Российская академия наукМузей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера)

С.А. Корсун

АМЕРИКАНИСТИКА В КУНСТКАМЕРЕ: СОБИРАТЕЛИ, ЭКСПЕДИЦИИ, КОЛЛЕКЦИИ

Санкт-Петербург2019

УДК 069.5:39(7/8)ББК 63.5(3)

К69

Корсун С.А.Американистика в Кунсткамере: собиратели, экспедиции, кол-

лекции. — 2-е изд., испр. и доп. — СПб.: МАЭ РАН, 2019. — 512 с., ил.

ISBN 978-5-88431-373-6Монография посвящена истории становления и развития американистики в Музее антро-

пологии и этнографии (Кунст камера) РАН — собирательской и исследовательской деятельности отечественных ученых на протяжении трех веков, с момента основания Кунсткамеры в 1714 г. до начала XXI столетия. В XVIII–XIX вв. развитие американистики в музее было связано с со-бирательской деятельностью, когда в Кунсткамеру / Этнографический музей / Музей антропо-логии и этнографии поступали коллекции с территорий бывших российских владений в Север-ной Америке — с Аляски и из Калифорнии. Новый период в истории музея начался в 1894 г., когда его директором стал академик В.В. Радлов. С этого времени в МАЭ стали проводиться научные исследования по изучению этнографии и антропологии разных народов мира, в том числе коренного населения Америки. Вторая половина ХХ в. — период плодотворной научной деятельности Ю.В. Кнорозова, Р.В. Кинжалова, Д.А. Сергеева и других исследователей, которые внесли существенный вклад в развитие отечественной американистики.

В МАЭ этнография оформилась в самостоятельную науку, здесь произошло ее становле-ние и развитие. В 1933 г. на базе музея создали научно-исследовательский Институт антрополо-гии и этнографии, в 1935 г. его переименовали в Институт антропологии, археологии и этногра-фии, а в 1937 г. — в Институт этнографии.

УДК 069.5:39(7/8)ББК 63.5(3)

© С.А. Корсун, 2019 © МАЭ РАН, 2019

Утверждено к печати Ученым советом Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН

Ответственный редакторд-р ист. наук Ю.Е. Березкин

Рецензенты:д-р ист. наук Д.Г. Савинов, д-р ист. наук Е.А. Резван

К69

ISBN 978-5-88431-373-6

ОгЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7

Глава 1. АМЕРИКАНСКИЕ КОЛЛЕКЦИИ КУНСТКАМЕРЫ . . . . . . . . . . . . . 11Сотрудники Кунсткамеры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 11Собрание участников Второй Камчатской экспедиции . . . . . . . . . . . 16Собрание участников торгово-промысловых экспедиций . . . . . . . . 21Собрание участников экспедиции Г.Г. Измайлова — Д.И. Бочарова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 34Собрание участников экспедиции И.И. Биллингса — Г.А. Сарычева . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37Собрание по народам Центральной и Южной Америки . . . . . . . . . . 44Собрание по ирокезам . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 45

Глава 2. КОЛЛЕКЦИИ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 53Собрание Ю.Ф. Лисянского . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 53Собрание В.М. Головнина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 59Собрание М.Н. Васильева . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 68Собрание, переданное через А.П. Бекмана . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 77Собрание Музея Государственного Адмиралтейского департамента . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80Собрание Ф.П. Литке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 106

Глава 3. И.Е. ВЕНИАМИНОВ — ИССЛЕДОВАТЕЛЬ НАРОДОВ АЛЯСКИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 109

Призвание на служение в Русскую Америку . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 110Создание алеутской письменности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 114Изучение традиционной культуры тлинкитов . . . . . . . . . . . . . . . . . . 121Поездка в Санкт-Петербург и возвращение на Аляску . . . . . . . . . . 124

Глава 4. АКАДЕМИЧЕСКИЕ ЭКСПЕДИЦИИ В АМЕРИКУ . . . . . . . . . . . . . 130Экспедиция Г.И. Лангсдорфа в Бразилию (1822–1829) . . . . . . . . . . . 130Исследования Л. Риделя в Бразилии (1831–1836) . . . . . . . . . . . . . . . . 133Исследования И.Г. Вознесенского в Калифорнии и на Аляске (1840–1845) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 134Экспедиция В.Ф. Карвинского на Кубу и в Мексику (1840–1843) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 156Исследования Л.И. Шренка в Перу (1854) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 158

Глава 5. КОЛЛЕКЦИИ ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО МУЗЕЯ . . . . . . . . . . . . . . . . 162Вклад Л.А. Загоскина в пополнение американского собрания . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 163Поступление коллекций по народам Русской Америки . . . . . . . . . . 176Проект объединения Этнографического и Анатомического музеев . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 187Развитие сотрудничества с европейскими этнографами . . . . . . . . . 190

Глава 6. ОБРАЗОВАНИЕ МУЗЕЯ АНТРОПОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 195

Открытие музея для посетителей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 197Передача этнографических коллекций из музея Императорского Русского географического общества . . . . . . . . . . . 200Тлинкитская коллекция Г. Чудновского . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 214

Глава 7. В.В. РАДЛОВ — ДИРЕКТОР-РЕФОРМАТОР . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 220Сотрудники музея . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 224Участие в Джесуповской экспедиции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 229Участие в конгрессах американистов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 232Проекты по приобретению коллекций . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 239Полевые исследования В.И. Иохельсона среди алеутов (1909–1910) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 249Развитие международного сотрудничества . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 268Вторая русская экспедиция в Южную Америку (1914–1915) . . . . . 273Последние проекты В.В. Радлова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 277

Глава 8. ВКЛАД Л.Я. ШТЕРНБЕРГА И В.Г. БОГОРАЗА В АМЕРИКАНИСТИКУ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 282

Л.Я. Штернберг — создатель этнографической школы . . . . . . . . . . . 282

В.Г. Богораз — организатор полевых исследований . . . . . . . . . . . . . 293Вклад В.Г. Богораза в латиноамериканистику . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 300Командировка в Соединенные Штаты Америки . . . . . . . . . . . . . . . . 302Экспедиция Ф. Боаса — Ю.П. Аверкиевой к квакиутль (1930–1931) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 307«Коренной перелом» в советской этнографии . . . . . . . . . . . . . . . . . . 317Поиск общих элементов в культурах народов Сибири и Аляски . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 321Полевые исследования учеников В.Г. Богораза среди эскимосов и алеутов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 328

Глава 9. СОЗДАНИЕ ИНСТИТУТА АНТРОПОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 338

