МЕКСИКА - libr.msu.by · МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИШШАНЪ. Ромпнъ Герштекера. v. Въ одной изъ мексиканскихъ

МЕКСИКАИ

ИМПЕРАТОРЪ МАКСИШШАНЪ.Ромпнъ Герш т екера.

V.

Въ одной изъ мексиканскихъ пулькверій, известной подъ названіемг пулькверіи «Недовольныхъ», за болыпимъ столомъ засідало нисколько ге- нераловъ, изъ числа измЪнившихъ Хуарецу и перешедшихъ на сторону императора. Большіе стаканы съ пульквою стояли передъ ними; они усердно пили и не менЪе усердно бранили новое правительство. Действительно, въ положеній этихъ людей было что-то роковое: крайне плохое образованіе отнимало у нихъ всякую возможность быть полезными общественными деятелями въ мирное время. Внїі войны и мятежей, су- ществованіе ихъ утрачивало смыслъ. Они съ детства привыкли къ буйной жизни, росли въ ней и не постигали возможности другой. Что же, кромі брани, оставалось имъ теперь, когда они, покинувъ парїію либе- раловъ, примкнули къ этому гордому чужеземному императору, который не только не хочетъ пользоваться ихъ военными способностями, но даже, по видимому, вовсе не признаетъ ихъ?— Пока они пили и бранили его, въ комнату вошелъ человЪкъ не высокаго роста, но плечистый, здоро- ваго сложенія; его лицо, окаймленное черною густою бородою, было тем- ножелтаго цвіта; волосы —курчавые и тоже черные. Выраженіе глазъ и лица иміло что-то язвительно-насмїшіливое. Собравшееся общество встретило его громкими восклицаніями.

— А, Кортина, иди сюда, companero! ГдЪ ты такъ долго проподалъ? Мы ц^лый часъ уже ждемъ тебя.

— Что же, кабаллеросъ, злобно засмеялся полуиндіець,— время ваше дозволяетъ вамъ ждать: ділать-то вамъ таки нечего. Caracho! какъ подумаешь. какое гніздо отмїшенньш. генераловъ и...

Электронный архив

библиотеки

МГУ

имени А

.А. Кулешова

2 МЕКСИКА И ПМПЕГАТОРЪ МАКСИМИЛГАНЪ.

— Чортъ съ тобой! проворчалъ одинъ изъ нпхъ,— ты долженъ дать намъ советъ, что ділать, а не глумиться надъ нами; или тебе лучше приходится?

— Совіть? вскричалъ Кортина, садясь и сдвигая шляпу на заты- локъ;— но нуждаетесь ли вы въ пемъ въ самомъ д іл і, и действительно ли прискучила вамъ эта жизнь въ столиці? И то сказать, здісь становится красиво...

— Разві что случилось? закричали четверо въ одинъ голосъ'.— Случилось ли что?... Ничего особенпаго: несколько человекъ повЄ-

шанныхъ— вотъ и все. Однако его величество начпнаетъ не шутя вести ч войну, и намъ остается радоваться и благодарить за ненарушеніе нашего спокойнаго бездійствія въ столиці.

— Кто же повешанные? спросили несколько голосовъ, ибо ни одинъ изъ присутствующнхъ не былъ уверенъ, что въ числе казненныхъ не находятся его друзья, или знакомые.

— Почему я знаю? сказалъ Кортина, пожимая плечами; — говорятъ, горсть лпбераловъ, пмевшпхъ намереніе ограбить дплижансъ; но ®ран- цузскіе солдаты, какъ кажется, помешали имъ; и если сосЄ дп не догадались прибрать, то тела храбрыхъ удальцовъ до спхъ поръ украшаютъ пенуэлоскія деревья. Теперь всякое нападеніе считается разбойничьимъ,. а скоро будетъ еще лучше. Говорятъ, Базеиъ сказалъ, будто на дняхъ выйдетъ указъ, по которому на все войско Хуареца будутъ смотреть, какъ на разбойнпковъ и обращаться какъ съ таковыми.

— Но въ такомъ случае и тамъ будутъ вешать каждаго пойманнаго сторонника императора.

— Скоро не хватить деревьевъ въ лесу, засмеялся Кортина.— Вотъ когда наступаетъ наше время! А отъ насъ требуютъ, чтобы мы сидели здесь сложивши руки! Пропадай я, если я это сделаю, — отправлюсь опять на сіверь.

— Къ Хуарецу? вскричали несколько въ одинъ голосъ.— Quien sabe, отвечалъ Кортпна. Кто его знаетъ, где онъ и много

ли у него осталось войска; прптомъ надо несколько еще подождать: я слыхалъ, что самъ Базенъ идетъ съ войскомъ къ северу, чтобы его поймать, пли прогнать за границу.

— Тогда конецъ всему.— Еще далеко до этого. После него появится Ортега, или другой кто,—

не могутъ же французы оставаться постоянно на сівері, а съ ихъ от- ступлешемъ будемъ появляться мы то тамъ, то сямъ, и такимъ обра- зомъ не дадимъ имъ ни минуты покоя.

— Здішніе американцы расказываютъ, что будто императоръ Напо- леонъ очень скоро отзоветъ все свои войска.

— Это было бы отлично, съ злобной усмешкой сказалъ Кортина.— Впрочемъ, ВЪ воздухе что-то носится, потому что попы, какъ кроты



МГУ

имени А


нередъ грозой, опять выползаютъ на св4тъ Божій; они и ко мні обращались съ предложеніями, но мні не хочется пміть съ ними діла. Мы хороши, пока нужны имъ; но какъ только миновала опасность,— они платять одними обіднями и благословеніями. Вотъ еслибы Діаць не былъ шгЬнникомъ, то къ нему можно было бы тотчасъ пристать.

— Н ігь , зі н і бы не хотілось къ нему. Пустое діло! Онъ даже и своихъ солдатъ велілг повісить, когда т і вздумали какъ-то разъ грабить.

— Завтра я отправлюсь въ Кверетаро,— кто идетъ со мпою?В с і согласились и порішили снова начать веселую и разгульную жизнь

въ горахъ.

МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМЮИАНЪ. 3

Ужасное смятеніе господствовало въ пышномъ домі дона Карлоса Луцидо. Сынъ его, Мориціо, былъ прпговоренъ къ смерти; завтра на- ступалъ день казни; его должны были разстрілять. Мориціо оправдывался передъ судомъ, говоря, что его соучастіе при ограблеиіп дилижанса иміло чисто политическія побуждеиія, что онъ ярый либералъ и никогда не при8навалъ имперіи. Но изворотливость его ни къ чему не повела. Рикарда Санъ-Бласъ, вірная своему слову, выступила свпдітельницею противъ него и объявила, что все это было не что иное, какъ обыкновенное наиаденіе разбойнпковъ съ цілію ограбить. Смертный приговоръ былъ подписанъ самимъ императоромъ, который на этотъ разъ былъ до тикой степени возмущенъ, что даже, какъ расказывалп, не допустплъ къ себі мать Мориціо, которая приходила просить его помиловать сына. Такъ по крайней м ір і сказалъ ей отецъ Фишеръ, который былъ уже сділань пмператорскпмъ духовникомъ и къ которому она обратилась. Бідная мать! Отецъ Фпшеръ, конечно, остерегся сказать слово въ твою пользу, ибо чего лучшаго могла желать клерикальная партія, какъ пе озлобленія противъ императора именно той партій, которая пока еще оставалась наиболіе искренно предана ему.

Стонъ и плачъ раздавались по всему дому. Старикъ Луцидо, сдвинувъ брови и заложивъ руки за спину, ходилъ мрачный взадъ и впередъ по комнаті въ ожиданіи друзей, за которыми онъ посылалъ для послідняго совіщанія. Не весела была встріча: тихо и осторожно входили они, молча протягивали и жали ему руку и молча садились. Никто не рішался ваговорить первый. Но ділать было нечего, говорить надо было.

— Compadre! сказалъ Ронейро, подходя къ несчастному отцу и поло- живъ руку на его плечо, — ты знаешь, я принимаю въ твоемъ сыні почти на столько же участія, сколько и ты: я крестилъ его и въ моихъ глазахъ онъ выросъ.

— Вірю тебі и внаю, что это такъ, сказалъ тронутый Луцидо, съ



МГУ

имени А


4 МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМЦЛ1АН1>.

трудомъ удерживая слезы,—кто могъ подумать, что онъ кончить свою жизнь нодобнымъ образомъ.

— Мы пришли къ тебі съ цілію обсудить діло общими силами,— не иридумаемъ ли какое нибудь средство снасти его.

Луцидо печально качалъ головою. ІІішь, мы уже все испробовали: жена сама ходила къ императору, но ее даже ие допустили. Пішь никакой надежды; сыиъ мой совершилъ преступленіе, по тяжела кара.

— Мориціо действительно въ последнее время словно одичалъ, но, можетъ быть, и мы съ нашей стороны, въ этихъ ностояшшхъ смутахъ: и волненіяхь, не достаточно слідили за его постункми. 11о, скажите, Родршецъ, что могло побудить вашу племянницу къ такой враждебной выходкі противъ несчастнаго молодаго человіка?

— Богъ ее знаетъ, отвічаль Родршецъ.—Я самъ не узнаю ея: она словно преобразились: цілый тотъ день она сиділа молчаливая, но, по видимому, спокойная; когда же къ вечеру пришло извістіе объ истребле- нін шайки, при чемъ, какъ расказывали, былъ убнтъ бельгійскій о фи- церъ, командовавши! иосланнымъ отрядомъ, она встала блідная, взволнованная и поклялась, что Мориціо Луцидо долженъ будешь умереть. Мы всячески уговаривали ее отступиться отъ такого рішенія, но тщетно: это робкое и кроткое существо осталось на этотъ разъ ненреклоннымъ.

— Къ какой партій принадлежишь ея отецъ? снросилъ Ронейро.— Къ партій либералов')», хотя онъ изъ одной изъ лучшихъ Фамилій.

Но онъ всегда былъ мечтателемъ, отпустилъ на волю всіхь своихъ ин- дійцевь, надЬливъ ихъ землею, и этимъ навлекъ на себя гн’Ьвъ клерикальной партій. Т інь не меніе, это честнійшій, справедливійшій че- ловЪкъ и цритомъ отличный семьяшшъ.

— Этому суждено было быть, нростоналъ Луцидо.— О, мой единственный сыиъ!

— Не понимаю, сказалъ Бастіани,— почему императоръ на этотъ разъ такъ упорно настаиваешь на смертной казни. Обыкновенно такая строгость вовсе не въ его характері. Но увірены ли вы, Луцидо, что онъ былъ ув'Ьдомлснъ о посіщеніи вашей жены?

Луцидо утвердительно .мотнулъ головой.— Отецъ Фишеръ самъ взялся доставить ей аудієнцію, но вскорі воз*

вратился и сказалъ, что па этотъ разъ императоръ твердо р'Ьшилъ предоставить дійствовать одному закону, потому что, какъ онъ выразился, въ Мексикі нішь привиллегированнаго сословія.

■— И все это за то, что это привиллегированное сословіе возвело его на престолъ, вскричалъ одинъ изъ друзей!— Безъ этого привнллегиро- ваннаго сословія онъ и теперь сидЪлъ бы въ качестві біднаго эрцгерцога въ своемъ Мирамарскомъ Зимкі, между тімь какъ теперь онъ— владетель одной изъ прекраснійшихь странъ світа.

— Отъ насъ зависишь отправить его обратно, замітиль одинъ изъ консерваторові!— Для цишей партій онъ пока еще ничего не сділаль.



МГУ

имени А


М Я К Г И К А ТІ П М П Е Г А Т О Г Ъ М А К С И М И ЛI А Н' Ь , 5

— По я считаю его чрстнымъ чсловекомъ, возразплъ Бастіаші. ’— Намъ не то нужно: намъ нуженъ сильный чєловЄк і», который су-

м^лъ бы обуздать страну и опирался бы на людей, которые были,— по крайней мере до настоищаго времени,— его друзьями. Мы нуждались въ главе, который обезпечилъ бы намъ нашу собственность; а что сдЄлалі» въ этомъ отношепіи Максимнліаіп»?

— Однако же, сказалъ Бастіаші,— я полагаю, что признаг.ъ законі» Куареца дЄй ствіітрл ьн ьім і. и вслЄдствіє этого нооруживъ противъ себя клерикальную партію, онъ сделалъ для насъ больше, чЄмь мы могли отъ нрго ожидать.

— Но, въ такомъ случай, къ чему эта ррішзія продажи земель?— лскричалъ Сантъ-Яго, родственника Луцидо.— Разумеется, не все покупки совершены правильно, но закону, но вЄдь это никому не можетъ повредить. Но і іЄг ь , хотятъ непременно, чтобы все было по европейскому образцу, а это-то вовсе и не годится гл. Мексике.

— Сантъ-Яго правъ, заметилъ Ронейро.— Я, конечно, очень ирсдаиъ императору, по долженъ сказать, что эта ревизія—яблоко раздора, кинутое пмъ не въ иепріятельскій лагерь, но гл. лагерь своих!» наиболее ревностныхъ сторонниковъ, и принесетъ пользу одиимъ адвокатам!.. У меня у самого завязался процесъ пасчетъ этихъ, вновь нріобрЄтен- ныхъ мною, земель. Если наше обладаніе ими не вполне обезпечено, то почему бы намъ не возвратить ихъ церкви? Этимъ мы нріобрЄтемі», по крайней мере, миръ и спокойствіе у семейнаго очага.

— Макепмпліапі.— чужеземецъ и всегда останется та і; имъ между нами, потому что не понимает!» ни пасі., ни потребностей нашей страны. Опъ стремится удовлетворить всЄх і ., и потому никого не удовлетворяет!.. Тотъ, кто хочетъ править въ Мексике, долженъ ие/бходимо примкнуть къ одпой какой либо партій и стараться усилить ее на столько, чтобы она могла іімЄть neper,Є сл. наді. всЄмп остальными. Иначе изъ этого ничего не выйдетъ. От. неосторожно -садится между двухъ стульевъ и играетъ опасную игру, которая наконец!, окончится тЄмі.,что онъ дпл- женъ будетъ въ одно прекрасное утро предпринять обратное путеше- ствіе въ Мпрамаръ.

— Мой сыиъ, мой бедный сыпъ! нростоналъ, ломая себе руки, несчастный Луцидо, сидЄвпіій гее это время безмолвно, словно окаменелый, и не обращавшій ни малЄйшаго шіиманія на то, что говорилось во- кругъ пего. Что ему теперь политика, императоръ, государство, интересы партій? Онъ оплакивал!, участь своего ребенка— единственнаго сына.

Наконрцъ Ронейро обратился къ нему:— Остается одно средство спасти Мориціо— бегство.-- Но какимъ образомъ бежать, где найти возможность къ бегству?

вскричалъ Луцидо, отчаянно хватаясь за эту последнюю надежду.— Я полагаю, что есть возможность,— разумеется, посредством!, боль-



МГУ

имени А


6 МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМИЛ1АНЪ.

нш хъ депегъ: надо подкупить и вполне обезпечпть будущность сторожа

который необходимо долженъ будетъ б іж а ть вмЄстЄ съ н и м ъ.

— Не жалей ничего, давай ему денегъ больше, чЄмь опъ будетъ просить, но спаси моего сына, и я па коленяхъ буду благодарить тебя.

— Самъ я не могу этого сделать; для этого нужпо содЄ йствіє духоп- наго лица, а его я найду въ пнзшемъ духовенстве, съ которымъ высшее обращается довольно дурно п которое притомъ не имеетъ ничего, кроме скуднаго сбора,— следовательно, за деньги легко согласится помочь намъ. Однако, тыне очень предавайся надеждамъ: время коротко. Прежде всего надо уведомить Мориціо, чтобы онъ потребовалъ духовника. Но не можетъ ли кто изъ васъ, господа, указать на другое— лучшее средство?

— Другаго, мне кажется, нЬтъ, вздохнувъ, отвЄти л ь Годригецъ.— На Базена надежда плоха. Я не далее какъ сегодия заходилъ къ нему,— вЄдь онъ теперь мой родственникъ,— но тщетно. Бегство— единственное средство, если только есть еще возможность сиасенія.

— Въ такомъ случае, кабаллеросъ, прощайте, я иду хлопотать; а завтра рано утрозгь зайду къ тебе, corapadre, чтобы уведомить, есть ли надежда. Ile унывай, подними голову!— еще Мориціо живъ, и не все погибло.

Въ кабинетъ министра юстиція Ескудеро вошелъ Базенъ и, но видимому, находился сегодня въ необычайномъ волненіи.

Тонкій и вежливый мексиканець любезно приветствовалъ главнокомандующего Фрапцузскихъ вспомогательныхъ войскъ, по этому последнему, очевидно, было не до Фармальностей: онъ с4лъ и немедленно приступи лъ къ делу.

— Сеньоръ, началъ онъ,— такъ продолжать нельзя: мы должны на- конецъ принять энергичный меры противъ этлхъ разбойничьихъ шаекъ, или же намъ придется каждый годъ предпринимать одпп п те же походы противъ пихъ.

— Л васъ не понимаю, господинъ маршалъ. весело отвечалъ Ескудеро:— мпе кажется, ваши войска действуютъ достаточно энергично. ПослЄд-

нія извЄ ст ія весьма благопріятны.— Чортъ съ ними! ироворчалъ Базенъ.— Васъ же, надеюсь, не удивля-

етъ, что Фраицузскія войска разбпваютъ эту мексиканскую сволочь при каждой стьічкЄ; но къ чему же это ведетъ? Правда, эти банды разбойни- ковъ, именуюіціяся войскомъ президента Хуареца, всюду отступаютъ передъ нами; по не успеемъ мы отойти, какъ онЄ снова появляются. Люди, довольствуюіціеся одними сухими тортилласъ, какъ эти республиканцы, конечно, способны годами выдерживать такую игру, но насъ и пмперію такая игра наконецъ погубить.

— Однакожь, возразплъ министръ, мы знаеыъ по получаемымъ пзве- стія м ь , что вообще наши военныя дЄ й ств ія очень удачны, а сегоднеш-



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМИЛ1АНЪ. 7

нимъ извЪспемъ подтверждается елухъ, будто Хуарецъ бежалъ на сі- веръ и даже перешелъ границу.

— Вотъ именпо это-то я и хогЬлъ сообщить вамъ! вскричалъ Базенъ.— фактически Хуарецъ перешелъ теперь границу, а сслибъ даже и не перешелъ,— ирезидеиство его оканчивается черезъ нисколько неділь. Послі этого па всЬхъ его приверженцевъ, которые будутъ намъ противиться съ оруанемъ въ pyitt, падо смотреть не иначе, какъ на шайки разбойнпковъ, а этому, во что бы то ни стало, надо положить консцъ; въ нро- тивполъ же елучаі я самъ буду просить императора Нанолеопа вызвать меня отсюда. Я готовъ бороться съ настоящимъ войскомъ и съ какой угодно узаконенной властью; я даже призпаю шайки гверильясовъ, такъ какъ out все же иыйютъ одного главу и борятся хотя бы за идею, по я не полицейскій чшюшшкъ, чтобы ностояппо йміть діло съ преступниками и ихъ наказывать.

