№ 114 (1962) 08.10.2012 г.

страницы 2—6

понедельник среда пятница

Анна Политковская выходит из проходной «Новой газеты» на Потаповском переулке, 3.

Ее «принимает» слежка

К сведению читателей!В части розничного московского тиража распространяется другое изданиев качестве рекламного вложения

Технология убийства

Кто и как следил за Анной Политковской на первоначальном этапе подготовки убийства

№ № № № №№ № №№№№№№ 1111111111111111111111114 4 4 44 4 4 4 44 444444 (1(1(1(1(1((1(1(1(1196969696969696969699 2)2)2)2)2)2)2)2)22)2)2)22) 0 0 0 0 0 0000 008.8.88.8.888.1010110101010010100.2.2.2.2.2.222.2.22.2222.22222.22.222.2222222200100101010101010010101001000101000100000001000012 2222 2 22222222 г.г.г.ггг.ггг

стстстстстстсттстстстстстсстрарарарарараааарарарарааранинининининининннининнининининнн цыцыцыцыццыцыцыцыцыыыыыыыыыыцыыцыыыцыыыыыыцыыыцыыцыц 2 2 2 222222222222222—6—6—6——6——6—6—6—6—6—6—6————6—6——

ппппппппппппоооооооооооооонннннннннннннннееееееееееееееееееедддддддддддеееееллллллллллллллльььььььььььннннннннииииииииииииккккккккккккк среда пятница

Анна Политковская выходит из проходной «Новой газеты» на Потаповском переулке, 3.

Ее «принимает» слежка

ПровокадзеГлавное действующее лицо фильма «Анатомия протеста-2» дал интервью «Новой». После этого мы готовы провести независимую экспертизу всех видеоматериалов

страницы 10—11

2 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

главная тема

Нестыковки

В ходе первого судебного процесса (см. справку) журналисты «Новой», высту-павшие свидетелями, говорили о многих известных им обстоятельствах уголовно-го дела, но не были услышаны ни судом, ни журналистами, ни публикой. Одним из ключевых моментов наших показаний было наличие так называемого «второго кольца наблюдения» за Политковской.

Следствие обвиняло в слежке двух братьев Махмудовых — Джабраила и Ибрагима. И подтверждало свои выводы биллингами телефонных соединений, ви-деозаписями с камер наружного наблюде-ния, установленных около места преступ-ления и зафиксировавших «четверку», на которой, по версии следствия, братья пере-двигались, а 7 октября 2006 года подвезли киллера. Им, предположительно, был их брат — Рустам Махмудов, находившийся в розыске с конца 90-х за похищение челове-ка и живший по поддельным документам на имя Наиля Загидуллина.

Но вся эта активность на улицах Лесная и Александра Невского наблюдалась лишь начиная с 4—5 октября. И возникало боль-шое сомнение в том, что именно братья Махмудовы оказались настолько умелы, что смогли за очень малое время установить маршруты и график передвижения Анны Политковской, машину, на которой она ездила, реальный адрес места жительства и места работы. Источники «Новой» в сило-вых структурах уверяли: за Политковской изначально была установлена профес-сиональная слежка, результаты которой потом просто передали исполнителям. Упоминалась в этом контексте и фамилия Павлюченкова, который в момент соверше-ния преступления возглавлял отделение как раз-таки «наружки» ГУВД.

Но Павлюченков в первом уголовном деле проходил всего лишь свидетелем. Да, на допросах он говорил о том, что кто-то из его подчиненных мог быть замешан в деле, и даже называл фамилию своего зама Дмитрия Лебедева. Лебедев был аресто-ван, однако доказать его причастность к убийству не удалось: он признался только в том, что иногда «халтурил», организовывая незаконную слежку за неверными женами и любовницами, но к делу Политковской не имеет никакого отношения, и даже — в подтверждение — прошел проверку на полиграфе. В итоге ему предъявили обвинение в превышении служебных полномочий, которое как-то само собой рассосалось. Правда, из органов Лебедев был все же уволен.

Та к ж е п о н а в о д к е с в и д е т е л я Павлюченкова задержали неких Беркина и Алимова, работавших в одном из ЧОПов, но тоже очень скоро отпустили, пос-кольку они, конечно, следили, но не за Политковской, и ни к какому убийству отношения не имели, да и не были действу-ющими сотрудниками ОПУ ГУВД.

И все. С тех пор о профессиональ-ных «топтунах», которые наблюдали за Политковской, никак не упоминалось, хотя следствие и предпринимало попытки выяснить: кто, например, эти мужчина и женщина, которые ходят за Анной в мага-зине «Рамстор» в день убийства.

«Ценный свидетель»До лета 2007 года следствие разраба-

тывало множество версий, отметая одну за другой. Это была титаническая работа, поскольку поводов для убийства было предостаточно — по несколько в каж-дой из более чем 500 публикаций Анны Политковской. Особая трудность заклю-

чалась в том, что никакой значимой опе-ративной информации в распоряжение следователей не поступало. И так было до тех пор, пока на горизонте не замаячи-ла фигура тогда уже экс-подполковника Дмитрия Павлюченкова.

На него вышли в рамках расследования другого уголовного дела. Еще в 2006 году из Украины в Россию поступило следс-твенное поручение по факту покушения на предпринимателя Геннадия Корбана. Киллер выпустил весь автоматный рожок в бронированный автомобиль бизнесмена, но вреда тому не причинил и был арестован. Украинским операм стало известно, что организатором покушения был Лом-Али Гайтукаев — криминальный авторитет, не-когда член известной в России Лазанской преступной группировки, проходивший свидетелем в том числе и по делу об убийс-тве журналиста Пола Хлебникова.

Среди контактов Гайтукаева, которого арестовали в августе 2006 года, уже рос-сийскими сыщиками и был обнаружен мент Павлюченков. Его стали дергать на допросы: возникло устойчивое предпо-ложение, что он тоже как-то причастен к украинским событиям. И Павлюченков, очевидно, просчитав возможные пос-ледствия длительной посадки, «поплыл»: сдал Гайтукаева, а в качестве «бонуса» и дополнительных аргументов в свою поль-зу неожиданно заговорил об убийстве Политковской. Собственно, на основании его первоначальных показаний и были проведены все аресты августа 2007 года.

Павлюченков назвал: братьев Махмудовых, своего бывшего друга экс-ка-питана РУБОПа Сергея Хаджикурбанова и подполковника ФСБ Павла Рягузова, чьи-ми агентами, как стало известно «Новой», были один из братьев, а также их дядя — все тот же Лом-Али Гайтукаев.

Так Павлюченков превратился из по-тенциального подозреваемого в единс-твенного «говорящего» свидетеля, чем и был следствию особо ценен. Но показа-ния он давал мутные, которые, конечно, подтверждались, но не во всем, на суде выглядел неубедительно, — короче, скла-дывалось ощущение, что сам свидетель иг-рает в преступлении более значимую роль, чем пытается представить. И присяжные ему не поверили.

Вообще-то идеальный вариант — поса-дить подельников, которым еще и должен много денег, и скрыться от иных недобро-желателей и кредиторов под программой защиты свидетелей.

Постепенно о Павлюченкове стано-вилось известно все больше и больше. Например, о том, что с помощью своих сотрудников он наладил бизнес по неза-конной слежке за бизнес-конкурентами и некоторые из этих «халтур» заканчивались смертью «объекта». Нет, сами офицеры милиции никого не убивали, они просто передавали всю собранную информацию заинтересованным лицам, особо не вдава-ясь в детали. Сегодня уже можно с уверен-ностью предположить, что Павлюченков и его люди имели отношение к целой серии громких заказных убийств, в том числе — Пола Хлебникова.

Помимо «бизнеса», проистекавшего из служебных возможностей, Павлюченков был типичным «решалой»: сводил людей, пытался торговать должностями, доставал оружие, «курировал» бизнес по махинаци-ям с квартирами стариков и алкоголиков, крутился около мутных автосервисов, в которых чинили то, что в других местах взять бы побоялись.

Кстати, один из этих автосервисов до сих пор располагался прямо на территории районного отдела ГИБДД. Держит его не-

Кто и как следил за Анной Политковской на первоначальном этапе подготовки убийства

Технология убийства

Сегодня дети Анны Политковской — Вера и Илья, а также их адвокаты (Каринна Москаленко, Анна Ставицкая, Роман Карпинский) должны подписать протокол ознакомления с материалами уголовного дела в отношении бывшего началь-ника отделения 4-го отдела оперативно-поискового управления ГУВД Москвы подполковника Дмитрия Павлюченкова, выделенного в отдельное производство, поскольку обвиняемый пошел на сделку со следствием. Павлюченков признался в том, что организовал слежку за обозревателем «Новой газеты» и достал оружие для киллера. Заключив соглашение, подписанное замом генерального прокурора Виктором Гринем, Павлюченков, по всей видимости, обязался рассказать о своей роли в преступлении и сообщить следствию все известные ему факты.

Главный вопрос на сегодня: насколько Павлюченков выполнил взятые на себя обязательства? Потерпевшие и их адвокаты не исключают, что не до конца, и если это так, то ими будет подано ходатайство о расторжении сделки.

В любом случае сегодня уже можно рассказать о том, кто и как следил за Анной Политковской на первоначальном этапе подготовки убийства.

Справка «Новой»Обозреватель «Новой газеты» Анна Политковская была убита в подъезде

собственного дома на улице Лесной 7 октября 2006 года. В августе 2007 года прошли первые аресты подозреваемых. К маю 2008-го под стражей осталось только четверо: Джабраил и Ибрагим Махмудовы, Сергей Хаджикурбанов и Павел Рягузов. Впрочем, с Рягузова также были сняты обвинения в причастности к убийс-тву Политковской — он проходил как сообщник Хаджикурбанова по подозрению в похищении человека.

В конце 2008 года в Окружном военном суде Москвы начался уголовный про-цесс. В начале 2009 года коллегия присяжных вынесла оправдательный вердикт. Приговор был обжалован Генеральной прокуратурой в Верховном суде, который после нескольких заседаний принял решение вернуть дело следствию: на этом настаивали и прокуратура, и потерпевшие, и адвокаты подсудимых.

В данный момент Джабраил и Ибрагим Махмудовы на свободе, Сергей Хаджикурбанов отбывает наказание за другое преступление. На свободе и Павел Рягузов, чей эпизод был выделен в отдельное производство.

Подполковник Дмитрий Павлюченков Лом-Али Гайтукаев

«Четверка». Вещдок.На этой машине подвозили киллера

3 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

кий гражданин, живущий в России, пред-положительно, по «кривым» документам, которого долго искали белорусские пра-воохранительные органы, подозревая в причастности к тяжким преступлениям. Именно на этом сервисе за несколько дней до убийства Политковской, по про-сьбе Павлюченкова, ремонтировалась та самая «четверка», на которой, судя по все-му, киллер и подъехал к дому жертвы.

За время своей бурной коммерчес-кой деятельности Павлюченков нажил немало врагов. Прежде всего потому, что далеко не всегда выполнял взятые на себя обязательства, хотя деньги брал всегда. В итоге погряз в долгах — что не уди-вительно, поскольку имел навязчивую склонность к игровым автоматам, — и пустился во все тяжкие.

В конце 2006 года он был вынужден уволиться из МВД по состоянию здоро-вья, после того как чудом выжил в быто-вой пьяной драке. И теперь эти травмы и контузии, полученные в ходе «боевых действий», позволили ему на законных основаниях уйти из СИЗО под домаш-ний арест.

«Наружка»Что собой представляет милицейс-

кая «наружка». Сотрудников этого под-разделения никто не знает в лицо. Их называют «разведчиками», что оправ-данно — фамилии и анкетные данные, не говоря уже о фотографиях, этих офи-церов засекречены даже от большинства руководителей главка. А их служебные автомобили снабжены «непроверяйка-ми» — ни один сотрудник ДПС не имеет права задержать и досмотреть такую ав-томашину. «Разведчики» отчитываются о проделанной работе только перед сво-

им руководством, а если данные о ней попадают в какое-либо уголовное дело, то снабжаются грифом «Совершенно секретно», и допросить их обычному сле-дователю никто не позволит. Многие из «разведчиков» — совместители: их карто-чки с красной полосой штатного агента хранятся в спецкартотеке ФСБ (ОПУ ГУВД Москвы вообще расположено в районе Лубянской площади).

Сотрудники ОПУ делятся на две ос-новные категории: водил и «топтунов». В экипаже, как правило, помимо водителя два «разведчика», которые сопровожда-ют «объект», если тот решит пройтись пешком. Среди «топтунов» ценятся не-приметные личности: мужчины и жен-щины, молодые и пожилые, — которых учат сливаться с толпой и запоминать людей не в лицо, а по походке, спине и затылку. Цель работы и фамилия объек-та наблюдения им неизвестны, каждый

объект проходит под кодовым словом даже в отчетах. Как рассказывали сотруд-ники ОПУ, которые, предположительно, наблюдали за Политковской и с кото-рыми мне удалось поговорить, в месяц объектов бывает до десятка, так что их лица и адреса забываются моментально, если только, конечно, за время слежки не случилось чего-нибудь экстраорди-нарного. В зависимости от сложности и опытности «объекта» работать могут или два экипажа посменно, или несколько одновременно.

Никто из тех, с кем мне удалось поговорить, особо и не скрывал, что «халтура» случалась часто — начальство подкидывало. В этом случае отчеты по результатам работы не писались — докла-ды шли напрямую заказавшему слежку руководству. Так было и с Политковской. Оплата — 100—150 долларов за день «хал-туры». Никаких вопросов задавать было не принято: деньги платят, а меньше зна-ешь — дольше работаешь.

«Второе кольцо»

Анну Политковскую взяли под наблю-дение в июле 2006 года. Задание своим подчиненным давал лично Павлюченков, он же спрашивал отчеты и проверял работу экипажей. Именно он передал «развед-чикам» адрес ее регистрации. Правда, в июле слежка забуксовала: во-первых, Анна жила в другом месте, а во-вторых, уехала в командировку.

Наружное наблюдение за журналис-том, в котором посменно участвовали два экипажа и в общей сложности с десяток сотрудников ГУВД, возобновилось лишь в сентябре. «Объект» особой сложности не представлял: маршрут был одним и тем же. От дома родителей — в магазин — по-том домой на Лесную — потом в больни-цу, где тогда лежала мама Ани, — затем к детям — и на работу. И так каждый день. Похоронившая только что папу, разрываю-щаяся между больной мамой, беременной дочерью и работой, обычно осторожная Анна просто не обращала внимания на происходящее вокруг — слишком устала. И уж, конечно, не смогла обнаружить профессиональную слежку сотрудников милиции, которых специально учили пре-следовать убийц и бандитов. Лишь однаж-ды она скажет сыну, будто ей показалось, что в подъезде появляются какие-то стран-ные люди, — это было за несколько дней до убийства, когда к делу подключились непосредственно исполнители.

Данные наружного наблюдения ис-полнителям убийства были переданы в начале октября. Правда, существует пока документально не подтвержденная, но и не опровергнутая версия о том, что для под-страховки за чеченцами, следившими за Анной последние несколько дней и репе-тировавшими подход и отход убийцы, все-таки был установлен «внешний контроль». Так ли это — предстоит еще выяснить.

Многие из тех, кто «халтурил», следя за Политковской, уже уволились из органов, кто-то сел, большинство дают показания на Павлюченкова и искренне уверены, что к ним никаких претензий быть не может. Ну подрабатывали…

А Павлюченков все же превратился из свидетеля в обвиняемого. Он был аресто-ван после того, как «Новой газете» удалось найти свидетеля, который очень хорошо осведомлен о криминальном бизнесе Павлюченкова и его участии в убийстве

Политковской. Правда, пойдя на сделку со следствием, он по-прежнему пытается остаться в роли всего лишь соучастника, а не организатора преступления.

СтволВ Анну стреляли пять раз. Пистолет

киллер сбросил на месте преступле-ния — ИЖ с глушителем, переделан-ный под стрельбу боевыми патронами. Выяснилось, что этот ствол из партии оружия, похищенной еще в далекие 90-е,

материализовавшейся в Дагестане и рас-пространившейся оттуда по всей стране и ближнему зарубежью. Один из стволов проходил как орудие убийства в деле депу-тата Юшенкова. Но к ответу на вопрос, как этот конкретный пистолет попал в руки киллера, вся эта занимательная история следствие не приближала.

И только спустя несколько лет и следс-твие, и «Новая газета» нашли свидетелей, которые присутствовали при передаче оружия Рустаму Махмудову. Пистолет с глушителем передавал ему подполковник Павлюченков летом 2006 года, на терри-тории одной из московских промзон. А попутно выяснилось, что Рустам Махмудов (он же Наиль) был неплохо знаком под-чиненным Павлюченкова, которые не-однократно подвозили находившегося в розыске преступника по разным надо-бностям, одна из которых сопровождалась слежкой за неким бизнесменом и закончи-лась стрельбой в служебном автомобиле. Эти офицеры милиции вообще многое знают, а теперь дают наивные показания: да мы и подумать не могли, что все на-столько криминально.

Чего ожидатьВпереди — два судебных процесса.

Первый, где на скамье подсудимых ока-жется один Павлюченков, будет прохо-дить в закрытом режиме. Этого требует закон — уголовные дела в отношении лиц, пошедших на сделку со следствием, рассматриваются в особом порядке (без свидетелей, без изучения доказательств) и в отсутствии прессы и зрителей.

Конечно, сторона потерпевших может обжаловать сделку. Но, к сожалению, на-ткнется на огромную дырку в российском законе. Суть в том, что мнение потерпев-ших носит в данном случае исключительно просительный характер: решать все будут следователь, зам генерального прокурора и суд. И нет никакой уверенности в том, что все эти инстанции встанут на сторону детей Анны Политковской и расторгнут соглашение с подполковником, которому очень не хочется сидеть полный срок и который тоже слишком много знает.

А 30 ноября этого года истекает пре-дельно допустимый срок содержания под стражей предполагаемого килле-ра — Рустама Махмудова, задержанно-го в мае прошлого года в Чечне в ходе чуть ли не войсковой операции. Это означает, что не позднее 30 октября он должен начать знакомиться со своим уголовным делом. Суд может начаться в декабре-январе. На скамье подсудимых окажутся: Рустам, Ибрагим и Джабраил Махмудовы, Сергей Хаджикурбанов и Лом-Али Гайтукаев.

Заказчика в суде не будет. Уголовное дело по его поводу будет выделено в от-дельное производство. Хотя обвиняемый Павлюченков и назвал фамилии. Человек, пошедший на сделку со следствием и не же-лающий сидеть полный срок, предполагает, что заказчики — Борис Березовский и Ахмет Закаев. Правда, никаких доказательств он тому, насколько известно «Новой», не представил. Полагаю, что он просто очень рассчитывает на снисхождение со стороны тех, кому очень хочется прочитать именно эти фамилии в уголовном деле об убийстве Анны Политковской.

Сергей СОКОЛОВ«Новая»

P.S. «Новой газете» стало известно, что летом 2006 года УФСБ по Москве и Московской области получило оперативное поручение от УФСБ по Кабардино-Балкарии — провести полный комплекс оперативно-разыскных мероприятий в отношении обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, которая общалась с родственниками задержанных по подозрению в нападении на город Нальчик. «Новой» известно, что такие мероприятия долж-ны были быть проведены. Полный комплекс ОРМ подразумевает в том числе и наружное наблюдение. Означает ли это, что за Анной Политковской следили еще и «третьи лица» из «наружки» ФСБ, которые не могли не заметить «конкурентов»? Если да, то с какого и по какое время и свидетелями чего они могут быть? Ответов на эти вопросы пока нет.

Нет, сами офицеры милиции никого не убивали, они просто передавали всю собранную информацию заинтересованным лицам,особо не вдаваясь в детали «

«

Предполагаемый киллер Рустам Махмудов (Наиль)

Братья Ибрагим и Джабраил Махмудовы, Хаджикурбанов и Рягузов

на первом процессе

Продолжение темы — с. 4—5

4 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

главная тема

<…> Вопрос: В своих показаниях Павлюченков Д.Ю. пояснил, что где-то в начале октября 2006 года он организовал вашу встречу с Наилем, т.е. с Махмудовым Рустамом (с 1999 года в розыске, проходит по делу об убийстве Анны Политковской как киллер, брат двух других обвиняе-мых — Рустама и Ибрагима Махмудовых, и племянник предполагаемого организато-ра Гайтукаева. — Прим. ред.). Поясните, встречались ли вы с Наилем, если да, то когда именно, кто с ним был, где это произошло, кто организовал эту встречу и с какой целью?

Ответ: И в июле (слежка за Анной Политковской силами штатных сотруд-ников 4-го управления ГУВД Москвы нача-лась в июле 2006-го года. — Прим. ред.), и в сентябре — начале октября 2006 года мне на мобильный телефон регулярно звонил Павлюченков Д.Ю. и спрашивал, принял ли я под наблюдение женщину, передвигав-шуюся на автомобиле ВАЗ-2110 серебрис-того цвета (машина Анны Политковской. — Прим. ред.), в каком месте я нахожусь, какие адреса она посещает и на каком транспорте передвигается. Впоследствии в ходе проводившихся с моим участием следственных действий по уголовному делу по факту убийства А. Политковской я понял и от следователей узнал, что скры-тое наблюдение, которое я осуществлял в июле, а потом в сентябре — начале октября 2006 года в отношении этой женщины, как оказалось, проводилось в отношении жур-налистки «Новой газеты» Политковской. Помимо Павлюченкова Д.Ю. мне звонил и интересовался результатами проводимых мной мероприятий по Политковской и Н. (на тот момент действующий сотрудник 4-го управления ГУВД Москвы, подчиненный Павлюченкова. — Прим. ред.), который в разговорах называл ее, как и Павлюченков, просто женщиной. Однако что касается звонков Н. в отношении Политковской, то они имели место только в сентябре — начале октября 2006 года. Кроме того, бывало, что по Политковской Павлюченкову и Н. я от-

званивался сам. Встреч с Наилем или каки-ми-то его людьми в период июля — начала октября 2006 года у меня не было. Я вообще не видел Наиля с 2004 года. Единственное, что я могу сказать по данному вопросу, это то, что в один из дней первых чисел октября месяца 2006 года, примерно в обеденное время, я на служебном автомобиле подъехал к месту своей работы, чтобы забрать сотруд-ников нашего подразделения, кого именно, я не помню, и далее ехать работать по но-вому заданию, полученному от Н. Когда я подъехал, они уже стояли на улице. Вместе с ними находился Н. Я вышел из машины,

поздоровался со всеми, и Н. отвел меня в сторону и сказал, что Павлюченков просил передать мне, чтобы я встретился с чеченца-ми. На мой вопрос, для чего, Н. назвал либо кличку, которая присваивалась каждому объекту, либо последний объект, за которым я работал, или же сказал, что по женщине. Я сейчас не могу дословно это вспомнить, однако это было сказано так, что я на сто процентов понял, что речь идет о женщи-не, передвигающейся на ВАЗ-2110 и, как я сейчас уже знаю, — о Политковской.

Вопрос: А Н. не уточнял, с какими имен-но чеченцами вам нужно встретиться?

