Web viewРаздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕ. Раздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕ. Раздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕ

Администрация губернатора Пермского края Пермская государственная академия искусства и культуры Институт философии Российской академии наук

ПРОБЛЕМЫ УКРЕПЛЕНИЯ ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ НАЦИИ

МАТЕРИАЛЫ

ВСЕРОССИЙСКОГО НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОГО ФОРУМА «ПРОБЛЕМЫ

УКРЕПЛЕНИЯ И ПОДДЕРЖАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ В РЕГИОНЕ:

ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ, ИСКУССТВОВЕДЧЕСКИЕ И

РЕЛИГИОВЕДЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ»

(Пермь, 17-19 сентября 2014 г.)

Часть 1

Пермь2014

ISBN 978-5-91201-153-5 (Ч. 1)

УДК 323.1(470+571)ББК 66.3(2Рос),5 П78

Издание осуществлено по заказу департамента внутренней политики Администрации губернатора Пермского края в рамках реализации подпрограммы «Реализация государственной

национальной политики в Пермском крае» государственной программы «Обеспечение взаимодействия общества и власти»

Проблемы укрепления единства российской нации : материалы Всерос-сийского научно-практического форума «Проблемы укрепления и поддержания гражданского единения в регионе: философско-культурологические, ис-кусствоведческие и религиоведческие аспекты» (Пермь, 17-19 сент. 2014 г.). В 2 ч. Ч. 1 / отв. ред. С.А. Никольский, М.Г. Писманик ; Перм. гос. акад. искусства и культуры. - Пермь, 2014. - 348 с.

ISBN 978-5-91201-153-5 (Ч. 1)

В сборнике представлены материалы Всероссийского научно-практического форума «Проблемы укрепления и поддержания гражданского единения в регионе: философско- культурологические, искусствоведческие и религиоведческие аспекты» (Пермь, 17-19 сентября 2014 г.). Авторы представленных материалов - более 70 исследователей - философы, культурологи, социологи, этнологи, религиоведы, педагоги, психологи, теологи, филологи, искусствоведы и правоведы из 15 регионов Российской Федерации, а также из Украины, Казахстана и Израиля. Сборник состоит из двух частей и включает в себя четыре тематических раздела: «Государство. Общество. Единение», «Культура и единение», «Семья. Воспитание. Образование», «Этнические и религиозные аспекты единения». Материалы сборника представляют интерес не только для ученых-гуманитариев, но и для организаторов осуще-ствления Федеральной целевой программы «Укрепление единства российской нации и этно-культурное развитие народов России (2014 - 2020 годы)».

Редакционная коллегия:С. А. Никольский (ответственный редактор); М. Г. Писманик (ответственный редактор)

УДК 323.1(470+571) ББК 66.3(2Рос),5

© Пермская государственная академия искусства и культуры, 2014

ЧАСТЬ 1

Раздел I. ГОСУДАРСТВО. ОБЩЕСТВО. ЕДИНЕНИЕ

Раздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕ Раздел III.

СЕМЬЯ. ВОСПИТАНИЕ. ОБРАЗОВАНИЕ

СОДЕРЖАНИЕ

ВступлениеНикольский С.А., Писманик М.Г.

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ЕДИНЕНИИ...................................................................................................

Раздел I. Государство. Общество. ЕдинениеАгошков А.В.

О ВОЗМОЖНОСТЯХ ОБЪЕДИНЕНИЯ РОССИЙСКОЙ НАЦИИ (КУЛЬТУРНЫЕ, СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ

И КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ)........................................................................

Береснев В.Д., Смирнова Е.А., Береснева Н.И.НОВЫЙ ПАТРИОТИЗМ РОССИИ.................................................................................................

Вечерковский Р. Б.СВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО И РЕЛИГИОЗНЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ:СФЕРЫ СОТРУДНИЧЕСТВА........................................................................................................

Гаврилова В.В.ВОЗМОЖНОСТИ ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ РОССИЯН.........................................................................................................................................................

Гусейнов А.А.О ТОЛЕРАНТНОСТИ............................................................52

Даренский В.Ю.ИДЕОЛОГИЯ НЕПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО ОБЩЕСТВА КАК ОСНОВА

МЕНТАЛЬНОГО ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ НАЦИИ................................................................

Кобяков О.Н.ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ ЕДИНОЙ РОССИЙСКОЙ НАЦИИ............................................................................................................................................

Креймер-Дементьева Л.А.ГРАЖДАНСКАЯ И ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИДЕНТИЧНОСТИ РОССИИ В ОППОЗИЦИИ СВОЙ-ЧУЖОЙ..........................................................................75

Куличкина Г. В.РОЛЬ РЕГИОНАЛЬНЫХ СМИ В УКРЕПЛЕНИИ МЕЖНАЦИОНАЛЬНОГОЕДИНЕНИЯ РОССИЯН..................................................................................................................

Крупкин П.Л., Лебедев С.Д., Истомин А.Г.БАЗИСНЫЕ ОСНОВЫ ВЫСТРАИВАНИЯ ЛОКАЛЬНЫХ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ(НА МАТЕРИАЛАХ РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ).........................................................................

Лобанов С.Д.ПОСЛЕ РОССИИ............................................................................................................................

Малянов Е.А.РУССКАЯ КУЛЬТУРНАЯ ДОМИНАНТА: ПРОБЛЕМА СОХРАНЕНИЯ И ВОСПРОИЗВОДСТВА В УСЛОВИЯХ РОССИЙСКОЙ ПОЛИЭТНИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ..................................................105

Марголина Т. И.ГУМАНИТАРНЫЕ АСПЕКТЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ГОСУДАРСТВА И РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ......................................................114

Мусаелян Л.А.РИСКИ РАСПАДА И ФАКТОРЫ КОНСОЛИДАЦИИ РОССИИ........................................................................................................................................

Попкова А.А.ПРОБЛЕМЫ ИНФОРМАТИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА.......................................................................

Силантьева М. В.ДИАЛОГ - ИНСТРУМЕНТ ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ........................................................

Старостова Л.Э.ГЕОБРЕНДИНГ КАК ПРАГМАТИКО-СИМВОЛИЧЕСКОЕ ОСНОВАНИЕ РЕГИОНАЛЬНОГО ЕДИНЕНИЯ................................................................149

Цветкова И. В.МНЕНИЯ ЖИТЕЛЕЙ МОНОГОРОДА О КАЧЕСТВАХ РОССИЯН (НА ОСНОВЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ЭМПИРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ В Г. ТОЛЬЯТТИ)..................................................................................156

Чагин Г.Н.ПЕРМСКИЙ КРАЙ: ЭТНИЧЕСКИЕ ГРАНИЦЫ И КУЛЬТУРНЫЕ СМЫСЛЫ В XIX - НАЧАЛЕ XXI ВЕКА......................................................163

Щукина Р. И.РЕГИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО КАК МЕХАНИЗМ УКРЕПЛЕНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ.........................................................................170

Раздел II. Культура и единениеБайбородов А.Ю.

РОЛЬ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА В ДЕЛЕНАЦИОНАЛЬНОГО ЕДИНЕНИЯ (ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ АСПЕКТ)........................................................................................................................................

Балахнина О.Ю.ОБ ИНТЕГРАТИВНОМ ПОТЕНЦИАЛЕ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ....................................................................................................................................

Васёв Д. В.ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА, ТЕАТР КАК СРЕДСТВА ПОДДЕРЖАНИЯ ТРАДИЦИОННЫХ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ.............................................................................................182

Власова О. М.«БИБЛЕЙСКИЙ ГУМАНИЗМ» В ОБРАЗАХ ПЕРМСКОЙ

ДЕРЕВЯННОЙ СКУЛЬПТУРЫ...........................................................................................189

Гашева Н.Н.РЕАЛЬНОСТЬ И УТОПИЯ В ТЕКСТАХ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XIX-XX ВВ............................................................................................................

Гончарова Н.Ю.КОНФЛИКТ КУЛЬТУР В ЭПОХУ ПОСТМОДЕРНА....................................................................

Данилова Ю.Н.ФЕНОМЕНЫ «ВИНА» И «СТЫД» В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ...............................................................................................................................

Жохов А.В.НРАВСТВЕННО-ИНТЕГРИРУЮЩИЙ ПОТЕНЦИАЛ МУЗЫКИ........................................................................................................................................

Иванова Е.В.ПРОБЛЕМА ПОИСКА МИФА О ГЕРОЕ В СОВРЕМЕННОМ ОТЕЧЕСТВЕННОМ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ........................................................................................................................211

Иванова Л. Г.КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА МИГРАНТОВ: ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЙ В РОССИИ...........................................................................................218

Крохалева А.П.НАЦИОНАЛЬНАЯ ТЕМА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ СОВРЕМЕННЫХ ПЕРМСКИХ ХУДОЖНИКОВ.................................................................226

Ломова А.С.АРХЕТИПИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ РУССКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В ПОРТРЕТЕ СОВРЕМЕННОГО ПРОВИНЦИАЛЬНОГО МУЗЕЙЩИКА.......................................................................................................................231

Сахарова Ю.В.КУЛЬТУРА КАК РЕСУРС СОЦИАЛЬНОЙ ИНТЕГРАЦИИ, СТАБИЛИЗАЦИИ И РАЗВИТИЯ СОЦИАЛЬНЫХ СИСТЕМ..............................................................................................................................................239

Стерледев Р.К., Стерледева Т.Д.

XXI ВЕК: ПРОБЛЕМЫ ТРАДИЦИЙ И НОВАЦИЙ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ......................................................................................................

Фархитдинова О. М.ДУХОВНОСТЬ КАК ОСНОВАНИЕ ЕДИНСТВА СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ.........................................................................................................

Фатенков А.Н.НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ В ОПТИКЕ «КОНЦА ИСТОРИИ».......................................................................................................................................................

Хафизова Н. А.АРХЕТИПИЧЕСКИЕ КОРНИ СПЕЦИФИКИ ГРАЖДАНСКОЙ АКТИВНОСТИ РОССИЯН..................................................................................................259

Раздел III. Семья. Воспитание. ОбразованиеАнтипьев А.Г., Захаров Н.Н., Маркова Ю.С.

ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫЕ ЦЕННОСТИ СТУДЕНЧЕСТВА:

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ.................................................................................................

Белевцова В. О.МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ БРАКИ КАК ФАКТОР ТРАНСФОРМАЦИИ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ (НА ПРИМЕРЕ МАРИЙСКИХ БРАЧНЫХ КОНТАКТОВ).........................................................272

Березина Е.М.СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ МИЛОСЕРДИЯ.......................................................................................................................................................

Бондарев А. С.ПРАВОВОЕ САМОВОСПИТАНИЕ - ВАЖНОЕ СРЕДСТВО ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ РОССИЯН.......................................................................285

Внутских А.Ю., Демидова Е.В.РЕПРОДУКТИВНАЯ ФУНКЦИЯ СЕМЬИ В ПОЛИЭТНИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ: ПРЕДПОСЫЛКИ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА....................................................................291

Волегова Е.А.К ВОПРОСУ ОБ ЭМОЦИОНАЛЬНОМ ВЫГОРАНИИ ПЕДАГОГА....................................................................................................................................

Грицай Л.А.СОЗИДАТЕЛЬНАЯ МОДЕЛЬ РОДИТЕЛЬСКОГО ВОСПИТАНИЯ КАК ФАКТОР УКРЕПЛЕНИЯ ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ НАЦИИ......................................................................................................301

Кондаков Б.В., Попкова Т.Д.ИЗ ПРОШЛОГО В БУДУЩЕЕ: РАЗМЫШЛЕНИЯ О СЕМЬЕ.......................................................................................................................................................

КосолаповаЛ. А.ШКОЛА И ГРАЖДАНСКОЕ ЕДИНЕНИЕ....................................................................................

Краузе А.А.ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПЦИИ ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ В РОССИЙСКОМ ОБРАЗОВАНИИ..................................................................................................................321

Рыбьякова А.В.РОЛЬ СЕМЬИ В ФОРМИРОВАНИИ ЭТНИЧЕСКОЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ(ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ИССЛЕДОВАНИЯ СТУДЕНЧЕСКОЙ МОЛОДЕЖИ)................................................................................................................................

Сальникова Ю.Н.СЕМЬЯ КАК ФАКТОР УКРЕПЛЕНИЯ ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ НАЦИИИ СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О НЕЙ ЮНОШЕЙ И ДЕВУШЕКПЕРМСКОГО КРАЯ.....................................................................................................................

Степанова И.Н.

ОБРАЗОВАНИЕ КАК ФАКТОР УКРЕПЛЕНИЯ ЕДИНСТВА

РОССИЙСКОЙ НАЦИИ ....335 Сведения об авторах....................................................................340

ВСТУПЛЕНИЕ

С.А. Никольский, М.Г. Писманик

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ЕДИНЕНИИ1

В этот сборник вошли материалы к

предстоящему в Перми 17-19 сентября 2014 года

Всероссийскому научно-практическому форуму 1

Текст «Вступления» дублирован во второй части данного сборника.

«Проблемы укрепления и поддержания гражданского

единения в регионе: философско-

культурологические, искусствоведческие и

религиоведческие аспекты». Форум посвящен

проблемам реализации Федеральной целевой программы «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014-2020 годы)».

В подготовке сборника приняли участие более

70 исследователей - философы, культурологи,

социологи, этнологи, религиоведы, педагоги,

психологи, теологи, филологи, искусствоведы и

правоведы из 15 регионов Российской федерации, а

также из Украины, Казахстана и Израиля. Материалы

сборника разделены на четыре тематических

раздела: 1. «Государство. Общество. Единение»; 2.

«Культура и единение»; 3. «Семья. Воспитание.

Образование»; 4. «Этнические и религиозные

аспекты единения».

Как правило, авторы сборника выражают

поддержку Федеральной целевой программе,

отмечают ее особую актуальность и высказывают

конструктивные соображения по ее возможной

реализации. Но одновременно исследователи

обращают внимание на значительные трудности

практического осуществления целевой программы и

констатируют, что в ней означенный семилетний

период действия - это лишь начальный этап

долговременного продвижения к единению. Инерция

противостоящих единению россиян косных традиций

далекого и не столь отдаленного прошлого

чрезвычайно сильна. Но более всего, почти четверть

века, россиян сталкивают между собой те мощные

внутренние экономические, политические и

психологические факторы, которые с неизбежностью

рождаются в период фундаментальных социальных

потрясений. Постсоветская Россия с большим трудом

выходит из этих потрясений. Самоочевидны еще не

преодоленные отчуждения между властью и со-

гражданами, нарастающие обострения в этно-

конфессиональной сфере, столкновениями

интересов между субъектами формирующихся

рыночных отношений, между вновь возникшими

социальными стратами. Большинство с этим

связанных новейших проблем с трудом поддаются

разрешению.

Сборник открывает статья главного редактора

журнала «Вопросы культурологии» А. В. Агошкова

относительно культурных, социально-психологи-

ческих и конституционно-правовых аспектов

возможного объединения российской нации. Автор

придает особое значение научному анализу понятия

социального государства и государственной

языковой политики как важнейших факторов

национального единения. Наша недавняя

соотечественница Л. А. Креймер-Дементьева

(Израиль) справедливо констатирует, что провоз-

глашенные российской Конституцией, основанные на

равноправии и взаимопонимании, отношения между

государственной и гражданской идентичностями, к

сожалению, преобразовались в отношения

приоритета и привилегии государственной

идентичности. Именно отсюда нарастают отчуждения

между государством и гражданским обществом в

целом, между государством и отдельными группами

гражданского общества, а также проистекают

напряжения в межрелигиозной, культурно-

религиозной и национально-этнической сферах. В

статье профессора Л.А. Мусаеляна анализируются

внутренние и внешние риски распада страны и

различные факторы её консолидации и выхода из

кризисной зоны. По мнению автора, одним из важных

факторов единения общества является

формирование российской гражданской нации. В

публикации рассматриваются различные аспекты ее

становления. Статья профессора Е.А. Малянова

посвящена анализу русской культурной доминанты,

ее сохранению и воспроизводству в условиях

российской полиэтнической цивилизации. Об

опасности этнонационализма как интенсивно

дезинтегрирующего фактора повествует О.Н. Кобяков

в статье «Проблема формирования единой

российской нации».

Весьма конструктивна статья доцента Южного

федерального университета Ю.В. Сахаровой

«Культура как ресурс социальной интеграции,

стабилизации и развития социальных систем».

Являясь аккумулятором и хранилищем

предшествующего социального опыта, культура

также «служит средством самоорганизации и

саморазвития социальных систем, обеспечивает

сбалансированность процессов структурного

упорядочения и хаотизации, сохранения их

целостности и самообновления. При этом культура

выполняет посреднические функции и функции

управляющие».

«Наиболее общей и универсальной функцией

культуры, - утверждает известный культуролог А.Я.

Флиер, - следует признать, обеспечение социаль ной

интеграции людей» . Одним из показателей

успешного формирования национальной интеграции

Федеральная целевая программа выдвигает нарас-

тание в регионах проявлений толерантности. «О

толерантности» - так и именуется включенный в

сборник доклад директора Института философии

РАН академика А.А. Гусейнова. Автор поясняет:

«Основная мысль статьи состоит в том, что

толерантность является величайшим нравственным

завоеванием человечества. Она представляет собой

индивидуальную добродетель и форму

взаимоотношений людей, характерных для

современных обществ, которые характеризуются

многоконфессиональностью, плюрализмом

мировоззрений, этно-национальным разнообразием и

индивидуализацией общественных практик.

Толерантность представляет собой нравственно-

психологическую основу диалога культур. Она не

означает отказа от пафоса истины и примирения с

нравственными деструкциями».

Проблема диалога между различными

общественными группами граждан России

рассмотрена в добротно аргументированной статье

профессора МГИМО М.В. Силантьевой. Одному из

наиболее высоких достояний культуры посвящена

статья Е.М. Березиной «Социально-культурный

потенциал милосердия». Деятельное осуществление

«любви к ближнему» здесь рассматривается в

качестве интегрирующей индивидов и их нравственно

совершенствующих культурной практики

милосердного служения, а также в качестве особого

типа социального взаимодействия (социальной

помощи).

Современное состояние национальной идеи, ее

перспективы и основания рассматриваются в яркой

статье А.Н. Фатенкова «Национальная идея в оптике

"конца истории"». В добротно аргументированном

опусе А.А. Попковой «Проблемы информатизации

общества» показано, что информатизация, являясь

великим достоянием цивилизации и, безусловно,

содействуя единению общества, в то же время

способствует уходу человека в виртуальное про-

странство, насыщенное деструктивными моделями, и

порождает в обществе дополнительные проблемы

отчуждения. Позитивный опыт содействия граж-

данскому единению со стороны средств массовой

информации описан в статье Г.В. Куличкиной «Роль

региональных СМИ в укреплении межнационального

единения россиян».

В эссе с тревожным заглавием «После России»

С.Д. Лобанов приглашает к углубленным и

философичным размышлениям относительно

нарастающих разделений в нынешнем Отечестве (да

и в современном глобальном мире). С позиции сего

дня и сквозь поисковую дилемму свое /чуждое автор

эксплицирует тезаурус особенно значимых для

единения общества понятий: родина /чужбина;

идентичность / альтернативность; свобода /

зависимость; внешнее / внутреннее;

конструктивизм / реализм; укорененность /

номадизм; верность / предательство; враг /друг и

др. В круге этих понятий интегрирующие термины, к

сожалению, не доминируют.

Но тревожному образу «после России»

решительно противостоят реалии всеобще

признанных, бессмертных достояний российской

культуры и духовности, а также позитивные

отечественные традиции. Интегральный потенциал

российской культуры анализирует О.Ю. Балахнина.

Духовности как основанию единства современной

России посвящена одноименная статья

О.М. Фархитдиновой. Об архетипических корнях

гражданской активности россиян повествует Н.А.

Хафизова. Соотношение традиций и новаций в рос-

сийском обществе XXI века исследуют Р.К. и Т.Д.

Стерледевы.

Одна из ценнейших отечественных традиций -

патриотизм. Ей посвящена публикация Н.И.

Бересневой, В.Д. Береснева и Е.А. Смирновой

«Новый патриотизм России». Авторы высказывают

ряд конструктивных соображений относительно этого

важнейшего устоя гражданского единения. Правда,

констатируют авторы, активное возрождение

патриотизма в постсоветской России пока

наталкивается на серьезные затруднения

переходного периода и нуждается в новых подходах.

Е.В. Иванова размышляет о необходимости

формирования в современном российском обществе

образа политического культурного героя как средства

идентификации индивида с общественными нормами

и идеалами нации.

Оригинальный подход к пониманию ментального

единства нации предлагает украинский

исследователь В.Ю. Даренский. Он исходит из

понятия «непотребительское общество» и

анализирует духовно-нравственные детерминации

жизни в рамках этого воображаемого пространства.

Близким понятием обогащает тезаурус гражданского

единения интересная статья Л.Э. Старостовой

«Геобрендинг как прагматико-символическое

основание регионального единения». Здесь описан

интегрирующий потенциал территориальной модели

- от региона до страны в целом - в качестве той

сферы, где может успешно развиваться

коммуникативная практика гражданского общества. С

этим текстом Л. Э. Старостовой перекликается

совместная статья С.Д. Лебедева, П.Л. Крупкина и

А.Г. Истомина, где намечена концепция интеграции

локальных идентичностей России в идентичность

коллективную и демонстрируется ее креативный

потенциал.

Территория региона с ее предметным

потенциалом разделений и единений составляет

конкретную модель эмпирического уровня

национальной интеграции. В качестве такой модели

Г.Н. Чагин репрезентирует Прикамье статьей

«Пермский край: этнические границы и культурные

смыслы в XIX - начале XXI века». С этим же регионом

связано содержание статьи Т.И. Марголиной

«Гуманитарные аспекты взаимодействия государства

и религиозных объединений» и публикации Р.И.

Щукиной «Региональное законодательство как

механизм укрепления гражданского единения».

О важном значении отечественных достояний

культуры говорится в статьях: А.О. Байбородова

«Роль отечественной литературы и искусства в деле

национального единения», Д.В. Васёва -

«Художественная литература, театр как средства

поддержания традиционных культурных ценностей»,

О.М. Власовой - «Библейский гуманизм» в образах

пермской деревянной культуры»,

Н.Н. Гашевой - «Реальность и утопия в текстах

русской литературы XIX- XX вв.», Ю.Н. Даниловой -

«Феномены "вина" и "стыд" в русской философии»,

А.П. Крохалевой - «Национальная тема в

произведениях современных пермских художников».

Проблема овладения мигрантами русским языком и

книжностью - тема публикации Л.Г. Ивановой.

Нравственно-интегрирующий потенциал музыки -

предмет глубоко эмоционального текста А.В. Жохова.

Роли семьи в единении российской нации

посвящен блок из пяти статей. Это тексты Ю.Н.

Сальниковой - «Семья как фактор укрепления

единства российской нации», А.В. Рыбьяковой -

«Роль семьи в формировании этнической

толерантности», В.О. Белевцовой о межэтнических

браках. Укажем также на два совместных текста -

Б.В. Кондакова и Т.Д. Попковой «Из прошлого в

будущее: размышления о семье», а также текст А.Ю.

Внутских и Е.В. Демидовой о репродуктивной

функции семьи.

Хорошо аргументирована статья Л.А. Грицай

«Созидательная модель родительского воспитания

как фактор укрепления единства российской нации».

Здесь рассмотрены модели семейного воспитания в

современном российском социуме (в том числе,

модели родительства), исследован созидательный

педагогический потенциал этих моделей, а также

трудности и перспективы их внедрения в

повседневную практику. Однако к действительно

созидательным моделям семьи, игнорируя

социокультурные реалии светского государства и

фундаментальные цели единения россиян, Л. И.

Грицай вдруг подключает ориентиры христианского

воспитания. Этот демарш нам представляется, по

меньшей мере, произвольным. А.С. Бондарев в

статье «Правовое самовоспитание - важное средство

гражданского единения россиян» указывает на недос-

таточность системы правового воспитания и

призывает дополнить его осознанными усилиями

самих сограждан.

В статье «Образование как фактор укрепления

единства российской нации» И.Н. Степанова

правомерно утверждает: «Консолидирующая роль

образования в отношении российской нации

выражается, во-первых, в том, что оно осуществляет

подготовку специалистов, необходимых для

модернизации экономики и системы управления. Во-

вторых, в том, что образование повышает уровень

ответственности, инициативности,

самостоятельности и тем самым способствует

созданию гражданского общества. В-третьих, в том,

что образование, расширяя информированность,

сокращает возможности манипулирования сознанием

и поведением людей со стороны власти и тем самым

усиливает возможности ее диалога с народом и

коррекции в соответствии с потребностями и

интересами людей стратегического курса развития

общества. В-четвертых, образование, если оно

сочетает цели получения знаний с обретением

гуманитарной культуры, обеспечивает нравственную

атмосферу в обществе и формирование духовности

личности».

Л.А. Косолапова в публикации «Школа и

гражданское единение» рассматривает требования

государственных образовательных стандартов по

гражданскому и патриотическому воспитанию

школьников и констатирует их значительный

потенциал для формирования гражданского

единения российской нации. Автор рассказывает о

позитивном опыте некоторых школ Пермского края.

Социологические исследования студенчества (см.

статью А.А. Краузе «Проблемы реализации

концепции духовно-нравственного воспитания в

российском образовании» и коллективный текст А.Г.

Антипьева,

Н.Н. Захарова и Ю.С. Марковой «Духовно-

нравственные ценности студенчества») - содержат

некоторую полезную информацию о нравственной

составляющей в образовательной деятельности

отечественных вузов. В статье И.В. Цветковой

«Мнения жителей моногорода о качествах россиян»

содержатся данные о результатах эмпирических

исследований в г. Тольятти. Е.А. Волегова в тексте

«К вопросу об эмоциональном выгорании педагога»

повествует о серьезных психологических издержках и

трудностях педагогического тружения, которое

особенно деятельно способствует реализации

Федеральной целевой программы.

Основные теоретические и практические

проблемы реализации программы более всего, на

наш взгляд, сосредоточены в национальной и

религиозной сферах социального бытия.

Взаимосвязь этих сфер в культуре всех этносов

глубоко органична и крайне многообразна. Особенно

трудно предсказуемы результаты их взаимодействия.

Наиболее это явственно в реалиях российского

полиэтничного и поликонфессионального

сообщества. Более или менее пристальному

рассмотрению этих проблем в контексте целей

Федеральной программы отведена вторая часть

настоящего сборника.

Содержание второй части открывает статья

иркутского этнографа и религиоведа И.А. Арзуманова

«Этноконфессиональные аспекты формирования

гражданского единения россиян». На примере

восточно-сибирского региона автор рассматривает

эти проблемы в органической взаимосвязи выше

названных социальных сфер. Конфессиональный

аспект, по мнению И. А. Арзуманова, следует

рассматривать в качестве генератора этнокуль-

турного кода и ценностно-интегрирующего фактора

замысла Федеральной целевой программы.

Опираясь на скрупулезный анализ этно-конфес-

сиональной ситуации, сложившейся в данном

регионе, автор указывает на14

необходимость ее рассмотрения в целостном

комплексе. Так, этнические аспекты реализации

программы тесно связаны с особенно сложной в

Восточной Сибири конфессиональной

стратификацией религиозных институтов. В этой

пестрой полиэтнической среде, по убеждению

автора, конфессиональ- ность выступает в качестве

дезинтегрирующего фактора.

В статье «Понятия этнос, нация и национальная

идея» Ю.И. Шпиль- кин констатирует, что в

философско-политической литературе до сих не раз-

ведены такие понятия как «национальность»,

«этнос», «нация». Это обстоятельство вносит и в

отечественную литературу терминологическую

путаницу и затрудняет формулирование

национальной идеи. Близкие соображения высказаны

также в публикациях Т.О. Чусовой «Национальная

идея России и проблема единства российской

нации», Н.С. Смолиной - «Единство нации в аспекте

коллективной идентичности» и в особенно

интересном тексте Е.И. Гришаевой - аналитическом

обзоре высказываний посетителей выставки

«Православная Русь. Моя история. Романовы».

В примечательном опусе В.И. Креймера

(Израиль) «Единство нации - историко-

гуманистические аспекты» вводится интересный и,

несомненно, более предпочтительный, нежели

религиозный подход, концепт «коллективного

гуманизма», который способствует формированию

нации как идеи, действенной структуры и

функционирующего сообщества. Основные темы

статьи Т.П. Матяш «Российская нация: проекты и

реальность» - это понятие российской нации;

трудности современного использования

исторического опыта национального строительства в

СССР; новые пути духовного единения современного

российского народа как необходимого условия

формирования российской нации. Статья А.А.

Бескова «Субъективный взгляд на объективные

проблемы укрепления российской нации»

представляет авторское видение сложностей,

стоящих на пути сплочения жителей России в

российскую нацию. Автор считает, что хотя

российская нация уже объективно существует, она

пока слабо осознаёт своё единство. В публикации

также рассмотрены основные факторы, мешающие

гражданскому единению и предложены некоторые

конкретные способы их устранения.

Психологи Л.Я. Дорфман и М.В. Балева в статье

«Вклады этнического Я в личность русских и

удмуртских девушек» информируют о результатах

чрезвычайно интересного научного исследования, в

котором впервые проверялись гипотезы на предмет

как кросскультурных различий, так и

кросскультурного подобия (сходства). Об актуальных

проблемах формирования гражданского единения у

коми-пермяцкого народа размышляет в одноименной

статье этнограф Т.Г. Голева. В публикации М.А.

Перовой «Душа России» как архетип»

рассматривается проблема менталитета русского

народа и архетипа, находящегося в его основе.

Многообразны далее рассмотренные в сборнике

религиозные аспекты формирования российского

единения. Этому рассмотрению предшествует статья

одного из ведущих отечественных религиоведов Е.И.

Аринина, посвященная более углубленному

пониманию самого феномена религии в контексте

«теории самовоспроизводящихся систем»

выдающегося современного философа Никласа

Лумана.

В статье заместителя директора Института

философии РАН С.А. Никольского «Проблема

гражданского единения народа: религиозное и свет-

ское в исторической памяти и общественном

сознании россиян» показано, что поиск Россией

своей идентичности и на этой основе единения

российской нации происходит на фоне процессов,

начало которым было положено распадом СССР.

Пойдет ли страна по пути воссоздания империи или

приступит к строительству национального

(гражданского) государства. В национальном

государстве граждане признают верховенство права,

а не религии или этнических обычаев, все едины в

толковании своей исторической судьбы. Они едины в

культуре и в определении целей своего развития.

Совместно с государством как общенациональным

институтом граждане реализуют свои интересы в

общенациональном деле - создании и поддержании

свободного, демократического, открытого и

миролюбивого общества. В сфере экономической

жизни это общество построено на основах частной

собственности и конкуренции, в сфере социальной

жизни - на доверии, сотрудничестве и взаимной

поддержке, а государство в нем не инструмент

реализации самодержавной воли, а нанятый

гражданами управляющий.

«Реанимация религиозного фактора как

препятствие для единства российского общества» -

так назвал свой текст известный социолог религии

М.Ю. Смирнов. Автор рассматривает некоторые

негативные последствия форсированной активизации

религиозного фактора в современной России.

Главный вывод заключается в тезисе об

«инструментальном» использовании религии для

решений тех или иных политических и социальных

задач. В статье В.В. Зинченко «Религиозные

структуры в контексте институализации гражданской

системы и социально-экономического развития»

определено место религиозных структур среди

институтов гражданского общества. Рассмотрены

проблемы взаимодействия общественного и личного

развития. Исследуются пути формирования

институтов социума, в котором важное внимание

уделено системе ценностей.

В ярком тексте известного философа Д.В.

Пивоварова «Культ избранной нации россиян как

разновидность социоцентрической религии»

осмыслена сущность одной из социоцентрических

религий, а именно культ избранной нации, который

способен сплачивать воедино большинство членов

социума. В статье также анализируются

интеграционная функция идеи избранности рос-

сийской нации и основные варианты трактовки

«Русской идеи».

Статья профессора МГИМО В.С. Глаголева

«Столкновение в светском обществе религиозных и

секулярных парадигм» содержит размышления об ос-

новных типах отношений между светской

религиозной, светской не религиозной (секулярной) и

религиозно-клерикальной парадигмами,

оказывающими существенное влияние на

социокультурную жизнь современной России.

Выявлены основные типы религиозных

предпочтений; показаны проблемы, связанные со

столкновением соответствующих подходов; описаны

возможности расширения (и, напротив, «сжатия»)

влияния некоторых конфессиональных подходов,

лоббируемых отдельными религиозными группами.

З.Е. Чернышкова в статье «Светское и религиозное:

новые формы взаимоотношений в современном об-

ществе» рассматривает основные подходы к

осмыслению проблемы сосуществования светского и

религиозного начал в современном обществе.

Таковы: теория секуляризации; тезис о

«возвращении религии» или десекуляризации;

концепция « множественных современностей».

Ведущая отечественная исследовательница

религии Е.С. Элбакян существенно углубляет тему

диалога, затронутую в ряде предыдущих статей дан-

ного сборника. В статье под названием «Религиозное

на фоне светского: межрелигиозный диалог в

светском обществе» она тщательно анализирует

основные аспекты, трудности и возможности

осуществления межрелигиозного диалога. Е. С.

Элбакян убедительно показывает, что реально

подобный диалог может осуществляться только в

светском пространстве. В этом плане толерантная

фигура выдающегося православного проповедника и

богослова Александра Меня составляет разительное

исключение. В отличие от многих религиозных

служителей, он не только терпим к инаковерующим и

атеистам, но и стремится к конструктивному диалогу

с ними. Анализу творчества этой яркой и гуманной

личности посвящена публикация О.В. Копылова

«Протоиерей А. Мень: трудный путь к диалогу».

В докладе С.Н. Астапова «Стабилизационный

потенциал религиозных традиций в современном

российском обществе» доказывается, что эти тради-

ции в качестве этнорелигиозных синкретических

образований содействуют поддержанию социальной

стабильности в современном российском обществе.

Автор выделяет три способа реализации

стабилизационного потенциала религиозных

традиций: по типу модернизации, консервации и

архаизации в противоречивом единстве этих

процессов, происходящих в современной России. В

оригинальной статье Л.М. Дмитриевой и С.А.

Шушарина «Религия и брендинг» таковые

рассматриваются как особые формы коммуникации.

Исследуется влияние, оказываемое каждой из этих

форм друг на друга, как в историческом, так и в

современном социокультурном контексте.

Выделяются общие и специфические черты,

присущие социальным взаимодействиям в рамках

данных коммуникаций, объясняется роль рекламы в

их становлении. В тексте О.В. Кузнецовой и В.В.

Марениновой «Освещение религиозных вопросов в

региональной прессе России и Казахстана» очерчена

конструктивная сторона деятельности журналиста и

эксперта. Здесь также сопоставляется практика

описания религиозной жизни в региональной прессе

России (Екатеринбург) и Казахстана (Костанай).

Анализируются государственные программы,

ориентированные на содействие деятельности СМИ.

Рассматриваются темы и содержание

религиоведческих публикаций и проблемы, встающие

перед журналистами, специализирующимися на этой

тематике.

Статья С.В. Рязановой «Изменение

конфессиональных идентичностей в полиэтничных

регионах: опыт совместного существования»

посвящена особенностям конфессиональной

ситуации в Пермском крае. Здесь анализируется

многообразие существующих верований

(традиционных и нетрадиционных) в их связи с идеей

единого социокультурного пространства. Означены

наиболее важные вопросы взаимоотношения

конфессий. Определяются факторы формирования

современной индивидуальной религиозности. Д.В.

Горюнов в статье «Социальная адаптация «новых

религий» анализирует процесс социальной

адаптации новых религиозных организаций

Прикамья. В частности, рассмотрены позитивные

перемены в сфере межконфессио- нальных

отношений и некоторая трансформация в

миссионерской деятельности «новых религий».

Старший пресвитер евангельских христиан-

баптистов Пермского края Р.Б. Вечерковский в

конструктивной статье «Светское государство и

религиозные объединения: сферы сотрудничества»

очерчивает оптимальные направления

гуманитарного сотрудничества светского государства

с религиозными объединениями и высказывает ряд

соображений о совершенствовании этой

деятельности, способствующей гражданскому

единению россиян. Предложена оптимальная модель

гуманитарного сотрудничества новых религиозных

организаций и органов власти Пермского края.

Данными социологического исследования П.Ф.

Сироткин в статье «Социальные и государственно-

конфессиональные отношения: взгляд пермских

евангельских христиан-баптистов» дополняет и

эксплицирует эту тему.

Разумеется, отнюдь не все аспекты реализации

Федеральной целевой программы затронуты в

данном сборнике, подготовленном к предстоящему

Всероссийскому научно-практическому форуму:

«Проблемы укрепления и поддержания гражданского

единения в регионе: философско-культуроло-

гические, искусствоведческие и религиоведческие

аспекты». Но следует ожидать, что диалог на

предстоящем Форуме не только расширит спектр и

глубину анализа проблем единения российской

нации, но позволит также выдать конструктивные

практические рекомендации по успешной реализации

Федеральной целевой программы «Укрепление

единства российской нации и этнокультурное

развитие народов России (2014-2020 годы)».


73


А.В. Агошков

О ВОЗМОЖНОСТЯХ ОБЪЕДИНЕНИЯ РОССИЙСКОЙ НАЦИИ

(КУЛЬТУРНЫЕ, СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И

КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ)

Аннотация. Автор статьи обращается к теме возможного объединения российской нации, исследуя культурные, социально-психологические и конституционно-правовые ее аспекты. Подчеркивается значение исследования социального государства и государст-венной языковой политики как объединительных факторов.

АЬзка&. The author of paper addresses to a subject of possible association of the Russian na-tion, investigating cultural, social and psychological and its constitutional and legal aspects. Value of research of the social state and the public language policy as unifying factors is emphasized.

Постановка проблемы

Известно, что одним из условий социального мира является наличие кон-

сенсуса (общего согласия членов социума) по ряду базовых принципов и

представлений. Между тем, как показывают данные социологических монито-

рингов, согласия в нашем обществе нет. Более того, имеется серьезный раскол

между сторонниками достаточно традиционных идеологий. Как показали

результаты исследования, проведенного ИСПИ РАН в середине 2000-х гг., наше

общество не представляло (а по последним опросам, не представляет и до сих

пор1) единства, которое можно было бы предъявить правящему классу в

качестве политической воли. Очевидно, одной из причин такого положения

остается относительно низкий уровень политической культуры, образованности и

в целом осведомленности россиян о политической жизни в стране. Так,

А. В. Андреенкова пишет: «В России уровень субъективной политической ком-

петентности граждан (и внутренней, и внешней ее стороны) довольно низок.

Лишь 14% россиян утверждают, что им «очень» или «довольно легко» составить

свое мнение о политике, для 39% сделать это довольно сложно (40% считают,

что где-то посередине и еще 7% затруднились ответить)».

1См.: Результаты опросов общественного мнения: март-апрель 2010 [Электронный ресурс] // Мониторинг

общественного мнения: экономические и социальные перемены. №2 [96]. Март-апрель. 2010. URL: http://wciom.ru/biblioteka/zhurnal- monitoring/arkhiv/no2-96-2010.html; См.: Андреенкова А.В. Политические взгляды россиян // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. №3 [97]. Май-июнь 2010. С. 63.

http://wciom.ru/biblioteka/zhurnal-

МАТЕРИАЛЫ ВСЕРОССИЙСКОГО НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОГО ФОРУМА Часть I

74

Единственным, относительно четко сформулированным, требованием

является стабильность и порядок. Если исключить версию конструирования

данной идеологии политтехнологами, можно сказать, что россияне, как и прежде,

понимают под порядком, главным образом, политическую и экономическую

стабильность страны (41%). Большинство россиян уверено, что порядок для

России важнее демократии (72% против 16%). По остальным параметрам

имеется значительное расхождение во мнениях. В частности, крайне проти-

воречивы мнения сограждан о перестройке, как периоде общественной жизни

России, ограниченном 1985 - 2013 гг. С точки зрения 41% опрошенных, сле-

довало бы оставить все, как было до 1985 г., а 38%, в свою очередь, не согласны

с этим тезисом. Россияне склонны относить себя скорее к тем, кто проиграл от

перестройки и реформ, хотя за последние 10 лет доля «проигравших»

значительно сократилась (с 75 до 42%). Результаты реформ представляются

россиянам, в первую очередь, в негативном свете: по мнению опрошенных,

преобразования привели к росту неуверенности в завтрашнем дне и хаосу в

управлении страной. Схожая поляризация мнений касается исторических

персоналий, символов политического прошлого и оценок настоящего.

Существуют ли пути изменения данного положения дел, помимо реализации

недостаточно определенного потенциала пресловутой «стабильности»? Каково

их собственно культурное содержание?

Негативная мотивация к объединению

Ярким примером негативной мотивации (в данном случае) является воз-

можность объединиться перед лицом всеобщей внешней угрозы. Несмотря на то,

что миролюбивая риторика является неотъемлемой частью международной

политики последних десятилетий, известная часть нашего общества при-

держивается «оборонительной» идеологии в том или ином ее виде. По данным

Левада-центра, 78% россиян считают, что у современной России есть враги, 13%

считают, что нет, 9% не определились. (В 2012 г. соответственно 63% - «да»,

18% - «нет», 19% - не определились.)1.

Иными словами, сильнейшим мотивом к объединению может являться

серьезная угроза всему обществу и государству, например, масштабная воо-

1Россияне о врагах [Электронный ресурс]. URL : http://www.levada.ru/print/26-11-2013/rossiyane-o-vragakh. Загл. с

экрана. (Опрос проведен 15-18 ноября 2013 г. по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1603 человека в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов. Статистическая погрешность данных этих исследований не превышает 3,4%.)

http://www.levada.ru/print/26-11-2013/rossiyane-o-vragakh


75

руженная агрессия. Вторжения другого рода (экономические, политические,

идеологические и пр.) выполняют роль негативного мотиватора в меньшей мере,

так как их труднее идентифицировать, кроме того, они не подразумевают того

уровня эмоционального напряжения, которое сопровождает вооруженный

вариант. Вместе с тем, последние события на Украине показывают, что

невооруженный сценарий в определенное время легко может перейти в

вооруженный. Это говорит о явной взаимосвязи этих явлений.

Очевидно, что развитие данной идеологии в пределах всего общества

чревато рядом негативных социально-психологических движений, например,

проявлениями ксенофобии и шовинизма. Но, если мы занимаемся наукой, то

должны исследовать факты, и в первую очередь, исторические; обратимся к

истории России. Она показывает, что весь процесс становления российской

государственности, неотделимый от ярких проявлений национально-патрио-

тического сознания, связан с победами в освободительных войнах или крупных

сражениях (победы на Чудском озере и Куликовом поле, изгнание польско-

литовских интервентов из Московского кремля, победа в Северной войне,

Отечественной войне 1812 г., Великой Отечественной войне советского народа

1941 - 1945 гг. и пр.). Суммируя данные суждения, можно предположить, что

объединительный потенциал жесткого противостояния «наших» и «нена- ших»,

то есть врагов России, отнюдь не исчерпан.

Позитивная мотивация к объединению

Если общество не в состоянии выработать единые позитивные основания

для объединения, эту функцию возьмет на себя институциональная среда, в

первую очередь, государство, из соображений безопасности и по причине доста-

точной организованности. Государство - институт политико-правовой, поэтому

первым шагом на этом пути, очевидно, будет принятие адекватных действи-

тельности «правил игры». Если исключить очередной виток мобилизации, это

возможно в рамках приведения социальной реальности в соответствие основ-

ному закону РФ, то есть в форме конституционно-правового процесса. А по-

скольку, на наш взгляд, речь идет об изменении положений глав 1 и 2, в данном

случае, очевидно начало процедуры пересмотра действующей Конституции.

О его необходимости утверждают практически все участники политического

процесса - правые, левые, центристы. Среди основных проблем называются -

конституционный параллелизм (такое «согласование» Конституции с ре-

альностью, которое существенно меняет содержательное наполнение основных


76

норм без их формального текстуального изменения); разрыв правовой нормы и

социальной реальности; феномен «отложенной демократии» (отдельные

положения Конституции (о правах человека, федерализме, разделении властей,

административной и судебной системе и т.д.) остаются формально

неизменными, однако их практическая реализация по умолчанию признается

невозможной в настоящее время и откладывается на неопределенный срок).

Важным моментом является и недостаточная легитимность действующей

Конституции, одним из источников которой является политико-правовая и мо-

рально-нравственная ситуация второй половины 1993 г., когда был принят текст

действующей Конституции. Одним из слагаемых данной ситуации, снижающей

эффективность основного закона, является позорное «Письмо 42-х», в котором

ряд деятелей искусства и науки («либералов» и «гуманистов») фактически

выступил тогда за бессудные расправы над сторонниками Съезда народных

депутатов РСФСР, неправовое закрытие оппозиционных СМИ и т.д.1. (Данный

сюжет, напрямую относящийся к отечественной культуре, будет упомянут нами

ниже.)

Обсуждения данной темы могут развиваться в нескольких плоскостях (по-

литической, экономической, социальной и пр.). В первую очередь, они касаются

обычно политической реформы. Между тем, на встрече с учёными-государст-

воведами 7 ноября 2013 г. Президент России дал понять, что в ближайшее время

развитие этого сценария маловероятно2. С учетом данного обстоятельства, мы

обратимся к упомянутому сюжету вкратце, более подробно - к двум другим

аспектам основного закона, касающимся культуры России - определению

социального государства и государственной языковой политике.

1. Реформа политической системы.Как известно, в настоящее время представлены три подхода к обновлению

основного закона - консервативный, левый и либеральный. При всех различиях,

они касаются примерно одних вопросов: необходимости единой государственной

идеологии, устранения перекоса в отношениях властей (Президента,

парламента, правительства, суда), критического пересмотра всей системы прав

личности (ограничение свободы совести, возвращение цензуры, восстановление

смертной казни), отказа от принципа светского государства, ограничения

1Писатели требуют от правительства решительных действий // Известия. 5 октября. 1993 г.2Встреча с заведующими кафедрами конституционно-правовых дисциплин [Электронный ресурс]. 7 ноября 2013 г.

URL : http://www.kremlin.ru/news/19579

http://www.kremlin.ru/news/19579


77

федерализма и перехода к фактическому (если не юридическому) унитаризму и

пр.1.

Не заостряя внимание на данной теме, приведем лишь одну цитату (это

высказывание З. А. Станкевича): «...Следует заметить, что восстановление

полноценной легитимности нынешней российской власти с неизбежностью по-

влечет за собой новое обращение к другой базовой проблеме - проблеме ле-

гитимности той «новой» России, которая возникла на обломках разрушенного

Советского Союза, став его формальной правопреемницей. Особенно в контек-

сте судьбоносных событий августа - декабря 1991 г. и сентября - октября 1993 г.

Совсем рядом с проблемой восстановления легитимности власти находится

фундаментальный вопрос об установлении нового, более соответствующего

потребностям прогрессивного развития страны баланса властей в современном

российском государстве. Очевидно, что сегодняшнее положение этим по-

требностям не соответствует, и это, кстати, в немалой степени сказывается на

функционировании всего государственного организма. Но данная констатация

вовсе не означает, что ради исправления одного «перекоса» следует бросаться в

другую крайность, как это делают, к примеру, те же либералы-ельцинисты,

готовые ради избавления от ненавистной им путинской власти трансформиро-

вать Россию в абсолютно недееспособную (ввиду полного несоответствия

масштабам страны, ментальности ее народа и сложившейся здесь в течение

веков государственной традиции) парламентскую республику»2.

1См.:Медушевский А. Конституция как процесс // Вестник Европы. 2013. №36.

2Станкевич З. А. Пройти между Сциллой и Харибдой // Национальные интересы. 2012. №3.В. Мау пишет: «Нынешний структурный кризис в основе своей имеет кризис социального государства в том виде,

как оно сложилось к середине XX века. Я имею в виду, прежде всего, пенсионные, медицинские и образовательные системы государства. Изменившиеся демографические, урбанистические и территориальные условия развитых стран привели к тому, что социальное государство в том виде, как оно сложилось, больше существовать не может. Если посмотреть на географию кризиса, можно увидеть, что кризис ударил в первую очередь по тем странам, где наиболее развито социальное государство, где бюджетная нагрузка на ВВП наиболее высока. Причем это сильнее всего там, где социальное государство развито, а производительность труда низка, - в странах Южной Европы. И кризис слабее там, где производительность труда высока, хотя структурно и они уязвимы. Слабее кризис сказался на США, где социальное государство не вполне сложилось; в России, где оно ослабло; в Китае и в странах Юго-Восточной Азии, которые еще не успели создать полномасштабное социальное государство. <...> Обсуждая проблемы образования, здравоохранения и пенсионной системы, прежде всего нельзя забывать, что это сектора, где переплетаются бюджетные, социальные и инвестиционные проблемы и подходы. И мы не можем решать каждую их них отдельно от других задач». Высказывая некие туманные рекомендации о выборе «оптимальных стратегий» и «поиске новых моделей» социального государства, Мау занимается фактически словесной эквилибристикой: «В наше время пенсионный возраст гораздо ниже средней продолжительности жизни (55 лет у женщин, которые доживают до 70-80 лет), а объектом пенсионирования являются не промышленные рабочие, а все население. И эта система уже не может функционировать. Обсуждать ныне пенсионный возраст (в 60 или 65 лет) бессмысленно: это не поможет. Осмысленно обсуждать 80 или 85. Тогда коэффициент замещения будет процентов 70: достойная пенсия в старости, пенсионный фонд будет сбалансирован и т.д. Но политически этот подход совершенно бессмыслен - общество никогда этого не примет. Разумно обсуждать не пенсионный возраст, а какую-то другую систему, основанную на других принципах. Но


78

Здесь, на наш взгляд, и актуализируется роль так называемой «творческой»

интеллигенции и интеллигенции вообще, заключающаяся в легитимации новой

России и ее новой власти. Способна ли наша интеллектуальная элита,

«нетвердая» (по выражению писателя Ю. В. Бондарева), податливая к властным

и вообще силовым импульсам, исполнить эту важнейшую и ответственную роль?

Готова ли она к новому испытанию?

2. Пересмотр концепции социального государства (СГ).Данная сторона конституционно-правового процесса также, как и преды-

дущая, напрямую не касается культуры, однако опосредованно имеет весьма

большое значение. Это достаточно хорошо видно при сопоставлении двух видов

дискурса - экономического и гуманитарного.

С точки зрения первого, идея социального государства (ст. 7 Конституции

России) включает, в основном, то или иное понимание баланса между соци-

альными обязательствами и нормами свободной экономики. Соответственно,

уклон в ту или другую сторону позволяет говорить о либеральной или социали-

стической моделях СГ. Поскольку в условиях посткризисной экономики финан-

сово-экономические возможности национальных правительств и межгосудар-

ственных объединений (ЕС) явно ограничены, либеральные экономисты на все

лады склоняют тему кризиса социального государства1. Итогом этих рассуждений

обычно бывает утверждение, что для преодоления кризиса социального

государства необходимо значительное урезание социальных расходов.

Исследователи социалистической ориентации, помимо собственно эко-

номических аргументов (поддержка отечественных товаропроизводителей,

переориентация на внутренний рынок, стимулирование спроса населения РФ на

товары и услуги и т.д.), принимают во внимание и внеэкономические факторы

(социально-психологическое самочувствие нации, духовно-нравственные

традиции, специфику цивилизационно-государственной формы, естественную

среду культурогенеза локальных цивилизаций и пр.), поэтому ставят во главу

угла принцип гармонизации интересов, в том числе экономических, всех

социальных слоев. Источником этой позиции, по их мнению, являются как

пенсионная реформа неотвратима, хотя сейчас вопрос стоит не так остро, поскольку речь не о тех, кому скоро выходить на пенсию, а о тех, кому выходить через 15-20 лет. <...> Во всех этих различных социальных системах может быть заложен общий универсальный принцип - индивидуальный характер услуги. Люди выбирают индивидуальные траектории. Не может быть больше массовой (и хорошей) медицины, массового хорошего образования, массовой модели пенсионирования. <... > Этот вызов, связанный с “человеческим капиталом”, становится самым определяющим. Он не безнадежен, но именно интеллектуально, культурно, ментально противоречив и сложен. Именно поэтому, по моему мнению, проблемы модернизации и трансформации социального государства являются сегодня самыми важными...». Мау В. На подступах. К новой модели социального государства // Вестник Европы. - 2013. - №36.


79

социальный идеал русской цивилизации, который «ориентирован на благо

народа и в конечном счете на всемирное благо»1, так и цивилизационная спе-

цифика социального государства в российских реалиях, которая «связана также

с тем, что на протяжении тысячи лет одно и то же для Западной Европы и России

количество труда всегда удовлетворяло не одно и то же количество «базовых

потребностей индивида»....Объем совокупного прибавочного продукта общества

в России был всегда значительно меньше, а условия для его создания

значительно хуже, чем в Европе. Именно это обстоятельство объясняет во

многом выдающуюся роль государства в истории нашего социума - как

традиционного создателя и гаранта всеобщего условия материального

производства»2.

Оставляя в стороне спор традиционных политических идеологий, пред-

положим, что в реальности может иметь место их взаимодополнение, обу-

словливающее конкретное соотношение между социальными обязательствами и

нормами свободной экономики в определенное время. Принцип приоритета

общего блага может быть реализован как через индивидуалистические, так и

коллективистские стратегии развития, которые в известной мере опосредуют

друг друга. В данном случае важно другое: та и другая идеологии реализуются

исключительно через сферу социально-трудовых отношений. «Труд как

системообразующий принцип социального государства, - пишет Л. М. Марцева, -

обнаруживается в том, что все другие гарантии вытекают из реализации права

граждан на труд. Это достойная жизнь, благосостояние, условия для женщин по

уходу за малолетними детьми в виде пособий, условия для развития каждого

человека, предполагающие образование, трудовые пенсии , обеспечивающие не

унизительную, а достойную старость . Трудом же обеспечиваются и другие

возможности»3. Иными словами, вне реализации права человека на труд и его

достойную оплату (ст. 7 и 37 Конституции России) невозможна и реализация

прочих прав и свобод человека, зафиксированных в основном законе нашей

страны4. Это значит, что пересмотр 7 и 37 статей не может происходить вне

1Алексеев О.А., Мухаметлатыпов Ф.У. Социоэкономическая модель труда и предпринимательства. Уфа : РИО

БашГУ, 2005. С. 158.2Лукаш А.В. Культурологический анализ социального государства индивидуалистического и коллективистского

типов обществ // Вопросы культурологии. 2014. №1. С. 37.3Марцева Л.М. К вопросу о теории социального государства и принципах преемственности в процессе

модернизации // Социальные коммуникации и социальные науки в Сибирском регионе : Материалы региональной научно-практической конференции. Омск. 2006. С. 294.

4


80

наполнения их смыслом известного христианско-социалистического принципа

«Кто не работает, тот не ест»1.

3. О государственной языковой политике.На упомянутой нами ранее встрече Президента России с учеными-

государствоведами упоминался такой важный с точки зрения науки о культуре

вопрос, как формирование силами конституционного права традиции уважения

граждан РФ к символам отечественной государственности. Сюда относятся не

только флаг, герб и гимн (отношение к которым среди россиян подчас разное), но

и собственно Конституция России: «...Положение, на которое я хотела бы

обратить Ваше внимание, - заявила на этой встрече известный государствовед

Ж. И. Овсепян, - это вопросы конституционной культуры. Вы совершенно

справедливо обратили внимание на то, что необходимо формировать

уважительное отношение к символам Российского государства. Это

действительно очень важно, и это одна из первоочередных идей формирования

конституционной культуры. <...>И в этом контексте я хотела бы обратить ваше

внимание и на употребление иноязычных терминов. При всём уважении к нашим

коллегам в зарубежных странах и учреждениях, тем не менее, я хотела бы

обратить внимание на то, что у нас довольно часто употребляются такие

иноязычные термины, которые в конституционном тексте отсутствуют. Например,

понятие «сенат», понятие «сенатор» или понятие «импичмент» и так далее.

Причём речь идёт не о том, что иногда проскальзывает. Я замечаю, по

телевидению (а ведь это очень широкая аудитория, которая всё воспринимает)

многократно, раз восемь уважаемый ведущий, очень уважаемый, действительно

высокий профессионал в своём деле, употребляет понятие «сенатор». Но

понятие «сенатор» употребляется, допустим, в конституции Соединённых

Штатов, в конституции Италии; понятие «сенат» - в конституциях США, Франции,

Италии; понятие «импичмент» - в конституциях США, Индии и некоторых стран. В

тексте российской Конститу-

ции этих понятий нет. А первый шаг к конституционной культуре заключается... в

Такого же мнения придерживается и философ Ф.И. Гиренок, который пишет о грядущем «трудовом обществе», «чтобы труд был социальной базисной структурой, чтобы как работаешь, так и получаешь, как работаешь, так и располагаешься в структуре социума». См. Гиренок Ф. Римляне for sale // Наследник. Православный молодежный журнал. 2013. №1 (48). С. 66.

1Похожий смысл заключается в статьях 13 и 14 Конституции СССР 1977 г., прямо указывающих, что единственным

справедливым и легитимным «источником роста общественного богатства, благосостояния народа и каждого советского человека является свободный от эксплуатации труд советских людей» (ст. 14).


81

том, чтобы овладеть конституционной терминологией»1.

В этом свете можно сказать, что весь конституционно-правовой дискурс

нуждается в защите своего лексического пространства. Она может и должна

обеспечиваться не только соответствующей конституционной нормой (ст. 19, 26,

29, 68 Конституции России), но и подзаконными актами. Такого рода документы

приняты, например, во Франции и в Польше2. Их цель - не только защита родных

языков в образовании, культуре, публичном пространстве и других областях

общественных отношений, то есть собственно правовое обеспечение защиты и

развития государствообразующих языков, но и определение их как

национального достояния и как основы культурной идентичности данных

государств. В этом смысле положения данных нормативных правовых актов

обращены не только «внутрь» национальных государств, но и «наружу», то есть

в пространство международных отношений.

Ярким примером может служить Международная организация «Франко-

фония» (МОФ), в деятельности которой в последние годы нашли отражение

многие важнейшие процессы мировой политики, чему благоприятствуют как

важные объективные движения в международных отношениях, так и стремление

к усилению политической роли самой МОФ. При этом культурнолингвистические

и политические факторы здесь тесно переплетены и, в целом, противостоят

аналогичным факторам политики Запада, прежде всего, США. Активная внешняя

политика Франции, в которой важное место занимает культурный фактор и

которая во многом реализуется в рамках МОФ, способствует наполнению таких

(подчас мировоззренческих) противоречий реальным и потенциально значимым

содержанием3.

Таким образом, возможно выделение двух последних аспектов проблемы

(концепции социального государства и государственной языковой политики) как

ключевых направлений объединения российской нации на основе собственно

1Из высказывания Жанны Иосифовны Овсепян [Электронный ресурс] // Встреча с заведующими кафедрами

конституционно-правовых дисциплин. 7 ноября 2013 г. URL : http://www.kremlin.ru/news/195792См., напр.: Закон Франции №94-665 от 04.08.1994 г. об употреблении французского языка («Закон Тубона») // На-

циональные интересы. 2013. № 1/2; Закон Республики Польша от 07.10.1999 г. о польском языке // Национальные интересы. 2013. № 3.

3См., напр. Чернов И.В. Принятие международных политических решений в Совете Безопасности ООН

(интерпретация позиции Франции по иракской проблеме) // Россия в глобальном мире. Социально-теоретический альманах. СПб. 2003. № 4.28

http://www.kremlin.ru/news/19579


82

культурных факторов - ценности труда и родного языка. Законодательное

оформление этих и подобных инициатив (как, например, учреждение звания

Героя Труда Российской Федерации) само по себе имеет большое символиче-

ское значение. Оно обозначает непрерывность отечественной истории, преем-

ственность поколений, их ценностных систем и взглядов на жизнь. И пусть сла-

бый хор скептиков из стана пресловутых «либералов» и «гуманистов» пытается

доказать обратное1. Как говорится, «караван идет». Ведь так?..

В.Д. Береснев, Е.А.Смирнова, Н.И. Береснева

НОВЫЙ ПАТРИОТИЗМ РОССИИ

Аннотация. В статье дана попытка предварительного анализа концепции патрио-тического воспитания в современной России на материалах публичной печати, законо-дательных актов, работ по педагогике, психологии, философии.

Аbstract. The article includs the preliminary analysis of the concept of Patriotic education in the modern Russia on the materials of the public printing, legislative acts, reserches on pedagogy, psychology, philosophy.

Социально-экономические и политические изменения, происходящие в

современном обществе, требуют кардинальных преобразований во всех сферах,

в том числе и в сфере обучения и воспитания. Важную роль в воспитании

молодого поколения играет патриотическое воспитание. Современная молодежь

не прошла той школы патриотического воспитания, которая выпала на долю

старшего поколения и пр. Согласно опросу ФОМ, россияне одновременно

гордятся Россией и стыдятся ее (64% порой испытывают чувство стыда, у 60%

Россия вызывает чувство гордости). Однако стыд у россиян присутствует «часто»

и «иногда», а гордость - «иногда» и «редко» [1]. Среди молодежи сформировано

неприятие настоящего и неверие в историческое будущее.

В философии сущность патриотизма истолковывается как «сложившаяся и

диалектически развивающаяся прежде всего на основе материального про-

изводства категория социальной философии, в которой отражено положительное

отношение людей к своей Родине, включающая патриотическое сознание,

деятельность, отношения, организацию и реализующая мировоззренческую,

1См., напр.: Рубинштейн Л. Exegi monumentum [Электронный ресурс] // Грани.ру. URL : http://grani.ru/Culture/essay/

rubinstein/m.213160.html. дата обращения: 30.03.2013 ; Сатаров Г. Герой труда... Фи! [Электронный ресурс] // Эхо Москвы.. URL : http://www.echo.msk.ru/blog/satarov/1042146-echo/. дата обращения: 30.03.2013

http://www.echo.msk.ru/blog/satarov/1042146-echo/

http://grani.ru/Culture/essay/


83

методологическую, коммуникативную, ценностную и другие функции» [2]. На

личностном уровне человека-патриота характеризуют наличие устойчивого

мировоззрения, нравственных идеалов, соблюдение норм поведения. На об-

щественном уровне патриотизм можно понимать как стремление усилить зна-

чимость своего государства, повысить его авторитет в мировом сообществе. Для

ряда исследований советского периода характерно разграничение понятий

«патриотизм» и «советский патриотизм». Советский патриотизм определяется

как «безграничная преданность советских людей советскому обществу, делу

коммунизма» [3, с. 486]. В качестве основной черты советского патриотизма

подчеркивался его деятельный характер, готовность защищать свою Родину,

трудовой энтузиазм советских людей, любовь к свободе, борьбу за мир [4, с. 79].

В философской литературе того периода присутствуют и другие подходы, без

ссылки на политические взгляды определенной ориентации. Так, в Кратком

словаре по философии под редакцией И. В. Блауберга, И. К. Пантина патриотизм

определяется как «принцип, обозначающий любовь к отечеству, готовность

служить интересам своей Родины» [5, с. 244], а в другом философском словаре -

как «нравственный и политический принцип, социальное чувство, содержанием

которого является любовь к отечеству, преданность ему, гордость за его

прошлое и настоящее, стремление защищать интересы родины» [6, с. 358]. А. В.

Русецкий указывает, что «Представляя сложное структурное образование,

патриотизм в конечном счете как бы разделяется на две подсистемы:

эмоционально-психологическую (чувство любви к Родине, гордость за нее и т.д.)

и рационально-идеологическую (осознание идей, действий, направленных на

укрепление Отечества и т.д.)» [7, с. 43-61].

Философский анализ проблемы патриотизма позволяет выделить два

ключевых понятия, используемых для его характеристики - Родина и Отечество.

Отечество рассматривается как социально-политическое явление, так как его

природа обусловлена определенными общественными отношениями,

экономическим и политическим строем. В структуру данного понятия включаются

характеристики политической (совокупность политических организаций и

отношений общества), социальной (совокупность общественных отношений и

структура общества), культурной среды (формы культуры и духовные ценности)

[8, с. 49-50]. Таким образом понятие Родина составляет инвариантную основу

патриотизма, отражающую черту, присущую каждому народу на протяжении всей

истории его развития, а понятие Отечества является вариативной


84

характеристикой, отражающей особенности развития конкретного общества на

определенном этапе.

Часть ученых рассматривает патриотизм как нравственный или полити-

ческий принцип, часть - как высшее морально-политическое чувство [9].

Современная педагогическая мысль одной из задач образования, ставит

укоренение в сознании молодого поколения священных понятий, определяющих

духовную жизнь нации: родина, семья, родной язык, родная природа, народ, его

история, вера, духовная культура в целом. Формирование патриотизма

связывают также с системой военно-патриотического воспитания, с такими по-

нятиями как «защитник Отечества», «боевые традиции», «героическое прошлое

и настоящее народа» [10]. С. А. Шмаков [11] выделил такой компонент как «связь

поколений», под которой понимал истоки осмысления самих себя, истоки

нравственной ответственности отцов перед сыновьями, а сыновей перед отцами.

Причем взаимообогащение носит двойственный характер - от отца к сыну и

наоборот. Факторами, способствующими установлению связи поколений,

называются: родословная книга семьи, реликвии прожитых лет, которые

передаются по наследству от отцов к детям и внукам, семейные традиции.

Вопросы патриотического воспитания подрастающих поколений находят

своё выражение в ряде законодательных и нормативно-правовых актов, дейст-

вующих в Российской Федерации [12]. О том, что именно в патриотизме он видит

«консолидирующую базу нашей политики», Путин заявил в декабре 2012 года, в

послании Федеральному собранию. В понимании В. В. Путина патриотизм - это

прежде всего «ответственность за свою страну и ее будущее».

Согласно госпрограмме «Патриотическое воспитание граждан РФ на 2011-

2015 гг.» в стране в основном создана система патриотического воспитания

граждан. В большинстве субъектов РФ образованы и работают региональные

координационные советы и центры патриотического воспитания. Приняты

долгосрочные ведомственные и региональные программы патриотического

воспитания.

Среди «патриотических» инициатив депутатов можно назвать наказание за

оскорбление патриотических чувств граждан, приравняв это к экстремизму

(поправки в Уголовный кодекс депутата Госдумы от «Справедливой России»

Олега Михеева), запрет чиновникам иметь второе гражданство или вид на жи-

тельство в другой стране, а их детям - запретить обучение в иностранных вузах

(законопроект депутата Госдумы от «Справедливой России» Алексея Казакова),


85

учреждение Дня восстановления российской государственности - 6 марта,

поскольку в этот день в 1613 году Земский собор принял решение о воззвании на

престол Михаила Романова (дополнение в перечень памятных дат депутата

Госдумы от «Единой России» Михаила Маркелова), введение уголовной

ответственности за публичные призывы к нарушению территориальной

целостности страны (поправки к УК фракции КПРФ), печать в паспортах текста

гимна, а также размещение графических изображений событий из истории

Киевской Руси, Российской империи, СССР и современной России (письмо в

адрес премьер-министра депутата Госдумы от ЛДПР Михаила Дегтярева),

введение налоговых льгот и других привилегий для компаний, в которых доля

иностранного участия не превышает 10% (законопроект «О статусе

национального бизнеса в РФ» группы депутатов Госдумы), предоставление

членам патриотических организаций преимущественного права на поступление в

военные вузы (законопроект в Госдуму от Орловского областного совета

народных депутатов). По большому счету, эти предложения тяготеют либо к

формализму (печатать текст гимна в паспорте), либо к табу (запретить детям

чиновников учиться за рубежом), либо даже граничат с мракобесием (ввести

ответственность за оскорбление патриотических чувств граждан). Законодатели

пытаются законодательно регулировать то, что законодательно регулировать

невозможно (например, вопросы чувств), либо нуждается в более сложном

регулировании.

В декабре 2012 года Путин заявил, что российское общество испытывает

явный дефицит духовных скреп - милосердия, сочувствия и сострадания. Это

заявление свидетельствует об осознании руководством страны необходимости

стержневой объединяющей идеи, способствующей укреплению основ нового

российского общества и эффективной адаптации молодежи к современным

условиям. В октябре 2013-го Кремль объявил конкурс на разработку поиска

«образа желаемого будущего» - «духовных скреп». Подрядчик должен

предложить власти «образ желаемого будущего, обеспечивающего гражданскую

консолидацию» и «перечень исторических маркеров, способных выполнять

функцию духовной скрепы» [13].

У россиян действительно существуют «иррациональные» исторические

скрепы - ценности, доставшиеся в наследство еще от дореволюционной до-

индустриальной России, что, как правило, идентифицируется с русской душой.

Но в современном урбанистическом обществе эти иррациональные ценности не


86

обладают прежней значимостью и силой. Однако искать «скрепы», вероятно,

следует не в духовных сферах, а в сферах бытийных - материальных, и

ориентация этих поисков не должна быть направлена только «в прошлое».

Нужно преобразовывать экономику, проводить политические реформы таким

образом, чтобы завтра людям было жить более комфортно, чем сегодня. Любовь

к стране и доверие к власти способно вызывать в людях ощущение и понимание

того, что страну ждет если не великое будущее, то хотя бы лучшее, чем

настоящее. В этом плане патриотическое воспитание в СССР было более

продуктивно, поскольку было ориентировано на будущее: идеология

провозглашала, что те, кто живут в этой стране, будут в ближайшем будущем

жить в самом лучшем (коммунистическом) обществе. За самое лучшее общество

люди были готовы отдавать жизни.

Даже если представители власти и обманывали народ, люди верили, что

богатство страны общенародное и принадлежит каждому из них. Сейчас бо-

гатство страны - частная собственность, принадлежащая меньшинству. Есте-

ственно возникает вопрос - вокруг каких ценностей могут консолидироваться

люди? С кем и во имя чего объединяться рядовому рабочему, крестьянину,

интеллигенту, служащему - с «абрамовичем», у которого шикарная яхта и

подруга живёт на Карибских островах в собственной вилле, во имя защиты его

состояния? Если это абсурдно, тогда где тогда искать «скрепы», которые могут

стать механизмом нового патриотического воспитания?

Таким образом, ситуация такова, что система прежних (советских) духовных

ценностей и ориентиров утрачена, а новые - пока не выработаны, сменить

советские приоритеты сегодня практически не на что, и вопрос о сфере их поиска

открыт. Очевидно, что отношения личности к Родине нельзя свести только к

нравственным чувствам. Они имеют более широкий смысл и включают в себя

соответствующую потребностно-мотивационную сферу личности, которая

побуждает к реализации личностно ценностных и общественно значимых целей,

активность и сознательность. Генерация новых потребностей - способ

существования современного бизнеса в потребительском обществе. Но такая

ситуация ведет к доминированию у потребителя одного стремления - к деньгам,

чтобы удовлетворять постоянно растущие потребности. Деньги не привязаны к

определенному государству. Люди мигрируют туда, где могут больше и более

качественно удовлетворить потребности.

Патриотизм же предполагает признание Родины в качестве высшей, главной


87

ценности в иерархии системы ценностей личности. Идея сделать так, чтобы

граждане знали историю своей страны и уважали ее, естественна, однако

социологические исследования, анкетирования и пр. показывают, что молодые

люди мало интересуются историческими событиями прошлого. Обычно как итог

такого рода исследований преподавателям рекомендуют активнее включиться в

работу по формированию чувств патриотизма средствами различных предметов.

Однако сфера ценностей нуждается в особого рода изучении и регулировании, а

не навязывании, особенно не навязывании того, что оказывается чуждым.

Возможен поиск сохранившихся в обществе более устойчивых фунда-

ментальных ценностей, чем православие, гордость военными победами. В

процессе проведения авторами пилотного исследования смысложизненных

ориентаций у школьников старших классов и студентов (в эксперименте

принимало участие 24 испытуемых - учеников 10 классов МОУ СОШ и 20

студентов 2 курса ФСФ ПГНИУ, в качестве экспериментального материала

выступали тексты сочинений объемом около 1 страницы формата А5) вы-

яснилось, что среди главных ценностей помимо личного благополучия («жить

для себя», «чтобы добиваться успехов», «чтобы быть счастливым»), остаются

ценности семьи («жить для родных и близких», «чтобы создать семью»,

«продолжить род»), не совсем исчезли ценности коллективизма («жить для

других людей», «для друзей»), хотя очень редко - любовь к труду, к сложному

труду («чтобы познавать», «для познания мира»). Однако нет ничего похожего на

то, ради чего стоит жить, принося пользу Родине, защищая ее, стоя на страже ее

интересов.

Еще не исчезли те, кто получил заряд «советского» патриотизма - люди,

которые хотели жить в самой сильной и развитой стране - высококвалифици-

рованные специалисты. Им часто не находится места в новом буржуазном об-

ществе, вероятно потому, что в кризис рушатся первыми самые сложные об-

щественные механизмы. Этим может объясняться успех этнических, в частности,

некоторых восточных, кавказских общин: их традиционная деятельность -

простая, малоквалифицированный, неквалифицированный труд. Сегодня в ре-

зультате процессов миграции они заняли освободившиеся ниши и принесли с

собой иные ценности. Отдельные молодые россияне, видящие успешность

простых видов деятельности, также делают выбор в пользу простых вещей.

За 20 лет, со времен падения ценностной системы СССР, новой так и не

появилось. В ситуации отсутствия позитивных идентичностей, патриотизм вы-


88

ражается через героическое прошлое, а не настоящее [14]. Вал «патриотиче-

ских» инициатив, который наблюдается в последнее время, быстро превра-

щается либо в казенщину, либо в лобовую пропаганду, либо даже в силовую

акцию. Шаги правительства сделаны поздно и преодолевать лобби предпри-

нимателей сложнее, чем это можно было бы сделать раньше. Сложно сейчас

вселять людям надежду, что они будут жить в лучшей стране при отставании от

Запада. Но никакие духовные симулякры населению не нужны, особенно при

том, что ко всему, что грубо насаждается сверху, у людей выработался

скептицизм.

Литература1. Почему 64% россиян испытывают стыд за свою страну? [Электронный ре-

сурс] // Политический журнал. - №2 (198), 8 ноября 2010. - URL:www.politjournal.ru/

index.php?action=New&tek=6021 (дата обращения 2.01.2014)

2. Петрова Л.А. Формирование патриотизма // Психология, социология и

педагогика. - Март 2012. - № 3 [Электронный ресурс]. URL:

http://psychology.snauka.ru/ 2012/03/349 (дата обращения: 21.01.2014).

3. Большая советская энциклопедия. - 2-е изд. - М. : Советская

энциклопедия, 1956. - Т.39. - 664 с.

4. О советском патриотизме / Под ред. Н.П. Васильева и Ф.Д. Хрустова. - М.:

Политиздат, 1952. - 143 с.

5. Краткий словарь по философии / Под общ. ред. И.В. Блауберга, И.К.

Пантина. - 4-е изд. - М.: Политиздат, 1982. - 431 с.

6. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. - 5-е изд. - М.: Полит-

издат, 1987. - 590 с.

7. Русецкий А.В. Искусство и патриотическое воспитание // Художественная

культура и развитие личности. - М.: Мысль, 1978. - С. 43-61.

8. Голотвин Х.Г., Мирский Р.Я. Традиции советского патриотизма. - М.:

Мысль, 1975. - 200 с.

9. Ипполитова Н.В. Патриотическое воспитание учащихся. Учебное пособие

по спецкурсу для студентов пед. ин-тов. - 2-е изд., доп. - Шадринск: ШГПИ, 2005. -

84с.

10. Аронов А. А. Воспитывать патриотов.: Кн. для учителя. М., 1989; Вы-

рщиков А. Н. Военно-патриотическое воспитание школьников. М., 1990; Кон- жиев

Н.М. Система военно-патриотического воспитания в общеобразовательной

школе. - М., 1986.

http://psychology.snauka.ru/

http://www.politjournal.ru/


89

11. Шмаков С. А. Гражданином быть обязан. - М., 1982.

12. Московские новости. - № 626, Май 2014 г.

13. Госпрограмма «Патриотическое воспитание граждан РФ на 2011-2015

гг.» [Электронный ресурс]. URL :

http://www.nakanune.ru/news/2013/10/2/22325946//

14. Гарифзянова А.Р. Конструирование патриотизма через визуальную

городскую специфику: социологический аспект // Инновационный потенциал

молодежи: патриотическое сознание и практика гражданского участия. Екате-

ринбург : УрФУ, 2013.

Р.Б. Вечерковский

СВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО И РЕЛИГИОЗНЫЕ

ОБЪЕДИНЕНИЯ: СФЕРЫ СОТРУДНИЧЕСТВА

Аннотация. В статье очерчены оптимальные сферы сотрудничества светского государства с религиозными объединениями.

Аbstract. In the article the optimum spheres of the collaboration of secular state with the religious associations are outlined.

Среди юридических гарантий свободы вероисповедания мы особо выде-

ляем важнейшую конституционно-правовую гарантию реализации данного права

- светскость российского государства. Эта гарантия содержится в части

1 статьи 14 Конституции: «Российская Федерация - светское государство. Ни-

какая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обя-

зательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед

законом».

Как справедливо указывает российский юрист М.А. Краснов: «Глубокое за-

блуждение полагать, будто именно отделение Церкви от государства обеспе-

чивает свободу совести, а «не отделение» препятствует этой свободе. Свобода

исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, может обеспечи-

ваться государством любой системы; государство может совершенно по-

разному строить свои отношения с разными религиозными объединениями при

соблюдении главного условия: эти отношения не должны отразиться на равно-

правии граждан и на праве на религиозную свободу каждого». Таким образом,

мы исходим из того, что светскость как конституционно-правовая характеристика

государства - важнейшая, но не единственная гарантия свободы религии.

http://www.nakanune.ru/news/2013/10/2/22325946//


90

Полнота свободы религии также зависит от политического режима, развития

демократии и институтов гражданского общества, уровня веротерпимости и т.д.

По мнению другого ученого, доктора юридических наук Р. А. Подоприго- ры,

светский характер государства, особенно в современных условиях, определяется

не столько наличием или отсутствием государственной церкви или религии,

сколько влиянием последних на различные государственные и общественные

институты, частную жизнь граждан. А общей тенденцией в мире является

снижение такого влияния. При этом не должны вводить в заблуждение

положения конституций и законодательства многих государств о привиле-

гированном, государственном, официальном или традиционном характере от-

дельных религий и религиозных организаций.

Прежде всего, «светское государство» - это государство не церковное,

мирское, противоположное государству клерикальному (религиозному). Именно

так его определяют практически все толковые словари русского языка. Анализ

теоретических и правовых источников позволяет сформулировать наиболее

характерные признаки светского государства как сложносоставного явления. На

мой взгляд, таковыми являются следующие четыре признака:

1) нейтралитет государства во взаимоотношениях с религиозными объе-

динениями;

2) отделение религиозных объединений от государства и их равенство

перед законом;

3) равенство прав и свобод граждан, независимо от их отношения к религии;

4) веротерпимость.

Поясним эти признаки:

1) Нейтралитет как основа отношения государства с верующими и рели-

гиозными объединениями характеризуется как «воздержание, невмешательство,

невступательство». Светское государство не вмешивается в определение

гражданином своего отношения к религии и религиозной принадлежности, а

также не вмешивается в деятельность религиозных объединений, если эта

деятельность не противоречит закону. В этом контексте можно говорить о ре-

лигиозной автономности личности и духовном суверенитете религиозных

объединений. На необходимость соблюдения строгого нейтралитета по отно-

шению к религиозным объединениям как важнейшем признаке светского госу-

дарства указывают многие авторитетные ученые.

Е. М. Мирошникова выделяет несколько аспектов нейтралитета государства


91

по отношению к религиозным объединениям: «нейтралитет как невмеша-

тельство; нейтралитет как неидентификация; нейтралитет как равенство в

шансах; нейтралитет как отказ от привилегий». К примеру, именно такой же

подход продемонстрировал и Верховный Суд Российской Федерации в Опре-

делении от 22 декабря 2000 г. № ГКПИОО-1419, которым было отказано в

удовлетворении жалобы о признании незаконным постановления ЦИК России о

назначении даты дополнительных выборов (совпавшей с Днем Святой Троицы).

Основанием такого решения явилось то, что в России никакая религия не может

быть установлена в качестве государственной и никакие канонические правила

не могут оказывать воздействие на деятельность органов государственной

власти. Государство, таким образом, показало свой нейтралитет и равную

удаленность от различных религий, в том числе при решении вопроса о

назначении дня выборов, когда он выпадает на день религиозного праздника.

Таким образом, светское государство - это государство нейтральное по

отношению к религии. Оно нейтрально до тех пор, пока религия остается в сфере

частной жизни, и не затрагивает права и свободы других лиц. В частности,

противоправная деятельность в светском государстве запрещена независимо от

наличия или отсутствия религиозной подоплеки этой деятельности. Более того,

совершение некоторых преступлений по мотиву религиозной ненависти или

вражды является отягчающим обстоятельством. Аналогично должны

запрещаться любые общественные объединения, цели и деятельность которых

противоправны, независимо от того, имеют или не имеют они религиозный

характер.

2) Отделение религиозных объединений от государства и равенство их

перед законом. Данное конституционное требование нашло развитие в пункте

2 статьи 4 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объеди-

нениях». Касаясь взаимоотношений государства и религиозных объединений,

данная норма закона устанавливает, что государство:

- не вмешивается в определение гражданином своего отношения к религии

и религиозной принадлежности, в воспитание детей родителями или лицами, их

заменяющими, в соответствии со своими убеждениями и с учетом права ребенка

на свободу совести и свободу вероисповедания;

- не возлагает на религиозные объединения выполнение функций органов

государственной власти, других государственных органов, государственных

учреждений и органов местного самоуправления;


92

- не вмешивается в деятельность религиозных объединений, если она не

противоречит закону;

- обеспечивает светский характер образования в государственных и му-

ниципальных образовательных учреждениях.

В свою очередь, и религиозные объединения в соответствии с конституци-

онным принципом отделения от государства создаются и осуществляют свою

деятельность независимо от государства. По закону религиозное объединение:

- создается и осуществляет свою деятельность в соответствии со своей

собственной иерархической и институционной структурой, выбирает, назначает и

заменяет свой персонал согласно своим собственным установлениям;

- не выполняет функций органов государственной власти, других госу-

дарственных органов и органов местного самоуправления;

- не участвует в выборах в органы государственной власти и в органы

местного самоуправления;

- не участвует в деятельности политических партий и политических дви-

жений, не оказывает им материальную и иную помощь.

Как видим, законодатель достаточно подробно прописал, в чем заключается

смысл и содержание такого отделения. Однако напрашивается вопрос,

предполагает ли «отделение» полное отсутствие отношений между государством

и религиозными объединениями? Если российское государство и религиозные

объединения отделены, то почему государство выплачивает денежное

содержание священнослужителям Вооруженных сил и других воинских

формирований, взаимодействует с религиозными объединениями в вопросах

социального служения, а в некоторых государственных вузах сегодня препо-

дается теология.

В этом смысле термин «отделены» не совсем удачен. Более правильно

было бы говорить о функциональной независимости государства и религиозных

объединений. Такой подход подчеркивает не только признание существования

друг друга, но и взаимное уважение. На этом основании мы полагаем, что в

Конституции Российской Федерации и в законодательстве необходимо говорить

о функциональной обособленности двух институтов. Однако до селе практика

идет именно по такому пути, когда считается, что некоторые крупные религии

должны иметь преференции. А именно избирательное предпочтение, льгота,

предоставляемая кому-либо, особые условия пользования чем-либо.Например, допуск священнослужителей в Вооруженные силы, школы и


93

тюрьмы, наглядно показывает, что государство подходит к решению этих во-

просов избирательно, с точки зрения социальной значимости той или иной

религии. В самом деле, по уровню влияния, авторитету, социальной значимости

и количества последователей, нельзя, например, сравнивать Русскую

православную церковь и религиозные организации Веры Бахаи или Свидетелей

Иеговы.

В этой связи, как нам представляется, назрел вопрос о некой дифферен-

циации религиозных объединений. В настоящее время юридические лица, со-

гласно российскому законодательству, делятся на коммерческие и некоммер-

ческие организации. Возможно, стоит обратить внимание на европейский опыт

разделения религиозных организаций на субъекты публичного и частного права

(как, например, это делается в Германии или Чехии).

Субъекты публичного права имеют определенные преференции во взаи-

моотношениях с государством. Им обеспечены преимущества по реализации

социальных проектов, их допускают в воинские части, в тюрьмы, лечебные и

иные социальные учреждения, они имеют право на участие в образовательном

процессе. Такое право от государства могут получить лишь священнослужители

самых крупных и укорененных религиозных объединений. Такой статус, на мой

взгляд, могли бы получить, по крайней мере, представители десяти крупнейших

конфессий, представители которых входят в Совет по взаимодействию с

религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации и

участвуют в заседаниях Комиссии по религиозным объединениям при

Правительстве России. В этот состав входят православные, старообрядцы,

католики, пятидесятники, адвентисты, лютеране, евангельские христиане-

баптисты, иудеи, мусульмане, буддисты. Православная церковь здесь является

первой среди равных.

Дополнительным аргументом в пользу такого предложения является то, что

de facto в России такое разделение религиозных объединений уже существует на

практике. Безусловно, делаться это должно максимально деликатно, без

дискриминации и ущемления основных прав религиозных меньшинств. Сегодня

практически только Русская православная церковь может беспрепятственно и в

полном объеме реализовать свои права, например в воинских частях и в местах

лишения свободы. Остальные религиозные организации испытывают немалые

трудности. Такая ситуация порождает недоверие со стороны верующих к

правоохранительным органам и органам исполнительной власти, которые


94

являются проводниками подобной политики либо попустительствуют ее

нарушениям. Закон не должен устанавливать привилегии для граждан по

признаку их отношения к религии. Светское государство не делает различий

между религиозным и нерелигиозным мировоззрением граждан. Это сфера

частной жизни гражданина. Верующие граждане не пользуются никакими

преимуществами по сравнению со свободомыслящими и неверующими

гражданами и не могут быть подвергнуты никаким ограничениям по сравнению с

другими. Поэтому дискриминация граждан по религиозному признаку является

уголовно-наказуемым деянием и карается в соответствии со статьей 136

Уголовного кодекса РФ.

3) В контексте сказанного заслуживает особого внимания принципы госу-

дарственной службы:

равного доступа к государственной службе граждан независимо от их ре-

лигиозной принадлежности; профессиональной нейтральности, исключающей

возможность влияния на профессиональную деятельность религиозных объ-

единений; запрет на использование должностных полномочий в интересах

религиозных объединений. Данные принципы закреплены в статьях 4, 17 и 18

Федерального закона от 27 июля 2004 года №79-ФЗ «О государственной гра-

жданской службе Российской Федерации».

К сожалению, на практике эти принципы нередко нарушаются - в госу-

дарственных учреждениях и светских учебных заведениях совершаются кол-

лективные молебны и освящения, строятся комнаты молитвы для представи-

телей одной конфессий и т.п. В этой связи было бы целесообразным в Кодексе

поведения государственного служащего, утвержденного Указом Президента

Российской Федерации, выделить специальный раздел, посвященный данному

вопросу.

4) Особого внимания среди гарантий свободы вероисповедания заслужи-

вает понятие веротерпимости (толерантности), идеи которой содержатся в

общепризнанных принципах и нормах международного права. Однако совре-

менное понимание веротерпимости не сводится только к терпимости к инако-

верующим и неверующим, поскольку такой узкий подход плохо согласуется с

реалиями жизни и необходимостью решения проблем по кардинальному иско-

ренению религиозной ксенофобии и дискриминации в нашем обществе. Это

более емкое понятие, которое имеет в своей основе уважение к достоинству

личности, к ее праву на религиозное самоопределение и религиозную идентич-


95

ность. Это также открытость для диалога различных религий, их мирное сосу-

ществование в рамках единого государственного и общественного порядка.

Практика реализации требования веротерпимости в государственно-

общественной сфере весьма многообразна. Например, в соответствии с тре-

бованиями статей 17, 18 Федерального закона «О государственной гражданской

службе Российской Федерации», в ходе прохождения гражданской службы

служащему предписывается не оказывать предпочтение каким-либо рели-

гиозным объединениям и соблюдать нейтральность, учитывать особенности

различных конфессий и способствовать межконфессиональному согласию.

Особое значение веротерпимость приобретает в области государственного

и общественного воспитания, способствуя компромиссу между религиозным

воспитательным правом родителей, задачами государства в деле воспитания, и

правом религиозных организаций на определенное влияние в воспитании

школьников - соответственно своим убеждениям и общественными интересами.

Принцип веротерпимости означает, что преподаватель обязан соблюдать

строгую религиозную терпимость по отношению к обучающимся. Отдых в

религиозные дни или замена одной гражданской обязанности на другую по

религиозным мотивам, принимается лицами, исповедующими другую веру как

уважение требования веротерпимости.

Несмотря на то, что требование толерантности все более декларируется как

один из принципов международного и российского конституционного права,

религиозная нетерпимость и дискриминация по признаку отношения к религии

сохраняются во многих российских регионах. В этой связи важнейшей задачей

настоящего периода является выработка конкретных правовых и социальных

механизмов, направленных на развитие и утверждение в обществе норм

толерантности.

В частности, было бы целесообразно в действующем законодательстве

вернуться к формулировке, содержащейся в Законе СССР от 10 октября 1990

года «О свободе совести и религиозных организациях». Статья 5 данного Закона,

в частности, гласила: «Государство способствует установлению отношений

взаимной терпимости и уважения между гражданами, исповедующими религию и

не исповедующими ее, между религиозными организациями различных

вероисповеданий, а также между их последователями». Подобная формулировка

могла бы усилить и Конституцию Российской Федерации.

В конституциях многих государств мира принцип веротерпимости также


96

рассматривается как важная гарантия соблюдения прав и свобод человека, как

принцип межконфессионального мира и согласия. Например, статья 31 Консти-

туции Республики Молдова гласит: «Свобода совести гарантируется. Она

должна проявляться в духе терпимости и взаимного уважения. В отношениях

между религиозными культами запрещаются любые проявления вражды». На-

личие такого обязывающего требования в российском законодательстве могло

бы способствовать выработке последовательной государственной политики в

области формирования толерантности в российском светском государстве.

Таким образом, мы приходим к выводу, что светскость государства является

на сегодняшний день важнейшей конституционно-правовой гарантией свободы

вероисповедания.

В.В.Гаврилова

ВОЗМОЖНОСТИ ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ РОССИЯН

Аннотация. Статья посвящена сравнению позиций различных конфессий в поисках единства страны. При работе над статьёй были использованы положения, изложенные в социальных программах православия, мусульманства, протестантизма, иудаизма. Рели-гиозные позиции их во многом похожи. Автор полагает, что единство граждан определяется не только религиозной верой, но и другими постулатами.

Аbstract. Article is devoted to comparison of positions of various faiths in search of unity of the country. During the work on article the provisions stated in social programs of Orthodoxy, Moslem, Protestantism, Judaism were used. Religious positions are in many respects similar. The author be-lieves that the unity of citizens is stated not only by religious belief, but also by other postulates.

За последние два десятилетия в истории России произошли изменения,

которые повлекли за собой эволюцию сознания россиян. За этот исторически

короткий срок более двух третей граждан страны сменили свою мировоззрен-

ческую ориентацию от равнодушного и даже резко отрицательного отношения к

религии и теперь идентифицируют себя в качестве верующих граждан1.

Свыше 21 тысячи религиозных объединений обеспечивают удовлетворение

культовых потребностей верующих, более чем втрое обогатился вероиспо-

ведный состав российской религиозности (по сравнению с началом 1990 гг.)2.

1Каариаинен К., Фурман Д.Е. Верующие, атеисты и прочие (эволюция российской религиозности) // Вопросы

философии. 1997. №6; Словарь. Религии народов современной России. М.: Республика, 1999; Мчедлов М.П., Гаврилов Ю.А., Шевченко А.Г. О социальном портрете современного верующего // Социс. 2002. №7; Писманик М.Г., Бурко В.А., Жуланов С.С. Современные верующие, их социальный облик и самочувствие // Социально-гуманитарные знания. 2003. №4.


97

Исследования свидетельствуют, что РПЦ пользуется наибольшим авто-

ритетом среди других исповеданий1. Теоретические построения и реальные

акции РПЦ претендуют на особое положение в современном российском об-

ществе. Можно уловить и претензии православия на возрождение статуса го-

сударственной религии, от которого оно публично открещивается.

Социальные позиция и концепция РПЦ находят непосредственное отра-

жение в позициях и концепциях других влиятельных религий страны (прежде

всего, ислама, протестантских конфессий и иудаизма).

На смену атеистическому курсу пришла веротерпимость, закреплённая в

законах. Религия в массовом и элитарном сознании признаётся древнейшим

институтом общества, имеющим влияние на жизнь отдельного человека и со-

циума в целом. Представителями власти предпринимаются попытки исполь-

зовать религию для восстановления российских государственных традиций.

Само общество воспринимает религию как необходимую составляющую жизни.

Большинство граждан считает себя верующими людьми, идентифицируя себя с

православием. Достаточно высок авторитет религиозных учреждений.

Возрождение страны, её духовности связывается и с возрождением религии.

В современном российском обществе неоднократно ставился и ставится

вопрос о национальной идее, которая объединит граждан страны в единый

народ. В числе многих предложений значится и религиозная составляющая.

Насколько возможна религия, или в нашем случае - религии, в качестве основы

для национального единства? Попытаемся проанализировать этот аспект с точки

зрения социальных воззрений наиболее крупных и традиционных религий

России: православия, ислама, объединения христиан веры евангельской,

иудаизма. Поскольку данные конфессии имеют социальные концепции,

попытаемся рассмотреть их официальные представления о возможном по-

строении «многоликого единого» российского общества.

Проанализируем сначала отдельные положения социальной концепции

Русской Православной Церкви (РПЦ), безусловно, послужившей отправной

точкой для остальных подобных документов.

Современный человек в концепции рассматривается как «повреждённая

1Каариайнен К., Фурман Д.Е. Верующие, атеисты и прочие (эволюция российской религиозности) // Вопросы

философии. 1997. №6; Словарь. Религии народов современной России. М. : Республика, 1999; Мчедлов М.П., Гаврилов Ю.А., Шевченко А.Г. О социальном портрете современного верующего // Социс. 2002. №7; Писманик М.Г., Бурко В.А., Жуланов С.С. Современные верующие, их социальный облик и самочувствие // Социально-гуманитарные знания. 2003. №4.44


98

грехом личность». Однако положение это не безнадёжно, т. к. РПЦ готова

приложить все усилия по исправлению его природы. Свобода человека огра-

ничивается Богом, т. е. лишается объективных оснований, таких, например, как

правовая база, гражданские свободы. Таким образом, фундаментальное понятие

современного гражданского общества мистифицируется.

Церковно-государственные отношения в концепции рассматриваются, в

основном, традиционно. Чувствуется сильное влияние практики «симфонии».

