Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь / Пол Экман. 2010

ББК 88.352.1УДК 159.942.2Э39

Экман П.

Э39 Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь. 2-е изд./ Пер. с англ. — СПб.: Питер, 2010. — 334 е.: ил. —(Серия «Сам себе психолог»).

ISBN 978-5-49807-705-5

Что играет решающую роль в управлении поведением? Чточитается по лицам и определяет качество нашей жизни? Чтолежит в основе эффективного общения? Что мы испытываем ссамого раннего детства? На все эти вопросы ответ один —эмоции. Эмоции явные, скрытые, контролируемые.Распознавать, оценивать, корректировать их на раннихстадиях у себя и у других научит новая книга Пола Экмана,книга-справочник, книга tour de force. Написанная просто иувлекательно, эта книга изобилует интересными фактами,случаями из жизни и полезными практическими рекомендациями.А удачная подборка фотографий превосходного качества неоставит равнодушными даже самых строгих читателей.

Откройте для себя мир лиц и эмоций Пола Экмана, чтобыпонимать себя и просчитывать других, чтобы успешно общатьсядома и в офисе, чтобы не ошибаться, а побеждать. Побеждатьи быть в курсе!

ББК 88.352.1УДК 159.942.2

Права на издание получены по соглашению с Henry Holt and Company.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни былоформе без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© 2003 by Paul Ekman; Chapter 10, «Lies and Emotions», 2007 by Paul Ekman

ISBN 978-0805083392 (англ.) © Перевод на русский язык ООО Издательство «Питер», 2010

ISBN 978-5-49807-705-5 © ООО Издательство «Питер», 2010

Оглавление

ГЛАВА 1. Эмоции в разных культурах .................... 18

ГЛАВА 2. Когда мы начинаем испытывать эмоции? ......... 39

ГЛАВА 3. Как изменить то, из-за чего мы испытываемэмоции? ............................................... 61

ГЛАВА 4. Поведение под влиянием эмоций ................ 77

ГЛАВА 5. Печаль и горе ............................... 114

Распознавание печали у самих себя .................. 128

Распознавание печали у других людей ................ 132

Использование полученной информации ................ 142

ГЛАВА 6. Гнев ........................................ 147

Насилие ............................................ 172

Распознавание гнева у самих себя ................... 177

Распознавание гнева у других людей ................. 179


ГЛАВА 7. Удивление и страх .......................... 195

Распознавание страха у самих себя .................. 212

Распознавание страха у других людей ................ 214


ГЛАВА 8. Отвращение и презрение ...................... 226

Распознавание отвращения и презрения у самих себя .. 239

Распознавание отвращения и презрения у других людей 240


ГЛАВА 9. Эмоции удовольствия ......................... 248

Распознавание наслаждения у других людей ........... 266


ГЛАВА 10. Ложь и эмоции .............................. 279

Инструкция по выполнению теста ..................... 296

Распознавание выражений: правильные ответы ......... 325

Посвящается Берту Бооту, Стиву Фооту, ЛиннХоффман,

Стиву Хайману, Уорти Кац, Стиву Козлоу, ДжекуМейзеру,

Молли Оливери, Бетти Пикет, Эти Рубинштейн,Стэну Шнейдеру, Джой Шультербрандт, Хуссейну Туме

и Лу Винковски из Национального институтаПсихического здоровья

иРоберту Симеру и Лео Сигелу

Благодарности

Некоторые из сотрудников Национального институтапсихического здоровья, упомянутых в числе тех, комупосвящена эта книга, начали проявлять интерес к моимнаучным изысканиям еще в 1955 г., когда я пришел в этуорганизацию после окончания университета. С другими же япознакомился во время работы в институте позднее. Период с1955 по 2002 г. был удивительным — я получал от своихстарших коллег ободрение и полезные советы, а самиспытывал, особенно в первые годы, безграничную веру ввозможности науки. Без их помощи я не стал бы психологом-исследователем и профессором университета и не узнал бывсего того, о чем написал в моих книгах.

Я также посвящаю эту книгу двум моим дядям поматеринской линии — Лео Сигелу и ныне покойному РобертуСимеру. Когда я был неопытным восемнадцатилетним юношей,впервые вступившим во взрослый мир, они помогли мнепродолжить образование. Sine qua non (обязательноеусловие).

С Уолли Фризеном мы проработали вместе двадцать пятьлет. Почти все исследования, о которых я рассказывал всвоих книгах, являются результатом наших совместных усилий.Я благодарен ему за его помощь и за его дружбу. ДэвидЛитшвагер давал мне полезные советы по проведениюфотографических съемок и изготовлению фотографий Евы,представленных в главах с 5-й по 9-ю. Моя дочь Ева проявиланедюжинные терпение и талант для того, чтобы придаватьсвоему лицу все те выражения, которые вы можете увидеть вэтой книге, а кроме них еще тысячи других, заснятых мной напленку. Ванда Матсубаяши, проработавшая моей помощницейболее двадцати пяти лет, занималась компоновкой текста исбором справочных материалов. Дэвид Роджерс обрабатывалснимки с помощью программы Photoshop и оказал мне огромную

помощь в получении разрешений на использование фотографий,сделанных профессионалами-фотожурналистами.

Психологи Ричард Лазарус и Филип Шейвер обеспечили мнеценную обратную связь во время работы над первой половинойкниги.

Фил также помогал мне в первичном редактировании текста иставил передо мной интересные задачи. Философ Хелена Кронинстимулировала мое мышление. Психиатр Боб Райнерсон ипсихологи Нэнси Эккофф и Берилл Шиф давали мне полезныесоветы на начальном этапе работы над книгой. Среди многихученых, обеспечивавших мне необходимую обратную связь, яхотел бы особо выделить Дженни Бирс и Гретхен Ловас, щедрорасходовавших на меня свое драгоценное время. Мои друзьяБилл Уильямс и Пол Кауфман направляли мне не только своипредложения, но и полезные критические замечания.

Тоби Манди, возглавляющий в настоящее время лондонскоеиздательство Atlantic Press, активно поощрял меня красширению охватываемых в этой книге тем и к рассмотрениютех вопросов, которые изложены мной в главах со 2-й по 4-ю.Клаудиа Сорсби давала полезные советы, делала критическиезамечания и оказывала помощь в редактировании рукописи, аРобин Деннис, мой редактор в издательстве Times Books,указывал мне на необходимость рассмотрения вопросов,которые я иногда оставлял без внимания, и выполнилокончательное редактирование книги. Мой агент Роберт Лешервсегда готов был ободрить меня и дать мне полезный совет.

Введение

Эмоции определяют качество нашей жизни. Мы проявляем своиэмоции на работе, при общении с друзьями, в наших контактахс родственниками и в наших скрытых от посторонних глазотношениях с собой и близкими нам людьми — т. е. во всем,что нам дорого и о чем мы искренне заботимся. Эмоции могутспасти нам жизнь, но они могут и причинить нам серьезныйвред. Под их влиянием мы можем выполнять действия, которыебудут казаться нам обоснованными и уместными, но под ихвлиянием мы можем совершать и такие поступки, о которыхбудем впоследствии горько сожалеть.

Если бы ваша начальница раскритиковала ваш отчет, закоторый, как вы рассчитывали, она должна была бы васпохвалить, то как бы вы себя повели: испугались и проявилипокорность или же стали бы защищать свою работу? Спасло быэто вас от еще более тяжелых последствий или же вы несовсем поняли, что она замышляла? Могли бы вы скрыть своичувства и действовать «как профессионал»? Почему вашаначальница улыбнулась в начале разговора? Предчувствовалали она наслаждение от возможности стереть вас в порошок илиже эта улыбка отражала ее замешательство? Хотела ли онаэтой улыбкой подбодрить вас? А может, все ее улыбки имеютодно и то же значение?

Если бы вам пришлось иметь неприятный разговор ссупругом, после того как вы обнаружили, что он сделалдорогостоящую покупку, предварительно не обсудив ее с вами,то смогли бы вы узнать, проявляет ли он на лице гнев либоотвращение или же придает лицу привычное выражение,помогающее ему безопасно переждать минуты вашего «чрезмерноэмоционального поведения»? Ощущаете ли вы свои эмоции также, как он и как другие люди? Вызывают ли у вас гнев, страхили печаль те ситуации, которые, по-видимому, оставляют

равнодушными других людей, и можете ли вы что-то сделать сосвоими эмоциями?

Разгневались бы вы, если бы услышали, что вашашестнадцатилетняя дочь возвращается ночью домой через двачаса после наступления «комендантского часа длянесовершеннолетних»?

Чтобы спровоцировало ваш гнев: страх, который вы испытываливсякий раз, когда смотрели на часы и понимали, что она непозвонила вам и не предупредила об опоздании, или женеобходимость ждать возвращения дочери, вместо того чтобыспокойно спать в своей постели? Беседуя с ней на следующееутро об этом событии, станете вы контролировать свой гневнастолько, чтобы она действительно подумала, что вас неволнует проблема нарушения «комендантского часа», или жеона увидит ваш едва сдерживаемый гнев и предпочтет занятькруговую оборону? Сможете ли вы понять, взглянув на еелицо, что на нем написано: смущение, чувство вины иливызов?

Я написал эту книгу, чтобы дать ответы на многиеподобные вопросы. Моя цель состояла в том, чтобы помочьчитателям лучше понять свою эмоциональную жизнь и сделатьее более комфортной. Меня по-прежнему удивляет, что донедавнего времени мы — как ученые, так и обычные люди — такмало знали о наших эмоциях, особенно с учетом важности тойроли, которую они играют в нашей жизни.

Но, как я объясняю в этой книге, именно из-за самойприроды эмоции мы до конца не знаем, как влияют на насэмоции и как распознать их признаки в себе и в другихлюдях.

Эмоции могут возникать и часто действительно возникаюточень быстро, причем настолько быстро, что нашесознательное «я» не принимает участия в формировании внашей психике того, что дает импульс к возникновению эмоциив какой-то момент времени — или даже не регистрируетисточник этого импульса. Такая быстрота может помочьчеловеку спастись в экстренной ситуации, но она может такжеи погубить его жизнь, если его эмоциональная реакцияокажется чрезмерной. Обычно мы не имеем возможностиуправлять событием, заставляющим нас испытывать эмоции, номы можем, хотя это также непросто, изменять то, чтоприводит в действие наши эмоции, и то, как мы себя ведем вминуты, когда испытываем эмоции.

Я изучал эмоции более сорока лет, уделяя основноевнимание выражению эмоций, а в последнее время и физиологии

эмоций. Я обследовал пациентов психиатрических клиник,нормальных, здоровых взрослых и детей в США и во многихдругих странах, наблюдая, как эти люди проявляютчрезмерную, недостаточную или неадекватную эмоциональнуюреакцию, как они лгут и как говорят правду.

В главе 1 «Эмоции в разных культурах» излагаютсярезультаты этих исследований, образующих фундамент для моихдальнейших рассуждений.

В главе 2 я задаю вопрос: «Почему мы становимсяэмоционально возбужденными?» Если мы собираемся изменятьто, что вызывает наше эмоциональное возбуждение, мы должнызнать ответ на этот вопрос. Что приводит в действие каждуюэмоцию? Можем ли мы устранить каждый такой триггер(эмоциональный раздражитель. — Примеч. науч. ред.)? Если выведете машину, а ваша жена говорит вам, что вы выбрали несамый удачный маршрут, то вы можете испытать приступраздражения или даже гнева из-за того, что она пытаетсяруководить вашими действиями и критикует ваши навыкиводителя. Почему мы не можем спокойно восприниматьинформацию, не впадая в эмоциональное возбуждение? Почемуоно охватывает нас? Можем ли мы изменить себя такимобразом, чтобы не перевозбуждаться по пустякам? Эти вопросырассматриваются в главе 2 «Когда мы начинаем испытыватьэмоции?».

В главе 3 объясняется, как и когда мы можем изменитьто, что вызывает наши эмоции. Первый шаг заключается ввыявлении тех триггеров, под воздействием которых мысовершаем поступки, не вызывающие у нас впоследствииничего, кроме горьких сожалений. Нам нужно также уметьопределять, будет ли конкретный триггер затруднятьпроведение изменения или же его действие может бытьослаблено. Мы не всегда добиваемся здесь успеха, но за счетпонимания того, как возникают триггеры эмоций, мы можемповысить вероятность изменения того, что вызывает нашиэмоции.

В главе 4 объясняется, как организуются нашиэмоциональные реакции — выражения лица, действия и мысли.Можем ли мы контролировать наше раздражение настолько,чтобы оно не проявлялось в нашем голосе или на нашем лице?Почему иногда наши эмоции нарастают подобно лавине, и мы нев состоянии управлять ими? У нас не будет возможностиконтролировать эмоции, если мы не научимся лучше понимать,когда мы действуем под их влиянием; очень часто мы не знаем

этого до тех пор, пока кто-нибудь не выскажется противнашего эмоционального поведения или пока мы сами незадумаемся о своих поступках позднее. В главе 4рассказывается, как мы можем стать более внимательными квозникающим у нас эмоциям и таким образом направлять нашеэмоциональное поведение в конструктивное русло.

Чтобы сократить число деструктивных и увеличить числоконструктивных случаев эмоционального поведения, нам нужнознать предысторию и причину возникновения каждой эмоции.Изучение триггеров как наших внутренних эмоций, так и техэмоций, которыми мы обмениваемся с другими людьми, позволитнам ослабить действие этих триггеров или, по крайней мере,узнать, почему некоторые из них настолько сильны, что могутзатруднять любые попытки ослабить их влияние на нашу жизнь.Каждая эмоция порождает также уникальный набор ощущений внашем теле. Лучше понимая эти ощущения, мы можем заранееузнавать о наших эмоциональных реакциях, чтобы пособственному усмотрению решать вопрос о том, воздействоватьили не воздействовать на возникающую эмоцию.

Каждая эмоция имеет также свои уникальные сигналы,которые наиболее отчетливо проявляются у нас на лице и внашем голосе. Необходимо провести еще немало исследованийголосовых сигналов эмоций, но фотографии в главах книги,посвященных отдельным эмоциям, показывают наиболее тонкие ималозаметные выражения лица, сигнализирующие о том, когдаэмоция только начинает проявляться или когда онаподавляется. За счет раннего обнаружения эмоций мы можемуспешнее взаимодействовать с людьми в самых разныхситуациях и управлять нашими собственными эмоциональнымиреакциями на чувства других людей.

Отдельные главы посвящены печали и горю (глава 5),гневу (глава 6), удивлению и страху (глава 7), отвращению ипрезрению (глава 8) и различным проявлениям удовольствия(глава 9); в каждой из этих глав имеются разделы,посвященные: наиболее типичным триггерам эмоций; функции эмоции: что эта эмоция дает нам и как она

может создать нам неприятности; роли эмоции в различных психических расстройствах;

упражнениям, помогающим читателям лучше узнать о своихтелесных ощущениях, связанных с возникновением эмоций,и повысить вероятность того, что читатели смогутвыбирать, как им следует действовать в моментыэмоционального возбуждения;

фотографиям самых тонких проявлений эмоций на лицахдругих людей, позволяющие читателям лучше разбиратьсяв чужих чувствах;

объяснениям того, как использовать информацию очувствах других людей — коллег по работе, членов семьии друзей.В приложении содержится тест, который вы можете

выполнить прежде, чем приступать к чтению книги, чтобывыяснить, насколько хорошо вы умеете распознавать самыетонкие выражения лица. Вы можете выполнить тест еще раз,когда закончите чтение книги, чтобы оценить достигнутыйвами прогресс.

Возможно, вы захотите спросить, почему какая-то изэмоций, представляющих для вас интерес, не рассмотрена вэтой книге. На это я могу ответить, что решил рассматриватьлишь те эмоции, которые мы знаем как универсальные, т. е.испытываемые всеми людьми. Смущение, вину, стыд и зависть,вероятно, испытывают все люди, но я сконцентрировался натех эмоциях, которые имеют очевидные универсальныепроявления. Я рассматриваю любовь в главе, посвященнойэмоциям, доставляющим удовольствие, а ярость, ненависть иревность — в главе, посвященной гневу.

Наука по-прежнему занимается изучением того, каккаждый из нас переживает те или иные эмоции — почему кто-тоимеет более насыщенный эмоциональный опыт или быстроприходит в состояние эмоционального возбуждения, и язавершаю книгу рассказом о том, что мы изучаем, что мыможем изучать и как мы можем использовать эту информацию внашей собственной жизни.

Трудно переоценить то значение, которое имеют для наснаши эмоции. Мой наставник, покойный Сильван Томкинс,говорил, что эмоции мотивируют нашу жизнь. Мы организуемсвою жизнь таким образом, чтобы максимизировать опытпозитивных эмоций и минимизировать опыт негативных эмоций.Нам это не всегда удается, но именно так мы стараемся

поступать. Он утверждал, что эмоции мотивируют выбор всехнаших самых важных начинаний. Это утверждение, сделанное в1962 г., когда бихевиоральные науки полностью игнорировалиэмоции, носит преувеличенный характер, так как для нашеговыбора могут быть и другие мотивы. Но тем не менее эмоциииграют важную, и очень важную, роль в нашей жизни.

Эмоции могут оказаться сильнее того, что большинствопсихологов наивно считают более сильными основополагающимимотивами, направляющими ход нашей жизни: голода, половоговлечения и стремления к выживанию. Люди не станут приниматьпищу, которая вызывает у них отвращение. Они могут дажеумереть от голода, если им не дадут ничего другого, хотякому-то та же самая пища может показаться очень аппетитной.Таким образом, эмоции могут пересилить стремление утолитьголод! Половое влечение печально известно своей уязвимостьюк влиянию эмоций. Из-за испытываемого страха или отвращениячеловек может никогда не решиться вступить в интимныеотношения или же постоянно оказываться не в состояниидовести половой акт до завершения. Эмоции способныпересилить половое влечение! А отчаяние способно подавитьжелание жить и привести человека к самоубийству. Эмоцииспособны пересилить стремление к жизни!

Проще говоря, люди хотят быть счастливыми, ибольшинство из нас не желает испытывать страх, гнев,отвращение, печаль или горе, если только эти негативныечувства не вызывают у нас герои спектакля, который мысмотрим, или романа, который мы читаем. Однако, как будетпоказано позднее, мы не можем прожить без таких эмоций;вопрос заключается в том, как жить с ними, нанося себе какможно меньше вреда.

Предисловиеко второму изданию

Я особенно рад тому, что это, второе, издание «Психологииэмоций» дает мне возможность поделиться новыми идеями,догадками и результатами исследований, которые могут помочьчитателю сделать его эмоциональную жизнь более комфортной.С момента выхода первого издания книги прошло уже четырегода. Я обновил выводы и послесловие и добавил новую 10-юглаву, посвященную лжи и эмоциям, в которой попыталсядополнить последние размышления о роли эмоций в выявлениилжи своими наблюдениями за тем, как признаки эмоцийпомогают оценить правдивость слов человека. Эта главаотражает мой опыт исследований последних нескольких лет, входе которых я уделял много времени вопросам возможностииспользования полученных результатов в решении задачповышения национальной безопасности.

Моя цель при написании «Психологии эмоций» состояла втом, чтобы помочь людям усовершенствовать четыре важныхнавыка, и поэтому я включил в эту книгу предложения иупражнения, которые, как я надеюсь, вы найдете и полезными,и стимулирующими ваши дальнейшие усилия. Этими четырьмянавыками являются:

1.Умение осознавать, когда вы начинаете испытыватьэмоцию, до того как вы начинаете говорить илидействовать. Приобрести этот навык труднее всего; вглаве 2 объясняется, почему это так, а упражнения,призванные помочь вам улучшать осознание испытываемыхвами эмоций, содержатся в главе 3 и в соответствующихразделах глав с 5-й по 8-ю, посвященных конкретнымэмоциям. Выработка этого навыка позволит вам лучшепонимать, когда вы начинаете испытывать эмоциональноевозбуждение.

2.Умение выбирать, как вести себя, когда вы испытываетеэмоцию, чтобы достигать своих целей, не причиняя вредадругим людям. Назначение каждого эмоциональногоэпизода состоит в том, чтобы помочь нам быстро достичьнаших целей, например убедить других людей внеобходимости утешить нас, напугать нападающего на наспреступника или добиться многих других желаемыхрезультатов. Самые удачные эмоциональные эпизоды непричиняют вреда и не создают проблем тем людям, скоторыми мы имеем дело. Выработать это умение такженепросто, но благодаря постоянной тренировке оно можетстать частью вашего Я. (Информация по этой теме инеобходимые упражнения содержатся в главах с 4-й по 8-ю.)

3.Умение чувствовать, какие эмоции испытывают другиелюди. Так как эмоции лежат в основе всех самых важныхотношений, возникающих у нас с другими людьми, то мыдолжны быть восприимчивы к чувствам других людей. Есливы захотите узнать больше, чем написано в этой книге,то вы можете воспользоваться моими разработками,которые помогут вам быстро развить это умение.Информацию о них смотрите на веб-сайтеhttp://www.paulekman.com

4.Умение правильно использовать получаемую вамиинформацию о том, что чувствуют другие люди. Иногдаэто означает задавание человеку вопросов о замеченнойвами эмоции, признание того, что он чувствует, иликорректировку вашей реакции в свете того, что вывыяснили. Ваша реакция будут зависеть от того, кемявляется другой человек и какова история вашихотношений с ним. Как может варьироваться ваша реакцияв отношениях с членами семьи, коллегами по работе идрузьями, объясняется в последних разделах глав с 5-йпо 8-ю.

http://www.paulekman.com


Эмоции в разных культурах 18

1Г Л А В А

Эмоциив разных культурах

Явключил в эту книгу всё, что узнал об эмоциях запоследние сорок лет и что, по моему убеждению, может

помочь человеку улучшить его эмоциональную жизнь. Большаячасть написанного мной – но не всё – подкрепляетсярезультатами исследований других ученых, занимающихсяизучением эмоций. Особая цель моих собственных исследованийсостояла в выработке профессионального умения читать иизмерять проявления эмоций на лице. Обладая таким умением,я смог бы различать на лицах незнакомцев, друзей и членовсемьи те нюансы, которые не замечают большинство людей, иблагодаря этому я бы узнавал о них намного больше ивдобавок имел бы время для проверки своих идей с помощьюэкспериментов. Когда то, что я пишу, основывается на моихсобственных наблюдениях, я подчеркиваю этот факт такимисловами, как «по моим наблюдениям», «я уверен», «мнекажется…» А когда то, что я пишу, основывается нарезультатах научных экспериментов, я даю ссылку наконкретных источник, подкрепляющий мои слова.

Значительная часть того, что написано в этой книге,появилось под влиянием результатов моих межкультурныхисследований выражений лица. Они навсегда изменили мойвзгляд на психологию в целом и на эмоции в частности. Этирезультаты, полученные в таких разных странах, как Папуа-Новая Гвинея, США, Япония, Бразилия, Аргентина, Индонезия ибывший Советский Союз, способствовали генерированию моихсобственных идей о природе эмоций.


В ходе моих первых научных исследований, проведенных вконце 1950-х гг., я не проявлял вообще никакого интереса квыражениям лица. Все мое внимание было приковано кдвижениям рук. Мой метод классификации жестов позволялразличать невротически и психотически депрессивныхпациентов и оценивать, насколько улучшилось их состояниепосле лечения.1 В начале 1960-х гг. ещё даже не было методадля непосредственного точного измерения сложных, частоочень быстрых движений лица, которые демонстрировалидепрессивные пациенты. Я не имел представления о том, счего начать, и не предпринял никаких реальных действий вэтом направлении. Четверть века спустя, когда я разработалметод измерения движений лица, я вернулся к кинопленкам, накоторых были сняты эти пациенты, и сумел сделать важныеоткрытия, описанные в главе 5.

Я не думаю, что в 1965 г. я перевел бы фокус моихисследований на изучение выражений лица и эмоций, если быне два благоприятных события. Во-первых, Агентствопередовых исследовательских проектов (АРМА) приминистерстве обороны США выделило мне грант на исследованиеневербального поведения в разных культурах. Я непретендовал на получение этого гранта, но в результатеразразившегося скандала главный исследовательский проектAPRA (фактически служивший прикрытием для поддержкиповстанцев в одной из южных стран) был прикрыт и выделенныена него деньги необходимо было потратить где-нибудь зарубежом на проведение исследований, неспособных вызватьникаких подозрений. По счастливому стечению обстоятельств яоказался в нужный момент в кабинете того человека, которыйдолжен был потратить эти деньги. Он был женат на уроженкеТаиланда и находился под впечатлением от того, насколькоотличались ее невербальные коммуникации от тех, которыебыли привычны ему. По этой причине он хотел, чтобы явыяснил, что в таких коммуникациях является универсальным,а что характерным только для конкретных культур. Поначалуэта перспектива меня не обрадовала, но я решил не отступатьи доказать свою способность справиться и с этой задачей.

Эмоции в разных культурах 20Я приступил к работе над проектом в полной уверенности

в том, что выражения лица и жесты являются результатомсоциального научения и меняются от культуры к культуре, итак же считали те специалисты, к которым я первоначальнообратился за консультацией: Маргарет Мид, Грегори Бейтсон,Эдвард Холл, Рэй Бердвистел и Чарльз Осгуд. Я вспомнил, чтоЧарльз Дарвин придерживался противоположного мнения, но былнастолько уверен в его неправоте, что не дал себе трудапрочитать его книгу, посвященную этому вопросу.

Во-вторых, большой удачей оказалась моя встреча сСильваном Томкинсом. Он только что написал две книги обэмоциях, в которых утверждал, что выражения лица являютсяврожденными и универсальными для нашего биологическоговида, но не имел доказательств в поддержку своихутверждений. Я не думаю, что когда-нибудь прочитал бы егокниги или встретился с ним самим, если бы мы обаодновременно не представили в один и тот же научный журналнаши собственные статьи: он — об исследовании лица, а я —об исследовании движений тела.2

На меня произвели огромное впечатление глубина иширота мышления Сильвана, но я считал, что он, подобноДарвину, придерживался ошибочного представления оврожденности, а значит, и универсальности выражений лица. Ябыл рад тому, что в спор вступил еще один участник и чтотеперь не только Дарвин, написавший свою работу сто леттому назад, оппонировал Мид, Бэйтсону, Бердвистелу и Холлу.Дело принимало новый оборот. Возник реальный научный спормежду знаменитыми учеными, и я, едва перешагнувшийтридцатилетний рубеж, получил возможность, подкрепленнуюреальным финансированием, попытаться разрешить его раз инавсегда, дав ответ на следующий вопрос: являются ливыражения лица универсальными или же они, подобно языкам,специфичны для каждой конкретной культуры? Перед такойперспективой нельзя было устоять! Меня не волновало, ктоокажется прав, хотя я не думал, что прав будет Сильван.3


В ходе моего первого исследования я показывалфотографии людям из пяти стран (культур) — Чили, Аргентины,Бразилии, Японии и США — и просил их оценить, какие эмоцииотображались каждым выражением лица. Большинство людей вкаждой культуре соглашались с тем, что выражения эмоцийдействительно могут быть универсальными.4 Кэррол Изард, ещеодин психолог, которого консультировал Сильван и которыйработал в других культурах, провел практически тот жеэксперимент и получил те же самые результаты.5 Томкинсничего не сказал мне об Изарде, а Изарду — обо мне. Сначаламы оба были недовольны тем, что практически одно и то жеисследование одновременно выполняли два разных ученых, нодля науки было особенно ценно, что два независимыхисследователя пришли к одному и тому же выводу. По-видимому, Дарвин был прав.Но как мы смогли установить, что люди из многих разныхкультур соглашались по поводу того, какая эмоцияпоказывалась им на снимке, в то время как большое числоумных людей придерживались совершенно противоположногомнения? Это были не просто путешественники, утверждавшие,что выражения лиц японцев, или китайцев, или представителейиных культур имеют разные значения. Бердвистел, уважаемыйантрополог, специализировавшийся на изучении выражений лицаи жестов (протеже Маргарет Мид), писал, что он отверг идеиДарвина, когда обнаружил, что во многих культурах людиулыбаются, даже чувствуя себя несчастными.6 УтверждениеБердвистела соответствовало точке зрения, доминировавшей вантропологии культур и по большей части в психологии вцелом, согласно которой все имеющее социальную важностьдолжно быть продуктом научения и, таким образом, изменятьсяот культуры к культуре.

Я примирил наши выводы об универсальности выраженийэмоций с утверждениями Бердвистела о различии этихвыражений в разных культурах с помощью идеи о правилахотображения. Эти правила, усваиваемые в результатесоциального научения и часто изменяющиеся от культуры ккультуре, определяют, как следует управлять выражениямилица и кто, когда и кому может показывать свою ту или иную

Эмоции в разных культурах 22эмоцию. Именно благодаря этим правилам на большинствепубличных спортивных соревнований проигравший не показываетна лице печали или разочарования, которые он вдействительности испытывает. Правила отображениявоплощаются в типичном приказании родителей: «Убери этусамодовольную улыбку с лица». Такие правила могуттребовать, чтобы мы ослабляли, усиливали, полностьюскрывали или маскировали выражение той эмоции, которую мы вдействительности испытываем.7

Я проверил эту формулировку в ряде исследований,которые показали, что японцы и американцы имели одинаковыевыражения лица, когда они в одиночку смотрели фильмы охирургических операциях и катастрофах, но когда онисмотрели те же фильмы в присутствии исследователя, тояпонцы в большей степени, чем американцы, маскироваливыражение негативных эмоций на лице с помощью улыбки. Такимобразом, наедине с собой человек показывает врожденныевыражения эмоций, а на людях — управляемые выражения.8 Таккак антропологи и большинство путешественников наблюдалиименно публичное поведение, то я имел собственныеобъяснения и доказательства его использования. Напротив,символические жесты, такие как утвердительные илиотрицательные покачивания головой или поднятый в знакодобрения большой палец сжатой в кулак руки, безусловно,являются специфическими для данной культуры.9 В этомБердвистел, Мид и большинство других исследователейповедения человека были, безусловно, правы, хотя они изаблуждались в отношении выражения эмоций на лице.

Но здесь имелась одна лазейка, и если ее смог увидетья, то смогли бы увидеть и Мид с Бердвистелом, которые, какмне было известно, искали любой способ поставить подсомнение мои результаты. Все люди, которых приходилосьобследовать мне (и Изарду), могли усвоить западную манерувыражения эмоций на лице благодаря виденным им на кино- ителеэкране фильмам с участием Чарли Чаплина и Джона Уэйна.Научение через масс-медиа или контакты с представителямидругих культур могло объяснить, почему люди из разныхкультур одинаково оценивали эмоции на показываемых имфотографиях. Мне нужна была визуально изолированная отостального мира культура, представители которой никогда бы

Эмоции в разных культурах 23не видели ни кинофильмов, ни телепередач, ни журналов, а повозможности, и вообще никаких людей из другого общества.Если бы они оценивали выражения эмоций на показываемых имфотографиях точно так же, как жители Чили, Аргентины,Бразилии, Японии и США, то я бы оказался на коне.

Человеком, познакомившим меня с культурой каменноговека, был невропатолог Карлтон Гайдусек, проработавшийболее десяти лет в самых глухих уголках Новой Гвинеи. Онпытался найти причину странной болезни под названием куру,которая уничтожила около половины представителей одного изтаких малочисленных народов. Люди верили, что эта болезньбыла наслана на них злым волшебником. К тому моменту, когдая впервые приехал на остров, Гайдусек уже выяснил, чтопричиной болезни был вирус замедленного действия сдлительным инкубационным периодом. У местных жителейсимптомы болезни, вызванной этим вирусом, начиналипроявляться спустя несколько лет после заражения (подобнымобразом действует вирус, вызывающий СПИД). Но Гайдусек ещене знал, каким образом передается этот вирус. (Оказалось,что вирус передавался вследствие привычки к каннибализму.Эти люди не съедали своих врагов, которые погибали всражении и, как предполагалось, были здоровыми и сильными.Они съедали только своих друзей, умерших от какой-нибудьболезни, в частности от куру. Они ели мясо сырым, и поэтомуболезнь распространялась очень быстро. Через несколько летза открытие медленных вирусов Гайдусек был удостоенНобелевской премии.)

К счастью, Гайдусек понимал, что культуры каменноговека вскоре полностью исчезнут, и поэтому израсходовалболее сотни тысяч футов пленки на съемки нескольких фильмово повседневной жизни представителей двух вымирающихкультур. Сам он ни разу не видел своих фильмов: ведь дляпросмотра всех отснятых им кинопленок потребовалось быпочти шесть недель. Таким было положение дел, когда насцене появился я.

Обрадованный тем, что хотя бы у кого-то возник научныйинтерес к его фильмам, Гайдусек предоставил в моераспоряжение отснятые им кинопленки, и мы с моим коллегойУолли Фризеном потратили на их тщательное изучение целыхполгода. Фильмы содержали два очень убедительных

Эмоции в разных культурах 24доказательства универсальности выражения эмоций на лице.Прежде всего нам ни разу не пришлось увидеть незнакомыхвыражений. Если бы выражения лица усваивались исключительнопосредством научения, то тогда эти полностью изолированныеот остального мира люди демонстрировали бы новые выражения,которых мы никогда не видели прежде. Но таких выражений мыне увидели.

Однако по-прежнему сохранялась возможность того, чтоэти знакомые нам выражения лица сигнализируют о совсемдругих эмоциях. Но, хотя из фильмов не всегда было понятно,что происходило с человеком до и после того, как у него налице появлялось какое-то выражение, опрошенные нами местныежители подтвердили правильность наших интерпретаций. Еслибы выражения лица сигнализировали о разных эмоциях в разныхкультурах, то тогда постороннему человеку, абсолютнонезнакомому с данной культурой, было бы невозможноправильно интерпретировать увиденные им выражения.

Я пытался думать о том, как Бердвистел и Мид стали быоспаривать это утверждение. Я представил себе, как онизаявляют: «Совершенно не важно, что вы не увидели новыхвыражений; просто те, которые вы видели, имеют вдействительности другой смысл. Вы правильно их отгадалипотому, что получили подсказку из социального контекста, вкотором они возникли. Вы никогда не видели выражение,которое было бы изолировано от того, что происходилопрежде, после или в тот же самый момент. Но если бы вы егоувидели, то не смогли бы определить, что оно означает».Чтобы закрыть эту лазейку, я пригласил Сильвана,проживавшего на Восточном побережье, провести неделю в моейлаборатории.

До его приезда мы отредактировали фильмы такимобразом, чтобы он мог видеть только сами выражения,вычлененные из их социального контекста, т. е. фактическитолько лица, снятые крупным планом. Но Сильван не испыталникаких проблем. Каждая из его интерпретаций хорошосоответствовала социальному контексту, которого он невидел. Более того, он в точности знал, как он получалинформацию. Мы с Уолли могли лишь почувствовать, что заэмоциональное сообщение передавалось каждым выражением, нонаши оценки носили интуитивный характер; как правило, мы не

Эмоции в разных культурах 25могли в точности сказать, какое послание направляло лицо,если только на лице не появлялась улыбка. Сильван жеуверенно подходил к экрану и точно указывал, какиеконкретные движения мышц лица сигнализировали о выраженииданной эмоции.

Мы также захотели узнать его общее впечатление об этихдвух культурах. Он заявил, что одна группа выглядела вполнедружелюбно. Члены второй группы были по характерувспыльчивыми, очень подозрительными и имели гомосексуальныенаклонности. Такими словами он описал представителейплемени анга. Его оценки хорошо соответствовали тому, чтонам рассказывал Гайдусек, работавший с этими людьми. Онипериодически атаковали австралийских официальных лиц,пытавшихся основать поблизости государственнуюовцеводческую ферму. Это племя, по словам его соседей,отличалось крайней подозрительностью. А его мужскаяполовина до вступления в брак имела только гомосексуальныесвязи. Через несколько лет этнологу Ирениусу Эйбл-Эйбесфельдту, попытавшемуся работать с этим племенем,пришлось в буквальном смысле спасать свою жизнь бегством.

После этой встречи я решил посвятить себя изучениювыражений лица. Я должен был отправиться в Новую Гвинею ипопытаться найти факты, подтверждающие то, что я считалверным: что по крайней мере некоторые выражения эмоций налице являются универсальными. И я должен был разработатьбеспристрастный метод измерения изменений лица, чтобы любойдругой ученый мог объективно узнать по движениям лица всето, что Сильван узнавал благодаря своей проницательности.

В конце 1967 г. я отправился на юго-восточноеплоскогорье острова Новая Гвинея для обследования туземцевплемени форе, которые жили в маленьких деревеньках,расположенных на высоте семи тысяч футов над уровнем моря.Я не знал языка форе, но с помощью нескольких местныхюношей, учивших язык пиджин в миссионерской школе, я могобеспечить перевод слов с английского на пиджин и далее нафоре, а также обратный перевод. Я привез с собой фотографииразных выражений лица, большую часть которых дал мнеСильван для проведения исследований среди грамотных людей.(На с. 28 приведены три таких снимка.) Я также взялнесколько фотографий людей из племени форе, отобранных с

Эмоции в разных культурах 26кинопленок, полагая, что эти люди будут иметь трудности синтерпретацией выражений лица европейцев. Я даже опасался,что они вообще окажутся не в состоянии понять смыслфотографий, поскольку прежде им не приходилось видетьничего подобного. Ранее некоторые антропологи утверждали,что людей, которые никогда не видели фотографий, нужноучить тому, как интерпретировать эти изображения. Однако улюдей из племени форе не было таких проблем; они сразу жепоняли, что такое фотографии, и, по-видимому, для них неимело большого значения, какой национальности былсфотографированный человек – американцем, или из племенифоре.Трудность заключалась в том, чтобы правильно попросить ихсделать то, что мне было нужно.

Они не имели своей письменности, и поэтому я не могпопросить их выбрать из списка то слово, которое быописывало показанную эмоцию. Если бы мне нужно былозачитывать им список названий разных эмоций, то мне быпришлось беспокоиться о том, чтобы они запомнили весь этотсписок, и о том, чтобы порядок зачитываемых слов не влиялна их выбор. По этим причинам я просто просил их придуматьисторию о каждом выражении лица. «Скажи мне, что происходитсейчас, из-за какого события в прошлом у человека возниклотакое выражение и что должно произойти в ближайшем будущем.Процедура оказалась подобной медленному выдергиванию зубов.Я точно не знаю, было ли это обусловлено необходимостьюработы через переводчика или полным отсутствием у нихпонимания того, что я хотел от них услышать или почему яхотел заставить это делать. Возможно также, что выдумываниеисторий о незнакомых людях не входило в число умений,которыми обладали представители племени форе.

Я действительно получил какие-то истории, но этостоило мне огромных затрат времени. После каждой такойвстречи и я, и мои собеседники чувствовали себяобессиленными. Тем не менее я не испытывал недостатка вдобровольцах, хотя народная молва сообщала о том, чтовыполнить задание, которое я даю, очень непросто. Однакоимелся мощный стимул, заставлявший людей соглашатьсяразглядывать чужие фотографии: каждому, кто соглашался мнепомочь, я давал кусок мыла или пачку сигарет. Эти люди не

Эмоции в разных культурах 27производили мыла, поэтому оно представляло для них большуюценность. Они выращивали табак, которыми набивали своитрубки, но курить мои сигареты, по-видимому, им нравилосьбольше.

Большинство их историй соответствовали той эмоции,которая, как предполагалось, отображалась на каждойфотографии. Например, глядя на снимок, показывающий то, чтограмотные люди называют печалью, жители Новой Гвинеи чащевсего говорили, что у человека, показанного на фотографии,умер ребенок. Но процедура «вытягивания» историй была оченьтрудоемкой, а доказательство того, что разные историисоответствуют какой-то одной эмоции, представлялось труднойзадачей. Я понимал, что должен действовать как-то по-другому, но не знал как.

Я также фотографировал спонтанные выражения лица иимел возможность фиксировать на пленке радостные взглядылюдей, которым на дороге встречались их друзья из соседнейдеревни. Я специально создавал ситуации, способные вызватьнужные эмоции. Я записал на магнитофон игру двух мужчин наместных музыкальных инструментах и затем фотографировал ихудивленные и радостные лица в то время, когда они впервые вжизни слушали свою музыку и свои голоса, записанные намагнитную ленту. Однажды я даже понарошку напал с резиновымножом на местного мальчика, а скрытая камера снимала в этовремя его реакцию и реакцию его друзей. Все решили, что этобыла хорошая шутка. (Я благоразумно не стал изображатьтакое «нападение» на кого-то из взрослых мужчин.) Такиекинокадры не могли использоваться мной в качестведоказательств, так как те, кто полагал, что выраженияэмоций на лице должны быть разными в разных культурах,всегда могли заявить, что я выбрал только те немногиеслучаи, когда на лицах людей появлялись универсальныевыражения.

Я уехал из Новой Гвинеи через несколько месяцев —такое решение далось мне без труда, так как я жаждалпривычного мне человеческого общения, которое былоневозможно для меня в обществе этих людей, и привычной мнепищи, так как сначала я ошибочно решил, что вполне смогуобойтись блюдами местной кухни. Нечто, напоминающее какие-

Эмоции в разных культурах 28то части спаржи, которые мы обычно выбрасываем в мусорноеведро, надоели нам до последней степени. Это была авантюра,одна из самых увлекательных в моей жизни, но я по-прежнемубеспокоился о том, что не смог собрать неопровержимыхдоказательств своей правоты. Я знал, что эта культуранедолго будет оставаться в изоляции и что других культур,подобных этой, в мире осталось очень немного.

По возвращении домой я познакомился с методомисследований, который психолог Джон Дешил (John Dashiel)использовал в 1930-х гг. для изучения того, насколькохорошо маленькие дети могут интерпретировать выражениялица. Дети были слишком маленькими, чтобы читать, поэтомуон не мог давать им список слов, из которого они могли быделать выбор. Вместо того чтобы просить их придуматьисторию — как поступал я в Новой Гвинее, Дешил самрассказывал им истории и показывал набор картинок. Все, чтоот них требовалось, это выбрать картинку, соответствующуюрассказанной истории. Я понял, что этот метод подойдет имне. Я просмотрел истории, рассказанные мне жителями НовойГвинеи, чтобы выбрать те, которые чаще всего использовалисьпри объяснении каждого случая выражения эмоций. Все онибыли довольно простыми: «К нему пришли друзья, и он этомуочень рад; он разгневан и готов драться; его ребенок умер,и он испытывает глубокую печаль; он смотрит на что-тотакое, что ему очень не нравится, или он видит то, чтоочень плохо пахнет; он видит что-то новое и неожиданное».

Возникла проблема с наиболее часто рассказываемойисторией для чувства страха — об опасности, исходящей отдикой свиньи. Я вынужден был изменить ее, чтобы снизитьвероятность ее применения к эмоциям удивления или гнева.Она стала выглядеть следующим образом: «Он сидит домасовсем один, и в деревне тоже никого нет. Дома нет ни ножа,ни топора, ни лука со стрелами. Дикая свиньяостанавливается перед дверью дома, и он смотрит на нее ииспытывает страх. Свинья стоит перед дверью несколькоминут, а он смотрит на нее с испугом; свинья не отходит отдвери, а он боится, что свинья нападет на него».

Я сделал набор из трех фотографий, которые должны былипоказываться при прочтении одной из историй (примерприводится ниже). От испытуемого требовалось только указать

Эмоции в разных культурах 29на одну из фотографий. Я подготовил много наборовфотографий, так как не хотел, чтобы какая-то из нихпоявлялась больше одного раза и человек мог делать выборметодом исключения: «О, эту я уже видел, когда слушалрассказ об умершем ребенке, а эту — когда мне рассказывалио готовности напасть на обидчика; значит, эта фотографияимеет отношение к дикой свинье».


Я вернулся в Новую Гвинею в конце 1968 г. со своимиисториями и фотографиями и с несколькими моими коллегами,которые должны были помогать мне собирать данные.10 (На этораз я взял с собой большой запас консервов.) Весть о нашемвозвращении быстро разнеслась по острову, так как, кромеГайдусека и его оператора Ричарда Соренсона (оказавшего мнебольшую помощь в мой первый приезд), очень немногиеиностранцы, посетившие Новую Гвинею один раз, приезжалитуда снова. Сначала мы сами проехали по несколькимдеревням, но после того, как стало известно, что на этотраз мы просим выполнить очень легкое задание, к нам сталиприходить жители самых удаленных уголков острова. Имнравилось наше новое задание и возможность получить кусокмыла или пачку сигарет.

Я специально позаботился о том, чтобы никто из нашейгруппы не мог делать непреднамеренных подсказок нашимиспытуемым о том, какой эмоции соответствует та или инаяфотография. Наборы фотографий были наклеены на прозрачныепластиковые страницы, при этом числовой код, написанный наобороте каждого снимка, мог быть виден только с обратнойстороны страницы. Мы старались сделать так, чтобыневозможно было узнать, какой код соответствовал каждомувыражению. Поэтому страница поворачивалась к испытуемомутаким образом, чтобы человек, записывающий ответы, не могвидеть лицевую сторону страницы. Зачитывалась история, ииспытуемый указывал на соответствующую фотографию, а одиниз нас записывал код снимка, выбранного испытуемым.*

В течение всего нескольких недель мы обследовали болеетрехсот человек, т. е. около 3% всех представителей этойкультуры, и полученных данных было вполне достаточно дляпроведения статистического анализа. Полученные результатыне вызывали сомнений для эмоций радости, гнева, отвращенияи печали. Страх и удивление оказались практическинеразличимы: когда люди слышали страшную историю, они сравной вероятностью выбирали выражение страха и выражениеудивления, и то же самое наблюдалось, когда они слышалиудивительную историю. Но страх и удивлениедифференцировались от гнева, отвращения, печали и радости.До сих пор я не знаю, почему эти люди не различали страх и

Эмоции в разных культурах 31удивление. Возможно, проблема заключалась в наших историях,а возможно, эти две эмоции настолько тесно переплетались вжизни этих людей, что стали практически неразличимы, Вкультурах с преобладанием грамотного населения люди четкоотличают страх от удивления.11

Все наши испытуемые, за исключением двадцати трех,никогда не видели кинофильмов, телепередач или фотографий,не разговаривали на английском или на пиджин и не понималиэтих языков, никогда не бывали в населенных пунктах назападе острова или главном городе их провинции и никогда неработали на европейцев. Двадцать три человека, составлявшихисключение, видели кинофильмы, говорили по-английски ибольше года учились в миссионерской школе. Результатыисследования не выявили никаких различий между большинствомиспытуемых, имевшим мало контактов с внешним миром, и теминемногими, кто эти контакты имел, а также между мужчинами иженщинами.

Мы провели еще один эксперимент, который оказался дляиспытуемых не таким простым. Один из людей, говоривших напиджин, читал слушателям какую-то историю, а затем просилих показать, как бы выглядело их лицо, если бы эта историяприключилась с ними. Я снимал на видео, как эти люди, ниодин из которых не участвовал в первом эксперименте,придавали своим лицам требуемые выражения. Позднее этинеотредактированные видеозаписи были показаны студентамколледжа в США. Если бы выражения эмоций менялись откультуры к культуре, то тогда эти студенты не могли быправильно их интерпретировать. Но американцам удалосьидентифицировать все эмоции, кроме страха и удивления, —они путали их точно так же, как и жители Новой Гвинеи. Нижеприводятся четыре примера того, как выражают свои эмоциигвинейцы.

Я обнародовал результаты наших исследований наежегодной национальной конференции антропологов в 1969 г.

Эмоции в разных культурах 32Для многих наши результаты оказались неприятным сюрпризом.Эти ученые были твердо убеждены в том, что поведениечеловека целиком определяется его воспитанием, а неврожденными качествами; отсюда следовало, что, несмотря намои доказательства, выражения эмоций должны быть

Удовольствие Печаль

Гнев Отвращение


разными в разных культурах. Факт обнаружения культурныхразличий в управлении выражениями лица в моем экспериментес японскими и американскими студентами был признаннедостаточно убедительным.

Лучший способ рассеять сомнения оппонентов заключалсяв том, чтобы полностью повторить все исследования в другойпримитивной изолированной культуре. В идеале, повторитьисследования должен был кто-то другой — кто хотел быдоказать мою неправоту. Если бы такой человек обнаружил быто же самое, что обнаружил я, то это бы очень укрепило моипозиции. Благодаря другому счастливому стечениюобстоятельств эту задачу блестяще выполнил антрополог КарлХайдер.Хайдер недавно вернулся из Индонезии, точнее из той частистраны, которая называется теперь Западным Арианом. Там онв течение нескольких лет занимался изучением другойизолированной группы туземцев из племени дани.12 Хайдерсказал мне, что в моих исследованиях что-то не так, потомучто люди племени дани даже не имеют слов для обозначенияэмоций. Я познакомил его со всеми материалами моихисследований и предложил повторить мои эксперименты приследующем посещении этого племени. Его результаты вточности совпали с моими — даже в отношении не-способностичетко различать удивление и страх.13

Тем не менее даже сегодня не все антропологи убежденыв правильности моих выводов. Несколько известных мнепсихологов, занимающихся главным образом вопросами языка,указывают на то, что наши исследования среди грамотныхлюдей, во время которых мы просили респондентов называтьэмоцию, соответствующую конкретному выражению лица, неподтверждают принцип универсальности, так как слова,определяющие каждую эмоцию, не имеют идеального перевода надругие языки. То, как эмоции отображаются в языке,является, разумеется, продуктом культуры, а не эволюции. Норезультаты обследования более чем двадцати грамотныхкультур Запада и Востока говорят о том, что мнениебольшинства представителей культуры о том, какая эмоция

Эмоции в разных культурах 34проявляется в данном выражении лица, оказываетсяодинаковым. Несмотря на проблему перевода, у нас никогда невозникало ситуации, в которой большинство людей в двухкультурах приписывало бы разные эмоции одному и тому жевыражению лица. Никогда! И разумеется, наши выводыопирались не только на те исследования, в ходе которых людидолжны были описать фотографию каким-то одним словом. ВНовой Гвинее мы использовали истории для описания события,вызвавшего эмоцию. Мы также просили их изображать эмоции. Ав Японии мы фактически измеряли движения самого лица,показывая таким образом, что когда люди находятся водиночестве, то при просмотре неприятного фильма у нихработают одни и те же мышцы лица, кем бы эти люди ни были —японцами или американцами.

Другой критик с пренебрежением говорил о нашихисследованиях в Новой Гвинее на том основании, что мыиспользовали не конкретные слова, а истории, описывающиесоциальные ситуации.14 Он утверждал, что эмоции — этослова, хотя в действительности это не так. Слова являютсялишь обозначениями эмоций, а не эмоциями как таковыми.Эмоция — это процесс, особый тип автоматической оценки,несущей на себе отпечаток нашего эволюционного ииндивидуального прошлого; в ходе этой оценки мы ощущаем,что происходит что-то важное для нашего благополучия исовокупность физиологических изменений и эмоциональныхреакций вступает во взаимодействие с текущей ситуацией.Слова — это лишь один из способов отображения эмоций, и мыдействительно используем их, когда испытываем эмоциональноевозбуждение, но мы не можем сводить эмоции только к словам.

Никто не знает наверняка, какое сообщение мыавтоматически принимаем, когда видим чье-то выражение лица.Я подозреваю, что такие слова, как «гнев» или «страх», неотносятся к числу обычно передаваемых нами сообщений, когдамы оказываемся в соответствующей ситуации. Мы используемэти слова, когда говорим об эмоциях. Гораздо чащесообщение, которое мы получаем, очень напоминает то,которое мы получали благодаря нашим историям, — неабстрактное слово, а определенное ощущение того, чточеловек собирается делать в следующий момент, или того, чтозаставило человека испытывать какую-то эмоцию.

Эмоции в разных культурах 35Еще один совершенно другой тип доказательств также

поддерживает утверждение Дарвина о том, что выраженияэмоций на лице универсальны и являются результатом нашейэволюции. Если выражения не нужно усваивать, то тогда те,кто рождаются слепыми, должны демонстрировать те жевыражения эмоций, как и те, кто родились зрячими. Многиеисследования на эту тему были проведены за последниешестьдесят лет, и их результаты неизменно подтверждали этопредположение, особенно в отношении спонтанных выраженийлица.15

Результаты наших кросскультурных исследованийстимулировали поиск ответов на множество других вопросов овыражениях эмоций: сколько выражений могут придавать своемулицу люди? Предоставляют выражения лица достоверную или жевводящую в заблуждение информацию? Могут ли люди «лгатьлицом», подобно тому, как они лгут словами? Нам предстоялотак много сделать и так много узнать. Теперь же мы имеемответы на все эти вопросы, как и на многие другие.

Я выяснил, сколько выражений может принимать нашелицо: оказалось, что более десяти тысяч, и я определил теиз них, которые имеют наиболее важное значение для нашихэмоций. Более двадцати лет тому назад мы с Уолли Фризеномсоставили первый атлас человеческого лица, который состоялиз словесных описаний, фотографий и последовательностейкинокадров и давал возможность измерять движения лица ванатомических терминах. Работая над этим атласом, янаучился тому, как выполнять любые мышечные движения намоем собственном лице. Иногда для проверки того, чтовыполняемое мной движение было вызвано сокращениемконкретной мышцы, я протыкал кожу лица иглой, чтобыобеспечить электростимуляцию и сокращение мышцы, создающейнужное выражение. В 1978 г. описание нашей методикиизмерения движений лица — FACS (Facial Action CodingSystem) «Система кодирования движений лица» — было выпущеноотдельной книгой. С тех пор этот инструмент широкоиспользуется сотнями ученых из разных стран для измерениядвижений лица, а специалисты по компьютерам активноработают над тем, как автоматизировать и ускорить такиеизмерения.16

Эмоции в разных культурах 36За прошедшие годы я использовал FACS для изучения

тысяч фотографий и многих тысяч выражений лиц, заснятых накино- и видеопленку, и измерял каждое мышечное движение длякаждого выражения эмоции. Я стремился узнать об эмоциях какможно больше, измеряя выражения лиц пациентовпсихиатрических клиник и людей с сердечно-сосудистымизаболеваниями. Я изучал также нормальных людей, которыепоказывались в выпусках новостей CNN или были участникамимоих лабораторных экспериментов по провоцированию эмоций.

За последние двадцать лет я сотрудничал с другимиучеными для выяснения того, что происходит в нашем теле инашем мозге, когда выражение какой-то эмоции появляется нанашем лице. Подобно тому, как имеются разные выражения длягнева, страха, отвращения и печали, имеются и разныепрофили физиологических изменений в органах нашего тела,генерирующие для каждой эмоции свои уникальные ощущения.Наука только сейчас начинает определять модели работыголовного мозга, лежащие в основе проявления каждойэмоции.17

Используя FACS, мы научились выявлять на лицепризнаки, указывающие на то, что человек лжет. То, что яназвал микровыражениями, т.е. очень быстрые движения лица,продолжающиеся менее 1/5 секунды, являются важнымиисточниками утечки информации, позволяющей узнать, какуюэмоцию человек пытается скрыть. Неискренние выражения лицамогут разоблачать себя разными способами: обычно они слегкаасимметричны и их появление и исчезновение с лицапроисходит чересчур резко. Мои исследования по выявлениюпризнаков лжи стали причиной моего сотрудничества ссудьями, адвокатами и полицейскими, а также с ФБР, ЦРУ и сдругими подобными организациями из дружественных нам стран.Я учил всех этих людей тому, как можно точнее определить,говорит ли человек правду или лжет. Эта работа помогла мнеполучить возможность изучить выражения лиц и эмоциишпионов, убийц, растратчиков, зарубежных национальныхлидеров и многих других людей, с которыми профессорпсихологии обычно никогда не встречается лично.18

Когда я написал уже больше половины этой книги, мнебыла предоставлена возможность провести пять дней вобществе его святейшества далай-ламы, чтобы обсудить с ним

Эмоции в разных культурах 37проблему деструктивных эмоций. В наших беседах принималиучастие еще шесть человек — ученые и философы, которыетакже излагали свои воззрения.19 Знакомство с ихвоззрениями и участие в дискуссии позволило мнепознакомиться с новыми идеями, которые я отразил в этойкниге. Тогда же я впервые узнал о взглядах на эмоциитибетских буддистов, и эти взгляды оказались совсем непохожими на те, которые выработались у нас на Западе. Я судивлением обнаружил, что идеи, изложенные мной в главах 2и 3, оказались совместимыми с воззрениями буддистов, авзгляды буддистов предполагали расширение и уточнение моихидей, что и заставило меня существенно изменить эти главы.Я узнал от его святейшества далай-ламы о многих разныхуровнях познания, от эмпирического до интеллектуального, иповерил в то, что моя книга существенно выиграет отполученных мной знаний.20 Эта книга не о буддистскихвзглядах на эмоции, но я действительно время от времениуказываю на имеющиеся совпадения наших взглядов и на темоменты, когда благодаря этим совпадениям у меня возниклиоригинальные идеи.

Одна из новых областей исследований, представляющихособый интерес для ученых, связана с изучением механизмоввозникновения эмоций.21 Многое из того, о чем я здесьписал, основывается на результатах таких исследований, номы еще не столько знаем о нашем мозге, чтобы ответить намногие из вопросов, обсуждавшихся в этой книге. Мыдействительно много знаем об эмоциональном поведении —вполне достаточно, чтобы ответить на самые главные вопросыо роли эмоций в нашей повседневной жизни. То, о чем ярассказываю в следующих главах, основывается главнымобразом на моих собственных исследованиях эмоциональногоповедения, в ходе которых подробно изучались особенности,виденные мной в разных эмоциональных ситуациях во многихразных культурах. Осмыслив этот материал, я решил написатьо том, что, как мне кажется, должны знать люди для лучшегопонимания своих эмоций.

Хотя основу для написания этой книги обеспечили мнепроведенные мной исследования, я сознательно выходил зарамки доказанного наукой, чтобы включить в книгу также ито, что, по моему мнению, является верным, но остается еще

Эмоции в разных культурах 38не доказанным с научной точки зрения. Я обращался кнескольким вопросам, которые, как мне кажется,небезынтересны людям, желающим сделать свою эмоциональнуюжизнь более комфортной. Работа над книгой дала мне новоепонимание эмоций, и я надеюсь, что это новое пониманиепоявится теперь и у вас.

Когда мы начинаем испытывать эмоции 39

2Г Л А В А

Когда мы начинаемиспытывать эмоции?

Большую часть времени наши эмоции служат нам вполнеуспешно, мобилизуя нас заниматься тем, что является

важным в нашей жизни, и доставляя нам самые разные видыудовольствия. Но иногда наши эмоции могут создавать нампроблемы.Это случается тогда, когда наши эмоциональные реакциистановятся неадекватными ситуации одним из трех следующихспособов. Во-первых, мы можем испытывать и показыватьправильную эмоцию, но с неправильной интенсивностью(например, наше беспокойство было оправданно, но мыпроявили чрезмерный испуг). Во-вторых, мы можем испытыватьправильную эмоцию, но проявлять ее ненадлежащим образом(например, наш гнев был оправдан, но молчаливая форма егопроявления была контрпродуктивной). В главе 4 описываютсяспособы, которыми мы можем изменить эти две неподходящиеэмоциональные реакции, с неправильно выбраннойинтенсивностью или с неправильно выбранным способомвыражения эмоции. В этой главе и в главе 3 я рассматриваютретий тип неподходящей эмоциональной реакции — которыйтруднее изменить и который оказывается даже хуже, чемпервые два. Он проявляется не в том, что наша реакцияоказывается чересчур сильной или выражается в неправильнойформе, а в том, что мы вообще испытываем не ту эмоцию,которую должны были бы испытывать. Проблема состоит не втом, что мы были слишком испуганы или проявили свой страхненадлежащим образом, а в том, что мы, как выясняетсяпозднее, вообще не должны были испытывать страх.

Когда мы начинаем испытывать эмоции 40

Почему возникла неподходящая эмоциональная реакция?Можно ли полностью разрушить триггер (т. е. «спусковоймеханизм») эмоции так, чтобы, например, когда к вашемутелефонному разговору подключается другой абонент, вы неиспытывали гнева? Можно ли изменить эмоциональную реакциютаким образом, чтобы в этом случае вы проявили веселье иливысокомерие? Если мы не можем подавить или изменить нашуэмоциональную реакцию на триггер, то не можем ли мы покрайней мере ослабить ее силу, чтобы не реагировать насобытие неподходящим образом?

Эти вопросы не возникли бы, если бы все мы одинаковореагировали на один и тот же стимул, если бы каждое событиев нашей жизни вызывало одинаковую реакцию у каждого. Ноочевидно, что в жизни так не бывает: одни люди боятсявысоты, а другие — нет; одни оплакивали смерть принцессыДианы как смерть самого близкого человека, а другиепродемонстрировали по этому поводу полное безразличие.Однако имеются какие-то триггеры, которые приводят вдействие одну и ту же эмоцию у всех: например,автомобильная катастрофа, которой чудом удалось избежать,обязательно вызывает кратковременный страх. Как этопроисходит? Как каждый из нас приобретает собственныйуникальный набор триггеров эмоций и в то же время имееттакие же реакции, как и все, на прочие триггеры? Почтикаждый испытывает страх, когда у стула, на котором онсидит, внезапно подламываются ножки, но одни люди боятсялетать на самолетах, а другие нет. Мы имеем одинаковыетриггеры точно так же, как имеем общие выражения для каждойэмоции, но есть триггеры, специфичные не только для даннойкультуры, но и для какого-то отдельного индивида. Как мыприобретаем триггеры эмоций, которых мы не хотели бы иметь?Глава 2 обращается ко всем этим вопросам. Нам необходимополучить ответы прежде, чем мы обратимся к практическомувопросу из следующей главы о том, можем ли мы изменять то,что приводит в действие наши эмоции.

Найти ответы на эти вопросы нелегко, потому что мы неможем по своему усмотрению извлекать их из головыинтересующего нас человека, как и не можем (о причинах

Когда мы начинаем испытывать эмоции 41этого я расскажу позднее) постоянно находить ответы, простоспрашивая людей о том, почему или когда они сталииспытывать ту или иную эмоцию. Существуют специальныеметоды стимулирования появления образов в мозгу, вчастности метод функциональной магнитно-резонанснойтомографии (фМРТ), при использовании которого головачеловека помещается внутри магнитной катушки и изображениягенерируются активными участками мозга с периодом в две-трисекунды. К сожалению, это слишком медленно для изучениятого, как начинаются эмоции, потому что часто они возникаютменее чем за одну секунду. И даже если фМРТ имеетнеобходимое разрешение по времени, он не даст нам полезныхподсказок, так как будет просто определять, какие структурымозга находятся в активном состоянии, а не в чем выражаетсяих активность.

Хотя в настоящее время еще нет достоверных научныхданных, позволяющих дать окончательные ответы на все этивопросы о том, как в нашем мозгу возникают триггеры эмоцийи можем ли мы эти триггеры ликвидировать, и, возможно, дляответа на эти вопросы потребуются десятилетия, какие-топриблизительные выводы могут быть сделаны уже сейчас наосновании тщательного исследования того, как и когда людиведут себя под воздействием эмоций. Хотя предлагаемые мнойответы и являются во многом интуитивными, все же они могутпомочь нам лучше разбираться в наших собственных эмоциях иэмоциональных реакциях других людей.

Мы не приходим в эмоциональное возбуждение от всегоподряд и не находимся во власти эмоций постоянно. Эмоциивозникают и исчезают. Мы испытываем эмоцию в какой-то одинмомент и можем не испытывать никаких эмоций в другой. Однилюди более эмоциональны, чем другие (см. заключительнуюглаву), но даже у самых эмоциональных бывают периоды, когдаони не испытывают никаких эмоций. Некоторые ученыеутверждают, что какие-то эмоции присутствуют всегда, но онислишком слабы, чтобы быть для нас заметными или влиять нато, что мы делаем. Но если эмоция настолько неявна, что мыне можем ее заметить, то, как я полагаю, мы можемутверждать, что временами мы не испытываем никаких эмоций.(Иногда даже те, кто полагают, что мы всегда испытываемкакую-то эмоцию, признают, что эта эмоция не всегда бывает

Когда мы начинаем испытывать эмоции 42одной и той же. По этой причине они также сталкиваются снеобходимостью объяснять, почему мы испытываем одну эмоциюв один момент и другую в другой.)

С учетом того, что не каждая минута нашей жизниокрашена какой-то эмоцией, без ответа остается следующийвопрос: почему мы начинаем испытывать эмоции? Чаще всегоэмоции возникают тогда, когда мы ощущаем, правильно илиошибочно, что происходит или вот-вот должно произойти некоесобытие, способное позитивно или негативно повлиять на нашеблагополучие. Это не единственный способ возникновения унас эмоций, но он является очень важным и, возможно,основным, и поэтому мы сосредоточим на нем особое внимание.(Позднее я опишу восемь других способов возникновенияэмоций.) В этом заключается простая основополагающая идея:эмоции возникают для того, чтобы подготовить нас к быстрымдействиям в условиях событий, имеющих большое значение длянашей жизни.

Вспомните ситуацию, когда вы вели машину и перед вамивнезапно возникла другая машина, которая, как вам казалось,должна была неминуемо столкнуться с вашей. Ваше вниманиебыло занято интересной беседой с другом, сидящим на сиденьедля пассажира, или прослушиванием радиопередачи. Замгновение до того, как у вас появится время подумать,прежде чем сознательная часть вашего Я сможет оценитьситуацию, вы ощутите опасность и начнете испытывать страх.

Возникающая эмоция охватывает вас в течениемиллисекунд и направляет то, что вы делаете, говорите илидумаете. Безо всякого сознательного выбора вы поворачиваетруль таким образом, чтобы избежать столкновения, и жметеногой на тормозную педаль. В то же самое время на вашемлице появляется выражение страха: брови приподнимаются исводятся вместе, глаза широко раскрываются, а губыоттягиваются назад. Ваше сердце начинает биться быстрее, выпокрываетесь испариной, а кровь приливает к крупным мышцамваших ног. Отметьте, что у вас появилось бы это выражениелица, даже если бы в машине, кроме вас, никого не было; иточно так же ваше сердце забилось бы быстрее, даже если бывы не испытали внезапно значительной физической нагрузки,требующей активизации кровообращения. Эти реакции возникаютпотому, что на протяжении нашей эволюции другим людям было

Когда мы начинаем испытывать эмоции 43полезно знать, когда мы ощущаем опасность, и сходнымобразом им было полезно быть готовыми к бегству, когда онииспытывали страх.

Эмоции готовят нас к важным событиям без нашихразмышлений о том, что нам следует делать. Вы бы не смогливыжить в критической ситуации на дороге, если бы частьвашего Я не наблюдала постоянно за окружающей обстановкой сцелью обнаружения сигналов опасности. Вы также не смогли бывыжить, если бы должны были сознательно размышлять о том,что вам следует делать, чтобы справиться с опасностью,когда она станет очевидной. Эмоции делают это, когда вы ещене знаете, что происходит, и обычно это идет вам на пользу,как в примере с потенциальной автокатастрофой.

После того как опасность миновала, вы по-прежнемубудете испытывать страх. Потребуется от 10 до 15 секунд длятого, чтобы ваше ощущение страха прошло, и у вас будет маловозможностей сделать этот период короче. Эмоции вызываютизменения в разных отделах нашего мозга, мобилизующие нас кдействиям в отношении того, что вызвало нашу эмоцию, атакже изменения в нашей вегетативной нервной системе,регулирующей сердечный ритм, частоту дыхания, интенсивностьпотоотделения и многие другие физиологические изменения, и,таким образом, готовят нас к различным действиям. Эмоциитакже посылают сигналы, вызывающие изменения выраженийлица, тона голоса и положения тела. Мы не выбираем этиизменения сознательно, они просто происходят сами собой.

Когда наша эмоция оказывается сильной и возникаеточень быстро, как в примере с машиной, воспоминание об этомэпизоде после его завершения будет не очень точным. Вы неможете знать, что делал ваш мозг, какие процессыпроисходили в нем при распознавании опасности, созданнойдругой машиной. Вы знаете, что повернули руль и нажали натормоз, но, вероятно, вы не знаете, какое выражениепоявилось на вашем лице. Вы испытали какие-то ощущения всвоем теле, но вам трудно подобрать слова для их точногоописания. Если бы мы захотели узнать, как вам удалосьпочувствовать опасность в то время, как вы вели беседу илислушали радио, то вы не смогли бы рассказать нам об этом.Вы были не в состоянии наблюдать или направлять процессы,которые спасли вам жизнь. Эта удивительная особенность

Когда мы начинаем испытывать эмоции 44наших эмоций — способность инициировать наши действия безнашей осведомленности о возникающих процессах — может такжеработать и против нас, вызывая ненадлежащие эмоциональныереакции. В дальнейшем мы поговорим об этом подробнее.

Если бы процесс был более медленным, то мы могли бызнать о том, что происходило в нашем мозгу; другимисловами, мы бы могли знать ответы на вопросы, поставленныев этой главе. Но мы не выжили бы в том дорожном инциденте,так как не смогли бы действовать достаточно быстро. В тотначальный момент решение или оценка, порождающие эмоцию,возникают чрезвычайно быстро и не контролируются нашимсознанием. Мы должны иметь механизмы автоматической оценки,непрерывно сканирующие окружающую обстановку иопределяющие, когда происходит что-то важное для нашегоблагополучия или нашего выживания.

Когда мы научимся реально отслеживать операциюавтоматической оценки, осуществляемую нашим мозгом, то яожидаю, что мы сможем обнаружить несколько механизмов такойоценки, а не какой-то один; по этой причине я будуиспользовать множественную форму этого слова и говорить омеханизмах автоматической оценки, которые для краткостибуду называть автооценивателями.*

Почти все, кто занимаются эмоциями в наши дни,соглашаются с тем, что я утверждал и прежде: во-первых, чтоэмоции представляют собой реакции на факторы, которыекажутся очень важными для нашего благополучия; и во-вторых,что эмоции часто возникают настолько быстро, что мы неосознаем процессы в нашей психике, которые их стимулируют.1

Результаты исследований мозга хорошо согласуются с моимипредыдущими предположениями. Мы можем делать сложные оценкиочень быстро, в течение нескольких миллисекунд, не отдаваясебе отчета о самом оценочном процессе.

Теперь мы можем перефразировать первую группу вопросово том, каким образом триггеры эмоций могут быть иуниверсальными, и специфичными для данного индивида. К чемуоказываются восприимчивы автооцениватели и как они сталичувствительны к этим триггерам? Как возникают триггерыэмоций? Ответы на эти вопросы позволят нам узнать, почему унас возникают эмоции. Это поможет нам ответить на вопрос отом, почему мы иногда испытываем эмоции, которые кажутся

Когда мы начинаем испытывать эмоции 45совершенно неподходящими для нас, хотя в другие моментынаши эмоции прекрасно соответствуют тому, что происходитвокруг нас, и могут даже спасти нам жизнь.

Ответы также укажут нам, возможно ли изменить то, чтовызывает эмоции. Например, есть ли что-то такое, что мымогли бы сделать, чтобы больше не испытывать страх, когдасамолет проваливается в воздушную яму? (Летчикирассказывали мне, что они добиваются такого результата,потому что они почти всегда получают предупреждение отдатчиков самолета о приближении области с неблагоприятнымиатмосферными условиями. Но если бы они не получали такогопредупреждения, то испытывали бы они страх или нет? Я несмог добиться четкого ответа на этот вопрос ни от одного изпилотов, но остальные члены экипажа отвечали на это вопросутвердительно: они действительно испытывали кратковременныйстрах.) Что нам понадобится делать, чтобы мы больше неиспытывали побуждения отвечать, к примеру, гневом на гнев?Является ли такая цель недостижимой? Возможно, все, что мыв состоянии сделать, это изменить чувствительностьавтооценивателей к некоторым триггерам. Но, возможно, дажеэто будет для нас недостижимо. Нам еще придется столкнутьсяс этой проблемой.

Мы можем сделать определенные заключения очувствительности наших автооценивателей к различнымсобытиям путем исследования того, когда возникают эмоции.Большая часть известной нам информации получена непосредством наблюдения за тем, когда люди испытывают ту илииную эмоцию. Напротив, она получена из их ответов навопросы анкеты о том, когда, как им помнится, онииспытывали ту или иную эмоцию. В своей известной книгефилософ Питер Голди назвал этот тип информациипострационализирующей.2 Это было сделано не для того, чтобыпризнать такую информацию бесполезной. Ответы, получаемыеот людей на эти вопросы, — подобные объяснениям, которые мыдаем сами себе после вызвавшего у нас эмоцию эпизода, чтобыпонять, почему мы делали то, что делали, — могут бытьнеполными и, возможно, стереотипными, потому что онипроходят через фильтры, пропускающие то, что люди знают ипомнят. При использовании таких опросников возникаетпроблема, связанная с тем, что человек действительно готов

Когда мы начинаем испытывать эмоции 46рассказать другим людям. Но все же эти ответы способны наское-чему научить.

В 1970-х гг. мой бывший студент, психолог ДжерриВаучер, задавал такие вопросы жителям Малайзии и США.3

Несколько лет спустя мой коллега, психолог Клаус Шерер, иего сотрудники4 провели подобное обследование средистудентов из восьми западных культур. Оба исследователяобнаружили доказательства универсальности выражений:сообщалось, что одни и те же типы триггеров вызывали упредставителей разных культур одинаковые эмоции. При этомоба они получили также доказательства наличии межкультурныхразличий в конкретных событиях, вызывавших те или иныеэмоции. Например, в каждой культуре потеря чего-то важногослужила триггером печали, но то, что воспринималось какпотеря, изменялось от культуры к культуре.

Один из малазийцев, обследованных Ваучером, рассказалисторию о человеке, который услышал призыв к молитве послучаю важного религиозного праздника мусульман. «Этозаставило его испытать печаль, когда он подумал о своейжене и детях, которые отмечали праздник в его роднойдеревне. Сейчас он находится в джунглях, где сражается засвободу своей страны. Он служит солдатом и не имеетвозможности отмечать религиозный праздник дома вместе сосвоей женой и детьми». Обследованный Шерером европеецрассказал: «Я думал о чем-то, что вызвало у менявоспоминание о моем школьном друге, погибшем вавтокатастрофе. Он был талантливым ученым и замечательнымчеловеком. Его жизнь оборвалась так нелепо». Тема потериприсутствовала в обеих историях, но эти потери были такимиразными.

Результаты моих исследований в нашей культурепозволили выявить множество различий у американцев вотношении того, что вызывает у них печаль, гнев, страх,отвращение и т. п. Нельзя сказать, что эти причины всегдабыли разными. Какие-то события почти наверняка заставляливсех испытывать одну и ту же эмоцию: например,подозрительного вида человек с бейсбольной битой,неожиданно появляющийся из темного переулка, почти всегдавызывает страх. Но моя жена боится мышей, а я не боюсь ихвовсе. Меня раздражает медленное обслуживание в ресторане,

Когда мы начинаем испытывать эмоции 47а она его просто не замечает. Таким образом, перед намиснова встает вопрос: как автооцениватели становятсячувствительными к универсальным триггерам эмоций, которыеприсутствуют в каждом из нас, и к тем триггерам, которыеприводят в действие разные эмоции даже у индивидов,принадлежащих к одной культуре?

При размышлении над этим вопросом становится ясно, чтоавтооцениватели должны внимательно наблюдать за двумятипами триггеров. Они должны выявлять события, с которымисталкивается каждый, которые имеют важное значение дляблагополучия или выживания всех людей. Для каждой эмоции,по-видимому, существует несколько таких событий, которыеоткладываются в мозгу каждого человека. Это может бытьобщая схема, абстрактный план или алгоритм сцены, такой какугроза причинения вреда для эмоции страха или тяжелаяпотеря для печали. Другая равновероятная возможностьзаключается в том, что хранимое в памяти является вовсе неабстрактным, а вполне конкретным событием: например, длястраха это может быть внезапное лишение поддержки илистремительное приближение чего-то такого, что способнопричинить нам вред. Для печали универсальным триггеромможет быть потеря человека, к которому мы сильно привязаны.Однако отсутствие строгого научного обоснования выборамежду этими двумя возможностями не влияет на то, как мырегулируем нашу эмоциональную жизнь.

В течение нашей жизни мы сталкиваемся со многимиспецифическими событиями, которые мы учимсяинтерпретировать таким образом, чтобы они вызывали у насстрах, гнев, отвращение, печаль, удивление илиудовольствие; эти события добавляются к универсальнымсобытиям из нашего эволюционного прошлого, расширяяперечень того, на что реагируют автооцениватели. Этизапомненные события могут близко или отдаленно напоминатьпервоначально накопленные события. Они служат уточнениямиили дополнениями к универсальным прошлым событиям. Они небывают одинаковыми у всех людей и варьируются в зависимостиот личного опыта каждого. Когда я обследовал представителейкультуры каменного века в Новой Гвинее в конце 1960-х гг.,то обнаружил, что они боялись нападения дикой свиньи. Вурбанизированной Америке люди больше боятся нападения

Когда мы начинаем испытывать эмоции 48грабителей, но оба случая отражают угрозу причинениявреда.5

В нашей более ранней книге6 мы с моим соавтором УоллиФризеном описали сцены, которые, как мы полагали, былиуниверсальными для семи эмоций. Позднее психолог РичардЛазарус выдвинул похожее предположение.7 Он использовалпонятие стержневых родственных тем для отражения своегопредставления о том, что эмоции имеют отношение главнымобразом к нашим взаимоотношениям с другими людьми, с чем яво многом согласен (хотя такие происходящие независимо отлюдей события, как закат солнца или землетрясение, такжевызывают эмоции). Слово «тема» является очень удачным, таккак оно позволяет говорить об универсальных темах и ихвариациях, возникающих в процессе приобретенияиндивидуального опыта каждым человеком.

Когда мы сталкиваемся с какой-то темой, например темойощущений, которые мы испытываем, когда под нами неожиданноломается стул, то она вызывает эмоцию практически безоценки ситуации. Автооценивателям может потребоваться чутьбольше времени, чтобы оценить любую из вариаций этой темы,с которой мы познакомились в процессе взросления. Чемдальше отстоит вариация от темы, тем больше может пройтивремени, прежде чем мы поймем, где происходит рефлективнаяоценка.8 В случае рефлективной оценки мы осознанновоспринимаем наши процессы оценки, т. е. мы обдумываем ианализируем то, что происходит. Допустим, кто-то услышал,что в его организации ожидается сокращение кадров. Онначинает думать о возможности своего увольнения и,размышляя об этой потенциальной угрозе, может почувствоватьстрах. Он не может позволить себе потерять эту работу, ведьона является для него единственным источником дохода. Этособытие имеет отношение к теме потери поддержки — так как яполагаю, что это одна из тем для страха, но оно настолькодалеко от этой темы, что процесс оценки оказывается неавтоматическим, а рефлективным. В этом процессе принимаетучастие сознание этого человека.

Вполне понятно, как приобретаются идиосинкразическиевариации, т. е. собственные триггеры эмоций каждогоиндивида. Они являются усвоенными и отражают получаемый

Когда мы начинаем испытывать эмоции 49нами опыт (встреча с дикой свиньей или с грабителем). Нокак приобретаются универсальные темы? Как они накапливаютсяв нашем мозгу таким образом, что к ним становятсячувствительными наши автооцениватели? Являются ли они такжеусвоенными? Или же они являются врожденными и представляютсобой продукт нашей эволюции? Здесь неплохо было бы взятьпаузу и задуматься, потому что ответ на этот вопрос — какусваиваются универсальные темы? — имеет неявные последствиядля того, насколько легко они могут видоизменяться илиуничтожаться. К сожалению, у нас нет данных о том, какусваиваются универсальные темы. Я представлю вам два мненияна этот счет и объясню, почему, на мой взгляд, только одноиз них является верным.

Первое объяснение заключается в том, что усваиваютсяне только вариации; усваиваются также и темы для каждойэмоции. Так как одни и те же темы, как это выяснили ученые,возникают во многих разных культурах, то они должныосновываться на опыте, который переживает каждый или почтикаждый в течение так называемого научения, постоянного длячеловеческого рода.

Возьмем в качестве примера гнев. Все мы раздражаемся,когда кто-то мешает нам сделать то, что мы очень хотимсделать или уже начали делать. Одновременно мы узнаем, что,приближаясь к источнику помехи или угрожая напасть на него,мы можем добиться его устранения. Все, что предполагаеттакое объяснение того, что наследуется человекомгенетически, — это желание достижения цели, умение угрожатьили нападать и способность учиться на примере успешногоустранения препятствий. Если мы допускаем существованиетакого желания, такого умения и такой способности, то мыможем ожидать, что люди будут узнавать, что часто бываетполезно пытаться устранять препятствие, угрожая или нападаяна источник помех. Такая деятельность сопровождаетсяучащением сердцебиения и притоком крови к рукам впредчувствии необходимости пустить их в дело противисточника помех, т. е. всеми известными признакамиэмоциональной реакции гнева.9

Если бы универсальные темы усваивались, то тогда можнобыло сделать так, чтобы человек их забыл. Если мы усваиваемтему гнева, то тогда, возможно, мы в состоянии ее забывать.

