I.1. Фридрих Вильгельм Радлов до отъезда в Россию: …lib.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-253-1/978-5-88431-253-1_01.pdfИгнатий Петрашевский

12 13

Именно благодаря ему в основу деятельности музея был положен принцип собирания путем систематических научных экспедиций. Для решения поставленной задачи было необходимо создать на базе музея научный центр европейского уровня, организовать пополне-ние, регистрацию и научное описание коллекций, создать новую со-временную экспозицию, обеспечить издание научных трудов. Именно этому аспекту деятельности В.В. Радлова был посвящен ряд статей сотрудников МАЭ. Среди них можно назвать статьи А.М. Решето-ва20, которые, однако, не отразили изучаемый период в полной мере, а также серию интереснейших статей Е.С. Соболевой21. В вышедшем в 2010 г. исследовании Е.А. Артюх «Алтайский период в научной де-ятельности В.В. Радлова»22, в других работах23, а также в монографии Л.Н. Закировой «Василий Васильевич Радлов. Казанский период деятельности»24 прекрасно освещен период, предшествовавший рабо-те В.В. Радлова в качестве директора МАЭ.

20 Решетов 1995: 75–85; 1999: 137–155; 2002: 95–101; 2008: 463–468.21 Соболева 2007а: 179–203; 2007б: 78–84; 2009: 225–231; 2011а: 353–368;

2011б: 48–53; 2011в: 347–352; 2012а: 19–25; 2012б: 96–119; 2012в: 635–646; 2013: 158–170.

22 Артюх 2010.23 Артюх 2005: 251–253; Артюх Е.А. В.В. Радлов — исследователь тюркских на-

родов Северной и Центральной Азии: начало творческого пути <http://radloff.livejournal.com/25822>.

24 Закирова 2013.

ГЛАВА I

В.В. РАДЛОВ КАК ЛИЧНОСТЬ. НАЧАЛО ТВОРЧЕСКОГО ПУТИ

Dignus est intarare1

I.1. Фридрих Вильгельм Радлов до отъезда в Россию: юность и студенческие годы

Фридрих Вильгельм (в России — Василий Васильевич) Радлов2 — выдающийся российский востоковед, один из основоположников срав-нительно-исторического изучения тюркских языков, этнограф, археолог, организатор науки и музейного дела, академик петербургской Академии наук3 (рис. 1).

В рамках уникального проекта «Radloff-2012»4 в Германии при ко-ординации из России был осуществлен поиск документов, связанных с начальным дороссийским периодом жизни Радлова. Так, важные до-кументы по теме были обнаружены в Архиве Йенского университета (Universitätsarchiv Jena)5. После открытия в фондах архива Йенско-го университета его так называемого «Acta promotionis» мы можем

1 «Достоин вступить, может быть допущен» (лат). В комедии Мольера «Мнимый больной» — шутливая формула присвоения докторского звания медику-бакалавру.

2 Матвеева, Резван 2012: 182–193. 3 Биобиблиографический словарь отечественных тюркологов 1989; Милибанд 1995.4 О проекте «Radloff-2012» см. в первой главе исследования (www.radloff.livejournal.com). 5 Автор выражает благодарность проф. Габриэле Циетен (Gabriele Ziethen), совмест-

но с которой в рамках проекта «Radloff-2012» были проведены научные исследования в архивах Германии.

Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН

http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/08/08_02/978-5-88431-253-1/ © МАЭ РАН

14 15

впервые оценить те действия, которые были предприняты Радловым для продвижения по карьерной лестнице.

Речь идет о двух документах — �urriculum vitae, который был от-�urriculum vitae, который был от- vitae, который был от-vitae, который был от-, который был от-правлен Радловым в Йенский университет, а также о документе, отправ-ленном им на философский факультет Йенского университета с просьбой о рассмотрении темы диссертации и о заочном присуждении ему уче-ной степени доктора философии в связи со срочным отъездом в Санкт-Петербург. Оба документа написаны на латинском языке.

Практически во всех работах сообщается лишь, что ученый родился 5 января (17 января) 1837 г. в Берлине в семье городского комиссара полиции, однако теперь мы располагаем новыми сведениями о его семье и условиях, в которых он жил, о теме его диссертации и получении им степени доктора философии.

Curriculum vitae6

В этом документе Фридрих Вильгельм Радлов указывает подробно-сти, связанные с образованием, своей семьей. Документ написан от руки уверенным хорошо поставленным почерком на классическом латинском языке. Примечание: нет даты, нет личной подписи.

Жизнь.[[Большой пробел]]Я, Fridericus Guilelmus [= Фридрих Вильгельм / Friedrich Wilhelm] Радлов, принадлежу к протестантской конфессии, родился в Бер-лине 17 января 1837 г. Отец — Фридрих Вильгельм, мать — Жо-зефина Ида, из рода Лортцинг (Lortzing), и я счастлив, что мои родители здравствуют и по сей день. Я посещал среднюю школу в Галле7, затем — гимназию в Берлине, закончил ее в апреле 1855 г.,

6 Universitätsarchiv Jena, Bestand M, Nr. 358, Bl. 77R, 77V, 78. Латинский язык. Перевод с латинского проф. Габриэле Циетен (Gabriele Ziethen).

7 Realschule или Realgymnasium — особый тип школы, обучение в которой было со-средоточено вокруг практических знаний и предметов по естественным наукам, в отличие от классической школы. Такие школы впервые были открыты в 1809 г. в рамках реорга-низации системы образования Пруссии. В этой связи структура немецкой школы пред-полагала следующую схему: Volkschule для базовых знаний, Realgymnasium для будущих управленцев и гимназии для подготовки к поступлению в университет.

чтобы продолжить обучение в области права (юриспруденции). Однако в результате внутреннего кровотечения и последующе-го плохого самочувствия вынужден был изменить свое решение. В этот период я познакомился с профессором Петрашевским, очень известным человеком, и подружился с ним. Благодаря его влиянию увлекся восточными языками и рукописями. Год спустя, когда мое здоровье улучшилось, я принял решение начать изуче-ние восточных языков в Берлинском университете — турецкого, персидского, китайского, тибетского. Там я слушал лекции самых известных профессоров — Шотта, Бенари, Мишле, Муллаха, Петрашевского, Табруцци, Штейнталя и других. Одновременно с этими занятиями я начал самое серьезное изучение философии, латинской и греческой литературы, французского, итальянско-го, русского и венгерского языков. Со светлой надеждой я уезжаю в Санкт-Петербург для дальнейшей работы в области востоко-ведения.

[[Без подписи автора]]

Vita. ||[[Large space]]

Fridericus Guilelmus Radloff, | evangelicae confessioni addictus, | natus sum Beroloni die XVI Ca- | lendas Februarias anni 1837 padre Friderico Guilelmo, ma- | tre Iosephina Ida, de gente | Lortzing, quos adhuc vivos | esse gaudeo. Primis littera- | rum rudimentis Berolini in | schola quadam privata im- | butus, primum scholam re- | alem Hallensem frequenta- | vi, tum Berolini gymnasium | Coloniense, quod mense Apri- | li anni 1855 ad studia acade- | mica iuris prudentia in- | gredienda reliqui. || Sed haemor-rhagia et languore | qui eam est secutus, consilium | mutare coactus sum. Qua de | causa rus petiissem m[i]- | hi cum professore Pietraszews- | ki, viro clarissimo, eandem ob | causam ibi habitante, fami- | liaritas intercessit. Unde fac- | tum est, ut sensim in illius | viri societate litteras orien- | tales, quas ille profitetur, adamarem. Uno igitur an- | no post, quum valetudo me- | a optime esset referta, studium | linguarum Asiaticarum, ex | quibus jam lin-guam Turcicam, | Persicam, Sinensem ac Tibeta- | nam discere inceperam, in | litterarum universitate Berolinensi persecutus sum, ubi | lectiones audivi



16 17

virorum prae- (?)| clarissimorum Schott, Benary [,] | Michelet, Mullach, Pietrasze[ws-] | ki <,> Tabrurri [[or Tabrucci?]], Steinthal et alio- | rum, quibus optime de me me[-] | ritis animum gratissimum | servabo. Cum hisce autem studiis | cognitionem accuratiorem phi- | losophiae, Latinarum et Graeca- | rum litterarum ac linguarum | Francogallicae, Italicae, Russicae, | Hungaricae conjunxi. Studia | orientalia me et Petropoli, quo | propediem discessurus sum | et in Asia ipsa absoluturum | esse confido8.

В тексте Радлов не указывает на заметное положение отца в иерар-хии прусской полиции. Также здесь впервые встречается упоминание о матери Радлова, Жозефине Иде Лортцинг (Josephina Ida Lortzing), чья фамилия до сих пор довольно редко встречается в Берлине и близ-лежащих регионах. В Берлинском архиве протестантской церкви9 со-хранилась запись о том, что Радлов родился 17 января около 16.45 и был крещен протестантским священником Эйзенхардтом (�yssen�yssen-hardt) дома, 8 марта 1837 г. (крестные — из семей Лортцинг и Гот-) дома, 8 марта 1837 г. (крестные — из семей Лортцинг и Гот-цковски (Lortzing and Gotzkowsky), члены которых занимали высокие управленческие посты)10. Фамилия отца Радлова, по происхождению немецкая, довольно широко распространена в Берлине, Гамбурге, а также в областях Укермарк (Uckermarck), Мекленбург-ШтреUckermarck), Мекленбург-Штре), Мекленбург-Штре-литц (Mecklenburg-Strelitz), Вартбургкрайс (Wartburgkreis), Любек (Lübeck), Росток (Rostock), Деммин (Demmin), Восточная Поме-), Росток (Rostock), Деммин (Demmin), Восточная Поме-Rostock), Деммин (Demmin), Восточная Поме), Деммин (Demmin), Восточная ПомеDemmin), Восточная Поме), Восточная Поме-рания (Ostvorpommern), Бад Доберан (Bad Doberan). В 1858 г., по завершении карьеры офицера полиции, отец Радлова состоял в чине капитана11. Начиная с 1823 г. в адресных книгах Берлина упоминает-ся лейтенант Радлов, жандарм Радлов, комиссар полиции 19-го, 1-го, 6-го, 5-го округов12. В 1846 г. он значится как капитан 3 артиллерий-

8 Universitätsarchiv Jena. Bestand M. Nr. 358. Bl. 77R, 77V, 78. Латинский язык.9 Taufbücher Berlin Sankt Nikolai-Kirchengemeinde, Taufbücher der Berliner Sankt

Nikolai-Kirchengemeinde, Kirchenbuch-Nr. 33/46, A. 20 Doppelseite links, Doppelseite rechts 00244 No. 77.

10 Adressbücher Berlin (AB) 1837: 216.11 Adressbuch Berlin 1858: 360. В целом его карьера иллюстрирует изменения в струк-

туре организации института полиции, которые были осуществлены в период с 1848 по 1850 г. по приказу Фридриха Вильгельма IV.

12 Adressbuch Berlin 1836: 268; 1838: 290; 1840: 302; 1841: 326; 1842: 338; Adressbuch Berlin 1843: 347; Adressbuch Berlin 1845: 358.

ской бригады 20 полка вооруженных сил и комиссар 5-го округа13. Да-лее идет упоминание о звании капитана и лейтенанта полиции 12-го округа14. Последний раз офицер Радлов в адресных книгах Берлина значится в 1874 г.15

В тексте встречается упоминание о некоей болезни молодого Радло-ва — «внутреннем кровотечении», как он ее сам называет. В этой связи он вынужден был изменить свое первоначальное решение пойти по сто-пам отца, а именно — изучать право. Целый год он провел в деревне в компании проф. И. Петрашевского (о нем см. подробнее ниже), кото-рый привил ему интерес к восточным языкам. В своей автобиографии, написанной в 1858 г., Радлов характеризует себя как прилежного сту-дента и с восхищением отзывается о своих учителях, среди которых было немало видных ученых своего времени:

Франц Симон Фердинанд Бенари (Franz Simon Ferdinand Benary)16, 22.03.1805 — 07.02.1880; востоковед, теолог. В 1824 г. учился в Галле и Бонне, с 1827 г. жил в Берлине, занимался исследо-ваниями в области богословия, преподавал восточные языки. С 1829 г. занимался исследованиями санскритских языков, в более позднее вре-мя — семитологическими исследованиями.

Карл Людвиг (Шарль Луи) Мишле (�arl �ud�i� (C�arle� �ou��arl �ud�i� (C�arle� �ou� �ud�i� (C�arle� �ou��ud�i� (C�arle� �ou� (C�arle� �ou�C�arle� �ou� �ou��ou�i�) Mic�elet)17, 04.12.1801 — 15.12.1893; философ, филолог. В 1814 г. окончил французскую гимназию в Берлине, с 1819 г. изучал философию и право в университете Берлина, в 1822 г. сдал экзамен по юриспруден-ции, в 1824 г. — защитил диссертацию и начал преподавать во француз-ской гимназии в Берлине (до 1850 г.). Осуществил ряд публикаций по философии, искусству, истории церкви.

Фридрих Вильгельм Август Муллах (Friedric� Wil�elm Au�u�t Mullac�)18, 1807–1882; историк, филолог; преподавал в Берлинском университете.

13 Adressbuch Berlin 1846: 363; 1847: 366; 1848: 359; 1849: 371. 14 Adressbuch Berlin 1852: 387; 1853: 406.15 Adressbuch Berlin 1874: 617.16 Allgemeine Deutsche Biographie. Band 46 (1902). P. 346–347.17 Neue deutsche biographie: 447. 18 Lindenstraße 64.65, Berlin. Adressbuch Berlin 1858: 320.



