«…Как геолог и ботаник могу поведать читателям свои

впечатления и соображения об удивительно интенсивной жизни

земной коры в упомянутых уголках Урала…» (1990).

Среди удивительных и загадочных названий статей Льва

Владимировича Баньковского можно найти, например, такие:

«Живая земная кора Прикамья», «Уральские недра – живые»,

«Пермь – Венеция» и др.

Лев Владимирович Баньковский

Статьи. Очерки.

Документы

Собрание сочинений

Часть 8. 1992-1994

2013

ББК 63

Б 23

Баньковский Л.В.

Б 23 Статьи. Очерки. Документы: Собрание сочинений: Ч. 8: 1992-1994.

[Электронный ресурс] ‒ Березники, 2013 – 176 с.

ISBN

Портрет экономиста, педагога, историка и философа Льва Владимировича Баньковского

воссоздан по материалам личного архива учѐного и с помощью авторских фундаментальных,

научно-популярных и других работ, опубликованных в период с 1959 по 2011 год, иногда

выходивших под известными составителю псевдонимами или реже без подписи. Составитель

собрания сочинений – сестра Льва Владимировича – Литвинова Антонина Владимировна.

За короткое время с 1992 по 1994 года Лев Владимирович, продолжая работать

в Институте экономики УрО РАН, посвящал основной объѐм своих публикаций региональным

вопросам. Участвовал в создании энциклопедий. В 1994 году состоялась защита диссертации

в Российском НИИ комплексного использования и охраны водных ресурсов (Восьмой том).

ISBN © Баньковский Л.В.

1341

1992

Славянское древо Наука Урала. – 1992. – №1 (янв.).

Константин Бальмонт на земле Биармии

Иногда я вожу к этому дереву экскурсии. Издалека показываю огромную, но компактную

крону, которую нельзя спутать ни с какой другой: она напоминает взгромоздившийся над

городскими крышами земной шар. В июле и августе этот шар плотно-зелѐный, а в иные

времена года – полупрозрачный или прозрачный. Почти в середине лета, когда другие деревья

давно уже буйно облиственны, моѐ тѐмное-претѐмное, чуть ли не чѐрное от контраста с

соседями дерево едва начинает приодеваться в зелѐную дымку. Оно как бы нарочно

испытывает вопрошающие взгляды терпеливой уральской природы. Оно никуда не торопится и

пропускает вперѐд коварные поздние снегопады, заморозки и похолодания.

На нашем севере так выглядит и так ведѐт себя только дуб. Странно, как он у нас в Перми,

весь в шрамах и увечьях, дожил до такого зрелого возраста: скорее всего, дубу, как и Перми,

двести семьдесят лет. Об этом говорит мощный ствол и никогда не сгибающиеся могучие

сучья. Ведь известно, что в северных условиях средняя толщина годовых колец дуба не

превышает двух миллиметров.

Удивительно, что на четвертьтысячелетнем веку дуб перенѐс все лютые морозы, которых

было не перечесть. И тем, что он всѐ-таки выжил, на мой взгляд, дуб обязан рядом стоящим

домам, под которыми размещались и которыми согревались его корни. Один из таких домов,

уже много раз перестроенный, до сих пор поддерживает дерево своим слабеющим теплом.

Впрочем, и дуб уже достаточно приспособился к тяготам жизни.

Не сомневаюсь также и в том, что волей и чудом уцелевший дуб и те дубы-ровесники,

которые в начале столетия еще росли рядом с ним, но, к сожалению, были сметены трамвайным

веком, не остались без внимания как коренных пермяков, так и гостей нашего города. Хотя бы

потому, что многие из них были неравнодушны к дубам и дубравам.

Трудно себе представить, чтобы около этого дуба не побывал Константин Дмитриевич

Бальмонт – желанный гость Перми в ноябре 1915 года. Тридцатилетним молодым человеком

1342

поэт объявил во всеуслышание: «Я льну к деревьям...» Такое провозглашение довольно редкой

черты поэтической натуры не было красным словцом: Бальмонт создал образы деревьев не

только самих по себе, но и как символов ума, мысли и души, животворящего начала, дерева-

стиха и дерева-стихии. Среди всех деревьев «милее всех» был для Бальмонта «дуб зелѐный».

Поэт приехал в Пермь, переполненный впечатлениями почти кругосветного путешествия

по маршруту Англия – Африка – Австралия – Новая Зеландия – Самоа – Фиджи – Новая Гвинея

– Индонезия – Индия – Франция. Формально, Бальмонт приехал читать на Урале (в Уфе, Перми

и Екатеринбурге) две свои коронные лекции: «Поэзия как волшебство» и «Океания», на самом

же деле это был немаловажный повод посетить давно уже желанную Пермь Великую Биармию,

сверить высеченные этой Биармией чувства с теми, которые у него были от чтения и общения с

такими людьми, как выдающийся ученый-этнограф и антрополог Д.Н. Анучин, много раз

бывавший в Перми и не раз писавший о сосредоточенных в еѐ музеях уникальных древностях.

Не случайно и место для бальмонтовских лекций было выбрано в научно-промышленном

музее, в стенах, пусть тесных, но явно доброжелательных к чуткому поэту.

И Бальмонт, воодушевлѐнный вниманием публики, уже в самом начале своего

выступления сравнивал «волшебный, изваянный Стих», его рождение и жизнь с

проклюнувшимся зелѐным росточком малого жѐлудя, побегом, деревцем и, наконец, огромным

дубом в окружении широко-шумной дубравы, зелѐным гаем. Совсем непривычно, загадочно

звучало его резюме:

«Первичный ум человека глядит и видит полное высокой поэзии соответствие в

двойственности лика древесных существ. Есть напевная чара в том, что из плоской Земли

вырвался возносящийся ствол. Горизонтальная и вертикальная линия своим пересечением и

своим соединением ведут мысль по двум путям расхождения, и в то же время задерживают еѐ в

чаре созерцания единого чуда, которое называется говорящим дубом, где ветка соответствует

ветке и каждый узорный лист соответствует тысяче вырезных листьев, и всѐ это зелѐное

множество шуршит, шелестит, колдует, внушает песню. Два начала соединились в одно, из

одного родилась множественность, множества образовали единое целое, дуб разросся в

священную рощу...»

Поэт явно увлекался, но это его состояние легко можно попытаться понять: деревья и

цветы были едва ли не самой большой его слабостью даже тогда, когда он искренне убеждал

всех в своѐм нераздельном Огне- и Солнцепоклонничестве. Даже в его самом знаменитом

поэтическом сборнике «Жар-птица» центральным произведением несомненно была поэма

«Славянское древо». Вчитаемся же и вслушаемся в его «шуршащие, шелестящие, колдующие,

внушающие» строки:

Корнями гнездится глубоко,

Вершиной восходит высоко,

Зелѐные ветви уводит в лазурно-широкую даль.

Корнями гнездится глубоко в земле,

Вершиной восходит к высокой скале,

Зелѐные ветви уводит широко в безмерную синюю даль,

Корнями гнездится глубоко в земле и в бессмертном подземном огне,

Вершиной восходит высоко-высоко, теряясь светло в вышине,

Изумрудные ветви в расцвете уводит в бирюзовую вольную даль.

И знает веселье,

И знает печаль.

И, от моря до моря раскинув свои ожерелья,

Колыбельно поѐт над умом и уводит мечтание в даль.

Девически вспыхнет красивой калиной,

На кладбище горькой зажжѐтся рябиной,

Вознесѐтся упорно, как дуб вековой.

Качаясь и радуясь свисту метели,

Растянется лапчатой зеленью ели,

Сосной перемолвится с жѐлтой совой.

1343

Осиною тонкой, как дух, затрепещет,

Берѐзой засветит, берѐзой заблещет,

Серебряной ивой заплачет листвой!

Как тополь, как факел пахучий, восстанет.

Как липа июльская, ум затуманит,

Шепнѐт звездоцветно в ночах как сирень.

И яблонью цвет свой рассыплет по саду,

И вишеньем ластится к детскому взгляду,

Черѐмухой нежит душистую тень.

Раскинет резьбу изумрудного клѐна

И долгою песней зелѐного звона

Чарует дремотную лень.

В вешней роще, вдоль дорожки,

Ходит лѐгкий ветерок.

На берѐзе есть серѐжки,

На беляне — сладкий сок.

На берѐзе белоствольной

Бьются липкие листки.

Над рекой весенней, вольной

Зыбко пляшут огоньки.

Над рекою в час разлива

Дух узывчивый бежит.

Ива, ива так красива,

Тонким кружевом дрожит.

Слышен голос ивы гибкой,

Как русалочный напев,

Как протяжность сказки зыбкой,

Как улыбка водных дев.

Срежь одну из веток стройных,

Освяти мечтой апрель,

И, как Лель, для беспокойных,

Заиграй, запой в свирель.

Не забудь, что возле Древа

Есть кусты и есть цветки,

В зыбь свирельного напева

Все запутай огоньки.

Все запутай, перепутай,

Наш славянский цвет весной,

Будь певучею минутой,

Будь веснянкой голубой.

И всѐ растет зелѐный звон,

И сон в душе поѐт:

У нас в полях есть нежный лѐн

И люб-трава цветѐт.

У нас есть папоротъ-цветок

И перелѐт-трава.

Небесно-радостный намѐк,

У нас есть синий василѐк –

Вся нива им жива.

1344

Есть подорожник, есть дрема,

Есть ландыш, первоцвет.

И нет цветов, где злость и тьма,

И мандрагоры нет.

Нет тяжких кактусов, агав,

Цветов, глядящих как удав.

Кошмаров естества.

Но есть ромашек нежный свет,

И сладких кашек есть расцвет,

И есть плакун-трава.

А наш пленительник долин,

Светящий, нежный наш жасмин –

Не это ль красота?

А сну подобные цветы,

Что безымянны, как мечты, и странны, как мечта?

А наших лилий водяных –

Какой восторг заменит их?

Не нужно ничего.

И самых пышных орхидей

Я не возьму за сеть стеблей

Близ Древа моего.

Не всѐ ещѐ вымолвил голос свирели,

Но лишь не забудем, что круглый наш год

От ивы к берѐзе, от вишенья к ели

Зелѐное Древо цветет.

И туча протянется, с молнией, с громом,

Как дьявольский омут, как ведьмовский сглаз,

Но Древо есть терем, и этим хоромам

Нет гибели, вечен их час.

Свежительны бури, рожденье в них чуда,

Колодец, криница, ковѐр-самолѐт.

И вечно нам, вечно, как сон изумруда,

Славянское Древо цветѐт.

Странно, может быть, но это непреложный факт: никто из выдающихся теоретиков

славянских историй и культуры – историков, языковедов, этнографов, антропологов, филологов

и других выдающихся славяноведов и славянофилов – не сумел так глубоко и многосторонне,

как Бальмонт, создать столь выразительный образ славянского мира.

Очень интересен путь поэта к этому образу.

«Мне хочется сказать Вам, — писал Бальмонт Д.Н. Анучину с острова Ява, – что семь лет

тому назад, когда я вернулся в Россию, взметѐнную бурей, из долгого путешествия по Мексике,

Майе, Калифорнии, во мне загорелась неугасимым костром моя бывшая ранее скорее

спокойною любовь ко всему Русскому и ко всему Польскому. Есмь славянин и пребуду им. С

тех. пор я прочѐл всѐ, что касается русских былин, преданий и вымыслов. «Всѐ» – это

преувеличение, но много. И одновременно я полюбил все народы земли в их первотворчестве...

Я думаю, что сейчас на всѐм земном шаре есть только две страны, где сохранилась святыня

истинной первобытности: Россия и Новая Гвинея».

Этот отрывок из письма Бальмонта, вероятно, требует специального комментария. Истоки

«Славянского Древа» следует искать и ещѐ глубже – в детстве и юношестве поэта, когда

складывался его интерес не только к славянскому, но и к всемирному.

1345

В пять лет Бальмонт самостоятельно научился читать, в гимназии освоил французский и

начал мечтать о новых языках. А в тринадцать лет был потрясѐн случайно найденным в словаре

матери английским словом self-help (самопомощь), которое стало «дорожным посохом,..

тайным цветком, и мечом, и молотом». С этим посохом уже через год Бальмонт весьма

прилично освоил немецкий язык, спустя еще два года – шведский, а вскоре – и всѐ это в

молодости – знал все основные европейские языки.

Нужно сказать, что названия языков – знакомых и незнакомых – поэт писал с заглавной

буквы, и делал это глубоко осознанно, потому что называл время изучения языка «чудесной

новой страницей жизни», сравнивал овладение языком с вхождением в светлую комнату,

приурочивал «изрядные» языковые штудии к своим именинам и дням рождения.

Результаты этой подвижнической работы не замедлили сказаться. В конце жизни он

писал: «Языков иностранных я знаю много, тринадцать-четырнадцать, изучал более чем это

число, все европейские, некоторые восточные и океанические». Марина Цветаева по-своему

уточнила эти слова:

«...Изучив шестнадцать (пожалуй) языков, писал и говорил он на особом, семнадцатом

языке, на Бальмонтовском».

Это дополнение авторской самооценки очень существенно, потому что изучение

Бальмонтом разных языков никогда не было самоцелью. Одной из главных задач поэта было

приобщение соотечественников и иностранцев к красотам иноязычной поэзии, доступной до

того только узким специалистам. Знание языков Бальмонт приравнивал к знанию внутренних

миров тех или иных стран и, исходя из этого понимания сути международного общения,

формировал эстетику художественного перевода, новую его теорию и практику. В

представлении поэта, система «глубоких зеркал языков» делала волшебным колеблющееся

между ними пламя Стиха. Стих превращался в «тайное древо невидимых сил», «древо-вестник»

и «древо-глашатай», поддерживающее вечный круговорот мировой жизни.

С особенным волнением переводил Бальмонт стихотворение «Границы человечества» –

свой любимый философский гимн, подаренный людям гением Гѐте. И вот какими

удивительными получились строчки этого гимна на русском языке:

Если ж стоит он

Стопою упорной

Как на прочной твердыне,

На могучей земле,

В стремлении к небу

Он только сравнится

С виноградной лозою

Или дубом немым.

Узкой цепью

Вокруг нашей жизни

Вьѐтся кольцо.

Поколенья приходят,

Поколенья уходят,

Постоянно сплетаясь

Бесконечною цепью

По кольцу Бытия.

Образ гѐтевского «кольца Бытия» трансформировался у Бальмонта в образ «Мирового

Кольца» – этой «неумирающей сказки», которой поэт посвятил специальную книгу. А

любимому Гѐте Бальмонт посвятил эссе

«Избранник зелѐной земли». Общий характер его поэтической оценки, вероятно, можно

выразить несколько перефразированными строками из также чтимого индуса Калидасы:

«Великие умы, как мощные деревья, горят издалека». На языке же эссеистской прозы Бальмонт

писал так:

1346

«Души гармонические, как Гѐте, подобны громадному развесистому дереву, которое

растѐт столетия, поднимается упорно в определѐнном направлении и бури свои переносит –

качаясь, метаясь, шумя, но цепко и твѐрдо стоя на своѐм, судьбой ему данном месте».

Гармоническое начало увидел Бальмонт в славянах и, ещѐ находясь в Америке, начал

готовить свою «Жар-птицу»:

Славяне, вам светлая слава

За то, что вы сердцем открыты,

Весѐлым младенчеством нрава

С природой весеннею слиты.

К любому легко подойдѐте,

С любым вы смеетесь, как с братом,

И всѐ, что чужого возьмѐте,

Вы топите в море богатом.

Враждуя с врагом поневоле,

Сейчас примириться готовы.

Но если на бранном вы поле –

Вы твѐрды и молча-суровы.

И снова мечтой расцвечаясь,

Вы – где-то забывши об узком,

И светят созвездья, качаясь,

В сознании польском и русском.

Звеня, разбиваются цепи,

Шумит, зеленея, дубрава,

Славянские души — как степи,

Славяне, вам светлая слава!

Это стихотворение под названием «К славянам» стало «подвесным мостом» и проложило

путь и к «Славянскому Древу», и к более пристальной переводческой работе поэта со

славянских языков.

Упомянем, хотя бы очень сжато, основные вехи долголетней бальмонтовской службы

славянскому миру, вклад Бальмонта в пропаганду у нас в России и за рубежом славянской

поэзии. Помимо традиционного пристрастия к народным песням западных, южных и

восточных славян, поэт переводил польских поэтов: А. Мицкевича, Ю. Словацкого,

Я. Каспровича, Б. Лесьмяна; чешских – К. Маха, Я. Врхлицкого, А. Совы, О. Бржезины,

К. Томана, П. Безруч, И. Волькера; болгарских — И. Вазова, Н. Ракитина, Н. Лилиева,

Е. Попдимитрова.

В шестидесятилетнем возрасте Бальмонт пережил особенную тягу к литовскому языку.

Изучение этого богатого древнего, самобытного языка поэт назвал «сладкой загадкой», в

которой он добровольно «утопал». Настойчиво укрепляя свою родившуюся в 1905-1908 годах

привязанность к литовским мотивам, Бальмонт увлечѐнно переводил стихи Ф. Кирши,

И. Грайчюнаса, П. Вайчюнаса, Й. Майчюлиса, Д. Гиры, Б. Сруога и других поэтов.

В январе 1929 года Бальмонт писал одному из своих литовских корреспондентов: «В

Париже дважды «выступаю» с чтением («В раздвинутой дали» и «Литовская песня в

сопоставлении с Славянской»). 20 отбуду в Белград. Потом – Хорватия, Болгария, Литва;

работы в связи с этим у меня много, но работа радостная, а отклики из этих стран полны

преклонения и любви. Нашѐл-таки я братьев на Земле...»

В освоении и работе с литовским языком ещѐ раз проявилась уникальная способность

поэта одновременно думать о Славянстве как Славянстве и Славянстве в связи со всем миром.

В письмах того же 1929 года Бальмонт отмечал, что овладение литовским языком весьма

облегчает ему изучение санскрита, а «ведь это – крылья!» И далее: «Литовский язык из всех

европейских языков сохранил наибольшую близость к санскритскому и в некоторых своих

формах он древнее санскритского».

1347

1348

Один из главных принципов жизни Бальмонта — быть соразмерным Миру:

Мы говорим. Но мы не понимаем

Всех пропастей людского языка.

Морей мечты, дворцов души не знаем,

Но в нас проходит звѐздная река.

Строчки эти взяты из стихотворения «Воздушная дорога». Именно верховому пути

человеческого общения нередко отдавал предпочтение поэт. Отсюда его особенная любовь к

горным вершинам и деревьям-великанам. Отсюда и кредо Бальмонта по поводу желаемых

путей развития межнационального общения.

Завершая свою лекцию в Пермском музее, поэт говорил: «Отдельные страны Земли

разъединены природой и людьми. Но есть мировая перекличка от страны к стране. Одна другой

дарит свой красивый обычай, или верную мысль, или слово песни, или подвиг, пробуждающий

души...»

Страна к стране посылает в веках вестника, чтобы страны не одичали в своей

отъединѐнности, — такого глашатая, который говорит равно убедительно и своим родным, и

всем чужим».

Вестником Земли приехал Бальмонт в Пермь. И, верный своим глубинным интересам,

оставил в книге посетителей Пермского научно-промышленного музея такое четверостишие:

Я был в Биармии великой

И я нашѐл еѐ в пути,

Как ожидал, красиво-ликой,

Достойной в вечности цвести.

Л. Баньковский

Привет из-за кулис Верхнекамская газета (Березники). – 1992. - № 1 (6 января). – С. 7

Мастера сатирико-политико-клоунадного жанра в ночь на Новый год продемонстрировали

ошеломлѐнным зрителям невиданный ранее на советской земле вариант поздравления граждан

с праздником по Центральному телевидению. Вариант крайне демократичный и

безукоризненно общечеловекоценный. Выглядело это примерно так: «С Новым годом,

уважаемый Народ Николаевич!» Мило, искренне и ни тени подхалимажа. Так сказать, от всей

души. Не то что в мрачные застойные времена. Не правда ли, господин Михаил Задорнов и

компания?

В. Владимиров

В поход за травами… Медик Урала. – 1992. – 19 марта

Снимаю с книжной полки очень ценную для меня домашнюю реликвию с надписью и

датой 1 марта 1982 года.

Ровно десять лет назад я получил этот двухтомник – «Справочник путешественника и

краеведа» – из рук моего учителя Михаила Николаевича Степанова со словами: «Как вьючить

лошадь, можешь не читать, а всѐ остальное очень даже пригодится».

С этого времени началась моя систематическая полевая работа в разных уголках Урала. К

этой поре, впрочем, я уже около двух десятков лет путешествовал по Прикамью и давно

дружил с заведующим кафедрой гигиены питания Аркадием Константиновичем Кощеевым,

бесконечно любознательным человеком по отношению ко всей окружающей нас природе. От

него я получал на время путешествий небольшие задания. Суть их состояла в необходимости

систематически использовать в экспедиционном питании широко известные и в то же время

очень полезные растения.

1349

Введение в рацион довольно ощутимых масс и большого ассортимента дикорастущих

растений существенно снижало вес моих стартовых рюкзаков, заметно повышало

работоспособность на маршрутах.

Кстати, участниками многих маршрутов были выпускники нашего Пермского

медицинского института, работающие в Соликамске, – Николай Михайлович Белокрылов и

Людмила Васильевна Власенко. Настоящие профессионалы-медики, они не раз выручали не

столько участников, которые в общем были здоровыми, крепкими людьми, сколько

попадавших в тяжѐлые обстоятельства местных жителей – охотников, рыбаков, а также

постоянно встречавшихся нам в пути геологов.

Впоследствии повелось, что непременными участниками экспедиций были не только уже

закончившие мединститут, но и студенты-старшекурсники, которых охотно «благословлял» на

это Аркадий Константинович Кощеев, иногда засчитывал им производственную практику, а

иногда давал задания на курсовые работы.

Несколько раз ходил с нами в сложные многодневные маршруты и на сплав по реке Яйве

один из выпускников, воспитанников А.Н. Кощеева – Владимир Геннадьевич Новосѐлов. В

числе основательных результатов его полевых работ – не только научные отчѐты, но и

интереснейшая рукопись будущей научно-популярной книги «Тайны солнечной пищи».

Среди многих, хорошо заметных в экспедиции достоинств выпускников ПГМИ, кроме

непременного профессионализма, более всего хочется назвать интеллигентность, а также

широкие знания в смежных областях деятельности. Убеждѐн, что эти качества были привиты

им во время обучения на факультете общественных профессий, во многом благодаря

подвижническому труду его бессменного руководителя Людмилы Александровны Евграфовой.

Мне довелось быть приглашѐнным на торжественные вечера ФОПа, участвовать в

повседневной жизни его в качестве преподавателя-эколога. Однажды нечаянно даже встретил

фоповцев во время командировки в Москву в Музее изобразительных искусств имени

А.С. Пушкина на Волхонке; был свидетелем тому, как основательно знакомились пермские

медики со столичными музеями и театрами. А ведь были поездки в Ленинград, Усолье,

Соликамск, Чердынь, Тюмень, Курган, Иркутск.

До сих пор поражаюсь, как перегруженный до предела ученьем, В.Г. Новосѐлов смог

успешно закончить целых четыре отделения факультета общественных профессий.

В итоге многолетнего экспедиционного сотрудничества со специалистами Пермского

мединститута мне удалось выполнить весьма трудоѐмкую работу по специальному изучению

Урала и его природоохранному районированию.

Глубоко признателен всем пермским медикам – участникам наших экспедиций.

Л. Баньковский, научный сотрудник

Пермского отдела Института экономики УрО РАН

Растение-призрак с Подкаменной горы Наука Урала. – 1992. – №15 (июнь)

Чудеса достоверные

Наконец-то лето, и можно говорить о цветах. Задумывались

ли выо том, что растения, каждое лето расцветающие прямо у вас

под ногами, имеют свою богатую событиями биографию? Есть в

ней исторические страницы, есть и странствия по свету. Совсем

как у людей.

Нередко случается, что занесѐт растение ветром истории в

неведомые края и бросит на произвол судьбы. Удастся ему

выжить на новом месте – продолжится его биография.

Так произошло с астрагалом кунгурским. Очень он похож на

астрагал длинноцветковый родом из аральских и каспийских

пустынь. Но какова степень родства? Астрагал кунгурский.

Рисунок Льва

Баньковского

1350

Наш герой, вероятнее всего, постарше, хотя и ненамного, всем известной в Прикамье

ветреницы пермской – ему около десяти миллионов лет. Но у неѐ – больше в будущем, а у

астрагала – в прошлом. Как азиатский аксакал он тянет из глубины времѐн свою песню. Но

непрочна еѐ нить, легко может прерваться.

Холодный нынче выдался май в Предуралье. В карстовых углублениях под Кунгуром

лежат почерневшие пятна снега, а на южном склоне Подкаменной горы светятся на разной

высоте жѐлтые россыпи. Это расцвѐл обычный для наших краѐв кустарник – ракитник русский,

а вместе с ним – и невысокая травка с цветком в виде розетки – астрагал кунгурский.

Вот уж совсем не абориген в наших краях – этот астрагал! Экзотический гость из Средней

Азии. Но переродившийся на Урале, приспособившийся к северной отшельнической жизни на

одной-единственной горе. Это растение – житель обширных прикаспийско-аральских пустынь

и полупустынь. Обычно мы представляем пустыни песчаными, но наряду с ними на многие

десятки тысяч квадратных километров большими и малыми островами простираются пустыни

гипсовые.

В пермский геологический период такого рода пустыни были распространены и в

Прикамье, а сегодня геологи обнаруживают на поверхности лишь отдельные выходы гипса, и

наибольшие по площади – в бассейне реки Сылвы.

Астрагал кунгурский растѐт на россыпях гипсово-ангидритовых пород, то есть не в каких-

нибудь новых, а в привычных, можно даже сказать, почти среднеазиатских условиях. Растение

занимает особую экологическую нишу.

Во-первых, астрагал не случайно сохранился только на хорошо прогреваемом южном

склоне Подкаменной горы. Он впитывает в себя максимальное количество не только прямых

солнечных лучей, но и тепла, запасаемого в безоблачные дни всем каменным массивом. Во-

вторых, приютившая астрагал каменная россыпь постоянно сильно обезвожена. Дождевая влага

по щелкам между обломками гипса свободно стекает в глубины горы. Летом в считанные

минуты после самой бурной грозы каменная россыпь вновь раскаляется до прежней

температуры. Растение опять оказывается на долгие часы в знойной атмосфере.

О том, что живѐт астрагал в своих нормальных полупустынных условиях, свидетельствует

со всей очевидностью цикл жизни растения. Оно сохранило все черты среднеазиатского цветка-

эфемера. Обратите внимание: эфемер означает призрак. Растение-призрак. Почему?

Ботаники, работающие в пустыне, называют цветение растений-эфемеров «фейерверком

цветения» – настолько быстро, практически на глазах, кажется, полностью безжизненная

пустыня разгорается потрясающим многоцветьем.

В конце первой декады мая астрагал кунгурский выбрасывает стрелки цветоносов. Они

тут же увенчиваются кисточками довольно крупных жѐлтых цветков. Опыляется растение

пчѐлами и шмелями. Метаморфоза превращения оплодотворѐнных цветков в плоды на

удивление скоротечна – всего около трѐх недель. В конце июня вполне созревшие коробочки с

семенами астрагала легчайшими, почти невесомыми шариками вприпрыжку скатываются вниз

по склону горы, раскрываются от лѐгкого соприкосновения с камешками и рассыпают вокруг

семена. Листья его сразу желтеют и опадают. Астрагал торопится завершить цикл своего

развития быстрее чем за два месяца и как бы исчезнуть из поля зрения. Остальное время года

он копит силы для своей короткой жизни на свету – с лета закладывает цветочные почки для

будущего года. Может быть, эта краткость цветения тоже помогает ему выжить в условиях,

хотя и схожих с его родиной, но всѐ же чужих. Астрагал уникален для нашего края и своим

возрастом. Он пришѐл к нам как вестник доледникового периода с миссией – рассказать о той

растительности, климате, ландшафте, какие были в Предуралье несколько миллионов лет назад.

Всего на планете сохранилось около пятисот особей этого древнего цветка. Он изо всех

сил держится на крошечном островке каменистого склона горы, стараясь выжить, чтобы

донести и до следующих поколений своѐ сообщение из кайнозойской эры – времени, когда на

Земле царили не люди, а растения.

Л. Баньковский, научный сотрудник ИЭ УрО РАН;

М. Ожиганова

1351

Врач и природа Медик Урала. – 1992. – 9 июля

Беседа с Львом Владимировичем БАНЬКОВСКИМ, научным

сотрудником Пермского научного центра Российской академии

наук.

В течение пятнадцати лет Л.В. Баньковский во время экспедиций по Уралу изучает

вопросы охраны природы, исследует геологические, ботанические, медико-биологические

проблемы нашего региона. В состав экспедиций он включает студентов-медиков и

преподавателей мединститута.

* * *

Тема нашего разговора – экологическое просвещение и экологическое образование

населения и в первую очередь врачей.

* * *

Корр. – По сведениям ВОЗ восемьдесят процентов всех болезней является

результатом экологического направления. Цифра сама по себе пугающая, но в то же

время отвлечѐнная. Все сведения о заболеваниях, вызванных экологически

неблагоприятными факторами, до самого последнего времени тщательно скрывались.

Может быть, после Чернобыля много изменилось?

Л.Б. – Как ни странно, даже после Чернобыля изменения незначительные. И сейчас

механизм сокрытия продолжает действовать, он был в совершенстве отработан.

Заинтересованность в его сохранении понятна.

Корр. – Свойственно ли это пермскому здравоохранению?

Л.Б. – Органы здравоохранения фиксировали динамику заболеваемости, в том числе

регионального плана и вследствие загрязнения среды. Но она растворялась в показателях общей

заболеваемости и не регистрировала источник загрязнения. Нет анализа структуры

заболеваемости в районах области, где были проведены подземные ядерные взрывы «для нужд

народного хозяйства». Еѐ просто не принимали во внимание, так же как не учитывали влияние

промышленного предприятия на здоровье живущих вблизи него детей, стариков, женщин.

Велись обследования работающих с целью выявить профзаболевания, а воздействием вредных

факторов на здоровье членов семьи никто не занимался.

Корр. – В Березниках не первый год лаборатория Института экологии и генетики

микроорганизмов ведѐт исследования в детских садах по выявлению экологических

заболеваний и их источников. Но важно не только обнаружить, но и выработать меры

защиты и профилактики. А это значительно сложнее…

Л.Б. – Осложняется эта задача ещѐ отсутствием экологической информации.

Неосведомлѐнность населения – главный бич нашего времени. Жителей экологически

неблагополучных районов необходимо обучать мерам защиты. Кто должен это делать? Врачи!

Сегодня они знают, что ОРЗ, кишечные инфекции – это тоже результат воздействия

изменѐнной среды. В меньшей степени изучено еѐ влияние на иммунную систему. Часть

наследственных заболеваний – и это результат больной природы.

В нашей области сейчас трудно найти для жизни чистые места, даже на севере. В прошлом

экологически безоблачная Чусовая несѐт в себе отходы Первоуральска, в том числе и опасный

хром. Очистные сооружения на ней не дают той степени чистоты, которая необходима

сегодняшним, уже нездоровым людям.

И питаемся мы экологически грязными продуктами. Ведь не существует ещѐ нетоксичных

пестицидов. А мы не знаем элементарных мер предосторожности при использовании в пищу

овощей и фруктов, и потому не соблюдаем их. Живѐм, не охраняя себя, свою семью.

Нельзя сказать, что врачи не борются с ближними и дальними последствиями загрязнения

среды. Но их узкая специализация не позволяет видеть всю картину и выделять наиболее

характерные и опасные моменты.

1352

Корр. – Результаты этой борьбы чувствуются, только все еѐ нити в руках

санитарных врачей. Мы как бы отдали экологические проблемы им на откуп, считая, что

это их епархия.

Л.Б. – Всѐ это так. А они в силу многообразия дел и отсутствия должного для нашего

времени образования и информированности не могут всѐ охватить. К тому же санитарные

врачи – самые уязвимые в отношении методов борьбы. Они борются не с причинами, а со

следствием.

До каких же пор медицина будет отодвинута от власти, от системы управления? Врачи и

экологи – это разные люди. У нас же не готовятся врачи-экологи. А те специалисты-медики,

которые в состоянии разобраться в причинах и следствиях, не в силах повлиять на них.

Политика в руках биологов, экологов, но не тех врачей, что владеют материалом по росту

заболеваемости.

Корр. – Может быть, мои представления далеки от реальности, но власть должна

опираться на науку. А у нас есть академический Институт экологии и генетики

микроорганизмов, где работают в основном медики, и целый ряд отраслевых институтов.

Поскольку Пермь и ряд городов области признаны зонами экологического бедствия, то

как же можно строить прогнозы их развития без учѐных-экологов и врачей?

Л.Б. – Проекты, программы по охране окружающей среды мы составляем на десять-

пятнадцать лет вперѐд. А регистрировать приходится всѐ ускоряющийся процесс деградации

природы и здоровья населения.

Стоит сказать и о том, что медицина у нас сформировалась в науку глубоко

индивидуалистическую, узкую специализированную. Было много разговоров о семейных

врачах, но где они? В наше время надо формировать образ жизни семьи. Пока здоровье

человека – дело рук самого человека. А врач – «пожарник». Он сделает своѐ дело, остальное

должен взять на себя сам больной.

Корр. – И вот тут он в поисках выхода, спасения обращается к матушке-природе.

Люди рвутся за город. И не только для того, чтобы засадить картошкой выделенные им

участки земли. Не так ли? Существует неосознанная сторона общения человека с

природой, она и помогает нам не потерять душу.

Л.Б. – Люди выходят в новую среду. Только не всегда умеют использовать еѐ

преимущества. А между тем она могла бы помочь нам обходиться большую часть жизни без

лечебных учреждений.

Резервы, которые ещѐ сохранила природа, необходимо использовать намного полнее, чем

это делают нынешние врачи-практики. Разве можем мы сегодня услышать от врачей, что

следует посадить на участке такие-то травы, чтобы обеспечить себя на зиму средствами

поддержания здоровья?

Корр. – Лев Владимирович, в течение лета и осени вы совершаете экспедиции по

Уралу. Могли бы вы оценить состояние здоровья участников во время экспедиции и

затем в течение года?

Л.Б. – Медико-биологические результаты экспедиций – это, видимо, особый разговор.

Экспертом в нѐм может стать ассистент кафедры гигиены питания В.Г. Новосѐлов – участник

ряда наших экспедиций. Могу сейчас сказать лишь о том, что благодаря введению в рацион

питания блюд из трав, количество гемоглобина в крови в конце экспедиции у всех нас

возрастало в полтора раза.

Во время наших поездок многое нам даѐт общение с местными жителями.

Корр. – Неужели сохранилось в наших краях много настоящих лекарей, знахарей?

Л.Б. – Уральцы знают травы и умеют готовить настои из них. И не только древние

старики. Приходилось встречать и горожан, которые занимались сбором трав и с помощью их

стремились избавиться от своих болезней.

Корр. – Были ли среди них врачи?

Л.Б. – Нет, врачей в тайге видеть не довелось.

Корр. – Я знаю, что вы значительно шире используете набор трав, чем обычно

рекомендуют.

1353

Л.Б. – Да, поскольку используем ряд трав в ежедневном питании – тех, что обладают

питательными свойствами и большим спектром возможностей: манжетку, кровохлѐбку,

например. Их надо культивировать и использовать в городском питании. А для этого

специально выращивать на своѐм приусадебном участке, оставляя одну грядку под аптекарский

огород.

Корр. – Но это уже на грани медицины и агрономии?

Л.Б. – Совсем нет. Это тоже дело медиков. Вот например, начиная с февраля мы едим

парниковые огурцы. А ведь их ценность сомнительна. Срабатывает наш консерватизм в

питании. Предложить для нас региональную систему питания, особенно в наше время – разве

это не дело медиков? Каждый человек мог бы обратиться к врачу за консультацией по системе

питания, к врачу-диетологу, который работал бы в поликлинике. И тогда мы будем смотреть на

модные системы питания не как на выдумки чудаков, а сможем трезво оценить и подобрать

подходящую для себя.

Появляются фитобары в аптеках – хорошо. Но здесь надо продавать и соки растений,

овощей и фруктов, выращенных на всех специальных участках.

Нужно возрождать аптекарские огороды. Мы пользуемся справочниками о лекарственных

травах, изданных, как правило, в других областях страны, а ведь у нас есть исследования

пермских учѐных – Крылова, Хребтова. Их книги должны быть переизданы и доступны.

Корр. – Лев Владимирович, вы вели занятия в нашем институте на отделении

охраны окружающей среды на факультете общественных профессий. Сейчас такого

отделения на ФОПе нет.

Л.Б. – В сегодняшних условиях ФОП – это не тот масштаб и уровень изучения экологии.

Эти курсы должны быть в учебных программах и не только на медико-профилактическом

факультете, но и на лечебном, и на педиатрическом, причѐм, полноценные и с экспедиционной

практикой. Студенты должны испытать на себе возможности богатств Урала, даров леса и

полей, чтобы потом рекомендовать их своим пациентам. Думаю, что работа может выполняться

ими и с целью заработка. Сбор трав и изготовление простейших настоев – этим интересуются

сегодня малые предприятия, которые могли бы оплачивать работу студентов.

Корр. – Какие ещѐ наблюдения, связанные с использованием природных богатств,

вам удалось выявить в ходе многолетних экспедиций?

Л.Б. – Наибольшей ценностью обладают те растения, что находятся на древних

водоразделах. Удалось собрать гербарии, нанести на карту эти виды. Карты и схемы выявляют

природоохранные районы. Это крайне важно для сохранения ресурсов лекарственного сырья

Урала. Потеряв так много из его богатств, мы обязаны сохранить и использовать на благо

здоровья то, что сегодня ещѐ осталось.

Беседовала М. Ожиганова, наш корреспондент

Археологи на Каме Наука Урала. – 1992. - № 19 (август)

Полевой сезон

Напротив Березников на правом берегу Камы в историческом Усолье начала работу

Камская археологическая экспедиция под руководством заведующего кафедрой истории

России, профессора Пермского университета В.А. Оборина.

Это первая большая экспедиция, не считая локальных раскопок, проведѐнных во главе с

А.Б. Рублѐвым

Археологи намерены провести «зондаж» местности, то есть постараться выяснить, как в

городе раньше были расположены строения, сооружения, какова была его планировка в целом.

Хотя Усолье возникло в начале XVII века, интересовать археологов будет в первую очередь

XVIII век, период бурной застройки города великолепными каменными зданиями. В Усолье в

течение нескольких десятилетий восемнадцатого века формировался архитектурный комплекс,

равного которому нет на Урале. Ведь недаром говорили: «Усолье-град – Петербургу брат».

1354

Воссоздание архитектурно-исторического комплекса в Усолье идѐт медленно, но всѐ-таки

идѐт. Поэтому археологи постараются выполнить просьбу реставраторов – «накрыть» те места,

где располагались соляные варницы, чтобы затем реставраторы смогли спланировать создание

музея под открытым небом.

Есть и ещѐ одна задача у археологов. В связи с созданием в пятидесятые годы Камского

моря многие архитектурные памятники были безвозвратно потеряны. Вода и сегодня

подмывает часть исторических зданий, у других «гуляют» фундаменты, а на памятниках

археологии смывается культурный слой. И здесь археологам нужно успеть (хотя бы заложить

несколько шурфов), пока памятники ещѐ не уничтожены водой.

Это главные цели экспедиции. Но какой археолог не надеется, выходя в полевой сезон,

вернуться с находкой? Надеюсь, что и нашим археологам будет сопутствовать удача.

Наш корр., г. Березники.

Краеведам Прикамья Обращение Фонда образования

Местное время. – 1992. – 13 авг. (№ 5)

Уважаемые краеведы, преподаватели учебных заведений, работники библиотек, архивов и

других учреждений образования и культуры!

Пермское городское отделение Всероссийского Фонда образования приступает к изданию

серии учебных пособий по пермскому краеведению под общим названием «Пермистика». Этой

серией предусматривается охватить широкий спектр краеведческих знаний. Пособия по

различным учебным краеведческим курсам предназначены для сферы образования – от

дошкольных учреждений до вузов. Эта серия должна достойно представлять естественно-

научные, технические и гуманитарные знания.

Дорогие земляки! Мы обращаемся к вам с просьбой проявить инициативу и дать свои

предложения, разработки, рекомендации по подготовке серии краеведческих учебных пособий.

На первом этапе работы материалы могут быть представлены в виде:

1) предложений по форме и содержанию отдельных учебных пособий или их

разделов и серии «Пермистика» в целом;

2) планов-проспектов учебных пособий;

3) концепций пособий различной степени развѐрнутости;

4) рукописей различных пособий, можно и незавершѐнных.

В ваших материалах мы рекомендуем отразить:

‒ особенности и черты уникальности становления и развития Пермского края и города

Перми;

‒ роль краеведческих знаний в различных образовательных и воспитательных процессах;

‒ вехи развития различных областей краеведческих знаний.

Хотелось бы также знать ваше мнение о способах и механизмах обеспечения единства

всех учебных пособий серии «Пермистика».

Поступившие предложения предусматривается отмечать денежными вознаграждениями с

учѐтом практической применимости к задачам и целям издания «Пермистика».

Адрес оргкомитета по проекту «Пермистика»: 614000, г. Пермь, ул. Куйбышева, 14

(Общественно-культурный центр), ком. 204, тел. 32-80-74.

Пермское городское отделение Всероссийского Фонда образования. Оргкомитет

Конкурс «Пермистика» Местное время. – 1992. – 8 сентября (№ 16)

В «МВ» от 13 августа (№ 5) было опубликовано обращение Фонда образования о

подготовке конкурса «Пермистика». Редакция и Фонд образования получили первые отклики,

замечания и предложения. Многие пермяки выразили желание участвовать в создании серии

учебных пособий по пермскому краеведению для школ, техникумов и вузов. В письмах и

1355

обращениях содержатся также вопросы, просьбы изложить представления организаторов

конкурса об общей концепции нового краеведческого издания.

Предлагаем для обсуждения первый вариант структурного представления концепции,

выполненный в виде обобщѐнной схемы. Готовы рассмотреть и сделать предметом обсуждения

другие варианты, которые, надеемся, пришлют нам заинтересованные читатели газеты.

Конкурс «Пермистика». Оргкомитет

Черновые рукописные варианты статьи «Краеведам Прикамья».

1356

На схеме показаны:

Пермский геологический период. Подземная пермь. Пермская медь. Пермская соль. – Пермская

геологическая система (Пермская школа геологов).

Пермская флора. Пермские флоры. Пермский карагай. Пермские ящеры. – Пермские флоры и

фауны (Пермская школа биологов).

Серебро пермское (закамское). Пермский звериный стиль. Пермская деревянная скульптура. –

Пермские древности (Пермская школа археологов).

Пермские народы. Пермские языки. Пермская азбука. Пермское культурно-историческое ядро –

Пермские народы и языки (Пермские школы этнографов и филологов).

Уральская горнозаводская цивилизация. – Пермские архитектура и градостроительство

(Пермская архитектурная школа).

Пермское народное творчество. Пермские сказы, сказания, сказки. – Пермский фольклор

(Пермская школа исследователей фольклора).

Пермские летописи. Пермская археография. Пермские архивы – Пермская книга (Пермская

школа книжников).

Пермские землеописания. Пермская губерния. – Пермская география (Пермская школа

географов).

Пермская экономика. Пермская эконом-география. Пермская статистика. – Пермская экономика

(Пермская школа экономистов).

Пермская металлургия. Пермская электросварка. Пермские моторы. Пермские пушки.

Пермские суда. – Пермская техника (Пермские инженерные школы).

1357

Пермские народы Соль земли. – 1992. – 7 октября (№ 72) – С.7

Истоки

Первым русским этнографом-профессионалом был тобольчанин Семѐн Иванович Ремезов,

всесторонне образованный человек, прославившийся на весь мир как оригинальнейший

картограф, но оставшийся в памяти уральцев также и как географ, историк, живописец,

строитель, архитектор. Ремезов был особенно неравнодушен ко всему старинному, чудскому, и

во многих его работах упоминаются и обсуждаются «древний чудцкий народ», «древних лет

чудцкое письмо», «чудцкия городища», «мольбища» и многое другое. В то же время, как никто

из его современников, Ремезов глубоко изучил все тогдашние народы Урала и прилегающих

территорий, народы «Великопермских и Печорских, Поморских, Двинских стран», население,

живущее в Верхотурском, Кунгурском и Уфимском уездах, Строгановских землях, население

«под Казанью» и могих-многих других мест. В поле зрения учѐного попали «остяки, вогуличи,

самоеды, татары, черемиса, мордва, чюваши, башкиры удмурты, пермяки»и ещѐ огромное

количество не только народов, но и отдельных племѐн, даже родов.

Ещѐ в конце XVII века Ремезов составил серьѐзнейший этнографический труд «Описание

о сибирских народах и граней их земель», выполнил многоцветную уникальную

этнографическую карту «Чертѐж и сходство наличие земель всей Сибири». Ремезов даже

сделал попытку классификации народов Сибири, разделив их по Якутскому, Среднеазиатскому,

Казанскому, Томскому, Тангутскому и степному регионам.

А то, что не успел, не смог сделать Ремезов, продолжил В.Н. Татищев, на редкость

проницательный человек, стоявший у истоков сразу нескольких новых наук.

Начав работать над книгой «История Российская», Татищев проявил неслыханное до тех

пор упорство в собирании и изучении древнерусских летописей. Большинство историков

соглашается с тем, что учѐный в своих трудах пользовался и им самим впервые открытыми

летописями, которые впоследствии были утрачены при пожаре Москвы 1812 года.

Татищев впервые уверенно писал о том, что первоначальное письменное упоминание о

пермском и чудском народах находится в Степенной книге 967 года. Из работ русских,

шведских и других историков Василий Никитич более всего использовал в своих трудах

сведения о пермском, чудском и биармийском народах, причѐм последний, по мнению

современников учѐного, некогда проживал от Белого моря до бассейна Вычегды. Обобщая

доступные ему сведения по финно-угорским и тюрко-монгольским народам, Татищев создал

специальную этнографическую классификацию, в которой относил пермяков и биармов к

сарматскому или скифскому «корпусам», а чудь – к скифскому корпусу. Учѐный не только

заложил основы этнографии, но и задал самые высокие для своего времени критерии

этнографического изучения страны.

В 1734 и 1737 годах Татищев разослал в губернские и провинциальные канцелярии России

специальные анкеты сначала с 92, а затем со 198 вопросами, касающимися названий и

самоназваний народов, территорий, о занятиях, происхождении, религии, обрядах, обычаях,

языке, фольклоре и т.д. Эти анкеты явились первыми в истории мировой науки программами

сбора этнографического материала. Учѐный создал свою классификацию народностей и племѐн

Российского государства, выделив в особые группы славянские, тюркские и финно-угорские

народы.

Выдающиеся участники первых академических экспедиций по Урало-Поволжью, Уралу,

Зауралью Г.Ф. Миллер, И.Г. Гмелин, Н.П. Рычков, И.И. Лепѐхин, П.С. Паллас, В.Ф. Зуев,

И.Г. Георги и другие не только пользовались этнографическими исследованиями Татищева, но

и добывали новую информацию о древних уральских народах – пермяках, чуди и биармах,

впрочем, не слишком их между собой различая, а чаще всего объединяя под названием «чудь»,

«чудские народы». Уникальным этнографическим изданием стала вышедшая в конце XVIII

века книга И.Г. Георги «Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их

житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и

1358

других достопамятностей». В этой книге была дана весьма полная картина национального

состава Русского государства, причѐм основные разделы монографии посвящались

«народностям финского племени, татарским, монгольским» и ещѐ так называемым «особенным

народам». К последним Георги отнѐс те народы, принадлежность которых к числу «главных и

первоначальных российских народов» была ещѐ не определена. В категорию «особенных», по

мнению учѐного, попадали самоеды, енисейские остяки, маньчжуры, тунгусы, юкагиры,

коряки, алеуты и другие народы.

В первой половине XIX столетия русские академики А.М. Шегрен, К.М. Бэр и другие

поставили задачи организации этнографических экспедиций, подготовки научных трудов с

«возможно полным описанием различных племѐн, населяющих Россию».

Бэр вместе с известными полярными исследователями Литке и Врангелем создал Русское

географическое общество (РГО), которое в числе других регионов немедленно обратило своѐ

внимание на Урал. В 1847 году Бэр, будучи первым председателем Этнографического

отделения РГО, подготовил развѐрнутые этнографические инструкции для Североуральской

экспедиции геолога Э.К. Гофмана. Эти инструкции успешно прошли полевые испытания: в

ходе экспедиции Гофман собрал очень ценные этнографические материалы о самоедах,

остяках, зырянах, а художник, выпускник Академии художеств И. Бермелеев выполнил альбом

оригинальных рисунков местных жителей. Неустанно следивший за изучением Урала

Д.И. Менделеев писал, что такие экспедиции «расширяют умственный кругозор и знакомя нас с

природой и людьми… воздерживают от произвола в суждениях и взглядах на вещи».

В числе этнографов, командированных на Урал Русским географическим обществом, был

известный учѐный, секретарь Этнографического отделения общества Ф.М. Истомин; этнограф,

археолог, историк, лингвист Н.Е. Ончуков и ряд других специалистов, оставивших глубокий

след в истории этнографии.

В этнографическом освоении Урала и Приуралья большую роль сыграло Общество

любителей истории, археологии и этнографии Казанского университета, от имени и по

командировкам которого в нашем крае работали оба видные ботаники и этнографы

И.Н. Смирнов и П.Н. Крылов, физик и этнограф А.П. Орлов, учитель С. Буевский и многие

другие.

Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском

университете в лице своего председателя, профессора Д.Н. Анучина и его коллег, также не

оставляло без внимания Урал со смежными регионами. И, наконец, уже собственно в нашем

крае Уральское общество любителей естествознания помогало развернуть этнографические

исследования отцу и сыну А.Е. и Ф.А. Теплоуховым, опубликовавшим несколько интересных

работ по традиционным праздникам и обрядам русского и коми населения Прикамья.

Благодаря пристальному вниманию не только российских, но и многих зарубежных

этнографов к Уралу и прилегающим регионам, выяснилось, что коренное население всей этой

территории составляют не отвлечѐнные народы чудь и биармы, а финно-угры, тюрки и славяне,

причѐм в районе Камского, Печорского и Двинского бассейнов проживает пермская ветвь

финно-угорских народов – коми-зыряне, коми-пермяки и удмурты. В значительной степени

родственными им народами являются на западе мордва и марийцы, а на востоке ханты и манси.

Лев Баньковский

Тайны усольских подземелий Красное знамя (г. Усолье). – 1992. – 28 ноября

Листая страницы прошлого

Недавно в Свердловском книжном издательстве вышла книга В.М. Слукина «Тайны

уральских подземелий» с подзаголовком «Легенды, реальность, поиск». Автор во главе

студенческой научной экспедиции Свердловского архитектурного института на протяжении

нескольких лет побывал во всех старых городах Урала: от Чердыни до Оренбурга, в том числе и

в Усолье и Пыскоре. Результатом этих путешествий и явилась названная книга. Написана она

очень интересно и увлекательно, некоторое представление могут дать об этом заглавия

1359

отдельных статей: «Верхнетагильский паучок», «Долматовские хитрости под землѐй»,

«Сысертские загадки», «Суксунская обманка» и др. Большая и очень интересная статья о

Соликамском подземном ходе, но нам интереснее наше – усольское.

Слукин считает, что первые подземелья строили в Усолье и Пыскоре, а затем уже по всему

Уралу. «Здесь, в царстве Строгановых, подготовилась почва для подземных тайн Каменного

Пояса». Строились они, когда приходилось опасаться внешнего врага – сибирских царей и их

вассалов. Встречаются подземелья, назначения которых не поддаѐтся объяснению. Они либо

связаны с каким-то тайным производством, либо с сокрытием следов злодеяний заводчиков,

либо с хранением сокровищ. Есть целая группа скрытых от глаз сооружений технологического

назначения: водоводы, вентиляционные каналы и т.п. Забытые, они служат иногда источником

романтических легенд.

Секретами подземелий всегда владели немногие посвящѐнные. Секреты эти передавались

устно, носители памяти о подземных тайнах исчезают в водовороте жестоких и сложных

времѐн, не успев никому передать сведения. Слукин и его группа исследовали более пятидесяти

подземелий, и ни об одном не нашлось в архивах какого-либо источника. Все они стали явными

при случайных находках (например, наш Пыскорский подземный ход, когда в 1915 г. отверстие

расковыряли коровы). Трудно сказать почему, но входы и выходы подземных галерей

оказались замурованными. Особенно наглядно это видно в Пыскоре, когда в 1916 г. в первый

год раскопок (ставший и последним) даже специалисты, шахтѐры Кизела смогли пробиться

очень недалеко.

Приведѐм целиком цитату об Усолье. Автор был в Усолье несколько лет назад, до начала

оживления реставрационных работ, и кое-что уже изменилось:

«Усолье. Древний город на землях Соли Камской с когда-то красивым комплексом

строений на берегу Камы. Усолье осталось в стороне от реставрационной лихорадки, от

туристских троп Предуралья и терпеливо ждѐт своего часа, не то взлѐтного, как не раз бывало с

такими городами, не то бедственного, когда забвение и равнодушие с десятком своих верных

союзников, среди которых не только вода и ветер, холод и тепло, но и злая человеческая воля,

довершат дело разрушения. Старожилы Усолья помнят много случаев обнаружения тайных

ходов и галерей. Один из провалов группы образовался прямо на старой площади – вскрылась

каменная и кирпичная кладки, остатки деревянной крепи. Реставраторы, исследуя дом

Строгановых, пытались попасть в подземные тоннели, выходящие из него, но помешала

обильная грунтовая влага. Объекты, которые чудом сохранились и, как нигде, были доступны

для наблюдения, оказались за семью печатями. По-видимому, в Усолье теперь уже никогда не

удастся изучить подобные сооружения, так как подъѐм речной воды в результате образования

Камского водохранилища способствовал подъѐму грунтовых вод. И всѐ же судьба памятников

архитектуры Усолья – это судьба частичных потерь. Они, полуразрушенные, разрушающиеся,

пока ещѐ не используемые, всѐ же стоят».

О Пыскорском подземном ходе писалось несколько раз, но Слукин даѐт новую версию о

нѐм. Пишет о работе горного техника Клокова, о рассказах старожилов о разбойниках, о

женщине-атамане по имени Фелисата из Усолья. Еѐ удачливая шайка обитала в одном из

камских подземелий, увешанном, как говорила молва, коврами и обставленном дорогой

утварью. Приведѐм большую цитату из книги:

«Гора, заросшая травами, зелень которых иногда вдруг проявляла неясные очертания

каких-то давным-давно разрушенных строений, была в своѐ время знаменитой. На ней стоял

один из значительных и богатых в Перми Великой монастырей – Пыскорский. Существовал он

тут с 1570 года по 1755 год. Устье подземного хода, словно маленькая подковка, брошенная на

зелень травы, чернела в склоне Пыскорской горы сразу за последними домами села.

Исследовательская группа приступила к работе в первый же день. Расчистили устье,

сориентировали направление тоннеля – оказалось, что он идѐт в глубь горы строго с юга на

север.

Входя в подземелье, Клоков придирчиво осмотрел потолок. Ни просадок, ни трещин он не

обнаружил. Ход был прорыт в плотной глине, его потолок, остро закруглявшийся, напоминал

чем-то стрельчатые, готические формы. Такой приѐм наверняка способствовал снятию

1360

давления глинистой толщи и сохранил в целости тоннель, а также говорил о большой

опытности и профессиональности строителей. Высота подземного хода примерно

соответствовала человеческому росту, а ширина составляла аршин (т.е. чуть более 70 см).

Исследователи осторожно двинулись в глубину горы. Ход был сухой, фонари выхватывали кое-

где пятна копоти на стенах и своде, пол был плотно утрамбован. Пройдя 55 м, наткнулись на

обвал. Странный был этот обвал – в куче обвалившегося грунта не было глины, в которой был

проложен ход. Рабочие под руководством Клокова стали разбирать кучу, но она всѐ время

наполнялась сыпавшейся сверху землѐй. Наконец Клоков увидел, что никакого свода над этим

местом не было. Здесь был вертикальный колодец, выходивший прямо на дневную

поверхность. Его завалили при каких-то обстоятельствах, может быть, во время ликвидации

монастыря. Расчистить его сил не было.

Клоков решил обойти его справа короткой выработкой и выйти на продолжение хода за

обвалом. Обходная выработка неожиданно встретила полость с полуистлевшей деревянной

крепью. Это было не продолжение обследованного хода, это был совсем другой ход, который

шѐл с уклоном вниз и поворачивал направо, в самые недра горы, и именно его и скрывал

искусственный обвал колодца. Правда, радость находки оказалась преждевременной – через 4 м

исследователи вновь наткнулись на завал. Ход был забит до самого верха.

Клоков прикинул объѐм грунта, который нужно вынуть, и понял, что ход с полуистлевшей

крепью в этот раз им не расчистить. И перенесли исследования на поверхность, чтобы

попытаться отыскать возможные выходы из подземелья. Действительно, на поверхности была

найдена заплывшая воронка на том месте, где находлся вертикальный колодец.

Снесѐнный в 1755 г. собор, как показало обследование вскрытых фундаментов, имел, по-

видимому, глубокие подвалы, особенно в предалтарной части. Из этих подвалов и шѐл

подземный путь в лабиринт под горой. Беспорно, сухой вертикальный колодец служил и

выходом в подземелье, и вентиляционным устройством. К нему как бы стекались подземные

тоннели. Не исключено, что на территории был и ещѐ один (а может быть, и не один) такой же

колодец.

Исследовательская группа представила свои соображения по проведению дальнейших

работ Пермской учѐной архивной комиссии. Началась было подготовка к новой, более

оснащѐнной экспедиции, но события ближайших лет заслонили эту проблему, а потом она и

вовсе позабылась».

Раскопок специалисты больше не проводили. Старожилы Пыскора говорили, что в 20-х

годах можно было ещѐ проходить по ходу. Любила туда ходить группой молодѐжь и пугать

друг друга, но а потом ход исчез. Обвал или подвижка почвы.

Слукин спрашивает сам себя: «Что же всѐ-таки находится в глубинах Пыскорской горы?»

И отвечает сам себе: «Наиболее вероятно – подземный монастырский лабиринт из тоннелей

подземных часовен, тайных келий, складов и прочих помещений».

Известно несколько подземных монастырей на Руси, автор в книге поместил их планы, и

если сравнить с планом Пыскорского подземного хода, то они совпадают. Но не исключает

автор, что начало начал сделали чудские умельцы, устроившие в горе целое подземное

поселение, монахи же только воспользовались плодами этого гигантского труда. В Пыскоре

есть над чем задуматься… «Преднамеренная секретность, отсутствие письменных сведений,

неожиданные находки, быстрое сокрытие найденного – всѐ это способствовало появлению

легенд и преданий, в которых действительные факты заслонялись фантазией, расцвечивались

домыслами», – пишет Слукин.

В 70-х годах в редакции газеты «Красное знамя» работал Г. Иванов. Им была написана

книга на материале подземелий Усолья, но современный детектив. Мне довелось прочитать

несколько глав и уверяю, что книга не уступает современным детективам, заполонившим все

прилавки. И хочется узнать, чем кончилось его произведение, как и то, какие тайны скрывает

гора в Пыскоре.

А. Сергеев

1361

Наши древности Знамя (п. Ильинский). – 1992 – 23 декабря

Истоки

С незапамятных времѐн находили люди в прикамских и

прилегающих к ним землях драгоценные серебряные изделия, –

блюда, чашки, кувшины, кубки, вазы, за которыми закрепилось

даже весьма устойчивое название – серебро закамское.

Находки в Прикамье древней серебряной посуды были

настолько многочисленными, что сбор «серебра и соболи и ины

узорочья» в качестве дани с местных племѐн Новгородской

феодальной республикой вошѐл в традицию. Но гораздо ещѐ

более ранние сведения об этом серебре приведены в древних

скандинавских сагах и записях, повествующих о набегах

викингов в страну Биармию за серебром, мехом и деньгами.

Причѐм, во все времена со старинной драгоценной посудой

расправлялись беспощадно, переливая еѐ в прутьевидные

серебряные слитки.

Однако в начале XVIII века несколько найденных

серебряных блюд были сохранены и поступили в петровскую

Кунсткамеру. Известный шведский учѐный Страленберг,

развивающий взгляды своих соотечественников о Биармии как

богатой и славной стране, местом еѐ расположения называл

пределы Перми Великой и полагал, что древнее серебро

завозилось сюда старинным торговым путѐм, проходившим от

Индии к побережью Белого моря через Каспий, Волгу, Каму,

Вычегду и Двину. Но дальнейшие исследования этнографов,

историков показали ошибочность такого утверждения.

В 1870 году дети из села Слудка нашли в песке на берегу

Камы четыре древних серебряных блюда и чашу. На блюдах

были изображены чужеземный конь, горный козѐл, пирующий

азиатский правитель, сцена ссоры из-за оружия, на чаше –

танцовщица.

По многим другим находкам, благодаря отчеканенным на

монетах датам и изображениям царей, сходных с изображением

на блюдах, была установлена принадлежность серебряных

изделий разным государствам Передней и Центральной Азии и

временные границы интенсивной торговли местных племѐн с

этими государствами. Среди одних только серебряных сосудов в

Прикамье оказались позднеклассические греко-римские,

византийские, персидские времѐн царей Сасанидов, арабские

или вообще восточные и, наконец, даже «варварские». Периодом

заметного притока южного серебра в Прикамье оказался весьма

обширный промежуток времени от III до XIV века нашей эры,

причѐм наиболее оживлѐнные связи были в V – VIII веках.

В третьем номере сборника «Пермский край» за 1985 год

Ф.А. Теплоухов выступил со статьѐй «Древности пермской чуди

из серебра и золота и еѐ торговые пути» и рассказал об

использовании древней южной серебряной посуды в языческих

обрядах как священного металла для изготовления ликов идолов

или дисков священных светил. Учѐный пришѐл к выводу, что

главными потребителями иранского и другого южного серебра

1362

были именно местные племена. Преобладающая часть драгоценностей на Каму завезена была

раньше походов викингов и потому никакого отношения к викинговой Биармии не имеет.

Пермский звериный стиль «Пермский звериный стиль – своеобразное и загадочное искусство», « самый загадочный

род памятников чуди…, самое таинственное во всѐм ―Чудском наследстве‖», «Пермский

звериный стиль – самобытное историческое и художественное явление». Можно приводить и

приводить ещѐ множество восхищѐнных, вопросительных и других определений пермского

звериного стиля, с которых начинаются и которыми кончаются десятки посвящѐнных ему

статей.

Искусство изготовления причудливых бронзовых бляшек – детище ананьинской культуры,

вобравшее в себя как местные художественные традиции бронзового века, так и

нетрадиционные художественные достижения кочевнических сибирской и скифской культур.

Новое искусство, возникшее в результате органического проникновения друг в друга лучших

северных и южных изобразительных ремѐсел, получило удивительное свободное, широкое

развитие на протяжении всего первого тысячелетия новой эры вплоть до XII-XV веков. Расцвет

этого искусства приходится на так называемую ломоватовскую эпоху.

Красной нитью через всю историю исследования пермских древностей, в том числе и

пермского звериного стиля, идѐт история создания и пополнения уникальной археологической

коллекции Ф.А. Волегова, А.Е. и Ф.А. Теплоуховых. Так или иначе, изучая еѐ, в загадки

пермского звериного стиля пытались проникнуть, помимо самих авторов коллекции, такие

видные общественные деятели и учѐные, как П. Мельников, И. Толстой, Н. Кондаков,

Д. Анучин, Я. Аппельгрен-Кивало, И. Смирнов, А. Спицын и многие, многие другие

исследователи.

В 1890 году в Перми был создан научно-промышленный музей, в который было передано

волеговско-теплоуховское собрание археологических раритетов. А.В. Шмидт, создал в музее

археологический отдел и стал его первым заведующим. В 1921 году учѐный прочѐл в Пермском

университете доклад «Происхождение и развитие некоторых мотивов в искусстве камской

чуди», а итоги всей работы по этой теме подвѐл два года спустя в объѐмистой рукописи. В

сущности всѐ исследование было посвящено пермскому звериному стилю, доказательству того,

что «эта интереснейшая культурная черта Восточной Европы» возникла «на местной основе,

под сильным влиянием восточного серебра».

Звериный пермский стиль включил в свою орбиту таких зверей и в таких изображениях,

каких нет в других аналогичных стилях. Мировоззренческая орбита пермского звериного стиля

настолько велика и широка, что, опять же не без помощи зверей, претендует на охват как

Земли, так и всей Вселенной. Ни в одном зверином стиле мира, кроме пермского, не

обнаружено такого многонаселѐнного животного подземного царства. В обиходе учѐных,

исследующих проблемы пермского звериного стиля, не случайно появилось устойчивое

словосочетание «Подземная Пермь».

Приезжавший в Ильинское для изучения прикамских древностей знаменитый учѐный

Д.Н. Анучин писал: «Можно считать несомненным, что среди приуральской чуди было широко

распространено представление о каком-то мифическом звере с некоторыми признаками гада и

удлинѐнной головой, вооружѐнной рогом и напоминающей отчасти крокодилью или

носорожью, с вытянутым туловищем, покрытым чешуями или щитками вдоль спины, и

оканчивающимся более или менее коротким хвостом».

Прошло много десятилетий после того, как были написаны эти строки, и палеонтологи

обнаружили в Прикамье и в Приуралье останки ящеров пермского геологического периода

именно с такими внешними признаками, которые перечислял Д.Н. Анучин.

Из разных исторических источников известно, что чудские горняки были

непревзойдѐнными геологами. Приведѐм только две записи академика Лепѐхина,

обследовавшего немало медных рудников и слышавшего от горных специалистов везде одно и

то же: «жившая тут чудь только самую лучшую руду отбирала», или: «лазя под землѐй на

подобии кротов, отковыривали лучшую руду кабаньими клыками». Речь в этих записях идѐт о

1363

добыче руды из пермских медистых песчаников. Но именно в меденосных слоях этих же самых

песчаников сделаны все гораздо более поздние, современные нам находки пермских ящеров.

Древняя чудь отнюдь не идеализировала подземный мир. Она в нѐм работала так же

серьѐзно, как и на земной поверхности. И настолько деловито относилась к находкам

окаменевших ящеров, что изображала человека стоящим на ящере или оседлавшим его. Может

быть, ящер изображал не только ископаемое животное, но ещѐ и символизировал причудливо

изгибающуюся меднорудную жилу и хорошо понимающего еѐ подземный путь человека.

В ломоватовскую эпоху, которая была названа А. Спицыным «золотым веком пермского

звериного стиля», металлургия выделилась в особую отрасль хозяйства, своеобразную область

профессионального ремесленнического мастерства. Некоторые ломоватовские городища – это

центры металлургического производства с весьма продуманно устроенными литейными и

кузнечными мастерскими. По мнению многих археологов, ломоватовской эпохой завершается

этап первобытнообщинных отношений в Прикамье.

Деревянная скульптура Между пермским звериным стилем и деревянной скульптурой пролегло немало веков.

Новые поколения людей создавали новых богов, но до XIV века на территории Прикамья

господствовало язычество, поклонявшееся деревянным идолам и священным деревьям. После

христианизации края поклонение языческим богам долго ещѐ не уходило из жизни людей.

Почти в середине XIX века П. Мельников записал рассказ ямщика о множестве обломков

идолов в горе Белой на реке Яйве.

Языческие культы у местного населения были настолько развитыми, что православная

церковь просто не могла с ними не считаться, и по всему северному Прикамью внутрь церквей

и часовен негласно вошли деревянные боги. Принимая во внимание датировку самых древних

дошедших до нас изваяний, временем рождения пермской деревянной скульптуры принято

считать XVII век. Она появилась из древнерусской деревянной северной скульптуры, из резных

икон, но пришлась по вкусу местному населению и поэтому сильно преобразилась. Нелегко

жилось деревянным скульптурам в мире принятых повсеместно строгих церковных

установлений, но, к счастью, многие пермские боги дожили до нашего времени.