Ответ: Нет, Н. это не уточнял. Однако я знал, что Павлюченков общается с чеченца-ми. Из них мне был знаком Гайтукаев Лом-

Али (криминальный авторитет, агент ФСБ, предполагаемый организатор убийства Анны Политковской, в данный момент отбывает срок за покушение на украинского бизнесмена Геннадия Корбана. — Прим. ред.), с которым меня познакомил Павлюченков примерно в 2004—2005 годах. <...> Также в разговорах от Павлюченкова я слышал имя Наиль. <...> Слова Н. о том, что скрытое наблюдение за ней как-то связано с «чехами», то есть че-ченцами, которых мы так называли, меня очень насторожили, поскольку у меня уже был печальный опыт общения с ними в 2004 году, когда они прострелили мне служебный

автомобиль, о чем я ранее давал показания. Я Н. на его предложение встретиться с че-ченцами ответил категорическим отказом, сказав ему, что я встречаться ни с кем не буду и показывать никому ничего не соби-раюсь. <...> Больше каких-то разговоров относительно скрытого наблюдения за Политковской ни со стороны Н., ни со сто-роны Павлюченкова не было. <...>

Вопрос: Поясните, установили ли вы, я имею в виду лично вас и других сотрудни-ков вашего подразделения, проводивших скрытое наблюдение за Политковской, ее фактическое место жительства? Если да, то назовите адрес.

Ответ: Примерно в середине июля 2006 года Павлюченков на конспиративной

квартире передал мне на листке бумаги установочные данные на интересовавшую его женщину, а именно два адреса: ул. Долгоруковская г. Москвы, номер дома я уже не помню (по этому адресу Анна Политковская была зарегистрирована и проживала до переезда на Лесную улицу. — Прим. ред.), и второй — адрес места работы, располагавшегося в районе Армянского переулка г. Москвы (Потаповский переулок, дом 3, — адрес «Новой газеты». — Прим. ред.), а также данные по транспортному средству, на котором она передвигалась: ВАЗ-2110 серебристого цвета и номер его государственного регистрационного знака, который я сейчас не помню, и дал указание приступить к скрытому наблю-дению за ней. Данных о фамилии, имени и отчестве этой женщины написано на листке бумаги не было. Павлюченков в разговорах со мной называл ее только словом «женщина», т.е. он ее фамилию, имя и отчество не называл. Совместно со мной мероприятия по скрытому наблю-дению осуществляли недавно принятые в наше подразделение на тот момент со-трудники, <...> а также — Г. (тоже офицер 4-го управления ГУВД Москвы, подчиненный Павлюченкова. — Прим. ред.). В ходе осу-ществления данных мероприятий исполь-зовались служебные автомобили нашего подразделения. Однако до конца июля 2006 года интересовавшую Павлюченкова женщину мы так и не приняли под наблю-дение, поскольку от него мне стало извес-тно, что в тот период времени она находи-лась за пределами Российской Федерации (эти данные, кстати, могли быть получены только из закрытых баз данных авиаком-паний или пограничной службы. — Прим. ред.). <...> Далее, примерно с середины сентября по начало октября 2006 года, я и мои коллеги по указанию Павлюченкова, а в его отсутствие Н., продолжали скрытое наблюдение за Политковской, в результате которого было установлено ее фактическое место жительства, а именно дом — его

«За скрытое наблюдение за Политковской

я получал 100-150 долларов США в день»

Маршрут слежки за Анной Политковской.

Показания бывшего офицера секретного подразделения ГУВД Москвы

Это — один из многих документов, содержащих информацию о том, как была организована слежка за Анной Политковской перед ее убийством. Фамилию человека, дающего показания, и других упо-мянутых здесь персонажей (кроме тех, кому были предъявлены обви-нения) до суда мы разглашать не будем, скажем лишь, что свидетель, чей рассказ «Новая» публикует, — бывший офицер 4-го отдела ГУВД Москвы, подчиненный пошедшего на сделку со следствием подпол-ковника Павлюченкова, професси-ональный «топтун», засекреченный сотрудник, который вот так вот просто рассказывает, как «подхал-туривал» в рабочее время на своей служебной машине.

Фрунзенская набережная. Неподалеку отсюда жили родители Анны.В этой точке «топтуны» подхватывали ВАЗ 2110 серебристого цвета и вели далее

Магазин «Рамстор» (теперь — «Билла»), где Анна Политковская покупала продукты для заболевшей мамы. Именно здесь было зафиксировано наружное наблюдение

Павлюченковым было привлечено значительное число сотрудников нашего подразделения и двеединицы транспортных средств «

«

1 2

5 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

номер я не помню — расположенный по ул. Лесная г. Москвы, недалеко от площа-ди Белорусского вокзала. Уточняю, что фактическое место ее жительства было установлено не мной, а кем-то из наших сотрудников. В этот период наблюдение за ней осуществлялось сотрудниками нашего подразделения в две смены: 1-я смена — с 8.00 до 14.00, 2-я смена — с 14.00 до 21.00. В каждую смену было задействовано не менее двух единиц транспортных средств и не менее шести сотрудников. Поскольку наблюдение за данным объектом прово-дилось в две смены, и в связи с этим было привлечено значительное количество со-трудников нашего подразделения, я сделал вывод, что мы работаем по официальному заданию либо под его прикрытием. <…>

Вопрос: Кому вы лично докладывали о результатах скрытого наблюдения за Политковской?

Ответ: О результатах скрытого на-блюдения за Политковской я докладывал Павлюченкову, а в его отсутствие — Н. Доклады делались после каждого дня наблюдения либо по телефону, либо при личной встрече на конспиративной квар-тире. <...>

Вопрос: Поясните, по указанию кого и на каком этапе скрытого наблюдения за Политковской вы и другие сотрудники вашего подразделения перестали продол-жать данную работу, когда это было и чем мотивировало это лицо окончание вашей деятельности?

Ответ: Как я уже говорил ранее, работа по скрытому наблюдению за Политковской проходила в два этапа. На первом этапе, т.е. с середины и до конца июля 2006 года, мне и моим коллегам не удалось принять ее под наблюдение в связи с тем, что, по словам Павлюченкова, в это время она находи-лась за пределами Российской Федерации. Поэтому в один из дней конца июля 2006 года Павлюченков сказал мне: «Ее нет в России, поэтому пока прервемся». <...> Второй этап скрытого наблюдения за ней

начался примерно в середине сентября и продолжался до начала октября 2006 года. Данный период скрытого наблюдения для меня лично закончился в первых числах октября 2006 года, в связи с тем, что Н. <…> отправил меня работать по другому объекту. <…>

Вопрос: Платили ли вам за вашу де-ятельность по осуществлению скрытого на-блюдения за Политковской? <...>

Ответ: Да, за проделанную работу по осуществлению скрытого наблюдения за Политковской в течение первого этапа наблюдения я от Павлюченкова Д.Ю. по-лучал деньги в размере 100—150 долларов США за каждый день такой работы. Такие же денежные суммы от Павлюченкова за эту работу получал Г. Иногда деньги отда-вал мне Г., которые, с его слов, ему были переданы Павлюченковым. Также на дан-ном этапе наблюдения, т.е. в середине — конце июля 2006 года, к осуществлению скрытого наблюдения за Политковской Павлюченковым, как я уже говорил, при-влекались молодые сотрудники нашего подразделения. Однако им за проделанную работу он ничего не платил. Когда начал-ся второй этап скрытого наблюдения за Политковской, а именно в середине сен-тября — начале октября 2006 года, к данным мероприятиям Павлюченковым, в дальней-шем и Н. было привлечено значительное число сотрудников нашего подразделения и две единицы транспортных средств. Никто из нас, осуществлявших скрытое наблюде-ние, ни от Павлюченкова, ни от Н. никако-го денежного вознаграждения за проделан-ную работу не получал. Мне это показалось странным, так как мы продолжали слежку именно за Политковской. Однако ни Павлюченкову, ни Н. я никаких вопросов по этому поводу не задавал. Учитывая, что в этот период мы ни от Павлюченкова, ни от Н. не получали денежного вознаграждения за эту работу, а также значительное число сотрудников и две единицы транспортных средств, участвовавших в данных мероп-

риятиях, я подумал, что они прикрыты официальным заданием <...>.

Вопрос: Говорили ли вы со своими коллегами об осуществлении скрытого на-блюдения за Политковской, с кем именно и о чем именно, как во время наблюдения, так и после этого?

Ответ: Да, с сотрудниками нашего подразделения, которые осуществляли наблюдение за Политковской, в частности с Г. и Д., мы общались на эту тему, однако эти диалоги носили чисто технический характер, т.е. мы обсуждали возможные маршруты ее следования, время посеще-ния выявленных в процессе наблюдения адресов, возможное время окончания работы. Разговоров иного характера не возникало. <…>

Вопрос: Подъезжал ли Павлюченков сам или с кем-то к месту, где вы выставлялись для осуществления скрытого наблюдения за Политковской? Если да, то как часто и с кем именно?

Ответ: Да, насколько я помню, это было один раз. В июле 2006 года, точнее во второй его половине, я на служебном авто-мобиле осуществлял скрытое наблюдение за Политковской в районе расположения места ее работы — в районе Армянского переулка г. Москвы. В дневное время, где-то в обед, Павлюченков подошел к моей служебной машине, спросил у меня, как дела, и ушел. <...>

Вопрос: Руководил ли вашими дейс-твиями по осуществлению скрытого наблю-дения за Политковской в период середины сентября — начала октября 2006 года Н. и докладывали ли вы ему о результатах на-блюдения? Если да, то с какого периода это началось?

Ответ: Да, Н. в отсутствие Павлю-ченкова в указанный период времени руководил действиями сменного отряда, осуществлявшего скрытое наблюдение за Политковской, и принимал информа-цию о ее действиях и поведении, о чем я говорил ранее.

<...> Сопоставив события того пери-ода времени, я вспомнил, что действи-тельно в июле — начале августа 2006 года я находился в очередном оплачиваемом отпуске. <…> Павлюченков просил меня подъехать и сказал, что есть «халтура» и надо поработать, т.е. поучаствовать в скрытом наблюдении за кем-то за денеж-ное вознаграждение. <…> Таким образом, несмотря на то что в июле — начале авгус-та 2006 года я находился в отпуске, желая подзаработать, я согласился с просьбой Павлюченкова <...>.

Что касается использования мной в отпуске служебного транспорта, могу по-яснить следующее. Либо по распоряжению Павлюченкова кто-то из сотрудников нашего подразделения получал автомо-биль на свое имя, после чего я забирал его около конспиративной квартиры и далее использовал в целях осуществления скрытого наблюдения, <...> либо я по до-говоренности с тем же Павлюченковым оформлял транспорт на себя. <...> Скорее всего, когда я находился в отпуске, слу-жебный транспорт оформлял на свое имя Н. Я исхожу из того, что у Н., в отличие от Павлюченкова, имелся допуск к управле-нию служебным транспортом в оператив-ном режиме. Кроме того, Павлюченков и Н. довольно плотно общались между собой, в связи с чем последнему целесооб-разнее было оформить транспорт на себя, нежели поручить это кому-то другому, от кого могла бы произойти утечка информа-ции к руководству о том, что служебный транспорт передается сотрудникам, нахо-дящимся в отпуске. Также хочу уточнить, что в этот период времени скрытое наблю-дение за Политковской в общей сложности осуществлялось в течение примерно 5—7 дней, но не каждый день, а с перерывами иногда 1—2 дня.

Фото Анны АРТЕМЬЕВОЙ

Реконструкция

Улица Долгоруковская. Здесь Анна Политковская была прописана,и тут ее безуспешно караулила «наружка» в июле 2006 года

Больница им. Семашко. Проходная.Сюда Анна Политковская приезжала к маме

Потаповский переулок, дом 3, «Новая газета».В июле 2006 года именно по этому адресу выставлялась «наружка»

Лесная улица.Финальная точка маршрута

3 4

5 6

6 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

Главная тема

Д орогая Анна!Что за ирония судьбы! Во-первых, потому что я вновь

пишу вам, Анна, через год, который ка-жется веком, год наших метаний между мечтой и смертью. Во-вторых, потому что меня попросили вручить награду, которая носит ваше имя, еще одной женщине, которой уже нет с нами и чья попытка донести до людей правду сто-ила ей жизни.

Мари Колвин, бесстрашная кор-респондентка, никогда не прекращала поиск правды, даже перед лицом смер-ти. Мари посетила массу стран, раз-дираемых конфликтами и войнами, в поисках правды, для того чтобы лично засвидетельствовать то, что там проис-ходило. Освещая гражданскую войну в Шри-Ланке, Мари лишилась глаза.

В Сирии Мари выбрала местом своих репортажей столицу революции, город Хомс, для того чтобы освещать, при помощи образов и звуков, аспект революции, превращенный правящим режимом в войну против собственного народа. Мари не ошиблась в своем вы-боре. В то время Хомс находился в самой гуще событий и был центром внимания большинства журналистов, символом революции и символом выживания наперекор ненасытной смерти.

До последней минуты Мари Колвин посылала репортажи, об-личавшие уродливые преступле-ния режима против города и его жителей. Несколько мгновений спустя она сама стала последним известием, вошла в сводки новостей.

О к о л о с е м и д е с я т и иностранных корреспон-дентов и местных журна-листов-граждан погибло в эти месяцы революции. Снаряды и танки режима не делают различий меж-ду человеком с видеока-мерой и блокнотом, участ-ником демонстрации с транспа-рантом в руках, ребенком, держащим в маленьких ладонях свое будущее. Все без исключения становятся легитимной мишенью разрушительной машины, неумолимой в своем поступательном движении.

Она не делает различий между си-рийцами и несирийцами, покуда они го-ворят на языке свободы и правды: Мари

Колвин, Реми Очлик, Мажар Тайяра, Базил Шехаде, Рами ал-Сайед, Анас Терше, Мика Ямамото, Хассан Ажари и десятки других.

Мы часто слушали и смотрели их репортажи и передавали их новости, не задумываясь о тех, кто находился по ту сторону видеокамеры, телефона или эк-рана компьютера. Лишь позже мы осоз-нали, что они постоянно находились на волоске от смерти.

Говорят, что туфли Мари Колвин стали причиной ее смерти. Она сняла туфли, входя в один из залов здания, которое использовалось в качестве мес-

тного пресс-центра революции. Когда начался артобстрел, Мари бросилась за своими туфлями, чтобы покинуть вместе со всеми здание, но снаряд ждать не стал. Мари погибла вместе с Реми и другими коллегами.

Это может показаться постыдным и даже унизительным фактом, но од-новременно это демонстрирует, Анна, реальную обстановку в стране, где ста-ли невозможными любые формы пов-седневной жизни, с ее тривиальными мелочами, которые делают нас тем, кто мы есть.

Количество погибших мучеников перевалило за тридцать тысяч, вклю-чая две тысячи шестьсот пятьдесят детей и более одной тысячи семисот женщин. Мы делаем все возможное, чтобы собрать их фотографии и запе-

чатлеть подробности их повседневной жизни, отчаянно стараясь сохранить предметы, которые будут напоми-нать нам об их существовании. Это лишь малая толика нашего долга перед ними, но одновременно и важная часть нашего сопротив-ления смерти, которое оказы-ваем мы, живые.

От моей страны не осталось камня на камне, об этом поза-ботились правительственные войска, занятые нескончае-мым разрушением. Как пра-вило, мы слышим гул моторов самолета, за которым следует звук рвущихся снарядов. Чуть позже начинаем считать своих погибших мучеников и смот-реть кадры, в которых то, что совсем недавно было зданием с этажами, квартирами, ме-белью, детскими кроватками, семейными фотографиями и игрушками, превращается в груду пыли и камней.

Старинные районы и рын-ки, которые хранят наши вос-

поминания и являются частью нашей истории, переулки, чрево

нашей памяти, сожжены дотла, и вместе с ними сгорели наши сердца.

Возможно, у меня нет права жаловаться, Анна. Вы погибли

за то, во что крепко верили; Мари, которую мы чествуем сегодня, заплатила ту же цену. Как и ваша подруга, первая лауреат-ка премии Наталья Эстемирова из Чечни. И все же я не могу понять тупую глупость мира правительств и режимов, на Западе и на Востоке. Мне ка-жется, нет никакой разницы между российским прави-тельством, виновным в ва-

шей, Анна, смерти, которое постыдно поддерживает режим убийц и преступ-ников, и правительствами, которые осу-дили ваше убийство, подобно тому, как они сегодня клеймят позором истреб-ление тысяч моих соотечественников. У них нет «стимула» и достаточной заин-тересованности в том, чтобы защищать человеческую жизнь другим способом, нежели банальными словами.

Слова принадлежат вам, и только вам, Анна, и Мари Колвин, Рами ал-Сайеду, Джел Джакийе, Абдуле Азиз ал-Шейху, Мохаммеду Бадие ал-Касему и всем тем, кто своей любовью и реши-мостью вдохнул новый смысл в образы и слова.

И наконец, позвольте мне от вашего имени, Анна Политковская, почтить па-мять вашей бесстрашной коллеги, Мари Колвин. Мне также хочется отметить всех, чье сердце одержимо свободой и правдой; в Сирии, усталой и печальной, но твердой в своей решимости добиться свободы; в оккупированной Палестине, в Чечне, в Дарфуре, в Афганистане, в странах Арабской весны, в государствах, чьи народы не имеют шансов на восста-ние против своего режима; в Иране, где люди стремятся к свободе от тирании; и во всех уголках планеты, где люди по-прежнему страдают ради свободного и достойного будущего.

5 октября в Лондоне в шестой раз вручили Премию имени Анны Полит-ковской. Премия учреждена междуна-родной неправительственной органи-зацией RAW in War (Reach All Women in War — «Помочь каждой женщине в огне войны»). Первым лауреатом премии в 2007 году стала Наталья Эстемирова. В 2008-м — афганская правозащитница

Малалай Джоя, в 2009 году премией было отмечено женское движение Ира-на One Million Signatures Campaign for Equality. В 2010-м лауреатом стала док-тор Халима Башир, правозащитница из Судана. Победителем прошлого года стала журналистка, адвокат по правам человека Разан Зайтунех из Сирии. В прошлом году мы публиковали ее

письмо Анне Политковской. В этом году лауреатом премии названа британская журналистка Мари Колвин, бесстраш-ный репортер газета Sunday Times, она погибла в Сирии во время осады Хомса 12 февраля этого года. О Мари Колвин Разан Зайтунех рассказала во втором письме Анне Политковской. Публикует-ся впервые.

От Анны Политковской к Мари Колвин

еще однойс нами и чьяправду сто-

ашная кор-прекращала

лицом смер-стран, раз-войнами, в

чтобы личноо там проис-кую войну всь глаза.ала местомреволюции,ы освещать,уков, аспектй правящимобственногов своем вы-

ился в самойм внимания

в, символомыживания рти.

ты Мари ажи, об-ступле-а и еговений днимки

-нспа-

держащим будущее. Все

легитимнойй машины,упательном

й между си-окуда они го-равды: Мари

переваличая две детей и женщинчтобы со

чатлетьжизнипредмнатьлишпервалев

в

ннаи

жза

кз

ки

Имя Анны Политковской присво-ено городскому парку в Карловых Варах (Чехия). Инициатором высту-пила крупнейшая чешская неправи-тельственная организация «Человек в беде»; она проводит кампанию по увековечению памяти погибших гражданских активистов и журналис-тов, боровшихся за права человека в мире.

Памятные мероприятия в день го-довщины смерти Анны Политковской прошли во многих городах мира. В Париже, Милане, Берлине, Лондоне, Праге состоялись пикеты. В Милане прошел спектакль «Эльза», пос-тавленный по материалам Анны Политковской об убитой чеченской девушке Эльзе Кунгаевой. Акция памяти прошла в Новопушкинском сквере в Москве. После пикета люди с портретами Анны Степановны пошли на улицу Лесная — возложить цветы к дому, где она была убита шесть лет назад.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ

Мари Колвин

Разан ЗАЙТУНЕХлауреат премии RAW in WAR имени Анны Политковской2011 года

7 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

страница 8

cупер/рубрика

ПОЛИ

ТИЧЕ

СКИЙ

РЫНО

К

здесь!

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»

П оставляя высокотехноло-гичную аппаратуру в РФ, продавцы фальсифициро-вали информацию о то-варе, чтобы не оформлять необходимые экспортные

лицензии. Так, Arc Electronics утверж-дала, что не поставляет закупленное оборудование «в чистом виде», а делает из него светофоры и уже потом экспор-тирует их в Россию. Во всяком случае, на события лета 2010 г., когда была раскрыта шпионская сеть нелегалов, нынешний скандал не похож.

Как утверждает ФБР, бизнесмен с двойным гражданством Александр Фищенко через созданную им в 2002 г. фирму ARC Еlectronics, используя посредников, продавал американс-кую микроэлектронику в Россию. За десять лет через нее прошло оборудо-

вания на $50 млн — не сказать, что-бы много. Фищенко является еще и совладельцем российской компании ООО «Апекс» (Apex), а ее гендиректо-ром числится Александр Пособилов. Под подозрение спецслужб попали и сотрудники фирм: Сергей Клинов, Дмитрий Шегуров, Людмила Багдикян, Шавкат Абдуллаев, Анастасия Дятлова, Виктория Клебанова, Севинж Тагиева, Светлана Загон и директор по мар-кетингу российской фирмы ООО «Атрилор» Юрий Савин. Генконсул России в Хьюстоне Александр Захаров сообщил прессе, что у четверых задер-жанных есть российское гражданство (двойное у Александра Фищенко, Александра Пособилова и Виктории Клебановой, российское — у Анастасии Дятловой). Остальные являются граж-данам Азербайджана и Казахстана.

8 человек были арестованы и пред-стали перед судом в Хьюстоне, штат Техас. По запросу прокуратуры вскоре они должны быть переданы в Нью-Йорк. Уголовное дело возбудила проку-ратура Бруклина в связи с тем, что все экспортные грузовые потоки шли через международный аэропорт Кеннеди, расположенный в подведомственном административном округе Нью-Йорка, включающем Бруклин и Квинс. Нередко грузы отправлялись не напрямую в Москву, а через Канаду, Финляндию и Германию, оплата поставок производи-лась из России через компании, зарегис-трированные на Виргинских островах, в Панаме и Белизе.

Трое оставшихся на свободе — Клинов, Савин и Шегуров, как пред-полагают американские власти, — на-ходятся в России. ФБР утверждает, что именно эта тройка вступила в сговор с Фищенко и другими ответчиками. В качестве доказательств спецслужбы предъявляют электронные письма и записи телефонных разговоров задер-жанных, в которых подозреваемые обсуждают свой бизнес. Например, в одном из разговоров они договарива-лись о внесении поправок в документы, отмечая, что они «не должны вызывать подозрений».

«Нужно сделать так, чтобы в них речь шла о товарах, которые могут

быть использованы на рыболовецких судах, а не для борьбы против подло-док», — приводится текст разговора в докладе ФБР. Обвинение располагает двумя документами, составленными в России, — копией свидетельства об аттестации от 2009 г., выданного Минобороны РФ акционерному об-ществу «Арсенал» и заключавшего, что поставки этой компании соответствуют стандартам военного ведомства РФ. По утверждению обвинения, «Aпекс» явля-ется дочерней компанией «Арсенала» и самолетостроительной корпорации «МиГ». В материалах дела фигурирует перехваченный разговор Клебановой с «Арсеналом», в котором она требует изъять из переписки и всей открытой документации связь между «Апексом» и «Арсеналом». Запись перехвата датиро-вана августом 2011 года, следовательно, компания «Апекс» находилась в поле зрения спецслужб США более года как минимум. Второй представленный документ — копия акта технического состояния 320 микросхем, присланных Arc Electronics для Минобороны РФ. Документ, подписанный тремя экспер-тами, утверждает, что все поставленные схемы имеют дефекты, являются конт-рафактными и подлежат замене.