18 19

Игнатий Петрашевский (I�naz (I�nacy, I�natiu�) Pietra�ze��ki)19, 31.12.1796 (1797?, 1799?) — 16.11.1869; профессор Берлинского уни-верситета, востоковед, дипломат польского происхождения, специалист по восточным языкам. Получил образование в школе доминиканского монастыря в Гродно, изучал арабский и персидский языки в Виленском университете, а турецкий — в Санкт-Петербурге. Дипломатическую ка-рьеру начал в посольстве России в Стамбуле, в более позднее время слу-жил в качестве дипломата в Салониках, Яффе и Александрии. С 1840 г. преподавал восточные языки в Санкт-Петербурге, а с 1843 г. — в Бер-лине. В 1860–1864 гг. работал в качестве переводчика в Тегеране.

Вильгельм Кристиан Шотт (Wil�elm C�ri�tian Sc�ott)20, 03.09.1802 — 21.01.1889; специалист в области восточных языков, теологии, синологии, исследователь народной поэзии, мифов, истории и культуры финских и среднеазиатских народов. Получил образование в Майнце, затем окончил Берлинский университет, с 1821 г. занимал-ся восточными исследованиями в Галле, в 1830 г. переехал в Берлин, а с 1833 г. преподавал китайский язык и философию Китая. С 1841 г. — академик Берлинской академии, профессор Берлинского университета. Грамматика китайского языка «�hinesische Sprachlehre» (1857), состав-ленная им, долгое время была стандартным учебным пособием.

Хаим Штейнталь (C�aim (Heymann, Herrmann, Heinric�) Steint�al)21, 16.05.1823 — 14.03.1899; филолог, лингвист. В 1850 г. был назначен приват-доцентом в Берлинском университете по философии и истории мифологии. С 1852 до 1856 г. работал в Париже, где зани-мался восточными языками, в частности китайским. В 1863 г. был назна-чен экстраординарным профессором в Берлинском университете. Вместе с Моритцем Лазарусом (Moritz Lazarus, 1824–1903) в 1860 г. основал журнал «Психология и языкознание» / «Zeitschrift für Völkerpsychologie und Sprachwissenschaft» (1859–1890), который занимал видное место в научной литературе XIX в.

Tabrucci — информация в ходе исследования не обнаружена.Особо тепло молодой Радлов отзывался об И. Петрашевском, кото-

рый, судя по всему, был хорошим рассказчиком, так как смог привить

19 Bibliografia polska: 336.20 Allgemeine Deutsche Biographie. Band 54 (1908). P. 348–350.21 Там же. P. 467–474.

ему интерес к восточным языкам и культурам и этим полностью изме-нить его взгляд на будущую профессию. Возможно, не последнюю роль в этом сыграла спокойная и умиротворенная обстановка, в которой моло-дой ученик вел беседы со своим учителем: судя по всему, она разительно отличалась от той среды, в которой на тот момент жила семья Радлова, в т.ч. его родители (Alexandrinenstraße, 125).

Адресные книги Берлина тех лет дают нам прекрасную возможность составить полное впечатление о социальной среде, условиях жизни и лю-дях, которые проживали на Александриненштрассе (Alexandrinenstraße) в Берлине и окружали молодого ученого. В середине XIX в. Берлин был стремительно растущим городом с множеством новых кварталов и улиц, одной из которых была Александриненштрассе. Изначально она представляла собой проселочную дорогу, но приблизительно с 1843 г. начинается перепланировка этого квартала. Родители Радлова пере-ехали в квартиру по адресу Alexandrinenstraße, 125 в 1854 г. в связи с изменениями в карьере Фридриха Вильгельма Радлова-старшего. Если говорить о социальной структуре района, то в основном здесь прожи-вал так называемый «средний класс»: частные предприниматели, ре-месленники, полицейские, клерки, офицеры, нередко врачи, — в то время около 1000 семей проживали в домах по этой улице. Дома были окружены соответствующими институтами власти: например, по адресу Alexandrinenstraße, 1 располагался плац артиллерийского полка, в до-мах под № 12 и 13 размещался штаб 8-го пехотного полка, и, наконец, № 128 занимали казармы гвардейских кирасир. Судя по всему, в этом квартале располагалось много питейных заведений22 и гостиниц. Обычно они находились в местах скопления военных структур и казарм23. В на-стоящее время улица практически перестроена, но если говорить о се-редине XIX в., то именно ремесленники во многом определяли облик улицы и квартала в целом — здесь им принадлежал ряд домов. В доме

22 Так называемых «Berliner �ckneipen».23 Подобные сюжеты активно использовал в своем творчестве немецкий худож-

ник, график и фотограф Heinrich Rudolf Zille (1858–1929). Генрих Цилле принадлежит к группе берлинских художников, которые к началу ХХ столетия старались показать про-летарское лицо столицы Германской империи. В своих эскизах и созданных на их основе рисунках, как правило, сопровождаемых краткими диалогами, художник изображал жизнь бедняков, люмпенов, рабочих и безработных в подвальных помещениях, на задних дворах и в забегаловках восточных и северных районов Берлина.



20 21

№ 125 по Александриненштрассе проживало 16 семей, многие состояли из ремесленников и вели простой и шумный образ жизни24. Это было не самое тихое место, и оно не способствовало ежедневным занятиям молодого ученого, не желавшего идти по стопам своего отца. Возможно, болезнь, о которой упоминает Радлов в своем резюме, во многом была спровоцирована именно неблагоприятной окружающей обстановкой. Так или иначе, но становится очевидным, что именно окружающая среда сы-грала не последнюю роль в довольно поспешном решении молодого Рад-лова покинуть Германию в 1858 г. и в течение ряда лет путешествовать по Алтаю и Сибири.

В монографии будут впервые опубликованы материалы еще одно-го дела — Дела департамента народного просвещения об определении сына капитана прусской службы Фридриха Вильгельма Радлова в число стипендиатов здешнего университета25.

27 сентября 1857 г. проживающий в Берлине отставной капитан прусской службы Фридрих Вильгельм Радлов обратился с письмом к императрице Александре Федоровне с прошением о предоставле-нии его сыну, Фридриху Радлову, стипендии в Петербургском или Казанском университетах с целью совершенствования восточных языков, изучением которых он занимался в Берлинском универси-тете.

<…> Что касается предлагаемых сыну моему условий, то он с радостью готов их принять, на что и получил отцовское мое со-гласие. Предоставление сыну моему казенной стипендии <…> пре-имущественно зависит от вступительного экзамена, которому он должен подвергнуться в одном из российских университетов. Но так как сыну моему неизвестна программа этого экзамена, то он считает своей обязанностью объяснить вашему превосходитель-ству на какой точке научного образования он теперь находится, дабы г. министр народного просвещения мог судить, достаточны ли его знания для вступления в университет, и не должен ли он попол-нить свои сведения другими учебными предметами, кроме русского языка, который он обязывается изучить. Сын мой уверяет, что во

24 В 1911 г. подобную атмосферу Берлина прекрасно охарактеризовал Герхарт Гаупт-манн (Gerhart Hauptmann) в своей пьесе «Крысы» («Die Ratten»).

25 РГИА. Ф. 733. Оп. 26. Д. 340. 15 л.

всякое время готов подвергнуться экзамену, требования которого не превышали бы следующих его познаний:I. Древние языки:

1. Латинский язык: сын мой в состоянии переводить Цицерона,Вергилия и оды Горация без приготовления, знает грамматикуэтого языка и может писать рассуждения и упражнения безгрубых ошибок.

2. Греческий язык: читает Гомера без приготовления, Платона,Ксенофонта <…> по предварительном приготовлении; пишетна этом языке упражнения довольно безошибочно.

II. Новейшие языки:

1. Объясняется свободно на французском языке, пишет свободнои легко переводит.

2. Довольно бегло говорит по-английски, переводит без приготов-ления легкие сочинения и посредственно пишет.

3. По-итальянски говорит так же, как и по-английски; перево-дит, исключая стихотворений, с достаточной легкостью; пи-шет посредственно.

4. Немецкий язык, как природный немец, знает в совершенстве.

III. Науки:

1. Из математики он основательно изучил алгебру, геометриюи тригонометрию

2. Имеет общие понятия о физике и химии

3. Достаточно изучил древнюю, среднюю и новую историю

4. Знает вообще географию земного шара, но не занимался этимпредметом научно.

В здешнем (Берлинском) университете он изучал одни только вос-точные языки: занимался китайским, маньчжурским, монгольским и турецким. В особенности он посвятил себя истории и сравнитель-ной грамматике этих языков. До настоящего времени он весьма мало



22 23

занимался русским языком, так как для изучения его он не имеет средств; впрочем, при любви его к занятиям, ему нетрудно будет в России усвоить русский язык. Поэтому прошу ваше превосходи-тельство милостиво обсудить: достаточно ли знания моего сына для держания приемного экзамена в российском университете, и если они достаточны, то я осмелюсь утруждать вас усерднейшею прось-бой исходатайствовать у г. министра народного просвещения позво-ления сыну моему держать приемный экзамен в Дерптском универ-ситете на немецком языке, так как в этом университете читают лекции и производятся испытания на немецком языке. Осмеливаюсь упомянуть еще об одном обстоятельстве — о путевых издержках. Дерпт отстоит отсюда на расстоянии 200 миль, поэтому издержки на дорогу туда и обратно и не пребывание на месте превышают мои средства <…> состояние мое крайне ограничено и получаемая мной пенсия едва обеспечивает существование моего семейства, а потому я не в силах принять упомянутые путевые издержки на свой счет. По этой причине я прошу <…> исходатайствовать сыну моему <…> пособие на поездку в Дерпт и обратно, или предоставить ему, с согласия г. министра народного просвещения, казенную стипендию, с условием чтобы он до приезда своего в Петербург держал приемный экзамен в Дерптском университете. <…> прошу уведомить меня, как велика казенная стипендия, которая может быть предостав-лена сыну моему, и обеспечит ли она совершенно его существование в Петербурге, во время пребывания его в университете, или я должен буду помогать ему из собственных средств. Наконец прошу уведо-мить меня какие документы и аттестаты потребуются импера-торским правительством для принятия сына в русское подданство. Если сын мой удостоится получить казенную стипендию, то за такую монаршую милость он будет обязан вечной благодарностью и посвятить себя совершенно верной службе правительству26.

Однако им был получен ответ, что «в настоящее время состоит одна только вакансия стипендиата Министерства народного просвещения, на

26 Там же. Л. 11–13 об.

которую имеется два кандидата: студенты Бокушевич и Четверухин»27. Кроме того, «отношением от 18 сего октября сего года за № 9392 г. министр народного просвещения <…> уведомил, что для определения сына капитана прусской службы Радлова в число стипендиатов Мини-стерства по восточному факультету здешнего университета необходимо между прочим, чтобы он удовлетворил требованиям установленного ис-пытания для поступления в русские университеты»28. Отставной капитан прусской полиции Фридрих Радлов был уведомлен, что, возможно, его сын будет зачислен в стипендиаты Министерства народного просвеще-ния по факультету восточных языков Петербургского университета, «но для сего необходимо иметь предварительные сведения: находится ли сын Радлова в состоянии удовлетворить требованиям установленного испы-тания для поступления в русские университеты и желает ли он вступить в русское подданство, так как на основании существующих узаконений стипендиаты Восточного факультета обязаны прослужить по окончании курса установленный шестилетний срок, какового обязательства невоз-можно возложить на иностранцев»29.

Радлов-старший подробно излагает, какие науки изучал его сын, «и в заключение просит о дозволении последнему держать испытание в Дерптском университете на немецком языке, равно как и о пожалова-нии ему на проезд в Дерпт и обратно единовременного пособия»30. Так-же его интересует, «какими преимуществами пользуются стипендиаты Министерства народного просвещения и содержатся ли они от казны на полном иждивении»31. Кроме того, он пишет о крайне ограниченном материальном состоянии, когда «получаемая мной пенсия едва обеспе-чивает существование моего семейства, а потому я не в силах принять упомянутые путевые издержки на свой счет. По этой причине я про-шу <…> исходатайствовать сыну моему <…> пособие на поездку в Дерпт и обратно, или предоставить ему, с согласия г. министра на-родного просвещения, казенную стипендию, с условием, чтобы он до

27 Там же. Л. 2.28 Там же. Л. 5.29 Там же. Л. 7–7 об.30 Там же.31 Там же.



24 25

приезда своего в Петербург держал приемный экзамен в Дерптском университете»32. Наконец, он просит уведомить его, «какие документы и аттестаты потребуются императорским правительством для приня-тия сына в русское подданство. Если сын мой удостоится получить ка-зенную стипендию, то за такую монаршую милость он будет обязан вечной благодарностью и посвятить себя совершенно верной службе правительству»33.

Дело было завершено 4 мая 1858 г. К сожалению, дальнейшая судьба этой переписки неизвестна34. Однако, если судить по материалам офи-циальных биографий ученого, он так и не был зачислен в стипендиаты факультета восточных языков Петербургского университета. Судя по всему, сдача экзаменов в Дерптском университете оказалась невозмож-ной, и молодой Радлов, как и его отец, с присущей им решительностью и авантюрностью решил обратить свой взор на Йенский университет и озаботиться досрочным получением степени доктора философии. Как бы то ни было, из имеющихся у нас документов ясно следующее: во-первых, в интересующее нас время семья Радлова не могла похвастаться состоятельностью; во-вторых, Россия, еще с петровских времен охот-но приглашавшая на службу толковых иностранцев, была избрана со-вершенно не случайно в качестве места, где предстояло делать карьеру молодому ученому. Как следует из документов, Радлов последовательно стремился именно в Россию, открывавшую перед ним широкие исследо-вательские возможности.

Тема диссертации35

В следующем документе, обнаруженном в архиве Йенского универ-ситета и также написанном на латыни, Фридрих Вильгельм Радлов обо-значает тему своей диссертации и просит декана философского факуль-тета Йенского университета принять ее к рассмотрению.

32 Там же. Л. 13–13 об.33 Там же.34 В настоящее время автор продолжает работу над этой темой. 35 Universitätsarchiv Jena, Bestand М. Nr. 358, Bl. 76r, 76v. Латинский язык. Перевод

с латинского проф. Габриэле Циетен (Gabriele Ziethen).

