Федеральное агентство по образованию

Ставропольский государственный университет

ÔÈËÎËÎÃÈ×ÅÑÊÀßÊÍÈÃÀ Ñ Ã Ó

Дорогие друзья!

Перед вами учебный словарь русской метапо-этики, в котором обоб-щаются многолетние ис-следования проблемы самоописания русскими поэтами поэтического творчества. Эта боль-шая фундаментальная работа связана с преды-дущими книгами по ме-тапоэтике, подготов-

ленными проблемной научно-исследовательской лабораторией «Текст как явление культуры. Семио-тика». С 2002 года в Ставропольском государствен-ном университете выходит в свет четырехтомная антология «Три века русской метапоэтики: Легити-мация дискурса». Осуществляли ее подготовку док-тор филологических наук профессор К.Э. Штайн и ее ученики Р.М. Байрамуков, А.Б. Оболенец, В.П. Хо-дус, Д.И. Петренко, К.В. Зуев и многие другие. Анто-логия — это серьезное достижение филологиче-ской науки, так как в ней собраны поэтические и прозаические тексты разных жанров (стихи, ста-тьи, рецензии, речи, выступления, манифесты и др.), в которых раскрывается суть поэтического мастер-ства, показан процесс формирования особого зна-ния, в котором реализуется естественный синтез науки, философии и творчества. Ведь каждый поэт энциклопедически связан с системой научного зна-ния своего времени, а мыслит он все-таки образно. Каждый том антологии снабжен теоретическими и исследовательскими работами по метапоэтике, комментариями частных метапоэтик, предметным и именным указателями.

А вот теперь на базе антологии подготовлен учебный словарь русской метапоэтики, в котором авторы К.Э. Штайн и Д.И. Петренко дают сведения об особом дискурсе, рассказывают о принципах и методах изучения метапоэтики, анализируют мета-поэтическое творчество русских художников слова, изучают его эпистемологию.

Каждый этап формирования русской мета-поэтики характеризуется особыми достиже-ниями больших русских поэтов в определении принципов творчества, самой поэтической систе-мы. В преобразованиях метапоэтики особую роль сыграло творчество нашего национального поэта А.С. Пушкина: его работы о поэтическом творче-стве раскрывают процессы формирования русско-го литературного языка и русской поэзии. Именно в этом взаимодействии было установлено то гар-

моническое соответствие всех элементов языка, с которого начинается русский литературный язык, на котором мы говорим и пишем.

Но вот за работу берутся русские поэты-симво-листы А.А. Блок, А. Белый, Вяч.И. Иванов, В.Я. Брю-сов, и в полемике в рамках «школы» символистов складывается теория поэтического творчества, которая положила начало новому знанию, разви-вавшемуся в дальнейшем в течение XX века. Это и семиотика, и структурная поэтика, и эстетика творчества, и многое другое.

Революционные манифесты авангардистов на-чала XX века, многомерный полилог поэтов в пери-од формирования и развития социалистического государства — все это интереснейшие страницы истории русской поэзии и метапоэтики, характери-зующейся в XX веке сложнейшей ситуацией, связан-ной с полемикой поэтов, поэтов и власти, поэтов и идеологов коммунизма.

Русская поэзия — это ключ к русской душе, к русской истории, мы ничего не должны из нее произвольно вычеркивать. Наша задача — тщатель-но изучать нашу историю и нашу культуру.

Русская метапоэтика — это ключ к самой поэзии, это то достоверное знание о творчестве, которое мы получаем из рук самих поэтов. Для того чтобы найти адекватные методы исследования творчества, корректно подойти к произведению художника, надо, конечно же, знать, что он думает о собственном творчестве, о творчестве собратьев по перу. Так что метапоэтика — один из важнейших способов налаживания научного диалога с текстом. Кроме того, метапоэтика более чем за три века ее развития — это и особый текст, в котором запечат-лена русская история, русская культура. Подход к ис-следованию поэзии с учетом метапоэтических дан-ных — это и вклад в экологию творчества и нашего языка, которые мы должны тщательно оберегать.

В учебном словаре даются общие и частные (индивидуальные) метапоэтики; они описаны на материале работ поэтов более чем за три века. Это позволяет проследить развитие идей, формирова-ние принципов поэзии, определить интересы ху-дожников, их отношение к поэзии, к знанию своего времени.

Междисциплинарное исследование — учебный словарь «Русская метапоэтика» — будет одинаково по-лезным при изучении русской литературы, русского языка, журналистики, истории России. Учебный сло-варь продолжает серию публикаций «Филологиче-ская книга СГУ». Думаю, что именно такие фундамен-тальные труды способствуют росту знания в нашем университете, упрочению его научной репутации в России и за рубежом.

Руководитель проекта «Филологическая книга СГУ»ректор Ставропольского государственного университетадоктор социологических наук профессорВ.А. Шаповалов

Русская метапоэтика

Учебный словарь

К.Э. Штайн,

Д.И. Петренко

Издательство

Ставропольского

государственного университета

Ставрополь, 2006

В словаре представлена русская метапоэтика — иссле-дование поэтами собственного творчества со времен С.Полоцкого (конец XVII века) до конца XX века. Осу-ществлена легитимация дискурса: впервые системно представлены работы русских поэтов о творчестве. Выделено несколько этапов формирования мета-поэтики: метапоэтика рецепции (принятия) (конец XVII — XVIII век), метапоэтика преобразования (пре-ображения) и установления (XIX век), метапоэтика синтетики поэзии (конец XIX — начало XX века), метапоэтика аналитизма поэзии (первая полови-на XX века), метапоэтика отображения реальной действительности и «отрешения» от нее (XX век), метапоэтика деконструкции (конец XX века). Дается теория русской метапоэтики, в каждой части пред-ставлена общая метапоэтика определенного пери-ода, далее приводятся словарные статьи — частные (индивидуальные) метапоэтики (Ломоносов, Треди-аковский, Сумароков, Баратынский, Тютчев, Пастер-нак, Твардовский и т.д.).

Предназначен для студентов, аспирантов, маги-стров филологических факультетов, а также для всех интересующихся проблемами русской поэзии, филологии.