Когда мы начинаем испытывать эмоции 50Я начинал свои исследования в твердой уверенности в том,что так оно и есть. Я думал, что каждый аспект эмоций,включая то, что приводит их в действие, являетсярезультатом социального научения. Мои собственные открытия,касающиеся универсальности выражений лица, и открытиядругих ученых изменили мои представления. Научение неявляется единственным источником того, что становитсязаметным во время проявления эмоций. Научение, постоянноедля человеческого рода, не может объяснить, почемувыражения лица у слепых от рождения детей подобнывыражениям лица у зрячих детей. Оно также не в состоянииобъяснить, какие мышцы используются при созданииконкретного выражения, например, почему в случаеиспытываемого удовольствия губы приподнимаются, а неопускаются, а мышцы вокруг глаз сокращаются и почему этопроисходит у людей во всем мире, хотя это может бытьнезаметным, когда люди пытаются маскировать свои выражения.Научение, постоянное для человеческого рода, не может такжеобъяснить недавно обнаруженные нами свидетельства того, чтогнев, страх, печаль и отвращение характеризуются разнымиизменениями ритма сердцебиений, интенсивностипотоотделения, температуры кожи и скорости кровообращения(обо всех этих фактах рассказывается в главе 4). Этирезультаты привели меня к выводу о том, что нашеэволюционное наследие вносит важный вклад в формированиенаших эмоциональных реакций. Но если это так, топредставляется вероятным, что эволюция должна также игратьважную роль в определении универсальных тем, вызывающихэмоции. Темы задаются изначально, а не усваиваются;усваиваются лишь вариации и уточнения этих тем.10

Очевидно, что естественный отбор формирует многиеаспекты нашей жизни. Рассмотрим характеристику наличияотстоящего большого пальца. Такая характеристикаотсутствует у большинства других млекопитающих, поэтому какже она появилась у людей? По-видимому, давным-давно те изнаших предков, которые в результате генетических вариацийрождались с этой полезной характеристикой, оказывалисьболее успешными в воспитании потомства, добывании пищи иборьбе с хищниками. Поэтому они имели больше своихотпрысков в будущих поколениях людей, в результате чего со

Когда мы начинаем испытывать эмоции 51временем практически каждый приобрел эту характеристику.Наличие отстоящего большого пальца было результатом отбора,и теперь оно является частью нашего генетического наследия.

Используя сходные рассуждения, я выдвигаюпредположение о том, что те, кто реагировали на помехуактивными попытками ее устранения и подавали ясный сигнал освоих намерениях, с большей вероятностью побеждали вконкурентной борьбе — как за пищу, так и за самок. Обычноони имели более многочисленное потомство, и со временемкаждый усваивал эту тему гнева.

Различие между двумя объяснениями универсальных тем —с помощью научения, постоянного для человеческого рода, и спомощью эволюции — заключается в рассмотрении того, когдапроисходят конкретные события. Эволюционное объяснениеуказывает на то далекое время, когда разрабатывались этитемы (и другие аспекты эмоций, которые будут описаны впоследующих главах). Объяснение на основе научения,постоянного для человеческого рода, предполагает, чтокакие-то элементы темы гнева (желание добиться целей)возникали в процессе эволюции, но что другие элементы темыгнева (устранение препятствий к достижению этих целей спомощью угроз или нападения) усваиваются в течение жизникаждого индивида. Каждый узнает одни и те же вещи, ипоэтому они становятся универсальными.

Мне представляется маловероятным, чтобы естественныйотбор не проявлялся в чем-то таком важном для нашей жизни,чем являются триггеры эмоций. Мы рождаемся подготовленнымик жизни, имея врожденную чувствительность к событиям,имевшим значение для выживания особей нашего рода в далекомпрошлом, которые в то время занимались охотой исобирательством. Темы, для которых автооценивателипостоянно сканируют окружающую среду, причем обычно так,что мы даже не знаем об этом, отбирались в процессеэволюции человека.

Свидетельства в поддержку этой точки зренияпредоставила серия блестящих исследований, выполненныхшведским психологом Арне Охманом.11 Он утверждал, что напротяжении большей части истории нашей эволюции змеи иядовитые пауки считались очень опасными. Те наши предки,которые быстро узнавали об этой опасности и избегали этих

Когда мы начинаем испытывать эмоции 52существ, имели больше шансов на выживание, имели большедетей и могли лучше заботиться о своем потомстве, чем те,кто узнавали об этом слишком медленно. Если мыдействительно подготовлены нашей эволюцией к тому, чтобыбояться того, что было опасным в среде, окружавшей нашихпредков, то тогда современные люди, предсказывал Охман,должны были бы быстрее научиться бояться змей и пауков, чемцветов, грибов или предметов геометрической формы. Именноэто ему и удалось обнаружить.

Охман использовал электрошок (выполнявший рольбезусловного стимула, так как он вызывал эмоциональнуюактивацию без научения) вместе со стимулами, которые либоассоциировались со страхом (змея или паук), либо неассоциировались со страхом (грибы, цветы или геометрическиепредметы). После всего одного объединения электрошока содним из ассоциируемых со страхом стимулов люди проявлялистрах при показе им змеи или паука без воздействияэлектрошока, в то время как требовалось намного большеобъединений электрошока с цветами, грибами илигеометрическими предметами, для того чтобы люди начиналибояться одних лишь этих не ассоциируемых со страхомстимулов. Кроме того, люди продолжали подолгу испытыватьстрах перед змеей или пауком, а после показа цветов, грибовили геометрических предметов чувство страха довольно быстроисчезало.*

Разумеется, мы боимся змей и пауков и в нынешнихусловиях, поэтому действительно ли именно эволюцияобъясняет результаты Охмана? Если бы этот контраргумент былверным, то тогда люди реагировали бы на другие опасныеобъекты в нашем сегодняшнем окружении, такие как ружья илиэлектрические розетки, точно так же, как они реагируют напауков и змей. Но это не тот результат, который получилОхман. Требовалось одинаковое количество времени, чтобывызвать условную реакцию страха на ружья и электрическиерозетки и условную реакцию страха на цветы, грибы игеометрические предметы. Однако ружья и электрическиерозетки не так долго присутствовали в процессеестественного отбора, чтобы превратиться в универсальныетриггеры.12

Когда мы начинаем испытывать эмоции 53В своей провидческой книге «О выражении эмоций у

человека и животных» Чарльз Дарвин описал эксперимент созмеей, который он провел более ста лет тому назад и которыйпрекрасно согласуется с недавней работой Охмана. «Яприблизил лицо к толстому стеклу, за которым находиласьафриканская гадюка, с твердым намерением не отдергиватьголову назад, если она на меня набросится; но, как толькозмея попыталась меня укусить, от моей прежней решимостиничего не осталось и я с удивительной проворностью отскочилназад на один или даже два ярда. Мои воля и разум оказалисьбессильны перед представлением о той опасности, которую мненикогда не доводилось переживать».13 Опыт Дарвинапоказывает, как рациональное мышление оказываетсянеспособным предотвратить реакцию страха на врожденную темустраха. К рассмотрению этого вопроса мы скоро вернемся ещераз.

Нельзя сказать наверняка, действуют ли любые такиетемы эмоций в качестве активных триггеров до полученияопыта, связывающего их с эмоциональным результатом.Вспомните, что в исследованиях Охмана требовалсяопределенный опыт для того, чтобы змея и паук сталитриггерами страха, так как при первоначальном показе они непугали испытуемых. Потребовалась всего одна ассоциация снеприятным результатом, чтобы они действительно сталитриггерами страха, но все равно она потребовалась.Возможно, так бывает не всегда, так как Дарвин писал, чтоон испугался гадюки, не имея в прошлом никакогонепосредственного опыта контактов со змеями. С практическойточки зрения совершенно не важно, требуется ли для созданиятемы эмоции какое-то научение или же какие-то темы нетребуют наличия у нас предварительного опыта для того,чтобы мы стали чувствительны к их возникновению. Но в любомслучае мы получаем выгоду от опыта всего человеческогорода, жившего на этой планете, когда быстро реагируем натриггеры, важные для нашего выживания.

Я убежден, что одна из самых главных отличительныхособенностей эмоций состоит в том, что события, вызывающиеэмоции, имеют отпечаток не только нашего индивидуальногоопыта, но и прошлого опыта наших предков.14 Эмоции, какудачно сказал Ричард Лазарус, отражают «мудрость веков» как

Когда мы начинаем испытывать эмоции 54в темах эмоций, так и в эмоциональных реакциях.Автооцениватели выявляют, что было важно для выживания нетолько в современной жизни, но и в жизни наших далекихпредков, занимавшихся охотой и собирательством.

Иногда мы реагируем эмоционально на проблемы, которыебыли важны для нас раньше, но теперь больше не представляютдля нас интереса. Вариации каждой темы, которыепредоставляют и добавляют подробности к тому, что былоидентифицировано с помощью автоматической оценки, начинаютусваиваться очень рано — одни в младенчестве, а другие вдетстве. Мы можем обнаруживать, что реагируем неадекватнымобразом на те вещи, которые вызывали у нас страх, гнев илиотвращение прежде, и что теперь мы рассматриваем такиереакции неподходящими в нашей взрослой жизни. Мы с большейвероятностью будем делать ошибки при раннем усвоениитриггеров эмоций просто потому, что наши механизмы наученияеще не так хорошо развиты. Однако то, что мы узнаем вначале жизни, может забываться труднее, чем то, что мыузнаем позднее. (Это предположение лежит в основе многихметодов психотерапии и подкрепляется результатамиисследований.)

Наши автооцениватели очень сильны, они непрерывнонаблюдают за нашей внешней средой без участия нашегосознания, выявляя темы и вариации событий, имеющихотношение к нашему выживанию. Используя компьютернуюметафору, можно сказать, что механизмы автоматическойоценки ведут в окружающей нас среде поиск того, чтонакапливается в базе данных эмоциональной готовности,которая формируется частично нашей биологией, обусловленнойпроцессом естественного отбора, и частично нашиминдивидуальным опытом.15

Помните, что зафиксированное в результатеестественного отбора может представлять собой не триггерыкак таковые, а лишь подготовительный материал, благодарякоторому некоторые триггеры смогут быстро появиться в этойбазе данных. Многие психологи концентрировали усилия народственном, но все же другом наборе вопросов о том, какавтоматические оцениватели квалифицируют новое событие дляопределения того, подходит ли оно, если использовать моютерминологию, к элементу, уже имеющемуся в базе

Когда мы начинаем испытывать эмоции 55эмоциональных оценок. У меня есть сомнения в правильностиих предположений, которые основывались на том, что говорилиим люди, хотя никто из нас не знает, что делает нашрассудок в тот момент, когда он использует процессавтоматической оценки. Это исследование предоставилохорошие модели для отображения того, как люди объясняют,что вызывает их эмоциональное возбуждение. В любом случае,их предположения не имеют непосредственного отношения ктеории, которую я изложу далее в этой главе, — теории отом, из-за чего мы испытываем эмоции.

Эта база данных является открытой, а не закрытой;информация поступает непрерывно.16 На протяжении жизни мысталкиваемся с новыми событиями, которые могутинтерпретироваться при автоматической оценке как подобныетеме или вариации, хранящейся в базе данных, и когда этопроисходит, то возникает эмоция. По мнению психолога НикоФрейда, то, что я называю вариациями, является не просторезультатом предыдущего непосредственного опыта, но частопредставляет собой новые стимулы, с которыми мысталкиваемся и которые, по-видимому, имеют отношение ктому, о чем мы беспокоимся и что мы называем нашимизаботами.17

Поскольку нам не нужно отвлекать наше сознательноевнимание на наблюдение за событиями, которые становятсятриггерами эмоций, то мы можем использовать нашисознательные процессы для выполнения чего-то другого. (Еслипри сознательном внимании мы обеспокоены возможностьювозникновения событий, способных вызвать эмоции, то это,как я объясню позднее, является признаком психическогорасстройства.) Как только мы научимся водить машину, мыначинаем делать это автоматически и можем направлять нашевнимание на беседу с попутчиком, прослушиваниерадиопередачи, размышление о грядущих событиях и т. п.Делая левый поворот, мы можем не прекращать слушать радио,для того чтобы занять после поворота правильную полосу. Аесли возникает опасность, то мы все равно действуемнадлежащим образом. В этом состоит одно из главныхдостоинств эмоций, обеспечивающих им функциональность.

К сожалению, то, на что мы реагируем, не всегда можетподходить нашей текущей окружающей обстановке. Если мы

Когда мы начинаем испытывать эмоции 56посещаем страну с левосторонним движением, то нашиавтоматические действия могут создать угрозу нашей жизни,так как мы запросто можем выполнить неправильное действие,выезжая на трассу или совершая поворот. Мы не можембеседовать или слушать радио. Мы должны осознанно недопускать автоматических действий, которые мы могли бывыполнить. Иногда обнаруживается, что наша эмоциональнаяжизнь протекает в другой «стране», т. е. совсем не в тойобстановке, к которой чувствительны наши механизмыавтоматической оценки. В таком случае наши эмоциональныереакции могут быть неадекватными тому, что происходитвокруг нас.

В этом не было бы большой проблемы, если бы не тотфакт, что наши механизмы эмоциональной оценки действуютневероятно быстро. Если бы они работали медленнее, то онине были бы столь же полезными, но у нас появлялось бы времядля осознания того, что вызвало наши эмоции. Нашисознательные оценки позволили бы нам прерывать процесс,если бы мы решили, что он является неподходящим или вреднымдля нас, прежде чем мы испытали бы эмоцию. Но природа недала нам такого выбора. С точки зрения повышения шансов навыживание чаще было бы полезнее иметь медленные, а небыстрые механизмы оценки, полезнее на протяжение всейистории человеческого рода, и тогда бы мы не имели такихбыстрых, неподконтрольных нашему сознанию автоматическихмеханизмов оценки.

Хотя эмоции чаще всего приводятся в действиеавтоматическими оценивателями, они могут также возникатьпосредством других способов. Давайте рассмотрим восемьдругих путей генерирования эмоций. Некоторые из нихпредоставляют больше возможностей контролировать,собираемся ли мы испытывать эмоцию или нет.

Иногда эмоции возникают вследствие рефлективнойоценки, при которой мы сознательно рассматриваемпроисходящее, но не можем с уверенностью сказать, что оноозначает. По мере развития ситуации или улучшения нашегопонимания происходящего мы начинаем улавливать что-тознакомое; оно соответствует чему-то такому, что уже имеетсяв нашей базе данных эмоциональной готовности, и механизмыоценки начинают действовать. Рефлективная оценка имеет дело

Когда мы начинаем испытывать эмоции 57с неясными ситуациями — ситуациями, на которые механизмыавтоматической оценки еще не настроены. Предположим, вывстречаете кого-то, кто начинает рассказывать вам о своейжизни, но вам непонятно, почему он рассказывает вам это илис какой целью. Вы размышляете о том, что он говорит,пытаясь представить, что эти слова могут означать для вас.В какой-то момент вы можете понять, что он представляет длявас угрозу с точки зрения сохранения за вами вашегорабочего места, — тогда вступают в действие механизмыавтоматической оценки и вы начинаете испытывать страх, гневили другую подходящую эмоцию.

Время является той ценой, которую мы платим заполучение рефлективной оценки. Механизмы автоматическойоценки экономят нам эти мгновения или минуты. Часто нашимеханизмы автоматической оценки могут спасать нас идействительно спасают от несчастий, сокращая время,требуемое для рефлективной оценки.

Положительным фактором является здесь возможностьвлиять на то, что проступает, когда в результатерефлективной оценки начинают проявляться эмоции.18 Чтобыоказывать такое влияние, мы должны хорошо знать нашисобственные горячие триггеры эмоций — специфическиевариации универсальных тем для каждой эмоции, которыенаиболее заметны в нашей жизни. Прочитав об этих темах и ихтипичных вариациях в главах с 5-й по 9-ю, вы сможете лучшепредставлять себе горячие триггеры, которые имеются у вас иу окружающих вас людей. Если мы знаем наши горячиетриггеры, то тогда мы можем предпринимать сознательныеусилия для того, чтобы не позволить им искажать нашиинтерпретации того, что становится нам заметным припроявлении эмоции.

Предположим, триггером вашей реакции печали/страданияявляется намек на то, что дорогая вам женщина собираетсяоставить вас потому, что она раскрыла тщательно оберегаемыйвами секрет — (усвоенное вами) ощущение бесцельности жизни.Если у вас есть время, вы можете использовать рефлективнуюоценку для принятия мер предосторожности противсобственного суждения о том, что вскоре вы окажетесьпокинутым. Это будет нелегко, но в результате тренировкивам удастся снизить вероятность того, что вы будете

Когда мы начинаем испытывать эмоции 58испытывать печаль или страдание, когда в действительностивас никто не бросает. Рефлективная оценка повышает важностьроли вашего сознания. Вы имеете возможность научиться тому,как намеренно оберегать себя от неправильной интерпретациипроисходящего вокруг вас.

Испытывать эмоции возможно также, вспоминая прошлыеэмоциональные эпизоды. Мы можем по своему выбору вспоминатькакой-то эпизод, сознательно переосмыслить его и перейти кразмышлениям о том, что произошло, почему это произошло иликак бы мы могли действовать по-другому. Или же воспоминаниеможет не являться результатом выбора; оно может возникнутьв нашем сознании непроизвольно. Но независимо от того, каквозникает воспоминание, сознательно или непроизвольно, ономожет включать с самого начала не только эпизод и сценарийэмоционального переживания, но и эмоциональную реакцию. Мыможем заново пережить эмоцию, которую мы ощущали в реальнопроисходившем событии, или же теперь мы можем испытыватьдругую эмоцию. Например, человек может испытыватьотвращение к себе из-за того, что испытывал страх в реальнопроизошедшем эпизоде, но теперь может испытывать толькоотвращение и никакого страха, пережитого им ранее. Возможнотакже, что первоначально мы вспоминаем эмоциональныеэпизоды, но не переживаем заново те или другие эмоции. Илиэмоция может возникать тогда, когда эпизод начинает зановопроигрываться в нашем сознании.

Мы с Робертом Левенсоном использовали задание напроверку памяти, вызывая у людей эмоции в лабораторныхусловиях, чтобы изучать выражения лица и физиологическиереакции, характерные для каждой эмоции. Мы думали, чтолюдям будет трудно заново переживать прошлые эмоциональныесобытия, зная, что их снимают на видео и что к различнымчастям их тела прикреплены датчики, измеряющие ритмсердцебиений, частоту дыхания, кровяное давление,интенсивность потоотделения и температуру кожи. Все былосовсем наоборот. Большинство людей, по-видимому, горятжеланием получить возможность заново воспроизвести ипережить прошлую эмоциональную сцену. Дайте им шанс, и этопроизойдет практически немедленно для многих, если не длявсех, эмоций.

Когда мы начинаем испытывать эмоции 59Мы просили людей вспомнить их собственную версию

одного из событий, которое было признано универсальным длявсех эмоций. Например, чтобы вызвать печаль, мы просилилюдей припомнить то время в их жизни, которое было связаносо смертью близкого им человека. Мы просили их представитьсебе тот момент, когда они испытывали наиболее сильнуюпечаль, и затем попытаться вновь пережить эмоцию, которуюони испытали, узнав об этой смерти.

К моменту завершения этих кратких инструкций у всехиспытуемых изменялись физиологические параметры исубъективные чувства, а у некоторых — даже выражения эмоцийна лице. Этому не следовало удивляться, так как каждый имелопыт припоминания важного события и ощущения эмоции. Что небыло известно до нашего исследования, так это то, будут лиизменения, происходящие при припоминании эмоций,действительно походить на изменения, происходящие, когдаэмоции вызываются другими средствами, но и те и другиеизменения оказались похожими. Воспоминания о событиях,вызывавших у нас эмоции, т.е. о событиях, которые мы самирешили извлечь из нашей памяти и которые не заставляют наснемедленно заново переживать эмоции, испытанные намипервоначально, предоставляют возможность выяснить, какреконструировать происходящее в нашей жизни таким образом,чтобы мы имели возможность изменять то, что заставляет насиспытывать эмоциональное возбуждение.

Воображение является другим способом, позволяющимвызывать эмоциональную реакцию. Если мы используемвоображение для воспроизведения сцен, которые заставляютнас испытывать эмоции, то мы получаем возможность«охладить» триггер. В своем сознании мы можемотрепетировать и испробовать другие способы интерпретациипроисходящего так, чтобы эта интерпретация несоответствовала нашему обычному горячему триггеру.

Разговоры о прошлом эмоциональном опыте также могутпривести в действие наши эмоции. Мы можем рассказатьчеловеку, с которым мы испытали эмоциональную реакцию, отом, что мы чувствовали и почему мы думаем, что мычувствовали это именно так, а не иначе, или можемрассказать это другу или психотерапевту. Иногда простойразговор о вызвавшем эмоцию эпизоде заставляет нас заново

Когда мы начинаем испытывать эмоции 60испытывать эту эмоцию точно так же, как это происходит внаших экспериментах, когда мы просим людей действоватьименно таким образом.19

Повторное переживание чувств, которые мы испытывали впрошлом эмоциональном эпизоде, может приносить свои выгоды.Оно может дать нам шанс придать делам другое направление;оно может обеспечить поддержку или понимание человека, скоторым мы говорим. Разумеется, иногда повторноепереживание эмоции приносит вред. Вы можете решитьпопытаться хладнокровно поговорить со своей супругой онедоразумении, произошедшем между вами несколько дней томуназад, и убедиться, что вы вновь испытываете гнев такой жеили даже еще большей силы. Это может произойти даже в томслучае, если бы вы надеялись, что этого не произойдет, таккак большую часть времени мы не контролируем, когда мыначинаем испытывать эмоции. А если вы действительноиспытываете эмоцию, то ваше лицо, вероятно, покажет ееокружающим и ваша супруга рассердится из-за того, что выснова стали испытывать гнев.

Предположим, что вы рассказываете другу о том, какужасно вы себя почувствовали, когда узнали от ветеринара,что вылечить вашу заболевшую любимую собаку невозможно. Сампо себе рассказ этой истории заставляет вас зановоиспытывать и проявлять печаль, а ваш друг, слушая вас,также начинает выглядеть опечаленным. Все мы можемиспытывать эмоции, испытываемые другими людьми, т. е.проявлять сопереживание. Это шестой способ возникновенияэмоций — основанный на наблюдении за эмоциональной реакциейдругого человека.

Так происходит не всегда: например, в тех случаях,когда мы не считаем себя обязанными заботиться об этомчеловеке, когда мы никак не отождествляем себя с ним.Иногда, наблюдая эмоцию другого человека, мы начинаемиспытывать совершенно противоположное чувство. Например, мыможем испытывать презрение к нему за то, что он испытываеттакой гнев или страх, или бояться проявления его гнева.

Для того чтобы у нас возникла сочувственнаяэмоциональная реакция, несчастье не обязательно должнопроизойти с нашим близким другом. Оно может произойти ссовершенно незнакомым нам человеком, причем не обязательно

Когда мы начинаем испытывать эмоции 61на наших глазах. Мы можем увидеть такого человека на кино-или телеэкране, прочитать о нем в книге или в газете. Хотянет сомнений в том, что мы можем испытывать эмоции, читая онезнакомом нам человеке, удивительным здесь представляетсято, что эмоции способен вызывать именно письменный язык,возникший в истории развития человечества довольно поздно.Я полагаю, что письменный язык трансформируется в нашемсознании в ощущения, изображения, звуки, запахи или дажевкус чего-либо, а затем эти образы трактуются механизмамиавтоматической оценки так же, как любое другое событие,способное вызывать эмоции. Если бы мы могли блокироватьсоздание таких образов, то я уверен, что эмоции невызывались бы только с помощью одного языка.

Другие люди могут сообщать нам, чего следует бояться,на что сердиться, чему радоваться и т. д. Этотсимволический путь обычно подразумевает присутствиечеловека, проявляющего заботу о нас в раннем детстве, ивлияние этого человека будет усиливаться, если эмоция, окоторой нам рассказывают, ценится высоко. Нередко то, чтовызывает эмоции у людей, играющих важную роль в нашейжизни, невольно заставляет нас усваивать их вариации эмоцийкак наши собственные. Например, у ребенка, мать которогобоится толпы, также может появиться страх перед большимископлениями людей.

Большинство авторов, писавших об эмоциях, обсуждалинарушение норм и те эмоции, которые мы испытываем, когдаважные общественные нормы нарушаются нами или другимилюдьми.20 Мы можем испытывать при этом гнев, отвращение,презрение, стыд, вину, удивление, а возможно, и веселье илиудовольствие. Все зависит от того, кто нарушил норму и чтоэта норма собой представляет. Разумеется, нормы не являютсяуниверсальными; какие-то нормы могут даже не считатьсянормами всеми представителями одной нации или культуры.Возьмите, к примеру, различия взглядов современных молодыхи пожилых американцев на допустимость и значение оральногосекса. Мы знакомимся с нормами, которые должны соблюдатьлюди, как в детстве, так и во взрослой жизни.

Есть и еще один, последний, путь возникновения эмоций— довольно новый и неожиданный. Я обнаружил его, когда мывместе с моим коллегой Уолли Фризеном разрабатывали наш

Когда мы начинаем испытывать эмоции 62метод измерения движений лица. Чтобы узнать, как лицевыемышцы изменяют внешний вид лица, мы снимали себя на видео вто время, как мы систематически составляли различныекомбинации движений наших лиц. Мы начали с одиночныхсокращений мышц и затем разработали способ сочетанияодновременно шести мышечных движений. Сделать эти движениябыло не всегда просто, но за несколько месяцев тренировокмы научились это делать и записали на пленку десять тысячкомбинаций движений мышц лица. Изучая впоследствии нашивидеозаписи, мы поняли, как узнавать по каждому выражению,какие мышцы его создали. (Эти знания легли в основу нашейсистемы измерения — «Системы кодирования движений лица»(FACS)21, которую мы обсуждали в главе 1.)

Я обнаружил, что когда я придавал лицу конкретныевыражения, меня переполняли сильные эмоциональные чувства.Это были не просто любые выражения лица, а только те,которые я уже идентифицировал как универсальные для всехлюдей. Когда я спросил Фрейсена, происходило ли с нимподобное, он ответил, что также испытывал эмоции, когдапридавал лицу определенные выражения, и эти эмоции частоощущались как очень неприятные.

Несколько лет спустя Бобу Левенсону довелосьпроработать в моей лаборатории целый год. По-видимому, емуочень нравилось жить в Сан-Франциско и помогать нампроверять нашу сумасшедшую идею о том, что простоеизменение выражения лица способно вызвать изменения ввегетативной нервной системе человека. В течениепоследующих десяти лет мы провели четыре эксперимента,включая один, проведенный не в западной культуре, а назападе острова Суматра. Когда привлеченные нами людиследовали нашим инструкциям о том, какими мышцами нужнодвигать, их физиологические показатели изменялись ибольшинство сообщали, что они испытывали эмоции, И вновьтакое изменение вызывали не любые движения лица. Испытуемыедолжны были делать те мышечные движения, которые, какустановили наши предыдущие исследования, обеспечивалиуниверсальные выражения эмоций.22

В другом исследовании, посвященном исключительноулыбкам, мы с психологом Ричардом Дэвидсоном, занимающимсяизучением мозга и эмоций, обнаружили, что появление улыбки

Когда мы начинаем испытывать эмоции 63на лице вызывает многочисленные изменения в работе мозга,которые возникают у человека, испытывающего удовольствие.Это были не любые виды улыбки, а только те, которые, как яобнаружил раньше, действительно выражали удовольствие (см.главу 9).23

В ходе этого исследования мы просили людей делатьопределенные движения мышцами лица, но я уверен, что мымогли бы получить те же результаты, если бы люди издавалиголосом звуки, соответствующие каждой эмоции. Большинствулюдей гораздо труднее сознательно воспроизводить голосовоезвучание эмоции, чем делать соответствующее выражение лица.Но мы нашли одну женщину, которая могла это делать, и онадействительно добивалась одинаковых результатов и с помощьюголоса, и с помощью лица.

Создание эмоционального опыта, изменяющего вашефизиологическое состояние за счет намеренного придания лицувнешнего вида, соответствующего данной эмоции, вероятно,является не самым распространенным способом переживаниякакой-то эмоции. Но он может использоваться намного чаще,чем нам первоначально казалось. Эдгар Аллан По знал обэтом, когда писал свой рассказ «Похищенное письмо»:

«Когда я хочу узнать, насколько умен, или глуп, или добр,или зол этот мальчик или о чем он сейчас думает, я стараюсьпридать своему лицу точно такое же выражение, которое вижуна его лице, а потом жду, чтобы узнать, какие мысли иличувства возникнут у меня в соответствии с этим выражением»(перевод И. Гуровой).

Я описал девять путей возникновения эмоции. Наиболеераспространенный из них связан с использованием такназываемых автооценивателей, т. е. механизмовавтоматической оценки. Второй путь начинается срефлективной оценки, которая затем приводит в действие нашиавтооцениватели. Припоминание прошлого эмоционального опыта— это третий путь, а использование воображения — четвертый.Пятый путь предусматривает рассказ о прошлом событии,вызвавшем эмоцию. Шестой путь — это сопереживание. Седьмойпуть предусматривает обучение нас тому, что должно вызыватьнаши эмоции. Восьмой путь — это нарушение общественныхнорм. Последний, девятый, путь ассоциируется с приданием

Когда мы начинаем испытывать эмоции 64лицу внешнего вида, соответствующего выражению конкретнойэмоции.

Следующая глава написана на основе уже известных вамсведений о том, как приводятся в действие наши эмоции. Вней вы узнаете, когда и почему нам бывает трудно изменитьто, что вызывает у нас эмоциональное возбуждение. Онасодержит предположения о том, что мы можем сделать дляболее точного распознавания эмоций, возникающих привыполнении автоматической оценки. Возникновение эмоций наоснове автоматической оценки часто происходит тогда, когдамы оказываемся в неприятном положении, и впоследствии намнередко приходится сожалеть о том, как мы вели себя в такойэмоциональной ситуации.

3Г Л А В А

Как изменить то,из-за чего мыиспытываем эмоции

Прогулка по краю отвесной скалы может вызывать страх,несмотря на ясное понимание того, что установленное

заграждение не даст вам упасть. Не важно, что дорожкасовершенно нескользкая. а заграждение не кажется хрупким;ваше сердце все равно бьется быстрее, а ладони потеют. Самопо себе знание того, что вам нечего бояться, не уничтожаетнаш страх. Даже несмотря на то, что большинство людей могутконтролировать свои действия и твердо ступать по дорожке,они лишь изредка позволяют себе окинуть взоромоткрывающиеся перед ними пейзажи. Опасность ощущается дажетогда, когда объективно ее не существует.1 Пример прогулкипо скале показывает, что наше знание невсегда может перевесить оценки автооценивателей, которыегенерируют эмоциональные реакции. После того как возникаютнаши эмоциональные реакции, мы можем осознавать, что нам неследует вести себя так эмоционально, однако наши эмоциимогут сохраняться. Я полагаю, что это обычно происходиттогда, когда триггер является темой эмоции, выработанной впроцессе эволюции, или усвоенным триггером, очень близким кэтой теме. Когда усвоенный триггер находится в болеедальнем родстве с темой, то наше рациональное знание можетуспешнее прерывать эмоциональный опыт. Другими словами,

если наши опасения имеют лишь отдаленное отношение к теме,то мы можем подавить их по собственному усмотрению.

Но есть и другой, более опасный способ подавленияэмоциями того, что мы знаем. Эмоции могут препятствоватьнашему доступу ко всему, что нам известно, к информации,которая была бы в нашем распоряжении, если бы мы не былиэмоционально возбуждены, но которая в случае нашегоэмоционального возбуждения становится для нас недоступной.Когда мы охвачены неподходящей эмоцией, мы интерпретируемпроисходящее в соответствии с тем, что мы чувствуем, иигнорируем наше знание, которое не соответствует нашемучувству.

Эмоции изменяют то, как мы видим мир и как мыинтерпретируем действия других людей. Мы не пытаемсяоспорить правильность причины, по которой мы испытываемконкретную эмоцию; напротив, мы стараемся подтвердить ееобоснованность. Мы оцениваем происходящее так, как этосогласуется с испытываемой нами эмоцией, и таким образомоправдываем и поддерживаем ее. Во многих ситуациях этоможет помочь нам концентрировать наше внимание, направлятьнаши решения относительно того, как реагировать на текущиепроблемы, и понимать, что поставлено на карту. Но это можетсоздать для нас сложности, так как, когда мы охваченыэмоцией, мы недооцениваем или игнорируем уже имеющееся унас знание, которое могло бы не соответствоватьиспытываемой нами эмоции, точно так же, как мы игнорируемили принижаем значение поступающей к нам извне новойинформации, не соответствующей нашей эмоции. Другимисловами, тот же самый механизм, который направляет ифокусирует наше внимание, может ослабить нашу способностьиспользовать информацию и знания, уже накопленные в нашеммозгу.2

Предположим, что кто-то приходит в ярость отнанесенного ему публичного оскорбления. Во время этогоприступа ярости ему будет непросто оценить, действительноли слова, сказанные в его адрес, носили оскорбительныйхарактер. Доступность знания о прошлой жизни этого человекаи о природе оскорблений будет носить избирательныйхарактер; припоминаться будут лишь те знания, которыеоправдывают его ярость, а не те, которые указывают на ее

необоснованность. Если человек, произнесший слова,воспринятые как оскорбление, дает разъяснения или приноситизвинения, то разъяренный человек не всегда можетнемедленно отразить эту информацию (факт извинения) в своемповедении.

В течение какого-то времени мы находимся в состоянииневосприимчивости, когда наше сознание не может усвоитьинформацию, которая не соответствует, не подкрепляет или неоправдывает испытываемую нами эмоцию. Такое состояниеневосприимчивости может оказаться скорее полезным, чемвредным, если оно будет очень недолгим, т. е. продолжатьсяодну-две секунды. В этом коротком промежутке оно фокусируетнаше внимание на текущей проблеме, используя наиболеерелевантное знание, способное направлять нашипервоначальные действия и подготовку к дальнейшимдействиям. Трудности или неподходящее эмоциональноеповедение могут возникнуть тогда, когда состояниеневосприимчивости сохраняется гораздо дольше — несколькоминут или даже часов. Слишком долгий периодневосприимчивости способствует искажению того, как мы видимокружающий мир и самих себя.3

В случае потенциальной автомобильной аварии, которойнам чудом удалось избежать, мы не испытываем страха послетого, как встречная машина проносится мимо. Мы быстропонимаем, что опасность миновала, и ждем, пока частотасердцебиений и дыхания возвращается к нормальному уровню,на что обычно требуется от пяти до пятнадцати секунд. Нопредположим, что страх вызван причиной, ложность которой мыне можем осознать достаточно быстро. Предположим, чточеловек боится того, что причиной боли в пояснице являетсярак печени. Во время периода невосприимчивости он будетотвергать не подкрепляющую его опасения информацию,игнорируя тот факт, что вчера он помогал другуперетаскивать мебель и надорвал спину.

Рассмотрим типичную семейную ситуацию: утром, передуходом супругов на работу, Джим говорит своей жене Элен,что из-за изменившихся обстоятельств он не может забратьсегодня их дочку из школы и что это должна сделать Элен.Элен отвечает ему недовольным голосом и с выражением гневана лице, так как она крайне рассержена. «Почему ты не

предупредил меня заранее? У меня на это время назначенавстреча с одним из моих менеджеров!» Элен не обдумываласвою реакцию сознательно, она вовсе не хотела выглядетьраздраженной. Это произошло потому, что ее автооценивателиинтерпретировали сообщение мужа как мешающее достижению еесобственных целей (вероятная тема для гнева) независимо отнее самой.

Чувствуя по голосу и выражению лица жены, что онараздражена, Джим решает подвергнуть сомнению ее право нагнев. Теперь он начинает испытывать раздражение отповедения Элен, так как гнев часто порождает гнев. «Что тытак рассердилась? Я не мог сообщить тебе об этом вчера,потому что мой босс позвонил мне несколько минут тому назади сказал, что в нашем отделе сегодня проводитсявнеочередное совещание, на котором я должен обязательнобыть». Теперь Элен знает, что Джим не руководствовалсятолько своими прихотями и что у нее нет причинырасстраиваться из-за неожиданного крушения ее планов, ноесли она по-прежнему находится в состоянииневосприимчивости, то борьба может продолжаться. Еераздражение ищет возможности оправдать свое появление. Эленможет пожелать оставить последнее слово за собой: «Ты сразуже должен был сказать мне об этом!» — но постаратьсядержать себя в руках и не действовать под влиянием своегораздражения.

Если Элен сможет учесть информацию, полученную отДжима, то она изменит свое восприятие того, почему Джимсделал то, что он сделал. Затем она может отказаться отистолкования его поведения как проявления неуважения к ней,и ее раздражение исчезнет. Однако есть много причин, покоторым период невосприимчивости может оказаться долгим,что будет вынуждать Элен сохранять свой гнев и не сдаватьпозиций после предоставления Джимом информации, котораядолжна была бы этот гнев ослабить. Возможно, она невыспалась. Возможно, она перегружена работой и изливаетсвое недовольство на Джима. Возможно, они уже несколькомесяцев спорят по важному для них вопросу, например,заводить ли еще одного ребенка, и у Элен накопилосьраздражение по поводу позиции Джима, которая кажется ейэгоистичной. Возможно, Элен принадлежит к тому типу людей,

у которых гнев играет в характере доминирующую роль. (Ярасскажу о своем обследовании людей, испытывающихнеприязненные чувства к окружающим, в главе 6.) Или же Эленмогла действовать в этой ситуации по сценарию,заимствованному ею из другого периода ее жизни, — сценариюс высоким градусом эмоциональной напряженности, который онаразыгрывает снова и снова.

Сценарий предусматривает наличие основных действующихлиц — человека, разыгрывающего сценарий вместе с другиминеобходимыми персонажами, — и историю их взаимодействий впрошлом. Не каждый «импортирует» в сегодняшние ситуации изсвоего прошлого те сценарии, которые не слишком подходят кэтим ситуациям. Традиционные психоаналитические теорииличности утверждают, что сценарии импортируются тогда,когда люди имеют нереализованные чувства — чувства, которыеникогда не были выражены до конца или с удовлетворительнойполнотой либо, если и были выражены, не привели к желаемомурезультату. Сценарии искажают реальность, вызываянеподходящие эмоциональные реакции и удлиняя периодневосприимчивости.

Предположим, что Элен была младшим ребенком в семье, аее брат Билл был часто обижавшим ее забиякой. Если бы Эленбыла напугана таким жизненным опытом, если бы ее родителивсегда принимали сторону Билла и считали бы, что Эленсгущает краски, то она могла бы часто импортироватьсценарий «Я всегда нахожусь в чьем-то подчинении» вситуациях, которые хотя бы отдаленно выглядели подобнымиситуациям из ее детства. Одна из главных забот Элен состоитв том, чтобы ее никто не подавлял, и это заставляет ееощущать чье-то доминирование, даже когда в действительностионо отсутствует. Элен не хочет импортировать этот сценарий.Она умная женщина и благодаря обратной связи от тех, с кемона находится в близких отношениях, она знает о своейсклонности к такого рода ошибочным интерпретациям инеадекватным реакциям. Но на протяжении периоданевосприимчивости она мало что может с этим поделать. Онадаже не знает, что находится в состоянии невосприимчивости.Только позднее, после серьезных размышлений, Элен понимает,что действовала неадекватно ситуации, и сожалеет о своем

поведении. Она хотела бы извлечь триггер «он пытается надомной доминировать» из своей базы данных эмоциональнойготовности. Ее жизнь стала бы лучше, если бы она смоглаустранить этот триггер; она утратила бы склонность кдлительному проявлению гнева и не стала бы искажать мотивыповедения других людей с целью подогнать их под своиэмоции.

Многие люди хотели бы иметь возможность осуществлятьименно такой контроль за тем, когда они проявляютэмоциональную реакцию. Одна из причин, по которой людиобращаются за помощью к психотерапевтам, состоит в том, чтоони не хотят больше испытывать эмоции по поводу того, чтовызывает у них эмоции сейчас. Но никто из нас не хочетполностью и безвозвратно избавляться от всех наших эмоций.Если бы мы смогли это сделать, наша жизнь стала бы унылой,скучной, неинтересной и, возможно, менее безопасной.

Страх действительно охраняет нас; нам удается спасатьнашу жизнь, потому что мы без размышлений можем отвечать наугрозы причинения нам вреда с помощью защитных реакций.Реакции отвращения удерживают нас от совершения действий,которые могут быть вредными в прямом и переносном смысле.Печаль или отчаяние по поводу понесенной утраты могутобеспечить получение помощи от других людей. Даже гнев —эмоция, которую большинство людей хотели бы подавлять, —также полезен для нас. Он предупреждает других и нас самих,когда что-то мешает исполнению наших намерений. Такоепредупреждение может вызвать изменение, хотя оно можеттакже вызвать и ответный гнев. Гнев побуждает нас пытатьсяизменить мир, добиваться социальной справедливости,бороться за права человека.

Захотели бы мы в действительности устранить такие видымотивации? Без возбуждения, чувственного наслаждения,гордости за свои достижения и достижения детей,удовольствия от причудливых и неожиданных событий,происходящих вокруг нас, стала бы наша жизньпривлекательной настолько, чтобы мы хотели жить? Эмоции непохожи на аппендикс. Эмоции находятся в центре нашей жизни.Они делают нашу жизнь живой.

Вместо того чтобы подавлять эмоции полностью,большинство из нас хотело бы уметь избирательно сдерживать

наши эмоциональные реакции на конкретные триггеры. Мыхотели бы использовать нечто наподобие клавиши «delete« дляликвидации одного или нескольких триггеров, сценария илизаботы, хранящихся в нашей базе данных эмоциональнойготовности. К сожалению, мы не располагаем неопровержимымдоказательством того, что это действительно можно делать.

Один из выдающихся исследователей человеческого мозгаи эмоций, психолог Жозеф Леду, недавно написал: «Условноенаучение страхом является особенно эластичным и фактическиможет представлять собой форму неизгладимого научения...4

Неизгладимость усвоенного страха имеет свои положительную иотрицательную стороны. Очевидно, что она очень помогаетнашему мозгу хранить информацию о тех стимулах и ситуациях,которые ассоциировались с опасностью в прошлом. Но этиважные сведения, обычно усваиваемые в травматическихобстоятельствах, могут также находить свой путь в нашуповседневную жизнь, вмешиваясь в ситуации, в которых ониоказываются не слишком полезными...»5

Я получил счастливую возможность поговорить об этом сЛеду в то время, когда я писал эту главу, и попросил еговысказаться немного точнее по поводу того, что он имел ввиду и насколько он уверен в правильности своих слов. Во-первых, я должен сразу же заявить, что Леду обращаетсятолько к усвоенным триггерам, которые я называю вариациями.Темы, являющиеся продуктом нашей эволюции, и Леду, и ясчитаем неустранимыми. Иллюстрацией такой темы является, кпримеру, открытие того факта, что крысы, родившиеся влабораторных условиях и никогда не видевшие кошек, увидевкошку в первый раз в жизни, проявляют страх. Это врожденнаятема, триггер страха, не требующий научения. Способностьтемы вызывать эмоцию может быть лишь ослаблена, но неустранена окончательно. Но можем ли мы забыть о вариациях,т. е. тех триггерах, о которых мы узнали в процессе нашейжизни?

Не углубляясь в технические детали исследований мозга,выполненных Леду, скажем лишь, что, когда создается триггерэмоций, т. е. когда мы учимся бояться чего-то, возникаютновые связи между группами клеток в нашем мозгу, формируято, что Леду называет скоплением клеток.6 Те скопленияклеток, которые содержат память о таком усвоенном триггере,

по-видимому, представляют собой перманентныефизиологические записи того, что мы усвоили. Они образуютто, что я называю базой данных эмоциональной готовности.Однако мы можем научиться разрывать связь между скоплениямиклеток и нашим эмоциональным поведением. Триггер по-прежнему активирует существующее скопление клеток, но связьмежду скоплением клеток и нашим эмоциональным поведениемможет быть разорвана, по крайней мере на какое-то время. Мыбоимся, но мы не действуем так, как будто мы испытываемстрах. Мы можем также научиться разрывать связь междутриггером и этими скоплениями клеток таким образом, чтобыэмоция не приводилась в действие, скопление клетоксохранялось, база данных не разрушалась, ее потенциалзаново связывался с триггером, а реакция оставалась внутринас. При определенных обстоятельствах, когда мы испытываемтот или иной вид стресса, триггер опять становитсяактивным, устанавливается его связь со скоплением клеток иэмоциональная реакция возникает снова.

Хотя все исследования Леду были посвящены эмоциистраха, мы считаем, что они вряд ли принесут разныерезультаты для страха или печали. Это соответствует моемуличному опыту и тому, что я наблюдал у других; поэтому яполагаю, что его выводы можно распространить и на другиеэмоции, возможно, даже на те, которые воспринимаютсяпозитивно.*

Наша нервная система не позволяет легко менять то, чтозаставляет нас испытывать эмоции, забывать связь междускоплением клеток и реакцией или между скоплением клеток итриггером. База данных эмоциональной готовностипредставляет собой открытую систему, в которую постояннодобавляются новые вариации, но это не та система, котораяпозволяет легко удалять однажды введенные в нее данные.Наша эмоциональная система создана для того, чтобыподдерживать наши триггеры в рабочем состоянии, а несдерживать их, и позволяет приводить в действие нашиэмоциональные реакции без размышления. Биологически мысозданы таким образом, что мы не можем легко прерывать нашиэмоциональные реакции.

Давайте теперь снова вернемся к примеру потенциальногостолкновения с другой машиной, чтобы узнать, как результаты

Леду помогают нам понять, что происходит, когда мы пытаемсяизменить то, что заставляет нас испытывать эмоции. Каждыйводитель может припомнить ситуацию, когда он, сидя насиденье пассажира, непроизвольно пытался нажимать ногой нанесуществующую тормозную педаль, когда видел другую машину,внезапно возникающую впереди. Нажатие на тормозную педаль —это условная реакция на страх, вызванный возможностьюстолкновения с другой машиной. Усвоенными являются нетолько реакция — нажатие на тормозную педаль, но и триггер.Автомобили не были частью внешнего окружения наших предков;машина, возникающая перед нами, — это не изначальноприсутствовавшая в нас тема, а усвоенная вариация. Мыусваиваем ее очень быстро, потому что она очень близка кодной из вероятных тем страха — чего-то, что внезапнопоявляется в поле нашего зрения и приближается к нам, какбудто пытаясь нанести нам удар.

Хотя большинство из нас, сидя на сиденье пассажира,будет непроизвольно нажимать на несуществующую тормознуюпедаль при возникновении ощущения опасности, инструкторы повождению учатся не делать этого. Они могут учитьсяпрерывать реакцию и в таком случае будут по-прежнемуиспытывать страх, но не будут реагировать на негофизически. (Я подозреваю, что можно будет заметить следыстраха на их лицах или в звуке их голоса.) Или они могутучиться разрывать связь между триггером (внезапнопоявляющаяся впереди машина) и скоплением клеток в мозгу,которая была создана для этого триггера страха.* Возможно,они тонко настраивают связь между триггером и скоплениемклеток таким образом, чтобы возникал страх, а защитнаяреакция в виде нажатия на тормозную педаль активироваласьтолько тогда, вероятность опасного события была высокой. Ноесли они плохо спали прошлой ночью или размышляли онезаконченном споре с супругой, начавшемся этим утром, тоони снова пытались бы нажимать ногой на тормозную педальподобно всем тем, кто не является инструктором по вождениюи не учился прерывать действие этого триггера. Связи междутриггером, скоплением клеток и реакцией не уничтожались, атолько ослаблялась.

Далее в этой главе мое внимание будет сосредоточено наослаблении триггеров эмоций, создаваемых либо

непосредственно научением, либо косвенно, через связь содной из тем эмоций. В следующей главе я объясню, как мыможем ослабить связь между вызывающим эмоцию событием инашими эмоциональными реакциями. И то и другое сделатьнепросто. Позвольте мне объяснить, как это можетпроисходить, с помощью другого примера.

Предположим, что мальчика — давайте назовем его Тимом— постоянно поддразнивает его отец, замечания которого,хотя и выглядят внешне как безобидные шутки, больно ранятТима, так как высмеивают его слабое физическое развитие.Довольно рано, возможно, еще до пятилетнего возраста,сценарий властного человека, унижающего ребенка своимишутками, вводится в базу данных эмоциональной готовностиТима. Со временем Тим стал реагировать на шуткинемедленными вспышками гнева, даже когда они были вполнебезобидными. Это нравилось его отцу, который судовольствием продолжал выводить сына из себя своимиостротами. Двадцать лет спустя Тим по-прежнему реагируетвспышками гнева на первые признаки того, что кто-то егоподдразнивает. Это не означает, что Тим всегда проявляетгнев, но он чувствовал бы себя комфортнее, если бы ему ненадо было бороться со своими импульсами «к нанесениюответного удара», когда кто-то подшучивает над ним.

Шесть разных факторов влияют на то, насколько успешнокаждый из нас может снижать «температуру», заметность исилу триггера эмоции, и сокращать продолжительность периоданевосприимчивости — периода, когда мы можем использоватьтолько ту информацию, которая поддерживает испытываемуюнами эмоцию. Первым фактором является близость триггера квыработанной в процессе эволюции теме. Чем ближе усвоенныйтриггер к изначально присутствующей теме, тем труднее будетослабить его силу. Гнев за рулем является примером события,которое очень похоже на тему, а не на усвоенную вариацию.Декан нашего факультета по дороге в университет проезжаетместо, где две полосы движения сливаются в одну. Существуетнеписаное правило, согласно которому машины в каждой полосевстают в очередь, но иногда бывает, что кто-то пытаетсяпроскочить без очереди. В таких случаях мой декан приходитв ярость, хотя причина для этого совершенно ничтожна, таккак из-за такого нарушителя неписаного правила он приезжает

в университет всего лишь на несколько секунд позже. Однакона работе, когда кто-то из профессоров критикует его планыразвития факультета, он раздражается крайне редко. Почемуже он приходит в ярость из-за пустяка, но не испытываетгнева в более серьезных случаях?

Это происходит потому, что действия водителянапоминают универсальную, развившуюся в ходе эволюции темугнева, вызванного возникшими помехами — помехами не в видеслов, а в виде реальных действий, затрудняющих продвижениек поставленной цели. Действия невежливого водителя намногоближе к этой теме, чем критические слова коллеги. (Тем, ктоудивляется таким частым проявлениям гнева водителями, яхотел бы сказать, что, на мой взгляд, проявления такогогнева происходили и прежде, но не с такой частотой попричине меньшей интенсивности дорожного движения. К тому жемасс-медиа уделяют этим событиям много внимания.)

Применяя эти идеи к проблемам Тима, мы можем ожидать,что Тим мог бы облегчить свое положение, ослабляя триггер,который является скорее удаленным от универсальной темы,чем близким к ней. Унизительные насмешки отца, выражаемые спомощью язвительных слов, отстоят от темы дальше, чемвозможные физические действия, как, например, в том случае,если бы отец положил Тиму руки на плечи и лишил еговозможности сдвинуться с места. Став взрослым, Тим имел быбольше возможностей ослабить триггер, если бы его детскийопыт пережитого унижения ассоциировался только сязвительными словами, а не с физическими ограничениями.

Второй важный вопрос заключается в том, насколькотесно текущие обстоятельства провоцирующего событиянапоминают исходную ситуацию, в которой впервые был усвоентриггер. Именно отец безжалостно дразнил Тима — сильный ивластный мужчина. Если человека дразнит женщина, сверстникили подчиненный, то это оказывается не так близко кисходной ситуации, как когда это делает мужчина, обладающийвластью над этим человеком, и поэтому Тиму было бы легчеослабить триггер, если бы его дразнило лицо, обладающее надним меньшей властью.

Третий вопрос сводится к тому, на каком этапевзросления человека был усвоен триггер. По-видимому, чемраньше был усвоен триггер, тем труднее его ослабить. В

частности, это обусловлено тем, что в начале жизниспособность контролировать эмоциональные реакции на любойэмоциональный триггер развита не так хорошо. Таким образом,эмоциональная реакция, ассоциируемая с триггерами,усвоенными в начале жизни, будет более сильной, чем реакцияна триггеры, усвоенные позднее. Отчасти это такжепроисходит из-за высокой вероятности (предполагаемоймногими эволюционными психологами и всеми психоаналитикамии подкрепляемой все большим количеством исследований мозгаи эмоций7) того, что период раннего детства имеет ключевоезначение для формирования личности и для дальнейшейэмоциональной жизни человека. То, что усваивается в этотпериод, оказывается более прочным и с большим трудомподдается изменению. Триггеры, усвоенные в таком критическиважном возрасте, могут создавать более длительный периодневосприимчивости.

Четвертым ключевым фактором является исходныйэмоциональный заряд. Чем сильнее эмоция, переживавшаяся припервом усвоении триггера, тем труднее ослаблять ее влияние.Если бы поддразнивание осуществлялось в более мягкой форме,если бы чувства унижения и возмущения своим бессилием былибы более слабыми, то тогда было бы проще «остудить»триггер.

Пятый фактор — плотность опыта — влияет на силу ипрочность триггера. Плотность опыта подразумеваетповторение эпизодов с высоким эмоциональным зарядом втечение короткого промежутка времени, которые оказываютподавляющее воздействие на человека. Таким образом, если быв какой-то период Тима регулярно дразнили жестоко ибезжалостно, то ослабить триггер было бы очень трудно.Когда исходный эмоциональный заряд оказывается оченьсильным и плотным, период невосприимчивости на этот триггерпри последующих реакциях будет продолжительным, что можетпомешать человеку понять в первые одну-две секунды, что онреагирует ненадлежащим образом. Если этот исходныйэмоциональный заряд был очень сильным, то одного этогоможет оказаться достаточным для увеличения периоданевосприимчивости для данного триггера, даже еслиэмоциональный заряд не был плотным или если опыт несоздавался благодаря частому повторению эпизодов.

Шестым фактором является аффективный стиль.8 Все мыразличаемся по скорости и интенсивности наших эмоциональныхреакций и по тому, сколько времени нам требуется, чтобывосстановиться после вызвавшего эмоцию эпизода. Моиисследования в последние десять лет были посвящены именноэтим вопросам. (В заключении описываются четыре другихаспекта аффективного стиля помимо скорости, силы идлительности.) Индивидам, обычно имеющим более быстрые исильные эмоциональные реакции, намного труднее охлаждатьсвои горячие триггеры.

Давайте теперь рассмотрим, как Тим мог бы ослабитьподдразнивающий триггер. Первый шаг Тима предусматриваетидентификацию того, что вызывает его гнев. Он может незнать, что поддразнивание, осуществляемое сильным ивластным человеком, является очень горячим триггером гнева.Автоматическая оценка происходит в тысячные доли секунды —прежде, чем это делает сознание, и прежде, чем сам Тимпонимает, что вызывает у него такой гнев. Возможно, онзнает, что гнев вызывает поддразнивание, но он не знает,что оно должно осуществляться кем-то, кто имеет власть надним. Он может не понимать, что гнев связан с его детскимопытом страдания от безжалостных шуток отца. Тим можетзанимать оборонительную позицию и не проявлять готовностипризнать, что он начинает испытывать гнев или что его отецобходился с ним жестоко. Самый первый шаг заключается впонимании того, что он испытывает гнев, в осознаниисоответствующих ощущений в его собственном теле (о том, какдостичь этого, рассказывается в главе 6, посвященной гневу)и в понимании эффектов, оказываемых им на других людей.

Предположим, что Тим начинает осознавать, чтовременами он бывает чрезмерно разгневан, но не понимает,когда и как это происходит. В таком случае Тим долженначать вести дневник эпизодов, вызвавших его гнев. Емуследует отмечать вызвавшие его гнев события, о которых былоизвестно ему самому и о которых ему рассказали другие люди.Записи в дневнике должны содержать как можно большеинформации о том, что проявлялось в моменты, предшествующиевозникновению гнева. Близкий друг или психотерапевт моглибы помочь Тиму понять из рассказов об этих эпизодах, чтоименно поддразнивание, воспринимаемое как форма унижения,

является горячим триггером. К счастью, когда Тим думает обэтом, он может осознавать, какой сценарий он «импортирует»— те ужасные сцены, которые происходили у него с отцом. Яне уверен, действительно ли ему нужно знать это, чтобыослабить действие этого сценария. Возможно, Тиму будетдостаточно понять, что он чрезмерно реагирует наподдразнивание, что он трактует его так, как будто оновсегда ассоциируется с унижением.

Может показаться, что теперь простейшее решение дляТима состоит в том, чтобы просто избегать любых ситуаций, вкоторых его могли бы дразнить. Это предполагает, что онперестанет обедать в обществе друзей, которые могутотпускать в его адрес беззлобные шутки, и что он будетлегко предвидеть любые ситуации, в которых он сможетоказаться объектом насмешек. Поэтому более правильныйподход состоит в том, чтобы попытаться охладить триггер.

Тиму нужно проанализировать, как часто ему казалось,что его дразнят, когда в действительности его не дразнилиили по крайней мере не имели намерения его унизить. Емунужно понять, как переоценить то, что мотивируетподдразнивание. Такой тщательный анализ может оказатьсяочень полезным, если его проводить регулярно.9 Тим можетделать это, размышляя о каждом эпизоде поддразниванияпозднее, тщательно рассматривая альтернативные объяснениямотивов, по которым его дразнили, помимо желания егоунизить. Со временем он может научиться делать такуюпереоценку быстрее, непосредственно во время происходящегоэпизода. Он может также научиться понимать, когдапоявляется возможность его подразнить, и не трактоватьшутки в свой адрес как оскорбления или попытки унижения.Через какое-то время поддразнивание может стать болеехолодным триггером. В крайнем случае, если Тим в процессетакого обучения узнает, что поддразнивание являетсятриггером и что этот триггер срабатывает в случаепреднамеренной попытки унизить Тима, он сможет лучшеконтролировать свой гнев, когда действительно рассердитсяна обидчика.10 (Подробнее о контроле эмоциональных реакцийсм. в главе 4.)

Если то, что я предложил, не работает, если триггерэмоции продолжает снова и снова приводить в действие

трудноконтролируемые эмоциональные реакции, то можнорассмотреть другие подходы. Психотерапия является одним извариантов, хотя, по моим наблюдениям, она не всегдапомогает человеку полностью осознать, каким являетсятриггер и какой сценарий импортируется, что затрудняетослабление триггера. Другими возможными подходами являютсябихевиоральная терапия и медитативный тренинг.11

Предположим, что Тим определил триггер, потратил времяна анализ различных ситуаций, в которых он ощущал насмешкинад собой, когда в действительности их не было, и научилсязаново оценивать ситуации с тем, чтобы восприниматьподдразнивание как шутку, а не как оскорбление или попыткуунижения. Допустим, что сделать это было проще, потому чтопрежде в жизни Тима было всего несколько эпизодов споддразниванием в течение многих месяцев и ни один эпизодне продолжался долго, т. е. и заряд, и плотность былинизкими. Далее предположим, что гнев у Тима проявляется небыстро и не в сильной форме. Теперь Тиму редко приходитсябороться с собой, чтобы не разгневаться на человека,который его дразнит. Но он может разгневаться — и частоименно так и происходит, — когда по какой-то причиненаходится в раздраженном настроении.

Здесь нужно провести различие между эмоцией инастроением. У всех людей есть и то и другое, но эмоция инастроение различаются между собой, даже несмотря на то чтоони ассоциируются с чувствами. Самое очевидное различиесостоит в том, что настроение сохраняется дольше, чемэмоция. Настроение может сохраняться целый день, иногда двадня, в то время как эмоции могут появляться и исчезать втечение нескольких минут или даже секунд. Настроениенапоминает легкое, но непрерывное эмоциональное состояние.Если оно раздраженное, то раздражение будет умеренным всевремя и может легко перерасти в гнев. Если речь идет огрустном настроении, то мы слегка опечалены и можем быстроперейти в состояние глубокой печали. Пренебрежительноенастроение предполагает эмоции отвращения и презрения,эйфорическое или приподнятое настроение — приятноевозбуждение и удовольствие, а тревожное настроение — страх.

Настроение активирует конкретные эмоции. Когда мыраздражены, то ищем возможности разгневаться; мы

интерпретируем мир таким способом, который позволяет намили даже требует от нас проявления гнева. Мы проявляем гневв отношении чего-то обычного, а когда мы приходим вразгневанное состояние, наш гнев оказывается более сильными продолжительным, чем в том случае, когда мы не находимсяв раздраженном настроении. Настроение не предполагаетподачи особого сигнала через лицо или голос. Мы можемсказать, что человек находится в конкретном настроении,потому что видим признаки эмоции, окрашивающей этонастроение. Настроения уменьшают нашу гибкость, так как ониделают нас менее способными к быстрым реакциям наизменяющиеся нюансы внешней среды, искажая нашуинтерпретацию происходящего и нашу реакцию на него. Эмоциитакже вызывают этот эффект, но лишь в течение несколькихмгновений, настроение же может сохраняться часами.

Другое отличие настроения от эмоций состоит в том, чтокак только возникает эмоция и мы осознаем это, то обычноможем указать на вызвавшее ее событие. Но мы редко знаем,почему оказались в том или ином настроении. Кажется, чтооно просто возникло само собой. Утром мы можем проснуться вхорошем настроении, а днем можем обнаружить, что безвидимой причины испытываем уныние. Однако здесь должныпроисходить автономные нейрохимические изменения,вызывающие и поддерживающие настроение. Я уверен, чтонастроение может быть также вызвано получением интенсивногоэмоционального опыта. Интенсивный гнев может вызватьраздраженное настроение, так же как бурная радость можетсоздать эйфорическое или приподнятое настроение. Такимобразом, мы все же знаем, почему мы находимся в том илиином настроении.

Ранее я утверждал, что эмоции необходимы для нашейжизни и что мы не хотели бы жить без них. Но я гораздоменьше убежден в том, что настроения приносят нам какую-топользу.12 Настроения могут быть непреднамереннымпроявлением наших эмоциональных структур, не отбираемых впроцессе эволюции, поскольку они являются адаптивными.13

Настроения сужают выбор альтернатив, искажают наше мышлениеи затрудняют контроль того, что мы делаем, причем обычнобезо всяких причин, имеющих для нас какой-либо смысл. Кто-то может утверждать, что когда настроения вызываются

насыщенным эмоциональным опытом, они выполняют функциюподдержания нашей готовности к получению такого опыта еще вбольших объемах. Возможно, это так, но, на мой взгляд, этонезначительная выгода по сравнению с теми неприятностями,которые создают настроения. Если бы я мог, то навсегдаотказался бы от возможности снова вызвать у себя любоеиспытанное мной в прошлом настроение и предпочел бы жить смоими эмоциями. Я охотно отказался бы от эйфорическихнастроений ради того, чтобы избавить себя от раздраженногоили грустного настроения. Но никто из нас не имеет такойвозможности.

Триггеры, которые в результате упорной работы сталихолодными, разогреваются снова, когда человек находится внастроении, соответствующем данному триггеру. Когда Тимнаходится в раздраженном настроении, то поддразниваниеснова может вызвать у него гнев. Как утверждал Леду, нетолько стрессовая ситуация, но и настроение можетвоссоздавать связь между триггером и эмоцией. Несмотря нато что триггер может оказаться ослабленным или охлажденнымнастолько, что не будет приводить в действие эмоцию, онвновь станет горячим, когда возникает соответствующеенастроение.

Даже когда наша уязвимость, обусловленная настроением,оказывается не очень высокой, многие из нас хотя бы какое-то время по-прежнему имеют активированные эмоции, подвлиянием которых мы не хотели бы совершать никакихдействий. В следующей главе рассматриваются непроизвольныеэмоциональные реакции и то, насколько хорошо мы можемконтролировать свои действия, когда испытываем какую-тоэмоцию.

4Г Л А В А

Поведениепод влиянием эмоций

Представьте, что вас пригласили на совещание к вашемубоссу. Вы не знаете, чему оно будет посвящено, и вам

неизвестна его повестка дня. Секретарша вашего босса,назначая время совещания, сказала вам, что «оно оченьважное». Как вы станете реагировать: будете ли вы выглядетьиспуганным, разгневанным или печальным; придете ли вы ввозбуждение или проявите безучастность; что вы скажете икак себя поведете, — все это будет иметь важнейшее значениедля конечного результата. Будете ли вы полагаться на своиэмоциональные реакции или, если это необходимо, на своюспособность контролировать эмоциональное поведение; приметели вы чего-нибудь для храбрости до начала совещания или жепроглотите таблетку диазепама?

Трудно не вести себя эмоционально, когда ставкивысоки, и такое поведение часто наблюдается в тех случаях,когда мы испытываем сильные эмоции. Наши эмоции обычнооказываются нашими лучшими проводниками, направляющими нашидействия и указывающими, что именно подходит для даннойситуации; однако так бывает не всегда и не с каждым. Иногдавозникают моменты, в которые мы не хотим действовать илиговорить под влиянием наших эмоций.

Но если бы мы могли на какое-то время отключить нашиэмоции, то наши дела пошли бы хуже, так как окружающие наслюди могли бы подумать, что мы проявляем обособленность илидаже бессердечие.1 Испытывать всю полноту наших эмоций,искренне тревожиться о происходящем вокруг нас и

одновременно вести себя таким образом, который мы и другиелюди не считаем слишком эмоциональным, иногда бывает оченьтрудно. А некоторые люди сталкиваются с совершеннопротивоположной проблемой: они испытывают эмоции, но невыражают их так, как этого ожидают другие люди, или же невыражают их вовсе, в результате чего окружающие думают, чтоони чрезмерно себя контролируют.

От нас не зависит, как мы выглядим и какие звуки мыиздаем или что мы оказываемся вынуждены делать и говорить,когда становимся чуть более эмоциональными, чем хотели быбыть. Но мы можем научиться обуздывать наше эмоциональноеповедение, о котором бы мы стали сожалеть впоследствии,таким образом, чтобы сдерживать или смягчать нашивыражения, чтобы предотвращать или ограничивать нашидействия и слова. Мы можем также научиться не быть чересчурсдержанными, не выглядеть неэмоциональными, если в этомсостоит наша проблема. Было бы еще лучше, если бы мы моглинаучиться выбирать, как нам следует переживать и выражатьнаши эмоции в конструктивной форме.

Мы можем обратиться к далекой древности ивоспользоваться описанием сдержанного человека, сделаннымеще Аристотелем, в качестве стандарта того, что являетсяконструктивным эмоциональным поведением.2 Наши эмоциидолжны проявляться в надлежащем количестве, бытьсоразмерными вызвавшему их событию; они должны проявлятьсяв подходящее для этого время и таким способом, которыйсоответствует эмоциональному триггеру и обстоятельствам еговозникновения; они должны выражаться правильным образом,так, чтобы не причинять вреда.** По общему признанию, этоочень абстрактные идеи, но они действительно объясняютпричины, по которым мы впоследствии сожалеем о своемповедении. В главе 3 рассказывалось о том, что дает импульсэмоциям и как ослабить горячие триггеры эмоций, для тогочтобы они не всегда вызывали у нас эмоциональноевозбуждение. Но предположим, что это не удалось и эмоцияуже возникла. Тогда возникает вопрос: можем ли мы самивыбирать то, что мы говорим и делаем? Когда мы переживаемпериод невосприимчивости — период, в течение которого мы неимеем доступа к информации, которая бы изменила его, что мычувствуем, — мы не хотим подавлять наши эмоции. Все, что

наши эмоции заставляют нас делать и говорить, кажется намоправданным и необходимым.

Если мы попытаемся контролировать наши действия ислова, то начнется борьба между нашими обдуманными,сознательными усилиями и нашим непроизвольным,эмоциональным поведением. Эта борьба будет наиболее остройу тех из нас, кто переживает эмоции намного быстрее инамного сильнее, чем другие. Иногда все, что мы можемсделать, — это уйти со сцены. Но даже это в каких-тоэмоциональных эпизодах может потребовать от некоторых людейогромных усилий воли. По мере накопления практическогоопыта смягчать наше эмоциональное поведение становится вселегче и легче, но все равно для этого требуются время,концентрация сил и понимание ситуации. Подобно тому какимеются факторы, определяющие, как и когда может бытьослаблен горячий триггер, существует также и наборродственных факторов, определяющих, когда мы с наибольшейвероятностью преуспеем в смягчении нашего эмоциональногоповедения. Когда нам не удается добиться такого смягчения,а время от времени это не удается каждому из нас, то тогдамы можем предпринять ряд мер для извлечения выгод из этойнеудачи, которые позволят снизить вероятность повторногофиаско.

Прежде чем я обращусь к этим двум вопросам — каксмягчить наше эмоциональное поведение и, если это нам неудается, как мы можем учиться на сделанных ошибках, — мыдолжны разобраться, что мы пытаемся смягчить: что такоеэмоциональное поведение и с какими сигналами, действиями ивнутренними изменениями оно ассоциируется.

Нам нужно также понять, как возникают различныеэмоциональные поведения и как мы можем влиять на этотпроцесс. Мы начнем с сигналов, с выражений эмоций.

Сигналы об эмоциях, подаваемые другими людьми, частоопределяют, как мы интерпретируем их слова и действия. Ихвыражения эмоций также вызывают нашу ответную эмоциональнуюреакцию, а она, в свою очередь, окрашивает нашуинтерпретацию того, что говорит человек и как мыпредставляем себе его мотивы, установки и намерения.

В предыдущей главе мы познакомились с Элен, которуюрассердил ее муж Джим, заявивший, что вечером он не может

забрать их дочь из школы. Элен воскликнула: «Почему ты непредупредил меня заранее?» Джим, возможно, не рассердилсябы на нее в свою очередь, если бы не заметил признаковраздражения в ее голосе и на ее лице. Но и одних ее словмогло бы оказаться достаточно. Более мягкий способвысказывания той же претензии мог бы выглядеть следующимобразом: «Мне хотелось бы, чтобы ты предупреждал меня отаких вещах заранее» или «Что помешало тебе сказать мне обэтом не в самый последний момент?» Второй вариант указывалбы на то, что Элен догадывается, что должна быть какая-топричина, вынудившая Джима создать ей это неудобство. Нодаже ее более мягкое восклицание не ослабило бы напряжение,если бы она произнесла его с раздражением в голосе и налице.

Даже если бы Элен не сказала ничего, выражение ее лицаподсказало бы Джиму, что она рассержена, так как эмоции неявляются чем-то сугубо личным. Большинство наших эмоцийимеют особые сигналы, сообщающие другим людям, что мычувствуем. Мысли, напротив, являются абсолютно приватными.Никто не знает, думаете ли вы о матери, об увиденномтелевизионном шоу или об изменении портфеля вашихинвестиций, если только эмоции не смешиваются с вашимимыслями, как это часто бывает в действительности. Нетникакого внешнего сигнала, сообщающего людям о самом фактенаших размышлений, не говоря уже об их содержании. Иначеобстоит дело с эмоциями. Хотя люди различаются по степенисвоей экспрессивности, эмоции не являются невидимыми илибезмолвными. Люди, которые смотрят на нас и слушают, что мыговорим, могут сказать, что мы чувствуем, если только мы непредпринимаем согласованных усилий по сокрытию выраженийнаших эмоций. Но и в этом случае какие-то следы эмоций всеравно могут сохраняться и быть обнаружены другими людьми.3

Нам не всегда нравится, что другие могут знать, что мычувствуем; ведь даже самые открытые люди время от временипредпочитают держать свои чувства в себе. Возможно, Элен нехотела дать Джиму понять, что она рассержена, но ее лицовыдало бы ее, даже если бы она сумела заставить себяпромолчать. То, что мы подаем сигналы о возникающихэмоциях, является одним из проявлений нашего эволюционногонаследия. По-видимому, на протяжении истории человека как

биологического вида было полезнее, чтобы другие люди знали,какие эмоции мы переживаем, независимо от нашего желанияили нежелания сообщать им об этом. В случае с Элен еераздраженный взгляд мог бы подтолкнуть Джима к объяснениюпричины, по которой он не предупредил жену заранее:«Дорогая, я знаю, что создам тебе проблемы, но у меня нетвыбора: когда ты была в ванной, мне позвонил босс и велелобязательно присутствовать на экстренном совещании».Теперь, когда Элен знает, что Джим не игнорировал ееинтересы, ее гнев стихает. Но ее гнев мог бы не исчезнутьдо конца, если бы, как я упоминал в главе 3, она имеладругие причины для возмущения или если бы они импортировалав данную ситуацию свой гнев, обусловленный ее детскимопытом взаимоотношений с властным старшим братом.

Другой характерной чертой системы сигналов эмоцийявляется то, что она всегда находится во включенномсостоянии. Она готова мгновенно транслировать любую эмоцию,которую мы испытываем. Представьте, на что была бы похожанаша жизнь, если бы у этой системы имелся «переключатель»,который мы по собственному усмотрению могли бы ставить вположение «включено» или «выключено». В таком случае мы немогли бы, к примеру, нормально заботиться о наших маленькихдетях. Ведь если бы переключатель был в положении«выключено», то как бы мы узнали, что и когда нам следуетделать? Состарившись, захотели бы мы оказаться вынужденнымиумолять наших взрослых детей обратить их эмоциональныесигналы на нас? В любви, дружбе и даже на рабочем местеважнейшее значение приобрел бы вопрос: «Твои сигналы эмоцийвключены или выключены?» Кто захотел бы тратить время нанас, за исключением тех, с кем мы совершаем тривиальныеоперации обмена, например продавцы утренних газет, если быокружающие знали, что мы предпочитаем лишать их информациио том, какие чувства мы испытываем?

К счастью, мы не имеем такой возможности, и, хотя мыможем пытаться ослаблять наши эмоциональные сигналы, такиепопытки нечасто завершаются успехом. Разумеется, одни людилучше других умеют ослаблять и даже устранять любыепроявления эмоций, которые они испытывают. Но нельзя суверенностью сказать, обусловлено ли это тем, что такиелюди переживают эмоции менее интенсивно, или же они

обладают экстраординарными способностями подавлять любыепроявления испытываемых ими эмоций. Джон Готтман и РобертЛевенсон обнаружили, что мужчины, старающиеся скрывать своичувства в то время, как их жены выражают гнев, сфизиологической точки зрения находятся в состоянии,соответствующем интенсивному переживанию эмоций.4 Само посебе такое «отгораживание каменной стеной» можетрассматриваться как эмоциональный сигнал об обладанииглавенствующей властью, о неспособности или нежеланиизаниматься мелкими повседневными проблемами. Хотя я неучаствовал в этой работе, я полагаю, что тщательноеисследование позволило бы обнаружить сигналы страха илигнева в едва заметных изменениях голоса или выражений лицадо или во время такого «отгораживания».

Сигналы об эмоциях возникают практически одновременнос самими эмоциями. Например, когда мы опечалены, наш голосавтоматически становится мягче и тише, а внутренние уголкинаших бровей приподнимаются. Если эмоция возникаетмедленно, в течение нескольких секунд, то сигнал можетстать сильнее или может возникнуть быстраяпоследовательность сигналов. Сигналы ясно дают понять,когда начинаются эмоции, и в меньшей степени — когда эмоциизаканчиваются. До тех пор пока эмоция не исчезла, онаокрашивает голос, но нельзя утверждать с той жеуверенностью, что она вызовет изменение выражения лица. Мыможем сказать, когда человек перестает находиться во властиэмоции, потому что мы слышим отсутствие этой эмоции в егоголосе или не видим ее выражения на его лице или потому чтомы слышим и видим выражения другой эмоции, пришедшей насмену первой.

Важно помнить, что сигналы эмоций не сообщают нам обих источнике. Мы можем знать, что кто-то разгневан, но незнать почему. Его гнев могли вызвать мы, или он сам, иливоспоминание о чем-то, не имеющем к нам никакого отношения.Иногда мы можем догадаться об источнике эмоции благодарязнанию текущего контекста. Предположим, что вы говоритесвоему сыну: «Джонни, ты не можешь пойти сегодня вечером вкино с друзьями, потому что ты должен посидеть дома сосвоим маленьким братишкой. Ты знаешь, что его нянязаболела, а мы с мамой обязательно должны пойти на юбилей к

нашим друзьям». Если Джонни выглядит рассерженным, то,вероятно, он рассердился на вас из-за того, что вы нарушилиего планы и сочли свои обязательства перед своими друзьямиболее важными, чем его обязательства перед его друзьями. НоДжонни может также рассердиться и на себя за то, что принялпроизошедшее близко к сердцу и испытал слишком сильноеразочарование. Не очень вероятно, но вполне возможно.

Нам нужно избегать ошибки Отелло.5 Вспомните, как впьесе Шекспира Отелло обвиняет свою жену Дездемону в любвик Кассио. Он велит ей признаться во всем, так каксобирается убить ее за измену. Дездемона просит Отеллопозвать Кассио, чтобы тот подтвердил ее невиновность. НоОтелло заявляет, что он уже убил Кассио. Тогда Дездемонапонимает, что не сможет доказать свою невиновность и чтоОтелло ее убьет.

Дездемона.

Беда! Он ложно оклеветан, я погибла.

Отелло. Распутница, как смеешь ты при мне рыдать онем?

Дездемона.

Сошли меня в изгнанье, но жить оставь!

Отелло. Обманщица, умри!(Перевод Б. Пастернака)

Ошибка Отелло состояла в том, что он не смог понять,что чувствовала Дездемона; он знал лишь, что она испытываламучения и страх. Он необоснованно уверовал в то, что ееэмоции имели единственный источник: в то, что причиной горябыла новость о смерти ее возлюбленного, а причиной страха —угроза разоблачения ее неверности. Он убивает Дездемону, неподумав о том, что источники ее страдания и страха былисовсем другие: что ее эмоции были реакцией верной жены наизвестие о том, что чрезмерно ревнивый муж собирается ееубить и что у нее нет никакого способа доказать своюневиновность.

Если мы хотим избежать ошибки Отелло, мы должныпротивиться искушению делать быстрые выводы и стремитьсярассматривать другие причины, помимо той, которая кажетсянам наиболее очевидной причиной появления эмоции.Существует много источников страха. Страх преступника,

опасающегося поимки, выглядит точно так же, как страхневиновного человека перед невозможностью доказать своеалиби.* Сигналы об эмоциях предоставляют важную информациюо том, что чувствует человек и что он может сделать вследующий момент, но здесь почти всегда имеется более однойвозможности. Человек, испытывающий страх, может предпочестьсражаться, а не прятаться или спасаться бегством.

Давайте начнем с выражений лица, самых кратковременныхих всех эмоциональных сигналов. В главе 1 описывается моеисследование, позволившее установить, что семь следующихэмоций имеют свои характерные универсальные выражения лица:печаль, гнев, удивление, страх, отвращение, презрение ирадость. Мне нет необходимости разъяснять смысл этих слов,описывающих эмоции, возможно, за исключением «презрения»,поскольку слово «contempt» не слишком часто используется ванглийском языке. Презрение испытывает человек, чувствующийсвое превосходство, обычно моральное, над другим человеком,но презрение может испытываться также и к тому, кто слабееинтеллектуально, физически и т. п. Презрение может бытьдовольно приятной эмоцией.

Каждое из этих названий эмоций — печали, гнева,удивления, страха, отвращения, презрения и радости —обозначает семейство родственных эмоций. Например, гневможет варьировать по силе (от раздражения до ярости) и потипу (угрюмый гнев, обиженный гнев, возмущенный гнев,холодный гнев и т. п). Изменения интенсивности внутрикаждого семейства эмоций ясно отражаются на лице, но ученыееще не провели строгих исследований для определения того,имеют ли разные члены одного семейства эмоций своихарактерные выражения лица.

В современной науке принято объединять гнев, страх,отвращение, печаль и презрение в группу негативных эмоций ипротивопоставлять ее группе позитивных эмоций. Так какудивление может быть либо позитивным, либо негативным, тооно обычно исключается из такой классификации. Имеется двепроблемы, связанные с использованием такой простойдихотомии. Во-первых, она игнорирует очень важные различиямежду так называемыми негативными эмоциями: различия в том,что приводит в действие каждую из этих эмоций, как этиэмоции ощущаются, что они заставляют нас говорить и делать,

какие сигналы они подают с помощью лица и голоса и как людиобычно реагируют на нас. Другая проблема состоит в том, чтодаже так называемые негативные эмоции не всегда ощущаютсякак неприятные. Для кого-то нет ничего приятнее яростногоспора, а кто-то с удовольствием плачет, когда смотритгрустные фильмы. С другой стороны, веселье, считающеесяпозитивным чувством, может быть жестоким, если оновызывается грубыми шутками. Я уверен, что мы должны изучитьособенности каждого эмоционального эпизода, прежде чемутверждать, является ли он приятным или неприятным длячеловека, который его переживает.

Использование термина «радость» представляетсяпроблематичным, потому что, как и термин «несчастье», онявляется недостаточно конкретным. Как мы увидим в главе 9,существует много радостных эмоций. Например, веселье иизбавление являются очень разными формами радости,различающимися между собой, не меньшей степени, чем страх игнев. Эмоции радости не имеют отражения разных выраженийлица, все они одинаково выражаются посредством улыбки.Разные типы радости могут ассоциироваться с разнымивременными характеристиками улыбок, но главной сигнальнойсистемой для эмоций радости является голос, а не лицо.

