А К А Д Е М И Я Н А У К С С С Р

ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ,АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ НАРОДОВ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

ИНСТИТУТ ЭТНОГРАФИИ им Н Н МИКЛУХО-МАКЛАЯ

ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРАИТЕЛЬМЕНОВ

Историко-этнографическиеочерки

Под общей редакцией

академика А. И КРУШАНОВА

ЛЕНИНГРАД« Н А У К А »

ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ1 9 9 0

Коллективная монография посвящена истории и культуре одного из

древнейших аборигенных народов Камчатки — и т е л ь м е н о в .

На большом фактическом материале, охватывающем период

с XVII в. до наших дней, рассматриваются вопросы этногенеза, этниче-

ской истории, социально-экономического развития, материальной и ду-

ховной культуры народности. Значительное место в монографии уделено

образу жизни и хозяйственной деятельности ительменов в Советскую

эпоху.

Книга предназначена для этнографов, историков, социологов, фило-

логов, краеведов и всех интересующихся историей и культурой коренных

народностей Дальнего Востока СССР.

Редакционная коллегия:

Н. В. ВАСИЛЬЕВА, И. С. ВДОВИН, Л. Я. ИВАЩЕНКО,Н. В. КОЧЕШКОВ (отв. редактор),

Н. К. СТАРКОВА (ученый секретарь), В. А. ТУРАЕВ

Рецензенты: Ю. В. АРГУДЯЕВА и А. М. ПЕВНОВ

Редактор издательства: А. Ф. ВАРУСТИНА

203-89, кн. 1 © Коллектив авторов, 1990

ISBN 5-02-027171-3

ВВЕДЕНИЕ

зучение национальных тра-диций и особенностей, проблем про-исхождения и этнической историинародов, их вклада в общечеловече-скую культуру — актуальная задачасоветской исторической пауки, решатькоторую призывает ученых и июль-ский (1989 г.) Пленум ЦК КПСС, по-священный современным националь-ным проблемам.

Предлагаемая читателям книга —первая обобщающая работа о древ-нейших обитателях полуострова Кам-чатки — ительменах.

Самоназвание «ительмен», произ-водное от «итэнмэн»* («живущий»),было впервые зафиксировано россий-скими исследователями Камчатки,участниками Второй Камчатской экс-педиции 1733—1743 гг. Г. В. Стел-лером и С. П. Крашенинниковым,хотя уже тогда во всех администра-тивных документах их называли «кам-чадалами». «Камчадалы, — писалС. П. Крашенинников, — как север-ные, так и южные, называют себяительмень, житель...» [107, с. 358].

В Советское время принято отли-чать ительменов от камчадалов.Камчадалами называют потомков отбраков русских с ительменами. Однакокамчадалы, говорящие на русскомязыке, по переписи 1926 г. были отне-сены к русским, что соответствовалоих самосознанию [40, с. 41].

У ительменов из-за их малой-численности (всего 1400 человек)

нет своей автономии, живут онипреимущественно в Корякском авто-номном округе (свыше 1000 человек),по западному побережью полуострова[42, с. 217], остальные — в других

районах Камчатки.Язык ительменов не похож ни на

какой другой, однако по некоторымпризнакам исследователи относят еговместе с чукотским и корякским ксеверо-восточной группе палеоазиат-ских языков [58, с. 294—333], хотя уительменского много своих особен-ностей, своеобразия и отличий[63, с. 211].

Камчатка — одна из самых уда-ленных от основных индустриальныхрайонов страны территория советскогоДальнего Востока. Это и сегодняпока еще серьезно сдерживает разви-тие ее производительных сил.

До сих пор отсутствуют сухопутныедороги, соединяющие Камчатку с«Большой землей», и поэтому онанаходится на положении острова, кудаможно попасть морскими судами впериод навигации или прилететьсамолетом.

В географическом отношении Кам-чатка — это страна природных конт-растов, необычайного своеобразия,покоряющей суровой красоты, суро-вого климата со средней годовой тем-пературой на севере от —4° до —7°,на юге — от 0° до 4-2°. Зима наКамчатке наступает в конце сентяб-ря—начале октября и длится 6—7 ме-

* При написании терминов и отдельных ительменских слов использована транскрипция,предложенная Т А. Молл [123, с. 198].

сяцев и более при очень короткомлете. Это край более чем трехсот вул-канов, многие из которых—дейст-вующие, а также множества гейзеров,термальных и минеральных источни-ков. Здесь простирается тундра и воз-вышаются горы. Есть здесь и богатыерыбой реки, разнообразные дико-росы.

В. Н. Тюшов, посетивший в концеXIX в. места расселения ительменов позападному побережью Камчатки,писал: «. . .жить в Камчатке и бытьлентяем... нельзя в силу непреодо-лимых естественных условий, вынуж-дающих жителей снискивать себенасущный кусок непрестанной и тя-желой борьбой с природой Кам-чатки» [199, с. 436].

Честь географического открытияКамчатки и первого знакомства сее коренными обитателями — коря-ками и ительменами — принадлежитрусским землепроходцам И. Голыгину,Л. Морозно и В. Атласову, совершив-шим походы в конце XVII в. Первыерусские землепроходцы увидели здесь«каменный век», выражавшийся в низ-ком уровне развития хозяйства и бытакоренного населения. Даже С. П. Кра-шенинников, побывавший на Камчат-ке через 40 лет после похода В. В. Ат-ласова, сообщал: «Прежние камчат-ские металлы. . . были кость и каменье.Из них они делали топоры, ножи,копья, стрелы, ланцеты и иглы. Топорыу них делались из оленьей и китовойкости, также и из яшмы, наподобиеклина, и привязывались ремнями ккривым топорищам плашмя. . . Имиони долбили лодки, чаши, корыта ипрочее, однако с таким трудом и с та-ким продолжением времени, что лодкутри года надлежало им делать,а чашу большую не меньше года» [107,с. 380].

С присоединением Камчатки кРоссии произошли существенные из-менения в расселении и численностиительменов.

За 220-летнюю историю ительме-нов в составе царской России ихобщая численность уменьшилась поч-ти в четыре раза и резко сократиласьтерритория их обитания. Причин

тому было много. Это прежде всегосуровая среда обитания, нередко спо-собствовавшая сильному голоду изаболеваниям населения, жившего вантисанитарных условиях. Уменьше-ние численности ительменов происхо-дило и от постоянных межобщинныхстолкновений, отличавшихся жесто-костью [101, с. 27]. Колониальнаяполитика русского царизма, приняв-шая на далеких окраинах империижесткие формы, также стояла не в пос-леднем ряду этих причин, посколькудля ительменов не были легкими го-сударственные повинности — ясак,транспортная повинность и др. Ихтяжесть усугублялась тем, что при-митивное рыболовство и охота абори-генов не создавали прибавочного про-дукта, и поэтому уплата ясака и другиеповинности могли идти только за счетнеобходимого для их существованияминимума [140, с. 17—22].

Много жизней ительменов уносиличастые эпидемии. Так, например,участник экспедиций Витуса БерингаС. Ваксель отмечал, что между итель-менами «. . . жестоко свирепствовалаоспа, от которой умерло несколькотысяч человек» [44, с. 120]. Послеэтого была зафиксирована новаяэпидемия оспы, унесшая в течение1768—1769 гг. более половины корен-ного населения. Посетивший в сере-дине XIX в. Камчатку исследователь-геолог К. Дитмар записал в своемдневнике: «Если не считать Авачин-ской губы, то весь восточный берегКамчатки, от мыса Лопатка до устьяреки Камчатки, теперь лишен всякогочеловеческого жилья» [79, с. 264].

Важной причиной разорения ивымирания ительменов была также ихнеэквивалентная торговля с царскимикупцами и приказчиками, сопровожда-емая закабалением и спаиванием ко-ренных жителей. В 1910 г. сам камчат-ский губернатор генерал Перфильеввынужден был в своем отчетеПриамурскому генерал-губернаторуотметить: «Условия, в которых живетнаселение Камчатки, крайне тя-желы. . . Жилищем камчадалам слу-жат жалкие хибарки, сырые и холод-ные, где иногда ютится 2—3 семьи.

Хлеб и даже чай являются рос-кошью» [315, л. 7].

Вместе с тем очень важно отметить,что с присоединением к России всудьбах ительменов наступило глав-ное: они испытали на себе благотвор-ное влияние русского народа с егонеизмеримо более высокой культурой.

Русские люди охотно селилисьвблизи ительменских поселков ивступали в тесное общение с абориге-нами. Заселение Камчатки шло отно-сительно быстрыми темпами. Так, ужек началу XVIII в. выросли три крупныхрусских поселения: Верхнекамчатск,Нижнекамчатск и Большерецк, и од-них только служилых и промышлен-ных людей насчитывалось там почти200 человек [138, с. 152]. Русскиевпервые завезли на Камчатку лошадейи крупный рогатый скот, научилиительменов огородничеству. К абори-генам стали поступать металлическиеизделия, огнестрельное оружие, ткани[147, с. 468]. Ительмены весьмаохотно начали вступать в теснейшиеконтакты с русскими крестьянами,довольно частыми стали смешанныебраки.

Все это не могло не сказаться нахозяйственной жизни и культуреительменов. Под влиянием русских уних вместо архаичных каменных икостяных орудий вошли в употреб-ление железные орудия труда; вместосырых и темных землянок появилисьсрубные из дерева избы. Коренныежители стали заниматься огород-ничеством, охотно носили русскуюодежду, перенимали русский язык,добровольно отдавали своих детей вмиссионерские школы.

Сравнивая новую жизнь ительме-нов с их жизнью до прихода русских,С. П. Крашенинников записал: «Токмоныне во всем последовала великаяперемена. Старые, которые крепкодержатся своих обычаев, переводятся,а молодые . . . стараются во всемроссийским людям последовать, на-смехаясь житию предков своих, обря-дам их, грубости и суеверию. . . Вомногих местах, не токмо у тойонов,но и у простых людей построены избыи горницы по российскому обыкнове-

нию. . . Заведены там и школы, в кото-рые сами камчадалы охотно отдаютдетей своих. Таким образом, в краткоевремя много варварства без сумненияискоренится» [107, с. 372—373].

Можно с уверенностью сказать,что ни один другой народ Северо-Востока Азии не усвоил в такойстепени прогрессивные традиции рус-ской культуры, как ительмены. Этонашло отражение и в знании боль-шинством ительменов русского языка,и в относительно высокой грамотностиеще в дооктябрьскую эпоху их исто-рии. Даже в народное декоративноеискусство органично вошли русскиематериалы и технико-художественныеприемы, а также элементы орна-мента [87, с. 430].

В свою очередь некоторые элемен-ты и навыки самобытной культурыительменов не могли не быть заимство-ваны и русскими, которые быстро нау-чились мастерить легкие, изящныеездовые собачьи нарты-сани, изготов-лять из бересты оригинальные, весьмапрактичные чуманы-туески для сборалесных ягод, плести из волокон кра-пивы сумочки, циновки, коврики, шитьторбаса из кожи и меха северногооленя.

Следовательно, шел процесс вза-имовлияния и взаимодействия двухкультур. И если основой влияниярусского населения на аборигеновКамчатки был более высокий уровеньего материальной и духовной куль-туры, то ительмены передавали рус-ским пришельцам веками приспособ-ленный к местным природно-географи-ческим условиям хозяйственно-быто-вой уклад жизни северян. И, какверно заметил И. И. Огрызко, врезультате этого взаимовлияния ивзаимообогащения сформировалсясинтез положительных элементов двухкультур [140, с. 184].

Приход русских на Камчатку ха-рактеризовался, таким образом, двумяпротиворечивыми тенденциями. С од-ной стороны, плоды и давление коло-ниальной политики господствующихклассов России, вплоть до 1917 г.,и с другой — огромная экономическаяпомощь краю, хозяйственные кон-

такты местных жителей с русским тру-довым населением, духовные, культур-ные контакты с русской интеллигенци-ей — учеными, землепроходцами, мис-сионерами. Все это объективно способ-ствовало преодолению отсталости або-ригенов Камчатки. Но полного вырав-нивания уровней экономического икультурного развития коренного и рус-ского населения Камчатки в условияхколониальной политики царизма непроизошло.

Только новый социальный строй,основанный на равноправии всехнаций и народностей, мог привестик подлинному их сближению. «Соци-ализм, — учил В. И. Ленин, — орга-низуя производство без классовогогнета.. . облегчает и гигантски уско-ряет сближение и слияние наций» [3,с. 21].

Ленинская программа по нацио-нальному вопросу предусматривалапрежде всего ликвидацию культур-ной отсталости и неграмотности ту-земного населения. Большую рольв этом деле сыграл созданный впервые годы Советской власти Комитетсодействия народностям северных ок-раин при Президиуме ВЦИК. ЭтотКомитет должен был способствоватьпланомерному развитию малых наро-дов в хозяйственно-экономическом,административно-судебном и культур-но-санитарном отношениях. Инымисловами, он был призван осуществлятьленинскую национальную политикусреди народностей Севера.

Материал, обобщенный в этойкниге, отражает те большие измененияв материальной и духовной культуреительменов, которые произошли загоды Советской власти.

Читатель увидит, как, расширяясвои традиционные навыки и знания,продолжая заниматься охотой и рыбо-ловством, они приобщились к новымдля них видам хозяйства, каких успе-хов добились в животноводстве и ово-щеводстве, в производстве многих ви-дов сельскохозяйственной продукции,как перестроили быт и т. д.

Но самым, пожалуй, выразитель-ным, самым наглядным свидетель-ством коренных прогрессивных пере-

мен в жизни ительменов служатфакты, относящиеся к развитиюкультуры.

Сегодня среди ительменов немалохороших специалистов, высокообра-зованных врачей, учителей, работни-ков культурно-просветительных уч-реждений и науки. В крае хорошознают, например, имена мастерицдекоративно-прикладного искусстваУльяны Дьяконовой и Любови Тол-ман, видных деятелей национальныхкультур Татьяны Лукашкиной и Ва-лерия Запороцкого, кандидатов наукНадежды Старковой и Василия Све-тышева, многих других уважаемых иизвестных людей.

И этот опыт возрождения духовнойи материальной культуры аборигеновКамчатки, интерес к их истории икультуре имеют, несомненно, большоезначение как у нас в стране, так иза рубежом, поскольку показываютвсю несостоятельность буржуазныхреакционных концепций о неких«высших» и «низших» расах, о деле-нии народов мира на «исторические»и «неисторические».

Коллектив авторов данной моно-графии и ставил перед собою главнуюзадачу — показать, что и у такогомаленького народа, как ительмены,существует своя большая, собствен-ная история, и своя самобытная куль-тура, равно* как имеются и продол-жают оставаться многие нерешенныевопросы, и прежде всего самыйострый и главный из них — не толькосохранить аборигенное населениеКамчатки от исчезновения в резуль-тате ассимиляции, но (хотя бы!)стабилизировать его численность, со-хранить и обогатить национальнуюкультуру. Напомним, что сегодня натерритории нашей страны проживаетвсего 1400 ительменов!

В истории и культуре ительменовсоветского периода как бы отразилсявесь трудный и сложный опыт про-кладывания новых путей, социальногопрогресса, создания всех необходимыхусловий для полнокровной жизничеловека труда, независимо от егонациональной принадлежности. Итель-мены, как и все народы СССР, ныне

б

активно участвуют в революционнойперестройке всех сфер общества,преодолевая и устраняя имевшиеместо ошибки, недостатки и просчетызастойного периода, ищут пути длядальнейшего развития и расцветанациональной культуры, экономики,благосостояния.

В основу настоящей книги автор-ский коллектив положил прежде,всего значительное количество доку-ментальных материалов из архивовстраны, например, Архива АН СССРв Ленинграде и архива Институтаэтнографии АН СССР.

Разносторонние документы взятыиз фондов Центрального государ-ственного архива РСФСР ДальнегоВостока в г. Томске: фонды Петро-павловского окружного управленияi(№ 1530), Военного губернатора Кам-чатской области (№ 1005) и другие,касающиеся истории Камчатки и еенаселения во второй половине XIX в.;фонды р-2329, -2333, -2411, представ-ляющие материалы по кооператив-ному и культурному строительству30-х гг нашего столетия.

Многочисленные фонды Государ-ственного архива Камчатской области,Государственного архива Хабаров-ского края и Государственного архиваКорякского автономного округа, хро-нологически охватывающие период20—80-х гг. XX в., явились ценней-шим источником для подготовки раз-делов книги, посвященных коллек-тивизации хозяйства, культурно-прос-ветительной работе, развитию народ-ного образования, подготовке кад-ров и т. д.

Годовые отчеты за 1962—1986 гг.национального колхоза «Красный Ок-тябрь», хранящиеся в архиве Камчат-ского рыбколхозобъединения, былииспользованы при характеристике сов-ременного социально-экономическогоразвития ительменов.

Ценным источником при описанииматериальной культуры и декоратив-ного искусства явились вещественныематериалы, хранящиеся в музеяхстраны: туеса, табакерки, ительмен-ские сани-нарты, различные атрибутык ним. Особую ценность имеет итель-

менская этнографическая коллекцияМАЭ, собранная и привезенная вначале XIX в. И. Г. Вознесенским.

Для более полной характеристикикультуры и быта населения, событий,происходивших в XVIII в. на Кам-чатке и соседних с ней регионах,использованы исторические работыЛ. С. Берга [36], М. И. Белова [35]и опубликованные документы этогопериода: «Памятники сибирской исто-рии XVIII в.» [147]; «Колониальнаяполитика царизма на Камчатке и Чу-котке в XVIII в.» [101]; «Русскиеоткрытия в Тихом океане и СевернойАмерике в XVIII в.» [168] и др

В процессе работы над разделамипо социалистическому строительствупривлечены многочисленные доку-менты, опубликованные в виде темати-ческих сборников: «ОбразованиеСССР» [136]; «Народное образованиев СССР» [130]; «Советы Северо-Востока СССР», ч. 1—2 [187; 188];«Летопись жизни народов Северо-Востока РСФСР (1917—1985)» [113].Использованы также статистическиесборники: а) «Итоги переписи север-ных окраин Дальневосточного края(1926—1927 гг.)» [94] и всесоюз-ных переписей населения — 1926 г.[59]; 1959 г. [93]; 1970 г. [92];1979 г. [202]; б) материалы о хо-зяйственном и культурном разви-тии: «Итоги развития народного хозя'й-ства и культурного строительстваХабаровского края» [95]; «Народноехозяйство Камчатской области» [131];«Народное хозяйство РСФСР в 1985 г.»[132]; «Народное хозяйство РСФСР

за 70 лет» [133]; в) справочники1

«Демографический словарь» [69];«Население мира: этнодемографиче-ский справочник» [128] и др.

При подготовке книги исполь-зованы материалы этнографическихэкспедиций на Камчатку сотрудниковИнститута истории, археологии иэтнографии народов Дальнего Вос-тока в 1963—1988 гг. (Н. К. Стар-ковой, В А. Тураева, Л. Я. Ива-щенко и др.), а также ученых Инсти-тута этнографии АН СССР (И. С. Вдо-вина, М. Я. Жорницкой и др.),сотрудников других организаций

(ЛГПИ им. А. И. Герцена — И. И. Ог-рызко;ГМЭ — Е.П.Орловой;ЛОИЯ —А. П. Володина).

Настоящую книгу подготовили автор-ский коллектив:Введение — Н. В. Кочешков;История изучения ительменов. Чис-ленность и расселение. — Н. К- Стар-кова;Этногенез и этнические связи итель-менов — И. С. Вдовин;Хозяйство — N. К- Старкова, В. А. Ту-раев;Материальная культура — Н. К- Стар-кова;Общественный строй и социальные от-ношения — И. С. Вдовин;Национально-государственное строи-тельство; Социально-экономическое

строительство (1917—1987 гг.); Семьяи брак — В. А. Тураев;Верования и культы; Народные зна-ния — Н. К- Старкова;Язык и фольклор — А. П. Володин;Литературно-художественное твор-чество — Л. Я. Иващенко;Народное образование и подготовкакадров; Культурно-просветительнаяработа — В. А. Тураев;Народные танцы — С. Ф. Караба-нова;Народное декоративное искусство —Н. В. Кочешков;Охрана здоровья, физическая куль-тура — В. А. Тураев;Фотоиллюстрации и рисунки —Н, К. Старковой и Н. В. Кочешкова;Техническая подготовка рукописи осу-ществлена Н. В. Васильевой иД. Ж- Цыбикжаповой.

ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ИТЕЛЬМЕНОВ

сторию изучения итель-менов можно разделить на двабольших периода: дореволюционныйи советский.

Наиболее ранние сведения о мате-риальной культуре, быте и занятияхительменов относятся к концу XVII—началу XVIII в. Они содержатсяв сообщениях-«скасках» русского зем-лепроходца В. В. Атласова, руководи-теля похода 1697—1699 гг. на Кам-чатку. Несмотря на краткость сведе-ний, они представляют огромнуюценность, ибо относятся ко времени,когда культура ительменов еще неиспытывала влияния русского насе-ления [101, с. 29—33].

Начало специальному этнографи-ческому изучению ительменов былоположено участниками Второй Кам-чатской экспедиции (1733—1743 гг.)С. П. Крашенинниковым, Г. В. Стел-лером и А. П. Горлановым.

За время пребывания на Кам-чатке (октябрь 1737—июнь 1741 г.)С. П. Крашенинников объездил весьполуостров и собрал многочисленныеразносторонние сведения по флореи фауне, истории и этнографии,топонимике и языку. Все эти матери-алы вошли в работу «Описаниеземли Камчатки», которая являетсяклассическим трудом по этнографииительменов [107].

Весьма обстоятельная характерис-тика материальной культуры, занятий,общественной и духовной жизниительменов дана в книге Г. В. Стел-лера [215], прекрасного наблюдателяи талантливого исследователя. Онпробыл на Камчатке с сентября 1740по август 1744 г.

Сравнивая этнографические мате-риалы С. П. Крашенинникова иГ. В. Стеллера, следует отметить, чтооба труда основаны на самостоя-тельных и не зависимых друг от друганаблюдениях и как первоисточникизаслуживают одинакового вниманияисторика-этнографа

Интересные материалы еще одногоучастника Камчатской экспедиции,А. П. Горланова, найдены И. С. Вдо-виным в Архиве АН СССР г. Ленин-града [225; 226]. «А. Горланов, —справедливо замечает И. С. Вдовин, —зарегистрировал ряд таких подроб-ностей из области материальной куль-туры ительменов, их взаимоотношенийс соседними народами, которые неотмечены никем» [49, с. 135]. Напри-мер, изготовление и использованиекостяных и каменных орудий, краше-ние кож минеральными краска-ми и т. д.

Ценные фактические материалы,относящиеся ко второй половинеXVIII—середине XIX в., имеются втрудах многих участников экспеди-ций и путешественников.

В 80-х гг. XVIII в. совершил путе-шествие по восточным окраинам Рос-сии французский вице-консулЖ. Б. Лессепс, участник экспедицииЛаперуза. После окончания своегопутешествия он опубликовал путевыенаблюдения [112], в которых подроб-но описал жилища, одежду, средствапередвижения, пищу, морской зверо-бойный промысел, некоторые особен-ности религиозных представленийительменов.

Важные этнографические сведения(о зимних средствах передвижения,

изменениях в быте и культуре народ-ности, происшедших под русским влия-нием) оставил Г. А. Сарычев, участникэкспедиции И. И. Биллингса 1785—1793 гг. [170; 171].

В 1809—1811 гг. на Камчатке былизвестный русский мореплавательВ. М. Головнин. В замечаниях ополуострове и Русской Америке имохарактеризованы не только местноенаселение, его быт и культура, нои русские поселенцы, которые, по егословам, «во многих отношениях пере-няли обычаи камчадалов» [62].

В 1852 г. по распоряжению гене-рал-губернатора Восточной Сибирибыл направлен на Камчатку горныйчиновник К. Дитмар, который в 1851 —1855 гг. совершил поездку по полу-острову. По результатам путешествийим была опубликована книга [79],в которой представлены материалы поистории освоения полуострова, архео-логии, этнографии (поселения и чис-ленность их жителей, пища, средствапередвижения и т. д.), отмечены про-цессы взаимовлияний русской и итель-менской культур.

Ценные фактические сведения повопросам организации управления иосвоения Камчатки, исторических со-бытий на полуострове имеются в рабо-тах А. С. Сгибнева [178] и П. А. Слов-цова [184].

В 60-х гг. XIX в. совершил поездкупо полуострову американский писа-тель и путешественник Дж. Кеннан,который описал в своей книге [99]занятия, орудия промысла, поселенияи жилища, одежду и пищу камчада-лов.

В 90-е гг. XIX в. в составе Охот-ско-Камчатской экспедиции в качест-ве врача работал Н. В. Слюнин. Наоснове личных наблюдений и уженакопленных сведений им был написандвухтомный труд [185], где пред-ставлен богатый исторический, эконо-мический, географический и статисти-ческий материал. Автором дано иэтнографическое описание местногонаселения края, в том числе и итель-менов — характеристика занятий, быта,элементов материальной культуры.

Большой материал и ценные наб-

людения о коренном населении полу-острова собрал петропавловский ок-ружной врач В. Н. Тюшов, совершив-ший поездку по Камчатке в концеXIX в. Некоторые данные В. Н. Тю-шова перекликаются с материаламисовременных полевых сборов. Послед-ний факт свидетельствует об устой-чивости национальных традиций вкультуре ительменов [199].

Любопытные сведения по этногра-фии аборигенов полуострова можнопочерпнуть у В. П. Маргаритова,побывавшего на Камчатке одновре-менно с В. Н. Тюшовым [117].

Данные о численности, этническомсоставе, занятиях населения Кам-чатки представлены в работах С. К. Пат-канова, основанных на статистическихданных 1-й Всероссийской переписи1897 г. [148; 149].

В 1908—1909 гг. на Камчаткеработал академик В. Л. Комаров,занимаясь ботаническими исследова-ниями. Он собрал интересные мате-риалы и о населении этого края.Наряду с описанием хозяйства, рыб-ного и охотничьего промыслов, орудийи способов лова им дана характе-ристика расселения, домашнего ук-лада и материальной культуры корен-ных обитателей [102].

В 1909—1911 гг. этнографи-ческой партией Камчатской экспеди-ции Русского географического общест-ва руководил В. И. Иохельсон. Он жепринимал активное участие в работеДжезуповской экспедиции. Результа-том его полевых сборов явилосьвсестороннее этнографическое изуче-ние народностей Крайнего Северо-Востока Азии. Его материалы обительменах нашли отражение в рядестатей [211; 89; 90] и «Словаре запад-ных камчадалов» [219].

Большой вклад в изучение историии культуры ительменов внесли совет-ские ученые. Они по-новому подошли крешению теоретических проблем. Дляразрешения их исследователями прив-лекаются разносторонние источники:этнографические, лингвистические,фольклорные, антропологические, ар-хеологические и исторические.

Следы древнего освоения челове-

ком полуострова отражены в археоло-гических памятниках. На основеэтих материалов советскими архео-логами выделен ряд комплексов,соответствующих различным этниче-ским группам [167; 71; 73]. О древнихительменско-айнских связях на югеполуострова сообщает Т. М. Ди-кова [75; 77; 76]. А. К. Пономаренковоссоздал общие контуры историинаселения восточного побережья полу-острова с периода развитого неолитадо поздней поры пережиточногонеолита, проследил генезис древнейкультуры этой территории и ее местосреди приморских культур сопредель-ных районов [151].

Отличительные черты древней куль-туры ительменов, наличие расовогоразнообразия палеоазиатских наро-дов, антропологические признаки,формировавшиеся в далеком прош-лом, констатируют и антропологиМ. Г. Левин [ПО], Г. Ф. Дебец [68],В. П. Алексеев и И. И. Гохман [23].

Особый интерес специалистов всоветское время привлекло изучениеязыка и фольклора. В первые годысоциалистического строительства этобыло вызвано практической необходи-мостью — стояла задача созданиянациональной письменности [115; 25;24].

Исследованием ительменского языказанимались С. Н. Стебницкий [196],Т. А. Молл [123], П. Я. Ско-рик [181; 182; 183], которые выявилиблизость ительменского с чукотско-корякским. Но дальнейшие изыска-ния лингвистов [218; 57; 55] привелик появлению другой точки зрения —об обособленности ительменского языка.

Вслед за В. И. Иохельсоном даль-нейшее накопление национальныхфольклорных текстов производилосьЕ. П. Орловой, А. П. Володиным,Н. К. Старковой и др. [119, с. 497—595], а специальный их анализ данГ. А. Меновщиковым [119] и Е. И. Ме-летинским [118].

За годы Советской власти опуб-ликовано значительное количестворабот, непосредственно характеризу-ющих вопросы и проблемы этногра-фии ительменов.

Реконструкцию картины расселе-ния и численности ительменов икамчатских коряков в конце XVII в:привел в своей статье И. И. Огрызко[141], а В. В. Антропова по матери-алам С. П. Крашенинникова вос-становила географическое размеще-ние ительменских поселений в 30-х гг.XVIII в. [30].

Благодаря широкому археологи-ческому изучению, антропологическими лингвистическим изысканиям, накоп-лению этнографических материалов иобобщению этих данных возрос инте-рес к этногенезу ительменов, процессукрайне сложному и длительному. Обэтом свидетельствуют специальныеработы М. Г. Левина [110], Б. О. Дол-гих [81 ], И. С. Вдовина [51 ], И. С. Гур-вича [63] и др.

Изучению этнической истории се-веро-востока Сибири с серединыXVII в. до середины XX в. (изменениерасселения и численности населения,причины миграции и т. д.), этническихпроцессов (ассимиляция, консолида-ция, сближение и взаимовлияние куль-тур) посвящены работы И. С. Гур-вича [65; 66; 64].

Этнические связи аборигенов Кам-чатки с соседними народами исследо-ваны И. С. Вдовиным [53; 52],Р. Г. Ляпуновой [116] и др. Особоследует отметить книги К- М. Брас-лавца [40] и И. И. Огрызко [140]. Впервой работе показаны историко-этнографические условия формиро-вания «камчатского наречия» и одно-временно с ним новой этнической общ-ности —• камчадалов.

Й. И. Огрызко на конкретномархивном материале и статистическихданных дореволюционной Камчаткипоказал сближение коренного и рус-ского населения полуострова в об-ласти материального производства(рыболовства, пушного промысла,сельского хозяйства).

Важное место в изучении историии этнографии народностей Камчатки20—30-х гг. XX в. занимают трудыМ. А. Сергеева [177; 175], Е. П. Ор-ловой [143], К. Б. .Шаврова [204],М. А. Большакова и В. И. Рубин-ского [39]. В них содержатся мате-

п

риалы о традиционных занятияхаборигенного населения, о народномхозяйстве и реконструкции Камчат-ского края, приведены многочислен-ные статистические сведения, почерп-нутые из Приполярной переписи1926—1927 гг.

Традиционные промыслы и их ору-дия (конца XIX—50-х гг.. XX в.) ос-вещены в статьях Н. К- Старковой[190; 192; 194].

Наиболее изученной в настоящеевремя оказалась материальная куль-тура ительменов. В 1976 г. вышласпециальная монография Н. К. Стар-ковой [191], посвященная этой проб-леме, имеются публикации о средствахпередвижения и одежде народ-ности [109; 31; 29; 163].

Большую ценность для этногра-фов представляет «Историко-этногра-фический атлас Сибири», подготовлен-ный и' изданный в 1961 г. Институ-том этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР. В нем системати-зирован огромный материал по мате-риальной и духовной культуре народ-ностей Севера (средства передвиже-ния, жилище, одежда, орнамент и ша-манские бубны). Таким образом, вве-дены в научный оборот интересныеданные коллекций, хранящихся в му-зеях страны. Что касается ительменов,то наиболее полно описаны и класси-фицированы средства передвиженияи их виды, а по остальным разделамдана краткая справка.

Единственными источниками, поз-воляющими судить о формах социаль-ной организации ительменов ко вре-мени прихода русских, являются мате-риалы С. П. Крашенинникова иГ. В. Стеллера. Но, к сожалению, онипротиворечивы. Основываясь на этихсведениях, советские ученые признаютсуществование родовой организацииу ительменов. Так, А. М. Золотарев[85], полагаясь на сообщения Г. В.Стеллера, говорит о существова-нии матриархального рода. В. В. Ант-ропова, посвятив свою работу вопро-сам военной организации у чукчей,ительменов и юкагиров, особое внима-ние обратила на черты общественногоустройства этих народов. Указывая на

12

ряд противоречий в сведениях Г. В.Стеллера и С. П. Крашенинникова, онапредполагает, что ительмены в началеXVIII в. находились на переходнойстадии от материнского к отцовскомуроду.

В 1970 г. вышла книга «Обществен-ный строй у народов Северной Си-бири» — первое исследование в со-ветской литературе, посвященноеэтой проблеме. Ю. Б. Симченко, авторраздела «Особенности социальнойорганизации палеоазиатов КрайнегоСеверо-Востока (коряки, чукчи, итель-мены, эскимосы)», считает, что итель-мены ко времени прихода на Камчат-ку русских находились на стадии ста-новления патриархально-родовогостроя [180, с. 313—331]. И. С. Вдовинв главе «Общественный строй и соци-альные отношения» настоящей моно-графии не соглашается с мнениямипредшествующих авторов.

Следует отметить фрагментарнуюизученность традиционной духовнойкультуры ительменов. Так, в 30-е гг.нашего столетия появились краткиесведения о работах по искусству сту-дентов-северян, обучавшихся в Ленин-граде [120; 121]. Из народногодекоративного искусства специалис-тами рассматривался лишь орна-мент [86; 88; 31].

Только в 60—70-е гг. началосьобобщение накопленных и сбор новыхполевых материалов по языку ифольклору ительменов, а в 80-е гг.появились первые работы по тради-ционному танцевальному и народномудекоративному искусству [83; 98; 103;104; 105; 106].

Тщательное изучение и накоплениематериала по хозяйству, быту икультуре народностей Севера, соци-алистических преобразований в дово-енное время дало возможность в60-е гг. перейти к обобщающимисследованиям. Так, проблемы нацио-нально-государственного строитель-ства освещены в работах В. А. Зиба-рева [84] и Б. И. Мухачева [126; 124;125]. В трудах И. С. Гурвича иК. Г. Казакова [67], А. В. Лепетюк[111], Г. К. Бубниса и С. П. Нефедо-вой [43] показана история социали-

стических преобразований, состояние дореволюционный период истории исовременного хозяйства, формиро- культуры ительменов написан преи-вание новой культуры и переустрой- мущественно на основе опубликован-ства быта. ных источников и исследований, в то

Итак, для написания настоящей время как раздел, посвященныймонографии использованы разнооб- Советской эпохе, впервые вводит вразные по характеру материалы, научный оборот архивные документыОднако следует особо подчеркнуть, что и полевые материалы.

ЭТНОГЕНЕЗ И ЭТНИЧЕСКИЕ СВЯЗИИТЕЛЬМЕНОВ

[приступая к рассмотрениюэтногенеза и этнической истории итель-менов, остановимся вначале на крат-кой характеристике численности ирасселения народности в период отначала XVIII в. до 80-х гг. XX в.

Численность ительменов к моментуприхода русских исследователи опре-деляли по-разному. Так, А. С. Сгибневи П. А. Словцов предполагали, чтов начале XVIII в. на Камчатке былооколо 10 тыс. жителей [178, с. 81;184, с. 137]. По подсчетам С. К. Пат-канова, в конце XVII в."на полуостровепроживало около 20 тыс. человек, а в40-х гг. XVIII в. — 12—13 тыс. [148,с. 134] . Л. С. Берг, основываясь насообщениях В. В. Атласова, пред-положил, что только в низовьях р.Камчатки в конце XVII в. жило около25 тыс. камчадалов [36, с. 64].И. И. Огрызко, специально исследуявопрос расселения и численностиительменов в конце XVII в., насчи-тывал их в это время не менее 18 тыс.[141, с. 201].

Наиболее обоснованные сведенияо численности ительменов в концеXVII—начале XVIII в. дал Б. О. Дол-гих. Он, используя материалы ясачныхкниг, пришел к выводу, что в 1697 г.численность ительменов равнялась12680, а в 1738 г. — 8448 человек [81,с. 571].

И. С. Гурвич подсчитал, что в1732 г. было около 7500—7800 чело-век обоего пола, а в 1738 г. — около8300—8500 человек [65, с. 99]. В по-следующие 30 лет число ительменов,по мнению И. С. Гурвича, сократи-лось до 6 тыс. человек. Особенно бы-

Численность и расселение

стро уменьшалась их численностьв конце XVIII—начале XIX в. Так,если в 1782 г. ительменов было около3—3.2 тыс., то в 1820 г. — примерно2 тыс. человек [65, с. 101, 103, 180].Основными причинами уменьшения ихчисленности являлись завезенные за-разные болезни (оспа, «гнилая го-рячка» и др.), колониальная политикацаризма и процесс ассимиляции итель-менов с русскими. Наиболее быстроесмешение коренного населения спришлым шло в XIX в., в результатечего в конце XIX—начале XX в.ительменов, владеющих родным язы-ком и элементами традиционной куль-туры, насчитывалось только около1000 человек [там же, с. 183].

Официальная Всесоюзная пере-пись 1926 г. зафиксировала 4207 кам-чадалов, в число которых вошли какительмены, так и камчадалы в совре-менном понимании [59, с. 134]. Иссле-дователи, пользуясь материалами ука-занной и Приполярной (1926—1927гг.) переписей, называют различноечисло аборигенов полуострова. Так,Е. П. Орлова указывала 769 итель-менов [307, л. 244], С. Н. Стебницкийи М. А. Сергеев —803 [196, с. 85;177, с. 24; 175, с. 157], Т. А. Молл—888 [123, с. 193], И. С. Гурвич — 831,из них 407 мужчин, 424 женщины [65,с. 242].

Всесоюзная перепись населения1959 г. учла 1096 ительменов, из них513 мужчин и 583 женщины [93, с.302—303], перепись 1970 г. — 1301, изних 603 мужчины и 698 женщин [92,с. 21, 24, 26], в 1979 г. насчитывалось1370 ительменов, из них в Корякском

14

м. Утхолоший

м. Лопатка

Схематическая карта расселения ительменов- / —XVIII в.; 2 — конец XIX в.; 3 — середина XX в. Состав-

лена Н. К Старковой.

автономном округе 1002 (мужчин —477, женщин — 525) [202, с. 72]. Поданным статистики (расчетная чис-ленность), на I января 1987 г. в Кам-чатской области зарегистрировано1320 ительменов, из них 1114 человекжили в Корякском автономном округе,более 100 человек — в г. Петропав-ловске-Камчатском.

Изменилась и территория расселе-ния ительменов (см. карту). В концеXVII—первой половине XVIII в. се-верной границей их обитания былир. Тигиль на западном и р. Ука навосточном побережьях Камчатки, аюжная граница доходила до самой око-нечности полуострова [141, с. 173—175]. Во второй половине XVIII—первой половине XIX в., согласно

И. С. Гурвичу, ительмены заселялиту же территорию, что и к моментуприхода русских, но значительносократилось число поселений. Во вто-рой половине XIX в. они жили толькона западном побережье Камчатки[65, карта расселения].

В 40—50-х гг. XX столетия итель-мены жили главным образом в селахТигильского района Камчатской об-ласти — Сопочном, Морошечном, Хай-рюзове, Ковране, Утхолоке, Напане,Седанке Оседлой. Несколько семейпроживало в селах Белоголовое, Се-данка Кочевая, Усть-Хайрюзово, Па-лана.

В 1950-х гг. в связи с укрупне-нием колхозов началось сселениеительменов. Жители Сопочного, Моро-

15

щечного и Утхолока переселилисьв Ковран, жители Аманино, Напаныи Седанки Оседлой — в Тигиль. В на-стоящее время основная масса итель-менов живет в селах Ковран, Тигиль,Палана и Хайрюзово. Согласно сведе-ниям похозяйственных книг сельскихСоветов, на июль—август 1965 г.ительменов насчитывалось: в Ков-ране — 354, в Тигиле — 257, в Хайрю-зове —- 190, в Белоголовом — 45, вСеданке Кочевой — 16, в Усть-Хай-рюзове — 50 человек. По даннымтекущего учета Корякского окриспол-кома, на 1 января 1985 г. ительме-ны в Тигильском районе размещалисьследующим образом: в Ковране —325, в Тигиле —252, в Палане—243, в Хайрюзове— 151, в Седанке —118, в Усть-Хайрюзове — 1 10, в Воям-полке — 15, в Лесной — 2.

Следует отметить, что значитель-ная часть этого населения (в основноммолодое поколение) — потомки отсмешанных браков, причем дети оттаких браков в последние годы, какправило, записываются ительменами(подробнее об этом смотри разделэтой книги «Семья и брак»).

Этногенез

Ранние исследователи населенияКамчатки — С. П. Крашенинников иГ. В. Стеллер — расходились вовзглядах на происхождение и гене-тические связи ительменов, но в глав-ном их представления оставалисьобщими: ительмены не являются ча-стью или ответвлением их северныхсоседей — коряков и чукчей. Возра-жая Г. В. Стеллеру против «мунгаль-ского» происхождения ительменов,С. П. Крашенинников в свою очередьотмечал: «. . .естьли положить, чтокоряки и камчадалы один народ и водно время или несколько лет спустяодни после других переселились, тоудивительно, отчего у коряк и камча-далов такая разность в языке, когдаони всегда в соседстве жили и имелиобхождение?» [107, с. 365]. В сочи-нениях о Камчатке Г. В. Стеллери С. П. Крашенинников, касаясь быта

16

и культуры ительменов, сообщаюттакие подробности, по которым можносудить об этнических особенностяхэтой народности.

Несмотря на продолжительныеисторические связи с коряками, итель-мены сохранили многие черты само-бытности своей культуры. Так, ониимели несколько отличающийся откоряков тип зимнего жилища, инойтип — летнего (балаганы на сваях)[там же, с. 375—378], шалаши, кры-

тые травой. Только ительменам былизвестен особый вид нарты и упряжисобак. Они широко применяли в бытуизделия из травы, вплоть до одежды(накидки), плели ковры (циновки),которыми были завешены стены зим-них жилищ, травяные мешки, корзинысумки и другие бытовые предметы[там же, с. 381—385, 396].

Ряд существенных отличительныхпризнаков был и в одежде ительме-нов. Например, женские кухлянкиимели сзади хвостообразное удлине-ние, хотя по конструкции они такжебыли глухими, подобно корякским ичукотским, шили их обязательно скапюшонами.

Иначе ительмены приготовлялирыбу: преобладало копчение и пече-ние, чего не было у коряков. У итель-менов был распространен особый спо-соб приготовления горячей пищи вдеревянной посуде при помощи раска-ленных камней, этого не знали ихсеверные соседи. Они широко приме-няли различные травы при лечениисамых разнообразных недугов, в товремя как коряки пользоваться в этихцелях травами почти не умели.

Особый характер носили благодар-ственные (осенне-зимние) праздникиительменов, сопровождавшиеся слож-ными пантомимами, плясками, пением[там же, с. 421]. Отличались и ихбытовые обряды, связанные со свадь-бой, с рождением ребенка, с похоро-нами детей и взрослых. Детей онихоронили в «дуплеватых деревьях».Взрослых покойников довольно бесце-ремонно, без каких-либо приготов-лений, вытаскивали из жилища черезвходное отверстие в кровле и остав-ляли на поверхности земли. С умер-

шими не клали никаких предметов,которыми они пользовались при жиз-ни, как это было у коряков и чук-чей. Следовательно, и в этих обычаяхпрослеживаются резкие отличия от ихсеверных соседей. Ительмены добы-вали огонь трением, но не при помощилучкового снаряда, как это делаликоряки и чукчи, а путем вращениязажигательной палочки между ладо-нями рук.

Отличными от корякских и чукот-ских были и религиозные представле-ния ительменов. Например, их домаш-ние «идолы»-охранители — хантай иажушак (первый делался из дерева«наподобие сирены, то есть с головыпо грудь человеком, а оттуда рыбою»,второй — деревянный столбик «с обде-ланною верхушкою наподобие головычеловеческой») [там же, с. 376] нипо форме, ни по представлениям оних и об их функциях не соответство-вали домашним охранителям корякови чукчей (связки семейных охрани-телей — тайн'ыквыт содержали нарядус изображением предков другие пред-меты, призванные охранять жилищаи его обитателей).

Праздники и другие торжестваительмены сопровождали пением, ко-торое отличалось особой музыкаль-ностью. «Их песни, — отмечал Г. В.Стеллер, — так мелодичны и настоль-ко стройны по соблюдению правилмузыки, ритму и каденциям, что этогоникак нельзя было бы предположитьу такого народа. . . они умеют петьне только в унисон, но и подпеваютдруг другу на два—три средних голо-са» [215, с. 327]. У коряков и чук-чей пения песен многоголосого, в «уни-сон», не было.

Таким образом, эти и другие дан-ные, имеющиеся в трудах названныхавторов, подтверждают, что и С. П.Крашенинников, и Г. В. Стеллер при-знавали генетическую обособленностьительменов от коряков и чукчей. Тако-му выводу немало способствовалиязыковые отличия ительменов, что до-вольно подробно представлено в трудеС. П. Крашенинникова [107, с. 328—330, 444—448].

Генетическую независимость ите-

льменов от северо-восточных палео-азиатов подчеркивал также В. П. Map-гаритов [117, с. 104]. Более определен-ные высказывания по данному вопросупринадлежат врачу Н. В. Слюнину,автору капитальной работы об Охот-ско-Камчатском крае [185, с. 402].И хотя предположение Н. В. Слюнинао прародине ительменов, которая, поего мнению, находилась в СреднейАзии, не подкреплено доказатель-ствами, зато утверждение, что итель-мены в языковом отношении занимаютизолированное положение среди наро-дов Азии, остается верным.

Особое место в истории изученияительменов занял В. И. Иохельсон.В одном из своих сочинений он счелвозможным высказаться весьма опре-деленно: «Можно считать установлен-ным, на основании материалов, со-бранных Богоразом и мною, что чукот-ский, корякский и камчадальский язы-ки развились из одного праязыка»[90, с. 137]. Но никаких языковыхили этнографических доказательств,подкрепляющих это ответственноеутверждение, приведено не было.

В своей работе «Чукчи» В, Г. Бого-раз [38] не ставит и не решает никакихпроблем из области генетических свя-зей и исторических взаимовлияниймежду чукотским, корякским и итель-менским языками. Он просто конста-тирует наличие сходных или общихэлементов этих языков. Морфологи-ческие сопоставления занимают зна-чительно большее место. В данномслучае В. Г. Богораз приравниваетительменский язык к подробно разра-ботанной им чукотской морфологи-ческой модели.

К 1930-м гг. установилось твердоемнение, что ительменский язык отно-сится к чукотско-корякской группеязыков; самих же ительменов сталисчитать частью этой этнической общ-ности. Особенно прочно такое пред-ставление укоренилось после выходав свет ряда статей К. Я. Лукса [115,с. 38—48], Я. П. Алькора [25, с. 102—122; 24, с. 32—64], С. Н. Стебницкого[196, с. 85—105], рассматривающих

проблемы письменности и языкаительменов.

2 Заказ № 1847 17

По имеющимся в настоящее времяязыковым материалам, основа итель-менского языка не имеет генетическихсвязей с языками корякским и чукот-ским. Путем специального сопостави-тельно-сравнительного изучения лек-сики ительменского языка (его запад-нокамчатских диалектов) Н. А. Богда-нова нашла лишь около 300 корней(основ), общих с чукотским языкоми диалектами корякского языка. На-личные чукотско-корякские элементыоказались в языке ительменов лишь врезультате длительной взаимосвязи сносителями преимущественно восточ-ных и западных диалектов корякскогоязыка. Это относится не только к лек-сике, но и к грамматике.

По общему признанию языковедов,фонетическая система ительменскогоязыка резко отличается (и качествен-но, и количественно) от фонетическойсистемы корякского и чукотского язы-ков [123, с. 192—221; 58, с. 334—336;54, с. 17—18].

Специальные исследования звуко-вого строя ительменского языка, про-веденные А. П. Володиным и А. С. Аси-новским, не оставляют сомнений в егонезависимом происхождении от чукот-ского и корякского языков (подробнееоб этом см. с. 145—147).

По мнению Г. Ф. Дебеца, итель-мены обладают рядом антропологи-ческих признаков, которые дают осно-вание выделить их из общей массыаборигенов Северо-Востока Азии [68,с. 115].

Несмотря на весьма интенсивноесмешение с русскими на протяжениипоследних более чем двух с половинойвеков, «ительмены, и особенно кам-чадалы, все-таки более темнокожи,чем коряки». В прошлом эти разли-чия были, как полагает Г. Ф. Дебец,еще большими [там же, с. 117]. Естьи другие признаки генетической обо-собленности ительменов, отличающейих от коряков и чукчей. «В описаниифизического типа коряков (по-види-мому, в первую очередь оленных), —пишет Г. Ф. Дебец, — заслуживаетвнимания замечание С. П. Крашенин-никова о том, что носы у них „корот-кие, однако не столь плоски, как у

камчадалов"» [там же, с. 449].Если это наблюдение соответствуетдействительности, то отсюда следует,что по крайней мере по одному изважнейших признаков, служащих дляразграничения азиатских и американ-ских форм монголоидной расы, итель-мены, еще не смешанные с русскими,сближались скорее с первыми [тамже, с. 118].

Анализируя и обобщая археоло-гические материалы о Камчатке, на-копленные до 1948 г., С. И. Руден-ко выделил на полуострове три архео-логических комплекса. Наиболее древ-ний из них, который он связываетс ительменами, распространен, по егомнению, в средней части Камчатки.По его заключению, этот «археоло-гический комплекс, характерный дляпредков ительменов, не обнаруживаетсходства ни с неолитическими культу-рами южного островного мира, ни сдревними культурами Берингова моряи генетически связан с континенталь-ной Сибирью, предположительно снеолитом Лены и Прибайкалья» [167,с. 153—179]. Это мнение С. И. Ру-денко получило подкрепление в трудахархеологов последних десятилетий.Так, Н. Н. Диков отмечает, что «в уг-листых полах многочисленных жилищ(на Ушковской стоянке. — Ред.) обна-ружены находки, составляющие сов-сем иной, близкий верхоленскому илитак называемому дюктайскому палео-литический комплекс каменных изде-лий» [71, с. 7].

По мнению, С. А. Федосеевой,«отдельные ымыяхстакские популяции(из Якутии. — Ред.) проникали и вПриохотье, и на Камчатку» [201, с.20]. Гипотеза о проникновении пред-ков ительменов на Камчатку из райо-нов Приленья в настоящее времяпризнается большинством исследо-вателей этого вопроса. Однако оста-ется все еще загадочной проблемагенетических связей ительменов. Счи-тается установленным, по результатаманализа археологических раскопок наКамчатке, что самые ранние памят-ники ительменской культуры отно-сятся ко времени 5200 лет назад. Этоначало тарьинского этапа древне-

ительменской культуры южной Кам-*чатки [78, с. 82—106].

Однако Н Н. Диков небезоснова-тельно полагает, что ительмены имеютместные генетические истоки — «весь-ма древние, восходящие к концу па-леолита» на Камчатке [71; 74].А. К. Пономаренко подтверждает этоположение, когда говорит, что форми-рование древнеительменскои культурыразвилось на основе местных поздне-палеолитических, позднемезолитиче-ских или ранненеолитических культур-ных традиций [151, с. 193].

Соображение, что предки итель-менов оказались не на пустом месте,не были первооткрывателями Камчат-ки, весьма важно и согласуется с ря-дом историко-культурных фактов.Здесь они встретили своих предше-ственников эскоалеутов, что находитопределенное подтверждение в эле-ментах культурного наследия, в дан-ных языка [53, с. 41—51].

Преемственность культуры совре-менных ительменов Н. Н. Диков про-слеживает от времени позднего нео-лита, характеризуемого материаламираскопок верхнего слоя Ушковской сто-янки. В них отчетливо отражена куль-тура рыболовов На вскрытой землян-ке обнаружено кострище «с мощнымнапластованием пережженных рыбьичкостей» [73, с. 13]. Очевидно, рыбо-ловство было основным источникомжизнеобеспечения местных обитате-лей. Нельзя не согласиться с выводомН Н Дикова, который считает, чтос достаточным основанием, но пока,к сожалению, при полном отсутствииантропологических данных, можнопредположить, что все эти стоянкипринадлежат предкам ительменов,истинных рыболовов. Сам факт отсут-ствия остеологического (антропологи-ческого) материала и является под-тверждением прямой связи этого па-мятника именно с ительменами, таккак они еще в первой половинеXVIII в. оставляли покойников на по-верхности земли, останки которыхразносили животные и птицы.

На отличительные черты древнейматериальной культуры ительменовуказывал и М. Г. Левин [ПО, с. 228]

Признавая вслед за другими авторамиязыковое родство, близость антрополо-гического типа ительменов и коряков,он в то же время говорил лишь обобщем ареале их формирования (т. е.об исторически сложившихся усло-виях устойчивых контактов), что,конечно, не равнозначно генетическимистокам, генетическому родству.

Таким образом, и антропологи-ческие, и археологические данныеутверждают особое этногенетическоеначало ительменов, отличное от чукчейл коряков.

Ительмены были в первую очередьтипичными речными рыболовами. Вседругие промыслы (сухопутная и мор-ская охота) играли в их жизни (и тотолько для некоторых) второстепенноезначение. Их материальная культура,вплоть до основного типа летнегожилища, одновременно служившегопомещением для хранения запасов,была всецело приспособлена к дан-ному занятию. Об этом свидетель-ствуют их свайные постройки (бала-ганы), травяные шалаши, долбленыелодки-баты для плавания по реками запоры для ловли рыбы на реках.Второе по значению место в произ-водственной деятельности ительме-нов принадлежало заготовке разныхдикорастущих трав и корней, однииз которых употреблялись в пищу,другие применялись как средства на-родной медицины, третьи исполь-зовались для вязания сетей, плетенияциновок и других предметов быта.Не случайно некоторые виды травшироко применялись ительменами вкачестве непременного атрибута привсевозможных ритуальных отправле-ниях (тонишч) В отношении исполь-зования растений в быту и вообщев хозяйстве ительмены далеко пре-восходили коряков и других сосе-дей Еще известный историк СибириП. А. Словцов обратил внимание наэту особенность ительменов. «Где вынайдете племя, — писал он, — с такимудивительным знанием ботанизирую-щее? Камчадалы и камчадалки —самоучки, но знают вредоносные,питательные, целебные, лакомые силывсех прозябаний и трав, на их полу-

19

острове растущих» [184, с. 138]. Наря-ду с некоторыми общими элементамиматериальной культуры ительменовс их непосредственными соседями —коряками и айнами существоваликультурные особенности, не встречаю-щиеся у их иноэтнического окруже-ния. В своей основе такие детали мож-но рассматривать как привнесения изкакой-то иной природно-географи-ческой среды, где они бытовали у пред-ков ительменов, до появления их наКамчатке. На полуострове с его свое-образной флорой и фауной и суровымклиматом формировалась культурапришельцев, на общем фоне которойостались неизвестные и не свойствен-ные непосредственным соседям итель-менов элементы их культуры. Некото-рые явления из такого наследия куль-туры были отмечены в трудах С. П.Крашенинникова и Г. В. Стеллера.

Так, ительмены собирали и исполь-зовали до сотни различных видов се-мян, кореньев, трав, служивших имотчасти в лечебных целях, отчастизимним запасом пищи.

Для изготовления различных цино-вок, мешков, корзин, ящиков для хра-нения запасов, защитных панцирей,накидок (епанчей) и других предметов,а также для изготовления ниток длявязания сетей, шитья собирали в боль-шом количестве несколько видов раз-ных трав. При их заготовке пользо-вались серпами (ножами), сделан-ными из лопаток медведя, остро отто- •ченных на каменных брусках. (

Зимняя обувь, используемая вовремя дальних поездок или охоты,изготавливалась из выделанной ры-(

бьей кожи чавычи, красной. Обувь,такая надевалась только во время мо-'розов и отличалась большой прочно-стью.

Женщины носили травяные па--рики, на руках перчатки без пальцев,в которых «делали всякую работу».Мужчины носили головные берестя-ные уборы в виде «умбракулов» сзавязками на затылке.

Ительменам принадлежит особыйвид нарт, способ упряжи также отли-чается от всех известных видов ис-пользования тягловой силы собак.

У них мужчины занимались приго-товлением пищи. В юрте они нахо-дились в голом виде, опоясанныеремнем с кожаным футляром дляпомещения полового органа. Этотчехол крепился одним концом к ремен-ному поясу на животе, другим при-креплялся к нему со стороны спины.

Народное декоративное искусствоительменов также стоит особняком отискусства коряков и чукчей, имеетмного существенных отличительныхчерт.

Таким образом, и примеры из об-ласти материальной культуры даютмногослойный материал, содержащийэлементы культуры южных широт иэлементы культур Севера. Все этинаслоения требуют тщательного все-стороннего анализа, исследования,историко-культурных сопоставлений,сравнений, выхода в регионы, далекоотстоящие от полуострова Камчатка.

Ни в фольклоре, ни в мифоло-гии, ни в других видах народной па-мяти ительменов не закрепилось ника-ких свидетельств об их далекой роди-не, о родственных этносах. Отсчет вре-мени и места своего происхожденияони связывают с Камчатским полу-островом, где якобы они и произошлиот своего предка Кутха (Ворона).Сам факт такого представления наро-да можно рассматривать как свиде-тельство весьма давнего их появленияна этой территории. Первые исследо-ватели этнографии ительменов узналиу них лишь то, что «все доказатель-ства древности состоят в словесныхпреданиях, и сами ничего о том неведают, но наипаче утверждают, чтоони на сем месте сотворены. . .творцомсвоим и прародителем почитают Кут-ху» [107, с. 362].

Мифы ительменов содержат пред-ставления, отражающие естественно-географические, астрономические яв-ления, наблюдаемые на Камчатке, еефлору и фауну. Именно в этой среде,по их представлениям, складываласьи протекала жизнь, создателем кото-рой был Кутх, не только творец всегоживого, но и устроитель жизни лю-дей, их наставник.

20

Календарь их отражает производ-ственную деятельность, сложившуюсяна Камчатке, связанную прежде всегос весенним пробуждением природы,которое приносило появление рыб,растительности — главных источникових существования. Комплекс всехформ культуры ительменов был созданусилиями и умножением жизненногоопыта народа на Камчатке, хорошоприспособлен к условиям местной при-родной среды. С. П. Крашенинников,соглашаясь с мнением Г. В. Стеллерапо этому поводу, справедливо заме-чал, что ительмены «великое имеютзнание о тамошних натуральных ве-щах, какую они имеют силу, и к чемуугодны, чего в краткое время опы-тами изведать не можно» [там же,с. 363].

Г. В. Стеллер выражал восхищениеи удивление предельно рациональнымустройством принципов быта и труда,созданных ительменами. «Некоторыеих изобретения. . . продуманы стольразумно и согласно местным потреб-ностям. . . и устроены настолько повсем правилам механики, что их лучшене могли бы придумать ни Архимед,ни Христиан Вольф. Таковы, напри-мер, нарты и езда на собаках» [215,с. 409].

К этому согласованному мнениюпервых исследователей Камчатки гар-монично примыкают результаты совре-менного изучения археологами историинаселения полуострова. Свидетель-ства весьма древнего освоения челове-ком Камчатского полуострова отра-жены в археологических памятниках,восходящих к палеолиту: это и откры-тие Н. Н. Диковым палеолитическойстоянки охотников и рыболовов на бе-регу Ушковского озера, возраст кото-рой по радиоуглеродным датам опре-деляется около 14—15 тысяч лет на-зад (14300 ± 200 и 13600 ± 250)[70; 72], а также открытие палео-

лита на мысе Лопатка, сделанноеТ. М. Диковой. По наличию в архео-логических материалах лабреток наСредней и Южной Камчатке [78, с. 29—38; 77, с. 56—63] вполне оправданопредположение, что обитателями этихмест были протоэскимосо-алеуты. Уже

в V—III тыс. до н. э. на Камчаткусо стороны Северо-Восточной Якутиипроникла наиболее древняя после-палеолитическая культура, носите-лями которой были «прежде всегоительмены» [70, с. 124—126]. ПозднееН. Н. Диков высказал другое предпо-ложение: ительмены имели и местныегенетические истоки, «весьма древние,восходящие к концу палеолита» [71,с. 127].

Таким образом, археологическиеданные также подтверждают давнееосвоение Камчатского полуостроваительменами. В III тыс. до н. э. насту-пает тарьинский этап развитой нео-литической культуры, распространив-шейся по средней и южной областямКамчатского полуострова, создате-лями которой «были, несомненно,прямые предки ительменов» [72,с. 160].

Проблема этногенеза ительменов,с учетом всего комплекса исследо-ваний, проведенных к настоящемувремени, все еще остается во многомоткрытой. Однако важно то, что итого-вые обобщения антропологов по исто-рии аборигенов Северо-Востока Сиби-ри констатируют, во-первых, наличиерасового разнообразия палеоазиат-ских народов, имея в виду и итель-менов (такой вывод согласуется с ана-лизом языковых, историко-этнографи-ческих, культуро-генетических дан-ных).

Во-вторых, весьма существенно то,что «характерные черты арктиче-ской группы антропологических типов,представленной у эскимосов, чукчей,эвенов, частично коряков и ительме-нов, были в неменьшей степени, чемсейчас, выражены уже на рубеже но-вой эры, а само их формирование,по-видимому, относится к гораздоболее далекому прошлому. Особен-ности эти объединяют арктическихмонголоидов вместе с восточными июжными в одну ветвь монголоиднойрасы и, стало быть, уводят этническиеистоки всех народов — представите-лей арктической антропологическойгруппы — на юг» [2, с. 168—169].

21

Ительменско-алеутскиесвязи

Следы эскимосо-алеутского при-сутствия на Камчатке просматри-ваются в материальной культуреительменов, в их антропологическомоблике, в народном декоративномискусстве, в языке и топонимике, внекоторых обычаях.

Уже раскопки В. И. Иохельсонана восточном побережье Камчаткидали ряд предметов, почти абсолютносходных с аналогичными предметами,найденными им же при раскопках наАлеутских островах [89, с. 199—242,351—384; 210]. Лабретки, найденныепри раскопках около с. Сероглазкана Камчатке, оказываются весьмасходными с некоторыми из найденныхна Алеутских островах.

Еще большее сходство, притом вдеталях, обнаруживают каменные лам-пы (жирники-светильники), найден-ные на Камчатке и на Алеутских остро-вах. Они одинаковы не только поформе. На Камчатке и на Алеутскихостровах, как правило, все каменныелампы имеют вытянутые формы: яйце-образную, усеченную эллипсоподоб-ную. В отличие от эскимосских и чукот-ских алеутские и ительменские камен-ные лампы не имеют внутренних пере-городок. Кроме того, некоторые кам-чатские и алеутские каменные лампыимеют на зауженном конце специаль-ное ушко (отверстие), которое предна-значалось, как писал В. И. Иохельсон,для прикрепления к носу байдары илик нарте [211, tabl. 14—15; 210, tabl.18]. Этой деталью еще больше усили-вается общность и сходство алеутскихи ительменских каменных ламп.

Подтверждают реальные связидревнего населения Камчатки с алеу-тами раскопки и данные Н. Н. Дикова.По мнению этого исследователя, види-мо, во II тыс. до н, э. «своеобразныефигурные скребки и ножи, а такжепродолговатые острообушковые шли-фованные тесла широко входят в бытна Камчатке и оттуда распростра-няются на Алеутские острова» [73,с. 11]. Этим не исчерпывается

сходство в материальной культуредревнего населения Камчатки с але-утами. Некоторые конструктивные осо-бенности землянки на берегу Ушков-ского озера «напоминают подземныежилища ительменов», и в то же времячетырехугольная форма ее с закруг-ленными углами «сопоставима такжес древними округлыми землянкамиалеутов» [там же, с. 12].

Промышленники, оставившие своивпечатления о встрече с жителямиАлеутских островов, писали: «Житель-ство имеют в земляных юртах, такихже, какие у камчадал: входят в нихверхом. . .» [168, с. 115].

Сходство обнаруживается и в лет-них шалашах алеутов и ительменов.Согласно С. П. Крашенинникову,ительмены на лето сооружали околобалаганов наземные жилища, дере-вянный остов которых крыли травой.Такие жилища у них назывались «ба-жабаж». Не случайно это названиебыло перенесено русскими промыш-ленниками (вместе с ними было многоительменов) на летние жилища але-утов, которые также покрывались тра-вой и назывались русскими «барабор-ка» [107, с. 337; 47, с. 207].

Способ добывания огня трениему алеутов и ительменов был одинако-вым. Они пользовались заостреннойпалочкой, конец которой вставлялсяв углубление на сухой доске, а палочкавращалась быстрыми движениямиладоней: вперед, назад. Северо-во-сточные соседи ительменов добывалиогонь при помощи снаряда, приво-димого во вращательное движениес помощью лучка.

С. П. Крашенинников находилобщее в одежде ительменов и алеутов.«Штаны и торбасы их из тюленьихкож, выкрашенных ольхою, много по-ходят на камчатские» [107, с. 178].

Исследования одежды северо-во-сточных палеоазиатов, азиатских иамериканских эскимосов, в основуклассификации которой положеныконструктивные особенности различ-ных типов, подтверждают общностьтипа одежды ительменов и алеутови ее отличие от одежды других се-верных соседей. Сравнивая чукотско-

22

корякскую одежду с эскимосской иалеутско-ительменской, В. П. Мона-стырная приходит к выводу о том, чтоона восходит к распашной одежде снагрудником, подобной тунгусской. Помнению Монастырной, этому типуодежды противопоставляется другая,связанная с морским зверобойнымпромыслом, распадающаяся на эски-мосский и алеутско-ительменскии типы[179, с. 174]. Единый принцип покроя

одежды алеутов и ительменов находити Р. Г. Ляпунова. Она считает, чтов одежде алеутов содержатся древней-шие традиции, пришедшие через Кам-чатку [116, с. 177]. Уместно отметитьв этой связи и такой специфическийэлемент, как «пояс стыдливости» умужчин алеутов, состоявший из ремня(пояса) и мешочка; аналогичныйотмечен был и у ительменов [215,с. 113].

По данным С. П. Крашенинникова,ительмены из колосняка плели цинов-ки, которые «вместо ковров и зана-весов употребляют». Самое интересноев его сообщении то, что ительмены«из травы плетут епанчи, во всем по-добные нашим старинным буркам»[107, с. 237]. Дело в том, что накидкииз травы плелись и алеутками ещев начале этого столетия и использова-лись как верхняя одежда [212, с. 60].

Г. В. Стеллер отметил: «Раньшеительмены шили парки также из кожуток, гагар, гусей, лебедей и морскихчаек» [215, с. 304], что тоже сближаетих с алеутами.

С. П. Крашенинников, сообщая оголовных уборах алеутов (по даннымГ. В. Стеллера), писал: «Шляпы у них,из травы плетенные, как у камчада-лов без верху наподобие умбракулов,выкрашены зеленою и красною кра-сками с сокольими напереди перьями,или с чесаною травою. . .» [107,с. 178].

Пользуясь данными того же Г. В.Стеллера, С. П. Крашенинников обоб-щил его сведения следующим обра-зом: «Между американцами (алеу-тами, жителями острова Каяк. — Ред.)и камчатскими народами сии приме-чания, достойные сходства, усмо-трены: 1) что американцы лицем по-

ходят на камчадалов, 2) что они слад-кую траву запасают таким же обра-зом, как камчадалы, чего нигде инденикогда не примечено, 3) что и у нихогнива деревянные, 4) что по многимпризнакам догадываются, что у нихтопоры каменные ж или костяные вупотреблении, и господин Стеллер небез основания думает, что американ-цы имели некогда с камчатскими на-родами сообщение, 5) что платье ишляпы их от камчатских не разнству-ют, 6) что они кожи ольхою красятпо-камчатски же, по которым призна-кам, может быть, и произошли от од-ного поколения» [там. же, с. 179].

Не менее убедительные подтверж-дения продолжительных, устойчивыхи тесных контактов между алеутамии населением тихоокеанского побе-режья Камчатки дают изобразитель-ное искусство и орнаментика этихнародов. В исследовании орнаментанародов Сибири С. В. Иванов при-ходит к заключению, что «орнаментнародов Крайнего Северо-Востока иалеутов имеет много общего, несмотряна различия в материале и техни-ческих приемах» [88, с. 169]. Иссле-дуя приемы обработки кости и дерева,ученый отмечает, что «такие приемы,как линейная и мелкоямчатая резьбапо кости, распространенная у алеутов,широко применяются также. . . иительменами. Резьба с подцветкойизвестна только у алеутов и ительме-нов. ..» [там же, с. 173—174].

Черты общего и весьма сходногосквозят и в древнем обряде захоро-нения ительменов и алеутов. Как писалС. П. Крашенинников, «камчадалыумерших загребают в землю одетыхв платье, которое они носили, а сверхобшитых в чирел, то есть в травя-ную рогожу» [107, с. 697]. Алеутыпокойников помещали в погребениив сидячей позе, при этом их поверходежды обертывали в кожи или ци-новки и крепко обвязывали.

Помимо отмеченных свидетельствсвязей между алеутами и ительме-нами, можно привести и ряд других,относящихся как к материальной, таки к духовной культуре [53, с. 41-51;36, с. 202—245].

23

Таким образом, перед нами оказы-вается целая система общих черткультуры, сложившихся в результатенепосредственных связей алеутов сительменами.

Ительменско-айнские связи

На современном уровне нашихзнаний мы можем говорить об обособ-ленности ранней ительменской куль-туры, возможно, лишь спорадическивступавшей во взаимодействие с нео-литической и охотской культурамиКурильских островов. С. И. Руденко,тщательно изучивший все имевшиесяархеологические материалы древнегонаселения Камчатки, находил, чтокомплекс камчатских каменных нако-нечников стрел (типично неолити-ческих) имеет много общего на западес наконечниками стрел ВосточнойСибири, а на юге — с наконечникамистрел, находимых на Курильских иЯпонских островах [167, с. 164—165].Последнее замечание дает повод дляпредположения о наличии контактовнаселения Камчатки еще в неолити-ческое время с южными соседями.

Были ли контакты неолитическихобитателей Курильских островов, атакже носителей охотской культурыс ительменами, остается пока не сов-сем ясным. Однако уже есть основа-ния говорить о каких-то более раннихсвязях юга Камчатского полуостровас пришельцами с Курильских остро-вов. По определению радиоуглерод-ным методом возраста биологическихостатков из раскопок поселения Ло-патка-1 получена дата — 380±50, апоселения Андриановка — уже 950±± 7 0 и 570+40 лет до наших дней.Кроме того, что весьма существенно,на месте этих двух поселений были«керамика типа нейдзи с внутреннимиушками», т. е. айнского типа, и «костя-ные украшения с ительменским орна-ментом», «поворотные гарпуны изоленьего рога», материал для которых,несомненно, находили на Камчатке,так как на островах оленей не было,а также костяные наконечники стрелс ложбинками для яда [48, с. 42].

Эти данные убедительно свидетель-ствуют о сочетании здесь элементовдвух культур — айнской и ительмен-ской. И, что ново и важно, происхо-дило это значительно раньше, чемпринято считать. Возможно, это былине регулярные, а случайные связи або-ригенов Камчатки с приходившими сюга айнами.

Вместе с тем пока общепризнано,что лишь в конце XVI—начале XVII в.по гряде Курильских островов пошелпоток новых обитателей с островаХоккайдо. То были айны, вытесняемыес юга японцами. По предположениюнекоторых ученых, айны ассимилиро-вали носителей охотской культуры,но в то же время научились от нихмногому, что было необходимо длясуществования в новых, более суровыхприродно-географических и экологи-ческих условиях. Они усвоили морскойзверобойный промысел в его специ-фических формах Курильских остро-вов с соответствующими орудиями,приспособленное для жизни на остро-вах полуподземное теплое жилище,одежду из шкур морских млекопи-тающих, птиц и пушных зверей, раз-вили керамическое производство типанейдзи и т. п. Соединение традицион-ного (айнского) и заимствованногоиз местной охотской породило новуюкультуру, создателями и носителямикоторой и стали айны (курилы). При-шельцы не порывали связей с югом,со своими единоплеменниками, сяпонцами, и вели с ними обмен путемпоследовательного посредничестваобитателей островов. Они обменивалипродукты своих промыслов на предме-ты японского производства, в томчисле металлические, ткани, посудуи другие изделия.

Уже В. В. Атласов сообщал о по-ступлении японских товаров на Ку-рильские острова и на побережьеКамчатки: «А с тех де островов ку-рильским иноземцам приходит цени-ная посуда и платье даб полосатыхи пестрых китаек и лензовые азямы. . .

Да иноземцы ж сказывали, чтов камчадальской стороне повыше Кам-чатки к Каланской (Озерной реке. —Ред.) Бобровой реке приходят по вся

24

годы бусы и берут у иноземцев нер-пичей и каланский жир» [101, с. 32].

«А посуду деревянную и глиненыегоршки делают те камчадальцы сами,а иная посуда у них левкашеная иолифляная, а сказывают они, чтоидет к ним с острова. . .» [там же,с. 31].

В 1711 г., как сообщили айны(курилы) на втором (от КамчатскогоНоса) острове русским: «Промышляеммы бобровым промыслом . . . а которыеу нас были до вашего приходу бобры,и те бобры испроданы иной землииноземцам. . . в полуденной стороне,и привозят к нам железо и иные то-вары, крапивные тканые пестрые»[147, с. 463]. По всей вероятности,айны были первыми пришельцами,появившимися с моря на южной око-нечности Камчатского полуострова.Очевидно, здесь и встретились они сительменами. Этим событием было по-ложено начало формированию новыхэтнических связей ительменов с совер-шенно иной культурной средой. С это-го времени появились в их жизни пер-вые нити связей с обитателями дале-ких островных и материковых юго-восточных культур. Таким образом,нарушались многовековая изоляция отвнешнего мира, замкнутость и застой-ность социально-экономического икультурного развития.

Этнические связи и отношенияительменов с айнами развивалисьнепосредственно лишь с немногочи-сленными жителями ближайших кКамчатке островов Шумшу и Пара-мушир. В меньшей степени, но все жедостаточно активно, вступали во взаи-модействие с ительменами и куриль-цы острова Онекотан, которыхтакже было немного. Вообще, по под-счетам Б. О. Долгих, к приходу рус-ских этих «ближних курил» было тамвсего 270 человек [81, с. 575—576].

Взаимоотношения ительменов иайнов отражают широкий круг разно-образных связей, какие могли возник-нуть при тех уровнях социально-эко-номического развития, каких они до-стигли. В их отношениях отчетливопроступает о б м е н . При этом айныпервых двух островов выступают боль-

ше в роли посредников обмена междуобитателями южных Курильских остро-вов и Камчаткой. Были у них и воен-ные столкновения, и брачные связи,а также взаимовлияние в области ма-териальной и духовной культуры, вобласти языка. К сожалению, мы зна-ем больше примеров культурного вли-яния айнов на ительменов и меньшеоб обратном. Очевидно, до тех пор,пока не будет проведено специальноеисследование культуры айнов бли-жайших к Камчатке островов, ихязыка (лексики) в сопоставлении слексикой южного диалекта итель-менов, сказать что-либо объективновесомое о влиянии ительменов наайнов вряд ли возможно.

В результате археологических рас-копок на юге полуострова КамчаткаТ. М. Диковой определены абсолют-ные даты признаков айнского при-сутствия или влияния их культуры наительменов, о чем говорит появлениездесь айнских предметов. Как пола-гает Т. М. Дикова, «отдельные имею-щиеся в исследованных памятникахэлементы айнской культуры —• кера-мика типа нейдзи, японские монеты,морской зверобойный промысел —должны быть объяснены как результатлишь айнского влияния. . . Причемэто влияние айнов распространяетсяна памятники только позднего перио-д а — Лопатка-1, Сиюшк (380±50),культурный слой поселения Андриа-новка (570+40). . .». Наиболее суще-ственные элементы айнской куль-туры — керамика типа нейдзи — об-наруживаются на западном побережьеКамчатки от м. Лопатка до устьяр. Опалы, а на восточном побережьезначительно севернее, вплоть до р.Жупановой и даже несколько север-нее [76, с. 167).

С чего начинались и как разви-вались этнические контакты и отно-шения ительменов с айнами (куриль-цами), мы знаем мало. Известно,однако, что еще в начале XVIII в.их отношения не всегда были мирны-ми. При этом нападающей сторонойбыли айны. Так, в 1723 г. «куриль-ские немирные иноземцы в 24 челове-ках приходили на Опалу реку и убили

25

ясашного тойона Кушугу в 6 челове-ках и балаганы все прижгли, жен идетей в полон побрали» [107, с. 171].При участии русских айны были нака-заны, «а полон был у них отнят».Но есть свидетельства более раннихнападений айнов на ительменов. «Ку-рилы южных островов, — писал С. П.Крашенинников, •— сказывают, что навсех островах имеется много курилови камчадалов в холопстве, которыепрежде сего уважены были» [там же].

По сведениям Г. В. Стеллера,«тойон на первом острове Куприанпроисходит от камчадалки из Ичин-ского острога, который был разграб-лен (курилами, — Ред.) еще до при-бытия русских» [215, с. 470]. С утвер-ждением русской администрации наКамчатке военные столкновения або-ригенов прекратились. Вместе с темпараллельно с отмеченными явле-ниями сосуществовали и другие, мир-ные. Наиболее активно развивалсяобмен. Как установил Г. В. Стеллер,в конце XVI в. ительмены начали полу-чать путем обмена товары японскогопроизводства: железные и медныевещи, особенно ножи и иголки [тамже, с. 472]. Существенно то обстоя-тельство, что ительмены на мысе Ло-патка и на первом острове Куриль-ской гряды изменили основу своегожизнеобеспечения — перешли от глав-ного занятия, рыболовства, к мор-скому зверобойному промыслу, к пла-ванию по морю на больших карба-сах (байдарках), и можно предпола-гать, что здесь они усвоили айнскуютехнику промысла, орудия охоты и т. п.В этой связи изменились и их неко-торые религиозные представления икульты. Они уже в качестве домаш-них святынь и покровителей имели(подобно айнам) инау (стружки). Обэтом находим обстоятельное упоми-нание у С. П. Крашенинникова: «Но-сят они (курильцы, — Ред.) с собоюоные стружки во всякие опасные путина море и бросают в случае бедствияв воду, а наипаче в сувои, что междупервым Курильским островом и Ло-паткою, которые тем умилостивитьнадеются. Такой образ идолослужения

приняли от курил и южные камчадалы,кои живут на первом Курильскомострову и на Лопатке, как надежноесредство к безопасному плаваниюпо морю» [107, с. 468—469].

Айнское влияние на ительменовоказалось более многообразным, про-никло в разные области их культурыи распространилось не только в местахконтактных зон, но и дальше на север.Так было с курильскими глинянымикотлами с внутренними ушками, о чемговорилось выше. Ительмены заим-ствовали у курильцев некоторые видыплясок.

«Первый вид пляски распростра-нен, — пишет Г. В. Стеллер, — глав-ным образом на Курильских островахи на мысе Лопатка, равно как и средивсех ительменов, живущих междумысом Лопатка и Авачею. . . Этот та-нец издавна заимствован у куши илиостровитян. . . Пляска состоит в сле-дующем: десять мужчин и десятьженщин.. . образуют круг, медленноначинают двигаться и в такт подни-мают одну ногу за другою...» [215,с. 430]. Наряду с таким видом плясокительменам были известны и пляски-пантомимы, подобные тем, которыесуществовали у коряков и чукчей.Однако, судя по данным С. П. Кра-шенинникова и других авторов, пляс-ки-пантомимы ительменов исполня-лись во время осенне-зимних благо-дарственных торжеств и отличалисьопределенным сюжетным содержа-нием, были своего рода театрализо-ванными действиями, видимо, ослож-ненными магическими дополнениями,включавшимися в канву пантомимы.

Усматривается заимствование отайнов и музыкальных инструментов,в частности мечевидной коробчатойлютни кычэрэн; звукоизвлечение изнее производилось при помощи смыч-ка. «Конструкция инструмента пол-ностью совпадает с айнским тонкорю»[164, с. 77].

Южные ительмены испытали за-метное айнское влияние и в ряде раз-делов материальной культуры, преи-мущественно в тех, которые имелисущественное жизненное значение: это

26

прием оснащения поворотных гарпу-нов двумя отверстиями для крепле-ния линя, наконечники стрел со спе-циальными прорезями для заполненияих ядом лютика, что известно толькоу ительменов и айнов, тогда как дру-гие народы Сибири стрел не отрав-ляли [151, с, 179, 183; 76, табл. 17,1—4; 167, с. 161].

Несомненным свидетельством тес-ных контактных связей айнов с итель-менами служит отмеченный первымиисследователями Камчатки обмен то-варами между этими народами. Поих данным, обмен носил направленныйхарактер: стороны уже хорошо зналиспрос и предложения друг друга, чтомогло появиться лишь в результатепродолжительной практики обменныхсвязей. Население Курильских остро-вов издавна поддерживало обменмежду далеким югом и Камчаткой.

Во II тыс. н. э. на костяных изде-лиях уже прослеживаются следы обра-ботки их металлическим инструмен-том, имеются и сами железные ножи[151, с. 190]. Р. С. Васильевский пола-гает, что уже в I тыс. н. э. метал-лические изделия проникали на Северне только по побережью Охотскогоморя, но и из Японии через Куриль-ские острова [46, с. 142]. Эти фактыи предположения дают основания го-ворить о том, что связи ительменовс населением Курильских острововначали складываться до появления наних айнов, тогда, когда на них суще-ствовала охотская культура, ареалкоторой, как известно, охватывалтакже острова Сахалин и Хоккайдо.

Учитывая глубину, разнообразие,широту и продолжительность кон-тактов с айнами южной группы итель-менов, следует признать, что под вли-янием этих факторов на юге Камчат-ского полуострова сформироваласьособая этническая группа ительменов,впитавшая в себя ряд элементов куль-туры айнов и, видимо, их языка. Так,жители восточного побережья Кам-чатского полуострова у р. Островной(южнее Кронок) касатку называли,как и айны, камуи.

Здесь уместно напомнить выска-зывание С. И. Руденко, который счи-

тал, что смешение айнов «с итель-менами произошло давно, не позднееконца 1-го тыс. н. э. В результатеэтого смешения на юге Камчатки об-разовалась культура, несколько от-личная от среднекамчатской, под яв-ным айнским влиянием» [167, с. 179].

С. И. Руденко находил общие фор-мы наконечников стрел с озера Ку-рильского на южной Камчатке и Ку-рильских островов, что может указы-вать на древние связи Камчатки сюгом.

Новые историко-археологическиеисследования устанавливают времяпоявления айнов на Курилах болееточно, чем то делал С. И. Руденко.Но остаются верными его выводы оразнообразии и длительности связейительменов с айнами. Отсюда можнопредполагать, что контакты Камчаткис югом начались еще с носителямиохотской культуры.

Из наблюдений С. П. Крашенин-никова и Г. В. Стеллера следует, чтопостоянных поселений айнов на Кам-чатке не было. Они оставались жите-лями островов, однако активно всту-пали во взаимодействие с ительменами.На первом острове (Шумшу) и намысе Лопатка уже к первой половинеXVIII в. образовалась особая этно-группа, которая совмещала в себе ан-тропологические и культурные приз-наки, свойственные ительменам и ай-нам. Так, Крашенинников отмечал:«Жители сего острова, так, как жителина Курильской Лопатке, не прямыекурилы, но камчатского поколения, ко-торые по причине некоторых бывшихмежду ими несогласий, особливо жепо вступлении в сию землю русскихлюдей, отделились от прочих и посе-лились на острову и на Лопатке. Акурилами прозваны они по жителямвторого острова, с которыми они, всту-пя в сродство чрез взаимное брачноесовокупление, не токмо некоторые ихобычаи приняли, но и знатно от пред-ков своих видом переменились...»[107, с. 166].

В других местах своего сочиненияон неоднократно подчеркивал, что ку-рильцев, живущих «на первом островуи на Лопатке, с ними — курилами (жи-

27

вущимина других островах. —• Ред.) —за один народ почитать не долж-но, ибо оные сущие камчадалы» [тамже, с. 470].

Г. Ф. Миллер дал более подробнуюэтническую характеристику жителямпервого острова и мыса Лопатка, ука-зав при этом, что живущие тут курилы«камчатским языком говорят, и всеобычаи камчадалам подобно имеют,кроме того,что не ажушаков, но струж-ки в юртах имеют, а тем с помянутымикурилами сходствуют, что палкою ме-жду собою бьются, с женами тайносходятся и от большей части зверьмипитаются» [там же, с. 739].

Так развивались частичные куль-турные заимствования ительменов уайнов, однако при этом они сохранилисвой язык, ряд обычаев.

Прежде чем перейти к изложениюматериалов относительно культурныхзаимствований курильцами (айнами)от ительменов, необходимо найтиследы поселений айнов (курилов) наюго-западном побережье Камчатки ина мысе Лопатка.

Ко времени появления русских наКамчатке на ее южной оконечностижили не только ительмены, но и айны.Об этом определенно сообщал В. Атла-сов: «Наехали они курильских мужи-ков 6 острогов, а людей в них многоечисло. . .» [101, с. 28].

Если следовать за сообщением на-блюдательного В. Атласова, получает-ся, что «камчадальская земля» прости-ралась в основном по долине р. Кам-чатки с ее притоками, по западномупобережью Камчатского полуострова,а южнее р. Бобровой (Озерной) жилиайны. Первые курильские поселенияон встретил еще «за три дни», не дохо-дя до р. Бобровой. Видимо, к этомувремени (конец XVII в.) этническиевзаимосвязи айнов и ительменов здесьзашли очень глубоко, охватили ужебрачные связи, шли другие взаимоас-симиляционные процессы, процессыязыкового смешения, разносторонниекультурные взаимовлияния. Не слу-чайно, давая описание внешнего обли-ка «курильских мужиков», Атласов неоставляет сомнений в том, что этобыли айны, а не ительмены. На самом

деле, по его словам, «за камчадаль-цами вдаль (т. е. на юг — Ред.) живуткурильские иноземцы — видом противкамчадальцов чернее и бороды мень-ше. . . А одежду носят такую ж, чтои камчадальцы, только камчадальцовони скуднее» [там же, с. 31].

К приведенным сведениям имеютсяи более конкретные данные, списокнаселенных пунктов Камчатского по-луострова конца XVII в., составленныйпутем скрупулезного анализа литера-турных и архивных материалов И. И.Огрызко [141, с. 171—208].