В 1902 году был поднят вопрос о создании художественного отдела при Пермском

научно-промышленном музее. Председатель совета музея Н.Н. Серебренников выехал за

ассигнованиями в Петербург и обратился через газеты за помощью к населению и различным

учреждениям. Пермский музей был уже широко известен своей знаменитой волеговско-

теплоуховской археологической коллекцией и не остался без помощи. После художественной

выставки в декабре 1907 года вопрос о художественном отделе музея был решѐн. С тех пор на

одинаковых правах пермский звериный стиль и пермская деревянная скульптура соседствовали

друг с другом. В 1923 году открылся Пермский художественный музей, в который пришѐл

работать Н.Н. Серебренников, отдавший музейной работе сорок лет своей жизни.

Несколькими годами раньше вместе с краеведом А.А. Вологдиным Серебренников создал

музей в родном своѐм селе Ильинском, и в этом музее были уже деревянные скульптуры.

Первые письменные упоминания о прикамской деревянной резьбе содержатся в переписях

населения М. Кайсарова и комментируются в «Пермской летописи» В. Шишонко. И тем не

менее признаѐтся практически бесспорным факт, что пермская деревянная скульптура как

художественное явление мирового искусства была открыта в нашем XX веке

Н.Н. Серебренниковым.

Неслучайно академик И.Э. Грабарь отметил у нашего выдающегося земляка-ильинца

«несколько качеств, редко совмещающихся в одном лице» – хороший вкус, умение выбрать из

всего многообразия художественных произведений безусловно выдающиеся ценности,

литературный талант, безупречное знание отечественного и мирового искусства. Теперь мы

знаем, что эти качества впервые сложились у юноши, увидевшего в глубине заброшенной

Ильинской кладбищенской часовни пять деревянных скульптур: « такое, что крайне

поразило…».

1364

С 1923 по 1926 год во время шести экспедиций в места бывших строгановских вотчин

Серебренникову удалось собрать 412 образцов деревянного ваяния, и из них около двух сотен

деревянных скульптур, а в дальнейшем это число увеличилось. Один из современных

искусствоведов Л.Д. Любимов, всю жизнь изучающий художественное наследие древнего мира,

посвятивший отдельные книги итальянскому Возрождению и Нидерландам, отнѐс пермскую

деревянную скульптуру к важнейшим культурным мирам прошлого.

Ильинская и пермская школа археологов Известно, какую удивительную роль центров кристаллизации и катализаторов

археологических исследований в Пермском Прикамье имели волеговская археологическая

коллекция и альбом рисунков пермских древностей,

широкая популяризация которых – заслуга писателя и

журналиста П.И. Мельникова-Печѐрского.

А.Е. и Ф.А. Теплоуховы приняли от Ф.А. Волегова не

только эстафету создания Пермской археологической

коллекции, не только строгую систему ведения

соответствующей археологической документации, но и

сделали эту коллекцию образцовой для всей российской

археологии, вывели пермскую и уральскую археологию на

уровень мирового значения. Александр Ефимович

Теплоухов являлся членом Германского общества

антропологии, этнографии и первобытной истории в

Берлине, Антропологического общества в Вене, Финского

исторического общества и других обществ, многие работы

А.Е. Теплоухова были опубликованы за рубежом. К

Фѐдору Александровичу Теплоухову, также немало публиковавшемуся за рубежом, приезжали

английский учѐный Эберкромм, французский путешественник де Бай. За помощь последнему в

ознакомлении с Прикамьем французское правительство наградило Фѐдора Александровича

Теплоухова почѐтным дипломом.

В 1890 году археологическая коллекция Теплоуховых содержала уже около семи тысяч

предметов, и на VIII (VII?) археологическом съезде в Москве была признана лучшей.

Некоторое время спустя на Всероссийской Х промышленной выставке в Нижнем Новгороде

коллекция была удостоена золотой медали, а в самом начале нашего века вышла книга-атлас

А.А. Спицына «Древности Пермской чуди по коллекции Теплоуховых».

В 1923 году А.В. Шмидт организовал первую археологическую исследовательскую

группу, положившую начало школе пермских археологов, а несколько позже – в 1932 году –

постоянно действующую Камскую археологическую экспедицию, начавшую работу в зоне

будущего Камского водохранилища. Благодаря исследованиям Шмидта и его коллег Пермское

Прикамье превратилось в одну из археологически наиболее изученных областей нашей страны.

Л. Баньковский, научный сотрудник Пермского отдела Института экономики Уральского

отделения Российской Академии наук

На снимках: изделия пермского звериного стиля (рисунки)

История культурологических исследований в Пермском крае

и направления работы над областной программой «Культура» Проблемы и тенденции развития Верхнекамского региона:

история, культура, экономика: мат-лы респ. науч.-прак. конф. –

Березники: Березник. филиал Перм. политехн. ин-та, 1992. – С.108-113

С созданием в 1916 году первого на Урале университета на работу в Пермь приехали

широкообразованные историки и филологи, всесторонне подготовленные к

преподавательской и исследовательской деятельности. Многие из них были выпускниками

историко-филологического факультета Петроградского университета, питомцами

1365

выдающихся учѐных (школы академиков В.В. Латышева, А.А. Шахматова,

А.И. Соболевского, Н.П. Лихачѐва, Б.А. Тураева и других) специалистов по истории Древней

Руси, Византии, Сирии, Греции, Италии, Англии, Франции.

Первыми профессорами историками, археографами, филологами, этнографами молодого

Пермского университета были Б.Д. Греков, Б.Л. Богаевский, С.П. Обнорский,

А.П. Кадлубовский, В.Э. Крусман, А.П. Дьяконов, Л.А. Булаховский, П.С. Богословский,

А.А. Савич, Н.П. Оттокар и другие. Всех отличало знание древних и новых языков, многие из

них во время научных командировок работали в зарубежных архивах, библиотеках,

исследовательских учреждениях.

В Пермском университете по примеру Петроградского, Казанского, Харьковского

университетов был создан историко-филологический факультет. За короткий срок на

факультете были открыты кафедры русской истории, русской литературы, всеобщей истории,

истории и теории искусств, классической филологии. Здесь были продолжены, углублены

многие начатые в Петрограде и других научных центрах работы по проблемам истории

Византии (А. Дьяконов), духовной культуры Древней Греции (Б. Богаевский), истории

европейских городов (Н. Оттокар), английского гуманизма и французского общества в эпоху

Просвещения (В. Крусман).

На историко-филологическом факультете профессор Б. Богаевский сформировал

авторитетный в стране Центр антиковедения, уникальный Музей древностей. Для музея были

приобретены частные собрания античных предметов. Известные востоковеды и античники

России Б.А. Тураев, Б.В. Фармаковский, С.А. Жебелев поддержали новый музей экспонатами и

разработками экспозиций. Из Петрограда был приглашѐн на должность хранителя музея

молодой учѐный А.В. Шмидт, один из лучших учеников академика Б. Тураева.

Учѐные историко-филологического факультета основали Общество философских,

исторических и социальных наук, работавшее при университете с 1917 по 1930 год и

издававшее сборники научных работ. Председательствовал в этом обществе в течение всего

периода его деятельности проректор университета по учебно-научной работе профессор

А.П. Дьконов. Он же был и деканом факультета, и одним из самых активных преподавателей,

читавшим лекции по истории античной культуры и ещѐ многим курсам, и одним из известных в

стране учѐных, владевших сирийским языком.

Несмотря на казалось бы очевидный и вполне объяснимый крен историко-филологических

исследований в сторону античности, западноевропейского средневековья и востоковедения,

благодаря высокой культуре профессорско-преподавательского состава в университете быстро

обозначились и стали развиваться ураловедческие направления научно-исследовательской

работы. Как писал П.С. Богословский, «университетские работники внесли в местную работу

требования большой научности, планомерность, широту подхода» [1].

По инициативе Б. Богаевского, С. Обнорского и П. Богословского в университете был

создан кружок по изучению Северного края, ставший прообразом современных студенческих

научных обществ. Члены кружка вели обширную исследовательскую работу как в самой

Перми, так и по области. В кружке находили возможность результативно работать не только

студенты, но и преподаватели и местные краеведы: профессор ботаники А.Г. Генкель, географ

В.А. Кондаков, экономисты профессор М.И. Альтшуллер и Д.М. Бобылев, музеевед

А.К. Сыропятов, врач П.Н. Серебренников, фольклорист Е.Н. Ончуков и многие другие. С

первых лет работы кружка в качестве исследовательского стержня был избран весьма широкий

спектр исторических, этнографических, археологических, языковедческих, социально-

экономических и других проблем Пермского Прикамья и Северного Урала. Члены кружка

стали корреспондентами местных газет и журналов, издали четыре выпуска «Пермского

краеведческого сборника», где было помещено около семидесяти докладов кружковцев о своей

работе. Впоследствии кружок был преобразован в Этнографическое общество, работавшее в

Перми до середины 30-х годов. В 1923 году кружок положил начало Музею Русского Севера, в

1929 году по инициативе П.С. Богословского был создан Пермский литературно-театральный

музей. Очередной задачей в деятельности кружка наметилась работа по составлению полной

пермской библиографии «Биармика».

1366

Одним из важных результатов энергичной деятельности кружка стала изданная в 1925

году монография А.А. Савича «Прошлое Урала» (Савич был заместителем председателя

кружка). Книгу эту специалисты считают первой обобщающей работой по истории региона от

заселения Урала человеком до конца XIX века. Монография явилась первым университетским

трудом, со времени издания которого исчисляются истоки создания научной школы историков-

ураловедов.

Первому этапу историко-культурных исследований в Пермском университете был

подведѐн удивительный и неожиданный для многих специалистов итог.

Председатель кружка по изучению Северного края профессор П. Богословский стал

первым на Урале историком культуры, сформулировавшим главные принципы всестороннего

культурно-исторического изучения Урала.

Учѐный определил Уральскую область как огромную географическую единицу со

специфическими факторами культурно-социального порядка. Отмечая факт переселения на

Урал десятков тысяч крестьян из различных мест Европейской России, Богословский обосновал

наличие на Урале «своеобразной горнозаводской цивилизации» с особой идеологической

сущностью, специфическим стилем художественного оформления и постулировал вытекающее

из этих тезисов «право Урала и Прикамья на особое внимание со стороны историка культуры»

[2].

Со всей убеждѐнностью Богословский отстаивал необходимость использования нового

методологического ключа к изучению истории культуры Урала. В наше время это предложение

учѐного получило статус «цивилизационного подхода» в дополнение и развитие подхода

«формационного», который, по мнению ряда современных исследователей, не в полной мере

учитывает специфику историко-культурных событий в отдельных регионах, неточно выражает

содержание локальных культур. Нужно сказать, что спор о приоритетах цивилизационного и

формационного подхода в анализе истории и теории культуры ещѐ далѐк от завершения и всѐ

ещѐ осложнѐн, «расцвечен» воздействием многих смежных теорий культуры.

Последнее тридцатилетие историко-культурных исследований в Прикамье отмечено

новаторскими трудами культурологов Л.Е. Кертмана в Пермском госуниверситете и

З.И. Файнбурга в Пермском политехническом институте. Работы этих пермских учѐных стали

широко известными в нашей стране и за рубежом, специалистами была признана и многократно

подтверждена оригинальность сформулированных Л. Кертманом и З. Файнбургом новых

культурологических концепций, которые были опубликованы в более чем двух десятках

научных статей и монографий [3]. Пермь несколько раз служила местом проведения

специальных тематических конференций, в которых участвовали многие известные

представители отечественной культурологической науки. В настоящее время, наряду с

Екатеринбургом, и Пермь зафиксирована на карте учреждений культуры страны как один из

центров культурологических исследований. В пермских университете и политехническом

институте сложились кадры культурологов, которых можно назвать отрядом представителей

пермской культурологической школы.

После ухода из жизни основателей этой школы Л.Е. Кертмана и З.И. Файнбурга прошло

совсем немного времени. Ещѐ не расставлено многих акцентов для представительной

комплексной оценки их параллельной культурологической деятельности, однако известно, что

оба учѐных одинаково глубоко владели философскими, социологическими, историческими

категориями и фактологическим материалом из области истории и теории культуры. Многие

сферы культуры стали предметом их углублѐнного анализа, обоих отличало стремление к

максимально широкому охвату историко-культурного процесса, оба учѐных в равной степени

воздали должное становлению цивилизационного подхода в изучении истории и теории

культуры.

З.И. Файнбургу была более близка деятельностная концепция культуры, в которой

движущийся феномен культуры рассматривался как единство трѐх аспектов деятельности:

преобразующего воздействия на природу, взаимодействия субъектов деятельности и отражения

этого процесса в специфической форме сознания. З. Файнбург стал одним из ведущих

представителей этой широко известной в нашей стране концепции наряду с Э.С. Маркаряном,

1367

В.Е. Давидовичем,

Ю.А. Ждановым,

М.С. Каганом,

В.В. Трушковым и

другими. Более десятка

основополагающих работ

З. Файнбурга посвящены

различным аспектам

деятельностной концепции

культуры и общества в

целом.

Л.Е. Кертман

придерживался понимания

культуры, основу которого

составляют понятия: сфера

духовности, духовное

бытие, духовная жизнь.

Учѐный формулировал

новую, заострѐнную на духовном начале концепцию культуры, опираясь на анализ самых

различных сторон духовного бытия – от высших достижений национальной культуры до

обыденной духовной жизни различных слоѐв общества. В числе важнейших критериев

духовного бытия Л. Кертман изучал ценностные ориентации, типы мышления, нравственные

нормы, идеалы. Свою культурологическую концепцию учѐный реализовал при работе над

последней своей учебной книгой «История культуры стран Европы и Америки», вобравшей в

себя огромный фактологический материал и содержащий чѐткие теоретические положения.

В монографии «Очерки теории этноса» известный этнолог, академик Ю.В. Бромлей отнѐс

классификации понятий культура З. Файнбурга и Л. Кертмана, к наиболее специализированным

и наиболее основательным группировкам определений сущности культуры [4].

Можно надеяться, что обобщения и выводы З. Файнбурга и Л. Кертмана, а также ряда

других близких им исследователей, анализирующих концепции культуры и всемирно-

исторического процесса с точек зрения философии, социологии, истории, этнографии,

антропологии и позиций иных общественных и естественных наук, в ближайшем будущем

сомкнутся в согласованное единство, образ которого автор попытался выразить в следующей

обобщѐнной схеме культуры (рис. 1).

В настоящее время в Перми – традиционном центре культурологических исследований –

объединѐнными силами учѐных университета, педагогического и политехнического

институтов, института культуры и искусств при участии Пермского научного центра РАН

разрабатывается областная программа «Культура». Обозначим в самых общих чертах задачи

хотя бы одного из современных историко-культурологических исследований при разработке

такого рода программ. Завершѐнные их образцы известны для Петербургской, Тверской,

Тюменской и ряда других областей России. Для Тюменской области этот документ носит

следующее полное название: «Целевая региональная программа создания научных основ

возрождения и развития культурологического потенциала». Программа создана коллективом

учѐных, входящих в Межрегиональную культурологическую ассоциацию Урала, Сибири и

Поволжья.

В общей характеристике программы в числе важнейших еѐ мер отмечается: «Необходима

интеграция всех уже имеющихся и новых гуманитарных и культурологических инициатив.

Продуктивность такого подхода подтверждает мировой опыт разрешения острейших кризисов

текущего столетия. Только активизация культурологического фактора позволит избежать

разрушительных последствий и с минимальными издержками выйти из кризисно-конфликтной

ситуации. На практике это означает опору на жизнеутверждающий культуротворящий процесс

непрерывной трансляции и обогащения культурных ценностей в политической, экономической,

национально-этнической, популяционно-демографической, здравоохранительной,

Рис. 1

1368

экологической, научно-образовательной и государственно-правовой сферах

жизнедеятельности» [5].

Литература

1. Богословский П.С. Краеведческая работа в Перми, еѐ перспективы и областное

значение. – «Экономика», 1923, № 9.

2. Богословский П.С. О постановке культурно-исторических изучений Урала. –

«Уральское краеведение», вып. 1, 1927.

3. Кертман Л.Е. К методологии изучения культуры и критике еѐ идеалистических

концепций. – «Новая и новейшая история», 1973, № 3.

4. Кертман Л.Е. История культуры стран Европы и Америки. 1870-1917: Учебное

пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «История». М.:

«Высшая школа», 1987. З.И. Файнбург. К вопросу о понимании культуры и

периодизация еѐ исторического развития (некоторые вопросы методологии). –

«Известия Северокавказского научного центра высшей школы. Общественные

науки». 1976, № 3. З.И. Файнбург. Смена исторического типа культуры в условиях

современности (некоторые вопросы методологии проблемы). – «Известия

Северокавказского научного центра высшей школы. Общественные науки». 1978,

№ 1.

5. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983.

6. Социокультурная ситуация в Тюменской области: исторический опыт и

альтернативы выхода из кризиса. – Свердловск, издание Межрегиональной

культурологической ассоциации Урала, Сибири и Поволжья, 1991.

Работа Березниковского городского общества «Наследие» имени Е.И. и

Н.К. Рерихов, Уральского фонда Рериха и Пермского областного рериховского

общества по сохранению и восстановлению историко-культурного

и природно-исторического наследия Верхнего Прикамья Проблемы и тенденции развития Верхнекамского региона:

история, культура, экономика: мат-лы респ. науч.-прак. конф. –

Березники: Березник. филиал Перм. политехн. ин-та, 1992. – С. 70-72

Уникальные исторические территории Усольско-Березниковского, Соликамского и

Чердынского районов представляют собой огромное материальное и духовное наследство

населения Пермского Прикамья, обладающее всѐ возрастающей ценностью. Именно

верхнекамские районы Урала были первоначально заселены русскими людьми. Здесь на рубеже

XVII-XVIII веков было положено начало созданию уральской горнозаводской цивилизации,

отличающейся своими специфическими научно-техническими, художественными и духовными

высотами. По всем категориям и критериям общепринятых в мировой культуре ценностей

сохранившийся в Верхнем Прикамье ряд архитектурных ансамблей с окружающей их средой,

даже при современном полуразрушенном состоянии, претендует по существу на присвоение

статуса памятников всемирного культурного наследия и должно быть сохранено и

восстановлено.

В этих условиях, как отмечено в Постановлении Верховного Совета РСФСР № 447-1 от

25.12.1990 г. «О неотложных мерах по сохранению национального культурного и природного

наследия народов РСФСР», особая роль в возрождении памятников принадлежит как

исполнительным комитетам местных Советов народных депутатов, так и национально-

культурным и религиозным объединениям.

Одним из действенных направлений национально-культурных инициатив в нашей стране

является весьма разветвлѐнное Рериховское движение. Рериховские объединения работают в

более чем десяти городах Урала, в том числе и в Пермской области. В Перми это движение

представляют Уральской фонд Рериха и областное Рериховское общество, в Березниках –

общество «Наследие».

1369

Одна из главных задач березниковских рериховцев – сбережение и активное включение во

все сферы современного бытия историко-культурного наследия Верхнекамья. Оно неотделимо

от природного наследия и вместе с ним является наследием духовным. Вся работа полностью

соответствует идеологии первого международно-правового акта, специально посвящѐнного

охране духовных ценностей всего человечества, ныне известного повсюду как Пакт Рериха. Он

был подписан многими государствами 15 апреля 1935 года.

Программа деятельности Березниковского общества «Наследие» предусматривает

восстановление архитектурных ансамблей и их охранных зон в былых солепромышленных

сѐлах Новом Усолье и Лѐнве, бывшем посѐлке-крепости Орле-Городке, в древнем селе Пыскор;

создание двух историко-революционных зон на территории почти исчезнувшего первого

промышленного города в Приуралье – Дедюхина и на богатом археологическими памятниками

восточном берегу Чашкинского озера. Будучи крупными очагами культуры Верхнекамья, эти

места дали миру известных и безвестных мастеров, живописцев, архитекторов и множество

талантливых людей, украсивших жизнью и творчеством прикамскую землю.

Сознавая бедственное ныне положение уникальных исторических территорий, являвшихся

в прошлом взаимосвязанным во всех отношениях единым организмом Верхнего Прикамья,

общество «Наследие» не видит иного пути, чем целеустремлѐнное вовлечение всех

заинтересованных лиц, учреждений и организаций в постепенную, поэтапную деятельность на

всех еѐ уровнях одновременно, по всем еѐ аспектам, как в большом, так и в малом.

Первым этапом работы общества «Наследия» явилась правовая защита отдельных

памятников, архитектурных ансамблей и уникальных исторических мест в целом. Проведена

разработка охранных зон памятников, со всеми государственными инстанциями согласованы и

утверждены площади и временные границы охраняемых территорий на период, необходимый

для завершения работы и утверждения в установленном прядке Проекта зон охраны

памятников истории и культуры. Общество также закрепило за собой функции контроля за

соблюдением режима содержания и использования территорий охранных зон, правил охраны и

использования памятников истории и культуры.

Совместно с Центром по охране и использованию памятников истории и культуры

«Наследие» разработало и утвердило в областном управлении культуры «Положение о

территориях охранных зон», всячески содействовало разработке в городском отделе

архитектуры, в Березниковском филиале института «Пермгражданпроект» и историко-

краеведческом музее архитектурно-планировочных и научно-исторических заданий для

проектного института «Ленгипрогор», находящегося в Санкт-Петербурге. Этот институт по

договору с областным управлением культуры до конца нынешнего года закончит и утвердит

Проект зон охраны памятников истории и культуры для всего Усольско-Березниковского

историко-архитектурного комплекса, а с будущего года начнѐт проектирование Генерального

плана развития комплекса.

Нормальное, в договорные сроки, проведение проектной работы в Санкт-Петербурге

обеспечивается своевременной подготовкой обществом «Наследие» необходимой исходной и

сопроводительной документации: копий технических паспортов с инвентарными планами

зданий, копий учѐтных документов на памятники и строения, которые были выявлены

реставрационным управлением. Для сопровождения проектирования зон охраны памятников

общество «Наследие» с финансовой помощью предприятий Березников заключило

хозяйственные договоры с подрядными организациями и учреждениями: по топографической

съѐмке исторических территорий, по инженерно-геологическим изысканиям, обследованию

строительных конструкций и оснований фундаментов зданий, археологическим изысканиям,

проектным, обмерным, проектно-сметным и другим работам.

Общество «Наследие» имени Е.И. и Н.К. Рерихов, Уральский фонд Рериха и Пермское

областное Рериховское общество осуществляют свою деятельность совместно с Пермским

фондом культуры, Березниковским историко-краеведческим музеем, отделом культуры

Березниковского горисполкома, Березниковским филиалом института «Пермгражданпроект»,

Пермским центром по охране и использованию памятников истории и культуры областного

управления культуры, Пермским специализированным научно-реставрационным управлением

1370

и Пермским отделением ВООПИК. Общество «Наследие» обращалось к народным депутатам

Березников и Перми с предложениями о совместной работе, сформулировало предложения об

охране культурного наследия в Региональную программу неотложного капитального

строительства для поддержания базовых отраслей в Верхнекамском промышленном районе.

В 1992 году Березниковский горисполком готовит решение об учреждении

муниципального предприятия нового типа – дирекции комплекса «Наследие» – с функциями

формирования Усольско-Березниковского комплекса историко-культурного и природного

наследия. В числе учредителей дирекции – отдел культуры администрации г. Березников,

Березниковский историко-краеведческий музей и городское общество «Наследие» имени Е.И. и

Н.К. Рерихов. Дирекция примет на себя обязанности организации и осуществления работ по: 1)

сохранению, изучению, восстановлению и использованию в научных, культурно-

просветительных и рекреационных целях всех памятников комплекса; 2) созданию на базе

этого комплекса Усольского музея-заповедника; Рериховского центра культуры Верхнекамья

на месте бывшего села Лѐнва; пригородной зоны культурно-оздоровительного отдыха на

территории памятника археологии г. Дедюхина и других объектов городской социально-

культурной сферы, а также объектов, необходимых для восстановительных работ и

функционирования системы обслуживания территории.

Предстоит громадная по масштабу и объѐму, по разнообразию приложения всех сил и

способностей работа – восстановление уникальных памятников истории и культуры,

укрепление позиций культуры, организация и строительство полноценной, духовно и творчески

насыщенной жизни на охраняемых историко-культурных и природно-исторических

территориях Верхнего Прикамья.

Л.В. Баньковский, В.Б. Харисов

Первые полосы третьего и четвѐртого номеров газеты «Мысль»,

которые удалось издать в Ильинском. Часть тиража печаталась с колонтитулом «Знамя»

1371

1993

Уважаемый читатель! Знамя (Ильинское). – 1993. – 9 февр. (№ 15-18). – С. 16

[Из истории создания совместного выпуска Ильинской газеты «Знамя» и газеты «Мысль»]

Вы перелистнули последнюю страницу нашей сегодняшней газеты. Заметили, номер

этот необычен во многих отношениях: отличается от предыдущих объѐмом – шестнадцать

полос, большим количеством иллюстраций и строгой тематической направленностью –

краеведением. В нѐм есть материалы, уже знакомые вам по «Истокам», но есть и новые

интересные публикации за подписями «именитых» и малоизвестных авторов. Таким образом

хотелось полнее представить наиболее значимые факты, явления из прошлого села Ильинского

и жизни его людей, в какой-то мере затронуть и историю Прикамья. Что получилось, судить

вам, читатель.

Как создавался этот номер? Идея его вынашивалась давно, а тут помог случай.

Интересы нашей редакции и редакции пермской газеты «Мысль» совпали, отобрали

некоторые материалы из «Истоков», подготовили новые, пригласили к сотрудничеству

учѐных из университета, других вузов, научных работников областного музея, краеведов.

Финансовую помощь оказал отдел культуры районной администрации. Большую часть хлопот

по формированию и выпуску совместной газеты взяли на себя Маргарита Николаевна

Ожиганова и Лев Владимирович Баньковский, за что им сердечная благодарность.

Конечно, газета получилась несколько односторонней, то есть в ней представлены

материалы только по селу Ильинскому. Но не будем торопиться – сотрудничество редакций

на этом не кончается, а только начинается. И «Знамя», и «Мысль» намерены в нынешнем

году, по крайней мере, подготовить ещѐ два таких выпуска: один – в целом по району, другой –

по прошлому Чѐрмозского завода. Они выйдут в свет во втором и третьем кварталах, если,

конечно, не случится ничего непредвиденного.

Редакции наших газет хотели бы знать мнения читателей о первом совместном

спецвыпуске. Мы также будем благодарны за письма, в которых содержатся замечания,

предложения, пожелания по содержанию и оформлению данного номера и будущих номеров.

Отзывы можно посылать в редакцию газеты «Знамя». Адрес еѐ известен.

Заранее благодарим за письма.

Хребет и вершины Мысль. – 1993. – №3 (февраль). – С. 2

Пермские сокровища, как мало мы о них знаем

В окрестностях села несколько городищ, известных под названием

чудских, и могильников Х века. В двух верстах от села на юго-восток, на

довольно возвышенном месте заметен земляной вал, тянущийся от севера

к югу на протяжении стапятидесяти саженей и кое-где ров. В недавнее ещѐ

время здесь выкапывали кольца, серьги и другие чудские вещи. В четырѐх

верстах от села, близ деревни Чикман, есть также небольшое возвышение

пространством до четырѐхсот сажен, почти квадратное, поросшее лесом и

называемое крестьянами могильником. По словам старожилов, здесь было

чудское кладбище. Подобный же вал есть в шести верстах от села, близ

деревни Шабановой, и в двадцати пяти верстах, на горе над речкой

Масляной.

«Россия. Полное географическое описание нашего отечества».

(Настольная и дорожная книга). Том 5. 1914.

1372

Беседу ведут Маргарита Николаевна Ожиганова – собкор газеты «Наука

Урала» по Пермской области и Лев Владимирович Баньковский – научный сотрудник Института экономики Уральского отделения Российской Академии

наук.

М.Н. Сознание сдвинулось… Пробудился интерес к провинциальной культуре. О ней

заговорили. Еѐ пытаются оценить, порой переоценивают. Как найти, определить еѐ

истинное место в отечественной и мировой культурах? Для нас, уральцев, очень важно

понять значение пермской культуры…

Л.В. Пермская региональная культура наряду с близкими культурами Русского Севера,

Урала, Сибири представляется мне в виде вершин древних хребтов. И вершины эти видны

издалека, даже из-за рубежа. Пытаясь выделить исконно пермское, я ставил перед предметами

исследования планетарную планку и решал, выдержат ли они этот уровень или нет.

Пермская геологическая система планетарна. Это места распространения пермских

отложений – пермские бассейны Северной Америки, Африки, Индии и многих других стран. А

эталоны – у нас на Урале.

Пермские карагаи – вот что связывает Пермь и Венецию. Именно на них в течение многих

веков стоит этот уникальный город…

М.Н. Таким образом, Вы, подчѐркивая высоту пермских исторических достояний,

склонны, перешагнув отечественный уровень, приблизить их к мировому. Это приятно.

Но ведь мы договорились попытаться определить место пермской региональной

культуры в целом. Вы ввели в научный оборот термин «пермистика», объединяющий, по

Вашему мнению, исконно пермские явления. А какие из них Вы относите к явлениям

культуры?

Л.В. В культуре, на мой взгляд, четыре главных составных части: культура чувств,

культура мысли, культура действия и культура среды. В региональной культуре они образуют

1373

гораздо более очевидное единство, чем в отечественной и мировой культурах. Через

краеведение и благодаря ему региональная культура насыщается ароматом среды. Вот почему к

явлениям культуры я склонен отнести характерные явления местной природы, а базой для

формирования пермской региональной культуры были такие явления региона как соль, медь,

пермские ящеры и другие животные, а также и пермские растения. Вспомните, например,

предметы пермского звериного стиля. В моѐм представлении такие растения, как ветреница

пермская и астрагал кунгурский – редкие, но полноправные жители нашего края. Они такая же

часть пермской региональной культуры, как пермские народы и пермские языки.

Может быть, пермистику нагляднее всего представить в виде драгоценной книги или

ларца с пермскими сокровищами…

М.Н. Культура – это то, что связано с человеком. А цветочки? Получается так, что

Вы ставите знак равенства между пермистикой и пермской региональной культурой?

Л.В. Пермистику можно сравнить с хребтом, а пермскую региональную культуру с его

вершинами. Для моей книги «Пермистика» выкристаллизовался подзаголовок – «Истоки

пермской региональной культуры». Думаю, что это справедливо…

М.Н. …как справедливо обращение в этой газете к ценностям культуры лишь одного

села нашего края – Ильинского. И хотелось бы рассмотреть эти ценности не под

музейным стеклом, а осознать, как богатство нашего прошлого может помочь нам,

сегодняшним. Почему Строгановы могли строить жизнь Прикамья с дальними

перспективами, разносторонне развивая культуру края? Не думаю, что они делали всѐ это

только ради своего удовольствия и тщеславия. Не они ли своей деятельностью

определили отношение между понятиями «род» и «Родина», а в разряд главных своих

заслуг числили созидание культуры? Культуры, которую лишь условно можно назвать

провинциальной или региональной, ибо строгановские иконопись и шитьѐ вышли на

мировой уровень.

Л.В. По большому счѐту строителями пермской региональной культуры были не только

Строгановы, но ещѐ Демидовы и Татищев. Григорий Демидов, живший в Соликамске, создал

там первый в России ботанический сад, развивающийся на строго научных основаниях.

Татищев, изучая Урал, заложил основы многих наук – своеобразный фундамент отечественной

и региональной культур. Благодаря Татищеву, уже первые культурологи стали понимать

неразрывную связь археологии, истории, антропологии, этнографии и языкознания. Именно

Татищев дал и начало системе образования на Урале: открыл здесь самые первые школы.

М.Н. Прошлый 1992 год был отличен тем, что культура Прикамья начала изучаться

в школах Перми и области. В тех школах, где преподаются различные разделы

краеведения, нашлись люди, осознавшие самостоятельную ценность пермской культуры.

Но это – энтузиасты, а специалистов у нас нет, их не готовит ни институт культуры и

искусств, ни педагогический институт. А потребность в них возникла и в школах, и в

училищах, и в вузах, и даже в администрациях городов и районов. Так кто же будет учить

всех нас региональной культуре? Кто будет писать и издавать учебные пособия, книги –

научные, научно-популярные, художественные, открытки, буклеты, плакаты, карты и

прочее, необходимое для приобщения нас к нашей собственной истории, собственной

культуре?

Рис. Л. Баньковского

«Знать, чем мы богаты» Мысль. – 1993. – №3 (февраль). – С. 6

Беседа с председателем Ильинского районного Совета В.С. Манаковой

Крестьяне села Ильинского и окрестностей – народ предприимчивый,

торговый, уж чем-нибудь они промышляют. Это врождѐнные прасолы (по-

местному «пряхи»), люди оборотистые, грамотные и обладающие

коммерческой смекалкой. Недаром кроме Ильинского кредитного

товарищества, в котором крестьяне помельче всегда взаимствуют для

1374

оборота небольшие суммы, завели банк (общество взаимного кредита) с

громадным, сравнительно, оборотом до двух миллионов рублей в год.

А. Вологдин

- Валентина Сергеевна, что в жизни района для Вас наиболее дорого? Вы ведь родом

из этих мест?

- Да, я здесь родилась, выросла. А волнуют меня прежде всего наши памятники культуры,

истории. Как сохранить то, что осталось? Волнует и сохранность земель, лесов – всего, чем

богат район.

- Каким Вам видится Ильинский лет через пять-десять?

- Хотелось бы, чтобы у нас не было безработных. Года два назад мы не думали, что

безработица будет расти так катастрофически. С начала прошлого года к нам обратилось за

помощью в трудоустройстве более трѐхсот человек, в основном, женщины. Сейчас выпускники

вузов возвращаются домой. Но как найти им здесь работу?

В районе нет достаточного количества промышленных предприятий, учебных заведений.

Но возможностей для ликвидации безработицы немало. У нас есть земля, лес, полезные

ископаемые, рыбные и охотничьи угодья. Надо, чтобы люди почувствовали всѐ, чем мы богаты.

Прекрасные месторождения нашей глины пригодны для производства кирпича и посуды.

Знаменит был Ильинский край своей росписью по дереву, фарфором. У нас уже появилось

первое предприятие, возрождающее народные промыслы. Есть бондари, вязальщицы,

прядильщицы, ткачихи, гончары, кузнецы. Мы продолжаем искать таких людей.

- Каково Ваше отношение к деятельности рода Строгановых в Ильинском?

- Вся история села связана с их именами. Строгановы не только черпали деньги, но и

привносили культуру в жизнь и быт ильинцев. Мы многим им обязаны. Молодые люди мало

знакомы со строгановской деятельностью.

- Валентина Сергеевна, как Вы расставляете приоритеты в своей работе, какие

проблемы выдвигаете на первый план?

- По образованию я педагог, вероятно, поэтому мне ближе проблемы воспитания и

образования. Сегодняшняя школа не соответствует духу времени. Не такой нам нужен человек,

какого воспитывает школа. Меньше должно быть театральности в отношениях между учителем

и учеником. Школа сегодня – своеобразный театр без зрителя: ученики – артисты и учителя –

артисты. А за стенами школы все становятся другими. Сейчас я снова учусь, получаю

юридическое образование.

- Вы представляете власть в районе. Можно ли сравнить Вашу нынешнюю

деятельность с работой управляющего вотчиной Строгановых?

- Управляющий у Строгановых был в лучшем положении. Он гарантировал развитие

региона на много лет вперѐд. Сколько лет прошло, а мы всѐ ещѐ используем строгановские

здания и сооружения. А что сейчас? Разделение властей произошло по горизонтали и

вертикали. И мы стали чересчур самостоятельными. Высшие Советы фактически нас бросили:

«Выживайте сами!»

- Видите ли Вы необходимость и возможность преобразования Ильинского в более

индустриальный посѐлок по сравнению с нынешним?

- По этому поводу разговаривала я в областном Совете с заместителем председателя

В.А. Черепановым. Но их больше интересуют Кизел, Березники, Губаха. А нам нужно создать

небольшие предприятия по изготовлению пряников, конфет, варенья, сыров, копчѐностей.

Нашлись бы у нас деловые люди, способные создать такие производства. Надо обратиться к

опыту тех же Строгановых, ильинских купцов, старых предпринимателей.

- Как Вы относитесь к предложениям об организации в Ильинском Центра туризма?

- Мы планировали создать туристский центр. Были и планы, программы. Областной отдел

культуры помогает нам восстановить музей. Хотели создать Дом крестьянского быта, но,

кажется, он канул в вечность. Помещение отдали молодой семье с детьми. В плане – создание

Дома-музея Теплоуховых.

- Валентина Сергеевна, что Вас устраивает и что не устраивает в Ваших земляках –

современных ильинцах?

1375

- Наше терпение. Мы очень терпеливы. В Нытве и Перми люди другие. Может быть

потому, что мы никогда не жили богато… Что бы ни случилось, ильинцы всегда идут на работу

– сеют, пашут, доят коров.

Среди молодых ильинцев я не вижу людей, заинтересованных судьбой района. Пока

спекулятивное предпринимательство выходит вперѐд.

Постоянно встречаюсь с местными руководителями и замечаю, как мешает им

юридическая некомпетентность. Считаю, что изучение законодательства нужно вводить в

школьную программу.

Не научили, а, может, растеряли мы чувство гордости за своѐ прошлое. Это боль всей

нашей России. А ведь у Ильинского – особая судьба, особая история. Думаю, что причастность

к ней надо ценить как достояние кровное, личное.

Беседу вели Мю Ожиганова, Л. Баньковский

Невский начинается в Ильинском Мысль. – 1993. – №3 (февраль). – С. 10

Когда учѐные спорят о том, состоялась или не состоялась та или иная цивилизация, они

прежде всего изучают еѐ города. Несколько лет назад на Южном Урале были открыты

Синташта и Аркаим – свидетели так называемой «протогородской» цивилизации XVI века до

нашей эры.

А что характеризует Уральскую горнозаводскую цивилизацию XVIII века? Прежде всего –

строительство в Прикамье и на Урале не просто городов, городов-заводов. Именно они

обеспечили самый быстрый, самый надѐжный способ освоения богатейших природных

ресурсов: сначала соли, а затем и уральских руд цветных и чѐрных металлов. Этот способ долго

вызревал в глубинах России.

Задолго до расцвета Уральской горнозаводской цивилизации Прикамские соляные

промыслы и их окружение представляли собой особо устроенные и особо действующие весьма

сложные во всех отношениях фабрики. Гигантские рассолоподъѐмные башни с ларями для

рассола наверху, огромные варницы, колоссальные даже по современным представлениям

соляные амбары, налаженные судоверфи для поточного производства барж – всѐ это из дерева,

из металла, освящѐнное высочайшим опытом инженерного искусства.

Откуда взялись мастера? С пристрастием готовили их из своих крепостных Строгановы,

Демидовы. И архитекторов, и строителей, мастеров в самых разных областях промышленной,

лесной и сельскохозяйственной деятельности. Очень даже немаловажным для зарождающейся

цивилизации был тот факт, что Урал кормился своим хлебом, своей солью, своим металлом и

ими же поднимал Сибирь.

Жизненный путь великого человека в те времена, будь то Ломоносов, Татищев,

Воронихин, или Свиязев – это чаще всего путь становления его общеевропейской

образованности. Наверное, можно сказать так: Уральскую горнозаводскую цивилизацию

формировали таланты, помноженные на уникальную образованность. Посудите сами.

Усольчанин по рождению Андрей Воронихин с 1765-го по 1772-й год обучается

художественному мастерству в селе Ильинском у крепостного живописца Гаврилы Юшкова.

Далее следовала пятилетняя выучка в строгановской иконописной мастерской в Пыскоре, а

затем неблизкий путь на барже по Каме и Волге в Москву, обучение в мастерской выдающихся

русских зодчих В.И. Баженова и М.Ф. Казакова. Потом была также беспрецедентная

образовательная работа в течение 12 лет вместе с сыном А.С. Строганова Павлом. Молодые

люди столько путешествовали по Европейской России и Западной Европе, были обучаемы

столь выдающимися инженерами, учѐными и деятелями искусства, что Воронихин оказался

просто переполнен не только необходимыми знаниями, но и жаждой самостоятельной

зодческой деятельности.

Пользуясь покровительством А.С. Строганова, Воронихин в самые сжатые сроки

разработал проект величественного Казанского собора в Петербурге и стал во главе его

строительства. Ещѐ до завершения возведения собора Воронихин создал оригинальнейший

проект Горного института и также построил его.

1376

Удивительной чертой наследия Воронихина был реализованный им в своѐм творчестве

синтез искусства – архитектуры, скульптуры, живописи, резьбы по камню. Исследователи

творчества Воронихина отмечают его чисто уральскую привязанность к металлическим

строительным конструкциям, его исключительно свободное обращение с кованым железом.

Чугуном, бронзой, латунью, медью. Не говоря уже о камне.

В истории отечественной архитектурной школы ещѐ один пермяк Иван Иванович Свиязев

также начал свой путь как крепостной Строгановых. Будущий архитектор, родившийся в

Верхних Муллах, окончил Пермскую гимназию – одно из лучших в те времена учебных

заведений Урала. В 1815 году Свиязев был принят в Академию художеств в Петербурге и

обучался там три года, а затем в течение года напряжѐнно работал на строительстве

Петергофской гранильной фабрики. Обратив внимание на зависимость архитектурных решений

от технологии производства, Свиязев сразу же серьѐзно обратился к теоретическому

осмыслению проблем проектирования и выполнял сложные поручения своей хозяйки, княгини

В.А. Шаховской – дочери А.Г. Строганова.

В 1820 году княгиня по ходатайству Академии художеств за большие долговые

обязательства отпустила своего подданного от крепостной зависимости. В июле следующего

года Совет Академии присвоил Свиязеву звание художника-архитектора, а ещѐ через год он

занял должность архитектора Пермского горного правления. С этого времени начался

исключительно плодотворный пермский период деятельности Свиязева.

Следуя по пути, обозначенному Воронихиным, Свиязев поставил перед собой и

реализовал задачу создания рациональных произведений архитектуры в стиле классицизма.

Иван Иванович собственноручно разработал и осуществил множество проектов заводов для

самых разных уральских городов. На территории Верхнекамья Свиязев проектировал и строил

соляные варницы горного города Дедюхина, заводские строения Чѐрмоза.

Свиязев явился основателем уральской школы архитектуры. Большую часть научного

обоснования этой школы архитектор и учѐный выполнил в Петербурге, куда переехал в 1832

году. В построенном Воронихиным Горном институте Свиязев приступил к чтению курса

горнозаводской архитектуры, работал как преподаватель архитектуры в родных стенах

Академии художеств, основанной Строгановыми Школе земледелия, горных и лесных наук,

Технологическом институте, а также в других учебных заведениях Петербурга. Первые три

названных столичных вуза были более всех других связаны с Уралом, здесь обучалось

наибольшее количество уральцев, крепостных Строгановых.

Основному контингенту обучающихся как нельзя более кстати пришѐлся редчайший

уральский же опыт Свиязева и его коллег. Уже в следующем году 35-летний учѐный выпустил

замечательный труд – двухтомное «Руководство к архитектуре». Книга была принята как

главный учебник России по архитектуре, а кроме того, она стала первым теоретическим

обобщением всего отечественного архитектурного опыта, и в первую очередь опыта

строительства горнозаводского Урала.

Л. Баньковский

Человек и сад, о которых забыли Мысль. – 1993. – №3 (февраль). – С. 14-15

Демидовский род помладше строгановского на два века. Однако уже в середине XVIII

века влияние и богатство имел огромные. Строя один за другим заводы, разрабатывая рудники,

Демидовы даже протянули было руки, чтобы завладеть всеми Строгановскими солеварнями.

Освоившись на Урале, Акинфий Демидов начал раздвигать свои владения в Сибирь и на

Алтай. Ему было что оставить своим сыновьям в наследство: 21 завод построил он на Урале. По

завещанию эти заводы должны были отойти трѐм сыновьям и дочери – с наказом продолжать

отцовское дело.

Только для двух старших – Прокопия и Григория – наказ тот остался на бумаге.

Уродились они не в отца, самолично руководившего заводами, знавшего, как добиться

наилучшей ковкости чугуна, вникавшего во все тонкости технологии производства железа и

меди.

1377

Прокопий прослыл щеголем, чудаком, самодуром – в юности и щедрым и завистливым

вельможей – в старости. Он остался в скрижалях истории Московского университета – вместе с

братьями дал деньги на его строительство. Осталось его имя в «Словаре российских ботаников»

С.Ю. Липшица как основателя Большого ботанического сада в Москве, открытого в 1756 году.

Средний брат – Григорий – совсем был не склонен к коммерции. Акинфий Демидов с

горечью писал, что сыновья его Прокопий и Григорий «не имеют охоты к распоряжению и

содержанию заводов, они и поныне в правление оных заводов не вступают». С юности и до

самой смерти Григория интересовали цветы, деревья, фрукты, овощи – свои уральские и

заморские. И не столько на столе, сколько в саду. Их выращиванию он отдавал своѐ время,

душу. И всех своих пятерых детей пристрастил к ботанике. Хотя и прибавил Григорий к отцову

наследству два завода, но равнодушен был к их работе. Словом, не заводчик…

А кто же он? Каким был? Чем памятен потомкам? Что доброго сделал для нашего края?

Ведь прожил он в Соликамске тридцать лет…

Жизнь Григория Акинфиевича Демидова менее других изучена учѐными и краеведами.

Даже в тематику исследований Демидовского фонда он не попал, сочли, что не велики его

заслуги перед Отечеством.

И всѐ же были эти заслуги – и перед Россией, еѐ наукой и перед нашим Прикамьем!

Первым, кто, занявшись исследованием его деятельности, открыл их, оказался В.М. Свалов –

журналист и краевед. Ему удалось установить, что главным делом жизни Григория был его сад,

заниматься которым он начал в 1731-ом году. Запомним эту дату – она окажется важной для

российской истории.

Подняв огромный массив архивных материалов в Перми, Соликамске, Москве,

Петербурге, он в начале 80-х годов сумел установить события жизни Григория, его связи и

взаимоотношения с известными людьми в России и за границей. К каким же он пришѐл

выводам? Их несколько, но главный состоит в том, что НЕ В МОСКВЕ, НЕ В ПЕТЕРБУРГЕ, А

В ДАЛЁКОМ ОТ СТОЛИЦ СОЛИКАМСКЕ ПОЯВИЛСЯ ПЕРВЫЙ В РОССИИ

БОТАНИЧЕСКИЙ САД. Изучив историю сада при двух его владельцах, В. Свалов установил

истинную роль Григория Акинфиевича – создателя сада, самоучки-ботаника, коллекционера

экзотических растений, естествоиспытателя, ведущего изыскания по интродукции и селекции

растений. Благодаря ему совершенно иной представляется ныне личность Григория Демидова.

В. Свалов сумел опубликовать три документальных очерка о Соликамском саде. Было это

в 1982 году. В этом же году его не стало. Эти очерки – его последняя работа. Они разбудили

интерес к истории сада. И дальнейшие поиски помогли уже нам выявить новые сведения,

установить круг научных связей Григория Акинфиевича на протяжении последних десятилетий

его жизни.

Но вернѐмся всѐ же к 1731 году. Григорию ещѐ не было и шестнадцати, когда отец решил

женить его на дочери солепромышленника Наталье Суровцевой, отдав ему соляной промысел, а

невесте приданым было село Красное близ Соликамска и дом в двадцать семь комнат. Чем была

вызвана столь ранняя женитьба? Не ладилось у Григория с мачехой, дорога была ему память о

матери. И потому отец выделил ему владение подальше от своего Невьянского дома. Под

давлением отца Григорий через несколько лет восстановил запустевший соляной промысел, но

писал, что он «за плохостью рассолов к варению соли не годен». И не огорчался этим. У него с

детских лет, возможно благодаря матери Евдокии Тарасьевне Коробковой была любовь к

растениям, и здесь, в Красном, он отдался ей целиком. Когда через год отец приехал узнать, как

у сына идут дела, то был немало поражѐн: преобразилось, расцвело имение. Григорий вместе с

женой насадил кустарники, деревья, устроил клумбы с цветами. В горшках и кадках

всевозможными цветами были уставлены комнаты. Так начинался Соликамский сад.

Видимо, жена Григория разделяла его увлечение. Не случайно же немецкий художник

Людерс уже в конце жизни Григория и Натальи нарисовал их парный портрет, где Григорий

изображѐн на фоне кабинета с коллекцией гербариев, а жена – перед входом в сад.

Об истории создания картины трудно сказать что-то определѐнное, вероятно, она была

заказана художнику сыновьями в память о родителях. А смысл еѐ становится очевиден

благодаря «Запискам Якоба Штелина об изящных искусствах в России»: «Перед ней (Натальей

1378

– М.О.) стоит горшок с розовым кустом, на котором 25 листьев и 5 увядших роз. А пять свежих

роз она сама держит в руке и протягивает своему мужу. Это должно означать, что они живут в

супружестве 25 лет, у них было 10 детей, из них пять умерли, а пять живы». Цветы и семья

были так переплетены, что рассказать о жизни четы Демидовых без такого цветочного сюжета

детям казалось невозможным.

Кроме этого портрета и того, что перед вами, есть ещѐ один небольшой портрет Григория,

написанный, видимо, в последние годы его столь недолгой жизни – длиною в 46 лет.

Обратимся ещѐ раз к первым годам жизни сада, раскинувшегося на берегу Усолки. В 1733

году это был уже немалый, но ещѐ несовершенный любительский сад. Судьба оказалась

благосклонной к Григорию. Первым наставником 19-летнего ботаника стал Иоганн Гмелин –

молодой профессор Петербургской Академии наук. Он оказался в Соликамске как член Второй

Камчатской экспедиции Витуса Беринга. Гмелин рекомендовал новую планировку деревьев и

кустарников, сделал наброски оранжерей, назвал купцов, у которых можно заказать семена

южных растений. Именно Иоганн Гмелин, заметив ту увлечѐнность, с которой Григорий

занимался устройством сада, помог ему сформировать идею ботанического сада со всеми его

атрибутами. Он посоветовал собрать наиболее полную коллекцию растений, произрастающих

на Урале, и начать выращивать теплолюбивые плоды и цветы в оранжереях. Он составил и

список этих растений.

Григорий обратился за помощью к Прокопию, но не дождавшись еѐ, поехал в Москву и

осенью привѐз в Соликамск семена и растения в кадках. В том же 1733-м году он приступил к

строительству оранжерей. Прибывали семена, заказанные им в Москве купцам, и за

сравнительно небольшой срок его сад преобразился: в нѐм цвели и плодоносили: кофейное

дерево, пять видов ананасов, 17 видов алоэ, 18 видов кактусов, три вида амариллиса, яркие

канны, ароматный лавр, пальмы, агавы, стапелия, туя, юкки. И всѐ это на 60-й параллели

выращивал не имеющий специального образования, но страстно увлечѐнный человек. Так

продолжался сад.

…После отъезда Иоганна Гмелина и его спутников прошло пять лет. Что Григорию

удалось сделать за это время, можно предположить по реакции его другого гостя –

представителя академической науки Георга Стеллера. Он слышал о Соликамском саде и хотел

убедиться, возможно ли такое… В Петербурге при Академии наук ботанический сад только

начинал свою историю, а на далѐком Урале у Григория Демидова – такие успехи! Стеллера

больше интересовали не экзотические растения, которые пестовал Григорий, а местные –

уральские, сибирские. За три месяца, что он провѐл в Соликамске, Стеллер научил Григория

оформлять документацию на растения, вести учѐт коллекции. И сад приобрѐл с его помощью

научный вид.

Хотелось бы представить себе размеры сада и количество теплиц, но это можно сделать по

более поздним документам. Есть свидетельство очевидца – капитана Н. Рычков,

путешествовавшего по российским провинциям и побывавшего в Соликамске. В своѐм

«Журнале или дневных записках» он оставил 25 августа 1770 года такую запись: «На другой

день довольствовался я зрением ботанического сада Александра Демидова, находящегося в

двух верстах от города при селе Красном. В нѐм можно найти собрания большой части трав,

растущих в Африке, в Сибири и в самых камчатских пределах. Сад разделѐн на множество

оранжерей и цветников, из которых каждая особливо заключает в себе растения других стран.

Из овощей родятся там ананасы, лимоны, апельсины, померанцы, фиги, дули, груши и

различных родов вишни и яблоко. Такой же сад разводится в городском доме г. Турчанинова.

Нельзя сомневаться, чтобы сей попечительный и благоразумный домостроитель не постарался

оной сделать подобным саду г. Демидова. Внешнее великолепие оранжерей уже и ныне оной

превосходит, но недостает в них ещѐ такого собрания трав и протчих растений, каковые

находятся в первом. Вот и всѐ, что можно найти примечания достойного в окружностях

Соликамска».

Да, сад был яркой достопримечательностью, слава о нѐм разлетелась далеко за границу и

помнили о нѐм ещѐ долго после смерти Григория. Но саду осталось всего два года носить имя

Демидовых. Дети устраивались в столицах, и потому немало ценных, редких растений было

1379

вывезено в Москву, где в то время набирал силу созданный Прокопием Демидовым

ботанический сад. И наконец, 17 июля 1772 года Александр Демидов, сын Григория, продал

Красное село с крестьянами и прочими принадлежащими угодьями тому самому А.Ф.

Турчанинову, с чьим садом капитан Рычков сравнивал сад Григория. Этому влиятельнейшему в

Соликамске промышленнику сад был нужен для славы, для престижа.

Купечество Соликамска сначала посмеивалось над Григорием Акинфиевичем, а потом

стало подражать. Выращивали комнатные цветы, устраивали клумбы возле дома, заводили

оранжереи. Благодаря энтузиазму Григория и гонору не желавших уступать ему купцов,

Соликамск был куда более цветущим городом, радующим глаз разноцветьем кустарников,

деревьев.

Непросто оказалось новому хозяину Турчанинову содержать такой особенный сад. Нужны

были знания да и охота большая, любовь к этому делу. Турчаниновым же руководили другие

мотивы. В саду появились ценные, с точки зрения хозяев, плодовые кустарники, строились

новые оранжереи для ананасов, апельсинов, заказывались украшения. Сад стал служить для

семейных нужд, потерял свою научную ценность. Так начал умирать Соликамский

ботанический сад.

Но для жителей города он ещѐ несколько десятилетий оставался гордостью. Дать

представление о последних годах его жизни поможет выдержка из Сенатского дела,

хранящегося в Пермском госархиве.

«Сад с разным древесным произрастанием загорожен в столбы заплотов, окружности оной

378 сажен, ранжерея каменная для ранжерейных деревьев длиною 9, шириною 3 с половиной

сажени, ранжерея деревянная для ранжерейных деревьев, при ней столярная с 4 комнатами,

длиною 12, шириной 6 с половиной сажени, ранжерея каменная в линию с ранжевой для

содержания яблонных дерев, ранжерея деревянная лавровая рублена в углы, ранжерея

деревянная ананасная.., да на набережной Усолки реки две ранжереи каменные – ананасная и

виноградная между коими одни сени, подле ранжевой ранжереи ананасная каменная ранжерея..,

ранжерея каменная виноградная.., ранжерея деревянная летняя, забранная в столбы.., ранжерея

летняя, деревянная без крыши.., две деревянные летние ранжереи, забранные в столбы.., анбар

для припасов, рубленый в два этажа с перерубом.., сруб с колесом для литья в сад по желобьям

воды…»

Трудно представить себе, как мог два века назад Демидов, столь далеко от центров науки,

создать и в течение 30 лет совершенствовать ботанический сад, умножая в нѐм количество

растений. В последние годы их было более пятисот!

Столь захватившее его любительство переросло в работу исследователя,

естествоиспытателя. Что может подтвердить или опровергнуть это? Нужны основательные

доказательства. Их добивался и бывший заведующий гербарием МГУ М.Н. Караваев. Он был

хранителем гербария, подаренного университету Прокопием Демидовым, и имел право

сомневаться. В его письме в Пермь есть такие строки: «Полное отсутствие литературных и

архивных материалов не давали возможности познать его историю. Даже не было ясности, кто

его создатель – Прокопий или Григорий?».

Сведения об истории сада, действительно, скудны, их пришлось собирать по крупицам.

Вот некоторые из возможных аргументов.

Основателем Аптекарского сада в Москве был Гербер Трауготт. С ним Григорий вѐл

вполне научную переписку, обменивался растениями, консультировался относительно

гербария.

У Демидова находились также образцы гербария врача, натуралиста Иоганна Якова Лерхе.

Значит, и с ним у него была переписка по поводу сада.

Член-корреспондент Российской и Стокгольмской академий наук Александр Матвеевич

Карамышев свою диссертацию защищал в Упсале, у знаменитого Карла Линнея. В ней

несколько параграфов посвящено перечню сибирских растений из сада Линнея. Изучив их,

Карамышев указал, какое получено от Гмелина, а какое – от Григория Демидова.

Самым высоким авторитетом в ботанике был, безусловно, Карл Линней (1707-1778).

Григорий и не думал, что ему удастся наладить с ним контакты, а трѐм его сыновьям

1380

познакомиться и учиться у него. Результаты их переписки были плодотворны для обоих. В саду

Линнея появилось 118 растений из Соликамска, а советы учѐного помогали Григорию

Акинфиевичу в его работе над коллекцией. Положил начало их переписке Георг Стеллер,

который просил отправить в Швецию гербарий, собранный им на Урале. Именно Демидов

после смерти Стеллера в 1746 году сохранил его камчатскую и сибирскую коллекции в шести

возах и разобрал и отправил в Академию наук и дубликаты Линнею. Учѐный работал тогда над

составлением флоры Сибири и постоянная связь с Григорием Акинфиевичем была ему

необходима. Если бы удалось найти эту переписку – в Упсале или в наших архивах, как много

она могла бы прояснить! Возможно тогда подтвердилось бы предположение В. Свалова, что

растение, на которое указывает рукой Прокопий Демидов на портрете Левицкого, названо

Линнеем не в его честь, а в честь Григория. Но для этого нужны дальнейшие поиски.

…Есть такое правило в кодексе дворянства: «Каждый может оказать услугу Отечеству, но

представитель высшего сословия обязан это сделать». Эту обязанность представитель рода

Демидовых Григорий Акинфиевич исполнил, создав диковинный сад. Заветом нынешним

соликамцам звучат слова географа И. Лепѐхина, изучившего его сад в 1771 году.

«Сад г. Демидовых в полутора верстах от города находящийся, не только служит

великолепием, но и доказывает особливую их к тому склонность и охоту, которая уже,

довольно из других книг, а особенно через славного испытателя натуры г. Линнея известна.

Сверх сего они доказали, что и в тех странах, где жители плодоносные разводить дерева за

невозможное почитают, через рачение и охоту не только разных дерев изобилуют плоды, но и

самой грозде вожделенной свой приносит плод. Правда, не всякому дано быть таким богачом,

каков род г. Демидовых, и употреблять великая иждивения на содержание сада, однако многие

из окрестных жителей соразмерно своему состоянию в некоторых нужных деревах найдут

подражаемой пример».

В Летнем саду росли привезѐнные по приказу Петра I сибирские кедры из Соликамска. В

Швеции в Упсале писатель В. Чивилихин видел старые, но ещѐ могучие кедры. И они из

Соликамска. В Петербурге в частных садах появились редкие цветы. Возможно и они родом из

Соликамска, ведь объявляли «Санкт-Петербургские ведомости» 19 ноября 1759 года: «У

Синего моста в новом каменном доме господина Г.А. Демидова у садовника Вагнера продаются

всякие заморские цветочные луковицы».

На гербе Демидовых написано: «Не речами, но делами». Неоценѐнный историками Г.А.

Демидов конечно же доказал свою верность родовому завету.

Если бы удалось вернуть из небытия его сад! Только сад – это не из области коммерции. И

всѐ же мы утверждаем, что нынешнему Соликамску нужен этот сад – для познания и фантазии,

удивления и восторга.

М. Ожиганова, Л. Баньковский

Старообрядчество пермское и ильинское Мысль. – 1993. – №3 (февраль). – С. 15

Международная конференция в Польше

В сентябре прошлого года Институт славяноведения Польской академии наук провѐл

Четвѐртую международную конференцию «Старообрядческие общины Европы, Азии и

Америки и их роль в современной жизни». Конференция проводилась в городе Цехановце, в ста

тридцати километрах от Варшавы. Было представлено около пятидесяти докладов участников

из двенадцати стран. Среди выступавших на конференции был Георгий Николаевич Чагин,

этнограф Пермского университета. Доклад его «Нравственное, этическое общение в

старообрядческих общинах Среднего Урала» был посвящѐн сегодняшней жизни старообрядцев:

беспоповских поморских общин Верещагинского, Сивинского и Кезского районов;

беспоповских часовенных общин Шалинского, Лысьвенского, Добрянского и Ильинского

районов; беглопоповских общин Невьянского, Усольского, Соликамского и Красновишерского

районов; бегунской страннической общины Чердынского района. Доклад Г.Н. Чагина был

построен на материале, полученном в последние годы в общинах из наблюдений за их жизнью.

1381

А каким было ильинское старообрядчество в далѐком прошлом? Самые древние в

Обвинском крае старообрядческие общины часовенного согласия обосновались здесь во второй

половине XVII века. На Обве были развиты высокие книжность, музыкальная культура и

другие стороны духовности. Уникальные очаги русской средневековой культуры сейчас, к

сожалению, утрачены. В конце XIX века появились бегунские страннические общины,

находившиеся под воздействием центра бегунства под Ярославлем. В Ильинском помнят имена

владельцев небольшой фабрики – двух братьев Рукавицыных, которые на свои средства

содержали эти общины в начале нашего века. Грамотные члены беглопоповских ильинских

общин после 1912 года переселились на север Чердынского уезда, на Верхнюю Колву и

Печору. В основанные там общины вошло всѐ местное население. Так ушли на север сильные

культурные традиции Ильинского старообрядчества. Особенно яркими личностями на севере

Прикамья стали Ильинские крестьяне-старообрядцы Еварест Евдокимович Пинаев, инокиня

Клавдия и другие.

Историк Чагин полагает, что пермское старообрядчество достаточно всесторонне изучено.

Известны разнообразные сведения о грамотности членов общин, их быте, книжной и

музыкальной культурах, литературных памятниках, мировоззренческих представлениях. В

Ильинском краеведческом музее хранятся интересные материалы по этнографии общин, их

культуре, коллекции костюмов, интерьеры старообрядческих жилищ.

В Цехановце на международной конференции внимание всех еѐ участников привлекла

выставка экспедиционных материалов, собранных учѐными Московского университета, в том

числе и на территории Пермской области. Руководитель Пермской экспедиции МГУ

И.В. Поздеева показала коллегам слайд-фильм о жизни старообрядцев Приуралья.

С. Владимиров

В.Я. Харанен Некролог

Мысль. – 1993. – №3 (февраль). – С. 16

Ушѐл из жизни Владимир Яковлевич Харанен, один из

старейших членов Пермского отделения Всероссийского

астрономо-геодезического общества (ВАГО), казначей

общества на протяжении последнего десятка лет. Он

родился в Перми в семье сельских учителей и немало сам

работал учителем. Закончил аспирантуру при кафедре

теоретической физики Пермского университета, работал в

Пермском пединституте. Помимо преподавательской

деятельности вѐл научно-исследовательскую работу в

области магнитной спектроскопии и астрономии.

Публиковал свои научные труды в весьма представительных

изданиях Российской Академии наук. Одно из его крупных

исследований по запросу болгарских учѐных было передано

в распоряжение Совета экономической взаимопомощи. В

1987 году за долголетнюю и безупречную работу Харанен

был награждѐн медалью «Ветеран труда». В 1990 году

Владимир Яковлевич вышел на пенсию, но не оставил

работы в Пермском областном Институте повышения

квалификации работников образования. Будучи уже тяжело

больным, по телефону руководил курсами

усовершенствования учителей физики и астрономии.

Пермское отделение ВАГО потеряло одного из самых

активных своих членов, удивительно доброго и

внимательного человека, преданного астрономии.

Без подписи

1382

Камское море – сливной бачок запаса? [Две статьи под одним заголовком]

Местное время. – 1993. – 18 февраля (№ 18/82). – С.5

Камская долина… Как давно и какие ожидания связывали жители г. Перми с этим местом

на правом берегу Камы! Характерно, однако, что в последние годы, кроме разговоров о новом

жилом микрорайоне, не было никаких конкретных действий по началу практической застройки

подготовительных площадок. Правда, в предыдущие годы были потрачены многие миллионы

на намыв территории, начало строительства отопительной котельной, конца которому не видно.

Нас пытаются убедить, что причины долгостроя в организационных неурядицах и видимая

чехарда вокруг этого, в общем-то, небольшого объекта выглядит убедительно. Но это на

первый взгляд. Создаѐтся впечатление, что Камскую долину преследует злой рок.

Лет пять-шесть тому назад было завершено строительство второй очереди завода

силикатных панелей под выпуск жилых домов для Камской долины. Было создано научно-

производственное акционерное общество «Силикат», имевшее целью вести застройку

микрорайона. Но шли годы, а строительство не велось, невидимый механизм торможения

действовал безотказно.

Теперь создано новое акционерное общество под названием «Камская долина», возглавил

которое известный в городе строитель жилья А. Коровников. Горожанам предлагается

выкупать акции общества, вкладывать в строительство жилья приватизационные чеки. И это

оправданно, так как государство в настоящее время средств для строительства жилья не

выделяет. Подкупает и то, что площади под строительство свободны, и не требуется сноса

существующих зданий, как это имеет место на других площадках.

Склоняя население к участию в акционерном обществе, его учредители, как заботу о

будущих жильцах, преподносят идею строительства всех жилых домов с нежилыми первыми

этажами, в которых намереваются разместить объекты социальной сферы. Это блеф. Заботой о

людях здесь и не пахнет. Злой рок, упомянутый мной выше, и козни мнимой заботы о людях

кроются совсем в другом. И чтобы наивные горожане не клюнули на наживку, имя которой

«Камская долина», выскажу свою оценку ситуации.

Всѐ дело в том, что будущий жилой микрорайон расположен в непосредственной близости

от плотины Камского моря и при определѐнных чрезвычайных условиях может оказаться в зоне

аварийного затопления, что в настоящее время вовсе не выдумка. Требования строительных

норм и правил эту возможность учитывают, а потому, чтобы вести застройку долины, требуется

дополнительный намыв (что совсем нереально), либо нужно строить город на «курьих ножках»,

подсластив идею заботой о будущем населении района. При этом строительство жилых зданий

без жилых первых этажей обойдѐтся акционерам в копеечку.

Решение этой и многих других проблем я вижу в закрытии Камской ГРЭС и выработке

водохранилища. Тем самым навсегда исчезнет угроза затопления, и появится возможность

возрождения реки Камы. Но это уже другая тема.

Г. Верѐвкин, член городского клуба избирателей

Всеобщая нужда в электроэнергии заставляет государство действовать иногда

чрезвычайно рискованно. Правильнее сказать, что в таких случаях волей или неволей

ответственность берут на себя отдельные представители государственных учреждений –

министерств, ведомств, проектных институтов. И в 30-е годы и после, по существу, некому

было противостоять тем гигантским масштабам неблагоприятных преобразований в нашем

крае, связанным со строительством Камской ГЭС.

В наибольшей степени пострадали такие крупные исторические и культурные центры

Прикамья, как Полазна, Добрянка, Ильинский, Слудка, Чѐрмоз, Пожва, Майкор, Таман, Орѐл-

Городок, Усолье. Полная катастрофа постигла город Дедюхин, крупное село Лѐнву и ещѐ

длинный ряд известных населѐнных пунктов Прикамья с ценнейшими памятниками

архитектуры и культуры. Они исчезли с лица нашей пермской земли, и урон культуре от этой

потери пока ещѐ должным образом не оценѐн и не обнародован.

1383

Со времени пуска КамГЭС прошло почти четыре десятилетия. Выросла по соседству

несравненно более мощная Добрянская ГРЭС. Можно уже с уверенностью сказать, что весьма

скромные киловатты, вырабатываемые Камской электростанцией, уже не влияют на судьбу ни

нашей области, ни Урала, ни всей страны.