Голос является еще одной сигнальной системой эмоций,равной по важности выражениям лица, но имеющей несколькоинтересных отличий.6 Лицо всегда наблюдаемо, если толькочеловек не покидает зону видимости или если особенности егокультуры не заставляют его носить маску или вуаль, чтобывает довольно редко. Голос не является непрерывнойсигнальной системой и по желанию человека может«отключаться». Мы не можем полностью скрыть наше лицо, хотяжелание сделать это в какой-то мере объясняет, почему людичасто предпочитают телефонный разговор беседе лицом к лицу.(Разумеется, телефон обеспечивает и другие выгоды:возможность одеваться по собственному усмотрению, незаметнозаниматься во время разговора выполнением других дел и т.п.) Электронная почта позволяет еще больше: не слышать и небыть услышанным, что исключает возможность проявления вашейэмоции в голосе, и не давать немедленного ответа. Некоторыелюди пытаются обеспечить себе такую выгоду, делая звонки вто время, когда, по их мнению, нужный им абонент

отсутствует на месте, что позволяет им оставлять сообщениена автоответчике, однако никогда нельзя исключатьвозможность того, что абонент снимет трубку.

Хотя я действительно верю в правоту Сильвана Томкинса,утверждавшего, что всякий раз, когда генерируется эмоция,обязательно возникает импульс к выработке характерного длянее звука, обычно такие звуки могут легко подавлятьсялюдьми. Однако, как только кто-то начинает говорить, вголосе трудно распознать признаки испытываемого чувства.

Лишь немногие из нас способны симулировать звукиэмоций, которых мы не испытываем. Для этого необходимыактерские навыки, и часто актеры добиваются убедительногозвучания голоса, когда заставляют себя переживать нужнуюэмоцию, вспоминая какое-то событие из своего прошлого. Сдругой стороны, придать лицу неискреннее выражение намногопроще, и результаты моих исследований показывают, что такиевыражения обманывают большинство тех людей, которые ненаучились идентифицировать выражения лица.7 Голос редконаправляет ложное эмоциональное сообщение и вообще нераспространяет никаких сообщений, если человек молчит. Лицочаще, чем голос, направляет ложные эмоциональные сообщения,но зато его нельзя полностью «отключить». Даже когдачеловек слушает, а не говорит, на его лице можно заметитьлегкие проявления эмоций.

Последнее различие сигналов, подаваемых голосом илицом, состоит в том, что голос привлекает наше внимание,даже когда мы не видим человека, подающего сигнал, в товремя как мы должны постоянно смотреть на человека, чтобыподмечать выражения его лица. Если бы не было голосовыхэмоциональных сигналов, если бы об испытываемых человекомэмоциях сигнализировало бы только его лицо, то няниподвергались бы серьезному риску всякий раз, когда онитеряли бы из виду вверенных им детей. Как неудобно было быпроверять эмоциональное состояние детей только повыражениям их лиц. Но, к счастью, издаваемый ребенком крикрадости, боли, гнева или страха может привлечь вниманиеняни, не видящей малыша, и таким образом позволяет ейзаниматься выполнением разных дел в разных концахпомещения, до тех пор пока она может слышать голос ребенка.

Достойно сожаления, что с учетом важности голоса мытак мало знаем о том, как он сигнализирует об эмоциях,переживаемых человеком. Мой коллега, а нередко и партнер поисследованиям Клаус Шерер является ведущим специалистом поизучению голоса и эмоций. Его работы показали, чтоголосовые сигналы эмоций, подобно сигналам лица, являютсяуниверсальными.8 Шерер занимался также уточнением того, чтоизменяет в голосовом сигнале каждая из эмоций. О голосе ямогу сообщить меньше достоверной информации, чем о лице,отчасти потому, что исследования голоса проводились намногореже. К тому же довольно трудно описывать звук проявленияразных эмоций таким образом, который мог бы принестипрактическую пользу. Для этого может потребоваться слушатьголос подобно тому, как для изучения выражений эмоций налице необходимо просматривать фотографии, кинопленки ивидеозаписи. К тому же большинству людей проще представить,как выглядит лицо, по словесным описаниям подаваемого лицомсигнала, чем представить себе звук по словесным описаниямголосового проявления эмоции. В последующих главах ярасскажу, что удалось узнать ученым о голосовых сигналахэмоций, и покажу фотографии с разными выражениями лица длякаждой эмоции.

Помимо сигналов об эмоциях, подаваемых голосом илицом, существуют также эмоциональные импульсы кфизическому действию, которые также можно распознать. Яуверен, что они являются в той же мере универсальными, каки выражения эмоций лицом и голосом, хотя их изучению былопосвящено довольно мало исследований. Я кратко опишу их вэтой главе, потому что они не так знакомы нам, каквыражения эмоций с помощью лица и голоса. При гневе и принекоторых видах удовольствия возникает импульс к движению всторону триггера эмоции. При страхе возникает импульс,вызывающий оцепенение, если такое состояние позволяетизбежать обнаружения, или же импульс к бегству отпотенциального источника вреда. Сходный импульс возникает ипри отвращении, но я думаю, что он не такой сильный; цельздесь заключается не в том, чтобы спастись от вызывающегоантипатию предмета, а в том, чтобы просто избежатьконтактов с ним. Например, люди могут сворачивать всторону, завидев предмет, вызывающий у них неприязнь; они

могут подавиться или почувствовать приступ рвоты, еслитакой предмет имеет неприятный вкус или запах.

В случае печали, но не горя происходит общее снижениемышечного тонуса; человек сгорбливается и подолгу находитсяв неподвижном положении. В случае презрения возникаетимпульс, заставляющий человека смотреть сверху вниз натого, кто вызвал у него это чувство. В случае удивленияпроисходит фиксация внимания на показавшемся необычномобъекте. В случае избавления происходит общее расслаблениетела; при получении тактильного сенсорного удовольствияпроисходит движение в направлении источника стимуляции, апри получении других видов сенсорного Удовольствияпроисходит переориентация в направлении источникастимуляции, хотя при этом может не произойти никакихдвижений, кроме перемены направления взгляда. Успортсменов, забивающих важный гол, по-видимому, возникаетимпульс к действию, часто с помощью рук, позволяющийпродемонстрировать, что человек испытывает гордость задостижение результата. Смех, часто сопровождающий бурноевеселье, вызывает повторяющиеся движения тела вместе схарактерными спазматическими явлениями.

Ни один из этих импульсов к действию9 формально небудет рассматриваться как сигнал, потому что он невырабатывался в ходе нашей эволюции специально в целяхпередачи информации. Я описал их здесь, потому что онимогут предоставить нам информацию о возникающей эмоции. Онинепроизвольны, как сигналы эмоций, подаваемые голосом илицом, но, возможно, подавить их намного легче. Подобносигналам, подаваемым голосом и лицом, они универсальны изаданы изначально — в том смысле, что нам не требуется ихусваивать.

Все прочее, что мы делаем, когда испытываем эмоции,усваивается, а не задается заранее и, вероятно, оказываетсяспецифичным для определенной культуры или конкретногоиндивида. Эти усвоенные действия, которые включают в себяфизические движения и произносимые слова, являютсяпродуктом непрерывного приобретения нами (и нашимипредками) опыта того, что позволяет успешно иметь дело систочником возникновения эмоции и с событиями,разворачивающимися в течение связанного с этой эмоцией

эпизода. Нам проще и быстрее усваивать действия, которыесогласуются с нашими предварительно заданнымиавтоматическими эмоциональными действиями. Например, вслучае страха мы легче бы усвоили модель поведения,подразумевающую наше буквальное или метафорическое бегство,чем модель, подразумевающую нападение. Но любая модельповедения может стать установленной для любой эмоции.Будучи усвоенными, эти модели поведения работаютавтоматически, точно так же, как если бы они были заданызаранее.

Мы можем осуществлять преднамеренное вмешательство,подавляя наши рефлексы и импульсы совершенно другимидействиями или полным нашим бездействием. Вмешательствоможет также происходить автоматически и направляться нашимипрочно усвоенными привычками, а не произвольным желаниями.Муж, отгораживающийся от разгневанной жены «каменнойстеной», делает это автоматически, без какого-тосознательного выбора. В любом случае — с помощьюосознанного выбора или усвоенной привычки — создание помехивыражению эмоции или эмоциональным действиям будет труднымделом, когда эмоция очень сильна. Большинству людей будетпроще предотвратить действие, чем полностью устранить любыепроявления эмоции на лице или в голосе. Я уверен, что этотак, потому что мы можем превосходно осуществлятьсознательный контроль наших мышц, без которого мы не моглибы выполнять все те сложные действия, которые необходимынам для выживания. Действительно, мы можем гораздо лучшеконтролировать мышцы тела и наши слова, чем мышцы лица илинастройку нашего голосового аппарата.

Сам по себе тот факт, что мы выполняем какие-тодействия непроизвольно, под влиянием автоматических оценоки без сознательного анализа, не означает, что эти действияпредставляют собой результат нашей эволюции и являютсяуниверсальными. Наши привычки усваиваются и используютсянами автоматически, часто без ведома нашего сознания. Дляпонимания последовательности изменений, происходящих вовремя эмоционального эпизода, мы должны помнить о том, чтов первые одну-две секунды обычно проявляются изначальнозаданные выражения эмоции с помощью лица и голоса,

изначально заданные и усвоенные действия, а такжепроисходят другие невидимые и неслышимые изменения.

До сих пор я рассказывал о том, что можно наблюдать,слышать или видеть, когда кто-то начинает испытыватьэмоциональное возбуждение. Одновременно возникаютопределенные физиологические изменения, которые такжепорождают видимые и слышимые симптомы того, что происходитс этим человеком. Мы с Робертом Левенсоном изучалинекоторые изменения в вегетативной нервной системе (ВНС),возникающие в период действия эмоции, такие как выделениепота, который мы иногда можем видеть или обонять; изменениечастоты дыхания, которое мы можем слышать; и изменениесердечной активности и температуры кожи, которые для насневидимы. Обнаруженные нами различные модели поведения ВНСдля каждой из эмоций также подкрепляют то, что ранее яназывал изначально задаваемыми действиями. Например, и пригневе, и при страхе частота сердцебиений повышается,подготавливая человека к совершению перемещений. Учеловека, испытывающего гнев, кровь приливает к рукам,согревая и подготавливая их к каким-то действиям вотношении объекта гнева. В случае страха кровь приливает кногам, что вызывает охлаждение рук и подготавливает мышцыног к бегству.10 Потение усиливается и при страхе, и пригневе, особенно когда интенсивность этих эмоций высока.Дыхание учащается и при страхе, и при гневе, и пристрадании, а человек, испытывающий облегчение, обычноиздает глубокий вздох. (Покраснение от смущения являетсяеще одним видимым признаком, но я рассмотрю его в самомконце этой книги.)

Теперь давайте перейдем от внешних проявленийповедения — сигналов, действий, симптомов изменений в ВНС —к рассмотрению внутренних изменений, которые нельзя увидетьи услышать. К сожалению, имеется мало исследованийизменения нашего хода мыслей в течение всего эмоциональногоэпизода, но я мало сомневаюсь в том, что наша интерпретацияокружающего мира существенно изменяется. В одномисследовании было показано, что воспоминания, связанные спереживаемой нами эмоцией, быстро восстанавливаются в нашейпамяти, причем даже те воспоминания, которые оказываютсятруднодоступными для нас, когда мы не испытываем данной

эмоции.11 Важнее всего то, что мы оцениваем происходящеетаким способом, который соответствует испытываемой намиэмоции, а значит, оправдывает и поддерживает ее.Возникающие у нас ожидания и выносимые нами оценки обычноспособствуют сохранению, а не ослаблению испытываемойэмоции.

Другая группа внутренних изменений, возникающих вместес эмоцией, представляет собой попытку регулированияэмоционального поведения. Традиционно мы полагаем, чторегулирование эмоции начинается после ее возникновения, ане одновременно с ним. Разумеется, осознанные попыткиконтролирования эмоции действительно происходят после того,как эмоция возникает и регистрируется сознанием, но мойколлега Ричард Дэвидсон, с которым мы неоднократнопроводили совместные исследования, полагает, чторегулирование происходит также одновременно со всемидругими эмоциональными изменениями — сигналами, изменениямив мышлении и импульсами к действию.12 Хотя этот факт ещеполностью не доказан, я думаю Дэвидсон прав в том, чтоимеется начальный этап неосознанного регулирования,начинающийся тогда, когда происходят все прочиеэмоциональные изменения. Однако Дэвидсон не высказалсядостаточно ясно о том, что это за процессы регулирования икак они возникают.13 В предстоящее десятилетие мы сможемузнать об этом гораздо больше.

Я полагаю, что модель начального регулированияосновывается на научении, возможно, раннем социальномнаучении, и потенциально может видоизменяться. Она можетучитывать такие факторы, как то, насколько быстро человекосознает переживаемую им эмоцию, насколько легко он можетидентифицировать переживаемое им состояние и происходит линемедленное включение «тормозов» или же, напротив, человекпотакает своим импульсивным действиям. По общему мнению, мымало знаем об этой модели начального регулирования, но, по-видимому, с появлением научения эмоции не могут возникатьсовершенно безо всякого регулирования, а научениеначинается в раннем детстве. Такие модели регулирования,вероятно, оказываются настолько хорошо усвоенными, что ониработают автоматически и сопротивляются изменениям.Насколько они сопротивляются, мы не знаем, но если они

поддаются трансформациям, то это дает возможность изменятьнашу эмоциональную жизнь.

Представим себе крайне неэмоционального человека,настолько ограниченного в своих эмоциональных реакциях, чтоон начинает испытывать неудовлетворенность своей жизнью ихочет стать эмоционально более отзывчивым. Темперамент, т.е. генетически заданный эмоциональный настрой, являетсяодним из объяснений его тусклой эмоциональной жизни. Ноесли регулирование эмоций усваивается в очень раннемвозрасте, то, возможно, этот человек имел в детстве опыт,до сих пор заставляющий его чрезмерно контролировать своиэмоции. Возможно, его наказывали, третировали илиигнорировали за любое проявление эмоций. Если его поведениеформируется под влиянием усвоенного регулирования, то,вероятно, он может изменить свои реакции. Если же поведениеформируется под влиянием естественных наклонностей егохарактера, то тогда попытки изменений будут иметь малошансов на успех. Наличие таких моделей начальногорегулирования указывает на огромную важность взаимодействийребенка с другими людьми для формирования последующейэмоциональной жизни этого индивида, и этот вывод находитсяв полном соответствии с результатами многих исследований поэтой теме14 и фундаментальными принципами психоанализа.

Когда мы находимся во власти эмоций, в течение долейсекунды происходит последовательность изменений, на которыемы никак не влияем и о которых мы даже не знаем: измененийв сигналах эмоций, подаваемых лицом и голосом; в изначальнозаданных действиях; в усвоенных действиях; в деятельностиавтономной нервной системы, регулирующей состояние нашеготела; в регуляторных моделях, которые непрерывновидоизменяют наше поведение; в возникающих релевантныхвоспоминаниях и ожиданиях; и в том, как мы интерпретируемпроисходящее внутри нас и в окружающем мире.* Эти измененияявляются непреднамеренными; мы их не выбираем. ПсихологРоберт Зайонк называет их неизбежными.15 Узнавая о них, чтообычно происходит в какой-то момент до завершенияэмоционального эпизода, мы получаем шанс на то, чтобысделать свой выбор, т. е. если у нас есть соответствующеежелание, то попытаться помешать им. Прежде чем объяснять,что влечет за собой такое знание и какие меры можно

предпринять для его улучшения, нам нужно рассмотреть ещеодин аспект процесса возникновения эмоции — что правит бал,т. е. что генерирует эту последовательность неизбежныхэмоциональных изменений.

Наличие такого множества быстрых ответных реакций —разных для всех эмоций и в определенной степени одинаковыхдля всех людей — говорит нам кое-что о центральныхмеханизмах головного мозга, организующих и направляющихнаши эмоциональные реакции. Центральные механизмы,направляющие наши эмоциональные реакции, приводятся вдействие в результате автоматической оценки, котораярассматривалась нами в главе 2. В этих центральныхмеханизмах должны храниться инструкции, направляющие то,что мы делаем, инструкции, отражающие то, что было усвоенов течение нашей долгой эволюции. Понимание моей теории отом, что представляют собой эти центральные механизмы и какони работают, имеет ключевое значение для наших ожиданийтого, чего смогут добиться люди в регулировании своегоэмоционального поведения после получения информации о своемкратковременном эмоциональном опыте.

Томкинс предложил термин программы эмоциональныхреакций для обозначения врожденных центральных механизмов,направляющих наше эмоциональное поведение. Слово«программа» (program) образовано из приставки pro,означающей «до», и корня graphein, означающего «пишу»;таким образом, программа имеет в виду механизмы, которыехранят информацию, записанную ранее или унаследованную, какв нашем случае. По-видимому, должно иметься много такихпрограмм, разных для каждой эмоции.

Термин «программа эмоциональных реакций» как и термин«база данных эмоций» является метафорой, так как я недумаю, что в мозгу существует нечто похожее на компьютернуюпрограмму, а кроме того, я не берусь утверждать, чтоэмоциями управляет только какая-то одна область мозга. Мыуже знаем, что в управление эмоциональным поведениемвовлечены многие области головного мозга, но пока мы неузнаем о мозге и эмоциях больше, эта метафора можетиспользоваться нами также и для изучения наших эмоций.16

Так как программы эмоциональных реакций контролируютнаше эмоциональное поведение, то улучшение понимания того,

как они работают, может помочь нам решению этой задачи.Зоолог Эрнст Мейр делал различие между открытыми изакрытыми программами. В закрытую программу ничто не можетбыть включено посредством опыта, в то время как генетическиоткрытая программа «допускает введение дополнительнойинформации в течение жизни индивида».17 Мейр отмечал, что утех, кто подолгу находятся под родительской опекой и,следовательно, имеют длительный период научения, появляетсяизбирательное преимущество получения открытой, а незакрытой генетической программы. (Это согласуется сутверждением Мейра о том, что все животные, проявляющиеэмоции, имеют открытые программы эмоциональных реакций.Такая открытость лежит в основе природы эмоций.) Например,сравните людей, для которых характерна многолетняябеспомощность в детском возрасте, с маленькими птичкамималео, живущими на севере индонезийского острова Сулавеси.Самка малео зарывает яйца глубоко в теплый вулканическийпесок и улетает прочь. Когда птенец малео вылупится изскорлупы и как он будет выбираться из песка наверх — этоего дело. Он сразу же должен знать, что ему требуется длявыживания, так как ему не предоставляется никакого «периоданесамостоятельности», в течение которого он мог быпроходить обучение у родителей. У людей наблюдаетсясовершенно противоположная картина: ребенок,предоставленный после рождения самому себе, погибает. Нашипрограммы эмоциональных реакций открыты настолько, что мыможем учиться тому, что будет работать в конкретныхнынешних условиях, в которых мы живем, и накапливать этуинформацию определенным образом, позволяющим ей управлятьнашим поведением автоматически.

Данные о наличии универсальных характеристик в нашихсигналах эмоций и в некоторых изменениях в деятельностиавтономной нервной системы говорят о том, что, хотяпрограммы эмоциональных реакций открыты для новойинформации, усваиваемой посредством опыта, программы неначинаются на пустом месте, безо всякой исходнойинформации. Какие-то цепочки уже существуют, и ониразворачиваются в процессе нашего развития, они испытываютвлияние опыта, но не создаются целиком на его основе.Должны быть разные цепочки для разных реакций,

характеризующих каждую из эмоций. Эволюция изначально ввеланекоторые инструкции или принципы формирования цепочек внаши открытые программы эмоциональных реакций, генерирующиесигналы эмоций, эмоциональные импульсы к действию иначальные изменения в деятельности автономной нервнойсистемы и устанавливающие период невосприимчивости длятого, чтобы мы интерпретировали мир тем способом, которыйсогласуется с эмоцией, которую мы испытываем.18

К тому же данные о наличии универсальных характеристикв сигналах эмоций и физиологии автономной нервной системыговорят о том, что обычно инструкции для проведения такихизменений вырабатываются одинаковым способом у каждогоиндивида, если только они не видоизменяются под влияниемнеобычного опыта. Хотя имеется немного свидетельств того,как такой опыт может видоизменять выражения лица,результаты обследования людей с посттравматическимстрессовым расстройством (PTSD) говорят о том, чтопороговые уровни для возникновения автономной активностимогут быть существенно изменены. Например, когда людейпросили выступить перед аудиторией (задача, которая ставитв трудное положение очень многих), то выяснилось, чтоженщины, подвергавшиеся в прошлом насилию, испытывалибольший стресс, чем женщины, которым не пришлось пережитьподобных травматических событий.19

Программы эмоциональных реакций содержат не только то,что записано в них нашим эволюционным прошлым на томосновании, что это приносило пользу нашим предкам. Онисодержат также и то. что представляется нам полезным внашей собственной жизни для совершения наших наиболееважных взаимодействий с другими людьми, а именноэмоциональных взаимодействий. Модель начальногорегулирования, ассоциируемая с каждой из эмоций, меняетсяот индивида к индивиду в зависимости от того, что каждомуиз них пришлось узнать за прожитые годы. Она также вводитсяв программу эмоциональных реакций и сразу после своеговведения в эту программу начинает работать автоматически —так, как будто она была изначально введена туда какрезультат эволюционного опыта, — и сопротивляется попыткамее изменения. Кроме того, в программу эмоциональных реакцийвводятся бихевиоральные модели, которые мы усваиваем на

протяжении нашей жизни для взаимодействиями с различнымитриггерами эмоций, которые могут быть подобны илисовершенно отличны от тех, которые были установленыизначально. Как отмечалось выше, эти модели, будучиусвоенными, также начинают действовать автоматически.

Я не верю, что мы можем переписывать изначальнозаданные инструкции в наших программах эмоциональныхреакций, это еще предстоит доказать. Мы можем попытатьсяпомешать действию таких инструкций, но это будет оченьнепросто именно потому, что мы не в состоянии удалить ихили переписать. Если бы могли переписать инструкции, тотогда нам стали бы встречаться люди, эмоции которыхполностью отличаются от наших эмоций — с другими сигналами,с другими импульсами к действию, с другими изменениямичастоты сердечных сокращений и дыхания и т. п. Нампотребовались бы переводчики не только для слов, но также идля эмоций.

Это не означает, что изначально заданные инструкциипорождают идентичные изменения в каждом человеке.Инструкции управляют разными системами организма, а крометого, имеются различия между индивидами и культурами, вкоторых эти индивиды узнают об управлении своимэмоциональным поведением. Даже при одинаковых изначальнозаданных инструкциях будут наблюдаться как индивидуальныеразличия, так и сходства в эмоциональном опыте.

Инструкции в программах эмоциональных реакций,введенные в действие посредством автоматической оценки,начинают действовать до их полного исполнения; другимисловами, их исполнение не может прерываться. Как долгосохраняются изменения, вызванные действием инструкций,зависит от конкретной системы эмоциональной реакции. Яполагаю, что для выражений лица и импульсов к действию этовремя составляет менее секунды. Я делаю такое предположениена основе наблюдений за тем, как быстро люди могут убратьвыражение со своего лица, сокращая длительность егоприсутствия или маскируя его другим выражением. Вслушиваясьв то, что говорят люди, когда они пытаются скрыть своичувства, я заметил, что такой контроль за звуком голосапроисходит дольше, но он по-прежнему длится несколькосекунд или в крайнем случае несколько минут, если эмоция не

оказывается очень сильной или если не происходит что-тоновое, подкрепляющее ее. Изменения в нашем дыхании,потоотделении и сердечной активности также длятся дольше,приблизительно от 10 до 15 секунд. Читателю следуетзаметить, что эта идея о том, что выполнение инструкций неможет прерываться, не основывается на строгих научныхфактах. Однако она действительно согласуется с результатамимоих наблюдений за тем, как ведут себя люди, испытывающиеразличные эмоции.

Помните пример Элен, которая страшно рассердилась,когда ее муж Джим сказал, что не он, а она должна будетзабрать сегодня дочку из школы? Выражение гнева,вспыхнувшее на ее лице; резкость голоса, которым онаспросила, почему Джим не сказал ей об этом заранее; легкийнаклон ее тела вперед; повышение температуры ее кожи,артериального давления и частоты сердечных сокращений — всеэто изначально заданные изменения, генерированныепрограммой эмоциональных реакций. Большинство из них моглибы исчезнуть в следующий момент, когда Элен узнала бы отДжима, почему он не мог предупредить ее заранее (изменениятемпературы кожи, частоты сердечных сокращений иартериального давления продлятся чуть дольше, прежде чемэти показатели вернутся к исходным значениям, которые былидо начала эпизода). Но эпизод может получить продолжение;Элен может сохранять свой гнев, если периодневосприимчивости еще не закончился. Возможно, здесьпроявится накопившееся раздражение, или она можетимпортировать сценарий доминирования старшего брата, или жеДжим действительно законченный эгоист и этот случайявляется лишь еще одним примером его невнимания к жене.Если Элен не примет извинения Джима, интерпретируя их какеще один пример того, что он ставит свои интересы выше ееинтересов, то ее гнев вспыхнет с новой силой. На мойвзгляд, изначально заданные изменения, вызванные программойэмоциональных реакций (когда эмоция возникает благодаряавтоматической оценке), являются кратковременными и недолжны сохраняться. Иногда они соответствуют ситуации инужны для участия в ней: Джим действительно являетсяэгоистом и может пренебречь интересами жены, если она этомуне воспротивится. Но иногда они оказываются неподходящими:

Джим никак не мог предупредить Элен заранее; это не модельего доминирования — просто Элен плохо спала этой ночью ипроснулась в дурном настроении.

Когда мы говорим, что не в состоянии прервать своиреакции, это не является утверждением того, что мы не можемуправлять ими. Мы хотим лишь сказать, что у нас нетвозможности выбрать вариант мгновенного и полноговыключения реакций. Даже если мы заново оцениваем то, чтопроисходит, то ранее активированные эмоциональные реакциине могут закончиться мгновенно. Вместо этого новыеэмоциональные реакции могут налагаться на ранеегенерированные эмоции или смешиваться с ними. Предположим,что гнев Элен на Джима основан на импортировании сценария одоминирующем старшем брате. Как только Элен узнает, чтоДжим действительно не имел выбора, что он не игнорировал ееинтересы, она понимает, что сохранение гнева по этомуповоду необоснованно; но если разыгрывается сценарийдоминирующего старшего брата, то ее гнев сохраняется, илиже она может вспомнить, что проснулась не в духе и чтоименно ее настроение подпитывает ее неуместный гнев. У Эленможет возникнуть чувство вины за то, что она продолжаетиспытывать раздражение. Мы знаем из результатов научногоисследования, что две эмоции могут возникать в быстройпоследовательности снова и снова. Две эмоции могут такжесливаться, образуя смесь эмоций, но при проведении своихисследований я убеждался, что это происходит реже, чемвозникновение повторяющихся быстрых последовательностей.

Повторные оценки не являются единственным способом, спомощью которого мы можем на время переключаться с однойэмоциональной реакции на другую. Томкинс указывал, чтозачастую мы проявляем эмоциональную реакцию на эмоцию,которую первоначально испытывали. Мы можем разгневаться из-за того, что испытали страх, испугаться из-за того, чтопроявили чрезмерный гнев. Мы способны испугаться того, чтомы можем сделать, когда испытываем глубокую печаль. Этасвязь второй эмоции с первой может возникнуть для любойпары эмоций. Сильван Томкинс утверждал, что один изспособов понимания уникальности личности заключается вопределении того, проявляет ли обычно данный человекконкретную эмоциональную реакцию на другую эмоциональную

реакцию. Он также утверждал, что иногда мы не знаем о нашейпервоначальной эмоциональной реакции и что мы знаем толькоо нашей второй эмоциональной реакции на первую эмоцию. Мыможем не понимать, что сначала мы испугались, и знатьтолько о нашем гневе, который возник в ответ на нашпервоначальный страх. К сожалению, никто еще не провелисследований для определения достоинств этих оченьинтересных идей.

Но что важно запомнить, так это то, что эмоции редковозникают поодиночке или в чистом виде. Меняется то, на чтомы реагируем во внешнем окружении; меняется то, что мывспоминаем и что думаем о конкретной ситуации; меняютсянаши оценки; наконец, у нас может возникнуть реакция нареакцию. Обычно люди переживают совокупность разныхэмоциональных реакций. Иногда каждая эмоция может бытьотделена от следующей всего несколькими секундами, так чтонекоторые эмоциональные реакции заканчиваются прежде, чемначинаются новые, а иногда эмоции перекрывают друг друга,образуя смесь эмоций.

Есть и еще один важный вопрос, требующий дальнейшегорассмотрения. Как я уже говорил, программы эмоциональныхреакций являются открытыми, а не закрытыми. Новые типыэмоционального поведения постоянно приобретаются напротяжении всей жизни и добавляются к изначально заданнымтипам поведения. Эта особенность наших программэмоциональных реакций позволяет нам адаптироваться к любымобстоятельствам, в которых мы оказываемся. Вот почему нашиэмоциональные реакции связаны не только с нашимэволюционным прошлым, но и с собственным прошлым инастоящим. Автомобили не являются частью нашегоэволюционного прошлого, но те сложные действия, которыебыли усвоены не в детском, а в раннем взрослом возрасте,были инкорпорированы в реакцию страха. Усвоенные реакциистраха — резкий поворот руля и нажатие на тормоз —проявляются непроизвольно и без предварительныхразмышлений, когда возникает угроза на дороге.

Будучи усвоенными и включенными в программыэмоциональных реакций, эти вновь приобретенныеэмоциональные реакции становятся непроизвольными, такими женепроизвольными, как реакции, выработанные в процессе

эволюции. Одна удивительная особенность программэмоциональных реакций состоит в том, что и усвоенные, иврожденные поведения становятся тесно связанными друг сдругом и начинают приводиться в действие быстро инепроизвольно. Однако наличие открытой системыэмоциональных реакций имеет и свой недостаток. Этиприобретенные или добавленные поведения становится трудносдерживать, после того как они вводятся в программыэмоциональных реакций. Они возникают даже тогда, когда онине работают или когда их возникновение представляетсянежелательным.

Вспомните пример из предыдущей главы о том, как ногапассажира пытается нажимать на несуществующую тормознуюпедаль, когда другая машина внезапно появляется на путиавтомобиля, в котором едет этот пассажир. Пассажир не можетсдержать движение ноги, потому что она начинает двигатьсяраньше, чем он понимает, что она делает, подобно тому какон не может остановить выражение страха, появляющееся наего лице. Являются ли эти эмоциональные реакцииперманентными, такими же неизменными, как те, которыезаданы изначально, а не усвоены? Я так не думаю. Я уверен,что мы можем забывать наши приобретенные эмоциональныереакции, а не только управлять ими. Приобретенныеэмоциональные реакции забывать проще, чем другие.

От любой реакции, содержащей телодвижения, легчеотучиться, чем от реакции, включающей в себя звуки голоса идвижения лица. Как я уже отмечал ранее, мы можем хорошоконтролировать мышцы, управляющие нашим телом (скелетныемышцы). Инструкторы вождения учатся не нажимать ногой навоображаемую педаль, когда они сидят на месте пассажира.Непроизвольное действие, выполняемое автоматически, частьинструкций, добавленных в программу реакций страха, могутсо временем быть видоизменены благодаря практике инастойчивости. Часть факторов, описанных мною в предыдущейглаве, которые определяют, насколько легко ослабить горячийтриггер эмоции, имеют отношение и к тому, насколько легкомы можем забыть модель эмоционального поведения. Моделиповедения, приобретенные на предыдущих этапах жизни,усвоенные в течение интенсивного и плотного в эмоциональном

отношении эпизода или серии эпизодов, забыть иливидоизменить будет труднее.

В детском возрасте мы временами бывали жестокими, хотяпочти всегда нас учили быть добрыми. В главе 6, приобсуждении гнева, я рассматриваю вопросы о том, нужно линам учиться быть жестокими, является ли импульс кпричинению боли другому человеку встроенным элементомреакции гнева. Большинство взрослых не всегда хотят бытьжестокими, если только у них не возникает необходимостьзащитить от получения повреждения себя или других. (Японимаю, что некоторые люди хотят быть жестокими — либо врамках своей криминальной деятельности, либо просто потому,что это доставляет им удовольствие. Я расскажу о такихлюдях в рамках дискуссии о насилии в главе 6.) Можно ликого-нибудь из нас довести до состояния, в котором мыполностью теряем контроль над собой, действуем деструктивнои в этом смысле не имеем выбора в отношении того, что мыговорим или делаем? Имеет ли каждый из нас такой пределпрочности? Мог бы каждый из нас совершить убийство? Можноли утверждать, что люди, не совершавшие такогопреступления, не стали убийцами просто потому, что ихнедостаточно на это провоцировали? Я уверен, что ответы наэти вопросы должны быть отрицательными, но научныедоказательства того, что это так, пока что отсутствуют.(Можете ли вы представить себе эксперимент, в котором выпытаетесь спровоцировать человека на насилие с помощьюдействий, носящих все более провокационный характер?)

Большинство из нас усвоили регуляторные схемы,смягчающие наше эмоциональное поведение, сдерживающие нашислова и действия, для того чтобы они не наносили вреда намсамим и окружающим. Мы можем говорить и делать ужасныевещи, но для нас существует барьер — мы не подвергаем своюжизнь или жизнь другого человека бесконтрольномувоздействию пиковой эмоциональной нагрузки. Даже когда мыиспытываем ярость, ужас или душевную муку, мы не допускаемтого, чтобы наше чувство стало необратимо деструктивным. Мыможем быть не в состоянии устранить признаки эмоции снашего лица или из нашего голоса, мы можем не сдержатьжелания произнести обидные слова или сломать со злости стул(хотя это должно быть проще, чем подавить признаки эмоции

на лице или в голосе), но мы можем не допустить идействительно не допускаем того, чтобы наша жестокостьстала причинять физический вред. Я знаю, что есть люди,плохо контролирующие свои побуждения, но рассматриваю этоне как норму, а как отклонение от нее.

Допуская, что большинство из нас не достигаютпредельной формы деструктивного поведения, непрерывнонаносящего вред нам самим и другим людям, необходимо все жепризнать, что почти все мы время от времени произносимслова или совершаем поступки, которые причиняют людям вред.Этот вред может быть не только физическим, но и моральным инеобязательно постоянным, но в любом случае наше поведениебудет иметь пагубные последствия. Причинение вреда может немотивироваться гневом, а сам вред может причиняться недругим людям, а нам самим. Например, неконтролируемый страхможет парализовать нас настолько, что мы будем не всостоянии справиться с опасностью, а глубокая печаль можетзаставить нас отгородиться от окружающего мира. Теперьперед нами стоит задача выяснить, как и когда мы можемпредотвратить деструктивные эмоциональные эпизоды и комубудет причинен вред — нам, другим людям или и нам, и им.Одна из функций эмоций состоит в том, чтобы фокусироватьсознание на текущей проблеме — той, которая вызвала нашиэмоции. Обычно наши эмоции не действуют вне нашегосознания, хотя иногда такое случается. У всех у нас были вжизни ситуации, в которых мы не понимали, что действуем подвлиянием эмоций, до тех пор пока кто-то не обращал на этонаше внимание. Хотя такое вполне возможно, все же обычно мыосознаем, что мы чувствуем. Переживаемые нами эмоциивоспринимаются как правильные и вполне оправданные. Мы неспрашиваем себя, что мы делаем и говорим. Мы погружены вэто.

Если мы должны затормозить наше эмоциональноеповедение, если мы хотим изменить то, что мы чувствуем, тонам нужно выработать другой тип эмоционального сознания. Мыдолжны быть в состоянии сделать шаг назад — именно тогда,когда мы переживаем эмоцию, — чтобы спросить себя, хотим лимы продолжать делать то, что заставляет нас делать эмоция,или же хотим выбирать сами, как мы будем вести себя сучетом данной эмоции. Это больше, чем осознание того, что

мы чувствуем; это иная, более совершенная и с трудомподдающаяся описанию форма сознания. Она напоминает то, чтобуддийские мыслители называют осознанностью. Философ АлланУоллес считает, что «это ощущение осведомленности о том,что делает наша психика».20 Если мы внимательны к нашимэмоциям, утверждает он, то мы можем сделать выбор междуследующими альтернативами: «Хотим ли мы действовать подвлиянием гнева или мы просто хотим наблюдать его?»21 Я неиспользую термин осознающий, потому что он являетсяэлементом более общей философии, совершенно отличной оттой, с помощью которой я пришел к пониманию эмоций, ипотому, что применение этого термина требует иныхпрактических методов, совершенно отличных от тех, которые япредлагал и буду предлагать в дальнейшем.

В своей книге, посвященной изучению памяти, психологиДжорджия Нигро и Ульрик Нейсер писали о том, как «внекоторых воспоминаниях индивид, по-видимому, занимаетпозицию зрителя или стороннего наблюдателя, следящего заситуацией с удобной внешней позиции и видящего себя "состороны"».22 Они противопоставляли такой тип воспоминанийдругим, в которых вы находитесь в положении человека, окотором вы вспоминаете. Очень часто при полученииэмоционального опыта мы оказываемся настолько погруженнымив текущую ситуацию, настолько охваченными эмоцией, что ниодна часть нашего сознания не может наблюдать, критиковатьили анализировать действия, которые мы совершаем. Мыосознаем происходящее, но делаем это, по словам психологаЭллен Лангер, «неосознанно».23

Различия между двумя типами воспоминаний, о которыхговорили Нигро и Нейсер, очень похожи на те, которыепсихиатр и приверженец буддийской философии Генри Уайнерописывал как различие между потоком сознания и тем, что онназывал наблюдателем, «сознанием, которое наблюдает иреагирует на смысловые значения, появляющиеся в потокесознания».24 Для того чтобы мы могли смягчать нашеэмоциональное поведение, выбирать, что мы будем говоритьили делать, мы должны знать, когда мы испытываем, а ещелучше, когда мы начинаем испытывать эмоцию.

Предположительно, мы имели бы даже больший выбор, еслибы могли узнавать об автоматической оценке тогда, когда онавозникает, и по своей воле видоизменять или устранять ее.Но поскольку автоматические оцениватели действуют оченьбыстро, то я сомневаюсь, что кто-нибудь мог бы это делать.Его святейшество далай-лама во время встречи со мнойупомянул, что некоторые йоги способны растягивать время. Тенесколько миллисекунд, в течение которых делаютсяавтоматические оценки, они могут растянуть настолько, чтобыобеспечить себе возможность сделать сознательный выбормежду видоизменением и отменой процесса оценки. Но далай-лама сомневался в том, что этот тип оценивающего сознаниядоступен большинству людей, не исключая и его самого.

Следующий возможный, но трудновыполнимый шагзаключается в том, чтобы человек научился осознаватьпроисходящее в его голове сразу после автоматическойоценки, но до начала поведения, вызываемого эмоциями, т. е.осознавать импульсы к действиям и словам, когда этиимпульсы только возникают. Если бы человек достиг такогоосознания импульсов,25 то далее он мог бы решать, следуетли позволить этим импульсам реализовать их потенциал.Буддисты уверены в способности человека достигать осознанияимпульсов, но только после многолетней медитативнойпрактики. Давайте теперь рассмотрим, чего можно достичь сменьшими, хотя и по-прежнему немалыми усилиями.

Философ Питер Голди описывает то, что он называетрефлективным сознанием, как осведомленность об испытываемомстрахе. Если бы человек сказал: «Оглядываясь на свой опыт,полученный в прошлом, я вижу, что, получая этот опыт, ябоялся, но не испытывал страха», то это, по мнению Голди,было бы примером отсутствия рефлективного сознания.26 Такоесознание является предпосылкой к тому, на чем я хочусконцентрироваться, но оно является недостаточным, так какне рассматривает вопрос о том, хотим ли мы сохранить нашуэмоцию или же хотим попытаться ее изменить или устранить.

Джонатан Шулер в своем исследовании того, что онназывает метасознанием, описывает знакомую нам всемситуацию, когда мы переворачиваем страницы книги, непрочитывая на них ни единого слова, так как в данный моментмы думаем лишь о том, в какой бы ресторан пойти сегодня

вечером.27 Нельзя сказать, что мы ничего не сознаем; мывполне сознаем, что думаем о ресторане, но при этом мы несознаем, что прекратили читать книгу. Если бы мы этосознавали, то мы бы выработали метасознание. Именно такоесознание, обеспечивающее понимание того, что мы познаем вданный момент, я и хотел бы рассмотреть вместе с вопросом овыборе между сохранением и изменением переживаемого намиопыта.

Я не смог найти ни одного термина для описания этоготипа сознания; лучшее, что мне удалось придумать самому, —это внимательное рассмотрение наших эмоциональных чувств.(Чтобы не повторять всех этих четырех слов, я будуиспользовать вместо них всего одно слово, «внимательный»или «внимательность», выделенное курсивом.) Когда мывнимательны (в том смысле, который я имею в виду), мыспособны наблюдать самих себя на протяжении эмоциональногоэпизода, в идеале, прежде чем пройдет несколько секунд. Мыосознаем, что испытываем эмоцию, и можем рассмотреть,оправданна наша реакция или нет. Мы можем провестиповторную оценку и, если она окажется неудовлетворительной,начать регулировать то, что мы говорим и делаем. Этопроисходит в то время, когда мы испытываем эмоцию, кактолько мы осознаем наши эмоциональные чувства и действия.

Большинство людей редко бывают настолько внимательны ксвоим эмоциональным чувствам, но достижение такого вниманиявполне возможно. Я верю, что мы можем развить способностьбыть внимательными настолько, чтобы ее использование сталонашей привычкой, нормой нашей жизни. Когда это происходит,мы в большей степени ощущаем себя в курсе происходящего иможем лучше регулировать нашу эмоциональную жизнь. Естьмного способов выработки такого типа внимательности.

Один из способов, позволяющих людям стать болеевнимательными к своим эмоциям, заключается в использованиизнаний о причинах возникновения каждой эмоции (см. главы с5-й по 9-ю). Больше узнавая о том, что приводит в действиенаши эмоции, мы можем повысить нашу осведомленность о том,когда и почему возникают наши эмоции. Важнейшим условиемовладения этим способом повышения внимательности являютсяумение идентифицировать собственные горячие триггеры эмоцийи способность принимать меры к их ослаблению. Цель

заключается не в том, чтобы стать свободным от эмоций, а втом, чтобы, испытав эмоциональное возбуждение, иметьбольший выбор в отношении того, как управлять даннойэмоцией.

Изучение ощущений нашего тела, характерных для каждойэмоции, также должно помочь улучшить нашу внимательность.Обычно мы осознанно воспринимаем эти ощущения, но мы нефокусируем на них внимание и не используем их как сигналы,предупреждающие нас о необходимости быть внимательными кнашим эмоциональным состояниям. Главы с 5-й по 9-ю содержатупражнения для повышения вашей осведомленности о том, какощущаются эти эмоции, чтобы вы могли лучше понимать этифизиологические изменения и использовать их в качествепонятных сигналов, заставляющих нас быть болеевнимательными, дающих нам возможность рассматривать,переоценивать или контролировать наши эмоции.

Мы можем также стать более внимательными к нашимэмоциональным чувствам, пристальнее наблюдая заэмоциональными чувствами других людей, с которыми мы имеемконтакты. Если мы знаем, что они чувствуют, если эторегистрируется в нашем сознании, то мы можем использоватьтакую информацию для лучшего распознавания нашихсобственных чувств и направления нам сигналов онеобходимости быть более внимательными к нашим собственнымэмоциональным чувствам.

К сожалению, мои исследования обнаружили, чтобольшинство из нас не слишком хорошо умеют определять, чточувствуют другие люди, если только проявления этих чувствне являются достаточно сильными. Вряд ли кому-то требуетсяпомощь в интерпретации выражения лица, когда интенсивностьэмоции достигает максимума. Обычно выражения лица к этомувремени становятся неконтролируемыми и приобретаютхарактеристики, которые, как я установил, являютсятипичными для каждой эмоции. Но выражения лица могут бытьтрудноуловимыми, например, если они создаются движением векили верхней губы. К тому же часто мы настолькососредоточены на том, что говорит человек, что полностьюупускаем эти слабые сигналы из виду. Это достойносожаления, так как мы оказываемся в выигрыше, если можемобнаружить, что чувствует человек, в самом начале беседы с

ним. В приложении к этой книге имеется тест, которыйпозволит вам оценить, насколько хорошо вы умеетераспознавать слабые признаки возникновения эмоций. В главахс 5-й по 9-ю приводятся фотографии, которые помогут вамлучше улавливать малозаметные выражения лица, и излагаютсяидеи о том, как использовать эту информацию в семейнойжизни, в отношениях с друзьями и коллегами по работе.Научиться внимательно анализировать наши эмоциональныечувства трудно, но вполне возможно, а со временем, послерегулярных тренировок, станет намного легче.* Но даже когдавнимательность становится прочной привычкой, она не всегдапроявляется должным образом. Если эмоция очень сильна, еслимы импортируем сценарий, который мы еще неидентифицировали, если настроение соответствуетиспытываемой нами эмоции, если мы не выспались или если мыиспытываем непрерывную физическую боль, то мы не всегдаможем проявить свою внимательность. Мы будем делать ошибки,но, делая их, мы можем благодаря им учиться тому, какснижать вероятность их повторения.

Есть несколько методов, которые мы можем использоватьдля смягчения нашего эмоционального поведения, после тогокак мы становимся внимательными. Мы можем попытаться заново оценить происходящее; если

это нам удается, то либо эмоциональное поведениевскоре прекращается, либо возникает другая, болееподходящая эмоция, либо, если наша начальная реакциябыла правильной, этот факт получает подтверждение.Трудность переоценки состоит в том, что период нашейневосприимчивости заставляет нас сопротивляться изатрудняет нам получение доступа к информации — нашейвнутренней или внешней, которая может вызвать сомнениев правильности эмоции. Намного проще проводитьпереоценку после того, как период невосприимчивостизаканчивается.

Даже если мы не можем заново оценить происходящее,даже если мы по-прежнему считаем, что наши чувстваоправданны, мы можем прервать наши действия,прекратить нашу речь в течение нескольких секунд, илипо крайней мере не позволить нашим чувствам полностьюзахлестнуть нас. Мы можем попытаться ослабить сигналы

на нашем лице и в нашем голосе, воспротивиться любымимпульсам к действию и подвергать цензуре то, что мыговорим. Осуществлять преднамеренный контрольнепреднамеренного поведения, вызываемого нашимиэмоциями, непросто, особенно если вы испытываетесильную эмоцию. Но вполне возможно прекратить словаили действия, и это сделать легче, чем полностьюубрать любые следы эмоции с нашего лица или из нашегоголоса. Именно внимательность, осознание человекомтого, что он находится в состоянии эмоциональноговозбуждения, может удерживать его от потери контроляза тем, что он говорит или делает, либо от такихпоступков, о которых он будет впоследствии сожалеть.

Давайте теперь рассмотрим, как все это происходит, напримере из моей собственной жизни. Однажды моя жена Мэри-Энн уехала на четыре дня на конференцию в Вашингтон. Мы обапридерживаемся одного и того же правила: когда мы куда-тоуезжаем, то обязательно созваниваемся каждый день. Во времязвонка, сделанного в пятницу, я сказал жене, что в субботусобираюсь пойти пообедать с моим коллегой, а затемпоработать с ним в лаборатории до позднего вечера. К томувремени, когда я рассчитывал приехать домой, т. е. водиннадцать вечера, в Вашингтоне должно было быть два часаночи и, по моим расчетам, Мэри-Энн должна уже была спать.Так как мы не могли бы поговорить с ней в субботу вечером,то она сказала, что позвонит мне в воскресенье утром. Мэри-Энн знает, что я встаю рано даже по воскресеньям и когда еенет дома, то к восьми утра я уже всегда сижу закомпьютером. До девяти она не позвонила, и я началбеспокоиться. По ее времени был уже полдень, так почему жедо сих пор не было ее звонка? К десяти я начал испытыватьгнев. В Вашингтоне был уже час дня, и она вполне бы могламне позвонить. Почему же она этого не сделала? Может быть,она была смущена тем, что сделала вчера вечером, и хотеласкрыть свое замешательство? Мне были неприятны такие мысли,и это еще более усилило мой гнев. Если бы она позвонила, тоя бы не стал испытывать ревности. Но, может быть, онабольна или попала в автокатастрофу? Я почувствовал страх.Может быть, мне следует позвонить в вашингтонскую полицию?

А вдруг она просто забыла об обещании позвонить илинастолько увлеклась осмотром музея, в который онасобиралась пойти в воскресенье, что все остальное вылетелоу нее из головы? Ее легкомысленность вновь заставила меняпочувствовать гнев в дополнение к моему страху, так как яначал думать о том, что она безмятежно наслаждаетсяискусством, в то время как я беспокоюсь о ней. Почему ядолжен испытывать ревность? Почему она не позвонила?

Если бы я был проницательнее, если бы я извлек урокииз того, о чем рассуждал в этой книге, то я мог бы начатьпревентивные действия в субботу вечером или в воскресеньеутром. Зная, что потеря дорогого человека является горячимэмоциональным триггером (моя мать умерла, когда мне былочетырнадцать), я должен был подготовить себя к тому, чтобыне чувствовать себя покинутым, если Мэри-Энн забудетпозвонить. Мне следовало напоминать себе о том, что Мэри-Энн ненавидит пользоваться телефоном, особеннообщественным, и что, возможно, она не позвонит мне до техпор, пока не вернется в отель. К тому же за двадцать летнашей совместной жизни Мэри-Энн проявила себя исключительнопорядочным человеком, так что мне не из-за чего былоревновать. Размышляя об этих аргументах заранее, я мог быослабить мои триггеры настолько, что не стал быинтерпретировать отсутствие ее утреннего звонка как поводдля того, чтобы почувствовать себя покинутым, рассерженным,ревнивым, или напуганным ее возможными неприятностями, илиразгневанным за то, что она заставила меня испытать все этичувства. Было, разумеется, слишком поздно получать выгодыот такого рода размышлений, так как, не сделав их заранее,было бесполезно делать их в воскресенье утром. Каждый раз,испытывая гнев, страх или ревность, я переживал периодневосприимчивости, когда все известные мне аргументы,которые могли бы разрядить ситуацию, становились для менянедоступны. Меня охватывали эмоции; они с каждым разомстановились все сильнее, так как время шло, а я больше неимел доступа к релевантной информации о Мэри-Энн и о самомсебе. Я имел доступ только к той информации, котораясоответствовала эмоциям, которые я испытывал. Я былрешительно настроен не позволить эмоциям помешать моейработе. Хотя я не испытывал гнева с восьми утра и до часа

дня. когда наконец-то. с пятичасовым опозданием, услышал втрубке голос Мэри-Энн (в Вашингтоне уже было четыре часадня), я раздражался всякий раз, когда смотрел на часы иотмечал про себя, что она еще не позвонила. Однако с учетомпродолжительности ситуации я имел время, для того чтобыпопытаться стать внимательным к моим эмоциональнымчувствам. Хотя я чувствовал, что мой гнев на нее за то, чтоона не позвонила мне, несмотря на данное обещание, былоправданным, я решил, что будет разумно не проявлять его вовремя телефонного разговора и дождаться возвращения женыдомой. Когда мы разговаривали, я мог слышать отзвук гнева вмоем голосе, но я сумел сдержать слова недовольства,которые мне хотелось высказать. Это был не очень приятныйразговор, и через несколько минут мы его прекратили,предварительно условившись о том, что созвонимся завтравечером. Я стал размышлять над тем, что произошло. Мнестало легче оттого, что я не высказал никаких обвинений, ноя знал, что по звуку моего голоса она догадалась о моемраздражении. Ей хватило такта не задавать вопросов опричинах моего недовольства. Период невосприимчивостиподошел к концу, и я смог заново оценить ситуацию. Я большене испытывал раздражения, но зато стал казаться себенемного смешным из-за своего поведения. Чтобы неоткладывать дело в долгий ящик и воспользоваться ситуацией,когда мы были за тысячи миль друг от друга и не могливидеть наших лиц, я позвонил Мэри-Энн сам. Вероятно, послепервого разговора прошло не более двух минут. На этот разнаша беседа была приятной и доставила удовольствие намобоим. Несколько дней спустя я спросил ее об этом эпизоде,о котором она уже забыла. Она подтвердила, чтопочувствовала мое раздражение, но так как я не проявлял егооткрыто, то она решила его не провоцировать. Это примерэмоционального эпизода, в котором человек сожалеет о том,что испытал определенные эмоции. Есть, разумеется, и другиепримеры, в которых мы бываем очень довольны нашимиэмоциональными реакциями. Но давайте постараемся узнать изэтого эпизода то, что могло бы оказаться применимым кдругим ситуациям, в которых человек сожалеет о своемэмоциональном поведении. На первом месте стоит важностьпопытки предвидеть то, что может произойти, знания уязвимых

сторон человека. Я неправильно вел себя в рассмотренномпримере и поэтому не мог справиться с ситуацией; я не смогснизить вероятность импортирования сценария «гневапокинутого мужчины» в этот эпизод и таким образом увеличилпериод невосприимчивости. К счастью, я узнал из полученногомною опыта, что вряд ли стану проявлять реакцию гнева, еслиМэри-Энн снова не позвонит мне, несмотря на данное еюобещание. Став внимательным, я могу не выбирать вариантреакции гнева, но если я уже нахожусь в раздраженномнастроении или испытываю влияние других негативных факторовнашей жизни, то такой выбор становится вероятным. Дляослабления триггера эмоции, который, как нам кажется, готовк срабатыванию, необходимо провести анализ, состоящий издвух частей. Одна часть анализа направлена на нас самих, нато, что находится внутри нас и может заставить нас проявитьэмоциональную реакцию, о которой мы будем впоследствиисожалеть. В данном примере отсутствие обещанноготелефонного звонка дало волю моему неудовлетворенномучувству обиды на мою мать за то, что, умерев, она оставиламеня одного, и эту обиду я импортировал в текущую ситуацию.Вторая часть анализа призвана расширить наше пониманиедругого человека. В данном примере это подразумевалопересмотр мной того, что я знал о Мэри-Энн, с цельювыяснения причин, по которым она могла мне не позвонить,таких как ее нелюбовь к общественным телефонам, не имевшаяничего общего с намерением бросить меня. Нам можетпотребоваться спрашивать себя о слишком многом, чтобывсегда быть в состоянии предвидеть и ослаблять эмоции,особенно на начальном этапе. Но для того, чтобы лучшенаучиться справляться с нашими эмоциями, нужно, вчастности, выработать у себя способность анализировать ипонимать, что же произошло, когда этот эпизод закончился.Анализ должен быть выполнен в то время, когда мы больше неиспытываем потребности оправдывать то, что мы сделали. Этидва вида анализа могут предупредить нас о том, чего намнужно остерегаться, и помочь нам остудить эмоциональныйтриггер. В предыдущей главе я рекомендовал вести дневникэмоциональных эпизодов, вызвавших впоследствии сожаление.Изучение такого дневника поможет выяснить не только почемувозникают такие эпизоды, но и когда они могут возникнуть

вновь, и что вы можете сделать для изменения себя такимобразом, чтобы ничего подобного никогда не происходило вбудущем. Полезно будет также описывать в этом дневникиэпизоды, в которых вы реагировали правильно. Помимопредоставления одобрения и поддержки такой дневник дает намвозможность размышлять о том, почему иногда мы действуемуспешно, а иногда терпим неудачу. Нередко возникает вопрос:что следует делать, когда эмоция только возникла, а мыпереживаем период невосприимчивости и не можем зановооценить происходящее? Если мы внимательны, то мы можемпопытаться не подпитывать нашу эмоцию и одновременносдерживать действия, которые, вероятно, заставят другогочеловека отреагировать определенным образом, в результатечего наши собственные чувства станут еще сильнее. Если бы явысказал свои претензии Мэри-Энн, то, защищаясь, она вполнемогла бы ответить мне с раздражением, что заставило бы меняснова испытать гнев, возможно, еще более сильный. Янаучился подходить к контролю эмоционального поведения,вызванного страхом или гневом, как к увлекательной задаче,процесс решения которой доставляет мне чуть ли ненаслаждение, хотя она не всегда оказывается мне по зубам.Когда мне удается с ней справиться, я ощущаю себя хозяиномсвоих эмоций, что мне очень приятно. И вновь я хочуповторить, что практика и размышления о том, что должнобыть сделано, а также осознание своих действий в течениеэмоционального эпизода способны помочь решению этой задачи.Контролировать эмоциональное поведение удается не всегда.Когда возникающая эмоция очень сильна, когда мы находимся внастроении, предрасполагающем нас к какой-то эмоции, когдасобытие резонирует с одной из эмоциональных тем,сформировавшихся в процессе эволюции, или с ранее усвоеннымтриггером эмоции, использовать мои предложения будеттруднее. А в зависимости от испытываемой эмоции стильэмоциональных реакций людей — особенно тех, кто по своейприроде быстро приходят в сильное эмоциональноевозбуждение, — еще больше затрудняет контроль некоторыхэмоций. То, что мы не всегда добиваемся здесь успеха, неозначает, что мы не можем совершенствовать свои усилия.Ключевое значение имеет лучшее понимания самих себя.Анализируя впоследствии наши эмоциональные эпизоды, мы

можем вырабатывать у себя привычку к внимательности. Учасьлучше фокусироваться на том, что мы чувствуем, изучая нашивнутренние подсказки, сигнализирующие нам, какие эмоции мыиспытываем, мы сможем лучше наблюдать за нашими чувствами.Совершенствование нашей способности выявлять симптомы того,как другие люди реагируют на нас в эмоциональном плане,может сделать нас более внимательными к тому, что мы делаеми чувствуем, помочь нам реагировать на эмоции других людейнадлежащим образом. А изучение типичных триггеров каждой изэмоций, тех, которые имеются у каждого человека, и тех,которые особенно важны или уникальны именно для нас, можетпомочь нам подготовиться к эмоциональным конфликтам. Вследующих главах об этих вопросах ещё будет написано.

5Г Л А В А

Печаль и горе

Для любых родителей такое событие хуже самого страшногокошмара. Представьте, что ваш сын внезапно ушел из дома

без видимых для этого причин. Через несколько месяцев выузнаете, что полиция раскрыла банду гомосексуалистов-убийц,которые обманом заманивали, мучили и убивали мальчиков.Затем вам сообщают, что тело вашего сына было обнаружено вместе массового захоронения жертв этой банды, а затемопознано. Полиции это место показал семнадцатилетний ЭлмерУэйв Хенли. Он был арестован за убийство своеготридцатитрехлетнегодруга Дина Корла, совершенное после ночной оргии,сопровождавшейся приемом наркотиков. Хенли рассказал, чтоон был членом банды убийц, поставлявших мальчиков для ДинаКорла. Когда Корл заявил, что Хенли будет его следующейжертвой, Хенли его застрелил. Находясь в тюрьме за убийствоКорла, Хенли рассказал полиции об убийстве мальчиков,назвав свои показания «услугой, которую он хотел бы оказатьих родителям». По его словам, однажды он почувствовал, чтородители должны были узнать, что случилось с их сыновьями.В итоге в месте захоронения были обнаружены тела двадцатисеми мальчиков.

Бетти Ширли — мать одной из жертв этой банды. Ее горене знает границ, ее страдания так сильны, что каждый, ктовидит выражение ее лица, понимает чувства этой женщины.Возможно, кому-то даже покажется, что он слышит ее рыдания.Сообщения, передаваемые лицом и голосом, повторяют другдруга, когда не делается попыток регулирования проявленийэмоции.

Смерть ребенка является универсальной причиной печалии горя родителей.* Возможно, нет другого события,способного вызвать такое сильное и продолжительное чувствогоря. Когда я проводил исследования в Папуа-Новой Гвинее в1967 г., я просил людей из племени форе показать мне, какимбы стало выражение их лица, если бы им сообщили, что у нихумер ребенок. Видеозаписи их усилий позволяют увидеть такоеже выражение, какое было у Бетти Ширли, хотя и чуть менееинтенсивное, так как они всего лишь изображали, а непереживали утрату.Печаль могут вызвать разные виды потерь и утрат: потерядруга или возлюбленной; потеря самоуважения вследствиеневозможности достичь поставленной карьерной цели; потерячасти тела или утрата определенной функции по причиненесчастного случая или болезни, а для некоторых людей — и

потеря ценного для них предмета. Имеется много слов дляописания человека, находящегося в состоянии печали:«разочарованный», «унылый», «грустный», «подавленный»,«обескураженный», «огорченный», «несчастный», «скорбящий» ит. д.

Ни одно из этих слов, по-видимому, не подходит дляописания эмоции, отражающейся на лице Бетти Ширли. Мы сУолли Фризеном предположили, что эта эмоция имеет двесоставляющие: печали и горя.1 В состоянии горя проявляетсяпротест; в состоянии печали наблюдается больше покорности ибезнадежности. Горе подразумевает попытки активноговоздействия на источник потери. Печаль более пассивна.Часто горе выглядит не имеющим конкретного назначения —когда ничего нельзя сделать для возвращения того, что былоутрачено. Мы не можем сказать по выражению лица,показанному на этой фотографии, испытывает ли Бетти печальили горе. Это было бы более понятно, если бы мы моглиувидеть выражения ее лица в течение нескольких секунд,услышать ее слова и понаблюдать за ее жестами.Действительно, было бы очень тяжело слышать стенания Бетти,выражающие ее отчаяние или душевную боль. Мы можем отвестивзгляд от лица, но мы не можем не слышать голосовыхпроявлений эмоции. Мы учим наших детей подавлять неприятныезвуки, ассоциируемые с некоторыми эмоциями, особеннорыдания, выражающие отчаяние или горе.

Печаль — это одна из самых продолжительных эмоций.После периода протестующего горя обычно наступает периодсмиренной печали, в течение которого человек ощущает себяабсолютно беспомощным, а затем вновь возникает протестующеегоре, пытающееся вернуть потерю, затем снова наступаетчеред печали и т. д. Когда эмоции проявляются умеренно илидаже слабо, они могут продолжаться всего несколько секунд,могут сохраняться в течение нескольких минут, пока невозникнет другая эмоция (или не наступит полное отсутствиеэмоций). Сильная эмоция, испытываемая Бетти Ширли, можетпроявляться волнообразно, снова и снова, а не сохранятьсянепрерывно на уровне максимальной интенсивности. В случаетаких тяжелых утрат всегда возникает фоновое печальноенастроение, которое сохраняется в течение какого-то времени

и затем, по окончании периода траура, начинает постепенноослабевать.

Даже при такой глубокой печали в какие-то моментымогут ощущаться и другие эмоции. Иногда опечаленный человекможет гневаться на свою жизнь, на Бога, на людей илипредметы, ставшие причиной его тяжелой утраты, на умершегочеловека за то, что он умер, особенно если покойныйсознательно подвергал себя какому-то риску. Человек можетгневаться на самого себя: за то, что не предпринял каких-тодействий, за то, что не высказал важное чувство, за то, чтоне смог предотвратить смерть. Даже если разумом человекпонимает, что эта смерть была неизбежной, все равно ониспытывает вину и гнев, оттого что не сумел сделатьневозможное.

Бетти Ширли почти наверняка испытывала гнев вотношении двух мужчин, убивших ее сына, но фотографзапечатлел ее в другой момент: когда она испытывает печальи горе. Мы чувствуем гнев в отношении человека, ставшегопричиной ее тяжелой утраты, и одновременно мы чувствуемпечаль и горе по поводу утраты как таковой. Человек можетиспытывать только один гнев, если потеря происходит ненавсегда, как в случае смерти, а на какое-то время. Но дажев такой ситуации может возникнуть печаль при ощущениипроизошедшей потери. Здесь нет каких-то жестких правил, таккак довольно часто скорбящий человек, который чувствуетсебя покинутым, в какие-то моменты испытывает гнев поотношению к умершему.

Время от времени скорбящий человек испытывает страхперед тем, как он будет жить дальше, и страх из-за того,что он никогда не сможет оправиться от своей тяжелойутраты. Такой страх часто перемежается с ощущениемнеспособности продолжать жить после такой личнойкатастрофы. Если потеря близкого человека еще не произошла,то именно страх, а не печаль или горе, может бытьпреобладающей эмоцией.

Время от времени во время сильной печали могуткратковременно переживаться даже позитивные эмоции.Возможны мгновения радости, возникающие при воспоминаниях осчастливых периодах жизни с покойным. Иногда на похоронахили поминках друзья и родственники покойного делятся

воспоминаниями о таких приятных моментах, вызывая уприсутствующих негромкий смех. На короткие мгновения могутвозникать позитивные эмоции при виде близкого друга семьи,пришедшего выразить свои соболезнования семье покойного.

Когда я работал в труднодоступных районах НовойГвинеи, я познакомился с еще одним проявлением скорби. Как-то раз я вы шел из деревни, в которой мы жили, и отправилсяпешком в расположенный в районном центре австралийскийгоспиталь, чтобы принять там душ и подзарядить аккумуляторымоей кинокамеры. Женщина, жившая в соседней деревне, такженаправилась в госпиталь с тяжелобольным ребенком, который,к сожалению, вскоре умер. Австралийский доктор собиралсяотправить женщину вместе с ее мертвым ребенком обратно вдеревню и пригласил меня поехать вместе с ними. Женщинатихо села в «лэндровер» и молча держала на руках мертвогоребенка в течение всего нашего долгого путешествия. Нокогда мы приехали в ее деревню и она увидела своихродственников и друзей, она начала плакать, демонстрируясвое глубокое горе.

Доктор решил, что она вела себя неискренне ииспользовала ритуальное выражение горестных эмоций, чтобыпроизвести впечатление на соседей по деревне. Он полагал,что если бы она действительно испытывала отчаяние, топроявляла бы его во время поездки с нами.

Но доктор не понимал, что по-настоящему пережить гореможно лишь в присутствии других людей, разделяющих горечьутраты. Мы знаем, что произошло, но значение этого событиястановится для нас более глубоким, когда мы рассказываем онем другим или видим их реакцию на нашу потерю.2 Это былпредельный случай проявления данного феномена, так как этаженщина принадлежала культуре каменного века, которой небыли известны ни спички, ни водопровод, ни зеркала, никакая-либо одежда, кроме юбок из травы. Контекст, в которомпроизошла смерть ее ребенка, был лишен для нее какого-либосмысла. Современная больница со всем ее оборудованиемсделала опыт, полученный этой женщиной, нереальным — какбудто она слетала на Марс и затем вернулась на Землю.Другая возможность заключалась в том, что она держала своегоре в себе в присутствии двух иностранцев — доктора именя. Возможно также, что она была в шоковом состоянии и

должно было пройти какое-то время, чтобы она из него вышлаи смогла ощутить и проявить свое горе. Если бы прошлобольше времени, то ее горе проявилось бы независимо отместа, в котором она находилась. Был период, когдаспециалисты по психическому здоровью считали, что близкиеусопшего, не показывавшие сильного горя, не осознавалифакта утраты и, следовательно, были уязвимы к возникновениюу них серьезных психиатрических проблем. Последниеисследования говорят о том, что это не всегда так, особеннокогда покойный умирал медленно и у всех было достаточновремени, чтобы свыкнуться с мыслью о его скорой смерти. Втаких случаях близкие усопшего не испытывали сильного горя,а лишь испытывали печаль, когда смерть действительнонаступала. Если же отношения с покойным были непростыми исопровождались многочисленными ссорами и проявленияминедовольства, то его смерть может вызвать у близкихоблегчение, а не отчаяние.

Если смерть любимого человека оказывается внезапной инеожиданной, не дающей времени подготовиться к ней, тородственникам нередко кажется, что покойный еще жив. ДокторТед Райнерсон, изучавший, как люди реагируют на внезапнуюсмерть любимого человека, обнаружил, что близкие покойногочасто продолжали разговаривать с ним, поскольку верили, чтоон может их слышать и отвечать им.3 Когда смерть наступаетв результате несчастного случая, убийства или самоубийства,то такие беседы с погибшим могут продолжаться годами и егоблизким требуется много времени, чтобы полностью смиритьсяс его уходом из жизни.

Сильное выражение горя, подобное наблюдаемому у БеттиШирли, может появиться даже тогда, когда человек,предвидящий скорую тяжелую утрату, внезапно получаетизвестие о том, что его возлюбленный жив и здоров. В первыймомент испытываемого облегчения горе, находившееся внутри,вырывается наружу. Горе, которое ожидалось, носдерживалось, проявляется открыто. В такой момент человекиспытывает одновременно и горе, и облегчение. Отложенныеэмоции, сдерживавшиеся по той или иной причине, вырываютсянаружу, когда испытывать их становится совершеннобезопасно, даже если эти эмоции не имеют больше отношения ктекущей ситуации.

Есть еще одно возможное, но недостаточно исследованноеобъяснение того, почему иногда наблюдаются признаки горя,дополненные слезами, когда человек слышит радостныеновости. Возможно, в таких случаях сильная радостьпереполняет эмоциональную систему и исключительно сильнаяэмоция вызывает кратковременные проявления горя. Гнев можетслужить защитой против горя, заменой горю, а иногда илекарством от него. Когда отвергнутый влюбленный испытываетгнев при воспоминании о полученном отказе, его отчаяниеослабевает. В моменты гнетущего одиночества печальвозвращается, а затем снова уступает место гневу. Унекоторых людей гнев постоянно находится «в резерве»,готовый вспыхнуть при малейшем признаке утраты, чтобы недопустить возникновения чувства горя.

Некоторые психотерапевты утверждают, чтопродолжительные печаль и горе, возникающие как реакция наутрату, являются следствием гнева, обращенного вовнутрь.Если бы страдающий человек мог бы направить свой гневнаружу, на покойного за его смерть, на бессердечнуювозлюбленную, на супругу, учителя или босса, то тогдапечаль и горе оказались бы «излеченными». Хотя этодействительно может произойти, я сомневаюсь, что такаяреакция является типичной. Нет ничего необычного в том,чтобы испытывать чувство гнева в отношении человека,ушедшего из жизни, но гнев никоим образом не является приэтом единственным чувством, а его выражение не может бытьобязательным или надежным лекарством от испытываемых печалиили горя.

В наши дни люди часто принимают медицинские препараты,предназначенные для ослабления сильных проявлений печали игоря, для облегчения испытываемой скорби. У меня нетвозражений против использования препаратов для ослаблениядепрессии — эмоционального расстройства, о котором мыпоговорим в этой главе. Но я гораздо меньше уверен в том,что для людей полезнее не испытывать печали или горя поповоду тех естественных утрат, с которыми мы сталкиваемсяна жизненном пути, если только депрессия человека не носитклинического характера. Печаль и горе могут помочь залечитьрану, нанесенную тяжелой утратой, и без них страдание,вызванное такой утратой, могло бы продолжаться дольше.

При приеме соответствующих препаратов человек не будетвыглядеть испытывающим страдание, и это может быть оченьплохо. Печаль и горе, отражающиеся на лице и в голосе,взывают к другим людям о помощи. Такая социальная поддержкав виде заботы со стороны друзей и родственников оказываетисцеляющий эффект. Человек, принимающий лекарства для того,чтобы не проявлять печали и горя, может получать меньшетакого полезного внимания. Я не собираюсь предлагатьнамеренно проявлялись выражения печали и гнева на лице и вголосе ради получения помощи от других людей. Эти выраженияявляются непроизвольными, а не преднамеренными, но одна изих эволюционных функций состоит в том, чтобы заставлятьтех, кто видит эти выражения, проявлять участие и заботу.

Другая функция выражений печали и горя состоит вобогащении восприятия того, что означала понесенная потеря.Мы прекрасно знаем, что мы ощущаем при плаче, знаем острадании, ощущаемом на нашем лице после многократныхвыражений горя и печали. Вряд ли бы мы не знали, чтоозначала для нас потеря, если бы на лице не было никакоговыражения эмоции; разумеется, мы бы это знали, но мы бы неощущали потерю в полном объеме, если бы медицинскиепрепараты ослабили бы наше проявление отчаяния. Еще однафункция печали состоит в том, чтобы позволить человекувосстановить свои ресурсы и сохранить свою энергию.Разумеется, этого не может произойти, когда печальзаменяется горем, которое истощает ресурсы.

Я хотел бы предупредить читателя. Нет надежных данныхо том, как люди, принимающие лекарства, проявляют реакциипечали и горя, когда скорбят по умершему пли когда страдаютот потери другого рода. Мы не знаем, что здесь можнопосоветовать, и я могу лишь предложить читателям самимзаняться изучением этих вопросов. И вновь я подчеркиваю,что не рассматривал ни патологические реакции на потерю, нислучаи клинической депрессии (в конце этой главы я объясню,чем клиническая депрессия отличается от печали и горя).

Следующая история произошла летом 1995 г. в лагере длябоснийских беженцев в Тузле. Во время войны на Балканахевропейцы и американцы объявили некоторые зоны находящимисяпод защитой войск НАТО. Но сербы проигнорировали этозаявление и вошли в одну из таких зон вблизи города

Сребреница. Там сербы зверски убили многих местных жителеймужского пола. Беженцы, двигавшиеся в сторону Тузлы, виделивдоль дороги тела мирных жителей и развалины дымящихсядомов, сожженных сербами вместе с находившимися там людьми.

Люди, показанные на этой фотографии, — это боснийскиемусульмане в лагере под Тузлой, еще одной якобы безопаснойтерритории. Им только что прочитали список тех, кто осталсяв живых, и многие из них узнали, что больше никогда неувидят своих отцов, братьев и мужей.

Трудно не захотеть утешить ребенка, испытывающегоподобное горе. Такой импульс к «поддержке ближнего» ипредоставлению помощи имеет фундаментальное значение длялюбого чувства общности. Он вызван, по крайней меречастично, страданием, которое мы испытываем, когда видим

страдания другого человека, особенно страдания беспомощногои несчастного ребенка. В этом состоит одна из функций илизадач этого выражения: взывать о помощи, дать почувствоватьстраданию одного человека многим другим людям, чтобыполучить от них помощь. А помощь, оказываемая другомучеловеку, — облегчение его положения, избавление его отнесчастий — позволяет тому, кто оказывает эту помощь,испытывать позитивные чувства.

Те же самые чувства — желание помочь и утешить — могутвозникать при виде выражения лица Бетти Ширли, но,возможно, не такие сильные. Большинству из нас легчепопытаться утешить ребенка, чем взрослого человека, дажеесли его страдания проявляются так отчетливо. СоциологЭрвин Гофман отмечал, что имеется мало факторов, способныхсдержать наше желание коснуться незнакомого ребенка, чтобыутешить его в несчастье или каким-то образом развеселить.(Он писал об этом в 1960-х гг., когда проблема педофилии нестояла так остро.)

Я сам слишком чувствителен к страданиям других.Телевизионные репортажи, даже если они посвященычрезвычайным событиям, с последствиями которых удалосьблагополучно справиться, мгновенно вызывают у меня слезы идушевную боль. Самые примитивные рекламные телеролики,рассказывающие о чьей-то неудаче, способны заставить меняпрослезиться! Но таким я был не всегда. Я уверен, что моянынешняя чувствительность является результатомисключительно болезненного опыта, полученного тридцать летназад во время хирургической операции. Из-за ошибки врачейя не получал нужных обезболивающих препаратов и в течениепяти дней вынужден был испытывать такие страдания, чтовременам помышлял о самоубийстве. Эти ужасные болиразрегулировали мою систему эмоций печали/страдания. Теперья стал подобен контуженому солдату, преувеличенно острореагирующему на любой звук, напоминающий звук орудийнойстрельбы. Очень интенсивный и плотный (повторяющийся сноваи снова) эмоциональный опыт способен стать отправной точкойвозникновения у меня любой эмоции.

Следует отметить, что не каждый хочет получать помощь,когда он испытывает печаль или горе. Кто-то предпочитаетуединиться, чтобы не показывать окружающим свое состояние.

Такие люди могут стыдиться своей слабости и беспомощности,стыдиться своей зависимости от другого человека, своейпривязанности к нему. Все это заставляет их испытыватьпечаль и горе, когда они теряют этого человека навсегда.Есть люди, которые гордятся тем, что никогда не проявляютсвоих негативных эмоций, а лишь показывают «напряженнуюверхнюю губу». Но один лишь факт того, что кто-то не хочетпроявлять свои чувства, еще не значит, что этот человекполностью преуспеет в своем намерении; это не значит также,что он не испытывает эмоций благодаря тому, что подавляет(насколько может) их выражения. Как объяснялось в главе 4,выражения эмоций являются непроизвольными; они начинаютпроявляться даже тогда, когда мы этого не хотим. Мы можемподавить их лишь частично и никогда полностью. Если бы мымогли полностью устранять выражения эмоций — так, чтобы небыло их следов на лице, в голосе и движениях тела, — тотогда мы должны были бы считать эти выражения столь жененадежными, как и произносимые нами слова.

(Я намеренно использовал в предыдущем параграфеместоимения мужского рода, так как такое поведение чащенаблюдается у мужчин, хотя я не собираюсь утверждать, чтоего нельзя наблюдать у женщин или что оно характерно длявсех мужчин. Традиции культуры и воспитания в конкретнойкультуре, а также, возможно, и характер, играют важную рольв формировании установок, определяющих, как человек будетпереживать и проявлять печаль и горе.)

Каждое выражение распространяет набор родственныхсообщений. Сообщения о печали и горе передают следующуюинформацию: «Я страдаю; утешьте меня и помогите мне». Когдамы видим эти выражения, наша реакция оказывается неотстраненной или умозрительной, даже когда эти выражения мывидим на фотографиях в книге. Мы созданы таким образом,чтобы отвечать эмоцией на эмоцию; обычно мы чувствуемнаправляемое нам сообщение. Но это не всегда означает, чтомы чувствуем именно ту эмоцию, которая нам направляется.

Не каждый чувствует страдание других; не у каждоговозникает стремление поддержать и утешить несчастногочеловека. Некоторые люди проявляют гнев при виде чужихстраданий. Они могут чувствовать, что им направляетсянежелательное, необоснованное требование о помощи: «Почему

он не может позаботиться о себе сам? Что хнычет?» СильванТомкинс считал, что фундаментальное различие между людьмизаключается в том, как они реагируют на страдания других.Чувствуем ли мы, что страдаем сами и хотим им помочь, илиже мы порицаем страдающего человека за то, что он оказалсяв таком положении и теперь выставляет нам какие-тотребования?

Иногда человек или группа людей — такие, какбоснийские мусульмане, евреи, американские индейцы,африканские рабы или цыгане — могут вообще нерассматриваться как человеческие существа, подобные нам. Ихмогут приравнивать к животным, чтобы показать, какую малуюценность они представляют. Хотя страдания животныхпринимаются близко к сердцу многими людьми, все же ониволнуют не каждого, как не каждого волнуют и страдания тех,кого он считает неполноценными человеческими существами. Ихстрадания могут рассматриваться как заслуженные или покрайней мере как не способные причинить беспокойствовидящему их человеку. Есть также люди, получающиенаслаждение от страданий других. Они с удовольствиемпричиняют боль, физическую или душевную, другим людям,потому что им приятно проявлять свою власть и наблюдатьмучения других. Выражение, подобное тому, которое имеетодин из этих мальчиков, может только раззадоривать ихаппетит и побудить их к тому, чтобы причинять больше, ещебольше, страданий своим жертвам. (О таких людях я расскажув конце главы.)

На страдающем лице мальчика из Тузлы можно увидетьследы слез. В западной культуре разрешается проливать слезыдетям и взрослым женщинам, но до недавнего времени слезыпечали и горя у взрослых мужчин рассматривались какпроявления слабости. Слезы, появившиеся на лице кандидата впрезиденты Эдмунда Маски в то время, когда он описывал своюреакцию на клеветнические заявления газетчиков в адрессвоей жены, по общему мнению, стоили ему победы напервичных выборах в 1972 г. Сегодня, по-видимому, ситуациянесколько изменилась. И Боб Доул, и Билл Клинтон нескрывали своих слез во время выборной кампании 1996 г, иникто их за это не критиковал. Масс-медиа и многие учителяобращают внимание на допустимость проявления мужчинами

эмоций вообще и печали и страдания в частности. Ясомневаюсь, что такое мнение разделяется всеми сегментамиамериканского общества, но мы не имеем исходных данных длясравнения сегодняшней ситуации с ситуацией тридцатилетнейдавности.

Слезы характерны не только для печали или горя. Онимогут появиться также при сильной радости и во времяприступов смеха, хотя недавний анализ научной литературыпозволил обнаружить немало описаний того, как взрослые людиплачут от ощущения своей беспомощности.4 Люди сообщают отом, что, поплакав, они начинают чувствовать себя лучше, ихотя плач может вызываться разными причинами (например,попытками управлять выражением лица), по-видимому, онявляется универсальным выражением эмоции. Кое-ктоутверждает, что плач характерен только для людей, однакосуществует немало документальных подтверждений того, что внекоторых трагических ситуациях плакать могут также иприматы.

Большинство эмоций играют ключевую роль в формированиичерт нашего характера и возникновении конкретныхэмоциональных расстройств. Рассмотрение длительностикаждого феномена является простейшим способом проведенияразличий между эмоциями (которые могут продолжатьсянесколько секунд или много минут), настроениями (которыемогут сохраняться несколько часов или даже один-два дня),личностными чертами (которые могут окрашивать целые периодычеловеческой жизни, такие как отрочество, юность, а иногдаи всю жизнь).* Хотя эмоциональные расстройства могут бытьэпизодическими, длиться несколько недель либо месяцев илиже продолжаться годами и десятилетиями, не ихпродолжительность, а то, как они влияют на нашу способностьжить нормальной жизнью, отличает их от наших эмоциональныхличностных черт. При наступлении расстройства эмоциивыходят из под нашего контроля и могут влиять на нашуспособность жить с другими людьми, работать, принимать пищуи спать.

