-
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФГБОУ ВПО
«НИЖНЕВАРТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
ЮГРА, СИБИРЬ, РОССИЯ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ, ЭКОНОМИЧЕСКИЕ, СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ ПРОШЛОГО И
НАСТОЯЩЕГО
Сборник научных статей Всероссийской научно-практической
конференции с международным участием, посвященной 85-летию со дня
образования
Ханты-Мансийского автономного округа — Югры
г.Нижневартовск, 10—12 декабря 2015 г.
Нижневартовск 2015
-
ББК 72я43 Ю 15
Печатается по постановлению редакционно-издательского совета
Нижневартовского государственного университета
Исследование осуществлено в рамках исполнения государственных
работ в сфере научной деятельности, задание № 2014/801
Редакционная коллегия: д.и.н., проф. Л.В.Алексеева,
д.и.н., проф. В.Н.Ерохин, д.и.н., проф. Я.Г.Солодкин,
к.и.н. М.М.Чореф
Ю 15 Югра, Сибирь, Россия: политические, экономические,
социокультурные аспекты прошлого и настояще-го: Сборник научных
статей Всероссийской научно-практической конференции с
международным участием, по-священный 85-летию со дня образования
Ханты-Мансийского автономного округа — Югры (Нижневартовск, 10—12
декабря 2015 г.) / Под общ. ред. проф. Я.Г.Солодкина,
Л.В.Алексеевой. — Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. гос. ун-та,
2015. — 250 с.
ISBN 978–5–00047–281–1
Сборник научных статей Всероссийской научно-практической
конференции с международным участием по-священ 85-летию со дня
образования Ханты-Мансийского автономного округа — Югры, объединяет
работы оте-чественных и зарубежных ученых по малоизученным и
спорным вопросам прошлого нашей страны и всеобщей истории.
Для преподавателей, аспирантов, краеведов, всех интересующихся
вопросами отечественной и зарубежной истории.
ББК 72я43
ISBN 978–5–00047–281–1 © Издательство НВГУ, 2015
-
3
РАЗДЕЛ 1
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИЗУЧЕНИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ УДК 399
Э.Р.Аглиуллин
СОЦИАЛЬНАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В БАШКИРСКОЙ АССР (1953—1964
гг.) Аннотация. Статья посвящена сложной теме исследования
государственной социальной политики в 1953—1964 гг. Автор
анали-
зирует природу социальных изменений в Башкирской Автономной
Советской Социалистической Республике и направления их реали-зации
в период с 1953 до 1964 гг. Это основные события и явления, которые
повлияли на изменения в общественной жизни людей.
Ключевые слова: социальная политика; государство всеобщего
благоденствия; советское общество; здравоохранение;
образо-вание.
Je.R.Agliullin
SOCIAL POLICY OF THE STATE IN BASHKIR AUTONOMOUS SOVIET
SOCIALIST REPUBLIC, 1953—1964
Abstract. The article is devoted to the complex research topic
of state social policy in 1953—1964. The author analyzes the nature
of so-
cial change in the Bashkir Autonomous Soviet Socialist Republic
and the direction of their realization in the period from 1953 to
1964. These are the main events and developments that have
influenced the change in the social life of people.
Key words: social policy; welfare state; Soviet society; health
care; education. Социальная политика государства — это та сфера
деятельности, в которой наблюдается достаточно близкое сопри-
косновение интересов страны и ее граждан. Происходящие в
современной России социальные преобразования предо-пределены новым
курсом государства на увеличение благосостояния населения и
удовлетворение общественных по-требностей. Заявленные руководством
страны благодаря возросшему экономическому потенциалу государства,
соци-альные программы в сфере образования, здравоохранения и
жилищного строительства представляют собой приори-тетную политику,
ориентированную на инвестиции в человека. Однако, реализуя на
новейшем этапе развития страны социальную политику, важно учитывать
накопленный исторический опыт, особенно достижения и ошибки прежних
лет. Поэтому несомненный интерес представляет эпоха Н.С.Хрущева,
когда впервые после военного лихолетья и после-дующего
восстановления народно-хозяйственного комплекса страны социальная
политика стала рассматриваться, пре-жде всего, как инструмент
ускоренного социально-экономического развития государства. В этой
связи важно также изу-чение государственных преобразований в
социальной сфере в 1953—1964 гг. в одном из крупнейших национальных
субъектов России — Башкирской АССР, что позволит выявить
особенности реализации социальной политики на пери-ферии.
Одним из основных направлений государственной социальной
политики в 1950—60-е гг. становится здравоохране-ние. Академик
Б.В.Петровский в качестве главных достоинств системы
здравоохранения периода «оттепели» выделял единство,
централизованность и плановость медицинского обслуживания. Эти
явления сполна проявились в Башкир-ской АССР, где «возрастала сеть
лечебно-профилактических учреждений, возрос уровень медицинского
образования, повысились показатели здоровья населения» [2, с.
15—16]. В целях улучшения качества медицинского обслуживания было
проведено очень серьезное преобразование — объединение поликлиник с
больницами, что позволило выработать единую методику сопровождения
больных, рационально использовать новейшие для того времени методы
стационар-ного и амбулаторного лечения.
Не всегда на должном уровне осуществлялось обеспечение населения
новейшими лекарствами, особенно импорт-ного производства, но важной
составляющей советского здравоохранения являлась его доступность,
бесплатность и профилактическая направленность. С этой целью в
Башкирской АССР «...из года в год увеличивались ассигнования, сеть
лечебно профилактических учреждений и количество квалифицированных
медицинских кадров» [15, л. 1]. Расши-рение сети медицинских
учреждений способствовало не только росту численности специалистов.
Нужно отметить, что «улучшилось оборудование и медицинское
оснащение многих лечебно-профилактических учреждений
рентгеноаппара-турой, физкабинетом и лабораториями» [2, л. 2].
Несмотря на систематический рост лечебно-профилактических
учреждений, их было еще недостаточно, чтобы пол-ностью
удовлетворить потребности населения в медицинском обслуживании.
