" Прекрасны вы, брега Тавриды»Крым в творчестве

А.С. ПушкинаПрезентацию подготовила Грозных Е.В.,

учитель русского языка и литературы МОУ «СОШ№35 с УИОП», г. Воркута

• Для всякого литератора путешествие означает поворот в творческой судьбе и появление новых произведений. Подобный период занимает особое место в биографии А. С. Пушкина, который отличался от своих современников именно тем, что много ездил и многое повидал.

• Великий поэт во время путешествия по Крыму провел, как он сам писал,

«счастливейшие минуты своей жизни».• Поэт обращается к потомкам с такими

словами: • Когда гроза пройдет, толпою суеверной

Сбирайтесь иногда читать мой свиток верный,И, долго слушая, скажите, это он;Вот речь его,

• А я, забыв могильный сон,Войду невидимо и сяду между вамиИ сам заслушаюсь, и вашими слезамиУпьюсь …

• Он уезжал. Куда? В русскую землю. Еще не видел, не знал. Но уже чувствовал, что Петербург душен для поэта: «Я жажду краев чужих, авось полуденный воздух оживит мою душу».Подлинно, предстоит теперь узнавать родину, всю ее ширь и мощь на пыльных дорогах...

Дж. Доу. Портрет Н. Н. Раевского.Военная галерея Зимнего Дворца

• По дороге в Крым поэт искупался в Днепре, но вода была ещё холодной, и поэт простудился. Раевский застал поэта “в бреду, без лекаря, за кружкой оледенелого лимонада”, в обществе растерявшегося слуги Никиты Козлова. Пушкин был очень слаб, бледен, одинок. Дальше они поедут вместе.

• Встреча с Раевскими в захолустном и неуютном Екатеринославе – великое счастье для поэта.

Н.Г.Чернецов. Крымский вид.  

• С разрешения Инзова Пушкин с Раевскими выезжает на кавказские минеральные воды, где их ожидал старший сын Раевского, Александр.

• Побывали в Пятигорске. В дни странствий по Кавказу Пушкин почти ничего не написал, но воображение поэта было пленено этим суровым и величественным краем: зарождалась поэма о кавказском пленнике.

Тамань• Два месяца путешествия по Кавказу

подходили к концу. Вечером остановились в “скверном городишке” Тамани. Из Тамани уже была видна Керчь...

• “С полуострова Таманя, древнего Тмутараканского княжества, открылись мне берега Крыма”, - вспоминал Пушкин.

  Старый базар в Керчи и гора Митридат (на заднем плане). Литография XIX века

• Вскоре въехали в Керчь. Город был основан на развалинах древней Пантикапеи, греческой колонии. Керчь не оставила в памяти поэта ярких впечатлений. Тогда это был маленький нищий городок. Но Керчь манила Пушкина своим романтическим прошлым. С лицейской поры знал он о древней столице Боспорского царства, о борьбе царя Митридата с Римом. С волнением спешит поэт к гробнице Митридата. Будучи неисправимым романтиком, Пушкин тотчас вдохновлялся красотой южной природы.

И.Айвазовский. А.С. Пушкин и Раевская в Гурзуфе.

• Пушкин пленен юной черноглазой Машенькой Раевской, любуется, как та, бегая по песчаному берегу моря, резвится, играет с волнами, прелестная, счастливая... Поэт напишет об этом в чудесных строках “Евгения Онегина”:

• Как я завидовал волнам,Бегущим бурной чередоюС любовью лечь к ее ногам!Как я желал тогда с волнамиКоснуться милых ног устами!..

Старый базар в Керчи и гора Митридат (на заднем плане). Литография XIX века

• Из Керчи они ехали в каретах до Кафы, то есть до Феодосии, а от Феодосии до Юрзуфа морем.

• Феодосия также показалась Пушкину скучной. В его поэзии краткое пребывание в Феодосии не нашло отражения. Но здесь он серьезно задумался о судьбе Крыма, о его значении для России.

Из Феодосии в Гурзуф• Настоящие крымские впечатления начались во

время переезда из Феодосии в Гурзуф. В письме брату Пушкин написал: “...морем отправились мы мимо полуденных берегов Тавриды, в Юрзуф, где находилось семейство Раевского.

• Ночью на корабле писал я «Элегию»... Корабль плыл перед горами, покрытыми тополями, виноградом, лаврами и кипарисами; везде мелькали татарские селения”.