Сейчас уже можно «спокойно» за круглым столом обсуждать проблему: насколько нам

нужна эта электростанция? Слово «спокойно» я взял в кавычки потому, что несколько лет назад

выяснилась угроза своеобразного гидравлического удара по Перми в случае возможного

разрушения плотины электростанции при ожидаемом землетрясении. Этот прогноз был

высказан начальником Главного управления геодезии и картографии страны В. Ященко на

основании изучения аномального прогибания чаши Камского водохранилища.

Как выяснилось, проектировщики КамГЭС никак не учитывали сейсмические процессы в

этом месте русла Камы, а напрасно. Активизация жизни земной коры в районе Добрянки была

зафиксирована ещѐ в прошлом веке первым русским сейсмологом А. Орловым. В наше время

эта активизация стала ещѐ более очевидной потому, что опасная сейсмическая зона от Губахи и

Кизела протянулась на территорию Татарстана и Ульяновской области.

По-видимому, в условиях нависшей над Пермью опасности необходимо снизить уровень

Камского водохранилища и провести необходимые сейсмологические и смежные исследования.

Л. Баньковский, научный сотрудник

Пермского отдела Института экономики УрО РАН

Да как а-ахнули! Местное время. – 1993. – 27 марта (№ 33/97). – С.3

«МВ» уже обращалось к теме надѐжности Камской ГРЭС. Учѐные, однако, ставят проблему ещѐ шире.

Впервые вглядевшись в снимки Урала из космоса, геологи ахнули. Это был совсем не тот

Урал, к которому все так привыкли по традиционным изображениям на географических и

геологических картах. Огромные системы глубинных разломов и островных возвышенностей

пересекли Урал по широтам и по диагоналям, образовав на пересечениях с ним несколько

заметных горных узлов. Геологи и раньше догадывались о существовании так называемых

поперечных, или секущих, структур Урала и связанных с ними гор Доуралид. Но чтобы эти,

вначале казавшиеся столь спорными, геологические образования складывались в строгие

системы, простирающиеся от Кольского полуострова до Монголии, от Карпат до Таймыра, из

Средней Европы в Центральную Сибирь – такого никто не ожидал.

Впрочем, это не совсем так.

В восьмидесятые годы прошлого века московский ботаник В. Цингер на основании

изучения местоположения реликтовых альпийских растительных сообществ Восточной Европы

обнаружил остатки древнего горного хребта, протянувшегося от Карпат к Среднему Уралу.

Учѐный назвал эту древнюю водораздельную территорию по еѐ самым характерным горным

породам Известняковым кряжем. Выдающееся открытие В. Цингера подтвердили такие

известные русские ботаники, как С. Коржинский и А. Гордягин. В те же самые годы геолог

А. Павлов попытался связать поиски приволжской нефти с открытой им тектонической линией,

расположенной в бассейне Камы в еѐ нижнем и среднем течении.

И вот сейчас, с учѐтом современных материалов космической съѐмки, все эти

разрозненные ботанические, геологические и другие естественнонаучные исследования

выстраиваются в единую систему знаний о древних тектонических структурах нашей планеты.

Множество местоположений прежних да и нынешних землетрясений так или иначе

группируется именно вокруг древнего Известнякового кряжа. Естественно, что сейсмичность

этой территории нужно изучать не только в связи с эволюцией Урала, но и специально. Для

этого должны быть разработаны и особые приѐмы исследований и созданы новые

геодинамические полигоны с сейсмическими станциями, настроенными на адресную работу в

связи с эволюцией Известнякового кряжа. Досконально знать все тонкости современного

сейсмического процесса на этой территории очень важно. Важно с точки зрения как защиты

1384

крупных жилых массивов в системах прикамского расселения, так и оценки надѐжности

ответственных инженерных сооружений от новых возможных в нашем крае землетрясений.

Л. Баньковский, научный сотрудник Пермского отдела

Института экономики УрО РАН

Уральская фантазия Аркадия Гайдара Местное время. – 1993. – 30 марта (№ 34/98). – С. 2

См.: Богатство «золотой» горы Наука Урала. – 1987. – 11 ноября (№ 43)

1385

Колокольная лечебница Мотовилиха. – 1993. – 7-13 апреля (№13/160)

В 1893 году в Мотовилихе была заложена, а в 1894-м пущена первая в

мире мастерская по ремонту колоколов. И вот сто лет спустя краеведы из посѐлка Ильинского обнаружили удивительную фотографию: ильинцы у

только что снятого с колокольни повреждѐнного колокола незадолго до отправки его в Мотовилиху.

Редакция «Мотовилихи» предлагает читателям заметку о ремонте этого колокола, написанную инженером и краеведом Л.В. Баньковским. Он автор

вышедшей в Пермском книжном издательстве книги «Созидающее пламя» о жизни и деятельности на пермской земле выдающегося изобретателя и

учѐного Николая Гавриловича Славянова, о судьбе сделанных им открытий.

…Приписанная к Ильинскому баржа уткнулась в причал Мотовилихинского завода.

Рабочие литейной мастерской, занимающиеся починкой колоколов, вышли посмотреть на

своего нового впечатляющего пациента – огромный надтреснутый колокол с церкви пророка

Ильи.

Сотни «больных» колоколов со всей России прошли через оперативное вмешательство и

лечение в Мотовилихе. Это был единственный в мире завод, где повреждѐнные колокола не

только не шли в переплавку, но откуда они благополучно возвращались на колокольни.

Дешевизна ремонта и привязанность людей к своим церковным, станционным, корабельным и

иным красиво звучащим колоколам вели к тому, что в Пермь летом на баржах, а зимой на

широко сколоченных санях везли и везли повреждѐнные колокола. Причѐм не только из

Зауралья, Прикамья и Поволжья, но даже с берегов Балтийского и иных морей.

1914-й год. Сняли для ремонта колокол с церкви Ильи Пророка. На снимке:

среди жителей Ильинского Михаил Трифонович Колобов, известный как

хороший плотник

1386

Ремонт колоколов на Урале стал возможен с 1889 года, когда горным инженером и

учѐным Н.Г. Славяновым была изобретена электросварка с помощью плавящегося

металлического электрода. Первым был отремонтирован разбитый колокол с железнодорожной

станции Лѐвшино. Для проверки качества его звучания после реставрации были приглашены

знатоки колокольного звона. Из-за перегородки они слушали поочерѐдное звучание целого

Мотовилихинского и восстановленного Лѐвшинского колокола. Разница в звоне не

обнаружилась, и слух о том, что можно возвращать к жизни и другие заброшенные по складам

и притихшие на колокольнях колокола разнѐсся по Пермской губернии.

Но вернѐмся к нашему «главному герою» – Ильинскому колоколу. Его аккуратно сняли с

баржи и поставили на «больничную тележку» – низкую деревянную раму на чугунных колѐсах.

По узкоколейной железной дорожке колокол перевезли в мастерскую. Взяли анализы для

определения химического состава и структуры металла.

Несколько дней колокол готовили к лечению. Вырубкой и сверлением, долблением и

выстругиванием извилистая трещина в колоколе была расширена настолько, чтобы внутрь

трещины на всю еѐ глубину можно было ввести «электрические скальпели» – металлические

электроды, приготовленные из точно такой же по составу колокольной бронзы.

Затем колокол осторожно положили набок трещиной наверх на «хирургический стол» –

поворотную площадку над устьем нагревательной печи. Трещину заформовали, то есть плотно

под неѐ подвели пластины из прессованного кокса и кварца. Из таких же пластин закрепили в

трещине по всей еѐ длине разделительные перегородки. Трещина превратилась в цепочку ячеек.

Около колокола возвели продолжения стенок нагревательной печи с крышкой над трещиной и

металлическими составными трубами для вентиляции и отвода дыма.

И вот включена нагревательная печь. В течение нескольких часов колокол довели до

покраснения, достаточного, чтобы снять в металле вредные локальные напряжения, могущие

возникнуть из-за высокого перепада температуры при заливке в трещину расплавленного

металла. Затем была приоткрыта верхняя крышка нагревательной печи, и электролитейщики

приступили к главной, наиболее сложной части операции.

В самом начале трещины между еѐ стенкой и электродом загорелась вольтова дуга – так

называли электрический дуговой разряд во времена Славянова. Вообще-то вольтова дуга –

открытие В.В. Петрова, состоявшееся не позже 1803 года. Петров тогда ещѐ предполагал

развитие электрометаллургии, но электрическая отливка металлов стала входить в практику

только потому, что Славянов изобрѐл электроплавильник с автоматическим регулятором длины

дуги. Человеческая рука оказалась не в состоянии поддерживать нужный для подобной работы

строго заданный промежуток между электродом и металлом.

Горела ровная дуга, и жидкий металл капля за каплей заполнял ячейки трещины. В ярком

свете дуги литейщики видели в глубинах ячеек озерца расплавленного металла. Каждое такое

озерцо Славянов называл в своих научных работах «огнежидкой металлической ванной».

Благодаря этой ванне снижалась температура дуги, и металл не так сильно угорал,

застывание металла постоянно шло снизу вверх. Поэтому в образующемся металлическом шве

не оставалось усадочных пустот, пор, пузырей, раковин. Кроме того, шлаки и, по выражению

Славянова, «всякие нечистоты» в жидком металле всплывали на поверхность. Литейщики их

удаляли специально для этого припасѐнными ложками, совочками, щипчиками. Шлак нигде не

должен был прилипать к стенкам заливаемой трещины, иначе не удавалось получить высокого

качества «штопки».

Ильинский колокол, как и все другие, после ремонта испытали на звучность, певкость.

Помянули литейщики ещѐ раз добрым словом своего талантливого учителя, у которого

«никакое дело из рук не выпадало», а выполненная им работа служила в высшей степени

надѐжно и для всех. Знали они, что Славянов был не только механиком, электротехником и

металлургом, но и музыкантом. Он родился и вырос в музыкальной семье, получил

основательное музыкальное образование во время учѐбы в Воронежском кадетском корпусе. В

годы студенческие в Петербурге, изучая профессию горного инженера, Славянов всегда

нуждался и зарабатывал себе средства на жизнь репетиторством. Тем не менее он брал

напрокат пианино для своих музыкальных занятий. И в мотовилихинском доме инженера и

1387

учѐного почти не было дней, когда у Славяновых часами не звучала бы музыка, не играла бы

жена Варвара Васильевна или сыновья Николай и Александр, дочь Людмила. Большие

музыкальные вечера в доме устраивались каждую неделю. Николай Гаврилович с увлечением

занимался и композиторской деятельностью. За свою жизнь он написал музыку к шестнадцати

романсам на слова русских поэтов, три сонаты и две симфонии.

И вот ещѐ почему отремонтированные в Мотовилихе колокола обладали особым

звучанием – Славянов любил красивый колокольный звон и знал, как его сохранить даже у

повреждѐнных колоколов.

ОТ АВТОРА. Приношу глубокую признательность старейшему краеведу Прикамья

Михаилу Николаевичу Колпакову за помощь в работе над книгой о Н.Г. Славянове и над этой

заметкой, а также благодарность краеведам из посѐлка Ильинского – Вадиму Афанасьевичу

Бересневу и Валерию Ивановичу Симонову, предоставившим для публикации старинную

Ильинскую фотографию. Хотелось бы ещѐ обратиться через газету к ветеранам завода с

просьбой сообщить в редакцию «Мотовилихи» новые сведения о деятельности первой в мире

Мотовилихинской колокольной мастерской.

Л. Баньковский

Колокольная лечебница (Рукопись. Возможно, начальный вариант)

В 1893 году в пермской Мотовилихе была заложена, а в 1894-м пущена первая в мире

мастерская по ремонту колоколов, как надтреснутых, так и разбитых вовсе. Сотни «больных»

колоколов со всей России прошли через эту «лечебницу». Это был единственный в мире завод,

где повреждѐнные колокола не только шли в переплавку, но откуда они благополучно

возвращались на колокольни. Дешевизна ремонта и привязанность людей к своим церковным,

станционным, корабельным и иным красиво звучащим колоколам вели к тому, что летом на

баржах, а зимой на широко сколоченных санях везли и везли повреждѐнные колокола. Причѐм

не только из Зауралья, Прикамья и Поволжья, но даже с берегов Балтийского и иных морей.

Ремонт колоколов на Урале стал возможен с 1889 года, когда горным инженером и

учѐным Николаем Гавриловичем Славяновым была изобретена электросварка с помощью

плавящегося металлического электрода. Первым был отремонтирован разбитый колокол с

железнодорожной станции Лѐвшино. Для проверки качества его звучания после реставрации

были приглашены знатоки колокольного звона. Из-за перегородки они слушали поочерѐдное

звучание целого Мотовилихинского и восстановленного Лѐвшинского колокола. Разница в

звоне не обнаружилась, и слух о том, что можно возвращать к жизни и другие заброшенные по

складам и притихшие на колокольнях колокола разнѐсся сначала по Пермской губернии, а

потом и по всей России.

Изобретатель электросварки и «главный врач» мотовилихинской колокольной лечебницы

был не только механиком, электротехником и металлургом, но и увлечѐнным музыкантом. Он

родился и вырос в музыкальной семье, получил основательное музыкальное образование во

время учѐбы в Воронеже. В годы студенческие в Петербурге, изучая профессию горного

инженера, Славянов всегда нуждался и зарабатывал себе средства на жизнь репетиторством.

Тем не менее он брал на прокат пианино для своих музыкальных занятий. И в

мотовилихинском доме инженера и учѐного почти не было дней, когда у Славяновых часами не

звучала бы музыка, не играла бы жена Варвара Васильевна или сыновья Николай и Александр,

дочь Людмила. Большие музыкальные вечера в доме устраивались каждую неделю. Николай

Гаврилович Славянов настойчиво занимался и композиторской деятельностью. За свою жизнь

он написал музыку к шестнадцати романсам на слова русских поэтов, три сонаты и две

симфонии.

И вот ещѐ почему отремонтированные в Мотовилихе колокола обладали особым

звучанием – Славянов любил красивый колокольный звон и знал, как его сохранить даже у

повреждѐнных колоколов.

1388

Примечания:

1. В Перми в Мотовилихе работает мемориальный музей Н.Г. Славянова, в фондах

которого есть фотографии учѐного и изобретателя и организованной им впервые в

мире колокольной лечебницы.

2. В краеведческом музее посѐлка Ильинский есть замечательно выразительная

крупная фотография: ильинцы у только что снятого с колокольни повреждѐнного

колокола незадолго до отправки его на ремонт в Мотовилиху.

3. Н.Г. Славянов предлагал изобретѐнным им способом восстановить Царь-Колокол

в Московском Кремле и поместить его на колокольню церкви Ивана Великого.

Однако разрешения на такую работу со стороны царя и церкви не последовало.

Л. Баньковский, краевед

Пермь – Венеция Наука Урала. – 1993. – № 7/585 (апр.). – С. 7

Миссия

Благополучие населения Венеции обеспечивается

всемирной торговлей и прочностью свайных сооружений

города на островах – пермскими карагаями.

Христофор Тентори, итальянский историк XVIII века,

автор 12-томной «Истории Венеции»

Пермский архитектор

Гершен Давидович Канторович – один из самых крупных

специалистов нашей страны по историческим городам,

постоянно обеспокоен их судьбой. В течение нескольких

последних лет ведѐт

переписку по поводу присвоения статуса

Всемирного культурного наследия древним прикамским

городам Соликамску и Усолью. Работает начальником

проектного отдела Пермского специального научно-

реставрационного управления. Недавно вернулся из Италии. Семьдесят дней он проходил стажировку в Европейском центре подготовки мастеров

реставрации архитектурного наследия. Этот центр, действующий пятнадцать лет, – головное учреждение, заботящееся о сохранении и восстановлении

памятников истории и культуры нашей планеты. Центр каждый год проводит две трѐхмесячные и четыре объединѐнные десятидневные стажировки

специалистов по шестнадцати отраслям реставрации. За время работы центра

в нѐм повысили свою квалификацию тысяча семьсот мастеров из пятидесяти трѐх стран. Наш пермский корреспондент провѐл беседу с г.Д. Канторовичем:

‒ Гершен Давидович! Каковы Ваши самые первые впечатления от Италии и

Реставрационного центра?

‒ В Венецию мы прилетели в момент такого сильного наводнения, какого не было уже лет

пятнадцать. Большая вода не застала венецианцев врасплох. На главной городской площади

1389

Сан Марко всегда заготовлены скамейки-помосты, по которым мы шли к причалу Сан Закария

лишь по щиколотку в воде. Семь минут водного пути по Венецианской лагуне – и наш катер

пристал к небольшому островку Сан-Серволо площадью в одну десятую квадратного

километра. На картах этого острова нет, туристов сюда не возят. Здесь расположен головной

международный реставрационный центр, созданный в сущности для защиты архитектурных и

вообще художественных ценностей Венеции от последствий катастрофических наводнений.

Вымокли мы, конечно, насквозь, но нас на острове ждали, на дверях одной из комнат в жилом

корпусе центра были уже прикреплены таблички с нашими фамилиями.

‒ ЮНЕСКО уже бросало клич, обращѐнный ко всем людям Земли, о помощи

терпящим бедствие Венеции и Флоренции…

‒ После катастрофических наводнений в Венеции были созданы Лаборатория динамики

горных массивов, международный реставрационный центр и другие учреждения, которые

решили непосредственно приобщить учѐных и реставраторов планеты к спасению выдающихся

культурных ценностей Италии. Тысяча семьсот мастеров из пятидесяти трѐх стран –

своеобразная армия спасения, которую можно по тревоге поднять на выручку тонущей

Венеции.

‒ Теперь уже и Вас тоже? По какой же программе готовят к такой возможной акции?

‒ Нас, архитекторов, собрали в Реставрационном центре впервые. До этого обучали

мастеров-реставраторов живописи, специалистов по художественной обработке камня, металла

и дерева. Директор центра доктор Эльберт разъяснил нам, что он намеренно пригласил

архитекторов для того, чтобы и все отдельные специалисты реставраторы, а также все

руководители и организаторы реставрационного процесса смогли найти общий язык. А самый

главный язык, по задумке директора, – это общая работа и головой, и руками.

‒ Есть ли в такой работе золотое сечение, оптимальная пропорция?

‒ Из общей пятисотчасовой программы 250 часов были посвящены лекциям, и столько же

– практике. 48 часов отводилось экскурсиям, 14 – экзаменам. Неделя лекций чередовалась с

неделей практических занятий. За день или больше до начала лекций каждый лектор, будь то

англичанин, итальянец, германец или австриец, выдавал нам иллюстрированный конспект

своих лекций на одном из четырѐх принятых в центре языков по выбору обучающегося.

Поэтому ещѐ накануне лекции мы уже знали, о чѐм будет речь, какие знания и умения от нас

Уважаемый Лев Владимирович!

Ежели Вы в городе с 7 по 12 августа, то позвоните

мне в рабочее время на работу 34-84-65 (кроме сб., и вскр.)

Меня интересует Ваше давнее участие в конкурсе по

спасению Венеции. Это не праздное любопытство, а по

делу. С почтением Г. Канторович.

P.S. Сегодня то есть завтра еду на неделю в

Соликамск. 3.08.92

1390

требуются. Каждый лекционный цикл заканчивался

тестом. Между прочим, все лекции – довольно

утомительное занятие. Хотя бы потому, что все они

благодаря переводчикам звучат одновременно на

четырѐх языках: английском, немецком, французском

и итальянском. Однако болгары, чехи, поляки

понимали немного русский, так что Реставрационный

центр становился русскоязычным.

- Что же такое практика для архитектора-

реставратора в самом современном понимании?

- Каждый мог взять в руки зубило и кувалду

каменотѐса, молот кузнеца, потрудиться на лепных

работах, каждый накладывал позолоту на

художественные изделия, чертил, рисовал,

проектировал, считал, делал макеты, модели. Можно

было прийти в любую мастерскую и сделать что-то

своими руками. Одним из практических наставников

был выдающийся германский мастер-реставратор

международного класса Альфред Гоберман, кузнец, он

же скульптор по металлу, он же художник и ещѐ

мудрый человек. Помимо своего мастерства он также стремился передать нам своѐ собственное

понимание истории.

‒ А экскурсии? Каковы их задачи для обучающихся в международном

реставрационном центре?

‒ Я и мои коллеги участвовали в четырѐх плановых экскурсиях по итальянским городам

Флоренции, Виченце, Мантуе, Падуе и разных внеплановых, например, в Пизе и других.

Местом постоянных наших экскурсий была Венеция. Так или иначе познакомились с еѐ

памятниками и художественной элитой.

‒ Каков образ жизни у островитян Сан-Серволо?

‒ Всѐ население острова – более пятидесяти обучающихся и двенадцать человек

обслуживающего персонала. Наши занятия проходили с 8-45 до пяти часов вечера с

полуторачасовым перерывом на обед и пятиминутным – на кофе. С восьми часов вечера в

каминном зале центра шли факультативы. Никаких увеселительных заведений и магазинов на

острове нет. Каждый из нас по неделе дежурил в столовой. Расписываться в журнале

посещения занятий нужно было утром и после обеда.

‒ Какую о себе память оставили Ваши коллеги по учѐбе?

‒ В нашу группу из Высшей реставрационной школы входили московский архитектор

Генрих Коротков и архитектор из Казахстана Елена Хорош. Мы выполнили проект

консервации каптеллы (часовни) на улочке Сан Проволо, в пяти минутах ходьбы от площади

Сан Марко, а вместе с художниками из Болгарии и Польши сделали макет острова Сан-Серволо

со всеми его постройками.

‒ Гершен Давидович! Вы удовлетворены своей стажировкой?

‒ Каждый из нас добрался до Сан-Серволо не случайно. Живя и работая на своѐм

небольшом островке, мы, представители двадцати двух стран, в конце концов научились

общаться без переводчиков. Как дальновидно предполагал директор нашего центра, общая

работа – самый главный человеческий и человечный язык – всех сблизила и сплотила. Я

благодарен всем, кто помог мне осуществить эту поездку – ректору Высшей реставрационной

школы в Москве и Пермскому областному управлению культуры, редакции журнала «Вестник

Уральского рериховского кольца» и моим коллегам по работе.

Беседу вѐл Л. Баньковский

Рисунки Г. Канторовича

1391

Текст на открытке:

1392

[26.Х.92] Сан-Серволо

Приветствую Вас Лев Владимирович из сего славного места. Живу и работаю здесь уже

больше 3-х недель – правда ездили в город на катере – 9 минут за 60о лир, 25-го окт. был в Сан-

Микеле, где лежит Дягилев. Надгробие в отличн. состоянии. Был в Винченце и Падуе, буду в

Мантуе и Флоренции. Постараюсь быть в университете и библиотеке, пока не выходит, т.к. по

субботам планов. Поездки, а по воскр. дням все-все отдыхают, но надеюсь. Народ со всего

света: Перу, Индия, Бразилия, Англия, Фр., Герм., Австр., Швейц., Норв., Ег., – всего 52 чел. Из

СНГ – трое. Работа по программе «Спасение Венеции». Финансирует Совет Европы в

Страссбурге. Всѐ нормально кроме информации. Обратный билет на 13 дек. Так что надеюсь 18

быть дома. До свидания. Ваш Г.К. 27.Х.92

Милые причуды предков Наука Урала. – 1993. – № 7/585 (апр.). – С. 7

В отделе археологии и этнографии Института истории и археологии УрО РАН удалось

выяснить очень любопытную закономерность: наши предки, начиная с каменного века,

предпочитали устраивать поселения на трассах строящихся ныне газопроводов (как, впрочем, и

водопроводов, и других -водов, а также скоростных автотрасс). Но газопроводы они любили

больше всего. Летом 1992 года, работая по контракту с Уралтрансгазом, археологи обнаружили

шесть памятников. Один другого краше, они расположились строго по трассе проектируемого

газопровода. В Оренбургской области это два кургана эпохи бронзы (II тыс. лет до н.э.),

оставленные нам на память от индоевропейских народов. В Курганской – поселение этих же

народов. В Челябинской – три стоянки каменного века.

Уралтрансгаз, с которым у археологов сложились отношения полного взаимопонимания,

до сих пор пребывает в шоке от такого изобилия «исторических вех». Близится новый полевой

сезон, и газовикам надо принимать решение: либо финансировать проведение раскопок, что

довольно дорого, либо переделывать проект, что сложно и не менее дѐшево.

Наш корр.

От составителя: Эта заметка написана в русле изучаемых тем по геоморфологии и

тектонике плит. Подобные факты Лев Владимирович использовал для определения или

подтверждения (уточнения) границ плит и глыб.

Пермь: У истоков культурологии Наука Урала. – 1993. – №8 (апрель). – С. 7

Миссия

В Перми, как и в других российских городах, идѐт работа над программой «Культура», ведут еѐ в основном преподаватели вузов.

Предлагаемый материал рассказывает о пермских предтечах – историках

культуры 20-х годов и теоретиках культуры Л.Е. Кертмане и З.И. Файнбурге, пик творчества которых пришѐлся на 70-80-е годы. Заложенные ими

концепции не должны быть отброшены или забыты.

С созданием в 1916 году первого на Урале университета на работу в Пермь приехали

широко образованные историки и филологи, всесторонне подготовленные к

преподавательской и исследовательской деятельности. Многие из них были выпускниками

историко-филологического факультета Петроградского университета, питомцами

выдающихся учѐных – специалистов по истории Древней Руси, Византии, Сирии, Греции,

Италии, Англии, Франции (школы академиков В.В. Латышева, А.А. Шахматова,

А.И. Соболевского, Н.П. Лихачѐва, Б.А. Тураева и других).

Первых профессоров – историков, археографов, филологов, этнографов молодого

Пермского университета – Б.Д. Грекова, Б.Л. Богаевского, С.П. Обнорского,

1393

А.П. Кадлубовского, В.Э. Крусмана, А.П. Дьяконова, Л.А. Булаховского, П.С. Богословского,

А.А. Савича, Н.П. Оттокара и других отличало знание древних и новых языков, многие из них

во время научных командировок работали в зарубежных архивах, библиотеках,

исследовательских учреждениях.

В Пермском университете по примеру Петроградского, Казанского, Харьковского был

открыт историко-филологический факультет с кафедрами русской истории, русской

литературы, всеобщей истории, истории и теории искусств, классической филологии.

Продолжались и углублялись начатые в Петрограде и других научных центрах работы по

проблемам истории Византии (А. Дьяконов), духовной культуры Древней Греции

(Б. Богаевский), истории европейских городов (Н. Оттокар), английского гуманизма и

французского общества в эпоху Просвещения (В. Крусман).

Профессор Б. Богаевский сформировал в Перми авторитетный центр антиковедения,

уникальный Музей древностей. Для Музея были приобретены частные собрания античных

памятников. Известные востоковеды и античники России Б.А. Тураев, Б.В. Фармаковский,

С.А. Жебелев поддержали новый музей экспонатами и оказали помощь в разработке

экспозиций. Из Петрограда был приглашѐн на должность хранителя музея молодой учѐный

А.В. Шмидт, один из лучших учеников академика Б.А. Тураева.

В те годы было основано Общество философских, исторических и социальных наук,

работавшее с 1917 по 1930 год и издававшее сборники научных трудов. Председательствовал в

нѐм обществе в течение всего периода проректор университета по учебно-научной работе,

профессор А.П. Дьконов. Он же являлся и деканом факультета, читал лекции по истории

античной культуры, по другим курсам, был одним из немногих в стране учѐных, владевших

сирийским языком.

Несмотря на казалось бы очевидный и вполне объяснимый крен историко-филологических

исследований в сторону античности, западноевропейского средневековья и востоковедения,

благодаря высокой культуре профессорско-преподавательского состава в университете быстро

обозначились и стали развиваться ураловедческие направления научно-исследовательской

работы. Как писал профессор П.С. Богословский, «университетские работники внесли в

местную работу требования большой научности, планомерность, широту подхода».

По инициативе Б. Богаевского, С. Обнорского и П. Богословского был создан кружок по

изучению Северного края, ставший прообразом современных студенческих научных обществ.

Члены кружка вели обширную исследовательскую работу в Перми и в губернии. В нѐм

находили возможность результативно трудиться студенты, преподаватели, краеведы, в том

числе профессор ботаники А.Г. Генкель, географ В.А. Кондаков, экономисты профессор

М.И. Альтшуллер и Д.М. Бобылев, музеевед А.К. Сыропятов, врач П.Н. Серебренников,

фольклорист Е.Н. Ончуков. С первых лет существования кружка исследовательским стержнем

был избран весьма широкий спектр исторических, этнографических, археологических,

языковедческих, социально-экономических и других проблем Пермского Прикамья и

Северного Урала. Члены кружка стали корреспондентами местных газет и журналов, издали

четыре выпуска «Пермского краеведческого сборника», где нашли место около семидесяти

различных материалов. Впоследствии кружок был преобразован в Этнографическое общество,

работавшее до середины 30-х годов. В 1923 году кружок способствовал созданию Музея

Русского Севера, а в 1929 году по инициативе П.С. Богословского создаѐтся Пермский

литературно-театральный музей. Намечались планы по составлению полной пермской

библиографии – «Биармики».

Важным результатом деятельности кружка стала изданная в 1925 году монография

А.А. Савича «Прошлое Урала». Книгу эту специалисты считают первой обобщающей работой

по истории региона от заселения Урала человеком до конца XIX века. С неѐ, собственно, и

начинается по-настоящему научная школа историков-ураловедов.

Так был подведѐн удивительный и неожиданный для многих специалистов итог первому

этапу историко-культурных исследований Урала, а председатель кружка профессор

П. Богословский стал первым на Урале историком культуры, сформулировавшим главные

принципы всестороннего культурно-исторического изучения региона.

1394

Учѐный определил Уральскую область как огромную географическую единицу со

специфическими факторами культурно-социального порядка. Отмечая факт переселения на

Урал десятков тысяч крестьян из различных мест Европейской России, Богословский обосновал

наличие здесь «своеобразной горнозаводской цивилизации» с особой идеологической

сущностью, специфическим стилем художественного оформления и постулировал вытекающее

из этих тезисов «право Урала и Прикамья на особое внимание со стороны историка культуры».

Со всей убеждѐнностью Богословский отстаивал необходимость использования именно

такого подхода к изучению истории культуры Урала. В наше время это предложение учѐного

получило статус «цивилизационного подхода» в дополнение и развитие подхода

«формационного», который, по мнению ряда современных исследователей, не в полной мере

учитывает специфику историко-культурных событий в отдельных регионах, не точно выражает

содержание локальных культур.

Последнее тридцатилетие историко-культурных исследований в Прикамье отмечено

новаторскими трудами культурологов Л.Е. Кертмана в Пермском госуниверситете и

З.И. Файнбурга в Пермском политехническом институте (ныне Пермском государственном

техническом университете). Их работы широко известны в стране и за рубежом, специалистами

была признана и многократно подтверждена оригинальность их культурологических

концепций.

З.И. Файнбургу была более близка деятельностная концепция культуры, в которой еѐ

движущийся феномен рассматривался в единстве трѐх аспектов деятельности: преобразующего

воздействия на природу, взаимодействия субъектов деятельности и отражения этого процесса в

специфической форме сознания. Более десятка основополагающих работ учѐного посвящены

различным аспектам деятельностной концепции культуры и общества в целом.

Л.Е. Кертман придерживался представления о культуре, основу которого составляют

понятия: сфера духовности, духовное бытие, духовная жизнь. Учѐный формулировал новую,

заострѐнную на духовном начале концепцию культуры, опираясь на анализ самых различных

сторон духовного бытия – от высших достижений национальной культуры до обыденной

духовной жизни различных слоѐв общества. В числе критериев духовного бытия Л. Кертман

изучал ценностные ориентации, типы мышления, нравственные нормы, идеалы.

Свою культурологическую концепцию учѐный реализовал при работе над последней

книгой «История культуры стран Европы и Америки», вобравшей в себя огромный

фактологический материал и содержащий чѐткие теоретические положения.

Известный этнолог, академик Ю.В. Бромлей отнѐс классификации понятий, созданные

З. Файнбургом и Л. Кертманом, к наиболее специализированным и наиболее основательным

группировкам определений сущности культуры. Впрочем, после ухода учѐных из жизни

прошло не так много времени. До конца точные акценты в комплексной оценке их

параллельной научной деятельности ещѐ не расставлены. Но бесспорным практическим еѐ

результатом стал тот факт, что ныне, наряду с Екатеринбургом, и Пермь называют одним из

центров культурологических исследований.

Сегодня здесь объединѐнными силами учѐных вузов и Пермского научного центра РАН

разрабатывается областная программа «Культура». Известны программы для Петербургской,

Тверской, Тюменской и ряда других областей России. Целевая региональная программа

создания научных основ возрождения и развития культурного потенциала Тюменской области

создана коллективом учѐных, входящих в Межрегиональную культурологическую ассоциацию

Урала, Сибири и Поволжья. В еѐ общей характеристике в числе важнейших мер отмечено:

«Необходима интеграция всех уже имеющихся и новых гуманитарных и культурологических

инициатив. Продуктивность такого подхода подтверждает мировой опыт разрешения

острейших кризисов текущего столетия. Только активизация культурологического фактора

позволит избежать разрушительных последствий и с минимальными издержками выйти из

кризисно-конфликтной ситуации. На практике это означает опору на жизнеутверждающий

культуротворящий процесс непрерывной трансляции и обогащения культурных ценностей в

политической, экономической, национально-этнической, популяционно-демографической,

1395

здравоохранительной, экологической, научно-образовательной и государственно-правовой

сферах жизнедеятельности».

Так же понимали цели культурной миссии первые пермские культурологи, имена которых

мы сочли необходимым напомнить, и их наиболее достойные продолжатели. А требование

П.С. Богословского, обосновавшего представление об Уральской горнозаводской цивилизации,

о праве Урала на особое к нему отношение историков культуры и признание самобытности

формирования художественного наследия края должно, по нашему глубокому убеждению,

стать краеугольным камнем при создании всех концепций развития Урала.

Л. Баньковский, научный сотрудник

Пермского отдела Института экономики УрО РАН

Фотография девять на двенадцать… Только они и остаются в летописях истории?

Мотовилиха. – 1993. – 28 апреля-4 мая (№16/109)

Имена и даты

…О том, что имя Н.Г. Славянова крепко связано с нашим городом, знают

все. Но не многие помнят, что 5 мая ему исполнилось бы 139 лет. Сегодня краеведы-мотовилихинцы М. Колпаков и Л. Баньковский

напоминают об этом всем, кому дороги идеалы просвещения в России. Всего лишь год остаѐтся до 140-летия великого учѐного и изобретателя, большую часть

своей творческой жизни посвятившего Мотовилихе.

Благодарная Мотовилиха чтит светлую память Н.Г. Славянова. В год столетия

электросварки в нашем городе были открыты памятник Н.Г. Славянову, его дом-музей и

мемориальная доска в том электрическом цехе, где была создана учѐным первая на Урале

заводская электростанция, построенная по его проекту.

…В июне 1877 года Н.Г. Славянов закончил Петербургский горный институт –

необычайно интересное учебное заведение России, которому, единственному в государстве,

было дано право отмечать высшие успехи выпускников особыми золотыми знаками. Такой знак

кроме Николая Гавриловича имел один из создателей Мотовилихинского завода горный

инженер Н.В. Воронцов и ещѐ очень немногие, впоследствии прославленные учѐные России.

Подлинный знак хранится в настоящее время у Владимира Николаевича Славянова, внука

великого учѐного. Снимок, сделанный в июле 1891 года, как и многие другие тех времѐн,

сделан женой Н.Г. Славянова – Варварой Васильевной Славяновой. В центре группы первых

российских сварщиков вы, конечно же, узнали Николая Гавриловича. За его спиной стоит Лука

Иванович Борчанинов, по левую руку – Алексей Иванович Гребенщиков.

Что, по нашему мнению, может сделать для памяти человеческому гению наша Пермь?

‒ Провести в городе российскую научно-техническую конференцию по истории

электросварки. Выпустить труды этой конференции;

‒ посвятить Н.Г. Славянову одну из комнат дома № 32 по улице Свердлова. В этом доме

учѐный жил, работал, имел свою домашнюю научную лабораторию. В этом доме он умер.

Сейчас дом занимает отдел кадров АО «Мотовилихинские заводы»;

‒ около дома № 32 по ул. Свердлова устроить выставочную площадку для

крупногабаритной современной сварочной техники и образцов сварочной продукции;

‒ пополнить музей Н.Г. Славянова современной сварочной техникой, провести в музее

текущий ремонт;

‒ учредить персональные стипендии имени Н.Г. Славянова для студентов-отличников

учѐбы на кафедре сварочного производства Пермского технического университета. Четыре вуза

в нашей стране – в Москве, Петербурге, Киеве и Екатеринбурге – уже имеют именные

Славяновские стипендии;

‒ выпустить юбилейную печатную продукцию о Н.Г. Славянове: брошюру, буклет,

фотоальбом, настенные календари и т.д.…

А что ещѐ могут предложить и осуществить читатели?

Краеведы М.Н. Колпаков, Л.В. Баньковский

1396

Первый в России Соликамские вести. – 1993. – 1 мая

Летом 1731 года в Соликамске произошло два заметных события: женитьба Григория

Демидова на Наталье Суровцевой и посадка молодыми в своей усадьбе большого сада. Никто

бы не удивился, если бы сын заводчика и дочь солепромышленника заложили домну или

промысел, а то ведь с мая на всѐ лето, осень, зиму и весну, кроме сада, домашних ящиков и

бочек с растениями, других забот молодая чета не знала. Через год в Соликамске появился

возмущѐнный Акинфий Демидов, увѐз сына в Суксун, насильно стал приучать к заводскому

делу. Но на все крутые меры отца у Григория был, вероятно, один безошибочный ответ: «А

царь Пѐтр?»

Задал вот задачу Пѐтр I всем российским обывателям. И железо ковал, и порченые зубы

вырывал, но не всю ведь жизнь. А вот к растениям у Петра I была особая охота до самых

последних своих дней. В начале века в московском аптекарском огороде сам сажал травы и

собирал гербарий, после Полтавской битвы приказал завести такие же огороды на Украине,

потом в Петербурге и Астрахани. По приказу Петрову большие гербарии собирали и

составляли списки растений лейб-медики царской свиты Г. Шобер, Р. Арескин, Г. Поликала,

военные врачи, служащие походных военных канцелярий, врачи русских посольств. Из многих

поездок Пѐтр неизменно слал своему всезнающему помощнику Я. Брюсу ботанические книги

на всех языках с требованием отдать переводчикам и приобщить к присланным ранее.

Во время поездки по Европе царь приобрѐл у нидерландского естествоиспытателя и врача

Ф. Рюйша большой гербарий, положивший начало ещѐ большему гербарию знаменитой Санкт-

Петербургской кунсткамеры. По пожеланию Петра ботаники французской Академии наук

писали для русских экспедиций правила сбора полных научных гербариев. Не кто-нибудь, а

управитель Кунсткамеры и лейб-медик царя Л. Блюментрост и ботаник И. Буксбаум больше

всего помогали Петру создать российскую академию наук. Первым еѐ президентом стал

Блюментрост. И разве не через Соликамск немногим более десяти лет назад проследовал

доктор Д. Мессершмидт, ехавший по Петровскому указу в Сибирь изучать лекарственные

растения?

Своеобразный поединок слишком далеко разошедшихся сына и отца Демидовых кончился

тем, что Григорий всѐ-таки вернулся к своему ботаническому саду. И не только никогда не

пожалел об этом, но очень скоро всячески укрепился в своей правоте. Сама история шла ему

навстречу.

Уже в следующем 1733 году в Соликамск по Каме прибыли вместе с экспедиционными

грузами участники Второй камчатской экспедиции В. Беринга – историк Г. Миллер, ботаник

И. Гмелин с помощником С. Крашенинниковым. Старшему было двадцать восемь лет,

младшему – двадцать два. Почти всѐ петровское поколение испытателей природы было очень

молодым. Гмелин и Крашенинников обрадовались встрече с самодеятельным уральским

ботаником, начавшим на свой страх и риск создавать первый в России ботанический сад.

Двадцатичетырѐхлетний профессор Петербургской академии наук Иоганн Гмелин за несколько

дней пребывания в гостях у Демидова рассказал всѐ, что знал и о европейских ботанических

садах, и о проекте того сада, который вскоре должен быть создан при Академии, и о новых

задачах науки ботаники.

Хотя первый в мире ботанический сад основан Теофрастом более двух тысяч лет тому

назад, но до недавнего времени повсеместно преобладали медицинские сады и огороды,

ставившие своей целью сбор, выращивание и изучение лекарственных трав. Осознание

научных, образовательных и просветительных задач ботанических садов пришло в эпоху

создания европейских университетов и академий наук.

Первый проект Петербургского ботанического сада был разработан французским

доктором медицины и ботаники П. Дешизо в 1725 году, а в мае следующего года канцелярия

Академии наук обратилась к обер-архитектору Санкт-Петербурга с просьбой выделить

приличествующее место на Васильевском острове.

Но отъезд Буксбаума, а затем и самого Гмелина задержал создание в России первого

ботанического сада. И раз уж Демидов опередил это намеченное событие, то пусть его сад не

1397

уступает лучшим европейским. Для этого прежде всего необходимо высадить в ботаническом

саду самые разные, растущие на Урале растения, выписать многое из европейских садов по

особому списку. Гмелин сделал наброски необходимых теплиц и оранжерей, дал советы по

уходу за растениями.

Едва проводив в путь путешественников Великой северной экспедиции, воспламенѐнный

идеей создания ботанического сада, Григорий Демидов приступил к делу. В первую очередь в

саду появились многие десятки видов растущих на Урале, в Предуралье и Западной Сибири

деревьев и кустарников. Сад не по дням, а по часам стал раздвигать свои границы, принимать

достойное пополнение из интереснейших растений.

В 1735 году из Петербурга пришло, наконец, долгожданное известие о том, что на

Васильевском острове Академией наук нанят так называемый «Боновский дом» с обширным

подворьем, где и будет размещѐн академический ботанический сад. Заведовать этим садом

поручено приглашѐнному на русскую службу очень энергичному ботанику И. Амману.

Установить связь с Амманом было для Демидова недолгим делом, и уже вскоре в обмен на

соликамские семена пришли на Урал семена разных очень редких растений, которые были

высажены в оранжереях сада.

Первые результаты ботанико-географических исследований на Урале Г. Демидова,

И. Кириллова, П. Рычкова позволили сподвижнику Петра I государственному деятелю и

географу В.Н. Татищеву уже в 1736 году уверенно провести границу между Европой и Азией

по Уральскому хребту. Сделано это было не без помощи ботанических материалов очень

правильно и дальновидно, потому что и десятилетие спустя многие даже очень известные

путешественники проводили эту границу по рекам Енисею или Оби.

В 1736 году Татищев заезжал в Соликамск, но встречался ли он с Григорием Демидовым

или достаточно знал о нѐм понаслышке, потому что защищая государственные интересы,

серьѐзно враждовал с его отцом – трудный, пока ещѐ не решѐнный вопрос,.

В 1739 году Соликамский ботанический сад приобрѐл нового замечательного куратора в

лице адъюнкта Петербургской академии наук Г. Стеллера. К большой удаче Демидова Стеллер,

ожидая свои плывущие реками экспедиционные грузы, почти три месяца прожил в Соликамске.

За это время учѐный привѐл в должный научный порядок весь ботанический сад, определил

растения, семена, помог привести в систему большой гербарий, завести специальные книги

учѐта с краткой характеристикой каждого растения, таблички на грядках, в аллеях и теплицах

сада. Стеллеру очень понравилась демидовская коллекция местных уральских растений-

эндемиков. Уже тогда было ясно, что именно в этом направлении должны сосредотачиваться

усилия лучших ботанических садов.

Стеллер рассказал Демидову в подробностях о создании и деятельности академического

ботанического сада в Петербурге, о том, что Амман издаѐт в этом году первое обстоятельное,

хорошо иллюстрированное описание растений всей России. Вот уже три года Амман

переписывается с талантливым натуралистом Швеции К. Линнеем, который прислал в подарок

Амману фундаментальные ботанические книги – «Систему природы», «Лапландскую флору» и

многие другие, где автор пытается в корне преобразовать всю ботаническую науку.

Поддерживает связь с реформатором ботаники и сам Стеллер, пообещавший Линнею доставить

гербарий с Урала и из Сибири.

Демидов с готовностью согласился помочь Стеллеру и вскоре после его отъезда собрал и

отправил Линнею в Упсалу большую посылку засушенных уральских растений, семена,

корневища. Обрадованный проведѐнной Стеллером систематизацией растений в своѐм

ботаническом саду, вероятнее всего, в это же время Демидов начал переписку и обмен

ботаническими коллекциями и с такими известными русскими ботаниками и

путешественниками, как главный врач Астраханского корпуса И. Лерхе, основатель и директор

медицинского огорода в Москве Т. Гербер.

Когда в 1743 году Гмелин и Крашенинников возвращались из своей сибирской

экспедиции в Петербург, они снова заехали к Демидову, поделились с ним богатыми

ботаническими коллекциями, пришли в восхищение от хороших перемен в действительно

невиданном ботаническом саду. Сад к этому времени настолько расстроился и разросся, что

1398

протяжѐнность ограды его составила около восьмисот метров. Оба путешественника

возвращались из Сибири с большими научными планами: Гмелину предстояла работа над

многотомной классической «Флорой Сибири», Крашенинникову – над двухтомным и тоже

классическим «Описанием земли Камчатки».

Не довелось вот дописать многих начатых книг о сибирских путешествиях Г. Стеллеру: в

1746 году он умер в Тюмени, поручив Григорию Демидову распорядиться новыми сибирскими

коллекциями. Демидов сохранил их, передал в Академию наук, послал дубликаты К. Линнею.

Сам глава ботаников настойчиво через Гмелина искал связи с Демидовым: Линней в то время

напряжѐнно работал над капитальным трудом «Виды растений», куда включал все известные

ему растения Урала и Сибири. Для реформатора ботаники очень важно было получить как

можно более подробные сведения о растительном мире России, сведения, по крупицам

собранные Демидовым, Гмелиным, Крашенинниковым, Стеллером и многими другими

русскими ботаниками. В переписке с ними Линней обсуждал не только наиболее острые

проблемы систематики растений, но и такие сложные теоретические вопросы ботаники, как

географию растений, образование гибридов.

В эти же самые годы составлял и собирал гербарий, внимательно следил за развитием

ботаники М.В. Ломоносов, завершивший своѐ учение в университетах Европы и вернувшийся

осенью 1741 года в Россию. Более пяти лет, до переезда в собственный дом на Мойке,

Ломоносов жил в том же «Боновском» доме, около которого размещался академический

ботанический сад. Молодой учѐный добился разрешения тогдашнего президента Академии

наук К. Разумовского на работу в саду. Для Ломоносова был изготовлен ключ от садовой

калитки, а позднее на территории сада построена химическая лаборатория. Сейчас, кстати, она

полностью восстанавливается, и желательно также – это очень важно – восстановить уголок

ботанического сада того времени. «Обсервации» над растениями Ломоносов и не мог «чинить»

иначе, как «с должным прилежанием». Работая с микроскопами, учѐный изучал тонкую

структуру растений и, опередив своих последователей на многие десятилетия, первым высказал

мысли о воздушном питании растений. Вместе с Гмелиным Ломоносов исследовал красящие

вещества растений, вместе с Крашенинниковым писал рецензии на новые ботанические

рукописи, обсуждал кандидатуры профессоров ботаники, приглашаемых в Академию наук.

Пятнадцатилетняя переписка Демидова с Линнеем, интенсивный обмен посылками с

растениями и семенами были плодотворны и для Демидова, и для российской ботаники в

целом. В новую номенклатуру растительности земного шара Линней включил около трѐхсот

видов растений, произрастающих в России. Это существенно облегчило и продвинуло вперѐд

дальнейшие ботанические исследования на Урале.

Наряду с интенсивным развитием разных отраслей ботаники, еѐ возрастающей ролью в

экономике страны, неоценимое значение имела также помощь Линнея в подготовке

специалистов – не только приглашѐнных в Россию из-за рубежа, но и русских ботаников. По

приглашению Линнея в 1760 году Григорий Демидов отправил учиться ботанике в Упсалу трѐх

сыновей, но, к сожалению, ранняя смерть отца воспрепятствовала сыновьям закончить

ботаническое образование, хотя и не помешала им в будущем стать высокообразованными

людьми. Ботанические диссертации у Линнея в 1766 году защитили А. Карамышев и

М. Афонин из созданного Ломоносовым Московского университета.

После смерти Григория Демидова большая часть ценностей ботанического сада перешла к

его старшему брату Прокопию Демидову, создавшему очень крупный по тем временам

ботанический сад в Москве. Оставшаяся же часть Соликамского ботанического сада была

куплена А. Турчаниновым. Подробное еѐ описание сделали в 1770 году знаменитый географ,

ботаник и медик И. Лепѐхин и сопровождавшие его естествоиспытатели.

Учитывая большое значение Соликамского ботанического сада в изучении Урала и

становлении ботанической науки в России, необходимо восстановить этот сад. Восстановление

сада как неотъемлемой части старого Соликамска существенно обогатит историческую часть

города.

Л. Баньковский

1399

Которые тут временные?..

Несколько мнений о будущем усыпальницы Каменских Вечерняя Пермь. – 1993. – 14 мая (№ 75/7209)

«Слышал по радио, что Казанскую церковь, о которой раньше «Вечѐрка»

писала, что это фамильная усыпальница Каменских, передают женскому монастырю. Значит, никакого музея там не будет? И где же разместится сам

монастырь? Насколько мне известно, вся бывшая монастырская территория застроена, там стоят школа, больница».

В. Дылдин, художник

Действительно, «ВП» не раз обращалась

к теме использования этого оригинального

строения, памятника культуры

республиканского значения. Рассказывала

наша газета о том, как общественность

Перми, в буквальном смысле, спасла

памятник, как из здания был выдворен склад,

как прошѐл первый конкурс по

благоустройству и реставрации церкви,

произошло это в 1986 году. На страницах

«ВП» также впервые была поднята проблема

создания в Казанской церкви (усыпальнице

Каменских) музейной экспозиции,

соответствовавшей времени строительства и

назначению этого уникального памятника

русского искусства рубежа веков. Памятника,

с которым связаны имена Николая Рериха,

Михаила Нестерова и, возможно, Виктора

Васнецова.

Что же сегодня происходит в бывшей усыпальнице, чем встревожена общественность

Перми? Чтобы прояснить ситуацию, мы решили обратиться с этим вопросом к представителям

различных организаций, а также епархии.

ПРОТОИЕРЕЙ О. ИОАНН (СЕКСЯЕВ), настоятель Успенского храма, что на

Егошихинском кладбище:

- Да, малым Советом Пермского госсовета принято решение о возвращении

«сохранившейся части Успенского женского монастыря» (по ул. Плеханова, 39) женской

монастырской общине Успения Божьей Матери. Областная власть своего решения ещѐ не

приняла, но верующие надеются, что оно также будет в их пользу. То, что принадлежит церкви,

нужно вернуть. Храм создан для молитвы, а здесь был именно монастырский храм в честь

Иконы Казанской Божьей Матери, а не усыпальница. Возрождѐнной женской общине

необходимо место, где будущие инокини могли бы совершать свой богоугодный труд и

молитвы. Нам говорят: зачем монахиням такое место, в самом центре города, мол, им нужны

тишина, земельные угодья. Нужны угодья, и мы надеемся на помощь в этом. Но вы посмотрите

на Москву, например: там монастыри воссоздаются также не на окраинах.

А.Г. БУДРИНА, заслуженный работник культуры России, искусствовед:

- Может, и надо возвращать всѐ церкви, но я убеждена, не такими способами, не такими

темпами… Бесцеремонность в отношении к музейным работникам (а здание усыпальницы

Каменских на балансе областного краеведческого музея) просто поражает. Мне вспоминается,

как здание, вокруг которого сейчас разгорелось столько дискуссий, начали сносить в

шестидесятые годы. Ведь уже колышки были вбиты в землю, здесь бы корпус медсанчасти

появился, тот самый, который под давлением общественности удалось «подвинуть» в сторону!

Не церковь, кстати, а журналисты, работники культуры, учѐные ударили во все колокола. И

1400

городская власть помогла сильно: помню, мне не верилось, что разрешат съездить в

командировку за поддержкой столичных научных авторитетов (своим, местным, известно, веры

мало). Разрешили, поддержал Бабушкин, тогдашний руководитель исполкома… Главная

поддержка властей состояла в том, что остановили стройку, подождали, изучили ситуацию,

прислушались к учѐным. Может быть, возродить памятник в полном объѐме удалось бы

быстрее, если б церковь передали Пермской галерее. Но в то время в тяжѐлом положении был

областной музей, и здание передали ему.

Л.В. БАНЬКОВСКИЙ, учѐный, председатель пермского общества Рериха:

- Обращение деятелей культуры, науки о создании в Перми уникального музейного

объекта, Рериховского центра нашло широкий отклик в стране, было собрано несколько сот

подписей в поддержку данного проекта. В самом деле – идея замечательная: возродить

Казанскую церковь – она сама, еѐ интерьер представляют огромный интерес, а в соседнем

строении (где сейчас прачечная больницы) можно было бы размещать экспозиции. Например,

церковной археологии можно было б посвятить отдельную выставку: известно, что Николай

Рерих был и археологом, он оставил нам также изумительную серию работ с видами

древнерусских храмов. Эти пейзажи, этюды сделаны были Рерихом в начале века, незадолго до

его участия в работе по заказу Каменских для фамильной церкви Пермского женского

монастыря. Здесь прослеживается определѐнная связь. Ясно одно: Казанская церковь-

усыпальница является частью всемирного культурного наследия. Надо хорошенько подумать,

как сохранить бесценный памятник с помощью епархии, а не конфронтируя с монастырѐм.

В.Ф. ГЛАДЫШЕВ, журналист:

- К сожалению, в нашем городе опять столкнули лбами двух нищих, культуру и церковь.

Разумеется, восстанавливать историческую справедливость нужно, и я не сомневаюсь, будущие

монахини (а пока они послушницы) смогут быть хорошими хозяйками церкви (как быстро

восстановили верующие Успенский храм на Егошихинском кладбище!) Но в данном случае

речь идѐт о научной реставрации памятника культуры, а не о простом восстановительном

ремонте; тут и раскопки, и поиск «документов» усыпальницы, и возвращение рериховских

работ (одна из которых оказалась у соседей, в Екатеринбургском музее). А каким сложным

делом оказалась реконструкция мозаичных панно на стенах церкви! (В своѐ время «ВП» писала

об этой «операции», начатой московскими специалистами). Разумеется, на верующих людей не

действуют все эти аргументы, иконы для них - не предмет красоты. Но в цивилизованных

странах рядом с шедеврами искусства, в том числе религиозного, не проводятся ежедневные

службы. Выходит, подлинники великих русских мастеров – иконостас, два «Архангела» работы

Н. Рериха, «Распятие» М. Нестерова (хранятся в собрании Пермской галереи и

Екатеринбургского музея), а также предметы культа и иконы XVII века, находившиеся в

интерьере Казанской церкви, – они не вернутся под еѐ своды?.. Вот почему я разделяю тревогу

музейщиков из-за необоснованных решений и их последствий.

В.П. ДЕНИСОВ, археолог:

- Сначала одна историческая справка. Казанская церковь служила представителям

известной купеческой семьи и фамильной усыпальницей, хотя существовал семейный склеп и в

соборном Успенском храме. Об этом свидетельствуют и наши находки во время

археологических раскопок, и ряд документов, и воспоминания очевидцев того, как доставали из

склепа Казанской церкви гробы. Если свершится передача церкви-усыпальницы, кстати, очень

малой по вместимости, означать это будет одно: потеря для города. Будет потеряна

возможность создать в Перми такой музейный объект, который много бы говорил сердцу и

верующего, и неверующего человека. Ведь сотрудники музея с самого начала стремились

создать в церкви-усыпальнице такую экспозицию, которая раскрывала бы не только уже

заложенный в памятнике историко-культурный потенциал, не оскорбляя чувства верующих, но

и донести до посетителей «высокое духовное содержание, заложенное в интерьере храма, его

образно-символический смысл». Я считаю, можно было б и о роли семьи Каменских, о их

благотворительности рассказать в особой экспозиции. Почему бы епархии не заказать для

начала раскопки фундамента основного Успенского храма, вместо того, чтобы выгонять музей

(ещѐ неизвестно, куда выселяться?)

1401

От редакции. Да, мы ещѐ не имеем положительных примеров сосуществования

культурных и церковных организаций, учреждений в Перми. Вариант совместного

использования памятника культуры не найден. Может быть, создать в нѐм музей церковной

археологии. Подворье будущему женскому монастырю нужно и в городе. Кстати, в

дооктябрьской Перми существовал ещѐ один женский монастырь в Бахаревке. От него также

сохранилось несколько строений. Нужно изучить все варианты, не сказали своего слова и

федеральные службы – ведь речь идѐт, напомним, о памятнике культуры республиканского

значения. Нельзя в этом деле допускать «революционной решительности», какая отличала

большевиков.

Рис. Вяч. Новикова

Сейсмическая партитура: насколько доступна она пониманию? Наука Урала. – 1993. – №11 (май)

(О прогнозировании землетрясений)

Да, действительно, современная сейсмология всѐ ещѐ позволяет дискутировать по поводу

своих аксиом. В отличие от упоминавшейся аксиомы К. Моги («Наука Урала», 1993, № 6) я, в

свою очередь, полагаю аксиомой сейсмологии следующий вывод сейсмолога Калифорнийского

технологического института Г. Беньофа: «все поверхностные землетрясения с интенсивностью

восемь и более в какой-то степени включены в единую систему тектонической деятельности».

В согласии с этой аксиомой за элементарный объект представительного сейсмического

прогноза следует принять регион, включающий несколько взаимосвязанных в своѐм развитии

первопорядковых сейсмических поясов.

Поэтому не вполне могу согласиться с тем изображением тектонической ситуации,

которое приведено в статье Л. Каменщикова (см. «НУ», № 6, 1993 г.). Для разработки методики

сейсмического прогноза Хоккайдо-Камчатского пояса предлагаю следующую схему (рисунок).

Прежде всего важно учесть воздействие на сейсмику пояса двух весьма активных поперечных

структур: на севере – Верхояно-Алеутского, а на юге – Амуро-Бонинского тектонических

поясов. Эти пояса являются фронтальными краями движущихся навстречу друг другу

тектонических плит. И если уж сравнивать Хоккайдо-Камчатский пояс с пролѐтом мостового

крана, то упомянутые и другие имеющиеся здесь в наличии поперечные структуры – весьма

существенные возмутители спокойствия на всѐм протяжении этого пояса.

Как видно на схеме, наиболее сильные землетрясения в пределах пояса происходят

именно в тех местах, где пояс пересекают поперечные тектонические структуры, каждая из

которых развивается по своим собственным сейсмическим закономерностям.

Если вслед за Л. Каменщиковым весь изучаемый пояс представить в виде клавиатуры

механического рояля, то следует признать, что наряду с главной партией Хоккайдо-

Камчатского пояса достаточно заметно звучат партии поперечных поясов и подчинѐнных им

тектонических систем. По этой причине, вероятно, нет смысла искать простой закон миграции

землетрясений вдоль одного сейсмического пояса. Закон нужно выводить из знания главных

сейсмических процессов во всѐм Западно-Тихоокеанском регионе.

Считаю своим долгом обратить внимание не обязательное изучение более сложной, чем

предлагавшиеся ранее, модели земной коры региона. И в то же время поддерживаю

предложение Л. Каменщикова о возможности (и, скорее всего, неотложной необходимости)

систематических замеров сейсмических воздействий и волн в промышленных зданиях и

сооружениях, в том числе и в нашем Уральском сейсмическом регионе.

Л. Баньковский

1402

Врач и природа Соль земли. – 1993. – 5 июня (№ 40). – С. 3

К сведению калийщиков

В течение пятнадцати лет Лев Владимирович Баньковский, научный

сотрудник Пермского научного центра Российской академии наук, во время

экспедиций по Уралу изучает вопросы охраны природы, исследует

геологические, биологические,

ботанические, медико-биологические проблемы нашего региона. В состав

экспедиций он включает студентов-медиков и преподавателей

мединститута. Тема нашего разговора –

экологическое просвещение и экологическое образование населения и

в первую очередь врачей.

* * *

– Лев Владимирович, по сведениям ВОЗ

восемьдесят процентов всех болезней является

результатом экологического направления.

Цифра сама по себе пугающая, но в то же

время отвлечѐнная. Все сведения о

заболеваниях, вызванных экологически

неблагоприятными факторами, до самого

последнего времени тщательно скрывались.

Может быть, после Чернобыля много

изменилось?

– Как ни странно, даже после Чернобыля

изменения незначительные. И сейчас механизм

сокрытия продолжает действовать, он был в

совершенстве отработан. Заинтересованность в

его сохранении понятна.

– Свойственно ли это пермскому здравоохранению?

– Органы здравоохранения фиксировали динамику заболеваемости, в том числе

регионального плана и вследствие загрязнения среды. Но она растворялась в показателях общей

заболеваемости и не регистрировала источник загрязнения. Нет анализа структуры

заболеваемости в районах области, где были проведены подземные ядерные взрывы для нужд

народного хозяйства. Еѐ просто не принимали во внимание, так же как не учитывали влияние

промышленного предприятия на здоровье живущих вблизи него детей, стариков, женщин.

Велись обследования работающих с целью выявить профзаболевания, а воздействием вредных

факторов на здоровье членов семьи никто не занимался.

– В Березниках не первый год лаборатория Института экологии и генетики

микроорганизмов ведѐт исследование в детских садах по выявлению экологических

заболеваний и их источников. Но важно не только обнаружить, но и выработать меры

защиты и профилактики. А это значительно сложнее…

– Осложняется эта задача ещѐ отсутствием экологической информации.

Неосведомлѐнность населения – главный бич нашего времени. Жителей экологически

1403

неблагополучных районов необходимо обучать мерам защиты. Кто должен это делать? Врачи!

Сегодня они знают, что ОРЗ, кишечные инфекции – это тоже результат воздействия

изменѐнной среды. В меньшей степени изучено еѐ влияние на иммунную систему. Часть

наследственных заболеваний – и это результат больной природы.

В нашей области сейчас трудно найти для жизни чистые места, даже на севере. В прошлом

экологически безоблачная Чусовая несѐт в себе отходы Первоуральска, в том числе и опасный

хром. Очистные сооружения на ней не дают той степени чистоты, которая необходима

сегодняшним, уже нездоровым людям.

И питаемся мы экологически грязными продуктами. Ведь не существует ещѐ нетоксичных

пестицидов. А мы не знаем элементарных мер предосторожности при использовании в пищу

овощей и фруктов, и потому не соблюдаем их. Живѐм, не охраняя себя, свою семью.

Нельзя сказать, что врачи не борются с ближними и дальними последствиями загрязнения

среды. Но их узкая специализация не позволяет видеть всю картину и выделять более

характерные и опасные моменты.

– Результаты этой борьбы чувствуются, только все еѐ нити в руках санитарных

врачей. Мы как бы отдали экологические проблемы им на откуп, считая, что это их

епархия.

– Всѐ это так. А они в силу многообразия дел и отсутствия должного для нашего времени

образования и информированности не могут всѐ охватить. К тому же санитарные врачи – самые

уязвимые в отношении методов борьбы. Они борются не с причинами, а со следствием.

До каких же пор медицина будет отодвинута от власти, от системы управления? Врачи и

экологи – это разные люди. У нас же не готовятся врачи-экологи, а те специалисты-медики,

которые в состоянии разобраться в причинах и следствиях, не в силах повлиять на них.

Политика в руках биологов, экологов, но не тех врачей, что владеют материалом по росту

заболеваемости.

– Может быть, мои представления далеки от реальности, но власть должна

опираться на науку. А у нас есть академический Институт экологии и генетики

микроорганизмов, где работают в основном медики, и целый ряд отраслевых институтов.

Поскольку Пермь и ряд городов области признаны зонами экологического бедствия, то

как же можно строить прогнозы их развития без учѐных-экологов и врачей?

– Проекты, программы по охране окружающей среды мы составляем на десять-пятнадцать

лет вперѐд. А регистрировать приходится всѐ ускоряющийся процесс деградации природы и

здоровья населения.

Стоит сказать и о том, что медицина у нас сформировалась в науку глубоко

индивидуалистическую, узкую специализированную. Было много разговоров о семейных

врачах, но где они? В наше время надо формировать образ жизни семьи. Пока здоровье

человека – дело рук самого человека. А врач – «пожарник». Он сделает своѐ дело, остальное

должен взять на себя сам больной.

– И вот тут он в поисках выхода, спасения обращается к матушке-природе. Люди

рвутся за город. И не только для того, чтобы засадить картошкой выделенные им участки

земли. Не так ли? Существует неосознанная сторона общения человека с природой, она и

помогает нам не потерять душу.

– Люди выходят в новую среду. Только не всегда умеют использовать еѐ преимущества. А

между тем она могла бы помочь нам обходиться большую часть жизни без лечебных

учреждений. Резервы, которые ещѐ сохранила природа, необходимо использовать намного

полнее, чем это делают нынешние врачи-практики. Разве можем мы сегодня услышать от

врачей, что следует посадить на участке такие-то травы, чтобы обеспечить себя на зиму

средствами поддержания здоровья?

– Лев Владимирович, в течение лета и осени вы совершаете экспедиции по Уралу.

Могли бы вы оценить состояние здоровья участников во время экспедиции и затем в

течение года?

– Медико-биологические результаты экспедиций – это, видимо, особый разговор.

Экспертом в нѐм может стать ассистент кафедры гигиены питания В.Г. Новосѐлов – участник

1404

ряда наших экспедиций. Могу сейчас сказать лишь о том, что благодаря введению в рацион

питания блюд из трав, количество гемоглобина в крови в конце экспедиции у всех нас

возрастало в полтора раза.

Во время наших поездок многое нам даѐт общение с местными жителями.

– Неужели сохранилось в наших краях много настоящих лекарей, знахарей?

– Уральцы знают травы и умеют готовить настои из них. И не только древние старики.

Приходилось встречать и горожан, которые занимались сбором трав и с их помощью

стремились избавиться от своих болезней.

– Были ли среди них врачи?

– Нет, врачей в тайге видеть не довелось.

– Я знаю, что вы значительно шире используете набор трав, чем обычно

рекомендуют.

– Да, поскольку используем ряд трав в ежедневном питании – тех, что обладают

питательными свойствами и большим спектром возможностей: манжетку, кровохлѐбку,

например. Их надо культивировать и использовать в городском питании. А для этого

специально выращивать на своѐм приусадебном участке, оставляя одну грядку под аптекарский

огород.

– Но это уже на грани медицины и агрономии?

– Совсем нет. Это тоже дело медиков. Вот, например, начиная с февраля мы едим

парниковые огурцы. А ведь их ценность сомнительна. Срабатывает наш консерватизм в

питании. Предложить для нас региональную систему питания, особенно в наше время – разве

это не дело медиков? Каждый человек мог бы обратиться к врачу за консультацией по системе

питания, к врачу-диетологу, который работал бы в поликлинике. И тогда мы будем смотреть на

модные системы питания не как на выдумки чудаков, а сможем трезво оценить и подобрать

подходящую для себя.

Появляются фитобары в аптеках – хорошо. Но здесь надо продавать и соки растений,

овощей и фруктов, выращенных на всех специальных участках.

Нужно возрождать аптекарские огороды. Мы пользуемся справочниками о лекарственных

травах, изданных, как правило, в других областях страны, а ведь у нас есть исследования

пермских учѐных – Крылова, Хребтова. Их книги должны быть переизданы и доступны.

– Какие ещѐ наблюдения, связанные с использованием природных богатств, вам

удалось выявить в ходе многолетних экспедиций?

– Наибольшей ценностью обладают те растения, что находятся на древних водоразделах.

Удалось собрать гербарии, нанести на карту эти виды. Карты и схемы выявляют

природоохранные районы. Это крайне важно для сохранения ресурсов лекарственного сырья

Урала. Потеряв так много из его богатств, мы обязаны сохранить и использовать на благо

здоровья то, что сегодня ещѐ осталось.

