ББК 63.3(2)УДК 94/47

Т 47Рецензенты:

академик А.О. Чубарьян,доктор исторических наук Л.М. Дробижева

Тишков В.А.Этнология и политика. Научная публицистика. – М.: Наука.

2001. – 240 с.ISBN 5-02-008799-8В сборник публицистических работ известного российского этнолога, дирек-

тора Института этнологии и антропологии Российской академии наук, бывшегоминистра по делам национальностей, профессора В.А. Тишкова включены наибо-лее важные статьи последнего десятилетия, в которых был выдвинут ряд фунда-ментальных концептуальных положений и теоретических новаций о природе фе-номена этничности, основах устройства многоэтничных государств, государствен-ного устройства России, стратегии и механизмов национальной политики. Авторанализирует природу национализма, сепаратизма и экстремизма, принципы утвер-ждения толерантности и культуры мира, пути предотвращения конфликтов и наси-лия, дает оригинальные оценки общественных трансформаций в России с точкизрения социально-культурной антропологии.

Для широкого круга ученых-обществоведов, политиков, преподавателей истудентов.

По сети “Академкнига”

Научное издание

Тишков Валерий Александрович

ЭТНОЛОГИЯ И ПОЛИТИКАНаучная публицистика

Утверждено к печати Ученым советом Института этнологиии антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН

Зав. редакцией Н.Л. Петрова. Редактор В.М. ЧерeмныхХудожественный редактор В.Ю. Яковлев. Технический редактор О.В. Аредова

Корректоры О.Е. Русакова, Е.Л. Сысоева

ЛР № 020297 от 23.06.1997

Налоговая льгота – общероссийский классификатор продукцииОК-005-93, том 2; 953000 – книги, брошюры

Подписано к печати 12.11.2001. Формат 60 × 901/16. Гарнитура Балтика. Печать офсетнаяУсл.печ.л. 15,0. Усл.кр.-отт. 15,5. Уч.-изд.л. 14,2. Тираж 2120 экз. Тип зак.

Издательство “Наука”. 117997 ГСП-7, Москва В-485, Профсоюзная ул., 90

E-mail: secret@naukaran.ru Internet: www.naukaran.ru

ППП “Типография “Наука”. 121099, Москва, Шубинский пер., 6

ISBN 5-02-008799-8 © В.А. Тишков, 2001© Издательство “Наука”, 2001

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие ................................................................................................... 4

РАСПАД СССР И КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОИСКИ

Народ, нация, государственность............................................................... 13О советском этнонационализме ................................................................. 20Тяжело Союз сохранить, еще труднее разрушить.................................. 26“Смертельный гамбит” национальной политики.................................... 32Самоопределение народов и целостность России .................................. 37Политика многокультурности..................................................................... 41Что есть самоопределение? ......................................................................... 49Плач по концепции........................................................................................ 55

ОСМЫСЛЕНИЕ НОВЫХ ПРОБЛЕМ

Русские вне России: мифы и политика ..................................................... 61О переписи населения ................................................................................. 68Российская политика в отношении зарубежных соотечественников 74Зарубежные соотечественники: концепция и политика....................... 80Прощание с пятым пунктом ........................................................................ 88Национальности и паспорт .......................................................................... 93Социальная природа института прописки ............................................... 98Культура толерантности в России.............................................................. 104Стратегии противодействия экстремизму ............................................... 112Феномен сепаратизма................................................................................... 122

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА РОССИЙСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ

Межэтнические отношения и конфликты: перспективы нового ты-сячелетия ........................................................................................................ 135Этнический федерализм: российский и международный опыт .......... 147Теория этноса и культурный фундаментализм ...................................... 160Этничность, право и закон........................................................................... 171Антропология российских трансформаций ............................................ 183Миф о демографической катастрофе в России....................................... 202Язык и алфавит как политика ..................................................................... 215Кризисная парадигма в России.................................................................. 223

ИТОГОВЫЕ ДЕФИНИЦИИ

Этнос или этничность? ................................................................................. 229О нации............................................................................................................ 234

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ученому-этнологу не так просто издавать книгу, в названиикоторой слова “политика” и “публицистика” могут насторо-жить постороннее академическое ухо. Слово политика для не-которых исследователей этноисторических проблем кажетсяпочти ругательством, а слово публицистика пугает возможно-стью отступления от научных стандартов. После 35 лет занятийнаукой (моя первая научная работы была опубликована в1966 г.) эти опасения мне не кажутся столь серьезными, и дляэтого есть особый резон.

Во-первых, фактически нет обществоведческих занятийвне политики, а тем более вне поля властных и идеологическихвзаимодействий. Этнологическая наука, изучающая культур-ное многообразие людей и человеческих сообществ, да еще вмногоэтничной стране, не может быть в стороне от политики.Более того, в бывшем СССР и в новой России последние полто-ра десятка лет именно эта дисциплина оказалась одной из наи-более востребованных в ходе радикальных общественныхтрансформаций. Пожалуй, нигде и никогда столько много про-фессиональных этнографов и близких им по занятиям общест-воведов не совершили “обряд перехода” из профанного в са-кральное, т.е. участвовали во власти или в активной политиче-ской деятельности. Достаточно привести примеры политиков“первого уровня”: Г.В. Старовойтова в России, Л. Чибиров иА. Чочиев в Южной Осетии, А. Галстян и А. Мкртчян в Арме-нии, В.Г. Ардзинба в Абхазии. Трое из них трагически погиблив жестокостях нашего времени. Десятки лидеров так называе-мых национальных движений от имени разных этнических со-обществ вышли из среды этнографов, филологов, фольклори-стов и им подобных.

Прожитые полтора десятилетия нуждались в гуманитари-ях, а сами гуманитарии были активными участниками и соавто-рами свершающихся событий. Хорошо или плохо, когда стольмного ученых-гуманитариев прямо или косвенно, с энтузиаз-мом или без него, участвуют в политике, а значит, в управлении

4

и в переустройстве общества, – вопрос не такой однозначный.Французский философ М. Фуко считал, что лучше держатьсяподальше от гуманитариев с их часто утопическими проектамив то время, когда управленцы заняты делом общественного пе-реустройства. Другие, наоборот, уверены, что без научныхконцепций и без ученых управлять и переустраивать обществоневозможно. В любом случае, в культурно сложных сообщест-вах всегда есть потребность в дополнительном знании “друго-го” (языка, обычаев, интересов, связей, мировидения), а такжесуществуют специфические проблемы организации и управле-ния обществом, которые требуют общественного соучастияученых-этнологов. Я уже давно пришел к выводу, что “научноеуправление обществом” есть химера, но и управление общест-вом без добротной научной экспертизы – безответственнаяимпровизация.

Во-вторых, что касается жанра научной публицистики, тоздесь также необходимы некоторые разъяснения. Многие уче-ные-гуманитарии занимались публицистическим трудом чащевсего не ради заработка, а из желания довести как можно быст-рее свое знание или мнение до более широкой аудитории. Сре-ди отечественных и зарубежных этнографов и антропологовможно назвать таких выдающихся публицистов, как Н.Н. Мик-лухо-Маклай, В.Г. Тан-Богораз, С.В. Максимов, В.К. Арсеньев,М.А. Чаплицкая, Р.Ф. Итс, Ю.Б. Симченко, Ф. Боас, М. Мид. В эт-нологии публицистика имеет еще и важный просветительскийаспект, а также гуманистическое содержание, если она не на-правлена на распространение расистских и ксенофобских воз-зрений или фантастических вымыслов об экзотике “дикарей”.

Следует сказать, что в отечественной литературе по этниче-ским сюжетам за последние годы было сочинено достаточномного банальностей и злобных вымыслов: от запальчивых бро-шюр, издаваемых от имени разных ассоциаций и ассамблей, дочеловеконенавистнического сочинения “Убить империю” сто-ронника “деколонизации современной русской империи” Айдара Халима. В то же самое время в газетах и популярныхжурналах было опубликовано огромное число материалов, ос-нованных на полевой этнографической работе и других изы-сканиях. Через них российское общество узнало много новогоо самом себе и о внешнем мире. Ряд моих коллег по цеху(С.А. Арутюнов, А.В. Головнев, Л.М. Дробижева, Д.М. Исхаков,О.А. Мурашко, Н.И. Новикова, Н.А. Томилов, Я.В. Чеснов идругие) выступали в последние годы с публицистическимистатьями, фильмами и телепередачами на злободневные темы.Многие этнологи в российских республиках стали одними изсамых читаемых авторов и героями телепередач. Можно ска-зать, что в 1990-е годы в стране родилась этнологическая публи-

5

цистика, родилась в дебатах и с острыми реакциями обычныхчитателей и профессиональных коллег. Но в целом это явлениепредставляет собой позитивный процесс, помогающий разви-тию науки и утверждению ее статуса в российском обществе.

С конца 1980-х годов, особенно после избрания директоромИнститута этнографии АН СССР в 1990 г., внешние обстоя-тельства и административное положение побудили меня отло-жить почти готовую работу о коренном населении КанадскогоСевера и обратиться к отечественной тематике, которая сталаболее интересной и открытой для академического анализа.Уже первые публикации в журнале “Коммунист” и в “Литера-турной газете” в 1989 г. встретили неравнодушную реакцию.Один из “разработчиков” национальной политики в советскоевремя обвинил меня через газету “Правда” в тяжком грехе:“некоторые специалисты подвергают сомнению саму нацио-нальную государственность” (на общепринятом языке речь,понятно, шла об этнотерриториальной автономии в форме со-ветских союзных и автономных республик). Тем не менееименно мне – делегату ХХVIII съезда КПСС пришлось вместес эстонским академиком Пальме в кабинете заведующего От-делом межнациональных отношений ЦК КПСС В.А. Михайло-ва писать резолюцию съезда по национальному вопросу. Досих пор убежден, что это был добротный документ, ибо сфор-мулированная тогда впервые цель национальной политики –создание благоприятных условий для социального преуспева-ния и развития культур всех народов страны – сохраняетсвою действенность и по сегодняшний день. Тогда же, в 1990 г.,найти эти новые слова вместо набивших оскомину фраз одружбе народов и интернационализме было не так просто.

Затем были публичные размышления об ограничителяхдоктринального наследия этнонационализма, о более сложномпонимании феномена нации не только в этническом, но и в гра-жданском смысле, о реализации прав народов не только черезформу внутреннего государственного самоопределения, но ичерез форму экстерриториальной национально-культурной ав-тономии, наконец, о России как о национальном государстве вобщемировом понимании этого термина. Было бы неискреннезаявлять, что подобные фундаментальные проблемы представ-лялись для меня полностью ясными, тем более по части их при-менимости для тогдашнего СССР, а затем для Российской Фе-дерации. Кроме того, в диалоге политики и науки одних идейнедостаточно. Речь должна идти о восприимчивости тех илииных теоретических новаций и основанной на них переоценкеполитической практики.

Здесь есть, как минимум, две проблемы, осознание которыхпришло несколько позднее. Прежде всего слишком резкое фор-

6

мулирование той или иной полезной ревизии может встретитьотторжение коллег из экспертного сообщества: ученые, особен-но представители старшего поколения, не очень любят радикаль-но менять свои взгляды, если они сами не участвуют в данном пе-ресмотре и не являются его соавторами. Эту “реакцию Винни-Пуха” (“Какой-то кролик знает букву А!?”) мне пришлось ощу-щать не один раз, в том числе и в драматической ситуации, когда,уже работая в Правительстве Российской Федерации, я написалпроект концепции государственной национальной политики,против которого выступили мои ближайшие партнеры по этойсфере государственного управления из числа советников прези-дента и руководства Верховным Советом. Г.В. Старовойтова по-считала, что в концепции скрывается попытка “упразднить рес-публики”. Р.Г. Абдулатипов обратился через “Независимую газе-ту” с открытым письмом к Б.Н. Ельцину, обвинив “безнациональ-ных ученых” и Госкомнац в попытке заменить нации на некое“согражданство”. Позднее оба признали необходимость утвер-ждения в стране понятия многоэтничной гражданской нации на-ряду с безраздельно господствовавшим понятием культурной на-ции или этнонации, но изрядную долю непонимания и упрощен-ного критицизма мне пришлось испытать.

В такой ситуации, когда научно-публицистическая работасодержит новое для политики слово, ее автор должен быть го-тов к тому, что встретит отторжение, если он не позаботился опривлечении союзников для введения инноваций, или к вре-менному запаздыванию восприятия научных положений поли-тиками, или даже к забвению своих взглядов и рекомендаций.Но в конечном счете ничего не пропадает даром. Даже напи-санное десять лет назад может пригодиться в сегодняшнем дне,если оно уже не стало общим достоянием без определенногоавторства.

Момент радикальных переосмыслений был порожден нетолько горбачевской либерализацией, но и связан с самым дра-матическим событием нашей недавней истории – распадомСССР в 1991 г. и образованием новых постсоветских госу-дарств. На эту тему отечественными и зарубежными историка-ми, политологами, этнологами уже написано немало. Едва ликто может похвалиться, что в момент распада и сразу послесмог осознать весь смысл и все последствия произошедшего.Тем более это касается написанного по следам события. Мнетоже было трудно включить в данную книгу опубликованную всентябре 1991 г. статью под названием “Тяжело Союз сохра-нить, еще труднее разрушить”. Но все же ее текст вошел безизменений, чтобы показать не только ограниченные возмож-ности “научного предвидения” в стохастическом характере са-мого политического процесса, но и необходимость продумыва-

7

ния важнейших политических решений. Если первое (предви-дение) действительно невозможно, то политическая импрови-зация просто недопустима.

Проблема поиска оптимальной формулы вновь образовав-шихся государств с разделенным границами культурно близ-ким населением остается актуальной и сегодня. Я глубоко убе-жден, что не только нулевой вариант гражданства, но и откры-тое гражданство должны были бы быть наилучшей стратегиейпостсоветской политики, хотя бы на десятилетие. Также я уве-рен, что неосуществимы варианты нациестроительства на эт-нической основе. Культурный плюрализм на основе двуязычияили многоязычия и принцип равнообщинности вместо форму-лы “нация и меньшинства” рано или поздно придет в ряд странбывшего СССР.

Не могу судить определенно о возможности федерализа-ции других многоэтничных государств бывшего СССР, носудьба российского федерализма была предметом моих раз-мышлений. Как и в начале 1990-х годов, моя позиция, основан-ная на мировом опыте многоэтничных государств, сводится кбезусловному признанию необходимости существования вРоссии элементов этнического федерализма, а значит, его не-избежной асимметрии и содержательной подвижности. Приз-нанное разнообразие и есть целостность и даже “единое про-странство”, что совсем не означает однообразие, которого хо-тели бы некоторые эксперты и политики.

Особое место в моей публицистике заняло освещение не-которых государственных процедур, имеющих жизненное зна-чение для сферы межэтнических отношений. Это – вопросыпереписи населения, фиксации в гражданских паспортах на-циональности и прописки, смены алфавитов и другие. Не верю,чтобы газетные статьи или представленные в государственныеорганы рекомендации ученого могли стать решающими дляпринятия важных государственных решений. Но какие-то под-вижки происходят не без их влияния. Промежуточная пере-пись населения 1994 г. по моему предложению имела новый по-рядок вопросов о языке и о национальности, и этот порядок сохранится в предстоящей переписи 2002 г. В тоже время мнепришлось признать (не без влияния коллег по институту) невозможность отказа от “встречного” списка народов в ходеновой переписи, а также неосуществимость права граждануказывать в ходе переписи множественную этническую при-надлежность.

Мой академический подход к конструктивистской природеэтничности натолкнулся на мощную политическую традицию иинерцию массового сознания россиян видеть в национальностипочти врожденную и неотъемлемую характеристику личности.

8

В этой ситуации можно будет считать шагом вперед, что в ходепереписи 2002 г. часть граждан укажет более сложную этниче-скую идентификацию (осетин-дигорец или осетин-иронец на-ряду с просто осетин или осетинка; мордвин-эрзя или мордвин-мокша наряду с просто мордвин или мордовка). До возможностиуказывать такие, например, варианты, как русский еврей, куба-чинец-даргинец, цумандинец-аварец или русский-украинец, какэто мною предлагалось, общество и эксперты пока не созрели, аможет быть, такого в России долго не будет. Осюда один полез-ный вывод для ученого: слишком “тонкая” наука – это головнаяболь для политика. Политика всегда проще, хотя и изощреннее.Наука должна быть многоголосной, иначе перестанет быть нау-кой. Политика, точнее власть, должна говорить одним голосом,чтобы быть эффективной.