• Высланный из Петербурга, Пушкин не сразу осознал, что это ссылка, изгнание, наказание. В жизни поэта наступил перелом. В эпилоге к поэме “Руслан и Людмила” он сам пытается осмыслить свое положение:

• Так, мира житель равнодушный,На лоне праздной тишины,Я славил лирою послушнойПреданья темной старины.Я пел - и забывал обидыСлепого счастья и врагов,Измены ветреной ДоридыИ сплетни шумные глупцов.На крыльях вымысла носимый,Ум улетал за край земной;И между тем грозы незримойСбиралась туча надо мной!..

• И.К. Айвазовский, "Пушкин на берегу Черного моря" 1887г.

• Это время наполнено глубокими личными переживаниями, ностальгией, разрывом с прошлой жизнью.

• Душа, как прежде, каждый часПолна томительною думой -Но огнь поэзии погас.Ищу напрасно впечатлений:Она прошла, пора стихов,Пора любви, веселых снов,Пора сердечных вдохновений!Восторгов краткий день протек -И скрылась от меня навекБогиня тихих песнопений...

• Стихотворение "Погасло дневное светило", родившееся в часы ночного плавания на бриге “Мингрелия”, - важный момент творческой биографии поэта, на наших глазах происходит переход его от беспечной юности к духовной зрелости, когда поэт почувствовал ответственность за свой талант и научился честно и мужественно судить себя. В этом стихотворении, может быть, впервые раскрылось все богатство, вся сложность внутреннего мира молодого Пушкина.

• "В ночь перед Гурзуфом,- вспоминала М.Н.Раевская,- Пушкин расхаживал по палубе в задумчивости, что-то бормоча про себя».

• Это «что-то» была элегия. Готовя стихотворение для своего сборника в 1825 г., Пушкин предполагал дать ему эпиграф: «Good night my native land. Byron». (Прощай, родная земля. Байрон).

• Погасло дневное светило;На море синее вечерний пал туман.Шуми, шуми, послушное ветрило,Волнуйся подо мной, угрюмый океан.Я вижу берег отдаленный, Земли полуденной волшебные края;С волненьем и тоской туда стремлюся я,Воспоминаньем упоенный...

• Воспоминания вызывают целую гамму чувств в душе поэта. Здесь также присутствуют воспоминания о его любви и тех переживаниях, того состояния, которые отчетливо выражают следующие строки:

• И чувствую: в очах родились слезы вновь;Душа кипит и замирает;Мечта знакомая вокруг меня летает…

• Я вспомнил прежних лет безумную любовь,И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило,Желаний и надежд томительный обман...Шуми, шуми, послушное ветрило,Волнуйся подо мной, угрюмый океан.Лети, корабль, неси меня к пределам дальнимПо грозной прихоти обманчивых морей,Но только не к брегам печальнымТуманной родины моей,Страны, где пламенем страстейВпервые чувства разгорались,Где музы нежные мне тайно улыбались,Где рано в бурях отцвелаМоя потерянная младость,

Где легкокрылая мне изменила радостьИ сердце хладное страданью предала.Искатель новых впечатлений,Я вас бежал, отечески края;Я вас бежал, питомцы наслаждений,Минутной младости минутные друзья;И вы, наперсницы порочных заблуждений,Которым без любви я жертвовал собой,Покоем, славою, свободой и душой,И вы забыты мной, изменницы младые,Подруги тайные моей весны златыя,И вы забыты мной... Но прежних сердца ран,Глубоких ран любви, ничто не излечило...Шуми, шуми, послушное ветрило,Волнуйся подо мной, угрюмый океан...

"Золотые ворота Карадага"• Каждое крымское впечатление было сильно и

незабываемо. Через три года, например, на полях черновой рукописи первой главы «Евгения Онегина» появилось абсолютно точное - художники дивятся зрительной памяти поэта - изображение знаменитой скалы «Ворота Карадага», увиденной Пушкиным с моря под вечер 18 августа 1820 г. Три года помнить и нарисовать с абсолютной художнической точностью - для этого надо обладать не только памятью рисовальщика, но и памятью сердца. Не напрасно Пушкин потом сказал о Крыме: «Там колыбель моего Онегина».

Гурзуф Когда Пушкин впервые увидел Гурзуф, этот уголок

Южного берега представлял собой небольшую деревушку с узенькими улочками, с глиняными саклями, окруженными тенистыми садами. Сам поэт вспоминал: “Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли; плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, прилепленными к горам, тополи, как зеленые колонны, стройно возвышались между ними; справа огромный Аю-Даг... и кругом это синее, чистое небо, и светлое море, и блеск, и воздух полуденный...”