От Института по изучению народов СССР до Института этнографии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 338Сотрудники отдела Америки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 346Проекты международных экспедиций . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 356Вклад А. Хрдлички в советско-американское научное сотрудничество . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 360Комиссия по этногенезу . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 367Создание московской группы Института этнографии . . . . . . . . . . . 370Вклад И.С. Руденко в изучение этногенеза эскимосов . . . . . . . . . . . 373

Глава 10. АМЕРИКАНИСТИКА В ПОСЛЕВОЕННОЕ ДВАДЦАТИЛЕТИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 383

Американисты музея . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 385Сотрудничество с зарубежными исследователями . . . . . . . . . . . . . . 398Экспедиция Е.П. Орловой на Командорские острова . . . . . . . . . . . . 404Поступление коллекций . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 406

Глава 11. ВОССТАНОВЛЕНИЕ ОТДЕЛА АМЕРИКИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 409Сотрудники отдела . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 409Полевые исследования . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 425Международное сотрудничество . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 429Советско-американские программы научного обмена . . . . . . . . . . . 438Восстановление самостоятельного статуса музея . . . . . . . . . . . . . . . 450Поступление коллекций . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 452

ЗАКЛЮЧЕНИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 457

ИСТОЧНИКИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 459

БИБЛИОГРАФИЯ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 460

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 496

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 499

ABSTRACT . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 511

ВВЕДЕНИЕ

Кунсткамера — первый государственный музей России — была основа-на по повелению Петра Великого в 1714 г. В марте 1836 г. произошло разде-ление Кунсткамеры на семь самостоятельных музеев, когда из ее состава выделили Этнографический и Анатомический музеи. Этнографический стал одним из первых музеев мира, в названии которого был использован термин «этнография». В 1879 г. Этнографический и Анатомический музеи объеди-нили в Музей антропологии и этнографии (МАЭ). В 1903 г. в связи с двух-сотлетним юбилеем основания Санкт-Петербурга музею присвоили имя Петра Великого. В наше время его официальное название — Музей антро-пологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) Российской акаде-мии наук.

За трехвековую историю музея в его фондах было сосредоточено более 300 тысяч предметов по традиционной культуре многих народов мира. Сре-ди них достойное место занимает собрание по этнографии коренного насе-ления Америки. Оно насчитывает более 5 тысяч предметов по народам Се-верной Америки, более 8 тысяч по народам Центральной и Южной Америки и около 15 тысяч артефактов древнеэскимосских культур, полученных во время археологических раскопок на Чукотке. Необходимо отметить, что благодаря собирательской деятельности отечественных ученых, мореплавате-лей, служащих Российско-Американской компании МАЭ обладает наиболее ранними по времени сбора и ценными в научном отношении коллекциями по народам Русской Америки. Под Русской Америкой подразумевается тер-ритория на северо-западе континента, включающая Аляску с окружающими ее островами и небольшой район в Калифорнии, расположенный к северу от Сан-Франциско. Американские исследователи стали заниматься сбором этнографических коллекций на Аляске и в Калифорнии во второй половине XIX в., когда многие элементы традиционной культуры аборигенов подверг-лись изменениям под влиянием евро-американцев.

Основная задача настоящей работы — дать общее представление об ис-следованиях по американистике в музее на протяжении трех столетий и по-казать вклад в науку отдельных исследователей, собирателей коллекций и  сотрудников музея. Некоторые собиратели оставили описания своих путешествий, также опубликованы биографии ряда участников научных и  морских экспедиций в Америку и сотрудников музея. Таким образом,

8 Введение

относительно научной деятельности некоторых собирателей и исследователей есть подробная информация. В то же время до сих пор не было написано обобщающей работы по истории американистики в Кунсткамере / Этногра-фическом музее / МАЭ. В ряде случаев, чтобы представить полную картину развития американистики, пришлось подробно остановиться как на обще-музейных событиях, так и на деловых отношениях зарубежных ученых не только с сотрудниками МАЭ, но и с исследователями из других учреждений нашей страны.

С.А. Токарев в работе «История русской этнографии» поставил вопрос, каким образом должен быть изложен материал по истории науки. Он от-метил: «Материал может группироваться и располагаться по разным прин-ципам: 1) в строго хронологическом порядке; 2) по периодам (что не совсем совпадает с хронологией); 3) по народам и странам как объектам изучения; 4) по учреждениям, ведущим этнографическую работу; 5) по основным идейным направлениям; 6) по видам этнографического материала ; 7) по деятелям» [Токарев 1966: 19]. С.А. Токарев выбрал изложение мате риала по периодам: «Правильная периодизация является непременной составной частью понимания любого исторического процесса, в том числе истории развития всякой науки. Она есть установление качественно своеобраз-ных этапов исторического процесса, развертывающегося во времени» [Там  же]. Другого принципа подачи материала придерживался историк В.В. Носков, который анализировал публикации по американистике в хро-нологическом порядке и привел лишь краткие сведения об их авторах [Нос-ков 2009: 184–212].

Эта книга — о «деятелях», по С.А. Токареву, их вкладе в развитие аме-риканистики в России. Отдельные главы посвящены разным хронологиче-ским периодам в истории музея, поэтому разделы, в которых рассказыва-ется о деятельности Э.В. Зиберт, представлены в трех главах, Р.Г. Ляпуновой и Ю.В. Кнорозова — в двух главах и т.д. В монографии приведены сотни имен путешественников, мореплавателей, миссионеров, этнографов, со-трудников музея и других исследователей. Некоторые из них — Ю.Ф.  Ли-сянский, В.М. Головнин, Ф.П. Литке, И.Е. Вениаминов, Н.Н. Миклухо- Мак-лай — широко известны. О других — В.В. Радлове, Л.Я. Штернберге, В.Г. Богоразе, В.И. Иохельсоне — знают все этнографы, антропологи, архео-логи и востоковеды. Имена Ю.П. Аверкиевой, Ю.В. Кнорозова, Р.В. Кинжа-лова известны отечественным и зарубежным американистам. Также в моно-графии будут упомянуты фамилии нескольких десятков собирателей и  исследователей, о которых удалось найти только отрывочные сведения. Что касается советского периода в истории нашей страны, то задача состоя-ла в том, чтобы объективно изложить ход событий в развитии отечествен-ной американистики.

9Введение

В разные периоды истории музея его сотрудники состояли в деловых отношениях с известными зарубежными этнографами и археологами: дат-чанами (Х.Й. Ринк, В. Тальбицер, К. Биркет-Смит, Т. Матиассен, Х. Ларсен), немцами (Г. Мейер, В. Бауэр, М.Ф. Уле, Э.Г. Зелер, К.Т. Пройс), американцами (Ф. Боас, А.Л. Крёбер, П. Радин, Л.А. Уайт, Ф. Рейни, А. Хрдличка), предста-вителями Латинской Америки (Х.Б. Амбросетти, С. Лафоне Кеведо, Р. Леман-Нитше) и многими другими известными исследователями.

