ВОЕННОГО ПРАВАvumo.mil.ru/upload/site57/8PcZiNxijp.pdf123001, г. Москва, ул. Большая Садовая, д. 14 Журнал зарегистрирован

Обложка14/2019

№4 / 2019

ВЕСТНИКВОЕННОГО ПРАВА

ISSN 2541-7622

• К ВОПРОСУ О ПРАВОВЫХ АСПЕКТАХ ПРИМЕНЕНИЯ БОЕВЫХ УДАРНЫХ БЕСПИЛОТНЫХ ЛЕТАТЕЛЬНЫХ АППАРАТОВ

• ЧАСТНАЯ ВОЕННАЯ (ОХРАННАЯ) ОРГАНИЗАЦИЯ: ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ

• СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ ТАКТИКИ В НАУКАХ КРИМИНАЛИСТИКА И ВОЕННОЕ ИСКУССТВО

• УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ, КАК ПРИНЦИП ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-ЧАСТНОГО ПАРТНЕРСТВА В ОБОРОННО-ПРОМЫШЛЕННОМ КОМПЛЕКСЕ

В НОМЕРЕ:

http://www.ввп-ву.рф e-mail: //[email protected]

№42019

ВЕСТНИКВОЕННОГО ПРАВА

УЧРЕДИТЕЛЬ – ИЗДАТЕЛЬФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ

КАЗЕННОЕ ВОЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ВОЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

123001, г. Москва, ул. Большая Садовая, д. 14

Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору

в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций.

Свидетельство о регистрации средства массовой информации

ПИ № ФС 77-62644 от 10 августа 2015 г.

Журнал включен в Перечень рецензируемых научных изданий,

в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на

соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени

доктора наук по юридическим и военным наукам (Перечень ВАК) (по состоянию на 26.12.2019 года)

за № 266 по группам научных специальностей: 12.00.09– Уголовный процесс

(юридические науки), 20.00.00 – Военные науки (военные науки)

Журнал включен в Российский индекс научного цитирования

(РИНЦ).Выходит 4 раза в год

на русском языке.

Распространяется в Российской Федерации.

Представляемые к изданию статьи проходят обязательную экспертизу

в соответствии с требованиями Инструкции о порядке подготовки

в Вооруженных Силах Российской Федерации

материалов к открытому опубликованию

ISSN 2541-7622

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ

Председатель редакционного совета: Мишуткин Игорь Викторович, начальник Военного университета Министерства обороны Российской Федерации

Члены редакционного совета: Безбабнов Олег Геннадьевич,директор Правового департамента (начальник юридической службы) Министерства обороны Российской Федерации

Дерешко Богдан Юльевич, заместитель начальника Всероссийского научно-исследовательского института МВД России по научной работе

Маликов Сергей Владимирович, советник Управления по вопросам государственной службы и кадров Администрации Президента Российской Федерации

Марченков Валерий Иванович, главный научный сотрудник (научный руководитель) Военного университета

Петров Валерий Георгиевич, заместитель Генерального прокурора Российской Федерации - Главный военный прокурор

Сорочкин Александр Сергеевич, заместитель Председателя Следственного комитета Российской Федерации – руководитель Главного военного следственного управления

Солонин Дмитрий Олегович, помощник начальника Военного университета по работе с верующими военнослужащими

Хомчик Владимир Владимирович, заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации – председатель Судебной коллегии по делам военнослужащих

Вестник военного правас

2 ВЕСТНИК ВОЕННОГО ПРАВА

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ

Председатель: Винокуров Александр Юрьевич, доктор юридических наук, доцент

Заместитель председателя: Никонович Сергей Леонидович, доктор юридических наук, доцент

Члены редакционной коллегии: Бараненков Вячеслав Вячеславович, доктор юридических наук, профессор

Дамаскин Олег Валерьевич, доктор юридических наук, профессор

Землин Александр Игоревич, доктор юридических наук, профессор

Кандыбко Наталья Викторовна, доктор экономических наук, профессор

Кардаш Игорь Леонидович, доктор военных наук, профессор

Корякин Виктор Михайлович, доктор юридических наук, профессор

Кушнир Андрей Михайлович, доктор экономических наук, профессор

Лиховидов Константин Станиславович, доктор юридических наук, доцент

Мазаник Александр Иванович, доктор военных наук, профессор

Мигачев Юрий Николаевич, доктор юридических наук, профессор

Никитин Алексей Николаевич, доктор юридических наук, доктор исторических наук, профессор

Рыльская Марина Александровна, доктор юридических наук, доцент

Толкаченко Анатолий Анатольевич, доктор юридических наук, профессор

Топорков Анатолий Алексеевич, доктор юридических наук, профессор

Журнал ориентирован на публикацию результатов научных исследований

по специальности 20.02.03 – Военное право, военные проблемы

международного права, а также иных научных работ,

в которых рассматриваются вопросы правового обеспечения обороны

и военной безопасности государства

Главный редактор: Винокуров А.Ю.

Заместитель главного редактора: Никонович С.Л.

Научный редактор: Докучаев О.В.

Выпускающий редактор: Бочаров А.В.

Верстка: Бочаров А.В.

Адрес редакции: 111033, г. Москва,

ул. Б. Садовая, д. 14E-mail: [email protected]

http: //www.ввп-ву.рф

Подписано в печать: декабрь 2019

Формат 70х108 1/16. Печать офсетная.Тираж 1000 экз.

Отпечатано в типографии«ИСПО принт»

г. Москва, ул. Щипок, д. 28Тел.: 8 (499) 235-54-52

E-mail: [email protected]

• Ответственность за содержание публикаций несут авторы

• Мнение редакционной коллегии может не совпадать с точкой зрения авторов публикаций

• Рукописи авторам не возвращаются• Перепечатка материалов возможна только

по согласованию с редакцией

34/2019

СОДЕРЖАНИЕ

ВОЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

ВИНОКУРОВ А.Ю.

К ВОПРОСУ О ПРАВОВЫХ АСПЕКТАХ ПРИМЕНЕНИЯ БОЕВЫХ УДАРНЫХ БЕСПИЛОТНЫХ ЛЕТАТЕЛЬНЫХ АППАРАТОВ ..................................................................7

ДАМАСКИН О.В., КРАСИНСКИЙ В.В.

МЕЖДУНАРОДНАЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ «ИСЛАМСКОЕ ГОСУДАРСТВО»: СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ..............................13

КОРЯКИН В.М., КИРИЧЕНКО С.Н.

О ПРОТИВОРЕЧИЯХ МЕЖДУ БЮДЖЕТНЫМ КОДЕКСОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ФЕДЕРАЛЬНЫМ ЗАКОНОМ «О МАТЕРИАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ» .................................................................22

НИКОНОВИЧ С.Л., ЧИРКОВ Д.К., БУДАРИН Я.С.

АНАЛИЗ ГРУППИРОВКИ ВОЙСК СТРАТЕГИЧЕСКИХ ЯДЕРНЫХ СИЛ В МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ ОКОНЧАНИЯ СНВ-3 ........................26

ОКОЧА В.А., ПОВАЛЯЕВ А.Н.

ЧАСТНАЯ ВОЕННАЯ (ОХРАННАЯ) ОРГАНИЗАЦИЯ: ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ ..............................................................................................................32

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ВОЕННОГО ПРАВА

ДОКУЧАЕВ О.В.

СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ ТАКТИКИ В НАУКАХ КРИМИНАЛИСТИКА И ВОЕННОЕ ИСКУССТВО ....................................................................................................39

СОЛОНИН Д.О.

ПРАВОВОЙ ФЕНОМЕН ПРИНЦИПА ЭКСТЕРРИТОРИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ВЕДОМСТВОМ ВОЕННОГО И МОРСКОГО ДУХОВЕНСТВА В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ.....................................................................................46

ПОДГОТОВКА ВОЕННЫХ КАДРОВ

ЗЕМЛИН А.И., ЗЕМЛИНА О.М.

О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ РЕАЛИЗАЦИИ ПРОГРАММНО-ЦЕЛЕВОГО И ПРОЕКТНОГО ПОДХОДОВ К ПОДГОТОВКЕ КАДРОВ В ВООРУЖЕННЫХ СИЛАХ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ...............................................................................55

ВОЕННОЕ ИМУЩЕСТВО

БАРКОВ А.В., СОКОЛОВ А.П.

УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ, КАК ПРИНЦИП ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-ЧАСТНОГО ПАРТНЕРСТВА В ОБОРОННО-ПРОМЫШЛЕННОМ КОМПЛЕКСЕ ...................................................................................62

СОКОЛОВ А.П., КИСЕЛЕВ А.С.

УСТОЙЧИВОСТЬ ПРЕДПРИЯТИЙ ОБОРОННО-ПРОМЫШЛЕННОГО КОМПЛЕКСА КАК ФАКТОР ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ: ПРАВОВОЙ АСПЕКТ ..........................................................................69


ТРИБУНА СОИСКАТЕЛЯ

ЩИПАКОВ В. Э.

НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВОЕННО-ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ОТБОР) ..............................................76

НЕЧАЕВ А.А.

СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ ФИНАНСОВОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ : КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ................................................................................82

МЕЖДУНАРОДНОЕ ВОЕННО-ПРАВОВОЕ ОБОЗРЕНИЕ

БРАУД Т., ЛЕВИ И.

ФАКТОР ПРЕДВЗЯТОСТИ ПРИ ОЦЕНКЕ РЕШЕНИЙ КОМАНДИРОВ ВОИНСКИХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ В РАМКАХ МЕЖДУНАРОДНОГО ГУМАНИТАРНОГО ПРАВА.................................................................................................90

УОЛЛЕС С., СТАББИНС БЕЙТС Э., КВЕНИВЕТ Н.

О ПРОЕКТЕ АКТА ВЕЛИКОБРИТАНИИ О ЗАЩИТЕ ОТ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ И ВЕТЕРАНОВ, УЧАСТВОВАВШИХ В ВОЕННЫХ ОПЕРАЦИЯХ ЗА РУБЕЖОМ ..............................................................................................91

НОВОЕ В ВОЕННОМ ПРАВЕ

ОБЗОР ИЗМЕНЕНИЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ВОЕННОЙ СЛУЖБЕ И

БЕЗОПАСНОСТИ ГОСУДАРСТВА ....................................................................................92

ИНФОРМАЦИЯПРАВИЛА НАПРАВЛЕНИЯ, РЕЦЕНЗИРОВАНИЯ И ОПУБЛИКОВАНИЯ НАУЧНЫХ СТАТЕЙ В ЖУРНАЛЕ «ВЕСТНИК ВОЕННОГО ПРАВА» ................................95

54/2019

CONTENT

MILITARY PROBLEMS OF INTERNATIONAL LAW

VINOKUROV A.Y. THE LEGAL ASPECTS OF THE USE OF MILITARY UNMANNED AERIAL VEHICLES .........7

DAMASKIN O.V., KRASINSKY V.V.

CURRENT PROBLEMS AND PROSPECTS OF THE FIGHT AGAINST THE INTERNATIONAL TERRORIST ORGANIZATION “ISLAMIC STATE” ...................................13

KORYAKIN V.M., KIRICHENKO N.S.

ABOUT CONTRADICTIONS BETWEEN THE BUDGET CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION AND THE FEDERAL LAW « ABOUT FINANCIAL RESPONSIBILITY OF THE MILITARY PERSONNEL» .......................................................................................22

NIKONOVICH S.L., CHIRKOV D.K., BUDARIN Y.S. ANALYSIS OF THE STRATEGIC NUCLEAR FORCES IN THE INTERNATIONAL LEGAL PERSPECTIVE OF THE END OF START-3 ...............................................................................................................................26

OKOCHA V.A., POVALYAEV A.N.

PRIVATE MILITARY (SECURITY) ORGANIZATION: PROBLEMS OF LEGAL REGULATION................................................................................32

THEORY AND HISTORY OF MILITARY LAWDOCUCHAEV O.V.

THE RELATIONSHIP BETWEEN THE CONCEPTS OF TACTICS IN THE SCIENCES CRIMINALISTICS AND THE MILITARY ART........................................................................39

SOLONIN D.O.

LEGAL PHENOMENON OF EXTRATERRITORIAL CONTROL OF MILITARY AND NAVAL CLERGY IN PREREVOLUTIONARY RUSSIA ......................................................................46

MILITARY PERSONELZEMLIN A.I., ZEMLINA O.M.

SOME ASPECTS OF THE IMPLEMENTATION OF PROGRAM-TARGETED AND PROJECT APPROACHES TO TRAINING IN THE ARMED FORCES OF THE RUSSIAN FEDERATION ......................................................................................................55

MILLITARY PROPERTYBARKOV A.V., SOKOLOV A.P.

SUSTAINABLE DEVELOPMENT AS A PRINCIPLE OF LEGAL REGULATION OF STATE-PRIVATE PARTNERSHIP IN THE DEFENSE-INDUSTRIAL COMPLEX ....................62

SOKOLOV A.P., KISELEV A.S.STABILITY OF ENTERPRISES OF THE MILITARY-INDUSTRIAL COMPLEX AS A FACTOR OF ECONOMIC SECURITY: LEGAL ASPECT ......................................................69


TRUBUNE OF APLICANTSCHIPAKOV V.E.

LEGAL REGULATION OF PSYCHOLOGICAL SUPPORT OF MILITARY ACTIVITIES (PROFESSIONAL PSYCHOLOGICAL SELECTION) ............................................................76

NECHAEV A.A.

ORIGIN AND DEVELOPMENT OF FINANCIAL SUPPORT SYSTEM IN ARMED FORCES OF THE RUSSIAN FEDERATION: CRIMINALISTIC ASPECT ..............................82

INTERNATIONAL MILITARY REVIEW

BROUDE T., LEVY I.

OUTCOME BIAS AND EXPERTISE IN INVESTIGATIONS UNDER INTERNATIONAL HUMANITARIAN LAW .........................................................................................................90

WALLACE S., STUBBINS BATES E., QUENIVET N.

LEGAL PROTECTIONS FOR ARMED FORCES PERSONNEL AND VETERANS SERVING IN OPERATIONS OUTSIDE THE UNITED KINGDOM: RESPONSE TO PUBLIC CONSULTATION QUESTIONNAIRE ......................................................................91

CHANGES IN MILITARY LAW

REVIEW OF CHANGES IN THE LEGISLATION ON MILITARY SERVICE

AND STATE SECURITY .......................................................................................................92

INFORMATIONRULES OF SENDING, REVIEWING AND PUBLISHING SCIENTIFIC ARTICLES IN THE “VESTNIK VOENNOGO PRAVA” JOURNAL (THE JOURNAL OF MILITARY LAW) .....96

74/2019

ВОЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ МУжДУНАРОДНОГО ПРАВА

К ВОПРОСУ О ПРАВОВЫХ АСПЕКТАХ ПРИМЕНЕНИЯ БОЕВЫХ УДАРНЫХ

БЕСПИЛОТНЫХ ЛЕТАТЕЛЬНЫХ АППАРАТОВ

Аннотация. В статье анализируется пра-вомерность применения беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) для унич-тожения военных целей в контексте норм международного гуманитарного права и международного права

Ключевые слова: правовое регулирование применения БПЛА, право вооруженного конфликта, международное гуманитарное право.

УДК 340 20.02.03 – Военное право, военные проблемы международного права

ВИНОКУРОВ А.Ю. VINOKUROV A.Y.

Винокуров Александр Юрьевичдоктор юридических наук, доцентФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Vinokurov Alexander YurievichDoctor of Law, associate professor, The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Abstract. The article analyzes the legality of the use of unmanned aerial vehicles (UAVs) for the destruction of military targets in the context of international humanitarian law and international law

Keywords: legal regulation of the use of UAVs, the law of armed conflict, international humanitarian law.

MIL ITARY PROBLEMS OF INTERNATIONAL L AW

THE LEGAL ASPECTS OF THE USE OF MILITARY UNMANNED AERIAL VEHICLES

Тяжелый беспилотный летательный аппарат (БПЛА) «Охотник»



Эпоха использования боевых беспи-лотных летательных аппаратов началась 11 сентября 2001 года, когда беспилот-ный «Predator» США с бортовым номе-ром 3034, выполняя поставленную бо-евую задачу, нанес ракетный удар по объектам террористов в Афганистане. В настоящее время он размещен в Нацио-нальном музее авиации и космонавтики в Вашингтоне. США первыми приняли на вооружение и начали активно приме-нять боевые беспилотные летательные аппараты, которые могут быть класси-фицированы по различным основаниям: максимальной взлетной массе, боевом назначению, типу питания и пр.

Однако с течением времени монопо-лия США в данной области была утраче-на. Беспилотные летательные аппараты успешно производят во многих странах мира, они активно используются в ходе вооруженных конфликтов, постоянно совершенствуются их технические ха-рактеристики и боевые возможности. Согласно исследованиям, Stratistics MRC объем рынка боевых беспилотни-ков при средней динамике ежегодного роста в 4,32% может достигнуть 15,2$ млрд. долларов к 2027 г. [1].

В этих условиях задача оснащения Вооруженных Сил Российской Федера-ции современными ударными беспилот-ными летательными аппаратами, входит в число приоритетных. Воздушно-кос-мические войска России приступили к опытной эксплуатации комплекса удар-ных беспилотных летательных аппара-тов «Орион». В его состав могут входить до 6 беспилотников Его максимальная взлетная масса составляет 1,2 тонны, продолжительность полета достигает 30 часов, а высота около 8 тысяч метров [2].

Кроме того, Министерство обороны Российской Федерации официально со-общило об успешно проведенном ис-пытании ударного беспилотного лета-тельного аппарата «Охотник», который состоялся 3 августа 2019 года. Полет продолжался на испытательном аэро-дроме около 20 минут на высоте 600 ме-тров. При создании этого беспилотни-

ка, выполненного по схеме «летающего крыла», вероятно были использованы специальные материалы, позволяющие обеспечить его незаметность для суще-ствующих радиолокационных средств обнаружения [3].

В недалеком будущем планируется создание истребителей-дронов, способ-ных принимать самостоятельные реше-ния, в том числе и при атаке наземных целей. При этом на первый план посте-пенно выходят возможности компью-терного интеллекта, а также увеличение их пилотажных возможностей вслед-ствие существенного повышения порога чувствительности к возникающим в про-цессе полета перегрузкам [4].

Возможность самостоятельного при-нятия решения той или иной системой вооружения, непосредственно касаю-щегося жизни и смерти вызывает обо-снованное беспокойство, в связи с чем определенный интерес, представляет дискуссия, которая длительный период времени ведется на страницах научных изданий с привлечением военных экс-пертов, дипломатических работников, ученых и широкой общественности.

Отвечают ли новые системы вооруже-ний, которые будут активно использо-ваться в ходе вооруженных конфликтов, основополагающим принципам между-народного гуманитарного права. Будут ли они в состоянии осуществлять раз-личие между военными и гражданскими объектами, комбатантами и граждан-ским населением, действующими комба-тантами и теми, кто получил ранения и был выведен из строя.

Сможет ли разработанное программ-ное обеспечение в полном объеме обе-спечить учет различных показателей, характеризующих боевую обстановку, не приведет ли совершенное нападение к случайным потерям среди граждан-ского населения и ущербу для граждан-ских объектов, что было бы чрезмерным по отношению к тому конкретному и не-посредственному военному преимуще-ству, которое предполагается получить, как того требует принцип соразмерно-

94/2019


сти. Насколько оперативно будет обе-спечена возможность отмены нападе-ния, в том случае, если предполагаемая законная военная цель окажется граж-данским объектом.

Эти и другие вопросы продолжают пе-риодически вызывать споры в научном сообществе. МККК было предложено использовать такой термин как «авто-номные системы вооружения», который объединяет любые виды систем оружия, автономно действующие в воздухе, на суше или на море и самостоятельно вы-полняющие «критически важные функ-ции», что означает оружие, способное выбирать (то есть осуществлять поиск или обнаруживать, выявлять, отслежи-вать и выбирать) и поражать (то есть использовать силу, нейтрализовать, на-носить ущерб или уничтожать) цели без участия человека. После ее активации, с использованием сенсоров, программно-го обеспечения и оружия, система воо-ружения самостоятельно осуществляет процесс выбора цели и все те действия, которые обычно контролируются непо-средственно человеком. [5]. При этом, необходимо учитывать возможную от-ветственность государств за нарушение норм международного гуманитарного права, обусловленные применением ав-тономных систем вооружения, в отно-шении которые не проводилась соответ-ствующая экспертиза или ее результаты были проигнорированы.

Именно самостоятельность в выпол-нении поставленных боевых задач по-зволяет проводить отличие автономных систем оружия от всех других воору-жений, в том числе от ударных беспи-лотников. В данном случае решение о применении оружия осуществляется оператором, находящимся на значи-тельном расстоянии, от места ведения боевых действий и может достигать рас-стояния в нескольких тысяч километров.

Применение ударных беспилотных летательных аппаратов для ведения на-блюдения за противником позволяет с учетом конструктивных возможностей длительный период времени находится в

воздушном пространстве и, в случае не-обходимости, его уничтожить. Разруше-ние аппарата не ведет к гибели экипажа, нет необходимости часто осуществлять его дозаправку, по сравнению с лета-тельными аппаратами, пилотирование которых осуществляется летным со-ставом. В связи с этим эффективность использования беспилотных летатель-ных аппаратов никем не оспаривается. Однако, подходы к правовым аспектам использования ударных беспилотных летательных аппаратов различны.

Некоторые публикации о БПЛА содер-жат предположения о том, что в связи с новыми аспектами технологий БПЛ появляются правовые и этические во-просы, требующие изменения законода-тельства. Так, доктор права, доцент, до-цент кафедры правовых исследований университета центральной Флориды, США Т. РЕЙВИЧ, полагает, что активное применение беспилотников в военной области вызывает необходимость раз-работки их классификации и изменения, не только норм международного гума-нитарного права, но и норм междуна-родного права в области защиты прав человека, в условиях вооруженных кон-фликтов международного и немежду-народного характера. [6]. В. СЕХРАВАТ, на основе проведенного анализа таких принципов международного гуманитар-ного права, как военная необходимость, гуманность и избирательность считает, что применение боевых беспилотных летательных полностью соответствует вышеуказанным принципам [7].

Доктор юридических наук, адвокат Верховного суда Пакистана Васим Ах-мадкуреши, полагает, что при оценке законности авиаударов, совершенных с использованием беспилотных лета-тельных аппаратов, следует исходить из того, что применение силы может быть оправдано только в условиях во-оружённого конфликта. Нападение на негосударственные субъекты во время их преследования на территории дру-гого государства, противоречит нор-мам обычного международного права.



Однако, БПЛА могут использоваться против повстанческих групп или терро-ристических организаций иностранным государством с согласия «принимающе-го» государства в целях стабилизации ситуации в регионе [8].

Профессор, доктор права, препода-ватель международного права и права вооруженных конфликтов в юридиче-ской школе университета Уошберна, расположенной в США, Крейг Мартин утверждает, что, что применение БПЛА не соответствует отдельным положе-ниям, лежащим в основе традиционных правовых и нравственных основ приме-нения силы. По его мнению, это след-ствие проводимой США политики, а не результат использования новых техно-логий в области вооружений.

Им выделяются следующие пять признаков, противоречащие существу-ющим традиционным правовым и эти-ческим нормам ведения вооруженных конфликтов: превышение юридических полномочий для нанесения ударов с применением БПЛА в рамках националь-ного и международного права; харак-тер целей, поражаемых БПЛА, в част-ности негосударственные субъекты, действующие за пределами признанных зон конфликтов, в том числе с косвен-ной ссылкой на действующих боевиков; регулярные развертывания БПЛА для практически постоянного наблюдения и целенаправленных убийств, в отличие от периодического или ограниченного по времени кинетического действия; ин-ституциональные рамки, регулирующие удары БПЛА, которые могут привести к причинам проблемы; прецедент, дающий государству право нарушать суверени-тет другого государства на основе об-щей озвученной угрозы [9].

Очевидно, необходимо более подроб-но остановиться на отдельных аспектах имеющихся проблем. Существенные трудности могут возникать в процессе применения ударных беспилотных ле-тательных аппаратов при выборе цели по которой наносится удар. Согласно нормам МГП, выбор законных целей в

вооруженном конфликте подразумева-ет признание в качестве таковых ком-батантов, даже если они напрямую не принимают непосредственного участия в боевых действиях, за исключением представителей религиозных сообществ и медицинского персонала.

В вооруженных конфликтах между-народного характера существенных трудностей возникать не должно: ком-батанты обязаны выполнять требова-ние о необходимости ношения военной формы. В случае взятия их в плен им присваивается статус военнопленно-го. В конфликтах низкой интенсивности боевики, как правило, не носят военную форму и скрываются среди гражданско-го населения. При этом у ряда повстан-ческих и террористических организаций зачастую отсутствует четкая структура, а используемые транспортные средства, имеют двойное назначение. Необходимо также учитывать, что в соответствии со статьей 4 Конвенции об обращении с во-еннопленными (Женевская конвенция 3) государства обязаны предоставлять бо-евикам статус военнопленного в случа-ях если они:

1) выполняли приказы своего коман-дира, который брал на себя ответствен-ность за своих подчиненных;

2) имели какие-либо знаки различия, узнаваемые на расстоянии;

3) не скрывали свое оружие; 4) ведение боевых действий осущест-

влялось ими в соответствии с правила-ми ведения войн.

Однако, являясь по своей сути вре-менными комбатантами, они не только не носят военную форму и ведут боевые действия, но и принимают активное уча-стие в митингах и шествиях совместно с гражданскими лицами. В таких условиях осуществить идентификацию боевиков среди гражданского населения при по-мощи беспилотных летательных аппа-ратов, крайне сложно. При этом одной из основных проблем операторов БПЛА является неточность разведыватель-ной информации о месте расположе-ния цели, вследствие чего неоднократ-

114/2019


но фиксировалась гибель гражданских лиц.

Так, например, администрация США неоднократно заявляла, что, по имею-щимся сведениям, потери гражданских лиц при использовании беспилотни-ков небольшие, по сравнению с теми, которые могли иметь место при при-менении других видов вооружения и командование делает все возможное, чтобы обеспечить соблюдение принци-па соразмерности в ходе нанесения та-ких авиаударов. Трудности выявления террористов среди гражданских лиц не должны препятствовать нанесению беспилотниками точечных ударов. Ги-бель гражданского населения оправды-вается ссылкой на Доктрину Двойного Эффекта, при этом утверждается, что технологии мониторинга при исполь-зовании БПЛА позволяют оператором осуществлять различие террористов от мирных жителей [10].

Однако, следует отметить, что вероят-ные потери среди гражданского населе-ния от применения боевых беспилотных летательных аппаратов могут учиты-ваться только приблизительно, посколь-ку такие данные в США засекречены. Однако «Вашингтон таймс», используя свои источники, опубликовала таблицу, согласно которой в результате примене-ния ударных беспилотников в Пакистане было убито до 3657 человек /в том числе до 948 мирных жителей/, ранено - свыше 1,5 тыс. человек. В Йемене 389 убитых /в том числе до 56 гражданских лиц/ и до 150 раненых. В Сомали - до 27 убитых /до 15 гражданских лиц/ и до 24 раненых [11].

Следует учитывать, что программа беспилотников в США фактически раз-делена на две параллельные составля-ющие: одна находится под контролем Объединенного командования специ-альных операций (далее ОКСО), а другая контролируется Центральным разведы-вательным управлением (далее ЦРУ). Программа ОКСО регламентируется военными правилами и стандартами и проходит через строгий процесс выбо-

ра и проверки целей, что предполагает более точный избирательный подход к возможным потерям среди гражданско-го населения.

Вместе с тем, в настоящее время отмечается смягчение формулировок служебных инструкций, направленных на сведение к минимуму потерь сре-ди мирного населения при применении беспилотных летательных аппаратов. Первоначально требования к операто-рам, осуществляющим непосредствен-ное управление беспилотниками, сво-дились к необходимости обеспечить в процессе нанесения ударов безо-пасность мирных жителей, теперь же они должны избегать «нацеливания на гражданские объекты».

Что касается программы ЦРУ, то она полностью засекречена. До настоящего времени неясно, кто именно участвует в процессе выбора целей и принимает ре-шение на нанесение огневого пораже-ния. По мнению Мэри Эллен О’Коннелл агенты ЦРУ не являются комбатантами, имеющими юридический статус в соот-ветствии с законами войны, и, возможно, они не ознакомлены в полном объеме с требованиями МГП о необходимости со-блюдения принципов избирательности и соразмерности.

Заслуживает внимания и полностью разделяется нами позиция экспертов, которые полагают, что применение ударных БПЛА соответствует принци-пам международного гуманитарного права, а возникающие при этом пробле-мы вполне могут обсуждаться в рамках традиционных правовых и этических норм, регулирующих вооруженные кон-фликты, поскольку они являются анало-гами обычных пилотируемых самолетов.

Управление БПЛА и принятие реше-ния о нанесении авиаудара осуществля-ется конкретными физическими лицами, на которых и должна быть возложена вся полнота юридической ответствен-ности в случаях серьезных нарушений норм международного гуманитарного права. Утверждения о том, что БПЛА «автоматизируют» убийство, увеличи-



вая моральную «дистанцию» между опе-ратором и целью, тем самым облегчая убийство – либо преувеличены, либо бездоказательны. Заявления о том, что в процессе применении БПЛА факти-чески используется «принцип игровой приставки» требует детального обосно-вания.

Вместе с тем, дальнейшее совершен-ствование ударных беспилотных лета-тельных аппаратов, наделение их искус-ственным интеллектом, позволяющим самостоятельно и в полном объеме вы-полнять «критически важные функции», несомненно будет способствовать появ-лению новых правовых и этических про-блем, требующих своего разрешения.

ЛИТЕРАТУРА

1. Электронный ресурс //URL vestifinance. ru/articles/96571 roistat_visit=12238 (дата обращения 16.11.2019).

2. Электронный ресурс //URL https: //yandex.ru/news/story /Bespilotnik_Or ion_postup i l _v_ ross i jsk ie_vojskafdca2aeb039726e8595ac0f13f f901d?from=newswizard&lang=ru&persistent_ id=78571655&rubr ic=army&st id=DHwd_wgk0R2puKwUUsVl&wizard=story (дата обращения 2.12.2019).

3. Электронный ресурс //URL https: //www.gazeta.ru/army/ 2019/08/16/12582511.shtml (дата обраще-ния 5.12.2019).

4. Электронный ресурс //URL ht tps: //rg.ru /2019/12/09/mig-sozdaet-av iakompleksy-na-ba ze -sko ros tnyh-bespilotnikov.html (дата обращения 2.12.2019).

5. Доклад «Международное гумани-тарное право и вызовы современных вооруженных конфликтов» XXXII МЕЖ-ДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ КРАСНО-ГО КРЕСТА И КРАСНОГО ПОЛУМЕСЯЦА, Женева, Швейцария, 8–10 декабря 2015 г. 32IC/15/11, С.78

6. Ravich, Timothy. A Comparative Global Analysis of Drone Laws: Best Practices and Policies / T. Ravich // The Future of Drones Use /// Information Technology and Law

Series - Hague: T.M.C. Asser Press, 2016, Vol. 27.

7. Sehrawat V. Legal Status of Drones Under LOAC and International Law // Penn State Journal of Law & International Affairs. - 2017. - Vol. 5. - No. 1.

8. The Legality and Conduct of Drone Attacks // Ahmad Qureshi, Waseem // Notre Dame Journal of International & Comparative Law: Vol. 7: Iss. 2, Article 5, 2017.

9. Martin, Craig. A means-methods paradox and the legality of drone strikes in armed conflict / C. Martin // The International Journal of Human Rights, - Oxford: Routledge, 2015, Vol. 19, No. 2.

10. Boyle, Michael J. The legal and ethical implications of drone warfare / M.J. Boyle // The International Journal of Human Rights, - Oxford: Routledge, 2015, Vol. 19, No. 2.

11. Пентагон снизил требования к операторам беспилотников [Элек-тронный ресурс] //URL https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama /811350 (дата обращения 8.12.2019).

134/2019


МЕЖДУНАРОДНАЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ «ИСЛАМСКОЕ ГОСУДАРСТВО»:

СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Аннотация. В статье c правовых позиций борьбы с терроризмом рассматриваются актуальные вопросы современного состо-яния ИГИЛ, связанные с этим потребности и возможности усилий мирового сообще-ства, в том числе России, в борьбе с ней, ключевые вопросы противодействия рас-пространению идеологических концепций терроризма в Российской Федерации.

Ключевые слова: терроризм, экстремизм, радикализм, исламизм, религиозно-идео-логическая пропаганда, гибридные формы терроризма, международная террористи-ческая организация, ИГИЛ


ДАМАСКИН О.В., КРАСИНСКИЙ В.В. DAMASKIN O.V., KRASINSKY V.V.

Дамаскин Олег Валерьевичдоктор юридических наук, профессор главный научный сотрудник Института го-сударства и права РАНE- mail: [email protected]

Красинский Владислав Вячеславовичдоктор юридических наук, доцент заместитель руководителя аппарата Анти-террористической комиссии Московской областиE- mail: [email protected]

Damaskin Oleg ValeryevichDoctor of Law, ProfessorChief Researcher, Institute of State and Law, Russian Academy of SciencesE-mail: [email protected]

Krasinsky Vladislav VyacheslavovichDoctor of Law, Associate ProfessorDeputy Chief of Staff of the Anti-Terrorism Commission of the Moscow RegionE-mail: [email protected]

Abstract. TThe article deals with the legal positions of the fight against terrorism, addressing current issues of ISIS, the related needs and possibilities of efforts of the world community, including Russia, to combat it, and key issues of countering the spread of ideological concepts of terrorism in the Russian Federation.

Keywords: terrorism, extremism, radicalism, Islamism, religious and ideological propaganda, hybrid forms of terrorism, international terrorist organization, ISIS


CURRENT PROBLEMS AND PROSPECTS OF THE FIGHT AGAINST THE INTERNATIONAL TERRORIST ORGANIZATION “ISLAMIC STATE”

В настоящее время одной из наиболее боеспособных, многочисленных и финан-сово обеспеченных террористических структур, получивших всемирную извест-

ность, остается международная терро-ристическая организация «Исламское государство» (далее – МТО «ИГ») [1]. Значи-тельный ущерб, понесённый ею в резуль-



тате решительных действий вооруженных сил России, не снижает актуальности и значимости дальнейшей активной борь-бы с МТО «ИГ». Деятельность террористи-ческих организаций, как специфической формы транснациональной организован-ной преступности, становится составной часть гибридной войны против России [2].

Рассматривая феномен так называемо-го «Исламского государства», необходимо отметить, что от других террористических структур МТО «ИГ» отличается следующи-ми качественными характеристиками:

1) Религиозно-идеологической основой, позволяющей формировать значительную кадровую базу. Активно реализуемая ру-ководством ИГ идея воссоздания единого исламского «халифата» находит широкую поддержку в мусульманских общинах от Западной Европы до Юго-Восточной Азии, что обусловливает приток в ряды группи-ровки боевиков и технических специали-стов из-за рубежа, и ведет к формированию новых зон террористической активности за пределами Ближневосточного региона. В 2019 г. зафиксирована заметная активиза-ция ИГ в странах Юго-Восточной Азии.

2) Наличием мощной ресурсной и фи-нансовой базы за счет продажи нефте-продуктов, изъятия финансовых средств у банковского сектора, сбора исламских на-логов и финансовой помощи иностранных государств-спонсоров.

3) Гибридной системой управления, представляющей собой синтез админи-стративно-политической структуры и тер-рористической организации.

4) Глобальной информационно-пропа-гандистской инфраструктурой для радика-лизации населения и увеличения пособни-ческой базы. Религиозно-экстремистская пропаганда МТО «ИГ» осуществляется с использованием медиа-агенств «Итиса-ам», «Айнад», «Аль-Хайят». С помощью ак-каунтов в социальных сетях «Facebook», «Twitter», «Instagram», «В Контакте» проис-ходит сбор средств на нужды «джихади-стов», а также осуществляется вербовка новых сторонников.

5) Адаптивностью к применяемым анти-террористическим мерам (рассредоточе-

ние сил и средств, отказ от концентрации на открытых линиях коммуникаций, широ-кое применение мер маскировки).

Кроме того, во многом благодаря ак-тивной террористической и информацион-но-пропагандистской деятельности МТО «ИГ», применения этой организацией новых тактических методов и средств террора в последние годы для современного терро-ризма стали характерны следующие тен-денции:

1. Произошло расширение географии международного терроризма, что нашло свое отражение в масштабной экспансии религиозно-экстремисткой идеологии, создании законспирированных терро-ристических ячеек в различных странах мира, совершении резонансных террори-стических актов.