Уважаемым представителям философии Йенского университета, [написано] Fridericus Guilelmus [= Фридрих Вильгельм / Friedrich Wilhelm] Радлов, студент философского факультета.

После того как я около двух лет изучал философию и восточные языки, я принял решение поехать в Петрополис [Санкт-Петербург], чтобы завершить свои исследования. Получив самые лестные от-зывы об искусстве овладения философией и написав диссертацию под названием «О влиянии внешних религиозных учений на сознание и поведение татар»36, у меня все же нашлось достаточно мужества, чтобы отправить Вам, уважаемым людям, мою автобиографию и свидетельства от профессоров Шотта, Бенари, Петрашевского. Мне очень жаль, что оригиналы этих документов в данный момент уже отправлены в Петрополис [Санкт-Петербург], тем не менее я прошу Вас рассмотреть отправленную мной документацию и после соответствующего рассмотрения присудить мне степень заочно. Я добавил к письму сумму в одиннадцать золотых монет (гульденов) и один дукат. Всего доброго и прошу Вас поспособствовать мне. 12 мая 1858.

Amplissimo Philosophorum Or- | dini universitatis litterariae Jenen- | sis | Fridericus Guilelmus Radloff | S.(studiosus) P. (philosophiae) ||

[[Large space]]

Posteaquam aliquot per annos in | universitate litteraria Berolinen- | si philosophiae maximeque lingu- | is orientalibus operam dedi, jam in | eo sum, ut ad studia posteriora ab- | solvenda Petropolin discedam. An- | te hunc discessum autem mihi sum- | mos in philosophia honores compa- | raturus sum. Quo consilio disserta- | tionem, quae inscribitur „Quid reli- | gio resque exteriores ad populum | Tatariorum animos et mores va- | luerint, “exhibui eamque una cum | vitae descriptione testimoniisque | professorum Schott, Benary, Pietra- | szewski ( archetypa testimonio- | rum academicorum nunc Petropo- | — lin ad ministerium institutionis | publicae transmissa esse vehem[en]- | ter doleo) ad Vos, Viri Illustrissi- |

36 В источниках, доступных российскому исследователю, встречается название «О влиянии религии на народы Азии».



26 27

mi, mittere ausus sum submiss[e], ut qualerunque meum o- | pusculum perrenseatis [sic] eoque, | quae est insignis Vestra humani- | tas, fortasse probato summos ho- | nores philosophicos in me confer[e]- | tis absentem. || Honorarium undecim Friderco- | rum aureorum et unius ducatus | ap-posui. Valete ac mihi favete! | Scribebam Berolini die IV Idus M[a]i[as] | anni MDCCCLVIII.

В этом тексте содержится заявление молодого Радлова на имя ру-ководства философского факультета Йенского университета, связанное с его дальнейшим продвижением на научном поприще, хотя до этого времени он учился в Берлине. По прочтении текста становится очевид-ным, что после двухлетнего обучения и принятия решения об отбытии в Санкт-Петербург Радлов рассчитывал на скорейшее продвижение по карьерной лестнице, а именно — на получение степени доктора фило-софии заочно. Папка с оригиналами документов и подписями препо-давателей была отправлена в Россию, а в Йенский университет пере-слали копии. Однако «ни одного экземпляра этой диссертации пока не обнаружено в архивах; не установлено даже, была ли она вообще напе-чатана; поэтому остается неизвестным, какие взгляды на этот предмет были высказаны молодым ученым, едва достигшим совершеннолетия, и насколько эти взгляды отразились на его деятельности». Согласно приведенному выше документу, Радловым был представлен к защите трактат, озаглавленный «Quid religio resque exteriores ad populum Quid religio resque exteriores ad populum - religio resque exteriores ad populum -religio resque exteriores ad populum - resque exteriores ad populum -resque exteriores ad populum - exteriores ad populum -exteriores ad populum - ad populum -ad populum - populum -populum - TaTa-tariorum animos et mores valuerint» («О влиянии внешних религиозных учений на сознание и поведение татар»), но в работах российских спе-циалистов значится другая тема его диссертации — «О влиянии рели-гии на народы Азии»37. Во время совместной работы в рамках проекта «Radloff-2012» этот текст также не был обнаружен.

В ходе работы в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН были найдены и впервые публикуются два диплома Радлова, свидетель-ствующие о присуждении молодому человеку, изучавшему восточные

37 Бартольд 1976: 671. Цит по: Артюх 2010: 8. Однако у С.Ф. Ольденбурга читаем: «Молодой доктор, защитивший диссертацию на тему “Über den �influss der Religion auf die Nationalitäten und Sprachen Hochasiens”, приехал в Россию» (Ольденбург 2012: 323) Та-ким образом, даже ближайшие соратники Радлова едва ли отчетливо представляли ранний период его научной деятельности.

языки всего около двух лет (1856–1857), сначала почетной степе-ни доктора философии (Doctoris Philosophiae Honores, Йена, 1858), а затем — степени доктора филологии (Doctoris Philologiae, Дерпт, 1868)38 (рис. 2, 3). После десяти лет, проведенных на Алтае, ученый сумел собрать обширный материал, который и был оформлен в виде диссертации («Linguis sibiriae meridionalis adhuc incognitis» — «НеизLinguis sibiriae meridionalis adhuc incognitis» — «Неиз sibiriae meridionalis adhuc incognitis» — «Неизsibiriae meridionalis adhuc incognitis» — «Неиз meridionalis adhuc incognitis» — «Неизmeridionalis adhuc incognitis» — «Неиз adhuc incognitis» — «Неизadhuc incognitis» — «Неиз incognitis» — «Неизincognitis» — «Неиз» — «Неиз-вестные языки Южной Сибири») и представлен к защите в Дерптском университете в 1868 г.

Молодой человек не принадлежал к академической среде. От отца — комиссара полиции — он унаследовал умение четко обозначать для себя задачи, а потом целеустремленно двигался к их достижению, рискуя и пре-небрегая в ряде случае правилами. Молодой Радлов был уверен в себе, в не-которой степени авантюристичен, получил прекрасные отзывы учителей. Зачем тратить время на схоластическую работу, если можно легко переско-чить ступеньку и окунуться в настоящую жизнь, отправиться на Восток, получить доступ к оригинальным материалам? В целом благодаря впер-вые публикуемым в данном исследовании документам стало возможным установить факты его ранней биографии до прибытия в Санкт-Петербург и принятия присяги на подданство России 11 мая 1859 г.39 Многие из этих фактов сыграли самую значительную роль в становлении его личности.

I.2. Прибытие в Россию. Экспедиции, первые научные труды

В 1855 г. в Санкт-Петербургском университете был основан фа-культет восточных языков40. Столица России становилась одним из

38 СПФ АРАН. Ф. 177. Оп. 3. Д. 1. Л. 1–2; Д. 63. Л. 1. В описи допущена ошибка: указано, что в Дерпте (1868) присуждена почетная степень (honoris causa), что являет-ся неверным. Правильно: почетная степень присуждена в Йенском университете (1858). Возможно, эта путаница произошла вследствие неоднократного цитирования российскими источниками неточных данных из статьи Л.Я. Штернберга (Штернберг 1917б), а именно: «20 мая 1858 г., 21 года от роду, Р. получил звание доктора философии в Йене» (с. 122), «<…> в 1868 г. Дерптский университет за заслуги по языкознанию (pro maxima intelligentia linguarum orientalium) наградил его [В.В. Радлова. — П.М.] званием доктора филологии honoris causa» (с. 125).

39 Там же. Ф. 4. Оп. 4. Д. 503. Л. 122.40 22 октября 1854 г. Николай I подписал указ об учреждении в Санкт-Петербургском

университете факультета восточных языков. Подробнее см.: Кононов 1972: 8.



28 29

мировых центров ориенталистики. По инициативе Русского географи-ческого общества здесь регулярно снаряжались экспедиции на Восток, возможность принять участие в которых крайне привлекала молодого ученого.

В этом отношении, безусловно, интересен автобиографический текст, созданный Радловым41, по-видимому, между 1905 и 1908 г., и повествующий о самом первом периоде его пребывания в Санкт-Петербурге после приезда сюда в 1858 г.42 Это, несомненно, начало оставшейся недописанной автобиографии ученого. Приводимый ниже текст интересен во многих отношениях: он подробно рассказывает о круге общения Радлова в Петербурге, и некоторые из упомянутых в нем людей сыграли в его биографии значительную роль. Более важ-ным, впрочем, представляется другое: это очень свободный текст, ав-тор которого готов говорить не только о блистательных набережных Невы, но и об отвратительных тротуарах, не только о простых горо-жанах, но и о полицейских, которые ревностно грабили оказавшихся в столице крестьян, «но едва ли появлялись в месте, где было совер-шено преступление или грабеж». Радлов пишет о «немецком мире» Санкт-Петербурга, замкнутом и «ставящим себя выше русских». Однако, как мы увидим ниже, связи именно в этом мире помогли уче-ному не только сделать карьеру, но и реализовывать самые передовые научные, экспедиционные и музейные проекты.

Воспоминания ученого

[Стр. 1] в августе 1858 г. я прибыл в Петербург на корабле из Штеттина. В последние дни путешествие было довольно утоми-

41 Благодаря любезной поддержке коллеги из Германии проф. Габриэле Циетен эти мемуары из фондов СПФ АРАН (Ф. 177. Оп. 1. Д. 68. 11 л.),представляющие собой рукописный текст на немецком языке, всего 11 листов, были переведены на английский язык (перевод проф. Габриэле Циетен), затем — на русский (перевод П.А. Матвеевой).

42 СПФ АРАН. Ф. 177. Оп. 1. Д. 68. 11 л. 11 рукописных страниц на немецком язы-ке (до 37 строк на станице). Публикация подготовлена совместно с проф. Габриэле Цие-тен в рамках российско-немецкого проекта по изучению наследия академика В.В. Рад-лова. Подробнее см.: Ziethen. G. Friedrich Wilhelm Radloff (1837–1918): “Memories of a scholar” — a fragment. A contribution to scholarly relations in the 19th. Part 2 // Manuscripta Orientalia, 2013. XIX/2. P. 59–63.

тельным из-за усилившегося шторма, а попутчики не проявляли ко мне никакого интереса. Только один из них, с виду простой че-ловек, привлек мое внимание, так как много лет жил в Петербурге и много рассказал мне о жизни там. Уже в Кронштадте он пред-ложил мне помочь подыскать квартиру на Васильевском острове. После проверки паспорта носильщики взяли мой багаж, и я смог до-браться до набережной. Хотя я знал русский язык уже неплохо, мне все же было трудно понять носильщиков и извозчиков, стоявших на набережной. Именно поэтому новый знакомый с корабля очень вы-ручил меня, назвав им свой адрес.

Первое, что показалось мне довольно необычным, — это экипажи: небольшие кабины на одного человека, в которых можно было сидеть. Сидячее место [стр. 2] было в три-четыре фута длиной и полто-ра фута шириной и имело закругленную форму сзади, а также под-ставки для ног с обеих сторон шириной с фут. Кучер располагался впереди и был на полфута выше меня. Я стоял с двумя чемоданами, глядя на это транспортное средство, которое было единственным в моем распоряжении. Сначала я не очень понимал, как сесть, да еще и с чемоданами. В конце концов уселся в самой задней части, а но-сильщики водрузили огромный чемодан поперек сиденья. Я схватился за ручки верхнего чемодана и прижал колени к нижнему. Ситуация изменилась в худшую сторону после того, как лошадь тронулась с места: вся конструкция шаталась из стороны в сторону. В кон-це концов мы двинулась вдоль тротуаров, самых отвратительных, которые я когда-либо видел. Я старался не смотреть вокруг и даже не обращал внимание на проливной дождь, так как боялся упасть с сиденья. К счастью, расстояние было небольшим, и я понял, что ско-ро мои мучения закончатся. Мы остановились напротив магазина жестянщика W, расположенного на 1-й линии. Подмастерье и кучер помогли [стр. 3] мне снять багаж и перенесли его в магазин; наконец я оказался в сухом месте в небольшой гостиной, где можно было от-дохнуть. Хозяйка угостила нас кофе, а уже через некоторое время для меня была подготовлена комната в соседнем доме.

Я не в состоянии полностью описать все впечатления от Пе-тербурга: слишком много времени прошло с тех пор, тем более что



30 31

впоследствии я многое узнал об этом городе. Помню, как был глу-боко поражен красотой набережной Невы и блистательным Не-вским проспектом. Большинство улиц, казалось, было спланировано с таким размахом и широтой, что просто поражали своим просто-ром, но едва ли вокруг можно было увидеть хоть одно деревце, за исключением Летнего сада и сквера перед Адмиралтейством. Ва-сильевский остров очень сильно отличался в те времена, как и сей-час: в основном это были одноэтажные деревянные дома, и только изредка попадались каменные в два-три этажа. Деревянные будки полицейских вызывали неоднозначную реакцию, а сурового вида ча-совые располагались вокруг них [стр. 4]. И хотя эти часовые были призваны охранять покой граждан, казалось, эти самые граждане избегают их, ибо они выглядели еще более суровыми и опасными, не-жели толпа. Как мне говорили, они [полицейские] не пропускали ни одного крестьянина, не конфисковав товар, и в то же время едва ли появлялись в месте, где было совершено преступление или грабеж. Казалось, что каждое второе преступление, совершенное ночью, было спровоцировано полицейскими. Конечно, сам я никогда не видел ничего подобного своими глазами, но безопасность на петербургских улицах не была обеспечена вовсе. Меня предупредили о том, что не стоит ходить в одиночестве в районе Малого проспекта в вечерние часы, а также в районе Исаакиевского собора и Адмиралтейства, так как ни один пешеход был ограблен там ночью. Газовое осве-щение было только на Невском проспекте, но, надо признать, оно было значительно лучше, чем в Берлине в те времена. Набережные, за исключением Английской и Дворцовой, были освещены гораздо хуже, а отдаленные улицы тускло освещались керосинками.

