Васильева_Дети Кремля

дети Кремля

Лар

иса

Вас

илье

вар

дети Кремля

ЛарисаВасильева

детиКремля

ЛарисаВасильева

МОСКВА БОСЛЕН

УДК 882�3ББК 84(2Рос) В 19

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России»

Художник — Вадим Гусейнов

Васильева Л.Н.В 19 Дети Кремля / Лариса Васильева. — М. : Бослен, 2012. — 480 c. ; ил.

ISBN 978-5-91187-140-6

«Дети Кремля» — продолжение книги «Кремлевские жены». В ней приподнимается завеса над некоторыми неясными страницами исто-рии семьи В.И. Ленина. Рассказывается о судьбах детей Каме-нева, Гамарника, Сталина, Ворошилова, Кагановича, Берия, Микояна, Буденного, Хрущева, Горького и многих других. Чем отличались они от простых детей страны, что было между ними общего, и не всех ли вместе их можно назвать кремлевскими детьми, ибо происходившее за красными стенами касалось каждого человека?

УДК 882�3ББК 84(2Рос)

Запрещается полное или частичное использование и воспроизведение текста и иллюстраций в любых формах без письменного разрешения правовладельца

ISBN 978-5-91187-140-6

© Васильева Л., 2011© Оформление. ООО «Бослен», 2011

КРЕМЛЕНИАНАИ КРЕМЛЕНИАДА

I

7

ВСТУПЛЕНИЕ

Кардиограмма Кремля...Взлетающие и опадающие диастолы и систолы нашей жизни сосредоточены в каменной музыке этих стен. Вверх—вниз — вверх—вниз.

Кремль с птичьего полета похож на сердце. Это и есть сердце России. Замри Кремль — замрет страна.

Кремлениана — книги, картины, песни, фильмы — симфо-ния красок, слов, звуков — все о Кремле.

Что о Кремле?1147 год. Князь Юрий Долгорукий дает Кремлю жизнь.

Со взлетами и падениями, с поражениями и победами идет стремительный рост русской государственности.

Междоусобицы, нашествие Орды — тяжкие болезни. Сердце бьется глуше, тише, медленнее...

Начинается возрождение: кремлевские дети — Иван Калита, Симеон Гордый, Иван Красный, Дмитрий Донской, Иван III — начинают собирать Россию.

1472 год. Москва готовится к торжественной встрече ви-зантийской царевны Софии Палеолог.

Изгнанная турецким нашествием из Константинополя, царевна жила в Риме и не могла примириться с потерей ро-дины. Она хотела назад: в детство, в юность, в мир Святой Софии, в перезвон византийских колоколов.

Невозвратимо.

8

Лариса Васильева ● ДЕТИ КРЕМЛЯ

Внимание царевны обращается на восток: в России овдо-вел государь, Иван III. Да, Москва далекая — да, дикая, но быть царицей в ней, а не изгнанницей в Риме — цель!

София въезжает в Москву.Город поражает ее воображение. Она построит здесь вто-

рой Константинополь.Женщина приглашает лучших мастеров Европы и начинает

строить каменный Кремль. Биение ее сердца запечатлено в му-зыке кремлевских соборов.

Вниз — Лжедмитрий. Польское нашествие. Разруха.Вверх — первые Романовы, Михаил и Алексей, наполняют

Кремль жизнью, движением, неторопливо�густыми голосами спорщиков бояр, шорохом платьев стеснительных жен, дет-ским плачем и девичьими песнями. Семнадцатый век — Кремль, огромный семейный дом.

Вниз — стрелецкие бунты. Обагренное боярской кровью Красное крыльцо Кремля. На нем царевна Софья Романова с двумя перепуганными братьями�царевичами, Иваном и Петром, а после — выросший Петр казнит стрельцов под кремлевскими стенами.

Вниз, вниз, вниз — на два века Москва не столица. Опала Кремля — месть кремлевского сынка Петра сердцу России за его детский страх на Красном крыльце.

Снова — вверх. 1918 год. Москва опять столица. Кремль восстает из двухвековой летаргии.

Кардиограмма Кремля...Много книг написано об истории, архитектуре, живописи

нашей Красной крепости. Много песен спето.Кремлениана нескончаема.Но чем больше пишут и говорят, тем все шире, расплыв-

чатее образ этого русского чуда. И, может быть, поэтому на-встречу Кремлениане является Кремлениада...

9

КРЕМЛЕНИАНА И КРЕМЛЕНИАДА

* * *Суффиксы и окончания русского языка — мощные стили-

сты нашей истории. Один какой�нибудь слог, одна даже бук-ва меняют слово так, что все огромное историческое явле-ние приобретает иной, часто совершенно противополож-ный смысл.

Был человек — сталинец, приверженец великого вождя, строитель коммунизма, борец за светлое будущее человече-ства.