НедошпионыАмериканцы обвиняют «российскую преступную группу» в незаконном ведении бизнеса,

но относятся к этому делу не менее серьезно, чем к шпионажу

Александр ПАНОВ —для «Новой»

Федеральное бюро расследований и Служба уголовного розыска Военно-морского флота США (NCIS) ведут расследо-вание нового шпионского скандала. Именно сотрудники NCIS проводили выемку вещдоков из офиса компании ARC Electron-ics в Хьюстоне. Сюжет об этом показали все ведущие амери-канские телеканалы, однако шпионский скандал не получил громкого развития на фоне новостей предвыборной гонки. Тем более что американская сторона обвиняет «российскую преступную группу» не в шпионаже, а в незаконном ведении бизнеса.

8 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

П одозреваемым грозит пять лет лишения свободы по обвинению в заговоре, 20 лет каждому за нару-шение международного чрезвычайного эконо-

мического закона и закона о контроле за экспортом вооружений и еще 20 лет за воспрепятствование правосудию. Фищенко также обвиняют в заговоре с целью отмывания денег (еще 20 лет тюрьмы) и в деятельности в качестве незарегистрированного агента россий-ского правительства (10 лет). Кроме того, компаниям, замешанным в шпи-онском скандале, также грозят штрафы до $500 тыс. по обвинению в заговоре и по $1 млн за нарушение двух вышеу-казанных законов.

На слушаниях в Хьюстоне обвиня-емые отрицали свою вину. На заседа-нии суда был обнародован факт, что главный подозреваемый — Александр Фищенко — в 1980-х годах служил в подразделении военной разведки в Берлине. Сам россиянин в запросе о переезде в США в свое время утверждал иммиграционной службе, что в армии не служил. Бывают же интересные сов-падения! В середине 80-х в должности директора дрезденского Дома дружбы СССР—ГДР служил и сотрудник КГБ Владимир Путин. По данным следствия, Фищенко родился в Казахстане, окончил Ленинградский электротехнический ин-ститут. В 1994 году он переехал в США и устроился на работу в магазин электро-ники. В 2003 году получил американское гражданство. В 1998 году основал компа-нию Arc Electronics. Бизнес-деятельность в США ускоряет процедуру получения гражданства.

Вице-премьер Рогозин, компания «МиГ», а также фирмы, фигурирующие в деле, опровергают факт закупок для нужд оборонки микродеталей из США. МИД РФ подчеркивает, что задержан-ным предъявлены уголовные обвинения, не имеющие отношения к шпионажу. Депутаты связывают скандал с выборами в США и фигурой Митта Ромни, назвав-шего Россию «геополитическим против-ником номер один». Связи, конечно, никакой нет, потому и скандала в США никто вокруг этого дела пока не разду-вает. Стоит отметить, что глава МИДа Сергей Лавров (в отличие от депутатов) не считает задержание восьми россиян следствием предвыборной гонки.

С точки зрения конспирологии го-раздо интересней другая версия. На фоне

принятия в России закона об «иностран-ных агентах», обвинений российской оппозиции в получении денег Госдепа, наконец сворачивания деятельности агентства USAID, обвиненного в участии в политической деятельности, в США арестовывают группу, которую пресса тут же объявляет — по аналогии с делом Чапмен и Ко — шпионской. Такой оче-редной асимметричный ответ.

Промышленный шпионаж, в том числе виртуальный, в киберпространс-тве — тема, постоянно обсуждаемая на слушаниях в соответствующих коми-тетах конгресса, где к этому относятся очень серьезно и ставят, в частности, вопрос о прекращении закупок деталей из Китая. Здесь боятся, что в иностран-ных чипах, в первую очередь произве-денных в Китае, могут быть шпионс-кие микродетали. Они могут снимать информацию и быть выведены из строя по команде главного центра управления. Таким образом, американские системы якобы попадут под контроль иностран-ных спецслужб. Что это — паранойя или реальная угроза? Ответ знают только люди из разведсообщества, а они такие темы не комментируют. Как бы то ни было, Россия и Китай — две страны, откуда американцы постоянно ждут шпионских угроз: будь то хакеры в ин-тернете или рыжеволосые красотки на официальных приемах. Так что ника-кой сенсации в связи с арестом бывших граждан СНГ в Хьюстоне не произошло. Но отнеслись к этому делу американцы серьезно.

Министерство торговли США со-ставило список из 165 иностранных граждан и компаний, которые содейс-твовали незаконному экспорту микро-электронных устройств из США в РФ. Он может быть расширен. В список попали 119 юридических и физических лиц из России. В частности, несколько компаний, в названии которых при-сутствует слово «Apex», а также MIG Engineering (MIG Electronics), Forward Electronics, Incorporated Electronics System и ECO-MED-SM, физические и юридические лица, находящиеся в Канаде, Германии, Казахстане, Белизе, Швеции, Великобритании, Гонконге, Греции, Финляндии и Эстонии.

Александр ПАНОВ — специально для «Новой»

Вашингтон

страница 7

НедошпионыАмериканцы обвиняют «российскую преступную группу» в незаконном ведении бизнеса, но относятся к этому делу не менее серьезно, чем к шпионажу

В США арестовали восемь выходцев из бывшего СССР (граждан США) по обвине-нию в незаконном экспорте электронных компонентов и материалов на сумму 50

млн долл. для российских военных и ВПК при поддержке отечественных спец-служб. Обвинение было предъявлено 11 человекам, но трое, как полагают, находятся в РФ и недоступны для арес-та. Главного обвиняемого — 46-летнего Александра Фищенко, владельца хьюс-тонской фирмы Arc Electronics, имею-щего также паспорт РФ, — арестовали в аэропорту, когда он собирался выле-теть из страны. Очевидно, американс-кие расследователи опасались, что он скроется, и потому перешли из стадии тайного наблюдения и сбора улик к арестам. Одновременно министерство торговли США объявило о внесении по этому делу в черный список 165 иност-ранных компаний и лиц из многих стран (119 — из РФ).

Обычно шпионские скандалы за-канчиваются тем, что засвеченных агентов заменяют новыми, и все про-должается по-прежнему. Но у этой истории может быть иной результат: путинская программа перевоору-жения (23 трлн руб. до 2020 года), обоснованность которой уже вызы-вала серьезные сомнения у специ-алистов, развалится не начавшись. Не будет обещанных современных боевых самолетов, беспилотников, воздушно-космической обороны, вы-сокоточного оружия, дееспособной ГЛОНАСС, современных радаров, систем передачи данных и много чего другого, если Вашингтон не ограни-чится одиночной акцией, а начнет последовательно перерезать каналы поставки в РФ западных компонентов, комплектующих и технологий.

Сегодня практически вся сколько-нибудь современная российская техни-ка «летает и стреляет», используя ино-странные комплектующие. В последние годы руководители российского ВПК не скрывали, что иностранные ключевые компоненты «добывали» с помощью спецслужб и устанавливали в «изде-лия» по разрешению Минобороны, на получение которого нужны, кстати, время и деньги. Недавно вице-премьер Дмитрий Рогозин, курирующий ВПК, жаловался, что «заинтересованные ор-ганы власти недостаточно активно про-водят работу по импортозамещению», что недопустимо расширяется перечень разрешенной к применению иностран-ной электронной компонентной базы, и надо, мол, делать самим.

Владимир Путин требует потра-тить бюджетные триллионы на новую индустриализацию, как в тридцатые при Сталине, что должно вывести РФ и отечественный ВПК в мировые ли-деры. В тридцатые Москва в условиях

Великой депрессии закупала, прежде всего в США, современные техноло-гии и образцы, и Рогозин вторит, что в условиях нынешнего экономического кризиса «некоторые страны» готовы продать России «самые чувствитель-ные технологии» и что этим надо пользоваться.

По некоторым сведениям, даже некоторые материалы для новых стратегических межконтинентальных ракет, что нацелены на США, также добывают за границей. До какого-то момента иностранцы на это смотрели сквозь пальцы, полагая, что холодная война закончена навсегда, что путин-ская антизападная риторика рассчи-тана исключительно для внутреннего пропагандистского употребления и что реальных непреодолимых про-тиворечий с Москвой не существует. Теперь, похоже, общими усилиями многих сумели переубедить: отечест-венные дипломаты, постоянно разду-вающиеся от спеси, как будто грозный СССР уже восстал из пепла, много-триллионная программа вооружения, направленная практически исключи-тельно против США и их союзников, путинская внутренняя политика на-растающих репрессий и выискивания «иностранных агентов».

В советское время (вплоть до 1994-го) на Западе действовал международный Координационный комитет по экспортному контролю (CoCom), который в конечном итоге сумел загнать СССР в технологичес-кое гетто, и холодная война была без-надежно проиграна. Если путинская политика продолжится в нынешнем направлении, а в США, например, победит Митт Ромни, что после пос-ледних теледебатов не исключено, то возрождение чего-то типа CoCom более чем вероятно с последствиями намного хуже советских.

Сегодня Рогозин утверждает, что люди, арестованные в США, и попав-шие в черный список компании «нам ничего не поставляли». Но скандал, по словам Рогозина, — «спасибо амери-канцам, щелчок по лбу тем, кто у нас думает, что заграница нам поможет». Оказывается, заверяет Рогозин, уже приняты решения и «консолидируются активы», которые создадут в России современную «электронную компо-нентную базу». Несомненно, активы будут «консолидированы» и средства освоены, но для страны выйдет лишь убыток. Уже не раз у нас пытались купить оборудование и выпускать собственные современные электрон-ные компоненты, но оказывалось, что продукция безнадежно устарела еще до окончания наладки, что качество поганое и цена несуразная.

Сегодня в мире нет ни одной стра-ны, которая полностью сама про-изводит всё необходимое для всей потребной новейшей боевой техники (даже США). Тем более не по-совет-ски коррумпированной России такая задача не по плечу. Но интересно, сколько триллионов будет истрачено до того, как Путин с Рогозиным разбе-рутся, что сталинские тридцатые годы прошли без возврата.

«Перезагрузка» зависла

США перекрывают кислород«новой индустриализации»

Ph

oto

XP

ress

Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭРобозреватель «Новой»

скандал № 1

9 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

П охоже, что победа оппози-ции на выборах оказалась неожиданной в первую очередь для нее самой. До сих пор у коалиции нет списка кандидатур даже

на ключевые должности (исключение — пост премьер-министра, кандидатура Иванишвили тут очевидна). Согласно конституции, президент Саакашвили все еще может непосредственно влиять на состав кабинета министров, но он де-монстративно отказался от этого права, дав оппозиции полный карт-бланш на формирование нового правительства.

Иванишвили уже сделал ряд ключе-вых заявлений. Об изменении полити-ки по отношению к Абхазии и Южной Осетии под лозунгом «Все, кроме неза-висимости» (впервые после августовской войны Грузия готова начать прямые пе-реговоры с конфликтными регионами). О желании вести переговоры с Россией. О возможности открытия Эргнетского рынка на границе с Южной Осетией (крупнейшего рынка контрабандной торговли в регионе, который до своего закрытия в 2003 году кормил всю Южную Осетию и близлежащие регионы Грузии). И, наконец, о снижении цен на продук-ты и лекарства. На встрече с крупным бизнесом Иванишвили прямо сказал: «Снижайте цены, пока к вам не посту-чали в дверь».

Со дня выборов прошла неделя, и с каж-дым днем становится яснее, что большинс-тво грузин голосовало не за Иванишвили, а против действующей власти.

Взять, к примеру, элитный депар-тамент МВД по борьбе с наркоманией, который для Грузии имеет стратегичес-кое значение: в 90-е годы эта болезнь приобрела масштабы национальной катастрофы. За годы, что у власти был Саакашвили, ее почти удалось победить. Департамент укомплектован профессио-налами, которые имеют почти все: эки-пировку, хороший заработок, социальные льготы. Работа в департаменте — предмет

мечтаний. Поскольку подразделение сек-ретное, сотрудники голосовали прямо на местах. Выяснилось, что большинство из них отдало свои голоса за оппозицию. Не берусь объяснять этот феномен, пока безуспешно пытаюсь его только понять.

Здесь, в Грузии, мне очевидна одна ошибка грузинского руководства — по-теря прямого контакта с народом. Под лозунгом «Дело вместо разговоров» де-баты политиков превратились в монолог, а непопулярные решения, принимаемые правительством, никто не удосуживался объяснять. Этот вакуум заполнялся до-мыслами и слухами.

Предприниматели жалуются на чрез-мерно жесткое, с их точки зрения, «выби-вание» налогов из населения, особенно из мелкого бизнеса. Амбициозная идея создания на голой земле грузинской ана-логии Гонконга — города Лазики, проект глубоководного порта, развитие туризма, масштабная реставрация городов вос-

принимались как бессмысленная трата налогов. Строительство дорог по всей стране, соединявших бедные провинци-альные деревни, не привело к реальному росту благосостояния.

Отсутствие выхода на российский рынок население Грузии воспринимает очень болезненно, грузинские «брен-ды» — от цитрусовых до вина и минераль-ный воды — традиционно пользовались популярностью в России, отсутствие экономических связей больно бьет по сельскому населению. Не могут простить Саакашвили «потерю» Абхазии и Южной Осетии. А сотни тысяч беженцев в боль-шинстве своем так и не сумели найти себе применения. На этом фоне любые победные реляции харизматичного пре-зидента, который в последнее время не устает повторять, что «в Грузии все самое лучшее в мире», вызывают все большее раздражение. За 9 лет люди просто устали от одних и тех же лиц.

Именно поэтому социальные обеща-ния Иванишвили о повышении пенсий, бесплатной медицине, развитии сель-ского хозяйства имели в обществе такой грандиозный эффект. Страна не может жить далекой перспективой, она живет от лета до зимы.

Даже идеологи, стоявшие у исто-ков реформ, признают: «За девять лет команда Саакашвили эмоционально выдохлась, наступил период стагна-ции, — говорит глава Института демок-ратии Леван Рамишвили. — С приходом оппозиции Грузия сделает шаг назад на пути реформ. Но это отрезвит команду Саакашвили и в будущем вернет ему кредит доверия в обществе и новый им-пульс реформам».

Ирина ГОРДИЕНКОТбилиси

Власть в Грузии сменилась, и дальнейшее развитие страны пока не берется предсказать никто. Пока не ясна четкая программа ни в социальной политике, ни во внутренней, ни во внешнеполитическом курсе: слишком раз-ношерстная команда собралась в коалиции «Мечты».В пятницу были сформированы комиссии из представителей теперь уже правящей коа-

лиции и оппозиции ЕНД, они начали процесс «бархатной» передачи власти; такого еще лет десять назад невозможно было пред-ставить. Впервые за историю независимой Грузии власть меняется мирным путем, а в стране появилась сильная и сплоченная оппозиция. И такую возможность грузинам дали реформы, проведенные командой Саакашвили.

У Тани не было уязвимых мест, пока она не решила стать ма-мой. Когда они объявили эту новость друзьям, друзья были просто счастливы.

Они — это Таня Локшина, ведущий российский сотрудник Human Rights Watch, плюс ее муж Шура Верховский, такой же лохматый. Александр, директор знаменитого центра «Сова», кажется, на первом месте в списке врагов русской ко-ричневой нечести. А Таня — один из луч-ших действующих экспертов по Кавказу. Ее жизнь и работа — триллер: ее про-слушивали, угрожали, на нее нападали, задерживали, однажды даже выкупали за ящик коньяка… Есть куча людей, для которых она враг.

И вот — ребенок. Уже почти декрет. Последняя перед ним командировка в Дагестан.

Утром 28 сентября Таня выходила из дома, чтобы купить билет на рейс Москва — Махачкала. Тогда и пришла первая эсэмэска, а за ней — еще две. Примерно с таким содержанием: «Ты, мол, смелая женщина. Беременная, а едешь к нам на Кавказ! Мы ждем тебя в нашем тесном террористическом кругу лесных братьев с нетерпением. Алах свидетель!» (именно так, с одной буквой «л»).

Дальше начался SMS-террор. Локшиной совершенно ясно дали понять, что знают о ней все: срок беременности, пол ребенка, ее фактический адрес, но-мер рейса ее и время вылета ее мужа, который улетал в командировку.

— Я сама не знала, каким рейсом он летит и в какое время, — рассказала мне Таня. — Мы эти детали, естественно, не об-суждали. Очевидно, что они прослушивают телефон, следят, имеют доступ к почте, а возможно, и к закрытым базам данных.

Они — это те, кто на протяжении трех дней посылал беременной женщине SMS-угрозы, в каждой напоминая о «не-родившемся ребенке». В конце концов пообещали: «нелегкие «роды».

В голосе Тани не удается услышать ни грамма паники. Она начинает злить-ся, только когда рассуждает о том, что, с одной стороны, не может поддаваться угрозам, с другой — ехать в Дагестан, потому что это может навредить местным (дагестанским) правозащитникам…

«Я — проблема. За мной — хвост. Я могу подставить людей». Вся Локшина — в этом. Она всегда решает проблемы других. Чего бы ей это ни стоило. Такие же — Светлана Ганнушкина и Катя Сокирянская. Вы не представляете, сколько человеческих жизней они спас-ли. Вопрос о том, кто спасет их, не стоит. Потому что так его не ставят они.

…В понедельник SMS-травля прекра-тилась. Ровно после того, как Локшина подошла к зданию ФСБ и вручила дежур-ному офицеру свое лаконичное обраще-ние. Она ни на что особо не надеялась (в МВД вообще послала обращение фак-

сом), но все-таки думала: вдруг захотят посмотреть телефон с эсэмэсками? В ФСБ сказали, что сначала обращению должны присвоить номер. Займет это три дня.

За три дня Локшиной никто не позво-нил. Несмотря на то что в дело вмешались лично уполномоченный по правам чело-века Владимир Лукин и председатель Совета по правам человека при прези-денте Михаил Федотов.

Было очевидно, что проверкой ее, по сути, заявления о преступлении никто заниматься не намерен. И тогда было принято решение о пресс-конференции.

Опять пошли эсэмэски, только теперь уже коллегам Локшиной. В случае проведе-ния пресс-конференции SMS-террористы обещали вывалить компромат в интернет.

Пресс-конференция прошла. При полном аншлаге.

Вообще, тут есть какое-то системное недопонимание врага. Потому что на-деяться на пугливость таких российских правозащитников, как Локшина, пусть и беременная, — это глупо. Локшину неверо-ятно трудно запугать. Потому что она при-нципиально бесстрашный человек и этой своей принципиальностью иногда раздра-жает коллег и друзей, которые невольно экстраполируют хрупкую и нежную Танину внешность на ее внутреннее человеческое содержание. Внутри Локшина — сверх-твердый сплав воли и ответственности.

Совсем недавно Татьяна написала текст для CNN про закон об иностранных агентах и политическом изгнании USAID из России. То есть, по сути, о намеренной изоляции многострадального гражданского общества от помощи, на которую государство само не способно. Этот текст за сутки стал одним из самых читаемых в мире. Об активных SMS-угрозах Локшиной и пассивности рос-сийской правоохранительной системы тоже написали все ведущие мировые СМИ.

Видимо, где-то были болезненно за-тронуты чьи-то железные нервы. Через несколько часов после пресс-конферен-ции МВД нехотя выплюнуло на сайте свой пресс-релиз: «Проверка по обращению Локшиной БУДЕТ ПРОВЕДЕНА».

Тане никто не звонил. Прошла неделя, как продолжается эта циничная и мерзкая война с беременной женщиной, всю созна-тельную жизнь профессионально защищав-шей права людей.

Елена МИЛАШИНА «Новая»

«А вы не думали, что даже самый крутой президент может просто надоесть

народу?»Наш спецкор — из Тбилиси

«Мы ждем тебя в нашем тесномтеррористическом кругу»

Сотрудникам российского офиса

Human Rights Watch объявлена SMS-война

«Новая» обращается в Генпрокуратуру и СК: взять Локшину под охрану, обеспечить расследование

РИ

А Н

ово

сти

10 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

кого сняли

Г иви Таргамадзе — один из самых закрытых полити-ков в Грузии, он избегает публичности и практичес-ки не общается с журналистами. Имеет репутацию

человека, который просчитывает на несколько ходов вперед, его называют «серым кардиналом» «революции роз». Таргамадзе окончил Тбилисский государственный университет, факультет журналистики, затем 6 лет работал санитаром на «скорой помощи», после чего вернулся в журналистику. Стоял у истоков создания в Грузии непра-вительственной организации «Институт свободы», где в 1997-м стал главным координатором программ журна-листских расследований.

«Институт» был создан во время правления президента Эдуарда Шеварднадзе, его задачей было «воспитать» но-вую интеллектуальную элиту страны, контрэлиту, которая была бы ориентирована на Запад и «ценности свободы и демократии». Финансирование «Института» осуществля-лось за счет иностранных грантов, крупнейшим из гранто-дателей являлся фонд Сороса. Частью «Института» явля-лось и молодежное протестное движение «Кхмара». В 2002 году Таргамадзе вступил в партию Михаила Саакашвили «Единое национальное движение». А в 2003-м был локо-мотивом «революции роз», приведшей к власти молодых реформаторов.

Гиви Таргамадзе имел репутацию непревзойденного знатока политтехнологий и черного пиара. С 2003 года является депутатом парламента.

По некоторым данным, в 2005 году именно Таргамадзе возглавлял группу грузинских консультантов Виктора Ющенко, сыграв решающую роль в «оранжевой» рево-люции в Украине. В 2010 году, в преддверии очередных выборов, были опубликованы переговоры Таргамадзе с министром МВД Грузии Вано Мерабишвили о планах отправить в Украину две тысячи наблюдателей с «целью срыва выборов». Официально Таргамадзе действитель-но координировал работу грузинских наблюдателей на выборах, но никаких подтверждений планов срыва тогда так и не было представлено. На выборах победил Виктор Янукович.

В 2010 году известный грузинский общественный деятель и владелец крупного медиахолдинга Малхаз Гулашвили обвинил «Институт свободы» в предательстве

национальных интересов и заявил, что выходцы из этой организации «контролируют все госструктуры в стране и основные СМИ» на западные деньги.

Последние годы о деятельности Таргамадзе внутри страны не было слышно вообще, даже в период жесткой предвыборной кампании. Несмотря на то что он занимал такой важный пост в парламенте, как глава комитета по обороне и безопасности, некоторые говорят о нем как о «патриархе» в отставке, но на почетной должности. Другие уверены, что его влияние непоколебимо, но занимается он «внешнеполитическими проектами». Связи его обширны и разносторонни. По неподтвержденной информации, после войны 2008 года, для того чтобы освободить гру-зинских пленных из Южной Осетии, именно Таргамадзе просил помощи у воров в законе.

В обществе Гиви Таргамадзе непопулярен, имеет негативную репутацию «провокатора и манипулятора». Однако власти признают его заслуги в «революции роз», поэтому «почетная» должность ему будет обеспечена и

после нынешних выборов, он прошел и в парламент по партийным спискам, где фигурирует на 24-м месте.

В Грузии публикацию видео- и аудиозаписей воспри-няли скептически. Слишком много ушат реального и не очень компромата вылилось на общество за последние предвыборные месяцы. И сторонники власти, и оппози-ции сомневаются в подлинности материала. «Из этой ви-деосъемки мало что можно понять, — сказал «Новой» экс-депутат парламента Давид Дарчиашвили. — Сначала идут кадры, а потом наложен голос диктора. Нет ничего стран-ного, если представители демократических организаций проводят встречи. Я, например, встречался с Каспаровым, мы сидели вместе, общались, затем пожали друг другу руки. Но это не значит, что я хочу свергнуть Путина. Но если есть реальные доказательства, что Таргамадзе на-рушил закон, тогда другое дело. Но на опубликованных записях я этого не заметил, только домыслы».