В течение первых лет пребывания в Петербурге я общался в ос-новном с немцами разных социальных классов, так что почти за-был, что нахожусь в российской столице, если бы не русские на ули-цах. Крестьяне носили лапти и рубашки, выпущенные поверх брюк [стр. 5], а купцы были в высоких сапогах; солдаты были одеты в потертые рваные шинели, а кучера разъезжали на повозках, опи-санных выше. Но именно здесь, на улице, у меня была возможность разговаривать по-русски. Немецкоговорящее население, жившее

в Петербурге, представляло собой довольно замкнутый узкий круг, кроме того сословно ставящий себя выше русских. Во всех диалогах, включая диалоги между представителями самого низшего сословия немцев, тем не менее, проскальзывало высокомерие и критика со-циальных условий, существовавших в России. Эти люди отовари-вались всегда только в магазинах, принадлежавших немцам, в силу того, что в их понимании русские были исключительно мошенника-ми. Только немцы-приказчики могли, в их понимании, продать каче-ственный товар; только хлеб из немецкой пекарни был съедобным и только мясо, проданное немецкими мясниками, свежим.

У меня был ряд рекомендательных писем к ученым немецкого про-исхождения, а также представителям правящих кругов немецкой бюрократии, и потому я был вхож в дома состоятельных высокопо-ставленных немцев. Меня радушно приняли в доме доктора Резен-бергера (Resenberger), и там, в свою очередь, я познакомился с рядом выдающихся медиков своего времени, например профессором Меди-цинской академии Солекауэром (Solekauer). Благодаря рекоменда-тельным письмам, адресованным академику Шифнеру (Schiefner)43 и непременному секретарю г-ну фон Миддендорфу (von Middendorf)44 я познакомился со многими членами Академии, а также педагогами [стр. 6].

Все немцы Петербурга подразделялись на две или даже на три группы, не взаимосвязанные друг с другом: первые — переселенцы из Германии, так называемые «чужестранцы»; вторая — прибалтий-ские немцы; третья — петербургские немцы, т.е. родившиеся и вы-росшие в Петербурге. Между первой и второй группами назревал веч-ный конфликт, в то время как немцы петербургские уравновешивали эти две стороны в силу их связей в обеих группах и в силу того, что

43 Антон Антонович Шифнер (Franz Anton Schiefner) (1817–1879) — филолог, востоковед широкого профиля, экстраординарный академик Императорской академии наук и директор II отделения ее библиотеки.

44 Александр Федорович Миддендорф (Alexander Theodor von Middendorff) (1817–1894) — основоположник мерзлотоведения, российский путешественник, гео-граф, ботаник и натуралист, академик и непременный секретарь Императорской академии наук.



32 33

многие из них были выходцами из Дерптского университета. Также они были довольно близки с этническими русскими, так как хорошо знали язык и соседствовали с русскими с детства, в то время как у немецких эмигрантов было мало точек соприкосновения с русским населением. В то же время прибалтийские немцы были довольно враждебно настроены по отношению к русским.

Академия, естественным образом, была ведущим образова-тельным центром Петербурга, а также объединяющим звеном между немцами и русскими [стр. 7] Обычно несколько сот го-стей, преимущественно мужчин, посещали вечера по приглаше-нию фон Миддендорфа (von Middendorf); здесь им предлагали чай, а затем — лекцию, после окончания которой, обычно, они разде-лялись на несколько групп и до поздней ночи делились впечатле-ниями о ней <…> Обычно, разговоры в такие вечера велись крайне оживленно. Однажды я был представлен генерал-майору Хофман-ну (Hofmann)45, профессору минералогии, довольно веселому го-сподину, который травил байки, услышанные им в студенческом кружке от студентов Дерптского университета. Он был [стр. 8] военным человеком, так как в свое время служил горным инжене-ром в составе офицерского корпуса. Как только он услышал, что я планировал ехать в Сибирь для дальнейших исследований, тут же начал рассказывать забавные анекдоты об условиях жизни в Восточной России и, в частности, Сибири. Я хорошо помню за-бавную историю, связанную с поездкой Александра фон Гумболь-дта (Alexander von Gumboldt)46 в Алтайский край, который был направлен туда по просьбе императора Николая I с целью поиска алмазов; император был бы весьма рад открытию алмазных руд-

45 Эрнест Карлович Гофман (�rnst Reinhold Hofmann, 1801–1871) — известный российский геолог, географ, путешественник, исследователь Южного, Среднего и Поляр-ного Урала, профессор минералогии Петербургского университета, директор Император-ского минералогического общества.

46 Барон Фридрих Вильгельм Генрих Александр фон Гумбольдт (Friedrich Wilhelm Heinrich Alexander Freiherr von Humboldt) (1769–1859) — выдающийся немецкий учё-ный-энциклопедист, физик, метеоролог, географ, ботаник, зоолог и путешественник. Член Берлинской (1800), Прусской и Баварской академий наук. Почётный член Император-ской академии наук (1818).

ников на Урале, и там действительно были обнаружены кое-какие образцы. Тем не менее, как он сообщил с юмором, по мнению ряда специалистов, эти образцы уже были «преданы огранке». Таким образом, в дальнейшем не представлялось никакой возможности заняться геологоразведочной деятельностью в данном регио-не, и в дальнейшем фон Гумбольдта очень мало видели в России [стр. 9].

Кроме всего прочего я познакомился с Великой княгиней Еле-ной Павловной47, а также встретил г-на Хена (Hehn)48, слу-жившего в то время в Публичной библиотеке. Он приехал из Дерпта, но крайне не любил говорить о России и русской иден-тичности, и точно такое же отношение я встречал во всех не-мецких кругах. Это был свой закрытый мир, по сути, не имев-ший контакта с Россией, и если русская идентичность и упоми-налась в некоторых аспектах, то довольно высокомерно. Здесь я познакомился с академиками Шифнером (Schiefner), Бетлингком (Böhtlingk)49, Дорном (Dorn)50, Броссе (Brosset)51; в большей мере я общался с Шифнером и Бетлингком, которые поддерживали меня

47 Елена Павловна, до принятия православия принцесса Фредерика Шарлотта Мария Вюртембергская (Friederike �harlotte Marie Prinzessin von Württemberg) (1806–1873) — великая княгиня, супруга великого князя Михаила Павловича, общественный деятель, благотворительница, поборница отмены крепостного права и масштабных реформ середины XIX в.

48 Виктор Евстафьевич Хен (Amandus Hehn) (1813–1890) — лингвист и историк прибалтийско-немецкого происхождения, автор серии известных работ по культурной истории, литературоведению, один из основоположников «курганной гипотезы» проис-хождения носителей индоевропейских языков от степных кочевников, действительный статский советник, библиотекарь Императорской публичной библиотеки.

49 Отто Николаевич Бётлингк (Otto von Böhtlingk) (1815–1904) — индолог, сан-скритолог, автор серии выдающихся работ по индийской и сравнительной филологии и семитомного «Большого Санкт-Петербургского» санскритского словаря «Sanskrit-Wörterbuch» (Санкт-Петербург, 1853–1875), академик, почетный член Императорской академии наук, тайный советник.

50 Борис Андреевич (Иоганн Альбрехт Бернгард) Дорн (Johannes Albrecht Bernhard Dorn) (1805–1881) — востоковед-историк, иранист, семитолог, действительный член Императорской академии наук.

51 Марий Иванович Броссе (Marie-Félicité Brosset, 1802–1880) — российский вос-токовед, лингвист и историк французского происхождения, переводчик и комментатор средневековых памятников грузинской и армянской письменности, академик Император-ской академии наук.



34 35

практическими советами и предложениями. По рекомендации Шифнера я был представлен директору частной немецкой школы Карлу Маю (Karl May)52, расположенной на Васильевском остро-ве. Май пригласил меня домой, где меня встретили очень радушно. Это был правильный немецкий дом в Петербурге, где можно было слышать как немецкую, так и русскую речь. Обычно по субботам мы встречались как со знакомыми Карла Мая, так и с учителями русского и немецкого происхождения. [стр. 10] Эта школа была основана по инициативе немецких банкиров и купцов, которые на-значили частного репетитора в качестве директора школы. Она была абсолютно бесплатной и по сравнению с другими школами того времени предлагала широкий спектр предметов для изучения <…> Языком обучения был немецкий, но и русский также при-сутствовал в части учебной программы. <…> Также особое вни-мание уделялось французскому, который преподавался только но-сителями языка. Ученики находились на полном пансионе, некото-рые — на полупансионе — с 9 утра до 8 вечера, что обеспечивало превосходные результаты в обучении, тем более что очень много русских детей изучали немецкий, французский и английский язы-ки именно в этой школе. <…> На начальном уровне было не более 20 учеников в классе, на старших уровнях — не более 10. Именно поэтому [стр. 11] стиль обучения скорее приближался к частно-му репетиторству, нежели напоминал групповые занятия <…> После окончания школы выпускники могли продолжить обучение в университетах России, а часть уезжала за границу. В целом для меня это был крайне уникальный опыт, так как я познакомился с представителями школы Мая, а также с другими видными уче-ными Петербурга немецкого происхождения.

Радлов имел твердое намерение принять участие в экспедиции Ф.Б. Шмидта в Амурский край, которую планировало организовать

52 Карл Иванович Май (Karl Johann May) (1820–1895) — выдающийся русский педагог-практик, создатель знаменитой гимназии Мая, около 30 выпускников которой стали действительными членами или членами-корреспондентами Академии наук или Ака-демии художеств, а более 100 — докторами наук.

Русское географическое общество. Однако эта экспедиция не состоя-лась, и Радлову было предложено место преподавателя немецкого и ла-тинского языков в Барнаульском высшем горном училище с жалованием в 1000 рублей и возможностью изучать языки Алтая в языковой среде. Кроме того, в течение пяти лет ему выплачивалось по 700 рублей в год на летние разъезды по Алтайскому краю. 19 марта 1859 г. в Экзамена-ционном комитете Императорского университета он успешно прошел ис-пытание на звание учителя немецкого языка в гимназиях, 11 мая того же года принял присягу на подданство России, а уже спустя три дня, 14 мая, получил официальное назначение в Барнаул, куда через некоторое время приехала и его невеста Полина Августовна Фромм (Pauline Fromm)53, родившая ему в России пятерых детей.

На Алтае В.В. Радлов начал заниматься изучением местных языков, фольклора и истории. Уже летом 1860 г. он использовал свой первый отпуск для поездки в Бийск, где собирал языковой материал в полевых условиях. Алтаец Яков Тонжан прожил с Радловыми около полугода: его В.В. Радлов считал одним из своих учителей54.

«По поручению управляющего Кабинетом его император-ского величества барона Мейендорфа г. Радлов в течение деся-ти лет, с 1860 по 1870 г., обязан был в летнее время совершать путешествия в отдаленные места Южной Сибири для изучения языка и быта обитающих там инородцев. О своих путешестви-ях В.В. Радлов ежегодно представлял в Кабинет его император-ского величества отчеты, которые и были передаваемы в акаде-мию для напечатания в бюллетенях»55. «Важными результатами всех этих десятилетних путешествий г. Радлова, обогативших науку совершенно новыми исследованиями, было всестороннее

53 Во всех опубликованных до настоящего времени источниках встречается упоми-нание о том, что молодой Радлов обручился с П. Фромм еще в Германии. Однако в ходе исследований, проведенных в рамках проекта «Radloff-2012», было обнаружено, что в Едином реестре браков (�vangelisches Landeskirchliches Archiv Berlin), заключенных в Германии в период с 1857 по 1860 г., фамилия Радлова не упоминается. На основании этих данных можно сделать вывод о том, что брак был заключен в России.

54 Артюх Е.А. В.В. Радлов — исследователь тюркских народов Северной и Цен-тральной Азии: начало творческого пути <http://radloff.livejournal.com/25822>.

55 Эти отчеты, датируемые 1861–1869 гг., хранятся в ИИМК РАН. См. также: ИИМК РАН. Ф. 1 — 1862. Д. 4. 27 л.; Ф. 1 — 1864. Д. 28. 8 л.



36 37

изучение быта алтайских калмыков <…> Собранные богатые ма-териалы г. Радлов издал в четырех томах под заглавием “Образцы народной литературы тюркских племен” <…> раскопки курганов, которые в числе 150-ти и были им исследованы, а найденные в них предметы, вместе с отчетами, представлены им в комиссию»56.

Археологические исследования В.В. Радлова — тема большой самостоятельной работы (рис. 4). Во всей своей совокупности они, безусловно, выходят за рамки данного исследования. Вместе с тем бесценный опыт, который приобрел В.В. Радлов в Сибири, на Алтае, в монгольских и казахских степях, был активно использован им как для организации экспедиционной деятельности МАЭ, так и в ходе планирования и обеспечения работы Русского комитета для изуче-ния Средней и Восточной Азии, председателем которого он являлся. Важно, что во многих случаях деятельность Комитета осуществлялась при активном участии сотрудников МАЭ, а их результаты обогащали фонды музея57.

В 1871 г. В.В. Радлов отправился в Санкт-Петербург, совершив по пути остановку в Казани58 у знаменитого тюрколога профессора Н.И. Ильминского.