На Опале-реке в конце XVII в. вдвух местах жили курильцы. На реке,носящей имя казака Голыгина, былотакже поселение курильцев. «Над реч-кою Канхангачь. . . есть жилье куриль-ца Кожокчи» (на правом берегу р.Канхангачь). На устье р. Озерной(Игдых) «есть жилье лутчего мужикакурильского Ломчи». «На устье р. Ты-дьему (у Курильского озера), на ле-вом ее берегу, есть острожек куриль-ских мужиков. . . Тойон Тахпичь». Позамечанию С. П. Крашенинникова, этобыло «главное курильское жилище».«Над Камбалинским озером построенкурильский острожек, Камбалинскимже называемый». Пользуясь разнымиисточниками, И. И. Огрызко устано-вил, что на Камчатке, на 1-м и 2-мКурильских островах в общей сложно-сти было 20 курильских населенныхпунктов. При этом, изучив поименныесписки всех жителей 1-го и 2-го Ку-рильских островов, составленные мис-сионерами в 1747—1748 гг., И. И. Ог-рызко заметил, что дохристианскиемужские имена жителей 1-го острова(Шумшу) «имели не айнское, а ти-пично ительменское звучание» [140,с. 29]. Этот вывод подтверждаетсяязыковедом-этнографом Н. К- Старко-вой [191, с. 36].

В 1741 г. по заданию Г. Стеллерабыло произведено «Описание от устьяБольшой реки до Курильской Лопаткии оттуда. . . вокруг же первого и вто-рого Курильских островов. . . сочинен-ное через служивого Осипа Аргунова»(А. П. Горлановым). В этом Описаниинаходим более подробные сведения оместах курильских поселений, числен-

28

ности в них жилых и хозяйственныхпостроек. Первое с севера поселениебыло на р. Явиной: «от устья верстахв 2-х на левой стороне есть жильекурильского мужика Аручки, строенияв нем одна юрта, 6 балаганов». Нар. Озерной, вытекающей из Куриль-ского озера, «на устье, на правой сто-роне, есть летнее жилье курильскихмужиков, но ныне оное пусто». «Нушь-чьчюучь речка, на устье сей речки,на левой стороне, есть жилье новокре-щена (курильца. — Ред.) Ивана Ло-лечи». «Чюичюмтит речка, на устье, налевой стороне, есть жилье курильскогомужика новокрещена Якова Тимти,строения в нем 3 юрты, 6 балаганов»[225, л. 5 об., 6].

Учитывая эти данные, необходимоиметь в виду, что жители курильскихпоселений на Камчатке в случае необ-ходимости покидали их и переселялисьна острова. Миграция их усилиласьс присоединением Камчатки, с введе-нием ясачного обложения, христиани-зации. Во второй половине XVIII в.они окончательно ушли с Камчатки.Примерно с этого же времени прекра-щаются непосредственные их связи сительменами.

Наблюдения О. Аргунова и А. Гор-ланова свидетельствуют о значитель-ных культурных заимствованиях ку-рильцами от ительменов, что следуетиз специального их «Описания на пер-вом острову живущих курилов, о ихобычаях и поведении», составленногов том же 1741 г. То же находим у С. П.Крашенинникова об ительменах.

Подобно ительменам, камчатскиекурильцы полагали, что творцом жиз-ни на земле был Кутха («Небо и зем-лю, и море, всю видимую тварь сотво-рил Кутха. . .»). Как и ительмены, кам-чатские курильцы «теплых вод ни вочто не употребляют (горячие источ-ники. — Ред.). . . к таким теплым во-дам или к' горелым местам (вулка-нам. — Ред,) блиско ходить немалоеопасение имеют» [там же, л. 20]. Точ-но так же курильцы усвоили ряд быто-вых обычаев ительменов. Например:«Жупанов у них прежде сего не быва-ло, только кроме тех, которые приез-жали с Лопатки и с Озера, и оных по

камчадальской обыкности в великойчести имели» [там же, л. 21], «жен-щины прежде сего волосы на многиекосы расплетали, также и чужие воло-сы к своим приплетали, подобно как иу камчадалов» [там же, л. 22], «штаныи торбасы у мужчин и у женщин и всеплатье делается тем же образом, какна Лопатке живущих курилов» [тамже, л. 23], «а при женитьбе никакогоколыма не бывает, и кто вздумает же-ниться, то начинает у тестя работатьи хватать, так, как в обыкновении кам-чадалов есть» [там же, л. 25].

Резюмируя свои наблюдения обэлементах культуры, заимствованныхкурильцами от ительменов, авторыэтого сочинения писали: «Чревоноше-ние и родины, плодовитость, обрезаниепупа. . . давание имен, грудное корм-ление, питание детей сперва кромематерной груди, приключающие болез-ни. . . поступки с больными, плач надумершими и их погребение, и поминкигодовые, и оставление жилищ говорят,что во всем одинакое на Лопатке сживущими курилами» [там же], т. е.с жителями первых от Камчатки двухостровов. И наконец, замечание от-носительно языка: «Курильские му-жики сначала жили на озере Иналоткес живущими курильцами, но языкомразны были, а иные. . . молодые ребя-та,кроме стариков, курильского языкаи не знают и говорят на Лопатке живу-щих камчадалов» [там же, л. 17].

Как видно, глубина ительменскоговлияния на курильцев, оказавшихсяна Камчатке, была многосторонней инапоминает, скорее, ассимиляцию ихительменами. В конкретно-историче-ской обстановке развитие ительменско-курильских (айнских) отношений наКамчатке представляется вполне ес-тественным. Количественно ительменынамного превосходили здесь айнов.Они были аборигенами, считали себя«хозяевами» этой территории. У нихсуществовал уже сложившийся типхозяйственной деятельности, опреде-ленный производственный и бытовойуклад в данных природных условиях,и поэтому айны были приспосабливаю-щейся стороной, что поддерживалосьи закреплялось брачными связями. В

29

результате таких связей, как отмечалС. П. Крашенинников, «знатно от пред-ков своих видом переменились: ибодети, рожденные от родителей различ-ных оных наций, и собою виднее, иволосом чернее, и телом мохнаты»[107, с. 166].

Ительменско-корякскиесвязи

Соседство ительменов с корякамиуходит своими истоками в глубинувеков и характеризуется взаимовлия-нием, которое содержит многообраз-ные следы на всем комплексе культурэтих этносов. Особенно заметно влия-ние корякского на диалекты ительмен-ского языка не только в контактныхзонах, что естественно, но и на языкв целом. Этнические связи корякови ительменов обнаруживаются такжев общем облике материальной куль-туры, в антропологических признаках,в мифах, в общих идеях религиозныхпредставлений и т. п.

О раннем заселении предкамиительменов и коряков Камчатскогополуострова свидетельствуют архео-логи и антропологи теперь уже доста-точно доказательно и убедительно.

С. И. Руденко считал, что «предкиительменов с севера заселили полуост-ров, до них, по-видимому, не обитае-мый человеком» [167, с. 179]. Пред-положения подкрепляются находкамиHJ Н. Дикова верхне-палеолитическихостатков культуры на берегах Ушков-ского озера,' которые по ряду опреде-ляющих признаков (тип жилища, ры-боловство как основной источник су-ществования) относятся им к куль-туре предков ительменов.

О глубине взаимосвязи ительменовс коряками говорят и антропологиче-ские данные. В своих исследованиях наКамчатке Г. Ф. Дебец выделил особыйтип арктической группы — «ительмен-ский», который, как пишет он, следо-вало бы назвать «камчатским», таккак он представлен и у коряков полу-острова [68, с. 76]. Аргументируя своезаключение, он ссылается на следую-щее: ительменский, или камчатский,

тип «характеризуется исключительнойшириной нижней челюсти при умерен-ной ширине лица в скуловых дугах.Наличие подобной комбинации этихпризнаков, являющейся исключитель-ной в пределах всего земного шара,у двух соседних групп свидетельствуето тесном генетическом родстве итель-менов с коряками Камчатки» [там же,с. 77]. Оставляя пока в стороне вопросо генетическом родстве этих этносов,важно учесть вывод о глубоких и тес-ных связях ительменов с корякамиКамчатки. К этим выводам Г. Ф. Дебе-ца присоединился и подтвердил ихантропологическую обоснованность иМ. Г. Левин [ПО, с. 211—212].

Если существовало генетическоеродство ительменов с коряками, то по-чему только с коряками Камчатки, ане вбобще с коряками? По всей види-мости, этот общий признак не былгенетического происхождения, а явил-ся результатом длительных тесных кон-тактов, приобретением историческоговзаимодействия, проявившимся и укамчатских коряков. Там же, где такихсвязей не существовало, данного уни-кального признака («камчатского ти-па») у северных оседлых коряков икоряков-оленеводов не возникло. Этотфакт, несомненно, служит подтвер-ждением глубоких взаимосвязей ите-льменов с оседлыми коряками Кам-чатки. Исторически сложившеесяблизкое территориальное соседствоительменов с коряками зафиксированои в середине XVIII в. С. П. Крашенин-никовым. Он отметил, что ительмены«в соседстве имеют с западу живущихна впадающих в Пенжинское моререках, сидячих коряк, а именно: наОглукомине, Хариузовой и Тигиле. . .»[107, с. 698].

Особое место занимают данныеС. П. Крашенинникова о состоянииязыка, который был в употреблении науказанной территории. Ее населениеон называет «ительменским, но с ко-рякской примесью», что прослеживалв языке [там же, с. 160]. Это поло-жение полностью подтвердилось ис-следованиями В. Г. Богораза и С. Н.Стебницкого. Можно говорить с боль-шой долей уверенности о том, что со--

30

седство и взаимодействие ительменовс коряками существовало с весьмадавнего времени и породило имеющие-ся очевидные следы естественного про-цесса постепенной ассимиляции коря-ками ительменов, в том числе частичноих языка. В этой связи необходимоотметить значительную общность со-держания мифов и сказок ительменовс корякскими, особенно тех, в которыхфигурирует Ворон (Кутх) —их куль-турный герой, творец, жизнеустрои-тель. Показательно также то, что мно-гие герои ительменских сказок и мифовносят корякские имена — свидетель-ство заимствования этих сюжетов ите-льменами из корякского фольклорногобагажа. Значительная культурная об-щность ительменов с оседлыми коря-ками западного побережья Камчат-ского полуострова наблюдается в ору-диях и технике рыболовства, в быту,в обрядах и верованиях.

Переходя к рассмотрению конкрет-ных примеров ительменско-корякскихсвязей, нужно определить контактныезоны, что необходимо для уяснениягеографии распространения взаимо-влияний этих этносов. Камчатскийхребет разделяет полуостров на двеполовины — восточную и западную.На берегах рек (берущих начало вкамчатских горах и впадающих либов Берингово море, либо в Охотское)жили оседлые коряки, отличавшиесядруг от друга диалектами языка (за-падные — паланский, восточные — ка-рагинский) и рядом культурных осо-бенностей. Поэтому непосредственныесвязи с ительменами, притом обособ-ленные, существовали у каждого изэтих подразделений, что по-разномуотразилось на характере взаимовлия-ний и их результатах.

Контакты и тесные связи ительме-нов с паланцами продолжают разви-ваться и в настоящее время, тогда какна восточном побережье связи итель-менов с карагинцами практически пре-рвались еще в XIX в. Особо следуетотметить отношения ительменов с ко-ряками-оленеводами, которые то уси-ливались, то ослабевали, преимуще-ственно по западному побережью Кам-чатского полуострова, где по склонам

Камчатского хребта и примыкающимтундрам кочевали коряки-оленеводы.В основном отношения ительменов сними носили экономический характер(обмен). Впрочем, в истории этих свя-зей, как будет показано ниже, былислучаи перехода оленеводов на выну-жденную оседлость в окружении ите-льменов и последующее их постепен-ное растворение в ительменской среде.

Ко времени присоединения Кам-чатки строгих границ между ительме-нами и коряками-паланцами не было.А. П. Горланов, изучавший географиюзападного побережья Камчатки, отме-тил в описании ряд ительменских ост-рожков, которые сравнительно недав-но были обитаемы коряками: «Тахлаа-тынум на левом берегу Крутогоровойреки. . . Некоторые объявляют, что всем острожке прежде сего живали ко-ряки, которых камчадалы войной со-гонили» [226, л. 12—13].

И еще: «Тахилвахтаня — коряк-ский старый острожек от Гохлина-речки в версте на левом берегу р. Бе-логоловой» [там же, л. 28].

Далее он записал: «На Хайрюзо-вой-реке мне объявили, где нынекамчадалы живут, жили коряки и по-строены были немалые острожки, то-чию те коряки камчадалами в осадепобиты. . .» [там же, л. 32 об.].

А на р. Аваче, в острожке Коряки,в 40-х гг. XVIII в. среди его обитате-лей были и коряки, и ительмены. «Жи-тия во оном острожке, — по даннымА. П. Горланова, — 5 юрт, 42 балага-на, жителей 5 коряк, 15 камчадалов»[там же, л. 55 об.—56]. Однако судь-ба этих коряков была предрешена.В начале XIX в. их уже в этом селениине было. «Корякский острожек, илипросто Коряки, — отмечал В. М. Го-ловнин, — некогда был обитаем ко-ряками, которые все переселились илиперемешались с камчадалами» [62,с. 22].

Из этих сообщений следует, чтокоряки к югу от Тигиля жили в ост-рожках, далеко отстоящих друг отдруга, в сплошном ительменском ок-ружении. Правда, имеется значитель-но больше следов пребывания здеськоряков, если учитывать топонимику

31

этих мест. Так, один из притоков р.Хайрюзовой в XVII в. назывался по-корякски Кэлилевут (Пестрая голо-ва) , который брал свое начало из хреб-та, называвшегося также по-корякскиАвкувывыл'ан (Большие утесные кам-ни), р. Ковран (Поворот).

Появление коряков-оленеводов вюжной части западного побережьяКамчатки относится к сравнительнонедавнему времени и должно рассмат-риваться как вынужденное. Очень ско-ро они лишились здесь своих оленей,и поэтому многим из них пришлосьпринять образ жизни ительменов, т. е.перейти к оседлости и рыболовству.Как отметил С. П. Крашенинников,коряки на р. Аваче «были преждеоленные, но по отогнании оленей ихнеприятельми учинились сидячими, апоселились на объявленном месте»,проявив большую этническую стой-кость: «. . .не потеряли они ни обрядовсвоих, ни чистоты языка по сие вре-мя» [107, с. 122].

Этнический стоицизм коряков наАваче спас их. Вероятнее всего, чтоони погибли позднее во время эпиде-мии оспы 1768—1769 гг., а не просто«перемешались с камчадалами», какполагал В. М. Головнин. О проникно-вении коряков-оленеводов далеко наюг полуострова сообщал в 1743 г.А. П. Горланов. «Уведомился я, чтоони прежде сего жили около Лопат-ки. . . , но в результате гололеда многооленей погибло, а с оставшимися ко-ряки откочевали к Тигилю-реке» [226,л. 149 об.].

Вполне допустимо, что одной изглавных причин перехода здесь к осед-лости части коряков была гибель ихоленей. Находясь в окружении итель-менов, они постепенно растворилисьсреди них. Так, видимо, исчезли к на-чалу XVIII в. оседлые коряки на рекахХайрюзовой, Крутогоровой, Белоголо-вой и в других местах.

Отношения между коряками и ите-льменами иногда носили далеко неидиллический характер. Коряки с боя-ми проникали на территорию итель-менов, что также получило живое от-ражение в народной памяти ительме-нов. Житель Облуковинского острож-

ка ительмен Корынча объявил, что«коряки из своих жилищ, собравшисьчеловек по 100—150, хаживали по бе-регу Пенжинского моря на живущихкамчадалов даже до Курильской Ло-патки» [там же, л. 15].

О столкновениях с коряками, какнедавней истории, вспоминали итель-мены и в других южных острожках.Об этом говорили жители острожкаКуатымну, расположенного на правомберегу р. Крутогоровой. Обобщая уст-ные известия ительменов, С. П. Кра-шенинников справедливо полагал, чтозачинщиками столкновений с нимибыли оленные коряки, двигавшиеся отТигиля на юг вплоть до Большой ре-ки [107, с. 405].

Отголоски прошлых отношений скоряками были еще в памяти итель-менов в начале нашего века. В. Н. Тю-шов записал у ительменов на р. Ичеисторическое предание о нападении наних паланских коряков [199, с. 274 —275].

Ительменско-корякские связи наи-более тесными были на местах сопре-дельного расселения, на реках Ома-ниной, Напане и по Тигилю. Именноздесь шло активное взаимодействиеэтих этносов. Здесь сформировались теобщие элементы культуры и языка,которые так подробно и обстоятельноизложены исследователями XVIII в.Этот район был местом наиболее ин-тенсивного смешения ительменов с ко-ряками. Отсюда распространялисьительменские элементы культуры иязыка, к корякам на север и от коря-ков — к южным ительменам. Об ин-тенсивности и продолжительности кон-тактов ительменов с коряками свиде-тельствуют исследования антрополо-гов. «Камчатский компонент, — писалМ. Г. Левин, — еще сильнее, чем учукчей, выступает в составе коряков»[ПО, с. 207].

Глубина взаимосвязи коряков-па-ланцев с ительменами прослеживаетсяи на материальной культуре. С. П.Крашенинников отметил, что излишнеписать подробно об оседлых корякахи курильцах, ибо «род жития их весьмасходствует с камчадалами». «Сидя-чие (коряки. — Ред.) живут в зем-

32

ляных юртах, — писал он, разви-вая свою мысль дальше, — как камча-далы, с которыми и больше житием иобрядами сходствуют, нежели с кочев-ными коряками» [107, с. 448]. И дейст-вительно, устройство зимних жилищ,хозяйственных построек (балаганов),средств передвижения по рекам (ба-тов), орудий рыболовства, способов иприемов добычи рыбы, приготовлениярыбных запасов, одежд и обуви и мно-гое другое — все это имело настолькообщие черты, настолько схожие формыдаже в деталях, что говорить об обо-собленности названных видов мате-,риальной культуры у этих народно-стей не было особых оснований. ' '

Значительная общность ительме-нов с оседлыми коряками обнаружи-валась и в духовной культуре, в обы-чаях. Как отмечал С. П. Крашенин-ников, «сидячие празднуют в одновремя с камчадалами. . .» [там же,с. 456].

Если обратиться к деталям некото-рых праздников, к атрибутам их, тоувидим, что в этой части у сопредель-ных коряков обнаруживается почтиполная идентичность с ительменами.Свадебные обычаи и обряды «их по-камчатски справляются, и жен берутбольше из своего роду» [там же,с. 732].

Резюмируя сопоставление культу-ры оседлых коряков западного побе-режья Камчатки с культурой ительме-нов, С. П. Крашенинников выделяетследующие отличия: «Сидячие корякиничем от камчадалов не разнствуют,кроме того, что шаманов имеют с буб-нами, что женщины их лица выши-вают, что собак врагам в жертву при-носят, напоследок что к строению ост-рожков избирают такие места, к кото-рым бы трудный приступ был. . .» [тамже, с. 734].

Наряду с отличиями в языке уительменов и коряков были и общиечерты, выработавшиеся в результатедлительных и близких связей и взаимо-влияния. Особенно в этом отношенииоказались податливыми ительмены.

Связи ительменов с корякамипродолжали развиваться в XIX и XXвв. «По Тигилю и ее притокам, — от-

мечал В. Н. Тюшов, — в первой поло-вине прошлого столетия имели своиюртовища коряки, но не камчада-лы. . . Может быть, и напанцы, и се-данкинцы (ешхлеенцы Крашениннико-ва), и аманинцы — окамчадалившие-ся в течение столетия сидячие коряки.Это же указание может до некото-рой степени служить объяснениемзначительно большего распростране-ния на юг корякских названий, чемидет их кочевание туда в настоящеевремя» [199, с. 451].

В. И. Иохельсон считал, что се-данкинское наречие ительменскогоязыка является переходным к коряк-скому языку. Занимаясь этнографиейительменов, он обратил внимание нанивелировку ительменской и коряк-ской культур в местах тесного со-прикосновения этих народностей:«В северной Камчатке селения при-морских коряков приходили в прямоеприкосновение с камчадальскими, итрудно даже провести между нимиэтнографическую границу. Бракимежду представителями обеих народ-ностей были обычным явлением, ивесь пограничный район был заселенсмешанным населением» [213, с. 810].С. Н. Стебницкий вообще считал,«что культура современных намительменов (40-е гг. нашего века) неимеет никаких отличий от культурыюго-западных приморских коряков(коряков-паданцев)» [227, л. 10].

Так шло развитие ительменско-корякских связей и их результатовна западном побережье Камчатки,в которые были вовлечены не толькооседлые, но и кочевые коряки.

На северо-востоке Камчатского по-луострова ительмены занимали берегар. Камчатки от истоков до устья. Внижнем течении р. Камчатки, по еелевому притоку, р. Еловке, они при-ближались к корякам-карагинцам(укинцам). По этой реке проходилпуть, связывавший долину р. Камчат-ки с северо-восточным побережьемКамчатского полуострова — коряков сительменами.

При изучении вопроса о том, какскладывались и развивались отноше-ния между ительменами р. Камчатки

3 Заказ № (847 33

с коряками-карагинцами, мы наталки-ваемся на определенные трудности. Унас нет почти никаких документаль-ных данных об их связях и отношенияххотя бы от XVIII в. Имеются толькосведения, которые можно извлечь изконечных результатов и тех следоввлияния, которые усматриваются вбыту, культуре и языке коряков-ка-рагинцев. В чем конкретно выража-лось обратное влияние коряков наительменов этой части полуострова,сказать можно очень немного. Бли-жайшие к карагинцам ительмены вовторой половине XIX в. утратили ос-новные черты своего прежнего бытаи культуры, а также и языка. Причинэтому было довольно много. На во-сточном побережье Камчатки, как и назападном, взаимодействие ительменовс коряками началось давно. Поэтомуи здесь обнаруживаются глубокие сле-ды влияния ительменской культурыи языка на коряков, однако менее зна-чительные, чем корякского на ительме-нов западного побережья Камчатки.Можно прямо утверждать, что обра-зование коряков-карагинцев явилосьрезультатом тесных связей между ко-ряками-алюторцами и ительменами.Об этом убедительно писал С. Н. Стеб-ницкий [197, с. 129—170].

Особого внимания заслуживаютжители о. Карагинского, как примерформирования смешанного ительмен-ско-корякского населения на восточ-ном побережье Камчатки. Исходя изязыковых материалов С. П. Краше-нинникова, тщательно изученныхС. Н. Стебницким [там же], оказыва-ется, что в основе населения о. Кара-гинского были ительмены. В ведо-мости «О нравах живущих в Якутскомуезде народов», составленной в 1770 г.о жителях Карагинского острова,сообщалось: «Нижнекамчатского ост-рога на острову Карагинском карагин-цев, кои в давних летах были те жекамчадалы и отошли на морскойостров. . . Их 111 человек. . . житель-ствуют так же, как камчадалы. . .язык их от камчадальского и алютор-ского особливый» [205, с. 66].

Данные начала XIX в. уже не со-держат сведений о жителях о. Кара-

гинского. Экспедиция Ф. П. Литке в1828 г. не обнаружила людей на ост-рове, они видели только развалиныжилищ [114, с. 193—194]. Причины,в результате которых остров оказалсянеобитаемым, не совсем ясны. Изве-стно лишь, что в 1777 г. по распоряже-нию начальника Камчатки Бема жи-тели острова были переселены в алю-торские острожки, опустевшие послеэпидемии оспы. В 1776 г. на островебыло 40 ясачных плательщиков. Впо-следствии они, видимо, слились с алю-торцами.

С. П. Крашенинников, разбираявопрос об этнической принадлежностижителей о. Карагинского, писал: «Напомянутом острову живут коряки ж,которых, однако, прочие за свой родне признавают, но называют их Хам-шарен, то есть собачьим отродьем. . .»[107, с. 136].

С, П. Стебницкий, подробно иссле-довав записи слов обитателей острова,сделанные Крашенинниковым, устано-вил, что из 177'слов 104 ительменскиеи лишь 73 имеют общий корень с ко-рякскими [197, с. 159]. Он же пришелк доказательному заключению, чтоналичие фонемы «Ф» в карагинскомдиалекте — результат ительменскоговлияния; ни в одном из других диа-лектов корякского языка этой фонемынет. К этому следует добавить наличиеряда личных имен, которые сами кара-гинцы называют ительменскими: На-са, Ляххи, Томо, Туншо, Сэвви (длямужчин) и Сикле, Малля, Типку идругие (для женщин).

Влияние ительменской культурыглубоко проникло и в систему рели-гиозных представлений коряков восто-чного побережья Камчатского полуос-трова. К числу таких заимствованийследует отнести ряд характерных осо-бенностей осеннего благодарственногопраздника, называемого корякамихололо, В этом празднике синтезиро-ваны и корякские, и ительменскиеэлементы общей идеи благодарствен-ных обрядов и церемоний, адресован-ных природе за удачные летние про-мыслы (охота, рыболовство, собира-тельство) . Эти обряды и церемонии поформе и по содержанию у коряков

34

этого региона совпадают с ительмен-скими. К таким общим ительменско-корякским атрибутам праздника отно-сятся эффэв' — деревянные наконеч-никообразные фигурки, связанные спочитанием грома и молнии, с пред-ставлением, что эти природные явле-ния дают обсидиан для изготовленияорудий. С. П Крашенинников оставилтри описания осеннего праздника ите-льменов, которые он наблюдал на за-падном побережье и в долине р. Кам-чатки [107, с. 414—427].

Г. В. Стеллер также отметил у ите-льменов западного побережья полуост-рова ряд элементов праздника, кото-рые встречаются у коряков: обрядперетягивания березового прута, с обя-зательной победой той стороны, кото-рая находилась внутри юрты. У нихбыл также идол — «бог грома», его«кормили», а затем сжигали, какэффэв' [215, с. 408—409].

Итак, в этнической истории коря-ков восточного побережья Камчаткиительмены оставили многообразные,хорошо прослеживаемые следы своеговлияния, которое прочно укрепилосьв традициях коряков и по настоящеевремя воспринимается как свое, коряк-ское [52, с. 36—49].

Ителыменско-русскиесвязи

Ительменско-русские отношения,начало которым было положено вконце XVII в. включением Камчат-ского полуострова в состав Рус-ского государства, явились для итель-менов крутым поворотом в их этни-ческом и историческо-культурном раз-витии. Этим актом были прерванызастойный характер состояния произ-водительных сил и производственныхотношений ительменов, их изоляцииот непосредственных связей с циви-лизованным миром того времени.Трудно и сложно, в особенности напервых порах, протекало формирова-ние отношений ительменов с рус-скими. Ходом предыдущей историиони не были подготовлены к усвое-нию социальной системы, которую им

навязывало сначала феодально-крепо-стническое, а затем буржуазно-поме-щичье государство. До прихода рус-ских они не знали государственнойвласти, не имели представления овыплате ясака, о несении разныхповинностей, трудовых обязанностейдля обслуживания пришельцев. В тоже время они узнали о существова-нии широкого применения метал-лических орудий труда, огнестрель-ного оружия, письменности, книг,иных социально-бытовых условий жиз-ни, других более удобных формжилища, одежды, не известных ранеевидов пищи и т. п.

В истории ительменско-русскихотношений и их последствий былонесколько периодов, характерные при-знаки которых определялись полити-кой самодержавия, ее зачастую урод-ливыми проявлениями. Вместе с темшло постепенное нарастание влиянияна ительменов культуры сибирскогоказачества, русского трудового населе-ния, крестьян-переселенцев, принес-ших трудовые навыки земледелия,скотоводства, огородничества и связан-ных с ними видов производственнойдеятельности, новый быт. Определен-ную роль в сближении ительменов ирусских сыграли христианизация идуховенство, способствовавшие возни-кновению школ на Камчатке, распро-странению русского языка. При всемнесовершенстве школ, одностороннейих направленности и т. п. они принес-ли определенную пользу коренномунаселению [32, с. 177—194], детикоторого овладевали началами гра-моты, а потом находили применениев деловой жизни Камчатки. Так, на-пример, в 1754 г. Большерецкая кан-целярия взяла из школ на службу17 учеников [40, с. 62].

С начала XVIII в. на Камчаткедействовали купцы и их приказчики.Несмотря на предпринятую ими сбольшим размахом торговую эксплуа-тацию, закабаление населения, и в ихдеятельности были заложены косвен-ные элементы, способствовавшие при-общению ительменов и к русской куль-туре, и к повышению общего уровняразвития производительных сил край-

35

него Северо-Востока, условий жизниего аборигенов.

Значительную роль в сближенииительменов с русскими играли про-мышленные компании, осваивавшиеАлеутские острова. На р. Камчаткебыло основано судостроение для мор-ских плаваний. К нему привлекалисьи ительмены. Кажется, не было ниодного плавания промышленников отберегов Камчатки, в которых не прини-мали бы участия ительмены и какматросы, и как промышленники, «ра-ботные люди» [140, с. 164—165]. Та-ким образом, каналы, по которым шлосложение ительменско-русских свя-зей, были глубокими и многообраз-ными, что и привело уже в XVIII в. кзаметным радикальным изменениямкультуры ительменов, их сближениюс русским трудовым населением,слиянию с ним и образованию на Кам-чатке особого населения — камчада-лов — результат этнической метиса-ции ительменов с русскими, с потом-ками первых смешанных браков. Наэтой основе сформировалось особое на-речие русского языка Камчатки, про-слеживающееся и в настоящее время.

В развитии ительменско-русскихотношений неверно акцентироватьвнимание только на отрицательныхсторонах или только искать одни поло-жительные факторы в жизни итель-менов с присоединением Камчатки.Это был противоречивый процесс,свойственный эпохе присоединения иосвоения русским государством новыхтерриторий с их аборигенами. Этотпериод порой сопровождался драмати-ческими последствиями и в то же вре-мя существенными приобретениямиительменов в материальной и духовнойкультуре, в создании у них более проч-ных основ жизнеобеспечения.

С основанием Верхнекамчатского(1698), затем в 1703 г. Нижнекамчат-ского и Большерецкого русских остро-гов, начали формироваться постоян-ные русские поселения на Камчатке.Казаки и другие жители края обязаныбыли служить определенное время ибез ведома якутского воеводства неимели права покидать Камчатку. Яку-тскому воеводству всегда не хватало

.людей, которые бы несли «государеву»службу. Поэтому смена гарнизоновкамчатских острогов практически непроизводилась. В 1707 г. последовалуказ, закреплявший казаков на по-стоянную службу, безвыездно в Кам-чатских острогах. Вследствие этихобстоятельств казаки прочно оседалина Камчатке, обзаводились семьями,вступая в брак с ительменками, кото-рых предварительно крестили. Детиих (мальчики) уже автоматическивключались в казачье сословие и снаступлением совершеннолетия начи-нали нести казачью службу. На Кам-чатку положенные казакам продуктыпитания завозились нерегулярно, по-этому казаки приспосабливались обес-печивать себя и свои семьи всем необ-ходимым по ительменскому образцу,т. е. заниматься промыслами подобноаборигенам, нередко — теми же са-мыми орудиями труда, с ительменскойтехнологией заготовки продуктов впрок.

На протяжении XVIII в. складыва-лась особая этническая среда, шлонарастание численности русских наКамчатке и в то же время увеличи-валось смешанное ительменско-рус-ское население. В 1713 г. казаков былоуже 198 человек, а с женами и детьми,можно полагать, не менее 300 человек.В 1741 г. в гарнизонах Камчатки ужебыло 244 казака, а вместе с семьями —около 500 человек, преимущественнометисированного населения [107, с.501—504]. С середины XVIII в. нача-лось переселение на Камчатку сибир-ских крестьян. И в 1762 г.,как сообщалА. С. Сгибнев, на Камчатке уже насчи-тывалось 1618 русских, в том числеженщин и детей. При этом дети каза-ков назывались русскими. По мнениютого же автора, в 1774 г. одних служи-лых было 429 человек, а всего смешан-ного населения русско-ительменскогопроисхождения около 1700 человек[178, с. 15, 82]. Эта тенденция посте-пенного нарастания притока русскихна Камчатку, а одновременно и чис-ленности метисов по происхождению,т. е. камчадалов, продолжалась и вXIX в. Перепись 1897 г. зарегистриро-вала 2584 человека русских обоегопола [149, с. 9, 12].

36

Вместе с притоком русских шлоизменение их социального состава.Так, в 1861 г., по отчету военного гу-бернатора Приморской области, наКамчатке было: дворян — 35, духовен-ства — 183, потомственных почетныхграждан — 5, купцов — 89, мещан —121, государственных крестьян —1226,регулярных войск — 70, казаков —235, солдатских и казачьих жен идетей — 330, кантонистов * — 28 [140,с. 40].

В конце XIX в на Камчатке воз-никло промышленное рыболовство, сего развитием росла численность по-стоянных и временных русских рабо-чих на Камчатке.

В 1912 г правительство разрешило«вольное заселение» Камчатки, чтопривело к заметному притоку пересе-ленцев-крестьян. В начале XX в. онисоставляли уже 85 % русского населе-ния на полуострове В 1912 г. из 77оседлых населенных пунктов на Кам-чатке 30 были русскими, в том числе19 крестьянских: Верхнекамчатск,Мильково, Ключи, Кресты, Нижнекам-чатск, Микижи, Паратунка, Авача,Хутор, Завойко, Хайкова падь, Озер-ная, Калахтырка, Тихая, Перфилье-вка, Опала, Жупаново, Николаевка,Гондатьевка [там же, с. 41—47].

Наиболее быстрыми темпами фор-мировалось культурно-бытовое и язы-ковое сближение в поселениях сме-шанного типа, в которых жили пред-ставители русского и коренного насе-ления. Такие поселения возникали ещев XVIII в. В конце XIX в. из 63 селе-ний на Камчатке со смешанным итель-менско-русским населением было 33.Такой процесс территориального сбли-жения народов В. И. Ленин рассмат-ривал как прогрессивное явление,обусловленное социально-экономиче-ским развитием страны: «Сотни тысячлюдей перебрасываются из одногоконца России в другой, национальныйсостав населения перемешивается,обособленность и национальная за-скорузлость должны отпасть» [2,с. 2951 •

Начавшиеся в конце XVII в. брач-ные связи ительменок с казаками икрестьянами развивались и расширя-лись все больше и в последующеевремя, что сказалось на антрополо-гическом облике ительменов и старо-жильческого русского населения по-луострова. Это обстоятельство такжеподдерживало ускорение их культу-рно-экономического и общего сближе-ния, способствовало стиранию нацио-нальных особенностей. Антропологи-ческие исследования Г. Ф. Дебеца наКамчатке в 1947 г показали, что нали-чие русской примеси у ительменов и,наоборот, ительменской у русского на-селения Камчатки «с антропологиче-ской точки зрения не вызывает ника-ких сомнений» [68, с. 116].

Реальное выражение взаимодей-ствия культур русского и коренногонаселения Камчатки проявилось почтиво всех областях материального про-изводства полуострова. При этом шлоформирование по существу синкрети-ческой культуры на базе традицион-ных промыслов и производственныхзанятий, а также новых видов хозяй-ственной деятельности, принесенныхна Камчатку крестьянами.

«Казачье житие на Камчатке, —писал С. П. Крашенинников, — неразнствует почти от камчадальского,ибо как те, так и другие питаютсякореньем и рыбою и в тех же трудахупражняются, летом промышляютрыбу и запасают в зиму, осенью ко-пают коренье. . .» [107, с. 505]. Нетолько казаки, но и крестьяне, не до-бившись удовлетворительных резуль-татов в хлебопашестве, перестраива-лись на ительменский образ жизне-обеспечения, т. е. переходили к рыбо-ловству, пушному промыслу, собира-нию дикорастущих трав. Наряду с ры-боловством широкое распространениеполучило среди русских и упряжноесобаководство. Русские постройки вдеревнях Камчатки (избы, амбары)дополнялись ительменскими свайнымипостройками (балаганами) — соору-жениями, хорошо приспособленными

* Кантонисты — солдатские сыновья, приписанные со дня рождения к военному ведомству

37

для хранения зимой вяленой рыбы,продуктов собирательства, летом —предметов зимнего использования(зимняя одежда, собачья упряжь ит. п.).

Взаимовлияние культур разныхнародов явилось весьма благотворнымв жизни коренных обитателей Кам-чатки и переселенцев. К- Дитмар, про-ехав по р. Камчатке, писал: «Благо-даря самому тесному общению в тече-ние десятков лет со своими соседямии частым смешанным бракам русскиеуспели столько же заимствовать откамчадалов, сколько передать им своиособенности...» [79, с. 159]. То жеотметил позднее главный статистикРоссии конца XIX—начала XX в.С. К. Патканов: «Камчадалы и рус-ские, отчасти перемешавшись междусобою, . . выработали совместно. . .хорошо приспособленную к местнымусловиям культуру, которая занимаетнечто среднее между прежней камча-дальской и русской крестьянской куль-турой» [148, с. 159].

Приспосабливаясь к жизни наКамчатке, переселенцы не забывалии свои традиционные занятия: огород-ничество, скотоводство. Для обеспе-чения себя сетевыми материаламисеяли коноплю, которая давала мате-риал более прочный, чем крапива. Во-локнами крапивы пользовались итель-мены и на первых порах русские. Одна-ко уже в середине XIX в., как сообщалначальник Камчатки Машихин, «коно-пли разводятся. . . и в камчадальскихселениях по р. Камчатке» [140, с. 81].Местные жители заимствовали от рус-ских не только материал для сетей,но и некоторые виды орудий рыболов-ства, способы сохранения добытойрыбы впрок путем ее засолки в бочках,что прежде ительменам не было из-вестно.

Большое значение для экономикиительменов имело развитие огородни-чества, которое распространялось сре-ди всех аборигенов особенно быстров XIX в. Наиболее успешно развива-лось картофелеводство, получившееширокое признание среди ительменов.Этому немало способствовали энерги-чные меры, предпринимавшиеся адми-

нистраторами Камчатки. Они обязы-вали все население заниматься огород-ничеством. По их инициативе в 1823 г.в земледельческую школу в Москвебыли направлены два ительменскихподростка — Ефим Лазарев и ЕгорЧерных, которые, успешно закончивобучение, возвратились на родину вкачестве первых ительменов-агроно-мов.

Немало содействовал распростра-нению огородничества П. Ф. Кузьми-щев, назначенный в 1825 г. помощ-ником начальника Камчатки, а с1830 г. — комендантом Тигильскойкрепости. П. Ф. Кузьмищев неустанносоветовал жителям: «Разводите пре-жде всего в Камчатке картофель, что-бы в случае неулова рыбы можно былопропитаться им». В результате именноблагодаря П. Ф. Кузьмищеву появи-лось 28 огородов с посевами карто-феля [40, с. 8].

В середине XIX в. военный губер-натор Камчатки В. С. Завойко ста-рался приохотить ительменов не толь-ко к огородничеству, но и к хлебопа-шеству. Помимо чисто административ-ных мер, он практиковал осенние вы-ставки огородных культур, премиро-вал представивших лучшие образцысо своих огородов.

Эти и другие меры, предпринимав-шиеся администрацией Камчатки, ав большей мере наглядные успехи вогородничестве русских поселенцевслужили добрым примером для итель-менов. Однако не сразу и не во всехместах расселения аборигенов в рав-ной мере успешно прививалось огород-ничество. Замедленнее шло развитиеогородничества в ительменских селе-ниях, не связанных непосредственнос русскими переселенцами. А там, гдеительмены соседствовали с крестья-нами, приобщение их к этому новомудля них виду хозяйственной деятель-ности распространялось быстрее. Такбыло в долине р. Камчатки. По словамА. С. Сгибнева, в последней четвертиXVIII в. в каждом селении долиныр. Камчатки были заведены огороды[179, с. 13].

Не менее важное значение для эко-номической устойчивости хозяйства

38

аборигенов Камчатки имело распро-странение животноводства — разведе-ние крупного рогатого скота, лошадейНачало этому было положено в пер-вой половине XVIII в. В 1781 г. наКамчатке уже было 138 лошадей и272 головы крупного рогатого скота.А в середине XIX в. в Камчатскомокруге насчитывалось 368 лошадей и1696 голов крупного рогатого скота[40, с. 25]. К 1913 г. скотоводство

практиковалось во всех русских, кам-чадальских и ительменских селенияхполуострова [140, с. 157].

Сближению ительменов с русскимиспособствовало участие тех и другихв промысловых экспедициях XVIII вна Алеутские острова. В 1752 г. насудне «Иеремея» было 14 русских и20 ительменов (камчадалов), в 1760—1764 гг. на судне «Адриан и Наталья»,принадлежавшем Адриану Толстых,было 32 русских и 22 камчадала [36,с. 287—288]. Одну из промысловыхэкспедиций купца Трапезникова об-служивало 10 русских рабочих и 21ительмен. В экспедиции 1758 г. купцаНикифорова служили 13 русских и33 ительмена. У купца Бечевина было42 русских рабочих и 20 ительменов.У известного купца Адриана Толстых(уже упоминавшегося) в одной изэкспедиций работало 49 русских и 12ительменов. В экспедиции купца Улед-никова 1764 г. участвовало 55 рабочих,«в том числе камчадалов было 13человек». В 1766 г. купец Красильни-ков взял в экспедицию «для лова вся-кого рода морских и земных зверей»русских работных людей — 3 1 , итель-менов — 13 и т. д. [140, с. 164]

При таком тесном совместном уча-стии в трудах и заботах создаваласьобщность положения «работных лю-дей», поддерживаемая общими инте-ресами промыслов, борьбой за жизньв сложных и тяжких условиях длитель-ных морских плаваний. Проходилигоды жизни на островах Алеутскойгряды. Люди вместе переносили всетяготы, порождаемые промыслами,неустроенным бытом, цингой, болез-

нями. При этом исчезала этническаяобособленность, складывалась единаярусско-ительменская социальная идуховная среда.

Под воздействием русских шлоформирование местной интеллигенции.Многие из ительменов и камчадаловстановились на первых порах учите-лями-самоучками. Такими были итель-мены К. Антонов, А. М. Данилов идр. В 1912 г в Петропавловске-Кам-чатском были открыты педагогическиедвухгодичные курсы при городскомучилище с целью подготовки учителейиз местных жителей для начальныхшкол области [135, с. 19].

Из вышесказанного следует, чтоарена взаимодействий ительменов ирусских была весьма широкой и много-образной. На этом длинном историче-ском пути менялись отношения междуаборигенами и пришельцами, сглажи-вались этнические, социальные, быто-вые и языковые различия, формирова-лось духовное единство. Создавалосьсознание общности, единства обита-телей Камчатки, их принадлежности кодной религии, к одному государству,отчетливо проявившееся в 1854 г. вовремя англо-французской осады Пет-ропавловска, когда русские, итель-мены и камчадалы героически отсто-яли город от интервентов [176]. Неменее горячо и решительно проявилсяпатриотизм всех аборигенов Камчаткиво время русско-японской войны1904—1905 гг. Тогда снова объедини-лись силы жителей Камчатки, чтобы из-гнать с этой земли японских захват-чиков. При этом был проявлен беспри-мерный героизм аборигенов [140,с. 1171.

В Советское время процессы сбли-жения русских и ительменов разви-ваются на иных экономических и со-циально-политических основах, неже-ли в дооктябрьский период. Итель-мены и камчадалы наделены, как ивсе другие народы и народности СССР,равными правами и обязанностями исоставляют часть социалистическойобщности.

ХОЗЯЙСТВО

Традиционные занятия: рыболовство,морской зверобойный и охотничий промыслы,

собирательство

ля ительменов, как и длямногих малых народностей Севера,была характерна комплексность хо-зяйства, что обусловливалось низкимуровнем развития производительныхсил, сезонностью занятий и суровымиприродными условиями. Ни одна изотраслей не была в состоянии пол-ностью обеспечить их жизненные по-требности. Но комплексный характерхозяйства не означал равномерностив развитии отдельных его отраслей.Одна из них была определяющей.Это — р ы б о л о в с т в о .

По производственной деятельностиительменов XVIII—начала XX в.относят к особому хозяйственно-куль-турному комплексу оседлых рыбаков.Об этом красноречиво свидетельст-вуют данные Приполярной переписи1926—1927 гг. [39, с. 40—41], по кото-рым видно, что из общего числа хо-зяйств (603) 54 значатся охотничьими,422 рыболовецкими, 24 сельскохозяй-ственными, 5 зверобойного промыслаи 98 прочих.

Основными объектами лова явля-лись рыбы лососевых пород, рунныйход которых начинался со второй по-ловины июня и длился до конца сен-тября—начала октября. Как отмечалС. П. Крашенинников, больше всеголовили кету, на корм собакам — гор-бушу, в меньшей степени — кижуча,чавычу, гольца [107, с. 303—305].То же самое подтверждается даннымиЕ. П. Орловой. В 1926 г. в поселках,где жили ительмены, за сезон быловыловлено: кеты и красной рыбы (нер-

ки) — 43.5 %, горбуши — 42, кижу-ча — 7.5, гольца — 6.4, чавычи —0.6 % [143, с. 73].

Для рыболовного сезона был ха-рактерен следующий календарь: пер-вым в году вылавливали гольца, когдав апреле—мае очищались верховьярек ото льда; в июне — корюшку, кото-рая заходила в реки; в июне—июлезаготовляли чавычу; в июле начиналсямассовый лов горбуши, а самые важ-ные промысловые рыбы — кета икижуч — вылавливались в августе—сентябре; поздней осенью, в октябре—ноябре, ительмены вновь заготовлялигольца. В некоторых местах, особенноу морского побережья, не исключалсяи зимний подледный лов.

Основными орудиями промыслабыли запоры, сети, невода. Незначи-тельное количество рыбы били остро-гой. В начале сезона, когда в рекахеще стояла большая вода, ительменыловили рыбу сетями, изготовленнымииз крапивных нитей, привозной пряжи.С распространением последнего мате-риала стали вязать не только сети,но и невода.

В процессе изготовления сетейсуществовало половозрастное разде-ление труда. Заготовкой и обработкойкрапивы, скручиванием из ее волоконнитей занимались женщины [190,с. 182—183], а сети вязали пожилыемужчины. Инструментами при этомслужили игла, мерка и вешалка, ккоторой прикрепляли сеть. Размерыиглы и мерки зависели от того, длякакого вида рыбы изготовлялась сеть.

40

Поплавки делали из дерева, а гру-зила — из камней

Как указывалось выше, в началелета ительмены ловили рыбу сетямиПервой вылавливали чавычу В Н Тю-шов так описал процесс лова «В июнемесяце они по ночам промышляютрыбу—чавычу , которая перваяподнимается из моря в вершины рекдля метания икры Ловят сетями,или, как они говорят, плавят рыбу,обыкновенно соединяясь в партии почетыре человека на два бата, и заодну ночь добывают (уплавляют) до20—30 штук» [199, с 9] Такой способпромысла сохранялся до недавнеговремени

Однако большую часть заготовляе-мой рыбы вылавливали запорамиИх устанавливали почти на каждойреке после спада большой воды и ис-пользовали с конца мая до позднейосени Подготовка частей запора, ихремонт начинался обычно с апреля

Ительмены строили несколько ви-дов запоров [194, с 75—80], которыеотличались принципом действия, ти-пом ловушки и объектом лова Пользо-вались ими коллективно

Обычно в мелководье река пере-

крывалась изгородью, и от количестваучастников, строящих запор, зависелочисло устанавливаемых в центре лову-шек В запоре тк'апэс рыба, идущаяпротив течения, попадала в ловушкучерез оставленную щель, в запорек'энс сгонялась по течению неводом,а запор мероз предназначался дляловли корюшки и гольцов

В Л Комаровым в начале XX вбыл встречен несколько модернизиро-ванный тип запора, который бытовалтолько среди камчадалов и ставилсяна небольших реках «Это — ящик вовсю ширину реки, — писал он, — пе-редняя и задняя стенки его закрытырешетками из прутьев, привязаннымик поперечным брусьям, а по бокамустроено два помоста и около нихпаевые ящики Рыба идет по дну и,если нижняя решетка запора припод-нята, подлезает под нее Очутившисьв запоре, рыба останавливается, икогда ее накопится много, то ловцыстановятся на боковых площадках икрючками таскают рыбу из воды, бро-сая на помост, где ее глушат и распре-деляют по паевым ящикам» [109,с 416]

Большую часть пойманной рыбы

Строенные баты-паром для перевозки грузов, р Ковран, 1911 г (по В И Иохельсону)

41

Инструменты для вязания сетей: / — игла;2 — мерка; 3 — вешалка-крючок

вялили и квасили, частично поедалисвежей, а от русских научились солить(табл. 1).

Итак, разнообразие основных ору-дий лова, сохранившихся в концеXIX—начале XX в., и количествовыловленной рыбы подтверждают бо-льшую значимость рыболовства в жиз-ни ительменов.

Немаловажную роль в хозяйственародности играли м о р с к о й з в е -р о б о й н ы й и о х о т н и ч и йп р о м ы с л ы . Их основными объек-тами были: различные виды тюленей,мясной и пушной зверь (медведь, ди-кий баран, росомаха, лисица, собольи т. д.), многие породы гусей и уток,лебеди и др.

Главными орудиями промысла бы-

ли лук и стрелы, ловушки, сети, петли,просто палки, а с приходом русскихширокое распространение на охотеполучило огнестрельное оружие.

Т. М. Дикова на основе анализаматериалов археологических раскопокполагает, что культура морского зве-робойного промысла ительменами бы-ла заимствована от айнов [76, с. 167],с чем трудно согласиться. Так, приемыохоты и орудия промысла ительменоввосточного побережья полуостровааналогичны с алеутскими [53, с. 46—47], что свидетельствует о более древ-них связях, чем с айнами. Кроме того,при раскопках стоянок Тарьи, Жупа-нова, Копыто-П и др. были обнару-жены поворотные гарпуны и костиластоногих, относимых «к начальномуэтапу заселения Восточной Камчатки»[151, с. 174—184].

Без продуктов морского зверобой-ного промысла не обходилась ни однасемья. Еще С. П. Крашенинников за-метил, что «тюлени на Камчатке нестолько дороги, сколько нужны к упо-треблению по обстоятельствам тамош-него места» [107, с. 272], а В. Н. Тю-шов в конце XIX в. писал: «. . . быто-вые и экономические условия жизниинородца сложились таким образом,что ни одно хозяйство, каково бы онони было, не может обойтись без шкури ремней» [199, с. 411].

Т а б л и ц а

Данные о заготовке рыбы в 1890 г. (в штуках) *

Села и их потребителиВид продукции

соленая вяленая квашеная свежая

Седанка (92 жителя и 75собак)

Напана (53 жителя и 63собаки)

Утхолок (70 жителей и 60собак)

Ковран (101 житель и 83собаки)

Хайрюзово (225 жителейи 227 собак)

Белоголовое (48 жителейи 58 собак)

Морошечное (115 жите-лей и 86 собак)

Сопочное (81 житель и 56собак)

Приведено по: ЦГА РСФСР ДВ, ф. 1530, оп. 2, д, 7, л. 119—144.

890

530

330

100

1800

450

470

200

3400

5900

4800

4400

14500

4500

3350

6000

2530

4500

2750

3970

17700

7500

3500

8000

Нет данных

7700 гол.

1000

Нет данных

8640

215

42

В XVIII в. ительмены, населяющиеюжную часть Камчатского полуост-рова, охотились на китов отравлен-ными стрелами [107, с. 291], а осталь-ные китобойного промысла вообще незнали и использовали лишь выброшен-ные во время шторма туши. При на-хождении такого кита обычно опове-щались жители всех соседних поселе-ний. Каждый из них имел возможностьзапастись мясом и жиром. По сооб-щению А. П. Горланова, одного изучастников Второй Камчатской экспе-диции, ительмены юга восточногопобережья охотились на байдарках соспицами за морскими котами и боб-рами.

Так, обитатели губы Аул «ника-ких морских зверей, кроме котов, непромышляют, промышляют тольколетом» [52, с. 141]. Для жителей жезападного побережья Камчатки, гдев устьях рек были прекрасные много-численные лежбища, основными про-мысловыми морскими животными бы-ли тюлени и лахтаки. На них охотилиськак в XVIII в., так и в 30—50-е гг. XX в.До сих пор сохранилась богатая на-циональная терминология в названияхморских животных, особенно среди юж-ной группы ительменов [192, с. 147].

С. П. Крашенинников дал подроб-ное описание многообразных способовохоты на тюленя: «... 1) в реках иозерах стреляют из винтовок, причемдолжно смотреть, чтоб попасть в ихголову. . . ; 2) ищут их по берегамморским и по островам сонных и бьютпалками; . . .3) камчадалы бьют ихносками ж, подкравшись из-под ветрув тюленьей коже; колют же их и пла-вающих близко берега; . . .4) околореки Камчатки. . . ловят их тамошниежители особливым и искусным обра-зом: собравшись человек до 50 илиболее и приметив, что много тюленейушло вверх реки, протягивают чрезреку местах в двух, в трех и четырехкрепкие сети; при каждой сети стано-вятся по нескольку человек в лодкахс копьями и дубинами, а прочие, пла-вая по реке, с великим криком пужаютих и к сетям гонят; как скоро тюленизаплывут в сети, то иные их бьют, аиные вытаскивают на берег; и таким

образом иногда достают они по стутюленей в один раз» [107, с. 271].

Все указанные С. П. Крашенин-никовым способы охоты на тюленябытовали до недавнего времени. Так,жители сел Морошечного и Утхолокадо 40—50-х гг. нашего столетия билиластоногих на лежбищах палками-ду-бинками. Их делали из березы, дляпрочности и легкости в готовом видесушили.

Старики-ительмены сообщали, чтов XX в. вместо сетей во всю реку ино-гда ставили специально изготовленные«морды»-ловушки для тюленя в видеусеченной четырехсторонней конусо-образной пирамиды. «Морда»-ловуш-ка, которая закреплялась петлями заколья (от входа до середины), плеласьиз веревок, сделанных из лыка ивы.Последнее заготовляли в начале лета,очищали от коры и хранили в темноми прохладном месте. Перед изготовле-нием сетей и «морд» его отмачивали,дубили в настое ольховой коры и рас-тягивали, затем плели веревки. Лыко-вые ячеи были крупного размера. На-чиная от середины «морды» до ее осно-вания бока забирались мелкоячеистойсетью из тюленьих ремней. Эта частьдолжна была выдержать тяжестьтюленя и силу его ударов. Возле лову-шек были расставлены охотники, адругая группа на лодках сгоняла кри-ком поднявшихся по реке ластоногихКак только тюлень попадал в «морду»,ловушку снимали с кольев и подни-мали на поверхность, где добычу уби-вали дубинкою и после этого втаски-вали в лодку или брали на буксир

До 40—50-х гг. XX столетия, когдаохота на морского зверя была массо-вой, в зависимости от назначения раз-делка ластоногих производилась не-сколькими способами. Как правило,шкуры больших экземпляров шли наремни; разрезали их от головы неши-рокой лентой по спирали до хвоста,отделяли от жира, на несколько днейклали заквашиваться. Затем заготов-ку очищали от шерсти, дубили в на-стое ольховой коры, а потом в растяну-том виде сушили. Готовые ремни ис-пользовались при изготовлении нарт,лыж и упряжи для собак.

43

В большинстве случаев шкуры сластоногих снимали разрезанными убрюшины, в расправленном виде су-шили. Затем такими шкурами обивалилыжи, из них выкраивали подошву,а из выделанной обработанной кожишили одежду, разнообразную обувь,хозяйственные и продовольственныемешки, патронташи, упряжь для собаки т. д.

Иногда шкуры с тюленя снималичулком. Сырыми их заполняли кус-ками нарезанного жира и подвешан-ными хранили в амбарах. В качествесосудов для топленого жира исполь-зовались желудки ластоногих, вычи-щенные, промытые и высушенные внадутом виде.

Продукты описанного промыслаполностью использовались в хозяй-стве ительменов: мясо и жир употреб-ляли в пищу, шкуры шли на изготов-ление одежды, обуви и утвари; оничасто являлись предметами обмена с

• коряками. За тюленьи ремни, шкурыи жир ительмены получали от кочевыхсоседей оленье мясо, шкуры, камусыи сухожилия для изготовления нитей.

Такое разнообразное использова-ние продуктов морского зверобойногопромысла еще раз свидетельствует о•древности его возникновения.

Охота на сухопутных животных иптиц имела подсобное (после соби-рательства) значение, хотя мясо ишкуры их высоко ценились местнымнаселением. Особо почиталось у итель-менов мясо медведя. С. П. Крашенин-ников писал: «У камчадалов медведяубить так важно, что промышленникдолжен звать для того гостей и под-чивать медвежьим мясом, а головнуюкость и лядвеи вешают они для честипод своими балаганами». Далее иссле-дователь сообщает о способах охотына медведя: «Промышляют их камча-далы двояким образом: 1) стреляютиз луков; 2) бьют их в берлогах.. .сперва натаскивают туда множестводров. . . что все медведь убирает, чтобвыход закладен не был; и сие делаетон по тех пор, пока нельзя ему будетповоротиться: тогда камчадалы дока-пываются к нему сверху и убиваютего копьями».

При охоте на горных баранов «те,кои за промыслом их ходят, с началаосени оставляют свои жилища и, за-брав с собою всю фамилию, живутна горах по декабрь месяц, упраж-няясь в ловле их» [107, с. 247—250].

В значительном количестве итель-мены добывали промысловую птицу,особенно летом. «Водяных птиц ловятгромадными количествами в периодих линяния», — отмечал Дж. Кеннан[99, с. 45]. Г. В. Стеллер сообщал:«. . . собаками камчадалы в июле охо-тятся на уток, гусей и лебедей, кото-рые, когда у них начинают выпадатьперья, в значительном количестве сле-таются на большие озера» [230,л. 170].

Камчатка представляла собой ес-тественный заповедник ценных и ред-ких видов пушного зверя. С. П. Кра-шенинников писал: «Зверей на Кам-чатке великое изобилие, в которыхсостоит и вящшее ее богатство: в томчисле есть лисицы, соболи, песцы,зайцы, еврашки, горностаи, ласточки,тарбаганы, росомахи, медведи, волки,олени дикие и ежжалые и каменныебараны». К этому списку нужно доба-вить выдру, морского котика и калана.О качестве пушнины С. П. Крашенин-ников отзывался следующим образом:«Соболи камчатские величиною, пыш-ностью. . . превосходят всех соболейсибирских. . . лисицы столь пышны,осисты и красны, что других сибир-ских лисиц и сравнить с ними не мож-но» [107, с. 241—244].

Все названные виды пушного зверяв той или иной степени были объектомохоты ительменов. Соболя промыш-ляли кулемами (давящая ловушка),при помощи лука и стрелы. Частодля пушного зверя изготовляли стрелыс тупым концом, чтобы не испортитьшкурку. Деревянными капканами-кле-пцами ительмены добывали лисиц. Посообщению С. П. Крашенинникова,выдр «ловят по большей части соба-ками во время вьюги, когда оныедалеко от рек отходят и в лесах заблу-ждаются» [107, с. 269]. Каланови котиков ловили сетями, с байдаркололи их носками (орудиями типагарпуна).

44

Продукты пушного промысла ис-пользовались в хозяйстве ительменов:из шкур шили одежду, мясо употреб-ляли в пищу, из костей изготовлялипредметы домашнего быта (иглы,шильца, скребки). Только небольшаячасть пушнины шла на внутриплемен-ной и межплеменной обмен. Крашенин-ников писал: «Корякам давали онисоболи, лисицы, рослые белые собачьикожи, сушеный мухомор и другие ме-лочи, а от них получали шитое оленьеплатье и кожи» [там же, с. 369].

Если до освоения Камчатки рус-скими пушной промысел носил нату-ральный потребительский характер изанимал в комплексном хозяйствеительменов последнее место, то сXVIII в. в связи с обложением мест-ного населения ясаком он превратилсяв одну из важных отраслей, дающуютоварную продукцию.

Одним из главных подсобных заня-тий ительменов было с о б и р а -т е л ь с т в о . Им преимущественнозанимались женщины. С. П. Краше-нинников отмечал: «Любопытство сегонарода, знание силы в травах и упот-ребление их в пищу и как лекарство,и на другие потребности, столь удиви-тельно, что большего, не токмо в дру-гих отдаленных диких народах, но и всамых политических, не можно наде-яться. Они все свои травы поимяннознают: известна им их сила как по-рознь, так и различие силы в травахпо разности природного места. Времясобирания их наблюдают они стольточно, что автор довольно надивитьсяне может» [107, с. 236—237].

Собирали съедобные растения(особенно лилейные и зонтичные) иих клубни, различные травы для пле-тения предметов домашнего обиходаи снаряжения, лекарственные расте-ния, многообразные ягоды, орехи кед-рового стланика, луб березы и т. п.Продукты собирательства в значи-тельных количествах запасали впрок.Многовековой богатый опыт итель-менов и их навыки в использованиирастительных богатств полуострова

очень быстро переняло пришлое рус-ское население.

Таким образом, рыболовство, соби-рательство, морской зверобойный иохотничий промыслы являлись истори-чески сложившейся основой эконо-мики народности. Такая комплекс-ность хозяйства была обусловленасезонностью промыслов, низким раз-витием производительных сил и необ-ходимостью обеспечения минимальныхжизненных потребностей в суровыхприродных условиях Камчатки.

Тесные связи с русским населениемполуострова содействовали приобще-нию ительменов к русской культуре,новым хозяйственным занятиям. Ужево второй половине XIX в. во всехительменских селениях имелись не-большие огороды с посевами карто-феля, капусты, репы, а также лошадии крупный рогатый скот. К началусоциалистических преобразованийсельскохозяйственные отрасли стализанимать в жизни ительменов весьмазаметное место. По данным Припо-лярной переписи, на каждую семьюв ительменских селах Ковран, Напана,Сопочное, Морошечное, Седанка иУтхолок приходилось в среднем 0.35 гапосевов, 3.3 головы крупного рогатогоскота, 1 лошадь. В 1926 г. в среднемна одно хозяйство было заготовленооколо 5 т сена, собрано 4.3 ц карто-феля, 21.3 кг овощей [161, с. 88].

За годы Советской власти тради-ционный хозяйственный комплексительменов претерпел существенныеизменения. Исчез, как отрасль хозяй-ства, морской зверобойный промысел,утратили былое значение охота напушного зверя и собирательство. Глав-ное занятие ительменов — рыболов-ство, развиваясь в рамках колхозногопроизводства, превратилось из потре-бительской в высокотоварную, техни-чески оснащенную отрасль хозяйства,с которой, однако, в настоящее времясвязана небольшая часть населения.Для большинства ительменов харак-терны новые занятия: рыбообработка,свиноводство, тепличное овощевод-ство и др.

45

Развитие основных отраслейхозяйства

в Советский периодГлавная отрасль хозяйства итель-

менов — рыболовство — прошла всвоем развитии три этапа. Первый,самый длительный, охватывает 30—50-е гг. Основу отрасли в этот периодсоставляло пассивное рыболовство,во многом сохранявшее свои тради-ционные черты. Техническая рекон-струкция, едва начавшись в 30-е гг.,была надолго прервана войной и внес-ла в исторически сложившуюся тех-нологию промысла лишь незначитель-ные изменения. Исчезли вредные ору-дия промысла — лососевые запоры,заездки. Перестали применяться неко-торые малоэффективные виды само-дельных ловушек. Вышли из употреб-ления сети из крапивных ниток, ониуступили место привозной дели. В кол-хозах вместо традиционных лодоки батов стали использовать болеесовременные плавсредства — кунгасы,кавасаки и т. п. В целом же техниче-ский уровень отрасли оставался низ-ким.

Основными объектами промыслапо-прежнему оставались лососевые:кета, горбуша, кижуч, чавыча, нерка,голец, которых добывали в прибреж-ной зоне и устьях рек. Удельный вес-лососевых в общей добыче колебалсяв зависимости от подходов рыбы от40 до 90 %. Остальное приходилосьна корюшку. Ограниченные запасы ло-сосей не позволяли наращивать объе-мы промысла. До начала 60-х гг. до-быча держалась практически на одномуровне. Некоторое увеличение выловав годы Великой Отечественной войныбыло обусловлено задачами военноговремени.

Техническое перевооружение рыбо-ловства произошло у ительменов не-сколько позже, чем на восточном по-бережье Камчатки. Первая колхознаяпутина с использованием моторногофлота, в том числе сейнеров, состоя-лась в 1962 г. С этого времениначинается второй этап в развитиирыболовства •— период экспедицион-ного промысла, освоения отдаленныхрайонов лова, новых сырьевых ресур-сов. Быстро растет добыча сельди,камбалы, трески, крабов. Уже в 1964 г.

v

*•*№*«• i

ШИШЯИ

ШЯШШг.

Лодки для рыбной ловли. Фото Н. К. Старковой. 1964 г.

46

на их долю приходилось почти 90 %всего колхозного улова. Общий выловв 1970 г. вырос к уровню 1962 г.почти в 27 раз и составил более 26 тыс. т.Большое развитие получила в колхозеобработка рыбы [231; 2321.

В начале IX пятилетки экспеди-ционный промысел рыболовецких ар-телей Камчатки столкнулся с боль-шими трудностями. В рыбной промыш-ленности Дальнего Востока возникладиспропорция в развитии добываю-щего и обрабатывающего флота. При-емных мощностей в экспедициях нехватало. Пришлось вводить ограниче-ния на сдачу уловов, и прежде всегоони коснулись колхозного флота. Эф-фективность его работы сразу же упа-ла. С удалением районов промыславозросли расходы на эксплуатацию итехническое обслуживание флота. За-траты на экспедицию не окупалисьдоходами от добычи и обработкирыбы.

Все это заставило пересмотретьструктуру промысла в рыболовецкихартелях. В 1975 г. на Камчатке былосоздано межколхозно^е производствен-ное объединение, которому колхозыпередали свой среднетоннажный флот.Объемы колхозного промысла сущест-венно сократились, зато укрепиласьэкономика артелей. В колхозе «Крас-ный Октябрь», например, общий выловв 1975 г. к уровню 1970 г. сократилсяболее чем в три раза, а прибыль хозяй-ства выросла в 50 раз и составилаболее 500 тыс. руб. [232].

С 1975 г. начинается третий этапв развитии рыболовства у ительме-нов — этап активного прибрежногорыболовства. Становление его прохо-дило в крайне неблагоприятных усло-виях. Долгие годы важнейшим объек-том промысла в колхозе была охот-ская сельдь. Ее добыча и обработкаопределяли финансовое состояние хо-зяйства. В 1976 г., по рекомендацииученых, промысел сельди был времен-но прекращен. Колхоз лишился важ-нейшей статьи доходов и значитель-ную часть X пятилетки работал с боль-шими убытками.

Государство оказало колхозу по-мощь кредитами. Он получил возмож-

ность увеличить добычу крабов, сох-ранил обрабатывающую базу в Ар-мани — она стала выпускать продук-цию из другой рыбы. К началу 80-х гг.трудности, связанные с технологиче-ской перестройкой отрасли, были в ос-новном преодолены. В XI пятилеткедобыча рыбы и морепродуктов вновьстала увеличиваться. Вылов на однопромысловое судно повысился с 5190 цв 1980 г. до 11000 ц в 1986 г., на одногорыбака соответственно — с 844 ц до1292 ц. Прибыль от рыболовства заэто же время выросла почти в 5 рази составила 2384 тыс. руб.

Основными объектами промысла внастоящее время в колхозе «КрасныйОктябрь» являются камбала, палтус,минтай, треска, мелкий частик и др.На их долю в общем вылове приходит-ся более 60 %. Донную рыбу добываетпромысловый флот.

Прибрежный промысел в колхозеотличается рядом объективных труд-ностей. Путина здесь начинается намесяц позже, чем в других районах,и заканчивается значительно раньше.На прилегающей акватории Охотскогоморя расположены крупнейшие нере-стилища краба. По этой причине про-мысел рыбы здесь запрещен. Флотвынужден совершать в район ловадлительные переходы. Большую частьулова колхоз сдает на плавбазы, рабо-та которых не отличается стабильно-стью. Все это снижает эффективностьработы флота. Уровень рентабель-ности судов типа МРС-150 не превы-шает 25—27 %, в отдельные неблаго-приятные для промысла годы они за-канчивают путину с убытками.

В период экспедиционного промыс-ла ительмены плохо переносили дли-тельные рейсы и по окончании экспе-диции вновь на суда, как правило, невозвращались. С развитием активногоприбрежного рыболовства числен-ность ительменов на флоте сталаувеличиваться. Среди них появилисьсудоводители, механики, радиоопера-торы. В большинстве своем они рабо-тают на Усть-Хайрюзовском рыбокон-сервном заводе. Много ительменовзанято ремонтом и техническим обслу-живанием промыслового флота (элек-

47

трики, судовые плотники, слесари,сварщики и др.).

Основная часть ительменов, заня-тых на добыче рыбы, работает на пас-сивном лове. Внимание к нему в по-следние годы выросло. Лососевые при-носят колхозу более трети всех дохо-дов от рыболовства, хотя их удельныйвес в общем вылове не превышает25 %. Пассивный промысел отличает-ся низкой трудоемкостью — на негоприходится 11 % всех затрат рабочеговремени, а уровень рентабельности в5—6 раз выше, чем у флота. Еговысокая эффективность стимулирует-ся государством закупочными ценами.За каждый центнер добытого кижуча,например, колхозу выплачивается75 руб. — в несколько раз больше,чем за донную рыбу.

Пассивный лов сосредоточен восновном на Ковранском отделениии до некоторой степени сохраняет своитрадиционные черты. Его ведут нево-дами, а также сетями, на долю кото-рых приходится в отдельные годы до60 % общего вылова лососей.

В конце мая путину открываетпромысел корюшки. Затем, по мереподхода рыбы, начинается добычалососевых. Их ловят в традиционныхдля ительменов районах — в устьяхрек Ковран, Хайрюзово, Сопочная.Здесь устанавливаются ставные изакидные невода, каждый из которыхобслуживает бригада. Сетной лов ве-дется индивидуально. В общественномрыболовстве на сетном лове в настоя-щее время используются ставные сети.Плавные почти повсеместно вышли изупотребления. Их применяют иногда'в любительском промысле. В быту сох-раняются также сетевые ловушки длядобычи гольца, различные типы удо-чек.

Подготовка к путине начинаетсязадолго до подхода первых косяковрыбы. На рыбацких станах заготавли-вают лед, готовят лодки и орудияпромысла, формируют рыбацкие бри-гады. Рыболовство — любимое и оченьпрестижное занятие у ительменов.Желающих попасть на промысел оченьмного. Выбирают лучших. Контрольза формированием бригад осущест-

вляют сельский Совет, партийная иобщественные организации. Включе-ние в бригаду рыбаков рассматривает-ся как поощрение.

Во время добычи корюшки рыбакиживут на рыбацком стане в течениесветового дня, с началом лососевойпутины — круглые сутки. Здесь име-ются общежитие, столовая, организу-ется культурное обслуживание. Сюдаже с неводов и сеток подвозят натракторах пойманную рыбу. Для луч-шей сохранности она пересыпаетсяльдом. В таком виде ее принимаетУсть-Хайрюзовский рыбозавод.

Объем добычи лососей зависит отподходов рыбы. В 1986 г. в колхозе«Красный Октябрь» был взят самыйвысокий в истории хозяйства улов ло-сосей — 3409 т. Это стало возможнымблагодаря изменению сроков про-мысла. Сетной лов на реках началиво второй половине мая вместо концаиюня.

Важным объектом промысла в кол-хозе долгие годы была добыча крабов.Она давала хозяйству более 30 % всехдоходов от рыболовства. Добыча кра-бов велась сетями на мотоботах.Продукцию принимали крабоконсерв-ные плавзаводы. В конце XI пятилеткиначался переход на новые орудиялова — крабовые ловушки. Ими мож-но добывать только взрослого кра-ба. Тем самым сохраняется многомолоди, которая при сетном ловепогибает. Новая технология потребо-вала существенной перестройки про-мысла. К ней в колхозе оказались неготовы. Добыча краба сократилась ив 1984 г. впервые принесла убыткиВ 1985 г. хозяйство отказалось о •крабового промысла.

Несмотря на трудности, связанныес изменением структуры рыболовства,в целом оно по-прежнему приноситколхозу высокие доходы, обеспечиваетрост материального благосостоянияколхозников. Среднегодовой зарабо-ток рыбака вырос с 4227 руб. в1971 г. до 10 391 руб. в 1986 г. Артельведет крупное капитальное и жилищ-ное строительство, заново отстроенабаза рыбообработки в Армани. Капи-тальные вложения колхоза за XI

48

пятилетку составили в общей слож-ности 6 млн. руб.

Важное место в экономике колхозазанимает обработка рыбы. Она при-носит ежегодно около 1 млн. руб. при-были. В отдельные, неудачные дляпромысла годы финансовое состояниехозяйства полностью зависит от ре-зультатов работы обрабатывающейбазы в Армани. Поэтому в колхозеуделяют большое внимание совершен-ствованию производственного про-цесса на обработке рыбы, повышениюкачества продукции, снижению сесебестоимости.

С е л ь с к о х о з я й с т в е н н ы ео т р а с л и в общественном производ-стве ительменов представлены живот-новодством и растениеводством. Дол-гие годы они играли важную рольв жизни населения. Натуральнаяоплата труда продукцией сельскогохозяйства обеспечивала значительнуючасть потребностей колхозников в про-дуктах питания. Развитие сельскогохозяйства в колхозах, особенно в годыВеликой Отечественной войны, былоострой жизненной необходимостью.

Улучшение снабжения Севера при-возными продуктами питания в после-военные годы не могло не сказаться

на отношении к развитию сельскогохозяйства, тем более что в северныхусловиях это всегда было сопряженос большими трудностями. В 1950—1960 гг. посевные площади под карто-фелем сократились в Тигильском райо-не со 155 до 94 га, овощей — с 63 до18 га. Уменьшилось поголовье круп-ного рогатого скота [131, с. 38—39].К значительному сокращению сельско-хозяйственного производства привелоукрупнение колхозов, а также раз-личные ограничения и запреты в от-ношении приусадебных хозяйств кол-хозников.

С 1962 г. основное производствопродукции сельского хозяйства уительменов сосредоточено в рыболо-вецком колхозе «Красный Октябрь».На первых порах хозяйство весьмасерьезно отнеслось к развитию сель-скохозяйственных отраслей. Концент-рация и внутрихозяйственная специа-лизация позволили значительно под-нять их эффективность (табл. 2).

В 1962—1964 гг. более чем в 2 разавыросла в колхозе урожайность кар-тофеля, в полтора раза — капусты,более чем на треть повысилась продук-тивность дойного стада. В результате,несмотря на существенное сокращение

Т а б л и ц а 2

Среднегодовые показатели развития сельского хозяйства в колхозе «Красный Октябрь»

Вид с.-х. производства 1959 1962-1964 1971 — 1975 1976—1980 1981 — 1985 1986—1988

Посевная площадь, гаПоголовье скота,в т. ч. коров

Поголовье птицыПроизводство мяса, цПроизводство молока, цПроизводство яиц, тыс. шт.

Производство картофеля,цПроизводство овощей, цНадой на 1 фураж, коро-ву, кг

Яиц на 1 курицу-несушку,

шт.Урожай картофеля, ц

Урожай капусты, ц

3723390

1551603—.

21064071651

77

115

И14973

1530199176370

14792812243

166

170

138749

148082

140190

9063502995

85

82

115

910650

40611021608387

269139

3197

118

46

88

912852

40311881649453

239137

3215

147

60

137

1513242

53243041842613

11168

4044

171

50

100

П р и м е ч а н и е . Показатели за 1959 г. характеризуют состояние сельского хозяйства в колхозах«Красный Октябрь», «Дружба Народов», им. И. В. Сталина и им. А. А. Жданова, объединившихся к 1962 г.в одно хозяйство — колхоз «Красный Октябрь». В 1965—1968 гг. колхоз после очередного укрупнения рабо-тал в более широких территориальных границах, в связи с чем показатели за этот период трудно сопоставимы(составлено по данным годовых отчетов колхозов Тигильского района).

4 Заказ № 1847 49

посевных площадей, снижение по-головья СКОТУ, среднегодовой объемсельскохозяйственном продукции вколхозе почти не сократился, а про-изводство молока и мяса дажевыросло. Сложилось оптимальноесоотношение между производством ипотреблением сельхозпродукции в кол-хозе, сельскохозяйственные отрасливпервые стали приносить колхозуприбыль.

К сожалению, в последующие годывнимание к развитию сельского хозяй-ства в «Красном Октябре», как и вцелом по району, было ослаблено.Вместо укрепления материально-тех-нической базы земледелия и животно-водства, совершенствования организа-ции труда началось неоправданноесокращение поголовья животных,упали урожаи картофеля и овощей.В IX пятилетке, когда хозяйствоиспытывало финансовые трудности,стремление ослабить нагрузку на эко-номику колхоза за счет свертываниянерентабельного производства про-явилось особенно ярко.

Обострение в стране к середине70-х гг. продовольственной проблемызаставило местные органы властипересмотреть отношение к сельскомухозяйству. На промышленных пред-приятиях района создаются подсобныехозяйства, расширяется сельскохозяй-ственное производство в совхозе «Ти-гильский» и колхозе «Красный Ок-тябрь». Появляются новые отраслисельского хозяйства — свиноводство,тепличное овощеводство. В колхозе«Красный Октябрь» за годы XI —XII пятилеток достигнут значительныйприрост большинства видов сельско-хозяйственной продукции.

Рассмотрим современное состояниеосновных отраслей сельского хозяй-ства.

В настоящее время у колхозногорастениеводства весьма скромнаяроль: обеспечивать свежими овощамии картофелем медицинские и детскиеучреждения, расположенные на тер-ритории колхоза, однако справляетсяоно с этой задачей плохо. В хозяйственет агрономической службы, мине-ральные удобрения не поступают,

колхозные фермы из-за малочислен-ности скота не могут удовлетворитьпотребности в органике. Истощениепочв, отсутствие севооборотов отри-цательно сказываются на урожай-ности, которая в зависимости от погод-ных условий подвержена большим ко-лебаниям.

Большие затраты труда, низкаяурожайность сказываются на себе-стоимости продукции. У картофеля онаколеблется от 68 до 295 р\б. зацентнер, у кагпсты — от 58 до 176 руб.В.XI—XII пятилетках растениеводствоприносило колхозу ежегодно от 50 до80 тыс. руб. убытка.

При существующем уровне разви-тия растениеводства колхоз не можетудовлетворить потребности населенияв картофеле и овощах, поэтому всебольшее распространение у ительме-нов получает домашнее огородниче-ство. Во всех селах у колхозников,рабочих и служащих имеются при-усадебные участки. В Ковра не, на-пример, в 1985 г. их имели 127 семейиз 132. Размеры участков невелики —в среднем около трех соток. В нацио-нально-смешанных семьях (с рус-скими, украинцами, корейцами) —до 8 и даже до 10 соток. Некоторыеимеют еще посевы за пределами села.Для этого колхоз ежегодно готовитпахотные площади, при необходимо-сти оказывает помощь техникой.

На огородах выращивают обычнокартофель и капусту, в последние годык ним добавились укроп, редис,петрушка, лук, чеснок и др. В отдель-ных ительменских семьях не без успехапробуют сажать плодово-ягодныекультуры. Зеленый лук летом почтине используется, по традиции емупредпочитают черемшу.

С середины 70-х гг. у ительменовстало развиваться тепличное овоще-водство. Вначале оно появилось в лич-ных хозяйствах, с 1978 г., им сталзаниматься колхоз. В 1985 г. в Ков-ране насчитывалось более 20 личныхтеплиц. В них выращивают огурцы ипомидоры. Себестоимость продукциив колхозной теплице высокая —до 10 руб. за килограмм, однако кол-хоз несет эти расходы, поскольку речь

50

идет о производстве очень ценнойв северные условиях витаминной про-д\кции. Потребности населения в ней.с учетом производства в личном хозяй-стве, удовлетворяются полностью. Вконце лета имеет место даже некото-рое перепроизводство.

Более успешно развиваются в кол-хозе «Красный Октябрь» животновод-ческие отрасли, особенно молочноеживотноводство, для которого харак-терно значительное повышение про-дуктивности. Среднегодовое производ-ство молока в XI пятилетке вырослов колхозе к уровню IX почти на 250 ц,причем рост достигнут за счет повыше-ния надоев. Повышение продуктив-ности молочного стада связано преждевсего с улучшением кормления живот-ных. Долгие годы их рацион состоялисключительно из сена, зачастуюочень низкого качества, поскольку егозаготавливали осенью из перестояв-шей и сухой травы. В настоящее времязаготовка кормов — важнейшая хо-зяйственная кампания.

Сенокос и закладка силоса начи-наются во второй половине июля.Всего по колхозу готовят ежегодно до500 т силоса," 200—300 т сена.Заготовка кормов из-за неустойчи-вости камчатской погоды проходитв сложных условиях и требует боль-шого напряжения сил. Сенокосныеугодья расположены вдали от сел, иххарактер не позволяет использоватьтехнику. Косят ручными косами-«ли-товками». Широко бытовавшая впрошлом у ительменов коса-«горбуша»окончательно вышла из употребления.Закладывают силос на месте егозаготовки. Зимой сено и силос вывозятк фермам тракторами.

Правление колхоза стимулируетзаготовку кормов в наиболее благо-приятное время года, когда траваобладает наилучшими питательнымисвойствами. В первые 20 дней заго-товки кормов оплата труда кормо-заготовителей повышается на 30 %\кроме того, колхоз организует бес-платное коллективное питание.

Сено и силос составляют основукормовой базы. Кроме них широкоприменяются травяная и костная

•мука, комбикорма, белково-минераль-ные добавки. Улучшились условиясодержания животных. К началу60-х гг. животноводческие помещенияв колхозах представляли собой легкиепостройки без пола и потолка. Тем-пература в них почти не отличаласьот наружной. В таких условияхског находился до 270 дней в году и.конечно, часто болел. Сейчас вы-строены более современные животно-водческие фермы. Они оснащены про-стейшими средствами механизации.Улучшились условия труда животно-водов, больше внимания стало уде-ляться организации летне-пастбищ-ного периода, проведена некотораяработа по улучшению породности.

Все это, безусловно, способство-вало росту продуктивности отрасли.Если для достижения надоя в 2 тыс. кгмолока на корову колхозам Тигиль-ского района в свое время потребова-лось более 20 лет, то трехтысячныйрубеж был достигнут в «Красном Ок-тябре» в 2 раза быстрее. Рост про-дуктивности позволил, не увеличиваядойную часть стада, полностью удов-летворять потребности населения всвежем молоке. Летом в Хайрюзове.например, потребляется на .местелишь пятая часть производимого мо-лока. В Ковране также образуетсябольшой излишек. Продукцией ков-ранской молочно-товарной фермыпользуются многие жители Уеть-Хайрюзова. Назрела проблема пере-работки молока на месте, однакопроизводство молочных продуктовневыгодно для колхоза из-за низкойреализационной цены.

Несмотря на возросшую продук-тивность, молочное животноводствоявляется убыточной отраслью. Ручнойтруд на заготовке кормов, большиетранспортные расходы, низкий уро-вень механизации ферм требуют зна-чительных трудовых и материальныхзатрат. В 1984 г. каждый центнер мо-лока обходился колхозу в 108 руб. —в 3 раза дороже, чем в среднем по кол-хозам РСФСР [132, с, 165].

Сдерживающим фактором раз-вития отрасли является также сбытпродукции. Численность населения в

51

колхозных селах невелика. Вывозитьмолочные продукты за пределы можнотолько с ковранскон фермы, да и товесьма нерегулярно, поскольку надеж-ного сообщения с селом до сих порнет.

Дня дальнейшею развития молоч-ного животноводства в колхозе неот-ложным является снижение себестои-мости продукции за счет комплексноймеханизации заготовки кормов, трудо-емких процессов на фермах, ростапроизводительности труда, повышенияобщей культуры животноводства. Хо-рошей предпосылкой к этому можетстать мелиоративное улучшение лугови пастбищ, которое уже ведется вТигильском районе. В XII пятилеткеприступили к мелиоративным работами в колхозе «Красный Октябрь».

В начале 60-х гг. в ительменскихколхозах стала развиваться новаяотрасль — п т и ц е в о д с т в о . К кон-цу 1964 г. имелось более 3.5 тыс. кур.В колхозе «Ленинский путь», крометого, держали гусей и уток. Первуюпродукцию от птицеводства — 39 тыс.яиц — колхоз «Красный Октябрь» по-лучил в 1963 г. В последующие годыотрасль успешно развивалась. Средне-годовое производство яиц в XII пяти-летке достигло 600 тыс. шт. Для дет-ских дошкольных учреждений произ-водится также мясо птицы.

До середины 70-х гг. колхознаяптицеферма размещалась в Ковране.Ительмены быстро освоили новое дело,в селе появились опытные кадрыптичниц. Рост продуктивности фермывызвал трудности со сбытом яиц,поэтому в 1976 г. птицеферму пере-несли на центральную усадьбу. С этоговремени ительмены в колхозном птице-водстве не работают, однако среди нихмного опытных специалистов в другихптицеводческих хозяйствах Коряк-ского округа.

Интенсивно развивается в послед-ние годы в колхозе с в и н о в о д -с т в о . Как отрасль домашнего живот-новодства оно существовало в Тигиль-ском районе еще в 30-е гг. В 1940 г.в личных хозяйствах колхозников,рабочих и служащих имелось более500 свиней [95, с. 105]. Были они и

в семьях ительменов. В качествеотрасли колхозного производствасвиноводство стало развиваться с1979 г. Большая часть продукциииспользуется внутри хозяйства, не-которое количество свинины колхозпродает государству.

На свиноферме работают в основ-ном мужчины.

В прошлом в структуре животно-водства у ительменов значительныйудельный вес занимало к о н е в о д -с т в о . Приполярная перепись зафик-сировала в ительменских селах более120 лошадей [ 161, с. 33]. До середины50-х гг. их число увеличивалось.Лошади были основной тягловойсилой на сельхозработах и транспор-тировке грузов в летнее время. Сростом технической вооруженностипоголовье лошадей стало сокра-щаться. Так, в колхозе «КрасныйОктябрь» только в X пятилетке оноуменьшилось с 75 до 23 голов.

Лошадей теперь используют глав-ным образом на вспашке приусадеб-ных участков, мелких внутрихозяйст-венных перевозках. Основной тягло-вой силой служит трактор, причемиспользование техники приобретаетпорой довольно своеобразные формы.Так, например, в Ковране можнонаблюдать, как в розвальни вместолошади впрягается трактор «Бела-русь».

«Любовь» к 'технике дорого об-ходится хозяйству. Расходы на эксплу-атацию автотранспортного парка со-ставляют ежегодно более 200 тыс. руб.Их можно было бы существенноуменьшить, если бы гужевой транс-порт использовался более рацио-нально, тем более что содержаниелошадей в хозяйстве не требуетособых затрат. Местные лошади (такназываемая камчатская порода) не-прихотливы к содержанию и кормле-нию. Большую часть года они и понынепроводят на открытом воздухе, от-личаются завидной выносливостью.Коневодство — как раз та животно-водческая отрасль, которая могла быдать колхозу прибыль. Пока же раз-витию коневодства мешает плохоеснабжение гужевым инвентарем. За

52

Т а б л и ц а 3

Динамика* поголовья собак в Тигильском районе в 1926—1950 гг.