Ирина ГОРДИЕНКО

Ф ильм, который был показан на НТВ в пятнич-ный прайм-тайм, называется «Анатомия про-теста-2». Хотя по жанру это — продолжение

саги о Кате Муму*. Скрытая камера – мощное оружие в борьбе ком-

проматов. Если уж попал в кадр — сухим из воды не выберешься. Для той части аудитории, что воспитана «Домом-2», твоя вина доказана и реабилитирующих оснований быть не может. В самом деле никто не та-щил насильно Удальцова и его сторонников на встре-чу с членом грузинского парламента и «гуру цветных революций» Гиви Таргамадзе. Он отрицает сам факт встречи, однако Удальцов будет вынуждены каким-то образом объяснять эту картину своим сторонникам.

Дальше начинаются вопросы. Главный из них: что в действительности говорил Гиви и что отвечали ему Удальцов и товарищи?

Если принять видеозапись на веру (вместе с субтит-рами), то Таргамадзе озвучил тезисы, милые сердцу российских спецслужб. Что оппозицию в России под-держивают извне беглые олигархи, а изнутри — воры

в законе, и что именно оппозиция, а не власть готова использовать теракты «чеченских боевиков» для до-стижения своих целей.

Если вы и раньше это знали, фильм только укрепил ваши подозрения, то дальше можете не читать.

Но если реальная картина мира все же иная, то необходимо найти рациональное объяснение.

Если Гиви Таргамадзе знал о том, что беседа за-писывается на видео, то он сознательно «разводил» контрагентов. Гиви — фигура закрытая, но репутация политтехнолога и провокатора за ним закрепилась. («Готов на все, шелупонь», — оценка одного из самых видных политтехнологов России.)

Далее: во всех моментах, когда Удальцов и его сторонники «говорят», их лица не видны, а значит, нет технической возможности сравнить на экспертном уровне артикуляцию и аудиоряд.

Позиция, которую заняли Гиви Таргамадзе, Сергей Удальцов и сочувствующие ему политики: «Ничего не было, а комментировать пропаганду не имеет смыс-ла», — неверна в корне.

На самом деле объясниться можно одним спосо-бом — провести экспертизу оригинала видеозаписи.

«Новая газета» совместно с крупнейшими мировыми изданиями готова помочь в прове-дении независимой экспертизы. Ждем пред-ложений.

ПровокадзеНам в очередной раз показали «съемку скрытой камерой». Требуем независимой экспертизы!

*Катя Муму — одна из двух вероятных участниц видео-роликов, на которых лидеров оппозиции и «обществен-ного мнения» компрометировали по старой схеме sex, drugs, rok’n’roll. Раньше такое демонстрировали только в «Ютубе», теперь — и на НТВ.

СМОТРИТЕ, КТО

Революционных дел мастерВ последние годы Гиви Таргамадзе вроде бы отошел от дел, но эксперты высоко оценивают

его вклад в смену власти в Грузии и Украине

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

— Вы успели посмотреть фильм «Анатомия протеста-2»?

— У меня не так много времени. Я буквально не-сколько фрагментов успел просмотреть. НТВ – это карманное путинское телевидение. Я думаю, это очевидно любому нормальному человеку, поэтому не хочу это комментировать. Я хочу сказать, что, ко-нечно, в борьбе Путина с оппозицией мои симпатии

однозначно на стороне последней. Если бы у меня была возможность, я бы с удовольствием познако-мился с ее представителями, в том числе и с Сергеем Удальцовым. Особенно если учесть, что наша партия совсем недавно перешла в оппозицию и у нас поя-вится опыт оппозиции. Я думаю, мы могли бы позна-комиться в более приемлемых условиях.

— То есть встречи не было?— Я не встречался с ними. Я не знаю, кто говорит

за них их голосами. Я думаю, что это давным-давно знакомая нам пропаганда. Я бы не хотел дальше ком-ментировать это, потому что комментировать пропа-ганду — дело неблагодарное.

— Тем не менее вы есть на кадрах этого филь-ма. Если вы не встречались с Удальцовым, то откуда эти кадры?

Нам удалось поговорить по телефону с Гиви Таргамадзе, который, если верить фильму, предлагал Сергею Удальцову оплатить револю-цию в России и устроить провокации, исполь-зуя чеченских боевиков. Разговор получился довольно коротким: распространяться на тему фильма экс-глава комитета парламента Грузии по обороне и безопасности был не очень готов.

11 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

Борис НЕМЦОВ, политик:— Дешевая сфабрикованная

агитка, основанная на клевете и передергиваниях. Я хотел бы сообщить господину Путину, что я действительно встречался с се-наторами. А еще с Клинтоном, Бушем, Обамой, Маргарет Тэтчер, Жискаром д’Эстеном, Жаком

Шираком и Ангелой Меркель. Я считаю, что так должен поступать любой российский политик. Они не привели ни одного факта финансирования нас из-за рубежа. Пусть уж господин Путин предъявит факты, а не видео-ряд. Судиться с ними бесполезно: мы знаем, как рабо-тает судебная система. Наш ответ вполне внятный. Мы проведем выборы в Координационный совет оппозиции, будем продолжать акции протеста.

Дмитрий ГУДКОВ, депутат Госдумы:

— Это подборка разных кад-ров, которые перемонтировали и собрали воедино. Какая-то чушь про Удальцова, грузин и револю-цию… как будто на митинги вы-ходили исключительно грузины с боржоми, печеньками и вином. Я

посмотрел специально — звук и картинка в этих кадрах явно не совпадают.

Еще про меня в фильме сказали, что я ездил в Эстонию торговать секретной информацией. Ерунда. Я поехал об-суждать ситуацию с лишением мандата Геннадия Гудкова, так как этим интересовался Европарламент.

От фильма ожидал грязи в отношении членов семей и даже детей. А так — напугали самых непросвещенных.

Ольга РОМАНОВА, журналист:

— Печально, что в подготовке этого фильма принимал участие мой единственный «неудавший-ся» студент Алексей Гриминчук. Взываю к его совести.

Что до фильма, то история с Удальцовым и грузинами очень на-поминает мне известный случай с Немцовым и южнокорей-цами. Впечатлил диалог с грузином по поводу того, что оп-позиционер должен иметь набор документов. Да Удальцов же коммунист! Коммунист-революционер и набор доку-ментов — это традиция. Удальцов идет дорогой Ленина, дорогой, которая описана в школьных учебниках.

Сергей УДАЛЬЦОВ, лидер «Левого фронта»:

— Я принципиально не смотрю НТВ с марта, после выхода первой «Анатомии протеста». Вторую, соответственно, тоже не видел. Я думаю, что они сейчас просто создают почву для очередных по-садок по «болотному делу», в том

числе и моей.Как я понял от журналистов, в фильме речь идет в том

числе о захвате власти в регионах, о деньгах каких-то олигархов и прочее. Но если бы у них были реальные факты, я бы уже не ходил на свободе.

Компиляция сюжетов, наложение звука на видео… Мы встречаемся и общаемся с миллионами самых раз-ных людей. Мне неизвестна фамилия грузина, которая

там упоминается, ни с какими спецслужбами мы тоже не контактируем. Но понятно, что, учитывая уровень развития современных технологий, можно сделать все что угодно.

Мы совместно с адвокатами сейчас изучаем возмож-ность подачи иска к НТВ, чтобы доказать факт грубого монтажа и подтасовки фактов.

Александр АНТОНОВ, отец банкира

Владимира Антонова:— Я затрудняюсь комментиро-

вать этот бред. Кто-то лепит из нас антигосударственных монстров и мошенников, попутно занима-ясь откровенным рейдерством. Одновременно постреливая не понарошку (на Александра Антонова в 2009 году было совершено покушение. — Прим. ред.) А следствие все идет, идет…А сплетни вокруг нас все плетутся, плетутся…Эк их нелегкая попутала! (Владимир Антонов, коммен-тируя фильм, был лаконичен: «Это бред сивой кобылы в лунную ночь».)

Леонид РАЗВОЗЖАЕВ, член «Левого фронта»:

— Я думаю, мы будем подавать в суд. Хотя вначале этот вопрос надо обсудить с юристами. В при-нципе понятно, кого представляет эта телекомпания, так что лишний раз связываться с ними тоже не хочется. Но, учитывая все обстоя-

тельства, думаю, мы выиграем судебное дело. В общем, с понедельника будем разбираться.

Касательно самой передачи — это бред сумасшед-шего с большим количеством компьютерных эффектов. Голос Удальцова на заднем фоне — это не аргумент. Мы живем в двадцать первом веке, на компьютере можно смонтировать что угодно: любой персонаж заговорит любым голосом. Так что, естественно, мы будем требо-вать проведения всех экспертиз.

Подготовили Мария ЕПИФАНОВА, Алексей ПОЛУХИН, Юлия ПОЛУХИНА, Ольга ПРОСВИРОВА

— Я не знаю и не очень хочу в это вдаваться. Возможно, я есть на некоторых кадрах, они их откуда-то взяли.

— Но откуда, вы не знаете?— Я и не пытаюсь это делать.— Хорошо, тогда скажите: когда-нибудь в

каком-нибудь формате вам приходилось об-щаться с кем-нибудь из представителей рос-сийской оппозиции?

— Я бы с удовольствием это сделал. Сначала мы немножечко освоимся здесь, с нашим возвращением в оппозицию, а после этого я бы с ними повстречался.

— В этом фильме фигурирует Владимир Антонов и говорится, что вы якобы с ним встре-чались. Это правда?

— Я не хочу разговаривать про этот фильм детально и его разъяснять. Это все пропаганда, во-первых. И я считаю, что нечего обманывать людей. Давайте закон-чим на этом разговор. Мне больше нечего сказать на эту тему. Спасибо. До свидания.

КОММЕНТАРИИ ГЕРОЕВ

«Я «Анатомию» не смотрел, но скажу…

12 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

прямое действие

— Олег Петрович, почему «Мемориал» отказывается регистрироваться в качестве иностранного агента? Это для вас как явка с повинной?

— Мы отказываемся потому, что не хотим никому лгать — ни российскому обществу, ни власти. Мы не являемся агентами иностранных организаций. Что такое агент? Это лицо или организация, выполняющие чьи-то поручения, пред-ставляющие кого-то. Мы же никогда не выполняли ничьих поручений, кроме поручений членов нашей организации, собравшихся на общее собрание, и вы-борных органов нашей организации. Мы реально самоуправляющаяся организация, действующая в рамках закона.

В чьих интересах мы действуем? В интересах граждан России. Например, привлекая к уголовной ответственности полицейских, виновных в пытках, мы что, действуем в интересах иностранного принципала? Нет, конечно. Мы действу-ем в интересах конкретного человека, которого пытали. А защищая законность и право в России, в чьих интересах мы действуем? В интересах России. Поэтому иностранным агентом мы не можем быть в принципе, следовательно, и регистриро-ваться нам ни к чему.

— Но закон принят, и ваше неподчинение можно трактовать как правовой нигилизм. Или вы не считаете подобные законы до-стойными выполнения?

— Действительно, в этом законе есть статья, которая предусматривает санкции за неподчинение ему: от драконовских штрафов, которые способны разорить любую организацию, до уголовной от-ветственности конкретного лица (до двух лет лишения свободы). Тем не менее мы не считаем возможным выполнять этот закон. Дело в том, что он — из це-лой серии принятых в последнее время законов, которые сами противоречат нормам права. Более того — они злостно нарушают Конституцию страны. А еще они противоречат ряду международных договоров, которые Россия подписала добровольно и взяла на себя обязанность их исполнять.

Широко известен пример, когда чи-новники некоего государства, ссылаясь на законы, говорили: «Мы же не наруша-ли ничего! Мы выполняли нормы закона, применяя их на практике. А то, что от этого гибли невинные люди, так мы не виноваты». Чиновники и судьи, которые применяли эти законы, понесли уголов-ное наказание, а государство, на которое они работали, называлось нацистской Германией. После 1945 года был же не только Нюрнбергский процесс, был целый ряд процессов в рамках денацификации Германии, и судьи, судившие по нацист-ским законам, сами были осуждены. Так

что истории известны прецеденты пре-ступных законов.

— «Мемориал» намерен отбиваться от закона об иностранных агентах в судах. Но вам ли не знать, что собой представляет рос-сийское правосудие: будет заказ сверху на таких бунтарей, как вы, будет и его исполне-ние. Примеров тьма. На что надеетесь?

— Никаких сомнений у меня нет: если будет заказ, будет принято любое угодное властям решение. Тем не менее есть механизмы международной защиты от произвола, например, Европейский суд по правам человека. У нас есть не-которые соображения об использова-нии механизма международной защиты в качестве упреждающего шага. И мы намерены этим заняться, как только выйдет подзаконный акт, видимо, приказ Минюста, в котором будет все конкретно регламентировано.

Если по отношению к нам будут при-меняться антиправовые санкции, то это значит, что на глазах у всего мира, у всего российского общества нас будут топтать и «закрывать». Но это цена, которую должны будут заплатить наши власти, и она будет высокой. Не обойтись и без жертв с нашей стороны. Самое страшное в этой истории,

что у нас есть обязательства и, если нас «приостановят», мы не сможем защищать конкретных людей. Это очень сложная и болезненная проблема.

Как правозащитная организация, мы призваны отстаивать не только и даже не столько права конкретных граждан, хотя это для нас один из важнейших приори-тетов, но право в целом — противостоять скатыванию государства к авторитарному, полицейскому режиму. Это наш высший приоритет.

Кроме того, любой судебный процесс против «Мемориала» — для нас дополни-тельная трибуна. И самое главное — это возможность показать российскому обще-ству, куда его толкает власть.

— Вы говорили о цене, которую может заплатить режим в случае давления на пра-возащитные организации, в частности, — на «Мемориал». Какая это цена?

— Это прежде всего — потеря лица, окончательное развенчивание любых утверждений о том, будто власти действу-ют в рамках права, что они строят пусть свою, суверенную, но все-таки демокра-тию. Это развенчивание мифа о том, что наши власти остаются хотя бы частично в рамках демократии. Это, конечно, даль-нейшая делегитимизация власти в глазах нашего общества, подчеркиваю, прежде всего нашего общества. И это, конечно, давление извне вплоть до международной изоляции России как государства, которое сознательно отказывается от взятых на себя обязательств.

Есть и конкретная цена — в евро. С помощью ЕСПЧ мы просто заставим российское правительство выплачивать денежные компенсации ущерба, нанесен-ного конкретным правозащитным органи-зациям. В этих суммах будет учтено все: приостановка деятельности организации, потери от выплат штрафов, которые на нас наложат, моральная компенсация за то, что нас преследовали. Надеюсь, каждая организация, к которой применят этот за-кон, выиграет дело в Европейском суде и заставит Россию выплатить конкретные и очень большие суммы.

— Правда ли, что «Мемориал» получает деньги от российских властей? Как же так: вы получаете деньги от того государства, которое критикуете?

— Да, в прошлом году «Мемориал» получил в открытом конкурсе проектов некоммерческих неправительственных организаций государственные деньги на разработку научно-методического нор-мативного и программного обеспечения, создания единой базы данных «Жертвы политических репрессий в СССР». В ок-тябре грант завершается.

На правозащитную работу мы до сих пор от государства денег не получали. Но сейчас намерены добиваться этого. А по-чему бы и нет? Во-первых, это деньги не из кармана Путина — это бюджетные деньги, то есть деньги граждан России, в интересах которых мы и работаем. Во-вторых, я не вижу никакой угрозы для

независимости нашей организации от получения средств из любого легального источника. «Кто платит, тот и заказывает музыку», — говорят наши критики. Но я всегда думал, что так говорят те, кто сам готов следовать подобной логике. Ни мы, ни наши коллеги по российскому право-защитному движению никогда подобный жизненный принцип не разделяли.

— Складывается впечатление, что слово «правозащита» сегодня стоит в одном ряду с такими «ругательствами», как «демокра-тия», «интеллигенция», «общечеловечес-кие ценности»… Вам не кажется, что вы воюете с ветряными мельницами? И еще такой вопрос: если бы лично вас попросили отчитаться об успехах на поприще защиты прав человека не перед соратниками, а пе-ред обществом в целом, что бы вы отметили в первую очередь?

— Ну, во-первых, мы не воюем с ветряными мельницами. Для тех, кто хочет превратить Россию в полицейское государство, мы представляем реальную угрозу. Сам факт мощнейшего давления режима на правозащитников можно считать высокой оценкой нашей рабо-ты. Значит, мы не слабые соперники. Другое дело, что из правозащитников лепят образ врага, подрывающего основы суверенитета России. Кстати, закон об иностранных агентах — еще одно звено этой политики.

Какие успехи у нас? Знаете, в послед-ние годы говорить о серьезных достиже-ниях, к сожалению, не приходится. Мы скорее ведем позиционные бои, образно говоря, отстаивая улицу за улицей на тер-ритории права. У «Мемориала», у наших коллег довольно много конкретных дел по противодействию, например, пыткам в полиции. Кто поднимает на системный уровень вопрос о необходимости реаль-ной борьбы с этими пытками? В значи-тельной мере — правозащитное сооб-щество. Именно собранные нами факты, предание их гласности, выигранные суды привели к сдвигам в сознании некоторых руководителей государства. Черта с два без давления со стороны правозащитников началась бы медведевская реформа МВД. Да, мы видим, это была псевдореформа, но хоть какое-то движение обозначилось. И вот что важно: люди увидели, как власти умеют выхолащивать любые начинания, им, властям, невыгодные!

После того как стало известно о пытках со смертельным исходом в ка-занском ОВД, коалиция правозащитных организаций направила в Следственный комитет России сводку пыток в поли-цейских околотках по всей стране. Мы заявили, что казанскую историю кате-горически нельзя считать «отдельным недостатком», что действует отлаженная пыточная система, поэтому реформа

«Мы никогдане объявим себя

иностранными агентами»

Жесткая позиция «Мемориала»: презирать незаконные законы

Вводятся все новые санкции против общественных организаций. Ды-хание их — прерывистое. Одними из первых «цепкие пальцы у гор-ла» ощутили российские правоза-щитники. Все эти дремучие законы об НКО, экстремизме, митингах и иностранных агентах, закупорка зарубежного финансирования делают их жизнь невыносимой. Но: чем жестче давление госу-дарства, тем сильнее решимость ему противостоять, чем свирепее запретительные меры, тем больше смысла в безнадежном деле. К тому же нарастающие репрессии против правозащитного движения в России — убедительное свиде-тельство того, что правящий режим видит в нем опасного противника, уверен член правления «Междуна-родного мемориала», член совета правозащитного центра «Мемори-ал» Олег ОРЛОВ.

Защищая законность и право в России, в чьих интересах мы действуем? В интересах России. Поэтому иностранным агентом мы не можем быть в принципе «

«

Олег ОРЛОВ:

13 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

МВД не может ограничиваться только перестройкой полицейского аппарата. Необходимо бороться с безнаказаннос-тью силовых ведомств в целом: это и ФСИН, и Госнаркоконтроль, и, конечно, органы внутренних дел. Мы предложи-ли создать в СКР и его региональных управлениях специальные структуры, которые бы противодействовали пыт-кам. Казалось, нас услышали, даже не-которая эйфория была. Быстро-быстро Следственный комитет нас уведомил о создании такой структуры. Но во что они превратили благое дело? Да, такие специализированные подразделения создаются во всех федеральных округах. В каждом подразделении на окружном уровне будет несколько следователей. Но это просто смешно: это меньше, чем один следователь на субъект Федерации. Чистой воды профанация. Тем не менее мы заставим власть действовать. Мы не остановимся, мы будем давить.

— Вы часто апеллируете к российскому обществу. Можете оценить его качество в «лихие 90-е» и в «благополучные нуле-вые»?

— «Лихие 90-е» тоже были разные. В первой половине 90-х у общества была надежда. Люди включились в обществен-ную, политическую жизнь, почувство-вали себя гражданами. Слом, как мне представляется, произошел очень быстро — в 1993 году: мини-гражданская война в Москве, расстрел парламента… Часть либералов тогда праздновала победу: «Слава богу, красно-коричневых разда-вили!» На самом деле от этого столкно-вения выиграла третья сторона — бюрок-ратия. Она захватила страну и выдавила демократов из власти.

Вторая половина 90-х — апатия об-щества, потеря ориентиров, и как следс-твие — его стремительная деградация. Именно на этой волне к власти пришел нынешний режим. Люди согласились на сделку с дьяволом: «Мы не вмешиваемся в общественные, политические процессы, уходим в частную жизнь, только нас не трогайте и немножко от вашего нефтяного пирога отстегните».

Но сейчас на наших глазах общество снова меняется. Честно сказать, у меня не было надежд на эти перемены. В значи-тельной степени они вызваны приходом нового поколения. Его называют по-раз-ному: «рассерженные горожане», «креа-тивный класс», как угодно. Но именно но-вое поколение качественно меняет страну, и, безусловно, к лучшему.

— Как у правозащитного сообщества складываются отношения с этим поко-лением?

— До недавнего времени в правоза-щитном сообществе стоял такой тради-ционный общий плач: «Молодежь к нам не идет, она где-то там, а мы тут! Надо привлекать молодежь». Возможно, я был белой вороной, но я всегда говорил, что у «Мемориала», в общем, нет с этим проблем. Правозащитный центр никогда не сталкивался с дефицитом молодежи. А после Болотной ее стало больше, и «Мемориал» сейчас, слава богу, превра-щается в дискуссионную площадку, что нормально. А правозащитники, в свою очередь, не должны быть менторами. Среди части коллег это неистребимо: мол, мы участники демократического движения с такого-то года, мы вам, молодым, пока-жем, как надо… А в ответ молодые говорят: «Вы кто? Мы вас не знаем».

— Власть относится к правозащитникам как к таким назойливым, но не опасным мухам. И права человека для этой влас-ти — пустой звук. Вы считаете возможным диалог с ней?

— Впечатление, что власть относится к нам как к надоедливым, но неопасным мухам, действительно было. Просто руки опускались, казалось, черпаем ложкой море: спасаем одного человека, а в это время десять других по сфальсифи-цированным делам садятся на долгие сроки. Но, повторюсь, сегодняшняя массированная атака государства на правозащитников говорит о другом: да, мухи, да, назойливые, но и опасные. И не мухи, а осы…

О диалоге с властью. Если мы хотим защищать права человека, то он неиз-бежен. Вопрос, каким должен быть этот

диалог. Его можно вести, стоя на коленях, поднося прошение господам-чиновни-кам, а можно говорить с ними на равных. Отсюда, например, большой спор внутри нашего сообщества об участии право-защитников в работе Совета по правам человека при президенте России. Это диалог или нет? С моей точки зрения, это

его имитация — особенно при нынеш-нем-то президенте. Но есть и другая точка зрения. Часть коллег, к моему огорчению, пытается попасть в этот совет. Они видят в этом возможность помогать конкретным людям, информировать власть о настро-ениях в обществе, в отдельных случаях — критиковать власть. Это, возможно, они осуществят, но при этом они совершают серьезную ошибку — участвуют в созда-нии видимости диалога там, где его на самом деле нет. Я — за диалог, но диалог реальный, диалог на равных.

— Страной рулят чекисты. Я даже где-то такую цифру вычитал: из 1200 чи-новников категории «А» 800 — выходцы из КГБ-ФСБ (если я ошибаюсь, пусть меня поправят). Они — везде: в президентском кабинете, во главе силовых ведомств, гос-корпораций, частных фирм, банков, ГУПов и МУПов… Как вы думаете, спецоперация по внедрению этого «ордена меченосцев» в управление государством завершилась или продолжается до сих пор?

— Думаю, она завершилась в «лихие нулевые». Чекистское представление о том, как нужно управлять страной, было вполне успешно реализовано под назойливую трескотню о том, что они «поднимают Россию с колен». Ресурсы, власть — в их руках. Ограничений ни-каких, ответственности тоже, при этом — безбрежное море возможностей для коррупции и наживы. Осуществляются мечты… И вдруг сотни тысяч недовольных положением дел загоняют их в угол.