— Я васъ не поппмаю, господипъ маршалъ.— Въ такомъ случай я буду говорить совершенно ясно, сказалъ Ба

зенъ.— Императоръ долженъ, если только ему нужна моя поддержка, издать декретъ, по которому всі еще бродячія шайки будутъ считаться не боліє, какъ разбойниками и поджигателями. Настоящая война покопчена, экспрезидептъ изгианъ за пределы государства,— следовательно, мы перестаемъ йміть діло съ военною державою, остаются отдільпыя шайки разбойнпковъ, съ которыми мы нпкоимъ образоаъ не можемъ обращаться какъ съ военнопленными, а будемъ смотріть на нихъ какъ на преступпиковъ.

— Вопросъ этотъ, господинъ маршалъ, былъ уже нисколько разъ обсуждаемъ его величествомъ. Но императоръ решительно отказывается прибігать къ подобнымъ м4рамъ, пока на стороні Хуареца остается хотя бы только тіпь права. Онъ все еще надіется строгой справедливостью убідить врага, что онъ нм'Ьетъ діло пе c/ь завоеватейемъ, но съ государемъ, желающимъ всевозможнаго блага страні. Наконецъ, разві мы пе иміемь достаточныхъ доказательствъ, что большинство даже либеральной партій клонится на сторону имперіи.

— Старая пісня! вскричалъ Базенъ, нетерпілпво стучавши все это время ногой объ полъ.— Префекты зпаютъ, что мы сами себя содержимъ и за все платимъ чистыми деньгами, они требуютъ войска, чтобы только самимъ имъ не пришлось отстаивать свою собственность. Но не успі- емъ мы удалиться, какъ они при первомъ же появленій банды Хуареца сбъявляетъ себя вернейшими и искреннейшими республиканцами. Я въ г р о шн а ставлю завірепія всехъ этихъ людей: т і же самые адресы, что теперь .присланы ими къ императору, они черезъ нісколько дней, и только съ некоторыми измЄнєіііями,. повергнутъ къ стопамъ какого вибудь предводителя банды. Я вЬрю въ голую дійствительность, сепьоръ, а потому говорю, что вамъ полагаться па вс і эти завіренія не слідуегь.



МГУ

имени А


8 МЕКСИКА И И Ш Ш ’АТОГЪ МАКСІШІІЛІАН'Ь.

ІІЄшь, мы довольно играли. Пора показать имъ когти. Объявляю еще разъ, что если императоръ и теперь не согласится издать этотъ декретъ, я немедленно же удалюсь и выведу своп войска съ этого такъ называе- маго «театра войны». Если же онъ издастъ этотъ декретъ л дасть мне иолііомочіе привести его въ исполпеніе, въ такомъ случае я ручаюсь не только за завоеваніе, но и за нокореніе и усмиреніе всей страны; а не издастъ онъ декрета, то пусть непяетъ на самого себя; меня свя- зываетъ не только приказаніе моего государя, но и моя собственная честь. Признаюсь вамъ, мне донельзя надоела подобная война, а также и монмъ ОФИцерамъ; мы готовы жертвовать нашею жизнью для государя,— это наше нрпзвапіе; но при этомъ мы все же должны предвидеть достижепіе какой нибудь определенной ц Є л и .

— Но не лучше ли вамъ, господинъ маршалъ, изложить все это въ записке къ императору?

— Къ чему это вечное писаніе? рЄзко отвечалъ Базенъ.— Съ тЬхъ поръ, какъ я въ Мексике, я напнеалъ больше нисемъ, чемъ в ъ про- долженіи всей моей жизни. Вы— главный советникъ императора; кроме того вопросъ этотъ подлежишь именно ваніей вЄ тви унравленія, ибо мы имЄємь дЄло не съ солдатами, а съ обыкновенными разбойниками. Пусть ваше министерство издастъ строгое постановленіе противъ этихъ людей, нарушающихъ сиокойствіе и безопасность мирныхъ жителей,— и я ручаюсь за уснехъ.

— Почему же вы сами не издадите подобный указъ вашимъ войскамъ? спроеилъ Ескудеро.

Базенъ мрачно насунилъ брови.— Мне кажется, сказалъ онъ,— я объ этомъ уже разъ говорилъ вамъ,

или Рамирецу; ответъ на это весьма простой: я обязанъ приказывать въ виду настоящаго врага п хорошо знакомъ съ военными правилами цивилизованныхъ народовъ, чтобы не нуждаться ип въ чьемъ совЄтЄ

или поддержке. Но здесь война окончена; войско* можетъ еще служить разве только въ смысле поддержки жандармові., и тамъ, где дЄло пдетъ о законахъ для нодданныхъ государя, я, въ качестве Французскаго маршала, не имею власти, да мне п не интересно. Т?сли императоръ желаетъ сберечь все эти разбойничьи банды, eh bien! —пусть его! Это его дЄло.. Но въ такомъ случае онъ не иместъ права употреблять Французскаго маршала на пзловлініе этихъ шаекъ, и служба моя въ Мексике окончена.

Съ этими словами Базенъ всталъ п, отвеенвъ военный поклонъ, оставил!. Ескудеро...

Солнце, клонилось къ закату, а въ Calle Jesus стояла, какъ п вътотъ вечеръ, стройная женская Фигура, укутанная въ робоцо, и тревожно смотрела то въ одну, то въ другую сторону. Такъ стояла она уже мпого



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ М А ки и ш іїл іл і.

вечеровъ. Она папрасно прислушивалась къ топоту каждой приближающейся лошади: порою мимо ея проізжаль всадпикъ, но не тотъ; тогда она украдкою вытирала набіжавшія слезы и снова ждала.

Наконецъ солнце зашло, небо окрасилось темною синевой, звізды засверкали и ночь воцарилась. .

«И сегодня еі’О п іп.! съ глубокимъ вздохомъ проговорила молодая дівушка.—Бідная Мерцедесъ, вотъ какъ проходитъ неділя, назначенная для твоей свадьбы,— пеужели я заслужила такое тяжелое паказаніе?» И съ этими словами, она снова прислушивалась.— «Сосчитаю до ста; если ДО ТІХ'Ь иоръ его не будетъ,— значить, онъ и сегодня уже не пріідегь.» Она начала считать, но по м ір і приближенія роковой цифры, числа произносились все съ большею и большею разстановкою. Онъ все не прі- ізжаль. «Сто, сто одинъ, сто два!» Ничто не нарушало глубокой тиши- 11ШІШ, царившей въ улиці. Мерцедссъ вошла въ калитку и скрылась въ своей бідной каморкі. Но спать она не могла: страхъ и неизвістность терзали ее; она зажгла свічу и открыла молитвеннпкъ— подарокъ Ге- ронимо.

Блідный свігь лампы тускло освіщаль окружающіе предметы; бід- •ное дитя вздрагивало при виді собственной тіни. Такъ сиділа она часъ, два, отрывалась отъ молитвы, задумывалась, но думы наводили на нее страхъ и отчаяніе, и она снова старалась отдаться молитві. Вдругъ она вся задрожала: ей показалось, что калитка скрипнула; но ніть,она ошиблась, все было тихо. їім і. неменіе она подошла къ окну и стала прислушиваться. Въ то время по двору действительно раздались чьи-то шаги; но відь на дворі жило много жильцовъ. Кто могъ прійти къ ней? Она затворила ставню и приблизилась къ столу. Въ это самое время кто-то осторожно ностучалъ въ ея дверь. Кто могъ это быть? Если это Геронимо, то отчего онъ такъ робко стучится?

Съ минуту она оставалась въ неріишмости, но дальнійшая неизвістность была невыносима. Она пощупала, при ней ли ея маленькій, но острый ножъ, а зат£мъ рішйтелышмь шагомъ пошла къ двери и отдернула задвижку.

— Кто тамъ? Что вамъ діадо въ такое позднее время?— Это я— Р одольфо, отвічали ей шепотомъ.— Я принесъ вамъ извістіе.— О пемъ, о Геронимо?— Тише, не произносите этого имени такъ громко! Могу я перего

ворить съ вами?—нісколько минутъ только; время мое отмірено.— Войдите, едва внятно сказала Мерцедесъ. Робкій и тревожный

взглядъ, которымъ озирался Самбо, не предвііцаль ничего хорошаго.— Чортъ знаетъ, кто у нихъ тамъ,— кто-то сбіжаль сегодня: улицы

кишатъ солдатами, и куда ни поверяешься, всюду встрічаешь дозорныхъ.— Откуда вы? гді Геронимо?Самбо потупилъ взоръ и безмолвствовалъ.

ИЕсадл, J871.VIII. . 2 0



МГУ

имени А


10 МЕКСИКА 11 ИИПВГАТОГЪ МАКСІІМИЛІАН'Ь.

— Говорлте, отвечайте! умоляла Мерцедесъ. — Еслнбы вы знали, сколько я выстрадала въ эти послідніе дни, зная, какіе темные слухи ходятъ по городу.

— Слухи? о чемъ?— Слухи о какомъ-то нападеніи на почту, объ убійстві какого-то

оФицера, о казпенныхъ преступниках'!.... Вы молчите? Вы знаете правду? Не терзайте меня да л te, скажите, ради милосердной Богородицы, гді Геронимо?

Р одольфо молчалъ; слова словно замирали въ его горлі. Но къ чему скрывать—рано или поздно она узнаетъ правду, и при томъ не пршнелъ ли онъ сюда именно для того, чтобы сказать ей все?

— Онъ былъ при этомъ, глухо произпесъ онъ.— Кто, Геронимо? вскрикнула Мерцедесъ раздирающимъ голосомъ.— Тише, Бога ради тише, не то и вы попадете въ руки этой фран

цузской сволочи.— Убитъ?— Убитъ, уныло повторилъ Р одольфо. — Я не успЪлъ предостеречь

ихъ, какъ самъ попался въ руки Французскаго отдяда, который продер- жалъ меня до самаго конца. Откуда они могли пронюхать, не понимаю. Одинъ молодой кабаллеросъ, который должеиъ былъ присоединиться къ намъ, тоже не явился; его по какому-то случаю арестовали въ ту же ночь.

— Какъ зовутъ этого кабаллероса?— На что вамъ его имя? Словомъ, все погибло, и мні пора убираться

изъ этихъ місгь.Мерцедесъ не слышала боліє; слова сливались для нея въ какіе-то не

ясные звуки. Убитъ— эта мысль поглощала все остальное,— убитъ!.. Такъ стояла она нисколько минутъ; Р одольфо не смЪлъ прервать этого мучп- тельнаго молчанія, пока она наконецъ не спросила:

— А гді его тіло?— Гм! проворчалъ смутившійся Самбо,— Французы собаки повісили

тіла на ближайшія деревья.— Santissima! простонала Мерцедесъ и упала безъ чувствъ.Родольфо съ ніжностію, какую едва можно было ожидать отъ разбой

ника, поднялъ ее и положилъ на кровать. ЗатЪмъ опъ взялъ кружку съ водою, обмокнулъ платокъ и началъ прикладывать ей къ впскамъ, пока она не очнулась. '

— Благодарю васъ, теперь мпі лучше... вдругъ потемніло въ глазахъ... Но что случилось?.... Ахъ Боже! вскрикнула она, всномнивъ,— а гді же тіла ихъ?

— Въ первый день мы боялись идти, насъ могли захватить; но на слідующую ночь я подговорил!» нісколькихь индійцев'ь, и мы вм істі похоронили ихъ тіла недалеко отъ Непуэлоса- тамъ, гді дорога изгибается, а надъ могилой поставили крестъ.



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПКРАТОРЪ МАКСИМИЛІАН Ъ . 1 1

— Что же привело васъ ко мні;?— ХогЬлъ известить васъ о смерти Геронимо. Все равно, рано или

иоздио вы должны были бы узнать обо всемъ.Закрывъ лицо руками, Мерцедесъ стояла словно окаменелая; слезъ у

нея не было: поразившее ее горе было слишкомъ ужасно, ея скорбь слишкомъ сильна и убійственна. Въ это время кто-то опять боязливо постучался и тихо нроговоршгь за дверью.

— Отвори, Мерцедесъ,— Бога ради, отвори!Она подошла къ двери, отворила, по тотчасъ отскочила; изъ устъ ея

вырвался крикъ злобы и удивленія: она узнала Мориціо Луцидо, который вошелъ теперь въ комнату бледный, изнемогая отъ усталости и едва держался на ногахъ.

— Дай мне убежище, Мерцедесъ, не то я погибъ. Целый день гналась за мной погоня, а теперь я изнемогаю и не могу идти дальше.

Мерцедесъ смотрела на него злобно сверкающими глазами, и вдругь схватпвъ ножъ, она вскричала:

— Если когда иибудь въ моей жизни меня соблазняло желанье всадить этотъ ножъ въ чью нибудь человеческую грудь, такъ это въ твою, негодяй! Геронимо былъ беденъ, его соблазнило богатство, и онъ не устоялъ. По ты, воспитанный во всемъ блеске роскоши, окруженный всемъ, что только могло желать твое сердце,— тебе надо было еще подговаривать несчастнаго, чтобы онъ номогалъ тебе добывать средства для удовле- творенія твоихъ пороковъ. Уйди! или мой крикъ разбудить соседей. Геронимо повЄ ш є іп ., а ты свободенъ,— уйди!

— Мерцедесъ! умолялъ несчастный.— Уйди! кричала молодая девушка вне себя, и раздирающій крикъ ея

раздавался такъ громко, что сосЄди. но видимому, действительно начинали обращать вниманіе; одна изъ дверей претворилась. Р одольфо, трепеща за собственную безопасность, схватиль Мориціо за руку, ироговоривъ:

— Пойдемте, я васъ укрою: я знаю одно место въ несколькихъ шагахъотсюда. .

— Я не въ силахъ идти далее; пусть она меня убьетъ— все равио: я погибъ, силы мои истощены, а тамъ улица полна солдатъ.

Родольфо ничего не отвечалъ, но схвативъ его почти на руки, увлекъ за собою...

Оставшись одна съ свопмъ горемъ. Мерцедесъ почувствовала, что силы ея быстро слабеютъ,— она легла, или вЄрііЄе унала на кровать. Въ душе ея съ неумолимою ясностін> проснулось сознаніе своей беспомощности, своего одиночества: слезы полились и, уткнувъ лицо въ подушку, она громко зарыдала.

lti сентября, императоръ во второй разъ нраздновалъ день освобожде- НІЯ Мексики отъ владычества исианцевъ; но на этотъ разъ празднество



МГУ

имени А



было устроено въ самой столице, где по этому поводу собралось во дворце большое и самое разнообразное общество. Причинъ къ веселью было достаточно. Враги были изгнаны и почти весь северъ очищенъ отъ нихъ; оставались только отдельный шайки, захватить которыя было весьма трудно. Положепіе начинало уясняться, и самъ Максими ліані,, хотя онъ и не скрывалъ отъ себя предстоящихъ ему еще затрудненій, постепенно прюбреталъ все большую и большую веру въ свое, предпріятіе. Въ этотъ день Максимиліаігь, въ своей речи, обращенной ко всему собранно, про- изнесъ эти памятный и, къ сожалЄнію. пророческія слова: «Нетъ той силы на земле, которая могла бы пошатнуть меня въ исполненіи моего долга. Я могу умереть, но умру, защищая наше славное знамя, ибо никакая человеческая власть не въ силахъ заставить меня покинуть иостъ, на который я призванъ довер1емъ народа».

Это была не громкая фраза: все дЄ йствія Максимпліана до последней минуты его жизни служатъ свидетельствомъ искренности его словъ.

Высшее духовенство тоже участвовало въ празднестве. Арх1еиископъ Лабастида съ двумя епископами, пуэблскилъ и оахакскимъ, пріехавшими по этому случаю изъ своихъ епископствъ, и еще съ некоторыми духовными сановниками отдельною группою стояли у окна.

— Императоръ, какъ кажется, пріобрЄл'ь некоторую известность, улыбаясь заметилъ епископъ пуэблскій.— слышали: -никакая земная сила». Онъ умно сделалъ, что исключилъ силу небеспую, предъ которою онъ все-таки въ конце кпнцовъ долженъ будетъ преклониться.

— Правда ли, монсиньоръ. обратился къ Лабастиде оахакскій епископъ,— что императоръ посылаетъ новаго посла въ Римъ, чтобы ходатайствовать о примиренії! съ напою?

— Да, это такъ—своего духовника.— И вы думаете, что онъ сможетъ достигнуть чего нибудь?— Quiensabe, отвечалъ Лабастида.— Но для насъ ничего не могло быть

благопріятнЄе, ибо здесь рЄпіеніе еще не созрело и этимъ воиросъ отсрочивается на некоторое время.

— Но не теряемъ ли мы времени? спросилъ епископъ пуэблскій.— Можете быть вполне уверепы, что я не стану терять времени. Съ

каждымъ днемъ усиливается повсеместная деятельность нашихъ аген- товъ и преимущественно на томъ пункте, на который мы возлагаемъ наибольшія наши надежды— въ Вашингтоне. Война съ Хуарецомъ очень скоро прекратится; я получилъ точныя свЄдЄ нія о его переходе черезъ Рю-Гранде,—следовательно, онъ перешелъ границу, чтобы не попасть въ пленъ. Теперь главнымъ образомъ мы должны будемъ, после окончательная) покорепія либеральной партій,— позаботиться объ удаленіи Францу- зовъ изъ Мексики, и въ этомъ отношеніи насъ наверное поддержитъ его величество. Тогда вернется Мирамонъ, и я вамъ обещаю, что съ той минуты судьба имперіп перейдетъ въ наши руки. Но кто эта молодая особа, съ которою такъ любезно разговаривает!, императрица?



МГУ

имени А


— Это н^кая сеньорита изъ Мацатлана, недавно отличившаяся въвысшей степени своеобразно—доносомъ противъ молодаго человека-изъ здЄшнєй аристократій. .

— А, донна Рикарда; слышалъ я объ ней. Смышленная девочка,—мы не могли желать себе лучшей помощницы; она своимъ смелымъ поступ- комъ оказала намъ большую услугу, ибо съ техъ поръ между прави- тельствомъ и консервативной партіей господствуетъ явная дисгармонія.

Въ неболыпомъ разстояніи отъ церковныхъ сановниковъ помещалась другая группа, состоящая изъ нашихъ старыхъ знакомыхъ; Ронейро, Бастіани, Родригеца, Цамаконы, Алмеіа. Они тоже толковали о речи государя и вообще отнеслись къ ней благосклонно.

— Однако странно, заметплъ Ронейро,— что императоръ, и притомъ потомокъ пспанскихъ владетелей, такъ торжественно празднуетъ день, въ который была низвергнута власть его предковъ.

— Конечно, оно не лишено комизма, подтвердить Цамакона;— и я собственно не понимаю, какъ такая мысль пришла въ голову Максимиліану. ТЬмъ не менее такое ночитаніе нашихъ древнпхъ преданій очень мило съ его стороны, и многіе вменятъ ему это въ большую заслугу.

Въ это время Родршецъ подошелъ къ Ронейро и, отведя его несколько въ сторону, шепотомъ спросилъ: «Итакъ, Мориціо благополучно спасся?

— Мы сегодня получили отъ него письмо, — онъ вне опаспостя, и страшный день миновалъ беднаго Луцидо. Но я боюсь за Мориціо: онъ поналъ въ дурное общество, и если опъ будетъ продолжать такъ, то необходимо погпбнетъ.

— Молодые люди нередко делаютъ неосторожный шагъ, но потомъ исправляются. Я отъ души радъ, что ему удалось бежать,— темъ более, что ударъ былъ нанесенъ изъ самой семьи и легко могъ навсегда поссорить двухъ старыхъ друзей.

Императорскую чету окружали преимущественно дамы. Максимиліань былъ въ особенно веселомъ настроєній духа; голубые глаза его сіяли радостью и счаетчемъ. Базенъ не разъ пытался вступить съ нимъ въ разговоръ, и хотя Маистншанъ явно не избегалъ_ его, но случалось какъ то такъ, что каждый разъ, какъ подходилъ маршалъ, Максимилі- аиъ былъ окруженъ целою толпою молодыхъ девушекъ и дамъ. Рикарда была представлена; государь и государыня приняли ее чрезвычайно милостиво и пригласили пометить ихъ въ Капультепеке. Наконецъ императоръ отошелъ несколько въ сторону и, увпдавъ своего министра Рамлрсца, задумчиво стоящаго у окна, подошелъ къ нему и сказалъ, улыбаясь: •

— Очемъ задумались, amigo? Вы, какъ кажется, не разделяете веселья сегочнешняго празднества. Не получили ли вы уже дурныхъ іізв Єс т ій ?

— ІІЄ г ь , ианротив'ь слухі. о ГіЄ іт т в Є Хуареца за границу, какь ка-

МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМПЛГАНЪ. 1 3



МГУ

имени А


МЕКСИКА TT ИМПЕРАТОРЪ МЛК0ИМИД1АНЪ.

жется, подтверждается, хотя большего значені» этому обстоятельству я не придаю.

— Какъ такъ? разве не много будетъ значить, если онъ поки неп, страну?

— Да, еслибы онъ ушель теперь въ северные штаты, ваше величество; по пока опъ стонтъ на берегахъ пограничной реки, откуда можетъ снова появиться, какъ только нройдетъ первая угрожающая ему опасность—нельзя считать его безопаснымъ. ,

— По кроме этого что же лежитъ у васъ на сердце?— МпЄ не хотелось бы сегодня утруждать ваше величество делами,

хотя собственно это скорее просьба...— Въ такомъ случае вы непременно должны сказать, въ чемъ дЄло.

Кого она казается?— ПорФиріо Діаца.— Чего же онъ хочетъ?— Онъ просить, чтобы его перевели пзъ Гваделуиской крепости и

преимущественно изъ рукъ Французовъ, которые, какъ кажется, обходятся съ нимъ не особенно хорошо,— въ Нуэблу.

— Я же велелъ предложить ему остаться моимъ пленпнкомъ только на слове.

— На это опъ не согласенъ; онъ не можетъ дать честнаго слова н подымать оружія за отечество.

— Да, Діаігь— честный человекъ.— Это такъ, ваше величество,—и я считалъ бы государство совер

шенно безопаснымъ съ этой стороны, еслибы была возможность привлечь его къ намъ.

— Но, кажется, это невозможно?— Невозможно: онъ рьяный республиканец'!», хотя и пе другі, Хуарецу,

и никогда не неремЄниті. своихъ взглядовъ.— Говорили вы о его просьбе съ Базеномь?— Да; по маршалъ решительно противъ; онъ утверждаешь, что заклю-

чепіе Діаца надежно только въ крепости.— Быть можетъ, онъ и правъ, сказалъ Макспмнліаігь.— Но я хочу,

чтобы желаніе Парфиріо Діаца было исполнено; мне также не. хотелось бы быть военнонленнымъ у Французовъ. Пошлите нриказъ, чтобы его немедленно перевели къ Нуэблу, и строго запретите малейшее дурное, обхожденіе: мы должны доказать, что умЄезп, уважать и въ ненріяте,лЄ храбрость и благородство. Однако мне нора вернуться къ императрице; она уже ищешь меня глазами. Нтакь, не забудьте распорядиться, мой добрый Ралирецъ.

ЗатЬмъ началась раздача ордена. Максіошліаігь пожаловалъ имъ цЬко- торыхъ военныхъ, а также нЄкоторьіхгь дипломатові». Государыня, въ свою очередь, тоже пожаловала, по па этотъ разъ только небольшое число дамъ, орденомъ св. Карлоса.



МГУ

имени А


МЕКСИКА П ЙМПЕГАТОРЪ МАКСИМИЛ1АЙ1». 15

Наконецъ, дружески кивпувъ головою, она подозвала къ себе Рикарду.— Этотъ послЄ дній орденъ я приберегла для васъ, сеньорита Санъ-

Бласъ, съ улыбкою обратилась къ ней императрица,— какъ доказательство того, что императоръ и я— мы вполне оценили, какъ смЄло и справедливо вы поступили, не у страшась пи вліянія, ни положенія. Носите этотъ орденъ въ воспомипаніе о насъ, когда вы вернетесь въ вашу отдаленную провипцію.

— Ваше величество, вскричала Рикарда, щеки которой сперва побледнели, а затемъ покрылись яркпмъ румянцемъ,— какъ могла я заслужить такую честь?

императрица снова наклонилась къ ней и поцеловала ее въ лобъ; когда же она отошла, Рикарду окружила целая толпа ея подругъ, ко- торыя засыпали ее раснросами и иоздравленіями.

Несколько направо и также въ стороне отъ другихъ стояли двое мущинъ: они были когда-то ярыми либералами, а теперь перешли на сторону имнеріи. Оба состояли па службе въ качестве пре®ектовъ въ от- даленныхъ провинщяхъ; теперь они прибыли въ столицу, чтобы принести присягу императору. Главная ихъ забота состояла въ томъ, чтобы сохранить за собою префектуры, а тамъ, кто бы ни управлялъ страною— для нихъ было все равно. Они съ удивлешемъ созерцали происходящее передъ нхъ глазами торжество.

— Гм! сказалъ наконецъ одинъ изъ нихъ,—все это вовсе не такъ дурно. Сколько счастливыхъ сделалъ сегодня императоръ такой ленточкой или звездой, и какъ это все дешево! Когда Хуарецъ вернется, онъ тоже введетъ этотъ обычай!

— А ты думаешь, что Хуарецъ въ самомъ дЄлЄ когда нибудь вернется въ этотъ дворецъ!

— Quien sabe! Случались и более невероятный вещи. Три раза они уже изгоняли его изъ Кикуакуа, а онъ все возвращался.

— Откуда только онъ набираетъ солдатъ?— Теперь онъ набираешь пхъ въ Соедпиенннхъ штатахъ; тамъ по

сле четырехъ-летней войны довольно всякаго сброда шатается по окраи- памъ. Ружья, провіаншь и все что ему нужно, все готово къ его услу- гамъ. Пушки уже присланы.

— C.aramba! —Въ такомъ случае все это опять начнется, и мы, въ конце концовъ, пожалуй, умнее бы поступили, еслибъ взяли только от- пускъ па это время.

— Пока Французы находятся въ стране, республиканцы ничего не

поделаютъ, и до тЄ хт. поръ мы можемъ быть покойны, но какъ скоро те уйдутъ, я немедленно же объявляю себя за республику.

__ Почему же ты думаешь, что нмнерія не устоишь?

— Потому что такой образъ правленія не но насъ, отвечалъ старш ій изъ н и х ъ , — быті. можетъ имперія хороша тамъ, где къ ней съ изма-



МГУ

имени А



літства привыкли; но здісь, какъ я слышу, никто не доволенъ, ибоимператоръ горячится и торопитъ, чтобы все было сразу готово. Этого у насъ нельзя! Къ чему вей эти военныя ученія, будетъ съ нашихъ солдатъ, если они сумЪютъ взбіжать 'на гору и мітко стрелять. И потомъ, что онъ думаетъ сділать съ такнмъ ограниченнымъ числомъ генераловъ? Ave Maria, войско Хуареца въ десять разъ меньше, и одна- кожь у него вшестеро больше генераловъ. Такъ нельзя, amigo; по-крайней м ір і прочности тутъ я не предвижу; все это скоро надоісгь,и тогда прощай имперія!

Къ празднеству во дворецъ присоединилось и уличное народное празднество. Мексиканцы никогда не упускаютъ случая повеселиться, представить торжественныя шествія и сжечь потішные огни. Річей у нихъ не говорятъ и не особенно пьянствуютъ, разві только въ отдЪльпыхъ пулькверіях'ь; но они большіе охотники до аллегорическихъ изображений и не р'Ьдко выказываютъ въ нихъ много вкуса и смысла. Такъ л сегодня: огромное шествіе, Сопровождаемое цілою толпой бідняковь, при звукі музыки и радостныхъ восклицашяхъ, тянулось ио городу, неся впереди раковину, украшенную націоналыіымй знаменами, въ которой поміщались дві небольшія восковыя Фигуры, пзображающія Макспмпліа- на и его жену; надъ ними парила богиня свободы въ длшшомъ біломг одіяніи съ короною на голові, держа въ одной рукі мексиканское, знамя, а въ другой лавровый вЪнокъ. Къ этому главному шествію постепенно примыкали другія, меньшія. Дойдя до дворца, бесчисленная и шумная толпа эта остановилась. Раздалось громкое единодушное «Vivas Maximiliano, viva Carlota >, которое не переставало оглушать улицу, пока не вызвало на балконъ императорскую чету.

Между тімі., въ продолженіи всего септября, въ столиці получались одни побідоносныя извістія. По м ір і движепія Фрапцузскихъ и мек- сиканскихъ соединенныхъ войскъ къ сіверу, оказывалось, что тамъ уже не было пенр1ятельскихъ войскъ, и что Хуарецъ либо скрывался въ го- рахъ, либо совсімь покинулъ Мексику.

Базену послі медоваго місяца, окончательно наскучило это вічное преслідованіе отд'Ьльныхъ бандъ, которыя то тамъ, то сямъ неожиданно выростали изъ земли, и чімь безнадежніе было ноложеніе ихъ діла, т$мъ яростпіе оні выступали въ своихъ дійствіях'ь. Теперь мар- шаль еще съ большей настойчивостью требовалъ, чтобы императоръ подписалъ сочиненный имъ и давно просмотрінный министерством. декретъ. Но Макспмиліань, сколько его ни убіждали, все еще уклонялся подписать этотъ декретъ, хотя онъ зпалъ его содержаніе и даже ечнталъ себя вправі издать его, ибо Хуарецъ въ 18(»2 году издалъ и даже не разь прнводилъ въ йснолненіе несравненно боліє строгій указъ. Но онъ



МГУ

имени А


боялся лишиться въ такомъ случай контроля надъ своими и французскими войсками и зналъ, что тогда всякое кровопролитіе будетъ приписываться единственно этому закону. Базенъ же преимущественно же- лалъ изданія этого закона, отчасти чтобы въ самомъ д іл і покончить съ разбойничьими шайками, которыя подъ прикрьтемъ честнаго имени совершали всевозможный злодіянія, а съ другой стороны и для того, чтобы напугать народъ и помішать ему снова отъ времени до времени собираться нодъ знамя Хуареца или какого либо другаго республиканская вождя, вслідствіе чего война грозила быть нескончаемою.

Министерство, состоявшее тогда преимущественно изъ людей либеральной партій, также не считало этотъ декретъ особенно строгою мірою; единственное сопротивленіе исходило изъ черезъ-чуръ добраго сердца Максимиліапа. Но и онъ наконецъ начпналъ сознавать, что долженъ будетъ уступить; онъ одобрилъ декретъ, просмотренный министерствомъ, 3 октября, но все еще не подписывалъ его. Базенъ требовалъ, чтобы декретъ былъ немедленно же обнародованъ; но императоръ на это не согласился и оттягивалъ до нельзя.

Желізная дорога изъ Вера-Круза въ столицу строилась, но поізды ходили только jT.o Соледада. Эта вітвь была выстроена Французами для об- легченія войскамъ перехода черезъ болото Тіерра Каліенте. Болото это покрыто необыкновенно роскошною растительностью, среди которой кишать преемыкаюіціяся; оно стелется живописною картиною передъ глазами иро'Ьжихъ, сидящнхъ въ покойномъ вагоні, но для нішехода почти непроходимо. Містами выдаются изъ пего возвышенности, и вотъ на одной изъ такихъ возвышенностей, гді прежде стояла индійская деревушка, теперь нестріла и шуміла толпа гверильясовъ. Одинъ за другими, выходили они изъ лісной чащи, оборванные, босые, но вооруженные ружьями, револьверами и саблями. То была шайка дезертировъ «окинувшая войско, вслідствіе врожденпой ненависти къ какому бы то ни было порядку,— патріотові), грабнвшихъ во имя Хуареца. Иные изъ пихъ сами себя произвели въ генералы и украсили свои лохмотья богатыми эполетами.

У самой желізной дороги, шайка остановилась и стала прислушиваться, не ідет'і, ли по'Ьздъ. Но все было тихо; въ лісу раздавались только різкіе крики обезьянъ, Фазановъ и попугаевъ. Всадники слізли ъ лошадей, привязали ихъ къ деревьямъ и начали снимать рельсы и

складывать ихъ въ груды понерекъ дороги. Быстрота и ловкость, съ которою они совершали эту работу, обличали, что они ділали это не впервые. Предводители банды между тЬмъ расположились въ тіш і пальмы, растущей у самой дороги. Главные вожди были люди смішлнной крови, но между ними были и нікоторые креолы: одинъ изъ нихъ особенно різко отличален своей наружностью и одеждою отъ нрочихъ своихъ товарищей. Па немъ была тонкая панамская шлнна, дорогое серане, и

^ МЕКСИКА И ПМПЕРАТОЛЪ МАКСИМИЛАНЪ. д .



МГУ

имени А


:ін МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МЛКССТМИЛТАНЪ.

щегольское платье. Это былъ Сильвестръ Альмеія, сыпъ богатаго мек- сикапскаго патриція, примкнувшій къ этой шайк* разбойпиковъ только для того, чтобы удовлетворить своей мести. Узпавъ, что съ ожпдае- мымъ по*здомъ *детъ его соперпикъ, ГраФЪ Деврё, онъ сообщилъ это банд* гверильясовъ, и они иор*шили устроить такъ, чтобы по*здъ со- скочилъ съ рельсовъ; а за т*мъ уже легко было ограбить и убить несчастных!. пасажировъ.

Но кто же были эти люди?— солдаты конечно. Бродить въ окрестпостяхъ столицы они считали опаснымъ; ихъ могли перехватать императорскія мекспканскія войска; идти же къ северу они тоже не желали, потому что тамъ Кортина, отложпвшійся теперь отъ имперіи, снова набиралт. войско, и они зпали, что имъ не уйти отъ него. Вотъ почему они, отдельно и сами для себя, вели «малую войпу», гораздо бол*е выгодную для нихъ и мен*е опасную. Правда, опи, не разбирая, грабили и друга и недруга, по какое имъ было д*ло до этого: лишь бы побольше добычи!

По*зігь приближался.Предводители шайки вскочили; раздались громкія и быстрый прика-

запья— и шайка скрылась въ кустарник*, по об*имъ сторонамъ дороги.Вдругъ раздался різкій свистокъ: за нисколько шаговъ до повреж-

деннаго м*ста передовой кондукторі» зам*тилъ угрояіающую опасность, но было уже поздно. Локомотивъ соскочилъ съ рельсовъ, а за ннмъ вагоны. Въ эту минуту разбойники выскочили изъ своей засады и пачали стрЬлять. Къ счастью сильно пострадали только нередніе вагопы, въ которыхъ номіицалсн багажі»; по нисколько пасажирові» были убпты или ранены пулями гверильясовъ; т*, которые хот*ли было защищаться, были немедленно связаны. За т*мъ началось посл*довательпое обирапіе каждаго пасажира, поел* чего разбойпикп, павьючивъ свою добычу на лошадей и захвативши связапныхъ пасажировъ, скрылись въ л*су. Тамъ они немедлеппо отд*лилп французові» п оставили ихъ съ собою, а осталь- ныхъ отпустили. Внрочемъ Французы над*ялпсь, что съ пимп обойдутся пе иначе, какъсъ воеппопл*нными, и что вообще гверильясы не посм*- ютъ ихъ долго удерживать, такъ какъ въ окрестпостяхъ везд* стояли французекія войска. Между плішшми паходился и графі» Деврё. Опъ шелъ, какъ и остальные, съ связанными руками и также., какъ и они, не зналъ куда, ихъ ведутъ. Но вотъ пока они мрачно и молча подвигались внередъ, къ нимъ подъ*халъ всаднпкъ и очень вЬжливо, хотя и съ явной насм*шкой спялъ шляпу.

— Не им*ю ли я удовольствіе вид*ть здісь гра<і>а Деврё?...Молодой Французі» съ удпвлешемъ взглянулъ на всадпика.— Сеньоръ Алмеіа! вскричалъ опъ. Васъ ли я вижу въ числ* вра-

1-овъ имперіи п сообщилкомъ этихъ людей?— А васъ это удивляетъ— не правда ли? засм*ялся Спльвестръ.— Вы

бы еще не то увидали, еелпбы им*лн случай остаться еще дол'Ье въ Мексик*. •



МГУ

имени А


МВКСИКА И И Ы П К Р А Т О Г Ь л л п ы ш ц л і л . . * . .

— Л не думаю покидать Мексику такъ скоро, мрачно очвечалъ граФъ,

но я спрашиваю васъ, сеньоры возможно ли такое обращеиіе съ военнопленными? ■

— А. вамъ неудобно? злобно засмеялся Алмеія;— что же ділать? помочь этому нельзя. Какъ здоровье вашей супруги? Надеюсь, что она здорова?... Жаль бедное и прелестное созданье; такая молодая и уже вдова! нрибавиль Сильвестръ какъ-бы про себя.

— Что вы хотите этимъ сказать? снросилъ съ ужасомъ граФЪ Деврё.— Veremos! улыбнулся Сильвестръ.— Но мне кажется, мы пришли.

До свиданья, граФъ! и съ этими словами онъ ускакалъ, чтобы примкнуть къ совету, который долженъ былъ решить участь несчастныхъ.

Деврё озирался кругомъ, но иевидЬлъ ни малейшихъ признаковъ чело- вЄческаго жилья. Плепнымъ вєлЄяо было остановиться. Утомленные отъ долгой ходьбы и нестерннмаго жара, они тотчасъ же кинулись на землю. Страшное нодозрЄніе томило графа; онъ не могъ забыть двусмыслен- ныхъ словъ мексиканца. Кроме того, онъ зналъ, что былъ когда-то его счастливымъ сонерннкомъ. Наконецъ къ нлешшмъ нодъЬхалъ одинъ изъ предводителей, оборвапный въ лохмотьяхъ, хотя и украшенныхъ галунами.

— Французы, началъ онъ,— вы ворвались въ нашу страну, опустошили ее, убивали нашихъ братьевъ и товарищей: вы должны умереть!

— Суньоръ! вскричалъ Деврё, нредчуствіе котораго начинало сбываться,—вы не имеете права насъ убивать: мы только ваши военнопленные; вы сотнями людей заплатите Французскому маршалу за каж- даго изъ нисъ.

— Curacho! засмеялся разбойникъ, сверкающими глазами озирая толпу своихъ жертв*',— я вамъ докажу что мы смЄ є м ь; а что касается вашего маршала, то полагаю, что пенька, изъ которой совьютъ веревку ему на шею. уже выросли. Вы проникли во внутренность нашей страны, но вы будете еще на коленяхъ молишь Пресвятую Богородицу, чтобы она помогла вамъ выбраться отсюда.

— Сеньоръ Алмеія, вскричалъ Деврё,— я поручаю насъ всехъ вашей защите. Вы не допустите, чтобы насъ убили.

— Все, что могу сделать для васъ, сеньоръ, отвечалъ Сильвестръ, вынимая револьперъ и спокойно ц'Ьлясь въ графа,— это доставить вамъ некоторое облегченіе. Съ этими словами онъ снустилъ курокъ и нано- валъ убидъ несчастнаго гра®а. Выстрелъ этотъ нослужилъ сигналомъ: началась ужасная резня связанныхъ и беззащитныхъ нленныхъ. Но злодеяніеэто не осталось безнаказанно. На следующее утро отрядъ бель- гійекихі. войскъ, прибившій на мЄсто иреступлеиія, содрогнулся при видЬ обезображенныхь тру новь; войска поклялись отомстить и кинулись въ погоню за разбойниками.



МГУ

имени А


‘20 МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМИД] АНЪ.

Расположенный въ восхитительной местности, древній замокъ Капуль- тепекъ значительно изменился въ свою пользу съ гЬхъ поръ, какъ въ немъ поселился Максимиліань. Внутри комнаты пріобрЄли если не царственную пышность, то по крайней мере некоторую уютность; прилегающій къ замку садъ былъ реставрированъ, или, лучше сказать, вновь со- зданъ; дорога, ведущая въ паркъ, украсилась цветами, а въ самомъ парк і, у подошвы горы, были сделаны некоторый измЄненія къ лучшему. Наружный стены зймка украсились Фресками пзъ миоологіи.

Но до сихъ поръ Максимпліань жилъ очень уединенно, избегая принимать въ Капультепекі большое общество. Въ продолженіи цЄлаго дня, а нередко и до поздняго вечера, онъ неутомимо занимался ділами правленій въ своемъ мексиканскомъ дворце, послі чего, разумеется, жаж- далъ отдыха и предпочиталъ провести остатокъ дня наедине съ женою, или въ неболыномъ кругу очень близкихъ ему людей. Однако же въ последнее время онъ несколько пзменилъ свой тпхій образъ жизни, челу конечно много способствовали благопріятнын извЄс т ія , получаемыя со всехъ сторонъ. Каждый день приносилъ съ гобою новое извЄ стіє объ одержанных* нобедахъ, или— что было еще важнее— о переходе на сторону имперіи той или другой местности и даже целыхъ провинній. ■ Что оставалось теперь Хуарецу? Его упорство продолжать сопротпвленіе объяснялось только темъ обстоятельствомъ, что президентству его не тшшелъ ещесрокъ, и что онъ, быть можетъ, пзъ честолюбія не хотелъ отступать ранее. Но срокъ этотъ былъ педалекъ, а именно оканчивался 30 ноября.

Сегодня, ‘20 октября, въ Капультенекъ опять приглашено было небольшое общество. Въ числе гостей находился нолковникъ Мигуель Ло- пецъ, къ которому императоръ очень благоволилъ и съ которым* онъ не далее, какъ сегодня, покумился, восприпявъ отъ купели его первенца. Между дамами находилась сеньорита Санъ-Бласъ. Но никто не уаналъ бы въ ней прежнюю, беззаботную и веселую Рикарду. Она была бледна и задумчива.

Максимиліань былъ сегодня необыкновенно веселъ: много расказывалъ, смеялся, шутилъ, называлъ Лопеца кумомъ и для каждаго находилъ приветливое слово. После обеда явился Рамирецъ.

— Хорошія извЄстія, ваше величество! еще издали закричалъ онъ императору.

— Что такое, Рамирецъ, откуда?— Изъ нижней Каліфорнії!: вся провінція, не видавшая еще у себя

ни одного Французскаго или императорская) солдата, добровольно пере- ходитъ на сторопу имперіи.

— Въ самомъ дЄлЄ? сказалъ Максимиліані.. взявъ депешу, при чемъ счастливая улыбка озарила лицо его.—Да вЄдь ато печаянно радостно? извЄстіє; вотъ собственно первая провинція после Юкатана, которая безъ



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПЕГАТОРЪ МАКСИ МИЛІ АНЪ.

всякаго внЄшняго напора чистосердечно приветствуешь во мне императора; я не въ силахъ выразить, мой добрый Рамирецъ, до какой степени меня обрадовала эта новость. А это что?

— Письма на имя вашего величества; но вы успеете прочитать ихъ потомъ.

— Нетъ, давайте теперь; если правда, что одно несчастіе всегда влечешь за собою другія, то п за хорошимъ всегда должно следовать хорошее. Вотъ видите, не нравъ ли я? улыбаясь сказалъ Максимиліан^ пробежавъ первое письмо:— мне пишутъ изъ Долореса, что нашимъ вой- скамъ удалось захватить многочисленную шайку разбойнпковъ. Съ этими словами онъ передалъ письмо Рамирецу. а самъ принялся за другое.— А вотъ и другое нріятное извЄстіе, которое, быть можетъ, не лишено интереса и для сеньориты Рикарды,— но крайней мере, оно въ связи съ деломъ объ ограбленіи дилижанса.

— Для меня, ваше величество? спросила удивленная Рикарда, и яркій румянецъ покрылъ бледное лицо молодой девушки.

— Не знаю, знаете ли вы, что тогда, благодаря вашему показанію, напали на следъ разбойнпковъ; ихъ захватили на мЄ стЄ преступленія, но въ схватке съ ними былъ тяжело раненъ молодой бельпецъ ванъ-Лёвенъ, который присоединился тогда къ Французскому отряду въ качестве волонтера.

При этихъ словахъ Рикарда снова побледнела и даже ухватилась за' стулъ, чтобы не упасть.

— И вотъ теперь, продолжалъ Максимиліань, я получилъ извЄстіе, что онъ вне опасности и, вероятно, скоро будетъ въ состояніи покинуть Куер- наваку, куда его тогда отвезли, п возвратиться къ намъ въ столицу.

Въ эту минуту вошелъ слуга и доложилъ о пріЄздЄ маршала Базена.— А, Базенъ! сказалъ императоръ и, обращаясь къ Рамирецу, прибавплъ

въ полголоса:— еслибъ только онъ не испортилъ намъ сегоднешній день; его появленіе почти всегда сопровождается какою нибудь непріятностію.

— Но сегодня, я полагаю, вашему величеству нечего бояться, засмеялся Рамирецъ, — и если онъ принесешь какую нибудь новость, то наверно хорошую.

— Никогда, Рамирецъ! съ мрачною увЄренностію возразилъ императоръ.— Изъ Францій мы не можемъ бол te ждать ничего хорошего для насъ, и, дай Богъ, чтобы по возможности скорее наступило то время, когда мы будемъ въ состояніи обойтись здЄ сь безъ помощи ея войскъ.

Между темъ на лЄстницЄ, которая вела въ садъ, гдЄ сидЄло все общество, показалась Фигура маршала въ полной Форме.

— Простите, каше величество, мое позднее появление, но я именно сегодня....

— Безъ извинепій, любезный маршалъ! Безпокойное время, которое мы переживаемъ, не всегда дозволяетъ отрываться отъ дела, когда взду-



МГУ

имени А


2 2 МНКСИКА И ИМ ПЕРА ТО ГЪ МАКЩМНЛІАН'Ь.

хаешь. Но я очень радь, что вы по крайней мері теперь пріЄхали къ намъ; надіюсь, что на сегодня вы покончили со всіли ділами п отдохнете вм істі съ нами. Я но себі знаю, какъ безконечно пріятна быва- етъ возможность отложить на время всякія діла въ сторону.

— И м ъ пе менЄе я прпнужденъ нобезпокоить еще сегодня ваше величество однимъ важнымъ деломъ.

— Да; но если это діло не требуетъ безотлагательна™ рішенія, любезный маршалъ.

— Оно настоятельно требуетъ рішенія, иначе я не осмілнлся бы безнокоить ваше величество.

— Въ такомъ случаі пойдемте въ комнату. А вы, любезный Рамп- рецъ, разві пе нослідуете за нами?

— Ваше величество! началъ Базенъ, очутившись наедині съ госу- даремъ и Рамирецомъ,— разбойничьи шайки въ такой м ір і разроо.та- ютея, что становится необходимо принять энергйческія міры. Вы, конечно, получили уже донесеніе о нанаденіп на пotздъ желізной дороги?

■— Разумеется, отвечалъ мрачно императоръ,— и я надіюсь, что негодяи не избегнуть наказаній.

— Большая часть этой шайки уже истреблена. Но главное дЄло въ томъ, ваше величество, что дальнейшая мягкость съ вашей стороны перейдетъ въ непростительную слабость, если вы будете доліе упорствовать.

— Что вы хотите сказать этимъ, господинъ маршалъ?— Я говорю о декреті, который уже поднисапъ всіми вашими мини

страми, по на которомъ все еще ігігь вашего имени, чтобы утвердить его и дать ему силу. Мы нріобріли за последнее время нашкчіЄйшія доказательства, какого рода были неизбежные результаты вашего мягко- сердечія. .Вы помните, ваше величество, извЄстнаго предводителя шайки Аницето Гуцмана, котораго мы въ нрошломъ году поймали и которому вы, нанерекоръ моимъ увііцаніямі., даровали жизнь? Съ техъ норъ негодяй этотъ то и делалъ, что грабилъ, убивалъ и налагалъ контрибуцій, пока наконецъ владетели хаціендь, доведенные до отчаянія его поведе- шемъ и не находя себе защиты въ нашихъ законахъ, общими силами напали на шайку и самовластно учинили кровавое наказаніе въ нримеръ другимъ. Такимъ образомъ народъ нрнсвоиваетъ себе право наказывать и, что еще хуже, мы сами опять вводимъ въ него едва позабытое имъ безначаліе. Я прнвелъ только одинъ примерь, но могъ бы привести ихъ двадцать, начиная съ этого мошенника Кортипы.

— Вамъ известно, любезный маршалъ, сказалъ Максимил1анъ,— мое сильное я постоянное сопротивленіе этому злополучному декрету.

— Къ сожалінію, оно мне слишкомъ извЄстпо, ваше величество! Но еслибъ не было настоятельной необходимости въ нодобномъ декреті, то ваши министры, которые почти безъ исключенія вс і принадлежать къ



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИЫИЛ1АВЪ. 23

либеральной партій, наверное не подписали бы его. Я долженъ вамъ признаться,, ваше величество, что, при дальиМшемъ отлогательствЄ съ вашей стороны подписать упомянутый декретъ, я не ручаюсь за свои войска: постоянно преследовать одні; и тЄ же шайки, которыя не разъ уже были захвачены или, превышает!, человеческое терпЄіііе.

Съ этими словами Базенъ положилъ декретъ на столъ; Максиміміаігь началъ внимательно просматривать его.

— Хорошо, сказалъ онъ наконецъ;— но вотъ здесь статья 1 \ требуетъ еще измЄненія: указъ этотъ не можетъ получить силы закона ранее истеченія срока нрезиденства Хуареца. И поэтому вместо 13 ноября, которымъ обозначенъ здесь крайній срокъ, мы ноставимъ 1 декабря, такъ какъ президенство Хуареца оканчивается 30 ноября.

— Я вполне согласенъ съ вами, ваше величество! вскричалъ Базенъ, обрадованный и этимъ результатомъ. Будьте уверены, вы не раскаетесь, если подпишите этотъ указъ, что можете заключить уже изъ того обстоятельства, что при вашихъ кроткихъ мерахъ относительно народа, разнузданность въ высшихъ сословіяхч. постепенно принимала большіе и большіе размеры. Примеры у насъ на глазахъ: во первыхъ, молодой Луцидо; потомъ, недалЄе какъ на дняхъ соучастниками разбойничьей шайки оказались два очень уважаемые жителя Пуэблы; наконецъ въ довершеніе всего, при этомъ нечальномъ приключеніи на железной дороге, въ числе убШцъ находился сынъ одной очень знатной Фамиліп, которую ваше величество не разъ отличало. Схваченный вмЄстЄ съ другими преступниками, онъ былъ, какъ и они, повЄшеїгь.

— Кто такой?— Сынъ Алмеіи, Сильвестръ Алмеіа, который, какъ онъ самъ при

знался передъ смертью, собственноручно убилъ графа Деврё и вообще былъ главнымъ виновиикомъ всей этой катастрофы.

— Боже мой! воскликпулъ Максимшпанъ. И подобные люди носятъ названіе человека.

— Бедный отецъ! вскричалъ Рамирецъ. Знаетъ ли онъ уже объ этомъ?Базенъ ножалъ плечами:— Едвали; но Ронейро уже знаетъ, что зять его убитъ.— Однако же, Сильвестръ былъ не разбойникъ, вскричалъ потрясен

ный Рамирецъ.—її если онъ убилъ графа Деврё, то сдЄлал’ь это изъ ревности. Деврё отнялъ у него его возлюбленную.

— Въ такомъ случае онъ сумелъ, какъ кажется, соединить иріят- ное съ нолезиымъ, иронически заметилъ Базенъ,—ибо серебромъ обитые револьверы Деврё были найдены у него.

— ИЪтъ, нетъ, это невозможно! ьскричалъ императоръ.— Вы правы, госиодннъ маршалъ; мы должны наконецъ прибегнуть къ строгимъ мЄ- рамъ; иначе честные люди будутъ вправе упрекнуть насъ, что мы ща- димъ эту разбойничью сволочь въ ущербъ ихъ безопасности.



МГУ

имени А


24 ИЕКСИЕА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМИНАНЪ.

Говоря это, онъ взялъ въ руки перо,— еще одну минуту колебался, но затЬмъ твердым* почеркомъ подписалъ свое имя, сложилъ бумагу и посп4шплъ передать ее маршалу, словно она жгла ему рукп.

Базенъ поблагодарилъ его.— Но помнпте, господинъ маршалъ, что декретъ этотъ не получаетъ

силы закона panie 1-го декабря, сказалъ императоръ строго и, вздох- нувъ, прибавилъ какъ-бы про себя:— Какой былъ славный день сегодня.... но теперь довольно о дЪлахъ, вернемтесь въ садъ къ дамамъ.

Императоръ вернулся въ садъ, въ сопровожденіи Базена и Рамиреца; но на лиці его уже не было того счастливаго и довольнаго вираженій, какое было въ началі вечера. Онъ былъ мраченъ и сосредоточены, улыбка исчезла съ его губъ. Онъ отошелъ въ отдаленный конец* сада и тамъ, облокотившись на стіну, задумчиво смотркчъ на оба вулкана, освііценные теперь вечернею зарею. .

Прошло восемь дней съ т4хъ поръ, какъ ПорФиріо Діаігь изъ кріпо- сти Гваделупы, гді онъ содержался подъ стражею ненавпстныхъ ему иранцузовъ, былъ нереведенъ въ одинъ изъ многочпсленныхъ монастырей Пуэблы. Въ древности городъ этотъ назывался Puebla de los angelos (городъ ангеловъ) по причині своего восхитительная) містоноложенія; но онъ могъ бы не меніе справедливо называться городом* монастырей, такъ какъ третья часть города и его округа занята монастырями. Но куда дівалось ихъ прежнее волпколініе и таинственно-волшебная спла, которыя окружали ихъ въ глазахъ благочестивых!» и суевірпых* апрянъ? Лъ силу Хуарецова декрета, монахи были изгнаны изъ стіігь святыхъ обителей, которыя съ тіхь поръ объвлены государственною собствен- ностію. Въ послідствій нікоторыя перешли въ частпыя руки, другія были превращены въ казармы, въ которыхъ поміщались теперь Фран- цузскія и имнераторснія войска; но большая часть ихъ оставалась незанята: изъ-за полуразрушенныхъ наружныхъ стіш, выглядывали ряды стройныхъ колонаді, и стіны, покрытыя позолотою, свидітельствуя о пышности и роскоши, которыми любили окружать себя благочестивые и смиренные служители церкви.

Самый городъ много пострадалъ отъ войны, особенно его предмістья носили ясные сліды разрушепія. Но надо правду сказать: мексиканскій народъ одаренъ необычайнымъ богатствомъ жизнеппыхъ силъ; этому, быть можетъ, отчасти способствуешь увіренность въ томъ, что ни жизнь, ни собственность не обезпечены. Діло въ томъ, что Кортецъ нашелъ здісь цвітущую, населенную и богатую долииу, а теперь осталось ні- сколько ИНД1ЙЦевЪ, которые, перенося гнетъ и бідность, мечтаютъ о будущемъ, когда ихъ древнее божество Квецлатоклъ придетъ ихъ осво- боднік. Хрвстіанаый они не сділались; подъ алтаремъ новаго Бога, они



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПЕГАТОРЪ МАКСИМИЛ1АИЪ. 25

ирячутъ истуканы своихъ старыхъ боговъ и когда становятся для молитвы на изв4стномъ освященномъ м іст і, то взываютъ къ этимъ ста- рымъ богамъ. Христіанство дало имъ только поповъ, которымъ страна обязана вічними революціями. И м ъ не меніе, въ самомъ городі на улицахъ шумъ, говоръ, толкотня. Жители безпечно шли смотріть, какъ Французы будутъ разстріливать іипіона ІІереца, бывшего въ сношешяхъ съ разбойниками.

Черезъ городъ, по направлені» къ главной тюрьмі, опять проходилъ отрядъ изъ сорока человікг, съ заряженными ружьями. Дверь тюрьмы отворилась. Солдаты стояли съ поднятыми штыками. Начальникъ отряда закричалъ:

— Кто изъ васъ Игнатій Перець?Никто не отвйчалъ.— Меня зовутъ Перецъ, отвічаль бідішіі малый, въ разорванной

серапе.— Нойдемъ съ нами.Дверь темницы снова затворилась. Тюремный сторожі, связалъ руки

несчастному, и онъ ношелъ съ отрядомъ но направленно къ місту казни. Несчастный поЖалъ, что его ведутъ къ допросу; когда же солдаты привели его на місто казни, опъ весь задрожалъ и вскричалъ:

— Pera, Senores— не разстрілять ли вы меня хотите? Я совершенно не/шшенъ; въ самомъ д іл і, я не кралъ курицы. Я могу это доказать: братъ мой сегодня же нрійдетт» въ городъ— я даже не былъ въ Пуэблі, когда украли эту курицу.

Никто пе отвічаль. Несчастный въ отчаяніїї вздумалъ было противиться. Тогда четверо солдата иотаншли его и привязали къ одному пзъ колецъ, прикрітіленныхъ къ ст ін і. Иародъ началъ волноваться. Но туп» подомгЬлъ Французькій какаллерійскій отрядъ, наигрывая веселый маршъ. Раздались выстрілы. Несчастный уналъ мертвый. Трупъ тотчасъ положили иъ нриготовлепную зараніс телігу и увезли, а отрядъ пошелъ обратно подъ звуки веселой музыки. 11о на пути его нагналъ Француз-

скій ОФИцеръ, который, нод'ьіхав'ь къ начальнику, сказалъ пе громко:— Sapristi, де-Валле, что вы сділали?— відь вы не того разстрілялн.— Caramba! быть пе можетъ! отвЬчалъ де-1»алле.— Я самъ вызывалъ

но имени.— Да, правда его имя тоже Перецъ, по только не Игнатій, а Хуанъ;

этотъ былъ задержанъ по иодозріпію въ ничтожной кражі. Настоя miń же Перецъ, Игнатій, содержался вовсе не въ этомъ монастырі, а въ другомъ...

— Diable! воскликпулъ начальника» отряда,— что же намъ ділать? отпустить того? •

— Этого нпкакъ лельзя: вотъ нрпказъ маршала, надо и того разстрілять. Поэтому исполните это сейчасъ же.

ы х э ц . IfRl. VIII. _ 21



МГУ

имени А


26 МЕКСИКА II ИМПЕРАТОРЪ МЛКСИНИЛЛНЪ

— Но народъ уже и безъ того волнуется; пожалуй, произойдут бе3 1 порядки. Станутъ спрашивать, кого же перваго разстріляли?..

— Правда ваша! Въ такомъ случай, отложите казнь до вечера. ц0 будьте въ другой разъ осторожнее, де-Валле. Помните: того зовутъ Игн;»- тій Перецъ. И съ этими словами ОФицеръ носкакалъ дальше.

На площади собралась цілая толпа жепщииъ и дівуіпекь. Oni вполголоса, но очень озабоченно разговаривали между собою.

— Слышали вы, спросила одна изъ нихъ, что сегодня перевезутъ ПорФпріо Діаца изъ крепости сюда въ городъ.

— Но какая же ему будетъ польза отъ того, заметила другая,— если его перевезуть въ тотъ монастырь, у ст1>нъ котораго они каждодневно: разстрілнваюгь несчастныхъ людей? Полчаса тому назадъ они разстрі- ляди біднаго Хуана Переца, этого славнаго малаго, который цілый годъ кормить и ухаживаетъ за своей больной матерью, и пришелъ въ городъ только для того, чтобы купить лекарство. О горе! горе!

— Я не донимаю, какъ это мущины терпятъ? прибавила третья.— Но что тамъ еще? Смотрите, сколько собралось народу.И разговаривавшія поспішили присоединиться къ то л п і, которая окру

жала ПорФпріо Діаца, переміщаемаго подъ еильнымъ конвоемъ изъ одного міста заключенія въ другое. Народъ восторженно приветствовал'!. Діаца и провожалъ до еамыхъ монастырскнхъ воротъ.

Восьмой день клонился къ вечеру. ПорФпріо 1Мацъ, нрижавъ лобъ къ желізной рішеткі окна, задумчиво слідилъ глазами за теченіемь те.ч- ныхъ тучъ, которыя постепенно нее боліє и боліє заволакивали небо. Въ комнаті на столі стояли лампа н нетронутый еще ужипъ. Наконецъ воцарилась совершенная мгла, молнія сверкнула, громъ ирогрем-Г.лъ и полился страшный ливень. Погруженный въ мрачное раздумье, Діаць ничего не вндалъ и все стоялъ у рішоткн, пока крунныя дождевыя капли, гоннмыя вітрозгь, не упали ему на голову; кто были вістші- кп свободы, а онъ— онъ не боліє, какъ жалкій плЪнппкъ, безеильный въ рукахъ враговъ, между тімь какъ отечество его изнемогаетъ подъ ихъ тяжелыми ударами.

— ІІорФіїріо Діаць!— внезаішо раздался въ эту минуту чей-то густой, но осторожна пониженный голосъ. Діаць вздрогнулъ, но т'Ьмъ не меніе невольно обернулся и увидалъ посреди комнаты недвижимо стоящаго монаха, облаченнаго въ свое длинное платье и съ опущенпылъ на лицо капюшономъ. Къ первую минуту ему почудилось, что передъ нпмъ стоптъ иривндініе, но благодаря отсутствію всякаго суевірія, онъ тотчасъ же откину лъ такую неліпую мысль и твердымъ голосомъ нроизнесъ:

— (iuieu vive? Я вижу Фигуру, но не могу узнать лица.Монахъ подпялъ руку.— Пе такъ громко, генералъ: вашнмъ сторожамъ не зачЬмъ знать,

что у васъ есть посітитель?— Но какнмъ образомъ вы проникли сюда, благочестивый отецъ?



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКС11М11Л1ЛНЪ. 27

— Не безпокойтесь объ этом!.! Скалу вамъ только, что я пришелъ сюда въ качеств^ вашего друга и, быть можетъ, скоро будетъ въ моей власти разорвать ваши оковы.

— Въ самомъ дЄлЄ? вскричалъ Діаігь, продолжавшій подозрительно озирать монаха. Онъ никогда не стоялъ на особенно дружеской ногЬ съ духовенством!, и не могъ ce6f, представить, что могло возбудить такое участію къ нему. Однакоже разъяснеше этой загадки не могло замедлить, и онъ спокойпо продолжал!.:— Въ такомъ случай, я попрошу васъ сообщить MHf., что привело васъ ко мні. такіїмі. таинственным!, путемъ, u кто вы? .

— Кто я? возразплъ монахъ, не снимая однакоже капюшона.—Вы это видите но моему одЄянію : —служитель церкви, членъ того обшнр- наго общества, uf.ль котораго состоит!, въ томъ, чтобы приготовлять ірІШНЫХ!. людей къ иной жизни и сглаживать имъ путь для достнже- нія добродетели и ИСТИНЫ.

— Высокое призваніе, безснорно, еслибъ оно только всегда выполнялось... Но что привело васъ ко Milt?

— Желаніе помочь нашему бедному отечеству, избавить его отъ враговъ и возвратить народъ, когда паступитъ миръ, на путь спа-СЄ1ІІЯ.

— И чтобы осуществить все это, вы обращаетесь къ пленнику? съ горечью иромолвилъ Діацг.—Я васъ вовсе не понимаю. Если васъ приводит!. ко мне ваша обязанность священника— забота о спасеній моей души, то успокойтесь па этотъ ечетъ. Я не считаю себя нраведникомъ, но думаю, что могу СЪ ПОКОЙНЫМ!, сердцемъ встретить моего судыо.

— Никто пзъ насъ не можетъ сказать этого, ІІора>иріо Діаць; но пусть далекъ еще будетъ тотъ день, когда вы покинете землю. Небо избрало васъ для совершеніа великихъ дЄлі>, оно дастъ монмъ безсиль- нымъ словамъ силу проникнуть въ ваше сердце.

— Ваши слова, кажется, действительно имеютъ какую-то определенную цель. Но въ такомъ случае я васъ попрошу открыть ваше лицо, ибо я не охотно вступаю въ переговоры съ людьми, которым!, въ разговоре не логу смотреть въ глаза.

Монахъ колебался.— ІІоручепіе мое, сказалъ оиъ наконецъ,— касается не лично меня;

я говорю не отъ себя, но Отъ имени другого, u нритомъ СЄГОДІІЄШШІІ вечері, пока еще ничего не решитъ. Я пришелъ сюда собственпо для того только, чтобы предложить вамъ вопросъ и услыщать ваші, ответъ на него. Вотъ почему считайте этотъ вопросъ исходящим!, не отъ меня, простого смертнаго, но отъ едішоспасаюіцей церкви, нредставптелемъ которой въ настоящую минуту являюсь я. Черты лица моего вамъ пе нужны, съ вамп говорить не человекъ, но духъ.

— Я совершенно другого м ііЄііія, холодно возразплъ Діаць.— Или вы



МГУ

имени А


28 НВКСИКА И ИМПКРАТОРЪ МАКСИНИЛТЛНЪ.

скажете, что имеете мні скакал, съ открытымъ лицомъ, или же вовсе не будете говорить. Л васъ ие призывалъ и не постигаю, что вы хотите у меня спросить; но положительно отказываю въ дальнійшихь отвітахь, пока не буду точно знать, съ кімь имію діло.

— А если я далъ клятву не показывать вамъ моего лица?— Въ такомъ случай, лучшій совіть, который могу вамъ дать, бла

гочестивый отче, прислать ко мні другого члена вашего братства, съ которымъ бы я могъ вступить въ переговоры, какъ мні угодно.

Такое притісненіе очень не любезно съ вашей стороны, генералъ; но ужь если вамъ это такъ непременно нужно, то я готовъ уступить вашему желанью; быть можетъ даже, тогда вы будете йміть боліє до- вірія ко мні, такъ какъ вы уже съ давнихъ поръ меня знаете.

Съ этими словами монахъ откинулъ свой капуцинъ.— Отецъ Цалога! вскричалъ пораженный Діаць.— Конечно, такая

встріча вовсе неожиданна, но теперь для меня еще меніе объяснимо, зачімь вы, правая рука достоночтеннаго архієпископа, явились ко мні. Я полагалъ, что стою не на особенно хорошемъ счету у монсеньора.

— Разві ненависть совмістна съ долгомъ благочестлваго христианина? И притомъ неужели вы считаете монсеньора способным!, ненавидіть?

Діаць улыбнулся. '— Не будемт. тратить времени на подобные разговоры, уважае

мый падре. Теперь, когда я вижу передъ собою давно знакомыя млі черты, я какъ-то спокойніе. Говорите сміло: въ такое время ш-кто не црпходитъ ко мні; мы навірное быстро нридемъ къ соглашении . Садитесь. Но прежде выпьемте по стаканчику хересу,— надворі свіжо и сыро; къ счастію, у меня два сосуда: рюмка и стаканъ,— выпьемте, благочестивый падре, и да здравствуешь республика!

— Пожалуй, да! по съ оговоркой... отвічаль Налога, не желавшііі отказать Діацу.— Suutissiiua! какое великолінпое вино! Неужели это Французы вамъ доставляють такое?

— Я'Ьтъ, вино это прислано мні изъ города моими друзьями. Но теперь приступимте къ ділу. Мні любопытно знать, что привело васъ ко мні.

— H i что очень важное. Начну безъ длшшыхъ предисловій. Вамъ самимъ лучше, чімь бы я могъ описать, извістпо ноложеиіе нашей страны. Вы зпаетс, что обіщала имперія и что она дала; знаете также, ВЪ КаКНХЪ враЖДебнЫХЪ ОТНОШеШЯХЪ ДРУГЪ КЪ Другу СТОЯТЬ ВЪ

настоящее время церковь и правительство.— Caramba, padre raio! сказалъ Діаць, съ удивлешемъ слушая слова

монаха и все еще ие понимая, къ чему они клонятся.— Оно, быть мо- жетъ, и правда, но какое мні діло теперь до этого, особенно мні? Не въ моей же власти, даже еслибъ я былъ на волі и стоялъ во главі войска, управлять судьбами страны.



МГУ

имени А


М Е К С И К А И И М Н И Р А Т О Р ' Ъ М А К О И М И Л А И Ъ . 29

— Но вы будете свободны и встанете не только во главе войска, но во главе государства, если только согласны дать церкви обе- іцаніе устроить это государство по христіанскимь правпламъ и доставить народу случай опять обратить сердца къ Богу.

Діаць закусилъ губу: онъ начпналъ понимать, чего требовалъ отъ него монахъ, но нромолчалъ, желая узнать больше. Нокачавъ головою, онъ заметил!» только:

-— Но разве теперь оно не такъ, надре Цалога?Я смотрю какъ на нс- счастіе, что нами управляет!» чужеземецъ; считаю бедствіемь, что Мексика навязали йыперію, и всеми силами боролся противъ этого; но, на сколько мне известно, клерикалы сами же призвали въ нашу страну чужеземнаго правителя, и каково бы ни было его иравлеиіе, его поведеніе, какъ христіанина, безукоризненно.

— Темъ не меп’Ье, онъ утвердилъ нрестуиленіе, совершенное Хуаре- цомъ, и закоиомъ освятилъ святотатство. На посольство, посланное имъ въ Римъ, также возложено поручена представить святейшему отцу невозможность другого образа дЄйствія, но не смиренное раская- ніе въ совершенпомъ грехе. Следовательно, съ этой стороны намъ нельзя надеяться на улучшеніе нашего положенія. Мы знаемъ также, что ждетъ насъ неминуемо въ случае возвращенія Хуареца и вступле- нія его въ президентство. Да н народъ не хочетъ его возвращенія. Теперь насталъ часъ выбрать человека, который бы наиболее пользовался его довЄріемь и представлялъ бы верныя гарантій мира.

— Кого л;е вы считаете настоящим!» человеком!» для этого, отецъ Налога?

— Насъ, геиералъ.— Подъ какими же условіями? съ едва :іамЄтной улыбкой снросилъ

Діаць.— Условія те же самыя, которыя были предложены имперіи мон-

сепьоромъ Меліа отъ лица папы: признать католическую веру господствующею съ нсключешемъ всякой другой, признать полную независимость енисконовъ въ исполиеніи ихъ пастырской обязанности; возстановить монашескіе ордены, неприкосновенность церковных!» имуществі»; духовенству предоставить надзоръ за общественным!, н частным!» нрепо- даваніемь.

— А св я тЄй іііій отецъ не уступит!», пи одного пункта? снросилъ Діаць, держа передъ глазами на половину отпитый стакані», въ которомъ сверкллъ остаток!» вина.

— Мы не властны уступить, ибо это «Божіе повєлЄн іє »; но за то и мы съ нашей стороны предлагаемъ президенту, который условится съ нами на этихъ началахъ, полную поддержку церкви и клерикалові». А вамъ хорошо известно, геиералъ, какимъ важнымъ значеніемь пользуется духовенство въ Мексике.



МГУ

имени А


МККОИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМИЛГАИЪ.

Наступило молчаніа. Наконецъ Діаць снросилъ:— А если я не могу принять этихъ условій?— Л не хочу верить этому, геиералъ.— Ну, а еслпбъ я пошелъ на это, какимъ бы образомъ вы освобо

дили меня?— Объ этомъ не безиокойтесь. Эти старые монастыри снабжены не

однимъ потайнымъ ходомъ, о существованіп которыхъ французы и не подозреваютъ; но для насъ, знакомыхъ съ пими съ молодости, они легко доступны.

— Хорошо, мой благочестииый отецъ Далога, возразплъ ПорФпріо Діаць, вставая съ места и зорко наблюдая за монахомъ.— Во всякомъ случай я вижу, къ моему удивленію, что оба мы стремимся къ дости- женію одной цели— ннзложенія имперіи; одно несчастіе: мы не можемъ согласиться насчетъ нашего u ваш ею. Вы хотите опять забрать все, а мы не хотимъ ничего дать. Какъ-же быть? Постоянная революція? Нетъ, любезный падре, передайте вашему почтенному архієпископу, что онъ паврядъ найдетъ человека, который бы сталъ для него загребать жаръ. Если намъ удастся завоевать собе власть, то мы и утвердимъ ее за собою, но не передадимъ смиренно въ руки клерикаловъ. Имперія ли, республика ли,— но улучшенія для себя вы не ждите; ваше вліяніе въ этой стране было слишкомъ продолжительно и гибельно.

— Неужели же мы ошиблись въ васъ, генералі,?— Несомненно, если думали съ моею помощью произвести возстаніе

среди возстанія. Я весь принадлежу отечеству и всеми силами буду способствовать возстановленію мира, въ которомъ оно такъ настоятельно нуждается; но, разумеется, не съ темъ, чтобы снова возложить на него только-что свергпутое церковное ярмо.

— Въ такомъ случае мне остается пожалеть, что я обезпокоилъ васъ.— Не говорите этого, вскричалъ Діаць,— могу васъ заверить, бла

гочестивый отецъ, что мне было въ высшей степени любопытно слышать ваши предложенія, такъ какъ, благодаря этому обстоятельству, я пріобрЄль ясное ноннманіе вашей мирной и примиряющей политики. Разве мы для того пролпваемъ нашу кровь, чтобы служить подобнымъ эгоистическимъ целямъ и чтобы быть водимыми на помочахъ т Ємь

упрямымъ старцемъ, что въ Италіи?— Такія слова— богохульство, генералъ! вскричалъ пораженный На

лога, ожидавшій отъ своихъ переговоровъ иного результата.— Мы были въ заблуждепін на вашъ счетъ, и теперь мне остается пожелать вамъ, чтобы уединеніе и спокойствіе навели васъ на более благочестивыя мысли, которыя одне въ состояніи снасти вашу душу и направить васъ на путь вечнаго блаженства. Прощайте!

— Еще одцу минуту, по чтєнііЄ йш ій падре! сказалъ Діаць, улыбаясь,— мы не такъ скоро разстанемса, я иду ст. вами.



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ М А Ш Ш И ЛГА НЪ.

— Вашъ путь иной, покачавъ головою, отвечалъ Цалога.— Мы приложили бы вс і наши старанія для вашего освобождепія, ибо церковь не останавливается ни передъ какими жертвами, чтобы помочь верую- щимъ; по отступнику церкви мы не протягиваеыъ спасающей руки. Господь надъ вами!

— И вы думаете, Цалога, что я такой непокрытый дуракъ, что отпущу васъ одного? Где вы прошли незамеченным^ тамъ въ сопровож- депіи васъ пройду и я; по всякомъ случай, мы попробуемъ.

— Это невозможно! вскричалъ испуганпый Цалога, который вовсе не расчитывалъ па такое рЄпіеніе со стороны плішинка.—Мне приходится проходить чрезъ внЄіннія ворота, у которыхъ стоятъ часовые, и если они одного меня кое-какъ пропустять, то вдвоемъ насъ наверное арестуютъ.

— Въ самомъ дЄлЄ?ІІо представьте себе, что я воспользуюсь первой минутой изумленія стражи, быстро пробегу мимо и скроюсь въ темноте? Или же, что будетъ еще лучше, еслибы вы мне одолжили ваше платье, чтобы я могъ спокойно и съ подобающимъ смиреніемь пройти мимо? Cararabo! шутка эта заслуживает!, опыта.

— Это невозможно, сеньоръ! боязливо-пониженнымъ голосомъ воз- разилъ Цалога. Онъ нредставлялъ себе, съ какпмъ лицомъ встретить его достопочтенный архіепископь. когда онъ явится къ нему съ отвЄ- томъ Діаца и въ то же время съ ііз в Є стієм ь объ его бегстве.— Совершенно невозможно, ибо мы должны будемъ пройти чрезъ длинный проходь, наполненный солдатами и, конечно, не успеемъ дойти до половины, какъ умремъ, пораженные ихъ пулямп.

— Que importe, amigo! въ такомъ случае мы умремъ вместе и избавимся отъ всЄ хь земныхъ треволненій. Кроме шутокъ: я твердо намЬренъ не пропускать благопріятнаго случая. Вы меня знаете, Цалога, и я васъ знаю на столько, чтобы сказать вамъ по секрету, что вы, благочестивый отецъ,— величайшій плутъ и негодяй во всей Мексике.

— Геиералъ!— Молчать! скомапдовалъ Діаць.— Теперь конецъ шуткамъ. Ведите

мепя той же дорогой, по которой вы пришли, u даже далее въ про- долженін всего пути моя рука будетъ покоиться на вашемъ плече и, говорю вамъ зарапйе, въ п лЄ і іь я не вернусь: я буду свободенъ, или умру сегодня же; но ii вы со мною умрете: мне будетъ достаточно этого ножа, чтобы убедить васъ въ истине монхъ словъ. Вы совершенно въ моей власти и, надеюсь, нйтъ надобности уверять васъ, что я не задумаюсь воспользоваться ею.

Монахъ бросилъ отчаянный взглядъ на дверь, но тщетно: онъ попался въ западню. Ему пе оставалось выбора, онъ долженъ былъ покориться. Хорошо, я попытаюсь провестп васъ, идемте же скорее; но небесная кара...



МГУ

имени А


МИКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМИЛ1АНЪ.

— Безъ ребячества, amigo! Я не «індієць, котораго можно запугать вашими страшилищами. Еще одно: брать ли намъ лампу, или мы най- демъ дорогу и въ потьмахъ. Но не думайте, чтобы въ темноті вы могли ускользнуть отъ меня.

— Мні лампа не нужна, но вамъ трудно будетъ идти въ потьмахъ.— Хорошо; а теперь впередъ но дорогі къ свободі, мой славный

путеводитель! сказалъ Діаць, захвативъ съ собою лампу, и оба скрылись чрезъ потайную дверь, которая была пробита въ с т ін і и ловко замаскирована грубой Фреской съ изображеніемь апостола Петра въ темниці.

VI.

Въ столиці во многихъ домахъ носили трауръ; посліднія битвы стоили много крови; Базенъ, дійствуя, конечно, въ силу послідняго предписания. нолученнаго имъ изъ Францій, щаднлъ свое войско, и всюду, гді была действительная опасность, онъ высылалъ одиихъ мексиканцевъ, австрійцевь пли бельпйцевъ. Съ другой стороны, отдільныя банды гверильясовъ также похищали жизнь многихъ людей, и хотя они хоронили въ л'Ьсахъ трупы убнтыхъ, тімь не меніе сердца родныхъ доли» еще обливались кровью, оплакивая погибпшхъ.

Горе и заботы посіпш і домъ Ронейро. Дочь его, Пиеса, молодая вдова графа Девр ,̂ лежала при смерти въ той самой комнаті, въ которой жила въ дівушкахь. Подлі нея сиділа мать ея, блідная, вся въ слезахъ, и пе спускала съ нея глазъ. Между тімь въ кабинете ста- рикъ Ронейро быстро шагалъ взадъ и впередъ по комнаті, проклиная и себя, и ноповъ, и либераловъ, и весь мірь. Женщины настоятельно требовали духовнаго утішенія, но отецъ Миранда, котораго Ронейро уже разъ обманулъ, решительно отказывался исполнить ихъ желаніе. Несчастный Ронейро пытался просить министра, чтобы тотъ нринудилъ упрямое духовенство КЪ 1ІСІІ0ЛНЄНІЮ свонхъ обязанностей, но министръ ничего не могъ сділать, такъ какъ но нозднійшему указу церковь была признана независимою отъ світской власти.

Наступила ночь. Инеса, которая въ теченіи всего дня сильно бредила, начинала дремать; мать ея прилегла на днванъ, чтобы нісколько отдохнуть послі долгихъ безсонныхъ ночей; старая кормилица Инесы, Кан- деларіа, и молодая горничная— обі, сидя у кровати больной, тоже дремали. Мертвенная тишина царила во всемъ домі.

Инеса! внезапно нроизнесъ чей-то густой голосъ.— Инеса, проснись!Мать Инесы и горничная съ изумлешемъ открыли глаза. Въ эту минуту



МГУ

имени А


МЕКСИКА II ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМИЛ А Н Ъ .

слова повторились еще разъ. Обі женщины быстро обернулись къ ту сторону, откуда раздавался таинственный голосъ, и въ ужасі вскрикнули.

У самой занавісы, разделявшей комнату на дві части, стояла неподвижно высокая, темная Фигура монаха, зловіще грозя поднятой» кверху рукою; изъ-нодъ капюшона виднілось блідное, костлявое лицо и длинная с і да я борода. Пробужденная крикомъ матери, Инеса открыла глаза

и увиділа передъ собою грозное нривіїдініе. Ave Maria purissima! прошептала она. При этомъ голосъ страшилища снова раздался и глухо произнесъ: «Кара Божія настигла васъ, и рука Его тяжеліегь надъ этимъ домомъ,—членъ за членомъ умретъ и отпадетъ. Это первый ударъ, ио- сітившій васъ, но оскверненная святыня будетъ мстить за престуиленіе, пока смерть всіх'і. васъ не примнритъ съ нею. Горе надъ вами, горе!»

Съ этими словами прнвидініе словно слилось съ темными складками занавісы, и изъ-за нпхъ еще разъ раздалось глухое «горе вамъ!» Съ дикимъ крикомъ, безъ чувствъ, упала Инеса.

Старикъ Ронейро находился въ своемъ кабпнеті. Тревожимый она- сеніямії за жизнь своей возлюбленной дочери, а частію п заботами, какъ бы ему ие пришлось возвратить церкви купленный земли и домъ,— онъ не могъ спать и въ мрачномъ раздумьи спділ'ь у стола, куря сигару за сигарою. Услышавъ ужасный крикъ, онъ съ трепетомъ вскочилъ и кинулся въ комнату дочери.

— Что случилось? вскричалъ онъ, входя. По слова замерли на его уо- тахъ, когда онъ увнділт, Инесу, лежащую безъ чувствъ, а иадъ нею въ отчаянін склонившуюся мать.— Инеса, дитя мое! накопецъ нрогово- рилъ онъ голосомъ дрожащимъ отъ страха, и не твердыми шагами приблизился къ кровати.

— Она жива! вскричала въ эту минуту обрадованная мать.— Ужасное нршшдініе не убило ее!

— Ужасное прнвидініе? Какое?... Что случилось?— О, сеньеръ, страшнійшее! дрожащимъ голосамт. сказала тогда ста

рая кормилица Инесы.— Старый настоятель этого монастыря былъ здісь, въ этой комнаті, и предрекъ намъ горе. О, saiitissima! теперь все погибло.

— Настоятель?... Какой настоятель? .— Старый настоятель монастыря, въ которомъ мы жннемъ. О, sanlis-

siina! Давно уже говорили, что тінь его, не находи покоя, бродить здісь; теперь мы ее виділи и мы всі прокляты.

Ронейро, успокоеедіый нісколько насчетъ состоянія дочери, которая ТІМ'Ь вреленемъ пришла нъ себя н даже выпила глотокъ воды, началъ раскрашивать подробности ноявленія нрпшідінія, u затім'ь, вооружившись револьверомъ, приступилъ къ тщательному осмотру сосідней комнаты u находящихся въ ней шкановъ. Но вс і старанія его найти танн- ственнаго посетителя, или, но крайней м ір і, отверстіе, чрезъ которое тотъ могъ пройти, оказались тщетными, и онъ долженъ былъ волею или не



МГУ

имени А


0 4 МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМИЛ1АНЪ.

волею сознаться наконецъ, что все это но меньшей м ір і весьма странно и вовсе непонятно. Но онъ жестоко ошибся, если думалъ, что такое признаніе съ его стороны прекратить дальнійшіе толки; страшное при- видініе произвело сильное впечатлініе на женщинъ.

— Сеньоръ! сказала старуха кормилица робкимъ, но т4мъ не меніе рішйтельпымь голосомъ,— я девятнадцать л іть прожила въ вашемъ се- мействі и знаю, что во всей Мексика н іть лучшпхъ господъ; но домъ, въ которомъ вы живете, проклнтъ,— старый настоятель самъ сказалъ это. II какъ бы хорошо мні пи было у васъ, но спасенье моей души мні дороже всего,— я принуждена васъ оставить.

— Мы пе разстанемся съ вами, Іїанделаріа,— съ нёпоколебимой твердостью замітила сеньора.— Сегодня последняя ночь, которую м провожу въ этомъ домі, и то только по тому, что куда же идти середи ночи? Но завтра, рано утромъ, мы соберемъ наши вещи и навсегда покинемъ м істо, надъ которымъ тяготіеть проклятіе небесъ.

— Однако же, Доминга!— Н ій ., Баутиста, н іть! Къ чему мні вс і земныя богатства, если

я должна лишиться моего ребенка, тебя и всіхь васъ? Продай все, что мы иміемь: мои брйлліанты, брйлліанты дочери—намъ они не нужны. Жизнь, полная безутішпаго горя, ожпдаетъ насъ: монахъ сказалъ это, а мертвые не лгутъ.

— Да, уйдемъ, уйдемъ отсюда! слабымъ голосомъ просила Инеса.— Muli и теперь кажется, будто стіны давятъ меня—u мні тяжело дышать.

Відный Ронейро не зналъ, что ему ділать. Только этого не доставало. чтобы переполнить чашу. Надо было еще явиться нривидінію, чтобы въ буквалыюм'і. смысл і выжить его изъ дому, и онъ въ отчаяніи вскричалъ:

— Хорошо, хорошо! Завтра рано я найду вамъ квартиру; вірьте мні— доліе вы не останетесь въ этомъ домі. Но теперь успокойтесь, дайте мні наконецъ вздохнуть її не мішайте сцать больной.

— Ахъ, еслибы ты раніе, нісколько місяцевь тому назадъ, внялъ нашимъ мольбамъ,— многое, многое было бы не такъ.

— Но теперь все совершилось и прошлаго не воротишь, вскричалъ, выведенный изъ тернінія, Ронейро, и съ этими словами, осторожно 110- ціловаїп, дочь, онъ ушелъ въ крайнемъ недоумініи. Онъ самъ не могъ объяснить себі, что это такое было. На другое утро, нісколько успокоившись, онъ смутно сознавалъ, что діло ие чисто, что во всемъ этомъ кроется рука духовенства, котораго считалъ способнымъ на все. Въ силу этихъ соображеній, онъ даже было заикнулся о затрудненіи найти такъ скоро другую квартиру; но женщины въ одинъ голосъ и паотрізь объявили ему, что скоріе согласятся спать подъ открытым-!, небомъ, чім!» въ этомъ домі. Такимъ образомъ онъ былъ вынуждепъ въ это же утро сыскать квартиру л перевезти ихъ, что онъ л сділаль. Большую



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МЛКСИМИЛІАН'Ь.

часть вещей, до прінсканія боліє удобиаго ііомЄ щ є н ія , онъ оставилъ въ старомъ домі. А что касается возвращенія земель u дома церкви, объ этомъ онъ покуда молчалъ,— діло было ие къ спіху.

Между тім-цДІорФиріо Діаць, послі удачнаго бігства пзъ стіїп, ну- эбльскаго монастыря, благополучно добрался до граиицъ штата Гверреро. Благодаря гористому містоиоложенію и педостунностп своихъ естествен- ныхъ граннцъ, штатъ Гверреро оставался совершенно иезависимымъ отъ центральной власти н самодержавно управлялся своими собственными правителями, сперва старикомъ Альварецомъ, а въ настоящее время его сыномъ Діего Альварецомъ. Прибывъ съ иебольшимъ числомъ людей къ правому берегу ріки Мескалы, которая протекаетъ но всему штату, а на сівері отділяегь его отъ штата Михоаганъ, Діаць послалъ одного изъ своихъ людей на противоположный берегь, чтобы объявить, кто онъ, и просить выслать ему наромъ для перевозки его людей и поклажи.

Діего Альварецъ жил ь въ то время съ незначительнымъ войскомъ въ маленькомъ городі Мескалі, на лівомь берегу ріки того же имени, чтобы пміть возможность самому защитить нанболіе доступную границу своихъ штатові, отъ вторжепія Французові», которые не разъ уже пытались было завоевать штатъ Гверреро съ цілію завладіть лежащимъ на его берегу важнымъ нортомъ Акапулько. Немедленно йзвііценный о прибыли Діаца, онъ ііосніншль къ нему на встрічу и нринялъ его весьмарадушно.

— Caramba, допъ Ііорфиріо, какъ же я радь видіть васъ у себя и, слі- дователыю, свободнымъ. Відь они тамъ казнатъ теперь всіхь, кто попадается имъ въ руки.

— Я не меніе вашего радь найти васъ здісь. донь Діего, сказалъ Діаць, дружески пожимая ему руку,— u быть наконецъ вн і опасности. Сюда не нроникаетъ врагъ, не правда ли?

— Конечно н іть; но васъ преследовали?— Травили, какъ звіря, и разъ я чуть бьіло не попался имъ опять

въ руки. На мое счастіе поднялась ужасная, небывалая гроза съ дож- демь и землетрясеніемь; лошади французовъ испугались, и нреслідова- тели мои должны были сойти съ нихъ и взять ихъ за повода, а я тімь временем!» нроскользнулъ мимо нихъ. спустился но крутой скалі и въ воду— и такимъ образомъ, незамеченный, избіжаль опасности.

— Ave Maria! какъ подумаешь, что эти бестій сміють такимъ образомъ гоняться за лучшими людьми нашей страны! Но теперь вы вні опасности, ПорФпріо Діаць. и можете отдохнуть на свободі.

— Для меня н іть отдыха, пока правленіе въ рукахъ чужеземца. Имеете ли вы извЄстія съ севера? Что д іл ается съ Хуарсцомъ?

— Плохо, отвечалъ Альварецъ, качая головою,— не думаю даже, чтобы



МГУ

имени А


ОО МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИМ ИЛI АНЪ.

онъ былъ еще на мексиканской территоріи; а если онъ еще тутъ, то въ качеств!', такого же біглеца, какъ и вы. Почему онъ не пришелъ къ намъ въ Гверреро?

— Но очень простой причині: онъ падіялся набрать тамъ амери- канцевъ въ защиту нашего діла. Сівероамериканекіе Штаты, какъ я слышалъ въ Пуэблі, высказываются все рішите,льніе чротивъ имперіи, и французскіе офицеры не разъ говорили въ моемъ лрпсутствіп что скоро узришь свою прекрасную Францію.

— На какую же собственно партію опирается въ настоящее время Максимиліань?

— Собственно ни на одну. Клерикалы всіми силами подкапываются подъ его власть; консервативная партія раздражена гЬмъ, что нмнера- торъ управляешь съ помощію однихъ миннстровъ-либераловъ и издаетъ законы, либеральнее которыхъ не издалъ бы самъ ‘Хуарецъ и противъ которыхъ они такъ долго возставадн, какъ на примірь, законъ объ оско- бождепіи индійцев’ь, учрежденіе волышхъ учнлшцъ лтакъ даліе. Наконецъ либералы, которые окружаютъ его, также начинаютъ чувствовать себя не со всі л ъ хорошо, ибо Финансы находятся въ крайне жалкомъ положеній, и они иредг.идятъ скорое банкротство государства.

— Такъ. такъ, подтвердплъ Діего, смісь.— Я всегда говори лъ, что предпочитаю свой ностъ правителя Гверреро посту президента или императора всей Мексики. Но что же теперь предпримете вы?

— При нервомъ извістіи, что Хуарецъ собралъ войско па сівері, я отправляюсь въ Оахаку. Тамъ все кинется ко мні. Мы не должны давать иенріятелю ни минуты покоя. Его нужно тревожить и преслідо- вать со всЛ'.хъ сторонъ, чтобы проникнуться созпаніемт., что здісь, на этой землі, онъ никогда не найдетъ себі спокойствія. Приготовьтесь, донъ Діего, и когда война снова разыграется одновременно на сівері п на ю іі, тогда п вы, съ вашей стороны, выступите съ вашими пиптоса- ми; и вы увидите, какъ мы вгонимъ враювъ въ море, изъ-за котораго они пришли. Мексика будетъ свободна, или я;е мы ляжемъ мертвые, какъ легло уже много тысячч. нашихъ братьевъ.

— Однакоже теперь вы пробудете нікоторое время съ нами?— Да, два, три дня, чтобъ успіть отдохнуть; а за тімі. за діло. Без-

дійствіе давно меня томитъ. Я горю нетернініемт. встать снова во глав і войска.

Долго еще толковали они о состояніи страны, о томъ, что предпринять и какъ скоріе осуществить освобожденіе Мексики. Наконецъ утомленный Діаць собирался уже на отдыхъ, какъ вдругъ къ Альварецу явился гонецъ изъ Мацатлана съ важнымъ нзвістіем'ь, что въ Ріо- Гранде сівероамерлканцы открыто приняли сторону Хуареца и уже успілл завоевать для либералов'!, городъ на мексиканской территоріи; нижняя Каліфорнія опять отложилась отъ имперіи; въ Синалоа и Кику-



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПИРАТОГЪ МАКСИн и д іл и ь .

акуа будто изъ земли выростали новые отряды гверильясовъ, и носился слухъ, будто самъ Хуарёцъ во главе войска, состоящего изъ америкап- скихъ волонтеровъ, двигается къ югу.

— Донъ Діего! вскричалъ Порфиріо Діаць, слушавшій съ напряжен- нымъ внимашемъ донесеніе гонца,— я завтра рано утромь выступаю по дороге къ востоку.

— Что съ вами, amigo? вы только-что прибыли сюда и не успели еще порядкомъ отдохнуть. Что вамъ делать на востоке?

— Набирать людей и помогать товарищу на севере.— Но можемъ ли мы знать, что все эти извЄстія справедливы? Са-

nttnba!— путь не близкій, и пока шелъ гонецъ, все могло измениться.— Разумеется, amigo, но къ лучшему для насъ. Завтра съ восхо-

домъ солнца я ухожу; каждый день, проведенный здЄсь въ бездЄйствіи, нотерянъ. А теперь надо уснуть по меньшей мере на несколько ча- совъ: оргаиизмъ требуетъ своего.

Верный своему слову, ПорФиріо Діаць на следующій же день съ вое- ходомъ солнца собрался въ путь. Діего скабдилъ его военными снарядами и провіантомь, но не захотель связать себя обЄщаніемь дальнейшей поддержки. Темъ не мєнЄє Діаць, убежденный въ правоте своего дела, бодро нанравилъ свой путь сперва въ соседнюю нровіїнцію, чтобы тамъ произвести новое возстаніе, и затемъ двинуться къ северу.

МнЄ піє Родрлгеца, когда оиъ говорилъ Рикарде, что имперіи стоить не на прочной почве, было отчисти справедливо.

Въ этомъ случае одна неудача влекла за собою другую.Въ 18(»о году имнерія, но видимому, утвердилась; Французскія и австрій-

ско-бсльгійскі» войска, храб]>о поддерживаемый мексиканскими генералами Мехіею и Мендецомъ загнали врага въ Наары н тамъ сразились съ пимъ, такъ что въ иродолженіи нЄкотораго времени вся страна, за иск- .почешемъ штата Гверреро и ігї.которьіхь наиболЄг отдаленных-!, шта- товъ, была подчинена имперіи.

Такую обширную страну, какъ Мексика, хотя и можно завоевать па вредя, но утвердить въ пей свое господство весьма трудно, если л Єт ь

многочисленнаго войска, которое можно бы было оставлять въ заг.оеван- ныхъ местахъ, чтобы удержать ихъ за собою.

Уже въ конце этого года счастье начинало изменять имперіи; темъ не ленЄе она еще держалась. Французскія войска, хотя Базенъ уже и ио- лучилъ секретныя инструкціи отъ Французскаго двора, продолжали исполнять свою обязанность и храбро дрались, когда ихъ посылали въ дело. Но съ весны 1806 г. Французскій маршалъ все более и более пачпналъ уклоняться отъ поенныхъ дЄйствій и очевидно хотЄль окончательно прекратить наступателышя движенія. Одиакожь въ іюігЬ мЄсяцЄ онъ еще



МГУ

имени А


оо МЕКСИКА и И Х Ш К Г А Т О Г Ъ МАКСИМИЛ1АНЪ.

разъ взялт. Кикуакуа и прогналъ оттуда Хуареца. Между гЬмъ либералы, видя какъ слабо имъ сопротивляются, становились все смЄлЄє u

выступали со всЬхъ сторонъ. Базенъ же, казалось, старался только о томъ, чтобы сосредоточить свои Французскія войска на случай, еслибы пришло изъ Францій ожидаемое приказаніе. .

Тайные приверженцы Хуареца, разумеется, ликовали: отзывъ въ настоящую минуту всномогательныхъ войскъ нанесъ бы смертельный ударъ только-что начинавшейся было утверждаться имперіи. Такъ, по крайней мЄрЄ? понимали это люди хорошо знающіе Мексику и ея жителей. Духовенство, какія бы оно надежды ип возлагало на ту минуту, когда пно- земныя войска развяжутъ ему руки, находилось въ смущеніи, ибо еще не осуществились ТЄ у слові я, при которыхъ оно бы съ радостію взглянуло на удаленіе Французскихъ войскъ.

Хуареца пока еще нельзя было считать окончательно разбитымъ, не смотря на то, что молва уже не разъ выгоняла его за пределы государства, а хвастливыя доиесепія въ газетахъ торжественно объявляли, что войско его совершенно разбито и разсЬяно. Откуда набиралъ онъ св іжій войска— оставалось загадкой»; но отрицать этотъ ф э к т ъ нельзя было.

Либералы следовали по пятамъ за императорскими войсками и этимъ приводили жителей въ отчаяніе, такъ какъ съ обеихъ сторонъ на нихъ налагались контрибуції], конца которымъ они не предвидели.

Поразительная бездеятельность Французові., армія которыхъ совсемъ перестала заботиться о событіяхь въ стране и очевидно ждала только приказанія изъ Францій, и усиленная деятельность хуаристовъ на севере, юге и западе, такъ сильно озабочивавшая приверженцевъ имперіи, пробудила и въ клерикальной партій некоторое раскаяніе: она начинала сознавать, что пропеки ея были преждевременны, что ей еще недостовало человека, на котораго она могла бы положиться съ надеждою на успЄх’ь.

Да, еелпбъ Мирамонъ былъ въ настоящую минуту въ Мексике, тогда, быть можетъ, все бы устроилось наилучпшмъ образомъ. Мирамопъ, пользуясь полною доверенностью консерваторовъ, равно какъ и духовенства, могъ бы собрать вокругъ себя народъ, па Фапатизмъ котораго действовали бы клерикалы, и такимъ образомъ эти послЄдніе могли бы расчитывать на успехъ,— но что же теперь?

Чувствуя потребность совЄщанія и утЄшенія, главные представители духовенства и вожди клерикальнаго заговора собралпся сегодня въ домъ генерала де-ла-11арра. Ноложеніе требовало полнаго вшіманія соучастни- ковъ; безотлагательно необходимыя меры должны были быть обсуждены.

Вотъ почему собравшіеся консерваторы решительно потребовали,’чтобы архієпископі, не терялъ долЄе времени; бЄда висЄла надъ ними; пЄкото- рые предлагали даже иметь въ виду «про запасъ» стараго крамольнаго ирезидепта Санта-Анну въ случае какого иибудь впезапнаго переворота въ столице.



МГУ

имени А


МВКСИКА II ИШ ІКГА'і'Ш 'М» o iA tiv H iM 'iA iA u v .

Лабастида насквозь ионималъ этихъ господъ. Искренняго патріотизме онъ въ нихъ пе предполагалъ; онъ и самъ былъ также чуждъ этого чувства. Личный интересъ былъ единственнымъ руководителемъ этихъ людей. По къ старику Санта-АниЄ архіенискоіп» не им1»лъ довЄрія; опъ слишкомъ хорошо зналъ, какъ часто этотъ честолюбивый и жадный нат- ронъ изменилъ своимъ убЄжденіямь и примыкалъ къ той партіи, которая въ данную минуту казалась ему наиболее полезною для его цілей. Тімь не меніе онъ остерегся выразить свое искреннее мнініе въ нрнсутствіи Ордоиоца— родственника Санта-Анны; ибо кто же могъ поручиться, что Санта-Анпа нестанетъ опять, хотя только u на время, во главі» правленій?

Нослідпій місяці» прошелъ для Максимиліана въ сильномъ безнокоіі- стві: неизвестность, какъ будутъ приняты въ Парижі нредложенія его посла Альмоите, сильно тревожила его. Онъ не могъ не впдіть не(іла- гопріятнаї’о для имперіи оборота, иршшмаемаго внутренними ділами государства, но считалъ это не боліє, какъ послідпим'ь отчаяннымъ нанряженіемі» либералов'!», носліднеіо вспышкою умирающего ]>еволюціон- наго духа, который могъ сділаться оиаснымъ только въ такомъ случаі, если ему дадутъ время и місто развиться. Еще одно нораженіе, u они должны были признать всю бесполезность дальнійшаго сонротивленіп.

Но для того, чтобы одержать надъ ними решительную, окончательную победу, ему на некоторое, еще время была необходима помощь Францій. Но Французскія войска оставались праздны съ оружіемч» въ рукахъ, а маршалъ ихъ на вс і делаемый ему настоятелыіыя нредставленія отвечалъ только пожатіемт» плечъ и пустымп отговорками. Вотъ почему Максимиліаігь съ такимъ усиленно - возрастающим'!» нетериі- ніем'ь ждалъ извЄстія отъ Альмоите. Мрачное предчувствіе томило его; онъ зналъ, что победоносные Северные Штаты шлютъ Наполеону депешу за депешей. Наконецъ депеша, ожидаемая съ такимъ тревожпымъ иетер- пініем'ь, была получена. Макснмнліаіп» заперся въ своемъ кабинете и цілых'і» два часа не выходилъ. Наконецъ опъ вышелъ и приказал!» попросить къ себе императрицу. Карлотта, извещенная между темъо получены денешъ отъ Французскаго посланника и предугадывая ихъ содер- жаніе, не заставила ждать себя. Когда она вошла, Макснмнліаігі» стоялъ, скррстивъ руки и по видимому спокойный, но небывалая бледность покрывала его лицо. На столе переда» нимъ лежали злополучный бумаги.

— Прочти! сказалъ онъ ей, указывая на бумаги.— Что случилось, Максъ?— Ничего такого, чего бы я въ последнее время не нредчувствовалъ;

но вотъ, что случит ся теперь, Карлотта: мы распростимся съ этими очаровательными горами и вернемся въ нашъ мирный Мирамаре.

— Максъ!— Прочти, дитя мое. Письмо Французскаго правительства не отли

чается особенной благовидностью, но за ннлъ остается преимущество,



МГУ

имени А


40 МЕКСИКА П ИМПЕРАТОРЪ МАКСИ МИ ЛІАІГЬ.

котораго не іімЄють многіе дипломатические акты,— ясность, а такое обстоятельство всегда достойно благодарности. •

Карлотта молча взяла бумагу и, внимательно прочитаю» ее съ начала до конца, вскричала:

— Вотъ какъ Наполеонъ нарушаешь свой договоръ!— Скажи лучше, онъ попираетъ его ногами! вскричалъ Максимиліань.—

Ахъ, зачЪмъ я не внялъ советамъ людей, действительно преданных!, мні; зачЬмъ доверился Наполеону и положилъ мою жизнь,— нЄшь, более чемъ жизнь,— честь мою и имя, чтобы сделаться орудіем'ї. его целей!

— Къ чему, Максъ, эти жалобы о совершившемся и невозвратномь; надо подумать, какъ действовать и какія меры принять въ случае, если Франція въ самомъ дЄлЄ осуществит!, свою угрозу и вызовешь отсюда свои войска. 1’азумЄется, это обстоятельство значительно уменьшишь число нашей армій. Но разве у насъ нЬтъ вновь сформированных'!, егер- скихъ баталіонов'ї., нашихъ кацадоресъ, этого начала чисто національної! мексиканской армій? ТЄмт. более славы для насъ, если мы безъ помощи чужихъ штыковъ и опираясь только на національное войско, утвердимъ пашу власть и возстановимъ миръ въ стране.

— Не заблуждайся! спокойно возразплъ Максимиліаігь;— мы могли бы надеяться осуществить все это, еслпбъ цепріятель въ настоящую минуту находился вне предЬловъ государства, но теперь, при нервомъ слухе объ удаленіи Французов'!,, ни только либералы соединяются плотнее и действуютъ наступательнее, но даже большое число и нашихъ сторонников’!,, предвидя торжество республиканской партій, покидаешь насъ. Поверь мне, Карлотта, въ эти немногіе годы я уиналъ короче, чемъ бы желалъ, моихь сланныхъ мексиканских!, подданных!,, и еслпбъ это могло быть ранее, то наверное не нрншелъ бы сюда. Теперь наступил';, конец!,; пе думаю, чтобы Наполеон і. измЬиилъ свое рЄніеніе, а силою нанизываться мексиканскому народу я не желаю. Богь мне свидетель; я делаль все, что могъ, для визстановленія мира in, злополучной стране, раздираемой враждой партій, но они не хотятъ мира, и это нежелапіе ость наслЄдстіііе безпрерывныхъ войнъ и революцій. Эти люди привыкли не къ труду, но къ дикой, буйной жизни; они родились П'Ь ней, выросли въ ней, не знаютъ и не хотятъ знать другой. Л усталъ отъ этой борьбы съ недостижимым!,. Пусть Хуарецъ, или другой, кто \очетъ, справляется съ ними; я же, хота и съ нрискорбіем’ь, считаю за лучшее сложить съ себя императорскую корону.

— Ты сделаешь этимъ величайшее, удовольствіе Наполеону. Теперь онъ добивается именно этого, такт, какъ торжествующіе С'Ьверо-американ- скіе Штаты ие желаютъ признать мексиканской имперіи, а опъ слишкомъ малодушенъ, чтобы отстоять данное слово.

Максимиліаігь ничего не отвечалъ. Мрачный думы тревожили его.— Обманутъ, нреданъ,— вполголоса нрогоборилъ онъ наконецъ, прерывая



МГУ

имени А


МЕКСИКА II ИМІІКРАТОР'Ь МАКСИМИЛІЛНь.

долгое л мучительное молчаніе.— Обманутъ, преданъ, и опять Нанолеономъ! А что скажетъ світі.? ІІосміются надъ безумнымъ Габсбургом!., который, не смотря на многое, могъ еще разъ повірить ему. Что же ждетъ меня послі? Униженный восполинашемъ неренесенпаго позора, осміян- ный толпой, а тамъ глумленіе газеті., сожалініе людей наиболіе добро- желательныхъ; это сожалініе, это состраданіе будетъ терзать меня.

Въ эту минуту кто-то слегка постучался въ дверь. Императрица отворила и приняла отъ слуги новую депешу, которую передала императору. Нрочитавъ ее, М аш ш ш анъ залился громкимъ сміхомь. Онъ получнлъ извістіе, что его храбрый полководецъ Alexia, долго защищавшій Мата- моросъ, былъ окончательно разбитъ и бiжaлъ съ остаткомъ войска въ Вера-Крузъ на Франдузскіе корабли.

— Mexia! въ испугі вскричала императрица.— Очень естественно,— съ горечью сказалъ Макснмиліані.;— мой храб

рый индіеці. долго держался. Какъ я просилъ Базена послать ему помощь! Но н іть! віроятно, госнодинъ маршалъ давно уже зналъ о на- ліреніяхі. своего державнаго властителя и берегъ свои войска Какое елу діло до истребленія мексиканских!, силъ! Но довольно!— завтра же соберу своихъ министров!, и представлю имъ лое отреченіе. Я не хочу быть доліе ихъ императором!., ибо н іть ни одного мексиканца, на вір ності. котораго я могъ бы положиться. Даже и между министрами есть плуты: у меня есть вірныя доказательства, что Силицео велъ тайную переписку съ Хуарецомъ. Объ остальныхъ я положительнаго ничего не знаю, по пе вірю боліє никому. Рішено, я отрекусь; но мы не вернемся въ Австрію, Карлотта, а поідемі, въ Грецію, въ Егниетъ или, быть можетъ, иредиримемъ путешествіе въ восточную Нидію; я давно желалъ посітить Востокъ.

Карлотта ничего не возражала, но, очевидно, єні овладіло сильное вол- неіііе, глаза ея сверкали необычайным!, огпемч., щеки горіли, и білая рука нісколько разъ, словно безеознатсльно н о/ь какимъ-то судорож- нымъ движеніем'Ь, скользила но лбу.

— ІІЇт і., сказала опа наконецъ, и при этомъ сильная дрожь нробі- жала по всему ея тілу.— ІІітт., такъ ты не уідешь отсюда, пока остается возможность избавить тебя отъ этого.

— Возможности-то и ніті., дитя мое! спокойно отвічаль Максими ліані,.

— Есть, есть, вполголоса твердила Карлотта, обвивъ рукою мужа и смотря ему въ глаза. Я знаю, на мпі лежитъ випа, что ты возложилъ на свою голову тяжелое бремя короны. Не говори ничего—я живо ном- ню ту мииуту въ Мирамаре, когда, осліиленная блескомъ императорскаго сана, я обняла тебя и съ гордостію назвала ноимъ императором!.. Злополучная минута эта кинула насъ на эти дикіе берега. Теперь мое діло облегчить твое бремя и доставить тебі помощь. Если же это неудастся,

ькьии, I t t l . VIII. 22



МГУ

имени А


42 Ме к с и к а и и а ш в г А т о р ъ м а к с и м я ш а н ъ .

тогда мы вм істі иойдемъ нъ добровольное изгнаніе, и пусть никогда ни единая жалоба не вырвется изъ устъ нашихъ.

— Что съ тобой, Карлотта? Ты такъ необычайно взволнована, глазатвои горятъ, ты вся дрожишь?

— Ничего, Максъ. Я хочу достать тебі помощь, если только это въчелов'Ьческихъ силахъ.

— Ты, Карлотта? Да это невозможно, помощь мні могутъ принести только Французскія войска н нрнмирепіе съ паною.

— Я добуду для тебя н то и другое. Я сама поїду въ Римъ и въ На- рижъ. Наполеопъ могъ отвергнуть нредложепія мексиканскаго генерала, но разві оігь сможетъ сделать это, смотря мні въ глаза? Ра з н і онъ дерзнетъ сказать мні, что нарушаешь мнрамарскій договори.?

— А если онъ, тімь не меніе, это сділаешь?— Н іть , тысячу разъ н іть! Наполеонъ не снособенъ на это.

Месяца черезъ два ты получишь извістіе, что Французскія войскаостаются еще на нікоторое время въ Мексикі,— по меньшей м ір і, до шЬхъ поръ, пока они намъ нужны для окончательнаго усмиренія этихъ смілыхь разбойнпчьихь шаекъ, н пока не СФормпруемъ національную армію. Затімь я поспішу въ Пталію, н новірь мні, святійшій отецъ, зная меня за ревностную католичку, внемлетъ моимъ представленіямь.

— Non possumus! мрачно сказалъ Максимиліань.— Не вірі, этому. Человікь, котораго ты иосліднимь послалъ въ

Римъ, лицемірь и предатель. Къ сожалінію, я узнала объ этомъ, когда уже было поздно. Онъ былъ орудіемь хитраго Лабастиды.

— Откуда ты знаешь это?— Оставимъ это, его не воротишь. Мое рішеніе твердо,— я іду. Но

ты продержись только до того времени, и ты увидишь— все кончится благополучно.

— Но какъ же я пущу тебя одну въ такое далекое путешествіе?— А разві я не іздила одна въ Юкатанъ? сміясь, замітила Кар

лотта. lie думаешь лн уже ты, что народы Пталіи и Францій боліє дики, ч’Ьмъ эти пеукротнмыя ішдійскія племена? Положись на меня, Максъ; мой совіть привелъ тебя въ Мексику, мои дійствія утвердять твое владычество здісь; наконецъ, будь что будешь, намъ всегда останется утініепіе нераздільно покориться велініямь судьбы.

Ііість объ отозванін французскихъ войскъ н объ отьізді императрицы въ Европу облетіла столицу съ быстротой электричеекой^искры. ІІаденіе имперіи казалось всімь неіізбіжнымг; тімт» не меніе, приверженцы императора не отваживались дійствовать рішительно. Съ одной стороны, они, конечно, предвидели віроятность наденііі имперіи; но съ другой стороны, її торжество Хуареца оставалось пока еще сомнитель



МГУ

имени А


МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИВПШАНЪ. 43

ным'ь. Могли ли они угадать результата поездки императрицы? Л отъ почему они сочли за лучшее не высказываться до поры и терпеливо выжидать минуту, когда дела примутъ боліє определенный оборотъ. Но вообще настроеніе умові, въ столиці было довольно печальное.

Единственное послЄдствіє слуха, объ отозваніи французских!, войскъ можно было тогда же предвидеть. Люди до сихъ поръ колебавшіеся и сомііЄ-

вавшіеся, мгновенно избавились отъ своей нерешимости п слово перешли, хотя и не открыто, но душою на сторону либералов!.. Такіе переходы въ столице совершались ріже, но за то во внутренности страны они съ са- маго начала сделались очень заметны.

Все префекты менынихъ штатовъ на <;ЄверЄ и юге, которые до сихъ поръ съ радостью присягали императору, съ той самой минуты, какъ счастье изменило ему, перестали считать себя связанными; да и что значила въ Мексике присяга какому бы то ни было правленію?

Нашъ же старый знакомый донъ Педро Гаспардо былъ просто въ от- чаянін; отъездъ императрицы растраивалъ многіе его планы. Кроме того, онъ въ последнее время находился въ ссоре съ горячо любимой женою, которую подозревал!, лъ іізмЄііЄ, основывая это свое нодозрЄніе на томъ обстоятельстве, что жена его укрыла у себя преслЄдуемаго Мориціо Луцидо и этимъ способствовала его бегству. Не желай оставаться долее ВЪ тЄХ!і натянутых!, ОТНОІ1ІЄНІЯХ!,, въ которыхъ находился съ ней въ последнее время, онъ наицеалъ ей письмо, въ которомъ объявнлъ, что желаетъ развода, на сколько онъ возможен!, и осуществим!. между людьми католическаго исновЄданія. Дону Педро надоели до пресыіценія всякія стЄснєнія, и онъ желалъ сделаться еще более легкомысленным!.. Теперь онъ енделъ у своей конторки, собираясь немедля написать заказы въ Парижъ, съ темъ. чтобы вещи были высланы ему до отъезда императрицы. Такимъ образомъ онъ нршбреталъ еще разъ возможность воспользоваться заказами, данными ему императрицею, чтобы безношлшшо получить все необходимое для своего магазипа.

Нона онъ сидЄ л ї. и обдумывалъ, кто-то ностучалъ ит. дверь.— Etił.ra! вскричалъ опъ съ досадой,— quien es?Дверь медленно отворилась, и на пороге появилась его хорошенькая

жена. J)!> рукахъ она держала открытое письмо; распустившінся пряди волосъ падали ей на плечи; она была бледна, глаза были полны слезъ, и вся стройная Фигура ея казалась изогнутою горемъ.

— Педро! произнесла она тихимъ, едва внятнымъ голосомъ.Удивленный Педро посмотрела, па нее въ упоръ. Какъ очаровательна

показалась она ему! Но темъ не м єііЄ є она его обманула и изменила ему.— Педро! повторила Корпелія, ступая шагъ впередъ, но не дерзая

поднять глазъ иа оскорбленнаго мужа.— Педро, ты ли писалъ ко мне это письмо, яти жестокія строки?

— Кориелія. ты жестоко оскорбила меня,— лучше растапемся!



МГУ

имени А


44 МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКС1ШИЛ!АНЪ.

— Неужели мы должны сделаться оба несчастными, на основаній одного твоего несправедлива™ подозрінія? Ты даже не позволяешь мп); оправдаться.

— Оправдаться? Но разві въ данномъ случай существуетъ для тебя возможность оправданій? Разві ты не укрыла біглеца и не способствовала его бігству? II ]»азві твое поведепіе въ тотъ день не возбудило подозрінія, что я его соумышленникъ?

— II все-таки ты несправедливі, ко мні, и я невинна.— Невинпа? вскричалъ донъ Педро.— Ты съ ума меня сведешь!— Ты казнишь меня, основываясь только на показаній дівушки, кото

рая сказала тебі, что молодой человікь этотъ не разъ бывалъ у меня.— А этого недовольно?— Но разві ты снросилъ меня о причині его посіщеній? Осліплен-

ный безумною решіостіт, ты не задумался обвинить меня. Но теперь, когда мы должны растаться, быть можетъ, на віки, я тебі скажу все. Мориціо Луцидо влюбленъ въ мою сестру и иросилъ ея 1>уки, по родители мои не хотіли дать своего согласія, и онъ нісколько разъ нрнхо- днлъ ко мні просить моего ходатайства. Въ злополучный тотъ день, видя опасность, которая угрожаетъ человіку, любимому моей сестрой, я на минуту укрыла его у себя н дала ему ключъ отъ лістнйцы, ведущей на крышу:— вотъ вся моя вина. Теперь поступай, какъ знаешь, я покорюсь всему.

— Корнелін! вскричалъ донъ Педро, полупобіждепный уже необычайной красотою виновной,— ты говоришь, онъ возлюбленный твоей сестры?

— Да; можешь ли ты казнить меня за то, что я не хотіла предать его Французам'!., которыхъ ты самъ научилъ меня ненавидіть, какъ на- ншхъ злійшпх'ь враговъ?

— Донъ Педро кинулся въ ея о б ъ я т и молнлъ простить его. Но дальнїйшія об’ьяспепія по этому поводу должны были быть отложены до боліє удобнаго времени, такъ какъ теперь безотлагательно необходимо было написать заказы. Пять минутъ спустя, Корнелія сиділа уже въ своей комнаті за малепькимъ письменным!, столомъ, а сзади ея. преисполненный счаетьемъ и блаженствомъ, стоялъ донъ Педро н дпктовалъ ей: «столько-то мыла, столько-то щетокъ, столько-то духовъ и другпхъ принадлежностей туалета»

Грустное настроепіе господствовало въ Капультепекі. На слідующій день государыня уізжала. Мексиканская знать пріізжала прощаться съ императрицей, но на этотъ разъ никого не принимали. Карлотта желала нровестн послідній вечеръ наедині съ мужемъ. Долго, до поздня- го вечера, бродили они по саду, обсуждая віроятность того или другаго результата. Максимпліаіп. былъ грустенъ и плохо вЪрплъ въ благо- пріятный исходъ Н0ІЗДКИ. Карлотта же, напротивъ, казалось, была полна лучшихъ надеждъ, утішала, ободряла мужа н. но видимому, была въ особенно веселомъ настроєнії! духа.



МГУ

имени А


МЕКСИКА II ИМНКРАТОРЪ ИАКСІІИИЛІАІІ'Ь. 45

— Въ такомъ случаі поізжай съ Богомъ, дитя мор, сказалъ Мак- симиліапі., притянут, ее къ себі и цілу я ее въ лобі., —u дай Богъ, чтобы надежды твои пе обманули тебя... Но теперь пойдемъ въ комнаты,— становится холодновато.

— Оставь меня здісь, Максъ! просила Карлотта;— голова моя горить, її прохладный воздухъ освіжнт’ь меня; я скоро нрійду.

— lie оставайся долго; ты не должна хворать въ дорог*.Оставшись одна, Карлотта некоторое время еще ходила взадъ и вне-

редъ. Но дальнейшее напряжение было свыше ея силъ: закрывъ лицо руками, она опустилась на скамейку и зарыдала. Судорожный движе- нія всего тіла ясно говорили, какая страшная боль терзаетъ ея сердце. Но это продолжалось не долго,— ей было необходимо выплакаться; за- гЬмъ она встала н, отряхпувъ слезы, словно стыдясь своей минутной слабости, пошла въ замокъ.

Пока она плакала, въ нискольких!, шагахъ отъ нея, изъ-за высокой стіни, выглядывала чья-то темная Фигура и, не спуская съ нея глазъ, слідила за каждымъ ея движелйемъ; когда же она скрылась въ замкі, незнакомедъ быстро нерескочилъ стіну въ садъ, поднялъ перчатку, которую императрица обронила, и въ безумной страсти прпжпмалъ ее къ губамъ; затім'ь онъ спряталъ ее за пазуху и поспішиш, перелізть стіну. За стіной ждала его другая темная Фигура.

— Съ ума вы сошли, полковникъ! Вы были въ саду?— Да; но теперь уйдемъ о,корів.— А еслпбъ васъ тамъ застали? Caracho, что вамъ было тамъ д і

лать? Какое безумство!— Оставь, Яблонскій, все обошлось благополучно,— никто не видалъ.— Императрица была еще тамъ?— Нт.тъ. ■— Зачімі. же вы пошли?...— Иойдемъ; намъ опасно оставаться здісь доліе: насъ могутъ увидать.И съ этими словами оба б'Ьгомъ спустились по нижнему саду въ

наркъ, И скоро ТІІІИ ихъ слились съ тінями віковыхт. деровьевъ-ве- ликановъ, безмолвныхъ свидітелей поочередпаго торжества и наденіа кациковъ, видекоролей, президентов'], и нмиераторовъ.

ІІоіздка императрицы возбудила въ публикі искрешюе участіе даже и въ Вера-Крузі, го]іоді до сихъ поръ не особенно расположенном!, къ имперіи. Но съ другой стороны, неизвістность результатокъ ЭТОЙ ІІ0ІЗДКН усилила мучительное иоложеніе до того, что наконецъ оно сділалось почти невыносимым!,. Прежде, пока еще не совершилось открытаго нарушены мирамарскаго договора, въ государстві господствовала увіреиность, что, не смотря на отдельные несчастные случаи, все окончится благополучно. Но теперь :>то отозваніе французских!, войскъ превратилось въ Факт/.. Конечно. Базенъ еще разъ выступалъ во главі своего войска подъ пред-



МГУ

имени А


логомъ очистить сЄверь отъ хуарпстскихъ бапдъ, но въ действительности только для того, чтобы самому наблюдать за сосредоточепіемь Фран- цузскихъ войскъ.

Отношенія между императоромъ и Французским!. маршаломъ, не смотря на вежливую переписку, которую они еще вели, были весьма на- тянутаго свойства. Когда же Базенъ, передъ самымъ своимъ отъездом!., явился откланяться императору, тотъ вовсе его не прпнялъ, что, разумеется, чрезвычайно оскорбило гордаго маршала.

Между темъ отовсюду приходили извЄстія, что штаты одинъ за другимъ, какъ скоро ихъ оставляли Французскія войска, объявляли себя за республику. Бельгійскія войска, съ которыми Французскій главнокомандую- щій давно уже обращался непозволительно, высылая ихъ небольшими отдельными отрядами туда, где была наибольшая опасность и где они неминуемо должны были потерпеть нораженіе, и при этомъ еще сокращалъ ихъ жалованье, пачннали возмущаться. Что же касается мексиканских!, войскъ, то т Єх ь безсовЄстіше вожди, видя, что победа переходйтъ на сторону противника,переводили целыми баталіонами въ лагерь либерадовъ.

1.') августа къ императору, только-что возвратившемуся въ столицу изъ Куернавака, явился министр!. Ескудеро. съ просьбою выслушать его. такъ какъ опъ іш Є єть сообщить ему иЄ что очень важное.

— Наверное ничего хорошего, любезный Ескудеро, улыбаясь заметим!. императоръ;— я поручился бы за это. даже еслпбъ ваше лицо ш* выдавало васъ. Но пойдемте; что бы тамъ ни было, я уже привыкъ кг этимъ почти ежедневным!, ударамъ, виновниками которыхъ главнымъ образомъ бываютъ почти всегда Французы. Но я вамъ скажу одно, прибавил!. онъ. мрачно сдвинув!, брови,— что если эти господа черезчуръ мне будутъ надоедать, я сниму съ себя императорскую корону н попрошу, чтобы меня выбрали въ президенты; тогда, но крайней мере, я буду знать, что обману этимъ моего друга Наполеона и его честнаго маршала въ ихъ расчетах!..

— Ваше величество,отвечалъ Ескудеро,— въ настоящемъ случае дЄло ндетъ не о Фраицузахъ, но о людяхъ, на которыхъ мы думали, что мо- жемъ твердо положиться. Читали вы маніфесті. Санта-Анны?

Императоръ засмеялся.— Слава Богу, если только это, вскричалъ онъ,— вотъ его прокла

мація. Слушайте знаменательныя слова этого стараго хамелеона: «Соотчичи! 2 декабря 1822 года я прпнялъ за девизъ слова: прочь имнерію и да здравствуетъ республика! Теперь же я повторяю эти самый слова, по только далеке» отъ родипы, въ изгнаиіи!» Этотъ чєловЄкі. очевидне* утра- тилъ всякій сты д ъ ; или же онъ полагаетъ, что мексиканскій народъ одарені, такою слабой» памятью, что не помнить, какъ онъ несколько разъ восклицаль: «Да надеть республика!» и даже заставлял!, называть себя «высочеством!»»? Неужели же вы думаете, что подобный чело- вЄ кь можетъ иметь будущпость въ Мексике?

4г() МККСИКА И ІШІІКЛ’АТОГЬ МАКСЙЫЙЛІАІГЬ.



МГУ

имени А


МЕКСИКА II ИМ11ЕГАТ01’Ъ МАКСИМИЛІАН'Ь. 47

— Ш>тъ, ваше величеетво, этого я не думаю, отвічал'ь Ескудеро,— тім'ь не меніе онъ все же имЪетъ партію, которая не лишена вліянія, такъ какъ она состоять изъ собственниковъ и сторонников!, церкви.

— Ага! Именно та немногочисленная, но могущественная партія, которую мы уже по опыту знаемъ. Да, вообще красивое общество, члены котораго то и діло повторяють слово натріотизмь,не понимая даже его значенія. Пусть ихъ! мні уже давно говорили,что подобное общество существуешь даже въ столиці, но оно совершенно безопасно. Что они могутъ сделать? Чего хотятъ?

— Этого я и самъ не знаю и не постигаю; но этотъ заговоръ, о ко- торомъ ваше величество, какъ я думалъ, уже извещены, намірень завтра же произвести возстапіе, съ цілыо установить регенство и захватить особу вашего величества: вотъ эти бумаги служатъ доказательством^

Императоръ взялъ бумаги, закусилъ губу, и въ его обыкновенно доб- рыхъ гдазахъ выразилась какое-то почти злобное чувство. Онъ молча просматривалъ ихъ, при чемъ лицо его омрачалось все боліє и боліє. Наконецъ онъ спроснлъ:

— Гді же находятся теперь эти господа?— Въ настоящую минуту, они, я навірное это знаю, собрались въ

домі де-ла-Парра для послідняго совіщанія.— Въ такомъ случаі прикажите немедленно же окружить домъ, аре

стуйте ихъ и посадите въ тюрьму.— Они заслужили смертную казнь.— Н іть! вскричалъ императоръ съ испугомъ— довольно пролито крови

изъ-за меня. Пусть проливается кровь, если нужно, въ сраженіяхі., но смерти во имя правосудія я не желаю.

— Но разві эти люди не хотіли произвести новыя бідствія въ столиці? Это та самая партія, которая васъ выбрала; но съ тіх і. поръ, какъ вы отвергли ея предательскіе совіщ , она только и ділала, что вела иптрпги противъ васъ.

— Знаю, знаю, нодтвердилъ императоръ,— но я не хочу кровопроли- тія; они будутъ сосланы.

— А если въ среді ихъ окажется монсиньоръ.— Въ такомъ случаі вы и его вм істі съ другими; но п іп ., этого

нельзя. Императрица сама отправилась въ Римъ. Дайте ему возможность убіжать. Но все равно, не теряйте времени, любезный Ескудеро, накройте это гніздо; а иотомъ увідомьте меня. Я буду васъ ждать.

Ескудеро, ирежній сторонник!, либераловъ, но теперь искренно преданный имперіи, яе замедлилъ исполнить данное ему приказаніе. Онъ окружилъ не только домъ де-ла-Парры, но еще и сосідніе съ ннмъ дома, прежде чімг заговорщики могли заподозрить угрожающую пмъ опасность.

Въ ту самую минуту, какъ полнція вступала въ домъ. Лабастида



МГУ

имени А


48 МЕКСИКА И ИМ ПЕРАТОРЪ МАКСИМИЛІАН'Ь*

выходилъ нзъ него, и видимо испугался, увидавъ вооружепныхъ людей. Онъ хогЬлъ было воротиться, чтобы предупредить остальныхъ заговор- щиковъ, но одинъ изъ полицейскихъ вежливо помешалъ ему, объявивъ, что всЬ, находящіеся на верху, будутъ арестованы.

— Но въ силу чьего же приказанія?— Но приказанію его величества и по обвиненію въ измЄнЄ.Архіеїшскопь ноблЄднЄль и, не сказавъ ни слова, иошелъ своимъ нутемъ.Между темъ слуги сообщили заговорщикамъ, что домъ окруженъ вой-

скомъ. Заговорщики въ ужасе вскочили съ своихъ мЪстъ. Одинъ де-ла- Нарра сохранилъ некоторое спокойствіе. Черезъ минуту вошелъ молодой ОФицеръ въ сопровождепіи двадцати вооруженныхъ людей и, остановись у самыхъ дверей, произнесъ:

— Именемъ императора арестую васъ за измену. Иерваго, кто вздумаешь противиться, я тутъ же застрелю.

— Caraniba, сеньоръ, вскричалъ де-ла-Парри.— вероятно; вы но ошиб- кіі попали не въ тотъ домъ. Тутъ живу я—генералъ де-ле-Нарра —и эти господа....

— Мои пленные, какъ и вы. Впередъ. компанеросъ! свяжите руки этимъ господамъ и пойдемте!

Всякое сопротивленіе было безнолезно. Заговорщиковъ отвели въ тюрьму, а за темъ сослали въ Юкатанъ.

Императоръ былъ ожесточенъ; онъ начиналъ убеждаться, что нельзя управлять этимъ народомъ одною кротостью; съ другой стороны, неизвестность какія результаты будетъ йміть поїздка государыни, удерживала его отъ принятія дальнМшихъ решительных!, мЄрь. Онъ, какъ и всегда, колебался въ своихъ рЪшешяхъ, и сделался наконецъ чрезвычайно нодозрителенъ ко всемъ окружающимъ его.

Такъ наступило іб-е сентября. Французскія газеты, между тЬмъ, уже известили, что во Францій императрица не достигла цілії своей поїздки.

Оставался папа.Сііперпыл нровинцін находились опять въ рукахъ лпбераловъ; Хуарецъ

въ четвертый разъ занялъ Кикуакуа. 11а юге стоялъ Порфиріо Діаць съ многочисленною армією, которая росла изо дня въ день. На западе республиканцы завладели некоторыми портами, и самъ Алварецъ поднимался, чтобы поддержать либераловъ.

Въ нервыхъ числахъ октября, императоръ былъ извЬщенъ о прибыли въ Вера-Крузъ адъютанта императора Наполеона.

Все это вмЄстЄ неблагопріятно действовало на безъ того уже растроенное здоровье императора. Онъ упалъ духомъ.

Отецъ Фишеръ, въ качестве иптимнаго секретаря императора, опытною и спокойною рукою напрявлялъ корабль прямо къ его крушеній».



МГУ

имени А


Documents

МЕКСИКА - libr.msu.by · МЕКСИКА И ИМПЕРАТОРЪ МАКСИШШАНЪ. Ромпнъ Герштекера. v. Въ одной изъ мексиканскихъ