УДК 82.01 (03)ББК 83.3(2Рос=Рус)я2Ш 87

ISBN 5-88648-514-7

© Штайн К.Э., Петренко Д.И., 2006© Бобылев С.Ф., оформление, 2006© Издательство Ставропольского государственного университета

УДК 82.01(03)ББК 83.3(2Рос=Рус)я2ISBN 5-88648-514-7

Руководитель проекта«Филологическая книга СГУ»ректор Ставропольского государственного университета доктор социологических наук профессорВ.А.Шаповалов

Рецензенты:доктор филологических наук профессор Кубанского государственного университетаЛ.А.Исаевадоктор филологических наук профессор Ростовского государственного педагогического университета Н.В.Малычева

Корректор: Б.Я.Альтус

Обложка, дизайн:С.Ф.Бобылев

Верстка:Д.И.Петренко

Штайн К.Э., Петренко Д.И.Русская метапоэтика: Учебный словарь.Под ред. доктора социологических наук профессора В.А. Шаповалова. — Ставрополь: Издательство Ставро-польского государственного университета, 2006.

Предисловие

Часть I.

Общие принципы изучения

метапоэтики.

Часть II.

Становление русской

метапоэтики.

1. Метапоэтика: «размытая» парадигма.

2. Метапоэтический текст в эпистемологи-

ческом пространстве.

3. Принципы изучения метапоэтики.

1. Метапоэтика рецепции (принятия). Конец

XVII — XVIII век.

2. Метапоэтика преобразования (преоб-

ражения) и установления. А.С. Пушкин.

М.Ю. Лермонтов.

3. Метапоэтика синтетики поэзии.

Символизм, акмеизм, модернизм.

4. Метапоэтика аналитизма поэзии. Авангард.

5. Метапоэтика отображения реальной

действительности и «отрешения» от нее.

Реализм, соцреализм.

6. Метапоэтика деконструкции.

Постмодернизм.

7. Индивидуальные метапоэтики. Указатель.

Содержание

9

1 7

3 7

4 7

7 5

1 1 3

2 5 3

3 6 4

4 6 4

4 8 9

6 0 1

Научно-методические основы словаря

Словарь «Русская метапоэтика» является учебным. Он сочетает в себе монографическое ис-следование проблемы русской метапоэтики, в нем показывается, как применить знания о са-моописании творчества поэтом в процессе изучения его произведений, как соотнести эти знания со связной структурой идей того или иного времени (эпистемой), как проверить на основе этой корреляции правильность избранных установок. Далее эти данные можно вво-дить в современную парадигму исследования творчества того или иного поэта.

В теоретической части представлены принципы и методы изучения метапоэтики, показано, как применить их в процессе анализа поэтических и метапоэтических текстов. В словаре дают-ся теоретические установки, описание общих метапоэтик, которые конкретизируются част-ными метапоэтиками, помещенными в отдельные словарные статьи, например, метапоэтика Симеона Полоцкого, М.В. Ломоносова, Ф.И. Тютчева и т.д.

Метапоэтика — это поэтика по данным метапоэтического текста, или код автора, импли-цированный или эксплицированный в текстах о художественных текстах, «сильная» гетеро-генная система систем, включающая частные метапоэтики, характеризующаяся антиномич-ным соотношением научных, философских и художественных посылок; объект ее исследова-ния — словесное творчество, конкретная цель — работа над материалом, языком, выявление приемов, раскрытие тайны мастерства; характеризуется объективностью, достоверностью, представляет собой сложную, исторически развивающуюся систему, являющуюся откры-той, нелинейной, динамичной, постоянно взаимодействующей с разными областями знания. Одна из основных ее черт — энциклопедизм как проявление энциклопедизма личности ху-дожника, создающего плотный сущностный воображаемый мир в своих произведениях.

В данном словаре представлено описание, изучение поэтами собственного творчества и творчества других художников слова.

Целостность метапоэтического знания не была предметом пристального монографическо-го исследования, это знание еще не используется целенаправленно в процессе обучения сту-дентов и школьников. Как правило, особенно в последнее время, творчество поэтов изучается даже не на основе текстов, а, скорее, по учебникам, которые демонстрируют способ освоения поэтического творчества тем или иным исследователем — автором этого учебника. Понятно, что и в процессе исследования, и в процессе обучения мы опираемся на какие-либо высказы-вания поэтов о собственном творчестве. Но в этом нет системы, не было выработано подхода к изучению теоретических работ поэтов, а также стихов о поэзии, не показано их практиче-ского применения в осмыслении особого дискурса, представляющего органический синтез научного, философского и художественного типов познания.

Русская метапоэтика прошла сложный путь становления. Она начала складываться давно: и в устном народном творчестве, и в древнерусской литературе есть замечания о поэтическом творчестве.

Поэзия представляет собой особый вид творчества, который современные философы считают воплощением сущности искусства вообще. М. Хайдеггер утверждает: «Все искус-ство — дающее пребывать истине сущего как такового — в своем существе есть поэзия»

9

Предисловие

(Хайдеггер М. Исток художественного творения // Зарубежная эстетика и теория литера-туры XIX—XX вв. — М.: МГУ, 1987. — С. 305). Поэзия «схватывает» истину, долго не рассуждая. «Истина, будучи просветлением и затворением сущего, совершается, будучи слагаема поэтически», — считает философ (там же).

Язык поэзии — это тот язык, на котором никто не говорит, в котором ничего нет для узна-вания, он характеризуется особой логикой, которая, по-видимому, соответствует современ-ной логике N-измерений. Поэтическая речь — путеводная нить в бесконечном приближении к истине. Не случайно современные философы в познании бытия и его осмыслении исполь-зуют поэтический язык, характеризующийся сложными переливами значений.

Исследователя такой многомерной художественной системы, как поэтический текст, всегда подстерегает опасность привнесения чуждых тексту схем, произвольного видения, упрощения его сложности и глубины. Поразительно, но в исследованиях о поэзии знание и мнение самого художника о творчестве используется эпизодически и чаще всего в качестве подтверждения какой-либо мысли самого исследователя. Нами установлено, что любая по-этическая система включает в себя текст художника о поэзии и о творчестве вообще. Это или «текст в тексте», который следует выделить, или самостоятельные произведения о поэзии, о творчестве, а также маргиналии — заметки на полях, письма и др.