2. Возросла трансграничная мобиль-ность сторонников террористических структур. Сторонники радикального псев-доислама стали активнее выезжать в ре-гионы с повышенной террористической активностью с целью получения боевого опыта, приобретения связей в среде тер-рористов, а также налаживания взаимо-действия между различными террористи-ческими группировками.

3. Произошла интернационализация терроризма. Террористические организа-ции стали представлять собой интернаци-ональные по составу структуры, в которых национальность и гражданство боевиков играют второстепенную роль. Ключе-вым интегрирующим принципом является приверженность религиозно-экстремист-ской идеологии.

4. Возросла активность автономно дей-ствующих террористических ячеек, а так-же террористов-одиночек и минигрупп, находящихся под влиянием деструктивных установок МТО «ИГ». При этом лидеры «Ис-ламского государства» стали чаще прибе-гать к тактике дистанционного руководства действиями своих сторонников и продви-гать концепцию «автономного джихада».

5. Усилилось информационное сопро-вождение террористической деятель-ности, прежде всего в сети Интернет. В результате активной деятельности сто-

154/2019


ронников МТО «ИГ» сложилась единая всемирная система интернет-ресурсов, ориентированных на религиозно-идеоло-гическую подготовку и рекрутирование будущих членов экстремистского и терро-ристического подполья.

Территориальная экспансия «Исламско-го государства» затронула и Российскую Федерацию. Спектр актуальных террори-стических угроз для нашей страны, исходя-щих от МТО «ИГ», представлен возникнове-нием устойчивых организационных связей МТО с представителями террористическо-го бандподполья на Северном Кавказе, в Поволжье, в Западной Сибири, регуляр-ным пополнением организации выходцами из России и стран СНГ, стремлением пере-нести террористическую деятельность на территорию Российской Федерации.

Целенаправленная вербовочная работа эмиссаров «ИГ» позволила террористам привлечь в свои ряды значительное коли-чество граждан Российской Федерации. Только в Сирии в боевых действиях участву-ют свыше 30 различных террористических группировок, часть которых укомплекто-вана выходцами из Северо-Кавказского и Приволжского федеральных округов Рос-сийской Федерации. При этом боевики этих формирований могут быть переброшены для осуществления террористической де-ятельности в Россию.

В ходе обучения в лагерях МТО «ИГ» выходцам из России ставятся конкретные задачи по формированию «спящих ячеек», установлению контактов с бандподпольем после возвращения к местам постоянного проживания и непосредственному участию в подготовке и совершении терактов. Для этого рекрутов и будущих боевиков актив-но обучают минно-взрывному делу, тактике ведения боевых действий в городских ус-ловиях, отрабатывают каналы конспира-тивной и экстренной связи. Осведомлен-ность данной категории лиц о проведении в отношении них оперативно-разыскных ме-роприятий и следственных действий при-водит к тому, что их возвращение в Россию осуществляется с соблюдением особых мер конспирации.

Возникающие угрозы и угрозообразую-

щие тенденции, связанные с террористиче-ской деятельностью «Исламского государ-ства», не остаются без внимания ученых - исследователей, аналитиков и предста-вителей средств массовой информации. Анализ отечественной и зарубежной ли-тературы показывает, что противоправная деятельность МТО «ИГ» и противодействие ей являются актуальными темами право-вых научных исследований. Значительное внимание уделяется анализу информаци-онно-пропагандистской и вербовочной де-ятельности МТО «ИГ», последствиям про-ведения ею серии террористических актов в странах Европейского союза, участию сил международной коалиции, а также ВС России в борьбе с данной террористиче-ской организацией и др.

Данные вопросы рассматриваются в ра-ботах журналистов, а также сотрудников аналитических центров, специализирую-щихся в области обороны и национальной безопасности. При этом наибольшей глу-биной научного исследования отличаются работы специалистов из тех стран, кото-рые непосредственно столкнулись с тер-рористическими проявлениями со стороны МТО «ИГ» (Франции, Бельгии, Германии, Ка-нады и др.), а также государств, чьи воору-женные формирования участвуют в борьбе с данной террористической организации (США, Великобритании и др.).

В США проблемы противодействия МТО «ИГ» находятся в центре внимания таких аналитических центров, как Институт по из-учению войны (Institute for the Study of War), Гудзоновский институт (Hudson Institute), Исследовательская служба Конгресса США (Congressional Research Service), Гуве-ровский институт и др. [3, 4, 5].

Так, сотрудница Гуверовского Институ-та Джессика Стерн в своей книге «ИГИЛ: государство террора», написанной в со-авторстве с Ж. М. Берже, рассматривая деятельность МТО «ИГ» на современном этапе, предлагает изменить современные представления о терроризме и террори-стах и оперативнее реагировать на угрозы, исходящие от данной террористической организации. [6]

В Великобритании изучением МТО



«ИГ» занимаются: Международный инсти-тут стратегических исследований (The International Institute for Strategic Studies) [7], Объединённый королевский институт по исследованию вопросов безопасности и обороны (Royal United Services Institute for Defence and Security Studies)[8] и др.

В Германии анализом деятельности МТО «ИГ» занимаются: Институт междуна-родной политики и безопасности (Stiftung Wissenschaft und Politik)[9], Федераль-ное ведомство по охране Конституции (Bundesamt für Verfassungsschutz), про-водящие семинары, посвященные про-тиводействию данной террористической организации[10], а также регулярно пу-бликующие аналитические материалы по противодействию террористической идео-логии: «Джихадисты и их роль в вербовке женщин для „Исламского государства“», «Анализ радикализации и характеристик лиц, выехавших из Германии под воздей-ствием исламистской идеологии в Сирию и Ирак»[11] и др.

У немецких авторов следует также от-метить работы: Бруно Шира «ИГИЛ – гло-бальный джихад: как “Исламское государ-ство” переносит терроризм в Европу»[12], Кристофа Ройтера «”Черная Власть”. “Ис-ламское государство” и стратегии терро-ра»[13], а также Януша Биена и Мартина Шмеца «Халифат террора. Междисципли-нарные взгляды на Исламское государ-ство»[14].

Во Франции вопросы противодействия МТО «ИГ» рассматриваются: Французским институтом международных и стратеги-ческих отношений (The French Institute for International and Strategic Affairs)[15], Фран-цузским институтом международных от-ношений (Institut Francais des Relations Internationales), а также расположенным в Париже Европейским институтом изучения безопасности (European Union Institute for Security Studies).

В Италии изучением МТО «ИГ» зани-маются: Институт международных от-ношений (Istituto Affari Internazionali)[16], Институт международных политических исследований (Istituto per gli Studidi Politica Internazionale) [17] и др. аналитические

структуры. Можно выделить работу ита-льянского историка Пауло Сенсини «ИГИЛ: руководители, режиссеры и актеры меж-дународного терроризма» [18], содержа-щую критический анализ роли западных стран в институционализации и распро-странении международного терроризма, и журналиста Филиппа Бово «ИГИЛ. Угро-за Исламу»[19], в которой автор подробно анализирует причины стремительного ро-ста влияния МТО «ИГ».

Среди зарубежных работ следует так-же отметить монографии: старшего науч-ного сотрудника Объединенного институ-та служб Индии (United Service Institution of India) д-р Адиль Рашида «ИГИЛ, гонка в Армагеддон», в которой он рассматри-вает специфику борьбы с террористиче-ской организацией в идеологическом и в военном отношениях[20]; американского журналиста Майкла Вайса «ИГИЛ: внутри армии террора»[21]; главного редактора газеты «Рай аль-Йаум» Абдель Бари Атвана «Исламское Государство: Цифровой Хали-фат»[22]; а также американского журнали-ста Джоби Уоррика «Черные флаги: подъем ИГИЛ»[23], в которой автор прослеживает возникновение и рост влияния МТО «ИГ» среди террористических группировок.

В России организационную структуру и некоторые элементы тактики террори-стической деятельности МТО «ИГ» иссле-довали: Центр стратегических оценок и прогнозов[24], Российский институт стра-тегических исследований[25], Институт Ближнего Востока, Центр стратегических исследований «Россия – Исламский мир», Центр военно-политических исследований, Академия военных наук[26] и др. Среди российских авторов следует отметить кни-гу А. Кемаля «ИГИЛ. Зловещая тень Хали-фата», в которой автор анализирует успехи МТО «ИГ» и, исходящие от нее угрозы, для Российской Федерации;монографию А.Е. Несмияна «ИГИЛ. “Исламское государство” и Россия. Столкновение неизбежно?», где анализируются перспективы террористи-ческой организации, в том числе ее опе-ративный террористический потенциал в России; историософскую работу А.Б. Ши-рокорада «Битва за Сирию. От Вавилона

174/2019


до ИГИЛ», а также книгу Александра Про-ханова, Леонида Ивашова и Владислава Шурыгина «Сирийский Армагеддон. ИГИЛ, Нефть, Россия. Битва за Восток» [27].

Несмотря на то, что проблемы, связан-ные с вовлечением граждан в террористи-ческую деятельность МТО «ИГ», в своих работах затрагивали как отечественные, так и зарубежные исследователи, ком-плексное исследование места и роли МТО «ИГ» в современном конгломерате терро-ристических организаций, структуры тер-рористической деятельности «Исламского государства» нуждается в целенаправлен-ном развитии. Имеющиеся научные рабо-ты посвящены лишь отдельным правовым аспектам рассматриваемой проблемы, что свидетельствует о необходимости в акти-визации соотвествующих исследований и публикаций.

Следует также отметить недостаточную изу ченность характера связей МТО «ИГ» с ячейками бандподполья на территории Российской Федерации. Дальнейшей тео-ретической проработки требуют вопросы противодействия вербовочной и инфор-мационно-пропагандистской деятельно-сти данной террористической структуры. Существующий пробел в отечественной научной литературе, посвященной право-вой тематике противодействия террори-стической и экстремистской деятельности международных террористических орга-низаций в целом и «Исламского государ-ства», частично восполняется[28, 29, 30], но нуждается в фундаментальном научном исследовании в интересах международной и национальной безопасности.

С учетом изложенного, изучение вопро-сов организации и тактики террористиче-ской деятельности МТО «ИГ», прогнозиро-вания деятельности МТО, предупреждения террористических актов и профилактики иных преступлений террористического характера, противодействия финансиро-ванию, ресурсному обеспечению, пропа-ганде и вовлечению в террористическую деятельность представляются значимыми и актуальными.

Активизация правительственных во-йск в Сирии и Ираке, операции иранских,

турецкий формирований, российских Во-оруженных Сил, а также деятельность международной коалиции способствовали серьезным успехам в борьбе с МТО «ИГ» и привели к стремительному сокращению контролируемой ею территории. В настоя-щее время можно констатировать, что тер-рористическая организация войну в Сирии и Ираке постепенно проигрывает.

Вместе с тем, если военный разгром МТО «ИГ» станет реальностью, это еще не будет означать окончательной победы над этой организацией: ее боевики перейдут к тактике диверсионно-партизанскго веде-ния войны, а накопленный опыт, наличие финансовых, военных и людских ресурсов, мобильность их отрядов – в своей сово-купности позволят «джихадистам» продол-жать борьбу еще в течение длительного времени, и не только на территории Ближ-него Востока. При этом не исключается использование сил и средств МТО «ИГ» отдельными государствами в своих экс-пансионистских целях, что образует угрозу миру и безопасности человечества.

Военная победа над МТО «ИГ» не будет также автоматически означать победу иде-ологическую. «Джихадизм» и вдохновля-ющая его идеология не исчезнут сами по себе вместе с «Исламским государством». Для того, чтобы лишить МТО «ИГ» будуще-го, к военным успехам необходимо доба-вить победу над ее идеологией, противопо-ставить ей нечто более привлекательное и ценное, лишить террористические структу-ры социальной поддержки со стороны ра-дикально настроенных мусульман.

Минимизировать угрозы, исходящие от МТО «ИГ», можно лишь так, как это после-довательно предлагает Россия - объединив усилия международного сообщества под эгидой ООН на общепризнанной между-народно-правовой основе. Основным век-тором противодействия международному терроризму в лице «Исламского государ-ства» видится сочетание практики силово-го подавления подконтрольных МТО «ИГ» незаконных вооруженных формирований с политикой дерадикализации населения, противодействия террористической пре-ступности и ее предупредупреждения.



Существующая разобщенность дей-ствий мирового сообщества, умело ис-пользуется лидерами МТО «ИГ», позволяя им сохранять возможность идеологическо-го обеспечения, финансовой и ресурсной подпитки своей деятельности, осущест-влять маневрирование наемниками-терро-ристами в масштабе отдельных государств и Ближневосточного региона. Отсутствие единого фронта в борьбе с МТО «ИГ», скры-тая поддержка отдельными государствами террористических группировок (Катар, Соединенные Штаты Америки, Турция) и попытки их использования в собственных геополитических интересах значительно затрудняют борьбу с международным тер-роризмом.

В 2017-2018 гг. фиксировались неодно-кратные факты переброски авиацией ВС США лидеров и активных участников неза-конных вооруженных формирований, дей-ствующих на территории Сирии и Ирака, в Афгано-Пакистанскую зону. Так, в ноябре 2017 г. военно-транспортным самолетом США из Ирака на натовскую базу под го-родом Джалалабадом провинции Нангар-хар было доставлено 200 боевиков ИГ, во-евавших в Мосуле. С помощью вертолетов осуществлялась переброска живой силы и вооружения ИГ в провинциях Джаузджан, Фарьяб, Сари-Пуль, Газни, Нангархар, Ге-рат, Забуль. Один из лидеров ИГ Абу Мухам-мад аль-Аднани при поддержке спецслужб Катара организовал в Египте террористи-ческий акт в отношении российского пас-сажирского самолета 31 октября 2015 г., в результате которого погибли 224 человека.

К сожалению, вопросы многосторон-него международно правового контртер-рористического сотрудничества в борьбе с «ИГ» остаются в значительной степени «замороженными» из-за неконструктивной позиции США, связанной со стремлением к смене политического режима в Сирии.

Ключевой причиной феномена времен-ного военного «успеха» МТО «ИГ» стало отсутствие консолидированной силы, спо-собной оказать ей эффективное страте-гическое противостояние на основе кон-фликта интересов государств – участников антитеррористической каолиции.

Участие ВС России и Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Ирана в ан-титеррористической операции в Сирии сыграло ключевую роль в военных пора-жениях МТО «ИГ» и способствовало объ-единению усилий мирового сообщества в борьбе с терроризмом. В результате со-вместных действий России и Ирана боеви-ки МТО «ИГ» были вынуждены отказаться от каких-либо серьезных наступательных действий, а армия Сирии начала методич-ное наступление на территории, захвачен-ные боевиками. За время боевых действий российские ВКС нанесли серьезный урон инфраструктуре МТО «ИГ», разрушив их склады боеприпасов, топлива, заводы по ремонту вооружения и военной техники, заметно ослабили тыловое обеспечение боевиков, а также их возможности опера-тивно перебрасывать подкрепления.

В результате российско-ирано-сирий-ских военных операций численность тер-рористических группировок, действующих на территории Сирии, сократилась более чем на треть. Кроме того, урон, нанесенный МТО «ИГ», значительно ограничил возмож-ность экспорта терроризма за пределы ближневосточного региона.

Однако, окончательная победа над МТО «ИГ» еще не достигнута. Российская Феде-рация обладает существенным потенциа-лом глобального и регионального лидер-ства в создании антитеррористических коалиций, последовательном развитии и укреплении международного контртерро-ристического сотрудничества по всем на-правлениям.

Опыт участия в урегулировании сирий-ского кризиса показывает, что российская сторона способна определять глобаль-ную антитеррористическую повестку дня и играть весомую роль в формировании международной стратегии противодей-ствия терроризму, что открывает перспек-тиву конструктивного международного сотрудничества в целях международной и национальной безопасности. Несмотря на значительное сокращение ресурсной базы террористов на Ближнем Востоке проблема финансирования их деятельно-сти по-прежнему остается актуальной. В

194/2019


настоящее время террористические ор-ганизации, в первую очередь «Исламское государство», «Джебхат ан-Нусра» и их пособники, продолжают вести боевые дей-ствия, получая внешнюю поддержку, в том числе в виде вооружений и боеприпасов.

В этой связи и с целью сохранения про-блематики передачи продукции военного назначения террористическим организа-циям в центре внимания мирового сообще-ства МИД России провёл 5-6 сентября 2019 года в Москве вторую международную Конференцию «Противодействие незакон-ным поставкам оружия в контексте борьбы с международным терроризмом» (первое такое мероприятие прошло в Москве в сен-тябре 2018 г. и собрало 132 представителя из 25 государств и 10 международных ор-ганизаций).

В ходе форума состоялся содержатель-ный обмен мнениями между представите-лями внешнеполитических и силовых ве-домств в сфере антитеррора с акцентом на выявлении роли отдельных государств в спонсировании терроризма, источников поступающего в руки боевиков вооруже-ния и дополнительных рычагов влияния на страны, причастные к материально-техни-ческому снабжению террористов.

Содержательный диалог с иностран-ными партнерами, прежде всего с теми, кто непосредственно столкнулся с мас-штабными преступлениями террористов, может способствовать интересам мира и безопасности. К участию в конференции приглашены руководители российских органов исполнительной и законодатель-ной власти, представители более 50 госу-дарств, антитеррористических подразде-лений ключевых международных структур (ООН, СНГ, ШОС, ОДКБ, ОБСЕ, Совет Ев-ропы и ФАТФ) и гражданского общества. Специализированные дискуссии проведе-ны в рамках трех последовательных тема-тических секций, посвященных различным направлениям международного антитер-рористического сотрудничества, включая вопросы экспортного контроля и проти-водействия финансированию терроризма, правоохранительные аспекты контртерро-ристической деятельности. По итогам об-

суждений планируется подготовка коллек-тивных рекомендаций по многостороннему взаимодействию.

Прошедшая Московская конференция «Противодействие незаконным поставкам оружия в контексте борьбы с международ-ным терроризмом» подтвердила, что про-блематика перекрытия поставок вооруже-ний террористам имеет самостоятельную ценность. Форум позволил сформировать комплекс вопросов о продолжающемся потоке оружия и боеприпасов террори-стам, прежде всего, в конкретных услови-ях борьбы с ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой» в Сирии и Ираке.

Благодаря многостороннему военному натиску на бандформирования в Сирии и Ираке в настоящее время они в значитель-ной мере утратили возможность попол-нять свой «бюджет» за счет контрабанды углеводородов — ключевого источника поступлений финансовых средств. Раз-громлена добывающая инфраструктура террористов, уничтожены логистические артерии транспортировки и сбыта нефте-продуктов, но ими накоплены значительные арсеналы различных вооружений. Ушла в тень проблема поставок тяжелого воору-жения и беспилотных летательных аппара-тов, но возрос спрос на легкое стрелковое оружие (ЛСО), включая автоматическое, и компоненты взрывных устройств.

Несмотря на обширную международ-ную правовую базу, включая профильные резолюции Совета Безопасности ООН (далее СБ ООН), в том числе содержащие требования ко всем государствам -членам ООН предпринимать конкретные действия по предотвращению попадания в руки тер-рористов оружия массового уничтожения, комплексно и, тем более, окончательно проблема материально-технической под-питки террористической деятельности не решена.

Россия неоднократно привлекала вни-мание к данному аспекту на различных международных площадках. В марте 2016 г. в качестве официального документа СБ ООН был распространен материал «О неле-гальных поставках оружия и боеприпасов на сирийскую территорию, находящуюся



под контролем ИГИЛ» (S/2016/262). В рас-ширенном контексте недопущение финан-сирования террористических организаций, в том числе за счет поставок вооружений и военной техники, закреплено в принятой в декабре 2015 г. резолюции СБ ООН 2253. Ряд аналогичных положений зафиксирован в принятой в августе 2017 г. резолюции СБ ООН 2370 о недопущении приобретения террористами оружия. Соответствующий подход также отражен в разработанном Россией и распространенном в июне 2017 г. проекте резолюции СБ ООН о введении всеобъемлющего торгово-экономического эмбарго в отношении территорий под кон-тролем ИГИЛ.

Однако блокирование принятия этого документа вновь наглядно высветило су-ществующие разделительные линии и по-ляризованный характер международного взаимодействия в этой области. По ини-циативе России соответствующие между-народно-правовые требования в области борьбы с оружейной подпиткой терро-ристов получили отражение в принятой в марте 2019 г. резолюции СБ ООН 2462. Тематика противодействия незаконному обороту ЛСО была одной из ключевых и в ходе франко-германского председатель-ства в СБ ООН в марте-апреле 2019 г. Акту-ализируется востребованность в придании дополнительного импульса консолидации многосторонних усилий по недопущению любой материальной и финансовой под-держки терроризма в широком смысле и, прежде всего, пресечению поставок тер-рористическим формированиям оружия и военной техники.

В этой связи проведенные 5-6 сентября 2019 г. в Москве в рамках тематической конференции открытые и конструктивные дискуссии на различных антитеррористи-ческих площадках позволяют углубленно проанализировать существующие нара-ботки и осмыслить перспективные направ-ления повышения эффективности много-стороннего сотрудничества с выходом на конкретные рекомендации, которые станут ориентиром для развития контртеррори-стического взаимодействия на мировой арене в интересах международной и наци-

ональной безопасности.Актуализируется потребность научно-

го осмысления и правового обеспечения практики контртеррористической деятель-ности по ряду актуальных направлений:

- гибридная война и противодействие ей;

- угроза овладения террористами тех-нологиями информационно-психологиче-ского воздействия на базе искусственного интеллекта и возможные пути её нейтрали-зации;

- борьба с незаконным оборотом ору-жия, как приоритетным направлением про-тиводействия международному террориз-му;

- типологии привлечения к ответствен-ности за содействие международной тер-рористической деятельности, включая по-ставки оружия террористам;

- международно-правовой режим деле-гирования функции применения вооруже-ния и вооруженной силы негосударствен-ными субъектами;

- система контроля над вооружениями;- роль международного гуманитарного

права в нераспространении обычных воо-ружений в контексте борьбы с террориз-мом.

Реализация актуальных правовых на-правлений научного обеспечения противо-действия экстремизму и терроризму явля-ется необходимым условием региональной и национальной безопасности. [31]

ЛИТЕРАТУРА:1. Красинский В.В., Машко В.В. Междуна-

родная террористическая организация «Ис-ламское государство»: история, современ-ность, будущее. - М., 2017. - 108 с.

2. Дамаскин О.В. Транснациональная ор-ганизованная преступность. - М.: Юрлитин-форм, 2019. - 344 с.

3. Institute for the Study of War [Электрон-ный ресурс] Режим доступа: http://www.understandingwar.org (дата обращения 12.11.2016.)

4. Thomas F. Lynch III The Impact of ISIS on Global Salafism and South Asian Jihad // Current Trends in Islamist Ideology, 2015. - Volume 19.P. 85-108; NibrasKazimi.Saudi Arabia’s “Islamic Alliance”: major Challenge for Al-Baghdadi’s

214/2019


Islamic State, or Potential opportunity? // Current Trends in Islamist Ideology, 2016. - Volume 20.P. 5-29; FarhanZahid, Muhammad Ismail Khan.Prospects for the Islamic State in Pakistan // Current Trends in Islamist Ideology, 2016. - Volume 20. P. 65-80.

5. Christopher M. Blanchard, Carla E. Humud.The Islamic State and U.S. Policy / Congressional Research Service. 2017. 32 p.; Kathleen J. McInnis.Coalition Contributions to Countering the Islamic State / Congressional Research Service. - 2016. 13 p.

6. Jessica Stern, J.M. Berger. Isis: The State of Terror. - 2016. 432 p.

7. Harsh Lessons.Iraq, Afghanistan and the Changing Character of War / The International Institute for Strategic Studies. - 2017. 164 p.

8. Gareth Stansfield What it Will Take to Degrade ISIS? [Электронный ресурс] Режим доступа: https://rusi.org/commentary/what-it-will-take-degrade-isis. (дата обращения: 24.02.2017).

9. Muriel Asseburg. All Eyes on the Islamic State?Repercussions of the Fight against Jihadists on War-Torn Syria / IEMed Mediterranean Yearbook. - 2015.

10. Der ‚Islamische Staat‘ – Eine globale Bedrohung [Электронныйресурс] Режим доступа: https://www.verfassungsschutz.de/de/oeffentlichkeitsarbeit /presse/pm-20160502-symposium-2016. (дата обращения: 23.02.2017).

11. Jihadistinnen und ihreRollebei der Anwerbung von Frauen fÜr den „IslamischenStaat“ /BundesamtfürVerfassungsschutz. - 2015.

12. Bruno Schirra. ISIS - Der globale Dschihad: Wie der “IslamischeStaat” den Terror nach Europa trägt. 2015. – 336 p.

13. Christoph Reuter. “Die schwarze Macht”. Der “IslamischeStaat” und die Strategen des Terrors. Deutsche Verlags-Anstalt, München 2015. – 352 р.

14. Martin Schmetz. Kalifat des Terrors Interdisziplinäre Perspektiven auf den Islamischen Staat. - 2015.

15. Kader Abderrahim. DAECH : Histoire, enjeux et pratiques de l’Organisation de l’Etat

16. Omar Ashour. Why Does the Islamic State Endure and Expand? Roma, IAI, 2015, 18 p.; Tobias von Lossow. The Rebirth of Water as a Weapon: IS in Syria and Iraq // The International

Spectator. - 2016. №1/3. p. 82-99.17. Arturo Varvelli. Jihadist Hotbeds.

Understanding Local Radicalization Processes.Milano, 2016.170 p.; Andrea Plebani. Jihad e Terrorismo. Da Al-Qa‘idaall’Isis: Storia di un nemicoche cambia. - 2016. 185 р.

18. Paolo Sensini. ISIS: Mandanti, registi e attoridel “terrorismo” internazionale. -2016., 298 р.

19. FilippoBovo. ISIS. Unaminacciaall’Islam. - 2015. 160 p.

20. AdilRasheed. Race to Armageddon. 2015. 184 p.

21. Michael Weiss, Hassan Hassan. ISIS: Inside the Army of Terror. NY, 2015. – 177 p.

22. Abdel Bari Atwan. Islamic State:The Digital Caliphate.Saqi Books, London. 2015. 256 p.

23. Joby Warrick.Black Flags: The Rise of ISIS. - 2015. 368 p.

24. Панкратенко И.Н. ИГИЛ сегодня: на пути к полноценному государству. - М., - 2015.

25. ИГИЛ как угроза международной безо-пасности. М.: РИСИ, 2015. – 188 с.

26. Цыганок А.Д. Группировка Российских войск в Сирии в борьбе с ИГИЛ (стратегия и сценарии. // Вестник АВН. - 2016. – № 1.

27. ИГИЛ. Зловещая тень Халифата / Сост. А. Кемаль. М.: Алгоритм, 2015. – 224 с; Эль Мюрид. ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно? - М., 2016. – 256 с.

28. Абалов И.Ю., Красинский В.В. Актуаль-ные проблемы противодействия терроризму и экстремизму. - М., 2017. – 221 с.

29. Дамаскин О.В. Криминологические аспекты детерминации современного зкстре-мизма и терроризма. – М.: Юрлитинформ, 2018. – 264 с.

30. Противодействие современному экс-тремизму и терроризму. Под общей редакци-ей члена корреспондента РАН А.Н. Савенко-ва. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2019. – 143 с.

31. Противодействие современному экс-тремизму и терроризму: науч.-практ. пособие / О.В. Дамаскин, В.В. Красинский, А.В. Коз-лов; под общ. Ред. чл.-корр. РАН А.И. Савен-кова. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2019 – 143 с.



О ПРОТИВОРЕЧИЯХ МЕЖДУ БЮДЖЕТНЫМ КОДЕКСОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

И ФЕДЕРАЛЬНЫМ ЗАКОНОМ «О МАТЕРИАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

ВОЕННОСЛУЖАЩИХ»

Аннотация. В статье рассмотрен вопрос о противоречиях между Бюджетным кодек-сом Российской Федерации и Федеральным законом «О материальной ответственности военнослужащих» в части касающейся правовых оснований для признанная не-которых денежных сумм безнадежными к взысканию.

Ключевые слова: материальная ответ-ственность военнослужащих; ущерб иму-ществу воинской части; бюджетный кодекс; задолженность, безнадежная к взысканию


КОРЯКИН В.М., КИРИЧЕНКО С.Н. KORYAKIN V.M., KIRICHENKO N.S.

Корякин Виктор Михайлович доктор юридических наук, профессорФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Кириченко Николай Сергеевич адъюнкт ФГКВОУ ВО «Военный универси-тет» Министерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Koryakin Viktor Mikhailovichdoctor of law, professor, The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Kirichenko Nikolay Sergeevichadjunct The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Abstract. This work is devoted to the presence of unresolved issues in Russian legislation, namely between the law on financial responsibility of military personnel and the budget code. The result of this work are proposals to amend the Russian legislation, which may contribute to improving the quality of work on compensation for damage caused to the state.

Keywords: material liability of military personnel; damage to the property of the military unit; budget code; debt, hopeless to recovery


ABOUT CONTRADICTIONS BETWEEN THE BUDGET CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION AND THE FEDERAL LAW « ABOUT FINANCIAL RESPONSIBILITY OF THE

MILITARY PERSONNEL»

234/2019


Вопросам привлечения к материаль-ной ответственности военнослужащих посвящено множество научных трудов, в которых рассмотрены различные аспек-ты данного правового института, в том числе и носящие проблемный характер [5, с. 11; 6, с. 6; 7, с. 28; 8, с. 121; 9, с. 103; 10, с. 194]. Тем не менее, актуальность данной темы, по нашему мнению, на се-годняшний день не снижается.

По-прежнему возникают вопросы при применении норм Федерального закона от 12 июля 1999 г. № 161-ФЗ «О мате-риальной ответственности военнослу-жащих» (далее – Закон о материальной ответственности) в их соотношении с положениями иных законодательных и нормативных правовых актов нашего государства.

Не являются редкостью случаи, когда после принятия командованием воин-ской части или руководством иной во-енной организации исчерпывающих мер по возмещению ущерба, причиненного имуществу воинской части, путем при-влечения к материальной ответственно-сти виновного военнослужащего, часть ущерба остается не возмещенной. На-пример, это может произойти в связи с тем, что материальный ущерб причинен военнослужащим по неосторожности, а привлечение его к ограниченной ма-териальной ответственности в размере одного оклада месячного денежного со-держания и одной месячной надбавки за выслугу лет не возместило всю сумму причиненного ущерба.

В соответствии с п. 8 ст. 8 Закона о материальной ответственности разница между размером причиненного ущерба и размером удержаний из денежного довольствия военнослужащего, уста-новленная на основании решения суда или приказа командира, должна быть отнесена за счет средств федерального бюджета в пределах прав, предостав-ленных ему. Иными слова, данная разни-ца подлежит списанию в установленном законом порядке как задолженность, признанная безнадежной к взысканию.

Согласно положениям преамбулы

Бюджетного кодекса Российской Фе-дерации (БК РФ) данный законодатель-ный акт устанавливает общие принципы Российского бюджетного законодатель-ства, регламентирует правоотношения, связанные с функционированием в на-шем государстве бюджетной политики.

Воинские части также обязаны руко-водствоваться положениями БК РФ, так как они являются участниками бюджет-ных правоотношений финансовой систе-мы государства.

Согласно отдельным положениям п. 1 ст. 47.2 БК РФ не уплаченные в установ-ленный срок в бюджет платежи, призна-ются безнадежными к взысканию в сле-дующих случаях:

1) смерть или объявление в установ-ленном законом порядке умершим физи-ческого лица, являющегося должником;

2) признание индивидуального пред-принимателя, являющегося должником, банкротом в части не погашенного в бюджет долга, в связи с отсутствием его имущества;

3) ликвидация организации, являю-щейся должником по погашению задол-женности в бюджет, образовавшийся по причине недостаточности имущества такой организации и (или) отсутствия возможности погашения задолженности учредителями или участниками этой ор-ганизации;

4) утрата администратором доходов возможности по взысканию задолжен-ности на основании судебного акта об удовлетворении требований по причине истечения срока исковой давности, в том числе, по причине отказа в восста-новлении такого срока для подачи иска в суд;

5) если имеется постановление об окончании исполнительного производ-ства и о возвращении взыскателю ис-полнительного документа в соответ-ствии с п. 3 и 4 ч. 1 ст. 46 Федерального закона от 2 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», если со дня образования задолженно-сти прошло более пяти лет в случаях:

– сумма долга не достаточна для воз-



буждения производства по делу о бан-кротстве;

– заявление взыскателя о призна-нии должника банкротом возвращено судом, либо в связи недостаточностью имущества (средств) должника, необхо-димых для осуществления процедуры банкротства, такая процедура судом была прекращена.

Таким образом, указанные положения БК РФ предусматривают исчерпываю-щий перечень оснований для признания задолженности безнадежной к взыска-нию.

Из проведенного анализа положений Закона о материальной ответственно-сти, а также БК РФ считаем возможным сделать вывод о том, что некоторые из перечисленных положений нормативных правовых актов противоречат друг дру-гу.

Как указано ранее, согласно положе-ниям п. 8 ст. 8 Закона о материальной ответственности разница между суммой ущерба и размером удержаний из вы-плачиваемого военнослужащему, уста-новленным приказом командира (на-чальника) воинской части или решением суда, должна быть списана (отнесена за счет средств федерального бюджета). Однако п. 1 ст. 47.2 БК РФ не содержит положений, предусматривающих списа-ние задолженности, признанной безна-дежной к взысканию, в виде указанной разницы, образованной в процессе взы-скания материального ущерба с вино-вного военнослужащего на основании соответствующего приказа командира воинской части.

Также нет в указанной статье БК РФ положений, предусматривающих «спи-сание» такой разницы, образованной на основании соответствующего решения суда. Подп. 4 п. 1 ст. 47.2 БК РФ предус-матривает возможность признания дол-га безнадежным для взыскания, если суд вынес акт, устанавливающий факт утраты администратором доходов бюд-жета возможности по взысканию долга в бюджет, по причине истечения срока исковой давности. В том числе, это воз-

можно, если судом было отказано в вос-становлении данного срока. Тем не ме-нее, эта норма не подходит под случаи списания разницы, образованной при осуществлении процедуры привлечения военнослужащих к материальной ответ-ственности.

Исходя из этого, можно сделать вы-вод, что указанные нормы Закона о ма-териальной ответственности военнослу-жащих и БК РФ содержат противоречия между собой.

Полагаем, что наличие таких противо-речий между нормативными правовыми актами является недопустимым и может повлечь за собой возникновение раз-ногласий между должностными лицами воинских частей и должностными лица-ми различных контролирующих органов в процессе осуществления последними проверки ведения финансово-хозяй-ственной деятельности воинской части.

Чтобы устранить данные противо-речия, по нашему мнению, необходимо внести дополнения в БК РФ. Предусмот-реть в нем дополнительное основание для признания безнадежной к взыска-нию задолженности, образовавшейся в процессе привлечения военнослужа-щего к материальной ответственности: в виде разницы между суммой причи-ненного ущерба и денежной суммой, которая была взыскана с причинителя ущерба, либо путем издания команди-ром воинской части соотвесвтующего приказа, либо на основании судебного постановления, которое вступило в за-конную силу (в соответствии с ч. 1 ст. 13 ГПК РФ к числу судебных постановлений относят: судебный приказ, определение, решение, постановление президиума суда надзорной инстанции).

Считаем целесообразным придер-живаться именно такой формулировки относительно судебных постановлений: «на основании вступившего в законную силу судебного постановления, пред-усмотренного частью 1 статьи 13 ГПК РФ», так как именно в данной норме подробно указаны виды постановлений, выносимых судами.

254/2019


В предлагаемой формулировке дела-ется ссылка только на ГПК РФ, так как привлечение военнослужащего к мате-риальной ответственности в судебном порядке осуществляется только в рам-ках ГПК РФ, а КАС РФ при осущест-влении мероприятий по привлечению военнослужащего к материальной от-ветственности, регламентирует только порядок обжалования военнослужащим приказа командира о привлечении его к материальной ответственности.

По нашему мнению, предлагаемые изменения смогут устранить имеющие-ся противоречия между Федеральным законом «О материальной ответствен-ности военнослужащих» и Бюджетным кодексом Российской Федерации.