Необходимо выделить основные этапы истории американистики в Кунст камере / Этнографическом музее / МАЭ. Со времени основания му-зея в 1714 г. и до конца XIX в. это период активной собирательской деятель-ности, главным образом на территории Русской Америки. Работы авторов XVIII–XIX вв. — Г.И. Давыдова, И.Е. Вениаминова, Л.А. Загоскина и других — в настоящее время рассматриваются как первоисточники по истории и этно-графии народов Аляски. Они описывали традиционную культуру аборигенов, в основном опирались на собственные наблюдения. Перед участниками академических экспедиций в Америку ставилась задача сбора коллекций, а не описания культуры ее коренных народов.

Новый период в истории музея связан с деятельностью В.В. Радлова, который с 1894 по 1918 г. был директором МАЭ. Он поставил задачу — пре-вратить музей в учреждение, где будут проводиться комплексные научные исследования по изучению этнографии народов всего мира. По инициативе В.В. Радлова с 1900 г. стал выходить «Сборник МАЭ» — научно-музейное периодическое издание, на страницах которого публикуются научные ис-следования, описания коллекций, полевые материалы. Завершить преобра-зование музея в научно-исследовательский институт В.В. Радлову не удалось. Эту работу продолжил старший этнограф Л.Я. Штернберг. В 1918 г. при его активном участии был основан Географический институт с двумя отделени-ями — этнографическим и географическим. С этого времени в Петрограде стали готовить кадры профессиональных этнографов. Следующий этап раз-вития американистики в МАЭ связан с деятельностью В.Г. Богораза и его учеников. Затем последовал период работы музея во время Великой Отече-ственной войны и его восстановления в послевоенное время.

В 1963 г. после 21-летнего перерыва был восстановлен отдел Америки как самостоятельное подразделение музея. Сотрудники отдела наряду с ис-следованием традиционной культуры народов Америки занимались изуче-нием алеутов Командорских островов и азиатских эскимосов, несмотря на то что формально эти народы относятся к населению Сибири. Алеуты Ко-мандорских островов в первой четверти XIX в. были переселены с Алеутских на Командорские острова. Азиатские эскимосы — коренной народ Сибири, но их язык и культура сходны с языками и культурой эскимосов юпик Аляски. Сотрудники отдела Америки опубликовали более тридцати книг

10 Введение

по  этнографии народов Америки, в том числе четыре каталога по тради-ционной культуре народов Русской Америки — тлинкитов, эскимосов алю-тиик, алеутов, калифорнийских индейцев.

В настоящей работе сведения о предметном составе собирательских коллекций приводятся в том случае, если удалось сделать существенные до-полнения и уточнения по сравнению с предыдущими публикациями. При этом «существенным дополнением» может быть атрибуция одного предмета из коллекции XVIII в. Научная атрибуция — это длительный и трудоемкий процесс, который не может завершиться изданием каталога или монографии. Постоянно ведется поиск новой информации, уточняются данные об этни-ческой принадлежности, районах сбора и собирателях конкретных пред-метов.

Становление и развитие этнографии в России непосредственно связаны с историей Кунсткамеры / Этнографического музея / Музея антропологии и  этнографии, здесь отечественная этнография оформилась в самостоя-тельную науку. В 2014 г. отмечался 300-летний юбилей основания музея, а в 2019 г. — юбилей его открытия для посетителей в «Кикиных палатах» — во дворце боярина Александра Васильевича Кикина. Распорядившись от-крыть музей для публики, император Петр Великий сказал: «Я хочу, чтобы люди смотрели и учились».

глава 1

АМЕРИКАНСКИЕ КОЛЛЕКЦИИ КУНСТКАМЕРЫ

В XVIII–XIX вв. в отечественной науке происходил процесс накопления сведений по всем отраслям знаний, в том числе по этнографии коренного населения Америки. В то время исследования по американистике сводились к сбору коллекций и эмпирическому описанию традиционной культуры аборигенов. Поэтому в главах, посвященных исследованиям по американи-стике в Кунсткамере / Этнографическом музее / МАЭ в XVIII–XIX вв., будет говориться о поступлении коллекций и их составе.

Коллекции по народам Америки были в Кунсткамере с момента ее ос-нования. В 1716 г. император Петр Великий приобрел в Амстердаме у анато-ма Альберта Себы (1665–1736) анатомические коллекции и «курьезные» вещи из «Западной и Восточной Индий». «Западная Индия» — общее название для островов Карибского моря и побережья Мексиканского залива, которое использовалось в XVIII в. Известно, что в состав коллекции А. Себы входи-ли зоологические и ботанические коллекции из Суринама — голландской колонии в Южной Америке. В XVIII в. в собрании музея были золотые из-делия из Суринама.

В первом каталоге Кунсткамеры упоминается, что в музее была много-численная коллекция одежды испано-креольского населения Аргентины [Musei… 1742: 99]: «аргентинский головной убор», «аргентинские женские башмаки», «полный запас украшений аргентинской женщины» и т.д. Эта коллекция сгорела во время пожара музея в 1747 г., но в СПбФ АРАН есть рисунки ее предметов [Шафрановская 1965: 137–156]. В первой половине XVIII в. в состав этнографического собрания Кунсткамеры входили модели каяков эскимосов Гренландии. Они, как и аргентинская коллекция, не со-хранились до наших дней.

Сотрудники КунсткамерыС 1724 по 1803 г. академическая Библиотека и Кунсткамера являлись

единым учреждением Академии наук1. Первым руководителем Библиотеки

1 Ее название неоднократно менялось: Академия художеств и наук в 1724–1747 гг., Императорская Академия наук и художеств в Санкт-Петербурге в 1747–1803 гг., Император-ская Академия наук в 1803–1836 гг., Императорская Санкт-Петербургская академия наук

12 Глава I

и Кунсткамеры в 1718 г. стал Лаврентий Лаврентьевич Блюментрост (1692–1755), его помощником был Иван Данилович Шумахер (1690–1761), которого в 1724 г. назначили на должность унтер-библиотекаря. В 1741 г. унтер-биб-лиотекарем стал адъюнкт по истории Иван Иванович Тауберт (1717–1771), он  осуществлял «наблюдение» за Библиотекой и Кунсткамерой до 1756 г. В августе 1748 г. И.И. Тауберт уехал в длительную командировку в Саксонию. Во время его отсутствия было поручено «Кунсткамеру натуральных вещей держать за своею печатью помощнику Семену Бухвостову» [Летопись… 2014: 215], который работал в музее с 1735 г.