• Пройдет 10 лет, и в “Путешествии Онегина” мы прочитаем:

• Прекрасны вы, брега Тавриды,Когда вас видишь с корабляПри свете утренней Киприды,Как вас впервой увидел я;Вы мне предстали в блеске брачном:На небе синем и прозрачномсияли груды ваших гор,Долин, деревьев, сел узорРазостлан был передо мною.А там, меж хижинок татар...Какой во мне проснулся жар!Какой волшебною тоскоюСтеснялась пламенная грудь!

В Гурзуфе• Военный бриг в Гурзуфе высадил генерала с

младшими дочерьми, сыном и Пушкиным, а на берегу их встретила Софья Алексеевна Раевская со старшими дочерьми. Все они поселились в доме, незадолго до того построенном тогдашним владельцем Гурзуфа, герцогом Ришелье. Герцог Ришелье первым обратил внимание на Южный берег Крыма и оценил его выше французской Ривьеры. Дом Дюка Ришелье никогда не видел хозяина, но был открыт для любого приезжего, чем не замедлила воспользоваться компания генерала Раевского.

Особняк Ришелье в Гурзуфе• Пушкин назвал новую обитель «замком в каком-то

необыкновенном вкусе». По воспоминаниям Муравьёва-Апостола, «огромное здание состояло из нескольких крылец, переходов с навесами вокруг, а внутри – из одной галереи, занимающей все строение, исключая четырех небольших комнат, по две на каждом конце. В них столько окон и дверей, что нет места кровать поставить, хотя в этом состоит все помещение, кроме большого кабинета над галереей, под чердаком, в который надобно с трудом пролезть по узкой лестнице».

• Три недели в Гурзуфе Пушкин называет «счастливейшими минутами своей жизни». С переездом на юг сразу изменилась как внешняя жизнь поэта, так и внутреннее духовное его бытие. Он попал в другую сферу жизни, которая показала ему громадную разницу между пустой и бурной жизнью его в Петербурге и истинным наслаждением прекрасной природой и обществом лучших людей своего времени.

Свободная, беспечная жизнь• Большая часть времени, разумеется, проходила

в прогулках, морском купании, поездках в горы, в веселых оживленных беседах.

• Брату он писал: “Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался – счастливое, полуденное небо; прекрасный край; природа, удовлетворяющая воображение, - горы, сады, море...”

Атмосфера любви• Настроение Пушкина можно понять. Он вырос

в семье, где не было тепла, сердечности, он с детских лет не знал родительской ласки. А в Гурзуфе молодой Пушкин жил в дружной семье, среди людей умных и искренних, близких ему по духу. В семье Раевских царила атмосфера влюбленности, нежного лиризма и удивительной чистоты. Немало этому способствовали дочери Раевского.

Дочери Раевского• Старшая, Екатерина, по отзыву Пушкина, “женщина

необыкновенная”, отличалась недюжинным умом и очень твердым характером. Она вышла замуж за генерала Михаила Орлова, активного члена Южного тайного общества, в их семье Пушкин познакомился с Пестелем.

• Вторая дочь, Елена, семнадцатилетняя девушка, по-своему изящная, была влюблена в поэзию Байрона, хорошо знала романы Вальтера Скотта. Она была несколько замкнутая и скромная, тайком переводила с английского. Пушкин случайно узнал о ее переводах и был весьма заинтересован: Байрон в это время волновал его самого.

Мария Николаевна Раевская С 15-летней Марией Пушкин сдружился еще в

дни поездки на Кавказ. Многие считают, что он был влюблен в эту девочку-подростка. Сама она через много лет в своих воспоминаниях напишет: “В сущности, он любил лишь свою музу и облекал в поэзию все, что видел”. Существует предположение, что той, с которой писан “Татьяны милой идеал”, является М. Н. Раевская.

Творческий подъем• Жизнь среди добрых друзей способствовала

тому, что в него снова начала вливаться творческая энергия, напряженно заработала мысль. За три недели он написал множество стихов, набросаны черновики "Мне вас не жаль, года весны моей" и "Зачем безвременную скуку". Такого душевного спокойствия и творческой свободы дотоле не испытывал Пушкин.