Тем не менее, РПЦ отчетливо заявляет о своей автономии и реализации права

на свободные решительные действия, если возникнет такая необходимость.

Отрицая возможность своего участия в политике, РПЦ, тем не менее, проявляет

свои политические амбиции, как в области внутренней, так и внешней политики.

Отметим гуманистическую направленность концепции. РПЦ готова раз-

делить судьбу российского общества. Она выражает свою поддержку самим

нуждающимся. Церковь готова возвысить свой голос в защиту высших чело-

веческих ценностей, которые в её понимании неразрывно связаны с Богом. В

целом, социальная концепция православия призвана интегрировать РПЦ в

современное общество, сохранив её мистическую природу.

Относительно «Основных положений социальной программы российских

мусульман» можно отметить, что это скорее ответ на социальную концепцию

православия, нежели целостное социальное учение. Мусульмане России не

претендуют на особое место в современном обществе. (Здесь сказывается

традиция, т. к. ислам не был господствующей религией в России). Напротив,

всячески подчёркивается светский характер государства и его систем.

Современный человек рассматривается здесь весьма опосредованно, с

точки зрения предоставленных ему Творцом и законом прав и свобод. Церковно-

государственные отношения рассмотрены в традиционном ключе: повиновение

государству, его законам, защита Отечества, служение его благу. Лишь в случае

нарушения государством закона, мусульмане оставляют для себя возможность

протеста, но строго в рамках закона. В целом, программа направлена на

достижение взаимопонимания, взаимодействия всех групп российского

населения.

«Основы социальной концепции Российского объединения Союза христиан

веры евангельской» представляют собой более разработанный документ,

нежели программа мусульман, но, также как и последний, не могут претендовать

на полноту. Авторы не скрывают, что «ОСК РПЦ» послужили основой для


99

разработки их собственной программы. Она воспроизводит весь спектр

затрагиваемых в «ОСК РПЦ» проблем. В целом, мнения сторон по сущностным

сторонам общественного бытия совпадают. Но программа «евангелистов»

придерживается более лояльного отношения к государству, его светскому закону

и порядку. Не претендуя на исключительную миссию церкви в мире, «ОСК

РОСХВЕ» определяет своё положение в современном обществе, опираясь на

принципы гражданских прав и свобод, а также светского государства.

В отличие от мусульманской концепции, социальная программа иудаизма

представляет собой более полный документ. Он, безусловно, за основу принял

«ОСК РПЦ». Это подтверждается содержанием глав и отношением к основным

проблемам современного общества.

В целом, концепция иудаизма не сформировала чёткого положения о со-

временном обществе, а, скорее, определила некоторые параметры существо-

вания членов своей религиозной общины в нём.

Иудаизм, разумеется, не претендует на господствующее положение в

России, но напоминает о равенстве всех религиозных организаций, он лоялен к

государственной власти. Государство необходимо «для ограничения зла и

поддержания добра». Признаётся светский характер государства, не-

вмешательство синагоги (как религиозной организации, исповедующих иудаизм)

и государства в дела друг друга. Отмечены области сотрудничества. Все эти

положения не выходят за рамки общепринятых. Особенностью является чёткое

определение действий, в которых синагога не может оказывать помощь

государству. Свою деятельность синагога видит, прежде всего, в социальной

сфере.

Затронут вопрос о международных делах. Документ не прописывает степень

участия в них синагоги. Он лишь излагает свои представления о практике

международных отношений. В этом его отличие от предыдущих концепций

православия и мусульманства.

Отношение иудаизма к войне не выходит за рамки гуманистических убе-

ждений. Вместе с тем, концепция обозначает такое понятие как справедливые

войны и, не претендуя на универсальность суждения, обращает внимание на

факторы, свидетельствующие о характере военных действий. В статье огова-

ривается и особое попечение о воинах со стороны синагоги.

Готова синагога взаимодействовать и с правоохранительными органами.

Важным является высказывание об институте смертной казни. Синагога не


100

призывает к его отмене, но приветствует шаги государства в этом направлении.

В «Основных положениях социальной концепции иудаизма в России» нет

отдельной статьи, посвящённой проблемам личности. Положение личности

полнее всего раскрывается на основе её прав. Права человека подразделяются

на внутренние: право на веру, жизнь, семью, и на внешние: право на свободу

передвижения и получения информации, создания имущества, обладания им и

его передачи. Современный человек, согласно современному праву, «трактуется

не как образ Божий, но как самодостаточный и самодовлеющий субъект».

Более широко, чем понятие права, иудаизмом трактуется понятие греха.

Иудаизм не делает различия между мужской и женской личностью, но напо-

минает об их различных функциях. Особая роль в становлении личности от-

водится семье. Осуждается пропаганда порока, наносящая неисправимый вред

нравственному здоровью граждан. В русле гуманистических традиций

рассматривается вопрос о медицинской помощи, которая должна «строиться на

уважении целостности и свободного выбора и достоинства личности». Так же,

как и «ОСК РПЦ», концепция иудаизма обращается к психическому здоровью

личности. Синагога настаивает, что психически нездоровые люди также

являются носителями образа Божия и, следовательно, обладают всеми правами

личности. Как видно из вышеизложенного, понимание личности в концепции

иудаизма не отличается от принципов, изложенных в православной и

мусульманской концепциях.

Синагога признаёт и разделяет принцип светскости образования и не

считает возможным вмешательство какой бы то ни было религии в образова-

тельный процесс. В данном случае проявляется солидарность в этом вопросе с

российскими мусульманами.

Признавая исключительную роль современной науки в жизни общества,

иудеи России отрицают монополию секулярного сознания. Особое значение

придаётся присутствию в мире науки и техники моральных и религиозных ас-

пектов.

В документе даётся весьма многогранное определение «культуры». Иу-

даизм признаёт её непреходящее значение для общества. Весьма лояльно, в

отличие от «ОСК РПЦ», иудаизм «оставляет за собой право на нравственную

оценку явлений культуры». Не регламентируется, каким должно быть явление

или произведение культурного характера, но обозначается право религиозной

организации на его оценку.


101

Отдельная статья посвящена вопросам нравственности. Иудаизм не

меньше, чем другие конфессии, озабочен данными проблемами. Сформули-

ровано в документе и отношение иудаизма к биоэтике, новому для него понятию

и явлению. Данный вопрос рассматривается через призму человека, его

нравственных понятий и убеждений. Социальная концепция иудаизма в вопросах

биоэтики поддерживает основные положения православной концепции.

Таким образом, концепции охватывают схожий круг проблем. Очень похожи

структуры этих документов: они отталкиваются от положений своих вероучений в

сочетании с ныне существующими законами Российской Федерации.

Представители религиозных организаций достаточно лояльно относятся к ныне

существующему государству, особенно отчётливо это просматривается у

мусульман и иудеев. Ислам, равно как и иудаизм, не являлся и не является

господствующей религией в России, не претендовал на участие в госу-

дарственных делах, не был частью государственной машины до 1917 г., в от-

личие от РПЦ. С другой стороны, практика «симфонии» позволила представи-

телям РПЦ создать более насыщенный труд по основам социального бытия. Они

не только затронули широкий спектр социальных вопросов, включая проблемы

биоэтики, СМИ, глобализации, собственности, но и более детально их

проработали, высказав свою точку зрения.

На наш взгляд, РПЦ хотела бы занимать более активную позицию в об-

щественной и политической жизни. В концепции высказывается мысль о воз-

можности несогласия с официальной властью в исключительных случаях, в то

время как в мусульманской концепции чтится закон государства, и механизмы

неповиновения не прописаны.

В православной, мусульманской и иудейской программе отмечаются раз-

личные толкования понятия «нация», но, в конечном итоге, главным объеди-

няющим фактором является вера, независимо от рождения (происхождения,

национальной принадлежности). Проповедуется мирное сосуществование и

взаимоуважение народов.

Исламская и иудейская концепции призывает жить в том правовом про-

странстве, которое предоставляет государство. Социальная концепция РПЦ,

опираясь на свой исторический опыт, более детально описывает отношения с

властью. Не отождествляя себя с конкретной политической системой, РПЦ ос-

тавляет за собой право не повиноваться власти, несмотря на наличие идеала

мирного сосуществования мирского и духовного начала. На наш взгляд, в док-


102

трине РПЦ содержится претензия на роль духовного лидера в государстве, тогда

как мусульманская концепция более нацелена на семью, а не на общество в

целом. Что касается программы иудаизма, то разработчики концепции также не

претендует на исключительное положение своей религиозной организации в

обществе.

Представители ислама и православия, иудаизма призывают к законопос-

лушанию в земных делах. Ислам и иудаизм вообще против нарушения граж-

данского правопорядка. РПЦ претендует на гражданское неповиновение, если

светское право мешает делу спасения человека.

В программе мусульман чётко не прописан вопрос об отношении к политике,

но встречаются положения о взаимоуважительном диалоге с соблюдением всех

правовых норм. Концепция РПЦ также стоит на принципах соработ- ничества,

однако указывает на невозможность участия служителей церкви в политической

организации. Тем не менее, существование православных политических

организаций поощряется, как и участие всех граждан в свободном

волеизъявлении. Положения иудаизма по данному вопросу практически вос-

производят мнение РПЦ.

Схожи позиции и в отношении вопросов войны и мира. Войны, насилие,

экстремизм осуждаются, проповедуется мирное урегулирование конфликтов.

Право объявлять справедливую (за Отечество) войну имеет лишь государство.

Иудаизм делает попытку определить критерии справедливых и несправедливых

войн.

Мы можем отметить общую направленность религиозных систем в попытках

осознать современную социальную реальность и высказать своё отношение к

ней. Во многих оценках они единодушны. Разработчики социальных концепций

российских конфессий показывают своё единодушие по многим вопросам. Это

единодушие могло бы создать основу для единения граждан нашей страны.

23 сентября 2003 г. митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл на

пресс-конференции во время VIII Международного фестиваля теле- и ра-

диопрограмм «Радонеж» сказал: «Мы должны... забыть этот расхожий термин:

многоконфессиональная страна: Россия - это православная страна с

национальными и религиозными меньшинствами». Таким образом, РПЦ ори-

ентируется на самоидентификацию респондентов, подсчитывая число при-

верженцев.

Сегодня в нашей стране отсутствует официальная статистика членства в


103

религиозных организациях. Поэтому судить о количестве религиозных россиян

можно лишь по социологическим опросам, результаты которых очень про-

тиворечивы. По данным социологического исследования, проведённого Левада -

Центром в ноябре 2012 г., к православию себя относят 74%, к исламу - 7%, к

католицизму, протестантизму, иудаизму - по 1%, буддизму, индуизму, другим

вероисповеданиям - менее 1%, ни к какому вероисповеданию - 10%, к атеистам -

5 %, затруднились ответить - 2%. По данным Фонда общественного мнения

(ФОМ) на июнь 2013 г.: православие насчитывает - 64%, ислам - 6%, другие

христианские конфессии - 1 %, другие религии - 1%, затруднились с ответом -

4%, неверующие - 25%. По мнению М. П. Мчедлова, люди идентифицируют

религию с национальным образом жизни, с культурой и цивилизацией,

приверженность к которой для них естественна. Религиозные воззрения не

имеют однозначного содержания. Поэтому нельзя определять значение и роль

религии и Церкви, их возможности для жизни и перспектив России, исходя только

из числа верующих.

Б. Дубин полагает, что современные российские верующие, в частности

православные, при помощи религии идентифицируют своё единство с коллек-

тивным «мы». Церковь превращается в глазах россиян в институт государст-

венной власти. У людей нет конкретных требований к Церкви, она восприни-

мается как помощник в преодолении жизненных трудностей.

Хотя патриарх Кирилл, по мнению своих коллег, «не молчащий Патриарх»,

«он является Патриархом-миссионером и постоянно разъясняет позицию

Церкви, причем не отдает эту разъяснительную работу пресс-секретарям и

спикерам, он ее ведет сам, в том числе через свою программу на телевидении».

«Патриарх Кирилл имеет очень широкий круг знакомств, широкий круг


104

2 Слово Святейшего Патриарха Кирилла на XVII Всемирном Русском Народном Соборе [Электронный ресурс]. URL :

личного общения, и его голос сейчас очень хорошо слышен, и это, конечно,

является важным фактором воздействия на все сферы церковной жизни»1.

Во время выступления на открытии XVII Всемирного русского народного

собора патриарх Кирилл сказал, что: «Мы отвергаем позицию тех, кто считает,

что Россия должна быть страной только и исключительно для русских. Но мы

также никогда не согласимся с теми, кто хочет видеть её «Россией без русских»,

лишённых национального и религиозного лица, потерявшей чувство

солидарности и единства». «Нашей целью является общество, в основе которого

- согласие большинства о фундаментальных ценностях, лежащих в основе

человеческого бытия. На XV Всемирном Русском Народном Соборе было во

всеуслышание сказано, о каких ценностях идет речь. Это вера, справедливость,

мир, свобода, единство, нравственность, достоинство, честность, патриотизм,

милосердие, семья, культура и национальные традиции, благо человека,

трудолюбие, самоограничение, жертвенность»2.

Можно отметить, что подобные ценностные ориентиры могли быть пред-

ложены представителем любой конфессии России. Проблема заключается в том,

что религиозность связывается большинством граждан с национальной

самоидентификацией. Осознание своей принадлежности к определённой нации

порождает не единство народа России, а его многообразие. Сложно ис-

пользовать религиозные ценности, при всей их значимости и важности, для

поисков единства России. На наш взгляд, для единства страны и её народа

более нужны принципы светского государства.

Литература1. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2000.

2. Основные положения социальной программы российских мусульман. М.,

2001.

3. Основы социальной концепции российского объединённого союза хри-

стиан веры евангельской. М., 2002.

4. Основы социальной концепции иудаизма в России //Еврейские новости,

№1, 2003.

1Беседа с ответственным редактором «Журнала Московской Патриархии» С. В. Чапниным председателя Отдела

внешних церковных сношений митрополита Волоколамского Илариона // ЖМП. №2. 2014.2 Слово Святейшего Пат

//http://www.vrns.ru/news/2237/

.

http://www.vrns.ru/news/2237/

http://www.vrns.ru/news/2237/


А.А. Гусейнов

О ТОЛЕРАНТНОСТИ 1

Аннотация. Основная мысль статьи состоит в том, что толерантность является величайшим нравственным завоеванием человечества. Она представляет собой индиви-дуальную добродетель и форму взаимоотношений людей, характерных для современных обществ, которые характеризуются многоконфессиональностью, плюрализмом миро-воззрений, этно-национальным разнообразием и индивидуализацией общественных практик. Толерантность представляет собой нравственно-психологическую основу диалога культур. Она не означает отказа от пафоса истины и примирения с нравственными деструкциями.

Abstract. The main idea of the article is as follows: toleration is one of the greatest moral achievements of the mankind. It is an individual virtue and a form of interpersonal relations between people in the modern societies with their plurality of religions and world outlooks, ethnic and national diversity and individualized social practices. Tolerance is a psychological and ethical basis of the dialogue of cultures. It doesn’t mean any doing away with the pathos of truth or reconciliation with any moral destruction.

Основная мысль моего доклада состоит в следующем: толерантность и

генетически, и по существу связана с диалогом культур, она является тем

специфическим нравственно-психологическим качеством и соответствующей

этому качеству линией поведения, которые обеспечивают совместное обще-

житие, сотрудничество людей, принадлежащих к разным культурам.

1. В обыденной речи и популярных общегуманитарных текстах под толе-

рантностью чаще всего понимается дружелюбие, мягкость, корректность в от-

ношениях, способность находить общий язык с другими, такая позиция в мен-

тальных установках и межчеловеческих отношениях, когда индивид не навя-

зывает грубо себя, свое понимание окружающим, а способен понять других,

войти в их положение, посмотреть на вещи их глазами2. Она связывается со

склонностью и способностью к компромиссам, к взвешенной усредненной линии

поведения. Толерантный человек мыслится как человек, действующий в духе

золотого правила нравственности, которое обязывает индивида посту-

пать по отношению к другим так, как он хотел бы, чтобы с ним поступали другие.

Такое понимание толерантности как общечеловеческого качества само по себе

верно, но оно не специфично, не выявляет ее собственного содержания и ее

особой роли в жизни современного человека и общества. Конечно, толе-

1Опубликовано с разрешения автора по тексту // Диалог культур и партнерство цивилизаций: IX Международные Лихачевские научные чтения, 14-15 мая 2009 г. СПб.: Изд-во СПбГУП, 2009. С. 65-68.

2 Один из общелингвистических словарей определяет толерантность как «терпимость, снисходительность к кому-либо, чему-либо» (Большой иллюстрированный словарь иностранных слов. М., 2002. С. 788). В словаре по этике она определена как «качество, характеризующее отношение к другому человеку как к равноценной личности и выражается в сознательном подавлении чувства неприятия, вызванного всем тем, что знаменует в Другом иное (внешность, манера речи, вкусы, образ жизни, убеждения и т. п.» (Этика: энциклопедический словарь. М., 2001. С. 493).52


106

рантность связана со всегда уместной нравственной сдержанностью и уважи-

тельностью в отношениях, опирается на общегуманистическую мягкость об-

щественных нравов. Она может быть также аргументирована общепонятными

эгоистическими, утилитаристскими соображениями, наподобие того, что мир

лучше войны, что взаимопонимание способствует успеху и т. п. Все это ценные

суждения, свидетельствующие о том, что толерантность не является изо-

лированным личностным качеством и поведенческой нормой, но они не дают

ответа на вопрос, каково собственное содержание этого понятия в отличие или в

дополнение к тем качествам и нормам, с которыми оно соседствует, пе-

рекрещивается.

Более адекватной, на мой взгляд, является интерпретация толерантности

как терпимого отношения индивида к различиям, которые им самим оцениваются

негативно. Конкретизируя такое определение, необходимо уточнить, в чем

состоит терпимое отношение, сопряженное с толерантностью, и каков характер

тех различий, для которых оно требуется.

2. Если говорить обобщенно, терпимость к различиям состоит в отсутствии

корректирующего воздействия, то есть установки на то, чтобы снять, преодолеть

их. Однако такого рода терпимость может поддерживаться разными причинами

и, соответственно, иметь разный смысл. По Уолцеру1, терпимость может быть: а)

смирением с различиями ради сохранения мира; б) безразличием по формуле

«пусть расцветают все цветы»; в) стоическим признанием неизбежного; г)

формой интереса к различиям, вызванной уважением к другим моделям,

любознательностью, желанием научиться чему-то новому и т. д.; д) одобрением

различий из-за красоты многообразия, богатства возможностей в качестве

условия расцвета человеческого общества. Как нетрудно заметить, разные

формы терпимости располагаются между двумя крайними полюсами, на одном

из которых различия воспринимаются как неизбежное или более- менее

предпочтительное зло, на другом они рассматриваются в качестве блага. В

первом случае различия вынужденно терпят, во втором их сознательно

культивируют.

Толерантность, рассмотренная в контексте диалога культур, связана с

терпимостью второго рода. Это вызвано и определяется характером различий,

которые порождают толерантность как личное качество и стратегию поведения.

3. Различия между людьми могут касаться вкусов, привычек, поведенческих

стереотипов, которые хотя и значимы для каждого из них, но не настолько, чтобы

он отождествлял с ними свою нравственную сущность. Но они могут также

касаться вещей (принципов, верований, убеждений), которые имеют для людей

1 См.: Уолцер М. О терпимости. М., 2000. С. 24-25.


107

первостепенное нравственно-непререкаемое значение. Скажем, одно дело

различия, связанные с тем или иным отношением к моде, а другое дело,

различия, связанные с принадлежностью к той или иной религии, национальной

культуре. Терпимость нужна и в том и в другом случае, но совершенно разного

рода. В первом случае достаточно терпимости в общем смысле, выступающей в

форме снисходительности, принятия, практического благоразумия, той самой

терпимости, которую проявляет родитель по отношению к непослушным детям,

жена по отношению к загулявшему мужу, тонкий знаток музыки по отношению к

застольному пению и т. п. Во втором случае требуется терпимость особого рода,

или терпимость в собственном смысле слова, которую, собственного говоря,

только и можно назвать толерантностью. Это такое качество, которое позволяет

либералу и коммунисту заседать в одном парламенте, мусульманину и иудею

жить на одной лестничной клетке, китайцу и французу работать в одной

лаборатории, позволяет им делать это, не теряя уважения к себе. Предметом

толерантности являются глубинные различия людей, касающиеся их

мировоззренческих принципов, верований, убеждений. Она представляет собой

способ примирения, соединения того, что кажется изначально непримиримым,

несоединимым.

4. Толерантность - продукт исторического развития.

Античность выработала, теоретически осмыслила, практически испытала

канон основных человеческих добродетелей, куда входили умеренность, му-

жество, справедливость и рассудительность (мудрость). Они фиксировали

нравственную меру отношения индивида к себе и своим согражданам. Хотя

отдельные философы и пытались мыслить космополитически, тем не менее

нравственный кругозор древних греков обрывается на границе, отделяющей их

от варваров. Им совершенно чуждо то, что мы именуем толерантностью. Среди

древнегреческих мудрецов мы находим имя скифа Анахарсиса, который, как

свидетельствует предание, по возвращению на родину был казнен за то, что

изменил своим скифским обычаям. В «Жизнеописаниях» Плутарха есть такой

эпизод. Фемистокл велел казнить говорившего на двух языках посланца

персидского царя за то, что тот воспользовался эллинским языком для передачи

приказаний варвара. И этот поступок Фемистокла, как пишет Плутарх, считался

похвальным. В действительности же он был таким же варварским, как и действия

скифских варваров, казнивших Анахарсиса. У древних греков не было

нравственного ресурса для того, чтобы подняться над своими различиями с

варварами.

Средневековье дополнило античный нравственный кодекс теологически

ориентированными добродетелями веры, надежды и любви, которые разорвали


108

этнокультурную ограниченность нравственного кругозора и расширили его до

границ христианской веры. Однако сама христианская вера стала пределом

терпимости, которую несла христианская мораль. Терпимость не рас-

пространялась на веру, о чем свидетельствует характерное для этой эпохи

сугубо негативное отношение к язычникам, мусульманам и иудеям.

Религиозный раскол в XVI веке и назревшая потребность перехода об-

щества от сословной разделенности к национальному единству явились серь-

езным историческим вызовом для европейской культуры. Необходимо было

найти формы общественной связи, которые сделали бы возможным сущест-

вование в рамках одного политико-государственного пространства людей, ко-

торых разделяет религиозная вера. Ответом на этот вызов явилась практика

веротерпимости - первая и до настоящего времени одна из основных истори-

ческих форм толерантности. Путь к ней лежал через долгие и кровавые рели-

гиозные войны. Веротерпимость, как говорится, была Европой действительно

выстрадана. Первый правовой документ, учредивший практику веротерпимости,

был принят в 1598 году. Это был Нантский эдикт. Он провозгласил, что

представители реформированной религии не могут принуждаться к отречению и

не могут притесняться, признал равенство в правах между ними и католиками в

вопросах образования, лечения, государственного призрения1.

Толерантность, возникшая как веротерпимость, в ходе длительного, мно-

гоаспектного и многотрудного, полного драматизма, слишком часто кровавого

всемирного расширения исторического процесса трансформировалась во

взаимоуважительное отношение и равноправное существование людей, при-

Антология мировой политической мысли. М, 1999. Т. 2. С. 785.

надлежащих к разным расам, культурам, цивилизациям, придерживающихся

различных мировоззрений и стилей жизни. Она была осмыслена и обобщена

философами в качестве современной формы гуманизма и нравственного дос-

тойного поведения. Толерантность вошла в исторически формирующийся канон

нравственных добродетелей и норм поведения. Она качественно преобразовала

этот канон. Можно сказать, что толерантность явилась основным этическим

достижением новоевропейской культуры, ее вкладом в общечеловеческую

нравственность.

5. Современный этап всемирности человеческого существования, полу-

чивший название глобализации, характеризуется тем, что взаимодействие

представителей разных культур стало систематическим, повседневным и

массовым. Это взаимодействие в общем и целом подтверждает адекватность и

жизненность толерантности как духовно-нравственной установки. В то же время


109

оно порождает ряд специфических деформаций, вызванных конфликтом

традиционно-абсолютистского взгляда на мораль с ее толерантным образом.

Так, если сослаться на самый известный пример, правоверные мусульмане,

идентифицирующие себя с благочестивым отношением к Мухаммеду,

неспособны понять тех европейских интеллектуалов, которые, реализуя свое, как

им кажется, нравственно законное право на свободу суждений, рисуют ка-

рикатуры на их пророка.

Возникает необходимость рассмотрения и уточнения понятия толерантности

в свете целей и практики диалога культур. Наиболее злободневными и трудными

являются следующие вопросы: а) означает ли толерантность примирительное

отношение к нравственным деструкциям; б) как толерантность сочетается с

пафосом истины, который свойствен универсальным мировоззренческим

принципам; в) распространяется ли требование толерантности на саму

толерантность и в чем должна состоять толерантная позиция по отношению к

тем, кто отрицает толерантность?

6. Определения толерантности, как правило, содержат оговорку, что она не

распространяется на реакционные, преступные идеи. Хотя на первый взгляд

такая оговорка кажется совершенно естественной и даже само собой

разумеющейся, тем не менее, рассмотренная по сути и логически продуманная,

она противоречит самой идее толерантности. В самом деле, потребность в

толерантном отношении возникает тогда, когда индивиды придерживаются

разных верований, систем ценностей, когда они расходятся в понимании именно

того, что считать добром, а что - злом. Толерантность как человеческое качество

и стратегия поведения как раз нужна для того, чтобы разрядить данную

ситуацию, не дать ей деградировать в насильственное противостояние, что

стало бы ее нормальным продолжением, если бы каждая сторона продолжала

настаивать на своей правоте. Она предлагает индивиду воздержаться от того,

чтобы брать на себя право быть судьей в вопросах добра и зла, нацеливает на

понимающее, участливое отношение к другому, несмотря на то, что другой не

согласен с его взглядами и установками. Если бы у нас была возможность точно

узнать, какие идеи являются реакционными, а какие нет, какое поведение

является порочным, а какое нет, то в толерантности не было бы никакой нужды.

Поэтому утверждать, что толерантность уместна только применительно к

прогрессивным идеям, - все равно что предлагать пользоваться компасом только

тогда, когда правильно ориентируешься по сторонам света.

В одном из современных богословских текстов я прочитал такую формулу:

«Люби врагов своих, ненавидь врагов божьих и бей врагов отчизны». Первый

вопрос, который возникает в связи с ней, состоит в следующем: «Как узнать и кто


110

скажет нам, кто является врагом божьим и врагом отчизны?» Разве мало было

случаев, когда врагами божьими и врагами отчизны объявляли совсем не тех,

кого следовало бы? Допустим, у меня может быть свое, как мне кажется, вполне

обоснованное мнение на этот счет. А что если кто-то другой также убежденно

объявит врагом и отчизны и Бога уже меня самого? И еще один, не лишний в

данной связи вопрос: разводя личных врагов и врагов Бога и отчизны, предлагая

любить первых, ненавидеть и уничтожать вторых, не забываем ли мы о ситуации

(для нравственно глубокого и последовательного человека вполне

закономерной), когда враги Бога и отчизны являются для индивида также вполне

личными врагами?! Как же вести себя человеку в этом случае - любить ли врагов

или ненавидеть и бороться с ними?! Приходится признать, что Иисус Христос,

заповедуя любить и прощать врагов, не проводя между ними селекции по

признаку того, являются ли они личными или общественными, не только

формулировал более возвышенную нравственность, но и делал это логически

более корректно.

Из сказанного вовсе не следует, будто принципы поведения и само пове-

дение нельзя квалифицировать по этическому критерию, в координатах добра и

зла. Речь идет о другом - о том, что нет таких знатоков или святых и безупречных

людей, кто мог бы это сделать. Отсюда и проистекает стратегия толерантности,

которая нацеливает на то, чтобы относиться не к принципу, а к индивидам,

несущим его, и к ним относиться таким образом, чтобы принцип, даже если он

для нас неприемлем, и в первую очередь тогда, когда он для нас неприемлем, не

стал препятствием для взаимопонимания и сотрудничества с ними.

Особо надо сказать о том, что толерантность не означает примирительного

отношения к нравственным порокам. Она, разумеется, не стирает различий

между добродетелью и пороком, добром и злом. Она, как подчеркивалось выше,

только запрещает индивидам брать на себя публичную роль судьи в этих

вопросах. Кроме того, толерантность означает этическую нейтральность только в

отношении философско-религиозно-политических убеждений. Но ее вовсе

нельзя понимать как этическую нейтральность по отношению к деструкциям

поведения.

7. Человеку свойствен пафос истины, который в первую очередь связан с

его мировоззренческим выбором, убеждениями и верованиями. Убеждение в

истинности собственных убеждений - важная характеристика последних. Воз-

никает вопрос: не является ли толерантное отношение к иным жизненным

принципам, убеждениям, взглядам своего рода гносеологическим капитулянт-

ством и изменой самому себе? В ряде современных философских работ де-

лаются попытки доказать, что объективность и логически сопряженная с ней


111

абсолютность не являются признаками истины. Релятивирование понятия ис-

тины на первый взгляд может рассматриваться как стремление привести его в

соответствие с потребностями толерантного взгляда на мир. Не затрагивая

собственно гносеологических аспектов данной темы, следует сказать, что

теоретическое обоснование толерантности не требует отказа от идеи абсо-

лютности истины. Скорее наоборот.

Абсолютная истина является суммой относительных истин. Это означает,

что ни одно из ее конкретных воплощений не может быть абсолютным. То же

самое относится к абсолютной истине, понятой в качестве высшей истины жизни.

Высшая истина потому и является абсолютной и высшей, что отдельному

смертному человеку она не доступна. Сказать, что я стою за абсолютную

справедливость, и сказать, что мое понимание справедливости является аб-

солютно справедливым, - не одно и то же. Точно так же сказать: «Я верю в Бога»

и сказать: «Все, что я говорю и делаю, суть то, чего хочет Бог» - не од


112

но и то же. Тот, кто всерьез и ответственно относится к первому

утверждению, никогда не сделает второго. Вот почему толерантность является

условием сосуществования и сотрудничества людей, ориентированных на

высшие истины и ценности.

Существенно важно понимать: абсолютная истина, понятая адекватно и

принятая всерьез именно как абсолютная (в той мере, конечно, в какой человек

вообще способен это сделать), означает, что ни одно из конкретных, пре-

тендующих на истинность и действительно являющихся истинными утверждений

не является абсолютным. Любое конкретное понимание абсолютной истины

является относительным именно потому, что это понимание абсолютной истины1. Ответственное осознание этого ведет к толерантности, которая как раз

и является этической санкцией многообразия форм существования и

многообразия человеческих путей к абсолютной истине. Мы должны быть то-

лерантны, потому что мы несовершенны, потому что можем ошибаться. Именно

по этой причине мы нуждаемся друг в друге. Толерантность не означает и не

требует согласия со взглядами других, их одобрения, она является деятельным

признанием права человека на собственный путь к истине. Быть толерантным -

значит понимать, что ты не обречен на истину, а другой не отлучен от нее.

Толерантность как взаимная терпимость людей с разными взглядами и

принципами не означает, что она дезавуирует различие во взглядах и принципах,

принижая тем самым их роль в жизнедеятельности человека. Она лишь признает

возможность, допустимость, законность этих различий, задает такую жизненную

позицию, когда они не закрывают дорогу для сотрудничества - сотрудничества,

которое в какой-то степени может проистекать благодаря этим различиям, но в

решающей мере, конечно, осуществляться, несмотря на них.

8. Особым является вопрос о том, как толерантность, культивирующая

мировоззренческий плюрализм, согласуется с концепцией прав человека, ко-

торая заявляется в качестве универсального-транснационального, транскуль-

турного-гуманитарного проекта. Здесь, несомненно, есть известное напряжение и

даже противоречие, если только права человека понимать как догматическую

совокупность абстрактных ценностей западного происхождения.

1 Другое, по-своему интересное соображение по данному вопросу высказывает отечественный исследователь В.Л. Ва- сюков. Он говорит, что выбор общего принципа, который предстоит исповедовать человеку, представляет собой чисто волевой акт, который не может быть рационально аргументирован. Поскольку решение об универсальных основоположениях является иррациональным, то «единственной парадоксальной возможностью совместного действия остается толерантность по отношению к выбору других» (Васюков В.Л. Толерантность и универсализм // Философский журнал. 2008. № 1. С. 155).


113

В действительности они в таком «оголенном» виде не существуют нигде, в том

числе и на Западе. Понимание и конкретное осуществление прав человека

меняется от культуры к культуре, от страны к стране, от эпохи к эпохе. Права

человека сами по себе существует разве только в текстах философов и

деклараций. В реальности мы наблюдаем многообразные опыты их осущест-

вления. Толерантность означает, что ни один из этих опытов нельзя абсолю-

тизировать.

Рассматривая толерантность в соотнесенности с правами человека, можно

сказать, что она в известном смысле является ключом для понимания

универсальной природы последних.

9. Испытанием общих принципов, определяющих стратегию поведения,

является их обращение на самих себя. Хорошо известна логическая ловушка, в

которую попал герой повести И. С. Тургенева, утверждавший, что он отрицает

все принципы. На вопрос, является ли такое отрицание его принципом, он

вынужден был ответить утвердительно, дискредитировав тем самым свой

исходный тезис. Трудность, возникающая в случае толерантности, состоит в

следующем: распространяется ли толерантное отношение на мировоззренческие

установки, отрицающие толерантность? Или, говоря по-другому, более точно:

«Не отрицает ли толерантность саму себя в качестве всеобщего, универсального

принципа?» А тем самым, не ставится ли под сомнение ее нравственный статус,

если иметь в виду, что универсализуемость является специфическим признаком

нравственных основоположений? Чтобы ответить на эти вопросы, надо сделать

два уточнения.

Первое. Особенность различий, с которыми имеет дело толерантность,

состоит в том, что они, рассмотренные как результат индивидуального мо-

рального выбора, не поддаются квалификации по строгим, объективно удо-

стоверяемым критериям (истины/заблуждения; прогрессивности/реакционности и

т. д.). Этим они отличаются от других различий между людьми. Например, вкусы

могут быть консервативными или модными, манеры - развязными или

сдержанными, здоровье - крепким или слабым, образование - высшим, средним,

начальным или вообще никаким, самооценка - завышенной, заниженной,

адекватной, воспитание - патерналистским или антиавтори- тарным и т.д. и т.п.

Но нельзя сказать, какое верование - христианское или мусульманское, какое

мировоззрение - марксистское или либеральное, рассмотренное в качестве

личностной позиции, является более предпочтительным по какому-либо


114

поддающемуся продуктивному обсуждению критерию. Каждый приверженец

соответствующей веры и социально-мировоззренческой позиции может вполне

искренне быть уверен в ее правоте, истинности, прогрессивности и имеет

одинаковые основания быть в этом уверенным.

Второе. Толерантность в качестве индивидуально-ответственной нравст-

венной позиции является требованием, которое индивид предъявляет к самому

себе. Понятая в качестве безличной нормы, соблюдение которой декларируется

в качестве всеобщей обязанности, она становится элементом политико-правовой

системы. Вообще, особенность нравственного принципа состоит в том, что это

такой принцип, который действующий индивид мыслит в качестве всеобщего и в

этом качестве повелительным, безусловно обязательным для самого себя. То,

что говорится о толерантности, есть общий признак нравственного требования

как такового. Это требование, которое человек предъявляет не к другим, и даже

не может, не имеет разумных оснований предъявлять к другим, а только к

самому себе.

При сделанных уточнениях становится очевидным, что толерантность

приобретает несомненную практическую действенность в качестве осознанного

запрета на то, чтобы навязывать свои мировоззренческие убеждения и ве-

рования другим. Быть толерантным не значит требовать этого от взглядов

других. Быть толерантным означает не навязывать другим своих взглядов. Так

понятая толерантность обладает нравственной всеобщностью. Она тем самым

открывает дорогу для взаимодействия, сотрудничества людей разных

мировоззрений, религий, культур по тем вопросам, в тех сферах и формах, в

которых они к такому взаимодействию и сотрудничеству готовы.

Таким образом, толерантность, понятая адекватно, в ее специфическом,

исторически сложившемся содержании является нравственно-психологической

основой диалога культур. И в то же время сам диалог культур является той

реальностью современной общественной жизни, которая позволяет правильно

понять суть и смысл толерантности.В.Ю. Даренский

ИДЕОЛОГИЯ НЕПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО ОБЩЕСТВА КАК

ОСНОВА МЕНТАЛЬНОГО ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ НАЦИИ

Аннотация. В статье исследуются сущность и «механизмы» конституирования

ментального единства российской нации в различных социо-культурных сферах. Анализ


115

специфических аспектов этого единства основывается на концепции «непотребительского

общества». Особое внимание уделено анализу духовно-нравственной детерминации жизни

врамках «непотребительского» типа цивилизации.

АЬэ^а^. The essence and “mechanisms" of constituting of the mental unity of a Russian nation

and in its different socio-cultural spheres are investigated in article. The analysis of specific aspects of

this unity is based upon the conceptions of “non-consumers" type of human sociocultural being. Special

attention in article devotes to analysis of spiritual and moral determination of human behavior according

to the “non-consumers" style of life.

Как показывают новейшие исследования общественного мнения и соот-

ветствующие выводы социологов, «последний опыт сближения с Западом по

целому ряду причин оказался для россиян разочаровывающим, а надежды,

которые возлагались на этот процесс, - преувеличенными. И российское об-

щество ответило на это разочарование неоконсервативной волной, лейтмотивом

которой стал отход от западнических увлечений... В середине 1990-х годов

произошла фундаментальная переоценка ценностей. Причем, что очень важно,

не столько на уровне идеологии, сколько на уровне подсознательных

переживаний и глубинной смысловой структуры картины мира. Самобытность

России, которая раньше казалась недостатком, теперь выступила в качестве

достоинства. в настоящее время общественное сознание консолидируется

вокруг российских ценностей. В этой связи, прежде всего, надо отметить

большую эмоциональную значимость самого понятия “Россия”, а также тесно

связанного с ним понятия “русский”» [1]. Эти настроения отчетливо свиде-

тельствуют о том, что российская нация в настоящее время испытывает объ-

ективную потребность в консолидации на основе собственных ценностей и в

развитии самосознания, обеспечивающего ее единство.

Единство нации - это не столько теоретическая, сколько жизненно-

практическая проблема и задача. Как справедливо отмечает Е.А. Гнатенко,

«реальное, а не утопическое и мечтательно, единство должно быть не изобре-

тено человеческими силами, не создано в лаборатории философа, но опознано,

узнано в окружающем нас мире, лишь тогда оно будет объективным» [2]. Однако

один лишь стихийный процесс поиска единства в массовом сознании миллионов

людей сам по себе не может привести к продуктивному результату без

специальной теоретической рефлексии гуманитариев, которые через и систему

образования и СМИ способны создавать особое дискурсивно-смысловое «поле»

конституирования гражданского и национального самосознания.

В рамках такого дискурсивно-смыслового и культурного «поля» можно


116

выделить два наиболее принципиальных аспекта данной проблемы. Во-первых,

это выработка определенного концепта-символа, который бы фиксировал

специфический смысл консолидации различных этносов в единую российскую

нацию в условиях современного глобализированного мира. Во-вторых, этот

концепт должен выполнять и функцию яркого и общепонятного жизненно-

практического символа, на основе которого возможно взаимопонимание

поколений, обеспечивающего преемственность смысла национального бытия.

Без последнего невозможно не только возрождение патриотизма и творческой

активности ради общего блага, но и возрождение устойчивой семьи и преодо-

ление демографического кризиса.

Последний аспект - единство нации во времени как единство поколений - в

настоящий момент является едва ли не самым важным, поскольку именно

разрушение традиционной семьи в условиях современной посттради- ционной

цивилизации является самой большой угрозой жизнеспособности народа, -

намного большей, чем угрозы распада нации по этническим границам.

Физическое вымирание народа как такового можно преодолеть только в том

случае, если поколения будут связаны между собой общей патриотической

целью служения Отчизне на различных поприщах жизни - и только в таком

случае будет сохраняться устойчивая потребность в детях как продолжателях

общего дела, а дети будут видеть в родителях авторитет как в людях, которые

сумели послужить своей Родине. Это означает, что в современных условиях

главным фактором возрождения жизнеспособного типа человека является

развитие непотребительского общества с суверенными ценностями.Этот глубинный, экзистенциальный аспект единства народа вместе с тем

является и «ключом» к укреплению «внешнего», то есть социального, мен-

тального и межэтнического единства. «Общим знаменателем», способным

объединять в единую прочную общность российской нации людей разных эт-

носов, разных «культурных миров» и разных религий в сложившихся ныне ус-

ловиях может быть только осознание двух фактов: 1) только в рамках России как

большого и самодостаточного государства им могут быть обеспечены условия

достойного развития в разных сферах жизни - в противном случае, этносы,

проживающие на этой территории, были бы обречены на падение в нищету и

стагнацию «третьего мира» без всяких перспектив; 2) только в рамках России как

особого цивилизационного пространства живущие здесь люди остаются хотя бы

относительно защищенными от таких деградационных воздействий извне, как


117

целенаправленное разрушение традиционных религий, традиционной морали и

традиционной семьи, которое очень быстро приводит к вырождению человека до

уровня «биосоциального робота» - этого идеального «субъекта желаний» так

называемой «цивилизации потребления».

В современной консолидации российской нации важнейшую роль играет

историческое просвещение народа, знание исторического опыта своих предков,

крайне актуального и в настоящее время. Историческое образование

Российского государства и самобытной русской цивилизации было отнюдь не

случайно: оно было обусловлено объективной необходимостью внутренней

самоорганизации огромных этнически и культурно разнородных пространств

перед вызовом перманентной внешней агрессии с Запада и Востока. Это, в свою

очередь, предполагало особую функцию государства как создателя общества.

Соответственно, и в самом российском обществе над всеми индивидуальными и

групповыми интересами всегда доминировал принцип взаимопомощи, без

первенства которого вообще нельзя было бы выжить в столь суровых

исторических и природных условиях. Русский народ оказался способным

ответить на вызов этой объективной необходимости только благодаря особым

качествам, воспитанным Православием.

Такой характер цивилизации делает ее очень сильной внешне и очень

уязвимой внутренне - на уровне веры в истинность охраняющего ее Государства.

Эта глубинная особенность русской цивилизации отразилась в известной строке

Ф. И. Тютчева «В Россию можно только верить». Именно уязвимость веры в

справедливость Государства является специфической причиной64

русских смут и революций, о чем В. В. Кожинов писал так: «Восстания населения

на Западе. преследовали конкретные экономические цели; между тем,

сотрясавшие Россию мощные бунты были, по слову Пушкина, “бессмыс-

ленными”, то есть не имевшими прагматических целей и, как убедительно до-

казывал Ключевский, порождались утратой веры в наличную Россию» [3]. Это

были бунты в первую очередь нравственного чувства справедливости, а не

расчетливые восстания с четкими прагматическими целями, как в Европе.

В основе российского национального единства лежит особый архетип социальности, воспроизводящийся в различных формах в разные исторические

эпохи и обеспечивающий успешное жизнетворчество народа. Таким архетипом

для России было и остается выживание в условиях перманентной внешней


118

агрессии и скудной природы, возможное лишь благодаря особой культуре взаимопомощи и нестяжательства (приоритет духовного над материальным), а также особой роли государства. Именно от той меры, на-

сколько реализовывался этот идеал в различные эпохи русской истории, за-

висела жизнеспособность народа и сила его государства, а отступление от него

всегда вело к катастрофам.

Кроме того, сам мобилизационный характер власти в России всегда делает

российскую власть «самодержавной» независимо от ее частной формально-

юридической формы. Любые так наз. «противовесы» единому центру власти в

России с «математической» закономерностью приводят к социальным

катаклизмам и разрушению государства. Это объясняется тем, что российский

социум имеет своеобразный бисистемный характер - он не только интегрирован

как целостность, но и постоянно находится под воздействием извне,

пытающимся лишить его самостоятельности. И часть российского социума во все

времена стремится не к внутренней системной интеграции со своим народом, а

лишь к внешней интеграции в систему западного мира. Эта бисистемность

впервые проявилась еще во времена св. Александра Невского, подвиг которого

состоял не только в победах над внешними агрессорами, но и в ликвидации

внутренней оппозиции прозападного боярства, стремившегося интегрировать

новгородские земли в «европейское сообщество» в статусе полуколониальной

периферии (и этот статус их вполне устраивал как иносис- темную группу в

русском социуме). Эта коллизия, впервые удачно разрешенная св. Александром

Невским, стала «парадигмальной» для всей дальнейшей российской истории. В

полной мере она разыгрывается и в настоящее время,65

когда возрождению России на основе консолидации единого центра власти

постоянно противостоит прозападно, а часто и откровенно русофобски на-

строенная часть общества, всячески демонизирующая власть как таковую.

Особо уязвимой для разрушительного воздействия враждебных сил всегда

оказывалась именно ценностно-смысловая основа единства нации и главная -

нравственная основа российской государственности. Ни российское государство,

ни даже сам русский народ никогда не возникли бы на основе лишь

прагматических устремлений населения определенных территорий (а именно так

возникло подавляющее большинство других наций и государств), но изначально

включали в себя элемент бескорыстного служения высшей правде и


119

самопожертвования в качестве стержневого мотива исторической жизни -

т.е. такого мотива, без которого все остальные оказываются бессильными.

Ключевые события российской истории всегда были нравственными событиями

в глубинах народного духа, уже потом выражающихся во внешних деяниях. Но

эта главная основа бытия России в истории - способность к нравственному

подвигу и самопожертвованию - оказывается одновременно и самой мощной

побудительной силой к великим деяниям, и самым хрупким и уязвимым для

внешних воздействий основанием, поскольку предполагает постоянное

воспроизведение этой способности к нравственному усилию, ничем не

поддерживаемой, кроме христианской совести и примера великих предков.

Суть «формулы» (А.С. Пушкин) русской истории состоит в том, что для русской истории на всем ее протяжении определяющими были ситуации нравственного выбора - как отдельных выдающихся личностей, так и всего

народа в целом. В свою очередь, суть этого выбора всегда состояла в покаянии

за совершенные грехи и в жертвенности на благо Отечества. Только благодаря

этому Русь смогла выжить в тяжелейших исторических условиях и стать великой

Россией - и не просто государством, но целой многонациональной цивилизацией

со своей самобытной культурой и исторической судьбой.

В настоящее время традиционный уклад русской цивилизации практически

полностью разрушен, а русский национальный характер даже в тех случаях,

когда он действительно сохранился на личностном уровне, деформирован

общеизвестными историческими коллизиями. Однако поскольку «постсоветские»

страны никогда не попадут в «золотой миллиард», а значит построение

66

здесь общества по западным стандартам a priori утопично, то именно рекон-

струкция ценностей русской цивилизации и соответствующей им государст-

венности является единственной перспективой выживания.

Стоит привести интересные размышления современного богослова о.

Всеволода Чаплина, касающиеся современности и самого ближайшего будущего:

«В России все время возникает напряжение между реальной жизнью и

западными идеями, принятыми властью за основу. Так было при многих мо-

нархах XVIII-XIX веков, так было при “марксистах”, так есть и сейчас. Не зря

вздыхает демократический догматист, как раньше вздыхали догматисты ком-

мунистические: все их клише и модели разрушаются о российский образ жизни, о

наш народный характер»; нынешним западникам снова «хотелось бы изменить


120

народ, подстроить его под свои идеалы. Но на самом деле выйдет иначе. Россия

перемелет идеологию и строй западной демократии, как перемолола

марксистский коммунизм, наполнив его совершенно иным содержанием. За

фасадом формально. прозападного политического режима у нас всегда будет

идти собственная жизнь» [4].

Исходя из всего сказанного, формулировка основных принципов российского

национального единства возможна такая: это непотребительское общество, основанное на доминировании духовно-нравственных ценностей над материальными, с особым отношением к своему государству как гаранту существования народа в условиях внешней и внутренней русофобии, с особой культурой взаимопомощи, с необходимостью постоянной и сознательной работы по возрождению жизнеспособности народа вопреки деструктивным воздействиям современной цивилизации и возрождению исторического самосознания народа вопреки целенаправленному воздействию русофобской пропаганды. Более конкретно эти принципы предполагают:

- разумное самоограничение материальных потребностей как условие

свободы личностного развития и чувства удовлетворенности жизнью на основе

духовно-нравственных опор;

- индивидуально-самобытный образ жизни как высшая социальная цен-

ность, утрата которой приводит к невротическому потребительству;

- существенная деполитизация общества, предполагающая отношение к

государству как самоценности, обеспечивающей выживание русской нации в

условиях современной цивилизационной конкуренции.

Современный российский социум может эффективно развивать любые

новейшие виды и формы социальной активности, необходимые для развития

современной техногенной цивилизации, без освоения которой Россия не вы-

живет в современном мире. Однако само по себе это освоение также не означает

выживание России в качестве именно России. Если будет утрачен этот

ценнейший человеческий тип с его уникальными нравственно-психологическими

чертами, в течение веков формировавшийся суровой русской историей и

Православием, то само существование России утратит всякий смысл. Она в

таком случае может стать пусть и развитой, но всего лишь одной из многих

безликих американизированных стран «общества потребления». Высшей целью общества является не экономическое развитие, а создание более сложного и содержательного типа личности. Хотя в России тоже чрезвычайно


121

распространился западный, а теперь уже и общемировой тип обезличенного

человека техногенной цивилизации - едо-центрического индивида с примитивно

стандартизированными потребностями и примитивным инфантильным

мировоззрением, смысловое «ядро» российского социума еще продолжает

формировать и традиционный тип русского человека, «homo russicus»,

провиденциально законсервированный в советскую эпоху и ныне способный

противостоять разрушению народа. Именно он и является тем социальным и

нравственным «ядром», на основании которого возможно единство нации.

Литература1. Готово ли российское общество к модернизации. Аналитический доклад. -

М. : Институт социологии РАН ; Фонд Ф. Эберта, 2010. - С. 167.

2. Гнатенко, Е.А. Единство народа как научная и нравственная проблема /

Е.А. Гнатенко // Проблемы российского самосознания : патриотизм, гражданст-

венность и отечественная культура. - М. ; Белгород : БелГУ, 2013. - С. 107-108.

3. Кожинов, В.В. Россия как уникальная цивилизация и культура / В.В. Ко-

жинов // Победы и беды России.- М. : ЭКСМО, 2002. - С. 38-39.

4. Чаплин В., прот. Лоскутки.- М. : ДАРЪ, 2007. - С. 184.О.Н. Кобяков

ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ

ЕДИНОЙ РОССИЙСКОЙ НАЦИИ

Аннотация. В данной статье рассматриваются факторы, препятствующие фор-мированию российской гражданской нации. В условиях многонационального государства нарастание межэтнической напряженности может привести к распаду Федерации. Рос-сийскому государству следует принять эффективные меры для устранения негативных проявлений этнонационализма. Будущее России зависит от успешного развития демократии и гражданского общества.

АЬз1га&. The factors for making obstacles to the formation of Russian citizen nation are ana-lyzed in the given article. In the conditions of a multinational state the increase of interethnic tension may lead to the disintegration of the federation. The Russian state must take effective measures in order to eliminate the negative manifestations of ethno-nationalism. The Russia’s future depends on the successful development of democracy and civil society.

Важность поиска путей формирования гражданской российской нации

трудно переоценить. Среди многих причин ухода с исторической арены царской

России и СССР можно выделить две существенные. Во-первых, наша страна не


122

стала национальным государством. Во-вторых, не удалось сформировать

гражданскую нацию. С таким наследством вступила Российская Федерация в

начало XXI века. В научной литературе существует множество трактовок понятия

нация, это один из самых сложных и запутанных вопросов социальной

философии. Не вдаваясь в анализ различных подходов к исследованию нации

как социального явления, следует назвать её характерные черты. Нация состоит

из общности людей, сплочённых общей культурой, языком, историей,

политически объединённых в одном государстве, которое в условиях демократии

и развитых институтов гражданского общества находится под контролем

граждан, обеспечивает соблюдение их конституционных прав и свобод. В этом

понятие, безусловно, входит этническая составляющая, но гражданское сознание

должно доминировать над этническими и расовыми компонентами. Что же

мешает формированию единой российской гражданской нации? В числе многих

препятствий, важнейшими являются: неразвитость российской демократии и

гражданского общества, этнический национализм, исламский экстремизм.

Политическая гражданская нация - это результат долгого, трудного развития

на пути перехода от традиционного общества к построению демократического

государства, в котором процессы модернизации охватывают все социальные

институты. Гражданское общество невозможно построить «сверху», мировой

опыт свидетельствует о том, что такое общество вырастает органично по

причине того, что появляется слой людей, которые начинают активно бороться за

свои права. Свободные, ответственные, предприимчивые, социально активные

граждане создают институты гражданского общества (политические партии,

движения, организации), осуществляют в рамках правовых, конституционных

норм систематический контроль за деятельностью всех ветвей власти. По сути,

государство попадает под гражданский контроль, такое государство служит

интересам нации. Основой гражданской нации является средний класс, то есть

люди, реализовавшие себя в профессиональной деятельности, добившиеся

определенного материального благосостояния, которое позволяет им не вести

каждодневную борьбу за существование, а осознать себя хозяевами своей

судьбы и своей страны. В России средний класс невелик, так как процессы

рыночной модернизации экономики носят противоречивый характер, слой

предпринимателей постоянно уменьшается, а слой чиновников различного

уровня стремительно растет. Средний класс в основном сосредоточен в крупных

городах, мегаполисах, где существуют реальные, объективные предпосылки


123

формирования нации в европейском понимании этого слова. В крупных

российских городах существует развитая плюралистическая коммуникативная

система, сложная структура культурного, социального и профессионального

взаимодействия в условиях рыночной экономики, где традиционные родственно-

соседские и этнообщинные связи выражены слабо. По другому типу

формируются общественные отношения в малых городах и посёлках.

«Социальное доверие здесь базируется на непосредственных личных,

неформальных связях, групповых и соседских отношениях, этнической или

этноконфессиональной солидарности и не выходит за пределы рутинных

повседневных обязательств и поддержки, а также - общности интересов, от-

стаиваемых по отношению к произволу местной власти, ничем, кроме обычая, не

ограниченному. Это зона в лучшем случае инерционного, в худшем - де-

градирующего существования людей, озабоченных более всего сохранением

сложившегося образа жизни и потребления» [1, с. 27]. Крайняя ограниченность

ресурсов, отсутствие профессиональных перспектив, бедность - всё это

приводит к социальной пассивности, здесь трудно представить себе условия для

роста гражданского национального сознания. По мере того, как в малых городах

России будут создаваться условия для увеличения доли среднего класса,

пространство модернизации будет расширяться, самостоятельно, а не с

помощью государства, будут развиваться институты гражданского общества.

Традиционные стереотипы массового сознания, включающие в себя остатки

тоталитарного, а часто и имперского прошлого уступят место демократическим,

гражданским ценностям. Ядром формирующейся российской гражданской нации

является русский народ не потому, что у этого народа есть какие- то особые

государствообразующие качества, которые так любили находить в нём

отечественные философы и политики, а в силу того, что русский народ пока ещё

самый многочисленный в нашей федерации. Поэтому русский язык является

наиболее значимым фактором, консолидирующим многочисленные этносы в

процессе гражданского нациестроительства. В дискуссиях по проблемам

межэтнического взаимодействия много внимания уделяется якобы недостаточно

определённому статусу русского народа, говорится о его роли и заслугах в

создании российского государства, упоминается в частности о том, что в словах

«российский» и «россияне» теряется русская этническая составляющая. Русский

народ не нуждается в особом статусе, это самореализовавшийся этнос,

уподобляться малым народностям, которые только начинают искать своё место в


124

истории, нерационально. На вопрос, кого можно считать русским человеком в

условиях нашей полиэтничной среды, разумно ответить так - любого человека,

который сам считает себя русским, владеет русским языком и разделяет

ценности русской культуры. Такой подход позволит расширить пространство

русского мира далеко за рамки биологической этнично- сти. По данным

последней переписи населения, состоявшейся в 2010 году, русскими себя

назвали более 111 млн. человек, общая численность жителей РФ более 142 млн.

[2, с. 14]. Современная демографическая обстановка в Российской Федерации

оценивается как неблагоприятная для русского этноса. «Её основными

характеристиками являются: очень низкая рождаемость, высокая смертность,

уменьшающаяся брачность, растущая разводимость, невысокая

продолжительность жизни, деформированная возрастная структура, стойкая

естественная убыль населения» [3, с. 457]. Если русский народ сможет

уменьшить остроту демографической проблемы, связанной с кризисом семейных

ценностей, осознает себя не только этнической, а прежде всего политической,

гражданской общностью, тогда единство страны будет сохранено. Необходимо

разработать эффективную политику переселения русских из стран ближнего

зарубежья на Родину, особенно русской молодёжи. Опыт Израиля и Германии в

этом вопросе представляется чрезвычайно важным.

Самым трудноразрешимым вопросом в проблеме формирования единой

российской нации является этнический национализм научных и политических

элит, поддерживаемый значительной частью титульного населения республик,

входящих в состав Российской Федерации. На примере развития татарского

этнонационализма можно проследить характерные черты этого явления. Татары

- второй по численности этнос в Российской Федерации, насчитывающий свыше

5 млн. человек. Более 68% татар проживают вне Республики Татарстан [3, с. 136-

137]. Согласно конституции Татарстана, государственными языками являются

татарский и русский, но при этом разделяются два понятия, многонациональный

народ Татарстана и татарский народ, что, безусловно, даёт особый статус

титульному этносу. В марте 2012 года в Казани состоялось заседание постоянно

действующего экспертного клуба Российского института стратегических

исследований по теме: «Национал-сепаратизм в Татарстане в начале XXI века:

идеология, организации, зарубежное влияние». Эксперты глубоко

проанализировали генезис татарского этнонационализма, в докладах учёных

приводились конкретные примеры того, что в меньшей или большей степени


125

идеи независимости Татарстана от России находят поддержку научной и

этнократической элит республики. Во властных структурах Татарстана русские

практически не представлены. Руководитель Приволжского центра региональных

и этнорелигиозных исследований Российского института стратегических

исследований Раис Сулейманов подчеркнул, что «как только речь заходит о

национальных правах русских в России, республиканская этнократия

воспринимает это как покушение на собственное господство, ведь в

национальных регионах, как раз, больше всего русские испытывают фактическую

национальную дискриминацию. И Татарстан здесь не исключение» [4].

Религиозный исламский экстремизм давно пустил корни в республике. Как точно

подметил на конференции «Ислам в Татарстане: два десятилетия

ревайвализации» татарский богослов Валиулла Якупов, «к сожалению, в

результате многолетнего присутствия ваххабитских имамов в ключевых мечетях

республики им удалось привлечь к деятельности ваххабитского холдинга многих

представителей элиты Татарстана. К сегодняшнему дню ряд чиновников

высокого ранга, представители банковского и бизнес-сообщества сознательно

осуществляют финансирование ваххабитской проповеднической машины,

выступая фактическими соучастниками терроризма» [5]. Татарский национал-

сепаратизм находит отклик среди сельского населения, а также горожан в

первом поколении, которые не смогли усвоить ценности плюралистичной

гражданской городской среды. Татарский сепаратизм пребывает в тлеющем

состоянии, так как республика расположена в центре России, экономика успешно

развивается, социальное положение населения стабильно. Однако если

проблемы этнонационализма и исламского экстремизма не будут решаться

федеральным центром, то события начнут развиваться по «северокавказскому

сценарию», т.е. так же, как в республиках Северного Кавказа, русское населения

окажется в невыносимых условиях существования, и как следствие, начнётся его

исход в регионы с преобладающим русским этническим составом.

Собственно говоря, роль государства как главного политического института

в процессе формирования гражданской нации трудно переоценить. Но под ролью

государства здесь подразумевается не имперская, тоталитарная или

авторитарная системы подавления политической активности граждан, а

институционально сильное государство, обеспечивающее защиту прав всех

граждан вне зависимости от их этнической принадлежности. Роджерс Брубейкер,

авторитетный эксперт в сфере анализа проблем государственности и эт-


126

ничности в своей книге «Этничность без групп», ссылаясь на своих коллег, го-

ворит о том, что применительно к России, слабость государства в девяностые

годы XX несла угрозу основным правам и благополучию граждан. «Неолибералы

всё больше признают то, что палеолибералы знали всегда: сильное, даже

могущественное государство является необходимым условием для всего, что им

дорого, включая упорядоченное функционирование рынков, защиту граждан от

насилия и уважение к правам человека» [6, с. 286]. При этом, как подчёркивал

американский учёный Майкл Манн, необходимо видеть различие «между

«деспотической» и «инфраструктурной» властью, где первая означает

произвольную власть над гражданским обществом, а вторая - власть госу-

дарственных институтов координировать и регламентировать социальную жизнь

через проникновение и работу в гражданском обществе» [6, с. 286].

Таким образом, проблема формирования российской политической нации

связана, прежде всего, с процессами развития гражданского общества,

модернизацией в самом широком смысле этого слова, увеличением доли

среднего класса в обществе, укреплением правопорядка на всей территории

страны. Общая история, праздники, спортивные мероприятия, гастроли этни-

ческих фольклорных коллективов гражданскую нацию не создадут. Каждый

человек, являющийся жителем нашей страны, сам для себя решает, что для него

Россия - общество равных возможностей и единое демократическое государство,

где граждане активно отстаивают свои права и свободы вне зависимости от

этнической, территориальной и конфессиональной принадлежности, или Россия -

это калейдоскоп этносов, отстаивающих свои родоплеменные интересы. Всякое

выпячивание этничности, конфессиональной принадлежности, безусловно,

создаёт преграды на пути построения единой российской гражданской нации.

Многие развитые государства современного мира сталкиваются с проблемами

сепаратизма, межнациональной и межконфес- сиональной розни, ростом

ксенофобии, но в условиях демократии и развитого гражданского общества

ведётся постоянный диалог, находятся эффективные решения. Имперский,

тоталитарный, авторитарный пути развития нашей страны показали свою полную

несостоятельность, будущее России за демократией и гражданскими

ценностями.

Литература1. Гудков Л. «Доверие» в России: смысл, функции, структура // Вестник

общественного мнения. - 2012. №2. - С. 27.


127

2. Об итогах Всероссийской переписи населения 2010 года // Российская

газета. - 2011. №284. - С. 14.

3. Демографическая статистика: учебник / коллектив авторов. - М.: КНОМС,

2010. - 480 с.

4. Национал-сепаратизм в Татарстане в начале XXI века: идеология, ор-

ганизации, зарубежное влияние [Электронный ресурс]. - Режим доступа :

http://www.riss.ru/actions/1305-nmjkiop90 (дата обращения: 08. 02. 2014).

5. Ваххабизм в Татарстане: салафитская попытка взять реванш? [Элек-

тронный ресурс]. - Режим доступа : http://www.kasan-center.ru/osnovnye-

razdely/13/182 (дата обращения: 08. 02. 2014).

6. Брубейкер Р. Этничность без групп. - М.: Высшая школа экономики,

2012. - 408 с.Л.А. Креймер-Дементьева

ГРАЖДАНСКАЯ И ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИДЕНТИЧНОСТИ

РОССИИ В ОППОЗИЦИИ СВОЙ-ЧУЖОЙ

Аннотация. Приняв отношения, провозглашенные в Конституции РФ, между госу-дарственной и гражданской идентичностями в виде оппозиции Свой - Иной, выстроенной на равноправии и взаимопонимании сторон, можно видеть, что сегодня эти отношения как декларируемые в Федеральном законе, так и реальные перешли в оппозицию Иной - Свой, отражающую привилегированность и первичность одних идентичностей и вто- ричность других. Подобные предпочтения порождают напряженность между государством и гражданским обществом в целом, между государством и отдельными группами гражданского общества, межгрупповую в гражданском обществе, включая межрелигиоз- ную, культурно-религиозную и национально-этническую, что не исключает возможность отчуждения сторон вплоть до оппозиции Свой - Чужой.

АЬз1га&. If relations in the Constitution of the RF between states and civil identities would to describe by opposition Familiar - Other, then today these relations in reality have been describing by opposition Other - Family. These relations of equality and mutual understanding passed into relations of tension and conflict.

Государственная идентичность формируется политической волей лидера,

политической элитой, политическими антрепренерами, посылающими идеи,

интерпретирующие государственность, державность [1, с. 13]. В отличие от нее,

гражданская выстраивается гражданским обществом, призванным представлять

и защищать перед государственной властью интересы граждан. Её формирует

гражданское сознание общества, состоящего из отдельных индивидов. По

http://www.kasan-center.ru/osnovnye-

http://www.riss.ru/actions/1305-nmjkiop90


128

мнению Л. М. Дробижевой, совместимость государственной и этнической

идентичности возможна только в случае, если государство строит свою

идентичность на основе взаимопонимания [1, с. 29].

М.Б. Хомяков [2, с. 44], говоря о государственной идентичности, преду-

преждает об опасности ее выстраивания на «национальной идеологии»

большинства, отражающей ценностные ориентиры большинства, и тем самым

превращающей остальных членов такого общества в «граждан второго сорта».

Если учесть, что традиции гражданского общества и в Древней Руси, и в

Российской империи, и в их преемнике - Советском государстве (далее СССР),

были относительно слабы, т.е. фактически преобладала государственная

идентичность. Становится понятным, что формирование гражданского75

сознания требует времени и усилий со стороны не только самих граждан, но и

воли, времени и усилий государства. И оно в российских непростых условиях

призвано помочь становлению этого общества в вопросах соблюдения про-

возглашенных деклараций самим государством и неправительственными ор-

ганизациями, позиционирующими себя в качестве представителей гражданского

общества.

Этот аспект единства российской нации приобретает особое значение и в

связи с тем кризисом доверия к государству, который царил в условиях советской

системы с ее двойными стандартами для властных структур и для народа.

Подобное недоверие укоренено в самосознании значительной и, как правило,

самой передовой части российских граждан, а потому и сегодня продолжает

служить довольно точной лакмусовой бумажкой их гражданской идентификации,

формирующей нацию и определяющей соотношение гражданской и

государственной идентичностей.

Рассмотрение этого соотношения и является предметом настоящей работы.

В качестве метода анализа используем разработанную автором типологию

оппозиции Свой - Чужой [3]. Введенные мной оппозиции Свой - Иной и Иной -

Свой характерны для групп или индивидов, которые, наряду со своей

инаковостью в определенных вопросах ощущают и точки соприкосновения,

какие-то общие воззрения. Эти общности позволяют им выстраивать между

собой два типа отношений. В отношениях Свой - Иной превалирует свойство

родства, свойскости и общности с иным, и потому обе стороны предпочитают

строить свои отношения на основе взаимопонимания и паритета. В отношениях

Иной - Свой, несмотря на объединяющие их общности, превалирует инаковость


129

сторон, хотя определенные причины и обстоятельства требуют от них

соблюдения отношений свойскости. Эта двойственность заставляет опре-

деленные стороны искать привилегии для своей инаковости, ее первичности, а,

следовательно, вторичности других. Главенство одной стороны может про-

являться в разных вопросах и в разной степени и при определенных условиях

чревато переходом в оппозицию Свой - Чужой.

Исследование начну с Конституции РФ, рассматривая ее как деклариро-

ванную государственной идентичностью, властными структурами, с одной

стороны, гарантирующими гражданскому обществу, а следовательно, и его

гражданам определенные права, а с другой - накладывающие на них опреде-

ленные обязательства перед государством.

Уже в преамбуле Конституции провозглашается «многонациональность

народа РФ», «права и свободы человека, гражданский мир и согласие», исхо-

дящие «из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения на-

родов». Там же указывается на «незыблемость демократической основы» России

и ответственность ее граждан за свою Родину». Своей высшей ценностью

государство провозглашает человека и берет на себя ответственность

соблюдать и защищать его права и свободы, и не только человеческие, но и

гражданские. И далее во имя этой ценности подробно расшифровываются права

и обязанности как государства, его властных структур, так и граждан, будь то

каждого в отдельности или в виде гражданских объединений. Таким образом,

представленные в этой части Конституции РФ отношения между

рассматриваемыми идентичностями допустимо представить оппозицией Свой -

Иной, в которой обе стороны, понимая свою инаковость, не отчуждаются друг от

друга; они готовы к сотрудничеству и к нахождению путей совместного

существования на основе взаимопонимания, тем самым как бы сохраняя свое

родство, свою свойскость, несмотря на инаковость.

Но пока это декларация. Поэтому обратимся к реализации некоторых из

провозглашенных положений, причем не только со стороны государства, но и со

стороны гражданского общества.

Как в Древней Руси, Российской империи, СССР, так и в современной РФ

религиозная проблема не утратила своей важности и для единства нации, для

лояльности гражданина государству, своей стране. КРФ, отвечая в этом плане

запросам граждан страны, провозглашает РФ светским государством, отделение

от него религии и равенство перед законом религиозных объединений, а также


130

невозможность установления религии в качестве государственной или

обязательной. Т.е. провозглашаются отношения равенства и паритета всех

религий, характерные, как отмечено выше, для оппозиции Свой - Иной.

Однако при рассмотрении законов, предназначенных для реализации

провозглашенных основ, однозначность последних размывается. Например, в

Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях»,

принятом 19.09.1997, в преамбуле наряду с признанием «особой роли право-

славия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры»

выражается уважение к «христианству, исламу, буддизму, иудаизму и другим

религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов

России».

Анализируя эту преамбулу с точки зрения международных обязательств РФ,

уполномоченный по правам человека в РФ О.О. Миронов [4] отметил в ней две

неясности: «какие религии подпадают под определение «других» и можно ли

трактовать отсутствие упоминания остальных религий как неуважение к ним».

Сегодня эту формулировку с теми же «неясностями» предлагается внести в

преамбулу Конституции РФ. Отношение к этому предложению часто от-

рицательное [5], хотя ни у кого, включая и автора настоящей работы, не вы-

зывает сомнения роль Русской Православной Церкви - одной из ветвей хри-

стианской религии - уже хотя бы потому, что на протяжении десяти веков эта

Церковь была составной частью государства, т.е. одной из его властных структур

и представляла государственную идентичность. И не эта оценка является целью

работы. Речь идет о другом. К неясностям, отмеченным О. Мироновым со

стороны внешних обязательств РФ, напрашивается еще одна, можно сказать,

внутренняя неясность - формулировка этой мысли, те смыслы, которые могут и

уже извлекаются из нее. Дело в том, что разделение с одной стороны признания

особой роли православия, а с другой - уважения к христианству и другим

религиям как бы придает особый статус православию, вынося его за

религиозные скобки, в том числе и за скобки христианства. Конечно же, это не

сказано прямо, однако плоды этой имплицитности уже проявились с достаточной

степенью эксплицитности в обеих рассматриваемых идентичностях. Фактов тому

достаточно. За неимением места остановлюсь только на некоторых.

Например, социолог С. В. Рыжова [6, с. 144] замечает, «что православная

идентичность россиян приобретает сегодня во многом черты культурной

идентичности, выходящей за рамки «православный христианин». И далее:


131

«Православным человек может считать себя не потому, что он верует в Бога, а

потому, что крещеный, живет в стране с православными традициями и «через

традиции и национальную культуру ощущает духовное родство с церковью».

Конечную часть вывода автор основывает на интервью Патриарха Алексия II

корреспонденту итальянской газеты [7, с. 61]. Ввиду невозможности

процитировать эту ссылку, сошлемся на другое интервью Патриарха, в котором

православная культура, по существу, отождествляется с российской, т.е. с

культурой нации: «.большинство родителей ратует за введение в школы Основ

православной культуры. Наша страна за века своего существования накопила

глубокий, разносторонний опыт. Достижения российской культуры и

мировоззрения изучаются во всем мире, зачем же лишать этого опыта наших

детей?» [8]. В этой связи возникает вопрос: о какой "культурной идентичности,

выходящей за рамки «православный христианин»", говорит социолог.

При перечислении признаков православного человека, у С. Рыжовой вера в

Бога отделяется от крещения, в то время как Митрополит Санкт-Петербургский и

Ладожский Владимир не сомневается в их тождественности («все успехи нашей

Родины связаны с обращением ко Христу - Крещением») и потому полагает, «что

будущее России зависит от верности тому выбору, который когда-то сделал

святой князь Владимир, и который каждый человек подтверждает, принимая

Таинство Крещения и учась верности и любви ко Христу Спасителю». Ссылаясь

на «Слово о законе и благодати» митрополита Киевского Иллариона, Святой

Отец говорит о том, что князь Владимир, приняв крещение, «повелел и всей

земле своей креститься во имя Отца и Сына и Святого Духа, чтобы во всех

градах ясно и велегласно славиться Святой Троице и всем быть христианами»

[9].

В этой же связи вызывает вопросы и утверждение, что «православный

человек ощущает духовное родство с церковью через традиции и национальную

культуру», которое С. Рыжова цитирует как слова Патриарха из упомянутого ею

интервью. Эти вопросы снимаются только в случае, если рассматривать культуру

с точки зрения религиозной так, как это делается в учебном пособии

«Православная культура России» для учащихся старших классов школ, гимназий

и лицеев. Т.е. с точки зрения «идентичности религиозной», а не «идентичности

культурной - и, следовательно, распознаваемой в государственно-правовом

контексте» (по определению В.Д. Зорькина) [10]. По утверждению этого пособия,

изданного Православной Гимназией во имя Преподобного Сергия Радонежского,


132

"в религиозном миропонимании «культура, как сохранение окружающего мира и

забота о нем, является богозаповеданным деланием человека». Библия говорит,

что Бог, создав человека, дал ему заповедь возделывать и хранить окружающий

мир как прекрасное творение Свое (Быт. 2, 15) [11]. Отсюда понятно, почему

слово «культура» является однокоренным со словом «культ» которое означает

благоговение перед Богом, бого- почитание, поклонение и служение Богу [12],

создавшему мир и человека [13]. Здесь обратим внимание еще на один момент.

Первое предложение своего определения Б. Пивоваров помечает как цитату из

источника 6 списка приведенной им литературы - Основы социальной концепции

Русской Православной Церкви. М., 2000, с. 165. Т.е. излагается официальная

точка зрения РПЦ на божественное происхождение культуры, что по

упомянутому выше определению Председателя Верховного Совета РФ говорит

«о религиозной идентичности», а не «об идентичности культурной - и,

следовательно, распознаваемой в государственно-правовом контексте». Таким

образом, выделение православия в преамбуле вышеупомянутого Федерального

закона уже само по себе меняет провозглашенное в Конституции РФ гражданское

равенство между религиями на религиозно-национальное предпочтение одной

религии перед другими, тем самым переводя прежде провозглашенные

равноправные отношения между ними из оппозиции Свой - Иной, в Иной - Свой,

характерную для отношений неравенства, при которых одна из сторон

идентифицируется как предпочтительная, главная, а следовательно, способная в

той или иной степени к диктату. Естественно, что такой переход не способствует

ни межрелигиозному, ни межэтническому единству, а значит, и российской нации

в целом. Более того, он разжигает пожар национальных и религиозных распрей.

Не потушенный вовремя, - а реальность свидетельствует, что он только набирает

силу, - этот процесс, все больше расшатывая отношения Иной - Свой, может

привести к отчуждению сторон, к оппозиции Свой - Чужой, а следовательно

только к разъединению нации, к еще большей поляризации этносов и религий.

Этот процесс втягивает в противостояние национальные и религиозные

культуры. Ведь само представление одной религии в виде культуры и

сохранение прежнего религиозного статуса за другими может расцениваться,

если воспользоваться терминологией О. Миронова, как «неуважение к ним». От

себя добавим: с вытекающими отсюда последствиями и еще большему

отчуждению сторон, так как остальные религии, как и православие, тоже

являются неотъемлемой частью культуры и традиции соответствующих народов.


133

Говоря об объединяющей роли религии внутри конкретной группы, нельзя

не заметить и тот факт, что приверженность каждой своему властителю,

непрекращающиеся попытки демонстрировать свое преимущество и запреты

поклоняться другому божеству только разделяют их сторонников. При этом

каждая религия уповает на свои, присущие только ей ценности, хотя во всех

присутствуют единые общечеловеческие ценности, созданные в культуре

язычества задолго до появления монотеистических религий. До нас они дошли в

виде надписей IV-III тысячелетий до н.э. на стенах погребальных пирамид

Древнего Египта, изложенных современными учеными в так называемой Книге

Мертвых [14]. Рамки короткой статьи не позволяют остановиться на них более

подробно. Но даже само их существование можно было бы предложить как

платформу для объединения религий, естественно, сохранив при этом

специфические различия каждой. Необходима всего-то добрая воля властных

структур каждой религии не декларациями, а делами послужить делу снижения

межрелигиозной напряженности, а следовательно, и единству нации, возврату к

оппозиции Свой - Иной, к формированию хоть какой-то начальной общности

между религиями как представителями гражданского общества.

А теперь вернемся к действительности все ещё с точки зрения ценностей.

Высшей ценностью Конституция РФ провозглашает человека. Можно ожидать

подобного отношения власти и к его образованию. Вот как характеризует это

отношение Е. С. Рукшин, заслуженный учитель России, человек,

«обремененный» не одним почетным титулом, воспитанники которого имеют

рекордное количество медалей различного рода олимпиад и конкурсов. Сегодня

он еще и член Общественного совета Минобрнауки РФ. Не решаемую го-

сударством проблему видит Е. Рукшин в недостатке квалифицированных научно-

технических кадров, поскольку «вместо серьезной работы в этом направлении

мы учреждаем кафедры теологии в МИФИ и собираемся кропить ядерные

реакторы святой водой» [15].

Вызывает вопрос и название курса, введенного в 2012 г. для учащихся об-

разовательных учреждений РФ «Основы религиозных культур и светской этики».

В этой формулировке светское государство признает существование рели-

гиозных культур, но почему-то отказывает в подобном культуре светской, заме-

няя ее этикой. И это в то время когда на примере православия мы видели, что

оно не ограничивает рамки религиозной культуры только принципами морали.

Оба примера далеки от провозглашенных отношений взаимопонимания между


134

государством и гражданским обществом в виде оппозиции Свой - Иной. Ос-

лабляя целостность гражданского общества и создавая конфликты культурных

идентичностей между его отдельными группами, с одной стороны, а с другой -

обостряя свой конфликт с соответствующими группами гражданского общества,

государство переводит их отношения в оппозицию Иной - Свой, все больше

раскачивая ее маятник. Пренебрегая интересами одной группы общества и от-

давая предпочтение другой государство способствует отчуждению их идентич-

ностей до Свой - Чужой приближая «точку не возврата» и здесь.

А вот как выглядят гражданская и государственная идентичности в описании

Е. Рукшина: «Фактически никто из профессионалов в области образования не

имеет права голоса не только при написании судьбоносных для страны

документов, но даже при их обсуждении. по постановлению правительства все

федеральные и государственные законопроекты, целевые программы,

финансируемые из бюджета, должны иметь экспертные заключения

общественных советов при министерствах. Но то, что получается, называется

«прямой конфликт интересов». Группу реформаторов возглавляет Я. Кузь-

минов, а решения и документы, которые пишет его команда, должны проходить

экспертизу в Общественной палате РФ, где в комиссии по образованию

председательствует. все тот же Кузьминов, т.е., с одной стороны, он руководит

созданием этих реформаций, а с другой - одобряет их от имени общественности.

Из проектов, которые сейчас проходят обсуждение в Госдуме, ни один не имеет

визы Общественного совета Минобрнауки, в который вхожу и я. Мы не

обсуждали ни закон об образовании, ни судьбоносную программу образования в

РФ до 2020 года, причем суммы, которые пойдут на эту программу, сопоставимы

с военным бюджетом» [15]. От себя остается добавить, что и эти отношения

между государственной и гражданской идентичностями определяются не

исходной оппозицией Свой - Иной, а Иной - Свой с достаточно большим

отклонением ее маятника, что не исключает возможность и ее перехода в

отношения Свой - Чужой.

Итак:

1. Приняв провозглашенные Конституцией РФ отношения между граж-

данским обществом и государством в виде оппозиции Свой - Иной, построенные

на взаимопонимании и принятии друг друга, сегодня можно отметить тенденцию

их перехода в оппозицию Иной - Свой, когда одна из сторон «усваивает» (или ей

предоставляется на это право) другую до той степени, что позволяет себе


135

навязывать ей свою волю, свою идентичность.

2. В данной работе подобный переход отмечен в отношениях между го-

сударством и гражданским обществом в целом; в отношениях между отдельными

его группами, в том числе обусловленными предпочтением властью той или иной

группы. В конфликт втянуты такие гражданские идентичности, как культурная и

религиозная, включая межрелигиозные, а значит национальные и этнические,

отношения между светскими и религиозными группами гражданского общества,

т.е. основные составляющие формирования самосознания гражданина. Все это,

мягко говоря, не способствует объединению российской нации. При этом

реальность раскачивает маятник этих отношений все сильнее и не исключена

возможность их перехода в стадию отчуждения, характерного для оппозиции

Свой - Чужой, что может привести к «точке не возврата» не только в области

образования.

3. Факт возникновения базовых общечеловеческих ценностей за две тысячи

лет до иудаизма и три - до христианства, естественного их усвоения и развития

монотеистическими религиями, мог бы послужить основой достижения

взаимопонимания между религиями и перевода их отношений в Свой - Иной,

внеся существенный вклад в объединение российской нации.

Литература1. Дробижева Л.М. Государственная и этническая идентичность: выбор и

подвижность // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в совре-менной России / Отв. ред. В.С. Магун. - М.: Издательство Института социологии РАН, 2006.

2. Хомяков М.Б. Идентичность, толерантность и идея гражданства // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России / Отв. ред. В.С. Магун. - М. Издательство Института социологии РАН, 2006, с. 44.

3. Креймер-Дементьева Л.А. Типология Свой - Чужой на примере отношения Бога и человека в картинах мира Танаха, Ветхого Завета и современных пред-ставлениях // Вестник ЧГУ. Серия «Политические науки. Востоковедение». - Вып.13. 2012. - №33 (287). - С. 81-93.

4. Миронов О.О. Заключение о проверке соответствия ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» международно-правовым обязательствам РФ [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://zakon.law7.ru/base76/part1/d76ru1202.htm

5. См, например. Мизулина предложила упомянуть православие в Конституции [Электронный ресурс]. - Режим доступа :

http://zakon.law7.ru/base76/part1/d76ru1202.htm


136

http://www.bbc.co.uk/russian/russia/2013/ 11/131122_mizulina_orthodox_constitution.shtml?print=1; Совет по правам человека выступил против изменения Конституции [Электронный ресурс]. - Режим доступа. : http://www.hro.org/node/18246; О роли религиозных конфессий в вопросах внешней и внутренней политики страны: мнения. [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://www.iarex.ru/interviews/43503.html

6. Рыжова С.В. О соотношении православной идентичности и гражданского сознания // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России / Отв. ред. В.С. Магун. - М.: Издательство Института социологии РАН, 2006.

7. О «моде» на религию и истинном духовном возрождении. Ответы Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия!! на вопросы корреспондента газеты «Корриере дела сера» (Италия) Ренцо Чанфанелли. Россия. Духовное возрождение. М., 1999. С. 61

8. Духовное возрождение России - это задача и Церкви, и власти, и всего народа. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II ответил на вопросы корреспондента «Российской газеты» (Федеральный выпуск, N 4273 от 19 января 2007 года). [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://www.pravmir.ru/ category/ cerkov/zhizn-cerkvi/monashestvo-cerkov/ (дата обращения: 10.12.2013).

9. Послание митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира клиру, насельникам и насельницам святых монастырей, учащим и учащимся Духовных школ и всем верным чадам СПб митрополии по случаю 1025-летия Крещения Руси. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.pravmir.ru/mitropolit (дата обращения 15.12.2013).

10. Выступление председателя Конституционного Суда РФ В. Д. Зорькина на XVII Всемирном Русском Народном Соборе. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.vrns.ru/news/2259/#.UpXYI5DQly0

11. «И взял Господь Бог человека, [которого создал,] и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его». Так звучит стих Бытия 2:15 в Синодальном издании христианской Библии. Земля, небо и человек [Бытие 2: 1, 4-7] как составные части сотворенного мира существовали до создания сада. (Примечание и курсив мои - Л.К.).

12. Почитание Бога как составная часть религиозного культа отражает лишь одно из значений понятия «культ». В более общемпредставлении культ служит для создания коллективных представлений понятий, и их закрепления в виде фе-тишей общих непререкаемых императивов. Природа возникновения первокульта

http://www.vrns.ru/news/2259/%23.UpXYI5DQly0

http://www.pravmir.ru/mitropolit

http://www.pravmir.ru/

http://www.iarex.ru/interviews/43503.html

http://www.hro.org/node/18246

http://www.bbc.co.uk/russian/russia/2013/


137

еще не установлена, но есть основания полагать, что он мог быть основой воз-никновения мышления человека. (Примечание моё - Л.К. По данным Новой фи-лософской энциклопедии. М.: Мысль. 2010. Т 2. С. 340)

13. Протоирей Б. Пивоваров. Православная культура России : учеб пособие для учащихся старших классов школ, гимназий и лицеев. - Новосибирск : Право-славная Гимназия во имя Преподобного Сергия Радонежского.

14. Исповедь отрицания на загробном суде. 125 глава «Книги мёртвых» [Электронный ресурс] / Пер. М.А. Коростовцева. - Режим доступа: http://pero-maat.ru/mudr.htm.

15. Рукшин Е. С. Дошли до точки невозврата // Санкт-Петербургские ведомости. 23.11.2012 г.

Г. В. Куличкина

РОЛЬ РЕГИОНАЛЬНЫХ СМИ В УКРЕПЛЕНИИ

МЕЖНАЦИОНАЛЬНОГО ЕДИНЕНИЯ РОССИЯН

Аннотация. Ставится проблема укрепления межнационального единения россиян средствами региональных СМИ как фактор формирования гуманистических ценностей в обществе. Проанализирован опыт пермских региональных СМИ с целью выявления основных функций СМИ в укреплении межнационального единения россиян.

АЬэка&. Raises the problem of strengthening inter-ethnic unity by means Russians regional media as a factor of human values ??in society. The Perm regional media experience promotes to identify the main functions of the media in strengthening the unity of ethnic Russians.

В современной мире СМИ стали не только источником массового инфор-

мирования и коммуникации сообществ и этносов, они зачастую моделируют

картину мира, транслируют мировоззрения, идеалы, образцы и нормы пове-

дения. От контента СМИ зависит зачастую формирование в обществе тех или

иных ценностей, в том числе по такому актуальному вопросу, как межнацио-

нальное единение россиян.

Исследование проблематики роли региональных СМИ в укреплении меж-

национального единения россиян в современной науке осложняется рядом

обстоятельств. Среди них стоит назвать такие, как отсутствие общепринятого

определения функций региональной печати в постсоветском полиэтничном

регионе [1, с. 106], общепринятого понятия «этнокультурная журналистика».

Интеграционные процессы, происходящие в современном обществе, заставляют

ученых задумываться о формировании новой национальной идентичности - как в

современной Европе [2, с. 182], так и в России [3, с. 258]. Исследователи

http://pero-maat.ru/mudr.htm

http://pero-maat.ru/mudr.htm


138

российской региональной прессы отмечают, что она «практически уходит от

вопросов национального возрождения и межнационального сотрудничества

народов России» [4, с. 245].

В контексте дискуссионности обозначенной проблематики особую ценность

приобретают исследования СМИ полиэтничных регионов, где есть наработанные

традиции укрепления межнационального единения. К ним относятся СМИ

Оренбуржья, Татарстана, Башкортостана [5, с. 257], Пермского края [6, с. 20-27].

В Пермском крае проживают представители более ста двадцати нацио-

нальностей с преобладанием русского населения. Среди них пермские татары,85

башкиры, марийцы, удмурты, коми-пермяки, евреи, немцы, поляки, украинцы,

белорусы связаны с русскими многовековыми традициями добрососедства. В

период трансформации российского общества в конце XX века проблема един-

ства наций в регионах России обострилась. В Пермском крае стабильность меж-

национальных отношений в целом была сохранена. Немалая заслуга в этом

принадлежит вовремя выработанной четкой политики пермских властей в лице

отдела национальных отношений Пермского краевого департамента внутренней

политики. Немаловажное значение имеет давно установившееся содружество

чиновников департамента с Пермской организацией Союза журналистов России

в рамках Пермской краевой комплексной программы гармонизации межнацио-

нальных отношений. Власть поддерживает финансово журналистские проекты,

направленные на единение жителей края, и региональный конкурс журналист-

ского мастерства, проводимый с той же целью. Главная задача журналистов, ко-

торые хотят работать в данном направлении - информировать о традиционных и

новых формах коммуникации народов пермской земли, способствовать диалогу

культур, совместного решения трудных социально-культурных задач.

В последнее время журналисты и политики столкнулись с новыми вызо-

вами, обусловленными глобальными миграционными процессами, нелегальной

миграцией, нарушающей нормы добрососедства, с проблемой проникновения в

СМИ языка вражды. Обострились проблемы национальной идентичности

русских. В этих условиях некоторые пермские СМИ сменили позицию по

национальному вопросу. Зеркалом иной, по сравнению с прежней, тенденции в

региональном информационном пространстве стала независимая газета

«Звезда», которая в 2013 году опубликовала на первой полосе несколько дис-

куссионных материалов на темы национализма, патриотизма и отношения к

мигрантам. Семантика психологического напряжения в обществе ярко выражена


139

была уже заголовками: «Истерия по-пугачевски» (19.06.2013), «Русский всегда

прав!» (25.10.2013), «Молчание армян» (26.11.2013). В них не было призывов к

насильственным действиям и расположены они были под рубрикой «Прямая

речь» (т.е. это трибуна для личного мнения), однако они имели большой

общественный резонанс.

Мы провели исследование роли пермских региональных СМИ в укреплении

межнационального единения россиян за 2013 год. Всего была проанализирована

деятельность 9 печатных изданий, из них трех краевых (газета «Звезда»,

журналы «Компаньон - магазин», «Мы - земляки»), шести городских и районных

газет («Красная Вишера», Суксунская «Новая жизнь», «Наше время» Гайнского

района, «Соликамский рабочий», «Сылвенские зори» Кишертского района,

«Верный путь» Ординского района); Из телевизионных проектов была

проанализирована деятельность участников краевого конкурса «Разноплемен-

ный Пермский край-2013» - «Студии FMvideo» г. Кунгур Пермский край, соз-

давшей фильм под названием «Мы будем вместе», цикл материалов «Я здесь

живу» ТК «ВЕТТА», цикл передач Бардымского телерадиовещания «Тол буй-

лары» («Притулвье»). В данном контексте выступления в газете «Звезда» вы-

глядели как исключение. Большинство журналистского сообщества до сих пор

считает своими главными функциями - осуществление коммуникации между

представителями разных национальностей и диалога национальных культур.

В 2013 году немало сделали для укрепления межнациональной языковой

культуры граждан региона газеты «Наше время» Гайнского и «Красная Вишера»

Красновишерского районов Пермского края. Они дали серию публикаций на

русском языке, посвященных проблеме сохранения языка финно-угорского

населения Прикамья. В «Красной Вишере» целая полоса была посвящена

рассказу о презентации в Паршаковской средней школе Русско-коми- язвенского

словаря, который создавался в буквальном смысле все миром - от ученых-

филологов ПГПУ, ПГНИУ до учителя русского и коми-язвенского языка в

поселковой школе. Крупным планом было подано фото с цифрой «4000» -

столько в новой книге словарных статей. Продолжением темы помощи русских

коми-пермякам в сохранении национального языка стали корреспонденции с V

съезда финно-угорских народов РФ в Саранске («Красная Вишера»), с

Всемирного конгресса финно-угорских народов в Венгрии («Наше время»

Гайнского района). Участники съезда в интервью газете отдельной строкой

подчеркнули, что авиаперелет и проживание делегатов в гостинице взяла на


140

себя администрация Пермского края.

Помимо поддержки языковой коммуникации важное значение для укреп-

ления межнационального единства в 2013 году имела просветительная функция

региональных СМИ по историко-культурной проблематике, объединяющей

народы. С таким подходом сделан был фильм «Мы будем вместе» Кун- гурской

«Студии FMVideo». Фильм пронизан сквозным образом ромашки («много у

ромашки лепестков, да каждый нужен») как одним из символов России, и каждая

новая страница фильма, как лепесток ромашки, повествовал об общем и

особенном в судьбах живущих на территории края эстонцах, цыганах, марийцах,

татарах и русских. Пока оператор показывал быт и праздники народа, голос за

кадром сообщал о том, что любимая пословица эстонцев «Сила в единении» или

о том, что образ цыганского народа давно с нами благодаря А.С. Пушкину и Л.Н.

Толстому... Авторы фильма «Мы будем вместе» Юлия Долгова и Михаил

Овсейчик побывали с фильмом на нескольких журналистских фестивалях

всероссийского и международного уровня, привезли высокие награды за свою

миротворческую деятельность. Стали они и лауреатами регионального конкурса

«Разноплеменный Пермский край - 2013».

Ту же просветительную функцию несет цикл телесюжетов «Я здесь живу»

телекомпании «ВЕТТА» в исполнении журналистки Полины Рифы. Среди них

отметим передачу про азербайджанскую семью от 2 августа 2013. В роли со-

ведущего передачи выступил Фарид, студент Пермского политехнического

университета, пермяк с одногодичным стажем. Композиция сюжета выстраи-

вается на общности исторических судеб азербайджанского и русского народов.

Фарид хорошо владеет русским языком, потому что в Баку окончил школу, где

преподавался русский, и среди его друзей были русские. Он напомнил зрителям,

что первую нефтяную скважину в Азербайджане пробурили благодаря русскому

ученому, что Азербайджан снабжал нефтью советскую армию и внес свой вклад

в разгром фашизма. А далее общие темы касались национальной кухни, законов

гостеприимства, музыкальности того и другого народа.

Глубокий и разносторонний очерк «Путешествие Тоша Морта в Ошиб и

окрестности» о совместной вековой жизни односельчан русских и коми-пермяков

создал В. Запольских на страницах журнала «Компаньон-магазин». В

повествование на русском языке органично вплетаются слова из коми-

пермяцкого языка: тоша морта - бородатый человек, ош - медведь, поп виищез -

люди, убившие попа, чечком - белый человек и др. Этот билингвизм в


141

журналистском материале стал одним из наглядных примеров единства

повседневной культуры, любви к общей для них красивой и уникальной

территории.

Роль объединяющего фактора региональные СМИ проявляют при осве-

щении национальных народных праздников, фестивалей, которые в российской

глубинке давно стали общенародными. В информации о празднике сабантуй

поселка Керос Гайнского района на снимках и подписям к ним, помещенным в

газете, видно, что принимали в нем участие, кроме татар, русские и коми-

язвенцы («Наше время», 19 июля, с. 3). Под красноречивым заголовком «Стирая

языковые барьеры», рассказывается о фестивале немецкой культуры в селе

Черное Соликамского района, в котором приняли участие коми- пермяки

(«Красная Вишера», 25 августа, с. 5).