После пожара 1747 г. здание Кунсткамеры в течение двадцати лет на-ходилось на ремонте, в это время коллекции размещались в других помеще-ниях. В 1767 г. коллекции возвратили в Кунсткамеру и создали специальную комиссию, ее участников назначили ответственными за их содержание и со-хранность. За зоологическое собрание отвечал академик П.С. Паллас, за анатомическое — академик К.Ф. Вольф, за гербарий — академик С.Г. Гмелин. За сохранность «искусственных вещей», то есть этнографических коллекций, отвечал «комиссар» / «помощник надсмотрителя» по Кунсткамере Семен Сергеевич Бухвостов (1717–1789). Состав администрации академической Библиотеки и Кунсткамеры во второй половине XVIII в. представлен в виде таблицы (табл. 1).

Таблица 1Администрация Библиотеки и Кунсткамеры

Должность Период / фамилия / ученое звание

Библиотекарь / надсмотритель Библиотеки и Кунсткамеры

1761–1767 гг. — И.И. Тауберт, адъюнкт1771–1797 гг. — С.К. Котельников, академик1797–1800 гг. — И.Г. Буссе, адъюнкт

Унтер-библиотекарь / помощник надсмотрителя Библиотеки и Кунсткамеры

1741–1756 гг. — И.И. Тауберт, адъюнкт1756–1788 гг. — И.Г. Бакмейстер, адъюнкт 1788–1797 гг. — И.Г. Буссе, адъюнкт 1797–1800 гг. — О.П. Беляев 1797–1802 гг. — П.И. Соколов

Комиссар / помощник надсмотрителя по Кунсткамере

1752–1789 гг. — С.С. Бухвостов1789–1797 гг. — О.П. Беляев

Помощник библиотекаря / надсмотрителя по Библиотеке

1789–1797 гг. — А. Кондратович

в 1836–1917 гг., Российская академия наук в 1917–1925 гг., Академия наук СССР в 1925–1991 гг., Российская академия наук с 1991 г.

13Американские коллекции Кунсткамеры

Руководителем Библиотеки и Кунсткамеры в должности библиотекаря в 1771–1797 гг. был академик Семен Кириллович Котельников (1723–1806), другое название его должности — «надсмотритель по Библиотеке и Кунстка-мере». При вступлении С.К. Котельникова в должность была проведена сверка коллекций, в ходе которой к отдельным предметам сделали этикетки. В настоящее время в музее есть два типа ранних этикеток к алеутским вещам. К первому типу относится этикетка прямоугольной формы с надписью «№ 3 Олеутское» к мужскому головному убору № 2868-232. Еще одна этикетка прямоугольной формы с надписью «№ 13 Олеутское» относится к колчану № 4193-84, в комплект к нему входят стрелы № 2868-1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 и два наконечника № 2868-8 и 2930-41. К стрелам этикеток нет, но на одной из них написано: «Из старого алеутского колчана».

Этикетки другого типа сделаны из игральных карт в форме квадрата со срезанными углами. Время их изготовления неизвестно, но они были сделаны не раньше 1768 г. Скорее всего, эти этикетки относятся к 1770–1771 гг., когда была проведена сверка коллекций музея. К деревянной охот-ничьей шляпе алеутов № 2868-23 этикетка не сохранилась, но на самой шляпе имеется надпись «№ 2». К головному убору № 2868-232 есть этикет-ка с первоначальной надписью «№ 3. Шапка олеутская мужская», позднее цифру три исправили на шесть, и получилась надпись «№ 6. Шапка олеут-ская мужская». Подобные этикетки квадратной формы со срезанными углами есть к церемониальному головному убору № 2868-234 — «№ 7. Шапка олеутская мужская», к женской шапочке № 2868-233 — «№ 8. Шап-ка олеутская женская» и  к эскимосскому гарпуну с ледовой пешней №  2868-201 — «№ 18. Копье олеутское». Эти вещи сгруппированы по тема-тическому принципу — № 6 (бывший № 3), 7 и 8 — это кожаные головные уборы. Для алеутской деревянной шляпы № 2868-23 (№ 2) также была этикетка. Если головной убор № 3 получил № 6, то по аналогии № 2 должен был стать № 5. Таким образом, головные уборы алеутов имели порядковые номера 5, 6, 7, 8. Это свидетельствует об объединении этнографических предметов Кунсткамеры и по географическим регионам, и по их назна-чению, что было вызвано необходимостью представить на экспозиции комплекты предметов.

С.К. Котельников распорядился, чтобы вместе с коллекциями собира-тели передавали их списки. Если коллекции поступали без сопроводительной документации, то списки для них составляли сотрудники музея. В 1774 г. С.К.  Котельников дал предписание участникам «физических экспедиций» П.С. Палласу и И.И. Лепехину составить списки привезенных ими коллекций. В соответствии с коллекционными списками в типографии заказывали но-мерные этикетки для отдельных предметов [Станюкович 1953: 154]. Напри-мер, к восемнадцати мексиканским керамическим изделиям, поступившим

14 Глава I

в 1783 г., есть типографские этикетки с порядковыми номерами от единицы до восем надцати. При размещении в залах музея коллекции нескольких со-бирателей объединяли по географическому принципу, для них составляли общие списки и печатали этикетки в типографии. Два предмета из мало-численной коллекции по тлинкитам, поступившей в музей в 1790 г., имеют типографские этикетки «89» для деревянного герба № 2454-29 и две этикет-ки с номерами «90» и «163» для кожаного герба № 2454-30. Это свидетель-ствует о том, что этот предмет был одновременно записан в двух разных списках собрания Кунсткамеры.

О.П. Беляев — смотритель музейных коллекцийОсип (Иосиф) Петрович Беляев (1763–1807) происходил из семьи свя-

щенника, учился в Славяно-греко-латинской академии в Москве. В марте 1783 г. его перевели в Санкт-Петербург, в ноябре приняли в Кунсткамеру на должность переводчика с французского и латинского языков с жалованием 20 рублей в год. В декабре 1784 г. руководитель академии Екатерина Рома-новна Дашкова (1743–1810) распорядилась прибавить к годовому жалованию О.П. Беляева 50 рублей и назначить его помощником С.С. Бухвостова, чтобы «исправлять по Кунсткамере под смотрением его, все то, что к хранению, к целости и содержанию в добром порядке находящихся в оной вещей над-лежит, стараясь тщательно вникнуть в сию часть и прилежностию своею достигнуть до той степени, чтобы со временем мог он, Беляев, заступить место помянутого Бухвостова» [Летопись… 2014: 379].