Крымская муза

• В «Онегине» он честно признался, что творила с ним на крымском берегу муза:

• Среди зеленых волн, лобзающих Тавриду,На утренней заре я видел нереиду.Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть:Над ясной влагою полубогиня грудьМладую, белую как лебедь, воздымалаИ пену из власов струею выжимала.

• Неудивительно, если Пушкину на самом деле удалось увидеть в рассветный час морскую нимфу.

Беззаботная жизнь• Через четыре года он вспомнит: “В Юрзуфе

жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом... Я любил, проснувшись ночью, слушать шум прибоя и заслушивался целые часы.

• В двух шагах от дома рос молодой кипарис; каждое утро я посещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество”.

Соловей• Постоянные обитатели Гурзуфа, татары, уверяли, что когда поэт

сиживал под кипарисом, к нему прилетал соловей и пел с ним вместе; с тех пор каждое лето возобновлялись посещения пернатого певца.

• К Гурзуфу, возможно, относится и стихотворение о соловье, влюбленном в розу.

• О дева-роза, я в оковах;Но не стыжусь твоих оков:Так соловей в кустах лавровых,Пернатый царь лесных певцов,Близ розы гордой и прекраснойВ неволе сладостной живет,И нежно песни ей поетВо мраке ночи сладострастной.

• В своих стихотворениях, родившихся под впечатлениями от поездки, А. С. Пушкин описывал колоритный быт и свободную жизнь крымских татар.

• Повсюду труд веселый и прилежный • Сады татар и нивы богатит, • Холмы цветут, и в листьях винограда • Висит янтарь, ночных пиров отрада.

Пушкин в Крыму. Рисунок В. М. Ваньковича

• Август в Гурзуфе был великолепен. Пушкин бродит по холмам, по гористым узким улочкам, любуется янтарным в лучах солнца виноградом, работает над «Кавказским пленником», читает, занимается английским языком,- на это уходило все время. В Гурзуфе Пушкин прожил три недели. В сентябре 1820 года он писал брату: «Мой друг, счастливейшие минуты жизни моей провёл я посреди семейства почтенного Раевского. Я не видел в нём героя, славу русского войска, я в нём любил человека с ясным умом, с простой, прекрасной душою; снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина. Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался».

• В письмо он вкладывает элегию, посвящённую Марии Раевской

• Редеет облаков летучая гряда; Звезда печальная, вечерняя звезда,

Твой луч осеребрил увядшие равнины, И дремлющий залив, и черных скал вершины;Люблю твой слабый свет в небесной вышине:Он думы разбудил, уснувшие во мне.Я помню твой восход, знакомое светило,Над мирною страной, где все для сердца мило,Где стройны тополи в долинах вознеслись,Где дремлет нежный мирт и стройный кипарис,И сладостно шумят полуденные волны,Там некогда в горах, сердечной думы полный,Над морем я влачил задумчивую лень,Когда на хижины сходила ночи тень -И дева юная во мгле тебя искалаИ именем своим подругам называла.

• Пушкин в последующие годы часто обращается к Крымским воспоминаниям. Весной следующего года он пишет одно из лучших крымских стихотворений:

• ...Все живо там, все там очей отрада,Сады татар, селенья, города;Отражена волнами скал громада,В морской дали теряются суда,Янтарь висит на лозах винограда;В лугах шумят бродящие стада...

Н.Г.Чернецов. Крымское побережье лунной ночью. 1834.

Н.Г.Чернецов. Татарский домик в Крыму. 1839.

• И даже накануне гибели, в 1836 году, поэту вдруг захотелось вновь хоть на мгновенье окунуться в далекий мир покоя, он вспомнил Гурзуф. И вот уже на бумаге набросок – стихотворное переложение надписи на гурзуфском фонтане, который гласил: ”Путник, остановись и пей из этого фонтана...”

• Эти строки можно отнести и ко всей «родниковой» поэзии самого Пушкина: пей - не напьешься...

• Пушкин написал:• Кто б ни был ты: пастух...

Рыбак иль странник утомлённый,Приди и пей.

• Так и пронес поэт через всю жизнь до смертного часа своего незабываемые гурзуфские картины. И стихи его окружили этот неповторимый уголок Южного побережья ореолом высокой поэзии. Он стал священным местом, хранящим память о самом великом из когда-нибудь живших русских поэтов. В говоре волн, в шепоте оливковой рощи, в самом воздухе Гурзуфа живет теперь частица пушкинской поэзии, возвышающей своим прикосновением душу человека.