Владелец 1926 1933 1936 1940 1945 1950

Колхозы —Колхозники —Предприятия и органи- —

зацииРабочие и служащие —Единоличники 7367

2562 328768

253597

648

519342

652945

922

85289

332281

862

76569614 1211

В с е г о собак 7367 3176 4566 5121 4873 4010

* Составлена по данным: ГАХК, ф. 137, оп. 1, д. 3, л. 192, ГАКАО, ф. 1, оп. 1, д. 14, л.

последние 10 лет колхоз не получил ниодного комплекта упряжи, дефицит-ными стали телеги, сани, хомуты,седла.

Наряду с коневодством полностьюутратило свое былое значение упряж-ное с о б а к о в о д с т в о . Числен-ность собак у ительменов стала быстросокращаться во второй половине20-х гг. (табл. 3). Стремясь повыситьтоварность рыболовства, местные ор-ганы власти запретили добычу рыбына корм собакам. На эти цели действи-тельно расходовалась значительнаячасть улова. В 1926 г., например,для собак было заготовлено 912 тыс.штук лососей или более половины всейих добычи, 857 пудов икры, более10 тыс. пудов мелкой рыбы [161, с. 33].Случались годы, когда население снаступлением весны голодало, по-скольку заготовленная рыба скармли-валась собакам.

Административные ограничения назаготовку корма для собак, безусловноимевшие под собой основания, все жене учитывали хозяйственных особен-ностей ительменов, для которых соба-ка всегда была «главным работни-ком». Сокращение поголовья собакотрицательно сказалось на развитииохотничьего промысла, возникли труд-ности с перевозкой грузов и пассажи-ров.

После частичной отмены ограниче-ний (на корм разрешалось ловитьмалоценную рыбу) поголовье собакстало увеличиваться, но рост на-блюдался лишь в тех селах, черезкоторые проходили традиционные пути

сообщения. Так, например, в Тигиле,Сопочном, Хайрюзове, Ковране чис-ленность собак в 1940 г. значительнопревысила уровень 1926 г., в то времякак в других селах сократилась в 2—3 раза. Упряжное собаководство кэтому времени стали развивать вгосударственных предприятиях и орга-низациях. В мае 1941 г. Корякскийокрисполком утвердил план развитиятранспортного собаководства в Ти-гильском, Олюторском и Пенжинскомрайонах. В Тигильском районе, в част-ности, планировалось увеличить по-головье ездовых собак к началу 1942 г.более чем на треть [281, л. 20—21].

Значение упряжного собаковод-ства как средства транспорта сохра-нялось в районе до середины 50-х гг.Позднее, в связи с укрупнением кол-хозов, ростом их технической оснащен-ности, развитием общественного меха-нического транспорта, оно начинаетбыстро падать. Сужается сфера ис-пользования собак и внутри хозяйств.В 60-е гг. их держали лишь те итель-мены, кто занимался охотой.

В настоящее время ездовые собакиу ительменов редки. В Ковране, на-пример, в 1985 г. имелось всего 6 упря-жек, в том числе пять у охотников иодна у учителя. В значительнойстепени использование собак теперьсвязано не с хозяйственной необходи-мостью, а с традиционной привязан-ностью ительменов к собаководству.Даже часть охотников, по их словам,держат упряжки «для души». Упряж-ное собаководство все больше пре-вращается в средство развлечения —•

S3

на собаках катают детей, «для \до-вольствия» совершают редкие выездыв Усть-Хайрюзово.

Остановимся теперь на состояниил о м а ш н е г о ж и в о т н о в о д-с т в а у ительменов. К начал\ 40-х гг.большинство домашнего скота находи-лось в личной собственности. По мереразвития общественного животновод-ства личное поголовье стало сокра-щаться. Если в 1940 г. в колхозахТигильского района насчитывалось70 голов крупного рогатого скота,а \ колхозников —432, то в 1953 г.соответственно 583 и 116 голов[там же, л. 17).

Сокращение личного поголовьяускорилось после укрупнения колхозови перехода их на денежную оплатутруда. Жилищное строительство, раз-вернувшееся в хозяйствах в связис переселением колхозников, не пре-дусматривало помещений для живот-ных. Возникли трудности с обеспече-нием скота сеном, которое раньше вы-давалось на трудодни. Население вы-нуждено было отказаться от содержа-ния домашних животных.

В 1985 г. в Ковранском сельскомСовете домашний скот держало лишь11 ительменских семей (у них имелось6 голов крупного рогатого скота,17 свиней, лошадь и несколько десят-ков птицы). Коров в настоящее времяительмены держать не стремятся, таккак общественное животноводствополностью удовлетворяет потребностив молоке. Предпочтение отдастся раз-ведению свиней и птицы. Развитиедомашнего животноводства сдержи-вает отсутствие подсобных помеще-ний, которые в связи с новым типовымжилищным строительством в нацио-нальных селах не возводятся.

О х о т н и ч и й п р о м ы с е л . Ти-гильский район по своим природнымусловиям — важнейшая охотоиромыс-ловая зона Камчатской области. Вы-ход пушнины на 100 кв. км охото-угодий здесь значительно выше сред-необластного показателя. На долюрайона приходится три четвертипушных заготовок Корякского авто-номного округа, в том числе 80 %соболей (более трех тыс. штук),

54

86 % ондатры, более половины всехлисиц и выдр, пятая часть белки.

К началу социалистических преоб-разований охота на пушного зверяиграла в жизни ительменов оченьважную роль. Охотничьим промыслом,согласно переписи 1926—1927 г.,занималось 96 % ительменских хо-зяйств [94, с, 48, 54]. Почти всядобытая пушнина шла на продажу.В хозяйстве оставался лишь мехросомахи, который использовали дляотделки одежды. Особенно славилисьохотники-соболевщики Седанки. В го-ды, богатые соболем, в Седанке шелбойкий торг пушниной, торговые ком-пании держали здесь фактории.

Развитие колхозного производства,создание промышленных предприятийослабили зависимость коренного на-селения от результатов охотничьегопромысла, и все же еще долгие годыон оставался важной составнойчастью экономики ительменов. В конце50-х гг. охотой на пушного зверязанималось около половины всехительменских семей. Доля ительменовв общей численности охотников райо-на достигала 42 %. Каждый охотникпроводил на промысле 4 -5 месяцевв году. Доходы от пушнины состав-ляли три четверти всех денежныхпоступлений ительменской семьи.

Долгие годы непосредственноеруководство охотничьим хозяйствомна местах' осуществляли вначалеорганизации «Союзпушнины», за-тем — «Заготживсырья». Они заклю-чали с охотниками и колхозамидоговора на добычу пушнины, следилиза их выполнением, за соблюдениемправил охоты, проводили различныемассовые мероприятия — слеты охот-ников, семинары и т. п.

За годы Советской власти произо-шло перевооружение промысла новойтехникой. Охотники получили болеесовершенное огнестрельное оружие,в достатке снабжались капканами,на промысле стала использоватьсябригадно-звеньевая форма организа-ции труда.

Большая работа была проведенапо рациональной эксплуатации охот-ничьих угодий. В районе более 20 лет

была запрещена охота на белку,дважды вводился запрет на добычувыдры и соболя. В результате охран-ных мер, нормирования добычи уда-лось значительно поднять численностьэтих ценных зверей, обеспечить ста-бильность роста пушных заготовок.Если, например, в 1940 г., в первый годпромысла соболя после пятилетнегозапрета, в районе была заготовлена71 шкурка соболя, то в 1958 г. —2017. В стоимостном выражении за-готовки пушнины за этот же периодвыросли с 206 тыс. до 995 тыс. руб.[261, л. 35].

Несмотря на то что уже с конца20-х гг. охотничий промысел считалсяотраслью колхозного производства,фактически он никогда ею не был.Охота всегда носила форму отходни-чества колхозников. Колхозы не вкла-дывали в развитие охотничьего хозяй-ства средств. В их функции вменяласьединственная обязанность—по до-говору с заготовительной организа-цией отпустить на промысел оговорен-ное число колхозников. Охотники самиобеспечивали себя транспортом, бое-припасами, охотничьим снаряжением.

Индивидуальный характер трудаохотников нашел отражение уже всамой системе его оплаты. На началь-ном этапе коллективизации вся стои-мость пушнины, добытой в пределахустановленного плана, выплачиваласьохотнику заготовительной организа-цией наличными. Товариществу засодействие промыслу перечислялосьлишь 10 % стоимости сверхплановойпушнины. Такой порядок сохранилсяи после перехода товариществ наартельный устав, с той лишь разницей,что колхозу отчислялась часть стои-мости не сверхплановой, а всей до-бытой пушнины. Размеры таких от-числений были невелики, поэтомуколхозы не уделяли охотничьемухозяйству внимания. Результатыпромысла всецело зависели от личнойинициативы охотника.

В 1942 г. Тигильский райисполкомпринял решение о переводе трудаохотников в колхозах района на трудо-дни. Это повышало заинтересован-ность колхозов в развитии отрасли,

но сраз\ же сказалось на бюджетеколхозников. К тому же хозяйстваоказались не в состоянии взять в своируки организацию промысла. У нихне было транспорта, охотничьего сна-ряжения, промысловой одежды. Рай-исполком вынужден был отменить своерешение [253", л. 389].

Попытки поднять заинтересован-ность колхозов в развитии отраслипутем изменения оплаты труда охотни-ков предпринимались неоднократно.К концу 40-х гг. в ительменскихколхозах сложился порядок, при кото-ром от 50 % до 90 % стоимостидобытой пушнины охотники получалиналичными в момент ее сдачи на заго-товительный пункт, оставшаяся частьдолжна была выдаваться по трудо-дням. На практике колхозы начислялина трудодни далеко не эквивалентныесуммы. В 1957 г., например, в пятиительменских хозяйствах отчислили отзаработка колхозных охотников11.6 тыс. руб., а выдали в конце годапо трудодням — 5.6 тыс. руб. [262,л. 21]"

Кроме отчислений от заработкаохотников колхозы получали до 10 %стоимости пушнины от заготовителей,которые, таким образом, тоже стиму-лировали участие колхозов в про-мысле. В 1957 г. им стала выплачи-ваться дополнительная двадцатипро-центная надбавка. В итоге общийдоход от охоты достигал в отдельныхколхозах 70 % заготовительной стои-мости пушнины, однако это маловлияло на отношение хозяйств к нуж-дам отрасли, они ею по-прежнему незанимались. Численность же охотни-ков в результате снижения материаль-'ной заинтересованности неуклонносокращалась.

На результаты промысла отрица-тельно влияла плохая обеспеченностьездовыми собаками. Их не имела третьохотников района. По этой причинепроизводительность труда при добычегорностая, например, снижалась почти

i в 5 раз, лисицы — в 3 раза, выдры —' в 2.5 раза и т. п. Совершенно неиспользовались другие природные ре-сурсы— дичь, копытные животные,дикоросы [67, с. 224].

55

Все более заметной становиласьслабая техническая оснащенностьохотничьего хозяйства. В глазах моло-дежи профессия охотника стала терятьсвою былую престижность. Рост при-быльности основных отраслей колхоз-ного производства, переход на денеж-ную оплату труда также не могли несказаться на отношении коренного на-селения к охотничьему промыслу.Как источник свободных денежныхсредств охота перестала играть преж-нюю роль.

Остро проявлялись недостатки вруководстве охотничьим хозяйством.С 1956 г. оно перешло к Роспотреб-союзу. но потребительская кооперацияне занималась его организацией.Промысел шел стихийно. Отпускаемыена охотохозяйственное обустройствосредства не использовались. Ухудши-лось снабжение охотников промысло-вым снаряжением и боеприпасами.Нерешенными оставались многиевопросы организации труда колхозныхохотников, а также любителей, кото-рые в период промысла работали посезонному договору с потребительскойкооперацией. Поскольку в штат рыб-коопов они не зачислялись, на нихне распространялось социальное стра-хование, северные льготы. Время,проведенное на промысле, не включа-лось в трудовой стаж.

В 60-е гг. было утверждено новоеположение об охоте, где оговарива-лись правила охоты, порядок за-готовки пушнины, содержания охот-угодий и т. п. В целях улучшенияруководства промысловым хозяйствомна базе государственных охотничьихинспекций при исполкомах областныхи краевых Советов были созданыуправления охотничье-промысловымхозяйством. В таежной и тундровойзонах РСФСР создавалась широкаясеть государственных хозрасчетныхпромысловых хозяйств.

Первое такое хозяйство в Коряк-ском автономном округе — Тигпль-ский госпромхоз — было созданолетом 1963 г. До конца года оно далотоварной продукции на 99 тыс. руб.Свою первую пятилетку (1966—1970)госпромхоз выполнил за 4 года и 3 ме-

56

сяца. План добычи пушнины при этомбыл значительно перевыполнен. Приплане 470 тыс. р\б. ее было заготов-лено на 635 тыс. руб. [263. л. 59].Деятельность госпромхоза положиланачало комплексному использованиюприродных ресурсов района. Кромепушнины он стал заготавливать иперерабатывать грибы, ягоды, орехи,черемшу, кожевенное и меховое сырье,на внутренних водоемах вести добычурыбы, готовить из нее деликатеснуюпродукцию, шить меховую одежду,изготавливать сувениры, оказыватьнаселению различные услуги.

В 1985 г. Тигильский госпромхозпроизвел товарной продукции почти намиллион рублей. Более половины ееприходится на долю рыбной продук-ции: хозяйство выпускает для внутри-районного потребления соленую, коп-ченую, вяленую, свежую рыбу. 28—30 % в структуре товарной продукциизанимает промысловая пушнина. Всреднем за год Тигильский госпромхоззаготавливает более 2 тыс. соболей,60—80 лисиц, 40—50 выдр. 1500—1700 ондатр, 250—300 горностаев,а также росомаху, рысь, дикую норкуи др.

На промысел выходит ежегодно30—35 штатных охотников, 15—20 се-зонников, а также более 50 охотников-любителей. Ительменов среди штат-ных охотников госпромхоза немного,однако они составляют не менееполовины охотников-любителей.В Ковране, например, на промысележегодно уходит 10—12 ительменов.Среди них пенсионеры, колхозники,рабочие. Средний возраст ительмена-охотника (любителя) в настоящеевремя 47 лет. Лица моложе 30 летвстречаются крайне редко. Значитель-ное число ительменов работает в гос-промхозе сезонно — на заготовке гри-бов, ягод, орехов.

Практически все штатные охотникигоспромхоза имеют снегоходы «Бу-ран» или собачьи упряжки. Последниесчитаются более надежным транспорт-ным средством. За каждым штатнымохотником, а также за многими люби-телями закрепляются постоянныеучастки, которые в среднем объезжа-

ются за три дня. На вооружениипромысловиков кроме ружей, мало-калиберных винтовок и карабиновимеются капканы (до 100 и болеешт\ к на каждого охотника). В каче-стве приманки используют гольца илидругую рыбу, а также глухаря икуропатку. В среднем каждый капканпроверяется раз в пять дней.

Промысел пушного зверя начина-ется в октябре, заканчивается всередине марта (соболя — в концефевраля). В случае досрочной добычиустановленного лимита охота прекра-щается раньше. Каждый профессио-нальный охотник имеет ежегоднолицензии на 40—50 соболей. При сред-ней стоимости собольей шкурки в100 руб. это обеспечивает промысло-викам высокий заработок. Охотникам-любителям лимит устанавливают в за-висимости от объемов добычи «цвет-ной» пушнины. Чем больше добываетон лисиц, горностая, выдры, тембольший лимит по соболю ему выделя-ется. Обычно он колеблется от 5 до10 соболей.

Большинство пушнины теперь даеткапканный промысел. Применяетсятакже традиционный метод добычи —гоньбой, т. е. путем выслеживаниязверя. По производительности онсильно уступает капканному промыс-

лу, однако ительмены продолжают имшироко пользоваться, поскольку он со-держит в себе много элементов состя-зательности (со зверем) и, по общем\мнению промысловиков, интереснее.

В целях техники безопасности, атакже повышения производительноститруда в госпромхозах практикуетсязвеньевой метод промысла. Звено со-стоит, как правило, из двух охотников.Иногда один из них — профессионал,второй — любитель или сезонник.Условия труда и быта промысловиковв последние годы заметно улучшились.Каждый из них имеет на участкеземлянку или охотничью избушку.В большинстве звеньев имеются пор-тативные радиостанции «Гроза» или«Недра». Периодически промысловыеучастки облетает вертолет, он при-возит свежий хлеб, необходимыепродукты.

Охотничий промысел в Тигильскомрайоне имеет хорошие перспективыдля дальнейшего развития. Возможнозначительное увеличение объемов про-мысла «цветной» пушнины. Далеко неполностью используются сегодня воз-можности охоты на дичь, медведя,дикого оленя, а также на морскогозверя. Слабо вводятся в хозяйствен-ный оборот растительные ресурсырайона.

МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА

Поселения, жилые и хозяйственные постройки

лавное занятие ительме-нов — рыболовство определяло и вы-бор места для их поселений. Они рас-полагались у рек, богатых рыбой, натеррасах, не подвергавшихся сезон-ному половодью.

В конце XVII—начале XVIII в.селения (острожки) представлялисобой одну, реже две—четыре полу-землянки, служившие зимним жили-щем, а вблизи их сооружали боль-шое количество балаганов — свайныхпостроек, в которых жили летом.Судя по материалам С. П. Крашенин-никова и Г. В. Стеллера, поселенияительменов до 40-х гг. XVIII в. со-ответствовали семейным общинам.Расселялись они на одной реке и былисвязаны кровным родством и единст-вом рыболовных угодий. «Всякойострожек ту реку, при которой живет,почитает за владение своего рода, ис той реки на другую никогда непереселяется» [107, с. 378].

Одновременно начался процесс вы-деления отдельных семей из указанныхобщих поселений. «Естьли по какойнибудь причине одна или несколькосемей пожелают жить особливымиюртами, — писал С. П. Крашенин-ников, — то делают оные выше илиниже острожка по той же реке или попосторонней, которая течет в реку их.Чего ради думать можно, что на вся-кой реке живут сродники, которые про-исходят от одного прародителя»[там же]. Обычно все родственникижили в одной полуземлянке. Инте-ресно отметить, что в настоящее времясеверные ительмены термином атнэм

58

обозначают и «дом», и «поселение»(поселок, село).

В конце XVII в. насчитывалось120 поселений, названия большинстваострожков соответствовали названиямрек, на которых они располагались.Очень часто их называли именамистарейшин, назначенных администра-цией. Некогда часть острожков полу-чила свои наименования от русскихпо их местонахождению: Кресты, Ко-зыревское, Голыгино, Ключи и т. д.[141, с. 176—197].

Начиная с XVIII в. число итель-менских острожков сокращается. Так,в 1730 г. их насчитывалось 91 [30,с. 417—418], а к 1770 г. уменьшилосьдо 74 [141, с. 197]. Это сокращениепроизошло по разным причинам:в силу ассимиляции ительменов с рус-скими, а чаще вследствие эпидемий,распространения заразных болезней,иногда уносящих из жизни почти всехжителей острожков. Еще более сокра-тилось число поселений во второйполовине XVIII—XIX вв. СогласноПервой Всероссийской переписи1897 г., камчадалы и ительменыоказались расселенными в 35 пунктах.Причем только около 42 % проживаю-щего в них населения показали своимродным языком ительменский, осталь-ные—русский [148, с. 914—920].По данным В. Н. Тюшова, в концеXIX—начале XX в. аборигены Кам-чатки жили в восьми селениях запад-ного побережья [199, с. 61—62], а востальных указанных переписью1897 г. пунктах жили камчадалы,близкие по быту, материальной

культуре и внешнему облику к итель-менам.

В конце XVII — первой половинеXVIII в. большинство острожков былинебольшими по размерам и насчиты-вали ог 20 до 100 жителей, еслисчитать в среднем семью в пять чело-век. Лишь в 15 острожках населениесоставляло более 150 человек, и тольков Машуре — около 400 человек.«А в остроге в одной зимней юрте, —отмечал В. Атласов, — а в иных остро-гах в 2 юртах живет людей человек по200 и по 150» (101, с. 32].

Сопоставляя все вышеизложенныеданные, В. В. Антропова пришлак выводу, что в момент приходарусских на Камчатку в основе органи-зации поселений лежал родовой иликровно-родственный принцип, ониимели сравнительно большой числен-ный состав, а в 40-е гг. XVIII в.острожки дробятся на мелкие домо-хозяйства, хотя родственные связиеще сохраняются [27, с. 142].

Во второй половине XIX в. количе-ство местных жителей в поселенияхувеличилось в среднем в 1.5—1.9 раза (данные 1852 и 1897 гг.)[79; 199].

Количественный и национальныйсостав, динамику численности итель-менских сел в Советское время можнопроследить по данным переписей:Приполярной 1926—1927 гг., всесоюз-ных 1970 и 1979 гг. и нехозяйственныхкниг сельсоветов. В 20—30-х гг.ительмены были расселены в 11 на-селенных пунктах Тигильского района,начиная с с. Сопочного на юге, кончаяс. Воямполкой на севере [189, с. 24—27]. В большинстве поселений про-живало от 70 до 100 человек. В селахХайрюзово, Напана и Воямполка былозафиксировано смешанное население:вместе с ительменами жили коряки ирусские [204, с. 15].

За годы Советской власти в связис коллективизацией произошла кон-центрация населения и появился рядкрупных поселков.

В настоящее время ительменырасселены в основном в трех селах:Тигиль, Ковран, Хайрюзово, где с нимиживут русские, украинцы, коряки и

др\ гие представители народов нашеймного национально ii страны.

Т и п ы п о с е л е н и ii. Согласносведениям исследователей XVIII в..поселения аборигенов Камчатки былипостоянными и сезонными (промысло-выми). Первые располагались в боль-шинстве случаев на берегу рек, в при-устьевой части. В каждом из них име-лись зимние жилища, в которых жилис начала ноября и до начала апреля, илетние — балаганы. Обычно числожилищ в поселениях различно. Так,в 30-е гг. XVIII в. в большинствеселений было по одно.м\—двум жили-щам и лишь в с. Ешкун и Камаки —пять, а в с. Машура — девять зимнихжилищ [30, с. 414]. В зависимости оттого, сколько семей жило в землянке,столько было летних жилищ—бала-ганов. Постройки располагались бес-порядочно, и «все остроги были доприхода русских всегда со всех сторонокружены частоколом или землянымвалом, а также камнями с цельюхотя бы некоторой защиты от нападе-ния соседей» [230, л. 271].

Под влиянием русских ительмен-ские острожки меняли свой внешнийоблик. Г. А. Сарычев, посетившийполуостров в конце XVIII в., писал:«Сравнивая нынешнее состояние кам-чадалов и образ их жизни с описа-нием г. Крашенинникова, нашли мывеликую перемену. . . Юрт их или зем-лянок нигде не видно, а вместо тогопостроены везде русские избы» [170,с. 125—126]. Как отмечают очевидцы,почти в каждом селении строилисьцеркви или часовни, а в XIX—началеXX в. при домах имелись балаганы,служащие преимущественно хозяйст-венными постройками, и вешала длявяления рыб. Однако характернойособенностью поселения по-прежнемубыла беспорядочность в планировке.Кое-где появились небольшие огородыи постройки для содержания домаш-них животных — коров, лошадей.

Кроме острожков в XVIII — началеXX в. были и так называемые летовья,или летники,— временные поселенияна местах промыслов. «Оседлые ту-земцы Северной Камчатки обыкно-венно имеют два помещения, в кото-

59

Летний травяной шалаш и балаган (по В. И. Иохельсону).

рых живут они в различный временагода. — сообщал Дж. Кеннан, — . . .зимния и летняя и отдалены друг отдруга на 5 верст. В первом помещении,обыкновенно расположенном в не-скольких верстах от моря, под при-крытием гор и лесов, они живут отсентября до июня. Летнее помещениестроится исключительно с целью рыб-ной ловли, у устья рек, и состоит изнескольких юрт. . . 8 или 10 коническихбалаганов. . . и большего количествадеревянных рам для сушки рыбы.В это рыболовное селение все жителиперебираются в начале июня, оставляясовершенно пустынными свои зимниежилища. . . Как только рыбный сезонкончен, камчадалы прячут свою суше-ную юколу в балаганы и возвра-щаются в своп зимния квартиры длянеобходимых приготовлений к ловлесоболей» (99, с. 102—103].

В 20—40-,х гг. XX в. все еще сохра-нялась традиция бытования двух по-селений — постоянного и временного.Так, Е. П. Орлова в 20-х гг. XX в.сообщала: «Селение Утхолок разбитона два: летнее стойбище, расположен-ное в самом устье, является местомморского и отчасти рыбного промысла,в нем население проводит почти поло-

вину времени; и зимнее стойбищев 30" верстах от моря, куда съезжаютсяна зиму, а весной промышляют длясебя рыбу. . . Селение Ковран. . . тожеразбивается на два: летнее—в однойверсте от моря и зимнее — в двенад-цати верстах» [143, с. 68—69].

За годы социалистического строи-тельства выросли иные — колхозныеселения, большие по размеру, радио-фицированные, с новым комплексомжилых, хозяйственных и обществен-ных построек. Все они связаны междусобой телефонной линией, различнымивидами транспорта.

В современных поселениях важноеместо занимают общественные здания,хозяйственные и подсобные постройкиколхозов. Обычно в центре села стоятшкола, клуб, правление колхоза,сельсовет, магазины. Подсобные хо-зяйственные сооружения (птице-ферма, лесопилка, скотный двор,электростанции и др.) расположены,как правило, на окраине села. Всеобщественные здания имеют срубнуюконструкцию.

Центром всей общественной икультурной жизни села является клуб,в одном здании с которым обычнорасполагается и библиотека. Наиболее

благоустроены помещения школ, ин-тернатов и детских комбинатов. Весздания типовые, светлые, с водянымотоплением. Обычно рядом со школойи интернатом располагаются вспомо-гательные учреждения: мастерские,хозяйственные постройки, пришколь-ный участок. Чем многолюднее по-селок, тем крупнее комплекс школьныхзданий.

В каждом селении имеются мед-пункт и больница со стационаром,а в таких селах, как Тигиль, Усть-Хайрюзово, создан целый ряд оздоро-вительных учреждений: больница, ам-булатория, аптека и пр.

Неотъемлемой частью всех поселе-нии стали магазины со складами дляпромышленных и продовольственныхтоваров, пекарни, электростанции,хозяйственные и подсобные постройкиколхоза: помещения для крупногорогатого скота, птицефермы, конюш-ни, овощехранилища, склады, гаражи.Большинство из них построено потиповым проектам.

В настоящее время продолжаетсябольшое жилищное строительство,появляются новые школы, больницы,клубы, магазины, культурно-просвети-тельные и общественные учреждения,строительство которых осуществля-ется за счет государства и колхозов.Все мероприятия направлены на даль-нейшее улучшение быта и повышениекультуры местного населения.

Немаловажное значение в харак-теристике поселения имеет индивиду-альная усадьба — комплекс жилых,хозяйственных и бытовых сооружений.Они тоже стали иными — по форме иразмерам. Они различны и в зависи-мости от топографических условий, иот значимости в хозяйстве такихзанятий, как огородничество. Преиму-щественно дворы имеют четырехуголь-ную форму, и их значительную пло-щадь занимает зеленый сектор, кудавходят огороды, иногда ягодники,клумбы с цветами.

Большие усадьбы имеют жителитаких сел, как Тигиль и Хайрюзово,на которых явно сказалось влияниерусского населения. Они представ-ляют собой обнесенные забором пло-

Ительменский балаган.

щади, внутри которых находятсяжилые дома, небольшие хозяйствен-ные постройки (курятник, маленькийсарай для хранения соленой рыбы,соли и других продуктов) и зеле-ный участок. Рабочий сектор обычнонебольшой. Возле дома сложены дро-ва пли бревна. Наиболее распро-страненное расположение домов -линейное, фасадом на улицу.

Ж и л и щ а . Первые письменныеданные о жилищах были сообщеныВ. В. Атласовым: «А юрты у них зи.м-ные земляные, а летные на столбахвышиною от земли сажени по три.намощены досками и покрыты еловымкорьем, а ходят в те юрты по лестни-цам» [101, с. 31], Более подробноеописание устройства полуземлянкидано С. П. Крашенинниковым иГ. В. Стеллером 1107, с. 374; 230,л. 264—285]. Она служила общимжилищем для нескольких родственныхсемей, и строительство ее было деломвсего этого коллектива. При этомсуществовало половозрастное раз-деление труда: мужчины выполняли

61

плотницкие работы, а женщины ре-зали костяными серпами трав_\, по-крывали ею крыши и плели циновки,которыми выстилали пол и завеши-вали стены внутри жилища. В самомцентре находился очаг. Вдоль стенустанавливали спальные нары. Небыло их против очага, где обычностояла домашняя утварь. В некоторыхжилищах спали на земляном полу,устланном циновками. У каждогоительмена на месте ночлега хранилисьвсе необходимые для работы и домаш-него обихода вещи. Входили з жилищепо лестнице-стремянке, под которой«обыкновенно очаг бывает, и для тогово время топления юрты непривыч-ному трудно входить и выходить изюрты: ибо и лестница так горячабывает, что ухватиться нельзя; и про-ходя сквозь дым должно переводитьдух, чтоб не задохнуться» [107,с." 375—376].

Полуземлянка, наиболее древнееительменское жилище, к концуXVIII в. была вытеснена русской из-бой. Но из-за отсутствия навыковв строительстве домов срубного типаи необходимого инвентаря все итель-менские жилища XIX—начала XX в.были неказистыми, со скудной в нихобстановкой. Вот что по этому поводусообщал В. Н. Тюшов: «Маленькие ибедные домики селения, если толькоможно назвать домиками эти жалкиеобитаемые лачуги, с окнами, нередкозатянутыми полотнищами из сшитыхмедвежьих кишок вместо стекол,всегда сырые и крайне грязные. . .по большей части даже без сенеп,не разгороженныя никакими пере-городками, представляют собой не-большие квадратные срубы, неплотно,по неуменью, ставленные, покрытыетравяной крышей и с отверстиями дляокон... Очень часто пола в такомпомещении нет, или, вернее, пол земля-ной, закрытый сухой травой» [199,с. 127—128], Дом обычно обогревалсяпечью, сделанной из самодельного не-обоженного кирпича, основой которойслужил так называемый «опечик»: этокороткие бревна, сложенные в один илидва венца. В помещении стояло 2—3 скамьи, 1—2 табуретки, топчан,

служащий кроватью. Освещались жи-лища при помощи переносных илизакрепленных жирников. Первыепредставляли собой каменную плошкхили рак\шк\ с фитилем из лоскутаили мха, наполненную жиром и уста-новленную на деревянн\ю полетавк\в виде подсвечника. Для вторых впотолке, обычно около печи, делалосьотверстие, куда вставлялась деревян-ная трубка, выходящая в чердачноепомещение. К нижнемх концу еепривязывался берестяной конусооб-разный раструб, к которому подвеши-валась на веревочках из крапивы илисухожилий дощечка с жирником(все та же каменная плошка илиракушка с фитилем). Трубка иберестяной растр\б над жирникомслужили отводом для образующихсягазов и сажи [там же, с. 341—342].

Следует отметить, что в 20—30-х гг. нашего столетия в постоянныхпоселениях близкие родственники(братья) строили большие срубныежилища размером 50—60 кв. м.

Некоторые ительмены к домампристраивали сени из бревен пли жер-дей, проложенных сухой травой. Вбольших жилищах из досок делалинесколько перегородок: в переднемуглу справа находилась горница,слева — спальня, около печи — кухняи у двери — прихожая. Для гостейстояла кровать, а сами хозяева спалина пол\. В прихожей устанавливалистол, на кухне были полочки дляпосуды и небольшой столик. В каждомдоме, в центре спальни, на гвозде,подвешивалась люлька, которая пред-ставляла собой к\сок холстины, на-тянутый на деревянную раму.

Иногда строили каркасные домас пазовыми креплениями. В этих слу-чаях устанавливали 4—6 столбов спрорубленными палами, куда встав-ляли горбыли плоской сторонойвнутрь. Стены обивали дранкой и об-мазывали глиной, перемешанной смелко нарубленной соломой. Всеостальные элементы жилого домаконструировались так же, как и в сруб-ной избе.

В некоторых ительменских селахдо 40-х гг. бытовали так называемые

62

землянки-юрты, при постройке кото-рых устанавливали шесть столбов,соединенных перекладинами: четыреодинаковой высоты по углам, два —более высоких по центр\. На послед-них покоился каркас крыши-потолка,который устилали жердями, поверхни.\ накладывали сухую траву. Стеныделали из горбылей пли тонкихжердей. поставленных сплошнымрядом. Снаружи стены и крыш\обкладывали дерном, внутри штука-турили. В таком жилище было, какправило, два небольших окна —на восток и на юг.

В настоящее время большинстводомов ительменов (четырех-, двух- иодноквартирные) представляют собойдобротные бревенчатые помещения,оштукатуренные и выбеленные из-нутри. Кровельным материалом слу-жат толь, тес или шифер. Потолкив квартирах часто обшиты фанеройи покрашены масляной краской вспокойный цвет (белый, голубой).Окна большие, с двойными рамамии с форточками. Во многих жилищахдвери чтеплены и имеют внутренниезапоры в виде железных крючков илищеколд. Каждый дом и квартираснабжены пристройкой — сенями, по-ловина которых отводится под кладо-вую для хранения продуктов, одежды,утвари, и крыльцом самой простойконструкции: площадка перед входоми несколько ступенек.

Однокомнатные дома и квартирыобычно разделены при помощи доща-тых перегородок на две части: комнату(спальню) и кухню.

В связи с ростом культуры иулучшением материального благо-состояния населения изменилась внут-ренняя обстановка в жилых помеще-ниях.

В жизнь ительменов прочно вошлии новые бытовые и культурные навыки:есть за столом, посуду и квартирусодержать в чистоте и порядке, поль-зоваться постельным бельем и т. д.

Л е т н и е ж и л и щ а . В концеXVII—начале XVIII в. каждая семьяимела и летнее жилище, в которомжила с ранней весны до поздней осени.Устройство его описал С. П. Краше-

нинников: «Сперва ставят девять стол-бов вышиною сажени по две и больше,в три ряда в равном расстоянии. Стол-бы связывают перекладинами, на пе-рекладинах мостят пол кольем и усти-лают травою: поверх полу делаютиз колья ж высокой востроверхой ша-тер, которой, обрешетя прутьями илитонкими кольями ж, покрывают тра-вою. Траву прижимают кольем, а длякрепости, чтоб не сносило ветром,концы верхнего колья с концами ниж-него связывают ремнями и веревками.Двери у них делаются с двух сторон,одни против других прямо. Ходят набалаганы по таким же лестницам, какв зимние юрты» [107, с. 377]. Конусо-образная или четырехскатная крышаставилась прямо на помост, которыйимел со всех сторон большую внеш-нюю площадку [там же, с. 385, 439].В XX в. наиболее распространеннойстала заимствованная двускатнаяформа крыш.

Свайные постройки строились наместах промыслов, где под ними вя-ли рыбу или разделывали ее в сыруюпогоду. В них же хранили заготовлен-ные впрок юколу, икру и другие про-дукты, и «таким образом корм их хра-нится в целости от зверей, которыена балаганы попасть не легко могут»[там же, с. 377]. С переходом итель-менов в срубные избы балаганы пере-стали служить летними жилищами,а использовались в основном как хо-зяйственные постройки, хотя единич-ные случаи применения их для ноч-лега наблюдались еще в XX в.

В р е м е н н ы е п р о м ы с л о -в ы е ж и л и щ а . Специфика занятийительменов в прошлом предполагаласезонный отрыв части населения от по-стоянных мест жительства. Рыбаки,охотники, сборщики дикоросов значи-тельную часть времени проводили наместах промыслов, где сооружаливременные жилища. Наиболее про-стыми из них были шалаши. «Там, гдекамчадалу приходится ночевать, —писал Г. В. Стеллер, — он тот час жесооружает себе из длинной и высокойтравы шалаш; их можно видеть оченьчасто повсюду на берегах рек и наторфяниках» [230, л. 271]. Для этого

63

Амбар на сваях (камчадалы), с. Малка, 1967 г. Фото Н. К. Старковой.

' • ' '••)

Срубмый амбар, с. Сопочное, 1940 г. (по Л. В. Дзерожинекому).

вырубали четыре палки длиной 1.5—2 м с развилками на конце. Из нихделали стойки и укрепляли на рас-стоянии около двух метров друг отдруга. На развилки клали жердь, к ко-торой наклонно приставляли срублен-ные ветви деревьев. Если погода былахорошая, на этом сооружение шалашазаканчивалось. В случае дождя по-верх ветвей или приставленных палокнастилали траву. Для прикрытия зад-ней части шалаша также использо-вали ветви деревьев, поставленныекомлями вверх.

Иногда на временных стоянках присильном ветре устраивали заслон —каркас из палок с наброшенной нанего палаткой. На местах промысловбытовали и более капитальные пост-ройки для жилья. Так, в конце XIX—начале XX в. В. Н. Тюшов дал описа-ние двух промысловых жилищ итель-менов. Одно из них встречено у рыба-ков с. Сопочного: «Юрта (временноеосеннее жилье). . представляет собоюполую четырехгранную пирамиду, со-ставленную из длинных жердей, при-крытых сверху корой ветлы и травой,которыя.. . задавлены рядом таких жедлинных, но более тонких палок. Вцентре она вышиною до 2.5 сажен,в то время как стороны ея — до двухсажен. Наверху, в центре, между жер-дями имеется небольшое отверстие длявыхода дыма. Входное отверстие.. .закрывается на ночь (для теплоты)сколоченной из досок крышкой. Дверьэта прилегает неплотно, и потомубольшой теплоты. . . в зимнее времяожидать нельзя, если не поддерживатьв юрте постоянного огня, которыйобыкновенно разводится посредине. . .По стенам, во многих жердях вколо-чены деревянные колышки (спицы)для развешивания одежды и другихвещей, а на полу (земляном) вдольстены — .доски, играющия рольскамей» [199, с. 327—328].

Временная постройка другой кон-струкции была встречена им у итель-менов с. Коврана. Она представляласобой двускатный шалаш, со всех сто-рон покрытый травой. Входом в негослужила узкая невысокая дверь, ско-лоченная из двух досок. Она держа-

5 Заказ № 1847

лась на деревянных петлях. На сере-дине постройки имелось отверстие,служащее для выхода дыма. Очаг рас-полагался в центре, над ним при по-мощи кольев укреплялась палка (по-перечина), на которую подвешиваликрючки для чайников и котлов. Полане было [там же, с. 425].

До 50-х гг. нашего столетия наместах промыслов, во временных по-селениях обычно строился один боль-шой шалаш (юрта), внутри которогокаждая семья размещалась в отдель-ной палатке или пологе. Устройствокаркаса юрты аналогично каркасу вы-шеописанной землянки. Отличие со-стояло в том, что на каркас летнегожилища сначала настилался слойкоры тополя, затем — сухой травы.Все покрытие скреплялось жердями.Шалаш имел дощатую дверь. Очаг об-кладывался бревнами, над ним подве-шивали жерди для сушки одежды иобуви. Около очага устанавливалистол и скамейки. Окон и пола не было.На землю настилали высушеннуютраву, которую по мере загрязнениясменяли свежей.

На местах зимних промыслов стро-или жилища той же конструкции,что и летние, только снаружи обло-женные дерном. На фронтонах крышиделали небольшие окна. В помещенииустанавливали железную бочку с про-рубленной дверцей и трубой, исполь-зуя ее в качестве печи; вдоль стенставили нары, в центре — стол со ска-мейками.

У ительменов с. Сопочного продол-жали бытовать промысловые шалашипирамидальной формы, встреченныееще В. Н. Тюшовым в конце XIX в.[там же, с. 327—328]. За последние40—50 лет произошли некоторые изме-нения в устройстве такого рода шала-шей. Основой пирамидальной пост-ройки стал венец из бревен, сложен-ный «в лапу». На нем делали углуб-ления для восьми наклонно постав-ленных бревен, скрепленных вверху.На эти бревна горизонтально приби-вали жерди, на которые укладываликору деревьев и траву. Все прикрытиесверху придерживалось поставлен-ными вертикально жердями.

65

Охотники на пушного зверя, кото-рым приходилось часто переезжатьс места на место, в качестве времен-ного жилья стали использовать пару-синовые палатки с небольшой печкой-камином, сооружать палатки и на ры-балках. Устанавливали их внутриюрты в основном для защиты от кома-ров и мошек. В настоящее время'«аместах промыслов построены утеплен-ные охотничьи избушки.

Х о з я й с т в е н н ы е и под-с о б н ы е п о с т р о й к и . Некоторыехозяйственные постройки по своейконструкции очень схожи с жилыми.Так, в XVIII в. на летних промыслахделали травяные шалаши, «которыепо-камчатски бажабаж, а по-русскибарабарами называются В них они побольшей части есть варят и рыбу чи-стят в ненастную погоду, а казакисоль варят из морской воды» [107,с. 3771. Эти постройки аналогичнывременным шалашам, которыми поль-зовались в пути для ночлега.

В связи со строительством избрусского типа балаганы стали служитьпреимущественно хозяйственными по-стройками. В начале XX в. В. Л. Ко-маров отмечал: «Там, где русское вли-яние сильнее, балаганы перестают слу-жить жильем, и, сообразно этому, вер-хнее помещение их превращается в ам-бар для хранения юколы и теряетоткрытую часть платформы, окружаю-щей жилое помещение у балаганов»[102, с. 414].

Для хозяйственных нужд итель-мены строили срубные амбары, кон-струкция которых заимствована от-русских [199, с. 156].

С распространением среди итель-менов нового занятия — животновод-ства почти на каждой усадьбе поя-вились постройки для скота, хотя исамые примитивные. «Помещения дляскота, так называемые. . . стаи, пред-ставляют собою где крытые, а где инекрытые срубы, с температурой на-ружного воздуха» [там же, с. 408].Усадебные постройки были много хужежилых домов. Хлева или вовсе отсут-ствовали, или представляли собоюплоскую кровлю на четырех столбах,на которой зимой находился запас

66

сена. Внизу стояли коровы, причемот ветра и стужи не было другойзащиты, кроме снежных сугробов,легко образующихся около построек.Лошадей ительмены привязывалик плетню без всякой защиты от снегаи пурги, а ездовых собак летом привя-зывали где-либо за деревней, по воз-можности у самой воды [102, с. 413].

Распространенной хозяйственнойпостройкой, бытовавшей до 50-х гг.нашего столетия, был амбар. Сруб егостоял, как правило, на небольшихсваях. Бревна скреплялись «в угол»,крыша в большинстве случаев была«самцовой» конструкции. «Самцы»(это продолжение бревенчатой стенывверх треугольником) служили опоройдля продольных слег и жердей. Вер-шины обоих треугольников соединя-лись толстым бревном «князьком». По-толка не было, а на его уровне набалках делали настил, на котором хра-нили в зависимости от сезона зимнююили летнюю одежду и обувь, материалдля их пошива, берестяную утварь

• и т. д. Кровельным материалом слу-жила трава, скрепленная жердями.

Амбар подобной конструкции, помнению группы авторов книги «Хо-зяйство и быт русских крестьян», оченьдревнего происхождения и в XVII—начале XX в. был известен преиму-щественно северным и централь-ным районам России [34, с. 128]. Воз-можно, выходцами из этих районов онбыл перенесен на Камчатку.

Наиболее распространенными былинебольшие амбарчики с полом икрышей на сваях высотой в 1 —1.5 м,имеющие сруб в 3—4 венца. Назначе-ние их аналогично большим амбарамДо недавнего времени бытовали«шайбы»-ящики, представляющиесобой срубы в 4—5 венцов из короткихбревен и покоящиеся на сваях высотойоколо двух метров. Иногда их распо-лагали на деревьях, прикрывая горбы-лями, жердями и придавливая сверхукамнями или бревнами. Такие храни-лища ставили и в поселениях, и наместах промыслов.

Из подсобных сооружений в 20—50-е гг. XX столетия известны пост-ройки для скота. Это каркасные соору-

жения, обложенные дерном, с соло-менной крышей, под которой хранилизапасы сена. Внутри помещение разде-лялось изгородью из жердей на сто-лько отделений, сколько в хозяйствеимелось голов скота. В настоящеевремя в личных хозяйствах ительме-нов скота нет.

В послевоенное время в некоторыххозяйствах ительменов появились коп-тильни. Это обычно небольшая пост-ройка в 3 или 4 кв м, каркас которойобтянут толыо или мешковиной, внут-ри в один или два ряда укрепляютжерди, на которые развешивают рыбу.Внизу роют яму для костра.

До 50-х гг. нашего столетия наместах заготовок или в поселенияхвстречались специальные постройкидля копчения кипрея — круглые ямыдиаметром 1.5—2 м, над которымиустанавливали полусферические кры-ши. Их покрывали корой, затем тра-вой, сверху засыпали землей. Внутриделали настил из тонких жердей, накоторый укладывали для копчениясердцевину кипрея. При значительныхзаготовках сооружали коптильнибольших размеров, делали двойныенастилы, поставленные один над дру-гим [191, с. 65—68].

Все вышеописанные хозяйственныепостройки в настоящее время почтиперестали бытовать; сохранилисьлишь маленькие амбарчики и вешалана рыбалках сел Хайрюзово и Ковран.При современном быте отпала необ-ходимость в строительстве хозяйствен-ных построек, а запасы продуктов,одежда и обувь, различные предметыбыта хранятся в кладовых и в под-полье, которые имеются при каждомдоме. Все белье, постельные принад-лежности и т. п. уложены в чемоданыи сундуки, которые стоят обычно подкроватями или поставлены один надругой у стены и прикрыты накидкой.

С у ш и л а , в е ш а л а и дру-г и е п о с т р о й к и д л я з а г о т о тв к и п р о д у к т о в . Основной пост-ройкой, служащей для вяления рыбы,был балаган. Только в начале XVIII в.он одновременно служил в качествелетнего жилища и помещения для хра-нения заготовленных продуктов, а под

крышей вялили рыбу. Позднее прои-зошла некоторая дифференциация вего назначении и появилось несколькоразновидностей балаганов. В. Л. Ко-маровым было отмечено три типа:1-й — для жилья — балаган старин-ной конструкции; 2-й — в качествеамбара; 3-й — для вяления рыбы. Поповоду последнего он писал: «Бала-ганы третьего типа. . представляютсобою только систему вешал, над кото-рыми, защищая их от дождя, возвы-шается амбарчик» [102, с.414]. Стол-бы в среднем ряду у таких балагановбыли высокими и служили опорамидля стропильной крыши. Фронтонныечасти оставались открытыми для сво-бодной циркуляции воздуха. На бал-ках на некотором расстоянии друг отдруга укладывались жерди, на кото-рых развешивали разделанную рыбу.Под любым балаганом на высоте 1 —1.3 м строили жердяной настил, кото-рый держался на бревнах, уложен-ных на столбы с развилками. Послед-ние вкапывались рядом со сваями длябалагана. Под настилом в плохую по-году разделывали рыбу. На него жеставили нарты, клали снасти [191,с. 67—68].

В поселениях рядом с жилищем,на рыбалках недалеко от берега рекистроили вешала, представляющие со-бой прочно вкопанные четыре столба,на которых покоились два тонких брев-на. На такие вешала высотой около2 м ставили нарты, летом на нихсушили сети и другие снасти. Иногдапоперек бревен клали жерди, на кото-рые развешивали рыбу для вяления.

На местах промыслов, кроме посто-янных, имелись и временные вешала,Устройство их такое: на четыре опор-ные стойки, каждая из которых пред-ставляла треножник из рогулек, клалидва бревна, а поперек последних —жерди. На них вялились рыба и икра.

Способы и средствапередвижения

Из всех элементов материальнойкультуры способы и средства передви-жения ительменов изучены и описаны

67

а.

Типы ездовых нарт: а — чукотско-камчатский тип; б —• старинные ительменские.

наиболее полно [109; 31; 28; 29; 91].Занимаясь рыболовно-охотничьимипромыслами, ительмены вынужденыбыли много передвигаться. Но поездкина далекие расстояния были редки. Поэтому поводу Г. В. Стеллер отмечал:«Если они в прежние времена уходилидальше, чем требовала охота и добы-вание пищи, то это делалось толькодля посещения друзей или же в слу-чае войны» [31, с. 89]. С присоедине-нием Камчатки и обложением мест-

68

ного населения ясаком охота на пуш-ных зверей стала особой отрасльюхозяйства и потребовала увеличенияпереездов. Этому же способствовали«каюрская гоньба» (разъезды адми-нистративных лиц), развитие торгов-ли.

В прошлом упряжное собаковод-ство было единственным зимним видомтранспорта. Использование собаки вкачестве тягловой силы, как наиболеепростой и древний способ, известно

многим народам Сибири, ДальнегоВостока, индейцам Америки и др.[109, с. 76—80]. Но для ительменовэтот вид транспорта не был характе-рен. По классификации М. Г. Левина[там же, с. 84—85], это был северо-восточный тип, или, как классифици-руется в «Историко-этнографическоматласе Сибири», чукотско-камчатскийтип (камчатский вариант) упряжногособаководства.

В XVIII—первой половине XIX в.ительмены пользовались двумя ви-дами нарт — ездовыми и грузовыми,которые изготовлялись мужчинамизимой. Материалом служили березаи кожаные ремни.

Ездовая нарта состояла из двухполозьев, передние концы которыхбыли загнуты и соединены поперечи-ной. К последней привязывали собачьюупряжку и ремни, идущие от кузова.Два дугообразных копылья концамизакрепляли к полозьям. На верх ко-пыльев устанавливали и привязывалиузкий кузов, имеющий форму ладьис высокими передком и задком. Основуего составляли круто изогнутые наконцах палки, поперек соединенныедугообразными деревянными пластин-ками, образующими решетку в форме

седла. Все концы пластинок и палокбыли соединены ремнем [31, с. 85].

Кроме основных частей нартаимела ремни или дощечки, связываю-щие головки полозьев и поперечинус нижней частью и верхней точкойпередка кузова. По предположениюВ. В. Антроповой, эти ремни предох-раняли полозья от разгибания, кото-рое могло получиться вследствие на-тяжения поперечины упряжкой собак[там же, с. 83].

Все крепление нарты было мягким;отдельные ее части соединялись припомощи ремней, пропускаемых черезпросверленные отверстия, или жепросто накладывались одна на другуюи скреплялись ремешками. Старинныеительменские нарты богато орнамен-тировались.

Основные части упряжки изготов-лялись из ремней: алыка (собачьейлямки), потяга (продольного цент-рального ремня), постромка (ремня,соединяющего лямку с центральнымремнем упряжки-потягом или нартой).Судя по описанию ряда авторов исохранившимся музейным коллек-циям, в XVIII—первой половине XIX в.ительмены использовали два типа уп-ряжи: петлю без перемычки, т. е. ло-

Ездовая собака в упряжи восточносибирского типа.

69

паточную или близкую к ней, и лямкус перемычкой, т. е. грудную [109,с. 90—91].

В «Историко-этнографическом ат-ласе» оба типа классифицируются как«косая упряжь» [91, с. 66]. Большин-ство материалов указывает на то, чтопри камчатском варианте чукотско-камчатского типа упряжного собако-водства преобладала продольная уп-ряжка (цугом), когда к длинному по-тягу, прикрепленному к поперечине,попарно пристегивались собаки припомощи постромок [112, с. 112—113;79, с. 139]. Но, по предположениюМ. Г. Левина, продольная упряжкацугом — явление позднее и отражаетвлияние восточносибирского типа,а наиболее ранней он считает веер-ную [109, с. 94—95]. Доказательствомэтому, по его мнению, были упряжкаодной старинной ительменской нарты,хранящейся в коллекции Музея антро-пологии и этнографии, и описаниеС. П. Крашенинникова, где указы-вается, что задняя пара собак привя-зывалась к поперечине нарты, а нек потягу [107, с. 398]. Подобная уп-ряжка описана и В. М. Головниным[62, с. 17].

Садились на нарты боком, с правойстороны. Такая посадка, отмеченнаяеще С. П. Крашенинниковым, продол-жала бытовать и в последующеевремя. Управляли упряжкой различ-ными возгласами. Кроме того,использовали остол и вожжи. Кам-чатский вариант чукотско-камчат-ского типа упряжного собаководстваперестал бытовать во второй поло-вине XIX в.

Наряду с дугокопыльной ездовойнартой ительмены пользовались и гру-зовой, на что указывал ряд авторов[112, с. 113; 62, с. 14; 109, с. 94]. Напротяжении XVIII—XIX вв. стариннаядугокопыльная нарта была замененавосточносибирской, наиболее прак-тичной и грузоподъемной, более проч-ной и требующей меньшей затратысил и времени для ее изготовления.

В используемый ительменами ком-плекс восточносибирского типа упряж-ного собаководства входили: прямоко-пыльная нарта (три-четыре пары ко-

70

пыльев, прикрепленных ремнями к по-лозьям, вверху — к поперечным брус-кам-вязкам, на которых держался до-щатый настил) с одной горизонталь-ной (установленной к согнутым спе-реди полозьям и закрепленной к пе-редней паре копыльев) и вертикальной(привязанной к тем же передним ко-пыльям) дугами; продольная парнаяупряжка с косой и прямой груднойупряжью: посадка справа; для управ-ления — остол и вертикальная дуга,и . . . различные возгласы.

Обязательной принадлежностьюительмена были ступательные и сколь-зящие типы лыж. В. Н. Тюшов писал:«Лыжи — это необходимое и ничемне заменимое орудие хождения про-мышленника. Без лыж не только не-возможно ехать или идти в лес длязвериного промысла, но часто бываетнельзя привезти дров, сена из бли-жайших окрестностей селения» [199,с. 414—415].

Ступательные лыжи по своей кон-струкции очень близки к чукотско-корякским «лапкам». Они служилиглавным образом для прокладываниядороги собачьей упряжке при глубо-ком снеге и поэтому были ее неотъем-лемой принадлежностью [91, с. 81].В начале XIX в. ступательные лыживышли из употребления. Ж. Б. Лессепсуже в конце XVIII в. отметил их на-личие лишь в северной части полуост-рова [112, с. 120].

Ительмены пользовались и сколь-зящими лыжами, которые служили восновном для охотничьих целей. ВXX в. их изготовляли из березы дли-ною в рост человека, шириной 15—20 см. Для загибания передних концовлыж использовали «станок» — дере-вянную рогулину с двумя поперечнымибрусками, прибитыми параллельноодин ниже другого. Внешняя сторонаих всегда обтягивалась шкурой тю-леня или оленьими камусами. Приходьбе на лыжах опирались на однупалку, сделанную из хорошо высушен-ной и обработанной березы.

В летнее время вся жизнь итель-менов проходила у воды и на воде.Рыболовный сезон начинался сразупосле ледохода и кончался с первой

пургой. Но, несмотря на такой образжизни, у них не было того разнообра-зия водных видов транспорта, как,например, у амурских народов. Итель-мены изготовляли лишь долбленыеколодообразные лодки — белы. Такоеоднообразие водных средств передви-жения, вероятно, можно объяснитьналичием одинаковых условий путейсообщения на всем Камчатском полу-острове (преимущественно неболь-шие мелководные быстрые реки), еди-ным назначением этих видов транс-порта (в основном для рыбной ловли)и низким уровнем экономического раз-вития.

На батах они проверяли ставныеневода и рыболовные ловушки — за-поры, совершали поездки от поселенийк местам промыслов, перевозили заго-товленную рыбу, дикоросы и кладь.Долбленка очень неустойчива на воде,но ительмены обучались передвига-ться на ней с юных лет и с ловкостьюи мастерством управляли ею. На батуможно было пройти по труднодоступ-ным мелководным и порожистым ме-стам, какими изобилуют камчатскиереки. Благодаря этим преимуществам,хотя и в незначительной мере, онииспользуются до сих пор как итель-менами, так и старожильческим рус-ским населением.

Бат делали из тополя или ветлы.В начале XVIII в., по Крашенинни-кову, процесс изготовления долбленыхлодок был длительным: «. . .лодку тригода надлежало им делать» [107,с. 380]. С этим фактом не соглашаетсяС. А. Семенов. Экспериментально ис-следовав обработку дерева, он пишет,что лодку длиной 4 м можно выдол-бить и обтесать за 10 дней при ежед-невной восьмичасовой работе двухчеловек [174, с. 207]. К сожалению,С. А. Семенов не учитывает особен-ности технологии, соблюдение обря-дов, характерных для народностей оп-ределенной ступени развития при изго-товлении долбленок. С приходом рус-ских и заимствованием у них новыхорудий труда из металла — топоров,долот, сверл и т. д. — намного облег-чилась обработка и сократилось времяпроизводства долбленых лодок.

При полевых исследованиях пол-ностью восстановлен процесс изготов-ления батов в XX в. Весной—осеньюуходили вверх по реке, выбирали пря-мое дерево необходимого размера,около 1 —1.2 м в диаметре. Вокругнего все расчищали, у основания пред-варительно прорубали сквозное отвер-стие, чтобы при падении ствол не сло-мался и не раскололся. Срубленноеили спиленное бревно длиною 5—6 мочищали от коры, придавали формуносу и корме. Вдоль бревна тесломделали узкое углубление и начиналивыборку древесины. Чуть продолблен-ные бревна сплавляли в поселок, гдена берегу реки продолжали изготов-ление лодок: выборку материала, вы-равнивание толщины стенок и раз-водку. Чтобы толщина стенок былаодинаковой, вбивали в просверленныеуглубления колышки длиною около4 см. Как только появлялись их концы,так продалбливание заканчивали. По-степенно при выемке древесины ста-вили распорки, периодически меняядлинные короткими, чтобы заготовкане раскололась. При полной выборкематериала начиналась разводка бор-тов, для чего в бат наливали водуи нагревали ее раскаленными кам-нями. Чтобы дерево хорошо распари-лось, сверху бат чем-либо накрывали.Камчадалы восточного побережья повозможности весь указанный процесспроделывали у естественных горячихисточников. В распаренные борта дол-бленки ставили распорки, круглые всечении. Их было от трех до пяти штукв каждой лодке. Высота бортов бата.равна 50—60 см.

В XVIII в. на р. КамчаткеС. П. Крашенинниковым было зафик-сировано два вида долбленых лодок:«Камчатские. . . баты делаются двоя- \ким образом и. . . разными именаминазываются, одни кояхтахтым, а дру-гие тахту. Кояхтахтым от наших ры-бачьих лодок никакой не имеют от-мены, ибо и нос у них выше кормы,и бока разложисты; а у лодок тахтунос и корма с боками равны или иниже, бока не разведены, но внутрьвогнуты, чего ради к езде весьма не-способны, а особливо в погоду, ибо

71

вода в них тотчас заливается. Коях-тахтым употребляются по одной рекеКамчатке от вершины до самого устья,а в других местах как по Восточному,так и по Пенжинскому морю тахту»[107, с. 382].

Ительмены, охотившиеся на мор-ского зверя, наращивали борта батадополнительно досками, а для тогочтобы лодка не раскололась от удараморских волн, на дне ее специальноделали трещину, которую сшивали ки-товым усом и конопатили мхом илимягкой крапивой [там же, с. 382].

На бату обычно ходили по два че-ловека: один стоял или сидел на носу,другой — на корме. При езде вверхпо течению пользовались шестами,этокруглая палка из тальника, длиной2.5—3 м, очищенная от коры и сучкови хорошо высушенная. Нижний конецее немного заострен или иногда обитметаллом. Кроме того, для езды потечению реки изготовляли небольшиеоднолопастные весла, длиной около1.2 м.

Для перевозки тяжелого или объ-емного груза устраивали так называ-емые паромы, когда сдваивали илистраивали баты, скрепляя их попереч-ными палками, и делали из жердейили досок настил, на который клалигруз. Каждая семья имела от однойдо трех долбленок.

В прошлом, особенно на озерах,ительмены пользовались небольшимиплотами, для чего связывали пять-шесть бревен лыком ивы.

С освоением Камчатки русскимипоявилось новое транспортное живот-н о е — лошадь. В 1879 г. в Петропав-ловском округе их насчитывалось675 голов [316, л. 81 об.]. Постепенноими стали обзаводиться и некоторыеительменские хозяйства. Так, в 1890 г.в национальных селах Петропавлов-ского уезда Камчатской области на-считывалось лошадей: в с. Седанке —11, в с. Утхолоке — 9, в с. Ковране —19, в с. Хайрюзове — 16, в с. Моро-шечном — 9, в с. Сопочном — 7 голов[317, л. 119—133].

Никакого особого ухода за лоша-дьми не было. В. Л. Комаров писал:«Зимой лошади ходят на свободе в72

лесу, особенно по таким местам, накоторых много вечнозеленого зим-него хвоща, или стоят привязаннымик забору, получая изредка охапку сен-ца; к весне они чуть живы, но пышныевесенние травы быстро их поправ-ляют» [102, с. 726]. Использовали ихпреимущественно как вьючных живот-ных или под седло для переезда изодного поселка в другой.

Из национальных средств передви-жения до 50-х гг. нашего столетиясохранялись собачьи упряжки во-сточносибирского типа, скользящиелыжи, долбленые лодки-баты. Спо-собы их изготовления и использованиябыли традиционными.

Наряду с указанными видами тран-спорта бытовали и заимствованные.В результате длительного контактас русскими ительмены освоили изго-товление наиболее грузоподъемных иустойчивых дощатых плоскодонныхлодок-шлюпок. Больше всего онистали применяться в годы Советскойвласти, когда хозяйства ительменовбыли коллективизированы и лов рыбыпереместился к устьям рек, где условиябыли совершенно иными, чем в верхо-вьях (прибой у берега, волнение ответров, большие глубины и т. д.).Баты этим условиям не соответство-вали.

Стало более многообразным ис-пользование транспортных животных.С момента установления Советскойвласти и коллективизации резко уве-личилось поголовье лошадей, исполь-зуемых под вьюк и в качестве тягло-вой силы. В первом случае на спинуживотного клали одну или две оленьишкуры, служащие «потниками». Длягруза шили вьючные сумы из кож. Зи-мой лошадей запрягали в сани дляперевозки дров, сена, груза, в воло-кушки — для вывоза строевого леса;летом — в телеги для переброски гру-за внутри поселка. Они же использо-вались для обработки земли. Весьинвентарь, применяемый при этом, былполностью заимствован от русских, ноизготовляли его сами ительмены. В по-следние годы поголовье лошадей зна-чительно уменьшилось в связи с появ-лением в колхозах техники.

В настоящее время в распоряже-нии жителей районов, где также рас-селены и ительмены, почти все видысовременных транспортных средств:самолеты, теплоходы, катера, глис-серы, машины и т. д. Круглый годработает аэролиния между областным(Петропавловск), окружным (Па-лана) и районными центрами и пос.Усть-Хайрюзово. С помощью авиациидоставляются почта, грузы, медика-менты, вывозятся тяжелобольныеи т. д.

Согласно расписанию Камчатскогопароходства, регулярно на западноепобережье до пос. Усть-Хайрюзова иУсть-Тигиля в летнюю навигацию хо-дят комфортабельные теплоходы, ко-торые перевозят пассажиров, грузы.Такими же видами транспорта под-держивается связь с населеннымипунктами полуострова и материка.

Одежда и обувь

Традиционные хозяйственные за-нятия народности и географическиеусловия определяли, особенно в прош-лом, типы одежды и обуви, их покройи используемый материал.

В момент прихода русских на Кам-чатку основным материалом для по-шива одежды служили шкуры оленей,собак, морских животных, пушногозверя и птиц. Об этом сообщалиВ. В. Атласов, С. П. Крашенинников,Г. В. Стеллер [101, с. 31; 107, с. 387;230, л. 145—148]. В более позднеевремя, вплоть до первой половиныXX в., верхнюю одежду шили глав-ным образом из шкур оленей или выме-нивали готовую у коряков, так какв связи с обложением ительменовясаком шкурки пушных зверей шли наего выплату. В хозяйстве оставалисьтолько испорченные или изредка спе-циально оставленные шкурки, которыеиспользовались лишь для отделки илиукрашения одежды.

В XVIII в. обувь изготовляли изкамусов, кожи лососевых рыб, шкурмолодого и среднего возраста тюленей,собак, снежных баранов [107, с. 390;112, с. 84]. В конце XIX—начале

XX в. ее шили в основном из камусов,шкур оленя и тюленя.

Вся обработка материала, раскройи пошив одежды и обуви производи-лись женщинами. Они же изготов-ляли нити из волокон крапивы и сухо-жилий животных, главным образомоленей. Шили костяными иглами, ас приходом русских — металличе-скими. Все швейные принадлежности(иглы, нитки, наперстки) хранилисьв специальной сумочке с несколькимикарманами. Выделанные кожи, ка-мусы, лоскуты тканей складывали вмешок, сшитый из тюленьих шкур.

В зависимости от назначения одеж-ды и обуви для их пошива исполь-зовали различным способом обрабо-танные шкуры. В XVIII в. выделкаих производилась следующим обра-зом: снятые со зверя шкуры сушили,смачивали водой и скребли на доскекаменным скребком. Очищенную отмездры шкуру смазывали жеванойлососевой икрой, сворачивали и топ-тали ногами. Затем вновь обрабаты-вали скребком. Эти действия повто-рялись до тех пор, пока кожа нестановилась мягкой, эластичной и хо-рошо растянутой. Выделанные шкурыкрасили в красный цвет, натирая мелконарубленной корой ольхи, и исполь-зовали преимущественно для изготов-ления верхней зимней одежды и мехо-вых чулок [107, с. 386].

В конце XIX—первой половинеXX в. высушенные в растянутом видешкуры оленей обрабатывали несколь-кими способами. Предварительно сних металлическим или каменнымскребком снималась мездра, при этомкожа растягивалась и размягчалась.Из выделанного таким способом ма-териала шили верхнюю меховую одеж-ду и чулки. Часто использовали уженачинающую облезать шкуру, котораяранее служила постелью. С нее скреб-ком снимали мездру и срезали ножомшерсть. Из подобного вида кож обыч-но изготовляли летнюю повседневнуюи промысловую одежду и обувь.

Первоначальная обработка шкурыдля ровдуги в XVIII в. была иден-тичной вышеописанной. Затем кожунеделю коптили, потом смачивали и

73

парили, чтобы отопрела шерсть, инаконец смазывали икрой, мяли, топ-тали и скоблили каменным скребком[там же, с. 386]. В конце XIX—пер-

вой половине XX в ительмены дым-леную ровдугу выменивали у коряков.Сами же делали прежним способомтолько светлую замшу, которую дляпошива праздничной обуви чернили(сначала ее красили в красный цветв настое ольховой коры, затем чер-нили в массе, полученной в процессетрения металлических изделий о бру-сок, смоченный водой, и смешаннойс настоем ольховой коры). Иногдатертую массу кипятили в старой ржа-вой посудине и также получали черныйкраситель.

Для пошива повседневной летнейобуви использовали оленью кожу, вы-деланную следующим образом: толькочто снятую или намоченную шкурусворачивали, клали для заквашиванияв теплое место, затем соскребали мез-дру и шерсть и в растянутом видепросушивали.

Иногда очищенную от мездрыоленью шкуру, идущую на пошив ме-ховых чулок, красили в красный цвет.Для этого ольховую кору настаивалина моче человека. Этим настоем сма-чивали шкуру, сворачивали смазаннойстороной внутрь и мяли ногами допокраски, после чего просушивалив расправленном виде.

Несколько иначе происходила заго-товка камусов, Сняв с оленя, их по-парно вокруг сшивали нитками черезкрай шерстью внутрь, и, наполнив су-хой травой, сушили под балаганомили на чердаке дома. Такой камусмог храниться долгое время. Передпошивом обуви его обрабатывали также, как и шкуру оленя: скребли, уда-лив мездру, мяли, растягивали. Выде-ланные камусы использовались приизготовлении зимней повседневной ипромысловой обуви, рукавиц. Из нихтакже шили голенища для демисе-зонной обуви.

Значительное количество одеждыи обуви изготовлялось из выделанныхтюленьих шкур. Обработка их произ-водилась несколькими способами изависела от того, на какие части и

74

типы обуви шел материал. Так, посвидетельству Г. В. Стеллера.вХУШв.заготовки для подошвы сначала сма-чивали водой, затем пластами скла-дывали в теплом углу землянки дляпрогрева и пропаривания. Через не-сколько дней очищенную от шерстикожу растягивали для просушки [230л. 139].

В XX в. свежую тюленью шкурувысушивали в расправленном виде,затем ножом снимали остатки жираи мездру, одновременно растягиваяее. Из такой шкуры раскраивали по-дошву. Используемые для этих жецелей шкуры медведя, домашнегоскота, сивуча обрабатывались так же,как и тюленьи.

Для праздничной обуви тюленьюшкуру красили крепким отваром оль-ховой коры: его вливали в сшитыев виде мешка шерстью внутрь тю-леньи шкуры. Зашитый мешок подве-шивали на дерево или клали на поленои в часы досуга один за другим коло-тили по нему дубинкой. Эта про-цедура повторялась до тех пор, покакраска не просачивалась сквозь кожу.Окрашенную, ее растягивали для про-сушки на воздухе, перед раскроемтщательно мяли руками [230, л. 140;107, с. 386].

Несколько иначе производиласьвыделка шкур, идущих на изготовле-ние нижней поясной одежды, голенищи головок всей летней обуви. Пред-варительно их также смачивали водой,свертывали шерстью внутрь и клалина несколько дней в яму, обложен-ную травой, где они чуть-чуть под-превали. Затем очищали от шерсти ирастягивали. Высушенную кожу мялируками, зажав между коленями и при-держивая левой рукой один ее конец,другой поворачивали правой рукой поокружности против часовой стрелки.Последующую обработку продолжалискребком, снимая мездру и размягчаякожу.

Интересно отметить, что в началеXVIII в. ительмены красили кожи иминеральными красками. Об этом со-общал А. П. Горланов: «. . .краснуюкраску, которую сперва. . . сжигаютв котле, а нажав, кладут в огонь,

а как сожжется, мнут руками; и как частью кухлянки являлись капюшонкто пожелает краской цвет платью и нагрудник, последний шили изнавести, то кладут ту краску в воду шкур с собачьих ног. Ворот выкраи-и прибавляют тут икру и клей кожной, вали нешироким. К низу кухлянкито в воде краска распускается, а по- пришивали полосу шириной в ладоньтом красят они уже свое платье ярко: или две. Подол, рукава, капюшон ипарки, кухлянки, торбасы и др.» [49, нагрудник обшивали пушистым мехом,с. 142]. Зимняя кухлянка была двойной: на-

Иногда выцветшую матерчатую тельную носили мехом внутрь, а верх-одежду, приобретенную у русских, нюю — мехом наружу. В качествекрасили соком шикши или брусники украшений к спине пришивали разно-[230, л. 95]. Собачьи шкуры дубили цветные ремешки,при помощи древесины гнилого де- В XVIII в. носили также кухлян-рева и рыбьей икры и красили настоем ки из собачьих, бараньих шкур иольховой коры [там же, л. 168]. С при- реже — из меха пушного зверя.ходом русских на Камчатку ительмены Г. В. Стеллер писал, что на празд-стали шить свою одежду из различ- ничную кухлянку шло 5—6 собачьихных тканей. шкур [230, л. 168].

Все кожаные заготовки раскраи- По сообщению С. П. Крашенинни-вались на доске острым ножом с ши- кова, кухлянку обоих покроев носилироким лезвием, шкуры с мехом — как мужчины, так и женщины, а потолько со стороны мездры, чтобы не Г. В. Стеллеру — кухлянку «с хвостом»повредить ворс. Ткани раскраивались носили только женщины [107, с. 390;ножницами. Меховые изделия шили 230, л. 383].обметочным швом, а кожаные и ма- Другой повседневной зимней пле-терчатые — швом стежкой. На дыры чевой одеждой в XVIII в. служилиодежды и обуви ительмены наклады- камлеи. Они изготовлялись двойнымивали заплаты, никогда их не штопая, из тех же мехов, что и кухлянки, и

Одежду ительменов можно клас- по покрою были однотипны с ними,сифицировать на зимнюю и летнюю, Отличие состояло лишь в длине. Кам-на мужскую, женскую и детскую, на лея «делается почти до пяты, сверхповседневную, промысловую и празд- того никакими красками не красится»ничную, но строгой дифференциации [107, с. 387].верхней плечевой одежды не было. Описанная верхняя плечевая одеж-Так, например, повседневная выно- да бытовала у ительменов как в XIX,шенная меховая одежда могла слу- так и в первой половине XX в. Изжить летней. Женщины носили одина- толстой зимней шкуры оленя изготов-ковые с мужчинами по покрою кух- лялась зимняя кухлянка, из летней —лянки и парки. более легкая. При плохой погоде для

П о в с е д н е в н а я и з и м н я я сохранения меха кухлянки поверх еео д е ж д а . О б у в ь . Повседневной надевали камлейку, служащую теперьзимней верхней плечевой мужской защитной одеждой. При изменении ееодеждой служила кухлянка, изготов- назначения сменился и материал. Еслиленная в большинстве случаев из раньше камлею шили из меховыхоленьих шкур. В начале XVIII в. она шкур, то в первой половине XX в. — избыла двух видов. «А делаются кух- белой ровдуги или ткани. Покрой еелянки двумя разными покроями,— одинаков с покроем кухлянки, толькописал С. П. Крашенинников, — у од- в капюшон вдевался ремешок для егоних подол бывает ровной, а у других стягивания во время непогоды,назади с нарочитою выемкою и с хво- К приходу русских на Камчаткустом долгим» [107, с. 387]. Кухлянку верхнюю меховую одежду мужчинышили глухую, рубашечного покроя, надевали на голое тело. Рубашек недлиной ниже колен. Проймы рукавов носили, но имелась поясная одежда:были углубленные, рукава широкие, зимние широкие штаны, «что огузьесуживающиеся к кисти. Обязательной у них вниз шерстью, а сопли (сополь—

75

Ительменская современная меховая кухлянка (вид спереди и вид сзади)Фото Н К Старковой

одна половина штанов, — .Ред.), накоторые обыкновенно оленьи или вол-чьи камасы употребляются, вверх шер-стью. Поконец соплей бывает ровдуж-ной или суконной опушень, в которойремень продевается для завязыванияобуви, на которую надевается, чтобснег за оную не засыпался» [там же,с. 390].

До 40—50-х гг. XX в. из оленьейзимней шкуры шили штаны. К нижнейчасти голенища пришивали сложеннуювдвое кайму из ровдуги или ткани,куда вдевали шнурки и затягивалиими голенища поверх торбасов. Иног-да такие штаны шили двойными: ниж-ние мехом внутрь, верхние — мехомнаружу. Нижней плечевой мужскойодеждой служили ровдужные и ткане-вые рубашки.

Сейчас традиционная меховаяодежда ительменами не изготовляется,а в случае необходимости (например,охотниками) приобретается у коряков.На работу надевают стеганые ват-ные куртки и брюки, а повседневноносят пальто, полушубки и шубы.

76

До начала XVIII в. мужчины но-сили самобытные головные уборы. Обэтом сообщал Г. В. Стеллер: «Преждемужчины носили всевозможного родашапки из птичьих перьев и разногомеха. . . Зимою они обвязывали го-лову ремнем с привешенными к немулоскутами различного меха. Послед-ние служили для прикрытия глаз иушей, а также затылка, тогда как темяголовы оставалось непокрытым» [215,с. 310].

В XIX—середине XX в. мужскимголовным убором служил капор, назы-ваемый русскими малахаем, по мате-риалу и покрою аналогичный коряк-ским и чукотским меховым головнымуборам [91, с. 333]. В настоящеевремя их сменили шапки-ушанки, при-обретаемые в магазинах. Наиболеераспространенным женским головнымубором является платок, которыйносит старшее и среднее поколение.Молодежь ходит в разнообразныхшапках, шляпах и т. д.

Дополнительной частью одеждыявлялись меховые рукавицы и пер-

Раскрой современной ительменской меховой кухлянки: 1 — увык, к?л'фьн'ч?ан;2 — салъан, к?аач; 3 — спльн'; 4 — темп-темп; 5 — пыхнхэч; 6 — кзихч; 7 —

хъавыи.

Раскрой мужского мехового капора {с. Ковран, 1963 г.): /—хъавьм;// — ч?зих'ч; /// — иръирич, мухта.

чатки-голицы. В начале XVIII в. ониизготовлялись из кож оленя, медведяили волка [230, л. 397]. До недав-него времени рукавицы шили из четы-рех выделанных камусов на одну пару[191, с. 101, 103].

Вплоть до середины XX в. всюзимнюю повседневную обувь шили изобработанных камусов. Голенище вы-краивали из четырех частей: перед-нюю — из камуса передней ноги оленя,три остальных — из камусов задних

77

ног. К переднему камусу снизу при-шивался носок (союзка) иной рас-цветки. Покрой его мог иметь формуполукруга, сегмента или сектора. Зад-ний камус выкраивался во всю'длинуобуви, а два боковых короче, нижнийих срез был косым. К боковым и перед-ней частям голенища пришивалисьснизу две союзки. Вверху обувь ото-рачивалась каймой, в которую вдева-лась завязка для стягивания голе-нища. Два ремешка из ровдуги приши-вались внизу к заднику. Ими обхва-тывалась нога у подъема. Подошвавыкраивалась из тюленьей шкуры,реже из медвежьей и домашнего скота.Между подошвой и меховой частьюобуви вшивался сдвоенный ремешок.

Иногда из выделанной тюленьейшкуры шерстью наружу шили корот-кие меховые торбаса. Раскраивали ихдвумя способами. Первый представ-лял собой отдельно выкроенные голе-нище, головку, прикрывающую ногуот ступни до щиколоток, и подошву.Все части сшивались. Торбаса снаб-жались завязками. При втором видераскроя к голенищу со швом сбокуи вырезом спереди на месте подъеманоги вшивался фигурный носок, затемпришивали подошву, кайму и завязки.

Раньше мужская повседневнаяобувь отличалась от женской длинойголенища. «Мужская обувь от жен-ской вообще разнствует тем, — ука-зывал С. П. Крашенинников, — чтоу мужской голенищи коротки, а у жен-ской по колено долги» [107, с. 390].В XX столетии этих различий уже ненаблюдалось, длина ее для обоегопола стала одинаковой — до колен.

До недавнего времени ительменыносили повседневную весенне-осен-нюю обувь. Это — торбаса, голенищакоторых были меховыми, из камусовили тюленьих шкур, а головки — изкожи.

Любая обувь обязательно имеластельку из сухой травы. Предпочтениеотдавалось мягкой мелкой траве, ра-стущей на кочках. В XVIII в. итель-мены очень искусно оборачивали еюноги. Она хорошо сохраняла тепло.С зимней обувью носили меховые чул-ки. , Шили их из выделанных, иногда

78

окрашенных, оленьих или собачьихшкур [191, с 103, 105].

Современная зимняя обувь, какправило, покупная, фабричного произ-водства: валенки, различных фасоновсапожки и ботинки и т. д.

О верхней плечевой одежде итель-менов С. П. Крашенинников сообщал,что кухлянку и парку носят и муж-чины, и женщины, отличаются тольконижнее белье и обувь [107, с. 393].В конце XIX в. была отмечена раз-ница лишь в длине и ширине: «Всеотличие одежды мужской от женскойсостоит в том, что камлеи и кухлянки,носимые женщинами, несколько длин-нее и еще шире мужских» [199, с. 226].

Специальным нижним женскимодеянием был комбинезон, бытовав-ший в XVIII в. Вот как описал раскройи материал женского комбинезонаС. П. Крашенинников: «Женское ниж-нее платье, в котором они дома обык-новенно ходят, содержит и штаны идушагрейку, вместе сшитые. , Штаныдлиною и шириною подобны голан-ским брюкам, также подвязываютсяниже колена; а душагрейка с воротом,который на веревочке и стягиваетсяи распускается. Сие платье называ-ется хоньбами и с ног надевается»[107, с. 390]. Зимний комбинезон шилииз шкур оленей или снежных баранов,носили его наружу, а иногда внутрьшерстью. Подобный зимний наряд досих пор носят женщины чукчей в ка-честве верхней одежды, а корячкив большинстве случаев — как нижнююодежду [91, с. 232]. Ительменскийкомбинезон с приходом русских оченьбыстро вышел из употребления, таккак изменились бытовые условия ипоявилась заимствованная одежда.

В XIX—начале XX в. зимой для ра-бот и занятий вне дома женщины на-девали меховые штаны, которые изго-товлялись из летних оленьих шкур.По покрою они схожи с вышеописан-ными мужскими. Нижней плечевойодеждой служили платья и кофтырусского покроя, сшитые из тканей.Ходили женщины без головных убо-ров, зимой набрасывая капюшон верх-ней одежды. С XVIII в. «девки пороссийски убираются. . . Носят кокош-

ники, чепцы и золотые ленты. . .» [107,с. 392].

В холодное время года женщинына руки надевали камусные рукавицы,по покрою подобные мужским. В на-чале XX в. часто шили рукавицы изтканей, утепленных ватой.

Л е т н я я о д е ж д а и о б у в ь .Летней плечевой одеждой ительменовслужили кухлянки, которые шили изшкур тюленей или же ровдуги. «В хо-рошее время, — писал Ж. Б. Лес-сепс, — окутываются в долгия. . . ко-жаные без волос рубашки. . . надеваютих сверх всего платья» [112, с. 85].Часто летом носили поношенные зим-ние кухлянки, с которых уже почтиполностью вытерся ворс.

Нижней поясной одеждой летомкак для мужчин, так и для женщинслужили штаны, сшитые из разныхкож «наподобие портков, каковы носятмужики деревенские, токмо поуже»[107, с. 390], носили их мужчины ив начале XX в.

В качестве домашнего «платья»для мужчин служил ременной пояс,«по их махва, у которого напередипришит мешечек для прикрытия тай-ного уда, а назади ременные мохрыдля прикрытия заду, впрочем бываетоной раскрашен и нерпичьего краше-ною шерстью». Как сообщал С. П. Кра-шенинников, в таком поясе ительменыходили и на летние промыслы [там же,с. 390].

С приходом русских на Камчаткупроизошли значительные измененияв одежде ительменов. Так, уже в концеXVIII в. Г. А. Сарычев отмечал:«Сравнивая нынешнее состояние кам-чадалов и образ их жизни с описа-нием г. Крашенинникова, нашли мывеликую перемену» [170, с. 125—126].

Наиболее изменилась летняяодежда. «Относительно одежды и обу-ви, — отмечал В. П Маргаритов, —можно сказать, впрочем, что все лет-нее ближе к покрою русскому, а всезимнее — к инородческому» [117,с. 125].

В настоящее время летом все безисключения ходят в одежде из различ-ных тканей как фабричного, так и соб-ственного пошива. Повседневной верх-

ней одеждой служит легкое пальто,а нижней — рубашки, пиджаки, ко-стюмы, платья, свитера, брюки и т. д.Все ительмены носят нижнее белье,приобретаемое в магазинах.

В начале XVIII в. летним мужскимголовным убором служили деревянныешляпы или из стержней перьев, имев-шие форму абажуров. Как отмечалГ. В. Стеллер, они были подобны але-утским [215, с. 310]. С. П. Крашенин-ников сообщал, что летом мужчиныносили берестяные умбракулы, кото-рые завязывались на затылке [107,с. 392]. От русских ительмены пере-няли летний мужской головной убор—кепи, фуражки.

К сожалению, почти нет сведенийо летней обуви ительменов, бытовав-шей в XVIII—XIX вв. Лишь С. П. Кра-шенинников отмечал, что у ительме-нов обувь, «которую носят летом вмокрую погоду. . . делается из сыройтюленьей кожи вверх шерстью наподо-бие поршней» [там же, с. 390].

Наиболее разнообразной в нашестолетие была летняя повседневнаяобувь, которая отличалась покроеми используемым материалом. В любуюпогоду носили торбаса из выделаннойоленьей шкуры. Голенище выкраива-лось из целого куска кожи, наружутой стороной, с которой была сняташерсть. Соединительный шов прохо-дил сзади. Головку, высотой до щико-лоток, делали из той же кожи, что иголенище., Шов проходил преимущест-венно сбоку или же сзади. Междуподошвой и головкой вшивалась сло-женная вдвое полоска из тонкой выде-ланной кожи. Эта деталь обязательнадля всех видов обуви. Последними при-шивались кайма, верхние и нижниезавязки.

Другим видом повседневной обуви,которую носили только в хорошую по-году, были торбаса из ровдуги. Голе-нище их выкраивалось из одного куска.В нижнюю часть его, срезанную собеих сторон углом почти до поло-вины, вшивался носок: шов у голе-нища проходил спереди, у головки —сзади. На месте стыка этих основныхчастей обуви пришивали полоску ров-дуги, приложенную поверх голенища

79

и окаймляющую всю головку. По-дошву одинакового покроя для всейительменской обуви выкраивали изтюленьей шкуры. Одну пару ремешковпристегивали к верхней части головкиспереди, направляя их крест-накрест,и пропускали через петли, пришитыес обеих сторон головки, ближе к пятке.Верхние завязки вдевали в сдвоеннуюкайму.

Повседневной обувью для сухойпогоды служили торбаса, сшитые изкрашенной в черный цвет оленьейкожи. Голенища их, суженные книзу,сшивались спереди и имели прямо-угольный вырез для союзки, по раскроюпохожей на головку современных кир-зовых сапог с поднятым мысом наподъеме. Она покрывала только перед-нюю часть ноги. Эта обувь была высо-той чуть ниже колена, размер зависелот длины следа, нога всегда оборачи-валась портянкой.

Дома ительмены ходили в любойлегкой обуви. Часто ею служили ста-рые торбаса.

Комплект летней женской одеждыXVIII—начала XX в. отличался отмужской лишь нижней одеждой. ВXVIII в. в такой комплект входил ком-бинезон, сшитый из ровдуг или выде-ланных кож морских животных. Изэтих же материалов позже стали шитьштаны, подобные мужским.

От русских женщины быстро пере-няли их легкую одежду — платья,юбки, кофты, как наиболее практич-ные. Из тканей шили длинные штаны,которые заправляли в обувь. Предпоч-тение отдавалось тканям светлых то-нов.

Иногда шили тапочки из камусови тюленьей шкуры, обшивая верх пу-шистым мехом. Внутренняя сторонаих имела тканевую подкладку.

П р о м ы с л о в а я о д е ж д а ио б у в ь . Специальной промысловойодежды у ительменов не было, еюслужила повседневная.