ЛИТРЕРАТУРА1. Бюджетный кодекс Российской Фе-

дерации : Федеральный закон от 31 июля 1998 г. № 145-ФЗ // Собр. законодатель-ства Рос. Федерации. – 1998. – № 31. – Ст. 4398.

2. Гражданский процессуальный ко-декс Российской Федерации : Федер. Закон от 11 ноября 2002 г. № 138-ФЗ // Рос. газ. – 2002. – 20 ноября.

3. Кодекс административного судо-производства Российской Федерации : Федеральный закон от 8 марта 2015 г. № 21-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2015. – № 10. – Ст. 1391.

4. О материальной ответственности военнослужащих : Федер. закон от 12 июля 1999 г. № 161-ФЗ // Собр. законо-дательства Рос. Федерации. – 1999. – № 29. – Ст. 3682.

5. Глухов Е.А., С.В. Барков Д.С., Чукин. Неопределенность некоторых положе-ний законодательства о материальной ответственности военнослужащих мо-жет привести к произвольным решени-ям со стороны командования / Е.А. Глу-хов, С.В. Барков, Д.С. Чукин // Право в Вооруженных Силах – военно-правовое обозрение. – 2012. – № 9. – С. 11 – 19.

6. Жабровский Р.А. Еще раз к вопросу о привлечении к материальной ответ-ственности военнослужащих, переве-

денных к новому месту военной службы // Право в Вооруженных Силах – воен-но-правовое обозрение. – 2016. – № 9-10. – С. 6 – 8.

7. Капитанова Е.А. К вопросу о мате-риальной ответственности военнослу-жащих за причиненный вред / Е.А. Ка-питанова // Право в Вооруженных Силах – военно-правовое обозрение. – 2017. – № 4. – С. 28 – 34.

8. Кириченко Н.С. Правовое регули-рование привлечения военнослужащих войск национальной гвардии Россий-ской Федерации к материальной ответ-ственности и некоторые аспекты его совершенствования / Н.С. Кириченко // Военное право. – 2018. – № 2 (48). – С. 121 – 124.

9. Полунин С.В. О некоторых вопро-сах проведения в войсках национальной гвардии административного расследо-вания при обнаружении ущерба / С.В. Полунин, М.А. Комиссаров // Право в Вооруженных Силах – военно-правовое обозрение. – 2018. – № 1. – С. 103 – 108.

10. Тараненко В.В. Материальная от-ветственность военнослужащих: вопро-сы практики и законности / В.В. Тара-ненко, С.С. Харитонов // Военное право. – 2019. – № 2 (54). – С. 194 – 197.



АНАЛИЗ ГРУППИРОВКИ ВОЙСК СТРАТЕГИЧЕСКИХ ЯДЕРНЫХ СИЛ В МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ

ПЕРСПЕКТИВЕ ОКОНЧАНИЯ СНВ-3

Аннотация. В статье проанализированы группировки войск СЯС России и США в перспективе окончания международного договора «О мерах по дальнейшему со-кращению стратегических наступательных вооружений», на основе действующего со-стояния средств и сил Российской Федера-ции и США, проекта ядерной программы модернизации США, с учетом продолжения развёртывания глобальной системы стра-тегической ПРО США. В работе показана необходимость учета всех составляющих, входящих в комплексную систему потенци-ала сдерживания, для купирования текущих и перспективных угроз при формировании условий для подписания нового Договора.

Ключевые слова: ядерные силы, наци-ональная безопасность, вооруженные силы, ракетные войска, договор СНВ-3


НИКОНОВИЧ С.Л., ЧИРКОВ Д.К., БУДАРИН Я.С.

NIKONOVICH S.L., CHIRKOV D.K., BUDARIN Y.S.

Никонович Сергей Леонидовичдоктор юридических наук, доцентФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Чирков Дмитрий Константиновичкандидат юридических наук, доцентпрофессор Высшей школы бизнеса, менед-жмента и права РГУТИСE- mail: [email protected]

Бударин Ярослав Сергеевич соискатель, Тюменский государственный университетE- mail: [email protected]

Nikonovich Sergei LeonidovichDoctor of Law, associate professor, The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Chirkov Dmitry Konstantinovich, Ph. D., associate professor, Professor of the Higher school of business, management and law RGUTiSE- mail: [email protected]

Budarin Yaroslav Sergeevich, applicant, Tyumen state UniversityE- mail: [email protected]

Abstract. The article analyzes the groups of troops of the Russian and US strategic nuclear forces in the perspective of the end of the international act «on measures for further reduction of strategic offensive arms», based on the current state of the means and forces of the Russian Federation and the US, the project of the us nuclear modernization program, taking into account the continued deployment of the us global strategic missile DEFENSE system. The paper shows the need to take into account all the components included in the complex system of deterrence potential for the relief of current and future threats in the formation of conditions for the signing of a new international act.

Keywords: nuclear forces, national security, armed forces, missile forces,


ANALYSIS OF THE STRATEGIC NUCLEAR FORCES IN THE INTRNATIONAL PERSPECTIVE OF THE END OF START-3

274/2019


В настоящее время между Россий-ской Федерацией и США складывают-ся напряженные взаимоотношения, не позволяющие разрешить ряд между-народно-правовых проблем, требую-щих совместного принятия решения. Именно поэтому новый международ-ный договор «О стратегическом насту-пательном вооружении» может стать переломным моментом в военно-поли-тических отношениях между Россий-ской Федерацией и США. Его заклю-чение позволит перейти государствам на новый этап плодотворного сотруд-ничества и тем самым снизить уровень военно-политической конфронтации в рамках всей геополитической сис7те-мы, охватывающей одновременно гло-бальный, региональный и националь-ный уровни безопасности.

Однако, текущее состояние СЯС и ПРО США демонстрирует совокуп-ность дестабилизирующих факторов, нарушающих равновесие до такой сте-пени, что возникает вероятность при обострении соответствующей кризис-ной ситуации нанесения ядерного уда-ра по СЯС России [1, 13].

Цель статьи — показать возможные предпосылки формирования условий нового договора «О стратегическом наступательном вооружении».

Договор между Российской Федера-цией и США «О мерах по дальнейшему сокращению стратегических наступа-тельных вооружений» (Договор СНВ-3) подписан 8 апреля 2010 года в Праге со сроком действия 10 лет и возмож-ностью продления по взаимной дого-воренности сторон на 5 лет. Он служил определенным элементом сдержива-ния стратегических вооружений Рос-сии и США как основных ядерных дер-жав.

Однако со временем возникли субъ-ективные и объективные факторы, приведшие к озабоченности между-народного экспертного сообщества в дальнейшем существовании договора в таком виде.

В договоре устанавливались сум-

марные лимиты для развернутых и не-развернутых пусковых установок МБР, БРПЛ, тяжелых бомбардировщиков в количестве до 800 единиц и суммарное количество боезарядов на разверну-тых МБР, боезарядов на развернутых БРПЛ и ядерных боезарядов, засчи-тываемых за развернутыми тяжелыми бомбардировщиками до 1550 единиц соответственно, а также затрагива-лись иные вопросы в контексте ядер-ного сдерживания.

Тем не менее, несмотря на обшир-ный спектр охватываемых вопросов в СНВ-3, в нём отсутствует прагматич-ность и последовательность решаемых вопросов, что в последствии привело к двоякому трактованию вопросов по размещенным боезарядам. В частно-сти не учитывалась конъюнктура си-стемы ПРО США и перспективное раз-витие систем высокоточного оружия.

Чтобы понять насколько влияет на мировую безопасность совершенство-вание американских ПРО, необходимо сделать краткий анализ систем воору-жений России и США и выяснить дей-ствительно ли существует паритет во-оружений или одна из сторон договора ушла далеко вперед, а поэтому нет возврата к договору СНВ-3, и мир на-ходится на грани ядерной войны [1, 5].

Стратегические ядерные силы Рос-сийской Федерации представляют со-бой совокупность отдельных видов и родов Вооруженных Сил, которые об-разовали ядерную триаду - Ракетные войска стратегического назначения, Воздушно-Космические силы и Воен-но-морской флот. Совокупные коли-чественные показатели СЯС России на 2019 год составили: 524 разверну-тых стратегических систем доставки и 1461 развернутых стратегических ядерных боеголовок. На момент окон-чания договора СНВ-3 Россия будет иметь в соответствии с госпрограммой вооружения до 2020 года модернизи-рованные на 100% Ракетные войска стратегического назначения, восемь новых подводных лодок класса «Бо-



рей» и «Борей-А», что позволит выйти на относительный технический пари-тет и разместить на развернутых но-сителях не менее 3000 боезарядов.

Таким образом, проблема превос-ходства США в части возвратного потенциала по ядерным боезарядам в значительной степени будет сгла-жена. Помимо этого потенциал новых Российских систем преодоления ПРО значительно повышает возможности стратегических ядерных сил России, что также позволяет в некоторой сте-пени нивелировать возможности си-стемы ПРО США [1, 5].

Стратегические ядерные силы Сое-диненных Штатов Америки, по анало-гии с Российской Федерацией, также представляют ядерную триаду, вклю-чающую в себя сухопутный, морской и воздушный компоненты. Сухопутная часть ядерных сил США находится в линейном подчинении командования глобальных ударов Военно-Воздуш-ных Сил США, и включает в себя 20-ю воздушную армию, состоящую из 90-го ракетного крыла, 91-го ракетного крыла, 341-го ракетного крыла. Основ-ную часть двадцатой воздушной ар-мии составляют МБР шахтного бази-рования, расположенных на авиабазах Уоррен (штат Вайоминг) и Мальстром (штат Монтана), Минот (штат Северная Дакота). Главным вооружением явля-ется твердотопливная ракета «Минит-мен-3», несущая 3 боеголовки Мк12А или Мк21 индивидуального наведе-ния с ядерным зарядным устройством W78. По состоянию на февраль 2018 г. суммарное количество развернутых МБР составило 400 единиц. МБР «Ми-нитмен-3» находятся на вооружение с 1970 г. и прошли несколько модерниза-ций. Последний этап такой программы был рассчитан до 2030 г., после чего данные МБР планируется снять с воо-ружения и заменить новыми ракетами.

Морской компонент стратегических ядерных сил США включает 14 стра-тегических атомных подводных лодок, входящих в состав 17 и 19 эскадры

Военно-Морских Сил США. Основным средством стратегического пораже-ния противника ПЛАРБ являются ра-кеты «Трайдент-2», оснащенные ядер-ными боеголовками Мк-4 или Мк-5. По состоянию на февраль 2018 года сум-марное количество баллистических ракет подводного базирования со-ставляет 203 единицы с 901 боеголов-кой. Данный компонент триады счита-ется в США самым надежным, прежде всего, в силу своей малозаметности. Но перспектива развития современ-ных средств противолодочной борь-бы у условного противника требует замены стоящих на вооружение ВМС США с 1981 г. ПЛАРБ класса «Огайо» со сроком службы до 2042 г. Поэтому планируется заменить ПЛАРБ на класс «Колумбия» с 2031 г.

СЯС Военно-Воздушных Сил США являются составной частью 8-й воз-душной армии, состоящей из 2-го бомбардировочного крыла, 5-го бом-бардировочного крыла, 509-го бом-бардировочного крыла. Суммарное количество развернутых ядерных бом-бардировщиков по состоянию на фев-раль 2018 год составляет 49 единиц. Они оснащены различной комплекта-цией дозвуковых крылатых ракет AGM-86В, AGM-129А с ядерными боевыми устройствами W80-1. Соответственно силы сдерживания ВВС США рассма-триваются лишь как второстепенный компонент ядерной триады, способный за короткий период времени нарастить стратегическое ядерное вооружение до 20 единиц на каждом бомбардиров-щике, что позволит создать огромное количество воздушных объектов в ко-роткий промежуток времени за счет дозвуковых крылатых ракет, которые в перспективе модернизации планирует-ся, начиная с 2024 г. заменить на кры-латые ракеты дальнего действия.

Таким образом, стратегические ядерные силы США по состоянию на февраль 2018 года содержали 659 еди-ницы носителя ядерных боезарядов различного типа и 1398 боеголовок [2,

294/2019


4]. Важно отметить, что Российская

Федерация и США выполняют усло-вия договора СНВ-3, но технические возможности носителей позволяют в кратчайшие сроки вывести ядерный потенциал за пределы установленных лимитов. Представляется, что в пер-спективе окончания договора паритет СЯС России и США не изменится. Но в тоже время, существуют упущения в международном нормативно-пра-вовом акте: отсутствие «жесткой» взаимосвязи между развитием стра-тегического наступательного и оборо-нительного вооружения, что позволяет США развертывать «без ограничений» систему ПРО. Воспользовавшись дан-ными недостатками договора СНВ-3 США продолжает развертывать и под-держивать следующие системы пере-хвата:

- Система заатмосферного пере-хвата наземного базирования GBMD (Ground-Based Midcourse Defense) шахтного базирования в количестве 44 единицы с дальностью перехвата на высоте до 2000 км;

- Система ПРО «Aegis» на 33 кора-блях с общим количеством противора-кет 193 единицы с дальностью пере-хвата до 1000 км;

- Система ПРК THAAD (Terminal High Altitude Area Defense) в количестве 30 пусковых установок с общим коли-чеством противоракет 150 единицы с дальностью перехвата до 200 км;

- Система ЗРК «Patriot» с общим ко-личеством противоракет свыше 1000 единиц с дальностью перехвата до 15 км.

С учетом дальности поражения стратегических объектов предполага-емая досягаемость систем ПРО США (перехватчиков и НПРО) на встречных курсах на расстоянии до 5000 км. на Европейском континенте обеспечива-ется ракетами SM-3 «Block 2A/B». При этом стоит отметить, что возможности компонента ЕвроПРО, состоящие в ос-новном из «Aegis ashore», c ракетами

Standard Missile 3, имеют техническую возможность переоборудования запу-ска БРКД и не учитываются в договоре СНВ-3. Радиус гарантированного по-ражения МБР благодаря совокупному пересечению всех средств ПРО дости-гает, в основном, территорий севера и северо-востока России [1, 4].

Кроме этого, благодаря развитию частных космических компаний США создаются проекты, которые предус-матривают размещение на морских платформах ракет-носителей, таких как Big Falcon Rocket с пассажирски-ми модулями. Проектные особенности данных ракет и их технические воз-можности позволят размещать мо-дули иного назначения, в том числе и боевые головные части, что позволит получить стратегическое неконтроли-руемое преимущество в области носи-телей двойного назначения.

Подобная ситуация приводит к тому, что между СЯС Российской Федерации и США возникает дисбаланс, который имеет невозвратный статус, в связи с тем, что в России не имеется аналогич-ных систем перехвата и разветвленной сети частных космодромов, позволяю-щих использовать преимущества ра-кетных технологий двойного назначе-ния [1, 3].

Таким образом, вероятнее всего в перспективе окончания договора ко-личественные показатели ядерных боеприпасов и носителей ядерного оружия будут соблюдены, но фактор глобальной системы стратегической ПРО США и развитие гражданских частных космических компаний вносит значительный дисбаланс в междуна-родную конъюнктуру.

Помимо этого начиная с 2002 года руководство Соединенных Штатов пришло к выводу, что роль ядерно-го оружия в обеспечении совокупной мощи в США снизилась по сравнению с высокоточными вооружениями. Но тем не менее, в преддверии оконча-ния договора СНВ-3 в феврале 2018 года опубликован документ «NUCLEAR



POSTURE REVIEW», где излагается го-сударственная программа модерниза-ции стратегических ядерных сил США с общей суммой затрат 1,7 триллиона долларов в течение 30 лет. В доку-менте указано, что в сухопутном ком-поненте вместо ракет «Minuteman III», будут приняты на вооружение более современные носители ядерных бо-еприпасов в количестве 642 единиц, в военно-морских силах планирует-ся заменить подводные лодки класса «Ohio» на новый класс подводных ло-док «Columbia» в количестве 12 единиц с одновременной модернизацией име-ющихся ядерных боеприпасов. В во-енно-воздушных силах США предпо-лагают принять на вооружение ракету дальнего радиуса действия Stand Off (LRSO) взамен существующей ALCM. По данным, представленным в доку-менте, планируется их закупка в коли-честве 1000 единиц [3, 6].

Подобное обновление ядерных сил приведет к получению США очевидно-го стратегического преимущества, что в совокупности с глобальной системой ПРО и иными формами вооружения может расцениваться как новая форма глобального доминирования. Поэтому при подготовке нового договора СНВ экспертам Российской Федерации не-обходимо учитывать Систему глобаль-ной ПРО США и ядерную программу модернизации в соответствии с доку-ментом «NUCLEAR POSTURE REVIEW».

При этом не стоит гнаться за США и предполагаемой программой модерни-зации в контексте рассмотрения носи-телей ядерных боеприпасов и ядерных зарядов 1:1, так как потенциал разви-тия стратегического вооружения США сменил вектор развития еще в 2002 году и, как отмечалось ранее, несмо-тря на глобальные планы, реальная модернизация не произведена и ре-сурсы на реализацию программы не потрачены, в отличии от Российской Федерации.

Учитывая относительный, техни-ческий паритет СЯС России и США

предлагается свернуть количество развернутых носителей до 500 единиц и 1300 боезарядов на них, свернуть элементы глобального ПРО GBMD (Ground-Based Midcourse Defense) до 18 единиц и ПРК THAAD (Terminal High Altitude Area Defense) до 15 единиц, а также запретить развертывание иных систем глобального ПРО США с посте-пенным переходом к созданию много-национальной системы противоракет-ной или противокосмической обороны. Планируется также прекратить двух-стороннюю модернизацию СЯС в во-просах совершенствования носителей ядерных боеприпасов с установлени-ем контроля за тактико-техническими характеристиками соответствующе-го вооружения. Подобный подход по-зволит выйти на путь стратегического глобального партнерства и изменить международную конъюнктуру.

В результате краткого анализа оче-виден вывод, что российское государ-ство, не закрепив в договоре СНВ-3 статус ПРО США, как элемент стра-тегической стабильности, позволило США легально нарастить дисбаланс ядерного оружейного комплекса. До-говор СНВ-3 и фактическое состоя-ние СЯС США в совокупности с гло-бальной системой ПРО в перспективе окончания договора не обеспечивают потребности Российской Федерации и международного сообщества в стра-тегической стабильности.

На сегодняшний день в данном меж-дународном нормативно-правовом акте не закреплены дестабилизиру-ющие факторы, нарушающие равно-весие СЯС. США, пользуясь юриди-ческими упущениями, разворачивают глобальную систему ПРО, которая в определенной степени нивелирует стратегический ядерный потенциал Российской Федерации. На практике это ведёт к международной дестаби-лизации и наращиванию средств пре-одоления противоракет, испытанию оружия на новых физических прин-ципах, что в конечном итоге, выведет

314/2019


отношения между Россией и США на новый виток конфронтации.

При таком подходе подписание но-вого договора о стратегическом насту-пательном вооружении будет являться фактором обеспечения международ-ной стабильности. В то же время, не-смотря на существенные различия в понимании различными политическими силами в России и США национальных интересов, связанных с дальнейшим развитием ядерных сил, российским и американским политикам удастся, в конечном счете, достигнуть компро-мисса и прийти к взаимоприемлемым решениям.

Существующий дисбаланс систем ядерного сдерживания и иных ком-понентов, оказывающих влияние на стратегический баланс, требует, со-вокупного комплексного рассмотре-ния предполагаемого международного нормативно-правового акта.


1. Антонов А.И. Контроль над воо-ружениями: история, состояние, пер-спективы / А. И. Антонов / Российская политическая энциклопедия. 2012. URL: https://www.mil.ru/files/morf/A_Antonov__monografia.pdf (дата обра-щения : 19.11.2019)

2. Бубнова Н.И. Новая Стратегия на-циональной безопасности администра-ции Д. Трампа // РСМ. 2019. №1 (102). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/n o v a y a - s t r a t e g i y a - n a t s i o n a l n o y -bezopasnost i-administrats i i -d-trampa (дата обращения : 19.11.2019)

3. Евтодьева М. Г. Договор СНВ-3 и национальные интересы России и США // Россия: тенденции и перспек-тивы развития. 2011. №6-1. URL: https://cyber leninka.ru/ar ticle/n/dogovor-snv-3-i-natsionalnye-interesy-rossi i- i-ssha (дата обращения : 19.11.2019)

4. Каберник В.В. Подходы к по-строению системы стратегического сдерживания после 2021 г // Вестник МГИМО. 2016. №4 (49). URL: https://

cyber len inka .ru /a r t ic le /n /podhody-k-postroeniyu-sistemy-strategicheskogo-sderzhivaniya-posle-2021-g (дата обра-щения : 19.11.2019)

5. Протокол к Договору между Рос-сийской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальней-шему сокращению и ограничению стра-тегических наступательных вооруже-ний//URL:http://static.kremlin.ru/media/events/files/41d2ef6d0dc8b2e65fc5.pdf (дата обращения : 19.11.2019)

6. NUCLEAR POSTURE REVIEW / OFFICE OF THE SECRETARY OF DEFENSE // URL: https://media.defense.g o v / 2 0 18 / F e b / 0 2 / 2 0 0 18 7 2 8 8 6 / -1 / -1/1/2018 (дата обращения : 19.11.2019)



ЧАСТНАЯ ВОЕННАЯ (ОХРАННАЯ) ОРГАНИЗАЦИЯ: ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОЙ

РЕГЛАМЕНТАЦИИ

Аннотация. В статье рассматриваются аспекты попыток разработки проекта федерального закона о частных военных (охранных) компаниях, полномочия фе-деральных органов исполнительной вла-сти с точки зрения привлечения данных структур для решения возложенных на них задач.

Ключевые слова: частная военная (охран-ная) компания; наёмничество; федераль-ные органы исполнительной власти.


ОКОЧА В.А., ПОВАЛЯЕВ А.Н. OKOCHA V.A., POVALYAEV A.N.

Окоча Вадим Александрович помощник начальника ФГКВОУ ВО «Воен-ный университет» Министерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Поваляев Александр Николаевичсудья Московского гарнизонного военно-го суда E- mail: [email protected]

Okocha Vadim AlexandrovichAssistant to the Comandant of The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Povalyaev Alexander Nikolaevichjudge of the Moscow Garrison Military CourtE-mail: [email protected]

Abstract. The article discusses aspects of attempts to develop a draft federal law on private military (security) companies, the powers of federal executive bodies in terms of attracting these structures to solve the tasks assigned to them.

Keywords: private military (security) company; mercenarism; federal executive bodies


PRIVATE MILITARY (SECURITY) ORGANIZATION: PROBLEMS OF LEGAL REGULATION

Вопрос необходимости правовой ре-гламентации деятельности частных во-енных (охранных) организаций для Рос-сии не нов. В апреле 2012 года Владимир Путин, будучи премьер-министром Рос-сии, поддержал идею создания в нашей стране системы частных военных компа-ний , которые могли бы предоставлять различные услуги, в том числе по охране

объектов и тренировке иностранных во-еннослужащих за границей без участия России. В ответ на вопрос А.В. Митро-фанова о возможности и необходимо-сти использования частных военных организаций (ЧВО) в России, В.В. Путин отметил, что такие структуры являют-ся прямым «инструментом реализации национальных интересов без прямого

334/2019


участия государства». Более того, ви-це-премьер Дмитрий Рагозин тогда же сообщил, что Военно-промышленная комиссия при Правительстве России рассмотрит вопрос о создании частных военных компаний [1]. Неоднократно предпринимались попытки разработать закон, регламентирующий данную сфе-ру общественных отношений. Однако, он до сих пор не принят. Для ответа на во-прос почему, целесообразно определить национальные интересы, которые могут быть реализованы с помощью ЧВО, а также органы государственной власти, обладающие правом привлечения таких организаций.

Анализ имеющихся сведений в откры-тых средствах массовой информации показал, что основными задачами част-ных военных (охранных) организаций (далее ЧВ(О)О) являются:

- проведение расследований и обе-спечение безопасности;

- вооруженное сопровождение, кон-воирование и защита важных грузов, морских судов от пиратов, автомобиль-ных автоколонн и других транспортных средств;

- охрана государственных и иных важ-ных объектов, гражданских аэропортов, морских портов, газопроводов и нефте-проводов, нефтяных платформ, заводов по нефтепереработке в зонах с высокой террористической активностью или не-стабильной политической обстановкой;

- помощь в поддержании обществен-ного порядка в чрезвычайных ситуациях;

- услуги военного консалтинга;- разведывательные мероприятия.Выполнение охранных задач и функ-

ции расследования, в том числе и за рубежом вполне может осуществить и частная охранная или детективная орга-низация, находящаяся в правовом поле законодательства о частной охранной и детективной деятельности в Российской Федерации (данные отношения регули-руются Законом Российской Федерации от 11.03.1992 № 2487-1 «О частной детек-тивной и охранной деятельности в Рос-сийской Федерации», постановлением

Правительства РФ от 14.08.1992 № 587 «Вопросы частной детективной (сыск-ной) и частной охранной деятельности» Положением о лицензировании частной охранной деятельности, утвержденное постановлением Правительства РФ от 23.06.2011 № 498). Например, в рамках аутсорсинга. Хотя в Гражданском Кодек-се РФ самостоятельный институт аут-сорсинга не предусмотрен, он является собирательным термином и включает в себя три гражданско-правовых инсти-тута: оказание услуг, выполнение работ и подряд. В данном случае привлечение ЧВ(О)О будет осуществляется в рамках договора на возмездное оказание услуг, который регламентирован главой 39 ГК РФ.

Вместе с тем, ЧВ(О)О ограничены по своим возможностям и в первую оче-редь с точки зрения классов и катего-рий вооружения и боеприпасов, а также специальных средств. Имеются ограни-чения и в выборе детективными структу-рами методов работы. Например, част-ные охранные организации вооружены служебными оружием, которое имеет в силу законодательства ряд ограничений (Федеральный закон России № 150-ФЗ «Об оружии»; статья 20.9 КоАП РФ «Уста-новка на гражданском или служебном оружии приспособления для бесшум-ной стрельбы или прицела (прицельного комплекса) ночного видения»). Оно не может вести огонь очередями, емкость магазина служебного оружия не пре-вышает 10 патронов, дульная энергия составляет не более 300 Дж, а патро-нов травматического действия не долж-на превышать 150 Дж, пули не должны иметь стальных сердечников и др. Кро-ме того, на служебное оружие запреще-но устанавливать глушитель и прицелы ночного видения. В настоящее время служебное оружие включает служебное длинноствольное огнестрельное оружие (ружья) и служебное короткоствольное огнестрельное оружие (пистолеты и ре-вольверы).

Эти ограничения не позволят полно-ценно решать задачи в зонах с высокой



террористической активностью или не-стабильной политической обстановкой, вооружённых конфликтов или военных действий. Поэтому требуется регламен-тация на уровне федерального законо-дательства создания и существования вооружённого формирования, легали-зовать приобретение, передачу, сбыт, хранение, перевозку, ношение или изго-товление огнестрельного оружия и его основных частей, боеприпасов, взрыв-чатых веществ и взрывных устройств, военной техники для частных военных (охранных) организаций.

Попробуем проанализировать опре-делённые законодательством полномо-чия органов государственной власти, определить субъектов, которые имеют право привлекать частные военные или охранные организации для реализации интересов без прямого участия государ-ства. Здесь возникают трудности, так как на законодательном уровне государ-ственно-частное партнёрство в сфере обеспечения обороноспособности, го-сударственной и общественной безо-пасности, стратегической стабильности и равноправного стратегического пар-тнёрства напрямую не предусмотрено. Очевидно, что в реализации стратегиче-ских национальных приоритетов за рубе-жом участвуют органы исполнительной власти, которые связаны с выработкой и реализацией внешней политики России и применением средств вооружённого насилия за рубежом. К ним теоретиче-ски можно отнести Совет Безопасности Российской Федерации, Министерство иностранных дел, Министерство оборо-ны, Федеральную службу безопасности, Службу внешней разведки, Федераль-ную службу охраны, Министерство по делам гражданской обороны, чрезвы-чайным ситуациям и ликвидации послед-ствий стихийных бедствий России.

Рассмотрим полномочия данных фе-деральных органов исполнительной вла-сти с точки зрения возможности привле-чения ЧВ(О)О для решения возложенных на них задач.

Говоря о Совете Безопасности Рос-

сийской Федерации, нужно отметить, что это совещательный орган, который готовит решения Президента Россий-ской Федерации по различным вопросам в сфере национальной безопасности и контролирует их выполнение [2]. В числе полномочий выполнение задач с привле-чением средств вооружённого насилия не предусматривается. Навыки сотруд-ников ЧВ(О)О вряд ли пригодятся Сов-безу для решения поставленных задач.

Министерство иностранных дел, яв-ляясь органом власти по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере международных отношений, ре-ализует свои полномочия дипломатиче-скими и международно-правовым сред-ствами. Для реализации задач имеет право взаимодействовать с обществен-ными объединениями и иными организа-циям [3]. Вместе с тем, МИД имеет воз-можность привлечения ЧВ(О)О. В первую очередь, это касается вопросов эвакуа-ции сотрудников посольств и иных рос-сийских учреждений, расположенных за рубежом.

В частности, положение о МИД России предписывает принимать в установлен-ном порядке совместно с соответствую-щими федеральными органами исполни-тельной власти, в первую очередь МЧС, меры по обеспечению частичной или полной эвакуации граждан и учреждений Российской Федерации в случае возник-новения кризисных и (или) чрезвычайных ситуаций в иностранных государствах [4]. Послу в случае резкого обострения обстановки в стране пребывания пред-писывается при необходимости быстро-го реагирования на изменение ситуации проводить неотложные мероприятия по обеспечению защиты интересов Россий-ской Федерации, ее представительств и граждан, находящихся в данной стране [4]. При необходимости экстренной эва-куации посол или лицо, его замещающее, по согласованию с МИД РФ и Министер-ством Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий

354/2019


стихийных бедствий, принимает решение об аренде транспортных средств для до-ставки граждан Российской Федерации, подлежащих эвакуации, в пункты сбора, аэропорты (порты) и их дальнейшей от-правки в Российскую Федерацию [4]. Не-посредственно эвакуацию осуществляет МЧС, могут привлекаться транспортные самолёты МО РФ. Иных случаев, в кото-рых МИД могут пригодиться услуги ЧВ(О)О в правоустанавливающих документах российского Министерства иностранных дел не отмечено.

Говоря о Федеральной службе без-опасности необходимо отметить, что основополагающая нормативная база в прямой постановке вопроса не даёт разрешения на привлечение ЧВ(О)О как юридических лиц, для решения задач, возложенных федеральным законода-тельством, в рамках договоров на ока-зание платных услуг. Более того, законо-датель дал право органам ФСБ России получать на безвозмездной основе от организаций независимо от форм соб-ственности информацию, необходимую для выполнения возложенных на органы ФСБ задач, а также использовать доку-менты других министерств, ведомств, предприятий, учреждений и организа-ций в целях зашифровки сведений о со-трудниках органов федеральной службы безопасности, ведомственной принад-лежности их подразделений, помещений и транспортных средств, которые могут прикомандировываться к данным струк-турам [5].

Вместе с тем, ФЗ «О федеральной службе безопасности» определяет, что органы ФСБ РФ могут взаимодейство-вать с организациями независимо от форм собственности. Взаимодействие с организациями иностранных государств осуществляется на основе международ-ных договоров.

В ФЗ «О внешней разведке» напрямую использование юридических лиц неза-висимо от форм собственности в сфере военной или охранной деятельности в числе полномочий СВР России не пред-усмотрено.

Федеральным органом исполнитель-ной власти в области государственной охраны является Федеральная служба охраны Российской Федерации. Для за-щиты руководителей государств и иных объектов государственной охраны (объ-екты государственной охраны - Прези-дент Российской Федерации, определен-ные настоящим Федеральным законом лица, замещающие государственные должности Российской Федерации, фе-деральные государственные служащие и иные лица, подлежащие государствен-ной охране в соответствии с настоящим Федеральным законом, а также главы иностранных государств и правительств и иные лица иностранных государств во время пребывания на территории Российской Федерации) [6] ФСО предо-ставлено право при выполнении стоящих задач пользоваться содействием госу-дарственных органов, органов местного самоуправления, организаций, обще-ственных объединений, имеет право как и ФСБ взаимодействовать с организаци-ями независимо от форм собственности. Вместе с тем, право привлекать частные организации для выполнения функции госохраны в прямой постановке законо-дателем не предоставлено.

Кроме того, для решения специаль-ных задач ФСБ, СВР, ФСО России имеют спецподразделения.

Министерство Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрез-вычайным ситуациям и ликвидации по-следствий стихийных бедствий, также не имеет прямых полномочий привлекать на договорной основе частные структу-ры для решения возложенных на него задач.

Попытка определить полномочия Во-оружённых Сил Российской Федерации привели к тому, что они не являются юри-дическим лицом, поскольку в качестве такового не зарегистрированы в Едином государственном реестре юридических лиц и, соответственно, отсутствует юри-дический и физический адрес где они зарегистрированы. Какие-либо право-вые акты, определяющие, что за ВС РФ



закреплено обособленное имущество отсутствуют, и, таким образом, отвечать по своим обязательствам каким-либо имуществом они не могут. Более того, поскольку федерального закона «О Во-оружённых Силах Российской Федера-ции» не существует, то, в соответствии с разъяснением Верховного суда, ВС РФ в отсутствие федерального закона о них являются, с юридической точкой зрения, «незаконным вооружённым формирова-нием».

Что же касается Министерства обо-роны Российской Федерации, то в числе его полномочий также отсутствует воз-можность делегирования их частным компаниям. Вместе с тем в современных реалиях набирает обороты т.н. аутсор-синг – (использование чужих ресурсов), который представляет собой оказание услуг или выполнение работ в интере-сах потребителя на контрактной основе организациями, не состоящими в штате или структуре заказчика. Данное яв-ление носит собирательный характер и в Гражданском Кодексе РФ в качестве самостоятельного института отсутству-ет. Сегодня аутсорсинг включает в себя оказание услуг, выполнение работ и под-ряд. Договор аутсорсинга заключается в простой письменной форме между субъ-ектами гражданского права, обладаю-щими полной правосубъектностью, т.е. юридическими лицами (ст. 48 ГК РФ). При этом подчеркнём, что компании-аутсор-серы привлекаются для выполнения не основных функций.

Однако, все указанные «силовые» федеральные органы исполнительной власти не имеют права привлекать част-ные организации в рамках Федераль-ного закона «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и му-ниципальных нужд» [7], в том числе по закрытым тематикам. Это вытекает из положений законов «О Правительстве Российской Федерации» и «Об оборо-не», которые предписывают Правитель-ству Российской Федерации организо-вать оснащение вооружением и военной

техникой, обеспечение материальными средствами, ресурсами и услугами Воо-руженные Силы Российской Федерации, другие войска и воинские формирова-ния Российской Федерации [8]. Это ло-гично, поскольку оборона и обеспечение военной безопасности – это задачи, воз-ложенные на указанные федеральные органы исполнительной власти, не пред-полагающий извлечение материальной выгоды. Перевод в XIX веке армий имен-но к такому подходу позволил надёжно обезопасить государства от внешнего и внутреннего врага. Из истории мы пом-ним к каким негативным последстви-ям приводила передача этих функций в частные руки.

Таким образом, единственным заказ-чиком, обладающий правом привлекать ЧВ(О)О в России являются Правитель-ство и Министерство иностранных дел во взаимодействии с МЧС. Первое - в интересах реализации национальных интересов России за рубежом, посколь-ку уполномочено организовывать реа-лизацию внутренней и внешней полити-ки Российской Федерации отстаивать геополитические интересы и защищать граждан Российской Федерации за её пределами. Последние для обеспечения эвакуации росзагранпредставительств и их сотрудников.

Вместе с тем, имеется ряд затрудне-ний. Российское законодательство лишь условно разрешает создание и суще-ствование частных военных организа-ций, имеющих вооружение и военную технику. Таким условием является то, что данный процесс будет регламентирован федеральными законами [8, 9]. Также ФЗ «Об обороне» гласит, что граждане Рос-сии имеют право создавать организации и общественные объединения, содей-ствующие укреплению обороны.

Обозначив права законодатель пока не дал единого механизма реализации данного права.

Наибольшую активность в разработ-ке такого механизма проявляет полити-ческая партия «Справедливая Россия», которая предложила уже 3 законопро-

374/2019


екта в 2012, 2014 и 2016 годах. Однако положительного заключения они так и не получили. Попробуем проанализиро-вать ситуацию.