Еще одно средство к укреплению единства наций, проживающих в полиэт-

ничном регионе - информация в СМИ о досуге населения на основе интернацио-

нальных интересов. Газета «Соликамский рабочий», публикуя заметки с чемпио-

ната любительских футбольных команд города, отдельный репортаж посвящает

рассказу о команде «Дружба», состоящей из мигрантов азиатских бывших «брат-

ских республик». Днем они продавцы на рынке и строители, вечером «преданы

любимой игре, которая на большинстве языков мира звучит одинаково - футбол».

(А. Запутряев, Футбол с акцентом // Соликамский рабочий. 17 августа. C. 5). Ре-

портаж написан с доброй интонацией, и он учит русских формировать свое отно-

шение к мигрантам в каждом случае индивидуально.

Итак, подводя итоги, можно отметить, что роль региональных СМИ в ук-

реплении межнационального единения в современных условиях чрезвычайно

важна и ответственна. Служение делу объединения народов и народностей на

основе ценностей добрососедства, культурного диалога приносит свои плоды,

когда оно осознается как социальная миссия, осуществляемая СМИ в

социальном партнерстве с местными властями, при поддержке социальных

институтов и общественных организаций, прежде всего региональной органи-

зации Союза журналистов России. Основные функции СМИ в деле укрепления

межнационального объединения - быть средством эффективной коммуникации,

используя по возможности лексические средства двуязычия; быть средством

историко-культурного просвещения по проблематике, объединяющей народы в

разные времена на всеобщее благо; всесторонне и широко освещать

национальные праздники, фестивали, популярные в мире игры как события


142

массового межнационального интереса.

Литература1. Августевич, С.И. Этническая журналистика и идентификация читателя /

С.И. Августевич // Личность и медиа:технологии взаимодействия : сб. ст. Пре-

подавателей факультуета журналистики МГГУ имени М.А. Шолохова / Сост. Т.Н.

Владимирова, И.В. Жилавская. - М. : РИЦ МГГУ им. Шолохова, 2011.

2. Узунова, Ю.Н. Европа в поисках новой идентичности / Ю.Н. Узунова //

Журналистика в 2010 году: СМИ в публичной сфере : сб. ст. и материалов

Международной науч.-практ. конф. - М. : Факультет журналистики МГУ им. М.В.

Ломоносова; Изд-во МГУ, 2011.

3. Федотов А.В. Потенциал СМИ в формировании российской национальной

идентичности / А.В. Федотов // Журналистика в 2010 году: СМИ в публичной

сфере : сб. ст. и материалов Международной науч.-практ. конф. - М. : Факультет

журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова; Изд-во МГУ, 2011.

4. Овсепян, Р.П. Пресса национальных регионов / Р.П. Овсепян // СМИ

России : учеб пособие для студентов вузов / Под ред Я.Н. Засурского. - М. :

Аспект Пресс, 2008.

5. Невечеря, О.В. СМИ как фактор межнационального общения / О.В. Не-

вечеря // Журналистика в 2010 году: СМИ в публичной сфере : сб. ст. и мате-

риалов Международной науч.-практ. конф. - М. : Факультет журналистики МГУ им.

М.В. Ломоносова; Изд-во МГУ, 2011.

6. Куличкина, Г.В. Роль СМИ в сохранении национальной самобытности и

гармонизации межнациональных отношений в регионе Г.В. Куличкина // Русский

мир : сб. Материалов Всероссийской науч.-практ. конф. «Русский мир и

социокультурное единение народов России» (24 июня 2011г. Г.Пермь). - Пермь,

2011.

П.Л. Крупкин, С.Д. Лебедев, А.Г. Истомин

БАЗИСНЫЕ ОСНОВЫ ВЫСТРАИВАНИЯ ЛОКАЛЬНЫХ

ИДЕНТИЧНОСТЕЙ (НА МАТЕРИАЛАХ РОССИЙСКИХ

РЕГИОНОВ)

Аннотация. Статья посвящена обоснованию структурно-функциональной модели коллективной идентичности и первичной эмпирической апробации данной модели на ма-


143

териалах избранных локальных сообществ, принадлежащих региональным центрам России. Демонстрируется описательный и аналитический потенциал предлагаемой концепции коллективной идентичности. Статья является отправной для исследовательского проекта по изучению локальных идентичностей в России.

Аbstract. The article discusses a model of social identity with its empirical approbation based of data on social identities of some European Russian regional centers. It demonstrates descriptive and analytical potential of the proposed concept of a social identity. The paper initiates a research project of studying local identities in Russia.

В институциональном обществоведении существует теория, рассматриваю-

щая зависимость качества социальных институтов от того, как соотносятся друг с

другом активности сообществ двух типов: «замкнутых» (bonding), то есть органи-

зованных по типу «мафий / кланов», с высоким порогом включения в сети

доверия людей «со стороны», и «открытых» (bridging) - таких, которые

обеспечивают априорное доверие к незнакомцам [4, с. 53]. Исследования

показывают, что постсоветская Россия отличается от других европейских стран

существенным дефицитом «открытости в доверии» (см., например, [1, с. 16], где

представлены данные из World Value Survey, <http://www.worldvaluessurvey.org>,

и European Values Study, <http://www.europeanvalues.nl>). Таким образом, назрела

необходимость в подходах к созданию практик, повышающих уровень доверия в

российском обществе.

Значимость того факта, что сообщества / сети самоорганизуются разными

способами, делает необходимым обратиться к концепции коллективных

идентичностей (social identity) индивидов [6, с. 53]. Коллективная идентичность

(далее - КИ) - это психосоциальный комплекс человека, задающий эмоционально

важное для него самоотнесение к какой-либо группе / общности, а также

определяющий правила поведения людей в этой группе, правила приема людей

в группу и исключения их из нее, критерии различения «свой / чужой» для данной

группы [2, с. 122]. Каждый индивид в своей психике имеет «пучок» коллективных

идентичностей, «завязанных» на разные сообщества. Обычно к ним относятся:

семья, расширенная семья / родня, круг друзей, коллеги по обеспечивающему

сообществу (трудовому коллективу); профессиональные ассоциации, соседская

община, территориальные (локальные и региональные) общности, политическая

партия, этнос, нация. В этот круг могут также входить и другие важные для

индивида сообщества.

Соответственно, и закрытые, и открытые сообщества имеют под собой

общую базу - их КИ, и различие данных типов сообществ между собой опре-

http://www.europeanvalues.nl/

http://www.worldvaluessurvey.org/


144

деляется некими качествами их КИ. Это приводит нас к проблеме развития языка

описания КИ, представления их в виде систем элементов, пригодных для

операционализации с тем, чтобы у нас появилась возможность привлечь опыт /

эксперимент / наблюдения к изучению закономерностей взаимодействия данных

элементов, а значит, и понимания того, как можно воздействовать на динамику

КИ разного типа.

В своей работе [3] П. Л. Крупкин предложил общую концепцию структуры КИ.

Согласно этой концепции, практически каждая КИ содержит четыре базовых

элемента: (1) «центральное место», географическое или сугубо символическое;

(2) ценности / святыни («боги» локального сообщества); (3) ритуалы

поддержания и укрепления идентичности / солидарности участников; (4) вклад


Данные получены в дискуссии с С. Д. Лебедевым.

145

участников в сообщество - материальный или символический. Помимо

этого, группа с КИ обычно включает (5) ядро и периферию, зачастую

структурированную по статусным уровням1. В настоящей работе предлагаются

результаты апробации схемы, предложенной П. Л. Крупкиным [3], - применение

ее к описанию локальных идентичностей ряда региональных центров

европейской части Российской Федерации - Белгорода, Владимира, Нижнего

Новгорода. Выбор такого типа КИ, как локальная идентичность, был обусловлен

тем, что данная идентичность априори принадлежит к классу, любой элемент

которого может быть развит для поддержания указанной выше «открытости в

доверии». Оказалось целесообразным «отщепить» от группы (2), во-первых,

представления о локальной географии (группа 1б) и, во-вторых, пантеон героев

(группа 5а), который обычно входит в символическую часть ядра местного со-

общества. Была также опущена группа (4). Общая схема получилась следующей:

Центральное место сообщества / Представления о локальной географии /

Ценности - святыни / Ритуалы единения / Пантеон героев / Общая структура

локального сообщества.

На предварительном этапе исследования сбор первичной информации

проводился методом полуструктурированного экспертного интервью. В качестве

экспертов были отобраны высокообразованные люди (высшее социогу-

манитарное, в отдельных случаях естественнонаучное, образование, ученая

степень) с деятельностной жизненной позицией, укорененные в своем регионе -

по 1-2 человека от каждого региона. Процедура опроса предполагала три этапа.

Весь цикл работы с экспертами выполнялся в апреле - июне 2013 г. Итоговая

сводка кейсов - описания локальных идентичностей по указанной выше схеме -

представлена далее.

Белгородская локальная идентичность2. Центральное место: Соборная

Площадь (бывшая Площадь Революции) в центре города. Представление о локальной географии: Белгород - центр региона, шире - Слобо- жанщины

(второй центр последней и «центр притяжения» - Харьков). Харгора (Харьковская

гора) - второй, «домашний полюс» Белгорода, в противовес (и дополнение)

официальному центру - Соборной Площади.

Сакральные символы, ценности локальной идентичности: прежде всего,

могилы павших в Великой Отечественной войне. К данной категории, на наш

1Видно, что получаемый конструкт в целом системно изоморфен тому, что рассматривал Э. Дюркгеим под

названием «тотемическая триба» (totemic band) в своей знаменитой работе «Элементарные формы религиозной жизни» [5]. Это включает настоящую работу в соответствующую традицию, правда, с одним важным исключением: мы в своей работе придерживаемся теоретического метода социального номинализма.

2


Данные получены в дискуссии с Р. В. Евстифеевым.1

146

взгляд, близко и более размытое, но устойчивое представление о том, что

Белгородчина - «древняя земля» (символические места - дуб Петра Первого в

пос. Дубовое Белгородского района, монастырь Святой Троицы XIV века в

Холках Чернянского района и некоторые другие древности). В связи с этим,

характерно также представление белгородцев о себе как о людях «рубежа»:

сейчас это - граница с Украиной, но высокая степень близости и ин-

тегрированности населения приграничных российских и украинских регионов

«оттеняет» архетипический характер данного представления, в котором осо-

бенно чувствуется историческая память о «засечной черте»1 XVI-XVII веков.

Потому глубинное самоощущение белгородца, поддерживающее его престижную

самооценку как представителя локального сообщества, - «мы на рубеже, и

потому в некотором роде особые люди», ибо «все идет через нас». Белгородцы в

позитивной самопрезентации - «люди порубежья», крепкие надежные служаки

«себе на уме», особо качественный человеческий материал. Кроме того,

Белогорье оценивается его жителями как земля многих талантов и самых

красивых девушек.

Ритуалы воспроизводства белгородской КИ (по степени общности /

значимости): (1) празднование 5-го Августа - Дня освобождения Белгорода от

немцев в 1943 году с кульминацией в виде праздничного фейерверка; (2) се-

мейное посещение мест культурного отдыха, в последние годы - торговых

центров «Сити-Молл» и «Рио», расположенных на выездах из города и вы-

полняющих функцию комплексных культурно-развлекательных пространств; (3)

приватные выезды на дачи, охоту, рыбалку (мелкогрупповой ритуал, который,

тем не менее, можно и следует широко обсуждать в местной неформальной

коммуникации).

Пантеон героев - реальных и мифических: первый освободитель города

танкист Попов; уроженец Белгородчины генерал Н.Ф. Ватутин; другие павшие

герои войны, в значительной части безымянные (примеры - «Неизвестный

летчик», чья могила находится в лесном массиве Пушкарное в черте города;

воины, павшие в танковом сражении на Прохоровском поле и при освобождении

Белгорода в 1943 г.). Следующий ряд почитаемых деятелей составляют епископ

Святитель Иоасаф (Горленко), Петр I, Екатерина II.

Структура сообщества: ядро - губернатор (Е. Савченко) и его команда,

плюс другие отдельные знаковые фигуры «по направлениям»: сельское

хозяйство (В. Горин), искусство (Ст. Косенков), спорт (С. Тетюхин, Ф. Емелья-

1Система оборонительных сооружений, возводившаяся Московским государством для противодействия набегам

крымских татар.


147

ненко, С. Хоркина). Ядро сообщества играет важную роль в признании соци-

ального успеха белгородца - практически легитимирует успех своей реакцией на

него. И «успешные» образуют еще одну подгруппу в сообществе, некое «гало»

вокруг ядра. Граница же между «белгородскими» и «понаехавшими» выражена

довольно слабо; зачастую, при наличии у последних достаточного социального

капитала, она стирается «автоматически» по прошествии нескольких лет.

Владимирская локальная идентичность1. Центральное место: центр

Владимира, от Золотых ворот до Соборной площади, Успенский и Дмитриевский

соборы. Представления о локальной географии: Владимир - это город на

Клязьме, центр России - духовный исторический, - но «об- краденный» Москвой.

Владимирская земля - это ассоциация Земель русских, ибо еще «видны»

Суздаль, Ковров, Муром, Гусь-Хрустальный, Александров.

Сакральные символы, ценности локальной идентичности: любовь к

Владимирской земле: Владимирская земля - это центр Земли русской, отсюда

есть пошла российская государственность. Это древняя земля, тут много

осталось следов высокопрофессиональной деятельности человека, начиная с XI

века: соборы центра, храм Покрова на Нерли и т. д. Есть и более древние следы

- стоянка древнего человека «Сунгирь».

Владимирцы видят себя, главным образом отталкиваясь от «Москвы»: они

именно что «не москвичи»: не нахалы, не авантюристы, осторожные молчуны,

«себе на уме», но при этом не слишком отзывчивы на призыв о помощи и

чересчур завистливы. Их мифология самостояния основана на том, что

Владимир - это настоящий духовный центр России, центр православия; к тому же

Владимирская земля - это ассоциация земель: «у нас тут цветут много «цветов»,

мы чай не насильники какие». Но при этом: Москва «крала», «крадет» и будет

«красть»! «Они у нас уже тысячу лет подметки режут, а мы - стоим!»


Данные получены в дискуссии с Ю. Н. Сулоевым и К. В. Циванюком.1

148

Ритуалы воспроизводства КИ стандартны: Во-первых, это семейный выход

в центр города. Во-вторых, выезды на дачи / в деревню / «на шашлыки», поездки

в Москву - с последующим обсуждениям в сетях знакомств.

Пантеон героев - реальных и мифических: древние - Андрей Бого-

любский, Петр и Февронья; советские - Николай Гастелло, космонавт Кубасов,

поэт Фатьянов.

Структура сообщества: ядро - губернатор и команда. Далее - обычные

владимирцы. Граница между владимирцами и «понаехавшими» наличествует,

однако она легко «проходима» - и «стаж для признания своим» небольшой, и

даже небольшое эмоциональное усилие ускорит дело: достаточно заявить, что

ты любишь Владимир - и тебе владимирцы тут же «все простят».

Нижегородская локальная идентичность1. Центральное место: главная

часть - исторический центр города: Кремль, пл. Минина, ВерхнеВолжская

набережная, Большая Покровская. Места следующего уровня по значимости: ул.

Рождественская - по «низу» вдоль Оки-Волги; пл. Ленина (плюс Ярмарка) в

Канавино, пл. Горького в Нагорной части, пл. Киселева (у ДК ГАЗ) на Автозаводе,

центр Сормова.

Представления о локальной географии: Нижний Новгород - город у

слияния Волги и Оки, граница «центральной России». Далее на северо- востоке -

заволжские леса, вплоть до Вятки - с реками Керженцем и Ветлу- гой, на востоке

- Чувашия, на Юге - Мордовия. Есть также «море» - Горьковское, севернее

города - от Городца и выше.

Сакральные символы, ценности локальной идентичности: Нижегородский

кремль, нижегородская старина; Волга и Ока, место слияния; заволжские дали;

вид на нагорную часть города - с Волги. Мы - нижегородцы, любим нашу землю.

Есть в нас определенная «хваткость», тому порукой и старорежимное купечество

с мастеровыми, и советские изобретатели, конструкторы, организаторы

производства, и великие медики с учеными. Мы любим творческий труд, на чем и

стоим. Мы изобрели и делали корабли на подводных крыльях и экранопланы; мы

двигали атомный проект, и много еще чего другого (автозавод, подводные лодки,

Миги и т.д.). Мы делали и делаем классных специалистов. Мы продолжаем

творить и делать.

Мифы самостояния / гордости собой «раскручиваются» вокруг следующих

символов первого ряда: Нижегородское ополчение; Серафимо-

Дивеевский монастырь и Серафим Саровский; «Третий город России». Есть в

мифологии также и Нижегородская ярмарка - «карман России». Есть славное

нижегородское купечество - с первым в России трамваем и одним из первых


149

городских водопроводов. Есть Староярмарочный собор (архитектор Монфер-

ран), есть собор Александра Невского (тоже на Ярмарке; здесь - самый дорогой в

России иконостас, это третий собор по высоте в России). Есть еще и Ма-

карьевский монастырь - на Волге, вниз от города.

Есть также символы второго ряда, такие как: Светлоярское озеро с уто-

нувшим в нем градом Китежем; Городец, где умер Александр Невский; старо-

обрядцы: кержаки и прочие; Большое Болдино, где вспоминаются Пушкин и

Дубровский.

Ритуалы воспроизводства идентичности: гуляния на день города (сентябрь)

и на день Победы. Семейные выезды в центр города, прогулка по Б. Покровской,

по Верхне-Волжской набережной, по Кремлю, другим здешним знаковым местам,

посещение церквей, музеев и театров. Есть также выезды на дачи, охоту,

рыбалку - с последующим обсуждением в сетях знакомств, есть бани. В

последнее время существенный вклад в локальную идентичность стало вносить

участие в обсуждении важнейших вопросов региона, например подъема уровня

Чебоксарской ГЭС, строительства Навашинской АЭС, а также участие в местных

интернет-сообществах и местных общественных организациях.

Пантеон героев - реальных и мифических: В первом ряду стоят Минин и

Пожарский; Серафим Саровский; Горький; Чкалов; Р. Е. Алексеев (конструктор

кораблей на подводных крыльях и экранопланов). Есть там также символическая

группа нижегородского купечества, промышленников и мастеровых. На

следующем уровне - Шаляпин, Добролюбов, Даль, Мельников- Печерский; актер

Евстигнеев; изобретатель и мастеровой Кулибин.

Структура сообщества: Ядром являются «лучшие люди города», куда

входят и уже умершие знаковые деятели (см. «Пантеон героев»). Далее -

обычные нижегородцы, включение «понаехавших» свободное, по принятию

знаковых ценностей. Из сообщества исключены жители Средней Азии (ней-

трально) и «черные студенты» (негативно).

Таким образом, социальность в ее фило- и онтогенезе коренится в са-

кральных основаниях человеческой жизни, синкретически интегрирующих

чувственно-эмоциональные переживания священного, коллективные символы /

ценностные представления об идентичности и институты - социальные нормы с

санкциями за их несоблюдение. Фундаментальные образцы всего этого

закладываются у человека на уровне локальной идентичности - «малой родины».

Любые более сложные социальные структуры конструируются, в конечном итоге,

на этой основе и питаются энергией соответствующих мотиваций.

Игнорирование последних, напротив, неизбежно ведет к распаду социальных


150

групп и общностей. Данное обстоятельство следует в первую очередь учитывать

при подготовке и реализации крупных социоинженерных проектов, например

таких, которые связаны с укреплением гражданской солидарности через

конструирование различных вариантов «гражданских религий». Дальнейшее

развитие исследовательского проекта мы связываем с углублением кон-

цептуального и эмпирического анализа сакральных оснований локальных

идентичностей в его функциональном аспекте.

Литература1. Белянин, А.В., Зинченко, В.П. Доверие в экономике и общественной

жизни / А.В. Белянин, В.П. Зинченко. - М. : Либеральная миссия, 2010.

2. Крупкин, П.Л. Россия и Современность: Проблемы совмещения: опыт

рационального осмысления / П.Л. Крупкин. - М. : Флинта; Наука, 2010.

3. Крупкин, П.Л. Эволюционная теория архетипов Юнга: архетипические

моменты в структуре коллективной идентичности / П.Л. Крупкин [Электронный

ресурс] // ПУ (Публичное управление: теория и практика : сб. науч. работ Ас-

социации докторов наук государственного управления). - № 3-4. - Харьков : Изд-

во «ДокНаукДержУпр», 2010. - С. 303 - 311. - Режим доступа : <http://modernity-

centre.org/2010/07/27/kroopkin-115/>.

4. Полищук Л., Меняшев Р. Экономическое значение социального капитала /

Л. Полищук, Р. Меняшев // Вопросы экономики. - 2012. - № 12. - С. 46-65.

5. Durkheim E. The elementary forms of religious life. New York: The Free Press,

1995.

6. Tajfel H., Turner J.C. The social identity theory of intergroup behavior // Psy-

chology of intergroup relations. Chicago: Chicago University Press, 1986. P. 7-24.

С.Д. Лобанов

ПОСЛЕ РОССИИАннотация. В статье «После России» через систему вопросов рассматривается

дилемма свое / чужое, которая проходит красной нитью в ткани современности и прежде

всего современной России. Дается краткий анализ понятий «современность», двух подходов

к вопросу о нации - конструктивизма и реализма, а также предлагается одна из типологий

современных характеров.

АЬз1га&. In the article “After Russia" through the system issues considered dilemma their/theirs,

which runs like a red thread in the fabric of modernity and first of all in modern Russia. There is a brief

analysis of the concepts of “modernity" two approaches to the question of nation - constructivism and

realism, and offers one of the typologies of modern characters.

Анализ состояния общества ведет к нескольким дилеммам, одна из них -

http://modernity-centre.org/2010/07/27/kroopkin-115/

http://modernity-centre.org/2010/07/27/kroopkin-115/


151

дилемма свое / чуждое, которую можно назвать «ядерной», поскольку она лежит

в основе других дилемм, например, верность / предательство, идентичность /

альтернативность, родина / чужбина, свобода / зависимость, конструктивизм

/ реализм, внешнее / внутреннее, укорененность / номадизм, враг /друг и т.д.

Эта дилемма проходит через все строение общества, от природных основ

до межличностных отношений и того, что относится к «духовной» сфере. Отсюда

следует необходимость понимания, как действует дилемма свое / чужое в

обществе, все более углубляющем социальное расслоение - отчуждение по

доходам; обществе, которое вышло из состояния, в котором главным

измерением была классовая структура; полиэтническом обществе в условиях

либерального этапа развития, когда «национальное» либеральными идеологами

автоматически отождествляется с «фашистским». Более того, эта дилемма

приобретает особое значение при характеристике современности с точки зрения

метафоры «взрыва» (внешнего и внутреннего) [1; 5; 7 и др.], «разрыва»,

«распада», «радикализации» исторического процесса, в котором обостряется

отношение между традиционным (фундаментальным) и современным (новым) [2,

с.172 - 173]. Либерализм утверждает принцип свободы индивида, отрицание

идентичности в пользу аутентичности и культивирование различий, которые у

Жака Деррида становятся «ускользающими» от идентификации, то, что же

формирует ориентиры в устройстве жизни людей?

Если либерализм - это принцип опоры на собственные силы человека, то

где их источники? Здесь возникает вопрос, могут и способны ли национальные

традиции и обычаи служить основой для единения и согласия людей в

современном обществе?

О современностиТолько на первый взгляд вопрос, допустимо ли в строгом смысле слова

говорить о «современной» России, представляется абсурдным. Аргумент «от

отсталости России» в его разнообразных формах служит инвариантом в бес-

конечных дискуссиях по истории России, «менталитете» русского народа, сути

российских реформ и т.д.

В самом деле, если верно, что "только европейская «цивилизация», вос-

ходящая к античному греко-романскому миру (и отчасти также к миру ветхоза-

ветному) способна создать «современность» («modernity») - этим всеохваты-

вающим понятием обозначался набор всевозможных обычаев, норм и практик,

развившихся в капиталистической мир-экономике. А поскольку современность,


152

как утверждалось, по определению является воплощением универсальных

ценностей, она есть не просто моральное благо, но и историческая

необходимость» [3, с. 24], то неизбежно возникает вопрос о соответствии рос-

сийской “цивилизации” европейской “цивилизации”. Следует заметить, что слово

“цивилизация” в этом контексте взято в кавычки вслед за И. Валлер- стайном,

который приводит ответ Махатмы Ганди на вопрос одного из журналистов “Что

вы думаете о цивилизации на Западе?”, а именно: “Я думаю, что она бы там не

помешала” [3, с.12].

Аргумент «от отсталости России (и русского народа)» - священная корова

критиков России, включая разного рода русофобов. Этот аргумент часто служит

основой для обращения к «цивилизаторам» с призывами для вмешательства во

внутренние дела России. Ответом на это может служить указание на свою, иную

современность России. Однако одним из важнейших источников современности

была и служит наука, или то, что обозначается в виде «сциентизма», требующего

разделения объективной и субъективной точек зрения, а также понимания

фактического положения дел. Является ли современность России фактом?

Если современность - это, прежде всего, индустриализация, то насколько в

России, как и в любой другой стране - объекте анализа, развиты наукоёмкие,

высокие технологии?

Сциентизация общественного развития в России в недалеком прошлом

была связана не только с индустриализацией, но также и с идеологической

сферой, а именно «научным коммунизмом», «научным атеизмом», «научной

философией», которые критиковали пережитки, предрассудки, мифы, сущест-

вующие в сознании людей. Последствием современности является глобали-

зация. Глобализация характеризуется такими масштабами изменений, которые

охватывают весь земной шар. Следствием таких процессов становится вопрос о

контроле и управлении ими.

Уильям Макбрайд приводит слова Генри Киссинджера: «Главный вызов

состоит в том, что обычно называют глобализацией, на самом деле просто

другое название господствующей роли Соединенных Штатов» [4, с. 80]. Не

означает ли это, что США и их образы правят миром?

Однако проблема в том, что ключом к пониманию современности служит

разнообразие [8, с. 138]. Возникает вопрос, какие образы живут в головах людей

и определяют их образ жизни? Если жизнь богата разнообразием, то что с ним

происходит в условиях глобализации? Макбрайд замечает, что «’’инаковость” в

конечном счете не сводима», и это обстоятельство диктует императив


153

межкультурного диалога: “терпимость, в том числе терпимость к отказу от

участия в диалоге” [4, с. 83, 84].

О конструктивизме и реализмеСовременность - это процесс, в котором размываются скальные породы

традиций, или более точно - фундаментальные образы жизни людей. В со-

временности нет ничего фундаментального, каждое поколение начинает свою

жизнь как бы сначала. Широко известна точка зрения, которая обозначается в

виде «конструктивистского подхода» к нациям и национализму, в котором нация -

«особого рода культурный артефакт» [5, с. 29], социальный, воображаемый

конструкт (конструкция), категория, в силу своей неопределенности не имеющая

научного статуса, и поэтому должна быть устранена из языка науки и политики;

метафора, аллегория и академически пустое слово [6, с. 8,

14, 18, 26]. В этом подходе подчеркивается решающая роль нации в процессе

идентификации и объединения народов: «Наряду с гимном, метафора нации

служит символом в утилитарных целях достижения консолидации и общей

лояльности населения государства. Общая гражданская идентичность, которая

достигается через понятие нации, не менее важна для государства, чем

конституция, общие правовые нормы и охраняемые границы» [6, с. 18].

Конструктивизм - наследник номинализма, в той линии рассуждения

(дискурсе), что общее (например, нация) не имеет статуса реального сущест-

вования, а есть знак, символ, объединяющий индивидов или их групп (например,

народы). Общее (нация) создается людьми и не является чем-то первичным по

отношению к ним (утверждение последнего означает явление «при-

мордиализма»). Нация существует (живет) в умах людей в виде образа их

общности [5, с. 31]. Образ - ключевое слово для понимания природы нации.

Отсюда и следующее, вполне операциональное понятие нации: «это вообра-

жаемое политическое сообщество, и воображается оно как что-то неизбежно

ограниченное, но в то время суверенное» [5, с. 30]. Само по себе название

«конструктивизм» несет в себе заряд положительного смысла, выхода из си-

туаций зависимости, например, от национализма фашистского типа. «Этнич-

ность» в этом случае относится к сфере культуры - языка, религии, искусства,

спорта и т.д. Например, возможна формула «русский - это православный».

Необходимо согласиться с Б. Андерсоном в том, что «нация всегда пони-

мается как глубокое, горизонтальное товарищество» [5, с. 35], имея в виду

другой подход - реализм, где нация есть «вертикальное товарищество»,


154

скрепляемое отношением к высшей, превосходящей людей сущностью.

Реализм - наследник платонизма, в том дискурсе, в котором общее (на-

пример, нация) - это идея, имеющая статус самостоятельного и первичного

существования по отношению к индивидам. Здесь «нация» превыше всего.

О герое современностиСовременность создает новых людей, Homines novi. Кто они - новые люди?

Иммануил Валлерстайн приводит знаменательный вопрос Монтескье из

“Персидских писем”: “неужели можно быть персиянином?” и полагает, что под

этим вопросом был скрыт другой, который действительно интересовал Мон-

тескье, это вопрос об альтернативных способах “быть европейцем” [5, с. 23, 27].

Здесь вполне уместна аналогия, пошэльку Петр Первый, “прорубивший окно в

Европу”, носил кафтан, персидское по происхождению платье, ставшее исконно

русским. Вопрос “неужели возможно быть русским?” имеет оправдание в своей

подоплеке-вопросе “неужели возможно быть европейцем в провинциальной

России?” или “Что значит быть «современным человеком»?”.

Весьма точную типологию или систему характеров, современного человека

предлагает Аласдер Макинтайр. Это - эстет, менеджер, терапевт (лишь

упоминая в конце работы еще оппозиционера) [7].

Эстет есть воплощение современной эпохи индивидуализма и гедонизма,

живущий удовольствием от потребления. Циник по природе, что обусловлено его

самолюбованием, доходящего до самообмана, он не признает общественных

норм, и этим защищён от того, чтобы стать жертвой современных ему моральных

фикций. Менеджер или бюрократический эксперт, воплощает принцип

управленческой эффективности, т.е. такого знания, которого не существует.

Эффективное управление предполагает рациональное обоснование

предсказуемости в человеческих делах. Однако и его нет, и поэтому вместо

рационального социального контроля используется его имитация. Т.е.,

«наиболее эффективный бюрократ есть наилучший актер» [7, с. 148]. Терапевт.

Здесь весьма уместно замечание Маклюэна о том, что XX век, это «век

психологической кушетки» [1, с. 7] или открытия и осознания бессознательного.

По Макинтайру, терапевт воплощает процесс срывания масок своей эпохи.

Однако подобное явление несет в себе способ защиты от собственного разо-

блачения, и терапевт оказывается жертвой обмана, т.е. втянутым в обмен мо-

ральных фикций. Оппозиционер, если продолжить линию рассуждений Макин-

тайра, критикует недостатки управления обществом от защиты гражданских прав


155

до постановки вопроса о власти. Однако подобная критика сталкивается с

возможностями управления и, следовательно, часто превращается просто в

моду, когда «быть современным, значит быть оппозиционером».

В качестве общего характера подходит новый образованный класс или, по

удачному обозначению Дэвида Брукса «Бобо», акрониме богемного буржуа

(bourgeois bohemians) [8, с. 10]. Бобо - эстет, живет по принципу самовыражения;

менеджер, поскольку успешен, эффективен во всем; терапевт внимает

бессознательному, естественному; оппозиционер - бунтарь по натуре.

Здесь хорошо обозначается вопрос о минивласти, который проявляет себя

в рамках межличностных отношений. Это: 1) культивирование конкуренции,

соревновательности, начиная с разного рода детских конкурсов (забеги для

ползунков); 2) деление людей на креативных и некреативных, когда “активное,

агрессивное меньшинство”, свободное от предрассудков и способное к созданию

нового, современного, заявляет претензии на превосходство и, как следствие,

власть над “пассивным большинством”; здесь кроется источник перерождения

либерализма в свою противоположность - тоталитаризм (на это обратил

внимание, например, Лешек Колаковский); 3) явление неономадизма,

современного кочевничества, современных “искателей пастбищ”, например, это

рост мигрантов в составе населения, собственно и порождающий вопрос об

отношении своих и чужих; 4) вопрос о доверии людей к представителям власти, а

также людей друг к другу; 5) отношение государства и общества, или в какой

степени управленческий класс выражает интересы общества или народа в

целом, а не интересы доминирующего страта? 6) насколько оправдана защита

прав меньшинств и не способствует ли она появлению шовинизма

меньшинства?

О каком общественном согласии, консенсусе можно говорить, если либе-

ральная общественность в своем большинстве осуждает расизм, антисемитизм и

гомофобию, а русофобию нет? На каких основах следует утверждать единство

общества после подлого опроса, проведенного телеканалом “Дождь” (совместно

с радиостанцией «Эхо Москвы») 26 января 2014 года? Если ведущий мотив

современности - освобождение от предрассудков, мракобесия, то почему

агрессивно создаются новые кумиры и идолы? Это касается и сферы морали.

Если утверждается достоинство человека, то почему процветает мораль, когда

за доблесть считается обмануть другого, чужого?


156

Заключение (Пояснение)Современность характеризуется такими изменениями, которые остро ставят

вопрос об их следствиях. Это объясняет широкое использование приставки

“пост-” при характеристике динамики этой эпохи, например, “постисторичность”,

“постсекулярность”, “постдефицитная система” и т.д. В названии статьи ”После

России” заключено то значение слова “после” или “пост”, которое хорошо

передал Джон Капуто: «“после прохождения через” современность» [9, с. 201].

Другое, не менее важное, значение слова «после», это - последствия. Все

дискуссии о положении дел в современной России требуют, в конечном счете,

понимания и отчета о последствиях сделанного и несделанного политической

элитой, управленцами, экспертам, идеологами и всеми гражданами России.

Другими словами, “после России” означает ответственность граждан перед

историей, настоящим и будущим своей страны.

Утверждения об особом пути России несут значения обособленности, что в

условиях современности не имеет смысла. Но у России свой путь, который

требует понимания, точнее - метафоры “после движения”, когда дано третье -

то, что нельзя ни растворять в одном, ни разделять [см., например, “теорию нет

исключенного третьего”, 3, с. 53]: государство и этносы, традиции и

современность, общее и индивидуальное, реализм и конструктивизм, свое и

чужое.

Литература1. Маклюэн, Г.М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека /

Г.М. Маклюэн. - 3-е изд. - М. : Кучково поле, 2011.

2. Гидденс, Э. Последствия современности / Э. Гидденс. - М. : Праксис,

2011.

3. Валлерстайн, И. Европейский универсализм: риторика власти / И. Вал-

лерстайн // ПРОГНОЗИ1. Журнал о будущем. - 2008. - № 2 (14).

4. Макбрайд, У. Глобализация и межкультурный диалог / У. Макбрайд //

Вопр. философии. - 2003. - №1.

5. Андерсон, Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и

распространении национализма / Б. Андерсон / Пер. с англ. В. Николаева; вступ.

статья С. Баньковской. - М. : «КАНОН-пресс-Ц»; «Кучково поле», 2001.

6. Тишков, В. А. Забыть о нации (пост-националистическое понимание

национализма) / В.А. Тишков // Вопр. философии. - 1998. - № 9.

7. Макинтайр, А. После добродетели: Исследования теории морали / А.

Макинтайр / Пер. с англ. В.В.Целищева. - М. : Акад. Проект; Екатеринбург:


157

Деловая книга, 2000.

8. См. Брукс Д. Бобо в раю. Откуда берется новая элита /Дэвид Брукс. - М. :

ООО «Ад Маргинем Пресс», 2013.

9. Капуто, Д. Как секулярный мир стал постсекулярным / Д. Капуто //

Логос. - 2011. - 3(82).

Раздел I. ГОСУДАРСТВО. ОБЩЕСТВО. ЕДИНЕНИЕЕ.А. Малянов

РУССКАЯ КУЛЬТУРНАЯ ДОМИНАНТА: ПРОБЛЕМА

СОХРАНЕНИЯ И ВОСПРОИЗВОДСТВА В УСЛОВИЯХ

РОССИЙСКОЙ ПОЛИЭТНИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Аннотация. В статье анализируется социоинтегрирующая роль русской культуры, условия сохранения ее доминирующего влияния в процессе формирования российской нации, описывается конструктивный региональный опыт.

Аbstract. In article the sotsiointegriruyushchy role of the Russian culture, a condition of pre-servation of its dominating influence in the course of formation of the Russian nation is analyzed, constructive regional experience is described.

Вызовы и угрозы, с которыми сталкивается Россия, в результате событий на

Украине существенно актуализируют проблемы духовного, культурного,

идеологического, общегражданского единения населения нашей многонацио-

нальной страны.

Еще недавно проблема консолидации общероссийского социума рас-

сматривалась преимущественно в контексте модернизации государства и об-

щества как необходимость поиска новых жизнеспособных механизмов обес-

печения межнационального, межконфессионального и гражданского согласия в

условиях «открытого», экономически, социально и идеологически неоднородного

постсоветского общества.

Современные реалии же таковы, что эта тема, сохраняя свою внутрипо-

литическую направленность, становится еще и внешнеполитической, ибо от ее

решения во многом зависит способность государства защитить интересы не

только своих соотечественников, но и всего «русского мира», сохранить и

упрочить русско-российскую цивилизацию перед лицом новых исторических

испытаний. Сегодня требуется не просто взаимопонимание, объединение,

сплочение всего гражданского населения, всех народов России, но по сути новое

качество такого единения в результате добровольного, глубоко осознанного

взаимодействия российских граждан, ибо речь идет уже о российской

транснационально-культурной безопасности, о самосохранении и жизнеспо-

собности «русского мира».

Такая консолидация возможна, только на «вершинных» гуманитарно-

культурных (а не сугубо прагматических) основаниях: общих ценностях, смыс-105

лах, мироощущении, устремлениях, традициях, коллективной исторической

памяти и некоторых других.


159

2012-2013 годы были особенными во внимании федеральных властей к

сфере национальных отношений. Появился Указ Президента Российской Фе-

дерации № 602 «Об обеспечении межнационального согласия», Правительством

РФ утверждена «Стратегия национальной политики в РФ», разработана

Федеральная целевая программа «Укрепление единства российской нации и

этнокультурное развитие народов России».

Важное значение имели предвыборные статьи В. В. Путина, в том числе,

касающиеся перспектив национальной и социальной политики государства. За-

служивает особого внимания выдвинутый им тезис о том, что: «...самоопре-

деление русского народа - это полиэтническая цивилизация, скрепленная рус-

ским культурным ядром. Такая цивилизационная идентичность основана на со-

хранении русской культурной доминанты, носителями которой выступают не

только этнические русские, но и все носители такой идентичности, независимо от

национальности» . Пожалуй, впервые в новейшей истории России на высшем

государственном уровне здесь публично озвучено сущностное понимание

значения русской культуры в сохранении и развитии российской цивилизации.

Обратим внимание: ключевыми словосочетаниями с прилагательным «русский»

являются «русское культурное ядро» и «русская культурная доминанта» . Термин

«доминанта» (в переводе с латинского dominantis - «господствующий»),

определяется энциклопедическим словарем как главенствующая идея, основной

признак или важнейшая составная часть чего-либо.

В процитированном выше тезисе содержится чрезвычайно важная и объ-

ективная констатация того, что носителем русской культурной доминанты вы-

ступают не только этнические русские, но и все носители полиэтнической ци-

вилизации.

Русское культурное ядро - это не только «золотой фонд мировых дости-

жений русской литературы и искусства, философии и науки, просвещения и

воспитания, то есть всего того, что составляет предмет гордости абсолютного

большинства российских граждан. Но русское культурное ядро - это, в первую

очередь, «нематериальные активы» - духовные ценности и смыслы, форми-

1

Путин В. Россия : национальный вопрос // Независимая газета. 30 янв. 2012.2

Словарь В. И. Даля дает следующее определение «ядра» - «нутро» или серединная глубь, сосредоточенная

суть, сущность, основанье; твердое, крепкое или самое главное, важное, сущное; (второе значение широко известно -

круглое тело, шар).

106

ровавшие и формирующие особую ментальность, в том числе национальный

характер: то есть, возвышающую созидательную устремленность, силу духа,


крепость веры, терпение, коллективизм, патриотизм и многие другие духовные

ценности, реально проявленные в отечественной истории, рождают силу

притяжения русской культуры для других российских этносов, да и для других

народов и стран. По верному высказыванию известного философа Н. Сага-

товского, «деятельность русского человека направлена не на жесткое подчи-

нение себе всего сущего, не на унификацию его, не на отрицание несхожего, но

на собирание и бережение. Бережение многообразного - сохранение культур

других народов, уважение к иным религиям, нравам и собирание этого

многообразного в новое, полифоническое единство».

Мы полагаем, что русской культуре необходимо не только возродить, но и

усилить свою роль «магнитного» стержня интеллектуально-духовного сплочения

народов России, роль «системного интегратора» культур и народов мно-

гонационального российского государства . Поистине нация тогда способна на

объединение вокруг себя иных народов (причем самых разных конфессий), если

они сочтут за благо союз с ней, ибо в таком случае возможно наиболее

интенсивное духовное возрастание . По словам Р.Г. Абдулатипова: «... феномен

российской идентичности и российского общежития формируется и

воспроизводится, в первую очередь, благодаря русской культуре и русскому

языку. Отсюда постоянные и высочайшие требования к владению русской

культурой и русским языком. При этом русская культура и русский язык должны

быть ядром российской культуры, не прерывая истока самобытного развития

всех национальных культур страны, а играя роль генератора их развития...

Культуры народов России, базируясь на культурных основаниях русской

культуры, могут обрести общероссийские культурные смыслы и культурную3

идентичность» .

Вполне очевидно, что более всего заинтересованы в сохранении и вос-

производстве русской культурной доминанты как особой общественно-

государственной задаче те, кто эту русскую культуру считает своей родной,1

Малянов Е.А. Миссия русской культуры в современной России и новый механизм ее сохранения и развития на региональном уровне // «Русский мир» : сб. материалов Всерос. науч.-практ. конф. «Историческая память Отечества и русский мир» (26 июня 2009 г., г. Пермь). Вып. №6. Пермь. С. 28, 29.

2

Панищев А.Л. Духовная жизнь человечества перед лицом глобализации // Национальные интересы. №3(79). С. 51.

3Абдулатипов Р.Г. Культура как определяющий фактор развития России в 21 веке : Интервью-беседа с ректором

МГУКИ Абдулатиповым Р.Г., лауреатом премии Правительства Российской Федерации в области культуры 2010 года / беседу вел главный редактор А.П. Любимов // Представительная власть. 2011. №4(107). С. 9.


1

161

принимает ее во всей полноте и целостности хотя и не идеализирует некоторые

ее особенности. Те, кто понимает свою нераздельность, слитность с ней. И в

большинстве своем это те люди, которые ощущают себя русскими людьми даже

будучи представителями других наций и народностей в многонациональной

России. Все те, кто чувствуют свою ответственность за сохранение и

продолжение «русскости» как объединяющего начала полиэтнической среды, как

доминанты российского мироощущения, как глобального камертона «русского

мира», «русского лада», «русского духа».Глубочайшая ответственность за сохранение объединяющей роли русского

народа, русской культуры, русского языка в судьбе России в III тысячелетии не имеет ничего общего с примитивным национализмом, шовинизмом, этно-центризмом. Как справедливо отмечал Д.С. Лихачев: «Между патриотизмом и национализмом глубокое различие. В первом - любовь к своей стране, во втором - ненависть к другим народам (шовинизм), который рано или поздно переходит и на часть своего народа - хотя бы на тех, кто не признает на- 1

ционализма» .

Именно категория патриотически настроенных и гражданственно ответ-

ственных россиян и шире - «русского мира», а не вообще все «носители» русской

культуры и русского языка являются основной социальной базой появления

радетелей, ревнителей, попечителей и старателей русской культуры. А уже из

наиболее активной, инициативной и даже подвижнической их части формируются

силы, которые способны сохранять и «воспроизводить» русское культурное ядро,

обеспечивая соответствующую культурную доминанту российской цивилизации.

Понятно, что главным субъектом всей этой деятельности в силу ее

сложности, системообразующего характера, политической значимости и ре-

сурсоемкости должно явиться российское государство, его властные структуры и

институты. К сожалению, федеральный центр пока не вполне готов законным

образом признать и укреплять особую созидательную роль русской культуры в

сохранении государственной целостности и духовнонравственной сплоченности

народов России. Так, в настоящее время действует закон «О государственном

языке Российской Федерации». Однако закон о русской культуре, как культуре

государствообразующей нации отсутствует и даже не разрабатывается.

Лихачев Д.С. Без доказательств. Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ. Санкт-Петербург, 1996. С. 71, 101.

Новый законопроект «О культуре в Российской Федерации» уже в течение

нескольких лет не принимается Государственной Думой РФ. Пока нет

уверенности в том, что будут ли зафиксированы в этом очень важном документе

особая, развивающая российскую полиэтническую цивилизацию, роль и


162

значение русской культуры.

Отметим, что при всей важности государственно-политических решений в

современных условиях очень многое будет зависеть от инициативы гражданского

общества, наиболее активных социальных групп, и в первую очередь ин-

теллигенции по поиску и апробации позитивных подходов, концепций и практик.

Так, серьезный созидательный потенциал содержится в концептуальном под-

ходе, который условно можно было бы назвать «русско-российской интерна-

ционально-культурной интеграцией» и который апробируется в десятилетней

деятельности Пермской региональной общественной организации «Русское

национально-культурное общество». Из этого подхода следует, что свою доми-

нирующую цивилизационную роль русская культура в современных условиях

сможет выполнить при соблюдении, как минимум, нескольких условий.

Во-первых, если она сумеет адекватно реагировать на вызовы глобализа-

ции - в том числе на процессы нивелирования культур - созданием механизмов

сохранения и «оживления» (востребования в обновленном виде) самобытной

культуры русского народа и культур других коренных народов России.

Во-вторых, если она будет заинтересованно и активно взаимодействовать с

культурами других народов российского государства, не только обогащая их

своими ценностями, смыслами, достижениями и т. д., но и сама обогащаясь от

такого взаимодействия, то есть демонстрируя преимущества взаимной

заинтересованности и взаимовлияния культур.

В-третьих, русская культура сможет наращивать свою транс-этно-

национальную культурную функцию (т.е. «прохождение» сквозь культуры других

нации и этносов) только в более глубоком и органичном взаимодействии с

русским языком. Именно он является и государственным языком Российской

Федерации, и языком межнационального общения для народов бывшего СССР,

одним из семи, официально используемых в ООН и фактически над-

национальным языком приобщения к вершинам цивилизационных достижений

России в области гуманитарной культуры и художественного творчества.

В-четвертых, если в процессе своего эволюционного (а не революционного!)

развития современная русская культура будет продолжать умножать и развивать

свое российское «культурное ядро»: новые духовные ценности, смыслы,

гуманистические сущности, общественные идеалы, выдвигать те возвышающие

цели и созидательные перспективы, которые объединяют прогрессивные

устремления людей, сообществ и социумов.

В-пятых, русская культура способна активно формировать общеграждан-

скую идентичность, поскольку в социалистическом обществе уже сложились

предпосылки для новой социокультурной общности «российская нация».


163

В-шестых, русская культура в силу своей цивилизационной миссии, особой

консолидирующей роли в российском обществе, гуманистической духовной

интенции не приемлет какие-либо проявления национального эгоизма,

экстремизма, шовинизма, ксенофобии, в том числе и русофобию.

В-седьмых, русская культура интернационально патриотична по своей сути,

поскольку исповедует любовь к общей Родине россиян - стране России (а не

отдельным ее регионам или этническим анклавам); интерес ко всей российской

истории (а не истории исключительно русского народа), душевную открытость ко

всем россиянам (а не только «великороссам»); уважение к чувствам всех

верующих (а не только православных).

Русская культура патриотична, потому что гордится выдающимися дос-

тижениями всех россиян (а не только этнических русских). Она помнит всех

сыновей и дочерей, павших за свою Родину - Россию (независимо от их на-

циональной принадлежности). Патриотизм русской культуры питается эмо-

циональной энергией самих россиян: совокупностью чувств собственной уко-

рененности в нашей общей истории и культурном пространстве и ответствен-

ностью за вчерашний, сегодняшний, а главное - за завтрашний день нашего

целого - России.

Если с теоретической точки зрения представления о русской культуре как

ядре российской культуры и российской идентичности достаточно убедительны и

понятны, то реализация этих положений на практике в современных условиях

представляет собой довольно сложную задачу. Это подтверждает и опыт работы

нашей региональной общественной организации.

Пермский край - полиэтнический регион РФ. В нем проживают предста-

вители более ста наций и народностей. Кроме традиционно населяющих тер-

риторию края народов (русские, коми-пермяки, татары, башкиры, удмурты,

марийцы, евреи, украинцы, белорусы и некоторые другие), в последние два

десятилетия на пермской земле выросло число представителей северокав


164

казских республик России (чеченцы, дагестанцы, ингуши), выходцев из рес-

публик бывшего СССР (армяне, азербайджанцы, грузины, казахи, киргизы,

таджики, узбеки) и дальнего зарубежья (китайцы, корейцы, вьетнамцы).

По итогам проводившейся в России последней переписи населения, рус-

скими являются (или относят себя к русским) более 80% населения, а в Перм-

ском крае этот показатель составляет более 85%. Процесс создания и ста-

новления пермской региональной общественной организации «Русское на-

ционально-культурное общество» (РНКО), проходил при внимании и поддержке

со стороны властей.

Целями организации являются содействие повышению национального

самосознания, духовности русского населения региона, возрождение и сохра-

нение историко-культурного наследия, традиций и обычаев русского народа,

патриотическое воспитание молодежи и некоторые другие. Реализуя данные

цели, РНКО старается найти и апробировать такие формы деятельности, ко-

торые бы одновременно решали задачи поддержки собственно русской культуры

и расширения ее взаимодействия с культурами других народов, проживающих в

Пермском регионе. Так, ежегодно проводится Межрегиональный форум «Русский

мир» в одном из исторических городов или поселений Прикамья. Форум

включает проведение научно-практической конференции по актуальным

вопросам российской истории и культуры, выпуск сборника статей «Русский

мир».

Так, в 2013 году состоялась конференция на тему «Русская культура» и

«Русский мир»: духовные скрепы российской цивилизации). При большом сте-

чении народа и гостей, прошел фестиваль русского народного творчества,

участие в котором приняли участие самодеятельные и профессиональные ху-

дожественные коллективы и мастера прикладного народного искусства. В активе

РНКО содержится проведение международных конкурсов молодых исполнителей

на русских народных инструментах, международного и Всероссийского конкурсов

«Живое русское слово», реализация грантового проекта «Дом дружбы» и другие

инициативы. РНКО использует те формы деятельности, которые одновременно

воздействуют как на сохранение и развитие русской культуры, так и на

укрепление межкультурных связей и взаимодействий с культурами других

народов.

2014 год объявлен в России «Годом Культуры», что делает особенно ак-

туальным реализацию долгосрочных проектов развития культуры. РНКО на-

меренно осуществить запуск мега-проекта «Пермская Русофония», вбирающий в

себя такие мероприятия как:

- проведение в Пермском выставочном центре выставки-ярмарки «Русский


1

165

мир на Пермской земле»;

- запуск информационного портала «Благовест»;

- серия мероприятий, связанных с возрождением традиционной празд-

ничной русско-российской культуры («Татьянин день», «День славянский пись-

менности и культуры»), а так же новых праздников: «День работника культуры»,

«День русского языка», «День народного единства» и некоторые другие.

Однако объем и сложность задач по реализации концепции «русско-

российской интернационально-культурной интеграции» предполагает, на наш

взгляд, более высокий уровень, масштабы и ресурсы деятельности в данном

направлении.

В частности, требуется:

Законодательное закрепление роли русской культуры в формировании

социокультурной и общегражданской идентичности жителей России - российской

нации;

Выработка на федеральном уровне доктрины «государственной культурной

политики» («Культурного кодекса России) - как совокупности идей повышения

созидательной роли культуры в развитии социального государства, укрепления

российской полиэтнической цивилизации, воспитания патриотических,

гражданских, интеллектуальных и духовных качеств россиян и культурно-

поведенческих стандартов для иностранных граждан;

Создание общественно-государственной структуры, аналогичной Россий-

скому фонду «Русский мир», но работающий на оказание системной поддержки

русской культуре и русскому языку в самой России, как основным интеграторам

российского культурного пространства и духовным скрепам российского

многонационального общества;

Разработка на федеральном уровне соответствующей новым реалиям

концепции гуманитарно-культурного образования (в том числе, изменение

формата проведения ЕГЭ) в тесной увязке с гражданско-патриотическим, ду-

ховно-нравственным и физическим воспитанием молодежи в школах и всех

профессиональных учебных заведениях;

Организация инфраструктуры, поддержка русской интернационально-

культурной политики на местах с использованием ресурсов учреждений куль-

туры, образования, науки. ВУЗы искусства и культуры в силу своей специфики

являются культурными институтами, способными наилучшим образом и с

наибольшей заинтересованностью содействовать решению задачи формиро-

вания русско-российского общенационального культурного базиса субъектов РФ

и страны в целом.

Принятие в «Год культуры» (2014 год) «Закона о культуре в Российской


166

Федерации», разработать и начать реализацию нового приоритетного (меж-

ведомственного) национального проекта «Культура».В завершение статьи сошлемся на недавнее высказывание Президента РФ

В. В. Путина на Валдайском форуме: «.для воспитания личности, патриота нам нужно восстанавливать роль великой русской культуры и литературы. Они должны быть фундаментом для самоопределения граждан, источником самобытности и основой для понимания национальной идеи. Здесь очень много зависит от учительского, преподавательского сообщества, которое было и остается важнейшим хранителем общенациональных ценностей, идей и

1

установок» .

Литература

1. Путин, В. Россия: национальный вопрос / В. Путин // Независимая газета.

- 2012. - 30 янв.

2. Малянов, Е. А. Миссия русской культуры в современной России и новый

механизм ее сохранения и развития на региональном уровне / Е. А. Малянов //

Русский мир : сб. материалов Всероссийской науч.-практ. конф. «Историческая

память отечества и русский мир» (26 июня 2009 г., г. Пермь). - Вып 6. - Пермь. -

294 с.

3. Панищев, А. Л. Духовная жизнь человечества перед лицом глобализа-

ции / А. Л. Панищев // Национальные интересы. - №3 (79). - С. 51.

4. Абдулатипов, Р. Г. Культура как определяющий фактор развития России в

21 веке / Р. Г. Абдулатипов // Представительная власть. - 2011. - №4(107). - С. 9.

5. Малянов, Е. А. К вопросу о взаимодействии этнокультурного и нацио-

нально-культурного (теоретикоприкладной аспект) / Е. А. Малянов // Русский

мир : материалы Всерос. науч-практ. конф. «Русская культура в цивилизаци-

онном измерении», посвященной 285-летию г. Перми и 450-летию начала

Выступление В. В. Путина на заседании клуба «Валдай» [Электронный ресурс]. URL : www.rg/ru/art/$51503.

деятельности Строгановых в Пермском крае (11 июня 2008 г., г. Пермь). - Пермь,

2008. - С. 14.

6. Лихачев, Д. С. Без доказательств / Д. С. Лихачев. - СПб. : Русско-

Балтийский информационный центр БЛИЦ, 1996. - С. 71, 101.

7. Ивлиев, Г. П. Культурная политика и развитие законодательства о

культуре в Российской Федерации. Статьи и выступления / Г. П. Ивлиев. - М. :

Норма ИНФРА-М, 2012. - С. 8.

8. Вдовин, А. И., Зорин, В. Ю., Никонов, А. В. Русский народ в национальной

политике. XX век / А. И. Вдовин, В. Ю. Зорин, А. В. Никонов. - 2-е изд, испр. -

http://www.rg/ru/art/$51503


1

167

Кунгур : Кунгурский печатный двор ПГОР, 2007. - С. 311.

9. Зорькин, В. Д. Как сохранить государство в эпоху этносоциального мно-

гообразия / В. Д. Зорькин // Рос. газ. - 2011. - 13 сент. (№ 203(5579)). - С. 12.

10. Выступление В. В. Путина на заседании клуба «Валдай» [Электрон-

ный ресурс]. - Режим доступа : www.rg/ru/art/$51503.

Т.И. Марголина

ГУМАНИТАРНЫЕ АСПЕКТЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

ГОСУДАРСТВА И РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ

Аннотация. В данной статье на примере Пермского региона очерчены основные гу-

манитарные аспекты взаимоотношений государства и религиозных объединений.

АЬзка&. In this article based on the example of Permian region the basic humanitarian aspects of the interrelations of state and religious unions are outlined.

За 20 лет Пермский край, как и другие субъекты Российской Федерации,

прошёл основательный путь от преимущественно атеистического общества к

реальному многообразию религиозного мира. Так, если к концу 1980-х годов

минувшего века в Пермском крае насчитывалось лишь около 10 конфессий, то к

2010 году было зарегистрировано более 20 конфессий, а с учётом деноминаций

(течений внутри конфессий), их численность приблизилась к трём десяткам.

Примечательно: с 2002 по 2013 год численность православных приходов в

регионе увеличилась более чем на 40 единиц. Количество монастырей

увеличилась на 3 обители, а число насельников возросло на 39 человек и со-

ставило 217 монашествующих. К текущему году в нашем крае зарегистрировано

432 религиозных объединений. В том числе, 239 - православных

http://www.rg/ru/art/$51503


168

(55,3%), и 104 - мусульманских (24,1%). По данным социологических иссле-

дований, верующие теперь составляют 77,2% в структуре населения Прикамья. В

числе верующих православными себя считают 73%, мусульманами - 4,3%,

старообрядцами - 1,6%. К иным конфессиям относят себя 1,6%. Остальные же

считают себя «просто верующими» .

Изменившееся в количественном выражении религиозное пространство в

крае - результат утверждения новых гуманитарных конституционных ценностей:

свободы вероисповедания, права свободно выбирать ту или иную религию или

быть атеистом, свободно же распространять религиозные и другие убеждения.

Государство ушло из пространства личной жизни человека, предоставив ему

самому право выбора и определения религиозного или иного мировоззрения.

Основанием для этого выбора стали как международные стандарты прямого

действия для нашей страны , так и закреплённые в Конституции РФ гарантии

религиозной свободы .

Религиозное многообразие потребовало новых форматов взаимодействия

государства и религиозных организаций на базе новых гуманитарных ценностей -

достоинства человека, его прав и свобод. Согласно международным стандартам

«... государство обязуется уважать и обеспечивать всем находящимся в

пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права ... без какого бы то

ни было различия, как-то: в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии,

политических или иных убеждений, национального или социального

происхождения, имущественного положения, рождения или иного об-4

стоятельства» .

В постсоветском пространстве на практике проявилась особая ответст-

венность органов власти за создание условий для обеспечения реальной не-

зависимости религиозной жизни и реализации свободы совести. Это и решение

вопросов возвращения зданий, исторически принадлежащих конфессиям,

которые когда-то были конфискованы государством, и выделения земельных

участков для строительства религиозных храмов; и участие в работах по рес-

1

Нечаев М. Работа совести // Человеческое измерение : журн. Уполномоченного по правам человека в Перм. крае.Пермь, 2013. №5, июль. С. 6-9.

2Международный пакт о гражданских и политических правах (принят 16.12.1966 Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-

ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН).3Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993).4Всеобщая Декларация прав человека (принята 10.12.1948 Генеральной Ассамблеей ООН).

таврации культовых зданий - памятников культуры; и создание условий для


169

развития религиозного образования и др.

В Российской Федерации законодательно определены ограничения власти и

должностных лиц по отношению к религиозным организациям. Таковы,

например, как безусловная обязанность государства исключить ограничения или

привилегии по отношению к тем или иным конфессиям. В Конституции

Российской Федерации отмечается, что никакая религия не может устанавли-

ваться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения

отделены от государства и равны перед законом.

Принципиально важной в условиях складывающейся в стране поликон-

фессиональности становится ответственность государства за профилактику и

недопущение религиозной ксенофобии, за воспитание толерантности в обще-

стве. Стандарт ответственности государства за создание в них культуры мира

определён в 1995 году на 28-ой сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО

принятием «Декларации принципов терпимости». Терпимость или толерантность

в этом документе рассматривается как добродетель, которая делает возможным

достижение мира и способствует замене культуры войны культурой мира.

Терпимость - это гармония в многообразии.

«Для того чтобы сделать общество более терпимым, государствам следует .

если это необходимо, разработать новое законодательство с целью обеспечения

в обществе равноправного подхода и равенства возможностей для всех групп и

отдельных людей». Государство ответственно также за соблюдение

правопорядка, установления судебно-процессуальных и административных норм

для предоставления каждому человеку возможностей для экономического и

социального развития без какой-либо дискриминации.

«Воспитание в духе терпимости следует рассматривать в качестве без-

отлагательного императива; в связи с этим необходимо поощрять методы

систематического и рационального обучения терпимости, вскрывающие куль-

турные, социальные, экономические, политические и религиозные источники

нетерпимости, лежащие в основе насилия и отчуждения. Политика и программы

в области образования должны способствовать улучшению взаимопонимания,

укреплению солидарности и терпимости в отношениях как между

отдельными людьми, так и между этническими, социальными, культурными,1

религиозными и языковыми группами, а также нациями» .

Декларация принципов терпимости (принята в 1995 году на 28-ой сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО).

Поликонфессиональность требует также новых форматов отношения и

общения религиозных организаций между собой. От этого зависит, какая ат-

мосфера реально складывается в регионе: атмосфера мира и уважения или же


1

170

напряжённости и нетерпимости. Пермский край отличается веротерпимостью и

толерантным отношением к людям различных национальностей и конфессий. В

2013 году исполнилось 15 лет деятельности Межконфессионально- го

Консультативного Комитета (МКК) Пермского края, в который входят на се-

годняшний день семь конфессий. С 2010 года функционирует Совет Протес-

тантских Евангельских Церквей Пермского края, объединяющий 5 протестантских

религиозных организаций. Данные религиозные институты гражданского

общества способствуют установлению межконфессионального мира и согласия,

выстраиванию конструктивного диалога государственной власти, местного

самоуправления и конфессий.

Новые гуманитарные и, прежде всего, конституционные ценности взаи-

модействия власти и религиозных организаций, общества и религиозных кон-

фессий не утверждаются автоматически, обретение религиозной свободы од-

номоментно не утверждает межрелигиозный мир. К сожалению, появление новых

религий иногда сопровождается проявлением ксенофобии и дискриминации со

стороны некоторых обывателей, а то и негативными высказываниями отдельных

местных чиновников. Так, за последние три года Уполномоченным по правам

человека в Пермском крае получены обращения представителей разных

религиозных конфессий по поводу неправомерных действий муниципальных

служащих в отдельных районах, появления дискриминационных публикаций в

средствах массовой информации, а то и некоторых законодательных инициатив,

содержащих в себе риски ограничения свободы миссионерской деятельности

религиозных организаций.

В Пермском крае создана система защиты свободы совести и вероисповедания,

в том числе, на внесудебном уровне. В частности, в регионе обеспечена

возможность рассмотрения публикаций в СМИ дискриминационного или

экстремистского характера как на государственном уровне (научно-консуль-

тативный совет при Управлении Роскомнадзора по Пермскому краю, Уполно-

моченный по правам человека в Пермском крае, прокуратура края), так и на

общественном уровне (в частности, на заседаниях Большого жюри краевой

организации Союза журналистов). В вопросах защиты религиозных свобод

достаточно серьёзно стоит проблема правовой и религиоведческой эксперти


171

зы фактов этих нарушений, а также проблема обучения муниципальных и го-

сударственных служащих, журналистского сообщества вопросам профилактики

ксенофобии и дискриминации по религиозному признаку. Достаточно остро стоит

проблема отсутствия или искажённого представления о т. н. «новых религиях» у

населения края.

Статья 20 Международного пакта о гражданских и политических правах

предусматривает, что всякое выступление в пользу национальной, расовой или

религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дис-

криминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом.

Практика работы с жалобами религиозных организаций показывает

имеющиеся возможности пресечения проявлений экстремизма в сфере меж-

национальных, межрелигиозных отношений, и недостаточные правовые воз-

можности для ограничения проявления ксенофобии и дискриминации на ре-

лигиозной почве. Всё это требует значительного усиления образовательных

возможностей в крае: разработки и принятия профилактических мероприятий -

различного рода программ по правовому, гражданскому образованию, по

воспитанию толерантности. Кроме этого, необходимо накапливать поло-

жительный опыт работы органов власти краевого уровня с религиозными

конфессиями и рекомендовать этот опыт органам местного самоуправления. К

тому же констатируем, что примеры равноуважительного отношения ко всем

религиозным организациям уже есть, например, в Добрянском и Кара- гайском

районах. В краевом центре создан координационный Совет по меж-

национальным и межконфессиональным отношениям при Пермской городской

Думе.

Таким образом, для гармонизации взаимоотношений государства и рели-

гиозных объединений необходимо и далее совершенствовать механизм регу-

лирования государственно-конфессиональных отношений, а также формировать

в обществе установки толерантного сознания, повышать эффективность защиты

религиозных свобод. Но одних государственных мер, нацеленных на

утверждение свободы совести и вероисповедания, явно недостаточно. К этому

процессу должен быть подключен потенциал гражданского общества, ака-

демической науки и системы образования по утверждению демократических и

гуманитарных ценностей.Л.А. Мусаелян

РИСКИ РАСПАДА И ФАКТОРЫ КОНСОЛИДАЦИИ РОССИИ

Аннотация. В условиях нарастания глобальных рисков, вызванных системным кризисом современной цивилизации, возникает вопрос, выдержит ли все эти испытания Россия или её

МАТЕРИАЛЫ ВСЕРОССИЙСКОГО НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОГО ФОРУМА Часть Iпостигнет участь Советского Союза и некоторых других стран Восточной Европы. В статье анализируются внутренние и внешние риски распада страны и различные факторы её консолидации и выхода из кризисной зоны. По мнению автора, одним из важных факторов единения общества является формирование российской гражданской нации. В публикации рассматриваются различные аспекты становления гражданской нации в России.

АЬз1га&. Under the conditions of the intensification of global risks, caused by a systemic crisis of the modern civilization, many researchers address the issue if Russia will stand the trial or will face the fate of the Soviet Union and some other countries of Eastern Europe. The paper presents the analysis of the internal and external risks to the Russia's disintegration and of the various factors of its consolidation and overcoming the crisis. According to the author's position the shaping of the Russian civil nation is one of the most important factors of unity of the society. The paper concludes by summarizing the main aspects of this process.

Переломный этап истории, в котором находится современная цивилизация,

характеризуется нарастанием хаоса, неопределённости, непредсказуемости

быстро сменяющих друг друга событий. В этих условиях заметное влияние на

ход общественной жизни человечества начинают оказывать случайные

субъективные факторы, а в современную эпоху ещё и непубличная деятельность

глобальных теневых структур. По мнению многих авторитетных исследователей

(Г. Арбатов, З. Бжезинский, И. Валлерстайн и другие), предстоящие двадцать

пять - тридцать лет будут для человечества более трудными и опасными, чем

годы холодной войны. Выдержит ли российское государство этот трудный

период нарастающих глобальных рисков, обусловленных системным кризисом

цивилизации, или его постигнет судьба СССР? Этот вопрос неизбежно

возникает, если учесть что Россия как евразийское государство находится на

стыке цивилизаций и в эпицентре глобального геополитического и

формационного кризисов. Располагая громадной территорией с несметными

природными богатствами, с убывающим населением, она оказалась в зоне

стратегических интересов великих держав: как той, которая постепенно сдаёт

свои позиции, но всеми способами пытается сохранить свою лидирующую роль,

так и той, которая в последние тридцать лет стремительно наращивала свою

мощь и рвётся в мировые лидеры.

Какие риски распада потенциально угрожают России и откуда они проис-

текают? Прежде всего, они исходят из состояния её экономики. Реформы 90-х

годов, проведённые по американским неолиберальным лекалам, обернулись

фактически деиндустриализацией страны. Россия из промышленного гиганта

превратилась в экспортёра преимущественно энергоносителей, металла, ми-

неральных удобрений, леса. Такова же в принципе и экономика Пермского края.

В результате реформ Россия вписалась в мировую капиталистическую систему,

но в качестве её периферийного, а сегодня полупериферийного элемента.


173

Сырьевая направленность экономики страны создала опасную её зависимость от

конъюнктуры мирового рынка энергоносителей и состояния глобальной

финансовой системы. Экономический кризис в 1998 г. на периферии мира

капитализма «аукнулся» в России дефолтом, а ипотечный кризис 2008 г. в США -

глубоким экономическим спадом, из которого наша страна ещё полностью не

вышла. В последние два года наметилась тревожная тенденция снижения

темпов экономического развития нашей страны. Правительство вместо того,

чтобы принять экстренные меры по преодолению этой негативной тенденции,

похоже, смирилось с ситуацией и снизило в конце 2013 г. среднесрочный (2013 -

2018 гг.) прогноз роста экономики с 5 % до 2,9 %. В последующем, до 2021 - 2025

гг. среднесрочные темпы прироста ВВП прогнозируются до 2,5 %, а в 2026 - 2030

гг. до 2 %, что ниже среднемировых показателей . Очевидно, что при таких

темпах роста Россия вряд ли останется в группе быстроразвивающихся стран.

Нынешнее двух и трёхкратное отставание от развитых стран по такому важному

показателю как производительность труда, возрастёт ещё больше. При

складывающихся тенденциях в экономике и дальнейшем сокращении

численности населения страны Россия вряд ли сохранится в современных

границах.

С точки зрения многих отечественных учёных, Россия жизненно нуждается в

реиндустриализации как это было сделано в Ю. Корее, Японии и других развитых

странах . Это и понятно, невозможно строить постиндустриальное общество, о

котором много говорят представители власти, если отсутствует мощная

современная индустриальная база и эффективный аграрный сектор. Они яв- 1

Гринберг Р., Сорокин Д. Опасный пессимизм // Рос. газ. 2014. 24 янв. С. 17.2

Иноземцев В. Призыв к порядку // Свободная мысль. 2008. № 10; Кудров В. М. Экономика России в Европе и мире: прошлое, настоящее и будущее // Общественные науки и современность. 2011. № 5; Гринберг Р., Сорокин Д. Указ. соч.120

ляются основой, на которой формируются и успешно функционируют четве-

ричный и пятеричный (по Д. Беллу) сектора постиндустриального хозяйства.

Для минимизации рисков распада России необходимо не только дивер-

сифицировать экономику страны, но и догнать по качественным экономическим

показателям передовые страны мира или хотя бы существенно сократить разрыв

с ними. Но без принятия научно обоснованной долгосрочной комплексной

программы ускоренного развития страны это невозможно сделать.

Необходимость принятия такой программы признают многие известные учёные,

даже те, кто относится к либеральному спектру научного сообщества. «.Нужна, -

пишет В.И. Кудров, - всеобъемлющая стратегия, а не разрозненные

национальные программы по отдельным сторонам хозяйственной и об-

щественной жизни. Последние должны соединиться друг с другом в рамках


единой стратегии, задающий чёткий вектор развития» . Но правительство

России, похоже, продолжает оставаться в плену идеологии рыночного фунда-

ментализма 90-х годов, уповая на благотворные саморегулирующие возмож-

ности рынка, способного обеспечить высокие темпы конкурентоспособного роста

экономики и уровня жизни населения. По авторитетному мнению академика Е.

Примакова, без государственного индикативного планирования не-2

возможно преодолеть отставание от развитых западных стран .

Другая угроза целостному существованию России имеет внешний геопо-

литический характер, но, в конечном счёте, она также обусловлена сырьевым

флюсом экономики страны. Политическая система России носит персонали-3

стический характер . В отличие от европейцев, россияне не очень законопос-

лушны, но в своей основной массе они с пиететом относятся к власти, особенно к

первому лицу государства, в котором видят носителя общенародной воли и

гаранта справедливости. Поэтому высшая власть может быть фактором кон-

солидации общества, а в некоторых случаях, как это было в конце 80-х и в 90-х

годах прошлого века, - причиной противоположных тенденций. Опыт последних

десяти лет свидетельствует, что независимая внешняя политика государства,

отвечающая национальным интересам страны, способствует возрастанию её

политического веса и авторитета в мире. Такая политика главы государства

находит массовую поддержку у народа, порождает атмосферу сопере-11 Кудров В. М. Указ. соч. С. 27.2

Примаков Е. 2013: тяжёлые проблемы России // Рос. газ. 2014. 15 янв. С. 5.3

Мусаелян Л. А. О цветных революциях, глобальном кризисе демократии и политической системе современной России // Вестн. Перм. ун-та. Сер.: Юридические науки. 2012. Вып. 3 (17). С. 33-44.


4

175

живания и единения общества. Однако подобная самостоятельная политика

России чаще всего воспринимается Западом и особенно США как антизападная,

как вызов демократическому миру. Однако, насколько свободен Российский

президент в проведении подобной политики способствующей консолидации

народа? Опасная зависимость экономики страны от рынка энергоносителей,

активная непубличная деятельность глобальных теневых структур и трагический

опыт СССР дают основания для вывода о том, что независимая внешняя

политика государства находится в заложниках внутренней экономической

политики.

Реформы 90-х годов радикально изменили социально-экономическую и

этническую структуру страны. Колоссальный экономический упадок сопровож-

дался расслоением общества и ростом социального неравенства. По оценке

известного американского экономиста Дж. Стиглица, в результате реформ Рос-

сия обрела самое худшее из всех состояний общества, сравнимое лишь с от-

сталыми латиноамериканскими странами, имеющими полуфеодальное наследие

. Тучные на нефтедоллары нулевые годы позволили заметно улучшить уровень

жизни населения, но в то же время, существенно выросло социальное

неравенство в обществе. Согласно международным оценкам, десятикратная

величина децильного коэффициента в обществе является критичной. В странах

Евросоюза она составляет 4-7 и, тем не менее, мы видим, что Европу постоянно

«трясёт». В России критичная разница в доходах по некоторым экспертным

оценкам превышена в 4-10 раз . Согласно данным международной финансовой

корпорации Credit suisse group, 110 российских миллиардеров контролируют 35

% всех активов, между тем 40 % россиян считают, что они живут3

за чертой бедности . Подобного неравенства и низкого уровня жизни нет ни в

одной стране со сравнимыми показателями ВВП на душу населения. Особен-

ностью современной России являются также громадные разрывы в уровне эко-

номического развития между её регионами. Эти различия между странами Ев-

росоюза, по данным академика Д.С. Львова, значительно меньше, что позволяет

учёному заключить, что Евросоюз имеет больше оснований считать себя единой

страной, нежели Россия4. Этот вывод подтверждают и социологические

исследования. «В российском обществе сейчас пролегли глубочайшие разломы

и пропасти между бедными и богатыми, между "элитой" и "простыми людьми"», -

отмечает социолог М. Горшков . По мнению учёного, «раскол общества, рост

социального неравенства, политическая апатия граждан, разгул преступности и

потребительский угар» - это характерные признаки современной России .

Очевидно, их трудно отнести к факторам, способствующим консолидации


176

общества. Скорее напротив. Поэтому можно согласиться с В. В. Путиным в том,

что угроза России исходит из самой России.

Картина существующей социальной реальности была бы неполной, если не

остановиться ещё на двух её аспектах. Реформы 90-х годов радикально

изменили смысложизненные ценности, установки, образ мысли и жизни людей.

Деньги превратились в высшую ценность, а погоня за ними, их накопление - в

смысл жизни. Фактически произошло изменение цивилизационного кода страны.

Несмотря на происшедший религиозный ренессанс, ценности традиционных

религий (коллективизм, соборность, скромность, сострадание, социальная

ответственность, подвижничество и др.) фактически оказались вытеснены новой

религией неолиберализма с её культом обладания и потребления. Неуёмное

стремление к обладанию и потреблению превратило индивидов в эгоистов и

гедонистов, опасно раскалывая общество. «... Если моей целью является

обладание, - писал Э. Фромм, - то я тем больше значу, чем больше имею; я

должен испытывать антагонизм по отношению ко всем другим людям; к своим

покупателям, которых хочу обмануть, к своим конкурентам, которых хочу

разорить, к своим рабочим, которых хочу эксплуатиро- 3

вать» . Поэтому индивидуализм и эгоизм, пришедшие на смену коллективизму и

солидарности, порождают подозрительность и агрессию в отношениях между

людьми. Согласно социологическим исследованиям последних лет, 75 %

опрошенных не доверяют друг другу и лишь 20 % доверяют1. Убийства, жестокие

избиения в школах, офисах, на улицах и дорогах стали обыденным явлением

нашей жизни. По оценке зам. директора Института психологии РАН Андрея

Юревича, агрессивность в обществе нарастает по мере продолжающегося

увеличения разрывов в доходах и социальных различий между людьми2.

Современная российская социальная реальность подтверждает точку зрения

Маркса, согласно которой деньги связывают людей (как средство обмена), но они

могут и разъединять, если в их деятельности доминирует экономический мотив .

В этом случае «индивиды преследуют только свой особый интерес, не

совпадающий для них с общим интересом», который они считают «чуждым» . По

Марксу, видимая свобода и независимость индивидов друг от друга, которыми

кичится буржуазная демократия, есть иное выражение ин-3

дифферентности и безразличия к всеобщему интересу . Современные реалии

подтверждают этот вывод. За последние двадцать лет российский бизнес вывез

из страны около одного триллиона долларов (по западным экспертным оценкам,

1Владыкина Т. Учитель как мишень // Рос. газ. 11 февр. 2014. С. 10.

2 Там же.


177

в два раза больше)1. Учитывая состояние нашей экономики, возникает сомнение

о существовании в мире аналога подобной формы патриотизма,

демонстрируемой экономической элитой.

Растущая подозрительность и агрессия в обществе очень часто приобре-

тают форму ксенофобии и этнофобии. Многочисленные исследования социо-

логов фиксируют в последние 10 - 12 лет устойчивый рост этих негативных

явлений в России. По данным учёных, 68 % населения испытывают неприязнь к

представителям других национальностей . Увеличивается количество пре-

ступлений, совершаемых на почве национальной и расовой нетерпимости.

Исследование, проведённое по заказу Общественной палаты России агентством

социальных технологий «Политех» в 2013 г. во всех регионах страны,

свидетельствовало о конфликтогенном характере межэтнических отношений и о

грядущем национальном кризисе2. Опыт СССР и других полиэтнических,

поликонфессиональных стран даёт основания считать, что растущий нацио-

нализм представляет реальную опасность целостности государства. К сожа-

лению, до последнего времени и федеральная и региональная власть явно

недооценивала эту угрозу. Похоже, крушение Советского Союза ничему нас не

научило. «Недооценка национализма, - отмечает известный английский социолог

Э. Геллнер, - это общая слабость двух традиций марксистской и ли-

1Богомолов О. Рыночный фундаментализм провалил экзамен // Рос. Федерация сегодня. 2009. № 12. С. 2.

2URL : www.firstnews.ru/articles/id558586-russkie-khotyat-samoutverditsya-v-posportakh/ (дата обращения: 16.02.2014).

http://www.firstnews.ru/articles/id558586-russkie-khotyat-samoutverditsya-v-posportakh/


5

178

1

беральной, и в этом заблуждении они единодушны.» . В чём причина воз-

растания этой угрозы и что можно предпринять, чтобы устранить опасность

дезинтеграции страны?

Одной из важных причин роста национализма является глобализация.

Американизация планеты ломает устои жизни народов, стирает их культурно-

исторические особенности и национальную идентичность, являющуюся факто-

ром единения населения в социально-политическую целостность. Исчезновение

наций и национально-государственного суверенитета соответствует интересам

ТНК и финансово-спекулятивного капитала, успех деятельности которых зависит

от возможности быстрого и беспрепятственного пересечения национальной

границы. В этой связи «нация, - как пишет Р. О. Бройен, - делается неуместной,

хотя она существует» . Национализм есть реакция на глобализацию и её

негативные экономические, социально-политические и культурологические

последствия. В этой связи можно согласиться с точкой зрения, что глобализация

и этнизация это две стороны всемирной силы, которая «сверху»3

и «снизу» подтачивают национальное государство . Фактором роста этнофо- бии

и ксенофобии является также миграция, вызванная глобализацией.

В возрастании опасности дезинтеграции современной России помимо

общих существуют и свои собственные причины. Первая среди них - это не-

удовлетворительный уровень жизни существенной части населения страны. В

полиэтнической и поликонфессиональной стране затянувшееся экономическое

неблагополучие таит в себе опасность обострения этнических конфликтов.

Этнические конфликты бывают острыми, отмечает Э. Геллнер, когда культурные

различия, определяющие и порождающие современные нации, являются также

знаками, подтверждающими либо экономическое благополучие, либо отсталость.

Всеобщее преуспевание ведёт, по крайней мере, к большей степени терпимости,

разумеется, не гарантируя её1. Согласно социологам, 62 % россиян считают, что

«люди моей национальности» много потеряли за последние 15-20 лет. Русские

придерживаются этой точки зрения чаще, чем нерусские: 64 % против 44 %2.

Подобная разница в самочувствии вполне объяснима. Более 80 % россиян -

русские, и если в результате реформ большая часть населения опустилась в

нищету, то понятно, что численность русских среди бедных будет больше, чем

среди иных этнических групп. Кроме того, в конкурентной борьбе титульные

этнические группы часто проигрывают приезжим. Последние, прибыв в

инокультурную среду, не встречая должной поддержки со стороны

1Геллнер Э. Цит. соч. С. 19.2Добрынина Е. Цит. соч. С. 11.


179

государственных и муниципальных органов и тем более со стороны местного

населения, вынуждены объединяться, оказывая друг другу помощь. Поддержку

приезжим оказывает и диаспора. Иммигранты в чужой среде вынуждены

проявлять гиперактивность, изобретательность для достижения успеха. И этот

успех, даже если он достигнут без нарушения закона, чаще всего у местного

населения вызывает недобрые чувства. Растущая иммиграция вызывает рост

конкуренции не только в бизнес- сообществе, но и на рынке труда, что, конечно,

усиливает конфликтогенность в стране.

Полиэтничность, как свидетельствует история, может не только усиливать

риски распада государства, но и служить фактором его силы и мощи. В годы

Великой Отечественной войны осознание реальной угрозы гибели государства

объединяло народы всего Советского Союза, хотя военные действия шли на

территории лишь некоторых республик. Когда советские войска обороняли

Москву, никому из москвичей не приходило в голову спросить национальность

красноармейца. В единстве народов была сила, в единстве было спасение.

Осознание этого факта порождало высокое чувство ответственности и

патриотизма, проявляющегося в подвигах советских людей на фронте и в тылу.

Попытки немцев разыграть национальную карту не дали нужного эффекта.

Память о тяжёлых испытаниях в Великой Отечественной войне и опасность

внешней угрозы были факторами консолидации советских людей в годы

холодной войны. Гражданство выступало признаком идентификации населения

страны и одновременно фактором интеграции. Такую же роль выполняли партия,

молодёжная и детская организации, действовавшие на территории всей страны.

Безусловно, важную интеграционную функцию осуществляла и единая

идеология. Развал Советского Союза начался с разрушения всех этих скреп и

одновременным усилением националистических настроений и центробежных

тенденций в стране. В настоящее время Россия находится в более сложном

положении, чем Советский Союз до перестройки.

По официальному признанию властей, у России сегодня нет внешних

врагов, отсутствует и единая идеология. Политические партии, по определению,

не могут выполнять интегрирующую функцию, скорее наоборот. При отсутствии

внешней угрозы и существующем социально-экономическом расслоении

общества фактор дальней (общероссийской) солидарности не срабатывает.

Гражданство фактически не считается определяющим признаком

идентификации. Таковым всё больше становится этническая и конфессио-

нальная принадлежность. Дальняя солидарность вытесняется близкой - эт-

нической, конфессиональной солидарностью, обусловленной ощущением угрозы


180

внутри страны. Её источником оказывается представитель иной этнической

группы, религиозной конфессии, цивилизации, расы. Нельзя не согласиться с В.

Михайловым в том, что «"враг" - зеркало, двойник всякого национализма» . И чем

острее ощущение опасности, происходящее от другого, тем сильнее стремление

к этнической и конфессиональной солидарности, которая невозможна без

соответствующего идеологического обоснования своей этнической особенности,

своего превосходства. Дифференцируя население страны на «своих» и «чужих»

по этнонациональному признаку, национализм изначально закладывает в

единство разрушающую компоненту, ибо подобное деление неминуемо

вызывает ответную реакцию, которая ведёт к конфликту. Конфликт становится

неизбежен, ибо национализм сопровождается претензией на особый

экономический и социально-политический ресурс . Опасность национализма в

современной России заключается ещё в том, что он сопряжён с обострением

межкофессиональных отношений.

Национальный вопрос, национальные отношения относятся к числу

сложных политических проблем, требующих глубокого всестороннего теоре-

тического осмысления и деликатной, тонкой политики. Приходиться констати-

ровать, что инструменталистский подход к решению национального вопроса,

который возобладал в 90-х годах прошлого века в нашей стране, не увенчался 3

успехом . Механический перенос зарубежного опыта в решении этой проблемы

на российскую почву, как это было сделано в области экономики, образования,

политики, - здесь, по определению, невозможен, не говоря о том, что такого

позитивного опыта нет. Что касается теории, то в современной науке1

Михайлов В. Нац«изм» в зеркале «нацияза» // ПолИс. 1995. № 4. С. 78.2

Малахов В. С. Российская нация как концепт и реальность // Консолидация и модернизация России. М., 2014. С. 302.

3

Мусаелян Л. А. Национальный вопрос в России: опыт прошлого и современность // Актуальные проблемы социальной философии. Пермь, 2010. С. 162-188.


существует множество конкурирующих концепций, предлагающих разные ва-

рианты решения проблемы. Автору данной статьи представляется более про-

дуктивной концепция, в которой сочетается этнический подход к пониманию

нации с теорией гражданской нации . С этой точки зрения, нацию можно оп-

ределить как политически самоорганизованный народ, объединённый общей территорией, экономической жизнью, языком, культурой и самосознанием. Нация, безусловно, реальность объективная, но она состоит из людей, для

которых самоидентификация как способ и условие социальной ориентации

невозможны без самосознания, т. е. осознания единства, общности со всеми

другими гражданами страны. Приемлемо ли такое понимание гражданской нации

к современной России в качестве теоретической основы по консолидации

населения страны? Представляется, что да. Существует ли реально гра-

жданская нация в нашей стране? Формально, да. В Основном законе страны

присутствует эта идея. «Мы многонациональный народ Российской Федерации

соединённый общей судьбой на своей земле.», - говорится в преамбуле

Конституции РФ. Многие статьи этого документа также можно интерпретировать

в духе названной концепции. Если многонациональный народ есть Россия, то

вполне логично, что в одном из своих обращений к этой нации в середине 90-х

годов Б. Н. Ельцин использовал понятие «россияне». Тогда такое обращение

было встречено в обществе неоднозначно. Но и сегодня немалая часть

населения (даже интеллигенции) страны категорически не приемлет такую

форму самоидентификации . Это свидетельствует о том, что реально российская

нация как единая социально-политическая целостность пока ещё не сложилась.

Поскольку нам уже приходилось писать на эту тему, остановимся лишь на

некоторых её моментах.

Связь нации и государства бесспорный факт. В конституционном праве

англо-саксонских и романо-германских правовых семей понятие «нация» ис-

пользуется в значении государства (Лига Наций, Организация Объединённых

Наций). Учитывая корреляцию между государством и нацией, эту последнюю

можно определить как политически самоорганизованный народ. В этой связи,

гражданство есть способ политической самоидентификации людей, принад-

лежащих к определённой нации. Членов нации объединяют общие интересы,

1

Мусаелян Л. А. Национальный вопрос в России: опыт прошлого и современность // Актуальные проблемы социальной философии. Пермь, 2010. С. 162-188.

2

Сорокин В. В. Юридическая глобалистика: учеб. Барнаул, 2009. С. 34, 108; Нарочницкая Н. Россия и русские в современном мире. М., 2009. С. 49.128

которые совпадают с интересами страны, государства (но не обязательно


182

власти). Если исчезает государство, то рано или поздно может исчезнуть и

страна. Останется лишь территория с географическим названием, на которой

возможно будут жить другие люди, разговаривающие на другом языке, с иными

традициями и культурой. Поэтому, защищая интересы своего отечества, люди,

принадлежащие к одной нации, защищают собственные интересы. Осознание

этого факта сплачивает людей в единую политическую силу, порождает

патриотические чувства, мотивирующие их на взаимную поддержку и

деятельную активность. Патриотизм является фактором консолидации обще-

ства. Что сдерживает сегодня действие этого фактора? Отчуждение между

обществом и властью, которая ассоциируется с государством. Отсюда желание

многих молодых активных людей покинуть страну. Чтобы преодолеть эти

негативные явления необходимо признать в качестве национальной идеи статью

2 Конституции РФ. В реальной социальной практике это означает, что

программы, принимаемые и реализуемые как на федеральном, так и особенно

на региональном уровне должны носить антропоцентрический характер. Сегодня

даже деятельность учреждений образования и здравоохранения оценивается по

критерию экономической эффективности. Между тем, человеческое измерение, в

конечном счёте, должно быть определяющим для общественного производства.

Подобная государственная идеология превратит многие формально

провозглашённые статьи (7, 17, 37, 39 и др.) Конституции в реально

действующие.

Опыт СССР свидетельствует, что солидарность и сплочённость людей в

обществе значительно возрастают, когда они осознают степень тех рисков и

угроз, с которыми сталкивается их отечество. Это, конечно, не значит, что для

формирования у нас патриотических чувств необходимо через все СМИ на-

гнетать в обществе политическую истерию, чувство страха и жгучей ненависти к

тем государствам и их населению, откуда исходит вероятностная угроза. Речь

идёт о другом. Падение коммунистического режима, большие ожидания щедрой

помощи с Запада и равноправных отношений с ним породили в 90-х гг. у

российской политической элиты состояние эйфории и наивного благодушия

относительно геополитических интересов западных держав, особенно США. К

сожалению, немалая часть населения России продолжает оставаться в этом

состоянии. Между тем, западные политические деятели не скрывают, что су-

ществование России в пределах её современной территории противоречит их1

геополитическим интересам . Бывший госсекретарь США Г. Киссинджер в ин-

тервью СЫЫ после февральских событий на Украине заявил: «Россия граничит с

Китаем - это стратегический кошмар. Россия граничит с Исламом - это


183

идеологический кошмар». И далее: «Владимир Путин видит в событиях на Ук-

раине генеральную репетицию того, что мы хотели бы сделать в Москве» .

Оценивая политические процессы, происходившие в последние двадцать лет по

периметру России в бывших социалистических государствах и советских

республиках, выводы российского президента, о которых говорит известный

американский политик, вполне обоснованы. Наличие внешней опасности требует

иного подхода к патриотическому воспитанию, чем тот, который существует. Это

должна быть комплексная программа, реализуемая во всех сферах

общественной жизни. Трудно назвать патриотами коррумпированных высших

офицеров вооружённых сил России, хотя они по определению должны быть

именно таковыми . Точно также нельзя признать патриотом и коррумпированного

чиновника или хозяина строительной фирмы, «успешно» сдавшего при помощи

таких чиновников дом, непригодный для жилья. В обществе, где высшей

ценностью является не человек, а деньги, патриотизм не может быть широко

распространённым явлением. Нужна политическая воля власти страны, чтобы

изменить искажённый цивилизационный код нации. Коллективизм, альтруизм,

ответственность должны вытеснить из общественного сознания индивидуализм,

эгоизм, порождающие безудержное потребительство и гедонизм. Нельзя быть

патриотом страны, если ты не гордишься своим краем, городом, предприятием.

Патриотизм может быть исключительно деятельным. Поэтому на страницах

газет и журналов, в электронных СМИ гламур должен быть оттеснён

публикациями о человеке труда: рабочем, фермере, инженере, учёном,

бизнесмене и т. д., которые своей деятельностью способствуют развитию

предприятия, города, края, а в итоге - страны. Было бы уместно вспомнить и

опыт советской эпохи: чествование трудовых династий и другие формы

морального поощрения ответственных деятельных граждан страны. Сильные

регионы - это сильная страна, которой можно и нужно гордиться.

1

Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 1997.2

Киссинджер: Путин считает Майдан «генеральной репетицией». URL: http://russian.rt.com/inotv/2014-02-03/Kissindzher- Russkie-ne-mogut-bezrazlichno.

3Козлова Н. Генералы уголовных дел // Рос. газ. 2014. 27 февр. С. 1, 6.

Нация это историческая общность людей объединённых общностью эко-

номической жизни. Речь идёт об обществе с развитым общественным разде-

лением труда, обусловливающим высокий уровень взаимосвязанности и

взаимозависимости населения разных регионов и превращающим всю эту массу

людей в сложный коллектив, в единый социальный организм. В этом случае

интересы людей выходят за узкие границы близкого окружения (семьи,

http://russian.rt.com/inotv/2014-02-03/Kissindzher-


184

родственников, друзей.) и простираются на граждан всей страны. Ущемление их

интересов рассматривается как попрание собственных. Общие интересы

являются условием дальней (в пределах государства) солидарности. Словом,

возникновение единого социального организма является условием фор-

мирования нации и фактором консолидации общества. И то, и другое предпо-

лагает существование развитой экономической среды. По некоторым экс-

пертным оценкам, нынешние экономические различия между регионами России

соответствуют реалиям между странами Западной Европы столетней давности.

Экономическое развитие больших государств редко бывает территориально

равномерным. Причиной социально-экономического неравенства между

территориями является наличие или отсутствие у них конкурентных

преимуществ. Их, согласно одному из авторов «новой экономической географии»

П. Кругману, делят на факторы первой и второй природы .

Относительное экономическое благополучие Пермского края и некоторых

других регионов страны определяется преимущественно повышенной ролью

факторов первой природы (богатство природных ресурсов, выгодное геогра-

фическое положение и т. д.). Однако экономический рывок и страны и края

может быть сделан при реиндустриализации экономики и развития факторов

второй природы (агломерационный эффект, высокий человеческий капитал,

хорошая институциональная среда и т. д.). Это поможет не только качественно

изменить экономическое пространство страны, но и значительно уменьшить

потребность в неквалифицированной рабочей силе, что в свою очередь будет

способствовать сокращению иммиграции, являющуюся одним из факторов

обострения межэтнических отношений.

Как отмечалось, признаком нации является общая культура, язык и само-

сознание. Относительно первых двух признаков, кажется, проблем значительно

меньше, чем в экономике. Уже в СССР на основе культуры и языка доми-

1

Зубаревич Н. Социально-экономическое развитие регионов России к 2020 г. URL: http://russia-2020.org/ru/2010/ 08/23/soc-ec-development-of-rus-regions/ (дата обращения: 03.03.2014).

нантного (государственнообразующего) этноса формировалась единая культура.