Поэтов всегда волновала проблема сущности поэзии, назначения поэта, его роли в обще-стве, а также вопросы тайн мастерства, соотношение формы и смысла. В особенности это касается русской поэзии, впитавшей в себя достижения мировой культуры и при этом остав-шейся самобытной.

Не случайно в качестве эпиграфа к изданию первого тома антологии «Три века русской ме-тапоэтики: Легитимация дискурса» используется фрагмент из «Слова о полку Игореве». «Начати же ся тъй пhсни по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню. Боянъ бо вhщий, аще кому хотяше пhснь творити, то растhкашется мыслию по древу, сhрымъ вълкомъ по земли, ши-зымъ орломъ подъ облакы. Помняшеть бо, рече, първыхъ временъ усобицh. Тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедhй: которыи дотечаше, та преди пhснь пояше — старому Ярославу, хра-брому Мстиславу, иже зарhза Редедю предъ пълкы касожьскыми, красному Романови Святъ-славличю. Боянъ же, братие, не 10 соколовь на стадо лебедhй пущаше, нъ своя вhщиа пръсты на живая струны въскладаше; они же сами княземъ славу рокотаху. О Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа плъкы ущекоталъ, скача, славию, по мыслену древу, летая умомъ подъ об-лакы, свивая славы оба полы сего времени, рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы» (Слово о полку Игореве. — М., 1961. — С. 48—50, 52).

В этом произведении, благодаря метапоэтической рефлексии, мы узнаем об одном из пер-вых русских поэтов — Бояне, об особенностях его творчества. Русская литература не распола-гает сведениями о Бояне и его творчестве. Но кто не знает этого имени?! Все, что нам о нем из-вестно, почерпнуто из текста «Слова о полку Игореве».

Что же мы узнаем о Бояне? Он «вещий», он «внук» (потомок) языческого бога Велеса. Это «со-ловей старого времени». Боян сам слагал свои песни и сам их пел, сопровождая их игрой на каком-то струнном инструменте. Он был «хотью» (любимцем) князя Олега Святославича (Оле-га Гориславича) — родоначальника князей ольговичей. Его песни — «славы» князьям. Боян пел песнь «старому Ярославу» (Ярославу Мудрому), храброму Мстиславу Тмутороканскому, Роману Святославичу. Его струны сами рокотали славу князьям. В своей высокопарной манере Боян как бы летал умом под облаками, «скакал соловьем» по воображаемому дереву, рыскал по тропе Трояна через поля на горы» (Лихачев Д.С. Золотое слово русской литературы // Слово о пол-ку Игореве. — М., 1961. — С. 31). Такое представление о Бояне составил Д.С. Лихачев на основе метапоэтических данных об этом поэте в «Слове о полку Игореве». Итак, мы ничего не знаем о поэте, о его творчестве, но автор «Слова о полку Игореве», по-видимому, знал о нем, и хотя он подчеркивает неприемлемость для себя «его старых словес», отдает должное собрату по перу и той поэтической традиции, к которой принадлежит Боян. Обратим внимание на то, что А.С. Пушкин в оставшихся незаконченными подготовительных заметках к переводу «Слова» писал: «Стихотворцы никогда не любили упрека в подражании, и неизвестный творец «Слова о полку Игореве» не преминул объявить в начале своей поэмы, что он будет петь по-своему, по-новому, а не тащиться по следам старого Бояна» (там же).

Как видим, «Слово о полку Игореве» содержит одну из первых попыток метапоэтической интерпретации, один из первых метапоэтических «манифестов», в котором сравниваются две поэтические манеры и выдвигается новая художественная программа: традициям хва-лебной поэзии Бояна противопоставляется принцип следования действительным событи-ям «сего времени»; «славе», «хвале князьям» — правда своего времени. Таким образом, текст о творчестве всегда присутствует в самом произведении, в нем определяется позиция худож-

П Р Е Д И С Л О В И Е

1 0

ника — отношение к современникам и предшественникам, место в культурной традиции. Этот уникальный текст в тексте имеет прогностический характер, предопределяет развитие русской метапоэтической и поэтической мысли.

Таких художников, как Ф. Прокопович, А. Кантемир, М.В. Ломоносов, В.К. Тредиаковский, А.П. Сумароков и др., волновали общие проблемы творчества, но они много трудились и над совершенствованием метра, ритма, рифмы, то есть конкретных составляющих русского стиха. Именно в лоне развития русской поэзии и поэтики сформировался современный русский ли-тературный язык, основные константы русской культуры, и в этом выдающаяся роль принад-лежит именно поэтам, и более всего А.С. Пушкину.

Тексты поэтов о поэзии со времен Симеона Полоцкого до наших дней выстраиваются в осо-бую метапоэтическую парадигму, то есть систему изменяющихся взглядов самих поэтов на по-эзию. Это относительно самостоятельная область знания, сложная система систем, характери-зующаяся соотношением научных, философских и художественных посылок. Она находится в постоянном взаимодействии с культурологическим и естественнонаучным фоном эпохи, одновременно вырастая из него и предвосхищая дальнейшие тенденции развития познания.

Энциклопедизм — особая черта данной системы, проявление личности художника, тво-рящего новый воображаемый мир. Метапоэтика исторически развивается и совершенству-ется. Как ни парадоксально, она характеризуется достоверностью. Парадоксальность заклю-чается в том, что субъективные посылки поэта, не отстраненного от объекта исследования, становятся в результате объективными данными. Двойная субъективность — исследователя и автора в одном лице — позволяет осмыслить текст в категориях, внутренне ему присущих. Достоверность метапоэтики подтверждается постоянной практикой поэтов, находящихся в диалоге с предшественниками и — потенциально — с последователями. Идеи художников, как правило, входят в сложную структуру взглядов, являющуюся органичной частью единого знания своего времени (эпистемы).