Находясь в грустном настроении, мы можем испытыватьпечаль в течение многих часов; меланхолик легко поддаетсягрусти или унынию; а депрессия — это психическоерасстройство, в котором печаль и горе занимают центральное

место. Разумеется, часто люди используют эти слова какравнозначные, говоря, к примеру, что кто-то испытывалдепрессию из-за невысокой оценки, полученной на экзамене.Но психические расстройства имеют свои отличительныеособенности, которые выводят их за пределы нормальныхэмоциональных реакций.

Прежде всего они длятся намного дольше. «Депрессия»,вызванная невысокой оценкой, быстро пройдет, еслипроизойдут какие-то другие важные события. Настоящаядепрессия длится днями, месяцами, а иногда даже годами. Вслучае эмоционального расстройства определенные эмоцииначинают преобладать в жизни человека, занимая в неймонопольное положение, в результате чего он лишь изредкаможет испытывать какие-то другие эмоции. Эти доминирующиеэмоции регулярно испытываются в острой форме. Они выходятиз-под контроля, и человек не может их регулировать илисдерживать. Они влияют на способность человека выполнятьмногое из того, что крайне важно для его нормальной жизни:есть, спать, поддерживать семейные отношения и работать.Образно говоря, эмоции затопляют всю его жизнь.

Если в депрессивном состоянии доминирует печаль, то мыговорим о затяжной депрессии; если более заметнымоказывается горе, то мы говорим об ажитированной депрессии.Люди, испытывающие депрессию, не только чувствуютнеспособность изменить свою жизнь, они испытывают чувствобезнадежности. Они не верят, что их жизнь когда-нибудьстанет лучше. Помимо печали и горя у них возникает сильноеощущение вины и стыда, так как они чувствуют своюненужность. Депрессия может быть реакцией на какое-тожизненное событие, на чрезмерную ответную реакцию или дажевозникнуть без повода и причины, когда никакое событие неможет считаться послужившим для нее стартовым импульсом.Печаль и горе не являются единственными испытываемыми вовремя депрессии эмоциями; также часто проявляются гнев,направленный вовнутрь или наружу, и страх. Если наблюдаютсяповторяющиеся переходы от депрессии к приподнятомунастроению и возбуждению и обратно, то такая депрессияназывается биполярной или, используя старую терминологию,маниакально-депрессивным психозом. Мало кто сомневается вовлиянии генетических факторов на нашу подверженность

депрессии и в возможности медикаментозного лечения этогорасстройства. Психотерапия сама по себе или вместе сприемом лекарств также может принести пользу, хотя внаучной литературе продолжаются споры по поводу того, можетли в случае тяжелой депрессии применение одной лишьпсихотерапии быть столь же эффективным, как использованиетолько медикаментозного лечения.

В ходе нашего обследования людей, страдающихдепрессией, мы не обнаружили никаких специфическихвыражений лица, ничего такого, что нельзя было бы увидеть уздоровых людей, испытывающих печаль или горе. Любойтридцатисекундный период наблюдения мог показать лишь то,что человек был несчастен, а не то, что он испытывалклиническую депрессию. Именно повторяемость и сила эмоций,проявляющихся снова и снова в течение часа, делалиочевидным отражение на лице именно депрессии, а не простопечали или горя, вызванных тяжелой утратой.

Глубина печали зависела от диагноза, поставленногопациенту. Меньше печали проявляли те, кто страдал от такназываемой легкой депрессии, и больше — те, кто страдал отсильной депрессии. Помимо нескольких выражений печалипациенты, страдавшие маниакальным расстройством,демонстрировали много видов улыбок, но это не были улыбкиудовольствия. (Различия между улыбками удовольствия идругими типами улыбок объясняются в главе 9.)

При обследовании пациентов нашей клиники мыобнаружили, что различия в типах эмоций, проявляемых в товремя, когда пациенты принимались в клинику, позволялипредсказать, насколько хорошо они будут реагировать напоследующее лечение, т. е. на то, какие улучшения будутдостигнуты через три месяца.5

Распознавание печалиу самих себяТеперь я хотел бы поговорить о том, как мы внутреннепереживаем свою печаль. Вы можете начать испытывать печальили горе, взглянув на лицо Бетти Ширли или мальчика изТузлы. Если это произошло, то взгляните еще раз, и если выначали испытывать эмоцию, то позвольте ей усиливаться для

того, чтобы вы могли рассмотреть реакции своего тела. Есливы не почувствовали печали, когда смотрели на эти снимки,то попробуйте взглянуть на них еще раз и позвольте этимчувствам появиться. Если они действительно возникнут, тодайте им возможность достичь максимальной интенсивности.

Когда вы смотрите на фотографии, то, возможно,вспоминаете время, когда сами испытывали печаль по поводупонесенной утраты, и это воспоминание приводит в действиевашу печаль. Для некоторых людей печальное событие былонастолько важным в их жизни, что они готовы легковспоминать и заново переживать его, ощущать своюпереполненность этими грустным чувствами. Их печальнаяистория ждет возможности быть разыгранной еще раз. Такиелюди очень подвержены печали; они имеют потребностьпереживать ее снова, потому что испытываемая ими печаль непережита до конца. Некоторые виды получаемого опыта имеюттакие тяжелые последствия — например, смерть любимогоребенка, что печаль не может полностью исчезнуть никогда.Человек, переживший такую душевную травму, легко можетразражаться слезами и быть очень уязвимым к любым намекамна страдания других людей.

Если вы по-прежнему не чувствуете печали, еслифотографии не вызывают у вас чувства сопереживания и если увас не возникает никаких спонтанных воспоминаний, топопробуйте спросить себя: было ли в вашей жизни время,когда после смерти дорогого вам человека вы испытывалипечаль. Если да, то представьте себе эту сцену и позвольтевашим чувствам проявить себя снова. Когда этот метод начнетработать, позвольте вашим эмоциям нарастать и обращайтевнимание на то, что вы ощущаете лицом и телом.

Если вы снова не ощутите печали, постарайтесьвыполнить следующее упражнение.

Повторите движения мышц лица, позволяющиевоспроизвести выражение печали, показанное на лицеБетти Ширли. (Вам может потребоваться зеркало дляконтроля за правильностью выполняемых вами движений.) Приоткройте рот.

Опустите уголки губ вниз. Держа уголки губ опущенными вниз, попытайтесь

приподнять щеки, как вы это делаете, когдаприщуриваетесь. Это движение потянет уголки губ вобратном направлении.

Сохраняйте это напряжение между приподнятыми щекамии опущенными уголками губ.

Направьте взгляд вниз и опустите верхние веки.Если вы все еще не ощущаете печали, попытайтесьпридать бровям такое положение, как у Бетти Ширли. Длябольшинства людей намеренно выполнить такое движениеоказывается намного труднее. Потяните внутренние уголки бровей вверх только в

средней части, а не все брови целиком. Вам будет легче это сделать, если вы сведете брови

вместе и станете поднимать их в средней части. Направьте взгляд вниз и опустите верхние веки.

Наши исследования показывают, что если вы выполняетеэти движения на своем лице, то вы вызываете физиологическиеизменения в деятельности как мозга, так и организма вцелом. Если вам удалось выполнить эти движения, топозвольте вашим чувствам стать настолько сильными,насколько это будет возможно.

Если вы смогли почувствовать печаль или горе, глядя нафотографию Бетти, вспоминая грустный эпизод или следуяинструкциям по выполнению движений лицом, попытайтесьдобиться этого результата еще раз. Сконцентрируйтесь натом, как ощущаются эти чувства. Обращайте внимание на то,что происходит, когда эмоции только начинаются, как этиэмоции отображаются, какие изменения происходят в вашемтеле и вашем сознании. Позвольте чувствам нарастать истановиться настолько сильными, насколько это будетвозможно. Наблюдая за происходящим, отмечайте, чточувствуют ваши голова, шея, лицо, зев, спина, руки, живот иноги. Это те ощущения, которые вы испытываете при печали;они очень неприятные. Они могут стать почти чтоболезненными, если окажутся очень сильными и будутпродолжаться долго.

Ваши веки могут стать тяжелыми. Ваши щеки могут начатьприподниматься. Вы можете почувствовать боль в областизадней стенки горла. Ваши глаза могут увлажниться слезами.Все это нормальные реакции в состоянии печали, и они такжемогут считаться нормальными при взгляде на человека,испытывающего сильную печаль. Реакции сопереживанияявляются вполне обычными, и они служат для нас средствомустановления связи с другими, даже совершенно незнакомыминам людьми. Эти чувства заставляют вас проявлять внимание кБетти или страдающему мусульманскому мальчику, и они жевызывают у вас желание помочь этим людям. Бетти Ширлипереживает самое ужасное несчастье, которое только можетвыпасть на долю матери; мальчик испытывает самый сильныйстрах, который только может испытывать ребенок.

Глядя на фотографию Бетти, или вызывая в памятипечальное событие, или выполняя заданные мышечные движения,большинство людей испытывают печаль, а не горе. Есличувство печали становится очень сильным илипродолжительным, то оно может превратиться в чувство горя.Лучше узнавая эти чувства благодаря размышлениям о том, какони ощущаются, вы получаете больше шансов на ихраспознавание тогда, когда они только начинаются, т. е.тогда, когда вы начинаете понимать, что чувствуете тяжестьпонесенной утраты.

Я описал наиболее типичные ощущения, испытываемые всостоянии печали, или, если хотите, тему печали, но каждыйиндивид имеет собственные вариации того, как ощущаетсяпечаль или любая другая эмоция. Почти каждый человексчитает, что его способ переживания эмоции являетсяединственно правильным. Но люди различаются по тому,насколько легко у них может возникнуть чувство печали, какбыстро печаль сменяется горем, а горе печалью и как долгообычно сохраняется печаль, которую они испытывают. Знаниесвоего стиля переживания эмоции и того, как он отличаетсяот стиля переживания человека, о котором вы заботитесь,может помочь вам лучше распознать неправильные коммуникациии случаи недопонимания, которые могут возникнуть в вашейжизни из-за этой эмоции.

Некоторые люди могут получать удовольствие, испытываяпечаль, хотя и не такую сильную, как у Бетти Ширли. Такие

люди читают романы, иногда называемые «выдавливающимислезу», ходят в кино на грустные фильмы и смотрят грустныетелепередачи. Но есть и другие люди, у которых печаль илигоре вызывают абсолютное неприятие, которые готовы любойценой избегать ситуаций, чреватых возникновением такихэмоций. Они могут сознательно не допускать возникновенияглубоких привязанностей, так как забота о других людяхделает их уязвимыми к неизбежным потерям и к печали.

Распознавание печалиу других людейТеперь давайте переключим наше внимание на то, какотображается эмоция печали на увиденных нами лицах. Мыначнем с анализа того, как выглядит эта эмоция в своемкрайнем проявлении, а затем обратимся к более тонкимпризнакам печали и горя. Давайте еще раз взглянем навыражение лица Бетти. Ее сильная печаль (или горе)отображается на всем лице. Заметным и надежным симптомомпечали являются изогнутые углом вверх внутренние уголкибровей. Этот симптом надежен потому, что немногие людиспособны выполнить это движение намеренно и поэтому оноредко имитируется сознательно. (Но этого нельзя сказать онекоторых других выражениях лица, описанных ниже.) Дажекогда люди пытаются не показывать, что они чувствуют, этиизогнутые брови часто выдают скрываемую печаль. Взглянитена пространство между ее бровями. У большинства людей междубровями появляется вертикальная морщина, как появляется онаи у Бетти, когда ее брови приподнимаются и сводятся вместе.У некоторых людей эта морщина запечатлевается на лиценавсегда, и в этом случае она будет углубляться истановиться более заметной, когда внутренние уголки бровейстанут сводиться вместе и подтягиваться кверху.

Чтобы оценить значение бровей, закройте рукойрасположенную под ними остальную часть лица Бетти. Ее лицовсе равно выглядит печальным, даже когда вы можете видетьтолько брови. В результате такого движения бровей Беттиверхние веки приобрели треугольную форму. Иногда это можетбыть единственным признаком печали.

Сильная печаль Бетти ясно отражается и в нижней частиее лица. Ее губы вытянуты по горизонтали, ее верхняя губаприподнята кверху, а нижняя губа, как мне кажется, слегкадрожит. Ее широко открытый рот еще больше усиливаетпроявление этой эмоции. Другой важный признак ее печали —это приподнятые щеки, которые являются другой важнойсоставляющей отображения этого сильного чувства на лице.Уголки губ, возможно, оттягиваются вниз, но это движениебывает слишком слабым, чтобы его можно было увидеть, когдагубы так явно вытянуты по горизонтали, а щеки приподнятыкверху. Взгляните на участок кожи между верхней частьюподбородка и нижней губой, который анатомы называютвыпуклостью на подбородке. Он сморщен и подтянут кверху врезультате сокращения мышцы подбородка — мышцы, которая,сокращаясь сама по себе, придает лицу недовольноевыражение. Нижняя губа Бетти не приподнята кверху в гримасенедовольства, потому что она сильно растянута погоризонтали.

Далее давайте обратим внимание на выражение лица болеемолодой женщины, стоящей за спиной Бетти Ширли. Мы видимлишь часть ее лица, но этого вполне достаточно для того,чтобы заметить, что внутренний угол одной из бровейподтянут кверху и смещен в направлении к центру и что еещеки приподняты. Эти два симптома совпадают с теми, которыемы видим на лице Бетти Ширли. Губы на лице молодой женщиныне приоткрыты, но они могут быть слегка сжаты в попыткесдержать громкие рыдания.

Теперь давайте снова взглянем на мальчика из Тузлы.Его брови не изогнуты «домиком». Это объясняется тем, чтокогда человек плачет, его брови иногда могут опускатьсявниз и сводиться вместе, особенно при сильном приступеплача. У него приподняты щеки и сморщен подбородок — такиеже симптомы печали мы видим и на лице Бетти. Подтягиваниещек кверху иногда приводит к тому, что уголки губ такжеслегка приподнимаются — как при усмешке. Закройте верхнюючасть лица мальчика рукой, чтобы открытой осталась частьлица ниже нижних век. По-прежнему остается очевидным, чтоэта улыбка — не улыбка радости и что нижняя часть лицавыражает печаль. Некоторые ученые оказывались сбитыми столку такими лицами, выражающими подобие улыбки, и

доказывали, что эти «улыбки» не имели ничего общего судовольствием, потому что они проявлялись — и так оно ибыло на самом деле, — когда человек явно испытывалстрадание. Но здесь необходимо понимать, что уголки губприподнимаются в результате усилий мышц щек, а не мышц,которые работают, когда на лице появляется улыбка.Отметьте, что выпуклость на подбородке мальчика совершеннотакая же, как и у Бетти. Возможно, но маловероятно, чтоэтот мальчик пытается замаскировать свое горе с помощьюулыбки, чтобы показать, что он способен справиться со своимнесчастьем (возможно, он не хочет становиться бременем длясвоей семьи).

На фотографии лагеря в Тузле видны две женщины,проявляющие отчаяние или горе. Женщина справа имеетархетипически изогнутые брови, растянутый рот, слегкаопущенные уголки губ и приподнятые щеки. Женщина, стоящаяза мальчиком, фактически повторяет выражение его лица.

Мальчик, показанный на с. 132, шел по лесной тропе,проложенной в лесах Новой Гвинеи, и внезапно увидел меня,незнакомого ему человека. Насколько мне известно, онникогда прежде не видел европейцев, за исключением, бытьможет, случайного исследователя или миссионера. Он ибольшинство людей его культуры находились в визуальнойизоляции от европейской цивилизации — и именно по этойпричине я приехал туда, чтобы их изучать. Он никогда невидел фотографий, журналов, кино- и видеофильмов и поэтомуне мог с их помощью научиться придавать своему лицу те илииные выражения.

Я вызывал у этих людей огромный интерес, так какпрактически все, что я делал, было им неизвестно. Даже то,что я разжигал свою трубку с помощью спичек, вызывало у нихудивление, так как спичек они никогда не видели. Меняокружали многочисленные зрители, когда по вечерам я печатална машинке отчеты о проведенной за день работе. Они думали,что моя пишущая машинка — это особый музыкальныйинструмент, издающий одинаковые звуки. Я мог небеспокоиться о том,

что они будут проявлять стеснение при их съемке накинокамеру, поскольку они попросту не знали, что такоекиносъемка.

Я не имел понятия, о чем думает этот мальчик илипочему его лицо имеет такое печальное выражение, так как яне говорил на местном языке, а переводчик, обычнопомогавший мне в работе, был далеко. У некоторых людеймышцы, сокращающиеся для поднятия внутренних уголковбровей, не вызывают движения кожи лба, но вместо этогосоздают эту характерную структуру морщин. В своей книге «Овыражении эмоций у человека и животных» Чарльз Дарвин писалоб этой структуре что, она «может, для краткости, бытьназвана мышцей огорчения... Она создает на лбу характерныйзнак, напоминающий по форме подкову».

То же самое мышечное сокращение, хотя и более слабое,придает лбу тот же вид, который мы наблюдаем у Бетти Ширли,но у мальчика из Новой Гвинеи вверх поднимаются не брови, акожа в центральной части лба. У некоторых людей именнотаким образом появляется непроизвольное выражение на лице,

вероятно, по причине специфики их анатомии. Хотя кому-томожет показаться, что мальчик испытывает недоумение, а непечаль, так как его брови сведены вместе, следует отметить,что подковообразная морщина может появиться только вместе сэмоцией печали. Для сравнения взгляните на стоящего за нимдругого мальчика, брови которого просто сведены вместе, чтоявляется признаком недоумения или концентрации. Ни щеки, нирот мальчика не дают никаких указаний на то, что ониспытывает печаль. Здесь мы имеем пример неполноговыражения. Сигнал подается только одной частью лица вотличие от случаев полного выражения, которое можнонаблюдать на двух предыдущих снимках. Такое неполноевыражение могло бы появиться в том случае, если бы онпытался контролировать проявление своей эмоции, так какбровями управлять труднее, чем нижней частью лица. Или,возможно, чувство является слишком слабым, чтобыотображаться на всем лице.

Теперь давайте исследуем некоторые составляющиевыражения печали и его более тонкие признаки. Для этого мывоспользуемся фотографиями моей дочери Евы, сделаннымичетыре года тому назад. Я не велел ей изображать конкретныеэмоции; вместо этого я показывал ей на своем лице те илидругие мышечные движения и просил ее их повторять. Я сделалтысячи снимков, прежде чем получил те, с помощью которых ямог объяснять, как происходят слабые изменения выраженийлица. В качестве модели я привлекал только одного человека(хотя я сделал также несколько снимков самого себя,показанные в последующих главах), чтобы ваше внимание неотвлекалось на специфические черты лица, которое вырассматриваете, и чтобы вы могли сфокусироваться на том,как изменяются эти выражения.

Я начну с области глаз, т. е. с век и бровей. Нарисунке Б показано нейтральное, неэмоциональное выражение,для того чтобы вы могли сравнивать с ним другие выражения,имеющие изолированные и иногда малозаметные изменения. Наснимке А показаны опущенные верхние веки, на снимке Впоказан легкий намек на поднятие внутренних уголков бровей.Даже когда происходят такие слабые изменения, то кажется,что они полностью изменяют все лицо.

Чтобы помочь вам увидеть, что только верхние векислева и только брови справа способны направлять особоесообщение, я сделал две составные фотографии, объединив обеэти характеристики на изображениях, показанных в нижнемряду. На снимке Г верхние веки со снимка А помещены нанейтральное лицо

со снимка Б. На снимке Д брови со снимка В также помещенына нейтральное лицо со снимка Б. Это должно убедить вас втом, что даже очень незначительные изменения способныповлиять на общий вид всего лица. В данном случае лицо наснимке Д выглядит чуть менее печальным, чем лицо на снимкеВ. Это происходит потому, что на снимке В имеется легкийнамек на то, что верхние веки слегка опущены. Этого нельзябыло бы заметить без сравнения снимка В со снимком Д,полученным в результате наложения бровей со снимка В нанейтральное лицо.

Снимок В имеет очевидные признаки печали; это можетбыть легкая печаль, контролируемая печаль или печаль,начинающая ослабевать. Не каждый способен распознать ее бездостаточной практики, особенно если эта печальнепродолжительна. Снимок А более неоднозначный. Он можетнести признаки легкой или контролируемой печали, но может и

А Б(нейтральное

)

В

Г Д

просто указывать на то, что человек скучает или хочетспать, так как слегка опущенные веки являются единственнымподаваемым этим лицом сигналом.

Отметьте, что происходит, когда слегка опущенные векидополняются поднятием бровей. Снимок Е является составным:он получен путем наложения бровей со снимка В и век соснимка А на нейтральное лицо. Та же комбинация слегкаопущенных век и приподнятых внутренних уголков бровейпоказана на снимке Ж, но на этом нормальном, а не составномснимке движение бровей выражено сильнее. Теперь нет никакихсомнений. Это очевидная печаль, которую можно неправильноинтерпретировать только в том случае, если ее проявлениебудет очень кратковременным.

Следующий ряд снимков показывает другие изменения вобласти глаз. На левом снимке З брови ровные, но взгляднаправлен прямо перед собой, а верхние веки не опущены. Наснимке И брови прямые, верхние веки слегка опущены, анижние веки слегка напряжены. Сравните нижние веки наснимке И и на нейтральном лице на снимке Б. На снимке К мывидим типичное выражение печали, при котором взгляднаправлен вниз. Вы видели такой взгляд как часть общеговыражения печали на фотографии Бетти Ширли. Разумеется,люди смотрят вниз, когда они читают или когда они устали,но когда такой взгляд добавляется к печальным бровям, тонаправляемое сообщение становится однозначным.

Брови — это очень важный и очень надежный индикаторпечали. Они редко принимают такую конфигурацию, если печальв действительности не ощущается, так как лишь немногие людиспособны намеренно выполнить такое движение бровями. В ихчисле можно назвать Вуди Аллена и Джима Керри: и тот идругой часто выполняют это движение. В то время какбольшинство людей подчеркивают смысл речи, поднимая илиопуская брови, эти два актера часто используют печальныеброви для подчеркивания значения отдельных слов.

Е Ж

Это помогает им выглядеть проявляющими сочувствие,чуткость и доброту, но это не обязательно оказываетсяотражением того, что они чувствуют на самом деле. Для тех,кто используют приподнятые внутренние уголки бровей дляподчеркивания смысла своей речи, это имеет мало значения,но для большинства других людей такие брови являются важнымсигналом печали.

Теперь давайте посмотрим, как выглядит в состояниипечали рот. На снимке Л уголки губ слегка опущены вниз. Этодвижение более заметно на снимке М и еще более на снимке Н.Это еще один признак легкой печали, хотя уголки губ могутопускаться и тогда, когда люди пытаются сделать свою печальменее заметной для окружающих. Снимок Н настольковыразителен, что когда это лицо показывается само по себе,без печальных бровей или глаз, то, вероятно, оновоспринимается как выражающее не печаль, а что-то другое.Возможно, такое движение ртом делается некоторыми людьмидля выражения неверия или отрицания.

На следующих снимках показано выражение, возникающееисключительно за счет подтягивания вверх нижней губы. Наснимке О лицо выражает недовольство. Это выражение можетвозникнуть само по себе, когда человек только начинаетчувствовать печаль как предвестницу плача. Оно может такжевозникнуть тогда, когда человек находится в угрюмомсостоянии. На снимке П движение оказывается слишкомсильным, чтобы служить признаком печали, когда онопоявляется само по себе: без печальных бровей и век илиопущенного взгляда. Напротив, оно может служить символом

З И К

неопределенности, наподобие пожимания плечами. Снимок Рсочетает подтягивание нижней губы вверх, как на снимках О иП, со сжиманием губ.

Часто такое выражение служит символом решимости иликонцентрации, а также может быть проявлением манерностинекоторых людей, в частности президента Клинтона. Кое-ктодобавляет к этому выражению немного улыбки, и оностановится символом их намерения с улыбкой переносить любыетрудности.

На следующих снимках показаны смеси двух эмоций. Наснимке С показано сочетание печальных бровей с улыбкой вовесь рот. Закройте на снимке рот рукой, и вы увидите, чтолицо выглядит печальным; если же вы закроете рукой глаза иброви, то лицо будет выглядеть счастливым. Это выражениевозникает вместе с горько-сладкими выражениями, вызванными,к примеру, воспоминаниями о счастливых мгновениях жизни,окрашенными грустью из-за того, что эти мгновения осталисьв прошлом и никогда уже не повторятся. Оно может возникнутьтакже, когда человек использует улыбку, чтобы попытатьсяскрыть или замаскировать печаль.

Л М Н

О П Р

На снимке Т показана комбинация страха и печали,выраженная с помощью печальных бровей и широко открытого отстраха рта. Сначала закройте на снимке рукой брови иотметьте страх в глазах; затем закройте на снимке глаза, ивы увидите, что брови, безусловно, являются печальными,подобными тем, которые мы видели раньше. Снимок У можетпоказывать смесь печали и удивления, потому что губы налице раздвинуты, а глаза открыты, хотя и не так широко, какна среднем снимке, показывающем смесь страха и печали.

На последнем снимке Ф показана комбинация всехпризнаков печали, которые мы уже видели, с одним новым.Внутренние уголки бровей приподняты, верхние веки слегкаопущены, уголки губ оттянуты вниз. Новой характеристикойявляется приподнимание щек, приводящее к появлению морщин,идущих вниз от ноздрей Евы к уголкам ее губ. Эти морщиныполучили название носогубных. Мышцы, которые приподняли еещеки, вызвали появление этих морщин и подтянули вверх кожупод глазами, в результате чего глаза Евы сузились.

С Т У

Ф

Регулярный просмотр этих фотографий, а также фотографий,приведенных в начале этой главы, поможет вам лучшепонимать, что чувствуют люди, даже когда они нерассказывают вам об этом сами. Вы сможете усовершенствоватьсвои навыки распознавания легких признаков печали (иэмоций, о которых рассказывается в других главах), еслиобратитесь к веб-сайту http://www.emotionsrevealed.com

Использование полученнойинформацииДалее я хочу рассмотреть материал, который позволит вамправильнее понимать информацию об эмоциях, предоставляемуюлицами других людей и вашими собственными автоматическимиреакциями. Вполне очевидно, что следует делать, когдапечаль отчетливо проявляется на чьем-то лице, как умальчика из Тузлы, у Бетти Ширли и у Евы на снимках 3, И, Ки Ф. На всех этих снимках люди, испытывающие печаль, непытаются ее скрывать. Когда печаль проявляется в предельнойформе, человек, показывающий такое выражение, может ощущатьэту эмоцию на своем лице и ожидать, что другие смогутузнать об испытываемом им чувстве. Выражение лицасигнализирует о потребности в утешении — иногда для этоговам достаточно положить ему руку на плечо или сказать емунесколько теплых слов.

Ну а если на лице проявляются только слабые симптомы,подобные тем, которые вы видели на снимках А, В и Л? Чтовам следует делать с этой информацией? Вспомните, чтовыражения эмоций никогда не говорят вам об источникеэмоций, — ведь есть много причин, по которым человек можетиспытывать, к примеру, печаль. Не уверяйте себя в том, чтовы знаете, почему человек опечален. Когда вы видите слабоевыражение эмоции, нельзя сказать наверняка, хочет личеловек, чтобы вы знали о его чувствах, и вам не следуетполагать, что вы должны притворяться, будто его чувства вамизвестны. Одно дело, когда вы видите слабые признакиэмоции, а другое дело, когда вы видите выражения эмоции на

http://www.emotionsrevealed.com




лицах Бетти Ширли или мальчика из Тузлы; эти двое прекраснознают, что они чувствуют и что отражается на их лица, а выобязаны реагировать на проявления их чувств.

Если выражение эмоции трудноуловимо, то первый вопросзаключается в том, является ли это выражение симптомомначинающейся печали, слабой печали, предчувствиемразочарования или же это выражение является признакомсильной, но контролируемой печали, испытываемой человеком?Иногда вы можете сказать, что это такое, непосредственно втот момент, когда оно возникает. Если оно возникает в самомначале беседы, то скорее это не начало наступающей печали,а предчувствие печали — печали, импортированной из памятиили из ранее произошедшего события. Если выражение печаливозникает во время беседы, то оно может быть симптомомначинающейся печали или более сильной, но контролируемойпечали. Все зависит от того, о чем вы говорите со своимсобеседником.

Предположим, что одно из таких слабых выражений печалипоявляется у вашего подчиненного, когда вы сообщаете ему оего перспективах на получение повышения. Это может бытьвыражение ожидаемой печали, или, если новость не оченьхорошая, выражение легкой печали, или, если новость совсемплохая, выражение контролируемой более сильной печали. Есливы знаете, что чувствует человек, то это не значит, что выобязательно захотите это открыто подтвердить. Многоезависит от ваших отношений с этим человеком. К тому же этаинформация окажется для вас полезной при определении того,как вы будете реагировать на этого человека сейчас илипозднее.

В некоторых ситуациях взаимодействия с людьми простоевыражение сожаления по поводу доставленного имразочарования может оказаться очень полезным. Но подобноевыражение сожаления может унизить или даже разгневатьнекоторых людей, поэтому при общении с ними в такихситуациях лучше не говорить ничего. Признание егоразочарования или заявление об испытываем вами сожаленииможет показаться неискренним или даже вызвать гнев. Но еслиимеется другая возможность для развития карьеры этогочеловека, то подтверждение вами обоснованности егоразочарования одновременно с предложением помощи при

появлении следующей вакансии может обеспечить укреплениеваших отношений.

Еще один серьезный вопрос заключается в том, наскольковажной является плохая новость, которую вы собираетесьсообщить. Если она действительно несет этому человекунесчастье, то тогда тонкий намек на печаль может статьрезультатом попытки ослабить проявления других, гораздоболее сильных чувств. Если это так, то любое признание вамивашего понимания того, что он чувствует, может вызватьболее интенсивное проявление этих печальных чувств. Выхотите, чтобы это произошло? Вы берете из выражения лицачеловека ту информацию, которую он пытается от вас скрыть.Стоит ли вам демонстрировать или комментировать ее?Предположим теперь, что плохую новость от своего начальникаполучаете вы и выражение легкой печали появляется на еголице, когда он сообщает вам, что вы не получите повышения.Вероятно, это означает, что начальник вам симпатизирует,что он сожалеет о необходимости сообщить вам плохуюновость. Чем обусловлено желание подсластить горькуюпилюлю: симпатией к вам, несогласием с таким решениемвысшего руководства или проявлением сочувствия к вам послепоявления на вашем лице признаков легкой печали? Намек напечаль на его лице не сообщит вам ничего нового, но онпозволит вам понять, что начальник озабочен случившимся, аэто стоит отметить. Не исключено, что это фальшивоевыражение озабоченности, но большинство мышечныхсокращений, придающих лицу выражение печали, не так-толегко выполнить преднамеренно.

Если бы легкое выражение печали появилось на лицевашего друга, когда он рассказывал вам о полученной имплохой новости, то вы могли бы захотеть пойти дальше. Вымогли бы пожелать вербально выразить ваше огорчение,высказать сочувствие по поводу его непростого положения идать ему возможность полнее раскрыть свои чувства. И вновьвы должны помнить о том, что это выражение может бытьрезультатом попытки контролировать или скрыть более сильнуюпечаль. Есть ли у вас право вторгаться в частную жизньвашего друга? Были ли ваши прошлые отношения достаточноискренними, для того чтобы он мог рассчитывать на получениеот вас ободрения и утешения? Не будет ли лучше ограничиться

ни к чему не обязывающим: «У тебя все в порядке?» — ипредоставить другу самому решать, стоит ли ему подробнеерассказать о своих чувствах?

Предположим, что такое выражение появляется на лицевашей двенадцатилетней дочери после того, как выспрашиваете ее о том, как она провела сегодняшний день вшколе. Как отец вы имеете право, а кто-то сказал бы, что выпросто обязаны, знать о чувствах вашего ребенка. Однако,вступая в пору отрочества, ребенок все активнее защищаетсвое право на неприкосновенность своей собственной жизни,право самому решать, кому и о чем рассказывать. Были ливаши отношения близкими и можете ли вы потратить свое времяна расспросы именно сейчас, даже если ваш комментарий поповоду ее чувств вызовет поток слез? Я считаю, что лучшеспрашивать, лучше получать подтверждения случившегося, чемпритворяться, что ничего не произошло. Но это мой стильотношений, и он не обязательно должен стать вашим. Естьтонкая грань между назойливостью и безразличием, и выможете, не переходя ее, проявить свою заботу о человеке.Если речь идет о подростке, то, возможно, будет разумнодать ему шанс самому разобраться в случившемся, простоспросив: «У тебя все в порядке?» или «Тебе нужна какая-топомощь?»

Печаль часто проявляется при прощании, когда двачеловека, беспокоящиеся друг о друге, предвидят долгуюразлуку. Чаще всего, хотя и не всегда, для большинстватаких форм отношений уместным оказывается проявлениесожаления при расставании. Одни люди настолько плохопереносят печальные чувства, что им очень трудно открытоподтверждать их наличие у себя. Другие люди могут полностьюутрачивать контроль над собой, когда испытываемое чувствопечали требует словесных комментариев. Если бы в вашихотношениях фактор разлуки играл действительно важную роль,то вы наверняка понимали бы другого человека достаточнохорошо, для того чтобы знать, как вам следует проявлятьсвои реакции.

Эти примеры призваны показать, что само по себеналичие информации о чувствах, испытываемых человеком,ничего не говорит вам о том, как вам следует действовать.Оно не дает вам права и не налагает на вас обязанности

сообщать этому человеку о том, что вы знаете о егочувствах. У вас есть разные варианты действий в зависимостиот того, что представляет собой человек и какие у вас с нимсложились отношения, каковы особенности текущего момента икакое поведение будет для вас более комфортным. Нообнаружение печали, когда она еще слаба, не скажет вам отом, что с человеком происходит или произошло что-товажное, что это событие сопряжено с утратой и что этотчеловек нуждается в утешении. Само по себе появлениевыражения печали не скажет вам, подходите ли вы на рольутешителя и уместно ли будет утешать человека в данныймомент. Перед тем как обращаться к следующей главе,приведите в порядок ваши нервы. Она посвящена самой опаснойэмоции — гневу. Не начинайте читать ее, прежде чем выуспокоитесь и почувствуете себя в состоянии померятьсясилой с этой эмоцией.

Гнев 147

6Г Л А В А

Гнев

Лицо человека, готового к нападению и проявлениюжестокости, выражает гнев. Демонстрант-сепаратист справа

только что ударил канадского полицейского, а демонстрантслева собирается это сделать. Однако мы не знаем, чтопроизошло до этого момента. Атаковал ли полицейскийдемонстранта? Действовал ли демонстрант в рамкахнеобходимой самообороны или же его насилие было ничем неспровоцировано? Является ли реакция на нападение темой длягнева, универсальным триггером, приводящим в действиеэмоцию гнева?

Ученые, изучающие эмоции, предложили множество разныхтем для гнева, но пока что нет доказательств того, чтокакая-то из них является главной; фактически для этойэмоции могут иметься комбинированные темы.

Наиболее действенным способом вызвать гнев у детей –иногда он используется учеными-психологами для изученияэтой эмоции – является физическое вмешательство посредствомудерживания рук ребенка таким образом, чтобы он не мог имисвободно пользоваться.1 Это является метафорой одной изнаиболее частых причин гнева детей и взрослых: созданиепрепятствий тому, что они намереваются делать. Если мыдумаем, что вмешательство было преднамеренным, а неслучайным или вынужденным, если мешающий нам человекнамеренно решил создавать нам помехи, то наш гнев можетстать ещё сильнее. Разочарование чем угодно, даженеодушевленным предметом, также может вызвать гнев.2 Мыможем испытать разочарование даже из-за ослабления нашей

Гнев 148памяти или какой-то другой физической или умственнойспособности.

Когда кто-то пытается причинить нам физический вред,то вероятными реакциями на такую угрозу будут гнев и страх.Если кто-то пытается нанести нам моральный вред, оскорбляянас, глумясь над нашим внешним видом или очерняя нашудеятельность, это также, вероятно, вызовет гнев и страх.Как отмечалось в предыдущей главе, у человека, отвергнутогосвоей возлюбленной, возникает не только печаль, но и гнев.Некоторые супруги или любовники, приходящие в ярость из-затого, что их бросают, наносят побои тем, кто их оставляет.Гнев контролирует, гнев наказывает, гнев мстит.

Одна из самых опасных особенностей гнева состоит втом, что он сам порождает гнев и этот циклический процессможет развиваться по нарастающей. Надо иметь ангельскийхарактер, чтобы спокойно реагировать на проявления гневадругого человека, особенно когда его гнев кажетсянеоправданным и высокомерным. Таким образом, гнев другогочеловека сам может рассматриваться как еще одна причинагнева.

Гнев 149

Разочарование тем, как действовал человек, также можетвызвать наш гнев, особенно если к этому человеку мы глубокопривязаны. Может показаться странным, что мы можемгневаться сильнее всего на тех, кого мы больше всего любим,но именно эти люди способны причинить нам самое сильноедушевное страдание. На ранних стадиях романтическихотношений мы можем услаждать себя разными приятымифантазиями о предмете нашего обожания и испытывать гнев,когда он не соответствует нашему придуманному идеалу.3 Намтакже может казаться более безопасным проявлять гнев поотношению к близкому, а не незнакомому человеку. Другаяпричина, по которой мы можем гневаться сильнее всего натех, о ком мы искренне заботимся, состоит в том, что этилюди хорошо знают нас, знают наши страхи и слабости и всето, что может уязвить нас болезненнее всего.

Мы можем разгневаться на человека, даже совершеннонезнакомого нам, если он пытается оправдывать оскорбляющие

Гнев 150нас поступки и убеждения. Нам даже не нужно встречаться сэтим человеком, так как мы можем испытать глубокий гнев,просто прочитав о том, что кто-то осуществляет действия илипропагандирует идеи, с которыми мы принципиально несогласны.

Сторонники эволюционной теории Майкл Мак-Гуайр иАльфонсо Троиси4 выдвинули весьма интересное предположениео том, что люди обычно демонстрируют разные «поведенческиестратегии» в ответ на разные причины, темы и вариациигнева. Действительно, есть основания полагать, что разныепричины гнева не будут вызывать гнев одного типа или однойинтенсивности. Когда кто-то отвергает или разочаровываетнас, мы можем попытаться причинить ему вред, хотя попыткапричинения вреда грабителю может стоить нам жизни.

Кто-то может утверждать, что фрустрация, гнев другогочеловека, угроза нанесения ущерба и потеря возлюбленногоявляются вариациями одной и той же темы вмешательства. Дажегнев на того, кто защищает неправильные, с нашей точкизрения, действия и идеи, также может рассматриваться каквариация этой же темы. Но я полагаю, что людям важнорассматривать эти факторы как разные триггеры и определятьдля себя, какой из них является самым мощным, самым горячимтриггером гнева. Слово «гнев» охватывает ряд родственныхэмоциональных состояний. Существует несколькоразновидностей этой эмоции: от легкого раздражения доярости. Они различаются не только по силе испытываемогочувства, но и по типу испытываемого гнева. Негодование —это уверенный в своей правоте гнев; угрюмость — этопассивный гнев; озлобление наступает тогда, когда приходитконец терпению. Мщение — это тип вызванных гневом действий,обычно начинающихся после периода размышления о полученномоскорблении; иногда эти действия носят более жестокийхарактер, чем спровоцировавший их поступок.

Если гнев краток, то он может проявляться в виденегодования, но длительное недовольство — это уже совсемдругое. Если человек поступил, по вашему мнению,несправедливо, вы можете не простить ему этого и затаить нанего обиду на долгий срок, иногда на всю жизнь. Это незначит, что вы будете постоянно испытывать гнев, но всякийраз, когда вы будете видеть этого человека или думать о

Гнев 151нем, гнев будет закипать у вас в груди. Чувство обиды можетстать подобным незаживающей ране и регулярно напоминать осебе. Оскорбленный человек может постоянно размышлять онанесенном ему оскорблении. Обычно в таких случаяхвероятность мщения значительно повышается.

Ненависть — это длительная и прочная неприязнь. Мы неиспытываем постоянного гнева на того, кого мы ненавидим, новстреча с этим человеком или даже услышанное сообщение онем может легко пробудить в нас гневные чувства. Мы также сбольшой вероятностью испытываем отвращение и презрение кненавидимому нами человеку. Подобно чувству обиды,ненависть также обычно бывает продолжительной и нацеленнойна конкретного человека, но при этом она носит более общийхарактер, в то время как чувство обиды вызывает отдельныепоступки. Ненависть также может пылать в человеке годами,заставляя его часто думать о том, кто нанес емуоскорбление.

Трудно понять, как следует классифицировать ненавистьи длительное чувство обиды. Их нельзя отнести к эмоциям,так как они длятся слишком долго. Они не являютсянастроениями по той же причине, а также потому, что намизвестно, почему человек вызывает нашу ненависть и чувствообиды, в то время как причина нашего настроения обычноостается нам неизвестной. Я даже подумывал о том, чтобыназвать чувство обиды эмоциональным отношением, а ненависть— эмоциональной привязанностью наряду с романтической иродительской любовью. Таким образом, я хотел подчеркнуть,что эти чувства содержат признаки гнева, но не являютсягневом как таковым.

В прошлой главе я утверждал, что сообщением,передаваемым выражением печали, является мольба о помощи.Гораздо труднее определить единственное сообщение дляэмоции гнева. Слова «прочь с моего пути», по-видимому,частично выражают суть этого сообщения, т.е. содержатугрозу источнику помехи. Однако такое сообщение, по-видимому, не подходит для гнева, вызванного гневом другогочеловека или гневом, испытываемым в отношении человека, окотором можно прочитать в газете, что он совершил какие-товозмутительные поступки. А иногда гнев является чувством,вызванным желанием не просто убрать со своего пути

Гнев 152человека, наносящего оскорбления, но и причинить ему вред.Гнев редко испытывается подолгу сам по себе. Часто страхсначала предшествует гневу, а затем опять приходит ему насмену: страх перед потенциальным вредом, который можетпричинить объект гнева, или страх перед собственным гневом,страх перед потерей контроля над собой, страх передпричинением вреда другим людям. Некоторые люди испытываютсмесь отвращения и гнева, когда получают отпор от человека,которого они пытались атаковать. Или отвращение может бытьнаправлено на себя самого за проявленный гнев, занеспособность контролировать свои эмоции. Некоторые людииспытывают вину или стыд за проявленный ими гнев.

Гнев является также самой опасной эмоцией, потому что,как было показано на фотографии активно протестующихдемонстрантов, разгневанные люди могут пытаться нанестивред объекту своего недовольства. Гнев может выражатьсятолько в словах, но мотив будет оставаться прежним —причинить вред тому, кто этот гнев вызвал. Но является лиэтот импульс к причинению вреда обязательным и неотъемлемымэлементом схемы реакции гнева? Если это так, то мы должнывидеть попытки причинения вреда в раннем возрасте инаблюдать их ослабление только тогда, когда ребенканачинают учить подавлять этот импульс. Если это не так, тоимпульс гнева мог бы просто направляться на проблему безобязательной попытки причинения вреда человеку, которыйэтот гнев вызвал. Но в таком случае мы наблюдали бы гневноеповедение, наносящее вред, только у тех детей, которыеузнавали бы от своих воспитателей или других людей, чтонанесение вреда человеку — это самый эффективный способпреодоления проблемы. Важно, какой ответ на исходный вопросявляется верным. Если причинение вреда не являетсянеотъемлемым элементом схемы реакции гнева, то тогда естьвозможность воспитывать детей таким образом, чтобыстремление к причинению вреда не было частью их поведения вразгневанном состоянии.

Я спрашивал двух ведущих специалистов5 по проявлениюгнева у младенцев и маленьких детей о наличиинеопровержимых доказательств в поддержку той или иной точкизрения, и они заявили, что таких доказательств нет. ДжоКампос, родоначальник исследования эмоций у детей,

Гнев 153рассказал о «силовых действиях, которые, по-видимому,выполняют функцию устранения препятствия» у новорожденных,и упоминал о так называемом «протогневе», возникающем умладенцев в различных ситуациях, подразумевающихвмешательство в их действия — например, удаление от грудиво время кормления. Однако неясно, являются ли эти движенияцеленаправленными попытками причинения вреда человеку,являющемуся источником помехи, или просто попыткамиустранения препятствия. Нет также точной информации о том,когда и как возникают попытки причинения вреда и возникаютли они у всех младенцев.

Имеются данные о том, что попытки нанесения ударов ипричинения повреждений иным способом наблюдаются в оченьраннем возрасте у большинства малышей, но они начинаютконтролироваться примерно с двухлетнего возраста и затемстановятся от года к году все слабее.6 Психиатр иантрополог Мелвин Коннер недавно написал: «Способность кнасилию... никогда не исчезает... Она существует всегда».7

Эти слова вполне соответствуют моим наблюдениям за моимисобственными детьми, которые очень рано начали делатьпопытки причинения вреда другим людям. Их необходимо былонаучить подавлять эту реакцию и вырабатывать другие способыборьбы с помехами, нападениями и прочими внешнимивоздействиями. Я подозреваю, что практически у каждого изнас импульс к причинению вреда занимает центральное место вреакции гнева. Однако я также уверен в том, что все мызаметно различаемся по силе этих импульсов.

Хотя мы можем осуждать людей за то, что они говорят иделают в состоянии гнева, их поведение нам понятно.Непонятным будет для нас поведение человека, причиняющеговред другим людям, не испытывая гнева, или человека, частовыглядящего по-настоящему испуганным. Люди часто сожалеют ословах, произнесенных в приступе гнева. Принося извинения,они объясняют, что действовали под влиянием гнева, чтопроизнесенные ими слова не следует воспринимать всерьез ичто их реальные установки и убеждения оказались искаженнымипод воздействием этой эмоции. Такое состояние прекрасноиллюстрирует фраза «Я совсем потерял голову». Извинениядаются нелегко до тех пор, пока сохраняются какие-то следыгнева, и они не всегда способны возместить причиненный

Гнев 154ущерб. Если мы внимательны к нашему эмоциональномусостоянию, т. е. если мы не просто сознаем, что мычувствуем, но и можем взять паузу для рассмотрения того,хотим ли мы в своих поступках руководствоватьсяиспытываемым нами гневом, то нам все равно придетсявыдержать борьбу, если мы решим не действовать под влияниемэтой эмоции. Для одних эта борьба будет труднее, чем длядругих, поскольку у кого-то из нас гнев может возникатьбыстрее и проявляться с большей интенсивностью. Иногда мы всамом деле хотим действовать на основе нашего гнева, и, какя объясню позднее, действия, осуществленные в состояниигнева, могут быть полезными и необходимыми. Дэвид ЛинСкотт, двадцатишестилетний мужчина, объявивший себя ниндзя,изнасиловал и убил дочь Максины Кенни в 1992 г. Скотт быларестован в 1993 г., но судебный процесс растянулся начетыре года. После того как Скотт был признан виновным,Максине и ее мужу Дону была предоставлена возможностьвыступить во время завершающей фазы процесса. Максинаобратилась к Скотту напрямую, заявив: «Ты думаешь, что тыниндзя? Опомнись! Эта страна — не феодальная Япония, и дажеесли бы она была ею, то ты никогда бы не стал ниндзя,потому что ты трус! Ты бродил по ночам, одетый во всечерное, носил с собой оружие и охотился на невинных,беззащитных женщин. Ты насиловал и убивал их, потому чтоэто давало тебе ложное ощущение собственного могущества. Ноты больше похож на грязного отвратительного таракана,который бегает по стенам по ночам и заражает все вокруг. Яне испытываю к тебе никакого сочувствия. Ты изнасиловал ижестоко убил мою дочь Гейл, нанеся ей семь ударов ножом. Тыне пожалел ее, когда она отчаянно боролась за жизнь, о чемсвидетельствуют многочисленные раны на ее руках. Ты незаслуживаешь того, чтобы тебя оставили в живых». Скотт, неиспытывавший раскаяния, улыбался во время речи миссисКенни. Возвращаясь на свое место, она ухитрилась ударитьСкотта по голове, прежде чем ее успели схватить за руки мужи полицейские (этот момент показан на фотографии).

Гнев 155

Часто тем, что мотивирует нас контролировать гнев и непозволять ему перерастать в ярость, является нашаприверженность к сохранению отношений с человеком, накоторого мы направляем наш гнев. Кем бы ни был этот человек— нашим другом, работодателем, наемным работником, супругомили ребенком и что бы он ни сделал, мы верим, что можембезвозвратно разрушить наши будущие отношения с ним, еслибудем неспособны управлять нашим гневом. Но у Максины Кеннине было раньше никаких отношений со Скоттом и не ожидалоськаких-либо отношений в будущем, которые могли бымотивировать ее не действовать под влиянием этой эмоции.

Разумеется, мы можем с пониманием и сочувствиемотнестись к гневу Максины. Любой из нас на ее месте вполнемог бы испытать то же чувство. Хотя мы можем не одобрять еенападения на Скотта, все же нам трудно осуждать еедействия. Возможно, Максина достигла своего пределапрочности, когда увидела, что убийца ее дочери не выразилсожаления и раскаяния и только холодно улыбался в ответ наее обвинения. Повел бы себя таким же образом на ее месте

Гнев 156каждый? Свидетельствует ли такое поведение о достижениипредела прочности? Имеется ли предел прочности у каждого изнас? Я так не думаю. Муж Максины, Дон, не действовал подвлиянием импульса к совершению насилия; напротив, онудерживал жену от нападения на Скотта.

Максина и Дон Кенни пережили самое страшное событиедля любого родителя: жестокое убийство их ребенка,совершенное незнакомым человеком без какой-либо внятнойпричины. Через восемь лет после того, как ихтридцативосьмилетняя дочь Гейл была изнасилована и убита,они рассказали мне, что по-прежнему страдают и остроощущают ее отсутствие. Почему же Максина и Дон так по-разному вели себя в тот день в зале суда?

Возможно, Максина имеет «короткий запал» и быстроприходит в разгневанное состояние, хотя сама онаутверждает, что это для нее нетипично. Ее муж Дон приходитв разгневанное состояние медленно, поскольку сдерживаетсвои эмоции, которые нарастают постепенно. Люди с высокойскоростью нарастания гнева оказываются в более тяжеломположении, чем все остальные, когда они хотят сдержать своиреакции гнева и не допустить перерастания гнева в ярость.Хотя Максина не считает, что у нее «короткий запал», онаутверждает, что могла бы взорваться, если бы «подумала, чтомоей семье что-то угрожает».

Максина рассказала мне: «Я всегда испытываю эмоции вочень сильной форме... Я думаю, что люди переживают эмоциис разной силой. Есть люди с разным эмоциональным складомхарактера, и некоторые из них более эмоциональновозбудимы». Я сообщил супругам Кенни о том, что провожуисследование по теме, затронутой Максиной, и считаю, чтоона права (эта работа описана в конце главы 1 и взаключении).

Все мы различаемся по тому, насколько интенсивнопереживаем каждую из эмоций. Одни люди могут быть простонеспособными к сильному гневу и никогда не проявлятьнеистовой ярости. Разные выражения гнева возникают взависимости не только от длительности запала, но и от того,насколько вспыльчивым характером обладает человек, астепень вспыльчивости не может быть одинаковой у всех.Ученым пока что неизвестны источник таких различий и

Гнев 157показатель соотношения ролей генетического фактора ифактора внешнего окружения. В любом случае, каждый из этихфакторов играет свою роль.8 Позднее в этой главе я расскажуо результатах обследования людей, известных своимнеобычайно сильным гневом.

Максина сообщила мне, что она не знала заранее о том,что собирается ударить Дэвида Скотта. Она думала, что моглабы оскорбить его словесно и этим ограничиться. Но потоксловесных оскорблений способен открыть «шлюзы» гневу ипозволить ему быстро усиливаться, в результате чегочеловеку становится трудно «включать тормоза» и удерживатьсебя от физического нападения. Во время перерыва в судебныхслушаниях Максина так объяснила репортеру свое нападение наДэвида Скотта: «Это было подобно временному помешательству.Я просто не могла больше сдерживать это в себе». На вопросо том, думает ли она сейчас, оглядываясь назад, что была втот момент безумной, Максина ответила: «Да, я помню чувствосильной ненависти... Гнев был настолько сильным, что я дажене думала о последствиях». (Возможно, несколько неожиданнодля всех Дон позднее упрекнул себя за то, что также ненапал на Дэвида Скотта.9)

Я уверен, что почти каждый способен не допуститьдействий и высказываний, находясь в состоянии гнева илидаже в состоянии ярости. Отметьте, что я сказал «почти»,так как есть люди, которые, по-видимому, неспособныконтролировать свой гнев. Это может быть врожденнаяособенность характера или же результат повреждения какой-тообласти мозга. Такое объяснение не годится для Максины, таккак она всегда была в состоянии контролировать свои эмоции.

Хотя мы можем испытывать побуждение произнестиоскорбительные слова или причинить физический вред,большинство из нас способны заставить себя этого не делать.Изо рта может вырваться несколько слов, а рука можетсделать неопределенное движение в воздухе, но общийконтроль доступен практически каждому. Все мы илипрактически все можем сделать выбор в пользу отказа отнасилия, отказа от причинения вреда словом или действием.Максина сделала сознательный выбор в пользу выступления взавершающей фазе суда и решила говорить настолько резко,

Гнев 158насколько она была способна. Она гордится проявленнойненавистью, которую испытывает до сих пор.

Я ожидаю, что большинство людей прибегнут кнасильственным действиям, если такие действия позволятпредотвратить убийство их ребенка, но можно ли это считатьподлинной потерей контроля? Когда насилие обеспечиваетдостижение достойной цели, то немногие осуждают его. Ономожет быть не импульсивным, а тщательно спланированным.Даже его святейшество далай-лама считает, что насилие втаких обстоятельствах оправданно.10

Я понимаю, что не каждый даже в таких экстремальныхобстоятельствах стал бы действовать жестоко. Вряд ли те,кто не стали бы действовать подобным образом, имели бынастолько высокий порог гнева, чтобы лишь более серьезныепровокации могли заставить их потерять контроль над собой,так как трудно представить себе еще более вызывающуюпровокацию. В моих исследованиях, в ходе которых я просиллюдей описать ситуации, способные вызвать самый сильныйгнев, чаще всего называлась угроза смерти члену семьи. Но яуверен, что даже тогда, когда лишь насильственные действиямогут предотвратить смерть члена семьи, далеко не каждыйстанет действовать таким образом. Кто-то может не делатьэтого из страха, а кто-то из-за убежденности внедопустимости насилия.

Нападение Максины Кенни на Дэвида Скотта — это совсемдругое дело. Оно не могло предотвратить убийство; оно былоактом мщения. Мы понимаем ее действия, но большинство изнас не стали бы действовать подобным образом. Каждый деньмногим родителям приходится видеть в залах суда убийц ихдетей, но большинство этих родителей не пытаются совершатьакты возмездия. Однако трудно не симпатизировать МаксинеКенни, не ощущать, что она сделала что-то правильное, —ведь преступление было ужасным, а ее утрата невосполнимой.Но, несмотря на это, человек, изнасиловавший и убивший еелюбимую дочь, спокойно сидел в зале суда и отвечал усмешкойна слова страдающей матери. Может ли кто-то из нас суверенностью сказать, что, оказавшись на ее месте, он несделал бы то же самое?

До встречи с Максиной и Доном Кенни я утверждал, чтоненависть всегда деструктивна, но теперь я уже не так

Гнев 159убежден в этом. Следует ли ожидать, что мы не почувствуемненависти и желания причинить боль человеку, которыйизнасиловал нашего ребенка, который нанес ему семьсмертельных ударов ножом? Могла ли непрекращающаясяненависть Максины к Дэвиду Скотту не служить полезной цели,если она, образно говоря, перевязывала душевные раныстрадающей матери? Ненависть Максины не вызывала«нагноения» в ее душе; Максина направляла свою жизнь впозитивное русло, но при этом сохраняла ненависть к ДэвидуСкотту.

Большую часть времени мы не реагируем даже насерьезные провокации, когда испытываем просто раздражение.Однако гнев, иногда даже очень сильный, может возникнутьтогда, когда провоцирующее событие будет казатьсяокружающим совсем незначительным. Это может быть проявлениенесогласия, вызов, оскорбление, слабая фрустрация. Иногдамы можем предпочесть не контролировать наш гнев, незаботиться о последствиях или на какое-то мгновение простоо них не думать.

Психолог Кэрол Таврис,11 написавшая о гневе целуюкнигу, утверждает, что проявление вашего гнева — к чемупризывают другие психологии — обычно делает ситуацию ещехуже. Тщательно проанализировав результаты исследований,она пришла к выводу о том, что подавляемый гнев «невызывает депрессии, не приводит к появлению язв илигипертонии, не побуждает нас к перееданию и не вызываетинфаркта... Маловероятно, что подавляемый гнев имеетмедицинские последствия, если мы контролируем ситуацию,которая его вызвала, если мы интерпретируем гнев какпризнак наличия повода для недовольства, который долженбыть скорректирован, а не как эмоцию, которую необходимоугрюмо сохранять, и если мы чувствуем свои обязательстваперед нашей работой и живущими с нами людьми».12

Существуют издержки проявления нашего гнева.13 Гневныедействия и гневные слова способны разрушить дружескиеотношения, быстро и нередко навсегда, и создать вместо нихвраждебные отношения. Но даже без гневных действий игневных слов наше гневное выражение лица и гневный звукнашего голоса будут сигнализировать о нашем состоянии тому,на кого обращен наш гнев. Если этот человек ответит нам с

Гнев 160раздражением или презрением, то, возможно, нам будеттруднее сохранить контроль за ситуацией и избежать стычки.Ведь разгневанные люди мало кому кажутся симпатичными. Какпоказали исследования, разгневанные дети теряютрасположение других детей,14 а разгневанные взрослыерассматриваются как социально непривлекательные индивиды.15

Я уверен, что обычно мы оказываемся в лучшемположении, когда мы не действуем под влиянием нашего гневаили когда мы заботимся о том, чтобы наши действия имеликонструктивный характер, т. е. не предусматривали атаки начеловека, на которого мы разгневаны. Разгневанный человекдолжен рассматривать, хотя он часто этого не делает,действительно ли на то, что вызвало его гнев, лучше всегореагировать проявлением гнева. Хотя иногда этодействительно бывает именно так, существуют и многие другиеситуации, исправления которых можно легче добиться в томслучае, если обращаться к источнику недовольства послетого, как гнев будет подавлен. Однако есть моменты, вкоторые мы не обращаем внимания на то, что еще большеухудшаем ситуацию, не заботимся о будущих отношениях собъектом нашего гнева.

При сильном гневе сначала мы можем не знать или дажене хотеть знать, что находимся в разгневанном состоянии. Яне говорю здесь о нашей неспособности быть внимательными кнашим эмоциональным чувствам. Речь не идет о том, что мы неможем отступить назад и подумать, хотим ли мы и дальшедействовать под влиянием нашего гнева. Скорее мы просто незнаем о том, что испытываем гнев, даже несмотря на то, чтопроизносим гневные слова и осуществляем гневные действия.

Совершенно не ясно, как или почему это происходит.Может быть, мы не знаем о своем гневе, потому что знать онем — это все равно что, осуждать самих себя? Могут ли одниразгневанные люди с большей вероятностью не знать о своемгневе, чем другие? Будет ли такая неосведомленность болеехарактерна для гнева, чем для других эмоций? Имеется лиуровень гнева, достижение которого всегда означает, чторазгневанный человек обязательно должен узнавать о своемгневе, или это также зависит от особенностей каждогоиндивида? Когда труднее стать внимательным к нашимэмоциональным чувствам: когда мы испытываем гнев, страх или

Гнев 161горе? К сожалению, научных исследований, позволяющих датьответы на эти вопросы, еще не проводилось.

Главная выгода от осведомленности о чувствах гнева иот внимательности к ним заключается в возможностирегулировать или подавлять наши реакции, заново оцениватьситуации и планировать действия, с наибольшей вероятностьюспособные устранить источник нашего гнева. Если мы не знаемо том, что мы чувствуем, и просто действуем под влияниемнаших эмоции, мы не можем достичь ни одного извышеперечисленных результатов. Не осведомленные о своихчувствах, неспособные хотя бы на мгновение задуматься отом, что мы собираемся сделать или сказать, мы с большейвероятностью станем совершать поступки, о которых позжебудем жалеть. Даже если мы знаем о нашем гневе, но не можембыть внимательными к нему, не можем отступить в сторону изадуматься на какое-то время о происходящем, то мы несможем сами решать, что мы будем делать.

Обычно наше неведение об испытываемом гневепродолжается недолго. Те, кто видят и слышат проявлениянашего гнева, могут сообщить нам о них, и мы сами такжеможем слышать звук нашего голоса или же представить егосебе, исходя из того, что мы думаем и что планируем. Такоезнание еще не гарантирует установления контроля, но затоделает его возможным. Одним будет полезно следовать старойпословице, советующей, прежде чем что-то делать, сосчитатьдо десяти, а другим будет лучше хотя бы на короткое времявыйти из игры, чтобы подавить свой гнев.

Существует особый способ реагирования на гнев,вызывающий проблемы в отношениях между близкими людьми. Мойколлега Джон Готтман обнаружил так называемый феномен«укрытия за каменной стеной» в ходе своих исследованийсчастливых и несчастливых браков.16 Этот феномен, чащенаблюдаемый у мужчин, чем у женщин, заключается в уклоненииот взаимодействий и в нежелании реагировать на эмоциисупруги. Обычно «укрытие за каменной стеной» — это реакцияна гнев или жалобы жены; оно обеспечивает мужу надежноеубежище, потому что он чувствует себя неспособным иметьдело со своими чувствами и чувствами своей супруги. Ноотношения супругов страдали бы меньше, если бы вместо этогомуж согласился выслушать жалобы жены, осознал ее гнев и

Гнев 162предложил обсудить проблему позднее, когда он сможетподготовиться к разговору и будет в состоянии лучше себяконтролировать.

Ричард Лазарус, занимающийся теорией эмоций, описалочень трудный метод управления гневом, трудный потому, чтоего цель заключается не просто в контроле гнева, но и в егоослаблении: «Если ваша жена или возлюбленная оскорбила вассловом или делом, то вместо того, чтобы пытаться залечиватьваше пострадавшее самолюбие с помощью актов возмездия, вымогли бы осознать, что, находясь в состоянии сильногостресса, она не может отвечать за свои поступки, что, посути, она не контролирует себя и что лучше всего было быпризнать, что в основе ее намерений не лежаланедоброжелательность к вам. Такая переоценка намеренийдругого человека позволяет проявить сочувствие к егосостоянию и извинить вспышку его гнева».17 Однако Лазаруспризнает, что это легче сказать, чем сделать.

Его святейшество далай-лама18 описывал тот же самыйподход, требующий видеть различия между оскорбляющими насдействиями и человеком, эти действия совершившим. Мыпытаемся понять, почему человек вел себя агрессивно, истараемся вызвать у себя сочувствие к нему, обращая особоевнимание на то, что могло заставить его испытать гнев. Этоне значит, что мы не информируем человека о том, что егодействия причинили нам страдание. Но наш гнев направляетсяне на этого человека, а на его действия. Если мы сможемпринять эту схему, то мы не захотим причинять ему боль; мылишь захотим помочь ему не вести себя таким образом вдальнейшем. Но есть люди, не желающие получать такуюпомощь. Например, задира и забияка может стремиться кдоминированию над окружающими, а жестокий человек можетполучать удовольствие от причинения страданий другим.Образумить такого человека способен лишь гнев, направленныйнепосредственно на него самого, а не на его действия.

То, что предлагают, каждый по-своему, Лазарус и далай-лама, может оказаться осуществимым, когда другой человек недействует злонамеренно. Но даже тогда, когда мы имеем делоне со злонамеренным гневом, наше собственное эмоциональноесостояние влияет на то, как мы можем проявлять своюреакцию. Гневаться на действие, а не на совершающего это

Гнев 163действие человека, легче тогда, когда наш гнев слаб, когдаон нарастает медленно, и мы полностью осознаем своеэмоциональное состояние. Управлять нашими действиямиособенно трудно в период невосприимчивости, когдаинформация, не согласующаяся с нашим гневом, становится длянас недоступной. Такой способ обращения с гневом будет невсегда возможен, но после определенной практики он можетприменяться вполне успешно, по крайней мере какое-то время.

На рабочем собрании, состоявшемся несколько месяцевтому назад, я наблюдал именно такой конструктивный гнев.Наша группа из пяти человек занималась планированиемисследовательского проекта. Джон выступал против нашегоплана, говоря нам, что мы наивны, что мы пытаемся изобрестиколесо и что, по сути, мы плохие ученые. Ральф возражалему, отмечая все то, что мы действительно приняли в расчет,и наша дискуссия продолжалась. Джон снова начал прерыватьнас, повторяя, еще в более резкой форме, сказанное имранее, как если бы он не слышал ответа Ральфа. Мы пыталисьпродолжать обсуждение, не отвечая ему напрямую, но он недавал нам этого делать. Тогда слово взял Ральф и сказалДжону, что мы его поняли, что мы не согласны с ним и что мыне можем позволить ему и дальше прерывать нашу работу. Онсказал, что Джон может остаться, если будет сидеть молчаили оказывать нам посильную помощь, в противном же случаеему лучше покинуть помещение. Я внимательно прислушивался кголосу Ральфа и наблюдал за его лицом. Я видел и слышалпризнаки твердости, силы и решительности, возможно, дажеслабое проявление нетерпения, легкий след гнева. Здесь небыло атаки на Джона, упоминания о его беспокойномповедении, которое действительно имело место. Джон, неподвергшийся прямой атаке Ральфа, не стал защищаться ичерез несколько минут покинул комнату, причем, как быловидно из его последующего поведения, безо всякой обиды.Позднее Ральф, отвечая на мой вопрос, сказал, что ониспытывал умеренный гнев. Он также сообщил, что никак непланировал это выступление, и что оно просто получилосьтаким, каким получилось. Следует отметить, что Ральфспециализируется на обучении детей тому, как справляться сосвоим гневом.

Гнев 164Каждый испытывает трудности с контролем гнева, когда

находится в раздраженном настроении. Когда мы раздражены,мы начинаем сердиться на то, что не вызвало бы нашегораздражения, если бы мы находились в спокойном состоянии.Мы сами ищем возможности проявить свой гнев. Когда мыраздражены, тогда то, что могло бы лишь вызывать у наслегкое недовольство, заставляет нас испытывать гнев, а то,что могло бы заставлять нас испытывать умеренный гнев,вызывает у нас ярость. Гнев, возникающий на фонераздраженного настроения, длится дольше и труднее поддаетсяконтролю. Никто не знает, как выйти из раздраженногосостояния; иногда помочь этому может потакание действиям,доставляющим нам удовольствие, — но не всегда. Я советуювам избегать людей, когда вы испытываете раздражение иосознаете это. Часто раздраженное настроение остаетсянеочевидным до первой вспышки гнева, и тогда вы понимаете,что она произошла потому, что вы раздражены.

С учетом того внимания, которое оказывается в этойглаве управлению гневом, может показаться, что гневявляется вредной или неадаптивной эмоцией. Или же что гневбыл адаптивным для наших предков, занимавшихся охотой исобирательством, но не является адаптивным для нас. Нотакие выводы не учитывают несколько очень полезных функцийгнева. Сам гнев может мотивировать нас к устранению илиизменению того, что заставило нас его испытать. Гнев нанесправедливость мотивирует нас к проведению изменений.

Бесполезно просто абсорбировать гнев другого человекаили не реагировать на него вовсе. Атакующему вас человекунужно дать понять, что его действия вам неприятны, если выхотите, чтобы он их прекратил. Позвольте мне объяснить этос помощью другого примера. Представим, что Мэтью и его братМартин имеют разные таланты и способности и каждый из нихне слишком доволен своей работой. Братья встречают Сэма,который имеет много знакомств в мире бизнеса и мог быпомочь им найти работу получше. Мэтью играет доминирующуюроль в беседе, прерывая Мартина и не давая ему высказыватьсвои мнения. Мартин сердится и начинает проявлять свойгнев. Он восклицает: «Послушай, ты все время треплешься сСэмом только о своих делах; дай же наконец шанс высказатьсяи мне!» Если он говорит это с гневом в голосе и на лице, то

Гнев 165может произвести не слишком хорошее впечатление на Сэма.Хотя таким образом он может остановить Мэтью, ему придетсязаплатить за это определенную цену, так как использованиевульгарного слова «треплешься» является своего родаоскорблением. Мэтью в отместку может отпустить собственноеехидное замечание, и в результате оба брата лишатся помощиСэма.

Если бы Мартин осознал свой гнев прежде, чем открытьрот, если бы он понял, что, хотя Мэтью действуетнесправедливо, его мотивация не направлена против брата, тоон мог бы повести себя иначе. Он мог бы сказать Сэму: «Тыуже много выслушал о делах Мартина, но я хочу бытьуверенным в том, что получу возможность описать своюситуацию, прежде чем ты уйдешь». Позднее он мог бы сказатьМэтью, что понимал, какое значение имела для него этавстреча, но стал опасаться того, что Мэтью потратил всевремя беседы с Сэмом на себя, забыв, что у него, Мартина,тоже имеются вопросы к Сэму. Если бы Мартин мог сказать этов непринужденной манере, с долей юмора, то это повысило бывероятность того, что Мэтью правильно поймет его слова.Если невнимательность и несправедливость к другим неявляются характерными чертами Мэтью, то Мартин, вероятно,не стал бы говорить о них. Если же эти черты действительноприсутствуют в характере Мэтью, то тогда Мартин навернякамог бы захотеть подчеркнуть, насколько несправедлив был егобрат. Если Мартин скажет это с гневом, то на Мэтью можетпроизвести впечатление серьезность его слов, но, возможно,такой гнев вызовет ответный гнев и никакого прогрессадостичь не удастся.

Сообщение, которое мы должны получить от нашегособственного гнева, содержит вопрос: «Что заставляет меняиспытывать гнев?» Причина не всегда бывает очевидной, аиногда оказывается не такой, как мы думаем. Навернякамногим доводилось, находясь в состоянии фрустрации,«награждать пинком ни в чем не повинную собаку», т. е.изливать свой гнев на того, кто нас никак не оскорблял.Подобное смещение гнева может произойти, когда нетвозможности открыто направить его на рассердившего насчеловека и вместо этого мы выбираем в качестве жертвы того,на кого можно гневаться совершенно безопасно.

Гнев 166Гнев говорит нам о необходимости что-то менять. Если

мы хотим провести это изменение наиболее эффективно, намнужно знать источник нашего гнева. Что это было: помехатому, что мы собирались сделать, угроза причинения вреда,оскорбление нашего человеческого достоинства, резкий отказ,гнев другого человека или ошибочное действие? Было ли нашевосприятие случившегося адекватным или же мы были враздраженном настроении? Можем ли мы действительно сделатьчто-нибудь, чтобы ослабить или устранить повод длянедовольства, и будут ли выражение нашего гнева илидействие под влиянием гнева способствовать устранениюпричины этой эмоции?

Хотя гнев и страх часто возникают в одних и тех жеситуациях, в ответ на одни и те же угрозы, гнев можетспособствовать ослаблению страха и выработке энергии дляосуществления действий по устранению угрозы. Гнев часторассматривается как альтернатива депрессии, так как онпозволяет винить других вместо себя за возникшуюнеприятность, но нельзя с уверенностью утверждать, что этотак, поскольку гнев может возникнуть также и в состояниидепрессии.19

Гнев информирует других о возникшей неприятности.Подобно всем эмоциям, гнев имеет свой сигнал — мощныйсигнал, проявляющийся и на лице, и в голосе. Еслиисточником нашего гнева является другой человек, то нашевыражение гнева расскажет этому человеку, что любые егодействия рассматриваются как неприятные. Для нас можетоказаться полезным, чтобы другие это знали. За редкимиисключениями, природа не снабдила всех нас особой кнопкой,позволяющей нам отключать любую из наших эмоций в техситуациях, когда мы не хотим их иметь. Подобно тому какодни люди могут получать удовольствие от печали, другиемогут наслаждаться испытываемым гневом.20 Они ищутвозможности ввязаться в конфликт; обмен выраженияминеприязни и обидными словами приятно возбуждает их иприносит им удовлетворение. Некоторые люди получаютудовольствие даже от обычной драки. Близкие отношения могутустановиться или восстановиться после интенсивного обменагневными заявлениями. Некоторые супружеские парыутверждают, что после ссоры или даже драки их сексуальные

Гнев 167отношения доставляют им особое удовольствие. Но есть такжелюди, для которых опыт гнева оказывается очень вредным, ипоэтому они делают все возможное, чтобы никогда неиспытывать этой эмоции. Подобно тому как каждой эмоциисоответствует насыщенное ею настроение, существуют такжечерты характера, в которых каждая эмоция играет центральнуюроль. Для гнева такой чертой характера являетсявраждебность. Мои исследования враждебности были направленына выявление признаков враждебности и ее последствий дляздоровья.

В ходе первого исследования21 я вместе с коллегамипытался выяснить, имеет ли выражение лица особый признак,позволяющий отнести человека к типу личности А или к типуличности Б. Это различие, в наше время больше не вызывающеетакого же интереса, как во время проведения этогоисследования пятнадцать лет тому назад, как предполагалось,должно было помогать идентифицировать тех людей,агрессивность, враждебность и нетерпеливость которых делалаих наиболее подверженными заболеваниям коронарных артерий(тип А). Люди типа Б, напротив, более уравновешены.Недавние исследования показали, что именно враждебностьявляется самым важным фактором риска возникновениязаболевания. Враждебно настроенные люди, вероятно, должныпроявлять более сильный гнев, и именно это предположение мысобирались проверить в нашем исследовании.

Мы изучали выражения лиц руководителей среднего уровняодной крупной фирмы, причем эти люди уже былклассифицированы экспертами как принадлежащие к типу А илитипу Б. Все они подверглись умеренно провокационномуинтервьюированию, в ходе которого исследователь ввергалобследуемых руководителей в состояние легкой фрустрации.Наши технические работники использовали метод,разработанный мной вместе с моим коллегой Уолли Фризеномдля измерения движений лица, — «Систему кодированиядвижений лица» (FACS). Как объяснялось в главе 1, этотметод не измеряет силу эмоций напрямую; вместо этого онобъективно учитывает все движения мышц лица. Техническиеработники, проводившие оценку методом FACS, не знали, ккакому типу принадлежит каждый человек. Они использовализамедленный и повторный просмотр видеозаписей для

Гнев 168определения движений мышц лица. Анализируя результаты, мыобнаружили, что особое выражение гнева — названное намисвирепым взглядом (это частичное выражение гневахарактеризуется опущенными бровями и приподнятыми нижнимивеками — см. снимок ниже) — чаще появлялось у людей типа А,чем у людей типа Б. Это был именно свирепый взгляд, а невыражение гнева на всем лице, возможно, потому, что людитипа А старались ослабить любые признаки своего гнева. Этилюди были опытными руководителями: они знали, что должныбыли постараться не допустить проявления гнева на лице.Другая возможность заключалась в том, что они были простораздражены, и поскольку их гнев был несильным, то он непроявлялся на всем лице.

Свирепый взгляд

Гнев 169

Главный недостаток этого исследования — отсутствиезнания того, что происходило с сердечно-сосудистой системойэтих людей при появлении свирепого взгляда, — был устраненв нашем следующем исследовании. Моя бывшая студентка ЭрикаРозенберг изучала вместе со мной пациентов, у которых ужебыло выявлено серьезное заболевание коронарных артерий. Этилюди были подвержены тому, что называется ишемическимиэпизодами, в течение которых сердце какое-то время неполучает достаточного количества кислорода. Когда этопроисходит, большинство людей испытывают боль, котораясигнализирует им о необходимости прекратить любые движения,потому что иначе у них может случиться сердечный приступ.Пациенты, которых мы изучали, имели легкую форму ишемии, неиспытывали боли и не получали предупредительных сигналов отом, что их сердце не получает достаточно кислорода.

В ходе этого исследования,22 проведенного совместно сгруппой ученых под руководством Джеймса Блументаля изУниверситета Дьюка, интервьюируемые пациенты такжеснимались на видео. На этот раз постоянное измерениеишемического состояния осуществлялось с помощью прибора,закрепленного на грудной клетке пациента; этот приборпоказывал изображение сердца пациента в то время, когдачеловек говорил. Мы измеряли выражения лица с двухминутнымиинтервалами, во время которых пациенты отвечали на вопросыо том, как они справляются с гневом в своей повседневнойжизни.

Те, кто оказывались в ишемическом состоянии, проявляливыражение гнева в отдельных областях лица или на всем лицечаще, чем те, кто этого состояния не испытывали. Появлениегнева на лице при рассказе о недавних разочарованияхпозволяло предположить, что эти люди не просто говорили огневе, а заново переживали его. А гнев, как нам известно издругих исследований, приводит к увеличению частотысердечных сокращений и повышению артериального давления.Это подобно быстрому подъему по ступенькам лестницы. Вы недолжны этого делать, если страдаете заболеванием коронарнойартерии, но этой рекомендации следует не каждый. Те, кто не

Гнев 170приходили в состояние гнева, с меньшей вероятностьюоказывались в ишемическом состоянии.

Прежде чем объяснять, почему, как мы думаем, мыполучили эти результаты, позвольте мне ясно заявитьследующее: это исследование не показало, что именно гневприводит к возникновению сердечных заболеваний. В другомисследовании23 было обнаружено, что либо враждебность какчерта личности, либо эмоция гнева (но неясно, в какойформе) является одним из факторов риска возникновениясердечного заболевания, — но мы в нашем исследовании нестремились к получению такого результата. Мы простоустановили, что у людей, уже страдающих сердечнымизаболеваниями, приступ гнева повышает риск возникновенияишемического состояния, в котором вероятность сердечногоприступа также повышается. Теперь давайте рассмотрим,почему эти люди испытывали гнев, когда рассказывали о своемгневе в прошлом, и почему это создавало угрозу их здоровью.

Всем нам время от времени приходится рассказывать обэмоциях, которых мы не испытываем в данный момент. Мыделимся своими воспоминаниями о печальном событии, о техмоментах, когда мы испытывали гнев, о том, что вызвало унас страх, и т. д. Иногда при описании нашего прошлогоэмоционального опыта мы начинаем испытывать эмоцию заново.Именно это, как я полагаю, происходило с людьми,оказывавшимися в ишемическом состоянии. Они не моглиговорить об опыте гнева без того, чтобы не испытать гневеще раз. К сожалению, для людей с ишемической болезньюсердца это очень опасно. Но почему это происходит с однимилюдьми и не происходит с другими? Почему одни зановопереживают прошлый опыт гнева, а другие нет? По-видимому,гнев легко спровоцировать, он легко возникает при первойподходящей ситуации у тех, в ком развито враждебноеотношение к людям. Когда воспоминание о вызвавшем гневсобытии вновь заставляет переживать ранее испытанныечувства, то это одновременно является и признаком, ипроявлением наличия в человеке враждебности.

Но помимо людей, у которых враждебность являетсячертой характера, любой из нас также может обнаружить, чтоон заново переживает прошлый эмоциональный опыт приразмышлении о вызвавших этот опыт событиях. Я подозреваю,

Гнев 171что обычно это происходит тогда, когда событие не получаетсвоего завершения. Рассмотрим случай, когда жена испытываетгнев на мужа за то, что он вновь опоздал к обеду, непредупредив ее о своей задержке. Если конфликт закончился,не принеся ей чувства удовлетворения (муж не извинился, необъяснил, почему он не мог ей позвонить, или не пообещалникогда больше этого не делать), то она, вероятно, зановостанет переживать этот опыт гнева позднее. Думая, что онаподнимает эту тему вновь потому, что теперь она в состояниипоговорить о случившемся спокойно, жена может опятьпочувствовать закипающий в ней гнев. Подобное можетпроизойти, даже если данный конфликт удастся разрешить, ножена будет помнить о череде других неурегулированныхсобытий, также вызывавших ее возмущение, в результате чегоу нее будет создаваться запас неудовлетворенного гнева,ожидающего возможности вырваться наружу. Я не собираюсьутверждать, что нельзя описать прошлый опыт гнева без того,чтобы не испытать гнев снова. Это вполне возможно, еслиотсутствует запас накопившегося гнева и если конфликтнаяситуация была успешно разрешена. Кроме того, вполнедопустимо, рассказывая о прошлом эмоциональном событии,использовать часть выражения гнева для иллюстрации того,что вы тогда чувствовали. Например, я мог бы рассказатьмоей жене о том, насколько усталым и разгневанным я был,когда целый день пытался урегулировать по телефону своипроблемы с Налоговым управлением США и по всем известныммне номерам слышал только общую информацию с автоответчика.Предположим, что тогда я выплеснул свой гнев на служащего,до которого я наконец-то дозвонился, и получилудовлетворившие меня извинения. Теперь я мог бы показатьэлемент гнева на моем лице — то, что я называю справочнымвыражением.24 Справочное выражение имеет отношение кэмоции, которая не испытывается в данный момент; егоаналогией может служить «произнесение» слова «гнев» неголосом, а лицом. Выражение действительно должно бытьтрансформировано каким-то образом, чтобы человек, которыйего видит, не окапался сбитым с толку и не подумал бы, чтогнев испытывается сейчас. Обычно этот результат достигаетсяза счет выражения гнева только частью лица, причем втечение короткого времени.

