Самородок (СИ) - Mir-knigi · 2019-05-27 · Самородок (СИ) 2 Бесплатная библиотека mir-knigi.org Голиков Александр Викторович

Самородок (СИ) 1 Бесплатная библиотека mir-knigi.org

"Самородок (СИ)"

Читайте больше БЕСПЛАТНОЙ литературыв онлайн-библиотеке

mir-knigi.org

https://mir-knigi.org/



Голиков Александр Викторович

Самородок

П Р О Л О Г

Космос безграничен...

Обыватель, весьма далёкий от астрономии, а уж тем более от астронавигации, просто не всостоянии представить себе, что это такое на практике - тысячи световых лет с точки зренияих преодоления. Для него подобное чистейшей воды абстракция, ничего более.Непостижимые, за гранью земного и привычного расстояния, заполненные фактическипустотой. Но вот ведь парадокс: даже за эти колоссальные объёмы те немногие расы ицивилизации, что взялись их покорять и осваивать, вели между собой настоящую грызню,словно бродячие псы из-за случайно брошенной кости. А ведь та же аксиома гласит: можнодесятки лет бороздить эти самые бездны, преодолевая их кто проводной биолоцией, кто джамп-прыжками, а кто используя и векторные проколы, но так ни разу никого и не встретить насвоём пути. По одной простой и весьма банальной причине - места во Вселенной хватит всем инадолго. И ещё останется внукам и правнукам.

Только аксиома аксиомой, да вот на практике как раз выходило почему-то всё наоборот.

Всевозможные исследовательские, разведывательные, военные, грузовые, торговые и прочиеспейсеры, рейдеры, крейсеры и модули различных типов, размеров, форм и модификаций вкосмосе отчего-то чуть ли не лбами сталкивались... Случайность? Парадокс? Нелепица?..Возможно. Но, скорее, неосознанная закономерность; неисповедимы пути тех, кто не совсем доконца уверен, куда и зачем, собственно, идти. Но если столкнулись лоб в лоб... Тут ужальтруистское начало уходило на второй план (если не на третий), там у каждого имелась насей счёт своя директива и логика. И, как правило, диктуемая собственными интересами, даплюс с военной точки зрения, да плюс подкреплённая внушительными эскадрами, штурм-дивизионами, силами быстрого реагирования и прочим, столь же внушительным иобязательным...

Вот почему, когда земной подпространственник "Финист", тип - лёгкий крейсер, оснащённыйбортовыми эм-пушками залпового огня, десантными спускаемыми модулями, многоцелевымиистребителями класса "Алард", основная функция - боевая разведка и защита объектовприоритета "Two", к тому же способен решать оперативные и боевые задачи до полуторасотнипарсек от орбитальной базы, вынырнул непосредственно в системе Датая, капитан "Финиста"Антон Гребнев не очень-то и удивился, когда после рекогносцинеровки, выброса десанта напланету и общей проверки всех систем, Марк Поли, главный оператор Центра наблюдения ислежения, не доложил ему по видеокому, что с другой стороны эклиптики кто-то здорово"гнёт" пространство. Другими словами, это означало, что в систему Датая, в которой сейчасуже находился земной разведкрейсер, рвётся кто-то ещё, причём, не чета "Финисту", а кудамассивней и громадней землянина. Как выразился Поли, "ну о-о-очень большой дядя, чтобего!". Время выхода чужого подпространственника в системе оценивалось часа через три-четыре. И перспективы с его появлением тут, у Датая, вырисовывались совсем не радужные.

- И кто же это? Есть предположения? - спросил Антон, у которого от нехороших предчувствийпохолодело внутри.

Марк предчувствия не развеял.

mir-kn

igi.or

g



- Векторные проколы пространства используют прежде всего алгойцы, что не удивительно, этоведь их изобретение. Суганцы с краогами тоже их практикуют, но к нам наверняка лезутименно алгойцы.

- Уверен?

- Да! И судя по массе носителя, к нам идёт корабль-матка, а только алгойцы таскаются такдалеко в космос, используя мегатонники. Ну, пожалуй, ещё мы... Видели бы вы, как корежитметрику, приборы аж зашкаливает и масс-детекторы воют!

Гребнев задумался: было о чём. А холодок в груди не пропадал.

Миссия, с которой их направили к Датаю, неприметной планетке в Аргунском секторе, реальнооказывалась под угрозой срыва, если не сказать больше. Воинственные алгойцы, ведущие своюродословную от рептилий (сейчас, правда, мало чем на них похожие), к землянам, да и нетолько к ним, относились как к расам второго сорта, считая себя на порядок выше остальных.Но единственный аргумент их превосходства, который ещё можно было как-то принять вовнимание, заключался в том, что космос осваивать они начали чуть раньше других, где-то летна сто. Ну и что? Земляне, да те же краоги с суганцами ни в мощи, ни в потенциале, ни вресурсах, да и в решительности и смелости им нисколько не уступали, а, то и превосходили. Авот, поди ж ты!..

Но было и ещё кое-что, касающееся непосредственно землян. Алгойцы почему-то невзлюбилиименно людей, вид хомо сапиенс, единственных из млекопитающих, что осваивали сейчасгалактические просторы и которые чувствовали себя на них весьма и весьма уверенно. Почему-то именно землян алгойцы считали недоразвитыми выскочками, какой-то забавной игройприроды, её казусом, нонсенсом - надо же, в ходе эволюции усиленно развивать тело иконечности, а попутно, в качестве довеска, заполучить и разум! Бред!.. И отношение у них кземлянам было соответствующим: от брезгливо-снисходительного до откровенно враждебного.ВКС, Высший Координационный Совет Земли, такой порядок вещей, конечно же, не устраивал,но вот что до простого гражданина, то там было всё просто и внятно: уродами и недоноскамион-то как раз считал всех остальных, на него, любимого, не похожего. Но это по-большому и вмасштабе глобальном. А частность была такова: сейчас, за сто пятьдесят парсек от базы ипочти за две тысячи от Земли, элементарно мог произойти вооружённый конфликт, которыйпотом бы неминуемо привёл к самым непредсказуемым последствиям. К полномасштабнойвойне, например, для начала которой алгойцы давно ищут более-менее приемлемый повод. Ачем Датай не повод? Если там, к тому же, находится тот древний артефакт, информацию окотором они и прибыли сюда проверить? А если артефакт этот к тому же ещё и в рабочемсостоянии, исправно функционирует?.. М-да. Не одинокий разведспейсер надо было гнатьсюда, а такую же "матку", да не одну, если на этом Датае может быть то, что... Что может быть.

- Что будем делать? - спросил Марк, вполне понимавший капитана.

Тот передёрнул плечами и отогнал мрачные мысли. Чёрт, только алгойцев тут сейчас и нехватало! Но как они узнали?!..

- Что там у Кнутса?

Пару часов назад батальон десантников-бейберов под командованием Арно Кнутса высадилсяна Датай, к окраине большого города, единственного, обнаруженного с орбиты. Информацияпоступала согласно графику и незамедлительно обрабатывалась Центром наблюдения.

- Кое-что есть, я как раз собирался доложить, но тут этот алгоец... Короче, потомки тех, кто

mir-kn

igi.or

g



когда-то построили город, к сожалению, полностью деградировали. Но у аборигенов всё жеудалось выяснить, что в центре города имеется некий загадочный объект, называемый имиприблизительно как "трезубец". Забавно? Это, пожалуй, самое главное. Ребята как развыдвигаются к центру, дать картинку?

- Позже, когда действительно найдут что-то стоящее. Пусть не отвлекаются, сейчас каждаяминута на счету и многое решает. Кнутсу передай об алгойцах, пусть наращивают темп. Исрочно поднимай резерв и к ним, и два звена "Алардов" к ним же для прикрытия с воздуха,пусть кружат над городом. Чувствую, скоро там будет жарко... Эх, времени бы побольше, хотябы пару суток, хотя бы сутки! А тут, похоже, и двух часов в запасе нет... Трезубец, говоришь?Возможно, зуниты не врали и тут, на Датае, и в самом деле находится тот самый каналвнепространственной транспортировки, как думаешь?

- Согласен. Но вам не кажется, капитан, что зуниты продали эту информацию не только нам,но и алгойцам? Иначе с какой стати они так шустро сюда бы примчались?

- Кажется,- хмуро подтвердил Антон. Зуниты не мелочились и делали деньги на чём угодно - отслива стратегически важной информации до продажи собственных детей, за что презиралисьвсеми без исключения. Эдакие аферисты и Остапы Бендеры галактического масштаба. Но приопределённых обстоятельствах с ними можно было иметь дело. Но сейчас капитан "Финиста"очень пожалел, что кто-то из Службы Контроля Безопасности Земли связался с таким вотсволочным и насквозь продажным источником информации, в результате чего ихразведспейсер и оказался тут, у Датая, буквально завис между жизнью и смертью. Нопроверить информацию необходимо, узнать, существует ли он, этот датайский артефакт, и еслида, то немедленно сообщить об этом на Землю. Или наоборот, что нет тут ни черта, и такжесообщить.

Но алгойский корабль-матка... Это очень и очень серьезно, он путал все планы. Разве алгойцыпозволят за здорово живёшь завладеть подобным сокровищем? Нет, конечно. Сжуёт ихалгойская "матка" и вряд ли подавится!

Хотя посмотрим. "Финист" при благоприятных обстоятельствах и костью в горле можетзастрять.

- Но ведь мы-то здесь первые оказались, если на то пошло, и артефакт по праву наш,-неизвестно к кому апеллируя, пробормотал Антон. Лезть в драку, из которой выйтипобедителем шансов практически никаких, видит бог, не хотелось. А хотелось, наоборот,сохранив и экипаж, и бейберов, и пилотов пяти звеньев, и сам "Финист", договориться как-нибудь по-мирному.

- Ха! Когда это алгойцев интересовали чьи-то там права! Особенно - наши! - Марк тожепонимал, что мирно вряд ли получится, да ещё с такой дурой, что лезет сейчас из-за"барьера".- Сколько мы продержимся? Час, полтора?

Но Гребнев уже взял себя в руки, минутное замешательство и растерянность улетучились, каки не было их. А на смену им пришла злость - та, что перед боем. Сражаться? Что ж, будемсражаться, мы это умеем!

Он вызвал дежурную вахту, вгляделся в спокойно-сосредоточенное лицо вахтенного офицера.