В качестве защитной одежды отсырости в XVIII в. надевали плетен-ные из травы дождевики. Внутренняясторона их была гладкой, а внешняя—пушистой; края украшали каймой изтой же плетеной соломы. Накидками

so

от дождя служили также плетеныесоломенные циновки, которые итель-мены всегда носили с собой. Одновре-менно они являлись и ковриками длясидения [230, л. 99]. В начале XX в.плащом-накидкой была выделаннаяоленья шкура, пропитанная с внеш-ней стороны тюленьим или медвежьимжиром.

В качестве промысловой ительменыиспользовали как зимние, так и летниеповседневные виды обуви. Но былии специальные торбаса: «Зимнююобувь, в которой ходят на промыслы,шьют из сушеной рыбьей кожи, а особ-ливо чавычьей, кайковой и нярки-ной, — писал С. П. Крашенинников, —но она хороша токмо в морозы, а вмокрую погоду тотчас распалзыва-ется» [107, с. 390]. Охотники, про-мышлявшие зверя на льду, носили ме-ховую обувь с подошвой из медвежьихкамусов, которые не скользили [215,с. 308].

Промысловой обувью в XX столе-тии служили меховые торбаса, удли-ненные наголенниками. Основа наго-ленника выкраивалась из четырех ка-мусов, три из них — передний и двабоковых — камусы с передних ноголеня. Между ними вшивались камус-ные клинья, как правило другогоцвета.

Женщины, как сообщал Г. В. Стел-лер, «из кожи кеты выделывают обувь,которую летом надевают они при сбореягод и раскапывании мышиных норокна торфяниках» [там же, с. 361].

В XX в. летней промысловой обу-вью являлись длинные торбаса длярыбной ловли, называемые броднями.Для голенища (размером во всюдлину ноги) и головки использовалиоленьи шкуры с очень коротко срезан-ной ножом или же снятой скребкомшерстью. Очищенную кожу для непро-мокаемости коптили над костром, пе-риодически смазывая жиром. Частоголенища бродней шили составными:до колена из шкуры оленя, а выше —из тюленя, шерстью наружу. Вообщеже предпочитали верх голенищ де-лать из хорошо выделанной мягкойкожи. Под коленом обувь подвязыва-лась.

Для ходьбы на далекие расстояниялетом надевали торбаса с очень корот-ким (до икр) голенищем. Ительменытакой вид обуви шили редко, преиму-щественно приобретая ее у коряков.Головка у изготовленных торбасовбыла выше, чем у корякских.

В наши дни производственной'одеждой для рыбаков служат прорези-ненные куртки и брюки, длинные икороткие резиновые сапоги; занятыев остальных сферах производства —животноводстве, полеводстве, строи-тельстве и т. д. — приобретают ватныекуртки, кирзовые сапоги и ботинки.

П р а з д н и ч н а я о д е ж д а ио б у в ь . Праздничной плечевой одеж-дой ительменов в XVIII в. являласьпарка. Это меховая одинарная глухаярубаха; вокруг подола, ворота и рука-вов пришивали так называемый под-зор и затем обшивали бобровым илисобачьим мехом.

Высоко ценилась парка из собачь-его меха — прочная, теплая, не боя-щаяся сырости. При самых неблаго-приятных условиях такая одеждамогла служить по меньшей мере че-тыре года. С приходом русских наКамчатку парки из собачьих шкурстали редкостью, так как собаки сталииспользоваться в основном как тран-спортные животные. Но даже при та-ком положении каждая ительменкаобязательно старалась обшить соба-чьим мехом оленью или тюленью парку.Интересно сообщение Г. В. Стеллера,который отмечал, что «раньше итель-мены шили парки также из кож уток,гагар, гусей, лебедей и морских чаек,но в настоящее время этот обычайсовершенно исчез» [215, с. 304].

Под влиянием русской культурыпроизошли изменения и в празднич-ной одежде народности. «Камчадалкистали одеваться по праздникам боль-шею частию так, как казачки, — отме-чал Г. А. Сарычев, — носят душе-грейки и юбки, а на голову повязываютплатки» [170, с. 126].

Позднее, в конце XIX в., В. Н. Тю-шов писал: «Влияние русских сказа-лось также в том, что почти у каждогоиз инородцев. . . имеется платье из ка-кой-либо материи. Так, женщинами

6 Заказ № (847

шьются. . . ситцевые платья. . . Муж-чины шьют себе из какой-нибудь „чор-товой кожи" брюки. . . и пиджаки.. .Все эти драгоценности, иногда можноувидеть даже галстуки и крахмаль-ную сорочку, лежат где-нибудь да-леко в сундуке и спешно надеваютсяпри проезде какого-либо начальствен-ного лица или в большой праздник»[199, с. 226].

Если в прошлом заимствованнаярусская одежда служила преимуще-ственно праздничным и парадным на-рядом, то в XX в. она стала обыденной,повседневной.

Традиционная праздничная обувь,по описанию С. П. Крашенинниковаи Г. В. Стеллера, изготовлялась изровдуги или тюленьей крашеной ко-жи. Головку составляли из всевоз-можных пестрых кусков (полосы крас-ного сафьяна чередовались с полосамитюленьей кожи), подошва выкраива-лась также из белой выделанной нер-пичьей шкуры. Около стыка голенищаи головки пришивалась полоска изкожи собачьей глотки. Этот материал,как указывал Г. В. Стеллер, итель-мены умели настолько хорошо обраба-тывать и отбеливать, что он не усту-пал «белейшей французской лайке»[230, л. 393]. Около щиколоток обувьобматывалась кожаными завязками.Наверху пришивалась широкая кай-ма, расшитая всевозможными узо-рами. С приходом русских стали ис-пользовать шелковые нитки и дажевышивали золотом. Такую обувь итель-мены очень ценили и гордились ею.

В первой половине нашего столе-тия праздничную обувь шили из чер-ной ровдуги. Покрой ее однотипен сповседневной. Около щиколоток пете-льчатым швом цветными нитками про-шивали завязки из тюленьей краснойкожи. Голенище завершалось сдвоен-ной каймой со вздежкой. Женскаяобувь могла быть и без каймы.

Чаще всего ительмены наряжалисьв праздничное одеяние зимой, когдак ним приезжали в гости из соседнихи отдаленных селений родственники изнакомые. В настоящее время в выход-ные и торжественные дни надеваютпраздничную одежду и обувь.

81

Кухлянка с «хвостом» (по Г. В. Стеллеру).

Детский меховой комбинезон конца XIX в.(по В. Н. Тюшову).

Д е т с к а я о д е ж д а . Большуючасть вышеописанной одежды, осо-бенно верхней (кухлянки, торбасавсех видов), но соответствующего раз-мера, носили дети старшего возраста.

Новорожденного в прошлом заво-рачивали в мягкую высушенную тра-ву, расчесанную гребнем, или же в ку-

82

сок выделанной шкуры. С появлениемтканей их стали использовать в каче-стве пеленок. Через 5—7 дней послерождения на малыша надевали мехо-вой комбинезон, штанишки и рукавакоторого наглухо зашивались. На спи-не делался разрез, затягивающийсязавязками. У штанов комбинезонаимелось отверстие, которое прикрыва-лось лоскутом кожи или ткани, кудаподкладывали мягкую траву или мох.Эту подстилку периодически сменяли.В два-три года на ребенка уже наде-вали кухлянку, а также отдельно сши-тые штаны и обувь. Такая детскаяодежда бытовала в XVIII—началеXX в. [107, с. 440; 199, с. 346]. Донедавнего времени для грудных детейшили комбинезоны из тканей, анало-гичные вышеописанным. Отличие со-стояло в том, что современный комби-незон выкраивался отрезным по талии,иногда без рукавов, голенища штановдоходили до икр или щиколоток изаправлялись в обувь. Отверстиемежду штанинами не прикрывалось.В таких комбинезонах дети ходили додвух-трех лет. Из грубых тканей дляних шили торбаса. Покрой их былодинаков с покроем меховых чулок.Дети носили рукавицы из тканей навате, которые выкраивались обычноиз единого куска с вырезом для боль-шого пальца., Шов проходил по ребруладони.

В настоящее время малышей заво-рачивают в пеленки, одеяльца. Наних надевают распашонки, ползунки,рубашки и штанишки, колготки и пр.Детям-школьникам в интернатах вы-дают школьные формы.

Р и т у а л ь н а я о д е ж д а . Спе-циальной ритуальной и погребальнойодежды ительмены не имели. В связис христианизацией аборигены Кам-чатки переняли у русских погребаль-ную обрядность. Покойника наряжалив лучшую одежду, у стариков онабыла заранее сшита. Весь имеющийсягардероб умершего бросали в могилу.Женщину, как правило, одевали вплатья светлых тонов. Обязательноповязывали платок, но никогда не на-девали трусов. Мужчину обряжалив костюм темных тонов и хоронили

без головного убора. В настоящеевремя умершего одевают и хоронят посовременным правилам погребальногообряда [193, с. 38—43].

П р и ч е с к и и у к р а ш е н и я .В начале XVIII столетия замужниеженщины носили своеобразную при-ческу, о чем сообщали С. П. Краше-нинников и Г. В. Стеллер [107, с. 368;230, л. 395—396]. Волосы отращива-лись очень длинными, заплетались вомножество мелких косичек и концамисвоими собирались в одну-две боль-шие косы. Чтобы прическа была гущеи пышней, дополнительно вплетали всеимеющиеся вычесанные волосы. Есливолосы выбивались из кос, их «приши-вали нитками, чтобы были гладки»[107, с. 368]. Для красоты и блескаприческу обильно смазывали рыбьимили тюленьим жиром. Девушки ходилисо множеством небольших косичек,свисающих вокруг головы. Мужчинызаплетали волосы в две косы.

С приходом русских все эти при-чески вышли из моды. Мужчины сталистричься по-русски, никаких украше-ний не носили, а женщины на шеюподвешивали кожаные ремешки свышитыми на них разнообразнымиузорами и вшитыми крашеными во-лосами тюленя, раковинами и т. п.Других украшений не знали. С прихо-дом русских стали носить стеклянныебусы, серьги, кольца.

До 40—50-х гг. нашего столетияженщины носили две косы, которыеукладывали вокруг головы. Теперькоса стала редкостью. Молодежь стри-жется и делает современные прически,а женщины старшего поколения носятволосы длиной до шеи.

Подводя итоги изучения традици-онной одежды ительменов на основематериалов С П. Крашенинникова иГ. В. Стеллера, Н. Ф. Прыткова приш-ла к выводу о том, что известно триразновидности таковой [163, с. 87—88] : 1) остатки более древней своеоб-разной одежды (мужская — пояс-по-вязка с футляром для полового ор-гана) ; 2) верхняя зимняя — парка,одинаковая для мужчин и женщин,иногда из шкур водоплавающих птиц,плетенные из травы плащи-накидки,

аналогичные алеутским (эта одеждарезко отличалась от одежды чукчейи коряков и носила черты южного про-исхождения ареала тихоокеанскойкультуры); 3) одежда, заимствован-ная от коряков, — меховая верхняяодежда и обувь (по предположениюН. Ф. Прытковой, ительмены перенялии ее корякские названия).

Полностью с последним тезисом ис-следователя согласиться нельзя, пос-кольку даже у современных ительме-нов сохранились свои названия кух-лянки и ее частей. Так, корякскоеназвание кухлянки «чвылю», а по-ительменски к'охч, капюшона (коряк.)«лымгылым», а по-ительменски ку-куньн', соответственно нагрудник«в'анолн'ын» — пыхихэч, камлейка«манив'ичг'ын» — лул'ньн' и др.

В то же время имеются явные заим-ствования. Так, зимняя кухлянка на-зывается «кагавлё» по-корякски икавел'у по-ительменски, соответст-венно меховые чулки «памъят» —памйа?н, камус «паннялнын» —пэнзьн' и т. д.

Ряд общностей в одежде чукчей,коряков и ительменов, выявленныхв итоге сравнительного анализа, отме-ченных Н. Ф. Прытковой, оказалисьразновременными; так, если у чукчейи коряков они прослеживаются в ста-рых формах одежды, то у ительменовблизость с одеждой коряков относитсяк более позднему времени [там же,с. 82].

Пища и утварь

Все исследователи и путешествен-ники, побывавшие на Камчатке, отме-чали, что основным продуктом пита-ния ительменов была рыба. «Рыба захлеб их почесться может», — писалС. П. Крашенинников [107, с. 393].Дж. Кеннан указывал, что «относи-тельно пищи они главным образом жи-вут на лососках. . . их ловят тысячамив заколах и сетями» [99, с. 45], аВ. Н. Тюшов отмечал: «Главным за-нятием жителей. . . является рыболов-ство, так как рыба составляет суще-ственную и единственную их пищу. . .

83

Рыба у них поедается за завтраком,рыба идет на обед, с рыбой пьетсячай, и рыба же составляет ужин. Тутвы можете видеть рыбу на все манеры,во всех видах приготовленную: рыбаквашеная, рыба жареная, вареная, вя-леная, соленая, сушеная» [199, с. 63—64]. Наибольшее значение имели рыбылососевых пород.

Заготовка рыбы впрок производи-лась несколькими способами: вяле-нием, квашением, замораживанием,солением и копчением.

Перед консервацией рыбу разде-лывали. Эту работу делали женщины,им помогали старики и дети [230, л.401; 79, с. 325]. В 30—60-е гг. нашегостолетия ею начали заниматься и муж-чины, так как значительная часть жен-щин стала работать в отраслях сель-ского хозяйства.

Отмечено различие в способе раз-делки рыбы между мужчинами иженщинами [191, с. 119].

В течение XVIII—первой поло-вины XX в. основная масса заготов-ляемой рыбы вялилась. С. П. Кра-шенинников отмечал, что «главная ихпища, которую должно почесть заржаной хлеб, есть юкола, которуюделают они из всех рыб лососья роду»[107, с. 393]. Для вяления рыбу раз-

делывали несколькими способами.Главным при этом было отделениемясистой части от хребта, чтобы заго-товка скорее завялилась.

Подготовленную таким образомрыбу при хорошей погоде предвари-тельно развешивали на сушила, подоткрытым небом, где она вялиласьсначала кожей вверх, а через суткипереворачивалась. После двух-трехдней ее переносили под крышу бала-гана, прежде очистив от личинок мух.Здесь рыбу развешивали на жердидля вяления на сквозняке: она былазащищена от воздействия прямых сол-нечных лучей и от дождей. Для отпу-гивания мух под балаганом разводиликостры-дымокуры. Юкола, идущая накорм собакам, вялилась на вешалах,под открытым небом.

С давних пор ительмены вялилитакже мойву и корюшку. Г. В. Стел-лер писал: «Ежегодно в июне-июле

84

восточными ветрами выбрасываетсяна берег. . . невероятное количествомелкой. . . рыбы. . . По-ительмен-ски. . . она именуется ,,уйки". Ее соби-рают в огромном количестве и сушатпод открытым небом. . . прямо напеске или на соломенных циновках»[230, л. 186]. Подобный способ заго-

товки сохранялся до недавнего вре-мени. Крупную корюшку попарно впле-тали в сухую траву или веревкуи в таких вязках сушили.

В большом количестве впрок заго-товлялась лососевая икра, котораябыла одним из любимых продуктовпитания. Ее сушили на воздухе связ-ками, наполняя стебли или дудки раз-личных трав, а особенно борщевика,сушили у огня: «. . .делается прутьями,и в листье травяном сушится.. . све-жую икру кладут в ямы, устланныетравою, и, закрыв травою ж и зем-лею, квасят» [107, с. 393—394].

Другим наиболее распространен-ным способом заготовки рыбы в прош-лом было квашение. В. Атласов ука-зывал: «А питаются рыбою и зверем,а едят рыбу сырую, мерзлую, а в зимурыбу запасают сырую: кладут в ямыи засыпают землею, и та рыба изноет,и тое рыбу вынимая кладут в колодыи наливают водою, и розжегши ка-менья кладут в те колоды и воду на-гревают, и ту рыбу с тою водою раз-мешивают и пьют» [101, с. 31].Г. В. Стеллер отмечал: «Самый обык-новенный, быстрейшим образом заго-товляемый и чаще всего встречаю-щийся провиант как для людей, так идля собак, состоит здесь из квашенойрыбы, называемой „кислой"» [230,л. 212]. Для этого обычно в яму,обложенную травою, укладывали све-жую рыбу. Сверху ее накрывали слоемтравы и затем засыпали землей. Ква-шеная рыба употреблялась в пищувплоть до XX в., о чем сообщалВ. Н. Тюшов [199, с. 63]. Позднееона шла преимущественно на кормсобакам, а для себя приготовлялилишь квашеные рыбьи головы.

Поздней осенью и зимой рыбу за-мораживали. Этот способ заготовкибытовал как в XVIII в., так и в на-чале XX в.

Запасали впрок и рыбий жир. Вы-тапливали его из рыб разных пород,вываривая их в лодках-батах припомощи раскаленных камней [230,л. 220]. По сравнению с жирами мор-ских животных и медведя рыбий жириз-за трудоемкости его полученияупотреблялся в пищу в незначитель-ных количествах.

У русских ительмены научилисьсолить рыбу. Однако ввиду нехваткии дороговизны соли этот способ заго-товки в XVIII—XIX вв. не получилмассового распространения. В. М. Го-ловнин писал: «Соли здесь мало, и онавесьма дорога, а потому не токмокамчадалы, но даже и русские, в Кам-чатке поселившиеся, очень редко солятрыбу» [62, с. 108—109]. То же самоеотмечал и В. Н. Тюшов в конце XIX в.[199, с. 162]. В настоящее время этоосновной способ заготовки рыбывпрок.

Второй способ консервации рыбы,заимствованный от русских, — специ-альное копчение. Но им пользовалисьеще реже, чем засолкой. Разделкарыбы для этого до недавнего временипроизводилась так же, как и для вяле-ния, только при этом тоньше оставлялислой мякоти. Разделанную рыбу за-кладывали в бочки с тузлуком или жезасыпали солью. Затем ее мыли и раз-вешивали в несколько рядов в специ-альных коптильнях. Южные итель-мены коптили рыбу до полной готов-ности, а северные через пять-семьдней копчения ее вывешивали на про-точный воздух под навес, где балыкподсушивался и затем лишь употреб-лялся в пищу.

Таким образом, различные способысохранения рыбы впрок позволяли ис-пользовать ее в пищу в течение всегогода.

Значительное место в рационеительменов занимали продукты мор-ского зверобойного и охотничьегопромыслов: мясо, ласты и жир упот-ребляли в пищу; кроме того, жирслужил для освещения помещений.Из кишок готовили утварь для хране-ния продуктов питания и т. д. С. П. Кра-шенинников отмечал, что «тюленина Камчатке не столько дороги, сколько

нужны к употреблению по обстоятель-ствам тамошнего места» [107, с. 272].

Мясо и жир морских животныхзапасали впрок путем вяления, туше-ния, квашения и соления.

Интересный способ консервации-тушения мяса и жира морских живот-ных описан С. П. Крашенинниковым:«. . .сперва копают ямы. . . в которыхпол устилают каменьем. Потом на-кладывают полну яму дров и, зажегшиснизу. . . топят, пока она как печьнакалится. Когда яма готова будет,то золу сгребают в одно место, полустилают свежим ольховником, а наольховник кладут сало особливо, амясо особливо, и каждой слой пере-кладывают ольховником: напоследоккак яма наполнится, то заметывают еетравою и засыпают землею так, чтобпару вытти не можно было. Спустянесколько часов помянутое мясо и жирвынимают и хранят в зиму. От сегоприуготовления мясо и жир бываютгораздо приятнее, нежели вареные,а притом и чрез целой год не испор-тятся» [там же, с. 272].

В XX в. жир морских животныхнебольшими кусками укладывали вшкуры тюленей, снятые чулком, ихранили в амбарах. В значительномколичестве запасали топленый тюле-ний жир, которым заполняли специ-ально для этого вычищенные и высу-шенные в надутом виде желудки жи-вотных. Некоторые части тюленя(ласты, почки и сердце) зарывали вяму или же завязывали в свежесня-тую шкуру. Для лучшего вкуса тудаклали кусок жира. Все это квасилось,и, когда с ластов облезала шерсть,содержимое было готово к употреб-лению.

, Шли в пищу мясо и жир сухопут-ных животных. Особо почиталось мясомедведя.

В значительном количестве добы-вали птицу, особенно летом. «Главнаяиз птиц к сей статье принадлежа-щих, — писал С. П. Крашенинни-ков, — есть лебедь, которых на Кам-чатке как летом, так и зимою стольдовольно, что нет такого бедного жи-теля, у которого бы нарядной обедбыл без лебедя» [там же, с. 316].

85

В рацион питания входили и яйцаптиц, преимущественно чаек, и про-дукты собирательства. «Вящшее та-мошних жителей довольство состоитв травах и кореньях, которыми недо-статок в хлебе так же почти как ирыбою награждается», — отмечалС. П. Крашенинников [там же, с. 227].

Значительное количество ихв XVIII—первой половине XX в. заго-товлялось впрок, и в первую очередьэто были клубни сараны — кругляшкии дальневосточной лилии, которые, похарактеристике С. П. Крашениннико-ва, «вместо круп служили». Их су-шили на солнце или в печи, ссыпалив берестяные чуманы, плетеные кор-зины или мешки и хранили в амба-рах.

Большое значение в пище ительме-нов имела так называемая «сладкаятрава» — борщевик, которую заготов-ляли впрок: «. . .нарезав стеблей. . .оскабливают кожу с них раковиной,и вешают на солнце сперва по одному,потом связывают их в маленькие. . .куклы по десяти стеблей, а десяти до15 кукол переплетенных состоит та-мошняя пластина. Когда трава провя-нет. . . кладут оную в травяные мешки,в которых она по нескольких дняхсахарится, то есть сладкою пыльюосыпается. . . Сия пыль, или травянойсахар, вкусом солотковат и несколькопротивен, а стрясается его с пуда суше-ной травы не более четверти фунта»[там же, с. 231] .

Подобным образом борщевик за-пасали до 30-х гг. XX в. В настоящеевремя его употребляют только в све-жем виде.

Существенное место в заготовля-емых впрок продуктах занимал кип-рей. «Кипрей трава. . . третие местоимеет в камчатской экономии. . . глав-ная важность состоит в сердце стеблейего, которое они, расколов стебельнадвое, выскабливают раковиной ипластинами сушат на солнце», — сооб-щал С. П. Крашенинников [там же,с. 232]. Это растение не потерялосвоей значимости и в XIX в. «Кип-рей — сердцевина стеблей. . ., из кото-рых делаются плоские серые лепешки,с ладонь величиною. Сердцевина

86

раздавливается в кашицу, сушится навоздухе и собирается в большом коли-честве как зимний запас», — писалК. Дитмар [79, с. 321].

Немаловажную роль в ассорти-менте запасаемых продуктов питанияиграли ягоды и орехи кедрового стла-ника. Собранные шикшу, брусникуссыпали в берестяные чуманы или де-ревянные бочки, а голубику, жимо-лость, морошку хранили в вареномвиде. Плоды боярышника, черемухии отчасти жимолости сушили. «Луч-шей запас тамошних жителей орехис сланца, которого как по горам, таки по тундрам великое довольство», —писал С. П. Крашенинников [107,с. 226].

Хорошей приправой к блюдам исильным противоцинготным средствомявлялась черемша, которую «россий-ские люди и камчадалы собирают. . .довольно, и крошеной, высушана солнце, берегут на зиму» [там же,с. 233].

От русских ительмены перенялиогородничество и скотоводство. Поя-вились новые продукты питания. В не-большом количестве местное населе-ние начало выращивать картофель,репу, турнепс, которые хранили в под-полье. Стали употреблять в пищу мо-лочные блюда, мучные изделия,крупы, сахар, чай и др., но из-задороговизны привозные товары былималодоступны для ительменов и упот-реблялись в незначительных коли-чествах.

Разнообразные продукты питанияпозволяли ительменам готовить мно-гочисленные блюда национальнойкухни. Значительная часть их гото-вилась из рыбы. Наиболее древнимможно считать употребление рыбыв сыром виде. При этом съедали спин-ную и хрящевую части головок. Сре-зали их у крупных экземпляров ло-сосей, чаще всего у самцов. До недав-него времени ели строганину: филесвежемороженой рыбы, нарезанноетонкими ломтиками, которые передедой немного подсаливали.

Очень часто осеннюю свежую рыбузаквашивали в лососевой икре в де-ревянных корытах. Затем в заморо-

женном виде из нее готовили строга-нину.

Большое место в рационе питаниязанимала вяленая рыба — юкола. Пе-ред едой ее предварительно очищалиот чешуи, затем размягчали каменнымпестом на специально для этого пред-назначенном камне. В таком виде ееели с тюленьим жиром. Иногда юколуупотребляли с ломтиками репы, тур-непса. Для стариков лакомством былавяленая рыба, источенная личинкамимух. Юколу съедали целиком, дажекожу, которую поджаривали на отк-рытом огне.

В значительном количестве исполь-зовались в пищу вяленая корюшка,мойва и высушенное ленточками филерыб лососевых пород. Часто чуть под-вяленную рыбу варили кусочками иели с тюленьим жиром.

Одним из деликатесов в XVIII—XIX вв. была заквашенная в ямахрыба, которая в XX в. использоваласьтолько лишь как зимний корм длясобак.

Особенно лакомым блюдом как впервой половине XVIII в. [там же,с. 393], так и в начале XX в. считалиськвашеные рыбьи головы. Вот какописал их приготовление В. Н. Тюшов:«От свежего кижуча отрезается голо-ва. . . Головки помещаются в какую-нибудь посуду „в икру" и там дер-жатся пока не „укиснут". . . в такоймере, чтобы головки не оставалисьсовершенно свежими, а были с душ-ком» [199, с. 227—228]. Перед едойих тщательно мыли и подавали настол.

Больше всего употреблялась итель-менами лососевая икра, особенно в вя-леном виде. Как высококалорийныйпродукт ее всегда брали с собой напромысел и в далекую дорогу. Крометого, свежая или сушеная икра былаодним из основных компонентов мно-гих национальных блюд. С вяленойикрой ели коренья или сами растения(шеломайник, борщевик и др.), орехикедрового стланика, луб березы.С. П. Крашенинников сообщал:«Корка его (березы. — Ред.) в боль-шем употреблении: ибо жители, ос-кобля у сырого дерева корку, рубят

оную топориками как лапшу мелкои едят с сушеною икрою с таким удо-вольствием, что в зимнее время неминуешь камчатского острожка, в ко-тором бы бабы не сидели около бере-зового, сырого кряжа и не крошилиобъявленной лапши. . .» [107, с. 224—225].

Распространенным рыбным блю-дом были так называемые чуприки.«Чуприки, — писал С. П. Крашенин-ников, — готовят из разных рыб сле-дующим образом. В юртах, в бала-ганах и в барабарах над очагом де-лают. . . помост из колья и кладутна оной рыбы в вышину до трех ар-шин, после того натапливают юртуили балаган, как баню, и скутываютжарко; естьли рыбы на помостахне много накладено будет, то она по-спевает скоро, и бывает тогда готова,как юрта простывает; в противном жеслучае натапливают их по несколькураз, перемешивая рыбу. Такая рыбабывает полужареная и копченая и вку-сом весьма приятная, так что сей вы-мысел приуготовления рыбы можетпочесться за самой лучшей на Кам-чатке, ибо весь сок и жир весьматихо и как бы в вольной печи выжа-риваются. Тело рыбье в коже, как вмешке, лежит, которую снять можнобез трудности. Потрох и кишки выни-маются из рыбы, когда она поспеет»[там же, с. 394]. Позже, когда итель-мены стали жить в избах, рыбу не-больших размеров стали запекатьв печах. Такой способ приготовленияблюда (чуприки) бытовал до недав-него времени. Несколько иначе запе-кали рыбу на промыслах: разжигаликостер и затем в хорошо прогретуюраскаленную гальку зарывали тушки.Там она пропекалась в собственномсоку.

Очень часто толкли свежую лососе-вую икру с клубнями сараны или кар-тофеля, а затем смесь запекали в печи.О приготовлении аналогичного блюдабыло сообщено в 1967 г. камчадаламис. Малка, Елизовского района, Кам-чатской области.

До 50-х гг. XX в., когда ительменыеще не были сселены в крупные по-селки, приготовляли и другие нацио-

87

нальные блюда из рыбы. Так, пластыее на сковороде или противне частозапекали в печи с клубнями дальне-восточной лилии или сараны, передедой тщательно перемешивая.

Употреблялась в пищу и отвар-ная рыба. В первой половине XVIII в.ее приготовляли в деревянных корытахпутем нагревания воды раскаленнымикамнями, затем раскладывали на дере-вянные блюда, остужали и ели ру-ками, запивая настоем из борщевика[230, л. 409].

Большим подспорьем в пище на-родности служила рыбная мука, назы-ваемая русскими поршой. Из неепекли оладьи, варили каши и супы,ее ели с любым жиром.

У казаков и крестьян, поселив-шихся на Камчатке, местное населе-ние переняло новые блюда из рыбы.Г. В. Стеллер отмечал, «что касаетсяказаков, то они знают очень многохороших рыбных блюд, смена которыхпомогает преодолевать отвратитель-ное однообразие пищи» [там же,л. 410]. Ительмены стали употреблятьв пищу супы, заправленные клубнямилилейных растений или картофелем,жареную рыбу, котлеты. Иногда запе-кали в формах рыбный фарш, смешан-ный с отварной сараной, рисом илиягодой [79, с. 325].

Местное население через русскихрано познакомилось с хлебом. Однаконедостаток муки заставлял ительме-нов выпекать «хлеб» из продуктов,доступных им. Для этого, как правило,брали свежую сердцевину кипрея итолкли с сырой лососевой икрой, затемприготовленной массой заполнялиформы и запекали в печи.

С давних пор бытовало у абориге-нов блюдо, известное русским подназванием кирилка, — это ягода шик-ша, смешанная с вареною свежей ры-бой и жиром ластоногих. Переселенцызаимствовали указанное кушанье[200, с. 146].

, Широко использовались в пищупродукты охотничьего промысла. Всыром виде ели олений костный иголовной мозг. Иногда употреблялизаквашенные в брюшине оленя почкии легкие.

88

Немаловажную роль в рационе пи-тания ительменов играл жир различ-ных животных и рыб. По этому поводуВ. М.Головнин писал: «Камчадалы вся-кой пище предпочитают жир, какойбы то ни было, олений, бараний, мед-вежий, китовый, тюлений и пр., безкоторого не токмо что никакое их ку-шанье не приготовляется, но они едятего весьма охотно без всякого, дажеи сырой» [62, с. 108]. Жир употреб-ляли с юколой, рыбной мукой, отва-ренной рыбой, ягодой и т. д. Он яв-лялся одним из основных компонентовмногих национальных блюд.

Мясо животных в большинстве слу-чаев ели просто отваренным. Из мясатюленя, медведя, снежного барана иразличной дичи иногда готовили жар-кое тем же способом, который при-веден выше при описании методаконсервации (тушения) тюленьегомяса. До 50-х гг. на месте промыслаготовили жаркое из медвежьего мяса.Обычно для этого строили неболь-шой настил из прутьев, высотой ишириной в 1 —1.5 м. На него укла-дывали свежесрезанную траву слоемтолщиной 20—25 см. Поверх загру-жали мясо, прикрывая его вновь слоемсвежей травы и листвы. Под настиломразжигали костер. Куски периоди-чески переворачивали. Через неско-лько часов получалось сочное тушеноемясо.

К торжественным дням издавна го-товили специальное блюдо — толку шу.По описанию С. П. Крашенинникова,это — «главное и богатое кушанье,которое готовится на пирах или в празд-ники. . . Делается из различных коре-ньев и всяких ягод, толченых с икрою,с нерпичьим и китовым жиром, а иног-да и с вареною рыбой. Толкушки из. . . ягод и сараны весьма приятны,потому что и кислы, и сладки, и сытны»[107, с. 395]. Делали толкушу и изкипрея, лососевой икры и тюленьегожира, а также из сала (бараньего,оленьего, говяжьего), икры и тюлень-его жира.

До недавнего времени сохраняласьтрадиция приготовления к празднич-ным дням толкуши. Бытовали триразновидности этого кушанья. В зави-

симости от основного продукта, вхо-дящего в состав блюда, оно имелоразличные названия: 1) толкуша извнутреннего оленьего или говяжьегосала, 2) из мяса, 3) из сушеной лосо-севой икры. В состав каждого из нихвходили дополнительно копченый кип-рей, тюлений жир и вода.

При приготовлении толкуш сна-чала в деревянном корыте каменнымпестом толкли основной продукт:оленье или говяжье нутряное сало,или сушеную лососевую икру, или от-варенное мясо оленя. Затем добавляликопченый кипрей и тоже толкли, перио-дически подливая тюлений жир и воду.Все это тщательно взбивали деревян-ным пестом. В результате получаласьбелая масса, сладковатая на вкус.Для приправы отваривали клубни са-раны, кемчиги или картофеля или зап-равляли толкушу шикшей.

Значительное место в пище итель-менов занимали продукты собиратель-ства. Большинство из них употребля-лись в свежем виде: стебли борщевикаи шеломайника, клубни сараны, кем-чиги и лилии, черемша, щавель и т. д.

В XVIII в. борщевик, или сладкаятрава, служил компонентом и припра-вой многих национальных блюд. Изнего готовили вино, похлебку, которуюподавали в качестве соуса. Малень-ким детям высушенные стебли бор-щевика давали как лакомство [230,л. 104].

Одним из основных продуктов со-бирательства были клубни сараны-кругляши, которые заменяли крупу.Ими заправляли супы, толкуши, рыб-ные кушанья, из них готовили «кашу».«Пареная сарана и с морошкою, го-лубелью или с другими ягодами вме-сте столченая может почесться наКамчатке за первое и приятнейшеекушанье» [107, с. 228].

Собираемые клубни кемчиги упот-реблялись в основном отвареннымиили обжаренными в каком-либожире.

В растительной пище народностизначительную долю как в прошлом,так и в недавнее время составлялиягоды: шикша, брусника, жимолость,морошка, голубика, черемуха и др.

Они входили в состав разнообразныхблюд, которые в зависимости от ис-пользуемой ягоды получали соответ-ствующее название.

Бруснику иногда мяли с сырой ло-сосевой икрой или вареной тюленьейкровью, получая своеобразную кашу.До недавнего времени бытовалоблюдо, приготовляемое следующимобразом: несозревшую голубику ва-рили в воде, добавляя в кипящуюмассу толченую свежую лососевуюикру.

Несмотря на то что многие из про-дуктов собирательства запасалисьвпрок, растительная пища все же но-сила сезонный характер: главным об-разом с весны до наступления позд-ней осени.

С приходом русских в рационе пи-тания появились овощи. Из них боль-ше всего употреблялись картофель,репа, а позднее — капуста, морковь,турнепс и др. Еще К. Дитмар отмечал:«Хлеб в камчадальских поселениях со-ставляет большую редкость, да ту-земцы совсем и не замечают этого не-достатка, заменяя хлеб обыкновеннокартофелем, а еще более клубнямисараны» [79, с. 312]. Картофелем зап-равляют супы и многие другие блюда,отваривают в «мундире» и едят с соле-ной рыбой и юколой.

Получили распространение в пищеительменов и продукты скотоводства.Говядину обычно отваривают или го-товят из нее супы. Из ног и головыварят студень. Иногда делают кровя-ную колбасу, для чего хорошо промы-тые кишки заполняют кровью с клуб-нями сараны или кемчиги, затем отва-ривают и обжаривают.

Из молочных продуктов наиболь-шей популярностью как раньше, таки теперь пользуются так называемыепенки. Они вместе с какой-либо яго-дой или сами по себе представляютодно из лакомых блюд жителей, поэ-тому предлагаются «русским гостямпри проезде их через камчатские селе-ния» [199, с. 408]. При приготовленииего в кипящее молоко наливают тво-рожную сыворотку, часть молока сво-рачивается, образуя пенки. Кушаньеостужается и подается на стол.

89

Цельное молоко, кипяченое или сы-рое, пьют редко; его дают в основномдетям, а сами предпочитают пить креп-ко заваренный и забеленный молокомчай. Часто употребляют в пищу тво-рог со сметаной. Когда созреваетшикша или морошка, творог едят сэтими ягодами.

Из напитков в XVIII в. ительменыкроме воды ничего не употребляли.Воды пили очень много — после обедаи ужина, на ночь у постели обязате-льно ставили ведро с водой. С прихо-дом русских аборигены познакомилисьс употреблением чая. Во время стоя-нок на охоте, рыбной ловле или в путив первую очередь кипятят чай. Пилии пьют его после приема пищи крепкозаваренным, горячим.

«Для веселья пивали они мухо-мор в воде настоянный», — писалС. П. Крашенинников. Обычно этотнаркотический напиток получали пу-тем отмачивания мухомора в настоекипрея. Но в большинстве случаев ис-пользовались сухие грибы, которыесворачивали трубкой и не разжевываяглотали [107, с. 427—428]. «Умерен-ное употребление четыре гриба илименьше, а для пьянства едят до десятигрибов. Женский пол. . . не употреб-ляет и мухомору, чего ради все веселиеих состоит в разговорах, в пляске ипении» [там же, с. 429].

В XVIII в. ительмены познакоми-лись и с приготовлением алкогольныхнапитков. «А ныне пьют и вино, каки тамошние российские жители, исовсем на нем пропиваются» [там же,с. 395]. Делали его из различных ягод.«Морошку собирают целыми боч-ками, — писал Г. В. Стеллер, — иизготовляют из нее напиток, которыйподают при всякой еде. . . Когда ещене была известна польза сладкойтравы, из морошки гнали водку» [230,л. 95]. Но скоро основным продуктомдля получения напитка стал служитьборщевик, из которого с добавлениемягод готовили заброженный приголо-вок.

Из наркотиков аборигенам был из-вестен табак, из которого делали ле-мешину и закладывали за щеки. Онаизготовлялась из мелко нарезанного

90

табака или махорки, перемешанныхс пеплом сожженного нароста березыи политого чуть-чуть водой. Хранилиее в деревянных или роговых табакер-ках. Употребляли лемешину все муж-чины и женщины.

Праздничная пища народностимало чем отличалась от повседневной.Она лишь изготовлялась в большихколичествах, и к столу подавали та-кие блюда, как толкушу, мясной сту-день.

Детей кормили теми же продук-тами, которые ели взрослые. Груд-ному ребенку пищу пережевывали, за-вязывали в тряпки и давали сосать.Детей старше 4 месяцев кормили пере-жеванной пищей с ложечки.

В настоящее время пища ительме-нов разнообразна. Одним из основныхпродуктов питания стал хлеб. К тор-жественным и праздничным дням гото-вят различную сдобу из теста с саха-ром и жирами. Иногда жарят муку,приготовляя толокно, которое едят,насыпая в чашки с чаем. Сейчас оченьраспространены рыбные, мясные (изоленины и дичи) супы, которые зап-равляют картофелем, макаронами икрупами. В рацион вошли овощи, муч-ные изделия, колбасы, сахар, масло,молочные продукты. Каши очень частоедят с киселем, который наливаютпрямо в тарелку. Появились новыеблюда: пельмени, лепешки, разнооб-разные пироги, борщи и т. д.

Вместе с тем сохраняются некото-рые национальные традиционные блю-да, способы их приготовления, имею-щие большую древность. К ним отно-сятся вяленая рыба с жиром, свежиеотваренные головки, «кирилка» и пр.Это преимущественно рыбные и расти-тельные блюда.

Сейчас на рыбалках, полевых ста-нах ширится организация обществен-ного питания. Дети ительменов содер-жатся бесплатно в яслях, садах иинтернатах. В их питании преобла-дают молочные продукты, сливочноемасло, яйца, мясо, кисели и т. п.Ослабленных детей-школьников,предрасположенных к болезням, со-держат в школах оздоровительноготипа.

В начале XVIII в. никогда не соб-людалось определенное время дляприема пищи, за исключением случаевторжественного угощения. Ели в лю-бое время дня, по утрам — юколу,а после полудня варили пищу, съе-дали все в холодном виде, даже сва-ренные блюда [230, л. 407—408]. Поз-днее стали питаться три—четыре разав день.

У ительменов имелась специальнаяу т в а р ь , применяемая для приготов-ления и приема пищи, сбора дико-растущих растений, хранения запасовпродовольствия впрок.

Основными материалами для ееизготовления служили дерево, бе-реста, глина, камень, трава, кость ишкуры животных.

Наиболее ранние сведения об ут-вари ительменов приведены В. В. Ат-ласовым, который указывал на нали-чие у них глиняной посуды: «А посудудеревянную и глиненые горшки де-лают те камчадальцы сами» [101,с. 31]. Это сообщение подтвердилосьархеологическими раскопками [89,с. 376].

С. П. Крашенинниковым иГ. В Стеллером дано описание дере-вянной, берестяной посуды и утварииз травы. «Вся камчатская посуда, —писал С. П. Крашенинников, — и всеэкономические их принадлежности со-стоят в чашах, корытах, берестеныхкужнях, а по тамошнему чуманах. . .в чашах и корытах варили они естьи себе, и собакам, кужни употреб-ляли вместо стаканов» [107, с. 378].

В конце XVII—начале XVIII в.домашняя утварь изготовлялась ка-менными и костяными орудиями. В де-ревянных корытах пищу варили с по-мощью раскаленных камней. Отварен-ное мясо или рыбу клали на большиедеревянные блюда-доски с чуть-чутьприподнятыми краями и ели руками,запивая из небольшой деревяннойчашки какой-либо приправой [230,л. 409].

До 50-х гг. XX столетия изготов-лялись традиционные предметы оби-хода и утвари. Из поленьев березыи тальника делали чаши и корыта.Последние были самой разнообразной

Деревянное корыто с пестом Фото Н. К Стар-ковой, 1964 г.

формы и величины: овальные, круг-лые, овальные с выступами с двухсторон. В корытах среднего размераобычно толкли каменным пестом рыбуи мясо для котлет, делали толкушу,мяли икру, клубни сараны и карто-фель. Толкушу взбивали деревяннымпестом. В больших корытах квасилиосеннюю рыбу, в глубоких небольшиххранили жир; для шкварок использо-вали корыта круглой формы.

Юколу, вяленую корюшку размяг-чали каменным пестом на специаль-ной подставке, представляющей собойхорошо обкатанный камень с плоскойстороной. Вместо песта иногда исполь-зовали обычный молоток. В обиходебыли деревянные миски, ложки и чер-паки.

Делали ительмены утварь и изтравы, которую собирали в августе—сентябре. «Есть при морских берегахвысокая трава беловатая, видом пше-нице подобная. . . Из сей травы пле-тут они рогожи, которые и вместо ков-ров, и вместо занавесов употребляют»[107, с. 237]. Из нее же женщины

зимой плели мешки, различные кор-зины и ящики для хранения пищевыхзапасов и предметов домашнего оби-хода. Как отмечал Г. В. Стеллер, изде-лия из соломы были очень изящныи красивы. Часто их украшали раз-личными фигурами, сплетенными извыкрашенной тюленьей шерсти икитового уса, разделенного на узкиеленточки [230, л. 99].

Пользовались ительмены и пле-тенными из осоки изделиями: корзи-

91

Берестяной короб беток. ГМЭ, колл. 6811-2.Фото Н. К. Старковой.

нами, коробами и т. д. Корзины былидвух видов — жесткие и мягкие. Осно-вой любой из них был небольшой кусоккожи овальной или круглой формы,большей частью тюленьей. К нему приплетении жесткой корзины пристеги-вали приложенные в ряд по кругупучки высушенной осоки: первые изних для прочности прошивались скру-ченными нитками из сухожилий жи-вотных или крапивы, а остальные —осокой. Самые последние ряды осокивновь простегивались нитками. Ккруглому верху корзины пришивалиполосу тюленьей шкуры, на ней проре-зали петли, и в центре ее приделывализавязку. Носили корзины за спинойпри помощи кожаного или матерчатогоремня, прикрепленного к ободку, жен-щины — приложив ремень ко лбу,мужчины — на грудь. В них пере-носили ягоды, клубни растений, кед-

ровые шишки, груз во время перехо-дов на рыбалки или полевые станы.

Подобно жестким корзинам, де-лали коробы с крышками, украшаяих вплетенными полосками разно-цветных кож и тканей. Они служилидля хранения различной мелочи, бью-щейся посуды.

Для производства мягких корзиниспользовалась также осока, но инойбыла техника плетения. Один способаналогичен вышеописанному, за иск-лючением того, что при этом пучкиосоки были вдвое или втрое тоньше.Эти плетеные сумы очень похожи повиду, производству и размером на из-делия оседлых коряков. При другомспособе плетения из осоки сначалаизготовлялась в 8—10 прядей длиннаяполоса, сплетенная наподобие косы,затем один ее конец пришивали к вы-кроенному куску кожи круглой илиовальной формы и ряд в ряд по кругу,придавая необходимую форму, просте-гивали полосу до конца. Вверху, каки к жесткой корзине, пришивали ко-жаный ободок и ремень. В таких су-мах, как правило, переносили ягодыили клубни растений, уложенные в бе-рестяные чумашки.

Собранную в отдаленных местахот населенного пункта шикшу, брус-нику хранили в плетеных корзинахиз сухой травы. В качестве нитей дляее плетения использовали высушен-

Берестяной туесок ач'ал (с. Хайрюзово, 1965 г.]Фото Н. К. Старковой.

92

ную кожицу стебля кипрея, им пере-плетали траву в виде циновки, котораяв средней части была широкой, затемплавно сужалась и заканчиваласьузкими полосами, связанными вместев виде ручки. Размеры таких корзинбыли различны. Дома, как правило,в них хранили собранную кемчигуи сарану.

Продолжали изготовлять подоб-ную утварь и в конце XIX в. В. Н. Тю-шов отмечал, что женщины-итель-менки делали из травы корзины, избересты — чумашки, широко исполь-зуемые для сбора ягод и различныхкореньев [199, с. 163].

Заготовку бересты производиливесной. Выбрав дерево, делали ножомнадрезы вокруг ствола вверху и внизу,затем вертикально и снимали бересту,которую сворачивали в рулон. В тем-ном прохладном месте, обычно в под-полье, ее хранили до зимы. В сво-бодное от основных занятий времяначинали изготовлять утварь. Дляэластичности бересту кипятили в водеили же нагревали у огня и сразу жераскраивали.

Берестяные изделия были самойразнообразной формы, различались поразмерам и назначению: в одних но-сили воду, в других — ягоды, корне-плоды и т. д.

При сборе голубики пользовалисьспециальным конусообразным коро-бом, конец которого немного изогнути приподнят. Сшивался он тонкимивысушенными корнями деревьев.В 30—50-е гг. XX в. эти сосуды делалииз тонкой жести, скрепленной заклеп-ками.

Из бересты изготовляли также дет-ские горшки, ванночки для стиркибелья, коробы для засолки рыбы, ту-ески для молока и чая в виде цилинд-ров с деревянными дном и крышкой.

Большую часть утвари изготов-ляли из кости, шкур и кишок живот-ных Усом кита сшивались берестяныесосуды для хранения напитков, изнижних челюстей делали черенки но-жей, из позвонков спинного хребта —ступки, в очищенных кишках хранилижир, мясо. Рога каменных барановшли на производство сосудов для

Жировые светильники конца XIX в (поВ. Н. Тюшову) / — на подставке, 2 — с раст-

рубом

93

питья, из них вырезали ложки, по-варешки, табакерки. Как писалГ. В. Стеллер, туземцы хорошо умеютварить рог, делать его таким образоммягким и пригодным для изготовленияэтих вещей [230, л. 125].

В хозяйстве широко использова-лись шкуры тюленя и их желудки.Для этого последние предварительнохорошо очищались, промывались, на-дувались воздухом и сушились. Затемих наполняли топленым тюленьим илидругим животным жиром. В тюленьейшкуре, снятой чулком и вывернутойшерстью внутрь, хранили жир, наре-занный кусками. Жир и мясо тюленяна непродолжительное время обычноукладывали в так называемые рату-ши — снятые свежие шкуры тюленяс прорезанными петлями по краям,куда вдевался ремень или веревка,затягивающая наполненную шкуру.

Из обработанной тюленьей кожишили большие продовольственныемешки, которые брали с собой на охотуили в дорогу. Из таких же кож изго-товляли ножны, патронташи. Из выде-ланной оленьей шкуры шили мешочкидля чая, кисеты для табака.

В хозяйстве ительменов применя-лись разные виды ножей. Любой муж-чина всегда носил его при себе наремне в ножнах. В зависимости отпредназначения они отличались вели-чиною, шириной и острием лезвия.

Такое разнообразие ножей моглопоявиться у народности с освоениемполуострова русскими и с распрост-ранением в связи с этим металличе-ских изделий: медных котлов, чайни-ков, самоваров и другой утвари.

Благодаря приобретенным метал-лическим орудиям намного облег-чился и ускорился процесс производ-ства деревянной утвари, лучше и быст-рее обрабатывалась рыба и другиепродукты питания, исчезла необхо-димость приготовления пищи путемнакаливания камней.

За годы Советской власти наиболь-шее распространение получила утварьфабричного производства. Следуетотметить, что наличие большого коли-чества посуды и утвари и возможностисвободного приобретения их в мага-зинах явились условием дифференци-рованного использования.

ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙИ СОЦИАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

о времени прихода русскихна Камчатку ительмены находилисьна стадии разложения первобытнооб-щинного строя. Как уже отмечалось,основу их жизнеобеспечения состав-ляли рыболовство, собирательство ди-корастущих. Охота была распростра-нена неравномерно, она нигде у итель-менов не перерастала в преимуще-ственное занятие, а имела лишь вспо-могательное значение. Особенно этоположение относится к охоте на парно-копытных, которая была для некото-рых групп аборигенов случайным про-мыслом.

Ительмены были оседлыми жите-лями. Все нужные средства к жизнинаходили там, где жили их предки. Этучерту постоянства местожительстваединодушно отмечали первые исследо-ватели Камчатки.

Экономика ительменов носила ти-пично натуральный характер: все не-обходимое для жизни и быта обеспе-чивалось природными ресурсами окру-жающей среды, добывалось и перера-батывалось силами и средствами каж-дой данной семейной общины. Им не-известно было общественное разделе-ние труда. Вся экономика базирова-лась на присвоении готовых продуктовприроды. Производящего хозяйстваони не знали, если не считать разведе-ния ездовых собак. В незначительномразмере обмен существовал только награницах расселения ительменов сайнами и коряками Подчеркивая этусторону жизнедеятельности ительме-нов, С П. Крашенинников отмечал:«Прежде завоевания от русских былиони свободные и дани никому не пла-

чивали, также торгов и обхожденияни с кем не имели, но своим довольныбыли, платья от звериных кож име-ли. . .» [107, с. 692].

У них сложились такие условияжизни, при которых вся производи-тельная деятельность и соответствую-щие производственные отношения фор-мировались внутри замкнутых, эконо-мически обособленных друг от другаобщественных коллективов (большихсемейных общин). Видимо, это обстоя-тельство явилось одним из определяю-щих моментов сложения и существова-ния особых территориальных и языко-вых подразделений, которые можноусловно назвать племенами. Они со-знавали свое отличие от других итель-менов, говорящих на другом диалектеи живущих в стороне от них, с кото-рыми они не имели постоянных устой-чивых связей. Существовало четыреопределенных подразделения (пле-мени) ительменов

В долине р. Камчатки и ее притоковбыло сосредоточено наибольшее коли-чество населенных пунктов {острож-ков) и жителей.

Другое территориальное подразде-ление ительменов обитало по запад-ному берегу Камчатского полуострова,с юга на север, от р. Большой дор. Коль (на диалекте этого подразде-ления говорили и ительмены восточ-ного побережья Камчатки от Авачин-ской губы на юге до острожка ынапуна севере).

Третье подразделение ительменовс особым диалектом располагалосьот р. Коль до р Морошечной на се-вере.

95

Четвертое — от р. Морошечной дор. Тигиль [50, с. 57—66].

Степень расхождения диалектовбыла весьма значительной. Вероятно,можно предполагать, что были отли-чия и культурно-бытового характера,которые, к сожалению, почти не заре-гистрированы. Г. В. Стеллер отмечал:«На одной реке только один диалект,а на другой уже изменение языка,которое становится все больше, осо-бенно в словах малоупотребительных,не нужных для общения друг с дру-гом» [215, с. 428]. Еще более глубокиерасхождения между жителями отдель-ных ительменских острожков заметилС. П. Крашенинников: «На Камчаткепочти нет такого острожка, в которомбы не было разности в языке от дру-гого самого ближайшего» [107, с. 179].Вероятно, в этом можно видеть резуль-тат длительной изолированности тер-риториальных подразделений ительме-нов и весьма слабо выраженных эконо-мических и других видов связей междуними. Помимо обособленности терри-ториальных подразделений ительменовсуществовала обособленность и ихпоселений, находившихся даже наодной реке.

Основным видом поселения итель-менов были остроги, острожки — на-звание населенных пунктов, введенноев обиход казаками. Они были укреп-лены стенами из вертикально постав-ленных и связанных вместе бревен, илиобнесены земляными валами. Острогисостояли из одной или несколькихобщинных полуземляных сооружений(юрт).

Самый большой и самый много-людный острожек во время пребыва-ния на Камчатке С. П. Крашенинни-кова был Машурин острог. «В рассуж-дении многолюдства,—отмечал уче-ный, — нет ныне подобного по всейКамчатке. . . в нем девять земляныхюрт, 83 балагана и хоромы изрядные,в которых живет тойон с своим родом»[там же, с. ПО]. В другом местеКрашенинников добавляет, что «такихюрт, где многолюдно очень, бываетвместе по 3 и по 4, однакож из ниходна всегда большая, а прочие малые»[там же, с. 705].

96

Кроме общинных полуземлянок,служивших зимним жильем ительме-нам, в острожках находились бала-ганы (подробнее об этом см. предыду-щую главу), которыми пользовалиськак жилищами в летнее время малые(парные) семьи ительменов. По коли-честву балаганов в острожке можнобыло судить о количестве отдельныхмалых семей. «При каждой юрте, —отмечал Крашенинников, — бывает помалой мере столько балаганов, сколь-ко семей в острожке. . . оные и вместокладовых анбаров, и вместо летнихпокоев служат. Такие балаганы бы-вают. . . и на летовьях» [там же,с. 377]. Обстоятельное описание итель-менских острогов дал в своей «скаске»1701 г. В. В. Атласов [101, с. 32].

Еще до В. Атласова анадырскиеказаки во главе с Ив. Голыгиными Л. Морозко в 1695—1696 гг. про-никли на территорию ительменов. Онисообщили: «А жилище у себя имеютв острогах —• зимою в земли, а летомимеют над теми ж зимними юртаминаверху на столбах, подобны лабазам,ту живяху . .» [35, с. 34].

Из приведенных данных следует,что члены большой семейной общиныительменов в зимний период вели сов-местный образ жизни в одной зимнейюрте. На летний сезон община как быраспадалась на отдельные малые(парные) семьи, каждая из которыхпереселялась в свой балаган, веласамостоятельно свое семейное хозяй-ство, отдельно ловила и перерабаты-вала для хранения на зиму рыбу, гото-вила другие запасы (сбор дикорасту-щих). В этом проявлялось начало рас-пада первобытнообщинных связейительменского общества. С одной сто-роны, еще прочно держалась (осо-бенно в зимний период) экономиче-ская, бытовая и духовная общностьколлектива большой семьи, с дру-гой — формировалось сезонное обо-собление малой семьи, начало ее быто-вого, хозяйственного выделения, чтоприводило к противопоставлению ин-дивидуальных интересов малой семьиинтересам общины.

Численность населения в острож-ках, в отдельных семейных общинах

«Веток» — ительменский туесок для сбора ягод. Конец XIX в. Корни кед-рового стланика, береста. Размеры: 22X24 см. Приморский краеведческий

музей им. В. К. Арсеньева, инв. № 1095-4. Рис. Н. В. Кочешкова.

'/«Зак. 1847

Детали старинных ительменских саней-нарт «СХЛЭН»: / — передняяспинка; 2 — задняя спинка. Рисунок Н. В. Кочешкова.

ительменов была довольно разно-образна еще в первой половине XVI] в.По сведениям С. П. Крашенинникова,на р. Большой (Кыкше) в острожкеКоажчхожу были 1 юрта, 10 балага-нов, 17 человек ясашных, а общееколичество жителей в одной юрте ив острожке составляло 70 человек.В острожке Чакажуж находились2 юрты, 9 балаганов, ясашных 5 чело-век (всего жителей немногим более20 человек) В Аушином острожке нар. Аваче (Суаачу): 1 юрта, 14 балага-нов и т. д. и т. п. [107, с. 100—133,646—662].

Различны были по размерам и самиземляные юрты, что определялось ко-личеством в них жителей. С. П. Кра-шенинников упоминает и «малые юр-точки». Среди больших острожков (ободном из них уже говорилось выше)следует назвать Шваннолом (Кама-ков) острожек. 5 юрт, 58 балаганов,ясашных 80 человек, т. е общее числожителей острога можно считать около325—350 человек. О размерах пло-щади земляной юрты можно судитьлишь по данным археологических рас-копок В И. Иохельсона: «Самая боль-шая яма (10 на 9 метров) была обна-ружена на мысе Налачева и наимень-шая (4.8 на 4.5 метра) — на озереНалачево» [89, с. 372].

Помимо большой семейной общиныв конце XVII и в XVIII в. у ительменовсуществовали объединения большихсемейных общин, живших в одномостроге. Они были связаны узами род-ства и свойства, взаимопомощи, об-щим владением рыболовных и дру-гих промысловых угодий, совместнымсооружением рыболовных запоровна реках, общей охраной своегоострожка, строительством его укреп-лений, общими культами; на побе-режье моря — общими байдарами,вмещавшими до двадцати человек;совместными промыслами морскихмлекопитающих Формирование насе-ления острожка шло преимущественноза счет естественного прироста егожителей, отчасти за счет матрилокаль-ных поселений вступавших в бракмолодых людей из соседних острож-ков Когда семейная община разраста-

7 Заказ № 1847

лась, происходило ее деление, создава-лась новая семейная община, котораялибо оставалась в том же острожкеи сооружала свою земляную юрту,либо уходила на новое место, но натой же реке. Г. В. Стеллер так описы-вает этот процесс филиации: «Слиш-ком большие семьи делились. Отделив-шиеся селились поблизости от основ-ного острога. . Семьи постояннообщались друг с другом, организовы-вали особые дружеские союзы, помо-гали друг другу в важных делах,когда у одной семьи было изобилиечего-нибудь, а у другой — недостаток.В остальном они мало заботилисьдруг о друге, если только не быливынуждены к этому войной . . чеммногочисленнее была семья, тем на-дежнее была защита. ..» [215, с. 465].

В каждом острожке, где былонесколько полуподземных юрт, однавыделялась своими размерами, в нейжил старшина со своими родствен-никами — тойон. «В больших остро-гах, — писал Стеллер, — несколькотаких зимних подземных жилищ, одноже, где живет тойон . . . самое большоеи лучше всех устроенное, где сходятсявсе вместе в праздники и в зимниевечера» [там же, с. 496]. Очевидно,большой острог имел более сложнуюобщественную организацию, чем вострожках с одной большой семьей(одной юртой). Как видно, организа-тором всего населения острожка яв-лялся старшина. В его юрте прини-мались все решения, регулирующиевнутреннюю жизнь острога, обсужда-лись все общественно значимые дела,здесь проводились празднества жите-лей острога. Можно полагать наличиекаких-то иерархических отношениймежду большой семейной общинойстаршины и остальными семейнымиобщинами. В случаях необходимостивоенной обороны возникали объедине-ния под руководством хорошо изве-стных тойонов, витязей, прославившихсебя силой, сноровкой, военным опы-том, организаторским авторитетом.В критические периоды они объеди-няли жителей острожков, расположен-ных на одной реке, очевидно связан-ных узами родства. Так, например,

97

было в 1711 г., когда «лучший инозе-мец Большой реки Каночь, собравсяс родами своими Большой реки пятиострогами и подозвав к себе с иныхмногих посторонних рек иноземцев,в многолюдстве к ясачному зимовьюи к острогу приступал. . .» [147,с. 460].

Аналогичное соединение ительме-нов произошло в 1731 г. под руковод-ством тойона Еловского острогаФ. Харчина и объединившегося с нимего дядей Ключевским тойоном Гол-гочем. Руководителями этого военногообъединения были родственники. Вы-звано оно было притеснениями кам-чатской администрации [101, с. 63—75]. Были у ительменов и другиеусловия, при которых появлялись той-оны, присваивавшие себе власть, опи-равшуюся на насилие и на физическоепревосходство над остальными жите-лями острожка. Так, К. Дитмар запи-сал в с. Машура предание о силачеБожыше, который «победил и убилвеликого харчинского витязя и разбой-ника Гулгуча, угнетавшего и грабив-шего всю страну» [79, с. 341].

Вместе с тем, как писал С. П. Кра-шенинников, до прихода русских ста-рые и удалые люди имели в каждомострожке преимущество, «которое,однако ж, только в том состояло, чтоих советы предпочитались; впрочем,было между ими равенство — никтоникем повелевать не мог, и никто самсобою не смел другого наказывать. . .В каждом острожке имеются у нихначальные люди, которых они нынетойонами называют, и оным началь-ным людям . . . велено каждому надсвоим родом иметь суд и росправу,кроме криминальных дел, а преждесего хотя у них лутчие мужики и бы-вали, однако ж суда и росправы им отродников поручено не было, а судилиони обще, а назывались они преждеуйжучючь. . .» [107, с. 698].

Во время пребывания на КамчаткеС. П. Крашенинникова развитие со-циального неравенства у ительменовеще не приобрело явно выраженныхэкономических признаков, решающегозначения. В их сознании еще не сложи-лись понятия о неравенстве людей на

98

основе их общественного положения,которое воспринималось как есте-ственное явление в жизни общины, ноне преимущество личности тойона накакие-то материальные и духовныепривилегии. По словам С. П. Краше-нинникова, «почтение тойону . . . толь-ко послушание во всем, что прикажет;в прочем равенство между собою име-ют, вместе едят, вместе сидят и наодних полках спят, так что и нынеежели к некрещеным войдешь в юрту,то не узнаешь, которой из них началь-ной человек, но все равны, и в платьеначальные люди перед подчиненнымиотмены иметь не стараются» [там жес. 698].

Эти наблюдения ученый сопрово-дил замечаниями, рисующими отноше-ние ительменов к частной собственно-сти и тем вожделениям, которые онапорождает: «Богатства, славы и честине ведают, чего ради нет между нимисребролюбия, любочестия и гордо-сти. . .».

Фиксируя факты внутриэтническихи межэтнических военных столкнове-ний ительменов, С. П. Крашенинниковвыясняет побудительные причины ихвозникновения: «. . .войны, как междусобою, так и соседними народами,имели они не для распространенияземли, ни для приобретения власти, нопо причине какой-нибудь обиды илидля похищения съестных припасов,а наибольше для девок, которых онимогли в жены брать с меньшим трудом,нежели как добровольно, ибо им женывесьма доставались дорого...» [тамже, с. 368—369].

Обмен предметами, бытовавшийсреди ительменов, совершался нес целью обогащения и наживы, «нодля получения нужного к содержа-нию». У ительменов не существовалоеще выработанных эквивалентов. Запонравившуюся вещь отдавалось то,что нравилось владельцу этой вещи.Здесь мы видим раннюю форму об-мена, свидетельствующую о неразви-тости производительных сил, отсут-ствии излишков производства и т. п.

Для характеристики социальногостроя ительменов показательны сведе-ния о рабстве у них. Рабами станови-

лись только военнопленные в резуль-тате частых столкновений жителейодной реки с жителями другой, частыхнападений, происходивших междуотдельными общинами — «острож-ками», а также на границах с сосед-ними народами. «В холопах у нихпрежде сего бывали курилы, корякии свои камчадалы завоеванные. .Оными холопами дарились они межсобою и променивали кому негодныбыли, также и на выкуп сродникамотдавали, а выкупали их собачьими,собольими и лисьими парками, кухлян-ками, собаками, топорами каменными,а природных холопов у них не бывало»[там же, с. 698].

Не было и наследственного раб-ства. При столь низком уровне произ-водства и общественных отношений,которые существовали у ительменов,они не могли использовать рабскийтруд. Это была ранняя форма домаш-него рабства: «Только жен да детейберут в холопы» [там же, с. 705].

Многие авторы, занимавшиесявопросами социальной организацииительменов, безоговорочно сходятсяна признании существования у нихродовой организации. Одни видят уительменов материнско-родовую орга-низацию [85, с. 40] , другие полагают,что ительмены в начале XVIII в нахо-дились на переходной стадии от мате-ринского к отцовскому роду [27,с. 138—142; 165, с. 108; 166, с. 50].Вряд ли справедливо утверждение оналичии родового строя у ительменовв конце XVII—начале XVIII в. вообще.Ни в мифах, ни в фольклоре ительме-нов, ни в исторических документахне зафиксировано ни одного названияительменских родов. Слово «род»,встречающееся в работах Г. В. Стел-лера и С. П. Крашенинникова, упо-требляется в двух значениях, хорошоизвестных по литературе XVIII в. Однообозначает группу близких родствен-ников, происходящих от общего пред-ка мужского пола и предоставляющихпроизводственный и общественныйколлектив, во главе которого нахо-дился старейший член этой общины(родоначальник), а членами ее былиего дети с их женами и внуки. Это

7*

была большая патриархальная семья(община) с некоторыми следами эле-ментов, известных у обществ с родо-вым устройством: отработка за жену,временное матрилокальное поселениежениха в общине невесты, кровнаяместь, левират и некоторые другие.Другое значение слова «род» — фор-ма социальной организации со всемиее институтами, уже тогда хорошоизвестная ученым.

С. П. Крашенинников на примередругих народов Сибири, которых оннаблюдал во время путешествия наКамчатку и обратно, ясно представлялсебе общества с родовым устройством.Суммируя свои исследования обще-ственного строя ительменов, а также,видимо, для того, чтобы не смешивалисодержания понятия «род» как формусоциальной организации со словами«род» в бытовом его употреблении(поколение, род такого-то), писал, что«родов разделения не бывало . .»[107, с. 698].

Можно сослаться и на другое ука-зание того же автора, из которогоследует, что экзогамии у ительменовтоже не было: «В женитьбе у нихразбору нет, сродственнику на срод-ственнице и брату на двоюроднойсестре жениться можно. . . редковыдают своих дочерей замуж в чужиеостроги. . .» [там же].

Аналогичное наблюдение находими у Г. В. Стеллера: «В случае смертиодного из двух братьев оставшийсяв живых брал себе жену покойногоДети имели право вступать в браксо своею мачехою или. со своимибратьями и сестрами» [215, с. 470]

Имущественное достояние умер-шего, подлежащее наследованию,состояло в вещах личного пользова-ния — в одежде, топорах, ножах, нар-тах. . . Собаки и нарты не делились,а оставались в общем пользованиисемьи [107, с. 695, 713]. Это несомнен-ное свидетельство тесных экономиче-ских связей членов большой семейнойобщины и в то же время — отсутствияхозяйственно-экономической надобно-сти частного владения собаками инартами. Однако уже ранние источ-ники отмечают «лутчих мужиков»,

99

богатых, и их социальное главенствов острожках. Еще В. В. Атласовсообщал: «Державства великого надсобою не имеют, только кто у нихв котором роду богатее — того большеи почитают» [101, с. 31].

В брачной практике ительменовбыла известна и полигамия. «Женимеют всяк по своей мочи, — сообщалтот же В. В. Атласов, — по одной ипо 2, и по 3, и по 4».

Многоженство, наличие богатых —признаки распада первобытно-общин-ных устоев. По всей вероятности,эти явления возникли не в резуль-тате экономической дифференциациивнутри ительменского общества, авследствие естественных процессов,при которых выделялись лица, во-пер-вых, признаваемые по своему обще-ственному статусу старейшины, и,во-вторых, индивиды, отличавшиесяв силу своих природных данных осо-бой энергией, силой, сметливостью,способные создавать и добыватьбольше, чем другие члены общины.Они-то, видимо, и располагали боль-шим имуществом, чем сородичи, до-ставшимся во время военных побед,в том числе и пленными (рабами).Получали они различные вещи в обменна военнопленных, за которых приоб-ретали предметы быта. Как болееопытные, энергичные и ловкие, такиелюди были лучшими промысловикамиморских и сухопутных зверей, чтотакже являлось источником большейи лучшей части добычи. Престижноеположение их в обществе и материаль-ное обеспечение давали им возмож-ность содержать несколько жен, трудкоторых по заготовке и приготовлениюпродуктов рыболовства и собиратель-ства обеспечивал семью самым необ-ходимым. Одним из показателейматериального благополучия быловладение упряжками собак, а былиони далеко не у всех. «У лутчих мужи-ков имеются нарты по 2 и по 3, собакто есть по 12, а у иного одна. . . а у жени ребят особливых собак не бывает»[107, с. 708].

При наличии признаков имуще-ственного неравенства нет никакихсведений об эксплуатации единопле-

100

менников. У ительменов все еще гос-подствовали общинные устои жизни,общинная собственность на основныесредства производства. В личной соб-ственности находились только пред-меты обихода: орудия труда, охотыи рыболовства, индивидуального поль-зования. Только посредством этихпредметов, путем личных усилий чле-нов семьи в ней создавалось какое-томатериальное превосходство (преждевсего в теплой одежде) в сравнениис другими семьями. Примечательно,что среди ительменов начала XVIII в.признавалось право на личное при-своение, видимо, шкур пушных и мор-ских зверей, даже подростками. «По-житки у детей собственные имеются,ибо подростки, что промыслят, тоотцам не отдают» [там же, с. 715].

Такое поведение было заложено,очевидно, прежде, когда наибольшуюценность в личном имуществе чело-века составляла теплая одежда, изго-товлявшаяся из шкур собак, парноко-пытных и пушных зверей. Понятия«богатый», «богатство» у ительменовтого времени в нашем понимании небыло. Богатым (правильнее говорить:живущим в необходимом достатке)считался тот, кто был обеспечен самымнужным в жизни. Это и понятно, таккак условий для образования богат-ства (накопительства, его использова-ния) их общество еще не знало, неимело для этого, предпосылок. Источ-ник богатства они видели в войнах:«Войны между ними частые были, рекана реку или острожек на острожек,не для иной какой причины, только,чтоб побив мужиков, девок в полонвзять, ибо они девок только за богат-ство почитали, а прочее ни во что вме-няли. У них и поныне тот богатымназываться может, который женухорошую и собак имеет, да сыт иодет» [там же, с. 692].

В ительменском обществе ко вре-мени присоединения Камчатки дей-ствовал прочно утвердившийся обще-ственный и семейный приоритетмужской части. «Младенцам именадают отцы умерших сродственниковбез всяких церемоний» [там же,с. 715]. Очевидно, здесь имеется в виду

реинкарнация, возвращение предков,воплощающихся в тела и души ново-рожденных при счете родства по от-цовской линии

Старики, старшие в семье мужчиныбыли распорядителями всех заготов-ленных продуктов летом «Мужчины. . .рыбачат, а женщины чистят рыбу,развешивают, сушат. . . и собираютвысохшую. В этом им помогают детии старики... Заготовленные запасыони отдают на сохранение и в распо-ряжение тех же стариков» [215,с 471].

В дальнейшем развитие обще-ственного строя и социальных отноше-ний ительменов протекало в неотъем-лемой связи с развитием и упорядоче-нием общественных отношений средипришлого русского населения, утверж-дения русского политического устрой-ства на полуострове. Хозяйственно-экономическое и политическое положе-ние ительменов на протяжении XVIII-—

начала XX в. выравнивалось с положе-нием русских крестьян, происходилосоциальное сближение с переселен-цами на Камчатку. Начало этомупроцессу было положено еще в XVIII в.привлечением русскими промышлен-никами-купцами к участию в морскихэкспедициях на Алеутские островаи к берегам Северной Америки рус-ского и местного населения Камчатки[140, с. 164]. Постепенно из средыкоренного населения начала выде-ляться социальная прослойка не толь-ко «работных людей», матросов, но имелких торговцев, служащих приказ-чиками крупных купцов и т. п. Изве-стно по крайней мере девять селенийна Камчатке, где торговля была в ру-ках ительменов (камчадалов). Ониусвоили систему торгового закабале-ния пришлого и коренного населенияот русских и иностранных купцов[там же, с. 165] .

НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННОЕСТРОИТЕЛЬСТВО

ажнейшим условием уско-ренного перехода к социализмуВ. И. Ленин считал советский строй,вовлечение трудящихся в русло совет-ского строительства. Глубокая демо-кратичность и интернациональнаяоснова Советов, простота и доступ-ность их для широких масс позволялииспользовать эту форму государствен-ной власти в самых отдаленных окраи-нах России. С их помощью, по мыслиВ. И. Ленина, можно было быстрееи легче всего «пробудить в массахстремление к самостоятельному поли-тическому мышлению и к самостоя-тельной политической деятельно-сти. . .» [8, с. 244]. Исторический опытсоздания и деятельности Советову ительменов полностью подтверждаетэти ленинские слова.

Первые Советы в районе расселе-ния ительменов были созданы в 1918 г.в Хайрюзове, Палане и Тигиле. В сфе-ру их влияния, кроме старожильче-ского русского населения, входилитакже ительмены и оседлые коряки.Первые Советы работали очень недол-го — в июле 1918 г. в Петропавловске-Камчатском произошел контрреволю-ционный переворот. Однако и за этокороткое время Советы сумели оста-вить глубокий след в сознании корен-ного населения.

На примере их деятельности народ-ности Севера смогли убедиться, чтоСоветская власть является истиннымзащитником народных интересов, иони с оружием в руках выступили наее защиту. В 1922—1923 гг., когданачалась окончательная ликвидациябелогвардейских банд на Северо-Вос-

102

токе РСФСР, десятки ительменов при-няли участие в боевых действиях.Партизанские отряды и отряды само-обороны действовали в Хайрюзове,в Ковране, в Утхолоке. В январе 1923 г.тигильские и паланские партизаны,среди которых были ительменыН. Г. Наседкин, Н. С. Федотов,А. Ф. Наянов и другие, вошли в крас-ноармейский отряд Г. И. Чубарова.С их помощью была разбита бело-гвардейская банда Грундульса, подНаяханом ликвидированы основныесилы белогвардейцев Бочкарева иПолякова. В сражении под Наяханомпогиб Н. С. Федотов.

Оторванность Северо-Востока отюжных районов Дальнего Востока,пограничное положение края, наличиепродолжающих действовать белогвар-дейских банд — все это отразилось нахарактере советского строительстватех лет: на Камчатке долго существо-вали чрезвычайные органы Советскойвласти — ревкомы. У ительменов ихформирование началось сразу послесвержения власти колчаковцев в Пет-ропавловске. 16 января 1920 г. времен-ный Военно-революционный комитетбыл образован в Утхолоке. Его предсе-дателем стал ительмен А. Е. Заев.Военревкомы возникли также в Ти-гиле, Палане, Напане и других селах[240, л. 1].

В телеграмме из Хайрюзова, посту-пившей в эти дни в Петропавловск,говорилось: «Хайрюзовский волостнойсъезд приветствует камчатскую воен-но-революционную власть. . . Привер-женцам Колчака, народным грабите-лям и кровопийцам шлет проклятие.

Волостной военно-революционный ко-митет организован» [126, с. 156].

Вторжение в октябре 1921 г.на Камчатку белогвардейской кара-тельной экспедиции Бочкарева при-остановило деятельность ревкомов.Она возобновилась осенью 1922 г., на-кануне полного разгрома бочкаревцев.18 сентября 1922 г. вновь приступилк работе Тигильский ревком. К весне1923 г. создание революционных коми-тетов в ительменских селах былозавершено.

В соответствии с существовавшимтогда административно-территориаль-ным делением у ительменов было соз-дано 8 сельских революционных коми-тетов (селькомов): Ковранский, Моро-шечновский, Утхолокский, Сопочнов-ский, Хайрюзовский, Седанкинский,Иапанский и Аманинский, а такжедва волостных — Хайрюзовский и Ти-гильский. Аппарат волревкомов со-стоял из 4—5 штатных работников.В селькомах работали председательи секретарь. Среди первых советскихработников-председателей селькомовбыли ительмены И. Наянов (Хайрю-зово), В. Павлуцкий (Сопочное),Г. Запороцкий {Морошечное), О. Сло-бодчиков (Ковран), О. Суздалов (Ут-холок) и др. [239, л. 32].

Начало советского строительствабыло сопряжено с большими кадро-выми трудностями. Многие работникиселькомов были малограмотными, непонимали сущности Советской власти,с трудом разбирались в содержаниипоступающих к ним документов.

Важнейшей задачей советскогостроительства на этом этапе станови-лась подготовка кадров. Волревкомырегулярно проводили инструктаж ра-ботников селькомов, созывали совеща-ния и конференции председателей исекретарей сельских ревкомов, орга-низовывали их обучение в ликбезах,на специальных курсах. Много не-удобств доставляла частая сменяемостьпредседателей и секретарей селькомов,работавших на общественных началах.Это отрицательно сказывалось наматериальном положении работни-ков — они надолго отрывались от рыб-ного промысла, охоты.

Советское строительство у итель-менов начиналось в весьма неблаго-приятных условиях. В путину 1923 г.на западном побережье Камчаткибыли слабые подходы лососей. В зна-чительной степени в этом были повин-ны японские рыбопромышленники,перегородившие сетями подступык устьям рек. Рыбу — главный про-дукт питания коренного населения —удалось заготовить далеко не в полномобъеме. В начале 1924 г побережьеохватил голод, во многих селах погиб-ли все собаки. Это дезорганизовалоохотничий промысел, что еще болееусугубило положение К тому жефирма Гудсон—Бей отказала в креди-тах [там же, л. 5, 8].

Контрреволюционные элементыиспользовали сложившуюся ситуациюдля усиления антисоветской пропа-ганды. Требовалось в короткий срокстабилизировать политическое и эко-номическое положение, и молодыеорганы Советской власти пыталисьсправиться с этой непростой задачей.По решению губревкома были нацио-нализированы товары и продоволь-ствие у торговцев, за их распределе-нием среди трудящихся установиликонтроль, ввели нормы снабженияпродуктами питания. По просьбе рев-комов помощь голодающим оказаликоряки-оленеводы, подогнавшие к по-бережью свои стада.

Важную роль в борьбе с голодомсыграли созданные при ревкомахкрестьянские комитеты взаимопо-мощи — кресткомы. За счет членскихвзносов, различных пожертвованийони формировали фонды помощи.Наиболее нуждающимся были предо-ставлены займы, оказывалась безвоз-мездная помощь, в том числе продук-тами. В Сопочном, некоторых другихселах летом 1924 г. с этой целью былисозданы общественные огороды [238,л. 25—26]. Кресткомы многое сделалидля восстановления разрушенногохозяйства. Безлошадным семьям ока-зывалась помощь в уборке урожая,заготовке сена, для промысла рыбыпредоставляли баты, сети На 1 ян-варя 1927 г. в районе работало 14кресткомов, на их учете находилось

103

133 семьи остронуждающихся [248,л. 12].

Следует отметить, что в этих слож-ных условиях ревкомы, особенносельские, были чрезвычайными орга-нами власти чисто номинально. Наделе они выполняли функции обычныхСоветов. Формы и методы работы,компетенция ревкомов по существу неотличались от предусмотренных «По-ложением» о Советах. Сельские коми-теты с самого начала избирались наобщих собраниях жителей, такая жепрактика сложилась вскоре и дляволостных ревкомов. В их деятельно-сти преобладали методы убеждения,агитации населения, принудительныемеры применялись крайне редко итолько по отношению к контрреволю-ционным элементам и лицам, саботи-ровавшим решения органов Советскойвласти [214, с. 33].

Ревкомы использовали все возмож-ности для максимального привлеченияшироких масс трудящихся к совет-скому строительству. На заседания,как правило, приглашались пред-ставители общественности и государ-ственных учреждений. Волостные рев-комы регулярно отчитывались о своейработе перед жителями сел. Хайрюзов-ский волревком, например, за первуюполовину 1925 г. провел в селахволости, семь таких отчетов [237,л. 63].

Действенной формой политиче-ского воспитания масс были волостныесъезды и сельские сходы. За первыенеполных полтора года своей работыТигильский волревком созвал 8 воло-стных съездов. Их участники обсуж-дали и принимали решения по самымнасущным вопросам жизни волости —организации партизанских отрядов,снабжении их оружием и продоволь-ствием, открытии школ и кооперати-вов, организации медицинской по-мощи и др. [236, л. 12—13].

В результате большой политиче-ской и организационно-хозяйственнойработы ревкомов к середине 20-х гг.были созданы условия для переходак конституционным органам власти —Советам. Их созданию способствовалоновое административно-территориаль-

104

ное деление, проведенное на ДальнемВостоке. С 1 января 1926 г. вместогуберний создавались округа, состоя-щие из районов, уезды и волостиупразднялись. В Камчатском округебыло создано 8 районов, в том числеТигильский. Районирование ликвиди-ровало промежуточные волостные иуездные органы Советской власти,придало более оперативный характерруководству советским и хозяйствен-ным строительством на местах.

Избирательная кампания по выбо-рам в Советы началась в декабре1925 г. и затронула вначале лишьнизовое звено. Советы создавалисьв селах с населением не менее 40 чело-век, более мелкие объединялись в одинСовет. От каждых 15 человек изби-рался один депутат. Выборы проводи-лись в два этапа. Вначале повсеместнопрошли предвыборные собрания, накоторых были созданы избирательныекомиссии, составлены списки избира-телей. В ходе этой работы в районебыло лишено избирательных прав11 человек. В феврале—апреле1926 г. состоялись выборные собрания.В них приняло участие 63 % избирате-лей, в том числе 46 % женщин.В состав Советов избрали 151 депу-тата (в том числе 40 женщин), одногочлена ВКП(б), четырех комсомольцев.Сельские Советы были созданы во всехительменских селах. Шесть из них,где ительмены преобладали, получилистатус «туземных», т. е. национальных(в некоторых документах их иногдаошибочно называют «родовыми»)[251, л. 32].

Функции районного органа властина этом этапе осуществлял Тигильскийрайревком. Переход к представитель-ным органам диктатуры пролетариатапа районном уровне был осуществленво время второй избирательной кампа-нии (1926—1927 гг.). Открывшийся19 марта 1927 г. первый районныйсъезд Советов заслушал отчет Тигиль-ского райревкома и избрал вместо негорайисполком.

Выборы 1926—1927 гг. продемон-стрировали возросшую политическуюактивность населения. В них принялоучастие около 71 % избирателей.

В Советы было избрано 49 ительменов,77 коряков, 9 русских, 26 представите-лей других национальностей. Усили-лось партийное влияние в Советах —в их составе работало 5 коммунистови 13 комсомольцев. Женщины состав-ляли в Советах 23 % При всех Сове-тах были созданы комиссии — куль-турно-просветительная, кооперативно-промысловая, благоустройства и мест-ного хозяйства [248, л. 89].

Первые выборы Советов средиительменов проводились на основе«Временного положения об управле-нии туземных племен, проживающихна территории Камчатской губернии»,разработанного Камчатским губревко-мом в 1925 г. 25 октября 1926 г. ВЦИКи СНК РСФСР утвердили общее длявсех северных районов «Временноеположение», предусматривавшее со-здание не только Советов, но и тузем-ных районов. С этого времени совет-ское строительство у народов Северапроисходило на единых законодатель-ных началах.

В июне 1927 г., накануне новойизбирательной кампании, Далькрай-исполком признал необходимым рас-ширить сеть туземных районов в Кам-чатском округе. Предполагалось соз-дать 14 таких районов, в том числеИтельменский [187, с. 21—22]. Натерритории Тигильского района этаработа проводилась постепенно изавершилась к 1930 г. К этому времениздесь было создано три туземныхрайона: два корякских (оседлый икочевой) и ительменский с центромв с. Хайрюзове Последний объединялшесть ительменских Советов с населе-нием 722 человека. Три других итель-менских Совета подчинялись непо-средственно Тигильскому райиспол-кому [254, л. 8].

Ительменский туземный район,как и многие другие, не был админи-стративной единицей в обычном пони-мании этого слова. Созданный наоснове этнографического признака, онобъединял (в отличие от администра-тивного района) не территорию с насе-лением, а этнически однородное насе-ление с традиционно сложившейсятерриторией его расселения [84,

с. 162]. Ительменский тузрик подчи-нялся общему райисполкому, у негоне было собственного бюджета, в егоаппарате работало всего два штатныхсотрудника — председатель и секре-тарь. Его компетенция распространя-лась исключительно на народностиСевера, ему не были подконтрольныторговые, культурно-просветительныеи другие организации, расположенныена его территории

Создание туземных районов и ихисполкомов было продиктовано стрем-лением приспособить советскую формууправления к патриархально-родо-вым отношениям народностей Севера,облегчить им восприятие советскогостроя. С этих позиций созданиеИтельменского туземного района исоответствующего исполкома былонецелесообразным. В отличие от неко-торых других народов ДальнегоВостока, особенно оленеводческих,ительмены в своих общественных отно-шениях к этому времени практическине отличались от русского старожиль-ческого населения Камчатки и поэтомубыли достаточно подготовлены к вос-приятию советской организации в ееобщегосударственных формах.

На практике тузрик представлялсобой промежуточное звено междуТигильским райисполкомом и нацио-нальными Советами. Свои решениярайисполком адресовал непосред-ственно Советам. Функции тузрика,таким образом, сводились к контролюза их выполнением, однако из-за мало-численности аппарата эта работа былаему явно не по силам. Не случайнов одном из документов этого периодаТигильский райисполком констатиро-вал значительное ухудшение работыСопочновского, Утхоловского и неко-торых других Советов, подчеркивая,что они «не являются действитель-ными органами диктатуры пролета-риата, совершенно не знают своихфункций, работа Совета подменяетсяколхозами, Совет, как руководящийорган села, обезличивается» [254,л. 11]. Такую оценку с полным правомможно распространить и на работутуземного исполкома.

Деятельность Ительменского рай-

105

исполкома продолжалась недолго и неоказала существенного влияния на ходсоветского строительства, хотя, безу-словно, сыграла некоторую рольв подъеме национального самосозна-ния ительменов, росте их политическойактивности (правда, и эту сторонуне следует переоценивать). Нацио-нальные интересы ительменов, ихправо на свободное развитие обеспе-чивались самим характером совет-ского строя.

Система временного управления,выполнив отведенную ей роль, исчер-пала свои возможности. На повесткудня вставал вопрос о создании у наро-дов Севера полноправных органовгосударственной власти. 10 декабря1930 г Президиум ВЦИК принялпостановление «Об организации на-циональных объединений в районахрасселения малых народностей Се-вера» [J86].

Наряду с другими был образовани Корякский национальный округв составе Карагинского, Олюторского,Пенжинского и Тигильского районов.В основе его создания лежали прин-ципы экономической, культурной иэтнической общности коренного насе-ления. Это было конкретное воплоще-ние в жизнь ленинского положенияо том, что «для устранения всякогонационального гнета крайне важносоздать автономные округа, хотя бысамой небольшой величины, с цель-ным, единым, национальным соста-вом. . .» [1, с. 148].