Гнев 172Справочное выражение гнева может создаваться с помощью

только поднятых верхних век, или только сжатых губ, илитолько опущенных бровей. Если вы используете более одногоиз этих элементов, то это может сбить с толку того, ктовидит это выражение, а вас самих заставить снова испытатьгнев. Ведь придавая лицу выражения, описанные в предыдущейглаве, вы обнаружили, что если ваши мышцы лица выполняютвсе движения, типичные для данной эмоции, то обычно вы саминачинаете испытывать эту эмоцию.

НасилиеПодобно тому как каждая эмоция имеет насыщенное ею

родственное настроение, для каждой эмоции существует такжеродственное психопатологическое состояние, в котором этаэмоция играет важную роль. Распространенное словосочетание«эмоциональное расстройство» как раз и отражает этот факт.Для печали и горя таким расстройством является депрессия.При наступлении депрессии эти эмоции переполняют человека,он не может их регулировать и они влияют на все аспекты егожизни. Расстройство, при котором гнев настолько выходит из-под контроля, что становится помехой нормальной жизничеловека, проявляется у тех, кто демонстрирует определенныеформы насилия.

Нет единого мнения по поводу того, что такое насилие.Одни ученые причисляют к проявлениям насилия словесныеатаки, оскорбления и насмешки, и, таким образом, в своихисследованиях они не делают различия между теми, ктоограничивается словесными оскорблениями, и теми, кто неостанавливается перед физическим насилием. Возможны такжеагрессивные формы поведения, не подразумевающие физическогонасилия, такие как проявление чрезмерной настойчивости ижелания доминировать, и многие ученые не отделяютагрессивность от физического насилия или словесногооскорбления. Кроме того, есть люди, объектом насилиякоторых становятся различные предметы: стулья, посуда и т.д. Мы не знаем, возникают ли все эти формы насилия по одними тем же причинам, например вследствие одинаковоговоспитания, или же вызываются одними и теми же сигналамимозга. Если бы это было так, то мы могли бы ожидать, что

Гнев 173люди, склонные к словесным оскорблениям, будут склоннытакже к агрессивному поведению и физическому насилию, но,хотя это и возможно, все же есть люди, которые проявляюттолько одну форму насилия и никогда не проявляют других.Отсюда следует, что на данной стадии нашего исследованиянасилия было бы разумно по отдельности изучить тех, ктоприбегает только к словесным оскорблениям, тех, кто ведетсебя агрессивно, но не оскорбительно для других (что невсегда просто различить), и тех, кто прибегает кфизическому насилию.

Даже если ограничить фокус наших исследованийфизическим насилием, нам придется рассмотреть много разныхтипов поведения, лишь часть из которых могут бытьсимптомами эмоционального расстройства. Общество считаетнекоторые акты насилия социально полезными. Все, кромепацифистов, уверены в том, что иногда война бываетоправданной. Возможны также случаи, в которых оправданнымоказывается и насилие, осуществляемое индивидом. Когдаполицейский убивает человека, который угрожает лишить жизнидетей, взятых им в заложники, то немногие будут возражатьпротив такого насилия, особенно если застреленный террористуже убил кого-то из детей. Но оправдан может быть не толькополицейский, совершающий такое вынужденное убийство;большинство из нас согласятся с тем, что любой человекможет проявить насилие ради спасения жизней членов своейсемьи или даже просто незнакомых людей. Насилие, которое непредотвращает еще более ужасное насилие, но мотивируетсяжаждой мщения, также представляется понятным, хотя вбольшинстве случаев мы его не одобряем.

Когда я обсуждал эти идеи с моим другом и коллегойфилософом эволюционистом Хеленой Кронин,25 она отметила,что во всех культурах и во все периоды истории некоторыеформы насилия считались оправданными. Неверность,подозреваемая неверность, угроза отказа или фактическийотказ партнера в продолжении совместной жизни являютсянаиболее распространенными причинами убийств, причеммужчины убивают женщин чаще, чем женщины мужчин. Крониннаряду с другими учеными-эволюционистами приписывает этопрактически неизбежной неуверенности мужчины в том, чтоименно он является отцом своих детей. В полном соответствии

Гнев 174с этой точкой зрения результаты одного из крупнейшихисследований тяжких преступлений показали, что каждоешестое убийство — это убийство одним из супругов своегосупруга или супруги и что три четверти жертв таких убийствсоставляют женщины. К моему удивлению, такие супружескиеубийства с равной вероятностью наблюдались у официальнозарегистрированных пар на всех этапах супружеской жизни иво всех социальных и экономических группах.26

Мужчины также намного чаще, чем женщины, убивают своихбоссов в отместку за несправедливое обращение, посколькудля мужчин вопросы продвижения по служебной лестнице имеютнаибольшее значение. Прежде чем мы отойдем слишком далекоот главной темы моего исследования — какие типы жестокогоповедения являются результатом эмоциональных расстройств,позвольте мне объяснить, что эволюционное мышление можетпомочь нам понять, почему возникают определенные формынасилия, кем совершаются соответствующие им акты насилия ипочему эти акты могут одобряться обществом. Такие формынасилия могут вызывать сожаление и даже преследоваться позакону, но насилие, обладавшее адаптивной ценностью напротяжение нашей эволюции, вряд ли является результатомэмоционального расстройства.

Главное различие между актами насилия состоит в том,они могут быть заранее обдуманными или же импульсивными. Ито и другое может считаться нормальными и даже одобрятьсяобществом. Рассмотрим человека, который находится в плену убандита, знает, что этот бандит уже убил другого пленника,и поэтому тщательно планирует нападение на своегопотенциального убийцу. Такое насилие является заранееобдуманным, но не патологическим и оправдывается обществом.Возможность социального одобрения импульсивного насилияпредставляется менее очевидной, но она также являетсявероятной. Когда моя дочь Ева только научилась ходить, оначасто выбегала на проезжую часть улицы, не обращая вниманиена машины. Я предупреждал ее об опасности такого поведениямного раз, но она, как мне кажется, воспринимала это каксвоего рода игру, как способ подразнить отца. Однаждытолько моя быстрая реакция позволила мне вытащить ее из-подколес грузовика. Без раздумий, действуя импульсивно, яотшлепал ее и гневным голосом потребовал, чтобы она больше

Гнев 175никогда так себя не вела. Это был первый и последний раз,когда я поднял на нее руку. Хотя кто-то мог бы осудить моижестокие действия, но с тех пор Ева никогда не выбегала напроезжую часть. Более 90% родителей сообщают о том, чтофизически наказывают своих малолетних детей.27

Я привел примеры нормального преднамеренного насилия иимпульсивного насилия, но имеются и анормальные версиикаждого из них. Убийцы, похитители и садисты могут заранеепланировать свои намерения, тщательно выбирая своих жертв,время и способ нападения. Но есть и импульсивные любителисемейных ссор, наносящие удары без предупреждения ипредварительного обдумывания своих действий. Исследованиечерт характера28 и исследование деятельности мозга29

обнаружили различия между импульсивным и обдуманнымнасилием. Очевидно, что необходимо рассматривать и то идругое, хотя некоторые исследования не выявили между нимиразличий. Несмотря на важность выяснения типа насилия,самого этого знания будет недостаточно для ограниченияанормального насилия.

Необходимым признаком такого насилия является егоанти-социальность, не одобряемая обществом, но она невсегда может подразумевать наличие психическогорасстройства. Кое-кто утверждает, что антисоциальноенасилие, совершаемое в группах в подростковом возрасте, недолжно рассматриваться как проявление психическогорасстройства, и имеющиеся данные действительно указывают нато, что многие подростки, демонстрирующие такое поведение,не проявляют склонности к насилию, став взрослыми.30 Самопо себе антисоциальное поведение не всегда являетсяпризнаком наличия какого-либо психического расстройства,даже когда оно возникает во взрослом возрасте. Насилие сприменением технических средств, например с целью полученияденег, хотя и нарушает закон, может не быть признаком того,что называется антисоциальным расстройством личности (APD),если человек принадлежит субкультуре, поддерживающей такоеповедение. Я уверен, что антисоциальный характер насилияявляется необходимым, но не достаточным условием дляидентификации насилия, осуществляемого под влияниемэмоционального расстройства. Я добавил бы сюда не всегдалегко определяемое требование отсутствия у насилия

Гнев 176социальной поддержки (чтобы таким образом исключить израссмотрения насилие в бандах) и отсутствиенепропорциональной жестокости в реакции на спровоцировавшеенасилие действие (или полное отсутствие любогопровоцирующего насилие фактора).

Антисоциальное насилие, осуществляемое под влияниемэмоционального расстройства, может быть хроническим илипроявиться всего один раз в жизни. Совершающий насилиечеловек может впоследствии испытывать или не испытыватьугрызения совести. Совершающий насилие человек можетдействовать хладнокровно или в припадке гнева. Объектнасилия может выбираться тщательным образом или простонаудачу. Насилие может сопровождаться, а может и несопровождаться причинением жертве мучений. Я полагаю, чтоисследование должно рассмотреть все эти факторы, чтобывыяснить, есть ли другие факторы риска и другие причины дляэтих разнообразных форм антисоциального насилия. Ксожалению, этого не было сделано, о чем можно узнать изчетвертого тома Диагностического и статистическогоруководства психическим заболеваниям (DSM-IV), котороеидентифицирует интермиттирующее эксплозивное расстройство(IED) как включающее «несколько дискретных эпизодовнеудачных попыток сопротивления агрессивным импульсам,которые вызывают серьезные агрессивные действия илиприводят к уничтожению имущества; степень проявленияэкспрессивности во время этих эпизодов непропорциональновысока по сравнению с любыми быстро наступающимипсихосоциальными стрессами... Индивид может описыватьэпизоды агрессии как "наваждения" или "атаки", в которыхвзрывному поведению предшествовало ощущение напряженностиили активации, а после этого поведения наступало ощущениеоблегчения».31 Хотя я готов похвалить это определениеконкретного типа насилия — хронического, серьезного инепропорционального спровоцировавшему его событию, будетошибкой объединять насилие против людей с разрушениемпредметов без доказательств того, что оба таких типаповедения вызваны одинаковыми причинами. Нет способаобнаружить, действительно ли это так, когда оба типаповедения объединяются вместе.

Гнев 177Хотя исследования насилия обычно не выявляют тех

тонких различий, о которых говорил я, есть данные,позволяющие сделать предположение о наличии самых разныхпричин склонности к насилию. Экологические воздействия впервые годы жизни, недостаточное внимание родителей, травмыголовы и плохая наследственность — все эти факторы, какоказалось, ассоциируются с разными типами насилия.32 Чтоявляется самым важным для каждого из типов насилия, покачто говорить слишком рано. Вероятно, что даже когдаразличия определены достаточно четко, может быть найденоболее одной причины. Например, даже если бы мы должны былиограничить себя изучением только хронического,антиобщественного, не подразумевающего причинения мученийжертве и состоящего из однократного проявления жестокостифизического насилия, которое импульсивно совершается однимразъяренным индивидом при слабом провоцирующем событиипротив специально отобранной жертвы и вызывает впоследствииугрызения совести, то, вероятно, мы все равно бы обнаружилидля него несколько причин.

Распознавание гнева у самих себяДавайте теперь рассмотрим, как воспринимается гнев

изнутри. Вам не нужно испытывать гнев прямо сейчас, чтобывы могли сравнить ваши ощущения с типичными ощущениямигнева, выявленными учеными. Я не могу ожидать, что простойвзгляд на фотографию дерущихся канадцев или на фотографиюМаксины Кении вызовет у вас чувство гнева. Это важноеотличие гнева от печали и горя. Даже фотография совершеннонезнакомого человека, испытывающего горе, вызывает у насозабоченность, чего нельзя сказать о фотографии человека,испытывающего гнев. Если бы вы были там, если бы этот гневбыл направлен на вас, то вы ощутили бы страх или гнев, норазглядывание фотографии не вызывает у вас таких чувств.Сходным образом мы чувствуем сострадание, когда видимстрадающего человека, хотя даже не знаем причины егостраданий; но когда мы видим гнев, нам нужно сначала узнатьего источник, чтобы мы могли проявить сочувствие кразгневанному индивиду.33 Есть два способа, позволяющие вамиспытать гнев: один предусматривает использование

Гнев 178воспоминаний, а другой — придание лицу нужного выражения.Постарайтесь вспомнить период в своей жизни, когда вы былинастолько разгневаны, что были готовы ударить (или дажеударили) какого-то человека. Если ничего подобного с вамине было, то постарайтесь вспомнить ситуацию, в которой вашголос звучал слишком громко, а вы произносили слова, окоторых позднее сожалели. Так как человек редко испытываеттолько один гнев, то не исключено, что вы почувствовалистрах (перед другим человеком или перед возможностью потерисамоконтроля) или отвращение (к другому человеку или к себеза потерю самоконтроля). Возможно, вы пережили позитивноечувство, например ощущение триумфа. Теперь постарайтесьсконцентрироваться на тех моментах, когда вы испытывалитолько гнев, и попытайтесь пережить это чувство снова. Вамможет показаться полезным зрительно представить себе тусцену, которую вы вспомнили. Когда вы начнете испытыватьгнев, то позвольте ему стать максимально возможно сильным.Приблизительно через тридцать секунд расслабьтесь ипроанализируйте то, что вы чувствовали.

Стоит попытаться выполнить движения, описанные вследующем упражнении, чтобы сконцентрироваться на том, какпроявляется гнев на вашем лице. Кроме того, если задание наприпоминание не вызовет у вас ощущений гнева, вы можетепопытаться их вызвать с помощью соответствующих движениймышц лица.

Имитируйте движения лица, возникающие при гневе. (Выможете воспользоваться зеркалом для проверки того,выполняете ли вы все необходимые мышечные сокращения.) Опустите брови вниз и сведите их вместе,

убедитесь, что внутренние уголки бровей сдвинуты внаправлении носа.

Сохраняя брови в опущенном состоянии, попытайтесьшироко открыть глаза, чтобы ваши верхние векиподнимались в направлении опущенных бровей,придавая пристальность вашему взгляду.

После того как вы станете уверенно выполнятьдвижения бровями и веками, расслабьте верхнюючасть лица и сконцентрируйте внимание на егонижней части.

Гнев 179

Плотно сожмите напряженные губы, не допускаяпоявления складок, просто сожмите губы вместе.

Убедившись, что вы можете правильно выполнятьнужные движения нижней частью лица, опуститеброви, сведите их вместе и поднимите верхние веки,чтобы у вас получился пристальный взгляд.

При гневе человек ощущает давление, напряжение и жар.Повышается частота сердцебиений, частота дыхания и кровяноедавление, а лицо может покраснеть. Если вы ничего неговорите, то вы обычно плотно сжимаете зубы и выдвигаетевперед подбородок. Возникает также импульс, заставляющийвас сделать движение вперед в направлении объекта вашегогнева. Это наиболее типичные ощущения, испытываемыебольшинством людей. Какие-то из них вы можете испытыватьсильнее, чем другие. А теперь вновь попытайтесьпочувствовать гнев (используя либо воспоминание, либодвижения мышц лица — в зависимости от того, что работаетлучше), не забывая отмечать, ощущаете ли вы тепло,давление, напряжение и желание сжать зубы.

Распознавание гнева у других людейВернитесь назад и еще раз взгляните на первую фотографию вэтой главе. Оба разгневанных мужчины имеют опущенные исведенные брови, которые являются частью выражения гнева налице.У мужчины справа сверкают глаза, что также являетсяпризнаком гнева. На обоих разгневанных лицах челюсти плотносжаты, а зубы обнажены. В случае гнева губы могутнаходиться в двух разных положениях. Губы могут бытьоткрыты, как на этом снимке, придавая рту прямоугольноеочертание. Или же губы могут быть плотно сжаты.

Когда я просил жителей Папуа—Новой Гвинеи показатьмне, как выглядят их лица, когда они собираются кого-нибудьударить, эти люди плотно сжимали губы, в то время какруками они делали движение, выполняемое при нанесении ударатопором. Чарльз Дарвин боле ста лет тому назад отмечал, чтомы плотно сжимаем губы всякий раз, когда испытываем сильное

Гнев 180физическое напряжение. Когда я попросил гвинейцев показатьмне, как бы выглядели их лица, если бы они контролировалисвой гнев, то они размыкали губы, как если бы что-тоговорили или собирались говорить. У американцев,принадлежащих к среднему классу, я обнаружилпротивоположную картину: они плотно сжимали губы в случаеконтролируемого гнева и раскрывали губы, когда их гнев имине контролировался. Для этих американцев неконтролируемыйгнев означал причинение вреда словами, а не кулаками,поэтому их губы были сжаты, чтобы не допустить произнесенияслов в случае контролируемого гнева.

Два канадца на фотографии демонстрируют гнев соткрытыми ртами в момент после того, как один из них нанесудар полицейскому. Я подозреваю, что за мгновение до этого,когда он действительно наносил удар, его губы были плотносжаты.

Один из наиболее важных симптомов гнева трудно увидетьна фотографии, хотя он, вероятно, присутствует у обоихразгневанных мужчин. Красные края губ становятся при гневеуже, т. е. губы выглядят тоньше. Это очень явный признак,который трудно подавить, и он может выдать гнев, даже когданезаметны никакие другие признаки этой эмоции. Я обнаружил,что он является одним из самых ранних признаков гнева,который становится заметным еще до того, как человекосознает свое разгневанное состояние. Почти каждый из наспомнит ситуации, в которых другой человек замечал наш гневдо того, как мы осознавали его сами. Этот человекреагировал на едва уловимые признаки гнева на нашем лице,или на изменение высоты голоса, или на изменение егогромкости. Поскольку при гневе губы становятся тоньше, томы можем ошибочно реагировать на человека с тонкими губами,как если бы он был сердитым, высокомерным или враждебнонастроенным.

Давайте еще раз взглянем на фотографию Максины Кенни.Ее брови опущены и сведены, а ее глаза сверкают. Ее губыразжаты, а челюсть выдвинута вперед, что является типичнымпризнаком гнева. Я не имею понятия, почему это движениечасто оказывается составляющей выражения гнева, но яуверен, что так оно и есть.

Гнев 181Я сфотографировал эту молодую женщину в деревне,

которая была нашим базовым лагерем во время экспедиции вНовую Гвинею. Хотя эта женщина не знала, что такоефотоаппарат, она, безусловно, понимала, что я уделяю ейвнимание, и, по-видимому, это ей не нравилось. Обычнойреакцией на такое внимание было недоумение, но в этомслучае реакция была другой. Я подозреваю, что, уделяявнимание какой-то одной женщине на людях, я нарушал правилаповедения в этом обществе и создавал угрозу нам обоим, хотяя не могу быть уверенным в этом до конца.

Я намеренно пытался вызывать различные эмоции у этихлюдей и снимал на кинокамеру происходящее, для того чтобыпозднее анализировать отснятый материал. Однажды я в шуткунапал на местного подростка с резиновым ножом, привезенныммной с собой, именно с этой целью, но он немедленноразгадал мои намерения, и кинокамера запечатлела сначалаего удивление, а затем веселье.

В целях собственной безопасности я решил не провоцироватьгнев еще раз и поэтому больше никогда не видел выраженийгнева на лицах этих людей. Хотя они принадлежали кмиролюбивому племени, они все же испытывали гнев, но не воткрытую, по крайней мере в моем присутствии. Этоединственная фотография представителя данной культуры,испытывающего гнев.

Гнев 182На снимке хорошо видны сверкающие гневом глаза,

опущенные и сведенные брови и сжатые губы. У женщины слеваможно заметить только опущенные и сведенные вместе брови.Само по себе без сверкающих глаз это выражение может иметьразный смысл. Оно получено на лице женщины с помощьюсокращения мышцы, которую Дарвин называл мышцейзатруднения. Он заметил, так же как и я, что любой типзатруднений, умственных или физических, заставляет этумышцу сокращаться, в результате чего брови опускаются исводятся вместе. Растерянность, смущение, концентрация,решимость — все это может быть показано этим движением. Оновозникает также, когда человек попадает в полосу яркогосвета, так как его брови опускаются для затенения глаз.

Я не смог найти новых фотографий, показывающих болеесильный сдерживаемый гнев — состояние, которое мы частоиспытываем в повседневной жизни, перед тем как гнев выходитиз-под нашего контроля. Однако имеются убедительныесвидетельства существования гнева при очень слабыхизменениях на лице, как,

например, на моей собственной фотографии. Я сделал еедвадцать лет тому назад, когда пытался создать выражениегнева, не изменяя положения основных элементов лица. Ясосредоточился на фиксации мышц, не позволяя им сокращатьсятаким образом, чтобы этого было достаточно для подтягивания

Сдерживаемый гнев

Гнев 183кожи. Сначала я зафиксировал мышцы бровей, которые в случаеих сокращения вызвали бы опускание и сведение бровей. Затемя зафиксировал мышцы, поднимающие верхние веки. Наконец, язафиксировал мышцы губ, которые делают губы уже. Это неслишком дружелюбное лицо; возможно, оно показываетконтролируемый гнев или просто раздражение. Теперь мыобратимся к снимкам, на которых показаны слабые признакигнева.

Давайте начнем с век и бровей. На снимке А нижние иверхние веки напряжены. Это может быть признакомконтролируемого гнева или же просто легкого раздражения.Такое выражение может возникнуть, когда гнева нет вовсе, ночеловек буквально или фигурально пытаетсясконцентрироваться на чем-то или уже прочносконцентрировался. Снимок В — это составная фотография,полученная путем наложения опущенных и слегка сведенныхбровей с другого снимка (не приведенного здесь) нанейтральный снимок Б, который приводится для сравнения.Снимок В может также сигнализировать о контролируемом гневеили легком раздражении. Такое выражение может возникнуть,когда человек слегка смущен, сконцентрирован на чем-то илисталкивается с затруднением. Что в действительностивыражает это лицо, зависит от конкретного контекста.

На снимке Г показана комбинация двух движений, которыевы видели выше. Брови слегка опущены и сведены, а нижниевеки

А Б(нейтральное)

В

Гнев 184

незначительно напряжены. Напряжение нижних век не такоесильное, как на снимке А. Вы можете заметить, что онинапряжены, сравнив снимок Г с нейтральным снимком Б. Присравнении обратите внимание на то, что нижние веки начинаютзакрывать нижние края радужной оболочки глаз. Это лицоможет выражать недоумение или концентрацию, но, вероятнее,оно выражает контролируемый гнев или очень слабый гнев.

На снимке Д показано очень важное дополнительноедвижение — поднятие верхних век. Это свирепый взгляд, итеперь остается мало сомнений в том, что это признак гнева,возможно, контролируемого. Вы видели такой взгляд впредыдущей главе, когда я рассказывал об изучении людей стипом личности А. Снимок Е показывает результат комбинациитрех действий — опускания бровей, напряжения нижних век иподнятия верхних век — еще более отчетливо. Это ясныйпризнак гнева.

Теперь давайте обратимся к сигналам, подаваемымчелюстями и губами. В гневе челюсть часто выдвигаетсявперед, как на снимке Ж. Этот снимок был получен путемналожения результата этого движения челюстью (с другогоснимка, не приведенного здесь) на нейтральный снимок Б. Выможете видеть выдвинутую челюсть на фотографии МаксиныКенни, где она также подняла верхнюю губу и опустиланижнюю.

На снимке З губы плотно сжаты, а нижние веки слегканапряжены. Эти движения могут наблюдаться при очень слабомгневе или только начинающемся гневе. Такое выражение можеттакже появляться на лице человека, который о чем-тозадумался. А у кого-то это выражение служит проявлением егоманерности и имеет мало смысла. Если бы здесь не былонапряжения нижних

Г Д Е

Гнев 185

век, а наблюдалось бы только сжатие губ, то смысл такоговыражения был бы очень неоднозначным.

На снимке И губы сжаты вместе, как на снимке 3, анижняя губа выдвинута вперед. Это может быть контролируемыйгнев или покорность. У кого-то эти движения являютсяпризнаком задумчивости, а у кого-то — просто проявлениемманерности (в частности, у президента Клинтона). На снимкеК уголки губ напряжены, а нижняя губа выдвинута вперед.Когда эти движения делаются сами по себе, как на этомснимке, то выражение лица оказывается неоднозначным: ономожет иметь любой из смыслов, перечисленных для снимка И.Так как лицо становится слегка асимметричным, то оно можетприобретать слегка презрительное выражение. Подробнее опроявлениях презрения рассказывается в главе 8.

Я использовал некоторые снимки своего лица, сделанныеоколо тридцати лет тому назад, чтобы показать очень важноедвижение, вызывающие сужение красных краев губ. Этодвижение показано на снимках М и Н, а на снимке Л длясравнения показано, как выглядят

Ж З

И К

Гнев 186

глядят мои губы, когда я расслаблен. На снимке Н губыраскрыты, как если бы я что-то говорил. Это действие посужению красных краев губ является очень надежным признакомгнева; часто оно оказывается очень ранним признакомпроявления гнева или указывает на наличие прочноконтролируемого гнева. По-видимому, его бывает очень трудносдержать.

Последний способ выражения гнева с помощью рта вывидели на фотографиях канадских демонстрантов и МаксиныКенни: верхняя губа приподнята, нижняя опущена, края губсужены. Приоткрытый рот имеет прямоугольную форму.

Использование полученнойинформацииДавайте теперь выясним, как следует использоватьинформацию, которую можно извлекать из признаков гнева,описанных в этой главе. Сначала позвольте мне сноваповторить то, о чем я говорил в предыдущей главе, потомучто это имеет даже наибольшее значение для рассмотренияпризнаков гнева, чем признаков печали или горя. Выражениялица не говорят вам, что вызвало эмоцию, они говорят лишь отом, что эмоция появилась. Когда вы видите, что кто-торазгневан, вы не знаете, что вызвало гнев этого человека.Причины гнева очевидны на фотографиях канадскихдемонстрантов и Максины Кенни. Но давайте представим, что у

Л М Н

Гнев 187человека, с которым вы разговариваете, появляется выражениегнева. Направлен ли этот гнев на вас? Вызвало ли гнев то,что вы сделали сейчас или в прошлом, или же то, что, помнению разгневанного человека, вы намереваетесь сделать? Аможет быть, гнев направлен вовнутрь, я этот человекгневается на себя? Еще одна возможность заключается в том,что гнев вызвало какое-то третье лицо, о которомупоминалось в беседе или воспоминание о котором внезапнопришло на ум.

Узнать это по одним лишь выражениям эмоции невозможно.Иногда причина гнева становится понятной из текущихобстоятельств, из того, что было сказано или не сказано,что уже произошло или, вероятно, произойдет. Иногда выможете ее никогда не узнать. Само по себе знание того, чточеловек разгневан, очень важно, так как гнев — это самаяопасная эмоция для других людей. но вы не всегда можетезнать наверняка, что объектом гнева являетесь именно вы.

Некоторые слабые признаки гнева (снимки А, В и Г)могут быть также признаками недоумения или концентрации.Есть также выражения гнева, по которым нельзя сказатьнаверняка, является ли гнев слабым, только начинающимся иликонтролируемым (снимки Ж, З, И, Л и М, а также фотографияна с. 175). Я вернусь к ним позднее. Прежде всего давайтесосредоточимся на том, что вы можете сделать, когдаобнаруживаете выражение, глядя на которое вы с уверенностьюможете сказать, что человек испытывает именно гнев (как наснимках Д и Е). Я использовал те же примеры, которыеприведены в конце предыдущей главы, чтобы читатель могувидеть, какими разными оказываются варианты выбора, когдавы рассматриваете гнев в сравнении с печалью или горем. Вытакже увидите, что многое будет зависеть от ваших отношенийс человеком, проявляющим гнев, т. е. от того, являетесь ливы его начальником, подчиненным, другом, возлюбленным,родителем или ребенком.

Большинство выражений эмоций длятся около двух секунд;какие-то из них длятся полсекунды, какие-то — до четырехсекунд, но их продолжительность редко выходит за этипределы. Длительность выражения обычно зависит от его силы.Поэтому длительные выражения эмоций обычно сигнализируют оболее сильных чувствах, чем кратковременные выражения.

Гнев 188Однако встречаются и исключения. Очень короткие интенсивныевыражения (снимки Д и Е) наводят на мысль о том, чточеловек скрывает эмоции, что такое сокрытие может бытьрезультатом сознательного усилия или бессознательногоподавления чувства. Очень краткое выражение может сказатьлишь о том, что эмоция скрывается, а не о том, изменяет личеловек лицо намеренно или бессознательно. Долговременноеслабое выражение (снимки Ж, З, И, М, Н и моя фотография нас. 175) является признаком намеренно контролируемой эмоции.Если бы одно из этих выражений было бы показано в течениеполсекунды или секунды, то оно с большей вероятностьюговорило бы о легком чувстве гнева или о тольконачинающемся гневе, чем о более сильно контролируемомгневе. То. что я говорю о длительности выражения и о егосвязи с силой эмоции вне зависимости от того, является лиэмоция слабой или контролируемой, применимо не только кгневу, но и ко всем эмоциям.

Предположим теперь, что вы сообщаете своемуподчиненному о том, что он не получит повышения, и на лицеу этого человека появляется кратковременное выражениегнева. Если его выражение является таким же. как на снимкахД или К, или даже еще более сильным, то, вероятно, он знаето своем гневе, особенно если это выражение сохраняется налице дольше чем долю секунды. Так как плохую новостьсообщили вы, то вы, вероятно, и являетесь объектом егогнева, но необязательно. Возможно, он сердится на самогосебя за то, что не сделал всего необходимого для полученияповышения. До того как он заговорит, вы не будете знать,считает ли он такое решение несправедливым; даже когда онвам ответит, вы все равно можете этого не узнать, если онрешит, что не в его интересах сообщать вам о своихчувствах, по крайней мере в данный момент. Если вы незнаете этого человека достаточно хорошо, то непредполагайте, что он сделал такой шаг назад, чтобыобдумать, стоит ли ему сохранять во время разговора свойгнев, что я называл эмоциональной внимательностью, — таккак у большинства людей эта способность не являетсяврожденной. Итак, что же вы будете делать?

Вы можете проигнорировать проявление его гнева идействовать так, как будто его не было вовсе, но при этом

Гнев 189внимательно наблюдать за ним и следить за тем, что еще высобираетесь сказать и как вы будете это делать. Скореевсего, вы не станете провоцировать этого разгневанногочеловека вопросами наподобие: «Почему вы сердитесь наменя?» или «Вы недовольны?» Такие вопросы способны вызватьу него гневную реакцию, а это не всегда соответствует вашиминтересам или интересам этого человека. Нельзя сказать, чтотакие обиды или проявления недовольства следуетигнорировать, но с ними легче будет иметь дело, когда гневпройдет. Вместо того чтобы спрашивать: «Почему вы сердитесьна меня?» — лучше будет сказать: «Мое решение вполне могловызвать у вас недовольство, и я сожалею об этом. Скажитемне, могу ли я сделать что-то еще, чтобы помочь вам?» Вэтом ответе вы признаете его право на гнев, а нерассматриваете гнев подчиненного как вызов и показываетесвою заинтересованность в оказании помощи, несмотря напринятое вами решение.

Возвращаясь к предыдущему примеру, представьте, чтоваша дочь-подросток продемонстрировала то же самоевыражение, когда вы сказали ей, что она не сможет пойтисегодня на вечеринку к друзьям, потому что ей придетсясидеть дома с маленьким братом, так как вас с женойнеожиданно пригласили на важное официальное мероприятие.Разгневается ли она на вас за то, что вы разрушили еепланы? Вероятнее всего, да, но она может разгневаться и насебя за то, что придает этому такое значение. То, как выбудете реагировать на появление гнева вашей дочерью,зависит от ваших отношений с нею, от индивидуальныхособенностей вашего и ее характеров, от предыстории вашихотношений. Однако я уверен, что здесь имеется более вескаяпричина для того, чтобы разобраться с ее гневом, чем этобывает в обычных рабочих ситуациях. Это не значит, что выдолжны комментировать ее гнев или ставить под сомнение ееправо проявлять свое недовольство. Напротив, вы можетевыразить сочувствие по поводу крушения ее планов иобъяснить, почему это мероприятие так важно для вас и как,поскольку вы не были предупреждены заранее, вам придетсяготовиться к участию в нем. Если дела пойдут именно такимобразом, то, значит, ее гнев сделал свое дело. Он вызвалобиду на проявленное вами внимание, позволил вам узнать,

Гнев 190что оно имеет для нее большое значение, и заставил васответить ей и объяснить все обстоятельства. Вы могли быпойти дальше и сказать, как вы компенсируете ей испытанныенеудобства.

Всякий раз, когда вы видите выражение эмоции, которуючеловек не подкрепляет словами, вы получаете ту информацию,которую человек в определенном смысле не сознает, закоторую он не несет ответственности. Подчиненный в первомпримере мог бы делать все возможное для контроля своегогнева. Вы не облегчили бы ему эту задачу, если бы сталиоткрыто обращать внимание на его гнев. В рабочих условияхвы бы не захотели напрямую иметь дело с гневом вашегоподчиненного, особенно подчиненного, который не получилповышения. Разумеется, это мог быть человек, на продвижениекоторого вы по-прежнему рассчитывали, и вам удалось быизвлечь для себя выгоду, обратившись к его чувствам, но,возможно, вы предпочли бы заняться этим позднее. Наследующий день вы могли бы сказать: «Я знаю, что сообщилвам плохую новость, и я ожидал вашего разочарования. Мнепоказалось, что вы были расстроены, и я хотел бы знать, небудет ли вам полезно поговорить о случившемся со мной».

Другой вариант ваших действия заключается в том, чтобысказать подчиненному: «Я был бы рад поговорить с вамисейчас или позднее о том, как вы восприняли эту новость». Ивновь, не используя слово «гнев», вы снижаете вероятностьпроявления вашим подчиненным гнева в недопустимой форме, окотором он сам впоследствии будет сожалеть, и одновременнодаете ему шанс рассказать о своих заботах позднее, когда онсам почувствует себя готовым к такому разговору. Если вызнаете, что ваша дочь относится к породе людей, которымтрудно справляться со своим гневом, то вы можете выбратьименно этот вариант ответа, давая ей возможность поговоритьс вами о своих проблемах тогда, когда она этого захочет.Супружеские пары также могут обнаруживать, что они не хотятзамечать гнев, и предпочитают откладывать разговор о нем наболее поздний срок, когда снизится вероятность того, чтогнев вызовет резкие слова, сердитые ответы илиоборонительное поведение.

Мы часто думаем, что мы знаем, почему кто-то начинаетсердиться на нас, но наша версия повода для недовольства

Гнев 191может не совпадать с версией другого человека. Хотястремление избегать обсуждения того, что заставляет другогочеловека испытывать гнев, приводит к возникновению обид,накоплению отложенных проблем, все же к рассмотрениюострого вопроса вряд ли следует обращаться тогда, когдаодин человек или даже оба находятся в разгневанномсостоянии. Если вопрос настолько острый, что требуетнемедленного разрешения и не может откладываться до болееспокойных времен, то нужно постараться, чтобы оба человекабыли уверены в том, что их период невосприимчивостизакончился. В противном случае дискуссия приведет только кусилению гнева и не позволит разобраться, в чем состоитпроблема и как ее можно решить.

Иногда бывает полезно понять и проанализировать, какможет измениться ситуация, если власть в рассмотренных намипримерах перейдет к другому человеку. Предположим, чтотеперь именно вы являетесь тем подчиненным, который толькочто узнал о том, что он не получит повышения, а когда вашначальник сообщал вам об этом, на его лице появилосьвыражение гнева. Скорее всего, он разгневан на вас, но онмог бы рассердиться и на себя за то, что взялся сообщатьвам плохую новость, и на кого-то другого в вашейорганизации. Но в любом случае подчиненные в большинствеорганизаций не пользуются правом комментировать гнев своихначальников. Максимум, что вам разрешается сделать послевыражения разочарования, это произнести фразу наподобиеследующей: «Я был бы рад возможности узнать от вас, когдавы сочтете это удобным, о том, какие мои действия вызваливаше неудовольствие или недовольство нашей организации».Идея здесь заключается не в том, чтобы обратить внимание нагнев, а в том, чтобы признать его и проявить озабоченностьполучением обратной связи, одновременно помогая вашемуначальнику отложить сообщение этой дополнительнойинформации до того момента, когда он перестанет испытыватьгнев.

Все, что я предлагаю делать, когда вы обнаруживаетевыражение гнева, применимо также к выражениям, по которымнельзя сказать наверняка, испытывает ли человек слабый,только начинающийся или же контролируемый гнев (снимки Ж,З, И). Единственное различие состоит в том, что если вы

Гнев 192имеете причину считать этот гнев начинающимся, допустим,видя сужающиеся губы, показанные на снимках М и Н, то выимеете больше оснований рассматривать возможностипроизнесения каких-то слов или осуществления каких-тодействий, способных остановить гнев, прежде чем он станетсильнее.

Выражение, показанное на снимке В (опущенные исведенные брови), заслуживает специального обсуждения. Вывидели другую версию выполнения этого движения бровями уженщины, сидящей слева от другой жительницы Новой Гвинеи,смотревшей на меня свирепым взглядом. Хотя оно может бытьпризнаком очень легкого гнева, оно также может возникнуть иво многих трудных ситуациях. Если кто-то поднимает тяжелыйпредмет или решает трудную математическую задачу, то на егона лице часто можно увидеть сомкнутые и опущенные брови.Это движение может наблюдаться при возникновении трудностейпрактически любого типа. Если вы разговариваете счеловеком, который быстро делает такое движение бровями, тоэто может означать, что он не вполне понимает, куда выклоните, или ему приходится прикладывать большие усилия,чтобы следить за вашими рассуждениями. Это может бытьполезным сигналом о том, что вам следует объяснить сутьсказанного вами по-другому.

Я не могу объяснить все, что нужно принимать вовнимание, когда вы обнаруживаете выражение гнева. Моипримеры говорят лишь о том, что здесь имеется многовозможностей, и показывают некоторые реакции, которые выможете рассмотреть. Какие реакции вам подойдут, будетзависеть от того, кем являетесь вы и другой человек, и отособенностей ситуации. Большая часть моих предположений отом, как следует реагировать, когда мы замечаем гневдругого человека, не основывается на неопровержимыхрезультатах исследований. Я оспорил идеи, господствовавшиенесколько лет тому назад, в соответствии с которыми мыдолжны учиться, как следует бороться справедливо, но неуклоняться от борьбы. Мой собственный опыт говорит о том,что этого нельзя ожидать от большинства людей и что это необязательно оказывается самым лучшим или самым надежнымспособом иметь дело с любыми причинами, вызывающими гнев.

Гнев 193Поводы для недовольства обязательно должны рассматриваться,но, как предлагаю я, не в пылу гнева.

Гнев 194

Удивление и страх 195

7Г Л А В А

Удивление и страх

Удивление — это самая краткая из всех эмоций, длящаяся неболее нескольких секунд. Удивление мгновенно проходит,

как только мы осознаем происходящее, и затем превращается встрах, радость, облегчение, гнев, отвращение и т. д. взависимости от того, что нас удивило, или же послеудивления может не наблюдаться никаких эмоций, если мыопределим, что удивившее нас событие не имело для наспоследствий. Фотографии лиц, выражающих удивление,встречаются довольно редко. Поскольку удивление бываетнеожиданным и переживается очень быстро, то фотограф редкооказывается готовым к съемке, а если и оказывается, то невсегда действует достаточно быстро, чтобы запечатлетьнужное выражение лица, когда происходит что-тоудивительное. На фотографиях в прессе обычно показываетсяспециально изображаемое удивление.

Фотокорреспондент газеты «New York Post» Лу Лиотта такрассказывал о том, что позволило ему сделать этузавоевавшую множество призов фотографию двух удивленныхмужчин: «Мне позвонили и пригласили подъехать к этому дому,рядом с которым женщина демонстрировала свой эффектныйрекламный трюк. Я приехал с опозданием, когда ее,державшуюся за конец каната зубами, уже подняли до уровнякрыши здания. Я поставил на фотоаппарат длиннофокусныйобъектив и смог увидеть напряженный взгляд ее глаз. Ее теловращалось вокруг вертикальной оси. Затем ее зубы разжались.Я проследил за ее падением и сделал один снимок».


К счастью, женщина, показанная на этом снимке, непогибла, хотя при падении на деревянный настил с высотытридцати пяти футов она сломала запястья и лодыжки иповредила позвоночник. Однако для нас главный интереспредставляют эмоции двух мужчин, попавших в объективфотоаппарата. Удивление может быть вызвано тольковнезапным, неожиданным событием, как это было в данномслучае. Когда неожиданное событие разворачивается медленно,мы не испытываем удивления. Событие должно происходитьвнезапно, а мы должны быть не готовы к нему. Мужчины,увидевшие падение женщины, выполнявшей рекламный трюк, неполучили никакого предупредительного сигнала и не имели нималейшего представления о том, что должно произойти вследующий момент.

Несколько лет тому назад, когда я впервые училстудентов-медиков тому, как понимать и распознавать эмоции,я пытался вызывать у них разные эмоции на каждомпрактическом занятии. Чтобы удивить их, я пригласилисполнительницу танца живота и попросил ее неожиданно выйтииз-за ширмы в своем экзотическом наряде. Ее появление былобы естественным в каком-нибудь ночном клубе, но в аудиториимедицинского факультета университета она выгляделанеобычно, и ее неожиданный и шумный выход вызвал всеобщееудивление.

Мы имеем мало времени на сознательную мобилизациюусилий по управлению нашим поведением, когда мы испытываемудивление.


Это редко создает нам проблемы, если только мы ненаходимся в ситуации, в которой нам не следует выглядетьудивленными. Например, если мы заявляем, что в совершенстверазбираемся в каком-то вопросе, и проявляем удивление,когда неожиданно выясняется подробность, о которой мыобязаны были знать, то окружающим станет очевидно, что мывладеем этим вопросом не так уж и хорошо. В аудиториистудентка может заявить, что она прочитала рекомендованнуюкнигу, хотя в действительности не успела это сделать. Ееудивление, появляющееся в тот момент, когда преподавательговорит о каких-то неизвестных ей местах в этой книге,может выдать ее с головой.

Некоторые ученые, изучающие эмоции, не считают эмоциейудивление, потому что оно не является ни приятным, нинеприятным, а, по их мнению, любая эмоция должна обладатьодним из этих двух качеств. Я с ними не согласен. Я считаю,что удивление ощущается как эмоция большинством людей. Занесколько мгновений до того, как мы понимаем, чтопроисходит, прежде чем мы переключаемся на другую эмоциюили перестаем испытывать любые эмоции, удивление само посебе может восприниматься как приятное или неприятное.Некоторые люди никогда не хотят испытывать удивления, дажепо поводу приятного события. Они просят окружающих никогдаих не удивлять. Другие же люди, напротив, любят испытывать

Удивление и страх 198удивление; они намеренно не планируют в своей жизни многиевещи, чтобы воспринимать их как неожиданные. Они стремятсяк получению опыта, который с высокой вероятностью позволитим испытать удивление.

Мои собственные сомнения по поводу того, является лиудивление эмоцией, возникают из того факта, что егораспределение во времени является фиксированным.* Удивлениене может длиться более


нескольких секунд, что отличает его от других эмоций. Онимогут быть очень краткими, но могут также продолжатьсянамного дольше. Страх, который часто приходит на сменуудивлению, может быть очень кратковременным, но он можеттакже сохраняться в течение длительного времени. Когда мнепришлось несколько дней ждать результатов биопсии, чтобыузнать о том, болен ли я раком, и если да, то на какойстадии находится болезнь, я переживал долгие периодыстраха. Я не испытывал страх непрерывно в течение всехчетырех дней ожидания, но в эти дни периодически возникалиситуации, когда я испытывал страх в течение многих секундили даже минут. К счастью, результат биопсии оказалсяотрицательным. После этого я почувствовал облегчение ииспытал радостные эмоции (о которых я расскажу в главе 9).

Я думаю, что имеет смысл включить удивление в переченьрассматриваемых нами эмоций, отметив при этом, что оноимеет свою особую характеристику — ограниченнуюпродолжительность. Каждая из рассмотренных нами ранееэмоций также имеет собственные уникальные характеристики.Эмоция печали/горя уникальна как минимум в двух отношениях.Во-первых, она может проявляться то в виде покорной печали,то в виде активного горя, а во-вторых, она можетсохраняться дольше, чем другие эмоции. Гнев отличается отдругих эмоций тем, что он наиболее опасен для окружающихиз-за угрозы проявления насилия. А как мы увидим позднее,презрение, отвращение и многие типы удовольствия такжеимеют свои особые характеристики, не присущие другимэмоциям. В этом смысле каждая эмоция имеет свою собственнуюповесть.

Удивление все же является эмоцией, но эмоцией нельзясчитать испуг. Удивление и испуг выглядят по-разному:выражение испуга совершенно противоположно выражениюудивления. Чтобы вызвать испуг у ничего не подозревавшихобъектов моего исследования,1 я неожиданно стрелялхолостыми патронами из пистолета. Практически немедленно ихглаза закрывались (при удивлении они раскрываются), бровиопускались (при удивлении они поднимаются), а их губы

Удивление и страх 200становились напряженно растянутыми (при удивлении нижняячелюсть опускается).


Во всех других выражениях эмоций предельные по силевыражения напоминают умеренные выражения. Ярость — этокрайняя форма проявления гнева, ужас — крайняя формапроявления страха и т. д. Различие между испуганным иудивленным выражениями подразумевает, что испуг — это непросто более сильная форма удивления.

Испуг отличается от удивления в трех аспектах. Во-первых, время проявления испуга оказывается еще болееограниченным, чем время проявления удивления, — выражениеиспуга появляется через четверть секунды и исчезает черезполсекунды. Оно настолько мимолетно, что если вы моргнетеглазами, то не заметите выражения испуга на лице вашеговизави. У любой эмоции время ее проявления не являетсянастолько ограниченным. Во-вторых, предупреждение человекао том, что он будет испуган очень громким шумом, уменьшаетсилу реакции, но не устраняет реакцию вовсе. Но вы неможете испытать удивления, если вы знаете, что должнопроизойти. В-третьих, никто не может подавить реакциюстраха, даже если он будет точно знать, когда возникнетгромкий шум. Большинство людей могут подавить в себе все,кроме самых слабых признаков эмоции, особенно если ониподготавливаются к этому заранее. Испуг — это скореефизический рефлекс, а не эмоция.

Подпись под удивительной фотографией на с. 191 гласит:«На Сурабайе, Восточная Ява, неожиданно опрокинулся военныйгрузовик, перевозивший более ста молодых людей. Пассажирамигрузовика были болельщики местной футбольной команды,которые радовались возможности бесплатно добраться до домаи размахивали флагами в честь победы своей любимой команды.Грузовик — один из двадцати четырех, предоставленныхместным военным командованием, — перевернулся, проехаввсего один километр. Большинство пассажиров не пострадали,но двоих пришлось госпитализировать с легкими ушибами».Страх читается на лицах этих молодых людей, но наиболееотчетливо он виден на лице водителя. Если бы снимок былсделан на мгновение раньше, то мы могли бы видеть на лицахудивление — до тех пор, пока грузовик не начал бы медленнопереворачиваться.

Удивление и страх 202Изучению страха было посвящено больше исследований,

чем изучению любой другой эмоции, возможно, потому, чтострах легко вызвать практически у любых животных, включаякрыс (ставших любимыми объектами исследований по причине ихплодовитости

и низких затрат на их содержание). Угроза причинения вреда,физического или морального, характерна для всех триггеровстраха, а также тем страха и их вариаций. Темой являетсяопасность причинения физического вреда, а вариацией можетбыть все, что, как нам известно, способно причинить намвред любым образом, т. е. либо физическая, либо моральнаяугроза. Подобно тому как физическое ограничение являетсяврожденным триггером для гнева, существуют также подобныетриггеры и для страха: например, Нечто, быстро движущееся впространстве и способное нанести нам удар, если мы неотскочим в сторону, или внезапная потеря поддержки,вызывающая наше падение. Угроза физической боли являетсяврожденным триггером для страха, хотя непосредственно вмомент боли страх может не ощущаться.

Вид змеи может быть еще одним врожденным,универсальным триггером. Вспомните исследования Охмана,описанные в главе 1; эти исследования показали, что мы

Удивление и страх 203биологически подготовлены к тому, чтобы больше боятьсявнешнего вида рептилий, чем внешнего вида ружей или ножей.Однако значительное число людей не проявляют страха привиде змей; напротив, они получают удовольствие отфизических контактов с ними, даже с очень ядовитыми. Яиспытываю соблазн предположить, что нахождение навозвышенном месте, где любой неверный шаг может вызватьпадение, является еще одним врожденным триггером. Менявсегда ужасали такие ситуации, но это не является триггеромстраха для значительного числа людей.

Возможно, у каждого из нас существуют неврожденныестимулы страха. Нет сомнений в том, что некоторые людибоятся вещей, не представляющих фактически никакойопасности, и ведут себя подобно детям, боящимся темноты.Взрослые, как и дети, могут иметь беспочвенные страхи.Например, прикрепление электродов к груди с целью снятияЭКГ может встревожить людей, которые не знают, чтоэлектрокардиограф только регистрирует активность сердца ине вырабатывает никаких электрических сигналов. Люди,думающие, что они получат удар, испытывают реальный, хотя ибеспочвенный страх. Необходимо иметь хорошо развитуюспособность к сочувствию, чтобы проявлять уважение,сострадание и терпение к тому, кто боится чего-то такого,чего не боимся мы. Вместо этого большинство из насотмахиваются от таких страхов. Нам не нужно чувствоватьстрах другого человека, чтобы признать его и чтобы помочьдругому человеку справиться с этим страхом. Хорошие сиделкипонимают своих больных; они способны встать на их точкузрения, чтобы их успокоить и утешить.

Когда мы испытываем страх, мы можем сделатьпрактически все или не сделать ничего в зависимости отнакопленных нами знаний о том, что может защитить нас в тойситуации, в которой мы находимся. Исследования животных ирезультаты, полученные нами при изучении того, как людифизиологически готовятся к совершению действий, наводят намысль о том, что в процессе эволюции отдавалосьпредпочтение двум очень разным действиям: попыткеспрятаться от опасности и попытке бегства. Привозникновении страха кровь приливает к большим мышцам нашихног, подготавливая нас к бегству.2 Это означает не то, что

Удивление и страх 204мы обязательно побежим, а лишь то, что эволюция подготовиланас к совершению действия, которое оказывалось наиболееадаптивным на протяжении прошлой истории человеческогорода.

Многие животные, столкнувшись с опасностью, например вобразе хищника, сначала замирают, чтобы снизить вероятностьсвоего обнаружения. Я наблюдал эту реакцию, когдаприближался к группе обезьян, находившихся в большойклетке. Большинство обезьян замирали, когда я подходилближе, чтобы не оказаться замеченными. Когда я приближалсяеще ближе, так, что направление моего взгляда ясноуказывало, на какую обезьяну я смотрю, это животноеобращалось в бегство.

Если мы не замираем и не бежим, то следующей вероятнойреакцией будет гнев на то, что угрожает нам.3 Довольночасто именно гнев быстро приходит на смену страху. Нетподтвержденных научных данных о том, что мы можемиспытывать две эмоции одновременно, но с практической точкизрения это не так уж важно. Мы можем попеременно испытыватьстрах и гнев (или любую другую эмоцию) настолько быстро,что эти чувства будут сливаться. Если угрожающий намчеловек выглядит более сильным, то, вероятно, мыпочувствуем страх, а не гнев, но мы можем также временамиили после устранения опасности испытывать гнев на человека,угрожавшего нам причинением вреда. Мы можем такжерассердиться на себя за то, что мы испугались, еслисчитаем, что не должны были испытывать страха в этойситуации. По той же причине мы можем испытывать к себеотвращение.

Иногда мы оказываемся бессильными что-либопредпринять, когда сталкиваемся с неизбежностью причинениясерьезного ущерба — подобно водителю опрокинувшегосягрузовика. В отличие от людей в кузове грузовика, которыемогли сосредоточить свое внимание на том, как спрыгнуть наземлю, он не мог сделать ничего, хотя опасность для егожизни была высока. Однако происходит что-то оченьинтересное, когда мы бываем в состоянии справиться снепосредственной серьезной угрозой, подобной той, котораявозникла для людей, находящихся в кузове грузовика.Неприятные размышления и ощущения, характерные для страха,

Удивление и страх 205могут нами не испытываться, но вместо этого наше сознаниеможет концентрироваться на решении текущей задачи, т. е. натом, как справиться с возникшей угрозой.

Например, когда я впервые прибыл в Новую Гвинею в 1967г., мне пришлось нанять одномоторный самолет, чтобыдолететь до поселка, от которого я мог добраться пешком донужной мне деревни. Хотя к тому времени мне уже пришлосьнемало полетать в разных странах мира, я побаивалсяпредстоящего полета и даже стал плохо спать по ночам. Менябеспокоила необходимость лететь на одномоторном самолете,но у меня не было другого выбора, так как в той частиострова, куда я направлялся, не было дорог. Когда мыподнялись в воздух, восемнадцатилетний курчавый пилот,рядом с которым я сидел в нашем двухместном самолете,поделился со мной новостью о том, что, как сообщили ему порадио работники наземной службы аэродрома, при взлете унашего самолета сломалось шасси. Он объявил, что мы должнывернуться назад и попытаться сесть на распаханное полерядом со взлетной полосой. Так как при приземлении самолетмог загореться, то пилот приказал мне подготовиться кэкстренной высадке. Он посоветовал мне слегка приоткрытьдверь, чтобы в случае ее серьезной деформации при ударе явсе равно мог бы выбраться наружу. Он также предупредил,чтобы я не открывал дверь слишком широко, чтобы не выпастьиз самолета, когда мы будем находиться в воздухе. Нет нуждыговорить о том, что наши кресла не были снабжены ремнямибезопасности.

Пока мы кружили над аэродромом, готовясь к посадке, яне испытывал неприятных ощущений и не имел тревожных мыслейо возможной гибели. Напротив, я думал о том, как забавновсе получилось: я летел до острова более двух суток, акогда оказался в часе полета до места назначения, мнеприходится поворачивать назад. За несколько минут доаварийной посадки все казалось мне смешным, а не страшным.Я видел пожарную команду, выстроившуюся вдоль взлетнойполосы, чтобы приветствовать наше возвращение. Когда мыкоснулись земли, я слегка приоткрыл дверь кабины, как училменя пилот. Затем все стало тихо. Пожара, ранений и смертинам удалось избежать. В течение пятнадцати минут мыперегружали мой багаж из поврежденного самолета в

Удивление и страх 206исправный, а затем снова поднялись в воздух. Внезапно япочувствовал беспокойство из-за того, что эта сцена можетповториться и что на этот раз ее финал может быть не такимсчастливым.

После этой вынужденной посадки я интервьюировал другихлюдей, которые, находясь в исключительно опасной ситуации,не испытывали неприятных ощущений и не имели тревожныхмыслей. Что отличает их и мой опыт от тех ситуаций, вкоторых страх действительно испытывался, так этовозможность сделать что-нибудь, для того чтобы справиться сопасностью. Если имелась возможность что-нибудь сделать дляспасения, то страх не чувствовался. Если же сделать былоничего нельзя и оставалось только уповать на чудо, то людичасто испытывали ужас. Если бы я не сосредоточил вниманиена необходимости слегка приоткрыть дверь кабины иподготовиться к выпрыгиванию из самолета, то, вероятно, вовремя нашей посадки я чувствовал бы сильный страх. Мы снаибольшей вероятностью испытываем всепоглощающий страх,когда ничего не можем сделать для своего спасения, а нетогда, когда мы сосредоточены на противодействиинепосредственной угрозе.

Недавние исследования позволили обнаружить три типаразличий у возникающего страха в зависимости от того,является ли угроза немедленной или только приближающейся.4

Во-первых, разные угрозы вызывают разное поведение:немедленная угроза обычно вызывает действие (застывание водной позе или бегство), позволяющее каким-то образомсправиться с угрозой, в то время как беспокойство по поводуприближающейся угрозы приводит к повышению бдительности инапряжению мышц. Во-вторых, реакция на немедленную угрозучасто снимает болевые ощущения, в то время какбеспокойство, вызванное приближающейся угрозой, усиливаетболь. Наконец, в-третьих, имеются данные исследований,указывающие на то, что немедленная угроза и приближающаясяугроза ассоциируются с активизацией разных областейголовного мозга.5

Паника представляет собой яркий контраст с реакциейчеловека на немедленную угрозу. Работа над этой главой былапрервана необходимостью лечь в больницу и подвергнутьсяхирургической операции по удалению части кишечника. Я не

Удивление и страх 207испытывал страха до момента объявления даты проведенияоперации. Затем в течение пяти дней до дня операции япережил несколько приступов панического настроения. Яиспытывал сильный страх, начинал прерывисто дышать, менябил озноб, и я не мог думать ни о чем, кроме как о пугающемменя событии. Как я упоминал в главе 5, тридцать лет томуназад я перенес серьезную операцию и из-за врачебной ошибкивынужден был терпеть сильную боль, поэтому у меня были всеоснования опасаться последствий попадания на операционныйстол. Эти приступы паники продолжались от десяти минут донескольких часов. Однако в тот день, когда я прибыл вбольницу для проведения операции, я не испытывал паники илистраха, так как теперь я мог что-то делать, чтобыпротиводействовать им.

Семейство пугающих ощущений может классифицироватьсяпо трем факторам:


интенсивности — насколько серьезным может оказатьсяпричиненный вред?

времени — является вред немедленным илиприближающимся?

возможности противодействия — можно ли предпринятькакие-то меры, чтобы ослабить или предотвратитьугрозу?

К сожалению, ни в одном исследовании нерассматривались все эти три фактора сразу, что затруднялоидентификацию типа изучаемого ощущения страха. Фотографиивыражений страха, появляющиеся в прессе, дают намопределенные подсказки и часто позволяют распознатьинтенсивность угрозы, немедленной или приближающейся, атакже оценить возможности справиться с нею. Глядя нафотографию грузовика, мы можем предположить, что водительиспытывает ужас: опасность велика, а он не может справитьсяс ней, поскольку наглухо заперт в кабине. Выражение лицаводителя соответствуют одному из тех выражений, которые яидентифицировал как универсальные для страха. Некоторые изпассажиров, пытающиеся что-то делать, в частности,спрыгивающие на землю или собирающиеся спрыгнуть, недемонстрируют этого выражения, но имеют более внимательный,сосредоточенный взгляд, который, как я полагаю,характеризует готовность справиться с немедленной угрозой.Фотографии людей, ожидающих наступления угрожающегособытия, показывают выражение, сходное с выражением ужаса уводителя, хотя и менее интенсивное.

Когда мы чувствуем страх любого типа, когда мыосознаем, что чем-то напуганы, то нам в течениеопределенного времени трудно испытывать какое-то другоечувство или думать о чем-то другом. Наш разум и нашевнимание сосредоточены на угрозе. Когда возникаетнемедленная угроза, мы фокусируемся на ней до тех пор, покане добиваемся ее устранения, или если мы обнаруживаем, чтоничего не можем с ней поделать, то начинаем испытыватьужас. Ожидание угрозы причинения вреда может полностьюзахватить наше сознание на длительный период времени, или

Удивление и страх 209же такие чувства могут быть эпизодическими, возвращающимисяк нам время от времени и вмешивающимися в наши размышления,когда мы занимаемся другими делами, как это было со мной вте дни, когда я ожидал результатов биопсии. Приступыпанического страха всегда бывают эпизодическими, если быони продолжались, не ослабевая, целыми днями, то охваченныйпаникой человек неизбежно умер бы от физического и нервногоистощения.

Немедленная угроза вреда концентрирует наше внимание,мобилизуя нас на преодоление опасности. Если мывоспринимаем угрозу как приближающуюся, то нашебеспокойство о том, что может произойти, способно защититьнас, предупреждая нас об опасности и делая нас болеебдительными. Наше выражение лица, когда мы обеспокоеныприближающейся возможностью причинения нам вреда или когдамы испытываем ужас, если угроза является очень серьезной,сигнализирует другим о необходимости избегать этой угрозыили призывает их прийти нам на помощь. Если мы выглядимобеспокоенными или устрашенными, когда кто-то нападает нанас или только собирается напасть, то это может заставитьатакующего отступить, удовлетворившись осознанием того, чтомы не будем продолжать действия, спровоцировавшие егоатаку. (Разумеется, так бывает не всегда. Атакующий,который ищет себе слабую жертву, может интерпретироватьвыражение страха как наше нежелание сражаться инеспособность защитить себя.) Наличие у нас признаковпанического страха должно мотивировать других оказать нампомощь и моральную поддержку.

В основе страха лежит возможность причинения нам боли,физической или душевной, но боль сама по себе нерассматривается психологами как эмоция. Почему же, можетспросить кто-то, боль не является эмоцией? Онадействительно может быть очень сильным ощущением, накотором концентрируется все наше внимание. Ответ на этотвопрос, данный Сильваном Томкинсом сорок лет тому назад,по-прежнему выглядит убедительным. Он утверждал, что больявляется слишком конкретной, чтобы быть эмоцией. Благодарясуществованию разных видов боли мы можем точно знать, где унас болит. Но где локализуются в нашем теле гнев, страх,беспокойство, ужас или печаль и горе? Как и в случае

Удивление и страх 210эротических чувств, когда мы испытываем боль (если это неиррадиирующая боль), мы безошибочно знаем, что насбеспокоит. Если мы ушибли палец, то мы не станем потиратьлокоть, чтобы унять боль, и еще меньше мы сомневаемся втом, какую часть тела мы хотим стимулировать, когдаиспытываем сексуальное возбуждение. И боль, и сексуальноевлечение очень важны и вызывают у нас множество эмоций,хотя сами они эмоциями не являются.

Ранее в этой главе я отмечал, что некоторым людямнравится испытывать удивление. Каждая из так называемыхнегативных эмоций может быть позитивной в том смысле, чтонекоторые люди, испытывая ее, могут получать удовольствие.(Вот почему я в отличие от многих ученых, изучающих эмоции,считаю неправильным делить эмоции на позитивные инегативные.)

Некоторые люди, по-видимому, действительнонаслаждаются испытываемым ими страхом. Страшные романы ифильмы ужасов очень популярны. Я не раз сидел в кинотеатреспиной к экрану, наблюдая лица зрителей, и видел на нихвыражения беспокойства и даже страха наряду с выражениемнаслаждения. В ходе наших исследований мы показывалииспытуемым, которые находились в комнате в одиночестве,сцены из фильмов ужасов и снимали скрытой камерой выраженияих лица. Мы обнаружили, что те, у кого было испуганноелицо, демонстрировали также и изменения физиологическихпараметров тела — повышенную частоту сердцебиений и притоккрови к большим мышцам ног, характерные для людей,испытывающих страх.6

Кто-то может утверждать, что эти зрители не находятсяв опасности и знают, что им не будет причинено вреда. Нонекоторые люди не ограничиваются наблюдением за перипетиямичужой жизни, ищут непосредственных острых ощущений инаслаждаются смертельным риском, которому они подвергаютсебя во время занятий экстремальными видами спорта. Я незнаю, что доставляет им удовольствие: переживаемый страх,возбуждение, вызываемое чувством опасности, или облегчениеи гордость, испытываемые позднее, после достиженияпоставленной цели.

Есть также люди совершенно противоположного типа, длякоторых ощущения страха настолько тяжелы, что они

Удивление и страх 211предпринимают чрезвычайные усилия, чтобы их не испытывать.Имеются группы людей, которые, испытывая конкретную эмоцию,получают наслаждение, и есть их антиподы, которые еесовершенно не переносят, а кроме них имеется множестволюдей, которые не стремятся испытывать эту эмоцию, но и невоспринимают ее вредной для себя в большинстве ситуаций.

Каждая из рассмотренных нами эмоций играет свою роль всоздании соответствующего настроения, которое можетсохраняться в течение многих часов. Когда мы подолгучувствуем печаль, мы находимся в унылом настроении. Когдамы легко разражаемся приступами гнева и ищем повод дляпроявления резкого недовольства, мы находимся враздраженном настроении. Я использую термин «тревожность»применительно к настроению, в котором мы ощущаемобеспокоенность и не знаем, чем она вызвана, — т. е. мы неможем указать соответствующий триггер. Хотя мы чувству емсебя так, как будто находимся в опасности, мы не знаем, чтонам делать, так как мы не можем идентифицировать угрозу.

Подобно тому как унылое настроение, меланхолическийтип личности и состояние депрессии имеют отношение кпечали/горю, а раздраженное настроение, агрессивныйхарактер и патологическая склонность к насилию — к гневу,страх ассоциируется с тревожным настроением, робкими илизастенчивыми типами личности и множеством расстройств,которые я опишу ниже. Например, как показываютисследования, крайняя застенчивость характерна для 15%населения.7 Такие люди озабочены возможностью своегонеадекватного поведения в конкретной социальной ситуации,они избегают человеческих контактов, имеют невысокоесамоуважение, повышенное содержание гормонов стресса ивысокую частоту сердечных сокращений. Они также большеподвержены риску сердечных заболеваний.8 Известныйисследователь Джером Каган полагает, что родители обычноразличают три личностных характеристики, связанных сострахом: они называют детей, избегающих людей,застенчивыми; детей, избегающих незнакомых ситуаций,робкими; и детей, избегающих принимать незнакомую ищу,разборчивыми.9 Многие исследователи различают два, а не тритипа застенчивости: обычную застенчивость, при которойчеловек колеблется, стоит или не стоит ему избегать

Удивление и страх 212незнакомых людей и новых ситуаций, и застенчивость,вызванную страхом, при которой человек просто избегаетнезнакомых людей и новых ситуаций.10

Известно множество эмоциональных расстройств, вкоторых страх играет главную роль.11 Фобии относятся кчислу наиболее очевидных и, возможно, самых известных: онихарактеризуются страхом перед абстрактными событиями илиситуациями, страхом смерти, страхом перед травмой,болезнью, кровопролитием, страхом перед животными, передвозможностью оказаться в переполненном людьми замкнутомпомещении и т. п. Посттравматическое стрессовоерасстройство (PTSD) считается результатом попадания висключительно опасную ситуацию, после которого человекначинает регулярно заново переживать травмировавшее егособытие и избегать других событий, ассоциируемых сполученной травмой. Повторяющиеся приступы паники являютсядругим эмоциональным расстройством, связанным свозникновением состояния обеспокоенности и сильного страха.Часто они охватывают человека без видимых причин и могутприводить к потере самоконтроля.

Патологическая тревожность является еще однимэмоциональным расстройством, отличающимся от обычноготревожного настроения тем, что оно чаще повторяется, дольшесохраняется и проявляется в более сильной форме, мешаячеловеку нормально работать и спать.

Распознавание страха у самих себяВ главе, посвященной печали, я предположил, что взгляд,брошенный на фотографию Бетти Ширли, способен вызвать учеловека печальные чувства. Я не думаю, что подобноепроисходит, когда мы смотрим на людей, проявляющих гнев, атакже на людей, проявляющих страх. Однако проверьте этосами. Взгляните на выражение лица водителя грузовика, иесли у вас начнут возникать какие-то ощущения, позвольте имразвиваться. Если такой метод не сработает, попытайтесьпредставить себя на месте водителя, и если у вас возникнуткакие-то ощущения, то не препятствуйте их росту.

Если рассматривание фотографии вам не поможет,попытайтесь вспомнить период в вашей жизни, когда вы

Удивление и страх 213внезапно оказались в очень опасном положении и не моглиничего сделать, чтобы ослабить грозящую вам опасность.Возможно, вы летели в самолете, когда погода внезапноухудшилась и самолет начал проваливаться в воздушные ямы.Вспоминая свои переживания, позвольте вашим чувствамусиливаться. Если попытки вспомнить сцену из вашегопрошлого не дают желаемого эффекта, попробуйте выполнитьследующее упражнение.

Имитируйте движения лица, возникающие при страхе. (Вамможет понадобиться зеркало для проверки правильностивыполняемых движений.) Поднимите верхние веки настолько, насколько это

будет возможно, и, если сумеете, слегка напрягитетакже нижние веки; если напряжение нижних векбудет мешать вам поднимать верхние веки, тогдасосредоточьтесь только на поднятии верхних век.

Позвольте вашей нижней челюсти опуститься ирастяните губы по горизонтали, чтобы ваш рот сталпохож на рот водителя грузовика.

Если после нескольких попыток вы не сможетедобиться желаемого результата, то просто оставьтечелюсть в опущенном положении и не пытайтесьрастягивать губы в горизонтальном направлении.

Подняв верхние веки настолько, насколько этополучится, направьте взгляд прямо перед собой,поднимите брови максимально высоко; попытайтесьувидеть, сможете ли вы свести брови вместе,сохраняя их в приподнятом состоянии; если вам неудастся сделать и то и другое, то тогда простосохраняйте в приподнятом состоянии брови и верхниевеки.

Обращайте внимание на ощущения, испытываемые вашимлицом, вашим желудком, вашими руками и ногами.Контролируйте ваше дыхание и отмечайте, становятся ливаши лицо и руки холодными или горячими.

Вы можете обнаружить, что ваши руки стали холодными, что выстали дышать чаще и глубже, начали потеть и, возможно, выпочувствовали дрожь или напряжение мышц рук и ног. Вы

Удивление и страх 214можете также заметить, что ваша голова или тело начинаетотклоняться назад.

Обычно когда вы сильно напуганы, то вы знаете об этом,но вы можете быть менее знакомы с ощущениями,сопровождающими легкое беспокойство, когда опасность ещедалека и не представляется очень серьезной. (Я уверен, чтоощущения будут такими же, как при сильном страхе, нонамного менее интенсивными. Однако до сих пор не былопроведено исследований, позволяющих выяснить, действительноли обеспокоенность и ужас ассоциируются с разнымисубъективными ощущениями.)

Теперь попытайтесь вызвать ощущения, которые выиспытываете, когда вы чем-то обеспокоены. Припомнитеситуацию, в которой вы ожидали наступления чего-то оченьнежелательного для вас, что не могло бы стать для васнесчастьем, но чего вы хотели бы избежать. Вы моглибеспокоиться о необходимости удалить зуб мудрости илипройти процедуру колоноскопии. Вы могли беспокоиться о том,будет ли ваш отчет оценен так высоко, как вы на эторассчитываете. Беспокойство могло возникнуть и по поводувозможной оценки на заключительном экзамене по математике.Когда вы держите в уме такое событие — помня о том, что онопроизойдет в будущем, ожидая его, но не имея возможностисделать что-нибудь, чтобы не допустить причинения вамкакого-либо вреда, — вновь сфокусируйтесь на том, что выощущаете лицом и телом. Эти ощущения будут намного болееслабыми, чем при сильном страхе.

Распознавание страха у других людейПодпись к этому снимку, появившемуся в журнале «Life» в1973 г., гласила: «В Нью-Йорке падение становитсяпроявлением грации. Глаза вылезают из орбит, восемь колес идесять пальцев загребают воздух. Чарли О'Коннел из "Сан-Франциско Бэй Бомбер" принимает такую фантастическую позу,принять которую боится самый отчаянный участник гонок нароликовых коньках "Роллер Дерби". Еще свежо в памяти егостолкновение с Биллом Гроллом из "Нью-Йорк Чифс" начемпионате мира в минувшем мае. В результате О'Коннел и егокоманда выбыли из борьбы».


О'Коннел демонстрирует такое же выражение ужаса, как иводитель грузовика, хотя лицо О'Коннела вы можетеразглядеть намного лучше. Его верхние веки приподнятынастолько, насколько это возможно, его брови приподняты исведены вместе, губы сжаты и вытянуты по горизонтали, аподбородок выдвинут вперед.

Подпись к этой фотографии, появившейся в журнале«Life» в 1963 г., гласила: «Даллас, 24 ноября 1963 г. Актисторического возмездия: Джек Руби стреляет в Ли ХарвиОсвальда — убийцу президента Кеннеди».

Детектив Дж. Ливелл (мужчина, стоящий слева) толькочто услышал звук выстрела. Его лицо выражает одновременно истрах, и гнев. Его брови опущены и сведены вместе и почтисоприкасаются с поднятыми верхними веками. В результате унего появляется «свирепый взгляд» — выражение гнева, окотором я рассказывал в главе 6. Нижняя половина его лица иположение головы говорят об испытываемом страхе. Губырастянуты по горизонтали в направлении ушей, подбородок

Удивление и страх 216оттянут назад, так как голова отклоняется назад при звукевыстрела.


Попытайтесь закрыть нижнюю часть его лица рукой так,чтобы вы могли видеть в верхней части его лица только гнев.Затем закройте только верхнюю часть его лица, чтобы увидетьв нижней части выражение страха.

Вполне естественно, что Ливелл мгновенно почувствовалстрах при виде пистолета, опасаясь, что следующий выстрелбудет сделан в него. (По выражению боли на лице Освальда мыможем догадаться, что выстрел уже был сделан, и испуганнаяреакция на громкий звук уже появилась на лице Ливелла.)Детектив Ливелл также разгневан на стрелявшего Руби, таккак его задача заключалось в том, чтобы не допуститьподобных нападений на Освальда. Ранее я упоминал, что нетничего необычного в том, что мы одновременно испытываем игнев, и страх, когда ощущаем явную угрозу, и именно это мывидим на лице Ливелла.

Теперь давайте взглянем на фотографии, показывающиелегкие признаки страха и удивления на лице.

Глаза играют важнейшую роль в выражениях удивления истраха и именно глаза позволяют нам правильно различать этивыражения. На снимке А верхние веки слегка приподняты посравнению с нейтральным выражением, показанным на снимке Б.Это могло бы быть признаком удивления, но возможно, этопросто знак внимания или интереса. На снимке В верхние векиподняты сильнее, и теперь вполне вероятно, что лицовыражает удивление, беспокойство или испуг; что именно —будет зависеть от того, что происходит на остальной частилица. (Ни на одном снимке лицо Евы не выражает ужаса —крайнего выражения страха, демонстрируемого водителемгрузовика и участником забега на роликовых коньках.)

А Б В


Если бы выражения создавались только за счет измененийв области глаз, как на снимке В, то тогда то, что сообщаетлицо, зависело бы от длительности этих изменений. Еслирасширенные глаза появятся на секунду или две, товероятнее, что лицо будет скорее удивленным, чемобеспокоенным или испуганным.

С первого взгляда должно быть очевидно, что теперьлицо Евы выражает страх в глазах. Хотя обычно принятоговорить о выражении эмоции в глазах, как правило, мы имеемв виду не глазные яблоки, а то, что мы видим благодаряизменениям положения век. Здесь мы видим указание на то,что нижние веки говорят не об удивлении или внимании, а острахе. Когда напряженные нижние веки дополняются поднятымиверхними веками при нейтральном положении остальныхэлементов лица, то это почти всегда является признакомстраха.

При последовательном переходе от снимка Г к снимку Еможно наблюдать постепенное усиление страха. Это происходитблагодаря тому, что верхние веки поднимаются все выше ивыше. На снимке Е верхние веки находятся в предельномверхнем положении, которое может обеспечить им Ева. Этовыражение может быть выражением ужаса, а не испуга илибеспокойства, но ужаса контролируемого, при которомчеловек, имеющий такое выражение лица, всеми силамистарается не показать, что он чувствует на самом деле.

Теперь давайте посмотрим, как выражают удивление истрах брови. Когда брови просто подняты вверх, как наснимке Ж, то такой сигнал оказывается неоднозначным. Чащевсего такое движение является признаком подчеркнутоговнимания к конкретному произнесенному слову. Если это так,то тогда выделяемое слово

Г Д Е


будет произнесено более громким голосом. Лицо на снимке Жможет также служить знаком вопроса, поставленным в концевопросительного предложения. В предыдущей главе я ужеупоминал, что опускание и сведение бровей, как это показанона снимке Г на с. 205, может использоваться человеком каквопросительный символ. Некоторые наши исследованияпозволяют предположить, что если человек знает ответ назадаваемый им вопрос и использует движение бровей, то,вероятно, у него появится выражение, подобное показанномуна снимке Ж; если человек не знает ответа на задаваемый имвопрос, то, вероятно, он сведет брови и опустит их вниз,как это было показано в главе 6. Снимок Ж может такжедемонстрировать восклицание или недоверие, особенно когдатакое выражение появляется у человека, слушающего, что емуговорит его собеседник.

Снимок З показывает очень надежный признакбеспокойства или испуга: когда такое выражение появляетсяна лице, то остается мало сомнений в том, что человекиспытывает страх. Но ни одно выражение лица не можетсчитаться обязательным проявлением конкретной испытываемойэмоции; например, человек может испытывать страх, но неиметь поднятых, сведенных вместе бровей, показанных наснимке З. Разумеется, иногда отсутствие какого-то выраженияможет быть результатом попытки его подавления, но, дажекогда не предпринимается никаких усилий для контролявыражения лица, не каждый демонстрирует все признакииспытываемой им эмоции. Так как пока что мы не можем

Ж З

Удивление и страх 220объяснить, почему это происходит, то мы даже не знаем,будет ли человек, неполно выражающий страх, так же неполновыражать и другие эмоции. Но именно этой проблемой язанимаюсь в настоящее время.Однако выражение, показанное на снимке З, крайне редкопоявляется на лице, когда человек не испытывает страха.

Обычно верхние веки приподнимаются, нижние векистановятся напряженными и дополняются испуганными бровями,как это показано на снимке К. Сравните снимок И со снимкомК, на котором брови слегка приподняты, но не настолько, какна снимке Ж, а глаза широко раскрыты благодаря поднятымверхним векам. Сравнение позволяет увидеть важность век ибровей для определения различий между страхом и удивлением.Мы знаем, что снимок И показывает удивление, а не страх,потому что нижние веки на нем не напряжены, а брови, хотя иприподняты, но не сведены вместе; оба этих признака можноувидеть на снимке К.

Теперь давайте рассмотрим признаки удивления и страхав нижней части лица. В случае удивления нижняя челюстьопускается, как видно на снимке Л, а в случае страха губыоттягиваются назад в направлении ушей, как показано наснимке М. (Отметьте, что снимок М — это составнаяфотография, потому что Еве было трудно выполнить

И К

Л М


это испуганное движение губами без того, чтобы не напрячьсвои нижние веки.)

Ранее вы уже видели, что брови и веки сами по себеспособны сигнализировать о страхе, как на снимке К, или обудивлении, как на снимке И. Когда движения век дополняютсядвижениями рта, то эти эмоции также могут отразиться налице, даже без движений бровями. На снимке Н показаноудивление, на снимке О — обеспокоенность или страх; наобоих снимках движения бровями при выражении этих эмоцийотсутствуют.

Снимок П показывает, насколько важны поднятые верхниеброви для распространения сигнала о страхе. Даже при томчто нижние веки не напряжены, а брови и рот выполняютдвижения, обычно наблюдаемые при удивлении, все же на этомснимке верхние брови подняты настолько высоко, что этосоздает впечатление испытываемого страха. (Это такжесоставная фотография, на которой брови со снимка Ж былиперенесены на другую фотографию.)

Н О

П


Так как люди часто путают выражения страха иудивления, два снимка, приведенные выше, позволяют сравнитьвыражения этих двух эмоций, интенсивно проявляющихся навсем лице: на снимке Р показано удивление, а на снимке С —страх.

Использование полученной информацииТеперь давайте выясним, как вы могли бы использоватьинформацию, которую предоставляет вам выражение страха,появляющееся на лице другого человека. (Я не будурассматривать удивление, так как по большей части у нас невозникает вопросов о том, как реагировать на удивлениедругого человека, если только вы не имеете дело срассмотренным нами выше сценарием, в котором человекоказывается удивленным тем, о чем он должен был бызнать.12) Я буду использовать преимущественно те жеситуации, которые я описывал в предыдущих главах, чтобыподчеркнуть, как по-разному мы можем пытаться использоватьинформацию о том, что человек испуган, и информацию о том,что человек испытывает печаль или гнев.

В предыдущих двух главах я обращал внимание наопасность возникновения у нас необоснованной уверенности втом, что нам известен источник появления выражения эмоции.Выражения эмоций не говорят нам, что было причиной ихвозникновения; обычно, но не всегда, мы можем узнать это изситуационного контекста, в котором они появляются.

Р С


В главе 3 я описал то, что я назвал «ошибкой Отелло».*

Эта ошибка возникает у нас, когда мы решаем, что знаемпричину эмоции, не учитывая возможности существованиямногих других причин. Наше эмоциональное состояние, нашиустановки, наши ожидания, то, во что мы хотим верить, идаже то, во что мы не хотим верить, — все это можетисказить нашу интерпретацию выражения, или, говоряконкретнее, наше представление о том, что вызвало эмоцию,отразившуюся на лице. Учет ситуации, в которой появилосьвыражение, может помочь ослабить эти влияния, но даже тогдавы не обязательно будете знать причину этого выражениянаверняка. Отелло учитывал ситуацию, но это ему не помогло.Но если вы помните о том, что выражения эмоции нераскрывают их причины и что могут быть причины помимо той,которую вы считаете очевидной, то тогда вы сможете избежатьошибки Отелло.