Одновременно активно поддерживалось развитие национальной культуры

народов СССР. В современной России многие люди являются носителями

бикультуры. Она позволяет легко адаптироваться в межэтнической социальной

среде, без проблем участвовать в межэтнических взаимодействиях. Бикультура,

с одной стороны, облегчает адаптацию в полиэтнической среде, но, с другой,

формируя у человека бинарное сознание создаёт определённые трудности в его

самоидентификации. Представляется, что с формированием полноценной

http://russia-2020.org/ru/2010/


185

гражданской нации для человека определяющим в его самоидентификации

должно стать его принадлежность к этому сообществу, т.е. то, что он россиянин,

а уж потом, что он русский, украинец, татарин и т.д. К сожалению сегодня

ситуация в стране пока иная. «Мы, - отмечает А. Ципко, - часто подменяем

русское национальное сознание этническим русским национализмом, не

понимая, что это разрушительная сила и она в России никогда не

приветствовалась. На этой основе невозможно сохранить Россию» . Форми-

рование и развитие общенациональной (российской) культуры и самосознания

невозможно без поддержки и развития всех народов России и их культуры:

создания условий, при которых даже самые малочисленные этнические группы

чувствовали бы себя дома. Это единственный способ сохранения современной

России как целостного государства, «иначе, - как справедливо отмечает А.

Ципко, - всё рассыплется. Останется Московское княжество, даже без Рязани,

потому что там 30 процентов населения касимовские татары» .

В заключение хотелось бы высказать несколько соображений относительно

конкретных мер, которые могли бы способствовать гражданской консолидации

общества в Пермском крае.

1. В условиях глобализации ведущую роль по сохранению национальной

культуры и идентичности выполняет региональная журналистика. Пермский край

в этом плане не является исключением. Но в то же время, именно в ре-

гиональных изданиях чаще всего появляются недостаточно взвешенные, а

иногда просто провокационные националистические публикации, способст-

вующие обострению межэтнических и межконфессиональных отношений в крае.

В этой связи представляется, что одним из направлений деятельности

создаваемого Межрегионального центра по проблемам укрепления граждан-

1Ципко А. По братски или по закону // Рос. газ. 2010. 22 июля С. 12.

2 Там же.

ского единения в регионах должна стать активная работа с журналистским со-

обществом края. Было бы целесообразно из нескольких высокопрофессио-

нальных журналистов края и работников центра создать группу, которая не

только мониторила бы СМИ, но и систематически публиковала материалы,

которые способствовали формированию у граждан толерантного общерос-

сийского национального самосознания.

2. Глобализация вызвала рост иммиграционных потоков, что способство-

вало обострению межэтнических отношений в мире. Этого не избежала и Россия.

Поскольку государственные институты интеграции иммигрантов пока не

работают, представляется целесообразным создание частно-государственных


186

центров аккультурации иммигрантов, где они изучали бы русский язык, культуру

страны и края, основы правовых знаний. В создании подобных центров помимо

муниципальных органов власти принимали бы участие бизнес- сообщества

диаспор тех стран, откуда поступает большое количество иммигрантов. При

поддержке краевых властей центры аккультурации можно было бы создать на

базе Пермского государственного национального исследовательского

университета, Пермского государственного гуманитарного педагогического

университета, Пермской академии искусства и культуры.

3. Как показывает практика, национальная карта очень часто используется в

политических целях особенно в период выборов. Во избежание провокаций и

иных действий, которые обострят межэтнические и межконфессиональ- ные

отношения в Пермском крае, представляется целесообразным обратиться к

региональным руководителям ведущих политических партий с инициативой

подписания межпартийного соглашения о обязательстве не использовать

национальный вопрос в предвыборной политической борьбе. В последующем

можно было бы инициировать через депутатов Законодательного Собрания

Пермского края или Государственной думы РФ обсуждение и принятие такого

соглашения с руководством политических партий и движений страны.А.А. Попкова

ПРОБЛЕМЫ ИНФОРМАТИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА

Аннотация. Информационная революция, произошедшая в конце ХХ в., сформировала новую сферу человеческой деятельности - информационную индустрию. В работе рассматриваются как положительные, так и отрицательные следствия процесса ин-форматизации общества.

АЬзка&. The information revolution that occurred in the late twentieth century, Formed a new sphere of human activity - information industry. We consider both positive and negative consequences of the process of informatization of society.

Вам не нравится этот мир? Придумайте другой, который будет лучше

Б. Вербер

Современное общество находится в состоянии мощных цивилизационных

перемен. В конце XX в. на Международном конгрессе ЮНЕСКО по вопросам

технического и профессионального образования XXI век был назван «эрой

знаний, информации и коммуникации»1. В начале третьего тысячелетия были

1В апреле 1999 г. в Сеуле состоялся второй Международный конгресс по техническому и профессиональному

образованию. Конгресс направил Генеральному директору ЮНЕСКО свод рекомендаций под названием «Техническое и профессиональное образование и подготовка: перспективы на XXI век», в котором предлагался план действий


187

разработаны глобальные ценностные векторы развития человечества, одним из

которых становится развитие информационных технологий. При помощи

компьютерных технологий, спутниковых систем, сетей передачи данных,

цивилизованный мир превратился в единую гигантскую информационную

систему - «паутину». Любую информацию - научные достижения, «горячие»

новости, фильмы, книги и другие интеллектуальные и популярные материалы

легко найти и «скачать» во всемирном пространстве. Сегодня любой человек

имеет потенциальную возможность моментально связаться с другим человеком,

в кратчайшие сроки получить желаемую информацию, используя IT- технологии.

Благодаря ресурсам интернета, современный человек, поставив перед

собой цель самореализации и карьерного роста, может, не выходя из своего

офиса или квартиры, пройти курсы повышения квалификации, принять участие в

вебинарах, по каналам видеосвязи пообщаться с человеком, находящимся на

другом континенте, провести видеоконференцию, сделать любую покупку и

произвести ее оплату или зайти на другой (к примеру, домашний) компьютер,

произведя на нем необходимые операции и действия. Современные технологии

в информационной сфере помогают человечеству, как в теоретической, так и в

практической жизни.

Использование интернет-технологий и современных инноваций в сфере IT в

несколько раз ускорило темп жизни и упростило возможности установления

каналов связи. У человека появился неограниченный доступ к источникам

различного рода информации, что практически избавило людей от рутинной

работы и минимизировало затраты времени на принятие решения. Производ-

ственная и социальная сфера получили возможность автоматизировать обра-

ботку информации.

Информационная революция конца ХХ в. не только выдвинула на первый

план новую отрасль - информационную индустрию, но и привела к тому, что

огромную роль стал играть процесс производства информационных товаров и

услуг. На смену индустриальному обществу, в котором главной целью являлось

производство и потребление товаров, пришло общество постиндустриальное

(«эра информатизации»), для которого основным средством и продуктом стали

интеллектуальные знания, что соответственно повлекло возрастание доли

умственного труда. От человека все в большей степени стали требоваться

способность к творчеству, «креативность»; возрос спрос на знания.

Изменения коснулись не только способов передачи и получения инфор-

мации, но и существенно повлияли на систему ценностей, принятых в обществе,

ЮНЕСКО в этой области на 2000-й год и на последующий период (в соответствии с потребностями государств-членов организации).


188

на принципы функционирования культуры, на особенности современных

произведений искусства.

Одновременно с ускорением научно-технического прогресса в обществе

стала возрастать тревога по поводу нравственной угрозы всему человеческому

существованию. На первый план стали выходить вопросы не только научности и

достоверности знания, но и этичности и конфиденциальности информации.

Чрезвычайно быстро продвигаясь в своем развитии, общество столкнулась с

рядом противоречий.

Первое противоречие - так называемый «информационно-цифровой

разрыв». Быстрое развитие информационных технологий обусловило возник-

новение ограничений в возможностях доступа к средствам коммуникации целого

ряда социальных групп в силу ограниченности их материальных возможностей.

Преодоление «информационного разрыва», показало, что результат нередко

оказывается полностью противоположным ожидаемому. Следствием

информатизации стал рост разобщенности социальных групп, что привело к

возникновению еще больших различий в условиях жизни людей. Разрыв между

«создателями информационного пространства» (людьми, которые являются

разработчиками информационных технологий) и потребителями возрастал с

каждым днем.

Второе противоречие связано с тем, что общество XXI в. ориентировалось

не столько на приобретение знаний, сколько на получение необходимой для

своей деятельности информации. Современный человек оказывается успешным

в социальной сфере лишь в том случае, когда он имеет максимальные

возможности для получения информации из самых различных источников с

целью ее своевременного прагматичного использования, что позволяет в

минимальные сроки достигать максимальных результатов.

При этом важным критерием успешности нередко оказывается не собст-

венный вклад в ту или иную общественную практику, а умение оперативно

предложить к использованию требуемую информацию. Это привело к тому, что

потенциально необходимые «спрос на знания», «способность к творчеству» и

«креативность» нередко стали лишь имитироваться, подменяясь «чужим»

знанием. И в этом заключается третье противоречие.

Возрастание степени «открытости» и «демократизации» общества неиз-

бежно оборачиваются усилением манипулятивных процессов, о которых можно

говорить применительно как к обществу в целом, так и к отдельно взятой лично-

сти. В поисках необходимой информации человек неизбежно обращается к раз-

личным средствам массовой информации, собственники которых, заинтересо-


189

ванные в завоевании максимального количества потребителей, нередко предос-

тавляют некачественную, непроверенную и даже намеренно недостоверную

информацию. СМИ способны разрушить как частную жизнь людей, так и нор-

мальное функционирование различных организаций. Пытаясь в максимальной

степени манипулировать сознанием людей, СМИ в «нужном формате» фильт-

руют информацию и преподносят своей аудитории лишь то, что посредством

разнообразных инструментов в той или иной мере воздействует на человека.

Достижению максимального результата способствует воздействие, осу-

ществляемое одновременно на нескольких уровнях: эстетическом, информа-

ционном, социально-психологическом и психофизиологическом. Применение

различных манипулятивных принципов (преуменьшение степени важности

фактов, их подтасовка и приукрашивание, ссылки на чье-либо свидетельство и т.

п.) максимально упрощало процесс восприятия информации и располагало к

себе аудиторию. Подобное стало происходить не только на экранах телевизоров,

но и осуществляться на практике в социальных сетях.

Посредством СМИ, деятельность которых сегодня полностью основана на

информационно-коммуникационных технологиях, происходит взаимодействие

внутренних структур государства, а также осуществляются межгосударственные

связи. В сети существуют многоканальные транши кодированных посланий,

предупреждений, сообщений, представляющих террористическую угрозу для

разных стран мира.

Нарастающая интенсивность информационных потоков, резкая смена

систем ценностей и идеологий, ставка на сенсации, разрушение духовных

ценностей порождают, с одной стороны, формализацию средств коммуникации, с

другой - ее полновластное господство в мире обыденности. В этом поле остро

встает проблема морали современного информационного общества, в котором

важным оказывается не подлинное общение, а отчуждение, отстранение,

эгоцентричность и эгоистичная замкнутость, усиливается болезненное

одиночество и гипертрофированный гедонизм: «на деле, massmedia обладают

способностью онтологически реорганизовывать действительность - как

действительность в наших головах» [1, с. 740].

Таким образом, феномен медиакультуры носит довольно противоречивый

характер. С одной стороны, он предоставляет человеку возможность при-

общиться к высоким образцам человеческой культуры; с другой стороны, с

помощью медийного процесса осуществляется манипуляция общественным

сознанием, идет процесс навязывания определенных норм, шаблонов, стиля

мышления, моды, - форм, которые подчас лишены духовно-нравственных


190

ценностей мировой и отечественной культуры: «медиа инсталлированы в нашу

способность понимать мир в его данности. Мы видим не медии, но медия- ми» [2,

с. 6].

С ростом информатизации общества возникла и другая, не менее важная

проблема - уход человека от реальности. Большую часть времени наши со-

временники проводят в социальных сетях, в виртуальном общении, незаметно

для себя погружаясь в ирреальный мир. Столкновение этих двух типов реаль-

ностей - обыденной и виртуальной - мы можем увидеть в кинофильме известного

испанского кинорежиссера Алехандро Аменабара «Открой глаза» (исп. «Abre los

ojos»)1. Модель виртуального мира, воссозданная человеком, стирает границы

дозволенного, становится средством выражения глубинных подсознательных

желаний, мыслей, чувств и наклонностей. «Человек эпохи Постмодерн,

погруженный в виртуальную реальность, увлеченно живет в ней, сознавая ее

условность, управляемость ее параметров и возможность выхода из нее.

Перспектива того, что отношения между людьми примут форму отношений

между образами, и есть перспектива виртуализации общества. В этой

перспективе появляется возможность трактовать общественные изменения,

различая старый и новый типы социальной организации с помощью дихотомии

«реальное / виртуальное» [3, с. 375].

При использовании виртуальной реальности, компьютерных игр и разных

вариантов безликого общения, у каждого человека, имеющего доступ в интернет-

пространство, появляется возможность формирования различных собственных

образов. Благодаря интернет-пространству человек способен создать множество

«ментальных двойников», которые на протяжении многих лет (а порой и всей

жизни) могут одновременно уживаться в одной физической оболочке. В данной

диспозиции развитие человека как личности уходит на второй план.

Сегодня становится очевидным, что современное «медийное поколение»

отдает предпочтение собственному материальному благополучию, а не ду-

ховному самосовершенствованию. Драки, перестрелки, убийства, вплетенные в

сюжеты многих игр, становятся достаточно привычными многочисленных

пользователей интернета. Чаще всего для того, чтобы победить, игроку необ-

ходимо применить насилие. Статистика свидетельствует о том, что 55 % ком-

пьютерных игр, представленных на российском рынке, включают сцены насилия

и убийств, в 39 % - содержатся эпизоды драк разной степени жестокости, в 35 %

игр изображены катастрофы. Только 17 % компьютерных игр спортивной

тематики не содержат сцен насилия. В целом, на совершение насильственных и 1Фильм был снят в 1997 г. А. Аменабар - обладатель премии Берлинского кинофестиваля, гран-при Токийского

кинофестиваля. Номинировался в 10 категориях на кинопремию «Гойя».


191

жестоких действий в компьютерных играх у потребителя этой индустрии уходит

до 80-90 % игрового времени [4, с. 56].

«Залипание» в интернет-пространстве ведет к деградации личностных

качеств, к утере способности к «живой» коммуникации и, в конечном итоге, - к

потере реальных целей своего существования. Нередко многочасовое погру-

жение в «заэкранный мир» влечет за собой и физические изменения: искрив-

ление позвоночника, ухудшение зрения, боль в суставах пальцев, ожирение,

потерю физической выносливости, смену биологического ритма и т. п.

Дальнейшее продвижение по пути глобальной информатизации может

привести к потере человеком своей автономности и все большему отдалению от

фундаментальных онтологических структур мироздания - «нерукотворных» и

«рукотворных» миров. Сотворение идеального мира с помощью искусственных,

виртуальных средств - вот что прельщает человека в интернет-пространстве.

Человек, являясь потребителем плодов индустриального общества, и од-

новременно, будучи их создателем, сам попадает под их власть, неизбежно

становясь продуктом производства медиамира. Иными словами, созданный

человеком мир, все больше и больше подчиняет себе его создателя.

Подведя итоги вышесказанному, можно отметить, что общество по сути

оказалось полностью поглощенным гигантским потоком информации. Форми-

рование информационного общества неоднозначно влияет на жизнь челове-

чества в целом. Однако именно ускорение процесса передачи информации

максимально усилило как позитивные, так и негативные результаты эффекта

непрерывного воздействия на человека информационного потока. С появлением

информационного общества в еще большем масштабе усилилось противоречие

между смыслом жизни и потенциальной свободой существования человека.

Судить обо всех возможных последствиях этих изменений пока еще не

представляется возможным. Однако информатизацию современного общества

можно сравнить с процессом массового внедрения телевидения в жизнь

человека в 60-70 годы ХХ в., который, с одной стороны, позволил получить

доступ к сокровищнице национальной и мировой культуры, а, с другой, привел к

сужению круга чтения, существенно сократил живое общение, способствовал

возникновению новых стереотипов мышления и поведения.

Литература1. Слотердайк, П. Критика цинического разума / П. Слотердайк. - Екате-

ринбург : У-Фактория; М. : АСТ, 2009. - 800 с.

2. Савчук, В.В. Медиафилософия: формирование дисциплины / В.В. Сав-

чук // Медиафилософия. Основные проблемы и понятия / под ред.


192

В.В. Савчука. - СПб : Философское общество, 2008. - С. 5-7.

3. Информационное общество / отв. ред. Е.Г. Кривцова. - М. : АСТ,

2004. - 507 с.

4. Федоров, А.В. Медиаобразование и медиаграмотность / А.В. Федоров. -

Таганрог : Изд-во Кучма, 2004. - 340 с.

5. Генеральная конференция: 30-я сессия. Париж, 1999 [Электронный

ресурс]. - Режим доступа: http: //unesdoc.unesco.org/images/0011/001174/

117403r.pdf. - Загл. с экрана (дата обращения: 07.02.2014.).

6. Иноземцев, В.И. Социально-экономические проблемы XXI века /

В.И. Иноземцев. - М. : Центр исследований постиндустриального общества, 1999.

- 67 с.

7. Глобальные проблемы современного общества [Электронный ресурс]. -

Режим доступа : http://uy.by/page/globalnye-problemy-sovremennogo-obshhestva. -

Загл. с экрана (дата обращения: 09.02.2014.)

8. В чем проблема современного общества [Электронный ресурс]. - Режим

доступа : http://www.dysfunction.ru/management/notions/001.html. - Загл. с экрана

(дата обращения: 09.02.2014.).

М.В. Силантьева

ДИАЛОГ - ИНСТРУМЕНТ ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ

Аннотация. Статья посвящена рассмотрению проблемы диалога между различными общественными группами граждан России, объединенных, в том числе, по религиозно-конфессиональному признаку; описаны типы гражданской интеграции, связанные с рели-гиозным фактором. Выделено понятие «антропологическая религиозность», фиксирующее практику социального объединения по парарелигиозным основаниям для решения «земных» общественно значимых задач, показаны границы, в которых уместен религиозно-светский диалог, не грозящий сползанием к конфронтационным сценариям.

Аbstract. Article is dedicated to the examination of the problem of the dialogue between dif ferent public groups of the citizens of Russia, united, including according to religiously - konfessionalnomu the sign; are described the types of the civil integration, connected with the religious factor. Is isolated the concept “anthropological religiosity”, which fixes the practice of social association for parareligioznym bases for the solution “terrestrial” publicly significant problems, are shown the boundaries, in which is appropriate the religious- secular dialogue, which does not threaten by sliding down to the confrontational scenarios.

Прежде, чем говорить о диалоге, необходимо понять, кто и с кем собирается

в диалог вступать. Тем более, что перед данным сравнительно небольшим по

объему исследованием - в контексте общей темы научного форума - поставлена

очень серьезная задача: найти оптимальные формы общественного диалога

http://www.dysfunction.ru/management/notions/001.html

http://uy.by/page/globalnye-problemy-sovremennogo-obshhestva


193

(межконфессионального, светского-религиозного и т.п.) в поле религиозности,

напряженность которого в нашей стране сегодня велика и продолжает нарастать.

При этом нарастание «градуса» религиозных страстей, как и политизация

религии, отчасти сознательно спровоцированная административными

структурами, является сегодня одним из факторов, способных разорвать

единство гражданского самосознания (или, как минимум, инициировать

дистанцирование друг от друга значительных социальных групп, проживающих

на территории России). Диалог, способствующий гражданскому единению

россиян, в свете сказанного, безусловно необходим. Попробуем проследить

минимальные условия, при котором он возможен, уделив основное внимание

такому «участку», как диалог между последователями мировых религий,

представленных в нашей стране так называемыми «традиционными»

вероисповедными практиками. Понятно, что при таком подходе «за бортом»

останутся не менее традиционные национальные конфессии и иные вероис-

поведания, распространенные на территории страны достаточно давно и в этом

смысле также вполне «традиционные» (их иногда не совсем корректно относят к

новым религиозным движениям (НРД)); сами НРД, а также инокон-

фессиональное христианство (католичество и протестантизм) - хотя эти

сравнительно не столь многочисленные для России конфессии сегодня заметно

активизировались.

Заметим: гражданское единение - задача, над которой сегодня задумы-

ваются эксперты и политики-практики во многих регионах мира. И дело тут - не

только в так называемом «кризисе Вестфальской системы», иными словами -

возникновении «зон проблемной государственности»1 (или, как это явление

обозначают в более резкой форме, «гибели национальных государств»). Как

полагает известный российский историк и политолог В. Э. Багдасарян, сам

концепт «национального государства» зависит от идеологической платформы,

которую разделяет аналитик. В одном случае его «корни» следует искать в

отождествлении нации с государственным суверенитетом («французская мо-

дель», - добавим: гражданской идентичности); во втором - нация определяется в

рамках «культурных границ» («немецкая модель»). Во втором случае,

государственный суверенитет (и следовательно, гражданственность) не явля-

ется исконным требованием при определении нации как таковой2. Правда, при 1Ильин М.В., Кудряшева И.В. Кризисы суверенитета в современную эпоху. Предисловие // Асимметрия мировои

системы суверенитета: зоны проблемной государственности / Под ред. М.В. Ильина, И.В. Кудряшевой. М.: Аспект Пресс. 2011. С.4-19

2Багдасарян В.Э. Национальное государство через призму идеологий. Дискурс о гибели национального

государства: теоретический вызов к постановке проблемы [Электронный ресурс]. URL :


194

этом статус суверенного государства лишь «смазан», а не перечеркнут: в

«немецкой модели» суверенность (и, соответственно, отождествление нацио-

нальной идентификации с государственно-гражданской) «вынесена» за рамки

настоящего (с одной стороны - в прошлое, с другой - в желательное будущее).

Поэтому нельзя не согласиться с позицией В.Э. Багдасаряна - в концепции

«гибели национальных государств» присутствует определенное лукавство,

прикрывающее факт перераспределение мировых «параимперских центров» и

их парасуверенных государств-сателлитов.

Важно и то, что обе модели (а также попытки их комбинации) совершенно

по-разному определяют денотат понятий «нация» и «гражданская идентифи-

кация». Для «французской модели» предпочтительна объединительная уни-

фикация и релевантные ей стратегии объединения (включая насилие); «немцы»

более склонны к «мягкой силе» - упование на то общее, что объединяет людей в

большие социальные группы и что может, присутствуя даже в латентной форме,

стать основанием для «властного насилия», поддержанного «снизу».

Соответственно, нация для «французов», действительно, - скорее результат

работы «плавильного котла»: интенсификация этногенеза, стандартизация языка

и образования, активно проводимые сверху в границах существующего

государственно-политического образования; а гражданственность - правовое поле, которое объединяет многочисленные способы проведения этой политики.

Для «немецкой модели» нация больше связана с исторически сложившимся

этносом, ареалом его распространения (часто не имеющим самостоятельного

государственного статуса, но на определенном историческом этапе к такому

статусу стремящегося). Здесь единство обусловлено уже существующими, а не

складывающимися культурными и языковыми особенностями. Речь идет, по

сути, о социальном единстве феодального периода, и это еще вопрос - можно ли

его назвать государственным в современном понимании этого слова!

Политическая воля, распространяющая такое единство на определенной

территории - гражданственность. Закрепление этих действий в пра-

вовом поле - следующий шаг, обязательный, но «не стартовый». По первой

модели (разумеется, с поправками) в 19-20 вв. развивалось политическое

пространство США (гражданская идентичность как принадлежность к опреде-

ленному государственно-территориальному образованию - исходный модулятор

единства языка, религии и культуры); вторая модель нашла свое выражение в

формировании государства сербов, а затем - Югославии при сильном «сербском

элементе» в ее структуре.

http://rusrand.ru/analytics/analyticsnatsionalnoe- gosudarstvo-cherez-prizmu-ideologij (дата обращения 06.02.2014).142

http://rusrand.ru/analytics/analyticsnatsionalnoe-


195

Правда, одной политической волей - «сверху» или «снизу» она идет по

преимуществу, - выявлением способов формирования гражданского единства

обойтись явно не удается. В рассмотренной выше работе В.Э. Багдасаряна

справедливо выделяется позиция К. Маркса, как известно возводившего воз-

никновение национальных государств к экономическим процессам, создавшим в

эпоху складывания буржуазных отношений национальные рынки. Их «об-

служивание» потребовало единства - языка, территории и т.д. Оставаясь в

целом в форватере «немецкой модели», марксистская концепция противопос-

тавляет политическую организацию современного ей общества «феодальным

порядкам». И в этом смысле понятны рассуждения В. Э. Багдасаряна по поводу

современных (теперь уже - нам) процессов, охвативших восточные страны, для

которых создание национальных государств послужило основанием не

консолидации, а распада изначально имперской по сути своей (то есть -

феодальной) цивилизационной модели организации социально-политического

пространства. Заметим в скобках, что современные процессы в экономике,

например, стран арабского Востока позволяют предположить, что здесь по сию

пору присутствует единство социальной, политической, религиозной - и

экономической! - организации, что, действительно, свойственно средневековым

моделям государственного устройства (в том числе, и в силу их культурно

обусловленной теоцентричности). И хотя не будет большой натяжкой

утверждать, что интеграция (отчасти - вынужденная) этих стран в мировую

экономику спровоцировала их ускоренную модернизацию и, как следствие,

попытки «разъединить» религию, культуру и экономику1, - тем не менее

подобное « разъединение » все еще нельзя считать состоявшимся 2.

Современная Россия в этом смысле оказывается ближе к неоимперскому

«формату», объединяющему общество по преимуществу не экономическими,

политико-правовыми и культурными рычагами, но рычагами идеологическими. В

связи с этим, позволим себе высказать осторожное несогласие с тем пунктом

утверждений В. Э. Багдасаряна, согласно которому (если мы его верно

интерпретировали) цивилизационная модель общественного устройства не

слишком хорошо координируется с теориями «неофеодализма». Как раз на-

против, возвращение к «средневековой модели» просматривается сегодня как

одна из ведущих тенденций переформатирования общественно-политического

1БарковскииТ А.Л. Арабские страны в поиске национальной стратегии развития // Государственная служба : науч.-

политическии“журн. 2011. No 5. С. 102-104.2Горбачева А.Ф. Ценности ислама и гражданского общества: потребность и возможность интеграции в

современной России // Дискуссия. 2011. № 10. С. 118 - 127.Бердяев Н.А. Новое средневековье // Философия творчества, культуры и искусства». Т.1. М.: Искусство. 1994. С. 406-

463.


196

пространства как «внутри», так и «вовне» многих современных государств.

Правда, это не означает ни прямого заимствования средневековой модели, ни ее

более-менее точного копирования с помощью сознательно прилагаемых усилий

(хотя и такие попытки есть - чего стоит возвращение европейской системы

образования к средневековому стандарту двухступенчатого образования

«бакалавр - магистр»!). Скорее можно утверждать, что современная

«цивилизационная модель» опирается на экономические рычаги, консолидируя

национально-клановые сообщества (сплоченные по этнокультурным и

религиозным основаниям) значительно теснее, чем это было в «классическом»

средневековье.

Для России данная проблема тем более актуальна, что говорить о «чистом»

варианте религиозности (один из основных параметров средневековой модели

гражданской имперской консолидации) на ее территории нужно с большой

осторожностью. Традиционные направления ислама, как и буддизма (и даже

православия) при естественной декларативной верности «истокам» (то есть

«вселенскости», ибо религии эти - мировые, а не национальные), отчетливо

«привязаны» к национально-культурному пространству России как суверенного

государства (парадоксы «русского православия», «кавказского ислама»,

«бурятского буддизма» и т.д.).

Так, в рамках православия (помимо заметного числа деноминаций, пред-

ставляющих его в рамках общей конфессиональной самоидентификации), еще в

начале 20 века Н. Бердяев отмечал «внутренний юдаизм»1 - стремление к

отождествлению национальной формы осуществления вероисповедания с

конфессиональностью и даже религией как таковой.

Ислам, распространенный на территории нашей страны, так же, как пра-

вило, уделяет значительное внимание адатам - доисламским правилам и

принципам, инкорпорированным в религиозное сознание верующих, культ,

религиозную коммуникацию и другие компоненты религиозного комплекса, ха-

рактерного для данной религии. Собственно, представители обновленческих тенденций ислама (в наши дни открыто выразившиеся в салафии, нередко в

парадоксальном единстве с ваххабизмом1), пришедшие еще со времен освоения

Нечерноземья при Л. И. Брежневе в города и села обширных территорий

Центрального региона, Сибири и Дальнего Востока (по данным М. Ремизова,

ваххабитские организации сегодня отсутствуют пока только на Чукотке2),

1 См., например: Маркедонов С. Турбулентная Евразия: межэтнические, гражданские конфликты, ксенофобия в новых

независимых государствах постсоветского пространства. М.: Московское бюро по правам человека; Academia. 2010. 260 с.

2

Ремизов М. В. Коррупция суверенитета // Новые хроники [Электронный ресурс]. URL: http://novchronic.ru/1561.htm (дата обращения 20.08.2013).

http://novchronic.ru/1561.htm


197

представляют собой ни что иное, как «волны» мировой неоимпер- ской

тенденции, зафиксированной и описанной довольно давно, - в том числе, и в

приведенной статье В. Э. Багдасаряна.

В свою очередь, буддизм - как в исторически сложившемся виде, так и в тех

модификациях, которые он принимает сегодня под влиянием миссионерства

(особенно - из Китая1, «тибетский ламаизм») - также феномен, тесно связанный с

особенностями национальной формы принятия этого вероисповедания.

Не будем забывать: никакая религия, в том числе и мировая, не может су-

ществовать вне конкретных рамок, связанных так или иначе с теми самыми та-

инственными «национальными формами», о которых идет здесь речь. Поэтому

проекты «чистого» ислама (православия, буддизма) в определенной степени

можно расценить как идеологические химеры, ставшие инструментом манипу-

ляции массами со стороны «властных элит»2. Другое дело, что регулятивный

принцип «чистоты», камуфлируя или даже выражая их неоимперские устрем

1Арзуманов И.А., Юрковский А.В. Модернизационные аспекты вероисповедной политики стран Северо-восточной

Азии XX-XXI в. Часть 1 // Известия Иркутского государственного университета. Сер. «Политология. Религиоведение». 2012. № 2 (9) в 2-х частях, Ч. 1. Казарин В. Н. Сибирь в начале ХХ! в.: политологический взгляд участников Всероссийской конференции // Известия Иркутского государственного университета. Сер. «Политология. Религиоведение». Иркутск, 2013. № 2 (11). С. 244-154; Зуляр Ю.А., Медведев Г.И. Параметры и тенденции зарубежных миграций в XXI в. в Прибайкалье. Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. 2012. № 1. С. 75-87.

2Багдасарян В.Э. Национальное государство через призму идеологий. Дискурс о гибели национального

государства : теоретический вызов к постановке проблемы [Электронный ресурс] URL : http://rusrand.ru/analytics/analyticsnatsionalnoe- gosudarstvo-cherez-prizmu-ideologij (дата обращения 06.02.2014).

http://rusrand.ru/analytics/analyticsnatsionalnoe-


198

ления, серьезно сдвигает с привычного места сложившиеся религиозные

практики и устоявшиеся типы соответствующих им социальных отношений.

И это еще не все. Во всех трех мировых религиях, канонически присутст-

вующих на территории нашей страны, сегодня заметно оживление этно-

кланового вектора организации социальной жизни, прямо отождествляемого ее

носителями с вероисповеданием как таковым. Одно из возможных объяснений

данному феномену дает теория «антропологической религиозности»,

опирающаяся на идеи немецкой школы (Л. Фейербах, К. Маркс), но при этом

существенно дополненная теоретическими выводами из фактов (в том числе и

«неудобных»), добытых многочисленными исследованиями в сфере совре-

менной социологии религии. В частности, такие исследования показывают не-

соразмерный рост числа номинальных последователей ведущих конфессий на

фоне стабилизировавшегося (а то и сократившегося) за последнее десятилетие

числа ее «реальных» (то есть вовлеченных в регулярную культовую религиозную

деятельность) адептов.

Теория «антропологической религиозности» утверждает, что феномен

«возрождения религиозности» связан (по крайней мере, в нашей стране) с

распадом сложившихся за годы советской власти относительно устойчивых

социальных связей и стремительным «уходом» государства из социальной

сферы. Обнищание широких слоев населения в первые годы перестройки, как и

последовавшее затем укрепление кланового сознания и клановых механизмов

социального выживания - ответ самоорганизации социума на описанные выше

«цивилизационные вызовы». Понятно, что выживание по принципу клановой

солидарности может строиться на различных основаниях. Одним из таких

оснований выступает, в частности, клановая солидарность криминалитета, -

относящегося к числу конвенционально образованных, хотя и достаточно

стабильных форм объединения. Другими основаниями выступают «единство

крови» (или эквивалентные такому единству обряды «кумовства», по сути -

клановой инициации); «единство ценностей» (моральных, религиозных,

культурных и т.д.). Здесь религия, по сути, выступает в качестве суррогата

объединительных стратегий, способствующих консолидированному выживанию

малых групп при стремлении их максимально расширить число участников,

буквально сделать его «вселенским». Какое отношение имеет такая

антропологическая религиозность к религиозности как таковой - вопрос

специальный и достаточно сложный. Скажем лишь, что, выстраивая

когнитивный, психологический и социальный «запрос на Бога» (или любой другой

сверхчеловеческий идеал), антропологическая религиозность может идти двумя


199

путями. С одной стороны, подобный подход может блокировать собственно

религиозные устремления личности, и тогда он неизбежно переводит религию в

фазу политического религии (примером могут служить протестные формы

христианства первых веков и современные «панк- молебны»). С другой стороны,

возможно корректное сочетание антропологического «запроса» с собственно

«духовным деланием» религиозного профиля. Именно такое «делание»

предполагает сравнительно толерантное отношение всех мировых религий к

предшествующим формам религиозности «обращенных», - правда, если такие

формы «обтесались» в соответствии с принятой догматикой и «встроились» в

матрицу новой религиозности не по типу вируса, а по типу переработки и

адаптации, выведении исходной «темноты» на новый, более высокий уровень

духовной просвещенности. И только этот, «второй» случай, позволяет вести

цивилизованный диалог представителей разных религий и конфессий с

уважением принципа гражданского единства. Сугубо идеологическое прочтение

религиозности, прикрывая действительные экономические, социальные,

политические и иные цели неофеодальных клановых сообществ, обречено на

имитацию диалога для «оттягивания времени». Скрытой целью такого

псевдодиалога является попытка обмана и захвата новых сфер влияния для

реализации своих групповых интересов (возможно, смыкающихся с интересами

«союзников» - более крупных социальных групп-партнеров, а то и государств,

заинтересованных в расширении сфер своего влияния и ослаблении либо даже

разложении «соседей»)1.

Таким образом, диалог как инструмент гражданского единения в такой

поликонфессиональной стране, как Россия, встречается со многими трудно-

стями, требующими учета особенностей позиции каждого из его возможных

участников. Такие трудности неизбежны - даже без учета нетрадиционных

конфессиональных форм мировых религий, религий национальных и так на-

зываемых НРД, а также атеистов и сторонников принципиально «светских»

(секулярно ориентированных по отношению к возможностям сотрудничества

государства и религиозных организаций).

Вместе с тем, наличие политической воли правящих элит - несомненно,

важный фактор, обеспечивающий базовые условия для осуществления по-

добного диалога. Именно в этой области и следует искать сегодня консолидации,

основанной на здравом смысле и поиске оптимальных моделей сотрудничества

1Всероссийская научно-практическая конференция «Этноконфессиональные угрозы в Поволжском регионе :

причины возникновения и возможные последствия». 17-18 декабря 2013 г. [Электронный ресурс] URL :http://www.ustream.tv/recorded/41805215(дата обращения 09.02.2013).Глаголев В.С. Культура творчества - условие расцвета России // Вестник МГИМО Университета. 2013. № 3 (30). С. 136-

137.

http://www.ustream.tv/recorded/41805215(%D0%B4%D0%B0%D1%82%D0%B0


1

200

населения страны по образцу «гражданского общества». «Срастание»

религиозных иерархий и политизация религиозных организаций отчетливо

обозначилось здесь на фоне стремления государства переложить решение

социальных вопросов на тех, кто в условиях нарастания удельного веса ан-

тропологической религиозности в общей доле религиозных процессов берется от

лица религиозных организаций «не бросать народ на произвол судьбы». Для

государства такой подход означает возможность радикального перерас-

пределения налоговых выплат в пользу решения иных задач; для религиозных

организаций - почетное право реализовать свои установки на милосердие в

пространстве социальной активности. Вместе с тем, необходимо иметь в виду,

что одна из функций государства как такового - это как раз осуществление

социальной политики, а не только взимание налогов (в том числе, и под

предлогом ее осуществления в будущем и настоящем) и привлечение налоговых

средств в перспективные социальные программы1. Таким образом, переложить

на религиозные организации эту ответственность, оставаясь лишь ко-

ординатором и арбитром разработки и осуществления таких программ, - не

только негуманно. Это еще и не получится, потому что нарастание напряжен-

ности из-за нерешенности социальных проблем имеет подтвержденные опытным

путем возможные сценарии развития, в том числе - и драматические. «Диалог» в

данном случае не может претендовать на статус оптимального решения стоящих

задач. Он может лишь помочь взаимодействию граждан в решении далеко не

конфессиональных и не религиозных по сути задач организации общественно-

экономической и общественно-политической жизни.

Идеологическая вывеска, предлагающая вести диалог в качестве пал-

лиатива реального решения проблем, таким образом, должна быть отброшена. А

вот сам диалог в пространстве культуры - отброшен быть не должен. При этом он

призван не к разжиганию розни по все новым ценностным азимутам, а к тому,

чтобы блокировать возможную конфронтацию через корректное в культурном и

правовом смысле определение различий и уважение границ их присутствия.

Раздел I. ГОСУДАРСТВО. ОБЩЕСТВО. ЕДИНЕНИЕЛ.Э. Старостова

ГЕОБРЕНДИНГ КАК ПРАГМАТИКО-СИМВОЛИЧЕСКОЕ

ОСНОВАНИЕ РЕГИОНАЛЬНОГО ЕДИНЕНИЯ

Аннотация. В статье предлагается рассматривать технологию территориального брендинга как прагматическое символическое основание регионального единения. В основе такого единения находится генерация общих ценностей и вовлечение стейкхолдеров.

Abstract. The article proposes to consider place branding technology as a pragmatic and symbolic foundation of regional unity. The basis of this unity includes both the generation of common values and involvement of stakeholders.

История человеческого общества содержит многочисленные примеры форм

единения людей на базе разных социокультурных оснований: экономическое

единение, политическое единение, религиозное единение. Эти основания для

единения людей чаще всего сосуществуют и порой совпадают, не сливаясь при

этом полностью друг с другом. Взять хотя бы историю образования европейских

наций. Здесь центром объединения стала экономика. А. М. Вебер, например,

рассмотрел историю протестантизма как синтез религиозного и экономического

оснований формирования социокультурной идентичности.

Тема регионального единения в последние десятилетия проблематизи-

руется на основе концепции глобализации. Процесс глобализации описывается

различными авторами (Э. Гидденс, У. Бек, Дж. Ритцер) как тенденция стирания

региональных различий под воздействием целого ряда факторов: ин-

формационного общества, развития транспортных связей, появления транс-

национальных компаний, - что влечет за собой свободу перемещений и стан-

дартизацию представлений и образа жизни в разных регионах мира.

В контексте глобализации драматизируется вопрос о сохранении локальной

идентичности, что возможно не только на пути так называемой отстройки от иных

мест, но и путем внутренней интеграции местного сообщества. Что же должно

стать основанием для такой внутренней интеграции, если экономические,

религиозные основания перестали быть локальными, а государство тоже

перестает быть убедительным как основание интеграции? В отношении го-

сударства Э. Гидденс перефразирует понравившуюся ему мысль Д. Белла:

«масштаб государства становится не только слишком мал для решения крупных

проблем, но и слишком велик для решения малых» [6, с. 30]. Между тем

глобальные сетевые связи и возросшая географическая и социальная мо-149

бильность человека способствуют его хотя бы временной, но, все же, интеграции

в разнообразные формы единения - в профессиональные, сетевые сообщества,


202

не совпадающие с региональными основаниями единения.

Наиболее близко, по моему мнению, к теме социального единения в кон-

тексте ключевых культурных трансформаций последних десятилетий подошел М.

Кастельс. Согласно М. Кастельсу, в конце 60-х годов прошлого века возник

синергетический эффект от развития нескольких процессов: кризиса капита-

лизма и этатизма, стремительного развития информационных технологий, роста

различных социальных движений. М. Кастельс назвал этот эффект сетевым

обществом, культурой реальной виртуальности. В авангард социальных

изменений сегодня выходит креативный разум. Однако, сетует М. Кастельс,

приходится признать, что технологический рывок современного общества

сосуществует с его социальной недоразвитостью. «Наши экономика, общество и

культура построены на интересах, ценностях, институтах и системах

представлений, которые в общем ограничивают коллективную креативность,

конфискуют плоды информационной технологии и отклоняют нашу энергию в

русло самоуничтожающей конфронтации» [7, гл. 9]. В этой мысли М. Кастельса

мне интересно, прежде всего, то, что именно ценности общества являются

ключевым фактором коллективной, то есть неким образом объеди-

ненной,креативности.

Вообще все рассуждения в рамках проблемного поля развития современной

цивилизации постоянно, хотя бы мимоходом, упоминают понятие ценности:

‘ценности изменились’, ‘устаревшие ценности’, ‘переосмысление ценностей’.

Исследователей интересуют ментальные ориентиры, по которым человек

сверяет свое существование, а именно: реальные поступки, мотивация и цели.

Разговор все время упирается в ментальную основу, на которой закреплены

нити, управляющие человеческим поведением. Поэтому именно в этой основе

могут скрываться основания единения людей на уровне локального региона,

сетевого сообщества, страны или всего мира.

П. Бурдье в своем анализе социального поля обращается к понятию сим-

вола, считая последний ключевым средством социальной интеграции: «символы

являются инструментами par excellence «социальной интеграции»: как

инструменты познания и общения... они делают возможным консенсус по поводу

смысла социального мира» [4, с. 91]. К разновидностям символических

интегрирующих общество систем П. Бурдье относит миф, идеологию. Основой

мирно осуществляемой власти П. Бурдье считает власть символическую, по-

следняя же через высказывание формирует у людей видение мира, а значит,

утверждает Бурдье, и сам мир, поскольку поведение в этом мире обусловлено

его символически данным образом. Но символическая форма власти подчинена


203

другим ее формам, она выступает лишь способом коммуникации, то есть

трансформации разных видов капитала в символический капитал [4, с. 95].

Одной из форм проявления символической власти, претендующей на то,

чтобы быть ментальной основой социального объединения, является терри-

ториальный брендинг, или геобрендинг (place branding).

В основе модной сегодня технологии территориального брендинга лежат

маркетинговая теория, а именно взгляд на место (страна, регион, город и даже

район города) как на объект продвижения на рынок. В условиях нарастающей

глобализации и в связи с этим резко возросшей мобильностью населения,

территориям приходится конкурировать за жителей, инвесторов, туристов и

потребителей производимой на территории продукции. Данная технология

начала концептуализироваться через теоретическое осмысление множащихся по

всему миру практик по коммуникации уникальной идентичности территории

определенным целевым аудиториям.

Как маркетинговая технология брендинг территории основывается на не-

скольких процессах - выявлении слабых и сильных сторон территории, фор-

мулировании желаемых целей и заинтересовывающего предложения для це-

левой аудитории. С маркетинговой стороны продвижение территории основы-

вается на рациональных механизмах выявления мотивации и создания стимулов

к совершению покупки.

Как коммуникационная технология продвижение территории включает

создание символического капитала, формирующего интеллигибельную, вир-

туальную реальность, представляющую собой не только выражение желаемых

ценностей (инновации, традиции, безопасность, комфорт и т.д.), но и основу

консолидации территориального сообщества. Например, такие базовые

национальные идеи как страна свободы, страна больших возможностей, место

происхождения мировых и любимых брендов составляют символический капитал

США [3, с. 22-32]. И эти идеи не только транслируются вовне, но служат также

основанием единства американской нации.

Вопросами собственного брендинга сегодня озабочены многие территории.

Довольно хорошо известны кейсы брендинга таких городов, как Гонконг,Амстердам, Нью-Йорк, Барселона, или стран - Австралии, Новой Зеландии. В символическом пространстве коммуникации давно уже смешались в одну плотную пеструю массу логотипы стран, регионов и городов. И при анализе опыта (как успешного, так и не очень) различных территорий в теории брендинга мест на одну из первых проблемных позиций выходит тема вовлечения стейкхолдеров (stakeholders).


204

В маркетинге в проблему стейкхолдеров (заинтересованных лиц) транс-формируется идея сотрудничества, и если в промышленном или коммерческом маркетинге понятие стейкхолдеров возникает, как правило, при кобрендинге, то в брендинге территорий понятие стейкхолдера становится одним из ключевых. Ведь территория объединяет в себе большое многообразие субъектов, интересы которых процесс территориального брендинга затрагивает: это не только такие наиболее частые инициаторы коммуникации местного бренда как органы региональной власти, но это все предприятия и организации сферы услуг как хозяйствующие субъекты, а также просто жители. Именно этот факт позволяет рассматривать территориальный брендинг как форму регионального единения. Не только символы места, транслируемые самыми разными способами, формируют в сознании людей некую устойчивую идентичность, но и различные формы соучастия людей.

На необходимость партнерских отношений координаторов брендирова- ния территории со стейкхолдерами указывают многие авторы.

В частности, С. ван Гелдер указывает такие принципы сотрудничества со стейкхолдерами, как общее видение, совместная ответственность, взаимное доверие, нацеленность и вовлеченность, единство коммуникаций [5, с. 58-62]. Д. Хоутон и Э. Стивенс подчеркивают, что сам процесс партнерского вовлечения расширяет круг информированных «адвокатов бренда». Авторы выделяют ряд основных отправных точек взаимодействия со стейкхолдерами:

- вовлечение в брендинг представителей самых разных групп, даже тех, которые не стремятся к участию в брендинге территории, но интересы которых могут быть затронуты;

- стремление к учету широкого спектра возможностей и интересов, что позволит разрабатываемому бренду транслировать уточненные сообщения разным целевым аудиториям;

- выявление и использование людей, благодаря которым город ежедневно функционирует (гражданские и деловые лидеры - водители такси, парикмахеры.) [9, с. 69-70].152

Аналогичные принципы лежат в основе концепции социальной солидар-

ности Л. Мольм. Л. Мольм определяет социальную солидарность как «инте-

гративные связи, которые развиваются между людьми и социальными объе-

динениями, к которым они принадлежат» [2, с. 207]. Причем в солидарности

выделяются поведенческие и аффективные компоненты. Интерес социологов

сосредоточен на субъективном ощущении человеком солидарности, которое, по

их мнению, состоит из четырех взаимосвязанных компонентов:


205

- доверии, суть которого заключается в вере в то, что партнерские отно-

шения существуют не на основе эксплуатации участников;

- аффективном отношении, выражающемся в положительной оценке

партнера;

- социальном единстве, заключающемся в восприятии отношений как со-

циального единения с людьми, объединенными общими целями и интересами;

- ощущении обязательств по отношению к партнеру [2, с. 207].

Для Л. Мольм большое значение имеют связи взаимности, которые усили-

вают чувство солидарности. По сути, сформулированные Л. Мольм основания

солидарности соответствуют принципам вовлечения стейкхолдеров в процесс

геобрендинга. Символическое производство в брендинге мест является праг-

матической технологией, построенной на идее вовлечения как участников (яв-

ляющихся также конечными выгодополучателями территориального бренда), так

и целевых аудиторий. Поэтому одним из атрибутов состоявшегося террито-

риального бренда является ощущение и осознание местным сообществом оп-

ределенного единства, в котором символическое (концепт бренда, выраженные

через логотип, слоган и другие формы коммуникации) транслирует ценностное

выражение выгоды для всех вовлеченных участников.

Геобрендинг сегодня выступает как актуальная основа регионального

единения, в которой прагматическое и символическое сливаются на базе идеи

пересечения интересов. А пересечение интересов фиксируется с помощью

формулирования объединяющей ценности. Ведь именно консенсус в отношении

ценностей заинтересованных групп становится основой для продуктивного

взаимодействия и сотрудничества в поле геобрендинга. «Ключевой элемент

городского маркетинга относится к трудности определения городской

идентичности и ценностей таким путем, который мог бы широко восприниматься

и легко охватывать все целевые группы. Задача определяется необходимостью

создания общей идентичности на основании ценностей, которые не всегда

нематериальны и которые представляют интересы различных социальных и

экономических групп» [1, с. 8].

Мой опыт организации конференций по брендингу малых и средних городов

России с участием представителей малых и средних городов Урала показывает,

что ни бизнес, ни местные власти пока не готовы к пониманию территориального

брендинга как основания интеграции местного сообщества на основе общей

ценности. Приведу в пример Круглый стол, проходивший в 2012 г. в городе

Шадринске Курганской области и посвященный вопросам участия бизнес-

сообщества города в создании и развитии бренда города Шад- ринска. Хотя все


206

участники круглого стола с интересом откликнулись на обсуждение вопроса

городской идентичности, все же перспектива конструктивного взаимодействия с

органами местного самоуправления и друг с другом в интересах общего

геобренда не реализовалась пока в конкретный план действий.

Да и всероссийский опыт брендинга территорий пока содержит больше

примеров того, как, несмотря на порой ожесточенные дискуссии представителей

местного сообщества о позиционировании города, окончательное решение

остается за местной властью. В результате мы видим, как усилия власти по

коммуникации территориального бренда приводят к обратному эффекту -

конфронтации представителей территориального сообщества.

Приведу пример из опыта г. Екатеринбурга, когда коммуникативные дейст-

вия местных властей вызвали до сих пор не утихающие протесты со стороны

местных жителей. Год назад в Екатеринбурге была снесена Краснознаменная

группа, находившаяся в центре города и, как оказывается, воспринимаемая жи-

телями как атрибут городской идентичности. На месте Краснознаменной группы

были установлены часы обратного отсчета времени до начала Олимпиады в

Сочи, появившиеся во многих городах России. Эти часы можно было установить

где угодно, но власти города посчитали возможным заменить ими привычную

горожанам Краснознаменную группу. Это вызвало шквал возмущений, что

показывает: данной коммуникативный акт со стороны властей, не согласованный

со стейкхолдерами, не просто не ведет к формированию чувства социального

единения, но оказывает вредоносное действие на возможность установления

партнерских отношений власти и городского сообщества [8].

В России с традиционно сильной ‘вертикалью власти’ пришедшая к нам из-

за рубежа технология территориального брендинга бросает вызов региональным

сообществам со стороны их способности к конструктивному внутреннему

диалогу.

Стимулом к сотрудничеству выступает сугубо прагматическая потребность полу-

чать разнообразные выгоды от проживания, инвестиции и труда на территории.

Вместе с тем, реализация этого прагматического подхода к региональному еди-

нению возможна лишь на основании совместной генерации общих ценностей, ко-

торые брендинг способен конвертировать в символический капитал территории.

Литература1. Alexa E. L. Using Culture in Defining City Brands // International Place

Branding Conference. Special Edition: Roots - Politics - Methods Conference Pro-

ceedings. Utrecht, the Netherlands. 20th and 21st of January 2012. Manchester, 2012.

308 p. P. 7-17.


207

2. Molm Linda D., Collett Jessica L., Schaefer David R.. Building Solidarity

through Generalized Exchange: A Theory of Reciprocity // American Journal of So-

ciology Volume 113 Number 1 (July 2007) : 205-242.

3. Анхольт, С. Бренд Америка: мать всех брендов / С. Анхольт. - М. :

Изд- во «Добрая книга», 2010. - 232 с.

4. Бурдье, П. О символической власти // Бурдье П. Социология социального

пространства. - М. : Ин-т экспериментальной социологии; СПб. : Алетейя, 2007 -

С. 87-96.

5. Гелдер, Сикко ван. Городское бренд-партнерство. Введение / Сикко

ван Гелдер // Брендинг территорий. Лучшие мировые практики / Под ред. Кейта

Динни; пер. с англ. Веры Cечной. - М. : Манн, Иванов и Фербер, 2013. -

С. 55-65.

6. Гидденс, Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу

жизнь /

Э. Гидденс. - М. : Изд-во «Весь Мир», 2004. - 120 с.

7. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура /

М. Кастельс [Электронный ресурс] // Библиотека Гумер. Политология. - Режим

доступа : http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/kastel/09.php. - Загл. с экрана.

8. Поехали! В Екатеринбурге открыли Олимпийские часы с «краснозна-

менным» привкусом. «Не надо на этом спекулировать». ФОТОРЕПОРТАЖ

[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.ura.ru/content/svrd/07-02-

2013/news/1052152970.html. - Загл. с экрана.

9. Хоутон, Д., Стивенс, Э. Брендинг городов и вовлечение стейкхолдеров /

Д. Хоутон, Э. Стивенс // Динни К. Брендинг территорий. Лучшие мировые

практики. М. : Манн, Иванов и Фербер, 2013. - С. 66-76.И.В. Цветкова

МНЕНИЯ ЖИТЕЛЕЙ МОНОГОРОДА О КАЧЕСТВАХ РОССИЯН

(НА ОСНОВЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ЭМПИРИЧЕСКИХ

ИССЛЕДОВАНИЙ В Г. ТОЛЬЯТТИ)

Аннотация: Основной проблемой формирования образа «россиянина», как основы оптимального функционирования гражданского общества, является полиэтничность российских регионов, в том числе и крупных городов. Анализ положительных и отрица-тельных черт в собирательном образе россиянина позволит увидеть перспективы развития гражданского самосознания.

АЬз1га&. The main problem of formation of an image of"Russian" as bases of optimum per-formance of civil society, polyethnicity of the Russian regions including the large cities is. The analysis

http://www.ura.ru/content/svrd/07-02-

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/kastel/09.php


208

of positive and negative lines in a generalized character of the Russian allows to see prospects of development of civil consciousness.

Для эффективного формирования и развития гражданского общества в

нашей стране большое значение имеет не только создание условий для на-

ционального самоопределения различных народов, но также формирование

системы ценностей гражданского самосознания, объединяющих представителей

различных этносов. Оно находит воплощение в понятиях «россиянин»,

«гражданин России». Данным понятиям в условиях роста национального са-

мосознания уделяется недостаточное внимание. Однако формирование цен-

ностного отношения к понятиям «гражданин России», «россиянин» имеет

большое значение для интеграционных процессов в многонациональном го-

сударстве. Понятие «россиянин» имеет отношение не к национальной при-

надлежности, к собирательным характеристикам представителей различных

народов, которые проживают на территории Российской федерации.

В настоящее время понятие «качество жизни населения моногорода» не-

редко рассматривают в контексте эффективного использования трудовых ре-

сурсов в условиях диверсификации экономики. Однако реализация социально-

трудового потенциала, в свою очередь, зависит не только от создания новых

рабочих мест, но от влияния множества факторов, которые находят воплощение

в субъективных оценках социальных отношений [2]. Можно высказать

предположение о том, что они находят проявление в конструировании

собирательного образа «россиянина».

Согласно результатам Всероссийской переписи населения 2010 г. на

территории Российской Федерации проживает более 190 национальностей [3].

На территории Самарской области насчитывается 157 национальностей и 14

входящих в них этнических групп. Тольятти как самый крупный город России, не

являющийся столицей субъекта Федерации, не уступает Самаре в пестроте

национального состава населения.

Тольятти - многонациональный и многоконфессиональный город. По

данным всероссийской переписи населения 2002 года в городе проживали люди

104 национальностей [1]. Наиболее многочисленными среди них являются

русские (83,2%), татары (3,8%), украинцы (2,8%), мордва (2%), чуваши (1,8%),

азербайджанцы (0,8%), армяне (0,7%), белорусы (0,6%), немцы (0,4%), таджики

(0,3%). При этом 44 национальности насчитывали среди населения города менее

10 представителей. Таким образом, проблема формирования гражданского

самосознания на основе категории «россиянин» представляет большое значение

для городского сообщества. Несмотря на то, что в его национальном составе


209

преобладают русские, довольно большую долю среди них представляют

мигранты, которые приехали в Тольятти из других регионов России, ближнего

зарубежья. Ценностное отношение к понятию «россиянин», «гражданин России»

в условиях Тольятти подвержено изменениям под влиянием процессов

модернизации и глобализации.

Это находит выражение в результатах социологических исследований,

проведенных в Тольятти в 2008-2012 годах. В исследовании 2012 года приняли

участие учащиеся 9-х и 10-х классов (2372 респондента) и их родители (2070

респондента). Анкетирование проведено сотрудниками социологического отдела

Ресурсного Центра Департамента образования мэрии г. Тольятти. Данное

распределение позволяет корректно распространить данные в пределах ошибки

репрезентативности 5% для уровня значимости 0,05. Данные обрабатывались

при помощи программы SPSS-13. Автор статьи принимала непосредственное

участие в разработке инструментария, обработке первичной информации и

подготовке аналитических материалов.

Участникам опроса было предложено выбрать наиболее характерные черты

российских граждан из семнадцати качеств, при этом количество выборов не

регламентировалось. В список были включены как положительные, так и

отрицательные качества. Для удобства анализа полученного материала, из

таблицы, содержащей семнадцать исходных позиций, были выделены рас-

пределения, характеризующие мнения о положительных и отрицательных ка-

чествах россиян.

Всем участникам опроса предлагалось ответить на вопрос: «Какие качества

присущи большинству российских граждан?». Ответы на этот вопрос позволяют

создать собирательный образ российского гражданина в восприятии

представителей подрастающего и старшего поколения.

Согласно мнению подростков, главное качество россиян - умение любить,

53% школьников выбрали эту позицию в 2008 году. Пять лет спустя это качество

представители подрастающего пополнения отмечают на 18% реже. Родители

примерно в два раза реже, чем молодежь, отмечают в качестве характерной

черты россиян умение любить. Вероятно, это связано с тем, что родители в

большей степени воспринимают это качество как общечеловеческое, а подростки

соотносят его со своими эмоциональными и психологическими состояниями,

выражающими потребность в любви.

Т а б л и ц а 1Динамика мнений о положительных качествах россиян на основе результатов

анкетирования в 2007-2012 гг. (данные приведены в % по столбцам)


210

Положительные качества Старшеклассники Родители

2008 г. 2012 г. 2008 г. 2012 г.

Умение любить 53 35 28 29Терпение, умение прощать 43 32 38 44Доброта, взаимоподдержка, умение сопереживать 42 36 37 36Бескорыстие, широта души 30 21 27 25Высокая нравственность, духовность 27 22 18 14Самопожертвование, готовность к подвигу 25 15 19 12Чистоплотность 20 13 10 10Набожность, религиозность 15 12 8 11Средний показатель по столбцу 31,9 23,3 23,1 22,6

В 2008 году две пятых учащихся отметили терпение, умение прощать и

сопереживать в качестве характерных черт россиян. В исследовании 2012 года

данное качество выделено подростками на 11% реже, а родителями, напротив,

на 6% чаще.

Пять лет назад треть юных респондентов и 27% взрослых выделили бес-

корыстие, широту души россиянина человека. В 2012 году молодежь обращает

внимание на данные качества на 9% реже.

Четвертая часть учащихся и пятая часть родителей среди положительных

качеств россиян выделяют высокую нравственность, духовность. По сравнению с

данными четырехлетней давности произошло снижение частоты упоминания

этих качеств на 5%.

В исследовании 2008 года самопожертвование, готовность к подвигу были

отмечены в четвертой части анкет подростков и в пятой части анкет - родителей.

В сравнении с результатами прошлого года респонденты обоих поколений

признают их роль на 10%-15% реже, чем пять лет назад.

В 2008 году чистоплотность характерной чертой россиян считала пятая

часть старшеклассников и десятая часть представителей старшего поколения.

Спустя пять лет значимость этого качества для подростков снизилась на 7%.

Набожность, религиозность в качестве характерных черт россиян называет

примерно десятая часть опрошенных. Динамика значимости этого показателя за

последние пять лет незначительна.

Таким образом, в рейтинге положительных качеств, которые можно вы-

делить на основе анализа мнений двух групп респондентов, следует отметить:

терпение, умение прощать, доброту, взаимную поддержку, умение сопереживать.

Эти качества выделяет примерно две пятых опрошенных. Таким образом, в

начале ХХ1 века по-прежнему актуальны характеристики русской нации (жителей

России), о которых писал П.А. Сорокин в середине прошлого столетия:


211

«.ощутимое развитие нравственности и морального пафоса, управление

свободным коллективом «мы», объединенным в одну обширную общность

взаимной помощью, симпатией, стремлением к общим великим целям и от-

ветственностью» [6, с.488 - 489]. По-видимому, стереотипы восприятия россиян,

которые распространены в современном общественном сознании, как старшего

поколения, так и молодежи не утратили связь с представлениями советского

периода. Однако анализ мнений о положительных качествах россиян за

последние пять лет позволяет сделать вывод об отрицательной динамике. Она

наиболее отчетливо прослеживается в результатах опроса представителей

подрастающего поколения. Если в 2008 году средний показатель упоминания

положительных качествах составлял 31,9%, то пять лет спустя - на 8,6% меньше.

Несмотря на усилия школы по организации гражданского, патриотического

воспитания, юные жители Тольятти значительно реже наделяют собирательный

образ «россиянина» положительными чертами [6]. В целом, происходит

сближение показателей мнений младшего и старшего поколения о

положительных качествах россиян. Это свидетельствует о том, что обе группы

респондентов испытывают влияние сходных факторов, формирующих

общественное мнение о россиянах.Т а б л и ц а 2

Динамика мнений об отрицательных качествах россиян на основе результатов анкетирования в 2008-2012 гг. (данные приведены в % по столбцам)

Отрицательные качества Старшеклассники Родители

2008 г. 2012 г. 2008 г. 2012 г.

Склонность к пьянству 51 57 43 51Лень, нежелание работать 44 45 33 45Легкомыслие, надежда на «авось» 38 43 34 52Нежелание соблюдать законы 35 41 33 32Агрессивность, вспыльчивость 35 40 26 32

Стремление жить одним днем, нежелание думать о будущем

33 31 33 38

Неряшливость 25 25 13 18Склонность к непослушанию, бунту 23 26 9 17Покорность, безынициативность 10 15 20 29Средний показатель по столбцу 32,7 35,9 27,1 34,9

На первом месте в рейтинге отрицательных качеств, присущих российским

гражданам, согласно ответам половины респондентов, находится склонность к

пьянству. Этому качеству представители обоих поколений придают значение на

8% чаще, чем в 2008 году.

Более 40% учащихся и родителей выделили лень, нежелание работать.

Данное качество представители старшего поколения отмечают на 12% чаще, чем


212

пять лет назад.

Примерно две пятых участников опроса среди негативных качеств россиян

отмечают легкомыслие, надежду на «авось». Спустя пять лет молодежь

отмечает данные качества на 5% чаще, а представители старшего поколения на

8% чаще.

Треть представителей подрастающего и старшего поколения отмечают

нежелание соблюдать законы в качестве характерной черты русских. В 2012 году

данную характеристику молодежь отмечает на 7% чаще, чем в 2008.

В 2008 году агрессивность, вспыльчивость выделила треть подростков и

четверть представителей старшего поколения. Пять лет спустя представители

обоих поколений отмечают чаще данное негативное качество.


213

Стремление жить одним днем, нежелание думать о будущем в качестве

характерной черты россиян отмечает треть опрошенных в обоих массивах. За

пять лет для представителей старшего поколения это качество повысило зна-

чимость.

Неряшливость, склонность к бунту отмечены примерно в четвертой части

анкет. Представители старшего поколения отмечают данные характеристики в

полтора раза чаще, чем в 2008 году.

Покорность, безынициативность отмечена в 15% анкет подростков и в 29%

анкет родителей. Представители обоих поколений выделяют данные качества,

чаще, чем пять лет назад.

Таким образом, представители двух поколений тольяттинцев по сравнению

с данными пятилетней давности чаще отмечают отрицательные черты россиян.

Данная тенденция особенно отчетливо проявляется в результат анкетирования

взрослых участников опроса. В 2008 году средняя частота отрицательных

качеств россиян по мнению родителей составляла 27,1%, а в 2012 году - на 7,8%

больше.

Сравнение средних показателей упоминаний положительных и отрица-

тельных качеств, позволяет сделать вывод о том, что в собирательном образе

«россиянина» отрицательные черты преобладают над положительными в

полтора раза чаще. Среди отрицательных качеств наибольшее число выборов

получили характеристики, свидетельствующие о социальной пассивности, о

желании выйти из под социального контроля: пьянство, лень, нежелание

работать. Респонденты, заполнявшие анкеты, естественно, имеют в виду не

социальное окружение, в котором немало трудолюбивых и активных людей.

Преобладание отрицательных черт в собирательном образе россиянина

свидетельствует о низкой оценке качества социальных отношений в современной

России.

Думается, что в условиях Тольятти это связано с характеристиками про-

цессов модернизации: положительные экономические следствия диверсифи-

кации, которые выражаются в создании рабочих мест, повышении прибыльности

предприятий, не сопровождаются позитивными изменениями условий жизни

горожан [7]. Об этом в частности свидетельствуют результаты общероссийского

опроса, проведенного в июле 2012 года. Два города Самарской области - Самара

и Тольятти - упоминаются в списке городов, население которых более всего не

удовлетворено уровнем своей жизни. Численность рес-


пондентов в этих городах, удовлетворенных жизнью составляет 41%, тогда как

по России в целом в два раза больше (83%) [3]. По словам экспертов, на

отношение к жизни влияют такие показатели, как стабильные условия труда и

занятости, уровень доходов, условия для ведения бизнеса, эффективность

деятельности органов власти, уровень развития здравоохранения, возможности

для проведения досуга, политическая обстановка в регионе и внимание к нему со

стороны власти и бизнеса. Чем ниже эти показатели, тем менее оптимистично

настроено население.

Приведенные здесь данные, на наш взгляд, свидетельствуют о нарастании

трудностей по формированию гражданского единения жителей многона-

ционального и поликонфессионального моногорода.

Литература1. Всероссийская перепись населения 2010. [Электронный ресурс]. - Режим

доступа : http://www.perepis-2010.ru/news/detail.php?ID=7136 (дата обращения:

06.07. 2010).

2. Григорьева, Н. С. «Активное гражданство»: стратегия и механизм со-

временной европейской социальной политики [Электронный ресурс] /

Н.С. Григорьева // Информационно-аналитический портал «Socpolitika.ru». -

Режим доступа : http://www.socpolitika.ru/rus/social_policy_research/applied_

research/document5591.shtml (дата обращения : 28.12.12).

3. Добрынина, Е. С кого начинается Родина [Электронный ресурс] / Е. До

брынина // Российская газета - Федеральный выпуск №5359 (280). - Режим

доступа: http://www.rg.ru/2010/11/30/patrioty-site.html (дата обращения

28.12.12). - Загл. с экрана.

4. Одесский, М. П., Фельдман, Д. М. Идеологема «патриот»в русской,

советской и постсоветской культуре. Лозунг и ругательство / М.П. Одесский, Д.М.

Фельдман // Общественные науки и современность. - 2008. - № 1. -

С. 109-123.

5. Пронина, Е.А. Особенности воспитания гражданственности и патрио-

тизма школьников старших классов / Е.А. Пронина // Социологические иссле-

дования. - 2011. - № 5. - С. 97-103.

6. Сорокин, П.А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии /

П.А. Сорокин; пер. с англ. М.А. Маслятина // О России и русской философской

культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. - М. : Нау- ка,1990. -

С.450-463.

http://www.rg.ru/2010/11/30/patrioty-site.html

http://www.socpolitika.ru/rus/social_policy_research/applied_

http://www.perepis-2010.ru/news/detail.php?ID=7136


215

162

7. Цветкова, И.В. Оценка Тольяттинцами статуса моногорода и перспективы

его реформирования (на основе результатов эмпирического исследования) / И.В.

Цветкова // Проблемы модернизации в социокультурных портретах регионов

России : VII Всероссийская науч.-практ. конф. по программе «Социокультурная

эволюция России и ее регионов» (Уфа, 22-25 октября 2012 г.).

8. Цветкова, И. В. Престиж города в представлениях молодых тольяттинцев

/ И.В. Цветкова // Социологические исследования. - 2010. - №3. - С. 106-111.

9. Цылев, В.Р., Мулина, Т.В. Многообразие феномена патриотизма

молодых мурманчан / В.Р. Цылев, Т.В. Мулина // Социологические исследования.

- 2009. - № 6. - С. 100-107.

Г.Н. Чагин

ПЕРМСКИЙ КРАЙ: ЭТНИЧЕСКИЕ ГРАНИЦЫ И КУЛЬТУРНЫЕ

СМЫСЛЫ В XIX - НАЧАЛЕ XXI ВЕКА

Аннотация. В статье обозначаются критерии и маркирования этнокультурных границ Пермского края. Показано, в какой степени удерживаются в настоящее время культурные смыслы границ территорий проживания этносов, и каким образом они выступают в качестве одной из основ проявления этнического самосознания.

АЬзка&. The article represents the criteria and the markers of the ethnical and cultural borders of the Perm Region. It also represents to what extent the cultural senses of ethnoces' areas are maintained and how they form one of the bases for ethnic self-consciousness.

Пермский край - устойчивое геополитическое понятие. Сегодня оно ис-

пользуется как название административной территории России. Но в прошлом и

в наше время это понятие широко использовалось и используется как название

историко-культурной территории, границы которой намного шире ад-

министративных границ. На этом примере убеждаемся, что пограничье бывает

разное - государственное и историко-культурное. Первое из них чаще всего не

выстраивается по этническому признаку, что обуславливается политическим

формами объединения территорий и народов.

Пермский край, как часть Среднего Урала, представляет собой этнокуль-

турное пограничье, и с учетом этого фактора нам предоставляется возмож-1

ность по-иному, чем прежде мы делали1, оценить материальную и духовную

1Чагин Г.Н. Этнокультурная история Среднего Урала в конце XVI - первой половине XIX века. Пермь, 1995; Он


культуру этносов, а в целом увидеть связующую роль пограничья, даже в том

случае, если действовали факторы, не всегда способствовавшие интеграции

народов.

Пермский край оказался пограничным регионом по объективным условиям.

Здесь стыкуются две части света - Европа и Азия и четыре бассейна рек -

Камский, Печорский, Вычегодский, Обский. Горный хребет разделяет Урал на

две территории - восточную и западную. Горы здесь пониженные в отличие от

северного и южного Урала. Поэтому по Среднему Уралу пролегли удобные пути

для миграции народов1.

Ранее всего пути передвижения развернулись по р. Чусовой, берущей

начало на восточном Урале и впадающей в р. Каму, а затем по сухопутным

дорогам, сначала Чердынской (Вишерской)-Ивдельской-Лозьвинской, затем

Бабиновской (между реками Кама и Тура) и на позднем этапе по Сибирскому

тракту. По Среднему Уралу прошла дружина Ермака, завоевавшая в 1580-е гг.

Сибирское ханство, и с этих пор началась массовая миграция русских и других

народов на восточные земли только что включенные в состав Русского го-

сударства2.

Актуальность темы, избранной нами, достаточно высокая, поскольку не

существует исследований конкретных процессов, развертывавшихся в сфере

мобилизации этничности во взаимосвязи с условиями этнических и природных

границ проживания народов. В данной статье мы только коснемся поставленной

темы. Для ее более полной разработки потребуется выявление этнических

стереотипов, фактов, символов, ценностей, которые являлись каналами закре-

пления идентичности в обыденной жизни. Выскажем по теме свои предвари-

тельные наблюдения.

Начальный этап формирования современных этносов Пермского края

приходится на IV-VII вв. На верхней Каме, по Чусовой и Сылве складываются два

аборигенных этноса - коми-пермяки и манси. Земли в бассейнах Тулвы, Таныпа,

Буя осваивались башкирским племенами (самым крупным являлось племя

гайна), а с XII в. - волжскими булгарами. На свободных башкирских

землях и в поселениях башкир с XVI в. селились казанские татары. Одновре-

же. Народы и культуры Урала в XIX-XX вв. Екатеринбург, 2002; Он же. Народы и культуры Урала в XIX-XX вв.: историко-этнографический атлас. Екатеринбург, 2003.

1 Чагин Г.Н. Пермский край на перекрестках истории и культуры. Пермь, 2010. С. 8-21, 180-213.2 На путях из земли Пермской в Сибирь: очерки этнографии северноуральского крестьянства XVII-XX вв. М., 1989.

С.13-28.164


217

менно к башкирам и татарам подселяются марийцы и удмурты1. Среди тюркского

населения Бардымского района Пермского края сохраняются предания об арах -

предках южных удмуртов, которые жили на его территории2.

Южные территории Пермского края после разгрома Волжской Булгарии в

1236 г. входят в Золотую Орду, позднее - в Казанское ханство. После завоевания

войсками Ивана IV Казанского ханства в 1552 г. поречья тулвинское, сылвенское,

иренское, таныпское, буйское становятся частью Русского государства3.

Из приведенных выше примеров нетрудно заметить, что Пермский край до

второй половины XV в. к русским регионам не относился. Но в русской ле-

тописной традиции он именовался Пермским и Пермью Великой. С подчинением

верхнекамских земель московским князьям в 1472 г. развертывается русская

колонизация и начинает формироваться новая этническая карта Пермского края.

Русские переселенцы осваивают обширные территории и создают базу для

развития Русского государства как евразийского4. Карта расселения народов,

сложившаяся в XVII в., сохраняется до нашего времени.

Русским пришлось сначала контактировать с коми-пермяками и манси, а

затем удмуртами, марийцами и тюрками южных районов. В ходе расселения

русские обустраивали свои поселения не только на свободных землях, но и в

местах проживания коми-пермяков, манси, марийцев, удмуртов, татар и башкир.

Проявлялась тенденция сближения районов заселения русских и образования

достаточно крупных и компактных очагов расселения: междуречье Камы,

Вишеры и Колвы; район Соликамска, Усолья, Орла-городка; побережья Чусовой,

Сылвы и Ирени; Ново-Никольская слобода (будущий г. Оса); бассейны Ирени,

Сылвы5.

В Пермском крае русские стали численно преобладающим этносом к се-

редине XVII в. Количественное превосходство, компактность в расселении,

наличие устойчивых черт в культурном развитии способствовали упрочению

этнического единства русских как сельского, так и городского населения.

Русские превратили территории проживания в развитые земледельческие

1Чагин Г.Н. Этнокультурная история...; Он же. Этническая ситуация в Сылвенско-Иренском бассейне в XVII - XVIII веках:

к проблеме формирования этнической карты Урала // Вестник Пермского университета: история. Вып. 2 (22). 2013. С. 5-11.

2Башкиры-гайнинцы Пермского края: история, этнография, антропология, этногеномика. Уфа, 2008. С. 10-11;

Тулвин- ские татары и башкиры: этнографические очерки и тексты. Пермь, 2004. С. 256-282.3

Чагин Г.Н. Этнокультурная история. С. 24-26.4

Там же. С. 26-27.5 Там же. Гл. I.


районы. Земледелие русских виделось другим народам как важнейший источник

существования. Поэтому оно очень рано оказалось в поле внимания коми-

пермяков, манси. Коми-пермяки стали использовать орудия обработки почвы и

уборки урожая русских и выращивать культуры, которые прежде не знали.

В земледелии значительных успехов достигли южные (иньвенские) коми-

пермяки. У манси в момент знакомства с русскими в большей степени имели

место элементы присваивающего хозяйства (охота, рыболовство), поэтому

земледелие по русскому образцу внедрялось медленно. Наибольший прогресс в

земледелии наблюдался у башкир и татар, их хозяйство быстро приобрело

производящий характер1.

Восприятие русской культуры другими этносами обнаруживаем в пись-

менных источниках. Об этом свидетельствуют, например, такие выражения:

«русские трудолюбивые», «одежда русских добрая», «русские дома теплые»,

«нас принимают охотно». Несомненно, подобные наблюдения были законо-

мерными, поскольку уровень хозяйственно-культурного развития русских дей-

ствительно был выше2.

Одновременно, как показывают письменные сведения, русские высоко

ценили навыки и черты характера коми-пермяков и манси. Например, умение

распознать местонахождение зверей и метко стрелять в них, быстро ходить на

лыжах, в течение непродолжительного времени создать в лесу удобное

охотничье становье.

Добрососедские отношения сложились у коми-пермяков и русских ввиду

однотипности природных условий их проживания и исповедания одной право-

славной религии. К тому же, как свидетельствуют примеры, на раннем этапе

заключались браки русских первопоселенцев с коми-пермяцкими женщинами и

дети от таких браков вливались в среду русского населения. Эти факторы с

самого начала контактов этносов способствовали интеграции культур при ак-

тивном проникновении русской культуры в коми-пермяцкую среду.

Впоследствии сложилась такая картина: то, что русские когда-то отдали

коми-пермякам, вскоре сами забыли или отказались под воздействием рыночных

отношений и городской среды. Но заимствованные элементы русской культуры

1Бикбулатов Н.В. и др. Башкиры: этническая история и традиционная культура. Уфа, 2002. Гл. 4; Пермские татары.

Казань, 1983. С. 19-39.2

Чагин Г.Н. Исторические знания народов Урала в XIX - начале XXI в. Екатеринбург, 2011. Гл. 2.


219

вливались в среду коми-пермяцкого населения не повсеместно, а избирательно,

они не всегда изменяли исконные навыки и традиции. В этой сложной ситуации

разобраться сегодня не просто без знаний истоков элементов культуры и

систематизации конкретного материала в двух направлениях: что заимствовано

от русских и что заимствовано русскими.

Исключительный интерес представляет этнокультурное взаимодействие

русских и обособленных этнических групп коми населения - зюздинцев и язь-

винцев, которые очень сильно интегрированы в русскую среду1. Самоиденти-

фикация их в большей степени определяется языковым фактором, музыкальным

и повествовательным фольклором, мировоззренческими представлениями. Но

основным языком стал русский, который приобрел особый оттенок2. Он вобрал

фонетические, морфологические особенности и лексику родного языка.

Сложившаяся языковая ситуация, но нашим наблюдениям, будет сохраняться

длительное время3.

Взаимоотношения русских с тюркскими народами Пермского края не всегда

протекали в стабильной форме. Большую роль в этом играла конфессиональная

среда - русские православные, башкиры и татары - мусульмане. Она не

позволяла развивать тесные контакты. Поэтому башкиры и татары допускали

большего заимствования из области хозяйственной жизни русских, чем из

духовной. Мы находим примеры, например такие, как приуроченность некоторых

своих обрядов и праздников к датам и периодам православного календаря

русских4.

Естественно будет предположить избирательность взаимодействия русских

с финно-угорскими группами удмуртов, марийцев, манси. Духовная культура

нерусских этносов ориентировалась на сохранение языческих взглядов и

природного равновесия. Нивелирование духовных ценностей допускалось в

исключительных случаях. Важнейшими факторами, поддерживавшими их эт-

ничность, являлись язык и языческое мировоззрение5. Удмуртов, например,

1И-в А.[Иванов А.П.]. Кама-река // Волжский вестник. Казань,1883. С.16-94; Лыткин В.И. Коми-язьвинский диалект.

М., 1961. С. 3-23; Чагин Г.Н. Коми-язьвинцы Пермского края. Пермь, 2012. С. 6-35.2Сморгунова Е.М. Старообрядцы Верхней Язьвы: особая языковая ситуация // Традиционная духовная и

материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992. С. 157-167.

3Чагин Г.Н. Функциональные доминанты языков у коми-язьвинцев в начале XXI века // Лингвистические чтения -

2011. Цикл 7: материалы международ. науч.-практ. конф. Пермь, 2011. С. 10-11.4

Тулвинские татары и башкиры. С. 184-208.5


пытались обратить и в православие, и в мусульманство, но свои жрецы уберегли

население от чужой веры, хотя заимствования из башкирской речи удмурты

допустили1.

Манси в отличие от удмуртов не создали серьезного барьера другим ве-

рованиям, но и от собственной языческой религии не отказались2. Ослабление

самоидентификации манси наступило под воздействием дисперсного расселения

и малочисленности населения, а также в связи с переходом к хлебопашеству,

заключением браков с русскими, забвением родного языка. Поэтому на

этнической карте Пермского края манси осталось очень мало3. В начале XXI в. в

Пермском крае проживало 30 чел. манси, причем не в деревнях, а в городской

среде4. Деревни с мансийским населением прекратили существование в

середине XX в.

Татары верховьев рек Сылвы, Ирени, башкиры бассейна Тулвы на про-

тяжении длительного времени не меняли территории своего проживания. Все их

населенные пункты не исчезли и сохранились до нашего времени. Мы про-

гнозируем, что такая картина будет устойчивой и в будущем.

В Пермском крае имеется один регион с тюркским населением, в котором

процесс межэтнической интеграции не завершился до нашего времени. Это

бассейн Тулвы, входящий в Бардымский район Пермского края. Как уже отме-

чали, здесь проживало башкирское племя гайнэ, в которое влились волжские

булгары и казанские татары5.

Многие башкиры овладели татарской речью и татарский язык стали при-

знавать родным, хотя сохранили в своем самосознании истинную историю

происхождения от племени гайнэ. Многие жители Бардымского района называют

себя башкирами-гайнинцами, но при этом признают родным языком татарский

язык. Кстати, по переписям начала XXI в. таковых насчитывалось 30% среди

всего населения Бардымского района. Во многом такая сложная этнокультурная

ситуация была обусловлена несколькими факторами - общей этнической

Климов В.В. Корни бытия: этнографические заметки о коми-пермяках; на коми-перм. и рус. яз. Кудымкар, 2007. С. 170-226; Чагин Г.Н. Очерки по истории и этнографии коми-пермяков. Пермь, 2013.

1ПГО-в. Освящение храма в с. Б. Гондырь // Пермские епархиальные ведомости. 1897. С. 205-219; Тезяков Н.И.

Праздники и жертвоприношения у вотяков-язычников // Новое слово. № 4. 1896. С. 6-7.2На стыке континентов и судеб: этнокультурные связи народов Урала в памятниках фольклора и исторических

документах. Екатеринбург, 1996. Ч. I. С. 157-158,161-176.3

Абрамов И.В. и др. К уральским манси. Пермь, 2013. С. 6-70.4

Национальный состав населения Пермской области. Пермь, 2004. С. 7.5

Башкиры-гайнинцы Пермского края... С. 8-11.


221

экологией, единым вероисповеданием - мусульманством, образованием на

татарском языке, начавшемся в медресе и продолжившемся в светской школе, а

также разносторонними культурно-образовательными программами,

инициированными на Татарстан, а не на Башкорстан.

Из всего сказанного следует заключить, что большую роль в этнокультурной

истории Пермского края сыграли исторически сложившиеся этносы. Каждый из

них имел и продолжает иметь компактную территорию проживания. В условиях

пограничного проживания этносов, т.е. близко друг к другу, от русских много

заимствовали коми-пермяки, в меньшей мере марийцы, удмурты, татары,

башкиры. Показателем этого является традиционная культура и степень

распространения русского языка, без которого общением людей было бы

невозможно.

Наряду со сказанным выше в Пермском крае сложилась и такая картина:

русские заимствовали элементы культуры у тех народов, которым и передавали

свой накопленный опыт, хотя не в равной степени. Процесс взаимодействия

этносов являлся одним из путей сложения этнических культур. Он неизбежно

сопровождался синтезом традиций, новаций, инноваций.

Разобраться в сложных путях заимствования культур непросто. Необходимо

знать истоки элементов культурных явлений, определять их происхождение, а

затем систематизировать по ряду направлений. Нужно четко представлять, какие

показатели являются результатом собственного развития этноса, что

заимствовано от других этносов, каким было поведение заимствованных

традиций, т.е. вошли ли они в этнокультуру этноса, который их заимствовал,

деформировались ли они, изменив ценность и самобытность, развились ли они

во взаимодействии с собственными достижениями.

Принимаем во внимание, что на пространстве Пермского края имеется

множество этнических границ. Поставленную тему мы рассмотрели только на

примере этнических маркеров из культурно-бытовой сферы. Она же требует

конструктивных решений на уровне этнической идентичности с охватом системы

образования, печати, религии, различных общественных просветительских

организаций, причем не обязательно положительных ситуаций, но и критических,

а порой и негативных.Р.И. Щукина


РЕГИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО КАК МЕХАНИЗМ

УКРЕПЛЕНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ: СОЦИАЛЬНО-

ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ

Аннотация. Статья посвящена анализу регионального законодательства в сфере национальных (этнических) отношений как механизма гражданского единения регионального сообщества. Проблема исследуется в социально-философском аспекте на примере Пермского края. Обосновывается актуальность этого вида законодательства, его новизна и практическая ценность на современном этапе, выявляются проблемы и перспективы развития.

Аbstract. The article is devoted axiological (value) analysis of regional spheres of national legislation (ethnic) relations on the example of Perm Krai. The article highlights the relevance of this type of legislation, its novelty and practical value at the present stage, identifies problems and prospects.

Консолидация российского общества стала одной из важнейших проблем

государственного строительства на современном этапе далеко не случайно:

вызовы и угрозы в области этничности внушают обеспокоенность во всем мире,

проявляясь на региональном уровне. Пермский край в этом плане не ис-

ключение, о чем свидетельствуют события января 2014 года [1]. Повышение

уровня конфликтности отмечается и в других регионах России. Таким образом,

глобализационный императив ХХ! в. обусловил социально-философский анализ

трансформации основ национальной политики, эффективности зако-

нодательства в контексте этих вызовов, т.к. гражданское единение не простой

процесс. Сегодня этот процесс значительно активизировался. В ряде феде-

ральных документов укрепление единства нации обозначено как приоритетная

цель [2]. Общероссийским союзом общественных объединений учреждена орден

«Российская нация» - общенациональная общественная награда и т.д. Заметим,

что идея единения российского народа - важнейшей ценности Российского

государства - имеет давние исторические корни. Своим рождением понятие

«российский народ (россияне)» обязано эпохе Петра I. Призыв «купно заедино»

(старосл.) - «вместе заодно» (совр. русск.) Минина и Пожарского лег в основу

Дня народного единства. Подобные исторические аналогии позволяют

утверждать, что в России «существует реальная общность россиян на основе

исторических и социальных ценностей, но усилия значительной части170

политической и экспертной элиты направлены на отрицание этой общности»


223

[3], что актуализирует разработку правовых механизмов единения народов

России. Одним из них является федеральная целевая программа «Укрепление

единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014-

2020 гг.)» [4]. Таким образом, главная проблема регионального законо-дательства в этнической сфере заключается в его соответствии, с одной

стороны, возможностям отвечать на современные вызовы, с другой - новым правовым документам федерального уровня, в т.ч. закону об определении

ответственности органов региональной, муниципальной власти и их должностных

лиц в межнациональной сфере [5]. Однако просто усиление ответственности не

принесет должного результата. С точки зрения эффективности права, этот вид

законодательства необходимо рассматривать как социальнодуховный регулятор

современного социума и как явление культуры. Необходимость развития

законодательства в этнической сфере Пермского края обусловлена

полиэтничностью региона. В соответствии со ст. 29 Устава Пермского края

система его законодательства включает уставы, законы, указы губернатора,

постановления правительств и т.д. Наличие подобных систем в других регионах

приводит к выводу об однотипности регионального законодательства. Во-первых, это уставы как основополагающие правовые акты. Так, Уставом

Пермского края сохранение и развитие национальных культур регламентируется

как приоритет деятельности органов власти (ст. 32). Во-вторых, это

региональные нормативные правовые акты, регламентирующие механизмы

реализации национальной политики в регионах. В Пермском крае - это законы и

постановления правительства края о целевых комплексных программах. В 1993

г. в Прикамье была разработана первая в России «национальная» программа.

Сегодня реализовано уже пять комплексных программ. В первых из них главным

средством единения народов края выступал потенциал этнических культур.

Впервые специальный раздел по гармонизации межнациональных отношений был включен в целевую комплексную Программу развития и гармонизации

национальных отношений народов Пермского края на 2004 - 2008 годы,

утвержденную законом. В числе ее задач - распространение идей духовного единства, межнационального согласия народов. В числе приоритетов

Программы - консолидация многонационального регионального сообщества. Объединительные тенденции, интегрирующие мотивы и направления были

значительно усилены в комплексе мероприятий пятой по счету целевой

Программы на 2009-2013 годы [6]. Благодаря программноцелевому методу, опыт


региона по сохранению самобытности народов, профилактике экстремизма

получил резонанс в других субъектах РФ. Уровень конфликтности на основе

этничности в рамках этого подхода стал рассматриваться как критерий

эффективности национальной политики. Так, мониторинг общественного мнения

на начало 2014 г. зафиксировал 91% граждан, отметивших в крае отсутствие

социальных конфликтов на почве межэтнических отношений. Однако лишь 77%

опрошенных положительно оценили состояние межэтнических отношений.

Подобные показатели обусловили необходимость совершенствования

законодательной базы края.

В 2014 году серьезный импульс развитию регионального законодательства

края придало постановление Правительства Пермского края 03.10.2013 №1326-п

«О государственной программе «Обеспечение взаимодействия общества и

власти» [7]. Эта программа разработана на новаторских подходах к воплощению

идеи гражданского единения. Ее содержание составляет единый комплекс действий по адекватному реагированию власти на запросы гражданских

институтов, на религиозные и национальные потребности населения и т.д. с

единой целью - обеспечение эффективного взаимодействия общества и исполнительной власти края. Приоритеты программы нацелены на внедрение

форм гражданского участия, формирование у жителей края гражданской позиции, уважения к истории и культурным ценностям своей Родины. Многоаспектность структуры этого документа позволила объединить ресурсные

возможности семи подпрограмм по самым актуальным для региона

направлениям гражданского развития (реализация национальной политики,

позитивное развитие государственно-конфессиональных отношений, полити-

ческой и правовой культуры, СМИ и т.д.), содействующим гражданскому еди-

нению и общественному консенсусу.

При этом прорывом в законодательстве этнической сферы региона стала

подпрограмма «Реализация государственной национальной политики в

Пермском крае». Она разработана с учетом приоритетов национальной политики

РФ, новых федеральных правовых актов, этнокультурной специфики края и

преемственности. В этой подпрограмме не используются понятия «кон-

солидация», «гражданское единение», нет акцентов на них ни в перечне задач,

ни в перечне ожидаемых результатов. Однако и цель, и задачи, и ожидаемая

результативность предусматривают обеспечение стабильного позитивного

развития сферы межэтнических отношений в Пермском крае, недопущение


225

социальных конфликтов на межэтнической почве. Главное назначение

подпрограммы - обеспечить качественную систему связей, объединяющих жителей края разных национальностей в многонациональное сообщество, внедрить новую организационную структуру большого перечня адресных мероприятий по консолидации народов края, что воплощается в структуре

разных по значимости мероприятий. В перечне основных мероприятий -

«Развитие позитивного межнационального взаимодействия». Конкретные

мероприятия направлены на гармонизацию межнациональных отношений, в том

числе через субсидии национально-культурных общественных объединений.

Инструментом реализации этого документа избран ежегодный план с

включением отдельного раздела по гармонизации межнациональных отношений и формированию толерантности. Существенно увеличен объем

финансирования подпрограммы.

Региональное законодательство включает подзаконные акты (указы, рас-

поряжения губернатора, документы органов исполнительной власти и т.д.),

которые регламентируют различные аспекты развития межэтнических отно-

шений. Например, положение о координационном совете по национальным

вопросам при губернаторе Пермского края, членами которого являются лидеры

национальных общественных объединений, утверждено указом губернатора.

Основные функции этого коллегиального органа заключаются в культивировании

ценностей гражданского единения, достижении общественного согласия. В этом

плане региональное законодательство регламентирует включение в процессы

консолидации общественные институты, главное предназначение которых

сегодня - достижение социального консенсуса как главной ценности и фактора

сохранения целостности России.

Итак, динамично развивающееся и отвечающее на современные вызовы

законодательство Пермского края может служить примером механизма укре-

пления гражданского единения региональных сообществ. Однако практически

действенным этот механизм будет при условии полного обеспечения финан-

совых обязательств по реализации программных мероприятий (в условиях

дефицита бюджета этот риск вероятен). Четкая и эффективная работа соис-

полнителей государственной программы, позволит минимизировать админи-

стративные риски ее реализации.Литература

1. Пермь едва не превратилась в Бирюлево [Электронный ресурс]. - Режим


доступа : http://www.59.ru>text/news/745195.html___________(дата обращения :

14.01.2014).

2. Концепция долгосрочного социально-экономического развития РФ на

период до 2020 года : распоряжение Правительства РФ от 17.11. 2008, № 1662-р;

Стратегия государственной национальной политики РФ на период до 2025 года :

указ Президента РФ от 19 декабря 2012 года № 1666 [Электронный ресурс]. -

Режим доступа: :http://www.garant.ru/products /ipo/prime/doc/ (дата обращения:

05.02.2014).

3. Тишков, В.А. Российский народ и национальная идентичность /

В.А. Тишков // «Известия (московский выпуск)». - 2011. - 19.06.

4. ФЦП «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие

народов России (2014-2020 годы)» : постановление Правительства РФ от 20

августа 2013 г. № 718 [Электронный ресурс]. - Режим доступа :

http://www.garant.ru> Прайм^ос/70339260 (дата обращения : 05.02.2014).

5. О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части

определения полномочий и ответственности органов государственной власти

субъектов РФ, органов местного самоуправления и их должностных лиц в сфере

межнациональных отношений : Федеральный закон от 22 октября 2013 г. № 284-

ФЗ [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://consultant.ru>Закон (дата

обращения : 02.12.2013).

6. О краевой целевой программе развития и гармонизации национальных

отношений народов Пермского края на 2009 - 2013 годы : Закон № 378-ПК

[Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://mk.permkrai.ru/ upload/ (дата

обращения: 12.11.2013).

7. О государственной программе «Обеспечение взаимодействия общества

и власти»: Постановление Правительства Пермского края от 3 октября 2013 г. №

1326-п [Электронный ресурс]. - Режим доступа :

http://base.consultant.ru/regbase/cgi/online.cgi7req (дата обращения: 12.11.2013).

8. О Координационном совете по национальным вопросам при губернаторе

Пермского края: указ губернатора Пермского края от 4.09.2012 № 58

[Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://www.garant.ru/Пермский

край/423458 (дата обращения: 15.01.2014).

http://www.garant.ru/%D0%9F%D0%B5%D1%80%D0%BC%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9

http://base.consultant.ru/regbase/cgi/online.cgi7req

http://mk.permkrai.ru/

http://www.garant.ru/

http://www.garant.ru/products

Раздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕ

227


А.Ю. Байбородов

РОЛЬ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА В ДЕЛЕ

НАЦИОНАЛЬНОГО ЕДИНЕНИЯ (ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ

АСПЕКТ)

Аннотация. Статья рассматривает роль отечественной литературы и искусства в деле национального единения в тесной связи с экзистенциальными предпосылками ху-дожественного восприятия. Единичный акт восприятия художественного произведения есть особый процесс сотворчества художника и зрителя, направленный на последующую актуализацию глубинных смыслов в социальной практике. Произведения национальной культуры актуализируют наиболее глубинные, архетипические структуры сознания, что является важнейшим условием национального единения.