И все же мне хочется претендовать на авторство одной изобновленческих государственных процедур – это исключениеиз российских паспортов графы о национальности. Ясно, чтостоль важное решение состоялось под влиянием общемировыхдемократических стандартов, но впервые вопрос был постав-лен в моих статьях в газетах “Известия” и “Независимая газе-та”, которые публикуются и в данной книге. Казалось бы, этно-лог не должен выступать с подобной инициативой, ибо бытовоемышление может трактовать ее как попытку “отменить нацио-нальности” и всех сделать только “россиянами”. Собственно,так и отреагировало большинство членов Ученого совета Ин-ститута этнологии и антропологии РАН, когда я поставил этотвопрос на обсуждение. Но моя позиция заключается в том, чтоэтнология как наука от новой формы паспортов не пострадает,а граждане – безусловно выиграют.

Что касается национальности “россиянин”, то миллионымоих сограждан уже научились писать в этой графе слово“Россия”, когда им приходится получать заграничные паспор-та или иностранные визы. От этого они не перестали осозна-вать себя татарами, русскими или башкирами, ибо опять жеречь идет о двойном понимании категории “национальность”:в этнокультурном и в гражданском смыслах. При жизни визоляции от внешнего мира такие тонкости национальной по-литики были не нужны. Сейчас они необходимы, как и заме-на самого термина “национальная политика” на термин “эт-ническая политика”.

Кое-что в обсуждаемых вопросах осталось дискуссионным,причем как среди ученых, так и среди политиков. Именно к та-ковым относится вопрос о переходе с кириллицы на латиницу вРеспублике Татарстан. Я испытывал чувство личной неловкостиперед своими добрыми друзьями и нелегкими оппонентами в Та-тарстане, публикуя статью “Язык и алфавит как политика”, на-

9

печатанную ранее в газете “Труд”. Но еще худшей моральнойпозицией была бы потакающая комплиментарность, в которойпоследние годы купались мои казанские коллеги в глазах зару-бежных экспертов. Нежелание столичных ученых ставить не-удобные вопросы перед коллегами и политиками в российскихреспубликах и в других регионах, а тем более выступать с крити-кой часто объясняется опасением испортить отношения с “изу-чаемыми народами” или возможностью получить обвинение внеблагодарности за гостеприимство. Но в такой позиции мневидится скрытая форма унижающего патернализма, отказ в рав-ном партнерстве. А это еще хуже. Пусть лучше будут критика издоровые дебаты. А если невозможно прийти к общему мнению,как, например, по вопросу о реформе графики, тогда есть двавыхода: через имеющиеся полномочия и правовые процедурыполитики в Казани могут навязать свою волю, оставив дебатыученым, или отложить решение вопроса на будущее. Нельзя тер-петь социальную неустроенность и открытое насилие, а с графи-кой подождать можно, чтобы не делать поспешных и дорогихэкспериментов над детьми и родителями. В любом случае самоеплохое – это амбиции и излишняя драматизация, как со сторо-ны политиков, так и со стороны ученых. Если в Татарстане пе-рейдут на латиницу, моя статья останется приметой нереализо-ванной позиции, к чему ученый должен быть всегда готов. Еслиреформа не состоится, то чувство торжества тоже не из самыхлучших: воленавязывание даже через академические аргументыне может приносить полного удовлетворения.

Основная часть книги содержит работы двух последних лет,когда в моих интересах отошли на второй план метадебаты поповоду концепций и теоретических основ российской государ-ственности, а также проблемы этнонационализма. На первыйплан вышли такие сюжеты, как обеспечение мира и предотвра-щение насилия, особенно в регионах с самой сложной этниче-ской мозаикой (Северный Кавказ и Поволжье), проблемы, свя-занные с такими новыми вызовами, как экстремизм и сепара-тизм. В книгу не включены статьи по проблемам чеченской вой-ны, поскольку в 2001 г. в издательстве “Наука” вышла моя моно-графия “Общество в вооруженном конфликте: этнография че-ченской войны”, в которой подведен итог научных изысканийпо этой трагической и сложной теме.

Самым важным для меня в последнее время стал вопрос обоценке произошедших в России за десять лет трансформаций.Вызвано это было тем обстоятельством, что мои этнографиче-ские наблюдения серьезно разошлись с доминирующей в об-щественно-политическом дискурсе парадигмой кризиса. Пос-ледняя основана не только на политических или психологиче-ских мотивациях, но и на многочисленных разработках социо-

10

логов, экономистов, демографов, политологов, которые ис-пользуют макроанализ, массовые обследования и замеры об-щественного мнения. Этнографический метод включенногонаблюдения, будь это рязанская деревня, маленький уральскийгородок или московский мегаполис, а также путевые наблюде-ния во многих городах и регионах России тоже обладают своейпроверенной легитимностью, и их достоверность может бытьне меньшей, чем профессиональный социологический опросили официальная статистика. Наблюдая с вершины Дербент-ской крепости размеры и материал крыш домов, махачкалин-ский рынок и внешний вид местных жителей, а также выслу-шивая конкретные жизненные истории, этнограф не можетпринять господствующее определение Дагестана как самогодепрессивного региона, как “зоны бедности”, куда некоторыенаши специалисты по народонаселению зачислили весь Север-ный Кавказ. Жизненная повседневность и произошедшие пе-ремены, включая новые источники доходов и новые социаль-ные механизмы использования и перераспределения матери-альных благ, оказались пропущенными или намеренно незаме-ченными как экспертами, так и политиками. Феномен ритори-ки жалоб как частная стратегия и как политический торг частовоспринимается как реальность, а психологическая бед-ность – как бедность действительная.

В своих публицистических работах последних двух лет мнепришлось вступить в серьезную полемику не только со многи-ми коллегами, но и с представителями власти, включая и прези-дента В.В. Путина, который во время недавней встречи с прези-дентом Финляндии назвал Россию “очень бедной страной”.Еще более вызывающими выглядят сравнения нашей страны с“Верхней Вольтой на вечной мерзлоте”, которые делаются мно-гими зарубежными экспертами по России. Мифы о “вымира-нии нации”, о “геноциде народа”, о “криминальном государст-ве под пиратским флагом” и даже о всеобщем “обвале” мноюне воспринимаются как научные, не говоря уже об их самораз-рушительном воздействии. Мой противоположный вывод со-стоит в том, что в России за последние десять лет подавляющеебольшинство населения стало жить лучше, хотя и сложнее сточки зрения приспособления к новым условиям и необходи-мости принимать решения. Это ни в коей мере не есть некаяобщественная терапия, а достаточно обоснованная исследова-тельская позиция, хотя и выраженная в публицистическойформе. Пока такой взгляд на современную Россию выглядитэпатирующим, а некоторым моим критикам представляетсяповерхностным заблуждением, которое не к лицу директоруакадемического института. Но я уверен, что и в данном вопро-се у меня будет все больше сторонников.

11

В новейших исследованиях специалистов по современнымроссийским проблемам все больше обнаруживается точек со-прикосновения с моей позицией в оценке феномена этнично-сти, отечественного опыта и перспектив этнической политики,существа российских трансформаций в целом. Ведущие демо-графы А.Г. Вишневский и Ж.А. Зайончковская также говорят одемографической катастрофе в России прежде всего как о ми-фе и о приоритетном значении миграции в нашу страну быв-ших жителей СССР из других стран. Известные социологиЛ.Д. Гудков и Л.М. Дробижева обращают особое внимание надискурсивную природу социальных реалий, особую роль элитв этнополитических мобилизациях и верхушечного конструи-рования различных форм идентичностей, а также массовых на-строений. Философы О.И. Генисаретский и В.С. Малахов пи-шут о символическом производстве этничности и о феноменекультурной сложности на российских материалах. Среди этно-логов и социально-культурных антропологов уже выполненымногочисленные исследования, авторы которых не обремене-ны “системными” или “компонентными” подходами к этносу и,казалось бы, неизживаемыми клише “многонациональности” и“национальной политики”.

Современный научный подход в этнологическом знании, аза ним и в общественной мысли и в практике будет неизбежноутверждать свои позиции, несмотря на инерцию старой догма-тики и некоторые печальные рецидивы ее временного торже-ства. К последним я отношу недавнее введение Высшей атте-стационной комиссией (ВАК) России новой научной специаль-ности под названием “национальные процессы и институты”, атакже вписанное советниками в речь президента В.В. Путинаслово этнос, когда 11 октября 2001 г. в Колонном зале лидер на-ции приветствовал Конгресс соотечественников, проживаю-щих за рубежом.

Подготовка данной книги осуществлялась в рамках грантаФонда Джона Д. и Кэтрин К. Макартуров (№ 00-62746) по теме“Антропология российских трансформаций”. Следует заме-тить, что мое предыдущее обращение в один из зарубежныхнаучных фондов закончилось отрицательным отзывом аноним-ного оппонента, что “лучше в России быть не может, ибо хоро-шо известно, что там зарплаты не платят, а мафия всевластна”.Поэтому я отдаю должное решению Фонда Макартуров и вы-ражаю за эту поддержку свою признательность. Выражаю бла-годарность А.С. Крыловой, Е.Е. Родионовой и О.Г. Симоновойза помощь в подготовке рукописи книги, а Н.Л. Петровой иВ.М. Черемных за содействие в ее редактировании и скоромиздании.

РАСПАД СССРИ КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОИСКИ

НАРОД, НАЦИЯ, ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ*

Долгое время в советском обществознании и в политиче-ской практике господствовало и отчасти сохраняется предста-вление о существовании в СССР “национального вопроса”, ко-торый, как мы полагали до середины 1980-х годов, был “решенокончательно” или, как считаем сейчас, “решен в том виде, какон нам достался от царской России”. Само понятие “вопроса” вобщественном менталитете почти неизбежно связывается с ус-тановкой на его решение. А между тем сам по себе “решенче-ский” подход чреват тем, что не учитывает возможность неми-нуемого возникновения новых проблем и противоречий, зало-женных в самой диалектике жизни многоэтничного государст-ва. Не будет ли более правильным подходить к сфере межэтни-ческих отношений и к возникающим в этой сфере проблемамкак к некой константе нашей общественной жизни, требую-щей гибкого и многовариантного реагирования? Это, конечно,не отменяет необходимости осуществления и в данной сфереглубоких перемен в ходе перестройки, где главными должныбыть терпимость к многообразию и признание несоответствиясегодняшних доктрин и структур стремительно меняющимсяреалиям.

Меня смущает назойливое подчеркивание особо деликат-ного и чувствительного характера так называемых межнацио-нальных отношений. Хотя никто толком не объяснил, почемуэта сфера более деликатна, чем, скажем, сфера материальныхдоходов, семейных отношений или состояния здоровья нашихграждан. Ссылка на деликатность долгое время объясняла мол-чание и бездумное приукрашивание действительности, а в бу-дущем может стать прикрытием для новых безобразий. Из-заэтой установки центральные пресса и телевидение стараютсяобходиться “сбалансированной”, минимальной и самой осто-

13

* Ранее опубликована под тем же названием в форме интервью. См.: Со-ветская культура. 1989. 1 июля (№ 78) C. 3.

рожной информацией. Причем не о самих событиях, а уже ореакции на эти события. Неужели не ясно, что, если не освеща-ются конфликтные ситуации и трагические события, никакиезапаздывающие коммюнике и отцеженные сведения не удов-летворяют общественность. Полугласность и недостаток ин-формации, стремление дать оценочно назидательную интер-претацию приводят к ложным слухам и подозрениям, вызыва-ют взрывную реакцию, ведут к дискредитации как средств мас-совой информации, так и политики Центра.

Заслуживает, на мой взгляд, критики и выражаемая средст-вами информации установка на научный анализ и обсуждениепроблем межнациональных отношений. Что я имею в виду?Вместо того чтобы сообщать о событиях – а это является глав-ным предназначением печати и ТВ, на страницах и на телеэкра-нах сплошные “круглые столы”. Как отличить среди этих вы-сказываний рациональное от неосознанно-расистских сентен-ций типа: “каждый человек должен нести в себе генотип своегонарода”, “интернационализм, всемирная отзывчивость – этогенетическое свойство русского народа”, или осознанно анти-исторических утверждений типа: “единственная страна, незнавшая колоний, это Россия”.

Много ли было пользы от четырех телепередач по вопросаммежнациональных отношений, организованных обществом“Знание” весной 1989 г.? Не интереснее и полезнее ли было быиспользовать телевизионное время и газетные полосы для ин-формации о жизни и проблемах народов в нашей стране? Газе-ты и телевидение более года обходились информацией дейст-вительно “вокруг Карабаха”, а не о самом Карабахе. Ни одногообстоятельного репортажа или очерка о жизни этого края мытак и не получили, кроме полуанонимных реплик перед заез-жими микрофоном и телекамерой.

До сих пор нет настоящей информации о том, где, сколько икак живут в нашей стране российские немцы, крымские тата-ры, турки-месхетинцы. Нет журналистских репортажей из рай-онов тесно контактирующих народов, где непросто складыва-ются межэтнические отношения. Я уж не говорю о мечте любо-го зарубежного журналиста сделать репортаж из уникальныхпо своей этнокультурной специфике районов мира. В СССР та-кими районами остаются места проживания народов Севера,Горного Бадахшана, Кавказа. Повезло недавно русским старо-обрядцам на Аляске: в перелетевшем Берингов пролив “боинге”нашлось достаточно места для советских журналистов, красоч-но поведавших о своих встречах через наши газеты и ЦТ. А по-чему бы не съездить в Богдановский район Грузии, в так назы-ваемые Мокрые горы, где уже около 150 лет живут духоборче-ские общины, и не рассказать об их далеко не простых пробле-

14

мах? Ситуация там такова, что этот островок уникальной куль-туры может исчезнуть под воздействием внешних обстоя-тельств. Набирающие силу грузинские шовинисты даже назва-ния основанных духоборами деревень готовы поменять.

Сейчас немало говорится о том, что идет дружный поискконцепции, некой универсальной формулы межнациональныхотношений. Но вот только контуры спасительной концепцииникак не проясняются. Но я считаю, что наука не должна и неможет дать некую единую и цельную концепцию развитиямежнациональных отношений. А значит, признавая за правя-щей партией право на формулирование наиболее общих прин-ципов, нельзя говорить о единой политической линии и госу-дарственной политике в данном вопросе. Это, на мой взгляд,ненаучный подход к науке и к политике, ибо он исключает раз-нообразие и альтернативность мнений. Индивидуальный по-иск и ответственность ученых за свои взгляды и предложениязаменяются эклектичными “позициями институтов” и т.п. По-лучается, обезличенная наука претендует на некую обезличен-ную сводную концепцию “научного руководства обществом”или “научных основ политики”. Подобными вещами мы зани-мались в нашей стране десятилетиями и в итоге довели общест-во и обществознание до кризиса.

Видимо, все дело в том, что общество и государство не мо-гут строиться и развиваться только по научным конструкциям,будь они в виде идеально-утопических доктрин или в формахконкретно расписанных программ. Выглядит парадоксально,но именно этот путь ближе к тупикам и катастрофам, чем путьвнешне хаотического, менее регламентированного, многовек-торного развития с сильными элементами саморегуляции. Впоследнем случае науке, ученым отводится вполне достойноеместо при выработке политики и принятии решений, когда со-храняются альтернативность и индивидуальность мнений.

Те понятия, которыми мы сегодня оперируем в науке и пра-ктике, не позволяют даже определить, из каких этнических илиисторико-культурных общностей состоит население СССР.Вот только несколько вариантов, которые наиболее частовстречаются в нашем лексиконе: “нации и народности”, “наро-ды и национальности”, “нации, народности и национальныегруппы” и т.д. Здесь мы подходим к трудному разговору, откла-дывать который уже нельзя. Со сталинских времен право наразработку научных основ так называемой национальной по-литики принадлежало философам и представителям историко-партийной науки. Именно ими десятилетиями разрабатыва-лась марксистско-ленинская теория наций и национальноговопроса, писались тысячи книг и брошюр, защищались десяткитысяч кандидатских и докторских диссертаций. Научной всю

15

эту деятельность нельзя назвать уже потому, что отсутствовалее главный компонент – исследовательское начало, т.е. добы-вание нового знания.