- Да, капитан?

mir-kn

igi.or

g



- Всем постам - боевая тревога, приоритет "экстра"! Операторам эм-пушек - отслеживать иуничтожать цели на подходе... Операторам отражателей и силовых экранов - полныймаксимум! Особенно быть внимательным пситехникам, защита от б-излучения должна бытьабсолютной. Для пси-блокировки выделить весь имеющийся резерв энергоресурсов...Оставшимся трём звеньям "Алардов" быть в полной боевой в стартовых каналах, задача: недопустить прорыва вражеских истребителей на дистанцию атаки, для этого навязать и принятьближний бой,- тут Гребнев помедлил и посмотрел в глаза дежурному офицеру.- После огневогоконтакта, после боя оставшиеся машины либо возвращаются на "Финист", либо... уходят наДатай в распоряжение полковника Кнутса. Далее. Навесить над планетой маяки-опознавателис информацией во всех диапазонах и по всем каналам о том, что планета Датай находится всфере земной юрисдикции и является соответственно её законной территорией. Дальше!Срочную трэкограмму на Землю по тому же приоритету "экстра" с раскадровкой ирасшифровкой последних событий ...э-э-э... за пять часов. Пока всё. Выполнять!

Гребнев отключился от вахты и зло произнёс:

- Проклятые зуниты, без их наводки явно не обошлось, обвели вокруг пальца, как мальчишек. Атут теперь расхлёбывай!

- Мне никогда не нравились эти ублюдки,- сквозь зубы процедил Марк и исчез с экранавидеокома, начиная действовать по команде "боевая тревога".

А Гребнев некоторое время посидел, глядя в никуда и о чём-то напряжённо размышляя. О чёмдумал капитан, от которого уже мало что зависело, никто так никогда и не узнает. Потомвстал, подошёл к вещевой нише, секунду помедлил, открыл дверцу и стал облачаться вотутюженный парадный капитанский мундир со всеми положенными регалиями иимеющимися наградами. Стал переодеваться, может быть, в последний раз. Хотя лично длясебя в этом и не сомневался...

...Чужой подпространственник вынырнул из-за "барьера" ровно через полтора часа, примерно в160 миллионах километров от Датая, буквально через минуту весь окутался коконом активногозащитного поля, замерцав на экранах слежения, как яркая ёлочная игрушка, и понёсся кпланете, над которой по стационарной орбите двигался сейчас земной разведывательныйкрейсер. Окружён он был всего лишь двенадцатью оставшимися патрульными штурм-истребителями. Остальные два звена, восемь машин, барражировали в данный момент надгородом датайцев, прикрывая с воздуха десантников от возможной массированной атакисверху, если "Финист" не справится там, в космосе, на орбите Датая. Пилоты, как никто другой,понимали, что это может означать.

А дальше события развивались стремительно.

Это действительно оказался корабль-матка алгойцев, причём класса "Нейгой". Размеры еговпечатляли: пятнадцать километров длиной и порядка четырёх шириной ("Финист" посравнению с ним был в шесть с половиной раз меньше), с километровым конусом векторногопрокола пространства на носу, отчего "матка" приобретала сходство с земной рыбой-молотом.Мощный, прекрасно вооружённый, несущий в своём необъятном чреве эскадрильиштурмовиков и истребителей-перехватчиков, имеющий навигационные, мобильно-заправочные, штабные, десантные, киберавтоматические и прочие комплексы, оснащённыйвсевозможными модулями поддержки, обслуживания, генераторными зонами и чёрт те чемещё,- это была грозная, смертоносная сила, созданная с одной целью - не созидать, ауничтожать. Расстояние до Датая "матка" преодолела за каких-то полчаса, не отвечая ни наодин запрос, и зависла над планетой, как хищная птица, вернее, скорее уж как акула, и тут же

mir-kn

igi.or

g



десантировала вниз подразделения быстрого боевого реагирования (бэбээр, аналог земныхбейберов) - зеленокожих широкоплечих бестий с узкими рельефными лицами, с шишковатымивыростами на черепах и костистым гребнем вдоль спины. На "Финисте" отследили большедесятка блестящих каплевидных ботов, мелькнувших быстрыми искрами из-под брюха "матки"и без следа канувших в атмосферу Датая (словно икру отметала). Больше десятка ботов - этопрактически целая дивизия против всего-навсего батальона земных десантников, тут силыбыли явно не равными. И, похоже, это только начало. Не оставалось никаких сомнений:алгойцы прекрасно знали, для чего они сюда прибыли. Да и на "Финисте" уже было известноиз донесений Кнутса, что в городе действительно находится древний артефакт датайцев, такназываемая приёмная камера внепространственного переброса материи со стволом нуль-тэ,расположенная на большой глубине в самом центре города. Батальон Кнутса как разпросачивался внутрь, мимоходом поражаясь обширной разветвленной инфраструктуре вокруг.А наверху, у входа в это гигантское подземелье, два взвода охранения уже вступили в бой спервыми прорвавшимися подразделениями алгойских десантников. И капитан "Финиста" стяжёлым сердцем отдал своим бейберам на планете и пилотам прикрывающих их с воздуха"Алардам" единственно возможный в данных обстоятельствах приказ: оборонять подступы ккамере до... До последнего. И хотя Земля, благодаря своевременному сообщению Гребнева,уже знала о сложившейся здесь чрезвычайной ситуации и принимала экстренные меры, чтобыхоть как-то выправить положение (спешно готовились к прыжку и "матки" землян, и п-звездолёты сопровождения), но силы у Датая оказались неравными. "Финист", ушедший вразведрейс, был практически обречён. Тягаться с алгойцем, который уже выстреливал впространство, словно очередями, десятки и десятки истребителей, тут же выстраивающихся ватакующие клинья-звенья, он был просто не в состоянии. За две тысячи парсек от дома, вглубинах космоса, на окраине богом забытого сектора люди готовились принять последнийсвой бой, подороже продать свою жизнь и... И умереть. Третьего судьба им не дала. Земляприйти на помощь своему гибнущему разведчику просто не успевала...

Первая звёздная баталия человечества, которую, вообще-то, прогнозировали и ожидали,началась, как ни странно и как это обычно бывает, всё-таки неожиданно. И пусть первыминачали алгойцы, но какое это теперь уже имело значение?

Особенно для приговорённого "Финиста" и его экипажа...

Флот Земли опоздал на каких-то семь часов.

Но первым в системе Датая появился земной спейс-крейсер огневой поддержки "Лонг",перепрыгнувший сюда из созвездия Скорпиона, где у одной неприметной планетки, что снедавних пор находилась под юрисдикцией Земли, он обеспечивал прикрытие строящегосяорбитального комплекса.

Выполняя приказ метрополии мчаться к Датаю что есть духу, но соблюдая при этом максимумосторожности и скрытности, земной п-звездолёт был вынужден материализоваться изподпространства чуть ли не у самой звезды, практически в её хроносфере,- биолоцманы"Лонга" идеально справились с подобной задачей. Это был высший пилотаж, как говорили вдревности, да обстановка и обстоятельства обязывали - флот Земли элементарно не успевал,опаздывая часов на шесть-семь. Вот поэтому-то с патрулирования ближайшего к Датаюсектора и был в срочном порядке снят "Лонг", чтобы обеспечить своим кораблям-маткам привыходе из-за "барьера" хотя бы минимум безопасности, ибо материализация изподпространства оставалась пока что самым опасным и где-то непредсказуемым,- покагенераторы защитных полей активировали С-экраны на случай внезапного нападения, илистолкновения с чем-либо, надежда была лишь на толщину собственной брони и

mir-kn

igi.or

g



заградительный огонь бортовых орудийных комплексов. К тому же "Лонг" оказался ещё иближайшей к датайской находке самостоятельной боевой единицей, чтобы пока, до подходаосновных сил, в одиночку попробовать потягаться с алгойским мегатонником. Также в задачу"Лонга" вменялось помочь и "Финисту", если тот ещё был цел. А потом за дело должны былиприняться подошедшие земные "матки" и эскорт сопровождения, что совершали сейчаспоследние джамп-прыжки, "сверля" пространство в экстренном режиме. При этом "слышно" ихбыло за десятки парсек, да только командующий флотом плевать на то хотел. Он вёл с собой си л у. Силу, противостоять которой вряд ли бы кто осмелился, разве что те же алгойцы из-засвоих непомерных амбиций, чудовищной спеси и патологического пренебрежения к другимрасам.

Проявившись в обычном трёхмерном пространстве и просканировав его, "Лонг" тут жеобнаружил место недавней схватки. Небольшой ограниченный сектор чуть в стороне отчетвёртой планеты. Там радужными бликами лучилось многоцветное облако, испещрённоетёмными зигзагами и пятнами, словно нерадивый, неумелый художник вылил туда все краски,что у него были, смешав их при этом в какую-то немыслимую сюр-композицию. Только вотсмертью веяло от той композиции: целым обнаружить "Финист" не вышло - опоздали спомощью. Да и никто бы не успел. Хоть и огромны скорости, но расстояния ещё больше.

- Жёсткое излучение... Обширные энергоаномалии... Остаточное антипротонное излучение...Неорганические составляющие,- перечислял последствия комбинированных ударов РудольфШайк, напряжённо вглядываясь в показания приборов.- Проклятье! Похоже, работаистребителей, причём, не ниже класса "Игла", их на алгойской "матке" хоть пруд пруди.

- Вижу! - процедил сквозь зубы Рон Клодди, капитан "Лонга", и глянул на своего старпома.-Мне непонятно другое: почему они задействовали лишь истребители? Почему не расстрелялииз главных калибров? Ведь разведспейсер против "матки" - что щука против кита.

- Хм, а кто им тут мешал расстреливать его в своё удовольствие, как на тренажёре? Да насверхмалых дистанциях? Лишняя тренировочка пилотам огневой поддержки. Деваться ведьнашим было некуда, на планету не высадишься, а на разгон и уход в прыжок... Сам понимаешь.

- Где эта тварь?