Давайте рассмотрим выражения, показанные на снимках Г,Д, Е, З, И, Л и О. Каждое из них могло бы быть признакомобеспокоенности, но вы бы не узнали по этому выражению,является ли угроза немедленной или только приближающейся.Вы также бы не узнали, насколько силен испытываемый страх,так как эти выражения могут возникнуть тогда, когда силаэмоции находится в диапазоне от слабой до умеренной иликогда эмоция оказывается более сильной, но предпринимаетсяпопытка контролировать ее выражение.

Представьте, что вы как начальник сообщаете своемуподчиненному плохую новость о том, что повышение получит неон, а кто-то другой. Если он демонстрирует одно из этихвыражений перед тем, как вы сообщаете ему новость, то этобудет означать, что он предвидит свою неудачу. Есливыражения появляются во время или после того, как высообщили ему эту информацию, то это будет указывать на егоозабоченность тем, как эта новость повлияет на его будущее.Хотя я не буду предлагать вам открыто говорить о замеченномвами на его лице выражении страха, все же этот замеченныйстрах может подтолкнуть вас к тому, чтобы уверить вашегоподчиненного в надежности его будущего в организации, если

Удивление и страх 224только его будущее действительно не находится под угрозой,или поднять вопрос о том, когда он хотел бы рассмотретьсвои планы на перспективу. Однако возможно, что его страхне имеет ничего общего с его надеждой на получениеповышения, а вызван ожиданием того, что вы сообщите емукакую-то другую неприятную новость. Возможно, он бралбольничный во время отпуска и боится, что вам стало этоизвестно; возможно, он допустил перерасход выделенных емусредств. А может быть, его беспокоит мысль о предстоящемвизите к врачу, и он не может думать ни о чем другом.Наиболее консервативный способ отреагировать на этуситуацию состоит в том, чтобы спросить: «Хотели бы выпоговорить со мной о чем-нибудь еще с учетом сложившейсяситуации?» Или вы могли бы пойти еще дальше и сказать: «Ячувствую, что нам надо поговорить об этом подробнее».

Теперь давайте зеркально изменим ситуацию: выявляетесь подчиненным, а ваш начальник демонстрируетвыражение обеспокоенности или страха перед тем, каксообщить вам новость о вашем несостоявшемся повышении.Беспокоится ли он из-за вашей реакции? Проявляет ли онсочувствие к вашему положению, показывая, что он видит, каквы переживаете за свое будущее? Или же его занимает что-тодругое, о чем он вспомнил в данный момент? Вы не можетеузнать это только по выражению его лица, но прирассмотрении возможных вариантов вы по крайней мереузнаете, что он не увольняет вас, о чем бы вам поведаловыражение презрения (которое мы рассмотрим в следующейглаве) или гнева на вас.

Если такое выражение демонстрирует вашадвенадцатилетняя дочь, когда вы спрашиваете ее, как прошелее сегодняшний день в школе, или ваш друг, когда выспрашиваете его, как идут его дела, то ваши взаимоотношенияс этими людьми позволяют вам говорить более откровенно. Вамне нужно выяснять, является ли их страх реакцией на вас,или не произошло ли что-то особенное в их жизни, или какоегрядущее событие вызывает их беспокойство. В такихситуациях я предлагаю просто сказать: «Я чувствую, что тебячто-то беспокоит. Я могу тебе чем-то помочь?»

Если обеспокоенное выражение появляется у вашейсупруги, когда вы спрашиваете ее, где она была сегодня

Удивление и страх 225днем, в то время как вы безуспешно пытались дозвониться ейпо телефону из своего офиса, не делайте скоропалительноговывода о том, что она занималась чем-то предосудительным.Если вам в голову пришла такая мысль, то вы, возможно,являетесь чересчур подозрительным человеком (если тольконеверность вашей супруги не является общеизвестной — нотогда что может вас связывать?) и у вас может возникнутьстрах из-за того, что вы стали ревнивым или придирчивымбезо всяких на то причин. Но возможно, ваша супругапроходила медицинское обследование, результаты которого ещенеизвестны, и у нее есть основания беспокоиться озаключении, которое сделают врачи. Как отмечалось ранее,сами по себе эмоции не говорят о том, что их вызвало. Есливыражение лица не соответствует ситуации или сказаннымсловам, то разумно задуматься о том, что же происходит насамом деле и следует ли вам об этом что-то знать. Разумнеевсего для вас будет последовать моему совету и спроситьвашу супругу, подобно тому как вы спрашивали вашу дочь, небеспокоит ли ее что-нибудь.

Отвращение и презрение 226

8Г Л А В А

Отвращениеи презрение

Он наблюдал за тем, как я ел из жестяной банки консервы,привезенные мной в эту далекую деревню, населенную

людьми племени форе. Когда я заметил, что он наблюдает замной, и увидел выражение его лица, то я отложил вилку ивзялся за фотоаппарат, который всегда висел у меня на шее.(К счастью, люди племени форе еще не знали, для чегопредназначен фотоаппарат, и быстро привыкли к тому, что яприкладываю к глазу этот странный предмет без каких-либовидимых причин; поэтому обычно они не смущались и неотворачивались, когда я их фотографировал.)

История, лежащая в основе получения этого снимка,говорит о важности, которую имеет для возникновения учеловека отвращения наблюдение за тем, как кто-то другойпоглощает нечто, оскорбляющее вкус наблюдателя.

Человек племени форе даже не попробовал мои консервы;одного лишь вида того, как я их ел, было достаточно, чтобывызвать его негативные чувства.*


Тридцать лет тому назад я описал отвращение как:

...проявление антипатии. Вкус чего-то, что вы хотите немедленновыплюнуть, или даже сама мысль о необходимости съесть что-топодобное способны вызвать у вас отвращение. Запах, которыйзаставляет вас затыкать нос, также вызывает у вас отвращение. Ивновь отвращение может возникнуть у вас даже от самой мысли о том,насколько омерзительным является такой запах. Отвращение можетвызвать у вас вид чего-то, что вы можете счесть для себяоскорбительным пробовать на вкус или обонять. Вы можете испытыватьотвращение к звукам, если они ассоциируются с ненавистным вамсобытием. Также и прикосновение чего-то противного, напримерскользкого или студенистого, способно вызвать чувство отвращения.

Не только вкусы, запахи, прикосновения, зрительные образы илизвуки способны вызвать отвращение, но и действия и наружность людейили даже их идеи. Иногда люди могут иметь отвратительный внешнийвид, и смотреть на них бывает просто противно. Некоторые людииспытывают отвращение, когда видят калеку или человека с уродливойвнешностью. Отвращение может вызывать пострадавший в аварии человекс многочисленными открытыми ранами. Вид крови или работа хирурга,выполняющего операцию, также вызывает у некоторых людей чувствоотвращения. Некоторые поступки людей также выглядят отталкивающе.

Отвращение и презрение 228Человек, мучающий свою собаку или кошку, может быть отвратителенсвоим соседям. Отвращение может вызывать человек, занимающийся тем,что другие называют половыми извращениями. Жизненная философия илиспособ обращения с людьми, унижающие человеческое достоинство, такжемогут вызывать отвращение.1

С тех пор мои наблюдения получили подкрепление иразвитие благодаря исследованиям фактически одного-единственного ученого, занимавшегося изучением отвращения.Психолог Пол Розин, человек, прекрасно умеющий ценитьхорошую еду, уверен, что в основе отвращения лежит ощущениепоявления во рту чего-то такого, что считаетсяотвратительным или распространяющим заразу; в соответствиис моей терминологией это называлось бы темой отвращения.Однако в разных культурах имеются разные представления отом, что считать отвратительным. Фотография жителя НовойГвинеи прекрасно иллюстрирует эту мысль: отвращениевызывают у него внешний вид и запах еды, которую я нахожуаппетитной. Но подобные различия могут наблюдаться и внутриодной культуры. Например, моя жена любит есть сырых устриц,а я их просто не выношу. В некоторых областях Китая собачьемясо считается деликатесом, а у большинства европейцевперспектива отведать такого деликатеса не вызываетвосторга. Но есть также и общие закономерности в том, чтовызывает отвращение.

Розин обнаружил, что самыми мощными универсальнымитриггерами являются продукты функционирования нашегоорганизма: кал, рвота, моча, слизь и кровь. В 1955 г.выдающийся американский психолог Гордон Олпорт предложил«мысленный эксперимент» с отвращением, эксперимент, которыйвы выполняете в вашем сознании, чтобы проверить,действительно ли происходит то, что он предлагает. «Сначалаподумайте о том, чтобы проглотить слюну, накопившуюся у васво рту, или просто ее проглотите. Затем представьте, что высплевываете ее в стакан, а затем выпиваете! То, чтоказалось естественным и "своим", внезапно становитсяотвратительным и чужим».2 Розин действительно провел этотэксперимент, предлагая людям выпить стакан воды, после тогокак они в него плевали, и обнаружил, что Олпорт был прав.Даже несмотря на то, что слюна была у них во рту мгновениемранее, они не соглашались пить воду, содержащую их

Отвращение и презрение 229собственный плевок. Розин утверждает, что как толькопродукт деятельности нашего организма покидает наше тело,он становится для нас отвратительным.

Отвращение не возникает как самостоятельная эмоция додостижения ребенком возраста от четырех до восьми лет. Доэтого возраста наблюдается неприязнь, отказ есть то, чтоимеет неприятный вкус, но не отвращение. Розин просил детейи взрослых потрогать или съесть шоколадную конфету, котораявыглядела как собачьи экскременты. Детей в возрасте отчетырех до семи лет это задание совершенно не смущало, нобольшинство взрослых отказывались его выполнять. Подобнымобразом дети в возрасте до четырех лет спокойно будут питьсок или молоко, если вы намеренно бросите в негопродезинфицированного кузнечика.3

Дети и подростки часто бывают очарованы предметами,вызывающими отвращение. Розин напоминает нам, что магазиныновинок продают весьма реалистичные имитации рвоты, слизи иэкскрементов и основными покупателями таких товаровявляются мальчики-подростки. Существует целая серияанекдотов, посвященных разным формам проявления отвращения.Некоторые популярные телепередачи для детей и подростковчасто показывают ситуации, в которых главные героидемонстрируют свое отвращение.

Профессор права Уильям Миллер в своей увлекательнойкниге «Анатомия отвращения» (The Anatomy of Disgust)отмечает, что отвращение очаровывает не только детей:«[Отвращение]... имеет свою прелесть, свое очарование,которое проявляется в том, что нам бывает трудно отвестиглаза от тяжелых катастроф... или в том, насколькопривлекательными оказываются для нас фильмы ужасов...4 Нашисобственные сопли, моча и кал воспринимаются как что-товредное и вызывают у нас отвращение, но мы проявляем вотношении них трогательное внимание и любопытство…Мы смотрим на наши выделения чаще, чем признаемся в этом...ведь многие люди внимательно рассматривают свой носовойплаток, после того как высморкаются в него».5 Кассовыйуспех таких грубых фильмов, как «Здесь есть что-то о Мери»(There's Something About Mary) был достигнут не только засчет аудитории подростков.

Отвращение и презрение 230Розин проводит различие между тем, что он называет

межличностным отвращением, и базовым отвращением.6 Онперечисляет четыре группы усвоенных межличностныхтриггеров: незнакомый, больной, несчастный и моральноиспорченный. Исследование, проведенное мной вместе с МауринО'Салливан, позволило получить несколько результатов,подтверждающих правильность предположений Розина. Мыпросили студентов колледжа записать наиболее сильныеощущения отвращения, которые, по их представлениям, могкогда-либо испытать человек. Предложенная Розином темазаражения от пищи, попадающей в ротовую полость (например,вы вынуждены съесть то, что у другого человека вызываетрвоту), действительно упоминалась, но только у 11%респондентов. Наиболее часто называемый триггер крайнегоотвращения (упоминавшийся 62% респондентов) возникал врезультате реакции на предосудительное с моральной точкизрения поведение (например, реакции американских солдат,увидевших следы зверств нацистов в концентрационныхлагерях). Почти половина называвшихся действий, вызывавшихотвращение и моральное осуждение, была связана с актамисексуального насилия, в особенности над детьми. Последнююгруппу случаев, упоминавшихся примерно 18% респондентов,составляли истории физического отторжения, не имевшиеотношения к еде, например обнаружение трупа с копошащимисяв нем червями.7

Ранее я отмечал, что базовое отвращение, по Розину,является темой эмоции и что, если он прав в том смысле, чточетыре формы межличностного отвращения — к незнакомому,больному, несчастному и морально испорченному — являютсяусвоенными, то тогда они были бы вариациями темы. Однакомне кажется возможным, что эти четыре межличностные формыотвращения также являются темами, которые можно найти влюбой культуре со своими специфическими особенностями,обусловленными научением, которые будут разными у разныхиндивидов, социальных групп и культур. Например, каждыйможет проявлять реакцию отвращение на морально испорченногочеловека, но то, что является признаком моральнойиспорченности, может изменяться. То, что являетсянезнакомым и знакомым и что является несчастьем, такжезависит от обстоятельств, и лишь отношение к болезни,

Отвращение и презрение 231возможно, везде одинаково. Те, кто имеют физические изъяны,гноящиеся раны и прочие дефекты, могут вызывать отвращениев каждой культуре.

Миллер указывает на то, что культуры имеют большесвободы с точки зрения включения объектов или действий вобласть вызываемого отвращения, чем с точки зренияисключения их из нее. Это наблюдение в точностисоответствует идеям, рассмотренным в главах 2, 3 и 4, где яутверждал, что базы данных эмоциональной готовности людейявляются открытыми, а не закрытыми. Эти базы данныхсовместно с программами, которые направляют наши реакции нанаши изменяющиеся эмоции, не бывают пустыми, когда мыпоявляемся на свет; эволюция уже написала свои инструкции отом, как нам следует реагировать и какую чувствительностьмы должны проявлять при каждой реакции. Как отмечаетМиллер, эти базы и инструкции трудно изменить, но посколькубазы данных являются открытыми, то мы можем усваивать новыетриггеры и новые эмоциональные реакции.

Хотя и японцы, и американцы проявляют реакциюотвращения на испорченные продукты питания или на попаданиечего-то неприятного в рот, Розин обнаружил у них различия впроявлении социального отвращения. Человек, который невписывается в общественное устройство или несправедливокритикует других, вызывает отвращение у японцев.Американцам внушали отвращение расисты и люди, проявляющиечрезмерную жестокость. Однако не все социальное отвращениев целом варьируется от культуры к культуре. Розинустановил, что во многих культурах людям противныполитические деятели!

В дополнение к четырем типам межличностногоотвращения, описанным Розином, существование еще одноготипа отвращения, который я называю отвращением отпресыщения, вытекает из результатов исследования,проведенного психологами Джоном Готтманом, Эрикой Вудин иРобертом Левенсоном. Их исследование заслуживает особоговнимания, поскольку они оказались единственными учеными,которые точно измерили выражение эмоции во время одного изсамых эмоционально насыщенных и наиболее важных социальныхвзаимодействий в нашей жизни — взаимодействии между мужем иженой.*

Отвращение и презрение 232Удивительно, что выражения отвращения у жены,

адресуемые мужу в ходе беседы, начатой с целью разрешенияконфликта, позволяли предсказать количество времени,которое они в течение ближайших четырех лет проживутпорознь.8 Готтман обнаружил, что выражения отвращения ужены обычно возникали в ответ на попытку мужа отгородитьсяот нее «каменной стеной» (о чем я рассказывал в главе 6),т. е. игнорировать ее эмоции. Говоря простым языком, онаполучала то, чего добивалась; она оказалась сытой по горло.Отметьте, как хорошо к этой ситуации подходит метафораприема пищи. Если ваш супруг вызывает у вас неприязнь, тонеудивительно, что будущее ваших отношений выглядитбезрадостно. (Мы еще вернемся к результатам, полученнымГоттманом, в конце этой главы, когда будем говорить опрезрении.)

Миллер отмечает, что при близких отношениях мы снижаемчувствительность к тому, что обычно вызывает у насотвращение. Самым первым примером является «переменапеленок, вытирание выплюнутой пищи, другие действия поуходу за больным ребенком. Родители — это те люди, которыебудут проявлять заботу в любых обстоятельствах; они будутубирать экскременты, рискуя испачкать ими руки и одежду;страдать, когда окажутся облитыми мочой. Преодолениеестественного отвращения к подобным веществам являетсяхарактерной чертой безусловной родительской любви».9

Подобное временное устранение отвращения наблюдается уучастников полового акта. И вновь я процитирую Миллера:«Язык другого человека у вас во рту может быть признакомблизости, но он может также быть вызывающим отвращениеоскорблением... Секс по обоюдному влечению означаетвзаимное нарушение границ, защищаемых чувствомотвращения... Секс — это лишь один способ нарушения такихграниц, подразумевающий один тип обнаженности. Но есть идругие формы обнаженности, открытости и знаний, на которыхосновываются интенсивные интимные отношения — отношения вформе продолжительного, тесного и нежного взаимногоконтакта.Кто-то думает о том, чтобы поделиться своими сомнениями,тревогами, заботами; чтобы рассказать о своих устремлениях;признаться в ошибках и недостатках; чтобы просто показать

Отвращение и презрение 233себя человеком, имеющим свои причуды, слабости ипотребности... Мы могли бы назвать другом или близкимчеловеком того, кому мы позволяем поплакаться нам вжилетку, чтобы затем в свою очередь поплакаться в жилеткуему, того, кто понимает, что такой обмен жалобами натрудности жизни является привилегией близких отношений,которых наше чувство собственного достоинства и нашеотвращение не допустили бы при отсутствии такойпривилегии... Любовь дает другому человеку привилегиюсмотреть на нас таким образом, который заставил бы насиспытать стыд и вызвал бы отвращение* у других людей, еслибы не было этого вмешательства любви».10

Это замечательно тонкое наблюдение Миллера указываетна наличие у отвращения социальной функции, которая вдругих условиях была бы незаметна. Временное подавлениеотвращения создает отношения близости и служит символомличной преданности. Такое принятие того, что другой человекмог бы счесть постыдным, вовлеченность в физическуюдеятельность, которая с другим человеком показалась быотвратительной — я имею в виду не только секс, а, например,необходимость убирать рвотную массу необязательно заблизким, но и за совершенно незнакомым вам человеком, —может быть не только знаком любви, но и средством ееусиления.

Другая очень важная функция отвращения состоит в том,чтобы заставлять нас дистанцироваться от отвратительного иотталкивающего. Очевидно, что никому не идет на пользупотребление испортившихся продуктов, а социальноеотвращение сходным образом изолирует нас от того, что мысчитаем предосудительным.

Оно, как предполагает Миллер, является моральнойоценкой, в которой мы можем не идти на компромисс свызывающими наше отвращение людьми или их действиями.Правовед Марта Нуссбаум пишет, что «большинство обществучит избегать некоторых групп людей на том основании, чтоони вызывают физическое отвращение».11 К сожалению, этаэмоция может быть опасной, так как она лишает человеческихкачеств людей, которых мы считаем вызывающими отвращение, итаким образом позволяет не относиться к ним как к обычнымчеловеческим существам.

Отвращение и презрение 234Некоторые действия признаются недопустимыми на том

основании, что они оскорбляют общественную мораль (вызываютотвращение), например детская порнография илисквернословие. Нуссбаум уверена, что законы не должныосновываться на том, что кто-то находит совершенноедействие отвратительным, и предлагает, чтобы мыиспользовали не отвращение, а оскорбление в качестве основыдля правовых оценок. «[Оскорбление]... является моральнымчувством, гораздо более подходящим для правовой оценки игораздо более надежным, чем отвращение. Оно содержитаргументацию, которая может распространяться публично, и непредполагает спорных попыток обращения с такимпреступником, как ничтожество или бездельник, вне моралинашего общества. Вместо этого оно прочно включает его вморальное сообщество и оценивает его действия на основеобщественной морали».12 Отмечая, что эмоциональноесостояние человека в момент совершения преступления можетрассматриваться как смягчающий вину фактор, Нуссбаум такжеутверждает, что отвращение не является той эмоцией, котораядолжна приниматься во внимание. «Одно убийство не являетсяболее тяжким преступлением, чем другое, только потому, чтооно вызывает большее отвращение...13 Разумной реакцией наотвращение, — заявляет она, — является выход из ситуации,исключающий убийство человека, вызывающего у вас отвращение— например, пристающего к вам гомосексуалиста. [Тольколишь]... чувство, вызванное в вас кем-то другим, никогда неявляется достаточным основанием для осуществлениянасильственных действий в отношении этого человека».14

Те, кто оправдывают худшие формы понижения статусадругих людей, часто рассматривают своих жертв как животных(причем не самых привлекательных); иногда о жертвах говоряткак о неодушевленных, оскорбляющих наши чувства предметах,называя их отбросами или накипью. Я боюсь, что возмущениеили оскорбление могут также оправдывать кровопролитие илидаже пытки, но они не должны возводить барьер между нами итеми, кто вызывает у нас отвращение. (Нуссбаум, разумеется,концентрирует внимание на использовании эмоций дляоправдания законов, а не для оправдания действий,противоправных или нет.) Одним из препятствий, способныхсдержать замышляемое насилие, являются внешний вид и крики

Отвращение и презрение 235страдающих жертв, а также их кровь. Но этот факторсрабатывает не всегда, возможно, потому, что вид чужихстраданий вызывает отвращение. Даже если мы не начинаемдумать о ком-то как об источнике нашего отвращения, видкрови и изуродованного в результате пытки или травмы теласкорее может вызвать еще более сильное отвращение, а несочувствие.

В начале моих исследования выражений эмоций в разныхкультурах я обнаружил, что фильмы об испытывающих страданиелюдях — фильмы о выполнении туземцами обряда обрезания илихирургической операции на глазах — вызывали выражениеотвращения у большинства студентов, обследованных мной вАмерике и Японии. Я отредактировал другие учебныемедицинские фильмы — в одном показывалось удалениеконечности, сопровождавшееся большой потерей крови, а вдругом показывался человек с третьей степенью ожогов, укоторого обожженная кожа струпьями сходила с тела. И вновьбольшинство зрителей сообщали об испытываемом отвращении ипоказывали свое отвращение на лице. Фильмы могли заменятьдруг друга, так как они вызывали одинаковую эмоцию иотносились к числу наиболее распространенных«киностимулов», используемых при исследовании эмоций.

Однако имелась сравнительно небольшая группа студентов(около 20%), которая проявляла очень разнообразные реакциина показываемые в фильмах страдания других людей. Вместотого чтобы проявлять отвращение, они выражали печаль и больтак, как если бы отождествляли себя с теми, кто подвергалсяоперациям.

По-видимому, природа создала нас таким образом, что мыиспытываем отвращение при виде внутренних органов другихлюдей, особенно залитых кровью. Такая реакция отвращениявременно приостанавливается, когда мы видим истекающегокровью не постороннего, а близкого нам человека. В такомслучае мы стараемся ослабить страдание, а не отворачиватьсяот него. Каждый может представить себе, как отвращение привиде проявлений физического страдания, болезни можетпринести выгоду с точки зрения предотвращенияраспространения инфекции, но этот результат достигаетсяценой снижения нашей способности к сочувствию и

Отвращение и презрение 236состраданию, которая может быть очень полезной дляформирования общности людей.

Ни сочувствие (эмпатия), ни сострадание не являютсяэмоцией; они представляют собой лишь наши реакции на эмоциидругих людей. При когнитивной эмпатии мы сознаем, чточувствует другой человек. При эмоциональной эмпатии мыдействительно чувствуем то, что чувствует другой человек;при сострадающей эмпатии мы хотим помочь другому человекусправиться с ситуацией и с его эмоциями. Мы должны иметькогнитивную эмпатию, чтобы проявлять две другие формыэмпатии, но нам не требуется иметь эмоциональную эмпатию,чтобы проявлять сострадающую эмпатию.* 15

Презрение родственно отвращению, но все же отлично отнего. Я не смог найти ни одной фотографии в прессе,иллюстрирующей эту эмоцию; подобно отвращению, оно такжередко показывается на газетных и журнальных снимках. Примерлица, выражающего презрение, можно увидеть на снимке З вконце этой главы.

Много лет тому назад я определил отличие презрения ототвращения следующим образом:

Презрение можно испытывать только к людям или их поступкам, ноне ко вкусам, запахам или прикосновениям. Наступив на собачьиэкскременты, вы можете испытать отвращение, но не презрение;идея употребления в пищу сырых телячьих мозгов также можетвызвать отвращение, но никак не презрение. Однако вы можете спрезрением относиться к людям, поедающим такие неаппетитныепродукты, так как в презрении имеется элемент снисходительностипо отношению к тем, кто это презрение вызывает. Проявляя в своейнеприязни к людям и их поступкам элемент пренебрежения, выощущаете по отношению к ним свое превосходство (обычноморальное). Их поведение отвратительно, но вы, испытывая к нимпрезрение, не обязательно порываете отношения с ними.16

К сожалению, что касается презрения, то здесь ненашлось второго Пола Розина и ни один из ученых несконцентрировал все свои усилия на изучении этой эмоции.Миллер сделал интересное замечание о том, что хотя мычувствуем превосходство над другим человеком, когдаиспытываем презрение к нему, тем не менее подчиненные такжемогут испытывать презрение к своим начальникам. Задумайтесьо «презрении подростков ко взрослым, женщин к мужчинам,

Отвращение и презрение 237слуг к хозяевам, работников к боссам... черных к белым,необразованных к образованным.17 Презрение, идущее снизувверх... позволяет занимающим более низкое положениезаявлять о своем превосходстве по какому-то параметру.Люди, находящиеся на более низких ступенях, знают, что онизанимают невысокое положение в глазах других, знают, чтоони в какой-то мере презираемы этими другими людьми...»18

Чтобы лучше понять значение презрения, давайтерассмотрим следующий набор интересных результатовисследования супружеских отношений, проведенного Готтманоми его коллегами. Жены, мужья которых демонстрировалипрезрение: чувствовали себя переполненными эмоциями; считали, что их проблемы невозможно разрешить; полагали, что их супружеские проблемы были очень

серьезными; часто болели в течение следующих четырех лет.

Тот факт, что выражения отвращения, презрения илигнева, появлявшиеся у мужей этих женщин, не вызывалиподобных результатов, подчеркивает важность выделенияпрезрения в качестве самостоятельной эмоции (что еще неосознается всеми, кто изучает эмоции).

Презрение, подобно всем уже рассмотренным намиэмоциям, может меняться по силе или интенсивности, как иотвращение. Я подозреваю, что верхняя граница интенсивностиотвращения находится выше, чем верхняя границаинтенсивности презрения, т. е. максимальная интенсивностьпрезрения слабее максимальной интенсивности отвращения.

Отвращение, безусловно, является негативной эмоцией,оно не ощущается позитивно, даже несмотря на то, что, какотмечалось ранее, мы бываем очарованы тем, что вызываетотвращение, намного сильнее, чем этого можно было быожидать. Разумеется, когда отвращение оказывается сильным,то ощущения, безусловно, оказываются неприятными и дажемогут вызывать тошноту. Но я менее уверен в том, чтопрезрение также является негативной эмоцией; я знаю, чтоощущение презрения к другим доставляет большинству людейудовольствие. Позднее мы можем сами удивляться тому, чточувствовали себя таким образом, но ощущения, переживаемыенами во время этой эмоции, в большей степени приятны, чем

Отвращение и презрение 238неприятны. Это не значит, что такая эмоция оказываетблагоприятный эффект на других людей, и результаты Готтманаподтверждают такой вывод. Но наши ощущения в те моменты,когда мы испытываем презрение, не являются изначальнонеприятными. Трудно определить функцию презрения иначе какфункцию подачи сигнала об испытываемом чувствепревосходства, об отсутствии необходимости к чему-топриспосабливаться или чем-то заниматься. Оно сообщает осиле или статусе. Те, кто не уверены в своем статусе, могутс большей вероятностью проявлять презрение для утверждениясвоего превосходства над другими.

Презрение часто сопровождается гневом — обычноумеренным гневом в виде недовольства, хотя оно можетвозникать и вовсе без гнева. Иногда гнев человека можетчередоваться с отвращением, если человек будет разгневантем, что ему приходится испытывать отвращение.

Мы не имеем слов для описания настроений, имеющихотношение к отвращению или презрению, но это говорит не отом, что мы не испытываем таких настроений, а лишь о том,что у нас нет простого способа для обращения к ним. Яподозреваю, что такие настроения действительно существуют,но о каких-либо теоретических или практических исследованийна эту тему мне неизвестно.

Давайте теперь выясним, имеются ли эмоциональныерасстройства, подразумевающие проявления отвращения илипрезрения. В своей статье, озаглавленной «Отвращение —забытая эмоция в психиатрии», психиатры М. Филипс, К.Сениор, Т. Фахи и А. Дэвид утверждают, что хотя отвращениене признается имеющим решающее значение в психическихрасстройствах, оно действительно играет заметную роль ввозникновении многих психических проблем.19 Беспокойство,возникающее вместе с отвращением, вероятно, являетсяследствием привнесения обсессивно-компульсивногорасстройства, проявляющегося в навязчивых мыслях о грязныхи заразных предметах и в чрезмерном стремлении к мытью руки тела. Страхи перед животными могут основываться наотвращении, социальные фобии, при которых человек боитсяоказаться униженным, могут подразумевать отвращение,сконцентрированное человеком на самом себе, а боязнь видакрови подразумевают возникновение нервного расстройства

Отвращение и презрение 239одновременно с отвращением. Люди с расстройствами,связанными с приемом пищи, такими как нервная анорексия ибулимия, испытывают сильное чувство отвращения к частямсвоего собственного тела, к своей сексуальности и кнекоторым продуктам. До настоящего времени никто еще незаявлял о наличии каких-либо психических расстройств,связанных с презрением.

Распознавание отвращенияи презрения у самих себя

Давайте рассмотрим теперь внутренние ощущения, которыемы испытываем при отвращении и презрении. Довольно легкоиспытать чувство отвращения, размышляя о попадании в роткакого-то неприятного предмета или об отвратительном сморальной точки зрения поступке.

Обратите внимание на ощущения в вашем горле, на то,как вы начинаете чем-то давиться. Ощущения, испытываемыеверхней губой и ноздрями, усиливаются, как будто вашачувствительность к этим частям вашего лица повысиласьнастолько, что вы стали чувствовать их сильнее.Расслабьтесь и снова попытайтесь испытать отвращение, но наэтот раз максимально слабое, вновь сконцентрировав вниманиена ощущениях в вашем горле и в ваших ноздрях и верхнейгубе.

Гораздо труднее идентифицировать ощущения,ассоциируемые с презрением. Вспомните о чьих-то действиях,которые не вызвали у вас отвращение, но заставили васиспытать презрение к тому, кто их совершил. Возможно, эточеловек, который пролез в кассу без очереди, которыйзанимается плагиатом или сквернословит. Сделайте так, чтобывы испытывали не гнев или отвращение, а просто презрение.Обратите внимание на возникающее у вас желание приподнятьподбородок, как если бы вы смотрели на кого-то, ктонаходится ниже линии вашего носа. Почувствуйте напряжение,возникшее в одном из уголков вашего рта.


Распознавание отвращенияи презрения у других людейТеперь давайте рассмотрим, как эти две эмоции проявляютсяна лице. Вернитесь назад и посмотрите на выражение лицажителя Новой Гвинеи, показанное в начале этой главы. Еговерхняя губа приподнята вверх настолько, насколько этовозможно. Нижняя губа также приподнята и слегка выдвинутавперед. Вдоль ноздрей к уголкам рта идут две глубокиеморщины, их форма напоминает перевернутую букву U. Егоноздри приподняты, а на переносице и по сторонам от неепоявились морщины. Приподнятые щеки и опущенные бровисоздают на лице морщинки, называемые «куриными лапками».Все это признаки крайнего отвращения.

Фотографии Евы показывают более тонкие версииотвращения, а также примеры презрения. Имеются два оченьразных элемента выражения лица, сигнализирующих оботвращении: морщины у носа и приподнятая верхняя губа,причем иногда они возникают вместе. Я поместил также длясравнения снимок А, показывающий нейтральное выражение.

Сначала давайте рассмотрим сигнал, подаваемыйморщинами около носа. На снимке Б показан самый слабыйпризнак появления

А(нейтральное)

таких морщин; на снимке В показано то же самое действие, новыполненное чуть сильнее; на снимке Г морщины около носа

Отвращение и презрение 241проявляются наиболее заметно. Отметьте, что когда морщиныстановятся глубокими, как на снимке Г, то брови такжеопускаются вниз, что заставляет некоторых людей полагать,что такое лицо выражает гнев. Но если вы присмотритесьвнимательнее, то увидите, что верхние веки не приподняты ичто брови не сведены вместе. (Для сравнения взгляните наснимок Д в главе 6.) Это отвращение, а не гнев. На этихснимках, показывающих отвращение, щеки приподнимаются,заставляя приподниматься и нижние веки, но именно измененияположения носа, рта и щек имеют важнейшее значение, а неизменения в области глаз. Мышцы, управляющие движениямивек, скорее расслаблены, чем напряжены.

Теперь давайте рассмотрим, как сигнализирует оботвращении приподнятая верхняя губа. На снимке Д показанаслегка приподнятая верхняя губа, которая приподнимается ещевыше на снимке Е.

Б В Г

Д Е Ж


На снимке Ж показано то же самое действие, но только наодной стороне лица. Когда выражение оказываетсянесбалансированным, как на этом снимке, то это можетсигнализировать об отвращении или может также бытьпризнаком презрения.

Сравните снимок Ж со снимком 3, показывающим выражениепрезрения. На снимке 3 движение также осуществляется толькона одной стороне лица, но это действие совершенно другое.Уголки губ напряжены и слегка приподняты. Это явноевыражение презрения. Снимок И показывает то же действие,что и на снимке Ж, но оно оказывается более сильным, врезультате чего губы в одной стороне рта слегкараскрываются. Снимок И, как и снимок Ж, можетсигнализировать об отвращении или презрении.

На снимке К показано выражение, соответствующее смесидвух эмоций. Нос сморщен, что является признакомотвращения; а гнев выражается с помощью опущенных исведенных вместе бровей и приподнятых верхних век.Приподнятость верхних век не очень заметна, потому чтоброви сильно опущены вниз; сравнение снимка К

З

К

И


с нейтральным снимком А или даже со снимком В, на которомимеются изменения только в областях бровей, носа и щек,должно ясно показать, что верхние веки были подняты и чтонижние веки были напряжены, что является сигналом гнева.

Плотно сжатые губы, являющиеся еще одним признакомгнева, часто могут сопровождать выражение, показанное наснимке К и на составной фотографии Л, полученной путемдобавления сжатых губ к выражению на снимке К. Другаявозможная смесь эмоций, презрения и радости, показана наснимке М, на котором легкое сжатие одного из уголков губдополняется легкой усмешкой, что вместе придает лицусамодовольное презрительное выражение.

Использование полученнойинформацииПрежде чем рассматривать, как вы можете использоватьинформацию о том, что кто-то испытывает презрение илиотвращение, вспомните, что этот человек может не испытыватьотвращения к вам; его отвращение может быть направлено насамого себя или он может вспоминать какое-то неприятноесобытие из своей прошлой жизни. Хотя можно такжепредположить, что человек, выражающий презрение, можетиспытывать эту эмоцию по отношению к своим собственнымдействиям или мыслям, сам я с этим никогда не сталкивался.

Так как именно гнев чаще всего путают с отвращением, анекоторые реакции гнева могут со временем перерасти вреакции отвращения, то я особо выделю различия в том, как

Л М

Отвращение и презрение 244вы можете вести себя, когда заметите признаки отвращения ипрезрения и, для сравнения, когда заметите признаки гнева.Предположим, вы сообщаете своему подчиненному о том, что онне получит повышения, и он реагирует на ваши слова либовыражением явного отвращения, подобным показанному наснимке Г, либо выражением презрения, подобным показанномуна снимке З, либо одним из явных выражений гнева,показанных в главе 6. Так как вы только что сообщилинеприятную новость, то, возможно, именно на вас будутнаправлены отвращение, презрение или гнев вашегоподчиненного, но вы должны также рассмотреть возможностьтакой реакции на что-то другое.

Если ваш подчиненный проявляет отвращение, то,возможно, оно имеет прямое отношение к вам или ксложившейся в вашей организации ситуации и указывает вбольшей степени, чем гнев, на отсутствие заинтересованностив новой попытке получения повышения. Дело не только в том,что вы приняли неверное решение; вы не просто совершилиошибку — вы действовали аморально, не дав ему этогоповышения, и поэтому для него вся ситуация выглядитотвратительной. Если он выражает презрение, то это значит,что он в каком-то смысле считает себя лучше вас. Возможно,он ощущает свое превосходство над вами: он больше знает овашей отрасли, о компании, о выполняемой им работе; онлучше одевается и т. д. Или же его чувство превосходстваможет основываться на чем-то, не имеющем отношения кработе.

В главе, посвященной гневу, я предполагал, что в такойситуации вы можете предпочесть не иметь дела с гневомнапрямую, вместо этого вы можете сказать что-нибудьнаподобие: «Мое решение вполне могло вызвать ваш гнев, и ясожалею об этом. Скажите, могу ли я сделать что-нибудь, чтобудет полезным для вас?» Если вы видите на его лицеотвращение, вы можете попытаться действовать по-другому: «Японимаю, что мое решение могло вас расстроить. Следует лимне дать вам какие-то разъяснения или рассмотреть с вамидругие вопросы, касающиеся вашего будущего?» Я полагаю, чтовам не придется столкнуться с вероятностью того, что онпочувствует себя отвергнутым вами, так как большинствулюдей трудно в этом признаться, даже если они знают, что

Отвращение и презрение 245ощущают такое отторжение. Но по-прежнему может бытьполезным дать ему шанс поговорить о его чувствах, особенноесли вы хотите удержать его в вашей фирме. Реакцияпрезрения может проявляться в виде «презрения, идущегоснизу вверх», когда подчиненный пытается доказать, что онне является бессильным или неполноценным. Может иметь смыслоставить его до поры до времени в покое, сказав, что выхотели бы назначить другую дату для обсуждения будущихвариантов.

Если в этой же ситуации сигналы лица оказываютсяслабыми, например как на снимке Б, а не на снимке Г или какна снимке Ж, а не на снимке И, и они являются первымиреакциями, проявляемыми после того, как вы сообщаете плохуюновость, то тогда вы имеете чуть больший запас времени.Когда выражения оказываются такими слабыми, то это значит,что эмоция либо подавляется, либо только начинается. Еслиона появляется немедленно в ответ на вашу плохую новость,то мне представляется вероятным, что эмоциональная реакциятолько начинается и вы можете получить выгоду, еслиобратитесь к проблеме напрямую. Например, вы можетесказать: «Я знаю, что вам трудно примириться с тем, что выуслышали, потому что принятое решение было не совсемоправданным. Мы можем поговорить с вами об этом?» Или же выможете вообще воздержаться от комментариев и подождать, нестанут ли чувства более сильными или не появится ли что-тоеще, о чем вы могли бы сказать, чтобы ослабить его чувствоотвращения. Хотя исследования на эту тему еще непроводились, я ожидаю, что результаты исследованиясупружеских отношений, полученные группой Готтмана, моглибы быть перенесены на другие ситуации — например, есличеловек, находящийся в подчиненной позиции, проявляетотвращение или презрение к своему начальнику, то их рабочиеотношения вряд ли окажутся продолжительными.

Давайте рассмотрим теперь ситуацию, которую мыобсуждали в главе 6. Допустим, у вашей дочери-подросткапоявились эти же выражения, когда вы сообщили ей, что онане сможет пойти сегодня на вечеринку к друзьям, потому чтоей придется посидеть дома с маленьким братом, в то времякак вы будете находиться на важном официальном мероприятии,о котором вы узнали в последний момент. Я предположил, что

Отвращение и презрение 246у вас будет больше оснований отреагировать на ее гнев, чемна гнев вашего подчиненного, узнавшего о том, что он неполучит повышения. Это не значит, что вы должны как-токомментировать ее гнев или оспаривать ее право напроявление этой эмоции. Напротив, вы можете выразить ейсвое сочувствие по поводу крушения ее планов и объяснить,почему это мероприятие так важно для вас и почему вампришлось возложить на нее обязанность по присмотру забратом.

Если она выражает отвращение, то я считаю, что вытакже не должны его игнорировать. Чувствует ли она себясытой всем этим по горло или действительно ли она считает,что у вас имеется какой-то моральный изъян? Прежде всего выдолжны рассмотреть, следует ли вам начать разговор сейчасили подождать, пока ваши чувства остынут. Если вы решитеподождать, то остерегайтесь искушения никогда не начинатьэтот разговор. Самый прямой способ обращения к ееотвращению состоит в том, чтобы просто сказать: «Тысчитаешь, что я поступаю несправедливо по отношению к тебе»или «Тебе надоело иметь дело со мной?» Если сможете, то непытайтесь защищать себя и позвольте ей полностью высказатьсвои чувства. Затем постарайтесь спокойно объяснить ей своичувства и действия, избегая резких слов.

Если она выразит на лице презрение, когда узнает отвас, что не сможет пойти на вечеринку и вынуждена будетостаться дома из-за того, что вы должны отправиться наофициальное мероприятие, то я предпочел бы оставить ее впокое. Это может быть презрение, направленное снизу вверх,попытка подростка доказать, что он ничем не уступает, а вчем-то и превосходит своих родителей. Возможны ситуации, вкоторых вы захотите разобраться с ее эмоциями, но в общемслучае делать это необязательно.

До сих пор во всех примерах с вашей дочерью япредполагал, что ее выражение лица было вполне определенным(например, снимок Г, а не Б). Если же она показывает болеетонкую реакцию отвращения, презрения или гнева, то,возможно, она еще не знает, что она чувствует, или ееэмоция только начинает возникать. Если вы сможете бытьоткрытым и благосклонным, то это облегчит вам следованиерекомендациям, изложенным в предыдущем абзаце. Но вам

Отвращение и презрение 247необходимо проявить осторожность, чтобы не вынудить еезанять оборонительную позицию. Позвольте ей узнать из вашихслов, что вы понимаете причины возникновения у нее этихчувств и хотите поговорить с ней о них, чтобы выяснить, чтовы можете сделать совместными усилиями для исключениячастого появления у нее этих чувств в будущем.

Отметьте, что в моем сценарии вы, как родитель, ведетесебя безупречно: о мероприятии вам сообщили в последниймомент, вы действительно не могли своевременноскорректировать свои планы и просите дочку о жертве не радисвоего удовольствия. Разумеется, так бывает не всегда, иреакции вашего ребенка, проявляемые в виде гнева,отвращения или презрения, могут заставить вас проверить,поступаете ли вы справедливо, безответственно илиэгоистично. Если вы обнаружите, что вы поступаетеэгоистично, и если вы можете это признать, то тогдаобъясните дочери, что произошло, и поблагодарите ее. Вампредоставляется отличная возможность научить ее тому, какиспользовать негативные эмоции, такие как отвращение илигнев, в позитивных целях.

Эмоции удовольствия 248

9Г Л А В А

Эмоции удовольствия

Лоретта Стирм и ее дети терпеливо ждали на взлетном полебазы ВВС в Тревисе, пока группа военных летчиков

выходила из самолета, доставившего их домой, в США. Так какгенерал Роберт Стирм был старшим среди офицеров,вернувшихся из лагеря для военнопленных в СеверномВьетнаме, то сначала он должен был произнести краткуюофициальную речь и только потом разрешить своим боевымтоварищам встретиться со своими семьями. Все это время егосемья продолжала ждать. Фоторепортер Сэл Ведер, удостоенныйза эту фотографию Пулитцеровской премии, писал: «Закончивсвою речь, он посмотрел вокруг и увидел свою семью, бегущуюему навстречу с распростертыми объятиями и улыбками,выражающими бурную радость».1 «Радость» —это болееподходящее слово, чем «удовольствие» или «счастье» дляэмоции, показанной на этом снимке, так как оно говорит оболее высокой интенсивности испытываемой эмоции. Однако ионо не говорит нам в точности о том, какие именно эмоцииудовольствия испытывались этими людьми.

Я уверен, что есть более дюжины эмоций удовольствия,каждая из которых универсальна и каждая из которыхнастолько отличается от остальных, насколько отличаютсядруг от друга печаль, гнев, отвращение и презрение. Подобнотому как имеется группа особых эмоций, которые обычно недоставляют нам удовольствия, существует также и группадругих особых эмоций, испытывая которые мы получаемудовольствие. Проблема с использованием слов «удовольствие»и «счастье» состоит в том, что они недостаточно конкретны;


статочно конкретны; они подразумевают единственноесостояние разума и чувств, подобно тому как слова«расстройство» и «отрицание» не позволяют узнать,испытывает ли человек печаль, гнев, страх или отвращение. Ванглийском языке нет отдельных слов для всех приятныхэмоций, описанных мной в этой главе, и поэтому язаимствовал некоторые слова из других языков дляобозначения нескольких важных эмоций удовольствия, которыемы испытываем.

Однако мы пока что мало знаем об эмоциях удовольствия,так как все исследования эмоций, включая и мои, былинаправлены на изучение эмоций огорчения. Вниманиеисследователей концентрировалось на эмоциях, когда онивызывали проблемы для других и для нас самих. В результатемы больше знаем о психических расстройствах, чем опсихическом здоровье. Теперь ситуация начинает меняться,так как все чаще акцент делается на том, что называетсяпозитивными эмоциями.2

Эмоции удовольствия 250Я уверен, что мы можем получить большую пользу от

лучшего знания и понимания эмоций удовольствия, так как онииграют ключевую мотивирующую роль во многих важных областяхнашей жизни.

Давайте начнем с сенсорных удовольствий. Есть вещи,которые мы ощущаем приятными на ощупь; мы также можемиспытывать удовольствие от чужого прикосновения, особеннокогда оно исходит от того, о ком мы заботимся, иосуществляется с нежностью и лаской. Есть виды, которыеприятно созерцать, например красивый вид заката солнца.Есть звуки, которые приятно слышать, например плескокеанских волн, журчание ручья, шум ветра в верхушкахдеревьев и различные музыкальные мелодии. При изученииэмоции отвращения мы рассматривали вкусовые ощущения изапахи отдельно, но сладкий вкус нравится большинствулюдей, в то время как способность получать удовольствие откислого, горького или пряного вкуса, по-видимому,приобретается с годами. Запахи гниения большинство людейсчитают неприятными, но некоторые высоко ценимые сорта сыраисточают запахи, которые многим кажутся отвратительными. Яполагаю, что существуют какие-то универсальные темы имножество усвоенных вариаций для каждого из пяти сенсорныхудовольствий.

Открытым остается вопрос о том, действительно лисенсорные удовольствия просто обеспечивают разные пути кдостижению того же самого эмоционального опыта и поэтомудолжны рассматриваться как единая эмоция или же мы должнырассматривать их как пять разных эмоций — визуальное,тактильное, обонятельное, слуховое и вкусовое удовольствия.Когда-нибудь исследователи разрешат этот вопрос иопределят, действительно ли каждое из этих сенсорныхудовольствий различаются по своим субъективным ощущениям,по сигналам, подаваемым другим людям, и по характерным дляних физиологическим изменениям. Пока же я будурассматривать их как пять разных эмоций, потому что моечутье подсказывает мне, что проведенное исследованиепокажет, что они различны между собой, причем не только сточки зрения используемого органа чувства.

Эмоции удовольствия 251Мой наставник Сильван Томкинс не считал сенсорные

удовольствия эмоциями. Он утверждал, что эмоция можетприводиться в действие практически чем угодно, а каждое изтаких удовольствий ассоциируется только с каким-то однимисточником сенсорных ощущений. Это не кажется мнеубедительным, так как внутри любого из сенсорныхисточников, например такого, как звук, имеется много разныхтриггеров. Хотя некоторые из них универсальны, многие изних таковыми не являются, поскольку очень разные вкусы,виды, запахи, прикосновения и звуки вызывают удовольствиекак внутри одной культуры, так и в разных культурах.

Психологи Барбара Фредриксон и Кристина Бреннигентакже доказывали, что сенсорные удовольствия не должнырассматриваться как эмоции, но при этом они выдвигалидругие аргументы.3 Они утверждали, что сенсорныеудовольствия просто возникают у нас без требования оценки,а если нет оценки, то нет и эмоции. Однако я с этим несогласен, так как многие эмоции, традиционно воспринимаемыекак негативные, могут приводиться в действие текущимисобытиями, вызывающими сенсорные ощущения. Развеавтоматическое удовольствие, которое испытывает большинстволюдей при виде заката солнца, подразумевает проведениеоценки в меньшем объеме, чем автоматический страх, которыйиспытывают большинство людей, когда под ними ломается стулили когда при переходе улицы они внезапно замечают быстроприближающуюся к ним машину? Я так не думаю. К тому жебольшая часть того, что обеспечивает нам сенсорныеудовольствия посредством зрения, слуха, вкуса или обонянияи в меньшей степени посредством осязания, представляетсобой усвоенные триггеры, для срабатывания которых частотребуется проведение разнообразных оценок. К примеру,удовольствие, которое мы испытываем, разглядываяабстрактную картину Пикассо, не возникает без процессовоценки. Сенсорные удовольствия очень приятны, и я не вижупричин для того, чтобы не рассматривать их как эмоции.

Одной из простейших приятных эмоций является веселье.Большинство из нас испытывают веселье от того, что находятсмешным; есть очень веселые люди, готовые шутить иразвлекаться без устали. Индустрия развлечений занимаетсяпреимущественно тем, что старается вызывать у людей эту

Эмоции удовольствия 252эмоцию и предоставлять им возможность веселиться тогда,когда они этого хотят. Веселье может изменяться по своейинтенсивности от слабого до очень сильного,сопровождающегося приступами безудержного смеха и дажеслезами.4

Когда все в мире кажется нам правильным, когда мычувствуем, что нам ничего не нужно менять,5 то в такиемоменты мы бываем спокойными и довольными жизнью. Я неуверен, что имеется какой-то


признак удовлетворенности, появляющийся на лице; возможно,в таком состоянии у нас просто происходит расслабление мышцлица. С большей вероятностью удовлетворенность можетслышаться в голосе. Позднее я объясню, каким образомразличия в доставляющих удовольствие эмоциях проявляются вбольшей степени в голосе, чем на лице.

Возбуждение возникает в ответ на что-то новое инеобычное. Томкинс считал, что возбуждение являетсянаиболее интенсивной формой проявления чувства интереса, ноинтерес во многом представляет собой рассудочное, а неэмоциональное состояние. Однако представляется несомненным,что исходный интерес может перерасти в возбуждение,особенно когда изменения происходят быстро или оказываютсятрудными для реагирования на них, неожиданными или новыми.Непросто определить универсальный триггер или темувозбуждения. Все те, о которых думал я, — катание на горныхлыжах, наблюдение за падающими звездами, вероятно, вызываюту некоторых людей ужас. Я полагаю, что часто имеется теснаясвязь между возбуждением и страхом, даже если ваш страхвызвала опасность, угрожающая не вам, а кому-то другому.Возбуждение имеет свой особый «аромат», отличающей его отвсех других приятных эмоций. Возбуждение может такжесливаться с гневом, вызывая приступы ярости, или сострахом, вызывая приступы ужаса.

Облегчение, часто сопровождающееся глубоким вдохом ивыдохом, представляет собой эмоцию, испытываемую намитогда, когда что-то, вызывавшее у нас сильные эмоции,ослабевает. Мы испытываем облегчение, когда узнаем, чтотест на наличие онкологического заболевания далотрицательный результат, когда находим нашего ребенка,потерявшегося на несколько минут в толчее магазина, когдаузнаем, что успешно сдали трудный экзамен, который вполнемогли бы провалить. Облегчение может также возникнуть послеположительно оцениваемых ощущений, например, облегчениепосле испытанного сексуального напряжения и возбужденияпосле оргазма, иногда смешанного с облегчением,испытываемым в том случае, если изначально имеласьнеуверенность в своих силах. Страх часто являетсяпредшественником облегчения, хотя и не всегда, так как то,

Эмоции удовольствия 254что пугает нас, может устраняться не до конца. Моментыстрадания могут предшествовать возникновению облегчения,когда кто-то успокаивает и утешает нас в нашем горе.Моменты получения сильного удовольствия также могутпредшествовать возникновению облегчения. Необычностьоблегчения состоит в том, что оно не является изолированнойэмоцией. В отличие от всех других эмоций ему обязательнодолжна предшествовать какая-то другая эмоция.

Еще одной приятной эмоцией является изумление.* О неммы знаем очень мало, хотя опыт сильного изумления,испытанного мной пятнадцать лет тому назад, привел меня кмысли о том, что оно является самостоятельной эмоцией.6 Втечение пятиминутной беседы с Ричардом Шечнером,профессором театроведения Нью-Йоркского университета, яобнаружил много совпадений в наших биографиях, фактическидаже слишком много, чтобы их можно было бы сразу осознать.Мы оба выросли в Ньюарке, штат Нью-Джерси. Мы оба посещалиодну и ту же начальную школу, но никогда не сталкивалисьдруг с другом, так как Ричард был на год младше меня. Мыоба переехали в одно и то же городское предместье ипоселились на одной улице! Даже когда я пишу об этомсейчас, я начинаю испытывать изумление, которое я испыталво время нашей беседы. Родители Ричарда купили наш дом умоего отца после смерти моей матери, и Ричарду досталаськомната, которая когда-то была моей спальней!

Определяющими характеристиками изумления являются егоредкость и вызываемое им ошеломление чем-то непостижимым. Вотличие от большинства других авторов, писавших обизумлении, я полагаю, что его важно отделять от страха,хотя эти две эмоции могут сливаться, когда мы испытываемугрозу чего-то непреодолимого, трудного для понимания илиосознания. Это очень сильное и по своей сути приятноеощущение. Почти все, что является невероятным, непостижимыми захватывающим, может быть источником изумления. Мы непонимаем, что это такое или как это могло случиться, но мыэтим не испуганы, если только это не создает угрозу нашейбезопасности, потому что в таком случае мы испытываем затемтакже и страх.

Как утверждали Дачер Келтнер и Джонатан Хейдт в своейтеории возникновения благоговения (слово, которое они и

Эмоции удовольствия 255другие авторы используют для описания сочетания изумления истраха), оновызывается «объектами, которые с трудом постигаются нашимразумом... »7 Возможно, изумление было нередким на раннихэтапах человеческой истории, когда люди гораздо хужепонимали окружавший их мир. До сих пор не проводилосьпрактически никаких научных исследований изумления, поэтомувы легко можете представить, как трудно было бы создатьусловия для возникновения изумления в лаборатории, где ономогло бы быть тщательно измерено.

Дарвин писал о мурашках (гусиной коже), появляющихсяпри изумлении, и это является одним из самых сильныхфизических ощущений, ассоциируемых с этой эмоцией. С учетомличного опыта я полагаю, что покалывание в локтях и вобласти задней стороны шеи также возникает привозникновении у нас изумления. Возможно также изменениедыхания, но не в виде однократного вздоха облегчения, а ввиде глубоких вдохов и выдохов. Возможно также покачиваниеголовой как проявление скепсиса и недоверия. Пока чтонеизвестно, появляются ли характерные сигналы изумления налице, в голосе или в движениях тела.

Восхищение людьми или признание их харизматическимиличностями вызывают чувства, родственные изумлению, но явновь утверждаю, что эти чувства будут особыми. Восхищениене вызывает тех же внутренних ощущений, которые вызываетизумление, — мурашек по коже, изменений дыхания, вздоховили покачиваний головой. Мы готовы следовать завоодушевляющими нас людьми, мы испытываем преданность им,но, когда мы испытываем изумление, мы держимся спокойно ине чувствуем себя обязанными что-то делать. Вспомните ореакции людей в фильме «Близкие контакты третьего вида»,когда они видят огни космических кораблей.

Экстаз, или блаженство, т. е. состояние безграничноговосторга, достигаемое одними посредством медитации, другимипосредством слияния с природой, а третьими через опытсексуальных отношений с возлюбленной или возлюбленным,может рассматриваться как еще одна приятная эмоция. Подобновозбуждению и изумлению, экстаз вызывает исключительносильные переживания, а не просто переживания, которые

Эмоции удовольствия 256человек может испытывать в малых количествах и с малойинтенсивностью.8

Дженнифер Каприати, фотография которой показана на с.242, только что выиграла открытый чемпионат Франции потеннису.

Она добилась чего-то фантастического, чего-тоневероятно трудного, особенно с учетом того, что ей нанесколько лет пришлось уйти из профессионального спорта из-за проблем личного характера. Каким словом можно описать еесостояние? Мы могли бы сказать, что она чувствует себявеликой, радостной или счастливой, но эти словаподразумевают слишком много приятных эмоций. Онастолкнулась с серьезным вызовом и сумела дать на негодостойный ответ. Это гораздо больше, чем ощущениеудовлетворенности, это своего рода гордость, хотя такоеслово охватывает слишком широкий набор понятий. В этойэмоции содержится ощущение того, что человек сумел достичькакой-то трудной цели, и это ощущение достигнутогорезультата оказывается очень приятным и неповторимым.

Эмоции удовольствия 257Другим людям не нужно знать о вашем достижении, вынаслаждаетесь им сами. Итальянский психолог Изабелла Поджиназывает эту эмоцию, не имеющую английского названия,словом fiero.9

Поза Каприати на этом снимке похожа на позы многихдругих спортсменов, сфотографированных после одержаннойтрудной победы, хотя спорт не является единственнымвызовом, способным привести вдействие ваше fiero. Я испытываю fiero, когда нахожурешение сложной интеллектуальной задачи. Рядом со мной нетаудитории, восторженного поклонения которой я бы добивался.Fiero требует наличия трудной проблемы и очень позитивноговосприятия себя самого в момент достижения цели. «Триумф»вряд ли будет правильным словом для описания этой эмоции,потому что он подразумевает победу в состязании, но такаяпобеда является лишь одним из контекстов, в которых будетощущаться fiero.

Я уверен, что эта эмоция является совершенно особой;она не похожа ни на сенсорное удовольствие, ни наоблегчение, ни на веселье. Возбуждение может предшествоватьпоявлению fiero, когда мы начинаем сталкиваться с нашимвызовом, но fiero не является возбуждением. Этосамостоятельная эмоция. Действительно, хотя гордостьтрадиционно упоминается на первом месте среди семи смертныхгрехов, желание испытать fiero имело важнейшее значение напротяжении всей истории человечества, так как оно помогаломотивировать великие усилия и великие свершения.* 10

Что вы чувствуете, когда слышите, что ваш сын или вашадочь приняты в лучший колледж, прекрасно выступили наконцерте, получили награду от общества скаутов или добилиськакого-то другого важного результата? Мы могли бы назватьэто гордостью, но это слово недостаточно конкретно дляописания совокупности физических ощущений, испытываемыхродителями, дети которых добиваются какого-то заметногоуспеха, возможно, даже превосходящего успехи родителей.Однако в идише есть специальное слово именно для такогоопыта: naches. Известный автор Лео Ростен определяет nachesкак «сильное ощущение удовольствие и гордости, котороеможет принести родителям только их ребенок: "Я испытываюnaches"».11 Родственным словом на идише будет слово kvell,

Эмоции удовольствия 258которое Ростен определяет следующим образом: «Светиться отгордости и удовольствия главным образом за успехи детей иливнуков; быть настолько счастливым от испытываемой гордости,что этого чувства могут не выдержать пуговицы на вашейодежде».12 Naches — это эмоция; kvelling — это еевыражение. Моя дочь утверждала, что дети могут испытыватьnaches по поводудостижений своих родителей. Ее догадка позволяет мнеиспытывать naches, и теперь я проявляю kvelling.

Naches гарантирует инвестиции родителей в содействиеразвитию и достижению успехов их детей. К сожалению,некоторые родители не испытывают naches, когда достиженияих детей превосходят их собственные достижения. Такиезавистливые родители часто соперничают со своими детьми,что может иметь крайне нежелательные последствия для обеихсторон. Я не раз наблюдал подобную конкуренцию междупреподавателями и студентами в научном мире. «Почему онипригласили на конференцию ее, а не меня? Ведь специалистомявляюсь я, а она всего лишь моя студентка». Преподаватели,подобно родителям, должны испытывать naches, чтобы студентнаучился испытывать fiero и мотивировался этим fiero кдостижению новых высот, ожидая, что его наставник будетпроявлять kvell.

Эти примеры указывают на интересную возможностьвозникновения приятных эмоций, никогда не испытываемыхнекоторыми людьми. Разумеется, это может происходить приналичии физических недостатков, не позволяющих испытыватьте или иные сенсорные удовольствия, но возможны также ипсихические дефекты, ограничивающие возможности переживаниякаких-то приятных эмоций.

Антрополог Джонатан Хейдт предлагает чтобы то, что онназывает словом elevation (от английского elevate —«облагораживать», «улучшать»), рассматривалось как еще однаприятная эмоция. Он описывает его как «теплое, возвышающеечувство, которое испытывают люди, когда они видятнеожиданные проявления человеческого великодушия, доброты исострадания».13 Когда мы ощущаем elevation, мы получаемстимул к тому, чтобы стать более добрыми, к совершениюальтруистических действий. Я мало сомневаюсь всуществовании того, что идентифицировал и обозначил этим

Эмоции удовольствия 259специальным термином Хейдт, но я не уверен, что оносоответствует всем критериям, позволяющим признать егоэмоцией. Не все, что мы переживаем, является эмоциями; ведьмы имеем также мысли, установки и ценности.

Ричард и Бернис Лазарус описывают благодарность как«признание альтруистического вклада, принесшего пользу».14

Они отмечают, что когда кто-то действительно делает что-тохорошее для нас и делает это из альтруистическихпобуждений, а не ради собственной выгоды, то мы обычноиспытываем благодарность. Однако мы можем такжепочувствовать смущение из-за привлеченного к себе внимания,недовольство из-за того, что мы оказались перед кем-то вдолгу, или даже гнев, если поймем, что человек сделал этодоброе дело потому, что счел нас очень бедными.

Действительно, благодарность — это сложная эмоция, таккак нам бывает трудно узнать, когда она возникнет. Яполагаю, что имеются серьезные культурные различия междусоциальными ситуациями, в которых может возникатьблагодарность (например, вопрос о том, когда следует даватьчаевые, имеет разные ответы в США и, допустим, в Японии). ВСША, когда люди просто выполняют свою работу, они частоговорят, что не ожидают благодарности; если сиделка простохорошо ухаживает за очень больным пациентом, то кто-томожет сказать, что она не ожидает благодарности или ненуждается в ней. Однако мой опыт говорит об обратном:выражение благодарности часто ценится именно в такихситуациях.

Я сомневаюсь, что есть универсальный сигналблагодарности. Единственное, что приходит мне на ум, этолегкий наклон головы, но это движение может сигнализироватьи о многом другом, например о подтверждении. Я также неуверен, что имеется особый набор физиологических ощущений,характерных для благодарности. Это не подвергает сомнениюсамо существование благодарности, а лишь поднимает вопрос отом, следует ли ставить ее в один ряд с весельем,облегчением, сенсорными удовольствиями и т. д.

Чувство, которое вы испытываете, когда узнаете, чтоваш злейший враг серьезно пострадал, также может бытьприятным; но этот тип удовольствия отличается от тех,которые мы рассматривали до сих пор. В Германии оно

Эмоции удовольствия 260называется schadenfreude (злорадство. — Примеч. науч.ред.). В отличие от других приятных эмоций schadenfreude неодобряется, по крайней мере в некоторых западных обществах.(Мне неизвестно отношение к этой эмоции в не западныхобществах.)15 Предполагается, что мы не будем тайноторжествовать по случаю наших успехов и не будем радоватьсянеудачам наших соперников. Следует ли рассматривать тайноеторжествование как самостоятельную приятную эмоцию?Вероятно, нет; оно слишком похоже на fiero, открытопроявляемое перед другими людьми.

Действительно ли существует именно шестнадцатьприятных эмоций? Действительно ли пять сенсорныхудовольствий, веселье, удовлетворенность, облегчение,изумление, экстаз, fiero, naches, elevation, благодарностьи schadenfreude можно квалифицировать как самостоятельныеэмоции? Только исследования того, когда они возникают, какони проявляются внешне и что происходит при этом внутринас, способны дать ответы на эти вопросы. Пока же, как ядумаю, нам следует изучить каждую из них в отдельности.

Кто-то может утверждать, что если мы не имеем словадля обозначения эмоции, то не можем ее квалифицировать.Разумеется, мы не должны быть настолько узколобыми, чтобынастаивать на использовании именно английского слова! Я недумаю, что так уж важно, чтобы существовало какое-то словодля обозначения эмоции на данном конкретном языке, хотя яожидаю, что на каком-то языке данная эмоция все же будетиметь свое название. Слова не являются эмоциями, они лишьпредставляют эмоции. Но нам следует заботиться о том, чтобыслова не вводили нас в заблуждение по поводу эмоций,которые они обозначают. Само по себе то, как мы используемслова, иногда может вводить нас в заблуждение. Яиспользовал слово «веселье» для обозначения приятнойэмоции, которую мы испытываем в ответ на что-то смешное,обычно какую-то шутку, но не для обозначения чего-тодругого, что также обладает смешными качествами. А теперьдавайте рассмотрим эмоции, которые мы испытываем вувеселительном парке. Там обычно не звучит много шуток,хотя в случае выступления труппы комиков мы можемповеселиться от души. «Дома смеха» и американские горки,вероятнее всего, вызовут у нас возбуждение, страх и

Эмоции удовольствия 261облегчение, а не веселье. Мы могли бы испытать также иfiero, поскольку сумели выдержать захватывающее духиспытание скоростью. Если мы успешно проявим себя накегельбане или в тире, то мы также можем почувствоватьfiero. Если наш ребенок выиграет приз в подобных играх, томы можем ощутить naches. А кроме того, в ходе предлагаемыхиспытаний мы можем получать различные чувственныеудовольствия. Поэтому, с точки зрения моей терминологии,было бы лучше назвать такой парк парком удовольствий.

Все эти приятные эмоции мотивируют нашу жизнь, в общеми целом они заставляют нас делать то, что идет нам напользу. Они поощряют нас к осуществлению деятельности,необходимой для выживания человеческого рода, — сексуальнымотношениям и воспитанию детей. Все это очень отличается отгедонизма, так как альтруистические поступки, добрые дела идостижение удивительных результатов может стать усвоеннымиисточниками fiero, возбуждения, веселья, сенсорныхудовольствий... и практически всех приятных эмоций.Стремление к наслаждению не должно быть единоличным илиэгоистичным. Я уверен, что все должно быть совсем наоборот,что без дружбы, без совместных достижений, без контактов сдругими людьми, вызывающими сенсорные удовольствия, нашажизнь была бы сухой и бесцветной.

Подобно Томкинсу я также уверен в том, что наслаждениеявляется главной мотивирующей силой в нашей жизни. Но какиеиз приятных эмоций нравятся нам больше всего? Каждый из насможет испытать все эти эмоции, если только мы не лишеныкаких-то органов чувств, но у большинства из нас есть своя«специализация», заставляющая нас отдавать предпочтениеодним эмоциям перед другими. Люди организуют свою жизньтаким образом, чтобы максимизировать опыт получения такихудовольствий. Я стараюсь прилагать свои усилия такимобразом, чтобы испытывать fiero, naches и получатьнекоторые сенсорные удовольствия; когда я был моложе, ябольше думал о достижении возбуждения, чем naches (так кактогда у меня не было детей). Я полагаю, что в течение жизнимы по несколько раз меняем акценты своих усилий, но этотвопрос также требует серьезного изучения.

Стремление к удовлетворенности всегда было мненесвойственно, но у меня есть друзья, для которых оно

Эмоции удовольствия 262всегда было главной целью в жизни, которые всегдастремились к спокойствию и душевному равновесию. Но естьлюди, которые сознательно ввязываются в опасные ирискованные ситуации, чтобы пережить возбуждение, fiero иоблегчение. Наконец, есть и те, для кого стремление квеселью, к развлечению себя и других является главнойчертой их характера. Альтруисты, которые охотно работают втаких организациях, как «Корпус мира», стремятся ощутитьвнутренний подъем, благодарность от получивших помощь и,возможно, почувствовать fiero.

Теперь мы снова обратимся к фотографии, показывающейвоссоединение семьи генерала Стирма. Давайте попытаемсяопределить, какие приятные эмоции испытывает дочь, бегущаяс разведенными в стороны руками навстречу своему отцу,чтобы броситься ему нашею? Здесь, безусловно, присутствуетвозбуждение, а также предчувствие получения сенсорныхудовольствий от возможности обнять дорогого человека,заново почувствовать прикосновение его рук и ощутить егозапах. Возможно, несколькими мгновениями ранее она испыталаоблегчение, когда увидела, что ее отец вернулся с войныживым и невредимым. Здесь также может присутствовать моментизумления, вызванный почти что невероятным фактомвозвращения отца домой после пятилетнего отсутствия, таккак пять лет в жизни этой девушки — довольно большой срок.

Воссоединение с человеком, к которому вы оченьпривязаны, может быть универсальной темой для приятныхэмоций. В Новой Гвинее я обнаружил, что встреча с друзьямииз соседней деревни была наилучшей ситуацией для съемокспонтанных выражений удовольствия. Обычно я садился у краятропы, практически скрытый густым подлеском, настраивалкинокамеру и ожидал встреч друзей. Встречи укрепляют связимежду людьми. Разлука способна заставить сердце любить ещесильнее, и поэтому встреча с дорогим человеком может бытьтакой приятной.

Сексуальные отношения являются еще одной универсальнойтемой, позволяющей испытать многие приятные эмоции. Онисопровождаются разнообразными сенсорными удовольствиями, атакже возбуждением на предшествующих этапах и облегчениемпосле кульминации. Вожделение и половое влечениесопровождаются эротическими предчувствиями, ожиданием

Эмоции удовольствия 263получения сенсорных удовольствий и возбуждением отперспективы получения желаемого.

Рождение желанного ребенка упоминалось студентамиколледжа обоего пола чаще, чем я ожидал, при проведенииисследования, посвященного выявлению самых счастливыхсобытий, которые только можно представить в нашей жизни.Возбуждение, изумление, облегчение, fiero и, возможно,благодарность чаще всего называются в числе приятныхэмоций, возникающих при таких событиях.

Возможность находиться рядом с любимым человекомявляется еще одной универсальной темой. И родительская, иромантическая любовь подразумевает прочную преданность,сильную привязанность к другому человеку. Но ни то, нидругое не являются эмоциями. Эмоции могут быть оченькраткими, а любовь — вечной. Однако хотя романтическаялюбовь может сохраняться на протяжении всей жизни, довольночасто этого не происходит. Родительская любовь, напротив,обычно проявляется в виде неизменной преданности своемуребенку, хотя и здесь бывают исключения, когда родителиотрекаются от своих детей. Есть и еще один смысл любви,проявляющийся в кратковременном возникновении наивысшегонаслаждения и слиянии с другим человеком.16 Это то, чторанее я называл экстазом, или блаженством, и оно,безусловно, может считаться эмоцией.

Нормальная семейная жизнь доставляет нам множествоприятных эмоций, но иногда испытываемые нами эмоцииоказываются неприятными. Мы можем испытывать гнев,отвращение или разочарование в любимом человеке, и нередкомы ощущаем отчаяние и горе, когда он получает серьезныеповреждения или умирает. Я уверен, что родители могутбеспокоиться о безопасности своих детей всю жизнь, хотяобычно они больше беспокоятся о своих детях, пока те еще нестали самостоятельными людьми. Контакты с детьми —реальные, вызванные из памяти или воображаемые — способнывызвать множество приятных эмоций: сенсорные удовольствия,naches, моменты удовлетворенности или возбуждения,облегчения при вызволении ребенка из опасности и,разумеется, веселья.

Романтическая любовь также не исключает, что человекможет испытывать самые разные неприятные эмоции, но, к

Эмоции удовольствия 264счастью, приятные эмоции возникают гораздо чаще. Отвращениеи презрение испытываются довольно редко, но когда онивозникают, то это сигнализирует о том, что отношениянаходятся в опасности. Особенность романтических отношенийзаключается в том, что они предполагают более частоевозникновение приятных эмоций.17 Некоторые пары совместностремятся к достижению fiero, работая совместно или находяособое удовлетворение в том, чего добивается партнер.Другие пары могут уделять больше внимания достижениювозбуждения или удовлетворенности. Хотя уверен в том, чтоупомянутые мной темы являются универсальными, они взятымной из личного опыта. Также и многие другие вариации этихтем усваиваются и становятся важными источниками различныхэмоций удовольствия.

Существуют настроения, связанные с некоторымиприятными эмоциями, в частности с возбуждением,удовлетворенностью и весельем. Эти чувства могутрастягиваться на длительный период, например,продолжительностью в несколько часов; в результате в такомсостоянии человек легко может испытывать эмоции,родственные его настроению.В начале этой главы я утверждал, что слово «счастье» неговорит нам о том, какой тип счастья возникает.Дополнительную неясность придает и то, что счастье можетиметь отношение к совершенно другому состоянию, напримеробщему ощущению субъективного благополучия. Психолог ЭдДинер, ведущий специалист по исследованию субъективногоблагополучия, определяет его как оценку, которую дает своейжизни человек. Оно главным образом оценивалось по ответамчеловека: «Во многих отношениях моя жизнь близка к идеалу»или «До сих пор мне удавалось получить от жизни то, что ясчитал нужным получить». Состояние благополучия, по-видимому, определяется множеством разных факторов: отудовлетворенности успехами в конкретных областях, напримерпрофессиональной, и до того, как часто человек переживаетприятные эмоции по сравнению с неприятными.

Субъективное благополучие широко изучалось во всеммире с помощью специальных опросников. Мы не будем подробнозаниматься рассмотрением полученных в ходе этихисследований результатов и лишь отметим один универсальный

Эмоции удовольствия 265результат: наличие положительной корреляции междусубъективным благополучием и доходом, обеспечивающимчеловеку покупательную способность. Межкультурные различияпроявляются в том, что самоуважение в большей степенисвязано с субъективным благополучием в западных культурах,чем в не западных. Во всех культурах наличие прочных связейтакже ассоциируется с благополучием.18

Имеется также набор личностных характеристик, имеющихотношение к приятным эмоциям. Люди, которые по результатампсихологических тестов демонстрируют склонность кэкстравертности и высокой эмоциональной устойчивости,сообщают о большей удовлетворенности жизнью.19 Исследованияо том, как такие черты личности обеспечивают болеесчастливую жизнь, не учитывали выделенные мной разные типыудовольствия, но они пытались объяснить, каким образомэкстравертность помогает человеку стать более счастливым.Экстраверты могут быть менее чувствительны к наказаниям илиполучаемым отказам либо быть более склонными кблагоприятным сравнениям себя с другими людьми. Возможнотакже, что экстраверты лучше, чем интроверты вписываются вамериканскую культуру.20

Люди различаются также по их обычным уровням оптимизмаи бодрости, и это, по-видимому, является более надежнойхарактеристикой, чем реакция на конкретную ситуацию илисобытие. Кристофер Петерсон, один из экспертов в этойобласти, предполагает, что оптимизм характеризует отношениек вероятности переживания приятных эмоций.21 Хотя не каждыйиз нас является несгибаемым оптимистом, наличиеоптимистичного взгляда на мир будет полезно для вас — онприсутствует у людей, получающих от жизни большеудовольствий, проявляющих больше упорства и добивающихсяболее высоких результатов. Интересно, что некоторыеисследования говорят о том, что оптимисты обладают болеекрепким здоровьем и живут дольше, чем пессимисты.22

Петерсон утверждает, что общий оптимистичный взглядчеловека на жизнь «может быть биологически заданнойсклонностью, наполняемой под воздействием культурысоциально приемлемым содержанием, он приводит к желаемымрезультатам, потому что обеспечивает общее состояние

Эмоции удовольствия 266энергичности и способности восстанавливать силы».23

Петерсон задает также вопрос: «Как ощущается оптимизм?Является ли он счастьем, радостью, легкой формойпомешательства или просто удовлетворенностью?»24

В предыдущих главах я описывал, как избытокопределенных негативных эмоций, в частности страха, гнева ипечали, приводит к возникновению эмоциональногорасстройства. Общее отсутствие доставляющих наслаждениеэмоций, т. е. неспособность испытывать fiero, naches,сенсорные удовольствия и т. д., представляет собойпсихическое расстройство, получившее название эмоциональнойанестезии. Чрезмерное, неослабевающее возбуждение, иногдасмешанное с блаженством и fiero, является одним изпризнаков эмоционального расстройства, называемого манией.

Распознавание наслажденияу других людей

Даже при беглом взгляде на фотографии, приведенные вэтой главе, становится очевидным, что улыбка являетсясигналом эмоции удовольствия. Веселье, fiero, naches,удовлетворенность, возбуждение, сенсорные удовольствия,облегчение, изумление, schadenfreude, экстаз и, возможно,elevation и благодарность — все эти эмоции подразумеваютпоявление улыбки. Эти улыбки могут различаться поинтенсивности, скорости появления, продолжительностисохранения на лице и по скорости их пропадания.

Если все эти приятные эмоции предполагают появлениеулыбки, то как мы узнаем, какая из них испытывается другимчеловеком? Недавнее исследование, упоминавшееся в главе 4,подкрепляет мой интуитивный вывод25 о том, что именноголос, а не лицо подает сигналы, позволяющие отличить однуприятную эмоцию от другой. Английские психологи Софи Скотти Эндрю Калдер идентифицировали разные голосовые сигналыдля удовлетворенности, облегчения, сенсорного удовольствияот прикосновения и для fiero. Они установили, что об этихэмоциях человек сигнализирует голосом; воспроизводя каждыйтакой звуковой сигнал, они обнаружили, что человек, неимеющий проблем со слухом, способен отличать одну эмоцию от

Эмоции удовольствия 267другой. Пока что они еще не до конца выяснили, что именно взвуках голоса сигнализирует о каждой из этих эмоцийудовольствия. Я ожидаю, что они идентифицируют голосовыесигналы и для других приятных эмоций.

Улыбки могут вводить в заблуждение, но не толькопотому, что они возникают вместе с каждой из эмоцийнаслаждения, но также и потому, что они появляются тогда,когда люди не испытывают никакого удовольствия, аулыбаются, к примеру, только из вежливости. Имеется однаособенность, позволяющая отличать улыбки удовольствия отпрочих улыбок. Это очень тонкая особенность, иисследование, выполненное мной с психологом Марком Франком,указывает на то, что большинство людей ее не замечают.26

Если вы не знаете, что искать, то вы можете оказатьсявведенным в заблуждение, сбитым с толку или сделать вывод отом, что улыбки не очень надежные сигналы эмоций. Но это нетак; улыбки однозначно, хотя и едва заметно, говорят нам отом, вызваны они получаемым наслаждением или нет.

Более ста лет тому назад великий французскийневропатолог Дюшен де Булонь обнаружил, чем настоящаяулыбка удовольствия отличается от всех прочих улыбок.27 Онизучал, как каждая мышца лица изменяет внешний вид лица спомощью электростимуляции разных частей лица и последующегофотографирования результатов мышечных сокращений. (В егозаключительном эксперименте участвовал человек, нечувствовавший боли на лице и не испытывавший беспокойствапри электростимуляции.) Когда Дюшен смотрел на фотографиюулыбающегося человека, полученную при стимуляции того, чтоназывается zygomatic major, т. е. большой скуловой мышцей(она идет от скулы вниз под углом к уголку губ, подтягиваяего при улыбке по диагонали вверх), то он заметил, что этотчеловек в действительности не выглядел счастливым. Будучиопытным экспериментатором, Дюшен рассказал этому человекуанекдот и заснял его реакцию. Сравнения снимков показали,что в случае настоящего удовольствия,


проявившегося в реакции на анекдот, человек не простоулыбался, но также активировал мышцы, которые окружаютглаза (orbicularis oculi, или круговая мышца глаза). Выможете сами сравнить снимок, на котором у человеказакреплены электроды на лице (слева), со снимком безэлектродов, на котором человек улыбается в ответ нарассказанный анекдот (справа).

Дюшен писал: «Эмоция искренней радости выражается налице в результате совместного сокращения мышцы zygomaticusmajor и orbicularis oculi. Первая подчиняется воле, новторая приводится в действие только приятными эмоциями,возникающими у нас в душе [вспомните, что эти словаписались в 1862 г.]... притворная радость, неискренний смехне могут вызвать сокращения второй из названных мышц...Мышца, расположенная вокруг глаз, не подчиняется воле; онаприводится в действие только лишь истинным чувством,приятной эмоцией. Ее инертность, проявляющаяся привозникновении улыбки, позволяет разоблачить неверногодруга».28

Наше исследование29 подтвердило предположение Дюшена отом, что никто не может намеренно вызывать сокращение мышцыorbicularis oculi (она «не подчиняется воле»), хотя онаявляется лишь частью той мышцы, сокращение которой трудновызвать преднамеренно. Эта мышца состоит из двух частей:внутренней части, которая натягивает веки и кожунепосредственно под ними, и наружной части, котораяуправляет всем, что расположено вокруг глазной впадины, —подтягивает брови и кожу под ними вниз, подтягивает вверхкожу под глазами и приподнимает щеки. Дюшен был прав в том,что касается внешней части этой мышцы: очень немногие

Улыбка, сфотографированнаяДюшеном

Эмоции удовольствия 269способны намеренно вызывать ее сокращение (только около 10%обследованных нами людей).