Нередко дефицит «коечного фонда» при-водил к отказам в
госпитализации больных [2, л. 4]. Тем не менее, охрана здоровья
служащих, рабочих и учащихся, предупреждение у них различного рода
заболеваний являлись приоритетными задачами государства.
Повсеместно на предприятиях, а также в учебных заведениях
организовывались здравпункты, действовали
санитарно-эпидемиологические службы. Важную роль в системе
внебольничной помощи населению стала играть скорая медицин-ская
помощь. Благодаря оказанию экстренной помощи на дому и
своевременной доставке больных в стационары значи-тельно снизилась
смертность. Большую роль в снижении уровня заболеваемости играло
то, что активную поддержку в про-
-
4
ведении оздоровительных мероприятий в республике оказывали
институт им. Мечникова и Башкирский медицинский ин-ститут [2, л.
118].
К середине 1950-х гг. советское общество достигло такой степени
развития, когда объективно стала ощущаться не-обходимость повышения
образовательного уровня населения. В данный период государством, по
мере возможности, создавались условия для развития различных форм
образования. Увеличение финансирования позволяло расширить сеть
школ и увеличить число подготовляемых для учебных заведений
учителей. Наиболее важным достижением в на-родном образовании
явилась отмена платы за обучение в старших классах, средних
специальных и высших учебных заведениях. Перестройка всей системы
работы школ на основе соединения общеобразовательного обучения с
трудо-вым была одной из основных задач школьной реформы 1958 г. В
школах оборудовались мастерские, кабинеты по ма-шиностроению и
электротехнике. Государство с 1956 г. приступило к организации
нового типа учебно-воспитательных уч-реждений — школ-интернатов.
Для дальнейшего улучшения воспитания детей и оказания помощи семье
в 1950-е гг. появился новый вид школ с группами продленного дня, а
также школы-интернаты со специальным режимом для детей, отставших в
развитии.
Исключительно важным направлением советской социальной политики
было улучшение благосостояния населения. Е.К.Миннибаев одним из
первых среди региональных исследователей достаточно правдоподобно и
на конкретных при-мерах описывает не только рост благосостояния
населения, но и демонстрирует реальную картину реализации
государ-ством в 1951—1965 гг. различных социальных программ в
регионе [1, с. 49—52]. С середины 1950-х гг. правительство
старалось, исходя из имеющихся возможностей, постепенно повышать
жизненный уровень народа. Так, были снижены цены на некоторые
продовольственные и промышленные товары, повысились зарплаты и
пенсии. Особое внимание уделялось инвалидам Отечественной войны,
которым были выделены существенные средства на их пенсионное
обеспе-чение [5]. Изданный в 1956 г. закон «О государственных
пенсиях» стал новой вехой в развитии пенсионного обеспечения в
СССР. По сравнению с послевоенным временем, существенно расширился
круг лиц, получивших право на государст-венную пенсию, увеличились
пенсионные выплаты низкооплачиваемым категориям рабочих и служащих,
была введена дифференцированная система назначения пенсий,
определявшаяся стажем, квалификацией и условиями труда.
В период Н.С.Хрущева появился новый для социалистического
государства вид вспомоществования в виде индиви-дуального
страхования жизни. Особенно быстро стало распространяться смешанное
страхование, при котором работ-ники различных организаций по
истечении срока страхования получали достаточно крупные суммы денег
[6]. Заметно расширилась сеть санаторно-курортного лечения, которое
было, в том числе, сориентировано и на инвалидов. Помимо этого, в
отношении данной категории населения стала реализовываться
специальная программа их переобучения с последующим
трудоустройством в специализированные учреждения. Нужно
подчеркнуть, что по сравнению с довоенным периодом и первыми
послевоенными годами жизнь советских людей кардинально не
изменилась, но существенно улучшалась.
В это время появилась прослойка людей, которая перестала жить от
зарплаты до зарплаты. В большей степени именно она стала сдавать
деньги под проценты в сбербанк, в котором существенно увеличились
«сбережения трудя-щихся» [3]. Отчасти «рост благополучия» был
вызван и разрастанием теневых хозяйственных отношений,
существова-ние которых на корню пресекалось в сталинскую эпоху.
Появление различного рода спекулянтов и махинаторов, нажи-вавших
баснословные по советским меркам состояния, было своеобразной
платой за наступившую оттепель, которой моментально воспользовались
нелегальные дельцы [7, с. 1912—1919; 8, с. 260—279; 9, с. 874—881;
10, с. 884—891; 11, с. 138—148].
Государство стало обращать пристальное внимание на охрану
интересов матери и ребенка, целенаправленно раз-вивая сеть
узкопрофильных поликлиник для женщин и детей. Прежде всего, были
созданы особые медицинские учреж-дения — женские консультации,
специалисты которых следили за здоровьем женщин, готовившихся стать
матерями. С конца 1950-х гг. наблюдается рост числа
квалифицированного медицинского персонала, среди которого
систематически проводились занятия по повышению его
«научно-теоретического уровня» [2, л. 3]. Весомей, чем раньше,
стала помощь, оказываемая государством многодетным семьям и
одиноким матерям, воспитывавшим детей без мужа [5].
Происходившая в 1953—1964 гг. модернизация промышленного
производства способствовала быстрой урбанизации страны, что,
естественно, порождало острую нехватку жилья в городах. С целью
быстрого возведения жилых домов стали внедряться новейшие для того
времени технологии строительства многоквартирных зданий из сборных
блочных и железобетонных конструкций. Всячески поощрялось
индивидуальное и кооперативное жилищное строительство, а так-же
сооружение жилья методом народной стройки, что достаточно быстро
привело к улучшению качества жизни сущест-венного числа жителей
городов Башкирии. Помимо небывалого (за всю историю существования
СССР) увеличения жи-лищного фонда, в массовом порядке происходит
благоустройство, прежде всего, городов страны [12, с. 63—67].