Старпом понял, кого он имеет в виду, они оба располагали достаточной информацией с Земли,чтобы разобраться в обстановке уже здесь, на месте, в самой системе, и перспективы радостине прибавляли. "Матка" она и есть "матка". Практически "непотопляемая", как авианосцы вседой древности. Ввязываться с ней в бой, один на один - шансов уцелеть мало. Очень мало. Ноони всё же есть. Например, надо попытаться из щуки превратиться в острозубую касатку,чтобы отвлечь этого кита на себя, чтобы кит этот не дёрнулся атаковать земные "матки",которые очень скоро начнут проявляться из-за "барьера". Такова была задача "Лонга". Но и импротивостоял не просто "кит", а самый настоящий кашалот.

- Алгоец сейчас в тени планеты, поэтому визуально не виден, даже в инфра, да и аппаратураслежения на пределе, всё-таки поболе астрономической единицы. А вот нас не засеклислучайно?

- Звёздочка тут мощная и на фоне её возмущений и корпускулярных потоков мы как песчинкасреди волн, попробуй отыщи! Молодцы лоцманы, подогнали в самый раз, защита на пределе,шаг вправо, шаг влево - и привет! Даже мне страшно. Да и не ждали нас так быстро, думали,наверное, с самой Земли будут помощь слать, а мы-то с другого боку... Но вот остальных, будь

mir-kn

igi.or

g



уверен, ещё как чувствуют, флот наш сейчас на полгалактики фонит, шутка ли, такая армадапрёт!

- Так они что же, в одиночку собрались тут сражаться? Даже подкреплений не вызовут? -недоумевал Руди.

- Ну и грош им цена, если не вызовут! Я лично уверен, что они давно это сделали, слишкомценна находка, чтобы вот так запросто её отдать... Ладно, это всё лирика.

Капитан наклонился к стебельку микрофона интрэка и начал отдавать приказы, по привычкеделая это зычным голосом, хотя объективно этого и не требовалось - у командировподразделений с боевой рубкой имелась прямая двусторонняя связь, даже шепни - услышат:

- Внимание всем постам! Боевая тревога! - тут же по всему кораблю раздались тревожныетрели сирены, откликнувшиеся на кодовое слово из уст капитана.- Операторам отражателей!Чтоб ни одна сволочь прицельно не ударила!.. Биоэнергетикам и пси-техникам! Обеспечитьмаксимальный уровень защиты от вражеских пси-генераторов, свести б-излучение кминимуму... Операторам навигационного комплекса! Рассчитать курс сближения с " маткой"алгойцев до радиуса поражения бортовыми системами огня, подчёркиваю - до радиусасближения... Канонирам стоять по местам! Как будет рассчитан курс, быть готовыми отражатьвозможные атаки их истребителей, сшибать их к чёртовоё матери и не церемониться! С нашимспейсером они не церемонились... Энергетикам! Приоритет - маршевым двигателям, бортовымдегейтерам и генераторам защитных экранов. Чтоб никаких заначек, всё в дело! А то знаю явас. Мы атакуем их "матку", а не какой-нибудь крейсер, у них там километры огневой мощи имасса истребителей... Остальным - действовать согласно императива "боевая тревога". Всё, сбогом!

И уже Руди, чуть повернув голову:

- Сколько у нас тислия? В случае чего хватит подальше прыгнуть?

- Куда это вы собрались, кэп? - обнажил в улыбке все тридцать два зуба старший помощник. Онобладал завидным качеством: при неизбежной заварушке не выпадал в осадок, как некоторые,а, наоборот, внутренне собирался, как лев перед прыжком, но, в отличие от царя зверей, имелещё и чувство юмора.- Поверьте, застряли мы тут надолго!

- Шайк! Я задал вопрос!

- Виноват,- улыбка сама собой угасла. Рудольф знал, когда пошутить можно, а когда языклучше прикусить. Опять же, для характера ничего, кроме плюса.- На пару-тройку прыжковнаскребём, я думаю, достаточно сожгли, когда сюда гнали. Точнее могу справиться у Главногоэнергетика.

- Сделай одолжение... Хотя ты, безусловно, прав, застряли мы тут надолго, и по-любомунеобходим будет танкер.

Все названия и наименования, как-то: "танкер", "канониры", "барьер", "энергетика" и прочее,произносились, как правило, по старинке, зачастую ничего общего с предметом не имеющие.Танкер, к примеру, фактически являлся звездолётом складского назначения, в трюмахкоторого на мини-антигравах покоился тислий, металл новейшей энергоёмкой группы, чеймолекулярный распад в пространственных преобразователях и позволял бросать корабль вджамп-прыжке через несусветные расстояния. Через подпространство, разумеется, где его"вели" уже биолоцманы (как правило, экстрасенсы), чувствуя "дорогу" как никто. Кстати,

mir-kn

igi.or

g



только у землян (как млекопитающихся) были обнаружены такие вот способности. Ох, многиерасы отдали бы многое, лишь бы заполучить таких вот лоцманов к себе, но... Но тогданеобходимо и соответствующее техническое обеспечение, и соответствующая аппаратура, исоответствующие технологии, а это уже государственная тайна со всеми отсюда вытекающими.Так что паритет землян в этой области пока что никем не оспаривался. А вот без тислия,энергия распада которого была просто чудовищна,- плутон и уран, к примеру, по сравнению сним были просто сырыми дровами,- подпространство свой начальный "барьер" не открывало.Только энергия его распада делало это возможным. Так что ничего удивительного, что тислийсразу же стал наиважнейшим сырьём стратегического назначения и охотников до негохватало. Базовый принцип тут был прост: нашёл месторождение - охраняй как зеницу ока, покане выработаешь полностью, до последнего грамма, ибо тислий на кислородных планетахвстречался ох как редко. Да он вообще встречался редко. Исключением, пожалуй, был Мизай,где он буквально пропитал почву. Но эта планета - отдельный разговор, она скорееисключение, но никак не правило.

- Где же наши? Что там, Центр наблюдения?

Капитану тут же доложили по интрэку.

- Регистрируем четыре большие цели и с дюжину поменьше, идут со стороны эклиптики,ориентировочное время выхода - 2-3 часа.

- Ну, вот и наши,- промолвил Шайк, мельком глянув на приборы.

- Уверен? - хмыкнул Рон.- Четыре наших и эскорт сопровождения против одного алгойца?Раздавим же, как асфальтовый каток колобка... Непонятно, где же их подкрепления, чего онимешкают, чего ждут? Пока не увязнем? Глупо... Центру наблюдения! Выслеживать весьпериметр и сферу системы, чтобы даже вшивая баржа не выскочила незамеченной, ясно?

- Есть выслеживать!

- Где расчёты, навигационная?

- Ещё девять минут сэр!

- Долго копаетесь... Девять минут! Я в своё время это на глазок делал, а вы с биокомпами постолько возитесь,- пробурчал Рон, но видно было, что он доволен: сложить все помехи вместе,то и девять минут очень даже неплохо.

- Рон, ты знаешь, кто тут... был? - вдруг спросил старпом, хмуро-печально рассматриваярадужное облако, в которое превратилось то, что недавно было "Финистом". Превратилосьпосле полуторачасового тяжёлого боя, уничтожив полтора десятка маневренных, быстрых,обладающих мощным наступательным вооружением алгойских истребителей. Но именно ихогневая мощь вкупе с прицельными ударами "матки" и пробила энергозащиту земногоразведспейсера, после чего положение "Финиста" стало вовсе безнадёжным.

- Нет, к сожалению... А может, и к счастью,- капитан тоже смотрел на цветное облако. Оптика,работающая на пределе, давала лишь общую картину, детали разглядеть не представлялосьвозможным, даже оптические стабилизаторы не помогали.- Во вводной о них почти ничего...Тут есть, кстати, одна немаловажная деталь, о которой ты не знал: на планете сейчас долженнаходиться десант с того разведчика, охраняют там древний артефакт, из-за которого,собственно, и весь сыр-бор.

mir-kn

igi.or

g



- Что значит - охраняют?! - изумился Шайк. Это была сверхсекретная информация, которойстарпом не располагал до этой минуты.- Так чего ж мы, как на якоре?! Их же там в капусту!

Капитан только вздохнул и ничего не ответил (хотя сердце и сжалось), вопрос, по сути, былриторическим.

- Дивизион-эскадрильям "Форсей" и "Белуга" - боевая тревога! - отдал очередной приказ Рон.-Вэн, тебя так же касается,- а это уже командиру отдельного штурм-корпуса бейберов. И Шайкневольно представил (хотя и думал о другом), что сейчас творится на нижних палубах "Лонга":штурмовики "Конвей" из эскадрильи "Форсей" и истребительный полк "Белуга" на стапелях встартовых каналах, а кругом техники обслуги и кибер-автоматы диагностики и дозаправки,последние приготовления и наладка всех систем, оружейные контейнеры и барабанныеоружейные консоли загоняются с тихими щелчками в пазы, пилоты в рубках управленияподсоединяются к боевым и навигационным системам, и вокруг слаженная суматоха - лишьвоенные знают, что это такое. Со стороны - полная неразбериха, руготня, беготня, шум, гам, ана самом деле каждый знает, что ему делать и где находиться. Дальше операторы эм-пушек ирасчёты тяжёлых дегейтеров в своих автономных ячейках по всему периметру корабля всенсорных шлемах кибер-наводки осматривают и контролируют каждый свой сектор;свободные от вахт проверяют каждую мелочь, закрепляют незакреплённое, убирают всёколюще-режущее, хрупкое и бьющееся куда подальше; на камбузах относительная тишина, а вмедотсеках сосредоточенное ожидание и проверка медкомплексов; энергетики активируюттислий и все силовые установки, а штурм-корпус бригадного генерала Вэна Доу человеческойрекой вливается в автономные десантные когг-боты, чеканя шаг и бряцая оружием (нухотелось Шайку так думать - именно чеканя и именно бряцая, хотя как раз за последнее Вэнсобственноручно открутил бы голову любому бейберу).

"Лонг" готовился к смертельной схватке.

- Есть ситуации, Руди, когда секунды или минуты уже фактически ничего не решают. У нас, ксожалению, именно такая.

Старпом промолчал. Он смотрел на экраны, словно пытался заглянуть туда, под облачныйпокров планеты, туда, где бились сейчас десантники с погибшего разведчика. И он знал, чтоесли те ещё живы, то биться они будут не на жизнь, а на смерть, и даже единственныйуцелевший будет сражаться до последнего. Человек, как воин и боец, по-другому просто неумеет.