АЬ&гэ&. The article considers the specific role of national literature and art in the matter of national unity in close connection with existential background of artistic comprehension. A solitary act of artistic comprehension is considered as a specific process of co-creation, directed to the subsequent actualization of profound meanings in social practice. The works of national culture actualize profound archetypes of consciousness which tends to be a prominent condition of national unity.

Анализируя роль общения как одного из решающих условий формирования

личности, необходимо особо отметить роль отечественной литературы и

искусства в процессе личностной индивидуализации. Немалый интерес пред-

ставляют экзистенциальные предпосылки художественного восприятия, по-

зволяющие выявить скрытые «пружины» индивидуально-личностного само-

развития и национальной самоидентификации. Если исходить из того, что

общение «предполагает не только информационную, но и личностно-экзи-

стенциальную связь между людьми, что обеспечивает нелинейное движение

информационных потоков в системе общения и прирост личностно значимой

информации, конституирующей членов общения как общность» [1, с. 723], то ис-

ключительно важное значение приобретает прежде всего субъект общения,

коим является в нашем случае как художник, так и зритель, читатель, слушатель

и т.п. Активность субъекта - condition sine qua non дальнейшего развития и

обогащения как самого субъекта, так и воспроизводства социальных связей и

отношений. Нельзя при этом сбрасывать со счетов особую роль сознания субъекта, которое в свете настоящего анализа выступает как процесс смыс-


228

лотворческий, как процесс раскрытия, порождения и актуализации смыслов.

Посему анализ общения в единстве его внутренней сущности и внешних про-

явлений всегда предполагает тесную связь с проблемой смысла, а последний, в

свою очередь, предстаёт как «структурный коррелят самого понимания, за-

дающий, однако, ... особую форму существования знаков, отличную от их су-

ществования в феноменальной процессуальности понимания» [1, с. 954].

В процессе художественного понимания и общения смысл-символ осоз-

наётся и проявляет себя через переживание, зачастую в неявной, невербали-

зованной форме. Единичный акт художественного восприятия может быть ос-

мыслен как акт раскрытия смысла и последующего его предметного воплощения.

Подобное раскрытие и воплощение смысла необходимо ставится в зависимость

от свободной активности субъекта, который, в свою очередь, свободен

обнаружить или не обнаружить, осуществить или не осуществить те или иные

смыслы в самых различных ситуациях.

Таким образом, восприятие произведений литературы и искусства пред-

стаёт как общение в системе субъект - субъект, при котором позиции автора и

реципиента изначально равноправны. Подобное общение в процессе худо-

жественного восприятия неоднократно становилось предметом философского

анализа в трудах М.М. Бахтина, В.С. Библера, Г.Л. Тульчинского, М.С. Кагана и

др., но красной нитью через означенные концепции проходит идея субъект-

субъектного взаимодействия, «спонтанного» порождения и осуществления

смыслов. В свете нашего анализа чрезвычайно важное значение приобретает

единичный акт художественного общения. Не вызывает сомнения, что раскрытие

и актуализация смысла - процесс в значительной степени внерацио- нальный,

проявляющийся главным образом в переживании, воле, эмоциях. Прочтение или

восприятие произведения предстаёт не просто как общение, а как процесс

сотворчества, предполагающего обоюдонаправленную активность художника и

реципиента.

Не подлежит сомнению огромный нравственно-гуманистический потенциал

русской классической литературы и искусства по силе и глубине воздействия на

внутренний мир человека. Исконно проповедуя идеи добра, гуманизма,

социальной справедливости, ища пути нравственного преображения человека и

общества, русская литература и искусство всегда избегали морализаторства,

назидательности, дидактизма и уже этим побуждали читателя и зрителя к

сотворчеству, к свободному размышлению и диалогу в процессе совместного


229

раскрытия духовно-нравственных смыслов. В данной связи особый интерес

представляет роль литературы и искусства в деле национальной самоиден-

тификации и консолидации. Невозможно сбрасывать со счетов индивидуальный

жизненный опыт восприемника, его свободную активность и выбор. Свободное и

осмысленное бытие отдельной личности есть первейшее условие

воспроизводства социальных связей.

Каковы же глубинные движущие силы художественного общения, играющие

ключевую роль в поддержании у народа традиционных культурных ценностей?

Исключительно важное значение, в свете настоящего анализа, приобретают

внерациональные механизмы раскрытия и трансляции смыслов общения. Так, та

или иная художественно смоделированная в произведении ситуация (конфликт,

драма, диалоги и монологи героев), несёт в себе некий универсальный смысл,

выходящий далеко за рамки теоретико-дискурсивной сферы и затрагивающий

глубинные, до поры не проявленные, «нерационали- зируемые» измерения

сознания и подсознания. Таким образом, смысл, овладевая сознанием, помимо

какого бы то ни было «предваряющего расчёта», инициирует спонтанную

активность сознания, направленную, в свою очередь, на порождение и

осуществление новых смыслов, как обусловленных наличной ситуацией, так и

превосходящих наличную ситуацию, сопрягая последнюю со смыслом целого.

В данном случае можно говорить о ситуативном смысле, сопрягающем

воедино ту или иную художественную ситуацию и спонтанную активность соз-

нания читателя или зрителя. Ситуативный же смысл потенциально несёт и

воплощает в себе универсальный сверхсмысл, который, с одной стороны,

связывая воедино конкретную ситуацию и воспринимающее сознание зрителя,

подчас стирает между ними чисто «объективные» границы, но, с другой стороны,

содержит в себе в «снятом» виде социальные, нравственные, религиозные,

философские значения и смыслы, выходящие за рамки изображённой в

произведении ситуации. Сверхсмысл не есть нечто мистическое и непостижимое;

данное понятие во многом условно, так как отражает в себе предельные, абсолютные смыслы бытия личности и общества. В свете нашего анализа мы

определяем сверхсмысл как предельный смысл (общения личностного и социального бытия), который может быть помыслен как абсолютный «предел рефлексии», проявляющий себя во всяком единичном акте художественного восприятия, но в то же время превосходящий единичный акт или ситуацию. Всякий единичный акт прочтения, восприятия, прослушивания


230

может являть собой особое единство ситуативного смысла и сверхсмысла,

причём данное единство имеет место не иначе как в корреляции с

воспринимающим сознанием субъекта. Сверхсмысл, несущий в себе в «снятом»

виде всю совокупность социальных, нравственных, религиозных значений и

смыслов, предстаёт как коррелят сознания субъекта.

Напрашивается вывод, что смыслы, в том числе смыслы социального

бытия, вызревают и «оживают» в первую очередь intra pectus, в сознании вос-

принимающего, переживающего и действующего субъекта. Субъект, реализуя

данные смыслы в различных формах социальной деятельности, говорит своё

слово. Слово - не просто продукт графического изображения или артикуляции, а

целостный акт в единстве мысли, переживания и действия. Субъект общения

свободен соотнести или не соотнести единство смысла- сверхсмысла с системой

социальных связей. «Слово, живущее в деятельности и общении людей,

позволяет уловить многогранность, “полиполярность” человеческого сознания.

Оно указывает на сознание как на индивидуальную способность человека

соединить индивидуальный смысл и социальное значение действия (курсив мой.

- А.Б.). И тут же подразумевает общественную необходимость такой способности

как средства сохранения социальной связи» [2, с. 164]. Индивидуальный смысл,

таким образом, приобретает социальное измерение, воплощаясь в социальной

практике.

В свете сказанного смыслы, транслируемые через произведения нацио-

нальной литературы и искусства, призваны стать важнейшим условием вос-

производства социальной жизни. Данные смыслы, будучи впоследствии вклю-

чёнными в широкую орбиту социальных связей, «затвердевают», кристаллизуясь

в устойчивых матрицах мышления, деятельности, общения, поведения,

переводимых в определённые системы знаков и символов. Тем самым, «пре-

дельные» символы-смыслы, составляющие содержание выдающихся произ-

ведений классической литературы и искусства, проходят своего рода «кольцевую

траекторию», воплощаясь в «застывших» социальных кодах-матрицах, но

впоследствии становятся открытыми для последующей трансляции через

многообразие социальных связей и опосредований.

Одно из наиболее существенных свойств экзистенциальных смыслов ху-

дожественного общения - способность затрагивать глубинные архетипиче- ские

структуры сознания, до поры «дремлющие» в недрах «коллективного

бессознательного» (К.-Г. Юнг). Философско-онтологическим аналогом «кол-


231

лективного бессознательного», укоренённым в сфере экзистенциальных пе-

реживаний, могут выступать глубинные смыслы бытия-события, эксплицируемые

post factum через систему социальных связей. Сопряжение символов- смыслов,

транслируемых посредством произведений искусства, со сферой глубинных

смысложизненных переживаний, - одно из решающих условий осмысленного

бытия свободной самореализующейся личности, соотносящей собственный

индивидуальный способ бытия-события со смыслом целого.

Так, древнерусские былины и сказания, устное народное творчество, а

также произведения Пушкина, Тургенева, Некрасова, Достоевского, Толстого,

Есенина в литературе и поэзии, Глинки, Мусоргского, Бородина, Чайковского,

Рахманинова в музыке, Шишкина, Сурикова, Васнецова, Репина в живописи,

будучи глубоко национальными, народными по своей сути, концентрированно

воплощают и воспроизводят глубинные смыслы-архетипы «коллективного

бессознательного» русского народа. Последнее обстоятельство есть важнейшая

предпосылка сплочения нации на базе единых культурных ценностей. В этой

связи понятия «народная память», «душа народа», свободные от мистических

наслоений и остающиеся пока на уровне чисто рабочих и во многом условных

определений, должны быть открыты для дальнейших уточнений и корректировок

в свете научно-рационального подхода. Анализ же экзистенциальных

предпосылок художественного восприятия и общения может, как думается,

высветить и осмыслить глубинные механизмы и движущие силы национального и

гражданского единения россиян.

Литература1. Всемирная энциклопедия. Философия. - М. : Аст; Мн. : Харвест. -

2001.

- 1312 с. - (Современный литератор).

2. Кемеров, В.Е. Введение в социальную философию : учеб. для вузов / В.Е.

Кемеров. - Изд. 4-е, испр. - М. : Академический Проект, 2001. - 314 с.О.Ю. Балахнина

ОБ ИНТЕГРАТИВНОМ ПОТЕНЦИАЛЕ РОССИЙСКОЙ

КУЛЬТУРЫ

Аннотация. Автор, исходя из концепции родовой человеческой сущности, исследует интегративный потенциал российской культуры на материале мировой и пермской пре-мьеры семиоперы «Королева индейцев». «Диалектическое возвращение» к ценностям


232

традиционной художественной культуры нам представляется необходимым для преодоления «синдрома отчуждения» современного общества.

АЬз1га&. Author bases on conception of universal patrimonial human essence, and explores integrative potential of Russian culture on example of World and Permian premiere of «semiopera» «Indian Queen». It seems, that «dialectical reversion» on values of traditional art-culture is necessarily for negotiation of modern society «alienation phenomenon».

Решение философской проблемы внутренней самоидентификации человека

и его «внешней», социальной идентификации возможна в двух вариантах:

негативном и позитивном. Негативная самоидентификация акцентирует

внимание на различиях «Я» и «Другой». Позитивная - на осознанном форми-

ровании своей связи со своим народом, своей нацией и человечеством в целом.

Осознание человеком себя как универсального существа, тождественного с

родом - важный шаг на этом пути: «родовая сущность человечества это сеть, а

индивид - узелок сети, который завязывает в активную целостность. участок

совокупности, сгусток общественных отношений, причём такой, что

воспроизводит и развивает сущностное богатство рода»1.

Однако, в нашей социальной реальности эта действительная универ-

сальность человека, как правило, предстает в качестве абстракта, символа,

знака, предстает в усеченной и отчужденной форме, что порождает массу

сложностей - в том числе на уровне межнационального и межконфессио-

нального диалога. На наш взгляд, важным способом преодоления этого отчу-

ждения, новой «сборки» индивида и российской нации может стать российская

художественная культура.

Именно высокий интегративный потенциал русской культуры, на наш взгляд,

привлекает известных деятелей современного искусства в Россию, в частности,

на пермскую землю. Например, актуализации архетипа традиционной культуры

«ты - это другой я» с помощью представителей российского культурного

сообщества послужила мировая премьера семиоперы Генри Перселла

«Королева индейцев» осенью 2013 года в Перми. Этот культурный феномен -

результат копродукции режиссера П. Селларса и дирижера Т. Курентзиса,

Пермского театра оперы и балета, Королевского театра в Мадриде и Английской

национальной оперы в Лондоне. Если вернуться к истокам семиоперы, то можно

сказать, что Перселл - нетипичный представитель английского барокко. На

примере его творчества мы наблюдаем, как в рамках классического искусства,

1Корсаков С.Н. Об универсальности и уникальности человека // Вопросы философии. 2012. № 3. С. 173.


233

уже дифференцированного на отчужденные жанры, которые реализуются

существенно противопоставленными режиссером, дирижером, исполнителями и

зрителями, - зарождается нечто новое. Таковое одновременно оказывается

«диалектическим возвращением» ценностей недифференцированной

традиционной культуры. Сосуществование в едином пространстве театра разных

видов художественной деятельности, порождает полифонию образов, каждый из

которых отражает особую грань реальности. Эта полифония формирует

единство восприятия, подобного синкретичности мифологического сознания. При

этом, разные виды художественного творчества не стремятся к бесформенному

смешению, а выступают как система, где для каждого элемента предусмотрено

свое место и связь. Феномен семиопе- ры также выходит далеко за рамки

традиционного для классической оперы отношения «сцена - зрительный зал», и

Питер Селларс это понимает, определяя современную оперу, как дело, где «вся

космогония вступает в силу, а конечный результат выходит за пределы

индивидуальных возможностей каждого из участников».

На примере постановки «Королева индейцев» мы наблюдаем тенденцию

современного искусства - тенденцию «диалектического возвращения» к син-

кретизму традиционной культуры, но на новом уровне. Интеграция эта включает

как синтез видов и жанров искусства, так и тонкое, органичное переплетение

культур и эпох. Одновременно мы наблюдаем процесс воспитания нового автора

и зрителя, между которыми уже нет разрыва. Именно такой субъект способен

создавать и понимать новое синкретическое искусство, выражающее

универсальную родовую сущность человека.

С глубокой тенденцией к родовому синтезу, на наш взгляд, связан и успех

российской постановки семиоперы Перселла. Как поясняет Питер Селларс,

традиционный культурный архетип «ты - это другой я» манифестирует очень

важный для нашего времени принцип: «если ты относишься с жестоко-

стью к кому-то другому, ты относишься с жестокостью к самому себе ... на сцене

у нас встречается разные культуры, разные расы, разные истории и находят

других себя. Но если ты даришь кому-то любовь, она к тебе возвращается, если

ты что-то отдаешь, твоя жизнь становится богаче. А если ты крадешь или

обижаешь, то вредишь себе. Это то, как работает Вселенная»1.

Важно подчеркнуть, что, по словам Питера Селларса, именно в России,

1Пакните М. Где их бог: в пермской опере вернули к жизни «Королеву индейцев» Генри Перселла [Электронный

ресурс]. - Режим доступа: http://magazine-fish.ru/gde-ih-bog/ (дата обращения: 21.12.2013).

http://magazine-fish.ru/gde-ih-bog/


234

благодаря особенностям русских артистов, есть уникальная «возможность

создать нечто хрупкое, рассказать о точках пересечения культур, людей, ис-

торий»1. На наш взгляд, это возможно именно потому, что российская нация,

российская культура приобрели свою самобытность именно на пути органичного

объединения всего многообразия культур больших и малых народов, на-

селяющих нашу огромную страну. И этот интегративный потенциал способен

помочь в укреплении нашего национального единства и в XXI веке.

Д.В. Васёв

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА, ТЕАТР КАК СРЕДСТВА

ПОДДЕРЖАНИЯ ТРАДИЦИОННЫХ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ

Аннотация. Статья посвящена проблеме возвращения интереса к художественной литературе и театру в молодёжной среде.

Аbstract. The article deals with the problem of the return of interest in literature and theatre in the youth environment.

Закон об образовании определяет единство федерального культурного и

образовательного пространства; предусматривает защиту и развитие системой

образования национальных культур, региональных культурных традиций и

особенностей в условиях многонационального государства. «В целях при-

влечения внимания общества к вопросам развития культуры, сохранения

культурно-исторического наследия и роли российской культуры во всем мире» - в

2014 году в Российской Федерации проводится «Год культуры». Русская

культура, литература всегда были направлены на преображение человече-

ской души и окружающего мира, определяли вектор ценностей, норм и правил

социального становления и развития личности. Интенсивным, оптимальным и

эффективным способом получения и усвоения социального опыта, культурных

традиций, вхождения в мир науки и искусства является осознанное чтение,

умение в том, что прочли - искать и находить ответы на вопросы, которые ставит

жизнь. Сегодняшняя реальность такова, что научно-технический прогресс,

развитие техники оказывают двоякое влияние на личность - формирующее и

деформирующее. «Чем более цивилизованным становится образ жизни, тем

1Это русский хор, на сцене будут одни белые [Электронный ресурс]. - Режим доступа:

http://lenta.ru/articles/2013/10/02/sellars/ (дата обращения: 14.02.2014).182

http://lenta.ru/articles/2013/10/02/sellars/


235

более приближаются люди к тому, какими были они вначале: наивысшей

ступенью знания оказывается неведение, а вершина искусства - природа и

нравственная простота» [2, с. 531].

Наличие практически у всех домашнего, портативного компьютера не яв-

ляется гарантией качественной подготовки к активному участию в образова-

тельном процессе. Большинство с детства использует компьютер в основном для

игр, но «картинка» отнюдь не способствует концентрации внимания, развитию

памяти, аналитическому мышлению. Компьютер даёт уже готовую адапти-

рованную информацию, а чтение требует времени, воображения, внимания,

сосредоточенности, самостоятельного осмысления, оно развивает аналитиче-

ские способности, которые влияют на процесс познания, усвоения и накопления

знаний. Остроту проблемы отчуждения молодёжи от чтения попытаемся

рассмотреть на примере исследования, проведённого в городе Перми.

По результатам опроса больше половины респондентов читают только

учебную литературу, что вызвано не столько интересом, сколько необходимо-

стью, связанной с принуждением к обучению. Тем не менее, 79% опрошенных

признают полезность чтения, так как оно помогает в учёбе, расширяет кругозор,

способствует приобретению жизненного опыта. На вопрос: «Почему Вы не

любите читать?» ответили следующее: скучно, неинтересно - 18%; нет времени -

28%, интернет и телевидение интереснее - 22%, устаю от чтения - 19%, много

задают уроков - 13%. Один, всего один, из почти тысячи опрошенных признался:

«Мама убрала телевизор и я, сначала неохотно, начал читать книги, потом

втянулся и, оказалось, что это очень интересно». Следовательно, потеря

интереса к чтению начинается в детстве, юности; и, как следствие этого -

безграмотность, бедность речи, отсутствие общей культуры.

Вернуть, пробудить интерес к литературе мы пытаемся с помощью регу-

лярного, из занятия в занятие, художественного прочтения вслух преподава-

телем стихотворения или отрывка из прозаического произведения. Препода-

ватель создаёт такую ситуацию на занятиях, когда его личный опыт, артистизм

способствуют преобразованию, росту, обогащению личности студентов.

Художественное чтение позволяет творчески воспроизвести не только «букву»,

но и «дух» произведения, даёт студенту возможность стать соучастником

действа, задуматься и удивиться тому, что раньше, читая произведение, не

замечал всей его красоты, содержательности и своеобразия.

«Чтение дает нам такую силу анализа, какой никогда не будет иметь тот, кто


236

читает про себя. Голос это такой разъяснитель и наставник, который обладает

дивной, хоть и не известной силой» - писал французский прозаик Эрнест Легуве.

Студенты, получая эмоциональный заряд, активизируются, готовы к изменению,

ориентированы на сотворчество, состязательность. Показывая возможный

результат владения художественным чтением, мы тем самым настраиваем

студентов на осознанное отношение к художественной литературе, побуждаем к

поискам новых текстов, собственной интерпретации и присвоению текста. В

аудитории то литературное произведение, с которым студент знакомился

индивидуально, бывает, совершенно по-другому воспринимается при

коллективном рассмотрении. Складывается такая коммуникативная ситуация,

которая может привести к корректировке эмоций, к их взаимному усилению или

поглощению, при этом преподаватель, выступая сам как читатель, поощряет

творческую активность студентов и, как человек более опытный,

профессионально-компетентный, направляет ее в нужно русло. На занятиях

происходит духовное обогащение и единение участников образовательного

процесса, познание друг друга, а через это и самопознание; обмен информацией,

в том числе и обмен индивидуальными ценностями; организация и регуляция

межличностных взаимоотношений; создание атмосферы коллективного

эстетического переживания. Чтобы не свести эмоциональнохудожественное

богатство литературного произведения до сугубо информационного, прикладного

значения, необходимо вести студентов за собой, поддерживая в них эстетико-

психологический настрой, нащупывая то «поражающее обстоятельство» (Д.

Дидро), которое может кратчайшим путем привести к «эмоциональному взрыву»

аудитории. Студенты же, дискутируя, споря с преподавателем, не соглашаясь с

его мнением, видя другие варианты решения обсуждаемых проблем, ставя

собственные оценки, делая самостоятельные выводы, примут и точку зрения

преподавателя, чувствуя его искренность, увлеченность, творческую волю.

Преподаватель помогает студентам найти в произведении новый

художественный смысл, побуждает их подсознательно сопоставлять культурные

традиции народов и причины различий разных культур; учит ориентироваться в

человеческих ценностях.

Художественная литература, отображая жизненные процессы, раздвигает

или сужает временные рамки в зависимости от замысла автора; только в ней

можно описать такое сочетание картин, которое невозможно представить даже

на огромном живописном полотне, нереально охватить зрительным восприятием;


237

только она может обобщать кажущееся несопоставимым. Литература активно

воздействует на становление и развитие личности, обогащает её, учит жизни,

предупреждает о возможных ошибках, помогает найти выход из ситуации,

кажущейся неразрешимой. В ней судьбы людей; правда жизни во всей ее

полноте, переливах и ощущениях; сложность и глубина психологии личности;

многогранное отражение мира, в центре которого человек, в котором объеди-

няются, перекрещиваются самые различные стороны жизни и в то же время

показана вся сложность его отношений с обществом, природой. Восприятие

художественного текста не простое «пересаживание» его содержания в сознание

студента, не прямолинейное «извлечение» готовой информации, это сложный

процесс художественного воссоздания действительности, акт сотворчества с

писателем. Произведение, оставаясь самим собой, исторически меняется,

вступая во взаимодействие с реальной действительностью; каждое новое по-

коление прочитывает его по-своему. Знакомясь с литературными произведе-

ниями, студент выстраивает собственную иерархию ценностей, создаёт личный

образ мира путём постижения опыта писателя. Ведь каждый писатель - это

собственная философия, личностная концепция мира и человека в нём, а работа

над книгой - развитие философской гуманистической мысли. Художественная

литература всегда была для русского общества нравственным, юридическим,

психологическим руководством и играла значительную роль в истории русской

культуры. «Русская литература: проза, поэзия, драматургия - это и русская

философия, и русская особенность творческого самовыражения, и русская

всечеловечность» [1, с. 205]. Чтение литературы укрепляет связь поколений

через слово, развивает образное мышление, обогащает язык, прививает

грамотность, вкус, развивает кругозор, расширяет жизненный опыт.

Содержательный смысл литературного произведения никогда не лежит на

поверхности. О сложности восприятия литературы каждый из нас знает по

собственному опыту. Проблема познания художественной литературы так

трудна, что иногда, несмотря на многолетнее знакомство с каким-либо произ-

ведением, очень сложно добраться до его сути. Известно, что в течение жизни,

неоднократно обращаясь к одним и тем же произведениям большого искусства,

каждый человек вновь и вновь открывает для себя новое в хорошо знакомых

произведениях искусства. «Если Пушкин приходит к нам с детства, то мы по-

настоящему приходим к нему, лишь с годами», - писал А. Т. Твардовский.

Литература, как один из видов искусств, искусство слова, является не только


238

источником эстетического наслаждения, но и источником знания: она расширяет

социальный опыт, обогащает духовный мир человека, помогает познавать

действительность, самих себя. Читая литературные произведения, мы не только

по-новому узнаём жизнь, межличностные отношения людей, человеческие

характеры, но и усваиваем прекрасный русский язык во всём его многообразии,

обогащаем свою лексику, знакомимся с различными способами изложения

мысли, передачи тонких и сложных переживаний, развиваем творческое

мышление, устную и письменную речь.

С изменением исторических условий часть явлений безвозвратно ушла в

прошлое, поэтому некоторые произведения составят трудность для восприятия и

не будут прочитаны студентами. И это нормально. Сегодня кажется странным то,

что Фёдор Иванович Тютчев был малопонятен и почти не существовал как поэт

для современников. Студенты, даже по требованию учебной программы, вряд ли

прочтут такие произведения, как «Квадратура круга»

В.П. Катаева, «Доктор Живаго» Б.Л. Пастернака, тем более «Смерть Тарелки-

на» А.В. Сухово-Кобылина. А на спектаклях театра драмы «Доктор Живаго» и

«Квадратура круга» - постоянно аншлаг, в зале - в основном молодёжь. В какие

далёкие времена не происходило бы действие пьесы, зрители, прежде всего,

видят в спектакле то, что созвучно сегодняшнему дню, их интересам. Спектакль

это «не лекции, не проповедь, - писал А.И. Герцен, - а жизнь, развёрнутая на

самом деле со всеми подробностями, со страстями и ежедневно- стью».

«Публика ходит в театр смотреть хорошее исполнение хороших пьес, а не саму

пьесу», - говорил А.Н. Островский, - «пьесу можно и дома прочесть».

Эстетическое восприятие театра, радость или очищающее душу переживание

незаметны, и от этого особенно сильно влияют на личность. После просмотра

спектаклей часть зрителей, заинтересовавшись, прочтет книгу; часть - про-

листает, а оставшиеся хотя бы будут иметь представление о произведении, что

уже хорошо.

Современная культура отодвинула театр с его традиционных позиций ав-

торитетного рупора идей времени, ему не просто конкурировать с различными

формами проведения досуга, со всем многообразием современных зрелищ.

Ценности сценической культуры в сознании некоторой группы населения де-

вальвировались, а сам театр перестал быть психо-эмоциональным регулятором

в среде широкой представительной аудитории, уступив эту функцию эстрадным

шоу и спортивным зрелищам. Театру, как искусству живому, исполнительскому,


239

присуща особая сложность связей творческого начала со зрительским

восприятием, со сбережением духовных ценностей жизни. Искусства нет без

личности, а личности нет без жизненной позиции, без мировоззрения; не

остаётся в стороне от мировоззренческой проблематики и театр, осваивая

классическое наследие, интеллектуально-этнически постигая вопросы совре-

менности. Классика предлагает вдохновляющую во все времена идею, помогает

найти проверенную поколениями линию опоры в жизни и осознать смысл

происходящих событий в исторической перспективе. Но во многом она не ос-

воена, представляя собой невостребованный духовный запас человечества.

Каждая эпоха рождает своих авторов. Важно найти соотношение между пре-

емственностью и новаторством, традицией и современностью. Соотношение это

постоянно меняется в зависимости от преобразований, происходящих в

обществе. Еще в 1921 г. в статье «Слово и Культура» О. Э. Мандельштам писал:

«Часто приходится слышать: это хорошо, но это вчерашний день. А я говорю:

вчерашний день еще не родился. Его еще не было по-настоящему. Я хочу снова

Овидия, Пушкина, Катулла, и меня не удовлетворяют исторические Овидий,

Пушкин, Катулл»; у классической литературы широкие возможности

истолкования, задача преподавателя помочь в этом студентам. Классику нужно

не только ценить и уважать, видя в ней авторитетных корифеев; главное

развивать и обогащать её, передавать её творческую эстафету, продолжать

основную непрерывную культурную традицию, её постоянное видоизменение».

Г.А. Товстоногов подчеркивал: «Классики учат нас многому. Но они никогда не

учили нас подражанию. Нельзя создавать новое, подражая старому». Участвуя в

эволюционном художественном процессе как автономная, незамкнутая система,

театр остро реагирует на ритм и содержание окружающей жизни, сохраняя при

этом свою жизнеспособность, развивается сам и оказывает влияние на

духовную, культурную жизнь общества, объединяя людей; способствует

развитию познавательных способностей, творческой активности подрастающего

поколения; вызывает заинтересованное отношение к окружающей

действительности.

Как в науке сосуществуют фундаментально-теоретическая и прикладная

области знаний, так и в искусстве - фундаментальная культура отражает глу-

бинные тенденции общественного сознания, культурного опыта, развивает ду-

ховные, нравственные, эстетические смыслы эпохи, независимо от политической

конъюнктуры и моментного настроения общества. И актуальная «прикладная»


240

культура, решающая конкретные задачи дня, оперативно отвечающая на

сиюминутный спрос населения, реагирующая на коммерческую ситуацию куль-

турного рынка. Литература и театр не должны становиться вровень с потребно-

стями дня, им необходимо дифференцировать восприятие, пробуждать инди-

видуальное отношение к жизни, искусству, формировать навыки самостоятель-

ных оценок. История показывает, что опора на устоявшиеся, традиционные

ценности сплачивает страну, придаёт ей силы и отнюдь не мешает использовать

новые достижения, которые прямо с ценностями не связаны. О необходимости

«помнить и знать ценности своей страны, своего народа, своего языка и своей

культуры, своего труда на благо Родины, семьи и себя» - прописано в

международных документах, ратифицированных Россией. Последствия общения

человека с искусством выходят далеко за рамки развития художественных

способностей; оно развивает художественную всеобщую универсальную чело-

веческую способность, которая может быть реализована в любой сфере чело-

веческой деятельности и познания - науке, политике, быту, непосредственном

труде. Вне культуры невозможна жизнь человека и общества; способности,

чувства, знания, умения не передаются новому поколению по наследству, они

формируются в процессе усвоения уже созданной культуры. Каждое новое по-

коление имеет своих героев, свои образы и идеалы, знаковые фигуры времени.

Отсвет поколения отражается и на всех живущих, которые любят их, подражают

им. Сегодняшние студенты прагматичны, чётко ориентированы на профес-

сиональный рост и жизненный успех. Художественная литература и театр раз-

вивают творческие потенции личности, служат мощным средством и стимулом

пробуждения в человеке «продуктивного» воображения, способствуют социа-

лизации, саморазвитию и самовоспитанию молодёжи, становлению её культур-

ного самопознания, формированию образованного класса.Литература

1. Лихачев, Д. С. Русская культура в современном мире / Д.С. Лихачев //

Избр. тр. по русской и мировой культуре. - СПб. : СПбГУП, 2006ю. - 416 с.

2. Разум сердца: Мир нравственности в высказываниях и афоризмах / сост.

В. Н. Назаров, Г.П. Сидоров. - М. : Политиздат, 1989. - 605 с.

3. Товстоногов Г.А. О профессии режиссёра. - М. :ВТО,

1967. - 360 с.

4. Федеральный закон от 29.12.2012 N 273-ФЗ (ред. от

25.11.2013) «Об образовании в Российской Федерации» (с изм. и доп.,


241

вступающими в силу с 05.12.2013).

О.М. Власова

«БИБЛЕЙСКИЙ ГУМАНИЗМ» В ОБРАЗАХ ПЕРМСКОЙ ДЕРЕВЯННОЙ СКУЛЬПТУРЫ

Аннотация. Пермская храмовая скульптура, как орнаментальная, так и фигуративная, развивается в Прикамье на протяжении XVII - XIX веков. Наибольшей эмоциональностью отличаются многочисленные Распятия и изображения страдающего Христа - Христа в

темнице, которые исполнены подчас с высочайшей степенью убедительности как в воссоздании внешнего облика Христа, так и в передаче его эмоционального состояния. Скульптуры Христа в темнице представляют собой вершину в реалистическом развитии русской - и пермской - деревянной скульптуры. Это уже вполне развитая круглая пластика с круговым обходом и подчеркнутой объемностью форм. Сам типаж подчас берется из реального окружения. Лики Христа имеют этнические признаки населяющих Прикамье народов: коми-пермяка, русского или ханты-мансийца. Мир зрителя как бы смыкается с миром произведения. Наделенные «избыточной» информацией, почти натуралистичные по своим формам, эти скульптуры всегда вписаны в жесткий «блок» композиции, передающий сакральный смысл произведения. Так скульптуры Христа в темнице наиболее полно выражают в своей структуре и стремление к разрыву с древнерусской пластической системой, и невозможность окончательного отделения от нее. Высокий дух «библейского гуманизма» придает художественным образам пермской храмовой пластики надиндивидуальный, наднациональный - общечеловеческий - смысл.

АЬз1га&. Perm temple sculpture both figurative and ornamental evolves during the 17th-19th centuries in the Prikamye region. Numerous Crucifixions and images of suffering Christ in the dungeons, which are both depicted with an undoubtable persuasiveness in both physical and emotional ways, are thought to be the most impressive. Sculptures of Christ in the dungeons are on the top of the realistic development of the Russian and Permian wooden sculpture. It is already a quite developed round plastic with a circular bypass and underlined volume form. The type itself commonly is taken from the real surrounding. Faces of Christ show features of ethnic peoples inhabiting Kama: Permian Komis, Russian or Khanty-Mansiysk. The world of the viewer is, so to say, joined with the world of the work. Endowed with "excess" information, almost naturalistic in its forms, these sculptures are always in the hard "block" of the composition, transmitting the sacred meaning of the work. So, sculptures of Christ in the dungeons most fully express in their structure both the desire to break from an ancient system of plastic, and the impossibility of final separation from it. High spirit of the "biblical humanism" gives artistic images Permian temple sculpture a supranational - all mankind - meaning.

Развитие иконостасной резьбы Нового времени в Прикамье было обу-

словлено подъемом храмостроительства и развитием художественных ремесел,

прежде всего, связанных с обработкой дерева, самого доступного материала в

пределах Пармы (пермской тайги). С конца XVII - начала XVIII века этот процесс


242

шел в прямой взаимосвязи с развитием горнозаводской промышленности

Западного Урала. После 1917 года храмостроительство, возведение резных

иконостасов и украшение храмов скульптурой прекращаются, возобновляясь

только в конце XX века. Иконостасная резьба XVIII-XIX веков включает в себя

орнаментальную резьбу и фигуративную пластику, которая известна в нашем

регионе как пермская деревянная скульптура1, представленная в коллекциях

Пермского края - Пермской государственной художественной галерее,

Чердынском краеведческом музее, Березниковском историкохудожественном

музее.

Главной по смыслу иконой в пластическом декоре иконостаса Нового

времени являлось Распятие. Как пишет И. Л. Бусева-Давыдова, «более всего

повлияло на композицию иконостасов возникновение отдельного ряда Страстей

Христовых и завершение иконостаса Распятием. Наличие Распятия особо

оговаривалось соборным постановлением 1667 года»2. Эта традиция

продолжилась в XVIII веке. Так, указом Петра I от 15 марта 1722 года предла-

галось «резных икон в церквах не употреблять, кроме Распятий искусною

резьбою учрежденных». Очевидно, благодаря легитимности Распятий в хра-

мовом декоре они дошли до нас в особенно больших количествах и в относи-

тельно хорошей сохранности.

Иконографический анализ пермских собраний говорит о полном соответ-

ствии развития пермской пластики всем тенденциям, проявляющимся в русском

церковном искусстве на протяжении XVII - XIX веков. За это время ико-

нографический состав русской деревянной храмовой пластики существенно

изменяется. Сосуществуют, переплетаясь или расходясь по параллельным

путям, две иконографические традиции: древнерусская, где статуя представляет

собой уникальный моленный образ и новая, барочная, где антропоморфные

изображения являются частью целостной декоративной системы,

организованной по другим семантическим принципам. Христологическая те-

матика в новом иконостасе становится преобладающей. Христос изображается в

1См. новые издания: Власова О.М. Пермская деревянная скульптура: между Востоком и Западом. - Пермь:

Книжныи мир, 2010; Власова О.М. Храмовая скульптура Прикамья / каталог собрания Пермской государственной художественной галереи. - Пермь, 2011; Власова О.М. Резные иконостасы Прикамья. Пермь: издатель И.В. Красносельских, 2012; Пермская деревянная скульптура конца XVII - начала ХХвека. Коллекция Пермской государственной художественной галереи / каталог-альбом / авт.-сост. О.М. Власова. - М.: Арт-Волхонка, 2013.

2Бусева-Давыдова И.Л. Русский иконостас XVII в.: генезис типа и итоги эволюции. / Иконостас: Происхождение -

Развитие - Символика. Международный симпозиум 4-6 мая 1996 года. Москва, ГТГ: Тезисы докладов. / Ред.-сост. А.М. Ли- дов. - М., 1996. С. 639.


243

центре иконостаса во всех его ярусах - от Царских врат до Распятия. Тябловая

(ярусная) структура древнерусского ярусного иконостаса сменяется свободной

динамичной композицией из архитектурных, скульптурных и декоративных

мотивов, решенных в барочной стилистике. Возникает новая пластическая

система, сохраняющая коренные основы православного искусства и

одновременно вбирающая в себя многие качества европейской скульптуры.

Иконографическая таблица1, составленная автором статьи к полному ка-

талогу произведений храмовой пластики из коллекции Пермской художественной

галереи, показывает, что преобладающими элементами пермского пластического

декора стали в XVIII веке изображения «страстного» цикла: Распятие, Распятие с

предстоящими, Распятие в орнаментальном обрамлении. Распятия разной

иконографии составляют около четвертой части коллекции. В этом же цикле -

немногочисленные, но крупные и значимые фигуры Христа в темнице, иногда

объединяющиеся с иконостасом, иногда занимающие особое положение в

пространстве православного храма2.

Наиболее выделяется несколько «большемерных» Распятий, как пред-

ставляется, связанных с московской скульптурой конца XVII века, в которой

древнерусские традиции сочетаются с традициями европейской поствозрож-

денческой пластики. Самое мощное произведение, лидирующее в этой груп-

пе, - Распятие из г. Усолья (инв. № ПГХГ, ДС-186; H фигуры =178), выполненное,

очевидно, в первой четверти XVIII века и поступившее из Владимирской

(«Рубежской») церкви г. Усолья, которая строилась с 1756 по 1774 год. По

легенде, пересказанной собирателем пермской скульптуры Н. Н. Сереб-

ренниковым, Распятие чудесным образом «приплыло» по р. Каме в Усолье и

остановилось напротив церкви Св. Владимира (до этого оно якобы принадле-

жало Пыскорскому монастырю, одному из самых древних и крупных монастырей

Пермского края)3.

Христос изображен строго фронтально, со склоненной к правому плечу

головой. Крест большой, семиконечный, с широкими перекладинами; на верхней

1Таблица опубликована: Власова О.М. Иконографический состав пермской храмовой пластики. Древнерусская

скульптура. Научный сборник. Вып. VI. Проблемы иконографии. Часть 1. Сост. А.В. Рындина, М.А. Бурганова. - М., 2009. С. 81.

2Власова О.М. Христос страдающий // Мир музея, 2000, № 2. С. 32-36; Власова О.М. Скульптуры «страстного»

цикла из собрания Пермской галереи / Библия и национальная культура. Межвузовский сборник научных статей и сообщений. - Пермь, ПГУ, 2004. С. 256-264.

3Серебренников Н.Н. Пермская деревянная скульптура. - Пермь, 1928. С. 63.


244

перекладине имеется надпись: !НЦ!. Внизу - голгофский холм, обозначенный

трапециевидной доской с «фестончатыми» краями. Фигура Христа, выполненная

в человеческий рост, кажется очень крупной, массивной, а из-за укороченных

пропорций - немного тяжеловатой. Именно в мощной пластике скульптуры

наиболее ярко проявляется ее возрожденческий дух. Плавные очертания, мягкая

лепка и «разительная красота» объемов, по выражению Серебренникова,

отражают «большое чувство пластики», присущее усоль- скому мастеру.

Чувствуется, что данная пластическая традиция имеет длительное развитие в

европейском искусстве и сохраняется, очевидно, на протяжении всего

поствозрожденческого периода, вбирая в себя и древнерусскую

одухотворенность, и западноевропейскую убедительность в «материальном»

воплощении темы.

Назвать памятник местным достаточно сложно, так как к нему известен

целый ряд аналогий, в первую очередь, такие же большие Распятия из мос-

ковского Донского монастыря и Покровской церкви в Филях1, где предположи-

тельно работали столяры и резчики, связанные с мастерской Посольского

приказа. Во главе мастерской, как уже упоминалось, с 1683 года стоял Карп

Золотарев, который был ведущим мастером нарышкинского барокко. Все

упомянутые Распятия, из Владимирской церкви Усолья, из Покровской церкви в

Филях, из Большого собора Донского монастыря, близки по пропорциям и

размерам, по объемной, «телесной» пластике, по отдельным деталям резьбы -

например, по замечательно точно изображенным пальцам ног, где искусно

вырезан каждый ноготь, или по широкому набедреннику, завязанному

на левом бедре. Эти Распятия обнаруживают также типологическое сходство с

группой Распятий из Музеев Кремля, также отличающихся огромными

масштабами и тщательной разработкой объемов. Первоначальное предполо-

жение Н. Н. Серебренникова, что усольское Распятие происходит из Пыскор-

ского монастыря, теперь нуждается в уточнении. Возможно, что в Пыскорском

монастыре работал резчик, получивший московскую выучку и ориентирующийся

на монументальные Распятия московских церквей. Усольское Распятие послужило своего рода образцом для многих позднейших произведений - из с.

Миндули (инв. № ПГХГ, ДС-184; H фигуры = 142) и д. Амбор (инв. № ПГХГ, ДС-

136; H фигуры = 75).

1Воспроизведение Распятия из Покровской церкви в Филях см.: Church of the Intercession at Fili.Branch ofthe Andrei

Rublev Museum, б/и. S. 7.192


245

Связанный по смыслу с Распятием сюжет Христос в темнице получает в

русской пластике необычайно широкое распространение1. Образ заключенного в

темнице Христа пробуждает в сострадательной душе русского человека глубокие

чувства, а резчики разных земель вкладывают в этот образ свои, местные,

интонации2.

В пермских музеях хранится 17 произведений этой иконографии. Одна из

самых выразительных скульптур - Христос в темнице из церкви Спасо-

Преображения (1797) с. Усть-Косьва, которую можно датировать концом XVIII

века (инв. № ПГХГ, ДС-206). Резчик создает здесь образ редкой силы эмоцио-

нального воздействия. Усть-Косьвинская композиция построена строго фрон-

тально, фигура словно вписана в невидимый блок, усиливающий впечатление

монументализма и духовной силы этого образа. В отличие от других - «стра-

дальческих» - изображений Христа здесь выражено решительное противо-

стояние мукам. Ни в какой другой скульптуре нет такого «протестного» напря-

жения, такой готовности к сопротивлению, такой индивидуальности выражения.

Христос в темнице из Воскресенской церкви (1752) г. Соликамска (инв. №

ПГХГ, ДС-207), примерно того же времени, - другой, более распространенный,

тип этой иконографии, согласно которой Христос изображен в набедреннике, с

терновым венцом на голове и ветвью в руке. Объемы полные, формы

обобщенные, но созданные с большой степенью иллюзионистической досто-

верности. Выражение лика, согбенность фигуры - все говорит о крайней степени

изнуренности и страдальческой угнетенности3.

Почти все пермские скульптуры Христа в темнице датируются концом

XVIII - началом XIX века и представляют собой вершину в развитии «натура-

листических» тенденций в деревянной скульптуре. Большинство фигур вы-

полнено в полный рост и в полном объеме. Это истинно круглая пластика с

круговым обходом и полнокровными формами. Особенно тщательно и детально

моделируется лик и руки Христа. Сам типаж берется подчас из реального

окружения. Лики Христа имеют этнические признаки населяющих Прикамье

народов: коми-пермяка, русского или манси - мир зрителя смыкается с миром

1Уханова И.Н. К истории культурных связей России с Западом в XVII - начале XVIII века. / Труды Государственного

Эрмитажа. Вып. 15 (Русская культура и искусство). - Л., 1974. С. 26.2Рындина А.В. Тема Страстей Господних в русской деревянной скульптуре XVIII-XIX веков. Старое и новое. /

Искусствознание. 1/2003. М.: «Наука» РАН, 2003. С. 232-233.3Эти интонации преобладают в образах страдающего Христа из соседних регионов - Севера, Поволжья,

Центральной России. См. работы Н.В. Мальцева, Т.Н. Кольцовой, М.А. Бургановой, В.Г.Пуцко и других.


246

произведения1.

Генезис иконографии страдающего Христа имеет различные, подчас про-

тиворечивые толкования. А. М. Кантор в своей статье пишет, что «образ воз-

никает в поздней готике XIV-XV веков, когда искусство от коллективности и

анонимности идет к индивидуализму и пантеизму. Именно тогда создается жанр

«Образа благочестия» («Андахтсбильд»), предназначенного для частной

молитвы. Среди излюбленных сюжетов - «Человек Скорбей» («Шмерценс-

манн»), называемый иначе «Образ Сострадания» («Эрбермдебильд»). Это

изображение Христа после казни со всеми следами смертельных ран, часто с

орудиями мучения и убийства. «Человек Скорбей» иногда изображается как лик в

терновом венце со всеми следами страдания, но просветленный. Титульный

лист «Страстей» Альбрехта Дюрера 1510 года несет изображение лика

Спасителя и надпись: «Жестокие раны переношу я для тебя, Человек. Своими

ранами я исцеляю твои раны»2. А. В. Рындина проводит новую и очень важную

мысль о греко-восточных корнях православных изображений скорбящего Христа:

«Что касается конкретной традиции изображений «Христа в темнице», то она

уводит нас к памятникам не западно-католического исполнения, а опять-таки к

греческим - к гравированным листам с видом Кувуклии над Гробом Господним,

которые были хорошо известны в России3.

В сущности, как бы ни различались между собой трактовки сюжета и образа,

все исследователи сходятся в том, что это самый яркий образец высокой

духовности и художественности в русской деревянной скульптуре. Скорбящий

Спаситель в большинстве интерпретаций - олицетворение глубокой

человечности христианства4.

Смысл создания образа - показать человеческие, телесные муки явившегося

1Власова О.М. Этнические черты в типажах пермской деревянной скульптуры / Всесоюзный научный семинар по

обмену опытом ведущих реставраторов и научных сотрудников 16.11 - 21.11. / Тезисы докладов. - Рига, 1987. С. 15-16; Власова О.М. Деревянная скульптура в коллекции Пермской художественной галереи // Жизнь национальностей. 2001. № 4. С. 57-58, ил.

2Кантор А. М. Об иконографии Скорбящего Спасителя в народной деревянной скульптуре / Художественная

культура Пермского края и ее связи. Материалы научной конференции 21-24 февраля 1989 года. - Пермь: Пермская книга, 1992. С. 112-113.

3Рындина А.В. Указ. соч. С. 234.

4Это отмечают все исследователи русской храмовой пластики. См., например: Бурганова М.А. Спас Полунощный.

Русский Христос. М., 2002; Пуцко В.Г. Деревянные изваяния страдающего Христа / Калужский областной художественный музей. Сб. научных трудов (к 90-летию музея). Калуга: Изд-во «Фридгельм», 2008. С. 192-197; Пуцко В.Г. Скульптура «Христос у темницЬ з Молчинського монастиря у Путивлi / Рiвненська епархiя, 2008. Видання Рiвненсько епархи УкраЫсь^ Православноi Церкви, Рiвне, 2009. С. 109-113.


247

на землю богочеловека Иисуса Христа. Эта семантика требовала максимально

убедительных, иллюзионистических средств воплощения, традиционных для

европейской пластики. Русский резчик создает такие формы, не порывая с

высокой символичностью образа, выраженной, прежде всего, в иератическом,

геометризованно-статичном построении композиции, что можно рассматривать в

данном случае как признак сакральности.

Так, скульптуры Христа в темнице, наделенные «избыточной информа-

цией»1, почти иллюзионистические по своему облику, но всегда вписанные в

жесткий «блок» композиции, наиболее полно выражают в своей структуре дву-

единость русской пластики Нового времени, тесно связанной с европейской

скульптурой и, одновременно, не порывающей связь с высокой древнерусской

традицией. «В этом, - как считает А. В. Рындина, - причина глубокого вхождения

образа «Скорбящего Спасителя» в русскую религиозность, народную поэзию и

храмовое убранство XVIII-XIX веков, вплоть до эпохи модерна»2.

Завершая тему, следует сформулировать некоторые важные для понимания

пермской пластики выводы. Вся освещенная здесь проблематика сводится, по

сути, к выявлению общего и частного во взаимоотношениях русской и

европейской, русской и пермской храмовой пластики. В этих отношениях, как нам

представляется, действует один и тот же механизм респонденции. Ю. М. Лотман

в своей работе «Культура и взрыв» прекрасно показал диалектику

взаимоотношений автохтонного и заимствованного в любой локальной культуре,

в результате чего рождается нечто третье, принципиально новое и

1Переверзев Л.Б. Степень избыточности сообщения как показатель стилевых особенностей изобразительного

искусства первобытной эпохи / Труды по знаковым системам. Ученые записки Тартусского университета. Сб. II. - Тарту: Изд-во госуниверситета, 1965. С. 217-220.

2Рындина А.В. Указ. соч. С. 247.Лотман Ю. М. Семиосфера. - СПб., 2000. С. 63.


1

248

не всегда предсказуемое1. Таким «третьим» явлением, возникшим в сплете-

нии стилей, может считаться и пермская деревянная скульптура, которая на

протяжении двух столетий, перерабатывая то или иное влияние, сохраняет в

своей образной и пластической структуре «гармонию божественного творения».

Иначе говоря, яркие индивидуальные и национальные проявления объединяются

тем высоким духом «библейского гуманизма», который придает художественным

образам пермской храмовой пластики надиндивидуальный, наднациональный -

общечеловеческий - смысл.

Н.Н. Гашева

РЕАЛЬНОСТЬ И УТОПИЯ В ТЕКСТАХ

РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XIX-XX ВВ.

Аннотация. В статье рассматривается дилемма реальности и утопии в русской литературе XIX-XX вв. как метатексте отечественной культуры. На материале анализа творчества и публицистики Ф. М.Достоевского выстраивается культуррефлексивный контекст взаимосвязанных смыслов: этническое-национальное, языческое-христианское, русское-европейское, родовое-личностное.

Аbstract. The article is devoted to the dilemma between reality and utopia in the XIX-XX c. Russian literature as in the metatext of Russian culture. On the analysis of the data of F.M. Dos-toevsky’s creativity and journalism the cultural-reflective context of interrelated senses is regarded. The latter are ethnic and national, pagan and Christian, Russian and European, and generic and personal ones.

Взгляд на русскую литературу XIX-XX вв. как на метатекст отечественной культуры, как на ее центральную (с позиций синергетики, динамичный центр, «terra incognita», основной духовно-семантический топос) реальность, развора-чивающую, «проявляющую» национальное самосознание, - делает актуальной проблему взаимодействия реальности и утопии в текстах русской классики. Следует помнить о многоуровневости культуры как системы, на структурном срезе которой взаимодействуют, с одной стороны, - ее этнические (народные) формы, в основе которых ярче проявлены дорефлексивные, бессознательные ментальные импульсы, - и, с другой стороны, - национальная культура в мно-гообразии ее форм, где ментальное начало реализуется в рефлексивных це-лостностях. Этническая и национальная культуры не тождественны. Лучшие достижения национальной культуры - это продукт наиболее талантливых представителей нации. Известный русский лингвист, литературовед и психолог Д. Овсянико-Куликовский писал: «Национальность есть явление, по преимуще-ству, интеллектуального порядка. Поэтому интеллигенция полнее других слоев


249

населения выражает национальную “подоплеку” народа» [1, с. 6]. Этническая культура - исходный базис национальной культуры. От ее древних, веками складывавшихся традиций во многом зависит своеобразие и неповторимость «лица» любой национальной культуры. Однако взаимоотношения между на-циональной культурой в целом и этнической культурой как ее наиболее древним компонентом весьма сложны и противоречивы. В России в XVIII-XIX вв. между культурой национальной и культурой «простого народа» образовалась настоящая пропасть. Понадобился гений А. С. Пушкина, сумевшего в своем творчестве сочетать «простонародное» начало с аристократической образо-ванностью, языческое с христианским, русское с европейским, коллективистское, безличное с обостренно-индивидуальным, личностным. Однажды начавшийся процесс культурного самоопределения не прерывался никогда. Справедлива идея, высказанная русским религиозным философом С. Булгаковым: «Работа национального самосознания идет безостановочно вместе с историческим ростом нации, причем в этом своем росте она делает все новые попытки самоопределения. Здесь происходит нечто подобное тому, что мы наблюдаем при росте личного самосознания» [2, с. 443]. Синтез не есть статическое со-стояние - это всегда динамика, процесс, открытая структура, готовая к переходу. Реальность - мир, в котором личность (индивид) может полноценно жить; реальность - духовная, прежде всего - территория культурных смыслов; ре-альность (в отличие от существования) - не одна - одним реальностям проти-востоят другие; реальность, наконец, может быть осмыслена, только в этом по-следнем значении она существует, но не физически, а гуманитарно. Думается, в этом акценте следует понимать мысль Ф. Достоевского: «Народ - это не то, что он есть на самом деле, а то, что он о себе думает» [3, с. 250]. С точки зрения идеи реальности, само существование есть всего лишь один из видов ре-альности, а именно: «познавательная реальность». В этом смысле подлинная реальность русской культуры, а не только эфемерная утопия несостоявшихся проектов, это мир духовный - территория культурных смыслов, где в результате медиации рождается средняя (срединная) культура. Эта срединная культура, как мы убеждаемся, складывалась, осуществляла себя, реализовывается и существует в литературных текстах XIX-XX вв.

Христосоцентризм - та сверхличная цель, к которой должно только при-ближаться, что всегда нелегко. Следует со всей определенностью подчеркнуть, что подобное стремление отнюдь не феномен утопического сознания (это - утопия лишь для атеистически ориентированного менталитета, утопия в самом буквальном смысле как стремление к «месту, которого нет»). Для человека же православной ментальности, напротив, это «место, которое уже было». По


250

мысли современного ученого, И. Есаулова, развивающего сегодня идеи русской религиозной философии рубежа XIX-XX вв., «Иисус Христос был явлен миру и как спаситель, искупивший грех ветхозаветного Адама, и как образец нравственной высоты» [4, с. 160].

Вместе с тем нельзя не обратить внимания на противоречивость самой автомодели русской культуры. Автомодель любой культуры составляет важную часть национального самосознания. С ее помощью формируются общие нормативы поведения, которым должен следовать человек как представитель своей культуры («мы - такие», значит и я должен быть «таким», поскольку мое «я» входит в это «мы»). Это способствует культурному объединению и само-утверждению. С одной стороны, в автомодели культуры народ всегда в какой- то мере идеализирует и возвышает себя, внося в нее позитивные черты, которые необходимы для его выживания в определенных социальногеографических, исторических, культурных условиях. А с другой стороны, в автомодель включаются психические особенности, ссылкой на которые люди стремятся к самооправданию недостатков своего образа жизни. Можно говорить о тесном взаимопереплетении в автомодели культуры обоснованного и необоснованного, истинного и ложного, сознательного и бессознательного, реалистического и утопического.

Свойственные русскому национальному самосознанию трагическое миро-ощущение, эсхатологическая вера в достижение лучшей жизни, мессианисти- ческое убеждение в особой роли России в мировой истории - так или иначе, проявляют себя на самых разных уровнях культуры: в народных религиозно-утопических легендах (легенда о Беловодье, сказание о Граде-Китеже, вообще мечты о молочных реках с кисельными берегами); в литературе; в философско-исторических идеях; в тенденции к социальному утопизму, к созданию зримого образа желаемого (а в антиутопиях - нежелаемого) будущего. Вместе с тем для России характерна, и едва ли не в большей степени, чем социальная утопия, тенденция создания сатирических, философско-нигилистических, негативных утопий, представляющих, как правило, реалистический взгляд на идеальное будущее. В известной мере этот критический оттенок русской утопии, которая продолжает развиваться и выявлять новые смыслы, определяется христианско-эсхатологической традицией русской историософии: апокалипсическое вйдение предполагает ироническое, скептическое отношение к оптимистическому прогнозу исторических судеб человечества. Можно выделить целый ряд примеров концептуальных суждений литературно-философской утопии, воплощающей синтетический идеал, мечту о вселенской гармонии, но еще больший ряд примеров антиутопической пародии на идею Всеобщего счастья в


251

русской культуре, демонстрирующей скепсис и антиутопическую рефлексивную тенденцию художников. Речь идет о произведениях А. Сумарокова, М. Щер-батова, А. Радищева, В. Одоевского, А. Улыбышева, В. Кюхельбекера, А. Вельт- мана, В. Соллогуба, Н. Чернышевского, Ф. Достоевского, М. Салтыкова- Щедрина, Г. Данилевского, Н. Федорова, В. Брюсова, С. Шарапова, А. Богданова, Е. Замятина, А. Чаянова, А. Толстого, И. Эренбурга, М. Булгакова, А. Платонова, Д. Хармса, А. Зиновьева, В. Набокова, А. Твардовского, В. Высоцкого, Т. Толстой, В. Шарова и др. Особенно интересны «сны» в русской литературе. Сам жанр сновидения своей фантастической стилистикой обеспечивает ощущение нереальности, многозначной символичности происходящего, ощущения неземной райской благодати, блаженства, либо катастрофы, вселенского без-образия. Таковы сны у Сумарокова, Радищева, Улыбышева, Салтыкова- Щедрина, Чернышевского, Достоевского, Булгакова, Твардовского, Мамлеева, Высоцкого. В структуре автомодели культуры рефлексивное начало (нацио-нальная культура) активно и часто полемически взаимодействует с дорефлек- тивным, методология русского национального сознания в его литературоцен- тричном измерении - с идеологией.

Из противоречий автомодели русской культуры органично вырастает слож-ный культуррефлексивный контекст русской литературы XIX-XX вв. - всеобъем-лющая система ценностей, своеобразный культурно-семантический репертуар процессов, происходящих в литературе XIX-XX вв. Русская литература XIX-XX вв. синтетична по своей сути. Она не просто историософична, - она растворена в воздухе культуры. Ее лучшие произведения - это пристрастный полилог о судьбах России и ее культуры. Можно в этом смысле говорить о культуроцен- тризме русской литературы XIX-XX вв. постольку, поскольку оказывается воз-можным выявить в ее статичных и завершенных формах породившую их дина-мическую работу культуры, являющейся источником рождающихся микро- и макро-текстов-смыслов, самовырастающих из глубин культуррефлексивного контекста, который самими авторами до конца может и не осознаваться. Слож-ность и противоречивость культуррефлексивного контекста определяется тем, что он является динамичным и рождается на стыке, пересечении русской лите-ратуры XIX-XX вв. с философско-религиозной рефлексией не только своего времени, но и мировой культуры в целом. Можно говорить об интерактивности и несинхронности культуррефлексивного контекста, поскольку только учет много-уровневой, многосоставной коммуникации, полилога в «Большом времени» (М. Бахтин) культуры, незамкнутости того или другого крупного автора в своем хронотопе, открывает возможность проследить глубинную логику рождения смыслов. Плотность совпадений, интеллектуальных перекличек - свидетельство


252

общего поля, как никогда напряженного в русской культуре XIX-XX вв., доказы-вающего и общность проблем, и общность решений, в том числе образных. От-зывчивость мысли, узнающей родственное и перекликающееся, - также свиде-тельство того, что культуррефлексивный контекст русской литературы XIX-XX вв. организуется в параметрах динамического синтеза.

Достоевский не раз говорил об «утопизме» предлагаемой им программы, опережая всех своих оппонентов. Центральный пункт ее заключается в том, что носителем идеи братства должен выступать русский народ. Темный, неразвитый, лишенный личностного самосознания, чему он может научить просвещенную Европу? Легче всего сделать вывод, что Достоевский идеализировал русский народ. Но интересно, что вслед за Достоевским его духовный ученик, философ Вл. Соловьев «впадает» в то же заблуждение, настаивая на будущем призвании народа, имеющего ныне «внешний образ раба». Не стоит спешить обвинять Соловьева и Достоевского в наивности. Под народом в данном контексте у того и другого имеется в виду православно-христианская культура. В национальной культуре всегда взаимодействуют инстинкт и сознание. Инстинкт переходит в сознание, а сознание становится самопознанием. Национальный дух, как справедливо отмечал философ С. Булгаков, стихийно выражается в разных сторонах национального творчества, но «не отверждается» ни в какой из них в особенности. Однако это отнюдь не означает, что нельзя стремиться к его осознанию. «Стремление найти логос национального чувства, понять и привести к возможной отчетливости идеал национального призвания неистребимо коренится в самом этом чувстве, которое, как и всякое глубокое чувство, не довольствуется инстинктивным самосознанием, но ищет своего логоса» [2, с. 443]. Это самоопределение - всегда процесс, связанный с самосознанием личности, обусловленным ментальностью культуры. Народность представляет собой идеальную ценность не как этнографический материал, не своей внешней оболочкой - плохо для национального самосознания, если только к этому оно и сводится, - но как носительница идеального призвания. Потому подлинное выражение духа народности представляют собой его “герои”».

Когда Достоевский говорит о примирении цивилизации с народным началом, речь идет не о социополитической утопии, а о социокультурном синтезе. Недаром же первым шагом к достижению «согласия» он объявил распростра-нение образования. Анализируя душу западного человека в «Зимних заметкахо летних впечатлениях», писатель пришел к выводу, что в Европе не может быть братства, поскольку европеец органически не способен на братство, имеет против такого разрешения вопроса устойчивый иммунитет. Отведя «начало особняка» Европе и допустив его в России только в типе «образованного чело-


253

века», порожденного главным образом реформами Петра I, Достоевский опол-чился против обособленности, гордыни и т.д., но вовсе не для того, чтобы по-грузиться в полную безличность, а для того, чтобы проявить высшее развитие личности, возможное не просто при волевом усилии индивида, но на основе ор-ганичной связи с плодотворной православной традицией самоотвержения, ко-торая живет в крови нации. «Разве в безличности спасение? Напротив, - пишет Достоевский, раскрывая свой «символ веры» в «Зимних заметках.» - напротив, говорю я, не только не надо быть безличностью, но именно надо стать личностью (выделено нами - Н.Г.), даже гораздо в высочайшей степени, чем та, которая теперь определилась на Западе. Поймите меня: самовольное, совершенно сознательное и никем не принужденное самопожертвование всего себя в пользу всех есть, по-нашему, признак высочайшего развития личности, высочайшего ее могущества, высочайшего самообладания, высочайшей свободы собственной воли» [5, с. 122]. Такой подлинной личностью был для Достоевского Иисус Христос. При этом поглощенность «человеческим, слишком человеческим» уводила Достоевского от мистической проблематики. Это сказалось в его определении православия: «Изучите православие, это не одна только церковность и обрядность, это живое чувство, вполне вот те живые силы, без которых нельзя жить народам. В нем даже мистицизма нет - в нем одно человеколюбие, один Христов образ» [5, с. 264].

Все зрелое творчество Достоевского - это не прекращающийся ни на минуту спор двух начал: начала «личностного», стремящегося к самоутверждению, и начала «родового», освященного религиозными идеалами, начала, требующего от человека добровольного и восторженного самоотвержения для достижения личностного спасения. В этом и заключается парадоксальная метафизика христианства, это и есть логика динамического синтезирования высшего идеала Достоевского - он в позиции «между», показывает, что самоосу- ществление личности такого типа возможно только благодаря ее связям с «родовым», хотя ему слишком близки и понятны амбиции гордой личности. В близости к обоим началам, сочувствии им и заключается своеобразие духовной атмосферы романов Достоевского. Дифференциальные отношения личностного и родового начал, их динамический синтез в художественном мире Достоевского подготовили почву для возникновения полифонической структуры его романов, раскрытой М. Бахтиным. Активизация личностного начала создает условия для нарушения гуманистических норм. В своих больших романах, начиная с «Преступления и наказания», Достоевский исследует вопрос о пределах безнаказанности этого нарушения. Структура человека - подвижная, динамичная, но она достаточно прочна для того, чтобы сопротивляться посягательствам на ее


254

целостность: в ней всегда сохраняется, с точки зрения Достоевского, некая незыблемая субстанция, ядро, сложившееся и закрепившееся в ходе культурно-исторического развития. Именно православно-христианская культура - единственный гарант нравственной вменяемости героев в художественном мире Достоевского. Отсюда трагические метания его героев-самоубийц (Свидригайлов, Ставрогин) и безумие Ивана Карамазова. Утопия таким образом оборачивалась у Достоевского неожиданным самоутверждением, трезвость и скептицизм отступали перед пророческим видением многослойности истории: что представляется утопией сегодня (в синхронии и статике), может стать реальностью завтра (в диахронии, модальности, динамике).

Литература1. Овсянико-Куликовский, Д. Психология национального / Д. Овсянико-

Куликовский. - СПб. : Наука. - 1992.2. Булгаков, С. Размышления о национальности / С.Булгаков // Булгаков

С. Избр. статьи: В 2т. - М. : Наука. - 1993. - Т. 1.3. Достоевский, Ф. Дневник писателя / Ф. Достоевский // Ф. Достоевский

Полн. собр. соч.: В 30 т. - Л. : Наука. - 1988. - Т. 25.4. Есаулов, И. Тоталитарность и соборность: два лика русской культуры / И.

Есаулов // Вопросы литературы. - 2002. - Вып.1. - С. 160.5. Достоевский, Ф. Зимние заметки о летних впечатлениях / Ф. Достоев-

ский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. - Л. : Наука. - 1972. - Т. 5.

Н.Ю. Гончарова КОНФЛИКТ

КУЛЬТУР В ЭПОХУ ПОСТМОДЕРНААннотация. В статье показан механизм возникновения «образа безопасного дома» в

эпоху культуры постмодерна. Данное обстоятельство ведет к снижению уровню толе-рантности в современном обществе, так как в этой модели чужой понимается как враг. «Образ безопасного дома» создает иллюзию надежности и сопровождается потерей не только понимания чужой культуры, но и своей.

Аbstract. The emergence mechanism is shown in article "image of the safe house" during an era of culture of a postmodern. This circumstance conducts to decrease to tolerance level in modern society as in this model the other (different) man is understood as the enemy. "The image of the safe house" creates illusion of reliability and it is accompanied by loss not only understanding of other culture, but also own.

Быстро усложняющийся мир и нарастающая скорость перемен заставляют

человека вырабатывать в себе способность меняться, чтобы адаптироваться к

новым условиям. Эта способность сопровождается повышением рационализации

мышления, интеллектуализацией поиска нравственных ценностей, оттеснением

эмоциональных способов принятия решения на задний план рефлексии, отказом


255

от приверженности крайностям и нацеленностью на поиск решений в сфере

между сложившимися смыслами культуры. В сфере полилогических отношений

возникают условия для развития истинной креативности, ибо при этом создаётся

основа для множественности истолкования текстов, для поливариантного их

существования, для «сотворчества» [3, с. 11], «со-бытия»1. Здесь человеку

необходимо креативное мышление, быстрая адаптация и принятие решений, в

потоке культурных смыслов (саморефлексия, самопознание).

Сам по себе межкультурный конфликт - это конфликт картин мира, ин-

терпретаций и установок, присущих тем или иным группам. Национальная

картина мира особенно интимным образом связана с духовной жизнью личности

и с теми границами, которые люди для себя создают.

Рассмотрение диалектики создания и разрушения границ объясняется

стремлением человечества к пониманию себя как единого, целого и движущегося

вперед мира. Люди общества «быстрого времени», эпохи постмодерна или, по

словам У. Бека «общества риска», не задумываются о негативных последствиях

разрушения и построения границ, воспринимая и то и другое как диалектический

процесс. Так как человечество рассматривает общество в качестве «стрелы»,

которая несётся с огромной скоростью вперёд, и этому движению свойственны

преграды (негативные стороны развития) и достижение пункта назначения

(положительная сторона движения).

В «обществе риска» с его неопределенностью, непредсказуемостью и

нестабильностью у подавляющего большинства людей возникает всепрони-

кающее ощущение потери контроля над собственной судьбой, проистекающее из

их неспособности найти в жизни собственное место. Потеря контроля над своей

судьбой - это последствие, вызванное отказом человека от труда, в том числе и

труда в интерпретации. «Боль личной неприкаянности» стимулирует активные

поиски индивидом островков надежности, которые приводят его в мир этничной,

расовой или племенной общинности. Этот мир манит его мифологизированными

представлениями о безопасном доме. «Образ безопасного дома превращает то,

что находится «за его пределами», в чреватую угрозами территорию; ее

обитатели воплощают собой эти угрозы, и их необходимо сдерживать, отгонять и

держать на расстоянии: тем самым, внешнее окружение может представляться

чем-то однозначно нежелательным и опасным... Понимание дома сужается до

того пространства, где на малой части хаотичного мира может быть обеспечено

определенное ощущение внутреннего «порядка и приличий». [1, с. 115].

1Со-бытие - не источник информации, а канал получения и передачи информации, а также способ

жизнеобеспечения, жизнестроения, жизнетворчества человека.


256

Осваивая культурное пространство, люди лучше ориентируются в нём,

соответственно и чувство «личной неприкаянности», отрешённости частично

исчезает.

Главная задача межкультурных конфликтов, по мнению А. С. Кармина [2]

- соединиться «Своим» и размежеваться с «Чужими». В ход вступают наиболее

простые шаблоны, с помощью которых диагностируют «врага». А внешние

признаки наиболее броски и кажутся устойчивыми. Контраст «Мы» - «Они»

достигается за счет приписывания всему непривычному для «Нас» статуса

враждебности и злонамеренности. «Своим» же обычаям и нормам

приписывается повышенная разумность, справедливость и практичность.

Но национальное самолюбование вторично по отношению к национальной

неприязни. Порой достаточно одного «несовпадающего» элемента в облике и

поведении встреченного человека, чтобы признать его чужим.

Конфликт культур - это отчуждение человека от ценностей и традиций

«Своей» культуры, крайняя нетерпимость в отношении к «Чужой» культуре.

Чуждость - результат определенной интерпретации действительности, и чтобы

преодолеть ее нужно уметь понимать «Свою» и «Чужую» культуру.

Идея о мультикультуре, которая пришла вместе с современным инфор-

мационным обществом, обречена на провал, так как в обществе даже с иден-

тичной культурой люди мыслят совершенно по-разному. Попытки вырваться из

единообразия бытия были и будут всегда, так как человечеству необходимы

различия, которые наполняют смыслом экономическую и политическую сферы

общества и являются основой динамики в культуре. Для того, чтобы

минимализировать конфликт культур, нужно не стараться отгородиться от

«Чужого», а сделать попытку понять его бытие.


1. Бауман, З. Индивидуализированное общество / З. Бауман / Пер. с англ.

под ред. В.Л. Иноземцева. - М. : Логос, 2005. - С. 115.

2. Кармин, А.С., Новикова, Е.С. Культурология / А.С. Кармин, Е.С.

Новикова. - СПб. : Питер, 2006. - 464 с.

3. Мокиенко О.П. Герменевтический подход к развитию креативности

старших школьников: автореф. Дисс. ... канд пед. наук: 13.00.01, - Саратов, 2013.

- С. 11.

Ю.Н. Данилова


257

ФЕНОМЕНЫ «ВИНА» И «СТЫД» В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Аннотация. Статья раскрывает проблему феноменов «вина» и «стыд» в русской философии. Проблема данных феноменов рассматривается в работах Вл. Соловьева, Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, П.А. Флоренского.

Аbstract. This article considers a problem of phenomenons of «guilt» and «shame» in history of Russian philosophy. The problem of given phenomenon is to be considered in works of V. Solovyov, N. Berdyaev, I. Ilyin, P. Florensky.

Основные идеи и концепции русской философии, оформившейся в конце

XIX - первой половине XX века, были тесно связаны с русской национальной

ментальностью. В основу философии были положены общинное чувство, вы-

разившееся в идее соборности, православная религиозность и совестливость

русского народа, принципы долга и справедливости. Русский характер отли-

чается экспрессивностью и эмоциональной живостью. Поэтому русской фило-

софии присуще описание важнейших национальных деонтических норм, среди

которых стыд, вина и совесть занимают весьма значимое место. Они нашли свое

отражение в работах таких выдающихся философов, как Вл. Соловьев, Н.А.

Бердяев, И.А. Ильин, П.А. Флоренский.

Вл. Соловьев выделял существование у человека трех потребностей - жить,

познавать жизнь и исправлять ее. Удовлетворение первой роднит человека с

остальными живыми существами, познание жизни приводит к пониманию

греховности природного существования: «Человек не только познает своим умом

несостоятельность природного пути, как ведущего к смерти и ничтожеству, но и в

своей совести сознает этот путь как греховный»1. В результате человек

стремится не просто жить, а жить, как велит ему чувство долга, то есть по

совести.

Философ рассматривал стыд как качество, возвышающее человека над

всеми живыми существами, являющееся доказательством его сверхживотного и

сверхприродного происхождения, свидетельством его способности нести

ответственность перед другими за последствия своих поступков. Чувство стыда

выводит человека за пределы материальной, исключительно природной жизни, и

в форме неодобрения сопровождает всякое нарушение его поведения. Само

осмысление факта стыда, согласно Соловьеву, логически приводит человека к

всеобщей и нравственно-обязательной норме - необходимости подчинения

жизни духовному началу. Философ полагал, что стыд связан со страхом пред

Богом и представляет собой религиозный страх. Окончательный смысл чувств

стыда и страха Божия обнаруживается при условии возвышения связи человека

1 Соловьев В.С. Чтения о богочеловечестве. Духовные основы жизни. Оправдание добра. / В.С. Соловьев. - Минск: Харвест, 1999. С. 216.


258

с Богом до абсолютного сознания, обретения достоинства человеком, как его

идеального, божественного совершенства, которое должно осуществить.

Соловьев считал, что только человек при помощи стыда способен познать и

различить добро и зло, но и перенести его в виде совести на всю область этики.

Н.А. Бердяев рассматривал совесть через ряд бинарных оппозиций. Он

различал чистую совесть и извращенную, нечистую совесть. Первую он связывал

с Богом и духовной свободой (свобода совести), вторую с засорением и ис-

кажением совести социальностью, авторитетом государства, общественным

мнением и экономической зависимостью. Другой аспект понимания совести

Бердяевым представляет ее членение на личную и соборную, связанные между

собой. Третий аспект понимания совести выражается в соотнесении внутренней

и внешней совести. Если внутреннюю совесть, по его мнению, невозможно

уничтожить, то внешняя совесть, ее свобода «нарушается и насилуется

социальной обыденностью, всегда властолюбивой и деспотической»1.

Бердяев понимал окружающий мир как порождение греха. Освободившись

от условностей мира и преодолев ограниченность возможностей познания, че-

ловек искупал вину и освобождался от первородного греха. В связи с этим фи-

лософ критически оценивал возможности науки как средства познания, считал,

что дуализм и рационализм мешают создать целостную картину мира. «И многие

чувствуют, - пишет философ, - но не многие лишь сознают, что за дефектами

нашего познания, за его болезнью и ограниченностью скрывается вина. Вина,

совершенный грех и есть онтологическая основа ограничивающих категорий

нашего разума, источник дефектов познания...<...> .все эти гносеологические

категории, давящая нас пространственность, временность, необходимость, закон

тождества воздвигнуты нашим грехом, нашей виной перед Смыслом мира.»1.

И.А. Ильин рассматривает совесть феноменологически как совокупность

совестных актов личности. «Совестный акт, - разъясняет он, - имеющий сложную,

эмоционально-познавательную, но прежде всего, волевую природу, заставляет

человека воспринять нравственное совершенство как живую сверхъестественную силу - сначала в самом себе, а потом и в других людях.»2.

Вслед за Сократом, Фихте и Гегелем он полагает, что совесть способна

примирить должное и сущее, вовлекая человека в особое сверхчувственное

восприятие бытия и давая ему возможность пережить чувство «нравственной правоты, побеждающей в жизни вопреки своему житейскому бес- силию»3.

Ильин считал, что хотя в основе своей совесть разумна, ее нельзя отнести

1 Бердяев Н.А. Философия свободы // Н.А. Бердяев. Философия свободы. Смысл творчества. - М., 1989. С.61.2Ильин И. А. Религиозный смысл философии./ И.А. Ильин. - М., 2006. С. 40.

3 Там же. С. 40.Флоренским П.А. Столп и утверждение истины [Электронный ресурс]. URL : http: // inwerden.de


259

только к предписаниям интеллекта. Философ сравнивал опыт совести с опытом

молитвы или творчества и противопоставлял его опыту научного анализа. Опыт

совести подобен чувству и эмоции, активному душевному порыву, волевому акту,

переходящему в поступок, в связи с чем, Ильин называл совесть эмоционально-

волевым актом. Она помогает человеку преодолевать


1

260

эгоистичность и побороть порочные стремления, сближает с другими и учит

понимать их, «забывать о себе».

Философ полагал, что вина, в отличие от стыда, является глубоко внут-

ренним личным духовным переживанием. Не имея внешних проявлений, она, тем

не менее, свидетельствует, что внутри каждого человека находится судья и

цензор его поступков. По мнению Ильина, способность переживать чувство вины

свидетельствует о сформированности человека как личности, а стыд, по мнению

является социальным чувством, которое можно развить в процессе воспитания.

П.А. Флоренский рассматривал проблему совести в границах проблемы

греха и зла. Он понимал зло метафизически, определяя его как небытие, «аб-

солютное ничто», место вне реального мира и Бога, квинтэссенцию бездухов-

ности. Каждый положительный поступок со стороны человека приближает того к

Богу, каждый отрицательный - к небытию. То, что Бог допускает совершение зла,

Флоренский характеризовал как определенное испытание, спасение от которого

зависит от человека. Хотя грех представлялся философу онтологическим, он

полагает, что можно лишить его силы воздействия на душу и человек способен

преодолеть его с помощью стыда и раскаяния, представляющего угрызения

совести. Для этого человек должен понимать, что совершая грех, он уничтожает

в первую очередь себя. Флоренский связывал стыд не с социальным страхом, а с

духовностью человека. Противопоставляя стыд и бесстыдство, он трактует

последнее как признак растленности души, отпадения ее от Бога: «Бесстыдство -

указатель порчи, «испорченности» ее и признак растленности души»1 В

противоположность ему переживание человеком чувства вины определялось

Флоренским как чистота сердца, которое понималось как очаг духовной жизни.

Флоренский, как и Соловьев, видел путь к высшей духовности во внутренней

самооценке посредством совести, через переживание чувств вины и стыда.

В противоположность западной, русская ментальность содержит в себе ярко

выраженную направленность на Другого, социальную группу, общество в целом.

Отсюда и доминирование в ней идеи соборности, которая, является основной

для всей русской философии. Рассматриваемая как вертикальногоризонтальная

система, она имеет своим центром человека. Именно через человека проходит

связь между Богом и миром, зависящая от его духовнонравственных качеств.

Поэтому для русской философии является характерным акцентирование

аксиологической и этической проблематики. Причем, если в XIX веке в русской

философии преобладает проблема и идея стыда как внешнего выражения

совести, то в ХХ веке - проблема и идея вины, внутреннего выражения совести и

стыд понимается религиозно как страх Божий. Совесть рассматривается


261

русскими философами онтологически как имманентное свойство человеческого

бытия, связывающее его с Богом и миром, и как выражение русского

национального духа, а личный совестный акт как духовный трансцендентный акт.

А.В. Жохов

НРАВСТВЕННО-ИНТЕГРИРУЮЩИЙ ПОТЕНЦИАЛ МУЗЫКИ

Аннотация. В этом эссе говорится о мощном нравственно-эстетическом потенциале

музыки, способствующей моральному совершенствованию и единению общества.

Abstract. In this essay it is discussed the powerful moral-aesthetical potential the music, which facilitates moral improvement and unity of society.

Среди искусств музыка занимает особое место. Иногда даже говорят, что

музыка - это вовсе и не искусство. Живопись - искусство, поэзия - искусство,

театр - искусство, а вот музыка - нет. Что же тогда суть музыки? Это сама суб-

станция мира, тончайшая материя, из которой соткано всё сущее. Океан музыки

как некий мощный магнит влечёт нас к себе. И, отзываясь на этот зов, мы посте-

пенно начинаем осознавать, что и сами мы, всё наше существо есть музыка.

В окружающем нас мире абсолютно всё подчиняется закону вибрации и

ритма. Макрокосм и микрокосм работают по закону музыки, закону гармонии. Вот

почему мир звуков, волшебный мир музыки нам бесконечно близок. Давно

замечено, что помимо радости, наслаждения, доставляемого нам гармоничными

звучаниями, музыка способна преображать наш внутренний мир, делая его

возвышенней, чище и, в конечном счёте, человечней. Немецкий композитор

Георг Фридрих Гендель, который наряду с И. С. Бахом был крупнейшим масте-

ром полифонической музыки, говорил: «Я очень сожалел бы, если бы моя музыка

только развлекала моих слушателей: я стремился их сделать лучше». Вот об

этом нравственном, этическом, а стало быть, и интегрирующем, объединяющем

потенциале музыки мы бы и хотели сейчас поразмышлять.

Прежде всего следует сказать, что сама по себе музыка как «физическая

плоть», «звуковое вещество» нравственности в этой «плоти» не несёт. Этическая

ценность музыки заключается в самом её духе, в контакте духового восприятия.

Начиная с самого раннего детства, жизнь человека протекает одновременно в

трёх сферах бытия: в сфере природного существования, в сфере социально

- культурной жизни и в особой сфере метафизической, религиозной жизни, свя-

занной с постепенным осознанием наличия некоего фундаментального нравст-

венного начала в бытии. Общечеловеческая нравственность содержит пред-

ставления о долге, добре и зле, совести, смысле жизни, счастье, свободе, спра-

ведливости, достоинстве, о добродетелях и пороках, о неких высших абсолютных


262

ценностях и смыслах. И насколько человек продвинулся в осознания этих

ценностей, настолько он и будет этически воспринимать музыку.

Да и в музыке самой по себе может быть изначально заложено доброе или

злое начало. Если сравнить, например, отдельные течения так называемого

«тяжёлого рока», несущие в себе агрессию, с гармонизирующим и умиротво-

ряющим воздействием духовной музыки, звучащей в храмах, то этическая ком-

понента этих творений, нравственно интегрирующая людей, выступает с полной

определённостью. То, что музыка может быть нравственной или безнрав-

ственной, знала уже античная эстетика. Великий Платон говорил о музыке упо-

рядочивающей и развращающей. Аристотель, например, указывал на то, что

музыка должна быть государственным делом. А в древнем Китае существовали

даже специальные чиновники, которые, разъезжая по Поднебесной, выявляли

музыку «правильную» и «неправильную», то есть безнравственную.

Бытует мнение, что музыка возникла как средство общения между людьми,

как своего рода универсальный «язык чувств». Но назначение музыки видимо не

только в коммуникативной роли, но также и в познавательной. Музыка,

действительно, помогает познавать некую глубинную, сокровенную суть мира и

служит людям замечательным средством самопознания. Положительное,

совершенствующее воздействие музыки на человека, его телесно - душевно -

духовную природу обусловлено тем, что музыка, как некое волшебное снадобье

способна преобразить всю триаду человеческой личности, как бы подпитывая

смертных неким эликсиром бессмертия. И, думается, что конечным

предназначением музыки, несущей в мир красоту и гармонию, является

нравственное совершенствование и единение человечества, а вместе с этим и

последовательное совершенствование мира.


1

263

Е.В. Иванова

ПРОБЛЕМА ПОИСКА МИФА О ГЕРОЕ В СОВРЕМЕННОМ

ОТЕЧЕСТВЕННОМ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОМ

КОНТЕКСТЕ

Аннотация. Статья посвящена размышлениям о необходимости формирования в современном российском обществе образа политического культурного героя как средства идентификации индивида с общественными нормами, идеалами нации - специфики действия носителя и проводника данных идей в массы. В качестве примеров рассматриваются различные отечественные культурные герои - эпические, былинные. Приводится механизм мифологического смыслообразования героизма в политике, идеологии, СМИ.

Аbstract. The article represents a reflection on the necessity of formation the image of a political culture hero in modern Russian society as an individual’s way of identification with social conventions, national ideals - principles of the holder and leader of these ideas into the multitudes. As the examples we view different national culture heroes - heroic, epic. We describe the mechanism of mythical meaning-making of heroism in politics, ideology, mass media.

В последние годы в мифологических исканиях появилось новое направ-

ление, посвященное политической мифологии. Например, В. О. Полосин дает

такое определение политического мифа: «Политическим мифом называется

миф, хранящий в коллективной памяти народа опыт, связанный с действием

институтов его самоорганизации и управления и направленный на укрепление

суверенитета нации»1.

Таким образом, в политической мифологии участвуют две стороны: на-

родные массы и политический герой. Массы опираются на поддержку вождя,

который подчиняет их себе авторитетом, а не доводами рассудка. Авторитет

опирается на архетипический мифический образ культурного героя. Массами

движет пропагандистское гипнотическое внушение, которое в современной

культуре осуществляется через пространство масс-медиа и интернета. В ре-

зультате внушения идея превращается в политический миф, побуждающий

людей на определенные действия.

Есть ли в современной политической мифологии такой герой? Необходим ли

такой культурный герой современному поколению электората? И есть ли

национальные традиции формирования такого образа в отечественной мен-

тальности? Попробуем на них ответить.

Полосин В. О. Миф, религия, государство. М., 1999. С. 170.

Начнем с понятия «культурный герой». Культурный герой как главное

действующее лицо мифологического смыслообразования выступает в различных

«персонах», «масках». Например, характеристика, данная В. И. Далем: «Герой


264

(героиня) - витязь, храбрый воин, богатырь, чудо-воин; доблестный сподвижник

вообще, в войне и мире самоотверженец. Герой повести - главное, первое лицо.

Геройский - славный, отважный, отчаянный, смелый, доблестный»1. Культурный

герой есть у каждого народа, выступая как национальный герой. В литературе,

посвященной анализу народной демонологии фигурирует понятие «народный

персонаж», имеющее «определенное имя и набор функций»2. Говоря о былинном

эпосе, используется понятие «богатырь», «типичный» или «не типичный». Часто

мифологами упоминается «сказочный герой», «легендарный герой».

Исследуется и языческий культурный герой волшебных сказок Баба Яга3. В

литературе существует «герой нашего времени», в идеологии - герой Отечества

и т. д. Обратим внимание на взгляд Ф. Ф. Зелинского, крупнейшего европейского

исследователя античности, филолога Серебряного века. Он выявляет этапы

становления героя в истории культуры. Первый этап - героями становились

покойные цари. Второй этап - послегомеровская эпоха. «Возник обычай считать

героями тех людей, которые оказали общине выдающиеся заслуги, а это были

основатели, экзисты и кти- сты общины - для древних общин обязательно люди

мифической старины»4. Третий этап - мифологизирование героев спасителей

(например, законодателей) или воинов, погибших за отечество. Уже со времен

античности существовала философская концепция мифотворчества -

эвгемеризма, сторонники которой придерживались мнения, что мифология

складывается из обожествления героев. Эвгемер открыл путь становления в

сознании масс образа героя, подчеркивая его земное происхождение. Когда

обществу необходимы сакральные героические идеалы для поддержания его

целостности, воспитания подрастающего поколения, выбирается обычный

человек, но совершивший необычно значимое для общества деяние - геройский

поступок, требующий массового подражания. Поколения сменяются, но герой

наделяется все более не-человеческими, и более мифическими чертами

всеобщей положительности - он образец, идеал для поклонения и подражания в

массовом сознании.

Однако когда происходит смена идеологии и политической мифологии, на-

добность в идеале отпадает, и происходит процесс «разгероизации» и разо-

блачения. На место прежним героям необходимы новые.

Поэтому, для того, чтобы выявить специфику политического культурного

героя в мифологическом смыслообразовании, определим локусы действия

1Даль В.И. Толковый словарь русского языка. М., 2000. С. 170.2Виноградова Л.Н. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян. М., 2000. С. 29.

3 The problem of mysteriousness of Baba Yaga character in religious mythology. Журнал Сибирского федерального университета. Серия Гуманитарные науки. т.6. 2013. №. 12. С.1857.

4 Зелинский Ф.Ф. История античной религии. Ростов-на-Дону, 2010. С. 248.


265

«героя как такового». Думается, что специфика лучше всего выявится через

динамические и статические характеристики; в динамике - через генезис понятия

«культурный герой» проявятся архаическая и современная дефиниции, в статике

- через области применения в различных сферах общественного сознания.

Совпадение общих и специфических функций, выполняемых культурными

героями, покажет их различие и более четко высветит роль мифологического

смыслообразования в области формирования политического героя.

В архаическом варианте культурный герой чаще всего рассматривается как

персонаж мифических повествований, действия которого направлены на

создание или добывание для людей различных культурных ценностей. У куль-

турного героя несколько ролей: он может выступать в роли демиурга и бороться с

хаосом, создавая мир и гармонию; быть первопредком, дающим начало роду и

выступающим в качестве тотемного предка. Таково классическое определение

культурного героя. Однако нас будет интересовать архетипиче- ский слепок с

культурных героев, которые формируются в политической мифологии. Думается,

что это будут «былинный культурный герой» и «эпический культурный герой».

«Былинный герой» претендует на большую историческую подлинность.

Существует точка зрения, что былина - это преобразовавшийся со временем

миф, однако уже имеющий свои собственные законы существования и каноны

повествования. Для былин как произведений эпического характера естественны

значительные размеры текстов, непременное наличие сюжета, вокруг которого

строится действие, охват широкого пространства и значительных отрезков

времени, медленный, величавый, повествовательный лад.

Схема становления былинного героя такова. 1.Зарождение от брака

женщины со змеем. При его рождении гремит гром, всходит солнце, вздымаются

волны моря и дрожит земля. Герой от рождения связан с природой, тем не менее

звери, птицы и рыбы в страхе прячутся - родился великий охотник.

2. Ранние способности - к речи (в возрасте полутора часов), военному делу,

грамоте и премудрости. 3. Под премудростями понимается оборотничество

(«Ясным соколом», «серым волком», «гнедым туром», «горностаем», «мура-

шиком», «рыбой-щученкой» и т.д.). 4. Удачливость в охоте и в войне благодаря

хитрости и волшебным свойствам. Поэтому он может передвигаться по

мифологическим мирам и в силу этого передвижения быть посредником между

представителями этих миров. При этом он участвует в защите родного отечества

от нападения врагов. Таков Волх (Всеславьевич) или Вольга (Буслав- левич,

Святославович). Интересен конечный путь героя - на сто с лишним сюжетов,

известных классическому русскому эпосу, сюжеты о гибели их исчисляются


266

единицами (таковы Святогор, Дунай, Сухман, Василий Буславо- вич). Былинный

герой не погибает, и не об этом поются былинные песни. Прославляются

героические подвиги, былинный герой, в отличие от сказочного - герой,

защищающий Отечество. «Эпический герой» очень близок по своему

содержанию «былинному». В. Я. Пропп, исследующий русский героический эпос,

подчеркивает данную слитность «героев». Он считает, что эпос возникает на

почве мифологии, однако, вырастая из нее, вступает с ней в противоречие,

отрицает и преодолевает ее, т. к. связан непосредственно с исторической

действительностью. Эпическая традиция в дальнейшем уступает место

историческим песням. Интересно его замечание: «Эпос живуч не

воспоминаниями прошлого, а тем, что он отражает идеалы, которые лежат в

будущем. Он отражает не события той или иной эпохи, а ее стремления»1.

Поэтому эпические герои, носящие в эпосе те или иные имена исторических лиц,

не соотносятся с этими лицами. Здесь важны общечеловеческие смыслы,

выражаемые через действия данных героев. Например, эпический герой

Святогор. Это герой обреченный, потому что пора его прошла - гигантский рост и

исполинская сила не нужны в новых исторических условиях - развития

земледелия и становления государственности. «Смена героев выражает смену

двух исторических эпох - в этом основной, глубочайший смысл былины»2.

Знаменитые герои Добрыня-змееборец, Алеша Попович, Илья Муромец яв-

ляются в первую очередь защитниками и хранителями отечественных границ.

Они сражаются со змееподобными чудовищами, символизирующими врагов

Киевского государства, освобождают русских людей, во множестве томящихся в

плену у «змеев». Такие же черты можно найти не только в русской эпичес

1Пропп В.Я. Русский героический эпос. М., 1999. С. 64.

2 Там же. С. 87.Московичи С. Исторический трактат по психологии масс. М., 2011. С. 351


1

267

кой традиции, но и в индийской «Рамаяне», в якутском эпосе о богатыре Нюр- гун

Боотур и др.

Поэтому «эпический герой» или «былинный» в отличие от «мифического»

героя чаще всего не занимается творческой деятельностью, а упорядочивает уже

существующие социальные отношения. Его поступки четко выражаются через

систему бинарных оппозиций «свое - чужое», «доброе - злое», «человеческое -

демоническое», «природное - социальное». При этом подчеркивается все

положительно окрашенное и значимое для обычного существования человека -

богатырь - защитник Отечества и рядовых его членов, он справедлив,

бескорыстен. Он обладает волшебной силой, которая ему помогает и магиче-

скими знаниями. Он - пример для подражания. Однако в отличие от героя

волшебной сказки, действия эпического героя не воспринимаются как вымысел.

Поэтому эпический герой - образец для подражания, идеал, к которому

необходимо стремиться в обыденном поведении. Таким образом, в целом по-

нятию «мифического героизма» свойственны положительные деяния (мироуст-

ройство, наказание злодеев, привнесение людям положительных образцов по-

ведения). Однако тем и отличается архаический герой от современного поли-

тического, что под современным героизмом можно понимать власть человече-

ского духа над собственным телом с его инстинктом самосохранения и над со-

циальной жизнью людей. Смысл «духовного» заменяется светским смыслом

«власть». Как метко упоминал С. Московичи в заключении к книге «Век толп»:

«Кто говорит «власть» - невольно говорит «вождь», кто говорит «вождь» - говорит

«власть». Все остальное - это речевые уловки и игра понятиями»1. Герой, как и

гений, рождается как воля к власти над собой. Для этого и нужны инициации и

пути, описанные архаическим мифом. Однако если гений превращает волю к

власти над собой в волю к вдохновению, то герой делает ее средством,

постепенно переходя в пространство воли к власти над внешним миром,

превращаясь в вождя, властвуя над своим народом и стремясь овладеть другими

народами. В мифологии герой пытается отыскать и смысл своей власти,

выходящей за пределы телесности. Поиск этого смысла приближает его к гению.