Многие горожане, дома которых были газифицированы, навеки
распрощались с керосинками [4]. Рост капиталовложений в
ком-мунальное хозяйство позволил расширить сеть
водопроводно-канализационного обслуживания физических и
юридиче-ских лиц. Однако в погоне за количеством отдельные объекты
культурно-бытового назначения и особенно жилые дома скороспело
возводились с нарушением проектов и технологий их строительства,
что справедливо вызывало нарекания «новоселов», недовольных
качеством полученных квартир [14, л. 7].
Таким образом, реализация государством социальной политики в
Башкирской АССР в период оттепели имела как общие черты, так и
некоторые региональные отличия. В Башкирской АССР это,
преимущественно, проявилось в несколько большем, чем в других
районах страны, вкладом материальных средств в развитие сети
медицинских учреждений, строительство жилья, школ, объектов
социально-бытового назначения и т.д. Республика, становясь одним из
мощных промышленных и нефтедобывающих субъектов России, могла
объективно больше вкладывать средств (конечно, по разрешению
Центра), в реализацию различных социальных программ.
-
5
Литература
1. Миннибаев Е.К. Социальная политика и рост рабочего класса в
1951—1965 гг. Уфа, 1984. 2. Петровский Б.В. Советское
здравоохранение за 50 лет. М., 1973. 3. Советская Башкирия. 1953.
25 ноября. 4. Советская Башкирия. 1954. 11 февраля. 5. Советская
Башкирия. 1954. 26 июня. 6. Советская Башкирия. 1954. 30 мая. 7.
Хазиев Р.А. Трудовые будни «джентльменов удачи» периода Хрущева:
махинаторы, нелегальные предприниматели, спекулян-
ты // Вестник Башкирского университета. 2012. № 4. Т. 17. С.
1912—1919. 8. Хазиев Р.А. «Ловкачи на все руки»: нелегальное
получение доходов в эпоху Н.С.Хрущева // Труды исторического
факультета
Санкт-Петербургского университета. 2013. Т. 14. С. 260—279. 9.
Хазиев Р.А. Будни зазеркалья социалистической экономики хрущевских
времен // Вестник Башкирского университета. 2011. №
3. Т. 16. С. 874—881. 10. Хазиев Р.А. Культура советской
торговли эпохи Хрущева: виртуозы обвеса, обсчета и продажи «из-под
полы» // Вестник Баш-
кирского университета. 2010. № 3. Т. 15. С. 884—891. 11. Хазиев
Р.А. Подпольная хозяйственная деятельность на Урале в 1953—1964 гг.
// Вестник истории, литературы, искусства.
2015. Т. 10. С. 138—148. 12. Харитонова А.Е. Основные этапы
жилищного строительства в СССР // Вопросы истории. 1965. № 5. С.
63—67. 13. Центральный архив общественных объединений Республики
Башкортостан. Ф. 122. Оп. 32. Д. 1068. 14. Центральный архив
общественных объединений Республики Башкортостан. Ф. 122. Оп. 32.
Д. 1297. УДК 93/94
Т.Ю.Амплеева
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА
Аннотация. В статье рассматривается исторический аспект
формирования Московского государства, анализируются историче-
ские условия и факторы, определившие особенности развития
системы отношений общества и власти. Ключевые слова: Московское
государство; социальная организация общества; государственная
власть.
T.Ju.Ampleeva
FEATURES OF FORMATION AND DEVELOPMENT OF THE MOSCOW STATE
Abstract. The article deals with the historical aspect of the
formation of the Moscow State examines the historical conditions
and factors
that determine the characteristics of the development of
relations between society and the authorities. Key words: Moscow
State; social organization; state power.
Особенности формирования и развития Московского государства были
предопределены тем цивилизационным вы-
бором, который сделала Русь в процессе централизации. Именно в
этот период была утрачена многовариантность го-сударственного
развития, присущая эпохе политической раздробленности, и сложился
тот тип российской государст-венности, который с полным основанием
можно назвать традиционным.
Выявление природы и характера любого государства невозможно без
решения проблемы его типологии. Не вдава-ясь в давний и до сих пор
неутихающий спор сторонников формационной концепции с авторами иных
концепций типоло-гии государств, отметим, что в данной статье для
определения типологических особенностей Московской Руси будет
использоваться предложенное Л.С.Васильевым понятие государства
восточной деспотии, основанного на генеральном принципе
власти-собственности [3, с. 41—43]. Данный подход, по нашему
мнению, позволяет наиболее полно осмыс-лить историческое значение
формирования традиционного типа российской государственности и его
дальнейшей эво-люции.
Складывание Московского централизованного государства по времени
совпадает с аналогичными процессами в ис-тории европейских стран,
однако, имеет и ряд существенных особенностей. Основа Московского
государства была за-ложена в XIV в., а окончательное завершение оно
приобрело лишь в XVII столетии. В отличие от западного варианта,
ста-новление единого государства в русских землях происходит на
иных, чем в Западной Европе, социально-экономических и политических
основаниях. Русь не имела крепкой экономической основы ни для
политического объединения, ни для начала централизационных
процессов. В такой ситуации возглавившее это движение Московское
княжество вынуждено было само создавать необходимые для этих
процессов условия, т.е. устанавливать такой политический порядок,
при котором государство становилось первичным, а частные интересы —
вторичными. При этом частная собственность попадала под полный
государственный контроль. Любой собственник, независимо от уровня
его богатства, расценивал-ся властью только и исключительно как
покорный ее подданный. Поэтому богатство без причастности к власти
ничего не значило. Не обретение большего дохода, а стремление
получить властные полномочия стали движущей силой нарож-давшейся
новой, «служилой» аристократии. Таким образом, было положено начало
формирования базового элемента новой государственной структуры,
характерной для государств восточной деспотии.