- Мы им поможем. Если осталось, кому,- капитан словно прочитал мысли Руди.- А нет, таквыбьем оттуда алгойцев к дьяволу! Вэн знает и об артефакте, и о своей миссии... Ну, а мы... Мытем временем поможем нашим без проблем выйти из-за "барьера". Для этого, собственно, сюдаи прибыли.

Шайк только кивнул в ответ. Да, конечно. Огневой контакт, отвлечь противника на себя,закрыть, так сказать, амбразуру. И в их распоряжении для этих целей находился мощнейшийспейс-крейсер с чудовищной энерговооружённостью, самодостаточный и чрезвычайнонадёжный, со стороны похожий на трёхгранный семикилометровый наконечник копья,хищный, стремительный, где-то даже изящный и красивый, как может быть красивым любоесовершенное оружие. Шедевр инженерно-технической мысли и нанотехнологий по военнымпрограммам. Беспощадная машина уничтожения, и, что самое важное, в умелых и опытныхруках.

Шайк оглядел рубку управления. Они с капитаном сидели в автономных кокон-креслах на

mir-kn

igi.or

g



небольшом возвышении. Управление могучим звездолётом осуществлялось посредствомбиодатчиков и мнемосенсоров через инки, индивидуальные квазиорганическиевысокоорганизованные систем-компьютеры, или, как их называли в обиходе, биокомпы. На95% делалось это мысленно, но под контролем блока смысл-ограничителя, это когдасмысловой мусор и словесная неразбериха в голове автоматически отсеивалась, оставляя лишьисполнительные команды и приказы того или иного свойства. Удобно, быстро и оченьэффективно. Мозг человека был как бы впаян в биокомп самого "Лонга", и симбиоз этотполностью себя оправдывал, давая ожидаемые, запланированные результаты. Однонастораживало и тревожило, заставляло всегда быть начеку: другие расы давно ужеиспользовали свой мозг с максимальной отдачей. Те же алгойцы с краогами (а кто первый,поди теперь узнай) выдумали в своё время дьявольскую штуку, так называемое б-излучение,или "блэк", "чёрное" - психотронные генераторы "тоски" и "ужаса". И пока люди не создалипротив него соответствующих пси-гасителей и пси-завес, многие в локальных стычках(большинство из которых и выеденного яйца не стоили) просто сошли с ума. Теперь-то людиговорили на равных. Но кто поручится, что чужие ещё чего-нибудь не выдумают?

Чуть дальше и ниже, в таких же креслах расположилась дежурная вахта - десять операторов,обеспечивающих работу вспомогательных служб и систем, все, как один, в биоконтактныхребристых шлемах и функциональных комбинезонах "Муравей". Семь километров "Лонга" всёже требовали пригляда, правда, ненавязчивого, скорее дублирующего, даже страховочного,ибо главный Инк спейс-крейсера мог и сам прекрасно обойтись собственными силами ивозможностями. Но так уж устроен человек, он в любых условиях привык доверять ирассчитывать только на самого себя, такова уж его природа. Сам ход эволюции приучил хомосапиенса к подобного рода вещам. Особенно тогда, когда рядом враг, беспощадный, жестокийи безжалостный.

Сама рубка была сравнительно небольшой, никаких излишеств, максимум функциональности иоперабельности, всё подчинено единственной цели: выполнить задачу, для которой и былпредназначен спейс-крейсер огневой поддержки. По периметру рубки шла вогнутая объёмнаялента плазменного экрана, разбитая по секторам объёма: сверху, снизу, спереди, сзади, слева,справа. При необходимости, после мыслекоманды, сегменты экрана могли быстро сослаиватьсяи вычленять что-нибудь одно, необходимое в данный момент. Сейчас большая часть экранапроецировала Датай, мохнатый светлый шар, в данный момент яблоко раздора между двумямогучими галактическими цивилизациями, где уже пошёл кровавый отсчёт первым жертвамкак с одной, так и с другой стороны. Сколько их ещё будет...

- Что ты обо всём этом думаешь, кэп? Это конфликт или..,- Шайк не договорил. Слово "война"ему произносить не хотелось.

- Что я думаю, уже не имеет никакого значения,- капитан слушал что-то в клипсу пси-связи(биоконтактные шлемы они ещё не одели, оперативна обстановка пока этого не требовала),выслушал, кивнул и посмотрел на своего старшего помощника.- Эскадрильи готовы, все тристамашин... Что-то ты стал непонятлив, Руди. У нас сверхмощный ударный крейсер, под завязкунабитый штурм-дивизионами и оружием как космического, так и планетарного назначения. Иу нас недвусмысленный приказ обеспечить беспрепятственный выход основных сил в систему,а так же десантировать корпус Вэна Доу на планету, обеспечив и ему надёжное прикрытие,чем мы сейчас и займёмся. Так что забудь выражение "локальный конфликт", начинаютсяполномасштабные боевые действия, или, если угодно, война. И я этому даже где-то рад! Мнедавно, ох, как давно хотелось как следует врезать по этим наглым зелёным рожам. И клянусьчем угодно - я им врежу!..

mir-kn

igi.or

g



И "Лонг" врезал...

...Когда навигаторы обсчитали самый оптимальный курс на сближение с противником ипередали все данные биолоцманам, земной спейс-крейсер "сжал" пространство в мини-прыжке(та ещё операция!) и вынырнул, как чёрт из омута, прямо над Датаем и в тысячи километрах откорабля-матки алгойцев. С ходу уничтожив звено патрульных истребителей противника,некстати оказавшихся возле материализовавшегося из ниоткуда "Лонга" (четыре машиныкласса "Игла" в земной классификации), он тут же по крутой дуге, идя практически встратосфере, отстрелил десантные спускаемые модули с корпусом Доу и отстартовал обеэскадрильи, оставив последнюю, третью, пока в резерве. "Аларды" и "Конвеи" тут жерассредоточились, часть пошла вниз, на Датай, прикрывать модули десантуры, а остальные,выстраиваясь в атакующие цепи, хищно нацелились на алгойскую "матку".

И закружилось, и понеслось...

Осталось неясным, почему алгойцы вели себя столь беспечно, на грани расхлябанности, дажезащитный активный экран у них работал процентов на 30 от своей мощности. Береглиэнергию? Добереглись. Но скорее всего другое. Готовясь встретить подходивший флот земляни ожидая свой собственный, они элементарно пропустили одиночный ударный спейс-крейсер,который просто-напросто не заметили - местная звезда и правда оказалась очень мощной всмысле всевозможных излучений и корпускулярных потоков различной интенсивности. "Лонг"на фоне звезды потерялся полностью (капитан всё рассчитал верно). Да и вообще, одиночнуюцель, выходящую из-за "барьера", засечь довольно проблематично. Да плюс, что немаловажно,биолоцманы на крейсере оказались мастерами своего дела, настоящими виртуозами и асамипространственной проводки. Ведь джамп-прыжок в пределах любой звёздной системысчитался практически невыполним из-за очень малых расстояний, но земляне вопреки всемуего совершили. А ведь рисковали многим. Могли, например, запросто вылететь за пределыпояса Оорта или вообще куда подальше и проскочить точку сближения, однако не проскочилии не вылетели, наоборот, они подогнали звездолёт вплотную к цели, что, в свою очередь,явилось полной неожиданностью для врага. Остальное стало делом космической техники,биокомпьютеров и бортовых систем наведения как истребителей и штурмовиков, так и самого"Лонга".

Первые же импульсные залы "Алардов" и "Конвеев" по кораблю алгойцев, которые спешногенерировали своё защитное кокон-поле (но явно не успевали), буквально потрясли гигантскую"матку", ибо пилоты земных машин хорошо знали её уязвимые точки, жизненно-важные узлы ицентры, расположение орудийных портов и башен, а так же выходные старт-каналы длявражеских истребителей. В своё время земная Служба Контроля Безопасности только однимей ведомым способом сумела раздобыть эти бесценные сведения. И земляне стрелялисоответственно. Прицельно. Быстро. Безжалостно.

Алгоец успел всё же выпустить одну эскадрилью, с десяток одиночек и послать сигнал опомощи, хотя с самого Алгоя сюда и так шёл флот, аналогичный земному, просто для негорасстояние было на порядок дальше. Но это всё, что он успел. "Лонг" находился рядом,прорвавшиеся машины противника расстреливал, как в тире, а примерно через полчаса, когдаземные истребители и штурмовики вконец измотали противника в ближнем бою, нанеся томуневосполнимый урон - на нижних палубах и верхних ярусах, к примеру, были уничтожены до90% орудийных стволов и излучателей, а в стартовых каналах большинство истребителей ирейдеров,- тогда "Лонг" подкрался поближе и врезал всей мощью своих бортовых орудий,одновременно выпуская активно-проникающие ракеты с нейтронными боеголовками.Многочисленные вспышки по корпусу "матки", будто раскалённые язвы, явственнопоказывали, что её и без того слабая защита окончательно пробита и внутри огромного

mir-kn

igi.or

g



звездолёта сейчас творится кромешный ад...

А когда через два часа из-за "барьера" стали проявляться земные корабли, тут жерассредоточиваясь и занимая выгодные позиции, с алгойской "маткой" было уже фактическипокончено. О чём капитан "Лонга" скромно и доложил по трэк-связи командующемуприбывшего флота. Тот поздравил с блестящей победой и поинтересовался, нужна ли помощь.Помощь "Лонгу" была не нужна, сбили с десяток его истребителей и имелось нескольковнешних повреждений, на боеспособность корабля никак не влияющих. Потом онискоординировали дальнейшие действия, после чего всё внимание обратили на Датай, гдеударный корпус Вэна Доу как раз ввязался в ожесточённый бой с заградительными отрядамиалгойцев, захвативших к тому времени всю окружающую датайский артефакт инфраструктуру.Уцелевшие бейберы с "Финиста" под командованием истекающего кровью полковника Кнутсаяростно сражались на подступах к самой камере, но у них заканчивались боеприпасы и почтивсе были ранены. Сообщение о том, что подоспели свои, добавило и сил, и решимости, и отваги- надежда для человека всегда умирала последней.

А ещё через шесть часов, используя примерно тот же манёвр, что и "Лонг" недавно, в системус разных сторон ввалился флот алгойцев, и всё началось по новой.