<…> 1 1 71 . У Н.И. Ильминского я виделся и по-знакомился с Василием Васильевичем Радловым, известным соби-рателем образцов тюрко-татарской литературы народов Средней Азии, особенно киргизов. В.В.[Радлов] читал с большим воодушев-лением многие стихотворения, помещенные в III томе его образцов, особенно те, где сильно проявляется в народной поэзии киргизов влияние мусульманства <…> Высказывал некоторые замечания об алтайской миссии. Именно, что там еще довольно проглядыва-ет характер казенщины, как он выражался, что калмыки крещеные обеднели, потому что после крещения их заставили жить осед-ло и пахать землю, к чему они еще не были подготовлены с мало-летства, что алтайская миссия более занята окрещиванием, чем научением инородцев, что гораздо бы лучше, по мнению Радлова,

56 СПФ АРАН. Ф. 4. Оп. 4. Д 503. Л. 106–107.57 Императорская археологическая комиссия 2009: 594–602; Смирнов 2011: 339–

340, 347–348.58 Валеев 1998: 180–181.

целые десять лет ни одного не крестить, а только учить, и тогда в одиннадцатый год большинство инородцев сами бы заявили свое желание креститься.<…> 26 т б 18 2 г . Сего дня происходило открытие Казан-ской учительской семинарии. Василий Васильевич Радлов говорил: я уже в Уфе магометанскую учительскую семинарию открывал. Но там мы не пили. Здесь пили мы, ведь христианство имеет превос-ходство перед магометанством и в этом отношении, иронически прибавил немец — Радлов (Вильгельм).<…> 0 н 1 73 г Известно, что теперь существует инспектор татарских магометанских школ — Василий Васильевич Радлов. Он во исполнение известного указа, заботится о введении русского языка в магометанских школах. В Казани он уже немного было начал успевать при помощи муллы — старика Шигабетдина, он ввел русский язык в казанских магометанских школах и определил в учителя русского языка магометан же знающих русский язык.<…> 22 1874 Против издания «Миссионерского сборника» Г.Радлов сильно ратует; он говорит, что у магометан не только против сборника связаны руки, но и зажат самый рот. Г.Радлов, будто, высказывает, что он намерен магометан привязывать симпатиями к Западной Европе, где процветает наука, а не к России. Итак, вот какой господин заправляет обрусением наших магометан. Какая аномалия допущена русским правительством.<…> 23 187 Г. Радлов высказал свой идеал: мне нужны учителя, которые бы знали хорошо мухаммеданский закон и которые бы имели вкус в науке, которые бы сознавали превосходство европей ской науки перед мухаммеданской. После этой беседы невольно приходишь в недоумение. Когда же от нас уберутся эти немцы, учители наши. В лице В.В. Радлова виден такой цивилизатор мухаммедан, который успеет внушить им, что симпатии мухаммедан должны лежать к европейской (подразумевай: к немецкой) науке, что полемика противомусульманская вредна и т.д. По моему мнению такой человек опаснее мухаммеданина.

Из дневника Е. Малова59

59 Евфимий Малов (1835–1918), видный религиозный деятель Казанской губернии, богослов и миссионер, профессор Казанской духовной академии.



38 39

Н.И. Ильминский обращается к ученому с предложением об орга-низации школ для татар-мусульман на тех же условиях, что и для хри-стиан. Этот во многом новаторский проект предстояло провести зако-нодательным путем, и в случае согласия со стороны В.В. Радлова он должен был сам доложить об этом министру народного просвещения графу Д.А. Толстому. В министерстве был составлен проект, и нужно было ждать очереди для проведения его в Государственном совете. Тогда В.В. Радлов решается на радикальный, в его характере, шаг: он начи-нает добиваться и добивается аудиенции у великого князя Константина Николаевича, председателя Государственного совета, и проводит проект без очереди. Еще в ходе своего первого пребывания в Санкт-Петербурге прекрасно образованный молодой человек с отменными рекомендациями смог познакомиться с ближайшей сподвижницей великой княгини Еле-ны Павловны влиятельной и прекрасно образованной баронессой Эдит фон Раден, а также с другими петербургскими немцами, составлявшими влиятельнейшую прослойку столичной бюрократии. Именно эти связи помогли В.В. Радлову быстро решить в Петербурге деловые вопросы; в дальнейшем он многократно будет обращаться за поддержкой к своим влиятельным соотечественникам и всегда будет ее находить.

Перед тем как приступить к исполнению обязанностей инспектора татар-ских, башкирских и киргизских мусульманских школ Казанского учебного округа, В.В. Радлов по заданию Министерства народного просвещения от-правляется в командировку в Европу и объезжает крупные образователь-ные центры, посещает лучшие школы, беседует с учителями. В Берлине В.В. Радлов снова получает поддержку от графа Д.А. Толстого60, приоб-ретает учебные пособия для работы в Казани, встречается с директорами гимназий.

60 Д.А. Толстой (1823–1889), государственный деятель, член Государственного совета (1866), министр народного просвещения (1866–1880), министр внутренних дел и шеф жандармов (1882–1889), почетный член (1866) и президент Императорской ака-демии наук (1882 г.). В качестве министра народного просвещения граф Толстой провел реформу среднего образования (1871), которая заключалась в увеличении в учебных про-граммах гимназий объемов преподавания латинского и греческого языков, а также мате-матики. В ходе реализации этой программы только воспитанникам классических гимназий была предоставлена возможность поступления в университет, а бывшие реальные гимна-зии были преобразованы в реальные училища (1872).

Вскоре В.В. Радлов «приказом г. управляющего Министерством народного просвещения от 8 января 1872 г. № 1 назначен инспекто-ром татарских, башкирских и киргизских школ Казанского учебного округа с отчислением от министерства»61. Первое, о чем он позаботил-ся, — это подготовка учителей из татар. Он разработал методику пре-подавания (для этого он вновь взялся за изучение естественных наук) и, учитывая неопытность учителей, был вынужден лично руководить преподаванием всех предметов, а по некоторым даже составлять учеб-ники. В.В. Радлов также приступил к организации школы для девочек, и лишь незначительное число желавших обучаться помешало осущест-влению проекта. Тем не менее «Радлову удалось открыть две учитель-ские школы в Казани и в Уфе, подготовить более тридцати учителей и учредить до сорока народных училищ»62. В.В. Радлов указом «от 15 февраля 1874 г. за № 510 произведен за выслугу лет в надворные советники, а указом от 12 апреля 1876 г. за № 35 произведен за вы-слугу лет в коллежские советники»63.

Пройдет совсем немного времени, и этот аспект многогранной де-ятельности В.В. Радлова принесет удивительные плоды. Многими из его достижений воспользовались представители мусульманского обновленческого движения усул-и-джадид. Либералы-обновленцы (джадиды), стараясь совместить ислам с современной наукой и про-свещением на русском языке, подошли к необходимости реформы ис-лама в ответ на вызов европейской цивилизации. Их идеи реформы мусульманской школы быстро нашли сторонников не только в России, но и в Турции, Персии, Индии, — такие школы дали российским му-сульманам выдающихся богословов и общественных деятелей. Стара-ниями джадидов большой размах получила в России и мусульманская печать: вскоре типографии, работавшие в Санкт-Петербурге, Москве, Казани, Уфе, Бахчисарае, Ташкенте, Самарканде и ряде других го-родов уже выпускали десятки наименований учебных пособий и книг на национальных языках64.

61 СПФ АРАН. Ф. 4. Оп. 4. Д. 503. Л. 122.62 Биккенин 2006: 7–13.63 СПФ АРАН. Ф. 4. Оп. 4. Д. 503. Л. 122.64 Этот аспект многогранной деятельности В.В. Радлова, несомненно, заслуживает

специального исследования.



40 41

Занимаясь организационной работой, В.В. Радлов параллельно изу-чает тюркские языки65 народов Поволжья, со свойственной ему энергией участвует в деятельности Общества любителей естествознания, антро-пологии и этнографии при Казанском университете, активно общается с выдающимся лингвистом И.А. Бодуэном де Куртенэ. В 1872 г. выхо-дит в свет четвертая часть «Образцов народной литературы тюркских племен» — «Наречия барабинцев, тарских, тобольских и тюменских та-тар». Последней его работой в Казани считается труд «Aus Sibirien»66, в котором собраны богатые материалы по этнографии, ар хео логии и ре-лигии Западной Сибири. Впоследствии, уже в Петербурге, начиная с 1888 г. В.В. Радлов приступит к публикации своего «Опыта словаря тюркских наречий», который выходил выпусками в течение двадцати лет вплоть до 1911 г. Он представлял собой тюркско-русско-немецкий словарь, в который В.В. Радлов включил материалы примерно по со-рока тюркским языкам и наречиям, часть которых он собрал лично. Этот труд стал сенсацией в научном мире того периода, и до сих пор сохраняет свое высокое научное значение (дважды переиздавался — в 1960 и 1963 гг.).

Несмотря на громадный объем работ, проведенных В.В. Радловым в деле публикации памятников, изучения местных языков как на Алтае, так и в Казани в рамках осуществления предприятий по организации мусульманских школ, он не раз подвергался резкой, зачастую незаслу-женной критике со стороны коллег и современников67. Так, известный чувашский просветитель И.Я. Яковлев в своих воспоминаниях не раз достаточно резко высказывался в адрес ученого, критикуя его просве-тительскую деятельность среди татарского населения Казани и называя ее «вредной в смысле обособления татарского населения от русских»68.

В конце 1884 г. В.В. Радлов вернулся в Петербург. В том же году его избирают ординарным академиком Императорской академии наук

65 Кононов 1972: 7–15; 1982; Тюркологический сборник 1972; 1978. 66 Вайнштейн 1989: 640–682.67 Впоследствии В.В. Радлова преследовали довольно частые обвинения в плохом

владении русским языком, который, действительно, давался ему с трудом. 68 Яковлев 1997: 442–443.

по части истории и древностей азиатских народов и назначают на долж-ность директора Азиатского музея69, уже тогда считавшегося крупней-шим в России и обладавшим одним из крупнейших в мире собраний восточных рукописей70.

В.В. Радлов привлек к музею симпатии многих лиц, и полученный здесь опыт будет самым полным образом применен им в ходе реоргани-зации МАЭ.

Начиная с середины XIX в. внешняя политика Российской импе-XIX в. внешняя политика Российской импе- в. внешняя политика Российской импе-рии охватывала все новые и новые территории, громадная часть кото-рых была изучена слабо, а то и не изучена совсем. Особое внимание правительство уделяло восточной политике, шла постоянная работа по подготовке чиновников, а также переводчиков для работы на Кавказе, в Средней Азии. Во многом для этого в 1854 г. в Петербурге создает-ся факультет восточных языков; с момента его организации подготовка специалистов становится первостепенной задачей университета, в то время как Азиатский музей в большей степени, чем раньше, становится местом изучения и коллекционирования восточных рукописей, а также изучения и обработки материалов на восточных языках. Несмотря на столь широкие задачи, штат Азиатского музея был крайне мал. Дирек-тору академику Б.А. Дорну (возглавлял музей с 1842 г.) подчинялся всего один хранитель — Р.Х. Френ, сын бывшего директора Азиат-ского музея Х.Д. Френа. Для обработки собраний музею, безусловно, нужны были востоковеды разных специальностей. В этой связи руко-водству академии неоднократно представлялись записки о необходи-мости увеличения штата, которые, однако, долгое время не находили отклика. В 1887 г., при директоре В.В. Радлове в музее сверхштатно начал работу еще один хранитель — С.Е. Винер, который был принят

69 Азиатский музей был открыт в 1818 г. во флигеле главного здания академии, а в 1903 г. переведен в новое помещение. Тогда же обсуждался проект о размещении его в библиотеке Академии наук, поскольку он представлял собой скорее библиотеку: там со-держались восточные рукописи, книги и монеты. Этнографические предметы из Азиатско-го музея были переданы в Этнографический музей, дирекция которого в свою очередь ре-гулярно передавала туда профильные предметы. В.В. Радлов заведовал Азиатским музеем в период с 22.01.1885 по 09.01.1890 г. 2 мая 1907 г. он вновь принял заведование Азиат-ским музеем на время пребывания академика К.Г. Залемана за границей. См.: Азиатский музей Российской академии наук 1920; Азиатский музей — Ленинградское отделение Института востоковедения АН СССР 1972.

70 Кузнецова, Кулагина 1970; История отечественного востоковедения 1997.



42 43

на работу для описания обширного собрания еврейских рукописей и книг71. «Заведуя музеем, Радлов предпринимал многочисленные по-ездки в Крым, Литву, Волынь, в 1891 году стоял во главе экспедиции, снаряженной Академией наук для исследования древних памятников долины р. Орхона в Монголии»72. В.В. Радлов продолжает публико-вать свои материалы, организует новые экспедиции (1886 г. — Крым, 1887 г. — Литва, 1891 г. — Монголия). В ходе последней экспедиции, ставшей вскоре знаменитой и получившей название Орхонской, были открыты орхоно-енисейские рунические надписи. В 1894 г. В.В. Рад-лов завершил перевод и осуществил публикацию этих памятников, а уже в 1895 г. были опубликованы переводы сорока енисейских надпи-сей. Всего с 1892 по 1903 г. вышло в свет пятнадцать томов «Сборника трудов Орхонской экспедиции».

I.3. Назначение директором МАЭ

15 марта 1894 г. на объединенном заседании Физико-математическо-го и Историко-филологического отделений под председательством пре-зидента Императорской академии наук73 великого князя Константина Константиновича в связи со смертью академика Л.И. Шренка прошли выборы нового директора МАЭ. Физико-математическое отделение академии, в чьи функции входило избрание директора музея, не пред-ложило на этот пост ни одной кандидатуры, поэтому выборы нового ди-ректора МАЭ были поручены Историко-филологическому отделению. С этого же времени музей переходит из ведения Физико-математиче-ского отделения в ведение Историко-филологического. В тот же день академик В.В. Радлов вступает на пост директора Музея антрополо-гии и этнографии, и «судьба музея <…> отныне неразрывно связыва-ется с именем этого ученого, отдающего себя всецело на служение его интересам»74. Начинается последний и один из наиболее плодотворных этапов его творческой биографии75.