Постановление ВЦИК в законода-тельном порядке давало националь-ную государственность коренным на-родам Камчатки, однако для практи-ческой реализации этого права пред-стояло провести большую работу:определить границы отдельныхрайонов, переизбрать уже действую-щие и выбрать новые Советы, провестирайонные и окружной съезды Советов.

К весне 1932 г. избирательная кам-пания в основном завершилась. В Ти-гильском районе на выборы Советовявилось 89 % избирателей, в том числеу ительменов — 73 %. В ходе выборовв округе были упразднены туземныерайоны и их исполкомы. В состав 58

106

Советов избрали 579 депутатов раз-личных национальностей, в том числе57 ительменов. Ительмены возглавили7 Советов из 58, в четырех они рабо-тали секретарями [322, л. 25—27].

Большие изменения произошлив социальном составе Советов. В Ти-гильском районе 81.6 % всех депута-тов составляли колхозники, 9 % —рабочие и служащие. Итоги избира-тельной кампании были подведены наI окружном съезде Советов в апреле1932 г. [187, с. 78—79].

Избрав первый состав окриспол-кома, съезд, таким образом, завершилорганизационное оформление Коряк-ского национального округа. У наро-дов Севера сложилась советскаясистема, почти ничем не отличаю-щаяся от общегосударственной. Пра-вовая основа деятельности новыхорганов власти, их структура и поря-док образования определялись спе-циальным «Положением», котороедифференцировало Советы народно-стей Севера на сельские (с оседлымнаселением) и кочевые [84, с. 281].

У ительменов функционировалисельские Советы. Их права ничем неотличались от прав Советов вообще.Им было подотчетно все население натерритории сельсовета, они руково-дили подведомственными учрежде-ниями, наблюдали за деятельностьювсех других организаций и предприя-тий, несли ответственность за выпол-нение ими государственных заданий.

Конституция СССР 1936 г. предо-ставила национальным округам правоизбирать своего депутата в Совет На-циональностей Верховного СоветаСССР. Все Советы, независимо от ихнациональной специфики, стали назы-ваться Советами депутатов трудя-щихся. Органами государственнойвласти в национальных округах ирайонах расселения народов Северастали окружные и районные Советыдепутатов трудящихся, а между сес-сиями — их исполнительные комитеты.Произошли изменения в избиратель-ной системе — выборы стали осуще-ствляться на основе всеобщего, рав-ного и прямого избирательного правапри тайном голосовании.

Первые выборы в местные Советына основе новой Конституции СССРсостоялись 12 декабря 1939 г. В составСоветов в округе было избрано 540 де-путатов. Более половины из них былипредставителями народов Севера.Заместителем председателя окруж-ного Совета был избран ительменН. Ф. Арефьев, председателем Тигиль-ского райсовета — ительмен М. С. По-номарев [ИЗ, с. 113—114].

На 1 января 1940 г. в Тигильскомрайоне работало 17 сельских Советов.На их территории проживало 793ительмена, главным образом в Седан-кинском, Напанском, Утхоловском,Ковранском, Хайрюзовском, Сопоч-новском, Аманинском Советах.

Обширная территория, слабыетранспортные связи затрудняли руко-водство развитием экономики и куль-туры района. В 1940 г. Корякскийокрисполком поставил перед выше-стоящими органами вопрос о раз-укрупнении Тигильского района. Пред-лагалось выделить из него в самостоя-тельный Ительменский администра-тивно-национальный район 10 сель-ских Советов — 6 ительменских, 2 ко-рякских (Седанкинский кочевой и Бе-логоловский) и 2 русских — Тигиль-ский и Птичинский, с общим населе-нием 3136 человек [281, л. 35].

Предложение это, безусловно,имело смысл в тот период. Разукрупне-ние района могло значительно улуч-шить руководство Советами, способ-ствовать активизации национальнойжизни, более интенсивному развитиюэкономики и культуры ительменскихсел. К сожалению, это, как и некото-рые другие предложения Корякскогоокрисполкома, в условиях нарастаниявоенной опасности осуществить неудалось.

Советы, избранные в 1939 г., рабо-тали всю Великую Отечественнуювойну. К ее началу их становлениекак органов государственной власти,организатороб хозяйственной и куль-турной жизни ительменского народаеще не завершилось окончательно.Овладевать этими функциями импришлось в суровых условиях воен-ного времени.

В первый период войны, когда наКамчатке существовала вполне реаль-ная угроза со стороны милитаристскойЯпонии, Советы провели большую ор-ганизаторскую работу по подготовкенаселения к отражению возможноговторжения. Уже летом 1941 г. изуче-нием военного дела в Тигильскомрайоне было охвачено более тысячичеловек, в каждом селе были созданыбоевые группы самозащиты Г188,с 34].

Война в корне изменила содержа-ние работы Советов. Главные их уси-лия направлялись теперь на мобилиза-цию внутренних ресурсов для оказа-ния всесторонней помощи фронту.Они выступили организаторами дви-жения под лозунгом «Как можноменьше брать у государства, какможно больше давать ему» [43, с. 35].Это позволило отказаться от завозамногих видов промышленных товаров,промыслового снаряжения, сельхоз-инвентаря — изготовление организо-вали на месте. За годы войны в районевозникла новая отрасль промышлен-ности — местная. В Тигиле был открытпромкомбинат, при кооперативах —разные мастерские, работала промыс-ловая артель.

Большую работу провели Советыпо увеличению производства промыс-ловой и сельскохозяйственной продук-ции. В районе регулярно проводилисьфронтовые месячники и декадники.В результате удалось значительноувеличить добычу рыбы, заготовкупушнины, выросло поголовье скота,расширились посевные площади. Осо-бенно больших успехов в хозяйствен-ном строительстве добился в военныегоды Напанский сельский Совет воглаве с ительменом И. С. Бричаловым.

Важной составной частью работыСоветов в этот период был сборсредств в фонд обороны. Инициаторомэтого движения стал седанкинскийительмен коммунист С. П. Запороцкий,перечисливший на нужды КраснойАрмии личные сбережения. Листовку«Следуйте патриотическому починуС. П. Запороцкого!» в те годы можнобыло встретить в каждом населенномпункте округа. Тигильский райиспол-

107

ком, подводя итоги работы Советовв годы войны, констатировал: «Сель-ские Советы района за период Отече-ственной войны сдали в фонд обороныналичными 2270 тыс. руб., облига-циями Государственных займов —2000 тыс., на фронт отправлено 18 тыс.комплектов теплых вещей. Только за1943 г. рыбаками района переданобезвозмездно в фонд Верховного глав-нокомандования 6800 ц рыбы» [253,л. 166].

Кроме средств, перечисленных вфонд обороны, значительные суммыбыли внесены на строительство авиа-эскадрильи «Камчатка — фронту», ока-зана материальная помощь в восста-новлении городов, освобожденных отфашистов. Так, например, ительменыКоврана в честь освобождения Киевасобрали более 7.5 тыс. руб., на восста-новление Харькова тигильцы перечис-лили 16.5 тыс. руб.

Война отодвинула на второй план,но не прервала процесс социалисти-ческих преобразований у ительменов.Советам удалось не допустить сверты-вания работы школ, медицинских икультпросветучреждений. Продолжа-лось колхозное строительство. К концувойны все ительменские товариществаперешли на артельный устав. Вместес тем военная обстановка отрица-тельно сказалась на нормальном функ-ционировании Советов. В первые годывойны на фронт ушли многие депу-таты. К 1945 г. состав большинстваСоветов сильно сократился. В Тигиль-ском районном Совете, например, из25 депутатов, избранных в 1939 г.,осталось всего 12 [188, с. 111]. Нере-гулярно созывались сессии, во многихСоветах они вообще не проводились.Оказалась свернутой работа постоян-ных комиссий. Ослабли демократиче-ские начала в деятельности Советов.Обычным стала подмена их партий-ными органами.

Переход к мирной жизни требовалсерьезной перестройки деятельностивсех государственных и общественныхорганизаций, углубления их демокра-тических основ. В первую очередь этокасалось Советов. Повышение уровняих организаторской работы и инициа-

108

тивы повсеместно связывали с очеред-ными выборами в местные Советы.Они состоялись в декабре 1947 г. ПоКорякскому национальному округубыло избрано около 600 депутатов,на 50 депутатов больше, чем в 1939 г.В состав Советов вошло 63 ительмена[298, л. 2, 3, 9]. И после выборов

общий уровень работы многих Советовпродолжал оставаться низким: по-следствия культа личности, возросшаяза годы войны централизация управ-ления не могли способствовать расши-рению демократических начал в дея-тельности Советов. Принцип колле-гиальности в работе Советов по-преж-нему не соблюдался. Достаточно ска-зать, что даже в 1950 г. ни один из16 Советов Тигильского района неимел исполкомов. Половина Советовпровела в этот год всего по однойсессии. Слабо работали постоянныекомиссии, хотя общее число их неоп-равданно выросло. Так, например,в Ковранском сельском Совете, насчи-тывающем всего 9 депутатов, былосоздано 7 постоянных комиссий, но всеони бездействовали [301, л. 167].

Крайне отрицательно сказываласьнеразработанность законодательствао местных органах власти. Конститу-ционные положения 1936 г., закрепивсоздание в стране единой системысоветских органов, не получили даль-нейшего развития в законодательныхактах. Не существовало даже элемен-тарного положения о работе местныхСоветов, отсутствовало четкое пред-ставление об их правах и обязан-ностях. Советы работали по указке.Законодательные акты заменяломестное нормотворчество, нередкопротиворечившее Конституции СССР.

Задачи дальнейшего развития на-родного хозяйства, социально-куль-турного строительства у народов Се-вера требовали существенного улуч-шения деятельности Советов, повыше-ния уровня их массовой и организа-ционно-хозяйственной работы. Этазадача начала практически решатьсялишь в ходе преодоления последствийкульта личности Сталина. XX съездКПСС потребовал восстановитьленинские нормы и принципы работы

представительных органов, решитель-но поднять роль Советов в хозяйствен-ном и культурном строительстве,в удовлетворении повседневных нужди запросов населения, обеспечитьширокое участие масс в управлении[15, с. 25].

Важную роль в дальнейшем разви-тии Советов как организаторов хозяй-ственного и культурного строительствана этом этапе сыграло постановлениеЦК КПСС от 22 января 1957 г. «Обулучшении деятельности Советов де-путатов трудящихся и усилении ихсвязей с массами» [13, с. 237—245].На его основе к концу 50-х гг. былиразработаны положения о местныхСоветах, подробно определена их ком-петенция, расширены права в сферепроизводства и распределения продук-ции местной промышленности, в реше-нии финансово-бюджетных и другихвопросов.

К середине 70-х гг. численныйсостав Советов Тигильского районазначительно увеличился. Вместо 5—9человек в сельские Советы стали изби-раться 20—25 депутатов.Депутатскийкорпус вырос не только за счет ростачисленности населения района, но ив результате расширения норм пред-ставительства. Это позволило создатьбольшое число работоспособных ко-миссий, привлечь к их работе актив.

.Широкое распространение получилапрактика создания при Советах само-деятельных общественных организа-ций — женских советов, родительскихкомитетов, советов культпросветуч-реждений и т. п. В составе такихформирований в Хайрюзовском сель-ском Совете, например, состоялов 1975 г. более 80 человек, в Ковран-ском — 91.

Конституция СССР (1977 г.),а затем Конституция РСФСР (1978 г.)обязывали перейти к новому этапусовершенствования всех звеньев поли-тической системы советского обществаи ее основы — Советов. За восемьпоследующих лет (1977—1985 гг.)ЦК КПСС, Верховные Советы СССРи РСФСР, Совет Министров СССРприняли более 50 законодательных инормативных актов по самым разным

сторонам деятельности представи-тельных органов власти, в том числеЗакон РСФСР «Об автономных окру-гах РСФСР», Положение об отделепо народностям Севера исполнитель-ного комитета краевого, областногоСовета народных депутатов и др.[122, с. 199—226, 333].

В результате большее представи-тельство получили те группы населе-ния, роль и активность которых в поли-тической системе советского обществазаметно выросли. В частности, долядепутатов-женщин в Советах Тигиль-ского района увеличилась к 1985 г.до 51 %, доля депутатов в возрастедо 30 лет поднялась до 37.3 %, в томчисле членов ВЛКСМ — до 24 %. Этозначительно больше, чем было во всехпредыдущих созывах [310, л. 11].

Качественные перемены произо-шли в депутатском корпусе. Так, в се-редине 50-х гг., например, в Ков-ранском сельском Совете лишь двадепутата (25 %) имели семилетнееобразование, остальные — от двух дочетырех классов. Примерно такая жекартина была и в других ительменскихСоветах. В 1985 г. в Ковране 14 из20 депутатов имели высшее и среднееобразование, а в целом по районутакой образовательный уровень былу 70 % депутатов.

До начала 60-х гг. в 10 из 16 сель-ских Советов Тигильского районапреобладало коренное население. Эко-номика национальных сел, да и всегорайона в целом, ориентироваласьв основном на удовлетворение местныхнужд. Понятно, что в этом случаелюбые мероприятия Советов, практи-чески все их решения почти не выхо-дили из круга проблем национальнойжизни.

Теперь Тигильский район, как ивесь автономный округ, — составнаячасть единого народнохозяйственногокомплекса. Тысячами нитей он нераз-рывно связан с хозяйством всейстраны. Здесь живут и трудятся пред-ставители многих национальностей.Ускоряется интернационализация хо-зяйственной и общественной жизни.В этих условиях повседневная заботао гармоничном сочетании интернацио-

109

нального и национального, последова-тельном удовлетворении как общих,так и специфических потребностейразных групп населения ложитсяпрежде всего на местные Советы.

Ительмены проживают теперь вовсех селах района и за его пределами,а преобладают они лишь в одномСовете — Ковранском. Все это, есте-ственно, не могло не отразиться на ихпредставительстве в местных органахвласти.

В 1985 г. доля ительменов в насе-лении Корякского автономного округасоставила 2.9 %, между тем средидепутатов их было 5.7 %, в том числев окружном Совете — 7.5 %, в район-ных — около 4 %, в сельских — 6.7 %.Ительмены возглавляют ряд сельскихСоветов округа, достаточно широкопредставлены они в аппарате испол-комов. Начиная с 1971 г. председате-лями исполкома Корякского окруж-ного Совета неизменно избиралисьпредставители ительменской народ-ности — С. Н. Слободчиков, В. И. Ус-пенская, В. Т. Броневич.

В новых условиях перестройки,дальнейшей демократизации обществанеизмеримо выросла роль Советов какпроводников и исполнителей нацио-нальной политики КПСС.

По мере углубления процессовинтернационализации Камчатский об-ластной, Корякский окружной, Ти-гильский районный Советы все чащестали обращаться к жизненно важнымдля народностей Севера вопросам: по-вышению благосостояния и культурно-го уровня, развитию в национальныхселах жилищного строительства, ме-дицинского и торгового обслужива-ния,-улучшению преподавания в шко-лах округа языков и т. п.

Большинство таких решений ка-сается всех народностей Севера, про-живающих в округе и районе. В тоже время не остаются без вниманияи проблемы национальной жизнисобственно ительменов, дальнейшегоразвития дружбы и сотрудничестванародов СССР, интернациональноговоспитания трудящихся [220—224].

В последние годы Советы сталиболее предметно заниматься разви-

ио

тием народных художественных про-мыслов, развитием личных подсоб-ных хозяйств ительменов, воспита-тельной работой с лицами местнойкоренной национальности.

Особенно большое воздействие навсе стороны жизни ительменов оказы-вают сельские и поселковые Советы.Снабжение топливом, строительство иремонт жилья, забота об инвалидах ипенсионерах, заготовка для личныхнужд рыбы и морского зверя, трудо-устройство — эти и множество другихжитейских проблем местного корен-ного населения решаются при самомнепосредственном участии Советов.

Следует сказать, что, несмотря накрупные меры по расширению полно-мочий, укреплению материальной базыСоветов, они все еще не могут в полноймере выполнять функции органов госу-дарственной власти на подведомствен-ной территории. Не располагая авто-ритетом партийных комитетов, не имеятех средств, которыми располагаютпредприятия и организации, Советыне в состоянии противостоять ведом-ственным интересам и нередко оказы-ваются в полной от них зависимости.

Особенно в трудном положениинаходятся сельские Советы. Ковран-ский сельский Совет, например, имеетрасходный бюджет в 31—32 тыс. руб.,а расположенный на его территорииколхоз «Красный Октябрь» получаетежегодно более миллиона рублей при-были. По каждому пустяку Советвынужден обращаться к правлениюколхоза. Унизительная зависимость отхозяйственников не может не сказы-ваться на авторитете местных органоввласти.

Другая серьезная проблема в дея-тельности Советов — это ослаблениеих демократических начал. Двойнаяприрода Советов как органов государ-ственной власти и массовых организа-ций населения оказалась во многомутраченной. Демократические прин-ципы в работе Советов рассматрива-лись главным образом как соответ-ствующее представительство классов,социальных групп и национальностей.Активное и действенное участие трудя-щихся в решении вопросов государ-

ственной и общественной жизни всеболее подменялось деятельностьюисполнительного аппарата Возниклапарадоксальная ситуация, когда Со-веты — хозяева своей территории и ихисполкомы — исполнители воли Сове-тов как бы поменялись местами

«Советы как представительныеорганы, — отмечал на XIX Всесоюзнойпартийной конференции М С Горба-чев, — оказались на второстепенных,даже на третьестепенных позицияхИми в лучшем случае командуетисполком И если мы хотим возродитьСоветы, то надо прежде всего возро-дить тот самый Совет, который пред-ставляет людей, дать ему соответ-ствующие права, чтобы именно еговласть была источником всех осталь-ных полномочий» [19, с 103].

XIX Всесоюзная конференцияКПСС приняла решение о проведениив стране реформы политическойсистемы. Первый ее этап — обновле-ние структуры Советов, порядка фор-мирования и деятельности высшихорганов власти, избирательной си-стемы— в основном завершен Верхов-ный Совет СССР на внеочереднойсессии 1 декабря 1988 г. внес в Консти-туцию СССР существенные измененияи дополнения, направленные на совер-шенствование избирательной системы,структуры и деятельности Советов

Для всех Советов установлен еди-ный срок полномочий — 5 лет Дочетырех месяцев вместо двух увели-чено время на подготовку выборовв Советы Должностные лица, избирае-мые или назначаемые Советами, немогут теперь занимать свои должностиболее двух сроков подряд По важ-нейшим вопросам жизни Советы полу-чили право проводить референдумы,причем в своих решениях Советы обя-заны учитывать общественное мнениеПраво выдвижения кандидатов в на-родные депутаты получили, крометрудовых коллективов, собрания изби-рателей по месту жительства, а такжетворческие союзы и общественныеорганизации Число кандидатов в де-путаты при этом не ограничиваетсяПриняты другие важные изменения[220—2241

Впереди еще два этапа реформы,в том числе •— реорганизация властина местах В частности, предстоитпересмотреть статус автономногоокруга, расширить его права и воз-можности в политической, социально-экономической и культурной жизни,создать материальные и правовыепредпосылки, для того чтобы Советына деле решали все вопросы местнойжизни, возродились как полновла-стные органы народного самоуправле-ния [22, с 8]

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕСТРОИТЕЛЬСТВО

(1917—1987 гг.)

кономическая и социаль-ная политика КПСС и Советского го-сударства среди народностей Северавытекала из задачи устранения их глу-бокой хозяйственной и культурной от-сталости. В основе этой работы лежалленинский кооперативный план, кото-рый предусматривал вовлечение всоциалистические поизводственныеотношения не только мелкотоварных,но и патриархальных производителей.В конечном счете именно коопериро-вание позволило наикратчайшим пу-тем привлечь народности Севера ксоциалистическому строительству.«Кооператив, если он охватывает всеобщество, в котором социализированаземля и национализированы фабрикии заводы, есть социализм»,— подчер-кивал В. И. Ленин [4, с. 161].

Некоторый опыт кооперативногостроительства к моменту завершениягражданской войны на Северо-Вос-токе среди ительменов уже имелся.Потребительская кооперация в районеих расселения возникла еще в 1917 г.Первыми кооперативами были Тигиль-ский («Камчадал») и Хайрюзовский{«Согласие»). Последний обслуживалтакже кочевое население. В 1920—1921 гг. в районе были созданы ещедва потребительских общества — Па-ланское и Сопочновское [318, л. 25].Кооперативы приобретали у торговцевтовары, им же сдавали промысловуюпродукцию. В условиях нестабильногополитического положения коопера-тивы работали слабо, а к концу 1922 г.вообще прекратили свою деятельность.

Окончательное установление Со-ветской власти на Камчатке активи-

112

зировало кооперативное движение.В июне 1923 г. возобновил работуХайрюзовский кооператив. В Тигилеи Палане возникли союзы рыбаков иохотников. Создание кооперативовпозволило более действенно защищатьинтересы коренного населения. Былустановлен контроль за сбытом рыбыяпонским промышленникам. К осени1924 г. кооператоры заготовили пуш-нины на 24 тыс. руб., заставив темсамым торговцев в 2 раза увеличитьна нее закупочные цены [239, л. 7, 25;236, л. 18].

В первые годы кооперативы неимели собственных товарных фондови выступали в роли контрагентов част-ных торговых фирм,таких как «ГудсонБей», «О. Свенсон» и др. Отсутствиесредств, трудности с доставкой това-ров заставляли мириться с присут-ствием иностранных компаний. Од-нако уже в 1924 г. монопольное правона снабжение населения перешло к со-ветскойторговойорганизации — Охот-ско-Камчатскому акционерному рыбо-промышленному обществу (ОКАРО).В 1925 г. ОКАРО сменил Дальгосторг.Наибольшее распространение госу-дарственная торговля получила навосточном побережье Камчатки. В Ти-гильском районе торгово-заготови-тельные операции сосредоточились вруках потребительской кооперации.Заключив с Дальгосторгом договор,потребкооперация стала комиссионе-ром государственной торговли, кото-рая снабжала ее товарами и давалакредиты.

В 1925/26 г. торговый оборот коо-перативов Тигильского района состав-

лял более 140 тыс. руб. Наибольшийудельный вес в нем (57.8 %) занималопродовольствие. Оседлое населениев значительно большей степени, чемкочевники, зависело от завоза продук-тов питания, которые в Пенжинскомрайоне, например, составляли в това-рообороте всего 37.7 % [94, с. 268].

В отличие от других районов Се-вера у ительменов в начале 20-х годовне получила развития отраслевая коо-перация. Благодаря этому в районене было торговой конкуренции, потреб-кооперация пользовалась большимавторитетом. Вскоре, однако, ее моно-польное положение стало отрица-тельно сказываться на развитиихозяйственной жизни. Выступая вроли распределителя товаров Даль-госторга, потребительские коопера-тивы мало уделяли внимания заготов-ке продукции промыслового хозяй-ства.

В 1927 г. на Камчатке Дальгосторгсменило Акционерное КамчатскоеОбщество (АКО), которое сумело вболее широких масштабах организо-вать заготовку рыбы у населения. Кро-ме того, в Тигильском районе на кон-цессионных началах работал рыбоза-вод «Люри и К °». Это способствовалоразвитию промысловой кооперации.Кооперативные рыболовецкие и зверо-бойные артели возникли у ительменовУтхолока, Морошечного, Сопочного.В 1928 г. в кооперативных артеляхТигильского района состояло около130 жителей, в том числе 76 ительме-нов [113, с. 78—79].

Каждая рыболовецкая артель име-ла паевой капитал — своеобразныйнеделимый фонд, который пополнялсяза счет отчислений от прибыли.Остальные средства распределялисьсреди членов артели. В Ковранской,Сопочновской, Утхолокской артелях,где ительмены составляли большин-ство, существовал уравнительныйпринцип распределения дохода. ВХайрюзовской артели оплата трудабыла сдельной.

Создание промысловых коопера-тивов улучшило экономическое по-ложение населения, способствовалоокончательному вытеснению частного

8 Заказ № 1847

капитала. Кооперативы не только до-бывали рыбу собственными силами, нои принимали ее для обработки у тойчасти жителей, которые не являлисьчленами артели. Это обеспечиваловысокий заработок (до 500 руб. впутину) многим ительменским семьям,которые по разным причинам не могливступить в кооператив.

Первые промысловые кооперативыу ительменов были малочисленнымии возникали на базе зажиточных исередняцких хозяйств, владевших не-водами, сетями, лодками, вельботамиили кунгасами. Бедняки были пред-ставлены в них незначительно. В Ков-ранской промысловой артели, напри-мер, они составляли менее 20 %, вСопочновской — около 18% [113,с. 78]. Артели сталкивались в своейработе с большими трудностями —не хватало соли, несвоевременно выво-зилась готовая продукция, сказыва-лись и недостатки организационногохарактера.

Особенности экономики северныхрайонов (комплексность хозяйства на-родов Севера, отсутствие крупных эко-номических центров, путей и средствсообщения и др.) требовали такойкооперативной системы, которая смо-гла бы объединить в себе функциикак потребительской, так и производ-ственной кооперации, активно влиятьна перестройку всего северного хозяй-ства. К 1927 г. такая кооперация ужеимелась. В ряде районов Севера рабо-тали смешанные (интегральные) коо-перативы, охватывающие все отраслисеверного хозяйства. Учитывая поло-жительный опыт их работы, былорешено распространить его на весьСевер РСФСР. С 1928 г. начался пере-вод камчатских кооперативных объе-динений на интегральный устав. В ходереорганизации был создан Камчат-ский интегралсоюз, вошедший в сис-тему охотничьей кооперации — Даль-охотсоюза, и уже в 1931 г. приступилик работе Корякский окружной и Ти-гильский районный интегральныесоюзы [251, л. 14].

Интегральная кооперация быстрозавоевала популярность у рыбакови охотников. Если в 1928 г. в коопе-

пз

ративах Тагильского района состояло21.5% жителей, то в 1931 г.—76 %. В 1929 г. отделения Камчат-ского интегралсоюза открылись в Ти-гиле и Палане, в 1930 г.— в Хайрю-зове и Лесной, в 1931 г.— в Седанке,Сопочном, Воямполке, Кахтане [294,с. 139].

Интегральная кооперация оказалаблагоприятное воздействие на подъемтрадиционных отраслей хозяйства,развитие общественной самодеятель-ности населения. Предоставляя арте-лям и отдельным семьям целевые кре-диты, она способствовала обновлениюохотничьего и рыболовного снаряже-ния, росту объемов промысла. Повы-шалась товарность продукции, улуч-шалось экономическое положениекоренного населения, росла его поли-тическая сознательность.

С созданием интегральных союзовновый импульс получило производ-ственное кооперирование. Первона-чально промысловые артели охваты-вали, как правило, одну отрасль.Завершив хозяйственную камланию,такой кооператив прекращал деятель-ность до будущего года. Теперьже совместный труд членов артелистал распространяться и на другиеотрасли. Началось постепенное пере-растание сезонных кооперативов впостоянные коллективные хозяйства.Так, в Морошечном созданный в 1927г. по инициативе местного учителякоммуниста К- И. Кузнецова рыболо-вецкий кооператив уже через год,кроме рыбы, добывал морского зверя,вел заготовку сена, вспашку огоро-дов. Многопрофильными кооператив-ными объединениями стали в Утхолокезверобойная артель «Нерпа», в Ков-ране — рыбацкая артель.

Большинство коллективных хо-зяйств ительменов к этому времениеще не выходили за рамки первич-ного кооперирования. Средства произ-водства в них обобществлялись лишьна период путины или другой хозяй-ственной кампании; членами такихкооперативов считались лишь главысемей. В них не было норм выработкии расценок труда, имела место необы-чайная пестрота в формах оплаты,

чаще всего практиковалась уравни-ловка. Практически отсутствовалиучет и отчетность.

Кооперативные объединения итель-менов были в это время не чем иным,как простейшими производственнымитовариществами, сугубо добровольнойи весьма жизнеспособной коопера-цией, обеспечивавшей тесные связинациональных хозяйств с экономикойвсей страны. Именно такие формыпроизводственного кооперированияимел в виду В. И. Ленин, когда писало необходимости пробуждать сознаниетрудящейся части крестьянства «тер-пеливо, рядом постепенных перехо-дов. . .» [6, с. 356].

Возникнув повсеместно, первичныепроизводственные кооперативы к на-чалу 30-х гг. далеко не исчерпалисвои возможности. Однако в после-дующем развитие доколхозных формкооперативного строительства былонеобоснованно прервано. Толчком кэтому, безусловно, послужил переходк сплошной коллективизации в зерно-вых районах страны. И хотя партий-ные директивы по этому вопросу неставили тогда такой задачи передКамчатской областью, местные пар-тийные и советские органы не хотелиоставаться в стороне от «великогоперелома». Процентомания, эпидемия«бумажных колхозов», захлестнуламногие Советы. Тигильский район ужев 1931 г. объявил себя зоной сплошнойколлективизации. Большинство коопе-ративных коллективов района былиобъявлены колхозами.

К 1 января 1932 г., по даннымТигильского райисполкома, в районеимелось 17 коллективных хозяйств:две коммуны, 4 оленеводческих и 11рыболовецких артелей, объединявших63 % всех хозяйств. У ительменов ибереговых коряков в колхозах со-стояло 74 % хозяйств, у оленеводов —52.3 % [249, л. 51—52]. I окружнойсъезд Советов в 1932 г. поставил пе-ред Тигильским районом задачу к на-чалу 1933 г. добиться стопроцентнойколлективизации оседлого населения,а к концу года завершить ее и средикочевников [43, с. 25].

Справедливости ради следует ска-

114

зать, что перевод производственногокооперирования в русло колхозногостроительства поначалу не вызывалособого противодействия. Соседскаявзаимопомощь, уравнительный прин-цип распределения, широко бытовав-шие среди ительменов, успешныйопыт деятельности первичных коопе-ративов делали близкой и понятнойидею коллективного хозяйства. В не-которых ительменских селах, отличав-шихся большей социальной однород-ностью, хорошую питательную средунаходило даже создание коммун. Дветакие коммуны (им. 1 Мая и «ЗаветИльича»), возникшие еще в 1929 г.,весьма успешно работали в селахСопочное и Морошечное. КоммунарыМорошечного, например, имели об-щий огород, более 30 голов крупногорогатого скота, 8 лошадей, 240 ездо-вых собак. Занимались добычей рыбы,морского зверя, пушным промыслом[321, л. 131].

Гораздо большие трудности встре-чало создание колхозов в селах, гдекроме ительменов жили русскиеи где имущественная дифференциацияи классовые отношения были выра-жены сильнее. Хайрюзовский рыболо-вецкий кооператив, в недалеком прош-лом один из наиболее крепких в райо-не, став колхозом, сразу же распался.Такая же картина имела место в Тиги-ле. Попытки форсировать колхозноестроительство привели к нарушениюего главного принципа — доброволь-ности. В Напане, например, колхозсоздавали под лозунгом «Кто не в кол-хозе — тот враг», в Хайрюзове — «Ктовступит в колхоз, тот будет есть кету,кто не вступит — камбалу».

Особенно большой вред колхоз-ному строительству нанес преждевре-менный перевод первичных произ-водственных объединений на уставсмешанной артели, который началсяв 1932 г. Население к этому времениеще не было готово к обобществлениюсредств производства и ответило нанего массовым убоем домашнегоскота. Его поголовье сильно сократи-лось в Тигиле, Утхолоке, Хайрюзовеи других селах [258, с. 184]. Прежде-временное обобществление породило

обезличку труда, небрежное хранениеи использование орудий труда. Упалатрудовая дисциплина.

На почве ошибок и перегибов ввопросах коллективизации в Коряк-ском национальном округе к середине1932 г. сложилось весьма тревожноеположение. Массовое недовольствои открытые протесты имели место вомногих селах и Тигильского района.Не менее тревожные сообщения посту-пали в Москву из других районовСевера.

Изучив положение дел на местах,ЦК ВКП(б) 26 июня 1932 г. принялпостановление «О работе в нацио-нальных районах Крайнего Севера»[10, с. 53—56], в котором решительноосудил существующую практику кол-хозного строительства в северных рай-онах и потребовал прекратить сплош-ную коллективизацию.

Первого сентября 1932 г. ЦКВКП(б) еще раз вернулся к этим воп-росам в постановлении «О формахколлективизации в районах народ-ностей Крайнего Севера» [11, с. 133—135]. Местным партийным и совет-ским органам предлагалось сосредо-точить внимание на организации лишьпервичных форм производственногокооперирования. Категорически за-прещалось создание коммун. Срединаселения, занятого рыболовецкимпромыслом, допускалась организациясмешанных промысловых артелей лишьв том случае, если для этого былисоответствующие условия. В против-ном случае они должны были перево-диться на устав простейших производ-ственных объединений.

К апрелю 1934 г. все артели рай-она были переведены на устав това-рищества. 7 из них были оленевод-ческими, 3 — рыболовецкими, 10 —смешанными. Основу товариществсоставляли бедняцко-батрацкие хо-зяйства — 56.3 % [308, л. 26].

Непосредственное руководствоколлективными хозяйствами в этот пе-риод осуществляла интегральная коо-перация. Все товарищества были ееколлективными членами. Интеграл-союзы и их отделения на местах высту-пали посредниками между товарище-

115

ствами и государством, вели органи-зационно-хозяйственное укреплениебудущих колхозов.

К сожалению, поискам более со-вершенных форм руководства колхоз-ным строительством со стороны интег-ральной кооперации в первой половине30-х гг. были свойственны серьезныенедостатки. Деятельность кооперациилихорадили частые реорганизации.Так, в июле 1930 г. Далькрайисполкомпринял решение о слиянии охотничьейи рыбацкой кооперации в единуюсистему — Дальрыбакохотсоюз, а ужев январе 1932 г. ее вновь разделилина две самостоятельные кооператив-ные организации — Крайрыбаккол-хозсоюз и Дальинтегралохотсоюз.Последний в сентябре 1933 г. был ре-организован в Дальинтегралсоюз.С этого времени в его ведении и нахо-дились ительменские коллективныехозяйства [290, л. 282; 291, л. 103].

Сосредоточив в своих руках всеснабженческо-заготовительные опера-ции, все интегральные кооперативы,Дальинтегралсоюз получил возмож-ность более активно влиять на ходколхозного строительства. Были раз-работаны примерные нормы и рас-ценки труда. Часть товариществ пере-шла на бригадно-звеньевую системуорганизации производства.

К середине 1936 г. в Тигильскомрайоне коллективизацией было охва-чено 86 % хозяйств, объединившихсяв 22 товарищества. 6 из них были чистоительменскими, в одном (им. И. В. Ста-лина), кроме ительменов, работалирусские. Отдельные ительменскиесемьи входили в товарищества осед-лых коряков в Воямполке и Белоголо-вом. Товарищество «Ительмен» объе-диняло жителей двух сел — Сопочногои Морошечного [306, л. 9].

В отличие от некоторых районовСевера, где на начальном этапе кол-лективизации существовали видовыетоварищества, концентрировавшиесвою деятельность в одной, ведущейотрасли хозяйства, у ительменов(табл.4) все производственные объе-динения были смешанного типа. Этопозволяло наиболее полно использо-вать природные и экономические усло-вия, открывало дорогу к разделениютруда, повышало доходность коллек-тивного хозяйства, делало его болеежизнестойким.

Выбор ведущей отрасли колхоз-ного производства в ительменскихтовариществах далеко не всегда от-ражал истинное ее значение в жизнинаселения. Он был обусловлен мате-риально-техническими возможностямихозяйства, экономической целесооб-

Т а б л и ц а 4

Характеристика ительменских товариществ в 1936 г.*

Названиетоварищества

Хозяйственноенаправление Число

хозяйств(семей)

Число членов

общее трудоспо-собных

Доходна 1 трудо-способно-го, руб.

«Победа» (Утхолок) Рыболовно-охотничьеим. И. В. Сталина (Хайрю- То же

зово)«Красный партизан» (На- Охотничье-рыболовецкое

пана)«Бедняк» (Аманино)им. 1 Мая (Седанка)

«Ительмен» (Сопочное)

«Красный Октябрь» (Ко-вран)

То жеСельскохозяйственно-охот-

ничьеСельскохозяйственно-

охотничье-рыболовецкоеТо же

И т о г о

1356

13

814

33

14

51

62160

75

55107

186

72

736

2790

36

1974

111

25

382

12101552

87

189108

845

3756

981

Составлена по: ГАКО, ср. 209, ОЕ. 1, д. 20, л. 29, 34, 35, 39.

116

разностью. В этом уже состояло прин-ципиальное различие между товари-ществом и кооперативным объедине-нием конца 20-х гг. Последниесоздавались, как правило, лишь набазе ведущей отрасли.

К середине 30-х гг. рыболовствопо-прежнему составляло основу жиз-недеятельности ительменов, однакоэто его качество уже не было опре-деляющим. На первый план выступалитеперь товарные возможности от-расли. Большинство ительменских то-вариществ к этому времени не моглиразвивать товарного рыболовства.В районе работало всего одно рыбо-обрабатывающее предприятие — Пти-чинский консервный завод. Его мощ-ности были невелики, рыбу он могпринимать только у близлежащиххозяйств. Это обстоятельство, безус-ловно, влияло на выбор хозяйствен-ного направления.

Ярко прослеживается и другаятенденция. Рост доходности товари-ществ зависел от уровня их комплекс-ности. В Ковране, например, доходна каждого трудоспособного был в2.4 раза выше, чем в Хайрюзово, хотявозможности для развития товарногорыболовства у них были практическиравными. Более высокие результатыв «Красном Октябре» были достигнутыза счет сельского хозяйства, которымхайрюзовское товарищество не зани-малось.

Увеличение доходности за счетповышения уровня комплексностистало важнейшим направлением орга-низационно-хозяйственного укрепле-ния ительменских товариществ во вто-рой половине 30-х гг. Вслед за «Крас-ным Октябрем», «Ительменом» и това-риществом им. I Мая сельским хозяй-ством стали заниматься и в другихтовариществах, в том числе и рыболо-вецких. В 1939 г. в колхозах и то-вариществах Тигильского района на-считывалось уже 38.6 га обществен-ных посевов, главным образом карто-феля, и основная их часть приходи-лась на долю ительменских товари-ществ [281, л. 16].

Успехи в развитии растениевод-ства, рост доходности этой отрасли

вызвали изменения в хозяйственнойнаправленности ряда товариществ.Сельское хозяйство стало ведущим вобщественном производстве ительме-нов Напаны, Аманино, Утхолока. В тоже время в Сопочном и Ковране взяликурс на более интенсивное развитиерыболовства, продолжая заниматься исельским хозяйством.

Развитие сельского хозяйства вительменских колхозах сыграло важ-ную роль в становлении социалисти-ческих производственных отношений.За счет привлечения к общественномупроизводству женщин удалось болеерационально использовать трудовыересурсы, ускорить внедрение бригад-ных форм организации труда, вырослаего производительность. Началось по-степенное перерастание товариществв сельскохозяйственные и рыболовец-кие артели.

Важнейшим условием переходатовариществ на устав колхозной ар-тели было наличие у них коллективнойсобственности. Имелось три основныхисточника ее формирования: обоб-ществление средств производства,государственные ссуды и кооператив-ные накопления. В ительменских това-риществах обобществление средствпроизводства существенной роли неиграло. Обобществлялись лишь неко-торые виды сельхозинвентаря, про-мыслового снаряжения и отчасти ло-шади. Крупный рогатый скот и собакинаходились в личной собственности.Колхозные животноводческие фермысоздавались уже после перехода това-риществ на артельный устав. С этойцелью домашний скот покупался кол-хозами у колхозников. Что же каса-ется транспортного собаководства, тооно никогда не было отраслью колхоз-ного производства. Необходимые пере-возки осуществлялись колхозникамина личных собаках за соответствую-щую плату.

Переход к артельной форме кол-лективизации раньше всего произошелв рыболовецких товариществах. Имеявысокие доходы от рыболовства, ониформировали коллективную собствен-ность более интенсивно. В сентябре1939 г. на устав рыболовецкой артели

117

перешли товарищества в Ковране,Сопочном и Хайрюзове. Товариществав Утхолоке, Напане и Седанке принялиустав сельскохозяйственной артелив 1940—1941 гг. В 1941 г. из составаколхоза «Ительмен» выделились жи-тели села Морошечного. Они образо-вали товарищество «Интернационал».С переходом его в апреле 1942 г. наустав сельхозартели коллективизациясреди ительменов завершилась. У нихбыло создано 7 колхозов, в том числе3 рыболовецких [ 252, л. 59]. Такаяхозяйственная структура существо-вала до 50-х гг.

Завершение коллективизации вы-двигало на первый план задачу орга-низационно-хозяйственного укрепле-ния колхозов, превращения их в под-линно социалистические предприятиясельского и промыслового хозяйства.Кооперативный план В. И. Ленинасвязывал успешное решение этой за-дачи с внедрением экономическихметодов хозяйствования и управления,развитием демократизма, повышениемобщей культурности крестьянства.К сожалению, развитие колхозногодвижения в стране, в том числе и уительменов, пошло совсем по другомупути.

Самодеятельность колхозов с само-го начала была резко ограничена. Этотормозило их инициативу, хозяйствен-ное развитие. Система директивногопланирования, бюрократического ко-мандования колхозами породила от-чуждение труженика от средств про-изводства, от распределения создан-ного продукта, убила в нем хозяина,превратила его в наемного работника.Принудительный характер труда кол-хозников вызывал социальную апатию,падение нравственных норм.

Создание крупного коллективногохозяйства предполагало коренное об-новление материально-техническойбазы колхозов. Эта задача, отчастипо объективным причинам, не былав должной мере решена в целом постране, но если в зерновых районахв предвоенные годы все же была созда-на сеть МТС, то на Севере период«мануфактурного развития» колхозов,когда основой их производства оста-

вался ручной труд, затянулся до конца50-х гг."

И все же, несмотря на все препят-ствия, трудности военного времени ивосстановительного периода, итель-менские колхозы сумели и окреп-нуть, и поднять производство. В этомпроявилась их сила как социалисти-ческой формы хозяйства. К концувойны в колхозах появилась новаяотрасль — молочное животноводство.Фермы крупного рогатого скота былисозданы во всех ительменских селах.В Ковране и Хайрюзове, кроме того,имелись небольшие свинофермы. Вбольшинстве хозяйств были построеныживотноводческие помещения, овоще-хранилища. За годы войны более чемв 3 раза увеличились посевные пло-щади. На 1 января 1949 г. в ительмен-ских колхозах, объединявших около40 % всех хозяйств Тигильского рай-она, было сосредоточено 4/5 всехпосевов района, более половины круп-ного рогатого скота, 58 % лошадей[288, л. 63].

Интенсивно развивалось колхозноерыболовство. В районе расшириласьсеть предприятий государственнойрыбной промышленности. Птичинскийрыбокомбинат открыл базы обработкив Усть-Хайрюзове и Усть-Ковране.Приступил к работе рыбокомбинат вСопочном. В Усть-Палане была созда-на приемная база госрыбтреста. Этопозволило колхозам существенно уве-личить объемы промысла. В рыболо-вецких колхозах «Красный Октябрь»и «Ительмен» они выросли в 1939—1949 гг. в 2.7 раза, в сельхозартелях —более чем в 15 раз.

Основным звеном колхозного про-изводства к концу войны повсеместностала бригада. Наметилась внутрихо-зяйственная специализация. Живот-новодство, полеводство, рыболовствостали превращаться в самостоятель-ные хозяйственные подразделения.Основой развития колхозов сталипроизводственно-финансовые планы.

Огромное значение для станов-ления ительменских колхозов какпредприятий социалистического типаимело совершенствование распреде-лительных отношений — внедрение

118

сдельщины, утверждение трудодня какмеры учета труда и распределениядоходов. Эта работа была начата ещев довоенные годы. Раньше всего еди-ное положение об оплате труда былоразработано для рыболовецких колхо-зов. Рыбаки-колхозники 70 % стои-мости проданной государству рыбыполучали наличными в момент сдачиее на приемный пункт. Оставшаясячасть перечислялась колхозу для по-крытия амортизационных расходов,ремонта орудий лова и т. п. Еслиартели сами обрабатывали рыбу, тона оплату труда колхозников направ-лялось 60 % стоимости реализованнойпродукции.

Аналогичной была оплата трудаи в рыболовецких товариществах,правда,они в конце года возвращалирыбакам часть средств, перечисленныхим на амортизацию. Внутри бригадраспределение заработка происходилона основе сдельщины в зависимостиот квалификации каждого члена бри-гады. В других сферах обществен-ного производства рыболовецких арте-лей колхозникам начислялись трудо-дни, в соответствии с которыми ивыдавалась натуральная продукция.В годы войны оплата труда наличны-ми была распространена и на рыбаковв сельскохозяйственных колхозах идействовала без изменений до перехо-да колхозов на денежную оплату.

В начале Великой Отечественнойвойны окрисполком разработал мерыпо совершенствованию оплаты трудаколхозников, занятых в сельском хо-зяйстве. За звеньями и бригадамизакрепили земельные участки и сель-хозинвентарь, установили примерныенормы на все виды работ. За перевы-полнение начислялась дополнительнаяоплата. Это повысило заинтересован-ность колхозников, способствовало ук-реплению трудовой дисциплины. Чис-ло колхозников, не вырабатывающихустановленный минимум трудодней,сразу же резко сократилось.

Переход к оплате труда по коли-честву и качеству работы встречалу ительменов известные трудности.Бытовавший у них уравнительныйпринцип распределения, особенно в

Знаменитый охотник с. Сопочного И. Е. Пав-луцкий, 1947 г.

рыболовстве, где господствовали кол-лективные формы труда, изживалсядовольно медленно не только в това-риществах, но и в колхозах. По этойпричине с трудом налаживался учетрабочего времени. Случаи выдачипродукции независимо от числа выра-ботанных трудодней (уравниловка)имели место в 1942 г., да и в болеепозднее время, в колхозах им. 1 Мая,«Красный партизан», «Интернацио-нал» и др. [253, л. 421—422].

Наибольших успехов в развитииэкономики к концу 40-х гг. добилисьсельскохозяйственные артели. В срав-нении с рыболовецкими среднегодовойваловый доход в 1945—1949 гг. былу них выше в 2.5 раза, заработнаяплата на 1 трудоспособного — в 2 ра-за, среднегодовая стоимость трудо-дня—на 30 %.

Экономические трудности, с кото-рыми сталкивались на этом этапе ры-боловецкие колхозы, во многом былиследствием их двойного подчинения:Паланскому межрайонному рыбаккол-хозу и земельному отделу Тигильскогорайисполкома (РАЙЗО). Каждый изних «болел» за свой участок работы,а в итоге и рыболовство, и сельскоехозяйство явно отставали в своемразвитии.

119

Государственные планы добычирыбы превосходили возможностирыболовецких колхозов. В условияхнизкой технической оснащенностирыбный промысел требовал большогочисла рабочих рук, а их в хозяйствахне было. Складывалась пародоксаль-ная ситуация: от рыболовства рыболо-вецкие артели имели доход меньший,чем сельскохозяйственные колхозы,для которых эта отрасль была под-собной.

Командно-бюрократическая систе-ма управления отрицательно ска-зывалась и на работе сельхозар-телей. Формально им не доводилисьгосударственные планы по добычерыбы, однако фактически каждая изних тоже имела твердое обязательноезадание. Естественно, что их главнаяотрасль — сельскохозяйственное про-изводство — невольно отодвигаласьна задний план. В колхозах с завиднойрегулярностью ежегодно проходилидве авральные кампании: летом — подобыче рыбы, зимой — по спасениюскота от падежа.

Устранению перекосов в планиро-вании, улучшению руководства колхо-зами, повышению эффективности ихработы способствовал ряд мер, прове-денных в районе в конце 40-х—нача-ле 50-х гг. В 1949 г. вместо РАЙЗОпри райисполкоме был создан отделрыбной промышленности, которыйстал заниматься и сельским хозяй-ством. Одновременно ликвидировалимежрайонный Рыбакколхозсоюз. Опе-ративное руководство колхозами со-средоточилось в одних руках, вырослидейственность принимаемых решений,контроль за их исполнением [299,л. 187—191].

Важное значение сыграло созда-ние в 1950 г. Паланской моторно-рыболовецкой станции. Она сталаобеспечивать колхозы района плав-средствами, современными орудиямипромысла, вела ремонт, готовила дляколхозов кадры специалистов машин-ного труда. С ее помощью рыболовец-кие хозяйства района получили воз-можность вести промысел рыбы став-ными и блочными неводами.

Многоотраслевое колхозное произ-

120

водство предъявляло повышенные тре-бования к руководителям и специалис-там хозяйств. В 1947 г. возобнови-лись прерванные войной занятия вокружной школе колхозных кадров.В 1948 г. было создано Паланскоепрофессионально-техническое учили-ще. К середине 50-х гг. профессииживотноводов, механизаторов, строи-телей в нем получило более 300 чело-век. В 1952 г. в Тигиле открылиськурсы овощеводов.

Колхозы укреплялись кадрами спе-циалистов высшей и средней квали-фикации. По решению Хабаровскогокрайисполкома в 1949 г. на Камчаткубыло направлено 79 специалистовсельского хозяйства, часть из нихстала работать в хозяйствах Тигиль-ского района. Расширялась подготов-ка в вузах и техникумах собственныхспециалистов. В 1946—1950 гг. за пре-делами округа в них обучалось 159человек, в том числе 26 ительменов[43, с. 52].

Важнейшим организационно-хо-зяйственным мероприятием, направ-ленным на совершенствование кол-хозного производства, явилось новоеземлеустройство. К этому времени ста-рые землеотводы уже потеряли своезначение: некоторые колхозы укруп-нились, возникли новые хозяйства.Чересполосица, совместное исполь-зование угодий порождали их обезлич-ку. В 1948 г. Министерством сельскогохозяйства РСФСР была создана Кам-чатская землеустроительная экспеди-ция. В Тигильском районе она работа-ла в 1949—1950 гг. В результатевсестороннего комплексного обследо-вания каждое хозяйство получило под-робную карту земельных угодий суказанием пастбищ, сенокосов, охот-ничьих и рыболовных участков и усло-вий их рационального использования.

Участники экспедиции собралибольшой статистический материал одеятельности колхозов в новых усло-виях, проанализировали тенденции ивозможности развития отдельных от-раслей колхозного производства. Этобыло по существу первое серьезноеисследование экономики ительменскихколхозов за все годы их существова-

Т а б л и ц а 5

Численный и национальный состав ительменских колхозов в 1936—1953 гг.,* в %

Название хозяйства

Всегоколхозников

1936 1953

Ительменов

1936 1953

Другихнациональностей

1936 1953

«Ленинский путь»«Красный партизан»«Победа»им 1 Мая«Ительмен»им И В Сталина«Красный Октябрь»«Интернационал»«Советский Север»

2827562

10718617972

—55

21810053

—94

1705751—

10010010010099 4

100—

100

48 28290 6

—94 774 182 594 1—

100———

06———

47.2189.4—5.3

25 917.55.9—

Т а б л и ц а с о с т а в л е н а п о д а н н ы м Г А К О , ф 2 0 9 , о п 1 , д 2 , л 2 9 , Г А К А О , ф 1 , о п 1 , д 1 4 , л 2 1

ния. Выводы и рекомендации экспеди-ции легли в основу многих важныхрешений местных и центральных орга-нов, направленных на дальнейшийподъем экономики и культуры народовСевера.

К началу 50-х гг. произошли из-менения в численном и национальномсоставе ительменских артелей (табл.5). В годы войны на Камчатке оселачасть эвакуированных из западныхрайонов страны, а также прибывшихпо оргнабору на путину в довоенныегоды Русские, украинцы, чуваши,корейцы, другие приезжие предпочи-тали селиться в ительменских колхо-зах, которые успешно развивали сель-скохозяйственное производство К1953 г из 218 приезжих, занятых вколхозах Тигильского района, 187 че-ловек работали в ительменских хозяй-ствах. В колхозах им. И. В. Сталина,«Красный партизан», «Красный Ок-тябрь» удельный вес приезжих былуже довольно значителен.

Несмотря на рост населения вительменских селах,численность кол-хозников почти во всех хозяйствах заэти годы сократилась. Развитие про-мышленности, социально-культурнойсферы вызвало отток рабочей силыиз колхозов. В целом по Тигильскомурайону число хозяйств колхозниковв 1939—1953 гг сократилось с 614 до484, число хозяйств рабочих и слу-жащих выросло с 777 до 1611 [276,л. 18].

С 1946 г. началось укрупнениеительменских колхозов. С русскимколхозом «Ленинский путь» (Тигиль)объединилась тогда небольшая, эконо-мически слабая сельхозартель «Совет-ский Север» (бывший «Бедняк»), В1950 г к ним присоединился еще одинительменский колхоз — им. 1 Мая.

М С. Горбачев в выступлении наIV Всесоюзном съезде колхозников23 марта 1988 г. характеризовал неод-нократное укрупнение и разукрупне-ние колхозов как один из сложныхи даже драматических моментов вистории колхозного строительства[21, с 12]. В полной мере испытали

этот драматизм и ительменские колхо-зы, хотя во многих случаях, особеннов первый период, это был целесообраз-ный шаг. Многие хозяйства в силусвоей малочисленности не имелиперспектив для дальнейшего развития.Какими перспективами мог обладать,например, тот же «Советский Север»,если все эти годы в нем насчитывалось15—20 трудоспособных вместе с под-ростками? А ведь это был далеко неединственный такой колхоз.

Разумеется, сегодня, когда мывсе чаще начинаем рассматриватьколхозы как ассоциацию кооперати-вов, такая оценка может показатьсяне бесспорной. В системе арендныхотношений, семейного подряда, произ-водственного кооперирования, став-ших теперь обычным делом, мелкиехозяйства могли бы оказаться вполне

121

жизнеспособными. Но это сегодня,а тогда, в начале 50-х гг., они явно неотвечали задачам хозяйственного раз-вития области.

В соответствии с директивами поV пятилетнему плану Камчатской об-ласти предстояло в 1951 —1955 гг.увеличить добычу рыбы в 2.6 раза,выработку консервов — в 4 раза[146, с. 198]. Значительная часть

этого прироста должна была лечь наплечи колхозов, но они были мелкими.В 1953 г. на одну ительменскую артельприходилось в среднем около 50трудоспособных. В колхозах господ-ствовал ручной труд. Основные хозяй-ственные кампании — путина, уходза посевами, заготовка кормов, уборкаурожая — по времени совпадали. Навыполнение всех работ одновременнолюдей не хватало. В этих условияхобеспечить необходимый прирост уло-вов колхозы были не в состоянии.

Существовала и другая сторонапроблемы. При нехватке рабочих рукчаще всего «в жертву» приносилосьсельскохозяйственное производство.Оно обеспечивало потребности самихколхозников и за него спрашивалине очень строго. Но недобор сельско-хозяйственной продукции оборачивал-ся прежде всего снижением жизнен-ного уровня колхозников. Кроме того,мелкие артели не могли решать имногие социальные вопросы. Экономи-ческий анализ показывал: в колхозахчисленностью до 60—70 человек ду-шевой доход был в 3—8 раз ниже,чем в средних и крупных хозяйствах.Соответственно ниже были и их воз-можности по социальному обновлениюсела.

Укрупнение, наконец, давало воз-можность решить еще одну важнуюсоциально-политическую задачу —покончить с бытовым кочеваниемчасти корякского населения. Коряк-ские оленеводческие колхозы, не имеядругих отраслей хозяйства, не моглиобеспечить занятость оседавших нацентральных усадьбах вторых членовсемей. Оказавшись без дела, людивскоре вновь возвращались в олене-водческие бригады. Это тормозилоразвитие оленеводства как товарной

отрасли — значительную часть егопродукции приходилось использоватьна внутрибригадные нужды. Объеди-нение части корякских оленеводческихколхозов, имевших избыток рабочейсилы, с ительменскими артелями моглопринести пользу и тем и другим.

Все это и определило основныенаправления укрупнения ительмен-ских колхозов, которое развернулосьв районе во второй половине 50-хгг. На первом этапе (1957—1961 гг.)оно шло главным образом по путиконцентрации производства в рамкаходнопрофильных хозяйств. Устав арте-лей при этом, как правило, не менялся.К 1961 г. все рыболовецкие колхозыительменов слились в один — «Крас-ный Октябрь». В его состав в 1957 г.вошла и сельхозартель «Победа».Другие сельскохозяйственные артелиительменов объединились с коряк-скими оленеводческими колхозами —им. А. А. Жданова и им. С. М. Кирова,В результате возникли крупные много-отраслевые хозяйства — «Ленинскийпуть» и им. А. А. Жданова.

Укрупнение действительно решилонекоторые проблемы развития колхо-зов: вырос уровень обобществлениясредств производства, произошла кон-центрация финансовых, материальныхи трудовых ресурсов, улучшилисьорганизация труда, обеспеченностькадрами специалистов, возросла до-ходность хозяйств. Если до объеди-нения валовый доход на одного трудо-способного составлял в 1959 г. (этобыл лучший по экономическим резуль-татам год) в колхозе «Ленинскийпуть» 978 руб., в «Красном партиза-не» — 1725 руб., в корякском колхозеим. С. М. Кирова — 646 руб., то послеобъединения их в одно хозяйство —1872 руб. Рост доходности позволилсущественно увеличить отчисления внеделимый фонд. До 1956 г. они непревышали 2—4 %, с 1960 г. отчисле-ния возросли до 20—28 %. Появиласьвозможность вести крупное производ-ственное и жилищно-бытовое строи-тельство [241, л. 564—567].

Особое ускорение в результатеобъединения получила экономикарыболовецкого колхоза «Красный Ок-

122

тябрь». Хозяйство стало приобретатьпромысловый флот, появилась новаяотрасль колхозного производства —обработка рыбы. Хайрюзовский рыбо-комбинат передал колхозу свою обра-батывающую базу в Усть-Ковране,колхозные пункты рыбообработкибыли также в Магаданской области(Армань) и на восточном побережьеКамчатки (Пахачи). Все это ещезначительнее подняло доходность хо-зяйства. В 1963 г. доходы колхозасоставили 1680 тыс. руб.— в 8.6 разабольше, чем в 1958 г. Неделимые фон-ды увеличились за это время в 4 раза.

Успешное развитие укрупненныхколхозов делало весьма соблазнитель-ной идею нового объединениями бо-лее что к этому времени столкнулисьс трудностями сельскохозяйственныеартели. Развитие транспортной авиа-ции лишило их такой важной статьидоходов, как извоз. Создание в районестроительных организаций привело ксокращению подрядных работ силамиколхозов. Отсутствие рынка сбытатормозило развитие молочного живот-новодства и растениеводства — выво-зить их продукцию за пределы хо-зяйств было нерентабельно, к томуже существенно улучшилось снабже-ние продуктами питания за счет цен-трализованного завоза.

Надежным источником развитияхозяйств могло бы стать оленеводство,но его организационно-хозяйственныйуровень все еще был невысок. Техни-ческая реконструкция отрасли, улуч-шение условий труда и быта оленево-дов осуществлялись медленно. Пого-ловье оленей в районе снижалось.Если в 1950 г. их насчитывалось более30 тыс., то в 1961 г.—21.2 тыс.[274, л. 68]. Оленеводство нуждалосьв крупных финансовых вложениях,но тогда это было по плечу лишьвысокодоходным рыболовецким колхо-зам. Вот это-то обстоятельство и сыг-рало решающую роль.

Начинается второй этап (1962—1965 гг.) укрупнения ительменскихколлективных хозяйств с одновре-менным переходом их на Уставрыболовецкой артели. В 1962 г. сель-хозартель им. А. А. Жданова объе-

динилась с рыболовецким колхозом«Красный Октябрь». В 1965 г. в состав«Красного Октября» вошел и сельско-хозяйственный колхоз «Ленинскийпуть». В результате рыболовецкийколхоз «Красный Октябрь» вобрал всебя все ранее существовавшие вюжной части Тигильского районаительменские и корякские артели.В год последнего укрупнения в нембыло 5 отделений: Тигильское, Седан-кинское, Хайрюзовское, Ковранское иБелоголовское. Центральной усадьбойколхоза стало село Усть-Хайрюзово.

Укрупнение колхозов на этом этапепо своему характеру в корне отлича-лось от того, что было осуществленов конце 50-х гг. Тогда при объедине-нии исходили из целесообразногоувеличения размеров колхозов, хозяй-ственная их направленность, как пра-вило, не менялась, разделение трудав артелях не выходило за рамкипривычных бригадно-звеньевых форми в целом соответствовало хозяйствен-ным традициям населения. Во вновьсозданном колхозе-гиганте, раскинув-шемся с севера на юг почти на 300километров, все было по-другому.Управлять им из начальственных ка-бинетов, вероятно, было чрезвычайноудобно, но вот органично развивать-ся такой хозяйственный конгломератявно не мог.

Попытки провести в колхозе внут-рихозяйственную специализацию итем самым придать его развитию бо-лее комплексное направление успе-хом не увенчались. По характерупроизводства, объемам промысла,своему техническому оснащению кол-хоз к этому времени уже сложилсяв современное рыбопромышленноепредприятие и все, что не входилов коренные интересы такого «мини-ведомства», отторгалось самим хозяй-ственным механизмом.

В своих гигантских границах кол-хоз «Красный Октябрь» просущество-вал недолго. В конце 60-х гг. в Коряк-ском округе появились условия длязавершения работы по специализа-ции и концентрации оленеводческогохозяйства. Оленеводческие отделениярыболовецких артелей стали переда-

123

ваться специализированным совхозамили выделяться в самостоятельныеоленеводческие хозяйства. С этойцелью в 1968 г. колхоз «КрасныйОктябрь» был разукрупнен. На базеТигильского, Седанкинского и Белого-ловского отделений колхоза возниколеневодческий совхоз «Тигильский».При его образовании колхоз «КрасныйОктябрь» безвозмездно передал емупроизводственные сооружения, техни-ку, все поголовье оленей и крупногорогатого скота, находившиеся к томувремени в Тигиле, Седанке и Бело-головом. На работу в совхоз перешло390 колхозников, в том числе частьительменов.

Ительменские колхозы, таким об-разом, сыграли важную роль в станов-лении и совершенствовании социа-листических производственных отно-шений у значительной части коряковТигильского района. В свое время онистали базой для оседания кочевников,способствовали развитию у коряковновых отраслей хозяйства, расшире-нию их социально-профессиональнойструктуры, ускорению экономическогои культурного развития.

К началу 70-х гг. создание новойхозяйственной структуры в районерасселения ительменов было завер-шено. Здесь работали: оленеводческийсовхоз, госпромхоз и рыболовецкийколхоз «Красный Октябрь» — основ-ной поставщик рыбной продукции врайоне. В 1970 г. он добыл более 26тыс. тонн рыбы — почти в 11 раз боль-ше, чем добывали ее в 1962 г. всеколхозы района [280, л. 24].

Возникает необходимость дать об-щую оценку ительменским хозяй-ственным мероприятиям в последниедесятилетия. Укрупнение — яркий при-мер администрирования в отношенияхс колхозами. Негативные последствияэтой волевой акции, характерные длявсех регионов страны, сегодня хорошоизвестны. Усилилось отчуждение кол-хозников от средств производства, отуправления хозяйством. Судьбу кол-хозных дел все чаще стали решатьтеперь не общие собрания колхоз-ников, а правления, в лучшем случаесобрания уполномоченных. Чувство

хозяина окончательно уступило местопсихологии наемного работника. Ук-рупнение положило начало всесоюзнойболезни «неперспективных деревень»,хозяйственному запустению громад-ных территорий.

Применительно к ительменскимколхозам этот печальный переченьнеобходимо дополнить еще одним,пожалуй самым важным обстоятель-ством. Переход к новой хозяйствен-ной структуре в районах Севера началосуществляться явно преждевременно.Укрупнение не учитывало особеннос-тей трудовых ресурсов региона, этно-культурных характеристик населения,его национально-специфических инте-ресов, а начиная с 1962 г. хозяйст-венное развитие колхозов вообщеперестало отвечать задачам нацио-нального развития коренного насе-ления.

До объединения колхозы былиобщесоветской, социалистическойформой организации традиционногохозяйства ительменов. В результатеукрупнения характер колхозной эко-номики стал быстро меняться. После1962 г. экономическую «погоду» в«Красном Октябре» стало определятьактивное морское рыболовство, кото-рое не могло не войти в противо-речие со сложившимся в рамкахнациональной культуры опытом трудо-вой деятельности. Отсутствие навыковиндустриального труда, необычныеусловия работы в длительных рейсахзакрыли ительменам дорогу на про-мысловые суда.

Быстро сужалась сфера привыч-ного для ительменов труда. Ликви-дация колхозных сел привела к сок-ращению занятости в сельском хозяй-стве. После образования в 1963 г.Тигильского госпромхоза, к которомуперешел промысел рыбы на внутрен-них водоемах, расформировали кол-хозные бригады сетного лова. Тради-ционное рыболовство сохранилосьлишь в Ковране, численность населе-ния которого в результате сселениявыросла в несколько раз. В итогерыболовство — исконное занятиеительменов — стало делом избранных.

Оказавшись на периферии произ-

124

водственных интересов колхоза, пере-став быть главной производительнойсилой, коренное население тем самымавтоматически исключалось из актив-ной экономической жизни, а это немогло не обернуться существеннымипотерями в политическом, социальном,моральном планах. Ослабло вниманиеадминистрации колхоза к нуждам на-циональных сел, в них постепенно ста-ли свертывать производственное, жи-лищное и социально-культурное стро-ительство. Предпринимались попыткивообще отказаться от Коврана и Хай-рюзова. В отношении Хайрюзова этоудалось В 1987 г. Хайрюзовское от-деление передали совхозу «Тигиль-ский».

Колхозные села, бывшие в своевремя важнейшими ячейками нацио-нальной консолидации ительменов,сегодня по существу уже утратилиэти функции. Большинство из нихбыло ликвидировано в конце 50-х—на-чале 60-х гг. Оставшиеся к настоя-щему времени изрядно опустели.Отсутствие интересной работы, плохиесоциальные условия стимулируют ми-грацию в более перспективные посе-ления, идет интенсивный процесс раз-мывания этноса.

На 1 января 1987 г. в колхозе

«Красный Октябрь» работало 667 че-ловек, в том числе 98 человек народ-ностей Севера. С передачей Хайрю-зовского отделения совхозу «Тигиль-ский» удельный вес ительменов вхозяйстве еще более сократился и непревышает в настоящее время 10 %.Колхоз перестал быть национальнымхозяйством. Это обычная рыболовец-кая артель, в которой наряду с пред-ставителями других национальностейработают и ительмены Закономерныйфинал политики раскрестьянивания —в ее национальном варианте.

Особенности социально-экономи-ческого развития ительменов в послед-ние десятилетия нашли яркое отраже-ние в современной структуре занятостинародности. По данным Корякскогоокрисполкома ,в 1986 г. в народномхозяйстве округа работало более 460ительменов, 239 из них были занятыв отраслях материального производ-ства, в том числе в промышлен-ности— 111, в сельском хозяйст-ве •— 47, на транспорте и связи — 23,в строительстве—19, в торговле иобщественном питании — более 30.Остальные работали в системе народ-ного образования,в здравоохранении,жилищно-коммунальном хозяйстве идругих сферах обслуживания.

СЕМЬЯ И БРАК

Самобытность обществен-ных отношений ительменов сталабыстро исчезать под воздействием рус-ского населения Камчатки с концаXVIII в. Большая семейная общинак этому времени повсеместно смени-лась соседской. В каждом ительмен-ском селении проживало от 6 до 30 от-дельных семей. Численность такой со-седской общины достигала 250 чело-век [149, с. 916].

Развитие товарно-денежных отно-шений, втягивание коренного населе-ния в систему капиталистическогопредпринимательства, появление но-вых занятий способствовали ростуэкономической самостоятельности от-дельных членов семьи, а следова-тельно, и раннему выделению детейиз семьи в связи с вступлением в брак.К моменту Великой Октябрьскойсоциалистической революции процесснуклеаризации у ительменов зашелдостаточно глубоко.

Приполярная перепись 1926—1927 гг. не предусматривала подробно-го обследования семейно-брачных от-ношений, однако по некоторым косвен-ным данным, содержащимся в ее мате-риалах, судить о характере семьиительменов можно. В 10 селах Тигиль-ского района перепись зафиксировала123 ительменских домохозяйства.В среднем каждое из них состояло из6.5 человек, в том числе трех взрослых[94, с. 44, 50]. Судя по этим цифрам,

подавляющая часть домохозяйствбыла не чем иным, как просто семьей,состоявшей из одной брачной парыс детьми и другими родственниками.Неразделенные семьи, видимо, также

126

существовали, однако, скорее всего,они были исключением.

Социально-культурные преобразо-вания в годы социалистическогостроительства оказали глубокое воз-действие на семейный состав ительме-нов. Как видно из табл. 6, число семейу них на рассматриваемой территориивыросло в 1926—1985 гг. более чемв 2.5 раза, в то время как общаячисленность ительменов — на 26 %.Опережающий рост числа семей ха-рактерен для всей страны — сказы-ваются тенденции к обособлению мо-лодых брачных пар и сокращениевеличины семьи. У ительменов этотразрыв более значителен. Ускоренныйрост численности семей у них связанс межэтнической интеграцией.

К моменту переписи 1926—1927 гг.9 из 11 сел, в которых проживалиительмены, были по существу одно-национальными. В Сопочном, напри-мер, ительмены составляли 99 %к общему числу жителей, в Ковране —98.7, в Утхолоке — 9 4 % [94, с. 70].В процессе коллективизации и после-дующего укрупнения колхозов, оседа-ния кочевых коряков-оленеводов про-изошло смешение коренного населе-ния, увеличилась численность приез-жих. Общая численность населенияна рассматриваемой территории вы-росла в 1926—1985 гг. более чемв 5 раз.

Совместный труд в колхозах и сов-хозах, общие заботы и цели способ-ствовали стиранию этнической специ-фики, сближению ительменов с рус-скими, коряками, представителямидругих национальностей, выразивше-

'муся, в частности, в росте этническисмешанных браков. Таким образом,процесс формирования новых семейзатрагивает не только собственноительменов.

Зависимость между численностьюсемей и характером межэтническойинтеграции можно проследить на при-мере села Хайрюзова, которое ужев середине 20-х гг. отличалось извест-ной многонациональностыо. В 1926—1965 гг. число семей ительменов врасчете на 1000 человек выросло здесьсо 180 до 270, в то время как в Ков-ране, Сопочном, Морошечпом и Утхо-локе, долгие годы сохранявших свойоднонациональный состав (к 1965 г.жители этих сел сосредоточились вКовране), — со 130 до 200.

Формирование новых семей осо-бенно ускорилось с середины 60-х гг.Если в первые сорок лет рассматри-ваемого периода их число увеличива-лось ежегодно в среднем на полторысемьи (1.7 % ) , то в последующие два-дцать— на четыре (2.7%). Приростчисленности ительменов при этомпочти не менялся — в среднем 0.4 %в год. В известной степени это такжесвязано с. межэтнической интеграцией,которая в последнее время особенноускорилась, но здесь сказались и дру-гие факторы.

Великая Отечественная война ос-ложнила демографическую ситуацию.Прямые военные потери у ительменовбыли невелики, однако вследствиеобщего ухудшения условий жизнивыросла смертность, особенно дет-

ская, упала рождаемость. В 1939—1946 гг. численность ительменов вТигильском районе сократилась с 787до 674 человек, или на 15 % [295,л. 194]. Процесс образования новыхсемей в этих условиях сильно замед-лился. Сложными в демографическомотношении были и первые после-военные годы. К 1950 г. численностьительменов все еще не достигладовоенного уровня.

В 50-е гг. в результате нормализа-ции жизни, улучшения материаль-ного благосостояния населения, раз-вития системы здравоохранения есте-ственный прирост у ительменов замет-но увеличился. В брачный возрастмноголюдные поколения стали всту-пать уже в 70-е гг. Именно на этотпериод и приходится быстрый ростчисленности семей.

Большое воздействие на семейныйсостав ительменов оказало укрупне-ние коллективных хозяйств. К сере-дине 60-х гг. в районе были ликви-дированы многие поселения. Переселе-ние коренным образом изменило усло-вия существования семьи, хотя егопоследствия стали сказываться далеконе сразу. Поначалу у переселенцевпродолжали сохраняться черты сло-жившегося к тому времени семейногобыта. Деформационные процессы на-капливались в семье постепенно, помере изменения внешних условий.В полном объеме они дали о себезнать только в конце 60-х гг.

К этому времени абсолютное боль-шинство ительменов получило более

Динамика числа семей

Показателисемейного состава

Всего ительменовВсего семейЧисло семей на 1000 че-

ловекДоля живущих в семьях, %

1926 г.

59087

147

—

1965 г.

682146214

95

Т а б л и ц а 6

1985 г.

743225303

84

П р и м е ч а н и е . Таблица составлена по данным похозяйственныхкниг Ковранского, Тигильского и Усть-Хайргазовского сельских Советовза 1965 и 1985 гг. В 1926 г. на этой территории проживали ительмены сел:Аманино, Ковран, Морошечное, Напана, Седанка оседлая, Сопочноеи Утхолок (см.: Итоги переписи северных окраин Дальневосточногокрая. Благовещенск, 1929, с. 44, 50).

127

Т а б л и ц а 7

Распространенность типов семей,* %

Тип семьиУсть-

Хайрюзово

1965 1985

Ковран

1965 1985

Тигиль

1965 1985

Среднийпоказатель

1965 1985

СССР

1979

Брачные пары с детьми и без детейБрачные пары с детьми и без детей,

с одним из родителей супруговБрачные пары с детьми и без детей,

с одним из родителей супругов илибез него, с другими родственниками

Две и более брачные пары с детьми и бездетей, с одним из родителей супруговили без него, с другими родственни-ками или без них

Неполные семьи (матери или отцыс детьми, с другими родственниками)

Прочие семьи

83.38.3

72.73.0

59.510.8

593

.1

.260.3

1.661.8—

616

.7

.762.5

1.866

9.1.2

— 15.2 20.3 9.7 14.3 7.8 16.2 9.7 5.3

2.7 — 1.6 2.0 2.0 0.9

— 3.0 1.3 6.4 3.2 2.9 2.0 4.4

4.5

8.3 6.1 5.4 21.5 19.0 24.5 11.4 20.7 10.6

4.3

* Составлена по данным похозяйственных книг Усть-Хайрюзовского, Ковранекого и Тигильского сель-ских Советов. Данные по СССР (сельское население) см.: Численность и состав населения СССР. М., 1985,с. 252.

комфортное, по сравнению с прежним,жилье. Расширилась производствен-ная и социальная инфраструктурасел. В них появились дошкольныедетские учреждения, интернаты, уч-реждения здравоохранения, торговли,быта. Благоприятнее и разнообраз-нее стали возможности трудоустрой-ства.

Существенно изменилась экономи-ческая функция семьи. В большинствесемей отказались от домашнего жи-вотноводства, подсобных промыслов,поскольку в новых селах для этогоне были созданы условия. К тому жеподсобное хозяйство, некогда играв-шее важную роль в экономике семьи,утратило свое значение. Обществен-ное производство обеспечивало насе-лению стабильные доходы. Семьяперестала быть производителем. Ееблагосостояние стало зависеть глав-ным образом от общественного труда.

Рост экономической самостоятель-ности членов семьи способствовалвыделению из нее тех родственников,которые ранее не могли жить отдельно.Это престарелые и вдовые родители,женатые дети, братья и сестры одногоиз овдовевших супругов с малолет-ними детьми и т. п. До середины60-х гг. по разным причинам (нетрудо-способность, отсутствие пенсии,жильяи пр.) они жили, как правило, одним

хозяйством. Теперь они все чаще обра-зуют отдельные полные или неполныесемьи.

Характер и динамика вышеописан-ных процессов представлены в обоб-щенном виде табл. 7. В настоящеевремя у ительменов, как и в целомпо стране, преобладают простыесемьи. Количество брачных пар сдетьми и без детей выросло в рас-сматриваемый период в полторараза — с 92 до 142, несколько увели-чился и их удельный вес. В целом жедоля простых семей в 1965—1985 гг.сократилась более чем на 10 %. Со-кращение произошло за счет той частипростых семей, в составе которых про-живают один из родителей супругов,а также другие родственники. Абсо-лютная численность таких семей сни-зилась в 1.3 раза, удельный вес —в 2 раза. Примерно на столько жевыросло процентное соотношение не-полных и прочих семей.

В этой связи целесообразно рас-смотреть более подробно состав непол-ных семей. В 1985 г. их насчитыва-лось 47, две из них возглавляли муж-чины. За 20 лет число неполныхсемей выросло в абсолютном выраже-нии почти в 3 раза. Основной приростнеполных семей шел за счет вдов ивдовцов (такие семьи составляют51 %, примерно треть приходится на

128

долю разведенных, 16 % — семьи ма-терей-одиночек). Рост численностипоследних связан с коренным измене-нием положения женщины в социали-стическом обществе. Ей обеспеченополное равноправие во всех сферахобщественной и семейной жизни, она,обычно, материально независима отмужа и семьи родителей.

Следует иметь в виду, что числосемей разведенных и матерей-одино-чек на самом деле больше, посколькучасть таких лиц живет в семьях роди-телей или родственников. В Ковране,например, самостоятельной семьейживут 9 разведенных и матерей-одиночек и еще 8 — в семьях роди-телей.

Нередко встречаются двойные не-полные семьи: вдовая или разведеннаямать с детьми и одна из ее дочерей(сестер) с ребенком. Существованиеподобных семей чаще всего связанос жилищными трудностями или непол-ной экономической самостоятель-ностью молодых матерей. Помощь ро-дителей или родственников в уходе замалолетними детьми в существованиитаких семей особой роли не играет,поскольку все дети коренной нацио-нальности обеспечены детскими уч-реждениями.

Матери-одиночки, живущие само-стоятельной семьей, —• в большинствесвоем учителя, медики, другие спе-циалисты, которые обеспечиваютсяжильем в первую очередь. Есть осно-вания предполагать, что по мере улуч-шения жилищных условий числен-ность неполных семей всех категорийбудет возрастать.

Средний возраст главы неполнойсемьи — 44.5 года. Среди женщин,возглавляющих такие семьи, значите-лен удельный вес рожденных в 1941 —1945 гг. Именно на этот возраст при-ходится наибольшее число вдов и раз-веденных женщин. В среднем в каж-дой неполной семье 2.3 ребенка, болеетрети семей имеют от трех до пятидетей.

Таким образом, у ительменов впоследние годы довольно интенсивноидет процесс распада расширенныхпо своему составу простых семей.

Темпы его значительно выше, чем в це-лом по СССР.

Как видно из представленных ма-териалов, больших неразделенныхсемей у ительменов в последние де-сятилетия по существу не стало.В 1985 г. зафиксирована всего однатакая семья в Тигиле: молодые суп-руги (23 и 20 лет) живут с родителямимужа в ожидании получения квар-тиры. Сложные семьи, состоящие издвух брачных пар, возникают времяот времени на почве вторичного об-разования. Это сравнительно новоеявление в семейно-брачных отноше-ниях ительменов. До середины 60-х гг.женатые (замужние) дети, выделяв-шиеся в самостоятельные семьи, какправило, оставались жить рядом с ро-дителями. Теперь же часть браковзаключается во время учебы в вузахи техникумах, некоторые, образовавсобственную семью, покидают родныеместа. Случается, что они возвра-щаются и некоторое время живутсовместно с родителями одного изсупругов. Вторичный характер носиттакже известная часть простых семейс расширенным составом.

Изменение семейного состава да-леко не одинаково в различных селах.В Усть-Хайрюзове, например, числосемей выросло в 2.7 раза, а Ковране —всего на 20 %. Здесь мы имеем делос еще одним фактором, способствую-щим этому процессу,— степенью урба-низации. В Усть-Хайрюзове располо-жены центральная усадьба колхоза,рыбозавод, аэропорт, строительныеорганизации. Здесь благоприятныевозможности для труда и отдыха. Всеэто привлекает сюда молодежь. Еслив 1965—1985 гг. численность ительме-нов в Ковране сократилась, то вУсть-Хайрюзове выросла за счетмиграции из соседних сел, преждевсего из Коврана, в 1.7 раза.

Мигранты, как правило, начинаютжить в семьях родственников. И неслучайно Усть-Хайрюзово — единст-венное в обследованном массиве село,где наблюдается рост числа семейс расширенным составом. 20 лет назадсемей, в которых, кроме супругов,проживали сестры и братья, взрослые

9 Заказ № 1847 129

внуки, племянники, здесь не было сов-сем, теперь их более 15 %. Выше,чем в других селах, в Усть-Хайрюзовеи доля людей, живущих в семьях, —8 9 % .

В крупном многонациональном се-ле шире выбор брачного партнера,выше скорость образования семей.Так, в 1980—1984 гг. у ительменовКоврана в расчете на 1000 человекзаключалось в среднем за год 10.6браков, а в Усть-Хайрюзове — 23.6.;

Юноши 60-х гг. рождения образуют;здесь семьи в 2 раза чаще, чем их:

сверстники в Ковране. У девушек эта-разница еще выше — в 2.7 раза. ,

Рост численности семей, измене-ние их типологии тесно связаны с из-менением величины семьи. Количествосемей на 1000 человек постоянно уве-личивается, уменьшаются размерысемьи. В 1926 г. каждая ительменскаясемья (домохозяйство) состояла всреднем из 6.5 человек, в 1965 г. —из 5.2, в 1985 г. — из 3.6 человек.

Изменения в численном составесемей ительменов в 1965—1985 гг.отражены в табл. 8. Как видно из при-веденных данных, у них в основномзавершился переход от крупных к не-большим по размерам семьям. Еслив 1965 г. удельный вес семей из 5 че-ловек и более составлял 60.9 %, тов 1985 г. — 22.7 %, причем доля семейиз 7 человек и более снизилась с 28до 2.6 %.

Наиболее распространенной в на-стоящее время является семья из 3—4 человек. Абсолютная численностьтаких семей выросла в 2.9 раза, удель-ный вес — в 1.9 раза. В целом измене-ние численного состава семьи у итель-менов соответствует общесоюзнымтенденциям. Некоторые существую-щие еще различия (преобладание се-мей из 3—5 человек, пониженная долясемей из 2 человек) связаны главнымобразом с особенностями социально-экономического развития региона и неносят какой-нибудь этнической ок-раски.

Важную роль в разукрупнениисемей играют сознательное планиро-вание семьи, рост численности простыхи неполных семей, а также миграцион-ные процессы. У ительменов в настоя-щее время преобладает временнаямиграция, связанная с получениемобразования, службой в СоветскойАрмии. В обследованном массиве на-селения на долю студентов, учащихсяПТУ и военнослужащих срочнойслужбы в 1985 г. приходилось около70 % всех мигрантов.

Растет и трудовая миграция,вызванная диспропорциями в разви-тии экономики национальных сел. Поэтой причине временная, учебная ми-грация в конечном счете почти всегдапревращается в трудовую. После за-вершения учебы или службы в армиибольшинство молодежи не возвра-

Число человекВ СбМЬб

23456789

1011

Численный

(совместно

состав <:емей ительменов

проживающие члены) *

Число семей

1965

14222127212213

141

1985

506361331241

—1

Доля, %

1965

9.615.114.418.414.415.18.90.72.7

• 0.7

1985

22.228.027.114.75.41.80.4

.0.4

Т а б л и ц а 8

СССР(доля, %)

1959

24.923.320.514.78.94.32.00.80.60.6

1979

30.623.019.611.3

6.23.62.31.51.9

* Данные по СССР (сельское население) см.: Народонаселение стран мира. М., 1984, с. 247.

130

Т а б л и ц а 9

Численность детей в семьях ительменов

Числодетей

1965 г

Числосемей Доля, %

1985 г

Числосемей Доля, %

Числодетей

1965 г

Числосемей Доля, %

1985 г

Числосемей Доля, %

12345

1830262517

12320.617.817.111.6

57753020

7

25.333.313 19.03.1

678

10Без детей

8221

17

5.51.41.407

11.6

1

35

0.4

15.6

щается в семьи. Так, в Ковране в1983—1985 гг. из 19 выпускниковучебных заведений 18 уехали из села.

Характер разукрупнения семейстанет особенно наглядным, если рас-смотреть изменение семейного составаительменов по родственной номенкла-туре. В 1965—1985 гг. удельный вессупругов в составе семьи сократилсяс 37 до 36 %, детей — с 56 до 53 %,доля родственников увеличилась с 7до 11 %.

Снижение в составе семьи долисупругов — результат роста числен-ности неполных семей. Если в 1965 г.оба супруга имелись в 96 семьях из100, то в 1985 г. — лишь в 64. Увеличе-ние доли родственников произошло засчет детей матерей-одиночек и разве-денных, часть которых, как уже гово-рилось выше, живет в семьях роди-телей. В этом случае их дети перехо-дят в категорию внуков или племян-ников. В Ковране, например, в 1965 г.г

на 100 семей приходилось 23-' внукаи племянника, а 1985 г. — 45.

Снижение удельного веса детей всоставе семьи отражает тенденциюснижения рождаемости, которая ха-,рактерна сегодня для многих народовчстраны. Переход от высокого уровнярождаемости к среднему у ительменовзавершился в основном к середине60-х гг. Если в 1946—1948; гг. на1000 человек населения у них прихо-дилось в среднем за год 33.3 родив-шихся, то в 1966—1968 гг.— 25.3[295, л. 196; 245, л. 6, 8].

С этого времени широкое распро-"странение получает сознательное регу-лирование размеров семьи. По свиде-тельству медиков, стремление изба-

виться от нежелательного ребенкау ительменок всегда мотивированосоциальными причинами — плохиежилищные условия, испортившиесяотношения с мужем и т. п.

В 70-е гг., как и в целом по стране,рождаемость у ительменов нескольковыросла. В 1976—1978 гг. она состав-ляла 26.6 на 1000 человек населения[287, л. 113], однако с начала 80-х гг.вновь стала снижаться. На рассмат-риваемой территории в 1980—1985 гг.,по данным похозяйственных книг, ро-дилось 106 ительменов, или 23.7 на1000 человек населения в год. В зави-симости от степени урбанизации рож-даемость в селах колеблется от 28.6 вКовране до 18.2 в Тигиле. Судя повозрастной структуре, во второй поло-вине 80-х гг. у ительменов началсяочередной цикл роста рождаемости.

Изменение численности детей всемьях ительменов за последние 20. летотражает табл. 9. Как.видно из табли-цы, сегодня у ительменов преобладаетмалодетная .семья — один-два ребен-ка. Абсолютное число таких семейвыросло в 2.7 раза, их доля — в 1.8 ра-за. Многодетные семьи (4' ребенка иболее) составляют в настоящее времявсего 12.5 %. В 2 раза выросло числобездетных семей,),Почти половина изних — супруги в детородном возрасте,создавшие семьи 3—4 года назад.В целом число детей в семье сокра-тилось за 20 лет с 2.9 до 1.9 ребенка,'что не обеспечивает даже простоговоспроизводства.