Беседовала М. Ожиганова (газета «Медик Урала»)

Города-заводы Наука Урала. – 1993. – №12/590 (июнь). – С. 3

Новая книга

В издательстве Уральского университета, наконец, вышла давно уже необходимая нашим читателям книга «Города-заводы России. XVIII – первая

половина XIX века». Еѐ автор – Рэна Михайловна Лотарѐва, кандидат архитектуры, доцент Уральского архитектурно-художественного института.

Город-завод глазами историка

Уральский читатель, наверное, не так бы удивился, если бы книга, или еѐ часть,

называлась «Горные заводы Урала». Многие уральцы в курсе, что именно такое название

некоторым уральским городам дал вездесущий российский нарком просвещения

1405

А.В. Луначарский. Сейчас термин настолько привычен, что трудно расстаться с мыслью о его

будто бы сугубо уральском предназначении.

Но такова уж вечная первозадача науки – развенчивать невесть откуда взявшиеся

предубеждения и заблуждения. Вот и автор новой книги, историк архитектуры, сообщает

читателям, что с незапамятных времѐн в Россию строить новые заводы и города около них

приглашались специалисты Англии, Шотландии, Голландии, Франции, Германии, Швеции и

многих других. Казалось бы, от изобилия приезжих знающих людей Россию могла бы

захлестнуть волна городов-заводов на иностранный манер. Но нет…

Книга открывается эпиграфом «Любимой России моей посвящаю», а затем следующими

словами:

«Города-заводы были своеобразным явлением России XVIII – первой половины XIX в.в.

Они определили новый тип поселений, сложившихся на основе вододействующих заводов, и

отличались от уже известных промышленных поселений (солеварен, судоверфей, ремесленных

слобод) принципом построения и архитектурным обликом.

Вододействующие заводы строились там, где появлялась потребность в применении

механизмов. На металлургических предприятиях это были доменные, кричные, пудлинговые,

прокатные, металлообрабатывающие производства, на пороховых – дробильные, стекольных –

дробильные, прокатные и промывальные, гранильных – шлифовальные, золотопромывальных –

промывальные. Устроены они были примерно одинаково, разница состояла лишь в

оборудовании, условиях работы и организации водных систем. Все эти отрасли исстари

развивались на Руси, но были поставлены на широкую государственную основу только с начала

XVIII в. в процессе преобразования страны Пером I (Великим)».

Книга едва начинается, и с первых строк окунаешься в бездну интереснейших знаний,

важных для понимания глубин истории. Оказывается, к примеру, что самая существенная черта

российских городов-заводов – их уникальная масштабность. За полтора столетия, о которых

идѐт речь в книге, в России было возведено более пятисот городов-заводов, и более половины

из них – на Урале.

1406

Очень хорошо, что Р.М. Лотарѐва сочла возможным подробно рассказать о городах-

заводах России в целом. Не будем забывать также, что это первая в нашей стране книга,

специально им посвящѐнная. Но в ней, пожалуй, впервые так отчѐтливо утверждается, что

города-заводы – самая существенная черта именно уральской региональной культуры.

Город-завод глазами архитектора

Вопрос к читателю: когда архитектор, отвлекаясь от повседневных забот, переходит к

истории своей науки и начинает разглядывать черты города-завода неважно каких времѐн, на

что он прежде всего обращает внимание? Из рецензируемой книги (да и из многих других)

ответ следует такой: на «градостроительную основу». И ясно в нашем случае, что исходной

основой городов-заводов надо рассматривать «функциональную организацию

металлургического производства». Тем не менее у градостроительной основы оказывается,

очень понятное толкование: это прежде всего речная плотина, по разные стороны которой

расположены пруд и завод. Много на Урале разнообразнейших городов-заводов, но почти во

всех главная улица проходит через заводскую плотину.

Плотина и пруд в городах-заводах были весьма значительными сооружениями, коренным

образом преобразовавшими уральский природный ландшафт. Добиваясь необходимой глубины

пруда и нужных запасов воды в нѐм, плотинные мастера строили преимущественно насыпные

земляные плотины длиной до одного километра и больше, ширина их составляла 30-40 метров,

высота – 6-10 метров, зеркало пруда – до тридцати и больше квадратных километров.

Но как бы ни были велики плотины и пруды, главенствующую роль в застройке играли

доменные цеха, часто походившие на терема и дворцы. Огромное впечатление производили

остовы печей, перекрытых высокими крышами или куполами с изящными вытяжками по оси.

Верха печей были украшены карнизами, тягами, полуциркульными окнами. Как пишет автор

книги, «такой цех становился центральным в композиции завода и, находясь на высоте эстакад,

парил над ним». Надо думать, что и завод в целом – чудо науки и техники своего времени –

признавался уральскими людьми в какой-то степени могущественным одушевлѐнным

существом, которому нельзя было не поклоняться и которым гордились как добрым делом рук

своих.

Город-завод глазами…

артиллериста

Поскольку у рецензий свои

неписанные законы, то нарушим

привычный порядок

последовательного знакомства с

хорошей книгой и раскроем еѐ

ближе к концу, там, где идѐт речь

о городах-заводах-крепостях.

Сначала предложим читателю

небольшое лирическое

отступление. Наверное, никто не

будет спорить с тем почти

очевидным фактом, что самыми

широкообразованными

российскими людьми петровских

времѐн были артиллеристы.

Первыми примерами тому могут

служить сам Пѐтр I, В.Н. Татищев

и Я.В. Брюс. Так что вовсе не

случайно один из самых первых

планов Екатеринбурга получал

«единогласную аттестацию»

Главной канцелярии артиллерии и

1407

фортификации.

Наличие монументальной крепости в горном заводе – черта, присущая нашему региону,

Сибири и Олонецкому краю, а по изобилию и числу разновидностей монументальных

крепостей Урал намного опередил своих горнозаводских предшественников и сверстников.

Автор книги прослеживает смену эпох в искусстве фортификации, когда древнерусского

облика рубленные деревянные стены с башнями заменялись на земляные насыпи с бастионами.

Захватывающе интересна и история своеобразных соперничеств городов-заводов и крепостей,

когда города стихийно выплѐскивались за крепостные стены, а стены их догоняли и брали во

всѐ большие расширяющиеся кольца и так до тех пор, пока города-заводы не вздохнули

облегчѐнно, освободившись от каких бы то ни было ограждений, за исключением загородных

бульваров.

Город-завод глазами строителя

Весьма впечатляющими для современного читателя оказываются российские темпы

возведения городов-заводов. Екатеринбург был отстроен всего за тринадцать месяцев,

Невьянский и Каменский города-заводы – за двадцать месяцев, и всѐ это при особо сложных

условиях строительства. В Олонецком крае, расположенном ближе к центру России, города-

заводы создавались и того быстрее: Повенецкий и Алексеевский вступили в строй менее чем за

четыре месяца после начала строительства. Таковы были темпы жизни петровских времѐн – от

80-90-х гг. XVII века до 30-х гг. XVIII в. на Урале было построено сорок городов-заводов. В

конце 1730-х гг. ученики татищевских горнозаводских школ изучали архитектуру и живопись

как «главные» искусства. Р.М. Лотарева обращает внимание на то, что планы и «прешпекты» в

строительном руководстве В.И. Геннина «Описание горных уральских заводов» составлены с

натуры горным чиновником М.С. Кутузовым и канцеляристом И. Ушаковым. Вот, вероятно,

кому в наибольшей степени обязаны растущие «как грибы» города-заводы – техническая

документация на их самые лучшие образцы между строительными площадками

1408

распространялась со скоростью всадника.

Последняя треть XVIII века – время особенного подъѐма градостроительной деятельности

на Урале. В первой четверти XIX века провинциальные города-заводы возвысились до

ансамблевой застройки, были учреждены должности губернских архитекторов, архитекторов

горных заводов, горных округов, главного правления горных заводов. И должности эти не

пустовали. На одном только Урале на нужды городов-заводов работали свыше семидесяти

квалифицированных архитекторов. Родились и проявили себя усольская, ижевская,

екатеринбургская, чѐрмозская, пермская, тагильская архитектурные школы, работавшие над

уральскими городами-заводами четвѐртого поколения, а таковых было выстроено в этот период

двадцать два.

Города-заводы глазами культуролога

Бесспорно, что города-заводы как существеннейший элемент уральской региональной

культуры несут в себе множество черт и мировой, и отечественной научной, технической и

художественной культур. Эта тема является сквозной в книге, начинаясь с информации о

приглашениях иностранных специалистов, о том, как русские люди ездили учиться за рубеж, и

о том, как некоторые русские заводовладельцы создавали в других странах консультативные

бюро, куда включали крупных учѐных. Всѐ это и многое другое не только не мешало, но,

напротив, способствовало тому, что ведущие металлургические заводы России оказывались

крупнейшими по масштабам застройки, объѐмам оборудования и инженерных сооружений. Но

научный и инженерный размах не заслонял художественной стороны жизни, поэтому города-

заводы, в том числе и уральские, – это интереснейшие, самобытные произведения искусства,

своеобразные слепки уральской художественной региональной культуры. Автор книги не

разрабатывала специально эту тему, но, несомненно, постоянно соотносилась с ней.

Очень интересно лаконичное заключение книги. Не рискну упрощать его и приведу

целиком, рассчитывая при этом на благосклонность читателя и ссылаясь на удивительно

небольшой тираж книги (всего 2 тыс. экз.).

«Накопление опыта возведения городов-заводов в России шло повсеместно. Процесс этот

был взаимопроникающим и передавался от региона к региону. Своеобразие формирования

городов-заводов обусловливалось природно-климатическими факторами, временными

параметрами, инженерно-техническими и строительными возможностями, строительной базой,

мастерством зодчих, а отсюда и архитектурно-художественными достоинствами. В силу особой

интенсивности становления отечественной металлургии Урал явился школой сравнительного и

архитектурного мастерства в общегосударственном масштабе, в которой оттачивались на

протяжении полутора веков приѐмы организации вододействующих заводов, промышленных

поселений, зданий и сооружений.

Города-заводы, представляя новый принцип организации поселений, характеризовались

оригинальностью объѐмно-планировочного построения, социальной структуры и образного

решения. Отличаясь самобытностью формирования, они создали целую эпоху в

градостроительстве России. Еѐ достижения вносят весомый вклад и в мировую практику.

Середина XIX в. – завершающий рубеж в формировании городов-заводов с

вододействующими производствами. К этому времени многие металлургические заводы

исчерпали возможности повышения производительности водных энергетических систем.

Дальнейшее их развитие требовало коренных изменений социально-экономических условий,

уровня техники и строительных приѐмов.

Вместе с вододействующими заводами приостановились в своѐм развитии и города-

заводы, но их основы с прудами, плотинами, вододействующими устройствами,

предзаводскими центрами, производственными, общественными и жилыми зданиями,

заложенные в феодальный период, являются достоянием архитектуры и градостроительства

России, составляют национальную гордость народа и относятся к уникальным памятникам

культуры».

* * *

1409

Закрываю книгу с сожалением, что быстро прочиталась, хотя она и строга в изложении и

насыщена весьма узкоспециальными разделами. Теперь уместно вспомнить концепцию

пермского этнографа и литературоведа, профессора Пермского университета Павла

Степановича Богословского – концепцию уральской горнозаводской цивилизации. Ибо 260

уральских городов-заводов в XVIII – первой половине XIX века – разве это не цивилизация!?

Думается, книга Р.М. Лотарѐвой по большому счѐту как раз об этом.

Хотелось бы также выразить признательность художнику А.В. Коротичу, с большим

вкусом проиллюстрировавшему издание.

Л. Баньковский, научный сотрудник

Пермского отдела Института экономики УрО РАН

Надпись на титульном листе: Многоуважаемому Льву Владимировичу! С глубокой

признательностью за рецензию моего труда и с самыми добрыми пожеланиями.

Р. Лотарѐва. 23.03.94

Письмо Н. Хмарину, редактору газеты «Знахарь»

Знахарь. – 1993. - № 3 (июнь). – С. 34

Глубокоуважаемый Николай Ильич!

Первые приятные впечатления от Вашей газеты:

От заглавной страницы:

1) Знахарь – человек с глубокими знаниями и практикой,

2) Народный лекарь и врач с дипломом – коллеги,

3) Ваш портрет и обращение согласованы и доброжелательны к

читателю.

От последующих страниц:

4) У газеты научный подход и просветительский характер,

5) У газеты комплексный подход к человеческому здоровью,

6) У газеты намечается определѐнная мировоззренческая

позиция (духовное направление, искусство, культура, медицина),

7) У газеты есть свой талантливый художник-дизайнер.

В итоге: газета – художественный предмет, у неѐ свой стиль, свои задачи, она очень

своевременна.

Удачи Вам!

С уважением

Л. Баньковский

7.VI.93

1410

Маленькая рецензия на газету «Знахарь», написанная по просьбе редактора

1411

Соавтором «Истории Верхнекамья» может стать каждый! Соль земли. – 1993. – 28 июня

Чуть дальше своего носа

Со второй половины нынешнего года по инициативе Соликамского и Березниковского краеведческих музеев администраций городов Березников и

Соликамска начата подготовительная поисковая и научно-исследовательская работа по изданию энциклопедического справочника «История

Верхнекамья».

Принятый научно-популярный характер книги ориентирует ей на широкий круг

читателей. В течение года будет производиться поиск, сбор, подготовка необходимых

материалов для справочника, примерно ещѐ один год потребуется на общую редакторскую и

издательскую работу. Справочник предполагается выпустить хорошо иллюстрированным

чѐрно-белыми и цветными фотографиями, графическими рисунками. По мере подготовки книги

издание еѐ частей возможно в виде отдельных брошюр.

Редакция надеется вовлечь в работу над «Историей Верхнекамья» не только учѐных и

специалистов из разных городов нашей области и Урала, не только владеющих обширными

архивами краеведов, но и многих читателей, в том числе и тех, которые читают эту газету.

Каждый житель Верхнекамья вправе заявить для справочника свою собственную тему – или

предложить еѐ название, или написать самому о том, что ему хорошо известно и что он считает

важным. Главные требования к словарным статьям и очеркам – их непосредственная

соотнесѐнность с историей Верхнекамья.

Каждый из нас так или иначе находится в курсе событий российской культуры.

Окружающая среда, средства массовой информации ежедневно и ежечасно просвещают обо

всѐм российском, «напитывая» нас информацией. Однако всѐ больше убеждаешься в том, что

понимать, знать, воспринимать саму по себе цельную российскую культуру недостаточно.

Необходимость приобщения к мировой культуре очевидна. А можно ли региональные культуры

оценить как неотъемлемую составную часть не только национальной, но и мировой культуры?

Можно ли безоговорочно признать обширность, всесторонность и полновесность региональных

культур?

На Урале возникли уральская раса, уральские языки, уральские народы. Изучают их

историки, антропологи, лингвисты, этнографы со всего света. С начала 18 века до середины 19-

го на Урале действовал такой интересный феномен мировой культуры, как Уральская

горнозаводская цивилизация, начавшаяся с широкого освоения западноуральских соляных

месторождений. Одной из особенностей этой цивилизации было создание на Каменном Поясе

двухсот шестидесяти городов-заводов. Эти заводы длительное время обеспечивали мировой

приоритет России по выплавке чугуна и производству железа, заметное место в мире по

выплавке меди.

Урал – край интереснейшей художественной культуры. Всему миру известен древний

культовый город Аркаим – один из центров индоевропейской протогородской цивилизации. Во

всех частях света известны древняя уральская медная пластика – пермский звериный стиль,

уральский художественный металл, пермская деревянная скульптура, изделия уральских

камнерезных промыслов (культура камня, по утверждению выдающегося геолога

А.Е. Ферсмана, началась на Урале), строгановская архитектура, строгановская икона и шитьѐ,

рукописная книжная традиция, уральские летописи, уральские сказы, уральская книга.

Урал – край интереснейшей технической культуры. Нередко современные исследователи

называют его технической или технологической цивилизацией. Здесь испокон века

обрабатывали камень, плавили металл, совершенствовали его качество. Не случайно именно на

Урале в конце 19-го века родилась электросварка, тогда еѐ называли электрической отливкой

металла. С еѐ помощью впервые в мире научились надѐжно ремонтировать треснутые или

разбитые на части колокола. На Урале берѐт начало множество российских инженерных школ.

Одна из современных таких школ обеспечила становление уральского аэрокосмического

1412

комплекса, весьма крупного в России наряду с тремя другими такого же национального

масштаба и значения.

Благодаря всевозможным уральским богатствам, учѐные всего мира стремились на Урал, а

многие самые видные из них прошли по его дорогам и тропам, оставили человечеству в

наследство суждения о Каменном Поясе, предсказания о его большом будущем. Пермская

геологическая система и пермский геологический период – понятия, известные во всех странах.

Все главные мировые эталоны пермской системы находятся на Урале. Урал – край развитых

научно-технических и экологических исследований с давними традициями. Уральская

региональная культура – уралистика – одна из самых заметных культур крупнейших

российских провинций.

Если сохранить за уральской региональной культурой название «уралистика» по аналогии

с сибирской региональной культурой – сибирикой или россикой – отечественной

суперрегиональной культурой, то культуру Пермского Прикамья можно обозначить как

пермистику или пермику. В различных науках, технике, искусствах выявлены основные черты

пермской региональной культуры. Процедура поиска и определения этих черт не может быть

местничеством или провинциализмом в привычных смыслах этих понятий по той причине, что

главные характеристики пермской региональной культуры являются достоянием не только

Уральского региона и России, но и мировой культуры.

Пермское Верхнекамье – колыбель русской культуры Урала и Сибири. Именно отсюда

началось заселение громадных пространств Азии русскими людьми. Именно здесь – на одном

1413

из главных перекрѐстков переселений древних народов – сложились первые основы

своеобразной, самобытной культуры, которую нужно изучать, которой можно гордиться,

достижениями и традициями которой нужно пользоваться для настоящего и будущего

жизнеустройства. Историки нашей страны, и тем более Урала, в большом долгу перед

Верхнекамьем. Вернуть хотя бы часть этого долга – такова задача энциклопедического

справочника «История Верхнекамья».

Л. Баньковский, научный сотрудник

Пермского отдела Института экономики Уральского отделения Российской Академии

наук

Материалы для энциклопедического словаря высылайте по адресу: 618400, г. Березники,

главпочтамт, а/я 601. Литвинову Николаю Николаевичу.

Пермские икары Мотовилиха. – 1993. – 7-13 июля (№ 25/118)

Реально осуществить свою мечту – подняться в небо и полететь на самолѐте-самоделке

могут члены пермского клуба «Самодельные воздушные суда». Организованный несколько лет

назад, он собрал около 30 энтузиастов. За эти годы многие ушли из клуба, остались самые

преданные своей мечте. Вместе с начальником клуба Вячеславом Александровичем Захаровым

и под его руководством члены клуба научились летать на спортивных самолѐтах, прошли

теоретическую подготовку. Фрезеровщик Евгений Иванов из объединения «Пермнефть» собрал

свой самолѐт из лѐгких металлических трубок, крылья из дерева и плотной ткани, двигатель от

снегохода «Буран». Он уже летает над аэродромом бывшего ДОСААФ, может совершать

короткие перелѐты до 100 километров на высоте не более 50 метров.

НА СНИМКЕ: Евгений Иванов со своим самодельным самолѐтом.

«Пробуждается к жизни Восток

Европейской России». А.Е. Ферсман Наука Урала. – 1993. – №14 (июль)

В 1932 году Урал первым в России обрѐл филиал Российской Академии наук –

сокращѐнно УФАН. Это событие подготавливалось исподволь и издалека, но и для самого

Президиума Академии оказалось неожиданным: академик Александр Евгеньевич Ферсман,

обходя многие необходимые, но чересчур затяжные формальности, создал уральское

академическое подразделение решением по существу от своего имени – авторитета для этого у

учѐного было сверхдостаточно. Однако, по мнению некоторых членов Президиума Академии,

Ферсман должен был быть наказан за нарушение академической дисциплины, и вопрос этот

был поставлен на заседании Президиума. Поступок Ферсмана осудили вице-президент

В.П. Волгин и академик А.А. Борисяк. Александр Евгеньевич попытался объяснить ситуацию:

он сказал, что своим поступком отстаивал не только интересы Академии, но и еѐ достоинство.

Но коллеги-учѐные засомневались в убедительности такого объяснения, вспыхнула острая

дискуссия, в результате которой Ферсман попросил Президиум освободить его от занимаемых

постов. Грозовую атмосферу тяжѐлого академического спора разрядил председательствующий

– президент Академии Александр Петрович Карпинский. Он заявил, что для Президиума

необходимость Уральского филиала Академии очевидна, убедил всех, что инициатива

Ферсмана заслуживает не порицания, а одобрения. И что в конце концов стоит ли

преувеличивать неуступчивость позиции Александра Евгеньевича, разве не так же в своѐ время

поступал и Ломоносов.

А вскоре оказалось, что, кроме самого Ферсмана, некого больше назначать председателем

УФАНа: в наступившее время децентрализации науки никто не работал столь целеустремлѐнно,

как Александр Евгеньевич. Ещѐ в 1918 году в Бюллетене статистического бюро он опубликовал

статью «О необходимости научного института хозяйственного изучения России», а в 1931 году

в академическом «Вестнике» поместил гораздо более развѐрнутую работу «Неотложная задача

1414

Академии наук. К вопросу о научных станциях на местах», где писал: «темпы хозяйственной

жизни опережают темпы научной работы», а нужно, чтобы практические мероприятия

направлялись научным знанием. Предвидя регионализацию хозяйства, учѐный предлагал в

разных частях страны создать пятнадцать академических научных станций, задачи которых

определялись бы спецификой районов: «крупные исследовательские лаборатории обслуживают

своей работой растущую новую область».

«Мне хочется мыслить на Урале об Академии Науки и Техники, где могли бы ставиться и

решаться большие проблемы научных основ овладения Уралом», – так писал объехавший всю

страну учѐный о своѐм любимейшем уголке Земли, который по уровню промышленного

производства находился на одном из самых первых в стране мест и более всего требовал

научного внимания.

По предложению Ферсмана, вынесѐнному в 1831 г. на обсуждение ноябрьской сессии

Академии наук, в составе УФАНа предусматривалось создание Геофизического, Химического и

Горно-химического институтов, а также Березниковской и Магнитогорской научных станций. В

июне 1932 г. в Свердловске состоялась первая в истории отечественной Академии еѐ выездная

сессия, накануне которой академики посетили Пермь, Березники, Соликамск, Челябинск и

Магнитогорск. Группу учѐных, работавших в Пермском Прикамье, возглавлял

семидесятидвухлетний академик Н.С. Курнаков, бывший ученик А.П. Карпинского. Даже сам

президент, которому в том году исполнилось восемьдесят пять лет, не счѐл возможным не

приехать на сессию. Подводя итоги своим уральским исследованиям, Курнаков в докладе на

сессии сказал, что, наряду с самим УФАНом, создание его ответвлений в Березниках и

Соликамске является настоятельно необходимым. В работах филиала должны планироваться

исследования по физико-химическому анализу солей для Соликамского и Березниковского

химических комбинатов.

Незадолго до первой сессии учѐного совета филиала в июле 1933 года возглавляемая

Д.Н. Прянишниковым бригада по химизации сельского хозяйства посетила Пермь и Березники.

По материалам этой подготовительной работы на сессии учѐного совета УФАНа работала

сельскохозяйственная секция.

Однако, несмотря на все усилия Ферсмана и его коллег, развитие научных учреждений

УФАНа происходило довольно медленно: не хватало средств, оборудования, помещений,

научных кадров. К началу 1935 года в штате филиала насчитывалось всего лишь пятьдесят

четыре научных и научно-технических сотрудника. Тем не менее близился намеченный в

нашей стране XVII Международный геологический конгресс (МГК). На предшествующем

конгрессе в Вашингтоне в июле 1933 года геологи-нефтяники из Техасского пермского

бассейна помогли наметить не только местом проведения следующего конгресса – Москву, но и

определили направленность этого мирового форума: значительная его часть должна быть

посвящена пермской геологической системе. Уже тогда планировалась Пермская экскурсия

конгресса с посещением Кунгурской пещеры и тех геологических разрезов, которые были

признаны международными эталонами для всех учѐных, изучающих пермские отложения на

разных континентах.

На конгресс приехало девятьсот сорок девять иностранных представителей из пятидесяти

государств, и ещѐ около полутора тысяч отечественных геологов. Пермскую экскурсию

составили геологи из США, Канады, Англии, Китая, Индии и Австралии – вот как пространна

география у геологов-специалистов по пермской системе. Возглавил и провѐл эту экскурсию

многоопытный исследователь Урала академик Д.В. Наливкин. Помогли ему в этом коллеги по

УФАНу и отраслевые геологи. Участникам экскурсии был предоставлен особый поезд, который

на территории нашей области постепенно передвигался по маршруту Шаля-Кунгур-Пермь-

Кизел-Соликамск. Поезд делал остановки на нужных станциях, чтобы экскурсанты смогли

осмотреть нужные обнажения, дойти пешком до ближних разрезов или проехать на

автомашинах до дальних. В Перми были совершены экскурсии на геологический факультет

университета и в его музеи, на обнажения медистых песчаников по долине Егошихи, в

Краснокамский нефтяной район, а на севере области – в горные выработки Соликамского

1415

калийного рудника. В Москве в Манеже для участников конгресса была развѐрнута экспозиция

ископаемых останков пермских ящеров.

Впечатление от конгресса и экскурсий глава делегатов из Англии геолог Э.Б. Бейли

определил так: XVII сессия конгресса открыла иностранным геологам книгу о России, как не

смогло бы открыть никакое другое событие. По итогам конгресса был подготовлен третий том

«Трудов XVII МГК» под названием «Пермская система и еѐ стратиграфическое положение».

Книга была набрана в издательстве в начале 1941 года. Путь еѐ к читателю оборвала

начавшаяся война.

Академия в годы войны В августе 1941 года по инициативе президента В.Л. Комарова в Свердловске была

организована академическая Комиссия по мобилизации ресурсов Урала, Западной Сибири и

Казахстана на нужды обороны. В этой Комиссии, как еѐ называли тогда «Комиссии Комарова»,

работали академики А.Е. Ферсман, В.А. Обручев, И.Н. Бардин, В.Н. Сукачѐв, А.Н. Заварицкий,

Д.В. Наливкин. В годы Великой Отечественной войны Урал стал крупным научным центром, в

котором работали учѐные, эвакуированные из западных и центральных районов страны. По

плану, разработанному академиками из «Комиссии Комарова» и их коллегами, на Урале за

короткий срок было развѐрнуто оборонное производство, обеспеченное в основном местными

ресурсами.

Усилиями академика И.М. Губкина и многих других геологов-нефтяников был введѐн в

эксплуатацию огромный Урало-Волжский нефтяной бассейн, открытие которого началось ещѐ

в 1929 году со скважины в Верхнечусовских Городках. Десятки новых шахт в исключительно

короткие сроки были построены и введены в строй в Кизеловском каменноугольном бассейне,

развѐрнуты многие предприятия военной химической промышленности в Соликамске,

Березниках, Перми. В годы войны продолжали работать крупные академические экспедиции.

Среди них комплексная экспедиция совета по изучению производительных сил, в которой

принимали участие такие видные пермские учѐные, как И.П. Герасимов, К.Н. Игошина и

другие. С полной нагрузкой работал УФАН, ставший координационным центром

исследовательской работы на Урале по главным направлениям естественных наук,

обеспечивающим нужды обороны: прежде всего по проблемам геологии, геофизики, горного

дела, физики металлов, химии, электрохимии, металлургии, биологии и другим важнейшим

отраслям знаний. В 1942 году в УФАНе был создан сектор технико-экономических

исследований под руководством Н.Н. Колосовского и ряд других секторов, отделов,

институтов, сразу же включавшихся в обоснование и организацию необходимых военных

технологий. В мае того же года состоявшееся на Урале общее собрание Академии наук СССР

отметило деятельность «Комиссии Комарова» как новую форму организации коллективной и

комплексной научной работы и еѐ объединения с практикой. Эта выкристаллизовавшаяся в

самое трудное время для страны форма академической научной деятельности оказала сильное

влияние на дальнейшую практику Академии наук.

В ноябре-декабре 1945 года в Перми была проведена конференция Академии наук СССР

по изучению производительных сил Пермской области. Это был по-настоящему большой выезд

академиков в Пермь, подлинно научная конференция. В город приехали тогдашний вице-

президент АН академик И.П. Бардин, академики горняк Л.Д. Шевяков, энергетик А.В. Винтер,

транспортник В.Н. Образцов, экономист С.Г. Струмилин, химик В.М. Родионов, члены-

корреспонденты Академии энергетик В.И. Вейц, химик С.И. Вольфкович, транспортник

В.В. Звонков, геолог Д.В. Наливкин, химик и металлург Г.Г. Уразов. В числе работавших на

конференции было пятьдесят семь докторов и восемьдесят девять кандидатов наук.

Конференцию вѐл И.П. Бардин, в обсуждении вопросов на пленарных и секционных заседаниях

участвовало около двух с половиной тысяч человек. Многие рекомендации конференции были

осуществлены. Продолжением и развитием этого большого события стала областная научно-

производственная конференция по вопросам дальнейшего развития производительных сил

Пермской области в апреле 1948 года. Здесь также работали учѐные УФАНа.

Острота энергетических проблем заставила многих учѐных обратиться к поискам

нетрадиционных источников энергии. В 40-е годы к решению этой задачи приступил

1416

П.К. Ощепков, учѐный-энергетик, широко известный и тем, что ещѐ в 1932 году выдвинул идею

о создании радиолокации. Ощепков был коренным уральцем, когда-то выпускником Оханского

детского дома. Во время Великой Отечественной войны учѐному предоставили возможность

работать над концентрацией тепловой энергии из окружающей среды. В 1954 году ощепковская

лаборатория была включена в состав Института металлургии, которым руководил академик

И.П. Бардин. Впоследствии для решения подобного рода проблем П.К. Ощепков создал

Общественный институт энергетической инверсии. Изобретения и открытия П.К. Ощепкова

предшествовали широкому современному распространению тепловых насосов.

Кунгурская пещера Ещѐ одно интересное и важное направление энергетических исследований в Пермской

области родилось благодаря переходу в 1952 году Кунгурской карстолого-спелеологической

станции Московского госуниверситета в новый статус. Станция была передана УФАНу и

реорганизована в первое на территории Пермской области академическое учреждение – научно-

исследовательский стационар. По предложению академика И.П. Бардина, возглавил стационар

В.С. Лукин. Учѐный тщательно изучил количество холода, аккумулируемого пещерой зимой, и

тепла, поглощаемого вмещающими горными породами в летний период. В результате

В.С. Лукиным была открыта идея создания грунтового холодильника с естественным

охлаждением и естественного кондиционера.

Кунгурская пещера, начиная с возникновения в России Академии наук, никогда не

оставалась без внимания и научной опѐки со стороны российских академиков.. В 1733 году в

Кунгурской пещере работали профессора Петербургской Академии наук И.Г. Гмелин и

Г.Ф. Миллер. В начале 70-х годов XVIII века Пермское Прикамье посетили участники

знаменитых Академических экспедиций. В августе 1770 года Кунгурскую пещеру изучала

экспедиция академика И.И. Лепѐхина. Академик И.П. Фальк, проезжавший через Кунгур в 1772

году, записал: «Везде капает вода, местами видны пруды (озѐра) и везде лежат упавшие

глыбы». По мнению учѐного, пол пещеры находится на уровне речной воды.

В 1879 году в пещере в гроте Крестовом под руководством академика И.С. Полякова были

совершены археологические раскопки. Три года спустя пещеру посетил Е.С. Фѐдоров,

выдающийся учѐный-кристаллограф, впоследствии академик. В 1925 году здесь был академик

А.Е. Ферсман, написавший после этого работу «К минералогии пещер». В 1937 году для

участников Пермской экскурсии XVII сессии Международного геологического конгресса,

посетивших Кунгурскую пещеру, была издана брошюра И.В. Ледомского «Путешествие по

Ледяной пещере на Урале» под редакцией и с предисловием академика В.А. Обручева. В 1966

году Институт геофизики УФАНа оборудовал в Кунгурской пещере наклономерную станцию

для изучения движений земной коры и отдельных блоков пород, происходящих в результате

землетрясений, лунно-солнечных приливов, тектонических процессов.

Создание пермской группы академических учреждений Первого марта 1971 года в Свердловске на базе УФАНа был образован Уральский

научный центр АН СССР. Возглавил его академик С.В. Вонсовский, заявивший: «Мы

чувствуем себя в ответе за все научные изыскания, проводимые в Уральском экономическом

районе». УНЦ АН СССР был призван координировать фундаментальные исследования в

области естественных и общественных наук, способствовать развитию производительных сил

Урала и подготовке научных кадров. 24 июня 1971 года состоялась встреча научных

работников Перми с академиком С.В. Вонсовским и его заместителем по президиуму –

директором Института экономики М.А. Сергеевым. Свердловские академики признали

целесообразность создания в Перми ряда новых научных подразделений УНЦ, работающих над

решением региональных проблем Пермской области и Урала. В августе того же года на

совещании актива Института экономики было принято решение об открытии в Перми

академической лаборатории комплексных экономических исследований. На протяжении лета и

осени 1971 года были также приняты решения об образовании в Перми отдела физики

полимеров и отдела селекции и генетики микроорганизмов. В ноябре и декабре все эти отделы

начали действовать.

1417

Первые академические учреждения в Перми были организованы с помощью признанных в

стране пермских вузовских научных школ. Создание отдела физики полимеров с лабораторией

физической гидродинамики, например, опиралось на признание научных школ в области

механики сплошных сред в политехническом, педагогическом институтах и качества

исследований процессов тепловой конвекции в университете. Возглавил отдел профессор

А.А. Поздеев, проректор по научной работе Пермского политехнического института.

Инициатором открытия в нашем городе отдела экологии и генетики микроорганизмов стал

известный микробиолог страны А.В. Пшеничнов, выпускник Пермского университета,

получивший в 1946 году Государственную премию за создание вакцины против сыпного тифа.

Ещѐ в 1941 году учѐный организовал Пермскую областную вирусологическую лабораторию,

которой руководил до 1974 года. Общеизвестны также заслуги учѐного в становлении

Института вакцин и сывороток, одного из старейших научных учреждений Пермской области.

Главой нового академического отдела экологии и генетики микроорганизмов Института

экологии растений и животных стал сын А.В. Пшеничнова – Р.А. Пшеничнов.

Задачу создания первого экономического академического учреждения в Перми взяла на

себя экономгеографическая школа Пермского госуниверситета в лице заведующего кафедрой

экономической географии М.Н. Степанова. Развивая концепцию об энергопроизводственных

циклах Н.Н. Колосовского, который в годы Великой Отечественной войны создал на Урале

первые научные подразделения Института экономики УФАНа, пермские экономисты положили

в основу своей деятельности разработку учения о территориально-производственных

комплексах, в том числе Верхнекамском и Пермском.

В течение полутора десятилетий деятельность пермской группы академических

учреждений подготовила базу для создания самостоятельного Пермского научного центра.

Накануне этого события академическая наука в Перми имела уже два института – механики

сплошных сред (с 1980 года) и органической химии (с 1985 года), отдел экологии и генетики

микроорганизмов ИЭРиЖ, отдел экономических исследований Института экономики, отдел

магнитной динамики Уральского филиала Института машиноведения им. А.А. Благонравова

(с1986 года), Кунгурский стационар Института геологии и геохимии им. А.Н. Заварицкого. В

академических научных учреждениях Пермской области трудились пятьсот шестьдесят

научных работников, среди них восемь докторов и свыше восьмидесяти кандидатов наук.

Пермский научный центр В 1987 году Президиум АН СССР принял решение о создании Уральского отделения АН

СССР как самоуправляемого регионального центра фундаментальных исследований. На вновь

образованное УрО АН СССР была возложена обязанность, по примеру мощного Сибирского

отделения, координировать фундаментальные научные исследования в огромном регионе.

Наряду с Пермским научным центром были созданы Башкирский и Коми научные центры, а

впоследствии Удмуртский и Челябинский научные центры, Оренбургский научно-

координационный совет. Главой Пермского научного центра стал профессор Ю.С. Клячкин,

председатель президиума пермской группы академических учреждений, директор первого

академического Института органической химии.

Появились новые возможности для объединения учѐных различных специальностей в

крупные академические учреждения. В эти годы в Перми на базе академического отдела и

Кунгурского стационара были созданы Институт экологии и генетики микроорганизмов

(директор – профессор В.А. Черешнев) и Горный институт (директор – профессор

А.Е. Красноштейн). Опираясь на опыт работы небольших академических подразделений в

Березниках – лабораторной группы на Березниковском титано-магниевом комбинате и группы

экологов, в 1989 году образован Березниковский филиал, включающий горно-геологический

отдел, лаборатории химического мутагенеза и экологической иммунологии, а также сектор

экономических исследований Березниковско-Соликамского промышленного района.

В настоящее время в сфере науки Пермской области занято тридцать пять тысяч человек.

Научные исследования в области выполняются в четырѐх институтах и двух отделах ПНЦ УрО

РАН, более чем в тридцати отраслевых институтах и филиалах, девяти вузах. В научных

учреждениях и вузах работают семь академиков и членов-корреспондентов, более ста

1418

восьмидесяти докторов и две тысячи четыреста кандидатов наук. В высшей школе Перми и

области обучаются 45,6 тысячи студентов. В Перми происходит взаимопроникновение

академических и вузовских структур, создаются совместные исследовательские учреждения. В

одном только Пермском государственном университете на разных факультетах образовано

около десяти таких предприятий. Недавно благодаря новым академическим связям в

университете были введены в строй два электронных микроскопа.

Сложные экономические условия, переживаемые нашей страной, тем не менее дают

надежду на дальнейшее развитие пермской академической науки. Некоторый оптимизм

вселяют развивающиеся научные связи с различными государствами ближнего и дальнего

зарубежья. А кроме того, она нужна стране.

Л. Баньковский, М. Ожиганова

Дом Науки Наука Урала. – 1993. – №15 (июль)

От УФАНа до наших дней

Замечательные архитекторы строили город Пермь, думали о его будущем.

Первым архитектором и строителем Перми был Василий Никитич Татищев. В 1722 году

он выбрал место на берегу Камы и расписался на одном из самых первых собственноручно

начерченных планов. Интересно участие Татищева и в создании Российской Академии наук. В

конце 1723 года, когда Егошихинский медеплавильный завод уже давал свою продукцию,

Василий Никитич поехал в Петербург с целым ворохом новых своих проектов, в том числе и

планов о создании на Урале и в России новой системы образования от «нижних» школ и

«высших» училищ до Академии наук. Во время беседы с Татищевым в летнем доме Петра

Первого будущий академический президент Л. Блюментрост назвал будущей русской

Академией армию иностранных профессоров, которых нужно было как можно быстрее

пригласить в Россию и усадить за работу. Василий Никитич назвал проект сильной

«Архимедовой машиной», которую неизвестно даже, куда поставить, и засомневался, что

именно можно поднимать такой машиной. И тут сам Пѐтр Первый взялся разъяснять Татищеву,

какую он хочет Академию, и оказалось, что иную, чем обрисованная Блюментростом, просто не

успеет создать. И отправил Татищева в Швецию решать неотложные государственные, а заодно

и научные проблемы. Уже с этого времени Василий Никитич чувствовал себя причастным не

только к организационным, но и к научным делам Академии, потому что на основании

собранных на Урале материалов выпустил в Швеции первую в мире палеонтологическую

работу, переведѐнную вскоре и на другие языки. Книжка посвящалась изучению мамонтов, о еѐ

выходе в свет сообщила и Петербургская Академия наук. Авторская рукопись этой

татищевской книжки «Сказание о звере мамонте» хранится ныне в центральном научном

архиве АН. В этой же работе Татищев правильно объяснил происхождение приуральских

пещер и стал, таким образом, основоположником сразу двух новых наук – палеонтологии и

карстоведения.

В течение всей жизни Татищев был одним из самых заинтересованных и добросовестных

корреспондентов Российской Академии наук, одним из самых талантливых и многосторонних

российских учѐных, оставивших выдающиеся труды в области горного искусства, экономики,

географии, истории, археологии, этнографии, лингвистики и многих других отраслей знания.

А городу Перми и в дальнейшем везло на градостроителей и архитекторов. Среди них –

Иван Иванович Свиязев, родившийся в Верхних Муллах и в 1815 г. поступивший в Академию

художеств в Петербурге. В июле 1821 г. Совет Академии присвоил Свиязеву звание художника-

архитектора. Ещѐ через год он занял должность архитектора Пермского горного правления. С

этого времени начался исключительно плодотворный пермский период деятельности Свиязева.

Следуя по пути, обозначенному Воронихиным, Свиязев поставил перед собой и реализовал

задачу создания рациональных произведений архитектуры в стиле классицизма. Он явился

основателем уральской школы архитектуры. Тридцатипятилетний архитектор и учѐный

1419

выпустил грандиозный по тому времени труд – двухтомное «Руководство к архитектуре».

Книга была принята как главный учебник России по архитектуре, а кроме того, она стала

первым теоретическим обобщением всего отечественного архитектурного опыта, и прежде

всего опыта строительства горнозаводского Урала. Академик Н.И. Кокшаров, один из

первооткрывателей пермской геологической системы (вместе с Мурчисоном и Кейзерлингом),

был другом Свиязева и в один из юбилеев посвятил ему такие строчки:

Передо мною развивалась

Картина жизни мудреца,

В ней, как в кристалле отражалась

Вся личность скромного певца

Высокой правды и свободы,

Наук, искусства и природы.

В Перми Свиязев построил более тридцати зданий и сооружений.

Одно из этих зданий почти без перестроек сохранилось до нашего времени. Это

расположенное по улице К. Маркса бывшее училище детей канцелярских служителей. Памятуя

о Свиязеве не только как об архитекторе, но и как о поэте, писателе, мемуаристе, любителе

музыки и театра, в двадцатые годы нашего века преподаватель Пермского университета

Аристоклий Александрович Хребтов создал в этом просторном доме клуб научных работников

Перми. Хребтов был не только выдающимся учѐным-ботаником, написавшим за свою жизнь

более двухсот пятидесяти научных трудов, но был ещѐ музыкантом, певцом и замечательным

организатором науки. В залах клуба Хребтов создал уютные места для общения учѐных и сам

стал двигателем этого общения. Из лучших книг создал библиотеку с читальным залом,

развесил по стенам работы великих мастеров живописи, расставил пальмы и цветы внутри дома

и насадил маленький ботанический сад снаружи. Хребтов был бессменным председателем

правления клуба, а заместителем его коллеги выбрали другого такого же энтузиаста,

профессора П.С. Богословского, литературоведа, фольклориста, этнографа, музееведа, автора

удивительной научной концепции Уральской горнозаводской цивилизации XVIII- начала XIX

веков. С 1934 г. клуб получи новое название – Дом учѐных. В клубе и Доме учѐных

организовывались и научные дискуссии, и концерты, в которых с интересом участвовали

приезжавшие в Пермь на гастроли Эмиль Гилельс, Давид Ойстрах, Лев Оборин. А когда в

городе не было выдающихся музыкантов, в клубе на концертном рояле музицировали сам

Хребтов и философ А.И. Сырцов. При Доме учѐных, работавшем на самоокупаемости,

действовали детская музыкальная школа, хор и школа танцев. В начале Великой Отечественной

войны учѐные отдали свой Дом под госпиталь и военно-медицинское училище. Война

разбросала в разные стороны братьев, отцов и сыновей, разъединила многие семьи пермских

учѐных, сплотившихся вокруг своего Дома.

Несколько десятилетий спустя Пермскому научному центру было передано другое

историческое здание – дом Грибушина. Из дома выехали прежние его хозяева – детская

клиническая больница, находившаяся здесь с 1922 года – целых шестьдесят пять лет. С октября

1987 г. в доме начались огромные по объѐму и финансовым затратам восстановительные и

реставрационные работы.

Очень красивый респектабельный дом с большими арочными и круглыми окнами,

обилием украшений на стенах был построен в 1895-1897 гг. выдающимся пермским

архитектором А.Б. Турчевичем по заказу известных и состоятельных жителей Перми З.В. и

В.В. Кашперовых, находившихся с Турчевичем в приятельских отношениях. Василий

Васильевич Кашперов был крупным пермским чиновником, коллежским секретарѐм и

титулярным советником, в управлении Пермской железной дороги работал заведующим

статистикой и счетоводством, позднее – начальником материальной службы дороги. Его жена

Зинаида Викторовна, также предприимчивый человек, имела большой интерес к

благотворительной деятельности, была членом комитета пермского дамского попечительства

бедных, членом пермского отделения попечительства о слепых. Мужа и жену Кашперовых

выделяло и объединяло серьѐзное увлечение театром: Зинаида Викторовна была в числе

старшин пермского кружка любителей драматического искусства, Василий Васильевич являлся

1420

членом театральной дирекции ряда пермских театральных сезонов. В эту же дирекцию входил и

Турчевич, взявший себе для сцены псевдоним Глумов.

Увлечение театром в своѐ время помешало Турчевичу закончить архитектурное отделение

Московского Строгановского училища, даже в Пермь он, по-видимому, приехал только в связи

с началом работы нового городского театра. Александр Бонавентурович Турчевич стал одним

из ведущих актѐров пермского театра, главой его труппы, организатором не только оперных

спектаклей, но и музыкально-литературных вечеров. Фамилии Турчевича и его жены-актрисы

обозначены на афишах многих спектаклей, они были участниками намечавшейся обширной

программы развития театрального искусства на Урале.

Однако материальные затруднения семьи Турчевичей заставили ей главу предпринять

новый и, как оказалось, знаменательный шаг в архитектуру. В 1885 г. Александр

Бонавентурович сдал экзамен на право производства строительных работ и как частное лицо

начал принимать заказы на проектирование, постройку, обновление заметных в городе зданий.

В 1888 г. Турчевич открыл частную проектную организацию – строительно-техническое бюро.

Счастье улыбнулось архитектору и артисту: в числе первых проектов восстановления и

реконструкции памятников архитектуры были исторические постройки И.И. Свиязева. Среди

них остов сгоревшего в 1842 г. дома заводчика Яковлева, купленный в 80-е годы пароходчиком

Мешковым, а также подлежавшие расширению Пермский кафедральный Спасо-

Преображенский собор и Свято-Троицкая единоверческая церковь. Изучение, проникновение в

тайны выдающихся образов истории отечественной архитектуры позволило Турчевичу

отчеканить свой собственный стиль зодческой деятельности, он стал одним из тех

архитекторов, которые определяли развитие архитектуры на Урале. Постройки по проектам

Александра Бонавентуровича известны не только в Перми, но и в Екатеринбурге и Верхотурье,

Осе, Кунгуре, Березниках. Заказ на строительство особняка Кашперовых Турчевич получил

вскоре после завершения строительства замечательного Дома Железнова в Екатеринбурге.

Совместная сценическая деятельность с Кашперовым, жизнь в мире литературных,

музыкальных, сценических, живописных образов продиктовали Турчевичу выбор нового

архитектурного стиля, лишь недавно зародившегося в Европе. В русском искусствознании

стиль получил название «модерн», то есть современный. В Бельгии, где этот стиль впервые

появился на свет, он был назван «л’ар нуво», в Австрии – «сецессион», в Италии – «либерти», в

Германии – «югендштиль». Архитекторы с помощью нового стиля пытались решать не только

художественные, но и социальные задачи: важнейший представитель модерна – бельгийский

художник, дизайнер и архитектор А. ван де Вельде ввѐл в стиль критерий морали и этики, им

был поставлен вопрос о насыщении среды обитания человека красотой в массовых масштабах,

обозначена задача преодоления повседневного техницизма путѐм уподобления домов

естественным природным объектам и явлениям.

Вслед за мечтателями и утопистами архитекторы попытались преодолеть ограниченные

пространства новыми выразительными средствами – не только вводя мотивы земных

растительных форм, но и отображая с их помощью скрытые импульсы действующих в природе

стихийных сил. Зодчим как бы впервые открылась возможность осознать значение

естественной жизни природы в круговороте домашних дел и забот. Стремление представить

архитектурную среду одушевлѐнной и впечатляющей привела к удивительным масштабам и

формам использования пластических изображений всевозможных растительных орнаментов,

всего богатства цветов и трав, листвы и плодов.

Работая обычно в стиле позднего классицизма, одухотворѐнного так называемым

«русским стилем», Турчевич не только вполне справился с новыми утверждающимися

стилевыми особенностями модерна, но и дал своѐ собственное поэтическое толкование мира

органической жизни, в том числе и еѐ мифологической стороны, отображѐнной в фольклоре. О

том, насколько творчески трудился Турчевич, можно судить по гораздо более поздней записи

известного летописца Перми В.С. Верхоланцева: «Город украшает много красивых зданий,

например, дом пароходчика Н.В. Мешкова, С.М. Грибушина, Е.И. Любимова, магазины

Ижболдина и «Проводник»…» – все эти дома проектировал и строил Турчевич.

1421

Дом Кашперовых, несомненно, удался на славу, но своей экзотичностью привлѐк

внимание семьи известных на Урале миллионеров и меценатов Поклевских-Козелл – людей

гораздо более состоятельных, чем Кашперовы. Поклевские-Козелл были владельцами

многочисленных рудников и заводов на Урале и в Сибири, успешно торговали чугуном и

железом, пивом и вином, стеклом и асбестом, прославились также и щедрой

благотворительностью. И вот в 1899 г. редкостный дом Кашперовых перекочевал во владение

миллионеру, пожизненному члену Пермского научно-промышленного музея

И.А. Поклевскому-Козелл, который два года спустя перепродал особняк своим братьям

Викентию и Станиславу. Впрочем, и они были хозяевами дома всего лишь три года.

Весной 1904 г. особняк был куплен вдовой кунгурского миллионера-чаеторговца

А.И. Грибушиной. Тридцать один год занимался торговой деятельностью еѐ муж, всячески его

поддерживала Антонина Ивановна – дочь известного кунгурского купца Фоминского,

основателя Кунгурского общественного банка. И дела Грибушина шли удачно: из Китая через

Монголию и Кяхту во вьюках, морским путѐм из Китая через Одессу шѐл на Урал драгоценный

чайный лист, который затем распродавался в грибушинских магазинах в Перми, Кунгуре,

Екатеринбурге, Уфе, Вятке, на ярмарках Ирбитской, Красноуфимской, Осинской, Бирской,

Мензелинской, Нижегородской, Кундрявинской. На всевозможных упаковках байхового,

чѐрного, зелѐного, плиточного, кирпичного чаѐв стоял непременный торговый знак

Грибушиных – весы на фоне двух якорей, символ добросовестного и всеобъемлющего ведения

торговых дел. Спустя семь лет после смерти мужа Грибушина учредила торговую фирму

«Торговый дом М.И. Грибушина наследники». В числе наследников были Антонина Ивановна

и три еѐ сына Иннокентий, Сергей и Михаил. Владелица фирмы переехала из Кунгура в Пермь

и перевела в купленный у Поклевских-Козелл дом главную контору фирмы.

Нужды развивающейся фирмы и еѐ конторы потребовали серьѐзного переустройства дома

и окружающих его служебных построек. Для составления проекта и сметы предстоящих

строительных и оформительских работ вновь был приглашѐн автор проекта особняка

Александр Бонавентурович Турчевич. Маститый архитектор с самого начала построил дом из

самой влагоустойчивой породы деревьев – пермской лиственницы. Но на этот раз появилась

возможность сделать дом ещѐ более долговечным, поместив деревянный сруб в надѐжную

кирпичную оболочку. Таким образом, в 1906 г. на месте ещѐ не успевшего состариться

прежнего дома появился фешенебельный двухэтажный дом с уникальным наружным и

внутренним декоративным оформлением. Естественно, что стиль модерн был не только

сохранѐн, но и подчѐркнут новыми художественными достоинствами.

Для исполнения лепных работ по проекту Турчевича был приглашѐн талантливый

пермский лепщик, мастер-самоучка Пѐтр Агафьин. По воспоминаниям его ученика

П.И. Коновалова, у Агафьина «было удивительно развито пространственное зрение. Он, как

никто, умел читать чертежи архитектора, придать человеческой маске черты одухотворѐнности,

увидеть внешне малозаметные повороты стеблей и листьев, наделяя их непостижимой и

таинственной жизненной силой. Агафьин в совершенстве владел техникой перевода глиняной

модели в гипсовую форму, виртуозно работал лопаткой, циклей, долотом, кистью, знал секреты

кропотливого и капризного дела – постановки готовых лепных деталей. Он был взыскательным

мастером и строгим учителем. Или на совесть, или никак – такой у него был принцип». Так дом

Грибушиных стал памятником не только зодческого искусства, но ещѐ и памятником почти

забытого в наше время мастерства архитектурной художественной лепки.

После смерти Грибушиной в 1911 г. домовладельцем стал еѐ сорокалетний сын Сергей

Михайлович, тоже чаеторговец и тоже известный в городе благотворитель, член Пермского

губернского попечительства детских приютов и попечитель Пермского училища слепых детей.

Он был также в числе директоров Пермского отделения Русского музыкального общества,

почѐтный смотритель Екатерино-Петровского городского училища. Умер он в 1915 г., оставив

дом жене и четырѐм детям. Спустя два года семья Грибушиных передала дом и усадьбу в

распоряжение государства. Здесь размещались сначала полевой запасной госпиталь, потом

туберкулѐзный санаторий, затем детская клиническая больница.

1422

Когда для детской больницы было выстроено новое здание и состоялся долгожданный

переезд, опѐку над домом Грибушиных взяли пермские учѐные. С ноября 1987 г. и вот уже

почти шесть лет здесь идут непрерывные восстановительные и реставрационные работы.

Сейчас в доме размещается президиум Пермского научного центра Уральского отделения

Российской Академии наук и ряд подразделений центра. Ведѐтся подготовка к открытию

пермского Дома учѐных, деятельность которого была прервана Великой Отечественной войной,

а после войны по ряду причин, к сожалению, не могла восстановиться. В редком по красоте

доме нередко проходят экскурсии для гостей города.

Л. Баньковский, М. Ожиганова

Живая земная кора Прикамья Соль земли. – 1993. – 20 июля (№ 52/2905)

В начале 1862 года до Пермской губернии докатилось известие о сильнейшем

землетрясении на далѐком Байкале. В результате подземных толчков под воду опустилось

почвы 200 квадратных километров Цаганской степи. Новый байкальский залив назвали

Провалом. Это событие заинтересовало двадцатидвухлетнего преподавателя математики

Пермской гимназии Александра Петровича Орлова. Тщательный поиск начинающего

энтузиаста дал обнадѐживающие результаты. Орлов отыскал сведения об очень сильном

землетрясении 12 мая 1798 года в Перми и Кунгуре, о трѐх подземных ударах 1813 года на

Верхотурском заводе, о землетрясении в Нижнем Тагиле 29 ноября 1832 года. Радость находок

омрачала крайняя скудность точных данных, полученных непосредственным наблюдением. И

когда 14 мая 1867 года Добрянский завод на Каме неожиданно всколыхнуло подземными

толчками, Орлов немедленно взял отпуск и выехал для специальных исследований в район

землетрясения. Многих свидетелей в различных деревнях расспрашивал сам Орлов, большую

работу провели и его добровольные помощники. Всего было опрошено более ста очевидцев

землетрясения в 50 деревнях. В результате на большом пергаментном листе – «Выкопировке с

плана Добрянской дачи» - появился подробный план района землетрясения и очерченная

красным карандашом зона наиболее сильного сотрясения. Так появилась первая в России схема

распространения землетрясений.

Мне довелось держать в руках, разглядывать и изучать многие сейсмологические

материалы, написанные рукой первого русского сейсмолога А.П. Орлова. Они собраны и

хранятся в Петербурге в архиве Русского географического общества. Много времени тому

назад пятнадцатилетняя работа в Пермской комплексной геологоразведочной экспедиции и

ПермНИПИнефти свела меня со многими оригинальными исследованиями, заставила съездить

ко многим специалистам, обратиться в разные геологические учреждения. Тогда же я побывал

и в Петербургских библиотеках и архивах. Все эти разыскания пригодились при разработке

схем тектонического районирования Пермской области. В секторе тектоники ПермНИПИнефть

на основании расшифровки и сопоставления поярусных и погоризонтных структурных карт мне

удалось начертить схему тектонического районирования Пермской области с выделением как

достаточно хорошо выраженных в рельефе, так и погребѐнных валов. По доступным данным их

оказалось около девяноста. Геологи-нефтяники называют валы структурами второго порядка в

отличие от гораздо более крупномасштабных первопорядковых структур (антеклиз и других).

Выполненная работа позволила определить в самых общих чертах опорный

геоморфологический каркас территории и ситуационную схему напряжѐнного состояния

земной коры в регионе Камского Приуралья.

Когда работа по обоснованию тектонических регионов области была завершена и

оформлена в очередной отчѐт сектора тектоники, я счѐл себя вправе оставить эту разработку и

перейти к совершенно новым исследованиям по природоохранному районированию. Однако

новые задачи не раз заставляли меня возвращаться к прежним тектоническим построениям. Это

случилось и после известной аварии на третьем калийном руднике.

Предлагаю читателям газеты взглянуть на схему, построенную мной более полутора

десятилетий тому назад. Здесь цифрой «24» обозначен простирающийся с юго-востока на

1423

северо-запад Багайский вал, отчѐтливо выделяющийся на стрелке междуречья Камы и Косы. В

юго-восточном направлении вал не столь отчѐтлив, и поэтому пришлось изобразить его

пунктирной линией. Полоса разломов, сопровождающая Багайский вал, пересекает долину

Камы и выходит как раз на шахтное поле третьего калийного. О том, что авария на руднике

могла быть связана с тектонической активизацией этих разломов, на мой взгляд,

свидетельствует соответствующая ориентация провальной воронки. Большинство

исследователей причин гибели рудника искали и ищут геологические и другие факторы

местного характера, то есть на левобережье Камы. А мне думается, что необходимо обратить

внимание и на Камское правобережье, потому что причина аварии может оказаться

региональной, тектонической. Высказываемое предположение, как и любая другая рабочая

гипотеза по этому поводу, конечно же, требует изучения и проверки.

У этой заметки есть ещѐ одна постоянно волнующая меня задача. Для оценки

современных движений земной коры на территории Пермской области исследователи

испытывают острый недостаток надѐжной информации, получаемой с помощью

сейсмостанций. Поэтому полагаю, что в дополнение к сейсмическим станциям в районе Кизела,

Губахи, Кунгура должно быть создано несколько сейсмостанций, выдвинутых от Уральского

хребта на запад в сторону Русской равнины. Весьма удобными местами для их расположения

могут быть Лунежские горы, где есть подходящая база и наблюдательные скважины пермских

геомикробиологов, а также такие населѐнные пункты, как посѐлок Ильинский и город

Кудымкар.

Лев Баньковский, научный сотрудник

Пермского научного центра Российской Академии наук

Гранты из Демидовского фонда Соликамский рабочий – 1993. – 3 августа

Объявлен конкурс

В числе самых авторитетных и самых памятных наград и в нашей стране, и за рубежом

известны Демидовские премии, которые более трети века по воле одного из правнуков

Акинфия Демидова присуждались отечественным и иностранным учѐным, написавшим

оригинальные труды «о предмете, имеющем прямое отношение к России». Среди

награждѐнных Демидовскими премиями были знаменитые российские учѐные: медики

Н.И. Пирогов и И.М. Сеченов, химик Д.И. Менделеев, архитектор И.И. Свиязев, геологи

Н.И. Кокшаров и А.А. Кейзерлинг, математик П.Л. Чебышев, металлург П.П. Аносов и многие

другие.

В 1991-1992 годы в память о научной, культурной и меценатской деятельности

знаменитой династии заводчиков на Урале усилиями учѐных и предпринимателей создан

Демидовский фонд, основан Демидовский институт научных исследований, проведена первая

Демидовская ассамблея, заложен памятник Демидовым. И вот газета «Наука Урала»

опубликовала информацию о первой акции Демидовского фонда в поддержку уральских

исследователей – конкурсе грантов на лучшие работы в области социальных наук.

Наверное, нужно объяснить читателям, что же такое грант, слово иностранное и очень

редко у нас встречающееся. По существу – это краткосрочное или, наоборот, долговременное

пособие учѐным из общественных фондов. За рубежом присуждение и выдача грантов – одна из

наиболее распространѐнных форм финансирования научных разработок.

Можно привести такой пример. В середине 30-х годов нашего столетия один из

крупнейших университетов США – Гарвардский – выделил четырѐхгодичный грант

колоссальных по тем временам размеров в десять тысяч долларов русскому социологу

Питириму Сорокину. А далее год за годом в свет вышел многотомный труд учѐного

«Социальная и культурная динамика», книга, равной которой по объѐму и эмпирическому

охвату социологического материала с тех пор больше не появлялось.

1424

Конечно, только становящемуся на ноги Демидовскому фонду пока ещѐ не по силам столь

масштабное финансирование учѐных трудов. Но начало положено, первый на Урале конкурс

грантов на научные исследования объявлен.

1425

Какие работы исследователей Верхнекамья могут и должны быть представлены на этот

конкурс? Некоторые из заявок уже оформлены и отправлены, другие находятся в работе.

Думаю, не раскрою авторских секретов и не нарушу этических условий конкурса, если

расскажу о том, на получение каких работ могут рассчитывать учредители конкурса грантов.

Своеобразными «министерствами культуры» в городах Верхнекамья являются

государственные и общественные краеведческие музеи. Попытка предвидеть будущее

музейных фондов и экспозиций – одна из значительных исследовательских тем. Столь же

насущны теоретические и практические проблемы начального, среднего, среднего

специального и высшего образования в Верхнекамье. На конкурс могут быть представлены

новые, альтернативные учебные планы, программы, учебные пособия, концепции философско-

педагогических моделей, концепции формирования воспитательной среды, научно-

исследовательские разработки и другие средства, обеспечивающие современный учебный

процесс.

К числу конкурсных тем можно отнести, например, варианты решения проблемы

восстановления в Соликамске первого в России мемориального ботанического сада Григория

Акинфиевича Демидова. На конкурс грантов могут быть посланы экологические,

социологические, культурологические, философские и краеведческие исследования, рукописи

новых книг и многое другое.

Хочется пожелать исследователям Верхнекамья, особенно молодѐжи, не упустить

возможности участвовать в таком интересном конкурсе, а, возможно, и войти в число его

победителей.

Л. Баньковский, научный сотрудник Пермского научного центра

Уральского отделения Российской Академии наук

На тропах предков умерли деревья… Знамя (Ильинский). – 1993. – 28 августа

Кто же такие уральцы?

Благодаря пристальному вниманию российских и

зарубежных этнографов к Уралу и прилегающим

регионам выяснилось, что коренное население всей этой

территории составляют не отвлечѐнные народы – чудь и

биармы, а финно-угры, тюрки и славяне. Причем в

районе Камского, Печорского и Двинского бассейнов

проживает пермская ветвь финно-угорских народов –

коми-зыряне, коми-пермяки и удмурты. В значительной

степени родственными нам народами являются на западе мордва и марийцы,

а на востоке – ханты и манси. Путь к выделению учеными самостоятельной уральской расы был долог. Первые научные

шаги на этой длинной – через века – дороге сделал Василий Никитич Татищев. Очень далеко

ещѐ было до становления новой отрасли знаний – антропологии, науки о физической природе

человека и народов, а Татищев уже в своей анкете излагал вопросы чисто антропологического

характера. «При описании каждого народа состояние телес обсчественное нужно описать:

крупен или мелок, или широк; плечи, лица – широкие, круглые, цветом – серые, чѐрные или

белые; носы – острые или круглые, покляповатые или плоские; волосы – чѐрные, русые, белые

или рыжие и как долги; имеют ли нос, рот большой, губы толстые или средние, цветом смуглые

или белые, жѐлтые,..»

На рубеже уже нашего века вышел труд И.Е. Деникера «Человеческие расы». Опережая

многие будущие открытия в антропологии, Деникер решился на основании имеющихся, пусть

разрозненных, материалов выделить на Урале особую расу – угорскую. Это нововведение

взволновало многих ученых, привыкших оперировать на территории севера Евразии только с

1426

двумя большими расами – европеоидной и монголоидной. Новые принципы антропологических

классификаций, разработанные им, были подвергнуты тщательной проверке, сделаны

уточняющие выводы.

Наиболее трудоѐмкая работа была выполнена В.В. Бунаком. Результаты его исследований

оказались ещѐ более удивительными. Он доказал, что правомерно выделение самостоятельной

остяко-вогульской или уральской расы с вятско-камским или ветлужско-камским

антропологическим типом. Правда, некоторые сомнения вызывало его толкование уральской

расы по времени ее формирования – как палеоазиатской, то есть возникшей гораздо раньше

европеоидной и монголоидной. И потому пока она вошла в научный обиход не в качестве

«большой», а как раса второго порядка наряду с балтийской и понтийской, представители

которых также участвовали в становлении пермских народов – коми и удмуртов.

Место уральской расы среди других смежных рас определил известный антрополог и

этнограф Н.Н. Чебоксаров, исследовав во всех подробностях вятско-камский тип.

Ещѐ в начале XVIII века важные наблюдения и описания были сделаны шведом

Страленбергом. Исходя из сходства языков, он выделил финно-угорскую группу народов и

отнес к ним вогулов, мордву, черемисов, пермяков и остяков. Он ещѐ в 1730 году сделал

провидческий вывод о том, что народы, говорящие на финно-угорских языках и в настоящее

время живущие в Европе и Сибири, когда-то в прошлом жили все вместе и составляли один

народ.

Его продолжателем был финский ученый, языковед и этнограф А. Кастрен. По его

гипотезе, высказанной в 1844 году, первоначальным отечеством финнов является Алтай.

Отсюда они через Приобье перешли на Урал и дальше на север евразийского материка. Он

утверждал, что биармы-финны жили от Белого моря до Камы, а следы их он встречал на Алтае.

Для древней пермской группы народов ученый определил пространство от Урала до Вычегды и

Западной Двины. К западу от этой территории предполагались земли вестов и чудов, а к северу

– ями, к югу – черемисов и мордвы.

В 1883 году в Хельсинки было основано финно-угорское общество, сориентированное на

изучение происхождения финно-угорской культуры.

Когда-то ещѐ Татищев писал о том, что располагает подробными сведениями о родстве

венгров с сибирскими и уральскими народами. К середине XIX столетия венгерские ученые

вслед за финнами начали изучать свою древнюю прародину. Была составлена программа

исследований родственных языков, в первую очередь удмуртского, марийского, мордовского,

коми, хантыйского, мансийского, ненецкого, саамского и других. Это была эпоха «великих

собирателей», эпоха освоения «финно-угорских полюсов».

В этнографическом исследовании Прикамья большую роль сыграло Уральское общество

любителей естествознания. Оно помогло развернуть этнографические изыскания отцу и сыну

А.Е. и Ф.А. Теплоуховым, написавшим несколько интересных работ по традиционным

праздникам и обрядам русского и коми населения. Этих ученых, известных как лесоводов,

можно по праву назвать одними из серьезных исследователей-археологов и этнографов нашего

края. В Пермском областном краеведческом музее хранится книга Ф.А. Теплоухова «Оттиски

статей и заметок о древностях Пермской губернии». Она имеет дарственную надпись:

«Многоуважаемому Павлу Васильевичу Сюзѐву от автора, г. Пермь, 17 февраля 1896 года».

Сюзѐв был также увлечен археологией. В его знаменитой, прекрасно изданной книге-

путеводителе «Кама» описания пермских древностей заняли достойное место.

Родом из наших мест был и их продолжатель на ниве этнографии – профессор Пермского

университета П.С. Богословский. Он первым, суммируя демографические, лингвистические и

этнографические исследования, призвал изучать Урал как единое культурно-историческое ядро.

Ученый писал: «Помимо русского населения, являющегося в настоящее время основным,

территорию нашего края населяют различные народности угро-финского и тюрко-татарского

происхождения. Все эти народности представляют собой человеческие напластования,

комбинированные веками и различными историческими процессами. Вопрос о времени их

появления на Урале и в Прикамье, а также переселения, трансформация и исчезновение –

чрезвычайно важный по значению и трудный для исследования».