71 История отечественного востоковедения 1997: 18–22.72 Юбилейное чествование 1912: 793–796.73 Сухомлинов 1885–1900.74 Ко дню 70-летия В.В. Радлова 1907: 29–30.75 Материалы 1917.

Что же представлял собой МАЭ в год прихода В.В. Радлова? В последней трети XIX в. современный Музей антропологии и этно-XIX в. современный Музей антропологии и этно- в. современный Музей антропологии и этно-графии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН скорее напоминал «по своей загруженности магазин или хранилище этнографических принадлежностей»76. Во многом это было связано с недостатком финан-сирования и, как следствие, ограниченности музейных площадей. Ком-плекс вопросов, связанных с воссозданием МАЭ на новых основаниях, предстояло решить В.В. Радлову, который возглавлял музей в течение четверти века, с 1894 по 1918 г., и сыграл решающую роль в становлении его как подлинно научного учреждения мирового уровня.

До 1894 г. МАЭ занимал второй этаж музейного здания в Тамо-женном переулке. С 1879 г. ранее самостоятельные музеи — Этно г. ранее самостоятельные музеи — Этног. ранее самостоятельные музеи — Этно-графический и Анатомический77 — были объединены в один — Му-зей по антропологии и этнографии преимущественно России: особая комиссия в составе академиков В. Радлова, А. Штрауха, Ф. Шмидта и А. Куника под председательством Л. Шренка приняла решение объ Шренка приняла решение объШренка приняла решение объ-единить два музея. Таким образом, решением Государственного совета № 31 от 12 мая 1879 г. был создан Музей по антропологии и этногра-фии78. Директором музея стал академик Леопольд Иванович Шренк79, а курировал коллекции один хранитель — Федор Карлович Руссов80. Он активно занимался составлением списков предметов и коллекций, однако информация о некоторых из них не была отражена в музейной документации. При этом вещи были расставлены по «чуждым этно-графии требованиям эстетики и симметрии. Только феноменальная память и долгая служба ученого хранителя Ф.К. Руссова и его бес-конечно преданного музею помощника сторожа Прокофия Саминова давали возможность при таких условиях более или менее ориентиро-ваться в провенансе и назначении отдельных предметов. Это была,

76 Штернберг 1912: 31.77 Елисеев 1895.78 Там же.79 Решетов 1997: 72–87.80 Ф.К. Руссов (1826–1906) учился на юридическом отделении Петербургского

университета, после окончания которого занимал должность секретаря Эстонской казен-ной палаты. С 1863 г. служил в Петербурге в должности секретаря директора Горного де-партамента; с 1886 по 1899 г. заведовал отделом гравюр и рисунков Эрмитажа. Подробнее см.: Шафрановская 1980: 224–228; Петри 1911: 1–8.



44 45

до известной степени, их личная тайна, и с их смертью научное зна-чение большинства предметов музея могло быть совершенно потеряно для науки»81.

В тот период антропологические коллекции размещены в главном зда-нии рядом с Зоологическим музеем и открыты для публики. Между тем большая часть этнографических коллекций музея оставалась недоступна ни для осмотра, ни для научной обработки. Помещения, в которых они хранились, были абсолютно недостаточны. Имевшиеся же площади не позволяли их использовать ввиду низкой освещенности. «Тысячи пред-метов датировались еще временами Петра Великого и его Кунсткамеры. Документы к ним давно погибли или не были известны; редкие старинные этикетки носили загадочные номера, ничего не говорившие регистратору. Огромные коллекции Адмиралтейского департамента и И.Г. Вознесен-ского имели кое-какие описи, но, вследствие отсутствия нумерации на самих предметах, требовались огромные усилия, иногда остававшиеся бес-плодными, чтобы подыскать предметы соответствующие описям. Кроме того, в подвалах музея, сваленные в кучи, громоздились целые груды све-зенных в 1891 г. из бывшего музея Географического общества82 коллекций со всех концов России, коллекций, не имевших ни описей, ни нумерации, если не считать кучи отрывочных заметок и случайных этикеток»83.

Трудно было представить себе «что-нибудь более забитое и плачев-ное, чем наш этнографический музей, он не заслуживает этого названия и справедливо может быть назван только временным складом или кла-довою для хранения этнографической коллекции»84, — отмечала в своем «Донесении» от 1887 г.85 специальная академическая комиссия. Музей-ные предметы, «сваленные в кучи, громоздились в подвалах без описей и нумерации», а научная атрибуция в таком случае становилась «уравне-нием со многими неизвестными»86. Такой печальный вид «имел еще не-давно блестящий императорский музей, буквально восставший из пепла

81 Штернберг, Ольденбург, Адлер, Петри, Людевиг 1907: 32–33.82 Станюкович 1977: 22–28; Матвеева 1996: 211–223; Кисляков 2010: 136–139.83 Музей антропологии и этнографии имени императора Петра Великого 1917: 248.84 СПФ АРАН. Ф. 2, Оп. 1, Д. 14. Л. 41–41 об.85 Донесение комиссии, назначенной для обсуждения вопроса о выгоднейшем раз-

мещении библиотеки и открытых для публики музеев Академии.86 Штернберг, Ольденбург, Адлер, Петри, Людевиг 1907: 35.

после разрушительного пожара 1747 г., в результате которого погибла большая часть этнографических коллекций»87. Он медленно умирал по-сле того, как на его базе был создан ряд самостоятельных академических музеев88. Значительная часть важнейших коллекций, а вместе с ними статус и финансовые возможности стали постепенно покидать стройный дом на набережной Невы — первое в мире здание, построенное специ-ально для музейных нужд.

В 1886 г. Государственный совет разрешил постройку нового флигеля для библиотеки Императорской академии наук, а через год музею было выделено помещение в верхнем этаже нового флигеля в Таможенном переулке. Таким образом, музею по антропологии и этнографии было выделено помещение в верхнем этаже здания по Таможенному переул-ку, первый этаж которого занимал книжный склад89. 23 сентября 1889 г. новый объединенный музей по антропологии и этнографии был готов к открытию: его осмотрел его императорское высочество великий князь Константин Константинович, только что назначенный президентом Им-ператорской академии наук. На содержание нового музея требовались специальные ассигнования из Государственного казначейства, поэтому его открытие для публики состоялось позднее — 1 января 1891 г.

Была проведена громадная работа, для того чтобы сохранить уже имеющиеся коллекции и сделать их доступными для публики: например, была осуществлена частичная реорганизация залов, «которые были обо-рудованы шкафами и длинными низкими витринами»90. В то же время серьезная реорганизация музея по всем направлениям была практически невозможна: годовой бюджет МАЭ составлял сумму в 1500 рублей, из которых 750 руб. шло на содержание хранителя, а другие 750 руб. — на сохранение и пополнение музейных коллекций. «В январе 1891 г. состоя-лось специальное высочайшее повеление об ассигновании музею ежегод-

87 Станюкович 1964.88 Этнографический, Азиатский, Египетский, Анатомический, Зоологический, Бо-

танический, Минералогический музеи и Кабинет Петра I (Указ «Устав и штат Импера-торской Санкт-Петербургской академии наук» от 8 января 1836 г.). В 1879 г. два из них, а именно — Этнографический и Анатомический, были объединены в один общий Музей по антропологии и этнографии.

89 Станюкович 1978.90 Шафрановская 1980: 226.



46 47

ного пособия в 400 рублей для организации коллекций, и весной того же года музей был торжественно открыт для публики»91. В этом же году от-крылась экспозиция, построенная по географическому принципу, и вы-шел составленный Руссовым по этому случаю первый путеводитель92.

Экспозиция93, открытая в 1891 г., состояла из трех разделов — «от-деления доисторических каменных орудий», «краниологического или ан-тропологического отделения» и «этнографического отделения», где были представлены коллекции по зарубежным народам, они имели отдельные номера и были ориентированы по собирателям, отдельные предметы внутри коллекций номеров не имели94.

Все собрания, в том числе по археологии и антропологии, были раз-мещены во втором этаже нынешнего трехэтажного здания, который был «разбит на две залы; в первом зале поместились коллекции из России, Азии, Африки и Австралии, во втором Америка и весь антро-пологический и доисторический отделы»95. «Музей от этого времени становится центром, куда стекаются коллекции со всей России. В са-мый год открытия Императорское русское географическое общество, которое до этих пор имело свой самостоятельный и очень богатый, хотя и очень плохо содержавшийся этнографический музей, передало все свои коллекции во вновь открытый музей академии, и в том же году часть этих коллекций была уже размещена и выставлена для обозре-ния публики <…> к концу года открытия музея он заключал в себе 22 615 предметов»96. Вот что по этому поводу напишет Л.Я. Штерн-берг: «Музей Географического общества, который собирал русские вещи, прекратил свое существование, и благодаря энергии В.В. Рад-лова и его предшественника Л. фон Шренка Этнографический музей принял в наследство богатые коллекции Географического общества. Та-ким образом получилась наконец возможность представить и коренное

91 СПФ АРАН. Ф. 142. Оп. 1 (до 1918). Д. 45. Л. 2.92 В путеводителе были представлены сведения по истории коллекций, а также назва-

ния предметов, выставленных на экспозициях. См. подробнее: Путеводитель 1891.93 Матвеева 2010: 147–151.94 Корсун С.А. Роль академика Радлова в формировании американского собрания

МАЭ <http://radloff.livejournal.com/13035.html>.95 СПФ АРАН. Ф. 142. Оп. 1 (до 1918). Д. 45. Л. 2.96 Там же. Л. 2 об.

население России»97. Передача в МАЭ коллекций музея Император-ского русского географического общества сделала МАЭ «централь-ным для России музеем по этим наукам»98.

В 1894 г. скончался академик Л.И. Шренк, затем заболел его помощник Ф.К. Руссов. Фактически в этот период «три условия тормозили дело развития музея: скудный бюджет, недостаток уче-ного персонала и тесное помещение. Настойчиво, шаг за шагом, не-смотря на всевозможные затруднения, В.В. Радлов устраняет эти препятствия»99, — этот решительный человек коренным образом ре-организовал всю работу в МАЭ100, используя новейшие достижения и опыт зарубежных музеев.

В.В. Радлов, приняв музей в 1894 г. и возглавляя его четверть века, проявил себя как выдающийся организатор науки и администратор101, что, конечно же, нашло свое отражение и в его личном послужном спи-ске (см. Приложение 1). Иногда кажется, что судьба специально го-товила его к этой роли, а вся жизнь до 1894 г. была лишь подготовкой к приходу в музей. Для решения поставленной задачи было необхо-димо создать на базе МАЭ научный центр европейского уровня, организовать пополнение, регистрацию и научное описание коллекций, создать новую современную экспозицию, обеспечить издание научных трудов. В основу деятельности музея был положен принцип собира-ния путем систематических научных экспедиций. С самого начала В.В. Радлов отказывается от воззрения на музей как на учреждение, предназначенное для изучения этнографии «преимущественно Рос-сии», считая его в корне неправильным, и вынашивает проект создания научного музея общечеловеческой культуры. «Такой музей не толь-ко должен дать полную картину отдельных культур самых различных народов, но вместе с тем должен представить все фазы процесса раз-вития и распространения общечеловеческой культуры. Таким образом, территория научного ведения музея — вся эйкумена человека, живой

97 Ко дню 70-летия В.В. Радлова 1907: 89.98 Императорская академия наук 1889–1914 гг. 1917: 246.99 Штернберг, Ольденбург 1907: 39.100 Адлер 1904: 183–204.101 Матвеева 2011: 85–89.



48 49

объект изучения — все народы земли»102. Это было начало эпохи ко-ренных преобразований.

Хорошо известно, что победить можно только тогда, когда у тебя прочный тыл: открытый дом В.В. Радлова, его прекрасная семья103 и были его прочным тылом.

I.4. Семья В.В. Радлова

Тема, затрагивающая личную жизнь В.В. Радлова и жизнь его семьи, никогда никем из исследователей не поднималась. Написано множество статей, рассказывающих о научных достижениях этого человека, который со своими соратниками фактически создал МАЭ в том виде, в котором он существует по сей день. Архивных материа-лов, которые смогли бы хоть как-то пролить свет на эту неизвестную до сих пор сторону его жизни, оказалось не так много. Тем не менее сведения о потомках В.В. Радлова и об истории его семьи удалось со-брать по крупицам104.

С целью поиска новых документов из личных архивов были прове-дены две встречи с потомками В.В. Радлова (Приложение 2) в Пе-тербурге и Казани. 17 мая 2011 г. в Казани прошла встреча с членом-корреспондентом Академии наук Татарстана, доктором химических наук профессором Вильямом Петровичем Барабановым и его родной сестрой Ариадной Петровной (рис. 5, 6), правнуками академи-ка В.В. Радлова, любезно согласившимися поделиться материалами из личного архива (рис. 7–10) и своими воспоминаниями, которые передала Вильяму Петровичу его мать Анжела, внучка В.В. Радлова (см. рис. 9), воспитывавшаяся у академика. Месяц спустя, 23 июня 2011 г., уже в Петербурге, в кабинете директора МАЭ состоялась встреча с праправнуком В.В. Радлова, ныне покойным Юрием Мар-ковичем Шмидтом, широко известным по ряду громких дел петербург-ским юристом и правозащитником. Благодаря ему стала возможной

102 Штернберг 1912: 454.103 Матвеева 2012б.104 Автор выражает самую искреннюю благодарность потомкам В.В. Радлова за кон-

сультации в ходе исследования, а также за предоставление и возможность публикации уни-кальных материалов.

публикация материалов из семейного архива Радловых, включая ряд фотографий (рис. 11–13).