 Н.Г.Чернецов. Алупка. Верхний сад. 1835.

• Подходили к концу счастливые дни в Гурзуфе, где Пушкин забыл на время, что он - изгнанник... Эти три недели далеко продвинули его духовное развитие. Но все же это были три недели из 37 лет. Надобно спешить вперед...

• Срок отпуска кончался. Старик Раевский должен был возвращаться на службу в Киев. Вместе с Пушкиным верхом они поехали вперед через Бахчисарай.

• Всадники следуют из Гурзуфа через айданильский лес по тропе до Никитского сада. Минуя Ялту, тогда маленькую деревушку на берегу моря, поднимаются к Аутке (поселок Чехова на окраине современной Ялты), а оттуда через Ореанду, Кореиз, Мисхор следуют до Алупки.

• К вечеру первого дня путники достигли Алупки. Сентябрьские дни были теплыми и солнечными, море пленяло взгляд своей спокойной синевой. В Алупке решили заночевать в одной из придорожных саклей.

Скала Дива и Монах.Чертова лестница.

• Из Алупки выехали рано, так как дорога предстояла трудная. Между Симеизом и Кикенеизом (ныне Оползневое) был самый опасный переезд. За скалами Дива и Монах узкая тропа шла через опасные пропасти и подъемы, и пробираться приходилось медленно и осторожно. За деревней Кикенеиз через 12 верст надо было преодолеть так называемую Чертову лестницу (или Шайтан-Мердвен).

• “По горной лестнице взобрались мы пешком, держа за хвост татарских лошадей наших. Это забавляло меня чрезвычайно и казалось каким-то таинственным восточным обрядом”. Но больше меня поразила одинокая береза, которую я увидел на горе: “...северная береза! Сердце мое сжалось: я начал уж тосковать о милом полудне, хотя все еще находился в Тавриде...”

Мыс Фиолент. Свято-Георгиевский монастырь.

• Затем направились в Георгиевский монастырь, расположенный на крутой скале у мыса Фиолент. Лестница, вырубленная в обрыве, вела прямо к морю.

• “Георгиевский монастырь и его крутая лестница к морю, - вспоминал поэт, - оставили во мне сильное впечатление”. После осмотра монастыря Пушкин отправился на мыс Фиолент, где по преданию, находились остатки храма богини Дианы или Артемиды. Пушкин затем напишет:

• “Тут же видел я и баснословные развалины храма Дианы. Видно, мифологические предания счастливее для меня воспоминаний исторических, по крайней мере тут посетили меня рифмы”.

• К чему холодные сомненья?Я верю: здесь был грозный храм,Где крови жаждущим богамДымились жертвоприношенья...Здесь успокоена былаВражда свирепой Эвмениды:Здесь провозвестница ТавридыНа брата руку занесла!На сих развалинах свершилосьСвятое дружбы торжество,И душ великих божествоСвоим созданьем возгордилось...

• Из Георгиевского монастыря путники отбыли на следующий же день, верхом. Бахчисарай поразил поэта только вначале, когда неожиданно возник из-за поворота длинной степной дороги. Единственным въездом в город служили заросшие мхом полуразвалившиеся ворота со скрипучими железными затворами. Удручающее впечатление производили «гнилые воды» Чурук-Су, растянувшейся на четыре версты. Зато сам Бахчисарай оказался настоящим восточным городом с узкими проулками, зелеными двориками, с двухэтажными домами, прятавшимися за глинобитными стенами. Путешественники полюбовались резными деревянными решетками окон и балконов, отметили гармоничное сочетание пирамидальных тополей и высоких минаретов.

• Жизнь города сосредотачивалась на единственной улице. Плотно заставленная лавками и мастерскими, она представляла собой своеобразный базар, где изделия создавались на глазах у публики.

• Подобно всякому восточному рынку, здесь продавались традиционные вещи из металла, кожи, дерева. Торговцы громко расхваливали свой товар: сабли, ножи, кожаные плети, медные тарелки и кувшины, седла, бурки, сафьяновые сапоги, кушаки, войлоки, чубуки для курительных трубок

 Старый Бахчисарай.• Спутникам посчастливилось попасть в Бахчисарай

к началу осеннего мусульманского праздника Байрам. Русский поэт неожиданно оказался в центре всеобщего веселья, впервые увидев старинные татарские игры, конные состязания, позже отраженные в поэме «Кавказский пленник».