То, что это тексты о текстах самих поэтов, и позволяет определить их как метапоэтические, служащие для описания своих и чужих поэтических систем (греч. µετα — после, за, через). Это те тексты, в которых сам художник-творец выступает как исследователь или интерпретатор, вступая в диалог с собственными текстами или текстами собратьев по перу — других масте-ров. Таким образом, мы всегда имеем дело с текстом поэта о тексте — своем или чужом. Так, например, поэты-символисты, поставившие задачу создания общей теории поэтического творчества, посвятили ряд работ исследованию конкретных поэтик А.С. Пушкина, М.Ю. Лер-монтова, Ф.И. Тютчева и др., в то же время дали разветвленное представление о символизме, о собственных подходах к поэзии.

Общая метапоэтика состоит из частных систем-поэтик, различающихся доминированием определенных областей знания — научного, как у В.Я. Брюсова, философского, как у В.С. Соло-вьева, образно-художественного, как у А.А. Блока, публицистического, как, например, у Е.А. Ев-тушенко… Следует отметить, что в последнее время значимость метапоэтики для самих ху-дожников возрастает, особенно в искусстве постмодернизма, и иногда описание поэтом соб-ственного произведения по объему во много раз превышает сам текст.

Для интерпретации этой сложной, гетерогенной парадигмы наибольшей объяснительной силой, по-видимому, обладают лабильные (нежесткие) подходы и, в частности, характерные для науки второй половины XX века теории нечетких множеств, нечеткой логики. В системе метапоэтики мы встречаемся с взаимодействием и взаимодополнением множеств с «размы-тыми» краями: научного, философского, художественного знания, неявным знанием. В то же время метапоэтика — это открытая, нелинейная, динамичная система, постоянно взаимо-действующая с разными сферами науки, а также многообразными проявлениями жизни.

Мы говорим о легитимации данного дискурса, а именно, о признании, подтверждении «законности» метапоэтики, ее относительно суверенного существования, представленного разноплановыми речевыми данностями: поэтическими текстами о поэте и поэзии, проза-ическими текстами (статьями, эссе, речами, манифестами, письмами, трактатами о поэзии, отрывками, дополнениями, заметками на полях и др.), которые характеризуются высокой значимостью для исследования, осмысления, конечно же, в первую очередь, поэзии, а также бытия и времени, в котором она существует.

Хотя неоднократно издавались работы, сборники статей на тему «Поэты о поэзии», до сих пор эта область уникального знания — исследование поэтами собственного творчества — систематически не была представлена.

Результатом выявления метапоэтики как особой области знания стала антология «Три века русской метапоэтики: Легитимация дискурса». Современное состояние науки, так называе-мая эпоха постмодерна, позволяет обратить внимание на метапоэтику как особый дискурс,

П Р Е Д И С Л О В И Е

1 1

объединяющий посылки философского, научного и художественного «знания на краях»; как правило, оно остается «за скобками» в силу жесткой очерченности и детерминированности научного исследования.

Метапоэтический дискурс — многожанровая система, демонстрирующая множество раз-нообразных подходов к исследованию творчества, связанных при этом с определенным ме-тодом, направлением, стилем. Метапоэтика наглядно демонстрирует принцип «у мира мно-жества путей», характерный для конца XX века, по которому исследование объекта возможно не одним, а множеством способов.

Предлагаемый вниманию читателей словарь содержит обобщение метапоэтических произ-ведений русских поэтов, находящихся у истоков русской метапоэтики и литературы в целом. Как уже отмечалось, ему предшествует четырехтомная антология «Три века русской мета-поэтики: Легитимация дискурса» (2002—2006). По ним можно судить не только о том, как скла-дывались поэтические стили, инструментарий, техника стиха, но и о том, как формировался русский литературный язык — важнейшее достояние нации. Так, в петровское время произо-шел огромной важности переворот в языке, связанный не только со смешением, но и объеди-нением прежде разъединенных элементов языка. Процесс этот, по мысли Г.А. Гуковского, был узаконен в середине XVIII века теоретическим обобщением и гениальной практикой М.В. Ло-моносова, затем в конце века — работой Н.М. Карамзина и завершился только в творчестве А.С. Пушкина, подлинного создателя русского литературного языка.

В первой части словаря представлена теория метапоэтики, далее рассматриваются раз-личные этапы ее формирования. Мы проникаем в творческую мастерскую художника, стано-вимся участниками метапоэтических полемик и, может быть, даже битв: внедрение поэтами в начале XVIII века западных новаций подвергалось резкой критике со стороны привержен-цев народного русского стиха. В ходе этих полемик, подчас ожесточенных, рождалась само-бытная русская поэзия, поэтика и метапоэтика.

Чтобы вступить в диалог с поэтом, необходимо осмыслять мир поэзии в свойственных ему категориях. Источником знаний о них и является метапоэтика. Иногда кажется, что в лите-ратуре появляется нечто новое, неведомое, например, визуализация в практике авангарда, но стоит заговорить с самими поэтами, окажется, что это одна из вариаций давно разрабатывае-мой темы — эмблематичности стиля барокко. И тогда читателем устанавливается «связь вре-мен», и авангард органично вписывается в традицию придворного стиля (Симеон Полоцкий, К. Истомин, И. Хворостинин и др.) русской поэзии, выстраивается парадигма метапоэтики, имеющая и эволюционный, и революционный ход развития.

Устройство словаря

В процессе подготовки словаря, а также осуществляющихся исследований выделено несколь-ко этапов формирования русской метапоэтики. Они связаны друг с другом хронологически, от-вечают наиболее важному — формированию больших стилей русской культуры: барокко, клас-сицизма, романтизма, сентиментализма, реализма и т.д. Но самый главный критерий выделения этих этапов связан с проблемой некоторых «революционных» сдвигов в общей «нормальной» метапоэтической парадигме. Выделение этих этапов и положено в основу структуры словаря.

