Литература второй половины 20 века

Николай Заболоцкий

Николай Рубцов

Андрей Вознесенский

Роберт Рождественский

Евгений Евтушенко

Василий Шукшин

Юрий Казаков

Виктор Астафьев

Валентин Распутин

ЗАБОЛОЦКИЙ, НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ (1903–1958), русский советский поэт, переводчик Николай Заболоцкий родился в семье агронома в г. Казани. Его детство прошло в Вятской губернии. Уже в школе он начал писать свои первые стихи. Закончив реальное училище в г. Уржуме, в 1920 году Николай Заболоцкий отправился продолжать своё образование в Москву, где он и поступает в Московский университет, причём одновременно на два факультета – медицинский и филологический. Московская театральная и литереткрная жизнь того времени была связана с выступлениями С. Есенина, Маяковского и А. Блока и полностью захватила Заболоцкого. С 1921 по 1925 годы он учился в ленинградском педагогическом институте. В это время он активно сотрудничал с журналами для детей «Ёж» и «Чиж», издаются его детские книжки в прозе и стихах «Резиновые головы», «Змеинное молоко» В 1930 – 1940 годы им были написаны такие произведения как: «Лесное озеро», «Я не ищу гармонии в природе», «Метаморфозы» и другие. В 1950 – х годах Николай Заболоцкий пишет «Старая актриса», «Некрасивая девочка», «Противостояние Марса» - сделавшие его известным. Последние два года жизни прожил в г. Таруса, здесь он написал свои многие лирические произведения, тяжело болел.

ЖУРАВЛИ

Вылетев из Африки в апрелеК берегам отеческой земли,Длинным треугольником летели,Утопая в небе, журавли.

Вытянув серебряные крыльяЧерез весь широкий небосвод,Вел вожак в долину изобильяСвой немногочисленный народ.

Но когда под крыльями блеснулоОзеро, прозрачное насквозь,Черное зияющее дулоИз кустов навстречу поднялось.

Луч огня ударил в сердце птичье,Быстрый пламень вспыхнул и погас,И частица дивного величьяС высоты обрушилась на нас.

Два крыла, как два огромных горя,Обняли холодную волну,И, рыданью горестному вторя,Журавли рванулись в вышину.

Только там, где движутся светила,В искупленье собственного злаИм природа снова возвратилаТо, что смерть с собою унесла:

Гордый дух, высокое стремленье,Волю непреклонную к борьбе -Все, что от былого поколеньяПереходит, молодость, к тебе.

А вожак в рубашке из металлаПогружался медленно на дно,И заря над ним образовалаЗолотого зарева пятно.

СМЕРТЬ ВРАЧА

В захолустном районе,Где кончается мир,На степном перегонеУмирал бригадир.

То ли сердце устало,То ли солнцем нажгло,Только силы не сталоВозвратиться в село.

И смутились крестьяне:Каждый подлинно знал,Что и врач без сознаньяВ это время лежал.

Надо ж было случиться,Что на горе-бедуОн, забыв про больницу,Сам томился в бреду.

И, однако ж, в селеньеПолетел верховой.И ресницы в томленьеПоднял доктор больной.

И под каплями пота,Через сумрак и бред,В нем разумное что-тоЗадрожало в ответ.

И к машине несмелоОн пошел, темнолиц,И в безгласное телоВвел спасительный шприц

И в степи, на закате,Окруженный толпой, Рухнул в белом халатеЭтот старый герой.

Человеческой силеНе положен предел:Он, и стоя в могиле,Сделал то, что хотел.

О КРАСОТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЛИЦ

Есть лица, подобные пышным порталам,Где всюду великое чудится в малом.Есть лица - подобия жалких лачуг,Где варится печень и мокнет сычуг.Иные холодные, мертвые лицаЗакрыты решетками, словно темница.Другие - как башни, в которых давноНикто не живет и не смотрит в окно.Но малую хижинку знал я когда-то,Была неказиста она, небогата,Зато из окошка ее на меняСтруилось дыханье весеннего дня.Поистине мир и велик и чудесен!Есть лица - подобья ликующих песен.Из этих, как солнце, сияющих нотСоставлена песня небесных высот.

НЕКРАСИВАЯ ДЕВОЧКА

Среди других играющих детейОна напоминает лягушонка.Заправлена в трусы худая рубашонка,Колечки рыжеватые кудрейРассыпаны, рот длинен, зубки кривы,Черты лица остры и некрасивы.Двум мальчуганам, сверстникам её,Отцы купили по велосипеду.Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,Гоняют по двору, забывши про неё,Она ж за ними бегает по следу.Чужая радость так же, как своя,Томит её и вон из сердца рвётся,И девочка ликует и смеётся,Охваченная счастьем бытия.

Ни тени зависти, ни умысла худогоЕщё не знает это существо.Ей всё на свете так безмерно ново,Так живо всё, что для иных мертво!

И не хочу я думать, наблюдая,Что будет день, когда она, рыдая,Увидит с ужасом, что посреди подругОна всего лишь бедная дурнушка!Мне верить хочется, что сердце не игрушка,Сломать его едва ли можно вдруг!Мне верить хочется, что чистый этот пламень,Который в глубине её горит,Всю боль свою один переболитИ перетопит самый тяжкий камень!И пусть черты её нехорошиИ нечем ей прельстить воображенье,-Младенческая грация душиУже сквозит в любом её движенье.А если это так, то что есть красотаИ почему её обожествляют люди?Сосуд она, в котором пустота,Или огонь, мерцающий в сосуде?

НЕ ПОЗВОЛЯЙ ДУШЕ ЛЕНИТЬСЯ

Не позволяй душе лениться!Чтоб в ступе воду не толочь,Душа обязана трудитьсяИ день и ночь, и день и ночь!

Гони ее от дома к дому,Тащи с этапа на этап,По пустырю, по буреломуЧерез сугроб, через ухаб!

Не разрешай ей спать в постелиПри свете утренней звезды,Держи лентяйку в черном телеИ не снимай с нее узды!

Коль дать ей вздумаешь поблажку,Освобождая от работ,Она последнюю рубашкуС тебя без жалости сорвет.

А ты хватай ее за плечи,Учи и мучай дотемна,Чтоб жить с тобой по-человечьиУчилась заново она.

Она рабыня и царица,Она работница и дочь,Она обязана трудитьсяИ день и ночь, и день и ночь!

УТРО

Петух запевает, светает, пора!В лесу под ногами гора серебра.Там черных деревьев стоят батальоны,Там елки как пики, как выстрелы — клены,Их корни как шкворни, сучки как стропила,Их ветры ласкают, им светят светила.Там дятлы, качаясь на дубе сыром,С утра вырубают своим топоромУгрюмые ноты из книги дубрав,Короткие головы в плечи вобрав.Рожденный пустыней,Колеблется звук,Колеблется синийНа нитке паук.Колеблется воздух,Прозрачен и чист,В сияющих звездахКолеблется лист.И птицы, одетые в светлые шлемы,Сидят на воротах забытой поэмы,И девочка в речке играет нагаяИ смотрит на небо, смеясь и мигая.Петух запевает, светает, пора!В лесу под ногами гора серебра.

ОДИНОКИЙ ДУБ

Дурная почва: слишком узловатИ этот дуб, и нет великолепьяВ его ветвях. Какие-то отрепьяТорчат на нем и глухо шелестят.

Но скрученные намертво суставыОн так развил, что, кажется, ударь —И запоет он колоколом славы,И из ствола закапает янтарь.

Вглядись в него: он важен и спокоенСреди своих безжизненных равнин.Кто говорит, что в поле он не воин?Он воин в поле, даже и один.