-
6
Одной из особенностей формирования Московского государства было
то, что оно изначально строилось как военно-национальное, основной
движущей силой развития которого была постоянная потребность в
обороне и безопасности. Эта потребность, как считал П.Н.Милюков,
определяла политику внутренней централизации и внешней экспансии
[7]. Кроме того, указанное обстоятельство в значительной степени
предопределило направление социального развития, связанное с
переходом общества в мобилизационное состояние. Выбранный в
условиях жесточайшей борьбы за обре-тение государственного
суверенитета, мобилизационный путь развития на долгие годы станет
стержнем всей россий-ской истории. Именно поэтому «российская
цивилизация» приобрела иной, чем в Западной Европе, генотип
социального развития. Европа «нового времени» сумела перейти с
эволюционного на инновационный путь развития. Россия же вы-нуждена
была идти по мобилизационному пути. Движение в этом направлении
возможно было лишь за счет сознатель-ного, а зачастую и
насильственного, вмешательства государства в механизмы
функционирования общества.
Сложившийся в процессе централизации тип российской
государственности позволил довольно удачно приспособить
традиционные социально-экономические системы к реальностям
изменяющегося мира, поскольку базировался на
ко-мандно-административной системе, позволяющей систематически
обращаться к чрезвычайным мерам. Так как необхо-димые изменения не
вырастали органически из внутреннего развития общества, то
государство должно было для дос-тижения «прогрессивных» результатов
прибегать к политике силового нажима и методам форсированного
развития экономического и военного потенциала. Мобилизация общества
была невозможна без жесткой централизации, которая должна была
обеспечивать и поддерживать государственную целостность. По мнению
русского философа К.Леонтьева, «без признания идеи централизации
нет лояльности русской государственности… Эта идея и сама по
себе…спасительная для России, ею страна держится тысячелетия» [5,
с. 167].
Следовательно, жесткий вариант централизации можно считать еще
одной особенностью формирования Русского централизованного
государства. Отметим также, что данный вариант централизации будет
воспроизводиться властью на протяжении всей истории российской
государственности. Государственная власть сначала по необходимости,
а за-тем уже и по традиции будет использовать сложившуюся в
процессе централизации командно-административную сис-тему власти
для тотальной регламентации всех подсистем общества. В стране,
постоянно находившейся в режиме вое-низированного лагеря, сложилась
система централизованного управления с жесткой социальной
иерархией, строго ус-тановленными рамками поведения подданных,
постоянным усилением контроля над различными сторонами
общест-венных отношений и сопутствующей всему этому
бюрократизацией.
Серьезное влияние на формирование властных структур в Московском
государстве, безусловно, оказало монголь-ское владычество. Именно
Золотая орда познакомила русских князей с образцом централизованной
власти и особой политической философией, которая сводила функции
государства лишь к взиманию налогов (дани), поддержанию
об-щественного порядка и безопасности. Монгольское иго,
установившееся в русских землях на два с лишним столетия, изменило
их общественный и политический строй до неузнаваемости. Европейские
путешественники, заново открывав-шие в XVI в. далекую Россию,
удивлялись местным порядкам и тому, какую большую власть имеет
русский царь над своими подданными. Их поражало, что все в Московии
называют себя холопами, т.е. рабами государя: и представитель
древнейшего аристократического рода, и простой ремесленник, и тем
более крестьянин.
С этого времени традиционным для Европы становится представление
о безграничном характере власти русских правителей. Действительно,
никто из европейских монархов не мог позволить себе обращаться со
своими подданными так, как с ними обращались в Московском
государстве. В Орде русские князья усваивали новые, неизвестные на
Руси формы политического общения. Они научились «бить челом»,
беспрекословно подчиняться, угадывать волю монголь-ского хана.
Русские и до монгольского нашествия были знакомы с понятием
деспотической власти, поскольку тесно кон-тактировали с Византией,
но теперь это понятие прочно вошло в политическую культуру Руси.
Следует согласиться с точкой зрения И.Н.Алексеева, что Московское
царство развивалось не только как православное государство, но и
как восточная монархия. Восточные традиции проникали в него как
через Византию, так и непосредственно заимствовались из азиатского
мира, в непрерывном столкновении с которым Москва приобрела не
только элементы быта Востока, но и многие восточные понятия [1, с.
60].
В силу вышеперечисленных причин, в процессе становления Русского
централизованного государства сложились иные, чем на Западе,
базовые ценности. Человеку в таком обществе абсолютно чужды такие
понятия европейского ли-берализма как гражданские права и свободы,
и незнакомы ощущения личной свободы и личной ответственности. В
Мо-сковском государстве сформировался системоцентристский тип
социальных отношений, который, в свою очередь, на долгие годы
предопределил характер политической культуры и политического
сознания на Руси. Запас прочности такой системы просто
колоссальный. Никакие исторические катаклизмы не могли серьезно
поколебать ее основы.
Весь последующий исторический опыт нашей страны показывает
феноменальную живучесть системоцентризма. Как только возникала
серьезная опасность иной исторической альтернативы, он, используя
полную внешнюю трансформа-цию, всегда сохранял себя и свое
господствующее положение. Так было в эпоху петровских
преобразований, когда в жертву пришлось принести многие
традиционные символы и атрибуты власти привилегированной части
общества. Ус-тоял системоцентризм и в горниле Октябрьской
революции, правда, ему пришлось сменить идеологические и
политиче-ские вывески. Присутствует он и в реалиях современной
России.
В процессе становления Московского государства завершилось
формирование нового типа государственности, по-лучившей
впоследствии название самодержавной монархии. Однако первые
тенденции зарождения нового государст-венного порядка отчетливо
проявились в удельный период на рубеже XIII—XIV вв. в
Северо-Восточной Руси. Именно там произошел переход к иному по
сравнению с Киевской Русью алгоритму развития общества. Так,
Суздальский князь Андрей Боголюбский, сын и приемник Юрия
Долгорукого, считал себя хозяином-собственником всей своей земли,
так как
-
7
она заселялась, расчищалась и застраивалась по его повелению. И
распоряжался он ею по собственному усмотрению, раздавая перед
смертью своим сыновьям в «уделы» — полную и наследственную
собственность.