— Напомню в связи с этим: однажды Путин рассказал журналистам о загнанной им в угол крысе, которая на него бросилась. Этот эпизод из глубокого детства, видимо, произвел на президента России сильное впе-чатление (цитата): «Я раз и навсегда понял, что означает фраза «загнать в угол».

— Да, это очень точно ложится на ны-нешнюю ситуацию. Отсюда вопрос: как же выйти из угла? Ответ чекистов — демонс-тративное построение полицейского госу-дарства. После некоторой растерянности режим начал выстраивать новую модель самосохранения, и эта модель — откро-венная полицейщина.

— Из правозащитных рядов все чаще раздаются упреки в адрес Запада, что он не очень внимательно следит за ситуацией с правами человека в России. Вы тоже счита-ете, что «заграница нам уже не поможет»?

— Заграница не может решить наши проблемы. Она может только помочь становлению гражданского общества, помочь защищаться от репрессий. Это, на мой взгляд, ее прямая и святая обя-занность. А добиваться перемен — уже наша ответственность. Хотя я согласен, реакция Запада на происходящее в России вялая, подчас симулятивная. Скверная ситуация с правительствами некоторых западных стран. Они озабочены прежде всего нефтью, газом и инвестициями, из-за чего, конечно, жертвуют многим. Посмотрим, например, на диалог о правах человека по линии Евросоюз — Россия. Российские правозащитники отнеслись к нему с большим воодушевлением. Нам казалось, что это площадка для дискуссии. Но, во-первых, официальная российская сторона сразу же заявила: правозащит-никам здесь не место. Хорошо. Тогда нас начали приглашать наши партнеры в ЕС. Мы рассказывали им о преследовании конкретных людей, о нарушении прав человека в России. Чем кончилось? Мы

убедились, что это разговор слепого с глу-хонемым. Разговор «для галочки»: встре-тились, поговорили… И забыли. Дело в том, что для чиновника и еврочиновник — не исключение, главное — отчитать-ся «о проделанной работе»: «В позиции официальной российской стороны есть положительные подвижки, она готова рассмотреть некоторые наши замеча-ния…» «Громадный» успех!

Поэтому дело правозащитников — добиваться, чтобы Запад использовал международно-правовые механизмы для давления на режим Путина. Они есть. Комитет министров Совета Европы обя-зан отслеживать выполнение Россией решений Европейского суда. Обязан! Но не отслеживает.

— С вашей точки зрения, с точки зрения человека, который занимается защитой прав человека в течение многих лет, откуда в мен-тальности нашего народа, в ментальности обожаемой им власти тяга к репрессивным, жестоким режимам? В мире у нас что ни друг, то мракобес.

— Это не ментальность, это цинич-ная и продуманная политика, создание «запасных аэродромов». Если путинский режим пойдет и дальше к выстраиванию полицейского государства, если развер-нет масштабные репрессии против оп-позиции, то ведь действительно может оказаться в международной изоляции. Вот на этот случай и создается лихой «ин-тернационал». В нем может оказаться кто угодно: Северная Корея, Иран, Зимбабве, Белоруссия… Список открыт.

Виталий ЯРОШЕВСКИЙ «Новая»

Ан

на

АР

ТЕ

МЬ

ЕВ

А —

«Н

ова

я»

Чекистское представление о том, как нужно управлять страной, было вполне успешно реализовано под назойливую трескотню о том, что они «поднимают Россию с колен» «

«

Реакция Запада на происходящее в России вялая, подчас симулятивная. Скверная ситуация с правительствами некоторых западных стран. Они озабочены прежде всего нефтью, газом и инвестициями «

«

14 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

проекты новой москвы

– Б утырка делится на несколько частей. Я сидел в «большом спеце». Это камеры на трех

человек, где, по логике, должен быть повы-шенный контроль. 3 на 6 метров, три шкон-ки. Раньше было четыре, но одну срезали, чтобы соответствовать международным нормам (не соответствуют все равно).

Камеры, конечно, старые, запущенные, но нормальные. Достаточно чистый туа-лет — чаша «Генуя» (дыра в полу. — Ред.), над которой можно сделать душ. За сигареты охранники могут нарастить загородки туа-лета, поставить прямо над чашей душевой кран, получится нормальный выделенный санузел. В «большом спеце» горячая вода есть, а в другой части — общих корпусах — нет, моются и стираются там раз в неделю. В общих камерах сидят по 20—25 человек, в основном таджики и узбеки, у которых ни денег, ни родных. Попасть в «большой спец» они боятся: окажутся в изоляции, придется питаться «баландой» и заваривать чай на костре из газет, а в общих камерах всегда есть «насушка»: сигареты, чай, еда, кипя-тильник, часто холодильник, телевизор. Жизнь налажена.

Есть еще карцер – «кича», но для «про-фессиональных» сидельцев карцер – это «круто»: сидишь в киче – значит, «качаешь» режим. Плюс там есть горячая вода, там тепло. В общем, ничего страшного.

* * *В бутырской церкви служит единствен-

ный священник, явно сидевший, с золо-

тыми зубами, хороший малый. Правда, православие у него такое, что он сам легко может заехать в Бутырку по 282-й статье («Возбуждение ненависти либо вражды». — Ред.). На пасху в этом году собирались устроить праздничную службу, привести туда «экономистов» и пригласить их родс-твенников, наши знакомые даже передали для зэков библии. Но в последний момент на праздничное богослужение пустили только классово близких РПЦ бывших работников правоохранительных органов. Вертухаям библии и достались.

В церковь меня водили только в самом начале, потом перестали. Может, из-за статьи Ольги Романовой (в «Новой газете» Ольга описала, как тюремный священник за взятку устраивал ей свидания с сидящим в Бутырке мужем. — Ред.), может, просто не хватало конвоиров. Зато водили в си-нагогу. Я православный, но ходил ради общения с раввином Аароном Гуричем, умным и интересным человеком.

Собирали туда так. В камеру заходит охранник: «Евреи есть?» Естественно, все молчат. Потом разобрались.

* * *В Бутырке работает спортзал. Час за-

нятий стоит $10, внутри, правда, только теннисный стол и 2—3 тренажера.

Прогулки — вообще насмешка. Дворик — меньше, чем камера, сверху — металлический навес, инсоляции нет вообще. Это жесточайшее нарушение всех норм. На стенах — шуба (рельефное

покрытие, которое делается, чтобы за-ключенные не писали на стенах. — Ред.), к ним даже прислониться нельзя. Раньше гулять выводили по одному, но потом кто-то повесился в камере, пока соседи гуляли — и стали водить только по трое.

Есть еще большие прогулочные дворы для общих камер. Чтобы попасть туда, надо дать охранникам сигарет, и то это не всегда срабатывает. А полтора года без солнца, травы и просто ходьбы – это жестко. Кожа становится крайне чувствительной, зрение падает, мышцы атрофируются… А ведь люди проводят в СИЗО и по пять лет.

* * *После смерти Магнитского медобслу-

живание стало намного лучше. Поставили новый аппарат для флюорографии, гоняют по нее всех раз в полгода. Есть психолог, к нему стоит очередь. Есть бесплатный стома-толог — в век коммерции опция редкая.

У меня гипертония, а так как и Романова обо мне писала, и жена моя на радио высту-пала, таблетки мне приносили каждое утро, по часам. Не уверен, что для всех так.

Туберкулезных больных держат отде-льно. Но это в самой Бутырке, в автозак их закидывают вместе со всеми. Перевозка в суд или между СИЗО — это вообще самое страшное. В 7 утра забрасывают в «стакан», несколько часов держат, потом в набитом автозаке возят по всей Москве, непонятно зачем. Возвращаешься с суда в час ночи, а суды могут идти каждый день полгода подряд.

При мне был случай, когда заклю-ченного в автозаке забыли. Конвой ушел бухать, а он остался сидеть. Зима, холод, ночь. Несколько часов он бился, потом его обнаружили постовые.

* * *Охранников в Бутырке не хватает.

Они получают по 10—12 тысяч, опера-тивники зарабатывают за счет взяток, остальные фактически побираются. Не то чтобы мне их жалко… Они сами вы-брали эту работу. Но все они — приезжие из других городов, пока работают, ночуют в общежитии или тут же, в свободных камерах, так что разница между нами и ними очень условная. У нас хотя бы те-левизоры стоят, а у них и того нет.

Экономистов надзиратели не трога-ют, опасаются. Со мной в камере сидел федеральный чиновник, он раздавал охранникам указания, и они послушно бегали, куда он скажет. Они генетически приспособлены подчиняться начальству, и если начальник охраны менее авто-ритетен, чем тот, кто в камере, — они переключаются на заключенного. При этом многие из них — образованные, воспитанные люди, у нас никогда не было конфликтов, ни у кого. Хотя, наверное, по-всякому бывает.

* * *Проблема заработка перед охранника-

ми стоит очень остро, поэтому за деньги в Бутырке можно все.

Бутырский замок — самое известное СИЗО России, по истории которого можно изучать историю страны. С XVII века в нем побывали сотни полити-ческих деятелей, писателей и поэтов. Тем не менее место, где держали в кандалах Пугачева, загнали под нары разжалованного Верховного главно-командующего армии Крыленко и где «просто, но убедительно» кормили Варлама Шаламова, и сейчас про-должает оставаться частью Службы исполнения наказаний.«Новая газета» считает, что пора прервать дурную преемственность. Надо превратить Бутырскую тюрьму в музей. Музей тех, кто сидел там и кто сажал (они часто менялись местами), музей, посвященный давлению, отча-янию, стукачеству, государственной (и иной) лжи, человеческой стойкости и сопротивлению.Дело, конечно, не только в историчес-кой памяти. Нам кажется, что, если один из символов политических (и ста-линских в первую очередь) репрессий в России утратит свой мрачный смысл и станет открыт (в прямом смысле) для всех, это повлияет на атмосферу в обществе в целом.Проект уже поддержали многие право-защитники, общество «Мемориал», феде-ральные и московские чиновники.Как заявил «Новой» глава департамен-та культуры Москвы Сергей Капков, Бутырку стоит превратить в музей как минимум из-за гуманистических со-ображений: «Если ее закроют, те, кто находится под следствием, получат гораздо лучшие условия содержания, а город — актуальный и интересный музей».

Архипелаг «Бутырка»

Там до сих пор сидят люди. Но уже пора сделать из этого

мрачного замка в центре Москвы музей мучений и стойкости

Путеводитель по нынешней Бутырской тюрьме

Гид — Александр Егай, бывший владелец ком-пании «Лабиринт». Арестован в апреле 2011 года, признан виновным по статье 159, часть 4 («Мошенничество»). Весь срок следствия и за-ключение (всего год и четыре месяца) провел в Бутырской тюрьме:

Предлагаем вам про-голосовать за или против превращения Бутырской тюрьмы в Музей полити-ческих репрессий. Форма для голосования — на сай-те «Новой».

Ждем ваши отклики на 2012@novayagazeta.ru

Бутырская тюрьма (спутниковый снимок Google)

15 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

«Там сидели очень сильные люди»Заключенный Бутырки сталинского времени — о тюремных соседях, вокзальной атмосфере и автозаках с надписью «Молоко»

Израиль МАЗУС (арестован в 1948 году как участник антисоветской группы (статья 58-10, 11). Провел в Бутырской тюрьме около трех недель в апреле 1949 года):

— Камеры были огромные, человек на сто. Сплошные, длиной метров 20, нары. Приемная — комната, куда все попадали сначала, называлась «вокзал»: громад-ная, красивая, с колоннами. Атмосфера там действительно была вокзальная.

Гулять выводили сразу всю массу заключенных. Они ходили по двору, взявшись под руки: и бывшие солдаты, и бывшие коллаборационисты в мундирах СС… Только несчастные военнопленные немцы жались по углам, хотя их никто не трогал.

В Бутырке было огромное количес-тво «повторников», больше половины камеры. Кадеты, анархисты, троцкисты… Большинство арестовали в 37-м, дали 10 лет, в 47-м они вышли, год-два прожили дома, и их забрали снова. Это были очень крепкие, сильные люди. Они знали, что все это уже прошли, что теперь их отправят не в лагерь, а в ссылку, знали, что выживут, что самое страшное позади.

Меня перевели в Бутырку после Лубянки, и я чувствовал себя там почти как в лагере: днем можно лежать, собе-седников выбирай каждый день новых… Правда, кормили неважно, в основном рыбой. Зато форточки открыты, и голуби залетали прямо в камеру.

Охранники вели себя одинаково жес-тко во всех тюрьмах, с каменными лицами отдавали короткие приказы. В Бутырке мне объявили приговор. Вызвали в отдельную комнату. Человек, абсолютно плюгавый, сказал: «Вас приговорили к семи годам лишения свободы. Распишитесь». Даже головы не поднял.

Тех, кто ждал этапа после приговора, собирали в бутырской церкви. Под куполом сделали второй этаж и организовали пере-сыльную тюрьму. К ней подъезжали машины с надписью «Хлеб» или «Молоко» и везли заключенных на вокзал. Конвоиры оказа-лись добрыми и открыли для меня решетку машины. И по дороге из Бутырки в Вятлаг я успел увидеть свой дом.

Можно платить месячный «абонемент» и сидеть в приличной камере с холодиль-ником и телевизором, а можно не платить и все равно это иметь, как повезет.

В моей камере холодильник и теле-визор уже были. Книги сначала за де-ньги проносили охранники, при новом начальнике разрешили официально (даже на иностранных языках). Для меня критичен был только телефон. Сотовые реально отбирают, но мы научились их прятать. Не понимаю, почему там не поставили телефоны-автоматы, пусть и с прослушкой.

Опытные зэки проносят в Бутырку все что угодно. Я помню, как автори-тетный вор приезжал из суда с бутылкой «Хеннесси» и шел по тюремному кори-дору, чуть ли не прихлебывал из горла. Наркотики купить даже легче, чем спир-тное, передают их через охрану и рас-пространяют по «дорогам» (натянутым между окнами камер веревкам. — Ред.). Слышал, что цены — как на воле, но ка-чество хуже. Обдолбанных заключенных видишь часто.

В Бутырке сложно устроить человеку невыносимую жизнь. Например, сидит крупный бизнесмен. Он знает, что один большой начальник лично приказал, чтобы его прессовали. Но он — мил-лиардер, он может купить полтюрьмы. И рядовой охранник думает: понятно, зачем его хочет прессовать, к примеру Патрушев, а я-то при чем? У меня семья, дети… И всё.

* * *Большинство правил в Бутырке на-

писаны хрен знает когда — году в 1937-м, — а соблюдать надо до сих пор. Еду возят по рельсам на тележках, которые придумал еще сын Сталина Василий. Как в 30-х, запрещены часы. Телевизоры разрешены, а часы — нет.

Апельсины разрешены, а мандарины и бананы — нет. Знаете, почему? Чтобы заключенные не гнали из них брагу. Хотя кто же из ценных фруктов будет в тюрьме гнать брагу! Ее гонят из тюремного хлеба с тюремным же сахаром.

Я курил в камере трубку, охранники не знали, можно ли это, и нервничали. Тогда я сказал, что Сталин тоже курил трубку, — и всех это убедило.

Когда встречаешь начальника, ты ему должен представляться: «Заключенный такой-то, статья… Год рождения…», а он тебе — нет. Унизительно, конечно. Унижение — это там главное еще с 30-х. Мир шагнул в XXI век, а Бутырка — все еще в XIX. Понятия «режим» или «за-кон» не работают, все порядки зави-сят от начальства. Новый начальник, кстати, нормальный и делает много хорошего.

* * *Поддерживать порядок в старом

здании сложно. Там огромные пере-ходы, неиспользуемые затопленные казематы (рассадник комаров и крыс), в них никто не ориентируется, люди

регулярно теряются и по коридорам веч-но ходят, кого-то ищут. Пару раз наша камера оставалась открытой. Охранник покрутил ключом — а замок старый, не закрылся. Через несколько часов заме-тил, закрыл.

Так что это очень странное заведе-ние. Не подумайте, я не хочу реклами-ровать Бутырку, это ужасное место, но сейчас ужасное своей унылостью, а не злодейством. Знаете, так в домах старых людей поселяются уныние и тоска. Там всё разваливается. Такое чувство, что тюрьма умирает.

СПРАВКА «НОВОЙ»

История Бутырского тюремного замка лучше всего видна по его узникам. Первым из них в 1775 году стал Емельян Пугачев. Тюрьмы еще не было, только острог у Бутырской заставы. Там в клетке, закованного в цепи, Пугачева держали до самого дня казни, клетку бережно сберегли и хранили в построенной в 1784 году тюрьме (нынешнее здание — постройки 1879-го).

Бутырская тюрьма с самого начала стала местом содер-жания главных врагов государства. В конце XIX века здесь устроили особое отделение для политических заключенных, для чего выделили 29 одиночных камер в двух тюремных башнях. Очевидцы говорили, что вид у них был совершенно средневековый: влажные толстые стены, проволочные сетки на маленьких окнах, почти полная темнота внутри.

В начале XX века в тюрьме побывали все видные большевики: от Баумана до Дзержинского. Во время Февральской революции 1917 года их освободили, и Бутырку тут же заполнили их противники. Александр Солженицын писал, что уже в октябре 1918 года тюрьма была переполнена настолько, что даже в прачечной устро-или женскую камеру на 70 человек, а в разгар Большого террора «свежеарестованные по несколько суток сидели

на ступеньках лестниц, ожидая, когда уходящие на этапы освободят камеру».

В годы сталинских репрессий «престиж» Бутырки не-сколько упал: государственных преступников отправляли во внутреннюю Лубянку; сюда переводили после окон-чания следствия. В Бутырке побывали Варлам Шаламов, Осип Мандельштам, Александр Солженицын, Сергей Королев, Валерий Фрид, Юлий Дунский… Там же сидели «враги народа» попроще, попавшие в картотеки НКВД без особого повода. «Тюрьма была набита битком… — писал Шаламов. — Cледствия никакого не было, а были беседы, на которых обвинение удовлетворялось самыми поверхностными зацепками, намеками, путая знакомство по службе с «преступными связями».

В 2000 году в Бутырку попал Владимир Гусинский. Медиамагнат провел там всего три дня, но так впечат-лился, что за свои деньги отремонтировал крышу СИЗО и стал закупать постельное белье, еду и лекарства для заключенных.

Сейчас Бутырка рассчитана на 1846 человек, и там даже бывают свободные места. Попасть туда можно по любым статьям, от экономических до бытовых.

Ph

oto

XP

ress

Валерий БОРЩОВ, глава Общественной наблюдательной комиссии Москвы, член Московской Хельсинкской группы:

— Я хожу в Бутырку 20 лет. В 90-е там была жуть: людей — в три раза больше положенного, туберкулезники и здоровые сидели вместе, в камерах приходилось протискиваться между стоящими людьми, и я получил педикулез.

Позже наша комиссия занималась делом Магнитского, мы прошли камеры, где он сидел, и заявили, что условия там просто пыточные. УФСИН с нами согласился, камеры были разрушены, но помогло это мало.

Здание построено так, что дневной свет проникает туда с трудом. Во многих каме-рах — не унитазы, а дырка в полу. Чтобы от нее не пахло, Магнитский с сокамерниками затыкали сливное отверстие пластиковой бутылкой, наполненной для тяжести кашей. Крысы забирались через канализацию в камеру и съедали кашу. Они больше века бегали по Бутырке, вывести их полностью вряд ли возможно, хотя пытаются.

Задачи, которые ставились перед Бутыркой, когда ее строили, противоречат нынешним. Эта тюрьма столь древняя, что любые попытки ее отремонтировать и модернизировать обречены. Да и зачем? Тюремное здание в центре Москвы вы-ламывается из стиля города. Оно выполнило свои функции и устарело морально и физически. Вот музей — это да. А если придется там сидеть — никакая истори-ческая память не согреет.

16 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

Б уква финского закона о за-щите прав ребенка предпи-сывает немедленно, без суда и по решению социальных служб, перемещать ребенка под временное попечитель-

ство в том случае, если он находится в непосредственной опасности, то есть под угрозой физического насилия или стал его жертвой. Если ребенок пожало-вался, что его дома бьют, а именно это рассказала шестилетняя Вероника Заки Ахмед, Служба защиты детей рассмат-ривает ситуацию как опасную для всех детей в семье, независимо от возраста. Минимальный срок для рассмотрения дела — 30 дней, но его могут продлить — до 45 или даже 60 дней. Если же быстро выяснят, что произошла ошибка, то ре-бенка вернут в семью незамедлительно. Если же социальная служба убедится, что ребенок в семье подвергается реальной опасности, она передаст его под опеку. Если родители станут протестовать, дело разберут в административном суде.

Российские СМИ подробно излагают ситуацию с семьей Заки Ахмед со слов одной — и заинтересованной — сторо-ны. Председатель незарегистрирован-ного Антифашистского комитета Йохан Бекман разослал по российским изда-ниям пресс-релиз, в котором изложил версию матери четверых отобранных детей. Согласно этой версии, шестилет-нюю Веронику, двухлетних близнецов и малыша в возрасте одной недели изъяли из семьи Заки Ахмед исключительно на основании того, что девочка рассказала учительнице о том, что «папа хлопнул ее по попе». Чем руководствовались финс-кие органы опеки, мы не знаем и, види-мо, не узнаем — закон, защищая частную жизнь семьи, предписывает финским соцработникам соблюдать строгую кон-фиденциальность. Есть данные, что ре-бенка обследовали по поводу заикания и выявили черепно-мозговую травму.

Мама утверждает, что травма получена в школе, школа свою вину отрицает. Бекман о черепно-мозговой травме даже не заикается.

За отсутствием точных фактов вопрос перемещается на зыбкую почву «верить — не верить». Эксперт по вопросам муль-тикультурализма из Ассоциации граж-данского населения Анита Новицкий уверена, что никакой «шлепок по попе» не мог привести к изъятию из благопо-лучной семьи четверых детей, включая новорожденного. Марика Лейно из Социального центра города Сало утверж-дает, что в соответствии с инструкцией социальный работник должен 4—6 раз посетить семью, в которой есть пробле-мы. И только потом принимать решение о помещении ребенка в приют. «Финские русские», активно обсуждающие ситуа-цию в «Фейсбуке» и на интернет-страни-це государственной телерадиокомпании Yle, скорее убеждены, что социальные службы были вынуждены реагировать на чрезвычайные обстоятельства.

Аудитория российских СМИ чужой социальной службе не верит. Она лег-ко впадает панику и ведется на крики «Наших бьют!», утрачивая по дороге остатки здравого смысла. Какие 16—18 тысяч отобранных русских детей при общем количестве русскоговорящего населения 50 примерно тысяч? Есть и точные цифры: из 35 российских семей в Финляндии забрали под опеку 49 детей. Каждая из этих семей несчастлива по-своему, но ангелов среди пострадавших мамочек с российским гражданством найти трудно. Как, впрочем, и среди финских: социальные службы перемеща-ют в приемные семьи тысячи маленьких финнов ежегодно.

Каждый скандал с «русскими детьми» становится поводом пиар-обострения. Нынешний случай тоже не стал исклю-чением. Русская диаспора в Финляндии видит тому множество причин: от де-

монстрации российскому народу мощи собственной государственной маши-ны — до отвлечения внимания от обсуж-даемого в Госдуме и куда более сурового, чем финский, закона о социальном пат-ронате. Достаточно сказать, что финский закон отводит на прояснение ситуации в семье до трех месяцев, а российские за-конодатели уверены, что соцработники могут управиться за три дня.