Отсюда гениальность есть возвышение над героизмом, а героизм есть

трагическое воплощение гениальности в мире людей. Однако нужна ли массам

гениальность? Ведь, одно дело - становление личной биографии героя, другое -

мифотворчество масс, наделение героя теми смыслами, которые масса хотела

бы видеть в вожде. Массам нет дела до того, как герой обрел свои качества. Для

них - политический герой - божество, материализовавшееся в результате

прозрения1. Толпа скандирует имя героя, и ей не интересна его реальная

1 Иванова Е.В. Смыслообразующая функция мифа (образ культурного героя). Екатеринбург, 2004. С. 222.


268

биография. Достаточно того, что в нем толпа видит самое себя - свою страсть,

свою жажду великих перемен, свое участие в истории. «Сила коллективного

желания овеществляется в вожде. Все социальные условия: закон,

справедливость, конституция - объявляются не имеющими никакой цены. Ос-

тается лишь мистическая сила и власть вождя, и воля его становится высшим

законом»1. При этом вождь должен соответствовать следующим условиям:

1. Относительная рациональность по сравнению с массой: «Вождь рационален в

рамках идеи, которой он движим, и тем самым победа для него - неотъемлемое

качество истины. Он руководствуется одновременно интуицией и рациональными

доводами, соединяя их в мощный энергетический импульс»2. 2. Соответствие

мифическому прототипу - связь с традициями общества. 3. Прохождение стадий

«тотемический вождь» - «вождь-пророк» - «вождь-герой», при этом

приобретаются качества «призванности», «фанатизма». 4. «Быть в центре мира»

Символизм Центра выражает священность положения, аналогичное символизму

Небесного - смыслового центра.

Итак, политический вождь - сверхчеловек. Это реальный человек, наде-

ленный свойствами, намного превосходящими человеческую ограниченность, что

дает ему могущество, власть для реализации желаемого. Классический образец

сверхчеловека - миф о сверхчеловеке Ницше, не потерявший свою актуальность

до сих пор. Архетип сверхчеловека анализировал и В. Соловьев, который

утверждал, что человеку «естественно тяготеть к идеалу сверхчеловека», однако

русский мыслитель рассматривал сверхчеловека как внутреннее

самосовершенствование личности, ее победу над смертью в смысле воли к

власти над самим собой. Для политического героя, сверхчеловека (героя-

диктатора, тирана, вождя, верховного судьи-императора, халифа, царя) важна

воля к власти как воля к манипулированию. Именно через политическую ми-

фологию как инструмент воздействия на массы и происходит трансляция воли

политического культурного героя к абсолютному манипулированию. Знаменитые

фразы Короля Солнца Людовика XVI: «Государство - это я» и императора

Наполеона: «Франция - это я», в которых персонифицированы символы своего

правления как единства всей нации.

Поэтому вождь для масс - это искусно сфабрикованный и организованный

миф, в который верит и не может не верить любой из «толпы». Нужен ли массе

Герой? Миф о Герое вожде создает как сама толпа (это ее чаяния, желания,

надежды, мечты) - и возможно функционирование мифа в толпе на уровне

сказочного творчества; так и специальные политические институты,

1Кольев А.Н. Политическая мифология. М., 2003. С. 190.

2 Там же. С. 191.


269

заинтересованные в создании и трансляции мифического вокруг героя, и тогда

мифемы превращаются в идеологемы.

В современном обществе архаический образ вождя отчасти сохраняется,

хотя и не имеет абсолютной власти. Вождь перестает быть повелителем всего

социума, ограничиваясь его частью или каким-либо фрагментом социального

бытия (политизированных масс). Массы сами творят мифы о вожде герое,

нуждаясь в них, появляется на бытовом уровне «политическая сказка»,

воплощающая те идеалы и смыслы, которые и хотели бы видеть массы в новом

вожде. При этом субъектами современного политического мифотворчества могут

быть как отдельные люди, участвующие в создании «лика» положительного

культурного героя, поддерживая его путем создания общественного мнения, так

и средства массовой информации. В поисках национальных и политических

героев современные отечественные СМИ уступают западному влиянию. Почему

у молодого поколения так популярны инфернальные религиозные герои,

уступающие отечественным, эпическим или былинным? Очень мало внимания

уделяется современным российским кинематографом созданию образцов или

эталонов для подражания этим героям, а ведь это основы воспитания

патриотизма, так необходимого для единения современного российского

общества и для его будущего. Не следует ли об этом подумать: развенчать

мифического культурного героя просто, а на создание, транслирование и

формирование образца для подражания, чтобы он стал героем, - требуются

поколения. Как нас будут представлять другие поколения, во многом зависит от

образа, вмещающего все возможные аспекты видения плодов той цивилизации,

результатом которой являемся все мы1.

1 Иванова Е.В., Фархитдинова О.М. Внеконфессиональная религиозность. Екатеринбург, 2013. С. 11.Исследование выполнено при поддержке гранта РГНФ № 14-13-59004.


1

270


1. Виноградова, Л.Н. Народная демонология и мифо-ритуальная тради-

ция славян / Л.Н. Виноградова. - М., 2000. - 432 с.

2. Даль, В.И. Толковый словарь русского языка / В.И. Даль. - М., 2000. -

636 с.

3. Зелинский, Ф.Ф. История античной религии / Ф.Ф. Зелинский. - Ростов- на-

Дону, 2010. - 478 с.

4. Иванова, Е.В. Смыслообразующая функция мифа (образ

культурного героя) / Е.В. Иванова. - Екатеринбург, 2004. - 298 с.

5. Иванова, Е.В., Фархитдинова, О.М. Внеконфессиональная религиоз-

ность / Е.В. Иванова, О.М. Фархитдинова. - Екатеринбург, 2013. - 138 с.

6. The problem of mysteriousness of Baba Yaga character in religious mythology

// Журнал Сибирского федерального университета. Серия Гуманитарные науки. -

2013. - Т.6. - №. 12. -С.1857-1866.

7. Кольев, А.Н. Политическая мифология / А.Н. Кольев. - М., 2003. - 384 с.

8. Московичи, С. Исторический трактат по психологии масс / С. Москови- чи.

- М., 2011. - 396 с.

9. Полосин, В.О. Миф, религия, государство / В.О. Полосин. - М., 1999.

- 440 с.

10. Пропп В.Я. Русский героический эпос / В.Я. Пропп. - М., 1999. - 640 с.

Л.Г. Иванова

КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА МИГРАНТОВ: ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЙ В

РОССИИ1

Аннотация. Представленная статья посвящена перспективам изучения книжной культуры молодых мигрантов в условиях адаптации к российской современной действи-тельности, в частности, в условиях современного мегаполиса. Предложен вариант ис-следований традиционной категории - книжной культуры с позиции феноменологического подхода.

АЬзка&. Given article deals with the phenomenon of young immigrants’ bookish culture under the processes of their adaptation to the contemporary russian reality in whole and modern metropolis in particular. The bookish culture as a traditional category is under consideration from a position of phenomenological approach.

На протяжении всего прошлого века мир подвергался кардинальным

трансформациям, в результате которых столкнулся со сложными явлениями,

затронувшими различные аспекты жизни общества. К таким явлениям можно

отнести миграцию, в различных ее проявлениях. Интенсивность миграционных


271

процессов способствовала изменению социальной и культурной картины мира,

положения и самоидентификации социальных групп, слоев и отдельных

индивидов, в них вовлеченных.

Радикальные изменения произошли и в России. Так, начиная с 90-х годов

XX века огромные потоки мигрантов как добровольных, так и вынужденных

хлынули в страну и стали неотъемлемой частью российского общества. Со-

временный период (с 1992 г.) развития миграционных потоков между Россией и

бывшими союзными республиками в своем роде является уникальным в силу

очень резких, кардинальных политических изменений и связанного с ними

появления так называемого «ближнего зарубежья», одномоментно превра-

тившего «внешние» межреспубликанские миграции в международные, тре-

бующие принципиально иной миграционной политики.

Благодаря появлению ближнего зарубежья Россия превращается в 3-й

(после США и Германии) мировой центр иммиграции. Несколько возрастает

валовой объем миграционных потоков между Россией и бывшими союзными

республиками, а чистая миграция между ними приобретает для России ярко

выраженный центростремительный характер [5].

Процесс миграции становится более масштабным, вариативным, выде-

ляются новые виды миграции и меняются уже существующие, требующие

регулирования, а следовательно, теоретического осмысления проблем миграции,

в частности, в контексте региональной составляющей миграционной проблемы.

Сегодня проблемы миграции часто становятся предметом дискуссий среди

представителей общественности, политики, религий. Не остаются в стороне и

представители науки. Можно выделить целый ряд дисциплинарных подходов,

которые по-разному характеризуют миграцию с точки зрения ее особенностей и

результатов. К таким подходам можно отнести: философский, демографический,

социологический, экономический, юридический, политологический,

типологический, генетический, биологический и др. Приоритет в разработке этой

темы принадлежит представителям экономического направления знаний,

традиционно описывающих экономические и демографические характеристики

мигрантов.

Значительный вклад в изучение этой темы внесли социологи. Основой

социологического знания о миграции выступают подходы, изложенные в трудах

классиков социологической мысли Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, Ф. Тенниса, М.

Вебера, Т. Парсонса, Р. Мертона и др., посвященных анализу социального

поведения, социальной стратификации и мобильности, а также интеграционных

процессов, сопровождающих развитие общества [13; 3; 14; 2; 8; 6].


272

Ряд исследователей социологические подходы к изучению миграции ус-

ловно делят на структурные; интерпретативные; объединительные (диалекти-

ческие) парадигмы [7].

Следует заметить, что в России в конце 50-х гг. XX в. сложилась само-

стоятельная социологическая научная дисциплина - социология миграции.

Миграционный процесс с точки зрения социологии миграции является процессом

развития, обусловленным переходом перемещенного населения к новому

состоянию и включающим в себя три фазы: формирование факторов мобиль-

ности, процесс перемещения мигрантов и адаптацию на новом месте житель-

ства. Мигранты же в социологическом понимании - это социальные группы,

члены которых осознают себя целостным субъектом поведения на новом месте

жительства и обладают чувством групповой солидарности. Миграция рас-

сматривается как один из видов социальной мобильности - миграционная мо-

бильность [17].

Однако наряду с традиционными подходами видится актуальным примене-

ние подходов, с помощью которых возможно глубокое объяснение не только

масштабов и направленности миграционных потоков, но и факторов, опреде-

ляющих мотивацию мигрантов при выборе для проживания того или иного рос-

сийского региона, города и решение проблем их социальной и культурной адап-

тации. Насколько успешно этот процесс адаптации осуществится, настолько ре-

альной видится перспектива решения острейшего на сегодняшний день вопроса

снятия социальной и культурной напряженности в обществе. Очевидна необхо-

димость формирования в российской среде, особенно в молодежной, межкуль-

турного диалога и преодоления интолерантных ориентаций [10].

Подобную задачу, на наш взгляд, поможет решить применение феноме-

нологического подхода к изучению такой категории, как книжная культура мо-

лодых мигрантов. Это означает интерпретацию ее в терминах теории повсе-

дневности А. Шюца, который указывает на то, что мир состоит из множества

реальностей - реальностей науки, религии, снов, искусства, книжных миров и т.д.

Но главной реальностью является наша повседневная жизнь. При этом книжная

культура является неотъемлемой частью повседневности, в нашем случае -

повседневности молодых мигрантов [16].

Поставив себе цель - изучение значения книжной культуры в жизненном

мире молодых мигрантов, мы, в конечном счете, через выяснение места книги в

этом жизненном мире, сможем «спроектировать» адаптивные «культурные

памятки» для молодых мигрантов, которые помогут им приобрести ту культуру,

которая потребуется для адаптации в новых условиях. С другой стороны, мы


273

надеемся, что результаты предстоящих исследований обратят внимание об-

щества и власти на проблемы социальной и культурной адаптации нелегальных

молодых мигрантов, что является отдельной темой для исследования.

Ситуация с книжной культурой в странах бывших «советских республиках»,

которые являются «основными игроками» в теме миграции в Россию, имеет

схожие проблемы, но в ряде моментов отличается от ситуации в постсоветской

России. Проблемы перспектив развития книжной повседневности обсуждаются с

разной долей интенсивности на всех уровнях общества этих государств.

Особенно эти вопросы интересуют гуманитарное сообщество и производителей

(книгоиздание) и распространителей (книготорговля) этой культуры [15].

Если обратиться к ситуации с чтением в Кыргызстане, то по мнению спе-

циалистов, литература здесь самоизолировалась от читателя. Это произошло из-

за наложения друг на друга двух, в общем-то, разных событий. Новое госу-

дарство начинает свой жизненный путь. Есть закон развития систем, в том числе

социальных, в соответствии с которым, когда система идет на подъем, то многое

приходится начинать с нуля. Все предыдущие завоевания в области литературы,

искусства, культуры, а также другие социальные достижения, по существу

оказываются «в прошлой жизни», утраченными. Изменилась русская

литературная реальность. Резко сузилась читательская аудитория - в связи с

сокращением численности русского населения практически на треть, причем

среди покинувших республику особенно велика доля людей с высшим обра-

зованием. Для русских, которые остались, как отмечают исследователи, исчезла

искусственно созданная за советские годы ситуация «языкового комфорта»,

когда в столице, например, русская речь звучала значительно чаще, чем

кыргызская. Хотя отметим, что Кыргызстан, единственный в Центральной Азии,

оставил русскому языку статус официального, и до сих пор на русском языке

говорит здесь 80% населения, причем половину составляют этнические кыргызы,

которые родной язык не знают. Литературный Кыргызстан» переживает те же

трудности, что и его близнецы в Центрально-Азиатском регионе [1].

Напряженнее ситуация с книжной культурой, чем в Кыргызстане, склады-

вается в Узбекистане и Таджикистане. Мы признаем, что для изучения значения

книжной культуры в жизни молодых мигрантов, нас интересует в первую очередь,

хотя не исключая другие стороны, именно русская литературная составляющая.

Традиции и вклад русской культуры в развитие национальных литератур,

которые заложены были в советский период, утрачены. Нового содержания,

пусть даже в пользу национальных книжных традиций, у молодого поколения

читателей этих государств не наблюдается. Конечно, это не в малой степени


274

зависит и от утраты позиций, и статуса русского языка.

Из-за Гражданской войны, длившейся пять лет, из Таджикистана уехали

почти все русские писатели. Осталось лишь несколько литераторов, преиму-

щественно немолодых, а о новых именах практически ничего не слышно. Сфера

применения русского языка в стране постоянно сужается, количество уроков

русского языка в таджикских классах сокращено до двух часов в неделю, а

русская литература из школьной программы вообще исключена. Мало инициатив

по объединению русскоязычных литераторов, проведению фестивалей русской

литературы, созданию новых печатных и/или сетевых изданий. В этой ситуации

предполагается, что литературные таланты, если и появятся, то будут искать

признания скорее в России, чем в самом Таджикистане [15].

В Узбекистане из 26 млн. человек, около 1 млн. - этнические русские. Живут

они по преимуществу в крупных городах - Ташкенте, Самарканде, Бухаре,

Фергане, Навои. Тем самым, можно говорить о достаточно большом количестве

носителей традиций русской литературы, которая в Узбекистане сложилась в

прошлом столетии и связана с легендарными именами:

A. Ахматовой, А. Толстого, К. Чуковского, позднее - с именами В. Рецептера,

B. Берестова, Д. Рубиной и др. После 1990-х годов, в связи с процессами

эмиграции, происходит постепенная диаспоризация русской литературы [15].

Тем не менее, говорить о полной потере интереса к чтению не приходится.

Представители книжной торговли отмечают, что еще 10 лет назад основным

покупателем книжных магазинов была постсоветская интеллигенция старше 40

лет. Однако радует, что сегодня узбекский покупатель значительно «помолодел»,

снизился его средний возраст. Молодежь покупает книги не менее активно, чем

представители более старшего поколения. Среди покупателей немало тех, кто

приобретает книги для профессионального роста: по маркетингу, бизнесу,

психологии и т.д. [11].

Итак, вернемся к сути нашего будущего исследования. Выбор эмпирической

стратегии этого исследования обоснован успешной апробацией результатов

подобного исследования на молодежной российской аудитории [4].

Если говорить об использовании исследовательской техники, то предпо-

лагается проведение качественного исследования, которое позволит на осно-

вании глубинного интервью ограниченного круга респондентов представить

достоверный образ книжной культуры молодых мигрантов. Применение каче-

ственных исследований в отношении такой категории исследуемых ранее не

применялось, что, безусловно, рискованно, но, на наш взгляд, наиболее ценно и

существенно дополнит данные, полученные с помощью традиционных коли-


275

чественных методов.

Исследовательское поле будет ограничено социальным пространством

большого индустриального города - Перми. Это обосновано рядом причин.

Известно, что основные миграционные потоки в России направлены в сторону

обеих столиц, далее - крупные города «миллионники». Именно таковым и яв-

ляется г. Пермь. По данным официальной статистики за полгода 2013 г., по

сравнению с аналогичным периодом 2012 года, общее количество мигрантов в

Пермском крае увеличилось на 19,4%, причем, больший процент приходится на

прибывших в г. Пермь. Лидирующее количество (более 500 человек) прибывших -

выходцы из Узбекистана, следом по численности идут приезжие из Таджикистана

и гости из стран дальнего зарубежья [9].

Кроме того, современный город является местом, где проходят апробацию

новации книжной культуры, а городская жизнь является конфликтной средой,

которая наполнена конфликтами нового типа, к коим можно отнести и проблемы

адаптации молодых мигрантов. Все это актуализирует внимание исследователей

к изучению «городской» действительности, в том числе книжной.

В качестве эмпирического объекта предполагается выбрать группу молодых

мигрантов (до 25 лет), социализировавшихся в постсоветский период, со схожим,

по сравнению с российской молодежью, социальным опытом. Все вместе они

могут быть отнесены, по выражению В. В. Семеновой, к «поколению икс»,

практически свободным от ностальгии по советскому прошлому. Важным также

является факт, что в трансформируемых обществах именно ценностно-

нормативные взгляды молодежи становятся доминирующими спустя 10-15 лет

[12]. Таким образом, мы можем, с условной долей достоверности, представить

будущий образ среднего «мультикультурного» гражданина, расставляющего

акценты в политике, экономике, культуре.

Проблемы современного мира, связанные с обострением различий между

государствами, регионами, городами, корпорациями, сообществами, наконец,

отдельными личностями, не позволяют оставаться в стороне гуманитарное

сообщество в лице представителей различных научных дисциплин, способных

помочь в стирании этих различий. Кроме того, необходимо признать, что только

научный подход, а в нашем случае с применением нетрадиционных

исследовательских практик, поможет в погоне за «полным стиранием границ»

сохранить самобытность и уникальность, особенно культурную, «участников»

этого масштабного процесса.

Литература1. Бондаренко О. Я. Литература в Кыргызстане самоизолировалась от чи-


276

тателя / Интервью информ. агентству «24.kg» // «24.kg». 5 сентября 2011 года. -

Режим доступа : http://www.24.kg/culture/108196-oleg-bondarenko-literatura-v-

kyrgyzstane.html.

2. Вебер, М. Избранные произведения / М. Вебер. - М. : Прогресс. - 809

с. (Социологическая мысль Запада).

3. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда. Метод

социологии /

Э. Дюркгейм. - М : Наука, 1991 - 576 с. (Социологическое наследие).

4. Иванова, Л.Г. Книжная культура студента-гуманитария : Дис.... канд.

культурологии : 24.00.01. / Л.Г. Иванова; Шуйский гос. пед. ун-т. - Шуя, 2011. - 146

с.

5. Магомедова, А.Г. Экономико-демографические аспекты внешней ми-

грации в России : Сб. статей / Гл. ред. В.А. Ионцев. - М. : ТЕИС, 2006. - 128 с.

(Научная серия: Международная миграция населения: Россия и современный

мир; Вып. 17).

6. Мертон, Р. Социальная теория и социальная структура / Р. Мертон. - М. :

АСТ, Хранитель, 2006. - 880 с.

7. Методология и методы изучения миграционных процессов / Под ред. Ж.

Зайончковской, И. Молодиковой, В. Мукомеля. - М. : Центр миграционных

исследований, Адамантъ, 2007. - 370 с.

8. Парсонс, Т. Система современных обществ / Т. Парсонс. - М.: Аспект

Пресс, 1997. - 270 с

9. Пермь все больше привлекает мигрантов : Загл. с экрана. - Режим

доступа : http : // news.mail.ru / inregions / volgaregion / 59 / society / 14230320 / ?

frommail=1.

10. Психология общения. Энциклопедический словарь / Под общ. ред.

А.А. Бодалева. - М. : Изд-во «Когито-Центр», 2011. - 600 с.

11. Реймбаева, М., Рихмайер, Н. Глава сети магазинов «Книжный мир» о

настоящем и будущем книжного рынка Узбекистана / Интервью с Ю. Кимом //

«Kommersant. uz». 30 Август, 2013 года. - Режим доступа:

http://kommersant.uz/interview/list_interview/rukovoditel-seti-magazinov-knizhnyy- mir-

o-nastoyashchem-i-bu.

12. Семенова, В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую

социологию / В.В. Семенов. - М.: Добросвет, 1998. - 290 с. (Институт социологии

РАН).

13. Синтетическая философия Герберта Спенсера : в сокращенном из-

ложении Г. Коллинза / [перевод с английского П. В. Мокиевского]. -Киев : Ни- ка-

http://kommersant.uz/interview/list_interview/rukovoditel-seti-magazinov-knizhnyy-

http://www.24.kg/culture/108196-oleg-bondarenko-literatura-v-


277

Центр Вист-С, 1997. - 510 с. - (Познание ; вып. 2).

14. Тённис, Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социоло-

гии / Ф. Тённис / пер. Д.В. Скляднев. - СПб. : Владимир Даль. - 452 с. (ПОЛИС).

15. Чупринин, С. И. Русская литература: зарубежье / С. И. Чупринин. - М

: Время, 2008. - 784 с. http://sci-book.com/literatura-russkaya/zarubeje-russkaya-

literatura-segodnya-russkaya.html.

16. Шюц, А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Шюц,

А. Избранное : Мир, светящийся смыслом : пер. с нем. и англ. - М., 2004. 1056 с.

(Серия «Книга света»)

17. Юдина, Т.Н. Миграция: словарь основных терминов / Т.Н. Юдина : учеб.

пособие. - М. : Издательство РГСУ; Академический Проект, 2007. - 472 с.

http://sci-book.com/literatura-russkaya/zarubeje-russkaya-

МАТЕРИАЛЫ ВСЕРОССИЙСКОГО НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОГО ФОРУМА Часть IА.П. Крохалева

НАЦИОНАЛЬНАЯ ТЕМА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ

СОВРЕМЕННЫХ ПЕРМСКИХ ХУДОЖНИКОВ

Аннотация. Современное реалистическое искусство Перми отличает интерес к истории и традициям русской культуры. Исторический жанр не теряет своих позиций. Обращаясь к прошлому, молодые пермские художники говорят о настоящем, они воспри-нимают те ценности и транслируют тот духовный опыт, без которого невозможна со-временная эпоха. Для пермских живописцев важным становится осмысление роли право-славия в судьбе России. В современном мире необходимы духовные опоры, которые могли бы придать устойчивость и прочность жизни людей. Интересуют художников и темы, связанные с историей и культурой Пермского края. В жанре портрета «русская тема» проявилась в размышлениях о людях России, о специфике национального характера. На-тюрморт не так разнообразно представлен в современном пермском искусстве, однако и в этом жанре национальная тема находит свое развитие.

АЬзка&. The contemporary modern art in Perm is marked with its interest for the history and the traditions of the Russian culture. The historic genre hasn’t lost its topicality. Young artists speak of the present times with a glimpse of the past; they accept the values and spirituality that mark the modern times. Comprehension of the role of the orthodox beliefs in the nation’s destiny becomes of great importance to the Russian painters. Modern times depend on the spiritual bases that could make the stability and strength of people’s lives adamant. Another topic that interests modern art ists is connected with the history of the region. In the genre of portrait the “Russian theme" is shown through the contemplations on the people and the character of the nation. Still-life isn’t shown in such a wide range, though even in this genre national themes are developed.

Как и для отечественной философии, так и для русского искусства всегда

были важны размышления о судьбе России, традициях и ценностях русской

культуры, истоках и особенностях ее формирования.

Наиболее полно «русская тема» раскрывается в творчестве художников-

передвижников во второй половине XIX века и в произведениях художников

рубежа XIX-XX веков. В эти периоды работают крупные мастера исторического,

религиозного и былинного жанра, такие как В.М. Васнецов, М.А. Врубель, Н.Н. Ге,

М.В. Нестеров, В.Д. Поленов, И.Е. Репин, Н.К. Рерих, В.А. Серов,

В.И. Суриков. В их творчестве исторический жанр выходит на новый уровень.

Прежде всего, художники стремятся к максимально достоверному изображению

событий древнерусской и русской истории1.

Произведения на темы национальной истории создают и художники-

академисты, как известно, в Академии художеств исторический жанр всегда был

1См.: Верещагина А. Г. Художник. Время. История: Очерки русской историческом живописи XVIII - начала XX века/

А.Г. Верещагина; [худож. С.М. Малахов]. - Л.: Искусство, 1973. -128 с.226


4

279

приоритетным1. В 1870-е годы для украшения петербургского дворца и

дворцовой церкви Великого князя Владимира Александровича В.П. Верещагин,

уроженец Перми, пишет картины-панно «Добрыня Никитич освобождает

пленницу от Змея Горыныча», «Илья Муромец на пиру у князя Владимира»,

«Крещение Св. Владимира», «Закладка Десятинной церкви в Киеве». Верещагин

«стал непосредственным предтечей национально-романтического направления в

отечественной живописи»2.

Пермское искусство рубежа XIX-XX веков, развивавшееся в русле отече-

ственных традиций, также отличает интерес к истории и к традициям русской

культуры. Пермские художники А.Н. Зеленин, В.А. Плотников, П.И. Субботин-

Пермяк в своих произведениях раскрывали темы славянской мифологии, русской

истории и древнерусской архитектуры, используя приемы различных стилей и

направлений, смело сочетая их приемами народного искусства и примитива. Для

творчества П.И. Субботина-Пермяка характерно обращение не только к русской

культуре и мифологии славян («Воронежская баба» 1912, «Песнь Перуну» 1914),

но и к традициям и обычаям коми-пермяков, которые он хорошо знал.

На рубеже XX-XXI века наблюдается новый «всплеск» интереса пермских

художников к отечественной истории и культуре. Исторический жанр для ху-

дожников-реалистов становится одним из ведущих. Живописцы, выпускники

Уральского филиала Российской академии живописи, ваяния и зодчества3 и

Пермской государственной академии искусства и культуры4 темой своих ди-

пломных работ выбирают ключевые события в русской истории. Обращаясь к

прошлому, они пытаются понять и объяснить настоящее, поскольку оценивают

исторические события через призму философских, этических и эстетических

принципов современной эпохи.

Молодые художники стремятся больше узнать и рассказать об истории

России. Часто картины посвящаются великим правителям России, значимым

историческим личностям. Образ Петра I постоянно привлекает внимание ху-

дожников. В изобразительном искусстве сложились традиции изображения царя-

реформатора как идеального правителя, сильного и могущественного

завоевателя. Есть и портреты, где Петр I не идеализируется, однако художники

1Скляренко А.Н. Исторический жанр как основа академического изобразительного искусства / Академические

мастер-классы для художественных училищ России / Материалы I Всероссийской конференции 3-5 октября 2013 года. - СПб., 2013. С. 33.

2Климов П.Ю. Влюбленный в классику и Русь. (Художник Василий Петрович Верещагин 1835-1909)//Мир музея.

1997. №5(157). С.23-28, №6(158). С.37.3

4УФРАЖВиЗ - Уральский филиал Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова.ПГАИК - Пермская государственная академия искусства и культуры.


все равно подчеркивают, что он - сильная и незаурядная личность.

С. Вахрушев в своей интерпретации соединяет различные трактовки образа

Петра, удачно дополняя образ тонкой психологический характеристикой («Петр

Великий», 2004). Петр I показан в момент принятия не простого для него

решения. Художницу Е. Калиновскую привлек образ Екатерины II, прежде всего,

роль императрицы в развитии искусства в России. В картине «Основание

Эрмитажа» (2004) говорится об основании одного из самых крупных музеев мира.

С частной коллекции Екатерины II начинается история Государственного

Эрмитажа.

Вслед за многими советскими художниками А. Усатов в картине «Освобо-

ждение Праги 8 мая 1945 года» (2011) обращается к теме Великой Отечест-

венной войны, напоминая зрителям о цене Победы. М. Титов в большефор-

матной картине «Битва за Москву» (2013-2014), изображая беспорядки на Ма-

нежной площади, происходившие в Москве в 2010 году, затрагивает трагичную,

пульсирующую и сегодня тему разъединения некогда братских народов.

Для пермских живописцев важным становится осмысление истории России

как православного государства, тем более что религиозные темы в течение

долгого времени находились под запретом. В современном, постоянно

меняющемся мире людям необходимы духовные опоры, которые могли бы

придать устойчивость и прочность их существованию.

В дипломной работе «Показ восковой модели храма Св. Софии Киевской

князю Ярославу Мудрому» (2005) художник А.Нестеренко обращается к самым

истокам христианской культуры, подчеркивает значение храмовой архитектуры

для молодого православного государства. В картине А.Фомичева

«Благословление Дмитрия Донского Сергием Радонежским на Куликовскую

битву» (1999) раскрывается тема духовных идеалов России и духовного под-

вижничества. Подчеркивается роль преподобного Сергия Радонежского в ук-

реплении духа русских людей, объединении их перед лицом врага1. Выпускница

кафедры живописи ПГАИК Т. Дубинова в картине «Батюшка» (2012) также

обращается к теме духовного подвижничества. Художница создает соби-

рательный образ сельского батюшки, который в любую погоду и в любых ус-

ловиях остается для христиан проповедником, духовным наставником и по-

мощником. На картине изображен священник, который на лодке переплывает

1См.: Власова О.М. Тема Православия в работах студентов Уральского филиала Российской академии живописи,

ваяния и зодчества Ильи Глазунова//«Ценности культуры: традиции и современность». ХШПрикамский народный собор памяти Св. Мефодия и Кирилла. V Краевая научно-практическая конференция. - Пермь. 9-24 мая. 2011. Пермь. 2011. С.134-137.228


4

281

через широко разлившуюся реку. Его лодка направляется к храму. В работе

«Патриаршая лития» (2005) С. Путилов поставил перед собой задачу показать

масштабность и торжественность богослужения, совершаемого Патриархом

Алексием II в Архангельском соборе Московского Кремля. Композиционно

картина перекликается с известным эскизом П.Д. Корина к задуманной, но не-

выполненной им картине «Реквием. Русь уходящая» (1925-1959). Корин

предполагал изобразить на огромном холсте всю православную Русь, всех

представителей церкви, от низших до высших ее иерархов. На молодого ху-

дожника, несомненно, оказали влияние полные символики масштабные картины

И.С. Глазунова, для которого образ Святой Руси всегда был идеалом.

В дипломных работах молодые пермские живописцы придерживаются

реалистических традиций, с уважением относятся к высоким образцам, соз-

данных русскими художниками реалистической школы во второй половине XIX

века, произведения которых отличает высокий профессионализм. В работах

пермских живописцев также продуманы все элементы композиции: рисунок,

пластика фигур, ритмы объемов. Композиция часто строится по принципу

скульптурного рельефа, в ней подчеркнуты равновесие, закономерность рас-

положения фигур, расставлены акценты. Однако в произведениях современных

художников академический стиль прошлых столетий обогащается приемами

импрессионизма и модерна, авангардизма и неореализма.

Интересуют молодых художников и темы, связанные с историей Урала и

историей Пермского края. Одна из популярных тем в пермском реалистическом

искусстве - присоединение уральских и сибирских земель к территории русского

государства, процесс христианизации Урала. Деятельности Стефана

Великопермского посвящена работа М. Каеткина «Св. Стефан Великопермский»

(1994). Р. Гимадиева в дипломной картине «Ермак» (2002) создает героический

образ Ермака, изображая его на фоне уральских гор и рек. Кажется, что фигура

Ермака неотделима от сурового пейзажа, наш герой так же крепок и решителен.

Истории Урала, росту заводов и городов, историческим личностям, сыгравшим

большую роль в развитии края, посвящены произведения К. Суслова «Приезд

императора Александра I в Пермь в 1826 году» (2001), Н. Хиониной «Никита

Демидов» (2006), А. Швецова «Старая Пермь. Пристань» (2001).

В жанровой картине А.Фомичева «Ярмарка в Соликамске» (1997) изо-

бражается крупный торговый город Прикамья, одна из известнейших «соле-

варен» России в XVII-XVIII веках. В Соликамске ежегодно проводилось несколько

ярмарок. Поход на ярмарку всегда был праздником, поэтому художник

изображает чувство радости, которым охвачены люди. На картине показаны


представители различных сословий, для них ярмарка не только значимое со-

бытие, но и способ обмена новостями, возможность общения. Сцена кажется

живой, художнику удалось передать естественные позы и жесты ее участников.

Настроению людей соответствует летний городской пейзаж с церквями

Соликамска, купола которых устремлены в небо. Яркий солнечный свет придает

праздничную окраску всему событию и делает изображение особенно ясным и

законченным. Академическая выверенность и уравновешенность композиции

дополняется импрессионистическими приемами.

В портретах, созданных, в основном, выпускниками кафедры живописи

Пермской академии искусства и культуры «русская тема» проявилась в раз-

мышлениях художников о людях России, о специфике национального характера.

Часто художники обращаются к русским сказкам и былинам, а также к их

исполнителям. На гуслях играют многие герои русского эпоса: Садко, Добрыня

Никитич, придворный певец Боян. Т. Котегова в работе «Гусляр», создает образ

Добрыни Никитича, воина, облаченного в доспехи, но который также отличался

разнообразием дарований. Традиции художественных ремесел, русские обряды

и обычаи показаны в работах Т. Нечеухиной «Песня», Т. Котеговой «Супрядки».

Натюрморт не так разнообразно представлен в современном пермском

искусстве, как другие жанры. В. Соловьева в работе «Хлеб-соль» (2013) об-

ращается к теме важных для русского человека предметов, которые не только

окружали его в быту, но и использовались в обрядах, являлись и являются

символами гостеприимства в русской культуре.

Таким образом, национальная тема ярко и разнообразно представлена в

творчестве молодых пермских живописцев. Обращаясь в своем творчестве к

событиям русской истории, придавая им современное звучание, пермские ху-

дожники вносят свой вклад в развитие лучших традиций отечественного реа-

листического искусства.А.С. Ломова

АРХЕТИПИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ РУССКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В

ПОРТРЕТЕ СОВРЕМЕННОГО ПРОВИНЦИАЛЬНОГО

МУЗЕЙЩИКА

Аннотация. В предлагаемой статье рассматриваются принципы русской культуры в ракурсе национальной идеи, транслирование архетипической основы этих принципов в основу конструирования идентичности русской интеллигенции и на основе эмпирических данных, полученных методом нарративного интервью, показаны точки сближения идентичности интеллигенции рубежа XIX-XX вв. и идентичности носителя современной профессиональной


4

283

субкультуры провинциальных музейщиков.

Аbstract. The article considers the principles of Russian culture in the view of the national idea, broadcasting of the archetypal basis of these principles in the construction of identity of the Russian intelligence, and on the basis of empirical data, obtained by the method of narrative interview, shows the points of convergence of the identity of the intelligentsia of the turn of XIX-XX centuries and the identity of the carrier-to-date professional subculture provincial Museum workers.

Многие умы прошлого и настоящего обращались к теме выявления из ко-

лоссального организма русской культуры того архетипического принципа, ко-

торый можно было бы, продолжая аналогию, назвать ее хребтом - русской

национальной идеи.

В настоящее время среди множества голосов наших современников за-

частую можно услышать тезис о том, что в России все плохо от того, что нет у

нас своей национальной идеи, нет своей, особенной, спаянной с этой идеей

идеологической направляющей, что Россия, в том состоянии, в котором видим

мы ее сегодня, является заложницей прозападных спекуляций властных структур

и жертвой ксеномании, свойственной русским людям из самых разных

социальных слоев. Противовесом «ксеноманиакальным» настроениям части

населения в другой его части возникают культурные образования на-

ционалистического толка, от наиболее «мирных», ищущих тот самый «хребет»

русской культуры в мифотворчестве по поводу ее дохристианского прошлого (а

этот исторический период предоставляет богатейшую почву для мифотворчества

современников, поскольку не так уж много нам известно о его культуре и быте),

до организаций со вполне экстремистскими настроениями под лозунгами

«Россия для русских». Здесь можно было бы назвать некоторые политические

партии и очаги молодежных субкультур, но разбор подоб-

ных организаций выходит далеко за рамки данной статьи. И нам не известно,

разделяют ли юноши и девушки в футболках с гордой надписью «Я русский!»

мнение Ф. М. Достоевского, одного из тех писателей в истории отечественной

литературы, которого сложно упрекнуть в «нерусскости» и который в числе

немногих наших соотечественников стал в умах большинства уже не просто

русским писателем, деятелем культуры, мыслителем, а символом, олицетво-

ряющим русскую культуру, русский дух не только для наших сограждан, но и за

рубежом. Так многие ли из этих людей подписались бы под словами Ф.М.

Достоевского о том, что «стать настоящим русским, стать вполне русским, может

быть и значит только стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите»1.

1

Достоевский Ф.М. Речь к открытию памятника А.С. Пушкину, 20 июня 1880г, произнесенная им на заседании

общества любителей русской словесности. [Электронный ресурс]. URL: http://az.lib.rU/d/dostoewskij_f_m/text_0340.shtml

232

http://az.lib.rU/d/dostoewskij_f_m/text_0340.shtml


Вопрос, разумеется, риторический.

Поиск «русской национальной идеи» в нашем понимании неотделим от

осмысления индивидуальных особенностей, выпестованных русской культурой.

Или, выражаясь более образно, особенностей, как системы, образующей некую

соединительную ткань в организме русской культуры, понимаемой как нечто,

продолжая следовать мысли Ф. М. Достоевского, позволяющее «снимать

противоречия и примирять и извинять различия». Возможно, покажется, что в

данном контексте было бы уместно говорить не об особенностях русской

культуры, а о ее ценностях. Однако стоит заметить, что, на наш взгляд, будет

более справедливо говорить именно об особенностях, потому что рассуждения о

ценностях применительно к масштабам целого народа, существующего в

условиях глобалистических тенденций, будут неизбежно иметь несколько

туманный характер, и мы будем вынуждены либо говорить о ценностях про-

шлого, традиционного общества, когда степень межкультурной интеграции была

неизмеримо ниже, либо о ценностях типичных для какого-либо локального

культурного образования на территории России, либо же о ценностях

общечеловеческих, характерных не только для культуры нашей страны, но и для

большинства других стран. В настоящее время выявляются ценности

глобального характера, свойственные именно модели общества, а сам характер

информационного общества способствует тому, что скорость интеграции и

ассимиляции этих ценностей как никогда высока. Впрочем, нам представляется,

что глобализация, существенно сближая культуры разных народов, тем не

менее, не стирает индивидуальных черт и особенностей, присущих культу-

ре каждого из них. Наличием этих особенностей будет обуславливаться сам

характер ассимиляции общих для человечества ценностей.

За все время своего существования русская культура выработала систему

характерных черт, отдельные «позвонки» которой неоднократно становились

темами исследований в области культуры. Представляется, что все эти сегменты

в совокупности и являются отражением того, что мы называем «национальная

идея», если понимать слово «идея» так, как понимал его Платон, того, что не

может погибнуть, тогда, как отражения сущности этой идеи могут гибнуть и

возрождаться вновь. Мы не претендуем на то, чтобы рамках данной статьи

охватить мыслью весь этот «хребет» ввиду колоссальности его конструкции, но

выделим некоторые ее детали, которые представляются наиболее интересными,

являя собой не просто особенности, а принципы, как первооснову многих,

характерных для русской культуры черт.

Принцип мессианства. Некоторые исследователи полагают, что это явление


4

285

в русской культуре уходит своими корнями в нерешенные социальные проблемы.

Этот тезис, учитывая масштабы страны и некоторые ее исторически

сложившиеся особенности развития, во многом справедлив, однако сущность

русского мессианства маловероятно объяснить одним лишь наличием

социальных проблем. Здесь формируется особенное отношение к этим про-

блемам, как к необходимой жертве на пути к Истине. Ощущение своей «из-

бранности», особой роли в судьбах мира, способности противостоять любым

испытаниям ради идеалов правды и справедливости, ради спасения мира.

«Русское мессианство - это такое миропонимание, при котором именно русский

народ выступает в роли Мессии, Спасителя мира. За этим стоит Вера не только в

русский народ, но и в такое бытие, где возможно провиденциальное

предназначение русского народа, где есть место русскому подвигу. Подобное

миропонимание глубоко фундировано и проявляется как в явном, так и в скрытом

виде во всех сферах гуманитарной деятельности. Оно есть ключ понимания

особенности русского философствования, искусства и социальнополитического

действия»1.

Принцип духовного богатства как антитеза материальному богатству.

Бессеребреничество. «Пренебрежительное отношение к материальным благам -

типичная характеристика русского сознания. Момент пренебрежитель

1Петров А.П. Мессианство русской культуры: проблема продуцирования социокультурных феноменов

архетипичного. Екатеринбург, 2009. 186 с.


286

ного отношения к материальным благам находит отражение в некоторых

русских пословицах: «Деньги навоз. Сегодня нету - завтра воз», «Пуст карман, ни

гроша - и спокойная душа»1. Однако, сущность отношения к материальным

благам рождает двоякое отношение к труду, суть которого, как нам видится,

сокрыта в характере мотивации к какой-либо трудовой деятельности. Дейст-

вительно ли ленив русский человек? Каким образом представления о русской

лени могут сосуществовать с историческими фактами достижений наших со-

отечественников в области науки, спорта, искусства? Вероятно, наиболее

действенная мотивация, способная заставить русского человека работать - это

идея. «Работа за идею» («Во славу Божию!», «За Веру, Царя и Отечество!», «За

Родину, за Сталина!», «Во славу Российской Науки!») похоже, единственная

мотивация, легитимированная народным сознанием. Ей близок образ Ильи

Муромца, лежавшего на печи до тех пор, пока не представилась возможность не

просто ратного подвига, для личной славы, а подвига - служения общему благу.

Русский человек либо отдается труду со всей горячностью, в том случае, если

наделяет то, что он делает, неким сакральным смыслом, или же работает

«спустя рукава». Здесь, разумеется, можно, говоря

о сущности идеи, за которую работал русский человек, по-разному расставлять

акценты, рассматривая различные исторические отрезки, наблюдать, как

изменялась сущность этой идеи, однако сути явления это не меняет, просто «за

деньги» русский человек не работает или работает плохо.

Принцип соборности, по Д. А. Хомякову - целостное сочетание свободы и

единства многих людей на основе их общей любви к одним и тем же абсолютным

ценностям. Такое понимание соборности соответствовало древнерусскому

понятию «лад» и было неразрывно связано с общинной жизнью русского народа.

Дополняет этот тезис высказывание Н.А. Бердяева: «Соборность про-

тивоположна и католической авторитарности, и протестантскому индивидуа-

лизму, она означает коммунитарность (общинность), не знающую внешнего над

собой авторитета, но не знающую и индивидуалистического уединения и

замкнутости»2.

Русская интеллигенция является, по нашему мнению, тем феноменом в

системе русского общества, без которого не мыслится его цельность, ввиду того,

1Подюков И.А. Русская народная мораль (на материале народных пословиц Прикамья)/ Проблемы российского

самосознания. Религиозные, нравственные и правовые аспекты культуры. Москва; Пермь, 2012. С.173.2Цит. по: URL: http://enc-dic.com/enc_rus/Sobornost-1525/

http://enc-dic.com/enc_rus/Sobornost-1525/


287

что группа эта не только в полной мере является носительницей всех

вышеозначенных принципов, составляющих основу русской ментальности на

уровне идеального, но более того, у интеллигента все эти принципы находятся в

активном, «пробужденном» состоянии.

Термин «интеллигенция» был введен писателем П.Д. Боборыкиным в 1866

году. Принято считать, что интеллигенция, как социальная группа сфор-

мировалась во второй половине XIX века, но исходя из самой сути явления, из

его смыслового и этического наполнения, можно предполагать, что предпосылки

для формирования интеллигенции дали о себе знать много раньше. Многие

пытались дать точное определение этому феномену. В. И. Даль определял

интеллигенцию как «образованную, умственно развитую часть жителей», но он

отмечал, что «для нравственного образования у нас нет слова» - для того

просвещения, которое образует и ум и сердце». По мнению

Н.А. Бердяева интеллигенция есть совокупность духовно-избранных людей

страны. То есть духовная элита, а не социальный слой. Он считал, что именно

верховенство совести - доминирующая черта в нашей интеллигенции, что

«русская интеллигенция есть совсем особое, лишь в России существующее,

духовно-социальное образование»1.

Таким образом, представляется возможным раздвинуть временные рамки,

ограниченные серединой XIX столетия, потому что люди, выстраивающие свою

жизнь, свое взаимодействие с социумом, согласно принципам высокой этики и

нравственности, в России были всегда. Очевидно, в условиях традиционного

общества, функции интеллигенции, как «голоса совести» социума и

носительницы основных принципов русской национальной идеи выполняло

духовенство. Но духовенство способно было выполнять эту функцию, по-

видимому, только в условиях традиционного общества. Эпоха просвещения

приводит в действие процесс, в результате которого интеллектуальная элита к

середине XIX в. становится не принадлежностью какого либо сословия, того же

духовенства, а становится явлением внесословным. Русская интеллигенция

парадоксальным, казалось бы образом, вбирает в себя черты антиклерикализма

французских философов-просветителей XVIII века, но при этом ей остаются, как

нельзя более свойственны, и черты христианской православной эталонности,

такие как милосердие, любовь к ближнему, приоритет общественного блага

1 Цит. по:Солженицын А.И.. Образованщина [Электронный ресурс] // Новый мир, 1991. № 5. С. 28-46. URL:http://lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/obrazovan.txt

http://lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/obrazovan.txt


перед личным благополучием, помощь страждущим. На то, что

черты эти были унаследованы интеллигенцией от православно-христианского

морально-нравственного идеала, указывает и тот факт, что русскому интелли-

генту близок принцип соборности, в противоположность западному индиви-

дуализму. Вероятно, духовенство оказалось не готово делегировать право на

просвещение «темного люда» за рамки своего сословия, а «внесословная»

интеллигенция, уже оформившись как социально - общественное явление,

будучи результатом эволюционных процессов в российском обществе, явилась

фактом свершившимся, с которым пришлось считаться. Подтверждением этого

могут служить многочисленные публикации в либеральной прессе,

выставляющие священнослужителей полуграмотными, жадными и аморальными

людьми, обманывающими бедный народ, вытягивающими у него последнюю

копейку. В ответных публикациях в официальных и епархиальных изданиях

либеральные журналы (а также их читатели и почитатели), в свою очередь,

обвиняются в растлении народа, подрыве традиционных ценностей и основ

государственности, лживости, беспринципности1.

Мы видим, что в явлении русской интеллигенции в полной мере реализу-

ются три рассматриваемых в данной статье принципа русской культуры. По-

видимому, эти принципы имеют архетипическую природу и являются неотъ-

емлемой частью русской ментальности. Это означает, что все явления и про-

цессы в русской культуре, несущие в себе в активной или пассивной форме эти

принципы, характеризуются своей устойчивостью, поскольку связаны с

коллективным бессознательным русского народа, являются частью воплощения

его национальной идеи. Как уже отмечалось выше, российское общество сейчас

переживает очередной перелом, связанный с переходом к иной модели

общества. Сохранились ли в современном обществе, в какой-либо из его

социальных групп принципы русской культуры, которые несла в себе русская

интеллигенция, а ранее - русское духовенство?

Автору данной статьи, в процессе изучения жизненного мира профес-

сиональной субкультуры провинциальных музейщиков и принципов конст-

руирования их идентичности, как носителей указанной субкультуры, пришлось

достаточно много общаться с сотрудниками одного из провинциальных музеев,

используя для получения данных об этой субкультуре метод нарративного

1Бушмаков А.В. «Интеллигенция в рясе?» [Электронный ресурс] // Астафьевские чтения. Выпуск 2. (17-18 мая

2003). URL: http: // www.booksite.ru / fulltext/2as/taf/iev/skie /3.htm 236

http://www.booksite.ru/


289

интервью. По мере анализа полевого материала все отчетли-

вее проявлялись черты, сближающие признаки идентичности музейщика и

русского интеллигента начала прошлого века. Как своеобразная «стигма»,

принципы русской культуры - мессианство, бессеребреничество, соборность

отпечатаны во «внутреннем кодексе» музейщиков. Назовем признаки иден-

тичности музейщика, причастные принципам русской культуры и идентичностью

интеллигенции, названные самими носителями этой субкультуры: про-

фессионализм. Частью его является наличие высшего профессионального

образования, соответствующего специальности, но наличие образования не

является решающим признаком, по которому определяется «истинный му-

зейщик». Информанты выделяют некое «явление внутренней культуры» как

составляющую профессионализма: «если изнутри этого нет, то никакая выучка

не прикроет», «стали появляться люди, внутренняя культура которых намного

ниже..я себе не позволял такого и не позволяю». Носители субкультуры

музейщиков ощущают в себе некий элемент «духовного аристократизма»: «Мы

чувствовали себя аристократами духа», «.гордость за профессию должна быть.

И очень важно быть человеком истинной, глубокой культуры. Допустим, не

можешь нахамить не потому, что боишься или соблюдаешь этикет, а что-то

изнутри тебе претит», «я должен сохранить хотя бы то, что наработано, я

чувствовал себя хранителем своеобразной музейной традиции и знаний,

которые добывал».

Как видим, налицо ощущение избранности, ощущения некой особой миссии

музейщика, которую он чувствует себя обязанным выполнить, несмотря на

сложности: «Несмотря на сложность, (хотелось) строить что то новое», «.пусть

оно (начальство) будет строгим, три шкуры дерет пускай но..будет музейщиком,

по сути своей», «есть опыт, есть знания, хотелось бы применить их на пользу.»

Этими линиями в портрете музейщика проступает принцип мессианства.

Однако, не чужды носителям данной профессиональной субкультуры и

принципы бессеребреничества и соборности. Информанты неоднократно

подчеркивают пренебрежение к материальным благам и стремлению работать

за деньги: «Он открыто заявил, что решил перейти, потому что у нас зарплата

больше! Мы его не взяли конечно.», «. а потом она говорила, что ушел из за

маленькой зарплаты!» (наглая и оскорбительная для музейщика ложь - А.Л.), «Есть внутренняя мотивация, чтобы его делать (свое дело) не связанная с

деньгами, зарплатой. То есть человек сильный духом, готовый


при необходимости, работать за идею, понимающий, в чем эта идея заклю-

чается». Принцип же соборности информанты подтверждают высказываниями о

необходимости единения коллектива: «.важно наличие вот этого единства»,

«новые люди .совершенно не имели представления о работе. Сложились какие-

то касты.». Информанты также отмечали как традиции, принятые музейщиками,

опеку по отношению к младшим и неопытным членам коллектива, взаимопомощь

внутри профессиональной субкультуры и стремление к сотрудничеству на основе

общих, легитимированных сообществом музейщиков идей.

Как пишет в своей работе, посвященной миру русской интеллигенции, М.В.

Змеев, «каждый культурный образец поведения обладает собственной

исторической памятью и в латентной форме несет в себе другой образ соци-

ального мира, включающий набор ценностей и норм поведения»1. Следова-

тельно, означенные в данной статье факторы, формирующие идентичность

музейщика, являются наследием, принятым от социальной группы, именовавшей

себя на рубеже XIX-XX века русской интеллигенцией, которой, в свою очередь,

были свойственны такие принципы русской культуры как соборность,

мессианство и бессеребреничество. Список принципов и ценностных установок,

связующих идейную направленность между двумя этими социальными

образованиями, на самом деле, более пространен и детален, однако целью

данной статьи было не столько выявление всех особенностей этого сходства,

сколько рассмотрение на примере полевого материала феномена наследования

архетипических черт принципов русской культуры профессиональной

субкультурой, существующей в наши дни, поскольку фактор архетипичности

выступает, как правило, составляющей, сообщающей воспринимающей ее

системе качество устойчивости и стабильности в рамках культуры породившей

архетип.Ю.В. Сахарова

КУЛЬТУРА КАК РЕСУРС СОЦИАЛЬНОЙ ИНТЕГРАЦИИ,

СТАБИЛИЗАЦИИ И РАЗВИТИЯ СОЦИАЛЬНЫХ СИСТЕМ

Аннотация: Культура как аккумулятор и хранилище предшествующего социального опыта является важнейшим ресурсом социальной интеграции, стабилизации и развития. В

1 Змеев М.В. Социальный мир русской интеллигенции рубежа XIX-XX веков в контексте русской общественной мысли: На материалах Пермской губернии. Научная библиотека диссертаций и авторефератов [Электронный ресурс]. URL: http://www.dissercat.eom/content/sotsialnyi-mir-intelligentsii-rubezha-xix-xx-vekov-v-kontekste-russkoi-obshchestvennoi-mysli#ixzz2tHkj8XV3 238

http://www.dissercat.eom/content/sotsialnyi-mir-intelligentsii-rubezha-xix-xx-vekov-v-kontekste-russkoi-obshchestvennoi-mysli%23ixzz2tHkj8XV3

http://www.dissercat.eom/content/sotsialnyi-mir-intelligentsii-rubezha-xix-xx-vekov-v-kontekste-russkoi-obshchestvennoi-mysli%23ixzz2tHkj8XV3


291

динамике социальных систем она выступает в качестве важнейшего фактора струк- турогенеза, в частности при выборе и формировании аттракторов самоорганизации и саморазвития.

АЬзка&. The culture as the accumulator and storehouse of previous social experience is the

major resource of social integration, stabilization and development. In dynamics of social systems it

represents itself as the major factor genesis of structure, in particular at a choice and formation

attractor self-organizing and self-development.

Сегодня социальная наука исходит из признания принципиально новых черт

современных социокультурных процессов, в которых концепции самоор-

ганизации и саморазвития имеют легитимный статус и общекультурную зна-

чимость. В то же время, проблемы социальной интеграции, целостности со-

циальных систем и общества (в условиях сопутствующих ей стабильности и

изменчивости) сохраняют свою актуальность.

Следует отметить, что понятие социальной интеграции не может не от-

ражать всей многомерности противоречивых тенденций, способствующих, в

конечном счете, обеспечению целостности социальных образований. Так, А.Л.

Алюшин и Е.Н. Князева отмечают, что «всякий целостный объект реальности - то

же человеческое существо - может рассматриваться как включенный в

совокупность иерархических уровней, как представленный одновременно на

множестве уровней». В этой связи они постулируют многовекторность

социальных потоков разных уровней и отмечают, что факторы (весь комплекс

факторов), «могут быть выражены как общий сложный параллелограмм раз-

нонаправленных сил, одновременно действующих на объект» [1, с. 86].

На сложность определения сущности социальной интеграции указывает Д.

Локвуд, который разводит понятия социальной и системной интеграции и при

этом справедливо отмечает, что «. в условиях системной интеграции социальные

отношения необязательно носят гармоничный характер» [2, с. 118]. Речь идет о

том, что социальная интеграция, характеризует процессы интеграции на уровне

взаимосвязи и взаимодействия индивидов, а социальная


292

интеграция отражает меру целостности - единства компонентов, обеспечи-

вающих потенциал эффективной жизнедеятельности социальной системы в

целом (социальных институтов). При этом, механизмы «создания» и поддер-

жания целостности «сверху» (как показатель общесистемный) и самооргани-

зации «снизу» беспрерывно пронизываются конкурирующими процессами

структурной хаотизации и упорядочения. Соответственно, проблема опреде-

ления и поддержания оптимального соотношения «хаоса» и «порядка» в ука-

занных конкурентных условиях становится все более насущной.

Ю. Хабермас [3] обозначает аналогичную проблему, постулируя колони-

зацию жизненного мира со стороны системы, и отражает в своей концепции

важное значение публичной среды, выступающей буфером и посредником,

«переплавляющим» разнонаправленные тенденции. Указание на «стабилизи-

рующую» роль некоего медиационного «пространства» встречается и в более

«классических» вариантах.

Одной из наиболее фундаментальных концепций, в которых проработана

тема социальной интеграции является концепция Т. Парсонса. Интеграция

индивидов в общество подразумевает наличие зоны взаимопроникновения

между социальной и личностной системами. Статус основного условия инте-

грации Т. Парсонс приписывает культуре. По его мнению, эффективным яв-

ляется такое социетальное общество, в котором ценности и нормы (как базовые

элементы культуры) осуществляются через сотрудничество между людьми [4].

Мысль о решающем значении культуры в процессах социальной интеграции

обнаруживается и у Э. Дюркгейма, а также у М. Вебера, Ю. Хабермаса и других

теоретиков социологии.

Вместе тем, на наш взгляд, тезис о культуре как о решающем факторе,

условии и ресурсе развития социальных систем и социума в целом в свете

современных социальных исследований может быть существенно обогащен.

Например, в синергетическом прочтении такое культурологическое понятие как

«идеал» начинает пониматься как аттрактор развития социальной системы [5],

что дополняет классическое понимание условий и факторов интегративных и

дезинтегративных процессов в социокультурных системах.

Очевидно, что осуществление системной и социальной интеграции в ус-

ловиях десинхронизации формальных и неформальных сфер общественного

взаимодействия невозможно без культуры как информационного феномена и

вот почему.


293

У. Эшби считает, что даже между внутренними соседствующими частями

системы обратные (обычно управляющие) связи могут осуществляться

опосредованно - через окружающую среду [6, с. 294]. По мере укрупнения и

усложнения социальных систем значение такого опосредованного способа

управления возрастает. Информационный обмен внутри социальной системы и

системы с социальным окружением может быть представлен следующим

образом.

При взаимодействии со средой социальная система отдает часть своих

связей (и, соответственно, часть потоков информации) в окружение, соответ-

ственно внутренняя взаимосвязь (потоки информации) уменьшается. Связан-

ность (интеграция) между подсистемами снижается, они обособляются друг от

друга и приобретают более выраженные индивидуальные характеристики -

локализуются. При этом компоненты системы теряют часть возможного «прямого

знания» друг о друге и, как следствие, уменьшается согласованность их

поведения. Но, в то же время, в компенсацию потерь прямой связи между

подсистемами возникает косвенная связь между ними - через окружающую

среду. Чем крупнее и сложнее система и чем масштабнее взаимодействие с

окружением, тем значительнее уменьшение внутренней взаимной информи-

рованности компонентов системы [7]. И, тем в большей степени данный тезис

является актуальным.

В указанных условиях устанавливается зависимость поведения социальной

системы от характера взаимодействия с внешней средой (Л.В. Дербас- Осипова).

В частности, при «нормальном» режиме функционирования системы (без

сверхдинамичного «давления» внешней среды) в процессе информационного

взаимодействия ведущим (управляющим) становится культурный компонент (в

терминологии Л.В. Дербас-Осиповой и А.И. Субетто - «ценностный тип»

переработки информации и управления системой) [8].

Особенно велико значение культуры в ситуации неустойчивости и сис-

темных кризисов, когда она становится базовым ресурсом стабилизации, са-

моорганизации и саморазвития социальных систем. Будучи аккумулятором

наиболее ценной информации - Афанасьева О.В. справедливо называет

культуру аккумулятором сложности [9, с. 6], - культурный ресурс социума

обеспечивает «приток» информации, необходимой социальной системе для ее

стабилизации и (или) развития. Именно культурный ресурс в фазах неус-

тойчивости способствует достижению необходимого баланса двух взаимосвя-


занных процессов: хаотизации и упорядочивания. При этом «одним из ре-

шающих условий преодоления кризиса всегда служит ресурс разнообразия,

накопленный системой (природой или обществом) в относительно более спо-

койные периоды» [10, с. 9].

К сожалению, актуализированный сегодня пласт культуры не в полной мере

способен выступить таким «инвестором». Во многом это связано с до-

минированием так называемой «низовой» культуры. Трактуя культуру как мно-

гоуровневое, противоречивое образование, содержащее в себе два смысловых

вектора - «верхнюю» и «нижнюю» культуры, В. В. Миронов отмечает: «в

современных условиях семиосфера меняет свои границы, превращаясь из

межкультурного пространства в глобальное коммуникативное пространство, что

способствует акцентуации в культуре ее «низового» вектора» [11]. В ком-

муникационном поле «низовой» культуры господствуют общие стереотипы,

общие оценки, общие параметры требуемого поведения, её общедоступные, то

есть наиболее примитивные компоненты, смысловая минимизация (речь идет,

прежде всего, о современной масс-культуре).

Отмеченное ведет к унификации, единообразию и постепенно обесточивает

социальную систему - интегративные процессы на системном уровне

замедляются, положительная целостность замещается отрицательной [12] с

преобладанием отрицательных связей - направленных не на «активность», а на

«сопротивление», и, в конечном счете, - дезинтеграцию.

Резюмируя, можно сказать, что важнейшим ресурсом социальной инте-

грации и динамики является культура. Культура как аккумулятор социального

опыта, служит не только источником, но и средством стабилизации, самоорга-

низации и саморазвития социальных систем, обеспечивает сбалансированность

процессов структурного упорядочения и хаотизации, сохранения их целостности

и самообновления. При этом культура выполняет посреднические функции и

функции управляющие.

Литература1. Алюшин, А.Л., Князева, Е.Н. Многоуровневое темпоральное

строение реальности / А.Л. Алюшин, Е.Н. Князева // Вопросы философии. - 2007 -

№12.

- С. 81-96.

2. Батуренко, С. А. Теория конфликта и проблема социального порядка /


295

С.А. Батуренко // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и

политология. -2013. - №3 - С. 111-120.242

3. Хабермас, Ю. Отношения между системой и жизненным миром в усло-

виях позднего капитализма / Ю. Хабермас // Теоретическая социология : Ан-

тология : в 2 ч. - М. : Книжный дом «Университет», 2002. - Ч. 2. - С. 352-372.

4. Парсонс, Т. Система современных обществ / Т. Парсонс. - М. : Аспект-

пресс, 1997. - 270 с.

5. Бранский, В.П., Пожарский, С.Д. Социальная синергетика и акмеология.

Теория самоорганизации индивидуума и социума в свете концепции синерге-

тического историзма / В.П. Бранский, С.Д. Пожарский. - СПб. : Политехника, 2002.

- 476 с.

6. Эшби, У.Р. Введение в кибернетику : пер. с англ / У.Р. Эшби. - М. :

КомКнига, 2005. - 432 с.

7. Сахарова, Ю.В. К вопросу об иерархической организации социальных

систем как способа их стабилизации и устойчивого развития / Ю.В. Сахарова //

Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. 2013.

- Т. 2. № 2. - С. 164-171.

8. Осипова-Дербас, Л.В. Информационные структуры и трансформации

социальных систем [Электронный ресурс] : автореф. дис. . докт. социол. наук :

22.00.01 / Л.В. Осипова-Дербас. - СПб., 2010. - Режим доступа :

http://dissers.ru/avtoreferati-dissertatsii-sotsiologiya/a67.php

9. Афанасьева, О.В. Информационная открытость и проблема устойчивого

развития / О.В. Афанасьева // Вопросы философии. - 2012. - №5. - С. 47-58.

10. Назаретян, А.П. Смыслообразование как глобальная проблема со-

временности: синергетический взгляд / А.П. Назаретян // Вопросы философии.

- 2009. - №5. - С. 3-19.

11. Миронов В.В. Трансформация культуры в пространстве глобальной

коммуникации [Электронный ресурс] / В.В. Миронов // Медиаскоп : электрон.

науч. жур. фак. журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. - 2009. - Вып. 2. - Режим

доступа : http://www.mediascope.ru

12. Ключников, С.А. Уровни целостности социальных систем / С.А. Ключ-

ников // Вопросы философии. - 2013. - №4. - С. 3-8.Р. К. Стерледев, Т.Д. Стерледева

http://www.mediascope.ru/

http://dissers.ru/avtoreferati-dissertatsii-sotsiologiya/a67.php


XXI ВЕК: ПРОБЛЕМЫ ТРАДИЦИЙ И НОВАЦИЙ В

РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

Аннотация. Актуальная для современной России проблема единства российской нации имеет разные аспекты своего решения. Одним из важнейших является оптимальное соотношение традиций, сложившихся в предыдущий период, т. е. в Советском Союзе, и новаций, связанных со сменой социально-политического строя, т. е. внедрением капита-листических отношений. Также не менее актуален сегодня аспект взаимовлияния и взаимообогащения традиционных ценностей российской и западной цивилизации, обсуж-давшийся еще философами - славянофилами и западниками. По мнению авторов, основным методологическим принципом решения проблемы укрепления единства российской нации может выступать «здоровый консерватизм», нацеленный на поиск оптимального синтеза традиций и новаций социальных процессов.

Аbstract. Actual for the contemporary Russia problem of unity of Russian nation has different aspects of its decision. One of the most important is the proper correlation between traditions, formed in the previous period, i. e. in the Soviet Union, and innovations, connected with the replacement of the socio-political system, i. e. with introduction of capitalist relations. Also actual is the aspect of intercommunication and mutual benefit of traditional values of Russian and Western civilizations, which was discussed earlier by philosophers - slavophils and westerists. As to the authors's opinion, the main methodological principle of decision of the problem of consolidation of Russian nation is “healthy conservatism", aimed to the search of proper synthesis of traditions and innovations of social processes.

Начавшийся XXI век поставил перед российской теоретической мыслью ряд

проблем. Одной из наиболее важных из них является проблема единства

российской нации как основы ее дальнейшего прогрессивного развития. Един-

ство нации как философская проблема может рассматриваться на самых раз-

личных уровнях. Наиболее фундаментальным из них является уровень фило-

софской рефлексии. Общество является динамической системой, в силу чего его

развитие всегда осуществляется противоречиво. Социальные группы, со-

ставляющие общество, могут находиться в различного рода отношениях,

крайними состояниями в которых являются, с одной стороны, борьба, с другой

стороны, гармония. Бывают ситуации в жизни общества, когда оно раскалы-

вается, находясь в состоянии острой идеологической и политической борьбы.

Это относится к обществу любого типа, и так было во все времена. В качестве

примера можно привести Великую Французскую Революции во Франции, борьбу

между Севером и Югом в США, гражданскую войну в России в период244


297

становления Советской власти и т.д. Но в истории, в частности в истории России,

были моменты, когда общество находилось в состоянии относительной

гармонии. Например, состояние общества во время Отечественной войны 1812

года, состояние советского общества во время Великой отечественной войны,

когда все общество было консолидировано одной идеей: борьбой с оккупантами

и главным лозунгом было: «все для фронта, все для победы».

Современная Россия начала XXI века находится в нестабильном состоянии.

Противоречия между различными общественными группами периодически

возникают, но степень их остроты, как правило, своего пика не достигает. Причин

нестабильности российского общества может быть много, и они могут быть

различны в зависимости от того, на каком основании они могут быть выделены.

Мы рассмотрим только некоторые из них, поскольку их систематизация и

поиск их разрешения требуют работы достаточно большого объема. Одной из

главных причин отсутствия единства в обществе является, на наш взгляд, ка-

тастрофически быстрый распад Советского Союза как общества особого со-

циалистического типа и не менее быстрое развитие капитализма в его специ-

фически неразвитом «диком» варианте. Это привело к известному социальному

парадоксу XXI века: в предыдущем веке Советский Союз и еще ряд стран

строили социализм, а Европа и Соединенные Штаты были ярко выраженными

капиталистическими странами. Парадокс XXI века в том, что в настоящий момент

страны Европы и Соединенные Штаты строят у себя общество, в котором

социалистические элементы начинают проявляться все более сильно, в то

время, как Россия вместо распавшегося Советского Союза идет по пути

капиталистического развития. Удивительный парадокс, но это реальная жизнь.

Этот «экзистенциальный перепад», когда существующее общество внезапно

трансформировалось в свою противоположность, произвел глубокое потрясение

в общественном сознании. Таким образом, одной из главных причин

нестабильности и напряженности современного состояния российского общества

является противоречие между коллективистской общественной традицией,

издавна присущей России и сознательно укреплявшейся в Советском Союзе, и

противоречащими ей новациями нового типа. СССР не был идеальным

государством. О его недостатках и противоречиях написано достаточно много и в

данной работе нет смысла это повторять и пересказывать.

Но, как верно заметил в свое время У. Черчилль, «история выбирает не между

хорошим и плохим, а между плохим и очень плохим».


Интересно отметить, что Россия за весьма непродолжительный истори-

ческий отрезок дважды испытала трансформацию перехода из традиционного

состояния общества в нетрадиционное, принципиально новое. Первое такое

потрясение было в первой четверти ХХ в., когда был разрушен традиционный

феодально-буржуазный уклад жизни и Россия начала строить социалистическое

общество. Опыта построения социализма тогда не существовало, в силу чего

был проведен ряд неудачных и трагических действий, например, уничтожение

большого количества представителей бывших эксплуататорских классов,

офицерства, казачества и т. д., политика военного коммунизма, террор 1937 г. и

т.д. И тем не менее, через какое-то время, примерно к 60-м гг. ХХ в. ситуация

выровнялась. К этому времени был достигнут ряд успехов: восстановление

народного хозяйства после войны, успешное развитие науки, освоение космоса и

т. д. В конце ХХ в. произошла новая трансформация: распад Советского Союза и

разворот общества на «рельсы» капитализма. Общественное сознание россиян,

как и в первом случае, также испытало экзистенциальный шок. Воспоминание о

жизни в СССР, с одной стороны, и сегодняшняя практика периода становления и

развития капитализма в современной России, с другой стороны, являются одной

из тех фундаментальных причин, которые поддерживают напряженность

общественной жизни.

Какие же могут быть приняты меры по снижению напряженности между

существующей традицией в общественном сознании и новациями, которые

проходят в современном обществе? Как показывает история, новации рано или

поздно в большинстве своем побеждают традиции. Новации - необходимый

элемент общественной жизни, нравится это людям или не нравится. Тем более,

что в России возврат к прошлому уже невозможен. Это понимают как сторонники

нового пути развития России, так и его противники. И вопрос о восстановлении

Советского Союза в его существовавшем варианте в данный момент не

ставится. Механизм объединения традиций и новаций может быть различным.

Именно это, на наш взгляд, является главной проблемой современной России.

Здесь можно использовать опыт Китайской народной республики. Там также

была осуществлена перестройка, но перестройка, которую можно назвать

«мягкой» и консервативной, результатом которой явилось то, что Китай

превратился сегодня в современную сверхдержаву, в то время как Россия в

результате перестройки потеряла статус сверхдержавы.

Таким образом, на наш взгляд, необходим «здравый» консерватизм,


299

включающий в себя ряд моментов. Во-первых, не спешить ломать и пере-

страивать социальные структуры, доставшиеся России от Советского Союза.

Может быть, имеет смысл вернуться к опыту Советского Союза в некоторых

видах деятельности, например, науке, здравоохранении, образовании. Во-

вторых, при формировании различного рода реформ начинать их надо с со-

циологических и иных видов опросов непосредственных участников того или

иного социального процесса (учителей, врачей, педагогов, инженеров). Так,

например, фактическая отмена профилактической направленности медицинского

обслуживания населения, которая действовала в Советском Союзе, вызывает

серьезные возражения у многих медицинских работников сегодняшней России.

Многие элементы советской системы здравоохранения, нацеленной на

предупреждение и профилактику заболеваний у всего населения страны,

позаимствованы американской системой здравоохранения и демонстрируют

свою успешность. Можно привести в качестве примера практику введения ЕГЭ и

тестирования в учебных заведениях, которая началась без консультаций с

учителями, с профессорско-преподавательским составом вузов и школ. В-

третьих, очень осторожное отношение к европейскому опыту в различных об-

ластях деятельности. В основе данной рекомендации также лежит проблема

взаимодействия двух видов самобытных культур - европейской и российской.

Еще русские философы первой половины ХХ в. указывали на проблему взаи-

мосвязи и взаимодействия двух культур - российской и европейской. Основные

идеи русских философов могут быть сформулированы в следующем тезисе. У

России свой собственный самобытный путь. Это не значит, что европейская

культура и европейский опыт для России не приемлемы. Но заимствование

должно быть тщательно продумано и взвешено, а главное, прежде чем вводить

европейский опыт повсеместно, его необходимо проверить в локальных

масштабах и только потом уже рекомендовать в широкую практику. Таким

образом, лозунг «здоровый консерватизм», неторопливость, тщательный анализ

и т. п., когда на первое место ставится проблема поиска оптимальных форм

синтеза традиционных и инновационных моделей, может выступать как основной

методологический принцип оптимального развития России, при котором

единство нации будет стабилизироваться и укрепляться.О.М. Фархитдинова


ДУХОВНОСТЬ КАК ОСНОВАНИЕ ЕДИНСТВА СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Аннотация. В статье высказывается идея о том, что происходит своего рода «ми-грация понятий» и ««моделей поведения». Это выражается и во взаимосвязи облика город-ской среды с теми проявлениями религиозности, которые мы наблюдаем, и в динамизме конструирования самих понятий. Поэтому понимание и обозначение духовности в поня-тийном динамизме позволит нам обнаружить основание единства современной России.

Abstract. Migration concepts and models of behavior is expressed in the relationship appearance of the urban environment with the manifestations of religiosity, which we observe, and in the dynamism of the design concepts themselves. Spirituality as a concept fundamental to our cul ture can be a basis for the unity of space in modern Russia.

Духовность стала предметом всестороннего исследования в привычном для

нашего современного понимания смысле еще в начале XIX века. В конце ХХ

столетия обсуждение данной проблемы, а главное, самого понятия проводилось

в режиме видения этносом себя сквозь сумму значений понятий. «Духовность -

это то, в чем русский народ полагает себя особенно сильным, это то, что он

принес в мир и развивает, и одновременно то, к чему должно стремиться

человечество» [1, с. 165]. Так, появляются в общественном сознании такие

понятия как «культура», «цивилизация», «духовность». Для каждого народа одно

из названных является своего рода базовым для понимания и трансляции

смыслов, заложенных в образах его бытия.

В XXI веке темы, выражающие отношение к ценностям и моделям пове-

дения в нашем обществе иллюстрируются проявлениями степени духовности.

Символически это выражено в языке. Например, специфическое понятие

«экологическая духовность», на сегодняшний день демонстративно утратило

целостность единичного термина «духовность». Отношение между людьми и

природой, сформированные этим отношением модели поведения, заклады-

ваются как базовые для выяснения сущности духовности. Язык этноса наделен

огромным запасом адаптивных терминов для иноязычных культур: ментальное и

духовное также как и религиозное в русском языке имеют разное

этимологическое происхождение, хотя, в сущности, отражают отношение «к

универсальному концепту, обозначающему жизненную сущность преимущест-

венно человека - душе» [3, с. 325]. Упраздняя вековую гегемонию понятий

«цивилизация» и «культура» в сознании современного человека соприсутствуют

новые конструкции: тринитаризм, трансгуманизм, трансчеловек, инфернальный,


301

холистический, кибердуховность. Я намеренно, ставлю данное сло- вестное

разнообразие в один ряд, не привлекая идентификации по отношению к каким

идейным начинаниям, ибо они получили распространение. Преодоление границ,

«внутреннее познание горизонтов бытия» [3, с. 267] возможно и являет нам

современный словесный полиморфизм.

Итак, происходит своего рода «миграция понятий» и «моделей поведения»,

что выражается и во взаимосвязи облика городской среды с теми проявлениями

религиозности, которые мы наблюдаем, и в динамизме конструирования самих

понятий. «Духовный организм России создал свой особый язык, свою литературу

и свое искусство. На этот язык как на родной отзываются все славяне мира» [2, с.

434]. Присуще ли поэзии и литературе современной России быть

индивидуалистичной, или коллективистской? В чем уникальность и жанровое

разнообразие заявлений о сформированном и требуемом отношении к

европейским достижениям в виде симулякра, фикционализма? Столь

популярные лингвистические эксперименты постмодернистского мышления

служат лишь для поверхностного освоения событий действительности,

следовательно, есть возможность обнаружить ту среду, которая составляет

основу духовности современной России. Но и здесь есть амбивалентность.

Мигрируя из области повседневного бытия, целый ряд понятий нуждается в

адаптации: профанное становится сакральным (вера в удачу, судьбу, фе-

тишизация повседневности, создание сакрального пространства осуществимости

того объема значений, который вдруг обнаруживает некий «новый» акцент,

сторону), реальное номинальным (представление о смысле жизни, осознание

себя счастливым).

Свой специфический язык отношения к очевидному и дискурс славянских

народностей всего мира по отношению к России разнолик в очень специфиче-

ском для данного термина ракурсе: исторически сформированное отношение не

утрачивает своей актуальности, традиция сохраняется.

Темы, которые становятся значимыми в рубрикаторах диалогов духовных

лидеров и светской интеллигенции - показатель динамики этой миграции. Особое

внимание следует уделить деятельности религиозных лидеров, представителей

духовенства, духовных лидеров. Россия в современном мире за


302

нимает положение активной диалоговой площадки для разных конфессий и

организаций, проявляющих религиозность, в том числе и внеконфессиональ-

ную. Духовность как неизменная составляющая этого процесса, на мой взгляд, не

вызывает сомнений. С этой стороны мы имеем возможность констатировать

также новое понимание религии в XXI веке. Происходит сознательное

переосмысление статуса верований и убеждений человека.

Духовное лидерство - это и лидерство в научных открытиях. «Если мы хотим

принести счастье человечеству, обществу, отдельной личности, то мы должны

осознать важность нравственной этики. Но пропагандировать ее нужно не с

помощью религии, религиозной веры, но секулярными методами, в основе

которых научные исследования и открытия» [5]. Проект «Россия - 2045», целью

которого является стремление соединить духовные ценности и научные теории в

ином мировоззрении, способен объединить будущее человечества, иначе

нацеленном на будущее.

По мнению Г. В. Ф. Гегеля, духовную целостность общества определяет

философия. В наше время мы имеем дело с проявлениями многоликой рели-

гиозности, единства в мировоззренческих позициях нет. Для России это еще и

весьма «двусмысленная ситуация». По выражению А. Дугина, «русская фило-

софия .быстро исчезла со сцены. То, что осталось от «русской философии»

второй половины XIX и первой четверти XX веков, сумбурно. непонятно и не

интересно» [4, с. 29]. Возможно это лишь вариант оценочного суждения, которое

утратило в виду такой констатации, содержательный момент. Российской

действительности не отказать в «наполненности духом творчества» [3, с. 266],

инициативы наукоградов (Бийск, Дубна и т. д.) и научных лабораторий. Обратим

внимание на то, что не менее популярны сегодня академические городки,

технопарки (частью которых являются бизнес-инкубаторы), закрытые

административно-территориальные образования и др.

Понятая как «процесс гармоничного развития духовных способностей че-

ловека» духовность не сводима к религии или отправлению культа. Это как раз

гармоничное состояние внутренних установок и внешних условий, данных для

реализации возможностей, в том числе и наукоемких.

Собрание современных текстов о духовности в изложении многочисленных

духовных лидеров невозможно вне учета контекста, поэтому потенциал

контекста стал принципом исследований. Мировоззренческие интенции авторов,

которые занимают активную мировоззренческую позицию, не претендуя на роль


303

духовного лидерства, сохраняют за собой влияние на умонастроения и

убеждения. К числу тех, кто создает и принимает участие в строительстве

духовного пространства современной России можно отнести: Ал. Проханова, А.

Дугина, Г. Джемаля, Аркадия Ровнера. Зафиксировано это было в диалогизме ХХ

века. Лексическое в ХХ стало лишь структурной данностью в веке XXI.

Понимание как таковое, понимающая философия, понимающая психология

рассматриваются в аспектах вневременного постижения смысла.

Многоликость высказываний современного мира тем и интересна, что

прочтение реализует уязвимость человека в среде избранных потенциалов.

Уязвимость в среде Другого, относительность бытия Иного, сопричастность

разлому понимания в целом и в результате. Никакое измерение нельзя считать

точным, именно такую позицию занимали когда-то Гейзенберг, Бор, Борн и

физики-индетерминисты. Инвариантные подходы и методологические дискуссии

конца прошлого столетия, по сути, воссоздавали ситуацию в науке, а сегодня это

изменение представлений о духовности.

Литература1. Блехер, Л.И., Любарский, Г.Ю. Главный русский спор: от западников и

славянофилов до глобализма и Нового Средневековья / Л.И. Блехер, Г.Ю.

Любарский. - М. : Академический Проект, 2003.

2. Ильин, И. Россия есть живой организм / И. Ильин // Русская идея. -

М., 1992.

3. Пивоваров, Д.В. Духовность / Д.В. Пивоваров // Современный фило-

софский словарь / под общ. ред В.Е. Кемерова. - «ПАНПРИНТ», 1998.

4. Дугин, А.Г. В поисках темного Логоса (философско-богословские очерки) /

А.Г. Дугин. - М. : Академический Проект, 2013.

5. Из выступления на международной конференции «Наука. Духовность.

Образование» Институт тибетологии Намгьял в Гангтоке (Сикким, Индия) 20

декабря 2010 г. Встреча Далай-ламы XIV с основателем движения «Россия

2045» Дмитрием Ицковым.А.Н. Фатенков

НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ В ОПТИКЕ «КОНЦА ИСТОРИИ»

Аннотация. Рассматривается и уточняется феномен ««конца истории». В задаваемом им контексте анализируется современное состояние национальной идеи, оцениваются её перспективы и основания.


Аbstract. In this paper, the phenomenon known as “the End of History" is envisaged and pre-cised. In the related context, contemporary vision of the national idea is analyzed.

Существует два основных сценария заключительных аккордов человеческой

истории. Один - катастрофический, апокалиптический. В нём финиш ис-

торического процесса равен исчезновению цивилизации людей, их биологиче-

ского вида или даже всех форм жизни. Это подлинная трагедия: каждый поте-

ряет близкого. Если она произойдет - в результате природного, техногенного или

военно-политического катаклизма, - то будет, надо надеяться, скоротечной. По

другому сценарию конец истории - хронический, вялотекущий, со зримыми

чертами фарса - напрямую не совпадает с гибелью мира и не вызывает, во

всяком случае сходу, абсолютного пессимизма. Подсказку даёт личный опыт.

Завершения скучной и бестолковой череды эпизодов ждёшь с нетерпением. Как,

впрочем, и галопирующего развёртывания, пусть и вменяемых по отдельности,

сценических картин. Если и вправду исторический финал не столь уж

безысходен, то и весь предшествующий ему временной путь тогда, наверное,

отнюдь не безупречен.

Идея истории, т. е. в целом закономерного течения и рассмотрения событий

во времени (и пространстве), при её появлении в культуре была призвана

приземлить и взбодрить идею вечности. Обратное воздействие безвременного и

пребывающего на временное и становящееся особых беспокойств поначалу не

вызывало. Напротив, скорее обнадёживало: ведь вечность давала старт

историческому движению и, подпирая собою его, обеспечивала тому ус-

тойчивость. Однако «первородно-вечный грех» истории оказался для неё в

определённом смысле фатальным. И не только потому, что всё рождённое

непременно должно истощиться и умереть. Сам хронический путь к финишной

черте, длительный маршрут, во многом копирующий вечность и постоянно за-

ставляющий оглядываться на неё, и особенно его видение оказались изрядно

обременены превратным содержанием. Историзм - как принцип, как методология

- вольно или невольно сплющивает диахронию в синхронию. Те собы-252

тия, которые объективно следуют друг за другом по цепочке, в колонне по од-

ному, при их репрезентации субъектом расставляются, по сути, в единовре-

менную шеренгу, выписываются на статичном панорамном холсте. Они пред-

ставлены на разных страницах - всё же одной книги, реконструированы и до-

кументированы в разных залах - одного-таки музея и архива. И никакие муд-


305

рёные приёмы дипломированных историков-теоретиков, профессионалов ар-

хивного и музейного дела, никакие ухищрения дилетантов ситуацию кардинально

не поправят. Поставить экспонаты на колёса, придать отдельным артефактам

видимость внутренней динамики, превратить хранилище древностей в

трансформер, конечно, можно, но воссоздать диахроническую композицию без

изъяна всё равно не удастся.

Впрочем, проблема оказывается удручающе неразрешимой только в том

случае, если мы с осознанным самозабвением или бездумно продолжаем играть

в объективизм, постулируя возможность, необходимость и желательность

получения абсолютно точной сенсорно-интеллигибельной копии с жизненного

оригинала. И это вместо того, чтобы каждый раз обстоятельно определять

позицию наблюдателя-толкователя, а вместе с ней долю и структуру

антропоморфной компоненты в приобретаемом знании. Объективист, видно, не

задумывается над тем, что предельно точным окажется тот дубликат, который

ничем не будет отличаться от подлинника. Постмодернистские желания,

пафосно бичуемые объективистом, латентно присущи ему самому. Хро-

нологически первая версия историзма, опиравшаяся на циклическую событийно-

временную парадигму, ещё позволяла независимо от усилий познающего

субъекта, т. е. поистине объективно, сталкиваться с ничуть не искажённым

регулярным воспроизведением некогда произошедшего, а следовательно,

вправе была и от человека настоятельно требовать отстранённооднозначных

репродукций реальности. Хотя имплицитно проблема субъекта и его

местоположения даёт о себе знать и тут. История должна состоять не из одного,

из нескольких витков - иначе она совпадёт с вечностью. Однако зафиксировать

наличие именно нескольких витков можно лишь тогда, когда они чем-то

отличаются друг от друга. Стало быть, буквальный повтор событийного ряда

невозможен, как невозможна неизменно точная ментальная копия того, что

происходит за рамками сознания. Какой-то образ ближе к прообразу, какой-то

дальше. Ролью субъекта в отыскании истины пренебречь уже нельзя.


306

При размыкании цикла, в линейных моделях исторического процесса субъектная

детерминация кратно нарастает.

Для человека прошлое всегда существует как настоящее прошлого, и с этим

ничего не поделать. Стоит лишь пересчитать, сколько раз за последние сто лет в

нашей стране переписывался учебник истории (и не новейшей, а давней), всякие

сомнения касательно неустранимой ангажированности дней минувших днём

нынешним отпадут моментально. И только кондовый оптимист будет утверждать,

что содержание учебника от версии к версии становится объективнее. Но

вернёмся от иллюстративной эмпирии к теории. В крайних точках исторической

линии прошлое вовсе отсутствует: его либо ещё, либо уже нет. Люди там или

пока не возвысились до мнемы, или безвозвратно впадают в беспамятство. На

последнем отрезке (возможно, и не коротком) исторической кривой память

скрадывается, тушуясь перед изобилием фантазий и виртуальных химер. Она не

стойка и не спасительно-избирательна, какой бывала, а до цинизма тотальна

(«Помнить всё!») и жеманно податлива к калейдоскопическим трансформациям и

мутациям.

Главной особенностью реконструкции прошлого в ситуации расплывчатого

конца истории является зримо проступающая тенденция к сокращению, и без

того усечённой историзмом, дистанции между позицией интерпретатора и

чередой произошедших событий, а также к схлопыванию временного зазора

между отдельными событиями. Чувство дистанции - аристократическое чувство.

Его утрата бьёт не только по объективистской догматике, но и по субъ- ект-

центрированной позиции, которая стремится преодолеть безответственный

субъективистский произвол. Тенденция к умалению и игнорированию

расстояний, сегодня она глобальна и просматривается без труда, закономерно

перерастает в склонность к перетряхиванию историографического полотна, к

модификации его структуры. Неудивительно, что мировым исследовательским

трендом стало изучение микро-истории (неслучайно совпавшее, кстати, с

пристальным вниманием к пограничным состояниям и поверхностным эффектам

в других отраслях науки, точнее, с новым поворотом в них, когда поверхностно-

пограничные феномены подаются как квазиобъёмные, исчерпывающим образом

репрезентирующие весь изучаемый предмет: к примеру, углерод и графен как

атомарный монослой углерода). Не будет большой натяжкой утверждать: микро-

история - одна из вариаций нанотехнологического ажиотажа. Для макро-

исследований, и не обязательно объективистски ориентированных, необходим

иной ракурс, нужна дистанция, которой на финишном отрезке не сыскать и не

выстроить.


307

Помимо повсеместной теперешней моды на микро-историю, симптоматичны

локальные, в частности русские, попытки за счёт прошлого сократить длину

исторического пути человечества. Как бы ни относиться к концепциям Н.А.

Морозова и А.Т. Фоменко, они показательны и культурно фундированы - обе

революционно скопированы с монотеистической эсхатологии. Та видит в

предапокалиптическом земном существовании людей изнуряющую дорогу

греховных блужданий. В эпоху смерти Бога эмансипированные, но не исчез-

нувшие из коллективного сознания эсхатологические мотивы настоятельно

подталкивают к отсечению сомнительных временных излишеств и настраивают

на спокойное, а иногда и на авантюрно-азартное, отношение к хронологическим

пертурбациям. Сужу по себе. Прокручиваю в голове несложный эксперимент. Что

произойдёт, если вдруг завтра авторитетнейшие эксперты нам сообщат о

корректности и правильности «новой хронологии»? Для всех профессиональных

историков, несомненно, это будет потрясением, для антико- ведов - катастрофой.

Меня же, признаться, подобная новация не очень тронет. Сосредоточиваясь на

философских штудиях, с удовольствием, разумеется, перечитываю древних

греков - с давно сложившимся стойким ощущением, что их гениальные тексты

вполне могли быть созданы на основе жизненного опыта людей XX-XXI веков.

Скажем, перерастание демократии в тиранию, описанное в «Государстве»

Платона, почти буквально, вплоть до отдельных нюансов, репрезентирует

аналогичные социально-политические эксцессы совсем недавних времён.

Поэтому ни рьяно защищать, ни яростно опровергать гипотезы Н.А. Морозова и

А.Т. Фоменко не вижу особой нужды.

Характерен неподдельный интерес (у кого-то апологетический, у кого-то

резко критический - и этот-то особенно любопытен), который вызвал в России

постмодернизм - с его то ли историческими, то ли аисторическими мозаиками.

Отечественная культурная традиция далека, в определённом смысле противо-

положна рационалистическому европейскому историзму. Она весьма строго

детерминирует будущее и анархична к прошлому. В классическом европейском

историзме зеркальная конфигурация: там прошлое трактуется устойчиво-

закономерным (варьироваться могут лишь детали, коими, собственно, и при-

звана заниматься историческая наука), а будущее стохастично. Русский взгляд

при утрате перспективы, чётких контуров будущего тесно смыкается с постмо-

дернистской оптикой.

Ещё раз придётся вспомнить выпекаемый сегодня в симулятивных муках

«единый учебник» истории. Вероятно, это будет первый в нашей стране единый

учебник «конца истории». Он, обозревая прошлое из циничного, безыдейного


2

308

настоящего, не решаясь очертить цель, передний горизонт социально-

культурного развития, будет существенно уступать в мировоззренческом плане

своим дисциплинарным аналогам, директивным книгам по истории советских и

дореволюционных времён. Объективист наверняка возразит: если исторический

процесс в самом деле выдыхается, то и соответствующий учебный предмет

должен получить адекватное структурно-содержательное наполнение.

Возражение здесь одно - но радикальное и жизненно твёрдое: за реальность,

историю, женщину надо бороться, ни одна из них не даётся нам просто так, без

усилий.

Заурядный, не апокалиптический конец истории означает скукоживание

временной длительности, а вместе с тем и судороги соблазнённой и одрях-

левшей вечности. Что-то ещё, конечно, происходит - но по сути ничего не ме-

няется, качественно нового всерьёз не возникает. Скорее наоборот, мир стал

одной сплошной Шуткой, не без причины пишет Фредерик Бегбедер, размышляя

о судьбе одноимённого романа Милана Кундеры. «Теперь уже вполне очевидно,

- продолжает автор эссе, - что в начале 60-х годов Кундера, сам того не

подозревая, был первым романистом Конца Истории»1. Да, герои чешского ли-

тератора грезят о примирительном сочетании однообразия и свободы, дейст-

вительности предпочитают видимость, меланхолично констатируя победу има-

гологии (от лат. imago - образ) над идеологией2.

Шумливый иронично-заунывный декаданс, перемежающийся кровавыми

сполохами реальных, пока фрагментарных, крушений и бедствий. С ним свыкся

современный мир: либеральный в своей базовой - сетевой - структуре, с вкра-

плёнными в неё элементами поверженных общественно-политических практик и

идеологий: интернационал- и национал-социалистической, теократической.

Сегодня нет особого смысла настаивать на культурно-географических различиях

Востока и Запада. Доминирование либерализма, системы формального

законничества, поступательно ведёт к детерриторизации социального про

1Бегбедер Ф. Лучшие книги XX века. Последняя опись перед распродажей : эссе / пер. И. Волевич. М. : FreeFly, 2006. С.

30.2См., например: Кундера М. Бессмертие : роман / пер. Н. Шульгиной. СПб. : Азбука-классика, 2004. С. 9, 128-129, 371.Арто А. Сюрреализм и революция / пер. Г. Смирновой // Арто А. Театр и его Двойник. СПб. : Симпозиум, 2000. С. 252.


1

309

странства. Композиция ценностей отрывается от почвы, от конкретного при-

родного ландшафта, от естественных культурных корней и повисает в стерильно-

безвоздушной среде, становясь безжизненно-плакатной. Постулат Антонена

Арто, что «всякая истинная культура опирается на расу и кровь»1, вызывает ныне

бурю показного негодования у конформно-политкорректной публики, боящейся

уже и собственной тени. Этнос, пол, отцовство и материнство, родина - страшит

всё, что противится формальной редукции и возвращает индивидуума к

природно-культурным реалиям. Надменно-пугливый ум в упор не замечает

гротескных причуд внешне комфортной повседневности: прибежище то-

лерантности давно не отличить от дома терпимости.

Тут самое время без сожаления вспомнить: любой исторический феномен

имеет свой предел, к счастью, либеральная благоглупость не исключение.

Весомую и действенную альтернативу ей не отыскать в теократических проектах.

Они избыточно противоречивы, сопрягая радикальную эсхатологию истовой

веры с неспешным оппортунизмом земной церкви. К тому же у религиозной

догматики немало общего с либеральным законопочитанием: обе установки,

внушая человеку идею относительной свободой, неизбежно зависимой от

свободы Другого или других, без стеснения превращают индивидуума в существо

понукаемое и ведомое. Аксиоматическое всевластие нескрываемо

конвенциональных политико-правовых норм в косности не уступает сакрали-

зованно обрамлённым положениям символа веры.