После кончины С.С. Бухвостова 20 июля 1789 г. 21 июля О.П. Беляев занял должность «помощника надсмотрителя» по Кунсткамере с годовым окладом 270 рублей. Заместителем С.К. Котельникова был унтер-библиоте-карь Иоганн Генрих Буссе (1763–1835), в 1795 г. он получил звание адъюнк та по истории, в 1797–1800 гг. исполнял обязанности «библиотекаря». В 1797 г. О.П. Беляева перевели на должность унтер-библиотекаря. Таким образом, в 1789–1797 гг. О.П. Беляев занимался составлением каталогов коллекций, их хранением и экспонированием. В 1793 г. он опубликовал каталог-путеводи-тель «Кабинет Петра Великого», где привел описание мемориальной экспо-зиции Кунсткамеры, посвященной основателю музея — императору Петру Великому. В 1800 г. вышло второе, исправленное и дополненное, издание этой книги в трех отделениях. Здесь О.П. Беляев привел краткое «историческое описание всех вообще, как естественных, так и искусственных вещей, в Кун-сткамере сохраняющихся». Во втором отделении он сделал описание этно-графических коллекций [Беляев 1800]. Татьяна Владимировна Станюкович (1916–1992) отметила: «Связное и тщательно составленное описание храня-щихся в музее коллекций, наличие многочисленных примечаний, а также имеющиеся в ряде случаев ссылки на использованные источники указывают

15Американские коллекции Кунсткамеры

на то, что описанная работа переросла рамки каталога» [Станюкович 1953: 196].

О.П. Беляев провел сверку этнографического собрания музея. Как от-мечалось, в Кунсткамере для отдельных коллекций делали номерные этикет-ки в соответствии с их списками. Поэтому в разных коллекциях были вещи, имевшие типографские этикетки с номерами 1, 2, 3, 4, 5 и т.д. Кроме того, в музее был общий список «искусственных вещей», который также начинал-ся с единицы. Чтобы избежать путаницы и многократного повторения одних и тех же номеров, в 1794 г. О.П. Беляев сделал рукописные этикетки с воз-растающей нумерацией от единицы ко всему этнографическому собранию музея. Свои этикетки, как и его предшественники, он вырезал из игральных карт, на которых писал номер предмета и его название. На некоторых эти-кетках указана фамилия одного из собирателей — И.И. Биллингса. К насто-ящему времени для американских предметов Кунсткамеры сохранились этикетки с порядковыми номерами со 2-го по 148-й. Они позволяют составить представление о тех коллекциях, которые О.П. Беляев считал американски-ми. Предметы со 2-го по 24-й и с 117-го по 126-й номер относятся к собранию по ирокезам. Американские вещи из коллекции И.И. Биллингса имели эти-кетки с номерами с 25-го по 33-й, с 68-го по 71-й и с 131-го по 148-й. Вещи с номерами с 38-го по 63-й относятся к океанийской коллекции Дж. Кука. В своих дневниках Дж. Кук называл жителей Океании индейцами, поэтому О.П. Беляев отнес эту коллекцию к народам Америки. На этикетках ко мно-гим предметам из океанийской коллекции он сделал приписку: «Амер. от  Бема». Предметы с 72-го приблизительно по сотый номера отнесены к  изделиям народов Аляски и Алеутских островов. Этикетки с 100-го по 116-й номера имели вещи индейцев Бразилии, полученные в 1791 г. от пор-тугальского лингвиста А. Араужу де Азеведу.

Нумерация этикеток О.П. Беляева соответствовала размещению ком-плектов предметов на галерее, расположенной выше второго этажа Кунст-камеры. На экспозиции были представлены одежда и украшения ирокезов; головные уборы и одежда народов Аляски; одежда, украшения и вооружение народов Океании. Далее размещались плетеные изделия, орудия морской охоты и модели байдарок и каяков алеутов и эскимосов. Завершалась «аме-риканская» часть экспозиции показом различных видов вооружения и пред-метов культа индейцев Бразилии, ирокезов и народов Аляски. Таким образом, в одной части экспозиции были представлены одежда из замши, меха, пти-чьих шкурок и перьев, головные уборы и украшения, а в другой ее части находились различные типы орудий охоты и вооружения. По тому же прин-ципу О.П. Беляев приводит описание американских вещей в своей книге: сначала он пишет об одежде и украшениях [Беляев 1800: 178–181], а затем — о вооружении и орудиях охоты [Там же: 228–241].

16 Глава I

Собрание участников Второй Камчатской экспедиции

Первые коллекции по народам Русской Америки поступили в Кунстка-меру после открытия Алеутских островов и Аляски участниками Второй Камчатской экспедиции. Экспедиция совершалась на двух судах: «Св. Пет-ром» командовал Витус Йонассен Беринг (1681–1741), «Св. Павлом» — Алек-сей Иванович Чириков (1703–1748). Вскоре после выхода в море суда разо-шлись и в дальнейшем совершали плавание отдельно. В составе экспедиции был «адъюнкт натуральной истории» Георг Вильгельм Стеллер (1709–1746), в его обязанности входил сбор коллекций для Кунсткамеры.

Исследования на острове КаякВ июле 1741 г. «Св. Петр» достиг о. Каяк у побережья Аляски. Хотя

встречи с местными жителями не произошло, Г.В. Стеллер обнаружил место их стоянки и «лабаз» для хранения запасов продовольствия, а штурман Соф-рон Федорович Хитрово (?–1759) посетил жилище аборигенов на соседнем с Каяком островке Уингем. Г.В. Стеллер собрал несколько корзин и связок «веревок» из морских водорослей, «несколько стрел, которые по размерам далеко превосходили камчатские и приближались к стрелам тунгусов и татар; они были окрашены в черный цвет и очень гладко выскоблены, так что можно было подумать, что у этих людей есть железные орудия и ножи» [Стеллер 1995: 44], «огниво деревянное, по камчатскому обыкновению сде-ланное» [Стеллер 1984: 272], то есть прибор для добывания огня.

С.Ф. Хитрово доставил на судно «ящичек, сделанной из тополевого леса» [Там же]. Это был «деревянный сосуд, похожий на те, что в России изготовляют из липовой коры и используют вместо коробов» [Стеллер 1995: 46]. «Пустотелый шарик из обожженной глины, два дюйма в диаметре, за-ключающий в себе камень, гремящий при встряхивании, который я счел игрушкой для малых детей». «Камень, который, вероятно, за отсутствием лучшего, служил точилом и на котором были видны полосы меди» [Там же: 47]. «Другой камень круглой с скважиной» [Хитрово 1941: 347] и лопасть весла [Стеллер 1995: 47]. В судовом журнале вместо лопасти весла упоми-нается деревянная лопата — здесь говорится об одном и том же предмете [Из вахтенного… 1984: 237]. Все вышеперечисленные вещи принадлежали эскимосам чугачам.