Датайский артефакт, так называемый нуль-тэ, или трансмиттер, не давал покоя ни тем, нидругим. А ведь были ещё и краоги, и джаоды, и суганцы!.. Невозделанное поле для политиков ивоенных тех рас, что вышли в космос и считали себя в нём хозяевами. Земляне с алгойцамибыли лишь одними из многих...

Война постепенно набирала обороты, и чем она закончится, сейчас не смог бы предсказатьдаже самый толковый футураналитик. Война - это вообще грязная, отвратительная ималопредсказуемая вещь. Как говорили в своё время по аналогичному поводу умные люди -чем тоньше лёд, тем больше желающих проверить, выдержит ли он. К сожалению,высказывание это нисколько не утратило ни своего значения, ни своей актуальности. Потомучто было правдиво и истинно в глубинном своём смысле...

ГЛАВА 1 ЧТО?...ИЛИ КТО?

Язык не поворачивался назвать космодромом эту рыжую полуторакилометровую проплешину,с высоты птичьего полёта казавшуюся просто тёмной кляксой, что растеклась возлеизломанной линии близкого города. А что можно было сделать за три неполных месяца поземному календарю, а по мизайскому - и того меньше? Понатыкали приёмные мачты сгравиуловителями, склепали несколько хозблоков с башней наведения и диспетчерской,подвели необходимые коммуникации, а для защиты периметра (так, на всякий случай) врылистационарные однопотоковые электромагнитные излучатели. Вот, собственно, и всё. Иновоиспечённый космодром тут же вступил в строй, без всяких там разрезаний ленточек ихлеба-соли - незачем, да и не для кого. С орбиты один за другим повалили грузовые модули икибер-челноки, забитые оборудованием для шахт, домен и посёлка землян, тоже покавременного. И космодром, ставший не последним винтиком в механизме по добыче и отправкетислия на Землю, заработал практически круглосуточно, как какой-нибудь конвейер на кибер-заводе, только поворачивайся. По ходу дела потом на Мизае хотели заложить и постоянный,приоритетного класса, а временный посёлок со временем превратить в самый настоящийгород, но не успели. Да много чего не успели. Потому что ахнуло, да так, что мало непоказалось - пятьдесят восемь трупов в криогенке немые тому свидетели.

mir-kn

igi.or

g



Сейчас здесь полным ходом шла эвакуация, хотя на эвакуацию вся эта неразбериха и суматохапоходила мало. "Бегство, обыкновенное бегство, вот как это называется,- думал Ким, хмуропосматривая в сторону ближайшей приёмной мачты, возле которой зеркально-гладкимконусом застыл посадочный модуль, праправнук шаттлов.- Именно бегство, и не надо себяобманывать. Просто не по зубам оказался нам Мизай, вот и драпаем, только пятки сверкают!"

Ким с неприязнью оглядел угловатые линии на горизонте - город мизайцев. Тот, казалось,застыл в ожидании, то ли торжествуя, то ли злорадствуя. И наверняка затаясь, навернякаснова к чему-то готовясь.

Что же всё-таки произошло, отчего до этого тихая, спокойная планета вдруг взяла, да иогрызнулась, да так, что срочно потребовалось вмешательство Службы КонтроляБезопасности? Он, Ким Баев, старший Инспектор этой Службы, имел на сей счёт своё мнение,а именно: у него, опытного и битого волка, пока что нет никакого мнения, никакихпредположений, никакой правдоподобной версии, что здесь и почему произошло. Так, однидогадки, проку от которых, как от любых фантазий, ноль целых, пять с половиной десятых.

Мимо бесформенной тенью промелькнула грузовая платформа, доверху нагруженнаякоробками, тюками и ящиками. На самом верху сидел молоденький парнишка из техобслуги -волосы всклокочены, а взгляд какой-то рыскающий. Малый явно был не в своей тарелке.

Будешь тут, когда не знаешь, с какого боку подступиться.

Сначала думали, что без алгойских технологий тут не обошлось, особенно в свете последнихсобытий у Датая, где сейчас две галактические расы, земляне и алгойцы, выясняли своиотношения с помощью наступательного вооружения и тактики мобильных спецгрупп иподразделений. Другими словами, развязали между собой полномасштабную кровопролитнуювойну, чтобы победитель в конце заполучил этот чёртов датайский артефакт, который, междупрочим, ещё и изучить, и понять будет нужно. Но... Но это не алгойцы. Ибо в противном случаесейчас творилось бы у Мизая то же самое, что и у Датая,- шли бы ожесточённые бои, как вкосмосе, так и на планете. Только не из-за артефакта, а из-за тислия, которого тут, на Мизае,как грязи. (Баев, конечно, утрировал. Но тислия действительно хватало. Мизай каккислородная планета была сказочно им богата. Поэтому и подумали сразу на алгойцев, но вданном случае незаслуженно. Хоть одна гора с плеч!). Но, так или иначе, возникалзакономерный вопрос: а кто тогда виноват в том, что произошло с землянами? Кто виноват втом, что погибли люди? Кто?.. Или что?..

И теперешнее мельтешение только распаляло злость и обиду. Ей богу, как муравьи поддождём, когда небеса вдруг разверзлись и хлынуло,- кругом суета, спешка и, как следствие,ругань, неразбериха и бестолковщина. Отцы-командиры, знамо дело, заняты более важнымиделами, торчат на орбите и решают, как быть да что делать, а тут, понятно, сразу всёнаперекосяк и самотёком, каждая служба сматывается не как надо, а как умеет. Эвакуация,говорите? Да нет, как раз бегство, самое натуральное бегство, где-то даже с элементамипаники. Как же так, люди?!

Ким и сам не знал, на кого сейчас злится, но был твёрдо уверен: на что-то опять не обратилидолжного внимания, причём уже тут, на Мизае. И в результате получили по полной!.. Самоеже обидное во всём этом - ну никак люди не научатся извлекать уроки из тех ситуаций, в какиевляпываются по собственной же неосмотрительности, неосторожности или, что обиднее всего,собственной глупости. Уж он-то, оперативник со стажем, навидался всякого и давным-давносделал для себя один неутешительный вывод: из десяти случаев всевозможных катастроф и

mir-kn

igi.or

g



всяческих авралов, наподобие сегодняшнего, в семи-восьми повинен, как правило, именночеловеческий фактор. И здесь, на Мизае, наверняка где-то недосмотрели, чего-то не учли, еслиалгойцы или кто-нибудь столь же могущественный тут нипричём. Но тогда, опять же, кто?..

Ещё одна платформа скользнула мимо, обдав попутно горячим воздухом. Ким невольноприсмотрелся. Ага, вот он, родной. На этой лежали длинные и шестиугольные в сечениибруски тислия. На глаз их было штук пятьдесят. Очевидно, с последней плавки. Даже с видуказались они массивными и непреподъёмными, отсвечивая "зайчиками" во все стороны, ибоимели гладкую, почти зеркальную поверхность. Тислий являлся важнейшим стратегическимсырьём для нужд звездного флота Земли. Без него, этого металла новой энергетическойгруппы, распад которого в пространственных преобразователях и позволял уходить вподпространство, за "барьер", нечего было и думать покорять космос. Сейчас эти брускиперекинут на "Ронар", корабль-матку землян, что кружила над Мизаем по стационарнойорбите, а с неё уже дальше на Землю, её орбитальные комплексы, где тислий доведут потомтехнологически до полной готовности.

Груз сопровождали два бойца из бригады Злотникова, оба в "хамелеонах", с виду весьмарешительные молодые люди. Хорошо, хоть кто-то в этом бедламе сохраняет хладнокровие,спокойствие и выдержку, не бежит, сломя голову, закидывая в посадочный модуль своишмотки, а попутно казенное имущество. У Злотникова железная дисциплина, а сам командирдля личного состава вместо строгой мамочки и сурового папочки, одно слово - бригадныйполковник, чёрный пояс по комбою, красный берет всё такое. Он и его люди отвечали здесь забезопасность, и Злотников был одним из первых, кого Баев опросил по существу дела, ноничего путного от того не услышал ("Да чёрт её знает, инспектор, три месяца, как на отдыхе, ина тебе!..). Полковник, или, как уважительно за глаза называли его "дядя Ваня", рвался в бой,считая себя виновным в сложившейся ситуации. Что ж, понять его можно. Пусть хотьнапоследок попробует исправить то, что проморгал, понадеявшись на врождённуюапатичность мизайцев. С виду ходячие куклы, равнодушные ко всему, а что у них там, внутри?Истинно ли, что им на всё и всех наплевать? Если нет, то суматоха на космодроме тогда невыглядела бы сейчас как бегство, а была бы именно "передислокацией в связи собострившейся обстановкой в прилегающих к шахтам районах", как доходчиво обосновал свойприказ Кушевич, командир "Ронара", а теперь, ввиду сложившихся обстоятельств и согласноимператива "Внезапная угроза", ещё и Главный Координатор. Вообще-то ему не позавидуешь.Погибли люди, идёт срочная эвакуация, вмешалась Служба Контроля Безопасности, добычатислия прекращена, шахты и домны стоят, а ведь тислий ох как нужен будет во время войны. Акто виноват?..

И ещё одна вещь очень смущала Кима. Если в сложившейся ситуации всё же повинны местныеаборигены, мизайцы, то откуда, спрашивается, у их патриархального общества, застрявшего всвоём, мизайского разлива, средневековье, продвинутые технологии молекулярногобиораспада, причём вызываемого не как-то, а дистанционно? Откуда?

Что ж, будем разбираться и устранять причину, подумал Баев. Времени бы вот только хватило.Уж слишком рьяно бросились выполнять приказ Кушевича об эвакуации. Ну, это-то как раз ипонятно: гражданских тут большинство, а они не военные с их регламентированностью,дисциплиной и порядком. Эх, земляне, вечно начинаем тушить, когда уже догорает.

Честно стараясь выкинуть тревожные мысли из головы (получилось так себе, в вискахрефреном стучало одно и то же: кто? Каким образом?), он легко, с места, запрыгнул в стоящийрядом атомарник с антигравитационной подвеской, которым разжился на стоянке у хозблока,задействовал автопилот и направился в сторону видневшегося невдалеке города.

mir-kn

igi.or

g



Информация, которой он располагал о Мизае, мало что давала. В Секторе оперативныхразработок и кризисных ситуаций, где Баев работал уже пятнадцатый год, о Мизае имелисьлишь общие сведения: дата открытия, период обращения, масса, спутники, оценкацивилизации (класс 4-С, т.е. средневековье, не стоящее особого внимания), расстояние доЗемли, индекс полезности (из-за тислия самый высокий) и прочие маловразумительныесведения, никак не отвечающие на вопрос, что тут могло произойти. На этот же вопрос икомандование "Ронара" не знает ответа, знай твердит одно: всё было нормально, никого ипальцем не тронули, соблюдали договор, как вдруг... Бац!.. И пятьдесят восемь трупов.