Камнем преткновения для всех трёх законопроектов является вольная трак-товка части 5 статьи 13 Конституции Рос-сийской Федерации. Норма запрещает создание и деятельность общественных объединений, цели и действия которых направлены на создание вооруженных формирований. На этом основании в 2016 году Правительство Российской Федерации отклонило законопроект «О частной военно-охранной деятельности» [10].

В Российском законодательстве тер-мин «общественное объединение» ре-гламентирован федеральным законом [11], в соответствии с которым это до-бровольное, самоуправляемое, неком-мерческое формирование, созданное по инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов для реа-лизации общих целей, указанных в уста-ве общественного объединения. Для нас важнейшим критерием в этом опреде-лении является указание на некоммер-ческий характер формирования, т.е. его деятельность не направлена на извлече-ние прибыли. ГК РФ определяет «обще-ственную организацию» как организа-ционно-правовую форму юридического лица, являющегося некоммерческой ор-ганизацией. При этом к общественным организациям законодатель отнёс по-литические партии и созданные в ка-честве юридических лиц профсоюзные организации, органы общественной са-модеятельности, территориальные об-щественные самоуправления.

Таким образом, являясь по своей сути коммерческой структурой, чья де-ятельность направлена на извлечение прибыли, частная военная (охранная) организация никак не может быть об-щественным объединением, поэтому от-клонение проекта по вышеуказанному основанию представляется неверным.

Рассмотрим более детально два по-следних проекта, поскольку самый пер-

вый из них, относящийся к 2012 году, был слишком поверхностным, сосредоточен-ным на продвижении военно-техниче-ского сотрудничества, нежели регламен-тации ключевых проблемных вопросов. Последующие достаточно содержа-тельны и структурированы. Важнейшим элементом является то, что ЧВ(О)О раз-решено использовать оружие, специ-альные и технические средства, физи-ческую силу. Определены также условия их применения. Однако лишь в проекте 2016 года разработчики от «Справедли-вой России» предложили в виде блан-кетной нормы регламентацию видов, типов и моделей оружия, специальных и технических средств, боеприпасов к ним, которые могут использовать ЧВ(О)О. Отсылка при этом ведёт к норматив-ным правовым актам Правительства РФ и нормам международного права. Оче-видно, что речь идёт о постановлениях Правительства РФ, регламентировавших обеспечение боевым оружием юридиче-ских лиц с особыми уставными задачами [12]. Однако данными актами регламен-тировано обеспечение боевым ручным оружием сотрудников Сбербанка РФ. Более того, возникает вопрос как быть с тяжёлым вооружением и боевой тех-никой. Ведь каждому здравомыслящему человеку понятно, что обеспечить, на-пример, безопасность морского судна, защитить его от нападений не только пиратов, но и организованных преступ-ных группировок, нередко оснащённых вооружением по последнему слову тех-ники, без соответствующего вооруже-ния не возможно. Поэтому дискуссия по вопросу наделения ЧВ(О)О правом использования такого вооружения, во-енной и специальной техники остается открытым.

Таким образом, необходимо опреде-лить федеральный орган исполнитель-ной власти, который должен быть наде-лён контролирующей функцией в сфере ВВиСТ. Как вариант можно предложить разделить контролирующие функ-ции между ФС ВНГ и МО России. Так, Росгвардия продолжает регламентиро-



вать рынок служебного длинностволь-ного и короткоствольного оружия, име-ющего вышеуказанные ограничения, а на Минобороны России возложить кон-троль остальных видов ВВиСТ. При этом ЧВ(О)О должна получить право приоб-ретения и получения на правах аренды такие ВВиТ.

Очевидно, что, как указано было выше, ЧВ(О)О будут привлекаться для решения задач по продвижению интересов Рос-сии за рубежом с применением средств вооружённого насилия, что в некоторых случаях будет является сведениями, составляющим государственную тайну. Это потребует получение соответству-ющей лицензии от федерального органа исполнительной власти, уполномоченно-го в данной сфере.

Ещё одним камнем преткновения яв-ляется уголовная ответственность за наёмничество, предусмотренная ст. 359 Уголовного кодекса Российской Феде-рации. В определённых условиях созда-тель ЧВ(О)О и её персонал могут быть привлечены к уголовной ответственно-сти по соответствующим частям данной нормы. Например, в случае выполнения задач в условиях вооружённого кон-фликта, как это произошло в 2014 году с руководителями т.н. «Славянского кор-пуса». Таким образом необходимо де-криминализировать деятельность ЧВ(О)О в данных условиях, что является до-статочно проблематичным.

Таким образом, представляется, что «Справедливой России» удалось найти выход из сложившегося тупика путём разработки проекта ФЗ о частной воен-но-охранной деятельности. Однако его принятие в настоящее время без реше-ния вопроса о разрешении приобрете-ния (аренды) использования, утилизации и, возможно, продажи вооружения во-енной и специальной техники, лицензи-рования отдельных видов деятельности ЧВ(О)О, вывода данного вида деятель-ности из под действия ст. 359 УК РФ, не возможно.

ЛИТЕРАТУРА1. Слепак Д. Частные военные компа-

нии [Электронный ресурс] URL: https://www.mk.ru/blogs/posts/chastnyie-voennyie-kompanii.html

2. Положение о Совете Безопасности Российской Федерации: Утверждено Указом Президента Российской Федерации от 6 мая 2011 г. № 590 // СЗРФ. 28.07.2014, № 30 (часть II), ст. 4286.

3. Положение о Министерстве иностран-ных дел Российской Федерации: Утвержде-но Указом Президента Российской Федера-ции от 11 июля 2004 г. № 865 // СЗРФ. - 2004. - № 28. - ст. 2880.

4. Постановление Правительства Россий-ской Федерации от 18 ноября 2014 г. № 1216 // СЗРФ. – 2014. – № 47. – ст. 6572.

5. О федеральной службе безопасности: Федеральный закон от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ // СЗРФ . - 1995. - № 15. - ст. 1269.

6. О государственной охране : Федераль-ный закон от 27 мая 1996 г. № 57-ФЗ // СЗРФ. - 1996. - № 22. - ст. 2594.

7. О контрактной системе в сфере заку-пок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд: Федеральный закон от 05.04.2013 г.№ 44-ФЗ // СЗРФ. - 2013. - № 14. - ст. 1652.

8. О Правительстве Российской Федера-ции : Федеральный конституционный закон от 17.04.1997 г. № 2–ФКЗ // СЗРФ. - 1997. - № 51. - ст. 5712.

9. Об обороне: Федеральный закон от 31.05.1996, № 61-ФЗ // СЗРФ. - 1996. - № 23. - ст. 2750.

10. Заключение Правительства Россий-ской Федерации на проект федерального закона «О частной военно-охранной дея-тельности» от 25 февраля 2016 г. № 1205п-п4 [Электронный ресурс] URL: http://asozd.duma.gov.ru

11. Об общественных объединениях: Фе-деральный закон от 14 апреля 1995 года № 82-ФЗ // СЗРФ. - 1995. - № 21. - ст. 1930.

12. О мерах по обеспечению юридических лиц с особыми уставными задачами боевым ручным стрелковым оружием: Постановле-ние Правительства РФ от 22.04.1997 г. № 460 // СЗРФ. - 1997. - № 17. - ст. 2010.

394/2019


СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ ТАКТИКИ В НАУКАХ КРИМИНАЛИСТИКА И ВОЕННОЕ

ИСКУССТВО

Аннотация. Автор рассматривает в рам-ках наук криминалистики и военного ис-кусства соотношение применяемых в них понятий тактики. Даются научные опре-деления: тактике производства отдель-ных следственных действий; тактическим рекомендациям; тактической операции; тактическому решению; тактической ком-бинации; тактическому риску; тактиче-скому потенциалу действий следователя. Оцениваются место криминалистической тактики в системе науки криминалистики, ее связь с другими науками, а также фак-тор внезапности как тактическое условие следственного действия

Ключевые слова: тактика, науки кримина-листика и военное искусство, криминали-стическая тактика следственных действий.


ДОКУЧАЕВ О.В. DOCUCHAEV O.V.

Докучаев Олег Владимирович кандидат юридических наук, доцент

ФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации

E- mail: [email protected]

Dokuchaev Oleg VladimirovichCandidate of Law, associate professor,

The Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation

E-mail: [email protected]

Abstract. Author considers in the framework of the Sciences of criminalistics and military art the ratio of the concepts of tactics used in them. Scientific definitions are given: tactics of production of separate investigative actions; tactical recommendations; tactical operation; tactical decision; tactical combination; tactical risk; tactical potential of actions of the investigator. The place of criminalistic tactics in the system of science criminalistics, its relationship with other Sciences, as well as the factor of surprise as a tactical condition of investigative action are evaluated.

Keywords: tactics, science criminalistics and military art, criminalistic tactics of investigative actions.

THEORY AND HISTORY OF MIL ITARY L AW

THE RELATIONSHIP BETWEEN THE CONCEPTS OF TACTICS IN THE SCIENCES CRIMINALISTICS AND THE MILITARY ART

Объектом регулирования российско-го военного права, также как и объек-том изучения военно-юридической нау-

ки, являются общественные отношения, которые возникают в связи с деятельно-стью Вооруженных Сил Российской Фе-



дерации, иных войск, воинских форми-рований и органов в целях обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.

Военно-юридическая наука направле-на на совершенствование норм военно-го права, устранение пробелов правово-го регулирования и повышение уровня эффективности правоприменительной практики.

Возникновение и развитие значи-тельного количества научных идей осу-ществляется благодаря заимствованию аналогичных категорий в смежных на-уках. В юриспруденции, в частности, пробелы в праве восполняются за счет аналогии права и закона. В этом прояв-ляется системный подход в научных ис-следованиях, основанный на признании целостности сложных системных объек-тов реального мира (биологических, со-циальных, военных и др.), наличия у них внутренних, внешних связей и подобных свойств, что условно называется явле-нием изоморфизма [4].

В связи с этим сопоставимы ли друг с другом науки криминалистика и военное искусство? Полагаем, что ответ на это вопрос может быть только положитель-ным. Развиваются они на основе общих законов научного познания, взаимного влияния друг на друга науки и практики.

Обе эти науки изучают общественные отношения, которые регулируются нор-мами публичного права и гарантируются применением государственных власт-ных полномочий, основанных на Консти-туции Российской Федерации, включая вооруженную силу и при необходимости – летальные средства. Обе они предна-значены обеспечивать национальную безопасность, а именно: военное ис-кусство – безопасность внешнюю (от агрессии со стороны иностранных госу-дарств) в соответствии с Федеральным законом «Об обороне», криминалистика – внутреннюю в форме противодействия преступности, в том числе международ-ной.

На кафедре криминалистики Военно-го университета изучаются актуальные

проблемы совершенствования кримина-листической техники, тактики и методи-ки расследования преступлений, иных правонарушений и происшествий, кото-рые представляют собой различные на-рушения норм не только уголовного, но и военно-административного законода-тельства, наносящие в своей совокупно-сти вред боевой мощи и боеспособности войск и сил флота.

Криминалистика самостоятельной отраслью права не является, преимуще-ственно связана с уголовным и уголов-но-процессуальным правом, а также с другими отраслями российской правой системы, так как преступления наносят вред общественным отношениям в раз-личных сферах регулирования.

Рассмотрим соотношение понятий тактики, которые непосредственно при-меняются в науках военное искусство и криминалистика.

Теория военного искусства на основе выявленных объективных закономерно-стей вырабатывает научные категории по обоснованию эффективных методов, сил и средств вооруженной борьбы. Ре-ализация этих научных достижений на практике позволяет российским Воору-женным Силам надежно защищать суве-ренитет Российской Федерации, обеспе-чивать безопасность нашей страны.

Криминалистическая тактика – один из разделов криминалистики наряду с криминалистической техникой и крими-налистической методикой. Объектом ее изучения являются меры по эффектив-ной организации раскрытия преступле-ний, получению, накоплению, анализу необходимой для этого информации, со-биранию, исследованию доказательств, планированию предварительного и су-дебного следствия, установлению пол-ного комплекса обстоятельств, имею-щих значение для дела.

Возникновение и развитие кримина-листической тактики происходило на протяжении длительного времени на ос-нове мировых достижений в различных отраслях научных знаний и правоприме-нительной практики борьбы с преступ-

414/2019


ностью. Военно-юридическая наука на-шей страны внесла значительный вклад в изучение проблем криминалистиче-ской техники, прокурорской, следствен-ной и судебной тактики, разработку тактических приемов производства кон-кретных следственных действий, част-ных методик расследования различных преступлений, совершенных военнослу-жащими, в том числе, в районах воору-женных конфликтов.

Теоретические основы современной криминалистической тактики разрабо-таны В.Н. Абраминым, Р.С. Белкиным, О.Я. Баевым, А.Н. Васильевым, А.И. Вин-бергом, А.Ю. Винокуровым, Ф.В. Глазы-риным, Л.Я. Драпкиным, А.В. Дуловым, В.Н. Карагодиным, В.А. Козловцевым, А.М. Лариным, С.В. Маликовым, А.Р. Ра-тиновым, А.П. Резваном, С.Я. Розенбли-том, В.В. Романовым, А.А. Топорковым, А.Г. Филипповым, С.Н. Чуриловым и др.

На основе выявленных закономерно-стей возникновения и получения такти-чески значимой информации о следах, а также психологии поведения участ-ников уголовного процесса и иных лиц, привлекаемых к деятельности по рас-крытию и расследованию преступлений, построены основы криминалистической методики – более масштабные по уров-ню научного обобщения.

Органы военной прокуратуры, во-енные следственные органы и военные суды осуществляют правоприменитель-ную деятельность с учетом войсковой и флотской специфики, присущей во-енно-административной организации управления, основанной на достижениях как военного права, так и военной науки.

Наука российского военного искус-ства состоит из трех частей: стратегии, оперативного искусства и тактики, ко-торые отличаются по масштабам целей, задач, направлений деятельности, ис-пользуемых сил и средств.

Теория подготовки страны и ее воен-ной организации к войне, практическая деятельность в этом направлении, пла-нирование и ведение войны и проводи-мых в ходе нее стратегических операций

– это стратегия. Оперативное искусство представляет

собой теоретическую разработку и во-енно-административную организацию управления подготовкой и ведением операций оперативно-стратегическими и оперативно-тактическими объедине-ниями армии, флота, ВКС и группиров-ками смешанных сил.

Подготовка и ведение боя полевыми войсками на уровне соединений, воин-ских частей и подразделений различных видов, родов войск, специальных войск (сил), создаваемых временных между-народных, межведомственных и меж-видовых тактических групп, теория и практика этой деятельности определяют содержание тактики. [12]

В более широком смысле предметами ее изучения являются специфические особенности современного боя, зако-номерности, принципы применения бо-евых возможностей войск и сил флота, тактических сил и средств, организации подготовки и ведения боя. Существен-ными результатами исследований в этой области, с военно-юридической точки зрения, является развитие соответству-ющих норм уставов, наставлений и иных правовых актов управления, повышение уровня военно-административной орга-низации управления командно-штабной подготовкой войск и местности к веде-нию боевых действий.

Военная деятельность тактического характера осуществляется в формах: сбора и анализа данных об оперативной обстановке, прогнозирования, плани-рования, принятия управленческих ре-шений и доведения их до подчиненных, контроля и проверки исполнения этих решений при подготовке войск к бою, непосредственного управления в ходе ведение боевых действий соединения-ми, воинскими частями, подразделения-ми и тактическими группами смешанных сил, материально-техническое, кадро-вое, политическое, правовое и иное обеспечение боя, включая соблюдение норм международного гуманитарного права в районах вооруженных конфлик-



тов и прокурорско-следственную дея-тельность, необходимую для повышения боевой устойчивости войск.

Тактика разрабатывает способы за-щиты войск от поражающего воздей-ствия со стороны противника, а поэтому изучает его тактику, боевые возможно-сти в целях определения сильных и сла-бых сторон, методы введения неприяте-ля в заблуждение.

Развитие тактики происходит не только само по себе, но прежде всего одновременно с повышением эффек-тивности отечественной стратегии и оперативного искусства. Не в послед-нюю очередь это происходит под влия-нием научно-технического прогресса в области вооружения, военной и специ-альной техники.

Термин «тактика» в науке кримина-листике является заимствованным из военного искусства, где он появился задолго до рождения теории полицей-ско-судебной деятельности по раскры-тию и расследованию преступлений.

На основе выявленных объективных закономерностей совершения престу-плений и накопленного опыта уголовно-го преследования преступников крими-налистическая тактика разрабатывает арсенал средств и методов борьбы с преступностью, которыми оснащаются работники правоохранительных и судеб-ных органов, в том числе военных.

Какие, с нашей точки зрения, просле-живаются совпадения в современном понимании тактики в военном и крими-налистическом аспектах.

Тактика в каждой из этих наук в обоб-щенном смысле:

• состоит из двух частей – общей и специальной;

• обеспечивает умение вести активную борьбу с противостоящей стороной;

• с этой целью добывает и изучает мак-симум сведений о ее возможностях;

• выявляет типичные закономерности, которые дополняют недостающие данные об индивидуальных особенностях склады-вающейся ситуации противоборства двух стран;

• использует эту информации для выбо-ра адекватных сил, средств, приемов и спо-собов борьбы.

Этот вывод согласуется с позициями большинства авторов [1, 2, 3, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11], которые криминалистическую тактику понимают как:

• систему научных положений и реко-мендаций по организации и планирова-нию расследования;

• активные профессиональные след-ственные, розыскные, оперативно-ро-зыскные и иные организационные действия в ходе противоборства с кон-кретным преступником (преступниками);

• добывание (сбор, выявление, полу-чение) информации о преступлении и преступнике;

• выработку оптимального порядка и направления деятельности (линии пове-дения) следователя в складывающихся следственных ситуациях,

• разработку в условиях противодей-ствия расследованию эффективных со-ответствующих приемов следственных действий.

Рассмотрим составные части тактики в обеих науках.

Военная тактика подразделяется на общую тактику и тактику специальную, которая применяется с особенностями, характерными для различных видов Во-оруженных Сил, родов войск и специ-альных войск.

В криминалистической тактике также выделяются две части.

Первая из них – общие положения, среди которых: понятие, содержание, акты регулирования, виды научных кате-горий, изучающих приемы, комбинации, операции, ситуации, версии и алгоритмы планирования расследования престу-плений и др.

Вторая часть посвящена специфике производства различных следственных действий и оперативно-розыскных ме-роприятий.

В частности, криминалистической тактикой разрабатываются рекоменда-ции по организации:

• расследования преступления в це-

434/2019


лом, • получения максимального объема

исходной информации о преступлении и преступнике из различных источников,

• оценке следственных ситуаций, • выдвижению версий, • планированию алгоритмов след-

ственных действий и оперативно-ро-зыскных мероприятий,

• использованию технико-криминали-стических и иных средств,

• межведомственному взаимодей-ствию,

• использованию помощи обществен-ности и СМИ,

• совершенствованию тактических приемов проведения следственных дей-ствий и оперативно-розыскных меро-приятий.

Предметом изучения тактики явля-ются также естественнонаучные за-кономерности возникновения следов преступления, причины и сроки их ис-чезновения, методики изъятия следов и способы их сохранения, в том числе, в неблагоприятных условиях окружающей природной среды.

Каким образом криминалистическая тактика связана со смежной с ней кри-миналистической техникой?

Тактика обеспечивает применение с максимальной эффективностью кри-миналистической техники, в том числе, приемов и рекомендаций по исполь-зованию в процессе расследования технико-криминалистических и иных научно-технических средств, а также специальных познаний в области психо-логии, психиатрии, судебной медицины, военной администрации и пр.

Тактика тесно связана и с науками уголовного и уголовно-процессуаль-ного права. Вне их предметов ведения криминалистическая тактика, как пра-вило, не применяется, так как рассле-дуются только такие деяния, которые имеют признаки преступлений и пред-усмотрены в Уголовном кодексе. Однако в современных условиях все большее распространение приобретает крими-налистическая тактика в правоприме-

нительной практике прокурорского над-зора и привлечения правонарушителей к административной и дисциплинарной ответственности.

Тактика уголовного преследования не выходит за пределы предмета доказы-вания по уголовному делу, определеные в статье 73 Уголовно-процессуального кодекса. Строгое соблюдение требо-ваний закона при производстве такти-ческих операций в ходе расследования является необходимым условием дости-жения истины по делу.

Эффективность криминалистиче-ской тактики во многом зависит от сво-евременности информации. В быстро меняющейся обстановке актуальность оперативной информации о событии преступления, преступнике, оставлен-ных им следах позволяет следователю оценивать и прогнозировать поведение преступника, направлять его на дости-жение целей расследования.

Успешному раскрытию, расследова-нию преступлений способствуют пред-лагаемые криминалистикой тактические приемы следственных осмотров, до-просов, выемок, освидетельствований, следственных экспериментов и пр.

В результате разработки наукой и апробирования следственной практикой арсенал тактических приемов проведе-ния следственных действий постоянно пополняется.

Принципами развития арсенала так-тических приемов и их применения яв-ляются:

• законность по форме и содержанию, • этическая допустимость, • своевременность в процессуальном

и тактическом смыслах,• эффективность приема как крите-

рия его выбора из числа однородных приемов,

• тщательная подготовка,• экономия процессуальных средств, • безопасность проведения след-

ственных действий, • научность и недопустимость приме-

нения методов, противоречащих теори-ям естественных наук.



Совокупность тактических приемов представляет собой тактику следствен-ного действия, которая включает в себя: выработку целей, задач его проведения, планирование, подготовку, определение тактических приемов, анализ результа-тов, определение тактических приемов дальнейших следственных действий с учетом возникающей следственной си-туации.

Наряду с тактическим приемом в криминалистике выделяют также про-изводные от понятия тактики научные категории: рекомендация, операция, комбинация, решение, риск.

Тактическая рекомендация в кон-фликтных ситуациях, а особенно – при противодействии расследованию помо-гает управлять поведением участников процессуального действия, выбрать оп-тимальное технико-криминалистическое средство, тактический прием, привлечь специалистов для использования специ-альных познаний в работе со следами, их выявлении, закреплении, изъятии, оценке и эффективном использовании в качестве доказательственных фактов.

Несколько согласованных друг с дру-гом тактических приемов при проведе-нии следственного действия в сочетании с оперативно-розыскными мероприяти-ями образуют тактическую комбинацию. В большинстве случаев их применение повысило эффективность раскрытия, расследования преступлений, изобли-чения преступников, в том числе, при разоблачении фальшивого алиби.

Еще более сложную категорию пред-ставляет собой тактическая операция. Участники ее действуют по единому тактическому плану, целенаправлен-но выполняя возложенные на них про-цессуальные функции, объединенные в скоординированную систему с опера-тивно-розыскными и иными действиями, направленными на установление истины по делу.

Следователь для изменения след-ственной ситуации в благоприятную сторону из имеющегося в его распоря-жении арсенала сил и средств должен

в каждом отдельно взятом случае вы-брать наиболее рациональное, то есть принять тактическое решение.

Перед тем, как его принять, следо-вателю необходимо провести подгото-вительную работу: проанализировать следственную ситуацию, составить про-гноз поведения преступников, оценить собственные организационные, мате-риально-технические, оперативно-ро-зыскные возможности, степень риска и возможности использования фактора внезапности.

Под тактическим риском понимает-ся предвидение следователем опреде-ленной доли вероятности наступления негативных последствий для процесса уголовного преследования при созна-тельном выборе конкретных тактиче-ских приемов и тактических операций, проводимых с использованием прогно-за поведения преступников в условиях обоюдного дефицита значимых для дела сведений.

Как правило, задержанию преступни-ков с поличным, обнаружению значимых вещественных доказательств и следов в ходе обысков, осмотров, проверок по-казаний на месте и др. помогает фактор внезапности.

К созданию данного неожиданного для преступников тактического условия проведения результативных следствен-ных действий, оперативно-розыскных мероприятий стремится каждый следо-ватель. Важное значение при этом име-ет реализация в кратчайшие сроки по-лученной информации о преступлении и преступнике.

От доступного следователю арсена-ла эффективных тактических приемов, комбинаций, принятия им верного так-тического решения с использованием фактора внезапности, благоприятных условий проведения следственного дей-ствия зависит тактический потенциал действий следователя.

Подводя итог сказанному, следует признать, что в вопросе тактики крими-налистика и наука военного искусства исследуют закономерности противо-

454/2019


борства двух сторон в каждом отдель-но взятом случае. Тактические сред-ства ведения войны, с одной стороны, и уголовного преследования – с другой, несомненно, различны. Но в вопросах подготовки соответствующих действий, управления, координации, определения целей, задач, объектов воздействия, сбора информации, ее анализа, приня-тия решений, дезинформации противной стороны и по другим вопросам тактиче-ские средства во многом подобны друг другу. Этим и обусловлено заимствова-ние данного термина криминалистикой из военного дела.

Вместе с тем, имеются и отдельные отличия.

Так, общая часть криминалистической тактики включает в себя в числе проче-го тактические приемы, комбинации и операции. В этом смысле они подобны предметам изучения и общей части во-енной тактики и теории оперативного искусства.


1. Балашов Д.Н., Балашов Н.М., Мали-ков С.В. Криминалистика: учебник. – М.: Инфра-М, 2009.

2. Балашов Н.М., Маликов С.В. Осо-бенности допроса граждан, в том числе военнослужащих, в районах вооружён-ных конфликтов // Военно-юридический журнал. - 2013. - № 9.

3. Белкин Р.С. Криминалистика: про-блемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. - М., 2001. - С. 220-223.

4. Берталанфи Л. Общая теория си-стем – критический обзор // Исследова-ния по теории систем. - М., 1969.

5. Криминалистическая тактика: Учебник / Под ред. А.С. Сорочкина. – М.: Юрлитинформ, 2011.

6. Криминалистическая тактика: учебник / Под ред. В.И.Киреева. – М.: ВКИ, 1991.

7. Криминалистическая тактика. Практикум / Никонович С.Л., Колесова А.С., Докучаев О.В., Илларионов М.Д. и

др. – М.: ВУ, 2019.8. Козловцев В.А., Маликов С.В. Крат-

кий курс криминалистики: учебное посо-бие. – М., 2001.

9. Маликов С.В., Винокуров А.Ю. Рас-следование преступлений, совершае-мых военнослужащими в районах воо-руженного конфликта: учебное пособие. – М.: ВУ, 2006.

10. Маликов С.В. Военно-полевая кри-миналистика: Монография. – М., 2008.

11. Резван А.П., Колосов Н.Ф. Крими-налистическая тактика: курс лекций. - Волгоград: ВА МВД России, 2002.

12. Тактика / Под ред. В.Г.Резниченко. – М.: Воениздат. 1987. (http://militera.lib.ru/science/0/one/tactic.rar)



ПРАВОВОЙ ФЕНОМЕН ПРИНЦИПА ЭКСТЕРРИТОРИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ВЕДОМСТВОМ ВОЕННОГО И МОРСКОГО ДУХОВЕНСТВА В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ

РОССИИ

Аннотация. Данная статья посвящена уникальному правовому явлению на сты-ке светского и церковного права. Приме-нение принципа экстерриториальности придало необычайную динамику разви-тия институту военного и морского ду-ховенства Российской империи нач. XIX – нач. XX вв. Рассматриваются правовые коллизии при формировании правового статуса военного духовенства, анализи-руются причины юридических и кадровых решений, повлекших за собой структур-ные изменения в данном институте.

Ключевые слова: военное духовенство; экстерриториальность; Святейший Синод; обер-священник; протопресвитер; табель о рангах; церковно-государственные отно-шения.


СОЛОНИН Д.О. SOLONIN D.O.

Солонин Дмитрий Олеговичпротоиерейпомощник начальника ФГКВОУ ВО «Воен-ный университет» Министерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Solonin Dimitriy Olegovichprotopriest The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Abstract. The article is devoted to the legal phenomenon at the interface of secular and ecclesiastical law. The use of extraterritorial principle gave momentum to the development of military and naval clergy institution in the Russian Empire during the period from the beginning of the 19th century till the beginning of the 20th century. The article deals with legal collisions during legal status formation of military clergy and reasons for juridical and personnel decisions that led to structural changes in this institution.

Keywords: : military clergy; extraterritoriality; the Most Holy Synod; ober-priest; protopresbyter; Table of Ranks; relations between church and government

THEORY AND HISTORY OF MIL ITARY L AW

LEGAL PHENOMENON OF EXTRATERRITORIAL CONTROL OF MILITARY AND NAVAL CLERGY IN PREREVOLUTIONARY RUSSIA

474/2019


«Заняв пост военно-морского прото-пресвитера, я достиг высшего звания, до-ступного для белого священника. По ран-гу чинов протопресвитер приравнивался к архиепископу в духовном мире, к гене-рал-лейтенанту – в военном. Он мог иметь личные доклады у Государя. Положение его было более независимым, чем всяко-го епархиального архиерея, а его влияние могло простираться на всю Россию».

Протопресвитер Георгий Шавельский [5, с. 27].

Военное духовенство России имеет долгую и славную историю. С момента события Крещения Руси духовенство всегда присутствовало в княжеских дружинах, сопровождая их в походах, разделяя все тяготы ратной службы и обеспечивая высокий моральный и бо-евой дух.

Присутствие священников в войске мыслилось всегда, как участие Воинства Небесного в воинстве земном, придавая тем самым глубокое духовное обоснова-ние несения воинского подвига. Церковь всегда была со своим народом, благо-словляя его сынов на защиту Отечества с оружием в руках. Множество истори-ческих примеров свидетельствуют об этом.

Процесс формирования институ-та военного духовенства развивался сложно и нелинейно. Множество разно-направленных церковных, церковно-го-сударственных, политических, а порой и личностных факторов внесли лепту в формирование этой уникальной инсти-туции.

В 1647 году во втором военном уставе «Учение и хитрость ратного строя пехот-ных людей», изданном в царствование Алексея Михайловича (адаптированный перевод Устава Карла V), в главе, опре-деляющей жалование воинским чинам, значится полковой священник. Жалова-ние полковому священнику тогда было положено 30 флоринов (10 рублей) в год.

На основании этого факта можно за-ключить, что начало штатного военного духовенства положено в царствование Алексея Михайловича.

В 1679 году, в царствование Федора Алексеевича, в Разрядных книгах име-ются упоминания назначения священни-ков в полки.

До начала XVIII века военно-го духовенства, как институ-та, не существовало. Окормлени-ем действующей армии чаще всего занимались обычные священники с близлежащих приходов. Институцио-нально военное и морское духовенство было образовано по инициативе импе-ратора Петра I. Воинский Устав 1716г. и Устав морской 1720 г. уже детально опи-сывают полномочия военных священни-ков и их правовой статус.

В православной традиции духовен-ство делится на два класса: белое (же-натое) и монашествующее. С момента появления штатного военного духовен-ства священнослужители стали админи-стративно делиться на три категории ду-ховенства: придворное, епархиальное и военное. Специфика выполнения особых задач военными священниками способ-ствовала появлению отдельных органов управления. Возникшая в период цар-ствования императора Петра I сино-дальная система стала «коллегиальным патриархом», что отразилось в необыч-ном по отношению к собранию еписко-пов титуле «Святейший Синод». Все духовенство находилось в подчинении Святейшему Синоду.

«Состоя вместе с епархиальным ду-ховенством в высшем ведении Св. Си-нода, военное духовенство управляется своими особыми органами, отличными и отдельными от органов управления епархиального. В то время, как органы епархиального управления действуют на общих принятых в русской церкви основаниях надзора и наблюдения за православным духовенством, орга-ны управления военным духовенством представляют особое исключение. Это исключение, начинаясь с высших орга-нов управления, проходит чрез все по-следующие, так что военное духовен-ство в этом отношении представляет особое сословие в среде православного



духовного ведомства». [1, с. 1]Тем не менее, до начала XIX века все

военное духовенство, в части касаю-щейся управления, не отделялось от епархиального. География дислокации воинских частей определяла и епархи-ального архиерея, в ведение которого поступал полковой священник.

«Первоначальными органами воен-но-духовного управления, которые, не отделяя военного духовенства от общей массы его епархиальных собратий, спо-собствовали обособленно военных па-стырей, были обер-иеромонахи Флота и обер-полевые священники» [2, с. 3].

При передислокации войск, особенно в период военных походов за пределы государства Российского, для управле-ния полковыми священниками назначал-ся обер-полевой священник. По своим полномочиям обер-полевой священник был идентичен флотскому обер-иеромо-наху. При отправлении своих должност-ных обязанностей обер-иеромонахи и обер-полевые священники сталкива-лись с различными коллизиями терри-ториального характера, когда органам военного управления и епархиальным архиереям не вполне понятны были ге-ографические и канонические границы полномочий вышеуказанных военных священнослужителей. В этих случаях включался административный ресурс Церкви и государства, и вопрос урегу-лировался тем или иным образом.

Нередки случаи, когда царь, без со-гласования с патриаршим приказом (в патриарший период), или Св. Синодом (в синодальный период), сам назначал обер-иеромонаха или обер-полевого священника на должность. Происходило сие ввиду срочной необходимости веде-ния военных действий.

Формирование Петром I в 1695 году Преображенского и Семеновского пол-ков положило основание регулярной Российской армии. После стрелецкой казни в 1700 году были созданы еще 27 пехотных полков. Число полковых свя-щенников значительно увеличилось. Для их содержания было определено прово-

дить регулярный сбор с патриаршей об-ласти и архиерейских епархий «подмогу по гривне с церкви», который отправ-лялся в приказ церковных дел а оттуда в армию [4, с. 3].

С появлением и развитием в России военно-морского флота стал увеличи-ваться и штат флотских иеромонахов. Монахов брали на корабли по причине того, что они не были связаны семей-ными узами и могли уходить в дальние походы. Иногда назначали вдовых и без-детных иереев. Петр I своим именным Указом от 8 апреля 1719 года повелел на каждом корабле быть по одному иеро-монаху из Александро-Невского мона-стыря. Морской устав от 13 января 1720 года определяет быть на каждом кора-бле, без различия его ранга, по одному священнику. Обязанности священника в вышеуказанном уставе определены сле-дующим образом: «На котором корабле определена будет церковь, тогда свя-щенник должен оную в добром порядке иметь и в воскресные и в праздничные дни, ежели жестокая погода не поме-шает, литургию отправлять. Также поу-чение словесное, или на письме читать, в наставление людям, а в прочие дни молитвы положенные. Посещать и уте-шать больных и иметь попечение, дабы без причастия кто не умер, и подавать ведение капитану, в каком их обрящет [1, с. 3].

Вступив в должность на кораб-ли, иеромонахи и иереи естественно выпадали из-под монастырского и епар-хиального надзора. Для контроля и по-печения о надлежащем исполнением пастырских обязанностей и соответ-ствующего поведения были введены должности «начальных священников» или «обер-иеромонахов». Морской устав 1720 года наделяет обер-иеромонаха духовно-административной властью над флотским духовенством. Он рассматри-вает жалобы офицеров на священников, разбирает возникшие конфликтные си-туации, налагает штрафы на провинив-шегося священника. В случае устойчивой неисправности корабельного священ-

494/2019


нослужителя обер-иеромонах предает его дело на рассмотрение духовного суда. Назначать начальствующего над морским духовенством было определе-но самых образованных и выдающихся иеромонахов. Правовые аспекты, выра-женные в данных уставах уже апробиру-ют и предвосхищают будущую систему экстерриториального управления воен-ным и морским духовенством.

Первым обер-иеромонахом был на-значен префект Гавриил Бужинский, который проходил служение вплоть до учреждения Святейшего Синода. При-мечателен факт принесения Присяги при вступлении в должность обер-иромона-ха Лаврентия Горки. Каноническая кол-лизия здесь налицо. Присягу священник принимает один раз при хиротонии в священный сан. Не имеется никаких ка-нонических оснований для принесения иной «более крепкой» Присяги, тем бо-лее в частном случае нижепоименован-ного военного похода. Получив назна-чение быть при Самодержце во время «низового похода» на персов, бывший игумен Выдубицкого монастыря г. Киева Лаврентий Горка был понужден прине-сти Присягу в присутствии царского ду-ховника: «в нынешнюю в низовом походе при воинском корпусе бытность посту-пать и над священниками надзирать по данной ему от Св. Синода инструкции» [1, с. 12].

В период становления службы обер-иеромонахов возникали уникаль-ные канонические казусы, связанные с невыяснившейся практикой рассма-триваемой должности. Например, в Ре-вельском порту обер-иеромонахи несли служение на «Ревельской эскадре» и на «морском корабельном флоте», в то же время управляли не только флотскими иеромонахами, но и всеми священнос-лужителями указанного округа, бук-вально исполняя должность епархиаль-ного управляющего епископа.