Стал человек — сталинист, приспешник тирана, маньяк, преданный жестокой тоталитарной идее, строитель лагерей и тюрем.

И что удивительно, разнящиеся всего лишь суффиксами, ставшие противоположностями, слова эти живут в истории рядом, как сиамские близнецы, ибо и те и другие люди — были. Часто в одном человеке.

Кремлениана и Кремлениада. Всего лишь одна буква, а ка-кая разница.

Кремлениада — история внутренней жизни Кремля, его людей, их судеб, их тайн, их подлостей и великих деяний — рассказы о кремлевских характерах, семьях, женщинах, детях, о том, о чем обычно молчит не к месту стыдливая история.

* * *Первый том моей Кремлениады — «Кремлевские жены» —

это рассказ о том, что случилось в России в двадцатом веке на вершине власти с женщиной, ставшей кремлевской женой.

А там, где женщина, всегда дети.Книга о кремлевских детях — рассказ о том, что случилось

в России в ХХ веке на вершине власти с детьми Кремля.Почему в России? А где же еще, если это — наша родина?Почему в двадцатом веке? А когда же еще — ведь это наше

время.


Двадцатый век не похож на все вместе взятые предшеству-ющие столетия. Восстань сегодня из гроба человек, умерший сто лет назад, он не узнает землю: огромные города, небоскре-бы, автомобили, летящие по асфальтовым трассам, самолеты, кино, телевизор, телефон — устанешь перечислять.

Почему на вершине власти?Да потому, что там, как в фокусе, собирается все происходя-

щее потом внизу, в миллионах жизней, ибо, несмотря на осо-бенности века, человек все тот же: любит, ненавидит, радует-ся, страдает, совершает подвиги, делает подлости и т. д.

Все мы, в той или иной степени, кремлевские дети, сыно-вья и дочери великого и страшного времени, отсчитанного нам курантами на Спасской башне.

И все, что произошло с героями этой книги, в той или иной степени произошло с каждым из нас.

11

САД ДЕТСТВА И ДЕТСКИЙ САД

Он был ребенком много лет назад.Все люди эту стадию проходятИ часто от самих себя уходятИз Сада Детства, что не детский сад.

Осень тысяча девятьсот сорок седьмого года. Праздник 800�летия Москвы. Нарядные толпы на улицах. Из парков доносятся звуки бравурных маршей и навсегда запечатлеваю-щиеся в памяти слова песен:

Сталин — наша слава боевая,Сталин — нашей юности полет,С песнями борясь и побеждая,Наш народ за Сталиным идет!

Алые полотнища флагов. Вечерняя иллюминация. В небе на аэростатах покачиваются под ветерком портреты самого человечного человека. Когда темнеет, в пересечениях про-жекторов изображения вождя зачаровывают: торжественное парение. Всеобщий восторженный настрой.

Моя семья недавно вернулась в Москву из эвакуации. Я поступила в пятый класс 609�й московской школы. Она на-ходилась в Безбожном — бывшем Протопоповском — пере-

12


улке. После революции ряд улиц и переулков Москвы, да и других городов, переименовывались назло проклятому прошлому. Теперь он снова Протопоповский. Тоже назло прошлому, но другому.

После маленького уральского заводского поселка столица ошеломила меня. Я училась во второй смене — утром часто одна гуляла по городу.

Однажды в уютном переулке центра Москвы заметила я красивое четырехэтажное здание. Было около половины де-вятого — время, когда в школах начинаются уроки первой смены. К зданию стекались черные автомобили. Один за дру-гим. Из них выпархивали девочки в школьных формах с бе-лыми фартучками — тогда мальчики и девочки учились раз-дельно, — исчезали в широко распахнутых дверях. Автомобили медленно отъезжали.

Я подошла к зданию, поднялась на крыльцо. Как раз в эту минуту очередной лимузин остановился у подъезда, из него выбежала девочка, окинула меня неприязненным взглядом, обернулась, помахала ручкой мужчине, высунувшемуся из машины. На крыльцо вышла нянечка.

— Это какая школа? — сгорала я от любопытства.— Школа как школа, — и добавила, понизив голос: — Для

счастливчиков школа. Ступай!«Наверно, тут учатся музыке или живописи. Правда счаст-

ливчики», — подумала я.— Нет, — позднее объяснила мама, — это школа для крем-

левских детей. Там учатся также дети знаменитых артистов и писателей. Кажется, и простые есть. Ты хотела бы учиться там? Но отец не может отправлять тебя в школу на машине. Придется ездить на троллейбусе с двумя пересадками. Каждый день. Согласна?

Я задумалась. После любимой школы в уральском посел-ке, где все дружили, разыгрывали спектакли и участвовали в конкурсах художественного чтения — у меня даже грамота

13


осталась: «За лучшее исполнение стихотворений М.Ю. Лер-монтова», школа в Безбожном переулке казалась мне сбо-рищем хулиганок, злючек и канючек, но надменная, равно-душная девочка, выбежавшая из машины, была еще против-нее их.