Г.А. Сарычев писал о встрече с чугачами в 1790 г.: «Мне пришло на мысль спросить их о командоре Беринге, не помнят ли его судна, которое самое первое должны они были видеть у сих берегов. Один из американцев сказал мне, что он слышал от своего отца о сем судне и что оно приходило не к Цукли, но к острову Каяк, который от здешнего места лежит к востоку, на полтора дня езды, где американцы в летнее время обыкновенно промыш-

17Американские коллекции Кунсткамеры

ляют бобров. Люди с сего судна сходили на берег и оставили в их шалашах некоторое число ножей и корольков» [Сарычев 1952: 158].

Первая встреча с «американцами»В ходе дальнейшего плавания «Св. Петр» сделал остановку у одного из

Шумагинских островов, вероятно, у острова Нагай. Здесь 4 сентября 1741 г.2 произошла первая встреча с алеутами, которые передали на судно два гар-пуна. В вахтенном журнале «Св. Петра» сказано: «Он (алеут. — С.К.) бросил на пакетбот 2 выструганные палки, к одной привязано с конца перья, оные перья признавали соколиными, а к другой — птичья нога» [Из вахтен-ного… 1984: 244]. Тот факт, что «выструганные палки» были гарпунами для охоты на морских животных, подтверждается записью в дневнике Г.В. Стел-лера. Выезжая в море, алеуты закрепляли гарпуны на наружной поверхности байдарки, подсовывая их под специальные крепежные ремни, расположенные с двух сторон от люка байдарки. Г.В. Стеллер отметил, что у алеутских бай-дарок на корме были закреплены окрашенные в красный цвет «палки», то есть гарпуны, «все они изготовлены точно так же, как и та, что мы от них получили» [Стеллер 1995: 73].

Г.В. Стеллер писал: «Один из них подплыл совсем близко к нам. Однако прежде чем совсем приблизиться, он полез за пазуху, достал немного земли цвета железа или свинца и изобразил ею на щеках от носа две груши, а ноз-дри набил травой; крылья его носа с обеих сторон были пронзены тонкими кусочками кости. Потом он взял еловую палку, лежащую позади него поверх кожаной лодки, разрисованную красным, в три аршина длиной наподобие бильярдного кия. На нее он насадил два соколиных крыла, крепко привязав их китовым усом, показал нам, а затем, смеясь, бросил в воду в направлении нашего судна. Привязал к другой палке целого сокола и передал его нашему переводчику-коряку» [Там же: 70].

Здесь говорится о магических действиях, направленных на защиту от чужеземцев. И.Е. Вениаминов отмечал, что при первых встречах алеуты принимали русских за сверхъестественных существ, то есть за духов [Вениа-минов 1840, III: 18]. Передача алеутами гарпунов, к одному из которых были прикреплены крылья сокола, а к другому — чучело сокола, являлась обрядом жертвоприношения. О подношении духам жертв в виде перьев и отдельных частей тел птиц И.Е. Вениаминов сообщает: «Вторая жертва состояла из перьев урильего хвоста и пестрых перьев сыча. Самый обряд жертво-приношения состоял в том, что приносящий, взяв известные перья и каждое

2 По судовому журналу пакетбота «Св. Петр» и дневнику С. Вакселя встречи с алеута-ми произошли 5 и 6 сентября, по рапорту С. Вакселя, дневнику и рапорту Г.В. Стеллера — 4 и 5 сентября. В судовом журнале отсчет суток велся с 12 часов пополудни.

18 Глава I

из них обмакивая в какой-нибудь краске (но более зеленой или красной), кидал их порознь на все четыре стороны, и при каждом разе, когда надобно было кинуть перо, он именно высказывал свою просьбу к невидимым ду-хам…» [Вениаминов 1840, II: 122–123].

К.Г. Мерк упоминает об особой роли сокола в поверьях алеутов: «Тот, у  кого такие перья прикреплены снаружи каяка, значительно счастливее в охоте на каланов. Однако только редко кто имеет такие перья, потому что, согласно их обычаям, они боятся убивать сокола. Они утверждают даже, что каланы не только не боятся таких украшенных перьями каяков, но даже очень близко к ним приближаются» [Мерк 1978: 82].

На следующий день 5 сентября 1741 г. произошла еще одна встреча с алеутами: «К нам подошли семь байдарок, которые остановились совсем близко у нашего корабля; в каждой из них сидело по одному человеку. Двое из них подошли к самому кораблю и пришвартовались к нашему фалрепу. Они привезли нам в подарок две шапки, палку длиной приблизительно в пять футов, на тонком конце которой были укреплены перья птиц разных пород и небольшое резаное из кости изображение человека. Как мы полагали, оно являлось идолом, которому они поклонялись» [Ваксель 1940: 67]. Г.В. Стеллер отметил: «Примерно через полчаса мы вновь увидели девять американцев в лодках, которые гребли друг за другом к кораблю с теми же криками и це-ремониями, что и в первый раз. Но лишь двое приблизились к нашему ко-раблю; снова они передали нам подарки — палки с соколиными перьями и краску для лица железного цвета. На головах у этих людей были шляпы, изготовленные из древесной коры и украшенные красными и зелеными пятнами, напоминающие по форме козырьки для глаз, которые обычно на-девают на голову: макушка оставалась непокрытой, и шляпы, казалось, были предназначены лишь для того, чтобы защищать глаза от солнца. У не-которых были воткнуты пестрые соколиные перья (на шляпах. — С.К.), а у других — тростинки (усы сивуча. — С.К.). И здесь снова я нашел четкое указание, что американцы происходят из Азии, поскольку камчадалы и коряки носят такие же шляпы; я приобрел несколько таких для Кунст-камеры.

Когда по нашим многочисленным знакам эти американцы поняли, что мы хотели бы получить одну из этих шляп, они дали нам даже две. На одной было прикреплено маленькое резное изображение сидячего идола из кости, у которого сзади было воткнуто перо, что без сомнения, должно было обозна-чать хвост» [Стеллер 1995: 76].