В.В. Радлов был женат на Паулине Августе Фромм, немке, которая приехала за ним в Россию и всю жизнь прожила здесь. По архивным материалам удалось установить многие факты из жизни их пятерых де-тей. Из личного дела В.В. Радлова: «Женат на Паулине Августовне Фромм, у них дети: сыновья: Владимир, род. 1 августа 1862 г., Алек-сей, род. 23 октября 1863 г., Александр, род. 2 декабря 1871 г., дочери: Юлия, род. 28 ноября 1860 г., Анна, род. 17 мая 1867 г. Жена и дети лютеранского вероисповедания»105. Дочь В.В. Радлова Анна (родные звали ее Нина) (см. рис. 7) является бабушкой потомков академика В.В. Радлова, живущих в Казани, а Владимир — прадедушка ныне покойного петербургского адвоката Ю.М. Шмидта. При сопоставле-нии отдельных фактов стало очевидно, что сын Алексей умер в раннем возрасте, а старшая дочь Юлия, судя по всему, уехала в Италию, и да-лее сведения о ней теряются. «Старшая дочь моя Юлия живет в на-стоящее время в Милане и находится в незамужестве»106, — так писал В.В. Радлов 30 сентября 1887 г. в отчете о предоставлении ему отпус-ка, который он много лет проводил в Эстляндской губернии, станция Мустамяки, на даче Григорьевой107. Сын В.В. Радлова Александр со-стоял на службе в Академии наук, исполняя обязанности помощника правителя дел и заведующего делопроизводством Канцелярии прав-ления. Александр Радлов был назначен на должность столоначаль-ника Канцелярии правления Академии наук 19 июня 1918 г., уже по-сле смерти отца108. Судя по материалам архивного дела, он проживал в том же доме по 7-й линии, что и отец, точный адрес — В.О., наб. лейтенанта Шмидта, дом Академии наук, № 1, по 7-й линии — № 2109. По воспоминаниям В.П. Барабанова, его прадед занимал весь второй

105 СПФ АРАН. Ф. 4. Оп. 4. Д. 503. Л. 7–14.106 Там же. Л. 48.107 Там же. Ф. 4. Оп. 4. Д. 13. Л. 55. Карельский перешеек на рубеже XIX–XX вв.

стал популярным местом отдыха российских литераторов, художников, государственных деятелей и ученых, в этот период Финское побережье активно застраивалось. В 1914–1915 гг. дачу в Мустамяках (Горьковское) снимал А.М. Горький. К сожалению, от старин-ных русских дач, расположенных некогда поблизости, не осталось камня на камне.

108 Там же. Д. 705. Л. 2.109 Там же. Д. 13. Л. 55.



50 51

этаж в этом доме (рис. 14). 13 ноября 1918 г. Александра Радлова включили в состав Хозяйственного комитета на равных правах с про-чими членами с возложением на него за особое вознаграждение обя-занностей секретаря комитета110.

Весной 1919 г. он выбыл в Москву для оформления закупки в Фин-ляндии бумаги и канцелярских принадлежностей для академии и так и не вернулся обратно. В мае 1919 г. академия начала переписку с его супругой Ириной Рудольфовной Радловой (рис. 15, 16) о выяснении местопребывания мужа и о принятии мер к его скорейшему возвра-щению к исполнению своих обязанностей в качестве заведующего де-лопроизводством академии. В ответ на присланный академией запрос Ирина Радлова отвечает, что «последнее известие я получила от него из Москвы около месяца тому назад. С той поры я ничего о нем не знаю, хотя по моему разумению он должен был быть здесь уже не-дели две назад. Неполучение никаких известий меня очень беспокоит, а запрос правления крайне встревожил меня, и я покорнейше прошу сообщить мне, не имеется ли у правления каких-нибудь неизвестных мне сведений о моем муже, которые могли бы объяснить его столь продолжительное непонятное для меня отсутствие»111. В июне того же года Академия наук предписывает Александру Радлову «вернуться в Петроград к исполнению своих служебных обязанностей не позд-нее 1 июля с.г., препроводив выписку заказным пакетом в Москву на имя А.В. Радлова, до востребования» (выписка из журнала заседания Правления академии наук от 11 июня 1919 г.)112. Однако вскоре, как и следовало ожидать, конверт заказного письма в связи с отсутствием требования был возвращен обратно в Петроград113. В октябре 1919 г. вышел приказ «Об отчислении от службы в академии бывшего заве-дующего делопроизводством Канцелярии правления А.В. Радлова за невозвращением его в срок из командировки и неизвестностью его ме-стопребывания с 27 марта с.г. Определено: отчислить А.В. Радлова от службы в академии с 1 ноября с.г. и уведомить супругу его И.Р. Рад-лову, о необходимости освободить к 1 ноября с.г. занимаемую квартиру

110 Там же. Д. 705. Л. 9–10.111 Там же. Л. 14.112 Там же. Л. 20.113 Там же. Л. 21.

№ 5 в доме № 2 по 7-й линии Васильевского острова»114. Далее сведе-ния об Александре Радлове теряются. К сожалению, точных сведений о том, удалось ли ему эмигрировать после революции вместе с женой и дочерью, нет.

Благодаря помощи итальянских коллег115 удалось выяснить, что их дочь, художница Лилия Радлова (Lilian von Radloff), прожила значи-Lilian von Radloff), прожила значи- von Radloff), прожила значи-von Radloff), прожила значи- Radloff), прожила значи-Radloff), прожила значи-), прожила значи-тельную часть жизни и скончалась в Италии, на о. Искья в Неаполи-танском заливе. К сожалению, ее бумаги, письма, личные вещи были утрачены.

Лилия Радлова родилась 12 июля 1902 г. в Петербурге. Ее мать, Ирина Рудольфовна (урожд. Моор), в Италии второй раз вышла замуж за итальянского медика Джузеппе Меннелла (Giuseppe Mennella) и по-Giuseppe Mennella) и по- Mennella) и по-Mennella) и по-) и по-селилась с ним на о. Искья. Лилия, получившая прекрасное образование и свободно говорившая на четырех языках, вышла замуж в Париже за французского художника Ришара Маунца (Richard Maunz), который обучил ее живописи. После его трагической гибели она переехала к ма-тери на о. Искья, в г. Казамиччола-Терме. В 1949 г. после смерти отчима она была вынуждена продать его прекрасную, богатейшую на острове библиотеку в 3000 томов и саму виллу. Лилия Радлова скончалась 2 мая 1965 г. в госпитале г. Барано.

В сентябре 2013 г. автор предпринял поездку на о. Искья с целью выявления сохранившихся работ Лилиан фон Радлофф. В ходе коман-дировки было выявлено и отснято 16 работ (см. Приложение 3), без-условно, представляющих интерес. Вместе с мужем в своем творчестве Лилиан следовала манере художников, начинавших как основатели фо-визма, — таких как Анри Матисс (рис. 17), Андре Дерен, но особен-но — Кеес ван Донген (рис. 18). В ее работах легко заметить общие для всех фовистов выразительность цвета, резкие контрасты по теплоте и тону, динамичность мазка, остроту ритма, резкое обобщение простран-ства, отказ от светотеневой моделировки и линейной перспективы.

Затворничество художницы сказалось на темах ее работ. Сохрани-лось множество автопортретов (рис. 19–23) и натюрмортов (чаще все-го — букетов цветов, рис. 24, 25), часто на полотнах художницы при-

114 Там же. Л. 23.115 Автор выражает искреннюю благодарность М.Г. Талалаю за помощь в поиске и пу-

бликации материалов о Лилии Радловой.



52 53

сутствуют и любимицы-кошки. Особая характеристика ее работ — ши-рокие незаписанные пространства (напр., рис. 24). Художница охотно писала не только на холсте, но и на доске. Зафиксированы три варианта ее подписи (рис. 26–28), которые, к сожалению, не удалось разнести хронологически.

После эмиграции Лилиан дружила с Витторио Иелази — извест-ным коллекционером живописи на о. Искья. После его смерти кол-лекция, включающая и работы Лилиан (рис. 29–31), была разделена между потомками и случайными знакомыми в пределах острова (MasMas-simo Ielasi, Donatella Ielasi, Rosa Ielasi, Roberto and Gusephina Ielasi, Antonio Regine).

Единственная посмертная выставка ее картин прошла 1–6 октября 1984 г. на о. Искья под кураторством владельца местной картинной га-лереи Массимо Иелази (Massimo Ielasi).

В настоящее время наследие Лилиан фон Радлофф (более 50 работ) является разрозненным и хранится в частных коллекциях на о. Искья.

* * *

Случилось так, что моя командировка в Италию совпала с чтением романа Вениамина Каверина «Перед зеркалом». Роман был написан в 1965–1970 гг., когда автору было уже 70 лет, и, как я понимаю сей-час, для многих наших старших коллег он был одно время «настольной книгой». Это пронзительная история любви в письмах, роман о людях, которые созданы друг для друга, но не могут быть вместе. Роман осно-ван на реальной переписке художницы Лидии Никаноровой-Артёмовой (1895–1938)116 и математика Павла Александровича Безсонова, которая продолжалась 25 лет. Эта удивительная книга — о непростом жизненном пути неординарной женщины, которая, несмотря ни на что, ищет и нахо-дит себя. Получив математическое образование, она поступила в мастер-скую М.В. Добужинского и А.Е. Яковлева, который, по удивительному совпадению, написал портрет матери Лилиан, И.Р. Радловой117.

116 РГАЛИ. Ф. 1501. Оп. 2. Д. 467 (Переписка Л.А. Никаноровой с П.А. Безсо-новым. Фонд В. Каверина).

117 А.Е. Яковлев. Ирен фон Радлов. Доска, темпера, масло. Частное собрание, Москва (см. рис. 16). Подробнее см.: Каменская Е.Н. О портрете И.Р. Радловой работы А.Е. Яков-лева // <http://web1.kunstkamera.ru/web/Radlov/Kamenskaya_Portret_Iren.pdf>.

Позднее Лидия Никанорова увлеклась византийским искусством. В 1920 г. эвакуировалась из Ялты в Константинополь. Писала копии византийских фресок, работала в Париже, с 1924 по 1928 г. жила на Корсике. Именно корсиканский период в ее творчестве оказался наибо-лее цельным и плодотворным. Здесь в 1992 г. прошла ее мемориальная выставка, а спустя пять лет открылся музей, посвященный творчеству ее и ее мужа, также русского художника и скульптора.

Творчество Лилии Радловой, так же как и работы Лидии Никаноро-вой, совершенно неизвестны в России. Просто о последней, благодаря роману Каверина, мы хоть что-то знаем.



При

лож

ение

1Д

анны

е о

дохо

дах,

зва

ниях

и н

агра

дах

В.В

. Рад

лова

, пол

учен

ных

в ра

зны

е го

ды

По

зван

июак

адем

ика,

руб.

Жал

ован

ие,

руб.

Пен

сия,

руб.

Аре

нда

(каз

енна

я кв

арти

ра),

руб.

При

бавк

а за

20

лет в

зв

ании

орд

и-на

рног

о ак

а-де

мика

, руб

.

По

зван

ию

член

а пр

авле

ния

АН

, руб

.

Вмес

то

арен

ды,

руб.

За д

ва

пяти

ле-

тия,

руб.

Сто

ло-

вых,

руб.

ИТ

ОГО

,ру

б.З

вани

я и

нагр

ады

12

34

56

78

910

1112

1894

–95

1200

24

0014

4015

00-

- -

- 65

40С

в.В

лади

мира

3

ст.,

Св.

Анн

ы 2

ст.,

Св.

Ста

нисл

ава

2 ст

. с

Имп

ерат

орск

ой

коро

ной,

С

в.В

лади

мира

3

ст. В

чин

е ор

дина

рног

о ак

адем

ика

по

част

и ис

тори

и и

древ

ност

ей

азиа

тски

х на

родо

в, д

окто

р фи

лосо

фии

и фи

лоло

гии,

де

йств

ител

ьный

ст

атск

ий со

ветн

ик

— с

28.

12.1

886.

12

34

56

78

910

1112

1895

–96

1200

2400

1440

1500

-65

40

1896

–97

1200

2400

1440

1500

-65

40Ту

рецк

ий о

рден

О

сман

и 3

ст.,

фран

ц.О

рден

П

очет

ного

ле

гион

а К

авал

ерск

ого

крес

та18

97–

9812

0024

0014

4015

00-

6540

Туре

цкий

орд

ен

Мед

жид

ие18

98–

9912

0024

0014

4015

00-

6540

Мед

аль

в па

мять

ца

рств

ован

ия

импе

рато

ра

Але

ксан

дра

III

1899

–19

0012

0024

0014

40-

2000

7040

1900

–19

0112

0024

0014

40-

2000

7040

1901

–19

0212

0024

0014

40-

2000

7040

1902

–19

0312

0024

0014

40-

2000

7040

1903

–19

0412

0024

0014

40-

2000

7040

1904

–19

0512

0024

0014

40-

2000

7040

1905

–19

0612

0024

0014

40-

400

2000

7440

1906

–19

0712

0024

0014

40-

400

500

2000

7940

1907

–19

0812

0024

0014

40-

400

500

1000

6940

1908

–19

0912

0024

00

1440

-40

050

010

0069

40



57

12

34

56

78

910

1112

1909

–19

1012

0024

0014

40-

400

500

5940

Орд

ен

герм

анск

ий

«Pou

r le

mér

ite»,

зн

ак о

тлич

ия

бесп

ороч

ной

служ

бы з

а 50

лет

1

1910

–19

1112

0024

0014

40-

400

500

2000

7940

1911

–19

1212

0024

0014

40-

400

500

2000

7940

1912

–19

1360

010

8014

40-

500

2000

1500

1080

8200

На

1916

??

??

??

??

?57

00

1 СП

Ф А

РАН

. Ф. 4

. Оп.

4а.

Д. 1

6. Л

. 981

.

Известно, что в России В.В. Радлов был удостоен ряда высоких наград, таких, как ордена Св. Владимира, Св. Анны, Св. Станислава. В ходе совместной работы с коллегами из Германии1 в фондах Секрет-ного государственного архива прусского наследия в Берлине (Geheimes Staatsarchiv Preußischer Kulturbesitz, Berlin — GStA PK) были об-наружены и впервые публикуются документы, подтверждающие, что В.В. Радлов был удостоен также одной из самых высоких наград Гер-мании — Orden Pour le mérite2. Документы представляют информацию о том, каким образом именно академик В.В. Радлов был избран из числа кандидатов, а затем удостоен этой высокой награды.