1427

Отмечая факт переселения на Урал десятков тысяч крестьян из различных мест

европейской России для строительства горных заводов и их укоренение здесь, Богословский

утверждал о формировании на Урале «своеобразной горнозаводской цивилизации» с особым

мировоззрением, отношением к природе, своим стилем технической и художественной

культуры. Тем самым он обосновал «право Урала и Прикамья на особое внимание со стороны

историка культуры» и сам, организовав кружок по изучению Северного края в Пермском

университете, собрал исследователей фольклора, народных обычаев, праздников, во многом

благодаря труду которых и сохранились сведения о наших предках – тех, кто жил на земле

Прикамья века, тысячелетия назад.

Л. Баньковский, научный сотрудник Института экономики

Уральского отделения Российской Академии наук

Отец с большой буквы Знамя (Ильинский). – 1993. – 28 августа

К 150-летию со дня рождения П.А. Вологдина

Сто пятьдесят лет назад, 23 августа 1843 года в семье крепостного рабочего

строгановского Добрянского завода родился сын Пѐтр. Мальчик успешно закончил заводскую

школу и был послан для дальнейшего образования опять же в частную Строгановскую

земледельческую школу, которая находилась в Москве. Она выпускала квалифицированных

специалистов не только для работы в сельском хозяйстве, но и на горных предприятиях.

Девятнадцатилетний Вологдин после окончания школы стал горным смотрителем небольшого

металлургического завода в коми-пермяцком селе Кува. Здесь он прославился на всю округу и

как организатор производства, и как изобретатель новой техники, и как создатель особо

продуктивного опытно-показательного сельскохозяйственного участка. Все эти достоинства

молодого человека можно объяснить и его одарѐнностью, и хорошей постановкой образования

в специальных строгановских школах.

Но для всех исследователей творчества Вологдина до сих пор остаѐтся загадкой

удивительно ранняя устремлѐнность Петра и его брата Александра к изучению местного

фольклора. Юноши не жалели ни каникулярного, ни иного свободного времени для

самостоятельных собирательских фольклорных экспедиций по всему Верхнекамью. В поисках

колыбельных песен, частушек, считалок, дразнилок и разных других детских песен и сказок

братья прошли и проехали всю Добрянскую и Ильинскую округу, всю коми-пермяцкую землю

и особенно увлеклись работой на территории бывшего Соликамского уезда. Тут им улыбнулась

настоящая удача – целый фейерверк перлов народного творчества, обращѐнных к детям,

природе, растениям и животным. Находки были столь потрясающими, что в 1863 и 1864 годах

они были опубликованы в восемнадцати номерах газеты «Пермские губернские ведомости».

Со своей неутолимой страстью к фольклору Петру Вологдину нетрудно было изучит

разговорный коми-пермяцкий язык. Но вот в 1869 году в Петербурге вышел знаменитый

русско-коми-пермяцкий словарь Н.А. Рогова, работавшего при Ильинском главном управлении

строгановского имения. И Вологдин стал владеть заинтересовавшим его языком

профессионально. Он не только составил сборник коми-пермяцких песен с текстами и нотами,

но и посвятил косинским и иньвенским пермякам специальное этнографическое исследование.

В своих глубоких краеведческих занятиях Вологдин постоянно перекликался с

Теплоуховыми, с событиями в центре строгановских вотчин. Александр Ефимович и Фѐдор

Александрович Теплоуховы создали огромную по тем временам Лесную библиотеку, а Пѐтр

Александрович Вологдин – не менее представительную Кувинскую горную библиотеку. В

Ильинском работал известный в России провинциальный театр, а в Куве Вологдин образовал

Общество семейных вечеров с драматическим, хоровым и музыкальным кружками. Вологдин

множество раз приезжал в Ильинское не только из Добрянки, но и из Кувы и Перми.

Пѐтр Александрович был, может быть, одним из самых редкостных отцов на свете,

воспитав пятерых сыновей. Только ради того, чтобы они могли получить должное образование,

отец добился разрешения переехать на постоянное жительство из Кувы сначала в Очѐр, потом в

1428

Пермь. Его нисколько не смущала при этом перемена характера работы: в Очѐре он работал

заводским механиком, а в Перми – редактором неофициального отдела «Пермских губернских

ведомостей». Он автор более тысячи статей и нескольких книг. Вот уж когда у него стало

больше возможностей ездить в Ильинское, которому Вологдин посвящал «Путевые заметки» и

рассказывал то о достижениях ильинцев в растениеводстве, то об Ильинском театре, а то о

кабинете-музее Ф.А. Теплоухова с уникальными гербариями и археологическими коллекциями.

Любознательность Вологдина передалась всем его сыновьям. И не могла не передаться –

он всюду был со своими детьми. На интервью с создателем электросварки Н.Г. Славяновым он

привѐл своего сына Виктора, и тот в конце концов стал одним из самых выдающихся учѐных-

электросварщиков нашей страны. Сын Сергей стал профессором политехнического института,

Борис – автором замечательного учебника для экономистов, Владимир – известным

инженером-кораблестроителем, Валентин – академиком в области высокочастотной техники и

радиосвязи. (Жена его Мария Фѐдоровна была дочерью учѐного-лесовода Ф.А. Теплоухова).

В Перми на улице Большевистской сохранился дом № 10, где жила и становилась на ноги

большая, почти целиком мужская семья Вологдиных. Этот дом по генплану города

предназначается под снос. А напрасно. Это помимо всего прочего на свете замечательный

памятник П.А. Вологдину – Отцу с большой буквы.

Л. Владимиров

Соавтором «Истории Верхнекамья» может стать каждый! Соликамские вести. – 1993. – 28 августа

Со второй половины нынешнего года по инициативе Соликамского и Березниковского краеведческих музеев администраций городов Березников и

Соликамска начата подготовительная и научно-исследовательская работа к

изданию энциклопедического справочника «История Верхнекамья». Научно-популярный характер книги ориентирует ей на широкие круги читателей.

В течение года будет производиться поиск, сбор, подготовка необходимых материалов для

справочника, примерно ещѐ один год потребуется на общую редакторскую и издательскую

работу. Справочник предполагается выпустить хорошо иллюстрированным чѐрно-белыми

фотографиями, графическими рисунками и цветными слайдами. По мере подготовки книги

возможно издание еѐ частей в виде отдельных брошюр.

Редакция надеется вовлечь в работу над «Историей Верхнекамья» не только учѐных и

специалистов из разных городов нашей области и Урала, не только владеющих обширными

архивами краеведов, но и многих читателей, в том числе и тех, которые читают нашу газету.

Каждый житель Верхнекамья вправе заявить для справочника свою собственную тему – или

предложить еѐ название, или написать самому о том, что ему хорошо известно, важно,

достоверно. Главные требования к словарным статьям и очеркам – их непосредственная

соотнесѐнность с историей Верхнекамья.

Первый этап работы над любым энциклопедическим изданием – составление словника, то

есть перечня всех слов, которые должны быть объяснены, растолкованы на страницах

справочника. Для облегчения и ускорения этой работы, для обеспечения еѐ полноты словник

составляется из нескольких частей.

Сначала разрабатывается тематическая часть словника – перечисление в систематическом

порядке главных тем (например, естественная история, краеведение, археология, этнография,

фольклористика, архитектура, города, сѐла, предприятия, учреждения и многое другое). Очень

важно, чтобы вся совокупность главных тем справочника была хорошо обозрима. Никакая

важная тема не должна остаться без пристального внимания.

После разработки тематического словника составляется словник алфавитный. Просмотрев

такой словник, можно приблизительно определить уровень будущего справочника – что в нѐм

содержится и чего не хватает до желаемой и должной энциклопедичности.

Здесь же печатаются и разнообразные приложения вспомогательного характера – списки,

перечни, указатели и прочее. Словники раздаются и рассылаются всем главным участникам

1429

большой подготовительной и редакторской работы, тем, кто несѐт основной груз

ответственности за издание.

Чтобы энциклопедический словарь состоялся в содержательном смысле, необходимо

сформулировать некий общий взгляд на всю работу, который обычно называется научно-

методологической концепцией издания. Попытаемся еѐ изложить так: РОССИЯНИН,

ОВЛАДЕВАЙ РЕГИОНАЛЬНЫМИ КУЛЬТУРАМИ!

Каждый из нас так или иначе считает себя осведомлѐнным в российской культуре.

Окружающая живая среда родных и друзей, коллег и незнакомых людей, средства массовой

информации ежедневно и ежечасно просвещают обо всѐм российском, и из всего этого,

разумеется, многое в нас запало. Однако всѐ больше убеждаешься в том, что понимать, знать,

воспринимать саму по себе цельную российскую культуру и следовать ей в жизни ещѐ

недостаточно. Необходимость приобщения к мировой культуре очевидна. Но кроме того, как на

первый взгляд ни странно, все мы пока не признали вполне такие же права и возможности за

нашими региональными культурами. Можно ли оценить их как неотъемлемую составную часть

не только национальной, но и мировой культуры? Можно ли безоговорочно признать

обширность, всесторонность и полновесность региональных культур?

На Урале возникли уральская раса, уральские языки, уральские народы. Изучают их

историки, археологи, антропологи, лингвисты, этнографы со всего света. С начала XVIII до

середины XIX веков на Урале действовал такой интересный феномен мировой культуры, как

Уральская горнозаводская цивилизация, начавшаяся с широкого освоения западноуральских

соляных месторождений. Одной из особенностей цивилизации было создание на Каменном

Поясе двухсот шестидесяти городов-заводов. Эти заводы длительное время обеспечивали

мировой приоритет России по выплавке чугуна и производству железа, заметное место в мире

по выплавке меди.

Урал – край интереснейшей художественной культуры. Всему миру известен древний

культовый город Аркаим – один из центров индоевропейской протогородской цивилизации. Во

всех частях света известны древняя уральская медная пластика – пермский звериный стиль,

уральский художественный металл, пермская деревянная скульптура, изделия уральских

камнерезных промыслов (культура камня, по утверждению выдающегося геолога

А.Е. Ферсмана, началась на Урале), строгановская архитектура, строгановские иконы и шитьѐ,

рукописная книжная традиция, уральские летописи, уральские сказы, уральская книга.

Урал – край развитой технической культуры. Нередко современные исследователи

называют его технической или технологической цивилизацией. Здесь испокон веков

обрабатывали камень, плавили металл, совершенствовали его качество. Не случайно именно на

Урале в конце XIX века родилась электросварка, тогда еѐ называли электрической отливкой

металла. С еѐ помощью впервые в мире научились надѐжно ремонтировать треснувшие или

разбитые на части колокола. На Урале берѐт начало множество российских инженерных школ.

Одна из таких современных школ обеспечила становление уральского аэрокосмического

комплекса, весьма крупного в России наряду с тремя другими такого же национального

масштаба и значения.

Благодаря всевозможным уральским богатствам, учѐные всего мира стремились на Урал, а

многие самые видные из них прошли по его дорогам и тропам, оставили человечеству в

наследство суждения о Каменном Поясе, предсказания о его большом будущем.

Пермская геологическая система и пермский геологический период – понятия, известные

во всех странах. Все главные мировые эталоны пермской системы находятся на Урале. Урал –

край развитых научно-технических и экологических исследований с давними традициями.

Уральская региональная культура – уралистика – одна из самых заметных культур крупнейших

российских провинций.

Если сохранить за уральской региональной культурой название уралистика по аналогии с

сибирской региональной культурой – сибирикой или россикой – отечественной

суперрегиональной культурой, то культуру Пермского Прикамья можно обозначить как

пермистику или пермику. В различных науках, технике, искусствах выявлены основные черты

пермской региональной культуры. Процедура поиска и определения этих черт не может быть

1430

почвенничеством, местничеством или провинциализмом в привычных смыслах этих понятий по

той причине, что главные характеристики пермской региональной культуры являются

достоянием не только Уральского региона и России, но и мировой культуры.

Историки нашей страны, и тем более Урала в большом долгу перед Верхнекамьем.

Вернуть хотя бы часть этого долга – такова задача энциклопедического справочника «История

Верхнекамья». Первый этап этой работы посвящается теме «Уральская горнозаводская

цивилизация». Материалы для справочника можно присылать в Соликамский краеведческий

музей или по адресу: 618400, г. Березники, Пермской области, главпочтамт, а/я 601. Литвинову

Николаю Николаевичу (технический секретарь редакционной группы «История Верхнекамья»).

Л. Баньковский, научный сотрудник

Пермского отдела Института экономики УрО РАН

Экспедиция на Вишерский Святой Урал Соликамские вести. – 1993. – 7 сентября

Человек и природа

Не все соликамцы, наверное, знают, что в нашем городе на базе педагогического колледжа создана и работает организация Географического

общества российской Академии наук. Эта организация совместно с объединением «ЭКО», клубом «Полюс» и ассоциацией «ЭКОЛОТОС» из

Санкт-Петербурга побывали нынешним летом на Вишере. Две цели поставила перед собой экспедиционная группа: осмотреть

Вишерский заповедник как объект будущих исследований и подняться на Молебный камень – вершину, на которую, по легендам, не всем манси

дозволено идти, а уж прочим – тем более.

Заповедник «Вишерский» – один из самых молодых в России, создан в истоках Вишеры в

1991 году. Д.И. Менделеев считал, что сохранить леса горного Урала необходимо для

поддержания жизни на равнинных просторах Европейской России. Как раз на Урале по

сравнению с другими регионами страны меньше всего заповедников. «Вишерский»

закольцовывает горную тайгу от центральноуральской горы Отортен на севере до хребта

Чувальский Камень на юге, от хребта Молебного на востоке до восточного подножия Камня

Берѐзового, ограничивающего с запада бассейн Верхней Вишеры.

Заповедная Вишера с хрустальными горами и водами и Вишера гулаговская – с вышками

и бараками, о которой мы узнали от Варлама Шаламова… Рассказы о еѐ золоте и алмазах, еѐ

тайнах, хранимых главой мансийского рода Бахтияровых, манили из дальних мест, притягивали

и настораживали.

…Вертолѐт завис на несколько минут над болотом у устья Малой Мойвы, и из люка

вылетели рюкзаки, надувные плоты. От огромного винта закружились вокруг нас воздушные

вихри. Специфический хлопающий шум вертолѐтных лопастей затих вдали.

Нас окружили запахи леса. Таѐжные ароматы на берегах Мойвы соединяются с

цветочными горнолуговыми. Невелика и неглубока Большая Мойва, но шумит, гремит, как

бывает в жизни, намного громче матери Вишеры. Бывает она полноводной, если можно так

говорить о горных реках, однако нынче она мелка, как никогда. Лет десять не было такой малой

воды. И потому покорила еѐ берега нордосмия – растение, которое невозможно спутать ни с

каким другим – сильное, с крупными зелѐными ладонями листьев и несоизмеримо

миниатюрными бело-розовыми цветами. Зелѐные острова нордосмии – украшение Большой

Мойвы. Нынешним летом она царствует, гордо держа голову. И невольно обходишь еѐ, не смея

наступить на Еѐ Величество.

С коми Мойва переводится как «Бобровая вода», а с манси как «Гостевая река». Бобры,

если и были на еѐ берегах, то во времена оные. А вот гости Мойву не минуют. Вокруг неѐ всѐ

исхожено и пробурено геологами. Двадцать лет на месте впадения Ольховки в Большую Мойву

1431

стояла партия И.Б. Попова – человека, которого почитают манси за его уважение к обычаям их

предков и знание гор.

Старший из Бахтияровых водил его в самые сокровенные места. Второе лето стоит база

опустевшей. Ушли геологи, и теперь на ней пост заповедника, соединѐнный постоянной

радиосвязью с управлением. Связь в руках молодого директора Рафаила Камильевича

Идрисова. Новый в этих краях, быстрый на ногу, успевающий в один день побывать у

Бахтияровых на истоках Мойвы, на бывшем Сибиревском прииске и вернуться в управление на

Ваю. А это расстояние не в один десяток километров. Его уже признала Вишерская тайга и реки

за его почтительность, бескомпромиссность, умение читать их знаки, сострадать болям.

Если большая часть нашей экспедиционной группы в этих краях не впервые, то один из

нынешних гостей давно сюда стремился и, наконец, осуществил свою мечту. Этот человек –

Алексей Васильевич Трехлебов. Он священнослужитель. Служит Природе. Ведѐт к ней людей.

Местом своего пребывания избрал Кавказ, долину вблизи урочища Лагонаки. Туда два лета

подряд ездили группы пермяков. Более ста двадцати человек прошли через трехлебовскую

школу. Доза-лама – таков его сан, данный ему в лхасском монастыре в Непале. Русский лама

Трехлебов проповедует ведические знания, хранителей которых на Земле считанное число.

Как действуют на людей горы? Многие из них похожи на спящих зверей: Журавлиный

Камень, Муравей, Петушиный Гребень. Лучше рассматривать их с «высоты» реки, тогда

видишь и гребешок петуха, и размах крыльев журавля. Ветер вечности несѐтся с гор. Когда

взглянешь на них с реки, а потом переведѐшь взгляд на поросший мхом мощный валун на

берегу – вечность вековая. Как сохранить еѐ – не оскорбив битым стеклом, пустой консервной

банкой? Горы и ты. Поднимешься, взойдѐшь на вершину – значит, прошѐл чистилище.

Спускаются все другими.

С мансийского Ялпынг-Нер переводится как Святой камень, а одна из горнотундровых

луговин между двумя вершинами – «Седловина, на которой приносят жертвы». Вот как

характеризует мансийские языческие богослужения историк XVIII века Г.Ф. Миллер: «У

вогулов есть обычай особо почитать некоторые горы… приносить им жертвы, или, точнее

сказать, главным божествам тех мест».

Доза-лама и его спутники опустились на колени перед южным отрогом Ялпынг-Нера,

обратились к космосу, камням, животным и растениям, к горным стихиям с просьбой

пропустить нас к вершине и не мешать возвращению в лагерь. Все существа гор получили

сердечные заверения о наших мирных намерениях, об искреннем уважении ко всем аборигенам

этих мест.

И горы сочувствовали нам. Грозовая туча, надвинувшаяся с запада, отошла на север и

опустошилась, оставив открытой нужную нам двугорбую вершину.

Одна из наших задач – краткое описание флоры и растительности в окрестностях и на

вершинах Молебного хребта.

Несмотря на то, что истоки рек Вѐлса, Ольховки, Большой и Малой Мойв находятся к

западу от Главного Уральского хребта и поэтому, естественно, считаются находящимися в

Европе, леса здесь сибирские. Они более всего населены типичными растениями сибирской

тайги, хотя, как это ни удивительно, содержат в себе ещѐ и реликты древних евразийских

лесостепей – очанка, мелколепестник, селену-хлопушку, подмаренник, гвоздики, злаки и ряд

бобовых растений. Изредка встречаются здесь ещѐ и реликты европейских широколиственных

лесов – перловник, сочевичник, копытень и другие.

В горных тундрах Урала всегда поражаешься могучей силе растений, которые не

позволяют себя извести никаким самым жестоким горным стихиям. Накипные лишайники

въедаются в камни и составляют с ними нераздельное целое. Лишайник пармелия в солнечные

дни пребывает на раскалѐнных камнях в виде хрупких тѐмных корочек и кажется совершенно

безжизненным. На самом же деле он находится как бы в анабиозе и ждѐт оживляющих его

дождей и туманов.

Среди суровых вершин Молебного хребта в окружении жѐстких осок, ситников, ожик,

мхов и лишайников под защитой крупных камней приютились странные микрооазисы в общем

чуждых горной тундре растений. Крошечные бело-розовые колокольчики типичного таѐжного

1432

растения линнеи северной, названной так в честь великого шведского ботаника Карла Линнея.

Это на редкость жизнелюбивое и могущественное растение он любил больше всех других на

свете.

В других микрооазисах процветают типичные таѐжные папоротники сибирского облика.

Они так же, как и линнея северная, свидетельствуют о том, что когда-то на привершинных

склонах Молебного Камня была тайга. Но горы растут, и деревья оказываются не в состоянии

удержаться на вершинах. В горных тундрах царят неуѐмные ветры, и всѐ, что находится выше

неглубокого снежного покрова, просто-напросто срезается острыми, как бритвы, ледяными

осколками осеннее-весенних горных снежных настов. Впрочем, у самых вершин хребта из

занесѐнных сюда ветрами и птицами семечек прорастают совсем юные, пушистые деревца

кедра и ели.

На южной вершине Молебного хребта с нами случилось тревожное происшествие. Один

из наших спутников решил спуститься с вершины раньше всех и неожиданно заблудился.

Горные низины затягивались туманом, накрапывал дождь, сгущалась темнота, когда группа,

наконец, в полном составе двинулась в обратный путь.

Два дня мы возвращались к тому месту, где были оставлены надувные плоты. И ещѐ более

недели плыли на них в посѐлок Ваю, где находится управление заповедником.

У молодого заповедника много серьѐзнейших проблем. Первая из них – острый

недостаток средств на содержание сотрудников, на становление и развитие материальной базы.

Очень трудную, почти невозможную в наше время научную и организационную задачу

поставил Р.К. Идрисов – вернуть местное мансийское население к традиционным занятиям,

решил прежде всего помочь им в развитии оленеводства. Это неимоверно сложно сделать

потому, что многие манси совершенно отошли от кочевой жизни.

Как снова сделать такую жизнь привлекательной и результативной? Как сохранять

приплод оленей от хищников, болезней и других неблагоприятных условий и обстоятельств?

Есть также «в-третьих» и «в-четвѐртых», а кроме того, ещѐ десятки умопомрачительных

проблем. В этом году у заповедника не было никаких средств, чтобы авансировать

хозрасчѐтную работу Западно-Уральской авиабазы охраны лесов. И когда между Берѐзовым

Камнем и Вишерой в 151-м квартале вспыхнул лесной пожар, тушить его оказалось

практически нечем и некому. Выгорело более пятисот гектаров заповедного леса. У

заповедника нет пока возможности обеспечить даже очень немногочисленных своих

работников жильѐм, продовольствием, снаряжением, транспортом, связью, создать хотя бы

элементарные условия для инспекторской и егерской служб, для научных сотрудников. Но

Рафаил Камильевич не теряет надежды на лучшие перспективы, работает с полной отдачей сил.

Пермские газеты публикуют его объявления о приѐме на работу бескорыстных, любящих

природу сотрудников. Эти объявления напоминают пламенные воззвания.

Вероятнее всего, заповедник не удастся сохранить, если думать о его судьбе будут только

власти Красновишерского района. Заповедник – достояние всего Верхнекамья, всей Пермской

области и всего Урала. Ему очень нужна неотложная помощь в первую очередь от Соликамска,

Березников, Перми, от научных, туристских, коммерческих учреждений и организаций. При нас

первая посильная, как еѐ назвали «гуманитарная» помощь заповеднику пришла от

администрации Соликамска. Кто следующий готов поддержать бедствующий заповедник?

М. Ожиганова, спецкор газеты «Наука Урала» по Пермской области,

Л. Баньковский

По Святому Уралу Наука Урала. – 1993. – №19 (сентября)

Истоки

Две цели поставила перед собой экспедиционная группа: осмотреть

Вишерский заповедник как объект будущих исследований и подняться на Молебный Камень – вершину, на которую, по легендам, не всем манси

дозволено идти, а уж прочим – тем более.

1433

Заповедник «Вишерский» – один из самых молодых в России,

создан в истоках Вишеры в 1991 году. Д.И. Менделеев считал, что

сохранить леса горного Урала необходимо для поддержания жизни

на равнинных просторах Европейской России. Как раз на Урале по

сравнению с другими регионами страны меньше всего

заповедников. «Вишерский» закольцовывает горную тайгу от

центральноуральской горы Отортен на севере до хребта

Чувальский Камень на юге, от хребта Молебного на востоке до

восточного подножия Камня Берѐзового, ограничивающего с

запада бассейн Верхней Вишеры.

Заповедная Вишера с хрустальными горами и водами и

Вишера гулаговская – с вышками и бараками, о которой мы узнали

от Варлама Шаламова… Рассказы о еѐ золоте и алмазах, еѐ тайнах,

хранимых главой мансийского рода Бахтияровых, манили из

дальних мест, притягивали и настораживали. Желание увидеть всѐ

это было так велико, что удалось преодолеть все трудности с

фрахтовкой вертолѐта, получением разрешения от дирекции

заповедника и прочие. Собралась группа из одиннадцати человек,

где пятеро представляли организации «Экологос» из Санкт-

Петербурга и «Экос» из Соликамска. Остальные разделяли их

взгляды на Природу, но не входили в организационные структуры.

Разница в возрасте – от пятнадцати до пятидесяти шести и

социальном статусе – от школьника до представителя городской администрации – помогли

увидеть многое из того, что было читано, слышано, видено в документальном кино, но осталось

не пережитым, не вошло в душу и тело. Экспедиция длилась пятнадцать дней, из которых

чистых десять было проведено на территории заповедника.

Вертолѐт завис на несколько минут над болотом в устье Малой Мойвы: из люка вылетели

рюкзаки, надувные плоты. Мы погружаемся в запахи леса. Таѐжные ароматы на берегах

Большой Мойвы соединяются с цветочными, окутывают и вовлекают в лесное царство. Готовы

к встрече с лосем, медведем и даже хозяином леса – лешим, особенно когда тропа вдруг

обрывается, а найти еѐ удаѐтся, увидев затѐску на дереве – знак манси. То ли они пришли на

помощь, то ли хозяин смилостивился.

Невелика и неглубока Большая Мойва, но шумит, гремит, как бывает в жизни, намного

громче Матери Вишеры. Бывает она полноводной, если можно так говорить о горных реках,

однако нынче она мелка, как никогда – лет десять не было такой малой воды. И потому

покорила еѐ берега нордосмия – растение, которое невозможно спутать ни с каким другим –

сильное, с крупными зелѐными ладонями листьев и несоизмеримо миниатюрными бело-

розовыми цветами. Зелѐные острова нордосмии – украшение Большой Мойвы. Нынешним

летом она царствует, гордо держа голову. И невольно обходишь еѐ, не смея наступить.

С коми «мойва» переводится как «бобровая вода», а с манси как «Гостевая река». Бобры,

если и были на еѐ берегах, то во времена оные. А вот гости Мойву не минуют. Вокруг неѐ всѐ

исхожено и пробурено геологами. Двадцать лет в устье Ольховки стояла партия И.Б. Попова –

человека, которого почитают манси за его уважение к обычаям их предков и его знание гор.

Старший из Бахтияровых водил его в самые сокровенные места. Теперь на месте базы геологов

пост заповедника, соединѐнный постоянной радиосвязью с управлением. Связь в руках

молодого директора Рафаила Камильевича Идрисова. Новый в этих краях, быстрый на ногу,

успевающий в один день побывать у Бахтияровых на истоках Мойвы, на бывшем Сибиревском

прииске и вернуться в управление на Ваю. А это расстояние не в один десяток километров. Его

уже признала Вишерская тайга и реки за его почтительность, бескомпромиссность, умение

читать их знаки, сострадать болям.

Если большая часть учѐных была в гостях у Мойвы не впервые, то один из нынешних

гостей давно сюда стремился и, наконец, осуществил свою мечту. Этот человек – Алексей

Васильевич Трехлебов. Он священнослужитель. Служит Природе. Ведѐт к ней людей. Местом

Мансийский язык дороги:

затѐски на деревьях

семейства Бахтияровых

1434

своего пребывания избрал Кавказ, долину вблизи урочища Лагонаки. Туда два лета подряд

ездили группы пермяков – все более ста двадцати человек прошли через трехлебовскую школу.

Доза-лама – таков его сан, данный ему в лхасском монастыре в Непале. Русский лама

Трехлебов проповедует ведические знания, хранителей которых на Земле считанное число.

Горы похожи на спящих зверей: Журавлиный Камень, Муравей, Петушиный Гребень.

Лучше рассматривать от уровня реки, тогда видишь и гребешок петуха, и размах журавлиных

крыльев. Ветер вечности несѐтся с гор. Когда взглянешь на них с реки, а потом переведѐшь

взгляд на поросший мхом мощный валун на берегу – те же времена – вечность вековая. Как

сохранить еѐ, не оскорбив битым стеклом, пустой консервной банкой? Горы и ты.

Поднимешься, взойдѐшь на вершину – значит, прошѐл чистилище. Спускаются все другими.

С мансийского Ялпынг-Нѐр переводится как «Святой Камень Урала», а седловина

Пурохтын-Сори – «Седловина, на которой приносят жертвы». Если точнее перевести

мансийское слово «ялпынг», выявляется такой смысл: «недоступный», «проклятый камень».

Женщинам идти на вершину Камня запрещено. Вот как характеризует мансийские языческие

богослужения историк XVIII века Г.Ф. Миллер: «У вогулов есть обычай особо почитать

некоторые горы… приносить им жертвы, или, точнее сказать, главным божествам тех мест».

В пути на южную вершину Молебного хребта мы увидели останки одной из таких жертв –

шкуру оленя и отдельно лежащий олений язык у изголовья. Рядом простѐрся деревянный крест,

на который была надета застѐгнутая на все пуговички детская болоньевая куртка. По-видимому,

раньше этот идол стоял – до первых сильных горных ветров.

Доза-лама и его спутники опустились на колени перед южным отрогом Ялпынг-Нѐра,

обратились к космосу, камням, животным и растениям, к горным стихиям с просьбой

пропустить нас к вершине и не мешать возвращению в лагерь. Все существа гор получили

сердечные заверения о наших мирных намерениях, об искреннем уважении ко всем аборигенам

этих мест.

И горы сочувствовали нам. Огромная грозовая туча, надвинувшаяся с запада, отошла на

север и рухнула там, оставив открытой нужную нам двугорбую вершину.

Одна из наших задач – краткое описание флоры в окрестностях и на вершинах Молебного

хребта.

Несмотря на то, что истоки рек Вѐлса, Ольховки, Большой и Малой Мойв находятся к

западу от Главного Уральского хребта и поэтому, естественно, находятся в Европе, леса здесь

сибирские. Они более всего населены типичными растениями сибирской тайги, хотя в них

сохранились и реликты древних евразийских лесостепей – очанка, мелколепестник, селена-

хлопушка, подмаренник, гвоздики, злаки и ряд

бобовых растений. Изредка встречаются здесь ещѐ и

реликты европейских широколиственных лесов –

перловник, сочевичник, копытень и другие.

В горных тундрах Урала всегда поражаешься

могучей силе растений, которые не позволяют взять

верх над собой никаким самым жестоким горным

стихиям. Накипные лишайники въедаются в камни и

образуют с ними неразделимое целое. Лишайник

пармелия в солнечные дни на раскалѐнных камнях

похож на хрупкую тѐмную корочку и кажется

совершенно безжизненным. На самом же деле он

просто ждѐт оживляющих его дождей и туманов.

Среди суровых вершин Молебного хребта в

окружении жѐстких осок, ситников, ожик, мхов и

лишайников под защитой крупных камней

приютились странные микрооазисы чуждых горной

тундре растений. Крошечные бело-розовые

колокольчики типичного таѐжного обитателя линнеи

северной, названной так в честь великого шведского

1435

ботаника Карла Линнея. Это на редкость жизнелюбивое и могущественное растение он любил

больше всех других на свете. В других микрооазисах «процветают» типичные таѐжные

папоротники сибирского облика. Они так же, как и линнея северная, свидетельствуют: когда-то

на привершинных склонах Молебного Камня была тайга. Но горы растут, и деревья

оказываются не в состоянии удержаться на вершинах. В горных тундрах царят неуѐмные ветры,

и всѐ, что находится выше неглубокого снежного покрова, просто-напросто срезается острыми,

как бритвы, ледяными осколками осеннее-весенних горных снежных настов. Впрочем, у самых

вершин хребта из занесѐнных сюда ветрами и птицами семечек прорастают совсем юные,

пушистые деревца кедра и ели.

На южной вершине Молебного хребта с нами случилось тревожное происшествие. Один

из наших спутников решил спуститься с вершины раньше всех и неожиданно заблудился.

Горные низины затягивались туманом, накрапывал дождь, сгущалась темнота, когда группа в

полном составе двинулась в обратный путь.

Два дня мы возвращались к тому месту, где были оставлены надувные плоты. И ещѐ более

недели плыли на них в посѐлок Ваю, где находится управление заповедником.

У молодого заповедника много серьѐзнейших проблем. Первая из них – острый

недостаток средств на содержание сотрудников, на становление и развитие материальной базы.

Очень трудную, почти невозможную в наше время научную и организационную задачу

поставил Р.К. Идрисов – вернуть местное мансийское население к традиционным занятиям,

решил прежде всего помочь им в развитии оленеводства. Это неимоверно сложно потому, что

многие манси совершенно отошли от кочевой жизни. Как снова сделать такую жизнь

привлекательной и результативной? Как сохранять приплод оленей от хищников, болезней и

других неблагоприятных условий и обстоятельств? Есть также «в-третьих» и «в-четвѐртых», а

кроме того – ещѐ десятки умопомрачительных проблем. В 1993 году у заповедника не было

никаких средств, чтобы авансировать хозрасчѐтную работу Западно-Уральской авиабазы

охраны лесов. И когда между Берѐзовым Камнем и Вишерой в 151-м квартале вспыхнул лесной

пожар, тушить его оказалось практически нечем и некому. Выгорело более пятисот гектаров

заповедного леса. У заповедника нет пока возможности обеспечить даже очень

немногочисленных своих работников жильѐм, продовольствием, снаряжением, транспортом,

связью, создать хотя бы элементарные условия для инспекторской и егерской служб, для

научных сотрудников. Но Рафаил Камильевич не теряет надежды, работает с полной отдачей.

Пермские газеты публикуют его объявления о приѐме на работу бескорыстных, любящих

природу сотрудников. Эти объявления больше напоминают пламенные воззвания.

Вероятнее всего, заповедник не удастся сохранить, если думать о его судьбе будут только

власти Красновишерского района. Заповедник – достояние всего Верхнекамья, всей Пермской

области и всей России. Ему очень нужна неотложная помощь в первую очередь от Соликамска,

Березников, Перми, от научных, туристских, коммерческих учреждений и организаций. При нас

первая посильная, как еѐ назвали «гуманитарная», помощь заповеднику пришла от

администрации Соликамска. Кто следующий готов поддержать бедствующий заповедник?

М. Ожиганова, спецкор газеты «Наука Урала»

по Пермской области,

Л. Баньковский, научный сотрудник

Пермского отдела Института экономики УрО РАН

К жертвенному месту – Молебному камню Звезда. – 1993. – 25 сент.

Учѐными-первооткрывателями пермских жертвенных мест были А.Е. и Ф.А. Теплоуховы. В конце XIX века они описали несколько

прикамских святилищ. Нам захотелось побывать на одном из таких легендарных мест – Молебном камне в истоках Вишеры. Второй

задачей было изучение Вишерского заповедника, созданного совсем

недавно – в 1991 году.

1436

На Урале по сравнению с другими регионами страны меньше всего заповедников.

«Вишерский» закольцовывает горную тайгу от центральноуральской горы Отортен на севере до

хребта Чувальский камень на юге, от хребта Молебного на востоке до восточного подножия

камня Берѐзового, ограничивающего с запада бассейн Верхней Вишеры.

Заповедная Вишера с хрустальными горами и водами и Вишера гулаговская – с вышками

и бараками, о которой мы узнали из повести Варлама Шаламова… Рассказы о еѐ золоте и

алмазах, еѐ тайнах, хранимых главой мансийского рода Бахтияровых, манили из дальних мест,

притягивали и настораживали. Желание увидеть всѐ это было так велико, что удалось

преодолеть все трудности с фрахтовкой вертолѐта, получением разрешения от дирекции

заповедника и прочие. Собралась группа из 11 человек, где пятеро представляли организации

«ЭКОЛОГОС» из Санкт-Петербурга и «ЭКОС» из Соликамска. Остальные разделяли их

взгляды на Природу, но не входили в организационные структуры. Разница в возрасте от 15 до

56 и социальном статусе: школьник – представитель городской администрации помогли

взглядом, соединяющим юность и опытность увидеть многое из того, что было читано,

слышано, видено в документальном кино, но осталось не пережитым, не вошло в душу и тело.

Экспедиция длилась 15 дней, из которых ровно десять дней было проведено на территории

заповедника.

Вертолѐт завис на несколько минут над болотом у устья Малой Мойвы, и из люка

вылетели рюкзаки, надувные плоты. От огромного винта закружились вокруг нас воздушные

вихри. Специфический хлопающий шум вертолѐтных лопастей затих вдали. На болоте были

люди, но нас они не ждали. Да и мы не склонны были задерживаться у их лагеря – от устья

Малой Мойвы до встречи с Вишерой было ещѐ много дней пути.

Мы попали в окружение запахов леса. Таѐжные ароматы на берегах Большой Мойвы

соединяются с цветочными, горнолуговыми. Они окутывают и вовлекают в горнолесное

царство. Невелика и неглубока Большая Мойва, но шумит, гремит, как бывает в жизни, намного

громче матери Вишеры. Бывает она полноводной, если можно так говорить о горных реках,

однако нынче она мелка как никогда – лет десять не было такой малой воды. И потому

покорила еѐ берега нордосмия – растение, которое невозможно спутать ни с каким другим –

сильное, с крупными зелѐными ладонями листьев и несоизмеримо миниатюрными бело-

розовыми цветами. Зелѐные острова нордосмии – украшение Большой Мойвы. Нынешним

летом она царствует, гордо держа голову. И невольно обходишь еѐ, не смея наступить на Еѐ

Величество.

С коми Мойва переводится как «Бобровая вода», а с манси как «Гостевая река». Бобры,

если и были на еѐ берегах, то во времена иные. А вот гости Мойву не минуют. Вокруг неѐ всѐ

исхожено и пробурено геологами. Двадцать лет на месте впадения Ольховки в Большую Мойву

стояла партия И.Б. Попова – человека, которого почитают манси за уважение к обычаям их

предков и знание гор. Старший из Бахтияровых водил его в самые сокровенные места. Второе

лето стоит база опустевшей. Ушли геологи, и теперь на ней пост заповедника, соединѐнный с

его дирекцией постоянной радиосвязью. У заповедника молодой директор Рафаил Камильевич

Идрисов. Новый в этих краях, быстрый на ногу, успевающий в один день побывать у

Бахтияровых в истоках Мойвы на бывшем Сибиревском прииске и вернуться в управление на

Ваю – а это не один десяток километров! Его уже признала вишерская тайга и горные реки за

почтительность, бескомпромиссность, умение читать их знаки, сострадать болям.

Если большая часть нашей экспедиционной группы в этих краях не впервые, то один из

нынешних гостей давно сюда стремился и, наконец, осуществил желание. Этот человек –

Алексей Васильевич Трехлебов. Он священнослужитель. Служит Природе. Ведѐт к ней людей.

Местом своего пребывания избрал Кавказ, долину вблизи урочища Лагонаки. Туда два лета

подряд ездили группы пермяков – всего более ста двадцати человек прошли трехлебовскую

школу. Доза-лама – таков его сан, данный ему в лхасском монастыре в Непале. Русский лама

Трехлебов проповедует ведические знания, хранителей которых на Земле считанное число.

Как действуют на людей горы? Многие из них похожи на спящих зверей: Журавлиный

Камень, Муравей, Петушиный Гребень. Лучше рассматривать их с «высоты» реки, тогда

видишь и гребешок петуха, и размах крыльев журавля. Ветер вечности несѐтся с гор. Когда

1437

взглянешь на них с реки, а потом переведѐшь взгляд на поросший мхом мощный валун на

берегу – те же времена! Вечность вековая. Как сохранить еѐ, не оскорбив битым стеклом,

пустой консервной банкой?

Горы и ты. Поднимешься, взойдѐшь на вершину – значит, прошѐл чистилище. Спускаются

все другими.

С мансийского Ялпынг-Нѐр переводится как Святой камень Урала, а одна из

горнотундровых луговин между двумя вершинами – «Седловина, на которой приносят

жертвы». Вот как характеризует мансийские языческие богослужения историк XVIII века Г.Ф.

Миллер: «У вогулов есть обычай особо почитать некоторые горы… приносить им жертвы или,

точнее сказать, главным божествам тех мест».

В пути на южную вершину Молебного хребта мы увидели останки одной из таких жертв –

шкуру оленя и отдельно лежащий олений язык у изголовья. Рядом простѐрся деревянный крест,

на который была надета застѐгнутая на все пуговицы детская курточка.

Доза-лама и его спутники опустились на колени перед южным отрогом Ялпынг-Нѐра,

обратились к космосу, камням, животным и растениям, к горным стихиям с просьбой

пропустить нас к вершине и не мешать возвращению в лагерь. Все существа гор получили

сердечные заверения о наших мирных намерениях, искреннем уважении ко всем аборигенам

этих мест.

Горы сочувствовали нам. Огромная грозовая туча, надвинувшаяся с запада, отошла на

север и опустошилась дождѐм, оставив открытой двугорбую вершину, к которой мы

стремились.

Одна из задач экспедиции – краткое описание флоры и растительности в окрестностях и

на вершинах Молебного хребта.

Несмотря на то, что истоки рек Вѐлса, Ольховки, Большой и Малой Мойв лежат к западу

от главного Уральского хребта и поэтому, естественно, считаются находящимися в Европе, леса

здесь сибирские. Они более всего населены типичными растениями сибирской тайги, хотя, как

это ни удивительно, содержат в себе реликты древних евразийских лесостепей – очанку,

мелколепестник, селену-хлопушку, подмаренник, гвоздики, злаки, ряд бобовых растений.

Изредка встречаются здесь ещѐ и реликты европейских широколиственных лесов – перловник,

сочевичник, копытень и другие.

В горных тундрах Урала всегда поражаешься могучей силе растений, которые не

позволяют себя извести никаким самым жестоким горным стихиям. Накипные лишайники

въедаются в камни и составляют с ними нераздельное целое. Лишайник пармелия в солнечные

дни пребывает на раскалѐнных камнях в виде хрупких тѐмных корочек и кажется совершенно

безжизненным. На самом же деле он находится как бы в анабиозе и ждѐт оживляющих его

дождей и туманов.

Среди суровых вершин Молебного хребта в окружении жѐстких осок, ситников, ожик,

мхов и лишайников под защитой крупных камней приютились странные микрооазисы чуждых

горной тундре растений, таких как с крошечными бело-розовыми колокольчиками – типичное

таѐжное растение линнея северная, названная так в честь великого шведского ботаника Карла

Линнея. Этот на редкость жизнелюбивый цветок он любил больше всех других на свете. В

других микрооазисах «процветают» типичные таѐжные папоротники сибирского облика. Они

так же, как и линнея северная, свидетельствуют о том, что когда-то на привершинных склонах

Молебного камня была тайга. Но горы растут, и деревья оказываются не в состоянии

удержаться на вершинах. В горных тундрах царят неуѐмные ветры, и всѐ, что находится выше

неглубокого снежного покрова, просто-напросто срезается острыми, как бритвы, ледяными

осколками осеннее-весенних горных снежных настов. Впрочем, у самых вершин хребта из

занесѐнных сюда ветрами и птицами семечек прорастают совсем юные, пушистые деревца

кедра и ели.

На южной вершине Молебного хребта с нами случилось тревожное происшествие. Один

из наших спутников решил спуститься с вершины раньше всех и неожиданно заблудился.

Горные низины затягивались туманом, накрапывал дождь, сгущалась темнота, когда группа в

полном составе двинулась в обратный путь.

1438

Два дня мы возвращались к тому месту, где были оставлены надувные плоты. И ещѐ более

недели выбирались на них в посѐлок Ваю, где находится управление заповедником.

У молодого заповедника много серьѐзнейших проблем. Первая из них – острый

недостаток средств на содержание сотрудников, становление и развитие материальной базы.

Очень трудную в наше время научную и организационную задачу поставил Р.К. Идрисов –

вернуть местное мансийское население к традиционным занятиям, прежде всего помочь ему в

развитии оленеводства. Это неимоверно сложно устроить потому, что многие манси отошли от

кочевой жизни. Как снова сделать эту жизнь привлекательной и результативной? Как сохранять

приплод оленей от хищников, болезней и других неблагоприятных условий и обстоятельств?

Есть также «в-третьих» и «в-четвѐртых», а кроме того ещѐ десятки умопомрачительных

проблем. В этом году у заповедника не было никаких средств, чтобы авансировать

хозрасчѐтную работу Западно-Уральской авиабазы охраны лесов. И когда между Берѐзовым

камнем и Вишерой в 151-м квартале вспыхнул лесной пожар, тушить его оказалось

практически нечем и некому. Выгорело более пятисот гектаров заповедного леса. Нет у

заповедника пока возможности создать хотя бы элементарные условия для инспекторской,

егерской служб и для научных сотрудников. Но Рафаил Камильевич не теряет надежды на

лучшие перспективы, работает, не жалея сил, времени. Газеты публикуют его объявления о

приѐме на работу бескорыстных, любящих природу сотрудников. Объявления напоминают

пламенные воззвания.

Заповедник не удастся сохранить, если думать о его судьбе будут только власти

Красновишерского района. Он достояние всего Верхнекамья, всей Пермской области и всего

Урала. Ему очень нужна неотложная помощь в первую очередь от научных, туристских,

коммерческих учреждений и организаций. При нас первая посильная, как еѐ назвали

«гуманитарная», помощь заповеднику пришла от администрации Соликамска. Кто следующий

готов поддержать бедствующий заповедник?

М. Ожиганова, Л. Баньковский

Тайны жертвенных мест Примета. – 1993. - № 11.

Пермские жертвенные места. Таким словосочетанием ещѐ в 1879 году обозначил

выдающийся учѐный-лесовод и археолог А. Е. Теплоухов места, где были найдены

ископаемые костища древних народов Прикамья. В издававшемся в Германии журнале

«Археологический архив» Теплоухов опубликовал статью «О доисторических жертвенных

местах на Урале», в которой рассказал об археологических находках многих предметов

культа и следов ритуальных действий древних народностей Урала в одних и тех же

местах на протяжении многих столетий.

Сын Александра Ефимовича – Фѐдор – в 1897 году об этой работе своего отца

написал: «Жертвенные места, подобные пермским, в других местностях, насколько

известно, до сих пор не найдены».

Впоследствии, конечно, были сделаны в этом направлении новые археологические

открытия, но исследования Теплоуховых не только не померкли, а приобрели новые

удивительные оттенки. Некоторые жертвенные места на Урале сохранили своѐ культовое

значение до начала века, а очень немногие, хотя и в ограниченном объѐме, сохраняют их и

поныне в связи с глубокими вековыми традициями местного населения.

Посмотрим на современную карту Урала. «Молебных» названий, указывающих на святые

для уральцев места, в Пермской и Свердловской областях несколько. Есть Молебная гора (в

документах XVII века – Молебный остяцкий камень), речка Молебка, впадающая с востока в

Исетское озеро, остров Молебный на Аятском озере. Заслуживают внимания мансийские

названия ряда хребтов и вершин Уральских гор. Например, такой как Хусь-Ойка – это

«Маленький молебный камень». А горный хребет Ялпынг-Нер означает «Святой камень» или

«Святой Урал». О том, что манси считали это место святым, свидетельствует название

седловины Пурлахтын-Сори, то есть «Седловина, на которой приносят жертвы».

1439

Весьма большой приток Вишеры – река Вѐлс – берѐт своѐ начало от крупного горного

массива, ядро которого составляет гора Молебная. В тундрах Молебной и окружающих еѐ гор

пасѐт полутысячное стадо оленей древняя семья манси, главой которой в настоящее время

является Николай Бахтияров – оленевод, рыболов, охотник, владеющий уникальными знаниями

о природе и человеке.

К югу от горы Молебной расположена известная археологам всего мира Большая

Чаньвинская пещера, издавна называемая также вогульской Жертвенной. Легенды об этом

уральском святилище были известны с очень давних времѐн. Знаменитый путешественник

академик И. И. Лепехин на пути из Верхотурья в Соликамск записал рассказы местных жителей

о том, что пещера «служила общим капищем всего вогульского народа» и «до днесь в сей

пещере можно видеть утхлые деревянные болваны, составляющие вогульское божество».

В честь божества и в дар ему «пермская чудь» предпринимала торжества и совершала

ритуальные жертвоприношения – убитых животных, предметы быта и охоты. В

непосредственной близости от этой пещеры, всего лишь в пятнадцати километрах к северу, есть

другие археолого-исторические памятники с аналогичными функциями, пока ещѐ неизученные,

но, по-видимому, очень важные. Например, пещера в камне Крестовом (вероятнее всего, также

известная Лепехину) по всем признакам имела крупное культовое значение, и поэтому к

изучению еѐ и окружающей территории должны быть привлечены крупные научные силы.

Путешествуя ещѐ дальше на юг от Северного к Среднему Уралу, мы выходим к ставшему

уже знаменитым Молебному треугольнику. Кроме Молебных гор и камней в нашей области

есть также и Молебные реки, не исключена возможность нахождения Молебных озѐр и других

Молебных урочищ. Что же объединяет казалось бы внешне такие разные Молебные горы,

камни, реки и иные природные и исторические молебные объекты?

В этих местах необычайно сильно проявляются русловые, оползневые, обвальные

процессы, которые починены более крупномасштабным разломо- и трещинообразованиям.

Неотектоника на Урале не может не сотрудничать с сейсмологией, ведь землетрясения отнюдь

не обходят этот древний хребет. В 1978 году в Кизеловском угольном бассейне случилось

шести-семибалльное землетрясение, во время которого трещинами были повреждены здания

на промышленной площадке одной из шахт. Всего на Среднем и Северном Урале за последние

сотни лет зарегистрированы многие десятки весьма значительных землетрясений.

Из научной литературы и полевой горной практики известно, что все процессы

современного трещинообразования в земной коре сопровождаются истечением из недр планеты

разнообразных газов – водорода, гелия, аргона, радона и многих-многих других. Из недр на

земную поверхность выходят также потоки электронов и прочих электрически заряженных

частиц. Особенно большой интерес для исследования представляют собой выходящие из

активных разломов шарообразные сгустки низкотемпературной плазмы. Многие разломы и

трещины, а в особенности их узлы, характеризуются значительными магнитными,

гравитационными аномалиями.

Мучается Земля в жутких изломах коры, в местах катастрофических землетрясений, в

умопомрачительных вулканических взрывах, когда сгустки лавы и облака газов взлетают над

планетой на высоту нескольких километров… Земля наша живая и она дышит. Дыхание это

проявляется хотя бы в гейзерах. Взлетит фонтан околовулканических вод в поднебесье, потом

спадѐт вода и снова тишина до очередного всплеска. Необязательно за «дыханием Земли» ехать

на Курилы или на Камчатку, в Приазовье или в Прикаспий, где царят хлюпающие, чавкающие

или свистящие грязевые вулканы.

Трудно поверить, что отнюдь не спокойное дыхание Земли можно с успехом наблюдать в

Молебке, что расположена в Кишертском районе Пермской области. И не просто наблюдать со

стороны, а находиться в «гуще» стихий – клокочущих вокруг электрических, магнитных и

неизвестно каких ещѐ таинственных полей, выбросов, потоков холодного или едва тѐплого

глубинного пламени. Здесь приходится переживать внутреннюю череду эмоций при

соприкосновении со всем этим до сих пор почти неведомым человеку живым, дышащим

внутриземным миром. Необычайно трудно зафиксировать, охарактеризовать эти эмоции в

1440

научных понятиях и определениях, сложны и противоречивы человеческие чувства, настолько

они мало изучены и тем более систематизированы.

Вот почему наиболее убедительными документальными источниками бурной жизни

земной коры в Молебной аномальной зоне являются необычные фотографии, полученные

работавшими в этой зоне. Чаще всего на снимках встречаются шары разных размеров и

оттенков, с весьма сложной структурой и без видимой структуры, похожие на огромные

пузыри. На некоторых фотографиях отчѐтливо видны простые и сложные траектории движения

частиц и тел неизвестной или проблематической природы. Ещѐ одно хорошо известное для

молебских фотографов явление – поднимающиеся от земли столбообразные фигуры с резким

остроконечным или, наоборот, размытым верхним краем.

Полагаю, что разного рода «столбы» и всевозможные вертикальные, а также близкие к

ним траектории на молебских фотографиях – это фиксация выбросов разнообразных

внутриземных веществ из раскрывающихся трещин земной коры. Обычные человеческие глаза

и уши чаще всего не в состоянии зафиксировать тончайшую субстанцию исходящих из земных

недр электронных и низкотемпературных плазменных потоков, наверняка видимых и

слышимых, а скорее всего даже «грохочущих» в спектрах излучений и звуков, которые так или

иначе, рано или поздно, но всѐ равно станут доступными научному исследованию.

Появление на фотографиях множества шаров со сложным строением обусловлено также

выбросами из земных глубин сгустков вещества, напоминающих по структуре шаровые

молнии. Как и у шаровых молний, ядра шаров очень быстро вращаются. Поэтому шары,

зафиксированные на фотоплѐнках, условно можно назвать «тайными» шаровыми молниями.

Нередко «столбы» и «шары» видны на одних и тех же фотоснимках, что скорее всего

свидетельствует о едином механизме их происхождения. Огромные скорости взрывообразно

вырывающихся из земных недр электронных, плазменных и других потоков закручивают

сгустки разнообразнейших тонких частиц в относительно тугие компактные вихри с иногда

достаточно хорошо различимыми более яркими светящимися ядрами.

Истечения внутриземных энергетических субстанций могут носить не только взрывной,

но и относительно спокойный характер. В этих случаях наблюдатель видит, как все

близлежащие впадины рельефа заполнены туманоподобными, иногда светящимися «реками»,

«озѐрами» и «морями», от поверхности которых могут отделяться «шары». Такие «шары» более

всего напоминают пузыри разных размеров вплоть до довольно крупных, появляющихся

иногда на земной поверхности или над ней как бы «ниоткуда».

Среди множества газов, поднимающихся из земных глубин по трещинам, есть и такие,

которые отличаются так называемым психотропным действием. Пермские учѐные – профессор

В. М. Новоселицкий, геолог Л. В. Нельзин и другие обращают внимание исследователей на

токсичность некоторых углеводородных газов, паров ртути. Думается, что в этом ряду

токсичных газов следует обратить внимание и на фтор, который может образоваться при

воздействии внутриземных агрессивных сред на толщи горных пород, содержащих минерал

флюорит. Весьма крупный Тимано-Башкирский флюоритоносный пояс проходит также и через

район Молебной аномальной зоны.

Вот почему хотелось бы заранее предупредить всех настоящих и будущих исследователей

Молебного треугольника о том, что вопрос о влиянии внутриземных токсичных газов на

самочувствие работающих в активных зонах людей остаѐтся в кругу самых существенных

проблем.

Понятно, вполне здоровые люди могут длительное время находиться в подобной

неблагоприятной среде без видимого ущерба для здоровья. Кое-кто из них чувствует в

аномальной зоне даже некоторый прилив сил. В то же время у многих людей подобные условия

жизни и деятельности могут вызвать и вызывают болезненные ощущения. Ряд таких

недомоганий, по опыту автора, частично или полностью снимаются при введении в пищу

многих дикорастущих съедобных растений. Используемые в пищу местные растения явно

помогают человеку адаптироваться к аномальной зоне, существенно сокращают этот период.

Такую возможность жить в относительном ладу со стихиями всегда следует иметь в виду, хотя

в целом проблемы адаптации к аномальным зонам чрезвычайно мало изучены. Нынешние

1441

исследования пока ещѐ не в силах даже различать всевозможные проявления естественных

стихийных жизней земной коры и атмосферы от явлений жизни всей Вселенной.

Человек по-прежнему останавливается в раздумье перед таинством природы и жизни.

Природа – некий храм, где от живых колонн

Обрывки смутных фраз исходят временами.

Как в чаще символов мы бродим в этом храме,

И взглядом пристальным следит за нами он…

(Шарль Бодлер)

Заслуживает большого исследовательского внимания факт очень давнего использования

аномальных зон многими поколениями служителей культа. Вероятнее всего, природная

обстановка в этих зонах стимулирует вхождение шаманов в ритуальные действия, а также

способствует настрою и всех других участников этих действий. Человек здесь достаточно

раскрепощѐн, свободен от многих предубеждений и стереотипов…

Л. Баньковский, научный сотрудник Уральского отделения АН России

В.Н. Зотин: «Меня волнуют вопросы образования в Ильинском» Знамя (Ильинский). – 1993. – 9 декабря

Как уже сообщалось, кандидат в депутаты Государственной Думы

В.Н. Зотин недавно побывал в нашем районе, где встречался с избирателями. Произошла встреча и с коллективом редакции газеты «Знамя». Он рассказал

о своей предвыборной программе, ответил на многочисленные вопросы журналистов.

У состоявшегося в редакции разговора с кандидатом в депутаты В.Н. Зотиным было

продолжение со своей особой темой. Обозначить еѐ можно следующим образом: как сохранить

наследие Ильинского и передать его в руки молодых.

Эти вопросы волнуют Владимира Николаевича как политика и гражданина. Он даже

взялся провести курс риторики в Филатовской средней школе. Зотину понятно, насколько

должна быть прочной связь между изучением истории и культуры края, их сохранением и

проблемами образования. Именно она позволит реализовать региональный компонент, о

котором сказано в Законе об образовании, но механизмов реализации не предложено. И потому

их придѐтся разрабатывать в каждом городе, районе самостоятельно.

Каким этот механизм может быть для Ильинского района? Прежде всего необходима

серия методических пособий. Это не только учебники, но и наборы карт, плакатов, открыток,

игры, видеофильмы. Подготовить такой материал непросто, но ещѐ сложнее его издать.

Необходима полиграфическая база с современным оборудованием и высокой культурой. При

опыте и интересе к такого рода работам, что показало отношение к выпуску двух краеведческих

номеров районной газеты, опереться на Ильинскую типографию можно.

И тогда благодаря богатейшему прошлому Ильинского района, его археологическому,

историческому, этнографическому, культурному достоянию есть все предпосылки для того,

чтобы сделать его базовым в области по освоению полноценного краеведения на разных

ступенях школы.

Владимир Николаевич, возглавляя Пермское отделение Всероссийского фонда

образования, поддержал ряд альтернативных проектов, которые реализовались и сейчас

продолжают развиваться. Познакомившись с направлением, избранным в Ильинском районе,

он очень заинтересованно отнѐсся к возможности его реализации. И как кандидат в депутаты, в

программе которого вопросы образования стоят на первом месте, обещал содействие в

осуществлении разных еѐ сторон. Это – и привлечение научных кадров, и модернизация

полиграфической базы. Надеемся, что можно рассматривать его интерес к этой проблеме не

просто как предвыборную декларацию, а как осознание еѐ важности и актуальности. К тому же

Ильинский – земля его предков, в которой и его корни, а это для человека, всеми силами

стремящего помочь россиянам, святое. М. Ожиганова, Л. Баньковский

1442

Культура держится семьѐй Мысль. – 1993. – №4 (декабрь)

Исследуя проблемы

провинциальной культуры, мы вновь возвращаемся к Ильинскому и

стремимся показать многогранность творчества уральских людей.

Возрастающий всеобщий интерес к познанию народной жизни требует

государственной помощи и поддержки не только от сотрудников музеев, но и

от учѐных Российской академии наук и вузов.

Изучать народную культуру надо,

находясь не в столице, а создавая исследовательские группы,

небольшие научные центры на местах. И в первую очередь – в исторических городах и сѐлах. Ильинское – достойное изучения место, средоточие

культурных ценностей от древнейших времѐн до ХХ века. Вы видите лица своих земляков с фотографий XIX- начала ХХ веков.

Верхний ряд: Л. Серебренников, акушерка Ильинского (фамилия неизвестна), И. Беклемышев, К. и П. Мокрушины. Средний ряд: Рогова, жена

создателя коми-пермяцкого словаря Н.А. Рогова, Ф. Шайдуров, М. Токарева, А. Беклемышева, И. Серебренников. Нижний ряд: Мокрушин (инициалы

неизвестны), А. Бабушкина, Е. Таланова, Ф. и А. Теплоуховы. Фотографии из архива В. Береснева и фондов Ильинского районного

краеведческого музея.

Беседуют научный сотрудник УрО РАН Л. Баньковский и журналист М. Ожиганова

М,О. – Нам пока не удалось узнать судьбу и род занятий некоторых из этих людей. Но,

вглядываясь в лица, встречаясь с их глазами, мы пытаемся представить прошлое Ильинского.

Лица могут рассказать о том, что занимало этих людей, о том особенном, что выделяло

Ильинское среди других сѐл…

Л.Б. – Да, это несомненно, лица людей уральских. Из века в век в их руках было

мастерство, их отличали проницательный, гибкий и сметливый ум, незаурядный талант к

разному делу. И, наконец, они не были чужды чувству меры и красоты…

М.О. – Откуда у уральцев столько разных достоинств?

Л.Б. – Это богатство – от создания на Урале целого созвездия городов-заводов. Столь

всесторонне подготовленные к жизни, всегда деятельные, уральцы появились с приходом в эти

края Строгановых, Демидовых, с началом государственного строительства. Особую роль

история уготовила Ильинскому, ставшему в конце XVIII века административным центром

строгановских вотчин, крупным культурным центром во всѐм уральском регионе.

М.О. – Чтобы так окрепнуть трудолюбию и талантам, чтобы так возвыситься к культуре,

нужны были какие-то особенно благоприятные или исключительные условия.

Л.Б. – Роль богатейшей по ресурсам и возможностям географической среды понятна.

Времени, отпущенного историей, было также достаточно. И в результате помимо разных

богатств, богатство культурной истории Ильинского сложилось из многих наследств,

оставленных представителями разных сословий ильинского общества: крестьянами, рабочими

фабрик и заводов, торговцами и чиновниками. Они и создали особый сплав культуры –

культуры провинции.

Александр Ефимович и Фѐдор

Александрович Теплоуховы

1443

М.О. – Ильинское – своеобразный

островок провинциальной культуры высокого

уровня. Здесь в полном смысле народная

культура, вобравшая в себя фольклор,

народные умения, приѐмы рукоделия.

Признанные достижения ильинской культуры

– это творчество крепостных художников:

мастеров кисти, портрета, пейзажа; это театр с

его богатым репертуаром; оригинальные

направления вышивки и росписи по дереву,

хоровое искусство, библиотечное дело и ещѐ

многое другое. Ильинский культурный

феномен ещѐ изучать и изучать.

Л.Б. – Думаю, если человек понимает и

принимает высоты провинциальной культуры,

у него возникает особая страсть, любовь и

привязанность к своему краю.

М.О. – Это, безусловно, так. Но как не

только сохранить доставшееся нам наследие,

но и воспитать у молодых почтительное

отношение и интерес к нему? Этот вопрос пока волнует школу, и, в первую очередь, педагогов-

историков.

Л.Б. – А должен он волновать и родителей. Именно семья испокон веку была

хранительницей традиций, устоев, в которых воплощена народная мудрость. Еѐ нам сегодня

порой так не хватает…

М.О. – Соединить семью и школу в едином стремлении возродить святое, доброе,

помогающее не выживать, а жить полнокровно, с радостью – в этом должно помочь общение и

сотворчество педагогов и родителей. Добрую службу может сослужить свой Ильинский журнал

для семейного чтения, знакомящий с местными традициями, культурой, судьбами людей,

немало сделавших для еѐ развития. Ильинская история пока ещѐ недоступна для многих. А по

заключѐнному в ней богатству она достойна иметь издание, посвящѐнное ей.

* * *

Мысль. – 1993. – №4 (декабрь)

Мир дому твоему

ДОМ. Три буквы всего. А мыслей и чувств возникает уйма – от простеньких семейных

историй до раздумий о давно ушедшем. Видимо, это одно из самых древних слов на Земле. Это

потом придумали всякие длинные слова. А сначала были: дом, мир, бог, свет. Самые

необходимые, а значит и самые главные слова. Шли век за веком, менялись ценности и идеалы,

но дом и мир, бог и свет оставались необходимыми всем на Земле. Вот и сегодня мы бросаемся

к ценностям, обозначенным этими словами, ища в них выход из бед, спасения. Да, нам поможет

дом – семья, ибо здесь живѐт чувство рода. Для продолжения рода нужен мир, иначе гибель.

Мир для всего, что нас окружает, - народа, природы – колыбели человечества: в

основе этих слов всѐ тот же «род». А как можно жить человеку без света и

веры? Понятия эти живы и ценны для всех народов. Но почему-то кажется, что

для русских – они как фундамент жизни. Вот произнесите вслух «дом» – как

звучит твѐрдо и основательно! Со школы мы привыкли посмеиваться над

Домостроем с его жѐсткими требованиями семейного уклада. Сейчас же стали

проявлять интерес к этим правилам жизни. Разыскиваем старые книги и, читая,

удивляемся их мудрости. Что-то нам кажется в них наивным и вызывает

улыбку, и всѐ же ощущение того, что, забыв, мы не нашли достойной замены,

не покидает. Сегодняшний день – это поиск утраченного. Вот потому у нас не

1444

сходят с уст слова: «традиции», «возрождение». Если бы у народа была сильна память, как

прежде, когда не было никаких компьютеров, а веками жили от поколения к поколению

передаваемые сказы, былины, герои которых берут силу у матери-земли! Народ и память – ещѐ

два ключевых слова, необходимых в этом ряду: дом–мир–свет–бог–народ и память. Нет, не

хватает ещѐ одного – любви. К тому, что стоит за этим. Любви к дому, миру, свету, своему

народу и памяти предков. Теперь всѐ.

Без подписи

Люди и мамонты Мысль. – 1993. – №4 (декабрь)

В разное время в разных местах Обвинского поречья находили огромные звериные кости.

В том числе и кости легендарного зверя мамонта, который по местным поверьям жил и ходил

под землѐй, бивнями пробивая себе дорогу.

В двадцати километрах от Ильинского в деревне Карпушата жил десятилетний Миша

Соколов. Отправившись однажды рыбачить на Карпушовку, увидел он конец торчащего из

земли мамонтова бивня. Заметили бивень и взрослые, он был хорошо виден с тропинки, идущей

на покосы и в деревню Чернышата, которая тогда стояла на речке Горушенке недалеко от устья

Карпушовки. Но вытащить бивень из земли всем было недосуг. Только через пятнадцать лет

Михаил достал из речного обрыва небольшой бивень и обнаружил рядом другой, больший по

размерам и, вероятно, прикреплѐнный к черепу.

Почти полвека мамонтовый бивень с речки Карпушовки ждѐт того дня, когда можно будет

ему переместиться в Ильинский краеведческий музей. Накануне Великой Отечественной войны

ильинский музей располагал почти целым скелетом мамонта, от которого, к сожалению,

остались лишь бивни. А не будь войны, отдел природы местного музея мог бы гордиться

скелетом ильинского мамонта. Впрочем, положение можно исправить и организовать

экспедицию за мамонтом. Около Карпушат может быть найден не только новый бивень, но и

целый скелет мамонта.

Откроем первый выпуск «Пермского краеведческого сборника» за 1924 год. И вот что там

можно прочесть:

«В 1920 году в Сретенской волости на речке Кет у деревни Гуменцы найдены кости

мамонта (в Ильинском музее). На реке Обве в шести километрах выше села Ильинского найден

череп зубра. В Сретенской волости у деревни Степунята на реке Обве ежегодно (уже лет сорок)

вымываются кости мамонтов, так же как в Богородской волости на реке Чѐлве выше

Москвинской мельницы».

А вот одна из сравнительно недавних заметок.

«Фонды Ильинского районного краеведческого музея пополнились новыми материалами.

Недавно сюда поступили останки ископаемого животного – бивень и кости мамонта. Их

доставили в музей жители деревни Зобачево Слудского сельского Совета Александр Петрович

Кормашев и Михаил Рычагов.

Размеры мамонта были внушительны. Об этом можно судить по длине его бивня,

сохранившаяся часть которого составляет два метра шестьдесят сантиметров. Рост самого

животного достигал, видимо, шести-семи метров. Кости скелета обнаружены на берегу реки

Камы в полукилометре от деревни Кузята…»

Интересно, что полный скелет мамонта, смонтированный в Пермском областном

краеведческом музее, найден также неподалѐку от Ильинского – на территории

Верещагинского района.