Но в том-то и дело, что на пустом месте такие вещи не происходят, наверняка что-топроглядели. Как обычно. Раз низшая раса, то достойна она лишь поверхностного внимания.Потому что некогда с ней возиться, потому что главное - тислий. Вот и вляпались. В связи сэтим были у него кое-какие вопросы к отцам-командирам. Но потом, решил Баев, после дела.Сначала разведка "боем", пощупать тут всё собственными руками, посмотреть на всёсобственными глазами, а потом уж задавать вопросы. Если они к тому времени останутся. Баевне был уверенным в своих силах эгоистом и служакой. Просто он так работал. Всегда.

Пока атомарник летел к темным строениям, вросшим в горизонт, Ким ещё раз проверил свой"Отшельник", многофункциональный комбинезон высшей защиты со встроеннымбиобикулярным мозгом, имеющий двустороннюю мыслесвязь. Проверять проверял, но и посторонам не забывал поглядывать.

Ландшафт Мизая не отличался ни оригинальностью, ни разнообразием, обычная полустепь свпадинами овражков, чахлыми кустиками, худосочной травой и искривлёнными деревцами сжалостливо растопыренными ветками. Дороги, конечно, никакой, да она землянам и нетребовалась; автопилот гнал над землёй, высчитывая оптимальную траекторию. Навстречу восновном попадались всё те же грузовые платформы-антигравы, люди на них выгляделиозабоченными и подавленными, у Баева даже кольнуло где-то в области сердца - ни одногоулыбающегося лица, верного признака того, что всё в полном порядке, что всё идёт, как надо,он так и не заметил. А чему радоваться-то? Дали коленом под зад, предварительно огрев побашке,- и привет! Осознание этого факта накладывало на всех свой неизгладимый отпечаток.Даже на Баева, у которого эмоциональный контроль был, что называется, в крови.

Ким оглянулся, но скорее по привычке, чем по необходимости. Никого. Мимолетно отметивочередной модуль, уходящий на орбиту к "мамочке", повернулся и стал пристальновглядываться в надвигающийся и расползающийся в стороны город аборигенов. Шахты ипоселение землян остались справа и впереди, но сейчас Баева интересовал именно город,здесь кое-какие ответы должны быть, а иначе всё напрасно: и потерянное время, и столькоусилий, а главное, столько жертв.

С первого поверхностного взгляда город ничем особенным не запомнился. Да и со второго,более пристального и внимательного, тоже. Общее впечатление - серое уныние, безысходностьи никчёмность. Те, кто его населял, влачили здесь жалкое существование, жили одним днём -прошёл, и ладно. Угловатые домишки не вызывали ничего, кроме ассоциации с трущобами, сгрязными тёмными улицами, заваленными отбросами и горами мусора, где деваться некуда отвъедливых запахов и туч насекомых. Это был город без будущего, живший только своиммрачным сиюминутным настоящим, без ясно-светлого неба над головой и любвеобильногосолнца, без веры и надежды на то, что это светлое и радостное вообще когда-нибудь наступит.Существа, живущие в таком месте, не могли вызывать ничего, кроме жалости и желания хотькак-то и чем-то им помочь.

mir-kn

igi.or

g



Но с желанием этим, благодаря самим же мизайцам, уже распрощались. Потому что где-то вэтом городе находился молот, незримо вдаривший по землянам всей мощью тупорыло-плоскойхари, поднялся в чьих-то невидимых руках и невидимо вдарил, оставив после себя пятьдесятвосемь изуродованных трупов, а остальных заставив убраться куда подальше из-подбезжалостно плющащего незримого удара. Это было необъяснимо и страшно.

Но о страхе Ким не думал, его как раз ставила в тупик именно необъяснимость всегопроисходящего. Не может того быть, чтоб, задействовав некий механизм, вызывающий учеловека внутренний молекулярный "взрыв", биораспад, механизм этот потом бы бесследноисчез, растворился в воздухе. Нет. Что-то непременно должно остаться, по-другому просто неможет быть - следы какие-то, остаточное излучение, фон, да мало ли сопутствующих факторов!Если только... Если только тут не вмешались третьи силы, в данном случае чужие,инопланетяне. Но алгойцы, как выяснилось, всё же нипричём, краогами так же не пахнет,джаоды с суганцами заняты какими-то своими делами, а кто ещё может вставить землянампалки в колёса? Так что во вмешательство инопланетного разума Баев не верил - у него простоне было таких данных, а, следовательно, и оснований. Но и в способность аборигенов сотворитьс людьми такое также верилось с трудом. Замкнутый круг какой-то! Получалось, что земляне,недавно открывшие эту планету, неожиданно застряли, влипнув чёрт её знает во что! Прямоколдовство, мистика какая-то, да ещё с привлечением современных нанотехнологий ипоследних достижений в области биоэнергетики.

Было во всём этом что-то неправильное, наличествовал какой-то совсем уж постороннийфактор. Или существовала ещё одна причина, которую он пока что не видит? Его вообще непокидало ощущение того, что разгадка лежит где-то на поверхности, просто затаинственностью, необъяснимостью и необычностью всего происходящего она скрыта, какдымовой завесой. И оставалось лишь одно - завесу эту разогнать, для чего доскональноосмотреть город, это неулыбчивое и унылое поселение местных жителей.

Ким отключил автопилот, поднялся метров на пятнадцать, задействовал режим невидимости исловно вклинился в спёртый воздух, навечно застрявший тут между невзрачными серымидомами, заполнившими всё видимое пространство. Сама улица, вымощена булыжником,представляла собой просто грязный проход, сделанный, скорее, по необходимости, нежели всилу эстетических соображений. Баев, поморщившись от всепроникающей вони и смрада,хотел было дать команду своему "Отшельнику" активировать внешние фильтры, но передумал:каждая деталь здесь могла что-то значить, а следовательно, каким-нибудь образом навести нацель. Знать бы ещё, что она собой представляет, эта цель, и в каком таком углу находится...Тогда останется лишь аккуратно подобраться, по возможности идентифицировать иуничтожить. Уж это-то Баев делать умел. Недаром у себя в Секторе слыл он лучшимспециалистом по разрешению именно кризисных ситуаций.

Ким поднял голову и посмотрел в белесое небо, подмигнул кому-то там невидимому, вывел"Отшельника" мыслекомандой из пассивного в активный режим и двинул машину вперёд,надеясь на мощные сканеры того же "Отшельника", свою интуицию и элементарное везение,чтобы решить эту головоломку.

ГЛАВА 2. НА ОРБИТЕ. ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ И ДОГАДКИ.

Над Мизаем парил "Ронар", корабль-матка землян, или просто "мамочка", как ласково называлего экипаж, подпространственник-мегатонник класса "Шихан". Хотя "парил" скорее всё жеподходило птицам, в частности, орлам или беркутам, отчасти стервятникам,- это когда

mir-kn

igi.or

g



расправлены огромные неподвижные крылья, а взгляд пронзительных янтарных глазустремлён только вниз, на поиски добычи, беззащитной перед кинжальными когтями ижелезно-острым клювом. "Ронар" же на птицу совсем не был похож, но всё равно как бы парил- гигантский (двенадцать километров в поперечнике) вытянутый эллипсоид с ячеистой сферойв центре, с полукилометровыми трёхгранными отростками пространственныхпреобразователей, выходящих, как чудовищные штыки, из внешних квазиорганическихмембран, чья структура состояла лишь из одной растянутой молекулы, отчего на внешнейоболочке "матки" невозможна была никакая цепная реакция. "Ронар" плыл-парил над укрытымоблаками шаром планеты, окружённый многочисленными киберавтоматами обслуги и (но этоуже следуя параграфам Инструкции, писанными, как известно, кровью) патрульными звеньями"Алардов", многоцелевыми истребителями-перехатчиками.

В целом "Ронар" представлял собой мощный, хорошо отлаженный и хорошо смазанныймеханизм, основной функцией которого на сегодня являлась выработка, доставка на борт, азатем последующая отправка на Землю тислия, принципиально нового энергоносителя.Механизм этот в виде всевозможных служб, секторов, отделов и подразделений до недавнеговремени функционировал вполне исправно и приемлемо, многочисленные колёсики, винтики ишестерёнки крутились как должно, нигде не скрипело и не скрежетало, когда по недосмотручто-то там недовернули или не смазали, как совершенно неожиданно он остановился и замер.Но не по вине человека - ударили извне, со всей могучей силой тяжёлого молота. Вдарили-товсего два раза, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы механизм сразу остановился. Поинерции что-то в нём ещё звякало, тренькало и позванивало, но главное было достигнуто -механизм стали спешно разбирать и по частям, оставляя целые куски, доставлять на орбиту,покидая негостеприимную планету.

"Бред какой-то!" - думал Павел Кушевич, капитан "Ронара", а теперь, в силу сложившихсяобстоятельств и согласно параграфам всё той же Инструкции ещё и Главный Координатор всехслужб и вверенных ему многочисленных подразделений. Он стоял у визуального панорам-окнаи нервно постукивал пальцами по его гладкой поверхности. Со стороны могло показаться, чтоКушевич, этот убелённый сединами, с морщинистым лицом человек просто насвистывает просебя немудреный мотивчик, отбивая под него такт согнутыми фалангами пальцев. О-о! Многоебы он отдал, чтоб так оно и было. Но только сейчас, к сожалению, не до легкомысленныхмотивчиков. А ведь совсем недавно, каких-то полсуток назад, Кушевич был просто капитаном"Ронара" и в мыслях не держал стать Главным Координатором, он даже успевал выкраиватьвремя на чтение и любимый джаз, благо обстановка позволяла: аборигены, то бишь мизайцы,под ногами не путались, туч на горизонте в виде космических катаклизмов или, что гораздохуже, флота алгойцев или тех же краогов, не наблюдалось, что, вообще-то, было странно - и какэто они умудрились проморгать такую находку землян, как Мизай! Датай алгойцы вот непроморгали и теперь там ад войны, которую земляне, видит бог, ни сном, ни духом... А здесь натебе! Ударило оттуда, откуда и не ждали вовсе - с самого Мизая. Что, почему, как?.. Вопросы,на которые ответов пока что не имелось.