Деревянных шляп-козырьков алеутского типа не было ни у ительменов, ни у коряков. Здесь Г.В. Стеллер говорит о солнцезащитных козырьках, которые в «реестре» его этнографической коллекции перечислены под по-рядковыми номерами 26, 27, 28 и названы «берестеная коряцкая повязка»

19Американские коллекции Кунсткамеры

[Летопись… 2014: 578]. В списке коллекции Г.В. Стеллера под номерами 11 и 12 указаны две шапки коряков, но это не деревянные, а меховые головные уборы. Вышеуказанный список разделен по материалам: с 1 по 23 номер перечислены изделия из меха и кожи, с 24 по 41 — из дерева и коры, с 42 по 55 — из кости, далее указаны вещи из смешанных материалов [Там же: 577–579]. Когда Г.В. Стеллер писал о том, что ительмены и коряки носили такие же деревянные шляпы-козырьки, как и алеуты, он имел в виду солн-цезащитные козырьки, сделанные из бересты. По своей форме они напоми-нали алеутские шляпы-козырьки, но не использовались во время поездок в байдарке, так как были очень хрупкими и могли поломаться при неосто-рожном прикосновении. Козырьки коряков предназначались для защиты глаз от слепящего снега во время длительных зимних путешествий по суше, а алеутские шляпы-козырьки использовались во время морской охоты для защиты от солнечных бликов, отражающихся в воде.

Встреча с алеутами острова АдакЭкипаж «Св. Павла» также встретился с алеутами во время стоянки

у о. Адак (Адах) из группы Андреяновских островов. В отличие от жителей Шумагинских островов, андреяновские алеуты понимали, что пришельцы на большом судне были людьми, а не духами. Судя по описанию А.И. Чири-кова, алеуты уже встречались с экипажами каких-то судов. Они не подплы-вали близко к судну, так как опасались, что по ним будут стрелять из луков; за питьевую воду требовали несоразмерную плату, понимая, что экипаж судна испытывает недостаток в пресной воде; знали употребление металла. В судовом журнале А.И. Чириков записал: «Токмо они скоро к судну подъ-ехать не смели и руками разводили наподобие, как лук растягивают, из чего мы догадались, что они опасаются дабы от нас по них не было стреляно и того ради мы им как возможно давали знать, что от нас никакой про-тивности показано не будет.

Притом увидели мы, что из них некоторые, принеся одну руку ко рту, вдруг ото рта руку отрывали, тогда мы узнали, что они спрашивают у нас (металлических. — С.К.) ножей, понеже камчадалы и прочие здешние народы, как едят мясо или иное что, то ножами у рта отрезывают, и я велел им один нож дать из подарочных вещей, которое они увидели и очень об-радовались и друг у друга перехватывали и стали от нас ножей с великим прилежанием требовать.

Три лодки погребли на берег и привезли в пузырях воды, приехав к суд-ну, один пузырь подавали к нам, требуя за оной ножа, за что я и повелел дать нож. Токмо приняв нож, пузыря воды не отдал, а отдал пузырь товарищу своему, показывая, чтоб и тому нож дали за тот же пузырь воды, также и на третьего товарища указывали, чтоб и тому дать нож за тот же пузырь, почему

20 Глава I

можно признать, что они люди совести худой, что и из других их действ видеть было можно» (цит. по: [Лебедев 1951: 308–312]).

От алеутов русские получили четыре гарпуна и одну шляпу-козырек [Чириков 1984: 228]. Географ Василий Афанасьевич Дивин без указания на источник отметил, что древко одного из гарпунов было сделано из кипариса [Дивин 1953: 174]. О головных уборах алеутов в судовом журнале «Св. Павла» сказано: «На головах они у себя имеют вместо шляп сделанные из березовых тонких досок желупки, которые разными красками [писаны] и перьями на-тыканы, а у некоторых наверху привязаны костяные штатурки, какой желубок для объявления получили мы от них…» (цит. по: [Лебедев 1951: 313]).

Все вышеперечисленные предметы вошли в три коллекции: А.И. Чири-кова, В.Й. Беринга и Г.В. Стеллера. К последней коллекции можно добавить сломанный деревянный капкан с зубцами из раковин денталиум, который Г.В. Стеллер нашел на берегу острова Беринга. Он отмечал, что раковин денталиум на Камчатке нет, поэтому Г.В. Стеллер считал, что этот капкан был сделан жителями Америки и принесен к острову морским течением [Стеллер 1995: 102]. Лейтенант Свен Лаврентьевич Ваксель (1701–1762), воз-главивший экспедицию после смерти В.Й. Беринга, писал о зимовке на о. Беринга: «А от американской стороны (море приносило. — С.К.) лес тол-стый сосновый и их (американские. — С.К.) стрелки и весла, каких у наших (людей. — С.К.) на Камчатке не бывает» [Ваксель 1940а: 148]. Коллекция В.Й. Беринга — вещи чугачей о. Уингем и алеутов о. Нагай — была утрачена во время зимовки на о. Беринга, «а шапки и их палки во время нашего не-щастия утратились» [Там же: 143]. С.Л. Ваксель в виде подтверждения встре-чи с алеутами отправил в Государственную Адмиралтейств-коллегию толь-ко костяную фигурку — «костеной статуй на подобие вида человеческого» [Там же]. В 1981 г. во время археологических раскопок на о. Беринга были найдены остатки лукошка из древесной коры и несколько точильных камней [Леньков и др. 1988: 53, 64]. Лукошко, по предположению археологов, было приобретено С.Ф. Хитрово на о. Уингем [Там же: 72].

Коллекцию А.И. Чирикова — четыре гарпуна и шляпу-козырек — до-ставили в Санкт-Петербург. Первый рапорт о плавании к берегам Америки А.И. Чириков отправил в декабре 1741 г. с матросом Семеном Сплавщиковым. 1 ноября 1742 г. этот рапорт был представлен императрице Елизавете (1709–1761). А.И. Чириков полагал, что С. Сплавщиков может погибнуть в пути, поэтому 15 мая 1742 г. он отправил еще один рапорт с гардемарином Андрея-ном Моисеевичем Юрловым (?–1791), «с которым и полученные нами вещи от жителей для предоставления в Государственную Адмиралтейств-коллегию от меня посланы будут» [Чириков 1984: 231].