В 1723 году был выпущен именной Вы-сочайший указ Святейшему Синоду, со-гласно которому на этот коллегиальный церковный орган возложена обязанность

определять священников в армейское полки. Поскольку Святейший Синод не имел в своем распоряжении свобод-ных кадров, то передал эти полномочия епархиальным Преосвященным, на тер-ритории которых дислоцировались пол-ковые команды. Епархиальные архиереи не были заинтересованы отдавать луч-шие кадры на военную службу и по этой причине отдавали никому не нужных, а зачастую и негодных священников.

Постоянная дилемма между неже-ланием выполнить приказ о комплек-товании военными священниками и не-возможностью его проигнорировать приводила к тому, что назначение по-лучали случайные, заштатные и прочие священники. Протопресвитер армии и флота Георгий Шавельский свидетель-ствует об этих проблемах даже во время Первой мировой войны: «Надо с горечью констатировать факт, что епархиаль-ные начальства, в общем, как и теперь, так и раньше, если не небрежно, то без должного внимания относились к выбо-ру священников, посылаемых в армию на казенное и очень хорошее содержа-ние…епархиальные начальства, почти все без исключения, посылали на войну слабых, либо никуда не годных, от кото-рых хотели избавиться» [5, с. 201, 202]. Поскольку епархиальные архиереи не спешили заполнить существующие ва-кансии полковых священников, пред-ставители командования обращались напрямую в Святейший Синод, побу-ждая его заниматься не свойственными ему задачами. Показательно, что даже там, где полки были укомплектованы священниками, их все равно не хвата-ло для удовлетворения духовных нужд целого полка. В 1756 году Сенат обра-щается в Св. Синод с просьбой увели-чить штаты и назначить по второму свя-щеннику в полки так как: «одним попом исправиться не можно» [4, с. 3].Святей-ший Синод обременяемый постоянными просьбами командования был вынужден послать в военную коллегию указ от 1798 года, в котором определял полко-вым командирам решать все кадровые



вопросы, связанные с увольнением от должности и назначении на должность военного духовенства с епархиальными епископами, что можно расценивать как паллиатив.

С увеличением численности Россий-ской армии и флота росло и количество военных священников, необходимых для духовного окормления военнослужа-щих. Сам характер воинской службы, с его командно-штабными учениями, пе-редислокацией войск, участием в бое-вых походах и проч. создавали немалые сложности для епархиальных управля-ющих в деле осуществления кадровой политики и оперативного управления. Войска перемещались, а епархиальное управление всегда статично. В виду сложившихся обстоятельств Церковь вынуждена была вырабатывать особый административный механизм для управ-ления ведомством военного духовен-ства. На этом пути были ошибки и про-счеты, но были и достаточно удачные решения, позволяющие успешно выпол-нять поставленные задачи.

Начиная с Алексея Михайловича, в формировании войска и составе полков отражается западное влияние, которое ощутимо проявляется в эпоху Петра Ве-ликого. По этому проторенному запад-ному пути пошли и в России. Каждый из монархов осуществлял свой вклад в дело формирования службы военных священников. Введенная при Петре Алексеевиче, согласно устава 1716 года, должность полевого обер-священни-ка при Екатерине II имела увеличенный штат. При имеющихся тогда двух арми-ях было два полевых обер-священника. Впоследствии, некоторые отдельные корпуса тоже имели своего обер-свя-щенника. По уставу 1716 года полевой обер-священник полагался при фельд-маршале или генерале, командующем армией. Широкий спектр полномочий обер-священника вменял ему в обя-занность наблюдение за благонравным поведением клириков военного ведом-ства, правильным и своевременным от-правлением уставных богослужений,

выполнением приказов командующего войсками относительно времени совер-шения богослужений, благодарствен-ных молебнов и проч. Подавая личный пример обер-священник в то же время, разрешал споры и недоумения различ-ного характера, которые естественно возникали в среде подведомственного духовенства. В случае пьянства или не-исправного поведения иереев обер-свя-щенник вразумлял братской беседой и даже мог налагать штраф на прови-нившегося клирика. Если эти меры дей-ствия не оказывали, то таковой сугубый духовный хулиган предавался обер-свя-щенником церковному суду, который по рассмотрении дела либо отправлял под временный запрет в священнослужении, либо лишал священного сана. Эти права и обязанности полевого обер-священни-ка были существенно расширены уста-вом 1797 года, где он уже мог увольнять священников в отпуск, поручая времен-ное отправление богослужений и треб иерею соседнего полка.

Хотя de jure функции ведения кадро-вых дел с назначением и увольнением в полки иереев, были прерогативой епар-хиальных преосвященных, de facto они находились в руках обер-священника. Так понемногу сама специфика выпол-няемых военными священниками задач и их образа жизни выстраивала систе-му управления этим уникальным ведом-ством по принципу экстерриториаль-ности как единственно действенному и практически апробированному.

Если по какой-то уважительной при-чине священник не мог более исправ-лять должность полкового священника, то увольнение было возможно согласно прошению. В этом случае священник возвращался в ту епархию, из которой он был назначен в войска. Обер-священ-ник давал увольняемому удостоверение о его поведении в должности полкового священника, с которым последний яв-лялся к архиерею.

По инструкции 1797 года полевой обер-священник находился в безуслов-ном распоряжении командующего вой-

514/2019


сками, с которым согласовывались все мероприятия богослужебного и обще-ственного характера. При удаленности полков обер-священнику не всегда было возможно непосредственно наблюдать за работой полковых иереев. В помощь ему инструкция позволяла назначать дивизионных священников выдающихся личных качеств. Так появились первые благочинные над полковыми священни-ками. В царствование Павла I, с издани-ем воинского устава 1797 года, флотское духовенство подчинено было полевому обер-священнику, начальствующему над армейским духовенством.

При императоре Павле все духовен-ство состоящее при армии и флотах было административно обособлено, выведено из подчинения местным ар-хиереям и стало самостоятельным, эк-стерриториальным ведомством внутри Русской Церкви. Во главе этого нового ведомства стал обер-священник Павел Озерецковский.

Небывалый подъем власти и полномо-чий обер-священника Павла Озерецков-ского был обязан, во многом, тому, что Первоприсутствующим членом Святей-шего Синода был его родной дядя - ми-трополит Санкт-Петербургский Амвро-сий (Подобедов), некогда обласканный императрицей Екатериной II и императо-ром Павлом I. По рекомендации своего высокопоставленного дяди протоиерей Павел Озерецковский стал обер-свя-щенником армии и флота, в лице которо-го власть по управлению духовенством военного ведомства достигла своего апогея. В апреле 1800 года через ми-трополита Амвросия (Подобедова), Свя-тейшему Синоду был передан именной указ, в котором повелевалось впредь всем армейским священникам подчи-няться непосредственно обер-священ-нику П. Озерецковскому. Подчинение вменялось в мирное и военное время, по всем вопросам, чтобы иметь «в своем ведении всех армейских священников и начальствовать над ними в рассуждении всего того, что идет и до юридических надобностей [4, с. 16].

С одной стороны, не желая зависи-мости в решении кадровых вопросов от епархиальных преосвященных, с другой стороны приводя к логической полно-те полномочий свою уникальную долж-ность, протоиерей П. Озерецковский предложил императору Павлу I проект устройства отдельной армейской семи-нарии.

Официальной мотивацией было желание хорошо знать будущих канди-датов на должности и готовить самому свои кадры. В предлагаемой армейской семинарии должны были, на казенный счет, учиться дети армейских священ-ников. Сумма на содержание данного учебного заведения испрашивалась аналогичная сумме, истрачиваемой на содержание духовной академии в Алек-сандро-Невской лавре. Император одо-брил проект, выделил для начала необ-ходимые средства (10 000 руб) и здания на Васильевском острове.

Итак, 1 июня 1800 года, для комплек-тования военного духовенства, по ини-циативе обер-священника П. Озерец-ковского была учреждена Армейская семинария. Обер-священник получил право личного доклада у Императора. По недостатку средств изначальная Армейская семинария была закрыта 4 сентября 1818 года. Уникальный опыт отдельной семинарии, готовившей воен-ных пастырей, до сих пор не изучен и не применен в системе подготовки духов-ных кадров для Вооруженных Сил Рос-сийской Федерации.

Все кадровые назначения и переста-новки теперь не могли быть соверше-ны минуя инстанцию обер-священни-ка. Всем воинским чинам, по вопросам духовного ведомства, в том числе и расторжению браков, предписывалось обращаться прямо к обер-священнику, минуя духовную консисторию. Таким образом управление ведомством воен-ного духовенства было предоставлено обер-священнику практически на пра-вах архиерея некоей экстерриториаль-ной военной архиепархии. Для большего авторитета прот. П. Озерецковский был



назначен членом Святейшего Синода. Роль личности в истории, зачастую опре-деляющая роль, еще раз подтверждает-ся во всей полноте на примере иннова-ционных и конструктивных трудов прот. П. Озерецковского.

С расширением прав обер-священ-ника увеличивается и объём работы, для осуществления которой уже недо-статочно одного человека. В мае 1800 года по ходатайству обер-священника П. Озерецковского Св. Синод счел воз-можным выделить ему финансирование для формирования и работы канцелярии со штатом три человека: секретаря и двух регистраторов.

Необычайно высокий взлет протои-ерея П. Озерецковского, благодаря по-кровительству его дяди митрополита Санкт-Петербургского Амвросия (Подо-бедова) возмущал членов Св. Синода и прочих завистников, каковых было не-мало. Со смертью Павла I прекратились и всевозможные преференции как лично Озерецковскому, так и его должности. Члены Св. Синода предприняли меры по урезанию полномочий прот. Павла Озерецковского. К тому же он имел не-счастье возбудить против себя своего высокого покровителя – митр. Амвросия (Подобедова), который видя угасание власти Озерецковского, убедил подпи-сать членов Св. Синода протокол с со-общением, что для блага Церкви и От-ечества Озерецковского нужно удалить из Св. Синода, как бесполезного члена. Гордый, высокопоставленный, не встре-чавший ранее препятствий протоиерей Павел Озерецковский не выдержал та-кого удара и тотчас скончался от пара-лича 12 мая 1807 года.

Со смертью протоиерея П. Озерец-ковского закончился короткий, но очень плодотворный этап развития службы военно-духовного ведомства в России. В этот исторический период был полу-чен реальный положительный опыт при-менения экстерриториального принципа управлением подведомственного воен-ного духовенства.

За последующие 100 лет глава воен-

ного духовенства несколько раз менял название: обер-священник, главный священник и, наконец, в 1890 году по новому Положению он получил титул «протопресвитер военного и морского духовенства», что по табели о рангах-приравнивало его к генерал-лейтенанту, а по духовному ведомству – к архиепи-скопу.

Члены Св. Синода весьма ревност-но относились к необычайно широким полномочиям обер-священника, их ко-робил сам факт того, что протоиерей возымел полномочия архиерея и реша-ет служебные вопросы как равный им в масштабах всего государства Россий-ского. Деформация понимания христи-анского мироустройства возникает во всех государствах, где Церковь стано-вится просто одним из государственных институтов, своеобразным «духовным департаментом». Начиная с Петра I, перекос усилился еще больше, так как вместо упраздненного Патриарха Петр создал безличный Синод, присвоив пол-ноту власти церковной себе самому, став своеобразным «суперепископом» всея Руси. Святейшему Синоду была от-ведена роль всего лишь совещательно-го органа при монархе. Без Высочайше-го утверждения не принимался ни один закон по духовному ведомству. Чуждая Церкви должность обер-прокурора Свя-тейшего Синода еще больше отдалила Церковь государства Российского от нормального течения церковных дел. Следует отметить, что среди обер-про-куроров Св. Синода встречались люди не только непрофессиональные и незна-ющие сути дела, но также и иноверные, а иногда и вовсе неверующие. Принизив значение Церкви до уровня одного из государственных департаментов, импе-ратор Петр I создал почву для дальней-шей секуляризации церковно-государ-ственных отношений.

Летопись тех времен отображает борьбу различных кланов внутри Си-нода и военно-духовного ведомства. Присутствующие в Синоде архипастыри боролись друг с другом, обер-прокурор

534/2019


боролся с синодалами и все вместе бо-ролись с обер-священником. Трудно даже представить, какая великая духов-ная и телесная сила требовалась для ис-правления должностных обязанностей обер-священника! На протяжении рас-сматриваемого исторического отрез-ка уровень должностных полномочий и прав обер-священника и подчиненных ему армейских и флотских священников то возрастал, то падал, в зависимости от множества факторов:

а) отношения к военным священникам самодержца;

б) личных духовных, интеллекту-альных и дипломатических качеств обер-священника;

в) наличия военных действий в данное время;

г) отношения к делу обер-прокурора, Первоприсутствующего митрополита и членов Святейшего Синода, родствен-ных связей;

д) влияния иностранных разведок на ослабление структуры военного духо-венства, опосредованно, через некото-рых государей, членов правительства, министров и обер-прокуроров (П.П. Чебышев, И.И. Мелиссино), являвших-ся членами модных в то время тайных гностических кружков, теософских об-ществ, масонских лож и т.п.

Тем не менее, как только синодалы, в очередной раз, урезали полномочия обер-священника и замыкали на себя и епархиальных архиереев решение ка-дровых, наградных и иных вопросов, как нескончаемый вал многоразличных бумаг по военно-духовному ведомству парализовал их основную работу и за-ставлял возвращаться к прежней форме управления, где обер-священник армии и флота брал на себя титанический труд по управлению всей означенной слож-нейшей структурой.

«Хотя синодальные указы и направ-лены были против обособления власти обер-священника по управлению духо-венством, тем не менее однажды предо-ставленные права, успевшие в короткий период привиться и доказать свою прак-

тическую пользу, не могли не воскрес-нуть. Затруднения, от централизации управления полковым духовенством в самом Св. Синоде, сказались скоро» [4, с. 26].

Своей квинтэссенции институт воен-ного духовенства достигает в период с принятия нового Положения о правовом статусе военных священников в 1890 году и до событий Октябрьской револю-ции, которые изменили политический и общественный строй государства, в ре-зультате чего институт военного духо-венства был упразднен Декретом Сов-наркома от 16.01.1918 года.

Последний протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Ша-вельский очень мудро и широко употре-блял данную ему власть, благодаря чему был созван Первый Съезд военного и морского духовенства 1 июля 1914 года. На этом представительном форуме был обобщён опыт, накопленный военными священниками в предыдущих войнах, были определены точные обязанности священника в боевых и мирных услови-ях, в госпиталях, в санитарных поездах и проч. Получившие точные указания, планы и методики работы, военные свя-щенники заслужили высочайшую похва-лу от Верховного Главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича Романова в 1915 году: «Нам нужно в ноги поклониться военному духовенству за поддержку, которую оно оказывает нам в тяжёлую годину войны»

К началу ХХ века численность военно-го духовенства значительно возросла. В управлении протопресвитера армии и флота в 1909 году состояло 156 прото-иереев, 588 священников, 138 диаконов и 95 псаломщиков. Всего 977 человек. Соборов и церквей в военном ведомстве было уже 809. По свидетельству послед-него протопресвитера армии и флота Ге-оргия Шавельского, в Первую мировую войну вместе с резервистами-священ-никами в войсках несли служение по-рядка 5000 священников!

Необычайная форма экстеррито-риальной духовно-административной



власти протопресвитера военного и морского духовенства не оставила рав-нодушным никого. Зарубежный журнал «Китайский благовестник» от 30 сен-тября 1907 года называет широчайшие полномочия военного протопресвитера неканоническими и даже «пресвитери-анством».

«Эти протопресвитеры (придворные и военные)… получили гораздо более вла-сти в своих ведомствах, чем наши под-линные митрополиты. Они совершенно автокефальны в своей сфере. Их адми-нистративное усмотрение в большин-стве случаев заменяет канонический суд. Они определяют на места священно и церковнослужителей, перемещают их, делают им архипастырские внушения и т.д. Епископы же, посвящающие священ-ников и диаконов придворного и военно-го ведомства, не участвуют в избрании этих лиц, а совершают таинство лишь как требу, по приглашению, так сказать, истинных хозяев этих ведомств» [3, с. 1]. Предметом недоброжелательства и за-висти являлось также жалование прото-пресвитера, составляющее по собствен-ному свидетельству: «… в 1911-1914 гг. я получал 10 000 р. в год, значит, боле 800 р. в месяц». (протопр. Г. Шавельский).

Современникам – иерархам указан-ного исторического периода была недо-ступна для понимания такая концентра-ция духовно-административной власти в руках не епископа, а священника. Им, далёким от воинского ратного труда, было невозможно осознать необходи-мость такой уникальной должности с большими полномочиями. Духовенство в сословном обществе не подлежало призыву в армию и не знало всей воен-ной специфики. Это касается в том чис-ле и епископов, а ведь именно епископы осуществляют все властные и иерархи-ческие полномочия в Церкви. Ревность к непривычному возвышению обер-свя-щенника затмила ту огромную пользу, которую он приносил. Амбивалентное отношение синодальных и епархиальных архиереев к обер-священнику и воен-ным пастырям вообще, характерно для

всего периода в целом даже до сего дня. Заслуживает внимания и изучения тот факт, что, пройдя через столько исто-рических метаморфоз и потрясений, при необычайной широте полномочий про-топресвитера армии и флота, должности главного военного священнослужителя не был усвоен сан епископа. Главный во-енный епископ уже не раздражал бы со-братьев-архиереев, находясь с ними на одной иерархической ступени. Правда таковой военный епископ был бы в под-чинении и определенной зависимости от военного министра, что не являлось в тот исторический период чем-то непри-вычным, так как даже Святейший Прави-тельствующий Синод возглавлял граж-данский обер-прокурор. Тем не менее, очевиден факт, что описанный в статье принцип экстерриториального управле-ния в ведомстве военного и морского духовенства сложился исторически и многократно себя оправдал.

ЛИТЕРАТУРА1. Барсов Т. Об управлении русским

военным духовенством. - СПб.: Тип. Ф.Г. Елеонского и Ко., 1879.

2. Желобовский А.А., протопресви-тер. Столетие военного министерства 1802-1902. Управление церквами и пра-вославным духовенством военного ведомства. Типография поставщиков двора ЕГО Императорского Величества товарищества М. О. Вольф. - СПб., 1902.

3. Китайский благовестник. - Пекин.: Русская духовная миссия в Китае., 1907. - Вып. 56-57.

4. Невзоров Н. Исторический очерк управления духовенством военного ве-домства в России. - СПб.: Типография Ф. Г. Клеонского и А. И. Половицкого, 1875.

5. Шавельский Г. Воспоминания по-следнего протопресвитера русской ар-мии и флота. - М., 1996. – Т. 1.

554/2019


О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ РЕАЛИЗАЦИИ ПРОГРАММНО-ЦЕЛЕВОГО И ПРОЕКТНОГО

ПОДХОДОВ К ПОДГОТОВКЕ КАДРОВ В ВООРУЖЕННЫХ СИЛАХ РОССИЙСКОЙ

ФЕДЕРАЦИИ

Аннотация. В статье исследованы те-оретические и организационно-пра-вовые основы применения программ-но-целевого метода планирования и обеспечения поступательного и эф-фективного развития Вооруженных Сил Российской Федерации, на основе применения инструментария формаль-но-догматического и системно-правово-го исследования раскрыты проблемные вопросы соотношения программно-це-левого и проектного подходов к реше-нию общесистемных оборонных задач, в том числе, в области подготовки воен-ных кадров.

Ключевые слова: обороноспособность России, развитие Вооруженных Сил Рос-сийской Федерации, программно-целевой метод планирования, проектный подход, подготовка кадров


ЗЕМЛИН А.И., ЗЕМЛИНА О.М. ZEMLIN A.I., ZEMLINA O.M.

Землин Александр Игоревич доктор юридических наук, доцентФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Землина Ольга Михайловнакандидат юридических наук, доцентФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: zemlinа[email protected]

Zemlin Alexander IgorevichDoctor of Law, professor, The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Zemlina Olga MihailovnaCandidate of Law, associate professor, The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: zemlinа[email protected]

Abstract. The article explores the theoretical and organizational and legal basis of the application of the program-targeted method of planning and ensuring the progressive and effective development of the Armed Forces of the Russian Federation, based on the application of the Russian Armed Forces. the technical-dogmatic and system-legal research tools revealed the problematic issues of the ratio of program-targeted and project approaches to solving system-wide defense tasks, including military training.

Keywords: Russia’s defense capability, development of the Armed Forces of the Russian Federation, program-targeted planning method, project approach, training

MIL ITARY PERSONEL

SOME ASPECTS OF THE IMPLEMENTATION OF PROGRAM-TARGETED AND PROJECT APPROACHES TO TRAINING IN THE ARMED FORCES OF THE RUSSIAN FEDERATION



Постоянное повышение роли про-граммного планирования для решения системных задач развития России, все более широкое использование методо-логии и технологии проектного подхода не только в бюджетной сфере, но и при-менительно к прогнозированию резуль-татов социально-экономического разви-тия в целом, влекут за собой очевидную и неотложную необходимость примене-ния программно-целевого и проектного подходов к подготовке кадров для ре-шения общесистемных задач повыше-ния обороноспособности государства, боеготовности Вооруженных Сил Рос-сийской Федерации.

Практическая значимость и неотлож-ность проблемы очевидна, а в современ-ных условиях еще более усиливается. Министр обороны Российской Федера-ции С.К. Шойгу, обоснованно отмечая, что характер противостояния в Сирии принципиально отличается от класси-ческих войн, где главным противником была регулярная армия, особо подчер-кнул тот факт, что «… подготовка ква-лифицированных военных кадров стала ключевой задачей». И далее: «Любое замедление в развитии военных кадров сразу же негативно повлияет на бое-способность наших Вооружённых Сил», - отметил Министр обороны Российской Федерации[1].

Исходя из поставленной перед воен-ными образовательными организациями высшего образования стратегической цели, в качестве важнейшей задачи, решаемой в процессе обучения адъюн-ктов, слушателей и курсантов Военного университета представляется возмож-ным обозначить формирование соответ-ствующих указанных потребностям пра-возначимых компетенций, позволяющих будущим специалистам реализовывать технологию программно-целевого под-хода и осуществлять проектную дея-тельность в интересах решения сложных задач на основе развитого правосоз-нания, сформированных компетенций, позволяющих осуществлять професси-ональную деятельность по воспитанию

подчиненных, формированию у военнос-лужащих патриотизма, нетерпимости к проявлениям экстремизма, решению иных неотложных задач по созданию в воинских коллективах здоровой мо-рально-нравственной атмосферы[2, 3].

Наиболее остро этот вопрос стоит пе-ред военно-научной школой «Правовое обеспечение финансовой деятельности в Вооруженных силах Российской Феде-рации» (индекс по реестру Минобороны России – ВНШ-144), поскольку и про-граммно-целевой, и проектный подход изначально зародились именно в целях обеспечения эффективности расходо-вания бюджетных средств, реализации принципов планирования, программи-рования и бюджетирования важнейших направлений деятельности государства, к числу которых, несомненно, относится оборона страны[4].

Анализ результатов социологиче-ских опросов, результаты, полученные при проведении занятий со слушателя-ми программ повышения квалифика-ции военных специалистов, материалы правоприменительной практики и про-верок, проводимых контрольно-над-зорными органами, приводит к выводу о том, что в качестве основной пробле-мы подготовки военных специалистов отмечается недостаточность навыков самостоятельного получения, анализа и применения в проектной деятельно-сти актуальной правовой информации по конкретным вопросам, связанным с практикой деятельности, позволяющих обеспечивать выполнение задач, по-ставленных документами стратегиче-ского планирования и достижение ин-дикаторов программ (проектов) в сфере деятельности по предстоящему долж-ностному предназначению.

Следует отметить, что задача подго-товки специалистов, обладающих на-выками осуществления проектной де-ятельности и реализации технологии программно-целевого подхода в усло-виях цифровизации экономики являет-ся задачей общего характера, постав-ленной перед всеми образовательными

574/2019


организациями, вне зависимости от их ведомственной принадлежности и под-чиненности. При этом особое место в системе подготовки занимают именно те образовательные программы и тех-нологии, которые в максимальной сте-пени используют достижения правовой науки. Не в последнюю очередь изло-женное предопределено тем, что при-менение программно-целевых механиз-мов и проектного подхода установлены многочисленными, противоречивыми и содержащими многочисленные пробелы правовыми актами.

Так, Порядок разработки, реализа-ции и оценки эффективности государ-ственных программ Российской Фе-дерации утвержден Постановлением Правительства Российской Федерации от 02.08.2010 № 588 (ред. от 17.07.2019). При этом указанным правовым актом установлено, что утверждаемый По-рядок не распространяется на госу-дарственную программу вооружения (федеральную программу разработки, создания и производства вооружения и военной техники на десятилетний пе-риод), предусмотренную Федеральным законом от 29.12.2012 № 275-ФЗ «О госу-дарственном оборонном заказе».

Помимо того, поскольку на федераль-ном уровне до настоящего времени реа-лизуются принятые ранее федеральные целевые программы, являющиеся со-ставной частью государственных про-грамм, следует упомянуть в качестве источника правового регулирования Порядок разработки и реализации фе-деральных целевых программ и ме-жгосударственных целевых программ, в осуществлении которых участвует Российская Федерация, утвержденный постановлением Правительства Рос-сийской Федерации от 26.06.1995 № 594 (ред. от 05.06.2019) «О реализации Феде-рального закона «О поставках продук-ции для федеральных государственных нужд».

И, наконец, принятие и реализа-ция приоритетных (национальных, фе-деральных, региональных и ведом-

ственных) проектов регулируются Положением об организации проектной деятельности в Правительстве Россий-ской Федерации, утвержденным поста-новлением Правительства Российской Федерации от 31.10.2018 г. № 1288.

Соотношение поименованных выше терминов и предусмотренных порядка-ми и положениями процедур принятия и реализации государственных программ Российской Федерации, подпрограмм, федеральных и межгосударственных целевых программ, национальных про-ектов, а также приоритетных (нацио-нальных, федеральных, региональных и ведомственных) проектов, не вполне очевидно и однозначно, что детерми-нирует первоочередную необходимость осуществления формально-догматиче-ского и системно-правового толкования содержания норм указанных правовых актов.

Для минимизации рисков, связанных с формально-юридической и лингвисти-ческой неопределенностью правовых терминов и понятий, в интересах повы-шения эффективности проектного ме-неджмента на федеральном уровне для решения задачи, поставленной уже упо-мянутым ранее постановлением Пра-вительства Российской Федерации от 31.10.2018 г. № 1288, создан, в частности, Центр проектного менеджмента РАН-ХиГС (далее также - Центр компетенций проектной деятельности), который на-делен функциями центра компетенций проектного управления. Центр создан 19 августа 2016 г. (приказ № 02-470) во исполнение поручения Правительства Российской Федерации от 22.07.2016 № ДМ-П6-4372 и в целях обеспечения ком-плексного методического и экспертного сопровождения организации проектной деятельности в государственном секто-ре, а также формирования и развития в России единой системы обмена лучши-ми практиками применения проектного подхода в государственном управлении.

Основная цель указанного Центра — обеспечить комплексное и экспертное сопровождение проектной деятельно-



сти в государственном секторе, сфор-мировать и развивать в Российской Федерации единую систему обмена луч-шими практиками проектного подхода в государственном управлении.

Центр компетенций проектной дея-тельности в соответствии с упомянутым постановлением Правительства РФ № 1288:

а) осуществляет подготовку аналити-ческих и иных материалов о реализации национальных проектов и федеральных проектов для проектного офиса Прави-тельства Российской Федерации;

б) запрашивает у федеральных ор-ганов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Рос-сийской Федерации, экспертного сооб-щества и организаций информационные и аналитические материалы по нацио-нальным проектам и федеральным про-ектам;

в) оказывает содействие в организа-ции мониторинга реализации националь-ных проектов и федеральных проектов, проведении оценки их реализации, раз-работке рекомендаций по итогам такой оценки;

г) оказывает содействие в анализе информации, содержащейся в запро-сах на изменение паспортов националь-ных проектов и паспортов федеральных проектов, на предмет ее достоверности, актуальности и полноты;

д) осуществляет взаимодействие с участниками национальных, федераль-ных и региональных проектов по вопро-сам их реализации;

е) осуществляет накопление и систе-матизацию опыта организации проект-ной деятельности в органах исполни-тельной власти Российской Федерации и за рубежом, осуществляет разработку типовых форм, шаблонов, иных доку-ментов и соответствующих рекоменда-ций по их применению;

ж) обеспечивает системное развитие проектной методологии, участвует в подготовке проектов актов Правитель-ства Российской Федерации в целях совершенствования организации про-

ектной деятельности в Правительстве Российской Федерации;

з) обеспечивает проведение мони-торинга организации проектной де-ятельности в федеральных органах исполнительной власти и органах испол-нительной власти субъектов Российской Федерации;

и) формирует и развивает в соответ-ствии с законодательством Российской Федерации комплекс образовательных программ, осуществляет профильную подготовку кадров и проводит оценку компетенций в сфере проектной дея-тельности;

к) организует проведение конферен-ций и семинаров по вопросам реали-зации национальных проектов и фе-деральных проектов, а также по иным вопросам проектной деятельности в Правительстве Российской Федерации;

л) оказывает экспертную и консуль-тационную поддержку организации и развитию проектной деятельности в фе-деральных органах исполнительной вла-сти и органах исполнительной власти субъектов Российской Федерации;

м) участвует в информационном со-провождении проектной деятельности в Правительстве Российской Федерации;

н) ведет в соответствии с законода-тельством Российской Федерации на-учную, экспертную и образовательную деятельность по развитию проектной деятельности, в том числе в сфере со-вершенствования государственного управления;

о) участвует при необходимости в ра-боте ведомственных координационных органов и проектных комитетов.

В соответствии с перечисленны-ми полномочиями Центр компетенций проектного управления готовит мето-дическую базу для внедрения системы управления проектами в государствен-ном управлении, проводит обучение кадров для органов государственной власти, собирает, анализирует и си-стематизирует опыт реализации наци-ональных проектов, участвует в их мо-ниторинге, оказывает консультационную

594/2019


поддержку проектным командам.Таким образом, по сути, Центр про-

ектного менеджмента не только реали-зует с ноября 2016 года специализиро-ванные образовательные программы, направленные на развитие компетентно-сти в сфере проектного управления у го-сударственных гражданских служащих и ключевых участников национальных, федеральных и региональных проектов, но и выступает своего рода «играющим тренером» для участников проектной деятельности в государственном сек-торе Российской Федерации. На насто-ящий момент обучение по указанным программам прошли свыше 4000 чело-век — руководители и администраторы проектов, ответственные за внедрение проектного управления, сотрудники проектных офисов, проектные специа-листы.

22 марта 2017 года Президиумом Со-вета при Президенте Российской Феде-рации по стратегическому развитию и приоритетным проектам утвердил тре-бования к участникам проектной дея-тельности в части соответствия уровней их квалификации в сфере проектного управления. В феврале 2018 г. начал работу Образовательный портал Цен-тра проектного менеджмента, который позволяет пройти дистанционное об-учение по двум программам дополни-тельного профессионального образова-ния, организовать онлайн-тестирование слушателей очных открытых программ, содержит в собственной базе знаний нормативные, правовые, методические документы и учебные материалы по те-матике проектной деятельности. Цен-тром реализуются следующие дополни-тельные профессиональные программы повышения квалификации: «Управление проектами в органах власти: базовые и углубленные знания», «Система управ-ления проектной деятельностью в орга-нах власти», «Проектное управление в государственном секторе».

Определенный опыт работы в области подготовки переподготовки и повыше-ния квалификации кадров для органов

военного управления, а также государ-ственного и муниципального управления в условиях применения программно-це-левых механизмов и проектного подхо-да в интересах реализации документов стратегического развития Российской Федерации, накоплен 25 кафедрой «Во-енной администрации, административ-ного и финансового права» Военного университета Министерства обороны Российской Федерации.

Поскольку вопросы, связанные с при-менением анализируемых технологий, а также системного подхода[5] в интере-сах подготовки военных специалистов, не могут быть должным образом и в полной мере раскрыты без упоминания содержания используемых проектов, остановимся лишь на результатах, по-лученных в процессе переподготовки военных специалистов, увольняемых в запас. Программа, реализуемая в целях обеспечения законных прав военнослу-жащих, увольняемых в запас, на пере-подготовку для осуществление нового вида деятельности, также в полной мере соответствует положениям распоряже-ния Правительства Российской Федера-ции от 30.12.2018 № 3025-р, поскольку на ее основе для нужд органов государ-ственного и муниципального управления организована переподготовка высвобо-ждающихся военнослужащих, имеющих неоценимый опыт руководящей работы. Начиная с сентября 2009 года, кафедрой реализуется ориентированная на совер-шенствование компетенций слушате-лей, необходимых для осуществления проектной деятельности и реализации программно-целевых механизмов, про-грамма «Правовое обеспечение госу-дарственного и муниципального управ-ления». Программа реализуется по профилю образовательной программы высшего образования, реализуемой Во-енным университетом – 40.03.01 Юри-спруденция (уровень бакалавриата), что соответствует требованиям Порядка ор-ганизации и осуществления образова-тельной деятельности по дополнитель-ным профессиональным программам,



утвержденного приказом Министерства образования и науки Российской Феде-рации от 01.07.2013 № 499 (в посл. ред.) и последующим разъяснениям.

В соответствии с руководящими до-кументами характеристика новой ква-лификации, позволяющей осуществлять упомянутый вид деятельности, предус-матривает весьма жесткие требования к уровню подготовленности слушателя, среди которых:

- организация и правовое сопрово-ждение исполнения полномочий орга-нов государственной (муниципальной) власти, лиц, замещающих государствен-ные должности, осуществление прав и обязанностей государственных и муни-ципальных учреждений;

- разработка и реализация на право-вой основе управленческих решений, в том числе, нормативных актов, направ-ленных на организацию деятельности органов государственной (муниципаль-ной) власти;

- правовое обеспечение исполнения основных функций, административных регламентов и служебных (должност-ных) инструкций по вопросам организа-ции повседневной деятельности органов государственной (муниципальной) вла-сти;

- организация контроля законности управленческих решений и осущест-вление административных процессов по вопросам организации деятельности органов государственной (муниципаль-ной) власти;

- обоснование и принятие в пределах должностных обязанностей решений, а также совершение действий, связанных с реализацией правовых норм в процес-се деятельности органов государствен-ной (муниципальной) власти;

- составление юридических докумен-тов, используемых при осуществлении деятельности органов государственной (муниципальной) власти;

- осуществление действий (админи-стративных процедур), обеспечивающих организацию и осуществление деятель-ности органов государственной (муни-

ципальной) власти;- консультирование по вопросам пра-

ва при осуществлении деятельности ор-ганов государственной (муниципальной) власти;

- участие в разработке, правовая экс-пертиза и реализация проектов в обла-сти государственного и муниципального управления и др.

Даже крайне абрисно представлен-ный перечень показывает, что формиро-вание новых и совершенствование уже имеющихся у слушателя компетенций невозможно без применения интегриро-ванного проектного и программно-це-левого подхода к подготовке кадров. В связи с этим в рамках программы пред-усмотрено проведение занятий по со-ответствующим темам (дисциплинам). Так, например, в рамках дисциплины «Финансово-правовые основы государ-ственного и муниципального управле-ния» кафедрой «Военная администра-ция, административное и финансовое право» при проведении занятий по те-мам № 1 «Актуальные вопросы право-вого обеспечения финансовой деятель-ности российского государства» и № 2 «Правовое регулирование бюджетной системы Российской Федерации» рас-сматриваются вопросы, связанные с использованием государственных про-грамм, подпрограмм и проектов как ос-новы проектного и программно-целево-го подхода к расходованию бюджетных средств, а также осуществлением фи-нансового контроля (аудита) и примене-нием мер ответственности за нарушение соответствующих бюджетных процедур.

Особый интерес слушателей к ука-занным темам подтвержден анализом материалов (анкет и опросных листов) обратной связи.

В процессе переподготовки особое внимание уделено формированию ком-петенций проектной деятельности, необ-ходимых для реализации выпускниками положений правовых актов стратегиче-ского планирования, программно-це-левого и проектного развития, навыков совместной исследовательской и ана-

614/2019


литической работы в составе проектных команд.