Так или иначе, но пиар-война по-лыхает вовсю. В этот раз страна Суоми впервые отразила атаку. На специальном сайте lastensuojelu.info едва не на десят-ке языков, включая русский, красиво изложена информация о защите детей в Финляндии. Официальные лица актив-но дают комментарии. Рекрутированы и местные русские: они рассказывают о собственном опыте, о безопасной Финляндии и о том, как преодолевали свои проблемы. Тон финской прессы сдержанно-удивленный: местные газеты констатируют, что в России распростра-няется ложная информация, и поражены

накалом истерики в российских СМИ. В пиар-войну включилась даже канцеля-рия финского президента, опровергнув распространенную российскими СМИ информацию о том, будто президент Саули Ниинистё поддерживает создание совместной «детской комиссии». Финны последовательно выступают против об-разования такой комиссии, и причина их упорства проста: ее создание проти-воречит финскому законодательству, которое запрещает властям передавать информацию о случаях изъятия детей посторонним лицом.

На пиар-войне — как на войне. Дети для нее — пушечное мясо. Никого в России не волнует шестилетняя Вероника с ее черепно-мозговой травмой. Она — лишь повод поговорить о возможном нарушении прав ее русской матери. Россиянам стараются не рассказывать и о том, что Веронику и близнецов изъяли из семьи еще 7 сентября. Три недели право-защитник Бекман не бил в антифашист-ские колокола, а привлек к делу внима-

не по-детски

Российское общество опять взбудоражено. В Финляндии у рус-ской мамы отняли четверых детей, в том числе новорожденно-го. Дети россиянки Анастасии Завгородней и финского гражда-нина родом из Судана Эхаба Ахмеда Заки Ахмеда находятся в приюте. Вместе с мамой и в точном соответствии с буквой финского закона.

На вопросы «Новой» отвечает уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений БУНИМОВИЧ

— Какова процедура изъятия ребенка из се-мьи в нашей стране?

— К сожалению, жестокое обращение с детьми — очень серьезная проблема в России. Органы опеки обя-заны вмешиваться, как сказано в Семейном кодексе, при непосредственной угрозе жизни и здоровью ребенка. В такой ситуации органы опеки и попечительства должны немедленно забрать ребенка. Они составляют акт и заверяют его в муниципалитете. После этого сразу же сообщают в прокуратуру, а затем подают в суд на огра-ничение или лишение родительских прав.

Это исключительные случаи, должна быть реальная угроза жизни и здоровью, но в каждом случае сотруд-ники опеки берут на себя ответственность по оценке ситуации. Есть ситуации, в которых сомнений быть не может. Наркопритон, устроенный в квартире людьми, у которых есть дети. Последняя стадия алкоголизма, когда мама или папа уже за себя не отвечают. Поэтому ребенка надо спасать, быстро, не дожидаясь беды.

Но критерии жестко не прописаны. Одно время была волна: признавали исключительными случаями ситуации, когда семья живет в нищете. Такие случаи были в кризис, когда родители потеряли работу, а органы опеки изымали

детей, вместо того чтобы помогать. Приходилось вмеши-ваться: если дети ходят в школу, родители не пьют, изымать детей из семьи нельзя.

Сейчас установка — семью нужно защищать и со-хранять до последней возможности. Помогать родителям устроиться на работу, помогать материально, продуктами. Во многих отделениях опеки работают профессиональные люди, которые понимают, что это необходимо. Органы опеки должны стать не надзирающим оком и не карающей десницей, но структурой поддержки и реальной помощи, сопровождения. То есть главная задача — не карательная. Я настаиваю на этом в Москве. Эта новая идеология работы с кризисной семьей уже сложилась, но в законе функция помощи пока не прописана. Прописан контроль.

Я предлагаю такой вариант: контракт между семьей и органом опеки. Добровольное соглашение: например, ребенка не забирают и не ограничивают родителей в правах, но устраивают маму на лечение от алкоголизма, а ребенка на это время — в санаторий или лагерь. После лечения маме помогают устроиться на работу. Но это пока в виде эксперимента.

Раньше опека, изымая ребенка из семьи, сразу подава-ла в суд документы на лишение родительских прав. Сейчас

чаще — на ограничение. В этом случае легче восстановить права, если с бедой семье удается справиться.

Система опеки нуждается в реформировании. Но у нас общих представлений о базовых ценностях нет. Каждый тянет в свою сторону, и ситуация накаляется. Например, с одной стороны кричат: родители имеют право… С другой — в стране гибнут дети от семейного насилия, а их не за-щищают. Это проблемы, на которые общество реагирует остро, но при этом прямо противоположным образом.

— Недавний случай в Финляндии говорит о том, что Конвенция о правах ребенка по-раз-ному реализуется в разных странах.

— Прежде всего у каждой страны свои законы, тради-ции, и если вы собрались там жить, рожать детей, то стоит ознакомиться с ними. Сейчас шум по поводу Финляндии, а куда чаще возникают проблемы, если россиянка вышла замуж куда-то в восточную страну. Там при разводе не удается забрать ребенка: запрашиваем, но нет, не отда-ют. И если женщина замужем, например, в Сирии, она должна быть готова к тому, что ее дочь выдадут замуж в 13 лет, и это будет по закону.

Л. Р.

«Детей надо спасать, не дожидаясь беды»

Почему в Финляндии отнимают

детей у выходцев из России

Потому что финнов интересуют дети, а российских чиновников — «патриотизм»

17 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

С просила знакомую москвич-ку, которая пять лет живет в Финляндии и собирается рожать там второго ребен-ка, что она про это думает, и получила такой ответ: «Если

коротко: не читайте росс. газет!» Выходит, у нас врут? Оказывается, все истории, ко-торые мы слышим об ужасных социальных работниках Финляндии, рассказаны всегда только одной стороной — нашими мамами, попавшими в эту страну и не подумавшими, что придется соблюдать ее законы. А другая сторона — финские соцслужбы — не вправе разглашать информацию по семейным де-лам. Поэтому рассказа в красках о том, что же там, в семье Завгородней, произошло, мы не услышим. Хотя по фрагментам кое-что восстановить можно.

Истории с отъемом детей не возникают без основания. Анастасия Завгородняя рассказывала на форуме Russian.fi, что муж издевается над ней, пьет, угрожает увезти детей на родину — в Судан, и со-ветовала другой русской маме фиксиро-вать каждый случай дурного обращения… Какое-то время назад (тогда у Анастасии была только одна девочка) мать уходила с ней от мужа в приют, но и там он им угро-жал. Сейчас Анастасии тоже предлагали уйти от мужа, поведение которого, види-мо, считают небезопасным для детей. Она отказалась. Тогда соцработники сочли необходимым изъять детей.

МИД РФ утверждает, что «изъятие детей из-под опеки живущих в Финляндии родителей-россиян в последние годы приобрело системный характер» и что «финские социальные службы в отноше-нии россиян зачастую действуют весьма жестко, предпочитая сразу использовать именно крайние меры». Финские власти уверяют, что все перед законом равны, ко всем применяются одинаковые меры, независимо от национальности детей. В то же время директор отдела семейных услуг города Вантаа Анна Кантелл-Форсбум признает, что роль социальных служб в решении конфликтных ситуаций в семьях иммигрантов может быть больше, чем в аналогичных ситуациях в семьях коренных финнов в силу того, что у иммигрантов за-частую отсутствует поддержка со стороны близких родственников.

Нам не совсем понятно, при чем тут родственники. Но у финской соцзащиты широчайший спектр технологий подде-ржки и защиты детства. Вот рассказы оче-видцев о «вмешательствах», из которых становится ясно, как финны ищут способы защитить детей.

Русская женщина вышла замуж за финна, у которого было двое детей, пер-вая жена умерла. Дети какое-то время были в приемной семье, но потом их вернули папе и его новой жене. Папа

работал дальнобойщиком, дома бывал редко. У русской жены были свои методы воспитания да плюс еще опыт работы педагогом в российском детском доме. Дети приходили в школу с синяками и жаловались. Учителя обратились в соци-альную службу. Соцработники приходили домой, смотрели, как живут дети. А через несколько месяцев вынесли решение: папа должен оставить работу дальнобойщика и пойти на работу с обычным графиком, чтобы каждый вечер быть дома с детьми. Соцслужба помогла отцу найти новую работу.

Еще одна история. Родители-иммигранты со скандалом разводятся. Мама и папа по отдельности устраивают личную жизнь, часто меняя партнеров. Детей мирно поделить не могут, предпи-сания социальной службы не выполняют. Старшая девочка выросла и стала жить самостоятельно, мальчик научился извле-кать выгоду из сложившегося положения. Младшей девочке сейчас десять лет. Для нее нашли такой вариант: когда девочке с родителями плохо, она может пойти в «поддерживающую семью» — после шко-лы, на выходные, на несколько дней. Такой вариант здесь очень распространен.

Есть еще одна проблема с российскими мамами в Финляндии. Когда иностранка выходит замуж за финна, она получает временное разрешение на пребывание в течение одного года на основании свиде-тельства о браке. Постоянное разрешение на проживание на этом же основании можно получить только через четыре года. Многие (и тут русские женщины лидируют) готовы терпеть мужей-самодуров, лишь бы продержаться в браке четыре года и полу-чить постоянный вид на жительство.

Муж Анастасии — выходец из Судана, живет в Финляндии 18 лет, гражданство финское. Несмотря на проблемы в семье, Анастасия не уходила от мужа.

Но вот другая история из Хельсинки. Ее мне рассказала российская мама. У ее сына не сложились отношения с отчимом-финном. Однажды он избил его до синяков. Учительница позвонила в социальную служ-бу. Маме предложили выбор: либо жить с мальчиком отдельно от отчима, либо маль-чика забирают в соседний детский дом. Фактически матери было предложено вы-брать: или ребенок, или муж. На собрании в школе родители потребовали от матери принять решение в пользу ребенка, но она выбрала мужа. И только после этого соци-альная служба определила его в детский дом. Мальчик и сейчас ходит в школу, у него все хорошо. Но мать рассказывает журна-листам, что у нее отобрали ребенка.

Людмила РЫБИНА

По официальной статистике минис-терства социального обеспечения и здравоохранения Финляндии, в 2009 году численность несовершеннолетних всех национальностей, изъятых из се-мей, составила 16,6 тысячи человек; к 2011 году она достигла 18 тыс. Как пояснил уполномоченный по пра-вам детей при президенте РФ Павел Астахов, «известно о фактах изъятия из семей около 50 российских детей в Финляндии».

ОфициальноПавел Астахов: «Семья нуждается не в деструктивном

вмешательстве, а в конструктивной помощи и действенной поддержке государства. Необходим детализированный ме-ханизм действий чиновников».

Представитель пресс-службы уполномоченного по пра-вам ребенка при президенте РФ Юлия Сергеева сообщила «Новой», что в 2011 году от насилия в России пострадали 93,2 тыс. детей. Из них 1761 ребенок погиб. 3,6 тыс. детей пострадали от жестокого обращения со стороны родителей, педагогов и воспитателей.

В 2011 году органами внутренних дел выявлено более 100 тыс. беспризорных и безнадзорных детей и подростков. В розыске находилось более 17,9 тыс. несовершеннолетних, сбежавших из дома и детских учреждений, из них более 5 тыс.

малолетних; к началу 2012 года остались не найденными около полутора тысяч.

Сохраняются высокие показатели семейного неблаго-получия: в 2011 г. выявлено 654,4 тыс. детей-сирот и де-тей, оставшихся без попечения родителей, 83,8% из них — социальные сироты. У 58,8 тыс. детей родители лишены родительских прав. Одной из причин роста числа сирот являются отказы матерей от новорожденных и грудных де-тей. По данным из регионов, в последние годы отмечается сокращение случаев таких отказов: в 2008 году — 7442 случая; в 2009 году — 6852 случая; в 2010 году — 5606 случаев.

Аппарат уполномоченного при президенте Российской Федерации по правам ребенка готовит Национальный план действий в интересах детей на 2013—2020 годы. Срок его представления главе государства — 15 ноября 2012 года.

СПРАВКА «НОВОЙ»

В Финляндии защита детей, вне зависимости от расыи вероисповедания, и есть политика государства

Все истории, которые мы слышим об ужасных социальных работниках Финляндии, рассказаны всегда только одной стороной — нашими мамами, попавшими в эту странуи не подумавшими, что придется соблюдатьее законы «

«

ние российской общественности только после того, как из семьи Заки Ахмед изъяли грудного младенца. По странному совпадению, он разослал пресс-релиз как раз в те дни, когда Госдума начала об-суждать закон о социальном патронате, а на экранах главного телеканала страны пошли анонсы сериала «На край света», сюжет которого закручен вокруг «рус-ской мамы», живущей в Финляндии, у которой отбирают ребенка. Совпадение, кстати, заметили и с финской стороны границы.

Правозащитник Бекман хорошо понимает, как воздействовать на рус-скую аудиторию. Лучше всего продает-ся расизм — в расистские мотивы верят мгновенно и охотно. Не случайна и фраза «хлопнул по попе»: ну кого в России спо-собен взволновать отвешенный ребенку подзатыльник или крепкий шлепок? Россиян переполняет возмущение: из-за такого пустяка отбирать ребенка!

Подобная реакция лишь утверждает финских специалистов из детских служб

во мнении, что бить детей у русских — это норма, поэтому к ним нужно относиться особенно внимательно. Так углубляется ментальная пропасть. Расизм же фин-ские официальные лица отвергают с порога: «Финская конституция гаран-тирует равное отношение ко всем детям независимо от происхождения и наци-ональности», — утверждает министр по социальным вопросам и здравоохране-нию Паула Рисикко.

…Недавно всю Финляндию потрясла смерть восьмилетней Ээрики — ее вер-нули из приюта отцу, и все кончилось трагически. Второй Ээрикой маленькая Вероника Заки Ахмед точно не станет. И это самое лучшее, что есть в этой ис-тории.

Ольга ДЕРКАЧ,Владислав БЫКОВ —

для «Новой»Хельсинки

Русская мама Анастасия Завгородняя,

у которой финские власти забрали четверых детей

ОТ РЕДАКЦИИ

18 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012 как это устроено

Справоросс Дмитрий Гудков опуб-ликовал в своем блоге очередной компромат на депутатов Госдумы от «Единой России». В его список попал и Александр Ремезков — бывший ку-банский вице-губернатор, который, по данным Гудкова, работал в Госду-ме и параллельно состоял в совете директоров краснодарского банка. «Новая» проверила и дополнила информацию. Любой депутат — винтик системы. Говоря о Ремезкове, надо вспомнить и семью кубанского губернатора Ткачева, и бывших владельцев Новороссийского морс-кого торгового порта Пономаренко и Скоробогатько, и миллиардера Ротенберга. Все они так или иначе строят новый российский бизнес, воплощением которого в Красно-даре стал торгово-развлекательный центр «Галерея». «Новая» изучила, кто его воздвигал и почему бизнес упомянутых людей столь успешен.

Поедание мальковМесто, где расположен торговый

комплекс «Галерея Краснодар», — самое выгодное в городе. Это центр, перекрес-ток двух основных краснодарских улиц — Красной и Северной. Именно сюда течет огромный поток людей и транспорта, поэтому с посещаемостью «Галереи Краснодар» проблем не было и нет.

Раньше здесь работали продуктовый и мебельный рынки. Краснодарская мэрия думала эти рынки снести, чтобы построить на их месте дорожную развяз-ку, площадь с фонтанами и парковку. Это могло бы решить ряд проблем, включая транспортную. Рынки действительно снесли, малых предпринимателей выбро-сили на улицу. Но площадь не построили. В 2005 году краснодарская администра-ция в соответствии с постановлением мэра продала фирме «Сити-парк» 1,83 га земли. Место мелкого бизнеса занял крупный.

Торгово-развлекательный комплекс «Галерея Краснодар» открыли в октябре 2008 года. Церемонию возглавил лич-но кубанский губернатор Ткачев. ТРК состоит из пяти этажей, включая под-земный. Общая площадь — 94 400 квад-ратных метров. Кроме сотен небольших магазинов есть несколько гипермарке-тов, кинотеатр, рестораны. Ежегодная выручка — около 1 млрд руб. Ничего подобного в центре Краснодара нет.

Дзюдо рулитТоргово-развлекательным центром

«Галерея Краснодар» управляет ОАО «ТПС Недвижимость» (прежнее наименование — ОАО «Инвестиционная компания ТПС»). Владельцами ОАО «ТПС Недвижимость» являются Александр Пономаренко и Александр Скоробогатько— бывшие ос-новные владельцы Новороссийского мор-ского торгового порта. По данным Forbes, совладельцем «ТПС Недвижимости» вы-ступает и миллиардер Аркадий Ротенберг — акционер того же Новороссийского порта, ленинградский спарринг-партнер Владимира Путина по дзюдо.

Пономаренко, Скоробогатько и Ротенберг контролируют «ТПС Недвижимость» через фонд, который до недавнего времени назывался Grand Malls Development (Аркадий Ротенберг, по дан-ным Forbes, может контролировать более четверти акций фонда). Фонд зарегистри-рован на острове Джерси, ему принадлежат 79,9% ОАО «ТПС Недвижимость». Еще на 10% компанией «ТПС Недвижимость», по нашим сведениям, владеет ГУ «Фонд иму-щества Краснодарского края». Владельцы остальных 10% нигде не раскрываются. Известно, что сейчас фонд Grand Malls

Development реформирован в компанию TPS Real Estate Holding Ltd.

Изучая ОАО «Галерея Краснодар», натыкаешься на другие знакомые имена. Так, директором «ТПС Недвижимости» значится предприниматель Андрей Дмитрюк. В июне 2006 года он выкупил у Новороссийского морского торгово-го порта 17% акций Инвестсбербанка. Впрочем, блогерам Дмитрюк известен в другом контексте. Не так давно в интернете всплыли видеоролики, где совсем молодой человек за рулем шикарного автомобиля бесцеремонно нарушает ПДД, разгоняя водителей с помощью «крякалки» и гром-коговорителя. Расследование общества «Синие ведерки» показало: за рулем сидел сын Андрея Дмитрюка Александр.

Под покровом офшораВладельцем торгово-развлекательного

центра является ОАО «Галерея Краснодар», созданное в апреле 2006 года. Учредителями были государственное учреждение «Фонд

имущества Краснодарского края», ООО «Краснодарский торговый комплекс», московское ООО «ЦентрИнвестКонсалт», краснодарское ООО «Интеркомплекс», а также фирма Okonedo Holdings, зарегис-трированная на Кипре. И тут начинается самое интересное. Генеральным директо-ром «ЦентрИнвестКонсалта» числился Алексей Олегович Чиналиев (ФИО по-четного консула Кыргызской Республики в Краснодарском крае). Что касается ООО «Интеркомплекс», то в 2007 году, соглас-но системе «СПАРК-Интерфакс», 52% фирмы принадлежали Татьяне Баталовой.

Это дочь кубанского губернатора Ткачева. Учредителем же «Интеркомплекса» зна-чился ее муж, Роман Баталов.

Остальные 48% контролировал Александр Ремезков — на тот момент кубанский вице-губернатор, который от имени Ткачева «разруливал» в крае круп-ные финансовые вопросы. Его причаст-ность к «Галерее Краснодар» далеко не слу-чайна. В 2006—2008 годах он входил в со-вет директоров Новороссийского морско-го торгового порта, когда он принадлежал Александру Пономаренко, Александру Скоробогатько и Аркадию Ротенбергу. Продав акции порта, Пономаренко взял Ремезкова в новый бизнес-проект.

Впрочем, краснодарское ООО «Интеркомплекс», судя по всему, выда-вало бизнес-интересы краевой админис-трации слишком явно. В начале 2008 года акции Татьяны Баталовой отошли самому губернатору Ткачеву, а через несколько дней — Роману Баталову. Остальные 48% «Интеркомплекса», принадлежавших вице-губернатору Ремезкову, перешли

Жанне Арефьевой — совладелице компа-нии «Эксим», в которой Ремезков работал до своего вице-губернаторства.

Затем фирма «Интеркомплекс» продала часть акций фирмы «Галерея Краснодар» кипрской компании Vempolex Holding. Остальные 80,1% акций сосредоточил у себя один из учредителей «Галереи Краснодар» — фирма Okonedo Holding, зарегистрирован-ная опять же на Кипре. Александр Ремезков стал депутатом Госдумы от «Единой России», а «Интеркомплекс» находится в состоянии ликвидации. Так что ни депутат, ни губер-натор, ни «Интеркомплекс» к ОАО «Галерея

Краснодар» с формальной точки зрения отношения уже не имеют — обе фирмы-владелицы находятся за рубежом.

Наполеон отдыхаетНедавно в Краснодаре состоялось

мероприятие с замысловатым названием «закладка первого камня второй очереди «Галереи Краснодар». Суть в том, что рядом с торгово-развлекательным центром плани-ровали строить стоянку, но сейчас на этом месте будут строить продолжение «Галереи». Компания «ТПС Недвижимость» намерена инвестировать в новый проект около 3 млрд руб. Общая площадь обеих очередей соста-вит 145 тыс. кв. м.

Впрочем, «Галерея Краснодар» — далеко не единственный проект ОАО «ТПС Недвижимость». В портфеле ком-пании — новый торговый центр в Сочи общей площадью 155 тыс. кв. м, а также строящийся центр в Новосибирске на 124 тыс. кв. метров. Но и это лишь начало. В ближайшие пять лет компания плани-рует построить 12—15 торговых центров в Москве и других крупных городах России общей площадью около 2 млн кв. м.

Успешный бизнес в России всегда имеет логическое объяснение. И «Галерея Краснодар» вряд ли является исключени-ем. Дело даже не в том, что акции торгово-развлекательного центра оборачивались в окологубернаторских кругах. «Новая газета» рассказывала о том, что Александр Пономаренко, который является одним из владельцев «ТПС Недвижимости», купил дворец под Геленджиком. И что этот дворец всему миру известен как «дача Путина». И что Пономаренко вложил в него около 350 млн долларов и теперь должен присматривать за дворцом, чтобы там в любой момент можно было отдох-нуть («Новая», № 23 от 04.03.11). Сами понимаете, у такого человека проблем в российском бизнесе быть не может.

Евгений ТИТОВ, соб. корр. «Новой»Краснодар

на «Галерее»Аркадий Ротенберг и хозяин «дачи Путина» ведут в Краснодаре

бизнес, прошедший через руки семейства кубанского губернатора

Александр Ремезков — на тот момент кубанский вице-губернатор, который от имени Ткачева «разруливал» в крае крупные финансовые вопросы «

«

Ph

oto

XP

ress

Рабы

19 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

Г лавный знак сегодняшнего образования — истерика. Она начинается с того, когда вы выбираете. Какой там вы-бираете! Ищете детский сад для своего ребенка. Ну чтоб

не камера хранения, а чтоб интересно, полезно, чтоб с теплом и вниманием. А потом то же со школой. Потому что ни один директор не скажет вам уже пос-ледние лет двадцать, а что будет завтра, послезавтра, через… Постоянное рефор-мирование — верный признак отсутствия осмысленного целеполагания. Притом что смена этих «Столичных образований 1, 2, 3» — это все равно что этикетку на водке менять: к содержанию никакого отношения не имеет. А потом ЕГЭ, про суть и смысл которого гражданам разъяс-нили через пять лет после внедрения.

Образование лишено возможности пробовать на крысах. Все наши опыты по живому. И что самое важное — у по-допытных происходит реальная жизнь, которую они повторить уже не смогут. Чего только мы не пытались изменить в нашем образовании в последнее время. А маленький человек оканчивает 1-й класс, потом 2-й. А у нас все новые идеи. А этот человек уже не маленький и уже окончил школу. И больше он в нее ни-когда не пойдет. И все наши «ошибки в целеполагании» — это его образование. Вот что мучит любого практика — не-вероятное чувство ответственности. И

сама мысль, что очередная реформация ошибочна, невыносима. И что-то не-много я слышал голосов заслуженных и не очень практиков, которые бы востор-гались калькуляторной реконструкцией образования.