Таким образом, постепенно формировалось новое представление о
князе как о личном собственнике удела, причем население уделов
считалось либо челядью князя, либо арендаторами его земли, не
имеющими никаких личных прав. Удельные князья постепенно осознают
себя независимыми правителями и полноправными собственниками своих
кня-жеств. В их сознании происходило смешение элементов частного и
публичного права. В.О.Ключевский пишет: «Князья правили свободным
населением своих княжеств как государи и владели их территориями
как частные собственники со всеми правами распоряжения, вытекающими
из такой собственности» [4, с. 348].
Пытаясь проследить истоки нового формирующегося государственного
порядка, великий историк отмечает: «Во-первых, государственный
центр Верхнего Поволжья, долго блуждавший между Ростовом, Суздалем,
Владимиром и Тверью, наконец утверждается на реке Москве. Со
временем в лице московского князя получает полное выражение новый
владетельный тип, созданный усилиями многочисленных удельных князей
северной Руси: это князь-вотчинник, наследственный оседлый
земледелец, сменивший своего южного предка, князя-родича,
подвижного очередного сопра-вителя Русской земли» [4, с. 318].
Феноменом государственного развития России стало складывание
особого, так называемого самодержавного, типа государства,
правители которого, обладая огромной властью и престижем, были
убеждены, что страна — это их собст-венность. Предполагалось также,
что все подданные, живущие в этой стране, находятся в прямой и
непосредственной зависимости от государства, а посему не имеют
права претендовать ни на собственность в европейском понимании
этого слова, ни на какие-либо личные, а тем более политические,
права. Вряд ли можно лучше В.О.Ключевского выра-зить сущность этого
государства, раскрыть характер отношений царя и народа. Историк
пишет: «... Государство понима-ли не как союз народный, управляемый
верховной властью, а как государево хозяйство... Потому народное
благо, цель государства подчинялось династическому интересу хозяина
земли и самый закон носил характер хозяйственного распо-ряжения,
исходившего из москворецкой кремлевской усадьбы и устанавливавшего
порядок деятельности подчиненного, преимущественно областного
управления, а всего чаще — порядок отбывания разных государственных
повинностей обывателями» [4, с. 16].
Естественно, что при таком положении вещей не могла
сформироваться и идея законности, так как не было актов,
определявших сущность и права верховной власти, основные права и
обязанности граждан. «Московские люди XVI ве-ка, подчеркивает
исследователь, видели в своем государе не столько блюстителя
народного блага, сколько хозяина московской государственной
территории, а на себя смотрели, как на пришельцев, обитающих до
поры до времени на этой территории, как на политическую
случайность. Личная воля государя служила единственной пружиной
государст-венной жизни... Из-за государя не замечали государства и
народа» [4, с. 16].
Начиная с XVI в. Московское государство активно пытается создать
соответствующие основания, обеспечивающие легитимность центральной
власти в массовом сознании. Такими основаниями стали этатизм
(государство — высшая ценность) и патернализм (власть царя как
идеал отеческой власти), со временем прочно укоренившиеся в
обществен-ном сознании [8, с. 21]. Этому способствовало
окончательно сформировавшаяся в правление Ивана Грозного
теократи-ческая доктрина власти, «согласно которой, подчеркивает
Л.А.Андреева, князь Московский был не просто силой бога на земле, а
его “живым образом” на земле — мессией всего народа Божия» [2, с.
196]. Причем сакрализация «автократиче-ской великокняжеской
власти», по мнению исследовательницы, основывалась «на прямой
религиозной мотивации под-чинения населения князю», а «христианство
в мировоззренческом аспекте было призвано легитимизировать
автократи-ческий характер княжеской власти как земного сущего,
поскольку именно по монархическому принципу устроено христи-анское
должное» [2, с. 182]. При Иване Грозном сакрализация власти
становится базовым основанием идеологической доктрины Московского
государства. В своей переписке с князем Курбским московский царь
позиционирует себя в каче-стве владыки человеческих душ и
Спасителя, поскольку он возглавляет земную иерархию, которая
отображает небес-ную и, следовательно, он — «живой образ» Царя
Небесного на земле [2, с. 197].
В XVI в. формулируется и получает свое обоснование идея
«богочеловеческой природы власти великого князя Мос-ковского как
царя», подкрепляемая концепцией «Москва — Третий Рим» и
сопровождавшаяся юридическим закреплени-ем особого статуса
московского государя в Стоглаве [2, с. 201, 206]. Кроме того,
московский государь добивается и ка-нонического признания себя в
качестве «вселенского православного царя», получив от патриарха
Константинопольского «соборную грамоту», подтвердившую его право
«быти и зватися царем законно и благочестиво» и называться «царем и
государем православных христиан всей вселенной от Востока до Запада
и до океана» [2, с. 214].
Итак, последовательно проводимая в период правления Ивана
Грозного теократическая легитимизация самодер-жавной власти
московского царя определила еще одну особенность развития
московской государственности — ярко выраженную сакрализацию
носителя власти — самодержца, обосновывающую его безграничное право
не только ре-шать судьбы подданных, но и руководить Церковью. Это
заметно отличало Московскую Русь от западноевропейских государств,
развитие которых сопровождалось длительной борьбой светских
правителей и Римских Пап за приоритет властных полномочий. Итогом
этого противоборства стала десакрализация как папской, так и
королевской власти и формирование критического отношения европейцев
ко всем властным институтам [2, с. 130].
Изучая особенности становления российской государственности,
необходимо учитывать и ряд факторов, опреде-ляющих характер и
направление его развития. Практически все исследователи
отечественной истории указывали на влияние природно-климатического
фактора на особенности русского исторического процесса. Л.В.Милов
отмечает, что неблагоприятные условия ведения сельского хозяйства
оказывали прямое воздействие на тип русской государственно-сти
[6].