Пѐтр Первый, напутствуя на Урал для строительства рудников и заводов Василия

Никитича Татищева, поручил ему заодно разобраться: где быль, а где правда в истории жизни

мамонтов. Татищев ехал в настоящий мамонтовый край, туда, где было известно наибольшее

количество находок странных костей. Учѐный изучил множество черепов, бивней, позвонков и

других останков мамонтовых скелетов, определил, что мамонт – это древний слон, и даже

написал об этом специальную книжку, впервые увидевшую свет в Швеции.

1445

Прошло ещѐ немало времени, пока не прояснились условия жизни мамонтов в нашем крае.

Мамонт был современником человека древнекаменного века и был для него мерилом

громадности животных и разных вещей. Хотя, конечно, шесть-семь метров, как писал в заметке

тот же Михаил Соколов, ставший журналистом, это преувеличенные размеры. Средний рост

мамонтов два-три метра. Но даже современный человек употребляет такие названия, как

Мамонтова пещера в Америке, мамонтово дерево – секвойя, Мамонтовское нефтяное

месторождение в Западной Сибири, когда хочет показать мощь и величину. Там, где найдены

останки мамонтов, там с уверенностью можно искать и следы жизни древнего человека.

Учѐные считают, что большое количество находок мамонтовых костей в Приобвинском крае

свидетельствует также о высокой заселѐнности здешней земли человеком каменного века.

Трудно себе представить, что в те времена на месте окрестностей Ильинского были

довольно высокие горы – часть огромной и древней горной страны, простиравшейся от Карпат

к Среднему Уралу и далее к Нижнему Приобью.

Вспомните профиль автодороги из Ильинского в Пермь: глубокие долины речек Гаревой и

Полуденной и вершины водоразделов, высоко поднятые над всей окружающей территорией,

пирамидальные можжевельники – реликты лесостепных ландшафтов тысячелетней давности. А

когда здесь жили мамонты, степи эти были холодными, населѐнными также северными

оленями. К северо-западу от Карпато-Нижнеобского кряжа располагалась обширная предгорная

равнина, по которой реки Пра-Кама вместе с Пра-Обвой несли свои воды в Северный

Ледовитый океан. А южный берег Ледовитого океана, протягивающийся с юго-запада на

северо-восток, был тогда гораздо ближе и к нашему краю, и к Карпатам. По всему побережью,

горам и предгорьям мамонты были самыми крупными животными.

Л. Баньковский

Обва – река своенравная Мысль. – 1993. – №4 (декабрь)

Если взглянуть на карту села Ильинского и его окрестностей начала

нынешнего столетия, то нетрудно заметить, что река Обва имеет множество

извилин, изгибов, поворотов. Воды еѐ часто меняли русло, образуя

бесчисленные старицы, и чем ближе к устью, тем больше их становилось.

Напротив села Ильинского Обва за восемьдесят лет неоднократно меняла

своѐ русло. Об этом в начале тридцатых годов писал местный краевед

А.А. Вологдин. Река нарушала межевые и сельскохозяйственные границы

берегов. При весеннем разливе воды жителям деревни Томиной приходилось

переносить в другое место хозяйственные и жилые постройки.

Даже ильинцы не были застрахованы от пагубного воздействия весенних

вод. Как отмечает далее А.А. Вологдин, в самом селе были разобраны

больничные здания и вырублен наполовину сад возле них. Ещѐ ранее, при

Строгановых, чтобы сохранить береговые дома от обвалов, на средства управления

устраивались деревянные укрепления (обрубы) с заплавнями.

Ещѐ ранее, в пятидесятых годах прошлого столетия, была предпринята попытка отвести от

Ильинского русло реки посредством устройства специального канала выше села на полтора

километра. Но гидротехники того времени, видимо, допустили ошибку, и Обва не пошла по

рукотворному руслу и как прежде разрушала берега. А остатки того канала можно было видеть

ещѐ в тридцатых годах по дороге на Сретенское.

Примерно в то же время Обва ещѐ раз проявила свой крутой норов. Чуть ниже тогдашнего

Ильинского, возле местечка, называемого «Поповы присады», река неожиданно избрала новое

направление, образовав петлю около десяти километров. Тем самым деревни Жакова,

Бородулина, Левина и Новосѐлы оказались без проточной воды, так как с того времени они

находились уже на старицах.

Первый мост через Обву напротив села Ильинского, судя по источникам, был построен

Пермским земством в 1900 году. До этого ежегодно делался временный мост-лавы. Однако

1446

ледоход 1901 года снѐс недостроенное ещѐ сооружение, причинив ущерб в десять тысяч

рублей.

В 1909-10 годах приступили к строительству ещѐ одного моста через Обву. За дело

взялись основательно. Два почти пятидесятиметровых пролѐта держались над водой на

каменных устоях. От села к мосту была проложена около километра земляная дамба. Но и это

сооружение долго не прослужило. В 1925 году мост пришѐл в ветхость, один пролѐт его просел,

и всѐ было разобрано.

По словам А.А. Вологдина, ремонтировать тогда мост или строить на его месте новый не

имело смысла. Опять по капризу реки, изменившей своѐ направление, вода шла параллельно

дамбе и бывшему мосту, обмыв один из его устоев. Даже дамба, сооружѐнная земством,

годилась лишь для прогулок местного населения. А для переправы через реку снова стали

пользоваться лавами и бродом.

Раньше Обва считалась сплавной и судоходной от Ильинского до Слудки. Ещѐ в прошлом

веке в нашем селе местными крестьянами Серебренниковыми строились баржи для погрузки

хлеба. Было даже пароходство. В 1895 году А.Д. Истомин заказал на Сормовских заводах

пароходик за пять тысяч рублей для рейсов Ильинское – Слудка, но пришлось ходить на нѐм

только по Каме из-за малой воды в Обве.

Обва обмелела, можно сказать, на глазах за какие-то тридцать-пятьдесят лет. Уже в начале

нашего столетия она имела «такую массу перекатов, что в маленькой лодке трудно пробраться.

Местами воды было не более десяти сантиметров». Почему так стало? А.А. Вологдин считает, и

не без оснований, что обмеление произошло по причине опустошительной вырубки лесов в

верховьях реки помещиками Всеволожскими, затем купцом Максимовым, а впоследствии

Крестьянским банком. Да и в наше время лесозаготовки лишь нынче пошли на убыль.

В. Иванов

Сколько работали в старину? Мысль. – 1993. – №4 (декабрь)

В нынешнем невисокосном году из его 365 дней на воскресенья и субботы выпадает 104

дня. Приплюсуем к ним ещѐ тридцать одну «красную» дату календаря, и получается в общей

сложности 135 нерабочих дней, не считая отпускных. А как обстояло дело с выходными и

праздничными днями в старину, сколько работали наши предки? Чтобы ответить на вопрос,

обратимся к источникам.

А они говорят, что российские крестьяне работали с восхода и до захода солнца, и летом

совсем не ориентировались на часы. Напряжѐнный труд в течение дня компенсировался

праздниками и воскресеньями, количество которых на селе составляло в прошлом веке 120-140

и даже более дней в году. Причѐм порядка семидесяти четырѐх выходных приходилось на

время сельскохозяйственных работ – с апреля по сентябрь.

Несколько иной расклад рабочих и нерабочих дней получался в промышленности. Здесь

число праздников и выходных в году составляло сто-сто десять дней.

Перед самой революцией продолжительность рабочего года в России была в

промышленности в среднем около 250 дней, а в сельском хозяйстве – около 230. В Европе эти

цифры были совсем иными – почти 300 дней в году, а в Англии – даже 310 дней. В Англии не

работали 52 воскресенья и три так называемых парламентских понедельника.

Как видим, нынче с учѐтом отпускных дней мы работаем почти столько же, сколько и

крестьяне прошлого века, это притом, что раньше суббота была рабочей и о «пятидневке» не

мечтали даже в промышленности.

В. Иванов

[Об основах Уральской горнозаводской цивилизации] Мысль. – 1993. – №4 (декабрь)

В XVIII веке в Строгановском регионе возникла и стала быстро развиваться сеть крупных

населѐнных пунктов. Ядрами их были опорные центры сельскохозяйственного производства,

такие, как село Ильинское, или соляные промыслы – Новоусольские и Чусовские; заводы

1447

Пыскорский, Чѐрмозский и другие медеплавильные; Добрянский, Полазненский, Очѐрский,

Кизеловский, на которых изготовлялись чугун и железо.

Это была именно сеть населѐнных пунктов, которая стала основой горнозаводской

цивилизации, разметавшейся на западном «строгановском» и восточном «демидовском»

склонах Урала. Но была ещѐ и государственная, казѐнная еѐ часть, которую по праву можно

назвать «татищевской».

Все населѐнные пункты были надѐжно связаны между собой. И не только сезонно

действующими камскими водными путями – Камой и еѐ притоками, – но и весьма

нагруженными сухопутными дорогами.

Природа с еѐ богатствами и сформировавшиеся связи создали единую культуру, на

удивление единую, несмотря на все противоречия.

[Обвинский край] Мысль. – 1993. – №4 (декабрь). – С. 10

Был житницей для всего Западного склона Среднего Урала и даже для

верховьев Печоры Обвинский край. Развитие зернового пашенного

земледелия на протяжении многих веков привело к высокому

профессионализму местного крестьянства.

В то же время Ильинская житница непосредственно граничила с краем

верхнекамских соляных промыслов. И трудоѐмкое соляное дело неизбежно

вовлекало в свой круговорот большую массу крестьянства. Заготовка

огромного количества дров, бурение весьма и весьма глубоких скважин,

возведение крупнейших промыслов, выварка соли, еѐ хранение,

строительство судов и сплавы по Каме и Волге соляных караванов не могли

быть осуществлены без глубокой промышленной ориентации основ крестьянской жизни.

Этот поворот крестьянства к горному и заводскому делу был ещѐ более крутым в пору

создания на Урале медеплавильной и железоделательной промышленности. Водная и

сухопутная дальняя транспортировка руды и металла, углубившиеся связи Среднего Урала с

Европейской Россией и бескрайней Сибирью необычайно расширили кругозор и возможности

приобвинского крестьянства, сделали его жизнь универсально наполненной главными заботами

России.

Естественно возникает вопрос: не исчезло ли при этом на Обве крестьянство как таковое?

Нет, не исчезло. Ильинский район и в наше время остаѐтся преимущественно крестьянским.

Есть места, где жители из века в век занимались одним ремеслом. А Обвинский край –

особенный, на редкость мастеровой, здесь крестьяне талантами не обделены. Славились

Ильинские кожевенники и чеботари, скорняки, маслобойщики, бондари, токари по дереву,

мастера деревянных игрушек, кузнецы, свечники. Одних только скорняжных заведений в

начале века в Обвинской волости было двадцать шесть, за год по семь тысяч овчин дубили! (А

сейчас ателье одного скорняка найти не может). На разные выставки ильинские кожи и сапоги

возили, а за масло из льняного семени даже получали медали! Поистине ремѐсла – успеха вѐсла.

А мастерство и вкус – рядом стоят. Вот почему не просто ремеслом, а художеством можно

назвать изделия, плетенные из лозы и корней, деревянную посуду. Они достойны музеев и

изучения искусствоведами. Раньше всех исследовали сюжеты росписи по дереву, но лишь

недавно стали известны имена мастеров прялок: Павла Деменева и Андрея Теплоухова. Только

приступают к изучению вышивки и тканья. Безымянное, высокое по мастерству творчество ещѐ

хранит свои тайны.

Без подписи. (Концовка и буквицы на с. 882, 883 и 885

соликамского художника А.Г. Вороны)

1448

[О старообрядчестве] Мысль. – 1993. – №4 (декабрь). – С. 12

Редко всѐ же мы говорим о поисках смысла жизни, о духовности, о духовном творчестве.

Но вот отшумели научные страсти на недавно проведѐнной в Перми конференции

«Традиционная культура Урала», и интересно вышло, что большая трѐхдневная конференция,

на которой работали также представители США, Финляндии, Венгрии, оказалась почти

целиком посвящѐнной старообрядчеству. Чем же оно заслужило столь пристальное внимание?

В докладах профессоров Орегонского и Бухарестского университетов, директора

Хельсинкского института религии и этнографии, в других выступлениях очень часто

упоминались слова «дрейф культуры». Дрейф значит уход от своих корней, от когда-то

достигнутых больших культурных высот. У старообрядцев, расселившихся по всему земному

шару, дрейф культуры – наименьший в сравнении со всеми другими группами людей на

огромной нашей планете. Старообрядческая культура – самая стойкая на Земле ко всем

переменам – опирается в том числе и на опыт духовной жизни старообрядцев Обвинского края.

Финский профессор-этнограф подвѐл итог своему выступлению такими словами:

«Феномен старообрядчества – это мировоззрение, менталитет, фольклор, обряды, этика…» И

ещѐ сказал: «Вера не только сохранилась, она никогда не умрѐт, она будет существовать до

конца мира».

Староверы Орегона и России Мысль. – 1993. – №4 (декабрь). – С. 15

Среднего роста плотный человек в больших валенках, подаренных ему в Перми, приехал в

Ильинский. Внимательно всматривался он в прохожих, обращал внимание на старинные здания. Это был

Ричард А. Моррис, доктор этнологии, профессор университета штата Орегон (США), славянский

этнограф музея этого штата. В Ильинский его привѐл предмет его исследований

– старообрядцы. Изучив этнографический материал, он

пришѐл к интересным выводам о том, что женская одежда староверов Орегона и Ильинского схожа в крое

сарафанов; головным убором у тех и других является шашмура. Таким образом установлено их родство.

Из многих русских, живущих в Америке, лучше всего

сохранили свои культурные традиции те, кто принадлежит к русским религиозным

организациям. Но наиболее ранние элементы традиционной русской культуры были сохранены

старообрядчеством. Группы старообрядцев не позволили американскому обществу поглотить

их традиции, и поэтому они очень интересны для этнографа. Мы можем наблюдать настоящую

русскую культурную жизнь в достаточно больших общинах, которые часто включают в себя

семьи пяти поколений.

Мой первый приезд в Пермь состоял из четырѐх дней напряжѐнной работы в фондах

Пермского музея. Впервые я увидел прялки, ткацкий станок, лапти, пояса, головные уборы,

инструменты для переплетения книг, кухонную утварь и т.д. Эти предметы быта не

используются русскими, живущими в Америке. В штате Орегон проживают три очень

интересные русские общины, которые находятся в территориальной близости друг к другу:

молокане, старообрядцы и русские пятидесятники.

Что касается старообрядцев, то они привезли свои святые книги и иконы. Но у них не

сохранилось многих предметов материальной культуры.

Профессор Моррис в

Ильинском музее

1449

Тем не менее старообрядцы находили возможность создавать предметы материальной

культуры, которые были необходимы для сохранения их образа жизни. До сих пор они отдают

предпочтение традиционному типу одежды: рубахи, сарафаны, плетѐные пояса, шашмуры и

платки.

Мне повезло. Мои приезды в пермь для участия в экспедициях, изучения фондов музея и

совместной работы с местными учѐными и специалистами (всего тринадцать приездов) дала

мне прекрасную возможность глубже изучить передвижения, адаптацию и образ жизни русских

общин в Соединѐнных Штатах. Также это позволило мне рассказать староверам Орегона и

Аляски об их единоверцах в России.

Р. Моррис, США

[Анатолий Григорьевич Ворона] Мысль. – 1993. – №4 (декабрь). – С. 15

Анатолий Григорьевич Ворона –

известный Прикамский художник-график,

мастер декоративно-прикладного искусства.

Анатолий Ворона – постоянный участник

Соликамских, областных художественных

выставок.

Он родился в 1950 году в посѐлке Керчево

недалеко от Соликамска. Закончил

Нижнетагильское училище прикладного

искусства, где учился на камнерезном

отделении и получил квалификацию мастера по

камню.

Много лет А.Г. Ворона работает над

сериями «Уральские частушки», «Чердынская

свадьба», «Старый Соликамск». Художник

глубоко разбирается в истории Верхнекамья,

серьѐзно изучает местные художественные промыслы и ремѐсла, любит и знает фольклор.

Особенно внимательно Анатолий относится к портретному жанру, его художнические работы

высвечивают глубины человеческих характеров и судеб.

Анатолий Григорьевич с интересом воспринял наше предложение – участвовать в выпуске

ильинской краеведческой газеты, много для неѐ рисовал. Сейчас мы представляем читателям

графические работы частушечной серии, к которой, как вы видите, художник очень

неравнодушен.

Л. Баньковский

Гуманитарная направленность – с региональным уклоном Образование на Западном Урале: история, современность, перспектива развития:

Мат-лы Всерос. науч.-прак. конф. – Березники, 1993. – С.106

Новое поколение ищет новые ценности в культуре. Открылся интерес к провинциальной

культуре. Он идѐт сейчас в русле влечения к предпринимательству, к личностям крупных

промышленников – меценатов науки и искусства. Продолжением этого движения явится поиск

культурных ценностей своего края. Это будет естественный процесс. Начало его уже

чувствуется в потребности введения в школьный курс предмета краеведения, в спросе на

краеведческую литературу в библиотеках, в интересе к местному фольклору, быту купечества,

к дворянской культуре, к крестьянскому земледельческому опыту. Эта потребность связана с

желанием противодействовать наплыву западной культуры и стремлением противопоставить ей

региональные культурные ценности.

1450

Ускоряет этот процесс и поддерживает его центробежная экономическая политика,

позволяющая сосредотачивать в руках области и использовать на благо еѐ земельные и

природные богатства.

В современной ситуации региональная культура выступает как способ объединения

жителей области. Пермское Прикамье, несмотря на многообразие населяющих его народов, –

это регион, объединѐнный общей культурой.

Каковы же специфические ценности культуры Прикамья?

Наряду с культурой Русского Севера, культурами Сибири, Поволжья и других российских

провинций можно выделить культуру Урала и в рамках последней – пермскую региональную

культуру. Эта веками складывавшаяся культура включает в себя такие всемирно известные

художественные феномены как пермский звериный стиль, пермскую деревянную скульптуру,

строгановскую икону, строгановское шитьѐ, строгановскую архитектуру, творчество

крепостных живописцев XVIII-XIX веков, народную роспись по дереву и другие образцы не

только художественного, но и научно-технического творчества. В России и за рубежом

известна школа пермских геологов, возникшая при изучении пермской геологической системы,

школы пермских биологов и географов, историков, археологов, этнографов и языковедов,

школа пермских культурологов. Среди российских инженерных школ всемирно известны

школа пермских металлургов, электросварщиков, моторостроителей и судостроителей. В

отечественном искусстве, науке и технике, то есть в отечественной культуре в целом, есть

специфические пермские страницы, которые могут быть объединены одним понятием –

пермская региональная культура.

История региональной культуры должна быть таким же вузовским предметом, как и

история мировой художественной культуры. Знание основ региональной культуры в первую

очередь необходимо тем выпускникам вузов, которые придут работать в областные, районные и

городские Советы, в администрации областей, городов и районов, в коммерческие структуры

типа совместных предприятий. Предполагаемое дальнейшее развитие систем самоуправления

разных рангов потребует особенно глубоких и разносторонних знаний в региональных

экономике, экологии, социологии, тесно соприкасающихся с региональной культурой. Эти

представления помогут сформировать личность специалиста, знающего цену себе как

представителю региона и, как никто другой, знающего цену своему региону.

Сегодня необходим взгляд на региональную культуру в целом, особенно с позиций еѐ

географических и исторических основ.

Мы выступаем за гуманитарную направленность высшего образования с региональным

уклоном. Региональный аспект образования, на наш взгляд, должен быть реализован не только

в наших университетах, но и в технических, медицинских, педагогических и других вузах.

М.Н. Ожиганова, Л.В. Баньковский

1994

История Верхнекамья Соль земли. – 1994. –6 января

Уважаемые читатели! В газете «Соль земли» № 53 от 28 июня 1993 года было

опубликовано обращение к вам по поводу участия в создании энциклопедического словаря

«История Верхнекамья».

1451

В настоящее время редакция словаря располагает более чем двадцатью очерками о

современных предприятиях нашего края. С них мы и решили начать серию публикаций,

посвящѐнных «Истории Верхнекамья».

Разумеется, редакция «Истории Верхнекамья» готова принять ваши пожелания о

содержании статей и их оформлении. Кроме того, мы не собираемся ограничиваться очерками,

которые у нас пока есть в наличии. Ждѐм от вас новых очерков и о других предприятиях

Верхнекамья, в том числе и предприятиях минувших веков.

Авторы словарных статей – сотрудники сектора социально-экономических проблем

развития БСПР Института экономики УрО РАН и ведущие сотрудники описываемых

предприятий.

Лев Баньковский

История Верхнекамья Соль земли. – 1994. –16 апреля (№ 30)

Уважаемые читатели!

В трѐх номерах нашей газеты вы получили в своѐ распоряжение два десятка словарных

статей о ведущих предприятиях Верхнекамья из отраслей горной химии, бумажной и лесной

промышленности, металлургии, энергетики, транспорта и строительства. Опубликованными

статьями мы, конечно, не исчерпали темы промышленных предприятий края, и поэтому через

некоторое время, по мере поступления новых материалов, к ним вернѐмся.

С этого номера начинаем публикацию ещѐ одной подборки словарных статей – об

административных районах и городах Верхнекамья. Статьи написали преподаватели Пермского

госуниверситета А.П. Бурьян, П.И. Блусь, С.А. Меркушев, В.А. Столбов, сотрудники сектора

социально-экономических проблем БСПР ИЭ УрО РАН Т.Н. Иванова и М.А. Степанова.

Некоторые материалы были подготовлены М.Н. Степановым и Л.В. Баньковским в Пермском

филиале ИЭ УрО РАН. Статья о Березниках написана с участием представителей

администрации города. Все словарные статьи, посвящѐнные теме административно-

территориального деления Верхнекамья, приводятся в алфавитном порядке.

Лев Баньковский

Л.В. Баньковский и М.Н. Ожиганова

1452

История Верхнекамья Соль земли. - 1994

КОМИ-ПЕРМЯЦКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ (до 1917 года национальный)

образован в 1925 году первым среди национальных округов РФ. 32,9 тыс.кв.км. Население

159,7 тыс.чел. (1989), городское 29,6 процента. Центр г.Кудымкар. Один город, 6 районов, 3

пгт, 79 сельских и поселковых советов. 812 НП. На территории округа предки коми-пермяков

появились за 3 тыс. лет до нашей эры в неолите. Из их племѐн с 9-10 в. формируется коми-

пермяцкий народ, с 12 в. осваивает пашенное земледелие и скотоводство, значительную роль в

хозяйстве занимали охота и рыболовство. Развиваются ремѐсла по изготовлению предметов

хозяйства, быта из дерева, глины, кости, металлов, возникают торговые связи с соседними

народами. В 15 в. складывавшаяся родоплеменная знать принимает крещение, что приводит к

христианизации коми-пермяков. В 1471 году Пермь Великая с землями современного округа

входит в состав Русского государства, начинается проникновение сюда русских. Современное

расселение обоих народов взаимно обогащает их в хозяйственно-культурном отношении. В 17-

18 веках русские заселяют правобережье верхней Косы, притоки Камы (современный

Юрлинский район), между основными ареалами проживания коми-пермяков: южным, в

бассейне Иньвы, и северным, в бассейне нижней Косы, и частично верхней Камы,

характеризующимися диалектными различиями в языке. За пределами этих ареалов остались

коми-пермяки зюздинские и язьвенские (соотв. в совр. Вятской области и Красновишерском

районе ПО) со своими диалектами. Как и русские, коми-пермяки вошли в сословие

государственных крестьян, но в начале 18 века южные коми-пермяки становятся крепостными

Строгановых. В 1781 году северный ареал включается в Чердынский, а южный в Соликамский

уезды Пермской губернии. После 1861 года усиливается классовое расслоение среди коми-

пермяков, чему способствовало развитие лесных промыслов, заготовки древесины на продажу в

Поволжье, возможности сплава по Каме. Вглубь современной территории округа

прокладываются тракты от пристаней Верхнее Мошево и Усть-Пожва, что стимулирует

местные промыслы и торговлю. С оживлением экономической жизни связано пробуждение

национального самосознания коми-пермяков, появляются публикации на родном языке. Ядром

консолидации коми-пермяцкого народа исторически стал Кудымкар, где в 1917 году

развернулась подготовка к провозглашению национальной автономии коми-пермяков.

Первоначально КПАО был создан в составе переданных из Верхнекамского округа Уральской

области районов Кудымкарского, Косинского, Юрлинского и западной части Майкорского,

образовавшей Юсьвинский район. Тогда его территория занимала 22,2 тыс.кв.км с населением

144,7 тыс. чел. В 1926 году выделены Гайнский и Кочѐвский районы. В 1940-56 годах северная

часть Кудымкарского района образовала Белоевский район.. В дальнейшем округ увеличился за

счѐт расширения земель Гайнского, Юсьвинского, Кудымкарского районов. С 1934 года КПАО

в составе Свердловской области, с 1938 года в Пермской области. Получив свою

государственность, коми-пермяки с помощью русского народа и других народов бывшего

СССР создают национальную интеллигенцию и рабочий класс. Большую роль в становлении и

развитии округа сыграли национальные политические деятели: А.Ф. Караваев, Ф.Г. Тараканов,

Т.Л. Габов и др. В Кудымкаре по инициативе его уроженца П.И. Субботина-Пермяка в 1920

году открывается музей. В 1927 году создаѐтся педагогическое училище (первоначально

техникум), затем организуются в 1929-30 годах лесотехнический и сельскохозяйственный

техникумы, медицинское училище (сперва фельдшерско-акушерская школа). В 1940-56 годах

действует учительский институт, с 1944 года институт усовершенствования учителей. С 1926

года на коми-пермяцком языке выходит окружная газета «Гэрись» («Пахарь»), с 1931 года –

«По ленинскому пути», с 1992 года – «Парма». В 1931 году открыт национальный драмтеатр

(первоначально студия), в 1939 году создан национальный ансамбль песни и пляски. В 1920-е

годы разработаны коми-пермяцкая письменность и литературный язык (на основе южного

диалекта с добавлением звука «л»). Дело основоположников коми-пермяцкой художественной

литературы М.П. Лихачѐва и А.Н. Зубова получило развитие в творчестве С.И. Караваева,

Н.В. Попова, М.Д. Вавилина, И.А. Минина, В.В. Климова, В.Я. Баталова, Ф.М. Истомина и др.

1453

Композитор А.Е. Клешин и его молодые коллеги создают профессиональную коми-пермяцкую

музыку. В 1992 году создана телерадиовещательная компания «Коми-Пермяцкая», вещающая

на коми-пермяцком и русском языках через радиопередатчики в Егве (пригород Кудымкара),

Гайнах, Перми. Строится (1993) телевещательная студия в Кудымкаре, что позволит открыть

местное телевидение через имеющийся ретраслятор в Егве. С конца 20-х и в течение 30-х годов

открываются небольшие предприятия по удовлетворению потребностей местного хозяйства и

населения преимущественно на местной сырьевой базе (первоначально в форме артелей

промысловой кооперации): чугунолитейные и кузнечные, маслобойные, кожевенные,

мукомольные с элеватором и хлебозаводом в Кудымкаре, льнообрабатывающие в Кудымкаре и

Юсьве, маслодельные, деревообрабатывающие, пищевые, кирпичные в Кудымкаре и крупных

населѐнных пунктах, включая райцентры. В начале 30-х годов осуществляется коллективизация

крестьянского хозяйства, формируется крупная лесозаготовительная промышленность,

ориентированная на поставку за пределы округа круглых сортиментов сплавом по Каме и еѐ

притокам. Организуются леспромхозы, объединѐнные в трест «Комипермлес», Верхнекамская

сплавная контора. В 1937 году трестом основываются центральные ремонтно-механические

мастерские, ныне завод в Кудымкаре, в 1950 году то же в Гайнах. Лесозаготовительная отрасль

становится ведущей в народном хозяйстве округа, определяет его роль в экономике страны.

Размеры лесозаготовок за 1925-70-е годы возросли (в млн.куб.м) с0,4 до 5,6. К началу 70-х

годов во всех категориях хозяйств посевные площади составили (тыс.га): зерновые 126,

картофель 9, овощи 1; валовые сборы соответственно (тыс.тн): 94, 78, 8; поголовье (тыс.голов):

крупного рогатого скота 95 (в т.ч. коров 45), овец 43; валовое производство (тыс.тн) мяса в

живом весе 10, молока 33. Прекратилось возделывание традиционного прежде льна. В 1931-34

годах прокладывается автодорога с гравийным покрытием Кудымкар – Менделеево (104 км), в

70-е – асфальтобетонная магистраль Кудымкар – Пермь (210 км), завершается (1993)

строительство такой же магистрали Кудымкар – Гайны (163 км). В 30-е годы становятся

обычными полѐты самолѐтов с почтой, с 40-х годов с пассажирами. В середине 70-х годов

начался спад промышленности, а с конца 70-х годов и сельского хозяйства, за 1959-89 годы

численность населения в округе сократилась (в тыс.чел.) с 235,9 до 158, 5. Причины кризисных

явлений как общие для всей страны, так и местного характера.

КПАО расположен на севере Камского Предуралья в бассейне Верхней Камы. Поверхность

преимущественно холмисто-увалистая равнина, наибоолее высокие отметки которой (до 312 м)

приурочены к Северным Увалам (на севере округа) и Верхнекамской возвышенности (на западе

округа), между которыми пролегает Камско-Веслянская низменность с долиной верхней Камы.

Вдоль части границы округа протянулись невысокие Верхнекондасские увалы. Геологическое

строение обусловлено локализацией округа на восточной окраине Русской платформы,

сложенной палеозойскими породами (на западе округа частично мезозойскими), повсеместно

перекрытыми чехлом четвертичных отложений различной мощности. К палеозою приурочены

основные полезные ископаемые: нефть (на юго-востоке), глины (практически повсеместно за

исключением многих мест Камско-Веслянской низменности), карбонатные породы (на юге),

минеральные воды (практически повсеместно); к мезозою – железные руды (вдоль границы с

Вятской областью); к четвертичным отложениям – пески и песчано-гравийные смеси (особенно

в упомянутой низменности), торф. В геологических структурах, аналогичных имеющимся в

округе, но расположенных более к северу, были обнаружены коренные месторождения алмазов

(«кимберлитовые трубки»). Главная река округа Кама пересекает его северную часть, где

принимает притоки Весляну, Косу и др. Названные реки судоходны в полноводный период, их

крупные притоки используются для сплава. Главная река на юге округа Иньва с притоками

Кувой и Велвой впадает в Камское водохранилище, которое омывает территорию округа на на

юго-востоке. Эти реки сплавные. На севере много озѐр, среди них выделяется Адово (370 га).

Климат умеренно-континентальный со значительными годовыми и суточными отклонениями

метеорологических показателей от средних значений. Зима продолжительна, морозна. Весной

обычны возвраты холодов. Средние температуры января колеблются от -15,9 градуса на севере

до -15,4 на юге при абсолютном минимуме -48 градусов. Температуры июля от +16,6 градуса на

севере до +17,7 градуса на юге при абсолютном максимуме +38 градусов. Среднегодовые

1454

температуры от 0,6 градуса на севере до 1,1 градуса на юге. Продолжительность безморозного

периода 90-114 дней. Годовая сумма осадков 518-607 мм. Почвы преобладают дерново-

подзолистые разного механического состава и различной степени оподзоленности с заметными

колебаниями в естественном плодородии. На севере расположены малоплодородные кислые и

сильно кислые песчаные, торфянисто и торфяно-подзоло-глеевые, в центре и на юге

встречаются более плодородные дерново-карбонатные, по долинам рек аллювиальные дерново-

луговые. В целом все почвы требуют известкования и удобрений. Растительность характерна

для зон средней зеленомошной и южной тѐмномошной тайги, граница между ними пролегает

примерно на широте южнее Юрлы. Лесами покрыто около 90 процентов территории округа,

насаждениями с преобладанием ели занято 40 процентов территории, сосны 33 процента,

берѐзы 22 процента, осины 3 процента, прочих 2 процента. Сосняки расположены на севере,

лиственные породы вторичны, повсеместно занимают места вырубок и гарей первичных

хвойных пород. На севере широко распространены болота. В лесах много грибов, ягод,

лекарственных растений. В менее затронутых человеком лесах обитают лось, медведь, рысь,

куница, белка, из птиц рябчик, глухарь, тетерев, филин, канюк, свиристель. В более

разреженных лесах в центре и на юге округа – волк, заяц-беляк, бурундук, белка-летяга, из птиц

– белая куропатка, крохаль. В лесах низменностей по Каме и Косе встречаются северный олень,

росомаха, на болотах – водяная крыса, выдра, норка, по притокам Камы Тимшеру, Леману,

Лупье – бобры, в крупных озѐрах – лебеди-кликуны. В ещѐ более разреженных лесах по

соседству с вырубками и гарями обычны лисица, заяц-русак, также вяхирь, жулан, овсянка,

дрозд-рябинник, чиж, на лугах и пашнях иногда встречаются жаворонок, перепел, коростель, в

низовьях Иньвы – лебеди, много чаек. В реках обитают пескарь, уклейка, налим, карась, щука,

окунь, лещ, язь, голавль, плотва. Многие из названных видов объекты охоты, рыболовства.

Производятся систематические перерубы расчѐтных лесосек хвойных насаждений, очистка

лесосек недостаточна, неудовлетворительно состояние лесовосстановительных работ из-за

частых лесных пожаров. Реки загрязнены солевым сплавом древесины, неочищенными стоками

животноводческих ферм и комплексов. В то же время неудовлетворительно используются

глины, пески, песчано-гравийные смеси, торф, совсем не используются минеральные воды,

нефть, освоение месторождений которой намечается после 2000 года. Население КПАО

составляло (тыс.чел.): 1926 – 152,5 (коми-пермяков 77 процентов), 1939 – 162,1 (69), 1959 –

235,9 (53), 1970 – 212,1 (58), 1979 – 172 (62), 1989 – 158,5 (60). Коми-пермяки относятся к

пермской подгруппе (наряду с близкородственными коми-«зырянами» и удмуртами) финно-

угорской группы уральской семьи языков. Подавляющее большинство коми-пермяков наряду с

родным свободно владеет русским языком, а для 13 процентов последний является родным. 70

процентов коми-пермяков носители южного диалекта, 30 процентов – северного. Русских в

округе проживает 30 процентов всего населения. Среди других национальностей (в процентах):

татары 1, белорусы и ураинцы по 0,8, удмурты и немцы по 0,2, молдаване и чуваши по 0,1.

Также проживают башкиры, литовцы, мордва, коми-«зыряне», поляки. Усложнение

национального состава обусловлено ссылкой в округ в 40-е годы немцев, крымских татар,

поляков, литовцев, вербовкой в последующие годы на лесоповал лиц из Белоруссии, Молдавии,

с Украины. Средняя плотность населения округа 5 чел/кв.км, колеблется от 1,5 в Гайнском

районе до 14 в Кудымкарском. Рождаемость 23 процента. За 1970-88 годы естественный

прирост составил 25 тыс.чел., механическая убыль 78 т.ч., сальдо естественного и

механического движения 53 т.ч. На детей приходится 29 процентов населения, лиц

трудоспособного возраста 52 процента, пенсионеров 19 процентов. В народном хозяйстве

занято 76,4 тыс.чел. или 48 процентов всех жителей, в т.ч. (в процентах): в промышленности

28,5, в сельском хозяйстве 25,4, в сфере обслуживания 27,9, в строительстве 7, в транспорте 2,9,

в прочих отраслях 8,3. В отраслях промышленности (в процентах): лесной 70,

металлообрабатывающей 15, строительных материалов 2, пищевой 4, лѐгкой и др. 8. Наиболее

крупные предприятия (тыс.чел. персонала): заводы электромеханические в Кудымкаре 1,2,

«Лесосплавмаш» в Пожве 1,1, леспромхозы Березниковский, Пятигорский, Гайнский по 0,9,

Верхнекамский 0,8, Черновской, Сейвинский, Верхнекамская сплавная контора 0,7, Косинский

1,5, Кочѐвский 1, Варышанский 0,7, Юрлинский и Верхкосинский по 0,7, Иньвенский 1,8,

1455

Городищенский 0,9 (в Юрлинском районе), Велвинский 0,6, в Веслянском, Кудымкарском и

Самковском ЛПХ по 0,5 тыс.чел. и менее. Из-за истощения сырьевой базы объѐм лесозаготовок

сокращается, составив 2,9 млн.куб.м в 1991 году. Сохраняется сырьевая ориентация отрасли,

перерабатывается около 5 процентов заготовляемой древесины, неудовлетворительно

используются еѐ отходы. Завод «Лесосплавмаш» является правопреемником Пожевского

металлургического завода (основан в 1756 ), в своѐ время принявшего участие в строительстве

одних из самых первых в России паровоза (1838) и парохода (1815). В связи с затоплением

старой промплощадки водами Камского водохранилища в 50-е годы, часть оборудования была

перенесена на новую, где были выстроены производственные корпуса. Сельскохозяйственные

угодья в округе занимают (тыс.га) 312 (9,3 процента территории), в т.ч. пашня 226 (6,8

процента). Действуют 56 колхозов и совхозов, в их посевах занимают (в процентах): зерновые

56,7, картофель 1,3, овощи менее 0,1, кормовые 42. Средняя урожайность в 80-е годы (ц/га):

зерновые 11,6, картофель 70,овощи 50. Общественное стадо (тыс.голов): крупный рогатый скот

85,4 (в т.ч. коров 26,2), свиней 8. Валовое производство в общественном и частном секторах

(соответственно в тыс. тн/год): молоко 51,5 и 24,2, мясо (живой вес) 10,1 и 9,1, картофель 21 и

83,8, овощи 1,3 и 6.4. О возможностях земледелия в округе свидетельствует опыт

Кудымкарского гос. сортоиспытательного участка, где за шесть ротаций севооборота средняя

урожайность поднялась (в ц/га) с 10,4 до 33,1. Основной вид транспорта для населения и

большинства отраслей хозяйства – автомобильный. Автодорог общего пользования в округе

(км) 1080, из них с твѐрдым покрытием 945, в т.ч. асфальтобетонных 145. Транспортный

«стержень» округа – автомагистраль из Перми в Менделеево через Ракшино, Кудымкар, Юрлу,

Кочѐво до Гайн (208 км в округе) с ответвлениями Кудымкар-Юсьва-Майкор-Пожва (97 км),

Юксеево-Косьва (41 км). Широко используются хозяйственные дороги лесопромышленности и

сельскохозяйственных предприятий, в большинстве грунтовые. Почти все они в периоды

весенней и осенней распутицы закрываются для движения. До 90 процентов автопарка –

ведомственной принадлежности. Перевозки грузов достигают 18 млн.т, пасажиров 15 млн.чел.

Автовокзалы имеются в Кудымкаре и во всех районных центрах и пгт округа, действуют около

50 междугородных и пригородных маршрутов, которые обслуживают до 500 населѐнных

пунктов. На севере велика роль воздушного транспорта, из 11 местных аэропортов 7

приходится на Гайны, Косу и Гайнский район. Кудымкар связан воздушными линиями как с

этими аэропортами, так и с Пермью, Сыктывкаром, Соликамском. Речным транспортом

используется верхняя Кама с Весляной и Косой, куда в Гайны и ещѐ 11 пунктов ежевесенне по

«большой воде» поступают грузы «северного завоза» и откуда отправляется лес в судах и

плотами. На Камском водохранилище округ имеет благоустроенные причалы в Пожве,

Майкоре, Городище, их общий пассажирооборот достигает 120-130 тыс.чел. В целом транспорт

очень важен для жизни округа по причине его оторванности от основных артерий страны.

Характерен процесс отмирания населѐнных пунктов, расположенных в стороне от

благоустроенных дорог. За 1971-91 годы самоликвидировалось 222 поселения из 963. Лесные

посѐлки также ликвидируются из-за истощения сырьевой базы. Согласно нормативам КПАО

обеспечен (в процентах): больницами 115, поликлиниками 33, школами 113, детскими

дошкольными учреждениями 64, учреждениями культуры 99, предприятиями бытового

обслуживания 43, торговли 136, общепита 76, гостиницами 63, банями 24. В округе действует

окло 130 массовых библиотек, 280 клубных учреждений, более 300 киноустановок, 350 детских

садов и ясель, около 300 общеобразовательных школ, 3 музыкальные школы. Капитальное

строительство ведут подрядный трест «Комипермлесстрой»,арендное предприятие

«Кудымкаргражданстрой» и объединение «Агропромстрой». В последние годы объѐмы

строительно-монтажных работ устойчиво росли особенно за счѐт их выполнения

хозяйственным способом. Проблемы дальнейшего развития округа: острая необходимость

общего улучшения условий и уровня жизни населения, повышения престижности проживания в

пределах округа. Необходимо также коренное улучшение использования природных (особенно

лесных и земельных) ресурсов в условиях рыночного хозяйства, всемерное развитие

переработки древесины и производимого сельскохозяйственного сырья, дальнейшее улучшение

транспортных коммуникаций как внутри округа, так и со смежными территориями, прокладка

1456

автомагистрали на Березники, организация движения судов во верхней Каме, Весляне, Косе в

течение всего навигационного периода, строительство взлѐтно-посадочных полос с твѐрдым

покрытием в аэропортах округа, переход на более современные типы самолѐтов.

КУДЫМКАР – город (с 1938 года), центр Коми-Пермяцкого автономного округа,

территория 25,3 кв.км, расположен на обоих берегах р. Иньвы (приток Камы) и частично на

левобережье еѐ притока р. Кувы в наиболее освоенной южной части округа на автомагистрали

Гайны-Менделеево-Пермь в 210 км от поселений. Впервые упомянут в 1579 году (перепись

Перми Великой И. Яхонтова), но как селение существовал с 7-8 веков. Оказался в одном из

очагов формирования коми-пермяцкого народа в 9-10 веках. С 12 века здесь складывается

пашенное земледелие с посевами зерновых культур, жители занимаются скотоводством,

охотой, рыболовством. Осваивается плавка железа, различные ремѐсла. В 1472 году Кудымкар

вместе с Пермью Великой вошѐл в состав Русского государства. С 16 в. в Иньвенское поречье

проникают русские, селятся в Кудымкаре и др. пунктах совместно с коми-пермяками, взаимно

обогащая друг друга в хозяйственно-культурном отношении. В 17 веке Кудымкар превращается

в центр прилегающей территории («погоста»). С 1700 года население Иньвенского поречья

становится вотчиной Строгановых, которые в Кудымкаре открывают контору по управлению

вотчинным округом Иньвенской лесной дачи, основывают школы для мальчиков, а затем и для

девочек, библиотеку, больницу. В ходе нового строительства закладываются основы

современной планировки центральной части Кудымкара, по проекту архитектора

А.Н. Воронихина в конце 18 века сооружается церковь. Среди феодальных повинностей

жителей Кудымкара – сопровождение по Каме судов с железом и солью, поставка дров для

заводов и солеварен. Хозяйственному оживлению способствует прокладка земского тракта от

пристани Усть-Пожва на Каме через Кудымкар на Белоево. В 1908 году в Кудымкаре 1192

жителя, 4-классное городское училище, земская женская школа, библиотека-читальня,

больница, почта, ветеринарный пункт, мельница с плотиной на Куве, лесничество, общество

потребителей, детский приют, богадельня, 3 годовые ярмарки, еженедельные торжки. Став с

1925 года административным центром Коми-Пермяцкого округа, Кудымкар притягивает к себе

его властные структуры, немногочисленную тогда интеллигенцию. В конце 20-х годов – в

первой половине 30-х здесь открываются педагогический техникум и отделение лесного

техникума, сельскохозяйственный техникум и фельдшерско-акушерская школа, основываются

небольшие предприятия по производству необходимого минимума изделий и товаров для

местного хозяйства и населения. Многие из них были оснащены примитивным оборудованием,

широко использовался ручной труд, они входили в упразднѐнную впоследствии систему

промысловой кооперации (артели «Красный молот», «Красный подеревщик», «Пролетарка»).

Сооружается автодорога Менделеево-Кудымкар. Для руководства лесной промышленностью

округа в Кудымкаре создаѐтся трест «Комипермлес», в 1937 году принимается генеральный

план, разработанный институтом «Ленгипрогор». Создаѐтся крупная строительная база (трест

«Кудымкаргражданстрой» и др.). Строятся новые жилые микрорайоны, обеспеченные всеми

видами современного благоустройства. Кудымкар занимает края увалистых возвышенностей,

прилегающих с севера и юга в широкой долине Иньвы. Плодородные полуострова между

меандрами реки («хоботы») заняты огородами. В западной части Кудымкара долины Иньвы и

Кувы смыкаются, на Куве устроен большой пруд – любимое место отдыха горожан. Население

города на 64 процента состоит из коми-пермяков, но деловой и в значительной степени бытовой

язык – русский. В округе Кудымкар выделяется стабильным ростом числа жителей. В народном

хозяйстве занято 15,1 тыс.чел. или 52 процента всего населения, из них (в процентах): в

промышленности – 23, строительстве – 13, транспорте – 10 сфере обслуживания – 34, прочих –

20. Высокая доля последних обусловлена размещением в Кудымкаре многих организационно-

хозяйственных, торгово-распределительных, культурно-здравоохранительных и т.п.

учреждений и организаций, обслуживающих весь округ. В отраслях промышленности занято (в

процентах): в металлообработке – 48, пищевой – 19, деревообрабатывающей – 15,

строительных материалов – 5, лѐгкой и прочей – 13. Наиболее крупные предприятия –

электромеханический завод (филиал Пермского приборостроительного объединения) с

персоналом 1,2 тыс.чел., то есть одна треть всех работающих в промышленности Кудымкара

1457

(единственный не связан с другими отраслями материального производства округа); маслозавод

и мясокомбинат, резко выделяющиеся по стоимости продукции, вместе с хлебо-, пище,

плодокомбинатами дают две трети всей продукции Кудымкара в денежном выражении.

Кудымкар – центр распределения электроэнергии, поступающей по двум ЛЭП-110 из Перми и

направляемой с местных подстанций в районы округа. В городе около 100 автохозяйств или

одна треть от имеющихся в округе, автовокзал на 200 пассажиров, от которого отправляется

около 50 междугородных и пригородных автобусных маршрутов. В Кудымкаре действуют 10

общеобразовательных школ, 4 профтехучилища, несколько учебно-курсовых комбинатов,

детская школа искусств, 2 ДК, 7 профсоюзных клубов, широкоформатный кинотеатр, парк

культуры и отдыха им. И.Я. Кривощѐкова, уникальный в масштабах округа Культурный центр.

Функционируют окружная больница, стоматологические поликлиники, глазной,

противотуберкулѐзный, кожно-венерологический, физкультурные диспансеры, женская и

детская консультации, окружная и городская санитарно-эпидемиологические станции. В 1988

году в Кудымкаре открыт Коми-Пермяцкий научно-исследовательский отдел общественных

наук Института языка, литературы и истории Коми Научного центра УрО РАН в составе групп:

языка, литературы и фольклора, археологии и этнографии, истории.

Разрабатывается комплексная программа развития коми-пермяцкой национальной

культуры, устанавливаются связи с научными учреждениями финно-угорских народов. С 1992

года развѐртывает деятельность телерадиокомитет на базе действующих в районе Кудымкара

радио- и телепередатчиков. Основные проблемы Кудымкара: необходимость разработки нового

генплана его развития на дальнейшую перспективу с уделением большого внимания

индивидуально-усадебной застройке как лучше отвечающей современным социально-

экономическим потребностям населения, наращивание мощностей водопровода и канализации,

упор на развитие учреждений культуры (реорганизация драматического театра в музыкально-

драматический, организация филармонии), реконструкция промышленных предприятий на

современной технической и технологической базе, значительное расширение переработки

(особенно глубокой) древесины и местного сельскохозяйственного сырья.

ГАЙНСКИЙ район в Коми-Пермяцком автономном округе Пермской области, 14,9

т.кв.км. Райцентр – пгт Гайны, 11 сельсоветов, 48 сельских населѐнных пунктов. Образован в

1926 году. Наибольший в округе, занимает 46 процентов его территории. Коренное население

Гайнского района – коми-пермяки, у которых в 10-12 веках сложилось оседлое хозяйство с

преобладанием земледелия, скотоводством, значительной ролью охоты и рыболовства. В 1472

они вошли в состав Русского государства, образовав сословие государственных крестьян. С 15

века русские проникают на Урал с Вычегды по Весляне, Верхней Каме через существовавшие

тогда Гайны (гайно – беличье гнездо по-коми-пермяцки), которые стали важным опорным

пунктом на Московско-Уральском пути, привлекавшем сюда русских поселенцев. В 1597 от

Кайгородка (в совр. Кировской области) через Юксеево, Косу на Соликамск южнее Гайн

прокладывается почтовый Московско-Сибирский тракт. В конце 18 века он перемещается ещѐ

южнее по направлению Оханск, Пермь, Кунгур. Оказавшись в стороне от важных торговых

путей, Верхнекамье вступило в полосу длительного застоя, хотя для прикамских солеварен и

заводов здесь в 18-19 веках заготовлялись дрова. С конца 19 века растут заготовки леса на сплав

дальним потребителям вплоть до Нижнего Поволжья. В начале 20 века отсюда ежегодно

отправлялось до 200 плотов и судов с древесиной и продукцией еѐ переработки. К 1917 году

современный Гайнский район охватывал волости Аннинскую (выше Гайн по Каме с центром в

деревне Усть-Чикурья) и Гайнскую (около 9,5 тыс. жителей). В Гайнах располагался центр

шестого земского участка Чердынского уезда Пермской губернии, в них действовали земская

лечебница с врачом, приходская школа, лесничество, пароходство. Коренные социально-

экономические преобразования советского времени начались в Гайнском районе с

коллективизации крестьянства, организации колхозов в начале 30-х годов, образования

государственных лесозаготовительных предприятий с использованием труда спецпереселенцев

из Поволжья и др. районов СССР. С конца 1940-50-х годов – новый подъѐм

лесозаготовительной промышленности на более совершенной технической базе, перешедший в

1458

застой 80-х годов. Сельское хозяйство после ликвидации колхозов в 60-е годы вошло в

длительную депрессию.

Гайнский район расположен на восточной окраине Русской платформы, где коренные

породы перекрыты четвертичными отложениями главным образом ледникового

происхождения. На севере в пределы Гайнского района заходит восточная окраина

слабохолмистых Северных Увалов с абсолютными высотами до 271 м. На юго-западе в район

проникает северо-восточная оконечность Верхнекамской возвышенности, затухающая здесь

невысокими увалами. Центральная часть территории занята обширной Весляно-Прикамской

низменностью широтного простирания с абсолютными высотами до 175 м, переходящей на

востоке в Приуральскую депрессию. Поверхность Гайнского района в основном сложена

моренными суглинками (нередко с валунами) на водоразделах, песчаными отложениями в

долинах рек. Речная сеть густая, извилистые реки текут медленно, на них часты завалы из

подмытых деревьев. Кама с притоком Весляной и притоком последней Чѐрной образуют

основную гидрографическую «ось» района, пронизывающую его территорию единым

водотоком с запада на восток. Среднегодовой сток Камы до 286, Весляны до 68 м3/сек. Другие

крупные притоки камы – Лупья, Леман, значителен Тимшер, приток Южной Кельтмы,

впадающей в Каму за пределами района. Много озѐр, преимущественно пойменных – стариц;

среди морено-ледниковых выделяется озеро Адово на юго-западе района с акваторией 3,6

кв.км. Общая выровненность и слабый дренаж в условиях низкой испаряемости обусловили

сильную заболоченность территории – шесть процентов. Крупнейшее Большое Камское болото

на востоке района таит 320 млн.т торфа – 2/3 его ресурсов в округе. Почвы подзолистые и

сильно-подзолистые (на севере подзолы), песчаные и торфяно-болотные, местами торфяно-

подзолисто-глеевые, на юге небольшие пятна дерново-подзолистых и дерново-карбонатных

почв. Требуют (кроме последних) обильного внесения органических удобрений, известкования.

Климат умеренно-континентальный со значительными годовыми и суточными отклонениями

метеорологических показателей от их средних величин. Зима продолжительна и морозна; снег

держится около 190 дней. Средняя температура января в Гайнах -16,7 град. при абсолютном

минимуме -50 град., июля 17,3 при абсолютном максимуме 35 град. (зарегистрирован в июне).

Среднегодовая температура 0,4 град. Характерны поздние весенние и ранние осенние

заморозки. Продолжительность безморозного периода 90-100 дней. Осадков выпадает 500-550

мм. Растительность типична для зоны средней тайги, которая занимает более 95 процентов

территории. Около половины лесного фонда представлено сосняками, господствующими в

северной части района. На юге преобладают ельники. Хвойные леса разрежены вырубками и

гарями, занятыми мелколиственными временниками. Для животного мира характерны лось,

медведь, рысь, куница, белка, рябчик, глухарь, тетерев, чѐрный дятел, свиристель, глухая

кукушка, филин, канюк, на низменности – росомаха, северный олень, на болотах – водяные

Куторга и крыса, норка, выдра, по Тимшеру, Леману, Лупье – бобры, на крупных озѐрах

лебеди-кликуны. На гарях и вырубках обычны заяц-русак, лиса, вяхирь, жулан, дрозд-

рябинник. В реках водится плотва, налим, щука, окунь, язь, лещ, карась, пескарь, уклейка.

Полезные ископаемые представлены песчано-гравийными смесями, глинами, торфом,

подземными минеральными водами, но главным природным богатством и практически

единственным из числа используемых является лес. Памятники природы: 5 ботанических

(преимущественно сосновые боры различного типа), 1 ландшафтный (болотно-озѐрн. в пойме

Камы), 2 зоологических (озѐра Адово и Нахты, гнездовья лебедя). Ущерб природной среде

наносят неудовлетворительное восстановление коренных лесов на вырубках и гарях, молевой

сплав на реках. Население на 36 процентов состоит из коми-пермяков, остальные русские,

белорусы, украинцы, много татар, часть которых из Крыма была насильственно переселена

сюда в 40-е годы вслед и одновременно с немцами, литовцами, поляками. 78 процентов

населения сельское, преимущественно несельскохозяйственное, рассеянное по

лесопромышленным посѐлкам. Средняя плотность 1,5 чел./кв.км. Население тяготеет к Каме,

Весляне, Чѐрной. На севере вдоль границы с Коми АССР район практически незаселѐн. На

крайнем западе расположены пгт Пелес и Чернореченский, относящиеся к Кировской области и

не входящие в статистические показатели Гайнского района. Рождаемость в последнем – 25%,

1459

смертность – 9%. За 1970-88 годы естественный прирост составил 5,2 тыс.чел., механическая

убыль 12,4 тыс.чел., сальдо естественного и механического движения -7,2 тыс.чел. Структура

населения (проц.): дети – 39, лица трудоспособного возраста – 53, лица старше последнего – 8.

Доля пожилых в Гайнском районе в 1,5-2 раза ниже, чем в других районах округа. В народном

хозяйстве занято 10,8 тыс.чел. или 50 процентов всего населения, в том числе (процентов): в

промышленности – 63, сельском хозяйстве – 5, строительстве – 5, транспорте – 1, отраслях

инфраструктуры – 26. Лесная отрасль определяет производственный облик района. В ней

сосредоточено 95 процентов всех трудящихся промышленности, в металлообработке – 3

процента, в пищевой и лѐгких отраслях – по 1 проценту (но в первый показатель вошли

ведомственные, транспортные, ремонтные, строительные службы, учреждения и предприятия

обслуживания трудящихся отрасли). В 1987 году заготовлено 2,4 млн.куб.м древесины (53

процента в округе), которая в виде круглых сортиментов (пиловочник, стройлес, рудничная

стойка, балансы и др.) сплавляется по Каме за пределы округа. Переработка древесины

практически отсутствует. В районе действует семь леспромхозов, два лесхоза, Верхнекамская

сплавная контора, в Гайнах ремонтно-механический, маслодельный, кирпичный заводы,

быткомбинат. Сельскохозяйственные угодья занимают 14,8 тыс.га или один процент

территории района, из них пашня – 6.2 тыс.га, или 0,4 процента. Имеются два совхоза,

посевные площади которых заняты (в процентах): зерновыми – 51, картофелем – 2, кормовыми

– 47. Общественное стадо представлено (тыс. голов): крупный рогатый скот – 2,0, в т.ч. коровы

– 0,6. Средняя урожайность в 80-е годы (ц/га): зерновые – 7,5, картофель – 35, овощи – 25.

Валовое производство в общественном и частном секторах, соответственно (тыс.т): молоко –

1,1 и 2,7, мясо – 0,2 и 1,1, картофель – 0,4 и 8,5. Длина водных путей 140 км. За короткое

весеннее половодье в Гайнский район речным транспортом поступают различные грузы для

жизнеобеспечения населения и хозяйства на весь последующий год («северный завоз»).

Пристани в Гайнах, Харино, Пятигорах и др. Автодорожная сеть представлена слабо: еѐ

плотность всего 0,6 км с твѐрдым покрытием на 100 кв.км территории (на юге округа до 7 км).

Гайны – начальный пункт автомагистрали на Кудымкар (163 км), имеется автовокзал.

Аэропорты в Гайнах и пяти лесных посѐлках района. Электроэнергия поступает из Перми по

ЛЭП-110, перераспределяется в основные посѐлки по сети ЛЭП-35. В Гайнах СПТУ лесной

промышленности, музей, средняя школа, районная больница, выпускается районная газета

(единственная в районах округа). Гайны (4,7 тыс. жителей) на 5 км протянулись вдоль правого

берега Камы. До 1917 года в Гайнском районе было 93 сельских поселения, в подавляющем

большинстве самоликвидировались. Проблемы района – упорядочение лесоэксплуатации,

коренное улучшение лесовозобновления, развитие переработки древесины на месте в

экономически целесообразных размерах, организация движения судов по Каме и Весляне в

течение всей навигации, налаживание санаторно-курортного дела на базе местных

минеральных вод и ландшафтно-экологических ресурсов.

[М.Н. Степанов, Л.В. Баньковский]

Проблемы периферии Соликамские вести. – 1994. – 9 июня (№ 70)

На протяжении последних десятилетий в Пермском Верхнекамье произошли

существенные преобразования в содержании ведущих отраслей народного хозяйства, что,

естественно, не осталось без последствий для систем расселения, нашло отражение в уровне и

образе жизни городского населения.

Истощение запасов каменного угля в Кизеловском бассейне привело к значительному

оттоку населения с этой территории (одни только малые города Кизел, Губаха и Гремячинск

потеряли с 1959 года около 30 тыс. жителей).

В это же самое время крупный территориально-производственный комплекс федерального

и международного значения сложился на базе хозяйственного освоения Верхнекамского

месторождения калийно-магниевых солей, где сформировались второй и третий по величине

города Пермской области – Березники (198,6 тыс. жит.) и Соликамск (109,9 тыс. жит.). Они

имеют сложившийся научно-производственный профиль и располагают определѐнными

1460

ресурсами для желаемой организации смежных территорий. Фиксированную березниковскую

ориентацию получили малые города Усолье (7 тыс. жителей) и Александровск (20,2 тыс.

жителей). Около трети всех работающих жителей Усолья занято на березниковских

предприятиях; в районе Александровска разрабатываются крупные известняковые карьеры и

действуют вспомогательные производства, обеспечивающие сырьѐм березниковское ПО

«Сода».

На территории Пермского Верхнекамья, условно отделяемого от южных районов

Пермской области линией железнодорожной магистрали Нижний Тагил – Москва,

насчитывается одиннадцать малых городов – Александровск, Гремячинск, Губаха, Добрянка,

Кизел, Красновишерск, Кудымкар, Соликамск, Усолье, Чѐрмоз и Чердынь.

У всех этих городов есть весьма устойчивые социально-экономические связи с областным

центром. К примеру, в Губахе, Добрянке, Кудымкаре весьма предусмотрительно по отношению

к нынешней экономической ситуации созданы и работают филиалы нескольких крупных

пермских предприятий. И в то же время все перечисленные выше одиннадцать малых городов

так или иначе тесно связаны между собой не только общей территорией, но и единым

производственным комплексом и унаследованными от минувших веков социальными связями,

организованными Великой Чердынью, Соликамском и Усольем. Укреплению этих связей

способствуют сейчас разнообразные коммуникации, в том числе имеющиеся и строящиеся

водные, железнодорожные и автомобильные пути сообщения.

Сравнительно нетрудно вычленить из общей массы населѐнных мест Верхнекамья группы

малых городов с общей сложившейся или намечающейся производственной специализацией.

Тяготеющие к сравнительно плодородным юго-западным землям области малые города

Чѐрмоз, Добрянка и Кудымкар совместно с Ильинским, Карагаем и другими соседними

посѐлками, помимо других своих функций, способны развивать выгодное для Верхнекамья

сельскохозяйственное производство.

Кудымкар и Чердынь имеют существенные лесные ресурсы, способные удовлетворять

долговременным потребностям Верхнекамья и смежных регионов в деловой древесине при

условии еѐ комплексной, безотходной переработки.

Добрянка, Александровск, Кизел, Березники и Соликамск известны своими

электроэнергетическими мощностями, которые в настоящее время подкреплены ресурсами

западносибирского природного газа (шесть магистральных газопроводов проходят через

северную часть Горнозаводского района и окрестности Гремячинска).

В районах Добрянки, Березников, Усолья и Красновишерска разрабатываются

месторождения нефти и газа.

Районы Красновишерска, Александровска, Кизела, Горнозаводска имеют или ныне

действующие алмазные и золоторудные прииски, или многочисленные признаки драгоценных

металлов.

Однако в планах решения проблем современной социально ориентированной рыночной

экономики узкая (горнопромышленная, химическая, металлургическая и т.п.) специализация

малых городов Верхнекамья имеет не только многие преимущества, но и ряд существенных

недостатков.

Большинство переспециализированных крупных и сверхкрупных предприятий, располагая

технологически несовершенным и изношенным оборудованием, оказались не в состоянии

удовлетворять потребностям нынешнего рынка ни по качеству, ни по ассортименту

традиционной продукции, ни, тем более, по спросу на новые дефицитные товары народного

потребления.

Во многих городах неизбежное при этом сокращение объѐмов производства привело к

значительному сокращению рабочих и служащих. Со всей определѐнностью в новых

экономических условиях выявились такие недостатки малых городов, как узкопрофильность

сфер приложения труда, низкая доля социально ориентированных сфер деятельности,

отсутствие необходимой информации, жизненно важной для реализации разнообразных видов

производства и обслуживания в условиях рыночной стихии.

1461

Настораживает также то, что многие специалисты, изучающие проблемы социально-

экономического развития Верхнекамья, относят этот район к категории «вновь осваиваемых».

Основным критерием для такой характеристики является в общем неудовлетворительная

транспортная освоенность региона. Соликамско-Березниковский промышленный район,

являющийся организующим центром Верхнекамья, находится внутри огромного транспортного

угла, образованного печорской и транссибирской железнодорожными магистралями. При всѐм

своѐм федеральном и международном вкладе в экономику территория Верхнекамья является в

некотором смысле островом, который соединѐн с транссибирской линией дорогой, называемой

на лексиконе транспортников не более как «трассой примыкания».

В рамках концепции о насущном развитии важнейших для создания рынка коммуникаций

проблему совершенствования транспорта Верхнекамья целесообразно решать не локально, а

как важное звено федеральных транспортных связей между Сибирью и европейской частью

страны, между Южным и Полярным Уралом. При этом новый импульс развития получит сразу

вся горнозаводская группа малых городов Верхнекамья от Чусового до Красновишерска и

Чердыни.

Прямое соединение железной дорогой Соликамска и Троицко-Печорска обеспечит

непосредственное взаимодействие Верхнекамского и Тимано-Печорского территориально-

производственных комплексов со всеми вытекающими отсюда положительными

последствиями для экономики и социального развития. В перспективе столь же эффективными

могут стать непосредственные связи Верхнекамья с Вятской и Свердловской областями по

линии Рудничный – Ивдель через Гайны, Ныроб и Красновишерск.

Л. Баньковский,

сотрудник Пермского филиала

Института экономики УрО РАН

Россиянин, овладевай региональными культурами Соликамские вести. – 1994. – 30 июня. – С. 4-5

Каждый из нас, живущий на Урале и в Сибири, в Европейской части страны, конечно же,

так или иначе считает себя осведомлѐнным в подробностях российской культуры. Наши

родители и учителя, окружающая нас живая среда друзей, коллег и незнакомых людей,

средства массовой информации просвещают обо всѐм российском, и из всего этого, разумеется,

многое в нас запало. Однако всѐ больше убеждаешься в том, что понимать, знать, воспринимать

саму по себе цельную российскую культуру и следовать ей в жизни ещѐ недостаточно. И

действительно, без приобщения к мировой культуре мы не можем развиваться дальше. Но,

утвердившись в этом убеждении, мы всѐ ещѐ не признали такие же всемогущие права за

нашими региональными культурами, без которых нам будет ещѐ более неприятно и

бесперспективно. Способны ли мы оценить свои региональные культуры как неотъемлемую

составную часть не только национальной, но и мировой культур? Вероятнее всего, пришла всѐ-

таки пора безоговорочного признания обширности, всесторонности и полновесности

региональных культур?

На Урале возникли уральская раса, уральские языки, уральские народы. Изучают их

историки, археологи, антропологи, лингвисты, этнографы со всего света. С начала XVIII до

середины XIX веков на Урале действовал такой интереснейший феномен мировой культуры,

как Уральская горнозаводская цивилизация, начавшаяся с широкого освоения

западноуральских соляных месторождений. Одной из особенностей цивилизации было

создание на Каменном Поясе двухсот шестидесяти городов-заводов. Эти заводы длительное

время обеспечивали мировой приоритет России по выплавке чугуна и производству железа,

заметное место в мире по выплавке меди.

Урал – край интереснейшей художественной культуры. Всему миру известен древний

культовый город Аркаим – один из центров индоевропейской протогородской цивилизации. Во

всех частях света известны древняя уральская медная пластика – пермский звериный стиль,

уральский художественный металл (златоустовский, каслинский, кусинский, нижнетагильский

и др.), пермская деревянная скульптура, изделия уральских камнерезных промыслов (культура

1462

камня, по А.Е. Ферсману, началась на Урале), строгановская архитектура, строгановские иконы

и золотое шитьѐ, рукописная книжная традиция, усольская певческая школа, уральские

летописи, уральский фольклор, уральская книга…

Урал – край развитой технической культуры. Нередко современные исследователи

называют его технической или технологической цивилизацией. Здесь испокон веков

обрабатывали камень, плавили металл, совершенствовали его качество. Не случайно именно на

Урале в конце XIX века родилась электросварка, тогда еѐ называли электрической отливкой

металла. С еѐ помощью впервые в мире научились надѐжно ремонтировать треснувшие и

разбитые колокола. На Урале берѐт начало множество российских инженерных школ. Одна из

таких современных школ обеспечила становление уральского аэрокосмического комплекса,

весьма крупного в России наряду с тремя другими такого же национального масштаба и

значения.

Благодаря всевозможным уральским богатствам учѐные всего мира стремились на Урал, а

многие самые видные из них прошли по его дорогам и тропам, оставили человечеству в

наследство суждения о Каменном Поясе, предсказания о его большом будущем.

Урал – край развитых научно-технических и экологических исследований с давними

традициями. Уральская региональная культура – уралистика – одна из самых заметных культур

нашего отечества..

Если сохранить за уральской региональной культурой название «уралистика» (по

аналогии с сибирской региональной культурой – сибирикой или россикой – отечественной

суперрегиональной культурой), то культуру Пермского Прикамья можно обозначить как

пермистику или пермику. В различных науках, технике, искусствах выявлены основные черты

пермской региональной культуры.

Пермская геологическая система и пермский геологический период – ключевые

природоведческие понятия, известные во всех странах земного шара. Они являются

обязательной принадлежностью мирового геохронологического календаря, характеризующего

каменную летопись планеты.

Правда, здесь возникает неизбежный вопрос: оправданно ли вводить понятие из

естественных наук в лексикон культурологии и культуры, не произойдѐт ли при этом смешения

понятий из разных областей знаний и путаницы? Думаю, что не произойдѐт, и вот почему. К

изучению пермской системы на всех континентах Земли приобщилось такое большое

количество выдающихся учѐных – природоведов, инженеров, деятелей искусства, что

написанные на эту тему книги, нарисованные картины, созданные музеи, даже биографии

учѐных, посвятивших себя этой теме, образовали мировой фонд источников, который можно

соотнести только с культурой.