Что, не нужны деньги школе, учи-телям? Да конечно, нужны! Без них все становится неправдой. 3-й урок физ-культуры становится фикцией, потому что это не вопрос учебного плана, а вопрос дополнительных залов, ставок, новых технологий, т.е. денег. Иначе будут возникать «компромиссные» решения в виде шахмат в коридорах или уроков двух классов в одном спортзале одно-временно, как показало Центральное телевидение.

И новые стандарты бессмысленны без денег, если, например, не будут пе-ресмотрены нормы площадей классов. То есть реконструированы классы. Все классы! Во всех школах. А как иначе? Так требует стандарт. Но это никако-го отношения не имеет к технологии «телесного» финансирования. (О душе тут, конечно, «и речи быть не может».) Потому как очень дорогое обеспечение учебного процесса нужно классу и где 15, и 20, и 25 человек. Но наполнение клас-сов учениками — это одна проблема, и абсолютно точно — не арифметическая. А вот зависимость всех обслуживающих учебный процесс от конкретного «пого-ловья» — это математическая утопия.

Любая реформа в образовании может иметь только одну цель — улучшить его качество. То есть для этого необходимо обозначить эти качественные показатели и как их улучшать. Так вот: с показателя-ми не могут договориться и по сию пору. Например, все говорят, что ЕГЭ не есть показатель качества, ну или далеко не ос-новной. Но именно по нему составляется рейтинг школ, определяют размер стимули-рующих выплат учителям, да чего говорить, именно он зачастую определяет отношение разного руководства к школе. А реформа идет «полным ходом». Меняется статус школы как организации (ФЗ-83), начинают по-новому платить (НСОТ).

Как-то в одной телепрограмме обсуж-дали 83-й закон. Все дружно ругали при-сутствующего там министра Фурсенко, что, мол, переходим на платное образо-вание. И действительно, это была самая популярная тема недовольства реформой (ну вот так виделась ее цель). И вдруг Евгений Бунимович замечает, что даже

ему, уже много лет занимающемуся из-готовлением законов, очень трудно ра-зобраться в этом самом ФЗ-83 — так он написан; что уж говорить об обычных директорах. А и правда — «ссылочный» закон, все уходит в подтекст, а директо-ру школы нужно принимать решение. О каких показателях качества образования он думает? Думает о деньгах. Что, скорее всего, их будет меньше. И поскольку ра-зобраться в законе сложно, то еще вспо-минает анекдот, когда Герасим уже поднял Муму над водой, а она ему вдруг и гово-рит: «Вижу, вижу, Герасим, что-то ты мне недоговариваешь». Так и стали скопом в одних регионах все школы автономными, а в других бюджетными.

Или еще. На семинаре в ВШЭ при стечении экономического и педагогичес-кого бомонда были заслушаны результаты анализа внедрения новой системы опла-ты труда в школах России за, по-моему, 5 лет. В результате после выступления докладчика развернулась дискуссия — а что реально дала НСОТ? И мне, сидяще-му там директору школы, как и многим другим, не были очевидны «повсеместно положительные» результаты — речь шла, подчеркиваю, об увеличении оплаты тру-да педагогов. А когда был задан вопрос, как пусть даже где-то увеличивающиеся суммы зарплат педагогов коррелируют с повышением качества собственно обра-зования, ответ прозвучал недоуменным упреком: а вы нам сформулируйте сначала эти самые критерии качества!

Или знаменитый слоган. Нет, новый образовательный принцип — деньги идут за учеником! Ну вообще-то режет слух.

страница 20

Сергей КАЗАРНОВСКИЙдиректор московской школы «Класс-центр»

Послесловие к Дню учителя

КУЛЬ

ТУРН

ЫЙ С

ЛОЙ

здесь!

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»

А на фига?

Кролик весь день шевелит губами, чтобы не забыть перед сном сказать маме: «Спокойной ночи!»

Приложениео гуманизме — стр. 20 «

«

20 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

страница 19

культурный слой

Н а сцену вышли финалисты музыкального конкур-са авторской песни среди осужденных «Калина красная», который уже в девятый раз проводят

журналисты одноименной программы на «Радио России» при участии Федеральной службы исполнения наказаний. Отбор песен для концерта проходил в несколько этапов: сначала внутри самих исправительных учреждений, за-тем — на заседании художественного совета конкурса. Из сотен песен отобрали не более тридцати, авторы которых и стали финалистами. В концерте приняли участие осуж-денные, отбывающие наказание в Республике Мордовия, Челябинской области, Омске, Твери, Салавате, Пензе, Тюмени, Уфе, Самаре, Иванове и Уссурийске.

— Привезти исполнителя на концерт не всегда прос-то, особенно если речь идет о каких-то отдаленных уголках нашей страны, — рассказал продюсер проекта «Калина красная» Георгий Москвичев. — Несколько раз, в том числе и в этом году, были случаи, когда за-ключенных даже доставляли на самолете в сопровож-дении сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний. Еще один из выступавших осуществил свою

мечту — побывал в Санкт-Петербурге, жаль, конечно, что приехал он туда не как свободный человек.

Чтобы успеть подготовиться, прибывать в Северную столицу участники концерта начали за полтора месяца до выступления. Репетиции проходили прямо в здании следс-твенного изолятора. Советы по исполнению и аранжиров-ке давали опытные музыканты, они же аккомпанировали осужденным на концерте. На одной сцене с заключенны-ми пели Михаил Боярский и Александр Розенбаум. Но, пожалуй, самыми дорогими гостями конкурса были друзья и родственники выступавших. И хотя им не разрешалось подниматься на сцену, все песни о покаянии, милосердии и сострадании были адресованы залу — тем, кто ждет и любит. По словам самих участников, это был не только ценный опыт, но и возможность поверить в свои силы, ведь эти три с половиной минуты на сцене каждый из них чувствовал себя по-настоящему свободным.

Программа «Калина красная» о покаянии, милосер-дии и сострадании — песни, спетые сердцем! Каждое воскресенье в 12.15 на волнах «Радио России».

Анна ОКУНЬ

Три минуты свободыНеобычный концерт прошел в Санкт-Петербурге. На него нельзя было достать билеты, а исполнителей на выступление сопровождал конвой

Сергей КАЗАРНОВСКИЙ:

А на фига?П онятно, деньги идут за банкиром.

За нефтяником. За деньгами, на-конец. Нет, за учеником. То есть

пришел ученик — получи деньги. Ну чис-то репетитор, бизнесмен. И стало быть, сверхзадача несложная — заработать. Не пришел ученик — уходи. Куда? В другую школу? Где учеников тьма. Но она в таком районе, где разноязыкий «контингент» и учиться охоты особой нет. А уж тех необхо-димых показателей по ЕГЭ не дождешься. А учить нужно, как известно, всех. А денег за этим контингентом пришло столько же, сколько в гимназию в центре Москвы, а то и меньше. И возиться с ними ой-ой-ой! Причем дополнительно, после уроков.

И возятся, и мучаются, и… потом ис-кренне плачут каждый раз на последнем звонке.

Хорошенький бизнес. Может, с новым принципом что-то не то. И вот здесь, мне кажется, самая большая ошибка в целепо-лагании. Мы что, прежде в пустых классах сидели? Или, может, домой уходили по звонку с последнего урока? И не дай бог, дома тетради достать или вообще про школу вспомнить. Или сами не мыли класс, когда дети убегали? Может, кто не умеет со стре-мянкой обращаться, когда нужно что-то прибить, повесить? А после родительского собрания посидеть в пустом классе, потому что — никаких сил. И прощать, прощать, так как это первый шаг к пониманию… И все для того, чтобы увидеть когда-нибудь и ска-зать, как сказала белочка в сказке Козлова: «Посмотри, как ты похорошел, Заяц!» И почувствовать себя нужным, а значит, счас-тливым. И какое это имеет отношение к «трудодням», к «подушевому-потелесному» финансированию? Это же другая порода людей! Во все времена учителя были п о д в и ж н и к а м и. А у них сверхзадача совсем другая. Ну точно не «трудодни». Вот про что должна быть реформа. Про то, чтобы эти люди пошли в педагоги. Сначала в универ-ситеты, потом в школы. Но они точно не захотят быть зависимыми от количества тел и биться за повышающие коэффициенты стимулирующей части фонда.

Еще раз. Школе точно нужны деньги. И хорошие зарплаты. Но как и с ЕГЭ, зарпла-та никогда не будет определять качество работы педагога. Мы же художники! У нас конвейерная профессия — каждый год про одно и то же. Про «жи-ши», про «2+2», про «что такое хорошо и что такое плохо»… Но на нашем конвейере не чушки, не болван-ки какие-нибудь. А абсолютно непохожие друг на друга маленькие люди. Оттого про одно и то же приходится говорить по-раз-ному. И каждый новый год приходится что-то придумывать по-другому.

У каждого человека, когда он рождается, вместе с ногами, руками, другими полезны-ми частями, кому как повезет, есть чувство собственного достоинства. Обучение и воспитание в каком-то смысле — процесс принуждения. Как принуждать, не умаляя собственного достоинства?! Это искусст-во! И поэтому педагогика — искусство! А мы хотим с художниками «кавалерийским наскоками», в бухгалтерских нарукавниках, с калькуляторами в руках… Завершающим испытанием на конкурсе «Учитель года Москвы» были вопросы пятерке лучших от учеников, родителей, зрителей и членов жюри. Последним задавал вопрос я как член жюри.

— Долгие годы в Театре на Таганке шел спектакль «Антимиры» по стихотворениям Андрея Вознесенского. Там была сцена — разговор поэта с циником. Поэт—Смехов парил, мечтал, взывал. Циник—Высоцкий возлежал на сцене с гитарой и рефреном заканчивал каждый текст поэта: «А на фига!» Так вот. Сформулируйте, пожа-луйста, реплику по поводу сегодняшнего образования, которую можно было бы за-кончить словами «А на фига!». Вот реакция на мой вопрос в конце конкурса: письмо, которое я получил через несколько дней.

«Смотрела последнее испытание для конкурсантов; грустила, слушая ответы лауреатов. На работе бурно обсуждала с коллегами. Одна из них на Ваш вопрос о поэте и цинике ответила так, что я не могу не поделиться: «Я на родительском собраньи, / Как на допросе у врага. / «Учительство — мое призванье, / Поверьте мне…» — / «А на фига?..» / Дележка премиальной части — / Вот таракашичьи бега! / «Поверьте, я до-стойна счастья… / Я — тут… Я — там… / А на фига??? / Веду журнал — пишу отчеты / в СТАТГРАД, в МИНОБР ЕГЭ, в ГИА! / Быть может, кто-нибудь прочтет их… / А на фига?! / Ах, да, еще есть в школе дети… / Пока не кончится пурга, / Куда бы нам покуда деть их? / А, впрочем, тоже — на фига?»

Вчера, при обсуждении заполнения очередной таблицы, моя заместитель по на-чальной школе, проработавшая со мной 21 год, а ей и 40 нет, просто заплакала. И ска-зала: все, я больше не могу жить в школе (а нам так много лет казалось, что именно там мы полновесно жили), это каторга, а на другую жизнь уже ничего не остается.

Что мне оставалось делать? Я взял любимую книжку Сергея Козлова и стал ей читать. Как никак — День учителя на носу. Жаль, что бухгалтеры-реформаторы не «просчитывают» самое главное, самое тонкое звено в Образовании — Учителя!

КамушекПушистый камушек воробья на ока-

меневшей дороге. Ноябрь.

ФевральБревнышко прижалось к горячей

печке и увидело во сне птиц.

СтрижиС утра стрижи стригли небо и к вече-

ру засыпали весь двор одуванчиками.

ЧерепахаЕсли черепаху пустить по булыжной

мостовой, глядя на нее, захотят научиться ходить все булыжники.

И представляете, однажды утром ваша мостовая отправится гулять в поле…

СусликиСуслики свистят в степи. Стоят на за-

дних лапках возле своих нор и свистят:«Фюи-и-и!..» Мол, все спокойно!..«Фюи-и-и!..» Приходи в гости, сус-

лик, за горой!..«Фюи-и-и!..» Хорошо, приду!

ЛошадьЕсли бы лошадь умела сидеть, как

собака, она бы выучилась сидеть в ог-лоблях и за день не так уставала.

СобакаЖарища, пыль.Целое лето сидит в лопухах лохма-

тая черная собака и так дышит, будто всю зиму за ней гналась стая волков.

КозленокУ козленка еще не прорезались

рожки, а уже столько забот: с утра до вечера он стережет свой колышек.

ДетиЕсли хорошо приглядеться — все гуси

разные. Гусь с гусыней легко различают

своих детей. Вон тот — плоская головка, хитрые глазки. А этот веселый, с круглой головой. А этот — так просто рыжий.

ЛесСквозь кустарник и папоротники, по

колено в траве и землянике, неся с со-бой белок и птиц, бредет к озеру лес.

ШмельШмель, тяжело жужжа, пролетел

над коровой, как над маленькой евро-пейской державой.

АвгустПо всему полю бродят задумчивые

стога сена. Туман.

Скоро осеньМедвежонок влез на березу и по-

лизал облако.«Какие сегодня прохладные обла-

ка! — сказал Медвежонок. — Наверное, скоро осень…»

ВороныПеред отлетом на юг грачи собира-

ются в огромные стаи.Вороны никуда не полетят, но им

приятно покаркать вместе с грачами, попробовать крылья — как будто им и взаправду придется куда-то лететь.

ЯблокоПоследнее яблоко во всем саду.Его даже птицы не клюют — жалеют.Его даже люди не берут — любуются.

ЛистьяПоследние листья, как мыши, тихо

шурша, разбегаются по земле.

КроликКролик весь день шевелит губами,

чтобы не забыть перед сном сказать маме: «Спокойной ночи!»

Сергей КОЗЛОВ

Из книги «Цыпленок

вечером»

НАСТРОЕНИЕ

М.: Детская литература, 1993

На

пр

авах

ре

клам

ы

21 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

любимые люди

Д орогая Вера!

В минувшую субботу тебе исполнилось бы 70 лет. Я ненавижу эту черто-ву частицу «бы»....По понедельникам утром

ты много лет подряд проводила в Первом московском хосписе конференцию, где обсуждалось все: сколько больных в ста-ционаре, кто умер, как это происходило, как пережили родственники, чем можно им помочь. И вот 20 декабря 2010 года, в очередной понедельник, как рассказыва-ла мне твоя дочь Нюта2, вы ехали на рабо-ту и дико застряли в пробке, и ты сказала Нюте: «Ну ладно, сейчас позвоню, скажу, чтоб проводили конференцию без меня. Я написала текст. Но его нельзя комкать. В следующий раз прочту». На следующее утро ты умерла.

Через неделю Нюта нашла у тебя в сумке этот текст. Сначала не хотела ни-кому показывать. Потом решила отдать его только мне. Сказала: «Мама вам до-веряла».

Никакой мистики, Вера. Ты готови-лась к конференции. Совсем не соби-ралась умирать. Но и сразу после твоей смерти и сегодня этот текст воспринима-ется как завещание. Твое, Вера, завеща-ние — хоспису. И не только хоспису.

«Горит огонь в очах у молодых людей,Но льется свет из старческого ока».

Виктор Гюго

Я хочу рассказать вам, как мне сейчас трудно с вами работать. Мне, кото-рая создала этот хоспис и все, что

его наполняет: от заповедей до их испол-нения, до персонала, то есть всех вас.

Мне 68 лет, я болею, болею хрони-ческим заболеванием, которое трудно лечится. Мне очень трудно дается осоз-нание того, что я не прежняя: не могу слазить на чердак и выйти на крышу, не могу взбежать или стремглав спуститься с лестницы, не могу неожиданно нагрянуть в любое время суток в хоспис, не могу сделать обход, чтобы показать вам, у кого из больных неудобно для него стоит тум-бочка, что лежит больной неудобно, что конъюнктивит у него, стоматит, что кожа сухая и нужно не только его долить3, но и два-три раза в день обработать кожу кремом для тела, которого нет в карманах халата каждого из вас, что вы забываете причесывать больных по утрам и в тече-ние дня и что небритый мужчина — ваша промашка, что вот здесь надо снять не-вротические массы с пролежня больше, а что здесь лапароцентез4 или торако-центез5 делать еще рано, что вот это выслушиваемое ослабленное дыхание в нижних отделах — это завтра пнев-мония, и надо срочно, длительно (весь день) поворачивать больного, делать с ним дыхательную гимнастику; что необ-работанные ногти на руках и ногах — это ваша лень, что запах от тела — это не от болезни и старости, а от того, что вы не помыли больного; что сидящий рядом родственник пациента не используется вами как помощник, вы не смогли занять его трудом полезным, и т. д. На выездной

службе — я не иду на контрольный визит, не отзваниваю родственникам. Я рефлек-сирую, я физически не могу этого сделать и по возрасту, и по болезни. И выходит, что в работе меня видели ну 10—12 человек из персонала, а все позже при-шедшие должны или верить «старикам» на слово про былую Веру, или думать, что она просто «карась-идеалист», которая на конференциях только читает морали. Справедливо? Нет. Потому что среди вас есть достаточно людей, которые все это знают, но все ждут, что я стану прежней. Не стану. У меня другой этап жизни. Я не могу гореть — это противоестественно. Я могу светить мягким долгим светом, зная, что у меня в хосписе есть ученики, помощ-ники. И, когда мои помощники осознают это, как, кажется, осознаю я, — хоспис останется на должной высоте. А если не осознают — придут люди, которые не верят словам, не подкрепленным дела-ми, — и хоспис преобразится: персонал будет все циничнее, лицемернее, лживее, корыстнее. Ну какое-то время еще по-живет по инерции на былой репутации и… кончится. Этого не должно произой-ти. Ничто в хосписе не должно кануть в Лету, уйти в никуда. Вы должны понять, что моя роль теперь иная — я должна быть, а вы должны нести. Любовь и доб-ро. Что все, что сделано в хосписе, — не слова, это действие, дело. И дело должно продолжаться. Продолжаться естествен-но, искренне, с любовью, дружелюбно, с пониманием того, что все там будем и что в служении больному — наше буду-щее. Как мы с ними, так и с нами будет. Я приношу вам глубокую благодарность

за радость сотрудничества, приношу всем, с кем работаю десятилетие или чуть меньше. Я приношу свои извинения тем, кто не видел меня в работе раньше, а слышит только обращенные слова, не подкрепляемые делом. Я хочу, чтобы вы на работу ходили с удовольствием, какой бы тяжелой она ни была. Я хочу, чтобы с работы ушли все те (надеюсь, что их нет или их ничтожно мало), кто не верит хосписным заповедям и у кого слова расходятся с делом, кто циничен и считает, что все провозглашаемое мною в хосписе — пустые слова.

Я верю, что все сказанное мною се-годня не воспринимается вами как про-щание или, не дай бог, принятие моего поражения. Я верю, что все мною сказан-ное — призыв к действию, к тому, чтобы в хоспис никогда не входили незваные гости — ложь, цинизм, лицемерие.

В ера! Твоя дочь Маша на днях рас-сказала мне, что это твое детство (больничное, санаторное) опреде-

лило твою жизнь. С ранних лет ты много болела: и менингит был, и туберкулез, и когда родила Машу, опять туберкулез открылся, потом инфаркт. Нюхнув по полной программе всей мерзости сов-ковых больниц, ты захотела стать совсем другим врачом.

Ты знала, что пациенту не нужно, что-бы мы ощутили его боль, как свою, — ему нужна наша творческая отзывчивость на его страдание. И здесь ты была наотмашь гением.

Как же я восхищаюсь твоим хосписом, который ты создавала на ощупь, сама,

лично, на собственном усилии! Никакого больничного запаха. Абсолютно домаш-няя обстановка. Всегда свежие цветы в палатах. Горячие обеды для родствен-ников, у которых нет ни сил, ни времени готовить дома. Комнаты для детей посе-тителей, где они играют, пока их мамы общаются с их умирающими бабушками. Родных и близких можно проведывать круглосуточно. Или приводить с собой собак и кошек. Как говорит Нюта, без всего этого хоспис превращается в морг.

С двух лет ты жила в Вильнюсе, и от-туда, наверное, родом твои стильность, вкус и уровень. Мне рассказывали, что, когда ты, юная, заходила в автобусы, те резко и радостно меняли свои маршруты и ехали туда, куда надо тебе, а не куда им положено. И ты навсегда осталась такой — красавицей, яркой, бурной, эмо-циональной, неожиданной, легкой, ра-достной, веселой, прикольной, шкодной! С тобой в кайф было часами обсуждать модные кохточки или безнаказанно рас-сказывать что-то смешное и хохотать. Но тебе можно было доверить любую тайну, и ты, как католический священник, не выдала бы ее никому и никогда.

Вера! Главврачом в Первом московс-ком хосписе сейчас твоя ученица — чу-десная Диана Невзорова. Диана с Нютой работают в хосписе вместе, душа в душу, но в конце каждого рабочего дня в тихом изумлении спрашивают друг друга о тебе: «Господи, когда она все это делала, как успевала? И каким образом удавалось сохранить отношение к людям всегда сострадательным, нежным, теплым?»

Мне кажется, я знаю, в чем дело. И ты — знала.

Это все — сильные чувства. Твои — к мужу. Его — к тебе. Без этих чувств и тво-его хосписа не было бы. Или он был бы другим. Одной работоспособностью или высокой духовностью тут не возьмешь. Могло быть торжество тщеславного ус-пеха. Но глубокого, внятного опыта без сильных позитивных чувств не бывает.

Мы пьем чай с Константином Матвеевичем Федермессером в хоспи-се, и он говорит: «Если бы меня поп-росили сказать о Вере всего два слова, я бы сказал: деятельный альтруист». И еще сказал: «Когда мы с Верой в роддоме работали, придумал для нее тему диссер-тации: «Медикаментозная подготовка к операции». Ну о том, какие лекарства надо давать, чтобы снять страх, пережи-вания перед родами. Но присмотрелся, как Вера с роженицами общается, как берет их за руки, какие слова говорит, как по головке гладит, и подумал: е-мое, когда есть Вера, ничего уже не надо».

Вера! Я тебя видела в разных ситуа-циях. Ты могла рабочих, которые затя-гивали ремонт крыши хосписа, такими «ху..ками» обложить, что они после этого шелковыми становились, более того: души в тебе не чаяли. Но и когда ты об-щалась со своими близкими друзьями или с высокими покровителями — будь то Юрий Левитанский или Наина Ельцина, Анатолий Чубайс или Юрий Лужков, или Мстислав Ростропович, или Юрий Башмет, или Наталья Трауберг, или Томас Венцлова, — ты оставалась равной себе. Не делила людей на нужных и ненужных. Восхищаться могла — преклоняться не умела. Важность качественного общения была для тебя превыше всего.

На прошлой неделе в хоспис прихо-дил Юрий Норштейн. И по ощущению: это ты вновь здесь побывала. Слушать Норштейна в течение часа — чудо и счастье! Норштейн был не просто так: финансовая корпорация «Открытие» и фонд «Вера» запускают новый бла-готворительный проект «Добрые дела» с персонажами сказки «Ежик в тумане». Здорово, да?

С днем рождения тебя, Вера! И спа-сибо тебе за все.

Твоя Зоя ЕРОШОК

Я ненавижу эту чертову частицу «бы»

В редакции мне сказали: «Давай каждый год к Вериным датам печатать ее завещание»1. Я, конечно, согласилась. По очень простой причине: голод на масштаб-ность. И — достоверность.