Счастливчики? Кремлевские дети?Нет, не хочу!Как сейчас жалею я о том, что не ездила добрых пять лет

на троллейбусе с двумя пересадками: была бы уникальная воз-можность самой воссоздавать атмосферу кремлевской шко-лы, не опираясь на чужие воспоминания.

Впрочем, «лицом к лицу — лица не увидать». Собственные воспоминания всегда влекут к необъективности, чувстви-тельности, они, как ни странно, значительно обманчивее для писателя, чем воспоминания тех, кого он слушает не как сви-детель событий, а как летописец.

* * *Кремлевский холм в веках был огромным семейным до-

мом. Там рождались, росли, восходили на царство и умирали правители России. За его стенами процветали особые устои и традиции — охрана, слуги, интриги, сговоры, вражда.

Над золотыми главами соборов плыли колокольные зво-ны, возвещая то беду, то победу.

Несколько веков назад дитя кремлевского дома, десяти-летний мальчик Петр Романов, невзлюбил Кремль во дни Стрелецкого бунта, грозившего ему смертью, а когда вырос, стал Петром Великим, то построил себе другую столицу, Санкт�Петербург. Кремль захирел.

Большевики возродили традицию — с 1918 года Кремль опять стал огромным семейным домом, с новыми, казалось бы, невиданными прежде традициями, но как и прежде: охра-на, слуги, интриги, сговоры, вражда.

14


Над все более тускнеющим золотом соборных куполов уже не плыли колокольные звоны — звуки празднично�по-бедных радиомаршей заменили их.

Наш паровоз вперед летит,В коммуне остановка,Иного нет у нас пути,В руках у нас винтовка.

В прошлые века дети Кремля становились царевнами, ца-ревичами. Некоторые царевичи становились царями.

Двадцатый век изменил все.Кем же стали дети нашего века, выросшие в Кремле и око-

ло него?Какой опыт оставили они миллионам простых детей, ко-

торым предстояло и предстоит исправлять ошибки прошло-го, делая собственные ошибки?

На эти и многие другие вопросы отвечают судьбы тех, кому кремлевские куранты отбивали время не по радио, а прямо в ушки. Но без прошлого нет и настоящего: судьбы русских царевичей и царевен незримо витали над новой жиз-нью, и, может быть, заслоны в исторической памяти поко-лений легли в основу новых трагедий, так похожих на ста-рые, аукаясь и переплетаясь с ними.

* * *Династия Рюриковичей на Руси начиналась распадом

одной семьи: киевского князя Игоря убили соседи. Жена его, Ольга, желая обеспечить княжескую власть малолетнему сыну, жестоко отомстила убийцам и навела порядки в стране.

Эта династия через несколько веков прервалась распа-дом семьи многоженца Ивана Грозного и убийством его последнего сына, царевича Дмитрия.

15


Ни в чем не повинное дитя...К гибели этого ребенка Романовы не были причастны,

но в самом начале их царствования в Москве, у Серпуховской заставы, при большом стечении народа был повешен четы-рехлетний Иван, сын польской шляхтянки Марины Мнишек и Лжедмитрия II, человека неизвестного происхождения. Мальчика убили, чтобы, вырастая, не стал игрушкой в ру-ках авантюристов и не смел претендовать на российский престол.

Ни в чем не повинное дитя...И начались генетические странности рода Романовых.Первому царю, Михаилу Федоровичу, молодая жена

Евдокия Стрешнева принесла десятерых детей: семь доче-рей, три сына. Девочки были, в большинстве, сильные, жи-вучие, мальчики — слабые, нежизнеспособные. Один сын выжил и взошел на престол — Алексей Михайлович.

Царю Алексею первая жена, Мария Милославская, пода-рила тринадцать детей: пять сыновей, восемь дочерей — сильные девочки и слабые мальчики; вторая жена, Наталья Нарышкина, родила троих: две дочери, один сын. И в этой семье тоже — сильные девочки, слабые мальчики. Один вы-дался богатырь — Петр. Воцарился.

Однако рок рода Романовых не обошел и его: от первой жены, Евдокии Лопухиной, у Петра I было трое, от второй, Екатерины, — одиннадцать детей. Сильные девочки и слабые мальчики.

Мужская линия рода Романовых оборвалась на Петре Великом: его внук Петр II не процарствовал и трех лет — умер.

Пришлось не слишком законно править женщинам рода Романовых: жене Петра Великого, племяннице Петра Анне, потом его дочери Елизавете.

Отсутствие прямых наследников и дворцовые интриги возвели на престол немецкую принцессу, ставшую в России

Documents

Васильева_Дети Кремля