Известный американский геолог Кинг, написавший книгу «Геология развитие Северной

Америки» неожиданно прервал в ней традиционный геологический текст, чтобы совершенно

по-новому рассказать о своей собственной причастности к пермской системе и пермскому

периоду и заявить о том, что американцы из штата Техас имеют не меньше прав на всѐ

пермское, чем, например, россияне из Приуралья, где эта система когда-то была открыта и

названа именем древнего царства и города Пермь.

С понятиями «пермская система» и «пермский геологический период» связаны

представления о пермских бассейнах как вместилищах пород пермского возраста на разных

континентах и на дне Мирового океана; об ископаемых растительных и животных мирах –

пермской флоре и фауне, в том числе, пермских ящерах и т.д.; о полезных ископаемых,

образовавшихся в пермский период – пермская соль, пермская медь, пермская нефть и т.п.

Большинство эталонных обнажений пород пермской системы, которыми пользуются как

руководящими образцами геологи всего мира, находятся на территории Прикамья.

Ещѐ один важнейший раздел Пермской региональной культуры и одно из основных еѐ

понятий – пермские древности. К ним принадлежит пермский звериный стиль, пермское

(закамское) серебро, пермские всадники, пермская деревянная скульптура и ряд других

объектов не только региональной, но и отечественной культуры. А также и культуры мировой.

Например, в основном из археологических находок на территории Пермской области

1463

составлена знаменитая коллекция Сасанидского серебра в Санкт-Петербургском Эрмитаже.

Коллекция является уникальной в мире и по количеству, и по качеству предметов искусства, еѐ

изучают искусствоведы всех стран. Таким же уникальным содержанием мирового значения

обладают пермский звериный стиль и пермская деревянная скульптура. Ещѐ в 30-е годы в

Париже на французском языке издана большая красочная книга о пермской деревянной

скульптуре. О пермских всадниках повествуют раскопки единственных в своѐм роде курганов

степных кочевников среди глухой верхнекамской и верхневычегодской тайги и ряд других

неповторимых археологических находок в Пермском Прикамье. Перечисленные понятия, их

содержание, посвящѐнные им многочисленные труды давно уже стали достоянием мировых

археологической, исторической, искусствоведческой наук и являются общеизвестными в

обыденной жизни.

«Пермские народы», «пермские языки» – обязательные компоненты свода мировых

этнографических и лингвистических понятий в сфере финно-угроведения. На международных

финно-угорских конгрессах обсуждаются такие понятия, как пермское культурно-историческое

ядро и аналогичные другие. Большой общенаучный интерес представляет изучение пермской

азбуки, разработанной Стефаном Пермским.

Пермское искусство, обозначенное, как своеобразными вехами, понятиями «строгановская

икона», «строгановское шитьѐ», «строгановская архитектура», «портретная живопись

горнозаводских крепостных художников», «пермская народная роспись по дереву», «пермский

фольклор», «пермская летопись», «пермская книга», «пермский балет» и ряд других понятий

общеизвестны, а многие из них известны не только в нашей стране.

Среди научных школ Пермского Прикамья всеобщий интерес вызывают научные школы

пермских геологов, геофизиков, карстоведов, археологов, историков, лингвистов, статистиков,

экономистов и других учѐных, работающих в области естественных и общественных наук.

Пермские техника и технология представлены такими понятиями, как «пермская металлургия»,

«пермские инженерные школы» и ряд других, также не требуют каких-либо обстоятельных

разъяснений. Они являются весьма обиходными понятиями в мире техники.

К числу важнейших понятий пермской региональной культуры принадлежат и такие,

которые имеют более глубинный провинциальный оттенок и своим происхождением обязаны

прежде всего Верхнекамью. В этом отношении особенно интересны понятия «Пермь Великая

Чердынь», «соликамская летопись», «Бабиновский тракт», «Вишерская дорога», «усольская и

чѐрмозская архитектурные школы» (имеется в виду деревянное и каменное промышленное и

культовое зодчество), «покчинская и усольская икона», «усольский центр изобразительного и

прикладного искусства» (масляная и акварельная живопись, резьба и роспись по дереву,

гончарный промысел, изразечное искусство, кузнечное дело, эмаль), «Вишерский и

Пильвенский края» и ряд других.

Известными в нашей области и на Урале понятиями культуры являются также такие:

«обвинская роспись», «лысьвенские эмали». «Кунгурская (Сибирская) летопись», «сылвенская

и осинская археологические культуры», «Кунгурская пещера», «астрагал кунгурский»,

«очѐрская ископаемая фауна», «Оханский метеорит», «Обвинский и Сылвенский края» и

другие.

Перечисленные понятия и представления являются ключевыми в информационных банках

пермской региональной культуры, верхнекамской и других провинциальных культур.

Несомненно, что любой вариант целевой проблемной или территориальной комплексной

программы «Культура Верхнекамья» должен включать эти понятия, их содержание должно

служить возрождению локальных, провинциальных и региональных культур. Непризнание этих

культур как непременных составных частей отечественной культуры, как определяющих образ

жизни, мировоззрение населения малых городов влечѐт за собой непонимание нереализованных

интеллектуальных и нравственных ресурсов территории.

Введение духовных ресурсов в наметившееся переустройство региональной российской

жизни – одна из труднейших и наиболее ответственных задач Союза малых городов. На

конференции в Соликамске были обсуждены некоторые организационные пути решения этих

новых, пока ещѐ только едва обозначившихся проблем. Идя навстречу предложениям

1464

участников конференции, при администрации города Соликамска желательно создать Пермское

отделение Союза малых городов. В этом в качестве нового подразделения администрации

отделении должны быть дирекция, имеющая одного штатного сотрудника, общественный

научный экспертный совет, общественная исследовательская культурологическая лаборатория

с небольшим издательским центром. При подготовке конференции выяснилось, что в первую

очередь в Соликамске могут быть изданы, например, книги, посвящѐнные истории культуры

Верхнекамья.

Согласно Уставу Союза малых городов, Пермское его отделение в Соликамске обязано

будет вести координацию работы по возрождению культуры малых населѐнных мест

Пермского Прикамья. Главным инструментом конференции было предложено ежегодное

проведение во всех городах края таких же научно-практических конференций.

Л. Баньковский, научный сотрудник Пермского филиала Института экономики

Уральского отделения Российской Академии наук

Сад Григория Демидова Соликамские вести. – 1994. – 30 июня. – С. 12

Одно из самых крупных достижений горнозаводской цивилизации в сфере

естественнонаучных знаний – создание в Соликамске в 1731 г. первого в России ботанического

сада, который в то же время был первым научным учреждением на Урале, первым на Урале

учреждением ботанического профиля, первым уральским центром интродукции растений.

Кроме того, в XVIII в. Соликамский ботанический сад был учреждением не только

российского, но и мирового значения. Создатель сада Г.А. Демидов в течение семнадцати лет

вѐл переписку, обмен семенами и коллекциями растений с известным мировым ботаническим

центром Упсальским университетом в Швеции, где работал в то время К. Линней –

основоположник ботаники как науки.

По приглашению К. Линнея в 1769 г. Г.А. Демидов отправил учиться ботанике в Упсалу

трѐх своих сыновей. Но ранняя смерть отца воспрепятствовала сыновьям закончить

ботаническое образование. Соликамский ботанический сад перешѐл по наследству к сыну

Григория Акинфиевича – Александру, который не препятствовал перемещению большей части

ценностей сада к своему московскому дяде – П.А. Демидову, старшему брату Г.А. Демидова.

П.А. Демидов в 1756 г. создал очень крупный по тем временам ботанический сад в Москве. В

него и были перевезены многие самые ценные соликамские коллекции. Оставшаяся же часть

Соликамского ботанического сада была куплена А. Турчаниновым, известным соликамским

заводчиком, тоже владельцем большого ботанического сада, расположенного в центре

Соликамска.

Незадолго до смены владельца демидовского сада знаменитый путешественник

И.И. Лепѐхин, будущий директор академического сада в Петербурге, проезжая через Соликамск

по пути из Оренбурга в Северную экспедицию, подробно описал ботанический сад Демидова в

Красном селе. Это описание приведено в книге «Дневные записки путешествия по разным

провинциям Российского государства». Несмотря на то, что после смерти Г.А. Демидова

прошло десять лет, сад всѐ ещѐ в большой степени сохранял своѐ первоначальное богатство.

И.И. Лепѐхин насчитал в нѐм 524 вида растений, что по тем временам было значительной

цифрой. После продажи А. Турчанинову сад постепенно увядал и в 1810 году прекратил своѐ

существование после раздела всего турчаниновского имения между родственниками и

наследниками.

Учитывая огромное значение Соликамского ботанического сада в изучении флоры и

растительности Урала и становления ботанической науки на Урале и в России, необходимо

восстановить этот уникальный сад. Выполнить эту большую работу можно последовательно,

отдельными фрагментами.

Идея возрождения ботанического сада Григория Демидова нашла своѐ воплощение в

создании в Соликамске питомника-дендропарка. Из выделенных четырнадцати гектаров

задействовано пока девять. Вышеупомянутые площади, расположенные в живописной некогда

излучине реки Усолки, использовались под выгул, для выращивания картофеля, под свалку.

1465

Почвы здесь весьма разнообразны, что позволяет проводить работы с более широким набором

растений. Рельеф имеет общий уклон на северо-запад и северо-восток, есть низменности,

заболоченные участки, есть выходы мергеля на поверхность. По питомнику протекает ручей,

который питается родничками.

Условно территория питомника-дендропарка разделяется на три зоны: первая – самая

отдалѐнная – школа формирования растений с последующей реализацией товарной продукции;

вторая – воспроизводственный участок, где будут размещены маточники и размножится

посадочный материал; третья – собственно дендропарк.

Для нужд города в 1993 году высажено одиннадцать тысяч черенков сортовых ив, тополей

и лиственниц, которые хорошо прижились и неплохо перезимовали. Нынче закуплено и

высажено ещѐ двадцать тысяч черенков ив и тополей. В дальнейшем планируется разведение

кустарников: сирени, жимолости, бузины, калины и других. Есть задумка попытаться

организовать в промышленных масштабах выращивание декоративных растений.

В общих чертах дендропарк будет представлять открытую площадь естественного

травостоя (окультуренного, с добавлением растений местной флоры), окружѐнного

искусственно созданным лесным массивом из деревьев и кустарников, произрастающих в

нашей зоне. Будут представлены виды растений, не характерные для уральской зоны.

В цветочном оформлении планируется использование преимущественно многолетних из

коллекции гладиолусов и другие. Для достижения большего эффекта по рекомендации

сотрудников ГБС РАН рекомендован ряд однолетних цветочных культур.

При нормальном функционировании питомника планируется начать реализацию товарной

продукции с осени 1997 года. Оформление дендропарка в черновом варианте думаем завершить

к осени 1996 года с последующей доработкой и реконструкцией.

Нормальное функционирование питомника-дендропарка представляется возможным при

соответствующем финансовом обеспечении, так как создавать приходится всѐ с нуля, начиная с

приобретения инвентаря и заканчивая сооружением забора, вспомогательных помещений,

оранжереи. Общественность города и городская администрация (особо хочется отметить

позицию еѐ главы Г.П. Тушнолобова) проявляют большой интерес и делают почти

невозможное в это сложное время. Хочется надеяться, что в городе возродится благородное

дело меценатства, и питомник-дендропарк получит дополнительную финансовую помощь,

приблизив тем самым конечную цель предприятия – воссоздание ботанического сада нашего

знаменитого земляка.

Л. Баньковский, кандидат географических наук,

А. Калинин, директор Соликамского МП «Питомник-дендропарк»

Уметь подняться над ситуацией Соликамские вести. – 1994. – 30 июня. – С. 2-3

9-11 июня в Соликамске состоялась научно-практическая конференция «Малые города Пермского Прикамья. Экономика,

экология, культура». В ней участвовали представители семнадцати

городов, в том числе Перми, Екатеринбурга.

Союз малых городов Российской Федерации организован около трѐх лет назад. Его

представители посещают конгресс местных и региональных властей в Совете Европы, вхожи в

Федеральное Собрание, в Общественную палату при Президенте РФ. Однако вести о смысле,

содержании его деятельности только пробивают дорогу в глубинку, в провинцию. Поэтому,

наверное, нет ничего зазорного в том, что проведѐнная под эгидой этой ассоциации научно-

практическая конференция на Урале, в Соликамске, помогла прежде всего подключиться

многим к процессу осознания своих проблем, понимания, что их можно решить только

объединив усилия.

Разумеется, главная цель каждой такой конференции – сформулировать проблемы и

предложить их для решения «инстанциям». Они были в конце концов выработаны, хотя

благотворное значение разговора специалистов, представителей администрации – именно в

1466

попытке подняться над повседневной практикой, над привычными представлениями. Глава

Соликамского городского самоуправления, депутат Законодательного Собрания Пермской

области Геннадий Петрович ТУШНОЛОБОВ, открывая конференцию, сказал так:

Цель нашей конференции я вижу в том, чтобы подготовить предложения, которые

помогли бы сформулировать Федеральную комплексную программу развития малых и средних

городов России в условиях экономической реформы.

Как вы знаете, местное самоуправление не относится к государственной власти. Поэтому

мы лишены возможности законотворческой деятельности. Отправляемые на места приказы,

распоряжения, документы ничем не сопровождаются – ни финансовыми, ни материальными

ресурсами. По сравнению с крупными городами малые города отстают в социально-

экономическом развитии. Глубокое неравенство в использовании собственных финансовых,

материальных, интеллектуальных и других ресурсов. В наших городах значительно более

низкий уровень обеспеченности соцкультбытом, инженерно-техническим и транспортным

обеспечением. Управленческие кадры администрации и предприятий недостаточно

подготовлены для деятельности в условиях рыночной экономики. Слабые коммуникационные

связи не позволяют оперативно устанавливать контакты и находить партнѐров по кооперации и

взаимовыгодному сотрудничеству.

Словом, основная цель программы – в создании взаимоувязанных правовых, финансовых,

экономических и организационных условий для нашей деятельности. Должна быть

государственная поддержка в

решении ряда старых и новых

проблем – в расселении беженцев,

военнослужащих, уволенных в

запас, охране памятников истории

и культуры, улучшении

экологического состояния городов,

в развитии транспорта и связи. А

самое главное, как я понимаю, –

сделать местное самоуправление

составной частью

государственного управления.

Ещѐ два момента:

муниципальная собственность и

экономическая самостоятельность.

Основа нашей жизни –

муниципальная собственность, но

в распоряжении ею не хватает

полномочий, необходимо

безотлагательно разграничить

федеральную и муниципальную

собственность. Возьмѐм

акционированные предприятия.

Что мы от них видим? Идут

неведомо какие отчисления в

областной фонд, а что остаѐтся

нам? Между тем, предприятия

используют нашу землю, людские

ресурсы, инфраструктуру.

Внимание нужно и

муниципальным землям.

Нынешнее законодательство нас не

устраивает. Требуется

1467

экономическая защита местного бюджета самоуправления. Повсеместный дефицит местных

бюджетов не позволяет решать вопросы. Доля регулирующих налогов по городу достигает 70-

75 процентов! Твѐрдых доходов у нас только двадцать процентов! Количество городов-

доноров снизилось в области вдвое, а остались только семь городов, даже Березники и

Соликамск еле держатся. Доля регулирующих налогов всѐ растѐт. Нам создают искусственные

трудности, масса решений сверху не подкрепляется материально. Последний случай.

Поднялись тарифы на проезд в транспорте, несколько раз поднимались тарифы на

использование электроэнергии. Всѐ это никак невозможно учесть в бюджетах. А кто же должен

компенсировать разницу? Возьмите акционерное общество «Сильвинит». Оно вынуждено

ежемесячно терпеть убытки на отоплении городского жилья в размере одного миллиарда

рублей.

Когда закончится принудительное изъятие средств из местных бюджетов? Ежегодный

пересмотр нормативов без чѐткого обеспечения в бюджетах? Отсюда вытекает ряд задач.

Формировать бюджеты снизу вверх на основе чѐткого разграничения функций, полномочий

органов власти. Формировать местные бюджеты самостоятельно, выработать основы

бюджетных прав местных самоуправлений. Установить более высокие нормативы отчислений в

городские бюджеты. Продумать механизмы компенсации разницы, возникающей в связи с

пересмотром норм и тарифов, возмещения ущерба, причинѐнного несправедливым решением

вышестоящего органа. Освободить вновь создаваемые муниципальные предприятия от налогов,

поскольку они не могут конкурировать с давно вставшими на ноги предприятиями, имеющими

развитую инфраструктуру. Иначе нет стимулов создавать муниципальные предприятия.

Так что наша задача сводится к тому, чтобы подготовить такой документ, который бы

помог нам решить все эти вопросы, который можно было бы положить в основу Федеральной

программы развития малых и средних городов. Нам не хватает такого документа с хорошим

научным обоснованием.

Как бы подтверждая справедливость его слов, уже после конференции в «Российской

газете» опубликовано постановление Государственной Думы об обеспечении конституционных

прав на местное самоуправление в нормативных правовых актах субъектов Российской

Федерации.

Постановление обращает внимание Президента России на реализацию конституционных

прав населения на владение, пользование и распоряжение муниципальной собственностью и

органов местного самоуправления на самостоятельное формирование, утверждение,

использование местных бюджетов. Говорится также о конституционном праве проведения

выборов органов местного самоуправления, исключив практику переноса выборов, практику

назначения глав местного самоуправления. На рассмотрение Государственной Думы

предлагается выносить проекты федеральных законов по вопросам бюджетно-финансовых

правоотношений, налогообложения, собственности, землепользования и иным вопросам,

затрагивающим права населения на местное самоуправление.

Прибывший в Соликамск прямо с заграничного конгресса президент Союза малых и

средних городов России Евгений Мануилович Марков в непринуждѐнной беседе с участниками

конференции, кроме своей заботы – и нашей общей, разумеется, – о разработке Федеральной

комплексной программы развития городов, отметил необходимость скорейшего обсуждения

проекта Закона РФ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской

Федерации». Правда, он тут же оговорился. При всей важности обсуждаемого закона, на

практике его будет явно недостаточно, понадобится создать блок законодательных актов.

На основе создаваемой программы Союз будет содействовать развитию инициативы,

предпринимательства, реализации ресурсов членов ассоциации. Союз полезен тем, что он

может содействовать привлечению, вовлечению ресурсов всех неправительственных,

неформальных объединений, подключения в их программы задач Союза малых городов. Одним

городам невозможно самостоятельно добиться повышения общественного и политического

статуса их органов, руководителей. Включение городов в рыночные отношения не будет

лѐгким, конкуренция – вещь жѐсткая.

1468

Союз будет добиваться за счѐт бюджетных ассигнований улучшения основных

коммуникаций, приближения к ним, развития средств связи. Совместными усилиями легче

добиваться давления на все структуры власти, управления в отстаивании равноправия малых

городов. Известно, что располагают фондами различные министерства, отрасли, их тоже можно

использовать для решения программ малых городов.

Уже подготовлена универсальная модель развития малых городов, которая рассылается

членам ассоциации. Заполнение анкет поможет обобщению задач, вычленению общих

вопросов, что существенно сэкономит затраты. В конце концов, когда Федеральная программа

будет принята, то и тогда понадобится неусыпное внимание за еѐ выполнением.

А пока, сказал Е.М. Марков, уральцы могут помочь ассоциации созданием регионального

отделения Союза малых городов, формированием региональных программ, составлением

паспортов и уставов малых городов.

Разумеется, разговор на конференции не ограничивался этими темами. Организаторы

конференции всячески пестовали мысль о региональной культуре, поскольку от неѐ зависит

наше миропонимание, понимание самого человека, тех процессов, которые влияют на практику

и прежде всего на экономику и социальную сферу. На пленарных заседаниях, на четырѐх

«круглых столах» участники конференции обсуждали вопросы изменения структуры

экономики, насущные вопросы экологии, состояния памятников истории и культуры,

здравоохранения и образования…

Часть из этих выступлений читатели нашей газеты могут увидеть в предлагаемой

подборке материалов.

Из предложений конференции Соликамские вести. – 1994. – 30 июня. – С. 15

Участники конференции считают, что в разрабатываемой по поручению Правительства

РФ Федеральной комплексной программе развития малых и средних городов в условиях

экономической реформы, как и в соответствующих региональных программах, должны

найти отражение вопросы культуры, образования, нравственности. В безнравственном

обществе возрождение Отечества невозможно.

Каждому малому городу Прикамья составить программу его культурного и

экономического возрождения с учѐтом местных условий, ресурсов, развития

предпринимательства.

В рамках Союза малых городов РФ создать Пермское региональное отделение. Ежегодно

проводить региональные конференции.

Рекомендовать Федеральному Собранию и Правительству РФ:

- провести реформу муниципальных органов власти как системы самостоятельного

управления, использующего механизмы саморазвития, самофинансирования,

самообеспечения;

- принять Закон РФ «Об общих принципах организации местного самоуправления в

Российской Федерации»;

- подготовить типовой устав малого города, пакет законов, определяющих механизм

реализации закона о местном самоуправлении.

Изменить механизм формирования территориальных бюджетов. Закрепить за каждым

уровнем бюджетной системы свои налоги и доходы. Предоставить местным органам

1469

власти право вводить территориальные надбавки к федеральным налогам. Ввести

нормативный принцип распределения средств, в основу которого должны быть положены

объективные критерии, опирающиеся на уровень минимальных потребностей

Вносить в местный бюджет основную часть (или полностью):

- арендной платы или рентных платежей по объектам федерального и областного

подчинения;

- платежей социального страхования, поскольку социальная инфраструктура содержится,

как правило, за счѐт местных бюджетов;

- платежей за все природные ресурсы (землю, воду, недра и т.д.);

- платежей за загрязнение окружающей среды, так как за это расплачивается здоровьем,

снижением продолжительности жизни только местное население.

Поддержать в целом концепцию налоговой реформы в России, разработанную в

ассоциации «Налоги России» (г. Екатеринбург).

Создаваемому региональному отделению Союза малых городов разработать проект

Верхнекамской уникальной исторической территории, включающей локальные варианты

– Соликамскую, Чердынскую, Усольскую и другие исторические территории, определив

их границы, статус, режим охраны и использования, концепции их комплексного

развития.

Учитывая, что ряд памятников в Соликамске, Чердыни и других малых городах Прикамья

является достоянием не только российской, но и мировой культуры, Пермскому

региональному отделению организовать проведение необходимых мероприятий для

включения исторических центров указанных городов в Список всемирного наследия

ЮНЕСКО.

Институту экономики УрО РАН разработать концепцию экологической политики для

Пермского Прикамья с его высокой загрязнѐнностью, значительными превышениями

заболеваемости от среднего уровня по стране.

Администрации области обратиться в областной комитет охраны природы и

геологический комитет области с просьбой содействовать разработке технических

условий и созданию проекта уникальной природной территории – Национального парка

Северного Урала. Поручить проектирование национального парка, подготовку материалов

для обсуждения и утверждения во всех инстанциях кафедре биогеоценологии и охраны

природы Пермского госуниверситета.

Вселенная Дмитриевых-Даниловых Новое время. – 1994. – №28 (июль). – С.40-41

Судьба

Два будущих художника Олег Дмитриев и Валентина Данилова встретились в Сухуми, чтобы

никогда больше не расставаться.

Отец Валентины, окончивший военно-инженерную

академию, работал в Сибири и на Дальнем Востоке, возводил

под Читой одну из первых в России высоченную радиомачту.

Отец Олега – один из организаторов производства военного

снаряжения в городе Саратове, талантливый изобретатель в

разных областях техники. Оба отца художников были

многосторонне одарѐнными и уважаемыми русскими

интеллигентами, всюду и во всѐм искавшими

справедливости. Родившиеся в начале века в Петербурге и

Саратове, Олег и Валентина приняли эстафету

подвижнической жизни от родителей и дедов.

Святогорский монастырь

1470

Детство, отрочество, юность Валю-ребѐнка опекали и дарили ей игрушки корейцы, китайцы и японцы. Пленный

австриец Карл Йордан с увлечением готовил девочку к поступлению в читинскую гимназию.

Валя могла наблюдать за работой военнопленного венгерского художника Стефануса, а в

юности по-настоящему еѐ учили рисовать и лепить еврей Абрам Бухов, грузины Яков

Николадзе, Ладо Гудиашвили, Мосе и Ираклий Тоидзе, а также давно уже обрусевшие

французы Евгений Лансере и Иосиф Шарлемань. После художественного факультета

Абхазского пединститута Валентина закончила Тбилисскую академию художеств. Олег

получал образование сначала в Сухумском индустриальном техникуме, потом в Московском

суриковском художественном институте.

Сухум и Абхазия были для художников родной землѐй: старший брат Олега Алексеевича

и поныне не может решиться покинуть обжитые абхазские горы, находясь даже у разрушенных

снарядом каменных развалин своего старого

дома. А ещѐ с детства почти родным домом

художников был Сухумский краеведческий

музей, где работала мама Валентины.

Получив в детстве незабываемое

музейное воспитание, Валентина с радостью

работала художником музейных экспозиций.

Пройдя через Курский краеведческий, музеи

керамики и революции, она стала

заведующей созданного ею художественно-

оформительского отдела Государственного

Исторического музея. Какое-то время здесь

же трудился и антрополог Михаил

Герасимов, участвовавший во вскрытии

мавзолея Тимура в Самарканде. Говорили о

том, что, вынув из гробницы череп Тимура,

Герасимов невольно выпустил в мир духа

войны.

Война и мир Война принесла с собой заботы о

множестве новых постоянных и

передвижных музейных экспозиций,

вечерние и ночные дежурства в музее и его

филиалах, особенно трудные во время

бомбѐжек. Однажды, случайно отоспавшись

после многомесячной бессонницы,

Валентина Васильевна почувствовала себя

снова художницей и вытребовала

специальное время для собственной

творческой работы. Она создала

неожиданную для военного времени

выставку, посвящѐнную охраняемым

памятникам архитектуры – историческим

зданиям и сооружениям Новодевичьего

монастыря и Коломенского. А Олег

Алексеевич, вернувшись из эвакуации в Среднюю Азию, создал серию офортов «Самарканд».

Подготовка анатомических рисунков для научного труда К.А. Григоровича по военно-

полевой хирургии сблизили семью Дмитриевых-Даниловых с ещѐ одним военным человеком –

конструктором самолѐтов В.Ф. Болховитиновым, страстным яхтсменом, пригласившим

художников в дальние путешествия по Волге, Каме и Северной Двине с притоками. Во время

Тригорское

Амбарчик

1471

одного из таких плаваний с выходом в Белое море за кормой яхты «Феникс» осталось более

трѐх тысяч километров, а домашние архивы художников пополнились этюдами, офортами и

живописными картинами о русском Севере. Своеобразным продолжением этой работы было

участие в трѐхмесячной этнографической экспедиции по Киргизии.

По всем музеям нашей страны разошѐлся изданный двухсотенным тиражом комплект

удивительно насыщенных исторической памятью большеформатных офортов, посвящѐнных

отдельным событиям из жизни П. Федотова, Н. Гоголя, Н. Чернышевского, М. Горького,

Р. Роллана.

По пушкинским местам Ещѐ один большой шаг в истории России и российской культуры художники сделали во

время многолетних путешествий по пушкинским местам Новгородской, Псковской и Тверской

областей. И намного раньше живописные и графические произведения Дмитриевых-Даниловых

привлекали внимание: они были участниками выставок в Москве, Петербурге, Соликамске,

Польше, Сирии, Монголии и Китае. А вот вклад в Пушкиниану сделал художников гораздо

более широко известными. Три персональные их выставки состоялись в Тригорском и на

Урале, в историческом городе Соликамске.

В 1986 году на основе больших коллекций художников М.П. Богоявленского,

Пушкинианы Дмитриевых-Даниловых (около трѐхсот работ) и собранного ими дара двадцати

шести московских художников (свыше пятисот работ) был создан художественный отдел

Соликамского краеведческого музея.

Озабоченная проблемой создания в Соликамске специального Музея искусств, Валентина

Васильевна за несколько лет разработала не только проект нового музея, но и музейно-

образовательного комплекса, включающего художественно-архитектурное и музыкально-

хореографическое училища.

Через пять лет наша страна и весь мир будут отмечать двухсотлетие со дня рождения

Александра Сергеевича Пушкина. Около четырнадцати лет своей жизни Дмитриевы-Даниловы

регулярно работали в Михайловском и пушкинских местах России. Несколько репродукций с

офортов художников-пушкинистов перед вашими глазами.

Л. Баньковский

Города-заводы Верхнекамья в системе Уральской горнозаводской

цивилизации XVIII- первой половины XIX веков Малые города Верхнекамья: экономика, экология, культура. – Березники, 1994. – С.16-22

На территории Верхнекамья в XV-XVII вв. сложился центр солеваренной

промышленности общероссийского значения. Из более чем двадцати областей традиционной

добычи соли в России Верхнекамский регион был ведущим по количеству выдаваемой

продукции. Основную долю соляного дохода России до середины XVIII века составляла

прибыль от продажи «пермянки»: в 30-40-е годы она достигала 600 тыс. руб. Более десятка

российских губерний снабжалось этой солью. В конце XVIII столетия Дедюхинский

солеваренный завод считался самым большим в России и одним из крупнейших в Европе. В

1819 г. на главных соляных промыслах Верхнекамья – Соликамском, Усольском, Дедюхинском

и Лѐнвинском добывалась половина всей русской соли. К середине прошлого столетия

Верхнекамье стало единой промышленной агломерацией, характерной единством архитектуры

всего производственного комплекса, не только солеваренного, но и металлургического.

Верхнекамское солеварение – самая старая и самая крупная отрасль горнодобывающей

промышленности Урала – предварила становление уральского горнометаллургического

производства.

Первые города-промыслы Соликамск и Дедюхин, сѐла-промыслы Новое Усолье и Лѐнва,

село Пыскор с первым на Урале медеплавильным заводом подготовили в Пермском Прикамье

почву для рождения и развития нового типа поселений – городов-заводов. Всеволодо-Вильва,

Александровск, Кизел, Майкор, Пожва, Чѐрмоз, Добрянка, Полазна, Бисер, Пашия, Чусовой и

ряд других ныне всюду известных населѐнных пунктов остались в исторической памяти

1472

Верхнекамья как города-заводы. От солеваренных промыслов, судоверфей, ремесленных

слобод города-заводы отличались прежде всего широким применением вододействующих

энергетических систем, способных приводить в действие дробильные, доменные, кричные,

пудлинговые, прокатные, шлифовальные и другие механизмы. Большие пространства прудов,

плотин, заводских площадок были ядрами ещѐ более пространных городов-заводов, главная

улица которых непременно проходила через плотину. Зеркала прудов занимали иногда до

тридцати квадратных километров земли. Домны и другие заводские сооружения намного

возвышались и над плотиной, и над окружающей жилой застройкой.

Заводы непременно выходили на центральную городскую площадь как главные

действующие лица городов, поставляющих государству медь и железо. Примечательно, что по

художественному оформлению заводы не только не уступали, но обычно и намного

превосходили остальные части поселения. На тридцать вѐрст от городских центров в разные

стороны простирались территории городов-заводов, живших, как правило, на самообеспечении

(рудами, дровами, древесным углем, водой, хлебом и т.д.). Чтобы города-заводы сами

справлялись и с вывозом своей продукции, строились они по соседству с крупными реками –

Обвой, Косьвой, Иренью, Сылвой, Чусовой, Камой. Города-заводы, горные округа имели на

реках свои судоверфи и «портовые городки», откуда начинался сплав выплавленного и

переработанного металла в центр России и на зарубежные рынки.

В конце XVIII века были составлены первые генеральные планы городов-заводов, начали

возводиться каменные здания, намного превосходящие по объѐмам все предшествующие. В

первой четверти XIX столетия города-заводы возвысились до ансамблевой застройки, были

учреждены должности губернского архитектора, архитекторов горных заводов и горных

округов. В Верхнекамье работали несколько десятков квалифицированных архитекторов,

родились и проявили себя усольская и чѐрмозская архитектурные школы, обеспечившие

проектирование и строительство верхнекамских городов-заводов четвѐртого поколения.

Бесспорно, что города-заводы как существеннейший элемент верхнекамской

провинциальной культуры несут в себе многие черты мировой, отечественной и региональной

научной, технической и художественной культур. Многие русские люди ездили учиться за

рубеж. Некоторые заводовладельцы создавали в других странах консультативные бюро, куда

включали крупных учѐных. Всѐ это и многое другое не только не мешало, но, наоборот,

способствовало тому, что ведущие металлургические заводы Урала были крупнее по размаху

застройки, объѐмам оборудования и инженерных сооружений. Научный и инженерный

потенциал не заслонял художественной стороны жизни, поэтому города-заводы, в том числе и

верхнекамские – это ещѐ и интереснейшие самобытные произведения искусства, своеобразные

слепки верхнекамской художественной культуры.

Известны суждения, что особое влияние на архитектуру владений президента Академии

художеств графа А.С. Строганова в Верхнекамье оказал А.Н. Воронихин. Известный

предприниматель Е.Л. Лазарев, создатель Лазаревского института (центра востоковедения) в

Москве, считал «своим» архитектором И.М. Подъячева – одного из авторов института,

построившего многие объекты на принадлежащем этой фамильной династии Чѐрмозском

заводе, ориентировавшегося на мастерство А.Н. Воронихина и В.П. Стасова. В вотчинном

имении Строгановых селе Ильинском проектировала заводы и поселения при них династия

архитекторов Туневых, зодчие Петенкин и Луценко. Реконструкцию города-завода Пожвы в

конце 1820-х гг. осуществляли архитекторы А.Д. Вяткин и К.А. Сидоров. Многие гражданские

и промышленные здания в Верхнекамье возведены архитектором Тудвасевым. На усольских и

лѐнвинских промыслах комплексы заводских зданий строил архитектор А.З. Комаров,

выпускник Академии художеств. Варницы Дедюхинского сользавода, заводы и фабрика в

Сивее были выстроены по проекту архитектора Пермского горного правления, основателя

уральской школы архитектуры И.И. Свиязева. Под руководством Свиязева работали в Пожве и

Елизавето-Пожве «архитектурные механикусы» Г. Порошин и Л. Мальцев.

К середине XVIII века уральские заводы обеспечили России первое место в мире по

выплавке меди, в 1767 году они выдвинулись на первое место среди мировых производителей

чугуна. Благодаря своим городам-заводам Урал в XVIII столетии стал не только самым

1473

крупным районом промышленного строительства в России, но и крупнейшим в мире

металлургическим регионом. В конце столетия отмечен рекордный вывоз за границу

уральского железа, с помощью которого Англия, Франция и Голландия развивали свою

промышленность и создавали морской флот.

Обзорная схема Уральской горнозаводской цивилизации (XVIII- первая половина XIX вв.)

Выполнена в Уральской архитектурно-художественной академии Р.М. Лотарѐвой, автором книги

«Города-заводы России XVIII- первой половины XIX века» (Екатеринбург, 1993)

1474

Объѐм добычи железных руд превышал возможности выплавки чугуна и передела его в

железо на ближайших к рудникам заводах. На излишках уральского чугуна возникли

передельные заводы в Вятской, Нижегородской и других губерниях, он поставлялся даже на юг

России – в Луганский завод. Так металлургическое производство Урала влияло на

экономическое развитие других районов. Возможно в связи с этим заводы Волжско-Вятского

края, находившиеся в непосредственной близости к Уралу, иногда именовались тоже

уральскими.

С 1822 г. на Урале стали открывать месторождения золотоносного песка и платины, в

середине XIX века уральское золото составляло около 40 процентов мировой добычи.

Города-заводы Урала, опирающиеся в своѐм возникновении, становлении и развитии на

уникальную ресурсную базу, стали основой Уральской горнозаводской цивилизации.

Концепцию этой цивилизации в середине 20-х годов нашего столетия разработал этнограф

и литературовед, профессор Пермского университета П.С. Богословский. Он определил

Уральскую область как огромную географическую единицу со специфическими факторами

культурно-социального порядка. Отмечал факт переселения на Урал десятков тысяч крестьян

из различных мест Европейской России. Богословский обосновал наличие на Урале

«своеобразной городской цивилизации» с особой идеологической сущностью, специфическим

стилем художественного оформления и постулировал вытекающее из этих тезисов «право

Урала и Поволжья на особое внимание со стороны историка культуры».

От начала XVIII-го до середины XIX-го столетий на Урале было построено 260 городов-

заводов, то есть более половины из всех, построенных за этот же период в России. Середина

девятнадцатого века – завершающий рубеж в формировании городов-заводов с

вододействующими производствами. К этому времени многие металлургические заводы

исчерпали возможности повышения производительности водных энергетических систем.

Отличаясь самобытностью формирования, города-заводы создали целую эпоху в

градостроительстве Урала и России. Заложенные почти три века тому назад, они являются

заметным достоянием архитектуры и градостроительства России, составляют гордость народа и

относятся к уникальным памятникам культуры.

Л.В. Баньковский, Р.М. Лотарѐва, УралАРХИ

Состояние и проблемы развития малых и средних городов Верхнекамья Малые города Верхнекамья: экономика, экология, культура. – Березники, 1994. – С. 33-36

На протяжении последних десятилетий в Пермском Верхнекамье произошли

существенные преобразования в содержании ведущих отраслей народного хозяйства, что,

естественно, не осталось без последствий для систем расселения, нашло отражение в уровне и

образе жизни городского населения. Истощение запасов каменного угля в Кизеловском

бассейне привело к значительному оттоку населения с этой территории – одни только малые

города Кизел, Губаха и Гремячинск потеряли с 1959 г. примерно по тридцать тысяч жителей. В

это же самое время крупный территориально-производственный комплекс федерального и

международного значения сложился на базе хозяйственного освоения Верхнекамского

месторождения калийно-магниевых солей, где сформировались второй и третий по величине

города Пермской области – Березники (198,6 тыс.ж.) и Соликамск (109,9 тыс.ж.). Они имеют

сложившийся научно-производственный профиль и располагают определѐнными ресурсами для

желаемой организации смежных территорий. Фиксированную березниковскую ориентацию

получили малые города Усолье (7 тыс.ж.) и Александровск (20,2 тыс.ж.). Около трети всех

работающих жителей Усолья занято на березниковских предприятиях; в районе

Александровска разрабатываются крупные известняковые карьеры и действуют

вспомогательные производства, обеспечивающие сырьѐм березниковское ПО «Сода».

На территории Пермского Верхнекамья, условно отделяемого от южных районов

Пермской области линией железнодорожной магистрали Нижний Тагил – Москва,

насчитывается одиннадцать малых городов – Александровск, Гремячинск, Губаха, Добрянка,

Кизел, Красновишерск, Кудымкар, Соликамск, Усолье, Чѐрмоз и Чердынь. Конечно, у всех этих

городов есть весьма устойчивые социально-экономические связи с областным центром. К

1475

примеру, в Губахе, Добрянке, Кудымкаре весьма предусмотрительно по отношению к

нынешней экономической ситуации созданы и работают филиалы нескольких крупных

пермских предприятий. И в то же время все перечисленные выше одиннадцать малых городов

так или иначе тесно связаны между собой не только общей территорией, но и единым

производственным комплексом и унаследованными от минувших веков социальными связями,

организованными Великой Чердынью, Соликамском и Усольем. Укреплению этих связей

способствуют сейчас разнообразные коммуникации, в том числе имеющиеся и строящиеся

водные, железнодорожные и автомобильные пути сообщения.

Сравнительно нетрудно вычленить из общей массы населѐнных мест Верхнекамья группы

малых городов с общей сложившейся или намечающейся производственной специализацией.

Тяготеющие к сравнительно плодородным юго-западным землям области малые города Чѐрмоз,

Добрянка и Кудымкар совместно с Ильинским, Карагаем и другими соседними посѐлками,

помимо других своих функций, способны развивать выгодное для Верхнекамья

сельскохозяйственное производство.

Кудымкар и Чердынь имеют существенные лесные ресурсы, способные удовлетворять

долговременные потребности Верхнекамья и смежных регионов в деловой древесине при

условии еѐ комплексной, безотходной переработки. Добрянка, Кизел, Александровск,

Березники и Соликамск известны своими электроэнергетическими мощностями, которые в

настоящее время подкреплены ресурсами западносибирского природного газа. Шесть

магистральных газопроводов проходят через северную часть Горнозаводского района и

окрестности Гремячинска. В районах Добрянки, Березников, Усолья и Красновишерска

разрабатываются месторождения нефти и газа. Районы Красновишерска, Александровска,

Кизела, Горнозаводска имеют или ныне действующие алмазные и золоторудные прииски, или

многочисленные признаки драгоценных металлов.

Однако в планах решения проблем современной социально ориентированной рыночной

экономики узкая (горнопромышленная, химическая, металлургическая и т.п.) специализация

малых городов Верхнекамья имеет не только многие преимущества, но и ряд существенных

недостатков. Большинство переспециализированных крупных и сверхкрупных предприятий,

располагая технологически несовершенным и изношенным оборудованием, оказались не в

состоянии удовлетворять потребностям нынешнего рынка ни по качеству, ни по ассортименту

традиционной продукции, ни тем более по спросу на новые дефицитные товары народного

потребления. Во многих городах неизбежное при этом сокращение объѐмов производства

привело к значительному сокращению рабочих и служащих. Со всей определѐнностью в новых

экономических условиях выявились такие недостатки малых городов, как узкопрофильность

сфер приложения труда, низкая доля социально ориентированных сфер деятельности,

отсутствие необходимой информации, жизненно важной для реализации разнообразных видов

производства и обслуживания в условиях рыночной стихии.

Настораживает также то, что многие специалисты, изучающие проблемы социально-

экономического развития Верхнекамья, относят этот регион к категории вновь осваиваемых.

Основным критерием для такой характеристики является в общем неудовлетворительная

транспортная освоенность региона. Соликамско-Березниковский промышленный район,

являющийся организующим центром Верхнекамья, находится внутри огромного транспортного

угла, образованного печорской и транссибирской железнодорожными магистралями. При всѐм

своѐм федеральном и международном вкладе в экономику территория Верхнекамья является в

некотором смысле островом, который соединѐн с транссибирской линией дорогой, называемой

на лексиконе транспортников не более как «трассой примыкания».

В рамках концепции о насущном развитии важнейших для создания рынка коммуникаций

проблему совершенствования транспорта Верхнекамья целесообразно решать не локально, а

как важное звено федеральных транспортных связей между Сибирью и европейской частью

страны, между Юным и Полярным Уралом. При этом новый импульс развития получит сразу

вся горнозаводская группа малых городов Верхнекамья – от Чусового до Красновишерска и

Чердыни. Прямое соединение железной дорогой Соликамска и Троицко-Печорска обеспечит

непосредственное взаимодействие Верхнекамского и Тимано-Печорского территориально-

1476

производственных комплексов со всеми вытекающими отсюда положительными

последствиями для экономики и социального развития. В перспективе столь же эффективными

могут стать непосредственные связи Верхнекамья с Вятской и Свердловской областями по

линии Рудничный – Ивдель через Гайны, Ныроб и Красновишерск.

На схеме изображены направления и содержание координации разработки новых и

реализации утверждѐнных проблемных целевых и территориальных программ федерального,

регионального, областного и районного (окружного) уровней по отношению к малым городам

Верхнекамья (или Пермской области в целом).

Л.В. Баньковский, ПФ ИЭ

Сад Григория Демидова – первое научное учреждение на Урале Малые города Верхнекамья: экономика, экология, культура. – Березники, 1994. – С. 52-53

В Верхнекамье большая часть видов культивируемых продуктивных полезных (в том

числе декоративных) растений являются интродуцентами. В XVI-XVII вв. территория

интенсивно заселялась русскими крестьянами, выходцами преимущественно из Поморья. Они

развели и усовершенствовали привезѐнные с собой зерновые злаки, овощные и технические

растения, ставшие основой сельскохозяйственного производства. В XVIII в. на Урале начала

складываться горнозаводская цивилизация, состоявшая в период своего расцвета из более чем

двухсот шестидесяти городов-заводов. Она опиралась в своѐм росте на весьма развитые

земледелие и зерновое хозяйство в районах с древними лесостепными почвами в бассейнах рек

Вятки, Чепцы, Обвы, Сылвы, Ницы и более южных районов Урала.

Одно из самых крупных достижений горнозаводской цивилизации в сфере

естественнонаучных знаний – создание в Соликамске в 1731 г. первого в России ботанического

сада, который в то же время был первым научным учреждением на Урале, первым на Урале

учреждением ботанического профиля, первым уральским центром интродукции растений.

Кроме того, в XVIII веке Соликамский ботанический сад был учреждением не только

1477

российского, но и мирового значения. Создатель сада Г.А. Демидов в течение семнадцати лет

вѐл переписку, обмен семенами и коллекциями растений с известным мировым ботаническим

центром Упсальским университетом в Швеции, где работал в то время К. Линней –

основоположник ботаники как науки. История создания Соликамского ботанического сада пока

ещѐ мало изучена. Первым еѐ исследователем был соликамский журналист и краевед

В.М. Свалов, работавший в архивах Москвы, Петербурга, Екатеринбурга, Казани, Перми. На

основании его изысканий известно следующее.

Два года спустя после закладки сада в Соликамск по Каме прибыли участники Второй

камчатской экспедиции В. Беринга – историк Г. Миллер и ботаник И. Гмелин с помощником

С. Крашенинниковым. Гмелин, несомненно, определил научный профиль демидовского сада,

который впоследствии лишь уточнялся с помощью новых обширных научных связей. В 1739

году сад приобрѐл нового высокоучѐного куратора в лице адъюнкта Петербургской академии

наук Г. Стеллера, прожившего в Соликамске три месяца. Когда в 1743 г. Гмелин и

Крашенинников возвращались из сибирской экспедиции в Петербург, они снова заехали к

Демидову, обменялись ботаническими коллекциями. Известно, что к этому времени

протяженность ограды сада составляла не менее восьмисот метров, что свидетельствует также и

о масштабах его работы. В 1746 г. в Соликамске снова несколько месяцев жил Г. Стеллер,

много работал над усовершенствованием сада. Переписка с К. Линнеем, обмен посылками с

растениями и семенами были плодотворны и для Демидова, и для российской ботаники в

целом. В новую номенклатуру растительного мира земного шара Линней включил около

трѐхсот видов растений, произрастающих в России. Это существенно облегчило и продвинуло

дальнейшие ботанические исследования на Урале.

Наряду с заметным развитием самой ботаники, еѐ возрастающей ролью в экономике

страны неоценимое значение имела также помощь К. Линнея в подготовке специалистов – не

только приглашаемых в Россию из-за рубежа, но и русских ботаников. По приглашению

К. Линнея в 1760 году Г.А. Демидов отправил учиться ботанике в Упсалу трѐх своих сыновей.

Но ранняя смерть отца воспрепятствовала сыновьям закончить ботаническое образование.

Соликамский ботанический сад перешѐл по наследству к сыну Григория Акинфиевича –

Александру, который не препятствовал перемещению большей части ценностей сада к своему

московскому дяде – П.А. Демидову, старшему брату Г.А. Демидова. П.А. Демидов в 1756 г.

создал очень крупный по тем временам ботанический сад в Москве. В него и были перевезены

многие самые ценные соликамские коллекции. Оставшаяся же часть Соликамского

ботанического сада была куплена А. Турчаниновым, известным соликамским заводчиком, тоже

владельцем большого ботанического сада в центре Соликамска.

Незадолго до смены владельца демидовского сада знаменитый путешественник

И.И. Лепѐхин, будущий директор академического сада в Петербурге, проезжая через Соликамск

по пути из Оренбурга в северную экспедицию, подробно описал ботанический сад Демидова в

Красном селе. Это описание приведено в книге «Дневные записки путешествия по разным

провинциям Российского государства». Несмотря на то, что после смерти Г.А. Демидова

прошло десять лет, сад всѐ ещѐ в большой степени сохранял своѐ первоначальное богатство.

И.И. Лепѐхин насчитал в нѐм 524 вида растений, что по тем временам было значительной

цифрой. После продажи А. Турчанинову сад постепенно увядал и в 1810 году прекратил своѐ

существование после раздела всего турчаниновского имения между родственниками и

наследниками.

Учитывая огромное значение Соликамского ботанического сада в изучении флоры и

растительности Урала и становления ботанической науки на Урале и в России, необходимо

восстановить этот уникальный сад. Выполнить эту большую работу можно последовательно,

отдельными фрагментами. Первой ступенью может быть развитие недавно созданного в

Соликамске муниципального предприятия «Питомник-дендропарк», расширение круга его

задач. Поскольку Соликамск находится на шестидесятой параллели, как Петербург и Упсала, то

здесь в высоких широтах остро стоит вопрос о продвижении на север многих ценных растений,

особенно экологически устойчивых, предназначенных для культивирования в индустриальном

городе и его окрестностях.

1478

25-27 марта 1987 г. в Соликамске была проведена научно-практическая конференция

«История ботанических садов СССР». В ней приняли участие ботаники, историки, краеведы –

представители ботанических садов, музеев, НИИ городов Соликамска, Перми, Екатеринбурга,

Петербурга, Киева, Казани, Краснодара, Витебска, Саратова и других городов. На конференции

были рассмотрены различные аспекты интродукции растений, становления и развития

ботанических садов на Урале и в других районах страны. Особое внимание было уделено

деятельности ботанического сада XVIII в. в Соликамске и перспективам его воссоздания. Идея

восстановления демидовского ботанического сада получила широкую поддержку всех

участников конференции. Директор Петербургского ботанического сада Ю.С. Смирнов вскоре

после конференции прислал на Урал письмо, в котором сообщал, что после постройки в

Соликамске специальной оранжереи Ботанический институт РАН передаст городу коллекцию

таких же растений, которые были в Соликамском ботаническом саду Г.А. Демидова.

Идея возрождения уникального ботанического сада нашла своѐ воплощение в создании в

Соликамске питомника-дендропарка. Из выделенных четырнадцати гектаров освоено пока

девять. Питомник расположен в некогда живописной излучине речки Усолки, однако много лет

территория его использовалась под выгул домашнего скота, под огороды и свалки. Рельеф

имеет общий уклон на северо-запад и северо-восток, есть низменности, заболоченные участки,

выходы мергеля на поверхность. По питомнику протекает ручей, питающийся родничками.

Почвы здесь весьма разнообразны, что позволяет проводить работы с широким набором

растений. Условно территория разделена пока на три участка: первый – для формирования

растений с последующей реализацией товарной продукции; второй – воспроизводственный для

размещения маточников и размножения посадочного материала; третий – собственно

дендропарк. В 1993 году для нужд города высажено одиннадцать тысяч черенков сортовых ив,

тополей и лиственниц, которые хорошо прижились и неплохо перезимовали. Нынче закуплено

и высажено ещѐ двадцать тысяч черенков ив и тополей. Предполагается разведение

кустарников: сирени, жимолости, бузины, калины и др. Есть задумка организовать в

промышленных масштабах выращивание декоративных хвойных растений.

В общих чертах дендропарк будет представлять открытую площадь естественного

травостоя (окультуренного, с добавлением растений местной флоры), он будет окружѐн

искусственно созданным лесным массивом из деревьев и кустарников, произрастающих в

нашей зоне. Будут представлены также виды растений, не характерные для уральской зоны. В

цветочном оформлении планируется использование преимущественно многолетних из

коллекции гладиолусов и другие. Для достижения большего эффекта при оформлении

сотрудниками ГБС РАН по рекомендован ряд однолетних цветочных культур. При нормальном

функционировании питомника предполагается начать реализацию товарной продукции с осени

1997 года. Оформление дендропарка в черновом варианте думаем завершить к осени 1996 г. с

последующей доработкой и реконструкцией. Создавать питомник приходится всѐ с нуля,

начиная с приобретения инвентаря и заканчивая сооружением забора, вспомогательных

помещений, оранжереи. Общественность города и городская администрация проявляют

большой интерес и делают почти невозможное в это сложное время. Хочется надеяться, что в

городе возродится благородное дело меценатства, и питомник-дендропарк получит

дополнительную финансовую помощь, приблизив тем самым конечную цель предприятия –

воссоздание ботанического сада нашего знаменитого земляка.

Л. Баньковский, ПФ ИЭ УрО РАН,

А. Калинин, МП «Питомник-дендропарк»

Изучение древних горноскладчатых систем

и их тектонической активизации в Верхнекамье Малые города Верхнекамья: экономика, экология, культура. – Березники, 1994. – С. 59-63

В 1886 г. известный русский математик и не менее известный ботаник В.Я. Цингер

опубликовал в трудах Московского университета научную работу «Сборник сведений о флоре

Средней России».

1479

В этой книге неоднократно упоминался Урал и говорилось о том, что западные предгорья

хребта разветвляются в сторону Карпат. В свою же очередь от Карпат в направлении Среднего

Урала вытянулся «известковый кряж». Такое название В.Я. Цингер дал кряжу по заселяющему

1480

его особому миру растений, произрастающих на богатых известью почвах – на мелах,

известняках и продуктах их разрушения. Вероятно, впервые в истории науки математик и

ботаник на основании одного только анализа флоры открыл ранее неизвестные остатки

древнего горного хребта протяжѐнностью более двух тысяч километров, который ботаники

позднее назвали «Сниженными Альпами». Древний разрушенный хребет, простирающийся, по

мнению Цингера, от Урала до Карпат, вероятнее всего, и это тоже отмечал первооткрыватель,

был некогда главным водоразделом Восточной Европы, то есть разделял бассейны Северного

Ледовитого океана и Средиземного моря.

В нашем столетии открытие древних разрушенных горных систем было продолжено. В

1971 г. один из ведущих уральских геологов А.А. Пронин рассказал в своей книге «Основные

черты истории тектонического развития Урала» о формировании древней Тимано-Монгольской

горноскладчатой системы. Это открытие, можно сказать, также давно уже было подготовлено

не только геологами, но и ботаниками, и даже лингвистами. Ещѐ в прошлом веке известный

уральский ботаник А.Я. Гордягин отметил несомненное сходство флоры невысоких горных

областей Урала и Алтая. Многие другие ботаники нашего региона тоже обращали внимание на

этот удивительный факт и старались найти ему самые убедительные объяснения. На

территории Монголии работали знаменитый исследователь растительного мира Урала и

Сибири П.Н. Крылов; преподававший в Пермском университете ботанико-географ

В.И. Баранов; видный специалист по флористическим связям Урала и Алтая

И.М. Крашенинников. Ученик его, профессор Пермского госуниверситета А.Н. Пономарѐв

определил, что большая часть лесостепных растений Среднего Урала произошла из

горноазиатского флористического центра.

Ботаники, таким образом, открыли связь растительных миров Урала и Алтая,

подразумевая при этом наличие некоего «моста» - цепочки возвышенностей между ними.

Над аналогичной проблемой, хотя и гораздо более многосторонней и сложной, немало

потрудились лингвисты и этнографы. Осуществив по территории Евроазиатского материка

несколько многолетних экспедиционных маршрутов, финский языковед и этнограф

М.А. Кастрен пришѐл к выводу, что первоначальным отечеством финнов является Алтай. По

его мнению, древние биармы-финны жили от Белого моря до Камы, следы их открылись в

Тобольском крае и должны идти до Алтая. М.А. Кастрен проследил самоедскую семью народов

как не прерывающуюся языковую цепь «от Архангельска и Мезени вплоть до прибайкальской

страны». Постепенно в мировой науке сформировалось и действует обширное направление

лингвистических исследований, названное «урало-алтаистикой».

При изучении открытой В.Я. Цингером Карпато-Уральской древней горной страны так же

неожиданными оказались естественноисторические, этнографические, лингвистические и

антропологические сопоставления. Антропологи, например, давно уже обратили внимание, что

важной составной частью уральской расы является понтийский, или средиземноморский,

антропологический тип, представители которого расселены весьма своеобразно – в широкой

полосе, простирающейся от нижнего Приобья через Урал до Карпат. К средиземноморскому

антропологическому типу принадлежат группы населения, живущие в Воронежской, Рязанской,

Тамбовской и Самарской областях, в Мордовии, Татарстане и Удмуртии, в Пермском Прикамье

и даже за Уралом – в Ивдельском районе Екатеринбургской области.

Когда в распоряжении у современных учѐных оказались первые подробные космические

снимки отдельных частей Евразии, они убедились в правоте тех своих дальних и ближних

предшественников, которые на основании отдельных фрагментарных сведений делали

заключения о существовании древних горных поясов, служащих в те или иные времена

«мостами» для миграции растений, животных и человека на многие тысячи километров.

На космических снимках среди различных других планетарных образований отчѐтливо

зафиксированы системы глубинных разломов и трещиноватости, свидетельствующие о том, что

древние горные системы вновь активизируются и проявляют себя карстовыми процессами,

трещинами, провальными воронками и депрессиями, оползнями, обвалами, землетрясениями.

Так, 17 августа 1914 г. на Среднем Урале произошло одно из наиболее мощных уральских

землетрясений. Зона его распространения протянулась от Чердыни на северо-западе до Троицка

1481

и Кургана на юго-востоке. Нет сомнения в том, что это столь масштабное землетрясение

связано с «оживлением» Тимано-Монгольского складчатого пояса. Последние десятилетия

отмечены усилением тектонической активности вдоль всей этой зоны, в частности, крупными

оползнями и трещиноватостью в районах Кургана и Ирбита. Западно-северо-западная

ориентация известной провальной воронки на Третьем калийном руднике, по-видимому, тоже

связана с этой же зоной тектонической активизации.

В наше время не менее тектонически напряжена и Карпато-Уральская (точнее Карпато-

Нижнеобская) древняя горноскладчатая система. За последнее десятилетие цепь из девяти

весьма значительных землетрясений от Кизела и Губахи через Татарстан до Ульяновска

свидетельствует о региональном сейсмическом процессе, представляющем серьѐзную

опасность для Камской ГЭС. Плотину этой гидроэлектростанции, вероятно, следует признать

находящейся в угрожаемом состоянии и вывести еѐ из эксплуатации хотя бы на время

предполагаемого землетрясения. Прогноз его был впервые составлен и опубликован в 1988 г.

начальником Главного управления геодезии и картографии нашей страны В. Ященко на

основании изучения аномального прогибания чаши Камского водохранилища. Уровень

водохранилища заблаговременно должен быть снижен до безопасных отметок. Для

представительного контроля за изменениями в сейсмической ситуации необходимо создать

несколько сейсмостанций, выдвинутых от Уральского хребта на запад, в сторону Русской

равнины. Весьма удобными местами для их расположения могут быть Лунежские горы, где

есть подходящая база и наблюдательные скважины пермских геомикробиологов, а также такие

населѐнные пункты, как посѐлок Ильинский и город Кудымкар.

Л.В. Баньковский, ПФ ИЭ

Пакет программ научно-исследовательских и проектных работ по проблемам

развития сферы культуры Пермского Верхнекамья (образование, экология,

историко-культурное наследие, архитектурно-градостроительное обеспечение

экономических преобразований, экскурсионно-туристская работа) Малые города Верхнекамья: экономика, экология, культура. –

Березники, 1994. – С. 83-105

Проект

Предисловие

Настоящий пакет программ составлен в связи с решением о разработке программы

культурного развития исторических городов Верхнекамья – Чердыни, Соликамска и Усолья в

рекомендациях республиканской научно-практической конференции «Проблемы и тенденции

развития Верхнекамского региона: история, культура, экономика» (15-17 октября 1992 г.,

Березники Пермской области).

Становление и развитие Уральской горнозаводской цивилизации XVIII-XIX вв.

обусловило особое значение и особый вклад Верхнекамья в историю России и историю

мировой культуры. Верхнекамье – колыбель русской культуры Урала и Сибири, регион еѐ

становления и раннего развития. Яркой еѐ чертой явилась гражданская, культовая,

промышленная архитектура, лучшие образцы которой сохранились до нашего времени и

требуют особенного внимания со стороны государства, деятелей науки и культуры. Историко-

культурное возрождение и развитие Пермского Верхнекамья как уникальной историко-

культурной территории является в настоящее время одной из важных задач социально-

экономической и градостроительной политики. Настоящий пакет программ преследует цель

комплексного решения этой задачи.

Пакет программ включает в себя культурологическое обоснование, цели и задачи,

характеристику основных этапов и форм реализации, содержание научно-исследовательских и

проектно-творческих мероприятий. Пакет программ ориентирован на конкретные результаты

работ в образовании и экологии, охране и использовании историко-культурного наследия, на

1482

решение практических задач реконструкции населѐнных мест в соответствии с экономическими

преобразованиями нашего времени. В качестве первоочередных мероприятий рассматриваются

работы по проблемам охраны окружающей среды и историко-культурного наследия, по

исследованию и проектированию зон охраны памятников Соликамско-Березниковского

историко-культурного района.

Пакет программ составлен зав. кафедрой градостроительства УралАРХИ

В.А. Колясниковым, научным сотрудником Пермского отдела Института экономики УрО РАН

Л.В. Баньковским. В разработке программы приняли участие зам. директора по науке

Соликамского краеведческого музея Г.А. Бординских, с.н.с. Березниковского краеведческого

музея В.А. Цыпуштанов, доценты ПГУ и УралАРХИ Г.Н. Чагин и А.В. Лемегов. При

разработке пакета программ использованы материалы программ «Образование»,

«Уралэкология», «Каменный Пояс» (авторы Г.С. Заикин, А.Э. Коротковский, А.А. Стариков),

Концепция государственной программы «Возрождение, строительство, реконструкция

исторических малых и средних городов России», утверждѐнная постановлением Президиума

Верховного Совета РФ от 11.1.93 №4260-1, проект Федеральной комплексной программы

развития малых и средних городов Российской Федерации в условиях экономической реформы,

а также другие постановления, законодательные документы и инструкции в области охраны и

использования историко-культурного наследия.

Культурологическое обоснование пакета программ Предтечей пермской и уральской культурологии по праву можно назвать выдающегося

русского учѐного, организатора горнозаводской промышленности на Урале В.Н. Татищева. По

его предложению на всех картах мира Уральский хребет был обозначен как естественный

природный рубеж, разделяющий Европу и Азию. На основании исторических, этнографических

и языковедческих исследований Татищева и его последователей Урал был зафиксирован как

рубеж между европейским и азиатским культурными мирами, а уральская культура как

сложный конгломерат и система разновременных по происхождению и становлению

региональных культур.

Во всѐм мире известны представления об уральской семье языков, уральских народах,

уральской расе и о многих других главных опознавательных чертах уральской региональной

культуры. Пермский этнограф и литературовед проф. П.С. Богословский в 1927 г.

сформулировал концепцию Уральской горнозаводской цивилизации, которая в настоящее

время, несомненно, вбирает в себя представления об уральской архитектурной и

градостроительной школах, оригинальные исследования об уральских городах-заводах,

народных жилищах Урала и другие разделы зодчества и смежных отраслей знаний.

П.С. Богословский стал первым на Урале историком культуры, сформулировавшим главные

принципы всестороннего культурно-исторического изучения региона. Учѐный определил

Уральскую область как огромную географическую единицу со специфическими факторами

культурно-социального порядка. Отмечая факт переселения на Урал десятков тысяч крестьян из

различных мест Европейской России, Богословский обосновал наличие здесь «своеобразной

горнозаводской цивилизации» с особой идеологической сущностью, специфическим стилем

художественного оформления и вытекающее из этих тезисов «право Урала Прикамья на особое

внимание со стороны историка культуры». В наше время это предложение учѐного получило

статус «цивилизационного подхода» в дополнение и развитие подхода «формационного»,

который, по мнению ряда современных исследователей, не в полной мере учитывает специфику

историко-культурных событий в отдельных регионах, неточно выражает содержание локальных

культур.

Если оставить за уральской региональной культурой название «уралистика» по аналогии с

сибирской региональной культурой – сибирикой или россикой – отечественной

суперрегиональной культурой, то культуру Пермского Прикамья можно обозначить как

пермистику (известный преимущественно филологический термин) или пермику.

В различных науках, технике, искусствах выявлены основные черты пермской

региональной культуры. Процедура поиска и определения этих черт не может быть

почвенничеством, местничеством или провинциализмом в привычных смыслах этих понятий по

1483

той причине, что генеральные характеристики пермской региональной культуры являются

достоянием не только Уральского региона и России, но и мировой культуры. К разряду

основных понятий пермской региональной культуры следует отнести следующие:

- пермский геологический период и пермская геологическая система – непременные

составные части мировой геохронологической шкалы и каменной летописи Земли. С этими

понятиями сопряжены представления о пермских бассейнах как вместилищах пород пермского

возраста на разных континентах и на дне океана; об ископаемых растительных и животных

мирах – пермских флорах и фаунах, в том числе, пермских ящерах и т.д.; о полезных

ископаемых, образовавшихся в пермский период – пермская соль, пермская медь, пермская

нефть и т.п. Большинство эталонных обнажений пород пермской системы, которыми

пользуются как руководящими образцами геологи всего мира, находятся на территории

Прикамья;

- пермские древности: пермский звериный стиль, пермское (закамское) серебро, пермские

всадники, пермская деревянная скульптура – эти понятия и их содержание давно уже стали

достоянием мировых археологической, исторической и искусствоведческой наук и являются

общеизвестными в обыденной жизни;

- пермские народы, пермские языки – обязательные компоненты свода мировых

этнографических и лингвистических понятий в сфере финно-угроведения. На международных

финно-угорских конгрессах обсуждаются такие понятия, как пермское культурно-историческое

ядро и ряд других. Большой общенаучный интерес представляет изучение разработанной

Стефаном Пермским пермской азбуки;

- среди научных школ Пермского Прикамья всеобщий интерес вызывают научные школы

пермских геологов, геофизиков, географов, карстоведов, археологов, историков, этнографов,

лингвистов, археографов, статистиков, экономистов и других учѐных, работающих в области

естественных и общественных наук;

- пермское искусство, обозначенное, как своеобразными вехами, понятиями

«строгановская икона», «строгановское шитьѐ», «строгановская архитектура», «портретная

живопись горнозаводских крепостных художников», «пермская народная роспись по дереву»,

«пермский фольклор», «пермская летопись», «пермская книга», «пермский балет» и ряд других

понятий общеизвестны, и многие из них известны не только в нашей стране;

- пермские техника и технология, представленные такими понятиями, как «пермская

металлургия», «пермская электросварка», «пермские пушки», «пермские моторы», «пермские

суда», «пермские инженерные школы» и ряд других, также не требуют каких-либо

обстоятельных разъяснений, они являются весьма обиходными понятиями в мире техники.

К числу важных понятий пермской региональной культуры принадлежат и такие, которые

имеют более глубинный провинциальный оттенок и своим происхождением обязаны прежде

всего Усольскому и Ильинскому вотчинным имениям Строгановых: усольская архитектурная

школа, усольская архитектура (деревянное и каменное промышленное и культовое зодчество),

усольская певческая школа, строгановская книжно-рукописная традиция, усольский центр

изобразительного и прикладного искусства (масляная и акварельная живопись, резьба и

роспись по дереву, гончарный промысел), изразечное искусство, кузнечное дело, эмаль и ряд

других.

Перечисленные понятия и представления являются ключевыми в информационном банке

пермской региональной культуры. Несомненно, что любой вариант целевой проблемной или

территориальной комплексной программы региона должен содержать эти понятия и работать с

ними. В настоящее время в Пермской области силами учѐных вузов и Пермского научного

центра УрО РАН разрабатывается программа «Культура», которая опирается на достижения

пермской культурологии, имеющей также определѐнные исторические корни. Конспективно

обозначим еѐ первые шаги.

С созданием в 1916 г. первого на Урале университета на работу в Пермь приехали

широкообразованные историки и филологи, всесторонне подготовленные к

преподавательской и исследовательской деятельности. Многие из них были выпускниками

историко-филологического факультета Петроградского университета, питомцами

1484

выдающихся учѐных – специалистов по истории Древней Руси, Византии, Сирии, Греции,

Италии, Англии, Франции (школы академиков В.В. Латышева, А.А. Шахматова,

А.И. Соболевского, Н.П. Лихачѐва, Б.А. Тураева и других). Первых профессоров – историков,

археографов, филологов, этнографов молодого Пермского университета – Б.Д. Грекова,

Б.Л. Богаевского, С.П. Обнорского, А.П. Кадлубовского, В.Э. Крусмана, А.П. Дьяконова,

Л.А. Булаховского, П.С. Богословского, А.А. Савича, Н.П. Оттокара и других отличало

знание древних и новых языков, многие из них во время научных командировок работали в

зарубежных архивах, библиотеках, исследовательских учреждениях.