До недавнего дня вся эта “наука” сводилась к яростномутолкованию изречений классиков марксизма-ленинизма с до-полнением аргументации в виде цитат из партийных докумен-тов и речей. Специалистов по национальному вопросу маловолновало и то обстоятельство, что их полувековые усилия неоказались признанными международной наукой. А ведь в миретрудятся над аналогичными вопросами сотни ученых, в томчисле симпатизирующих марксизму. Этого не желало замечатьвысокомерное сектантство отечественных обществоведов, об-лаченных в непробиваемый жилет “критики фальсификацийнациональных отношений в СССР”. К сожалению, и в недав-них передачах ЦТ за “круглым столом” по обсуждению проб-лем межнациональных отношений можно было услышать зна-комые окрики: “Надо же знать предел!”

Коснулись все эти окрики и этнографии, судьба которой впрежние времена складывалась непросто. Родившись еще вXIX в. как наука о народах и племенах, собирающая и описыва-ющая предметы традиционной материальной и духовной куль-туры, этнография в СССР в 1920 – начале 1930-х годов превра-тилась в этнологию (“логос” – “знание” подчеркивал аналити-ческие, народоведческие начала науки в отличие от “гра-фос” – “описание”). Затем последовали обвинения в космопо-литизме и грозные проработки. Советским этнографам вновьпришлось облачиться в этнографический кафтан XIX в., номощная традиция, заложенная еще Н.Н. Миклухо-Маклаем иВ.Г. Тан-Богоразом, в целом развивалась. Коллективы ученых вМоскве и Ленинграде остались верны главному принципу –изучению народов, их жизни, культуры, прошлого на основеполевых исследований. Десятилетиями из Института этногра-фии АН СССР ежегодно уезжают около 50 экспедиционныхотрядов в различные районы страны. И хотя в нашем многоэт-ничном государстве наука о народах поставлена в унизитель-ное положение (ученые ютятся по 15 человек в 18-метровыхкомнатах, а бесценные экспедиционные материалы заточены вподвалы), выходящие в последние два десятилетия ежегодно25–30 научных книг сотрудников института составили совет-ским обществоведам репутацию, за которую не стыдно по са-мым строгим меркам сегодняшнего дня. Во всяком случае сре-ди изданий института нет книг с заздравными названиями ти-па “расцвета и сближения наций”, “критики фальсификаций”и им подобных, которые выходили в те же годы.

Вглядываясь еще глубже в советскую историю, стоитвспомнить, что Ленин выдвигал наиболее радикальный прин-

16

цип права наций (как этнических общностей) на самоопределе-ние вплоть до отделения и осуждал принцип национально-культурной автономии. Эта стратегия давала большевикампреимущества в борьбе за власть и сделала возможным ужепод эгидой революционной государственности сохранить тер-ритории царской России. В то же время Ленин верил, что с уст-ранением эксплуатации на основе пролетарской солидарностиэтнические различия, чувства и проявления будут отходить назадний план, а позже отомрут совсем. В это, кстати, верила всялевая социалистическая мысль с конца XIX в. Но конец XX в.выявил иную ситуацию. Культурное многообразие и этниче-ские различия сохранились независимо от социально-полити-ческих условий, а лозунг создания “национальных государств”на этнической основе не реализовался в истории. Более того,попытки построить внутригосударственное административноеделение по этническим границам оказались трудноосуществи-мы из-за усиливающегося смешения людей разных националь-ностей, развития хозяйственных связей, утверждения общеде-мократических гражданских норм.

В современном мире народы сохраняют и отстаивают своюкультурную целостность и специфику гораздо чаще и успеш-нее через различные формы национально-культурной автоно-мии, через развитие регионального и местного самоуправле-ния, через общегосударственное преуспевание. Сегодня прин-цип права наций на самоопределение в его этническом смыслеиз арсенала государственной политики фактически исчез по-всеместно. Это, конечно, не отменяет суверенного права наро-дов на обретение, восстановление или упразднение любыхформ государственности, но только понятие “народ” в данномслучае должно прежде всего заключать в себе гражданские, ане этнические начала. У нас же изначальной категорией, сво-его рода материальными “архетипами” объявляются нации, носодержание этого понятия запутано.

Что такое нация? Берем в руки выпущенный Политизда-том в 1988 г. учебник под редакцией Э.А. Баграмова “Актуаль-ные проблемы развития национальных отношений, интерна-ционального и патриотического воспитания”. На странице 15читаем: “Итак, нация – это историческая общность людей пе-риода становления и развития капитализма (капиталистиче-ский тип нации) или социализма (социалистический тип на-ции), характеризующаяся устойчивой общностью экономи-ческих связей, территории, языка и культурно-психологиче-ских особенностей”.

Когда-то в Европе бытовала шутка: “Нация – это группалюдей, объединенных ошибочными представлениями о своемпроисхождении и общей неприязнью к своим соседям”. Так

17

вот даже в ней видится больше логики и смысла, чем в выше-приведенной цитате, кстати, повторяющей многие аналогич-ные определения в отечественной литературе. Ученые во мно-гих странах все больше приходят к мнению, что дать четкое оп-ределение нации как некоего объективно существующего типасоциальной группировки людей, как типа этнической общно-сти невозможно. Многие полагают, что нация может считать-ся реальностью лишь как субстанция духовной культуры и кол-лективного сознания, как внутригрупповое понятие, а не что-то определяемое учеными или политиками извне. Нация явля-ется выражением общности судеб и интересов членов общест-ва, это своего рода постоянный, неформальный, извечно само-утверждающийся плебисцит. Идея нации оформляется в элит-ной среде того или иного народа и как средство достижения го-сударственного суверенитета и реализуется с достижениемэтой государственности. Нация и государство образуют своегорода симбиоз: если идея нации является необходимой основойдля государства, то в государстве воплощается коллективная“национальная” воля. Другими словами, не среди наций рожда-ются “национальные движения”, а, наоборот, на почве куль-турного и политического национализма оформляется идея на-ции. Не случайно, родившись в Европе в эпоху буржуазных ре-волюций и образования “национальных государств”, идея на-ции, пройдя через этап слияния этого понятия с понятием госу-дарства, ныне явно проявляет признаки умирания. Идея столк-нулась с новым этапом ломки всех государственных перегоро-док на западноевропейском континенте, где идет “разгосудар-ствление” жизни гражданских сообществ. В остальных рай-онах Земли, не испытавших прямого европейского влияния,понятия нация в общественной мысли и практике нет вообще.

Мы же вслед за “великим теоретиком” И.В. Сталиным при-дали понятию “нации” материальные признаки, жестко связавих с республиканским статусом и территориями. Затем сталисрочно формировать “социалистические нации”, составлять ихперечень, закреплять его в конституции. И в результате созда-ли ситуацию, о которой хорошо сказал Ф. Искандер: “Национа-лизм подогревается самой структурой нашего общества, гдеучет национальных интересов, изначально правильный и бла-городный, превратился в дурную формальность”.

Выдвижение в качестве приоритета расширение прав со-юзных республик при том, что в советской Конституции ониопределены как “национальные государства”, на мой взгляд, негармонизирует межэтнические отношения. Ведь есть гражда-не, которые не принадлежат к так называемым коренным на-циям. Такую ситуацию мы уже наблюдаем в Югославии. Нетсомнений, что разрушение вертикальных бюрократических

18

структур и ограничение прерогатив Центра необходимы. Ноэто в равной мере должно касаться не только союзных, но и ав-тономных республик, областей и округов, территориальныхобластей, некоторые из которых по своей численности, хозяй-ственному потенциалу, производимым материальным благамне уступают союзным республикам. Этот процесс должен рас-сматриваться прежде всего как часть процесса общей демокра-тизации, расширения местной автономии и самоуправления.

Включение же этого процесса в контекст и даже в основуперестройки межэтнических отношений неминуемо ведет кабсолютизации фактора “национальной государственности”.Последняя, кстати, никогда в прошлом, а тем более в современ-ной ситуации сама по себе не гарантирует обеспечения правнародов, их свободного развития и, наоборот, зачастую порож-дает ложные атрибуты власти и престижные формы культурыдля доминирующей или “коренной” в пределах данной госу-дарственности национальности.

В многоэтничных по своему составу населения республи-ках всегда имелась, а сейчас еще более возрастает тенденциярассматривать государственность, а вместе с этим и террито-рию как исключительную собственность народа, давшего на-звание республике. В Эстонии, например, самые высокие ру-ководители настаивают на необходимости подчеркивать, чтореспублика является национальным государством эстонскогонарода, в состав которого входят собственно эстонцы как ко-ренная нация, и меньшинства, к которым относятся русские,латыши, финны, евреи и представители других народов. Анало-гичная трактовка дается сейчас и понятию “народ Латвии”. Амежду тем едва ли согласится со статусом “меньшинства” или“некоренных” жителей (а тем более “инородцев”) проживаю-щее в пределах современной Эстонии старожильческое рус-ское население.

В основу концепции гармонизации межэтнических отно-шений должен, на мой взгляд, быть положен принцип обеспе-чения прав народов (а не республик) на путях расширения са-мостоятельности регионов и мест, культурной автономии, а са-мое главное – последовательной гражданской демократиза-ции, включая обеспечение специфических интересов и правотдельной личности, обусловленных принадлежностью к томуили иному народу. Все это – вопросы огромной теоретическойи практической важности, требующие сейчас самого глубоко-го осмысления и обсуждения, прежде чем они обретут силуконституционно-правовых норм.

О СОВЕТСКОМ ЭТНОНАЦИОНАЛИЗМЕ*

С голубого экрана ученые, писатели и политики внушаютсогражданам, кто они есть и кому должны присягать на группо-вую лояльность, какие у той или иной группы вековые корни иправа на территорию. Правда, умалчивают о том, какой длиныдолжны быть корни (от верхнего палеолита или от времен Ека-терины II), чтобы иметь “святое право” на “исконные” террито-рии в пределах случайно сложившихся административных гра-ниц. Привыкшие к решениям вождей граждански незрелыемассы в условиях неожиданной либерализации и усугубляю-щейся материальной нищеты поставлены перед необходимо-стью определиться по членству в “нациях, народностях и наци-ональных группах”. Какой дьявольский вопрос поставили, например, ученые и политики перед жителями Бурятии: когосчитать коренным народом – потомков поселившихся здесь300 лет назад русских старообрядцев или бурятов – потомковмигрировавших сюда в начале XIII в. кочевников бурято-мон-гольского степного мира?

К взаимоисключающей этнической идентичности (толькоукраинец или только русский, а не так, как Н.В. Гоголь – вели-коросс и малоросс в одном лице) подтолкнули записанные вконституционных нормах, многократно заявленные слова оправе нации как этнической общности на самоопределение. Оправе этом стали прежде всего заботиться начинающие зако-нодатели первого советского парламента – Съезда народныхдепутатов и местная партийно-чиновничья элита, заполняя но-вую идеологическую пустоту идеями этнонационализма. Освятости этнического начала повсеместно заговорила научнаяи журналистская братия. Откуда все это и почему так происхо-дит? Почему так быстро закончилась “дружба народов” и делоидет к очень серьезным спорам?

20

* Ранее опубликована под названием “Оставьте себе горные вершины!(Заметки о советском этнонационализме)”. См.: Новое время. 1991. Июль(№ 27). С. 30–32.

Корни национализма

Всему этому есть свои причины. У советского этнонацио-нализма есть как давние, так и совсем молодые корни. Дейст-вительно, трудно забыть, что прошлое насилие носило частоизбирательный по отношению к разным народам характер.Сталинские депортации и языковая русификация – одни изнаиболее ярких примеров. Но немаловажно и то, что в странеотсутствовали институты демократического общества, а науровне регионов и городов царила удушающая централиза-ция, и для создания деловой ассоциации, банка, киностудии,театра или НИИ нужно было забраться на ступеньку “нацио-нальной государственности”, избавившись от ущербного ста-туса “народности” или “меньшинства”. Нужно было стать“советской нацией”, чтобы иметь право на культурное само-выражение. В этих условиях самой понятной и легкодоступ-ной основой коллективного действия стало так называемоенациональное движение в его этническом, а не общеграж-данском варианте.

Ну а что же политики и интеллектуалы? Не успев вкуситьподлинных академических свобод, не избавившись от претен-зий на научное руководство обществом, не излечившись от по-рочной страсти к социальной инженерии, а самое главноe – неуспев очистить интеллект от постулатов “единственного уче-ния” и не пополнив его новейшим гуманитарным знанием, ониохотно взяли нa себя роль новых духовных лидеров. Они вы-членили дремавшую в марксистско-ленинской доктрине наци-оналистическую идею и представили ее массам, воспитаннымна классовой непримиримости, в качестве средства и цели де-мократизации. Популярность в обществе обрели писательскиезаклинания, прозвучавшие с кремлевской трибуны народныхдепутатов и с газетных полос: “нации – категории непреходя-щие” (Б. Олейник), “лучше умереть, чем дожить до момента,когда исчезнет твой родной язык” (В. Быков).

Как на партийном собрании, открыто и единогласно прого-лосовали народные депутаты Грузии за избрание президентомреспублики филолога и историка З. Гамсахурдиа, который за-вораживающе объяснил жителям Грузии: думать нужно преж-де всего не об экономике Черноморского побережья или о це-нах на союзных рынках, а о том, что “мост на реке Беслети близСухуми и ныне хранит старинную грузинскую надпись”, чтоабхазов и грузин «связывали между собой культура “Вепхвист-каосани” и древнейшие грузинские храмы, украшенные гру-зинскими надписями, те, что и сегодня стоят в Абхазии». Толь-ко “враги”, “агенты” и “предатели нации” готовы оставить гру-зинам один проспект Шота Руставели в Тбилиси.

21

В свою очередь, грузинский шовинизм сталкивается с неменее агрессивным абхазским сепаратизмом. Лидеры Абхазиипредлагают ввести квоту – 50 процентов депутатов парламен-та автономной республики для этнических абхазов. Это притом, что абхазов – 19% населения. Однако казалось бы абсурд-ное требование срабатывает, несмотря на статью Конституциио равенстве граждан независимо от их национальности. Наци-онализм и те, кто способен о нем громко заявить в определен-ных социальных условиях, обладают завораживающей силой.И уже не политики и интеллектуалы, а совсем другие люди,оторвавшись от телеэкрана или отложив газету, оказываются утого самого сухумского моста с ружейными стволами, направ-ленными друг на друга.

Национализм и национальная идентичность, эти интеллек-туальные конструкты складывались на рубеже XVIII–XIX вв.Однажды созданные, они перешли в широкий спектр полити-ко-идеологических реалий и завоевали широкое социальноепространство. Рожденная европейскими интеллектуаламиидея нации утвердилась как синоним согражданства в преде-лах единой государственности. В итоге во всем мире понятиемежнациональных (international) отношений означает межго-сударственные отношения, а понятие межэтнические отноше-ния – это как раз отношения между народами. В СССР, наобо-рот, “национальные отношения” есть межэтнические, а “наци-ональная политика” – это не политика обеспечения государст-венных интересов, а политика в отношении российских нацио-нальностей, или этническая политика.

Почему, отказавшись от идеи построения пролетарскойдержавы, политики и ученые продолжают верить в другую хи-меру – строительство “национальных” (читай – “этниче-ских”) государств, считая, что только этнонации создают осно-ву для хозяйственного и социального развития общества итолько они дают жизнь самой государственности? Ведь нация,по справедливому замечанию Н. Бердяева, – это такая же ми-фологическая конструкция, как и пролетариат. Но многие уче-ные до сих пор не могут избавиться от влияния оформленныхСталиным в жесткие дефиниции путаных рассуждений Лени-на по “национальному вопросу”. Остаются в плену национа-лизма и те, кто обосновывает и даже начал осуществлять соби-рание “исконных” этнических территорий (русских, грузин-ских, молдавских или других) под эгидой “единой и неделимойгосударственности”, и те, кто крушат тоталитарные структуры,развешивают “национальные флаги” над нищими сельсоветами.