Следует сказать, что установка наболее крупную по числу детей семьюне исчезла у ительменов окончательно.В известной степени она просматри-

131

вается и в табл. 9. Абсолютная числен-ность семей из 3—4 детей почти неизменилась, а число семей с 3 детьмидаже выросло. Правда, в основномэто — семьи старших возрастных ка-тегорий. В Тигиле, например, среднийвозраст женщин, имеющих трех де-тей, — 43 года, четырех — 46 лет.В возрасте до 30 лет трех-четырехдетей имеют лишь две женщины,или 7 %.

Слабее выражена зависимостьмежду числом детей в семье и образо-вательным уровнем матери, а также еесоциальным положением. В Тигилесреди женщин, имеющих троих детейи более, лица с высшим и среднимспециальным образованием состав-ляют 20 %, в Ковране — 28 %. Сред-ний возраст женщины в таких семь-ях — 39 лет. У представителей нацио-нальной интеллигенции встречаютсяи многодетные семьи — 5 и даже 8детей.

Стойкого отрицательного отноше-ния к многодетности нет и у значи-тельной части женщин младшихвозрастов. Около 40 % опрошенныхсчитают семью из 3—4 детей наиболееоптимальной. Главным препятствиемдля этого называют жилищные усло-вия, которые за последние годы серь-езно осложнились.

Основной жилой фонд в нацио-нальных селах Тигильского района,где живут ительмены, построен в кон-це 50-х и в 60-е гг. По техническомусостоянию, уровню комфортности жи-лые дома не отвечают ни запросамнаселения, ни даже санитарным пор-мам. Достаточно сказать, что в Ков-ране в 1985 г. на каждого жителяприходилось в среднем 4.1 кв. м. об-щей жилой площади. Более 40 семейвообще не имели собственного жильяи вынуждены были жить с родствен-никами или на подселении.

Семейный состав, количество де-тей в семье зависят от состояниябрачности населения. Материалы пе-реписей свидетельствуют, что долялиц, состоящих в браке, сокращаетсяу всех народов Севера. У ительменовона уменьшилась в 1970—1979 гг. на6 % , в том числе у женщин — на

132

2.2 %, хотя структура бракоспособ-ного населения была к концу 70-х гг.более благоприятной.

Несмотря на снижение, доля лиц,состоящих в браке, у ительменов всеже выше, чем у коряков, чукчей,эвенов, некоторых других народовДальнего Востока, и, что особенно су-щественно, растет число женатых изамужних в молодом возрасте. Так,например, в возрасте до 20 лет числозамужних ительменок увеличилось в70-е гг. более чем в 3 раза, в томчисле в сельской местности — в 6 раз.Более чем на треть выросло число же-натых мужчин в возрасте 20—29 лет.Существенно повысилось и их про-центное соотношение. Все это создаетпредпосылки для устойчивого ростачисла семей в будущем.

Доля состоящих в браке женщину ительменов значительно выше, чему мужчин, причем разрыв этот про-должает увеличиваться. В 1970 г. пре-вышение доли замужних над женаты-ми во всех возрастных категорияхсоставляло 7.3 %, в 1979 г. — 15 %.В возрасте 20—39 лет эта диспропор-ция еще более значительна. Здесь мысталкиваемся с довольно необычнойситуацией. Женщин у ительменовбольше, чем мужчин (в 1979 г. на100 мужчин приходилось 110 жен-щин). В таких, как правило, случаяхдоля замужних женщин всегда мень-ше. У ительменов же — обратная кар-тина. Это связано с особенностямисоциально-культурного развития на-родности, а также с демографическойситуацией в районах их расселения.

Численность приезжего населенияна Севере быстро растет. Среди при-езжих преобладают молодые муж-чины. В Корякском округе, например,в 1979 г. у русских на 100 мужчинприходилось 97 женщин, у украин-цев — 76, у молдаван — 90 и т. п.В итоге общее соотношение половвыравнивается. В результате интер-национализации образа жизни этни-ческая принадлежность при заключе-нии браков у ительменов во многомутратила свое значение, основнуюроль играют теперь психологическиеи культурные факторы. В этих уело-

виях ительменки оказываются в бо-лее выигрышном положении. У нихвыше общеобразовательный уровень(выше он и в сравнении с женщи-нами других коренных национально-стей), они в большинстве своем вла-деют современными профессиями.К тому же в отраслях народногохозяйства северных районов, где чащевсего используется женский труд(здравоохранение, просвещение, сфе-ра услуг), шире выбор квалифициро-ванных рабочих мест. В целом соци-альный статус женщин у ительменоввыше, чем у мужчин, а отсюда и бо-лее благоприятные возможности длявступления в брак.

Большое воздействие на брачноесостояние оказывают разводы иовдовение. Коэффициент разводимо-сти у ительменов высок — 7.3 на 1000человек населения в 1979 г. (в целомпо Камчатской области — 9.0). Каки в целом по стране, первые бракиу них распадаются чаще, причем всилу уже отмеченных причин возмож-ности создать вторую семью у жен-щин также благоприятнее.

Характерны, в частности, такиецифры. Доля состоящих в браке муж-чин, которым в 1970 г. было 30—39 лет,сократилась к 1979 г., т. е. к 40—49 годам, когда абсолютное большин-ство разведенных уже состоит в пов-торном браке, на 1.1 %; у женщинже она выросла на 0.9 %. Другимисловами, большая часть разошед-шихся женщин к 40—49 годам создает

вторые семьи, мужчины же в боль-шинстве своем остаются неженатыми.<

Овдовение особенно затрагивает'брачное состояние женщин старшихвозрастов. Смертность у ительменов-мужчин много выше, по этой причинеи коэффициент овдовения у ительме-нок в 3 раза больше. В возрасте50 лет и более в браке не состоитпочти 60 % женщин, мужчин — 23 %.

В первой половине 80-х гг. уровеньбрачности у ительменов соответство-вал общесоюзным показателям. Со-гласно записям актов гражданскогосостояния в 1980—1984 гг., у ительме-нов Тигильского района было заклю-чено 96 браков, или 10.2 %, на тысячучеловек ежегодно. В 1983—1984 гг.коэффициент брачности был вышесреднего — 11.2 %. 59 % всех итель-менов, вступивших за это время вбрак, — женщины. 4 из 96 браков 'к 1985 г. уже распались.

82 брака, или более 85 % от об-щего числа,—смешанные в нацио-нальном отношении (табл. 10).

Межнациональные браки —• важ-ный показатель этносоциальных иэтнических процессов, закономерныйрезультат коренных изменений вовзаимоотношениях советских наций инародностей. В связи с этим остано-вимся подробнее на основных тенден-циях этнокультурного сближенияительменов с окружающими их наро-дами путем браков.

Т а б л и ц а 10

Браки ительменов Тигильского района

Национальность

мужа

Количествобраков

% к числувсех браков

% к числусмешанных

браков

ИтельменИтельменКорякИтельменРусскийИтельмен

ИтельменПрочие *

ИтельменкаКорячкаИтельменкаРусскаяИтельменкаЧукчанка

Прочие *Ительменка

149

131832

1

36

14.69.4

13,618.833.3

1.0

3.16.2

—11162239

1.2

3.67.2

• Лица некоренных для Камчатки национальностей (приезжие).

133

Межэтнические брачные связи бы-ли широко распространены у итель-менов уже в дореволюционные годы.Подавляющая часть таких браковзаключалась тогда со старожильче-ским русским населением Камчатки.Браки с коряками, даже оседлыми,представляли собой большую ред-кость. Интернационалистическая сущ-ность советского государства, социа-листические преобразования способ-ствовали дальнейшему расширениюэтнических контактов, развитию инте-грационных процессов и, как след-ствие, — росту смешанных в нацио-нальном отношении браков.

К 1965 г. в Ковранском, Тигиль-ском, Усть-Хайрюзовском сельскихСоветах из 129 полных семей итель-менов 69 были смешанными. Расши-рилась их этническая структура, онабыла представлена 15 национально-стями: русскими, украинцами, чува-шами, марийцами, татарами, корей-цами, латышами, немцами и др.Семьи, возникшие на почве браковс русскими, составляли к этому вре-мени у ительменов более 60 % отобщего" числа смешанных; с предста-вителями других неместных нацио-нальностей— 22%. Весьма распро-страненными стали ительмено-коряк-ские семьи — более 14 %.

Формирование национально-сме-шанных семей особенно ускорилосьв 70-е гг. Если общее число семей(полных) выросло на рассматривае-мой территории в 1965—1985 гг. в1.3 раза, то национально-смешан-ных— в 1.7 раза. Доля смешанныхсемей увеличилась до 81.7 %, а в от-дельных селах и еще больше. В 1985 г.на территории вышеуказанных сельсо-ветов было зафиксировано всего 48однонациональных ительменских се-мей, но и они имели ту или инуюкровную связь с русскими или дру-гими народами. Аналогичную ситуа-цию применительно к отдельнымительменским селам отмечал И. С. Гур-вич еще в середине 60-х гг. [66, с. 202].Сегодня она характерна для всегоТигильского района. Чисто ительмем-ских (по крови) семей, видимо, вообщеуже не существует.

Тенденция к дальнейшему сближе-нию ительменов с русскими путембраков проявляется в последние20 лет весьма отчетливо. Число такихсемей увеличилось за этот период с42 до 96, их доля — до 71.7% отвсех смешанных. В то же время всеболее заметным становится новоенаправление этнокультурного сбли-жения — с коряками. Браки с нимисоставляют в настоящее время околочетверти всех брачных союзов итель-менов (см. табл. 10), а в отдельныхнаселенных пунктах — более 50 %.

Браки с коряками чаще всего пре-обладают там, где ительмены усту-пают им по численности. В качествеиллюстрации сошлемся на примерСеданки, национальный состав кото-рой характеризуют такие показатели:коряков — 77 %, ительменов — около17 %, приезжих, в основном рус-ских,— 5%. Здесь у ительменов за-фиксирована наибольшая доля браковс коряками — 54 % от их общегочисла. Браки с русскими составили30%.

Соотношение контактируемых эт-носов, безусловно, важный фактор,определяющий структуру националь-но-смешанных браков, но дело нетолько в этом. В Палане, например,русских большинство — 7 5 % , коря-ков и ительменов — соответственно17.5 % и 6 %. Казалось бы, здесьможно ожидать значительной долирусско-ительменских браков, междутем она меньше общерайонной —38.5 %, в то время как браки итель-менов с коряками составляют 53.8 %.Примерно такая же ситуация в Ти-гиле.

Здесь мы имеем дело с культурно-бытовой спецификой населения. Средирусских Паланы много новоселов,ставших северянами в последние 2—5 лет (в Корякском автономном окру-ге таких более 6 0 % ) . Культурно-бытовые различия между ними и ко-ренным населением еще достаточноощутимы. В таких условиях сближе-ние ительменов с русскими можетпротекать медленнее, предпочтение вбрачном выборе может отдаватьсялицам более близкой этнокультурной

134

общности •— корякам, другим народ-ностям Севера, тем более что в круп-ных урбанизированных поселениях,типа Тигиля и Паланы, их этническаяспецифика быстро утрачивается.

Этнокультурное сближение итель-менов с коряками будет, вероятно,нарастать. Этносоциальные процессыимеют у них много общего. У тех идругих растет миграция молодежи вкрупные населенные пункты. Расши-ряется зона контактного соприкосно-вения этносов, все менее замет-ной становится хозяйственная спе-цифика.

Абсолютное большинство коряковв настоящее время, как и ительмены,русскоязычны. На этой основе проис-ходит формирование единой длявсех народов Севера культурной общ-ности, определенной психологии. Тамже, где коряков и ительменов почисленности меньше приезжих, онивыступают в сфере брачных отноше-ний даже в качестве единой этниче-ской общности. Во всяком случае бра-ков между ними уже сейчас заклю-чается больше (пропорционально чис-ленности), чем с русскими. В 1980—1984 гг., например, на 1000 русскихв Тигильском районе пришлось 7 бра-ков с ительменами, на 1000 коряков —9 браков.

Особенности этого процесса у раз-ных групп населения позволяют на-глядно проследить индексы брачности(табл. 11), с помощью которых

демографы и социологи определяютзакономерность выбора брачных парт-неров, измеряют степень «притяже-ния» (предпочтения) или «отталки-вания» (неодобрения) между ними взависимости от национальности илидругих качественных признаков [69,с. 146].

Как видно из таблицы, однонацио-нальные, а также браки с корякамиявляются для ительменов в большин-стве случаев более предпочтитель-ными, хотя степень такого предпочте-ния и невелика. Напротив, для браковс русскими в целом по району харак-терно «отталкивание». В Палане иТигиле оно более существенно, в Ков-ране — незначительно, а в Хайрюзовеи Седанке браки ительменов с рус-скими характеризуются индексом«притяжения». Здесь мы вновь стал-киваемся с ситуацией, о которой ужеговорилось выше. Население Хайрю-зова сформировалось несколько де-сятилетий назад, почти все его русскиежители — старожилы, контакты сительменами имеют у них давнюю тра-дицию. То, что «отталкивало» итель-менов от русских в Тигиле и Палане(культурно-бытовые различия), здесь«отталкивает» от коряков, которые,будучи оленеводами, существенно от-личаются своим образом жизни.В еще большей степени это харак-терно для Седанки.

Из всего сказанного можно сде-лать вывод: в современных условиях

Индексы брачности в Тигильском районе в 1980—1984 гг., в %

Т а б л и ц а 1]

Национальность

мужа женыПо всему

районуВ том числе

Ковран Тигиль Палана Седанка Хайрюзово

ИтельменИтельменИтельменКорякРусскийКорякРусский

ИтельменкаКорячкаРусскаяИтельменкаИтельменкаКорячкаРусская

+ 19+2

- 3 3

+ 5—26+57+53

+9— 18

+ 19— 12

—+20

+ 14+ 12—40

——7—

+ 16

—+ 9

—40+22—58+45+54

+ 17—41+ 14—26+ 12+38+40

0—24+ 11

—+6—

—24

П р и м е ч а н и е Индексы рассчитаны для обоих полов. В состав русских включены все лица некорен-ных для Камчатки национальностей. Числовые значения индексов округлены до целых и выражены в %,Степень «притяжения» характеризуется положительными значениями, «отталкивания» — отрицательными.Чем ближе положительные значения к 100, тем более полным «притяжением» характеризуется данныйвариант брака. Чем ближе к 100 отрицательное значение, тем выше «отталкивание». Значения, равные нулюили близкие к нему, свидетельствуют о безразличии брачных партнеров к национальной принадлежности

135

для ительменов национальная принад-лежность брачного партнера сама посебе не играет решающей роли. Всезависит от социальных условий, в ко-торых заключается брак, а также отсоциально-культурных установок са-мих брачных партнеров. Последнееобстоятельство является весьма суще-ственным.

Различия в образовательном уров-не женихов и невест не препятствуютзаключению национально-смешанныхбраков, и все же зависимость междууровнем образования и национальнойпринадлежностью будущих супруговсуществует. Выявляется интереснаязакономерность: чем выше образова-тельный уровень ительменок, тем боль-шее предпочтение отдают они одно-национальным бракам, а также бра-кам с коряками Такие браки заклю-чило 53.8 % ительменских женщинс высшим и средним образованием,32.1 с общим средним, 30 % с непол-ным средним. Доля ительменок, имею-щих высшее и среднее специальноеобразование, особенно высока в одно-национальных браках — 57.1 %. В бра-ках с коряками она составляет 46 %,с русскими — 32 %.

Уровень образования супруговзависит от возраста вступления в брак.Тот факт, что в браках с русскимивысшее и среднее специальное образо-вание имеет менее трети ительменок,в значительной степени связан с ихранним замужеством. Замуж за коря-ков они выходят в среднем в 28 лет,за ительменов — в 26, за русских —в 21 год. Кроме того, у женщин-пред-ставителей национальной интеллиген-ции установка на брак в рамкахсвоей или близкой этнической и куль-турной общности выражена сильнее.Многие из них считают такие бракиболее прочными.

Социально-неоднородные браки уительменов преобладают в однонацио-нальных (57 %) и в браках с коря-ками (у женщин 61 %, у мужчин —5 5 % ) . Большинство браков с рус-скими — социально равные: у женщин53 %, у мужчин 52 %. В сельскойместности заключается обычно большесоциально-неоднородных браков.

Степень квалификации у итель-менок выше, чем у их мужей во всехтипах браков. В однонациональных,например, доля мужчин, занимаю-щихся неквалифицированным трудом,составляет 79 %, женщин — 36, в бра-ках с коряками соответственно 53 и38 %. В русско-ительменских бракахразличия в профессионально-квали-фикационном статусе менее заметны.Квалифицированным трудом в такихбраках занимается 63 % мужей (рус-ских) и 58 % жен (ительменок).

Ительмены (мужчины и женщины)вступают в брак с русскими реже,если у супругов нет соответствующейквалификации. Чаще всего такие бра-ки возникают в том случае, если обасупруга имеют квалификацию, а обра-зовательный уровень примерно одина-ков. Доля таких браков у ительменов--мужчин особенно в е л и к а — 4 3 % .Владение современной профессией яв-ляется для них по существу решаю-щим условием при вступлении в бракс русскими женщинами; наиболеечасто такие браки возникают у лицс высшим и средним специальным об-разованием.

Ительменки без квалификациичаще выходят за мужчин, занятыхквалифицированным трудом. Нацио-нальная принадлежность мужа в та-ком случае роли не играет. У ительме-нов-мужчин, не имеющих квалифика-ции, браки с русскими женщинами,владеющими современными профес-сиями, встречаются довольно частов селах, где квалифицированных рабо-чих мест для мужчин мало. К тому жепочти все русские жены ительменовв таких браках являются выходцамииз этих сел и, как правило, намногостарше своих мужей-ительменов.

Ительменки с квалификацией в це-лом чаще выходят за мужчин безквалификации, если последние явля-ются представителями коренных на-циональностей. У ительменов-мужчин,владеющих современными профессия-ми, ситуация обратная. В бракис корячками и ительменками, неимеющими профессий, они предпочи-тают вообще не вступать (в 1980—1984 гг. не было ни одного такого

136

брака), а доля подобных браковс русскими женщинами также неве-лика — 9 %.

Абсолютное большинство итель-мено-корякских браков заключаетсямежду представителями современныхпрофессий. Из 22 браков лишь в двухмужчины (коряки) были заняты тра-диционным трудом, причем один изних был в возрасте 60 лет. В целомпреобладают браки, в которых женамоложе мужа (50 % ) , но ительменкивсе же выходят замуж за коряковв более позднем возрасте, чем корячкиза ительменов. По свидетельству ин-форматоров, часть таких браков дляительменок — повторные.

Таким образом, характер и интен-сивность этнокультурного сближенияительменов с окружающими народамипутем браков обусловлены многимифакторами: хозяйственной специфи-кой коренного населения, соотноше-нием численности лиц различных на-циональностей, степенью урбанизациинаселенных пунктов, уровнем разви-тия их экономики, социально-культур-ными характеристиками брачныхпартнеров. Особую роль при этомиграет квалификационно-профессио-нальный уровень.

Межнациональные браки не. ведутк сокращению численности ительме-нов. Дети в национально-смешанныхсемьях, как правило, сохраняют при-надлежность к ительменскому этносу.Так, например, из 117 семей, где одиниз родителей является ительменом,а другой представителем приезжегонаселения, лишь в двух дети не былизаписаны ительменами. Примерно та-кое же положение в ительмено-коряк-ских семьях, правда, все они прожи-вали в селах, где доля коряков неве-лика.

Известное воздействие на выборнациональности ребенка в ительмено-русских семьях оказывают особен-ности национальной политики КПССи Советского государства по отноше-нию к народностям Севера. Льготы,которые предоставляются кореннымсеверянам, часто способствуют стрем-лению сохранить ребенку такую женациональность.

При решении вопроса о нацио-нальности ребенка в смешанныхсемьях гораздо более важную рольиграют антропологические, а такжеэтнотерриториальные факторы. ЮгТигильского района — историческисложившаяся ительменская террито-рия, и, хотя удельный вес ительменовздесь сегодня заметно сократился,именно такой она и продолжаетвосприниматься в сознании населения.Сохранению такого представления вомногом способствуют средства мас-совой информации, документы пар-тийных и советских органов. Крометого, в последние годы на Камчатке,как и в целом по стране, сильно выросинтерес к истории своего края, к твор-ческому осмыслению опыта предше-ствующих поколений, при этом итель-мены, вобравшие и наиболее полносохранившие в своей культурнойтрадиции многое из духовной жизнирусского народа XVII—XIX вв., се-годня оказываются в эпицентре об-щественного интереса. Все это способ-ствует росту национального самосоз-нания ительменов.

В целом национально-смешанныебраки служат утверждению прогрес-сивных черт во всех сферах жизне-деятельности ительменов. В то же вре-мя нельзя не видеть и некоторыхпроблем, которые возникают в связис ростом численности межэтническихбраков. Остановимся на одной из них.

Различия в социально-культурномуровне развития мужчин и женщину ительменов, неразвитость производ-ственной инфраструктуры ряда насе-ленных пунктов сильно деформируютполовозрастную структуру межэтниче-ских браков, что отрицательно сказы-вается на уровне брачности мужчин.В условиях, ко'гда определяющимифакторами брачного выбора являютсясоциально-культурные характеристи-ки будущих супругов, ительмены-мужчины не могут оказать конкурен-цию приезжим. В результате частьиз них лишается возможности создатьсемью. Особенно серьезна эта проб-лема в Ковране, Хайрюзове, которыев последние десятилетия по существуне развиваются.

ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА

есмотря на то что фор-мально ительмены приняли христиан-ство еще в 40-х гг. XVIII в. и обрядо-вая сторона православия, привнесен-ная в их среду казачеством, привиласьи пустила довольно глубокие корни,фактически же их верованием остава-лись примитивный анимизм с неизмен-ными его спутниками — культом ант-ропоморфных «хозяев» природы, жи-вотных, разного рода духов; тоте-мизм — признание животного праро-дителем людей; и фетишизм.

«Главное основание веры их ут-верждается на древних преданиях, ко-торые наблюдают они паче закону, неприемля никаких доказательств в оп-ровержение», — писал С. П. Краше-нинников [107, с. 409].

Степень почитания тех или иныхдухов была в прямой зависимости отстепени их предполагаемого влиянияна материальное благополучие чело-века. Так, особо почитали духа моря,дающего основной продукт питания —рыбу; в честь него устраивали празд-ник «очищения» в ноябре. По своемусодержанию он имел явно выражен-ный магический и производственныйхарактер, но по форме был праздникомвсей патриархальной общины. Культогня выступал при этом как святыня.

Значительно меньше вниманияуделяли духу охотничьего промысла;праздники в честь удачной охоты намедведя, тюленя и т. д. устраивалиэпизодически.

Собирательство нашло отраже-ние в верованиях ительменов в формеустановки столбов-идолов в местахпромыслов. Совершенно отсутство-

Верования и культы

вало поклонение небесным светилами звездам.

Мир ительмены считали вечным,души —• бессмертными. Им была чуж-да идея единого бога. Создателем на-рода, первопредком, прародителем онисчитали Ворона (Кутха). Но он быллишь символом генетического един-ства самих ительменов и их древнихсвязей с другими палеоазиатскими на-родами. Тот факт, что Кутха сравни-вали с Вороном, наводит на мысльо его тотемном происхождении.

По одним преданиям, «Кутху сот-ворил землю из своего сына, называе-мого Сымскалин», по другим — Кутхсо своей сестрой «землю снесли с небаи утвердили на море» [там же, с. 406].Сразу же после сотворения земли Кутхобосновался на Камчатке, которую по-степенно заселяли его потомки.

Кутх и его семейство носили платье,сшитое из листьев, питались березо-вой и таловой корой, потому что зверейв это время не было, а рыбу ловить ещене умели, Затем Кутх изобрел лодку,а его сын Тыжил-Кутх — способвязать сети из крапивы и научил ло-вить рыбу. Он же сотворил зверейи первым начал шить теплую меховуюодежду — кухлянки и парки [там же,с. 407].

Когда Кутх ездил на собаках, тообразовывались горы и долины. Раду-гу считали за «подзор» (вышивку) наподоле его кухлянки; когда гремелгром, ительмены думали, что это Кутхвытаскивает на берег баты, и т. п.

Свойствами людей ительмены на-деляли и других животных. Так, до30-х гг. XX в. жило представление

138

о мышах как о целом народе,разбитом на племена. Раковины мол-люсков, встречающиеся по берегамрек и морей, они считали «батами»мышей, на которых те переправлялисьчерез большие реки и даже через зали-вы моря. Когда ительменки выби-рали сарану и кемчигу из мышиныхскладов, они всегда оставляли частьзапасов, ибо были убеждены, что мы-ши, лишившись корма, запасенногоими на зиму, могут покончить жизньсамоубийством, удавясь травинкойили сунув голову в развилку сучка.В ительменских сказках мыши всегданаделены сообразительностью, сно-ровкой, хозяйственностью \\~A2 с132].

По представлениям аборигенов по-луострова, все предметы и явленияприроды наделены духами, которыеживут собственной жизнью. Так, на-пример, А. Горлановым была запи-сана легенда о «горелой сопке», гдеобитал дух, некогда живший с людьми:«Когда камчадалы святым крещениемпросвещены не были, хаживали к тойдым испускающей горе и шаманивали,а именно, когда птицу, зверя или рыбупромыслили, первую ему отдавалии притом прутья бросали, а шамани-вали бубнами. Когда для ловли рыбызапоры в реку камчадалы ставливали,а рыбы в те запоры не шли, то шама-нивали же и в жертву рыбу припасали.Сего диавола во всяких случаях в по-мощь призывали, а паче в подаяниипищи» [226, л. 43].

Дымящиеся горы, по сообщениюС. П. Крашенинникова, ительменысчитали жилищами мертвых, появле-ние дыма они объясняли тем, что по-койники топят свои юрты. Питалисьэти умершие жиром китов, которыхловили в море под землей. Китовыеже кости шли на топливо [107,с. 211].

Согласно материалам Г. В. Стелле-ра, «камчадалы содержат Опальнуюгору в великом почтении и рассказы-вают о ней ужасные вещи, чего радине токмо наверх ее, но и к подножиюходить опасаются: для того-де, что таммного живет духов Гамулов» [215,с. 69]. Как предполагает И. С. Вдо-

Изборажения доброго и злого божеств древ-них ительменов (по Г. В. Стеллеру, 1774 г.):/ — «Доброе божество»; 2—«Злой демон».

139

вин, «культ „огнедышащих гор". . .весьма напоминает культ предка-по-кровителя» [50, с. 63].

«Хозяином моря» был Митг, пред-ставлявшийся ительменам в видерыбы; «хозяином подземного загроб-ного мира» — Гаеч; землетрясенияпроизводил Туил, когда его собакаКозей встряхивалась, сбрасывая с се-бя снег. Повелителем всех животныхсчитался Пилячучь (или Билкжай),живший в облаках и посылавший наземлю гром, молнию и дождь. Всемибогатствами ведал Пльхлен.

По воззрениям ительменов, в мирезлых духов превыше, могущественнеедругих Канну — хитрый и ловкийобманщик [107; 409]; Сосочелк, всевремя вертящийся среди людей, ме-шающий и вредящий им (ему прино-сили жертвы и задабривали через ша-манов) [79, с. 353]; Фрех-кнезуам, ко-торый мог превращаться и в мужчину,и в женщину, песнями заманиваллюдей в лес или к реке и зло шутилс ними, а увидевший его якобы сходилс ума. Леса были населены злымиумахчу, низкие горы — карликамипихлачами, которые зимой и летомразъезжают в маленьких санках, зап-ряженных тетеревами, и накапливаютзапасы ценнейших мехов. Если попе-рек следа их санок положить жердь,санки заденут за нее и разобьются.Вынужденный обратиться к людямс просьбой исправить их, карлик щедровознаграждает спасителя мехами. Ноесли человек по его приглашениюпойдет за ним, то обязательно погиб-нет. Особенно они преследуют хри-стиан [там же, с. 353—354].

Одним из видов религиозных воз-зрений, распространенных у ительме-нов, был фетишизм. Мужчины и жен-щины носили амулеты в виде идо-лов. Вот что писал С. П. Крашенинни-ков: «Жертвы дают при всяком слу-чае, а иных и балваны при себе но-сят, или имеют в своих жилищах»[107, с. 369].

В каждой юрте обычно было дваидола: один в виде русалки — охра-нитель огня (он возобновлялся еже-годно во время благодарственногопраздника и ставился рядом со ста-

рым); второго идола располагали воз-ле посуды для охраны жилища отлесных духов.

Существовал у ительменов и шама-низм, хотя шаманы не имели обрядо-вой одежды и атрибутов. По пред-ставлению С. П. Крашенинникова,«женский пол красивее, и кажется ум-нее, чего ради из баб и коекчучей ихбольше шаманов, нежели из мужескаполу» [107, с. 368]. Преобладающаяроль женщины в отправлении культаобъясняется, скорее всего, сохранив-шимися следами еще недавно сущест-вовавшего у них материнского права.С. П. Крашенинников сообщает:«У камчадалов нет особливых шама-нов, как у других тамошних народов,но всякая баба, а наипаче старуха. . .волхвом и толкователем снов почита-ется» [107, с. 412].

Речь идет, таким образом, не о ти-пичном шаманстве, а, скорее, о зна-харстве или колдовстве. Еще в 30-х гг.XX в. среди ительменов сохранялисьобщепризнанные знахари, которые ле-чили больных травами, а также наго-ворами и камланием. Например, «ломв суставах, — по сведениям С. П. Кра-шенинникова, — старики или старухиу них заговаривают, а в заговорахпризывают на помощь Тыжил-Кутхуи просят его, чтобы невидимо послалпаука внутрь тела, который бы су-ставы на свое место поставил» [тамже, с. 696].

Огромную роль в жизни ительме-нов играли всякого рода поверьяи приметы, особенно связанные с про-изводственной деятельностью, глав-ным образом с рыболовством: веснойнельзя разбирать старые дома и бала-ганы, в которых много юкольнои моли,последнюю «боится» рыба и можетуйти из реки; если перегнать черезреку лошадь, то не будет корюшки;металлическим топором нельзя заби-вать запорные колья, ибо им можно«перерубить» реку, и тогда в нейсовсем не будет рыбы, и т. д. [142,с. 133].

Целый ряд примет и запретов рег-ламентировал и другой промысел —добычу зверя. Так, например, в первыйдень охоты оставшимся дома женщи-

140

нам нельзя было подметать пол, выб-расывать на улицу сор, пепел и горя-щие угли, в противном случае якобыподнимется буря и охотник погиб-нет.

Интересны поверья народности,связанные с погребальной обряд-ностью. Так, предсказителем смертиительмены считали ящерицу, послан-ницу-шпиона от подземного духаГаеча. Поэтому, увидев ее, старалисьизловить и разрезать на мелкиечасти, чтобы ящерица не могла вер-нуться и предложить этого человекав качестве избранника. Но если яще-рица уходила, то ительмен впадалв печаль и отчаяние, ежечасно ожидаясмерти. Как писал С. П. Крашенин-ников: «Смерть иногда от уныния их•и последует к вящему утверждениюпрочих в суеверии» [107, с. 333].

Категорически запрещалось, на-пример, спасать утопающего или за-сыпанного снежной лавиной, так каксчиталось, что тем самым лишаютсяжелаемой пищи духи воды и гор.

В более позднее время несколькоизменилось отношение к умершимнеестественной смертью. Так, утоп-ленника, как правило, уже хоронилина берегу реки, ближе к воде, но вдалиот поселения, считая его избранникомдуха воды, который несколько разв году, обычно во время наводне-ний, встречался с погребенным, доместа захоронения которого доходилавода.

До 40-х гг. XX в. сохранялисьжертвенные места (сопки, валуныи т. д.), при проезде близ которых за-прещалось смеяться и требовалосьумилостивить их духов. Обычно бро-сали кусочки пищи, табак, чай и т. п.Среди таких мест особенно известнымибыли сопки «Паппак» (близ пос. Хай-рюзово), «Бабушка» (у села Сопоч-ного), «Изменная» (недалеко от Ти-гиля) [142, с. 132].

Итак, несмотря на то что процессхристианизации глубоко проник всреду ительменов, длительное времясохранялись традиционные верования,обусловленные их образом жизни, со-циальной организацией и экологиче-ской средой.

Народные знания

Представления о природе и ее явле-ниях, практические знания, связанныес добыванием средств к жизни, бы-товавшие у ительменов до приходарусских, описаны участниками Вто-рой Камчатской экспедиции. Этизнания поражают богатством и тон-костью наблюдений над явлениямиприроды, растительным и животныммиром.

Благодаря многовековому опытуительменами были выработаны прие-мы и навыки в изготовлении орудийтруда и промыслов, средств передви-жения, предметов домашнего обихода.Практика помогала освоить мате-риалы, используемые в хозяйстве.Так, баты (долбленые лодки) изготов-ляли из тополя — дерева легкого и хо-рошо поддающегося обработке, а зим-ние средства передвижения — нарты,лыжи — из березы,как наиболее проч-ного материала.

Женщины прекрасно знали каче-ства и свойства различных кож, нитей,шкур, употребляемых при пошивеодежды и обуви, способы их выделки.Эти навыки передавались из поколе-ния в поколение.

Занимаясь рыболовством и охотой,ительмены хорошо изучили живот-ных, птиц, рыб полуострова и окру-жающих их морей; их повадки, времяперелета, места наибольшего обита-ния, календарь хода рыбы и т. п. Так,например, по следу, оставленному наснегу, охотники узнавали о величинеи сортности соболя (заостренный следлапок — хороший зверек; тупой, зак-ругленный — след старого, плохогособоля). Лисьи норы искали только навозвышенностях, зная, что они уст-раивают свое жилье в местах, не за-тапливаемых подземными водами.Местные жители заметили, что в годобилия мышей среди лис и соболейраспространяется болезнь, приводя-щая к их значительной гибели. Онипронаблюдали, что если в начале ка-лендарного лова идет в основном мел-кая рыба, то в течение всего сезонабудет много рыбы разной.

141

У ительменов год был разделен начетыре сезона (зима, весна, лето,осень) и десять месяцев, наименова-ния которых преимущественно свя-заны с хозяйственной деятельностью.Так, был месяц красной рыбы, каика-рыбы; месяц — грехов очиститель: ме-сяц, когда от мороза топорища ло-маются, и т. д. Но определенного на-чала или конца для времен года несуществовало.

Как пишет С. П. Крашенинни-ков, «дней они не различают особли-вым званием, не разделяют их на не-дели или другие периоды, и числадней в году и месяце не знают. Вре-мя определяют по некоторым знат-ным приключениям, как, например, поприходу россиян, по великому камчат-скому бунту, по Первой Камчатскойэкспедиции» [107, с. 371],

Хозяйственной деятельностью бы-ли обусловлены народные знания погеографии и топографии, которые по-лучили свое отражение в словаре на-родности. Значительны по этому раз-делу знаний материалы С. П. Кра-шенинникова, представляющие боль-шой научный интерес, ибо относятсяк периоду, когда топонимы еще сох-раняли национальный колорит. Прирасшифровке их С. П. Крашенинниковисходил из данных ительменскогои корякского языков, носителям кото-рых принадлежали географическиеназвания. При анализе топонимовXVIII в. выявляются следующие ха-рактерные особенности: во-первых,благодаря огромному значению в хо-зяйстве ительменов рыболовства уних была детально разработана си-стема названий рек, а от них — назва-ния острожков; во-вторых, «камча-далы ни рек, ни озер, ни гор, ни остро-вов именем людей не называют; нодают им имена по некоим свойствен-ным им качествам или по сходствус другими вещами» [там же, с. 361 —362].

Интересны знания ительменов обокружающей среде, явлениях при-роды. «Из звезд знают имена токмотрем созвездиям: Большому медведю,Плеядам и трем звездам в Орионе»[там же, с. 371].

Каждая территориальная группапо-своему называла ветры различ-ных направлений, связывая их в боль-шинстве случаев с метео- и географи-ческими условиями. Так, у жителейдолины р. Камчатки восточный ветерзначит «снизу веющий», т. е. с устьяреки; северо-западный —«верховой».Ительмены, жившие севернее р. Кам-чатки на восточном побережье, северо-восточный ветер вызывали «с морядующий»; западный — «с земли вею-щий», северный — «студеный», юго-западный — «женская погода», «не-настная» («плачущая, как женщи-на») .

В настоящее время ветры назы-ваются по-русски: восточный — «Кам-чатка», приносящий оттепель средизимы и весной; южный, юго-запад-ный — «Курилка», предвещающий на-ступление долгой ненастной погоды;северный — «Север», устанавливаю-щий хорошую ясную погоду.

Имеют названия и страны света:восток — плэйкэ, запад — мок'аямей,север — цан', юг — риргун; юго-восток— риргэ-плэйкэ, юго-запад —рирга-мук'э. Скорее всего, эти наиме-нования связаны с метеорологиче-скими условиями. Северные ветры наместе жительства современных итель-менов в основном дуют с наступлениемхолодов. Возможно, слово «север»(цан') — производное от слова цаказ,что означает «выпадать инею». Запад-ные ветры, ветры с моря, преоблада-ющие в теплое время года, всегдаприносят ненастную погоду: мук' —э?н — низкие дождевые облака,а запад — мок'ам, мок'аямей. Назва-ние направлений риргэ-плэйкэ, риргэ-мук'э и т. п., состоящие из основ двухслов, вероятно, образованы под влия-нием и подобию русских наименований«юго-восток», «юго-запад» и т. д.

Находясь в пути, на охоте, итель-мены ориентировались по солнцу,ночью по звездам, преимущественнопо Млечному Пути. Когда заблудятся,всегда стараются выбраться на откры-тое место, где по приметным природ-ным ориентирам (горы, впадины,речки и др.) могли определить своеместонахождение.

142

Постоянные наблюдения над явле-ниями природы дали возможностьместным жителям заметить многие ме-теорологические приметы. Например,круги вокруг луны, радуга вокругсолнца днем или во время его восходаи захода предвещали наступлениеплохой погоды; долгое сохранение за-морозков весной указывало на обилиеясных солнечных дней в летнее время;замолкание птиц означало прибли-жение непогоды, а их оживление в не-настный день предвещало скороепрояснение, и т. д.

Возраста своего ительмены незнали, хотя был у них счет до ста.Но он для них, по описанию С. П. Кра-шенинникова, был очень труден, и,еслиительмену необходимо было считатьбольше двадцати, пересчитав пальцысвоих рук и ног, он приходил в- не-доумение и говорил: «Мача?» («Гдевзять?»).

У народносщ>были свои меры из-мерения. Расстояние между населен-ными пунктами измерялось днямипереезда — один день езды, два дняезды и т. д., но в обиходе пользова-лись русскими мерами; сажень, мах —расстояние при взмахе рук. Толщинуизмеряли шириной ладони, одного,двух, трех пальцев.

Количество выловленной рыбыобычно соизмеряли с объемом ло-вушки или бата; мелкую рыбу (ко-рюшку, гольца), нанизанную напрутья по 20 штук, и заготовленнуювяленую считали связками; низкивплетенной в траву или веревку мел-кой рыбы насчитывали по 40 штук,юколу связывали по 50 штук, а костирыб сушили парами. Стебли кипреяпри сборе связывали в небольшиепучки и по их количеству исчислялиразмер заготовки.

Сыпучие материалы измеряли раз-личными емкостями: кастрюлей, ков-шом, плетеной корзиной, берестянойчумашкой и т. д. Для определениянебольших количеств соли, сахара,крупы и т. п. пользовались ладонью(прикрытая и неприкрытая пальца-ми), а также щепотью.

Неотъемлемой частью традицион-но-бытовой культуры каждого народа

является народная медицина. Итель-мены прекрасно знали флору полу-острова, употребляли различные ра-стения, их плоды и коренья нетолько в пищ\, но и в качестве лекар-ственных средств. С. П. Крашенинни-кова удивляло большое «знание силыв травах и употребление их в пищуи лекарство. . . Почему камчадал сиеимеет преимущество, что в своем землевезде и всегда себе корм сыщет» [тамже, с. 236—237] . Ительмены с успе-хом лечили цингу, используя ягод\-шикшу или водяницу и настой брус-ничных листьев. Но наиболее эффек-тивными при лечении этой болезнибыли кедровый стланик и дикий по-левой лук, или черемша. «Вящшаяв сланце доброта, — писал С. П. Кра-шенинников, — что им пользуются отцынготной болезни с желаемым успе-хом» [там же, с. 226]. Обычно хвоюи кору стланика заваривали кипятком,иногда кипятили и затем пили от-вар. Корой кедрового стланика, при-ложенного к телу, вылечивали по-резы.

Огромную пользу при излечениицинги приносила черемша. По этомуповоду С. П. Крашенинников сооб-щал: «От цынги оная черемша такоеже лекарство, как и кедровник, ибоежели сия трава из под снегу выдет, тожители цынготной болезни не опа-саются» [там же, с. 223]. Стебличеремши употребляли свежесорван-ными, а зимой — высушенными. Пилиот цинги и настой камчатского зве-робоя.

Немаловажное значение как ле-карственное растение имел шело-майник, широко распространенный навсей территории Камчатки. Отвар еголистьев пили от цинги, от зубных болейи «коликов» в животе; на больныезубы клали корень растения. Толче-ный лист и ствол шеломайника, при-ложенные к ранам, использовали прилечении укусов от волков и собак,а также при ожогах.

От фурункулеза и как потогонноесредство при простудах употреблялинастой восковницы — кустарника,обильно растущего на полуострове.К фурункулам прикладывали и пере-

143

бродивший борщевик—отходы приизготовлении самогона.

При ревматических и цинготныхопухолях в суставах и ломотах упо-требляли настои куропаточной травы,растения из семейства розоцветных.В качестве натирания использоваликорень веха ядовитого, или омеги.«Сия трава особливое их лекарство, —писал С. П. Крашенинников, — оттого, когда спину заломит, тогда на-тапливают они юрту жарко, какможно, чтоб скорее вспотеть больному,потом трут спину омегом, наблюдаяпритом со всякою осторожностью,чтоб не коснуться до поясницы, ибо оттого скорее смерть последует. Впрочемот объявленного трения получаютоблегчение» [там же, с. 240].

Немалую роль как в пище ительме-нов, так и в народной медицине игралкипрей, или иван-чай. Жеваным егоприкладывали к пуповинам новорож-денных при лечении различных вос-палений, а «у кого от болезни в горлесохнет, то с добрым успехом пьюткипрейное сусло. Сие ж лекарствоупотребляют родильницы и для спо-собнейшего разрешения» [там же,с. 441).

При одышках ительмены жеваликаменный папоротник, а отвар изнего пили при кровохаркании.

В качестве лечебных средств або-ригенами Камчатки использовалиськлизмы из настоев различных трави их кореньев — ириса, касатика и т. д.«Декокт из разных трав иногдас жиром, — писал С. П. Крашенин-ников, — а иногда и без жиру нали-вают в тюлений пузырь, и обтягиваютотверстие его около какой-нибудьдудки, которой ставят по обыкнове-нию, между тем больной лежит набрюхе вниз головою. И сие лекарствопочитают они столь высоко, чтоупотребляют во всяких болезнях» [тамже, с. 442].

Значительное место в народноймедицине ительменов занимали мор-ские растения и животные. Так, прикишечных расстройствах пили настойморской капусты или ели смесь отва-ренных морских водорослей, похожихна листья дуба (именуемого С. П. Кра-

шенинниковым дубом морским), истеблей борщевика. Тертую морскуюактинию употребляли роженицы какстимулирующее средство при родах,а «жир морскова волка употребляютони от жестокого запора с великоюпользою», — писал С. П. Крашенин-ников [там же, с. 441].

Таков перечень некоторых расти-тельных и животных организмов,служащих лекарственными средст-вами и используемых ительменамив начале XVIII в.

По сравнению с крашенинников-скими временами многие лекарствен-ные растения сейчас забыты, хотядо недавнего времени еще широкоиспользовались, например, настоикорней «медвежьего» дудника ивеха ядовитого. При нервных заболе-ваниях и ревматизме популярны быливанны из полыни, а настой из нее при-нимали внутрь при туберкулезе.

Отвар черемуховых ягод и луб бе-резы употребляли при кишечных рас-стройствах. Спорами гриба-дожде-вика останавливали кровотечения припорезах. Растираясь настоем корнейчеремицы, лечили чесотку. Опухолии нарывы снимались наложениемлистьев подорожника или крестов-ника.

В качестве жаропонижающихсредств при простудных заболеванияхприменялся отвар брусничных листьеви крестовника, сок кислого щавеля,ноги при этом обкладывались влаж-ными листьями конского или кислогощавеля и закутывались теплыми ве-щами.

Помимо трав в народной медицинеительменов значительное место зани-мают средства животного происхож-дения.

Так, до 40-х гг. XX в. бронхиты,катары верхних дыхательных путейу детей в теплое время года лечилисолнечными ваннами с одновремен-ным приемом внутрь свежего тю-леньего жира. При малокровии и об-щей слабости пили свежую кровьоленей, тюленей и забитых домашнихживотных (быка, коровы). Частодля этих же целей употребляли и сы-рую печень.

144

Для лечения туберкулеза спе-циально откармливали щенков собак,а затем их жир с пищей принималивн\трь.

Пользуются популярностью (не-сомненно, под влиянием русских) при-менение гусиного сала в качествемази при обмораживании, а такжемедвежья желчь, которую раство-ряют в воде или водке и пьют при бо-лезнях печени и желудочно-кишечноготракта.

Значительное место в народноймедицине ительменов занимала и фи-зиотерапия. Так, при остеохондрозе,судороге мышц, при головных боляхмассажировали больные места.

В каждом селе обычно был вра-чеватель, который прекрасно справ-лялся с переломами, вывихами, абабки-повитухи, как правило в прек-лонном возрасте, помогали рожени-цам разрешиться от бремени.

Следует отметить, что в народноймедицине аборигенов Камчатки, каки многих народов Дальнего Востока,проявилось тесное переплетение ра-ционального и иррациональногов представлениях о болезнях. Часто,не сумев найти видимые причинывнутренних, нервных и других заболе-ваний, ительмены относили их за счетвселения или влияния злого духа, духаболезни. И в этом случае при помощиколдуна-знахаря заклинаниями и ма-гическими действиями пытались уст-рашить или задобрить этого духа, из-гнать его из больного. Подобные спо-собы «лечения» сохранялись еще в 20—30-е гг. нашего столетия.

Широко развитая сеть медицин-ских учреждений, использование бы-стродействующих и эффективныхсредств лечения различных заболе-ваний в настоящее время способст-вуют тому, что многие лекарственныерастения, применяемые в народноймедицине ительменов, забываются.

Язык и фольклор

Я з ы к . Ительменский язык былопринято относить к чукотско-камчат-ской группе, в которую, по последним

10 Заказ № 1847

данным, кроме него, входят еще че-тыре языка: чукотский, корякский,алюторский и керекский. Согласнотрадиционно сложившейся точке зре-ния, ительменский язык генетическисвязан с четырьмя вышеназваннымиязыками, хотя и имеет ряд суще-ственных отличий [38; 195; 196; 181;183]. В настоящее время существуетиная, нетрадиционная точка зрения на«ительменскую проблему» [218], сог-ласно которой атрибуция ительмен-ского языка как одного из чукотско-камчатских может быть оправданаареальными, но не генетическими ос-нованиями. Генетически ительменскийязык противостоит чукотско-коряк-ским.

Традиционная точка зрения наи-более подробно и последовательноизложена в работах П. Я. Скорика.Суть ее состоит в следующем. Итель-менский язык обнаруживает сущест-венные отличия в фонетике и лек-сике, однако характеризуется не ме-нее существенными чертами сходствав грамматике, особенно в областисловоизменения глагола. Это обстоя-тельство побуждает считать ительмен-ский генетически связанным с чукот-ско-корякскими языками. Что же ка-сается различий, то они объясняютсяранним обособлением ительменско-го от чукотско-корякского языка-основы и интенсивным иноязычнымвлиянием. В сущности ительменскийязык — «конгломерат» различныхязыков (каких именно — остаетсянеясным, поскольку предполагается,что они без следа поглощены итель-менским). Эти «поглощенные языки»оказали сильное влияние на фонетику,лексику и отчасти даже на грамматикуительменского языка [181; 183]. От-сутствие в ительменском инкорпо-рации и основосложения, свойствен-ных чукотско-корякским языкам,объясняется их «утратой». Целыйряд других, не менее важных явле-ний традиционно никак не объясня-ется.

Нетрадиционная точка зрения (от-рицающая генетическую связь итель-менского с чукотско-корякскими язы-ками) была сформулирована амери-

145

канским лингвистом Д. Уортом [218]на крайне ограниченном лексическомматериале. Она получила развитиев работах А. П. Володина и А. С. Аси-новского [57].

При решении «ительменской проб-лемы» необходимо иметь в виду, что досравнительно недавнего времени су-ществовало три ительменских языка(предпочтительно называть их именноязыками, а не диалектами): восточный(тихоокеанское побережье, долинар. Камчатки), южный (район Петро-павловска — Большерецка) и запад-ный (западное побережье), которыйсохранился до настоящего времени.Раньше чукотско-корякские языкисопоставлялись лишь с данными за-падного ительменского языка, о ко-тором еще С. П. Крашенинников за-метил, что именно в западном при-сутствует корякский элемент [107].Разумеется,сведения о восточном июжном «языках» крайне скудны и по-полнены быть не могут, посколькуоба этих «языка» в настоящее времяполностью утрачены. Эти сведенияограничиваются лексикой (при небе-зупречном качестве записи), однакоименно лексические данные позволилинетрадиционно подойти к «ительмен-ской проблеме» и, как нам представ-ляется, поколебать убеждение в гене-тической связи ительменского языкас чукотско-корякскими. На чемстроится наше утверждение?

Два обстоятельства — распреде-ление гласных и согласных в потокеречи (фонотактика) и наличие так на-зываемой корреляции лабилизации —резко выделяют ительменский нетолько в чукотско-корякской группе,но и во всем сибирском ареале. Ду-мается, эти черты могли быть присущитолько языку, генетически природакоторого иная сравнительно с чукот-ско-корякскими языками. Инкорпо-рация в чукотско-корякских языкахпрежде всего с выражением атрибу-тивных отношений; в ительменском,как уже было сказано, она отсутст-вует, и эти отношения выражаютсяспособом, никак не сопоставимымс чукотско-корякскими данными.Ительменские качественные слова не

способны изменяться по лицам, ткакв чукотско-корякских языках (еслиследовать логике традиционной точкизрения, эту способность они утратиливместе с инкорпорацией). Ительмен-ский язык •— номинативный, а не зрга-тивный, как чукотско-корякские, чтопроявляется не только в отсутствииэргативного падежа, но и в принци-пиальных отличиях всей граммати-ческой структуры

Практически полное материальноесовпадение личных показателей гла-гола — самый сильный аргумент тра-диционной точки зрения — можетбыть объяснено как результат дли-тельных межъязыковых контактовительменов с коряками и чукчами.В рассматриваемом нами конкретномслучае речь идет о заимствовании неотдельных форм, а целостной пара-дигмы словоизменения. Она взята це-ликом, готовая, и место личных по-казателей в структуре глагольногослова — одно и то же во всех чукот-ско-камчатских языках; крайняя ле-вая позиция, финитный глагол, всегданачинается одним из этих показа-телей. Это чрезвычайно важно. Крометого, видо-временная система итель-менского глагола принципиально от-личается от чукотско-корякской, и по-казатели вида и времени занимаютв структуре слова разные места: в чу-котско-корякских языках — передкорнем, в ительменском —• после. Наэто весьма существенное обстоятель-ство традпционно не обращалось вни-мания.

В качестве одного из доводов ге-нетического единства ительменскогои чукотского-корякских языков приво-дятся также совпадения форм паде-жей. Специальные сопоставительныеисследования показали, что эти. сов-падения носят «контактный» характер,а не являются свидетельством общегопроисхождения. История формиро-вания чукотско-корякской падежнойсистемы [195; 182] отчетливо свиде-тельствует, что ительменский языкне принимал участия в этом про-цессе.

Материально совпадающие падеж-ные формы заимствованы ительмен-

146

ским языком из уже сложившейся си-стемы, однако при этом ительменскийне мог «заимствовать» из чукотско-ко-рякских языков эргативного падежа,ибо это противоречило бы его собст-венной грамматической системе.

Следовательно, можно предполо-жить, что ительменский язык входитв чукотско-камчатскую группу наареальных основаниях, но генетиче-ской связи с чукотско-корякскимиязыками у него нет. Сходства в грам-матике и лексике являются результа-том длительных интенсивных контак-тов. Эти контакты модифицировалиоблик именной и глагольной слово-форм ительменского языка в такойстепени, что, на первый взгляд, сход-ство их с чукотско-корякскими дан-ными наводит на мысль о генетиче-ском единстве. Однако эти контактныевлияния, на наш взгляд, ограниченывнешними границами словоформы,они не изменили (и вряд ли моглиизменить) принципа устройства словав ительменском языке. Ительменскоеслово не может иметь более однойкорневой морфемы, тогда как в чу-котско-корякских языках основосло-жение и инкорпорация — важнейшийэлемент морфологического конструи-рования. Следовательно, фонетиче-ское своеобразие ительменского языкатолько подчеркивает его генетическуюнезависимость от чукотско-корякскихязыков.

Поиски связей ительменскогос языками других групп •— дело буду-щего. Например, представляется пер-спективной попытка установить связиительменского с американо-индей-скими языками. В пользу этого сви-детельствует, во-первых, следующее.Степень консонантной насыщенностиамерикано-индейских языков выше,чем в агглютинативных языках Евра-зии. Многие американо-индейскиеязыки имеют свойственные ительмен-скому абруптивные (глоттализован-ные) смычные. Во-вторых, ительмен-ский язык имеет не свойственноечукотско-корякским языкам косвенно-объективное спряжение; в этом спря-жении прослеживается нестандартный

показатель множественного числаобъекта «-п»: тсунс-кинэн (живуу него) — тсунс-ки-п-нэн (живу у них).Аффикс «-п» («-пэ», «-пи») с тем жезначением (множественного числасубъекта или объекта) отмечаетсяв целом ряде американо-индейскихязыков. Вряд ли подобные совпадениямогут быть случайными.

Ф о л ь к л о р . Первые записифольклорных текстов на ительменскомязыке были сделаны в XX в. Болееранние источники дают изложенияительменской морфологии и фольк-лора только на русском языке; важ-нейшим из них является известнаякнига С. П. Крашенинникова. Линг-вистически полноценные и богатыес фольклористической точки зренияматериалы собрал в 1910—1911 гг.B. И. Иохельсон.* Впоследствии итель-•менские фольклорные тексты запи-сывали Е. П.| Орлова, Н. К. Старкова,А. П. Володин и др. В этих записяхвоспроизведены практически все сю-жеты, зафиксированные В. И. Иохель-соном, а также отмечено нескольконовых, ранее не известных. Русскиепереводы ительменского фольклораопубликовал Г. А. Меновщиков [119].

Почти все записанные в XX в.фольклорные тексты относятся к жан-ру сказки (волшебной, бытовой илисказки о животных]. Мифологическиетексты на ительменском языке, к вели-чайшему сожалению, утрачены. Судяпо тем данным, которые оставилC. П. Крашенинников, ительменыимели весьма богатую мифологию.Однако вряд ли можно составитьсебе представление об ительменскоймифологии на основании сохранивше-гося в современных записях фольк-лора.

Главным героем сказок, как из-вестно, является Кутх (Ворон), и онже в мифологии выступает как глав-ная фигура, демиург, создатель Кам-чатки. Но, за исключением Кутха,другие персонажи ительменских ска-зок не получили такого значения.Сопоставление их дает следующуюкартину.

10* 147

Мифология(по С. П. Крашенинникову)

Кутх (демиург, Ворон) —Ильхкум/Савина (жена Кутха)

Сымскалин (сын Кутхаи Ильхкум; из его тела была

создана земля)

Тыжил-Кутх — Сидука

(дети Кутха, вступившие в инце-стуальный брак)

Амлея — Сидукамшичь

(внуки Кутха, также вступившиев инцестуальный брак; от них

произошли ительмены)

Сказки(по данным XX в.)

Кутх—Мити (жена Кутха)

Дети Кутха и Мити (двое сыновейи четверо дочерей, перечисляютсяв порядке старшинства):

сыновья Эмэмкут и Котханамтальхан

дочери Синаневт, Аньоракльнавт,Мророт и Няа

(иногда в качестве младшей дочериКутха упоминается Сирим, однакочаще она фигурирует как сестра Си-сильхана).

Образ Кутха — мифологическоговорона, создателя мира — просле-живается, как известно, в духовнойкультуре соседних народов. Интересно,что аналогичный персонаж имеетсяв мифологии североамериканских ин-дейцев — тлинкитов (Иель, Канук)[118].

К интересному выводу пришелГ. А. Меновщиков: «Лингвистическийанализ личного имени палеоазиатскогосказочного ворона приводит наск ительменскому источнику, где ос-нова — кутх — является непроиз-водной. Указанный признак, а такженаибольшая частотность мифов и ска-зок с именем Кутха именно в итель-менском фольклоре являются свиде-тельством того, что древнейшимцентром распространения однотипногов сюжетном и жанровом отношениивороньего цикла о Кутхе мог бытьительменский регион» [119, 21—22].

Таким образом, исследователь счи-тает, что образ Кутха изначальнопринадлежал ительменской мифоло-гии, тогда как соседние народы заим-ствовали его у ительменов.

Сопоставление мифологическогоКутха и героя сказок свидетельствуето раздвоении этого образа. В сказкахКутх предстает как типичный трик-стер (трюкач, плут), обманщик,

148

обжора, лентяй, любитель поживитьсяза чужой счет; он постоянно попадаетв неблаговидные ситуации и являетсяпредметом издевательств, которыеиногда кончаются его гибелью. Прев-ращаться в ворона сказочный Кутхв общем не умеет — в текстах нет ни-каких указаний на это, разве чтокосвенные [119, № 192]. Раздвоениеобраза Кутха «демиург — трикстер»произошло достаточно давно, в созна-нии ительменов обе ипостаси сущест-вовали параллельно. Об этом прямозаявляет С. П. Крашенинников, кото-рый, сообщив, что «богом камчадалыпочитают некоего Кутху», ниже при-бавляет: «Впрочем никого глупеене представляют, как своего Кутху,чего ради и не воздают ему никакогопочтения, ничего у него не просяти ничем так, как именем его, не забав-ляются, рассказывая про него такиенепристойности, о которых и писатьгнусно» [107, с. 407]. Подобное разд-воение образа демиурга характерно,между прочим, и для индейскогофольклора: так, тлинкитский Иельв своей сказочной (трикстерской) ипо-стаси тоже не умеет обращаться вворона, как и ительменский Кутх[118].

Сказочная Мити, жена Кутха, неимеет ничего общего с мифологиче-

ским персонажем. Из сказочныхтекстов встает образ очень жизнен-ный, образ женщины-ительменки, об-ремененной большой семьей и без-дельником-мужем. Особенно это ха-рактерно для текстов, рассказанныхВ. И. Пономаревой [119, № 166, 169177].

Происхождение имени Мити невполне ясно, так же, как неяснои ее происхождение в мифологии.Имеется несколько вариантов: Мити —дочь сороки (корякский фольклор),дочь белого кита и т. п. В последнемслучае возможна связь с сообще-нием С. П. Крашенинникова о том,что имя морского бога — Митг [107,с. 408]. Не исключено также, что имяМити связано с корнем мича (краси-вый/-ая) (ср. корякск. ны-митга-й-к'ин с тем же значением).

С мифологической Сидукой можетбыть, по-видимому, соотнесена Сина-невт, старшая дочь Кутха. ИмяСидука записано в зоне распростра-нения восточного или южного языков;для них характерно наличие звонкихсмычных- «б» и «д», которые в запад-ном языке чередуются с «м» и «н» со-ответственно. Сказочная Синаневт, потекстам, характеризуется как поло-жительный персонаж: она совершаетдобрые дела, часто бывает жертвойинтриг отрицательных персонажей, нообычно выходит с честью из всехиспытаний. Даже в единственномсюжете, где Синаневт предстает в не-выгодном свете (она вступает в бракс неодушевленными предметами, зачто Эмемкут сжигает ее), чувствуетсястремление оправдать героиню: текстназывается «Как Синаневт сглазили»[119, № 190]. Имя мифологической

дочери Сидуки — Сидукамшичь —расшифровывается как маленькаяСидука. Элемент -чь представляет со-бой русскую адаптацию деминутив-ного показателя <<-чах'/-чх'», которыйбыл общеительменским [54].

Тыжил-Кутх, мифологический сынКутха, вряд ли может быть соотнесенсо сказочным Эмемкутом. В. И. Ио-хельсоном записан сказочный сюжет,где фигурирует Челькутх [119,№ 189]. Эта транслитерация оши-

бочна — точнее было бы передать этоимя как Тсал-Кутх, т. е. падающийКутх (от ител. тсалкас (падать) —имя расшифровывается из сюжета).Возможно, этот персонаж имеетсвязь с мифологическим Тыжил-Кут-хом, хотя о последнем из книгиС. П. Крашенинникова мало что изве-стно.

Остальные персонажи мифов и ска-зок не соотносятся друг с другом.Из мифологических фигур необхо-димо упомянуть две: это Пилячучь(в южных и восточных языках —• Би-люкай), повелитель животных ипервый пастух; второй персонаж —Гаеч (правильнее, видимо, Гайэчх),повелитель подземного царства мерт-вых.

Как пишет С. П. Крашенинников,ительмены «свет поставляют плоско-видным» [107, с. 409], следовательно,модель мира у них была трехслойная:небо — земля — подземное царство.Каждым «этажом» этого мира владелодин из представителей ительменскогопантеона: небо принадлежало Кутху,на земле был Пилячучь (а кроменего — множество местных божкови духов), под землей господствовалГаеч. В сказках говорится толькоо Кутхе. Каких-либо текстов, гдефигурировали бы Пилячучь или Гаеч,не сохранилось.

В сказках, рассказываемых в пос-ледние десятилетия, Кутх предстаеткак самый обыкновенный человек,отнюдь не небожитель. Показателенв этом смысле сюжет о его ложнойсмерти [119, № 168, 169], где он со-общает своей жене Мити о том, что богбудто бы спускался с неба и говорилс ним. Вообще из этой последней вер-сии сюжета видно, что традиционныепредставления ительменов о загроб-ном мире сменились в процессе их хри-стианизации.

Персонаж ительменских сказокСисильхан не является членом семьиКутха. Сисильхан — отрицательныйперсонаж, соперник и враг Эмемкута,иногда строящий против него своикозни совместно со своей сестрой Си-рим. Обращает на себя внимание егоимя, которое расшифровывается как

149

«крылатый человек»; «сиси-» — ко-рень слова сиси?н (крылья), «-льх» —маркер активности, «-а» — соедини-тельный гласный, «-н» — показательединичности. Это указывает на гене-тическую связь Сисильхана с воро-ном Кутхом, хотя из имеющихсясказочных текстов никак не следует,что Сисильхан способен обращатьсяв ворона.

Среди фольклорных текстов XX в.выделяется легенда о Тылвале. Текстзафиксирован в послевоенный периодв нескольких вариантах [119, № 159—162]. С мифологией этот сюжет неимеет связей, да и не может иметь,поскольку по жанру это — легенда,т. е. рассказ, в основе которого лежатнекоторые реальные лица и факты.Легенда о Тылвале принадлежитседанкинским ительменам. Носителиговоров так называемого южного диа-лекта (ковранцы, сопочновцы, моро-шечновцы и т. д.) либо не знают этогосюжета, либо отказываются рассказы-вать на том основании, что он «ненаш».

Как и положено легенде, ее сю-жет прочно привязан к местности:седанкинцы до сих пор показываютв верховьях р. Тигиль «сопку Тыл-вала» («Изменную сопку») и другиепункты, упоминаемые в рассказе.События, легшие в основу сюжета, до-статочно давние. Из легенды явствует,что герой жил на сопке, которуюв зимнее время поливал водой, и этосущественно затрудняло доступк нему. Этот мотив упоминаетсяи в сказках [119, № 189]. Имя герояТылвал этимологизации не поддается.Не исключено, впрочем, что имеетсясвязь между ним и топонимом Толба-чик (русск. адаптация; возможная ре-конструкция — Тэлвачх') — назва-нием крупного вулкана на тихо-океанском побережье Камчатки, в зонераспространения восточного итель-менского языка. Судя по некоторымлингвистическим данным, седанкин-ские ительмены имели наиболее тесныеконтакты с ительменами «по ту сто-рону хребтов», на восточном побе-режье.

Литературно-художественноетворчество

60—80-е гг. стали для итель-менского народа временем дальней-шего качественного роста националь-ной интеллигенции. В эти годы шлистановление и развитие художествен-ной литературы ительменов. Видныйпредставитель ее — Георгий Поротов(1929—1985). В этом ряду должныбыть названы также Татьяна Гуто-рова — знаток и собиратель фольк-лора своего народа, Нелли Сузда-лова — сказительница и автор ориги-нальных произведений и др.

Самобытно и оригинально творче-ство камчадала Г. Поротова. Его пи-тали чистые родники фольклорныхистоков, народная мудрость. Крепкаясвязь с устным поэтическим твор-чеством позволила писателю созда-вать произведения, проникнутые лю-бовью к родному краю, его природе,искрящиеся весельем, полные опти-мизма и света. Вместе с тем творчествоГ. Поротова обогащалось талантомсоседнего — корякского — народа,среди которого автор жил и трудилсямногие годы.

Биография писателя, хорошо знав-шего жизнь и быт ительменов, их са-мобытность, талантливость, как быотразила и возросший культурныйуровень народности.

Г. Поротов был не только заме-чательным поэтом, своеобразным про-заиком, собирателем фольклора, нои всесторонне одаренной личностью.Он сочинял музыку, владел игройна балалайке, баяне, мандолине,скрипке. Созданные им песни, кактекст,так и музыка, стихи, другие произве-дения составляли прочную основурепертуара самодеятельных коллек-тивов Камчатки. С ранних лет он при-общился к крестьянскому труду, сталзаправским земледельцем, работалнаравне со взрослыми: выращиваловощи, ловил рыбу, заготовлял лес,занимался сбором грибов и ягод. . .Следует согласиться с мнениемВ. Варно, что Г. Поротов, как поэти как другие его камчатские собратья

150

по перу, родился под непосредствен-ным воздействием окружающей при-роды, красочной и разнообразной,являющейся могучим воспитателемчеловеческой души и народной поэзии[45, с. 97].

Глубокое слияние с родной при-родой Г. Поротов выразил впос-ледствии в таких словах:

Травинки трепетВ моей крови.. .В гранитные храмыМой путь бесконечный.Горные цепи,Цепи мои,Прикован я вамиК Камчатке навечно!

Г. Поротов посвятил себя куль-турному просвещению коренных на-родов полуострова. Он был директо-ром Корякского окружного Дома на-родного творчества в Палане, заве-довал районным отделом культурыв с. Мильково, работал в областномДоме народного творчества. В этигоды Г. Поротов много ездил потундре, бывал на рыбацких станах,в оленеводческих бригадах, записы-вал легенды, мелодии полузабытыхнародных песен, запоминал движенияпраздничных и ритуальных танцев.

Практическая цель поездок поительменским и корякским селам —сбор оригинального репертуара дляхудожественной самодеятельности —формировала Г. Поротова как само-бытного народного поэта. Записываяна магнитофон исполнителей итель-менских и корякских песен и сказок,вбирал в себя звонкие мелодии и уп-ругую ритмику устного поэтическоготворчества. Фольклор — неиссякае-мый источник оригинальных поэтиче-ских произведений, полных искромет-ного веселья, озорства, лукавства.

Из песен, сказаний и легенд,сохраненных в народной памяти,сложился стихотворный цикл о бед-няке Ое. Этот герой Г. Поротова пока-зан простоватым и незадачливым.Порой он попадает в смешные поло-жения. Но Ое — добрый человек, го-тов поделиться последним кускомс голодным соседом; он находчивый,лучше всех пляшет на праздниках,

и, конечно же, его любят труженики-бедняки. Ое стал главным героемпервой поэтической книжки Г. Поро-това. Имя бедняка вынесено в ее наз-вание [157].

На основе фольклорных записейбыли подготовлены и выпущеныКамчатским отделением Дальиздатав 1969—1970 гг. сборники «Корел»,«В стране Кутхи», «Песни Алнея»,«Дарю тебе песню» (последние три —в соавторстве с В. Косыгиным(Коянто)) [154; 158; 160; 159].Они готовились как репертуарныесборники для художественной само-деятельности, поэтому публиковалисьс нотами, что привлекло к ним особоевнимание. Своеобразие формы вы-шедших изданий проявилось и в том,что записи сказок и песен, опублико-ванных в «Песнях Алнея», «В странеКутхи» и «Дарю тебе песню», пред-ставлены с путевыми заметками авто-ров, их размышлениями, рассказамио встречах с жителями тундры, запи-сями бесед. Авторы как бы вели до-верительный разговор с читателем,приглашая его познакомиться с род-никами народного творчества.

Глубокое знание жизни и фольк-лора ительменов давало Г. Поротовувозможность создавать запоминаю-щиеся произведения. Об этом хорошосказал известный нивхский писательВ. Санги: «Ительменов сегодня нем-многим более тысячи человек, но та-лантливые сказители, народные певцыпронесли сквозь века мудрость муже-ственного народа, его жизнестойкийум, яркие песни и танцы, сумеречныесказания. И нужен был человек, кото-рый бы собрал эти волшебные сокро-вища, от имени древних сказителейи певцов подарил их внукам и пра-внукам. И такой человек нашелся»[97, с. 60].

Собранные и поэтически обрабо-танные Г. Поротовым песни, легенды,сказания ительменского и корякскогонародов стали основой его сборни-ков «Акиках, Ачичух, Абабах» и«Песни страны Уйкоаль». В них —лучшее,что присуще Г. Поротову какпоэту. Они позволяют судить о широтеего творческого диапазона.

151

Героями одного из сказаний, во-шедших в первый сборник, явилисьперсонажи корякского фольклора:Акиках — сын солнца, Ачичух — сындождя, Абабах — сын холода.

Эскизы к исторической поэме«Федька Дранка» и полный текст еезаняли значительное место в назван-ных сборниках. Федька Дранка —истинно русский характер. В этомобразе автор воплотил доброту, удаль,отзывчивость русского народа. БеднякФедька Дранка — благородный и му-жественный человек, он не позволилопозорить Любушку-зазнобушку, по-тому и оказался вдали от родины,на Камчатке. Он тоскует, вспоминаетпрошлое:

. . .Жизнь моя пошла не сладко,Много горя испытал,С Шестаковым был в Камчатке,Но от деспота бежал.Близ Якутска задержали,За побег изведал кнут,С той поры, как отодрали,Федькой Дранкою зовут

[152, с 22].

В поэме «Федька Дранка» Г. Поро-тов рассказывает о зародившейсяеще в XVIII в. дружбе коренныхнародов Камчатки — ительменов и ко-ряков — с русскими, о счастье и горенародном, о любви и женской вер-ности.

Видное место в сборнике «Песнистраны Уйкоаль» заняла ранее пуб-ликовавшаяся поэма «Ое». Грустныеи забавные приключения неудачли-вого в прошлом бедняка Ое, умногои веселого парня из народа, его но-вая жизнь, принесенная народамКамчатки Великим Октябрем, сталиоткровением для широких читатель-ских кругов.

С неменьшим удовлетворениембыла встречена читателями помещен-ная в сборнике поэма «Эльвель»и песни, созданные Г. Поротовымпо фольклорным мотивам. Поэма«Эльвель» написана по мотивам древ-ней ительменской легенды, в основукоторой положена любовь двухбратьев к прекрасной Эльвель. Поэма,как и легенда, несет в себе роман-тическое начало. Она построена по

незыблемым законам устной народнойпоэзии, развивается и завершается поих канве: между влюбленнымибратьями возникает неприязнь; чтобыпредотвратить братоубийство, миро-творец Кутха (здесь — шаман. —Ред.) превращает братьев в реки,а красавицу Эльвель, ставшую при-чиной раздора, — в «юную гору».

В поэтическом творчестве Г. Поро-това отчетливо слышны и реалисти-ческие мотивы окружающей дей-ствительности. В традиционной ма-нере, свойственной многим советскимпоэтам, написаны такие стихотворе-ния, как «Оленята», «Оратай», «Рыб-ный пирог», «Вулкан» и др.

На оленях быстроногихЯ весною без дорогиПо просторам тундры мчусь.У речного переката,Там, где скачут оленята,На лету остановлюсь.Погляжу и залюбуюсь. . .Край широкий, сердцу милый,От восхода до закатаЗдесь играют оленята,Набирая в беге силы. . .

[26, с. 440].

В том же ключе написано сти-хотворение «Оратай»:

Забросив старый дом свой напрочь,С бунтарским словом «не замай!»Тайгой крестьянский сын ПотапычПробился с Лены в этот край.Сам-друг оратай здесь, в долине,Тяжелой дедовской сохойПоднял Камчатскую твердынюИ трудный хлеб посеял свой.Я сердцем эту быль приемлю.Как паша память о былом:Воткнув соху в тугую землю,Он бронзовеет над селом!

[96, с. 4 2 ] .

Вторая половина -70-х гг. явиласьдля Г. Поротова новым этапомтворческой зрелости. Писатель обра-тился к прозе, к исследованию со-циальных перемен в жизни родногосела Мильково. Свой замысел онвоплотил в повествовании «На око-лице Руси» (1979). В художественнойформе автор рассказал об органи-зации комсомольской ячейки в селе,создании колхоза, ликвидации остат-ков банд, скрывавшихся в лесах.

162

По словам критика, писатель ис-следует «преломления новой народ-ной власти в психологии, быте этихтрудолюбивых хлебопашцев, удач-ливых охотников, жизнелюбивых,тонко любящих природу людей, та-лантливых певцов, сказителей. В этихкнигах заговорили и родители Поро-това: охотник-рыбак — отец, крестьян-ка — мать, известные и безызвестныеземляки» [там же, с. 64].

Работая в жанре повествования,Г. Поротов не оставлял в эти годызанятий стихотворным творчеством.Результатом его стала поэтическаякнижка «Камчатский мотив» (1984).

Поэтические, прозаические и му-зыкальные произведения Г. Поротовапрочно вошли в репертуар художе-ственной самодеятельности и профес-сиональных творческих коллективовКамчатки.

В 70—80-е гг. ительменская лите-ратура обогатилась рядом интересныхавторов, творчество которых связанопрежде всего с бесценным народнымбогатством — фольклором.

Ительменский фольклор вдохновилтворчески одаренных людей на созда-ние заметных художественных произ-ведений. Одно из них — сценарийспектакля «Эльвель», который напи-сала ительменка Татьяна Гуторова,старейшая жительница с. Ковран.Т. Гуторова — знаток и собирательфольклора своего народа, автор и по-становщик сказаний и легенд (итель-менских и корякских) на самодеятель-ной сцене.

На основе ительменского фольк-лора были созданы и опубликованыпроизведения Нелли Суздаловой.Читатели хорошо приняли ее короткиеновеллы из северной жизни «Поеди-нок в лесу», «Нонгаач», «Сузвай»,ею же записанную ительменскую ле-генду «Братья и Ухт» и другие произ-ведения, помещенные в сборнике«Камчатка». Н. Суздалова написаларяд других произведений, основойкоторых послужил ительменскийфольклор.

Неоценимое значение в развитиилитературно-художественного про-цесса ительменов, как и других наро-

дов Севера, имеет, на первый взгляднезаметная, деятельность народныхсказителей, сохранивших в своей па-мяти прекрасные образцы устногопоэтического творчества. Немалоительменских сказок, легенд, песензаписали исследователи в послевоен-ные годы от Н. М. Медведицина,В. И. Пономаревой, К. А. Притчиной,Н. Г. Федотова и других.

Собирание и использование произ-ведений устного поэтического творче-ства ительменов представляют на сов-ременном этапе значительную науч-ную проблему и несомненный практи-ческий интерес. Эта деятельностьоказывает благотворное влияние насамобытное творчество писателей-северян, придает ему яркую индиви-дуальность, служит источником по-знания глубинных процессов жизни,народной мудрости.

Литературно-художественное твор-чество ительменов сделало первые,но уверенные шаги Родились ориги-нальные стихи, песни, рассказыо прошлом и настоящем трудолюби-вого ительменского народа и другихнародов Камчатки.

Народное образованиеи подготовка кадров

Важнейшая отличительная черталенинской национальной политики всфере культурного строительства —•его неразрывная связь с решениемполитических и экономических задач.Своим острием она всегда была на-правлена на ликвидацию фактиче-ского неравенства народов нашейстраны.

На начальном этапе культурнойреволюции самой первоочередной за-дачей была ликвидация массовой без-грамотности трудящихся. Для народ-ностей Севера она была особенноактуальна. Дорогу к социалистиче-скому переустройству жизни, к нацио-нальному возрождению им моглаоткрыть только грамотность. «Без-грамотный человек стоит вне поли-тики, — писал В. И. Ленин, — его

153

сначала надо научить азбуке» [9,с. 174].

В сравнении с другими народамиСевера у ительменов уровень грамот-ности к началу социалистических пре-образований был выше. Оседлый об-раз жизни, двуязычие, культурноевлияние русского населения Камчат-ки, деятельность церковно-приходскихшкол, многие из которых работалив районах расселения ительменов[172, с. 125], способствовали распро-

странению у них зачатков грамотностиуже в дореволюционный период. Раз-витие народного образования проис-ходило у них в более благоприятныхусловиях и не встречало такого со-противления, как у чукчей или коря-ков. Демократизация культурнойжизни, охватившая страну послеОктябрьской революции, в полноймере проявилась и на этой далекойокраине.

Местное население приветствовалопервые мероприятия Советскойвласти, направленные на революцион-ное обновление старой системы народ-ного образования: отделение школы отцеркви, перевод содержания школ нагосударственный бюджет, отмену пла-ты за обучение, введение новогоправописания и др. Уже в мае 1918 г.объявили себя советскими бывшиецерковно-приходские школы в итель-менских селах Морошечное, Седанка,Ковран. Народное движение по пре-образованию действующих церковно-приходских и миссионерских школв советские широко развернулось вомногих других селах Камчатки [тамже, с. 158].

Иностранная военная интервенцияи гражданская война на ДальнемВостоке надолго прервали созданиеновой школьной системы. Тем с боль-шим энтузиазмом взялись за школьноестроительство в ительменских селахпосле освобождения Камчатки отбелогвардейщины. Школа олицетво-ряла собой начало великих переменв жизни народа, с ней интуитивносвязывались народные устремления клучшей доле, справедливости. Небыло, пожалуй, ни одного сельскогосхода, волостного или районного

154

съезда, где бы ни поднимался вопрособ открытии школы. В отчете Хай-рюзовского волревкома о политиче-ском состоянии волости в 1924 г. под-черкивалось: «. . .рыбный и школьныйвопросы — самые интересные для на-селения» [239, л. 34].

Раньше других восстановили рабо-ту школ ительмены Седанки и Хайрю-зова — занятия в них начались в1923 г. Под школу отводили обычносамое лучшее здание. В решении сель-ского схода ительменов Напаны чи-таем, например: «Сознавая необходи-мость грамоты и идя ей навстречу,единодушно решили открыть в селешколу. Помещением для школы отво-дится часовня» [319, л. 12'].

Церкви, часовни были далеко не вкаждом ительменском селе, и тогдажители самостоятельно, «по общест-венному приговору», принимались застроительство и оборудование школь-ных зданий. Первая такая школа былапостроена в Ковране,в 1924 г. На воп-рос представителя Камчатского губ-ревкома о числе детей школьноговозраста ковранцы ответили: «Десять,но, кроме того, мы все хотим учитьсяграмоте, для того чтобы моглипрочитать газету или книгу» [111,с. 73].

Несмотря на огромное желаниеучить детей грамоте, становлениесистемы народного образования уительменов встретило большие орга-низационные трудности. Не хваталоучебников, тетрадей, письменных при-надлежностей. Большой редкостьюбыла школьная доска. И все жеглавным препятствием являлось отсут-ствие учителей. По этой причине неработали многие школы. В Ковран-ской, например, систематические заня-тия в школе начались лишь 7 летспустя после ее постройки. Нескольколет бездействовала школа в Утхолоке.Тигильский райисполком в первуюочередь посылал учителей в крупныесела, в остальных занятия проводи-лись нерегулярно. Нередко возникаласвоеобразная очередь на учителей.Поработав два—три года в одномселе, он переезжал в другое. В 1928 г.в районе постоянно работало лишь

три ительменские школы, где обуча-лось 90 детей [113, с. 68].

Партийные и советские органыДальневосточного края прилагалибольшие усилия для подготовки учи-телей из числа коренного населе-ния.

В 1926 г. при Хабаровском педаго-гическом техникуме было открыто от-деление народов Севера. В 1929 г. егопреобразовали в самостоятельныйтехникум. К этому времени в немобучалось 5 ительменов. Они училисьтакже в Ленинграде на Северномфакультете Восточного института. Дляподготовки учителей начальных школв Тигиле в 1930 г. открылись кратко-срочные курсы [43, с. 78].

В 1931 г. впервые удалось пол-ностью укомплектовать школы районапреподавателями. В Седанку был на-правлен учитель Е. П. Елисеев, в Ков-ран — И. И. Уксусников, в Утхолок —А. П. Юшин, в Хайрюзово — Г. И.Шлык и В. А. Рыбина, в Морошеч-ное—В. К. Немич, в Сопочное —А. С. Дубровин [257, л. 12].

Учебный процесс в школах былтесно связан с хозяйственной жизньюнаселения. Занятия начинались в кон-це сентября—начале октября, завер-шались в середине июня. Важнуюроль в жизни школы играли школьныесоветы (родительские комитеты). Осо-бое внимание уделяли они трудовойподготовке школьников. Школы имелисобственные огороды, участвовали вхозяйственной деятельности коопера-тивов и колхозов, которые, в своюочередь, приобретали для школ необ-ходимое оборудование, наглядные по-собия, обеспечивали остро нуждаю-щихся школьников одеждой и обувью.В некоторых селах при школах рабо-тали колхозные столовые.

Со второй половины 20-х гг. вительменских школах стали возникатьпионерские и комсомольские организа-ции, активно включавшиеся в борьбуза социалистическое переустройствожизни. Комсомольцы и пионеры великультурно-воспитательную работусреди населения-: устраивали громкиечитки газет и политических брошюр,готовили праздничные вечера, концер-

ты художественной самодеятельности,проводили санитарные рейды.

Важной составной частью работышкол была ликвидация неграмотностивзрослого населения. К концу 20-х гг.в этом деле сложилась уже довольностройная система. Главным ее звеномстали курсы ликбеза, которые создава-лись, как правило, при действующихшколах. В наиболее крупных селахимелись опорные пункты. Кроме не-посредственной работы с неграмот-ными, здесь готовили преподавателейликбезов, а также культармейцев,проводивших обучение в тех селах,где создать ликбезы сразу не представ-лялось возможным.

Высшим звеном в системе ликвида-ции неграмотности были школы мало-грамотных (школы взрослых). В нихобучались те, кто уже прошел курсыликбеза и умел читать и писать.Программа обучения в таких школахбыла весьма насыщенной — до 18 ча-сов в неделю. Занятия проводились повечерам. Кроме общеобразовательнойподготовки, в школах велась куль-турно-просветительная и политиче-ская работа. Первая школа взрослыхвозникла у ительменов Седанки в1924 г., в ней обучалось тогда 9 чело-век. Позднее такие школы появилисьв других селах [256, л. 31]. В нихначинали свой путь к образованиюмногие ительмены, ставшие позднеесоветскими и партийными работни-ками, хозяйственными руководите-лями Корякского национальногоокруга.

Ликвидация неграмотности средиительменов проходила в целом успеш-но. В 1928 г. ликбезы действовалив большинстве ительменских школ, втом числе в Сопочном, Морошечном,Хайрюзове и др. В Ухтолоке и Напанеработали «острожки грамотности»[113, с. 65].

Партийные ячейки, сельские Сове-ты, волостные и районный исполкомырегулярно заслушивали отчеты школ,ликвидаторов и культармейцев, ока-зывали необходимую помощь. С 1926 г.все мероприятия по ликвидации негра-мотности стали финансироваться изгосударственного бюджета.

155

Первоначально грамоте обучалисьтолько мужчины. По мере осознаниянеобходимости знаний начали учитьсяи женщины. Важную роль в развитииэтого движения сыграла деятельностьВсероссийского общества «Долой не-грамотность!» (ОДН), первичные ор-ганизации которого стали создаватьсяв Тигильском районе в 1926 г.Совместно с комсомолом, другимиобщественными организациями онипроводили различные агитационно-массовые мероприятия. Популярными,в частности, стали в ительменскихселах вечера грамотности. На нихв торжественной обстановке вруча-лись удостоверения об окончанииликбеза. Для многих ительменов онибыли первыми официальными доку-ментами в их жизни. Участники худо-жественной самодеятельности гото-вили сатирические инсценировки, вы-смеивающие невежество. В стеннойпечати помещались «красные» спискитех, кто успешно закончил курсобучения. Занятия в школах грамот-ности, на курсах ликбеза поощрялисьматериально. Кооперативы предостав-ляли слушателям льготные ссуды,оказывали содействие в приобретенииорудий промысла, оружия и бое-припасов.

С начала 30-х гг. широкий размахприобрело социалистическое соревно-вание культармейцев и ликвидаторовнеграмотности. Действенной формойстали месячники и культпоходы, в ходекоторых велась перепись неграмотных,создавались новые ликбезы. В 30-е гг.курсы ликбеза в Тигильском районезакончило более 1500 человек [246,л. 33—34; 247, л. 105].

К началу 40-х гг. в развитиинародного образования у ительменовбыли достигнуты значительные успехи.Во всех ительменских селах работалиначальные школы, а в Тигиле, Паланеи Хайрюзове —• неполные средние.В начальных школах с 1936 г. былвведен четырехлетний срок обучения.В 1939/40 учебном году обучениембыло охвачено 98 % ительменовшкольного возраста. К этому времениулучшилась материально-техническаябаза школ — они обеспечивались

учебниками, наглядными пособиями.В Седанке, Белоголовом и Хайрюзовепри школах построили интернаты.Бюджет народного образования Ти-гильского района увеличился в сравне-нии с 1928 г. почти в 30 раз и составилв 1939 г. 1385 тыс. руб. [235, л. 25].