• Байрам обычно собирал купцов со всего Крыма. Заполнившая базар огромная толпа подкреплялась восточными яствами, которые жарились и пеклись прямо на улице. Пушкин, несомненно, отведал шашлык кебаб, плацинду или сырные лепешки пекыр-борек.

Ханский дворец• В отличие от заразительного восточного праздника главная

достопримечательность города – ханский дворец – не оправдала романтических ожиданий. Тридцать семь лет назад последний хан Шагин-Гирей покинул столицу и увез из дворца все, что было ценного, а через четыре года Потемкин отделал его к приезду Екатерины. Был здесь и царь Александр. Дворец служил пристанищем знатным путешественникам, какими в свое время посчитали Пушкина и семейство генерала Раевского. Им предоставили для ночлега безвкусно раскрашенные европейские комнаты с каминами и позолоченными потолками. В нарушение мусульманских обычаев на стенах были развешаны картины с изображениями человеческих лиц. Убранные во французском стиле, эти помещения предназначались для августейших особ. В остальных залах на персидских коврах стояли низкие диваны и столики, инкрустированные перламутром. Огромное количество внутренних помещений хан-сарая требовало проводника.

«Фонтан слёз»• «В Бахчисарай я приехал совсем больной. Я прежде слыхал

о странном памятнике влюбленного хана. К*** поэтически описывала мне его, называя la fontain des larmes („фонтан слез“). Вошед во дворец, увидел я испорченный фонтан, из заржавленной трубки по каплям капала вода. Я обошел дворец с большой досадой на небрежение, в котором он истлевает, и на полуевропейские переделки некоторых комнат. N. N. почти насильно повел меня по ветхой лестнице в развалины гарема и на ханское кладбище… Что касается до памятника ханской любовнице, о котором говорит Муравьёв, я о нем не вспомнил, когда писал свою поэму, а то бы непременно воспользовался».

• Неудобная ночевка и плохая погода снова разбудили в Пушкине лихорадку. Хотя день, проведенный Пушкиным в Бахчисарае был омрачен новыми приступами лихорадки, он запомнился ему со всеми его красками, звуками, запахами.

• Пушкин также упоминает об “Испорченном фонтане”, развалинах гарема и ханском кладбище.

• В поэме “Бахчисарайский фонтан” он пишет:• Над ним крестом осенена

Магометанская луна(Символ, конечно, дерзновенный,Незнанья жалкая вина).

История любви• Видимо, у самого Пушкина незнанья по поводу символов

не было.• Еще в Петербурге Пушкин услышал интересное старое

предание - о любви хана Гирея к Марии Потоцкой. Польская княжна была его пленницей в роскошном бахчисарайском дворце, но и хан был в плену ее красоты, нерушимой твердости и чистоты. Красавица христианка погибла от ревности любимой жены хана, которую он забыл ради новой пленницы. Он жестоко расправился с преступницей-женой, а над могилой Марии воздвиг мраморный памятник-фонтан, который окрестили “фонтаном слез”…

Софья Станиславовна Киселева, рожденная Потоцкая. Офорт В. А. Боброва.

• ...Итак, мысль поэмы - перерождение, если не просвещение, дикой души через высокое чувство любви. Мысль верная и глубокая'. Как часто бывало у Пушкина, соединение слышанного прежде и увиденного в реальности разбудило творческую жажду и привело к замыслу «Бахчисарайского фонтана». Само предание послужило ему толчком к оригинальной разработке сюжета. О той таинственной женщине, которую Пушкин “безумно любил” и от которой услышал легенду, он говорит: “Признаюсь, что одною мыслью этой женщины дорожу я более, чем мнением всех журналов на свете и всей нашей публики”.

• Образу избранницы своего сердца поэт и воздвиг “фонтан любви, фонтан живой”, создал чудесную поэму о “любви таинственной”, “Любви отверженной и вечной”, лучшую из лирических поэм всей русской поэзии.