По крупному счету националистами остаются в своей поли-тике не только лидеры республик, но и Центра, ибо все они –поклонники сталинского определения нации. Правда, прибал-

22

тийские политики, приблизившись к реализации идеи государ-ственного самоопределения, раньше других осознали пределы ибесперспективность ее националистического варианта. Не слу-чайно после 11 марта 1990 г. В. Ландсбергис разъяснил миру, чтосамоопределился народ Литвы, включивший всех граждан рес-публики (но не литовская этнонация!). А недавно он сформули-ровал свое понимание нации как необязательно этнически одно-родной общности, а как согражданства. В Латвии объявлен от-каз от паспортной фиксации национальности граждан респуб-лики. На съезде Народного фронта Эстонии началась дискуссияо необходимости пересмотра поспешного закона об официаль-ном языке, говорилось о возможном эстонско-русском двуязы-чии. Отклик не заставил себя ждать: идея независимости приня-та, согласно последним опросам, большинством всех проживаю-щих в Прибалтике граждан независимо от их этнической при-надлежности. Эти тривиальные идеи подсказали приглашенныеиностранные консультанты. Но неужели нельзя было задумать-ся раньше и насколько искренни эти новые установки? Не пос-ледует ли обман после возможной независимости?

В истории еще не было прецедентов, чтобы за 3–5 или дажеза 10 лет миллионы людей переучивались читать и разговариватьс родного языка на язык своих соседей. Языковая агрессия, на-чатая интеллектуалами, поставила в еще более сложное положе-ние миллионы граждан страны, принадлежащих к национально-стям, представители которых давно перешли на русский язык. Ивот уже целые народы от Чукотки до Карелии стыдливо обнару-живают себя в какой-то вновь выдуманной категории “русско-язычного населения”. А это ведь многочисленные и достойныеэтнокультурные общности, в том числе буряты, марийцы, морд-ва, коми, башкиры, татары и белорусы, большинство которыхдома и на работе говорят на ставшем им родным русском языке.

Пределы национализма

Некоторые специалисты, комментируя ход событий в Вос-точной Европе, считают, что там, как и в СССР, идет естествен-ный процесс. “Каждый народ, каждая нация должна пройтиэтап самоосознания, самоутверждения, чтобы подойти к пери-оду самореализации”; “Отставшие в своем развитии страныВосточной Европы не смогут миновать исторического этапаразъединения, чтобы потом на новых условиях объединиться”.

Откуда такой антиисторизм? Ведь к 1918 г., когда рухнулитри крупные империи, на основе двух из них (Австро-Венгер-ской и Османской) возникли многочисленные “национальныегосударства”. Самоопределившиеся нации получили возмож-ность оформить свои отдельные и независимые государства на

23

основе этнического принципа. Сделать это было не так просто.В этих странах оказались свои собственные меньшинства. Сдостижением независимости восточноевропейские национа-листы не сделались более терпимыми к меньшинствам, чем ихбывшие имперские притеснители. Трагические для человече-ства 30–40-е годы ХХ в., казалось бы, безнадежно дискредити-ровали национализм, особенно такую его крайнюю форму, какнацизм. В Западной Европе и Северной Америке утвердилисьобщегражданские принципы организации общества с элемен-тами согласительной демократии, обеспечивающей права и ин-тересы культурных общностей и связанные с этим специфиче-ские запросы граждан.

Однако национализм в его этнической форме (этнонациона-лизм) не сошел с общественной арены. Идея нации, видимо, ещедолго останется мобилизующей силой для доминирующего на-селения полиэтничных сообществ, пока не будет достигнуто та-кое материальное благосостояние и такой политический строй,которые позволят без истерики делиться властью и ресурсами с“иноязычными”. Пока не утвердится такая демократия, при ко-торой группы и личность могут отстаивать свой статус и интере-сы, не имея родных по крови правителей. Именно тогда гражда-нин получит возможность обладать достоянием, которое он бу-дет ценить выше групповой лояльности с ее облегченной жерт-венностью и минимальной личной ответственностью.

Так называемые национальные движения в СССР в послед-ние годы сыграли определенную позитивную роль, но трагедияв том, что национализм, используя этнические чувства и привя-занности, прикрываясь привлекательностью лозунга о правекаждой нации на самоопределение, скоро предает саму демо-кратию. Общие язык и культура облегчают жизнедеятельностьобщественных институтов. Но трагическим заблуждением яв-ляются обыденная вера и разжигающие установки политиков иинтеллектуалов, что территория и государственность могутпринадлежать этносу, а его представители обладают правом наособые статус и права в гражданских сообществах. Даже если впроцессе дезинтеграции СССР какой-то из “титульных наций”и удастся основательно “почистить” нынешние территории со-юзных республик во имя принципа типа “Грузия – для гру-зин!”, они обрекут себя, а тем более детей и внуков на вековоевраждебное окружение и моральные муки. Как правило, мень-шинства в таких “национальных государствах” не отказывают-ся от стремления к собственному самоопределению.

Как собираются нынешние лидеры привести свои респуб-лики в Организацию Объединенных Наций, объединяющуюнации-государства, если в домашнем варианте они исповедуютэтнонационализм, деля своих граждан на коренную нацию и

24

“некоренное население”, которое зачастую составляет полови-ну, а то и большинство граждан этих государств?

Еще более абсурдны стремления политической и культур-ной элиты внутренних автономных образований объявить своитерритории “национальными”. Какую печальную участь гото-вят себе, скажем, башкиры, объявляющие одноименную рес-публику “национальным государством” и распространяя правопродажи земли только на этнических башкир, а не на башкир-цев (или башкортостанцев) – жителей республики! И это вреспублике, где большинство населения составляют русские итатары. Как можно суверенитет Татарии толковать самоопре-делением татарской нации, если четыре пятых татар не живути не собираются жить в этой части страны?! О чем думали ав-торы одного из проектов о суверенитете Коми АССР, записы-вая в него пункт о том, что президентом республики можетбыть только коми по национальности? Неужели горняки Вор-куты и их дети смиренно примут добывание угля как единст-венный вариант их жизненной карьеры? И, наконец, не менеетревожная форма национализма – это рассуждения полити-ков о необходимости самоопределения русской нации и созда-ния Русской республики.

В каждой области, крае, республике России живут гражда-не, имеющие свою этническую культуру и заинтересованные вее сохранении и воспроизводстве. Именно через самоуправляе-мые региональные и местные сообщества, а не только черезвыгородки в виде “национальных государств” среди обезличен-ных краев и областей сохранится и обустроится громада Рос-сии. И, возможно, переболев национализмом, ужаснувшись оттого, как легко слова и идеи, летописные цитаты и археологиче-ские надписи обращаются в кровь, захотят построить с Росси-ей союзные отношения и ее новые соседи.

Если же национально-территориальная идея так тревожитнынешних политических пастырей и государственных лидеровот коммунистов до националистов, отдайте (лучше навечно ибесплатно) эту территорию, включая пашни, угодья, леса, этимместным сообществам и отдельному человеку. Себе же, государ-ству, оставьте одни горные вершины (как это сделано в Норве-гии, где по закону в частную собственность может быть продановсе, кроме не покрытых лесом гор) и делите их на здоровье меж-ду Центром и республиками. Только в итоге такого самоопреде-ления у человека появится то, что сделает его гражданином.

Нынешние толпы насильников выходят из коммунальныхквартир и бараков. Но если у них по соседству будут пастисьсобственные овцы на собственном лугу и расти сад на собст-венной земле, они крепко задумаются, прежде чем пойдутжечь чужие дома, рушить мосты и дороги.

ТЯЖЕЛО СОЮЗ СОХРАНИТЬ,ЕЩЕ ТРУДНЕЕ РАЗРУШИТЬ*

Хотя руководители путчистов обещали не вводить чрезвы-чайное положение на Украине, в Белоруссии, Казахстане иреспубликах Средней Азии, а Янаев объявил о полученной имподдержке со стороны автономий, путч нес угрозу националь-ным движениям среди нерусского населения страны. “Цинич-ная спекуляция на национальных чувствах – лишь ширма дляудовлетворения амбиций” – так в “Обращении к советскомународу” путчисты определяли сложный и противоречивыйпроцесс суверенизации союзных и автономных республик. Ка-залось, подобное заявление должно было вызвать тревогу у ли-деров этих республик. Однако ход событий, как и водоразделмежду участниками этой исторической драмы, оказался гораз-до сложнее.

В большинстве союзных республик основой массовых дей-ствий и политического размежевания стала национальная идеяи этнонационализм в его прокоммунистическом или антиком-мунистическом вариантах, исповедуемый соответственно ста-рыми или новыми политическими элитами доминирующих эт-нических групп. Главный вектор политической борьбы и наци-оналистических движений был направлен по вертикали“вверх” – против русскоязычного Центра и “вниз” – противэтнических меньшинств или так называемого некоренного на-селения. Пожалуй, только на Украине и частично в Азербай-джане главными были противоречия между национал-комму-нистами и национал-радикалами.

Принципиально иная ситуация в России. В этом огромноммногоэтничном образовании с высокой долей одного домини-рующего народа – русских общенациональная идея не полу-чила широкого распространения. Причины? Прежде всего –многоэтничный состав того мощного слоя российской демо-

26

* Ранее опубликована под тем же названием. См.: Новое время. 1991. Сен-тябрь (№ 3).

кратии, который оформлялся за годы перестройки в Москве,Ленинграде и ряде других крупных городов и фактически воз-главил процесс демократических преобразований в общесоюз-ном масштабе. После выборов 1990 г. в республиканские и ме-стные органы власти и выборов президента и мэров в 1991 г.главное политическое противостояние ушло из стен союзногопарламента и прошло между союзным Центром и российскимруководством. Этнонациональный аспект здесь фактически неимел никакого значения и даже более того – российское руко-водство казалось более интернациональным, чем шовинисти-чески настроенная значительная часть центральных структурвласти в блоке с руководством российской компартии. РусскийЕльцин, украинец Станкевич, грек Попов, еврей Заславский,чеченец Хасбулатов и многие другие лидеры демократии и немогли разыгрывать “национальную карту”, солидаризируясьвокруг идей и принципов общегражданского суверенитета.

В тексте Декларации о суверенитете России фактическивпервые появились понимание и формула национального са-моопределения как самоопределяющегося согражданства –многонационального народа РСФСР. Однако процесс станов-ления нового российского самосознания сталкивается с целымрядом препятствий.

Во-первых, достаточно громко заговорили “легитимисты”,призывавшие к восстановлению легитимности дореволюцион-ного российского государства. Среди них оказались не толькорусские патриоты-шовинисты, но и ученые-публицисты, писа-тели более либеральных воззрений.

Во-вторых, открылся мощный внутренний фронт в лице на-ционалистических движений в российских автономиях, про-коммунистическая элита которых зачастую блокировалась сцентральными властями.

В-третьих, сказалась неразвитость российских республи-канских институтов и атрибутов государственности, роль кото-рых для РСФСР исполнял с момента образования Союза всетот же Центр.

Был необходим какой-то новый внешний вызов, которыйпозволил бы продвинуть процесс российского самоопределе-ния. И этим моментом стали события 19–21 августа. Пожалуй,впервые слова “Россия” и “россияне” обрели особую значи-мость и зримость, а российское самосознание – действитель-но национальные (не этнические!) символы: парламент (Белыйдом), флаг, гвардию, жертвы и жертвенное место.

Лидеры российских автономий, где в структурах власти до-минировали коммунисты, поддержали ГКЧП. Только Президи-ум Верховного Совета Коми ССР объявил поздно вечером19 августа о своей лояльности законно избранной российской

27

власти. Выжидательную позицию заняли по отношению к хун-те и лидеры ряда союзных республик, за исключением прибал-тийских и Кыргызстана. Там, где лидеры и большинство депу-татов парламентов составляли коммунисты (Белоруссия, Азер-байджан, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан), ГКЧП факти-чески получил поддержку. Лояльность коммунистической дог-ме, обеспечивавшая до путча власть в этих республиках, оказа-лась сильнее солидарности с демократией и угрозы тоталитар-ной реставрации.

Наибольшие симпатии, в том числе со стороны президентаАзербайджана А. Муталибова, вызвало обещание не вводитьчрезвычайного положения или разрешить межэтнические кон-фликты на основе доперестроечного статус-кво. Л. Кравчук наУкраине, Н. Назарбаев в Казахстане, М. Снегур в Молдове,Л. Тер-Петросян в Армении предпочли успокоить населениереспублик обещанным суверенитетом. Вот оценка сопредседа-теля социал-демократической партии России О. Румянцева:«Трудно принять как чистый и моральный тезис “главное –наш суверенитет, а остальное – выдумки Москвы, хоть бы иГКЧП будет, лишь бы нас не трогали”». Эту ситуацию отразилнародный юмор:

“Эй, Кравчук и Назарбаев,Вас устраивал Янаев.Не мычали, не телились,А теперь вдруг отделились?”

В сложной ситуации оказались лидеры существующих эт-нотерриториальных автономий в Грузии и самоопределяю-щихся образований в Молдове (Гагаузия и Приднестровье). Ло-гика противостояния властям своих союзных республик толка-ла их в сторону новоявленного “советского руководства”. Од-нако не стоит забывать, что речь идет о позициях конкретныхлидеров, которые, не обладая достаточным политическим опы-том и оказавшись в сложной ситуации, не смогли сразу опреде-лить позиции, отражающие настроения более широких слоевнаселения и политических сил. Зато демократическую Россиюподдержали радикально-националистические органы властина Западной Украине, либерально-демократическая партия вТаджикистане, движение “Иттифак” в Татарстане, активистыНародного фронта Азербайджана, Вайнахская партия в Чече-но-Ингушетии и другие общественные группы и движения.Чем-то эта ситуация напоминала время прихода к власти боль-шевиков, которые благодаря своим лозунгам освобождения исамоопределения этнической периферии получили необходи-мую поддержку в борьбе против сторонников “единой и неде-лимой” России.

28

Провал путча и победа российского руководства, действияБ. Ельцина, а затем М. Горбачева против руководства КПСС оз-начали конец этой партии в Центре, а вместе с этим и катастро-фу республиканских национал-коммунистов. Желание удер-жать власть подтолкнуло многих из них к тому, чтобы срочноизбавиться от коммунистической подпорки и воспользоватьсямоментом паралича Центра для безоговорочного перехода наполитическую платформу национализма.

Но главные события развернулись не вокруг судьбыКПСС, а вокруг вопроса об отношениях с союзным центром иРоссией. Начало неожиданному процессу полного разрыва сЦентром было положено еще в дни путча, когда 20 и 21 авгу-ста Эстония, Латвия и Молдова объявили о своей полной госу-дарственной независимости. Это было логическое заверше-ние всего предшествующего политического курса руководст-ва этих республик, опирающегося на мнение населения, за-фиксированное плебисцитами в прибалтийских республиках.Что было сенсацией, так это рывок в сторону полной незави-симости Украины и Казахстана, а затем Белоруссии и респуб-лик Средней Азии.

В итоге почти 300 миллионов жителей СССР 6 сентябряпроснулись гражданами 15 новых государств. По крайней меретак были восприняты решения закончившегося в Кремле Съез-да народных депутатов. Трудно было сохранить Союз, но, воз-можно, еще труднее будет его разрушить. Государства созда-ются людьми, решившими составить гражданское сообщество,чтобы обеспечить наиболее благоприятные условия своего со-циального существования. Еще никому не удалось выработатьили умозрительно определить оптимальную форму образова-ния государств, а тем более их упразднения. Ясны лишь некото-рые примерные условия. Среди них одним из важнейших явля-ется этнокультурный фактор. Суть его в том, что существую-щие на Земле этнокультурные общности (народы) стремятсяоформить свое бытие не только системами хозяйственногожизнеобеспечения и передачи культурной информации, но иинститутами власти, в том числе в форме государства. Однакогосударства – это оформленные границами территории, кото-рые почти во всех случаях не могут совпадать с границами рас-пространения культур и языков. Государства стремятся черезобщие символы, доминирующие идеологические и правовыенормы конструировать общую идентичность среди своих гра-ждан. Однако обеспечение лояльности граждан так называе-мых наций-государств предусматривает сохранение и уваже-ние культурного плюрализма. Именно такие нации-государст-ва оказываются более жизнеспособными и добиваются про-цветания. Старому Советскому Союзу не удалось решить эту

29

проблему. Удастся ли новым образованиям не повторить одинтрагический эксперимент в 15 уменьшенных вариантах?

По крайней мере три крупные проблемы просматриваютсяна горизонте новых суверенных государств.