Не справится с итоговой экспансией либерализма и так или иначе рес-

таврированный социалистический проект. Потому, во-первых, что чередование и

конвергенция бюрократического социализма и либерального капитализма как раз

нагляднейшим образом свидетельствуют о хроническом финале социально-

политической истории. Во-вторых, потому что общественнополитическая

проблематика всё-таки не первична для человека: надстройка, как ни крути. Без

лишних слов, например, ясно: лучше иметь за плечами всего эдак лет тридцать и

жить под пятой капитала или номенклатуры, чем в семьдесят с копейками

наслаждаться преимуществами развитого социализма или открытого общества

западного типа. И никакие обвинения в натурализме и биологизаторстве не

поколеблют данной жизненно важной констатации. Только реверс к природно-

культурным основаниям способен отрезвить человека, вызволить его из

дурманящего морока безразмерного исторического эпилога.

Отсюда понятно: ставка должна быть сделана на этнокультурную, а не на гражданскую нацию. Последняя есть зеркальное отображение «гражданского

брака». Сторонники того заявляют, что штамп в паспорте ничего не значит во


310

взаимоотношениях двух людей. Сторонники гражданской нации, наоборот,

полагают, видимо, что штамп и само наличие паспорта, либо карты с нужным

штрих-кодом, определяющим образом повлияет на жизнь и поведение

миллионов. Поборнику этнокультурной нации важен не документ, а внутренняя и

внешняя физиономия человека, его родство, язык, иерархия почитаемых им

ценностей. Разумеется, определённый риск здесь есть - а вот тотальный страх

неуместен. Конечно, аргументом «крови и почвы» могут воспользоваться

параноидальные политики - но ведь им всё равно, на что опираться, они и из

«Мойдодыра» выведут человеконенавистническую идеологию.

Единственный для России реальный шанс выйти из системного кризиса -

актуализация евразийского проекта в его культурофильской (не этатистской)

версии. Не культура должна всячески подыгрывать государству, нет, государство,

порой в ущерб собственной корысти, должно оберегать культуру, лишь тогда оно

содержательно, не формально, сбережёт и себя. Культура имеет право на

критику в адрес власти - на критику откровенную, стильную и ответственную.

Что делать каждому из нас? Извечный русский вопрос. Мой ответ неза-

мысловат. Перестать искать виновных вовне. И в минусах, и в плюсах начинать с

себя. Без робости и без нахрапа держаться личной и национальной выгоды. Быть

в тонусе. Работать. Рожать детей. Зорко, но без ожесточения вглядываться в

жизнь, проникая в глубины человеческой натуры. Посмотрите, сколько рядом с

нами привлекательных, красивых женщин, близость с которыми хорошо

укладывается не только в национальный, но и в здоровый мужской интерес. Да

что там, укладывается в интерес, - органично сопрягается с природной мужской

страстью, естественной и великой в этой своей естественности.Н. А. Хафизова

АРХЕТИПИЧЕСКИЕ КОРНИ СПЕЦИФИКИ

ГРАЖДАНСКОЙ АКТИВНОСТИ РОССИЯН

Аннотация. Гражданское общество, как любая общность, непременно имеет свои культурные основы, истоки, которые находят свое выражение в менталитете народа или цивилизации. «Витязь на распутье», ««юродивый» и «вечный странник» - архетипы, сквозь призму которых можно выделить такие черты российской гражданской активности: проблема со свободой выбора; неготовность к систематичному участию в жизни общества; надежда на «спасителя»; поиск виноватых; стремление к тому, чтобы государственная власть была основана на правде и справедливости; категоричность и недоверие идее и практике толерантности.

Abstract. Civil society as any community always has the cultural bases, sources which find the expression in mentality of the ethnos or the civilization. “The knight at the crossroads", “foolish" and

Раздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕ“the eternal wanderer" - archetypes through which prism it is possible to mark out such characteristic features of the Russian civil activity: problem with a freedom of choice; unavailability to systematic participation in society life; hope for “savior"; search of the guilty; aspiration to that the state power was based on the truth and justice; categoriality and mistrust to idea and practice of tolerance.

Гражданское общество, как любая общность, непременно имеет свои

культурные основы, истоки. Обеспечить возможность гражданского единения

можно только в условиях их максимального учета, ибо они задают ценностную

перспективу и указывают на пределы, трудности в освоении иного опыта.

Проблемы функционирование гражданского общества в России, таким образом,

коренятся в цивилизационных основаниях российской цивилизации, вы-

ражающиеся в менталитете. Целью данной статьи является обрисовать неко-

торые архетипы как одну из важнейших составляющих менталитета, которые, как

видится, оказывают несомненное влияние на специфику гражданской активности

россиян.

Менталитет - это устойчивое мировоззрение, образ мышления и духовная

настроенность (настроенность на что-то конкретное, это - ценностное и целевое

полагание в конкретных природных и социокультурных условиях бытования)

какой-либо социокультурной общности (этнос, конфессия, локальная

цивилизация), позволяющие этой группе воспроизводить общие смыслы единого

существования и реализовывать уникальный культурный опыт. Обращаю

внимание на то, что менталитет - это характеристика группы, члены которой

связаны реально значимыми смыслами и способами их сохранения,259

передачи, обновления, а также общим культурным фоном природной и соци-

альной повседневности. Здесь важен факт не только общей настроенности, но и

факт наличия общепринятых, общепризнанных форм её воплощения.

Основными элементами менталитета можно назвать следующие:- групповые представления (стереотипы и автостереотипы);- архетипы как культурные коды опыта совместного осмысленного вы-

живания;

- избранная жизненная стратегия (так, европейская цивилизация более

нацелена на самоутверждение в мире, тогда как восточная - при всей её ва-

риативности - на его освоение, и т. п.);

- ценностный узор той или иной группы, уникальность которого связана с

преференцией той или иной духовной ценности (например, системообразующей

ценностью европейцев является свобода, китайцев - труд во благо другого,

японцев - долг1 и т. п.);

- ценностные интерпретации как уникальное окрашивание общих ценно-1

Бенедикт Р. Хризантема и меч. Русская политическая энциклопедия. 2004.


312

стей в уникальные цвета (так, свобода для англичанина - это, прежде всего,

свобода управления собой; свобода для француза - это свобода политического,

социального действия; свобода для немца - это упорядочивание пространства

собственной жизни; свобода для русского - своеволие, произвол, вольность как

внешняя свобода от подчинения, принуждения; свобода для восточного человека

- это более всего внутренняя свобода от любых привязанностей: психических ли,

социо-культурных и т. п.).

Природа, контакты с другими социальными общностями с их культурой

влияют на содержательное наполнение менталитета групповыми ожиданиями,

ответами, нацеленностями. Для воспроизводства же менталитета (его ко-

дирования, организации) необходимо наличие разных форм культурной прак-

тики, наиболее значимым из которых являются следующие:

- язык, который во всем грамматическом устройстве и лексическом со-

держании кодирует основные ценности, смыслы, способы восприятия и пони-

мания того или иного народа1;- традиции и обычаи;- религиозные системы (любая религия по факту происхождения пред-

ставляет уникальный ответ данного народа на жизненные условия, она как

социальный институт обеспечивает системное и систематическое воспроиз-

водство культурных смыслов и ценностей народа (хотя и не только она!);

- философские системы, которые будучи универсальными, тем не менее

вполне выражают собой «дух» того или иного народа, породившего их (яркий

пример - возникновение эмпиризма в Англии и рационализма во Франции);

- искусство (например, анализ изображений Богоматери в российском и

западноевропейском искусстве показывает влияние последнего на производство

того или иного типа женской идентичности).

Некоторые архетипы российской цивилизации2. Ядром менталитета

являются архетипы того или иного народа, которые в культурных дискурсах и

практиках закрепляются и воспроизводят особенности социокультурного бы-

тования. Архетип, в данном случае, - концентрированное выражение в каком-

либо художественном образе, символе пограничного и/или повседневного опыта

существования российской цивилизации. Итак, представим некоторые из них.

Витязь на распутье. Одним из архетипов России является образ «витязя на

распутье». Вспомним множество русских сказок, герои которых оказывались

перед камнем, на котором были высечены альтернативы дальнейшего движения.

1Свасьян К.А. Становление европейской науки. М. : Evidentis, 2002. С. 56-73.2

Для осмысления и интерпретаций был использован данный материал: Василенко И. А. Православно-славянская цивилизация: путь очарованного странника // Василенко И. А. Политическая глобалистика. М. : Логос, 2003. С. 163-208.

Раздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕПричем, обратного хода в сказках - нет, выбор сделать необходимо, даже если

все альтернативы не совсем удобоваримы.

Итак, о чем этот архетип? Во-первых, он отражает реальное положение дел

в существовании российской цивилизации: все ее развитие есть результат того,

что она оказывается в такой ситуации выбора, когда последний навязывается

извне (так было при выборе объединяющей религии в 10 веке, при выборе между

крестоносцами и монголо-татарами в первой половине 13 века, между

самобытностью и европеизацией в 17-18 вв. и т.п.).

Во-вторых, этот образ символизирует очень важный факт: средний рос-

сийский человек не знает свободы выбора, максимум - свободный выбор1, ведь

витязю альтернативы уже прописаны, не он их определяет, он только решает,

какую из дорог выбрать. А свои дороги мы делать не умеем то ли в силу лени,

непонимания ли себя или еще чего, но не умеем, по крайней мере, пока.

В-третьих, как мне видится, это - констатация яркой выраженности женского

характера российской цивилизации: ведь свободный выбор - это ситуация

ведомости, некой пассивности, тогда как свобода выбора - это форма активного

утверждения своего «я» в мире. Мужской выбор - это осознанный выбор между

альтернативными вариантами самоутверждения; женский выбор - почти всегда

интуитивный выбор как видение того единственного здесь-и- сейчас уже

присутвущего события, которое переживается и принимается ею как сама

гармония. Женский выбор совершается не в уме, не просчетом, а сердцем - как

нечто просто правильное.Не потому ли, Россия пыталась преодолевать границы не столько для

упорядочивания другого пространства под себя, сколько просто для самого

факта стирания этих границ2, преодоления, вливания в себя другого про-

странства (стратегия освоения). И большинство позитивных мужских образов

наших былин/сказок ли, святых ли (Георгий Победоносец, например) - не аг-

рессоры, а защитники, не нападают, а оберегают: чем вам не женская функция

(материнство), но с использованием мужской силы. Так, былинные богатыри

«неправильные воины»: они не стремятся воевать, они защищают (Илья

Муромец), осуществляют дипломатические миссии (Добрыня Никитич), пашут

1Напомню, что свобода выбора предполагает даже отказ от самого выбора между альтернативами и возможность

формирования своего варианта развития. Свободный выбор означает лишь то, что вы можете свободно выбирать между уже данными вам альтернативами: так, отмена в бюллетенях графы «против всех» лишила россиян свободы выбора.

2См. замечательный текст Михаила Эпштейна «Старо-новый праздник», http://mikhail-epstein.livejournal.com/

105614.html#cutid1.

http://mikhail-epstein.livejournal.com/


314

(Микула Селянович) и т. п.1.

Дурак, юродивый. Образ «дурака» важен тем, что через него подчерки-

вается безусловная значимость для российского менталитета чистого сердца,

бескорыстия, простодушия: российский человек не рассчитывает, не выгадывает

выгоду, а надеется, любит, помогает. Ум же, если даже и хитрит, то не для себя,

а для другого, для утверждения правды и справедливости. Через образ дурака

утверждается недоверие уму самому по себе на фоне признания абсолютной

ценности жизни-по-сердцу: разум - не столько в уме, сколько - в сердце (не

потому ли и исихазм - это «умное делание в любви»).

Однако это самое недоверие уму, может, и оборачивается неспособностью

самим видеть и просчитывать альтернативы, оказываясь в ситуации «витязя на

распутье», выбирая не столько умом опять же, сколько сердцем.

«Юродивый» - тот же дурак, который максимально безумен с точки зрения

повседневности, но он настолько чист сердцем, что ведает правду, живет

в ней и не боится её говорить. Именно эта ценность и утверждается опытом его

существования; поиск, построения царства правды и справедливости на земле -

вот вечные социальные чаяния российской цивилизации. Острое чувствование

именно неправды власти, которая не столько в том, что она нарушает закон (ах,

как бы еще уважение к закону-то воспитать у всех! - но это не в традициях

российского менталитета, ибо женское начало нуждается не в формальном

порядке, а в отношениях спонтанных открытости и доверия), но - в том, как нагло

и/или лицемерно это делается: это и раздражает.

Причем, в российской государственной традиции более уместно говорить не

о шуте (хотя, они в русских сказках и встречаются), а именно об юродивом. Шут

смешит (не страшно), юродивый обличает (иногда даже смешно, но всегда -

страшно); шут выводит человека в пограничье между святостью и пороком,

юродивый усиливает ощущение порочности (это связано с категорическим

признанием православным богословием факта «захвата» мира сатаной). И

юродивый - тот, кто сам обладает сердечной чистотой, принципиальной личной

незаинтересованностью.

Фигура юродивого - символ шутовского ли, гневного ли, но обличения

лживости социальных порядков и нравов. Он - аналог такой важной функции

гражданского общества, как моральная экспертиза действий власти, Он выносит

суждения о характере власти, но в единственном лице, ибо остальным не

позволено. Или они сами этого не делают в силу страха, душевной лености,

1См. А. Баркова «Русский негероический эпос», передача из проекта «Академия» к/к «Культура», http://tvkultura.ru/

video/show/brand_id/20898 /episode_id/155730.262

http://tvkultura.ru/

Раздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕаполитичности1. Вместо собственной активности общество более уповает на

появление бесстрашного обличителя как спасителя.

А еще юродивый, как и дурак, - этакий «козел отпущения» по-российски.

Вечный поиск виноватых без желания разглядеть себя же самих в зеркало, и

терзание себя идеями заговора - вполне характеристика российского мента-

литета2, которая может мешать находить точки для конструктивного диалога в

обществе.

«Вечный странник». «Вечный странник», находящийся в поиске царства

справедливости - символ неприкаянности, отсутствия своего дома, ибо дом

1В современной политической жизни Жириновский - тот, кто сам (или по чьей-то подсказке) примерил на себя эту

роль абсолютно в допетровских традициях бытования российской государственности (с Петра I российская власть максимально усиливает рациональный элемент, забывая, что «серьезное лицо - это еще не признак ума»). Правда, нравственная чистота Владимира Вольфовича всегда была сомнительна, так что и его игра - чаще всего, впустую: обличения более говорили о его нечистоплотности, чем о властности.

2Возвращаясь к Жириновскому. С точки зрения российских традиций он - псевдоюродивый, так как нечистоплотен,

а с точки зрения европейско-шутовских - псевдошут, ибо смешит и страшит одновременно.Как не вспомнить здесь отрывок из «Мертвых душ» Гоголя о Птице-тройке!Бердяев Н. Судьба России. М. : МГУ, 1990.


1

316

его - не пространственная характеристика, а - заявляющая о себе время от

времени гармония. Потому и пространство наше, наверное, не упорядочено

должным образом. Мы не чувствуем его своим - везде не дома, везде лишь

постояльцы. И всегда: то «Сибирь зовёт», то «целина зовёт», то «космос зовёт»

(и не мог космизм возникнуть нигде, кроме как в России»), и «хорошо там, где нас

нет».

Синдром постояльца/странника не предполагает систематической дея-

тельности по преображению мира, и потому «души порывы» да «кавалерийская

атака» становятся основными методами решения возникающих проблем.

Однако, гражданское общество невозможно без постоянного и ответственного

труда в отношении себя ли, своего двора, города, страны.

Таким образом, «витязь на распутье» - культурный код к пониманию того,

как осуществляется развитие российской цивилизации. «Дурак» и «юродивый» -

символы предъявления безусловной значимости духовных ценностей перед

материальными, сердца перед умом. «Вечный странник» же - символ способа

существования российской цивилизации, находящейся в вечном скольжении,

становлении, творчестве1. Отчего она - мерцание, которое не поддается какой-

либо формализации ума (и вновь ум выступает как беспомощное и неактуальное

начало) и ускользает сквозь статику его смысловых сетей, и потому Россия

непредсказуема даже для себя.

Выводы. Данные архетипы стоит учитывать в продумывании тактики гра-

жданского единения. Так, «витязь на распутье» играет на руку тем, что наше

общество культурно запрограммировано на горизонтальные связи (как и идея

соборности), что является основной характеристикой гражданского общества

вообще. Но в этом же архетипе заложена и основная трудность на пути к граж-

данскому обществу - проблема выбора и систематической самостоятельной

активности, так как они инициируются чаще всего только в крайних ситуациях.

«Юродивый» вообще является символом такой необходимой части поли-

тической жизни, как гражданское общество. Борьба за ценности справедливости

и честности в общественных отношениях - гарантия установления конст-

руктивного диалога между властью и обществом. Но юродивость хороша то-

чечно, она приемлема в условиях, когда есть царь, тогда как для правового

государства и развитого гражданского общества необходимы системность,

систематичность действий и массовое участие граждан.

«Вечного странника» же стоит учитывать как источник внутреннего хаоса,

творческую энергию которого необходимо направить на гармонизацию отно-

шений. Гармонизации невозможно достичь, не учитывая еще такую особенность


1

317

российского менталитета, закрепленную в стереотипах и реакциях/действиях, как

максимализм. Последний, с одной стороны, хорош в плане нравственной

бескомпромиссности, но, с другой стороны, в реальности оборачивается

категоричностью, что порождает массовое недоверие идее толерантности и

односторонние оценки.

Возвращаясь к «юродивому», подобный максимализм в оценках, с одной

стороны, а другой стороны, безусловное стремление видеть реально гаранти-

рованный идеал перед собой - питали в российском человеке либо отношение к

правителю как к господу (до страха божьего перед ним и трепета!), либо

стремление этого самого господа иметь перед собой. Так мы и растим драконов

сами из века в век. А чем же вера в доброго царя-батюшку на уровне массового сознания россиян отличается от веры в спасителя от оппозиции? Это тоже самое

безусловное - некритическое - доверие). Максимализм же выливается в

фанатизм - религиозный ли, атеистический ли - не важно.

Думается, что этот максимализм - не только отголосок природных условий в

нас, как считал Н. Бердяев1, например, но и отголосок вековой религиозной

ситуации. Большинство российского населения долгое время исповедовали три

монотеистических учения - христианство в православном варианте, иудаизм,

ислам. Данные религии, во-первых, сами по себе тяготеют к тотальности и

консерватизму (потому и борьба между ними такая непримиримая!). Во-вторых,

они - в нас без выбора (мы росли в этой среде, даже если это было в

атеистическом СССР). На сегодняшний день это обстоятельство требует

больших усилий по превращению данных религиозных конфессий для себя либо

в живую традицию, либо в кладезь мудрости, либо - через творческое

переосмысление - в продукты творчества (художественного ли, литературного

ли, философского ли). Путь же категоричного отрицания иных - это то, с

помощью чего мы лишь еще глубже и надежнее «увязаем в собственной мат-

рице» либо без желания кого-либо слышать извне, либо стыдясь всего рос-

сийского. Без выхода из этой матрицы никакое гражданское единение разных -

мировоззренчески и этнически - социальных групп невозможно.


Раздел III. СЕМЬЯ. ВОСПИТАНИЕ. ОБРАЗОВАНИЕ

А.Г. Антипьев, Н.Н. Захаров, Ю.С. Маркова

ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫЕ ЦЕННОСТИ СТУДЕНЧЕСТВА: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Аннотация. В статье рассмотрены роль и место духовно-нравственных ценностей студентов пермских вузов.

АЬз1га&. In this paper attention is paid to the role and place of moral values of Perm university’s students.

В научных подходах и оценках проблем современной российской молодежи

нет какого-либо единодушия. Одни исследователи и политики считают, что в

социальном развитии молодежи в последние годы наметились некоторые

позитивные тенденции. Многие острейшие ее проблемы частично или даже

полностью решены. Такой оптимизм базируется, прежде всего, на некоторых

позитивных сдвигах в развитии экономики, проведении политической реформы,

принятии и реализации инвестиционных проектов по образованию,

здравоохранению, жилищной, семейной политике и ряду других направлений. В

силу этого, по мнению представителей данной группы, в изучении социальных

проблем молодежи следует перейти от «катастрофического подхода» к анализу

позитивных процессов и явлений, происходящих в молодежной среде, в том

числе студенчества.

Как нам представляется, истина находится где-то по середине: между

«катастрофическим» и «позитивным» подходом. Хотя ситуация с молодежью

крайне непростая. События последних лет свидетельствует, что XXI век - век

обострения старых глобальных проблем человечества и появления новых, не

менее острых. К числу последних относятся и молодежные проблемы.

Кризис 2008-2009 гг. убедительно показал, что основные его причины лежат

не в финансово-экономической сфере, а в социокультурной и духовно-

нравственной сферах. Это объясняется целым рядом причин. Во-первых, как в

нашей стране, так и в мире в целом, идет повсеместный рост бездуховности и

жестокости. Эти социальные болезни - результат воздействия многих факторов

экономического, технического, политического, культурного, информаци- 266

онного, психологического порядка. Во-вторых, повышенный интерес к социо-

культуре и нравственности обусловлен растущей бесчеловечностью научно-

технических достижений, увеличением доли риска обратить эти достижения

против самого человека и атомизацией акторов. В-третьих, без опережающего


319

интеллектуального , нравственного , духовного развития человека невозможно

ни успешное овладение современными профессиями, ни высокопроизводи-

тельный труд, ни формирование личности, ни устойчивое развитие общества.

Ситуация с социальными ценностями в современном российском обществе,

по оценке Президента РФ В. Путина, катастрофическая [1]. Аналогичное

наблюдается и в мире в целом. Положение усугубляется еще и тем, что раз-

витые страны требуют от российского общества «.не только здравого признания

права каждого на свободу совести, политических взглядов и частной жизни, но и

обязательного признания равноценности, как это ни покажется странным, добра

и зла, противоположных по смыслу понятий» [2].

Все это обусловливает необходимость повышения внимания к социо-

культурному и духовно-нравственному развитию российского общества, ос-

новным его социальным группам, в том числе студенчеству. Последняя группа

представляет собой важный социальный потенциал страны, от которого в

значительной степени зависят перспективы модернизации экономики, развитие

политической, социальной и духовной сфер общества, производство и

воспроизводство интеллектуального и профессионального уровня России.

Но молодежь - это не только будущее, но и прошлое, и настоящее. Прав

известный польский социолог П. Штомпка утверждая, что всякое настоящее от-

носительно, рамки его весьма подвижны. По его мнению, «настоящее не суще-

ствует, поскольку социальные процессы имеют длительность и в каждый рас-

сматриваемый момент непрерывно переходят из будущего в прошлое, они уже в

прошлом или больше не в будущем. Как бы не была мала взятая нами шкала

времени, всегда есть движение, поток, а не замороженное состояние» [3, с. 70].

Этого, к сожалению, политические и государственные деятели часто не прини-

мают во внимание, что приводит к тому, что решение многих молодежных про-

блем (и не только их) откладывается на завтра, финансирование молодежной

политики осуществляется по остаточному принципу, принижается реальный

вклад молодежи в развитие социума.

Учитывая значимость социокультуры и духовности в развитии общества и

его социальных групп, нами было проведено социологическое исследование

среди студенчества г. Перми. Его целью являлось определение роли и места

духовно-нравственных ценностей в жизни студенческой молодежи. Основным

методом исследования являлся анкетный опрос. Исследование было проведено

в марте-апреле 2012 г. в восьми вузах г. Перми. Выборочная совокупность

составила 641 человек. При разработке методики исследования нами были

заимствованы материалы Института социологии РАН и Комитета социально-


320

политического анализа и общественных связей г. Югры.

Учитывая ограничения в объеме статьи, остановимся только на некоторых

результатах данного исследования. Оно показало, что в жизнедеятельности

студентов, в их духовно-нравственных ценностях имеют место как позитивные,

так и негативные свойства.

К позитивным можно отнести следующие:

- наблюдается некоторый рост удовлетворенности жизнью. При этом

обнаружилась такая тенденция: чем старше студенты, тем выше среди них доля

тех, кто с надеждой и оптимизмом смотрит в будущее и несколько ниже доля тех,

кто смотрит в будущее с тревогой и неуверенностью;

- молодые люди осознают, что сегодня, чтобы выжить в сложных условиях

российской действительности, надо больше рассчитывать на себя;

- достижимые жизненные установки занимают приоритетное положение в

массовом сознании студенчества, но вместе с тем, следует отметить, оттесняют

нравственно-ориентированные жизненные установки, предполагающие ответст-

венное отношение к свои поступкам, стремление помочь окружающим людям;

- эгоистически-ориентированные установки, сутью которых является личная

нацеленность на удовлетворение потребностей и желаний самого человека

(«Родина там, где мне хорошо», «Наслаждайся жизнью, ищи место под солн-

цем», «Своя рубашка ближе к телу»), первостепенное место занимают в системе

жизненных установок небольшого количества студентов - примерно 4%.

К перечисленным позитивным характеристикам современного студенчества

можно отнести и другие.

К негативным проявлениям в жизнедеятельности студентов относятся:

- по мнению большей части пермских студентов (65%), среди молодежи

распространены настроения цинизма и равнодушия. В ответах студентов чув-

ствуется ожидание нестабильности в обществе;

- значительная доля молодых людей воспринимает многие моральные

нормы как уже исчерпавшие свой потенциал правила поведения, малозначимые

и для жизненного успеха, и для личного счастья, а потому, скорее, непригодные

для современного мира. Так, 41% студентов, принявших участие в опросе,

считают, что сейчас мы живем в другом мире, чем раньше, и многие моральные

нормы сегодня уже устарели. Противоположной точки зрения придерживается

чуть большее количество молодых людей (50%), уверенных в том, что основные

моральные нормы не подвержены влиянию времени, они всегда актуальны и

современны;

- многие традиционно неодобряемые обществом поступки, как показывает


321

исследование, сегодня пересматриваются, демонстрируя тенденцию перехода

от отношения осуждения к снисходительности и оправданию. Так, менее

половины студентов в качестве недопустимых рассматривают деловую не-

обязательность (43%), уклонение от уплаты налогов (40%), хамство, грубость и

нецензурную брань (37%);

- обогащение за счет других, присвоение чужих денег все в большей мере

получает одобрение среди молодежи ;

- как показал анализ полученных данных, наиболее табуированным по-

ступком является употребление наркотиков, которое категорически не приемлют

большинство опрошенных (86%). Вместе с тем, часть молодежи проявляет

лояльность относительно данного социального явления. Терпимо относятся к

употреблению наркотических веществ 5% респондентов, заявляя, что сами

наркотики не пробовали, но других за это не осуждают. Еще 7% говорят о том,

что в своей жизни они пробовали наркотики, и 1% опрошенных употребляет их

часто.

У молодежи, оценивающей современную российскую действительность и

воспринимающей пропагандируемые ценности, складывается определенное

мнение о том, кому легче живется в нашем обществе, какими личностными и

социальными качествами должен обладать сегодня человек, желающий чего- то

добиться в жизни. По мнению студентов, такими людьми, в первую очередь,

являются государственные чиновники (так думает более половины опрошенных -

55%), олигархи (47%), люди пробивные (47%), инициативные (25%),

бессовестные и ханжи (23%). О том, что легко в нашей стране жить честным и

порядочным, считает лишь 4% респондентов, трудолюбивым - 14% опрошенных.

Значительно больше тех, кто называет более успешными людьми карьеристов

(20%), людей высокопрофессиональных (19%). Еще 15% считают, что проще

жить в России тем, кто игнорирует профессиональную этику, правила и законы.

Показанные оценки отражают существующие в социальной реальности острые

противоречия, где инициативность, предприимчивость уживается с

бессовестностью, высокий профессионализм - с пренебрежением нормами

профессиональной этики, существующими законами, где более ценными

ресурсами выступают власть и богатство, чем честность, порядочность и

трудолюбие.

В ходе исследования, студенты, рассматривая пути духовнонравственного

оздоровления общества, говорят о необходимости реформирования

государственной политики, а то и о смене существующей власти; о

необходимости улучшить функционирование законов, учитывая при принятии


322

государственных решений мнение населения; сформировать нравственно-

патриотическую национальную идею и воплотить ее в жизнь; способствовать

консолидации народа; бороться с бедами российского общества - коррупцией,

наркоманией, алкоголизмом, преступностью: создавать рабочие места и

обеспечивать достойную заработную плату, благоприятные условия жизни

людей. Часть студентов указала на необходимость повысить роль религии.

Здесь одновременно следует отметить, что уровень религиозности пермского

студенчества достаточно высок: в той или иной степени верующими признают

себя большинство студентов (80%). Но из них к глубоко верующим относят себя

всего 3% респондентов. Остальные (77%) веруют скорее традиционно, всех

обрядов и ритуалов не соблюдают, либо практические совсем не интересуются

церковной жизнью. Неверующими себя считают 18% респондентов, из которых к

убежденным атеистам себя относят 6%. Индифферентно относится к религии 1%

студентов, никогда не задумывавшихся на религиозные темы.

Некоторые молодые люди относительно перспектив развития российского

общества настроены пессимистично, считая, что помочь уже ничем нельзя.

Почти каждый четвертый (23%) хотел бы уехать за рубеж и остаться там на-

всегда. Около половины респондентов (49%), несмотря на наличие трудностей в

жизни российского общества, смотрят в будущее с надеждой и оптимизмом,

четвертая часть опрошенных (25%) - с тревогой и неуверенностью, 17% -

спокойно, без особых надежд, еще 3% - со страхом и отчаянием и совсем

небольшое число опрошенных (1%) - безразлично. Таковы только некоторые

результаты проведенного нами исследования. Более подробный их со-

циологический анализ представлен в коллективном труде авторов статьи [4].

В данной работе был проведен сравнительный анализ с подобными ис-

следованиями. Их сопоставление позволило сделать вывод о связи полученных

результатов от времени, места проведения исследования (региона), типа

высшего учебного заведения, социально-демографических показателей, что

свидетельствует о необходимости проведения мониторинговых, а не разовых

исследований по данной проблеме, и выработке на их основе практических ре-

комендаций в целях совершенствования работы со студенческой молодежью,

создания условий для более полного развития ее потенциала. При этом важно

учитывать, что студенчество - это не столько объект воздействия, сколько ак-

тивный социальный субъект общественной жизни. К сожалению, в нынешних

условиях далеко не всем социальным группам удается успешно включаться в

социальную жизнь, быть полноправными гражданами своей страны. Причин та-

кого положения много: часть из них кроется в отсутствии внятной молодежной


323

политики государства и общества, в кризисе социальных норм и ценностей, в

низком уровне культуры значительной части населения, в высоком уровне кри-

минала, в деградации семейных отношений и другом. В стране нет цельной

молодёжной политики. Есть серия разрозненных мероприятий, носящих пре-

имущественно отраслевой и тематический характер, к тому же чрезмерно по-

литизированный и рассчитанный на узкую группу молодежи. Отсюда и проблемы

в формировании духовно-нравственных ценностей у российской молодежи,

включая студенчество.

Литература1. Послание Президента В. Путина Федеральному собранию Российской

Федерации // Российская газета. - 2012. - 13 дек.

2. Послание Президента В. Путина Федеральному собранию Российской

Федерации // Российская газета. - 2013. - 13 дек.

3. Штомпка, П. Социология социальных изменений / П. Штомпка. - М., 1996.

4. Антипьев А. Г., Захаров, Н. Н., Маркова, Ю. С. Жизненные и духовно-

нравственные ценности российского студенчества (по материалам социологи-

ческого исследования студентов г. Перми) : моногр. / А.Г. Антипьев, Н.Н. За-

харов, Ю.С. Маркова. - Пермь : НП ВПО «Прикамский социальный институт»,

2012. - 148 с.В.О. Белевцова

МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ БРАКИ КАК ФАКТОР

ТРАНСФОРМАЦИИ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ (НА

ПРИМЕРЕ МАРИЙСКИХ БРАЧНЫХ КОНТАКТОВ)

Аннотация. Статья посвящена межэтническим бракам (на примере брачных контактов марийцев), где они рассматриваются как фактор трансформации этнической идентичности. Межэтнические браки рассматриваются как в хронологическом срезе, также учитываются такие факторы, социокультурная среда (сельская местность и город), гендерная специфика. Также анализируется влияние межэтнических браков на сохранение этнической идентичности, а также факторы, влияющие на принятие другой культурной традиции.

Аbstract. The article is consist of description of the interethnic marriage of Mary people’s wedding like a factor of ethnic identity transformation. Interethnic marriages characterized not only in chronological side, but in socio-cultural side and gender particularity. Also the article has analyzed the effect of intermarriage on the preservation of ethnic identity, as well as factors influencing the adoption of other cultural traditions.

Одним из важных показателей динамики трансформации этнической иден-


324

тичности являются межнациональные браки. В XIX в. они не были широко рас-

пространены у марийцев, более того, предпочтительными считались союзы,

заключенные внутри этнической группы или даже подгруппы. Существовал также

обычай, запрещающий мужчине брать невесту из той местности, где женщины

носят костюм, отличный от того, который носят женщины из его родной деревни1.

В архивах упоминания о заключении межэтнических браков весьма редки.

Законы Российской империи запрещали браки между православными и теми, кто

исповедовал иную религию, вследствие чего между представителями разных

этносов они могли заключаться лишь в пределах одного социального круга и

одной конфессии; случаи, противоречащие этому, представляли собой

исключительно редкое явление2. Как крещеные, так и некрещеные марийцы не

могли заключать браки с мусульманами, а при обнаружении таких случаев

повелевалось немедленно развести супругов3. Новокрещеным марийцам не

разрешалось жить вместе с «бусурманами», есть и пить с ними с одного стола,

вступать в браки и исполнять «татарские обычаи»4.

Несмотря на эти запреты, в начале XIX в. на территории Уфимской гу-

бернии, где марийцы проживали небольшими островками среди татар и башкир,

встречались межнациональные и межконфессиональные браки, приводившие,

как правило, к последующей ассимиляции марийского населения5. Аналогичная

тенденция наблюдалась и в русских браках6. На широкое распространение

межэтнических браков марийцев (особенно горных) с чувашами, и, в меньшей

степени, марийско-татарских и марийско-русских браков, указывала также К.И.

Козлова7. Однако марийский исследователь В.Д. Шаров отмечал, что, если в XVII

- середине XIX в. подобные браки и заключались, особенно между горными

марийцами и чувашами, то уже к концу XIX в. данная тенденция существенно

сокращается вследствие усиления национальной и религиозной

1Смирнов И.Н. Черемисы: Историко-этнографический очерк. Казань, 1889. С. 103.

2Шаров В.Д. Межнациональные браки и семьи в сельских районах Марийской АССР // Археология и этнография

Марийского края. Вып. I. Древние и современные этнокультурные процессы в Марийском крае. Йошкар-Ола, 1976. С. 115.

3Никольский Н.В. История мари (черемис). Казань: Первая Гос. типография, 1920. С. 35.

4Смирнов И. Н. Черемисы: Историко-этнографический очерк. Казань, 1889. С. 34.5Исанбаев Н. И. Межэтнические связи восточных марийцев // Археология и этнография Марийского края. Йошкар-

Ола. Вып. 14. 1986. С. 9 - 91.6Шестаков П. Д. Заметки о влиянии русского языка на инородческие // Труды IV Археологического съезда. Т. 2.

Отд. 6. Казань, 1884. С. 110.7

Козлова К. И. Этнография народов Поволжья. М., 1964. С. 110.


325

обособленности1.

В советский период межнациональные браки стали одобряться с точки

зрения идеологии как один из показателей роста интернационализма, дружбы и

сплоченности народов, проживавших в СССР. Большую роль в этом сыграло

ослабление влияния религии в социальной сфере, утрате ею функции рег-

ламентации брачных отношений. Межнациональная и межконфессиональная

семья стала представляться моделью современного общества2.

Различия в распространении межэтнических браков между сельскими и

городскими жителями возникают уже в середине 20-х гг. ХХ в. По данным

финского исследователя Сеппо Лаллуки, в городах МАО примерно от 30 до 90%

мужчин и от 25 до 65% женщин заключали браки с представителями не своей

национальности, тогда как уровень подобных союзов на селе, в целом, был

незначительным. Как отмечает автор, восточно-финским народам в то время не

было свойственно проживать в городах и поселках городского типа. Главную

партнерскую группу при этом составляли русские. Однако в некоторых группах

марийцы заключали браки также с чувашами, татарами, башкирами, что было

обусловлено, прежде всего, территориальным расселением. К примеру, горные

марийцы и чуваши вступали в браки в контактной зоне3. Сравнение данных по

полу показывает, что марийские мужчины чаще заключали браки с

представительницами не своей национальности, нежели женщины-марийки.

Несмотря на общий рост доли национальных браков вплоть до 80-х гг. XX

в., в сельских районах прослеживалось сохранение национального предпочтения

в выборе брачного партнера. В. Д. Шаровым было проведено исследование на

территории Килемарского, Горномарийского, Оршанского, Ново- торъяльского и

Медведевского районов МарАССР и на основе Марийского республиканского

архива ЗАГС (анализ более 12 тыс. браков, заключенных в указанных районах в

течение пяти периодов - за 1927-1929 гг., 1937-1939 гг., 1947-1949 гг., 1957-1959

гг., 1967-1969 гг.). Согласно полученным исследователем данным, в сельской

местности наблюдался определенный устойчивый рост межэтнических союзов.

Так, например, в Медведевском районе в 19271929 гг. доля межэтнических

браков составляла 1,5%, в 1947-1949 - 4,7%, а к 1968-1970 гг. уже 18,1%4. В

1Шаров В. Д. Межнациональные браки и семьи в сельских районах Марийской АССР // Археология и этнография

Марийского края. Вып. I. Древние и современные этнокультурные процессы в Марийском крае. Йошкар-Ола, 1976. С. 120.

2Зеленеева Г. С. Межнациональные и межконфессиональные отношения в Республике Марий Эл на рубеже XX-

XXI вв. : дис. ... канд. ист. наук : 0707.07. Йошкар-Ола, 2011. С. 102.3Лаллука С. Восточно-финские народы России. СПб., 1997. С. 256 - 257.4


326

межэтнических браках 33,0% мужей оказались русскими, 39,1% - марийцами, 7%

- татарами, 5,1% - чувашами и 15,8% - представителями других

национальностей. Смешанные семьи, в которых жена принадлежала к русскому

этносу, встречались в 55,8%, к марийскому - в 24,7%, к татарскому - в 4,7%, к

чувашскому - в 5,0% и т. д.1. Таким образом, из представленной статистики

видно, что среди русских более активную позицию по вступлению в

межэтнические браки занимали женщины, а среди поволжских народов, в

частности марийцев, - мужчины.

В военный и послевоенный период вследствие социально-экономических,

политических и демографических процессов, происходивших в стране, увели-

чивается доля заключенных межэтнических браков, и одновременно немного

ослабевает внутригрупповая эндогамия марийцев. В МарАССР с 1950 по 1982 гг.

доля межнациональных браков увеличилась с 8,7% до 25,7%, т.е.

почти в три раза2. По данным И. Ф. Васильева, на 1970 г. в МарАССР 7,9% семей

были национально-смешанными, в 1979 г. - 10,3%, в 1985 - 10,9%3. В городах

республики удельный вес таких семей был стабильно высоким (в 1970 г. - 39,9%,

в 1989 г. - 38,8%), в то время как в сельской местности, составляя меньшинство,

имел тенденцию к значительному увеличению с 8,1% в 1970 г. до 14,3% в 1989 г.

Среди восточных марийцев этот показатель в указанный период слегка

повысился и у горожан - с 39,7% до 41,3%, и у сельских жителей - 9,1% 13,7%4. В

других районах проживания марийцев наблюдалось некоторое снижение

процента этнически смешанных семей с 44,4% в 1970 г. до 39,0% в 1989 г.5

Таким образом, в последней четверти XX в. наблюдалось снижение доли

мононациональных браков и увеличение межэтнической бракосочетаний как в

городской, так и сельских средах, что было, вероятно, связано с ростом абсо-

лютной численности и доли городского марийского населения - более чем в 4

раза за последние 19 лет.

Городская среда является местом более интенсивного и, одновременно,

более разнообразного межэтнического контактирования, нежели сельская ме-

Шаров В. Д. Межнациональные браки и семьи в сельских районах Марийской АССР // Археология и этнография Марийского края. Вып. I. Древние и современные этнокультурные процессы в Марийском крае. Йошкар-Ола, 1976. С. 122.

1Там же. С. 128.

2Явкина Г. И. Межнациональные браки в городе Йошкр-Ола // Археология и этнография марийского народа.

Этнические и культурно-бытовые процессы в Марийской АССР. Йошкар-Ола : МарНИИЯЛИ им. В. М. Васильева, 1989. С. 39-45.

3Васильев И. Ф. Современная этнодемографическая ситуация в Марийской АССР // Археология и этнография

Марийского Края.1989. Вып. XVI. С. 18.4

Лаллука С. Восточно-финские народы России. СПб., 1997. С. 270-275.5 Там же.


327

стность. Г.И. Явкина отмечает, что характерной тенденцией национально

смешанных браков является увеличение вариативности национальной при-

надлежности жениха и невесты. Если в 1930-1940 годы браки заключались в

основном между русским населением и поволжскими народами, то к началу

1980-х г. вариативная структура смешанных в национальном отношении брачных

союзов стала более разнообразной, хотя преобладающими браками оставались

русско-марийские1.

Доля межнациональных браков по РМЭ в 1990 - 1998 гг. увеличивалась в

городах (с 30,8% до 34,5%), незначительно колебалась в поселках (1990 г. -

55,5%, 1994 - 61,7%, 1998 - 56,5%), а в селах, включая и последующие годы,

держалась примерно на одном уровне (1990 г. - 25%, 1998 г. - 25%, 2004 г. -

26,3%)2. Однако исследователи отмечают неравномерность распределения

межэтнических браков по отдельным районам. К примеру, доля таких союзов в

некой «усредненной» сельской местности, по данным 2002 г., колеблется от 7%

до 26,7% от общего количества зарегистрированных браков. Логично

предположить, что в зонах активного контакта различных этнических групп,

например, в селах многонационального Мари-Турекского района (25% в 1994 г.,

23,5% в 2002 г., 26,3% в 2004 г.), их окажется больше. В самом райцентре, по-

селке Мари-Турек, доля межнациональных браков с 1990 по 2004 г. стабильно

составляла более 80%, что намного превышает республиканские показатели в

целом3.

В зависимости от района и его национального состава наблюдались и эт-

нические различия в брачной ориентации: например, в Моркинском районе - с

татарами, в Ново-Торъяльском - с русскими, в Волжском - с чувашами. Однако в

этих и других районах МРЭ исследователями отмечается устойчивая тенденция

мононациональных браков, несмотря на пестроту этнического состава этих

районов и населенных пунктов4, что, вероятно, свидетельствует об

определенном «изоляционизме» проживающих здесь этнических групп в во-

просах семьи и брака.

1Явкина Г. И. Межнациональные браки. С. 39-45.

2Зеленеева Г.С., Шабыков В.И. Динамика межэтнических браков в Республике Марий Эл на рубеже XX-XXI веков

(на материалах актовых записей ЗАГСов) // Вестник Чувашского университета. 2007. № 1. С. 401-404.3Явкина Г.И. Межнациональные браки в городе Йошкр-Ола // Археология и этнография марийского народа.

Этнические и культурно-бытовые процессы в Марийской АССР. Йошкар-Ола : МарНИИЯЛИ им. В.М. Васильева, 1989. С. 402-403.

4Зеленеева Г.С. Межнациональные и межконфессиональные отношения в Республике Марий Эл на рубеже XX-

XXI вв. : дис. ... канд. ист. наук : 0707.07. Йошкар-Ола, 2011. С. 112-115.


328

В 1990 - 2004 гг. число межэтнических браков в РМЭ не только не

уменьшалось, но и в некоторых районах республики возрастало, однако их доля

в общем числе бракосочетаний на протяжении всего исследуемого периода

практически не изменялась и составляла около 30%. Совокупность актовых

записей загсов свидетельствует о том, что в данный период в республике

преобладали следующие брачные тенденции: русский - марийка (1053 пар),

мариец - русская (786). На второй позиции находились русско-татарские (285) и

татарско-русские (323) браки, на третьем русско-украинские (111) и украинско-

русские (132), на четвертом - марийско-татарские и татаро-марийские

(соответственно 53 и 84)1.

Ситуация с восточными марийцами на территории РБ отвечает общим

тенденциям, свойственным всем этнографическим группам марийцев. Прежде

всего, это повсеместный рост количества национально-смешанных браков, в том

числе марийско-русских, марийско-татарских и т. д. Данный фактор особенно

характерен для городской среды, хотя смешанные браки получили свое

распространение и на селе2.

В прочных межкультурных контактах, при росте межэтнических браков

особое значение приобретает русский язык как средство межнационального

общения, устраняющий языковые барьеры. Несмотря на это, сегодня в РБ

присутствует и другая тенденция, в ходе которой языком межкультурной ком-

муникации остается также татарский. В марийских деревнях, в условиях та-

тарского окружения жители, как правило, владеют марийским и татарским

языком. Кроме того, имеют место случаи, когда марийцы утрачивают свой

родной язык, функции которого сводятся к ритуальным действиям (свадебные

песни, речевые формулы и т. д.)3. Интересно, что даже в этой ситуации со-

храняются этническое самосознание, религиозные верования и, частично, об-

рядность.

В брачных установках некоторая часть марийского населения сегодня

предпочтительным считает выбор брачного партнера не своей национальности.

У восточных марийцев брачный выбор делается в пользу башкир или татар, у

луговых и горных - русского населения. Сохраняется и противоположная

тенденция, когда наиболее правомерным считается заключение брака среди

своей этнической группы. Лишь небольшая часть марийцев абсолютно

1Там же. С. 117.

2Исанбаев Н. И. Межэтнические связи восточных марийцев // Этногенез и этническая история марийцев. АЭМК.

Вып. XIV. Йошкар-Ола. С. 94.3

ПМА: 2008 г. РБ. Балтачаевский, Бирский, Бакалинский районы.


329

индифферентно относится к выбору брачного партнера1.

В исследовании межэтнических браков в смешанных селениях восточных

марийцев, проведенном А. Д. Коростелевым, выявлен относительно невысокий

уровень межэтнической брачности в данной этнографической группе, что во

многом позволяет ее членам сохранять свою этническую идентичность и обря-

довую специфику. Так, например в д. Ярмино (Дюртюлинский район РБ), где

проживают марийцы-язычники, татары-мусульмане и башкиры-мусульмане, был

отмечен только один брак «мариец - татарка». Также невысокий уровень

межэтнической брачности (22%) автор отмечает в д. Метевбаш (Белебеевский

район РБ), где наиболее многочисленны являются татары-мусульмане, а ма-

рийцы-язычники составляют менее одной шестой населения2.

В своем исследовании А. Д. Коростелев отмечает, что решающую роль в

марийско-татарских браках играет фактор отца. В браках «чуваш - марийка» и

«мариец - чувашка» выбор национальности детей автор объясняет как фактором

этнической идентичности отца, так и мажоритарным фактором3. В русско-

марийских браках дети чаще записываются в документах русскими, чем

марийцами4. Эти выводы подтверждают и результаты исследования Т.Л. Мо-

лотовой, полагающей, что межэтнические браки негативно отражаются на со-

хранении этнических традиций. Если марийцы вступают в брак с представи-

телями других народов, то в такой семье не соблюдаются марийские традиции, и

языком общения становится преимущественно русский.

Таким образом, можно сделать заключение о том, что в XIX в. межэтни-

ческие браки не являлись широко распространенным явлением, представляя

собой единичные случаи. В конце XIX в. основной партнерской группой марийцев

при заключении межэтнических браков было русской население. На протяжении

XX в. отмечается постепенный рост доли межэтнических браков, что отражается

и на обрядовой составляющей свадьбы. Однако необходимо еще раз

подчеркнуть, что значительная доля межэтнических браков заключалась в

городской среде (города, поселки городского типа), в то время как основная

масса марийского населения проживала в сельской среде, где заключение 1ПМА: 2006-2011 гг. РМЭ. Медведевский, Оршанский, Мари-Турекский, Параньгинский, Куженерский, Сернурский,

Горномарийский р-ны; ПМА: 2008 г. РБ. Балтачаевский, Бирский, Бакалинский районы; ПМА: 2008 г. КО. Малмыжский район; ПМА: 2009 г. РТ. Агрызский, Елабужский, Кукморский районы.

2

Коростелев А. Д. Межэтнические браки в этнически смешанных селениях Приуралья и Поволжья (по материалам экспедиций 2006, 2007, 2008 гг.) // Этнографическое обозрение. 2010. № 6. С. 26-28.

3 Там же. С. 31-34.4Коростелев А. Д. Межэтнические браки в этнически смешанных селениях Приуралья и Поволжья (по материалам

экспедиций 2006 и 2007 гг.) // Опыт взаимодействия и взаимной адаптации в этнически смешанных селениях Урало- Поволжья : сб. статей. М. : ИЭА РАН, 2009. С. 62.278


330

межэтнических браков было распространено в меньшей степени. В современной

ситуации рост межэтнических браков наблюдается и в сельской местности,

однако их доля невелика и не может привести к размыванию этно- локальных

групп. Весомым фактором является и то обстоятельство, с представителем,

какой национальности заключается брак. Так, при вступлении в брак с

представителями финно-угорских народов высока вероятность сохранения

партнерами этнической самоидентификации и проведения свадьбы,

включающей традиционные элементы. При вступлении в брак с русским или

чувашским населением решающим становится гендерный аспект этнической

принадлежности: как правило, доминирующей традицией становится культура

и религия супруга. При заключении браков между марийцами и татарами или

башкирами существует тенденция к утрате первыми собственной культурной

традиции и этнической специфики.

Приведенные здесь данные характеризуют сравнительно устойчивые тен-

денции, которые необходимо учитывать при анализе аспектов этнической иден-

тичности в рамках общей проблемы формирования единения российской нации.

Е.М. Березина

СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ МИЛОСЕРДИЯ

Аннотация. В статье анализируются религиозные и светские основания концепта

«милосердие». Деятельное осуществление «любви к ближнему» рассматривается в ка-

честве формы индивидуальной культурной практики самосовершенствования и типа со-

циального взаимодействия (социальной помощи).

АЬз1га&. Considered religious and secular foundations of the concept “Mercy" are analyzed.

Active implementation of “love for one's neighbor" is interpreted as a form of individual cultural practice

of self-improvement and the type of social interaction (social assistance).

«Служение милосердию», являясь давней формой практической реали-

зации религиозной веры, выступает и сегодня важным направлением «соци-

альной диаконии» различных конфессий. Национальные и мировые религии

способствовали концептуальному оформлению идеи милосердия, внося в

профанное сознание сакрально-возвышающие дискурсы.

Уже в буддизме звучит призыв: «Я должен принять на себя все страдания

ради чувствующих существ, дать им возможность уйти от бесконечных стра-

даний рождений и смерти» (Сутра Ожерелья 23; с. 513). Весьма основательно

разработана проблема милосердия в исламе. В соответствии с вероучением,

Аллах, будучи милостивым и милосердным, требует и от мусульман проявлять


331

такие же качества: «уверовавший, который участвует в жизни людей, подвергая

себя ее мукам и страданию, заслуживает большего, чем тот, кто оградил себя от

таких страданий» (Хадис ибн Маджаха; с. 513).

В христианском мире забота о больных, нищих, призрение сирот, облег-

чение участи униженных и оскорбленных, словом, все виды «сострадательной

помощи» рассматриваются здесь как божественное воление. Более того, са-

кральная заповедь любви скрепляет принцип сопряженности сострадания

(любви) со справедливостью, а также императивы оказания такой помощи.

Милосердие любви (любовь к ближнему) содержит в качестве своего норма-

тивного основания сакральный идеал - милосердную и инициативную любовь

Бога к людям. Человек может оказаться настолько «не ближним», что полюбить

его невозможно, но любовь к Богу (а значит, и подражание Богу) помогает

отнестись с состраданием и к такому ближнему - постараться понять его. От

верующего человека требуется сознательное усилие, направленное на со-

действие благу Другого. Бог милосерден к людям, им дается пример отношения к

ближнему. Но человек не может быть милосердным к Богу. Возможность самой

любви к человеку изначально предопределяется Божьей любовью к человеку,

его милостью в отношении человека, она результат божественного дара, без

которого не было бы у человека силы любить несимпатичных, чужих и врагов.

Тем самым, заповеди любви к ближнему задается возвышающий ее

перфекционистский контекст, в принципе исключающий какие-либо патерна-

листские или гедонистические ее интерпретации.

В процессе развития цивилизации, и европейской культуры в частности, - на

основе религиозного понимания милосердия (но, в то же время, «раскол-

довывая» его) происходит постепенное формирование концептов светской

гуманности как «определенной формы признания значимости человеческого

существования как такового, ее самоценности вне зависимости от господ-

ствующих социальных и иных систем»1.

Обратим внимание на нетождественность понятий гуманность и гуманизм.

Гуманизм ассоциируется с гуманностью, однако не сводится только к ней.

Гуманность - это практика «человеколюбия» (и в этом она отчасти сродни

милосердию). В то время как гуманизм - исторически изменяющаяся система

воззрений, признающая ценность человека как личности, его право на свободу,

счастье, развитие и проявление способностей, т. е. на раскрытие человеческого

1Швачкина Л. А. Форма светской гуманности и практики милосердия в новейшее время: психотерапия // Вестник

МГОУ. Философские науки. 2011.


332

потенциала и его личностный рост. Заметим также, что гуманизм содержит в

себе активный социально-созидательный посыл (близкий к реформаторскому),

поскольку ориентирован не просто на благо человека как такового, но на благо,

которое становится критерием оценки всех социальных институтов. Ключевым

моментом в содержании гуманизма является обозначение принципов

справедливости и равенства в качестве желаемых и обязательных норм

отношений между людьми. Идеи гуманизма имеют достаточно длительную

предысторию (в том числе, в различных формах свободомыслия). Однако только

в эпоху Возрождения впервые гуманизм представлен как целостная система

взглядов и широкое идейное течение. «Отступление» религии из различных

сфер общественной жизни было во многом обусловлено процессами

рационализации. Научно-рациональная система мировоззрения,

сформировавшаяся к XVII веку (хотя ее отдельные элементы формировались

еще в Античную и другие древние эпохи), отличалась от религиозной, прежде

всего, отсутствием какой-либо апелляции к фактору иррациональных сил,

создавших мир и правящих им, но особенно, бурным развитием инструмен-

тально-технологических средств и методов его исследования. В контексте новой

картины мира подвергаются глубокой теоретической проработке различные

аспекты феномена милосердия. Для философии Просвещения характерен

пафос очищения понятия природы от ценностных характеристик и выведения

моральных ценностей целиком из законов природы, «какова она есть» (вопреки

христианскому мировоззрению). В результате, мораль как специфический

феномен сводилась к научному познанию, механике поведения и механизмам

психики, личному интересу и технике целесообразного действия личности.

Общим для мыслителей Просвещения становится понимание добродетели

милосердия как свойства и проявления всеобщей психической конституции

человека, как выражение его изначальных душевных импульсов. Лейтмотивом

рассуждений, о таковых становятся представления об особых «общественных»

наклонностях человека, направленных на благо других и развившихся из основ

самой общественной жизни. Данные наклонности проявляются в специфическом

чувстве - симпатии (А. Шефтсбери, Ф. Хатчесон, Д. Юм). Рассмотренный способ

понимания милосердия как особого психологического чувства, надолго пережил

эпоху (XVII - XVIII вв.), известным образом предопределив взгляды

представителей утилитаризма (Дж. Бентам, Дж. Милль), позитивизма (О. Конт),

И. Канта, А. Шопенгауэра, Г. Спенсера, П. Кропоткина и др. Для этических и

философских течений XX - XXI вв. характерно понимание морали как сферы,


333

прежде всего, внутренней убежденности, точнее сказать «самомотивации».

Вследствие чего интерпретации любви- милосердия разворачиваются в

предметном пространстве феномена взаимопонимания в пределах субъектно-

субъектных отношений и анализируются в контексте практических отношений

между людьми, на материале различных форм солидарности, благодеяния,

благотворительности, а также переосмысливаются в контексте этики заботы (Э.

Фромм, М. Фуко, Р. Барт, Э. Гидденс,

З. Бауман).

Важным водоразделом светского и религиозного измерения милосердия

является проблема истоков милосердного отношения к Другому. Дискуссии о

происхождении морали, начавшиеся в эпоху Возрождения, продолжившиеся в

эпоху Просвещения, разрешились в XIX в. посредством утверждения принципов

эволюционной этики. Уже Ч. Дарвин отмечал, что человек сохранил с от-

даленных времен некоторого рода инстинктивную любовь и сочувствие к своим

сородичам.

Первые попытки объяснять моральные ценности, выводя их основания из

законов природы, были осуществлены английским философом Г. Спенсером,

признавшим фундаментальное значение альтруизма в жизни природы. По его

мнению, самопожертвование является таким же первичным фактом природы, как

и самосохранение.

На наличие эволюционных предпосылок этически окрашенного поведения

людей, в том числе, сочувственной поддержки, обратил внимание П.А. Кропот-

кин. П.А. Кропоткин расширил представления Ч. Дарвина и Г. Спенсера, сфор-

мулировав «биосоциологический закон взаимной помощи».

«Сострадательная помощь» как особый вид социального взаимодействия

исторически развивалась и закреплялась в социальной практике, исходя из

общественных, групповых и индивидуальных ситуаций и конкретных потребно-

стей. Этот особый тип социальных отношений сформировался в процессе со-

цио-культурного развития, как проявление социальной активности в форме со-

лидарности - единения и взаимосвязи между людьми, выраженной в качестве

поддержки и взаимопомощи индивидуумов, групп общества в ситуации нужды

Другого. Тем самым, общество конституировало «человека помогающего»,

умеющего находить формы и средства поддержки человеку страдающему1.

Формирование милосердия как нравственного принципа представляет

1Фирсов М. В. Технология социальной работы : учеб. пособие для вузов. М. : Академический Проект, 2007.


334

собой движение от спонтанного (инстинктивного) проявления взаимопомощи к

«близким» как одного из механизмов выживания до сознательного проявления

««любви-дара», предназначенного для всех как условия человеческого

общежития. В процессе культурогенеза милосердие становится определяющей

нравственной идеей в нормативно-ценностной аксиоматике морального сознания

как такового, где любой человек обладает непреходящей ценностью в качестве

объекта уважения и заботы.

И в религиозном, и в светском прочтении заповедь милосердия трудна,

поскольку включает в себя не только участливое отношение к людям в проти-

вовес небрежению, но и ограничение себя, требование жертвенности ради

другого. Следовательно, милосердная любовь осуществляется за пределами

принятых обязательств, то есть по логике избыточности как «милость сердца». В

данном контексте «осуществляемое милосердие» - особая индивидуальная

культурная практика по изменению, совершенствованию себя. Стратегии и

технологии самосовершенствования человека по мере своего объективирования

в социальности могут преломляться как через религиозное мировосприятие, так

и светское.

Категориально милосердие обозначает особый интерсубъективный опыт

взаимодействия людей. В «Толковом словаре живого великорусского языка»

В. Даль определяет милосердие как «сердоболие, сочувствие, любовь на деле,

готовность делать добро всякому; жалостливость, мягкосердечность»1. В

экспликации В. Даля особо выделим ключевое слово «любовь на деле», которое

указывает на нравственный источник и решающий признак реально

осуществленного милосердия. В. Даль обращает внимание на особые психо-

логические состояния, сопровождающие милосердие - сердоболие, мягко-

сердечность, жалостливость. Объединяясь, эти состояния в свою очередь,

составляют основания сочувственно-сострадательного (эмпатического) отно-

шения к Другому. Эмпатия отражает моменты сочувственно-резонансного

восприятия негативных душевных состояний Другого и проявляется в высокой

амплитуде психологического напряжения.

Ощущение психологического облегчения и эмоциональной разрядки -

«катарсис», как правило, сопровождает осуществляемое милосердие. Термин

«катарсис» - очищение, сопряженное с сочувствием-состраданием (к герою

трагедии), - впервые описанный Аристотелем, обнажает в милосердии его

1Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. М. : Русский язык, 1978.


335

возвышающий, очищающий и облагораживающий потенциал, придающий ми-

лосердию качества нравственного принципа. Данные смысловые экспликации

позволяют охарактеризовать милосердие не только как особый вид социальной

деятельности, направленной на благо Другого, но и своеобразный эталон

любовно-связующего отношения к Другому.

Милосердие в религиозной и светской проекциях имеют разные теорети-

ческие основания. Объединяющим началом здесь является сама идея «еди-

нения с другим», определяющая необходимость согласования индивидуального

стремления «Я» с индивидуальным стремлением «Другого». Осознанная и

органически интериоризованная индивидом, эта идея становится одним из

важнейших и устойчивых мотивов его нравственной самореализации.

Различные религиозные и светские гуманистические практики милосердия

выступают своеобразным культурным мостом, преодолевающим разногласия и

противоречия светского и религиозного сознания. «Миссия помощи»,

содержательно определяющая направленность деятельного милосердия, имеет

социально-интегративный потенциал, поскольку предполагает конкретного

субъекта - индивида, оказавшегося в трудной жизненной ситуации. Трудная

жизненная ситуация и в светском и религиозном прочтении определяется как

ситуация социально-экономического и/или психолого-педаго- гического

характера, ухудшающая уровень и качество жизни индивида вплоть до лишения

возможности выполнения им социально одобряемых личностных и социальных

функций. В данном контексте разные виды сотрудничества светской и

религиозной общественности в ходе осуществления милосердия являются

пространством предметной реализации деятельного диалога, достигающего

цели взаимопонимания и способствующего укреплению более глубоких связей

между людьми.А.С. Бондарев

ПРАВОВОЕ САМОВОСПИТАНИЕ - ВАЖНОЕ СРЕДСТВО

ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ РОССИЯН

Аннотация. В статье обосновывается важность автономного правового самовос-питания для гражданского единения человеческого общества и раскрывается его сложная структура. На основании этого сделан вывод о том, что самостоятельно сформировать его по разным причинам способно небольшое число российских граждан. Предлагается организовать его широкое формирование в стране через эффективную систему правового воспитания и, прежде всего, учащийся молодежи, начиная с младшего школьного возраста.


336

Abstract: the article substantiates the importance of autonomous rule of self-education for the civil unity of human society and is its complex structure. On what basis it is concluded that to shape it for various reasons, the spsobno a small number of Russian citizens. It is proposed to organize its broad development in the country through an effective system of legal education and, above all, the student youth, starting with primary school children.

Гражданское единение народа в большой степени основано на свойстве

человека «нормировать» свои отношения с окружающим миром и людьми. Ус-

танавливаемые обществом социальные нормы есть образцы, модели наиболее

оптимальных из ряда возможных вариантов поведения субъектов общественной

жизни во всех ее сферах. Следовательно, чем прочнее в стране и ее регионах

система нормативных отношений между людьми и их объединениями, которая

сформирована в процессе их социального взаимодействия и регулируется

социальными и социально- техническими нормами, - тем организованней и

крепче в ней гражданское единение.

Человек, однако, биологически не наделен нормами общественной жизни.

Правила общественной жизни он должен постигать в процессе самой жизни в

данном обществе. У человека, по данным социологической науки, 80%

поведения - социально приобретенные. Правила общественной жизни он должен

постигнуть в процессе социального научения - социализации. Самая долгая

подготовка к взрослой жизни именно у человека. До 2-ой половины ХХ века

считалось, что социализация человека завершается с окончанием его юности.

Затем исследователи пришли к выводу, что человек обучается и переобучается

жизни в современном обществе - в быстро меняющихся его общественных

отношениях - всю свою жизнь. Таковы требования современного весьма

динамичного общества.

При этом, в процессе постоянной социализации человека ученые выделяют

три ее важные кризисные точки. Под кризисом понимается точка перелома в

социальном процессе, когда привычный образ жизни человека заканчивается, а

каков будет новый образ жизни, неизвестно. В такой момент старые нормы

(способы) решения социальных проблем уже не действуют, а новые механизмы

или способы решения проблем еще не действуют.

Первая кризисная точка (16-18 лет), которая приходится на время окон-

чания школы и самоопределения человека. Далее следует вторая кризисная

точка, именуемая кризисом середины жизни (45 лет), когда человек, давно из-

брав профессию, оглядывается на пройденный путь и оценивает его. В со-

временном российском обществе кризис «середины жизни» многие россияне

ощущают весьма остро. И, наконец, третья кризисная точка (55 лет - у женщин,

60 лет - у мужчин). С выходом на пенсию человеку ко всему надо вновь


337

приспосабливаться, учиться жить по-новому.

С появлением в обществе права, как регулятора общественных отношений,

структура общественной социализации усложняется. В ней формируется ее но-

вая часть - правовая социализация, в процессе которой должна формироваться

правовая культура субъектов права, без которой право мертво. Глубоко был

прав дореволюционный правовед А. С. Алексеев утверждавший: «Для того, что-

бы жить в праве, необходимо прежде всего, чтобы право жило в нас».

Под правовой социализацией принято понимать часть общей социализации

и развития индивида в правовом пространстве общества. Правовая со-

циализация - это процесс введения субъектов права в функционирующую в

данном обществе правовую культуру. Структурно - правовая культура со-

ставляет сплав правовых знаний, правовой убежденности (установки) и соци-

ально-правовой активности. Субъект права, как сказано выше, не рождается

правокультурным. Он приобретает правовую культуру прижизненно. Правовая

культура индивидов формируется длительно и постоянно изменяется в процессе

всей их жизни в правовой среде общества, в процессе их правовой со-

циализации. В науке сложились два похода к роли самого субъекта в процессе

социализации.

Первый подход к социализации - субъектно-объектный. Он исходит из

пассивности человека в процессе его социализации. Такой подход присущ то-

талитарному обществу. В нем человек - объект, а субъектом его социализации

является общество, которое стремится сформировать его по своему образцу.

Так, в тоталитарном государстве Э. Фром выделил следующие способы

социализации: мазохизм, садизм, деструкцию и конформизм. Человек испы-

тывает постоянное сильное давление со стороны властных структур общества в

разнообразных формах, приводящих его к отказу от своего «Я».

Второй подход к социализации - субъектно-субъектный. Человек при этом

активно участвует в процессе социализации и не только адаптируется

(приспосабливается) к обществу (стихийная социализация), но и сам активно

влияет на свои жизненные обстоятельства и на себя самого как в процессе

воспитания, так и самовоспитания. При этом самовоспитание субъекта в этом

процессе должно занимать существенное место.

В современном цивилизованном обществе социализация не может не но-

сить субъектно-субъектного характера. Только такой вид общей социализации

(правовой, в том числе) субъектов общественной жизни придает обществу

осмысленное гражданское единение. Субъектно-субъектная правовая социа-

лизация есть сложное социальное образование. Она включает три компонента:


338

а) стихийную часть - формирование правовой культуры субъектом права

посредством повседневного вступления в разнообразные правоотношения,

используя метод проб и ошибок, наблюдая за правовым поведением окру-

жающих - конформистское правовое поведение; б) организованную (целена-

правленную) часть - правовое воспитание субъектов права; в) автономное

правовое самовоспитание субъектов права.

Рассматриваемый нами компонент правовой социализации - автономное

правовое самовоспитание субъектов права - есть сложный процесс. Обычно в

самовоспитании выделяют четыре этапа: принятие решения о самовоспитании;

правовое самопознание; выбор средств, составление плана; реализация плана.

На наш взгляд, в правовом самовоспитании эти этапы должны сводиться к

следующему.

Первый этап - принятие решения. Он должен начинаться с принятия

субъектом права самостоятельного твердого решения о необходимости своего

правового совершенствования. Именно глубоко осознанное и твердое решение

субъекта права о своем правовом совершенствовании есть залог успешности

этого процесса. И чтобы сознательно определиться с целью своего правового

самовоспитания (а ею в его сознании должен быть идеальный образ высокой

правовой культуры) субъект права должен глубоко усвоить понятие и структуру

реальной высокой правовой культуры. Он должен обладать знаниями и

умениями анализа состояния (уровня развития всех элементов) собственной

правовой культуры. Затем он должен обладать знаниями и умения того, как

использовать цель (этот идеальный образ высокой правовой культуры,

содержащийся в его правовом сознании) в качестве инструмента для

эффективного управления процессом собственного самовоспитания.

Второй этап - правовое самопознание. Он включает в себя самостоятельное

исследование субъектом состояние собственной правовой культуры. Здесь он

должен, используя методы самопознания, самооценки определить уровни

развития всех элементов своей правовой культуры и сопоставить их с

элементами идеального образа правовой культуры (цели самовоспитания),

содержащегося в собственном сознании. Получив, таким образом, информацию

о реальных дефектах элементов своей правовой культуры, субъект права готов к

составлению реальной программы правового самовоспитания. На этом этапе

для точной целенаправленности правового самовоспитания очень важна строгая

самооценка состояния собственной правовой культуры, всех ее элементов.

Третий этап - выбор средств, методов и составление плана. Результаты

первого и второго этапов правового самовоспитания открывают путь субъекту к


339

разработке плана, выбору средств и методов по целенаправленному устранению

выявленных дефектов собственной правовой культуры. Очень необходимы

здесь знания субъектом содержания и назначения основных методов правового

самовоспитания: правового самообразования, правового самоубеждения,

правового самообязательства, правового принуждения (самоприказа), правового

самонаказания и др. Каждый из этих методов имеет сложное содержание и

определенную роль в процессе правового самовоспитания.

Четвертый этап - самоконтроль за процессом правового самовоспитания.

Его составляет самостоятельная активная социально-правовая деятельность

субъекта права по реализации разработанного им плана правового самовос-

питания, обеспечивающего формирования высокого уровня личностной пра-

вовой культуры. На этом этапе очень важен самостоятельный систематический и

беспристрастный самоконтроль самовоспитательной деятельности по

синхронному развитию всех трех элементов собственной правовой культуры -

правовых знаний, правовой убежденности и социально-правовой активности.

Постоянно сличая уровень развитости элементов собственной правовой куль-

туры с аналогичными элементами правовой культуры - цели, необходимо по-

стоянно отслеживать эффективность используемых средств и методов право-

вого самовоспитания. Необходимо вовремя исключать из употребления не-

эффективные средства и методы, заменяя их новыми.

Подводя итоги анализа основных этапов правового самовоспитания, их

содержания и роли в этом процессе, приходим к следующим выводам.

Во-первых, правовое самовоспитание - это необходимая и эффективная

часть правовой социализации субъектов права в современном динамично

развивающемся обществе. Оно есть четко самоорганизованный процесс

формирования и развития собственной правовой культуры субъектом права. Оно

должно сопровождать субъектов права в процессе всей их жизни, особенно

активизируясь во время вышеуказанных трех кризисных точек их жизни.

Во-вторых, в силу своей сложности правовое самовоспитание как изна-

чально независимое, лично самоорганизованное субъектом направление пра-

вовой социализации недоступно многим субъектам права. Многие субъекты

российского права не подготовлены к автономному самостоятельному правовому

самовоспитанию по самым разным основаниям - по возрасту, слабоволию,

отсутствию достаточных правовых знаний, умений, навыков такой само-

стоятельной деятельности, и т. д. Как справедливо утверждают ученые - чаще

всего самостоятельное (автономное) правовое самовоспитание (как и са-

мовоспитание любое другое) есть продолжение процесса правового воспитания.


340

«Воспитание, полученное человеком, закончено, достигло своей цели, - точно

определил Адольф Дистервег, - когда человек настолько созрел, что обладает

силой и волей самого себя образовывать в течение дальнейшей жизни и знает

способ и средства, как он сможет это осуществить».

Автономное (самостоятельное) правовое самовоспитание большинства

субъектов права, таким образом, чаще всего формируется и созревает в лоне

демократического правовоспитательного процесса. Оно, по сути, есть результат

этого успешного процесса. В самом этом правовоспитательном процессе

правовое самовоспитание воспитуемого субъекта занимает центральное место.

Ибо само правовое воспитание, если оно не насилие над воспитуемым,

невозможно без стремления к самосовершенствованию им собственной пра-

вовой культуры. В демократическом процессе правового воспитания основная

задача субъекта правового воспитания как раз и состоит именно в том, чтобы

пробудить стремление воспитуемого к самосовершенствованию своей правовой

культуры и умело руководить процессом ее саморазвития.

В силу того, что правовое воспитание не только само по себе есть важ-

нейший канал организованной правовой социализации россиян, оно также яв-

ляется эффективным способом формирования второго важнейшего канала

организованной правовой социализации субъектов права - автономного пра-

вового самовоспитания. По этой причине правовым воспитание следует охватить

всю страну, всех субъектов права и начинать таковое следует как можно раньше.

Когда раньше? С какого возраста можно начинать формировать самовоспитание

субъектов права?

Как считает современная педагогическая и психологическая науки, само-

воспитание как специальная деятельность чаще всего возникает в подростковом

возрасте. Следует согласиться с мнением В. А. Сластенина, что при воспитании

младенца и дошкольника едва ли возникает вопрос о самовоспитании.

Осознанная работа над собой у человека начинается с осознания и принятия

объективной цели как субъективного, желательного мотива своей деятельности.

Субъективная постановка индивидом определенной цели поведения или своей

деятельности порождает сознательное напряжение воли, определение плана

деятельности на завтрашний день. Движение к этой цели неизбежно со-

провождается препятствиями как объективного, так и субъективного характера,

которые требуют как интеллектуального, так и волевого напряжения самовос-

питуемого. В ходе такого процесса - преодоления возникающих препятствий -

воспитуемый приобретает навыки субъекта самовоспитания и начинает осоз-

навать себя таковым.


341

Из вышесказанного следует очень важный для российской власти прак-

тический вывод и задача - необходимо максимально оперативно усовершен-

ствовать правовое воспитание во всех образовательных учреждениях страны.

Поскольку самовоспитание (в т. ч., и правовое самовоспитание) возможно

формировать посредством правового воспитания у россиян, начиная со

школьного возраста, то в него можно вовлечь все подрастающее поколение

россиян, так как в стране существует всеобщее среднее образование. Без

правового воспитания на самых ранних стадиях школьного образования, ин-

дивид воспримет стихийные влияния массовой культуры, в том числе, культа

произвола и насилия. В сознании индивида будет заложено вульгарное пред


342

ставление «Закон - дышло: куда хочешь туда и воротишь». Развитое право-

сознание - важнейшее составляющее гражданственной личности.

Наряду с Федеральной целевой программы формирования единства рос-

сийской нации необходимо, на наш взгляд, разработать и внедрять утвер-

жденную Правительством РФ Федеральную программу правового воспитания в

школах и других образовательных учреждениях, учитывающую возраст и

уровень образования учащихся. Министерство образования и науки РФ должно

четко контролировать ход ее выполнения. Следует также продумать процедуру

оценки уровня правовой воспитанности выпускников школ и других учебных

заведений. Высокая развитость правовой культуры российской молодежи не

менее важна для нормальной жизни общества и его гражданского единения, чем

любые другие знания, проверяемые ныне по ЕГЭ. Нет сомнения в том, что

готовность всех (или хотя бы подавляющего большинства) выпускников учебных

заведений к продолжению правового самовоспитания (прочно сформированного

в процессе школьного правового воспитания) уже в самостоятельном

(автономном) режиме, составляет серьезный залог гражданского единения в

стране и во всех ее регионах.

А.Ю. Внутских, Е.В. Демидова

РЕПРОДУКТИВНАЯ ФУНКЦИЯ СЕМЬИ В ПОЛИЭТНИЧЕСКОМ

ОБЩЕСТВЕ: ПРЕДПОСЫЛКИ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО

АНАЛИЗА

Аннотация. Исследуются социологические и культурологические аспекты проблемы эффективности реализации репродуктивной функции семьи в России. Авторы полагают, что для решения этой проблемы следует обратиться к фундаментальному социально-философскому анализу.

Аbstract. Sociological and culturologcal aspects of reproductive effectiveness of Russian family are explored. Authors suggests, that this issue can be clarify by means of fundamental ana lyzes of social philosophy.

Семья - базовый элемент жизни общества, жизни каждой нации и каждой

этнической группы. Реализация функций семьи находится под влиянием мно-

жества культурных факторов и варьирует у различных социальных групп, в

частности, у этнических. Изучение этих факторов представляет собой важную

проблему, которая имеет как социологические, так и культурологические, со-


343

циально-философские аспекты. Ее изучение имеет прямое отношение к задаче

укрепления единства той полиэтнической системы, которой является российская

нация - нация, величайшие достижения которой всегда были результатом

сотрудничества больших и малых народов, населяющих нашу страну.

Важнейшей функцией семьи является репродуктивная. Критерий успеш-

ности семьи как социального института - рождение и воспитание достаточного

для нормального воспроизводства населения количества детей. Суммарный

коэффициент рождаемости для воспроизводства должен быть не ниже 2,1

ребенка в среднем на одну женщину. В начале 2000-х годов суммарный

коэффициент рождаемости в России был равен 1,3 ребенка в среднем на одну

женщину; страна занимала одну из самых худших позиций в мире по уровню

депопуляции населения. Затем был рост, темпы которого ускорились после 2007

года, что реализовалось в достижение Россией среднеевропейского уровня в 1,7.

Одной из наиболее существенных характеристик рождаемости в России

является ее значительная дифференциация по регионам. Так, Южный феде-

ральный округ стал единственным, где в 2007 году был зафиксирован поло-

жительный естественный прирост населения, обусловленный именно высокой

рождаемостью, так как уровень смертности в регионе сопоставим с общерос-

сийским. Это было достигнуто за счет национальных субъектов федерации,

входящих в состав округа (Чеченская Республика и Республика Дагестан), в то

время как во всех субъектах с преимущественно русским населением (Рос-

товская область, Волгоградская область, Краснодарский край) был отмечен

значительный отрицательный естественный прирост населения1.

В 2012 году 7 субъектов РФ преодолели порог в 2,1 ребенка в среднем на

одну женщину, среди которых фигурируют южные регионы (Чеченская рес-

публика и Республика Ингушетия), а также сибирские (Республика Алтай,

Республика Тыва, Республика Саха). Среди самых депрессивных регионов (ниже

1,5 ребенка) можно отметить Тульскую, Смоленскую, Воронежскую, Ле-

нинградскую области, а из «национальных» регионов в этот перечень входит

только Республика Мордовия. Пермский край, к слову, характеризуется довольно

высоким уровнем рождаемости (1,91 ребенок в среднем на одну женщину)2. В

1Рождаемость, смертность и естественный прирост [Электронный ресурс] // Официальный сайт Федеральной

службы государственной статистики. URL : http://www.gks.rU/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/demography/# (дата обращения : 14.02.2014).

2Женщины и мужчины России 2012: стат. сб. [Электронный ресурс]. URL : http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/ ross-

http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/

http://www.gks.rU/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/demography/%23



344

сочетании с высоким уровнем смертности в целом по стране в последнее

десятилетие (от 13,5 до 16,4 умерших на 1000 человек1) низкий уровень

рождаемости у представителей русского этноса привел к сокращению его

удельного веса в численности населения России (с 79,8% в 2002 г. до 77,7% в

2010 г.). При этом увеличились темпы сокращения численности русских по

сравнению с периодом между переписями 1989 и 2002 гг. (с 0,26% в среднем за

год в 1989 - 2002 гг. до 0,54% в среднем за год в 2002 - 2010 гг.)2.

Но важно подчеркнуть, что принадлежность к определенному этносу отнюдь

не гарантирует соответствующего репродуктивного поведения, поскольку

присутствуют заметные различия в среднем числе рожденных детей у женщин

одной национальности, живущих в разных регионах. Это значит, что действуют

мощные социокультурные факторы, которые и должны стать предметом

специального социально-философского анализа. Так, согласно результатам

переписи населения 2010 года, рождаемость русских женщин в целом по стране

составляла в среднем 1405 детей на 1000 женщин, в то время как в Ингушетии

средняя рождаемость у русских составила 1976 детей на 1000 женщин, а в

Чеченской республике - 1729. Ключевую роль здесь, по-видимому, играет

степень внутренней идентификации субъектов с данным этносом, степень

интегрированности в иную этническую культуру, а также уровень развития

производственных отношений в регионе проживания, определяющий степень

занятости женщин в производстве, вкупе со степенью урбанизованно- сти типа

поселения и компактностью проживания этноса в «чужом» регионе. Кроме того, к

воздействию определенного «культурного кода» на репродуктивную функцию

семьи относится замеченное исследователями сглаживание различий в

репродуктивном поведении у разных этносов России в молодых поколениях. «В

условиях высокой степени этнической миксации российского общества

значительное воздействие на формирование репродуктивных установок

оказывают общероссийская социальная среда и образцы репродуктив-

tat_main/rosstat/ru/statistics/pop ulation/ (дата обращения : 14.02.2014).1Рождаемость, смертность и естественный прирост [Электронный ресурс] // Официальный сайт Федеральной

службы государственной статистики. URL : http://www.gks.rU/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/demography/# (дата обращения : 14.02.2014).

2Численность населения РСФСР: по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года. М., 1990. С. 5; Основные

итоги Всероссийской переписи населения 2002 года [Электронный ресурс]. URL : http://www.gks.ru/PEREPIS/perep2.htm; Официальный сайт Всероссийской переписи населения 2010. Т. 10. Рождаемость [Электронный ресурс]. URL : http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612-tom10.htm (дата обращения : 14.02.2014).

http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612-tom10.htm

http://www.gks.ru/PEREPIS/perep2.htm




345

ного поведения численно доминирующего русского населения»3. Поэтому, не-

смотря на относительно высокий уровень рождаемости у ряда российских эт-

носов по сравнению с русским, у большинства из них наблюдается и устойчивая

тенденция снижения рождаемости в молодых поколениях. Очевидно, что

«мутация» русского «культурного кода», произошедшая, по-видимому, под на-

тиском глобального общества потребления, не проходит бесследно для всех

этносов, включенных в российскую нацию. Объяснить же этот феномен и

представить рекомендации для научно обоснованной государственной семейной

политики, на наш взгляд, невозможно без фундаментального социально-

философского исследования.

Е.А. Волегова

К ВОПРОСУ ОБ ЭМОЦИОНАЛЬНОМ ВЫГОРАНИИ ПЕДАГОГА

Аннотация. Актуальность этой темы обусловлена возрастающими требованиями со стороны общества к личности педагога, т. к. профессия учителя обладает огромной социальной важностью. Можно сказать, что учителя не готовят к возможной эмоциональной перегрузке, не формируют у него (целенаправленно) соответствующих знаний, умений, личностных качеств, необходимых для преодоления эмоциональных трудностей профессии. Профессиональный труд педагога отличает очень высокая эмоциональная загруженность.

Аbstract. The relevance of this article is due to the increasing demands from society to the individual teacher, as the teaching has tremendous social importance. We can say that teachers are not prepared for a possible emotional overload, do not form it (purposefully) relevant knowledge, skills and personal qualities necessary to overcome emotional difficulties. Teaching students is a very high level of emotional capacity.

В последнее время в обществе бурно происходят образовательные ре-

формы, которые должны нести в себе не только большой развивающий и обу-

чающий потенциал, но и должны сохранять здоровье всех участников образо-

вательного процесса. Это возможно, если педагог профессионально компе-

тентен, физически и психологически здоров, а также устойчив к развитию не-

гативных профессионально-обусловленных состояний. На сегодняшний день

последняя задача остается трудновыполнимой. В связи с большой эмоцио-

нальной напряженностью профессиональной деятельности педагога, нестан-

3Официальный сайт Всероссийской переписи населения 2010. Т. 10. Рождаемость. URL :

http://www.gks.ru/free_doc/ new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612-tom10.htm (дата обращения : 14.02.2014).294

http://www.gks.ru/free_doc/


346

дартностью педагогических ситуаций, ответственностью и сложностью про-

фессионального труда учителя, увеличивается риск развития синдрома «эмо-

ционального выгорания». При этом очень мало обращается внимания на дей-

ствующие эффективные психолого-педагогические и медицинские технологии,

которые направлены на сохранение здоровья педагога, снижающих риск

формирования синдрома «эмоционального выгорания» и появления кризиса

профессии в целом.

Проблема психологического здоровья личности, живущей в нестабильном,

изменяющемся мире, сложных, экстремальных социо-экологических условиях,

приобрела особую актуальность в конце XX - начале XXI века - века наук о

человеке, среди которых консолидирующее место принадлежит психологии.

Повышенный интерес к человеку как к субъекту труда обратил внимание

исследователей на изменения, которые происходят с личностью в процессе

выполнения профессиональной деятельности.

Последнее время много говорят и пишут о таком явлении, как профес-

сиональное выгорание. В отечественной литературе понятие «профессио-

нальное выгорание» появилось сравнительно недавно, хотя за рубежом данный

феномен выявлен и активно исследуется уже четверть века (Маслач, Джонс,

Фрейденбергер и др.). Явление выгорания проявляется в виде целого ряда

симптомов, которые образуют так называемый синдром профессионального

выгорания. Что это за синдром и почему он возникает?

В процессе выполнения любой работы людям свойственно испытывать

физические и нервно-психические нагрузки. Их величина может быть различной

в разных видах деятельности. При небольших нагрузках, действующих

постоянно, либо значительных разовых нагрузках бессознательно включаются

естественные механизмы регуляции, и организм справляется с последствиями

этих нагрузок сам, без сознательного участия самой личности. В других случаях,

когда нагрузки значительны и действуют продолжительное время, бывает важно

сознательно использовать различные приемы и способы, помогающие организму

восстановиться.

Как установлено многочисленными исследованиями отечественных и за-

рубежных ученых, работа педагогов связана с большими нервно-психическими

нагрузками. Здесь имеются ввиду не только физиологические факторы, свя-

занные с условиями труда: гиподинамия, повышенная нагрузка на зрительный,

слуховой и голосовой аппараты и т. д. речь идет, прежде всего, о психологиче-


347

ских и организационных трудностях: необходимость быть все время в форме,

невозможность выбора учащихся, отсутствие эмоциональной разрядки, большое

количество контактов в течение рабочего дня и т. д. При такой работе день за

днем уровень напряженности может накапливаться. Возможными проявлениями

напряженности являются: возбуждение, повышенная раздражительность,

беспокойство, мышечное напряжение, зажимы в различных частях тела,

учащение дыхания, сердцебиения, повышенная утомляемость. Хотя могут быть

и другие индивидуальные ее проявления. При достижении определенного уровня

напряженности организм начинает пытаться защищать себя. Это проявляется в

неосознаваемом или осознаваемом желании как бы уменьшить или

формализировать время взаимодействия с учениками.

Сегодня ни для кого не секрет, что учитель - центральная фигура учебно-

воспитательного процесса и играет ведущую роль в процессе обучения. Поэтому

проблема психологического благополучия учителя является одной из наиболее

актуальных проблем современной педагогической психологии. В этой связи

большое значение приобретает изучение феномена выгорания -

психологического явления, оказывающего негативное влияние на психофизи-

ческое здоровье и эффективность деятельности специалистов, занятых в со-

циальной сфере. Это заболевание было открыто в начале 1950-х годов и долгое

время считалось неисследованной формой вирусной инфекции.

Феномен эмоционального выгорания - устойчивое, прогрессирующее, не-

гативно окрашенное психологическое явление, которое характеризуется пси-

хоэмоциональным истощением, развитием дисфункциональных установок и

поведения на работе, потерей профессиональной мотивации, проявляющееся в

профессиональной деятельности у лиц, занятых в социальной сфере.

Исследование феномена эмоционального выгорания у педагогов является

актуальным в связи с высокой общественной значимостью этой профессии,

направленной на становление и развитие личности учащихся. Профессио-

нальная деятельность педагогов характеризуется рядом особенностей, по-

зволяющих отнести ее к группе риска возникновения и развития эмоционального

выгорания. Выгорание способно оказывать значительное негативное

воздействие, как на психосоматическое здоровье педагога, так и на эффек-

тивность его деятельности.

Само понятие феномена неоднократно изменялось. В 1976 году К. Маслач

определила выгорание как реакцию на связный с работой стресс, приводящий к


348

эмоциональному отдалению от клиента, негуманному отношению к нему,

снижению эффективности в работе. В 1981 году К. Маслач и С. Джексон

предложили следующее определение: выгорание - синдром эмоционального

истощения и цинизма, который часто появляется у персонала, работающего с

людьми, и приводит к развитию негативного отношения к своим клиентам. В

своей работе 1986 года К. Маслач говорит о том, что люди, работающие в сфере

услуг и образовательных учреждениях, по условиям профессии вынуждены

проводить значительное время в интенсивном взаимодействии с другими

людьми.

Большой интерес для исследований выгорания представляет концепция А.

Пайнса, который рассматривает феномен в другом ракурсе, а именно как

результат постепенного процесса разочарования в неудачном поиске смысла

жизни, проявляющегося в состоянии физического, эмоционального и психоло-

гического истощения. Данная экзистенциальная модель в той или иной мере

характерна для представителей всех типов профессий.

В. В. Бойко дает следующее определение эмоционального выгорания - это

выработанный личностью механизм психологической защиты в форме полного

или частичного исключения эмоций в ответ на избранные психотравматические

воздействия. Представляет собой приобретенный стереотип эмоционального,

чаще - профессионального поведения. С одной стороны, оно позволяет человеку

дозировать и экономно использовать энергетические ресурсы, с другой -

выгорание отрицательно сказывается на выполнении работы и отношениях с

людьми.

Профессиональное выгорание - это синдром, развивающийся на фоне

хронического стресса и ведущий к истощению эмоционально-энергетических и

творческих ресурсов работающего человека.

Синдром профессионального выгорания - самая опасная профессио-

нальная болезнь тех, кто работает с людьми: учителей, социальных работников,

психологов, менеджеров. Врачей, журналистов. Бизнесменов и политиков, - всех,

чья деятельность невозможна без общения.

По определению Н. Е. Водопьяновой, эмоциональное выгорание - это

долговременная стрессовая реакция, возникающая вследствие продолжи-

тельных профессиональных стрессов средней эффективности. Ее можно рас-

сматривать в аспекте личностной деформации, происходящей под влиянием

профессиональных стрессов.


349

После того, как феномен стал общепризнанным, закономерно возник вопрос

о факторах, способствующих развитию или, наоборот, тормозящих его.

Традиционно они группировались на два больших блока: особенности про-

фессиональной деятельности и индивидуальные характеристики самих про-

фессионалов. Чаще эти факторы называют внешними и внутренними или

личностными и организационными. Некоторые авторы выделяли и третью группу

факторов, рассматривая содержательные аспекты деятельности как

самостоятельные.

Форманюк Т. В. выделяет личностные, ролевые и организационные фак-

торы. (У К. Кондо соответственно: индивидуальные, социальные и «характер

работы и рабочего окружения.)

Не вызывает сомнения, что любая профессиональная работа, помимо фи-

зических и психологических особенностей имеет основанием личностные каче-

ства, содействующие успеху деятельности человека. В первую очередь это от-

носится к профессиям, где объектом профессиональной активности человека

выступает другой человек, и взаимодействие «человек-человек» зависят от ка-

честв того и другого. Профессию педагога относят к профессиям высшего типа

по признаку необходимости постоянной рефлексии на содержание предмета

своей деятельности. Таким образом, не вызывает сомнения то, что педагог

должен обладать определенной суммой высоких личностных качеств. Педаго-

гическая литература переполнена попытками обозначить качества, без которых

нет успеха педагогической работы. Но такие попытки обычно оканчиваются пе-

речислением достоинств современного человека таких как гуманизм, честность,

справедливость, трудолюбие и прочих столь же прекрасных черт достойного

человека, но не являющихся производными определенной профессии.

Щуркова Н. Е. в своей работе «Классное руководство» (2000 г.) говорит о

том, что если исходить из сущности и содержания профессии педагога, то первая

основная черта - это интерес к жизни. Влияние этой личностной черты на

содержание и характер работы педагога чрезвычайно сильное, и тем более

сильное, что оно незаметно даже самому учителю. Детство, так неравнодушное к

жизни, не прощает равнодушия к жизни кого-либо, тем более, если такое рав-

нодушие проявляет педагог. Интерес к жизни - условие работы с детством, это

условие эффективного воспитания, так как воспитание непременно ориентиро-

вано на формирование способности быть счастливым, а в основе такой способ-

ности лежит принятие жизни как таковой в качестве великого дара природы.


350

Вторая личностная характеристика, способствующая успешности работы с

детьми - это интерес к человеку как к таковому. Под ним подразумевается общее

отношение к человеку как к феномену в системе живых организмов на земле.

Когда внимание к разного рода личностным проявлениям «Я» человека связано

с познанием человеческой души, с уважением индивидуальности, с признанием

права человека на особенности и несходство с другими людьми и когда в

отношении к человеку сохраняется ценностная позиция вне зависимости от

характеристик этого человека. Если педагогу интересен человек как таковой,

легко решается целый ряд проблем. Решается пресловутый вопрос любви к

ребенку, потому что педагогу при наличии интереса к человеку интересен

каждый воспитанник. Нельзя любить сотни и тысячи людей, с которыми

приходится работать педагогу в течение своей профессиональной жизни - для

этого не хватит духовных и физических сил. Но, имея интерес к человеку, рабо-

тать с множеством детей при всей сложности и тонкости этой работы легко, если

обеспечена профессиональная компетентность. Интерес к человеку помогает

обрести профессиональное равновесие и устоять на профессиональной высоте,

а значит, трезво оценивать суть проблемы и пути ее решения.

Третья важная характеристика - это интерес к культуре. Как личностная

характеристика он, с одной стороны, является условием успешности профес-

сиональной работы педагога, а с другой стороны эта черта личности развивается

в процессе воспитания. В понятие культуры входит все, что возделывается

человеком, все, что стало преобразованием натуры. Когда речь идет об интересе

к культуре педагога, то имеется в виду широкая палитра его интересов к технике,

науке, искусству, устройству быта, политическому устройству общества, морали,

экономике, гигиене и других форм созидания в мире.

Интерес к культуре у педагога означает не только собственное ознаком-

ление с фактами развивающейся мировой культуры, но и формирование у детей

такого пристального внимания к данным фактам, не только преобразование

собственной жизни, но и приобщение детей к корректированию привычного

содержания и хода жизни в согласии с достижениями мировой культуры, не

только личное оценивание происходящего в культуре, но непременно целена-

правленное приобщение детей к аналитической работе ума в оценивании

культурных продвижений либо падений.

Одно из самых сильных противоречий воспитания состоит в том, что педагог

является представителем вчерашней культуры, ему же приходится выступать в


351

роли представителя сегодняшней, хотя он ею владеет в недостаточной степени,

а иногда и вовсе далек от нее. Однако это противоречие преодолевается:

приобщая детей к культуре, педагог сам овладевает тем, что прививает детям.

Рассматриваемая в статье проблема представляется очень важной, так как

эмоциональное выгорание оказывает негативное влияние не только на самих

педагогов, на их деятельность и самочувствие, но и на тех, кто находится рядом

с ними. Это и близкие родственники, и друзья, а также ученики, которые попросту

вынуждены находиться рядом, и поэтому становятся заложниками синдрома.

Поэтому очень важно продолжить начатую работу.