-
8
Заметную роль в отечественной истории сыграл и геополитический
фактор. Слабая заселенность территории и по-стоянное наличие
обширных земельных резервов создавало благоприятные условия для
оттока населения из центра на окраины при увеличении нормы его
эксплуатации (например, казачество). Данное обстоятельство
вынуждало государ-ство постоянно усиливать контроль за собственными
гражданами. А то, что русские границы не были защищены
естест-венными преградами: морями или горными массивами, приводило
к постоянной угрозе военных вторжений. Интересы безопасности
требовали значительных материальных затрат и людских ресурсов, и
это вызывало усиление роли госу-дарства и армии [9, с. 13—16].
Принятие православия стало важнейшим фактором формирования
российской государственности. Христианство придавало сакральный
характер верховной власти, освещало всю государственную систему,
включая подати и повинно-сти. Именно православие дало обоснование
такого понятия русской государственной идеологии как соединение
земного и небесного порядков. Соединяющей силой при этом выступала
власть государя.
Взаимодействие всех вышеперечисленных факторов привело к тому,
что в России сложился особый тип государст-венности. Российское
общество, поставленное в жесткие рамки мобилизационного пути
развития, было согласно на безусловное подчинение государству при
непременном условии осуществления этим государством его эффективной
власти, гарантирующей устойчивую консервативную стабильность.
Общество в лице, прежде всего, крестьянства не претендовало на
права и правовые гарантии, не ставило перед властями требований об
уважении и достоинстве. Это общество довольствовалось минимумом
нормативных стандартов и выше всего ценило их незыблемость, а в
конечном счете — тот самый отеческий порядок, ту самую крепкую
руку, которая одна только и могла, по укоренившимся в обще-стве
представлениям, гарантировать столь желанную для населения
стабильность его существования.
Литература
1. Алексеев И.Н. Русский народ и государство. М., 1988. 2.
Андреева Л.А. Сакрализация власти в истории христианской
цивилизации: Латинский Запад и православный Восток. М., 2007. 3.
Васильев Л.С. История Востока: В 2 т. М., 2001. Т. 1. 4. Ключевский
В.О. Соч.: В 9 т. М., 1987. Т. 3: Курс русской истории. Ч. 1. 5.
Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство: В 2 т. М., 1985. Т. I.
6. Милов Л.В. Природно-климатический фактор и особенности
российского исторического процесса // Вопросы истории. 1992. №
4—5. 7. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т.
М., 1993—1995. Т. 1. 8. Оболонский А.В. Драма российской
политической истории: система против личности. М., 1994.
9. Факторы самобытности Русской истории // Россия и мир. Ч. 1.
М., 1994. УДК 93/94
Е.В.Бодрова
О КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ПОДХОДАХ К ИССЛЕДОВАНИЮ РОЛИ НЕФТЕГАЗОВОГО
КОМПЛЕКСА В РОССИЙСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ
Аннотация. В статье представлен теоретико-методологический
анализ основных концептуальных подходов к проблеме опреде-
ления роли нефтегазового фактора в модернизации в России на
современном этапе. Обсуждаются основные результаты поисков наиболее
оптимальной концепции государственной политики в нефтегазовом
секторе, причины замедления процессов модернизации в отрасли, как
они видятся представителям политической элиты, научному сообществу
и бизнесу. Автор приходит к выводу, что су-ществует насущная
необходимость в выработке научно обоснованной, последовательной
промышленной политики, в определении понятия модернизации в
нефтегазовой отрасли.
Ключевые слова: модернизация; нефтегазовая отрасль; публичная
политика.
E.V.Bodrova
ON CONCEPTUAL APPROACHES TO THE STUDY OF THE ROLE OF OIL AND GAS
COMPLEX
IN RUSSIA'S MODERNIZATION Abstract. The article presents the
theoretical and methodological analysis of the main conceptual
approaches to the problem of determin-
ing the role of the oil and gas factor in Russian modernization
at its current stage. The basic results of the search by the
political elite, the sci-entific and the business community the
most optimal concept of the state policy in the oil and gas sector,
the reasons for the inhibition of mod-ernization processes in COG
are discussed. The author arrives to the conclusion that there
exists an acute need for science-based, coherent industrial policy,
definitions of modernization of the oil and gas industry as a
priority.
Key words: modernization; oil and gas industry; public
policy.
В настоящее время одним из самых дискуссионных является вопрос
об оптимальном соотношении различных сек-
торов экономики, о роли нефтегазовой отрасли в модернизационных
стратегиях. В научных трудах М.В. Славкиной обосновывается вывод о
том, что нефть и газ в послевоенный и постсоветский периоды
развития страны превратились в системообразующий элемент мирового
хозяйства, оказывающий прямое воздействие на темпы роста,
стабильность
-
9
экономической ситуации, уровень и качество жизни населения.
Более того, исследователь правомерно утверждает, что одной из
основных особенностей отечественной модернизации является наличие
значительных углеводородных ресур-сов. Нефтяной экспорт на всех
этапах был тесно взаимосвязан с приоритеными на тот или иной период
для страны задачами, которые могли быть преимущественно
экономическими (20-е гг.), политическими (резкий рост поставок
нефти Третьему Рейху в 1940 г.) или же идеологическими (поставки
нефти странам — членам Совета Экономической Взаимо-помощи (СЭВ)
[14, с. 56—64].
В этой связи представляет интерес предложенная автором
классификация теоретико-методологических подходов к исследуемой
проблеме. Суть первого похода заключается в следующем: сырьевой
сектор является составной частью тяжелой промышленности. На
раннеиндустриальном и индустриальном этапах модернизации его
развитие отражало объективные устремления руководства страны к
осуществлению форсированной модернизации, независимости от дру-гих
стран, техническому прогрессу [3, с. 57—60; 10, с. 164]. Сторонники
второго подхода утверждают, что на позднеинду-стриальной стадии
нефтегазовый комплекс (НГК) явился фактором стагнации. Обладая
значительными сырьевыми ресурсами, страна реализовывала
индустриальную экстенсивную модель экономики [7, с. 159; 4, с.
335]. В настоящее время, полагает другая часть специалистов,
нефтегазовый комплекс является препятствием на пути развития
совре-менной инновационной экономики [13, с. 11].