Первый этап — это метапоэтика рецепции (термин Л.В. Пумпянского) — восприятия и усвоения, в ней определяются особенности становления русской поэтической системы, усво-ение ею собственной народной традиции и европейских достижений в стихосложении. Этот сложный этап является подготовкой для возникновения пиковой точки в этом процессе — метапоэтики А.С. Пушкина. Метапоэтика, то есть трактаты и стихи поэтов о поэзии и само поэтическое творчество были общим полем эксперимента художников XVIII века. Особой выделенности метапоэтический дискурс еще не имел. В общей статье и словарных статьях, освещающих частные метапоэтики (С. Полоцкого, Ф. Прокоповича, М.В. Ломоносова и др.) это показано. Второй этап формирования метапоэтики — деятельность А.С. Пушкина. В творчестве А.С. Пушкина на основе анализа им русской и европейской системы стихосложения происходит гармоническое уравновешивание всех сторон языка и поэтического творчества. Метапоэтика М.Ю. Лермонтова находится в сложном диалоге с метапоэтикой А.С. Пушкина и внутренние про-цессы преобразования она делает явными. Метапоэтическое творчество М.Ю. Лермонтова выяв-ляет особую поэтическую логику, возможности поэзии, превышающие эмпирические способы познания, демонстрирует критический тип метапоэтического мышления.

Второй этап включает процесс развития метапоэтики и ее установления — установления тех преобразований, которые были осуществлены А.С. Пушкиным. В словарных статьях, посвящен-

П Р Е Д И С Л О В И Е

1 2

ных частным метапоэтикам Ф.И. Тютчева, Е.А. Баратынского, Н.А. Некрасова и др., показано, как оттачиваются разные стороны поэтической и метапоэтической систем. В XIX веке только начи-нает складываться теория творчества, поэтому метапоэтика связана с литературной критикой, хотя появляются и теоретические работы (например, «Опыты в стихах и прозе» К.Н. Батюшкова). Осмысление поэтами собственного творчества еще находится в русле самого творчества.

Третий этап формирования русской метапоэтики связан с выделением (даже стилисти-ческим) поэтического творчества как особого объекта исследования. Оно осуществляется в рамках «школы», «понимающих», то есть в рамках символизма. Рефлексию поэтов-симво-листов над творчеством можно представить как большой текст, так как поэты формирова-ли теорию в постоянном диалоге. Метапоэтика становится особой областью знания, кото-рое связано с созданием теории поэтического творчества. Объект исследования выделяется, определяются цели и задачи его изучения. Символисты издают фундаментальные труды по проблемам творчества, поэзии: «Символизм» А. Белого (1910), «Борозды и межи» Вяч.И. Ивано-ва (1916), статьи В.Я. Брюсова, А.А. Блока и др.

Этот этап рассматривается нами в свете синтетики поэзии. Синтетика поэзии — термин многозначный. С одной стороны, он означает принцип построения поэтического текста, ко-торый видится В.Я. Брюсову как антиномичный. С другой стороны, он имеет значение, обу-словленное всей системой символического творчества и с самим понятием символа как гло-бального объединения противоположностей — верха и низа, земного и небесного («лестница Иакова»). Следующее значение ведет к ономатопоэтической парадигме — научным теориям по философии языка В. фон Гумбольдта, А.А. Потебни и его школы. Именно в этой парадигме поэзия рассматривается как один из видов познания, а синтетика поэзии изоморфна синтети-ке языка, так как слово — уже поэзия, осуществляющая синтез внешней, внутренней формы и содержания. Поэтический текст, как единый знак, изоморфен слову и также синтезирует в себе все названные компоненты. Эти проблемы становятся объектом многоплановой рефлексии в метапоэтическом творчестве А. Белого, Вяч.И. Иванова, В.Я. Брюсова и др.

Акмеизм, во многом противопоставляющийся символизму, имеет ту же научную и теоретиче-скую основу, углубляет научную составляющую метапоэтического и поэтического творчества. Э. Гуссерль, родоначальник феноменологии, призывал в философской рефлексии возвращаться «назад, к вещам». Акмеизм, как аполлоновское искусство, основанное на визуализации, пластиче-ских формах, характеризовался установкой на освоение вещного мира через активизацию всех модусов переживания предметности: обоняния, осязания, зрения, слуха и т.д. В словаре даются общие статьи об этом периоде развития метапоэтики и частные словарные статьи (например, метапоэтики Д.С. Мережковского, З.Н. Гиппиус, А.А. Блока, В.Я. Брюсова, А. Белого и т.д.)

Следующий этап метапоэтики — метапоэтика аналитизма поэзии — связан с формирова-нием аналитического революционного искусства. Авангард осуществляет демонтаж языка и предшествующего творчества, не претендуя на новый синтез. Метапоэтика этого периода ха-рактеризуется яркой прагматической направленностью, что выражается в жанрах: это мани-фесты, воззвания, речи, выступления и др. Метапоэтика отображает систему революционных преобразований в поэзии, коррелирующих с революционными преобразованиями в жизни. Освещению этого периода в словаре предпосланы теоретическая статья и словарные ста-тьи, в которых представлены частные метапоэтики (например, метапоэтики В. Хлебникова, В.В. Маяковского, А.Е. Крученых и др.).

В начале XX века реалистические тенденции в поэзии сохраняются. Формирование боль-шого стиля соцреализма, его метапоэтики связано и с авангардом, и с реалистическими тен-денциями. Но XX век — это век особого бытования и поэзии, и метапоэтики. Этот этап назван в словаре так: «Метапоэтика отображения реальной действительности и отрешения от нее». Идеологический дискурс, являющийся мифологически отрешенным от реальной действи-тельности (имеется в виду миф о коммунизме), находился во внутренне конфликтных отноше-ниях с самой жизнью. Метапоэтический дискурс, который формируется в это время, является многомерным, многоплановым. Он фиксирует связь метапоэтики с идеями коммунистической партии, внедряемыми властями во все стороны жизни, а также дает возможность выделить те теории, которые формировались в оппозиции к ним. Владение идеологическим дискурсом как формой камуфляжа для утверждения идей искусства использовалось в метапоэтике.

И сама поэзия, и метапоэтика восполнили в середине XX века недостающие людям филосо-фию, свободную публицистику и многое другое. В период социализма книга была героем дня, не-смотря на репрессивные функции властей. Это время освещается в теоретической статье и част-ных метапоэтиках (например, Вс.А. Рождественского, Б.Л. Пастернака, С.В. Михалкова и др.).