Внутренняя часть мышцы, натягивающая веки, можетсокращаться нами намеренно, и поэтому отсутствие еесокращения не может «разоблачить неверного друга». Актеры,умеющие убедительно изображать на лице удовольствие, либоотносятся к той малочисленной группе, которая может посвоему усмотрению вызывать сокращение внешней части мышцы,либо, что более вероятно, они вызывают в памяти то, чтогенерирует приятную эмоцию, а затем эта эмоция создает налице искреннее непреднамеренное выражение.

Хотя Чарльз Дарвин цитировал Дюшена и использовалнекоторые его фотографии для иллюстрации различий междуулыбками, ученые, изучавшие выражения лица в течениеследующих ста лет, игнорировали открытие Дюшена.30 Мывместе с моими коллегами заново представили ученому мируоткрытие Дюшена двадцать лет тому назад31 и с тех порактивно демонстрируем его важность. Например, когда кдесятимесячному младенцу приближается незнакомый человек,улыбка ребенка будет создаваться без участия мышц,расположенных вокруг глаз; однако эти же мышцы будутучаствовать в создании улыбки на лице малыша, когда к немубудет приближаться его мать.* 32 Когда счастливые в бракемуж и жена встречаются вечером после работы, их улыбкисоздаются с участием мышц orbicularis oculi, но улыбкинесчастливых в браке супругов создаются без участия этихмышц.33 Люди, способные рассказывать о недавней смертисвоей супруги (супруга) и показывать улыбку, создаваемую спомощью круговых мышц глаз, перестают испытывать горе черездва года.34 (Это не значит, что они радуются смертисупруги (супруга); просто они способны вспоминать приятныесобытия из совместной жизни и на какое-то мгновение зановопереживать счастливые моменты.) Женщины, показывавшие нафотографиях выпускников колледжа улыбку, создаваемую сиспользованием круговых мышц глаз, спустя тридцать лет режесообщали о своих несчастьях и демонстрировали большепризнаков общего морального и физического благополучия.35 Вобщем случае те люди, которые часто показывают улыбку,создаваемую с использованием круговых мышц глаз,

Эмоции удовольствия 270чувствовали себя более счастливыми, имели более низкоекровяное давление и, по сообщениям их родственников идрузей, были довольны жизнью.36 Наши собственныеисследования позволили установить, что улыбка, создаваемаяс помощью глазных мышц и губ, активировала те области мозга(левый височный и задний отделы), которые активируются приполучении спонтанного удовольствия, а улыбка только за счетгуб не обеспечивала такой активации.37 Я предложил, чтобы вчесть этого выдающегося ученого мы называли улыбкой Дюшенату неподдельную улыбку удовольствия, в создании которойучаствует внешняя часть мышц orbicularis oculi. На первыйвзгляд может показаться, что единственное различие междуэтими снимками заключается в более сильном прищуре глаз наснимке Б, но если вы тщательно сравните эти фотографии, тозаметите и другие различия. На снимке Б, показывающемнастоящее удовольствие, выражаемое с помощью улыбки Дюшена,щеки расположены выше, очертания щек изменились, а бровислегка опущены вниз. Все это произошло под действиемвнешней части круговых мышц глаз.

А Б


Когда улыбка оказывается более широкой, то имеетсятолько один указатель на отличие улыбки, вызваннойиспытываемым удовольствием, от прочих улыбок. Широкаяулыбка, подобная показанной на снимке В, поднимает щекикверху, собирает в складки кожу под глазами, уменьшаетстепень открытия глаз и даже вызывает появление морщинокпод названием «куриные лапки» — и все это без помощи мышцorbicularis oculi.

Для сравнения на снимке Г показано, как складка кожимежду бровями и веками подтягивается книзу под действиемкруговых мышц глаз. На снимке Г показана широкая улыбка,вызванная испытываемым удовольствием, а на снимке В — такжеширокая улыбка, но вызванная какой-то другой причиной.Снимок В представляет собой составную фотографию,полученную путем наложения части лица ниже нижних век,взятую со снимка Г, на нейтральный снимок Д. Снимок Е — этоеще одна составная фотография; она получена путем наложенияна нейтральный снимок Д улыбающихся губ со снимка Г.

В Г

Д(нейтральное)

Е


Человек не в состоянии придать лицу выражение, показанноена снимке Е. Это должно показаться странным для вас по тойпричине, что когда улыбка оказывается такой широкой, онавызывает все изменения щек и глаз, которые вы видите наснимке Г. Я сделал эту составную фотографию, чтобыподчеркнуть тот факт, что очень широкие улыбки изменяют нетолько губы, но и щеки и внешний вид кожи под глазами.

Есть много разных улыбок, вызванных другими причинамипомимо удовольствия. Одни, подобно улыбке вежливости,подразумевают использование только улыбающихся губ. Такоеположение губ наблюдается также в улыбках, указывающих нато, что слушатель понимает и одобряет слова своегособеседника. Некоторые улыбки, не вызванные испытываемымудовольствием, требуют других движений лица помимо движенийгуб, выражающих улыбку.

Этот житель Новой Гвинеи считается уважаемым человекомв своей деревне. Его нерешительная или осторожная улыбкасигнализирует о том, что он не думает о причинении вреда,но еще не уверен в том, что может произойти в следующиймомент. Жителям этой деревни


Улыбка «сожми зубы и терпи»


я казался очень непредсказуемым человеком, делавшимстранные вещи: закуривавшим от спичек, пользовавшимсяэлектрическим фонариком, извлекавшим музыку из волшебнойкоробки. Этот мужчина впервые столкнулся с таким чудесами ипочувствовал притяжение ко мне как к источнику удивления,возбуждения и веселья, но при этом не мог знать, когда ямог бы вызвать у него страх или внушить ему благоговение.Раскрытые в улыбке губы и скрещенные на груди руки помогаютпередать его нерешительность.

Колкие замечания сыпались на президента целый день.Рональд Рейган наконец-то закончил свою речь на конференцииНациональной ассоциации содействия прогрессу цветногонаселения (NAACP), но при произнесении вступительного словапредседательствовавшая на конференции Барбара Буш Уилсонуколола его несколько раз, напоминая собравшимся, что онтак и не появился на съезде ассоциации во время кампании повыборам президента. Она также вызвала взрыв веселья уделегатов, сделав следующее заявление: »NAACP необязательноподпишется подо всеми заявлениям, которые сейчас будутсделаны». После завершения своего выступления президент


Управление эмоцией с помощьюулыбки


крепко обнял Уилсон и показал на лице то, что может бытьназвано несчастной улыбкой, или улыбкой под названием«стисни зубы и терпи».38 Такая улыбка выражает признаниетого, что вы испытываете нерадостные эмоции, но она такжеговорит о том, что вы славный малый, способный признаватькритику и выслушивать ее с улыбкой. Это не попытка скрытьэмоции, а наглядный комментарий по поводу вашего трудногоположения. Она означает, что человек, показывающий ее, несобирается, по крайней мере в данный момент, протестоватьпо поводу доставленных ему страданий.

Отметьте, что в дополнение к широкой улыбке президентРейган плотно сжимает губы; глядя на его сморщенныйподбородок, мы можем сказать, что он также подтянул нижниевеки вверх. По фотографии мы не можем определить,задействованы ли его круговые мышцы глаз, однако Рейганвполне мог бы наслаждаться своим затруднительнымположением. Жалкие улыбки обычно появляются тогда, когдаотсутствует какое-либо реальное удовольствие, но оновозможно, как в этом примере.

После объявления о своей отставке президент РичардНиксон продемонстрировал это выражение при трогательномпрощании с сотрудниками своего аппарата за мгновение дотого, как он навсегда покинул Белый дом. Никто не будетсомневаться в том, что в этот момент Никсон испытываетогорчение, но следы улыбки говорят о том, что он несломлен, что он сможет управлять своим сожалением ивозможным отчаянием. Его губы слегка опущены, что являетсяпризнаком печали; это выражение было бы еще более сильным,если бы он не пытался улыбаться. В его глазах не видноблеска, который часто появляется


вместе с улыбкой удовольствия при сокращении круговых мышцглаз. Его губы слегка сжаты, так как бывший президентпытается контролировать свои эмоции.

Теперь давайте обратимся к последним фотографиям,показывающим смесь удовольствия с другими эмоциями.

Все три снимка на этой странице показывают смешанныеулыбки. Сочетание опущенных бровей с улыбкой, показанное наснимке Ж, наблюдается довольно редко. Это не гневнаяулыбка, потому что губы не растянуты и не напряжены, аверхние веки не подняты... Я не могу с уверенностьюсказать, о чем сигнализирует это выражение, потому что я ненаблюдал его ни в одном из моих исследований. Снимок Зболее понятен, так как он ясно показывает отвращениеблагодаря поднятой верхней губе; улыбка добавляет выражениюнемного нерешительности, но такое лицо не может быть учеловека, действительно наслаждающегося своим отвращением.На снимке И показана смесь удовольствия и презрения,придающая лицу выражение самодовольства. Вы уже видели этот

Ж З И

Эмоции удовольствия 278снимок в предыдущей главе, посвященной отвращению ипрезрению.

Использование полученнойинформацииВ предыдущих главах я объяснял, как использовать вразличных ситуациях информацию, которую сообщают нам едвауловимые выражения лица. Но здесь я не буду этого делать,так как знание того, что человек испытывает ту или инуюприятную эмоцию, редко создает нам проблемы. Часто даже неимеет значения, показывает ли человек улыбку Дюшена, т. е.выражает неподдельное удовольствие, просто вежливую улыбкуили улыбку притворной радости. Если ваш босс рассказываетвам анекдот, который вы находите не очень смешным, то вывсе равно улыбаетесь, и, скорее всего, ваш босс не будеттщательно анализировать выражение вашего лица, чтобыпроверить, действительно ли вам понравился анекдот. Важното, что вы сделали попытку выглядеть так, как будто выдействительно получили удовольствие. Но когда вамдействительно важно знать, испытывает ли другой человекудовольствие, вы можете обратить внимание на складку кожина его лице, расположенную непосредственно под бровями.

Ложь и эмоции 279

10Г Л А В А

Ложь и эмоции

Это была не моя идея — выяснить, насколько полезнымимогут быть эмоции при оценке правдоподобности. Вопросвозник примерно сорок лет тому назад, когда я впервые началвести занятия с психиатрами-практикантами в нашемуниверситете. Хотя они с интересом слушали рассказы о моихисследованиях, позволивших установить факт универсальностивыражений эмоций (см. главу 1), гораздо больше они хотелиузнать о руководящих принципах принятия решений в сложныхситуациях, с которыми они сталкивались на работе: например,когда пациент, доставленный в больницу в состоянии тяжелойдепрессии, просит отпустить его на день домой, утверждая,что чувствует себя лучше и больше не помышляет осамоубийстве, то как можно определить, говорит ли онправду? Может ли пациент лгать, для того чтобы сбежать избольницы и лишить себя жизни? К сожалению, такое случалось.Но если пациент действительно чувствует себя лучше, то одиндень, проведенный дома, может стать важным шагом на путивозвращения к нормальной жизни.

Я не имел понятия, что мне следовало искать. Есть ликакие-то особые признаки в выражении лица или жестахчеловека, указывающие на то, что эмоция являетсяподдельной? Может ли кто-то помимо специальноподготовленного актера намеренно создавать выражение,которое бы выглядело искренним, не являясь таковым на самомделе? Способны ли люди намеренно подавлять любые внешниепроявления своих чувств, особенно когда эти эмоциипереживаются очень интенсивно? Есть ли способ разглядетьистинную эмоцию под маской притворной эмоции?

Ложь и эмоции 280Я начал с детального изучения одного из фильмов из

моей фильмотеки (в ту пору еще не было видео, и звуковыекинофильмы были единственным средством записи выражений ижестов). До этого я снимал собеседования с психическинездоровыми людьми: сначала при их приеме в психиатрическиелечебницы, затем тогда, когда персонал решал, что состояниепациентов значительно улучшилось, и наконец, за неделю довыписки пациента домой. Как сообщил мне персонал лечебницы,одна из пациенток призналась в том, что говорила неправдуво время второго собеседования: она утверждала, что большене испытывает депрессии, и просила отпустить ее домой навыходные. За несколько дней до получения разрешения навременное возвращение домой она рассказала, что собираласьлишить себя жизни, как только окажется за пределамилечебницы. К счастью, мне удалось снять то интервью, вовремя которого она лгала врачам.

Мэри (это ее ненастоящее имя), которой к тому времениисполнилось сорок четыре года, до своего помещения вклинику совершила три попытки самоубийства, при каждой изкоторых она лишь чудом оставалась жива. В первый раз, когдая смотрел снятые мной кадры о промежуточном собеседовании,я не заметил никаких признаков того, что она лжет о своихэмоциях; она много улыбалась, говорила оптимистично ивыглядела жизнерадостной. Я бы поверил ей; поверил ей иврач.

Мы с моим напарником Уолли Фризеном досталимногоскоростной кинопроектор для покадрового изучениякаждого ее выражения лица и каждого жеста как на оченьмедленной скорости, так и на более быстрой. Я потратилболее сотни часов на многократный просмотр этогодвенадцатиминутного фильма, но полученный результат,безусловно, стоил того.

В ходе собеседования врач спросил Мэри о ее планах набудущее. Во время короткой паузы перед ответом на этотвопрос мы заметили, что по лицу Мэри пробежало выражениеглубокого страдания. Оно было видно только на двух кадрах,т. е. продолжалось всего 1/12 секунды, и затем быстроскрылось под улыбкой. Мы рассматривали это выражение сноваи снова; у нас не было никаких сомнений в том, что оноозначало. На зафиксированном кадре ее истинная эмоция была

Ложь и эмоции 281предельно ясной, а затем она намеренно скрывалась. Кактолько мы обнаружили, что следует искать при медленномпросмотре пленки, мы обнаружили в этом фильме еще два оченьбыстрых выражения страдания.

Мы с Фризеном назвали эти быстрые движения лица,продолжающиеся от 1/25 до 1/5 секунды, микровыражениями иотметили, что они обеспечивают невербальную утечкуинформации об истинных чувствах человека.1 Позднее я узнал,что психологи Эрнест Хаггард и Кеннет Айзакс обнаружилимикровыражения на три года раньше нас, но предположили, чтоони незаметны в реальных условиях и являются признакамиподавленных эмоций.2 Мы установили, что увидетьмикровыражения можно без замедленного просмотра, еслизнать, что следует искать; тогда мы еще не представляли,насколько легко будет научить людей распознаватьмикровыражения на наших лицах.

Мы провели дальнейшее исследование намеренноскрываемых и намеренно подавляемых эмоций.3 Исследования вэтой области, проведенные в последние несколькодесятилетий, ясно показали, что микровыражения могутвозникать либо когда происходит сознательное сокрытиеэмоций, как в случае с Мэри, либо когда человек не знает,что он чувствует, т. е. когда эмоция подавляется, как этообнаружили Хаггард и Айзакс. Важно отметить, чтомикровыражения выглядят одинаково и в случае сдерживания, ив случае подавления эмоции. Само по себе микровыражение неговорит нам, что оно собой представляет; это должноопределяться из контекста, в котором оно возникает, чточасто требует дальнейших расспросов. Здесь имеет смыслобъяснить, что я понимаю под контекстом. В разныхконтекстах одно и то же микровыражение может иметьсовершенно разные значения.

В самом общем смысле под контекстом понимается природаразговорного обмена информацией. Что представляет собойэтот обмен: первую встречу, случайную беседу, официальноеинтервью или допрос, при проведении которого человек знает,что он подозревается в каком-то правонарушении?

Второй контекст представляет собой историю отношений.Что стало известно до того, как началась беседа? Каким былхарактер предыдущих контактов между оцениваемым человеком и

Ложь и эмоции 282тем, кто его оценивает? Чего ожидает от будущих отношений икакими видит эти отношения каждый из этих людей?

Третий контекст — это очередность проявления. Когдавозникают микровыражения: когда оцениваемый человек говоритили когда он слушает?

Наконец, четвертый контекст — это соответствие.Соответствует или противоречит показанная в микровыраженияэмоция содержанию слов, произносимых человеком, звуку егоголоса, его позе и жестам? Проявляется ли микровыражениетогда, когда человек слушает, соответствует ли оно тому,что говорит исследователь, и тому, что скажет оцениваемыйчеловек в дальнейшем?

Хотя все эти четыре контекстуальных фактора должнырассматриваться при оценке нормального выражения лица, илимакровыражения эмоции, они могут быть особенно полезнымипри изучении микровыражений. Они также должнырассматриваться при оценке признаков эмоции в голосе, вположении тела и в других сознательных проявлениях обмана.

Большинство людей не замечают микровыражений,появляющихся во время беседы, когда эти микровыраженияконкурируют за внимание со словами, тоном голоса и жестами.К тому же мы часто отвлекаемся на размышления о том, чтонам следует сказать, вместо того чтобы внимательнонаблюдать за микровыражениями на лице другого человека.Даже когда я показывал людям микровыражения вне ихконтекста — при выключенном звуке, при отсутствиинеобходимости давать ответы, большинство неподготовленныхлюдей сообщали, что не замечали многих из них. Мы неслишком хорошо умеем наблюдать микровыражениясамостоятельно, и когда я впервые попытался научить этомудругих людей, то был крайне удивлен тому, насколько быстроони усваивали этот навык. После всего лишь часовогообучения люди могут значительно улучшить свою способностьзамечать микровыражения. Я уверен, что важнейшимиусловиями, позволяющими им учиться так быстро, являетсямгновенная обратная связь о том, правильно ли они делаютсвои оценки, регулярная практика и визуальное сопоставлениевыражений, наиболее часто путаемых друг с другом, вчастности гнева с отвращением и страха с удивлением.

Ложь и эмоции 283Но не все бихевиоральные индикаторы обмана являются

эмоциональными. Они могут генерироваться как мышлением(познанием), так и чувством (эмоциями). Так как эта книгапосвящена эмоциям, я опишу роль чувств более подробно, нопри этом нам важно будет также узнать что-то о ролимышления, чтобы получить полную картину того, какоценивается правдивость. Эмоции влияют на мышление (сильнаяэмоция, такая как страх, может помешать нам ясно мыслить),а мышление влияет на эмоции (мысли о поимке или оневозможности доказать свое алиби будут усиливать страх).

Наиболее очевидным когнитивным индикатором возможнойлжи являются противоречия в рассказе человека о том, что онсобирается делать. Однако некоторые противоречия появляютсяи в правдивых сообщениях, и поэтому вам следует проявлятьосторожность, когда вы оцениваете правдивость человека,основываясь только на выявленных вами противоречиях. Оченьредко люди каждый раз повторяют свои сложные рассказыабсолютно одинаково; обычно они добавляют или убираюткакие-то детали, которые они забыли первоначально илизабывают при повторном пересказе, что создает видимостьпротиворечивости их сообщений.

Другим очевидным, но очень полезным индикаторомненадежности получаемой вами информации являетсянеуверенность, проявляющаяся у человека, когда он отвечаетна вопросы, ответы на которые, по вашему мнению, должныдаваться быстро, — разумеется, если человек говорит правду.Например, если жена спрашивает меня, почему вчера в двачаса дня моя машина стояла напротив одного из шикарныхотелей, то я должен знать ответ. Неуверенность вызоветподозрение в том, что я занимался чем-то предосудительными, не ожидая, что буду замечен, не приготовил заранееисторию для прикрытия своих действий. С другой стороны,вопрос о том, кто будет бороться за президентское креслочерез два года, может заставить меня отвечать еще болеенеуверенно, так как я никогда не считал себя политическимпровидцем и мало размышлял о том, каким мог бы быть ответна этот вопрос, но такая неуверенность не должна вызыватьподозрений.

Вам следует также рассмотреть еще два фактора, преждечем интерпретировать любое поведение, а не только

Ложь и эмоции 284неуверенные ответы как симптом возможной лжи. Во-первых,значение имеют изменения в поведении, особеннопроявляющиеся тогда, когда происходит смена темы дискуссии.Например, если я всегда проявляю нерешительность, когда яговорю или когда я пытаюсь вспомнить прошлые события, томоя нерешительность не должна рассматриваться как признакпопытки обмана, если только она не начинает вдруг резкоотличаться от моей нерешительности, проявлявшейся в началебеседы. Если она заметно усиливается, то это можетсвидетельствовать о моих попытках выдумать историю на ходу,чтобы скрыть что-то важное; если же нерешительность резкоослабевает, то это может указывать на наличие у менязаранее подготовленного ответа. Во-вторых, даже явнаянеуверенность в тех случаях, когда ответ на вопрос недолжен вызывать затруднений, может быть следствиемсовершенно естественных процессов. Даже если бы я не былдвуличным, я все равно мог проявить неуверенность,размышляя о том, почему моя жена может проявлятьподозрительность; я мог бы даже подумать, не предложить лией высказаться на эту тему подробнее.

Так как противоречия и нерешительность могут указыватьна наличие размышлений, не имеющих отношения к обману, то яназываю такие бихевиоральные симптомы горячими точками, ане сигналами лжи. Они отмечают те моменты, когда вамтребуется иметь больше информации. Альтернативныеобъяснения того, почему у человека возникло такоеповедение, должны быть исключены, прежде чем вы сможетесделать вывод о том, что изменение в поведении являетсясвидетельством лжи.

Только Пиноккио имел очевидный сигнал, проявлявшийсявсякий раз, когда он лгал. Мы же в отличие от него в лучшемслучае имеем горячие точки. Даже если бы я показалмикровыражение страха, когда моя супруга задала бы вопрособ автомобиле, припаркованном напротив отеля, это все равнобыло бы горячей точкой. Я мог бы испугаться, что жена мнене поверит, или я мог бы испытать беспокойство по поводупрочности нашего брака, если бы у нее появились сомнения вмоей честности. Я мог бы даже скрывать свой страх, потомучто я не хочу, чтобы она узнала о том, что у меня возникаюттакие мысли о ней и о нашем браке, даже если я не сделал

Ложь и эмоции 285ничего предосудительного. Только лишь одна из многихвозможностей заключается в том, что я мог бы испугатьсяоказаться уличенным в супружеской неверности и попытатьсяскрыть свой страх, чтобы жена его не заметила. Так как этовсего лишь горячая точка, то у жены хватило бы мудростизадать несколько вопросов и получить больше информации дляпрояснения того, что вызвало скрываемую эмоцию.

Признаки размышления, возникающие под влиянием минуты,проявляются в голосе и жестах человека. Появляютсяопределенные проблемы с памятью, которые обычно невозникают, когда люди говорят правду. При этом лгущие людимогут демонстрировать очень хорошую память на детали. ДжонДин, советник президента Никсона, описывал в своей книге,как тщательно он готовил исключительно подробные отчеты опроизошедших событиях, полагая, что включение многихдеталей позволит его сообщениям выглядеть заслуживающимибольшего доверия.4 Если бы те, кто его слушали, знали орезультатах исследований памяти, то они демонстрировали бысовершенно противоположную реакцию, так как память омельчайших подробностях событий, которые не былизарегистрированы в момент их возникновения, встречаетсякрайне редко.

В книге «Психология лжи» я описываю эти горячие точкии пытаюсь ответить на вопросы о том, почему люди лгут икогда можно с наибольшей и с наименьшей вероятностьюоценить правдивость намерений человека по манере егоповедения.5 Мой коллега Джон Юлли провел впечатляющееисследование когнитивных горячих точек.6

Если человек лжет о том, что он чувствует в данныймомент, подобно тому как лгала Мэри о своем психическомсостоянии, то его ложь обычно состоит из одного или двухэлементов: скрываемой эмоции и ее сфабрикованногоприкрытия, или маски. Маски появляются по двум причинам.Во-первых, потому что эмоцию проще скрыть с помощьювыражения другой эмоции, а не путем придания лицунейтрального выражения. Во-вторых, ситуация, мотивирующаяложь, очень часто требует не просто сокрытия одних чувств(например, страдания Мэри), но и имитации других (например,притворной жизнерадостности Мэри). Улыбка является наиболеечасто используемой маской, потому что позитивная манера

Ложь и эмоции 286поведения, подразумевающая сокрытие неприятных чувств,требуется в большинстве социальных ситуаций, но любаяэмоция может быть замаскирована с помощью другой эмоции,например когда гнев используется для маскировки страха, очем упоминалось в главе 6.

Выражения лица могут выдавать поддельную эмоциюразными способами. Одним из признаков поддельности являетсяасимметрия выражения лица. Сфабрикованные выражения болееасимметричны, чем спонтанные искренние выражения, хотя эторазличие обычно бывает незначительным и нелегко поддаетсяобнаружению без соответствующей тренировки. Асимметриявыражения может быть измерена с помощью «Системыкодирования движений лица» (FACS).

Как отмечалось в главе 9, великий французскийневропатолог Дюшен де Булонь первым предположил, чтоотсутствие вызываемых эмоциями мышечных сокращений, которыебольшинство людей неспособны выполнять преднамеренно,«разоблачает неверного друга».7 Отсутствие такихнепроизвольных движений предполагает, что выражение можетбыть не искренним, а сфабрикованным. В случае улыбкиотсутствие движения внешней части круговых мышц глаза(orbicularis oculi pars lateralis — как это звучит налатыни или описывается в AU 6 в терминах FACS) позволяетотличить поддельную улыбку от искренней. Если улыбкаявляется слабой или умеренной, то определить отсутствиеэтого движения нетрудно, потому что при этом не появляется«куриных лапок», а щеки не поднимаются под влияниемсокращения мышцы, уменьшающей степень раскрытия глаз.(Взгляните для сравнения на снимки А и Б на с. 255.) Сдругой стороны, намеренно сделанная широкая улыбка вызоветпоявление всех этих признаков, что затруднит распознаваниепритворного выражения; поэтому вы должны искать гораздоболее тонкие симптомы: очень незначительное опусканиебровей и складки кожи между бровями и верхними веками.(Взгляните на различия между снимками В и Г на с. 256.) Эторазличие трудно распознать, и большую часть времени мыостаемся обманутыми широкими притворными улыбками, которыепо этой причине часто используются в качестве маски.

Другие эмоции предусматривают свои собственные«фирменные» мышечные сокращения, которые трудно

Ложь и эмоции 287воспроизвести преднамеренно. Притворные печаль или горемогут быть обнаружены благодаря тому, что они непредполагают поднятия внутренних уголков бровей (котороеможно увидеть на снимках И и К на с. 136). Притворныйстрах, вероятно, будет выражаться без поднятых и сведенныхвместе бровей (показанных на снимке З на с. 206). Выражениепритворного гнева, скорее всего, не будет сопровождатьсяпоявлением напряженных красных краев губ (показанных наснимках М и Н на с. 179). Однако не существует какого-тодвижения мышц лица, которое было бы трудно выполнитьнамеренно, для того чтобы выразить отвращение илипрезрение. Таким образом, выражение этих эмоций непредусматривает никаких движений, отсутствие которых моглобы вызвать подозрение.

Третий способ распознавания имитации заключается ванализе временных характеристик выражения эмоции.Выражения, появляющиеся и исчезающие очень резко, должнывызывать подозрение, если только сам контекст беседы непредполагает таких быстрых переключений. Подобным образомвыражения, появляющиеся и исчезающие постепенно, такжедолжны соответствовать ходу беседы, для того чтобывыглядеть правдоподобными. (Этот вопрос соответствияконтексту также рассматривался нами ранее.)

Ложь об эмоциях помимо придания особых чертподдельным выражениям лица может порождать микровыражения,раскрывающие утаиваемую эмоцию, или давать утечкуинформации об испытываемой эмоции, скрываемой под маской.Например, улыбка не влияет на верхние веки, брови и морщинына лбу, поэтому эмоции, маскируемые с помощью улыбки, могутпо-прежнему появляться в верхней части лица. Вы можетевидеть эти микровыражения в верхней части лица,появляющиеся при страхе (снимок К на с. 207), гневе (снимокД на с. 177), удивлении (снимок И на с. 207) и печали(снимок У на с. 138).

До сих пор я уделял основное внимание тому, как можнообнаружить скрываемые или поддельные эмоции. Разумеется,часто люди лгут не о своих чувствах, а о своих действиях,планах, мыслях или ценностях. Но даже такие проявления лжимогут порождать идентифицируемые горячие точки эмоций, есличеловек испытывает какие-то чувства в отношении своей лжи.

Ложь и эмоции 288Тремя эмоциями, наиболее часто испытываемыми лгущимилюдьми, являются страх, чувство вины и, как ни странно,удовольствие.

Страх быть уличенным во лжи является наиболее типичнойэмоцией, испытываемой лгущим человеком. Но страх возникаеттолько тогда, когда ставки достаточно высоки, т. е. когдалгущий уверен, что вознаграждение, которое можно получить,является высоким, а наказание, которого необходимоизбежать, — серьезным. Но даже в этом случае не все лжецыиспытывают страх перед возможным разоблачением. Есличеловек, которому адресуется ложь, известен своейдоверчивостью или если лжец в прошлом постоянно успешнообманывал этого человека, то маловероятно, что лжец будетчувствовать или проявлять страх.

Чувство вины — это еще одна эмоция, которая можетиспытываться лжецом. Его возникновение маловероятно, когдаложь оказывается санкционированной, например ложь тайногоагента полиции, или шпиона, засланного из другой страны,или продавца, открыто поощряемого начальством кпредставлению продукта таким, каким он на самом деле неявляется. Если ложь не санкционируется или когда имеетсянеясность по поводу того, существует ли обязательство бытьправдивым, то ложь может вызвать у лжеца чувство вины,особенно когда человек, которому адресуется ложь, не можетсчитаться нечестным или несправедливым и когда лжец ижертва его обмана разделяют общие ценности и рассчитываютподдерживать отношения и в будущем.

Еще одной эмоцией, сопровождающей ложь, является то,что я называю удовольствием от обмана. Оно представляетсобой явное удовольствие от принятия на себя риска контролянад другим человеком. Презрение, возбуждение и наслаждение— все эти три эмоции могут присутствовать в удовольствии отобмана. Эту эмоцию трудно сдерживать, часто она стимулируетхвастовство, выдающее ложь. Удовольствие от обманавозникает, вероятнее всего, тогда, когда человека, которомуадресуется ложь, довольно трудно одурачить и когда рядом солжецом находятся связанные с ним люди, понимающие, что ложьбыла принята за чистую монету.

Это далеко не все эмоции, которые могут испытыватьсяпри использовании серьезной лжи — лжи, которая может иметь

Ложь и эмоции 289важные последствия и для того, кто обманывает, и для того,кого обманывают. Лгущий может испытывать гнев в отношениичеловека, которому адресуется ложь, по многим причинам, но,возможно, он считает необходимым скрывать свой гнев радитого, чтобы ложь достигла своей цели. Подобным образомлгущий может испытывать презрение к тому, кого онобманывает. Или же он может испытывать обе эти эмоции кдругому человеку или самому себе из-за необходимостиприбегать ко лжи.

Прежде чем двигаться дальше, нам необходимопознакомиться с тремя очень важными предупреждениями. Ранеея уже говорил о том, что нет признаков лжи как таковой, аесть лишь так называемые горячие точки. Эмоции, несоответствующие контексту, могут быть горячими точками, ноэмоции могут возникать по разным причинам, не только из-залжи. На с. 82 я подчеркивал, что сигналы об эмоциях неговорят нам, что вызвало эти эмоции. Мы рискуем совершитьошибку Отелло, делая скоропалительные выводы о том, чтонаблюдаемая эмоция вызвана ложью, не рассматривая другихфакторов, которые могли бы привести эту эмоцию в действие.Как бы ни соблазнительно было сделать такие выводы, мыдолжны терпеть неопределенность до тех пор, пока не сможемсобрать больше информации, чтобы быть уверенными в том, чтогорячая точка возникла из-за лжи, а не из-за какого-тодругого триггера.

В ситуации, когда человек знает, что его поведениеоценивают, само выполнение оценки может повыситьвероятность того, что он проявит страх перед разоблачениемего лжи, иногда тот, кто делает оценку, способен помочьправдивому человеку перестать бояться возможности вызватьнедоверие. Когда я вместе с моим коллегой Марком Франкомпроводил эксперименты, в которых наши испытуемые лгали илиговорили правду — в одних случаях о своих политическихубеждениях, в других случаях о том, не присваивали ли оничужие деньги, — мы действовали именно так.8 Прежде чемначать опрашивать испытуемых, я брал в руки книгу«Психология лжи» и сообщал им, что я являюсь ее автором. Яэксперт по лжи, говорил им я; если вы будете лгать, я уличувас в этом (для усиления страха быть уличенными во лжи утех, кто собирался лгать), а если вы будете правдивыми, я

Ложь и эмоции 290об этом обязательно узнаю (чтобы снизить страх передвозможностью того, что им не поверят, у тех, кто собиралсяговорить правду). Но даже если вы не являетесь экспертом,вы можете попытаться снизить страх правдивого человекаперед тем, что ему не поверят, подчеркивая тот факт, что вынепредубежденный человек и не принимаете предвзятыхрешений, но при этом вы будете тщательно и настойчивооценивать все, что он будет вам говорить, и все прочее, чтовы сможете узнать.

Ошибку Отелло проще всего понять в контексте страха,так как невинные люди могут, иногда вполне обоснованно,бояться того, что им не поверят. Но ошибка Отелло возможнаприменительно к любой эмоции. Чувство вины может проявитьсяу правдивого человека, который готов почувствовать себявиноватым и выразить это просто потому, что он находитсяпод подозрением. Чувство вины может также быть вызвано чем-то, что связано с темой дискуссии, причем не обязательноложью, имеющей отношение к обсуждаемому вопросу.Рассмотрим, к примеру, случай с армейским сержантом, первымобнаружившим обнаженное мертвое тело своей соседки —симпатичной жены другого сержанта. Во время допросов онвсячески отрицал свою причастность к убийству, но трижды несмог пройти тест на детекторе лжи. Когда найденные уликивынудили признаться истинного убийцу этой женщины, сержантбыл оправдан. Но почему же он не прошел тест на полиграфе?Дело в том, что в прошлом у него постоянно возникалисексуальные фантазии в отношении соседки, и когда он увиделее обнаженное тело, то ощутил к ней определенное половоевлечение, даже несмотря на то, что она была мертва. Онвинил себя за то, что испытал подобное чувство. Всякий раз,когда его спрашивали о ее смерти и о том, как он обнаружилтруп, он испытывал чувство вины и эта эмоция не позволялаему пройти тест на полиграфе. Чувство вины, подобно любойдругой эмоции, может иметь множество причин.

Хотя я считаю маловероятным, что невиновный человек,находящийся под подозрением, проявит удовольствие отобмана, тем не менее это также может произойти. Недавно яконсультировал группу полицейских из другой страны по делуоб обвинении юноши в убийстве его бывшей подружки. В ходедопроса, который был заснят на видео, юноша демонстрировал

Ложь и эмоции 291различные выражения презрения и другие признакиудовольствия от обмана. Однако не было никаких признаковтого, что он мог лгать, и я оценил проявления эмоций,показанные в ходе допроса, как не имеющие решающегозначения. Он был противопоставляющим себя нашей культуренаркоманом, который, вероятно, просто выражал своевысокомерное и презрительное отношение к полицейским,человеком, которому было приятно водить за нос следователейнезависимо от того, был он виновным или нет.

Во всех таких ситуациях эмоции ничего не говорят намоб источниках из возникновения, а горячие точки не являютсясвидетельствами лжи. Скрытая эмоция в микровыражении илинормальное выражение лица, противоречащее произносимымсловам, звуку голоса или жестам человека, говорят лишь отом, что нам необходимо потребовать дополнительныхобъяснений, и больше ничего. Это стоит повторить еще раз:горячие точки отмечают моменты, в которые нам требуетсяполучить больше информации для точной оценки правдивости.

Действительно, поскольку микровыражения возникают такбыстро — в один миг, если воспользоваться выражениемпопулярного ныне Малкольма Гладуэлла из его оченьинтересной книги, — то они могут остаться незамеченными. Вэтой книге под названием «Озарение» (Blink) Гладуэллприводит множество примеров того, как возникают выражения иделаются оценки — практически мгновенно, на основерассмотрения очень кратковременного отрезка поведения, иназывает в качестве одного из примеров микровыражения.9 Нобольшинство людей не замечают быстрых микровыражений, еслиони не обучены это делать. Одного лишь знания того, чтоскрываемая эмоция действительно возникла, недостаточно дляпонимания ее смысла, особенно для выполнения точной оценкиправдивости человека. Для такой оценки требуется болеедлительное наблюдение за поведением и знание контекста.

И наконец, последнее предостережение: не каждый, ктоскрывает или подавляет эмоцию, показывает связанные с неюмикровыражения. В ходе нашего исследования мы обнаружилимикровыражения примерно у половины намеренно лгавших людей.Наличие микровыражения действительно что-то означает(эмоция существует и она скрывается), но его отсутствиеничего не говорит о том, скрывает ли человек эмоцию или

Ложь и эмоции 292нет. Мы по-прежнему не знаем, почему только некоторые люди,скрывая свои эмоции, генерируют микровыражения.

В целом мы не обнаружили никаких поведенческихизменений, которые всегда бы наблюдались у всех лгущихлюдей; вот почему разоблачители лжи должны учитьсявнимательно относиться к каждому аспекту поведения, так какникогда нельзя знать наперед, насколько важной окажетсяполучаемая в данный момент информация. Эта новость всегдаприводит в уныние телевизионных интервьюеров и газетныхрепортеров, которые оказываются разочарованными тем, что яне могу назвать им ни одного надежного поведенческогоиндикатора лжи. Но их просто не существует. Тот, ктозаявляет о существовании абсолютно надежного сигнала о том,что другой человек лжет, либо сам искренне заблуждается,либо просто является шарлатаном.

Еще важнее отметить следующее: я не хочу создаватьвпечатления о том, что большинство случаев лжи выявляютсяблагодаря микровыражениям или каким-то другим признакамэмоционального поведения. Иногда обнаружение лжи не имеетникакого отношения к манере поведения лгущего человека.Ложь может выдаваться бесспорными свидетельствами еесуществования, получаемыми из других источников, таких какнадежные свидетельские показания или материальные улики.Иногда лжец не может удержаться от хвастовства и раскрываетсвои секреты ненадежному человеку, который затем выдаетлжеца. Печально известный шпион Джон Уолкер продетСоветскому Союзу американскую технологию изготовлениябесшумных гребных винтов для атомных подводных лодок. Доэтого бесшумные винты обеспечивали США огромное тактическоепреимущество. Советы не могли точно определять, гдескрываются американские субмарины, но шумные советскиесубмарины позволяли точно определять их местонахождениекораблям американских ВМС. Уолкер был пойман не припроверке на полиграфе и не при тщательном допросе. Онпохвастался своей жене о том, как много заплатили емуСоветы, но упустил из виду гот факт, что эта женщина ужебыла с ним разведена и не могла претендовать на получениечасти этих «левых» доходов в виде алиментных выплат! Врезультате она выдала его властям США.

Ложь и эмоции 293Иногда принятие решения целиком основывается на

оценке манеры поведения. Например, иногда уголовные делапередаются в суд (вместо того чтобы улаживаться с помощьюсделки о признании вины) при отсутствии неопровержимыхдоказательств виновности или невиновности обвиняемого.Решение о правдивости имеющихся показаний принимает жюриприсяжных на основе их собственных оценок того, что говорятсвидетели обвинения и защиты и как они это делают. Членыжюри обычно не поддерживают постоянных контактов сосвидетелями и не имеют много времени для того, чтобынаблюдать за изменением их поведения при резких поворотах входе судебного разбирательства. Присяжные редко задаютуточняющие вопросы, когда они замечают появление горячихточек; этим занимаются адвокаты и судья. А свидетели знают,что правдивость их показаний тщательно оценивается и что отэтой оценки иногда зависит очень многое.

Тем не менее нередки ситуации, в которых наличиеспециалиста, умеющего выявлять горячие точки обмана, имеетжизненно важное значение. Люди, совершившие теракты 11сентября, неоднократно подвергались очной проверкеработниками визовых служб, иммиграционными чиновниками иперсоналом аэропортов, до того как они смогли направитьугнанные самолеты на башни Всемирного торгового центра издание Пентагона. Если бы даже часть их лживых утвержденийбыла бы раскрыта, то многих, если не всех, жертвсентябрьской катастрофы удалось бы избежать. И это едва неслучилось на самом деле. Один из сотрудников безопасностиаэропорта сообщал, что у него вызвал подозрение один избудущих угонщиков, действия которого показались емунесколько странными. Но знания, полученные им в процессепрофессиональной подготовки, были недостаточными, для тогочтобы придать ему достаточную уверенность в необходимостидействовать с учетом появившихся подозрений. В результатеон не решился задержать одного из будущих угонщиков длядетальной проверки его документов и тщательного личногодосмотра.

Большинство работников правоохранительной системы ислужбы национальной безопасности не обучались тому, какпроводить интервью, или имеют ошибочное представление осуществовании каких-то абсолютно надежных признаков лжи.

Ложь и эмоции 294Еще хуже то, что, когда они полагаются на ненадежныесимптомы, они редко получают обратную связь, позволяющую имузнать об ошибочной оценке, а если они и узнают о ней, тообычно это происходит с таким опозданием, что они уже немогут вспомнить, что же заставило их сделать такую оценку.

Довольно часто процесс обучения оценке правдивостипредусматривает усвоение информации, не подкрепленнойрезультатами научных исследований, а иногда ипротиворечащей им. В одном эксперименте независимаяисследовательская лаборатория обучала своих испытуемыхпроведению оценки правдивости на основе критериев,разработанных одной фирмой, занимающейся в данный моментобучением полицейских — именно полицейских, а не работниковдругих правоохранительных служб США, — и обнаружила, чтообученные ею люди стали делать менее точные оценкиправдивости!10

Вместе с психологами Марком Франком и Джоном Юлли(который занимается изучением слов и воспоминаний, подобнотому как я занимаюсь изучением жестов и выражений лица) иотставным полицейским из отдела убийств Джоном Ярбругом яразработал новый метод обучения людей оценке правдивости,который основывается на научно доказанных фактах ирезультатах полевых экспериментов. Мы учили людей толькотому, что было подкреплено результатами научныхисследований и экспериментов (многие из них проводились внашей лаборатории) и практическим опытом полицейских(которые вместе с нами занимались разработкой учебныхпланов). Мы предпочитаем проводить трехдневный курсобучения, предусматривающий время для практических занятийи получения обратной связи, но так как многие из нашихслушателей занимают ответственные посты и это не позволяетим отрываться от работы на целых три дня, то мы такжепредлагаем ускоренный, но более насыщенный двухдневный курсзанятий. Мы обучали полицейских следователей из США,Великобритании и Канады. Хотя полицейские скептическиотносятся к способности ученых предложить им какую-тополезную практическую информацию, мы обходили этопрепятствие за счет того, что занятия на наших курсах«Оценки правдивости» проводились полицейским, имеющиммноголетний опыт практической работы, совместно с ученым,

Ложь и эмоции 295занимавшимся исследованием стилей поведения и признаковлжи. Слушатели курсов в процессе обучения узнавали, что онимогут распознавать и понимать поведение, которое преждебыло им непонятно или просто неправильно истолковывалось.

Мы еще не знаем, кто получает больше пользы — те, ктоприходит к нам со слабыми или уже с хорошо развитыминавыками оценки правдивости. Мы также не знаем, как долгосохраняется достигнутое улучшение навыков и нужно ли черезкакое-то время проходить повторный курс. К счастью,американское правительство собирается профинансироватьисследования, которые дадут ответы на эти вопросы.

Мы также занимались обучением офицеров военнойразведки и контрразведки. Офицеры военной разведки проводятдопросы людей, с которыми сталкиваются при проведениибоевых действий, как, например, в Ираке, и которыеподозреваются во враждебных намерениях в отношении США.Хотя пресса немало рассказывала о тех, кто использовалжестокие методы проведения допросов, лишь немногие знают отом, что мы обучили группу военных разведчиков нашимгуманным методам оценки правдивости показаний. Позднее этиофицеры были направлены для работы в тюрьму Абу-Грейб,после того как там были вскрыты факты жестокости припроведении допросов. По их сообщениям, наши методы обученияпринесли им большую пользу при проведении допросов в крайненепростых условиях.

Контрразведка — это совершенно иной вид деятельности,направленный на выявление тех людей, которые намеренно илиненамеренно передают информацию иностранным государствам.Большинство тех, за кем ведется наблюдение, не знают обэтом. До ареста или высылки подозреваемый обычно не знает,что все его действия тщательно оцениваются. Некоторые люди,которые считались шпионами, снабжались ложной информацииили просто были объектами многолетнего наблюдения. Агентконтрразведки не раскрывает себя, но тем не менее находитвозможности для проведения неформальных, иногдапродолжительных бесед с подозреваемым. В таких ситуациях мыне учим того, кто выполняет оценку, маскировать себя илисвои намерения (т. е. как скрывать свои собственные горячиеточки). Мы учим его, как использовать для оценкиподозреваемого наш метод оценки правдивости.

Ложь и эмоции 296Несколько лет тому назад нас попросили оказать помощь

Институту дипломатической службы (FSI) при Государственномдепартаменте США в обучении нового персонала визовыхотделов посольств проведению собеседований с иностранцами,желающими посетить США. Одна из целей таких интервьюзаключалась в выявлении тех людей, которые заявляют, чтособираются поехать в США на короткий период, но вдействительности намереваются остаться там в качественелегальных рабочих. Другая, еще более важная цельзаключалась в выявлении тех, кто собирается нелегальнопровезти через границу деньги или наркотики либоучаствовать в террористической деятельности.

Чтобы разработать программу для FSI, мы направили тримини-группы, состоящие из одного ученого и одного работникаправоохранительных органов, в Торонто, Каир и Мехико длянаблюдения за тем, как проводят собеседования новыесотрудники визовых отделов американских посольств. Огромноеколичество посетителей, которых нужно оценивать, непозволяет работникам посольств затрачивать более трех минутна собеседование и на принятие решения о выдаче визы,отказе в выдаче визы или о проведении с претендентом болееподробного собеседования. В Мехико, куда поехал и я,сотрудники посольства проводили около тысячи собеседованийв день.

Когда я узнал, что собеседование продолжается всеготри минуты, то сначала я подумал о невозможности научитьсотрудников посольства чему-то такому, что они могли бы суспехом применять в течение такого короткого промежуткавремени. Но, понаблюдав за собеседованиями в Мехико ипроанализировав видеозаписи собеседований в Торонто, японял, что результаты наших исследований могут найти здесьсвое практическое применение. Многое может проясниться затри минуты, если задаваемые вопросы будут острыми итребующими более развернутых ответов, чем простые «да» или«нет», а интервьюер будет внимательно следить за горячимиточками.

FSI теперь использует нашу методику определениягорячих точек, когда американцы приходят в посольство иликонсульство за консультацией, для обмена паспорта, дляполучения разрешения на выезд из страны вместе с приемным

Ложь и эмоции 297ребенком и т. п. Например, один обучавшийся у нас работникпосольства сообщил, что в ходе состоявшегося за границейсобеседования с одним американцем «лицо претендента наполучение паспорта напряглось на доли секунды вклассическом микровыражении презрения, когда ему был заданвопрос о том, в каком городе он предполагает жить. Этогобыло достаточно для того, чтобы вызвать подозрение у вице-консула, который после дальнейших исследований установил,что истинный обладатель имени и фамилии, использованныхпрезидентом, находится в тюрьме во Флориде. Сам претендентбыл гражданином США, обвиняемым в разбое и разыскиваемымдругой страной. Он находился в розыске в течение несколькихлет и сумел получить паспорт на чужое имя. Вскоре он быларестован голландской полицией».

Службы безопасности аэропортов находятся в еще болеетрудных условиях, так как им нужно в течение короткогопромежутка времени выявлять потенциальных преступниковсреди крайне небольшого процента людей, которые могутсчитаться подозрительными. Ежедневно в США прилетаютсамолетами два миллиона человек, и, как предполагается,более 99% из них прибывают с честными намерениями. Попыткавыявления террориста среди 2 млн пассажиров подобна поискуиголки в стоге сена, но такая ненайденная иголка можетнанести огромный ущерб. Однако невозможно провестисобеседование с каждым пассажиром, прилетающим аамериканские аэропорты из-за границы. Такой подход можетиспользовать израильская служба безопасности, так как черезединственный в Израиле международный аэропорт в странуежедневно прибывает около пятидесяти тысяч человек, нослужбы безопасности США не могут ежедневно проводитьсобеседование с каждым из двух миллионов прибывающихпассажиров.

Наблюдение за поведением становится еще одним видомдеятельности служб безопасности аэропортов помиморегистрации билетов, контроля багажа и проверки имен поспискам особого внимания. Программа, разработаннаяУправлением безопасности на транспорте (TSA) с учетом нашихметодик обучению оценке правдивости, получила название SPOT(Screening Passengers by Observational Techniques —проверка пассажиров методами наблюдения). (Мы также

Ложь и эмоции 298участвовали в разработке сходной программы для британскихаэропортов.) Работники аэропорта, занятые в этой программе,не проверяют ваш ручной багаж и не просят вас снять обувь.Они стоят в стороне и наблюдают за каждым пассажиром,пытаясь подметить в его действиях что-то необычное, онивысматривают людей, выглядящих не так, как остальныепассажиры, готовящиеся к посадке в самолет. Эта необычностьможет проявляться в микровыражениях эмоций на лице или вкаких-то действиях, перечисленных в специальном контрольномсписке. Если пассажир проявляет несколько подозрительныхсимптомов, сотрудник, участвующий в программе SPOT,подходит к этому человеку и на месте задает ему нескольковопросов. В подавляющем большинстве случаев необычноеповедение пассажира объясняется совершенно невиннымипричинами. Например, человек, проявляющий множествопризнаков беспокойства, просто пытается вспомнить, выключилли он перед уходом из дома электрическую плиту. Иногданекоторые пассажиры задерживаются для более подробногоинтервьюирования, и во многих таких случаях эти задержанныеоказываются разыскиваемыми преступниками, наркодельцами,нелегальными иммигрантами или террористами.

Оценка правдивости занимает важное место в работеслужбы внутренней безопасности производственных компаний:она позволяет выявить тех, кто занимается промышленнымшпионажем. Однако эта область деятельности является для насновой, и мы только начинаем применять в ней наши методикиоценки.

Возможны также полезные применения наших методик дляврачей и сиделок. Например, с их помощью медицинскиеработники могут лучше оценить, симулирует ли пациентзаболевание с целью получения пособия по нетрудоспособностиили добивается ненужного хирургического вмешательства дляустранения несуществующих медицинских проблем у него самогоили у его детей (собственный синдром Мюнхгаузена илисиндром Мюнхгаузена »по доверенности»). Обычно пациенты, неимеющие нечестных намерений, скрывают свои опасения поповоду предлагаемого лечения или недостаточнойкомпетентности лечащего врача по причине смущения илистраха перед отказом в получении медицинской помощи.Пациенты могут также испытывать чувство вины и сознательно

Ложь и эмоции 299лгать о том, что они выполняют предписанные процедуры ипринимают выписанные лекарства. А чувство стыда из-за своейболезни или связанной с ней утраты самостоятельности можетмотивировать человека к сокрытию серьезности проявляющихсясимптомов заболевания. До сих пор практикующие врачи,включая специалистов из медицинской школы при Mayo Clinic,стремились научиться только пониманию эмоций, но современем они могут воспользоваться и нашими методиками пооценке правдивости пациентов.

Хотя большинство читателей не захотят или не смогутпрослушать какой-то из наших курсов по оценке правдивости,с важной частью этих курсов вы можете познакомиться, невыходя из дома. Обнаружив, что те, с кем я занимался, моглибыстро научиться обнаруживать микровыражения, я разработалинтерактивный курс для самостоятельных занятий, такназываемый »Метод обучения микровыражениям», или МЕТТ(Micro Expression Training Tool). Приблизительно послечасового занятия по этому методу вы сможете значительноулучшить свою способность распознавать микровыражения. МЕТТостается одним из самых надежных и проверенных способовсамостоятельного распознавания микровыражений на лице.

Так как микровыражения всегда являются результатомсокрытия эмоций — намеренного или вследствие попыток ихподавления, — то вы всегда должны помнить о том, что выиспользуете информацию, которая не предназначалась для вас.Вот почему вам нужно тщательно подумать об использованииэтой информации, чтобы оно не имело деструктивныхпоследствий для вас и для другого человека. Не думайте, чтовам известна причина выявленной вами эмоции. Микровыражениегнева не скажет вам, что человек разгневан именно на вас. Вдействительности он может быть разгневан на себя или онможет вспомнить прошлое событие, вызвавшее его гнев. Преждевсего, следует рассмотреть, на кого направлена эмоция.

В главах с 5-й по 8-ю приводятся примеры того, какиеособенности семейных, рабочих и дружеских отношений следуетпринимать во внимание при использовании информации,получаемой от микровыражений и слабых выражений каждой изэмоций. Здесь я хочу изложить несколько общих руководящихпринципов, применимых к любой информации об эмоциях,которую вы получаете от микровыражений и слабых выражений.

Ложь и эмоции 300Часто лучший способ действий — это ничего не говорить

о том, что вы заметили. Вместо этого постарайтесьподготовиться к тем возможностям, которые у вас, вероятно,появятся. Или же вы можете просто спросить: «Есть что-нибудь еще, что вы хотите мне сообщить об испытываемых вамичувствах?» Вы можете пойти еще дальше и заявить: «У менясложилось впечатление, что вы чувствуете что-то еще, о чемхотели бы мне сказать». Вы можете быть еще более конкретными спросить о замеченной вами эмоции. Ваша реакция будетзависеть от характера ваших отношений, от их прошлого ипредполагаемого будущего и от того, насколько вы знаетеэтого человека.

Вы не всегда можете иметь право комментировать, дажеочень обтекаемо, ту эмоцию, которую вы обнаружили. Хотя яуверен, что отношения сохраняются лучше, когда людипонимают и принимают то, что чувствует каждый из них, всеже так бывает не всегда.

Будьте осторожны и не дайте человеку почувствовать,что он не может оградить свою личную жизнь от вмешательствизвне.

Заключение:жизнь с эмоциями

Мы все переживаем одни и те же эмоции, но каждый из наспереживает их по-своему. То, как я испытываю, допустим,

гнев, во многих отношениях непохоже на то, как испытываетгнев моя жена. Мы знаем это, поскольку живем вместе ужеболее двадцати лет, но нам было бы непросто описать этиразличия. Подобно большинству людей, мы не имеем схемы дляисследования того, как различаются наши переживания и в чемони могут совпадать. Но мы действительно знаем, что неимеем совершенно одинаковых конкретных триггеров гнева ичто я впадаю в гнев быстрее, чем она, но, помимо этого, мымало что можем сказать. Когда один из нас или мы обаиспытываем гнев, то мы бываем слишком захвачены текущиммоментом, чтобы распознать другие различия в том, как мыиспытываем эту эмоцию. Но при этом, когда мы гневаемся, мыимеем общие характеристики опыта, переживаемого каждым изнас, — обычно именно препятствие тому, что мы собираемсяделать, вызывает наш гнев, а кроме того, мы демонстрируемсходные выражения лица, наши голоса становятся резкими,наши сердца бьются чаще, а руки становятся более теплыми.Наши индивидуальные различия располагаются вокруг этихуниверсальных проявлений эмоций.

Вполне разумно, что я описываю индивидуальные различияв эмоциональном опыте в последней главе этой книги, потомучто ее материал основан на результатах исследования,которое я провожу в данный момент и котороеподготавливалось мной в течение последнего десятилетиявместе с моим другом и коллегой Робертом Левенсоном. Хотямоя лучшая работа посвящена универсальным элементам эмоций,сейчас я занимаюсь изучением совершенно противоположногофеномена — уникальности эмоционального опыта каждогочеловека. Индивидуальные различия присутствовали в моемисследовании универсальных характеристик эмоций, так как

они присутствуют практически в любом исследовании,посвященном эмоциям, но поскольку доказательствауниверсальности выражений эмоций были очень убедительными,то вопрос об индивидуальных различиях мог быть отложен всторону.

Меня привлекал вопрос об универсальности, потому чтоон имел удивительную предысторию и вызывал споры междузнаменитыми учеными. После того как я разрешил эти споры, кнемалому моему удовольствию, я почувствовал интерес к темеиндивидуальных различий, которая могла помочь мне улучшитьпонимание моей собственной жизни и жизней членов моей семьии моих друзей. Я не пытаюсь выяснить, почему мы различаемсяв том, как мы испытываем эмоции. Первый шаг должензаключаться в определении этих различий, в выяснении того,что они собой представляют, в установлении базы дляиндивидуальных эмоциональных профилей тех уникальныхспособов, которыми мы испытываем каждую эмоцию. Для меняудивительно, что на некоторые из наиболее фундаментальныхвопросов о том, как люди различаются между собой по своемуэмоциональному опыту, не только не было получено ответов,но и сами эти вопросы еще даже не были поставлены.

Мы действительно знаем, что люди различаются потипичной силе испытываемых ими эмоций. Одни люди обычнопроявляют сильную реакцию гнева, а другие, напротив,умеренную или даже слабую (и не только потому, что онинамеренно контролируют свой гнев). Одни люди приходят всостояние гнева быстрее, чем другие, у кого-то гневсохраняется очень долго, а у кого-то проявляется в видекратковременных приступов. Как только гнев начинаетутихать, он может исчезнуть очень быстро или, напротив,убывать постепенно. Поэтому при рассмотрении только этихчетырех типов различия эмоционального опыта — скоростивозникновения, силы эмоциональной реакции, длительностиэмоциональной реакции и времени, необходимого длявосстановления и возвращения к исходному состоянию, —возникает множество интересных вопросов. Если человекбыстро приходит в состояние гнева, то действительно ли онтак же быстро успокаивается или же период возвращения висходное состояние может быть долгим? Если гнев у васвозникает быстро, то значит ли это, что ваша реакция гнева

будет очень сильной или же она может иметь умереннуюинтенсивность? А если ваш гнев очень сильный, то значит лиэто, что обычно он будет кратковременным, т. е. проявлятьсяв виде коротких, но сильных приступов, или же он можетдлиться долгое время?

Я нашел несколько ответов на эти вопросы благодаряданным, которые я только что проанализировал и подготовил кпубликации. Удивительно, но все, что могло случиться,действительно случилось. Возьмем зависимость между силой искоростью реакции. Я ожидал обнаружить, что быстрая реакцияобычно будет сильной, но она оказывалась сильной и слабойпримерно у одинакового числа испытуемых. А медленнаяреакция проявлялась как в сильной, так и в слабой форме.Подобная картина наблюдалась и при рассмотрении зависимостимежду длительностью реакции (как долго продолжалась эмоция)и интенсивностью реакции. Я думал, что если вы проявляетесильную реакцию, то она будет сохраняться дольше. Нооказалось, что это не так. И у людей с сильной реакцией, иу людей со слабой реакцией короткие и длительные реакциинаблюдались примерно в равной пропорции. Мы продолжаем этоисследование и ищем ответы на другие вопросы о том, какразличаются между собой люди.

Частота проявления эмоций — это еще однахарактеристика, имеющая большое значение для пониманияэмоционального профиля индивида. Вы можете быть человеком,у которого гнев возникает медленно, который никогда неприходит в ярость, чей гнев длится довольно долго, а затеммгновенно пропадает, но вы можете иметь такие эпизодывозникновения гнева всего несколько раз в году. Или же этатема может возникать у вас несколько раз в неделю.Насколько хорошо мы можем контролировать то, что мы делаем,говорим и чувствуем во время эмоционального эпизода,является еще одним важным элементом эмоционального профилякаждого индивида, а другим элементом является то, насколькоясно мы сигнализируем другим людям о своих эмоциях.Некоторые люди очень сильно и ясно выражают свои эмоциилицом и голосом, даже когда они пытаются их контролировать.Еще одним элементом профиля являются те события, которые снаибольшей вероятностью приводят в действие каждую из нашихэмоций.

Будет ли то, что мы выясним об одной эмоции, напримергневе, применимо к страху или печали? Будет ли человекиметь один и тот же эмоциональный профиль — быстроевозникновение эмоции, умеренная интенсивность, большаядлительность, быстрое успокоение, частое возникновение,хорошая контролируемость с ясными сигналами — для гнева,страха печали? Или другими словами: если человек подаетлицом и голосом сильные эмоциональные сигналы, то будут липроисходить серьезные изменения в его автономной нервнойсистеме или же эти две системы эмоционального реагированияне связаны между собой? Ответы на эти вопросы, по-видимому,должны быть положительными в терминах одной частиэмоционального профиля, которую мы в состоянии исследовать:сила эмоциональной реакции человека будет одинаковой длягнева, страха, печали и отвращения, а сила, проявляемая ввыражениях, эквивалентна силе реакций автономной нервнойсистемы. Гораздо больше работы надо выполнить дляповторения этих результатов и исследования других аспектовэмоционального профиля.1

Если вы хотите составить собственный эмоциональныйпрофиль или профиль другого человека, с которым вынаходитесь в близких отношениях, то вы можете найтинеобходимый для этого инструмент на веб-сайтеhttp://www.paulekman.com

Теперь позвольте мне описать общие характеристики,обнаруженные у эмоций. С учетом идей, изложенных впредыдущих главах, можно сказать, что эмоция обладаетследующими определяющими характеристиками: Имеется чувство, совокупность ощущений, которые мы

испытываем и о которых мы часто знаем. Эмоциональный эпизод может быть кратким, иногда

длящимся всего несколько секунд, или же намного болеепродолжительным. Если он длится часами, то тогда мыимеем дело с настроением, а не эмоцией.

Эмоция вызвана чем-то, что имеет для человека большоезначение.

Мы переживаем эмоции как нечто, возникающее в нас, ане выбираемое нами.

Процесс оценки, в ходе которого мы постоянноотсортировываем все то, что имеет для нас значение,


обычно осуществляется автоматически. Мы не осознаемпроцесс оценки, если только он не оказываетсядостаточно длительным.

Имеется период невосприимчивости, во время которогоотсеиваются информация и знания, хранящиеся в нашейпамяти, в результате чего мы получаем доступ только ктому, что подкрепляет испытываемую нами эмоцию. Периодневосприимчивости может длиться всего несколько секундили быть намного более продолжительным.

Мы узнаем о своем эмоциональном состоянии сразу, кактолько начинается эмоция, т. е. после завершенияпервоначальной оценки. Как только мы осознаем, чтонаходимся во власти эмоции, мы можем начатьпереоценивать ситуацию.

Существуют универсальные темы эмоций, отражающиеисторию нашей эволюции, помимо многих обусловленныхнашей культурой, усвоенных нами вариаций этих тем,отражающих наш индивидуальный опыт. Другими словами,эмоции вызывает у нас то, что имело значение для нашихпредков, а также то, что, как обнаружили мы сами,имеет значение для нашей собственной жизни.

Желание испытывать или не испытывать определенныеэмоции в значительной степени мотивирует нашеповедение.

Эффективный сигнал — ясный, быстрый и универсальный —информирует других людей об эмоциях, которыеиспытывает человек.

Поддельные выражения эмоций могут быть обнаружены,хотя и с трудом, по более заметной асимметрии, поотсутствию характерных мышечных движений, которыеявляются типичными для искреннего выражения, но струдом могут воспроизводиться преднамеренно, а такжепо временному несоответствию между появлениемвыражения эмоции и произносимыми словами.

Эмоции, маскируемые с помощью улыбки, могутпроявляться в верхней части лица — в верхних веках,бровях и состоянии поверхности лба.

В завершение я хотел бы рассказать вам чуть более подробнеео чувстве вины, о стыде и о смущении.2 3 Эти эмоции неимеют характерных выражений лица. Чувство вины и стыд

трудно отличить от печали, за исключением тех случаев,когда человек наклоняет голову. Однако отсутствиехарактерных сигналов для чувства вины и для стыда имеетсвой смысл, так как, когда человек испытывает эти эмоции,он обычно не хочет, чтобы об этом знали другие, и,возможно, поэтому сигналы об этих эмоциях не быливыработаны человеком. Что касается смущения, то здесь всенесколько сложнее. Покраснение лица не можетквалифицироваться как сигнал о смущении, потому что еготрудно заметить у людей со смуглой кожей. Дачер Келтнерпоказал, что не существует какого-то одного выражениясмущения, подобного выражениям гнева, страха, отвращения,презрения, печали и наслаждения. Вместо этого смущениепроявляется с помощью последовательности выражений.4

Возможно, смущение возникло в ходе истории нашей эволюциипозднее и еще не прошло достаточно времени, для того чтобыдля него выработался какой-то эффективный сигнал.

Зависть — это еще одна эмоция, обладающая большинствомиз перечисленных выше характеристик, за исключением наличиясигнала о ее появлении.5 Я не рассматриваю в качествеэмоции ревность, если только речь не идет об эмоциональныхсценах или сюжетах с участием трех действующих лиц:человека, боящегося лишиться внимания другого человека,другого человека и соперника. В рамках такого сюжета мыможем сказать что-нибудь о том, какие эмоции испытываеткаждый из этих трех, но эти эмоции не обязательно будутвсегда одними и теми же. Соперник может испытывать чувствовины, стыд, страх, гнев или презрение в зависимости отобстоятельств. Тот, кто обеспокоен утратой внимания состороны другого человека, может испытывать гнев, страх,печаль или отвращение. А человек, внимания которогодобиваются другие, может испытывать множество разныхэмоций.

Даже несмотря на то, что смущение, чувство вины, стыди зависть не имеют ясных и эффективных сигналов, я несомневаюсь в том, что они также являются эмоциями. Я непосвятил им отдельных глав, потому что не провел ещесоответствующих исследований.

Я описал многие эмоции, наполняющие нашу жизнь, итриггеры каждой из них, объяснил, когда и почему они бывают

полезны для нас, как распознавать самые тонкие выраженияэтих эмоций у других людей и как использовать информацию,которую мы можем извлечь из этих трудноуловимых выражений,на работе, в семейной жизни и в отношениях с друзьями.Первые главы были посвящены двум из самых трудных проблем,которые возникают у большинства из нас в нашейэмоциональной жизни. Я объяснил, почему так непростоизменять то, что заставляет нас испытывать эмоции. Этодействительно трудно, но не невозможно. Нам необходимоопределить наши собственные горячие триггеры и понять,какие факторы влияют на вероятность того, что мы сможем ихослабить. В неменьшей степени трудно, хотя и вполневозможно, изменить то, как мы действуем, когда испытываемэмоции, чтобы наше эмоциональное поведение не причиняловреда другим людям или нам самим. Ключом к этому являетсявыработка определенного типа осведомленности, которую яназываю внимательностью; она позволяет нам узнавать, когдамы находимся во власти эмоций, прежде чем пройдет слишкоммного времени. В книге приводятся упражнения для повышениянашей осведомленности о тех физических ощущениях, которыемы испытываем при каждой из эмоций; эти упражнения помогутвам стать более внимательными к себе.

Когда много лет тому назад я приступил к исследованиюэмоций, число ученых во всем мире, проводивших такиеисследования, было очень небольшим. Теперь же ихчисленность увеличилась многократно. Недавно былопубликован учебник, состоящий из более чем сорока глав,каждая из которых посвящена конкретным результатамисследований и вопросам об эмоциях, настроениях иэмоциональных чертах личности.6 Здесь же я не пыталсярассказать обо всем, что мне известно, и напротив,постарался представить только то, что, по моему мнению,является наиболее важным для понимания и улучшенияэмоциональной жизни, и только то, в чем я разбираюсь лучшевсего. В ближайшее десятилетие будет получено множествоновых результатов, которые дополнят то, о чем рассказал вамя.

Послесловие 289

Послесловие

Я хочу поделиться с вами дальнейшими размышлениями об одномиз эмоциональных умений, описанных в начале книги, — обумении внимательно и осознанно воспринимать началовозникновения у нас той или иной эмоции.

Природа не позволяет нам легко осознавать те моменты,в которые у нас возникают эмоции, не говоря уже обосознании того, как мы автоматически делаем оценкиокружающего мира, генерирующие наши эмоции. Для большинствалюдей практически невозможно когда-нибудь узнать о техавтоматических процессах оценки, которые инициируютэмоциональные эпизоды. Дэн Гоулман назвал это оценивающимсознанием.1 Но благодаря упорству, благодаря выработкеумений, которыми нас не снабдила природа и приобретениекоторых она сделала для нас трудным делом, некоторые людимогут приобрести навык осознания импульсов, т. е. научитьсяузнавать о вызываемом эмоцией импульсе, до того каксовершается действие. Я не думаю, что эмоцииэволюционировали таким образом, чтобы облегчать намприобретение осознания импульсов. Это выглядит так, какбудто наша эмоциональная система не хочет, чтобы в этотвопрос вмешивалось наше сознание.

Более сорока пяти лет тому назад Фрэнк Горман, мойнаставник в области психотерапии, сказал, что моя цельдолжна заключаться в том, чтобы помогать пациентамувеличивать интервал между импульсом и действием. Буддистыговорят об осознании искры (возникающей, чтобы инициироватьэмоцию) до появления пламени (под которым они понимаютэмоциональное поведение, вызываемое эмоцией). Они не просятнас осознавать оценку, которая вызывает искру. Западныеученые и буддисты имеют по этому вопросу одинаковые точкизрения.

Осознание импульсов — это высокий стандарт. Я не верю,что его может приобрести каждый, и мне кажетсямаловероятным, что даже те, кто соответствуют этому

Послесловие 290стандарту сейчас, будут соответствовать ему всегда.2 Ноусилия, которые мы затрачиваем на выработку осознанияимпульсов, принесут выгоду в виде того, что достижимопрактически для каждого из нас, — осознания эмоциональногоповедения или распознавания нашего эмоциональногосостояния, как только оно начинает выражаться в словах идействиях. Если вы можете осознать, что эмоция началауправлять вашим поведением, то вы можете сознательнорассматривать, действительно ли ваша эмоциональная реакциясоответствует ситуации, в которой вы находитесь, и если да,то имеет ли ваша реакция правильную интенсивность ипроявляется ли она в наиболее конструктивной форме.

Поскольку это так важно, я хотел бы кратко изложитьздесь те способы, с помощью которых мы можем улучшитьосознание эмоционального поведения, а некоторые из нас,хотя бы на какое-то время, улучшить осознание импульсов. Выполняйте упражнения, повышающие осведомленность о

физических изменениях, происходящих в вашем теле привозникновении эмоций, чтобы эти изменениясигнализировали вам о том, что вы начинаете испытыватьэмоциональное возбуждение. (Эти упражнения приводятсяв середине глав 5, 6, 7 и 8.)

Определяйте, когда вы становитесь эмоциональновозбужденными, особенно таким образом, о котором вампридется впоследствии сожалеть; для этого начнитевести дневник эмоциональных эпизодов, заставивших васиспытать сожаление. Это позволит вам с помощью анализавозможности импортирования сценариев из прошлогоэмоционального опыта начать охлаждать эти триггеры.

Учитесь видеть эмоциональные реакции человека, скоторым вы беседуете, чтобы вы могли использовать егореакции для корректировки ваших собственных эмоций.

Я хотел бы также упомянуть метод осознанной медитации,комплементарный для вышеназванных методов. Я не рассказывало нем подробно в этой книге, потому что данные о том, чтомедитация действительно улучшает эмоциональную жизнь, ещетолько начинают собираться. Некоторые результаты выглядятмногообещающе, но пока что еще слишком рано говорить о том,какие именно улучшения достигаются, полезна ли она всем икак долго сохраняются обеспечиваемые ею выгоды. К тому же

Послесловие 291раньше я не мог понять, почему концентрация нашего сознанияна дыхании способна улучшить эмоциональную жизнь.

Подобно грому среди ясного неба за несколько недель донаписания этого послесловия мне пришло в голову объяснениеэтого феномена. Сама практика обучения концентрациивнимания на автоматическом процессе, требующемсознательного мониторинга, вырабатывает способность бытьвнимательным к другим автоматическим процессам. Мы дышим,не думая о том, как мы это делаем, мы не пытаемсясознательно управлять каждым вдохом и выдохом. Природа нетребует, чтобы мы отвлекали наше внимание на дыхание. Когдамы пытаемся это делать, то обычно выдерживаем не болееодной минуты без того, чтобы не отвлечься на какие-тодругие размышления. Выработка умения фокусировать вниманиена дыхании требует многодневной практики, во время котороймы осваиваем новые нервные проводящие пути, позволяющие намэто делать. И здесь наблюдается интересный эффект: этиумения переносятся на другие автоматические процессы —улучшая осознание эмоционального поведения и в конечномитоге обеспечивая некоторым людям осознание импульсов. Япроверял это объяснение в беседах с известнымиспециалистами по медитации и со специалистами по эмоциям имозговой деятельности, и все они признали, что оно имеетпод собой серьезные основания.3

Я рекомендую попробовать применять осознаннуюмедитацию для того, чтобы понять, подходит ли она вам. Какя уже отмечал, это будет непросто, и, возможно, малоулучшит вашу эмоциональную жизнь, если не будет применятьсярегулярно. В каждом городском справочнике можно найтителефоны служб, обучающих медитации, причем иногдасовершенно бесплатно. Существует множество разных типовмедитации; то, что вы ищете, называется осознанноймедитацией. Имеется также много книг, которые позволят вамподробнее узнать об этом типе медитации самостоятельно.4

Давайте теперь обратимся к вопросу о том, как повыситьнашу осведомленность о чувствах других людей.

В главе 10 я описывал микровыражения, которые могутпомочь распознать скрываемые эмоции, но ничего не говорил ослабых изменениях выражения лица, рассматривавшихся вглавах с 5-й по 8-ю. Если вы знаете, что искать, то иногда

Послесловие 292вы можете узнать, как чувствуют себя люди до того, как они,показывающие на лице легкие выражения эмоций, сами узнают отом, что они приходят в состояние эмоциональноговозбуждения. Иногда едва заметные выражения возникаюттогда, когда люди, показывающие их, в точности знают, чтоони чувствуют, но не хотят демонстрировать это окружающим.Такое едва заметное выражение, которое я называю утечкойинформации5 — это все, что сохраняется на лице послепопыток цензуры выражений эмоций.

Тест, предлагаемый в приложении, и фотографии Евы вглавах с 5-й по 8-ю, иллюстрируют все, что мне удалосьвыяснить о слабых выражениях эмоций на лице. Новый «Методобучения работе со слабыми выражениям», или SETT (SubtleExpression Training Tool), позволяет сделать эти фотографииболее живыми. Работая на моем сайте, вы сможете быстреедобиться желаемых результатов. «Метод обучениямикровыражениям» (МЕТТ) и «Метод обучения работе со слабымивыражениям» (SETT), используются тысячами людей самыхразных профессий. Совсем недавно я подготовил улучшенныеверсии каждого из этих методов. В МЕТТ2 используютсяфотографии восьмидесяти четырех человек, одна половина изкоторых мужчины, а другая — женщины, принадлежащих шестиразным этническим группам. В SETT2 теперь включеныфотографии мужчин и женщин из шести этнических групп вдополнение ко многим из тех снимков, которые показаны вэтой книге. Приобрести нужные навыки непросто; длясохранения некоторых из них, в частности для навыковосознания, требуется постоянная практика. Приобретениеодних навыков подобно обучению езде на велосипеде: однаждыусвоенные, они сохраняются у вас навсегда, и вам нетребуется постоянно их обновлять. Я подозреваю, что к этойгруппе относятся навыки, которые вы сможете получить спомощью SETT и МЕТТ. Тренировочная практика работы с этимиметодами будет помогать вам в течение какого-то времени, нозатем она станет вам ненужной, так как ваши глаза смогутправильно различать самые разные и тонкие выражения лица.

Но приобретения навыков без приобретения знаний будетдля вас недостаточно. Чтобы улучшить вашу эмоциональнуюжизнь, вам нужно понимать каждую эмоцию: историю еевозникновения, универсальные темы, приводящие в действие

Послесловие 293соответствующую эмоцию, наиболее типичные вариации этихтем, функцию эмоции — что она делает для нас, как онасвязана с различными настроениями и когда и как она можетвызывать эмоциональные расстройства, о чем говорилось вглавах с 5-й по 9-ю. Я уверен, что в ближайшие годыблагодаря исследованиям ученых мы узнаем об эмоциях многоинтересного. Следите за новыми открытиями.6

Приложение 294

Приложение.Тест на распознаваниевыражений лица

Я предполагаю, что вы выполните этот тест до того, какпрочитаете эту книгу и увидите снимки из глав с 5-й по 9-ю,а также после того, как вы закончите чтение. Если вывыполняете этот тест в первый раз, и особенно если вы ещене прочитали книгу, то тогда не смотрите на фотографии,приведенные на следующих страницах, пока вы не прочитаетеэту инструкцию о том, как получить от теста максимумпользы.

Почему вы можете захотеть выполнить этот тест? Развене каждый из нас умеет читать выражения лица? Разве моиисследования не показали, что эта способность являетсяврожденной? Хотя я убежден, что нам не надо учиться тому,как придавать лицу выражения, соответствующие тем или инымэмоциям (эти выражения вырабатывались в ходе эволюции итеперь появляются у нас непроизвольно, когда мы испытываемсоответствующую эмоцию), я не могу сказать с уверенностью,действительно ли способность распознавать эти сигналы такжереализуется в соответствии с изначально заданнымиинструкциями или же она усваивается на ранних этапах нашейжизни.

Здесь возможен и промежуточный вариант, когдаизначально заданные инструкции могут частично уничтожатьсяпод влиянием неблагоприятного детского опыта. Хотя мы незнаем наверняка, что вызывает такие нарушения, все жеизвестно, что не получающие достаточного внимания иподвергающиеся насилию дети хуже распознают выраженияэмоций на лице, чем дети, выросшие в нормальных семьях.1

К счастью, большинство людей имеют нормальное детствои могут распознавать выражения эмоций на лице и в голосе,когда эти выражения являются интенсивными и человек,

Приложение 295показывающий выражение, не пытается ослабить или скрытьпризнаки эмоции.

Однако так бывает не всегда. Мое исследование2

показало, что большинство людей, по-видимому, не используютинформацию, содержащуюся в более тонких выражениях эмоций,показанных в этой книге.

Однако во время беседы едва уловимые выражения лицавозникают гораздо чаще, чем насыщенные и интенсивныевыражения, а, кроме того, слабые выражения частооказываются наиболее важными, так как они могут сообщатьто, что еще не было, а возможно, и не будет сказанословами.

Когда эмоция еще только начинает испытываться и имеетневысокую интенсивность, то она может проявляться в видеслабого выражения на лице, не предполагающего сильногосокращения мышц лица, или в виде частичного выражения,проявляющегося не во всех областях лица в отличие от случаяполного выражения. (Отметьте, что не все эмоции, когда онитолько начинают испытываться, имеют невысокуюинтенсивность; возможно, что эмоция с самого началастановится очень сильной.) Когда люди пытаются регулироватьвыражения своих эмоций, чтобы ослабить признаки ихпроявления, то тогда это также может привести к появлениюслабых или частичных выражений. Когда мы видим слабое иличастичное выражение, мы можем предположить, что оно либотолько начало появляться, либо же регулируется с целью егоослабления.

Если мы пытаемся исключить вообще любые признакиэмоции, то это может также привести к появлениюмикровыражения, в котором эмоция проявляется оченькратковременно, обычно в течение одной пятой секунды илидаже меньше.

Микровыражение возникает, когда человек пытаетсясознательно скрыть все признаки того, что он чувствует(человек знает, что он чувствует, но не хочет, чтобы вы обэтом знали). Микровыражения могут также возникнуть, когдаподавление выражения осуществляется бессознательно, когдачеловек не осознает, что он чувствует.

Приложение 296Микровыражения могут проявляться в виде очень

кратковременных полных выражений или в виде оченькратковременных частичных и/или слабых выражений. Сочетаниевсех трех типов — микровыражения (очень кратковременного),частичного выражения (появляющегося только в одной областилица) и слабого (слабые сокращения мышц) — различатьтруднее всего. Но вы можете научиться это делать.

Инструкция по выполнению тестаВам понадобится лист линованной бумаги, строки которогобудут иметь номера с 1-го по 14-й. В верхней части листанапишите слова «гнев», «страх», «печаль», «отвращение»,«презрение», «удивление», «удовольствие». Они соответствуютвозможным вариантам выбора выражений лица на каждой изчетырнадцати фотографий, показанных на следующих страницах.Вы можете написать любое слово в строке, соответствующейномеру фотографии, если вы считаете, что ни одна извышеперечисленных эмоций не соответствует тому, что вывидите на снимке. Вам потребуется также полоска бумаги дляиспользования ее в качестве закладки.

Вы должны смотреть на каждый снимок в течение долисекунды — как будто вы наблюдаете на лице микровыражение.Позднее у вас появится возможность смотреть на них дольше ивидеть, нуждается ли ваша первая оценка в корректировке.