Период отечественной истории 1990-х — начала 2000-х гг. в рамках
модернизационной теории рассматривается как один из этапов большого
модернизационного цикла отечественной истории XX в. (досоветский,
советский, постсовет-ский этапы). Историографический анализ
позволяет констатировать наличие неоднозначных его характеристик.
Так, В.В.Согрин полагает, что «радикально-либеральный этап
современной российской модернизации», обеспечивший пере-ход к
рыночным отношениям, прошел относительно быстро, бескровно,
удивительно результативно [15, с. 253]. Однако сравнительный анализ
итогов реформирования ряда стран с переходной экономикой позволяет
не согласиться со столь однозначно позитивными оценками.
Президент одной из крупнейших нефтяных компаний страны ОАО
«ЛУКОЙЛ» В.Ю.Алекперов в труде «Нефть России. Прошлое, настоящее и
будущее» обоснованно полагает, что нефтегазовый комплекс России на
всем протяжении слож-ного и противоречивого периода экономической,
социальной, политической трансформации, начавшегося в 90-х гг. XX
в., не только обеспечил экономическую выживаемость страны, но и
заложил основу для последующего устойчивого
со-циально-экономического развития [1].
И.В.Стародубовская и В.А.Мау находят много общих черт у
российской, японской и германской модернизации, но российский путь
развития оказался, по их мнению, абсолютно отличным от германской и
японской модели. Попытка адаптироваться к потребностям модернизации
путем преобразований «сверху» провалилась. Исследователи
утвер-ждают, что в конце XX в. в России произошла полномасштабная
социальная революция, предпосылки которой сформи-ровались в рамках
третьего кризиса экономического роста и определялись противоречиями
между новыми, постиндуст-риальными тенденциями и сложившейся в СССР
жесткой институциональной структурой, ориентированной на задачи
мобилизации ресурсов. Перераспределение собственности преследовало
две основные задачи: привлечение дополни-тельных денежных средств
для финансирования революции и социальное маневрирование с целью
удержания старых и привлечения новых союзников. Задачи пополнения
бюджета и формирования эффективного собственника были при-несены в
жертву необходимости поддержания прореволюционной коалиции,
выступающей за радикальные реформы, кризис которой проявился уже в
апреле 1992 г. К началу 2000 г., по мнению авторов, явно сложились
условия для за-вершения в России революционной эпохи [16].
Между тем, ряд исследователей утверждает, что зарубежный опыт —
стран Латинской Америки, например, — убе-дительно доказывает, что
модернизация, отданная на откуп рынку, сопровождающаяся поспешной,
слишком сильной либерализацией, недостаточной поддержкой
инновационной деятельности местных компаний, отсутствием
целена-правленных институциональных реформ, приводит к отставанию
страны, к неоколониальной зависимости [20].
Значительная часть исследователей справедливо, на наш взгляд,
сходится во мнении, что проводимые в течение последних лет реформы
нацелены на достижение лидерства России на финансовых, а не на
машиностроительных ми-ровых рынках, что, собственно, и является
основной причиной деградации всего национального
промышленно-научно-образовательного комплекса: «Авторы реформ на
протяжении уже более чем полутора десятка лет пытаются решить
задачу, очевидно не имеющую решения, а именно — заставить работать
реальный сектор экономики, науку и образова-ние России с
эффективностью финансовых институтов, шоу-бизнеса или
потребительского сектора, т.е. в соответствии с принципом
“максимальная прибыль за минимальное время”» [2, с. 4].
Исследуя теоретические и методологические аспекты развития
нефтяного комплекса России в условиях глобализа-ции мирового
нефтяного хозяйства, системно связывая наступление
постиндустриализма и экономическую реструктури-зацию мировой
экономики, М.М.Козеняшева акцентировала внимание на двух аспектах
этой проблемы: облегченное приспособление к энергетическому кризису
экономик развитых стран и одновременно дополнительное отягощение
для других стран, в том числе ресурсообладающих, в силу отсутствия
или слабого развития постиндустриальных основ. Это обусловило
встраивание подчиненным образом экономических структур, отраслей,
отдельных производств в блоки взаимосвязанных производственных
цепочек в качестве носителей индустриальной продукции по отношению
к передо-вым носителям технологических процессов
интеллектуально-преобразующего капитала постиндустриальных
экономик. Эти процессы встраивания в мировое хозяйство в
зависимости от достигнутого уровня развития, направляемые
гло-бальными компаниями с целью формирования единого экономического
пространства, и есть процесс глобализации, ши-роко развернувшийся в
мировом нефтяном комплексе. Торможение модернизационных процессов в
нефтяном комплексе РФ, недостаточность внутренних средств для его
финансирования, усиливающаяся глобализация мирового нефтяного
хозяйства, нарастание относительной дефицитности углеводородных
ресурсов обусловили закономерное и неизбежное
-
10
развитие широкого взаимодействия его с иностранным капиталом,
встраивание в глобализирующееся нефтяное хозяй-ство. Российская
нефтяная отрасль, играя системообразующую и мультипликативную роль
в экономике, не демонстри-руя, однако, постиндустриальных
импульсов, остро нуждалась в придании ей ускоренного
инвестицонно-инновационного развития в соответствии с вектором
постиндустриальных тенденций. Это могло бы способствовать и
изменению ее сырьевого статуса в глобализирующемся энергетическом
пространстве [9, с. 16, 19—32].
Член-корреспондент РАН Е.А.Телегина также подтверждает
значимость нефтегазового фактора в глобализационных процессах и
развитии национальных экономик. По мнению автора, мировая
энергетика, играя значительную роль в функционировании и развитии
мировой экономики, становится в ХХ в. «…фактором не только
технологического разви-тия, но и важной геополитической
составляющей системы международных отношений, определяя, зачастую,
основной вектор развития мировой политики и регионального
взаимодействия различных государственных интересов… Сегодня
углеводородная экономика является основой мирового развития,
используя максимально возможное применение нефти и газа в ведущих
отраслях промышленного производства» [17, с. 6]. Одновременно
энергетический фактор «демонстри-рует отнюдь не разумную и
опирающуюся на ресурсную мощь прогнозируемую политику, а высокую
нестабильность, рост политических рисков и политического
противостояния вследствие все более частого использования его как
средст-ва политического давления…» [17, с. 10, 38]. События
2014—2015 гг. со всей очевидностью доказали правомерность таких
утверждений.