Завершается этот сложный полилог формированием метапоэтики деконструкции, которая осуществляется уже в эпоху постмодерна. Поэты-концептуалисты вновь подвергли демонтажу

П Р Е Д И С Л О В И Е

1 3

как систему поэзии, так и систему идеологического дискурса, выделили идеологемы, концептуа-лизировали их, показали их действительное место в реальной жизни. Произведения, пародиру-ющие неповоротливый идеологический дискурс, окаменевший в стремлении «находится в пре-дании», рефлексия над ним породили еще один пласт метапоэтики. Но, как заявляют постмодер-нисты, демонтаж системы их не удовлетворяет, они пытаются осуществить поэтический синтез на новом основании, оперируя целыми текстами и поэтическимим системами, многократно цитируя их, приводя в соответствие со своим пониманием жизни. Статья о метапоэтике постмо-дерна идет вслед за статьей о метапоэтике отображения, а частные метапоэтики располагаются в этом разделе по хронологическому принципу вне четкого деления на принадлежность к стилю или течению, так как все они связаны с идеологическим дискурсом тоталитарного государства или по принципу отталкивания, или принятия, или по принципу концептуализации.

Метапоэтику XX века трудно представить в каком-то органическом единстве. В это время писали свои яркие эссе О.Э. Мандельштам, Б.Л. Пастернак. Позднее с эстрады, на площадях, стадионах выступали А.А. Вознесенский, Е.А. Евтушенко и др. В то же время обязательным атрибутом идеологической жизни стали пленумы, съезды писателей, которые проводились официально. Речи поэтов и писателей на таких форумах, которые проходили под жестким контролем власти, тоже входят в метапоэтический дискурс XX века.

И четырехтомная антология, и словарь завершаются метапоэтикой И.А. Бродского, в твор-честве которого возникла некоторая уравновешенность принципов философии, культуры и творчества. Так как в основе метапоэтики лежит рефлексия над языком, материалом твор-чества, а также теории лингвистов и философов языка, оказалось показательным, что все это осуществляется в метапоэтике И.А. Бродского.

Имея дело с такой сложной многомерной системой, как метапоэтика, мы пытались осу-ществлять нежесткий, лабильный подход к изучению ее в системе «размытой парадигмы», в которой взаимодействуют разные течения, направления.

Словарь «Русская метапоэтика» органично входит в научную парадигму конца XX века, со-держит предпосылки для обновления и расширения сферы гуманитарного знания. Он пред-ставляет наглядный опыт обобщения нетривиального и нестандартного мышления художни-ков, выявляет множество идей, которые, несомненно, получат развитие в XXI веке, так как «на-значение поэзии, — как утверждал А.А. Потебня в работе «Мысль и язык», — не только приготов-лять науку, но и временно устраивать и завершать невысоко от земли выведенное ею здание».

Структура словарной статьи

Словарная статья содержит краткие биографические данные о поэте. В ней даются указания на способ включения автора метапоэтики в парадигму, определяются влияния и предпочтения в метапоэтике и творчестве, называются основные статьи и тексты, в которых представлена метапоэтика, а также жанры, в которых осуществляется реализация идей метапоэтики. Далее анализируются основные проблемы, приводится иллюстративный материал, подтверждаю-щий выдвигаемые положения — выдержки из метапоэтических текстов, стихотворные мета-поэтические произведения. Широкий иллюстративный материал приводится потому, что че-тырехтомная антология вышла небольшим тиражом, и словарь может в определенной степени восполнить ее отсутствие у читателя. В системе метапоэтических данных важны мнения дру-гих поэтов о творчестве. Приводятся также замечания ученых, исследующих определенные стороны метапоэтики и поэзии с целью введения метапоэтических данных в научную пара-дигму. Анализ частных метапоэтик идет в опоре на термины, изменения в системе которых в определенной степени соответствуют смене парадигм.

Каждая теоретическая часть, словарная статья снабжены библиографическим списком, в котором даны указания на метапоэтические тексты. Указываются также работы, значимые для исследования. Словарные статьи располагаются в хронологическом порядке (относитель-ном, так как каждому периоду соответствует творчество многих поэтов-современников).

Словарь включает теоретическую часть, общие метапоэтики для каждого из этапов ее ста-новления, а также 168 частных метапоэтик, распределенных в соответствии с каждым пери-одом формирования метапоэтики.

Имеется алфавитный указатель словарных статей.Словарь может быть использован в процессе изучения разных областей гуманитарного зна-

ния. Его можно читать как текст — последовательно изучая теоретические и прикладные аспек-ты метапоэтики, и как гипертекст — исходя из связей, взаимоотношений частных метапоэтик.

О б щ и е п р и н ц и п ыи з у ч е н и я м е т а п о э т и к и

Ча

ст

ь

п

ер

ва

я

Метапоэтика как особая область знания берет начало, по-видимому, с древнейших времен — по сути, с того времени, когда было написано первое произведение, а может быть, и сказано первое слово. В любом художественном тексте заложены данные об от-ношении художника к своему детищу, к тому материалу, который является основой вер-бального искусства — к языку. «Искусство, — как проницательно отметил М. Вартоф-ский, — помимо других его особенностей, является исследованием — исследованием свойств и возможностей материала, поскольку цвет, форма, движение, звук, сам язык как подвергаются обработке, так и оказывают ей сопротивление» (16, с. 393). Это выска-зывание коррелирует с пониманием слова как первопроизведением, а также с первопо-знанием действительности и самого процесса творчества; свидетельство тому — зна-менитая триада А.А. Потебни: «...художественное произведение есть синтез трех мо-ментов: внешней формы, внутренней формы и содержания, т.е. видя в нем идеальность и цельность, свойственные искусству, мы замечаем, что и слово есть искусство, именно поэзия» (40, с. 190). Понятие внутренней формы в ономатопоэтической школе — свиде-тельство рефлексии художника над процессом творчества, изоморфности слова и про-изведения искусства; содержание того и другого связано с познавательной функцией творчества, во внешней форме всегда содержится что-то от замысла. Отсюда в фило-софии А.Ф. Лосева с именем связана «диалектическая классификация возможных форм науки и жизни, что и понятно. Раз само имя есть не больше, как познанная природа, или жизнь, данная в разуме, разумеваемая природа и жизнь» (31, с. 246).