Южная поэма• 4 ноября 1823 года он писал из Одессы П. А. Вяземскому: «Вот

тебе, милый и почтенный Асмодей, последняя моя поэма... Если эти бессвязные отрывки покажутся тебе достойными тиснения, то напечатай... Припиши к Бахчисараю маленькое предисловие или послесловие — если не для меня, так для Софьи Киселевой». При опубликовании поэмы Пушкин нашел особый способ незаметно назвать свою вдохновительницу и в печати. В приложении к «Бахчисарайскому фонтану» он поместил «Выписку из путешествия по Тавриде» И. М. Муравьева-Апостола, которая заканчивалась указанием на «принятое и справедливое мнение, что красота женская есть, так сказать, принадлежность рода Потоцких» (IV, 175). Это была явная похвала двум сестрам из этой фамилии — Софье и Ольге, блиставшим в 1818—1819 годах в петербургском свете и при дворе

• При жизни Пушкина поэма два раза переиздавалась, переводилась на немецкий и французский языки.

• Взоры всей читающей России были привлечены к Крыму, маленькому заштатному городку Бахчисараю, о существовании которого большинство узнало лишь из пушкинской поэмы.

Дворец• Покинув север наконец,

Пиры надолго забывая,Я посетил БахчисараяВ забвенье дремлющий дворец.Среди безмолвных переходовБродил я там, где, бич народов,Татарин буйный пировалИ после ужасов набегаВ роскошной лени утопал.Ещё поныне дышит негаВ пустых покоях и садах;Играют воды, рдеют розы,И вьются виноградны лозы,И злато блещет на стенах.Я видел ветхие решетки,За коими, в своей весне,Янтарны разбирая четки,

Вздыхали жены в тишине.Я видел ханское кладбище,Владык последнее жилище.Сии надгробные столбы,Венчанны мраморной чалмою,Казалось мне, завет судьбыГласили внятною молвою.Где скрылись ханы? Где гарем?Кругом все тихо, все уныло,Все изменилось... но не темВ то время сердце полно было:Дыханье роз, фонтанов шумВлекли к невольному забвенью,Невольно предавался умНеизъяснимому волненью,И по дворцу летучей теньюМелькала дева предо мной!..

Вид беседки Селямет-Гирей хана в Бахчисарайском дворце. 1837.Государственный музей им.А.С.Пушкина

• У мраморного “фонтана слез” Пушкин постоял, и уходя, оставил две розы - белую и красную.

• Фонтан любви, фонтан живой!Принес я в дар тебе две розы.Люблю немолчный говор твойИ поэтические слезы.Твоя серебряная пыльМеня кропит росою хладной:Ах лейся, лейся, ключ отрадный!Журчи, журчи свою мне быль...Фонтан любви, фонтан печальный!И я твой мрамор вопрошал:Хвалу стране прочел я дальной;Но о Марии ты молчал...Светило бледное гарема!И здесь ужель забвенно ты?Или Мария и ЗаремаОдни счастливые мечты?Иль только сон воображеньяВ пустынной мгле нарисовалСвои минутные виденья,Души неясный идеал?

Н.Г.Чернецов. Пушкин в Бахчисарайском дворце. 1837

Утесы Аю -дага• Поклонник муз, поклонник мира,

Забыв и славу, и любовь,О, скоро вас увижу вновь,Брега веселые Салгира!Приду на склон приморских гор, Воспоминаний тайных полный,И вновь таврические волныОбрадуют мой жадный взор.Волшебный край, очей отрада!Все живо там: холмы, леса,Янтарь и яхонт винограда,Долин приютная краса,И струй и тополей прохлада -Всё чувство путника манит,Когда, в час утра безмятежный,Привычный конь его бежитИ зеленеющая влагаПред ним и блещет, и шумитВокруг утесов Аю-дага...

Н.Г.Чернецов. Новый Мисхор. На водах. 1834  

• 8 сентября 1820 года Пушкин приехал в Симферополь, который стал последним крупным городом, удостоенным визита Пушкина. Построенный на месте Неаполя Скифского Симферополь был основан русскими, но получил греческое название. Старая и новая его части разделялись рекой Салгир. Город ничем тогда не мог поразить поэта. Хотя он уже 18 лет был губернским центром, вид имел глухо-провинциальный, захолустный. Кривые немощеные улицы, однообразные четырехугольники казарм, почти безводный Салгир – ничто не привлекло внимания, тем более после Гурзуфа и Бахчисарая. Губернатор края А.Н.Баранов был знаком Пушкину по Петербургу. Дом Бороздина, подобно дворцу Ришелье, принимал всех гостей Симферополя. Губернатор принял путешественников с большим радушием. Беседы в губернаторском доме были не только о делах Петербургских, но и о Крыме, “стороне важной и запущенной”.