Работа по реализации поставленной задачи подготовки и переподготовки специалистов с развитыми компетенци-ями проектной деятельности и навыками реализации государственных программ на кафедре «Военной администрации, административного и финансового пра-ва» позволила выявить направления участия преподавателей кафедры и за-фиксировать опыт проектного управле-ния. В частности, речь идет о подборе и организации проектных команд, помощи в анализе и подготовке проектных доку-ментов, в организации рабочих процес-сов.

Важным направлением является оценка проектной деятельности, что предполагает наличие эффективного механизма обратной связи с членами проектных команд, организация дискус-сионных мероприятий в рамках постоян-но действующего научно-практического семинара «Актуальные проблемы право-вого обеспечения финансовой деятель-ности в Вооруженных Силах Российской Федерации».

Таким образом, опыт работы кафе-дры «Военной администрации, адми-нистративного и финансового права» по применению программно-целевого и проектного подходов к подготовке и переподготовке кадров для решения об-щесистемных задач позволяет выделить некоторые перспективные направления дальнейшего совершенствования рабо-ты в указанном направлении, соответ-ствующие целям и задачам обеспечения задач, поставленных перед военными образовательными организациями в со-временных условиях.

ЛИТЕРАТУРА1. Шойгу С.К. Тезисы выступления

на оперативно-мобилизационном сбо-ре руководящего состава Вооружённых сил РФ. 12 февраля 2019 г. URL: https://military.pravda.ru/news/1407036-army/

2. Пропаганда против экстремизма: чем займется политуправление Шой-гу // Политика. – 2018. – № 6. // https://

www.rbc.ru/politics/04 /09/2018/ 5b8d2 47d9a79478151f3fc2d

3. Заместитель министра обороны на-звал основные задачи новых военно-по-литических органов Вооруженных Сил РФ [Электронный ресурс] // https://tass.ru/armiya-i-opk/5514456

4. Землин А.И. Научная школа «Право-вое обеспечение финансовой деятель-ности в Вооруженных силах Российской Федерации» // Вестник военного права, 2018. – № 4. – С. 90-92.

5. Бараненков В.В. Системный подход в военно-правовых исследованиях: сущ-ность и содержание // Вестник военного права. – 2018. – № 4. – С. 15–24.


ВОЕННАЯ СОБСТВЕННОСТь

УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ, КАК ПРИНЦИП ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-ЧАСТНОГО ПАРТНЕРСТВА В ОБОРОННО-

ПРОМЫШЛЕННОМ КОМПЛЕКСЕ

Аннотация. Статья посвящена обоснова-нию целесообразности правового обеспе-чения государственно-частного партнер-ства в оборонно-промышленном комплексе на основе принципа устойчивого развития, определяющего в условиях глобального экологического кризиса тенденции и пер-спективы эволюции этой отрасли. Положи-тельно оценена возможность реализации зарубежного правоприменительного опыта при совершенствовании российской моде-ли государственно-частного партнерства и повышении ее эффективности в процессе устойчивого развития оборонно-промыш-ленного комплекса.

Ключевые слова: принцип устойчивого развития; государственно-частное пар-тнерство; оборонно-промышленный ком-плекс


БАРКОВ А.В., СОКОЛОВ А.П. BARKOV A.V., SOKOLOV A.P.

Барков Алексей Владимировичдоктор юридических наук, профессорФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Соколов Алексей Павловичдоктор экономических наук, доцентФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Barkov Alexey VladimirovichDoctor of Law, professor The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Sokolov Alexey PavlovichDoctor of Economics, associate professor, The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Abstract. The article is devoted to substantiating the feasibility of legal support of public-private partnerships in the military-industrial complex on the basis of the principle of sustainable development, which determines the trends and prospects for the evolution of this industry in the context of the global environmental crisis. The possibility of implementing foreign law enforcement experience while improving the Russian model of public-private partnership and increasing its effectiveness in the process of sustainable development of the military-industrial complex was positively assessed.

Keywords: principle of sustainable development; public-private partnership; military-industrial complex

MIL ITARY PROPERT Y

SUSTAINABLE DEVELOPMENT AS A PRINCIPLE OF LEGAL REGULATION OF STATE-PRIVATE PARTNERSHIP IN THE DEFENSE-INDUSTRIAL COMPLEX

634/2019


О целесообразности развития обо-ронно-промышленного комплекса (да-лее – ОПК) на основе государствен-но-частного партнерства (далее - ГЧП) в период обсуждения законопроекта о ГЧП говорилось на самом высоком уровне. По мнению председателя Со-вета Федерации Валентины Матвиенко «Эффективная модернизация оборон-ного комплекса возможна лишь в ус-ловиях государственно-частного пар-тнерства, особенно, когда речь идет о масштабных национальных проектах» [1]. Однако принятый федеральный за-кон, призванный регулировать отно-шения в данной сфере (далее – закон о ГЧП) [2], не оправдал возлагаемых на него надежд, и в настоящее время в правовом поле специфика ГЧП в сфе-ре ОПК во внимание не принимается. Вместе с тем, в мировой практике при-менение различных форм ГЧП является достаточно эффективным механизмом решения проблем повышения инвести-ционной привлекательности организа-ций ОПК [3, с. 36], что обусловливает необходимость вновь вернуться к акту-альному вопросу обоснования принци-пов правового обеспечения ГЧП в ОПК.

В целом, в научной литературе во-просы разработки принципов правово-го обеспечения ГЧП вниманием со сто-роны ученых не обделены [4, с. 70]. Анна Викторовна Белицкая, понимая под ГЧП «юридически оформленное на опреде-ленный срок, основанное на объедине-нии вкладов и распределении рисков сотрудничество публичного и частного партнеров в целях решения государ-ственных и общественно-значимых за-дач, осуществляемое путем реализации инвестиционных проектов в отноше-нии объектов, находящихся в сфере публичного интереса и контроля» [5, с. 477]. считает необходимым определе-ние правовых принципов ГЧП. Исследо-ватель, допуская возможность приме-нения ГЧП в ОПК [4, с 176], полагает, что единым системообразующим прин-ципом правового регулирования данно-го инструментария, как совокупности

общественных отношений, подлежа-щих правовой регламентации, следует признать «принцип сбалансированного сочетания публично-правовых и част-ноправовых средств», получающий раз-витие в принципах: «конкуренции и рав-ного (недискриминационного) доступа потенциальных инвесторов к проектам государственно-частного партнерства, информационной открытости, сораз-мерности при ограничении субъектив-ных прав частного партнера, а также принципах юридического равенства публичного и частного партнеров, ав-тономии воли партнеров, взаимной ответственности и добросовестности партнеров, стабильности соглашения государственно-частного партнерства» [4, с. 70]. По мнению А.В. Белицкой, все эти вышеотмеченные принципы, как ос-новные исходные начала, отражающие суть и закономерности развития ГЧП, в целях обеспечения эффективности его правового обеспечения, подлежат за-креплению в законе[4, с. 70], что с на-шей точки зрения представляется бес-спорным.

Следует отметить в числе достоинств закона о ГЧП, что в нем в ст.4 нашли отражение принципы государствен-но-частного партнерства (муниципаль-но-частного партнерства)(далее-ГЧП/МЧП), к которым законодатель отнес: «открытость и доступность информа-ции о государственно-частном пар-тнерстве, муниципально-частном пар-тнерстве, за исключением сведений, составляющих государственную тай-ну и иную охраняемую законом тайну; обеспечение конкуренции; отсутствие дискриминации, равноправие сторон соглашения и равенство их перед за-коном; добросовестное исполнение сторонами соглашения обязательств по соглашению; справедливое распре-деление рисков и обязательств между сторонами соглашения; свобода за-ключения соглашения» [2]. Эти шесть основных начал, на которых сегодня строится нормативная база и право-применение в сфере развития ГЧП по



общему смыслу совпадают с принци-пами предложенными А.В. Белицкой. Вместе с тем, не подвергая сомнению обоснованность данных принципов, по-лагаем, что в современных условиях приближающейся экологической ката-строфы акценты в определении принци-пов развития ГЧП и его правового обе-спечения в целом и в ОПК, в частности, могут быть скорректированы. В связи с этим полагаем обоснованным провести сравнительно-правовой анализ зару-бежного опыта развития ГЧП, как базы, на основе которой могут быть даны со-ответствующие рекомендации по со-вершенствованию российского зако-нодательства, позволяющие включить дополнительный принцип, уточняющий нацеленность механизма правового ре-гулирования данного инструментария.

Необходимость уточнения принци-пов развития ГЧП обусловлена тем обстоятельством, что на протяжении последних лет ученые всех стран бьют в набат, предупреждая о неизбежной экологической катастрофе, связывая ее приближение с глобальным измене-нием климата, связанным со стреми-тельным возрастанием активной хозяй-ственной деятельностью человечества. Реальность угрозы потепления от пар-никового эффекта, возникающего в ре-зультате сжигания угля, газа и нефти, приводящего к разбалансировке всех природных систем, ставит на повестку дня актуальный вопрос о том, что сле-дует предпринять для предотвращения климатического хаоса, но при этом не замедлить научно-технический про-гресс.

В этих условиях, оптимальным госу-дарственным антикризисным курсом признается «устойчивое развитие» [6], под которым понимается гармонизация процесса экономических и социальных изменений, учитывающего потребности граждан, а также будущих поколений, без существенного ущерба для биос-феры. Очевидно, что в соответствии с идеологией «устойчивого развития», проекты ГЧП, как эффективного анти-

кризисного инструмента, положитель-но зарекомендовавшего себя в странах развитых правопорядков в решении различных социально-экономических проблем, должны быть нацелены не только на прибыль, а в первую очередь - на достижение социального и эколо-гического эффекта. К сожалению, в российском законе о ГЧП отсутствует принцип правового обеспечения устой-чивого развития, что снижает эффек-тивность антикризисного инструмента. В научной литературе уже обращалось внимание на необходимость включения в число обязательных элементов со-глашения о ГЧП/МЧП (п 2 ст. 6 закона о ГЧП) социально-экономического эф-фекта [7, с. 276]. Думается, что сегод-ня, с учетом необходимости правового обеспечения реализации курса «устой-чивого развития», где экономический, социальный и экологический компо-ненты рассматриваются в неразрывном единстве, перечень обязательных эле-ментов соглашения может быть расши-рен, за счет дополнительного критерия – достижения социально-экологическо-го эффекта.

Гарантом национальной безопасно-сти Российской Федерации, включая его экологическую составляющую, яв-ляется ОПК, миссия которого, наряду с вопросами национальной безопасно-сти, также заключается и в обеспече-нии качества жизни российских граж-дан. Следовательно, от устойчивого развития ОПК, как реального сектора экономики, в условиях глобального из-менения климата в значительной сте-пени зависит сбалансированное госу-дарственное развитие, при котором эксплуатация природных ресурсов, направление инвестиций, ориентация научно-технического прогресса согла-сованы друг с другом для обеспечения нынешних и последующих возрастаю-щих потребностей россиян. В Страте-гии национальной безопасности Рос-сийской Федерации до 2020 года прямо отмечается, что ее стратегическим приоритетом на долгосрочную перспек-

654/2019


тиву является «экология живых систем и рациональное природопользование, поддержание которых достигается за счет сбалансированного потребления, развития прогрессивных технологий и целесообразного воспроизводства природно-ресурсного потенциала стра-ны» [8], а вопросы национальной обо-роны, государственной, общественной безопасности и устойчивого развития России рассматриваются как взаимо-обусловленные задачи.

При этом одним из приоритетов устойчивого развития в целях обеспе-чения национальной безопасности в Стратегии закреплено «укрепление роли государства и совершенствование государственно-частного партнерства» [8]. Однако действующий закон о ГЧП не предусматривает возможность приме-нения ГЧП в ОПК, чем тормозит устой-чивое развитие ОПК и, соответственно, инновационное развитие российского научно-технического прогресса. Оче-видно, что необходима разработка кон-цепции федерального закона о ГЧП в ОПК, позволяющего учесть особенно-сти устойчивого развития ГЧП в обо-ронной промышленности. С этой целью зададимся вопросом, реализуется ли принцип устойчивого развития ГЧП в целях обеспечения обороны и безопас-ности в зарубежных странах?

В настоящее время в научной лите-ратуре принято выделять две альтер-нативные модели государственного (публичного) частного партнерства: «британскую» и «французскую» [4, с. 11-12; 9 с. 112], различия которых про-являются в степени государствен-ного контроля над инвестиционной деятельностью в рамках проекта. В Великобритании, являющейся признан-ным пионером в сфере взаимодействия государства и бизнеса, реализуется частноправовая, либеральная модель, в соответствии с которой государство ограничивалось предоставлением част-ному бизнесу разрешения (лицензий) на участие в ГЧП, полностью передавая им предпринимательскую инициативу.

Французская модель характеризуется публично-правовой, административной конструкцией, в соответствии с кото-рой государство полностью оставляет за собой контроль над развитием ин-фраструктуры с этапа проектирования до стадии строительства, включая по-следующую эксплуатацию объекта ГЧП.

Британская модель успешно реали-зуется в США, французская в Италии и Японии. В последнее время начали выделять и третью модель, по своим характеристикам занимающую проме-жуточное положение между альтерна-тивными моделями ГЧП, так называе-мой модели «координируемой рыночной экономики», где государство выступает в активной, но преимущественно кос-венной роли. Данную модель строят в Германии, Швейцарии и Нидерландах [4, с. 18]. Во всех этих странах активно применяются различные формы ГЧП в сфере обороны в основе которых лежат кооперация и разделение рисков между государством и бизнесом [10].

В законодательстве всех стран мира, в той или иной степени, реализуется политический курс на устойчивое раз-витие. Идеи возможности достижения устойчивого социально-экономиче-ского развития на основе партнерства государства, бизнеса и гражданского общества получили наибольшую под-держку в странах, ориентированных на формирование социальной экономики. Объединяет эти правовые инициативы в Испании (2011), Эквадоре (2011 г.), Гре-ции (2011 г.), Словении (2011 г.), Мексике (2012 г.), Португалии (2013 г.), Франции (2014 г.), получившие в специальной ли-тературе общее название «Законы об SSE (солидарной и социальной эконо-мике)» [11], выбор компромисса между социалистическим и либеральным пу-тями развития в гармонии с природой.

Наибольший интерес в целях на-стоящего исследования представляет анализ принципов развития ГЧП в по-стсоветских странах ближайшего зару-бежья, имевших в недалеком прошлом общие с Россией политические, соци-



ально-экономические и правовые ос-новы. В настоящее время Законы о ГЧП имеются в республиках Беларусь, Лит-ва, Молдова, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Украина, Узбекистан, во многих других странах постсоветского пространства существуют специальные законы о концессиях. Представляется, что на развитие данной правовой базы в большей или меньшей степени повли-ял Модельный закон «О публично-част-ном партнерстве», рекомендованный постановлением Межпарламентской Ассамблеей государств – участников Содружества Независимых Государств от 28.11.2014 № 41-9 (далее – Модель-ный закон) [12].

В определении публично-частного партнерства, в отличии от российско-го закона о ГЧП, четко прослеживается нацеленность на решение «обществен-но-значимых задач, находящихся в сфере публичного интереса и контроля» (п.1 ст.2 Модельного закона). В статье первой Модельного закона, в качестве одной из целей партнерства определя-ется «обеспечение охраны окружающей среды», а перечень принципов сформу-лирован в статье четвертой не закры-тым образом, а допускающим примене-ние «иных принципов, предусмотренных законодательством государства и меж-дународными договорами». Очевидно, что Модельный закон допускает ГЧП на основе принципа устойчивого развития. При этом к сферам применения публич-но-частного партнерства в этом законе отнесена сфера «обеспечение обороно-способности, безопасности и правопо-рядка» (п.5 ст.13 Модельного закона).

Подобного подхода к определению принципов развития ГЧП наиболее по-следовательно придерживается и белорусский законодатель, относя к основным началам правового регули-рования такие принципы, как: «соци-альной направленности регулирования экономической деятельности; охраны окружающей среды» (ст. 3 закона Ре-спублики Беларусь «О государствен-но-частном партнерстве») [13]. В ст.2

Закона среди основных социально и эколого-ориентированных задач го-сударственно-частного партнерства определено «создание условий для обеспечения устойчивого социаль-но-экономического развития и наци-ональной безопасности Республики Беларусь; повышение уровня жизни населения; обеспечение роста занято-сти населения» [13]. Ст. 5 регламенти-рует, что ГЧП может осуществляться в отношении объектов инфраструктуры в сфере «обороны, и правоохранитель-ной деятельности». Приоритет интере-сов национальной безопасности (в том числе охраны окружающей среды) про-возглашен и в других положениях о ГСП (например ст.ст. 34, 36 Закона).

В Казахстане в качестве основных задач и принципов ГЧП также про-возглашено «создание условий для эффективного взаимодействия госу-дарственного партнера и частного пар-тнера в целях обеспечения устойчивого социально-экономического развития Республики Казахстан» [14]. При этом в соответствии со ст. 6 Закона: «госу-дарственно-частное партнерство осу-ществляется во всех отраслях (сферах) экономики», а «особенности правового регулирования ГЧП в отдельных отрас-лях (сферах) экономики устанавливают-ся законами Республики Казахстан» (п. 2 ст. 2 Закона).

В настоящее время в Казахстане, твердо вставшему на курс устойчивого развития ОПК, уже начинает форми-роваться практика правового регули-рования государственного оборонного заказа и формирования оборонной про-мышленности, в основе которых лежат природоохранные принципы. 18 марта 2019 года был принят закон Казахстана «Об оборонной промышленности и го-сударственном оборонном заказе» [15], где под оборонной промышленностью понимается «отрасль промышленности, функционирование которой обеспечи-вает производство товаров (продукции) военного назначения, товаров (продук-ции) двойного назначения (применения),

674/2019


выполнение работ военного назначения и оказание услуг военного назначения с целью развития оборонно-промышлен-ного потенциала» (п. 16 ст. 1 Закона). При этом ОПК дается следующее опре-деление: — это «составная часть воен-ной организации государства, включа-ющая совокупность юридических лиц независимо от форм собственности, общественные отношения которых воз-никают в области оборонной промыш-ленности» (п.18 ст. 1 Закона).

Данный закон, в частности, регла-ментирует переработку имущества, то есть «приведение неиспользуемого имущества в состояние, исключающее использование его по прямому назначе-нию, с извлечением сырья или иных ма-териалов, в дальнейшем используемых в производстве (изготовлении) товаров или иной продукции, а также изменение свойств в целях облегчения обраще-ния с ним, уменьшения его объема или опасных свойств» (п. 30 ст. 1 Закона). Законодательные органы Республи-ки Казахстан предусмотрели одним из основных направлений правового обе-спечения развития оборонной промыш-ленности экологичное обращение с от-ходами производства, которое в полной мере соответствует принципу устойчи-вого развития. Из этого следует, что при конкуренции за оборонный заказ и при его исполнении, корпорации будут обязаны искать такие технологические решения, которые позволят осущест-влять переработку отходов и остатков производства. В результате полученный эффект будет способствовать решению экологических проблем, а, с экономи-ческой точки зрения, эколого-ориенти-рованные технологии принесут выгоду государству, конкурентоспособности частных предприятий и, соответствен-но, повысят качество жизни граждан. Создание инфраструктуры уничтоже-ния военного имущества, переработки неиспользуемого имущества, а также захоронение (изоляция) имущества, не подлежащего дальнейшему использо-ванию, в специально установленных

местах в целях предотвращения попа-дания вредных веществ в окружающую среду, можно рассматривать в качестве перспективных объектов ГЧП в ОПК, которое будет осуществляться на осно-ве принципа устойчивого развития.

Представляется, что подобный опыт может быть востребован и в России при совершенствовании правового обеспе-чения устойчивого развития ГЧП в ОПК. С этой целью при разработке концеп-ции законопроекта о ГЧП в ОПК пред-ставляется необходимым при разработ-ке механизма правового регулирования данных отношений, с учетом зарубеж-ного опыта базироваться на «принципе правового обеспечения устойчивого развития», как одном из ключевых пра-вовых основ, определяющих тенденции и перспективы ГЧП в ОПК.

ЛИТЕРАТУРА1. Матвиенко В. Модернизация ОПК

возможна лишь в условиях государ-ственно-частного партнерства // Пор-тал: ВМЕСТЕ-РФ. Телеканал Совета Фе-дерации URL: https:// https://vmeste-rf.tv/news/8253/ (дата обращения 13.11.2019).

2. О государственно-частном пар-тнерстве, муниципально-частном пар-тнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные зако-нодательные акты Российской Федера-ции: федеральный закон от 13.07.2015 № 224-ФЗ // СЗРФ. – 2015. – № 29 (часть I). – ст. 4350.

3. Чистов И.В. Предпосылки и на-правления развития в государственно частном партнерстве в оборонно-про-мышленном комплексе // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. – 2012. – Т.8. – Вып. 48 (189). – С.35-44.

4. Белицкая А.В. Правовое регулиро-вание государственно-частного парт- нерства: монография. – М.: Статут, 2012. – 191с.

5. Белицкая А.В. Правовое обеспече-ние государственной инвестиционной политики: дис…док. юрид. наук. – М., 2018. – 618 с.

6. Устойчивое развитие: концеп-ция, принципы, цели // URL http://



cs r jou rna l .com /us to jch ivoe - ra z v i t i e -koncepciya-principy-celi (дата обраще-ния: 11.11.2019).

7. Барков А. В., Серова О. А. Госу-дарственно - частное партнерство на рынке социальных услуг в свете разви-тия социального предпринимательства: проблемы гармонизации правового регулирования // Вестник Пермского университета. Юридические науки. - 2016. – Вып.33. – C. 268–280. DOI: 10.17072/1995-4190-2016- 33-268-280.

8. Стратегия национальной безопас-ности Российской Федерации до 2020 года: Указ Президента РФ от 12.05.2009 № 537 // СЗРФ. – 2016. – № 1 (часть II). – ст. 212.

9. Попондопуло В.Ф. Модельный за-кон «О публично-частном партнерстве» для государств – участников СНГ: кон-цепция и структура // Вестник Инсти-тута законодательства Республики Ка-захстан. – 2012. – №4(28). – С.110-114.

10. Галиуллина Г.Ф., Кузнецова С.Б., Мингалеева Л.Б. Законодательная база как основа внедрения ГЧП-проектов (опыт зарубежных стран) // Современ-ные исследования социальных проблем (электронный научный журнал), Modern Research of Social Problems, - №3(35), - 2014 DOI: 10.12731/2218-7405-2014-3-5.

11. Rafael Peels. Legal Frameworks on Social and Solidarity Economy: What is the Role of Civil Society Organizations in Policy Making? URL: http://www.unrisd.org/thinkpiece-peels (дата обращения: 11.11.2019).

12. О публично-частном партнерстве: Модельный закон, рекомендованный постановлением Межпарламентской Ассамблеей государств – участников Содружества Независимых Государств от 28.11.2014 г. № 41-9. URL: http://www.par l iament .am / l ib ra r y/mode lay in%20orenqner/305.pdf (дата обращения 11.11.19)

13. О государственно-частном пар-тнерстве: закон Республики Беларусь от 30.12.2015 г. № 345-З // СПС «Консуль-тантПлюс» (дата обращения: 11.11.2019)

14. О государственно-частном пар-

тнерстве: закон Республики Казахстан от 31.10.2015 г. № 379-V ЗРК. // Инфор-мационно-правовая система норма-тивных правовых актов Республики Казахстан. URL: http://adilet.zan.kz/rus/docs/Z1500000379 (дата обращения: 11.11.2019).

15. Об оборонной промышленно-сти и государственном оборонном за-казе: закон Республики Казахстан от 18.10.2019 г. № 236-VІ ЗРК. // Инфор-мационно-правовая система норма-тивных правовых актов Республики Казахстан. URL: http://adilet.zan.kz/rus/docs/Z1900000236 (дата обращения: 11.11.2019).

694/2019


УСТОЙЧИВОСТЬ ПРЕДПРИЯТИЙ ОБОРОННО-ПРОМЫШЛЕННОГО

КОМПЛЕКСА КАК ФАКТОР ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ:

ПРАВОВОЙ АСПЕКТ

Аннотация. Актуальность исследуемой темы определяется тем, что устойчивое развитие предприятий оборонно-про-мышленного комплекса на сегодня есть ключевой вопрос при формировании стратегии развития национальной без-опасности страны. Международные контракты, заключенные между ино-странными государствами, могут стать хорошим подспорьем в увеличении бюд-жета страны, что приведет к экономиче-ской безопасности государства в рам-ках национальной безопасности.

Ключевые слова: устойчивое развитие, предприятия оборонного комплекса, обо-ронно-промышленный комплекс, оборонная промышленность, безопасность, нацио-нальная безопасность, экономико-правовое обеспечение экономической безопасности.


СОКОЛОВ А.П., КИСЕЛЕВ А.С. SOKOLOV A.P., KISELEV A.S.

Соколов Алексей Павловичдоктор экономических наук, доцентФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Киселев Александр Сергеевичкандидат юридических наук ФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Sokolov Alexey PavlovichDoctor of Economics, associate professor, The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Kiselev Aleksandr SergeevichCandidate of law The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Abstract. The relevance of the topic is determined by the fact that the sustainable development of enterprises of the military-industrial complex today is a key issue in the formation of the national security development strategy of the country. International contracts concluded between foreign States can be a good help in increasing the country’s budget, which will lead to the economic security of the state within the framework of national security.

Keywords: sustainable development, defense cluster enterprises, military-industrial complex, defense industry, security, national security, legal regulation

MIL ITARY PROPERT Y

STABILITY OF ENTERPRISES OF THE MILITARY-INDUSTRIAL COMPLEX AS A FACTOR OF ECONOMIC SECURITY: LEGAL ASPECT



На сегодняшний день оборонно-про-мышленный комплекс (ОПК) России со-хранил высокий потенциал по производ-ству новых видов вооружения и техники. Это происходит еще за счет наработок, сделанных в советский период, однако на сегодня изобретательство не стоит не на месте, происходит доработка и со-вершенствование ранее предложенных технологий. Продукция предприятий оборонно-промышленного комплекса страны востребована на мировом рын-ке.

Стоит отметить, что в последние годы все острее становятся вопросы нацио-нальной безопасности. Все чаще возни-кают военно-политические конфликты, в которых напрямую или опосредованно затрагиваются интересы России. Соот-ветственно, выступая гарантом мира и безопасности наших граждан, Воору-женные Силы Российской Федерации, участвуют в локализации военных стол-кновений и принимают меры по борьбе с международным терроризмом (напри-мер, в Сирии). Подобные ситуации не требуют применения мощных видов во-оружения, поэтому возрастает значение военной продукции среднего звена, на-правленной на предотвращение неболь-ших военных столкновений.

Одним из видов национальной без-опасности признается экономическая безопасность, как правило, под этим термином понимается финансовая ста-бильность и независимость рынка госу-дарства от ресурсного обеспечения со стороны других государств. Бесспорно, что на сегодняшний день первоочеред-ной задачей в области развития оте-чественной экономики стоит рост про-изводства. Оборонно-промышленный комплекс, как в советское время, так и на сегодняшний день, является одним из самых стабильных и продуктивных направлений российской промышленно-сти, соответственно, основное внима-ние должно быть сосредоточено на ре-шении основных проблем в этой сфере. Для планомерного роста требуется ре-шение следующих вопросов: модерни-

зировать производство в соответствии с современными стандартами за счёт пополнения предприятий новым обо-рудованием, расширить оборонно-про-мышленную инфраструктуру, повысить производительность труда, реформи-ровать кадровую политику, обеспечить правовое регулирование и защиту инте-ресов российских производителей.

Прежде чем переходить к исследо-ванию устойчивости развития оборон-но-промышленного комплекса страны, необходимо дать определения устойчи-вости. Устойчивость – это основопола-гающее свойство системы, обеспечи-вающее возможность сохранять свои функции под влиянием внешних и вну-тренних воздействий. Для обеспечения устойчивости требуется соблюдение множества действий. Одним из основ-ных показателей устойчивости пред-приятия, в том числе, оборонно-про-мышленного комплекса, является рост производства.

Принимая данный фактор во внима-ние в целом, вся структура оборонно-го кластера требует перестройки. Об этом свидетельствует динамика разви-тия ВВП: 2015 – (-3,7%); 2016 – (-0,2%); 2017 – 1,5%; 2018 – 2,3%; за 6 мес. 2019 г. – 0,7%. На лицо нестабильность эко-номики, подобная динамика приводит к стагнации и неизбежному спаду про-изводительности, происходит перена-пряжение бюджета в связи с ростом расходов. Это в свою очередь приведет к неустойчивости национальной эконо-мики, снижению инвестиционной при-влекательности предприятий, оттоку капитала и структурной дестабилизации хозяйства.

Указанные проблемы могут случить-ся как через 10 лет, так и в ближайшем будущем, если не предпринять мер оперативного реагирования. Требует-ся новая модель регулирования эконо-мических отношений, которая может быть обеспечена правовыми механиз-мами, созданием новых рабочих мест, подъемом уровня жизни населения [1, С. 16-18]. Эти требования вполне акту-

714/2019


альны и применимы для предприятий оборонно-промышленного комплекса, составляющих единую организацион-но-технологическую цепочку всей про-мышленной отрасли страны.

В оборонно-промышленный комплекс России на сегодняшний день входят около 2,5 тыс. различных предприятий (научно-исследовательские институты и учреждения, организации, испыты-вающие вооружение, непосредственно сами промышленные предприятия, вы-полняющие государственные заказы по разработке и производству вооружения, военной техники и оборудования и про-чие), которые находятся в 65 регионах России, общей численностью рабочего персонала более 2 млн. человек.

В России за последние 5 лет выяв-лены процессы усиления дифферен-циации в экономическом уровне пред-приятий ОПК. Во многом, это зависит от региональной политики конкретного субъекта Российской Федерации. Ква-лифицированные рабочие стараются найти более высокую заработную плату, переезжают в крупные города, соответ-ственно, в некоторых регионах замечен отток кадров. Высшие профессиональ-ные учреждения не всегда могут обе-спечить местные предприятия специа-листами, поэтому вполне закономерно сокращение рабочих мест и снижение количества заказов ввиду утраты про-изводственных возможностей.

Кризисная обстановка вынужда-ет обратить внимание на происходя-щие процессы в экономике страны из-нутри, искать новые источники роста промышленной деятельности. Требуют незамедлительного решения вопросы повышения доходов населения, а также планирования долгосрочных задач по росту производительности предприя-тий, совершенствования и углубления отраслевой экономики. Международная обстановка вынуждает Российскую Фе-дерацию действовать быстро и своев-ременно, поскольку наше благосостоя-ние зависит не только от внутренних, но и от внешнеэкономических процессов.

Оборонно-промышленный комплекс особенно подвержен влиянию внешних факторов: продолжается гонка воо-ружений, происходит нарушение США и некоторыми другими государствами международных соглашений о разору-жении, возникают военные конфликты вблизи границ Российской Федерации. Оборонная сфера требует проведения взвешенной политики, отвечающей со-временным вызовам на разных уровнях, повышения организационного и норма-тивно-правового регулирования. Пред-приятия оборонного кластера должны развиваться не хаотично, а планомерно, в соответствии с единой выработанной стратегией, утвержденной на уровне го-сударства, при этом с учетом общеми-ровых тенденций.

Россия в XXI в., как и большинство стран, переходит в эпоху информаци-онного общества. Основная часть вза-имодействий теперь осуществляется по электронным каналам связи, автомати-зируется большинство процессов, в том числе производственных. Указанные тенденции не могут не отразиться на промышленных предприятиях ОПК. От успешного внедрения современных тех-нологий зависит национальная безопас-ность, обеспечивающаяся передовыми технологическими решениями в сфере обороны.

Потенциал каждого предприятия определяется исходя из следующих факторов: текущего уровня произ-водственной мощности предприятия, перспектив системного развития, ка-дрового и ресурсного потенциала, обеспечивающего интенсивный рост, организационно-правовой формы пред-приятия и способа управления.

Если брать во внимание специфи-ку деятельности предприятий обо-ронно-промышленного комплекса, то главными признаками, его характеризу-ющими будут:

- наличие структурных связей между информационными, технологическими, экономическими и управленческими элементами;



- многоуровневость и иерархичность организационной модели, включающей взаимодействие вертикальных и гори-зонтальных связей;

- множественность допустимых вари-антов поведения и их стратегий;

- целевые функции взаимодействия структурных элементов внутри пред-приятия и ее взаимодействия с другими предприятиями;

- неравнозначность суммы свойств и характеристик разрозненных элемен-тов системы ее свойствам и характери-стикам в целом;

- динамизм и изменчивость, прояв-ляющиеся как на уровне структурных элементов и подсистем, так и на уровне промышленного предприятия в целом [9, С. 19-21].

Помимо указанных признаков для предприятий ОПК сегодня следует учи-тывать и наличие передового обору-дования, современного производства, отвечающего последним веяниям в сфере техники и технологии. При этом стоит учитывать и тот факт, что обо-ронно-промышленный комплекс пред-ставляет собой не замкнутую систему, которая базируется на деятельности однородных предприятий, занимающих-ся свойственными лишь им задачами. Оборонные предприятия тесно связаны между собой и функционируют в усло-виях сотрудничества, обмена информа-цией, системной интеграции. Само по-нятие «система» предполагает наличие взаимодействия составляющих ее эле-ментов, синергичность, нацеленность на единый конечный результат. Так, эко-номисты Г. Угольницкий и А. Усов трак-тует систему как «способ рассмотрения объектов реального мира, находящихся во взаимодействии с точки зрения об-разования того или иного полезного эф-фекта» [10, С. 35-36].

А.П. Егоршин с позиции системного подхода рассматривает промышленное предприятие как объект управления, ко-торый состоит из шести взаимосвязан-ных макроподсистем: промышленное хозяйство, производственная сфера,

социальная, финансово-экономическая сферы и промышленный менеджмент [11, C. 52]. Процессы взаимодействия структурных элементов промышленно-го предприятия и его самоорганизация протекают согласно нормам и правилам и осуществляются с помощью организа-ционных механизмов и структур [4]. Из этого следует, что промышленные пред-приятия ОПК можно рассматривать в качестве системы.

Американский исследователь Л. Бер-таланфи внес значительный вклад для обоснования теории систем, ввел по-нятие открытой системы. С развитием системного подхода появился термин «открытые системы», под которыми по-нимается общность действующих меха-низмов, взаимодействующих с окружа-ющей средой и активно изменяющихся под воздействием ее факторов. Други-ми словами, открытость системы озна-чает тесную взаимосвязь от различных событий, происходящих в мире. При-менительно к предприятиям, можно отметить, что от наличия большого ко-личества связей и возможности быстро адаптироваться к меняющимся усло-виям зависит успешность предприятия на рынке. Таким образом, важны меж-фирменные связи, высока роль специ-алистов наукоемких отраслей на пред-приятии и эффективный менеджмент, а также правовое регулирование.

В свою очередь промышленные пред-приятия сферы ОПК также представля-ют собой систему, но данная система носит закрытый характер, который об-условлен необходимостью соблюдения режима государственной тайны и прин-ципов экономической безопасности. Так Г.Л. Попова указывает: «Система определяется множеством входов и вы-ходов, а устойчивость связей между ее элементами обуславливает целостность структуры» [7, С. 49-51].

Устойчивость закрытой системы должна быть организована так, что-бы сохранять не только свою стабиль-ность в условиях неопределенного экономического развития, но и рост,

734/2019


обеспеченный согласно стратегическо-му планированию. За счёт современных информационных технологий закрытые системы постепенно становятся откры-тыми, руководствуясь теми же базиса-ми, что и предприятия других отраслей промышленности, разумеется, с соблю-дением определенных оговорок. Вполне очевидно, что прогресс не остановить и единственное, что остается предпри-ятиям ОПК – это адаптироваться к со-временным условиям. А.А. Полиди и А.А.Кофанов отмечают в этом процессе негативные стороны [8, С. 62], однако, если правильно выстроить организаци-онную деятельность и нормативно-пра-вовое регулирование, то даже в теку-щих условиях можно обеспечить рост производства.