В связи со смертью Отто Струве (Otto von Struve) и Отто Бетлингка (Otto von Böhtlingk) стало возможным принять в ряды кавалеров ордена Pour le mérite иностранного претендента по разря-ду искусств и наук» (Берлин, 1 июля 1905 г.); «В настоящее время Академией наук подано предложение о награждении ученого Фридри-ха Вильгельма Радлова из Санкт-Петербурга за вклад в изучение литературы и языка тюркских народов3.

В связи со смертью представителя парижской Академии наук Марселен Бертло (Marcelin Berthelot) сделало возможным при-гласить иностранного кавалера ордена Pour le mérite по разделу ис- по разделу ис-кусств и наук (3 января 1908 г.)4. Назначение профессора Фридриха

1 Автор выражает искреннюю благодарность проф. Габриэле Циетен (Gabriele Ziethen).2 Pour le mérite (фр. За заслуги) — высшая военная награда Пруссии до конца

Первой мировой войны, была учреждена в 1740 г. прусским королем Фридрихом Вели-ким, который дал ему французское название, поскольку это был основной язык прусско-го двора того времени. Изначально «Pour le Mérite» награждались как за военные, так и за гражданские заслуги, но в 1810 г. Фридрих Вильгельм III постановил, что этот ор-ден может вручаться только военным. В 1842 г.Фридрих Вильгельм IV учредил граждан-скую разновидность ордена — «За заслуги в науке и искусстве» (нем. Pour le mérite für Wissenschaften und Künste) — в трех областях: гуманитарные науки, естественные науки и изобразительное искусство. В настоящее время орден вручается только за гражданские заслуги <http://www.orden-pourlemerite.de>.

3 GStA PK, I HA Rep. 89 Geheimes Zivilkabinett. Nr. 2100 Verleihung des Ordens Pour le mérite für Wissenschaften und Künste. Bd. 8, 1904–1908. Bl. 83 RS — 85.

4 Там же. Bl. 138–142.



58 59

Вильгельма Радлова, Санкт-Петербург, иностранным кавалером ордена Pour le mérite в разделе искусств и наук. 8 февраля 1908 г.5

Судя по этим документам, в 1905 г. была предпринята первая попыт-ка наградить орденом В.В. Радлова, так как два кавалера ордена умер-ли — астроном Отто фон Струве (Otto von Struve (25 апреля (7 мая) 1819 — 1 (14) апреля 1905) и Отто фон Бетлингк (Otto von Böhtlingk (30 мая (11 июня) 1815 — 19 марта (1 апреля) 1904) — индолог, специ-алист по санскритскому языку; оба были на службе в России.

Вильгельм Радлов родился в Берлине, но 50 лет находился на службе правительства России, в данный момент является пер-вым достойным знатоком языков тюркских племен центральной и северной части Азии. Его большая работа “Образцы народной литературы северных тюркских племен” в 8 томах, вышедших в период с 1866 по 1900 г., а также большое количество лингви-стических и филологических исследований, позволяют считать его основателем и одним из уважаемых представителей этой научной дисциплины6.

В 1908 г. кандидатура В.В. Радлова снова была предложе-на, после того как скончался Марселен Бертло (Marcelin Berthelot, 25.10.1827 — 18.03.1907), в то время один из ведущих специали-стов по химии. В 1908 г. кроме В.В. Радлова было еще два претен-дента на эту награду: сэр Фредерик Поллок (Sir Frederick Pollock, род. 1845), специалист по праву и истории права, и Уильям Митчелл Рамсей (William Mitchel Ramsay), историк. Тем не менее комиссия проголосовала за В.В. Радлова. В целом, если сравнивать положение В.В. Радлова с положением других кандидатов, упомянутых в пере-писке комитета, становится очевидным, что в первую очередь он был избран из-за политических условий того времени. По сути, он мог быть «посредником» как между научными учреждениями (это можно заключить из международной переписки В.В. Радлова), так и меж-ду представителями науки и дипломатических кругов. Конференция в Альхесирасе (The conference of Algeciras, 1906) выявила множество

5 Там же.Bl. 160–1656 Там же. Bl. 84v–85.

проблем между Германией, Великобританией, Францией и Россией, начавшиеся изменения в политике Османской империи, вызванные ре-волюционным движением 1908 г., также затронули немецко-турецкие отношения. В этой связи избрание для награждения орденом русского ученого немецкого происхождения, чьи научные интересы было со-средоточены в том числе и на изучении османской и турецкой культур, было приоритетным, так как других специалистов, претендующих на знание в этой сложной области, в течение первого десятилетия ХХ в. на награждение выдвинуто не было.



Приложение 2

Родословная семьи Радловых

При

лож

ение

3

Наз

вани

еГо

д со

здан

ияМ

атер

иал

Раз

мер

Кол

лекц

ионе

рФ

ото

1П

ортр

ет м

атер

и?

Хол

ст, м

асло

75 ×

100

смM

assim

o Ie

lasi

2А

втоп

ортр

ет

(Кло

ун)

1963

Хол

ст, м

асло

63 ×

85

см

Mas

simo

Ielas

i

3А

втоп

ортр

ет

(Муш

кете

р)?

Фан

ера,

мас

ло87

× 6

3 см

Mas

simo

Ielas

i

4А

втоп

ортр

ет19

63Р

исун

ок н

а до

ске

17 ×

23

см

Mas

simo

Ielas

i

60 61

Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/08/08_02/978-5-88431-253-1/

© МАЭ РАН

5Ц

веты

?Ф

анер

а, м

асло

140

× 24

0 см

Don

atell

a Ie

lasi

6Ц

веты

?Х

олст

, мас

ло95

× 9

1 см

Don

atell

a Ie

lasi

7А

втоп

ортр

ет?

Фан

ера,

мас

ло54

× 6

5 см

D

onat

ella

Ielas

i

8Гр

уппо

вой

порт

рет

1963

Дос

ка, м

асло

35 ×

45

смL

uca

and

Fran

cesc

a Ie

lasi

9А

втоп

ортр

ет

с на

тюрм

орто

м?

Фан

ера,

мас

ло19

0 ×

113

смM

assim

o an

d R

osa

Ielas

i

10Ж

енщ

ина

?Д

оска

, мас

ло70

× 7

0 см

Rob

erto

and

G

usep

hina

Ielas

i

11Р

ожде

ство

1954

Хол

ст, м

асло

80 ×

110

смR

ober

to a

nd

Gus

ephi

na Ie

lasi

12А

втоп

ортр

ет

с ви

олон

чель

ю?

Хол

ст, м

асло

97 ×

69

смR

ober

to a

nd

Gus

ephi

na Ie

lasi

13А

втоп

ортр

ет

с цв

етам

и?

Фан

ера,

мас

ло11

2 ×

175

смR

ober

to a

nd

Gus

ephi

na Ie

lasi

14М

адон

на

с мл

аден

цем

?Д

оска

, мас

ло66

× 9

9 см

Ant

onio

Reg

ine



15А

втоп

ортр

ет?

Дос

ка, м

асло

80 ×

66

смA

nton

io R

egin

e

16Ц

веты

?Ф

анер

а, м

асло

30 ×

40

см

Ant

onio

Reg

ine

Рис. 1. Портрет В.В. РадловаСПФ АРАН. Разряд X. Оп. 1-Р. Д. 40. С любезного разрешения СПФ АРАН



Рис. 2. Диплом Фридриха Вильгельма РадловаЙена (1858)

СПФ АРАН. Ф. 177. Оп. 3. Д. 63. С любезного разрешения СПФ АРАН

Рис. 3. Диплом Фридриха Вильгельма РадловаДерпт (1868)

СПФ АРАН. Ф. 177. Оп. 3. Д. 1. С любезного разрешения СПФ АРАН



Рис. 4. Обложка альбома В.В. Радлова с рисунками древностей АлтаяСобрание МАЭ. № 5041

Рис. 5. Д.х.н. В.П. Барабанов, правнук В.В. РадловаФото П.А. Матвеевой

Рис. 6. В.П. Барабанов и его сестра А.П. Барабанова, правнуки В.В. РадловаФото П.А. Матвеевой



Рис. 7. Портрет дочери В.В. Радлова Анны (Нины)Из личного архива и с любезного разрешения В.П. Барабанова

Рис. 8. В.В. Радлов с внучкамиИз личного архива и с любезного разрешения В.П. Барабанова

Рис. 9. Портрет А.В. Моор, внучки В.В. РадловаИз личного архива и с любезного разрешения В.П. Барабанова

Рис. 10. Портрет В. Моора, зятя В.В. Радлова

Из личного архива и с любезного разрешения В.П. Барабанова



Рис. 11. В.В. Радлов с супругой на пикникеИз личного архива Ю.М. Шмидта

Рис. 12. Коллектив научных сотрудников МАЭИз личного архива Ю.М. Шмидта

Слева направо сидят: М. Филаретова, Е.М. Кубиш, С.А. Ратнер-Штернберг, Е. Романова, Л.Я. Штернберг, В.В. Радлов, Э.К. Пекарский, Е.Л. Петри,

К.К. Гильзен, В.И. Иохельсон.Стоят: С.М. Дудин, А. Иванов, А. Пиотровский, Б.Э. Петри, В.М. Лемешевский

Рис. 13. Портрет внучки В.В. Радлова Веры с супругом Карлом ШмидтомИз личного архива Ю.М. Шмидта



Рис. 14 «Дом академиков» (7�я линия В.О., д. 2/1), в котором с 1885 по 1918 г. жил В.В. РадловФото П.А. Матвеевой

Рис. 16. Ирен фон Радлов А.Е. ЯковлевДоска, темпера, масло Частное собрание, Москва С любезного разрешения владельца

Рис. 15. Ирина Рудольфовна Радлова (Ирен фон Радлов)

Из личного архива Ю.М. Шмидта

Рис. 17. АвтопортретФанера, масло. 54 × 65 см Коллекция Donatella Ielasi

С любезного разрешения владельца



Рис. 18. Автопортрет (Клоун). 1963Холст, масло. 63 × 85 см Коллекция Massimo Ielasi


Рис. 19. Автопортрет с натюрмортомФанера, масло. 190 × 113 см

Коллекция Massimo and Rosa Ielasi С любезного разрешения владельца



Рис. 20. Автопортрет с цветамиФанера, масло. 112 × 175 см

Коллекция Roberto and Gusephina Ielasi. С любезного разрешения владельца

Рис. 21. Автопортрет с виолончельюХолст, масло. 97 × 69 см

Коллекция Roberto and Gusephina Ielasi С любезного разрешения владельца



Рис. 22. ЖенщинаДоска, масло. 70 × 70 см

Коллекция Roberto and Gusephina Ielasi С любезного разрешения владельца

Рис. 23. Автопортрет (Мушкетер)Фанера, масло. 87 × 63 см Коллекция Massimo Ielasi




Рис. 24. ЦветыФанера, масло. 140 × 240 см

Коллекция Donatella Ielasi С любезного разрешения владельца

Рис. 25. ЦветыХолст, масло. 95 × 91 см Коллекция Donatella Ielasi




Рис. 27. Образец автографа Лилиан фон Радлофф (Автопортрет (Клоун). 1963Холст, масло. 63 × 85 см. Коллекция Massimo Ielasi

Рис. 28. Образец автографа Лилиан фон Радлофф (Автопортрет)Фанера, масло. 54 × 65 см. Коллекция Donatella Ielasi

Рис. 26. Образец автографа Лилиан фон Радлофф (Портрет матери)Холст, масло. 75 × 100 см. Коллекция Massimo Ielasi



Рис. 29. Портрет материХолст, масло. 75 × 100 см. Коллекция Massimo Ielasi.


Рис. 30. Рождество. 1954Холст, масло. 80 × 110 см.

Коллекция Roberto and Gusephina Ielasi. С любезного разрешения владельца



65

ГЛАВА II

НАУЧНЫЙ МУЗЕЙ ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

«Все человечество едино»Надпись на могиле Л.Я. Штернберга

II.1. Создание и развитие концепции музея нового типа — «научного музея общечеловеческой культуры»

Сегодня кажется очевидным тот факт, что современный Музей антро-пологии и этнографии им. Петра Великого в Санкт-Петербурге обязан своим существованием кроме самого Петра В.В. Радлову1. Идея соз-дания музея общечеловеческой культуры в те годы буквально витала в воздухе. Сегодня становится ясно, что на рубеже XIX–XX вв. это был общеевропейский тренд. Реализация этой идеи становится для академи-ка В.В. Радлова делом всей жизни: огромными темпами пополняются коллекции и осуществляются экспедиции, которые во многом были ре-ализованы благодаря «команде» В.В. Радлова, точно так же фанатично приверженной музейному делу, как и он сам. Каждому человеку в этой команде была отведена своя роль. И если сам ученый, оставаясь выдаю-щимся тюркологом, зачастую выступал организатором всего музейного процесса, то один из ведущих российских этнографов Л.Я. Штернберг2, например, был его правой рукой и не менее замечательным организатором

1 Решетов 2002: 95–101.2 Богораз 1927: 269–282; Гаген-Торн 1975; Станюкович 1986б: 81–91; Выдающие-

ся отечественные этнологи и антропологи XX века 2004; Kan 2009; Корсун 2012: 65–82; Лев Штернберг — гражданин, ученый, педагог 2012.

Рис. 31. Групповой портрет. 1963Доска, масло. 35 × 45 см. Luca and Francesca Ielasi.




Documents

I.1. Фридрих Вильгельм Радлов до отъезда в Россию: …lib.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-253-1/978-5-88431-253-1_01.pdfИгнатий Петрашевский