А ведь как всё начиналось!.. Сказка, а не начало.

Человечество, вырвавшись, наконец, в космос, а потом и в Дальний Космос, в своей звёзднойэкспансии рьяно принялось осваивать и, как следствие, тут же перекраивать на свой вкус и ладблизлежащие пространства, а потом и что подальше. И вот что удивительно! Человекумудрился при всём при этом не подавиться громаднейшим кусищем запретного ранее пирога.Более того! Не притупить остроты восприятия и новизны ощущений от стремительноворвавшегося в обиход и сознание, но, главное, в экономику, нового фактора и принципиальноновой константы в виде этой самой звёздной экспансии, которая со временем и возможностями

mir-kn

igi.or

g



достигла широты и размаха разрастающегося и расползающегося во все стороны гигантскогочеловеческого муравейника. Людей ждали новые миры, планеты и открытия.Умопомрачительные технические возможности и новейшие технологии после очереднойпромышленной революции и скачка научной мысли, когда открыли эффект Кауффа-Берри,дающего возможность заглянуть в подпространство, на его основе создали пространственныйпреобразователь, где роль основного энергоносителя как раз и играл тислий, путём проб иошибок внедрили проводную биолоцию,- всё это вместе взятое и позволило человечествувплотную заняться звёздной экспансией и ощутить себя при этом неотъемлемой частью такогонепостижимого, загадочного и таинственного образования, коим и являлся Космос.

А недавно наткнулись на Мизай, планету в Загайском секторе, которую населяли гуманоиды состранными межличностными отношениями. На пришельцев-землян они практически необратили внимания. При первой же детальной разведке и анализе проб тут же выяснилось, чтоМизай прямо-таки сказочно богат залежами руды, содержащий тислий, который былнеобходим метрополии как воздух, с её-то не по дням, а часам растущими энергозапросами.Над тем, как быть, особо голову не ломали, экономика постоянно нуждалась в подпитках ивливаниях, и тислий в этом отношении становился чуть ли не единственной панацеей,единственным своеобразном донором, а мизайских запасов, по самым скромным подсчётам,хватило б Земле на долгие годы. Тут Мизай воистину становился бесценным самородком средиостальных планет-песчинок. С местными аборигенами заключили символический договор, покоторому земляне отделывались смехотворными подачками (по этой части опыт у людей снекоторых пор имелся весьма богатый; рас, покоряющих вселенную, можно было по пальцампересчитать, а вот тех, кто о ней не имел практически никакого представления, насчитывалисьсотни). Таким образом оборудовали и задействовали с десяток шахт (пока), несколькометаллургических домен закрытого типа, ввели в строй временный космодром, быстренькообустроили колонию-поселение, срочно подогнали корабль-матку с командой из военных игражданских специалистов и... И понеслось!

Руда добывалась, тислий выделяли и в виде тяжеленных брусков доставляли на орбиту, откудауже с "Ронара" с периодичностью раз в два дня на Землю уходил грузовойподпространственник, ведомый опытными биолоцманами через своеобразные п-рукава, чтопронизывали, как оказалось, всю вселенную, словно червоточины спелое, но подгнившееяблоко. Конвейер работал бесперебойно, всё шло, как по маслу, мизайцы под ногами непутались, им было вообще начхать, чем там занимаются люди (это где-то даже задевало и какминимум вызывало недоумение), они вели какую-то свою, несуразную жизнь, что вполнеустраивало и землян. В данном случае полная апатия одних и деловая хватка ицелеустремлённость других нашли тут полное взаимопонимание (если можно так выразиться),что на иных мирах было редкостью, прямо скажем, особенно на тех, что уже являлисьсателлитами Земли. Но Мизай сразу стал рассматриваться как мощнейший сырьевой придатокметрополии с далеко идущими планами по его освоению и развитию, особенного егоинфраструктуры (были проекты заложить орбитальный комплекс по переработке тислия, а насамом Мизае в качестве рабочей силы привлечь местное население и в конечном итогеассимилировать его в свете своей звёздной экспансии). "Ронар" исправно отстреливал через п-рукав сверхвлажный груз, командование пребывало в приподнятом, благодушном настроении,вахты неслись спустя рукава, на Мизае дежурные смены работали согласно графику, научныйсектор занимался текучкой и старыми проектами, офицеры позёвывали, а личный состав дурелот однообразия и осточертевших рутинных обязанностей, как в одночасье, вдруг...

Кушевич поморщился. Ох уж, это "вдруг"! Но в данном случае именно что вдруг, ни с того ни ссего. И в результате он, Павел Юрьевич Кушевич, как старший офицер и капитан "Ронара",становится Главным координатором всех служб и отдаёт первый приказ. Приказ об эвакуации,

mir-kn

igi.or

g



причём, немедленной, без всяких двусмысленностей повелевавший немедленно уходить. А тамотсидеться на орбите или где подальше, выяснить, что произошло, а уж потом... Что будетпотом, Кушевич знал не понаслышке - земляне могли и умели ответить ударом на удар. И"Ронар", как самостоятельная боевая единица ВКС, располагал для этого всем необходимым...

Капитан "Ронара", он же Главный координатор, хмуро смотрел в панорам-окно. Внешняя видео-сеть проецировала объёмный вид космоса прямо сюда, на одну из внутренних секций егоотсека, распахивая всю глубину и бесконечность просеребрёного звёздами пространства. Нотут же образ величавой вселенной с мириадами звёзд принизил до уровня обжитого ипорядком поднадоевшего уже дома выскочивший невесть откуда матовый шар кибер-автомата,выполняющего профилактический осмотр квазиорганики, что покрывала корабль-маткунадёжной, непробиваемой бронёй.

- Бред какой-то! - уже вслух произнёс Кушевич и вернулся к рабочему модулю, уселся в креслос комп-системным обеспечением и мыслекомандой вырастил из модуля стебелёк микрофона.Надо было переговорить с Лаони, Координатором гражданских служб и шефом научногосектора. Что он, в самом деле, обо всём этом думает? Ничего вразумительного он пока что отнего не услышал, кроме того, что они работают над данной проблемой. Хотелось бы узнать,каковы успехи, услышать, что они там надумали, какие могут дать рекомендации? Ведьвнешней агрессией не пахло, значит (и ежу понятно), всё дело в каком-то неучтённом факторе,связанном с этой чёртовоё планетой.

Но связаться с Лаони не успел. Пропел сигнал вызова, и в центре капитанского отсекапоявилась голограмма начальника медицинской службы Вильгельма Праттера, как всегдаозабоченного, как всегда без каких-либо эмоций на сухом аскетичном лице с хищным носом иглубоко посаженными глазами. Помнится, когда они только-только знакомились, Кушевичтогда невольно поежился - начмед благодаря своей внешности всё же больше походил набеспристрастного и бесчеловечного инквизитора времён средневекового мракобесия, нежелина представителя одной из самых гуманнейших и благородных профессий, что существуют наэтом свете. Своё мнение Кушевич переменил в корне, когда случайно увидел, к а к тотпереживал из-за своего бессилия помочь умирающим разведчикам после той памятнойзаварухи возле Саатарра, когда джаоды показали зубы. Врач просто молча плакал у себя вотсеке, безвольно уронив руки.

- У меня неважные новости,- едва кивнув в знак приветствия, начал доклад Праттер.-Обследование показало, что люди подверглись воздействию мощнейшего инфразвука иликакого-то иного излучения, схожего по параметрам с тем, что выдают психотронныеизлучатели... Да, да, Павел Юрьевич, именно то самое "блэк-излучение", что так любяталгойцы, краоги и прочая братия. Но вот сама конфигурация поля, его природа весьма ивесьма специфична. Начнём с того, что оно на два-три порядка выше и мощнее, чем поле ихпси-генераторов, по крайней мере, на порядок уж точно! Но, как известно, ни алгойцев, никраогов тут нет... Вообще, если откровенно, Павел, тут полно неясностей. Одни внутренниеповреждения чего стоят, они просто ставят в тупик. Уж слишком они обширны и необратимыдля "чёрного излучения", да оно и не даст подобного эффекта.

- Насколько обширны? - машинально переспросил Кушевич, не забывающий о доскональностидаже в самых незначительных вопросах. Сейчас была важна каждая деталь, мелочь иподробность.

- Там внутри у всех одна каша, вот насколько! - едва сдержался медик, но остался на самойграни, чуть помедлил и продолжил, нахмурив и без того нависшие над глазами брови.-

mir-kn

igi.or

g



Подробности? Извольте! Просто мешанина из печени, кишок, почек и прочего, а у многих ещёи мозги всмятку,- он как-то грустно, по-стариковски вздохнул. Ему было значительно труднее,чем капитану, который не видел всего этого кошмара собственными глазами.- Первым,очевидно, вышибалось сердце, потом мозг, а затем по внутренностям проходил катокизлучения. Меня немного утешает, что происходило всё очень быстро, и люди не мучились,- онмахнул рукой.- Да какое утешение, о чём я?.. Страшно, Павел, а последствия ужасны. Ниодного выжившего, да и какая броня от этого? Излучение такой мощности и интенсивностивсепроникающе, тем и смертельно опасно. Такое ощущение, что имел место молекулярныйрезонанс, будто граната у каждого внутри разорвалась. Я бы посоветовал подключить пси-техников, всё-таки версия о "блэк-излучении" и психотронных генераторах, на мой взгляд,самая вероятная, потому что пси-энергия, био-излучение невероятной мощи - вот что приходитна ум в первую очередь. Но тогда где-то должна быть и промышленная установка, то естьисточник, сам генератор, а это уже продвинутые технологии и, как минимум, развитоепроизводство, научный потенциал и соответствующая инфраструктура, а ты посмотри на этихмизайцев, разве они нечто подобное могли создать? С их-то средневековьем и кустарнымпроизводством? Конечно, нет. Чертовщина какая-то! Но тогда кто же всё это с нами сотворил,спрашивается? Какой такой враг, да и где он?.. Ищите установку, Павел, тогда и получимответ. Хотя, что я тут раскомандовался? У меня в криогенке пятьдесят восемь мёртвыхизуродованных тел, мне что, подготавливать место для следующих? И вообще, что мы будемделать в ближайшее время?