Отметим, что в целях реализации приказа Минпромторга России от 28 сентября 2012 года № 1386 «О реали-зации Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года № 603 «О реализации планов (программ) строи-тельства и развития Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов и модернизации оборонно-промышлен-ного комплекса»» была проведена ком-плексная оценка состояния и динамики развития российского ОПК. За послед-ние 5 лет в целом по ОПК фиксируются высокие устойчивые темпы роста про-мышленного производства, в основном за счет роста продукции военного на-значения. Это подтверждается стати-стическими сведениями, приведёнными С.Б. Бауриной и Е.В. Назаровой: «В 2018 году российский оборонно-промыш-ленный комплекс успешно справился с очередным этапом выполнения го-соборонзаказа. Россия сумела проде-монстрировать всему миру новейшие средства вооружения, созданные рука-ми российских оборонщиков и на деся-тилетия, опередившие конкурентов на военно-технологическом поле (холдинг «Вертолеты России» (оборот увеличен на 16,3%) и корпорация «Тактическое ракетное вооружение» (плюс 48,6% к

обороту). Сейчас военные заводы, обо-ронные предприятия и конструкторские бюро нацелены на эффективное выпол-нение задач, определенных новой «Го-сударственной программой вооружения на 2018-2027 годы»[2, C. 76].

К. В. Швецов, Е. А. Зотова указыва-ют, что «растет за счет внедрения новых технологических решений производи-тельность труда – опережающими тем-пами по сравнению с ростом реальной средней заработной платы работников ОПК; рост средней заработной пла-ты работников ОПК превышает рост средней заработной платы в промыш-ленности» [12, C. 19]. Несмотря на от-носительное улучшение экономической составляющей предприятий ОПК, их положение по-прежнему нельзя назвать стабильным, во многом из-за зависимо-сти от оборонного заказа и высокого уровня конкуренции со стороны зару-бежных компаний.

В качестве правового способа под-держки инновационных проектов пред-приятий ОПК предлагается налоговое стимулирование. В практике развитых стран используются два вида налоговых льгот: налоговые кредиты, снижающие налог на прибыль, и налоговые списа-ния, уменьшающие базу для исчисления налога.

Помимо налоговых льгот в целях ак-тивизации инновационной активности предприятий за рубежом государство нередко стимулирует и подготовку ка-дров. Так, во Франции 25% прироста расходов на подготовку кадров освобо-ждаются от налогов (там, где безрабо-тица велика, эти затраты не облагаются налогами). Данные меры положитель-ным образом зарекомендовали себя на практике и, вполне очевидно, могут быть применены в российских реалиях с учётом специфики российского законо-дательства и практики реализации, эко-номических, социальных, а также иных факторов.

В соответствии со ст. 1 ФЗ «Об обо-роне» система обороны включает в себя центральные органы военного управле-



ния, объединения, соединения воинских частей и организаций, которые входят в виды и рода войск Вооруженных Сил, в тыл Вооруженных Сил, и войска, не вхо-дящие в виды и рода войск Вооруженных Сил (в соответствии со ст. 11 ФЗ от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ «Об обороне»), т. е. составную часть обороны – войска, со-стоящие из зарегистрированных в уста-новленном порядке юридических лиц, и другие составные части Вооруженных Сил РФ. Общее руководство всей систе-мой юридических лиц может осущест-влять федеральный орган исполнитель-ной власти [3, C. 19]. Предприятия ОПК могут вступать в хозяйственные связи с непосредственными потребителями выпускаемой ими продукции не только в рамках государственного оборонного заказа. В целях развития предприятий ОПК представляется значимым переход от системы зависимости от государ-ственного заказа на систему сотрудни-чества, как по государственному заказу (выпуск продукции военного и специ-ального назначения), так и по торговле с физическими и юридическими лицами продукцией гражданского назначения (если допустимо, продукцией двойного назначения).

Более того, Президент РФ Владимир Путин обозначил стратегический ори-ентир: доля гражданской продукции от общего объема производства оборон-но-промышленного комплекса должна составлять не менее 50% к 2030 году [6]. Как указывают В.Ж. Дубровский и А.А. Пономарева, «стратегические цели государства связаны между собой сле-дующим образом: увеличение уровня оснащенности войск РФ современным вооружением приведет к снижению уровня государственного оборонного заказа и только в случае перехода к вы-пуску продукции гражданского назна-чения предприятия ОПК смогут остать-ся на плаву» [5]. Это представляется важным, так как это обеспечивает фи-нансовую независимость и конкуренто-способность предприятий ОПК в совре-менной России.

На основе проведенного анализа можно сделать вывод о том, что стра-тегическое планирование и устойчивое развития на уровне отдельно взятого предприятия ОПК решает достаточно серьезную задачу по сохранению воен-ного производства в масштабах, необхо-димых для обеспечения экономической безопасности страны. Развитие инно-вационных технологий на предприятиях ОПК, налоговые льготы и стимулы могут способствовать укреплению приятия на рынке, сделать его менее зависимым от государственного заказа. Повышение конкурентоспособности является за-логом интенсивного роста экономики страны, востребованность предприятий ОПК на рынке гражданской продукции станет импульсом для развития осталь-ных отраслей экономики.

ЛИТЕРАТУРА1. Баранов Э. Национальная экономи-

ка в 2011-2013 гг. / Э. Баранов, И. Маль-цева, Н. Райская // Экономист. – 2012. – № 9. – С. 16-33.

2. Баурина С.Б., Назарова, Е.В. Ком-плексный подход к выпуску продукции соответствующего качества на оборон-ных предприятиях / С.Б. Баурина, Е.В. Назарова // Азимут научных исследова-ний: экономика и управление. – 2019. – Т. 8. – № 1 (26). – С. 75-79. С. 76.

3. Бодрунов С.Д., Никитина, Н.А., Глумова, Н.М. Правовое регулирование оборонно-промышленного комплекса страны / С.Д. Бодрунов, Н.А. Никити-на, Н.М. Глумова // Экономическое воз-рождение России. – 2010. – № 3 (25). – С. 15-21.

4. Бондаренко А.В. Региональ-ное развитие экономики и факторы влияния [Электронный ресурс] / А.В. Бондаренко, Н.В. Вакуленко. URL: ht tp://www.rusnauka.com/9_DN_2010/Economics/60967.doc.htm (дата обраще-ния 15.10.2019 г.).

5. Дубровский В.Ж., Пономарева, А.А. Цели стратегии диверсификации про-изводства предприятий оборонно-про-мышленного комплекса / В.Ж. Дубров-

754/2019


ский, А.А. Пономарева // HumanРrogress. – 2018. – Том 4. – № 5 [Электронный ре-сурс]. URL: http://progress-human.com/images /2018/ Tom4_ 5/Dubrovsk iy.pd f (Дата обращения: 01.11.2019 г.).

6. Официальный сайт ТАСС / В.В. Пу-тин Доля гражданской продукции от общего объема производства оборон-но-промышленного комплекса должна составлять не менее 50% к 2030 году [Электронный ресурс]. URL: https://tass.ru/armiya-i-opk/3847493 (Дата обраще-ния: 01.11.2019 г.).

7. Попова Г.Л. Социально-экономиче-ское развитие региона как объект си-стемного анализа / Г.Л. Попова // Эко-номический анализ: теория и практика. – 2011. – № 2. – С. 49-53.

8. Полиди А.А., Кофанов, А.А. Струк-турирование региональной экономики в условиях глобальной интеграции / А.А. Полиди, А.А. Кофанов // Экономический анализ: теория и практика. – 2011. – № 4. – С. 61-66.

9. Савельев Ю.В. Управление кон-курентоспособности региона: теория, методология, практики: автореф. дис… доктора экон. наук: 08.00.05 / Ю.В. Са-вельев. – Санкт-Петербург, 2010. – 46 с.

10. Угольницкий Г. Структурные осо-бенности систем управления и методы управления / Г. Угольницкий, А. Усов // Проблемы теории и практики управле-ния. – 2007. – № 2. – С. 33-40.

11. Управление проектами: учебное пособие / М.В. Тихонова [и др.]. – СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2012. – 83 с.

12. Швецов, К.В., Зотова, Е.А. Ана-лиз отечественного и зарубежного опыта инновационного развития обо-ронно-промышленного комплекса / К.В. Швецов, Е.А. Зотова // МИР (Модерни-зация. Инновации. Развитие). – 2015. – № 21.– С. 90-97.

13. Угольницкий Г. Структурные осо-бенности систем управления и методы управления / Г. Угольницкий, А. Усов // Проблемы теории и практики управле-ния. – 2007. – № 2. – С. 33-40.

14. Управление проектами: учебное пособие / М.В. Тихонова [и др.]. – СПб.:

Изд-во СПбГУЭФ, 2012. – 83 с.15. Швецов К.В., Зотова Е.А. Анализ

отечественного и зарубежного опы-та инновационного развития оборон-но-промышленного комплекса / К.В. Швецов, Е.А. Зотова // МИР (Модерни-зация. Инновации. Развитие). – 2015. – № 21.– С. 90-97.



НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ

ВОЕННО-ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ОТБОР)

Аннотация. В статье раскрывается совре-менное состояние нормативно-правового регулирования военно-профессиональной деятельности в части проведения меро-приятий по профессиональному психо-логическому отбору в ВС РФ. Обосновы-вается актуальность совершенствования нормативно-правового и методического обеспечения мероприятий ППО в процессе военно-профессиональной деятельности и специфических требований к професси-ональным, индивидуально-психологиче-ским, личностным качествам, психическим состояниям военнослужащих и психологи-ческим параметрам воинских коллективов

Ключевые слова: психологическое обе-спечение, военно-профессиональная деятельность, профессиональный пси-хологический отбор, профессиональная пригодность, профессионально важные (социально-психологические, психологиче-ские и психофизиологические) качества


ЩИПАКОВ В. Э. SCHIPAKOV V.E.

Щипаков Владимир Эрикович преподаватель ФГКВОУ ВО «Военный уни-верситет» Министерства обороны Россий-ской Федерации E- mail: [email protected]

Schipakov Vladimir ErikovichLecturer of The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Abstract. The article reveals the current state of the legal regulation of military professional activity in terms of the conduct of activities for professional psychological selection in the RF Armed Forces. The relevance of improving the regulatory and methodological support of the professional psychological selection in the process of military professional activities and the specific requirements for professional, individual psychological, personal qualities, mental conditions of military personnel and psychological parameters of military collectives is substantiated.

Keywords: psychological support, military professional activity, professional psychological selection, professional suitability, professionally important (socio-psychological, psychological and psycho-physiological) qualities

TRUBUNE OF APLICANT

LEGAL REGULATION OF PSYCHOLOGICAL SUPPORT OF MILITARY ACTIVITIES (PROFESSIONAL PSYCHOLOGICAL SELECTION)

774/2019


Развитие и строительство Вооружен-ных Сил Российской Федерации в со-временных условиях в большой степени зависит от роста значимости роли че-ловеческого фактора в повышении бое-способности армии и флота.

В соответствии с Федеральным зако-ном от 27.05.2003 № 58-ФЗ «О системе государственной службы» одним из ви-дов государственной службы является служба военная, которая представля-ет собой, во-первых, конституционную обязанность граждан Российской Фе-дерации по защите своей Родины, а во-вторых – форму реализации консти-туционного права на труд.

Урегулированный военно-админи-стративным законодательством поря-док ее прохождения включает в себя су-щественную по объему и значительную по содержанию правовую категорию – отбор граждан для прохождения воен-ной службы, так как далеко не каждый из них по своим физическим и мораль-но-деловым качествам имеет возмож-ность стать военнослужащим.

Задача отбора – достижение необ-ходимого уровня качества людских ре-сурсов, предназначенных для комплек-тования Вооруженных Сил Российской Федерации, в том числе, специальных войск и сил флота.

Имеют значение возраст, образова-ние, пол, профессиональные навыки, состояние здоровья, физическая под-готовка, отсутствие компрометирую-щей информации (о судимости, админи-стративных задержаниях, нахождении на учетах психиатрических, нарколо-гических диспансеров, в базах данных различных криминалистических учетов, в том числе, исключающих предостав-ление допусков к сведениям, составля-ющим государственную тайну). Кроме этого, важным качеством кандидата является его профессинально-психоло-гическая пригодность для прохождения военной службы, которая проверяется в ходе одноименной процедуры отбо-ра, урегулированной Руководством по профессиональному психологическому

отбору (далее – ППО) в Вооруженных Силах Российской Федерации, утверж-денным приказом Министра обороны Российской Федерации от 26.01.2000 № 50 (далее – Руководство).

Основанием для издания этого при-каза являются нормы Положения о по-рядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента Рос-сийской Федерации от 16 сентября 1999 г. № 1237, изданного во исполнение Фе-дерального закона от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ «О воинской обязанности и воен-ной службе».

В соответствии с Руководством пол-номочными субъектами по проведе-нию ППО определены органы военного управления, объединения, соединения, воинские части, организации, военные образовательные учреждения профес-сионального образования и военные ко-миссариаты.

Такому отбору подвергаются: гражда-не, не являющиеся военнослужащими, а также военнослужащие, уже проходя-щие военную службу по призыву или по контракту.

Мероприятия по ППО проводятся штатными и нештатными подразделени-ями ППО и специалистами по ППО. Ру-ководством регламентирован порядок создания таких штатных и нештатных подразделений.

ППО является лишь одним из видов профессионального отбора, кроме него включающего также: социальный, меди-цинский (ВВК), образовательный и отбор по уровню физической подготовки.

ППО определяет наличие у кандида-тов профессионально важных социаль-но-психологических, психологических и психофизиологических качеств.

Классификация профессиональной пригодности граждан включает следую-щие выводы:

а) рекомендуется в первую очередь – первая (высшая) категория, означающая полное соответствие всем требованиям;

б) рекомендуется – вторая категория, которая свидетельствует о том, что кан-дидат в основном соответствуют требо-



ваниям воинской должности;в) рекомендуется условно – третья ка-

тегория, свидетельствующая о том, что кандидат минимально и с трудом соот-ветствуют требованиям воинской долж-ности;

г) не рекомендуется – четвертая кате-гория, то есть кандидат не соответству-ют требованиям воинской должности. К этой категории обычно относятся все граждане с нервно-психической неу-стойчивостью.

На должности специалистов по ППО могут назначаться лица, прошедшие об-учение по специальности ППО на специ-ализированных факультетах военных образовательных организаций.

Благодаря целенаправленной работе руководства страны, в том числе изда-нию этих нормативных правовых актов, были преодолены негативные тенден-ции. С 2011 года в Российской Феде-рации начато обучение специалистов по направлению подготовки (специаль-ности) 030301 психология служебной деятельности (квалификация (степень) «специалист») [9, 307].

Центральное место в рамках подго-товки специалистов по данному направ-лению занимает построение научной теории психологического обеспечения различных видов человеческой деятель-ности, раскрытие его сущности и содер-жания.

Первой задачей и важным средством повышения качественных параметров специалистов для выполнения конкрет-ных видов военно-профессиональной деятельности (конкретных задач дея-тельности) являются мероприятия по ППО [1, ст. 5.2], проводимые с гражда-нами, призываемыми, добровольно по-ступающими на военную службу по кон-тракту и военнослужащими.

Как единая система ППО в ВС РФ на-чал формироваться в соответствии с ныне утратившим силу приказом Мини-стра обороны 1986 года № 162 «О введе-нии в действие Руководства по профес-сиональному психологическому отбору молодежи и военнослужащих и их раци-

ональному распределению по специаль-ностям при прохождении действитель-ной военной службы в Вооруженных Силах СССР» [7, 72].

Система профессионального психо-логического отбора, созданная в Воору-женных Силах СССР, получила дальней-шее развитие и в Вооруженных Силах Российской Федерации.

Очередным шагом по совершен-ствованию системы стало введение в действие приказом Министра оборо-ны Российской Федерации 1994 года № 202 Руководства по профессионально-му психологическому отбору в Воору-женных Силах Российской Федерации. Оно определило на последующие пять лет организацию и порядок проведения в военных комиссариатах, соединени-ях, воинских частях, военно-учебных заведениях Минобороны России меро-приятий по профессиональному психо-логическому отбору с гражданами, не являющимися военнослужащими, воен-нослужащими, проходящими военную службу по призыву и контракту на во-инских должностях солдат, матросов, сержантов, старшин, и курсантами во-енно-учебных заведений Минобороны России, а также научно-методического, материально-технического, финансово-го обеспечения этих мероприятий и под-готовки необходимых кадров [7, 75].

В качестве головной организации Минобороны России по разработке на-учно-методических проблем профес-сионального психологического отбора в постановлением Правительства Рос-сийской Федерации от 28.02.1994 № 170 и приказом Министра обороны Россий-ской Федерации от 31.03.1994 № 95 был создан 178 Научно-практический центр Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации (военно-профес-сиональной ориентации и отбора на во-енную службу).

Кроме этого при 178 Научно-практи-ческом центре Генерального штаба для оценки научной обоснованности мето-дов (методик, процедур и т.п.) профес-сионального психологического отбора

794/2019


и порядка их применения, руководств, учебных и методических документов, а также технических средств профессио-нального психологического отбора была создана внештатная экспертная комис-сия.

В результате вся последующая ра-бота по развитию системы професси-онального психологического отбора в Вооруженных Силах приобрела органи-зованный, нормативно урегулированный характер и в целом обеспечила решение ряда принципиальных задач, связанных с повышением качества комплектования войск и военных учебных заведений в новых условиях [7, 76].

Мощный импульс становлению отече-ственного военного профессионального психологического отбора был придан Программой развертывания системы профессионального психологического отбора в Вооруженных Силах Россий-ской Федерации, утвержденной Мини-стром обороны Российской Федерации 6 февраля 1998 г.

В рамках этой Программы с учетом накопленного опыта было разработано упомянутое выше Руководство 2000 г.

Тем самым в Вооруженных Силах РФ создана дифференцированная по кате-гориям личного состава система профес-сионального психологического отбора, которая постоянно совершенствуется. Эффективное функционирование этой системы должно быть обеспечено в ус-ловиях перехода на контрактный способ комплектования должностей солдат, сержантов.

Министр обороны Вооруженных сил Российской Федерации генерал ар-мии Шойгу С.К. в этой связи отмечает, что «армии и флоту нужны хорошо те-оретически и практически подготов-ленные, духовно и физически закален-ные, преданные своему долгу военные профессионалы, способные с высокой эффективностью решать задачи по обеспечению военной безопасности го-сударства в современных условиях».

Именно профессиональный психоло-гический отбор является тем действен-

ным средством сокращения сроков подготовки личного состава, снижения отсева профессионально непригодных лиц и повышения боеспособности эки-пажей, расчетов, команд, сформирован-ных с учетом психологической совме-стимости военнослужащих.

О важности и значении ППО свиде-тельствует тот факт, что в приказе Ми-нистра обороны Российской Федерации от 28.09.2015 № 576 «Об утверждении положения о психологической службе Вооруженных сил Российской Федера-ции» первой из основных задач психо-логической службы Вооруженных Сил определена:

1) Организация и проведение меро-приятий по профессиональному психо-логическому отбору [3, ст. 6, п. 1].

Профессионально важные качества из трех групп качеств: социально-пси-хологических, психологических и пси-хофизиологических. На их выявление, формирование и развитие нацелена ра-бота специалистов-психологов.

В Руководстве поставлены следую-щие задачи ППО:

1. Военно-профессиональная ориен-тация граждан и военнослужащих;

2. Определение профессиональной пригодности и выработка рекомендаций по отбору для подготовки (обучения) по военно-учетным специальностям и рас-пределению по воинским должностям;

3. Профессионально-психологиче-ское сопровождение [2, ст. 5].

Вместе с тем в ряде нормативно-пра-вовых актов МО РФ есть расхождение в трактовке целей, задач, а также в орга-низации и проведении мероприятий по ППО в соединениях и воинских ВС РФ [4, ст. 8 п. 8 пп 1; 5, ст. 6 п. 2 пп. 3].

В условиях существующих угроз без-опасности Российской Федерации и ее союзникам, выполнения специальных задач за пределами страны значение ППО все более возрастает.

Вооруженные Силы постоянно совер-шенствуют стратегию и тактику приме-нения войск и сил флота, принимают на вооружение новые виды оружия и



военной техники и, соответственно, но-вых военных специалистов на воинских должностях [7, с. 21].

Поэтому актуальным является совер-шенствование в рамках нормативно-пра-вового регулирования, научно-исследо-вательских и опытно-конструкторских работ научно-методического обеспече-ния мероприятий по профессионально-му психологическому отбору на основе создания новых более эффективных ор-ганизационных форм, методик и крите-риев прогнозирования профессиональ-ной пригодности.

На основании этих и других данных, реализуя требования нормативно-пра-вовых актов к организации, проведению и методическому обеспечении меропри-ятий по ППО в ВС РФ, проводится целе-направленная работа по его совершен-ствованию.

Так, с сентября 2015 г. в пунктах от-бора на военную службу по контракту и воинских частях проводилась КНИР «Разработка обновленного методи-ческого обеспечения мероприятий по профессиональному психологическому отбору, проводимых с кандидатами для поступления на военную службу по кон-тракту» («Контрактник - ППО»).

В соответствии с планом работы специалистами НПЦ ВАГШ, психологи-ческой службы ВС РФ, Психологическо-го центра ВС РФ (округов, флотов), ВУ МО РФ, соединений и воинских частей, привлекаемых к реализации КНИР («Кон-трактник - ППО») проведена апробация внедряемых перспективных методик от-бора на военную службу по контракту и психологического сопровождения во-еннослужащих, в том числе в условиях выполнения ими специальных задач за пределами Российской Федерации.

Обновленное методическое обеспече-ние мероприятий ППО использовалось для исследования когнитивных способ-ностей и базовых профессиональных и общекультурных компетенций, обеспе-чивающих успешность выполнения про-фессиональных обязанностей служеб-ной деятельности военнослужащими,

проходящими военную службу по кон-тракту.

Использовались следующие методи-ки:

1. КТ – картиночный тест, 2. APT – математический тест, 3. ТВС – логический тест, 4. КВСК – характер, поведение, само-

чувствие.Учитывая, что в условиях выполнения

специальных (учебно-боевых и боевых) задач главной в рамках ППО, наряду с военно-профессиональной ориентаци-ей, определением (уточнением) профес-сиональной пригодности, становится задача профессионально-психологиче-ского сопровождения военно-профес-сиональной деятельности. Эта работа была построена также по следующим направлениям:

• выявление сформированности социально ориентированной иерархии мотивов военно-профессиональной деятельности военнослужащих (действующих и ситуационных) (опросник «МОС») [6, с. 378];

• изучение компонентов психологической готовности военнослужащих, проходящих военную службу по контракту (методика «АСС») [6, с. 566];

• проведение тестирования военнослужащих по контракту на предмет выявления их личностной и ситуативной тревожности (методика «Шкала самооценки») [6, с. 569];

• определение уровня владения военнослужащими по контракту приемами и методами саморегуляции своих психических состояний в условиях выполнения специальных задач различной сложности;

• уточнение критериев успешности в о е н н о - п р о ф е с с и о н а л ь н о й деятельности военнослужащих в условиях выполнения стоящих задач и др.

Таким образом, мероприятия профес-сионального психологического отбора как важнейшего составного элемента психологической работы, проводимые в

814/2019


единстве обучения и воспитания показа-ли, что личный состав по своим социаль-но-психологическим, психологическим и психофизиологическим качествам готов исполнению обязанностей на конкрет-ной воинской должности условиях вы-полнения подразделениями специаль-ных задач.

Результаты исследования легли в ос-нову для подготовки итогового акта по результатам КНИР «Разработка обнов-ленного методического обеспечения мероприятий по профессиональному психологическому отбору, проводимых с кандидатами для поступления на воен-ную службу по контракту» («Контрактник - ППО»).

Отчет об этой работе в установлен-ном порядке принят комиссией.

В настоящее время с учетом резуль-татов проведенных исследований в Ми-нобороны России с участием заинтере-сованных органов военного управления разрабатываются нормативно-правовые акты, которые станут логическим про-должением проводимой целенаправ-ленной работы по совершенствованию мероприятий по профессионально-пси-хологическому отбору в Вооруженных силах Российской Федерации[9].


1. О воинской обязанности и военной службе : Федер. закон от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ (в ред. Федер. закона от 7 мар-та 2018 года № 55-ФЗ) // СЗРФ. – 2018. – № 11. – ст. 1588.

2. Об утверждении руководства по профессиональному психологическо-му отбору в Вооруженных Силах Рос-сийской Федерации : Приказ Мини-стра обороны Российской Федерации от 26.01.2000 г. № 50 // СЗРФ. – 2000. – ст. 6.

3. Об утверждении Положения о пси-хологической службы Вооруженных Сил Российской Федерации : Приказ Мини-стра обороны Российской Федерации от 28.09.2015 г. № 576 // СЗРФ. – 2000. – ст. 5.

4. Об утверждении Положения о Глав-ном военно-политическом управлении Вооруженных Сил Российской Федера-ции : Приказ Министра обороны Россий-ской Федерации от 16.10.2018 г. № 585 //СЗРФ. – 2018 – ст. 8.

5. Об организации военно-полити-ческой работы в Вооруженных Силах Российской Федерации: Приказ МО РФ от 22.07.2019 г. № 404 // СЗРФ. – 1998. – ст. 6.

6. Методики военно-профессиональ-ного психологического отбора: мето-дическое пособие / под общ. ред. В.И. Лазуткина, В.А. Жильцова, Г.М. Зара-ковского, Н.П. Островского. – М.: Вое-низдат, 2005. – С. 378, 566, 569.

7. Основы военного профессиональ-ного психологического отбора: учебное пособие / под общ. ред. В.И. Лазуткина, В.А. Жильцова, Г.М. Зараковского, Н.П. Островского. – М.: Воениздат, 2005.

8. Щипаков В.Э. Мотивация служения - основа подготовки по специальности «Психология служебной деятельности» // Проблемы профессионального разви-тия сотрудников ОВД: сборник матери-алов межведомственной конференции. – М., 2019. – С. 307-311.

9. Об утверждении Инструкции об организации и проведении професси-онального психологического отбора в Вооруженных Силах Российской Фе-дерации: Приказ Минобороны РФ от 31.10.2019 № 640 // СПС «Консультант-Плюс»



СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ ФИНАНСОВОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ

ВООРУЖЕННЫХ СИЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ:

КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Аннотация. Статья посвящена проблемам становления и развития системы финансо-вого обеспечения Вооруженных Сил Рос-сийской Федерации. В целях обеспечения законности в управлении в этой сфере рас-смотрены вопросы необходимости усиле-ния контрольно-надзорной деятельности и разработки современных криминалистиче-ских методик раскрытия и расследования преступлений.

Ключевые слова: Вооруженные Силы, система финансового обеспечения, бюд-жетное финансирование, финансовый контроль, криминалистические методики, раскрытие, расследование преступлений.


НЕЧАЕВ А.А. NECHAEV A.A.

Нечаев Андрей Андреевичадъюнкт ФГКВОУ ВО «Военный универси-тет» Министерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Nechaev Andrey Andreevichadjunct of The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Abstract. The article is devoted to the problems of the formation and development of the financial support system of the Armed Forces of the Russian Federation. In order to ensure the rule of law in management in this area, the issues of the need to strengthen control and supervision activities and the development of modern forensic techniques for the disclosure and investigation of crimes are considered.

Keywords: Armed Forces, financial support system, budget financing, financial control, forensic techniques, disclosure, crime investigation.

TRUBUNE OF APLICANT

ORIGIN AND DEVELOPMENT OF FINANCIAL SUPPORT SYSTEM IN ARMED FORCES OF THE RUSSIAN FEDERATION: CRIMINALISTIC ASPECT

В 2018 году финансово-экономическая служба Вооруженных Сил Российской Федерации (далее – ФЭС) отметила свой вековой юбилей. За отправную точку при-нято создание 18.11.1918 Финансового от-дела Революционного Военного Совета РСФСР.

На различных исторических этапах происходили изменения структуры фи-нансовых органов, их задач, источников финансирования. Цели их деятельности оставались неизменными – обеспечение полного финансирование армии и флота при любых условиях, осуществление кон-

834/2019


троля за бюджетными ассигнованиями, а также доведение положенных норм до-вольствия до личного состава. Особенно эффективно отечественная ФЭС прояви-ла себя в годы Великой Отечественной войны, когда через центральное финан-совое управление оборонного ведом-ства своевременно и по предназначению осуществлялось расходование почти половины бюджета всей страны, что по-зволило добиться жесткого контроля за ценообразованием и экономии более 10 процентов использованных финансовых ресурсов.

Система финансово-экономического обеспечения Вооруженных Сил Россий-ской Федерации является продолжением сложившейся ФЭС советского периода, но действующей на новой правовой и экономической основе. Как и ранее она представляет собой составную часть си-стемы бюджетного финансирования всей страны. Главными ее задачами остаются финансирование, финансовое планиро-вание, планомерное распределение бюд-жетных ассигнований, своевременное и полное обеспечение всех мероприятий по поддержанию боевой готовности армии и флота [1].

В отечественной военно-юридической литературе вопросам финансово-эко-номического обеспечения Вооружен-ных Сил СССР и Российской Федерации, контрольно-надзорной деятельности, прокурорскому надзору за исполнени-ем законов органами военного управле-ния и воинскими должностными лицами в сфере экономической безопасности посвятили свои работы Герасимов А.С., Землин А.И., Зверев Н.К., Квитко А.З., Ко-чоров В.Д., Кузнецов Н.И., Мольков В.Д. и др.[2 – 10]. Специальных исследований в области криминалистики по этим вопро-сам не проводилось. В последнее время Уразбахтин Ю.Г. опубликовал несколько представляющих интерес авторских ста-тей о современном состоянии системы финансово-экономического обеспечения ВС РФ [11, 12].

Министерство обороны Российской Федерации и Вооруженные Силы Россий-

ской Федерации созданы Указом Прези-дента Российской Федерации от 16 марта 1992 года № 252. Вслед за этим 6 авгу-ста 1992 года Центральное финансовое управление МО СССР преобразовано в Главное управление военного бюджета и финансирования Министерства обороны Российской Федерации (далее – ГУВБиФ). С этого времени ведет свой отчет новей-ший этап истории ФЭС.

К числу основных задач и направле-ний деятельности ГУВБиФ относились: руководство финансово-экономической деятельностью в ВС РФ; проведение еди-ной военно-экономической и финансовой политики; взаимодействие в этой сфере с центральными органами военного управ-ления, федеральными законодательными и исполнительными органами; обеспече-ние социальных гарантий военнослужа-щих и гражданского персонала; разра-ботка нормативных правовых актов по этим вопросам; финансовое планирова-ние и составление проекта сметы Мино-бороны России; обеспечение экономного расходования бюджетных ассигнований и внебюджетных средств; контроль цено-образования при поставках вооружения, военной и специальной техники и мате-риальных средств (далее – ВВСТ и МС); разработка норм денежного довольствия военнослужащих; финансовый контроль за соблюдением штатной дисциплины согласно установленным нормативам и тарификация штатов объединений, сое-динений, воинских частей, органов воен-ного управления и организаций; экономи-ческий анализ исполнения сметы, оценка эффективности расходов; организация пенсионного обеспечения, обязательного личного страхования военнослужащих; руководство финансовым и бухгалтер-ским учетом, отчетностью; организация финансового контроля.

В условиях мирового финансового кризиса (дефолта), который разразился в 1998 году, Вооруженные Силы Россий-ской Федерации столкнулись с серьез-ными проблемами расчетно-кассового характера. В целях получения криминаль-ных доходов от незаконных банковских



операций преступными элементами из числа должностных лиц умышленно тор-мозились ритмичные поступления бюд-жетных ассигнований на счета воинских частей, органов военного управления и организаций. Как следствие, происходи-ли задержки на 3-4 месяца выплат и без того невысокого денежного содержания военнослужащим и заработной платы гражданскому персоналу. Все это се-рьезно ущемляло права военнослужащих и членов их семей, порождало развитие негативных тенденций в обеспечении бо-еготовности, боеспособности Вооружен-ных Сил Российской Федерации и нацио-нальной безопасности страны.

Для устранения недостатков в орга-низации управленческой деятельности в 1998 году из состава ГУВБиФ выделе-на Финансовая инспекция МО РФ, дея-тельность которой позволила повысить эффективность контроля как админи-стративно-правовой формы обеспече-ния законности в управлении в указан-ной сфере. С той же целью приказом Минобороны России от 05.12.1998 № 543 утверждено Положение по ведению бух-галтерского учета и бухгалтерской отчет-ности в Вооруженных Силах Российской Федерации.

В целях обеспечения бесперебойного финансирования войск и сил флота, по-вышения качества бухгалтерского учета и отчетности в соответствии с распоря-жением Правительства РФ от 17.07.1998 № 970-р приказом Минобороны России от 30.12.1999 № 623 ГУВБиФ переведено на казначейское исполнение федерального бюджета.

Этот порядок сохраняется до насто-ящего времени. Заместителем Мини-стра обороны РФ устанавливается пере-чень воинских частей, органов военного управления и организаций, наделенных полномочиями самостоятельного осу-ществления финансовой деятельности, в связи с чем для них открываются ли-цевые счета в территориальных управ-лениях Федерального казначейства Рос-сийской Федерации, подведомственного Минфину России

Средства на эти счета для исполнения расходных обязательств поступают че-рез полевые учреждения Центрального банка России, которые производят рас-четно-кассовое обслуживание ВС РФ.

Приказом Банка России от 31.08.1992 № 926 Управление полевых учреждений Госбанка СССР переименовано в Депар-тамент полевых учреждений Центрально-го банка Российской Федерации.

Председателем Центрального Банка Российской Федерации и Министром обо-роны Российской Федерации 05.06.1998 утверждено и введено в действие Поло-жение о полевых учреждениях ЦБ РФ, определяющее их статус, структуру, за-дачи, функции, порядок обеспечения деятельности полевых учреждений до-вольствующими органами Минобороны России.

Согласно статье 86 Федерального за-кона от 10.07.2002 № 86-ФЗ «О Централь-ном банке Российской Федерации (Банке России)» полевые учреждения ЦБ РФ яв-ляются воинскими учреждениями, кото-рые руководствуются в своей деятель-ности Федеральным законом № 86-ФЗ, Общевоинскими уставами, упомянутым Положением и иным законодательством [15].

Помимо Минобороны России полевые учреждения Банка России обслужива-ют воинские части, учреждения и орга-низации иных государственных органов и юридических лиц, обеспечивающих безопасность Российской Федерации, а также физических лиц, проживающих на территориях объектов, обслуживаемых полевыми учреждениями Банка России, в тех случаях, когда создание и функцио-нирование территориальных учреждений Банка России невозможны.

Благодаря своей мобильности, по-левые учреждения ЦБ РФ способны в короткие сроки развертывать свою де-ятельность в условиях экстремальных ситуаций, в том числе, в районах воору-женных конфликтов и не раз на практике показывали свою эффективность как в мирное, так и в военное время. В случае необходимости ими может быть налаже-

854/2019


но банковское обслуживание военной де-ятельности без использования современ-ных электронных ресурсов.

В немалой степени ранее этому спо-собствовало, в частности, наличие стату-са военнослужащих у большинства долж-ностных лиц системы ФЭС во всех ее звеньях. Большинство специалистов для ФЭС многие годы готовил Ярославский финансовый военный институт, который в настоящее время передислоцирован в Москву и действует на правах одного из факультетов Военного университета Ми-нобороны России.

Наряду с учетом по смете Министер-ства обороны в переходный период од-новременно применялась установлен-ная в казначейской системе бюджетная классификация расходов, что создавало путаницу и затруднения в учете и отчет-ности. Вместе с тем, включение ФЭС в бюджетный процесс позволило поэтапно привести финансовое обеспечение ВС РФ в соответствие федеральным бюд-жетным законодательством, в том числе, в вопросах распределения полномочий субъектов этого процесса.

Согласно статье 152 Бюджетного ко-декса Российской Федерации, принятого Федеральным законом от 31.07.1998 № 145-ФЗ, определены участники бюджет-ного процесса, в числе которых: Прези-дент Российской Федерации, законода-тельные и исполнительные органы, Банк России, органы государственного финан-сового контроля; главные распорядители (распорядители) бюджетных средств; по-лучатели бюджетных средств и ряд дру-гих субъектов.

В связи с этим главным распорядите-лем средств федерального бюджета в ве-домстве стал Министр обороны Россий-ской Федерации, который осуществляет распределение полномочий между под-чиненными ему распорядителями ниже-стоящих уровней, а также получателями бюджетных средств.

Система исполнения бюджета, схема распределения и доведения денежных средств стала следующей [13]:

Согласно п. 1 Положения о Феде-

ральном казначействе, утвержденного постановлением Правительства Россий-ской Федерации от 01.12.2004 №703, Фе-деральное казначейство (Казначейство России) является федеральной службой, подведомственной Минфину России. На него возлагаются правоприменительные функции по исполнению федерального бюджета в вопросах кассового обслу-живания, контроль за ведением главны-ми распорядителями, распорядителями и получателями операций со средствами федерального бюджета, иные функции по контролю и надзору в финансово-бюд-жетной сфере.