Первая. Пока дезинтеграция произошла верхушечно, науровне больших политических шахмат, в итоге усилий интел-лектуалов, политиков и общественных активистов, сумевшихувлечь за собою большинство. Но этого явно недостаточно длятого, чтобы составить базу новых независимых государств.Размеры территорий, обладание ресурсами здесь не столь важ-ны, как уверенность населения в своем выборе. А что есликрупные массивы компактно проживаемых граждан заявят обином выборе? Готовы ли те, кто на основе права на самоопре-деление обрел независимость, дать такое же право на автоно-мию другим осознающим свою отличительность группам? На-пример, венграм, болгарам, карпато-русинам на Украине, аб-хазам и осетинам в Грузии, корейцам и уйгурам в Казахстане,талышам и лезгинам в Азербайджане и так далее.

Список этот гораздо длиннее, чем подозревают политики,ибо этничность имеет свойство рождаться заново, оформлять-ся на региональной основе или на основе общей историческойтрадиции. Если общество поощряет не свободу и развитиекультур, а этнонационализм в виде создания для каждой изгрупп своих государств, движение за самоопределение, за ко-торым стремление обеспечить доступ к власти и избежатьнеравного статуса, будет продолжаться бесконечно со сторо-ны тех, кого в новых государствах хотят квалифицироватькак “этнические меньшинства”.

Вторая. Статус меньшинств никак не будет принят “скол-ками” с крупных народов, которые составляют в отделившихсягосударствах иногда многомиллионные массы. Прежде всегоэто касается русских, 6,5 млн которых проживает в Казахстане,составляя большинство в шести областях этой республики, и11,3 млн на Украине, где они находятся главным образом всложной по составу и смешанной по культуре зоне русско-ук-раинского пограничья и превалируют среди населения Крыма.Такая же ситуация характерна для украинцев в России, в Мол-давии и в Белоруссии, для русских в Латвии и Эстонии, не гово-ря уже о грозной чересполосице в среднеазиатском регионе,особенно узбекско-таджикском пограничье. Статус мень-шинств для этой части населения невозможен потому, что ониесть такие же автохтонные жители новых образований и ря-дом, за государственной границей пребывает основное ядро ихсобственного народа. В этих случаях очень вероятно, особеннопри неблагоприятных социальных и культурных условиях, воз-никновение так называемого ирредентизма, т.е. движения за

30

воссоединение с собратьями. Это обычно самая грозная причи-на и форма межэтнических конфликтов.

Ирредентизм уже наблюдается среди части русских в Эсто-нии, украинцев и русских в Приднестровье. Но он может обре-сти силу в таких регионах, как Северный Казахстан, ВосточнаяУкраина и Крым (среди русских), Западная Россия (среди укра-инцев), для которых успокаивающие визиты А. Собчака иА. Руцкого в Киев и Алма-Ату и верхушечные договоренностировным счетом ничего не значили.

Массовые миграции и переселения здесь не помогут, как идругие силовые методы. Пересмотр, вернее уточнение границ(никак не территориальные претензии, ибо речь идет о жела-нии части граждан в отношении территории собственных госу-дарств), может быть единственным, хотя и очень сложным, пу-тем решения конфликтных ситуаций. Но есть более верный игарантированный путь утверждения основ новой государст-венности – это признание равнообщинного характера населе-ния ряда новых стран, в том числе и прежде всего через офици-альное двуязычие (украинско-русское, молдавско-русское, ла-тышско-русское, казахско-русское, узбекско-таджикское).

Третья. Это вопрос о судьбе многочисленного, порой болеевлиятельного, чем политики, интернационального по составуслоя образованной гуманитарной и технической интеллиген-ции в Центре, рекрутированного из народов всех республик,особенно Украины, Грузии, Армении. Завтра десятки, если несотни, тысячи талантливых, широко известных, высокообразо-ванных людей утратят ставшее для них привычным и жизнен-но важным социально-культурное пространство советскойстраны. Их этническая (историческая) родина будет за рубежа-ми России, а гражданство и общественный статус должны бу-дут обеспечиваться в независимой России в условиях уже без-условно доминирующего русского окружения?

Национализм среди самого крупного народа страны – рус-ских был до этого менее развит, чем среди других народов.После образования суверенных государств русские среди всехдругих аналогичных по численности народов мира (свыше стамиллионов) окажутся в явно невыгодном положении, когдазначительная территория их расселения окажется “зарубежь-ем” или станет землей суверенных российских автономий, то-же мечтающих хотя бы денек побыть независимыми. Рост рус-ского национализма и движение за самоопределение русскойнации вполне могут разделить логику развития аналогичныхпроцессов среди других народов. Обо всем этом есть смысл за-думаться, чтобы уйти подальше от путча и избежать более мас-штабного насилия.

“СМЕРТЕЛЬНЫЙ ГАМБИТ” НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ*

Существуют две точки зрения – два объяснения распадаСССР. Одни ученые, публицисты и политики считают, что реа-лизовалась историческая закономерность, через которую не-избежно прошли все прошлые империи, а именно – нацииосуществили свое право на самоопределение, как это сделали200–100 или 50 лет тому назад все основные народы мира, соз-давшие собственные национальные государства, кроме тех,кто оказался в “социалистическом лагере”. Другие полагают,что произошла грандиозная и безответственная политическаяимпровизация в cилу ложно понимаемых идей свободы и демо-кратии, а также в угоду амбициям суперлидеров и политиков. Витоге было покончено не только с тоталитарным режимом, нои с тысячелетней государственностью, и тем самым совершенеще один трагический эксперимент без будущего. Оба объяс-нения мне представляются упрощениями.

Все самоопределившиеся в разные эпохи и ныне существу-ющие государства мира имеют сложный состав населения, и вэтническом смысле народы не прошли и не собираются прохо-дить стадию “национального самоопределения”. Так, англича-не входят в состав британской (а не английской) нации и живутв государстве, которое называется Соединенное КоролевствоАнглии, Шотландии и Северной Ирландии. В Испании самооп-ределились не испанцы, а несколько этнических групп – кас-тильцы, каталонцы, баски, которые и образуют народ Испании,или испанскую нацию. Автономизация (федерализация) Испа-нии после режима Франко произошла главным образом на ос-нове региональных культурно-исторических традиций.

Консолидация в единый народ чаще всего происходит пос-ле образования государства. Не нации создают национальныегосударства, а, наоборот, идея нации рождается среди народов

32

* Ранее опубликована под названием «На перепутье. “Смертельный гам-бит” национальной политики». См.: Независимая газета. 1992. 7 февраля(№ 25). С. 5.

(необязательно культурно однородных) как политическая про-грамма для создания суверенных гражданских обществ, и ужегосударства создают нации, т.е. осуществляют процесс “нацие-строительства”.

Именно такое понимание заложено и в международно-пра-вовую практику и соответствующие международные докумен-ты по вопросам о праве на самоопределение. Ни в одном изэтих документов понятие “народ” не трактуется как одна этни-ческая общность, в них нет выражения “право нации на само-определение”, ибо нации – это уже самоопределившиеся об-разования. Если бы принцип права на самоопределение для эт-нонации был бы заложен в мировую политическую практику ив конституции таких государств, как Индия, Китай, Нигерия,Индонезия, то эти государства прекратили бы свое существо-вание по причине этнического сепаратизма.

В то же время этническая общность является важным эле-ментом в жизнедеятельности государства, хотя не определяетни сам факт его возникновения, ни внутренние принципы уст-ройства. Этничность – это сложный социальный феномен,своего рода постоянный внутренний референдум, индивиду-альный выбор на лояльность или принадлежность к той илииной культуре или к нескольким сразу. Там, где государство идоминирующая общественная среда преследуют интересы ицели представителей одной культуры или одной этническойобщности, тем самым сужая или даже уничтожая возможностидля носителей других культур в едином политическом образо-вании, там возникает стремление со стороны “других” устра-нить эту угрозу, изменить условия, в том числе через образова-ние защитных механизмов в форме “собственной” государст-венности. Так формируется этнический сепаратизм, который всовременных условиях проявляет себя достаточно сильно, втом числе в развитых демократических обществах.

Примеры франкоканадцев, басков, шотландцев, ирланд-цев, валлонов, не говоря уже о сикхских и тамильских сепара-тистах, довольно часто приводятся в качестве аргумента о не-одолимости стремления народов к национальному самоопреде-лению. Но это скорее свидетельствует об обратном. Из трех ты-сяч народов Земли те немногие, а вернее, часть лидеров и акти-вистов сепаратистских движений, которые пытаются осущест-вить вариант политического отделения десятилетиями, а ино-гда столетиями, этой цели, как правило, не достигают – ни че-рез войну, ни через терроризм, ни через демократические про-цедуры. И главная тому причина – неспособность мобилизо-вать вокруг своей программы большинство соплеменников, ко-торые предпочитают совместную жизнь и отстаивание своихинтересов в более крупных многоэтнических образованиях.

2. Тишков В.А. 33

Единство, цельность и сила государства с культурно слож-ным составом населения обеспечиваются прежде всего черезсоздание и внедрение в общественную жизнь общегосударст-венных символов, ценностей и чувства общегражданской ло-яльности, в том числе патриотизма, т.е. чувства единой Ро-дины. Важное значение имеет общая установка граждан и госу-дарства на уважение ценности культурных различий и плюра-лизма и на необходимость совместного проживания и сотруд-ничества граждан разного этнического происхождения.

Какой же вариант был предложен марксистской доктри-ной и осуществлен большевистским экспериментом? А из-бран был вариант этнического национализма, который трак-товал нации как этнические общности и был одно время осо-бенно популярен среди восточноевропейских социал-демо-кратов. И хотя марксизм провозгласил себя интернационали-стской доктриной, Ленин достаточно хорошо понимал поли-тический потенциал этнонационализма для свержения цариз-ма и победы над своими противниками, выступившими за“единую и неделимую” Россию. Сталин вскоре затвердил этопонимание железной формулой, что есть нация, увязав воеди-но территорию, общность хозяйственных связей, язык и пси-хический склад, оформленные “собственной” национальнойгосударственностью.

Со временем лозунг о праве наций на самоопределениевплоть до отделения превратился на многие десятилетия в де-кларацию, но этнонационализм составил основу обществен-ной теории и государственно-правовой практики. Советскийрежим и его обществоведы изобрели понятия “социалистиче-ского федерализма” и “национальной (читай этнической) го-сударственности”, на основе которых была создана псевдофе-дерация национальных государств и иерархия так называе-мых национально-государственных образований. Огромныематериальные и интеллектуальные ресурсы были затрачены,начиная с политики “коренизации” 1920–1930-х годов вплотьдо брежневских времен, на так называемое национально-го-сударственное строительство, политику “расцвета и сближе-ния наций”.

Этничность была институционализирована через предпоч-тительный статус так называемых коренных наций в республи-ках, через систему преференций и квот на образование, про-фессиональный и административно-управленческий персонал.Престижными символами национальной государственностистали республиканские конституции, гербы и гимны, управ-ленческие институты, творческие союзы и даже наука в лицереспубликанских академий. Через систему обязательной реги-страции этнической принадлежности (“национальности”) во

34

внутренних паспортах национальность стала своего рода соци-альной характеристикой. По ее параметрам строилась страти-фикация общества в республиках, на нижних ступенях кото-рой оказались многочисленные “двойные меньшинства” внут-ри республиканских автономных образований.

За годы советской власти сформировалась мощная партий-но-чиновничья и интеллектуально-профессиональная элита,своего рода компрадорский средний класс, через который иосуществлялась система непрямого унитарного управления,обеспечившая политическую власть КПСС и экономическуюцентрализацию. “Ленинская национальная политика” пресле-довала цель не столько обеспечить развитие и благосостояниенародов, сколько служить одним из столпов тоталитарной сис-темы. Это был “смертельный гамбит”: на декларативном иэлитном уровнях поощрять национализм и комплиментарныепо отношению к “нациям и народностям” установки, а в повсе-дневной реальности душить самостоятельность, уничтожатьтех, кто поверил в эти декларации.

Для политиков этнический фактор часто служит размен-ной картой как в большой геополитической игре, так и в инди-видуальных устремлениях. Достаточно вспомнить Сталина,расширявшего границы СССР под предлогом собирания “ис-конно украинских территорий” (вот уж кто должен быть глав-ным героем для украинских националистов!), или поведениесоюзных народных депутатов, пекущихся с кремлевской три-буны каждый о своей нации. Для многих интеллектуалов, осо-бенно для деятелей культуры и ученых-гуманитариев, этнич-ность, язык и представление о культуре и о прошлом – это непросто жизненная среда, а форма профессиональной деятель-ности и карьеры. Осознанно или неосознанно они выступаютглашатаями идей национализма и мобилизуют вокруг них лю-дей. Для широких масс и даже для целых народов, особеннонебольших и компактно проживающих, где легче осуществля-ются коммуникация и пропаганда лидеров, этничность и “на-циональная идея” в условиях социальной дезориентации ста-ли самой понятной и легкодоступной основой коллективныхдействий.

После распада Союза этнонационализм и лозунг о правенаций на самоопределение выглядят, на первый взгляд, триум-фаторами. Бесспорен их вклад в разрушение существовавшегорежима, в некоторые стороны демократического обновления.Но, как это часто и бывало в истории, национализм легко пре-дает демократию и оборачивается махровым безобразием. Асамое главное – он так же нереализуем, как и коммунистиче-ская идея. После Союза возникло не 15 национальных госу-дарств, а многоэтничные политические образования, которым

2* 35

предстоит делать исторический выбор, а именно вместо само-определения этнонаций строить государства-нации, т.е. много-этничные гражданские сообщества.

Наиболее трудно вопрос нациестроительства стоит передРоссией. Здесь уже существует оформленная статусом и гра-ницами та самая по-советски скроенная этническая государст-венность, и ее демонтаж в губернское управление нереален.Так же, как и нереальна явочная сецессия по причине противо-действия подавляющего большинства населения страны и дос-таточно твердых на этот счет позиций федеральных властей.Но гибкий и более свободный федерализм с высокой степеньюсамоуправления для региональных образований крайне необ-ходим. Россия слишком велика и не обустроена, чтобы пытать-ся всем управлять из нового Центра.

Этническая чересполосица заставит проводить политикутерпимости и культурного плюрализма не только в россий-ских республиках, но и в краях и областях (а возможно, в бо-лее крупных образованиях – землях или округах). В некото-рых из них, считающихся “территориальными субъектами”,нужны не менее крупные защитные меры по отношению кгражданам разных национальностей, чем они есть в респуб-ликах. Доля татар в Свердловской, Ульяновской и Пермскойобластях выше, чем доля карелов в Карельской Республике, иони такие же автохтонные жители, что и русские. И то, чтоинтересы карелов оформлены государственностью, а частиволго-уральских татар – нет, все это есть по большому счетуисторический случай.

Официальное двуязычие (или троязычие), культурные про-граммы и подход к самоопределению как к возможности уча-стия граждан разной культуры в более широком политическомпроцессе будут необходимы во многих регионах России. А длямалочисленных народов и для русского старожильческого на-селения Сибири и Севера, сохраняющих в значительной меретрадиционные системы жизнеобеспечения (оленеводство, охо-та, рыболовство), нужны будут особые правовые исключения ввопросах использования земель и ресурсов вместо формаль-ных автономных округов, на территории которых гуляет заез-жий хозяйственник, а местные власти от имени аборигеновумело разыгрывают карту суверенизации.

САМООПРЕДЕЛЕНИЕ НАРОДОВИ ЦЕЛОСТНОСТЬ РОССИИ*

В России на смену политическим импровизациям в облас-ти национальной политики должна прийти более ответствен-ная программа действий. Становление обновленной государ-ственности и будущее россиян зависят сегодня не только отэкономических реформ, но и от способности политиков и ин-теллектуальных лидеров предложить приемлемую концеп-цию этнокультурного развития на федеративной основе.Субъектами национальной политики, по моему убеждению,должны быть не столько республики и автономные округа,сколько граждане и народы как носители отличительныхкультур. А российское государство, провозгласив суверени-тет от имени “многонационального народа”, должно отстаи-вать интересы и права коллективных общностей и гражданнезависимо от их этнической и расовой принадлежности.Цель национальной политики – обеспечить условия для со-хранения и развития культур народов, их благосостояние ивзаимообогащающее партнерство.