Лицо, которое вы видите, должно соответствоватьреальному размеру лица человека. Так как на снимках лицоимеет меньший размер, то вам придется держать снимок ввытянутой руке, чтобы в сетчатке вашего глаза возникалоизображение лица такого же размера, как и в том случае,если бы перед вами сидел живой человек.

Важно, чтобы вы каждый раз смотрели только на одинснимок. Задерживайте свой взгляд на снимке минимальновозможное время и немедленно закрывайте книгу. (Оставляйтемежду страницами закладку, чтобы иметь возможность быстровозвращаться к нужному месту.) Часто вам будет не удаватьсяраспознавать увиденную эмоцию, но не смотрите на снимокповторно. Доверьтесь вашему чутью, вашей интуиции ипопытайтесь отгадать правильный ответ, потому что вы можетераспознать выражение — а все эти выражения, как вы уже

Приложение 297знаете, являются универсальными и врожденными, — даже неосознавая этого. Напишите в строке с номером снимканазвание эмоции, выбранное из перечня, расположенного вверхней части страницы, или любое другое слово, которое,как вам кажется, будет более подходящим. Проделайте этупроцедуру со всеми четырнадцатью снимками.

Теперь вы можете посмотреть на снимки снова и на этотраз дольше. Но желательно, чтобы вы сделали перерыв внесколько минут и взяли новый лист линованной бумаги, чтобыу вас было время забыть ваши впечатления о каждом снимке.Когда вы будете готовы, возьмите книгу в вытянутую руку,посмотрите по очереди на каждый снимок в течение однойсекунды (произнесите про себя медленно «тридцать три») изапишите свою интерпретацию увиденного выражения. Вы можетеудивиться тому, что я советую вам смотреть на лицо втечение всего одной секунды, хотя в действительностивыражения часто сохраняются дольше. Как нам удалосьвыяснить, большинство выражений, сохраняющихся во времябеседы, длятся от полсекунды до двух с половиной секунд.Хотя многие выражения длятся дольше секунды, они частоконкурируют за ваше внимание со словами, голосом и жестамивашего собеседника, а также с вашими мыслями об услышанныхсловах и с другими отвлекающими факторами.

Выполнив это задание дважды, если у вас нашлось дляэтого достаточно терпения, вы можете пройти тест снова и наэтот раз смотреть на снимки столько, сколько вампотребуется для интерпретации представленных выраженийлица.

Когда вы будете готовы к тому, чтобы узнать правильныеответы, откройте книгу на с. 295. Подсчитывайте, сколькораз вам удалось дать правильный ответ благодаря интуиции, асколько — благодаря тренировке.


Снимок 1



Снимок 2



Снимок 3



Снимок 4



Снимок 5



Снимок 6



Снимок 7



Снимок 8



Снимок 9



Снимок 10



Снимок 11



Снимок 12



Снимок 13



Снимок 14


Распознавание выражений:правильные ответыСнимок 1Легкая печаль. Если вам на ум пришло родственное слово, такое как«грусть», «уныние» или «подавленность», то такой ответ также можетсчитаться правильным. Выражение проявляется в опущенных веках.Определение выражения как усталое или сонное также может считатьсяверным, но не потому, что это родственные слова, а потому, что векимогут опускаться и в состоянии усталости, и в состоянии печали;однако, когда верхние веки начинают опускаться от усталости, выможете заметить, как взгляд становится более рассеянным, появляетсязевота или начинаются непроизвольные покачивания головой. Подробнеео признаках печали смотрите в главе 5.

Снимок 2Отвращение. И вновь допустимыми окажутся родственные слова, но нете, которые имеют отношение к гневу, например, такие как досада илираздражение. Подсказку дает слабое сокращение мышцы, сморщивающейнос и сужающей глаза. В главе 8 подробно объясняется, как отличитьгнев от отвращения.

Снимок 3Вновь легкая печаль, но на этот раз выраженная в губах благодаряслабому поднятию уголков рта. Сравните положение губ на этом снимкес положение губ на снимке 1, где они расслаблены. Печаль можетвыражаться с помощью губ, век или того и другого вместе, о чемрассказывается в главе 5.

Снимок 4Легкое наслаждение; подойдет любое слово, означающее удовольствие.Сравните губы на этом снимке с расслабленными губами на снимке 1. Вглаве 9 описывается, как выглядит выражение удовольствия.

Снимок 5Сильно контролируемый или очень слабый гнев (раздражение) — илирешимость. Вы не можете быть уверены в ответе наверняка, когдаединственным симптомом являются слегка сжатые и суженные губы. Вы нехотите игнорировать этот сигнал, даже когда считаете егонеоднозначным, потому что если вы увидите его в реальной жизни, то,возможно, сумеете определить, является ли он признаком гнева или

Приложение 326решимости в зависимости от того, когда он был показан, или от того,что было сказано вами или другим человеком. Это может быть один изсамых ранних предупредительных сигналов гнева, появляющийся до того,как дела принимают

необратимый характер; иногда он возникает прежде, чем другой человекосознает, что он испытывает гнев. Подробнее о признаках гневасмотрите в главе 6.

Снимок 6Легкий или сильно контролируемый страх. Наиболее типичной ошибкойявляется интерпретация этого выражения как выражение отвращения.Указание на испытываемый страх дают слегка растянутые губы. Иногда,когда человек описывает или вспоминает то время, когда он былиспуган, но не испытывал фактического страха, он может показыватьтакое слабое выражение страха на лице. Страх обсуждается в главе 7.

Снимок 7Снова отвращение, но на этот раз выражаемое не глазами или носом, аслегка приподнятой верхней губой. Это лицо может также выражатьнадменность. Подробно отвращение рассматривается в главе 8.

Снимок 8Расстройство, несчастье, огорчение, затруднение... Все эти ответывозможны, и все они имеют отношение к теме гнева, вызываемоговозникновением препятствий на пути к цели. Это может быть дажесильно контролируемый гнев. О гневе сигнализируют опущенные брови инапряженные нижние веки. Подробнее об этом смотрите в главе 6.

Снимок 9Замаскированное выражение гнева. Человек выглядит счастливымблагодаря своим улыбающимся губам, но его брови не соответствуютэмоции удовольствия. Это может быть либо попытка замаскировать гнев(эмоция, выражаемая бровями) с помощью счастливой улыбки, смесигнева и удовольствия, либо веселья по поводу недоумения илизамешательства. Брови здесь такие же, как на снимке 8, но ихдвижение показано отчетливее. Подробнее о гневе смотрите в главе 6.

Снимок 10Страх или удивление либо просто пристальное внимание. Трудно датьточный ответ, когда единственный сигнал сводится просто к поднятиюверхних век. Если это страх или удивление, то это будут либо слегкаиспытываемые, либо же сильно контролируемые более интенсивныеэмоции. О страхе и удивлении читайте в главе 7.


Снимок 11Контролируемый гнев, когда слабое раздражение только начинаетвозникать, или наличие трудностей (воображаемых или реальных) приконцентрации внимания на чем-то. Когда подсказкой служат верхниевеки, то контекст способен помочь правильному пониманию эмоции,испытываемой человеком. Подробнее о гневе смотрите в главе 6.

Снимок 12Обеспокоенность, опасение или контролируемый страх. Такаяконфигурация бровей является одним из самых надежных признаков этихчувств. В главе 7 показано, как она отличается от конфигурациибровей при удивлении.

Снимок 13Контролируемый гнев или раздражение. Подсказку дает выдвинутаявперед нижняя челюсть. Нижние веки также слегка напряжены. Полныйнабор выражений гнева описывается в главе 6.

Снимок 14Презрение, самодовольство или надменность. Напряжение одного изуголков рта сигнализирует о присутствии одной из этих родственныхэмоций. Подробнее о презрении и о том, чем оно отличается ототвращения, смотрите в главе 8.

Не беспокойтесь о том, сколько ошибок вы допустите.Большинство людей при быстром взгляде на эти снимки обычноне дают более пяти правильных ответов. Даже после болеепродолжительного рассматривания снимков число правильныхответов редко оказывается больше десяти.

Эти выражения трудны для идентификации, потому что ониявляются частичными, слабыми, а иногда и образованнымисмесью двух эмоций. Вам будет проще распознавать эти эмоциипосле того, как вы прочитаете объяснения того, как каждаяэмоция отражается на лице, и увидите многие другиефотографии слабых выражений, которые помогут вам лучшеразбираться в этих сигналах.

Я уже отмечал, что существует три типа трудноуловимыхвыражений: частичные, слабые и микровыражения. Важнопомнить о том, что даже если вы способны улавливатьчастичные или слабые выражения, подобные показанным в этомтесте, или микровыражения, мгновенно пробегающие по лицу,

Приложение 328то вы все равно не знаете, почему конкретное выражениепроявилось именно таким образом. Здесь имеется нескольковозможностей.


Слабое выражение Начало эмоции Слабая эмоция Эмоция, интенсивность которой былауменьшена

Неудачная попытка скрыть эмоциюЧастичное выражение Слабая эмоция

Эмоция, интенсивность которой былауменьшена

Неудачная попытка скрыть эмоциюМикровыражение Намеренное подавление эмоции

Ненамеренное подавление эмоции

При наличии такого числа возможностей вам можетпоказаться, что вы не сумеете использовать эту информациюэффективно. Но осознанное определение того, какую эмоциюиспытывает человек, — это большой шаг в направленииулучшения коммуникаций. В некоторых случаях, основываясь назнании контекста и частичной или слабой эмоции, вы можетесказать, какая эмоция у другого человека только начинается;ваша реакция во время периода невосприимчивости(рассмотренного в главе 3) этого человека способна изменитьситуацию. Иногда вы можете узнавать, что чувствует человек,раньше, чем он узнает об этом сам, особенно если сигналомявляется микровыражение, возникшее в результате подавленияэмоции. Вы можете также распознать вероятность того, чточеловек пытается ослабить или скрыть свои выражения, и этобудет влиять на вашу реакцию на то, что он говорит илиделает. Когда вы лучше познакомитесь со всеми семействамиэмоций, описанными в главах с 5-й по 9-ю, и благодарятренировке научитесь идентифицировать частичные и слабыевыражения, вы обнаружите, что эта полезная информация можетиспользоваться в ваших отношениях с друзьями, коллегами поработе и членами вашей семьи.


Список иллюстраций

С. 31: из The Face of Man: Expressions of Universal Emotions in aNew Guinea Village. Copyright © 1980 Paul Ekman.C. 113: Бетти Ширли на пресс-конференции. Copyright © 1974Associated Press. Перепечатывается с разрешения AP/Wide WorldPhotos.С. 120: лагерь беженцев в Тузле, Босния. Copyright © 1995 LucDelahaye/Magnum Photos. Перепечатывается с разрешения.С. 132: из The Face of Man: Expressions of Universal Emotions in aNew Guinea Village. Copyright © 1980 Paul Ekman.C. 144: канадские демонстранты применяют насилие. Copyright ©Corbis/Bettman. Перепечатывается с разрешения.С. 150: задержание Максины Кенни в зале суда. Copyright © 1998 JayRacz/The Press-Enterprise. Перепечатывается с разрешения.С. 174: из The Face of Man: Expressions of Universal Emotions in aNew Guinea Vil-lage. Copyright © 1980 Paul Ekman.C. 191: падение. Copyright © 1979. Louis Liotta/New York Post.Приводится с разрешения.С. 152: инцидент с грузовиком в Сурабайе, Западная Ява. Copyright ©1996. Jawa Pos Dily. Перепечатывается с разрешения.С. 202: инцидент по время гонок на роликовых коньках. Copyright ©1973 Gene Cappock/New York Daily News. Перепечатывается сразрешения.С. 203: Джек Руби стреляет в Ли Харви Освальда — убийцу президентаКеннеди. Copyright © 1963 Robert Н. Jackson/Dallas Times-Herald.Перепечатывается с разрешения.С. 214: из The Face of Man: Expressions of Universal Emotions in aNew Guinea Village. Copyright © 1980 Paul Ekman.C. 236: воссоединение семьи Стирм. Copyright © 1973 SlavaVeder/Associated Press. Перепечатывается с разрешения AP/Wide WorldPhotos.C. 242: Дженнифер Каприати демонстрирует fiero. Copyright © 2001Clive Brunskill/ All-sport. Перепечатывается с разрешения GettyImages.С. 253: (Дюшен)С. 258: из The Face of Man: Expressions of Universal Emotions in aNew Guinea Villa-ge. Copyright © 1980 Paul Ekman.

Приложение 331C. 259: Рональд Рейган в NAASP. Copyright © 1981 Associated Press.Перепечатывается с разрешения AP/Wide World Photos.C. 259: Ричард Никсон прощается с сотрудниками своего аппарата.Copyright © 1974 Associated Press. Перепечатывается с разрешенияAP/Wide World Photos.Все остальные снимки: Copyright © 2003 Paul Ekman.

Об авторе

Пол Экман занимает должность профессора психологии накафедре психиатрии медицинского факультета Калифорнийскогоуниверситета в Сан-Франциско. Он был удостоен многихпрестижных премий и званий, в том числе премии «Завыдающийся вклад в науку» Американской психологическойассоциации в 1991 г. и звания почетного докторагуманитарных наук Чикагского университета в 1994 г. Внедавно опубликованном списке самых выдающихся психологовXX века имя Экмана оказалось среди первых 100 имен.

Научные интересы Экмана сконцентрированы на изученииневербального поведения и невербальных коммуникаций, вчастности на выражениях и на психологии эмоций, а также напроблемах обмана в межличностных отношениях. В 1970-х гг.Экман вместе с психологом Уолли Фризеном разработалиспециальную «Систему для измерения выражений лица» (FACS),которая в настоящее время используется сотнями ученых вовсем мире. Пол Экман является автором и редакторомчетырнадцати книг, в том числе «Психологии лжи»; он частодает консультации по выражениям эмоций адвокатам, судьям иполицейским, различным государственным учреждениям, вчастности ФБР и ЦРУ, а также корпорациям, в том числеанимационным киностудиям Pixar, Industrial Light and Magic.Проживает в Окленде, Калифорния.


Послесловие к русскому изданию

В заслугу автору этой книги, выдающемуся американскомупсихологу и крупнейшему специалисту в области психологииэмоций Полу Экману, следует поставить прежде всего еепрактическую направленность. Обычному читателю книга Экманапомогает разобраться в своих и чужих эмоциях, в их значениив жизни человека, в способах поведения при наличии той илииной эмоции. Представителям же ряда профессий(следователям, сотрудникам силовых ведомств, врачам ипсихотерапевтам) она послужит хорошим учебным пособием дляраспознавания по едва заметным изменениям выражения лица упартнеров по общению их эмоциональных переживаний искрываемой за ними важной для этих специалистов информации.Описанные в книге сведения о выражении на лице различныхэмоций важны и для художников-мультипликаторов, и дляактеров, передающих те или иные эмоциональные переживаниясвоих героев, поскольку Экман подробно объясняет, что нужносделать с теми или иными лицевыми мышцами, чтобы выразитьконкретную эмоцию.

Нужно отметить, что Пол Экман посвятил большую частьсвоей научной деятельности изучению вопроса о том, спомощью каких мышц лица выражаются человеком различныеэмоции. И в результате кропотливого и потребовавшегонескольких десятков лет труда он добился удивительныхрезультатов, нашедших отражение в разработанной им методикеи созданном им атласе фотографий лиц для обучениядифференцированию различных эмоций.

Другой заслугой Пола Экмана является установлениефакта генетической обусловленности выражения тех или иныхэмоций, для чего ему потребовалось фиксировать выражениялиц у представителей разных народов, национальностей икультур.

Приложение 333В настоящей книге Пола Экмана большое место уделено

психологическим механизмам вызова эмоциональных реакций итому, каким образом они приводятся в действие. Он подробнорассматривает врожденные и приобретенные механизмы, многоговорит о триггерах (эмоциогенных раздражителях) и ихослаблении и усилении, автооценивателях, темах (опытеэмоционального реагирования на ту или иную базовую жизненноважную ситуацию, приобретенном как индивидом, так и нашимипредками).

Безусловно, важными для читателей являютсяпредлагаемые практикумы по формированию умения распознаватьвозникновение той или иной эмоции у себя и у других людей.

Следует особо отметить и высказываемые авторомтеоретические положения. Так, Пол Экман считаетнеправильным деление эмоций на позитивные и негативные,поскольку страх, презрение и даже отвращение могут бытьпривлекательными. Действительно, жизнь показываетусловность такого деления.

Автор, по сути, реабилитирует теорию возникновенияэмоций Джеймса-Ланге, согласно которой придание лицувыражения той или иной эмоции вызывает переживание этойэмоции.

Оценивая книгу в целом, следует признать, что она,безусловно, полезна для людей, изучающих эмоциональныйинтеллект, и для тех, кто хочет овладеть искусством общенияи выражения эмоций.

Но справедливости ради нужно признать, что прихарактеристике отдельных эмоций автор чрезмерно детальноописывает вещи, очевидные для психологов, а детальноеописание того, как и с помощью каких лицевых мышц можноизобразить ту или иную эмоцию, интересно толькоопределенным специалистам, но отнюдь не массовому читателю.

Пол Экман пишет, что использование термина «радость»представляется ему проблематичным, поскольку он являетсянедостаточно конкретным; он пытается выделить кроме радостиеще ряд эмоций удовольствия — сенсорные, веселье, интерес,облегчение, возбуждение, изумление, благоговение, экстаз,или блаженство, гордость, субъективное благополучие. Каквидим, в этот перечень попали и эмоциональный тон ощущений(сенсорные удовольствия, облегчение, блаженство), и

Приложение 334собственно эмоции (веселье, изумление), и чувства(благоговение, гордость). Можно упрекнуть автора вотсутствии дифференциации таких эмоциональных проявлений,как эмоциональный тон ощущений и впечатлений, эмоций,чувств (автор все это обозначает одним словом «эмоция»), ив спорности содержательной трактовки эмоциональных реакций(испуг, по Экману, не страх, а эмпатия — неэмоциональнаяреакция; угрюмость, по автору, — пассивный гнев). Или,например, автор отделяет эмоции от настроения только на томосновании, что первые более интенсивные и кратковременные,а вторые менее интенсивные и более длительные. Ведь эмоциярадости, например, тоже может продолжаться часами и дажеднями (ликование футбольных болельщиков по поводу крупныхпобед любимой команды), а радость студента-отличника,получившего ожидаемую пятерку на экзамене, будетслабовыраженной и кратковременной, как удовлетворение оттого, что и должно было свершиться. И разве грустноенастроение бывает не потому, что человек испытывает эмоциюгрусти? Да и сам Пол Экман пишет, что «каждая эмоция имеетнасыщенное ею родственное настроение».

Несмотря на спорность некоторых суждений, изданиекниги Пола Экмана на русском языке, безусловно, являетсяхорошим подарком для всех отечественных читателей,интересующихся проблемой эмоций.

Заслуженный деятель науки РФ,доктор психологических наук,

профессор Е. П. Ильин


КНИГА-ПОЧТОЙП. ЭкманПСИХОЛОГИЯ ЛЖИ. ОБМАНИ МЕНЯ, ЕСЛИ СМОЖЕШЬ

Правда ли, что современный человек всреднем лжет трижды за десять минут разговора?Как реагировать на то, что ложь проникла во всесферы человеческой жизни? Что делать, если неудается распознать ложь по словам и голосу? Вкниге Пола Экмана вы найдете исчерпывающиеответы на эти вопросы. Помните, что скрытьобман чрезвычайно сложно. Универсальныемикровыражения и микрожесты всегда выдаютлжеца, независимо от социального статуса инациональной принадлежности. Научитесьзамечать то, чего не видят другие.

Книга адресована всем, кто заинтересованв разоблачении лжи: политикам и бизнесменам,врачам и юристам, психологам, педагогам,менеджерам, домохозяйкам, всем, кто не хочетстановиться жертвой обмана и психологическихманипуляций в профессиональной и личнойжизни.

304 с. 14x20,5, перепл.

П. Экман, У. ФризенУЗНАЙ ЛЖЕЦА ПО ВЫРАЖЕНИЮ ЛИЦА

Перед вами новая книга Пола Экмана,которую вполне можно назвать вторым томомнашумевшего бестселлера «Психология лжи». Этокнига-продолжение, книга-тренажер, книга-расшифровка.

Вы заметите, если кто-то притворяетсяудивленным? А если кто-то испуган, но хочетвыглядеть рассерженным, вам под силу эторазглядеть? Насыщенная огромным количествомтщательно отобранных фотографий испециальных упражнений, эта книга позволит вамбезошибочно распознавать ложь, моментальночитая по лицам эмоции: как подлинные, так и«наигранные». Радость, удивление, страх, гнев,печаль, отвращение - ничто не ускользнет отвашего внимательного взгляда.

Совершенствуйте свои навыки, чтобызащититься от обмана на работе и дома. 272 с. 14x20,5, перепл.

Приложение 336Мастерство Пола Экмана сослужит вам хорошуюслужбу!

Примечания

Глава 1. Эмоции в разных культурах1 Ekman, Р. & Friesen, W. V. 1969. «The repertoire of nonverbal behavior:Categories, origins, usage, and coding». Semiotica, 1: 49-98. Ekman, P. &Friesen, W. V. 1974. «Nonverbal behavior and psychopathology». In R. J.Friedman & M. N. Katz (eds.), The Psychology of Depression: ContemporaryTheory and Research. Washington, D.C.: J. Winston. См. с. 203-2322 Я признателен Кэррол Эммонс, которая написала каждому из нас и предложилавстретиться, поскольку у нас имелись общие интересы.3 Я получил результат, противоположный тому, который ожидал получить. Этобыла идеальная ситуация. Результаты в бихевиоральных науках вызываютбольше доверия, когда они оспаривают, а не подтверждают ожидания ученого.Для большинства других областей знаний характерно совершеннопротивоположное: результаты вызывают больше доверия, если они былипредсказаны заранее. Это происходит потому, что вероятность искажения илиошибки снижается благодаря традиции, в соответствии с которой ученыеповторяют эксперименты своих коллег, чтобы выяснить, удастся ли им получитьтот же самый результат. К сожалению, такая традиция отсутствует вбихевиоральных науках. Эксперименты редко повторяются как самими учеными,выполнившими их в первый раз, так и другими исследователями. Но без такогомеханизма контроля ученые, занимающиеся бихевиоральными науками,непреднамеренно оказываются более склонными к получению тех результатов,которые они хотят получить.4 Ekman, P., Sorenson, Е. R. & Friesen, W. V. 1969. «Pan-cultural elementsin facial displays of emotions». Science, 164 (3875): 86-88.5 Izard, C. 1971. The Face of Emotion. New York: Appleton-Century-Crofts.6 Birdwhistell, R. L. 1970. Kinesics and Context. Philadelphia: Universityof Pennsylvania Press.7 Впервые я описал правила представления в статье, написанной вместе сУолли Фрайзеном и опубликованной в Semiotica, «The repertoire of nonverbalbehavior», 1969. Менее проработанный вариант этой идеи можно найти в трудахО. Кленцберга и других моих предшественников, хотя я в то время я ничего оних не знал. Kleinberg, О. 1940. Social Psychology. New York: Holt.8 Ekman, P. 1972. «Universale and cultural differences in facialexpressions of emotion». In J. Cole (ed.), Nebraska Symposium onMotivation, 1971. Lincoln, Neb.: University of Nebraska Press. См. с. 207-283.9 Johnson, H. G., Ekman, P. & Friesen, W. V. 1975. «Communicative bodymovements: American emblems». Semiotica, 15 (4): 335—353.

Приложение 33710 Моими сопровождающими были Уолли Фризен, первая жена Диана Рассел иНевилл Хоффман с супругой. Во время моей первой экспедиции в Новую Гвинею в1967 г. Невилл работал по двухлетнему контракту в составе группыавстралийских врачей в больнице, расположенной в близлежащем районномцентре, куда могли обращаться за помощью больные местные жители. Вокрестных деревнях Невилла хорошо знали и очень любили. Кроме того, он иего жена могли разговаривать на языке пиджин.* Несмотря на предпринятые нами меры, один ученый, считавший, что выраженияусваиваются в результате научения и не являются врожденными, спустяпятнадцать лет заявил, что мы могли давать нашим испытуемым подсказки отом, какие фотографии им следовало выбирать. Он не знал, как мы могли этоделать, но твердо верил, что мы это делали, так как был не в состоянииотказаться от своих представлений о том, что для каждой культуры характернысвои выражения эмоций.11 Ekman, P., Friesen, W. V., O'Sullivan, М., Chan, A., Diacoyanni-Tarlatzis, I., Heider, К., Krause, R., LeCompte, W. A., Pitcairn, Т., RicciBitti, P. E.. Scherer, K. R., Tomita, M. & Tzavaras, A. 1987. «Universal»and cultural differences in the judgments of facial expressions ofemotion». Journal of Personality and Social Psychology, 53: 712-717. Ekman,P. 1999. «Facial expressions». In T. Dalgleish & T. Power (eds.), TheHandbook of Cognition and Emotion. Sussex, U.K.: John Wiley & Sons. См. C.301-320.12 Карл в то время был женат на Элеоноре Рош, подруге моей первой женыДианы, и через Диану узнал от своей жены о сделанных мной заявлениях.13 Ekman, «Universals and cultural differences in facial expressions ofemotion».14 Wierzbicka, A. 1999. Emotions Across Languages and Cultures: Diversityand Universals. Paris: Cambridge University Press.15 Thompson, J. 1941. «Development of facial expression of emotion in blindand seeing children». Archives of Psychology, 37. Fulcher, J. S. 1942.«"Voluntary" facial expression in blind and seeing children». Archives ofPsychology, 38. Eibl Eibesfeldt, I. 1970. Ethology, the Biology ofBehavior. New York: Holt, Reinhart and Winston. Galati, D., Scherer, K. R.& Ricci-Bitti, P. E. 1997. «Voluntary facial expression of emotion:Comparing congenitally blind with normally sighted encoders». Journal ofPersonality and Social Psychology, 73: 1363-1379.16 Ekman, P. & Friesen, W. V. 1978. Facial Action Coding System: ATechnique for the Measurement of Facial Movement. Palo Alto, Calif.:Consulting Psychologists Press. Второе издание в электронном виде появилосьв 2002 г. Ekman, Р. & Rosenberg, Е. L. 1997. What the Face Reveals: Basicand Applied Studies of Spontaneous Expression Using the Facial ActionCoding System (FACS). New York: Oxford University Press. Cohn, J. F.,Zlochower, A., Lein, J. & Kanade, T. 1999. «Automated face analysis byfeature point tracking has high concurrent validity with manual FACScoding». Psychophysiology, 36: 35-43. Bartlett, M. S., Viola, P. A.,Sejnowski, T. J., Golomb, B. A., Larsen, J., Hager, J. C. & Ekman, P. 1996.«Classifying facial action». In D. Touretzky, M. Mozer, & M. Hasselmo(eds.), Advances in Neural Information Processing Systems 8. Cambridge,Mass.: MIT Press. См. c. 823-829.

Приложение 33817 Дополнительную информацию можно найти в следующих книгах и статьях:Levenson, R. W., Ekman, P., Heider, К. & Friesen, W. V. 1992. «Emotion andautonomic nervous system activity in the Minangkabau of West Sumatra».Journal of Personality and Social Psychology, 62: 972-988. Levenson, R. W.,Carstensen, L. L., Friesen, W. V. & Ekman, P. 1991. «Emotion, physiology,and expression in old age». Psychology and Aging, 6:28-35. Levenson, R. W.,Ekman, P. & Friesen, W. V. 1990. «Voluntary facial action generatesemotion-specific autonomic nervous system activity». Psychophysiology, 27:363-384. Ekman, P., Levenson, R. W. & Friesen, W. V. 1983. «Autonomicnervous system activity distinguishes between emotions». Science, 221:1208-1210. Ekman, P. & Davidson, R. 1994. The Nature of Emotion:Fundamental Questions. New York: Oxford University Press. Ekman, P. &Davidson, R. J. 1993. «Voluntary smiling changes regional brain activity».Psychological Science, 4: 342-345. Davidson, R. J., Ekman, P., Saron, C.,Senulis, J. & Friesen, W. V. 1990. «Emotional expression and brainphysiology I: Approach/with drawal and cerebral asymmetry». Journal ofPersonality and Social Psychology, 58: 330-341. Ekman, P., Davidson, R. J.& Friesen, W. V. 1990. «Emotional expression and brain physiology II: TheDuchenne smile». Journal of Personality and Social Psychology, 58: 342-353.18 Ekman, P. 1985. Telling Lies: Clues to Deceit in the Marketplace,Marriage, and Politics. New York: W. W. Norton. A third edition waspublished by W. W. Norton in 2002. Ecoff, N. L., Ekman, P., Mage, J. J. &Frank, M. G. 2000. «Lie detection and language loss». Nature, 405: 139.Frank, M. G. & Ekman, P. (submitted). «Appearing truthful generalizesacross different deception situations». Bugental, D. В., Shennum, W.,Frank, M. & Ekman, P. 2000. «"True Lies": Children's abuse history andpower attributions as influences on deception detection». In V. Manusov &J. H. Harvey (eds.), Attribution, Communication Behavior, and CloseRelationships. Cambridge: Cambridge University Press. См. с. 248-265.Ekman, P., O'Sullivan, M. & Frank, M. 1999. «А few can catch a liar».Psychological Science, 10: 263-266. Ekman, P. 1997. «Lying and Deception».In N. L. Stein, P. A. Ornstein, B. Tversky, & C. Brainerd (eds.), Memoryfor Everyday and Emotional Events. Hillsdale, N.J.: Lawrence ErlbaumAssociates. См. с. 333-347. Frank, M. G. & Ekman, P. 1997. «The ability todetect deceit generalizes across different types of high-stake lies».Journal of Personality and Social Psychology, 72:1429-1439.19 Участниками этой встречи были Ричард Дэвидсон, Пол Экман, ОуэнФланнаган, Дениэл Гоулмен, Марк Гринберг, Туптен Джинпа, Мэттью Рикард,Джейн Тсай, Франсиско Варела и Алан Уоллес.20 Я благодарен фонду «Mind Life Foundation» за приглашение к участию вработе этой конференции и в особенности Адаму Энглу, Ричарду Дэвидсону иДэну Гоулмену.21 LeDoux, J. Е. 1996. The Emotional Brain: The Mysterious Underpinnings ofEmotional Life. New York: Simon and Schuster. Pankssepp, J. 1998. TheFoundations of Human and Animal Emotions. New York: Oxford UniversityPress. Damasio, A. R. 1994. Descartes' Error: Emotion, Reason and the HumanBrain. New York: Putnam. Rolls, E. T. 1999. The Brain and Emotion. NewYork: Oxford University Press.

Глава 2. Когда мы начинаем испытывать эмоции?

Приложение 339* Когда тридцать лет тому назад я впервые начал писать об автооценивателях,я не уточнял, о каких чувствах может идти речь. Возможно, ими могут бытьзрение, слух, осязание, обоняние и вкус. Я подозреваю, что зрение имеетособое значение, но что при этом оно может отражать мои собственныепредубеждения. Я всегда был больше всего чувствителен к тому, что я вижу;поэтому мой интерес к эмоциям начался с очарования выражениямичеловеческого лица. В этой книге мы должны полагать, что каждый органчувств предоставляет исходную информацию для автооценивателей.1 В отличие от психологов, работающих в других областях, психологи,изучающие эмоции, признают важность автоматических процессов, хотянекоторые специалисты по теории эмоций по-прежнему придерживаютсяпредставления о том, что люди сознательно решают, когда им испытыватьэмоциональное возбуждение.2 Goldie, Р. 2000. The Emotions. Oxford: Oxford University Press. См. с.47.3 Boucher, J. D. & Brandt, M. E. 1981. «Judgment of emotion: American andMalay antecedents». Journal of Cross-Cultural Psychology, 12: 272-283.4 Scherer, K. R., Wallbott, H. G. & Summerfield, A. B. (eds.) 1986.Experiencing Emotion: A Cross-cultural Study. Cambridge: CambridgeUniversity Press.5 Richardson, P. J. & Boyd, R. 2002. «Culture is part of human biology: Whythe superorganic concept serves the human sciences badly». In M. Goodman &A. S. Morrat (eds.), Probing Human Origins. Cambridge, Mass: AmericanAcademy of Arts and Sciences.6 Ekman, P. & Friesen, W. V. 1975. Unmasking the Face: A Guide toRecognizing Emotions from Facial Clues. Upper Saddle River, N.J.: PrenticeHall.7 Lazarus, R. 1991. Emotion and Adaptation. New York: Oxford.8 Это высказывание принадлежит Магде Арнольд. Arnold, М. (ed.). 1970.Feelings and Emotions. New York: Academic Press. См. гл. 12.9 Levenson, R. W., Ekman, P., Heider, K. & Friesen, W. V. 1992. «Emotionand autonomic nervous system activity in the Minangkabau of West Sumatra».Journal of Personality and Social Psychology, 62: 972-988. Levenson, R. W.,Carstensen, L. L., Friesen, W. V. & Ekman, P. 1991. «Emotion, physiology,and expression in old age». Psychology and Aging, 6: 28-35. Levenson, R.W., Ekman, P. & Friesen, W. V. 1990. «Voluntary facial action generatesemotion-specific autonomic nervous system activity». Psychophysiology, 27:363-384. Ekman, P., Levenson, R. W. & Friesen, W. V. 1983. «Autonomicnervous system activity distinguishes between emotions». Science, 221:1208-1210. Ax, A. F. 1953. «The physiological differentiation between fearand anger in humans». Psychosomatic Medicine, 15: 433-442.10 Фрейда, Лазарус и Шерер согласны с этой точкой зрения. См.: Scherer, К.R., Schoor, А. & Johnstone, Т. 2001. Appraisal Processes in Emotion. NewYork:Oxford University Press.11 Ohman, A. 1993. «Fear and anxiety as emotional phemonena: Clinicalphenomenology, evolutionary perspectives, and information processing». InM. Lewis & J. Haviland (eds.), The Handbook of Emotions. New York: TheGuilford Press. См. с. 511-536.* Э. Уилсон рассматривал страх перед змеями в терминах, очень близких ктем, которые использовал я. Хотя он не применял данную схему специально кэмоциям, она очень хорошо согласуется с той схемой, которую предлагаю я длябазы данных эмоций. (См. Consilence, Random House, 1998, особенно с. 136-140.)12 Отметьте, что не все ученые согласны с тем, как Охман интерпретируетполученные им результаты. Обзор других интерпретаций см.: Mineka, S. &Cook, М. 1993. «Mechanisms involved in the observational conditioning offear». Journal of Experimental Psychology, 122: 3-38.

Приложение 34013 Darwin, C. 1998. The Expression of the Emotions in Man and Animals. 3rdedition. New York: Oxford University Press. См. с. 43.14 Я благодарен Тубею и Космидесу за то, что в своих работах, посвященныхэмоциям, они акцентировали внимание на этом моменте. Cosmides, L. & Tooby,J.2000. «Evolutionary psychology and the emotions»; M. Lewis and J. M.Haviland-Jones (eds.), The Handbook of Emotions. 2nd edition. New York: TheGuilford Press. See pages См. с. 91-115.15 Концепция « аффективной памяти Магды Арнольд и ее представление о том,как эта память работает, очень похожи, но Магда не подчеркивает (как этоделаю я), что часть хранящегося в этой памяти является заданным, а неусвоенным.16 Mayr, Е. 1974. «Behavior programs and evolutionary strategies». AmericanScientist, 62: 650-659.17 Frijda, N. H. 1986. The Emotions. Cambridge: Cambridge University Press.See page 277.18 После разговоров с его святейшеством далай-ламой о том, что он называетдеструктивными эмоциями, и моих попыток освободиться от них с помощьюметодов, практикуемых буддистами, у меня сложилось впечатление, что он идругие буддисты осуществляют замену рефлективной оценки автоматической.Благодаря многолетней практике, по-видимому, становится возможным большуючасть времени не испытывать эмоционального возбуждения или, испытываяэмоциональное возбуждение, говорить и действовать таким образом, чтобы непричинять вреда другим. В ближайшие годы я надеюсь провести исследование,которое позволит больше узнать, как достигается такой результат и есть лиспособы его более быстрого достижения.19 Благодарю Фила Шейвера за своевременное напоминание, что Том Шеффподробно рассматривал этот вопрос в своей книге: Scheff, Т. 1979. Catharsisin Healing, Ritual, and Drama. Berkeley, Calif.: University of CaliforniaPress.20 Я признателен Нико Фрейда за то, что он мне об этом напомнил.21 Ekman, Р. & Friesen, W. V. 1978. Facial Action Coding System: ATechnique for the Measurement of Facial Movement. Palo Alto, Calif.:Consulting Psychologists Press.22 Levenson et al., «Emotion and autonomic nervous system activity in theMinangkabau of West Sumatra». Levenson et al., «Emotion, physiology, andexpression in old age». Levenson, Ekman & Friesen, «Voluntary facial actiongenerates emotion specific autonomic nervous system activity». Ekman,Levenson & Friesen, «Autonomic nervous system activity distinguishesbetween emotions».23 Ekman, P. & Davidson, R. 1994. The Nature of Emotion: FundamentalQuestions. New York: Oxford University Press. Более подробное рассмотрениеэтого вопроса см. в статьях: Ekman, Р. & Davidson, R. J. 1993. «Voluntarysmiling changes regional brain activity». Psychological Science, 4: 342-345. Davidson, R. J., Ekman, P., Saron, C., Senulis, J. & Friesen, W. V.1990. «Emotional expression and brain physiology I: Approach/withdrawal andcerebral asymmetry». Journal of Personality and Social Psychology, 58: 330-341. Ekman, P., Davidson, R. J. & Friesen, W. V. (1990). «Emotionalexpression and brain physiology II: The Duchenne smile». Journal ofPersonality and Social Psychology, 58: 342-353.

Глава 3. Как изменить то, из-за чего мы испытываем эмоции?1 Я благодарен Питеру Голди за то, что он привлек мое внимание к этомупримеру, описанному Дэвидом Хьюмом.

Приложение 3412 То, о чем я здесь говорю, очень похоже на представления психолога ДжерриФодора о том, как может инкапсулироваться информация. Он утверждает, чтоинформация, которая не соответствует нашему способу интерпретации внешнегомира, информация, которую человек накапливает и знает, может на какое-товремя становиться для него недоступной.3 Дальнейшим размышлениям над этими вопросами способствовало обсуждениемоих идей о деструктивных эмоциях во время встречи с его святейшествомдалай-ламой, состоявшейся в марте 2000 г. Подробнее об этой встрече см. вкниге Дениэла Гоулмена, вышедшей в 2003 г.: Destructive Emotions: How CanWe Overcome Them?. New York: Bantam Books. I am especially grateful to AlanWallace for the problems he raised about my earlier formulation.4 LeDoux, J. E. 1996. The Emotional Brain: The Mysterious Underpinnings ofEmotional Life. New York: Simon and Schuster. См. с. 204.5 Там же. См. с. 146.6 Леду отмечает, что Дональд Хебб впервые использовал этот термин в своейкниге: The Organization of Behavior. 1949. New York: John Wiley & Sons.* Однако не все, что вызывает у нас эмоции, является результатом научения.Фрейда указывает на то, что некоторые эмоциональные стимулы имеют «малообщего с переживанием аверсивных или приятных последствий, сопровождающихконкретный стимул». «Эмоции вытекают из подразумеваемых последствий илипричин... Потеря работы, полученные критические замечания, воспринимаемыезнаки пренебрежения, похвалы, наблюдаемые нарушения норм (действия,попирающие наши базовые ценности) лишь косвенно или очень отдаленно связаныс реальными аверсивными или приятными условиями, о которых они каким-тообразом сигнализируют и которые обеспечивают им эмоциональную жизнь». Ярассматриваю все это как примеры вариаций, напоминающих универсальные темы,даже притом, что некоторые из них имеют к ним лишь отдаленное отношение.* Мы могли бы выяснить, какую именно, измерив их физиологические параметрыв момент наступления такого события, но для объяснения моей точки зренияэто совершенно не обязательно.7 Davidson, R. J. Forthcoming. «Affective style, psychopathology andresilience: Brain mechanisms and plasticity». American Psychologist.8 Ekman, P. & Davidson, R. (eds.). 1994. The Nature of Emotion: FundamentalQuestions. New York: Oxford University Press.9 Lazarus, R. 1991. Emotion and Adaptation. New York: Oxford UniversityPress. Gross, J. J. 1998. «Antecedent- and response-focused emotionregulation: Divergent consequences for experience, expression andphysiology». Journal of Personality and Social Psychology, 74: 224-237.Gross, J. J. 1998. «The emerging field of emotion regulation: Anintegrative review». Review of General Psychology, 2: 271-299.10 Более подробное обсуждение этого метода см.: Gross, «The emerging fieldof emotion regulation».11 Segal, Z. V., Williams, J. M. G. & Teasdale, J. D. 2002. Mindfulness-based-Cognitive Therapy for Depression: A New Approach to PreventingRelapse. New York: The Guilford Press.12 О других взглядах на настроение и эмоции см. в гл. 2: Ekman, P. andDavidson, R. J. (eds.). 1994. The Nature of Emotion.13 Я благодарен Дженни Бирс за то, что она мне это предложила.

Глава 4. Поведение под влиянием эмоций1 Недавнее использование инъекций ботоксина для ослабления признаковстарения позволяет достичь желаемого результата ценой снижения подвижностилица, придания ему менее эмоционального и одушевленного внешнего вида;однако неодушевленные люди выглядят менее привлекательными.2 Я выражаю признательность Питеру Голди за обсуждение этой темы в егокниге: The Emotions. 2000. New York: Oxford University Press. См. с. 113.

Приложение 342** Здесь есть одно исключение. Когда другой человек угрожает нашей жизниили жизни других людей, то тогда в своем гневе мы имеем право причинитьвред тому, кто представляет собой угрозу для окружающих, если не существуетдругого способа не допустить причинения людям повреждений. Далай-лама хотяи неохотно, но все же согласился с этой мыслью.3 Ekman, P. 1985. Telling Lies: Clues to Deceit in the Marketplace,Marriage, and Politics. New York: W. W. Norton. Третье издание былоопубликовано «W. W. Norton» в 2002 г.4 Gottman J. M. & Levenson R. W. 1999. «How stable is marital interactionover time?» Family Processes, 38: 159-165.5 Обсуждение ошибки Отелло в контексте подозрения на обман см. в моей книгеTelling Lies.* Это проблема возникает при выявлении любого типа лжи. Разработчикиполиграфов стараются снизить страх человека перед необоснованным признаниемего виновным в несовершенном им преступлении с помощью заявлений о точностиработы этих устройств, но так как точность работы полиграфов недостаточновысока и об этом знает все больше людей, то и преступники, и невиновныелюди могут проявлять одинаковый страх.6 Scherer, К., Johnstone, Т. & Klasmeyer G. Forthcoming. «Vocal Expressionof Emotion». In R. Davidson, H. Goldsmith & K. R. Scherer (eds.), Handbookof Affective Science. New York: Oxford University Press.7 Ekman, P., O'Sullivan, M. & Frank, M. 1999. «A few can catch a liar».Psychological Science, 10: 263-266. Ekman, P. & O'Sullivan, M. 1991. «Whocan catch a liar?» American Psychologist, 46: 913-920.8 Banse, R. & Scherer, K. R. 1996. «Acoustic profiles in vocal emotionexpression». Journal of Personality and Social Psychology, 70: 614-636.9 Сделанное Фрейдой описание действий, характеризующих каждую эмоцию,содержит то, о чем говорил я, и даже немного больше. Я верю, что только этирудиментарные начальные движения являются врожденными, автоматическими иуниверсальными.10 Levenson, R. W., Ekman, P., Heider, К. & Friesen, W. V. 1992. «Emotionand autonomic nervous system activity in the Minangkabau of West Sumatra».Journal of Personality and Social Psychology, 62: 972-988. Levenson, R. W.,Carstensen, L. L., Friesen, W. V. & Ekman, P. 1991. «Emotion, physiology,and expression in old age». Psychology and Aging, 6: 28-35. Levenson, R.W., Ekman, P. & Friesen, W. V. 1990. «Voluntary facial action generatesemotion specific autonomic nervous system activity». Psychophysiology, 27:363-384. Ekman, P., Levenson, R. W. & Friesen, W. V. 1983. «Autonomicnervous system activity distinguishes between emotions». Science, 221:1208-1210.11 Stein, N. L., Ornstein, P. A., Tversky, B. & Brainerd, C. (eds.). 1997.Memory for Everyday and Emotional Events. Mahwah, N.J.: Lawrence ErlbaumAssociates.12 Davidson, R. J., Jackson, D. C. & Kalin, N. H. 2000. «Emotion,plasticity, context and regulations. Perspectives from affectiveneuroscience». Psychological Bulletin, 126:890-90613 Гросс описывает первичное регулирование, но не концентрирует внимание наэтом непроизвольном, практически мгновенном регулировании, о которомговорит Дэвидсон. Вместо этого рассматривает более осознанно осуществляемыепопытки заново интерпретировать происходящее. Gross, J. J. 1998.«Antecedent- and response-focused emotion regulation: Divergentconsequences for experience, expression and physiology». Journal ofPersonality and Social Psychology, 74: 224-237. Gross, J. J. 1998. «Theemerging field of emotion regulation: An integrative review». Review ofGeneral Psychology, 2: 271-299.

Приложение 34314 Greenberg, M. T. & Snell, J. L. 1997. «Brain development and emotionaldevelopment: The role of teaching in organizing the frontal lobe». In P.Salovey & D. J. Sluyter (eds.), Emotional Development and EmotionalIntelligence. New York: Basic Books.* Изменения происходят также и в наших нейрохимических процессах. Хотя этиизменения обладают многими характеристиками, которые я здесь обсуждаю, вэтой книге я их не рассматриваю.15 Zajonc, R. В. 2001. «Emotion». In D. T. Gilbert, S. T. Fisk, & G.Lindzey. (eds.), The Handbook of Social Psychology. Vol. 1. 4th edition.Boston: McGraw-Hill. См. с. 591-632.16 В настоящее время чаще используются модели коннекционистов. Я невозражаю против таких формулировок, но считаю их более трудными дляпонимания и поэтому считаю компьютерные метафоры программы и инструкцииболее полезными.17 Mayr, Е. 1974. «Behavior programs and evolutionary strategies». AmericanScientist, 62:650-659.18 Я не верю, что все это проявляется в первый же день жизни, но согласен сутверждениями Линды Камрас и Харриет Остер о том, что это проявляетсяпостепенно по мере развития младенца. Camras, L., Oster, Н., Campos, J.,Miyake, К. & Bradshaw, D. 1992. «Japanese and American infants' responsesto arm restraint». Developmental Psychology, 28: 578-582. Also, Rosenstein,D. & Oster, H. 1988. «Differential facial responses to four basic tastes innewborns». Child Development, 59:1555-1568,19 Heim, C., Newport, D. J., Heit, S., Graham, Y. P., Wilcox, M., Bonsall,R., Miller, A. H. & Nemeroff, С. В. 2000. «Pituitary-adrenal and autonomicresponses to stress in women after sexual and physical abuses inchildhood». Journal of the American Medical Association, 284: 592-597.20 Wallace, A. 1993. Tibetan Buddhism, from the Ground Up. Boston: WisdomPublications. См. c. 103.21 Там же. См. с. 132.22 Nigro, G. & Neisser, U. 1983. «Point of view in personal memories».Cognitive Psy-chology, 15:467-482.23 Langer, E. 2002. «Well-Being, Mindfulness versus Positive Evaluation».In C. R. Snyder & S. J. Lopez (eds.), The Handbook of Positive Psychology.New York: Oxford University Press.24 Wyner, H. Unpublished. «The Defining Characteristics of the HealthyHuman Mind».25 Я благодарен Дэну Гоулмену за предложенную терминологию, которая сделаламои размышления на эту тему более понятными.26 Goldie, The Emotions. См. с. 65.27 Schooler, J. W. 2001. «Discovering memories of abuse in light ofmetaawareness». Journal of Aggression, Maltreatment and Trauma, 4: 105-136.

Глава 5. Печаль и горе* Мой крайней ограниченный опыт медитации и информация от нескольких моихдрузей и коллег, давно занимающихся медитированием, убедили меня в том, чтомедитация является еще одним способом достижения такой внимательности. Внедавно начатом мной исследовании я собираюсь подробнее узнать, как онавозникает, и документально зафиксировать природу вызываемых ею изменений.* Исключением может быть смерть ребенка, страдавшего от неизлечимойболезни, или, как бывает в некоторых культурах, смерть младенца, которогоне может содержать семья.1 Мы использовали страдание вместо слова горе, но последующие исследованияпоказали, что душевное страдание является более широким понятием, посколькуоно содержит также элемент страха. Ekman, Р. & Friesen, W. V. 1975.Unmasking the Face: A Guide to Recognizing Emotions from Facial Clues.Upper Saddle River, N.J: Prentice Hall.

Приложение 3442 Психолог Нико Фрейда сделал сходное замечание: «Горе часто ощущаетсячеловеком не тогда, когда ему сообщают о чьей-то смерти или чьем-тоотъезде; такое уведомление состоит только из слов. Горе ощущается тогда,когда человек оказывается один в пустом доме».3 Rynearson, E. K. 1981. «Suicide internalized: An existential sequestrum».American Journal of Psychiatry, 138: 84-87.4 Vingershoets, A. J. J. M., Cornelius, R. R., Van Heck, G. L. & Becht, M.C. 2000. «Adult crying: A model and review of the literature». Review ofGeneral Psychology, 4: 354.* Что вызывает их и как они влияют на нашу жизнь — это еще один способопределения различий между эмоциями, настроениями, эмоциональными чертами иэмоциональными расстройствами, но мы не будем его рассматривать.5 Ekman, P., Matsumoto, D. & Friesen, W. V. 1997. «Facial expression inaffective disorders»: P. Ekman & E. L. Rosenberg (eds.), What the FaceReveals: Basic and Applied Studies of Spontaneous Expression Using theFacial Action Coding System (FACS). New York: Oxford University Press. Мойпервый грант помог провести обследование пациентов с психическимирасстройствами, но в то время я не знал способа измерения движений лица ипоэтому концентрировал внимание просто на движениях тела. Результаты,описанные в этой книге, были получены спустя 20 лет, после того как яразработал описанную в гл. 1 Систему кодирования движений лица. В середине1960-х гг. под влиянием Сильвана Томкинса и благодаря получению средств напроведение межкультурных исследований я переключился с изучениядушевнобольных пациентов на изучение непосредственно эмоций, а неэмоциональных расстройств. В то время мы не имели ни методов проведениятаких исследований, ни необходимых базовых знаний. Теперь многиеисследователи, используя Систему кодирования движений лица и другие методыанализа выражений лица и оттенков голоса, могут выполнять эту работу болееэффективно; многочисленные примеры этого можно найти в: What the FaceReveals.

Глава 6. Гнев1 Sternberg, С. R., & Campos, J. J. 1990. «The development of angerexpressions in infancy». In N. L. Stein, B. Leventhal, & T. Trabasso(eds.), Psychological and Biological Approaches to Emotions. Hillsdale,N.J.: Lawrence Erlbaum Associates. См. c. 247-282.2 Berkowitz, L. 1999. «Disgust: The body and soul emotion». In T. Dalglish& M. J. Power (eds.), Handbook of Cognition and Emotion. Chichester, U.K.:John Wiley & Sons. См. с. 429-446.3 Моя дочь Ева спросила его святейшество далай-ламу, почему мы сердимся натех, кого мы любим, и он предложил ей такое объяснение.4 Интересную дискуссию об издержках с эволюционной точки зрения см.:McGuire, М. & Troisi, А. 1990. «Anger: An evolutionary view». In R.Plutchik & H. Kellerman (eds.), Emotion, Psychopathology and Psychotherapy.New York: Academic Press.5 Joseph Campos, University of California, Berkeley, and Mark Greenberg,Pennsylvania State University. 2000. Из опыта личного общения автора.6 Holden, С. 2000. «The violence of the lambs». Science, 289: 580-581.7 Konner, M. 2001. The Tangled Wing: Biological Constraints on the HumanSpirit. 2nd edition. New York: Henry Holt. См. гл. 9.8 О роли генетического фактора и внешней среды в агрессивном поведении см.:Plomin, R., Nitz, К. & Rowe, D. С. 1990. «Behavioral genetics andaggressive behavior in childhood». In M. Lewis & S. Miller (eds.), Handbookof Developmental Psychopathology. New York: Plenum. См. также: Miles, D. R.& Carey, G. 1997. «Genetic and environmental architecture of humanaggression». Journal of Personality and Social Psychology, 72: 207-217.

Приложение 3459 Дон по-прежнему страдает от этого огорчительного опыта и, испытываяглубокое горе и непрекращающуюся скорбь, считает, что проявил трусость, неубив Дэвида Скотта тогда, когда мог это сделать в зале суда. Он сказал мне,что занимался в колледже борьбой и мог бы свернуть шею Скотту в один из техмоментов, когда проходил мимо него. Я объяснил Дону, что нападение наСкотта было бы актом мести. Нежелание мстить не является проявлениемтрусости. Трусостью было бы неоказание помощи дочери в тот момент, когда нанее напал Скотт. Я уверен, что если бы Дону представилась такаявозможность, то он сумел бы защитить дочь. Если он считает себя трусомсейчас, то, возможно, потому, что он еще реально не осознал факт ее смерти;он еще не понял, что не мог бы защитить ее просто потому, что не имел такойвозможности.10 Из личных бесед автора с далай-ламой в 2001 г. См. также: Goleman, D.2003. Destructive Emotions: How Can We Overcome Them? New York: BantamBooks.11 Tavris, C. 1989. Anger: The Misunderstood Emotion. New York: TouchstoneBooks.12 Там же. См. с. 125-127.13 McGuire and Troisi, «Anger».14 Lemerise, E. & Dodge, K. 2000. «The development of anger and hostileinteractions». In M. Lewis & J. Haviland-Jones (eds.), Handbook ofEmotions. 2nd edition. New York: The Guilford Press. См. с. 594-606.15 McGuire and Troisi, «Anger».16 Gottman, J. M. & Levenson, R. W. 1999. «How stable is maritalinteraction over time?» Family Processes, 38: 159-165.17 Lazarus, R. 1991. Emotion and Adaptation. New York: Oxford UniversityPress.18 Goleman, Destructive Emotions.19 См.: Izard, C. 1972. Patterns of Emotions. San Diego, Calif.: AcademicPress. О депрессии и гневе см.: Harmon-Jones, Е. «Individual differences inanterior brain activity and anger: Examining the roles of attitude towardanger and depression». В настоящее время готовится исправленное идополненное издание.20 Harmon-Jones, «Individual differences».21 Chesney, M. A., Ekman, P., Friesen, W. V., Black, G. W. & Hecker, M. H.L. 1990. «Type A behavior pattern: Facial behavior and speech components».Psychosomatic Medicine, 53: 307-319.22 Rosenberg, E. L., Ekman, P., Jiang, W., Babyak, M., Coleman, R. E.,Hanson, M., O'Connor, C., Waugh, R. & Blumenthal, J. A. 2OO1. «Linkagesbetween facial expressions of emotion in transient myocardial ischemia».Emotion, 1: 107-115. Rosenberg, E. L., Ekman, P. & Blumenthal, J. A. 1998.«Facial expression and the affective component of cynical hostility».Health Psychology, 17: 376-380.23 Barefoot, J. C., Dahlstrom, W. G. & Williams, R. B. 1983. «Hostility,CHD incidence, and total mortality: A 25-year follow-up study of 255physicians». Psychosomatic Medicine, 45: 59-63. Williams, R. В., Haney, L.Т., Lee, K. L., Kong, Y., Blumenthal, J. & Whalen, R. 1980. «Type Abehavior, hostility, and coronary atherosclerosis». Psychosomatic Medicinef539-549. Ironson, В., Taylor, С. В., Boltwood, M., Bartzokis, Т., Dennis,C., Chesney, M., Spitzer, S. & Segall, G. M. 1992. «Effects of anger onleft ventricular ejection fraction in coronary artery disease». AmericanJournal of Cardiology, 70: 281-285. Mittlerman, M. A., Maclure, M.,Sherwood, В., Mulry, R. P., Tofler, G. H., Jacobs, S. C., Friedman, R.,Benson, H. & Muller, J. E. 1995. «Triggering of acute myocardial onset byepisodes: Determinants of myocardial infarction onset study investigators».Circulation, 92: 1720-1725. Rosenberg, «Linkages».

Приложение 34624 Ekman, P. 1979. «About brows: Emotional and conversational signals». InM. von Cranach, K. Foppa, W. Lepenies, & D. Ploog (eds.), Human Ethology.New York: Cambridge University Press. См. с. 169-248.25 See Helena Cronin's excellent book, The Ant and the Peacock: Altruismand Sexual Selection from Darwin to Today. 1991. New York: CambridgeUniversity Press.26 Отчет коорекционной службы Канады, приводится в: Gayla Swihart, JohnYuille, & Stephen Porter in The Role of State-Dependent Memory in «Red-Outs».27 Из сообщения Лауры Хельмут о результатах, полученных социологом МюрреемСтраусом из Университета Нью-Гэмпшира; приводится в: Helmuth, L. 2000. «HasAmerica's tide of violence receded for good?» Science, 289: 585.28 Davidson, R. J., Putnam, К. M. & Larson, C. L. 2000. «Dysfunction in theneural circuitry of emotion regulation—a possible prelude to violence».Science, 289: 591-594.29 Raine, A. 1970. «Antisocial behavior in psychophysiology: A biosocialperceptual and a prefrontal dysfunction hypothesis»: D. M. Stoff, J.Breiling, & J. D. Maser (eds.), The Handbook of Antisocial Behavior. NewYork: John Wiley & Sons. См. c. 289-303.30 См. выполненный Майклом Раттером анализ результатов исследованийподростковой преступности: Genetics of Criminal and Antisocial Behavior.1996. New York: John Wiley & Sons.31 American Psychiatric Association. 1994. «Intermittent explosive disorder». In Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders: DSM-IV.Washington, D. C.: American Psychiatric Association. См. с. 627-630.32 Обзор многих из этих вопросов см.: July 28, 2000, Science magazine [289(28): 569-594]. Хорошую подборку материалов о разных взглядах наантисоциальное поведение можно найти: Stoff, D. М., Breiling, J. & Maser,J. D. 1997. The Handbook of Antisocial Behavior. New York: John Wiley &Sons.33 See Peter Goldie's interesting paper, «Compassion: A natural moralemotion». Forthcoming. In Deutsche Zeitschrift fur Philosophie.

Глава 7. Удивление и страх* Другой причиной моих сомнений по поводу возможности включения удивления вчисло эмоцией является моя неудачная попытка (описанная в главе 1)обнаружить у обследованных мной жителей Новой Гвинеи способность отличатьудивление от страха. Когда я рассказывал им страшную историю, они с равнойвероятностью выбирали фотографии, показывающие и страх, и удивление. Когдаже им рассказывали удивительные истории, то они выбирали удивленные лицачаще, чем какие-либо другие. В другом исследовании мы рассказывали имистории и просили отображать происходящее на лице, т. е. изображать эмоции.Затем мы показывали эти изображения студентам американского колледжа.Американцы узнавали выражения гнева, отвращения, печали и радости, но когдаим показывали, как изображают страх и удивление жители Новой Гвинеи, то онис равной вероятностью классифицировали страх как удивление, и наоборот. Яне могу объяснить, почему возникали эти проблемы. Но они действительновозникали, и когда мой коллега Карл Хайдер давал точно такие жезадания другой группе жителей Новой Гвинеи, то возникали те же самыепроблемы с удивлением, что также вызывало сомнения по поводу реальныхотличий удивления от страха.1 Ekman, P., Friesen, W. V. & Simons, R. C. 1985. «Is the startle reactionan emotion?» Journal of Personality and Social Psychology, 49(5): 1416-1426.

Приложение 3472 Levenson, R. W., Ekman, P., Heider, K. & Friesen, W. V. 1992. «Emotionand autonomic nervous system activity in the Minangkabau of West Sumatra».Journal of Personality and Social Psychology, 62: 972-988. Levenson, R. W.,Carstensen, L. L., Friesen, W. V. & Ekman, P. 1991. «Emotion, physiology,and expression in old age». Psychology and Aging, 6: 28-35. Levenson, R.W., Ekman,P. & Friesen, W. V. 1990. «Voluntary facial action generatesemotion-specific autonomic nervous system activity». Psychophysiology, 27:363-384. Ekman, P., Levenson, R. W. & Friesen, W. V. 1983. «Autonomicnervous system activity distinguishes between emotions». Science, 221:1208-1210.3 Это предсказывалось в теории психолога Леонарда Берковица; он утверждал,что неприятные события могут вызывать либо гнев, либо страх в зависимостиот ситуационных факторов, раньше, чем проявятся результаты научения и врож-денные склонности. Berkowitz, L. 1999. «Disgust: The body and soulemotion». In T. Dalglish & M. J. Power (eds.), Handbook of Cognition andEmotion. Chichester, U.K.: John Wiley & Sons. См. с. 429-446.4 Некоторые исследователи используют термин anxiety (тревожность)применительно к реакции на приближающуюся угрозу, к черте характера илиэмоциональному расстройству, но я предпочитаю использовать его для описаниянастроения.5 Я полагаюсь здесь на исследование страха и беспокойства, выполненное Рудии Мигером, хотя и использую собственную терминологию при описании их ре-зультатов и результатов других авторов, о которых они сообщают в своейкниге. Rhudy, J. L. & Meagher, M. W. 2000. «Fear and anxiety: Divergenteffects on human pain thresholds». Pain, 84: 65-75.6 Там же.7 Schmidt, L. A. & Fox, N. A. 1999. «Conceptual, biological and behavioraldistinctions among different categories of shy children». In L. A. Schmidt& J. Sculkin (eds.), Extreme Fear, Shyness, and Social Phobia: Origins,Biological Mechanisms, and Clinical Outcomes. New York: Oxford UniversityPress. См. с. 47-66.8 Там же.9 Kagan, J. 1999. «The concept of behavioral inhibition». См. с. 3-13.10 Crozier, W. R. 1999. «Individual differences in childhood shyness:Distinguishing fearful and self-conscious shyness». Schmidt & Fox,«Conceptual, biological and behavioral distinctions». См. с. 14-29 и 47-66.11 Я использую здесь материалы очень интересной главы из книги: Ohman, А.2000. «Fear and anxiety: Evolutionary, cognitive, and clinicalperspectives»: M. Lewis & J. Haviland-Jones (eds.), The Handbook ofEmotions. 2nd edition. New York: The Guilford Press. См. с. 573-593.12 Подробнее см.: Ekman, P. 1985. Telling Lies. New York: W. W. Norton.Третье издание выпустило «W. W. Norton» в 2001 г.

Глава 8. Отвращение и презрение* Отелло, как вам известно, убил свою жену, так как был не в состояниипонять, что страх перед утратой доверия выглядит так же, как страх переднаказанием за супружескую измену. Отелло совершил эту ошибку, ослепленныйревностью.* Хотя за годы работы мне удалось собрать десятки фотографий, показывающихкаждую из других эмоций, у меня не было фотографии с выражением отвращения.Фирма по подбору фотографий смогла найти для меня только специальнопоставленные выражения отвращения, хотя я не имел проблем с нахождениемфотографий в прессе, показывающих спонтанные выражения других эмоций.Редакторы газет и журналов и рекламодатели, по-видимому, считают, что такиефотографии не будут способствовать продажам их продукции.

Приложение 3481 Ekman, Р. & Friesen, W. V. 1975. Unmasking the Face: A Guide toRecognizing Emo-tions from Facial Clues. Upper Saddle River, N. J.:Prentice Hall. См. с. 66-67.2 As quoted by Miller, W.I. 1997. The Anatomy of Disgust. Cambridge, Mass.:Harvard University Press. См. с. 97.3 Розин объясняет это различие тем, что дети младшего возраста не имеюткогнитивных способностей, необходимых для возникновения отвращения, —например, способности понимать, что предмет имеет необычный внешний вид, —как в случае с конфетой в форме собачьих экскрементов. Это выводсогласуется с его утверждением о том, что животные не испытываютотвращения. На мой взгляд, было бы замечательно иметь такой важный способреагировать на мир, характерный только для человека, поэтому я обратился ссоответствующим вопросом к специалисту по поведению животных Франку деВаалу. Вот как он ответил мне: «Эта эмоция возникает у других приматов.Первоначально отвращение, вероятно, имело что-то общее с неприятием какой-то пищи — разумеется, приматы на это способны. Что касается конкретныхвыражений, то сказать здесь что-то определенное будет труднее». В настоящеевремя этот вопрос остается открытым, возможно, потому что никто специальноне изучал, возникает ли выражение, характерное для неприятия какой-то пищи,у других приматов, и если да, то не появляется ли оно также в ответ наобщественные нарушения.4 Там же. См. с. 22.5 Там же. См. с. 118.6 Rozin, P., Haidt, J. & McCauley, С. R. 1999. «Disgust: The body and soulemotion». In T. Dalglish & M. J. Power (eds.), Handbook of Cognition andEmotion. Chichester, U. K.: John Wiley & Sons. См. с. 435.7 Общая сумма процентных показателей не равняется 100% из-за наличия не-классифицированных реакций.* Для сравнения отметим, что большинство ученых изучают эмоции людей,которые находятся в одиночестве или осуществляют тривиальные контакты, ивместо наблюдения за тем, что делают люди, они просят респондентов ответитьна вопросы о том, какие чувства они могут представить или вспомнить.8 Gottman, J. М. & Levenson, R. W. 1999. «How stable is marital interactionover time?» Family Processes, 38: 159-165. Gottman, J., Woodin, E. &Levenson, R. 2001. «Facial expressions during marital conflict». Journal ofFamily Communication, 1: 37-57.9 Miller, The Anatomy of Disgust. См. с. 133-134.* Мой редактор указывает на то, что есть различие между приостановкойиспытываемого отвращения родителем и возлюбленным. Насколько мне известно,детские пеленки всегда вызывают отвращение, даже пеленки вашегособственного ребенка; любящие родители преодолевают свое отвращение, чтобылучше заботиться о своем чаде, но они все равно испытывают отвращение.Однако в интимных отношениях происходит взаимный обмен; ощущение нахожденияу вас во рту языка любимого вами человека не вызывает отвращения — совсемнаоборот. Таким образом, в первом случае отвращение преодолевается иливременно подавляется, а во втором случае оно трансформируется во что-тосовершенно другое.10 Там же. См. с. 137-138.11 Nussbaum, М. С. 2000. «Secret sewers of vice: Disgust, bodies and thelaw». In S. Bandes (ed.), The Passions of Law. New York: New YorkUniversity Press. См. с. 19-62.12 Там же. См. с. 44.13 Там же. См. с. 47.14 Там же.

Приложение 349* Тибетские буддисты используют эти термины другим, но родственным образом.Термин, который они используют для определения нашей способности ксочувствию, переводится, по словам далай-ламы, как «неспособность выноситьвид страданий другого человека». Это не значит, что человек сознательноуклоняется от созерцания чужих страданий, совсем наоборот: «Это то, чтозаставляет нас... испытывать отвращение при виде вреда, причиненногодругому человеку, страдать при виде чужих страданий». Использованиебуддистами термина «сострадание» подразумевает гораздо больше, чем имеем ввиду мы, когда произносим это слово по-английски. Объясняя то, что можетзаставить нас не испытывать отвращения, важно отметить, что буддистырассматривают эмпатию и сострадание как человеческие способности, которыедолжны не усваиваться, а развиваться, чтобы они стали заметны. Я понимаюэто так, что если мы должны рассматривать всех людей как своихродственников, чтобы не испытывать отвращения при виде крови и увечий, томы должны работать над этим, потому что природа не дала нам возможностибыстро достигать этой цели.15 Levenson, R. W. & Reuf, А. М. 1997. «Physiological aspects of emotionalknowledge and rapport». In W. J. Icles (ed.), Empathic Accuracy. New York:The Guilford Press. См. c. 44-47.16 Ekman, P. & Friesen, W. V. 1975. Unmasking the Face. См. с. 67.17 Miller, The Anatomy of Disgust. См. с. 207.18 Там же. См. с. 221.19 Phillips, М. L., Senior, С., Fahy, Т. & David, A. S. 1998. «Disgust—theforgotten emotion of psychiatry». British Journal of Psychology, 172: 373-375.

Глава 9. Эмоции удовольствия1 Buell, H. (ed.). 1999. Moments. New York: Black Dog and Leventhal. См. с.108.2 See, for example, Synder, C. R. & Lopez, S. J. (eds.). 2002. The Handbookof Positive Psychology. New York: Oxford University Press. Критическийанализ этой работы см.: R. Lazarus. Forthcoming. «Does the positivitymovement have legs?» Psychological Inquiry.3 Fredrickson, B. L. & Branigan, С. 2001. «Positive emotions». In T. J.Mayne & G. A. Bonanno (eds.), Emotions: Current Issues and FutureDirections. New York: The Guilford Press. См. с. 123-151.4 Рассуждения о юморе см.: Ruch. W. & Ekman, P. 2001. «The expressivepattern of laughter»: A. W. Kaszniak (ed.), Emotion, Qualia, andConsciousness. Tokyo: Word Scientific Publisher. См. с. 426-443. См. также:Bachorowski, J. & Owren, M. J. 2001. «Not all laughs are alike: Voiced butnot voiced laughter readily elicits positive affect». PsychologicalScience, 12: 252-257.5 Я не имею в виду настроение, при котором человек чувствует себярасслабленным, спокойным и удовлетворенным в течение нескольких часов, очем рассказывалось на с. 75—76.* Ранее я использовал термин «благоговение» для того, что теперь я называюизумлением. Это изменение было вызвано тем, что писательница Клаудия Сорсбиуказала мне на то, что благоговение в соответствии с определением, данным вOxford English Dictionary содержит в отличие от изумления элемент страха иопасения.6 Ekman, P. 1992. «An argument for basic emotions». Cognition and Emotion,6: 169-200.7 Keltner, D. & Haidt, J. Forthcoming. «Approaching awe, a moral,aesthetic, and spiritual emotion». Cognition and Emotion.8 Спасибо Пролу Кауфману, указавшему мне, что я пропустил эту эмоцию.

Приложение 3509 Я консультировался у другого итальянского эксперта по эмоциям, которыйподтвердил, что fiero вероятно, является наилучшим словом для описаниятого, что я имею в виду, хотя он также назвал и другое возможное слово —appagato. Я выбрал fiero потому что его звучание лучше соответствуетпереживаемому ощущению. Но слово само по себе ничего не значит; здесь важнопросто уточнить другой тип получаемого наслаждения.* Психолог Майкл Льюис использует термин «гордость» для обозначении того,что я называю fiero, подчеркивая отличие гордости от спеси, но при этом онотмечает, что многие не могут отличить гордость в смысле fiero от спесивойгордости, от чувства удовлетворения или от ощущения своей эффективности.10 Lewis, М. 2000. «Self-conscious emotions». In М. Lewis & J. Haviland-Jones (eds.), The Handbook of Emotions. 2nd edition. New York: The GuilfordPress.11 Rosten, L. 1968. The Joys of Yiddish. New York: Pocket Books. См. с.257.12 Там же.13 Haidt, J. 2000. «The positive emotion of elevation». Prevention andTreatment, 3.14 Lazarus, R. & Lazarus, B. N. 2001. «The emotion of gratitude». Paperpresented at a meeting of the American Psychological Association, SanFrancisco, Calif.15 Smith, R. H., Turner, T. J., Garonzik, R., Leach, C. W., Vuch-Druskat,V. & Weston, С. M. 1996. «Envy and Schadenfreude*. Personality and SocialPsychology Bulletin, 22:158-168, Brigham, N. L., Kelso, K. A., Jackson, M.A. & Smith, R. H. 1997. «The roles of invidious comparison anddeservingness in sympathy and Schadenfreude». Basic and Applied SocialPsychology, 19: 363-380.16 Я благодарен Дженни Бир за то, что она обратила на это мое внимание.17 Интересную трактовку любви см.: Solomon, R. С. 1988. About Love. NewYork: Simon & Schuster. Анализ недавнего исследования романтической любви,которая трактуется как эмоция, см.: Hatfield, Е. & Rap-son, R. J. 2000.«Love and attachment processes». In Lewis and Haviland-Jones, The Handbookof Emotions.18 See the following articles: Diener, E. 2000. «Subjective well-being: Thescience of happiness and a proposal for a national index». AmericanPsychologist, 55: 34-43; Myer, D. G. 2000. «The funds, friends, and faithof happy people». American Psychologist, 55: 56-67.19 Анализ этого и других сходных исследований см.: Averill, J. R. & More,Т. A. 2000. «Happiness». In Lewis and Haviland-Jones, The Handbook ofEmotions. См. c. 663-676.20 Там же.21 Peterson, С. 2000. «The future of optimism». American Psychologist, 55:44-55.22 Анализ этого и других новых результатов см.: Danner, D. D., Snowdon, D.А. & Friesen, W. V. 2001. «Positive emotions in early life and longevity:Findings from the nun study». Journal of Personality and Social Psychology,80: 804-813.23 Peterson, «The future of optimism».24 Там же. См. с. 49.25 Ekman, P. 1992. «An argument for basic emotions». Cognition and Emotion,6: 169-200.26 Frank, M. G., Ekman, P. & Friesen, W. V. 1993. «Behavioral markers andrecognizability of the smile of enjoyment» .Journal of Personality andSocial Psychology, 64: 83-93. Frank, M. G. & Ekman, P. 1993. «Not allsmiles are created equal: The differentiation between enjoyment and non-enjoyment smiles». Humor, 6: 9-26.

Приложение 35127 Duchenne de Boulogne, G. B. 1990. The Mechanism of Human FacialExpression. Translated and edited by A. Cuthbertson. New York: CambridgeUniversity Press. (Оригинальное издание 1862 г.)28 Там же. См. с. 72.29 Ekman, P., Roper, G. & Hager, J. С. 1980. «Deliberate facial movement».Child Development, 51: 886-891.30 Darwin, C. 1998. The Expression of the Emotions in Man and Animals. 3rdedition. New York: Oxford University Press.31 Ekman, P. & Friesen, W. V. 1982. «Felt, false and miserable smiles».Journal of Nonverbal Behavior, 6(4): 238-252.* Хотя я не ожидаю, что десятимесячные младенцы могут лгать, изображая налице улыбку «не по Дюшену» при виде незнакомых людей, в этом возрасте ониспособны изображать общительную улыбку — ту улыбку, которую мы изображаемна протяжение всей своей жизни, когда впервые встречаем незнакомых намлюдей.32 Fox, N. A. & Davidson, R. J. 1987. «Electroencephalogram asymmetry inresponse to the approach of a stranger and maternal separation in 10-monthold children». Developmental Psychology, 23: 233-240.33 John Gottman, University of Washington, Seattle. 2000. Из личных беседавтора.34 Keltner, D. & Bonanno, G. A. 1997. «A study of laughter anddissociation: Distinct correlates of laughter and smiling duringbereavement». Journal of Personality and Social Psychology, 4: 687-702.35 Harker, L. & Keltner, D. 2001. «Expressions of positive emotion inwomen's college yearbook pictures and their relationship to personality andlife outcome across adulthood». Journal of Personality and SocialPsychology, 80: 112-124.36 Konow, James D. & Earley, Joseph E., как сообщается в The New YorkTimes, May 19, 2001, c. 17.37 Ekman, P., Davidson, R. J. & Friesen, W. V. 1990. «Emotional expressionand brain physiology II: The Duchenne smile». Journal of Personality andSocial Psychology, 58: 342-353.38 Ekman, P. 1985. Telling Lies: Clues to Deceit in the Marketplace,Marriage, and Politics. New York: W. W. Norton. See page 153.

Глава 10. Ложь и эмоции1 Ekman, P. and Friesen, W.F. «Nonverbal Leakage and Clues to Deception.Psychiatry, 1969, 32, 88-105.2 Haggard, Ernest A. and Isaacs, Kenneth S. 1966. «Micro-momentary FacialExpressions as Indicators of Ego Mechanisms in Psychotherapy». In Louis A.Gottschalk & Arthur H. Auerbach (eds.), Methods of Research inPsychotherapy. New York: Appleton-Century-Crofts.3 Я благодарен Марди Горовицу за предоставленную возможностьпроанализиовать результаты интервью с пациентами, которые подавляли в себеопределенные эмоции.4 Dean, John. 1976. Blind Ambition. New York: Simon & Shuster.5 Ekman, P. 1985. Telling Lies: Clues to Deceit in the Marketplace,Marriage, and Politics. New York: W. W. Norton. Третье издание выпустило«W. W. Norton» в 2002 г.6 Porter, S., Yuille, J.C., and Birt, A. 2001. «The Discrimination ofDeceptive, Mistaken, and Truthful Witness Testimony». In R. Roesch, R. R.Corrado, and R. Dempster (eds.), Psychology in the Courts: InternationalAdvances in Knowledge. New York: Routledge.7 Duchenne de Boulogne, G. B. 1990. The Mechanism of Human FacialExpression. Перевод и редактирование выполнены: A. Cuthbertson. New York:Cambridge University Press. (Оригинальное издание 1862 г.)

Приложение 3528 Mark Frank, PhD, Associate Professor, Communications Department, StateUniversity of New York, Buffalo.9 Gladwell, Malcolm. 2005. Blink: The Power of Thinking Without Thinking.New York: Little, Brown.10 Kassin, S.M. & Fong, C.T. 1999. «I'm Innocent!: Effects of Training onJudgments of Truth and Deception in the Interrogation Room». Law & HumanBehavior, 23: 499-516.

Заключение. Жизнь с эмоциями1 О том, что я называю эмоциональными профилями, см. также: Hemenover, S.Н. Forthcoming. «Individual differences in mood course and mood change:Studies in affective chronometry». Journal of Personality and SocialPsychology; Davidson, R. J. 1998. «Affective style and affectivedisorders». Cognition and Emotion, 12: 307-330.2 В 1872 г. Чарльз Дарвин утверждал, как я полагаю, справедливо, что именнонаше внимание к себе, в особенности к нашему внешнему виду, вызывает у нассмущение, испытываемое в равной мере и в ответ на похвалу, и в ответ накритику.3 О стыде см.: Scheff, Т. 2000. «Shame and the social bond». SociologicalTheory, 18: 84-98; см. также: Smith, R. 2002. «The role of public exposurein moral and nonmoral shame and guilt». Journal of Personality and SocialPsychology, 83(1): 138-159. On embarrassment, see Rowland, S. & Miller, I.1992. «The nature and severity of self-reported embarrassingcircumstances». Personality and Social Psychology Bulletin, 18(2): 190-198.4 Keltner, D. 1995. «Signs of appeasement: Evidence for the distinctdisplays of em-barrassment, amusement, and shame». Journal of Personalityand Social Psychology, 68: 441-454. See my chapter challenging thesefindings in Ekman, P. 1997. «Conclusion: What we have learned by measuringfacial behavior». In P. Ekman & E. L. Rosenberg (eds.), What the FaceReveals. New York: Oxford University Press. См. с. 469-495.5 О зависти можно прочитать: Salovey, P. (ed.). 1991. The Psychology ofJealousy and Envy. New York: The Guilford Press. См. также гл. 10 взамечательной книге: Ben Ze'ev, А. 2000. The Subtlety of Emotions.Cambridge, Mass.: MIT Press.6 Davidson, R. J., Scherer, K. R. & Goldsmith, H. H. 2003. Handbook ofAffective Sciences. New York: Oxford University Press.

Послесловие1 Goleman, D. 2003. Destructive Emotions: How Can We Overcome Them? NewYork: Bantam Books.2 Пока что по этой теме практически не проводилось никаких исследований.Описанные мной сведения основаны на результатах моих бесед с людьми,которые, по моему личному опыту, обладают импульсивной осведомленностью.Они сообщают, что она доступна им не всегда.3 Я беседовал с профессором Университета Висконсина Ричардом Дэвисом и сего святейшеством далай-ламой.4 Bennett-Goleman, Т. & the Dalai Lama. 2002. Emotional Alchemy: How theMind Can Heal the Heart. New York: Three Rivers Press. Wallace, A. &Quirolo, L. (eds.). 2001. Buddhism with an Attitude. Ithaca, N. Y.: SnowLion Publications. Kabat-Zinn, J. 1995. Wherever You Go There You Are:Mindfulness Meditation in Everyday Life. New York: Hyperion.

Приложение 3535 Ekman, P. 1985. Telling Lies: Clues to Deceit in the Marketplace,Marriage, and Politics. New York: W. W. Norton. Третье издание выпустило «W. W. Norton» в 2002 г.6 Ekman, P. In preparation. Готовится к печати: Reading Faces. Princeton,N. J.: Educational Testing Service.

Приложение. Тест на распознавание выражений лица1 Bugental, D. В., Shennum, W., Frank, М. & Ekman, P. 2000. «"True Lies":Children's abuse history and power attributions as influences on deceptiondetection». In V. Manusov & J. H. Harvey (eds.), Attribution, CommunicationBehavior, and Close Relationships. Cambridge: Cambridge University Press.См. с. 248-265.2 Ekman, P., O'Sullivan, M. & Frank, M. 1999. «А few can catch a liar».Psychological Science, 10: 263-266. Ekman, P. & O'Sullivan, M. 1991. «Whocan catch a liar? » American Psychologist, 46: 913-920.

Documents

Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь / Пол Экман. 2010