Таким образом, и в произведении, и в слове как его первоэлементе заложены, как в гене-тическом коде человека, потенции к познанию бытия и самого процесса творчества. Один из художников и исследователей слова А. Белый писал: «Принципы современного искусст-ва кристаллизовались в символистской школе последних десятилетий; Ницше, Ибсен, Бодлер, позднее у нас Мережковский, Вяч. Иванов и В. Брюсов выработали платформы и художественное credo, в основе этого credo лежат индивидуальные заявления гени-ев прошлого о значении художественного творчества (выделено нами. — К.Ш., Д.П.); символизм лишь суммирует и систематизирует эти заявления; символизм подчеркивает примат творчества над познанием; возможность в художественном творчестве преобра-жать образы действительности; в этом смысле символизм подчеркивает значение формы художественных произведений, в которой уже сам по себе отражается пафос творчества; символизм поэтому подчеркивает культурный смысл в изучении стиля, ритма, словесной инструментовки памятников поэзии и литературы» (7, с. 8). Обратим внимание на то, что теория творчества у А. Белого, а также других символистов, которые ставили задачу созда-ния целостной концепции словесного творчества, строилась на основе заявлений самих художников («гениев прошлого»), при этом самосознание художника здесь весьма показа-тельно: в самом произведении, и, в частности, в форме заложены данные о творчестве.

Не случайно в стихотворении «Бурлюк» (1921) В. Хлебников, характеризуя одно из жи-вописных произведений Д.Д. Бурлюка, писал: «То была выставка приемов и способов пись-ма // И трудолюбия уроки», — имея в виду, что сознательно и бессознательно художник

1.

17

Метапоэтика: «размытая» парадигма

О Б Щ И Е П Р И Н Ц И П Ы И З У Ч Е Н И ЯМ Е Т А П О Э Т И К И

18

Ч А С Т Ь I

запечатлевает и в форме, и в содержании произведения особенности своего отношения к произведению, к материалу, к теме.

В процессе написания произведения автор постоянно осуществляет рефлексию над творчеством. Авторский код в наибольшей полноте содержится в метаязыке поэтического текста и выявляется в процессе анализа рефлексии, то есть самоинтерпретации, которая осуществляется поэтом на протяжении всего творчества, причем не всегда осознанно. От-сюда важно «вертикальное» прочтение текста, в ходе которого эксплицируются некоторые маргиналии — оговорки, умолчания, семантические жесты, касающиеся творчества, язы-ка, поэтики. Так, безотносительно к поэтике, в процессе вертикального прочтения текста Ж. Деррида устанавливает, например, что ритм «имитируется самим письмом Ницше — стилистическим жестом тире [поставленного между латинской цитатой (actio in distans), пародирующей язык философов, и восклицательным знаком]...» (23, с. 123).

Определяется иерархия метатекстов и метапоэтических текстов, если рассматривать творчество как текст (в широком смысле). Она выявляется в системе горизонтального и вертикального прочтения текста. Первое осуществляется при экспликации метатекста, второе позволяет выявить имплицитно выраженные структуры метатекста через эксплика-цию гармонических вертикалей текста. В иных терминах это сепаративный (эксплициро-ванный) и иннективный (имплицитный) типы метатекста (51). Так, например, у М.В. Ломо-носова в «Оде на день восшествия ... 1747 года» имеется «метатекстовая лента» (19), способ-ствующая установлению метапоэтики, то есть авторской интерпретации оды. В одном из фрагментов метаэлементы представлены наиболее подробно.

Чтоб слову с оными сравняться, словоДостаток силы нашей мал; силаНо мы не можем удержатьсяОт пения твоих похвал. пение похвалТвои щедроты ободряют ободряютНаш дух и к бегу устремляют, духКак в понт пловца способный ветрЧрез яры волны порывает — ...

Молчите, пламенные звуки, пламенные звукиИ колебать престаньте свет...

Как видим, гармонизированный вертикальный ряд представлен лингвопоэтическими («слово», «пение похвал», «пламенные звуки») терминами, связанными с жанром оды.

Если сравнить эти данные с метаэлементами в высказывании М.В. Ломоносова об оде («Письмо о правилах российского стихотворства», 1739), то обнаружится их иерархич-ность, черты сходства, различия, что дает возможность (опираясь и на другие сочинения М.В. Ломоносова) представить некий (условный) тест о тексте и жанре. Сравните: «Ода, которую вашему рассуждению вручить ныне высокую честь имею, не что иное есть, как только превеликия оныя радости плод, которую непобедимейшия нашея монархи-ни преславныя над неприятелем победа в верном и ревностном моем сердце возбудила. Моя продерзость вам неискусным пером утруждать только от усердныя к отечеству и его слову любви происходит, подлинно, что для скудости к сему предприятию моих сия лучше б мне мыслить было» (30, с. 398). Ряд метакомпонентов: ода, радости плод, монархиня, над неприятелем победа, неискусное перо, слово любви, скудость сия и т.д. — по се-мантике коррелирует с предыдущими. И если сравнить их со словарной дефиницией даже из современного толкового словаря, то станет понятно, что инвариантные позиции жанра оды в русской поэзии были установлены М.В. Ломоносовым и в принципе не изменились: «Стихотворение в торжественном, приподнятом тоне в честь какого-то значительно-го события и/или лица» (МАС).

Эксплицированный метапоэтический текст (сепаративный) — это работы художника по поэтике, статьи, эссе о поэзии, языке, творчестве. Терминологический аппарат метапоэ-тического текста при этом может стать основой для исследования, поводом для последую-щего отнесения творчества художника к той или иной художественной традиции, установ-ления корреляций с научной парадигмой.