1 См. «Новую» от 31 января 2011 г.2 Нюта (Анна) Федермессер — младшая

дочь Веры Миллионщиковой, президент фонда помощи хосписам «Вера».

3 Долить — когда не хватает жидкос-ти, ставить капельницу.

4 Лапароцентез — удаление жидкости из брюшной полости.

5 Торакоцентез — удаление жидкости из плевральной полости.

22 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

здесь вопросы задаем мы

— Г ригорий Шалвович, ваша литературная слава кон-вертировалась в обществен-

ную. Вас не огорчает, что последнее время к вам чаще обращаются не как к писателю, а как к общественному деятелю?

— Огорчает. Тем более что это не только слава, но и изрядная доза враждебности. Хотя враждебность-то, пожалуй, меня ско-рее стимулирует. Ее, как правило, выказы-вают всякие малосимпатичные персонажи, и мне даже нравится, что их так корчит. Значит, я на правильном пути.

— Куда этот путь должен привести, по-вашему?

— Меня — к чувству внутренней гар-монии. Она стоит некоторого количества неприятностей.

— Знаменитый американский детектив-щик Хэммет не развернулся в полную мощь своего таланта, поскольку сильно отвлекся на политическую деятельность. Не чувству-ете ли вы такой угрозы для себя?

— Мне кажется, я этот опасный рубеж благополучно миновал. Зимой и весной мне пришлось раз двести повторить, что я не мечу в Гавелы. Постепенно мне по-верили.

— Есть ли кто-то, в кого вы «метите»?— Я хотел бы писать лучше, чем пишу.

Никаких иных честолюбий во мне нет. И еще, как я уже сказал, хочу оставаться в мире с самим собой. Раньше мне каза-лось, что для этого довольно не совершать каких-то поступков. Теперь выясняется, что этого мало. Нужно еще делать вещи, которые нельзя не сделать.

— Какие из событий последнего времени кажутся вам самыми важными для общества и будущего страны?

— То, что Россия, которая нравится путинистам, и Россия, которая нравится людям вроде меня, перестала делать вид, что она одна страна.

— Не грозит ли это расколом стра-ны, революцией, которой пугает народ не только власть, но и часть оппозиционных деятелей?

— Нет. Потому что между нами и пу-тинистами расположено большинство населения. От того, на чью сторону оно встанет — умом и сердцем, — зависит бу-дущее страны. Наше преимущество в том, что мы это понимаем и на это работаем, а путинисты и не понимают, и не умеют разговаривать с людьми по-человечески. Поэтому я думаю, что нынешняя система власти долго не продержится.

— Поруганное достоинство, которое вывело людей на площади, оказалось явно недостаточным стимулом для продолже-ния митинговой деятельности. Нужна ли она? Какие поступки, идеи, люди могут ее оживить?

— Ну, оживлять оппозиционные на-строения будет Путин со товарищи, за это можно не тревожиться. Они не дадут нам успокоиться и расслабиться, будут все вре-мя подливать бензин в гаснущий костер. Вот скоро процесс по делу 6 мая запустят, недоумки. Разворошат весь муравейник.

И все же, пока нет экономическо-го кризиса или пока власть не натворит чего-то совсем уж самоубийственного, протест будет носить преимущественно этико-эстетический характер. Потихоньку возникнут первые формы самоорганиза-ции. Выборы Координационного совета оппозиции при всех недостатках — первый шаг на этом пути.

— Какой вам видится деятельность Координационного совета? Какие задачи он должен решить в первую очередь? Ваше участие в нем?

— Я не баллотируюсь, потому что не хочу превращать политику в свое основное занятие, а работать в совете по «остаточно-му принципу» считаю неправильным. Но я за то, чтобы оппозиция прошла эту первую ступень самоорганизации. За первой сту-пенью, несомненно, будут и другие. Самое интересное для меня в затее с выборами — опыт прямой электронной демократии. Посмотрим, как она работает.

— Растущее недовольство — это поли-тический протест против курса, который олицетворяет Путин, или против его лич-ности, не импонирующей людям, выросшим в условиях относительной свободы?

— Мне кажется, главная проблема Путина в том, что он надоел. Даже куда бо-лее выдающиеся лидеры — Черчилль или де Голль — в какой-то момент надоедали народу. Просто потому, что ассоциирова-лись со вчерашним днем, а людям хотелось обновления.

— Как же быть с теми, кто голосует за президента искренне: они не хотят обновле-ния? Ведь это большинство стремительно лишает Россию последних исторических шансов.

— С большинством нужно разговари-вать, убеждать. Причем не столько словом, сколько примером достойного поведения. Большинство аполитично (пока не грянул кризис), но вовсе не слепо, не глухо и не глупо.

— Ельцин был по своему складу самоде-ржец. А Путин — кто?

— Этот тип личности описал еще Шиллер: когда на кого-то сваливается приз, которого он ничем не заслужил, у человека возникает мистическое ощуще-ние своей избранности. Путин, по-моему, из этих. Отсюда и неадекватность.

— Опять же: как быть?— Как быть? На пенсию его. Пусть

мемуары пишет про то, какой он был вели-кий, и про «плебс неблагодарный».

— 100 тысяч, вышедших на протестные митинги, против миллиона много часов сто-явших к Поясу Богородицы. Каким должен быть лидер, способный объединить людей столь разных сознаний?

— Таким, который способен честно победить на честных выборах.

— То есть завоевать симпатии боль-шинства, но нынешнее большинство — за Путина. Нет ли риска поменять шило на мыло? Можно ли, по-вашему, как-то сни-зить этот риск?

— Ну, во-первых, мыло лучше, чем шило. Чище. И им убить нельзя. А гаран-тия цивилизованности — развитие граж-данского общества. Чем мы все сейчас, собственно, и занимаемся.

— Как такой умный и многоопытный че-ловек, как патриарх, мог так подставиться в деле Pussy Riot? Или его подставили, чтобы умерить его политические амбиции?

— Я не верю в конспирологию. И не верю в то, что патриарх умен. Многие его поступки свидетельствуют об обратном. Сейчас, на наших глазах, он фактически окончательно закапывает РПЦ. Если дис-

кредитация (я бы сказал — самодискреди-тация) церкви пойдет такими темпами и дальше, этот институт уже не воскреснет.

— Пока мы видим, как на ее защиту поднимается масса молодых, которые не собираются подставлять левую щеку, а норовят избить каждого, кто им не по их православному вкусу. Можно ли сдержать начинающиеся религиозные бои?

— Знаете, самая кромешная тьма на-ступает перед рассветом. То, что из дыр в полу полезли все эти бесноватые, — вер-ный признак конца их эпохи. Нормальные люди, которых всегда большинство, смот-рят на эти жуткие физиономии и делают для себя выводы. Не будет никаких ре-лигиозных боев. Всё это «пузыри земли». Брызнут грязью, да и полопаются.

— Оппозиция — это люди определенного склада или оппозицию формирует власть?

— Оппозиция очень разная. Мои глав-ные надежды на светлое будущее связаны не с политическими активистами и во-обще не с пассионариями, а со средним классом.

— Но не кажется ли вам, что именно средний класс может не пожелать измене-ния статус-кво, занять самые охранитель-ные позиции ради сохранения пресловутой «стабильности»?

— Самая естественная и комфортная среда существования для среднего клас-са — демократия. Чем выше пропорция среднего класса, тем сильнее в стране запрос на демократию, на верховенство закона. Главная беда авторитаризма в том, что он существует «по понятиям», а эти пе-ременчивые правила для среднего класса и мелкого бизнеса крайне неудобны.

— На путинском сайте в разделе «Личный контроль» значатся амурский тигр, белый кит, снежный барс, белый медведь. Говорит ли этот выбор крупных животных о личности человека и если да, то кого на подобном сайте мог бы поместить, скажем, Навальный, если считать, что он будущий лидер оппозиции?

— Путин действительно любит живот-ных. Ну и молодец. Он бы еще людей лю-бил — цены бы ему не было. А Навальному надо взять в тотемные животные ежа, ко-торого не проглотишь и не съешь.

— Может ли Навальный вырасти в ли-дера крупного масштаба?

— Может, я думаю. Он человек с боль-шим драйвом. И вообще молодец. Веселое бесстрашие — обаятельное сочетание.

— Какие цели у лидеров оппозиции?

Часто бывает, что безапелляционные уверения типа: в обществе перевелись моральные автори-теты — легко разбиваются данными социологи-ческих опросов. Они свидетельствуют: авторите-ты есть, и в первых рядах Борис Акунин. Но как

говорит сам знаменитый создатель Фандорина, «Акунин существенно добрее меня», поэтому внимательно посмотреть на сегодняшнюю дейс-твительность мы призвали писателя, переводчи-ка, литературоведа Григория ЧХАРТИШВИЛИ.

Григорий ЧХАРТИШВИЛИ:

Когда на кого-то сваливается приз, которого он ничем не заслужил, у человека возникает мистическое ощущение своей избранности «

«

«То, что из дыр полезли бесноватые, —

С 11 по 21 октября 2012 года во всех отделениях почтовой связи России пройдет тра-диционная «Всероссийская декада подписки», которая проводится совместно с издателями. В течение десяти дней цены на газеты и журналы во всех почтовых отделениях России будет снижены на 10–15%.

Скидки для индивидуальных подписчиков предоставляются независимо от того, в ка-ком уголке России вы живете и по какому каталогу оформляете подписку на «Новую газету».

Например, стоимость подписки на «Новую» с доставкой на дом на 1-е полугодие в Москве по индексу 32120 составит 1375,80 руб. вместо цены, заявленной в каталоге, 1542,24 руб., а по индексу 34329 — 1140,42 руб. вместо 1291,44 руб. Участники Великой Отечественной и инвалиды I и II группы г. Москвы получат от почты дополнительные 10% скидки от стоимости услуги по доставке.

Для ветеранов ВОВ и инвалидов I и II групп, проживающих в Москве, стоимость подписки по индексу 34329 составит 1053,78 руб. (с доставкой на дом); до востребования — 1025,58 руб.

ОТСЕБЯТИНА

Как все-таки выгодно читать «Новую газету»

Дорогие друзья, предлагаем принять участие во «Всероссийской декаде подписки». Скидки гарантированы

Любую информацию о подписке вы можете получить, связавшись с отделом распространения

по телефону 8 495 623-54-75

23 «Новая газета» понедельник.

№114 08. 10. 2012

— Вероятно, каждый хочет стать прези-дентом России и переустроить ее по-свое-му. Иначе зачем заниматься политикой?

— Если каждый хочет стать президентом, то вероятность того, что лидеры сумеют до-говориться между собой, не слишком высока; оппозиции в таком случае грозит полное разоб-щение. Разве политика — это исключительно амбиции и соревновательность?

— Мы ведь говорили не о полити-ке, а о политических лидерах, верно? Политика — это естественное стремление разных социальных групп приспособить жизнь страны к своим потребностям. Лидеры оппозиции, несомненно, в ко-нечном итоге вступят в жесткую борьбу между собой, но обострение произойдет лишь после победы над общим врагом — авторитаризмом, который не дает провести в стране нормальные выборы.

— У каждого организма есть время роста. Общество своего рода организм. На какой стадии своего развития, если сравнивать с человеческой биографией, находится наше общество?

— Лет 19—20. Дури в голове еще мно-го, хочется гонять в футбол и иногда даже тянет поиграть в войнушку, но ты уже со-вершеннолетний и понимаешь, что пора устраивать свою жизнь самому.

— Сознательная часть общества это по-нимает — а что же другая его часть?

— Понимает, не понимает — какая разница? Взросление все равно продолжа-ется. Тех, кто «взрослый» и всё понимает, постепенно становится больше.

— Происходит массовая политизация. Это движение — подверженность моде, ко-торой руководствуется общество массовой культуры, или все-таки рост гражданского самосознания? И откуда оно взялось так быстро?

— Какой там быстро. Я истосковался ждать. Думал, жизни не хватит. Происходит то самое взросление общества, о котором мы только что говорили. «Перестаньте мной рулить без спроса. Я хочу принимать важные решения, касающиеся моей жиз-ни, сам». Как-то так.

— Суд Абрамовича и Березовского, об-нажив механизмы обогащения, выставил страну на позор в глазах всего мира. Что можно сделать, чтобы улучшить сильно ис-порченную многими способами репутацию страны?

— Нужно тотальное общественное об-новление. То же, что мы сделали в августе 1991-го. И сразу весь мир стал смотреть на Россию с надеждой. Которую мы не оправдали.

— Значит, то обновление не было тоталь-ным — иначе откуда все то, что мы имеем сейчас. И нужно ли тотальное обновление? Далеко ли от тотального до тоталитарного?

— Зачем играть однокоренными словами? Ведь всё ясно. «Тотальное об-щественное обновление» — это принци-пиально иной вектор развития страны. В нашем случае таковым станет пере-ориентация государственной политики с обслуживания привластной группировки на обслуживание интересов всего населе-

ния. «Государство для человека» — такого в российской истории еще не бывало.

— Еще недавно интернет называли дви-гателем прогресса, а сейчас он оказался еще и локомотивом революций. Чем вы объясня-ете, кроме быстроты связей, то, что человек интернета легче поддается пропаганде, чем обитатель реальной жизни?

— Легче, чем телезритель? Не думаю. Хотя бы потому, что в интернете, в отли-чие от телевидения, источники влияния многочисленны и разноцветны.

— Литература уходит в интернет. Как это отразится на ее содержании?

— Она станет лучше. Многообразнее. Будет больше писателей. Появятся новые формы текстов — с мультимедийностью, интерактивностью и еще бог знает чем. Цепочка «автор» — «издатель» — «опто-вик» — «магазин» — «читатель» может потерять три срединных компонента. В результате писатель и читатель очень сблизятся. Сегодня я закончил книгу, а завтра все, кому интересно, ее уже чи-тают и делятся со мной впечатлениями. Плохо ли?

— В какой мере вы готовы учитывать эти впечатления? Насколько лично вам нужны мультимедийность и интерактивность? Всем известно, что вы — поклонник жанровых экспериментов, но готовы ли вы меняться вместе с принципами чтения и письма под воздействием интернета?

— Я и так всё время меняюсь. Под воз-действием всего на свете. Но это вовсе не означает, что я намерен подстраиваться

под изменения конъюнктуры вопреки себе. Я всегда буду делать только то, что интересно мне самому. В беллетристи-ческих текстах я еще готов учитывать рыночные настроения. В текстах «писа-тельских», вроде моего последнего рома-на, — и не подумаю.

— Вы не раз говорили, что не счи-таете себя писателем. После выхода «Аристономии» изменили к себе отноше-ние?

— Да, теперь я еще и писатель, а не только беллетрист. Это означает всего лишь, что я впервые написал книгу для самого себя, а не для публики. Беллетрист обязан быть хорошим — иначе его книжки покупать не будут. А писатель может быть и плохим, продажи для него не главное.

— Что вы хотели доказать самому себе и понять для себя, создавая эту книгу?

— Не доказать, а попытаться объяс-нить. Дать ответы на вопросы, которые кажутся мне самыми важными.

Ради чего жить? Как жить? И конк-ретнее: как жить людям моего подвида? Что такое Россия? Кто здесь прав? Кто виноват? Почему произошло то, что про-изошло?

Вопросов к самому себе и окружающе-му миру у меня много. Так что, возможно, за первой частью «Аристономии» после-дует вторая.

Беседовала Ольга ТИМОФЕЕВА

верный признак конца их эпохи» Е

вге

ни

й Ф

ЕЛ

ЬД

МА

Н

Похоже, что победа оппозициина выборах оказалась неожиданнойв первую очередьдля нее самой

страница 9

Ирина ГОРДИЕНКО,наш спец. корр.:

У нас пытались выпускать собственные электронные компоненты, но оказывалось,что продукция устарела еще до начала выпуска

Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР,обозреватель «Новой»:

страница 8

Образование лишено возможности пробовать на крысах. Все наши опыты по живому

Сергей КАЗАРНОВСКИЙ,специально для «Новой»:

страницы 19, 20

,,

0

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»

«Новая газета» зарегистрирована в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № ФС 77-24833 от 04 июля 2006 г.

Учредитель: ЗАО «Издательский дом «Новая газета». Редакция и издатель: АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета». Адрес: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101990.

АДРЕС РЕДАКЦИИ:Потаповский пер., д. 3, Москва, 101990.Пресс-служба: 8 495 926-20-01Отдел рекламы: 8 495 648-35-01,621-57-76, 623-17-66 Отдел распространения: 8 495 648-35-02, 623-54-75Факс: 8 495 623-68-88.Электронная почта: 2012@novayagazeta.ruПодписка на электронную версию газеты: distrib@novayagazeta.ru

© АНО «РИД «Новая газета», 2012 г. Любое использование материалов, в том числе путем перепечатки, допускается только по согласованию с редакцией. Ответственность за содержание рекламных материалов несет рекламодатель. Рукописи и письма, направленные в Редакцию, не рецензируются и не возвращаются. Направление письма в Редакцию является согласием на обработку (в том числе публикацию в газете) персональных данных автора письма, содержащихся в этом письме, если в письме не указано иное

Подписные индексы:32120 (для частных лиц) 40923 (для организаций)Подписка на газеты и журналы по Москве через интернет: www.gazety.ru

Наш адрес в интернете:NovayaGazeta.Ru

РЕДАКЦИЯ

www.novayagazeta.ru

Общий тираж — 271 600 экз.Тираж сертифицирован

Novayagazeta.Ru — 7 932 953 просмотра за сентябрь 2012 г.

Газета печатается вo Владивостоке, Екатеринбурге,

Краснодаре, Москве, Нижнем Новгороде, Новосибирске,

Ростове-на-Дону, Рязани, Самаре, Санкт-Петербурге.

Зарубежные выпуски: Германия, Израиль, Казахстан

Срок подписания в печать по графику: 23.30, 06.10.2012 г.Номер подписан: 23.30, 0610x.2012 г.Отпечатано в ЗАО «Прайм Принт Москва». Адрес: 141700, МО, г. Долгопрудный, Лихачевский проезд, д.5В. Заказ № 3618. Тираж — 57 450 экз. Общий тираж — суммарный тираж московских и региональных выпусков за неделю. Цена свободная.

Материалы, отмеченные знаком ® ® , печатаются на правах рекламы.

Дмитрий МУРАТОВ (главный редактор)

Редакционная коллегия:Ольга БОБРОВА (обозреватель), Сергей КОЖЕУРОВ (первый зам главного редактора), Андрей КОЛЕСНИКОВ (обозреватель), Андрей ЛИПСКИЙ (зам главного редактора, редактор отдела политики), Нугзар МИКЕЛАДЗЕ ( зам главного редактора, редактор службы информации), Алексей ПОЛУХИН (редактор отдела экономики), Георгий РОЗИНСКИЙ (зам главного редактора), Юрий РОСТ (обозреватель), Петр САРУХАНОВ (главный художник), Юрий САФРОНОВ (редактор пятничного выпуска), Сергей СОКОЛОВ (зам главного редактора, расследования — «отдел Юрия Щекочихина»), Ольга ТИМОФЕЕВА (редактор отдела культуры), Олег ХЛЕБНИКОВ (зам главного редактора), Виталий ЯРОШЕВСКИЙ (зам главного редактора, редактор отдела «Общество»)

Редакторы номера: Д. Муратов, Н. Прусенкова

дирекция

Ольга ЛЕБЕДЕВА (директор АНО «РИД «Новая газета»)

Светлана ПРОКОПЕНКО (заместитель директора по развитию), Валерий ШИРЯЕВ (заместитель директора), Ярослав КОЖЕУРОВ (юридическая служба), Светлана БОЧКАЛОВА (распространение), Владимир ВАНЯЙКИН (управление делами), Алла ГЕРАСКИНА (реклама), Наталья ЗЫКОВА (персонал)

Обозреватели и специальные корреспонденты: Роман АНИН, Юрий БАТУРИН, Ольга БОБРОВА, Борис ВИШНЕВСКИЙ, Эльвира ГОРЮХИНА, Елена ДЬЯКОВА, Зоя ЕРОШОК, Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, Сергей КАНЕВ, Павел КАНЫГИН, Елена КОСТЮЧЕНКО, Юлия ЛАТЫНИНА, Владимир МОЗГОВОЙ, Галина МУРСАЛИЕВА, Леонид НИКИТИНСКИЙ, Ирина ПЕТРОВСКАЯ, Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, Юлия ПОЛУХИНА, Елена РАЧЕВА, Людмила РЫБИНА, Слава ТАРОЩИНА, Марина ТОКАРЕВА, Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР, Вера ЧЕЛИЩЕВА, Наталья ЧЕРНОВА

Ведущие рубрик: Евгений БУНИМОВИЧ, Дмитрий БЫКОВ, Юрий ГЕЙКО, Александр ГЕНИС, Павел ГУТИОНТОВ, Андрей КОЛЕСНИКОВ (Мнения & Комментарии), Александр ПОКРОВСКИЙ, Юрий РЕВИЧ, Кирилл РОГОВ, Дина РУБИНА, Владимир РЫЖКОВ, Ким СМИРНОВ, Артемий ТРОИЦКИЙ, Сергей ЮРСКИЙ

Руководители направлений: Руслан ДУБОВ (спорт), Лариса МАЛЮКОВА (кино), Елена МИЛАШИНА (спецпроекты — «отдел Игоря Домникова»), Надежда ПРУСЕНКОВА (пресс-служба)

Группа выпуска: Анна АРТЕМЬЕВА (фотокорреспондент), Алексей КОМАРОВ, Татьяна ПЛОТНИКОВА (бильдредакторы), Наталья ГАЛИЦКАЯ, Надежда ХРАПОВА, Вероника ЦОЦКО (технические редакторы, дизайн, макет)

Собственные корреспонденты: Надежда АНДРЕЕВА (Саратов), Георгий БОРОДЯНСКИЙ (Омск), Борис БРОНШТЕЙН (Казань), Сергей ЗОЛОВКИН (Гамбург), Сергей КУРТ-АДЖИЕВ (Самара), Александр МИНЕЕВ (Брюссель), Ольга МУСАФИРОВА (Украина), Нина ПЕТЛЯНОВА (Санкт-Петербург), Алексей ТАРАСОВ (Красноярск), Евгений ТИТОВ (Краснодар), Ирина ХАЛИП (Минск)

WEB-редакция:Константин ПОЛЕСКОВ (редактор), Сергей ЛИПСКИЙ, Евгений ШИРЯЕВ

Квадрат среди глинистой пустыниВ коросте чешуек обожженных,Направо барак для осужденных,Налево барак для прокаженных.

Там лето раскаленнее печи,На смену — оскал зимы бесснежной,А все, что там осталось от речи, —Проклятия друг другу и Богу.

Нет там ни зелени, ни тени,Нет ни просвета, ни покоя,Ничего, кроме глины и коросты,Ничего, кроме зноя и гноя.Но на переломе от морозаК летней геенне негасимойЕсть скудный двухдневный промежуток,Вешний, почти переносимый.

Но между днем, уже слепящим,И ночью, еще немой от стыни,Есть два часа, а то и меньше,С рыжеватыми лучами косыми.

И в эти два часа этих сутокДаже верится, что выйдешь отсюда,Разомкнув квадрат, как эти строфыРазмыкает строчка без рифмы.

И среди толпы озверевшей,Казнями всеми пораженной,Вечно есть один прокаженный,К тому же невинно осужденный,

Который выходит к ограде,И смотрит сквозь корявые щели,И возносит Богу молитвуЗа блаженный мир его прекрасный.

И не знаю, раб ли он последнийИли лучшее дитя твое, Боже,А страшней всего, что не знаю,Не одно ли это и то же.

Песни славянских западников

Зимою холодная могила, летом раскаленная печь; настоящий ад — Шэол.Мережковский

Дмитрий БЫКОВ