Важные сдвиги произошли в делеподготовки национальных кадров.В 1939 г. состоялся первый выпускучителей в Тигильском педучилище,открытом в 1935 г. После учебы вЛенинграде в район вернулисьМ. А. Заев, М. Н. Медведицин,Ф. Е. Притчин, И. С. Черных и другиеительмены. Всего в школах района в1940 г. работало 66 учителей, в томчисле 13 ительменов [323, л. 19].

Повысилась грамотность взрослогонаселения. В 1940 г. в районе работало25 пунктов ликбеза со штатными пре-подавателями. Появились первые селасплошной грамотности — Седанка,Кахтана, Воямполка и др. За успехив борьбе с неграмотностью Тигильскийрайон несколько лет подряд удержи-вал переходящее Красное Знамя обл-исполкома. Подводя итоги этой рабо-ты, Корякский окрисполком в апреле1941 г. констатировал, что в районесложились все условия для полнойликвидации неграмотности уже летомтекущего года [293, л. 75].

Успешному развертыванию борьбыза всеобуч и ликвидацию неграмот-ности в 30-е гг. в немалой степениспособствовала разработка ительмен-ской письменности. Под руководствомЕ. П. Орловой в Дальневосточномтехникуме народов Севера к 1932 г. наоснове латинской графики был раз-работан ительменский букварь. Актив-ное участие в его создании принялстудент техникума ительмен Г. Сло-бодчиков [144, с. 42]. Позднее наительменском языке была созданакнига для чтения.

В начале 30-х гг. весь учебныйпроцесс в 1—2-х классах школы осу-ществлялся на ительменском языке,с 3-го класса обучение велось на рус-ском, а родной — ительменский —изучался как предмет. В 1935 г.обучение на ительменском языке ве-лось в шести школах района.

156

В 1936 г. в связи с переводомписьменности народов Севера на рус-скую графическую основу преподава-ние в ительменских школах на родномязыке было прекращено. Такое реше-ние являлось, безусловно, ошибочным.Комитет нового алфавита исходил изложного представления об ительме-нах, как о камчадалах [304, л. 23].

Отказ от преподавания родногоязыка способствовал постепенномусокращению его социальных функций.Ительменская письменность не былапереведена на русскую графику, пре-кратилось издание учебников и лите-ратуры, неоправданно ускорился пере-ход населения к русскоязычию. Ссерьезными трудностями столкнулсяучебно-воспитательный процесс вительменских школах, снизилась ус-певаемость учащихся, осложнилсяпроцесс ликвидации неграмотностивзрослых.

Отмечая эти негативные явления,Корякский окрисполком счел необхо-димым восстановить в 1941/42 учеб-ном году преподавание на ительмен-ском языке в Аманинской, Ковран-ской, Седанкинской, Сопочновской иУтхолокской начальных, а также вХайрюзовской неполной среднейшколах. Ставилась задача ускоритьподготовку в Тигильском педучилищепреподавателей родных языков, в томчисле и ительменского, однако выпол-нению этого решения помешала начав-шаяся война [293, л. 128].

Трудности военного времени ос-ложнили процесс школьного строи-тельства. Уменьшились ассигнованияна нужды народного образования.27 декабря 1941 г. окрисполком принялспециальное решение о сокращениикомплектности в школах округа иобъединении школ с малочисленнымконтингентом учащихся. С 1 января1942 г. в Тигильском районе должнобыло сократиться 4 школы [43, с. 102].Прекращалось и финансированиеработы ликбезов. Вновь возниклитрудности с кадрами учителей, по-скольку многие из них были призваныв армию.

Все это сильно сдерживало, но неостановило развития народного обра-

зования. За счет строжайшей эконо-мии средств, привлечения к работе вшколе на общественных началах спе-циалистов других отраслей народногохозяйства в ительменских селах уда-лось полностью сохранить существую-щую школьную сеть. Продолжалоготовить кадры Тигильское педучи-лище. За годы Великой Отечественнойвойны его закончило 55 человек, в томчисле 11 ительменов. Не прекращаласьликвидация неграмотности взрослогонаселения. Особое внимание при этомуделялось молодежи призывных воз-растов и допризывникам. Основнаятяжесть этой работы вновь легла наплечи культармейцев-общественников.К 1 января 1943 г. в Тигильскомрайоне оставалось всего 300 неграмот-ных — главным образом оленеводов-кочевников. У ительменов трудоспо-собного возраста ликвидация негра-мотности была полностью завершенак концу Великой Отечественной войны[253, л. 193].

Для организации нормальной ра-боты школ много делали сами учащи-еся. Широкое распространение средишкольников получило движение за со-здание фонда всеобуча. Ребята рабо-тали в колхозах, заготавливали грибы,ягоды, добывали рыбу и пушногозверя. Заработанные деньги использо-вались для ремонта школьных зданий,изготовления наглядных пособий, ме-бели. Часть средств перечислялась вфонд обороны.

Во многом изменился и сам учебно-воспитательный процесс. Большоевнимание стало уделяться патриотиче-скому воспитанию, военно-физическойподготовке. В школах была введенапятибалльная оценка знаний и поведе-ния учащихся. Утвержденные в концевойны единые правила для школьни-ков повысили дисциплину. В каждойшколе действовали отряды тимуров-цев. Кроме изучения общеобразова-тельных предметов, в школах ввелипроизводственное обучение. В периодканикул учащиеся направлялись дляработы в колхозы, на рыбопромыш-ленные предприятия [188, с. 68].

В послевоенные годы перед народ-ным образованием страны встали

157

новые, более сложные задачи. Приня-тый Верховным Советом СССР в марте1946 г. Закон о пятилетнем планевосстановления и развития народногохозяйства СССР предусматривал впервой послевоенной пятилетке пере-ход ко всеобщему семилетнему обра-зованию. Однако на пути решения этойзадачи в районах Севера стояли боль-шие трудности.

В школах Тигильского района с1940 г. не обновлялся фонд учебникови литературы, необычайным дефици-том стали тетради, обветшали и при-шли в негодность школьные здания.К началу 1948/49 учебного года врайоне имелось лишь три семилетнихи одна средняя школы. В 5—7-х клас-сах обучалось всего 10 % учащихсякоренных национальностей, в 8—10-хклассах — менее 1 % [298, л. 69, 133].Снижение квалификационного уров-ня преподавателей в военные годысказалось на успеваемости учащихся.Велик был процент второгодничестваи осенних переэкзаменовок. Требова-лась коренная реорганизация школь-ной сети, всего учебно-воспитатель-ного процесса.

В эти трудные для страны годысеверной школе была оказана боль-шая помощь. Увеличивались средстваи лимиты на фондируемые материалыдля капитального ремонта школьныхпомещений, более чем наполовинуувеличивались ассигнования на при-обретение литературы, учебного обо-рудования, мебели. Расширилосьштатное расписание однокомплектныхшкол независимо от числа учащихся.В целом бюджет народного образова-ния в Тигильском районе вырос к до-военному уровню почти в 3 раза исоставил в 1950 г. 3803 тыс. руб.[273, л. 61].

Большие усилия прилагались длярешения проблемы педагогическихкадров. Увеличивался набор учащихсяиз народностей Севера в националь-ных педучилищах Дальнего Востока,на Северном и Подготовительном от-делениях Ленинградского пединсти-тута им. А. И. Герцена. Подготови-тельные отделения для северян откры-лись в Хабаровском пединституте и

158

Петропавловско-Камчатском педаго-гическом училище.

Много внимания уделялось по-вышению квалификации работающихучителей. В 1946—1949 гг. на курсахпри Тигильском педучилище прошлипереподготовку все педагоги началь-ных классов национальных школ.Многие учителя, не имеющие специ-ального образования, учились заочно.С 1949 г. Министерством просвещенияРСФСР стал издаваться ежегодныйсборник методических материалов«В помощь учителю школ КрайнегоСевера».

Успешному решению кадровойпроблемы во многом способствовалоулучшение материально-бытовыхусловий учительства. За счет введениярайонных коэффициентов, северныхнадбавок в полтора—два раза вы-росла зарплата учителей, они сталипользоваться бесплатными комму-нальными услугами [172, с. 318].

Кроме общих учебно-педагогиче-ских задач в ительменских школахпришлось решать в эти годы немалоспецифических вопросов. Несмотря наширокое распространение среди итель-менов русского языка, знание егодетьми к моменту поступления в школуоставалось в целом невысоким. Низкойбыла успеваемость по этому предмету.Все это сильно осложняло обучениев 5—7-х классах.

Решению этой проблемы в извест-ной степени способствовал переходв 1946 г. начальной школы наро-дов Севера на пятилетний срок обу-чения.

Повсеместно вводился нулевой(подготовительный) класс. Утверж-денный тогда же новый учебный планпредусматривал увеличение учебноговремени на изучение русского языкав начальной школе до 36 часов внеделю. Усиливалось внимание к изу-чению русского языка в детских до-школьных учреждениях.

В 1950 г. Министерство просвеще-ния РСФСР еще раз увеличило учеб-ное время на изучение русского языкав начальной школе — до 47 часов внеделю. В соответствии с новымучебным планом были переработаны

учебные программы, подготовлены иизданы новые учебники.

Совершенствование учебно-воспи-тательного процесса, укрепление мате-риально-технической базы школы ипедагогических кадров создали не-обходимые условия для перехода ковсеобщему семилетнему образованию.В Тигильском районе оно сталоосуществляться с 1949 г. К середине50-х гг. абсолютное большинствоительменов-выпускников начальнойшколы продолжали образование в 5-хклассах. Около 80 % поступивших в5-й класс получали свидетельства осемилетнем образовании [282, л. 60].

Вторая половина 50-х гг. — времядальнейшего совершенствования си-стемы народного образования в СССР.Основные направления ее перестройкибыли сформулированы XX съездомКПСС. Применительно к севернымрайонам решения съезда конкретизи-ровались в постановлении ЦК КПСС иСовета Министров СССР от 16 марта1957 г. «О мерах по дальнейшемуразвитию экономики и культуры на-родностей Севера» [14, с. 257—263].Оно предусматривало завершение лик-видации неграмотности коренного на-селения, рационализацию школьнойсети, в том числе создание новоготипа общеобразовательной школы —школы-интерната, осуществление по-литехнизации северной школы исходяиз потребностей местного хозяйства.

Выполнение постановления в Ти-гильском районе совпало с периодомукрупнения коллективных хозяйств.В результате численность школ уительменов сократилась. В связи сликвидацией поселков закрылись на-чальные школы в Утхолоке, Сопочном,Напане, Морошечном. В Ковране,куда переселилась большая частьительменов, открылась семилетняяшкола. Началось строительство новыхи расширение действующих интерна-тов. К 1961 г. школы-интернаты илиинтернаты при школах имелись ужево всех селах района. Активноеучастие в школьном строительствеприняли ительменские колхозы «Крас-ный Октябрь» и «Ленинский путь»[232, л. 62].

В начале 60-х гг. в соответствии сЗаконом «Об укреплении связи сжизнью и о дальнейшем развитиисистемы народного образованияРСФСР» ^(1958 г.) все семилетниешколы района были преобразованы ввосьмилетние, средние — перешли наодиннадцатилетний срок обучения спроизводственным уклоном, занятия в1—5-х классах стали вестись по новымучебным планам. Началось осуществ-ление всеобщего восьмилетнего обуче-ния.

В 1964/65 учебном году в двухсредних, трех восьмилетних и пятиначальных школах Тигильскогорайона училось 846 школьниковкоренных национальностей — в пол-тора раза больше, чем в 1956/57 учеб-ном году. Численность учащихся в5—8-х классах выросла при этом болеечем в 2 раза, в 9—11-х — в 8 раз. Всешкольники из числа народностейСевера находились на полном государ-ственном обеспечении, почти 67 % —в интернатах [241, л. 34].

В целом по Корякскому округу в1968 г. в общеобразовательных шко-лах училось 269 ительменов — практи-чески все дети школьного возраста.К этому времени среди ительменовудалось почти полностью ликвидиро-вать отсев школьников из 5—8-х клас-сов, восьмилетнюю школу своевремен-но заканчивало более 95 % учащихсяпротив 83 % по всем народностямСевера. Активизировалась работа смолодежью, которая в свое время несумела получить неполное среднееобразование. В Ковране, Усть-Хайрю-зове, Палане и Тигиле работали вечер-ние школы. В 1964/65 учебном годув них обучалось 247 человек, в томчисле 42 ительмена [243, л. 4].

Рост общеобразовательного уров-ня народностей Севера значительнорасширил возможности подготовкинациональных кадров, в том числевысшей квалификации. В 1958 г.открылся Камчатский педагогическийинститут, который быстро стал веду-щим в подготовке учителей для нацио-нальных школ Корякского округа.В 1970 г. в Тигильском районеработало уже 43 учителя коренных

159

национальностей, в том числе 25ительменов, 8 из них имели высшееобразование [268, л. 100].

Шире стал перечень специально-стей, по которым осуществлялась под-готовка специалистов из числа народ-ностей Севера. В 1963 г. они впервыебыли направлены на учебу в Дальне-восточный университет, Благовещен-ский сельхозинститут, Хабаровскийполитехнический и другие вузы.

На качественно новую ступеньподнялась подготовка специалистоврабочих профессий. В 1963 г. Палан-ская сельскохозяйственная школабыла преобразована в профессио-нально-техническое училище. За пер-вые пять лет его работы в нем былоподготовлено более 250 квалифициро-ванных рабочих, в том числе более50 ительменов [244, л. 58].

Успехи, достигнутые в развитиинародного образования в 60-е гг.,поставили на повестку дня вопрос опереходе к среднему всеобучу. В Ти-гильском районе он был осуществленв основном уже в годы IX пятилетки:в 1975 г. всеми формами среднегообразования здесь было охвачено96 % учащихся коренных националь-ностей. В Ковранском и Хайрюзовскомсельских Советах добились стопро-центного охвата.

Большую работу в этом направле-нии вели в ительменских селах общест-венные организации. По инициативедепутатов в Ковране и Хайрюзовебыли созданы Советы содействия все-обучу, вечернему и заочному образо-ванию молодежи. За семьями, где поусловиям воспитания дети могли пре-кратить учебу в 9—10-х классах, былустановлен общественный контроль.Вопросы всеобуча регулярно обсужда-лись на сессиях и исполкомах сельскихСоветов.

В результате пристального внима-ния к работе школы в Ковране иХайрюзове удалось практически пол-ностью ликвидировать отсев школь-ников в 5—8-х классах и значительносократить его в 9—10-х.

К концу 70-х гг. в образовательномуровне ительменов произошли глубо-кие изменения. В 1979 г. в Корякском

160

округе в расчете на 1000 человекобщее среднее образование имело 154ительмена — в 2.7 раза больше, чем в1970 г. Примерно такой образователь-ный уровень зафиксировала Всесоюз-ная перепись 1979 г. в Смоленской,Новгородской, Тамбовской, Костром-ской и некоторых других областяхцентральной России [202, с. 43]. Со-кратился разрыв в образовательномуровне ительменов и приезжего на-селения Корякского округа.

В первой половине 80-х гг. вырав-нивание образовательного уровняительменов продолжалось еще болеевысокими темпами. Среднегодовойприрост лиц с общим средним обра-зованием составил у них в XI пяти-летке 34 %. Поданным текущего учетанаселения, в 1985 г. в обследованноммассиве ительменов (740 человек)на 1000 человек в указанном возрастеприходилось 325 лиц с общим среднимобразованием, в том числе в Ков-ране — 290, в Тигиле — 344, в Усть-Хайрюзове — 412 и т. п.

Изменения в уровне образованияособенно заметны у лиц разных поко-лений. Так, например, в Тигильскомсельском Совете среди тех, кто ро-дился в 1943—1952 гг. и должен былзаканчивать среднюю школу в 60-е гг.,в 1985 г. высшее и среднее образова-ние имело 59 % ительменов; средиродившихся в 1953—1962 гг. (закан-чивали школы в 70-е гг.) — 81 %;среди юношей и девушек 1963—1968 гг. рождения среднее образова-ние имели или продолжали учитьсяв средних учебных заведениях 86 %.

Переход ко всеобщему среднемуобразованию потребовал значитель-ного укрепления учебно-материальнойбазы общеобразовательной школы,совершенствования учебных про-грамм, решения многих других вопро-сов школьной подготовки. В Тигиле иПала не были построены новые зданиясредних школ и интернатов. Усть-Хайрюзовская 8-летняя школа сталасредней. Профессионально-техниче-ские училища, в том числе ПаланскоеСПТУ, перешли на подготовку специа-листов со средним образованием. Рас-ширились возможности профессио-

нальной ориентации в школах —в отдельных из них появились каби-неты труда, школьные мастерские по-полнились новыми станками и обору-дованием. Завершился переход нановые учебные программы во 2—4-хи в большинстве старших классов.

Следует, однако, сказать, чтоукрепление материально-техническойбазы коснулось в эти годы главнымобразом средних школ. Восьмилетниеи начальные работали в гораздохудших условиях. Особую тревогувызывало состояние школьных зданий.В 1983 г., например, по этой причиневынуждены были расформироватьХайрюзовскую восьмилетнюю школу,оставив в селе лишь начальныеклассы.

В крупную национальную про-блему превратилась сложившаясяу народностей Севера система под-готовки к жизни подрастающегопоколения. С конца 50-х годов основуее стали составлять школы-интернаты.Постановление ЦК КПСС и СоветаМинистров СССР № 300 от 16 марта1957 г. предусматривало, что все детинародностей Севера, независимо отместа проживания родителей, должнысодержаться в интернатах на полномгосударственном обеспечении, хотяуже тогда далеко не все народностиСевера и не все национальные семьинуждались в этом. У ительменов,например, гораздо более эффективнымбыло бы создание при школах групппродленного дня. Подобные альтерна-тивные варианты, кстати, широко об-суждались педагогической обществен-ностью Севера в конце 50-х—начале60-х гг. [172, с. 329—332].

К сожалению, разумные предложе-ния о дифференциации форм обученияи воспитания школьников у народ-ностей Севера не получили тогда под-держки. , Школа-интернат стала все-объемлющей формой социализацииподрастающего поколения северян.Сыграв на первых порах безусловноположительную роль, она вскоре сталаобнаруживать и негативные послед-ствия.

Условия жизни в интернатах навсем готовом порождали потребитель-

11 Заказ № 1847

ское отношение молодежи к обществу,неприспособленность к различнымжизненным коллизиям, отрицательновлияли на формирование творческогопотенциала личности.

От обязанности воспитания детейустранялись родители, снижалась ихсоциальная ответственность за судьбуребенка, слабела преемственностьпоколений, а следовательно, и пере-дача национальных ценностей, куль-туры, языка, трудового и социальногоопыта. Попытки отдельных родителейзабрать детей из интерната натыка-лись на жесткие параграфы правил иинструкций.

Эти и другие серьезные недостаткии упущения, накопившиеся в деятель-ности школы, широко обсуждались встране в начале 80-х гг. В апреле1984 г. Пленум ЦК КПСС одобрил,а Верховный Совет СССР утвердил«Основные направления реформыобщеобразовательной и профессио-нальной школы».

Сделаны первые шаги в реализа-ции положений реформы. Каждойшколе определены базовые предприя-тия. Их силами в школах открытыпрофориентационные классы, занятияв которых ведут опытные специа-листы-производственники. Подготовкашкольников к труду идет также набазе учебных мастерских, предметныхи технических кружков. В старшихклассах введены новые предметы:«Основы производства и выбор про-фессии», «Основы информатики ивычислительной техники», «Этика ипсихология семейной жизни». Увели-чено учебное время на трудовоеобучение, общественно-полезный трудучащихся.

Повысилась ответственность педа-гогических коллективов за содержаниеи эффективность работы школы. По-степенно исчезает мелочная регламен-тация работы учителей, меньше сталоформализма, изживается проценто-мания и либерализм в оценке знанийшкольников. Отменена отчетностьшкол по успеваемости, состоялисьпервые переводные экзамены в 3—5-хклассах.

Заметные изменения происходят в

161

работе интернатов. Дети, чьи родителиили родственники живут в селе, гдерасположен интернат, получили воз-можность бывать дома не только повыходным, но и в рабочие дни. Растетчисло семей вообще отказывающихсяот обучения ребенка в интернате. Дляэтого теперь в большинстве случаевдостаточно лишь заявления родителейв сельский Совет.

Практическая реализация положе-ний реформы встречает в районебольшие трудности. Формально отно-сятся к своим обязанностям базовыепредприятия. Многие из них вообще нев состоянии выполнять возложенныена них функции, так как не имеютсоответствующей базы. Немало учите-лей, не владея методикой обучения,способной обеспечить высокое каче-ство знаний учащихся, продолжаютидти по пути завышения оценок либоограничиваются механическим вы-ставлением двоек. Не случайно за тригода реформы второгодничество вшколах района выросло более чем вдва раза [222, 1987, 25 авг.].

Причины «пробуксовки» школьнойреформы в стране глубоко и все-сторонне обсуждались на ПленумеЦК КПСС в феврале 1988 г. Пле-нум подтвердил вывод, сделанныйМ. С. Горбачевым на XXVII съездеКПСС, что «темпы и глубина реализа-ции предусмотренных реформой мереще не могут удовлетворить нас»[17, с. 48]. Внесены кардинальныеизменения в установки реформы.Признано необходимым: рассматри-вать всеобщее среднее образованиемолодежи как базовое для последую-щей подготовки кадров квалифициро-ванных рабочих и специалистов;осуществить широкомасштабные мерыпо техническому переоснащению учеб-ных заведений; провести всемернуюдемократизацию народного образова-ния, повысить самостоятельность и от-ветственность коллективов школ;коренным образом улучшить изучениеродных языков и русского языка внациональных школах, обновить со-держание пионерской работы, и т. п.[18, с. 63—75].

Последовательной и ускоренной

реализации реформы средней и выс-шей школы, повышения роли учителя,воспитателя, укрепления материаль-ной базы школ потребовала XIX Все-союзная конференция КПСС [19,с. 113].

В настоящее время дети ительме-нов в основе своей учатся в Палан-ской, Тигильской, Усть-Хайрюзовскойсредних, Ковранской 8-летней, Седан-кинской и Хайрюзовской начальныхшколах. Удельный вес ительменов вбольшинстве школ невелик, и только вКовранской учащиеся-ительмены пре-обладают — 83 % (1987 г.).

Ковранская школа — старейшая уительменов. В качестве 8-летней онаработает с 1964 г. За это времяоколо 50 ее выпускников получиливысшее и среднее специальное образо-вание, многие работают в родном селе.11 из 17 учителей школы-—также еевоспитанники.

Ковранская школа — единствен-ная, где изучается ительменский язык.Рост образовательного и культурногоуровня ительменов в конце 60-х—начале 70-х гг. обострил обществен-ный интерес к родному языку. В фо-кусе такого внимания совершенноестественно оказалась школа. По ини-циативе учительницы К. Н. Халоймо-вой в 1972 г. для учащихся былорганизован кружок ительменскогоязыка. Ребята записывали ительмен-ские сказки, песни, собирали предметыстарого быта, выпускали на родномязыке стенгазету.

В 1976 г. на базе кружка былсоздан школьный факультатив. Кромеучащихся его стали посещать взрос-лые. С 1982 г. ительменский языкизучается как предмет в подготови-тельном, первом и втором классах.Для старшеклассников работаетфакультатив.

Первоначально занятия проводи-лись по старому алфавиту, созданномуна основе латинской графики в начале30-х гг. Одновременно велась раз-работка нового (К. Н. Халоймова иА. П. Володин) — на основе русскогоалфавита. В нем 32 буквы, в том числезнаки, отражающие специфику языкаительменов. В апреле 1985 г. Ковран-

162

ский сельский Совет утвердил новыйительменский алфавит. В том же годуон был утвержден Камчатскимоблисполкомом. В настоящее времяА. П. Володиным и К. Н. Халоймовойизданы ительменский букварь и Итель-менско-русский словарь.

Своеобразно решена в Ковранепроблема воспитания детей в интер-нате. В отличие от многих другихнациональных сел Северо-Востокаучащиеся находятся в нем лишь частьсуток, остальное время они проводятв семьях. Малыши из подготовитель-ной группы, а также первоклассникипри желании могут ночевать дома.Таким образом, для значительнойчасти учащихся интернат выполняетфункции группы продленного дня.

Большое внимание уделяют в шко-ле трудовой подготовке школьников.Профессиональная ориентация уча-щихся в целом соответствует сложив-шейся специализации базового пред-приятия — колхоза «Красный Ок-тябрь». Учебная мастерская распо-лагает станками по обработке металлаи дерева. При школе имеются теплицаи небольшая свиноферма. Ребята по-лучают здесь навыки ухода за посе-вами и домашними животными, учатсяработать с механизмами. Выращивае-мые в теплице огурцы и помидоры,а также свинина существенно разно-образят рацион питания школьни-ков.

Занятия в учебных мастерских,работу в подсобном хозяйстве школыдополняет производительный трудшкольников в колхозном производ-стве. Летом при школе работаетлагерь труда и отдыха. Ребята выра-щивают в колхозе картофель, выпол-няя при этом весь комплекс сельхоз-работ, участвуют в рыбном промысле.Ежегодно они добывают до 25 тоннлосося, корюшки и другой рыбы,полностью обеспечивают рыбой по-требности школьного интерната.Посильный вклад вносят малыши —собирают черемшу, ягоды, грибы.

В 1984—1987 гг. в целом по округувосьмые классы заканчивало ежегодно25—30 ительменов. 43 % восьмиклас-сников продолжали учебу в системе

и*

профессионально-технического обра-зования, 46 % — в 9-х классах, около4 % — в техникумах и училищах,остальные — работали.

Среди выпускников средней школыучебу в ГПТУ продолжает 24 %, втехникумах и у ч и л и щ а х — 1 5 % ,в высших учебных заведениях —21 %, около 40 % идут работать напроизводство.

Как видно из этих данных, околополовины всех ительменов, заканчива-ющих 8-е и 10-е классы, приобретаетрабочие профессии в профессио-нально-технических училищах. Ониучатся в ПТУ Паланы, Петропав-ловска-Камчатского, Елизова, Хаба-ровска, Владивостока, Находки и дру-гих городов. Юноши предпочитаютпрофессии, связанные с обслужива-нием механизмов, девушки — торго-вые, связи, пищевой и легкой промыш-ленности, строительные.

Следует сказать, что последующаясудьба выпускников ГПТУ складыва-ется зачастую весьма непросто. Но-менклатура рабочих профессий, покоторой осуществляется подготовкакадров в ГПТУ, не всегда соответст-вует истинным потребностям народ-ного хозяйства округа. Его экономика,производственная и социальнаяинфраструктура оказались неподго-товленными к переходу на всеобщеесреднее и профессиональное образо-вание, не в состоянии обеспечитьработой по специальности всех вы-пускников. Особенно неблагополучнообстоят дела в небольших и средних поразмерам селах. В Ковране, например,из 12 человек, окончивших в 1978—1984 гг. профессионально-техническиеучилища, по полученной профессии в1985 г. работал лишь один. Механиза-торы, электрики, штукатуры, швеивынуждены заниматься неквалифици-рованным трудом.

Избыточное образование моло-дежи, нереализованные профессио-нальные возможности создают весьманапряженную ситуацию в эмоцио-нально-психологической сфере, ведутк экономическим и моральным по-терям. Снижается социальная актив-ность молодежи.

163

Существует и другая сторона проб-лемы. При комплектовании ПТУне всегда учитываются склонностиучащихся, некоторые выпускники учи-лищ имеют низкую квалификацию ине могут работать по полученнойспециальности. При явном избыткеспециалистов отдельных профессийпотребности народного хозяйства вних нередко удовлетворяются за счетприезжего населения.

В последнее время у ительменовбыстро растет число специалистоввысшей и средней квалификации.За годы XI пятилетки оно вырослопочти в полтора раза. Расширяетсяих профессиональный состав. В 70-егоды национальная интеллигенциябыла представлена в основном учите-лями, воспитателями дошкольныхучреждений, средним медицинскимперсоналом и культпросветработни-ками. Теперь среди ительменовимеются врачи, юристы, экономисты,инженеры-строители, полиграфисты,технологи рыбной, пищевой и легкойпромышленности, инженеры и техникивоздушного транспорта, связи, офи-церы Советской Армии и др.

Среди обследованных в 1985 г. лицэтой национальности высшее образо-вание в расчете на 1000 человекимело 48 человек, среднее специаль-ное— 128. В вузах и техникумахстраны обучалось в пересчете наобщестатистический показатель(10 тыс. человек) 310 студентов.Таким образом, по уровню подготовкивысококвалифицированных специали-стов, по числу студентов в вузах итехникумах ительмены вплотную при-близились к общесоюзным показате-лям, а в ряде случаев и превзошлиих.

Культурно-просветительнаяработа

Культурно-просветительная ра-бота на первом, начальном этапесоветской истории народов Северавелась в тесной связи с политическимпросвещением масс и в организацион-

164

ном отношении составляла с ним еди-ное целое. X съезд РКП (б) прямоуказывал в своих решениях: «Центртяжести Главполитпросвета и егоорганов должен лежать в агита-ционно-пропагандистской работе сре-ди внепартийных масс и в ихкультурном просвещении» [12, с. 242].

Сразу же после восстановленияСоветской власти на Камчатке раз-вернулась большая агитационно-пропагандистская работа. Главнымострием она была направлена на раз-витие политической культуры трудя-щихся, на их духовное обновление.Раньше всего в ее сфере оказалосьоседлое население, в том числе иительмены. Массовая неграмотностьсильно осложняла работу. Многое изтого, что входило в арсенал идейно-политического воспитания в централь-ных районах страны (издание газет иполитической литературы, распростра-нение трудов классиков марксизма-ленинизма и др.), здесь не моглобыть использовано. Требовались дру-гие, более доступные и понятныекоренному населению формы.

Вплоть до середины 30-х годов уительменов широко использовалисьмитинговые формы агитации и про-паганды: сельские сходы, собранияколхозников, ежегодные перевыбор-ные собрания, волостные и районныесъезды и т. п. Кроме решенияосновных вопросов,их участники не-изменно заслушивали и обсуждалидоклады о текущем моменте: «О Со-ветской власти, целях и задачахтаковой», «Национальная политикаСоветской власти», «Чем занимаютсякоммунисты?» и- др. Каждое такоеобсуждение становилось своего родаполитическим ликбезом, школой новыхобщественных отношений.

Первыми очагами новой жизни вительменских селах были коопера-тивы. Вокруг них создавался активиз наиболее сознательных представи-телей коренного населения. Являясьпроводником политики партии, коопе-рация, кроме организации хозяйствен-ной жизни, вела большую политико-воспитательную и культурную работу.При Хайрюзовском, Тигильском, Со-

Н. К. Крупская и ительменка Тамя Оюбодчикова (Т. П. Лукашкина),1937 г.

почновском кооперативах работаликультурно-просветительные и санитар-ные секции. Как правило, здесьпроисходило у местных жителей пер-вое знакомство с книгой, радио, кино,другими культурными развлечениями.На кооперативные средства строилисьпервые ительменские школы [318,л. 26].

Культпросветработа была не-отъемлемой составной частью системынародного образования. Руководствоэтой сферой общественной жизнивплоть до середины 40-х годовосуществляли органы народного обра-зования. На первых порах школавзяла на себя всю культурную работу.Она была клубом, библиотекой, сани-тарно-просветительным и даже меди-цинским пунктом. Вокруг нее форми-ровались первые коллективы художе-ственной самодеятельности.

Во второй половине 20-х годов вительменских селах появляются специ-ализированные культпросветучрежде-ния. В 1926 г. в Тигиле, Палане,

Хайрюзове открылись избы-читальни,в некоторых других селах — красныеуголки [248, л. 6, 11]. Они проводилигромкие читки, знакомили население смероприятиями Советской власти,разъясняли их цели и задачи, велиантирелигиозную пропаганду, вовле-кали женщин в общественно-массовыеорганизации, содействовали работешкол и ликвидации неграмотности,проводили праздничные и культурныемероприятия. При избах-читальнях икрасных уголках работали драматиче-ские, музыкальные, хоровые, физкуль-турные кружки.

Сеть культпросветучреждений врайоне из-за недостатка средств вдовоенные годы росла медленно.К 1940 г. избы-читальни появилисьеще лишь в двух ительменскихселах — Напане и Сопочном. В Тигилебыл открыт клуб, работало 3 библио-теки и 3 кинопередвижки [235, л. 25] .Некоторые учреждения культуры без-действовали из-за отсутствия специа-листов. В этих условиях большую роль

1 иг,

приобрела деятельность партийных икомсомольских ячеек, культурно-про-светительных комиссий при местныхСоветах, различных массовых органи-заций.

Развитию политической актив-ности трудящихся, формированию уних нового мировоззрения способство-вали кружки политграмоты, делегат-ские собрания женщин, культбыт-походы молодежи. По мере возраста-ния грамотности все большее значениестала играть печать, но газеты и жур-налы доставлялись в те годы в север-ные камчатские села крайне нерегу-лярно, центральные издания при-ходили, как правило, не чаще одного-двух раз в год. Это вызывалосерьезные нарекания жителей, по-скольку периодическая печать уже всередине 30-х гг. становилась дляительменов необходимостью.

О возросшей политической актив-ности северян, их вере в свершениемировой революции свидетельствуютмногие документы тех лет. 24 марта1932 г. камчатская областная газета«Полярная звезда» опубликовала,например, такую телеграмму ительме-нов из Хайрюзова: «В день Парижскойкоммуны. . . шлем братский приветузникам капитала. На зверства пала-чей империализма мы отвечаем сто-процентным вступлением в рядыМОПРа и усиливаем сбор средств вфонд помощи политзаключенным встранах капитала».

Эта же газета сообщала, чтоительмены Утхолока собрали по под-писному листу и перевели на текущийсчет МОПРа 124 руб.

В Международной организациипомощи борцам революции (МОПР)к началу 30-х гг. состояли все итель-менские села. Испытывая оструюнужду во многих товарах, в продо-вольствии, одежде, живя в невероятноскудных условиях, они тем не менееактивно подписывались на займыиндустриализации, укрепления кресть-янского хозяйства, оказали денежнуюпомощь испанскому и китайскомународам, переводили средства настроительство интернациональныхдетских домов в Иваново и Монино.

166

Важную роль в формированииобщесоветского и интернациональногосознания у ительменов сыграло кино.Кинематограф был наиболее массо-вым и действенным средством приоб-щения народностей Севера к достиже-ниям мировой культуры, пропагандыуспехов молодого Советского государ-ства. Первые киносеансы состоялисьв Тигильском районе в конце 20-х гг.и сразу же приобрели громаднуюпопулярность. В Палане, например,после демонстрации фильма состоя-лось заседание Совета, на которомединодушно решили приобрести собст-венную киноустановку [256, л. 50].

Тогда же были сняты и первыефильмы о народах Камчатки. В 1931 г.на экраны страны вышло несколькодокументальных фильмов режиссераA. Литвинова, рассказывающих обуспехах национального строительствана Камчатке. Позднее к этой темеобращались кинодокументалистыB. Сарахутов, Н. Тихонов, Т. Василь-ева и др. [206, с. 191]. Так, уже ксередине 30-х гг. с жизнью и бытомительменов, с их обычаями и тради-циями смогли познакомиться миллио-ны советских людей.

В годы Великой Отечественнойвойны в деятельности учрежденийкультуры произошли существенные из-менения. Больше внимания сталоуделяться массовым формам, позво-ляющим оперативно информироватьтрудящихся о положении на фронтах,о событиях внутри страны и за рубе-жом. Деятельность клубов, изб-читален, библиотек переместилась не-посредственно на рабочие места —в рыбацкие звенья, полеводческиебригады. Здесь демонстрировалиськинофильмы, проводились выставкиплакатов ТАСС, громкие читки газет.Учреждения культуры стали высту-пать в роли организаторов производ-ства.

В послевоенные годы КПСС иСоветское государство осуществили врайонах Севера крупные мероприятияпо перестройке идеологической икультурно-просветительной работы.В конце 1945 г. сфера культуры полу-чает самостоятельное управление. Со-

здаются окружной и районные отделыкультпросветработы. В связи с учреж-дением в 1947 г. Всесоюзного обществапо распространению политических инаучных знаний при отделах культ-просветработы организуются лекцион-ные бюро, на селе — постояннодействующие лектории. К 1950 г. вТигильском районе работало 20 уч-реждений культуры, они имелись вовсех ительменских селах [245, л. 146].

Важную роль в подъеме социали-стической культуры народностей Се-вера в 50—60-е гг. сыграло укреплениеее материально-технической базы.Значительные средства в развитиекультуры стали вкладывать колхозы ипромышленные предприятия. В этигоды избы-читальни были преобразо-ваны в клубы, в каждом селе откры-лась библиотека. Учреждения куль-туры получили музыкальные инстру-менты, мебель, современную кино-аппаратуру, значительно вырос книж-ный фонд. Завершились кинофикацияи радиофикация национальных сел.В Хайрюзове, Седанке, Белоголовом,Тигиле и Ковране были построеныновые клубы.

Успешнее стала решаться проб-лема кадров для учреждений куль-туры. В середине 40-х годов абсолют-ное большинство культпросветработ-ников в районе не имели специальногообразования, у многих была чрезвы-чайно слабой и общеобразовательнаяподготовка. Низкая квалификацияработников культуры была одной изглавных причин неудовлетворительнойработы многих культпросветучрежде-ний.

Начало планомерной работе поподготовке кадров было положенов 1948 г., когда при Хабаровскойкультпросветшколе было создано под-готовительное отделение для народовСевера. Среди первых ее слушателейбыли и ительмены [300, л. 18].Позднее в Петропавловске-Камчат-ском и Палане открылись курсы, накоторых прошли переподготовку всеклубные работники и библиотекари.С конца 50-х гг. подготовку специа-листов культуры из числа народностейСевера стали вести в Биробиджан-

ском культпросветучилище. Только в1957—1963 гг. здесь получили соответ-ствующее образование 37 представи-телей Корякского округа.

Областной смотр самодеятельныхколлективов в 1956 г. был первымпо-настоящему массовым праздникомнародного творчества северян. В немприняло участие более 600 самодея-тельных артистов Корякского нацио-нального округа, в том числе 260 коря-ков, ительменов, других народностейСевера [43, с. 123]. Посланцы Ти-гильского района показали программуиз ительменских хороводов и песен.Фрагменты ее были показаны позднеев Москве на Всемирном фестивалемолодежи и студентов. Исполнителинародных танцев ительмены С. Тра-пезников и Я. Жирков стали лауреа-тами фестиваля и были награжденызолотыми медалями.

Важным событием в культурнойжизни округа было открытие в Паланеокружного Дома народного творче-ства. В помощь коллективам художе-ственной самодеятельности он стализдавать репертуарные сборники, ме-тодические пособия. Усилилось внима-ние к творчеству местных авторов,началось систематическое собираниефольклора. Дом народного творчестваосуществил несколько этнографиче-ских экспедиций, в том числе и вительменские села. Это позволилоприступить к сценической обработкенародных песен и танцев ительменов.Под руководством Н. Суздаловой вКовране был поставлен первый итель-менский балет «Кутх» [223, 1978,28 фев.].

Развитие социалистической куль-туры ительменов в 60-е гг. проис-ходило в условиях все возрастающейинтернационализации общественнойжизни народностей Севера. Болееощутимым становится процесс актив-ного сближения национальных куль-тур, их взаимодействия и взаимо-влияния. Практика культурно-просве-тительной работы тех лет дает немалотому выразительных примеров.

Директор окружного Дома народ-ного творчества Г. Г. Поротов не былительменом по национальности. Од-

167

Заслуженный работник культуры РСФСРТ П. Лукашкина, 1983 г

нако воздействие его творчества наразвитие ительменской культуры былостоль значительным, что даже многиестарые ительмены считали его выход-цем из своей среды. БлагодаряГ. Г. Поротову обрели новую жизнь вее сценическом воплощении мно-гие старинные ительменские песни-ходилы, танец «Бакию». Весьмаплодотворно использовал Г. Г. Поро-тов в самодеятельном театре памят-ники устного народного творчестваительменов. Получили широкую из-вестность написанные им по мотивамительменского фольклора пьесы «Ко-рел», «Кутх и мыши». Позднее на ихоснове в областном детском театребыл создан кукольный спектакль,а в Усть-Камчатске и Елизове —детская опера.

Вместе с Г. Г. Поротовым частымгостем у ительменов был молодойкорякский поэт, методист Дома народ-ного творчества В. В. Косыгин(Коянто). В свою очередь многиеительмены оставили яркий след в раз-витии культуры корякского народаУже упоминавшаяся Н. Д. Суздаловабыла первой женщиной среди заве-дующих Красными ярангами. Долгими

месяцами кочевала она с оленеводамикорякской тундры, делилась с нимисвоими знаниями, записывала ихсказки, песни, народные предания.

Всю жизнь посвятила развитиюкорякского танцевального искусстваодна из первых выпускниц Институтанародов Севера, заслуженный работ-ник культуры РСФСР ительменкаТ П. Лукашкина (Слободчикова).Яркий талант танцовщицы, исполни-тельницы ительменских и корякскихтанцев раскрылся у нее в Ленинграде.В числе лучших участников художест-венной самодеятельности Институтанародов Севера она участвовала вI фестивале народного танца в 1936 г.,в концертах Московского театраль-ного фестиваля в 1937 г. Быладелегатом Всесоюзного слета женщин-стахановок, выступала с его трибуныв Колонном зале Дома Союзов [100,с. 2671-

После возвращения на КамчаткуТ. П. Лукашкина работала учителемв школах округа, много занима-лась национальной самодеятель-ностью. В настоящее время Т. П. Лу-кашкина работает в районном центреТиличики. Здесь ею создан самодея-тельный фольклорный ансамбль «Мо-лодость».

Заметный след в культурной жизни60-х гг. оставил ительменский компо-зитор и музыкант Б. К. Заев (1937—1967) —организатор коллективов ху-дожественной самодеятельности в Се-данке, Карате, Хайрюзове, активныйпропагандист народной музыкальнойкультуры. Прекрасный баянист иаранжировщик,Б. К- Заев увереннозаявил о себе и как способныйсамодеятельный композитор, глубоковпитавший традиции русской народ-ной музыки.

Многое из песенного творчестваБ. К. Заева продолжает жить исегодня. Песни «Камчатка», «Белоебезмолвие», «Над волной белогривой»и другие до сих пор остаются врепертуаре коллективов художествен-ной самодеятельности, их можноуслышать на народных праздниках икоряков, и ительменов.

Подъем образовательного уровня

168

народов Севера, улучшение матери-ального положения, рост свободноговремени требовали дальнейшего со-вершенствования работы культпро-светучреждений, развития всей куль-турной среды в целом. Важную роль врешении этих вопросов сыгралопостановление Совета МинистровРСФСР от 6 октября 1969 г. «О состоя-нии и мерах улучшения культурногообслуживания населения Корякскогонационального округа», наметившееобширную программу обновлениякультурной жизни [113, с. 168].

В соответствии с постановлениемпроизошла реорганизация сети культ-просветучреждений. Большинствосельских клубов было преобразованов Дома культуры с соответствующимштатом специалистов. Кроме дирек-тора в них работают теперь художест-венный руководитель, хормейстер,в некоторых Домах культуры —• хорео-графы. Для обслуживания рыбаков,охотников, оленеводов на базе Крас-ных яранг созданы специализирован-ные маневренные культпросветучреж-дения — агиткультбригады. В конце1979 г. для оказания квалифицирован-ной помощи сельским учреждениямкультуры и самодеятельным коллекти-вам в Палане был образован окруж-ной научно-методический центр народ-ного творчества и культпросветработы[270, л. 168].

В 70-е гг. в Тигиле, Седанке, Ков-ране были созданы детские танцеваль-ные ансамбли. В Тигиле открыласьмузыкальная школа, в Усть-Хайрю-зове — ее филиал. В 1978 г. в нихполучало музыкальное образование 90учащихся, в том числе 34 из чис-ла народностей Севера [269, л. 172].В июле 1979 г. решением Камчатскогооблисполкома Паланская музы-кально-художественная школа былапреобразована в школу искусств. Длядетей коренных национальностей приней был открыт интернат. В 1980 г.на музыкальном, художественном ихореографическом отделениях школыобучалось 340 человек.

К середине 70-х годов разрывмежду возросшими духовными запро-сами населения и возможностями их

удовлетворения был в значительнойстепени сокращен. На 1 января 1977 г.в районе работало 10 домов культуры,11 библиотек, две музыкальные шко-лы, 12 киноустановок, две агиткульт-бригады, музей [279, л. 42]. Сельскиедома культуры стали располагатьразнообразными музыкальными ин-струментами, современной звукоза-писывающей техникой, широкоэкран-ными киноустановками. Расширилисьвозможности библиотечного обслужи-вания. В 1975 г. библиотеки районаимели в своих фондах 198 тыс.экземпляров книг и журналов. В сред-нем на каждую библиотеку приходи-лось 18 тыс. экземпляров, в то времякак в целом по РСФСР — 13.9 тыс.По числу книг на 10 тыс. человекнаселения Тигильский район превос-ходил общереспубликанский показа-тель в 3 раза [там же].

В 70—80-е годы усилилось влияниеучреждений культуры на ту частькоренного населения, которая раньшеоставалась как бы на перифериикультурно-просветительной работы.Действенным средством вовлечения вкультурно-воспитательный процесслюдей среднего и старшего поколенийстали, в частности, возникшие во всехнациональных селах школы культурыи быта. Учебная программа такихшкол была рассчитана на два годаи предусматривала как теоретические,так и практические занятия. В боль-шинстве школ существовало 4 сек-ции — семейно-бытовая, педагогиче-ская, медицинская и эстетическая.Тематика занятий была весьма разно-образной: «Семейный бюджет, егоструктура и распределение», «Совре-менная квартира, ее интерьер и со-держание», «Семейные праздники итрадиции, их роль в воспитании детей»и т. п. Работа школ культуры и быта,таким образом, тесно смыкалась нетолько с деятельностью учрежденийкультуры, но и многих общественныхорганизаций — женсоветов, родитель-ских комитетов, депутатских комиссийместных Советов, с деятельностьюшкол, медицинских учреждений.

Большая работа была проведенав районе по внедрению новой социа-

169

Т а б л и ц а 12

Интенсивность освоения видов культурного досуга у ительменовКоврана *

Виды культурного досуга Ковран РСФСР

Число посещений кино (в расчете наодного жителя в год)

Число посещений клубных мероприя-тий (в расчете на одного жителяв год)

Участвуют в художественной самодея-тельности (в % ко всему населению)

Число читателей в библиотеках (в %ко всему населению)

Выдано книг на одного читателя

* Таблица составлена поданным: Народное хозяйство РСФСРв 1985 г. М., 1986. С. 335, 344, 345; Годовые отчеты Ковранскогодома культуры за 1985—1986 гг.

82

27

20

91

24

18

8

8.3

63.5

21

диетической обрядности. Повсеместностали проводиться торжественныерегистрации браков и новорожденных.Характер крупных общественных со-бытий приобрели чествования ветера-нов труда, проводы в СоветскуюАрмию, вручение паспортов. Кромереволюционных и общегосударствен-ных праздников, которые прочновошли в быт коренного населения ужев довоенные годы, стали проводитьсятакие, как «Проводы зимы», «Празд-ник березки». Из профессиональныхпраздников особой популярностью уительменов пользуется «День ры-бака». Все современные праздники уительменов не носят какой-либоэтнической окраски.

Значительные качественные изме-нения произошли в народном творче-стве. В Ковране был создан фольклор-ный вокально-хореографический ан-самбль «Эльвель», оказавший боль-шое воздействие на духовную жизньительменов. Его возглавил балетмей-стер Б. Жирков, один из ведущихсолистов первого состава ансамбля«Мэнго». Уже первые концерты «Эль-веля» значительно повысили интереснаселения к народной песне и танцамительменов.

В составе коллективов художест-венной самодеятельности появилисьлюбительские объединения по интере-сам — оркестры народных инструмен-тов, инструментальные ансамбли, сту-

дии художественного слова, театрыминиатюр и др. Многие из них сталиобращаться к сложным сценическимжанрам. Выросло число самодеятель-ных артистов. Если в 1972 г. ихнасчитывалось в районе 608 человек,то в 1984 г. — 1058. Число любитель-ских объединений за это время увели-чилось с 58 до 84 [279, л. 38].

В настоящее время в художествен-ной самодеятельности Тигильскогорайона состоит около 200 ительменов.

Дома культуры в ительменских се-лах — единственные культпросвет-учреждения, которые предоставляютнаселению культурные развлечения,поэтому их мероприятия пользуютсяпопулярностью. Степень освоения наи-более массовых видов культурногодосуга в Ковране, например, сущест-венно превышает аналогичные по-казатели по Российской Федерации(табл. 12).

Приведенные в таблице данныепозволяют сделать два важных вы-вода: за последние годы обеспеченаширокая доступность жителей к наи-более массовым видам культурныхценностей; в состоянии культурныхпотребностей коренного населенияпроизошли глубокие качественныеизменения — кино, участие в художе-ственной самодеятельности, чтениекниг и журналов стали у ительменовнеотъемлемой составной частью ихжизнедеятельности.

170

Клубные мероприятия по степенипопулярности у населения значительноуступают кино (табл. 12). Они при-влекают к себе преимущественномолодежь. В известной степени этосвязано с состоянием сельского Домакультуры. Подобная проблема стоитсегодня очень остро не только в Ков-ране. Большинство Домов культурыпостроено в конце 50-х—начале 60-х гг.К настоящему времени они сильнообветшали, в них холодно, неуют-но, а потому и не особенно много-людно.

Сложные проблемы кроются и завысокими цифрами кинообслужива-ния. Прежде всего — это результатсерьезного отставания других видовкультурного досуга. Различия в по-треблении культуры между городом иселом в условиях Севера особенноощутимы. Ковранцы практически сов-сем лишены возможности побывать втеатре, на концертах профессиональ-ных артистов, выставках, спортивныхзрелищах. Здесь нет условий для мно-гих популярных ныне видов любитель-ских занятий. Ковран лежит в сторонеот привычных маршрутов различныхгастрольных трупп.

Несоответствие между возросшимикультурными потребностями и воз-можностями их удовлетворения, кото-рое в середине 70-х гг. удалосьзначительно ослабить, теперь вновьдает о себе знать, но уже в болееострых формах. Отсюда рост миграциимолодежи.

О возросшем культурном уровнекоренного населения убедительно сви-детельствует растущий интерес к чте-нию. В 1960 г. услугами Ковранскойбиблиотеки пользовалось лишь 25 %жителей села [277, л. 18], в 1985 г. —91 %. Показатель интенсивности чте-ния у ительменов уступает русскимжителям села весьма незначитель-н о — на 1.3 книги в год, однако ак-тивно читающих у ительменов боль-ше _ 87 % против 75 %.

Пик читательской активности при-ходится у ительменов на ноябрь—март, потом она постепенно умень-шается, достигая наименьших величинв летние месяцы. Довольно много

ительменов летом вообще услугамибиблиотеки не пользуются.

Различия в уровне чтения междусоциально-профессиональными груп-пами выражены слабо. Не играет осо-бой роли и образовательный уровень.У тех, кто имеет неполное и полноесреднее образование, показатели ак-тивности почти равны, у лиц с началь-ным образованием они ниже, но тожедостаточно высокие, правда характерчитаемой литературы резко отлича-ется (преобладают журналы «Кроко-дил», «Огонек», «Крестьянка»).

Более заметны различия в возраст-ных группировках. Люди в возрасте30—40 лет — наиболее читающаяаудитория. Среди них много таких,кто читает в год от 40 до 80 и дажедо ста книг.

Интересно, что в этой категориичитателей почти нет представителейинтеллигенции. Вероятно, это связанос тем, что последние имеют собствен-ные библиотеки, выписывают значи-тельное количество журнальной пе-риодики.

Читательские интересы группиру-ются в основном вокруг художествен-ной литературы — книги о ВеликойОтечественной войне, приключенче-ские, русская и зарубежная классика,прошлое Дальнего Востока, особенноКамчатки. Повышенный интерес вызы-вает творчество Ю. Рытхэу, Г. Поро-това, других писателей-северян, нотолько дальневосточников. Очень по-пулярен у ительменов журнал «Карто-фель и овощи». Книги-рекордсмены:«Ездовые собаки — друзья по риску»французского полярного исследова-теля П.-Э. Виктора, а также произ-ведения известного советского кино-лога Б. Рябинина. Судя по читатель-ским формулярам, их прочитали всежители села.

Важную роль в духовной жизни•ительменов играют в настоящее времярадиовещание и периодическая пе-чать. В Ковране в 1985 г., когда прессане могла похвастаться особой попу-лярностью у читателя, газеты и жур-налы выписывали 72.6 % ительмен-ских семей, на каждого подписчикаприходилось в среднем 7.5 экземпля-

171

Сказительница В И Пономарева, с Тигиль

ров газет и журналов. Соответствую-щие показатели у русских и другихлиц некоренных национальностей —87,5 % и 8.7 экземпляров.

Из 69 подписчиков-ительменоводно издание получала только однасемья, по два издания — 5, по три —5, остальные от 4 до 20 изданий. Это —газеты «Сельская жизнь», «Правда»,«Известия», «Советская Россия»,«Комсомольская правда», «Советскаякультура», журналы «Новый мир»,«Октябрь», «Дальний Восток», «Се-верные просторы», различные специа-лизированные издания, а также мест-ные газеты.

С 1984 г. Ковран, Усть-Хайрюзово,Тигиль, некоторые другие села, гдеживут ительмены, вошли в зону при-ема программ Центрального телевиде-ния. Это сразу же отразилось на ин-тенсивности занятий населения вотдельных сферах культуры. Сталименьше читать, сократилась посещае-мость кино.

В ближайшие годы просмотр теле-передач начнет, без сомнения, зани-

172

мать у населения подавляющую частьсвободного времени, еще более уско-рится процесс интернационализациидуховной культуры ительменов В свя-зи с этим возникает проблема сохра-нения традиционного культурного на-следия.

Традиционная культура осваива-ется сегодня неактивно. Народныепесни и танцы хотя и воспринимаютсякак национальные ценности, однакобольшинство ительменов непосредст-венного участия в их воспроизводствене принимает. Единственным каналомприобщения населения к традицион-ной народной культуре остается худо-жественная самодеятельность, в рам-ках которой и происходят критическоеосвоение и творческое осмыслениекультурных традиций прошлых поко-лений.

Начало этой работе, как ужеговорилось, было положено в 60-егоды. Позднее ее продолжил кабинетнационального творчества окружногоДома культуры, организовавшего в1976 г. экспедицию в село Ковран.От ительменов М. М. и Г. Г. Запороц-ких, А. И. и А. В. Притчиных,М. И. Павлуцкой, А. Ф. Притчина,И. И. Слободчиковой, И. И. Запороц-кого и других тогда удалось записатьнесколько песен, в которых отчетливопрослеживалось два культурных пла-ста [223, 1976, 12 окт.].

Верхний пласт составляли старин-ные русские песни и хороводы,восходящие к XVII—XVIII вв. В своевремя они вошли в культурную тради-цию ительменов и сегодня их демон-стрируют обычно как образцы нацио-нального творчества. Таковы песни«Чайки белы, ножки красны», «Как нажелтый песочек», «По ельничку, поберезничку», «Шла девица за водой»,«Капелюшка — кап, кап!», «Гуси—лебеди наплавалися» и др. Нижнийкультурный пласт своими корнямиуходит к традициям ительменскоймузыкальной культуры. Подлиннымоткрытием в этом смысле стали песни-ходилы, записанные от Г. Г. .Запороц-кого и А. Ф. Притчина. Их тексты вбольшинстве своем были придуманыисполнителями, а музыкальной факту-

рои выступала традиционная нацио-нальная мелодия. Такая песня-импро-визация рождается чаще всего в мо-мент ее исполнения Слова подбира-ются в процессе пения, для заполнениявозникающих ритмических пауз ипустот используются различные ввод-ные слова и междометия: «эх», «да»,«даякэ» и др.

Ительменской ходиле соответст-вует строго определенная манераисполнения. Песня как бы выдыхается,нередко при этом певец напрягаетсявсем лицом Пение сопровождаетсяхарактерным жестом-раскачиваниемправой руки, который продолжаетзатухающую концовку куплета. Ходи-ла обычно исполняется на русскомязыке, но за русской частью песнимогут следовать куплеты и на итель-менском языке, если певец им владеет.

Экспедиция имела большое значе-ние для возрождения к жизни тра-диционной музыкальной культурыительменов, которая, казалось, былаутеряна безвозвратно. В репертуарансамбля «Эльвель», других самодея-тельных коллективов прочно вошлипесни, воспринятые ительменами отпервых русских поселенцев Камчатки.Песня «Как на желтый песочек» сталадаже своего рода музыкальной «ви-зитной карточкой» художественнойсамодеятельности Тигильского рай-она. Редкий концерт обходится теперьбез ее исполнения.

Сложнее обстоит дело с традицион-ными песнями-ходилами. Главнаятрудность их использования в прак-тике самодеятельных коллективов со-стоит в том, что на Камчатке малопока профессиональных музыкантов,способных творчески освоить нацио-нальный материал. Кое-что в этомнаправлении делают сами участникихудожественной самодеятельности.Наиболее популярные ходилы осво-бождаются от излишней импровиза-ционное™, за ними закрепляетсяпостоянный текст В результате ходилаподнимается до уровня профессио-нальной песни, сохраняя при этом своенациональное своеобразие.

Ориентация на использование соб-ственного фонда культуры выражена

Сказительница К. А. Притчина, с. Тигиль.

у ительменов в сравнении с другиминародами Дальнего Востока в наи-меньшей степени. Однако это ни в коеймере не снимает актуальности и зна-чимости дальнейшего развития ихкультурных традиций. Все, что рож-дено талантом каждого из советскихнародов, — наше всеобщее достояние.Сделать его доступным для всехсоветских людей — важнейшая за-дача культурно-просветительных уч-реждений.

Народные танцы

Традиционные танцы ительме-нов — еще до конца не раскрытаястраница их истории, изобилующая«белыми пятнами», загадками, спор-ными трактовками. Все, кто так илииначе соприкасался с бытом и культу-

' рой ительменов, отмечали, что танце-вальное искусство было довольно раз-вито и любимо. Не было праздниковбез плясок, служили они и украшениемповседневного быта, носили массовый

173

характер. В основе хореографии итель-менских ритуалов — подражание жи-вотным и птицам, имитация их голо-сов и повадок. Это подчеркивают всеисследователи. Так, К. Мерк писал, чтокамчадалы «подражают вперемежкумедведям, китам, гусям, как послед-ние начинают свои любовные игры иликак камчадалы пытаются их убить.. .»[207, с. 59].

Эту же мысль подчеркивают фран-цузский путешественник Ж- Б. Лес-сепс [214,с. 106] и английский Г. А.Тил-ли [216, с. 227], обратившие внима-ние на то, что танцы ительменовпредставляют собой имитацию живот-ных, особенно медведя.

По данным Г. В. Стеллера,охотник, убивший медведя, приглашалгостей, часть из которых помогала раз-делывать тушу зверя, другая — начи-нала плясать. Постепенно в танецвтягивались все присутствующие напразднике. По отношению к тюленям,морским львам, другим зверям про-делывались те же церемонии [198,с. 59].

Но наряду с этим существовал и за-нимал особое место в социальной жиз-ни ительменов длившийся около ме-сяца (ноябрь) праздник, включавшийв себя несколько сюжетов разного пла-на. Посвящен он был окончанию про-мысла, и, казалось бы, пляски должныбыть подчинены этой теме. Однаков подробном описании этого праздникаС. П. Крашенинниковым нет указа-ний на имитационный характер тан-цев. Сам исследователь называет егопраздником «очищения грехов». Наэто мнение наталкивает и тема обря-дов первой части. Здесь основное вни-мание уделено огню. Вокруг него уса-живаются старики, к нему же обра-щены ритуальные речи, и вокруг негоустраивается пляска, видимо круго-вая. С. П. Крашенинников описываетэтот момент так: после окончания речистарики встали со своих мест, взявдруг друга за руки, стали плясать,кричали снова «алхалалалай». Далеев танец включались женщины и де-вушки, которые со страшными грима-сами на лице выбегали из своих углов.Добежав до лестницы, они поднимали

174

кверху руки и, делая странные тело-движения, плясали, кричали во всегорло. Затем они падали одна за дру-гою на землю, притворяясь мертвыми[107, с. 417].

Как предполагает М. Я. Жорниц-кая, «этот обряд был посвящен изгна-нию из жилища различных злых, в томчисле и духов болезней» [83, с. 122].

Заметное место на празднике «очи-щения» отводилось пантомиме. У юж-ной группы ительменов особая панто-мима разыгрывалась с чучелом кита,изготовленным из сладкой травы июколы. В конце первого дня праздне-ства около полуночи в жилище вхо-дила женщина, к спине которой былопривязано чучело кита. Женщина «пол-зла вкруг очага, за нею следовалидва камчадала с тюленьими кишками,сладкою травою перевитыми, и, кричапо-вороньи, кишками по киту били»[107, с. 418]. Когда женщина мино-вала очаг, присутствовавшие в поме-щении дети бросались к ней и терзали«кита». Она пыталась выбежать изжилища, но специально поставленныйу входа мужчина ловил ее и, «взведшина юрту», спускал по лестнице внизголовой. Принимать ее бросались жен-щины и девушки, «а после все вместеплясали и кричали до тех пор, покана землю попадали» [там же].

В приведенном выше описании неупоминается об имитационном харак-тере танцев. Более того, здесь явноподчеркивается абстрактный характертелодвижений, скорее импровизациябез определенной тематической на-правленности.

Следующий сюжет — окуриваниежилища и всех присутствующих — за-канчивался общими криками, а ста-рухи, совершавшие этот обряд, пля-сали и бесновались по-прежнему, пос-ле чего падали замертво [там же,с. 419].

Такой же пляской, только испол-няемой сначала стариками, а потоми всеми присутствующими, заканчива-лась игра с мальчиками, которых при-вязывали к столбам у лестницы и спра-шивали, когда придет их отец [там же].

Далее следовала пантомима с чуче-лом волка, изготовленным из слад-

кой травы и набитым медвежьим жи-ром и другими съестными припасами.В жилище входила женщина, котораядержала за пазухой чучело волка. Сле-дом шел тойон с натянутым луком.Как только женщина в сопровождениидругих участников действа обошла по-мещение вдоль стены, несколько муж-чин выхватывали у нее чучело и бе-жали с ним по лестнице, а женщиныбросались следом, стараясь отобрать«волка». Борьба продолжалась до техпор, пока все, обессилев, не падали.После этого тойон выстреливал в «вол-ка». Остальные мужчины тащили чу-чело на пол, терзали его и съедали[там же, с. 419—420].

Ительмены рассказывали С. П.Крашенинникову сюжет, который они«представляли». Некогда на реке жилкамчадал с двумя малолетними деть-ми. Уходя на промысел, он оставлялих в доме, привязывая к столбам. В егоотсутствие к детям приходили волкии спрашивали, когда вернется отец.На что дети отвечали: «Зимой». Воз-вратившись с промысла, отец «пошелпромышлять волка и застрелил его излука» [там же, с. 420]. В пересказеисследователя древний миф в значи-тельной мере утратил свой сакральныйсмысл. Однако даже в таком изложе-нии можно усмотреть отголоски архаи-ческих представлений о близнецах,один из которых считался ребенкомволка. Подтверждением тому, что уительменов в древности существовалиобряды, связанные с близнецами, мо-гут служить и материалы, получен-ные С. П. Крашенинниковым от итель-менов восточного побережья Камчат-ки. В их празднике заметное местопринадлежало обрядовым действиям,совершаемым вокруг девочек-близне-цов [там же, с. 422—423].

Остальные сюжеты этого боль-шого, развернутого игрища ительме-нов южной группы включали пляски,которые автором описания характери-зовались так: «Плясали, бесились»,«кричали, плясали», «скакали», «с воп-лями плясали, пока на землю не попа-дали». Есть у него и замечание, чтокамчадалы «из березовых обрубковделали болванчиков, камуда называе-

мых, во образ тех бесов, кои в женскойих пол вселяются во время плясания»[там же, с. 418].

В противовес этому ученый отме-чал существенные отличия в анало-гичном ноябрьском празднестве итель-менов восточного побережья: «Не бы-вает у них оного безобразного крикуи бешенья, не приносится береза, непредставляется китовое и волчье дей-ствие, не делается маленьких востро-головых болванчиков...» [там же, с.421]. Отсюда и определенные разли-чия в пластике обрядовых действий.

Обратимся к тем танцам другихнародностей Северо-Востока, лексикакоторых идентична вышеприведенным.Ими оказываются пляски шаманскихкамланий. Причем в промысловых об-рядах и праздниках палеоазиатов ими-тационные и подражательные пляскисоседствуют с более абстрактнымишаманскими [98, с. 101 —107]. В рас-сматриваемом же празднике пре-имущество за лексикой, характернойдля вторых.

Наличие круговой формы танца ипреобладание абстрактных движенийв пластике всех сюжетов свидетельст-вуют в пользу мнения, что данныйпраздник не укладывается в общуюсхему обрядов промысловой направ-ленности. (Это подтверждается и тем,что с ним сосуществовали праздники,посвященные добытому животному).Вся пластика строго подчинена сюже-там ритуалов и исполняется целена-правленно и сосредоточена на главнойидее того или иного сюжета. Болеетого, создается впечатление, что такназываемые бытовые танцы выпалииз обрядов именно из-за своей игровойнаправленности, перешли в повседнев-ные развлечения. Это в свою очередьсодействовало большей компактностии стройности праздника, отвлечениюот повседневности, сосредоточению наобщении с духами. Возможно, семан-тику центральных эпизодов этого мно-госоставного обрядового действа сле-дует связывать с древними животнымикультами ительменов, утраченнымиуже к XVIII столетию.

Есть свои особенности и в танцахдругого рода, которые исследователи

175

совершенно определенно называют бы-товыми. С. П. Крашенинников описалих в главе «О пирах и забавах кам-чатских» [107]. Исполнялись они, помнению Г. В. Стеллера, в основномв зимнее время, когда «гостили другу друга целыми семьями, проводявремя в еде, пении, танцах и расска-зах, главным образом про своего богаКутку» [198, с. 59]. К сожалению, обаученых не снабдили описания танцевкакими-либо пояснениями, не привелиситуаций, провоцировавших именноэти танцы. Располагаются они втексте без какой-либо определеннойсистемы. Все это затрудняет иссле-дование и не позволяет воссоздатьобъективную картину их бытования.

Можно условно подразделить всетанцы, относимые к бытовым, на тригруппы: исполняемые отдельно жен-ской и мужской частью населения исовместные. Группировка по этому при-знаку правомерна, так как для общест-ва, находящегося на данном этаперазвития, такое подразделение имеловажное значение.

Среди женских танцев прежде все-го привлекают внимание «исконные,племенные пляски ительменов». Де-вушки и женщины усаживаются вкруг, в центре которого остается однаиз них. «Запев песню, машет руками,с намотанным на средние пальцы тон-шичем, дрожит всем телом, точно влихорадке и быстро кружится». Всесидящие при этом поют, «стараясьимитировать крики зверей, птиц и про-изводят гортанные звуки» [там же,с. 61].

Второй танец описывается следую-щим образом: «Становясь в два ряда,одна против другой, женщины кладутруки себе на живот, поднимаясь наносках и не сходя с места, поводятплечами, слегка двигая локтями и про-износя условную фразу» [там же].

И последний в этом ряду танецописывается С. П. Крашенинниковымтак: «Две бабы, которым плясать над-лежало, постлали на полу посреди юр-ты рогожку, и стали одна противдругой на коленях, имея в руках поповесму тоншичу, и сперва началиповодить плечами и взмахивать ру-

176

ками, припевая в такту тихим голосом,потом час от часу большие телодвиже-ния представляли и громче пели, ипо тех пор не перестали, пока из го-лосу вышли и из силы выбились» [107,с. 429].

Отличительная черта этих тан-цев — неразвитый пространственныйрисунок. Причем два из них можноназвать «сидячими». Исключение со-ставляет танец солистки, хотя и онограничен кругом сидящих участни-ков. Отсюда и другая закономер-ность — большая подвижность верх-ней части туловища. Сами по себе этияТвления не уникальны для палеоазиа-тских этносов. У всех зафиксированытанцы, исполнявшиеся на одном местеили с незначительными передвижени-ями по площадке, а также «сидячие»танцы [82, с. 168], соответственно сболее активными руками, плечами.

Особняком стоят танцы, названныеС. П. Крашенинниковым и Г. В. Стел-лером «старинными», «племенными» ибытовавшие под названием хаютеля,кузелькинга. Описанный вариант ана-лизировать довольно сложно, так кактанцы даны вне обрядового или быто-вого контекста. И все же можно кон-статировать оригинальный характерэтого ительменского танца, проявляю-щийся в сочетании круга с солисткой.Да и лексика танца солистки чрезвы-чайно своеобразна. Она «движет все-ми членами столь проворно, что нади-виться тому довольно нельзя» [107,с. 430].

Поиск параллелей в характере дви-жений приводит к чукотскому жен-скому танцу «Виврельт» (дрожаниеколен), в котором у исполнительницвибрируют только ноги [83, с. 61].Данный танец отмечен в праздникезабоя оленей в так называемый дым-ный день, основная направленностьсюжетов которого — изгнание «злыхдухов». Очевидно, в прошлом этот та-нец носил эротический характер[там же].

Это мнение применимо и к рас-сматриваемому ительменскому вари-анту. Исследователи неоднократноподчеркивали именно эротический ха-рактер большинства танцевальных

движений. Как писал К. Мерк, «кам-чатские танцы — похотливые движе-ния, причем они особенно действуютплечами и бедрами. . . подражают.. .как последние (животные. — Ред.)начинают свои любовные игры. . . чтосоответствует часто приглашению ксобственным играм» [207, с. 59]. Этоттанец исполняется под звуковые ими-тации голосов разных зверей и птиц.По-видимому, он сохранил черты техдревних мистерий, сущность которыхзаключалась в привлечении и «воскре-сении» зверей и птиц [37, с. 74]. Ив то же время здесь как бы намечаетсяперспектива шаманского камлания —одна исполнительница в центре, от-сутствие в пластике четкой имитацииопределенных животных и связь с те-мой духов (если можно сопоставитьчукотский и ительменский варианты)и др.

Не менее сложно составить пред-ставление о сущности и направлен-ности другого женского танца. Здесьисполнительницы стоят в две линиилицом друг к другу, руки сложенына животе, и под ритм произносимойфразы сдвигают пятки вправо-влево,не сходя с места. Аналогии даннойпластике прослеживаются в корякскомпразднике кололо. По мнению И. С.Вдовина, в культуре карагинских коря-ков заметны черты влияния ительме-нов: «Это влияние проникло глубокои в некоторые стороны идеологии, вчастности в религиозные представле-ния» [52, с. 38]. К числу таких заимст-вований исследователь относит празд-ник «хололо», в изложении которогоприводит и женский танец, порази-тельно совпадающий с ительменским.Только вместо аккомпанирующихфраз он исполняется под бубен исопровождается «горлохрипением».И. С. Вдовин соотносит пластику этоготанца с имитацией движений оказав-шегося на льду или на суше тюленя[там же, с. 48]. Присутствие данногокомпонента в корякском празднике,в значительной части своих сюже-тов повторяющего рассматриваемыйительменский, дает основание к сле-дующему предположению. Вполне ве-роятно, этот танец и был в ительмен-

12 Заказ № 1847

ском осеннем, празднике, в той егочасти, где были игры, посвященныекиту и, возможно, другим морскимживотным. Почему он был вынесенв разряд игр и развлечений, остаетсянеизвестным. Может быть, к моментупоявления русских на Камчатке онпотерял свою связь с обрядовой струк-турой и бытовал как развлека-тельный.

Есть и еще одно интересное свиде-тельство о женских танцах. Ф. Ели-стратов писал, что женщины иногда«для собирания ягод или корешковходят на тундры — берут они с собойлучшее из платьев, там наряжаются,представляя разных или, лучше ска-зать, передразнивают русских имизвестных людей, кто как говорит,ходит, какие телодвижения имеет,и многие еще делают кривляния, тем изабавляются» [82, с. 20]. К сожале-нию, других подробностей не при-ведено. Но уже и эти данные указы-вают на прерогативу женщин в танце-вальной культуре ительменов.

Нашу условную вторую группупредставляет только один танец, крат-кое описание которого не позволяетсделать какие-либо обобщения. Судяпо представленной исследователямикартине, это — импровизационное ис-полнение мужчинами определенныхкомпозиций. По свидетельству С. П.Крашенинникова и Г. В. Стеллера,танцоры до своего выступления «пря-чутся по углам, вдруг выскакиваетодин. Он бьет в ладони, по груди, победрам, поднимает кверху руки и де-лает резкие телодвижения, вертитсявокруг себя». Это же проделываюти другие, т. е. повторяют все движенияпервого танцора. Никаких указанийна какое-либо музыкальное или другоесопровождение нет [107, с. 430; 198,с. 61].

Анализ пластики обрядов ипраздников коренных жителей северо-востока Сибири не выявил каких-либоэлементов для сопоставления с выше-приведенной пляской. Отсутствиебытового контекста тоже не дает воз-можности определить тематическуюнаправленность. Остается предполо-жить, что этот танец давно выделился,

177

существовал как игровой и исполнялсявне зависимости от тематической на-правленности торжества.

Рассмотрим танцы, исполнявшиесяколлективно. В одном из них поведениетанцоров ассоциировалось со> скачу-щими лягушками. Шее на карточкахскачут по кругу как лягушки, хлопаютв ладоши и корчат друг другу самыенеобыкновенные гримасы» [198,с. 61].У чукчей в упоминавшемся «дымномдне» осеннего праздника 'существовалтак называемый «танец с грима-сами». Однако исполнялся он сидяили стоя на одном месте. Этимологияего до конца не выяснена, таким обра-зом сопоставительный анализ с итель-менским вариантом невозможен занедостаточностью данных.

Другая совместная пляска пред-ставлена в источниках следующимобразом: «Десять мужчин и женщин,одетые в свои лучшие одежды, стано-вятся в круг и медленно в тактначинают передвигать'.ногами. Затемони произносят поочередно несколькослов, которые повторяются другимитаким образом, что,когда одна поло-вина закончила последнее слово, дру-гая начинает с первого, от чего полу-чается впечатление, как'будто .скан-дируют стихи. . . 'Под одну фразу онипляшут целый час; круг все расши-ряется, пока все находящиеся в домене примут участие в пляске, дажедряхлые старики присоединяютсяк танцующим» [там же].

Г. В. Стеллер считал этот танецзаимствованным от айнов. Фактзаимствования отмечен еще И. Г. Ге-орги, заметившим, что «некоторыепереняли танец у курильцев, в иныхпляшут оба пола вместе и притомпоют» [61, с. 72]. Отсюда трудно ре-шить, какой из танцев- считать «при-шельцем»: исполняемый! только жен-щинами или смешаиные. Такие жетрудности возникают и при;, попыткеустановить те танцы • айнов; которыемогли оказать влияние'Ha ительмен-скую хореографическую культуру.

Круговых танцев в айнскихг,празд-никах можно ''.назвать несколько.Прежде всего это почти вся хореогра-фия медвежьего праздника. Однако

178

мужчины и женщины танцевали от-дельно. В этой пляске хороводы муж-чин отделяются от хороводов женщин.

Что касается других, то среди наи-более часто упоминающихся в литера-турных источниках можно назватьтанец «Тапкара» (ряд этнографовдает названия «Тахкара», «Так-кара»). Исследователи называют еголюбимым и национальным танцемайнов. М. М. Добротворскому движе-ния этой пляски напоминают «сергач-ского медведя-плясуна» [80, с. 30].К сожалению, нет сведений о полетанцующих.

Невозможно с полной определен-ностью соотнести ительменский круго-вой танец конкретно с одним айнскимвариантом. И медвежьи танцы, и «Тап-кара» — круговые, исполняются, со-гласуясь с ритмом произносимых слови звукосочетаний. Однако..и формакруга, и характер звукового сопро-вождения ительменского вариантаявно несут на себе черты заимствова-ния.

Остается предположить, что из-давна распространенный среди итель-менов танец «Нортали» они перенялиот эвенов [83, с '131].

Все свидетельства о заимствованииотносятся к одному танцу — смешан-ному круговому. Видимо, он резкои значительно выделялся на фонетанцевальной культуры этой народ-ности. Вместе с тем форма' круга ненова для ительменов: она свойственнаи танцам 'вокруг очага, и круговымсидячим танцам, и расположениюучастников, обеспечивающих звуковоесопровождение.

Эти заимствования почти не кос-нулись пластики'наиболее сакральныхмоментов обрядности.

Заслуживает1 внимания отсутствиебубнов в обрядах и праздниках.Упоминание о них есть только в работеИ. С. Вдовина, где он приводит мате-риалы А. П. Горлаяова: «Камча-далы. . . хаживали к той, дым пускаю-щей горе и шаманивали, а именно,когда птицу, зверя или рыбу промыс-лили, ему отдавали и притом прутьябросали, а шаманивали бубнами» [50,с. 62]. В работе Е. П. Орловой подчер-

кивается, что шаманство ительменовне имело таких атрибутов, как бубен испециальный костюм [142, с. 133].

В литературе и источниках не обна-ружено фактов, свидетельствовавшихо широком бытовании бубна, хотя всесоседние палеоазиатские народностиактивно его использовали: и как при-надлежность шаманских камланий, икак музыкальный инструмент, акком-панирующий обрядовым и бытовымтанцам. У айнов же Сахалина и Ку-рильских островов он употреблялсятолько шаманами.

Рассмотренные факты позволяютсделать следующие предварительныевыводы. Танцевальное искусствоительменов характеризуется пре-имуществом абстрактных движенийперед имитационными, хотя и послед-ние занимали большое место в танце-вальной культуре ительменов. Лексикаимеет широкий диапазон движений,от резких прыжков и быстрого про-движения по площадке до исполненияна одном месте (сидя, стоя на коле-нях), с активной работой верхнейчасти туловища. Каждый пластиче-ский мотив характеризует только однуиз плясок и почти не повторяетсяв другой. Это свидетельствуето широко развитой в прошлом хорео-графической культуре ительменов,высокой исполнительской технике,умении использовать все возможностичеловеческого тела.,

Удивительна и своеобразна судьбаительменского хорео графическогоискусства на новом историческомэтапе его развития,..'И хотя этот этапболее обозрим для.. исследователейввиду наличия значительного факти-ческого материала, однако при изуче-нии его возникает больше вопро-сов, нежели ответов на них.

Прежде всего это касается взаимо-отношения с русской культурой.К концу XIX в. исследователи ужеподчеркивали • значительное!- ее воз-действие на сферы жизни народности,не исключая хореографию и музыку.-Что :же послужило основой подобноговлияния, так как в сущности лексикаи семантика традиционных танцевительменов резко отличта от рус-

12*

ской хореографии? Мы видим причинуэтого в том, что некоторые формы рус-ских традиционных танцев оказалисьблизки ительменам, например плавнаяхороводная и темпераментная сорев-новательная пляска. На вечоркахисполняли «Восьмерку», «Кадриль»,«Камаринскую», «Подгорную» и дру-гие русские танцы [83, с. 126—130].Отмеченное ранее преобладание аб-страктных движений перед имитацион-ными, по-видимому, облегчало заимст-вование танцевальных форм у другихэтносов.

Характерно, что заимствованиякоснулись скорее музыкального ак-компанемента как универсальногоритмического регулятора танца, по-скольку инструментальной музыки длятанцев у ительменов не существовало.Однако арсенал ительменских движе-ний изменялся весьма незначительновплоть до 60-х гг. XX в. Национальноесвоеобразие сохранялось в пластикедвижений и манере исполнения:толчкообразные движения бедер иплеч, подчеркнутое синкопированноеисполнение отдельных движений [83,с. 126].

К началу 60-х гг. активно разви-вается процесс четкой фиксациипластики на определенное музыкаль-ное произведение, что позволялосоставлять практические пособия длясамодеятельных коллективов. Приме-ром может служить публикацияТ. Ф. Петррвой-Бытовой [150].

В настоящее время в репертуарсамодеятельных коллективов наравнес песнями и танцами на старинныерусские! мелодии органично входити ительменский музыкальный фоль-клор. В частности, заметное местопринадлежит песням на традиционныемелодии с текстами, придуманнымисамими исполнителями [108]. Чащевсего и эти песни сопровождаютсятанцевальными движениями. Многотанцев, дающих- зарисовки птици животных:-,.«Чайки», «Утки», «Нер-пы»; распространен мужской танец«Бакия» в разных вариантах [83,с.,130—133].

Стремление к возрождению утра-ченных образцов традиционного итель-

179

менского искусства очевидно. Приме-ром может служить распространив-шийся сейчас древний танец типахоровода «Ходила».

Традиционное искусство иногдапереживает полосу невостребован-ности, но оно никогда не может исчез-нуть, пока существует народ — егосоздатель. Народ всегда выделяет изсвоей среды лучших своих представи-телей, жизненной верой которых иустановкой служит стремление найти,спасти эстетические ценности, со-ставляющие сущность национальнойкультуры.

Народное декоративноеискусство

Изучение народного декоративногоискусства ительменов началось лишьв XVIII в. отечественными исследова-телями С. П. Крашенинниковым,Г. В. Стеллером, А. П. Горлановыми другими участниками Второй Кам-чатской экспедиции Российской Ака-демии наук (1733—1743 гг.), Г. А. Са-рычевым. В их трудах содержитсянемало ценных сведений о традицион-ном декоративном искусстве народ-ности, не испытавшей на себе в товремя сколько-нибудь значительногокультурного влияния со стороны рус-ского населения [107; 215; 171; 62и др.].

Особое внимание эти исследова-тели уделили изучению орнамента итого материала, который ительменыприменяли для декоративной отделкиодежды и обуви, различных предметовбыта и средств передвижения, таких,например, как сани-нарты или ориги-нальные сумки, табакерки, корзины,коробки и туески для собирания ягод,детали для упряжек и т. п., а такжедля предметов верований и шаман-ского обихода. Интересны и их сооб-щения об умении ительменов изготов-лять оригинальные ремешки из тю-леньей кожи или из кожи, вы-деланной из собачьих горл, окра-шивать тюлений волос, делать узор-чатые полоски из кожи от перепонкигорла птиц, обрабатывать зеленую

180

яшму и обсидиан для наконечниковстрел и т. д. По данным первых рус-ских исследователей,у ительменов бы-товали и оригинальные иголки дляшитья и вышивания — они были, какправило, костяные и не имели никакогоушка: нитка привязывалась к иголкена месте небольшой зарубки [107,с. 386—392; 171, с. 138—140].

Не ускользнул от их внимания исвоеобразный орнамент ительменов наподзорах одежды, как бы сотканныйиз кожаных ремешков [107, с. 387].

Большую ценность представляютзаписанные А. П. Горлановым данныео традиционных способах крашениякож и о добыче краски [49, с. 134—146].

Свой вклад в изучение народногодекоративного искусства внесли совет-ские исследователи.

В 1949 г. В. В. Антропова на мате-риале фондов МАЭ обстоятельно опи-сала старинный ительменский орна-мент на деталях собачьих саней-нарт,на упряжи и палках-оштолах [31,с. 47—92].

Некоторые сведения о традицион-ном орнаменте ительменов были опуб-ликованы С. В. Ивановым в «Исто-рико-этнографическом атласе Сибири»[91, с. 402; табл. 24], в монографии«Орнамент народов Сибири как исто-рический источник» (в главе «НародыКрайнего Северо-Востока») [88,с. 163—248] и в книге Н. В. Кочеш-кова «Этнические традиции в декора-тивном искусстве народов КрайнегоСеверо-Востока СССР» [106, с. 83—95, 165—168].

Такая явно недостаточная,фрагментарная изученность народногодекоративного искусства ительменовв наши дни объясняется в основномдвумя причинами. Во-первых, тем, чтосохранилось лишь небольшое количе-ство предметов, на примере которыхможем судить о традиционном итель-менском искусстве, а во-вторых, тем,что начиная с XIX в. оно настолькоизменилось под влиянием русскойхудожественной культуры, что почтиначисто утратило свою этническуюспецифику, свое национальное свое-образие.

10 11

пшпд16 17

12

15

18

Орнамент ительменов на изделиях из мягких материалов: / — оплетение деревянных частейнарт кожаным ремешком, 2 — меховой коврик, 3, 5, 11, 14, 15, 18 — узоры на алыкс,4, 6, 8, 9, 10, 12, 16—17 — узоры на меховой одежде, 7, 13 — узоры на бересте Таблицасоставлена Н В Кочешковым по работам В. В. Антроповой, И Г. Георги и С В Иванова.

В декоративном искусстве народ-ности, как и в искусстве других северо-восточных палеоазиатов, можно четковыделить женское домашнее художе-ственное производство (главным обра-зом изделия из мягких материалов —кожи, ткани, меха, волокон растений)и мужское ремесло (изделия из

твердых материалов — камня, кости,дерева, металла, изготовлявшиеся,как правило, на заказ).

Х у д о ж е с т в е н н ы е и з -д е л и я из м я г к и х м а т е р и а -л о в . Кожа и мех животных, а такжептичьи перья являлись одними изсамых древних и распространенных

181

у ительменов материалов, из которыхшили себе одежду и обувь, изготов-ляли различные пологи, сумки, дру-гие предметы обихода.

В XVIII в. ительмены в совершен-стве владели уникальным приемомпереплетения различно окрашенныхкожаных ремешков. Ими они опле-тали копылья и другие части старин-ных собачьих саней-нарт, а также рем-ни, ременные петли и оштолы. И еслинарты изготовлялись мастерами-муж-чинами, то их декоративная от-делка была главным образом в рукахженщин.

Верхней зимней одеждой итель-менов была, как известно, двойнаякухлянка. Подол, рукава и капюшонее мастерицы опушивали «рослою бе-лою собачиною, что выше всякогопуху почитается» [107, с. 387], аверх шили из шкур оленя разныхцветов. Декоративное оформлениетакой кухлянки состояло из ремешков,«распестренных краскою», и из ме-дальонов, расшитых шелками.

По данным Г. В. Стеллера, «кух-лянки и парки украшала пришитаяпо подолу весьма красивая кайма»[215, с. 305]. К подолу парки оленьей«пришиваются подзоры, шелком ши-тые,—отмечал С. П. Крашенинни-ков, — а к подзорам пух бобровыйили выдряной, ворот и рукава пушатсябобром же или выдрою, надеваетсяс головы. Кожи, из которых шьются,крашены ольхою» [107, с. 703].

Эти подзоры, или «опуваны», отра-жали старинные этнические тради-ции ительменов. Вот как их описалС. П. Крашенинников: «Подзоры, усеверных камчадалов чисту, а у юж-ных вганем называемые, шьются сле-дующим образом. Замшеной ременьпальца на полтора разчерчиваетсяклетками в три ряда, клетки длиноюбывают около полувершка, и каждаяразным шелком расшивается, включаяверхний ряд, который через клеткувышивается белыми волосами из бо-роды оленьей. К такому ремню сверхуи снизу пришивают по красному иличерному мандарному ремню, которыйузорами ж из собачья горла выделан-ного наподобие лайки распестрен.