М Е Т А П О Э Т И К А :« Р А З М Ы Т А Я » П А Р А Д И Г М А

19

1

Следующая ступень в иерархии — автокомментарий поэта, маргиналии к тексту (на-пример, в «Символизме» А. Белого). Существуют целые поэтические направления, в кото-рых намечается наличие эксплицированных метапоэтических текстов, в рамках «школы» представленных как единый текст (метапоэтический текст) в широком смысле со сложной внутренней иерархической структурой. Примером может быть теория символизма как развивающаяся система метапоэтических текстов — статьи и эссе Вяч. Иванова, А. Белого, В.Я. Брюсова, А.А. Блока, которые врастают в их же художественные тексты, взаимодейству-ют с ними (не случайно А.А. Блок в работе «О современном состоянии русского символиз-ма» (1910) определяет свой язык как «язык иллюстраций»). Сложная система метапоэтиче-ских текстов имеет разную адресацию — читателю, «посвященным» (художникам-симво-листам), лингвистам (особенно гумбольдтианско-потебнианской ориентации), филосо-фам, исследователям творчества символистов. Указанная статья А.А. Блока — ответ на док-лад Вяч. Иванова «Заветы символизма» и одновременно «иллюстрация к его тексту». В свою очередь, с ними связаны ответная статья В.Я. Брюсова «О речи рабской», А. Белого «Венок или венец» (Аполлон, 1910, №11). На статьи Блока и Иванова позже откликнулись С.М. Го-родецкий, Д.С. Мережковский и многие другие. Названные статьи метатекстовыми нитями связаны у А.А. Блока, например, со стихотворениями, и в первую очередь с циклом «Город» (1906); драматургическими произведениями: «Балаганчик» (1906); «Незнакомка» (1906); «Песня судьбы» (1908) и др.

Метапоэтические данные содержатся в самих поэтических текстах. Экспликация ме-тапоэтического текста представлена произведениями о творчестве, поэзии, языке и т.д. («Поэт», «Пророк», «Эхо» А.С. Пушкина и другие). Это и указанные метатекстовые ленты, а также система тропов, фигур, эмблем, символов, в которые облекается теперь уже образ творчества, отсылает исследователя к определенным поэтическим традициям, важны и интертекстуальные показатели (цитация). Модусные показатели (вводные слова, частицы, союзы-частицы, предлоги-частицы) — также акцентирующие ориентиры в нашем пони-мании авторского кода. Намечается целая система имплицитных метатекстовых данных, которая представлена сетями информации о творчестве, гармонически скрепленными в единый метапоэтический текст (ткань в общей ткани текста).

Особенность метапоэтического текста — текста художника о тексте и творчестве — в том, что, с одной стороны, он присутствует объективно (статьи, работы самих писателей по проблемам художественного текста), с другой, некоторые его части следует эксплици-ровать (метатекстовые ленты, сети в тексте) — здесь уже нужны усилия ученых в система-тизации данных. Но в любом случае мы имеем дело с ценнейшими сведениями — объек-тивными данными опыта самого художника, а это уникальная компонента исследования, которой не располагают, например, ученые, занимающиеся естественнонаучными изыска-ниями. Что может рассказать о себе молекула, атом? Другое дело, что ученые любят писать о своем труде, но это опосредованный объект их исследования. Метапоэтические данные о самоинтерпретации художественного творчества — это данные от самого творца — того, кто производит художественную вещь, которую мы уже впоследствии читаем, изучаем.

Сразу же следует ввести разграничение понятий метатекст и метапоэтический текст. Метатекст (имплицированный метапоэтический текст) — это система метаэле-ментов, представленная в самом поэтическом тексте, определяющая условия, условно-сти, характер самого сообщения, а также комментарии к процессу написания данного текста, его жанру, к форме произведения. Такое понимание коррелирует с понятием ме-татекста в лингвистике. А. Вежбицка ввела понятие «двутекста» в тексте: «Очевидно, ме-сто, где возникает такой двутекст, не обязательно должна быть голова слушающего. Дру-гими словами, комментатором текста может быть и сам автор. Высказывание о предмете может быть переплетено нитями высказываний о самом высказывании (выделено нами. — К.Ш., Д.П.). В определенном смысле эти нити могут сшивать текст о предмете в тесно спаянное целое, высокой степени связности. Иногда они служат именно для это-го. Тем не менее сами эти метатекстовые нити являются инородным телом. Это звучит парадоксально, но все-таки это именно так: хотя аргументом в пользу существования двутекста, состоящего из высказывания о предмете и высказывания о высказывании, может быть вскрытие связей между предложениями, между отдельными фрагментами, по своей природе двутекст не может быть текстом связным: при составлении семанти-ческой записи не только можно, но и нужно разделить эти гетерогенные компоненты.

О Б Щ И Е П Р И Н Ц И П Ы И З У Ч Е Н И ЯМ Е Т А П О Э Т И К И

20

Ч А С Т Ь I

На то, что скрытое двухголосье может быть заключено в монологическом высказывании, давно обратил внимание Бахтин. И хотя он имел в виду не такие ситуации, которые здесь рассматриваются, для нас представляют исключительную важность его слова: «…диалоги-ческие отношения возможны и к своему собственному высказыванию в целом, к отдель-ным его частям и к отдельному слову в нем, если мы как-то отделяем себя от них, говорим с внутренней оговоркой, занимаем дистанцию по отношению к ним, как бы ограничиваем и раздваиваем свое авторство» (19, с. 404).

Понятие метапоэтического текста шире. Метатекст в системе поэтического текста — это метапоэтический имплицированный текст. Его можно эксплицировать, чтобы полу-чить метапоэтические данные, так как он находится внутри текста. А статьи, эссе, замеча-ния о творчестве, в данном случае поэтическом, трактаты, исследования, которые худож-ник пишет о собственном творчестве и творчестве других поэтов, — это и есть собственно метапоэтический текст, так как он содержит развернутые данные о тексте-творчестве. Для обозначения такого рода текстов обычно применяют термины «самоописание», «авто-интерпретация», «автометаописание», «автометадескрипция» и др. (см. об этом: 1).

Включение в процесс анализа произведения учеными данных метапоэтического тек-ста — обычное дело: исследователь, как правило, подкрепляет анализ текста наблюдения-ми и замечаниями самого художника. Но системно рассмотреть эту парадигму как относи-тельно самостоятельное научное знание, являющееся синкретичным (оно