Литература1. Бойко, В. В. Синдром «эмоционального выгорания» в профессиональном

общении / В. В. Бойко. - СПб. : Питер, 1999. - С. 99 - 105.

2. Бойко, В. В. Энергия эмоций в общении: взгляд на себя и

других /

В. В. Бойко. - М. : Наука, 1997. - С. 115 - 154.

3. Большой психологический словарь / сост. и общ. ред. Б. Мещеряков,

В. Зинченко. - СПб. : Прайм-Еврознак, 2003. - С. 381.

4. Водопьянова, Н. Е., Старченкова, Е. С. Синдром выгорания:

диагностика и профилактика / Н. Е. Водопьянова, Е. С. Старченкова. - СПб. :

Питер, 2005. - С. 212.

5. Маслач К. Профессиональное выгорание: как люди справляются. [Текст]:

Статья 1978.

6. Профилактика синдрома профессионального выгорания педагогов: ди-

агностика, тренинги, упражнения / авт.-сост. О. И. Бабич. - Волгоград : Учитель,

2009.

7. Психология здоровья: учеб. для вузов / под ред. Г. С. Никифорова. -

СПб. : Питер, 2003.

8. Федоренко, Л. Г. Психологическое здоровье в условиях школы: Психопро-

филактика эмоционального напряжения / Л. Г. Федоренко. - СПб. : КАРО, 2003.

9. Форманюк, Т. В. Синдром эмоционального сгорания как показатель

профессиональной дезадаптации учителя / Т. В. Форманюк // Вопросы психо-

логии. - 1994. - № 6. - С. 57-63.Л.А. Грицай


352

СОЗИДАТЕЛЬНАЯ МОДЕЛЬ РОДИТЕЛЬСКОГО ВОСПИТАНИЯ

КАК ФАКТОР УКРЕПЛЕНИЯ ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ НАЦИИ

Аннотация. В статье рассматриваются модели воспитания детей в семье в со-временном российском социуме, педагогический потенциал созидательной модели роди-тельства, а также трудности и перспективы ее внедрения в повседневную практику.

АЬз1га&. The article discusses the model of parenting in contemporary Russian society, creative pedagogical potential model of parenting, as well as challenges and opportunities for its implementation in daily practice.

В последние годы в отечественной научной литературе широко обсуждается

вопрос о необходимости укрепления института семьи. Ни для кого не секрет, что

в современной России семья переживает острый кризис, вызванный многими

причинами, в числе которых смена ценностной парадигмы в обществе от

коллективизма к крайнему индивидуализму, урбанизация, эмансипация, активное

включение женщин в сферу труда и многое другое.

Более того, саму ситуацию, которая сложилась сегодня в мире, ученые (М.

Месарович, Э. Пестель)1 характеризуют как кризис всех прежних механизмов

развития человеческой цивилизации. Активные процессы глобализации -

«всемирной экономической, политической и культурной унификации»2, проис-

ходящие ныне, требуют от людей подчинения общепризнанным массовым

стандартам, которые, как правило, носят глубоко потребительский характер.

Так, автор концепции постиндустриальной цивилизации Д. Белл определяет

современное общество как «общество производства информации и услуг»3. В

таком обществе утрачиваются традиционные ценности любви, супружеской

верности, рождения и воспитания детей, служения ближнему. На смену им

приходят ценности личной автономии, профессиональной самореализации и

гедонизма. «Институализация индивидуализма» ведет к тому, что ка-1

ждый член семьи ставит свои интересы на первое место»4, - отмечает совре-

1Акулова О. В., Писарева С. А., Пискунова Е. В. Школьное образование в современных социокультурных условиях.

СПб., 2005. С. 11.2Глобализация [Электронный ресурс] // Википедия - свободная энциклопедия. URL : https://ru.wikipedia.org/wiki/Гло-

бализация (дата обращения : 18.10.2013).3

Белл Д. Грядущее индустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999. 124 с.4Beck U., Beck-Gernsheim E. Individualization institutionalized individualism and its social and political consequences.

London : Sage, 2002.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%BB%D0%BE-


353

менный западный социолог Ю. Бек.

Одновременно ослабляются социальные связи между людьми, снижается

значимость родства в целом и родительства в частности. Как отмечает

Н. В. Богачёва, «самоутверждение и автономность как наиболее важные

принципы современной жизни ведут к разрушению традиционных устоев семьи;

<...> в связи с чем существенно меняются социальные роли женщины- матери и

мужчины-отца»1.

Серьезно затронули эти изменения и Россию и, в конечном итоге, привели к

малодетности наших семей. Так, согласно исследованиям отечественных

социологов, малодетность сегодня становится жизненной нормой: половина

российских семей воспитывает только одного ребенка, при этом родители не

стремятся к рождению последующих детей, ссылаясь на недостаточность своих

средств, времени и сил2.

Наряду с этим, психологи и педагоги с тревогой пишут об ослаблении в

последние годы родительского внимания к детям, которое называют «дефицитом

родительской любви» (И. В. Бестужев-Лада, В. Ветрова, О. Г. Исупова, И. Н.

Мошкова).

Изучая основные причины данных явлений, уместно говорить не только о

кризисе семьи, но и о кризисе родительства, ярко проявляющем себя в со-

временном мире.

Сложившаяся ситуация требует изучения феномена родительства, а также

отечественных моделей родительского воспитания как фактора укрепления

единства российской нации, так как возрождая традиционную российскую семью,

мы, в первую очередь, способствуем укреплению единства всего народа.

В подобной ситуации естественным является обращение к традиционным

моделям воспитания детей в русских семьях, а также попытке укрепление в

сознании молодых людей ценностей семейного образа жизни.

На наш взгляд, сегодня в России существует пять основных моделей ро-

дительства, которые мы можем обозначить как родительство, сохраняющее

остатки традиционности; «расколотое» родительство; девиантное родительство;

«индивидуалистическое» и созидательное родительство.

1Богачёва Н. В. Родительство как фактор устойчивости семьи в современном российском обществе : автореф. дис.

... канд. социол. наук. Казань, 2005. С. 3.2Всероссийская перепись населения 2010 года [Электронный ресурс]. URL : https://www.perepis2010.ru (дата

обращения : 12.10.2013).

https://www.perepis2010.ru/


354

Первая модель обозначена нами как родительство, сохраняющее остатки

традиционности. В таких семьях родители помнят о своей ответственности за

судьбы детей, заботятся не только об их пропитании, но и об образовании и

воспитании, уделяя внимание их внутреннему нравственному развитию, при этом

родители, так или иначе поддерживая своих детей на протяжении всей жизни,

сохраняют в их глазах действительный авторитет.

Однако это, вполне благополучное, родительство не является для супругов

осознанной первейшей жизненной ориентацией, скорее, оно представляет собой

положительный сплав установок, вынесенных из своих родительских семей,

традиционных взглядов на воспитание детей, сохраняющихся в народной

педагогике, собственных нравственных позиций и т. д. К сожалению, в ситуации

современной социальной и нравственной нестабильности такое родительство

достаточно уязвимо перед угрозами внешнего мира, ориентированного, в первую

очередь, на сферу потребления.

Вторая модель родительства может быть названа условно «расколотым»,

образовавшимся в результате разрушения семьи либо изначального одинокого

материнства (крайне редко, отцовства). В данном случае одному из родителей

приходится совмещать в своем лице материнские и отцовские позиции. И такое

вынужденное совмещение не проходит бесследно для формирования личности

ребенка. Как правило, утрата отца или матери или же отсутствие

согласованности в воспитании детей (что часто случается при разводах

родителей) приводит к болезненным сдвигам в психике ребенка.

Конечно же, примеры одинокого родительства не редкость для России,

история которой изобилует войнами, морами и различными общественными

катаклизмами, однако массовый характер эта модель приобрела именно в XX

веке.

Третью модель родительства можно обозначить как девиантную. Родители

в таких семьях часто имеют низкий социальный статус, ведут аморальный, а

порою и противоправный образ жизни, дети находятся без надзора и наиболее

подвержены разрушительному влиянию деструктивных асоциальных форм

поведения. К сожалению, в нашей стране в настоящее время существует

достаточно много примеров таких неблагополучных семей.

Четвертая модель родительства, которое может быть названо «индиви-

дуалистическим», строится на партнерских взаимоотношениях между родите-

лями и детьми, основанных на принципе соблюдения взаимных интересов. Такое


355

родительство предполагает малодетность, определенное отчуждение членов

семьи друг от друга, свободное воспитание, характеризующееся предъявлением

минимума требований к ребенку, моральной независимостью детей от

родителей.

В последние десятилетия данная модель родительства, уходящая своими

корнями в культуру западной цивилизации, активно предлагается России в ка-

честве образца. Однако следует признать, что цели и ценности такого роди-

тельства далеки от национального идеала семьи, характерного для нашей

страны. Ребенок, выросшей в такой семье, рискует стать холодным и прагма-

тичным эгоистом, а его родители вполне могут провести последние годы своей

жизни в одиночестве или в окружении своих ровесников из дома престарелых.

Последняя - пятая - модель родительства названа нами созидательным. На

наш взгляд, это модель отвечает национальному наследию России, предполагая

не только осознанное отношение родителей к своим обязанностям,

эмоциональной готовности к принятию ребенка и родительской ответственности,

но и опору на создание духовно здоровой семьи в традиции ценностей

национальной культуры.

Таким образом, в отличие от первой рассмотренной нами модели (роди-

тельства, сохраняющего остатки традиционности), созидательное родительство

опирается на более прочную мировоззренческую платформу, не только

определяющую родительство в числе важнейших семейных ценностей для

человека, но и предлагающую определенный образ построения взаимоотно-

шений в семье на основе христианских нравственных смыслов бытия.

Как мы видим, последняя созидательная и первая традиционная модели

родительства во многом противостоят второй, третьей и четвертой моделям. Это

противостояние сегодня является очевидным фактом, так как наша страна вновь

находится на историческом распутье.

Если она изберет для себя либеральный «западнический» путь развития

(соответствующий четвертой модели детско-родительских отношений), то можно

предположить, что она будет постепенно растворяться в глобальном мире, теряя

свою культуру и национальную самобытность. Можно предположить, что при

таком развитии событий еще большую популярность приобретут так называемые

«гражданские» и «гостевые» браки. К тому же, «индивидуалистическое» и

«расколотое» родительство, как правило, малодетно, а это обстоятельство

только усугубит процесс депопуляции нации, наблюдаемый ныне в нашем


356

государстве.

В связи с этим, русская семья, традиционные для нашей страны модели

родительского воспитания во многом призваны объединить между собой всю

нацию. Ведь в таком типе воспитания заложено следование важнейшим для

нашего менталитета ценностям: коллективизма, любви к своей Родине,

стремления к единству всех народов, населяющих Россию.

Таким образом, единственный, на наш взгляд, выход из сложившейся си-

туации заключается в возвращении к сложившимся веками идеалам роди-

тельского поведения, которые являются наиболее продуктивными для сохра-

нения человеческого потенциала России. Это традиционная и созидательная

модели родительства.

Становление традиционной и созидательной моделей родительства требует

не только мер государственной поддержки, оказания семье с детьми широкого

спектра психолого-терапевтической и медико-социальной помощи, координацию

работы СМИ по повышению престижа родительства в современном обществе,

создания возможностей для педагогической подготовки молодежи к

родительству, включающих в себя деятельность в учебно-воспитательном

пространстве школ, колледжей и вузов, но и значительного преображения всей

системы духовно-нравственных ориентиров наших соотечественников.

А такое преображения не произойдет, даже если государство и опреде-

ленные социальные институты будут оказывать давление на общественное

сознание, так как оно требует ответственного выбора каждым человеком оп-

ределенной системы ценностей, при которой он добровольно был бы готов

смирять себя ради блага своей семьи и окружающих людей.

Здесь уместно вспомнить слова, принадлежащие перу выдающегося рус-

ского философа И. А. Ильина, высоко ценившего семью и называвшего ее

«школой любви и жертвенности», духовного единства всех членов, так как только

в семье можно «научиться первым совестным движениям сердца и подняться к

дальнейшим формам человеческого духовного единения - родине и государству,

потому что семья, внутренне спаянная любовью и счастьем, есть школа

душевного здоровья, уравновешенного характера, творческой

предприимчивости»1.

Думается, что вопрос о будущем российского родительства, и шире - бу-

1Ильин И. А. Путь духовного обновления. М., 1996. С. 198.


357

дущем самой России - остается открытым. И, пожалуй, что, никто не сможет дать

на него окончательный ответ, разве что только само Время.

Однако каждому из нас следует помнить, что оттого, удастся ли нашей

стране в следующем столетии сохранить свою культуру, национальную цело-

стность, единство и определенное место в мировом пространстве или же ей

суждено раствориться во времени и в других цивилизациях, зависит будущее

наших детей, внуков и правнуков. По сути дела, строя свою сегодняшнюю жизнь,

мы выбираем и их судьбу.

Б.В. Кондаков, Т.Д. Попкова

ИЗ ПРОШЛОГО В БУДУЩЕЕ: РАЗМЫШЛЕНИЯ О СЕМЬЕ

Аннотация. В статье предпринята попытка осмысления семьи как социального фе-номена, который обусловлен национальными русскими традициями и их функционированием в условиях современности. Семья рассматривается как родовое понятие, отражающее систему преемственности поколений, нравственных устоев, духовных и культурных традиций; при этом выявляются актуальные проблемы современной семьи, приводящие к неизбежной трансформации сознания общества.

Аbstract. The article deals with the social phenomenon of the family framed with national Russian traditions in their contemporary functioning. The family is understood as conceptualization of the genus, mirroring the system of succession of the generations, moral basics, spiritual and cultural traditions. The authors of the article poses actual problems of the contemporary family, that lead to inevitable transformation of the social consciousness.

«Реформа», «модернизация», «оптимизация». - эти слова современного

бюрократического сленга характеризуют процессы, которые уже свыше тридцати

лет сотрясают сферу образования и культуры в российском обществе,

дезорганизуют самосознание новых поколений. Многочисленные разруши-

тельные тенденции, характерные для современной культуры, приводят к тому,

что «душа народа», о которой любили рассуждать русские писатели, оказыва-

ется забытым и заброшенным «островком», ожидающим своего возрождения в

бушующем мире «цивилизационных страстей». Как никогда актуальными

оказываются размышления отечественного философа В. С. Соловьева: «В

настоящее время, при искусственном возбуждении в русском обществе грубо-

эгоистических инстинктов и стремлений. духовное развитие России задержано и

глубоко извращено, национальная жизнь находится в подавленном, болезненном

состоянии и требует коренного исцеления» [5, с. 272-273].


358

Что же происходит на изломе тысячелетий, в период трансформации

общественных формаций и государственного уклада? Когда-нибудь историки-

«летописцы» - очевидцы событий - воссоздадут рефлексивное поле событий,

описывая коллизии «эпохи перемен». Однако мы - современники, - сохраняя в

своей душе любовь к жизни, задумываемся не только о своей судьбе, но и о

судьбах своих детей, страны и мира в целом: «Чувство неоплаченного тобой

долга перед предками, «отцами», за переданную тебе культуру, положенное на

сознание собственной ответственности перед «детьми», потомками, стремление

передать им культурную эстафету в сохранности, в обогащенном виде - вот

основа нравственного поведения, того повеления к добру, которое Кант назвал

категорическим императивом» [4, с. 35]. Культура позволяет формировать

передающийся из поколения в поколение образ человека, который

воспроизводит сущностную сторону духовной ипостаси личности. Приоритетной

в этом процессе оказывается способность человека осознавать своё предназначение, находить и реализовывать в своей деятельности область созидания, сохранять жизненную силу своего рода. Осознание индиви-дуальности в качестве высшей ценности отнюдь не случайно, ибо развитие в

человеке самосознания не только стирает границы между индивидом и другими

людьми, но и способствует включению личности в «общее планетарное

сознание», поскольку, согласно точке зрения Д. Уэйна, в «мире индивидуаль-

ностей сравнение вообще не имеет смысла» [1, с. 5].

Культуру человечества можно представить как своеобразное информа-ционное поле, в котором сохраняются события, происходившие с людьми на

протяжении всей истории земной цивилизации. Каждая душа, воплощённая в

телесной оболочке, постепенно «впитывает» в себя накопленный человечеством

опыт, приобретая его извне или «извлекая» из коллективного сознания,

сохраняющегося культурой или родовой (генетической) памятью. Эта способ-

ность и позволяет говорить о наличии у человека родового сознания. Слово род имеет несколько значений, одно из которых - «ряд поколений, происходящих от

одного предка», а также «вообще поколение» [6]. Существует целый ряд слов,

производных от корня «род», - родители, родить, родной, родство, родовой, родина и многие другие, которые выражают глубинные связи человека с

окружающим миром. «Семья», «народ», «нация», «человечество», «вселенная» -

все эти понятия объединены тем, что выражают способность к созиданию и

воспроизведению «себе подобного», передаче накопленного опыта и знаний.


359

Внутренняя жизнь человека всегда тесно связана с его «родом». Одним из

важнейших свойств человеческого мышления является способность к внутреннему диалогу, т. е. к разговору с самим собой. Человек осознает себя

одновременно и как «Я», и как «Ты»; он может принимать Другого как самого себя именно потому, что субъектом его сознания оказывается не только инди-

видуальность, но и весь род. Мысль о необходимости непрерывного внутреннего

диалога между «Я» и «Ты», его необходимости для становления самосознания

была всегда чрезвычайно важна для русской культуры - от «Поучения

Владимира Мономаха» до «Войны и мира» Л. Толстого. Наиболее отчетливо,

пожалуй, эта мысль была высказана русским поэтом Ф. Тютчевым в его

программном стихотворении “SilentiumI”: понимание Другого, выраженное в

Слове, оказывается необходимым, но абсолютно недостижимым условием

человеческого существования.

Как сердцу высказать себя?Другому как понять тебя?Поймет ли он, чем ты живешь?Мысль изреченная есть ложь.Взрывая, возмутишь ключи, -Питайся ими - и молчи.

Одним из важнейших факторов, обеспечивающих выживание как «рода»,

так и общества в целом, является сохранение традиций, которые «выражают

весь комплекс связей прошлого с настоящим» [7, с. 154]. Главным носителем

традиций является семья. Однако на протяжении последнего столетия эта

функция значительно ослабла: идеологические акценты государственной со-

циальной политики в самом начале ХХ в. стали смещаться к идеализации

«коллективного общежития», в 20-е годы ХХ в. - к представлениям об «открытой

семье» и в конце ХХ - начале XXI вв. - к практической реализации принципов так

называемой «свободной семьи», что заложило отчуждение человека от

национальных исторических традиций и духовности, понимаемых в качестве

основы бытия нации.

Институт семьи, формировавшийся на протяжении многих тысячелетий, в

XX в. во всём мире стал претерпевать кардинальные изменения. Процесс не-

прерывной глобальной трансформации (т. е. «выхода за пределы существующей

формы») стал ощущаться как внутри каждого семейного клана, так и в обществе

в целом, что подвергло испытанию сложившиеся нравственные устои семьи в


360

целом. Проблемы, сопровождающие процесс изменения семьи, связаны с

социальным устройством государства, которое по своему предназначению

должно стремиться сохранять родовые корни нации. Однако попытки

реанимировать (хотя бы только на формальном уровне) семейные ценности,

обычно не приводят к желаемым результатам (в частности, в современной

России), а общество, оправдывая социальную политику изменившимися

условиями жизни и торжеством «свободного сознания», пытается собственными

усилиями компенсировать «упадок нравов». Так, например, некоторые

европейские страны пытаются внедрить в мировую практику новые принципы

организации семьи, проявляя инициативу в вопросе легализации однополых

браков. Для того чтобы понять, каковы причины, побуждающие сознание новых

поколений воспринимать семью иначе, чем это было принято ещё совсем

недавно - в ушедшем от нас двадцатом столетии, - уместно вспомнить базовые основы организации традиционной семьи. «Любовная и счастливая семья есть

живая школа - сразу и творческого равновесия души, и здорового органического

консерватизма», - писал русский философ И. А. Ильин в книге «Путь духовного

обновления» [2, с. 23]. В чём же кроется сила семьи?

Сама жизнь по своей природе наделена способностью к формированию

семейности, прежде всего, с целью воспроизводства новых поколений. Слово

«семья», как известно, включает в своё семантическое поле число семь. В

древности люди считали, что числа и вещи неотделимы друг от друга. Опре-

деленные числа символизировали человека и его душу, Вселенную и Бога.

«Магическое число семь», по словам Дж. Миллера, характеризует общую идею Вселенной, например, константу, используемую для описания Мирового дерева

или звезд ночного неба (так, созвездие Большой Медведицы, особо выделяемое

многими народами, состоит из семи звёзд). Число семь в своём сакральном

содержании представляет гармонию звуков (звуковой ряд), цвета (спектр

радуги), чувств (к пяти традиционно указываемым чувствам можно добавить

интуицию и ясновидение) и время (семидневный лунный цикл). В сказках,

былинах и житиях святых мы также часто обнаруживаем «семеричную

символику», несущую определённый культурный код. В православной символике

это семь таинств, семь даров Святого духа, семь добродетелей и семь

смертных грехов, семь Архангелов и семь пророков, семидневный и

семинедельный пост. Сказки сохранили представления о семи чудесах света, мифология сообщает о семи богах древнерусского пантеона, семи небесах,


361

языческом боге Семаргле. Число семь в русской культуре символизирует удачу и

святость, указывает на «полноту» семьи (семь сыновей, «семеро по лавкам»,

«предки до седьмого колена»).

Интуитивно человек продолжает этот ряд, фиксируя временной недельный

период, включающий в себя семь дней («седмица»); наделяет мистикой города,

построенные «на семи холмах» (Рим, Константинополь, Киев, Москва.);

указывает на мудрости взвешенных решений («семь пядей во лбу», «семь раз

отмерь.», «семеро одного не ждут»); включает в свадебный обряд проезд по

«семи мостам» и т. п.

Выдвинем предположение о наличии семи обязательных компонентов

русской семьи: дом, родители, дети, ремесло, земля, хозяйство, утварь. Именно эти составляющие, на наш взгляд, представляют связующую основу

любой семьи. В том случае, если у семьи отсутствует какое-либо звено, она

теряет свою «завершённость», а значит, разрушается гармония её жизнедея-

тельности.

На протяжении истории человечества государство как институт власти

обычно не ставило перед собой цель принуждать человека к созиданию семьи.

Внутри общества под воздействием глубин коллективного сознания и, в конце

концов, природного инстинкта, росла непреодолимая потребность поиска того, с

кем можно было бы созидать «свою жизнь». Вера в «союзность душ» побуждала

человека к обретению семьи.

В древнерусском представлении семья определялась как «товарищество,

основанное на договоре, согласии». Браки заключались как по любви, так и по

договору. Семья создавалась для совместного ведения хозяйства, взаимной

помощи и поддержки, общения и воспитании потомства. Магия семьи брала своё

начало с обряда соединения душ в единое целое посредством таинства любви:

жених и невеста перед домашним очагом вместе ели приготовленное для них

блюдо, что становилось символом их союза. Основой существования семьи

служило осознание её предназначения и добросовестное исполнение каждым её

членом своих обязанностей. В этом союзе глава дома - муж - был обязан

заботиться о благосостоянии дома и о воспитании (в том числе духовном)

сыновей; жена исполняла роль «регулятора» отношений, воспитывая и обучая

дочерей. Семья являла собой отдельный мир, в котором узы родства

скреплялись заботой о кровных родственниках, почитанием и послушанием

детьми родителей, заботой о старшем поколении в старости и немощи. Особое


362

значение для семьи имел Дом как место, в котором протекала жизнь супругов,

как родовое гнездо для детей, как «крепость», отделяющая семью от «другого»

мира. Дом обихаживали, содержали в чистоте, заботливые руки жены создавали

тепло и уют. У каждого члена семьи в доме было своё пространство, и каждая

вещь в нём «знала» своё место. Чрезвычайно важным для организации

семейного микромира являлось и обязательное присутствие в каждом доме так

называемых «безделушек» (согласно толковому словарю Ушакова, «безделуш-

ка» - «небольшой предмет, служащий для украшения, изящная вещица») [6],

которые создавали особую атмосферу, характеризуя эстетические предпочтения

хозяев. «Безделушки» обычно изготовлялись своими руками или приобретались

в поездках (путешествиях) в качестве дополнения интерьера, выполняя роль

экспонатов, рассказывающих об истории семьи - событиях, встречах, открытиях,

знакомствах. Передавая по наследству подобную вещицу, члены семьи

сохраняли её легенду, которая при этом обрастала новыми подробностями и

приобретала ореол таинственности и мистики.

Каждые хозяйка и хозяин не только использовали вещи, полученные в

качестве приданого или переданные по наследству, но и наживали свое «добро»,

вкладывая душу и сердце в те изделия, которые выходили из их рук. Так

создавалась особая семейная аура, бережно сохраняемая и передаваемая в

форме обычаев от старших к младшим. «Семейным делом» считалось и ре-

месло, передаваемое от отца сыну, от матери к дочери. Каждый род мог на-

считывать несколько поколений «умельцев», «рукодельниц», «мастеров» и

«мастериц», передавая из уст в уста легенды о «золотых дел мастерах», «зо-

лотошвейках». Много сокровенных страниц хранил от «чужих глаз и ушей»

домашний очаг - события, происходящие за дверями дома, были «тайной за

семью печатями». При этом хозяин и хозяйка проявляли радушие по отношению

к каждому, кто приходил к ним в гости, щедро потчуя тем, чем Бог послал».

Двери в доме не имели замков, «сигналом» отсутствия хозяев для чужих

служили подпорки, которые устанавливались у двери или ворот. Входить в дом

«без спросу» считалось недопустимым.

Ценным источником информации об укладе русской семьи является па-

мятник русской культуры XVI в. «Домострой», в котором были подробно про-

писаны принципы организации домашнего уклада. В этом литературно-

историческом документе между строк прочитывается духовная сущность семьи, раскрывающая ценностные стороны её жизни.


363

Особую роль в жизни русского человека всегда играла Земля. До сих пор в

своей речи мы обращаемся к ней, используя различные уважительно-

ласкательные выражения: «земля-Матушка», «земля-Кормилица», «земля-

Защитница» и т. п. Как правило, семья имела в своём распоряжении земельный

надел, требующий от хозяев тщательного - «до седьмого пота» - ухода, чтобы

урожай был богатым и «знатным»: земля родила и сохраняла урожай. Из земли

«приходили», и в землю «уходили», завершая земной жизненный цикл. Родная

земля помогала путникам и несла в себе частицу родовой силы, земля

залечивала раны и укусы, спасала от «небесного гнева» (при попадании молнии

в человека его закапывали в землю), земля служила укрытием и защитным

щитом от врагов (земляные валы, землянки и др.).

Для того чтобы приблизиться к пониманию сущностного содержания семьи

как первоэлемента общественной системы, предпримем попытку обнаружить

«сердцевину» этого социального феномена. Понятие «семья» остается

неосознаваемым до тех пор, пока человек не почувствует сопричастность к

другому человеку, к своим детям, чтобы через призму личного опыта понять её

истинное значение. Преображение личности, постоянно меняющей свои

социальные роли, - от «ребёнка» к «взрослому» и далее, превращающейся в

«родителя», - обнаруживается своей сопричастностью не столько с физическим

телом (изменением семейного статуса), сколько со способностью души совместными усилиями творить собственное бытие и окружающий мир.

Что же представляет семья в настоящее время?

Семья - явление интегрированное, включающее в себя не только биоло-

гическую, экономическую и социальную, но и нравственную, экологическую и

духовную составляющие. Только семья может стать основой общественного

развития - при условии культивирования взаимных симпатии и альтруизма,

понимания и уважения, взаимной ответственности за совместные поступки и их

разумной осознанности. В настоящее время назрела благоприятная ситуация,

способствующая возрождению и обновлению мировоззренческих устоев семьи,

являющихся её «духовным капиталом» - веками накопленной мудростью,

которая позволяет выработать у последующих поколений гуманное,

реалистичное, ответственное сознание: «.человеческое существо может

подняться в своём развитии до уровня личности только в условиях социального

окружения, через взаимодействие с этим окружением и присвоение того

духовного опыта, который накоплен человечеством» [3, с. 50].


364

Современная среднестатистическая семья, проживающая в условиях ме-

гаполиса, к сожалению, не обладает той гармонией, о которой мы писали выше.

Коллективный способ проживания в многоквартирных домах не предполагает

наличие территории с земельным участком (эту потребность, как правило,

реализует старшее поколение, приобретая дачные участки за городом). Жизнь

семьи ограничена условиями городской жизни: место профессиональной

(трудовой) деятельности обычно находится далеко от дома, а период, не-

обходимый для того, чтобы доехать от дома до работы и вернуться обратно,

нередко занимает почти треть дня (от 2-х до 4-х часов); рабочий день инфор-

мационно насыщен и психологически утомителен; члены семьи в большинстве

случаев питаются вне дома; время для проведения совместных мероприятий

ограничено выходными днями; молодые семьи живут отдельно от пред-

ставителей старшего поколения и т. п. Таким образом, выявляется ряд проблем,

которые не только создают предпосылки для функционирования «семьи

закрытого типа», но и способствуют закреплению нового комплекса «правил

общежития». Среди этих проблем - разрушение связей между членами семьи

(формализация их отношений) и механизма преемственности поколений; вза-

имное отчуждение супругов, детей и родителей, исчезновение границ, отде-

ляющих внешне «благополучные» семьи от семей «неблагополучных»; резкое

сокращение количества детей и тенденция сохранения осознанно бездетного

брака; полное перекладывание воспитательных функций на плечи образова-

тельных учреждений; потребительское отношение членов семьи к государству,

ориентированных на получение льгот и пособий, а не на активные проявления в

жизни. Складывается картина, в которой семья предстает в роли иждивенца государства, ни в коей мере не осознающего собственную ответственность. В

этой ситуации трудно ориентироваться на «семь» семейных ценностей,

скрепляющих и гармонизирующих её членов.

Сегодня мы вряд ли можем надеяться на возрождение идеального образа

семьи в силу изменяющейся социальной действительности. Однако говорить о

том, что институт семьи изжил себя, нет оснований. Перефразируя мысль В.

Соловьева, можно констатировать, что для сотворения истинного образа семьи

«.необходимо прежде всего верить в высшую действительность идеального

мира» [4, с. 54]. Может быть, сама Истина, как богиня справедливости, гармонии,

порядка и морали ждёт своего возрождения и обновления на духовном пути

России.


365


1. Дайер, У. Когда поверишь, тогда увидишь / У. Дайер ; пер. с англ. П.

А. Самсонов. - Минск : Попурри, 2005.

2. Ильин, И.А. Собр. соч. Т. 1 / И.А. Ильин. - М. : Русская книга, 1993.

3. Мухина, В.С. Возрастная психология : учеб. для студентов вузов /

B. С. Мухина. - М., 2001.

4. Соловьев, В.С. Избранное / В. С. Соловьев ; сост. А. В. Гулыги,

C. Л. Кравца. - М. : Сов. Россия, 1990.

5. Соловьев, В.С. Собр. соч. В 10 т. Т. V. / В.С. Соловьев. - М. : Мысль,

1988.

6. Толковый словарь русского языка. В 4 т. Т. 3 / под ред. проф. Д. Ушакова.

- М., 1996.

7. Тумусов, Ф.С. Семья и постиндустриальная цивилизация / Ф.С. Туму-

сов // Вопросы философии. - 2001. - №12. - С. 154.

Л.А. Косолапова

ШКОЛА И ГРАЖДАНСКОЕ ЕДИНЕНИЕ

Аннотация. В данном эссе рассмотрены противоречивые ситуации и проблемы пре-подавания нового учебного курса «Основы религиозных культур и светской этики» в рос-сийских школах.

Abstract. In this essay are examined contradictory situations and problems of the teaching of the new training course “of the bases of religious cultures and secular ethics" in the Russian schools.

Вопросы воспитания «сына Отечества», формирования патриотизма и

интернационализма как характеристик молодого поколения, становления гра-

жданственности как качества личности являются в России ключевыми при оп-

ределении стратегии в воспитании молодежи на протяжении XIX-XX вв. Со-

циальные изменения определяют акценты, тогда как сама проблема остается

неизменно значимой. В документах конца первого десятилетия XXI века отра


3

366

жено требование государства обеспечить становление основ гражданской

идентичности и мировоззрения обучающихся.

Так, в Федеральном государственном образовательном стандарте начального общего образования (2009 г.) , определяющем личностные характеристики

выпускника («портрет выпускника начальной школы»), отмечено, что это ребенок

«любящий свой народ, свой край и свою Родину; уважающий и принимающий

ценности семьи и общества; доброжелательный, умеющий слушать и слышать

собеседника, обосновывать свою позицию, высказывать свое мнение». В

стандарте основного общего образования (2010 г.) требования к выпускнику уже

существенно выше. Стандарт ориентирован на становление личностных

характеристик выпускника («портрет выпускника основной школы»): любящий свой

край и своё Отечество, знающий русский и родной язык, уважающий свой народ,

его культуру и духовные традиции; осознающий и принимающий ценности

человеческой жизни, семьи, гражданского общества, многонационального

российского народа, человечества; социально активный, уважающий закон и

правопорядок, соизмеряющий свои поступки с нравственными ценностями,

осознающий свои обязанности перед семьёй, обществом, Отечеством; уважающий

других людей, умеющий вести конструктивный диалог, достигать

взаимопонимания, сотрудничать для достижения общих результатов.3

В стандарте среднего (полного) общего образования (2012 г.) требования

относительно становления основ гражданской идентичности и мировоззрения

обучающихся, в целом, остаются такими же, как и по итогам освоения основной

общеобразовательной школы, т. е. становление личности в соответствии со

стандартом должно, в целом, завершиться к 15 годам. Вместе с тем, требования к

результатам (для нас имеют значения личностные результаты, зафиксированные в

Стандарте) существенно повышаются. Так, личностные результаты освоения

основной образовательной программы начального общего образования должны

отражать: формирование основ российской гражданской идентичности, чувства

гордости за свою Родину, российский народ и историю России, осознание своей

этнической и национальной принадлежности; формирование ценностей

многонационального российского общества;

становление гуманистических и демократических ценностных ориентаций;

формирование целостного, социально ориентированного взгляда на мир в его

органичном единстве и разнообразии природы, народов, культур и религий;

формирование уважительного отношения к иному мнению, истории и культуре


367

других народов; овладение начальными навыками адаптации в динамично

изменяющемся и развивающемся мире; развитие навыков сотрудничества со

взрослыми и сверстниками в разных социальных ситуациях, умения не создавать

конфликтов и находить выходы из спорных ситуаций.

Личностные результаты освоения основной образовательной программы

основного общего образования должны отражать:

воспитание российской гражданской идентичности: патриотизма, уважения к

Отечеству, прошлому и настоящему многонационального народа России;

осознание своей этнической принадлежности, знание истории, языка, культуры

своего народа, своего края, основ культурного наследия народов России и

человечества; усвоение гуманистических, демократических и традиционных

ценностей многонационального российского общества; воспитание чувства

ответственности и долга перед Родиной; формирование целостного

мировоззрения, соответствующего современному уровню развития науки и

общественной практики, учитывающего социальное, культурное, языковое,

духовное многообразие современного мира; формирование осознанного, ува-

жительного и доброжелательного отношения к другому человеку, его мнению,

мировоззрению, культуре, языку, вере, гражданской позиции, к истории, культуре,

религии, традициям, языкам, ценностям народов России и народов мира;

готовности и способности вести диалог с другими людьми и достигать в нём

взаимопонимания; освоение социальных норм, правил поведения, ролей и форм

социальной жизни в группах и сообществах, включая взрослые и социальные

сообщества; участие в школьном самоуправлении и общественной жизни в

пределах возрастных компетенций с учётом региональных, этнокультурных,

социальных и экономических особенностей.

Личностные результаты освоения основной образовательной программы

среднего (полного) общего образования должны отражать: российскую

гражданскую идентичность, патриотизм, уважение к своему народу, чувства

ответственности перед Родиной, гордости за свой край, свою Родину, прошлое и

настоящее многонационального народа России, уважение государственных

символов (герб, флаг, гимн); гражданскую позицию как активного и ответственного

члена российского общества, осознающего свои конституционные права и

обязанности, уважающего закон и правопорядок, обладающего чувством

собственного достоинства, осознанно принимающего традиционные национальные

и общечеловеческие гуманистические и демократические ценности; готовность к


368

служению Отечеству, его защите; сфор- мированность мировоззрения,

соответствующего современному уровню развития науки и общественной

практики, основанного на диалоге культур, а также различных форм

общественного сознания, осознание своего места в поликультурном мире;

сформированность основ саморазвития и самовоспитания в соответствии с

общечеловеческими ценностями и идеалами гражданского общества; готовность и

способность к самостоятельной, творческой и ответственной деятельности;

толерантное сознание и поведение в поликультурном мире, готовность и

способность вести диалог с другими людьми, достигать в нём взаимопонимания,

находить общие цели и сотрудничать для их достижения; навыки сотрудничества

со сверстниками, детьми младшего возраста, взрослыми в образовательной,

общественно полезной, учебно-исследовательской, проектной и других видах

деятельности.

Обозначенные серьезные обязательства школа должна выполнить, со-

вершенствуя содержание и методики обучения и воспитания в учебной и вне-

урочной деятельности. Большую роль могут сыграть учебные предметы (ли-

тература, языки, история, основы безопасности жизнедеятельности), а также

формируемая в каждой школе программа внеурочной деятельности школы,

направленная на решение задач духовно-нравственного развития, воспитания обучающихся. Готова ли школа, получившая в последние 5 лет новые четкие

ориентиры, внести вклад в решение проблемы гражданского единения народов

России?

Как показывает анализ лучших образовательных практик города Перми и

Пермского края, педагогические коллективы, привлекая ресурс семьи и обще-

ственности, могут организовать интересную для учащихся разнообразную и (что

особенно важно!) результативную деятельность. Так, в средней общеоб-разовательной школе № 77 с углубленным изучение английского языка г. Перми

(директор О. В. Ухлова) сложилась устойчивая воспитательная система,

деятельностная составляющая которой определяется канвой событий школьной

жизни, организуемых по трём основным направлениям: внеурочные мероприятия в

школе и гражданско-патриотические акции, способствующие формированию

социокультурной и коммуникативной компетенций учащихся; учебно-

познавательная внеклассная и внеурочная деятельность с иноязычным

компонентом; работа, направленная на сохранение физического и психического

здоровья учащихся.


369

Традиционные внеурочные мероприятия в школе и гражданско-патриоти-

ческие акции, способствующие формированию социокультурной и коммуника-

тивной компетенций учащихся здесь, в частности, включают: час встречи с ве-

теранами Великой отечественной войны; единые классные часы «Я - гражданин»,

проведенные старшими школьниками для учащихся начальной и основной школы;

брейн-ринг по истории Великой Отечественной войны; литературная гостиная

«Поэзия о героях», «Фронтовая концертная площадка», Выездной общешкольный

сбор «Вот и стали мы на год взрослей.».

Анализируя результативность своей работы, педагоги отмечают, что возросли

уровень и эффективность проведения фестивалей художественного творчества:

«Фронтовая площадка», «Фестиваль искусств», «Поэтическая гостиная», конкурсы

рисунков, выставок и состязаний. Возобновилось проведение военно-спортивных

игр и других мероприятий, направленных на военнопатриотическое воспитание

молодежи. Возрождаются традиционные, хорошо зарекомендовавшие себя в

прошлом формы воспитательной работы: экскурсии по местам отечественной

славы, участие в военно-спортивной игре «Зарница». Широко внедряются

инновации в работе по патриотическому воспитанию школьников: создание

поисково-исследовательских проектов, участие в Интернет-сообществах, создание

видеофильмов, презентаций к важнейшим историческим датам, сотрудничество с

краевым обществом ветеранов войны в Афганистане. В результате проведенной

работы уровень патриотического сознания обучающихся, несомненно,

повышается. Вместе с тем, коллектив школы ставит целью совершенствование

системы гражданско-патриотического воспитания для формирования социально

активной личности гражданина и патриота, обладающей чувством национальной

гордости, гражданского достоинства, любви к Отечеству, своему народу и

готовностью к его защите.

Основные направления гражданско-патриотического воспитания в школе

сформированы на основе базовых направлений, выделенных в государственной

программе «Патриотическое воспитание граждан РФ на 2011-2015 годы». Таковы:

духовно-нравственное, историко-краеведческое, гражданско-правовое, социально-патриотическое,военно-патриотическое, спортивно-патриотическое и культурно-патриотическое направление. Сформированная

воспитательная система культурологической направленности позволяет

педагогическому коллективу решать задачи гражданско-патриотического вос-

питания с учетом специфики образовательного учреждения.


370

В гимназии № 7 г. Перми (директор Т.Ф. Ожгибесова) осуществляется

модернизация существующей воспитательной системы с целью ее реформи-

рования (поэтапного перехода) в новую гуманистическую воспитательную систему

в соответствии со стратегией развития учреждения. Предполагается постепенный

переход от воспитательной системы индивидуально-личностной ориентации к

воспитательной системе социальной ориентации, так как только эта система

позволяет наиболее полно взаимодействовать с процессом самореализации,

самоосуществления личности и процессом ее социализации, обеспечения таких

отношений с социумом, которые способствовали бы максимальному раскрытию

индивидуального творческого потенциала.

Воспитательная система социальной ориентации представляет собой особую

социальную среду, в которой происходит формирование и развитие отношений

человека с собой, людьми, миром, обеспечивающих ему возможность социальной

адаптации и социального творчества в любой сфере человеческого бытия. Как

результат реализации этой цели в гимназии предъявляются достижения учащихся

в различных социальных сферах, теплые отзывы учащихся и родителей о школе,

результаты тестирования, свидетельствующие о высоком уровне

сформированности коммуникативной культуры, сплоченности школьного и

классных коллективов, снижении роста правонарушений, наличие интегрирующих

детских объединений, широкие социальные связи школы.

Ведущими технологиями становятся: социальная реабилитация, нена-

сильственная коммуникация, овладение способами социальной самозащиты,

формирование правовой культуры и гражданского самосознания, социальное

проектирование, освоение социальных ролей, профессиональное самоопре-

деление и т. д. Предпочтение отдается дискуссионным формам общения, дебатам,

социальному проектированию, проведению общественных акций и прочее.

Представленная воспитательная система школы, безусловно, соответствует идее

гражданского единения, не случайно образовательной организации присвоен

статус общественно-активная школа.Федеральный образовательный стандарт в настоящее время реализуется в

начальной школе и с сентября становится обязательным для основной школы. Как

меняются не только целевые установки, но и формы работы с учетом возраста

детей? Так, в начальных классах гимназии № 11 им. С.П. Дягилева (директор Р.Д. Зобачева) реализация стандарта обеспечивается совокупностью следующих видов

деятельности: получение первоначальных представлений о Конституции


371

Российской Федерации и ознакомление с государственной символикой, Гербом и

Флагом Пермского края; знакомство с деятельностью общественных организаций

патриотической и гражданской направленности, детскими школьными

организациями; получение первоначального опыта межкультурной коммуникации с

детьми и взрослыми - представителями разных народов России, знакомство с

особенностями их культур и образа жизни; знакомство с историей и культурой

родного края, народным творчеством, фольклором, особенностями быта народов

России; знакомство с героическими страницами истории России, жизнью россиян,

явивших примеры гражданского служения, исполнения патриотического долга, с

обязанностями гражданина; знакомство с важнейшими событиями в истории

нашей страны, содержанием и значением государственных праздников.

Воспитательные результаты деятельности школьников в гимназии рас-

пределяются по трем уровням: приобретение школьником социальных знаний об

устройстве общества, о социально одобряемых и неодобряемых формах

поведения в обществе и т. п.; получение школьником опыта переживания и

позитивного отношения к базовым ценностям общества (человек, семья, Оте-

чество, природа, мир, знания, труд, культура), ценностного отношения к соци-

альной реальности в целом; получение школьником опыта самостоятельного

общественного действия. С переходом от одного уровня результатов к другому

существенно возрастают воспитательные эффекты: на первом уровне воспитание

приближено к обучению, при этом предметом воспитания как учения являются не

столько научные знания, сколько знания о ценностях; на втором уровне

воспитание осуществляется в контексте жизнедеятельности школьников, и

ценности могут усваиваться ими в форме отдельных нравственно ори-

ентированных поступков; на третьем уровне создаются необходимые условия для

участия обучающихся в нравственно ориентированной социально значимой

деятельности и приобретения ими элементов опыта нравственного поведения и

жизни. Таким образом, знания о ценностях переводятся в реально


1

372

действующие, осознанные мотивы поведения, значения ценностей присваи-

ваются обучающимися и становятся их личностными смыслами, духовно-

нравственное развитие обучающихся достигает относительной полноты.

Приведем еще несколько адресов передового педагогического опыта

гражданского воспитания: Большесосновская средняя школа, средние школы №

1 и № 15, гимназия № 2 г. Соликамска, Ныробская средняя школа, средняя

школа № 6 г. Александровска и многие другие школы Прикамья. Подводя итоги

анализа нормативной документации и лучших образовательных практик, следует

отметить существенный вклад, который может, должна внести и реально

привносит современная школа в решение проблемы гражданского единения.

А.А. Краузе

ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПЦИИ ДУХОВНО-

НРАВСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ В РОССИЙСКОМ

ОБРАЗОВАНИИ

Аннотация. В данном эссе рассмотрены противоречивые ситуации и проблемы пре-подавания нового учебного курса «Основы религиозных культур и светской этики» в рос-сийских школах.

Аbstract. In this essay are examined contradictory situation and problom of the teaching of the new training course “of the bases of religious culture and secular ethics" in the Russian school.

Идея духовно-нравственного воспитания сама по себе не является каким-

то новаторством. История педагогической мысли знает немало примеров по-

строения моделей воспитательного процесса в контексте духовности и нрав-

ственности. К примеру, признанным педагогом в этой области является

В. А. Сухомлинский1.

Очередной виток актуализации данной области педагогической деятель-

ности произошел в 2012 году. Во исполнение поручения Президента Российской

Федерации от 2 августа 2009 г. № Пр-2009 и Распоряжения Правительства

Российской Федерации от 28 января 2012 г. № 84-р с 2012 - 2013 учебного года

во всех субъектах Российской Федерации в общеобразовательных учре-

Сухомлинскии В. А. Развитие гражданина. М., 1970.

ждениях был введен комплексный учебный курс для общеобразовательных


373

учреждений «Основы религиозных культур и светской этики».

Смысловая задача курса представлялась как необходимость знакомства

учащихся с основами православной, мусульманской, буддийской, иудейской

культур, основами мировых религиозных культур и светской этики; развитие у

воспитуемых представлений о значении нравственных норм и ценностей с

возможностями их последующей реализации в практике общественной жизни.

Решение данной задачи было возложена на начальную школу, которой пред-

писывалось ввести курс «Основы религиозных культур и светской этики» в

обязательную часть образовательной программы 4-го класса начальной школы в

объеме 34 часа (1 час в неделю) в течение всего учебного года.

С начала введения курса возникла проблема выбора предметной области

курса, поделенного на шесть модулей. Казалось, что имелись все основания для

создания интегративной программы целостного курса ОРК и СЭ на основе

регионального краеведческого компонента. Краеведческий материал эмпиричен и

дает возможности конкретизировать поставленные задачи. Единое основание и

возможность построения преподавания курса «Основы религиозных культур и

светской этики» в интеграционном ключе заложена в нормативно-правовой базе, в

частности методическими инструкциями и рекомендациями Минобрнауки. В них, в

частности, предписывается: светский характер курса, согласование модулей по

педагогическим задачам, необходимость связи с другими гуманитарными

предметами как начальной, так и основной школы. Указывается на то, что каждый

модуль имеет методологическое, структурное, методическое и дидактическое

единство с другими и ориентирован на мировоззренческое самоопределение

учащегося. Кроме того, говорится о необходимости придерживаться именно

культурологического подхода как основного методологического принципа

реализации ОРК и СЭ.

Анализ предлагаемых на сегодня учебных программ и учебно-методического

сопровождения свидетельствует о том, что проблем избежать не удалось. Во-

первых, на содержательном уровне не сложилось согласование между

конфессиональными, светским и обобщающим модулями. В этом случае как нигде

подошел бы метапредметный подход. Во-вторых, в интерпретации материала

высока доля субъективной оценки учителя и его подходов к мировоззренческим

проблемам. Его мнение выдается и принимается за общечеловеческую норму. В-

третьих, зачастую учитель не учитывает степень социальной зрелости ребенка.

Задаются вопросы, предлагаются темы для обсуждения, на которые ребенок не


374

готов и не может зрело, обоснованно, адекватно ответить и, тем более, сделать

самостоятельный выбор. Много проблем возникает с методиками преподавания

курса, который является мировоззренческим, носит воспитательный характер, и

безоценочен по сути. Проблемы есть также с применением иллюстративного

материала, текстов, информационных сайтов, которые зачастую не соответствуют

смысловой задаче модулей.

При реализации курса «Основы религиозных культур и светской этики» на

первом этапе 2012 года категориальная сетка в основном складывалась из

понятий: справедливость, сотрудничество, свобода, толерантность. На этапе 2013

- 2014 годов в категориальной сетке сделан поворот в сторону понятий

гражданская идентичность и конфессиональность. К примеру, главной задачей

курса предлагается рассматривать формирование российской гражданской

идентичности младшего школьника посредством его приобщения к отечественной

религиозно-культурной традиции, воссоздания культурно-исторического мира

России1.

Конфессиональный подход к реализации курса ОРК и СЭ выносится на

рассмотрение как возможность вариативного и дополняющего общегражданское

воспитание. На основании материалов, размещенных на сайте созданного при

поддержке Минобрнауки и академии повышения квалификации и про-

фессиональной переподготовки работников образования методического объ-

единения «ОРК и СЭ», можно констатировать, что происходит дуализация

принятой в РФ концепции духовно-нравственного воспитания. Отмечается не-

возможность унификации содержания разных религий и этических учений.

Постепенно вводится механизм конфессионального рецензирования учебных

программ и методической литературы, а также обсуждается вопрос о том, кто

может преподавать ОРКиСЭ. Речь идет даже о теологах, которые не являются

служителями культа, а вполне рассматриваются как светские педагоги, которые

могут оказать помощь школе. Определены также органы, занимающиеся

экспертной оценкой и рецензированием региональных программ и учебно-

методических материалов.

В этих новых реалиях перспектива осуществления проекта разработки

целостного курса ОРК и СЭ с включением регионального компонента теряется.

Прежде всего, меняется смысловой вектор курса, который все больше

1Метлик И. В. Актуальные вопросы обеспечения преподавания религиозных культур и этики по выбору семьи школь-

ника [Электронный ресурс]. URL : http://www.verav.ru/common/mpublic.php7numFl575 (дата обращения : 25.02.2014).

http://www.verav.ru/common/mpublic.php7numFl575


375

ориентируется теперь на общегражданские и легитимные для России конфес-

сиональные значения. Культурологическое - историческое - мировоззренческое

содержание курса переформатируется из образовательной цели в педагогическое

средство.

А.В. Рыбьякова

РОЛЬ СЕМЬИ В ФОРМИРОВАНИИ ЭТНИЧЕСКОЙ

ТОЛЕРАНТНОСТИ (ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ИССЛЕДОВАНИЯ

СТУДЕНЧЕСКОЙ МОЛОДЕЖИ)

Аннотация. В данной статье семья рассматривается как фактор формирования толерантных отношений в этнической среде, выявляется специфика этих отношений. При этом семья выступает не только как социальный институт, но как социальная общность с определенным типом семейных отношений. Показывается влияние семейного положения и личного опыта на характер межнационального взаимодействия.

Аbstract. In this article the family is considered as a factor of formation of the tolerant relations in the ethnic environment, the author reveals specifics of these relations. The family is not only as social institute but as the social community with a certain type of the family relations, the author opens influence of relationship status and personal experience on nature of international interaction.

Семья является одним из самых древних, важнейших социальных институтов.

Она включает в себя всю систему общественных отношений - брачных и

родственных, правовых и социальных, хозяйственно-бытовых и экономических,

нравственных и психологических. Благодаря этому, семья является первичным

элементом, опосредующим связь личности с обществом: она формирует у ребенка

представление о социальных связях и включает в них его с рождения, закладывает

основы для формирования личности, выполняет функцию социализации, передачи

культурного наследия новым поколениям. Именно семья является отправной

точкой для восприятия окружающих, идентификации себя и своей этнической

группы, выстраивании характера отношений с «чужими». Под «чужими» в

массовом сознании, прежде всего, понимаются представители других

национальностей со своей культурой, своими идеалами красоты и безобразия.

Характер межнациональных отношений во многом обусловлен культурной

близостью народов. Толерантность как одна из форм межнациональных

отношений, являясь элементом культуры, в этнической среде «показывает го-

товность индивидов сосуществовать с «другими» в едином социальном про-


376

странстве» [2, с. 35], предполагает ориентацию на необходимость принятия

«других» субъектов как «своих»; взаимные усилия по выработке общих правил

взаимодействия в повседневной жизни [2, с. 38]. В случае толерантных отношений

с представителями других этнических групп, на первый план выдвигаются их

личностные качества, а не национальная принадлежность, допускается

возможность заключения межнационального брака (хотя он не является

распространенным).

Формирование толерантных отношений происходит на различных уровнях:

(движение от микро- к макро-) от семьи до государства, культура как стержневой

конструкт пронизывает каждый из них. Так, исторически в российской культуре

толерантность как терпимость считалась одной из наиболее характерных черт

менталитета.

Однако не всегда межнациональные отношения можно охарактеризовать как

толерантные. Существует и другая (противоположная) плоскость межна-

циональных отношений - атолерантный тип взаимодействия. Атолерантность

предполагает определенные социально-этнические практики взаимодействия,

пронизывающие все уровни взаимоотношений: от микроуровня (первичных

социальных групп - семья, друзья) до макроуровня (восприятие национального

состава государства). Представители атолерантного типа межнациональных

отношений поддерживают ориентацию на укорененность народов на своей

территории, а возможность сосуществования на одной территории разных

этнических групп допускается ими при условии наличия преимуществ у пред-

ставителей либо основной (самой многочисленной) национальности, либо у

коренного народа. Такие отношения в некотором роде сопоставимы с этно-

центризмом, когда подчеркивается значимость достижения собственного пре-

восходства, противопоставления субъектов, допустимость для индивида ис-

ключения [2, с. 33]. Зачастую атолерантность приводит к обострению проти-

воречий, разрыву социальных связей. На микроуровне представители данного

типа отношений отдают предпочтение мононациональному браку; работе в

коллективе с преобладанием людей своей национальности.

В настоящее время государство заинтересовано в формировании этнической

толерантности граждан, способствующей эффективному регулированию

социальных отношений, профилактике этнических конфликтов и ослаблению

межнациональной напряженности. При этом первостепенная роль в процессе

формирования этнотолерантности должна принадлежать, прежде всего, семье.


377

Выполняется ли это требование в современных условиях, постараемся

разобраться в данной работе.

Итак, рассматривая семью как социальный институт, можно предположить,

что формирующиеся отношения толерантности выступают как комплексная

характеристика восприятия окружающих, на основе ценности уважения, внимания

к своему окружению. В то же время, семья - это социальная общность, поэтому

формирование толерантных отношений приобретает свои характерные черты.

В данной статье, опираясь на данные социологического исследования

студенческой молодежи1, рассмотрим семью с определенным типом семейных

отношений как один из факторов формирования толерантных отношений в

этнической среде, а также выявим наиболее распространенную форму меж-

национального взаимодействия.

Итак, для начала отметим, что семья в структуре жизненных ценностей

опрошенной молодежи занимает лидирующую позицию, наряду с ценностью

здоровья, независимо от национальности и ориентации респондентов на

межнациональное взаимодействие. Ведущим мотивом вступления в брак для

большинства опрошенных является желание иметь верного и заботливого друга,

быть вместе с любимым человеком. Каждый десятый респондент в качестве

основного мотива заключения брака называет желание продолжить свой род,

реализовать себя в детях.

Обращая внимание на процесс создания семьи, выбор брачного партнера,

отметим, что, несмотря на распространенность среди большинства мнения о

важности личностных качеств супруга(и), а не его (ее) национальной

принадлежности, на основании полученных данных, можно сказать, что толе-

рантность заканчивается там, где начинается сфера семейных отношений (каждый

четвертый этнотолерантный опрошенный категорически против создания

межнационального брака). Даже разделяя мнение, что все культуры равноправны,

различия нельзя отодвинуть в сторону при решении насущных бытовых проблем.

1Исследование проведено в ПермскоИ государственной фармацевтической академии в 2011 г. Выборку составили

612 человек молодого возраста, которых можно разделить по числу опрошенных примерно на равные четыре возрастные когорты: до 20 лет, 20-22 года, 23-25 лет, старше 25 лет. По гендерному признаку - это преимущественно девушки (94,3%), что соответствует общероссийской специфике населения, получающего фармацевтическое образование. По национальной принадлежности - большинство респондентов (72,9%) русские; 14,1% опрошенных - представители тюркских народов (татары, башкиры, чуваши, казахи); 8,5% - представители финно-угорских народов (удмурты, коми-пермяки, марийцы, мордва). Иные народы малочисленны и в сумме составляют 2,0% от всего массива - это украинцы, белорусы, аварцы, грузины, буряты, евреи, чеченцы. Больше половины опрошенных (57,5%) не являются коренными жителями Перми, что позволяет характеризовать выборку как более разностороннюю, без ссылки на определенную географическую специфику.


378

Это мнение все больше укореняется с момента вступления в брак респондентов.

Ценность семьи более значима для представителей атолерантного типа

межнациональных отношений, чаще отмечающих важность культурной преем-

ственности (намерение сохранить и передать детям родной язык, культуру).

По мере увеличения возраста происходит смещение приоритетов: значимость

культурной преемственности среди атолерантно настроенных начинает снижаться,

все больше внимания уделяется личностным характеристикам супруга, а не его

национальной принадлежности. В то же время, по мере взросления важность

культурной преемственности возрастает среди представителей толерантного типа

межнациональных отношений, чаще акцентирующих внимание на внутренних

характеристиках человека. Таким образом, можно наблюдать обусловленность

характера межнациональных отношений жизненным опытом, которого с возрастом

становится все больше. Независимо от ориентации на межнациональное

взаимодействие, наиболее распространенной причиной заключения

межнационального брака является любовь. В этом случае в качестве

детерминанты этнической толерантности следует отметить семейное положение.

А именно лица с неустроенной личной жизнью (состоящие в неза-

регистрированном браке, разведенные, матери-одиночки) проявляют большую

этническую толерантность (78,9%) по сравнению с людьми, состоящими в браке

(70,2%), и тем более холостыми (66,7%). Можно предположить, что это является

выражением их готовности и стремления изменить свой семейный статус (почти

для 90% опрошенных с неустроенной личной жизнью заключение

межнационального брака становится реальным, если имеет место любовь).

Такой мотив, как разочарованность в представителях мужского/женского пола

своей страны, может подтолкнуть к заключению брака с иностранным гра-

жданином, представителем другой этнической группы даже атолерантно на-

строенных респондентов (о чем говорит каждый пятый опрошенный с неустро-

енной личной жизнью). Т. е. изменение характера межнациональных отношений,

точнее возможность принятия «другого», может быть обусловлена и негативным

жизненным опытом общения с представителями своей этнической группы.

Послужить причиной изменения характера межнациональных отношений с

неприятия на терпимость также могут и материальные притязания респондентов, в

частности, желание улучшить свое материальное положение и изменить место

жительства. Это представляется актуальным не только для холостых

респондентов, но и для каждого десятого опрошенного, состоящего в


379

зарегистрированном браке. Можно утверждать, что экономическая составляющая

является достаточно весомой, когда речь идет о собственном благополучии, а

стремление к «лучшей жизни» позволяет по-новому взглянуть на свое этническое

окружение.

Рассматривая характер межнациональных отношений, важно обратить

внимание на его гендерную обусловленность. Среди молодежи влияние пола не

является существенным, пока не достигнут некий возрастной рубеж. Например, у

женщин по мере увеличения возраста этническая толерантность нарастает, когда

взгляд на свое этническое окружение становится менее категоричным, больше

внимания уделяется личностным характеристикам индивидов, нежели их

этнической составляющей. В то же время, у мужчин к 25 годам все больше

проявляется атолерантное отношение, становясь характерным уже для половины

опрошенных мужчин.

Как известно, межнациональные отношения включают в себя не только

социально-психологические отношения, но и социально-экономические отношения,

когда речь идет о социальной укорененности, статусе (ранге) того или иного

народа. Поэтому мужчины по достижению зрелого возраста (когда актуализируется

потребность обеспечения себя и своей семьи) воспринимают существующие

проблемы на рынке труда, жилья сквозь призму национального принятия,

усматривая несправедливость в доступе к благам представителей иной этнической

группы. Например, значительная часть арабов, приезжающих из Марокко в Пермь

для получения образования, реализует себя в частном предпринимательстве чаще

всего по двум направлениям (торговля одеждой - «second hand» и мелкий

ресторанный бизнес). Это порой вызывает насмешки со стороны местного

населения, не склонного к занятию бизнесом, но упорно желающего без особых

усилий «разбогатеть» в короткие сроки. Когда же приезжим удается «наладить»

свое дело и получать стабильный доход, насмешки могут смениться открытой

неприязнью, а в некоторых случаях - даже агрессией с позиции принимающей

стороны.

Так, несмотря на большую распространенность толерантного типа меж-

национальных отношений (58,8% опрошенных против 26,9% респондентов с

атолерантным отношением), атолерантный тип межнациональных отношений

характерен для каждого третьего русского и значительно реже встречается среди

опрошенных представителей нерусских народов, многие из которых считают

Россию своей родиной.


380

Рассуждая о характере семейных отношений и его связи с ориентацией на

межнациональное взаимодействие, отметим, что формированию этнической

толерантности способствует стабильность семейных отношений (преобладающее

число опрошенных (72,4%), состоящих в зарегистрированном браке более 5 лет,

относятся к этнотолерантному типу). Семьи, отличающиеся меньшей

продолжительностью брака или же неофициальным характером семейных от-

ношений, отличаются более низкими показателями этнотолерантности.

Внимание к личности «другого», его внутренним характеристикам во многом

порождает толерантное отношение и к его этнической сущности, восприятие ее как

производной от личностных качеств индивида. Поэтому мы можем наблюдать, как

характер межнационального взаимодействия проявляет себя и в восприятии

супруга, и в ориентации на культурную преемственность.

Таким образом, можно сделать вывод, что формирование толерантного

отношения к окружающим в этнической среде зарождается из повседневной

практики межличностного взаимодействия в пределах своего микрокосма - семьи.

И здесь речь идет, прежде всего, о толерантности (терпимости) к «другому» в

противоположность к «своему» как чуждому своей семье. Именно процесс

создания семьи, личный жизненный опыт, устойчивость семейных отношений

расставляет приоритеты межличностного восприятия. В результате

атолерантность по отношению к представителям других этнических групп с

возрастом проявляется в менее категоричной форме (в частности у женщин), а

терпимость (толерантность) все больше акцентирует внимание на национальных

традициях межличностного взаимодействия, особенно в сфере семейных

отношений.Литература

1. Арутюнян, Ю. В. Об этнических компонентах российской идентичности / Ю.

В. Арутюнян // Социологические исследования. - 2009. - №6. - С. 38-44.

2. Коморникова, О. М. Особенности ценностных ориентаций молодежи на

толерантное взаимодействие с иноэтничными мигрантами : дис. ... канд. со- циол.

наук / О. М. Коморникова. - Екатеринбург, 2013. - 165 с.

Ю.Н. Сальникова

СЕМЬЯ КАК ФАКТОР УКРЕПЛЕНИЯ ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ НАЦИИ И

СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О НЕЙ ЮНОШЕЙ И ДЕВУШЕК


381

ПЕРМСКОГО КРАЯ

Аннотация. В настоящее время важнейшим принципом гуманистической педагогики признано утверждение о гармоничном сочетании семейного и общественного воспитания. Семья как явление культурно-историческое и социально-психологическое является значимым фактором единения российских граждан. В семье формируются нравственные представления о духовной и физической красоте мужчины и женщины, культа материнства и отцовства. Статья посвящена исследованию представлений студентов о семье и семейных ролях с целью изучения социально-психологического портрета современной российской семьи.

Аbstract. Now the statement about a harmonious combination of family and public education is recognized as the most important principle of humanistic pedagogics. The family as the phenomenon cultural and historical and social and psychological is a significant factor of a unification of the Russian citizens. In a family moral ideas of spiritual and physical beauty of the man and the woman, a motherhood and paternity cult are formed. Article is devoted to research of representations of students about a family and family roles for the purpose of formation of a social and psychological portrait of a modern Russian family.

В последние десятилетия в сфере образования происходят естественные

процессы усиления гуманитаризации и гуманизации, направленные на развитие

нравственной сферы человека. В процессе получения знаний происходит

саморазвитие человека, а если учитывать, что образование имеет массовый

характер, значит, есть смысл рассматривать образование как процесс само-

развития нравственности человечества. Основу нравственности человека со-

гласно воспитательной концепции В. А. Караковского всегда составляли такие

базовые общечеловеческие ценности как Отечество, Человек, Мир, Культура,

Труд, Знание, Земля, Семья, которые, безусловно, являются мощным фактором

духовного единения российского общества. Выделяя педагогическую и

аксиологическую значимость семьи, Караковский В. А. пишет: «Семья - начальная

структурная единица общества, первый коллектив ребенка и естественная среда

его развития, где закладывается основа его будущей личности.». Таким образом,

мы можем рассматривать семью как важнейший из феноменов, сопровождающий

человека в течение всей его жизни. Значимость ее влияния на личность, ее

сложность, многогранность и проблематичность обуславливают большое

количество различных подходов к изучению семьи, а также определений,

встречающихся в научной литературе. С позиций педагогической науки, семья это

не только заказчик содержания образования, но и важнейший агент социализации

личности учащегося и воспитанника.

Основываясь на достижениях социально-гуманитарных исследований семьи,


382

мы предполагаем, что сложившийся образ семьи в представлениях учащейся

молодежи отражает уровень нравственного и культурного развития российского

общества. В целях изучения образа семьи в студенческой среде, мы опирались на

определение Анатолия Викторовича Мудрика согласно которому, семья - это

основанная на браке или кровном родстве малая группа, члены которой связаны

общностью быта, взаимной моральной ответственностью и взаимопомощью, в ней

вырабатываются совокупность норм, санкций и образцов поведения,

регламентирующих взаимодействие между супругами, родителями и детьми, детей

между собой.

Исследование проводилось с 2010 г. по 2012 г. на базе Пермского гума-

нитарно-педагогического университета и Пермской государственной сель-

скохозяйственной академии. Контингент исследуемых составили юноши и

девушки, от 18 до 23 лет, студенты II и III курсов факультетов «Педагогики и

психологии детства», «Иностранный язык», «Инженерный факультет», с семейным

положением холост/не замужем. Общее количество участников исследования - 101

человек, из них 48 юношей и 53 девушки. Форма проведения эксперимента -

групповая. Общее время анкетирования занимало от 30 мин. до 1 часа.

Для исследования образа семьи и семейных ролей - супруги и супруга мы

использовали два варианта диагностических методик. Первый вариант пред-

ставляет авторская анкета-опросник, содержащая вопросы открытого и за-

крытого типа, направленные на выявление представлений по трем основным

блокам: 1) о проживании на территории России людей с гетеро и гомосексуальной

ориентацией; 2) о составе современной российской семьи; 3) о значении

родителей в воспитании и гендерной социализации детей.

Подобная группировка вопросов по блокам имеет под собой методологи-

ческое основание. Современная гендерная культура определяется отечест-

венными и западными исследователями как эгалитарная, то есть это такая

культура, которая признает равные права и возможности мужчин и женщин во всех

сферах человеческой деятельности. Патриархальная культура представляет

некую противоположность эгалитарной, и ассоциируется с общественным

развитием прошлых веков, где права мужчин, их социальные роли гораздо шире,

чем женские.

В контексте последних мировых событий, равные права и возможности

должны иметь представители как гетеросексуального, так и гомосексуального

сообществ. К сожалению, исследований, касающихся изучения гендерной иден-


383

тификации и гендерной культуры населения территории Российской Федерации и

жителей Пермского края, крайне скудны, а по большинству вопросов и вовсе не

проводились. Понимая актуальность исследований в данном направлении, нами

было принято решение о включении блока вопросов, касающихся изучения

представлений о семье в контексте гендерной культуры общества. Вопросы

данного блока носили полностью закрытый характер и всегда предполагали ва-

риант с выбором одного или нескольких вариантов ответов, поскольку данные

вопросы достаточно нетипичны для исследований в среде студенческой молодежи

и могли бы вызвать затруднения респондентов при произвольной форме ответа.

Второй блок вопросов позволил нам диагностировать представления молодых

людей о ролевом составе семьи. Вопросы этого блока носили закрытый характер и

предполагали выбор из нескольких вариантов. Третий блок вопросов,

посвященный значению роли родителей в воспитании детей и их гендерной

идентификации, то есть усвоению общественно принятых социальных ролей и

моделей поведения по типу «мужское или женское» предполагал как заранее

заданные варианты ответов, так и открытый вариант.

Вторая диагностическая методика «Современный супруг/супруга» имела

целью выявить иерархию качеств, которые бы характеризовали современных

супругов. У девушек исследовался образ супруги, а у юношей образ супруга. Это

связано с тем, что в юношеском возрасте гендерная идентификация юношей и

девушек носит стабильный характер, развивается сфера интимноличностных

взаимоотношений с противоположным полом, сформированы знания о социальных

и семейных ролях. Это позволяет студентам легко идентифицировать себя с

семейными ролями, и представить себя в образе супругов. Таким образом, данная

диагностическая методика была разработана на основе анализа результатов

отечественных и зарубежных исследований в области возрастной психологии и

психологии семьи.

На основе теоретического анализа первоисточников, нами были выделены

обобщенные качества, присущие образу «идеального супруга/супруги». К данным

качествам мы отнесли: любовь к жене/мужу, любовь к детям, забота о семье,

отсутствие вредных привычек, понимание жены/мужа, учет интересов, честность,

скромность, честолюбие, воспитанность, образованность, широта взглядов,

чуткость, правдивость, умеренность в употреблении спиртного, доброта, верность,

ответственность за материальное положение семьи. Студентам предлагалось

внимательно изучить предложенные качества, и выбрать те, которые, по их


384

мнению, наиболее присуще современному супругу, далее предлагалось

проранжировать их в порядке значимости.

Результаты исследования: в ходе качественного анализа характеристик

роли супруга, отмеченных в анкетах студентов, мы составили обобщенный портрет

современного супруга из наиболее часто встречающихся в анкетах респондентов

качеств: любящий, заботливый, сильный, властный, понимающий, нежный, трудолюбивый, ответственный, материально обеспечивающий семью, сотрудничающий с членами семьи (участвующий в семейных делах), любящий себя и ухаживающий за собой.

Качественный анализ характеристик роли супруги отмеченных в анкетах

студенток дал следующую картину: самостоятельная, любящая, сильная, независимая, сотрудничающая с членами семьи (участвующий в семейных делах), ухаживающая за собой.

Качественный анализ первой диагностической анкеты-опросника позволил

нам составить портрет современной семьи в условиях социокультурной среды

российского общества.

Из 100% респондентов, 66% охарактеризовали современную российскую

семью как семью, созданную представителями мужского и женского пола;

имеющей одного и более ребенка и проживающих с ними родственников по

восходящей линии (прародители, прапрародители). Роль родителя видится

респондентам как значимая при воспитании детей, но при этом респонденты

предполагают, что на гендерную идентификацию ребенка это оказывает ми-

нимальное влияние. При этом в подавляющем большинстве респонденты считают,

что на территории Российской Федерации проживают люди с гетеросексуальной

ориентацией.

Наименьшая часть опрошенных, 13%, предполагают, что на территории

Российской Федерации проживает большая часть семей, состоящая из одного или

двух родителей и имеющих одного ребенка. Роль родителя в воспитании детей

они оценивают либо как нейтральную, либо как минимальную. Особенно

респонденты затрудняются дать оценку роли родителя в гендерной иден-

тификации ребенка. На этот вопрос они либо вовсе не отвечали, либо писали о

нейтральности роли родителя. О сексуальной ориентации большей части

населения России респонденты писали, что не владеют подобной информацией,

либо отмечали гетеросексуальность мужского и женского пола, проживающего на

территории России.


385

21% опрошенных предполагают, что на территории Российской Федерации

проживают различные виды семей: семьи, состоящие из одной брачной пары с

детьми и семьи, и семьи, состоящие из супругов (одного супруга), детей и

родственников как по восходящей линии (прародители, прапрародите- ли), так и по

боковым линиям (различные родственники каждого из супругов), а также семьи,

состоящие из одного родителя, имеющего одного и более детей. Часто

респонденты указывали на то, что данные виды семей могут иметь характер

незарегистрированных отношений. Респонденты отмечали высокую значимость

родителей обоего пола при воспитании детей и влияния их на гендерную

идентификацию ребенка. Молодые люди особо отмечали роль отца в воспитании,

как девочек, так и мальчиков. Достаточно высока и информированность данной

группы студентов о сексуальной ориентации населения Росси. По их

представлениям, в России проживают мужчины и женщины с гетеросексуальной

ориентацией, мужчины и женщины с гомосексуальной ориентацией, и мужчины и

женщины, идентифицирующие себя как «бисексуалы».

Обобщая результаты исследования, мы можем сделать вывод, что большая

часть студентов мужского и женского пола имеют представления о семье в русле

традиционной патриархальной культуры общества с элементами эгалитарной.

Особенно хорошо элементы эгалитарной культуры прослеживаются в

характеристиках супружеских ролей. Девушки все чаще указывают такие

традиционно мужские характеристики как сила и независимость, при этом

указывая, что наличие мужа и отца у ребенка не сыграет значительной роли при

его гендерной социализации в обществе. В то время, как юноши указывают на

достаточно большую значимость своего внешнего вида и проявления нежности по

отношению к супруге, описывают значимость роли отца при воспитании детей. И

юноши и девушки в большинстве, представляют образ полных семьей с детьми,

при этом предполагая, что большая часть российских граждан имеют

гетеросексуальную ориентацию.

Уровень культурного развития общества отражается на видах, функциях и

формах семьи. Духовные и материальные процессы, протекающие в жизни

общества находят отражение и в жизни семьи. Значимость семьи и ее нравст-

венные традиции не раз подчеркивалась Президентом Российской Федерации в

вопросах формирования гуманного общества России.

Полученные результаты исследования позволяют выразить надежды на то,

что традиционная, крепкая семья по-прежнему представляет ценность для


386

подрастающего поколения. Ведь семья, это малая социальная группа, отли-

чительные признаки которой - устойчивость, стабильность и высокая степень

сплоченности. А заимствование положительных качеств противоположного пола,

только улучшит взаимопонимание между супругами, что в свою очередь приведет

к укреплению единства российских граждан и формированию положительного

нравственного облика российского общества.

И.Н. Степанова

ОБРАЗОВАНИЕ КАК ФАКТОР УКРЕПЛЕНИЯ ЕДИНСТВА

РОССИЙСКОЙ НАЦИИ

Аннотация. В статье характеризуются явления, приведшие к ослаблению единства

российской нации, и рассматриваются возможности образования как фактора ее укрепления.

Аbstract. The author characterises phenomena that led to the Russian nation unity weakening and discusses the possibility of education as a factor for it strengthening.

Имеются разнообразные представления о существенных признаках нации. К

ним относят в различных сочетаниях общую территорию, общий язык, общую

культуру, психический склад народа, экономические связи, национальное

государство, религию, общую историческую судьбу народа. Лексема «российская

нация» предполагает, что все или большинство этих признаков у российской нации

присутствуют. Так ли это? Огромные пространства России разъединяют людей,

затрудняют общение между ними. Н. А. Бердяев писал о власти российских

пространств над русской душой: «Через исторический склад русской

государственности сами русские пространства ограничивали всякую

ответственную самодеятельность и творческую активность русского человека» [1].

В России проживает более 180 народов, для всех них русский язык стал средством

общения и культурной ассимиляции. Но сегодня этот язык засорен ненормативной

лексикой, молодежным жаргоном, специальным языком Интернета. В ХХ в. Россия

считалась читающей страной, в которой существовал книжный бум. Сегодня

переход к электронной информации сопровождается массовым закрытием

книжных магазинов и утратой письменной книжной культурой ценностного статуса,

а в школе сокращено число часов на художественную литературу, так что

молодежь предпочитает чтению классики дайджесты типа «Толстой за 45 минут».

Нация гордится своей историей и сохраняет в коллективной памяти исторические

достижения народа. Сегодня в России у разных поколений и социальных слоев


387

существует своя история страны, и опасность субъективизма порождает

стремление снова цензурировать «историю», введя один школьный учебник.

Народ имеет свою ментальность, в основе которой лежат культурные архетипы.

Сегодня традиционные ценности, хотя они и были идеологизированы в советский

период, утрачиваются, и слово «патриотизм» становится ругательным или по

крайней мере пафосным, которое и использовать неприлично.

Нации скрепляет и религия. Формирование этносов исторически было связано

с возникновением этнических религий. Сегодня в области религиозной жизни

России обнаруживается вызывающая тревогу тенденция расширения числа

нетрадиционных религий, а среди них, деструктивных сект, идет идеологическое

наступление на русскую православную церковь, совершаются убийства

священников. Переход к капиталистическому развитию привел к распространению

утилитаристской морали, в которой главными ценностями являются

индивидуализм, богатство, деньги. В 90-е гг. возник бурный рост экономических и

уголовных преступлений, свидетельствующих о падении нравов. Спад

рождаемости в 90-е гг. привел к снижению рождаемости в России. Его удалось

остановить экономической поддержкой семьи со стороны государства, но эта

поддержка не сопровождалась политикой создания культа семьи, матери и

материнства. В условиях перехода на рыночную экономику многие предприятия

оказались нерентабельными или были насильственно обанкрочены, что привело к

массовой безработице и разрыву экономических связей. Разрушение СССР

сопровождалось тем, что множество людей, принадлежащих к российской нации,

оказалось за пределами России. В 90-е гг., когда происходило изменение нашей

государственности, государство ослабело и перестало выполнять ряд важнейших

социальных и политических функций, что привело к явлениям национализма и

сепаратизма. Все это свидетельствует о том, что если в советский период

единство российской нации, которую называли советским народом,

поддерживалось коммунистической идеологией и силой государства, то в 90-е гг.

эти скрепы рухнули, и единство российской нации резко ослабело. Данное

положение беспокоит и власть, и интеллектуальную элиту, с чем связано

появление проблемы национальной идеи, поиски которой ведутся два последних

десятилетия. Положение осложняется тем, что в общественном сознании не

утвердилась идея о том, что при наличии больших этносов нация может совпадать

со всем населением, как это имеет место в Великобритании и США (британская

нация, американская нация). До сих пор жив ленинский тезис о праве наций на


388

самоопределение вплоть до отделения, и Россию периодически потрясают

этнические конфликты, связанные с явлениями национализма и сепаратизма.

Но при всех этих негативных тенденциях и явлениях, которые характерны для

современной России, имеются и противоположные, связанные с экономической и

политической стабилизацией страны в 2000-е гг. В этой связи представляет

научный интерес исследование такого фактора укрепления российской нации как

образование. Образование в его современной форме восходит к периоду

возникновения письменности. В традиционных бесписьменных обществах оно

было неформализованным: инициации и ученичество, представляющее

межличностные отношения между учителем и учениками (так называемая «школа

в буше»). Ученичество продолжало существовать и в письменной культуре,

например, в средневековом ремесленном производстве, где ученики обучались в

совместном труде с мастером, подражая его действиям. М. Полани [2] обосновал

образовательную парадигму ученичества как форму личностного знания, где

действовал принцип «делай, как я». Особенностью обучения при ученичестве

является нераздельность его прагматических и нравственно-воспитательных

функций.Новая парадигма образования возникает в Древней Греции, где в обучении

появляется рациональный дискурс в форме беседы, диалога, диспута (школы Сократа, Платона, Аристотеля). Рациональность, в которую были вкраплены идеи философии и науки, стала матрицей образования. Но уже в эпоху Средневековья создаются университеты, где на основе факультета свободных искусств, дающего общекультурное развитие, возникают факультеты, обеспечивающие профессиональное образование. В этот период образование в значительной мере не являлось научным, и истины, в конечном счете, искались в Священном Писании. Диспуты в средневековых университетах устраивали, как правило, богословы, и богословские факультеты имели значительные привилегии. Примером этого являлся печально знаменитый в Голландии утрехт-лейденский спор, где борьба против новой философии Р. Декарта велась протестантскими теологами во главе с Г. Воэцием не в форме рационального дискурса, а в форме теологических догматических тезисов. Положение коренным образом меняется на рубеже XVIII-XIX вв., когда прусский министр образования В. Гумбольдт проводит реформу Берлинского университета, в которой соединяет принципы общекультурного и профессионального образования, научные исследования и прикладные знания. В этом проекте образование выступает как важный социальный институт укрепления единства нации с помощью науки и морали. Но


389

уже в начале ХХ в. начинается процесс коммодификации (товаризации) и консьюмеризации образования [3], которое превращается в коммерческую корпорацию, оказывающую образовательные услуги на основе принципов рыночной экономики. Сторонники новой парадигмы образования пользуются аргументами о необходимости соответствия образования потребностям экономики и социальной структуры, знания превращаются в товар, студенты в потребителей, преподаватели в наемных работников, выполняющих социальный заказ. «Модель коммерческого университета-корпорации, - пишет Г. М. Короткий - идеально отвечает принципам либеральной экономики и является единственно возможной в условиях свертывания государственных ассигнований и жесткой конкуренции на рынке образовательных услуг» [4]. Внешне данная парадигма образования кажется привлекательной, ибо она экономит денежные средства, особенно там, где существует государственная система финансирования образования, постав-ляет обществу специалистов для разных сфер хозяйства, опирается на науку. Но эта реформа образования игнорирует культурные возможности воспроизводства нации, ее языка, культуры, психического склада народа. Резко сокращается гуманитарная подготовка личности, стиль мышления которой становится утилитарным, а интересы сугубо прагматическими. Да и само профессиональное образование деформируется: сокращается потенциал теоретического знания и научных исследований, формируется чисто техническая рациональность, не имеющая связи с общими социальными и гуманитарными проблемами, не формируется научная картина мира в мировоззрении молодежи, размываются традиционные российские ценности, создается тип личности потребителя массовых товаров и услуг, космополита, для которого родина является лишь местом, где хорошо платят, гражданина без национального самосознания.

Образование является важнейшим социокультурным институтом, особенно в условиях современной глобализации, наносящей чувствительные удары по национальной культуре. Если мы хотим сохранить российскую нацию, не следует слепо копировать англо-американскую систему образования, которая сама подвергается критике со стороны своей же интеллектуальной элиты. Кон-солидирующая роль образования в отношении российской нации выражается, во-первых, в том, что оно осуществляет подготовку специалистов, необходимых для модернизации экономики и системы управления. Во-вторых, в том, что образование повышает уровень ответственности, инициативности, самостоя-тельности и тем самым способствует созданию гражданского общества. В- третьих, в том, что образование, расширяя информированность, сокращает


390

возможности манипулирования сознанием и поведением людей со стороны власти и тем самым усиливает возможности ее диалога с народом и коррекции в соответствии с потребностями и интересами людей стратегического курса развития общества. В-четвертых, образование, если оно сочетает цели получения знаний с обретением гуманитарной культуры, обеспечивает нравственную атмосферу в обществе и формирование духовности личности.

Литература1. Бердяев, Н. А. Судьба России / Н. А. Бердяев. - М., 1990. - С. 66.2. Полани, М. Личностное знание. На пути к посткритической философии / М.

Полани. - М., 1985.3. Короткий, Г. М. Образование: история и современность / Г. М. Короткий //

Вопросы философии. - 2011. - №10.4. Короткий, Г. М. Образование: История и современность /

Г. М. Короткий. - С. 73.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ

391


Агошков Андрей ВалерьевичДоктор философских наук, профессор, главный редактор журнала «Вопросы культурологии».

E-mail: [email protected]

Антипьев Анатолий ГригорьевичДоктор социологических наук, профессор кафедры социологии и политологии Пермского

государственного национального исследовательского университета.


Байбородов Алексей ЮрьевичКандидат философских наук, доцент кафедры философии Пермской государственной

сельскохозяйственной академии.


Балахнина Оксана ЮрьевнаАспирант, ассистент кафедры философии Пермского национального исследовательского

политехнического университета.


Белевцова Виктория ОлеговнаКандидат исторических наук, старший преподаватель Московского ФинансовоЮридического

Университета (МФЮА).


Березина Елена МихайловнаКандидат философских наук, доцент, заведующая кафедрой истории философии Пермского



Береснев Владимир ДмитриевичСтарший преподаватель кафедры философии Пермского государственного национального

исследовательского университета.


Береснева Наталья ИриковнаДоктор философских наук, доцент, декан философско-социологического факультета

Пермского государственного национального исследовательского университета.

mailto:[email protected]








392


Бондарев Александр СеменовичКандидат юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права

Пермского государственного научного исследовательского университета, почетный работник

высшего профессионального образования РФ.


Васёв Дмитрий ВалерьевичДоцент кафедры сценической речи Пермской государственной академии искусства и

культуры, актёр Пермского академического «Театр-Театр»


Вечерковский Роман БорисовичСтарший пресвитер церквей евангельских христиан-баптистов Пермского края, Пастор

«Церковь Надежды».


Власова Ольга МихайловнаКандидат искусствоведения, доцент Уральского филиала Российской академии живописи,

ваяния и зодчества Ильи Глазунова, член Союза художников России, заслуженный работник

культуры Российской Федерации.


Внутских Александр ЮрьевичДоктор философских наук, профессор, заместитель декана философско- социологического

факультета Пермского государственного национального исследовательского университета.


Волегова Елена АлександровнаСтарший преподаватель Пермского института железнодорожного транспорта - филиала

Уральского государственного университета путей сообщения.


Гаврилова Валерия ВасильевнаКандидат философских наук, доцент кафедры гуманитарных и социальноэкономических

дисциплин Пермского института железнодорожного транспорта.


Гашева Наталия НиколаевнаДоктор культурологии, кандидат филологических наук, профессор кафедры культурологии










393

Пермской государственной академии искусства и культуры.


Гончарова Наталья ЮрьевнаАспирант кафедры философии и теологии Нижегородского государственного

педагогического университета; учитель по истории и обществознанию школы № 81.


Грицай Людмила АлександровнаКандидат педагогических наук, доцент кафедры психологии и педагогики Рязанского

заочного института, филиала Московского государственного университета культуры и искусств.


Гусейнов Абдусалам АбдулкеримовичДоктор философских наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, директор Института

философии Российской Академии наук, академик РАН.


Данилова Юлиана НиколаевнаАспирантка кафедры философии Курганского государственного университета, научный

сотрудник Курганского областного краеведческого музея.


Даренский Виталий ЮрьевичКандидат философских наук, доцент, соискатель Института философии им. Г.С. Сковороды

Национальной академии наук Украины.


Демидова Екатерина ВладимировнаСоискатель кафедры философии Пермского государственного национального



Жохов Анатолий ВладимировичКандидат философских наук, доцент кафедры философии и права Пермского национального

исследовательского политехнического университета.

E-mail:

Захаров Николай НиколаевичКандидат философских наук, профессор, Президент Прикамского социального института.











394

Истомин Александр ГеоргиевичВедущий документовед Центра профессиональной карьеры Белгородского государственного

университета.

Иванова Евгения ВладимировнаДоктор философских наук, профессор кафедры религиоведения Уральского федерального

университета имени первого Президента России Б.Н. Ельцина.


Иванова Людмила ГеннадьевнаКандидат культурологии, научный сотрудник УНИД Пермской государственной академии

искусства и культуры.


Кобяков Олег НиколаевичАспирант Курганского государственного университета, преподаватель философии

Курганского государственного колледжа.


Кондаков Борис ВадимовичДоктор филологических наук, заведующий кафедрой русской литературы Пермского


E-mail: [email protected].

Косолапова Лариса АлександровнаДоктор педагогических наук, заведующая кафедрой педагогики Пермского государственного

гуманитарно-педагогического университета.


Краузе Александра АнатольевнаКандидат философских наук, заведующая кафедрой философии и общественных наук

Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета. E-mail: [email protected]

Креймер-Дементьева Лилия АнатольевнаНезависимый исследователь, Израиль E-mail: [email protected]

Крохалева Анна ПетровнаКандидат искусствоведения, доцент кафедры культурологии Пермской государственной

академии искусства и культуры.











395

Крупкин Павел ЛиверьевичКандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник, научный руководитель

Центра изучения современности (Москва - Париж).

Куличкина Галина ВасильевнаКандидат филологический наук, доцент кафедры социально-культурной деятельности

Пермской государственной академии искусства и культуры.


Лебедев Сергей ДмитриевичКандидат социологических наук, доцент, профессор Института управления Белгородского

государственного университета.


Лобанов Сергей ДмитриевичДоктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии и общественных

наук Пермской государственной академии искусства и культуры. E-mail: [email protected]

Ломова Анастасия СергеевнаХудожник, культуролог, г. Березники, Пермский край.


Маркова Юлия СергеевнаАспирант, ассистент кафедры социологии и политологии Пермского государственного

национального исследовательского университета.


Малянов Евгений АнатольевичДоктор педагогических наук, профессор, заведующий кафедрой социальнокультурной

деятельности Пермской государственной академии искусства и культуры, председатель правления

«Русское национально-культурное общество».


Никольский Сергей АнатольевичДоктор философских наук, заместитель директора Института философии Российской

академии наук.


Писманик Матвей Григорьевич









396

Доктор философских наук, профессор кафедры культурологии Пермской государственной

академии искусства и культуры.


Попкова Анна АлександровнаАспирант филологического факультета Пермского государственного национального



Попкова Татьяна ДмитриевнаКандидат философских наук, доцент Пермского государственного национального



Рыбьякова Анастасия ВладимировнаАссистент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Пермской

государственной фармацевтической академии.







397

Сальникова Юлия НиколаевнаАспирант Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета.


Сахарова Юлия ВалерьевнаКандидат философских наук, доцент кафедры социологии и социальной работы

Волгодонского института экономики управления и права, филиала Южного федерального



Силантьева Маргарита ВениаминовнаДоктор философских наук, профессор кафедры философии Московского государственного

института международных отношений (Университет) МИД России.


Смирнова Елена АнатольевнаПреподаватель школы № 5 г. Пермь.


Старостова Людмила ЭдуардовнаКандидат философских наук, доцент кафедры интегрированных маркетинговых

коммуникаций и брендинга Уральского Федерального университета им. Первого президента

России Б.Н. Ельцина (г. Екатеринбург).


Степанова Инга НиколаевнаДоктор философских наук, профессор кафедры философии Курганского государственного



Стерледев Роман КонстантиновичДоктор философских наук, доцент, заведующий кафедрой философии и биоэтики Пермской

государственной медицинской академии


Стерледева Тамара ДмитриевнаКандидат философских наук, доцент кафедры философии и права Пермского национального



Фархитдинова Ольга Михайловна









Научное издание

Кандидат философских наук, доцент кафедры религиоведения департамента философии

Уральского федерального университета имени первого Президента России Б.Н. Ельцина (г.

Екатеринбург).


Фатенков Алексей НиколаевичДоктор философских наук, заведующий кафедрой философской антропологии факультета

социальных наук Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского.


Хафизова Наталия АлексеевнаКандидат философских наук, доцент кафедры философии и права Пермского национального



Цветкова Ирина ВикторовнаДоктор философских наук, доцент, профессор кафедры философии Тольяттин- ского

государственного университета.


Чагин Георгий НиколаевичДоктор исторических наук, заведующий кафедрой древней и новой истории Пермского



Щукина Раиса ИвановнаКандидат философских наук, доцент кафедры философии, истории и гуманитарных

дисциплин Западно-Уральского института экономики и права (г. Пермь).


ПРОБЛЕМЫ УКРЕПЛЕНИЯ ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ НАЦИИ

МАТЕРИАЛЫ ВСЕРОССИЙСКОГО НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОГО ФОРУМА «ПРОБЛЕМЫ УКРЕПЛЕНИЯ И

ПОДДЕРЖАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ЕДИНЕНИЯ В РЕГИОНЕ: ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ,

ИСКУССТВОВЕДЧЕСКИЕ








399

И РЕЛИГИОВЕДЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ»

(Пермь, 17-19 сентября 2014 г.)

Часть 1

Дизайн обложки: Л а д ы н и н а М а р и я

Подписано в печать 28.08.2014. Формат 90х60/8. Бумага ВХИ. Гарнитура Arial. Усл. печ. л. 43,5. Тираж 250 экз. Заказ № 225/2014.

Управление научно-исследовательской деятельности ПГАИК 614000, Пермь, ул. Газеты «Звезда», 18, оф. 112.

Отпечатано в типографии "Новопринт", 614025, г. Пермь, ул. Пихтовая, 37.1

Флиер А. Я. Культурология для культурологов. М., 2010. С. 262.1

Стиглиц Дж. Глобализация: тревожные тенденции. М., 2003. С. 188, 165.2

URL : www.smigpress.ru/news/imushhestvennoc neravenstvo v rossii/2012-10-30-314 (дата обращения: 13.02.2014).3

Примаков Е. Цит. соч.Львов Д. С. Россия: рамки реальности и контуры будущего // Журнал экономической теории. 2007. № 1. С. 6.

1Добрынина Е. Капитал не по Марксу (интервью с акад. РАН М. Горшковым) // Рос. газ. 8 нояб. 2013.

2 Там же.3

Фромм Э. Иметь или быть? // Э. Фромм. Величие и ограниченность теории Фрейда. М., 2000. С. 195-196.1

Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 148.2

Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 33.3

Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов (первоначальный вариант «Капитала») // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 107.

5

Дмитриев А. В., Пядухов Г. А. Интеграция трудовых мигрантов в мегаполисе: локальные модели, контекст идентич-ности (методология и методы исследования) // СоцИс. 2013. № 5. С. 55.

1

Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991. С. 9-10.2

Брайен Р. О. Глобальная финансовая интеграция. Конец географии. М., 2008. С. 132.3

Комарофф Дж. Национальность, этничность, современность: политика самосознания и конец XX века // Этничность и власть в полиэтнических государствах: материалы Междунар. конф. 1993 г. М., 1994. С. 44-53.

Бердяев Н.А. Опыт парадоксальной этики. - М., 2003. С. 248.

http://www.smigpress.ru/news/imushhestvennoc

Научное издание1

Федеральный государственный образовательный стандарт начального общего образования.2

Федеральный государственный образовательный стандарт основного общего образования.Федеральный государственный образовательный стандарт среднего (полного) общего образования.

Documents

Web viewРаздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕ. Раздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕ. Раздел II. КУЛЬТУРА И ЕДИНЕНИЕ