В 2013 году контрольно-надзорные полномочия Федерального казначей-ства были дополнительно урегулированы специализированным нормативным пра-вовым актом [16].

Под влиянием этих новаций в 2011 году изменился порядок получения, хране-ния и расходования денежных средств в Минобороны России [17]. Бюджетная отчетность охватила все стороны жизне-деятельности армии и флота, а не только финансовые обязательства и денежные средства, как это было ранее. Увеличи-лось и количество направлений финан-сирования. Наряду с обеспечением де-нежным довольствием и социальными выплатами Минобороны России перешло к финансированию обеспечения иными видами довольствия, государственного оборонного заказа, государственных за-купок, а также приступило к реализации военного имущества с торгов.

Все это потребовало реорганизации ГУВБиФ и всего комплекса ФЭС. В насто-ящее время руководит комплексом заме-ститель Министра обороны Российской Федерации Швецова Т.В.

Департамент финансового обеспече-ния в качестве головного органа органи-зует выплаты денежного довольствия и заработной платы личному составу Воо-руженных Сил Российской Федерации, в связи с чем обеспечивает руководство деятельностью Единого расчетного цен-тра и территориальных финансовых орга-нов (далее – ЕРЦ МО и ТФО). В ФЭС также



входят департаменты: финансового пла-нирования, социальных гарантий, воен-но-экономического анализа, ведомствен-ного финансового контроля и аудита.

Помимо этого полномочиями в вопро-сах финансирования и контроля в уста-новленной сфере деятельности облада-ют Главное управление контрольной и надзорной деятельности, Департамент по обеспечению государственного обо-ронного заказа, Департамент финан-сового мониторинга государственного оборонного заказа, Управление военных представительств Минобороны России, Департамент государственных закупок, Департамент аудита государственных контрактов, Департамент имуществен-ных отношений, Департамент жилищ-ного обеспечения Минобороны России, Федеральное управление накопитель-но-ипотечной системы жилищного обе-спечения военнослужащих, Штаб мате-риально-технического обеспечения ВС РФ, Главное управление международного военного сотрудничества МО РФ. Ком-плекс вопросов, определяющих механизм финансовой и военно-административ-ной деятельности по этим направлениям весьма широк и обладает значительными особенностями в сравнении с порядком обеспечения денежным довольствием и заработной платой. В связи с этим в объеме настоящей статьи осветить их не представляется возможным.

С 01.01.2018 функционируют ЕРЦ МО РФ, а также 41 территориальный финан-совый орган (ТФО). Из них 4 Головных управления финансового обеспечения (ГУФО) расположены в военных округах: Западном (Санкт-Петербург), Южном (Ро-стов-на-Дону), Центральном (Екатерин-бург), Восточном (Хабаровск) и находятся в оперативном подчинении командующих войсками этих округов.

Управления (отделы) финансового обеспечения МО РФ по субъектам Рос-сийской Федерации (УФО) находятся в оперативном подчинении ГУФО по соот-ветствующим военным округам.

Финансово-расчетные пункты (ФРП) являются структурными подразделения-

ми УФО на территориях дислокации войск и осуществляют финансовое обеспече-ние воинских частей (не имеющих лице-вых счетов в Федеральном казначействе), в том числе через своих уполномоченных должностных лиц в воинских частях.

Заместитель Министра обороны опре-делила перечень воинских частей, зачис-ляемых на финансовое обеспечение тер-риториального УФО.

Приказом руководителя ТФО закре-пляется ФРП, группа материального уче-та или должностное лицо по ведению бюджетного учета за воинской частью, полномочия которого сопоставимы с пра-вовым положением главного бухгалтера воинской части.

Правовые основы деятельности ФЭС по обеспечению личного состава ВС РФ денежным довольствием, заработной платой и иными выплатами в настоящее время составляют: Бюджетный кодекс Российской Федерации, Федеральный за-кон от 07.11.2011 № 306 «О денежном до-вольствии военнослужащих и предостав-лении им отдельных выплат», приказы Минобороны России от 30.12.2011 № 2700 «О порядке обеспечения денежным до-вольствием военнослужащих ВС РФ», от 09.03.2017 № 150 «О порядке организации деятельности управления (отделов) фи-нансового обеспечения МО РФ по субъ-ектам Российской Федерации и феде-рального казенного учреждения «Единый расчетный центр МО РФ» и их взаимодей-ствия с органами военного управления, воинскими частями и организациями ВС РФ при осуществлении финансового обе-спечения ВС РФ» и др.

Рассмотрим более подробно орга-низационные изменения в этой сфере, обусловленные формированием нового облика российской армии, флота и вне-дрением новых информационных техно-логий.

Финансовое обеспечение около 80 процентов воинских частей и органов военного управления ВС РФ исключа-ет наличие лицевых счетов в Федераль-ном казначействе, ведение собственного бухгалтерского учета и несение матери-

874/2019


альной ответственности за бюджетные денежные средства. В связи с этим их финансирование осуществляется по тер-риториальному принципу через ЕРЦ МО РФ и ТФО.

Оставшиеся 20 процентов воинских частей и органов военного управления в Минобороны России и 100 процентов – в других ведомствах имеют лицевые счета в Федеральном казначействе, осу-ществляют полномочия распорядителей, получателей бюджетных средств, ведут собственный бухгалтерский учет, а со-ответствующие должностные лица в них несут полную материальную ответствен-ность за сохранность бюджетных денеж-ных средств.

За счет этой реорганизации в войсках и органах военного управления на 80 процентов сократилась физическая воз-можность хищений денежных средств путем их присвоения или растраты долж-ностными лицами, то есть совершения преступлений, предусмотренных статьей 160 УК РФ.

Однако при этом доступ к бюджетным средствам перешел к должностным ли-цам ЕРЦ и ТФО.

Рассматривая данные факты под углом зрения борьбы с преступностью, отметим, что предметом хищения в этой сфере яв-ляются финансовые активы, процедуры с перемещениями которых от распорядите-лей через операторов (администраторов) к получателям в современных условиях осуществляются на основе компьютер-ных бухгалтерских алгоритмов (про-граммных продуктов), разработанных на основе широко известной бухгалтерской программы 1С. На ее основе разработан более масштабный программный продукт – изделие 83т633 «Алушта» и установлено соответствующее компьютерное обору-дование, которым оснащены ЕРЦ и ТФО.

Для достижения преступных целей имеющие доступ к ним отдельные долж-ностные лица используют такие способы хищений, которые связаны с нарушением компьютерных алгоритмов проведения транзакций, перепрограммированием, созданием алгоритмов, фальсифицирую-

щих исходную информацию.В условиях перехода этой финансо-

вой деятельности в виртуальное про-странство морально устарели ранее применявшиеся тактические операции, приемы проведения следственных дей-ствий и частные методики расследования преступлений, связанных с хищениями бюджетных денежных средств, которые предназначены для выплаты денежно-го довольствия и заработной платы [14]. ФЭС Вооруженных Сил Российской Фе-дерации девоенизирована и комплектует-ся гражданским персоналом. Подготов-ка военных кадров в области финансов прекращена, в связи с чем специалистов для проведения по поручениям военных следственных органов Следственного комитета Российской Федерации финан-совых ревизий и судебно-бухгалтерских экспертиз недостаточно.

С другой стороны следует отметить, что криминалистика в ее новой области форензике пополняется современными методиками расследования преступле-ний, совершенных с применением цифро-вых технологий и компьютерных средств. Исходя из имеющейся практики, приме-няется моделирование возможных спо-собов хищений бюджетных средств для их предупреждения и пресечения.

Несмотря на наличие упомянутых не-благоприятных факторов и проявлений, территориальный принцип финансирова-ния войск позволил снизить затратность деятельности по организации доведения бюджетных средств на всех уровнях и по-высить ее оперативность.

ТФО осуществляют в полном объеме ведение бюджетного учета воинской ча-сти, состоящей на финансовом обеспече-нии.

Все документы по финансовым опера-циям подписываются командиром воин-ской части и должностным лицом ТФО, которое в соответствии с приказом ТФО выполняет функции главного бухгалтера в воинской части, не являясь им по долж-ности.

ТФО выступают заказчиком и платель-щиком в отношении государственных за-



купок, производимых в интересах воин-ских частей.

Рассмотрим с организационной и кри-миналистической точек зрения порядок обеспечения личного состава ВС денеж-ным довольствием, заработной платой и другими выплатами на основе территори-ального принципа.

ТФО проводят согласование проектов приказов командиров воинских частей в вопросах обеспечения военнослужащих денежным довольствием, социальными выплатами, пособиями и компенсациями.

Базы данных программного продукта для персонального начисления денежно-го довольствия, денежного содержания и заработной платы формируются ТФО со-гласно штатам обслуживаемых воинских частей.

При направлении воинской частью в ТФО могут с мошенническими целями со-вершаться actus fictus in fraudem legis, т.е. фальсификации документов: копий (вы-писок из) приказов о назначении (переме-щении, увольнении, приеме дел и должно-сти, о поступлении на службу, приеме на работу, установлении выплат) на воинские должности (должности) военнослужащих (работников); табелей учета использова-ния рабочего времени; листков нетрудо-способности; документов, связанных с расчетами по денежному довольствию, заработной плате, социальными выпла-тами, пособиями и компенсациями; ис-полнительных документов, послуживших основанием для производства удержаний сумм из денежного довольствия и зара-ботной платы.

Такие преступные действия должност-ных лиц оставляют характерные следы и могут быть квалифицированы по ст. 159 УК РФ.

В УФО составляются расчетно-платеж-ные или платежные ведомости на каждую обслуживаемую воинскую часть. Эти ведомости подписываются командиром части, начальником кадрового подразде-ления, а также руководителем подразде-ления ТФО и бухгалтером, составившим ведомость. Управленческое решение вы-дать денежные средства по ведомостям

принимает руководитель ТФО.Денежное довольствие, заработная

плата, а также социальные выплаты, по-собия и компенсации выплачиваются, как правило, путем перечисления денежных сумм на лицевые счета (банковские кар-ты) личного состава либо через кассу ТФО. Денежные средства на банковские карты перечисляются общей суммой на основании платежного поручения с ис-пользованием реестра по установленной банковской форме.

Реестр подписывается руководителем ТФО и заверяется печатью. По согласова-нию с банком оформление реестра про-изводится в электронном виде с исполь-зованием цифровой подписи ТФО.

При увольнении с военной службы во-еннослужащего-контрактника его денеж-ный аттестат оформляется ТФО по месту исключения из списков личного состава. В ряде случаев допускаются умышленные нарушения с целью незаконно продлить начисление денежных средств этим ли-цам и тем самым создать излишки де-нежных средств, чтобы в дальнейшем их обналичить и присвоить. Оформленный денежный аттестат из ТФО в военный ко-миссариат по месту постановки военнос-лужащего на воинский учет направляется с опозданиями.

При переводе военнослужащего к но-вому месту военной службы возникают факты криминальных манипуляций при оформлении ТФО денежных аттестатов и передаче их в адрес нового финансового органа по месту службы.

Перечисленные типичные способы со-вершения хищений бюджетных средств, с нашей точки зрения, свидетельству-ют о необходимости принятия дополни-тельных мер обеспечения законности в управлении в этой сфере, включая уси-ление контрольно-надзорной деятельно-сти специально-уполномоченных орга-нов. Кроме этого требуется разработать современные криминалистические ме-тодики выявления и расследования со-ответствующих преступлений военными следственными органами, а также мето-дики проведения прокурорских проверок

894/2019


исполнения законодательства в финан-сово-бюджетной сфере.

ЛИТЕРАТУРА:1. Воробьев В.В. Финансово-экономи-

ческое обеспечение оборонной безопас-ности России: проблемы и пути решения. – СПб.: ГУЭФ. – 2013. – 416 с.

2. Герасимов А.С. Финансовый кон-троль в Вооруженных Силах Российской Федерации (правовые вопросы организа-ции): дис. канд. юрид. наук. – М.: ВУ, 2000.

3. Землин А.И. Правовое регулирова-ние финансовой деятельности в Воору-женных Силах Российской Федерации: дис. д-ра юрид. наук. – М.: ВУ, 2006.

4. Землина О.М. Учреждения Воору-женных Сил Российской Федерации как участники бюджетных правоотношений: дис. канд. юрид. наук. – М.: ВУ, 2007.

5. Зверев Н.К. Обеспечение средства-ми прокурорского надзора экономиче-ской безопасности в Вооруженных Силах Российской Федерации: дис. канд. юрид. наук. – М.: ВУ, 2004.

6. Квитко А.З. Правовые основы обе-спечения сохранности государственно-го имущества воинской части: дис. канд. юрид. наук. – М.: ВИ, 1989.

7. Кузнецов Н.И. Организационно-пра-вовые проблемы контроля в Вооружен-ных Силах СССР: дис. д-ра юрид. наук. – М.: ВИ, 1981.

8. Кочоров В.Д. Борьба с хищениями военного имущества по советскому уго-ловному праву: дис. канд. юрид. наук. – М.: ВЮА, 1953.

9. Мольков В.Д. Предупреждение хи-щений в сфере финансово-хозяйствен-ной деятельности войск: дис. канд. юрид. наук. – М.: ВИ, 1989.

10. Трофименко И.Н. Организацион-но-правовые проблемы осуществления безналичных расчетов в правоотношени-ях с участием военных организаций: дис. канд. юрид. наук. – М.: ВУ, 2000.

11. Уразбахтин Ю.Г. Особенности обе-спечения денежным довольствием во-еннослужащих через Единый расчетный центр Министерства обороны РФ // Ак-туальные вопросы экономики и управле-ния: материалы V Междунар. науч. конф.

(Москва, июнь 2017 г.). – М.: Буки-Веди, 2017. – С. 9-12. URL: https://moluch.ru/conf/econ/archive/222/12148/ (дата обращения: 27.09.2019).

12. Уразбахтин Ю.Г. Реформирование системы финансового обеспечения Воо-руженных Сил России // Актуальные во-просы экономических наук: материалы III Междунар. науч. конф. (Уфа, июнь 2014 г.). – Уфа: Лето, 2014. – С. 77-79. URL https://moluch.ru/conf/econ/archive/95/5540/ (дата обращения: 25.12.2019)

13. Хорев В.П., Горева О.Е. Меха-низм функционирования системы фи-нансово-экономического обеспече-ния Вооруженных сил Российской Федерации [Электронный ресурс] // Ин-формационно-экономические аспекты стандартизации и технического регули-рования: Научный интернет-журнал. – 2014 – № 5(21). URL: http://iea.gostinfo.ru/files/2014_05/2014_05_07.pdf

14. Криминалистика: методика рассле-дования преступлений, совершаемых в Вооруженных Силах РФ: учебник / Под ред. А.И. Бастрыкина. – М.: Юрлитин-форм, 2010.

15. О Центральном банке Российской Федерации (Банке России): Федеральный закон от 10.07.2002 № 86-ФЗ 1771 // СПС «КонсультантПлюс».

16. О порядке осуществления Феде-ральным казначейством полномочий по контролю в финансово-бюджетной сфе-ре: Постановление Правительства РФ от 28 ноября 2013 года № 1092 // СПС «Кон-сультантПлюс».

17. О создании Единого расчетного центра МО РФ (ЕРЦ): Приказ министра обороны от 3 октября 2011 года № 1771 // СПС «КонсультантПлюс».


МЕжДУНАРОДНОЕ ВОЕННО-ПРАВОВОЕ ОБОЗРЕНИЕ

ФАКТОР ПРЕДВЗЯТОСТИ ПРИ ОЦЕНКЕ РЕШЕНИЙ КОМАНДИРОВ ВОИНСКИХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ В РАМКАХ МЕЖДУНАРОДНОГО ГУМАНИТАРНОГО ПРАВА

Аннотация. В статье анализируется процесс оценки принятия решений командирами воинских подразделений в условиях нео-пределенности и недостатка информации в контексте юридической ответственности военнослужащих в рамках международного гуманитарного права. Делается вывод, что при отсутсвии личного боевого опыта сле-дователя или эксперта повышается вероят-ность потери объективности при оценке ри-сков причинения вреда гражданским лицам или объектам.

БРАУД Т., ЛЕВИ И. BROUDE T., LEVY I.

Бочаров Александр Владимировичкандидат юридических наук, доцентФГКВОУ ВО «Военный университет» Мини-стерства обороны Российской Федерации E- mail: [email protected]

Bocharov Alexander VladimirovichCandidate of Law, associate professor The Military University of the Ministry of Defense of the Russian FederationE-mail: [email protected]

Abstract. The article explores the process of evaluating decision-making by commanders of military units in the face of uncertainty and lack of information in the context of military investigations about the legal liability of military personnel under international humanitarian law. The objectivity of the conclusions made by the expert depends on his combat decision-making experience.

OUTCOME BIAS AND EXPERTISE IN INVESTIGATIONS UNDER INTERNATIONAL HUMANITARIAN LAW

МЕЖДУНАРОДНОЕ ВОЕННО-ПРАВОВОЕ ОБОЗРЕНИЕ

Основной целью рубрики «Международное военно-правовое обозрение» является обзор научных публикаций иностранных авторов в области военного права, военных проблем международного гуманитарного права, правоприменительной практики орга-нов военной юстиции зарубежных стран, а также по иным вопросам, представляющих интерес дляроссийских ученых – исследователей военного права.

В этом номере:Брауд Т., Леви И. Фактор предвзятости при оценке решений командиров воинских

подразделений в рамках международного гуманитарного права.Уоллес С., Стаббинс Бейтс Э., Квенивет Н. О проекте акта Великобрита-

нии о защите от преследования военнослужащих и ветеранов, участвовавших в военных операциях за рубежом.

ИСТОЧНИК:1. Broude, Tomer and Levy, Inbar, Outcome Bias and Expertise in Investigations under

International Humanitarian Law (November 13, 2019). // European Journal of International Law, Forthcoming; U of Melbourne Legal Studies Research Paper No. 862. / URL: http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3486616 (дата обращения 10.12.2019 г.)

Ключевые слова: Международное право, психология, предвзятость, расследование действий военнослужащих.

Keywords: International Law, Psychology, Outcome Bias, Military Investigations.

914/2019

МЕжДУНАРОДНОЕ ВОЕННО-ПРАВОВОЕ ОБОЗРЕНИЕ

О ПРОЕКТЕ АКТА ВЕЛИКОБРИТАНИИ О ЗАЩИТЕ ОТ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ И ВЕТЕРАНОВ, УЧАСТВОВАВШИХ

В ВОЕННЫХ ОПЕРАЦИЯХ ЗА РУБЕЖОМ

Аннотация. В статье анализируется пред-ложение министерства обороны Велико-британии об установлении сроков давно-сти в 10 лет за преступления, совершенные военнослужащими за пределами Вели-кобритании. По мнению авторов данный проект не дает окончательного ответа на вопрос, можно ли привлечь к ответствен-ности бывшего военнослужащего за пре-ступления, совершенные за границей, если Великобритания в одностороннем порядке установит такой срок давности. Кроме того предлагаемые меры противоречат обяза-тельствам Великобритании по междуна-родному гуманитарному праву и междуна-родному уголовному праву. Авторы статьи выражают сомнение, что односторонний отказ от международных обязательств по-ложительно скажется на репутации Вели-кобритании на международной арене.

УОЛЛЕС С., СТАББИНС БЕЙТС Э., КВЕНИВЕТ Н.

WALLACE S., STUBBINS BATES E., QUENIVET N.

Abstract. The article analyzes the proposal of the Ministry of Defense of the United Kingdom to establish a statute of limitations of 10 years for crimes committed by military personnel outside the UK. According to the authors, this project does not give a definitive answer to the question of whether the former military serviceman can be held liable for crimes committed abroad if the United Kingdom unilaterally sets a limitation period. In addition, the proposed measures run counter to UK obligations under international humanitarian law and international criminal law. The authors of the article doubt that the unilateral refusal of international obligations will positively affect the British reputation in the international arena.

LEGAL PROTECTIONS FOR ARMED FORCES PERSONNEL AND VETERANS SERVING IN OPERATIONS OUTSIDE THE UNITED KINGDOM:

RESPONSE TO PUBLIC CONSULTATION QUESTIONNAIRE

ИСТОЧНИК:1. Wallace, Stuart and Stubbins Bates, Elizabeth and Quenivet, Noelle, Legal Protections

for Armed Forces Personnel and Veterans Serving in Operations Outside the United Kingdom: Response to Public Consultation Questionnaire (October 1, 2019). / URL// http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3463638 (дата обращения 10.12.2019)

Ключевые слова: обязательство по рас-следованию преступлений, международ-ное гуманитарное право, международное уголовное право, министерство обороны Великобритании.

Keywords: investigatory obligations, international humanitarian law, international criminal law, UK Ministry of Defence



Федеральные законы

Федеральный закон от 02.12.2019 № 416-ФЗ «О внесении изменений в статью 15 Федерального закона «О статусе во-еннослужащих»

Расширен перечень категорий воен-нослужащих, которые обеспечиваются жилыми помещениями. Уточнено, что военнослужащие-граждане, в том чис-ле обеспеченные в качестве членов се-мей других военнослужащих или иных граждан жилыми помещениями либо де-нежными средствами на приобретение или строительство жилых помещений до поступления указанных военнослу-жащих-граждан на военную службу по контракту либо после заключения кон-тракта о прохождении военной службы, признаются нуждающимися в жилых помещениях и обеспечиваются жилыми помещениями либо денежными сред-ствами на приобретение или строитель-ство жилых помещений в соответствии с Законом о статусе военнослужащих.

Поправки обусловлены сложившейся практикой отказов в признании военнос-лужащих нуждающимися в получении жилья на основании того, что ранее они обеспечивались жильем как члены се-мей военнослужащих (иных лиц).

Подробнее читайте на сайте спра-вочно-правовой системы «Консультант-Плюс» от 03 декабря 2019 г.

Федеральный закон от 02.12.2019 № 381-ФЗ «О приостановлении действия части второй статьи 43 Закона Россий-ской Федерации «О пенсионном обе-спечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборо-том наркотических средств и психотроп-ных веществ, учреждениях и органах

уголовно-исполнительной системы, вой-сках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей» в связи с Федеральным законом «О федеральном бюджете на 2020 год и на плановый период 2021 и 2022 годов»

Размер денежного довольствия, учи-тываемого при исчислении пенсии в соответствии со статьей 43 Закона РФ от 12.02.1993 № 4468-1, с 1 января 2020 года не изменится и составит 73,68%

Речь идет о денежном довольствии во-еннослужащих, лиц рядового и началь-ствующего состава органов внутренних дел, Государственной противопожарной службы, органов по контролю за оборо-том наркотических средств и психотроп-ных веществ, лиц, проходящих службу в учреждениях и органах УИС, войсках Росгвардии, органах принудительного исполнения Российской Федерации.

Одновременно до 1 января 2021 года приостановлено положение части 2 ста-тьи 43 Закона РФ № 4468-1 об индекса-ции денежного довольствия, учитывае-мого при исчислении пенсии, согласно которой денежное довольствие учиты-вается при исчислении пенсии с 1 янва-ря 2012 года в размере 54 процентов и начиная с 1 января 2013 года ежегодно увеличивается на 2 процента до дости-жения 100 процентов его размера.


Постановления Правительства РФ

Постановление Правительства РФ от 09.10.2019 № 1302 «О внесении измене-ний в положение о воинском учете»

Постановлением реализованы нормы Федерального закона от 28.11.2018 №

ОБЗОР ИЗМЕНЕНИЙ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ О ВОЕННОЙ СЛУЖБЕ И БЕЗОПАСНОСТИ

ГОСУДАРСТВА

934/2019


445-ФЗ «О внесении изменений в статьи 8 и 10 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе», кото-рым были введены новые документы во-инского учета: справка взамен военно-го билета и персональная электронная карта.

В частности, предусмотрено, что во-инский учет граждан в организациях будет осуществляться по документам, перечень, формы, порядок хранения и заполнения которых устанавливают-ся Минобороны России, взамен личных карточек работников и личных карточек государственных (муниципальных) слу-жащих по унифицированным формам № Т-2, № Т-2ГС(МС).

В Положение о воинском учете также внесены поправки, направленные на его приведение в соответствие с данным Законом, а также на совершенствова-ние нормативной базы в области воин-ского учета. Читать полностью

Подробнее читайте на сайте спра-вочно-правовой системы «Консультант-Плюс» от 14 октября 2019 г.

Постановление Правительства РФ от 16.12.2019 № 1681» Об особенностях выплаты в 2020 - 2022 годах денежной компенсации за наем (поднаем) жилых помещений отдельным категориям воен-нослужащих - граждан Российской Фе-дерации, проходящих военную службу по контракту в Вооруженных Силах Рос-сийской Федерации, граждан Россий-ской Федерации, уволенных с военной службы, и членам их семей»

Определен порядок выплаты денеж-ной компенсации за наем (поднаем) жи-лых помещений военнослужащим-кон-трактникам в 2020 - 2022 годах

Установлено, что денежная компен-сация за наем (поднаем) жилых поме-щений военнослужащим - гражданам РФ, имеющим воинское звание солдата, сержанта, матроса или старшины, про-ходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах РФ на территории РФ, либо уволенным с военной служ-бы, и членам их семей выплачивается в

размере, определенном в соответствии с пунктом 2 Постановления Правитель-ства РФ от 31 декабря 2004 г. № 909 «О порядке выплаты денежной компенса-ции за наем (поднаем) жилых помещений военнослужащим - гражданам Россий-ской Федерации, проходящим военную службу по контракту, гражданам Рос-сийской Федерации, уволенным с воен-ной службы, и членам их семей».


Приказы Минобороны РФ

Приказ Минобороны России от 18.09.2019 № 545 «О системе оплаты тру-да гражданского персонала (работни-ков) воинских частей и организаций Во-оруженных Сил Российской Федерации» Зарегистрировано в Минюсте России 28.11.2019 № 56650.

Проиндексированы размеры долж-ностных окладов гражданского персо-нала (работников) воинских частей и ор-ганизаций Вооруженных Сил РФ

Утверждены новые размеры долж-ностных окладов (тарифных ставок), положение о системе оплаты труда, а также порядок формирования и исполь-зования фонда оплаты труда граждан-ского персонала воинских частей и ор-ганизаций Вооруженных Сил РФ.

Признан утратившим силу аналогич-ный Приказ Министра обороны РФ от 23.04.2014 № 255.


Приказ Министра обороны РФ от 31.10.2019 № 640 «Об утверждении Ин-струкции об организации и проведении профессионального психологического отбора в Вооруженных Силах Россий-ской Федерации» Зарегистрировано в Минюсте России 06.12.2019 № 56726.

Призывников и контрактников будут проверять на девиантное поведение и психологическую устойчивость



В числе факторов риска, подлежащих выявлению: злоупотребление алкоголем или токсическими веществами; потре-бление наркотических средств; участие в их незаконном обороте; участие в де-ятельности запрещенных организаций, в незаконном обороте оружия; контакты с иностранными спецслужбами и орга-низациями; наличие противоправных контактов с членами преступных со-обществ; незаконное предоставление доступа посторонним лицам к конфи-денциальной информации; совершение деяний коррупционной направленности.

В военкоматах мероприятия прово-дятся в том числе с гражданами:

- подлежащими первоначальной по-становке на воинский учет;

- подлежащими призыву на военную службу;

- пребывающими в запасе и изъя-вившими желание заключить контракт о пребывании в мобилизационном люд-ском резерве;

- изъявившими желание поступить в военно-учебные заведения;

- заключающими с Минобороны дого-воры об обучении по программам воен-ной подготовки в военных учебных цен-трах.


Постановления Пленума Верховного Суда РФ

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2019 № 59 «О внесении изменений в постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» и от 16 октября 2009 года № 19 «О судеб-ной практике по делам о злоупотребле-нии должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий»

При передаче взятки по частям ква-лификация тяжести совершенного дея-ния будет зависеть от ее предполагае-

мого размераТак, если взяткодатель намеревался

передать, а должностное лицо - полу-чить взятку в значительном или крупном либо в особо крупном размере, однако фактически принятое незаконное воз-награждение не составило указанного размера, содеянное надлежит квали-фицировать как оконченные дачу либо получение взятки соответственно в зна-чительном, крупном или особо крупном размере.

Пленум Верховного Суда РФ так-же разъяснил, что зачисление взятки на «электронный кошелек» является оконченным преступлением. При этом не имеет значения, получило ли долж-ностное лицо либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерче-ской или иной организации, реальную возможность пользоваться или распо-ряжаться переданными ему деньгами по своему усмотрению.

Расширено понятие «посредничество во взяточничестве и в коммерческом подкупе». Теперь это не только непо-средственная передача по поручению взяткодателя или взяткополучателя, а также по поручению лица, передающего или получающего предмет коммерческо-го подкупа, денег и других ценностей, но и иное способствование в достиже-нии или реализации соглашения между этими лицами о получении и даче взятки либо предмета коммерческого подкупа (например, организация их встречи, ве-дение переговоров с ними).

Кроме того, действие Постановле-ния Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должност-ными полномочиями и о превышении должностных полномочий» распростра-нено на госкомпании, ГУПы и МУПы, АО, контрольный пакет акций которых при-надлежит РФ, субъекты РФ и муници-пальные образования.


954/2019

ИНфОРМАЦИЯ

ПРАВИЛА НАПРАВЛЕНИЯ, РЕЦЕНЗИРОВАНИЯ И ОПУБЛИКОВАНИЯ НАУЧНЫХ СТАТЕЙ В ЖУРНАЛЕ «ВЕСТНИК ВОЕННОГО ПРАВА»

ОБЩИЕ ТРЕБОВАНИЯ

1. Основным содержанием рецензируемого научного издания – журнала «Вестник военного пра-ва» (далее – Журнал) являются научные статьи, обзоры, рецензии и отзывы, соответствующие науч-ным специальностям, по которым Журнал включён в перечень рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание учё-ной степени кандидата наук, на соискание учёной степени доктора наук.

2. Направляемые в Редакцию для публикации научные статьи должны содержать основные на-учные результаты, самостоятельно полученные авторами в ходе проведения научных исследований, обладать актуальностью, практической значимостью, научной новизной и представлять интерес для специалистов.

3. Научные статьи, подготовленные по научным специальностям, которые входят в группы 12.00.09 «Уголовный процесс» и 20.00.00 «Военные науки», должны тематикой и содержанием соот-вествовать указанным специальностям и обеспечивать раскрытие военно-правовых вопросов.

4. Представление в Редакцию статей, ранее опубликованных, размещённых в сети «Интернет» или направленных на публикацию в другие издания, не допускается.

5. При использовании результатов чужих исследований или чужих научных идей обязательна ссылка на источник публикации и авторов этих сведений. Все материалы, направляемые в редакцию Журнала, проходят обязательную проверку на плагиат в системе «Антиплагиат.ВУЗ». Допускаемый порог оценки оригинальности составляет 60% и более объема текста статьи.

6. В одном номере Журнала может быть опубликовано не более двух материалов одного автора, даже если он выступает соавтором.

7. К статьям прилагаются сведения об авторе (авторская справка).

8. Представляемые к изданию статьи, в которых содержатся сведения, находящиеся в компе-тенции Военного университета, проходят обязательную экспертизу в соответствии с требования-ми Инструкции о порядке подготовки в Вооружённых Силах Российской Федерации материалов к открытому опубликованию. Заключение экспертизы направляются в Редакцию вместе со статьей.

9. Авторы, в статьях которых содержатся сведения, не находящиеся в компетенции Военного уни-верситета, вместе с рукописью представляют экспертное заключение о возможности опубликования статьи в открытой печати, заверенное подписью руководителя и скреплённое печатью организации.

10. Рукописи адъюнктов, аспирантов, слушателей принимаются к рассмотрению только при нали-чии заключения соответствующей кафедры с рекомендацией к опубликованию статьи.

11. Принятые к рассмотрению рукописи в обязательном порядке подвергаются рецензированию и в случае положительного результата его прохождения – научному, литературному редактированию и корректуре.

12. Электронные версии полнотекстовых типографских номеров Журнала (полнотекстовые вари-анты статей) в обязательном порядке размещаются в сети «Интернет» на сайте Журнала и в системе Российского индекса научного цитирования (РИНЦ) на платформе Научной электронной библиотеки (www.elibrary.ru) в открытом доступе.

13. Переписка с авторами осуществляется только по электронной почте.

14. Все материалы публикуются в Журнале на безвозмездной основе: плата с авторов не взима-ется, гонорар им не выплачивается.

15. Перепечатка, воспроизведение и иное использование материалов, опубликованных в Журна-ле, возможны только по согласованию с Редакцией с обязательным указанием названия, номера и года издания Журнала.

16. При цитировании материалов ссылки на Журнал и авторов публикаций обязательны.

Представляя научную статью в Редакцию, автор подтверждает, что ознакомлен с полной версией Правил направления, рецензирования и опубликования научных статей в журна-ле «Вестник военного права», размещённой на сайте Журнала.


INfORMATION

RULES OF SENDING, REVIEWING AND PUBLISHING SCIENTIFIC ARTICLES IN THE “VESTNIK VOENNOGO PRAVA” JOURNAL

(THE JOURNAL OF MILITARY LAW)

GENERAL REQUIREMENTS

1. The main content of the peer-reviewed scientific journal “Vestnik Voennongo Prava” (The Jour-nal of Military Law) (hereinafter – “the Journal”) is the scientific articles, scientific surveys, scientific reviews, testimonies that correspond to groups of scientific specialties, according to which the Journal is included in the list of peer-reviewed scientific editions for publishing main scientific results of dissertations for the academic degree of Candidate of Sciences and the academic degree of Doctor of Sciences.

2. The scientific articles sent to the Editorial Office for publication should contain the main scientific results obtained independently by the authors in the course of scientific research, have relevance, practical significance, scientific novelty and be of interest to specialists.

3. Scientific articles prepared on the scientific specialty, which is part of the 12.00.00 “Jurisprudence” and 20.00.00 “Military Sciences” groups, should, in accordance with the name and subject matter of the Journal, disclose military-legal issues on the topic of the article.

4. Submission to the Editorial Office of materials previously published, posted on the Internet or sent for publication to other publishing house is not allowed.

5. In case of using the results of someone else’s researches or scientific ideas, a reference to the source of the publication and the authors of this information is mandatory. All materials sent to the Editorial Office of the Journal undergo mandatory test for plagiarism in the “Antiplagiat.VUZ” system. The originality of the article should be 60% or more.

6. No more than two materials of one author can be published in one issue of the Journal, even if he is a co-author.

7. The information about the author (author’s background) is attached to the articles.

8. The articles submitted for publication that contain information within the competence of the Military University are subject to compulsory examination in accordance with the requirements of the Instruction on the Procedure for Preparing Materials for Open Publication in the Armed Forces of the Russian Federation.

9. The authors whose articles contain information not falling within the competence of the Military Uni-versity together with the manuscript should present an expert opinion on the possibility of publishing an article in the open press certified by the signature of the head officer and sealed with the organization seal.

10. The manuscripts of adjuncts, post-graduate students, attendees, cadets and students are accepted for consideration only if there is a review of the scientific supervisor or lecturer with a recommendation to publish the article.

11. The manuscripts accepted for consideration are necessarily subjected to peer review and in case of a positive result of the review, they are subjected to scientific & literary editing and proofreading.

12. The online versions of the full-text typographic issues of the Journal (the full-text versions of the arti-cles) are compulsorily placed in the Internet on the Journal’s website (www.vestnik-vp.ru) and in the Russian Science Citation Index (RSCI) on the platform of the Scientific Electronic Library (www.elibrary.ru) in the public domain.

13. Communication with authors is carried out only by e-mail.

14. All materials are published in the Journal free of charge: no fee is charged to the authors, no fee is paid to the authors.

15. Reprinting, reproduction and other use of materials published in the Journal are possible only with the approval of the Editorial Office, with obligatory indication of the title, number and year of the Journal issue.

16. It is obligatory to refer to the Journal and authors of the publications when quoting.

Presenting a scientific article to the Editorial Office, the author confirms that he/she is acquainted with the full version of the Rules of sending, reviewing and publishing scientific articles in the “Vestnik Voennongo Prava” journal (The Journal of Military Law), posted on the Journal’s website.

Documents

ВОЕННОГО ПРАВАvumo.mil.ru/upload/site57/8PcZiNxijp.pdf123001, г. Москва, ул. Большая Садовая, д. 14 Журнал зарегистрирован