В Пермском университете по примеру Петроградского, Казанского, Харьковского был

открыт историко-филологический факультет с кафедрами русской истории, русской

литературы, всеобщей истории, истории и теории искусств, классической филологии.

Продолжались и углублялись начатые в Петрограде и других научных центрах работы по

проблемам истории Византии (А. Дьяконов), духовной культуры Древней Греции

(Б. Богаевский), истории европейских городов (Н. Оттокар), английского гуманизма и

французского общества в эпоху Просвещения (В. Крусман). Профессор Б. Богаевский

сформировал в Перми авторитетный центр антиковедения, уникальный музей древностей. Было

основано Общество философских, исторических и социальных наук, работавшее с 1917 по 1930

гг. и издававшее сборники научных трудов.

Благодаря высокой культуре профессорско-преподавательского состава в университете

быстро обозначились и стали развиваться ураловедческие направления научно-

исследовательской работы. Был создан кружок по изучению Северного края, ставший

прообразом современных студенческих научных обществ. В кружке находили возможность

результативно трудиться студенты, преподаватели, краеведы, в том числе профессор ботаники

А.Г. Генкель, географ В.А. Кондаков, экономисты профессор М.И. Альтшуллер и

Д.М. Бобылев, музеевед А.К. Сыропятов, врач П.Н. Серебренников, фольклорист Е.Н. Ончуков.

Учѐный с широким кругом интересов в истории и философии А.Г. Генкель написал несколько

популярных книг на античные темы: «Под небом Эллады», «Геммы и камеи», «Грѐзы и думы

Востока», был известен также своими издаваемыми и переиздаваемыми переводами Т. Мора и

Т. Кампанеллы, изданием своего немецко-русского словаря. В Перми Генкель не только создал

кафедру ботаники с большим набором красочно собственноручно нарисованных наглядных

пособий, но и ботанический сад на бывшем пустыре, и вместе с коллегами основал

Биологический НИИ, обменивающийся учѐными трудами с десятками лучших научных

центров нашей страны и Европы.

С первых лет существования кружка по изучению Северного края его исследовательским

стержнем был избран весьма пространный спектр исторических, этнографических,

археологических, языковедческих, социально-экономических и других проблем Пермского

Прикамья и Северного Урала. Члены кружка стали корреспондентами местных газет и

журналов, издали четыре выпуска «Пермского краеведческого сборника», где нашли место

около семидесяти различных материалов. Впоследствии кружок был преобразован в

Этнографическое общество, работавшее до середины 30-х гг. В 1923 году кружок

способствовал созданию Музея Русского Севера, а в 1929 г. по инициативе П.С. Богословского

был создан Пермский литературно-театральный музей. Намечались работа по составлению

полной пермской библиографии «Биармика». Важным результатом деятельности Кружка стала

изданная в 1925 г. монография А.А. Савича «Прошлое Урала». Книгу эту специалисты считают

первой обобщающей работой по истории региона от заселения Урала человеком до конца XIX

века. С неѐ, собственно, и начинается научная школа историков-ураловедов. Два года спустя

после выхода этой книги П.С. Богословский разработал культурологические основы концепции

Уральской горнозаводской цивилизации.

Последнее тридцатилетие историко-культурных исследований в Прикамье отмечено

новаторскими трудами культурологов Л.Е. Кертмана в Пермском госуниверситете и

З.И. Файнбурга в Пермском политехническом институте (ныне Пермский гостехуниверситет).

Их работы широко известны в стране и за рубежом, специалистами была признана и

многократно подтверждена оригинальность их культурологических концепций. З.И. Файнбургу

1485

была более близка деятельностная концепция культуры, в которой еѐ движущийся феномен

рассматривался в единстве трѐх аспектов деятельности: преобразующего воздействия на

природу, взаимодействия субъектов деятельности и отражения этого процесса в специфической

форме сознания. Более десятка основополагающих работ учѐного посвящены различным

аспектам деятельностной концепции культуры и общества в целом. Л.Е. Кертман

придерживался представления о культуре, основу которой составляют понятия: сфера

духовности, духовное бытие, духовная жизнь. Учѐный формулировал новую, заострѐнную на

духовном начале концепцию культуры, опираясь на анализ самых разных сторон духовного

бытия – от высших достижений национальной культуры до обыденной духовной жизни

различных слоѐв общества. В числе критериев духовного бытия Л.Е. Кертман изучал

ценностные ориентации, типы мышления, нравственные нормы, идеалы. Свою

культурологическую концепцию учѐный реализовал при работе над последней книгой

«История культуры стран Европы и Америки», вобравшей в себя огромный фактологический

материал и содержащий чѐткие теоретические положения.

Результаты региональных историко-культурных и культурологических исследований

служат основой целевых комплексных программ «Культура». Известны такие программы для

Петербургской, Тверской, Тюменской и ряда других областей России. Целевая региональная

программа создания научных основ возрождения и развития культурологического потенциала

Тюменской области создана коллективом учѐных, входящих в Межрегиональную

культурологическую ассоциацию Урала, Сибири и Поволжья. В еѐ общей характеристике в

числе важнейших мер отмечено: «Необходима интеграция всех уже имеющихся и новых

гуманитарных и культурологических инициатив. Продуктивность такого подхода подтверждает

мировой опыт разрешения острейших кризисов текущего столетия. Только активизация

культурологического фактора позволит избежать разрушительных последствий и с

минимальными издержками выйти из кризисно-конфликтной ситуации. На практике это

означает опору на жизнеутверждающий культуротворящий процесс непрерывной трансляции и

обогащения культурных ценностей в политической, экономической, национально-этнической,

популяционно-демографической, здравоохранительной, экологической, научно-

образовательной и государственно-правовой сферах жизнедеятельности».

В числе первых общекультурных российских программ, представительно обеспеченных

культурно-историческими и культурологическими исследованиями, занимает почѐтное место

программа «Каменный пояс», работа по реализации которой ведѐтся в УралАРХИ с 70-х гг.

(авторы Г.С. Заикин, А.Э. Коротковский, А.А. Стариков). Институтом созданы

информационный центр «Каменного Пояса», лаборатория по исследованию историко-

культурного наследия Уральского региона, мастерские по проектированию охранного

зонирования и реконструкции исторических городов. В градостроительных мастерских уже

выполнены проекты охранного зонирования и реконструкции Екатеринбурга, Челябинска,

Каменск-Уральского, Нижнего Тагила, Алапаевска, Верхотурья, Орска, Полевского, Сарапула.

Выполнялись проектно-исследовательские работы по реконструкции городов Перми, Усолья,

Соликамска, Кунгура, Березников, Краснокамска. Опыт научно-исследовательских и проектных

работ УралАРХИ, тесное сотрудничество института с ЦНИИПградостроительства,

Институтами экологии и экономики УрО РАН, Пермским и Уральским университетами, а

также проектными фирмами и организациями Перми и Пермской области говорит о

возможности координации перечисленных в программе исследований и реализации

предлагаемого пакета программ.

Основные цели и задачи пакета программ Цель пакета программ – комплексная разработка теоретических и методических основ

совершенствования системы образования, охраны окружающей среды, сохранения и

эффективного использования историко-культурного наследия Пермского Верхнекамья в новых

социально-экономических условиях, а также внедрение этих основ в виде рекомендаций, норм,

правил и принципов в практическую деятельность работников сферы культуры, образования,

экологии, в практику архитектурного и градостроительного проектирования при составлении

1486

генпланов и проектов детальных планировок, реконструкции исторических зон. Достижение

этой цели связано с решением следующих основных задач:

1) выявление ценных с историко-культурной, научной, образовательной, рекреационной и

других точек зрения историко-культурных и природных объектов Верхнекамья, составление их

списков, паспортизация и экспертная оценка;

2) разработка единой системы охраняемых историко-культурных и природных территорий

Пермского Верхнекамья, а также отдельных звеньев этой системы. Разработка статуса

охраняемых территорий, режима их охраны и использования;

3) разработка методических основ и рекомендаций по совершенствованию общей системы

образования Верхнекамья путѐм введения в учебный процесс в школах и вузах основ истории

пермской региональной культуры;

4) разработка рекомендаций для Соликамского госпединститута и Березниковского

филиала Пермского гостехуниверситета по подготовке специалистов-регионалистов для систем

территориального управления районного и городского уровней;

5) проектирование зон охраны памятников, генеральных планов, детальной планировки и

застройки исторических мест;

6) координация и сосредоточение научных исследований и проектных работ для решения

одной из актуальных проблем Верхнекамья – историко-культурного возрождения и развития

архитектурно-пространственной среды населѐнных мест;

7) широкая пропаганда знаний о ценном природном и историко-культурном комплексе

Пермского Верхнекамья, достижений в области его охраны и использования, публикация

материалов исследований в книгах, статьях, периодической печати;

8) поиск новых направлений в решении задач улучшения эстетических, экологических и

функциональных качеств среды;

9) разработка рекомендаций и проектных предложений по архитектурному и

градостроительному обеспечению экономических преобразований.

Основные этапы и формы реализации пакета программ Пакет программ «Возрождение и развитие Пермского Верхнекамья – уникальной

историко-культурной территории» рассчитан на длительную перспективу, он предусматривает

несколько основных этапов реализации, в которых планируется участие ведущих научных,

учебных и проектных институтов страны, архитектурных фирм и общественных организаций.

Пакет программ предусматривает следующие формы реализации:

1) выполнение научно-исследовательских и проектных работ на основе договоров с

заказчиками, заинтересованными в разработке того или иного направления пакета программ;

2) внедрение содержания пакета программ в учебный процесс в школах, училищах,

техникумах, высших учебных заведениях Пермского Верхнекамья и других районов Урала;

3) подготовка диссертационных работ по тематике настоящего пакета программ;

4) включение направлений работ и тематики по Пермскому Верхнекамью в федеральные

программы научных исследований;

5) использование материалов исследований в деятельности музеев, муниципальных

предприятий и областных научно-методических центров по охране и использованию историко-

культурного наследия, советов по туризму, других учреждений и общественных организаций.

Далее излагается содержание основных разделов научных и практических мероприятий

пакета программ.

1487

I. Научные исследования в области совершенствования образования

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1 2 3 4 5

1.

Исследование культурологическо-

го аспекта образования в

Пермском Верхнекамье. Изучение

развития образования в системе

пермской региональной культуры

(Конспект программы школьного

учебного курса культурологии см.

ниже)

Выявление историчес-

ких особенностей и за-

кономерностей форми-

рования системы обра-

зования в Верхнекамье.

Исторические справки.

Предложения по совер-

шенствованию системы

образования

ПГУ

ПГПИ

СГПИ

БФ ПГТУ

2.

Исследование путей введения в

учебный процесс в школах и вузах

основ истории пермской

региональной культуры

Выявление типологии и

содержания учебных

пособий по пермской

региональной культуре

БФ ПГТУ

СГПИ

3.

Социологическое исследование

возможностей верхнекамских ву-

зов по целевой подготовке специа-

листов-регионалистов для работы

в системах территориального

управления районного и

городского уровней

Анализ анкет,

экспертные оценки

результатов

анкетирования

БФ ПГТУ

СГПИ

4.

Разработка примерного учебного

пособия для школ и вузов по

пермской региональной культуре

Создание образца-

пособия

БФ ПГТУ

СГПИ

5.

Исследование системы

сельскохозяйственных и других

учебных заведений России,

предназначенных для

воспроизводства крестьянского

образа жизни

Выявление историчес-

ких особенностей и

закономерностей

формирования

сельскохозяйственных

и смежных учебных

заведений России

УралАРХИ

II. Научные исследования и разработка проектных концепций в экологии

1 2 3 4 5

1.

Исследования в области градо-

строительной экологии гг. Соли-

камска, Березников, Усолья и

других населѐнных мест

Пермского Верхнекамья

1.1. Исследование проблемы

развивития исторических

населѐнных мест в условиях

экологического кризиса

1.2. Исследование экологических

параметров Соликамска и

Березников для создания

городских экологических карт

Рекомендации по разви-

тию городов с неблаго-

приятными экологичес-

кими условиями

Экологические карты

гг. Соликамска и

Березники

Институт

экологии

УрО РАН,

УралАРХИ,

СГПИ, МП

«Старое

Усолье»

(МП СУ)

1488

1 2 3 4 5

2.

Исследование природно-географи-

ческого наследия Пермского

Верхнекамья

2.1.Геолого-минералогические

исследования. Исследования

тектонического каркаса

территории

2.2.Природно-ландшафтные

исследования

2.3.Исследования по проблеме

создания Верхнекамского

национального парка

Выявление памятников

природы. Составление

списков и карт разме-

щения памятников па-

мятников.

Природоохранное

районирование

ПГУ

УралАРХИ

3.

Исследования по проблеме созда-

ния единой сети охраняемых тер-

риторий Пермского Верхнекамья

Составление карты еди-

ной сети охраняемых

территорий Пермского

Верхнекамья

ПГУ

УралАРХИ

4.

Исследование зелѐных поясов

вокруг гг. Соликамска и

Березников и вокруг отдельных

предприятий этих городов

Рекомендации по совер-

шенствованию экологи-

ческой защиты гг. Со-

ликамска и Березников

УралАРХИ

МП СУ

ПГУ

5.

Исследования охраняемых при-

родных территорий Соликамско-

Березниковского района

1) лиственничная аллея в

Соликамске

2) урочище Рассолы (Боровая)

3) выходы соляных источников на

реках Усолке, Азласе,

Мошевице, Григоровой курье

4) Огурдинский бор

5) Острова – первоначальное мес-

тонахождение Орла-Городка

6) минеральные источники

Усолья

7) полои Усолья

8) усольские пески

9) Монастырская гора в Пыскоре

10) Чашкинские озѐра

Рекомендации для

разработки

генеральных планов гг.

Соликамска и

Березников и Усолья

УралАРХИ

МП СУ

ПГУ

6.

Архитектурно-ландшафтное

проектирование Пермского

Верхнекамья

Рекомендации для раз-

работки генеральных

планов гг. Соликамска

и Березников и Усолья

УралАРХИ

7.

Разработка методических основ

эколого-градостроительного

зонирования населѐнных мест

Пермского Верхнекамья

Рекомендации по соста-

влению эколого-градо-

строительного опорного

плана и эколого-градо-

строительного зониро-

вания

УралАРХИ

8.

Исследование экологический си-

туации исторических мест Перм-

ского Верхнекамья и разработка

проектов экологического зонирования

Карты пофакторного

анализа и проекты эко-

логического зонирова-

ния

Институт

экологии

УрО РАН

УралАРХИ

1489

III. Научные исследования по выявлению, сохранению и использованию

историко-культурного наследия

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1.

Исследование истории развития

гг. Соликамска, Березников,

Усолья и других населѐнных мест

Пермского Верхнекамья

Выявление историчес-

ких особенностей и за-

кономерностей форми-

рования населѐнных

мест. Исторические

справки и обоснования

проектных решений.

Списки памятников

территории

ПГУ,

УралАРХИ

и др.

2.

Историко-градостроительный ана-

лиз гг. Соликамска, Березников,

Усолья и других населѐнных мест

Пермского Верхнекамья

Выявление градострои-

тельных особенностей

населѐнных мест.

Списки памятников

градостроительства

УралАРХИ

3.

Исследование истории архитекту-

ры Пермского Верхнекамья

3.1.История развития

промышленной архитектуры

3.2.История развития народного

жилища и деревянного

зодчества

3.3.История развития культового

зодчества

3.4.История развития

архитектурных стилей

3.5.История развития пристанских

комплексов

3.6.История развития советской

архитектуры в Пермском

Верхнекамье

Выявление и

экспертная оценка

памятников

архитектуры. Списки

памятников

архитектуры.

Рекомендации для

постановки их на

госохрану

УралАРХИ

ПГУ

4.

Исследование современной

архитектуры гг. Соликамска и

Березников

Анализ творческого

наследия

УралАРХИ

5.

Исследование Усольской архитек-

турной школы и строгановской ар-

хитектуры Усольско-Березниковс-

кого района. Историко-

биографические исследования,

посвящѐнные мастерам

архитектуры и градостроительства

Пермского Верхнекамья

Анализ творческого

наследия.

Рекомендации по

преемственному

развитию традиций

УралАРХИ

УрГУ

(институт

русской

культуры)

1490

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

6.

Исследование истории усольской

певческой школы, строгановской

иконы, строгановского шитья,

строгановской книжно-

рукописной традиции

Анализ творческого

наследия.

Рекомендации по

преемственному

развитию традиций

7.

Исследование истории народных

ремѐсел в Пермском Верхнекамье,

деятельности Соликамского и Усо-

льского центров изобразительного

искусства (масляная и акварельная

живопись, резьба и роспись по

дереву, гончарный промысел,

изразцовое производство,

кузнечное дело, эмали и др.)

Анализ творческого

наследия.

Рекомендации по

преемственному

развитию традиций

УралАРХИ

ПГУ

СГПИ

СКМ, БКМ

МП СУ

УрГУ

8.

Исследование этнографии

Пермского Верхнекамья

8.1.Исследование истории сказов,

легенд и мифов

8.2.Исследования литературно-

художественных образцов

Верхнекамья

8.3.Топонимические исследования

Пермского Верхнекамья

8.4.Исследование традиций и

обрядов Верхнекамья

8.5.Исследование истории

костюма народов Пермского

Верхнекамья

Рекомендации по

сохранению и

преемственному

развитию

этнографических

особенностей

ПГУ

СГПИ

СКМ, БКМ

МП СУ

УрГУ

9.

Исследования археологического

наследия Пермского Верхнекамья

Выявление и изучение

памятников археологии.

Составление карт раз-

мещения памятников

ПГУ

УрГУ

СКМ

БКМ

10. Исследование памятников

искусства ПГУ, УрГУ

11.

Социально-экономические

исследования

11.1.Историко-культурное

наследие в системе рыночных

отношений

11.2. Историко-культурное

наследие и градоэкономическое

регулирование в Пермском

Рекомендации по

охране и

использованию

исторической среды и

памятников в новых

экономических

условиях

Отделы

культуры

городских

админист-

раций

ПГУ

1491

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

Верхнекамье

11.3.История развития

предпринимательства в

Пермском Верхнекамье

11.4.Социально-экономическое

прогнозирование развития горо-

дов и других населѐнных пунк-

тов Пермского Верхнекамья

Выявление памятников

истории

предпринимательства

Рекомендации по учѐту

социально-экономичес-

кого прогноза при

реконструкции городов

УралАРХИ

ПГУ

БФ ПГТУ

ПФ ИЭ

УралАРХИ

12.

Исследования художественно-эс-

тетической организации гг. Соли-

камска, Березников, Усолья,

Чердыни и других населѐнных

мест Пермского Верхнекамья

Рекомендации по

улучшению

эстетических качеств

среды

УралАРХИ

13.

Исследования композиционных

особенностей городов и других

населѐнных мест Пермского

Верхнекамья

13.1.Разработка и внедрение эко-

логического подхода к формиро-

ванию композиции населѐнных

мест Пермского Верхнекамья

13.2.Исследование проблемы фор-

мирования экспозиции

историической и современной

среды Верхнекамья

Рекомендации по

преемственному

развитию городов и

исторических

населѐнных мест

Рекомендации по

композиционно-

градостроительной

организации среды с

учѐтом экологических

условий и особенностей

восприятия

УралАРХИ

УралАРХИ

14.

Исследование проблемы сохране-

ния памятников истории и куль-

туры Пермского Верхнекамья

14.1.Разработка СНиП «Градо-

строительство в Пермском

Верхнекамье как уникальной

историко-культурной

территории»

14.2. Разработка Правил реконст-

рукции исторической среды

городов Верхнекамья

14.3. Разработка научно-техничес-

ких основ создания зон охраны

памятников городов и других

населѐнных мест Пермского

Верхнекамья

14.4.Разработка научно-теорети-

ческих основ создания архитек-

турно-этнографических заповед-

ников в Чердыни, Соликамске,

Усолье

Рекомендации СНиП

СНиП

Правила

Рекомендации

Рекомендации

УралАРХИ

ЦНИИПгра-

дострои-

тельства

УралАРХИ

ЦНИИПгра-

дострои-

тельства

УралАРХИ

УралАРХИ

1492

IV. Разработка проектных предложений по сохранению и использованию

историко-культурного и природного наследия Верхнекамья

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1.

Составление историко-архитек-

турного опорного плана и проек-

тов зон охраны памятников в гг.

Чердыни, Соликамске, Усолье и

Березниках

1.1.Исторические зоны «Старая

Чердынь», «Старый Соликамск»,

«Старое Усолье»

1.2.Историко-архитектурные

комплексы исторических горо-

дов Пермского Верхнекамья

1.3.Комплексные историко-градо-

строительные опорные планы

Чердыни, Соликамска и Усолья

и проекты зон охраны

памятников

1.4.Комплексный историко-

градостроительный опорный

план Березников и проект зоны

охраны памятников

Историко-архитектур-

ные документы для но-

вых генпланов городов,

проектов детальной

планировки отдельных

районов

Рекомендации по ре-

конструкции

исторической среды

Списки памятников и

аннотированная

картотека объектов

ценной исторической

среды. Обоснования

для постановки

памятников на

госохрану

Институт

урбанистики

УралАРХИ

УралАРХИ

Архитек-

турные

фирмы,

управления

по архитек-

туре и

г/стр-ву

2.

Разработка проектно-творческих

предложений по реконструкции

исторических зон Чердыни,

Соликамска, Усолья

Проекты реконструк-

ции районов городов

Рекомендации

УралАРХИ

Архитек-

турные

фирмы,

управления

по архитек-

туре и

г/стр-ву

3.

Разработка проектно-творческих

предложений по созданию мемо-

риально-рекреационного комплек-

са «Пермское Верхнекамье»,

информационных центров и

экспозиционных систем в

Чердыни, Соликамске, Усолье

Проекты историко-ме-

мориального комплек-

са, информационных

центров и экспозиций

памятников городов

УралАРХи

проектные

организации

городов

4.

Обмеры и паспортизация

памятников гг. Чердыни,

Соликамска, Усолья, Березников

Паспорта памятников

Лаборатория

УралАРХИ

5.

Разработка проектов

мемориальных комплексов и

памятников наиболее

значительным событиям в истории

Проекты мемориалов Лаборатория

УралАРХИ

1493

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

городов Пермского Верхнекамья

6. Разработка проектов реставрации

памятников Проекты реставрации

ПСНРУ

УралАРХИ

7.

Составление историко-архитек-

турных опорных планов и

проектов зон охраны населѐнных

мест Пермского Верхнекамья

7.1. Чердынь

7.2. Соликамск

7.3. Пыскор

7.4. Усолье

7.5. Орѐл-Городок

7.6. Таман

7.7. Пожва

7.8. Чѐрмоз

7.9. Ильинский

Историко-архитектур-

ные опорные планы и

проекты зон охраны

памятников.

Аннотированные

картотеки и

обоснования для

постановки памятников

на госохрану.

Рекомендации по

охране и

использованию

наследия

Институт

урбанитики,

УралАРХИ,

ПГУ, архи-

тектурные

фирмы, уп-

равления по

архитекту-

ре и градо-

строи-

тельству

8.

Разработка проектов корректиров-

ки планов и ПДП центров городов

Пермского Верхнекамья

Проекты генпланов и

ПДП Проектные

организации

городов

УралАРХИ,

архитектур-

ные фирмы,

ПГУ, мест-

ные органы

охраны

памятников

9.

Разработка проектов реконструк-

ции исторических зон городов

Пермского Верхнекамья

Проекты реконструк-

ции. Рекомендации по

охране и использова-

нию памятников

10.

Обмеры и паспортизация

памятников населѐнных мест

Пермского Верхнекамья

Паспортизация

памятников. Свод

памятников

11.

Разработка проектов организации

туристских маршрутов и центров в

Пермском Верхнекамье

Проекты туристских

маршрутов и центров

УралАРХИ,

центры по

туризму

12.

Разработка проектов архитектур-

но-этнографических

заповедников-поселений и

заповедных зон в исторических

городах Пермского Верхнекамья

Проекты архитектур-

но-этнографических

заповедников,

положений о

заповедных зонах

УралАРХИ,

проектные

организации

Перми и

области

13.

Разработка проектов

реконструкции архитектурно-

ландшафтных комплексов городов

Пермского Верхнекамья

Проекты ландшафтных

комплексов УралАРХИ

14.

Разработка проектов реконструк-

ции, благоустройства и озеленения

отдельных исторических улиц,

Проекты УралАРХИ

1494

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

площадей, кварталов, проектов

формирования пешеходных зон

городов

15.

Разработка проектов художествен-

ного, эстетичного стиля

оформления населѐнных мест

Проекты УралАРХИ

16.

Разработка инженерных изыска-

ний и проектов берегоукрепления

и дамбы Усольского историко-

архитектурного комплекса

Материалы

инженерных

изысканий.

Рабочие проекты

Нижегород-

ский гипро-

речтранс

17.

Составление паспортов на архите-

ктурные памятники исторических

центров гг. Соликамска и Усолья

в Соликамске:

1)два дома купца Лапина

2)дом на ул.Набережной, 116

3)земская аптека

4)Стефановская богадельня

5)дом Рязанцева для рабочих

электростанции

6)больничный комплекс XIX в.

в Усолье

7)пекарня Перемотина

8)дом Брагина (народный дом)

9)усадьба купца Воронина

10)дом церковнослужителя

11)молочная лавка

12)земская библиотека

13)торговая лавка

14)правление Шуваловых

15)дом Попкова

Паспорта памятников

Главк

охраны

памятников

Минис-

терства

культуры

РФ

18.

Составление плана М 1:1000 ох-

ранной зоны историко-архитектур-

ного комплекса бывшего горного

города Дедюхина

План охранной зоны

комплекса

Пермарх-

проектбюро

19.

Разработка генеральных планов

городов Чердыни, Соликамска и

Усолья

Генпланы

Институт

урбанис-

тики

1495

V. Научные исследования архитектурного и градостроительного

обеспечения экономических преобразований

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1.

Исследование проблем обеспече-

ния потребности предприятий,

предпринимателей и жителей про-

мышленно-селитебных районов в

объектах архитектуры и

градостроительства

1.1.Обеспечение потребностей

предприятий оборонной

промышленности

1.2.Обеспечение потребностей

малых предприятий

1.3.Обеспечение потребностей

коммерческих структур

1.4. Обеспечение потребностей

промышленных объединений

Определение площадей

под новые функции.

Рекомендации

БФ ПГТУ

УралАРХИ

проектные

фирмы

2.

Исследование проблем формиро-

вания новых типов градострои-

тельных и архитектурных

объектов в современных социаль-

но-экономических условиях

2.1.Новые градостроительные

объекты:

а) центры регионального и

международного туризма

б) фермерские хозяйства и

агропоселения

в) зоны индивидуального

массового строительства

г) зоны свободного предпринима-

тельства

д) офис-парки и технопарки

е) новые поселения для опреде-

лѐнных социальных групп

(«немецкая слобода», «военный

городок» и т.д.)

2.2.Новые архитектурные объекты:

а) полифункциональные центры

б) бизнес-центры

в) малые предприятия

г) международные деловые

центры

д) биржи

е) малоэтажные жилые дома с

повышенными комфортными

условиями, производственными

Рекомендации по

проектированию

объектов.

Альбомы аналогов

Рекомендации по

проектированию

объектов.

Альбомы аналогов

УралАРХИ

градостро-

ительные

мастерские

УралАРХИ

1496

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

и деловыми функциями

ж) культовые комплексы

з) новые типы учебных зданий

3.

Исследование проблем реализации

земельного законодательства в

градостроительстве

3.1.Опыт реализации экономичес-

кого зонирования территории в

городах Пермского Верхнекамья

(влияние платы за

землепользование, форм

собственности и компенсаций на

формирование населѐнного

места)

3.2.Опыт проектирования эконо-

мического зонирования

населѐнных мест

Рекомендации

УралАРХИ

админист-

рации

4.

Новые принципы разработки ге-

неральных планов населѐнных

мест. Альтернативность и

контролируемость. Развитие

города с учѐтом экономических,

экологических и других условий,

оперативная корректировка с

использованием компьютерных

банка данных и моделей

Рекомендации УралАРХИ

VI. Разработка проектных предложений по архитектурно-градостроительному

обеспечению социально-экономических преобразований

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1.

Градостроительное

проектирование

1.1.Проектные предложения по

реконструкции промышленно-

селитебных районов с учѐтом

формирования «непрерывной»

системы культурно-бытового

обслуживания, полифункцио-

нальных центров на территориях

предприятий, коммунальных и

санитарно-защитных зон

1.2.Проектные разработки новых

Проекты и проектные

концепции УралАРХИ

1497

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

градостроительных объектов (в

соответствии с разделом V,

пунктом 2.2 пакета программ)

2.

Проектирование жилых,

общественных и промышленных

зданий и сооружений (в

соответствии с разделом V,

пунктом 2.2 пакета программ)

VII. Научно-исследовательские и проектные работы по системам расселения

Пермского Верхнекамья

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1.

Разработка концепции единой

системы охраняемых природных

территорий Урало-Поволжского

урбанизированного макрорегиона

Картосхема ОПТ УралАРХИ

ПФ ИЭ

2.

Выявление исторических особен-

ностей развития расселения

Пермского Верхнекамья.

Выявление типологических

особенностей мест зарождения

поселений и сети населѐнных мест

Карты заселения и

развития систем

расселения

УралАРХИ

3.

Исследование современных сис-

тем расселения Пермского Верхне-

камья и особенностей их формиро-

вания в ландшафтных структурах

Карты современного

состояния систем расе-

ления и взаимосвязи их

с ландшафтом

УралАРХИ

4.

Построение экологически сбалан-

сированной модели расселения

Пермского Верхнекамья

4.1.Взаимосвязь геолого-геомор-

фологической структуры с

направлениями

природоохранной деятельности

4.2.Взаимосвязь систем расселе-

ния и природных ландшафтов

Рекомендации по при-

родоохранной деятель-

ности и развитию

систем расселения

УралАРХИ

5.

Проектно-поисковые работы по

формированию оптимальной

системы расселения

Проекты. Схемы

расселения УралАРХИ

1498

VIII. Ландшафтная организация историко-архитектурного комплекса Пермского

Верхнекамья

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1.

Анализ этапов освоения

природных ландшафтов

Пермского Верхнекамья

Характеристики этапов

и схемы природно-лан-

дшафтного каркаса

УралАРХИ

2.

Исследования, связанные с выяв-

лением особенностей формирова-

ния историко-культурного каркаса

Опорный план истори-

ко-культурного каркаса УралАРХИ

3.

Разработка концепции

взаимодействия ландшафтного и

историко-культурного каркасов.

Обоснование территорий

национальных парков, заповедных

урочищ, рекреационных зон

различных уровней

Проекты охраняемых

территорий, буферных

зон, зон регулируемых

ландшафтов

УралАРХИ

4. Проектирование рекультиваций

нарушенных территорий Проекты рекультиваций УралАРХИ

IX. Научные исследования и проектные разработки по музейному делу и

музеефикации в Пермском Верхнекамье

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1.

Разработка проектов экспозицион-

ных центров и выставок для

Соликамского и Березниковского

краеведческих музеев

1.1.Экспозиционные центры «Ис-

тория солеварения в России»,

«Слобода солеваров», «История

Соликамска» (СКМ)

1.2.Выставки по экологии Соли-

камска и Березников

1.3.Выставка «Природные богат-

ства Пермского края» (БКМ)

1.4.Выставка «Современная жизнь

Пермского Верхнекамья»

Проекты

экспозиционных

центров и музейных

выставок

Соликамс-

кий и Берез-

никовский

краеведчес-

кие музеи,

ПОКМ,

ПГУ, СГПИ,

УралАРХИ,

ПСНРУ, МП

СУ, Ин-т

«Росрестав-

рация», Ин-т

экологии и

генетики,

Петербург-

ский к-т

ж/п-работ

2.

Разработка проектов на фрагменты

музейного комплекса в Усолье

2.1. Усадьба князей Голицыных

2.2.Палаты Строгановых

2.3.Господский дом

Проекты фрагментов

музейного комплекса

1499

Х. Научные исследования и проектные концепции по развитию экскурсионной и

туристской деятельности в Пермском Верхнекамье

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1.

Разработка проектно-исследовате-

льской концепции экскурсионно-

туристского комплекса «Пермс-

кое Верхнекамье» в системе «Ка-

менный Пояс»

Обоснование системы

экскурсионно-турист-

ских маршрутов

УралАРХИ

2.

Разработка проекта Верхнекамско-

го экскурсионно-туристского

комплекса (Чердынь, Соликамск,

Усолье и др.)

Проект комплекса

УралАРХИ

проектные

фирмы

3.

Разработка проектно-исследовате-

льской концепции экскурсионно-

туристского комплекса в системе

«Верхнекамский национальный

парк»

Обоснование и схема

системы экскурсионно-

туристских маршрутов

УралАРХИ

4.

Разработка проекта Уральского

экскурсионно-туристского

комплекса

Проект комплекса

УралАРХИ

проектные

фирмы

5.

Разработка проекта теплоходной

экскурсии по маршруту Чердынь-

Соликамск-Пыскор-Орѐл-Горо-

док-Пожва-Чѐрмоз-Ильинский

Проект маршрута

УралАРХИ

6.

Разработка проекта

экскурсионного маршрута по

городам-заводам Верхнекамья

Проект маршрута

УралАРХИ

7.

Разработка проекта маршрута по

Усолью (Спасо-Преображенский

собор, палаты Строгановых, дом

Голицыных, господский дом)

Проект маршрута.

Проект благоустройства УралАРХИ

МП СУ

8. Разработка проекта экскурсионно-

го маршрута по Чердыни Проект маршрута УралАРХИ

9. Разработка проекта экскурсионно-

го маршрута по Соликамску Проект маршрута УралАРХИ

10.

Разработка проекта экскурсионно-

го маршрута по Пыскору

(Преображенская и Никольская

церкви, остатки первого на Урале

медеплавильного завода,

архитектура XIX века)

Проект маршрута УралАРХИ

11.

Разработка проекта экскурсионно-

го маршрута по Усолью (слободы

Посад, Капустная, Богомольская,

Пихтовая, Камская, Запотым,

Проект маршрута УралАРХИ

1500

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

Нижняя, Рубеж, Ивановская,

Чигеримская, Покровская, Козья;

соборная колокольня и торговые

ряды; дом солеваров; типография

Тарасова; Никольская и Рубежская

церкви)

12.

Разработка проекта экскурсионно-

го маршрута по историческим тер-

риториям г.Березники (старый со-

довый завод, бывшее с.Зырянка с

ц.Иоанна Предтечи, территории

бывш. г. Дедюхина и с. Лѐнвы)

Проект маршрута УралАРХИ

13.

Разработка проекта экскурсионно-

го маршрута по Таману (Петропав-

ловская церковь, усыпальница

Кирьяновых, остатки прудов и

плотин медеплавильного завода)

Проект маршрута УралАРХИ

14. Разработка проекта экскурсионно-

го маршрута по Пожве Проект маршрута УралАРХИ

15. Разработка проекта экскурсионно-

го маршрута по Чѐрмозу Проект маршрута УралАРХИ

16. Разработка проекта экскурсионно-

го маршрута по Ильинскому Проект маршрута УралАРХИ

17.

Разработка проекта универсальной

системы малых архитектурных

форм для организации экскурсион-

ных маршрутов, видовых

площадок, туристских центров

Проект УралАРХИ

XI. Организационно-техническое обеспечение пакета программ

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

1.

Создание научно-

координационного центра пакета

программ «Пермское

Верхнекамье»

Координация работ

УралАРХИ,

ПГУ, СГПИ,

БФ ПГТУ,

администра-

ции городов

2. Организация проектных

мастерских «Пермское Прикамье»

Выполнение проектных

работ

УралАРХИ,

УрГУ (ин-т

русской

культуры)

1501

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

3.

Организация музейно-

экспозиционных центров «Пермь

Великая» в Чердыни, Соликамске

и Усолье

Экспонирование

наследия, научная и

просветительская

работа

Отделы

культуры,

городские

музеи,

УралАРХИ

4.

Организация экспедиций по

изучению историко-культурного и

природного наследия Пермского

Верхнекамья

Выявление памятников,

их изучение и

паспортизация

УралАРХИ,

ПГУ, СГПИ,

БФ ПГТУ

5.

Организация походов и экскурсий

по историческим местам

Выявление и описание

памятников и памятных

мест

Советы по

туризму,

центры

ЮНЕСКО

6.

Организация издательской

деятельности

1)книга В.А. Цыпуштанова «Новое

Усолье – древний город на

Каме»

2)книга В.В. Шилова, Г.А. Борди-

нских, В.А. Цыпуштанова

«Северное Прикамье. Вопросы

истории и культуры края»

3) книга Г.А. Бординских

«Соликамский край (пособие

для учителя)»

4)книга Г.А. Бординских «Тайны

истории Перми Великой»

5)книга Г.Н. Чагина «Культура и

быт крестьян Пермского

Верхнекамья в середине XIX –

начале ХХ века»

6)книга Л.В. Баньковского и М.Н.

Ожигановой «Соль Земли

Пермской. Истоки пермской

региональной культуры»

7)книги В.А. Колясникова и др.

«Региональные особенности

градостроительства Урала»,

«Проектирование экологическо-

го зонирования населѐнных мест

Урала», «Историко-

архитектурное наследие

Пермского Верхнекамья»

8)книга А.М. Раскина «Архитекту-

ра Верхнекамья конца XVIII –

первой половины XIX века»

Пропаганда историко-

культурного наследия

Пермского

Верхнекамья, традиций

пермской региональной

культуры

Администра

-ции горо-

дов, муни-

ниципаль-

ное пред-

приятие

«Старое

Усолье»,

УралАРХИ

и др.

1502

№

№

п/п

Направление и тематика

исследований Результаты

Испол-

нители

Срок

испол-

нения

9)книга группы авторов – А.М.

Мельничука и др. «Свод архео-

логических памятников

Пермского Верхнекамья»

10)Энциклопедический словарь

«История Верхнекамья»

7.

Организация научно-практических

конференций по истории и теории

культуры

Разработка рекоменда-

ций по охране и

использованию

памятников

Администра

-ции горо-

дов,

БФ ПГТУ

МП СУ

8.

Организация акционерного

общества «Пермское

Верхнекамье»

Осуществление эконо-

мической и организаци-

онной деятельности

УралАРХИ,

БФ ПГТУ

9.

Организация Верхнекамского

Строгановско-Демидовского

фонда

Осуществление эконо-

мической, организаци-

онной и издательской

деятельности

УралАРХИ,

БФ ПГТУ

КОНСПЕКТ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОГО КУРСА КУЛЬТУРОЛОГИИ

для старших классов полной средней школы

Настоящий конспект программы учебного курса культурологии составлен с

учѐтом региональной ориентации современной государственной системы

образования. Программа отражает нынешнее состояние культурологии и еѐ

приложений. В ней сочетаются системный подход и методики исследований в

пограничных областях обществоведческих и естественно-исторических знаний. В

разделах курса вскрыты внутренние логические связи культурологии как науки,

особенности еѐ становления и развития. Программа имеет комплексный характер.

Цели и задачи курса

1. Изучение культурных явлений и идей культурологии, овладение еѐ

основными понятиями.

2. Формирование гуманитарных мировоззрения и мышления.

3. Овладение приѐмами и методами решения конкретных задач в области

региональной культуры.

4. Знакомство с историей культурологии, еѐ теориями и методами

исследований.

5. Формирование навыков культурологического моделирования,

районирования.

Содержание программы по культурологии

Введение

1503

Раздел I. Верхнекамская провинциальная культура

Раздел II. Пермская региональная культура

Раздел III. Уральская региональная культура и еѐ соседи – Сибирская

региональная культура, культура Русского Севера, культура Среднего и Нижнего

Поволжья и др.

Раздел IV. Русская национальная культура

Раздел V. Российская культура

Раздел VI. Мировая культура

Заключение

Рекомендуемая литература

Приложения:

1. Перечень семинарских занятий

2. Примерные темы домашних заданий и курсовых работ

3. Перечень учебных кинофильмов, обязательных экскурсий и пр.

1504

1505

Культура Рекомендации науч.-практ. конф. «Малые города Пермского Прикамья: Экономика. Экология.

Культура». – Соликамск, 1994. – С. 1-12.

Верхнекамье или Пермь Великая,

как его называли в старых летописях,

– район первоначального заселения

Урала русскими людьми, колыбель

русской культуры Урала и Сибири,

регион еѐ становления и раннего

развития. На карте отечественной

культуры Соликамск обозначил один

из этапов исторического пути русского

человека за солью – от Соли

Переславльской, Соли Тотемской,

Соли Галичской, Соли Вычегодской к

Соли Камской, Новому Усолью, Соли

Илецкой. Здесь в XV-XVII веках

сложился центр солеваренной

промышленности общероссийского

значения, который обеспечил

становление и развитие Уральской

горнозаводской цивилизации XVIII-

XIX вв., включающей 260 городов-

заводов. В первой половине XVII века

на реке Камгорке у Пыскорского

монастыря начал работать первый на

Урале медный завод. Добыча соли,

меди и железа обусловили особое

значение и особый вклад Верхнекамья

не только в историю экономики

России, но и в историю отечественной

культуры.

В различных науках, технике, искусствах выявлены основные черты Пермской

региональной культуры. Процедура поиска и определения этих черт не может быть

почвенничеством, местничеством или провинциализмом в первичных смыслах этих понятий по

той причине, что генеральные характеристики Пермской региональной культуры являются

достоянием не только Уральского региона и России, но и мировой культуры. К разряду

основных понятий Пермской региональной культуры следует относить следующее:

- пермский геологический период и пермская геологическая система – непременные

составные части мировой геохронологической шкалы и каменной летописи Земли. С этими

понятиями сопряжены представления о пермских бассейнах как вместилищах пород пермского

возраста на разных континентах и на дне океана; об ископаемых растительных и животных

мирах – пермской флоре и фауне, в том числе пермских ящерах и т.д.; о полезных ископаемых,

образовавшихся в пермский период – пермская соль,

пермская медь, пермская нефть и т.п. Большинство эталонных обнажений пород пермской

системы, которыми пользуются как руководящими образцами геологи всего мира, находятся на

территории Пермского Прикамья;

- пермские древности – пермский звериный стиль, пермское (закамское) серебро,

пермские всадники, пермская деревянная скульптура. Эти понятия и их содержание давно стали

достоянием мировых археологической, исторической, искусствоведческой наук и являются

общеизвестными в обыденной жизни;

- пермские народы, пермские языки – обязательные компоненты свода мировых

этнографических и лингвистических понятий в сфере финно-угроведения. На международных

1506

финно-угорских конгрессах обсуждаются такие понятия, как пермское культурно-историческое

ядро и ряд других. Большой общенаучный интерес представляет изучение пермской азбуки,

разработанной Стефаном Пермским;

- среди научных школ Пермского Прикамья всеобщий интерес вызывают научные школы

пермских геологов, геофизиков, карстоведов, биологов, археологов, историков, лингвистов,

археографов, статистиков, экономистов и других учѐных, работающих в областях естественных

и общественных наук;

- пермское искусство, обозначенное, как своеобразными вехами, понятиями

«строгановская икона», «строгановское шитьѐ», «строгановская архитектура», «портретная

живопись горнозаводских крепостных художников», «пермская народная роспись по дереву»,

«пермский фольклор», «пермская летопись», «пермская книга», «пермский балет» и ряд других

понятий общеизвестны, а многие из них известны не только в нашей стране;

- пермские техника и технология, представленные такими понятиями, как «пермская

металлургия», «пермская электросварка», «пермские пушки», «пермские моторы», «пермские

суда», «пермские инженерные школы» и ряд других также не требуют каких-либо

обстоятельных разъяснений. Они являются весьма обиходными понятиями в мире техники.

К числу важных понятий Пермской региональной культуры принадлежат и такие, которые

имеют более глубинный, провинциальный оттенок и своим происхождением обязаны прежде

всего Верхнекамью. В этом отношении особенно интересны понятия «Пермь Великая

Чердынь», «соликамская летопись», «Бабиновский тракт», «Вишерская дорога», «усольская и

чѐрмозская архитектурные школы» (имеется в виду деревянное и каменное промышленное и

культовое зодчество), «усольская певческая школа», «строгановская книжно-рукописная

традиция», «покчинская и усольская иконы», «усольский центр изобразительного и

прикладного искусства» (масляная и акварельная живопись, резьба и роспись по дереву,

гончарный промысел, изразечное искусство, кузнечное дело, эмаль), «Вишерский и

Пильвенский края» и ряд других.

Известными в нашей области и на Урале понятиями культуры являются также такие:

«обвинская роспись», «лысьвенские эмали», «Кунгурская (Сибирская) летопись», «сылвенская

и осинская археологические культуры», «камский неолит», «Кунгурская лесостепь»,

«Кунгурская пещера», «астрагал кунгурский», «очѐрская ископаемая фауна», «Оханский

метеорит», «Обвинский и Сылвенский края» и другие.

Перечисленные понятия и представления являются ключевыми в информационных банках

Пермской региональной культуры, Верхнекамской и других провинциальных культур.

Несомненно, что любой вариант целевой проблемной или территориальной комплексной

программы «Культура Верхнекамья» должен содержать эти понятия, их содержание должно

служить возрождению культуры. В настоящее время в Пермской области силами учѐных вузов

и Пермского научного центра УрО РАН разрабатываются программы «Культура Пермского

Прикамья» и «Культура Верхнекамья», которые опираются на достижения пермской

культурологии, имеющей также определѐнные исторические корни.

Конспективно обозначим шаги пермской культурологии:

С созданием первого на Урале университета в 1916 г. на работу в Пермь приехали

высокообразованные историки и филологи, всесторонне подготовленные к преподавательской

и исследовательской деятельности. Многие из них были питомцами выдающихся учѐных,

воспитанниками школ академиков В.В. Латышева, А.А. Шахматова, А.И. Соболевского,

Н.П. Лихачѐва, Б.А. Тураева и других. Первых профессоров – историков, археографов,

филологов, этнографов молодого Пермского университета – Б.Д. Грекова, Б.Л. Богаевского,

С.П. Обнорского, А.П. Кадлубовского, В.Э. Крусмана, А.П. Дьяконова, Л.А. Булаховского, П.С.

Богословского, А.А. Савича, Н.П. Оттокара отличало знание древних и новых языков, многие

из них во время научных командировок работали в зарубежных архивах, библиотеках,

исследовательских учреждениях.

Благодаря высокой культуре профессорско-преподавательского состава в Пермском

университете быстро обозначились и стали развиваться ураловедческие направления научно-

1507

исследовательской работы. Был создан кружок по изучению Северного края. В этом кружке

находили возможность результативно трудиться студенты, преподаватели, краеведы, в том

числе профессор ботаники А.Г. Генкель, географ В.А. Кондаков, экономисты профессор М.И.

Альтшуллер и Д.М. Бобылев, музеевед А.К. Сыропятов, врач П.Н. Серебренников, фольклорист

Е.Н. Ончуков. Кружок, исследовательским стержнем которого был избран весьма пространный

спектр исторических, этнографических, археологических, и других проблем Верхнекамья и

Северного Урала, впоследствии был преобразован в Этнографическое общество, работавшее до

середины 30-х годов. В 1923 году кружок способствовал созданию Музея Русского Севера,

намечалось составить полную пермскую библиографию – «Биармику». Важным результатом

его деятельности стала написанная А.А. Савичем монография «Прошлое Урала» – первая

обобщающая работа по археологии и истории региона. С неѐ, собственно, и началась научная

школа историков-ураловедов.

Первому этапу историко-культурных исследований в Пермском университете был

подведѐн удивительный и неожиданный для многих специалистов итог. Председатель кружка

по изучению Северного края профессор П.С. Богословский стал первым на Урале историком

культуры, который чѐтко сформулировал главные принципы всестороннего культурно-

исторического изучения Урала.

Учѐный определил Уральскую область как огромную географическую единицу со

специфическими факторами культурно-социального порядка. Отмечая факт переселения на

Урал десятков тысяч крестьян из различных мест Европейской России, Богословский обосновал

наличие на Урале «своеобразной горнозаводской цивилизации» с особой идеологической

сущностью, специфическим стилем художественного оформления и постулировал вытекающее

из этих тезисов «право Урала и Прикамья на особое внимание со стороны историка культуры».

Со всей убеждѐнностью Богословский отстаивал необходимость использования нового

методологического ключа к изучению истории культуры Урала. В наше время это предложение

учѐного получило статус цивилизационного подхода в дополнение и развитие подхода

«формационного», который, по мнению ряда современных исследователей, не в полной мере

учитывает специфику историко-культурных событий в отдельных регионах, неточно выражает

содержание локальных культур.

Последнее тридцатилетие историко-культурных исследований в Прикамье отмечено

новаторскими трудами культурологов Л.Е. Кертмана в Пермском госуниверситете и З.И.

Файнбурга. Их работы широко известны в стране и за рубежом, специалистами признана и

многократно подтверждена оригинальность их культурологических концепций. Пермь

несколько раз служила местом проведения специальных тематических конференций, в которых

участвовали многие известные представители отечественной культурологической науки. В

настоящее время, наряду с Екатеринбургом, Пермь зафиксирована на карте учреждений

культуры страны как один из центров культурологических исследований. За минувшие десять

лет в Соликамске и Березниках проведено восемь представительных научно-практических

конференций, на которых обсуждались вопросы истории культуры Верхнекамья, изданы шесть

сборников материалов этих конференций. Определены стратегия и практика дальнейших

культурологических исследований, обсуждены и реализуются планы совместных действий

общественности и администрации по сохранению историко-культурного наследия

Верхнекамья, возрождению лучших сторон традиционной культуры. В Березниках уже два года

работает муниципальное предприятие «Старое Усолье», сформированное из специалистов по

истории культуры.

Выявлены и изучены яркие черты Верхнекамской провинциальной культуры, являющейся

важнейшей составной частью Пермской региональной культуры. Лучшие образцы памятников

истории, гражданской, культовой, промышленной архитектуры сохранились до нашего

времени: историко-культурное наследие Соликамска – действенный потенциал для

возрождения исторического города. Чтобы по-настоящему ввести в действие этот, до сих пор

незатребованный ресурс, конференция рекомендует:

1. Разработать проект Верхнекамской уникальной исторической территории (ВК УИТ),

включающий локальные варианты – Соликамскую, Чердынскую и Усольскую УИТ, а также

1508

Чашкинский, Губдорский, Редикорско-Пянтежский и Камско-Печорский историко-

культурные коридоры.

2. Разработать проект Соликамской УИТ, определив еѐ границы, статус, режимы охраны и

использования, взяв за основу Проект единой охранной зоны исторической части города,

предложенный Ф.М. Тольцинером в 1988 году. Основными укрупнѐнными фрагментами

этой территории являются:

- исторический центр Соликамска, включающий Троицкий собор (1684-1697), Соборную

колокольню (1713), Крестовоздвиженский собор (1698-1709), церковь Богоявления (1687-

1695), дом Петровой (начало XVIII в.);

- архитектурный ансамбль на месте древнего кремля, включающий Архангельскую (1725) и

Спасскую (1698-1725) церкви;

- архитектурный ансамбль Троицкого (Вознесенского) мужского монастыря XIII в.,

включающий Вознесенскую церковь (1704), Братский корпус (XIII в.);

- архитектурный ансамбль Преображенского женского монастыря (XVII-XVIII),

включающий церкви Спасо-Преображенскую (1683-1692) и Введения (1713);

- церковь Жѐн Мироносиц (1780);

- Усть-Боровский солеваренный завод XIX-XX вв. с двумя рассолоподъѐмными башнями,

шестью варницами, тремя соляными амбарами, тремя соляными ларями, зданием конторы и

фрагментами слободы солеваров;

- территория ботанического сада Григория Демидова (сад основан в 1731 г.);

- село Городище с церковью Знаменья (1750) и деревня Верх-Боровая с церковью

Воздвижения (1678) и ряд других исторических мест окрестностей города Соликамска.

Выполнить проект регенерации исторической застройки города.

3. Разработать проект Чердынской УИТ, определив еѐ границы, статус, режимы охраны и

использования.

Основными историко-культурными элементами этой территории являются:

- ансамбль Иоанно-Богословского монастыря (XVIII- нач. ХХ в.) с церковью Иоанна

Богослова (1718);

- Воскресенский собор (1750-1754);

- церкви Преображения (1756), Богоявления (1751, 1893) и Успенская (XVIII в.);

4. Разработать проект Усольской УИТ, определив еѐ границы, статус, режим охраны и

использования.

Основными историко-культурными элементами этой территории являются:

- ансамбль исторического центра Усолья, включающий Спасо-Преображенский собор (1727-

1733), часовню Спаса Убруса (1757), соборную колокольню с торговыми рядами

(1730,1832), палаты Строгановых (1724), усадьбу Голицына (1818), Господский дом (начало

XIX в.);

- Никольская церковь (1820);

- церковь Владимирской Божьей Матери (Рубежская) (1774);

- церковь Богородицы (нач. XVIII в.) в р.п. Орѐл;

- ансамбль в Пыскоре, включающий церкви Никольскую «На горе» (1660) и

Преображенскую (1830-е гг.).

5. Учитывая, что ряд памятников Соликамска, Чердыни и Усолья является достоянием не

только Российской, но и мировой культуры, провести все необходимые подготовительные

работы по включению исторических центров этих городов в Список Всемирного наследия

ЮНЕСКО.

6. Продолжать работу по выявлению и изучению с историко-культурной, научной,

образовательной и других точек зрения историко-культурных и природных объектов

Верхнекамья, по составлению их списков, паспортизации и экспертной оценки.

7. Разработать первоначально для Соликамска, как современного историко-культурного

центра региона, целевую комплексную программу по возрождению и развитию этого

исторического города.

1509

8. Создать в Соликамске, при администрации города, общественный Институт историко-

культурного наследия Верхнекамска с дирекцией (имеющей одного постоянного штатного

сотрудника для текущей работы). Основными формами работы этого Института могут быть:

координация работ по программе «Возрождение Верхнекамья», проведение ежегодных

научно-практических конференций по проблемам истории Верхнекамской культуры, а

также проблемам сбалансированного развития хозяйства и культуры региона.

9. В целях совершенствования общей системы образования Верхнекамья и более широкой

пропаганды знаний об уникальной историко-культурной территории Верхнекамья ввести в

учебный процесс средних, средних специальных учебных заведений, педагогическом

колледже факультативы, в школе искусств и художественной школе – предмет, в

педагогическом институте – спецкурсы по изучению основ истории Верхнего Прикамья

(Перми Великой), Верхнекамской провинциальной и Пермской региональной культур.

10. Использовать культурное наследие Верхнекамья, собрания верхнекамских музеев для

создания художественных мастерских по выпуску сувениров и различных предметов быта с

целью постепенного возрождения художественных промыслов и ремѐсел (гончарного, в том

числе изразечного промысла; росписи и резьбы по дереву и бересте; кузнечного промысла;

усольской эмали XVII в.; усольского шитья; усольской, покчинской и соликамской

иконописи и т.д.).

11. Поддержать предложение республиканской научно-практической конференции 1992

года «Проблемы и тенденции развития Верхнекамского региона: история, культура,

экономика» о создании Верхнекамского Строгановско-Демидовского фонда. Основными

направлениями работы фонда будут:

- учебно-просветительская и научно-популярная издательская деятельности, освещающие

историю и проблемы возрождения историко-культурного наследия Верхнекамья;

- содействие музеефикации Верхнекамья, в том числе созданию строгановского и

демидовского музеев;

- организация, проведение и издание материалов конференций, семинаров по истории

Верхнекамья с целью пропаганды и привлечения к проектной работе, восстановлению и

реконструкции памятников истории и культуры высококвалифицированных специалистов.

12. Конференция обращается к областному управлению культуры, областному центру по

охране и использованию памятников истории и культуры с предложением изыскать

средства и принять меры по повышению качества реставрационных работ на севере

Пермской области, совершенствованию материальной базы и научного обеспечения

деятельности реставрационной службы, подготовке и повышению квалификации кадров

реставраторов.

13. Конференция обращается к областному управлению культуры, областному центру по

охране и использованию памятников истории и культуры с предложением изыскать

средства для продолжения реставрации старейшего памятника деревянного зодчества г.

Соликамска – дома Петровой.

14. Подтвердить рекомендацию республиканской научно-практической конференции 1986

года «Соль и освоение края» о развитии филиала краеведческого музея г. Соликамска как

«Музея Соли России». В соответствии с названием создать экспозицию, охватывающую все

основные проблемы соляного дела России. Учитывая такой профиль, значение филиала как

общероссийского музея, конференция обращается в Министерство культуры России с

предложениями принять решение о прямом финансировании его из Федерального бюджета.

15. Подтвердить рекомендацию научно-практической конференции 1987 года «История

ботанических садов СССР» о создании в г. Соликамске Музея истории ботанических садов

страны, Мемориального ботанического сада Г.А. Демидова и современного Ботанического

сада для интродукционных, культурно-просветительных, рекреационных и других целей.

Оказывать действенную помощь вновь созданному в Соликамске питомнику-

дендропарку, являющемуся первым шагом к возрождению в городе первого в России

уникального ботанического сада, основанного Г. Демидовым в 1731 году.

1510

16. Подтвердить следующие рекомендации научно-практической конференции «Историко-

культурный комплекс Верхнекамья» (г. Соликамск, 11-13 октября 1988 г.):

а) учитывая, что изложенные на конференции проектные предложения архитектора Ф.М.

Тольцинера по восстановлению исторической части Соликамска являются результатом

многолетних архивных и натурных исследований, наиболее полно охватывают смежные

области градостроительства, архитектуры, истории, археологии, этнографии, представляют

собой комплексное, всестороннее научно обоснованное решение этого вопроса, конференция

рекомендует принять за основу предложение Ф.М. Тольцинера о создании в Соликамске

единой охранной зоны исторической части города;

б) принять за основу, предложенную Ф.М. Тольцинером, очерѐдность восстановительных и

реставрационных работ в единой охранной зоне исторической части Соликамска и охранной

зоне Красносельской церкви.

17. Разработать проект и реализовать идею создания исторического сквера Соликамска на

правом берегу реки Усолки. Композиционным стержнем этого сквера должны быть

историческая аллея от траверса церкви Жѐн Мироносиц до траверса церкви Иоанна

Предтечи. Каждому прошедшему по этой аллее от еѐ начала до конца явится неповторимое

чередование на противоположном берегу Усолки уникальных архитектурных ансамблей

исторического Соликамска: Преображенского женского монастыря, ансамблей Троицкого

собора и на месте древнего кремля, ансамбля Вознесенского мужского монастыря. Для

выхода на эту аллею восстановить все деревянные мосты через Усолку, которые, по мнению

Ф.М. Тольцинера, являются ценным и неповторимым наследием Старого Соликамска.

18. Город Соликамск включѐн в список исторических городов России, в настоящее время он

является центром уникальной исторической территории с памятниками, стоящими по

архитектурному, научному, художественному достоинствам в одном ряду с выдающимися

ансамблями Древней Руси в городах Владимире, Суздале, Пскове, Новгороде.

Поскольку памятники истории и культуры Соликамска относятся к числу охраняемых

объектов общероссийского и мирового значения, конференция обращается в правительство

России с предложением оставлять 1% Федеральных налогов в городе с целевым

назначением на изучение, реставрацию, восстановление памятников Соликамской

уникальной исторической территории.

19. Разработать проектно-исследовательскую концепцию экскурсионно-туристического

комплекса «Пермское Верхнекамье» в системе «Каменный Пояс», проекты Соликамского,

Чердынского, Усольского экскурсионно-туристских комплексов, проекты экскурсионных

маршрутов по историческому Верхнекамью.

20. Учитывая тридцатилетнюю разностороннюю экскурсионно-туристскую, спортивную,

краеведческо-исследовательскую и культурно-просветительскую работу Соликамского

городского клуба туристов «Полюс», рекомендовать администрации г. Соликамска принять

«Полюс» на частичное бюджетное финансирование.

21. Управлению главного архитектора г. Соликамска, Пермской специальной научно-

реставрационной мастерской изучить все имеющиеся материалы по планировке

исторического центра Соликамска, обобщить их и дать конкретные предложения по

разработке проектных предложений.

22. Образовать в г. Соликамске общественную редакцию, обеспечить еѐ необходимыми

средствами для издания следующих иллюстрированных научно-популярных и

публицистических краеведческих книг, посвящѐнных истории культуры Верхнекамья, к

примеру:

- брошюра Ф.М. Тольцинера «Проектное предложение о создании и использовании

единой охранной зоны исторической части города Соликамска»;

- энциклопедический словарь-справочник «История Верхнекамья» (группа авторов);

- Историко-культурный и экологический атлас «Пермское Верхнекамье» (группа

авторов);

- книга Г.А. Бординских «Соликамский край (пособие для учителя)»;

- книга Г.А. Бординских «Тайны истории Перми Великой»;

1511

- книга В.В. Шилова, Г.А. Бординских, В.А. Цыпуштанова «Северное Прикамье.

Вопросы истории и культуры края»;

- «Путеводитель по городу Соликамску» (группа авторов);

- книга В.А. Цыпуштанова «Новое Усолье – древний город на Каме»;

- книга Г.Н. Чагина «Культура и быт крестьян Пермского Верхнекамья в середине XIX-

начале ХХ века»;

- книга Л.В. Баньковского и М.Н. Ожигановой «Соль Земли Пермской. Истоки Пермской

региональной культуры»;

- книги В.А. Колясникова и др. «Региональные особенности градостроительства Урала»,

«Проектирование экологического зонирования населѐнных мест Урала», «Историко-

архитектурное наследие Пермского Верхнекамья»;

- книга А.М. Раскина «Архитектура Верхнекамья конца XVIII- первой половины XIX

века»;

- книга А.Ф. Мельничука и др. «Свод археологических памятников Пермского

Верхнекамья».

23. Интенсивная разработка Верхнекамского месторождения калийных и магниевых солей

чревата образованием депрессионных воронок и провалов на протяжении всего Камского

левобережья, где ныне расположены города Соликамск и Березники. При учѐте этого

обстоятельства застройка городов многоэтажными и высотными современными зданиями не

желательна. Специалистами петербургского Института урбанистики давно уже высказано

предложение о переносе основных массивов жилой застройки Березников и Соликамска на

правобережье Камы. В Березниках в конце 1982 г. построен мост через Каму и начато

строительство нового микрорайона Березников к северу от г. Усолье. Со временем а правый

берег Камы будет перемещена и значительная часть Соликамска. Поэтому, учитывая

неизбежность перспективного слияния на Камском правобережье Соликамска и Березников

в один город с потенциальным миллионным населением и административным центром в

районе древнего Пыскора, целесообразно начать сбор подготовительных материалов для

проектирования нового Большого Города, нового архитектурного оформления его

исторических полюсов – Соликамска и Усолья. Поэтому уже сейчас необходимо

препятствовать загромождению исторических городов и других архитектурно-заповедных

зон современными зданиями, изменяющими облик историко-культурного наследия.

24. В связи с органическим единством памятников истории и культуры и их окружающей

средой – разнообразными памятниками природы – необходима совместная

исследовательская и проектная работа учѐных культурологов, историков, археологов,

этнографов с учѐными-естествоиспытателями – геологами, ботаниками, зоологами,

почвоведами, ландшафтоведами по созданию единых сетей охраняемых природных и

историко-культурных территорий.

25. С древних времѐн на земле Верхнекамья сложились особые взаимоотношения человека с

природой, заметно проявившиеся и в предметах искусства. В качестве примеров можно

привести самобытный пермский звериный стиль, символические изображения животных на

береговых скалах Вишеры и Яйвы, оригинальные растительные орнаменты и иные мотивы

флоры в декоративном убранстве зданий строгановской архитектуры, строгановском шитье,

в верхнекамских вышивках, домовых росписях и резьбе по дереву. Вот почему создание в

Соликамске первого в России ботанического сада, а затем появление Турчаниновского

ботанического сада не являются случайными событиями в истории Верхнекамской

культуры. Кроме двух крупных ботанических садов на планах и картах Соликамска разных

лет показаны следующие сады и парки:

- у дома М. Суровцева;

- у Троицкого собора и Богоявленской церкви;

- заречный парк;

- сад на территории мужского монастыря;

- парк или сад на правом берегу р. Усолки у часовни Николая Чудотворца.

1512

Восстановление в Соликамске ботанических садов, а также садов и парков, создание

дендропарков – это задача возрождения забытых самобытных традиций отечественной

культуры.

К вопросу об истолковании понятий «региональная культура» и «культура» Современное общество: вопросы теории, методологии, методы социальных исследований.

Тезисы докладов второй науч. конф., посвящ. памяти проф. З.И. Файнбурга и 30-летию

кафедры социологии и политологии (июнь 1994 г.). Пермь: ПГТУ, 1994. – С.123-124.

[не найдено]

О создании мемориального ботанического комплекса в Соликамске Проблемные вопросы истории, культуры, образования, экономики Северного Прикамья.

Мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. – Березники, 1994. – С.47

Город Соликамск обладает уникальными памятниками истории и культуры и включѐн в

число ста шестнадцати исторических городов России, а на научно-практической конференции

«Создание музейного комплекса. Задачи. Проблемы» (22-25 ноября 1989 г.) поставлен вопрос о

включении г. Соликамска в список памятников мирового наследия. Начал осуществляться план

комплексной музеефикации города. Отреставрированы четыре памятника архитектуры

исторического центра города. Начаты работы по созданию Музея Соли России на базе бывшего

Усть-Боровского сользавода и слободы солеваров.

Неотъемлемой частью культурной среды древнего Соликамска являлись и его сады.

Активное их строительство в России относится к началу XVIII века. В 1710 г. по указу Петра I в

Петербурге учреждается специальная «Садовая контора», которая занималась испытанием

растений, привозимых из других районов и стран для строительства садов и парков в Москве и

Петербурге.

В середине XVIII века в Соликамске было два крупнейших частных сада: Ботанический

сад Григория Демидова в селе Красном и сад Алексея Турчанинова – в центре города. Кроме

того, в начале ХХ века в Соликамске было известно также и два общественных сада. Все они в

сочетании с древними архитектурными ансамблями создавали неповторимый облик древнего

города.

Среди памятников истории и культуры г. Соликамска особое место занимает

Ботанический сад, основанный представителем династии уральских промышленников –

Григорием Демидовым в 1731 г. Это был первый в России Ботанический сад, первое научное

учреждение на Урале. Ботанический сад Григория Демидова внѐс существенный вклад в

изучение растительных ресурсов России, явился первым успешным широкомасштабным

опытом интродукции растений в условиях континентального климата северо-востока

европейской части России, что и по современным оценкам является большим достижением. В

создании и дальнейшей деятельности Соликамского ботанического сада принимали

непосредственное участие учѐные Петербургской академии наук – Иоганн Гмелин, Степан

1513

Крашенинников, Георг Стеллер. В течение семнадцати лет осуществлялась научная связь

Соликамского ботанического сада с выдающимся шведским ботаником Карлом Линнеем.

Учитывая большой вклад Соликамского ботанического сада в развитие отечественной

ботаники, научно-практическая конференция «История ботанических садов СССР»

(Соликамск, март 1987) приняла решение о восстановлении Ботанического сада Григория

Демидова и создании в г. Соликамске Музея истории ботанических садов. Центральным

объектом этого ботанического комплекса должен стать мемориальный сад Григория Демидова,

включающий коллекцию растений в открытом грунте и коллекцию экзотических растений в

оранжерее конструкции XVIII века. Другой объект ботанического комплекса – музей истории

ботанических садов – должен включать материалы по истории садов и парков, истории

ботанических садов, а также истории интродукции растений. Особое место в экспозициях этого

музея должна занимать история Соликамского ботанического сада. Мемориальный

ботанический сад и музейный ботанический комплекс в целом могут стать значительными

очагами культуры, интересными объектами музейного показа и местом отдыха жителей города

и многочисленных туристов.