В течение последних лет А.Н.Дмитриевский, академик, директор
Института проблем нефти и газа РАН, признанный лидер российской
нефтегазовой науки предлагает превратить нефтегазовый комплекс в
силу объективных природно-геологических условий в инициатора и
важнейшего потребителя высоких технологий XXI в., обеспечивающего
финансо-вые средства для дальнейшей модернизации [5]. По его
мнению, «необходим переход от экономики сырьевой,
экспорт-но-ориентированной, к экономике ресурсно-инновационного
типа. Не только добывать нефть и газ, но и самим перераба-тывать их
— такова задача сегодняшнего дня» [5, с. 35]. Рекомендуя
использовать для модернизации ресурсно-инновационный вариант,
А.Н.Дмитриевский утверждал, что первоочередной отраслью, остро
нуждающейся в научных, технологических, технических инновациях,
является отечественная нефтяная промышленность, так как огромные
неф-тяные ресурсы не могут быть взяты без мощного потока
современного оборудования, развития новых технологий, пре-жде всего
нефтехимии, газохимии. Полученные за продукцию средства следовало
бы инвестировать в новые высокие тех-нологии — в машиностроение,
энергетическое машиностроение, электронную промышленность,
нанотехнологии и др. [5, с. 35—38].
В мае 2013 г. А.Н.Дмитриевский вновь привлек внимание к проблеме
использования нефтедолларов: «За 12—13 лет российская нефтяная и
газовая промышленность за счет экспорта дали 2,5 триллиона долларов
в экономику. …Главная опасность состоит в том, что мы не вкладываем
деньги в промышленность!» [19]. Между тем, достаточно долгое время
правительство отказывалось от активной государственной промышленной
политики [8].
Академик РАН Н.П.Лавёров также настаивал на необходимости
обеспечения условий для максимально эффектив-ной реализации
экспортных возможностей отечественного топливно-энергетического
комплекса (ТЭК), ускоренного ре-шения проблем развития современного
отечественного энергетического, электротехнического, нефтегазового
и горного машиностроения и транспортных средств, организации
расширения их экспорта. С этой целью, по мнению ученого, сле-довало
способствовать привлечению зарубежных инвестиций для ТЭК и смежных
областей, существенно расширить международное сотрудничество в
сфере разработки научно-технологических проблем и подготовки
научных, инженер-ных кадров, технического персонала и рабочих
высокой квалификации. При этом определяющим должен быть приори-тет
национальных интересов России, используя симметричные формы участия
национального капитала в энергетике других стран. Основным
принципом энергетической безопасности должен стать принцип их
рационального потребления [12].
Таким образом, осознание глобальных индустриальных вызовов в
последние годы стимулировало поиск политиче-ской элитой, научным и
бизнес-сообществом наиболее оптимального варианта реализации
государственной политики в нефтегазовой сфере. Анализ основных
методологических и концептуальных подходов к проблеме эволюции
государст-венной промышленной политики, определения роли
нефтегазовой отрасли в социально-экономическом развитии стра-ны
позволяет констатировать все большее стремление авторов подчеркнуть
самобытность российского исторического пути, к специфике которого
исследователи правомерно относят и стремление к преодолению
отставания от лидирую-щих экономик. Во многом отставание зависело
от содержания реализуемой государственной промышленной политики.
Важным негативным фактором, определившим торможение
модернизационных процессов, явилось игнорирование пра-вительством
рекомендаций ведущих экспертов.
В 2014 г. дискуссии об итогах ее первых попыток и дальнейшей
стратегии достигли особой остроты и безапелляци-онности в
суждениях. Так, в статье-отповеди, посвященной жесткой критике
С.Ю.Глазьева, В.Жуковский прямо обвинил Минфин и его руководство в
том, что на протяжении последних 11 лет ведомство ежегодно изымало
из отечественной деиндустриализированной экономики от 4 до 11% ВВП
«под псевдонаучные лозунги о необходимости стерилизации
“избыточной” денежной массы и накопления “подушки безопасности”.
Ориентированные на крайне ограниченный внут-ренний платежеспособный
спрос отрасли высокотехнологичной обрабатывающей промышленности,
аграрно-промышленный комплекс, сельского хозяйства и легкой
промышленности задыхались от нехватки доступных кредитных ресурсов,
сворачивали производство и деградировали. Тогда как крупные
сырьевые компании и связанные с ними еди-ными
производственно-технологическими цепочками перерабатывающие
производства низких переделов, извлекающие сверхприбыли от
эксплуатации природно-сырьевой и монополистической ренты влезали во
внешние займы, закладывая свое имущество международным банкам. Так
как процедура оформления залогового имущества иностранным
кредито-рам существенно упрощается в зарубежных юрисдикциях, это
провоцировало рост оффшоризации российской экономи-
-
11
ки. На деле наблюдался “рост без развития”, который за пределами
научных кругов известен как процесс проедания нефтедолларов,
паразитирования на наследстве советской эпохи, архаизации
производства и технологического упадка» [6].
Значительная часть ученых РАН и других специалистов предлагала
не копить деньги и не кредитовать стратегиче-ских конкурентов под
реально отрицательную с учетом инфляции процентную ставку, а
адресно направлять имеющиеся ресурсы на прорывные направления
формирующегося технологического уклада, форсированно стимулировать
разви-тие научно-технического потенциала и оказывать поддержку
наукоемким производствам высоких переделов.
Между тем, Я.И.Кузьминов уверен, что проблема экономического
спада носит частью внешнеэкономический, частью внутриэкономический
характер. Если говор�
