Zolotoje pero all

«Я»против

ЧИНОВНИКИ ГОТОВЫ СЛУШАТЬ, НО ВСЕ ВРЕМЯ ПОКАЗЫВАЮТ ПЕРСТОМ НАВЕРХ, ДЕСКАТЬ, НЕ МЫ ПРИНИМАЕМ РЕШЕНИЕ…

УЧИТЕЛЬ СЕГОДНЯ — ЭТО ЧТО-ТО ВРОДЕ ОБСЛУЖИВАЮЩЕГО ПЕРСОНАЛА

У ВОДИТЕЛЕЙ НЕТ СПОСОБОВ БОРЬБЫ С ХАМСТВОМ. ПОКА ГАИ НЕ БУДЕТ ЕЗДИТЬ С РЕГИСТРАТОРОМ И ОСТАНАВЛИВАТЬ ОТКРОВЕННЫХ ХАМОВ, НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТСЯ

Я ПРОТИВ ВОРОВСТВА И ПЛАГИАТА, НО ЗАЧЕМ ЗАПРЕЩАТЬ КОПИРОВАНИЕ ИНФОРМАЦИИ, КОТОРАЯ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЛЕЗНОЙ ДЛЯ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?

НАША МЕДИЦИНА САМА НУЖДАЕТСЯ В «ИНТЕНСИВНОЙ ТЕРАПИИ», И ЭТО ДАВНО НИ ДЛЯ КОГО НЕ СЕКРЕТ

ЧЕТЫРЕ ИЗ ПЯТИ ЖЕНЩИН БЕЛАРУСИ ОТ 18 ДО 60 ЛЕТ ПОДВЕРГАЮТСЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОМУ НАСИЛИЮ В СЕМЬЕ

Вячеслав Корсак «Я против «сладкой ваты» в журналистике. Белорусский «глянец» готов раз-влекать, но редко предлагает своему читателю задуматься. «Я против» — это как раз тот проект, который призван доказать, что отечественные журналы не превратились в рекламные проспекты, а способны обсуждать серьезные темы. Из номера в номер мы поднимаем остросоциальные проблемы и даем возможность высказаться экспертам и непосредственным участникам обсуждаемого конфликта. Мы обращаемся к читателю с активной граждан-ской позицией, который не хочет молчать, а готов сказать — «я против»».

Номинация: life-styleПроект: рубрика «Я против»Журналисты:

ЗАЯВКА НА УЧАСТИЕ В КОНКУРСЕ «ЗОЛОТОЕ ПЕРО 2013»

Андрей Диченко«Я против безыдейности. Наша рубрика — это не инструмент разрушения, как может показаться изначально. Несмотря на то, что под протестом люди понимают некое неприятие, мы попытались представить нашему чита-телю эволюцию. В каждом выпуске рубрики эксперты представляли свои аргументы, а потом общими усилиями мы предлагали варианты решения проблемы. «Я против» — это проект консолидации нашего общества. Это предмет, над которым стоит задуматься и работать сообща, а не игнориро-вать его, или, что еще хуже — запрещать. В рубрике хотелось не просто дать возможность высказаться, но и услышать варианты решения проблемы из уст граждан нашей страны».

Юлия Крутова «Я против конфрмности. Безучастие и бездействие разрушают этот город, превращают его в агрессивную среду без каких-либо признаков логики и красоты. Уплотнительные войны, уничтожение исторического наследия, нехватка парковочных мест, закрытие частных клиник, бессмысленная реформа школьного образования — эти и многие другие события проис-ходят здесь и сейчас и касаются каждого. Хочется верить, что наша рубрика заставит задуматься, вдохновит читателей на изменение окружающего про-странства в соответствии с их потребностями, возможностями и здравым смыслом. В принципе, ради этого все и затевалось».

Также над проектом работали:Юлия Янюк, фото, верстка;Владимир Ждан, дизайн, верстка;Виктор Радьков, текст, фото;Николай Куприч, фото;Алина Крук, фото;Ирина Шабеко, текст, фото;Александр Обухович, фото;Полина Рукавичкина, фото;Светлана Леонова, корректура;и, конечно же, 30 неравнодушных горожан, которые протестовали вместе с нами.

ТЕМЫ. В 2013 году мы противостояли:

• градостоителям;

• современной школе;

• хамству на дорогах;

• закону о копирайте;

• системе здравоохранения;

• домашнему терроризму.

№1 (

1) И

ЮНЬ

201

3

www.i-mag.by

RЖУРНАЛ О ЧЕЛОВЕКЕ И СФЕРАХ ЕГО ИНТЕРЕСОВ

№1 (1)

ИЮНЬ 2013

СЭР АЛЕКС УШЕЛ ИЗ«ЮНАЙТЕД» Мы не можем не порадоваться этому факту и в то же время отдаем ему дань уважения

АЛЕКСАНДР ДЕМИДОВИЧ

И ЛЕНА СТОГОВА О ДЕТСТВЕ

ИСТОРИК НИКОЛЯ ВЕРТ

О ГУЛАГЕ

3D-ПРИНТЕРЫ ВООРУЖАТ

АРМИИЛЕОНИД КАНЕВСКИЙ: КРУКАС СКУНСАС БЕН ШЛАК МОРДЮК

CD INSIDETHE BEST OF 2012ПО МНЕНИЮ ЖУРНАЛА «Я»CТР. 26-27

ЛЕНИНА МИРОНОВА / ДЭНИЭЛ ДЭЙ-ЛЬЮИС / ЮРИЙ МАТЯШ / ЛЕОНИД КАНЕВСКИЙplus

№2-

3 (2)

ИЮ

ЛЬ-А

ВГУС

Т 20

13

www.i-mag.by

ЖУРНАЛ О ЧЕЛОВЕКЕ И СФЕРАХ ЕГО ИНТЕРЕСОВ

№2-3 (2)

ИЮЛЬ-АВГУСТ 2013

МНОГОЛИКИЙБЕКХЭМ ЗАВЯЗАЛС ФУТБОЛОМ, а мы нашли несколько черт,которые роднят его с белорусами

УЧИТЕЛЬ ОЛЬГА ОМЕЛЬЯНЮК

О БЕЛОРУССКОЙ ШКОЛЕ

ФИЛОСОФСЕРГЕЙ

ОНУПРИЕНКОО ТЕМПЕРАМЕНТАХ

ПАТРИАРХ МАКАРОННЫЙ

И ВСЕЯ РУСИПРИВЕТ, ОРУЖИЕ КАК КУПИТЬ ПИСТОЛЕТ, АРБАЛЕТ И ВИНЧЕСТЕР

CD INSIDETHE BEST OF 2000-2005ПО МНЕНИЮ ЖУРНАЛА «Я»CТР. 26-29

МИТЯ ПИСЛЯК / КОНСТАНТИН СЕЛИХАНОВ / ГРУППА IOWA / ДЖЕРАРД БАТЛЕРplus

№6 (

5) Н

ОЯБР

Ь 20

13

www.i-mag.by


№6 (5)

НОЯБРЬ 2013

БРАЙАН КРЭНСТОНПУСТИЛСЯ «ВО ВСЕ ТЯЖКИЕ»и негодует, почему зрители симпатизируют человеку, который варит метамфетамин и убивает людей

CD INSIDEGUITAR HEROESЧАСТЬ #1CТР. 28-29

ТОМ УЭЙТС / ВИКТОР ГОНЧАРЕНКО / РУБЕН ПОГОСЯН / БОРИС ИВАНОВplus

ПРОФЕССИЯ «СПАСАТЕЛЬ»:БИЧИ, СУИЦИДНИКИ И ПОДГОРЕВШАЯ КАСТРЮЛЯ

ДРАМАТУРГ АНДРЕЙ КУРЕЙЧИК

О КИНО И КАРАТЭ

ВРАЧ АНДРЕЙ ВИТУШКО

О БЕЛОРУССКОЙ МЕДИЦИНЕ

ЯДЕРНАЯ БЕЛАРУСЬ

№4 (

3) С

ЕНТЯ

БРЬ

2013

www.i-mag.by


№4 (3)

СЕНТЯБРЬ 2013

МАЛИН АКЕРМАН СЫГРАЛА ВОКАЛИСТКУ BLONDIE и объяснила, чем она хуже Дебби Харри,а также почему хочет стать Чудо-Женщиной

АСТРОНОМ ВИКТОР МАЛЫЩИЦ:

ПАМЯРКОЎНАЕНЕБА

МЧС И «СКОРАЯ»О ХАМСТВЕ

НА ДОРОГАХ

ЗОНА 51 ИНОПЛАНЕТЯНЕ

СУЩЕСТВУЮТ

АРМИЯ БУДУЩЕГО: БОЛЕВЫЕ ЛУЧИ, КОНТРОЛИРУЕМЫЕ АКУЛЫ, ПОДЗЕМНЫЕ ЛОДКИ

CD INSIDETHE BEST OF 2005-2010ПО МНЕНИЮ ЖУРНАЛА «Я»CТР. 28-31

ДМИТРИЙ ЩЕГРИКОВИЧ / ЭНДИ МАРРЕЙ / АЛЕСЬ КВЯТКОВСКИЙ / ВЛАДИМИР ЯРЕЦplus

№5 (

4) О

КТЯБ

РЬ 2

013 www.i-mag.by


№5 (4)

ОКТЯБРЬ 2013

СИЕННА МИЛЛЕРНАШЛА ЛУЧШУЮПРОФЕССИЮ НА ЗЕМЛЕи рассказала, каково это — жить с Джудом Лоу и находиться на краю любви

CD INSIDETHE LAST HEROESПО МНЕНИЮ ЖУРНАЛА «Я»

CТР. 26-37

КИТ РИЧАРДС / УМБЕРТО ЭКО / ЮРИЙ ШИФ / МИХАИЛ ГРАБОВСКИЙplus

БЫТЬ ПИРАТОМ:ПРАВО НА ИНТЕРНЕТ

БЕСКОНЕЧНЫЙ СИРИЯЛ:ФИЛЬМ ДЛЯ ОБАМЫ, «МЕРТВАЯ РУКА», ОТЗВУКИ АФГАНИСТАНА

ИСКУССТВОВЕД БОРИС ЛАЗУКО

О МУЗЕЯХ И РАДЗИВИЛЛАХ

ПИСАТЕЛЬМАРИНА АХМЕДОВА

О КАВКАЗЕ И «КРОКОДИЛЕ»

БУДУЩЕЕГЛАЗАМИ

ДЕТЕЙ

№ 1 № 2 № 3

№ 4 № 5 № 6

45

«я» против градостроителей

Архитектор Юрий Матяш рассказывает «Мне» о недоразвитости застройщиков, проектантстве барачного хай-така, уплотнительной жути и капсульном будущем, в котором архитектура окончательно победит город, называвшийся когда-то Минском.


44

ТЕКСТ: ЮЛИЯ КРУТОВА

ФОТО: НИКОЛАЙ КУПРИЧ

Минск, который мы потеряли«Я» знаю, что каждый раз, ког-да наши градостроители делают что-то в угоду застройщикам, ду-мающим только о деньгах, в моем сердце остается все меньше люб-ви к этому городу. Вы помните имя человека, который разрешил сне-сти первую минскую электростан-цию у Парка Горького и позволил построить на ее месте отврати-тельный отель, который убил и Парк, и потрясающий комплекс площади Победы? У вас нет ниче-го святого!

ем хорошая архитектура отличается от плохой?— Хорошая архитектура отличается от плохой тем, что она является архитектурой. В первую

очередь, это подразумевает соответствие принципу «польза-прочность-красота». Этот треугольник должен быть равносто-ронним, в некоторых случаях допустимо доминирование эстетической составля-ющей — здание должно нравиться, сна-чала человек его видит и только потом входит внутрь. К сожалению, в Беларуси эта геометрическая конструкция дает сильный крен, но не в ту сторону.

— Куда именно?— Мы мыслим чисто утилитарно и больше всего озабочены тем, насколько строение будет соответствовать спорным и запутанным нормативам и пройдет ли оно все согласующие инстанции и не-обходимые экспертизы. В результате

Ч

47


любая, даже самая замечательная идея вдребезги разбивается о стену технических нормативных правовых актов. Тот факт, что окружающая среда непосредственно влияет на человека, наша специфика не учитывает — во-просы эстетики и гармонии в ТНПА не прописываются. Их принято относить к области вкусовщины: нравится — не нравится. Поэтому большинство зда-ний получаются достаточно функцио-нальными и практичными, но вида не имеют. Это не архитектура, это — про-ектантство. Есть барокко, а в Белару-си — нейкае барака, есть хай-тек, а у нас — хай-так. Вот и строим барачный хай-так.

сли рамки расширить, а планки снизить, не получится так, что остальные слагаемые потеряются, а новые Норманы Фостеры в

Беларуси так и не появятся?— Если в наши «технические усло-вия» можно было бы поставить того же Нормана Фостера, Заху Хадит, Ле Корбюзье, не говоря уже про Гауди и Хундервассера, после столкновения с этой системой их в лучшем случае при-знали бы несостоявшимися бумажны-ми специалистами. Многим белорус-ским архитекторам вообще можно дать Притцкеровскую премию за, безус-ловно, спорные, но от этого не менее выдающиеся достижения в областях «проходить непроходимое» и «сочетать несочетаемое». Но есть и действительно серьезные архитекторы.

— Кто первый в вашем шорт-листе?— Наверное, все-таки Школьников, хотя мне не хотелось бы его пиарить. По крайней мере, то, что он строит, корректно, гармонично и не вызывает раздражения. Например, комплекс «Каскад», вписанный в достаточно неблагоприятную градостроительную ситуацию: с одной стороны ограни-чение железнодорожными путями, с другой — путепроводы и перегружен-ная горловина улицы Притыцкого, с третьей — промзона. В целом, он

смотрится свежо и оправдывает на-звание «миниполис» — город в городе, где хочется жить. Архитектуре Минска не хватает такой комплексной функци-ональной продуманности и ансамбле-вой сочетабельности самой застройки. Один заказчик хочет построить на своем куске нечто пафосное и дорогое, другой — что-то подешевле, но чтобы выглядело еще более броско и вызыва-юще. Архитекторы прогибаются под эту ярмарку тщеславия и превращают улицы Минска в каменные джунгли Шанхая или Сан-Паулу.

— Получается, стрелочник — заказ-чик?— Любой заказчик хочет извлечь мак-симальную прибыль. В наших реа-лиях как минимум 200-300%. Это есть рентабельность «по-белорусски». Если в цивилизованном мире инвесторы

считают успехом десятки процентов прибыли, то у нас к делу подходят с размахом — отдача вложенных средств должна быть многократной. Есте-ственно, заказчики ищут лазейки в законодательстве, используют любые разночтения в технической норматив-ке, противоречивые заключения раз-личных согласовательных инстанций, человеческий фактор, общую правовую безграмотность граждан.

У нас принято, что человек, у кото-рого есть большие деньги, однозначно считает себя настоящим авторитетом. Логика простая: «Я солидно преуспел, значит, в жизни больше вашего по-нимаю — меня учить не надо». И здесь уже многое зависит от наших проекти-ровщиков, от их профессионального са-моуважения, от способности соблюсти баланс между интересами заказчика и интересами города. Хотя бы на бли-жайшие 100 лет. Архитектор не должен быть временщиком. Архитектор дол-жен быть искусным политиком.

— По соседству, в Восточной Европе, хорошие архитекторы строят краси-вые дома. Может, нашим специали-стам следует поучиться у них? — Не только архитекторам. На стажи-ровку в страны, где к понятию «жилая среда» относятся с уважением, нужно отправить местных инвесторов и чи-новников, регламентирующих градо-строительную деятельность. Далеко ехать не нужно — литовского опыта будет вполне достаточно. Я считаю, что наряду с Канадой, Новой Зелан-дией и Финляндией Литва является локомотивом мировой архитектуры. То, как литовцы работают с рельефом, объемом, насколько корректно приме-няют материалы, используют фактуру и цвет, вызывает восхищение и серую зависть.

— Почему у белорусов получается по-другому?— Не знаю, ментальные различия у нас не такие и большие. Белорусы трудолю-бивые, практической сметки достаточ-но, но со вкусом, с чувствами стиля и меры — беда. Хотелось бы надеяться, что это «болезнь роста». Отечественные «мэтры», которым сейчас 50-60 лет, формировались в годы перестройки, перелома, когда вместе с Союзом ру-шились профессиональные авторитеты и каноны. Из этих осколков каждый сложил что-то свое. Сейчас они учат молодежь. Заказчик такой же — вчера гайки крутил, сегодня уже ворочает миллиардами. Но вкус и чувство стиля так быстро, как миллиарды, не по-являются. Они либо есть, если в детстве привили, если природой заложено стремление к саморазвитию, либо на всю жизнь останутся недоразвитыми, на уровне детского ассоциативного вос-приятия.

Сравните колористическую линейку Минска и Вильнюса. Литовские кол-леги подходят к вопросу ответственно и вдумчиво, в Беларуси — сплошные «радужные переливы»: малиновое, фи-олетовое, салатовое, золотистое… Чем веселее, тем лучше! Ведь у нас же все такое серое, нету солнца, нужно больше красок, чтобы было веселенько и гла-мурненько. Но веселее не становится. Мы делаем агрессивную напряженную среду, в которой человеку неуютно и некомфортно. Ложная веселость, вызывающая красивость, следование принципу «я надену все лучшее сразу» идет от недоразвитости, недооцененно-сти и инфантильности.

огда почему к нам не приглашают литов-ских архитекторов? — Приглашают. Но они опять-таки начинают работать по местным за-

конам. Например, литовский капитал вроде бы есть в торгово-развлекатель-ном центре «Арена-Сити», который на-поминает гигантский ангар. До начала строительства на этой территории была более-менее интересная организация пространства: на верху холма стояли аккуратные террасные жилые дома, между ними и проспектом — открытая зеленая территория... Сложившаяся за-стройка, налаженная жизнь. А потом — бац! — прямо перед ними возник такой интересный объект. Цена квадратного метра сразу снизилась — кто же захочет смотреть на складские тыльники? Так что от уплотнения у нас вообще никто не застрахован, оно может прийти к любому. Скажите спасибо, что «Арена-Сити», могло быть что-то и похуже.

— Возможно ли каким-то образом защитить город от подобных «спа-сибо»?— Один из возможных вариантов — на-личие четкой государственной про-граммы, где будут жестко прописаны и функциональные, и эстетические стратегии развития города. Сейчас гра-достроительные регламенты проседают в зависимости от запросов очередного инвестора.

Конкретный пример: в квартал, где я живу (улицы Захарова — Первомай-ская — Бядули — переулок Бронево-го), собираются втиснуть 8-этажный 7-подъездный жилой дом с подземным паркингом. Планируемая площадь застройки — около 1,1 гектара. Это при-мерно 25% всей территории квартала, планируемое количество проживаю-щих — около 450 человек — 35% всех жителей. Плюс проектируемая допол-

нительная нагрузка бизнес-центром на 200 работающих и единовременных посетителей. Уже сейчас ситуация требует комплексного благоустройства всего квартала — отсутствуют пешеход-ные дорожки и зеленые зоны между проездами и дворовыми фасадами, не хватает парковок и машино-мест. Это прямо подтверждают ответы из ГАИ. После возведения восьмиэтажки ситу-ация станет просто катастрофическая. Автор этого проекта, «заслуженный» архитектор Костич, не смог разместить на генплане три требуемые парковки с заниженным количеством машино-мест, указанные в его пояснительной записке к эскизному решению. Одну смог, другую разместил на месте двора другого дома, а про третью вообще забыл. Когда я спросил в Комитете архитектуры и градостроительства, как такое может быть согласовано, получил интересный ответ: «Вы все видите, вы знаете, куда писать».

На этапе строительства форма и содержание объекта могут измениться кардинально. Так, «Кемпински» вы-рос на несколько этажей. Невозможно точно сказать, какая этажность была согласована и сколько этажей оказалось


46

Строительство жилья неизбежно

перейдет в цифровой формат — немцы и японцы уже сейчас

добились в этой области ощутимых результатов. Вкупе с использованием

стеклопластиковой арматуры, которая в разы легче, прочнее и дешевле металла, данная технология

позволит обеспечить квадратными метрами

всех желающих.

Е

Т

49


лишними, но то, что согласовыва-лось в различных инстанциях, было однозначно ниже — это подтверждают сотрудники Министерства культуры. В результате, здание оказалось до-минатором, подмявшим под себя уже сложившуюся имиджевую среду. Цирк просто растворился, стал незначитель-ным торговым павильончиком.

ак вы относитесь к концепции рекон-струкции историче-ского центра Мин-ска, предложенной «Минскградо»?

— В системе регламентов генерально-го плана прописано, что все работы в исторической части города должны быть научно обоснованны и прово-диться на основе комплексных научных изысканий. На деле же ловкие руково-дители лепят требуемые заказчиком обоснования, умело тасуя архивные до-кументы и пробелы в нормативке безо всяких археологических исследований.

Да, самих кварталов уже нет, зато осталась структура — сохранились фундаменты, которые сейчас находятся под землей. Сейчас планируют вос-станавливать Минское Замчище, есть даже проект, прошедший экспертизу. Эдакий лубочный теремок с василько-выми полянками.

Проект, который стоил многие миллиарды, уже сейчас вызывает во-просы и сомнения и в эстетическом, и в научном, и в имиджевом аспектах. Абсолютно не учтена существовавшая историческая планировка, не прово-дились ни действительно комплексные научные изыскания, ни какие-либо археологические раскопки...

Белорусское добровольное общество охраны памятников истории и культу-ры, его архитектурная секция, в кото-рой я состою, предложили городу свой проект восстановления территории Замчища, Низкого и Мясного рынков, основанный на комплексном анали-зе архивных документов, обмерных чертежей, фотографий, репродукций и аэрофотосъемки высокого разреше-ния. Мы предложили восстановить старейшее здание Городского суда, еще до войны внесенного в реестр историко-культурных ценностей. Застройку XVIII-XX веков и павильоны рынков при-способили под требуемые современные нужды города — офисы, кафе, банки, бутики, музейные и торговые залы. Согласно нашему проекту, размещение музейной экспозиции старажытнага Менеска предполагалось как раз на под-земном уровне — на материке реально существующей исторической застройки X-XII веков, минус 3-4 метра от тепе-решнего уровня земли. Здесь могут

быть вскрыты и обозначены основания домов, улиц, фрагменты деревянных венцов, фундаменты и фрагменты стен первого каменного храма, который, вероятно, так и не был достроен. С по-мощью аудиовизуальных технологий типа ИМАКС эффект присутствия в этом месте, но в той эпохе можно сделать просто ошеломляющим. Кроме того, этот подземный уровень планирова-лось соединить с выходом из станции метро «Немига» — не выходя на улицу, можно сразу попасть к городским крепостным воротам, расположенным в павильоне Низкого рынка, а через них — в сам средневековый город. Элемент театральности, исторического вымысла в данном контексте вполне уместен. В том, чтобы идеализировать свою историю и ее героев, нет ничего плохого, но делать это нужно макси-мально корректно по отношению к уже сложившейся городской среде.

— Чем вас не устраивает «официаль-ный» аналогичный концепт истори-ко-архитектурного комплекса?— Создание муляжа, не предусматрива-ющего восстановление уничтоженной застройки XVIII-XX веков, — это пре-ступный прецедент для всех последую-щих поколений. Придут новые коман-диры, может быть, косо посмотрят на дом «У Троицкого» и иже с ним...

— Так и старые командиры уже на него косят.— Сейчас старые командиры могут говорить что угодно. Дело сделано, дом построен. Если разобраться, то марке-тологами все было рассчитано верно, нависающая над городом высотка в центре — беспроигрышный вариант, неоднократно обкатанный московский сценарий. Квартиры были распроданы еще на стадии котлована, спрос в разы превысил предложение. Это психоло-гия нашего удавшегося человека. Вас это здание раздражает? А у меня много денег, имел я и вас, и все ваши разгово-ры, неудачники!

ейчас минчане оза-бочены не столько застройкой центра новыми зданиями, сколько сносом уже существующих. Где на-

ходится грань между устаревшим и историческим? — Эта грань очень условна — подобное разделение не приводит ни к чему хорошему. В любой застройке должна присутствовать преемственность и со-гармоничность существования разных эпох. И рубить шашкой направо и налево в данном вопросе нельзя. Снос неугодных строений — это звоночек

48

К

С

Снос неугодных строений —

это звоночек новым архитекторам,

даже не звоночек, а оглушительный

набат. Они возводят сейчас что-то очень модное, грандиозное,

вечное… Как и архитекторы, которые на

монастырской территории

строили в 70-х годах «БелЭкспо».

Сейчас оно признано морально

изношенным и подлежащим сносу.

51

новым архитекторам, даже не звоно-чек, а оглушительный набат. Они воз-водят сейчас что-то очень модное, гран-диозное, вечное… Как и архитекторы, которые на монастырской территории строили в 70-х годах «БелЭкспо». Сейчас оно признано морально изношенным и подлежащим сносу. Традиций преем-ственности, профессионального уваже-ния к архитектурному наследию нет ни у современных проектировщиков, ни у их предшественников.

акие современные здания соответствуют вашему представле-нию о художественной ценности и могут вой ти в отечественные

архитектурные учебники в качестве образца? — Библиотека, бесспорно. В ней есть элемент символизма, ее образ закре-пился за городом, как ни крути. Лично у меня это здание раздражения не вы-зывает, особенно по сравнению с тем, что строится с ним рядом. Эйфелеву башню в свое время тоже сравнивали с фабричной трубой. Из современных проектов мне нравится «Минск-Арена». Не стыдно за миниполис «Каскад», который будет достойно смотреться в любом городе, будь то Берлин или Хельсинки. «Александров-пассаж», «Белкалий», «Славянский Квартал», если закрыть глаза на его заломленный кокошник.

Что касается вопроса о профильном образовании, то, по моему мнению, нашим студентам-архитекторам первые курса три нужно постигать азы профессии исключительно на знаковых архитектурных стилях прошлых эпох — классики, готики, барокко и т. д. Перед тем как переходить к реальному проектированию, необходимо размыть свои новаторские амбиции полностью, научиться не копировать стили, а мыс-лить стильно. Сейчас система готовит не зодчих, а каких-то ушлых ребят, ко-торые запроектируют что угодно и где угодно, с кем угодно согласуют. А что с их творениями станет через 10 лет — дело десятое.

— Существует ли в Минске какая-то сила — госорган, общественная орга-низация, личность, — которая может противостоять инвесторам и изме-нить очередное решение властей?— Таких прецедентов достаточно. Правильно построенная стратегия по работе с министерствами, комитетами и экспертизой приводит к определенным результатам. Инвестиционные договоры могут быть пересмотрены, амбиции — урезаны, строительство — отложено или вовсе прекращено. Другое дело, что вместо того, чтобы защищать свои инте-ресы, наши граждане руководствуются схемой: а что я могу сделать, когда все решают большие деньги? Это далеко не так. В нашей стране буква закона часто номинально, но чтится, и просто так чиновник ее переступать не станет.

— Как бороться с уплотнением неспе-циалисту?— В первую очередь, необходимо вни-мательно изучить исходные разреши-тельные документы и соответствие им технико-экономических показателей проектируемого объекта. Обо всех най-денных нестыковках следует информи-ровать наши контрольные и надзорные органы, причем реагирование должно быть профильным. Поэтому граж-данам, которые хотят отстоять свою территорию, нужно становиться в этом вопросе юридически грамотными. Другого пути нет. Отличным подспо-рьем в этом деле станет изучение веток Интернета, где обсуждаются аналогич-ные проблемы.

Кроме того, сейчас в Беларуси акти-визировалось экологическое товари-щество «Зеленая сеть», выпустившее брошюру «Что делать в случае уплот-нительной застройки. Руководство для местных жителей». Отличное издание, в котором поэтапно расписана страте-

гия поведения граждан, столкнувшихся с уплотнением. Но на волне народного гнева кто-то всегда хочет заработать определенные дивиденды. Мне кажет-ся, что деятельность «Зеленой сети» имеет некоторый политический уклон, что в данном контексте чревато нехоро-шими последствиями. Процесс борьбы с уплотнением не может быть признан оппозиционным — законное желание граждан иметь благоприятную среду не должно принимать конфликтный от-тенок. На политическом поле работают свои правила, и технические норма-тивные правовые акты могут одномо-ментно перестать действовать.

— Судя по тому, как у нас проходят общественные обсуждения, минчане не стремятся становиться грамотны-ми. Большинство подобных меро-приятий с первых минут превраща-ется в балаган…— В целом, общественные обсуждения очень полезны. И со своей основной за-дачей — информированием о плани-руемом строительстве и ограничением аппетитов застройщика — они справ-ляются. Что касается эмоциональности этих мероприятий… Человеку насту-пают на больную мозоль. Он чувствует дискомфорт, но законно обосновать тот факт, что его мозоль должна быть неприкосновенна или хотя бы достойна уважительного отношения, не может. Ну а то, как наши граждане реагируют на попирание их интересов — это уже вопросы общей культуры и проблемы местной власти. Организаторы знают, с чем им предстоит работать: да, будут споры, крики, оскорбления, гневные выпады, но среди них обязательно по-явятся и конструктивные замечания по существу.

— Каким образом можно снизить эмо-циональный накал таких собраний?— Первый вариант — создать какой-либо общественно-консультационный центр при градостроительном сове-те. Туда могут войти как делегаты от горячих уплотнительных точек, так и профильные специалисты, которые коллегиально вынесут свое компетент-ное резюме. Второй — прописать все нарушения и ввести за них персональ-ную финансовую и уголовную ответ-ственность, как это сделано, например, в Финляндии. Пока такую палку-дуби-ну не дадут министерствам культуры и архитектуры, ни о каком продук-тивном и спокойном диалоге между застройщиком, проектировщиком, чиновником и жильцами не может быть и речи.

— Вопрос из категории вечных: какой Минск лучше, высокий или широкий? Какая модель развития города кажется вам наиболее пер-спективной?— Путь вверх — тупиковый путь. Говорят, что Сингапур и Гонконг — красивые города. Но что может быть красивого, в 30-50-100-этажном часто-коле, среди которого человек чувствует себя букашкой? Среда, в которой живет человек, должна быть сомасштабной. Большинство городов стремится вверх, потому что им больше некуда разви-ваться. Минск же растет из-за того, что заказчикам нужно срочно осваивать вложенные средства на существующей инженерной и транспортной инфра-структуре. Так не очень умные хозяева строят дачу — сначала дощатый сарай, появились деньги, обкладывают кир-пичом, потом надстраивают 2-3-й эта-жи… Хотели бы вы жить в таком доме? Вопрос риторический.

В нашем квартале строят элитный дом. Но, позвольте, о какой элитности может идти речь, если во всем квартале не останется озелененных территорий? Инвесторы считают прибыли, будущие жильцы мечтают о роскошных квар-тирах в 150-300 метров. Если ситуация

будет и дальше развиваться подобным образом, жилье, которое сегодня счи-тается элитным, лет через 10-15 пре-вратится в гарлемовское гетто. Зачем человеку забиваться в суперплотную городскую среду, если у него есть воз-можность жить в экологичном коттедж-ном поселке, сформировавшемся по принципу «своего круга»?

— Но каким образом решить проб-лему расселения людей, которым не по карману жизнь в коттеджных поселках? — Мы не совсем правильно понимаем суть развития архитектуры — она не циклична. Сейчас в нашей стране объ-явлена тотальная модернизация про-мышленности, и это — шанс снизить стоимость квадратного метра. В послед-нее время многие говорят о том, что индустриальное домостроение нужно ликвидировать как класс. Зачем? До-статочно просто изменить технологиче-ский подход. Сегодня в мире проис-ходит развитие такого интересного феномена, как 3D-печать. Это уже не фантастика — 3D-принтеры печатают военные экзоскелеты и космические капсулы. Строительство жилья неиз-бежно перейдет в цифровой формат —

немцы и японцы уже сейчас добились в этой области ощутимых результатов. Вкупе с использованием стеклопласти-ковой арматуры, которая в разы легче, прочнее и дешевле металла, данная технология позволит обеспечить ква-дратными метрами всех желающих.

Помимо этого, нужно разобраться, почему люди хотят жить в Минске. Для большинства из нас столица интересна лишь тем, что в ней присутствует раз-нообразный набор качественных услуг, которого нет в других местах. Но жите-ли Солигорска и Новополоцка не стре-мятся в Минск — им и в родном городе живется неплохо. Логика простая: если я хорошо зарабатываю, какая разница, где жить? Сейчас ею руководствуются в основном фрилансеры, представители IT-сферы, но в ближайшем будущем от столичных квартир будут отказываться все больше и больше минчан. Эра на-копления капитала, товарно-денежных отношений сменяется киберэпохой, а лучевой принцип расселения «от центра к центру» — сетевым.

У нашей страны есть уникальный шанс из перманентного архитектур-ного лузера выйти в авангард совре-менной архитектуры. Для этого нужно перестать лезть вверх и развернуться лицом к природе и человеку, заняться устройством жилой среды, где функци-ональная насыщенность будет идеально вписана в природный ландшафт. Пусть она будет с рукотворным рельефом, типа системы «живых холмов», но эти антропогенные горы-жилища будут улучшать не только ландшафт, но и формировать принципиально новое, гармоничное качество жизни.

акие перспективы у города в ближайшем будущем? До наступле-ния киберэпохи? — Я очень надеюсь на то, что это безумное бездум-

ное застраивание прекратится. Хоте-лось бы видеть город-сад, чередование открытых и соразмерно застроенных пространств. Умного, как бы банально это ни звучало, развития. Сейчас, въез-жая в Минск из любой точки, кроме проспектов Победителей и Независи-мости, я попадаю в агрессивную среду, застроенную неизвестно чем. Как чело-века, который собирается дожить здесь свою долгую и счастливую жизнь, меня очень беспокоит перспектива капсуль-ного пространства, предложенная Кисё Курокава. Его дома — квинтэссенция уплотнения, функционал, доведенный до абсурда, жилье-склеп. Это жутко. Это не мой родной и любимый город.


50

В нашем квартале строят элитный дом. Но, позвольте, о какой элитности может идти

речь, если во всем квартале не останется озелененных территорий? Инвесторы считают

прибыли, будущие жильцы мечтают о роскошных квартирах в 150-300 метров. Если ситуация

будет и дальше развиваться подобным образом, жилье, которое сегодня считается элитным, лет через 10-15 превратится в гарлемовское гетто.

Зачем человеку забиваться в суперплотную городскую среду, если у него есть возможность

жить в экологичном коттеджном поселке, сформировавшемся по принципу «своего круга»?

К

К

«я» против

52

Виктор ТОЛМАЧЕВ, пенсионер, «староста» микрорайона Восток4 апреля 2013 года Александр Лукашенко подписал указ, в котором предусмотрен перенос автовокзала «Московский». На месте старого автовокзала (ул. Филимонова, 63) появится многофункциональный комплекс «Белтрансгаза», принадлежащий российскому «Газпрому».

В 1980-х годах был спроектирован автовокзал «Московский».

Строительство автовокзала было закончено в 1999 году.

Вокзал «Московский» рассчитан на обслуживание 15.000 пассажиров в сутки.

5.459 подписей собрала интернет-петиция против сноса автовокзала «Московский» к концу мая.

27

«я» против

текст: Вячеслав КорсакВячеслав Корсак

фото: Александр ОбуховичАлександр Обухович

Виктория ЦИТОВИЧ, живет на улице Цнянской с 1979 года2 попытки предприняла строительная компания «Тамбаз» для постройки на месте спортивного стадиона на улице Цнянской жилого комплекса.

3.000 подписей собрали местные жители против уплотнения Цнянской в 2013 году.

В мае городские власти Минска отказали строительной компании в реализации проекта.

«я» против

54

Елена ЖИЖЕМСКАЯ, коренная минчанка, жительница улицы ПулиховаНа месте недействующего фонтана возле парка Горького планировали построить культурно-развлекательный центр Park Avenue.

1.300 подписей собрали жители улиц Пулихова и Первомайской против строительства в ландшафтно-рекреационной зоне на берегу реки Свислочь.

В апреле 2013 года Мингорисполком принял решение «о нецелесообразности заключения с данным инвестором инвестиционного договора на строительство указанного объекта».

55

«я» против

Леонид МОЖАЛЬСКИЙ, житель Уручья, зампредседателя ЖСК №494В 2005 году стало известно, что Уручье-2 будет уплотнено шестью домами, среди которых и два «омоновских» (дома для сотрудников ПМСН Мингорисполкома).

4 июля 2012 года в зеленой зоне на пересечении улиц Шугаева и Руссиянова были начаты строительные работы.

5 суток провел в Центре изоляции правонарушителей Леонид Можальский за участие в несанкционированной акции 4 июля 2012 года против строительства дома на пересечении Шугаева и Руссиянова.

Несмотря на многотысячные подписи, собранные против уплотнения в Уручье-2, строительство домов продолжилось.

41

«я» против школы

Один из лучших преподавателей средней школы Беларуси Ольга Степановна Омельянюк в пух и прах разносит систему, в которой проработала более 25 лет.


40

ТЕКСТ: ЮЛИЯ КРУТОВА,

ВИКТОР РАДЬКОВ

ФОТО: ВИКТОР РАДЬКОВ

Кровавая бойня между школой и здравым смыслом продолжается уже много лет. Через месяц обе армии пополнятся новыми солда-тами — семилетние новобранцы безропотно лягут под гусеничные ленты бессмысленных реформ и нововведений. Боже, спаси и со-храни наших детей от министер-ства образования.

ак бы вы охарактеризо-вали состояние совре-менного школьного образования? — Исключительно как плачевное. В первую

очередь, это касается картины, которая складывается в стране с педагогическим составом. Сегодня в белорусской школе работают учителя двух возрастных ка-тегорий: от 45 и старше и недавние сту-денты, оказавшиеся здесь по распреде-лению. 90-е годы — это выхолост, десять лет назад в педвузы поступали молодые люди, не имеющие о своей будущей про-фессии ни малейшего представления. Конкурс туда практически отсутство-вал, сама учеба напоминала какую-то пародию на высшее образование. Зато по окончании вуза каждый получил на-стоящий диплом, без которого у нас, как известно, никуда. Студентов, которые осознанно шли в профессию и считали педагогику своим призванием, можно было пересчитать по пальцам.

Злокачественное образование

К

43


— Не так давно в Беларуси закончи-лась очередная приемная кампания. Ситуация аналогичная — на некото-рых специальностях недобор в пед доходил до 90%.— Как бы кощунственно это ни про-звучало, но количество университетов в нашей стране необходимо сократить в несколько раз. Когда-то давно, когда Беларусь была еще советской Белорус-сией, она считалась одной из самых об-разованных республик в СССР. То, что происходит у нас сейчас, не входит ни в какие рамки. Специалист с высшим образованием — это интеллигентный, образованный, всесторонне развитый человек, постоянно стремящийся к овладению новыми знаниями. Выпуск-ник современного вуза не имеет с ним ничего общего. Особенно это касается педагогических университетов — мо-лодые педагоги на тысячи километров оторваны от школы, они не владеют методикой, не знают теории и вообще не в состоянии работать с детьми.

очему наши педвузы не справляются со сво-ей прямой обязанно-стью — научить учить?— Потому что в них складывается аналогич-

ная ситуация. Сегодня в вузах работают люди, которые, во-первых, никогда не преподавали в школе, во-вторых, продолжили учебу просто потому, что кому-то нужно было это сделать. То же касается сотрудников министерства образования и других ведомств. Боль-шинство работников этих учреждений — несостоявшиеся учителя, которые очень далеки от школы. Они приходят в эшелон управления, что-то требуют, но при этом никого ничему научить не могут. Меня часто приглашают на различные форумы и мастер-классы, проходящие в России. В их систе-ме образования тоже не все гладко, но практически все преподаватели педагогических вузов — действующие учителя. Они ведут один-два класса, не более, однако работа в школе позволяет им проводить эксперименты на прак-тике, без отрыва от реальных учеников. Человек, который не работал с детьми ни одного дня, не сможет подготовить хорошего педагога — чистая методи-ка не дает никакого эффекта. И самое печальное в этой ситуации то, что подобное положение дел нисколько не тревожит высшие эшелоны власти.

— В 60-х годах американцы, впечат-ленные достижениями Советов в кос-мосе, обратили внимание на систему школьного образования. После ряда исследований их выводы оказались единодушными: СССР обставил США не только в небе, но и за школьной скамьей. Почему спустя 50 лет мы с треском скатились с передовой по-зиции?— Что представляла собой советская образовательная система в 60-е годы? С одной стороны, у нас была очень сильная физическая школа, с другой, всеобщим уважением пользовались «лирики» — представители творческой интеллигенции. Советское образование сочетало гуманитарное и физико-мате-матическое направления и воспитыва-ло гармоничную личность.

Наиболее показателен в данном случае опыт Франции. После Второй мировой эта страна испытала острую нехватку в рабочей силе. Для того чтобы восстановить довоенный баланс, французы перешли на систему, где преобладали предметы физико-ма-тематического профиля. Однако по прошествии небольшого количества времени оказалось, что в стране не осталось специалистов, которые могли бы руководить новыми кадрами. Люди прекрасно разбирались в приклад-ных дисциплинах, отлично знали физику-математику, но абсолютно не умели разговаривать друг с другом. В Беларуси сегодня происходит то же самое — вместо цельной системы у нас сплошные перегибы, то в одну сто-рону, то в другую. Например, сейчас все стесняются рабочих профессий. Если во всем мире быть хорошим механиком почетно, у нас к его работе относятся безо всякого уважения. Бело-русы привыкли к тому, что защитить диплом — проще простого. Что именно стоит за этим дипломом, как студент его получает, сколько денег за это пла-тит — не важно, главное — корочка. Толковое гуманитарное образование, воспитывающее в людях необходимые человеческие качества, у нас также отсутствует напрочь. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно несколько минут послушать теле- или радиодик-торов.


42

П

Учитель, имеющий среднее специальное

образование, после окончания

лингвистического колледжа получает

около миллиона семисот. При 25 уроках

в неделю он может рассчитывать на два миллиона с

хвостиком. Учитель высшей категории со

всеми надбавками зарабатывает

три с половиной миллиона — для работы в школе

это потолок.

— Где находится та «точка бифурка-ции», о которую мы споткнулись?— После распада СССР людям хотелось жить по-другому, хотелось измене-ний, полного уничтожения совет-ского наследия. В итоге классическая российская школа была разрушена. Убрали гуманитарные специальности, уменьшили количество уроков русско-го языка. Вместо трех часов, которые были отведены на русскую литературу, закладывающую основы нравственного поведения, остался один. В то же вре-мя в 90-е обязательными для изучения стали возвращенные произведения, которые кардинальным образом ме-няли мировоззрение человека. «Мы» Замятина, «Котлован» Платонова, «Доктор Живаго» Пастернака, расска-зы Бабеля… Дело в том, что процент русской литературы по отношению к мировой очень мал — не более 10%. И именно эти писатели связывали наших детей с остальным миром, зна-комили с глобальными проблемами, формировали новые взгляды. Сейчас практически все они из программы исчезли. То же касается и русского языка — учебники кромсались до не-возможности. В результате, сегодня большинство из них не соответствует министерской программе — материа-лы, рассчитанные на два часа, проли-стываются за один. Наши чиновники настолько далеки от средней школы, что даже не подозревают о том, на-сколько вредоносными оказываются их гениальные нововведения.

продолжение темы реформирования: Бе-ларусь остается един-ственной и последней страной в Европе, которая не является

частью Болонского процесса. Ми-нистерство образования не отчаива-ется и по-прежнему рассчитывает попасть туда до 2015 года. Нужно ли нам подобное присоединение во-обще и на каких условиях? — Это чересчур оптимистичная пер-спектива, за которой ничего не стоит. Возможно, нужно. Возможно, спустя какое-то время так оно и будет, но гово-рить об этом сейчас — просто смешно. Для того чтобы стать частью Болонского процесса, нам необходимо коренным образом изменить всю существующую систему. За два года сделать это невоз-можно. Если наше государство будет

уделять образованию столько внима-ния, сколько оно уделяет ему сейчас, ни о каких европейских стандартах в ближайшем будущем не может быть и речи.

За границей учебные заведения готовят человека, который, прежде всего, должен уметь адаптироваться в окружающем мире. Если школьник изучает свойства подорожника, он должен сорвать его и приложить к ране, если строение лягушки — свои-ми глазами увидеть ее внутренности, если проблемы наркомании — само-стоятельно придумать и задать вопросы колумбийскому учителю, сталкиваю-щемуся с ней каждый день. И пока мы не изменим систему среднего образова-ния, в коррекции высшего нет никако-го смысла — нельзя перепрыгнуть через голову. Например, в России, которая в очередной раз провалила PISA — международный тест, оценивающий образовательные достижения учащих-ся, — сейчас переучивают всех учите-лей. Этот процесс продолжается уже третий год. В Беларуси исследования по методике PISA не проводятся, об общей грамотности наших школьников мы судить не можем. Единственный повод для гордости — подвижники, которые вместе с детьми выигрывают междуна-родные олимпиады. Но их единицы, и никакими премиями таких энтузиа-стов в профессии не удержишь.

— На какую зарплату сегодня может рассчитывать молодой учитель?— Учитель, имеющий среднее специ-альное образование, после окончания лингвистического колледжа получает около миллиона семисот. При 25 уроках в неделю он может рассчитывать на два миллиона с хвостиком. Учитель выс-шей категории со всеми надбавками зарабатывает три с половиной милли-она — для работы в школе это потолок. Разница между категориями — 1-й и высшей — сегодня составляет около ста тысяч рублей. Публикация работ, получение категорий и наработанный с годами опыт в финансовом отноше-нии для учителя большого значения не имеют.

— Со следующего учебного года существовавший со времен СССР 18-часовой норматив планируется увеличить еще на два урока. Каким образом подобное нововведение от-разится на вашей работе?— Для того чтобы выйти на более-ме-нее нормальную зарплату, учителю придется взять полторы ставки — это 30 часов плюс множество других вне-классных «благ». Учителя, конечно, могут, как предложил президент, «себя оптимизировать и сделать шаг на-встречу», но в этом случае качество их

работы снизится в разы. Проводить по 30 уроков в неделю, каждый из них про-рабатывать, придумывать интересные классные часы, заполнять горы бумаг и при этом нормально спать, питаться, а тем более выглядеть — нереально. Как сегодня готовятся к занятиям некото-рые молодые педагоги? Учительница открывает поисковой сайт, вводит в него тему, кликает на первую попавшу-юся ссылку и скачивает готовый урок. Но другая учительница из престижной гимназии Санкт-Петербурга или ма-ленькой ростовской школы делала его для своих учеников, конкретных детей с определенным уровнем обученности и развития. Будет ли какой-либо эф-фект от работы по этой кальке? Вопрос риторический. Боюсь, что очень скоро на более серьезную подготовку времени не останется ни у кого.

В

45


Родителям жалко свое чадо, но после та-кого сочувствия все летит в тартарары — школьник не хочет учиться, потому что не любит школу, потому что плохая учительница придирается, потому что требует от него невозможного. Для того чтобы помочь своему ребенку, мамам и папам нужно научиться доверять педагогу и не мешать ему хорошо делать свою работу.

езультаты последне-го ЦТ в очередной раз оказались, мягко говоря, удручающими. Является ли подоб-ная проверка знаний

объективной, и насколько точно она отражает реальный уровень подго-товки школьников?— Вопросы, заявленные в ЦТ практиче-ски по всем предметам, необоснованно усложнены. Я не могу объективно оце-нить тесты по математике, физике и другим дисциплинам, но большинство заданий по русскому языку являются не развивающими, а догматически-ми. Для того чтобы хорошо сдать ЦТ, ребенок должен зазубривать правила, но не учиться думать и рассуждать. От-сутствие сочинения или эссе в качестве контрольного механизма — самая боль-шая ошибка, которая существует сегод-ня в системе гуманитарного школьного образования. Для того чтобы продол-жить учебу, детям не нужно знать какие-то филологические нюансы и тонкости, в первую очередь, они долж-ны уметь формулировать свои мысли, высказывать свою точку зрения, быть логичными и последовательными. Эти навыки необходимы при поступлении в любой престижный колледж Америки и Европы. Аналогичное задание также есть в российском ЕГЭ — из 120 слов абитуриент должен составить связный текст.

Ничуть не лучше обстоят дела со школьными экзаменами. Итоговый диктант и изложение — самые мерзкие проверочные работы, которые только можно было придумать. По радио еще не успели объявить тему, а дети уже начинают копошиться и отовсюду доставать шпаргалки и сборники. Мы сознательно прививаем им безнрав-ственность, на практике показываем, что можно не выучить и подумать, а списать и слукавить.

— Мы говорили об изменениях в си-стеме образования, профессиональ-ном уровне преподавателей, психо-логии родителей. А как за последние 10-20 лет изменились наши дети? — Наши дети стали лучше. Дети живые, интересные, талантливые, изобретательные, глубокие, свобод-ные. Их беспокоят серьезные вопросы, они читают книги, они сами пишут стихи. Дети отходят от пелевинской чернухи и живут только позитивными вещами. От детей можно получить сумасшедший заряд положительных эмоций — даже если ты пришел на урок в плохом настроении, они очень быстро заставят тебя улыбнуться. Их

рассуждения и неожиданные выво-ды о каких-то литературных вопросах позволяют по-другому посмотреть на реальные жизненные ситуации и разо-браться в своих проблемах. Я их за это очень уважаю и люблю. Вопреки всем перегибам и недостачам, дети у нас — замечательные.


44

— Что должен делать учитель, поми-мо своих основных обязанностей?— В идеале учитель никому ничего не должен. У него одна задача — при-йти в класс с хорошим настроением и научить детей чему-то новому. Однако на деле это настроение очень быстро сменяется другими эмоциями. Не смог заполнить арену — плохо, выпускники сдали тесты хуже, чем учащиеся сосед-ней школы, — плохо, дети не хотят есть котлету и кашу — плохо. Всеобъемлю-щий охват школьников горячим пита-нием — это отдельная тема. Наши дети должны есть, вне зависимости от того, хотят они или их родители этого или нет. Но сама стоимость школьного обе-да сегодня очень высокая — цена пятид-невного питания по Минску составляет около 75 тысяч. Если в семье двое детей, которых нужно не только накормить в школьной столовой, но еще обуть, одеть и развлечь, в конце месяца родители выходят на сумму в 600 тысяч. Не все могут позволить себе потратить эти деньги на обеды, к которым ребенок даже не притрагивается. Вот и получа-ется, что мы кормим не детей, а людей, работающих в школьных комбинатах. Классное руководство сегодня также превратилось для учителя в наказание. Педагогу проще остаться предметни-ком, отвести положенные часы и уйти пораньше домой, чем вникать во все бюрократические нюансы внеклассной работы.

— Зачем вообще учителю хорошо работать в таких условиях? — У меня нет ответа на этот вопрос. Хо-рошо работают сегодня только фанатич-но преданные делу люди, как правило, учителя в 3-4-м поколении. Какие бы теплые чувства к профессии человек ни испытывал на старте, через год у него напрочь пропадает все желание работать. И последней каплей зачастую становится не мизерная зарплата или дополнительные обязанности. Сегодня наша профессия превратилась в одну из самых непрестижных. Даже если учи-тель умрет на работе, он заработает два с половиной миллиона, но не автори-тет. Учитель априори не прав, априори неудачник. В результате мы имеем то, что имеем.

— Мой классный руководитель не со-гласился бы с вами — она была права всегда, а мы из года в год оставались кустарниковой тундрой, классом дебилов, стадом баранов, идиотами и дегенератами. — Такие учителя — достойное порож-дение современной образовательной системы. Подобное поведение является результатом неуверенности, безграмот-ности и отсутствия внутренней культу-

ры. Да, дети бывают очень сложными. Например, ученик может заявить своей учительнице, что возьмет автомат и из него ее расстреляет. Или прервать рас-сказ о поэзии серебряного века вопроса-ми типа: «А вы знаете, почему доллар зеленый? Хотите анекдот расскажу?». Или компот в столовой соленым огур-цом размешать. Или залезть на пере-мене в учительскую сумку, вытащить оттуда зонтик и размолотить его об стену. Вызываешь родителей, а в ответ: «Это вы виноваты, это вы довели». Но дети — это дети. Несмотря ни на что, педагог должен с уважением относить-ся к своим ученикам.

— Еще одна претензия к школьным учителям заключается в том, что они не могут подготовить ребенка к поступлению в вуз. Вы с этим со-гласны? — Категорически не согласна. Если ученик целеустремлен и настроен на победу, он обязательно добьется по-ставленной цели. Кроме того, многое здесь зависит от связки «родители-учи-тель» — чем она прочнее, тем больше у ребенка шансов на успех. Моя дочь не имела ни одного репетитора, но без труда поступила в БГУ и успешно его закончила. Я знаю очень много детей, особенно детей из провинции, которые самостоятельно поступают в самые престижные вузы, причем не только в Беларуси. У них нет репетиторов, зато есть четкие цели.

— Если все так просто, почему наши дети занимаются с репетиторами?— Для меня это большой секрет. Логич-но предположить, что причина кроется в недоверии к системе образования. Это наша ментальная черта — если стало трудно, кто-то со стороны обязательно должен всех спасти. Я всегда говорю своим ученикам, что полученные зна-ния, в первую очередь, дают свободу. Но добывать эти знания нужно само-стоятельно — это очень важное умение, которое как никакое другое пригодится в будущем. Во многом это — ошибка ро-дителей, выбирающих самый простой путь. Они снимают с себя и ребенка ответственность и перекладывают ее на дядю со стороны. А для дяди или тети репетиторство — это легкий заработок, не более.

аким образом роди-тели могут помочь своему ребенку по-другому?— Большинство про-блем возникает из-за

отсутствия контакта между родителем, учителем и ребенком. Рассчитывать на хороший результат можно только в том случае, если все они находят между со-бой общий язык. Однако очень часто со-бытия развиваются по одному и тому же сценарию: ребенок оканчивает началь-ную школу и переходит в пятый класс. Он привык к снисходительному отноше-нию, хорошим отметкам, доброй учи-тельнице-няньке и вдруг сталкивается с совершенно другой педагогической мо-делью. Строгий преподаватель требует от него большего — вместо десятки пяти-классник получает восемь. Он приходит домой и рассказывает о том, что злая учительница занизила отметку. Что делают родители? Как правило, вместо того, чтобы разобраться в ситуации, они на автомате встают на сторону ребенка.

К

Человек, который не работал с детьми ни

одного дня, не сможет подготовить хорошего

педагога — чистая методика не дает никакого эффекта.

И самое печальное в этой ситуации то, что подобное положение

дел нисколько не тревожит высшие эшелоны власти.

Р

«я» против

46

Анна Румянцева27 лет, переехала в Минск из Бреста

Принадлежит к династии преподава-телей – мама и дедушка работали учителя-ми. Выбрала профессию учителя по велению сердца. Училась на историческом факультете Белорусского государственного педагогиче-ского университета (БГПУ).

2 года отработала по распределению в Замосточской средней школе, где препо-давала историю и обществоведение. За это

время узнала, что такое бумажная работа: «Это работа, которая вообще никому не нуж-на. Только отделам образования, чтобы под-шить эти документы в еще более огромный документ».

По окончании распределения устроилась в минскую школу №110. Уволилась из-за низкой зарплаты, «бумаготворчества», неуважитель-ного отношения к учительскому труду и «по

идеологическим причинам». «Я преподавала особенный предмет – историю. И у меня есть свой взгляд на многие исторические события. Я понимала, что если открою рот и буду говорить то, что думаю, это аукнется. Этот внутренний конфликт не давал мне покоя».

В настоящее время работает заместителем начальника отдела по возврату брака в ком-пании «XXI век». Подумывает об эмиграции.

27

«я» против

текст: Вячеслав КорсакВячеслав Корсак

фото: Николай КупричНиколай Куприч

Вилен Климкин27 лет, родился в Вилейке

Окончил факультет социально-педагогических технологий БГПУ по специальности «социальная педагоги-ка/английский язык».

После института пошел на работу по распределению во Дворец детей и молодежи Заводского района «Золак», где стал вести кружок английского языка.

В кабинете было восемь посадочных мест, но по нормам курсы должны были посещать 30 человек. Во время прове-рок Вилен уверял контролеров, что дети болеют либо уехали к родственникам.

Порядка трехсот тысяч рублей зарабатывал в «Золаке», а за съемную квартиру приходилось платить 350.000. Признается, что два года распределе-ния сидел на шее у родителей.

После окончания срока распреде-ления устроился в компанию, которая производит детские игрушки, где за-нимается логистикой.

«я» против

48

Денис Подосеп 31 год, родился в г.п. Порозово (Гродненская область)

В 2004 году окончил математический факультет Белорусского государственно-го педагогического университета.

2 года отработал по распределению в средней школе деревни Вердомичи, где преподавал математику, информатику и вел спортивные кружки.

После распределения устроился лаборан-том кабинета информатики в минскую школу №166. Получал зарплату в размере 250.000 рублей. Проработал год. После школы устро-ился менеджером.

В настоящее время является директором компании ООО «Видиэс Групп», которая работает как рекламное агентство, а также выпускает журнал «.сапиенс».

49

«я» против

Анна Шипулина30 лет, родилась в Вилейке

В 2006 году окончила БГПУ, где училась на преподава-теля английского языка и социального педагога.

Два года отработала в минской школе №80 учителем английского языка. Основной доход получала от репети-торства.

После распределения ушла в рекламное агентство на должность менеджера. Собирается уехать в Москву.

22,38% белорусских абитуриентов не сдали иностранный язык на централизованном

тестировании в 2013 году

43

«я» против хамства на дороге

Начальник пресс-службы минского ГУВД,

автор интернет-проекта «#перехват»

Александр Ластовский рассказывает

о том, как бороться с дорожным хамством

без использования бейсбольной биты и

других ударно-дробящих инструментов.


42



— Как бы вы охарактеризовали уро-вень культуры вождения в нашем городе?— На общесоюзном уровне Беларусь всег-да считалась образчиком очень высокой культуры вождения. Приезжих удивляло, что люди переходят дорогу исключитель-но по пешеходному переходу, только на зеленый сигнал светофора. Водители, ко-торые не только соблюдали ПДД, но и лю-безно пропускали пешеходов, казались нашим соседям невероятно вежливыми. Это отложило свой отпечаток и на нас — высокая культура вождения передавалась от поколения к поколению.

Но время не стоит на месте, появляют-ся новые фишечки — тонировка, «синие ведерки», разговоры за рулем по мобиль-нику и другие раздражители, которые становятся предметом обсуждений, споров и конфликтов. Меняются дороги, скоростные режимы, сами автомобили, позволяющие некоторым удальцам усом-ниться в законах физики. Однако наи-более серьезные изменения происходят в головах наших водителей. Особенно это касается молодых людей, которые априо-ри уверены в своей правоте. Большинство бесправников — парни, а иногда даже и девушки от 18 до 25 лет. В этом возрасте кажется, что все дозволено, все можно, а существующие порядки — лишь досадное недоразумение. Именно эта категория граждан чаще всего игнорирует правила и дорожного движения, и морали.

Как водится

— Во многих странах частое перестро-ение, опасное маневрирование, нару-шение дистанции и создание других помех для нормального движения попадает под определение «агрессив-ное вождение» и считается правона-рушением. Штраф в 2.000 евро можно получить даже за поднятый вверх средний палец. Нужна ли подобная мера нашей стране?— В законе не предусмотрено, что водителю нельзя поднимать средний палец. Но этот жест может быть расце-нен как неуважительное отношение к окружающим — в данном случае в силу вступает обширная статья 17.1 КоАП — «Мелкое хулиганство», а сам конфликт из плоскости ПДД перерастает в обще-человеческий.

Всецело полагаться на западный опыт я бы не стал. У Беларуси свой путь развития, своя история человеческих взаимоотношений и свое законода-тельство, которое целиком и полностью отражает наш менталитет.

Уровень ответственности за рулем в Европе достаточно высок, хамства на дорогах — меньше, и эта штрафная вилочка предназначена для отдельных неисправимых нарушителей. Захотел полихачить — будь готов исчерпать свой кредитный лимит. Если сейчас мы резко увеличим штрафы, без колес останется полстраны — сначала нужно поднять моральную планку и только по-том размер денежного взыскания.

то вы вкладываете в понятие «хамство на дороге»?— С моей точки зрения, хамство на дороге — это намеренное создание

конфликтных ситуаций, которых легко можно было бы избежать. В первую очередь, хам нарушает не правила до-

рожного движения, а правила людских взаимоотношений. Подрезать можно по разным причинам: нечаянно или из-за наплевательского отношения к водите-лю, который едет позади тебя. То же со скоростью: ее можно увеличить случай-но, а можно осознанно, проигнорировав требование ПДД и возможные негатив-ные последствия для окружающих. Но если в жизни отсутствие воспитания и

внутренней культуры не всегда приво-дит к серьезным проблемам, на дороге, как показывает практика, каждый хам зачастую находит свой столб. Именно поэтому водителей, которые ведут себя неадекватно, на мой взгляд, нужно наказывать по самой верхней планке, которая только предусмотрена законом. Прежде всего для того, чтобы сохранить хаму его хамскую жизнь.

— Почему среди белорусских водите-лей появляется все больше наглецов и грубиянов?— С каждым годом у нас растет коли-чество машин. Пересмотрите любой советский фильм, например, «3+2»,

где герои ездят по безлюдным дорогам Крыма. Эти дороги остались прежни-ми, однако число автомобилей на них увеличилось во много раз. Чем теснее становится вокруг, тем активнее во-дители начинают между собой кон-фликтовать. Кроме того, по дорожной обстановке можно судить о внутренней культуре людей. К сожалению, сегодня моральная планка снижается. Отчасти в этом виноваты масс-медиа, интернет и их мнимая свобода, позволяющая де-лать все, что угодно, оставаясь при этом анонимным и безответственным. Мы все настолько углубились в виртуаль-ный мир, что переносим его правила в

реальную жизнь, постоянно поступаясь нравственными принципами. Если ты считаешь себя образованным челове-ком, соответствуй этому понятию и в интернете, и на дороге, где угодно. Хотя знаете, что… Все эти напутствия, какими бы верными они ни были — из разряда высоких материй. На практике дела обстоят гораздо проще.


44

Ч

В первую очередь, хам нарушает

не правила дорожного

движения, а правила людских

взаимоотношений.

47

— Каким образом?— Человек за рулем боится только одно-го — инспектора дорожного движения, который может его остановить и оштра-фовать. С февраля прошлого года появи-лось еще одно страшное слово — «пере-хват». «Перехват» — это возмущенный хамством прохожий с мобильным теле-фоном, это камеры видеонаблюдения, это видеорегистратор, установленный в соседней машине. «Перехват» сегодня во всем и везде. Возьмем конкретную ситуацию: вы едете на работу, лихо подрезаете какую-то машину и спокой-но продолжаете движение. Но когда вы приезжаете в офис, оказывается, что ваши коллеги уже просмотрели видео-запись этого маленького инцидента, опубликованного в интернете, и вовсю обсуждают ваше поведение. И начина-ется: на работе все подкалывают, друзья звонят, супруга или супруг устраивают дома взбучку, даже родителям уже все рассказали и показали. В результате спустя несколько дней начальник долго рассуждает о вашем моральном облике и репутации компании и лишает за-служенной премии. Уверяю, после этого ваше отношение к другим водителям изменится кардинальным образом. Видеорегистраторов становится все больше, а откровенного хамства все меньше — недавно это подтвердил один из руководителей ГАИ, который изна-чально относился к «Перехвату», мягко сказать, без энтузиазма.

олучается, что «Пере-хват» больше работает не на наказание, а на предупреждение воз-можных последствий?— В «Перехвате» есть два

направления работы. Первый — это про-филактическое воздействие. В данном случае общественность сама решает, кто виноват, а кто — нет, и сама устраивает «самосуд», очень жесткий и непри-ятный: люди начинают обсуждать недостойное поведение нарушителя. Например, если вы показали непри-личный жест, вы узнаете много нового не только о своих моральных качествах, но и о том, что пальцы у вас кривые, руки — неухоженные, а лак — дешевый и безвкусный. Другая задача «Перехва-та» — это как раз таки привлечение к административной ответственности.

— Я неоднократно слышала о том, что без письменного заявления от по-терпевшей стороны фото или видео ничего не значит…— Это не совсем так. Да, очевидец ДТП не имеет права писать заявление от имени потерпевшего, однако в от-ношении сотрудников милиции в этом случае существует исключение.

Сотрудник органов внутренних дел имеет право заявить об известном ему правонарушении. Все обращения в ГАИ идут исключительно от моего имени. ГАИ, в свою очередь, проводит проверку и определяет, виновен человек или нет. Меня очень радует, что большинство водителей, попавших в «Перехват», не пытаются отпираться, а сразу при-знают свою вину. Более того, дошло до того, что на популярном форуме один пользователь, чье видео было выложено на сайте, не дожидаясь разбирательства, спрашивал о том, каким образом он может заплатить штраф. Когда я увидел его сообщение, чуть из кресла не выпал от удивления.

— Когда вы выводили «Перехват» в Сеть, не боялись агрессивной реак-ции интернет-пользователей, кото-рые не особо жалуют нашу милицию?— Да, сначала «Перехват» пробовали на зуб, пытаясь найти в нем какой-то подвох. Это происходило не только на форумах, меня буквально закидывали письмами и жалобами. Но эти жалобы (все до одной — безосновательные) по-

могли найти и укрепить слабые места «Перехвата». Здесь на руку проекта сы-грала народная мудрость: все, что нас не убивает, делает нас сильнее. Что касает-ся реакции интернет-троллей, то я знал, на что иду. Три года назад я вошел в Твиттер, «ВКонтакте» и все социальные сети скопом. Сегодня твиттер ГУВД один из самых читаемых, он имеет 9.800 подписчиков, однако за это время на меня вылились тонны грязи. Я знал, что у проекта большое будущее. Во-первых, проблемы, которые он поднял, назрели уже давно. Во-вторых, я видел настро-ения интернет-пользователей и их огромный потенциал для дальнейших действий. Кроме того, в это время начал зарождаться белорусский «СтопХам» — великая дурость, которой «Перехват» поставил жесткий препон.

— Почему вы так категоричны по от-ношению к «СтопХаму»?— Агрессивное поведение никогда не приведет к положительному результату. В Беларуси есть вполне адекватные и законные меры воздействия — пред-упреждение, штраф, лишение свободы на некоторый срок. На каком основании эти люди клеят наклейку, которая по-том не отдирается, устраивают само-суд, издеваются и при этом остаются беленькими? Это же средние века. Посмотрите, чем закончилась охота на педофилов — группа молодчиков, при-крываясь красивой вывеской, сегодня может унизить и избить любого челове-ка. Не спорю, идея борьбы с преступно-стью хорошая, но ее исполнение просто отвратительное. Эффективность их деятельности в таких условиях — ноль целых ноль десятых.

— В отличие от США или Европы, у нас содействие милиции очень часто воспринимается не как активная гражданская позиция, а как…— Стукачество?

— Да.— Природа интернета такова, что туда, как правило, выплескивается один негатив. Логика простая: день прошел хорошо, о чем написать? К сожалению, многие из нас привыкли к безответ-ственности, а также к халяве. В любой очереди найдется человек, которому «больше всех надо», который «на ми-нуточку» и «только за справочкой». Ни в одной цивилизованной стране мира этим Я-Только-Спросить нет никаких поблажек, и только у нас это — норма

48

П

поведения. Вот такие люди и противо-стоят «Перехвату». Им первыми нужно стать на перекрестке, нужно кого-ни-будь подрезать, пересечь двойную или превысить скорость. И если такой водитель кого-нибудь собьет, он скажет: «Да, я виноват». Но это односекундное «я виноват» тонет в километрах пустых комментариев, которые оставляют на форумах.

— Еще одна претензия к «Пере-хвату» — ситуация с брошенными машинами. Многие пишут о том, что направили вам соответствующее со-общение, а хлам и ныне там…— Автохлам — это еще одно проявление хамства. Владельцу машины наплевать не только на эту ржавую кучку, но и на окружающих его людей. Убрать ее никто не вправе, это частная соб-ственность. Оштрафовать владельца, допустим, за неправильную парковку, можно, а убрать — только через 30 ка-лендарных дней, если владелец проиг-норирует обращение ЖЭСа. После этого машина эвакуируется на охраняемую платную стоянку, еще через некоторое время через суд может быть решен во-прос о признании ее бесхозной. Даже в случае, когда владелец автомобиля умирает, никто не может его отбуксиро-вать, по документам машина все равно кому-то принадлежит. В «Перехват» по-ступила информация о пятистах таких автохламах, мы убрали около трехсот. Автомобили, которые находятся под арестом или, например, заложены, ни-кто трогать не имеет права, есть такие юридические обстоятельства. Но граж-данам все равно, граждане жалуются и негодуют.

бидно, наверное?— Проект нужен, раз о нем говорят. Хорошо или плохо — неважно, черный пиар — тоже пиар. За полтора года

в «Перехват» пришло около двадцати тысяч сообщений. Некоторые из них непоняты, поэтому каждое фото и видео нужно тщательнейшим образом проанализировать. Это огромный кусок работы, который делаю я один, иногда мне помогают мои сотрудники. По закону на эту деятельность я не имею права попросить ни рубля бюджетных денег — в документах «Перехват» нигде юридически не проходит. Я, компью-тер и пачка бумаги, на которой я пишу

рапорты от имени «перехватчиков», — вот и весь «Перехват». В благодарность за свою работу я получил с десяток «спасибо» и тысячи негативных ком-ментариев. Да, это неприятно, но я отношусь к такому положению вещей философски, ни на кого не жалуюсь и обиды не держу.

— Зачем вы тогда вообще этим за-нимаетесь?— Когда работа приносит радость — это большое счастье. Кто-то любит собирать подстаканники, кто-то — марки. А мне нравится приносить реальную пользу людям и видеть конкретные результаты своей работы. Не каждый может по-хвастаться тем, что оставил после себя какой-то след. Я буду счастлив, если у меня это получится.

— Когда речь заходит о дорожном хамстве, в первую очередь, подраз-умеваются водители. Каким образом следует воспитывать других участни-ков дорожного движения — пешехо-дов?— Не каждый пешеход — водитель, но каждый водитель — пешеход. Послед-ние знают динамику движения, знают, как тяжело остановиться машине, знают, как и куда идти. Самоуверенный пешеход с гордо задранной головой, прущий через переход, невзирая ни на что, рискует испытать на прочность жесткость капота, если водитель не смог предотвратить трагедии. Поэтому как

бы высокопарно это ни звучало, но по-добное положение вещей накладывает на водителей-пешеходов определенные обязательства. Воспитать человека-тан-ка можно только личным примером.

— Как бороться с хамством, если мобильный выключен, а видеореги-стратор не работает?— Самый действенный способ — мах-нуть на хама рукой. Если его мама не смогла научить, как себя нужно вести, чем вы сможете помочь? Битой по голове ударить? Или сонет Шекспира прочитать, чтобы растоптать морально? Не нужно тратить время и нервы на то, что не в наших силах. Агрессия никогда не приводит ни к чему хорошему, опу-скаться до уровня хама — непотребно. Кроме того, всегда есть риск, что вам же в результате и достанется. Лично я всег-да следую одному простому правилу, которое действует железно: за рулем полнейшее спокойствие. Полнейшее. На окружающую обстановку и хамское отношение внимание не обращать, во-обще отключить эту опцию. Подрезали, обогнали, крикнули что-то вслед — сра-зу же об этом забыл. Если человек — хам, ему с этим недугом и жить. Кроме того, если я никуда не спешу, я пропу-скаю машины. Не из-за того, что я такой правильный, а потому, что мне очень нравится, когда другие водители благо-дарят аварийкой. Но если кто-то один не моргнул, сегодня я больше никого вперед не пропущу.

— Отходите от своего правила не нервничать?— Нет, но настроение уже не то. Кстати, я бы хотел обратить внимание на еще один нюанс, который меня возмущает. Наше общество склонно видеть про-блему хамства в несколько искаженном свете. При обсуждении свинского по-ведения на дороге люди ищут и находят виновных: родителей, школу, ПТУ, плохую милицию, медленную «скорую помошь». Однако количество коммента-риев о том, что хам виноват сам, близко к нулю. Если вы действительно хотите что-то изменить, не нужно переклады-вать ответственность на других. Дей-ствуйте сами. Отправьте сообщение в «Перехват», оставьте на стекле записку, только не самоклеющуюся, или в лицо скажите соседу о том, что его машина вам мешает. Для того чтобы хам окон-чательно исчез с дороги, мы должны создать для него нетерпимые условия. Других вариантов нет.

Агрессия никогда не приводит ни к чему хорошему, опускаться до

уровня хама — непотребно...

Лично я всегда следую одному

простому правилу, которое действует

железно: за рулем полнейшее

спокойствие. О

46

«я» против хамства на дороге «я» против хамства на дороге

«я» против

48

Алексей Козловский33 года, системный администратор

Получил права в 1997 году, 4 года водительского стажа, 2 раза попадал в ДТП.

Если человек включает поворотники и ему нужно перестроиться, я без про-блем его пропущу. Но когда в твою по-лосу начинает вклиниваться неизвестно откуда взявшаяся машина, естественно,

это вызывает недоумение… Человек ду-мает — я еду, а все остальные подождут.

Ребята из ГАИ занимаются тем, что снимают штрафы, стоя на знаках или карауля из засады. Но большую про-блему представляет не тот, кто едет 60 км/ч там, где можно 40, а неправильно припаркованный автомобиль, неработа-

ющие светофоры, ямы и выбоины на до-рогах. Это ведь не проблемы водителя, а ГАИ от них открещивается.

Чем хуже работают правила, тем больше соблазна их нарушать. И если за перестроение на перекрестке ты вряд ли получишь штраф, у водителей формиру-ется специфический стиль вождения.

27

«я» против

текст: Вячеслав Корсак Вячеслав Корсак

фото: Николай Куприч, Юлия Янюк, Алина Крук Николай Куприч, Юлия Янюк, А

лина Крук

Олег Сушко41 год, водитель «скорой»

18 лет работает водителем скорой медицинской помощи, в на-стоящее время – в кардиологической бригаде.

Рядом с подстанцией №3 станции скорой медицинской помощи нахо-дится школа. Родители школьников паркуются прямо на стоянке «ско-

рой». С утра с подстанции практиче-ски не выехать. Даже если срочный вызов, то выбраться невозможно.

О большинстве белорусских во-дителей ничего плохого не скажешь. Есть, конечно, хамье, которое может принципиально не уступать дорогу. Видит, что едет машина с мигалкой,

все ряды остановились, но нет — ему нужно проскочить.

Был случай, когда дело чуть не закончилось дракой. Парень хотел рисануться перед девчонкой, под-резал нашу машину и по тормозам. А мы ехали на визит. Вся бригада меня держала.

«я» против

50

Павел Белькевич34 года, водитель автобуса № 115

Работает водителем автобуса с 2002 года.

Когда начинается час пик, на наших до-рогах все едут, как хотят, — наглеют и редко уступают.

Самый частый случай хамства — это когда ты едешь по первой полосе, а перед тобой легковушка резко жмет на тормоза,

чтобы уйти в поворот направо. Ты тормо-зишь, в салоне кто-то падает... Водители забывают о том, что мы везем пассажиров.

Только в последнее время мы стали приучать легковушки уступать нам дорогу, когда мы трогаемся с остановки. Чтобы рабо-тал 125 пункт ПДД, нам приходится внаглую лезть на вторую полосу.

51

«я» против

Сергей Шахнович35 лет, водитель МЧС

Пришел на службу в МЧС после армии и уже 15 лет развожу на вызовы спасателей.

Есть разные водители — всех не осудишь. Но если иногда не пропускают ГАИ с красно-синими проблесковыми маяками, что тут говорить о синих маяках…

Нам пытаются уступать, но все равно най-дется тот, кто подрежет. Но главная проблема —

это парковки. Люди бросили машину посреди двора и не думают, что, не дай Бог, приедет оперативная машина… Это не только проблема водителей, но и обустройства самих парковок.

Я всегда говорю, что если вы видите машину с проблесковыми маяками, уступите ей. Ведь спец-сигналы работают не просто так. Мы едет спасать кому-то жизнь.

41

«я» против копирайта

Идейный вдохновитель «Пиратского центра»

Михаил Волчек рассказывает о том, как в цифровую эпоху устаревший закон об

авторском праве может навредить обществу

и почему во многих странах появляется

«теневой интернет».


40

ТЕКСТ: АНДРЕЙ ДИЧЕНКО


Закачивая очередную книжку или фильм с файлообменника, вы внезапно превращаетесь из пользователя в преступни-ка. Устанавливая на мобильных телефонах нелицензионное программное обеспечение, вы можете оказаться в наручниках прямо в общественном транс-порте. А ваши данные, которые хранятся в поликлинике, вне-запно сворованы, и фармацев-тические компании заваливают вас рекламой БАДов. Пока что это перспектива, которая еще не стала реальностью. Противосто-ят закону о копирайте цифровые пираты.

— С 1 августа 2013 года в России вступил в действие закон о борьбе с интернет-пиратством. Согласно ему, любой сайт может быть запрещен из-за материала, который покажет-ся «пиратским», а создатель ресурса будет привлечен к ответственности. Ситуация развернулась вокруг так называемых «копирайтов» и право-обладателей. Что такое копирайт, и как он может изменить современный интернет?— В наших условиях копирайтом на-зывают закон об авторском праве и смежных правах. Грубо говоря, закон об авторском праве — это синоним слова «копирайт», последнее используют в странах Европы и США. Сегодня главная проблема заключается в отсутствии реформ в отношении существующего закона. Копирайт писали 130-140 лет назад, и в условиях цифровой эпохи он выглядит устаревшим.

Быть пиратом

— Как российский закон может отраз-иться на белорусском информацион-ном поле? — Белорусские интернет-пользователи активно посещают сайты и библиотеки для скачивания книг, кино, музыки, программ. Часто их называют торрен-тами или файлообменниками. Боль-шинство хороших библиотек находятся в Рунете. Если эти ресурсы начнут за-крываться под прессом правообладате-лей, то пострадает культурный обмен и для пользователей из Беларуси. К тому же, если в России принимают какой-нибудь закон, наши законодатели по доброй воле или, пользуясь чужим при-мером, принимают похожие законы. А это приведет к тому, что у Байнета появятся проблемы с некоммерческим обменом информацией.

— Почему корректнее сегодня употреблять слово «копирайт», а не формулировку «закон об авторском праве»? — Если внимательно изучить закон об авторском праве и смежных правах, то в нем, в основном, прописаны права правообладателя. А правообладатель — далеко не всегда автор и может быть представлен юридическим лицом. Этот закон, в основном, регламентирует права именно правообладателя, а об ав-торе там очень мало сказано. Разве что о самом праве авторства и защите чести и репутации автора. Копирайт — это наиболее унифицированный закон на всей планете. Если уголовный кодекс может быть для каждой страны свой, то копирайт приводится к общему виду в Европе, Китае, Латинской Америке и прочих регионах.

о есть проблема ко-пирайта, о которой неустанно пишут все сетевые ресурсы, кроется в противосто-янии между автором и

правообладателем?— Основная проблема копирайта в том, что он порождает монополию. Известно много случаев, когда творцы подписы-вают контракты с издателями или про-дюсерами. Тем самым они передают экономические права на свое произ-ведение новому правообладателю. Про-ходит какое-то время — все сняли куш, все сыты, довольны. И вот музыкант, заключивший контракт с продюсером, не против, чтобы его музыку распро-страняли в интернете бесплатно. Но прав-то у него уже нет на свои же про-изведения. А правообладатели могут преследовать даже за некоммерческий обмен и распространение любого чело-века, кто не спросил у них разрешения. В интернете эта алчность правооблада-теля выглядит еще более извращенно. В Рунете, например, сейчас идет война за каждую ссылку.

— Иными словами, текущий закон о копирайте устарел и не отвечает требованиям современности?— Он препятствует свободному обмену знаниями и информацией. А знания должны быть доступны, как и образова-ние, на котором остановлюсь подроб-нее. Все говорят, что Беларусь — соци-ально ориентированное государство. Но если взять ту же Хорватию, то там соотношение платных и бесплатных мест в вузах равно 50 к 50. В Швеции для своих граждан образование бес-платное. У нас же в государственных университетах бюджетных мест только около 30 процентов. А наши чиновники при этом постоянно говорят о модерни-зации образования... Но какая может быть модернизация без свободы обмена знаниями? К примеру, Китай свез к себе всю информационную продукцию, а после ее детального изучения провел модернизацию. В каком-то смысле так-же поступили и США, когда все лучшее свезли к себе из Европы. Модернизация без свободного обмена информацией невозможна.

— Какие конкретные шаги должны быть предприняты в наше время для решения проблем копирайта?— Во-первых, ограничить срок действия копирайта. Сейчас он исчисляется жизнью автора плюс 50 лет после его смерти. Было бы оптимально, если бы правообладатель получал право на авторское произведение сроком в 5-10 лет. Во-вторых, нужно четко прописать это в законе о свободном некоммерче-ском обмене информацией. В-третьих,

прописать в законе возможность ис-пользования не только письменных договоров, но также и набора свободных лицензий, например, Creative Commons или GNU GPL. Далее нужно что-то делать с организациями по коллективному управлению авторскими правами, на-пример, создать общественные фонды для деятелей культуры. И последнее, но не менее важное, — выносить на откры-тое и широкое обсуждение все инициативы, связанные с копирайтом. Важно, чтобы общество тоже участвовало в написании этого закона. В сегодняшнем законе «Об авторском праве и смежных правах» за-ложены интересы, в основном, бизнеса и государства, интересы социума в нем игнорируются.

— Ваша организация «Пиратский центр», которая продвигает интере-сы цифрового пиратства в Беларуси, довольно молодая и едва ли насчи-тывает год существования. Разуме-ется, она интересна всем, для кого компьютерные сети — дом родной. Насколько ваше движение может быть полезно людям, которые о воз-можностях интернета знают поверх-ностно?


42

Т

Сейчас мы предоставляем свои

личные данные государству.

Давайте посмотрим на базу данных

поликлиник. Какой закон обеспечивает

их защиту?

45

— На данном этапе «Пиратский центр» — это проект молодежного общественного объединения «Фалан-стер», который ушел в самостоятельное плавание. Разумеется, определенные признаки организации появляются, но это еще не официально зарегистри-рованная отдельная структура, скорее, желание ее создать. Хотя сделать это в нашей стране непросто. Основная цель — просвещать людей в вопросах высоких технологий и учить их сетевой грамотности.

Нужно понимать, что появление пиратов — это реакция на цифровую эпоху. В нашем социуме она укоре-нилась вместе с кучей мобильников, планшетов, навигаторов и прочих изобретений, в которые люди на теку-щий момент массово погружены. Ни для кого не секрет, что больше поло-вины населения Беларуси пользуется интернетом. И даже если человек не совсем знаком со всеми тонкостями интернет-сети, он так ли иначе явля-ется ее участником. Правила, которые существовали до внедрения цифровых технологий в повседневную жизнь, не подходят к новым условиям. Они всту-пили в стадию конфликта с современ-ными технологиями. На этом стыке появились мы.

— Вы говорите о реакции. А можно ли подробнее рассказать про эпизо-ды, которые подвигли вас возвести цифровое пиратство в ранг органи-зации?— Пиратское движение интернацио-нально. Изначально оно появилось в Швеции в 2006 году. Это была реакция на то, что местные судебные власти начали судебный процесс над круп-нейшим файлобменником The Pirate Bay. Потом пираты стали появляться в Германии, Австрии и других европей-ских странах. В Беларуси пираты долго не создавали сообщества — и это очень странно, ведь наша страна славится своей сетевой грамотностью и большим количеством IT-специалистов.

Вообще, по всему миру оформленное пиратское движение появляется в тот момент, когда цифровые технологии воспринимаются не только как инстру-мент для заработка или использования в узкой специализации, а как инстру-мент социальных преобразований.

— Есть ли какие-то базовые принци-пы, которые интернациональны для всех пиратов?— Да, мы называем их «пятью китами». Первый — свободное распространение знаний и информации. Второй подраз-умевает сетевую и офлайн приватность. Третий касается реформы копирайта. Четвертый — интернет как право. Пятый и самый главный заключается в идее прозрачности управления обществом органами власти. Цифровые техно-логии дают возможность сделать этот процесс доступным каждому жителю вне зависимости от географической локации. Все документы, которые относятся к нашей жизни (будь то за-коны, декреты, парламентские чтения и прочие) могут быть опубликованы и постоянно пребывать в поле зрения общественности. Доступным должно быть все, кроме персональных данных граждан.

Например, если раньше правитель-ство находилось только в столице, то сейчас интернет позволяет распреде-лить его присутствие как угодно. Это значит, находясь в интернете, вы можете узнавать о работе государственных органов и участвовать в политической жизни страны, в принятии тех или иных ре-шений. Ранее такую возможность было трудно представить. Фактически, то,

о чем писали теоретики ХIХ века (Ба-кунин, Кропоткин, Маркс и прочие), постепенно становится реальностью. Лозунги в духе «вся власть советам» изменили свое содержание. «Советы» теперь могут создаваться в интернете и работать круглосуточно.

редположим, что та-кая система работает. Но не может ли обилие доступной правитель-ственной информации в интернете стать от-

личной уловкой для сетевых пре-ступников?— Именно поэтому пираты во всем мире выступают за приватность личной информации, которая касается только частной жизни, а не общественной. И дело не только в преступниках. Напри-мер, сейчас мы предоставляем свои личные данные государству. Давайте посмотрим на базу данных поликли-ник. Какой закон обеспечивает их защи-ту? Может, кто-то начнет следить или рассматривать тебя в качестве цели для рекламы? На данный момент проблема охраны приватности в сети — вопрос ак-туальный. И пока на публичном уровне не пойдет речь о защите информации, всегда будет существовать угроза утечки личных данных. Сейчас, например, в Беларуси принимают закон «Об инфор-мации, информатизации и защите ин-формации». Он прошел уже одно чтение в парламенте, но там о защите личных данных пользователей нет ничего. Все ограничивается расплывчатым опреде-лением.

— Если изучить компьютеры обыч-ных белорусских пользователей, то сложно будет не найти там хотя бы одной пиратской программы. Другими словами, пиратство тут процветает очень давно и без партий и центров. В Европе и США эта про-блема решается штрафами и ареста-ми имущества. Может ли случиться нечто подобное у нас?

44

— В истории термина «пиратство» есть три составляющие. Пиратами называют морских разбойников, продавцов дис-ков с нелицензионным софтом, а еще это политические пираты, вроде нас. Мы никаким образом не пересекаемся с двумя предыдущими группами. Вторых лично я бы называл не пиратами, а тор-говцами нелицензионной продукцией. Кстати, именно они за последние 20 лет сделали пользы больше, чем все корпо-рации вместе взятые. Если бы не диски за три доллара на Ждановичах, нам приходилось бы ездить в другие страны за дисками по 300 долларов. Для нищей Восточной Европы эти люди стали про-водниками в новые технологии.

Сейчас Беларусь вписывается в капиталистическую систему. Но не как полноценный субъект или флаг-ман, а в качестве периферии. Мы не производим много контента (фильмы, программы, знания), а в основном, потребляем его. Производители же находятся на Западе и Востоке. Им выгодно продавать контент как можно дороже. Поэтому белорусы будут и дальше покупать доступные дешевые диски, хотя сейчас они уже пережиток прошлого. Объем нелицензионной продукции софта на белорусском рынке оценивается в 100 миллионов долларов ежегодного оборота. Несмотря на то, что для корпорации типа Microsoft эта

сумма незначительна, в нашей стране есть люди, которые заинтересованы в движении законодательства в сторону ужесточения борьбы с контрафактной продукцией.

Известно, что организации вроде «Парка высоких технологий» нанимают белорусских и западных юристов для проведения семинаров по копирайт-грамотности. Но они ее рассматривают со своей стороны. Это интерес бизнеса, а не общества.

асто вместе со ста-тьями о копирайте появляются статьи о «теневом интернете», который становится альтернативой ныне

существующей системе. Что сегодня понимается под «теневым интерне-том»?— Думаю, что «теневой интернет» — это попытки граждан создать альтер-нативные средства коммуникации. Например, недавно был случай в Афинах, когда люди установили ряд мощных Wi-Fi передатчиков и создали свою сеть параллельно интернету, где передавали данные и создавали сай-ты. Похожая ситуация в Словении. В Германии же развивается интересный проект: люди покупают грузовики, в их холодильных камерах делают целые серверные фермы, и эти машины ездят в любые точки страны. Теперь у них есть мобильный интернет, который ни к чему не привязан, и эта сеть может передвигаться по всей планете. Такая реакция социума понятна. Интернет в своем нынешнем виде берется под тотальный контроль бизнеса и государ-ства, и в ответ на это общество пытает-ся отстаивать свое право на свободный культурный обмен.

Правообладатели могут преследовать

даже за неком-мерческий обмен

и распространение информации лю-бого человека.

«я» против копирайта «я» против копирайта

П

Ч

≈70.000

веб-сайтов насчитывается

в Байнете

432

млн жителей Земли скачали

пиратскую продукцию в январе

2013 года

Сайт пиратского центра: pirates.by

«я» против

46

Андрей Буглак35 лет, разработчик мобильных приложений

Проблема цифрового пиратства у нас кроется непосредственно в доходах людей. Обычный человек просто не может позволить себе покупать лицензионную продукцию, отчего пользуется пиратскими ресурсами.

Систему торрентов можно рассматри-вать не только как площадку для пиратского обмена информацией, но и как инструмент для пиара.

Если я увижу мое приложение в свободном доступе, то не буду просить администратора убрать его. Я с ними поздороваюсь и там же попрошу написать свои пожелания и замеча-ния о программе.

Проблема копирайта касается, скорее, больших корпораций. Для маленьких ком-паний любой трекер вполне способен высту-пить дополнительной рекламной площадкой.

4.500.000 пользователей подписали петицию против аме-риканских законов SOPA и PIPA, ограничиваю-щих распространение информации.

Google, Wikipedia, Mozilla, Twitter, Facebook также выразили протест против SOPA (Stop online piracy act) и PIPA (Protect Intellectual Property Act).

100.000 сайтов устроили акцию протеста против этих законов.

Текст: Андрей ДиченкоТекст: Андрей Диченко

Фото: Николай КупричФото: Николай Куприч

47

«я» против

Анастасия Прибыльская 23 года, заместитель директора

партнерского офиса Magna Carta college Oxford в Минске

Изначально интернет создавался как военная сеть, однако свое широкое при-менение он нашел в качестве электронного проводника между университетами. Когда сегодня площадка, созданная для обмена знаниями, наполняется запретами и ограни-чениями, это выглядит как минимум нелепо.

Если именитый профессор написал книгу, а пользователи залили ее в сеть, то это не воровство, а признание научных заслуг человека. Значит, его работа была проделана не зря.

В сети сейчас существует множество бесплатных курсов, и я не вспомню, чтобы какой-то университет выступал против их свободного распространения. Если человек чего-то достиг и что-то создал, то это до-стояние всего человечества, а не каких-то отдельных корпораций.

436 бесплатных курсов предлагает

образовательный проект Coursera

4.615.829 человек дистанционно о

бучаются

с помощью этого сервиса

62 университета из 16 стран

содействуют этому бесплатному

дистанционному проекту

«я» против

48

Светлана Ермакович24 года, разработчик Lotus приложений в компании IBA

Большинство людей в нашей стране не считают обмен файлами через интернет пре-ступным занятием, да и нет здесь, по сути, никакого преступления.

Проблема в том, что крупные корпорации хотят заработать и удерживают авторские права на оригинальный контент. О простом пользователе как всегда все забыли.

Кроме этого — сейчас нет системы возвра-та купленной программы. А что если я купила лицензию, а она мне не понравилась? Куда мне ее возвращать, и как получить обратно деньги?

Если же обратиться к автору или авторам программы, то часто они даже не знают, какие суммы с их изобретений получают корпорации. И это несправедливо.

1 августа 2013 года вступил в силу анти-

пиратский закон в России

1.600 сайтов выключили свои

серве-

ра 1 августа в знак протеста

50 тысяч пользователей Рунета подписали

петицию против этого закона

49

«я» против

Вадим Корольчук28 лет, проектировщик и дизайнер сайтов и интерфейсов

Рано или поздно придет время, когда ты будешь скачивать бесплатно десять книг по 10 долларов, а потом пойдешь в магазин и купишь действительно нужную тебе книгу за 100. Так у меня было с макетами по дизайну: сначала я скачивал их бесплатно, а потом понял, что сервис и прочие дополнения дей-ствительно стоят денег.

Бесплатное скачивание музыки — это двойной пиар для молодых групп. Да и что говорить, если за последние пять лет каче-ство студийных записей значительно упало. Все музыканты переключились на концерт-ную деятельность.

Вообще, если кто-то будет воровать мои дизайнерские наработки и оставлять на них ссылку, то я не буду против.

70 миллионов человек пользуются файлообменными сетями

75 место в мире по посещаемости занимает крупнейший файлообменный трекер The Pirate Bay

В 50 странах существуют свои «Пиратские партии»

7,1% голосов получила «Пиратская партия» в Швеции на выборах в 2009 году

47

Врач анестезиолог-реаниматолог Андрей Витушко

рассказывает о причинах и последствиях демотивации

белорусских медиков, освоении новой аппаратуры, о платных

услугах и других аспектах реформы здравоохранения.

«я» против системы здравоохранения

46

Талонов нет, анализы еще не готовы, к хорошему врачу — ис-ключительно по блату, перед кабинетом двадцать человек и еще столько же «только спро-сить». А что вы хотели? Зато бесплатно.

— В прошлом году аналитическое агентство «Блумберг» опубликовало международный рейтинг здоровья. Всего в нем 145 стран, Беларусь — на 91-й позиции. А как вы оцениваете со-стояние здоровья наших граждан?— Мы привыкли считать, что в нашей стране уровень здравоохранения доста-точно высок, поэтому такая оценка мо-жет показаться неожиданной. С одной стороны, Беларусь не слишком отстала от своих соседей — Литва в рейтинге Блумберга оказалась на 81 месте, Рос-сия — на 97, Украина замыкает первую сотню. С другой, как и любая внешняя оценка, этот анализ отражает важные тенденции, которые ни в коем случае нельзя игнорировать.

Например, уровень потребления алкоголя на душу населения, по самым скромным подсчетам, у нас составляет десять литров в год. При этом, согласно критериям Всемирной организации здравоохранения, граница, за которой наступает деградация нации, — во-семь литров. Потребление табака также продолжает расти — в прошлом году на одного белоруса приходилось 149 пачек сигарет в год, по сравнению со 146 пачка-ми в 2011-м. Пессимистические оценки разделяют и сами белорусы — по данным социологических опросов, только 30% наших граждан оценивает свое здоровье как хорошее. При этом физкультурой и спортом в той или иной форме занима-ются менее 25%. Учитывая все вливания, идущие сегодня на развитие физкуль-туры и спорта, это не очень хорошая статистика.



На здоровье!

49

— Централизованная система Семаш-ко имела много достоинств. В част-ности, Советский Союз стал одной из первых стран, приблизившихся к обеспечению всеобщего охвата услугами здравоохранения. В чем за-ключался секрет ее успеха?— Система Семашко, опи-рающаяся на практически неограниченные ресурсы, позволила сделать меди-цинскую помощь доступной — она стала бесплатной на всех уровнях, начиная с посещения поликлиники и заканчивая самыми сложны-ми видами лечения. Кроме того, экстенсивное развитие системы здравоохранения позволило справиться с при-чиной смерти большинства советских граждан — инфек-ционными заболеваниями. Также ее успеху способство-вали всеобщие программы вакцинации и диспансери-зации населения.