Это касается всех народов страны, причем не по официаль-ному списку, а по тому, кем представители той или иной этни-ческой общности сами себя осознают. Граждан разных нацио-нальностей могут отличать хозяйственный и культурный тип,язык, религия, наконец, само чувство этнической принадлеж-ности. Нет особого смысла в споре, составляют ли, скажем, от-дельную общность казаки или сибирские татары. Гражданинможет чувствовать себя принадлежащим к нескольким культу-рам одновременно или оказывать той или иной из них предпоч-тение в зависимости от жизненной ситуации. Это личное делолюбого россиянина. Власти не могут выступать в роли социаль-ного инженера, поощряя или подавляя волеизъявление лично-сти, в каких бы формах оно ни выражалось. Думаю, что не дело

37

* Статья написана в марте 1992 г. для газеты “Известия”, была даже набра-на, но не опубликована.

правительственных чиновников подсчитывать, сколько “нацийи народностей” живет в республике, крае или области. Неза-конной должна быть сама процедура фиксации государствомэтнического самоопределения личности. Достаточно того, чточеловек признает себя гражданином России. Люди вправе от-носить себя к определенной общности или к нескольким одно-временно.

Существование народов и их развитие зависят от многихусловий: территории, ресурсов, социальной структуры, демо-графического, хозяйственного и культурного воспроизводст-ва, группового самосознания, включая символы и атрибутыединства и отличительности. В таких многоэтничных государ-ствах, как Россия, этнические общности стремятся достичьавтономии того или иного уровня, и самая трудная проблемагосударственной политики – найти формулу общественногодоговора, увязывающего интересы и права трех участниковисторического действия: отдельного гражданина, этническойобщности и государства. Даже в богатых и зрелых сообщест-вах интересы эти часто вступают в противоречие и доходят доконфликтов.

Спасительной может быть для нас формула единства вмногообразии: Россия и гражданская общность россиян осно-вывают свою целостность, создавая государство, децентра-лизованное на принципах федерации, а также администра-тивной и культурной автономий. При том, как Россия с еекраями и областями не есть государство только одних рус-ских, так и каждая из входящих в ее состав республик не естьгосударство одного из народов. Республики создаются не длятого, чтобы провозгласить их территорию принадлежащейтолько одному “коренному народу”, а всех остальных поста-вить в приниженное положение и ограничивать их в граждан-ских правах.

Политика культурного плюрализма на двуязычной илимногоязычной основе наиболее перспективна для обновленнойРоссийской Федерации. В рамках этой политики и может рас-сматриваться сам принцип самоопределения, понимаемый го-раздо гибче и богаче, чем это делают нынешние политики на-ционал-радикального толка. Это прежде всего право на широ-кое и справедливое участие представителей каждого народа вобщем политическом процессе, в экономическом и культур-ном развитии государства. В российских правящих структу-рах должны быть шире представлены граждане разных рес-публик и разных национальностей Поволжья, Сибири, Север-ного Кавказа и других регионов. Через авторитетных носите-лей разных культур федеральные власти смогут рассчитыватьна более успешное осуществление этнокультурных проектов

38

и программ, особенно, если они идут от самих общин, мест-ных властей и организаций.

Культурный плюрализм и официальное многоязычие стоятдорого и требуют преодоления психологических стереотипов.Это на порядок труднее и дороже, чем напечатать тексты дек-лараций о суверенитете и развесить национальные флаги идругую символику. Но нынешние межэтнические отношения вРоссии столь серьезны, что стоит не поскупиться на действен-ную национальную политику.

Федеративный договор, а также предстоящее принятиеновой конституции совершат желаемый прорыв к децентра-лизации и к закреплению объявленных ранее суверенитетов.И федеральные органы должны быть готовы к более реши-тельным уступкам в рассредоточении власти, к отказу отсредств давления, к отзывчивости на требования легитимныхреспубликанских лидеров и влиятельных общественных сил.Новой России предстоит утверждать азбуку демократии наязыке разных культурных традиций. Но у подлинной федера-лизации есть безусловный предел – это сохранение целост-ности страны и обеспечение безопасности граждан.

В сегодняшней жизни имеются и своего рода чрезвычай-ные обстоятельства. Предложенный в политической горячкеЗаконом о реабилитации репрессированных народов принципвозврата к территориальному статусу 1940-х годов оказалсякрайне трудно реализуем. Не учли при этом и тех многочислен-ных изменений границ, которые произвольно вершились в20–30-е годы. За послевоенные полвека сложилась новая демо-графическая и социально-культурная ситуация на территориях,с которых была осуществлена депортация. И нынешнее поколе-ние живущих на них граждан не должно нести бремя страданийза преступления сталинщины. Исправление исторических не-справедливостей невозможно через новые несправедливости.

Предлагаемые же лидерами и движениями депортирован-ных народов хирургические меры восстановления справедли-вости носят хотя и по-человечески вполне понятный, но все женетерпеливый и жесткий характер, предполагающий переме-щения людей и перекраивание границ. В условиях экономиче-ского кризиса, инфляции, нехватки жилья и работы новое пе-реселение тысяч семей равносильно стихийному бедствию. Покрайней мере тщательной экспертизы и продуманных плановпроведения этих мер нет.

Узел острейших проблем сложился и вокруг новой россий-ской диаспоры. Миллионы россиян после распада СССР оказа-лись за границей. А в России остаются жить украинцы, армяне,казахи, азербайджанцы, грузины. И самое главное сегодня –предотвратить массовое перемещение людей. У государств –

39

наследников СССР для этого просто нет средств. Трагическийпример “обмена” населением между Арменией и Азербайджа-ном должен чему-то научить безответственных энтузиастов. Апотому нам всем – нынешним лидерам, государственнымслужбам и общественности необходимо стремиться к догово-ренностям о полном равноправии граждан всех национально-стей на территории государств, вышедших из СССР, а затемпретворять эти договоренности в жизнь под общим контролем.Иначе у нас долго не будет ни политической, ни экономиче-ской стабильности, ни гражданского мира.

Правительство и общественность должны поддержать у за-рубежных соотечественников стремление и способность доби-ваться осуществления своих интересов и политического пред-ставительства в новых для них общественных условиях. Эта ус-тановка должна распространяться и на русских в российскихреспубликах, так же как и на выходцев из республик, живущихв других образованиях России. Пока же чаще бывает так, чтопривыкшие к комфортному статусу русские скорее склонны кпанике, обвинениям и отъезду, чем к политическому соперни-честву и конкурентному сотрудничеству. Именно последнийвариант, а не массовый исход был бы наиболее оптимальнойжизненной стратегией.

ПОЛИТИКА МНОГОКУЛЬТУРНОСТИ*

Как и во всех государствах мира, в России проживают гра-ждане разной этнокультурной и религиозной принадлежно-сти. Советская идеология и политическая практика при всейее интернационалистской оболочке насаждали взаимоисклю-чающую этническую идентичность граждан. Делалось это какчерез официальную регистрацию этнического происхожде-ния по одному из родителей (на личностном уровне), так и че-рез систему “национально-государственного” администра-тивного устройства (на коллективном уровне). Повышениюроли этнического фактора в общественной жизни страныспособствовали не только политика создания и поддержкипрестижных институтов национальной государственности иместных элит, но и репрессивные акции прошлого режима вотношении граждан по этническому признаку. Через травмудепортации, дискриминационные ограничения и спецотмет-ки в паспортах люди постоянно помнили, что они немцы, че-ченцы, крымские татары и т.п.

Межэтническую напряженность в России вызывают не-равный статус граждан разной этнической принадлежности инеодинаковые условия для развития культур в обществе, гдедоминирующие позиции принадлежат этническому большин-ству в лице русских на общероссийском уровне, а в большин-стве российских республик – так называемым титульным на-циональностям. В современной ситуации этничность помимокультурной функции стала играть важнейшую роль как сред-ство терапии от пережитых травм, как механизм политиче-ской мобилизации граждан, как орудие борьбы за власть и задоступ к ресурсам.

На основе этнического фактора образуются политическиекоалиции разного уровня, продолжает строиться часть права игосударственных институтов, осуществляется социально-эко-

41

* Ранее опубликована под названием “Россия как национальное государ-ство”. См.: Независимая газета. 1994. 26 янв. (№ 15). С. 1, 3.

номическая политика, происходят межгражданские распри иорганизованное насилие вплоть до этнических чисток, а такжеразвиваются на массовом уровне нетерпимость и негативныестереотипы. Этнический национализм обостряется многимисегодняшними проблемами, в том числе социально-экономиче-скими трудностями, медленной децентрализацией власти, атакже рядом психологических факторов, связанных с воздей-ствием на людей глубоких и резких геополитических транс-формаций.

Этнонационализм есть политическая реальность, которуюневозможно игнорировать и трудно демонтировать, ее нужнонаучиться понимать, нейтрализовывать негативные стороны ииспользовать в позитивном направлении. Но самая главнаяпроблема – это найти приемлемую формулу нового государст-ва и научиться управлять многоэтничным обществом, каковымбыла и останется Российская Федерация, как и все другие госу-дарства постсоветского пространства.

Помимо экономической базы основу любого государствасоставляют территория, гражданство, общие символы и ценно-сти, а также конституционно-правовой строй. Некоторые изэтих аспектов российского нациестроительства до сих пор неполучили должного внимания и развития. В этом направлениинеобходимы следующие действия:

– Четкие заявления российского руководства в пользуконституционного положения о целостности и неотчуждае-мости территории государства и получение подобных заявле-ний и межгосударственных констатаций, особенно со сторо-ны крупных держав (США, Германии, Франции, Турции идругих). Отсутствие таких заявлений и некоторые реверансыв пользу сепаратистских проектов в России вселяют ложнуюнадежду на их признание международным сообществом.

– Срочное оформление российского гражданства на осно-ве новых паспортов, причем паспортов единого образца иединственно дающих право на признание гражданства Россиив зарубежных государствах. Выдача таких паспортов без указа-ния этнической принадлежности должна быть осуществленапрежде всего в регионах, где местное руководство проводитлинию на отчуждение граждан от их общероссийской принад-лежности. Ложная экономия на использовании бланков быв-ших советских зарубежных паспортов была лучшим подаркомдля сепаратистов: важное право иметь признаваемую в миро-вом сообществе государственную принадлежность и право по-лучения заграничной визы оказались не связанными с призна-нием гражданства России.

– Необходимо более широкое распространение в обще-стве государственной символики, прежде всего герба и гим-

42

на. Но наряду с официальной символикой и историческимиценностями не менее важны новые символы и ценности госу-дарства, связанные с сегодняшним днем и перспективами, втом числе символы законности, гражданской ответственно-сти, жизненного успеха, стиля и образа жизни и т.п. Созда-ние общеразделяемых символов и ценностей – результат со-вместных усилий властей и народа, и эти усилия должны ува-жаться и поощряться.

Общенациональной идеей и основанной на ней политиче-ской стратегией должна быть формула “единства в многообра-зии” как фундамент многоэтничного общества и внутреннейполитики культурного плюрализма. Строительство общерос-сийской гражданской нации и культивирование чувства при-надлежности к общности россиян не исключают, а включают всебя уважение и поддержку прав российских национальностейна индивидуальном и коллективном уровнях. Это прежде все-го – справедливое политическое представительство и свобод-ное развитие этнических культур, языков, образа жизни, пра-во на контроль за средой обитания и на выбор систем хозяйст-вования и общественного управления.

Россия – это национальное государство россиян, в составкоторых входят представители всех этнических групп: рус-ские, якуты, татары, чукчи, корейцы, украинцы и многие дру-гие, кто проживает на ее территории и обладает гражданст-вом. Государственность России и составляющих ее субъектовстроится прежде всего на общегражданской основе, но учиты-вает этническую мозаику страны и отличительный культурныйоблик населения ее отдельных территорий. Это находит отра-жение в культурных институтах, хозяйственной и социальнойполитике, но не дает повода для претензий со стороны предста-вителей какой-либо одной этнической группы на исключитель-ный контроль институтов власти и территории. Самоопределе-ние России осуществлено от имени ее многоэтничного народа,а внутреннее самоопределение должно происходить по волевсего населения субъекта Федерации или на экстерриториаль-ной основе.

Одобренная Конституция РФ зафиксировала, возможно,не самое оптимальное федеративное устройство, отразив про-шлые политические реальности и волю нынешних местныхбюрократий, но она вполне позволяет провести подлинную фе-дерализацию, суть которой состоит в рассредоточении полно-мочий власти и в устранении источников напряженности, кон-центрирующихся вокруг какого-либо одного центра. В много-этничной России федерализм необходим не для того, чтобы на-делить этнические группы “своей” государственностью, ачтобы сделать институты власти и службы государства бо-

43

лее близкими и более чувствительными к запросам и интере-сам различных по культуре групп, живущих в одном государст-ве. Какие настоятельные меры по утверждению федерализманеобходимы на данном этапе?

– Введение системы раздельных федерального и регио-нальных налогов, которая позволяла бы формировать бюд-жет содержания федеральных органов власти и служб и бюд-жет территориально-государственных образований. Строгаяэкономия и сокращение средств на содержание федераль-ных служб, центральных органов власти. Полезную роль вэтом могла бы сыграть президентская кампания дебюрокра-тизации и экономии ресурсов на центральное управление.

– Передача властных полномочий регионально-республи-канским структурам, что не ослабит Центр, но снизит на негодавление и уровень требовательных ожиданий. Ограничите-лем для всевластия региональных элит должен быть не толькоЦентр, но и сильные местные органы самоуправления. Расши-рение прав, ресурсов и инициатив местных сообществ даетвозможность более успешно решать значительную часть проб-лем межэтнических отношений, а также задачи сохранениякультурных традиций. Этнические конфликты чаще всего про-израстают из местных проблем. Эскалация происходит от не-способности низовых властных структур предотвратить их попричине недостаточного опыта, ограниченности прав и скудо-сти ресурсов. Необходимо принять новый закон о местном са-моуправлении, организовать широкое обучение и професси-онализацию управленцев и политиков районного и общинногоуровней, способных заняться повседневными обустройством изапросами граждан.

– Федеральному Центру и субъектам РФ поддерживать наконкурсной основе разнообразные местные программы и про-екты, в том числе в области сохранения и развития этническихкультур на уровне отдельных общин локального и экстеррито-риального характера. Местные инициативы в конечном итогеэффективнее глобальных общегосударственных программ, со-чиненных чиновниками и специалистами Центра. Задачафедеральных властей – обеспечивать гласность и контрольвыделяемых средств и оказывать содействие в профессиональ-ной подготовке местных исполнителей.

– Придать федеральному Центру мультикультурный ха-рактер, что включает расширение представительства нерус-ских национальностей в государственных структурах, созда-ние образовательных институтов на языках наиболее круп-ных нерусских народов и государственных служб переводов,а также специальных программ вещания и изданий, которыеобслуживали бы культурные запросы граждан независимо от

44

мест проживания по всей территории России. Важным эле-ментом для социальной мобильности, жизненного успеха иудовлетворенности граждан нерусских национальностей вРоссии является гарантированная возможность овладениярусским языком, которая стала сужаться в последние годыпод националистическим влиянием. Двуязычие и многокуль-турность должны стать приоритетными личностными харак-теристиками как можно большего числа россиян и основойполитики в области образования, культуры и информации.

– По аналогии с экологической экспертизой ввести вРоссии службу этнологического мониторинга и раннего пре-дупреждения конфликтов, поскольку почти все важнейшиегосударственные решения в сферах политики и экономики втой или иной мере должны учитывать состояние межэтниче-ских отношений. Расширять знания в области этническихпроблем, способствующих разрешению конфликтов. Пре-дотвратить поднятие на уровень официальных деклараций иправовых норм мифов, стереотипов и узкоэтнических ориен-таций националистических лидеров и активистов.