Что касается коллекции Г.В. Стеллера, то после возвращения из плавания он оставался на Камчатке до августа 1744 г., а затем отправился в Санкт-

21Американские коллекции Кунсткамеры

Петербург. В пути Г.В. Стеллер продолжал вести научные наблюдения, в 1746 г. он провел несколько месяцев в Соликамске у фабриканта Григория Акинфиевича Демидова (1715–1761). В августе 1746 г. Г.В. Стеллер был аре-стован по ложному доносу и был вынужден вернуться в Иркутск. После ареста он передал свои рукописи Иоганну Эбергарду Фишеру (1697–1771), а рисунки и бóльшую часть коллекций — художнику экспедиции Иоганну Христиану Беркгану (1709–1751). 30 сентября 1746 г. И.Х. Беркган прибыл в  Москву, в Сибирский приказ. Здесь он хотел дождаться возвращения Г.В.  Стеллера, но вскоре было получено известие о его кончине 12 ноября 1746 г. в Тюмени. После этого в Сибирском приказе решили немедленно отправить багаж Г.В. Стеллера в Санкт-Петербург в сопровождении И.Х. Беркгана, «дабы тем вещам не учинилось какого повреждения или тра-ты» [Черкашина 1998: 9]. 1 июня 1747 г. рисунки и коллекции Г.В. Стеллера доставили в Кунсткамеру. 23 июня этнографические предметы разместили на галерее музея. Среди них были: «32. Шапка, каковы коряки и американцы носят», «67. Чашка деревянная, может быть американская» [Летопись… 2014: 578–579].

В современной музейной документации вещи, полученные от участни-ков Второй Камчатской экспедиции, не значатся. Они сгорели во время по-жара здания Кунсткамеры 5 декабря 1747 г. Исследователи неоднократно пытались выявить эти предметы. Л.С. Блэк предположила, что шляпа-козы-рек № 2868-23 была получена участниками экипажа «Св. Петра» у алеутов Шумагинских островов [Black 1991: 41]. Как отмечалось, эта коллекция была утрачена, поэтому данная шляпа происходит из более поздних сборов и не является изделием жителей Шумагинских островов.

Собрание участников торгово-промысловых экспедиций

Во второй половине XVIII в. было организовано более семидесяти тор-гово-промысловых экспедиций для освоения Алеутских островов и Аляски. Некоторые участники этих экспедиций занимались сбором «редкостей» по распоряжению сибирских властей. Прежде всего собрания «редкостей» до-ставляли правителю Камчатки, затем их отправляли сибирскому генерал-губернатору и только потом по его распоряжению в Санкт-Петербург — как подарки для Екатерины II. Впоследствии бóльшую часть американских «редкостей» передали из Императорского Эрмитажа в Кунсткамеру. В на-стоящее время в МАЭ находится на хранении несколько десятков предме-тов алеутов и кадьякцев XVIII в., однако сведения об их собирателях отсут-ствуют.

Первая коллекция с «вновь открытых островов» поступила в Кунст-камеру в 1748 г. Она состояла из нескольких засушенных рыб, чучела утки

22 Глава I

и образцов минералов, собранных на о. Медный сержантом Нижнекамчат-ского острога Емельяном Софроновичем Басовым (1705–1765) [Станюкович 1953: 122–123]. Историк русского флота Василий Николаевич Берх (1781–1834) отметил, что «…Басов был не только предприимчивый человек, но умный и полезный сын своего отечества» [Берх 1823: 3]. Также к сборам Е.С. Басова относится гарпун, поступивший в музей 18 мая 1753 г. из Сибирского при-каза: «Копье моржовой кости троегранное, привязано китовым усом и рем-нем морской коровы на деревянном ратовье (древке. — С.К.), и на другом конце того копья у ратовья (древка. — С.К.) кость моржовая круглая» [Лето-пись… 2014: 234]. Он зарегистрирован под № 2868-201. К этому гарпуну есть две этикетки XVIII в., на одной из них написано: «№ 18. Копье олеутское», на другой — «№ 80. Копье трехгранное из кости. Алеутское». Этот гарпун не является изделием алеутов, это орудие морской охоты эскимосов юпик.

Экспедиция на судне «Св. Петр и Павел»В 1756–1758 гг. состоялось плавание на Андреяновские острова судна

«Св. Петр и Павел» под командованием морехода Петра Башмакова. Пере-довщиком — руководителем промысла на судне — был Петр Всевидов, сборщиком ясака — казак Максим Лазарев. В рапорте о деятельности экс-педиции сказано: «…Всевидовым с товарищи вывезено для рассмотрения тех народов по их названию байдарка малолетних ребят, да при том же оных народов стрелы, которыми бросают с руки дощечкой, и во время морепла-вания в байдарках носят они на головах, а какого дерева — неизвестно, одна шапка, которые при том репорте в приказную избу объявили, кои при особливом репорте в Большерецкую канцелярию декабря 7 дня 758 году присланы» [Башмаков 1989: 51–52].

В 1759 г. коллекцию доставили в Тобольск сибирскому генерал-губер-натору Федору Ивановичу Соймонову (1692–1780), он вместе с рапортом отправил вещи алеутов в столицу. После рассмотрения рапорта Ф.И. Сой-монова в Сенате вышел указ, в котором сказано: «Максимом Лазаревым взятых добровольно на тех островах у народов (с которыми они торг име-ли) байдарка малолетних ребят — одна, четыре стрелы деревянные, две стрелы костяные и одна дощечка деревянная, из которой теми стрелами бросают рукою, одно ратовье копейное (древко копья. — С.К.) деревянное ж, одни ножны деревянные ж (а что в них кладут, неизвестно), одна шапка деревянная, выкрашена и кругом истыкана перьями и усами сивучевыми и вырезаны по кости личинки. А показанные присланные от него, тайного советника, найденные на морских островах вещи отослать при  указе в канцелярию Академии наук» [Указ Сената… 1989: 58]. В Кунст-камеру коллекция М. Лазарева поступила 3 сентября 1761 г. [Летопись… 2014: 268].

23Американские коллекции Кунсткамеры

Экспедиция на судне «Св. Захарий и Елизавета»В 1759–1762 гг. состоялось плавание на Ближние острова — Атту, Агату

и Семичи — бота «Св. Захарий и Елизавета» под командованием Степана Яковлевича Черепанова [Черепанов 1948: 113–120]. Одним из владельцев этого судна был вологодский купец Семен Афанасьевич Кульков. В состав экипажа входил его брат, Федор Афанасьевич Кульков. Зиму 1759–1760 гг. участники плавания провели на о. Беринга, 26 июня 1760 г. достигли о. Атту. Здесь они занимались промыслом в течение двух лет. В то время алеутов на Ближних островах было не больше двухсот человек. Известны имена их вождей: на о. Атту главами домохозяйств были Макужан и Чинтаячь, на о. Агату — Калистах, на о. Семичи — Алент [Лисенков 1979: 345].

В 1764 г. Ф.А. Кульков посетил Санкт-Петербург, здесь с его слов соста-вили «Известия, собранные из разговоров вологодского купца Федора Афа-насьевича Кулькова о так называемых Олеуцких островах в Санкт-Петербурге 1764 году» [Ляпунова 1979: 98]. В «Известиях» сказано: «В платье как