очему сегод-ня успешное развитие здравоохра-нения засто-порилось?

— Во-первых, со временем изменилась сама структура патологии — в мире стали доминировать неинфекционные болезни. Сегодня у нас, как и везде в Европе, основной причиной смерти являются сердечно-сосудистые заболева-ния. Они требуют не быстрой изоляции, а регулярного контакта с доктором, подбора медикаментов, рекомендаций по изменению образа жизни. В идеале у каждого «сердечника», а шире — и у каждого гражданина, должен быть постоянный лечащий врач, в деталях знающий историю его болезни. Именно поэтому в развитых странах акценты сместились на развитие амбулаторного звена, куда направляется до 80% всех средств, выделяемых на здравоохране-ние. Беларусь же по-прежнему занимает первое место в мире по количеству боль-ничных коек на душу населения, тогда как увеличение доли расходов на поли-клиники пока только анонсируется. Во-вторых, примерно с 70-х годов советская медицина стала отставать от западной в оснащении и уровне комфорта для пациента, и эта тенденция досталась «в наследство» суверенной Беларуси.

— Модернизация в медицинской сфере началась около семи лет на-зад — изменения предусматривались Программой развития здравоохране-ния Беларуси на 2006-2010 годы. Что изменилось за это время?— В основном изменения коснулись ма-териальной базы стационаров, начиная от больниц районного уровня и закан-чивая республиканскими научно-прак-тическими центрами. В них было про-ведено переоснащение операционных

блоков, хирургических и реанимацион-ных отделений, также большие средства вкладывались в закупку оборудования. Простые люди могли не почувствовать этого, потому что большинство из них лечится в поликлиниках, где измене-ния пока не столь явны.

— Что мы меняем сейчас? В чем за-ключается оптимизация здравоохра-нения на данном этапе?— На официальном уровне было заявле-но несколько задач: развитие медици-ны высоких технологий, переориента-ция акцента помощи со стационарного звена на амбулаторное, оптимизация механизма финансирования. Однако, с точки зрения обычного врача, создается впечатление, что последние 3-4 года все меры направлены на поиск дополни-тельных средств поддержания системы. В частности, много говорится об оказании в государственных организациях платных услуг, экспорте медицинской помощи, импортозамещении на всех уровнях, поиске групп населения, которые тем или иным образом могли бы компенси-ровать затраты на свое лечение.

— Как реформа отразится на самих медработниках?— Полагаю, что никак. Иногда мне кажется, что люди, принимающие решения, думают, что в больнице достаточно сделать ремонт и купить современную аппаратуру, после чего она сама начнет лечить пациентов. Это не так — техникой, какой бы хорошей она ни была, управляют люди. Сфера здравоохранения — это, в первую оче-редь, сфера взаимодействия человека с человеком, и если врач не будет иметь должной квалификации и мотивации, никакого толку от изменений не будет. Например, одной из задач реформиро-вания отрасли является распростране-ние в поликлиниках информационных технологий и электронного документо-оборота. Как известно, участковых те-рапевтов в Беларуси не хватает, причем почти пятая часть из них — пенсионе-ры. Маловероятно, что перегруженный врач на закате своей карьеры рьяно бросится осваивать новые компьютер-ные программы. Заявления о необхо-димости ликвидации «уравниловки» в оплате труда медработников озвучива-


48

П

ются с самых высоких трибун, однако пока никто не знает, каким образом этот механизм будет работать. Поэтому на данный момент каких-либо значи-мых факторов, которые как-то отразятся на жизни простых работников систе-мы, я не вижу.

акая средняя зарплата сегодня у медиков по отрасли?— Согласно данным Белстата, 3 миллиона 287 тысяч белорусских

рублей. Такая цифра была озвучена в конце лета этого года. Средняя зар-плата по отрасли примерно на 20%, а то и 25% ниже, чем в промышленной сфере, кроме того, не нужно забывать о коэффициенте совместительства. Так, у врачей он составляет 1,4, а у медсе-стер — 1,2. Получается, что в среднем каждый врач работает за себя и за четверть коллеги, а медсестра за себя и за пятую часть другой медсестры. Если зарплату привести к одной ставке, а большинство людей в стране так и работают, то цифры получатся вообще непрезентабельные.

— Лечение «платных» пациентов как-то сказывается на вашей зарплате? — Однозначно ответить на этот вопрос я не могу. С одной стороны, чиновники утверждают, что доход от платных услуг идет на модернизацию учреждений и непосредственно влияет на оплату труда людей, которые их оказывают. Однако, судя по опыту моих коллег, лечение «платников» на зарплате практически не отражается. Наоборот, для врача они — дополнительная проблема. Вообще, вопрос оказания платных услуг в рамках государственной системы очень скольз-кий. Похоже, что позиция государства такова — мы построили больницы и поликлиники, вложили в них немалые деньги, давайте — отрабатывайте. Но ведь это не чьи-то частные инвести-ции, а деньги налогоплательщиков, и больницы, соответственно, созданы для них же. В первую очередь, нам нужно качественно обеспечить гарантирован-ный объем бесплатной помощи, а уже потом заниматься коммерческой ме-дициной. По моему мнению, и многие коллеги со мной солидарны, платные услуги не должны оказываться парал-

лельно с бесплатными. Если кому-то из медработников хочется заниматься бизнесом — выходите на рынок на общих основаниях и занимайтесь. Но смешивать государственную и частную медицину не стоит.

— Что, в отличие от государствен-ной, дает пациенту частная медици-на? Чем она лучше?— Принято считать, что качество услуг в частных клиниках выше, хотя в на-шей стране большинство врачей, в них работающих, — совместители из госу-дарственных поликлиник и больниц.

— Во время перехода из кабинета государственной поликлиники в ка-бинет частного центра уровень врача автоматически повышается?— Профессионализм — понятие не кабинетное, а личностное. Уровень квалификации врачей в медцентрах формально выше — законодательство требует обязательного наличия в них специалистов с первой и высшей категориями. Квалифицированных ра-ботников медцентры привлекают более высокими зарплатами и комфортными условиями труда, причем их заработки зачастую не намного выше «государ-ственной службы». Но и это не глав-ное — в первую очередь, у «частников» меньше пациентов, а значит, врачи в состоянии уделить каждому из них до-статочное количество внимания. Кста-ти, если говорить об уровне оснащения

частной медицины, то после рекон-струкции во многих государственных больницах и поликлиниках-новострой-ках он значительно выше. Вот и полу-чается, что прежде всего люди платят за отсутствие очередей, возможность рассказать о своих проблемах, комфорт-ное общение с лечащим врачом.

— То есть за человеческое отноше-ние.— Совершенно верно. Как сказал осно-воположник российской психоневро-логии Владимир Бехтерев: если после разговора с врачом больному не стало легче, значит, это плохой врач. Комму-никация — обязательный компонент успешного лечения, и именно за нее люди готовы платить.

— Реформа не предусматривает раз-вития в этом направлении?— Складывается впечатление, что суть мышления наших чиновников — циф-ры и показатели: проценты заболе-ваемости, смертности, койко-дни, обороты койки и прочие величины. Безусловно, все это очень важно, но вместе с тем при таком подходе теря-ется конкретный человек, конкретный пациент. Подобный процесс происхо-дит не только в медицине, вспомните, отечественную краеугольную идеоло-гему «Государство — для народа». Но государство должно быть не для народа, а для человека, для каждого из нас. Про внимательное отношение к пациен-там говорится часто и публично — к примеру, председатель комитета по здравоохранению Мингорисполкома В. Сиренко однажды заметил, что врач должен относиться к каждому, как к своему родственнику. Однако зачастую на практике у медперсонала нет ни физической возможности, ни моральной мотивации приблизить к себе пациента. Печально, что зримых шагов по улучшению ситуации пока не просматривается.

— Почему в нашей стране не развива-ется страховая медицина?

Государственную медицину нужно

разгружать от людей, которые

сами могут оплатить свое лечение.

Сделать это можно путем развития добровольного

страхования и либерализации

частной медицины.

К

50

— По мнению министра здравоох-ранения Жарко, в ближайшее время перспективы для развития подобной формы оплаты медпомощи в Беларуси нет. Сегодня к ней не готовы ни систе-ма, ни врачи, ни сами пациенты.

— Вы с ним согласны? — Переход на страховую модель финан-сирования здравоохранения требует, в первую очередь, экономической стабильности — она непосредственно связана с накоплением и сохранением средств граждан. Кроме того, это непо-пулярное решение. Большинство па-циентов будут недовольны «отменой» бесплатных услуг, а медработники не захотят отчитываться перед страховы-ми компаниями, которые, помимо фи-нансирования, также будут выступать в качестве контролирующего органа. Один из польских министров как-то отметил, что правительство, которое начнет реформирование здравоохране-ния, навсегда закопает свои карьеры. Опыт принятия решений в отечествен-ном здравоохранении подсказывает, что пока у нас нет желающих рисковать ради общего блага в средне- и долго-срочной перспективе. Лично я думаю, что подобную модель необходимо внедрять хотя бы на уровне доброволь-ного медстрахования, чтобы разгрузить государственную систему.

акой, по-вашему мнению, должна быть реформа здравоохра-нения? — Поскольку идеальной модели здравоохранения

не существует в природе, концепция реформирования должна стать продук-том экспертного консенсуса и профес-сионального обсуждения. Но что можно делать уже сейчас — хорошо известно. Государственную медицину нужно раз-гружать от людей, которые сами могут оплатить свое лечение. Сделать это можно путем развития добровольного страхования и либерализации частной медицины. Безусловно, следует про-думать механизмы, по которым таким пациентам будут возвращаться налоги и отчисления — так будет справедливо. С другой стороны, большая развитость рынка медицинских услуг даст возмож-ность заработать медперсоналу. Ин-тересным предложением является созда-ние института сертифицированных специалистов, когда врач приобретает

элементы статуса юрлица и получает возможность участвовать в программах поддержки малого бизнеса. Помимо этого, надо увеличивать зарплаты, на первых порах хотя бы до уровня про-мышленности, и создавать систему дифференцированной оплаты труда.

— Готовы ли наши граждане платить за медицинские услуги? — Мы не готовы сортировать отходы, не готовы пропускать велосипедистов, друг друга уважать тоже не готовы. Категория «готов-не готов» вообще очень эфемерна. На аргументирован-ное предложение сделать систему более прозрачной и эффективной, реакция не замедлит появиться.

— На ваш взгляд, профессию врача сегодня можно назвать престижной? — Последние 10 лет в нашей стране ведется планомерная работа по сниже-нию престижности профессии врача, учителя, ученого, любого человека, об-ладающего интеллектом. Когда человек занимается умственной деятельностью, он начинает критически мыслить, а значит, становится сильнее. Француз-ский философ Мишель Фуко говорил, что врач по роду своей деятельности изначально является индивидуали-стом. В своей работе он имеет дело с неземной, мистической составляю-щей — пациент с почти смертельной

травмой поступает в больницу, и в результате действий других людей не умирает. Чем не чудо? Врачебными коллективами очень сложно управ-лять — высок уровень независимого мышления, поддерживаемый ежеднев-ной тренировкой принятия самосто-ятельных решений. Именно поэтому в Беларуси создана целая система, позволяющая держать их под контро-лем. Ее компоненты — контрактная система и другие формы администра-тивного прессинга, а также воспитание

волюнтаризма и вседозволенности в пациентах. Последнему способствуют многочисленные «горячие линии», по которым на каждого медработни-ка можно пожаловаться. Один мой коллега с большим стажем работы тонко подметил, что если раньше врача хотели «купить», задобрить подарком, сегодня на него гораздо чаще стараются «наехать», нахамить, пригрозить, вы-бить желаемое через администрацию. Естественно, что престиж профессии падает, все меньше моих коллег хотят для своих детей медицинского буду-щего. Утрачивается преемственность, снижается средний балл, необходимый для поступления в медицинский вуз, все больше молодых людей идут в про-фессию, зная, что по окончании учебы они уедут за границу. Сдерживающим фактором этого процесса является мен-тальная инертность белоруса, но и этот барьер может быть разрушен в самое ближайшее время.

Последние 10 лет в нашей стране ведется

планомерная работа по снижению престижности

профессии врача, учителя, ученого, любого человека,

обладающего интеллектом.


К

«я» против

52

Наталья | инженер-проектировщик | Минск

Яркий эпизод белорусской медицины — утренний поход за талончиками. Мне кажет-ся, что люди, которые наделены сильной волей, позволяющей вставать рано утром, идти в поликлинику, отстаивать очередь, отмахиваясь от хамства, затем еще одну очередь, но уже на прием, и еще одну, для анализов, — заслуживают быть здоровыми по определению.

Не думаю, что белорусы болеют чаще, чем другие нации. Поликлиники посеща-ют те, у кого много свободного времени: пенсионеры, студенты и молодые мамы.

Остальные предпочитают пропускать эту ступень, оказываясь сразу в больнице или дальше по известному плану.

Странным образом, в доврачебном каби-нете никогда не угадывают, к какому врачу с вашими симптомами следует обратиться. В итоге проводишь минимум полдня в очередях и прогулках по кабинетам. Помню, как одна женщина предложила в ожидании врачебного приема знакомиться с творче-ством поэтов Серебряного века. Я остано-вилась на 67 странице первого тома. Мне здорово повезло, что болею нечасто.

К работе самих врачей у меня нет претензий. Кто-то выполняет свою работу по совести, несмотря на толпы больных и тонны бумажек, а кто-то оправдывает свою непригодность низкой заработной платой. Таких кадров хватает и в частных клиниках.

Текст: Вячеслав Корсак, Текст: Вячеслав Корсак,

Ирина ШабекоИрина Шабеко

Фото: Николай Куприч, Фото: Николай Куприч,

Ирина ШабекоИрина Шабеко

53

«я» против

Валентина Адамовна | пенсионер, герой труда | Оршанский район

Я инвалид 2-й группы. Перенесла четыре операции, постоянно испытываю пробле-мы с давлением, поэтому с медицинским обслуживанием приходится сталкиваться не от безделья или большого желания.

В районной поликлинике нет специ-алистов: ни кардиолога, ни невропатолога. Только терапевт, к которому идут и стар и млад со своими проблемами. Врач нехотя может выписать рецепт или посоветовать импортное лекарство, цена которого резко бьет по карману пенсионера.

Даже если предлагают оздоровление в реабилитационном центре — большинство процедур платные. И лекарствами лечат не самыми качественными. Предлагают купить хорошие, но за свои деньги. Выходит, что лечение обходится в четверть, а то и треть пенсии. Виноваты не больницы, это, скорее, вынужденная мера из-за отсутствия финансов.

Еще одна большая проблема — диа-гностика. На все серьезные процедуры направляют в Витебск, но прежде нужно хорошенько походить по кабинетам и доказать, что тебе действительно это не-обходимо. В областном центре диагносты округляют глаза, удивляются, как можно было так запустить болезнь. Некоторых, что называется, «отправляют умирать» в свой райцентр.

«я» против

54

Леонид Александрович | пенсионер | Минск

Моя поликлиника не оснащена должным образом. Скажем, на УЗИ головного мозга меня направили в другое медицинское заведение. Все бы ничего, но талон мне предложили только на 2015 год. Это ведь возмутительно! Для человека в возрасте, который к тому же нуждается в серьезном обследовании, такой срок ожидания недо-пустим.

Специалистов не хватает. Почти ни-кто из врачей долго не задерживается на рабочем месте. Кроме того, дают разные ре-комендации. Из списка льготных лекарств давно убрали качественные действенные препараты, оставив белорусские лекарства, которые не только не эффективны, но иной раз и вредны.

При всех несовершенствах нашей меди-цины поговаривают о том, чтобы сделать ее платной. На мой взгляд, это недопустимо. На каком основании? Платная медицина имеет место в государствах, где затраты на лечение покрывает страховка. Для нас эта практика пока, к сожалению, по многим причинам нереальна.