Поскольку меньше половины представителей нерусскихнародов проживает в пределах этнотерриториальных образо-ваний и более половины населения республик и округов соста-вляет нетитульное население, даже самая радикальная сувере-низация этой части субъектов федерации не касается интере-сов и прав, связанных с принадлежностью граждан к этниче-ским общностям. Многоэтничный характер имеет и населениемногих российских краев и областей, в том числе почти всехкрупных городов. Государственная политика в этой областидолжна проводиться по всей территории страны, и ее субъек-том должны быть все национальности независимо от характе-ра расселения и имеющегося политического статуса. В этой си-туации наиболее глубокой и действенной формой реализацииполитики в отношении российских национальностей как нафедеральном, так и на региональном уровне является экстер-риториальная культурная автономия. Практически все много-этничные государства мира используют этот институт или какосновной (в случае отсутствия территориальных автономий),или как дополняющий систему федеративного устройства имеханизмы распределения власти в рамках демократии согла-сия. Для преодоления длительно насаждавшегося неприятиянационально-культурной автономии (НКА) необходим ряд мери программ по ее реализации:

– Разработка на основе отечественного и мирового опытаи международно-правовых документов политической доктри-ны НКА, наполненной современным содержанием, выходя-щим за рамки узко понимаемых культурных и фольклорных

45

параметров. Одним из ее главных направлений должна бытьподдержка и развитие различных форм общественно-полити-ческой организации российских национальностей и отдель-ных общин, обеспечение политического влияния и властногопредставительства на экстерриториальной основе. Законода-тельное закрепление основ национально-культурной автоно-мии: статуса государственно-общественных и культурных ас-социаций, обществ, землячеств, центров по управлению дела-ми этнических общин, их прав на участие в выборах, на пред-ставительство в органах власти, законодательную инициати-ву, хозяйственную, культурную и международную деятель-ность.

– Реализация по всей территории РФ на федеральном, рес-публиканско-региональном и местном уровнях программ посохранению и развитию народных традиций и культуры, соз-данию этнокультурных центров, отделений и групп в системепросвещения и образования, по организации печати, радио ителевидения на родных языках. Учреждение в Москве на базебывшего Дома дружбы или Парламентского центра Дома наро-дов России под эгидой Госкомфедерации, который служил быфедеральной и столичной базой для общественно-политиче-ской и культурно-просветительской деятельности этнонацио-нальных организаций.

– Наделение общин и ассоциаций правом владения соб-ственностью, правом на культурно ориентированную хозяй-ственно-предпринимательскую деятельность, различныеформы общественного самоуправления, организацию обра-зовательного процесса любого уровня, собственные инфор-мационно-издательские и культурные учреждения и инсти-туты, общественные фонды, разнообразные связи с родст-венными этническими группами в России и за рубежом.

– Проведение политики НКА не столько через верхушеч-ные постановления, центральную бюрократию и этнократи-ческую элиту, сколько через низовую инициативу, самоорга-низацию и заинтересованность рядовых членов группы. Фор-мируемые на основе такого подхода программы более адек-ватны реальным потребностям граждан. Они гораздо эффек-тивнее, ибо задействуют не только волю, но и ресурсы, в томчисле материальные, самих общин и отдельных граждан. От-бор и финансирование таких программ и проектов на кон-курсной основе может составить одну из основных форм дея-тельности Госкомфедерации, Минкультуры и некоторых дру-гих министерств и ведомств.

Межэтническая напряженность и конфликты существу-ют во многих странах. Не стала исключением и РоссийскаяФедерация. Трудноразрешимые противоречия и конфликты

46

не являются неизбежными и не предопределены самой при-родой этничности и фактом сосуществования различных на-циональностей в рамках одного государства. В России сохра-няется достаточно высокий уровень межэтнической терпимо-сти и сотрудничества, что находит отражение в широком рас-пространении смешанных браков, интенсивных культурныхвзаимовлияниях, отсутствии территориальной сегрегации,высокой социально-профессиональной мобильности и конку-рентоспособности представителей различных национально-стей. Напряженность и конфликты возникают прежде всегона фоне социально-экономических трудностей и глубокихгеополитических и ценностных трансформаций, которые пе-реживают граждане бывшего СССР.

Этнические чувства используются политиками и активиста-ми общественных движений в различных целях, а этническаямобилизация рядовых членов групп достигается там и тогда, ко-гда для этого существуют определенные условия. Среди послед-них – это прежде всего существующая или вновь возникающаясоциальная дифференциация по этническим границам, нерав-ный доступ к власти, правовая и культурная дискриминация,пропаганда ксенофобии и негативных стереотипов. В ходе эко-номической реформы агрессивность молодого предпринима-тельства при слабом государственном контроле и недостаточнойгражданской культуре ведет к переэксплуатации природных ре-сурсов и наносит ущерб среде обитания отдельных народов, осо-бенно сохраняющих традиционные системы жизнеобеспече-ния. Предметом разграбления или неравного товарообмена ста-новятся культурные ценности, продукты художественных про-мыслов и ремесел и ценные ресурсы ряда народов.

Для снижения и предотвращения межэтнических противо-речий в России необходимы как долговременные стратегии,так и некоторые срочные меры:

– Государство в лице властей разного уровня должно ока-зать срочное содействие в организации контроля и охраны уяз-вимых этнических культур и общин, особенно из числа мало-численных национальностей. Вполне возможно введение мест-ных таможен, ограничений на продажу алкоголя, разных видовпромыслов и другой коммерческой деятельности в интересах ипри участии местных общин, особенно в регионах Европейско-го Севера, Сибири и Дальнего Востока.

– В процессе приватизации государственной собственно-сти и аграрной реформы полнее учитывать этнический фак-тор, прежде всего в районах смешанного населения, не допу-скать узурпации и концентрации собственности и другого до-стояния представителями одной этнической группы за счетдругих, чтобы не вызвать последующего стихийного и даже

47

насильственного передела. Для этого создать общественныеконтрольные советы или комиссии, особенно в зонах ограни-ченных земельных ресурсов, какой, например, является Се-верный Кавказ.

– Поощрение кросс-этнических политических коалиций иассоциаций, вплоть до запрещения создания и деятельностиполитических партий, построенных по этническому принципу.При разработке избирательных законов на федеральном и рес-публиканском уровнях предусмотреть систему таких избира-тельных округов и поощрительных стимулов для политиков,которые были бы ориентированы на многоэтнический электо-рат и исключали бы победу на выборах за счет избирателей од-ной национальности. Такая система поставит политиков в за-висимость от голосов иноэтнического электората и будет спо-собствовать достижению согласия различных групп. Межэтни-ческие политические союзы окажутся более выгодными, чемэтническая солидарность.

– Распространение достоверных и полных знаний о тради-циях и обычаях граждан, принадлежащих к разным культурам,развитие интереса, особенно среди молодого поколения, к “чу-жим” культурам. Создание энциклопедии народов России, по-пулярных изданий, справочников и разговорников, словарей,развитие этнологических исследований.

– Исключить этническую заангажированность в деятель-ности органов правопорядка, судебных инстанций, низовыхадминистративных служб, поставить ее вне профессиональ-ных требований и этики. Не допускать и противоположную си-туацию – насаждение вышестоящими властями среди мест-ной милиции, судебных исполнителей, управленцев “этниче-ских чужаков” (хотя и представляющих “коренную нацию”).Чаще всего это вызывает отчуждение граждан от самих госу-дарственных институтов.

– Проведение общенациональной кампании по утвержде-нию толерантности, культивированию этнического многообра-зия россиян как главного достоинства и богатства нации. Орга-низация публичных выступлений на эту тему, которая не долж-на быть отдана на откуп низменным спекуляциям.

Политика культурного плюрализма, возможно, самый серь-езный вызов для новой России, но именно за этой политикой будущее.

49

ЧТО ЕСТЬ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ?*

Говоря о российском опыте этнотерриториальных авто-номных образований в новейший период и принимая во вни-мание меняющийся международный контекст, хотелось бы от-метить, что есть как бы два разных языка, две разных системыобъяснения данного явления, и это в значительной мере влия-ет и на практику. Если брать доктринальную сторону процессасамоопределения, что мы называем “актом речи”, то наиболеестрогий язык – это, конечно, язык международного правове-дения, политологии, в какой-то мере даже социологии. С этойточки зрения такого выражения, как “право наций на самооп-ределение”, не существует, потому что нация это есть состояв-шаяся политическая коалиция – государство и поэтому ужесамоопределившаяся общность. Впрочем, у нас иногда перево-дят, идя на осознанную или неосознанную фальсификациюлибо просто по инерции, английское слово nation как народили наоборот “people” как “нация”. Поэтому в русских текстахприсутствует понятие право наций на самоопределение, и эторадикально отличается от того смысла, который является об-щепризнанным. Хотя сейчас все больше экспертов и полити-ков понимают категорию нация как гражданское и политиче-ское сообщество, мы все равно (включая одну из наших луч-ших школ, представленную профессорами А.Х. Абашидзе иИ.П. Блищенко) по инерции трактуем, переводим и издаемтруды на этот счет в искаженном понимании. Т.е. мы трактуемнарод как этническую общность, что сегодня называется эт-носом. Должен сказать, что в мировом правоведении, в поли-тическом и академическом языках слова этнос вообще нет.Его, кстати, не было и в отечественном обществознании до1960-х годов. Это уже метастазы так называемой советскойтеории этноса из нашей этнографии расползлись в последниедесять лет по другим дисциплинам и попали в общественно-по-литический дискурс.

* Статья написана в 1995 г., но не публиковалась.

Как и понятие нация, понятие народ не равнозначно этни-ческой общности, этнической группе или этносу. Народ – этопрежде всего территориальное сообщество. И субъектом само-определения является демос, т.е. территориальное сообщество,а не этнос или этническая общность. Комментарии ко всеммеждународно-правовым документам это объясняют, если ко-му-то неясен текст самих документов. На этот счет были неод-нократные заявления на самом высоком уровне. Есть, скажем,известная брошюра “Повестка для мира” Бутроса Бутроса-Га-ли, бывшего генерального секретаря ООН, где он пишет: “Аб-сурдно полагать, что каждая этническая общность может иметьсвое государство”.

Принцип и лозунг самоопределения появились достаточ-но давно, и, кстати, с самого начала были элементы двойногочтения этого принципа. Почти всегда это был политическийпринцип, всегда он был в какой-то мере средством навязыва-ния воли победителя побежденным. После первой мировойвойны это была концепция Вудро Вильсона, применявшаясяв основном к Восточной Европе, когда государственные гра-ницы пытались устанавливать по этническим линиям. Но по-том, уже после образования новых государств на территориибывшей Австро-Венгрии и Российской империи, обнаружи-лось, что в новых “национальных государствах” оказалосьеще больше меньшинств, хотя вроде бы хотели решить воп-росы национального самоопределения, руководствуясьименно этническим фактором. Тогда, как и сейчас, многимказалось, что следует приводить в соответствие администра-тивные и государственные границы с этническими ареалами.

Вообще установка на совпадение этнических и админист-ративных границ – классическая ошибка национализма. В ми-ре этого никогда не было и до сих пор не существует, кроме,может быть, десятка маленьких островных государств. И то впоследние годы в связи с миграцией населения эти государствауже не являются моноэтническими.

Естественно, исходя из этого же принципа национальногосамоопределения в его этническом смысле, и Гитлер, и Сталиносуществляли свои геополитические идеи. Послевоенный миртоже пытался это сделать, но почти всегда безуспешно. Послехолодной войны в ситуации новой реорганизации бывшегокоммунистического мира, прежде всего территории Советско-го Союза, этот принцип тоже оказался самым понятным и са-мым доступным, тем более, что его выучили сотни тысяч про-фессионалов-гуманитариев и полупрофессионалов, которыеэтот язык понимают по-своему, и вся фразеология спустиласьна достаточно массовый уровень. Вместо улучшения правленияв многоэтничных обществах и внутреннего самоопределения

50

для культурно отличительных групп населения гораздо легчебыло мобилизовать этнических соплеменников вокруг совет-ского понимания права наций на самоопределение. Это гаранти-ровало, что значительная часть людей выйдет на митинг и дажевозьмется за оружие.

Если мы посмотрим на конкретную политическую и исто-рическую практику, то увидим, что принцип самоопределе-ния, когда он реализовывался более ответственно и приме-нялся, скажем, в процессе деколонизации после второй ми-ровой войны, был не просто отличен от этнокультурных гра-ниц, но был даже против них. Иначе ни одно государство впроцессе деколонизации мира и национально-освободитель-ного движения не образовалось бы ни в Африке, ни в Азии.Надо было бы из Нигерии делать сто пятнадцать–сто двад-цать государств, из Индонезии – две сотни, а из Индии боль-ше, чем из России, потому что там гораздо больше этниче-ских групп, не говоря уж о расовом и религиозном разнооб-разии. Поэтому принцип национального самоопределения (всвоем реальном, более ответственном и реализуемом виде)всегда был против этнического партикуляризма, не говоряуж о таких его формах, как вооруженный сепаратизм илиявочная форма сецессии.

Такое понимание принципа самоопределения по сегодняш-ний день не пересмотрено на уровне международно-правовойбазы, кроме некоторых исключений, сделанных под воздейст-вием ситуации в Советском Союзе и сегодня в России. Некото-рое движение к пересмотру терминологии начали академиче-ские специалисты, в основном западные, по отношению к быв-шему Советскому Союзу. Например, под редакцией Терезы Ра-ковской в 1994 г. вышел специальный номер “Journal ofInternational Studies”, посвященный “переосмысливанию само-определения” в плане признания советской категории “много-национальности” (вместо обычной “многоэтничности”) и выте-кающей из этого потребности самоопределения для “национа-лизированных” этнических общностей.

Д. Миллер, известный западный философ, выпустил кни-гу – “О национальности”, где говорится о том, что националь-ность (nationality) – это не гражданство, и в это понятие вкла-дывается тот смысл, который был в Советском Союзе и остает-ся в употреблении сегодня в России, т.е. идентичность или эт-ническая принадлежность. И особенно охотно это употребля-ется сегодня западными специалистами по России: они играютв тот же самый язык и как бы соблюдают политическую кор-ректность, особенно в отношении периферийного нерусскогонационализма.

Хотя на Западе выражения вроде “корсиканская нация”,

51

“гавайская нация”, “нация саамов” или “нации навахо”, конеч-но, употребляются, никто на государственном уровне не ведетречи о внешнем национальном самоопределении, хотя сущест-вуют направленные на это организации и движения (я их фик-сировал еще 20 лет назад в индейских резервациях и на Гавай-ях), а в Канаде в начале 1980-х годов возникла ассоциация “Ас-самблея первых наций”, которая объединяет индейские, або-ригенные народы. Т.е. мы видим, что термин нация в языке су-ществует, но на уровне общественных активистов. Конечно, нив юридическом, ни в научном языке даже в отношении Квебе-ка и франкофонов термины “квебекская нация” и “нацияфранкофонов” не употребляются. Всегда подчеркивают и гово-рят, что есть канадская нация, которая представляет собойобщность двух разных в этнокультурном отношении народов-партнеров.

Таким образом, речь идет о двойном, но не взаимоисключа-ющем употреблении. В гражданском и политическом смыслахмы говорим об Организации Объединенных Наций, о нацио-нальных интересах России, о национальной экономике, о здо-ровье нации, о лидере нации. Горбачев, когда гулял с премьер-министром Индии по Красному форту, говорил: “Как хорошо,что у вас в Индии есть символ нации – Красный форт. А у насКремль”. Ну, хорошо, в Индии-то есть понятие индийская на-ция, а символом какой нации является Кремль? Такой нации вРоссии нет, ибо у нас конституировался “многонациональныйнарод”, мы собственными руками (точнее словами) ввели несо-стоятельную категорию – многонациональность. Это, конеч-но, саморазрушительная дефиниция. И в этой ситуации, какопределенный компромисс, возможно употребление понятиямногонациональность в смысле многоэтничность. Можно до-говориться: хотите называть себя национальными республика-ми – называйте, но в тексте конституции такого понятия нет,есть республика-государство.

Можно вообще убрать слово нация из академического язы-ка, и ничего страшного здесь нет. Фактически серьезная наукаэтим термином не пользуется, нет даже его дефиниции – ведьне случайно все дискуссии о том, что такое национализм, нацияв нашей и мировой науке ничем не кончились. Это просто ми-фологическая категория.

Тем не менее вопрос о самоопределении не снимается с по-вестки дня и остается одной из наиболее существенных проб-лем организации общественной жизни в мире, в том числе и вРоссии. Самоопределение в его наиболее полном смысле – этоправо (мое или группы, к которой я принадлежу) участвовать вкак можно более широком общественно-политическом про-цессе, а не выделиться в свою собственную нишу со своей тер-

52

риторией. Ведь право на территорию по всем международно-правовым нормам путешествует вместе с гражданином, с чело-веком, и нет “своей” или “не своей” территории в рамках сво-его государства. Своими могут быть участки земли, а не терри-тория.