И.К. Айвазовский, И.Е. Репин. "Прощание Пушкина с морем»

• Из Крыма Пушкин поспешил в Кишинев, куда его непосредственного начальника в ссылке генерала Инзова перевели генерал-губернатором Бессарабской области. Из Симферополя Пушкин уезжал обритый налысо, как он говорил “от лихорадки”, в приобретенной в Бахчисарае татарской тюбитейке. Он ехал для отбывания дальнейшей ссылки в Кишинев. “Край священный” – называет Пушкин Тавриду. “Сияло всё...” Таким виделась Пушкину Таврида, край, которому он обязан был счастливейшими минутами жизни. “Сияло всё...” неоднократно повторяет он, работая над строфами Онегина. Он мысленно вновь и вновь посещает благословенный край.

• Одушевленные поля,Холмы Тавриды, край прелестный -Я снова посещаю вас...

• Особенно волновали Пушкина воспоминания о Крыме в глуши Михайловского. Здесь у поэта вырывались слова: “Почему полуденный берег и Бахчисарай имеют для меня прелесть неизъяснимую? Отчего так сильно во мне желание вновь посетить места, оставленные мною с таким равнодушием?”

• Итак, Крым вдохновил поэта на прекрасную поэзию. Но и Пушкин заставил Россию по-новому взглянуть на этот край, утвердил его историческое значение для своей родины.

• Время, проведенное Пушкиным в Крыму, явилось целительным для израненного сердца юноши. Для нас же пребывание здесь великого поэта дорого особо. Такая сопричастность к его жизненному пути, быть может, позволит нам войти с ним в более близкое общение, услышать его голос, почувствовать его пульс, ощутить глубокое дыхание его поэзии.

• Покамест упивайтесь ею,Сей легкой жизнию, друзья!Её ничтожность разумеюИ мало к ней привязан я;Для призраков закрыл я вежды;Но отдаленные надеждыТревожат сердце иногда:Без неприметного следаМне было б грустно мир оставить.Живу, пишу не для похвал;Но я бы, кажется, желалПечальный жребий свой прославить,Чтоб обо мне, как верный друг,

• Напомнил хоть единый звук.И чьё-нибудь он сердце тронет;И, сохраненная судьбой,Быть может, в лете не потонет Строфа, слагаемая мной:Быть может (лестная надежда!),Укажет будущий невеждаНа мой прославленный портретИ молвит: то-то был поэт!Прими ж мои благодаренья,Поклонник мирных аонид,О, ты, чья память сохранитМои летучие творенья …

• Память о Крыме, "любимая надежда" опять увидеть Гурзуф никогда не оставляла поэта. Туда отправил он в путешествие героя своего романа, да и в беловом тексте и в черновиках 1-й и 8-й глав мелькнули "холмы Тавриды, край прелестный". По меньшей мере дважды собирался в Крым сам. В Одессе, когда граф Воронцов купил у Ришелье его гурзуфское поместье и на бриге 'Утеха' поплыл "праздновать новоселье", Пушкин уверен был, что позовут и его, но его не позвали. Тогда он написал послание - отказ А.Л.Давыдову, приглашавшему его в Крым ("Нельзя, мой толстый Аристипп"):

• ...не могу с тобою плыть• К брегам полуденной Тавриды...

• В 1824 г., в Михайловском, были созданы "Виноград" и "Подражание турецкой песне" ("О дева-роза, я в оковах..."). Конечно, наступил момент, когда Пушкин переменился: Крым и все события 1820 г. отодвинулись в туманную даль воспоминаний:

• Смирились вы, моей весны• Высокопарные мечтанья,• И в поэтический бокал• Воды я много подмешал.

• Но вовсе крымские видения не исчезли. Последнее упоминание о Крыме было в ноябре 1836 г. Пушкин писал крымскому жителю Н.Б.Голицыну: "Как я завидую вашему прекрасному крымскому климату; письмо ваше разбудило во мне множество воспоминаний всякого рода. Там колыбель моего Онегина и вы, конечно, узнали некоторых лиц. Вы обещаете перевод в стихах моего Бахчисарайского фонтана. Уверен, что он вам удастся..."

• Когда писалось это письмо, прошла уже неделя, как получен был анонимный пасквиль...

• А в 1837 году А.С. Пушкина не стало….

Память…• Погиб поэт, невольник чести -• Пал, оклеветанный молвой,• С свинцом в груди и жаждой мести,• Поникнув гордой головой…• А Крым так и хранит воспоминания о

великом Поэте, Человеке, Мастере

Спасибо за внимание!