182

К ремням пришивают собачье ж горло,вырезанное зубцами и обложенноекрашеною шерстью. Но шелковые под-зоры начали шить по покорении, а дотого распестряли их оленьими воло-сами, крашеною шерстью и собачьимгорлом» [там же, с. 387—390].

От наблюдательного глазаГ. В. Стеллера не ускользнула старин-ная ительменская парка, сшитая из«мехов лисьих, бобровых и собольих,столь высоко ценимых русскими при-казчиками и даже за границей»[215, с. 304].

Вполне логично, что такойвеликолепно отделанной парке со-ответствовала и ительменская обувьв виде шитых торбасов. Подошвау этих торбасов изготовлялась из тю-леньей белой кожи, головки — из крас-ной мандарки, союзки — из белойлайки («собачье горло»), а голе-нища— из замши или из тюленьейкрашеной кожи, к ним наверху при-шивались широкие подзоры, такие жекрасивые, как и к паркам [107, с. 392].

В конце XVIII—начале XIX в.мужчины зимой надевали капоро-образный головной убор пэхэ?л, попокрою и по материалу очень похо-жий на корякский или чукотский[91, с. 333]. Затылочную, часть такогокапора украшали подвесками из белойили красной кожи, а также нанизан-ными на нитку крупными бусинами; натемя иногда пришивали разноцветныйбисер [191, с. 100].

В женском искусстве ительменовдо начала XX в. значительное местозанимали плетеные изделия — кор-зины л'эпхэ и ч?ипск'эл (первая из-готавливалась из соломы, вторая — изобычной высушенной травы) [там же,с. 146—147]. Корзины обычно укра-шались вплетенными полосками раз-ноцветной ткани [там же, с. 147].

Замечательными образцами худо-жественной обработки изделий из мяг-ких материалов являются хорошосохранившиеся в ряде случаев до на-ших дней кожаные детали старинныхительменских саней-нарт, находящих-ся в коллекциях и в фондах Музеяантропологии и этнографии, Государ-ственного музея этнографии народов

ттттттт

12

13

Орнамент ительменов на изделиях из твердых материалов: 1,3, 8 — узоры на металлическихчастях оштолов -саней. МАЭ, № 865-1-а, 20-25-в, 408-60; 2, 4—7, 9—11 — резные узорына деревянных предметах. МАЭ, № 20-31, 4289-2-а, 20-26, ХКМ, № 1438, ПКМ, № 980;12 — костяная пластинка от ремней для привязывания собак, МАЭ, № 20-26-6-а; 13 —металлическая пластинка на полозьях саней. МАЭ, N° 4289-2-а. Таблица составлена

Н. В. Кочешковым.

183

Образцы орнамента на собачьих алыках. Таблица составлена Н В. Кочешковьи;из коллекции МАЭ.

по изделиям

СССР, Приморского краеведческогомузея им. В. К. Арсеньева, Хабаров-ского краеведческого музея, Иркут-ского областного краеведческогомузея [330; 327; 333; 332; 324; 336;337; 326].

Копылья, кузов, дощечки, изготов-лявшиеся мастерами-мужчинами,оплетались ремешками коричневогои желтого цвета, расположеннымив шахматном порядке. Окраска жел-тых ремешков является, по-видимому,естественной окраской нерпичьей

кожи, а коричневые ремешки выкра-шены настоем ольховой коры. Кожа-ные части упряжи обшивались, какправило, покупным разноцветнымсукном. Алыки саней-нарт украшалимотивы растительного орнамента,который выполнялся тамбурнымшвом, нитками красного, малинового,желтого, лилового, зеленого цветов.На алыке передовой собаки были двакружка, как бы наложенные другна друга. Один кружок сшит из крас-ного сукна, другой — из зеленого, их

184

Образцы декора ительменских саней конца XVIII в.: /—3 — инкрустация оштоласаней, 4 — деревянная резная пуговица, 5—6 — резной декор саней (из коллекции

МАЭ и ПКМ) Рис Н В. Кочешкова.

края обшиты шелком и подбитыпарусиной и тиком. Декоративноеукрашение алыков было очень ярким,хорошо гармонировало с желтымии коричневыми строго геометриче-скими узорами кожаных ремешковупряжки и саней-нарт.

Алыки из фондов МАЭ (колл.№ 20—26) не обшиты сукном, но затобогато орнаментированы нитками изсухожилий.

Сани из фондов ГМЭ и ПКМдекорированы орнаментом не такбогато, как сани из фондов МАЭ, носам характер декора, композиции имотивы орнамента аналогичны на всех

сохранившихся ительменских санях,что свидетельствует об определеннойэтнической традиции, весьма стойкойи бытовавшей вплоть до начала XIX в.

На декоративное оформлениетрадиционных саней шли, как пра-вило, ремни из крашеной тюленьейкожи.

Изделия из бересты не имелитакого широкого распространенияу ительменов, как, например, у нанай-цев или ульчей. На Северо-ВостокеАзии необходимый материал для ихизготовления или отсутствовал, илибыл редок. И все же для сбора ягодительмены изготовляли необходимые

185

Сумка для хранения швейных принадлежно-стей Работа У Дьяконовой Фото Н К Стар-

ковой, 1963 г

им берестяные туески и коробочки[191, с. 143—145]. Некоторые берестя-ные изделия ительменов украшалисьтисненым геометрическим орнаментом[88, с. 205].

Таким образом, одежда и обувьительменов, орнаментация кожаныхдеталей на санях, плетение из травыи тиснение на бересте являют собойпримеры высокого искусства и хорошоразвитого художественного вкусаженщин-мастериц, этих «превеликихискусниц», как называл их вполнезаслуженно С. П. Крашенинников ичьими изделиями так восхищалсяГ В. Стелл ер.

Именно ительменские мастерицы

создали своеобразную классику на-родного декоративного искусства,традиции которого, к сожалению, былив силу разных причин полностью утра-чены еще в XIX в.

Х у д о ж е с т в е н н ы е и з д е -л и я из т в е р д ы х м а т е р и а -л о в . Мужчины-ительмены создавалисвои изделия из твердых материаловчуть ли не до первой половины XIX в.Они умели весьма искусно обрабаты-вать кость, дерево, камень и металлы.

Железные предметы ительменыполучали, согласно данным С. Н. Стеб-ницкого, из Японии через посредствокурильских айнов, а также из Маньч-журии через охотских эвенов и эвен-ков [227, л 17].

В процессе освоения готовыхметаллических изделий ительменызнакомились и с технико-художествен-ными приемами их изготовления.А затем и сами, по-видимому, научи-лись изготовлять предметы из железа,которые украшались линейной резь-бой, чеканкой, накладным серебромили латунью, а металлические частиоштолов саней-нарт имели иногдапрофилированные края.

Орнаментика последних отличает-ся большим своеобразием. В нейвстречаются редкие для других северо-восточных палеоазиатов фигуры ввиде «сердечек», парные «рожки», S-видные спирали, переходящие в узоры,похожие на наконечники копий, раз-личного рода кривые линии, ромби-ческая сетка и т. п. Происхождениеэтих мотивов до сих пор остается неяс-ным. Некоторые сходные с ительмен-скими мотивы орнамента встречаются,например, в народном декоративномискусстве якутов [129, с. 23—28], нокомпозиция их совершенно иная.

Декор металлических частей итель-менских саней-нарт отражает доста-точно полно этнические традициив декоративном искусстве народности.

Весьма своеобразно инкрустиро-ваны железные набалдашники ошто-лов из собрания МАЭ [331; 328; 335].Они имеют вид трубки, плотно наса-женной на оштол. Верхний конецтрубки несколько расширен и имеет не-большое отверстие посередине для

ISO

«Ительменские мотивы». Работа 3, А Машк-хиной (1981 — 1982 гг.): 1—2 — чуманы для че-ремши; 3 — икорница. Керамика, инкруста-ция, глазурь. Художественный фонд РСФСР.

Табакерки: / — берестяная с деревяннойкрышкой; 2 — деревянная с костяной резной

головкой (МАЭ, колл. № 704-8).

штифта. На этот конец была насаженапластинка с погремушками, пред-ставляющими собою железные ко-лечки с трубочками. Они при движб-нии саией издавали шум [31, с. 60—61]. Один из оштолов искусно инкру-стирован серебряными тончайшимизигзагообразными полосками, про-ходящими посередине вверху и внизуукрашаемой поверхности и делящимиее на два больших поля. По этимполям «пробегает» S-образный орна-мент, отдельные части которого соеди-няются острыми пиками. Линии основ-

ного орнамента подчеркиваются такназываемым «точечным» узором.

Инкрустация оштола из коллекцииМАЭ № 20—26 очень сложна: рядыромбов и прямые перекрещивающиесялинии, «сердечки», «роговидные»узоры, сложная волнистая линия,а ниже: весьма стройные ряды строгогеометрического орнамента — зигзагаи «точечного» узора.

И наконец, совершенно иная орна-ментация на инкрустированном желез-ном оштоле из коллекции МАЭ№ 4289-2-в. Здесь простейшая сетка

187

Резные изделия ительменов конца XVIII—начала XIX в.: / — деревянное украшение пе-ред входом в жилище (МАЭ, колл. № 20-31);2 — костяная «вязка» для привязывания собакво время отдыха (МАЭ, колл. № 20-26а)

Рис. Н В. Кочешкова.

орнамента как бы окантована и разде-лена посередине полосами оченьмелкого волнистого узора, криво-линейная форма которого сильноконтрастирует со строгой геометриче-ской прямолинейностью основнойдекоративной композиции.

Материалов по художественнойобработке кости ительменами сохрани-лось очень мало. Этот вид искусствасегодня известен только по весьмаредким образцам. Но и то, что сох-ранилось, свидетельствует об умениимастеров создавать интересныев художественном отношении образцынационального косторезного искус-ства.

Рассмотрим некоторые из них.Резным орнаментом по кости

ительмены украшали в XVIII в. дере-вянные табакерки «колтон» [334;329],старинные пластинки-вязки для соба-чьих ремней, пуговицы для собачьихлямок [325], костяные пряжки дляпоясов [211, tabl. 16].

Ительменский резной орнамент накости, судя по рассмотренным образ-цам, очень близок по своему характеруалеутскому и эскимосскому, которыйеще в XIX в. удерживал целый рядмотивов древнеберингоморской орна-ментики [88, с. 181]. Что же касаетсяорнаментики южных ительменов, тов ней содержится немало черт, близкихискусству айнов, а также искусствународностей Нижнего Приамурья.Таковы, например, мотивы перепле-тающихся лент, напоминающие звеньяцепочки, которыми была украшенастаринная ительменская костянаяпряжка от пояса, найденная В. И. Ио-хельсоном во время археологическихраскопок на берегу Курильского озера[211, с. 71—72].

Образцы резьбы и росписи по де-реву у ительменов представлены в му-зейных собраниях также в ограни-ченном количестве, главным образомна частях собачьих саней-нарт XVIII—начала XIX в.

Первое, что бросается в глаза приисследовании этих образцов, — сход-ство большинства из них с уже описан-ными выше мотивами орнамента намеховых изделиях и с узорами, спле-тенными из простых или из окрашен-ных кожаных ремешков.

Такова, например, орнаментика надеревянных частях саней из собранияМАЭ [334], представляющая собоюразлично комбинированные светлыеи темные окрашенные квадраты,прямоугольники, ромбы, треуголь-ники. Среди геометрических узоров,нанесенных краской, совершенно от-четливо просматривается зигзаг с угол-ками и зигзаг из точек. Эти мотивыочень древние и сходны, как считаетС. В. Иванов, с корякскими [88,с. 189]. Но интересно, что рядомс ними на частях тех же саней-нартимеются и другие мотивы, заимство-ванные ительменами у русских. Эторастительные узоры на санях-нартахиз Хабаровского краеведческого музея[337], а также на санях-нартах изфондов Приморского краеведческогомузея [336].

Как мы уже отмечали, мотивыпришедшего к ительменам от русских

188

растительного орнамента были рас-пространены весьма широко и в руко-делии ительменских мастериц XIX—начала XX в. Появление этих мотивовбыло связано, вне всякого сомнения,с выходом художественной продукциинародностей Крайнего Северо-ВостокаАзии на внешний рынок и сильнымвлиянием на нее русского народногодекоративного искусства [88, с. 226].

Следует отметить, что заимство-ванные ительменами цветочные и дру-гие растительные узоры стали позжераспространяться также и на пер-чатках, и на ковриках из нерпичьейшкуры.

При этом важно отметить такуюдеталь: растительный орнамент сталудивительно гармонично сочетатьсяс традиционным полосовым, геометри-ческим, а в технике исполнения не-маловажную роль стала играть ста-ринная вышивка оленьим волосом.Заимствование русских цветочныхузоров привилось в народном декора-тивном искусстве ительменов так быст-ро, очевидно, еще и потому, что сов-пало с общим направлением север-ного орнамента, эволюция которого,как верно заметил С. В. Иванов, шла«по линии превращения геометриче-ских мотивов в растительные» [там же,с. 239—240]

Таким образом, русский расти-тельный орнамент постепенно пре-вратился в органическую составнуючасть ительменского национальногодекора

Итак, как можно было видеть, внародном декоративном искусствеительменов XIX—начала XX в.(вплоть до 20-х гг.) были живы ещенекоторые этнические традиции, на-шедшие наибольшее свое выражениев способах обработки мягких и твер-дых материалов, а также в сохранив-шихся мотивах геометрического орна-мента, общих для всех палеоазиатскихнародностей Крайнего Северо-Во-стока С приходом на Камчатку рус-ских в искусстве ительменов произо-шли за короткий срок столь большиеизменения, что уже в XIX в. иссле-дователи могли с полным основанием

Мастерица Л Н. Толмак (с Тигиль)

утверждать о почти полном исчезнове-нии старинного аборигенного искус-ства.

В наше время все настойчивее ста-вится проблема возрождения лучшихэтнических традиций в искусстве наро-дов. В современном искусстве ительме-нов наблюдается процесс возобновле-ния незаслуженно забытых изделийиз традиционных материалов.

Своеобразно трансформировалсяи орнамент народности Он занимаеткак бы промежуточное положениемежду геометрическим и раститель-ным. Как правило, растительныйорнамент хорошо «вписывается»в полосу, а подшейный волос оленякажется исключительно четким натемном фоне крашеной ровдуги Насовременных изделиях олений волосупотребляется вместе с шелковыминитками, которые то подплетаютсяк пучкам волоса, то выступают болеесамостоятельным вкраплением в об-щей гамме декоративных швов.

189

Ковер «Олень». Работа Л. Н. Толман, 1963 г Олений мех, ровдуга, аппликация,мозаика. Из собрания Н К Старковой

С середины 80-х гг. на местах,в селениях, где живут ительмены,заметно оживилась творческая дея-тельность мастериц, создающих на-циональную женскую и мужскую зим-нюю одежду, а также обувь и вышитыековрики, кожаные сумочки, плетеныекорзины и берестяные туеса, украшен-ные национальным орнаментом.

Эта работа только началась, и ужепоявились на районных и областныхвыставках народного творчества пер-вые интересные произведения, откры-ваются новые таланты художниковиз народа. Так, мастерица из пос.Тигиль Тигильского района Л. Н. Тол-ман создала замечательный по кра-соте и по отделке ковер «Олень»,удачно сочетав при его изготовлениимех оленя, камус, меховую мозаику,шитье оленьим волосом. Молодая ма-стерица Зинаида Машихина талант-ливо воссоздала в материале керамикии фаянса традиционные формы итель-

менских чуманов для черемши и икор-ниц [60, рис. 35].

Ительменский художник-педагогВ. Запороцкий много и неустанноработает с одаренными детьми,пробуждая в них любовь к националь-ному искусству [127, с. 8].

Работа по подъему народногоискусства очень сложна и трудна, онасможет и должна дать свои заметныерезультаты только тогда, когдак этому искусству будет привлеченамолодежь, когда она почувствуетпотребность в изучении и приумноже-нии подлинных образцов националь-ного творчества.

Народное творчество ительменовсегодня очень нуждается в срочнойпомощи и поддержке как со сторонысоветских, партийных, общественныхорганизаций, так и со стороны специа-листов: художников-прикладников,искусствоведов, этнографов, работни-ков музеев.

ОХРАНА ЗДОРОВЬЯ,ФИЗИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА

о Великой Октябрьской со-циалистической революции

абсолютное большинство населенияКамчатки было лишено элементарноймедицинской помощи. Потребностижителей громадного Петррпавловско-го уезда, например, обслуживали в1912 г. всего 4 медика — фельдшер итри сестры милосердия, Говорить в та-ких условиях об охране здоровья на-родностей Севера вообще не приходи-лось. Антисанитария, систематическиеголодовки, недоброкачественная пи-ща, инфекционные болезни уносилиежегодно десятки людей.

К концу гражданской войны в ре-зультате общего ухудшения условийжизни положение коренного населениястало по-настоящему трагическим.Имевшиеся медицинские учреждениябездействовали. Повсеместно свиреп-ствовали эпидемии. Спдсенде народовСевера от вымирания стало срочнойгосударственной задачей. Основнуютяжесть этой работы на первом, са-мом сложном, этапе взяло на себяРоссийское общество Красного Креста(РОКК) • Для проведения санитарно-профилактических мероприятий и ме-дицинского обслуживания северныхнародностей обществом-были созданыпередвижные врачебно-санитарные от-ряды. Один из них' в 1925 г. былнаправлен в Тигильский район.

Медикам предстояло выяснить са-нитарно-эпидемиологическую обста-новку в районе, разработать эффектив-ные меры по оздоровлению населения.Медицинское обследование выявилосреди ительменов много больныхтуберкулезом, трахомой, венериче-

скими болезнями. По этим причинамоколо 10 % всех ительменов были не-трудоспособными. В Утхолоке числотаких.лиц достигало 13%, в Хай-рюзове — 12, в Морошечном — более10% [320, л. 82),

Для оказания практической по-мощи больным в 1926 г. при отрядебыл открыт небольшой стационар. Двагода отряд РОКК базировался в Ти-гиле, оказывая медицинскую помощьокрестным жителям, а в 1928 г. пере-ехал в .Хайрюзово. Позднее к работеприступили еще два передвижных вра-чебных отряда — в районе Паланыв 1929 г, и в верховьях рекиТигиль в 1933 г. Работа отрядов отли-чалась высокой эффективностью. Хай-рюзовский врачебный отряд, напри-мер, за неполных три года (1931 —1934) оказал помощь около 15 тыс.больным) за это время было проведено2539 хирургических операций [33,с. 195].

Параллельно с работой обществаКрасного Креста разворачивалась дея-тельность медицинских учрежденийНаркомздрава. В 1926 г. в районе ужеимелось два фельдшерско-акушерскихпункта. На их нужды в 1927 г. былоотпущено 14 055 руб. — в 3 раза боль-ше, чем в 1926 г. Большую помощьмедикам оказывали местные органывласти. Так, Тигильский ревком в 1927г. шесть раз на своих заседанияхрешал вопрос охраны здоровья [248,л. 3].

Становление системы, советскогоздравоохранения у ительменов при-шлось на годы крайне неблагоприят-ной санитарно-эпидемиологической

191

обстановки. В течение двух лет(1925—1926) по Камчатке прошли,сменяя друг друга, три эпидемии —кори, скарлатины и гриппа. Они выз-вали большую смертность коренногонаселения, особенно детскую. Убыльнаселения отмечалась и в Тигильскомрайоне. В ительменских селах, гдеимелись медицинские учреждения, по-следствия эпидемии удалось в значи-тельной степени нейтрализовать. Уси-лиями медиков были спасены многиежизни [251, л. 33].

Успехи медицины в борьбе с ин-фекционными болезнями укреплялидоверие народов Севера к работеврачей. Один из первых советскихмедиков, работавших в те годы средиительменов, врач Хайрюзовского от-ряда РОКК С. И. Винокуров сообщалв Дальневосточный комитет Севера:«Население отнеслось недоверчиво кприехавшим врачам, но когда на ихглазах стали выздоравливать полу-мертвые, то больные потянулись засотны верст. Даже коряки, обитателитундры, не знающие в своей жизнимедицинской помощи, стали обра-щаться в больницу» [255, л. 78].

Медицинские работники кромелечебной вели большую санитарно-просветительную работу: прививалиместным жителям навыки личнойгигиены, учили оказывать первую по-мощь, ухаживать за больными детьми,мыть полы и посуду, стирать белье,следили за санитарным состояниемжилищ и населенных пунктов. По ихинициативе проводились месячникиборьбы за здоровый быт. Благодаряих настойчивости со второй половины30-х гг. в ительменских селах сталиисчезать «кислые ямы». Местные Со-веты строго следили, чтобы они зак-ладывались не ближе одного кило-метра от населенного пункта [250,л. 99; 256, л. 43].

Образование Корякского нацио-нального округа открыло новый этапв развитии здравоохранения у итель-менов. С этого времени сеть медицин-ских учреждений начинает быстро рас-ширяться. Кроме Тигиля, откры-ваются больницы в Палане, Хайрю-зове, на Птичинском крабоконсервном

192

заводе и в поселке Корн. В Ковране,Напане и Сопочном появляются фельд-шерские пункты. Кроме того, в районеимелось 3 амбулатории и кожно-вене-рологический диспансер. Было поло-жено начало оздоровительной работес детьми — в Тигиле и Хайрюзовеработали постоянно действующиедетские ясли, в других селах на лет-ний период открывались сезонные.

Улучшилась обеспеченность кадра-ми медработников. В конце 30-х гг.в округ прибыло несколько врачей.Появились специалисты, подготов-ленные на месте. В Петропавловске-Камчатском с 1936 г. работала фельд-шерско-акушерская школа, в Паланев 1940 г. открылись курсы медсестер.На 1 января 1941 г. в Тигильскомрайоне имелась 61 больничная койка,в 17 медицинских учреждениях рабо-тало 5 врачей и 22 медика со среднимспециальным образованием [281],л. 26]. По числу жителей на одноговрача район соответствовал общесоюз-ным показателям, а по числу боль-ничных коек на 10 тыс. человек опе-режал их более чем в 3 раза.

Высокими темпами рос бюджетрайонного здравоохранения. Если в1937 г. на его нужды была ассигнована201 тыс. руб., то в 1940 г. — 518 тыс.В предвоенные годы улучшилось мате-риальное положение сельских меди-ков. Повысилась техническая осна-щенность медучреждений.

Несмотря на некоторые успехи вразвитии здравоохранения, регуляр-ным медицинским обслуживанием на-кануне Великой Отечественной войныбыли охвачены не все ительмены.Медицинские учреждения имелисьне во всех селах. Из-за отсутствияспециалистов некоторые фельдшер-ские пункты не работали. Вместо нихдействовали так называемые пунктыпервой помощи, в которых можно былополучить лишь простейшие лекарстваи консультацию [292, л. 1].

В районе отсутствовала специали-зированная медицинская помощь.Исключительно слабой была матери-ально-техническая база здравоохра-нения. Больницы и медпункты распо-лагались в приспособленных помеще-

ниях, не имели соответствующих ус-ловий. Капитальные вложения настроительство медучреждений долгиегоды были весьма незначительными идаже имели тенденцию к снижению.Так, в 1931 г. Тигильскому районуна эти цели было отпущено 11 тыс.руб., а в 1936 г. лишь 3.4 тыс. Правда,в последние предвоенные годы округудля строительства медицинских объек-тов были выделены достаточно круп-ные средства — около миллиона руб.[43, с. 97], однако они так и не былиосвоены.

Несовершенство системы здраво-охранения, трудности военного вре-мени сильно осложнили охрану здо-ровья ительменов в годы ВеликойОтечественной войны: закрылись неко-торые медицинские учреждения, сок-ратился медицинский персонал. Посуществу была приостановлена борьбас туберкулезом. Район испытывалнехватку медикаментов, ухудшилоськачество лечения, ослабла профилак-тическая работа. Имели место вспыш-ки эпидемических заболеваний. Есте-ственный прирост коренного населе-ния сильно сократился, в отдельныегоды умирало больше, чем рождалось.У ительменов, например, детскаясмертность достигала 20 % и более.Общая численность ительменов в рай-оне уменьшилась в 1939—1945 гг.почти на 15 % [295, л. 196].

Улучшение медицинского обслу-живания стало важнейшей задачейпослевоенного строительства. Решитьее собственными силами округ был нев состоянии. Требовалась большая ма-териальная и кадровая помощь, и онабыла оказана. В 1947 г. Хабаровскийкрайисполком направил для работыв Корякский национальный округ 6врачей и 31 медика средней квали-фикации. Помощь врачебными кадра-ми оказал также Камчатский облис-полком. В округ завезли двухгодичныйзапас лекарств, началось обновлениемедицинского оборудования. В 1948 г.в Тигильском районе работала вра-чебная экспедиция Хабаровского край-здрава [297, л. 312; 269, л. 24].

К 1950 г. медицинские учреждениябыли созданы во всех ительменских

13 Заказ № 1847

селах. В Тигиле, Хайрюзове, Сопочномработали больницы, в остальных —медпункты. В Тигиле и Палане откры-лись санитарно-эпидемиологическиестанции. Значительно расширилисьвозможности специализированнойпомощи. В районе работали хирург,гинеколог, педиатр, окулист, венеро-лог, фтизиатр [292, л.25]. Бюджетздравоохранения Тигильского районавырос к довоенному уровню более чемв два раза и составил в 1950 г.1136 тыс. руб. Крупной статьей расхо-да в бюджете стала бесплатная вы-дача лекарств коренному населению.

Наибольшую опасность для здо-ровья коренного населения в после-военные годы по-прежнему представ-лял туберкулез. В 1947 г. у ительменовна долю таких больных приходилось38.5 % всех смертей, у коряков —39.3%, у русских — 6.2 %. Имелосьмного не диагностированных больных.Серьезную опасность представлялатакже трахома. Работа врачебной эк-спедиции в Тигильском районе в1948 г. показала, что ею больны 40 %народностей Севера [275, л. 47; 298,л. 138].

Распространению этих болезнейспособствовали плохие жилищные ибытовые условия, слабость диспансер-ного лечения, отсутствие противо-туберкулезных диспансеров. Сущест-вующая в районе медицинская сеть,ее материально-техническая база неотвечали задачам эффективной борьбыс этими болезнями. Отсутствоваларентгеноскопическая аппаратура.В Тигиле больных госпитализировалитолько со своими койками. Окружнаябольница в Палане строилась с 1941 г.и в 1948 г. все еще не была сданав эксплуатацию. Ни один медицин-ский пункт Тигильского района неимел специального здания.

50-е гг. прошли в районе под зна-ком активной борьбы с социально-бы-товыми болезнями. Началось плановоемедицинское обследование народовСевера. Усилилась санитарно-про-светительная пропаганда. Большуюработу по выявлению и лечению ту-беркулеза провела экспедиция мини-стерства здравоохранения РСФСР со

193

стационаром на 35 коек, по борьбес трахомой — передвижной медицин-ский отряд.

Расширилась сеть лечебно-про-филактических учреждений, улуч-шилась их материальная база.

Все это позволило поднять уро-вень медицинского обслуживания, до-биться существенных успехов в делеоздоровления коренного населения.За 5 лет (1959—1963) в районе былоснято с учета 357 коренных жителей,ранее болевших туберкулезом. Числотаких больных сократилось у ительме-нов Тигиля с 57 до 12, Напаны — с 25до 5, Коврана — с 38 до 26, Хайрю-зова — с 73 до 23 и т. п. В Сопочномк 1963 г. не осталось ни одного тубер-кулезного больного. С 687 до 11 чело-век сократилось число больных трахо-мой [284, л. 88].

В Тигильском районе начался ста-бильный прирост численности народовСевера. Уже в 1950—1954 гг. их смерт-ность в сравнении с 1943—1949 гг.сократилась в 2.9 раза, в том числедетская в 3 раза. Число родившихсяв эти годы было в 1.6 раза большечисла умерших [273, л. 74].

Серьезную озабоченность медиковв середине 50-х гг. вызывало положе-ние с детскими инфекционными болез-нями. Отсутствие у народов Севераиммунитета, учащение контактов ко-ренных и приезжих жителей сталипричиной роста заболеваний корью,скарлатиной, гриппом. В 1950—1954гг. число таких заболеваний вырослопочти в 2 раза — с 347 до 683 [там же,л. 75]. Использование достижениймедицинской науки, эффективных ле-чебных средств, применение новых ме-тодов лечения, рост санитарной куль-туры коренного населения позволилик началу 60-х гг. снять остротуэтой проблемы.

Большую роль в укреплении здо-ровья сыграли на этом этапе мерыпо улучшению условий труда и жизнинародов Севера. С конца 50-х гг. кол-хозы района развернули большое жи-лищное и социально-культурноестроительство. За 5 лет (1959—1963)в новые дома переселилось более 200семей колхозников. По линии Сове-

194

тов было построено 3800 кв. м жилья.В последующем темпы жилищногостроительства еще более выросли.Ительменский колхоз «Красный Ок-тябрь», например, в VIII пятилеткеежегодно сдавал в эксплуатацию по25—30 квартир. В эти годы благо-устроенным жильем была обеспеченабольшая часть туберкулезных больных[284, л. 38].

Концентрация населения в болеекрупных поселках открывала благо-приятные возможности для коренногоулучшения быта народов Севера. Осу-ществлялась электрификация, былив основном решены проблемы обеспе-чения доброкачественной питьевойводой. Школы, интернаты, медицин-ские и детские дошкольные учрежде-ния стали переводиться на водяноеотопление.

Во всех национальных селах появи-лись детские сады и ясли, при нихстали создаваться санаторные группы.Для ослабленных детей в Тигиль-ском районе были открыты два дет-ских санаторных сада, а также сана-торно-лесная школа. К концу 60-х гг.на полном государственном обеспече-нии находилось более 90 % детейительменов.

Рост материального благосостоя-ния коренного населения, улучшениеторгового обслуживания заметно из-менили структуру питания. Оно сталоболее разнообразным. Так, например,в 1965—1968 гг. потребление фрук-тов в национальных селах районавыросло на 30%, овощей — на 27,молока и молочных продуктов — на15% [242, л. 51].

К концу 60-х гг. медицинская сетьу ительменов стабилизировалась.Число медицинских учреждений в свя-зи с закрытием ряда сел сократилось,зато выросла их качественная сторона.Основным низовым звеном системыздравоохранения стала сельскаяучастковая больница. Здесь оказывалимедицинскую помощь по 4—5 спе-циальностям. В центральной районнойбольнице — по 8—10 специальностям.Открылся противотуберкулезныйдиспансер. Небольшие фтизиатри-ческие отделения или койки имелись

также в сельских больницах. Для ока-зания неотложной помощи в Паланебыло создано отделение санитарнойавиации.

За годы VIII пятилетки в 2 разасократилась детская смертность. Есте-ственный прирост ительменов соста-вил в 1963—1968 гг. 60 человек,или 6 % [271, л. 58]. Начало 70-х гг.ознаменовалось в районе полной лик-видацией заразных форм трахомы, си-филиса. Снизилась заболеваемостьтуберкулезом.

Дальнейшее совершенствованиесистемы здравоохранения шло по путиразвития специализированных служб,укрепления материально-техническойбазы действующих и строительства но-вых лечебно-профилактических уч-реждений. В IX пятилетке, например,вошли в строй районный тубдиспан-сер, больницы в Седанке и Лесной,амбулатория в Усть-Хайрюзове. в X—XI пятилетках завершилось строи-тельство типовой больницы в Усть-Хайрюзове и нового больничного зда-ния в Хайрюзове, в Воямполке на базефельшерско-акушерского пункта со-здали амбулаторию, в Тигиле открыл-ся пункт скорой помощи, расширенстационар, создана биохимическая ла-боратория. По числу больничных коеки медиков средней квалификации на10 тыс. населения Тигильский районстал опережать общесоюзные показа-тели [134, с. 542—544; 220, 1982, 27марта].

Улучшилась охрана здоровья ма-тери и ребенка. В начале 70-х гг.в родильных домах рожало 44 % ро-жениц коренных национальностей, внастоящее время — почти 100 %. С 16до 30 дней увеличилось время их пре-бывания в послеродовых палатах.В большинстве сел открыты молочныекухни. Обеспеченность детскими кой-ками в больницах района достигла56 на 10 тыс. населения. Это в 4 разабольше, чем в целом по СССР [135,с. 592; 312, л. 25].

.Широкий размах приняла диспан-серизация сельского коренного насе-ления. С этой целью в районе созданпередвижной медицинский отряд. Спе-циальная выездная бригада работает

13*

при окружной больнице. Ежегодно ониобследуют более 80 % жителей района.Профилактическими осмотрами натуберкулез охвачено 90 % коренногонаселения. Оснащение медицинскихучреждений новой рентгено-диагно-стической аппаратурой, внедрение но-вых методов лечения позволили ус-пешнее бороться с туберкулезом.В IX пятилетке заболеваемость насе-ления туберкулезом сократилась на24 %, в X — на 40.3 %, в том числеу детей в 2 раза [222, 1984, 16 мая].

К концу XI пятилетки здравоохра-нение стало важной сферой приложе-ния труда коренного населения. В 1985г, в Тигильском районе в ней былозанято более 120 человек народностейСевера. У ительменов в медучрежде-ниях работало 12 % всех занятыхв общественном хозяйстве, половинаиз них — специалисты с высшим исредним образованием. Это — заслу-женный врач РСФСР, главный врачСеданкинской участковой больницыМ. П. Запороцкая, гинеколог Тиличин-ской ЦРБ А. С. Пиркина, терапевты3. К- Ласточкина (Тигиль), Г. Н. Че-тырина (Оссора) и мн. др.

Важнейшую роль в системе здраво-охранения играют в настоящее времясельские участковые больницы. Запоследние годы выросла их материаль-ная база. Они укомплектованы ква-лифицированными кадрами и ведутосновную 'лечебно-профилактическуюработу. В качестве примера рассмот-рим подробнее организацию медицин-ской службы в одном из ительмен-ских сел — Ковране.

Ковранская сельская участковаябольница размещается в приспособ-ленном здании — бывшем школьноминтернате. Это общая беда для боль-шинства медицинских учрежденийрайона. В больнице 10 коек, в томчисле 4 детские. Штат больницы 17 че-ловек: 2 врача, 4 медсестры, акушер-ка, 2 фельдшера, 8 человек обслужи-вающего персонала. В пересчете на 10тыс. населения обеспеченность жите-лей Коврана больничными койками,врачами и средним медицинским пер-соналом значительно выше, чем в це-лом по СССР или РСФСР.

195

Больница оснащена разнообразнойфизиотерапевтической аппаратурой —приборами светолечения, ультразву-ковой терапии, ингаляции, парафино-лечения и т. п. Имеется достаточныйзапас медикаментов.

Ежедневно ведется поликлиниче-ский прием — 3 тыс. посещений в год.Половина из них — профилактическиеосмотры. На амбулаторном приемеоказывается 5 видов медицинской по-мощи: педиатрическая, терапевтиче-ская, акушерская, стоматологическая,хирургическая.

С большой нагрузкой работает ста-ционар больницы. Заболеваемостьв Ковране высокая, причем три чет-верти всех стационарных больных —дети. Медстатистика показывает, чтокаждый ребенок в Ковране (до 8-гокласса включительно) оказывается вбольнице минимум два раза в году.На первом месте по степени распро-страненности стоят простудные забо-левания. Обычно абсолютное большин-ство таких больных не госпитализи-руется, они лечатся в домашних усло-виях. В Ковране и в других нацио-нальных селах практически все забо-левшие дети помещаются в стационари находятся в нем до полного выздо-ровления.

Ковранская участковая больницауспешно справляется со своимифункциями. 70 % больных проходятстационарное лечение, не выезжаяиз села. Остальные (как правило, этоэкстренные случаи) направляютсяна лечение в районную, окружнуюили областную больницы. В большин-стве случаев таких больных вывозитсанитарная авиация.

Ежегодно все население Ковранапроходит профилактический осмотр.В таких случаях на помощь местныммедикам приезжают узкие специали-сты из Тигиля и Паланы — фтизиатр,окулист, дерматолог и др. В селе не-сколько лет нет детской смертности,отсутствуют больные туберкулезомв открытой форме.

Ковранская и другие сельскиеучастковые больницы особой популяр-ностью пользуются у ительменов и ко-ряков старших возрастов. Госпита-

196

лизацию в районной, тем более окруж-ной или областной больницах онипереживают весьма болезненно, и глав-ным образом потому, что в больнич-ном меню отсутствуют блюда нацио-нальной традиционной кухни, осо-бенно юкола. Сельские медики хорошознают эту особенность и стараютсяв достатке заготовить рыбу, черемшу,создать в больнице обстановку, близ-кую к привычной, домашней.

Не забыто в национальных селахи старинное искусство народного вра-чевания. Набор лекарственных расте-ний можно встретить во многихительменских семьях. В Ковране, Хай-рюзове, Тигиле есть особо авторитет-ные знатоки народной медицины.Элементарными познаниями в этойобласти обладает и молодежь. К сред-ствам народной медицины чаще всегоприбегают за пределами села — наохоте, заготовке сена, в период про-мысла рыбы, когда рядом не оказы-вается квалифицированного медика.

Несмотря на успехи, достигну-тые в охране здоровья, кривая забо-леваемости у ительменов снижаласьв последние годы весьма нестабильнои медленно. Победив одну болезнь,медики вынуждены были отступать пе-ред другой. Большим колебаниям былаподвержена заболеваемость туберку-лезом. Годы и даже пятилетки суще-ственного улучшения сменялись новы-ми вспышками коварной болезниСоответственно колебалась смерт-ность. В 1969 г., например, у итель-менов был зафиксирован самый низ-кий к тому времени коэффициентсмертности — 8.2, а к 1975 г. он под-нялся до 14.5 и продолжал повы-шаться до 1983 г., когда вновь суще-ственно сократился — до 6 % [313,л. 18]. Здесь мы сталкиваемся с проб-лемами, характерными для многихнародов Севера. Выделим некоторыеиз них.

Переход к стандартизированнымформам жизни, который произошелв последние десятилетия, в некоторыхсвоих проявлениях оказался весьманецелесообразным с точки зренияздоровья людей. В ительменских селахпрактически исчезли из повседневного

обращения меховые одежда и обувь,ими пользуются теперь только охот-ники во время промысла. В высшейстепени рациональная одежда и обувьуступили место привозной — кирзо-вым и резиновым сапогам, курткамиз болоньи и т. п. Между темСевер остается Севером.

В явное противоречие с суровымклиматом региона пришли жилищныеусловия. Значительная часть жилогофонда в национальных селах постро-ена в 40—50-е гг. Эти дома устарелине только морально, но и физически.Они сильно обветшали, плохо держаттепло, в жилых помещениях большаяскученность. В приспособленных зда-ниях (как правило, тоже не первоймолодости) располагается большин-ство детских учреждений. И не слу-чайно именно в них наиболее высокуровень простудных заболеваний.В 1981 г. в целом по округу на тысячувоспитанников детских дошкольныхучреждений приходилось до 2.5 тыс.случаев острых респираторных забо-леваний. Примерно на таком уровне,как мы уже видели, держатся онии у детей с. Коврана.

Значительное негативное воздей-ствие на здоровье ительменов оказыва-ло все эти годы злоупотребление алко-голем, которое приняло особо опасныеформы на рубеже 70—80-х гг. Именнопо этой причине, в частности, остаетсявысокой заболеваемость туберкулезом.Как правило,иа почве пьянства фор-мировался высокий уровень смертно-сти. Находясь в нетрезвом состоянии,ежегодно в Тигильском районе траги-чески погибало несколько ительменов.

С февраля 1986 г. Корякский авто-номный округ по решению трудящих-ся объявлен зоной трезвости.

Нельзя не сказать, наконец, о сла-бой постановке в районах Северафизической культуры как системыукрепления здоровья и развития физи-ческих способностей людей. До сере-дины 60-х гг. этот недостаток в извест-ной мере компенсировался ранним уча-стием детей в трудовом процессесемьи. Физическое воспитание подра-стающего поколения у ительменов посуществу ничем не отличалось от рус-

ского населения Камчатки. Популяр-ными были старинные русские игры:лапта, «горелки», «пятнашки», «прят-ки» и т. п. В совокупности с посиль-ным участием в труде все это созда-вало благоприятные условия для нор-мального физического развития под-ростков.

Ситуация стала меняться к худ-шему, когда повсеместно возниклишколы-интернаты. Дети оказалисьв них по существу изолированы оттрудового процесса взрослых, а един-ственной формой физического воспи-тания стали обязательные, но во мно-гом формальные уроки физкультуры.Сделать их эффективными школы немогли, поскольку не располагали никадрами, ни соответствующей матери-альной базой. В лучшем случае онабыла представлена примитивнойспортплощадкой, которой невозможнопользоваться большую часть года.К середине 70-х гг. медики с тревогойсообщали об ухудшении физическогоразвития школьников [314, л. 76].

В большинстве национальных селдо сих пор нет спортивных залов,бассейнов, мало-мальски оборудован-ных стадионов, отсутствуют спорт-инвентарь, квалифицированныеспециалисты-тренеры. По этим причи-нам здесь не получают должного раз-вития многие современные видыспорта. Отчасти, видимо, поэтомуу ительменов продолжает сохранятьпопулярность русская лапта. Коврани Хайрюзово, пожалуй, единственныесегодня на Дальнем Востоке села, гдеэтой позабытой теперь игрой серьезноувлекаются не только дети, но и взрос-лые.

Строительство современного бла-гоустроенного жилья, улучшение усло-вий труда, быта, отдыха, разработкарациональной модели питания, раз-витие физкультурно-массовой и оздо-ровительной работы, дальнейшее со-вершенствование деятельности меди-цинских учреждений — важные резер-вы в укреплении здоровья корен-ного населения. В последние годыэтими проблемами стали активнее за-ниматься местные партийные и совет-ские органы.

197

В апреле 1984 г. бюро Камчат-ского обкома КПСС рассмотрело воп-рос «О мерах по обеспечению благо-устроенным жильем жителей местнойкоренной национальности в Коряк-ском автономном округе» [223, 1984,20 апр.].

Решением обкома партии дляулучшения жилищного строитель-ства во многих национальных селах,в том числе в Ковране, Седанке,Воямполке, были созданы вахтовыестроительные участки. Это сущест-венно расширило возможности сель-ского строительства.

В связи с образованием сельскихкультурно-спортивных комплексовнесколько активизировалась физ-культурно-массовая работа. Сегодняона все больше концентрируется подкрышей сельских домов культуры. Ихфойе стали использоваться как спор-тивные залы. При них создаются раз-личные спортивные секции. Началосьстроительство специализированныхспортивных залов.

Больше внимания стало уделятьсяприродоохранным аспектам здраво-охранения — строительству очистныхсооружений, охране лесов по берегам

рек. Вводятся ограничения на исполь-зование маломерного флота.

Повышена ответственность руково-дителей медицинских учрежденийи сельских Советов за состояние ле-чебно-профилактической и оздорови-тельной работы. Райисполком оказы-вает большую помощь сельским меди-кам в их работе. В августе 1982 г.,например, на исполкоме рассматри-вался вопрос «О медицинском обслу-живании жителей с. Ковран и мерахпо его улучшению». С сентября тогоже года вопросы охраны здоровья на-селения района обсуждались сессиейрайонного Совета.

В марте 1988 г. Президиум СоветаМинистров РСФСР рассмотрел иодобрил комплексную целевую прог-рамму «Здоровье народностей Севера»на 1988—1995 гг. В ней предусматри-ваются коренное улучшение профи-лактики заболеваний, повышение ка-чества лечебно-профилактической по-мощи, совершенствование работы ор-ганов и учреждений здравоохранения[224, 1988, 19 марта]. Нет сомнения,что реализация этой программыв жизнь станет важной в деле охраныздоровья ительменов.

Литература

1. Ленин В. И. Критические заметки по нацио-нальному вопросу // Поли. собр. соч. Т. 24.С. 113—150.

2. Ленин В. И. Нужен ли обязательный госу-дарственный язык? // Там же. С. 293—295.

3. Ленин В. И. Итоги дискуссии о самоопре-делении//Там же. Т. 30. С. 17—58.

4. Ленин В. И. Первый вариант статьи «Оче-редные задачи советской власти» // Там же.Т. 36. С. 127—164.

5. Ленин В. И. Речь о годовщине революции6 ноября //Там же. Т. 37. С. 137—152.

6. Ленин В. И. Речь на 1 Всероссийском съездеземельных отделов, комитетов бедноты икоммун 11 декабри 1918 г.//Там же.С. 352—364.

7. Ленин В. И. Товарищам коммунистам Тур-кестана // Там же. Т. 39, С. 304.

8. Ленин В. И. Доклад комиссии по нацио-нальному и колониальному вопросам26 июля: II Конгресс КоммунистическогоИнтернационала 19 июля—7 августа1920 г. // Там же. Т. 41. С. 241—247.

9. Ленин В. И. Новая экономическая политикаи задачи политпросвета // Там же. Т. 44.С. 155—175.

10. Постановление ЦК ВКП(б) «О работе в на-циональных районах Крайнего Севера» от26 июня 1932 г. // Партийное строительство.1932. № 13. С. 53—56.

11. Постановление ЦК ВКП (б) «О формах кол-лективизации в районах народностей Край-него Севера» от 1 сентября 1932 г. //Местные органы власти и хозяйственные ор-ганизации на Крайнем Севере. М., 1934.С. 133—135.

12. Решения X съезда РКП (б): О главполит-просвете и агитационно-пропагандистскихзадачах партии // КПСС в резолюциях и ре-шениях съездов, конференций и пленумовЦК. М., 1970. Т. 2. С. 242—246.

13. Постановление ЦК КПСС «Об улучшениидеятельности Советов депутатов трудящих-ся и усилении их связи с массами» от22 января 1957 г. // Там же. Т. 7. С. 237—248.

14. Постановление ЦК КПСС и Советов Ми-нистров СССР от 16 марта 1957 г. «О мерахпо дальнейшему развитию экономики и куль-туры народностей Севера» // Там же.С. 257—263.

15. Резолюция XX съезда КПСС по отчетномудокладу Центрального комитета КПСС //Там же. Т. 9. С. 8—26.

16. Постановление ЦК КПСС и Совета Минист-ров СССР «О мерах по дальнейшему эконо-мическому и социальному развитию районовпроживания народностей Севера» от 7 фев-раля 1980 г. // Там же. Т. 13. С. 568—577.

17. Материалы XXVII съезда Коммунистиче-ской партии Советского Союза. М., 1987.352 с.

18. Материалы Пленума Центрального Коми-тета КПСС. 17—18 февраля 1988 г. М.,1988. 77 с.

19. Материалы XIX Всесоюзной конференцииКоммунистической партии Советского Сою-за. 28 июня—1 июля 1988 г. М., 1988. 160 с.

20. Горбачев М. С. Октябрь и перестройка:революция продолжается // Избранные ре-чи и статьи. М., 1988. Т. 5. С. 386—436.

21. Горбачев! М. С. Потенциал кооперации —делу перестройки. Выступление на IX Все-союзном съезде колхозников 23 марта 1988 г.М., 1988. 47 с.

22. Горбачев М. С. К полновластию Советов исозданию социалистического правового го-сударства. Доклад и заключительное словона внеочередной двенадцатой сессии Вер-ховного Совета СССР одиннадцатого со-зыва 29 ноября—1 декабря 1988 г. М., 1988.47 с.

23. Алексеев В. П., Гохман И. И. Антропологияазиатской части СССР. М., 1984. 208 с, ил.

24. Алькор (Кошкин) Я- П. Вопросы созданияи развития национально-литературных язы-ков Севера // Материалы I Всесоюзной кон-ференции по развитию языков и письмен-ности народов Севера. М.; Л., 1932. С. 32—64.

25. Алькор (Кошкин) Я- П. Письменность наро-дов Севера// СС. 1931. № 10. С. 102—121.

26. Антология поэзии Дальнего Востока. 1917—1967. Хабаровск, 1967. 480 с.

27. Антропова В. В. Вопросы военной организа-ции и военного дела у народов КрайнегоСеверо-Востока Сибири // Сиб. этногр. сб.Вып. II. М.; Л., 1957. С. 99—245, ил. (ТИЭ.Нов. сер.; Т. 35).

28. Антропова В. В. Из истории транспортау народов Сибири // КСИЭ. 1952. Вып. XV.С. 23—26.

29. Антропова В. В. Лыжи народов Сибири:Этногр. очерк // СМАЭ. 1953. Т. XIV. С. 5—36, ил.

30. Антропова В. В. Расселение ительменов впервой половине XVIII в.//ИВГО. 1949.Т. 81, вып. 4. С. 414—419.

199

31. Антропова В. В. Старинные камчадаль-ские сани // СМАЭ. 1949. Т. X. С. 47—92, ил.

32. Базанов А. Г. Школы на Камчатке вXVIII веке//СС. 1939. № 2 . С. 177—194.

33. Балицкий В. Г. От патриархально-общин-ного строя к социализму: О переходе к со-циализму малых народов Северо-ВостокаРСФСР. М., 1969. 221 с.

34. Бежкович А. С, Жегалова С. К- и др. Хозяй-ство и быт русских крестьян: Памятникиматериальной культуры (определитель).М., 1959.

35. Белое М. И. Русские походы на Камчаткудо Атласова//ИВГО. 1957. Т. 89, № 1.С. 25—35.

36. Берг JI. С. Открытие Камчатки и экспедицииБеринга. 1725—1742 гг. М.; Л., 1946. 379 с,карта, ил.

37. Богораз-Тан В. Г. Миф об умирающем ивоскресающем звере // Художественныйфольклор. 1926. № 1. С. 67—76.

38. Богораз В. Г. Чукчи: Материальная куль-тура. Л.; 1929. Ч. 1.

39. Большаков М А., Рубинский В. И, Камчат-ская область. М.; Л., 1934. 145 с.

40. Браславец К. М. Диалектологический очеркКамчатки. Южно-Сахалинск, 1968. 469 с.

41. Бромлей Ю. В. Современные проблемы этно-графии: Очерки теории и истории. М., 1981.391 с.

42. Брук С И. Население мира: Этнодемографи-ческий справочник. М., 1981. 880 с.

43. Бубнис Г. К., Нефедова С. Л. Социалисти-ческие преобразования в Корякском авто-номном округе. М., 1981. 136 с.

44. Ваксель Свен. Вторая камчатская экспеди-ция Витуса Беринга. М.; Л., 1940. 176 с.

45. Варна В. Певец Камчатки // Созвездиебратства. Улан-Удэ, 1982. С. 96—99.

46. Васильевский Р. С. Древние культуры Ти-хоокеанского севера. Новосибирск, 1973.267 с , ил., карты.

47. Вениаминов И. Записки об островах Уна-лашкинского отдела. СПб., 1840. Т. II. 409 с.

48. Верещагин Н. К., Николаев А. Н. Про-мысловые животные у неолитических племенКамчатки // Бюлл. Московск. об-ва испыта-телей природы. 1979. Т. 84, вып. 5. С. 16—39.

49. Вдовин И. С. Забытый исследователь Кам-чатки: Новые материалы об ительменах икоряках начала XVIII в. // Краевед, зап.КОКМ. 1973. Вып. 4. С. 134—146.

50. Вдовин И. С. Ительмены и коряки в первыедесятилетия XVIII в.: По неопубликован-ным материалам участника Камчатскойэкспедиции А. П. Горланова // Страны инароды Востока. М., 1975. Вып. XVII.С. 57—66.

51. Вдовин И. С. К проблеме этногенеза итель-менов // СЭ. 1970. № 3. С. 28—36.

52. Вдовин И. С. Очерки этнической историикоряков. Л., 1973. 304 с.

53. Вдовин И. С. Следы алеутско-эскимосскойкультуры на Тихоокеанском побережье Кам-чатки // Страны и народы Востока. М.,1972. Вып. XIII. С. 41—51.

54. Володин А. П. Ительменский язык. Л., 1976.425 с.

200

55. Володин А. П. Ительменский язык: Фоноло-гия, морфология, диалектология, проблемагенетической принадлежности: Автореф.дис. . . . д-ра филол. наук. Л., 1979. 48 с.

56. Володин А. П. О структуре ительменскихимен собственных: По материалам фоль-клора//Этническая ономастика. М., 1984.С. 70—78.

57. Володин А. П. Отношение ительменскогоязыка к другим чукотско-камчатским язы-кам // Происхождение аборигенов Сибирии их языков. Томск, 1969. С. 225—227.

58. Володин А. П., Жукова А. Н. Ительмен-ский язык // Языки народов СССР. Т. V:(Монгольские, тунгусо-маньчжурские и па-леозиатские языки). Л., 1968. С. 334—351.

59. Всесоюзная перепись населения 1926 г. М.,1928. Вып. IV.

60. Выставка произведений художников Кам-чатки: Живопись, графика, скульптура,театрально-декорационное, декоративно-прикладное народное искусство: Каталог-буклет. М„ 1984.

61. Георги И. И. Описание всех обитающихв Российском государстве народов, такжеих житейских обрядов, вер, обыкновений,жилищ, одежды и других достопамятностей.СПб., 1779. Ч. 3. 116 с.

62. [Голоенин В. М.] Материалы для историирусских заселений по берегам Восточногоокеана: (Замечания В. М. Головнина оКамчатке и Русской Америке в 1809, 1810 и1811 гг.). СПб., 1861. Вып. П. (Приложениек «Морскому сборнику». № 2).

63. Гурвич И. С. Проблемы происхождениячукчей, коряков и ительменов // Этногенезнародов Севера. М., 1980. С. 211—226.

64. Гурвич И. С, Северо-восточные палеоазиатыи эскимосы // Этническая история народовСевера. М., 1982. С. 197—222.

65. Гурвич И. С. Этническая история Северо-Востока Сибири. М., 1966. 276 с , карты(ТИЭ. Нов. сер.; Т. 89).

66. Гурвич И. С. Этнические процессы на Край-нем Северо-Востоке Сибири // Преобразо-вания в хозяйстве и культуре и этническиепроцессы у народов Севера. М., 1970.С. 195—225.

67. Гурвич И. С, Кузаков К. Г. Корякскийнациональный округ: (Очерки географии,истории, этнографии, экономики). М., 1960.303 с, ил., карты.

68. Дебец Г, Ф. Антропологические исследо-вания в Камчатской области // Тр. Северо-Восточной экспедиции. М., 1951. Т. 1. 263 с.(ТИЭ. Нов. сер.; Т. XVII).

69. Демографический словарь. М., 1985. 608 с.70. Диков Н. Н. Древнейшее историческое

прошлое Камчатки // Краевед, зап. КОКМ.Петропавловск-Камчатский, 1973. Вып. IV.С. 89—93.

71. Диков Н. Н. Древние культуры Северо-Восточной Азии // Азия на стыке с Аме-рикой в древности. М., 1979. 352 с, ил.,карты.

72. Диков Н. Н. Древняя этническая историяКамчатки и прилегающих областей СевераДальнего Востока по археологическим дан-ным // Краевед, зап. КОКМ. Петропав-

ловск-Камчатский, 1974. Вып. V С 157162.

73. Диков Н. Н. Каменный век Камчатки иЧукотки в свете новейших археологическихданных // История и культура народов Се-веро-Востока СССР. Магадан, 1964. С. 5—27, ил., карты (Тр. СВКНИИ; Вып. 8).

74. пиков Н. Н. Предисловие к кн.: Новые ар-хеологические памятники севера ДальнегоВостока. Магадан, 1979. С. 3—5.

75. Дикова Т. М. Авачинская многослойнаястоянка — новый памятник тарьинскойкультуры на юге Камчатки // Там же.С. 82—106.

76. Дикова Т. М. Археология южной Камчаткив связи с проблемой расселения айнов.М., 1983. 231 с, ил., карты.

77. Дикова Т. М. Лабретки Южной Камчат-ки // Новейшие данные по археологии Се-вера Дальнего Востока. Магадан, 1980.С. 56—63.

78. Дикова Т. М. Первые находки палеолитана юге Камчатки: мыс Лопатка // Новыеархеологические памятники Севера Даль-него Востока. Магадан, 1979. С. 29—38.

79. [Дитмар К-] Поездка и пребывание в Кам-чатке в 1851 —1855 гг. Карла фон-Дитмара:(Исторический отчет по путевым дневни-кам). СПб., 1901. Ч. 1. 756 с, карта.

80. Добратворский М. М. Южная часть островаСахалина//Изв. Сиб. отд. ИРГО. 1870.Т, 1, №2—3.

81. Долгих Б. О. Родовой и племенной составнародов Сибири в XVII веке. М., 1960. 622 с,карта (ТИЭ. Нов. сер.; Т. 55).

82. Елистратов Ф. Камчадалы: (Пеижинскаягуба) //Этногр. материалы Северо-Восточ-ной геогр. экспедиции. 1785—1795 гг. Мага-дан, 1978. С. 166—172.

83. Жорницкая М. /?• Народное хореографиче-ское искусство коренного населения Се-веро-Востока Сибири. М., 1983. 152 с.

84. Зибарев В. А. Советское строительствоу малых народностей Севера (1917—1932 гг.). Томск, 1968. 334 с,

85. Золотарев А. М. Пережитки тотемизма у на-родов Сибири. Л., 1934. 52 с.

86. Иванов С. В. Века, оставшиеся в бронзе //Радуга на снегу: Культура, традиционноеи современное искусство народов советскогоКрайнего Севера. М., 1972. С. 174—180, ил.

87. Иванов С. В. Орнамент // ИЭАС. М.; Л.,1961. С. 369—434.

88. Иванов С. В. Орнамент народов Сибирикак исторический источник: (по материаламXIX—начала XX в.) // Народы Севера иДальнего Востока. М.; Л., 1963. 500 с, ил.(ТИЭ. Нов. сер.; Т. 31).

89. Иохельсон В. И. Археологические исследо-вания на Камчатке//ИРГО. 1930. Т. 62,вып. 3. С. 199—242; Вып. 4. С. 351—384.

90. [Иохельсон В. И.} Записка В. И. Иохель-сона об оказании ему содействия в обра-ботке и издании собранных им материаловпо языкам, народному творчеству и этно-графии алеутов и племен Крайнего Северо-Востока Сибири. 1915. 21 с. (отд. отт.)

91. Историко-этнографический атлас Сибири.М.; Л., 1961. 498 с, ил., карты.

92. Итоги Всесоюзной переписи населения1970 г. М„ 1973. 301 с.

93. Итоги переписи 1959 г. РСФСР. М., 1963.306 с.

94. Итоги переписи северых окраин Дальне-восточного края (1926—1927 гг.). Благо-вещенск, 1929. 408 с.

95. Итоги развития народного хозяйства икультурного строительства Хабаровскогокрая. Хабаровск, 1941. 89 с.

96. Камчатка: Лит.-худож. сб. Петропавловск-Камчатский, 1977. 168 с.

97. Камчатка: Лит.-худож. сб. Петропавловск-Камчатский, 1980. 200 с.

98. Карабанова С. Ф. Шаманские пляски ипромысловый обряд у народностей Даль-него Востока СССР // Культура народовДальнего Востока: Традиции и современ-ность. Владивосток, 1984. С. 101 — 107.

99. Кеннан Дж. Степная жизнь в Сибири:(странствия между коряками и другимиплеменами Камчатки и Северной Азии).СПб., 1871. 330 с.

100. Ко лесин А. Н. Развитие хореографическихтрадиций народностей Севера // Культуранародностей Севера: Традиции и совре-менность. Новосибирск, 1986. С. 259—268.

101. Колониальная политика царизма на Кам-чатке и Чукотке в XVIII веке: Сб. архив-ных материалов. Л., 1935. 212 с.

102. Комаров В. JI. Путешествие по Камчаткев 1908—1909 гг. //Иэбр. соч. М.; Л., 1950.Т. 6. С. 409—435.

103. Кочешков Я. В. Историография декора-тивного искусства малых народностей Да-льнего Востока СССР (XIX в.—70-е годыXX века) // Этнография и фольклор наро-дов Дальнего Востока СССР. Владивосток,1981. С. 80—92.

104. Кочешков Н. В. Проблемы этническихтрадиций в декоративном искусстве малыхнародов советского Дальнего Востока //Традиции и современность в культуренародов Дальнего Востока. Владивосток,1983. С. 3—17,

105. Кочешков Н. В. Современное декоративноеискусство народов Крайнего Северо-Вос-тока СССР и его этнические традиции //Национальные традиции в культуре наро-дов Дальнего Востока. Владивосток, 1987.С. 5—19.

106. Кочешков Н. В. Этнические традиции в де-коративном искусстве народов КрайнегоСеверо-Востока СССР. Л., 1989. 197 с.

107. Крашенинников С. П. Описание земли Кам-чатки: С приложением рапортов, донесе-ний и других неопубликованных материа-лов. М.; Л., 1949. 841 с, ил.

108. Кэн'акэтой: Буклет. Палана, 1987.109. Левин М. Г. О происхождении и типах

упряжного собаководства // СЭ. 1946. № 4.С. 75—108, ил.

110. Левин М. Г. Этническая антропологияи проблемы этногенеза народов ДальнегоВостока // ТИЭ. Нов. сер. 1958. Т. 36.359 с , ил.

111. ЛепетюкА. В. Начало культурной револю-ции на Камчатке // Краевед, зап. КОКМ.

201

Петропавловск-Камчатский, 1970. Вып. II.С. 73—84.

112. [Лессепс Ж. Б.] Лессепсово путешествиепо Камчатке и по южной стороне Сибири.М., 1801. 686 с.

113. Летопись жизни народов Северо-ВостокаРСФСР (1917—1985). Петропавловск-Камчатский, 1986. 192 с.

114. Литке Ф. П. .Путешествие на военномшлюпе «Сенявин». М., 1948. 304 с, ил.

115. Луке К. Я. Проблема письменности у ту-земных народностей Севера // СС. 1930,№ 1. С. 38—47.

116. Ляпунова Р. Г. Очерки по этнографииалеутов. Л., 1975. 200 с, ил.

117. Маргаритов В. П. Камчатка и ее обита-тели//ЗПОРГО. Хабаровск, 1899. Т. V,вып. 1. 141 с, ил.

118. Мелетинский Е. М. Палеоазиатский мифо-логический эпос: Цикл Ворона. М., 1979.228 с.

119. [Меновщиков Г. А.] Сказки и мифы наро-дов Чукотки и Камчатки / Сост. предисл.и примеч. Г. А. Меновщикова. М., 1974.646 с.

120. Месс Л. А. Работы художественных мастер-ских Северного факультета // Искусствонародностей Сибири. Л., 1930. С 48—50.

121. Месс Л. А. Скульптура народов Севера //Народное творчество. 1937. № 6. С. 28—29, ил.

122. Местные Советы народных депутатов: Сб.нормативных актов. М.., 1988. 783 с.

123. Молл Т. А. Очерк фонетики и мор.фологииседанкинского диалекта ительменскогоязыка//УЗЛГПИ. Л., 1960. Т. 167.С. 192—221.

124. Мухачев Б. И. Советы Северо-Востока впереходный период от капитализма к со-циализму (1917—1936 гг.): Автореф. дис., . . д-ра ист. наук. Владивосток, 1986.40 с.

125. Мухачев Б. И. Советы Северо-ВостокаСССР в период социалистической реконст-рукции народного хозяйства (1926—1936 гг.). Магадан, 1987. 190 с.

126. Мухачев Б. 'И. Становление советскойвласти и борьба с иностранной экспансиейна Северо-Востоке СССР (1917—1920 гг.).Новосибирск, 1975. 202 с.

127. Мы живем на Камчатке: Книжка-картинка.Л., 1979.

128. Народонаселение стран мира. М,, 1984.447 с.

129. Народное искусство Якутии: Альбом. Л.,1981.

130. Народное образование в СССР: Сб. нор-мативных актов. М., 1987. 336 с.

131. Народное хозяйство Камчатской области:Стат. сб. Хабаровск, 1966. 145 с.

132. Народное хозяйство РСФСР в 1985 г.:Стат. ежегодник. М., 1986. 543 с.

133. Народное хозяйство РСФСР за 70 лет. М.,1987. 471 с.

134. Народное хозяйство СССР. 1922—1982 гг.М., 1982. 624 с.

135. Обзор Камчатской области за 1912 г. Пет-ропавловск-Камчатский, 1914. 420 с.

136 Образование СССР. М„ 1972. 531 с.

202

137. Общественный строй у народов СевернойСибири. М., 1970. 454 с.

138. Огрызко И. И, Владимир Атласов //УЗЛГПИ. 1957. Т. 132. С. 111 — 157.

139. Огрызко И. И. Дохристианские верова-ния ительменов//УЗЛГПИ. 1971. Т. 413.С. 109—125.

140. Огрызко И. И. Очерки истории сближениякоренного и русского населения Камчатки(конец XVII—начало XX в.). Л., 1973.192 с.

141. Огрызко И. И. Расселение и численностьительменов и камчатских коряков в концеXVII в. // УЗЛГПИ. 1961. Т. 222. С. 171 —208, карты.

142. Орлова Е. П. Верования камчадалов-ительменов // Страны и народы Востока.1975. Вып. XVII, кн. 3. С. 127—137.

143. Орлова Е. П. Ительмены: (Остатки древ-них обитателей Камчатки) // Стат. бюлле-тень / Дальневост. стат. управление. Ха-баровск; Благовещенск, 1927. №8—9.С. 35—36, 68—78

144. Орлова Е. П. Роль Дальневосточноготехникума народов Севера в создании ивнедрении письменности этих народов //Изв. СО АН СССР. Сер. общ. наук. Вып. 3,1972. № 11. С. 40—44.

145. Осуществление ленинской национальнойполитики у народов Крайнего Севера. М.,1971. 344 с.

146. Очерки истории Камчатской областнойпартийной организации. Петропавловск-Камчатский, 1986. 360 с.

147. Памятники сибирской истории XVIII века.СПб., 1882. Кн. 1: 1700—1713. 552 с.

148. Патканов С. К- О приросте инородческогонаселения Сибири: Стат. материалы дляосвещения вопр. о вымирании первобыт,племен. СПб., 1911. 210 с.

149. Патканов С. К. Статистические данные,показывающие племенной состав населе-ния Сибири, язык и роды инородцев.СПб., 1912. Т. III. С. 433—998.

150. Петрова-Бытова Т. Ф. Четыре камчатскихтанца. Петропавловск-Камчатский, 1964.76 с, ил.

151. Пономаренко А. К. Древняя культураительменов Восточной Камчатки. М., 1985.216 с, ил.

152. Поротое Г. Г. Акиках, Ачичух, Абабах:Сб. избр. произв. / Предисл. В. Кудлина.Владивосток, 1972. 68 с, ил.

153. Поротое Г. Г. Камчатский мотив: Стихи,поэма. Петропавловск-Камчатский, 1984.64 с.

154. Поротое Г. Г. Корел: Пьесы по ительмен-ским мотивам. Петропавловск-Камчатский,1969. 68 с.

155. Поротое Г. Г. На околице Руси: (Повесть).Петропавловск-Камчатский, 1979. Кн. 1.208 с.

156. Поротое Г. Г, На околице Руси: (Повесть).Петропавловск-Камчатский, 1981. Кн. 2.208 с, ил.

157. Поротое Г, Г. Ое: (Стихи и пьеса-сказка).Владивосток, 1967. 72 с.

158. Поротое Г. Г., Косыгин В. В. В стране

Кутхи: Из цикла «Встречи в тундре». Пет-ропавловск-Камчатский, 1969. 40 с.

159. Поротое Г. Г., Косыгин В. В. Дарю тебепесню: Из цикла «Встречи в тундре». Пет-ропавловск-Камчатский, 1970. 88 с.

160. Поротое Г. Г., Косыгин В. В. Песни Алнея:Из цикла «Встречи а тундре». Петропав-ловск-Камчатский, 1969. 40 с.

161. Поселенные итоги туземной переписи1926 г. Владивосток, 1928. 88 с.

162. Преобразования в хозяйстве и культуре иэтнические процессы у народов Севера. М.,1970. 280 с.

163. Прыткова Н. Ф. Одежда чукчей, корякови ительменов // Материальная культуранародов Сибири и Севера. Л., 1976.С. 5—88, ил.

164. Романов В. Т., Шейнин Ю. И. Музыкаль-ные инструменты народностей Камчатки //Культура народов Дальнего Востока:Традиции и современность. Владивосток,1984. С. 70—80, ил.

165. Рощина Н. А, Производственные отноше-ния ительменов в первой половине XVIII ве-ка // УЗМОПИ. 1953. Т. 28, вып. 2. С. 85—108.

166. Рощина Н. А. Хозяйство и общественныйстрой ительменов в первой половинеXVIII века // УЗКПИ. 1966. Вып. 1. С. 50—82.

167. Руденко С. И. Культура доисторическогонаселения Камчатки//СЭ. 1948. № 1.С. 153—179, ил.

168. Русские открытия в Тихом океане и Север-ной Америке в XVIII веке / Под ред. и совст. ст. А. И. Андреева. М., 1948. 325 с.

169. Русско-корякский словарь / Сост. А.Н.Жу-кова. М., 1967. 752 с.

170. Сарычев Г. А. Путешествие по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морюи Восточному океану. М., 1952. 326 с.

171. {Сарычев Г. А.} Путешествие флота капи-тана Сарычева по северо-восточной частиСибири, Ледовитому морю и Восточномуокеану. СПб., 1802. Ч. I. 187 с.

172. Севильгаев Г. Ф. Очерки по истории про-свещения малых народов Дальнего Восто-ка. Л., 1972. 423 с.

173. Селиванова Н. Ое мастер песни петь//Камчатка: Лит.-худож. сб. Петропавловск-Камчатский, 1980. С. 59—64.

174. Семенов С. А. Изучение первобытной тех-ники методом эксперимента // Новые мето-ды в археологических исследованиях. М.;Л., 1963. С 191—214.

175. Сергеев М. А, Народное хозяйство Кам-чатского края, М.; Л., 1936. 815 с , ил.

176. Сергеев М. А. Оборона Петропавловска-на-Камчатке (1854—1855). М., 1952. 96 с.

177. Сергеев М, А. Советская Камчатка. М.;Л., 1932. 264 с, ил.

178. СгибневА. С. Исторический очерк главней-ших событий в Камчатке // Морской сб.1869. № 5 .

179. Симченко Ю. Б. Культура охотников наоленей северной Евразии: Этнографиче-ская реконструкция. М., 1976. 310 с.

180. Симченко Ю. Б. Особенности социальнойорганизации палеоазиатов Крайнего Севе-

ро-Востока (коряки, чукчи, ительмены,эскимосы) // Общественный строй у наро-дов Северной Сибири. М., 1970. С. 313—331.

181. Скорик П. Я. К вопросу о сравнительномизучении чукотско-камчатских языков //Изв. АН СССР/ОЛЯ. 1958. Т. XVII,вып. 6. С. 534—546.

182. Скорик Л. Я. К генезису склонения в чу-котско-камчатских языках // Склонение впалеоазиатских и самодийских языках.Л., 1974. С. 95—108.

183. Скорик П. Я. К проблеме языковой общ-ности аборигенов северо-востока Азии //ВЯ. 1977. № 3 . С. 27—36.

184. Словцов П. А. Историческое обозрениеСибири. СПб., 1886. Ч. 1. 326 с.

185. Слюнин Н. В. Охотско-Камчатский край:Естественно-историческое описание. СПб.,1900. Т. 1. 689 с, ил., карта.

186. Собрание узаконений Рабочего и Крестьян-ского П р а в и т е л ь с т в а Р С Ф С Р / /СУ РСФСР. 1931. № 8 . Ст. 98.

187. Советы Северо-Востока СССР (1928—1940 гг.): Сб. документов и материалов.Магадан, 1979. Ч. 1. 287 с.

188. Советы Северо-Востока СССР (1941 —1961 гг.): Сб. документов и материалов.Магадан, 1982. Ч. 2. 326 с.

189. Список населенных мест Камчатского ок-руга с 4 картами: По материалам При-полярной переписи 1926—1927 гг. Хаба-ровск; Благовещенск, 1928. 33 с.

190. Старкова И. К- Использование крапивыв хозяйстве ительменов // Тр. Ин-та исто-рии, археологии и этнографии народов Да-льнего Востока. Владивосток, 1971. Т. 8.С. 182—183.

191. Старкова Я. К. Ительмены: Материальнаякультура (XVIII в.—60-е годы XX в.):Этногр. очерки. М., 1976. 166 с, ил.

192. Старкова Н. К. Морской зверобойный про-мысел у ительменов (XVIII з.—началоXX в.)//Краевед, зап. КОКМ. 1974.Вып. V. С. 146—148.

193. Старкова Н. К- Погребальная обрядностьительменов в прошлом и настоящем //Традиции и современность в культуренародов Дальнего Востока. Владивосток,1983. С. 38—43.

194. Старкова Н. К. Рыболовство и орудия про-мысла у ительменов (конец XIX—началоXX в.) // Культура народов ДальнегоВостока СССР (XIX—XX вв.). Владивос-ток, 1978. С. 75—80.

195. Стебницкий С. Н. Из истории падежныхсуффиксов в корякском и чукотском язы-ках. Л„ 1941.

196. Стебницкий С. Н. Ительменский (камча-дальский) i язык // Языки и письменностьнародов Севера. М.; Л., 1934. Ч. III.С. 85—105.

197. Стебницкий С. Н. Нымыланы-карагинцыпо материалам С. П. Крашенинникова:К вопросу о происхождении карагинскогодиалекта нымыланского {корякского)языка в свете лингвистических материаловG. П. Крашенинникова // СС. 1939. № 2.С. 129—170.

203

198. Ствллер Г. В. Из Камчатки в Америку:Быт и нравы камчадалов в XVIII в. / Пер.с нем. Л., 1927. Il l с.

199. Тюшов В. Н. По западному берегу Кам-чатки//ЗРГО. 1906. Т. 37, №2. 521 с.

200. [Ушаков и Елистратов] Западный берегКамчатки по описям Ушакова и Елистра-тоаа 1742 и 1787 гг. // ЗГДММ. 1852.Ч. X.

201. Федосеева С. А. Ымыяхтахская культураСеверо-Восточной Азии: Автореф. дис. . . .д-ра ист. наук. Новосибирск, 1984. 48 с.

202. Численность н состав населения СССР:По данным Всесоюзной переписи населе-ния 1979 г. М., 1985. 366 с.

203. Чистов К- В. Этнические, региональныеи местные традиции: Некоторые вопросытеории и перспективы // Местные традицииматериальной и духовной культуры наро-дов Карелии: Тез. докл. Петрозаводск,1981. С. 3—5.

204. [Лавров К. Б. О населении северной частиполуострова Камчатки // Стат. бюллетень(Хабаровск); 1927. №5—6. С. 73—90

205. Шафрановская Т. К- Народы Камчатки иприлегающих островов: известие 1700 го-да // Страны и народы Востока. 1968.Вып. VI. С. 61—67.

206. Шнейдеров В. А. Советский экран и народыСевера // Осуществление ленинской на-циональной политики у народов КрайнегоСевера. М., 1971. С. 188—199.

207. Этнографические материалы из рукописидневника К. Мерка // Этнографическиематериалы Северо-Восточной географиче-ской экспедиции (1785—1795 гг.),Магадан, 1978. С. 59—97, ил.

208. Языки и письменность народов Севера.М.; Л., 1934. Ч. III: Языки и письменностьпалеоазиатских народов. 243 с, карта.

209. Vdovin I. S. The traces of an Aleut-Eskimoculture on the Kamchadal Pacific chore.M., 1966. 14 p.

210. Jochelson W. Archaeological Investigationsin the Aleutian Islands. Washington, 1925.IX. 145 p.

211. Jochelson W. Archaeological Investigationsin Kamtchatka. Washington: Carnegie Ins-titution of Washington Publication, 1928.88 p., il.

212. Jochelson W. History, Ethnology and Anth-ropology of the Aleut. Washington, 1933.92 p., il.

213. Jochelson W. The Koryak. P. 11. Leiden,1908, N 4. 810 p.

214. Lesseps M, D. Travels in Kamtchatka duringthe year 1787 and 1788. London, 1970. 660 p.

'215. Steller G. W. Beschreibung von dern LandeKamtchatka, dessen Einwohnern, deren Sit-ten, Nahmen, Lebensart und verschiedenenGewohnheiten. Frankfurt; Leipzig, 1774480 p., il.

216. Tiileu II, A. Japan, the Amoor and Pacific.London, 1861. 405 p., il.

217. Worth D. S. Kamchadal Texts collectedby W. Jochelson / By D. S. Worth. LosAngeles, 1961.

204

218. Worth. D. S. La place du kamtchadalparmi les langues soidisant paleosiberien-nes. Orbis, 1962. T. XI, N 2.

219. Worth D. S. Dictionary of Western Kamcha-dal // University of California Publicationsin Linguistics Berkeley; Los Angeles, 1969.Vol. 59.

220. «Знамя Ленина» (п. Тигиль).221. «Известия»222. «Корякский коммунист».223. «Камчатская правда».224. «Советская Россия».225. Архив Академии наук СССР, Ленинград-

ская часть, ф. 3, оп. 1, д. 800а.226. Там же, ф. 21, оп. 5, д. 65.227. Архив Института этнографии им.

Н. Н. Миклухо-Маклая, Ленинградскаячасть, ф. К-1, оп. 1, д. 30.

228. Там же, д. 50.229. Там же, д. 51.230 Там же, ф. К-2, оп. 1, д. 240.231. Архив Камчатского рыбколхозобъедине-

ния. Отчет колхоза «Красный Октябрь»за 1962 г.

232. Там же. Отчеты за 1970—1975 гг.233. Там же. Отчеты за 1980—1983 гг.234. Там же. Отчет за 1986 г.235. Государственный архив Камчатской об-

ласти, ф. 24, оп. 1, д. 17.236. Там же, ф. 25, оп. 5, д. 5.237. Там же, оп. 8, д. 4238. Там же, д. 7.239. Там же, д. 10.240. Там же, ф. 68, оп. 1, д. 1.241. Там же, ф. 88, оп. 1, д. 810.242. Там же, д. 1080.243. Там же, д. 1082.244. Там же, оп. 4, д. 90.245. Там же, ф. 169, оп. 1, д. 1517,246. Там же, ф. 170, оп. 1, д. П.247. Там же, д. 21.248. Там же, ф. 185, оп. 3, д. 1а.249. Там же, ф. 193, оп. 1, д. 13.250. Там же, ф. 195, оп. 1, д. 7.251. Там же, д. 13.252. Там же, д. 18.253. Там же, д. 21.254. Там же, оп. 3, д. 13.255. Там же, оп, 4, д. 24.256. Там же, ф, 205, оп. 1, д. 1.257. Там же, ф. 206, оп. 1, д. 2.258. Там же, ф. 209, оп. 1, д. 1.259. Там же, д. 2.260. Там же, д. 20.261. Там же, ф, 288, оп. 1, д. Па.262. Там же, д. 23,263. Там же, д. 26.264. Государственный архив Корякского авто-

номного округа, ф. 1, оп. 1, д. 14.265. Там же, д. 213.266. Там же, д. 238.267. Там же, д. 257.268. Там же, д. 388.269. Там же, д. 482.270. Там лее, д. 484.271. Там же, ф. 4, оп. 1, д. 134.272. Там же, д. 211.273. Там же, ф. 9, оп. 1, д. 4.

274. Там же, д. 5.275. Там же, д. 6.276. Там же, д. 31.277. Там же, д. 212.278. Там же, д. 213.279. Там же, д. 215.280. Там же, ф. 24, оп. 1, д. 5—6.281. Там же, д. 17.282. Там же, д. 40.283. Там же, д. 56.284. Там же, д. 70.285. Там же, ф. 93, оп. 1, д. 3.286. Там же, д. 6.287. Там же, д. 15.288. Государственный архив Хабаровского

края, ф. 99, оп. 2, д. 546.289. Там же, ф. 137, оп. 1, д. 3.290. Там же, оп. 4, д. 10.291. Там же, д. 35.292. Там же, д. 207.293. Там же, д. 658.294. Там же, оп. 11, д. 3.295. Там же, оп. 14, д. 33.296. Там же, д. 84.297. Там же, д. 98.298. Там же, д. 102.299. Там же, д. 124.300. Там же, д. 152.301. Там же, д. 184.302. Там же, д. 207.303. Там же, ф. 353, оп. 1, д. 14.304. Там же, д. 86.305. Там же, д. 88.306. Там же, ф. 389, оп. 1, д. 67.307. Там же, ф. 537, оп. 1, д. 43.308. Там же, ф. 682, оп. 1, д. 8.309. Тигильский районный архив (ТРА), ф. 1,

оп. 1, д. 3.

310.311.312.313.314.315.

316.317.318.319.320.321.322.323.324.

325.326.

327.

328.329.330.331.332.333.334.335.336.

337.

Там же, д. 17.Там же, ф. 15, оп. 1, д. 32.Там же, ф. 22, оп. 1, д. 22.Там же, д. 24.Там же, д. 41.Центральный государственный архивРСФСР Дальнего Востока, ф. 1005, оп. 5,д. 181.Там же, ф. 1034, оп. 1, д. 15.Там же, ф. 1530, оп. 2, д. 7.Там же, (Там же, (

. 2329, оп. 1, д. 5.|>. 2333, оп. 1, д. 75.

Там же, ф. 2411, оп. 1, д. 19.Там же, д. 33.Там же, д. 50.Там же, д. 61.Государственный музей этнографии наро-дов СССР (ГМЭ); колл. №4894-11.Там же, колл. № 4894-12-В/4.Иркутский областной краеведческий музей,колл. №6682(ИОКМ).Музей антропологии и этнографии народовмира им. Петра Великого (МАЭ), колл.№ 20—26.Там же, колл. № 20—26в.Там же, колл. № 704-8.Там же, колл. №865-1.Там же, колл. № 865-1а.Там же, колл. №867-1.Там же, колл. № 4289-2.Там же, колл. № 4289-2а.Там же, колл. № 4289-2в.Приморский краеведческий музей им.В. К. Арсеньева (Владивосток) (ПКМ),колл. № 980.Хабаровский краеведческий музей (ХКМ),колл. № 1438.

Список сокращений

ААН СССР

лчАИЭЛЧ

АКРКО

ВЯГАКАО

ГАКО

Г АХ К

ГМЭ

ЗГДММ

ЗПОРГО

ЗРГО

ивго

инсиокмИЭАС

ко км

кпцкч

ксиэ

— Архив Академии наук СССР,Ленинградская часть

— Архив Института этнографииим. Н. Н, Миклухо-Маклая,Ленинградская часть

— Архив Камчатского рыбкол-хозобъединения

— Вопросы языкознания— Государственный архив Ко-

рякского автономного округа— Государственный архив Кам-

чатской области— Государственный архив Хаба-

ровского края— Государственный музей этно-

графии народов СССР— Записки Гидрографического

департамента Морского Мини-С1 TG* П Р Т D ЯL 1 CpL. I Dd

— Записки Приамурского отделе-ния Русского географическогообщества

— Записки Русского географиче-ского общества

— Известия Всесоюзного геогра-фического общества

— Институт народов Севера (Ле-нинград)

— Иркутский областной краевед-ческий музей

— Историко-этнографический ат-лас Сибири

— Камчатский областной крае-ведческий музей

— Колониальная политика ца-ризма на Камчатке и Чукоткев XVIII в.

— Краткие сообщения Институтаэтнографии АН СССР

ЛГПИ

ЛОИЯ

МАЭ

ОЛЯ

пкм

евкнии

СМАЭ

СССУ РСФСРСЭтиэТРАУЗКПИ

УЗЛГПИ

УЗМОПИ

хкмЦГА РСФСРДВ

- Ленинградский государствен-ный педагогический институтим. А. И. Герцена

- Ленинградское отделениеИнститута языкознанияАН СССР

- Музей антропологии и этно-графии пародов мира им,Петра Великого

- Отделение литературы и языка• Приморский краеведческий му-

зей им. В. К. Арсеньева (г. Вла-дивосток)

• Северо-Восточный комплекс-ный научно-исследовательскийинститут ДВО АН СССР

• Сборник Музея антропологиии этнографии народов мираим Петра Великого

• Советский Север- Собрание Узаконений РСФСР- Советская этнография• Труды Института этнографии

АН СССР- Тигильский районный архив• Ученые записки Кемеровского

педагогического института- Ученые записки Ленинград-

ского государственного педа-гогического института им.А. И. Герцена

• Ученые записки Московскогообластного педагогическогоинститута им. Н. К. Крупской

- Хабаровский краеведческиймузейЦентральный государственныйархив РСФСР Дальнего Вое-

Оглавление

Введение 3

История изучения ительменов 9

Этногенез и этнические связи ительменов 14

Численность и расселение (14). Этногенез (16). Итель-

менско-алеутские связи (22). Ительменско-айнские связи

(24). Ительменско-корякские связи (30). Ительменско-

русские связи (35).

Хозяйство 40

Традиционные занятия: рыболовство, морской зверобой-

ный и охотничий промыслы, собирательство (40). Развитие

основных отраслей хозяйства в Советский период (46).

Материальная культура 58

Поселения, жилые и хозяйственные постройки (58).

Способы и средства передвижения (67). Одежда и обувь

(73). Пища и утварь (83).

Общественный строй и социальные отношения 95

Национально-государственное строительство 102

Социально-экономическое строительство (1917—1987 гг.) . . . 112

Семья и брак 126

Духовная культура 138

Верования и культы (138). Народные знания (141).

Язык и фольклор (145). Литературно-художественное твор-

чество (150). Народное образование и подготовка кадров

(153). Культурно-просветительная работа (164). Народные

танцы (173). Народное декоративное искусство (180).

Охрана здоровья, физическая культура 191

Литература 199

Список сокращений 206

Научное издание

ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА ИТЕЛЬМЕНОВ

Историко-этнографические очерки

Утверждено к печатиИнститутом истории, археологии

и этнографии народов Дальнего Востокаи Институтом этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая

Академии наук СССР

Художник Л. А. Я ц е н к оТехнический редактор Н. Ф. С о к о л о в а

Корректоры О. И. Б у р к о в а и В. В. К р а й н е в а

ИБ № 44231

Сдано в набор 07.08.89. Подписано к печати 26.12.89.М-36574. Формат 70X100'/i«. Бумага офсетная № 1.Гарнитура литературная. Печать офсетная. Фотонабор.Усл. печ. л. 16.9+0.16 вкл. Усл. кр.-от. 18.82, Уч.-изд.л. 19.55. Тираж 1250. Тип. зап. 1847. Цена 3 р. 50 к.

Ордена Трудового Красного Знаменииздательство «Наука»

Ленинградское отделение199034, Ленинград, В-34, Менделеевская линия, 1

Ордена Трудового Красного ЗнамениПервая типография издательства «Наука»

199034, Ленинград, В-34, 9 линия, 12