Современное самоопределение в этом смысле включает не-сколько форм и, кстати говоря, не исключает сецессию. Естьсамоопределение на индивидуальном и на коллективном уров-нях. Кроме того, различают самоопределение внутреннее, врамках существующей государственно-политической общно-сти, и самоопределение в форме сецессии, раздела, выделенияили воссоединения, т.е. с нарушением государственных гра-ниц. Индивидуальное и коллективное самоопределение во вну-тренней форме может быть территориальным и экстерритори-альным. Наш опыт заключается как раз в территориальном са-моопределении (по этому пути пошли большевики), а экстер-риториальная форма была заклеймлена. Я же считаю, что невместо этнотерриториального самоопределения, а вместе сним национально-культурная автономия является одной изважнейших форм самоопределения в многоэтничных или всложных по культурному составу государствах. Эти две фор-мы сосуществуют (а у нас тем более всегда существовали, мыих просто словесно не выражали) и должны сосуществовать вРоссии. Демонтировать некоторые вещи невозможно. Крометого, территориальная автономия не является исключительноизобретением России. Скажем, Индия в начале 1950-х годов ре-организовала свои штаты, и хотя они не были названы нацио-нальными республиками, но фактически границы штатов былиприведены в очень приличное соответствие с этнолингвисти-ческими границами. В Испании тоже существуют этнотеррито-риальные автономии в форме таких провинций, как Каталонияи Страна Басков.

Интересно, что Испания и Англия в некотором отноше-нии очень похожи на Россию: и там, и там доминирующаяобщность (кастильцы, англичане и русские) не имеют рес-публики и нигде не записано, что они являются государство-образующей нацией. Тем не менее англичане живут в соста-ве британской нации, кастильцы в составе испанской, рус-ские в составе российской нации. В России форма террито-риальной автономии существует для основных нерусскихгрупп, но она не может быть распространена для всех повсе-местно. Для этого нужно иметь определенную гомогенностьпроживания (и то мы от нее отступили, ибо, как правило, вовсем мире это большинство населения). Кроме того, террито-риальная автономия возможна только для достаточно круп-ных групп, чтобы они могли хотя бы образовать свою бюро-

53

кратию: все-таки территориальная автономия – это формагосударственности и без бюрократии не обойтись. Необхо-дим достаточно развитый язык, чтобы хотя бы государствен-ное делопроизводство шло частично на этом языке.

Территориальная форма самоопределения – дорогое удо-вольствие. Но с дотациями центра у нас она существует и, ви-димо, должна существовать, потому что территориальная авто-номия выполняет важные функции: сохраняет групповую це-лостность, обеспечивает ресурсы для поддержки культуры иразвития, предохраняет от дискриминации хотя бы на уровнеосновного проживания культурно отличительного населения.Это не гарантирует от дискриминации татар и чувашей в Моск-ве, но в Татарстане и в Чувашии дает определенные гарантии идаже преимущества. Поэтому территориальная автономия –достойная форма самоопределения, и в России у нее огромныйопыт, ее нужно сохранять и развивать, и это в общем-то не про-тиворечит демократии.

Но экстерриториальная форма самоопределения не менееважна, особенно учитывая, что у нас через территориальнуюформу могут самоопределиться примерно только 8 из 20 мил-лионов нерусского населения, потому что остальные прожива-ют за территорией республики, как говорят на нашем жаргоне,“своей” государственности. Вот это “своя–не своя” государст-венность – еще одна метастаза прошлого языка, и от нее, ко-нечно, надо уходить.

И последнее, на что мало обращается внимания, – это са-моопределение на индивидуальном уровне или соотношениеиндивидуальных и коллективных прав. Мы не должны при-держиваться территориальной или экстерриториальнойформы самоопределения в сугубо коллективистском плане.На самом деле главное состоит в реализации прав лиц, при-надлежащих к отдельной культуре. Поэтому необходимо уси-лить понятие индивидуального самоопределения.

Безусловно, есть коллективные права, но они только дост-раивают механизм индивидуальных прав человека, которыеважнее. А если исходить из того, что только через принад-лежность к этносу можно самоопределиться и реализоватьсвои права, то это – тупиковый путь. Коллективные прававажны, но вокруг них много манипуляций. В целом они вы-полняют только дополнительную функцию по отношению кличным правам и свободам.

55

ПЛАЧ ПО КОНЦЕПЦИИ*

Практика оформления государственной политики в наибо-лее важных сферах общественной жизни в форме доктрин,концепций или программ является общепризнанной. В отличиеот текстов законов, а тем более, основного закона – конститу-ции, доктринальные документы являются официальными ори-ентирами, а не обязательными нормами для властей и граждан.Однако в ситуациях общественных трансформаций значи-мость такого рода ориентиров велика: закон – это более кон-сервативный текст, обычно оформляющий уже существую-щую практику; концепция – официальный трактат, нацелен-ный на перспективу и определяющий рамки и цели происходя-щих перемен, инициируемых властями. Если закон обязывает,концепция объясняет и рекомендует. Концепции имеют свой-ство изменяться чаще правовых актов, и не следует преувели-чивать их некую первичную значимость.

О концепции государственной национальной политикиразговор ведется со времен “позднего Горбачева”, и можнонайти массу высказываний политиков и ученых, что межнаци-ональные проблемы и конфликты – это прежде всего резуль-тат отсутствия продуманной и подлинно научной концепции.Особенно долгий и громкий плач раздается со стороны специ-алистов-теоретиков национального вопроса, которых в странесуществуют тысячи и которые по-прежнему одержимы жаж-дой верхушечных предписаний для политических практиков ипростых граждан.

Бурная жизнь последнего десятилетия во многом разруши-ла старые догмы, возникли новые проблемы, а самое главное –реалии в виде постсоветских государств, в том числе и Россиис ее огромным этнокультурным разнообразием, новыми фор-мами культурного и политического национализма. Поэтомустремление специалистов и политиков объяснить происходя-

* Эта статья – более полный вариант публикации под тем же названием.См.: Московские новости. 1996. 16 июня. № 23. С. 9.

щее и выработать современные подходы к этой сфере общест-венной жизни и управления вполне понятны, хотя порой труд-но объяснить страсти и амбиции, которые разгорались и сохра-няются вокруг принятия концепции национальной политики.Хлесткие оценки, как, например, в статье социолога Жана То-щенко “Концепция опять не состоялась” в “Независимой газе-те” (1996, 11 апреля), причем в день ее принятия на заседанииПравительства Российской Федерации, –один из примеровпретензий видеть текст документа написанным словами и тер-минами, которым десятилетиями обучались в интеллектуаль-ных застенках бывшего Института марксизма-ленинизма илиАкадемии общественных наук при ЦК КПСС.

Пожалуй, самая большая ирония в том, что принятый пра-вительством документ есть результат согласований и согласияосновных “потребителей” концепции – властей федераль-ных и российских республик, ведущих экспертов-разработ-чиков, политических сил, а сравнительно небольшая группаглавным образом московских носителей ученых званий про-должает баталию против документа, вплоть до запугивающегонаушничества среди тех, кто готовит концепцию к подписа-нию ее президентом.

В чем суть принятого документа, как следует его читать и ис-пользовать? Министр по делам национальностей В.А. Михайловуже прокомментировал его в пространном интервью “Незави-симой газете” (1966, 4 июня). Мне как одному из разработчиковхотелось бы сделать также некоторые пояснения. Во-первых,открою секрет, что в течение нескольких вечеров перед отправ-кой документа “на рассылку” стол министра был заполнен бу-магами с предложениями и замечаниями, которые поступили отсубъектов федерации и от федеральных ведомств. Были учтенывсе основные замечания, в том числе и самые “неудобные” – отТатарстана, Башкирии и Минэкономики России. Из текста уш-ли излишне назойливые упоминания о сохранении целостностигосударства и определяющей роли русского народа в государст-вообразующем процессе, вписанные некоторыми авторами впервоначальный вариант. Были уточнены малопонятные и про-воцирующие конфликты понятия и категории, хотя, повторяю,концепция – это не текст законодательного акта, где требуетсяеще бо åльшая строгость.

Действительно, в тексте концепции национальной полити-ки нет термина нация, а употребляемые понятия народы, на-циональности, этнокультурные или национальные общностиобъясняются скорее как синонимы, а не как жесткая иерархия,существовавшая в прошлом доктринальном языке. Сделано этоне для того, чтобы “упразднить нации” или “бороться с нация-ми”, как пугают некоторые догматики. Понятие нация употреб-

56

ляется в двух значениях: как политическая, или гражданская,нация и как культурная, или этнонация. Вся международно-правовая практика и доктринальный язык современных госу-дарств (кроме постсоветских и постюгославских) пользуютсяпервым значением этого слова. Многие культурные, политиче-ские, сепаратистские движения, организации и даже внутрен-ние государственные образования употребляют этот термин вовтором значении. Так, например, в провинции Каталония дажев официальном языке есть понятие каталонская нация, но нагосударственном уровне всегда говорится только об испанскойнации – понятие, объединяющее все народы Испании.

Россия, вступив в Организацию Объединенных Наций иподписавшись под основными международно-правовыми до-кументами, вправе хотя бы на уровне официального языка за-резервировать за собой право легитимно и без внутреннегодвойного стандарта пользоваться понятием “национальный”,когда речь идет об интересе, экономике, политике, армии, об-разовании, науке, символах и т.п. Концепция не навязывает по-нятие гражданской российской нации, но ограничивает офи-циальный язык достаточно достойными понятиями народы илинациональности. Никто не накладывает запрет на употребле-ние понятия нация в его этническом значении лидерами рес-публик или активистами культурных общин и даже специали-стами, но федеральная власть обязана оставить доктринальноепространство для процесса гражданского нациестроительства,без чего не может существовать ни одно государство.

Более того, концепция делает уступку в пользу этническогопонимания термина народ, хотя его наиболее распространен-ное значение – это общегражданская общность, населениестраны (например, запись в статье 3 Конституции РФ о “много-национальном народе Российской Федерации”). В концепциипод понятием народ имеется в виду общность людей, члены ко-торой разделяют общие название и элементы культуры, преж-де всего язык, имеют общее историческое происхождение.Среди этих признаков определяющую роль играет самосозна-ние. Кстати, гражданское и этнокультурное значения понятиянарод не противоречат друг другу и принадлежность конкрет-ного человека к обоим или нескольким типам общностей не яв-ляется взаимоисключающей. Человек может принадлежать од-новременно к аварскому, дагестанскому и российскому наро-дам. В первом случае он ощущает свою принадлежность к этни-ческой общности (аварской этнонации), в двух других – к гра-жданским, территориально-политическим общностям (или по-литическим нациям).

Более глубоко и современно трактуется в концепции поня-тие самоопределения как формы обеспечения права граждан-

57

ских и этнокультурных общностей на выбор самостоятельныхпутей культурного развития и форм политического управле-ния. Самоопределение в рамках многоэтничных государствосуществляется в двух основных формах: территориальных об-разований и национально-культурной автономии. Поэтому су-ществование республик в составе Российской Федерации при-знается важнейшей формой этнотерриториального самоопре-деления, и дальнейшее развитие федерализма, разнообразныхи разностатусных взаимоотношений с федеральным центром идругими субъектами федерации формулируется как одна изприоритетных задач государственной национальной политикифедерального и республиканского уровней.

В концепции не фиксируется право на самоопределение ввиде отделения, но такое право отсутствует в федеральной кон-ституции и в конституциях республик, кроме косвенной воз-можности в конституции Тувы и конституции Татарстана, гдеэтот вопрос обойден формулировкой ассоциированного стату-са. Я не знаю государств, где бы законодательство и доктриныпредусматривали явочную сецессию (волевое одностороннееотделение), и России нет смысла повторять безответственнуюлексику советских конституций. Кстати, международное правопризнает возможность самоопределения через образованиеотдельного государства, но оно распространялось на бывшиеколониально-зависимые народы как территориальные (а не эт-нические!) сообщества. Право на сецессию (отделение) проце-дурно в международном праве не разработано и признаетсямеждународным сообществом только в случае его осуществле-ния на основе взаимного согласия, как это было в ситуацияхраспада СССР и Чехословакии.

Вторая важная форма самоопределения – экстерритори-альная национально-культурная автономия. Ее субъектом мо-гут быть любые народы и отдельные этнокультурные общинынезависимо от территории расселения и статуса. Это преждевсего право на отправление разнообразных запросов граждан,которые возникают на основе их этнокультурной принадлеж-ности и самосознания. Концепция трактует национально-куль-турную автономию гораздо шире, чем ее фольклорно-этногра-фический вариант. Предусматриваются возможность культур-но ориентированной предпринимательской деятельности, пра-ва общинной собственности и самое важное – право на осо-бые формы политического представительства и на законода-тельную инициативу. В чем-то эта форма самоопределения да-же перспективнее и мощнее территориальной, хотя у послед-ней есть свои незаменимые функции, особенно по части обес-печения экономической и политической основ культурногоразвития того или иного народа. Нетерриториальное самооп-

58

ределение, в свою очередь, ближе к универсальному понятиювнутреннего (коллективного и индивидуального) самоопреде-ления – это право на участие, включая управление государст-вом и конкурентную социальную мобильность. Концепциейпредусматривается поддержка государством различных формнационально-культурного самоопределения как федеральны-ми властями, так и властями других уровней.

В концепции последовательно проводится принцип граж-данского равноправия и равных прав народов. Во-первых, всенароды России определяются как государствообразующие, ес-ли речь идет о всей стране, хотя отмечается историческая рольрусского народа и определяющее значение русского языка икультуры для населения всей страны. Именно через эту куль-турную систему граждане России независимо от национальнойпринадлежности способны в полной мере реализовать свои со-циальные возможности и политические права в общероссий-ском общественном пространстве. Тем самым не поддержива-ется культурный и политический изоляционизм как тормозя-щий фактор модернизации, но отдается должное многообра-зию страны через развитие не только отдельных культур, но иязыков, традиций, социального опыта, мировоззрений, кото-рые составляют питающую силу любого крупного государства.

Во-вторых, ставятся ограничители для возникновения ме-стных этнократий и нарушений прав человека на основе этни-ческой дискриминации. Республики вправе определять своихозяйственные, политические и культурно-языковые парамет-ры жизни, но их государственность не есть исключительнаясобственность какого-то одного народа, и она существует отимени и для всех граждан соответствующих территориальныхсообществ. Это, кстати, соответствует конституциям и декла-рациям, принятым в самих республиках.

Наконец, во избежание ненужной и плохо понимаемой гра-дации граждан на разностатусные категории по этническомупризнаку не используется понятие меньшинства. Это не от то-го, чтобы обойти проблему мирового значения, зафиксирован-ную в ряде международных деклараций, а по той простой при-чине, что во многом Россия ушла дальше того, чего требуют этидекларации. Международное понимание меньшинства – этовсе численно недоминирующие в государстве группы, т.е.строго говоря, к ним должны быть отнесены все нерусские на-роды. Для них международно-правовыми документами преду-сматриваются разнообразные права, но они никак не идутдальше культурно-образовательных и антидискриминацион-ных прав. Едва ли резонно зачислять в категорию меньшинствчувашей, татар, якутов, осетин и многие другие народы, имею-щие территориальную автономию в виде республик-госу-

59

дарств и мощные культурные институты. А если оставить вэтой категории только всех других (без “своей” государствен-ности), то опять получается абсурд.

Для коренных малочисленных народов (главным образомнародов Севера), которые проживают в особых экологическихсредах и сохраняют традиционное хозяйство, необходимы не-сколько другие подходы, и они предусмотрены концепцией всоответствии с международными требованиями. Те, кто оста-ются среди претендентов на статус меньшинств, – это глав-ным образом представители диаспор таких крупных народов,как украинцы, армяне, азербайджанцы и другие, которые на-ходятся далеко не в приниженном положении, чтобы их кате-горизовать как меньшинства. А именно в приниженном стату-се и в необходимости особой защиты заключается суть доктри-ны меньшинств. К тому же в стране сохраняется традиция не-гативного восприятия категории нацмен, и не хотелось бы еевозрождать ради соответствия международному словарю. Воз-можно, эта категория возродится в России, но лучше, если этобудут делать представители тех, кто хочет, чтобы их считалименьшинствами, а не государство. Главное – выполнить требо-вания и гарантировать те права, которые международное сооб-щество выработало для данных групп населения. В этом отно-шении положения концепции по национально-культурной ав-тономии обеспечивают эти возможности.