55

«я» против

Юлия | организатор праздников | Минск

Моя мама болела последние 20 лет жизни. В свое время незалеченный перелом пере-рос в ревматоидный артрит. Для того чтобы избавиться от боли, мама постоянно пила обезболивающие. Из-за них пошло ослабле-ние организма. В 2009 году здоровье совсем пошатнулось. Мама перестала ходить и стала лежачим больным.

Я начала лежать в больницах вместе с мамой. Почему? Объясню. Когда в больницы привозят тяжелобольных, которые только лежат и ходят под себя, им нужно менять подгузники раз в 3-4 часа. А персонал

этого делать так часто не хочет. Я видела тяжелобольных, которые были оставлены на совесть работников больницы. Так вот, если к ним хотя бы раз в 12 часов приходили поменять «памперсы», — это был хороший исход дня.

Мама не могла сама кушать, потому что сильно болели суставы. Я ее кормила, меня-ла «памперсы», сидела рядом, переворачи-вала, чтобы не образовывались пролежни. Почему этого не делал медперсонал? Пото-му что у них это не прописано в должностных инструкциях. Они не считают, что обязаны

все это делать. У меня бы просто совесть не позволила маму оставить одну.

Ты остаешься со своим родственником, ухаживаешь за ним, снимаешь эту обязан-ность с медперсонала, но тебе даже не могут выделить место рядом с близким человеком. Я спала на стульях, на маленьких скамееч-ках. Еду приносила с собой. Тяжелобольных распихивали по разным палатам. Да, им давали лекарства, вводили инъекции, их ежедневно осматривал врач. Но ухода как такового я не заметила ни за одним больным.

53

Медицинский психолог Екатерина Ахматова рассказывает о негативных последствиях домашнего насилия и отвечает на вопрос, почему эта проблема касается всего общества, а не отдельно взятой семьи.

«я» против домашнего насилия

52

Дом и семья в сознании каждо-го человека — это абстрактный родной угол, где всегда можно найти понимание и укрыться от проблем. Но если семейный очаг захлестнула волна наси-лия, то из крепости он превра-щается в клетку, где личность деградирует.

— Часто доводится слышать и читать новости о криминальных событиях, наркомании, алкоголизме. Однако домашнее насилие в этом контексте не упоминается никогда, хотя пробле-ма существует. Насколько она актуаль-на в наше время?— Общество обращает на нее внимание, но государство делает вид, что в Белару-си домашнего насилия не существует. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в нашу законодательную базу. Вы там не найдете закона о пресечении домашнего насилия. К примеру, у на-ших самых близких по культуре соседей в Украине и России такой закон есть. Проблема домашнего насилия у них поднимается на официальном уровне. В нашем же государстве — нет. С другой стороны, проект «Повышение нацио-нального потенциала государства по противодействию домашнему насилию в РБ» является легальным, то есть раз-решенным государственными пред-ставителями. Значит, постепенно эта проблема приобретает значимость.

ТЕКСТ: АНДРЕЙ ДИЧЕНКО

ФОТО: ПОЛИНА РУКАВИЧКИНА

Домашний терроризм


55

— Если пройтись по определениям, то какие действия можно трактовать как домашнее насилие?— Домашнее насилие — это насиль-ственные отношения между людьми, которые имеют родственные связи или, как сейчас стало модным, сожитель-ствуют. Традиционно у нас считается, что агрессором является мужчина, а женщина — жертва насилия. Однако вот вам живой пример. Я помню слу-чай, когда за помощью к отоларинголо-гу обратился мужчина: жена стукнула его так, что у него лопнула барабанная перепонка. Как видите, в жизни агрес-сором может быть любой член семьи, точно так же, как и жертвой. В своей работе мы феноменально подходим к выделению жертвы и агрессора. Но если посмотрим на семью как на большую систему, то увидим, что в создании отношений насилия есть равный вклад всех участников этих отношений. При этом участники время от времени меняются ролями «преследователя», «жертвы» и «защитника». Этот феномен описан в так называемом драматиче-ском треугольнике, его другое назва-ние — «треугольник Карпмана».

есмотря на довольно неустойчивое положе-ние ролей каждого из участников домашнего насилия, можно ли привести конкретные

черты и выделить виды насилия, не похожие друг на друга?— Выделяют несколько видов насилия: экономическое, физическое, сексуаль-ное и психологическое. Экономическое насилие — это неоправданное чрезмер-ное ограничение или запрет на пользо-вание деньгами, которые зарабатывает человек или члены семьи. В здоровых отношениях семейный бюджет общий и прозрачный. В семьях с экономи-ческим насилием этого никогда не бывает.

Легче всего определить физическое насилие — это когда один член семьи избивает другого. Тут налицо факт побоев, которые можно объективно за-

фиксировать. С сексуальным насилием дело обстоит сложнее. Это принужде-ние к занятию сексом или принуж-дение к занятию какими-то особыми видами сексуальных отношений, которые один из партнеров не при-емлет. Когда речь идет о сексуальном виде домашнего насилия, у меня воз-никает вопрос: можем ли мы считать сексуальным насилием регулярные уклонения или отказы от интимной

близости? Ведь тут, как и в случае с эко-номическим насилием, присутствует лишение человека чего-то важного.

Еще как отдельный вид семейного насилия выделяют психологическое. Оно проявляется в вербальной агрес-сии, унижении партнера, обесцени-вании его личностных качеств. Но чаще всего происходят смешанные виды насильственных отношений, и это вполне закономерно. Например, в семье, где есть сексуальное насилие, обязательно будет и психологиче-ское, так как нарушения сексуальных семейных функций всегда вторичны и вытекают из-за неумения людей до-говариваться не только в постели, но и в других семейных вопросах. Однако

для того, чтобы понять, являются ли вышеописанные проблемы домашним насилием или случайным эпизодом семейного конфликта, мы пользуемся специальными критериями, которые принято называть «фазами» домашних насильственных отношений.

то они собой представ-ляют и как проявля-ются?— Замкнутый круг на-силия имеет три фазы. Две из них — явные, их

легко проследить и выявить, а третья — латентная, скрытая. В циклической последовательности первой фазой яв-ляется латентная фаза «нарастающего напряжения». На этом этапе накапли-вается недовольство, враждебность, между людьми нарастает напряжен-ность. Внешне отношения часто вы-глядят как нормальные, спокойные, но когда напряженность достигает своей критической массы, они переходят во вторую фазу «активного насилия». На этом этапе происходит неконтролиру-емый выход напряжения. Следующая фаза — «любви» и «раскаяния», иначе ее называют «медовым месяцем». Тут в отношениях появляется большая пыл-кость, внимание, нежность агрессора к жертве, что является проявлением покаянного поведения.

— Есть ли грань между семейным конфликтом и семейным насилием?— Надо исходить из конкретного слу-чая. Если в этих конфликтах присут-ствует цикличность, выявляются фазы «насилия» и «медового месяца», то мы будем рассматривать эту конфликт-ность как домашнее насилие. В семьях с домашним насилием всегда очень спутанные отношения. Там преоб-ладает установка не по типу «я и она (он)», а по типу «я и мое». То есть один человек рассматривает другого как свою собственность.


54

Н

— Часто приходится слышать о том, что при семейном насилии страдают женщины и дети. Но вы привели пример, когда страдают и мужчины.— Да, но они редко обращаются за психологической помощью. Женщине по социально принятым позициям намного проще прийти к специали-стам. К сожалению, мужчина чаще предпочтет снять свое напряжение при помощи алкоголя, чем признаться, что женщина его в чем-то ущемляет. А признание проблемы — это уже путь к ее разрешению.

— Сегодня существуют проекты, которые направлены на противо-действие семейному насилию. Как правило, в них используют изобра-жения женщин или детей. Получает-ся, что, несмотря на факты насилия в отношении мужчин, их в подобных программах игнорируют?— Наверное, ваше видение обусловле-но тем, что в Беларуси преобладают женские общественные объединения. Наш проект «Повышение национально-го потенциала государства по противо-

действию домашнему насилию в РБ» предназначен для людей, попавших в ситуацию домашнего насилия неза-висимо от их пола и возраста. К тому же в нем предусмотрена реабилитация не только жертв домашнего насилия, но и агрессоров.

— Обратимся к практической части этого вопроса: если я стал жертвой насилия в семье, то вызываю мили-цию и все заканчивается, к примеру, административным штрафом. Это ведь не решение проблемы…— Такая система, о которой вы гово-рите, действительно практикуется в Беларуси в вопросах предотвращения домашнего насилия, и она малоэффек-тивна. На самом деле и сотрудники милиции находятся в очень трудном положении, когда к ним обращаются

пострадавшие от такого рода дей-ствий. Мы говорили о том, что у нас в стране нет закона о пресечении до-машнего насилия, на который жертвы могли бы опираться. Вообще, противо-действие семейному насилию — это бригадная работа, в которой должны быть задействованы разные ведомства и их представители.

— А кроме как обратиться в РУВД или искать способ решения в интернете ничего нельзя сделать?— Сейчас распространяется много ре-кламы с телефонами кризисных линий. Например, в

семье, где есть сексуальное насилие,

обязательно будет и психологическое, так как нарушения

сексуальных семейных функций всегда вторичны и вытекают из-за неумения людей

договариваться не только в постели,

но и в других семейных вопросах.

Ч


Справка:

Екатерина Ахматова, медицинский психолог. Работает в УЗ «Город-ской психоневроло-гический диспансер». Является членом обще-ственной организации «Провинция», а также участвует в проекте «Повышение националь-ного потенциала госу-дарства по противо-действию домашнему насилию в РБ», который реализует сеть обще-ственных организаций Беларуси.

56

Также можно позвонить на городской телефон доверия, который работает кру-глосуточно. Реклама этой службы есть даже на обратной стороне «жировки» ЖКХ, поэтому информация доступна каждому. Человек, который позвонит на городской телефон доверия, всегда будет выслушан. А дежурный специалист проинформирует, где можно получить комплексную поддержку и помощь по заявленной проблеме, в том числе, и для оппонентов, обратившихся с вопро-сами о семейном насилии.

— Есть ли в Минске центры помо-щи, в которые можно поместить жертв насилия, чтобы оградить их от агрессора?— Такие комнаты есть. Эту информа-цию вы можете найти на сайте http://ostanovinasilie.org, там есть специальный раздел «Здесь вам могут предоставить приют».

— К чему может привести, на ваш взгляд, замалчивание проблемы до-машнего насилия?

— Ситуация с насилием в семье не-вротизирует человека, нарушает как его психическое, так и физическое здоровье. Часто жертва переходит в состояние другой крайности и прояв-ляет агрессию по отношению к свое-му угнетателю. Эта агрессия бывает неукротимой и свирепой. При таком аффекте легко совершаются убийства, а впоследствии и суициды. Длительное пребывание в роли жертвы приводит к изменениям личности, и человек на-ходит для себя уже вторичные выгоды от этого положения.

клонность к насилию передается по наслед-ству?— По принципу соци-ального научения такое поведение очень крепко

фиксируется. Если человек рос в семье, в которой практиковалось рукопри-кладство, разве он может научиться другим семейным отношениям? Одна-ко возможность перевоспитаться есть у каждого.

— Чем обусловлена фобия относи-тельно открытости этого вопроса?— Наверное, логикой: чем меньше проблем, тем благоприятнее кажется обстановка в обществе. Это старый принцип, исповедуемый у нас еще с со-ветских времен.

— Есть ли позитивные сдвиги с мо-мента распада СССР в сфере семей-ных отношений?— Да. Я конкретно могу сказать, что еще лет десять назад белорусы мало соглаша-лись на семейную терапию. Сегодня же людям не надо долго объяснять целесоо-бразность такой формы работы.

— Ну и, наконец, можно ли поднять проблему семейного насилия нарав-не с алкоголизмом, наркоманией и преступностью? — Можно их поставить наравне как деструктивные формы поведения, влекущие за собой разрушение обще-ства в целом. Эти формы поведения делают настоящее мрачным и лишают человека будущего.

Если человек рос в семье, в которой

практиковалось рукоприкладство,

разве он может научиться другим

семейным отношениям?

Однако возможность перевоспитаться есть у каждого.


СТелефоны кризисных линий для пострадавших от домашнего насилия:

(029) 756 35 24, 8 801 100 8 801

Городской телефон доверия

(017) 290 44 44

«я» против

58

Юля Иванюшкина, контент-администратор сайта для пострадавших от домашнего насилия

(www.ostanovinasilie.org)

К концу пятого курса университета я стала руководителем проекта по противо-действию домашнему насилию и принимала непосредственное участие в профилактике и оказании помощи пострадавшим от до-машнего насилия.

В моей практике я часто слышу о наси-лии у пожилых и пенсионных пар, в период беременности жены, причем здесь можно наблюдать даже своего рода тенденцию.

Самое удивительное то, что, несмотря на ужасающую статистику, тема внутрисе-

мейной жестокости в Беларуси поднимает-ся очень редко.

Насилие чаще всего выходит за рамки отдельно взятой семьи. Сегодня я причиняю зло своим близким, а завтра — не знако-мым мне людям.

Текст: Текст:

Андрей ДиченкоАндрей Диченко

Фото: Фото:

Юлия ЯнюкЮлия Янюк

59

«я» против

Роман Крючков, семейный психолог

За то время, что я занимаюсь темой домашнего насилия, кое-что изменилось. У нас в стране работают отличные спе-циалисты. Но приятно, что о насилии в отношениях уже говорят не только они. Государство по-прежнему не финансирует эту работу, но все же действуют телефон-ные линии и убежища для тех, кто постра-дал от насилия в семье. На днях прочел, что на первом чтении в парламенте прошел законопроект, обязывающий выселяться из дома агрессора, а не жертву.

Я изучал историю противодействия насилию в семье в западных странах. Пере-нимал опыт работы с агрессорами и постра-давшими от насилия в Швеции, учился у немцев и британцев. Могу сказать, что слухи о наших с ними различиях сильно преуве-личены. Люди такие же, те же проблемы. Все, что хорошо для немцев, англичан, и шведов, вопреки известной поговорке, хорошо и для нас.

Клиенты с проблемой насилия не со-ставляют 100% от обращений ко мне за помощью. Много пар и семей обращается с другими вопросами. Из мужчин-агрессо-ров весь терапевтический курс проходят лишь люди с высокой мотивацией. Но должно быть иначе. Необходимо обязывать агрессора проходить программу полностью. А для этого нужны отдельные законы. Ведь у тех, кто прошел курсы, в 85% случаев на-блюдается позитивная динамика.

«я» против

60

Анна Козлова, юрист

На сегодняшний день, если женщину начал избивать дома супруг, она никак не может от этого защититься, пока побои не приобретут опасный для ее здоровья характер.

Для того чтобы над ее ситуацией начали работать правоохранительные органы, ей нужно стать потерпевшей, то есть постра-дать от действий супруга настолько, чтобы участковый посчитал это серьезным право-нарушением.

Если агрессор оскорбляет и унижает свою жертву, то максимум, что сможет «дать» суд, — 20 базовых величин штрафа. А если мы говорим о побоях, имеющих опас-ные для жизни и здоровья последствия, суд имеет основания приговорить к восьми годам лишения свободы.

61

«я» против

Ирина Соломатина, социолог-исследовательница, основательница проекта «Гендерный маршрут»

Домашнее насилие считается частным, семейным делом, и определение его в белорусском законодательстве весьма размыто. Законопроект «О профилактике и пресечении насилия в семье», существу-ющий с 2002 года, до сих пор не принят к рассмотрению.

Исследования показывают, что каждая четвертая жительница Беларуси подверга-

ется физическому насилию, 22,4% женщин испытывают экономическое и 13,1% — сек-суальное насилие со стороны своего мужа или постоянного партнера.

Несмотря на долгосрочные инициати-вы МВД, например, акцию «Дом без наси-лия!», тенденция к уменьшению количества случаев насилия не наблюдается, так как меры, принимаемые правоохранительными

органами и социальной защитой, малоэф-фективны и носят формальный характер.

В случае домашнего насилия общество в большинстве случаев оправдывает муж-чин, противозаконно злоупотребляющих своей властью и силой, в результате такое насилие остается социально приемлемым и безнаказанным.

Documents

Zolotoje pero all