- Эвакуация идёт, Вильгельм,- только и мог ответить Кушевич, оглушённый информацией ивыводами медика. Особенно его сразило "мозги всмятку". Но Праттер был профессионалом, иего вывод о том, что тут задействовано излучение, связанное с пси-энергией, оспариватьсмысла не было.

Кушевич, естественно, видел погибших. Сообщение о нападении - странное и необъяснимоеоно было, поблизости никого и ничего - застало капитана здесь же, в отсеке, где он как раззнакомился с секретным предписанием с Земли, что касалось непосредственно миссии"Ронара". Земля требовала увеличить поставки тислия, и Кушевич прекрасно понимал почему.Человечество ввязалось в галактическую войну с алгойцами за обладание древнимартефактом, как-то связанным с внепространственной переброской материи, а для ведениявойны требовались и достаточные ресурсы, и соответственно подготовленные Вооружённыесилы, но, главное, энергетическое обеспечение, а тут Мизай, целая планета-кладовая тислия.Так что неудивительно, что поставки "болванок" из этого металла приказывалось увеличитьчуть ли не втрое. В связи с чем Кушевича ставили в известность и о том, что к Мизаювыдвигаются ещё два корабля-матки, причём класса "Минотавр". В их лице Земля слаланеобходимые подкрепления, если, не дай бог, о Мизае и тислии пронюхают алгойцы. А класс"Минотавр" - это серьёзно, это корабль-матка, предназначенный исключительно дляотражения внешней агрессии, ведения полномасштабных боевых действий против любогопротивника и для охраны стратегически важных объектов, каковым, без сомнения, на данныймомент и являлся "Мизай". Обычно одного такого двадцатикилометрового монстра за глазахватало, чтобы быть спокойным чуть ли не за целый сектор.

Кушевич как раз переваривал информацию, думая, что предпринять в первую очередь, чтобывыполнить поставленную задачу, когда сигнал общей тревоги буквально выдернул его изкресла и заставил присутствовать при выгрузке модуля с первыми погибшими, теми, ктоработал на самой ближней к городу шахте или находился поблизости от неё - двадцать семьчеловек, в основном операторы подземных горнопроходческих комплексов и водителигрузовых атомарников. Он тогда пережил гамму чувств, от растерянности до бессильнойярости. За что? Почему? Кто, наконец?! А потом ударили снова, и пришёл следующий

mir-kn

igi.or

g



транспорт с очередным страшным грузом, и завертелось: трэкограмма на Землю ослучившемся, его приказ о вынужденной эвакуации, а потом ожидание, сомнения, страх,наконец. За людей, их безопасность. За дело, что оказалось под угрозой. И незнание того, чтоожидает в дальнейшем. И ощущение неприподъёмного груза ответственности, что мгновеннолегло на его плечи.

- Эвакуация эвакуацией, а если достанут "Ронар", и стандартная защита тут не справится? Чтотогда? - спросил Праттер, и Кушевич скривился, как от зубной боли. Он только об этом идумал. А если на самом деле достанут, кто бы они ни были, и пси-завеса, рассчитанная гасить"б-излучение", здесь не сработает? Что тогда? Думать даже не хотелось о последствиях. Кто жевсё это сделал, дьявол его раздери! Может, этот безопасник разберётся, что тут творится и ктов том виноват. Шахты-то стоят, а Земля требует тислий, но пока не до тислия. Прямозамкнутый круг какой-то! Правда говорят, пришла беда - отворяй ворота.

- Как я понял, надёжной защиты у нас на Мизае нет и не предвидится? - хмуропоинтересовался Кушевич.

- Нет, к сожалению. Насколько я знаю, мы только-только приступаем к решению подобныхзадач. А вообще запроси Землю, это не моя область, я простой врач, хирург звёздного флота изнаю немного об этих разработках. Секретность, сам понимаешь... Да, вот ещё что! У меня тутбыл этот безопасник, Баев, кажется, результаты вскрытия и мои заключения о природевнутренней деструкции ему тоже известны, я был обязан доложить, а выводы он делать умеетне хуже нас с тобой... Если не лучше. Так что имей в виду... Ладно, удачи, Павел Юрьевич.Вернее, удачи нам всем, и прежде всего этому Баеву. Чувствуется, серьёзный и толковыйспециалист...

И голограмма Праттера, свернувшись в блестящую точку, пропала.

Кушевич некоторое время смотрел на пустое место, потом вытянул из полупустой пачкисигарету и сунул в рот, пододвинул пепельницу, полную разнокалиберных окурков.

Да уж, Служба Контроля, что б её, эти шутить не умеют, у них всё серьёзно, пустяками они незанимаются. И ведь как же быстро там среагировали на его донесение! Хотя оно и понятно.Земля в состоянии войны с Алгоем, а тут тислий и реальная угроза срыва его поставок. Вот иприняли меры, прислали толкового безопасника.

Кушевича опять охватило то странное чувство неуютности и неуверенности, когда он появилсяв его отсеке - уверенный в себе, много чего повидавший зрелый мужик, крепко сбитый,широкоплечий, с сильными руками, со скуластым загорелым лицом и чуть раскосыминеестественно зелёными глазами. И спецкомбез этот на нём, будто вторая кожа, под цвет егоизумрудных глаз, с металлически поблёскивающими вставками по всей длине и наверняка смассой полезных приспособлений и наверняка напичканный всевозможными средствамизащиты и огневой поддержки, одно название чего стоит: биомеханический боевой комплектмарки "Отшельник". У десантников были примерно такие же, отчего тех и прозвали"бейберами". Безопасник пробыл у него недолго, только представился, предъявил полномочия(самые высокие), задал несколько вопросов, хмыкнул, выслушав маловразумительные ответы,сверкнул напоследок своими необыкновенными изумрудными глазами (спецлинзы,несомненно. Ну не может у человека быть такой цвет глаз, природа не всесильна) и убыл наМизай, как он выразился, "разгребать". Что именно, Кушевич понял прекрасно, но хоть инедолюбливал, как многие военные, Службу Контроля Безопасности, считая её эдакиманахронизмом и пережитком прошлого (это мы, военные, начинаем и выигрываем войны, такчто как-нибудь обойдёмся без вашего "ненавязчивого" пригляда и "отеческой" заботы и опёки),

mir-kn

igi.or

g



в душе был даже очень рад, что Служба вмешалась и прибыла в лице Баева именно"разгребать". Ибо опять же там, в душе, отслоилось и выпало в осадок весьма нехорошееощущение того, что ему, как Главному координатору, в одиночку с возникшими проблемамитут не справиться. И дело не в компетенции и профессионализме. Просто ни с чем подобнымземлянам ещё не приходилось сталкиваться. На войне оно всё понятно и привычно: бластеры-мазеры, скайгеры-файдеры и прочее бряцанье оружием, всё на виду, и всё на волоске. А тут женечто другое, непонятное, необъяснимое и оттого опаснее вдвойне, если не втройне. А уСлужбы, какой-никакой, и опыт, и возможности, и спецразработки. И соответствующие кадры.А мы поможем, чем сможем.

Кушевич тяжко вздохнул, прикурил, сделал пару глубоких затяжек и затушил сигарету о крайпепельницы. Эх, придавить бы вот так же и мрачные, тревожные мысли, что никак не давалипокоя своим грузом забот и неопределённости. Потом вызвал всё же по внутренней связиЛаони, человека неординарного и далеко не глупого. Необходимо было что-то решать, делать,наконец, ибо время неумолимо уходило, в данном случае именно, что в песок.

ГЛАВА 3. СТРАННОСТИ В ГОРОДЕ.

Нет, всё-таки беспечность - неотъемлемая черта человеческой натуры, в этом отношенииосторожность и осмотрительность ей вчистую проигрывают. Пофигизма в нас куда как больше.Ким в очередной раз в этом убедился: только-только сунулся в город, как тут же обнаружилисьнекие странности. И возник вполне закономерный вопрос: а куда, собственно, смотрит Центрнаблюдения там, на "Ронаре", и лично его Координатор Станислав Грумский? Где спутникислежения, где оперативная съёмка, сбор текущей информации и её немедленный анализ? Гдеработа на опережение, наконец? Раз поступил приказ об эвакуации, то и всё, лапки кверху,уже ничего и не надо? Не до жиру, быть бы живу, так, что ли?

Беев объяснял подобные просчёты лишь одним: человеческой беспечностью, безалаберностьюи откровенным головотяпством - авось и так сойдёт. Да нет, уважаемые, не сойдёт, уж за этимон непременно проследит. Слишком многое поставлено на карту, начиная с безопасностисамой Земли и заканчивая его профессиональной репутацией.

Он, конечно, подключился к оперативному банку данных "Ронара", чтобы иметь более полнуюинформацию о Мизае и его обитателях (для этой операции отыскал ближайший информблок иввёл в приёмное гнездо считывающую нить "Отшельника". Секунда, и всё готово), а потом наборту посадочного модуля быстро ознакомился с поступившей информацией, которую для неголюбезно отсортировал "Отшельник", вычленив самое важное. Но данных для анализаоказалось катастрофически мало. За три месяца, что "Ронар" находился здесь, научный секторзвездолёта прибавил к тем общим сведениям, что у Баева о Мизае уже были, лишь какие-торазрозненные детали и детальки, никак в общую картину пока не складывающиеся:упоминание о каком-то местном культе, подмеченная цикличность в развитии цивилизации,какие-то предания, легенды, мифы и прочие вымыслы. Всё это ни на шаг не приближало кцели. Наоборот, распыляло силы в пустоту.

И вот, как награда, то, что он обнаружил, едва сунувшись в город мизайцев.

Он пребывал в недоумении (а попросту злился, стиснув зубы) - почему эти странности,видимые тут, на месте, невооружённым глазом, оказались незамеченными с орбиты Центромнаблюдения "матки" с её-то поистине фантастическими возможностями? Где их спутникислежения?! Где аппаратура наблюдения?

mir-kn

igi.or

g



Он поднялся ещё выше, чтобы оглядеть сразу несколько близлежащих кварталов, иокончательно удостоверился в том, что всё же не ошибся.

На улицах было пусто.

Не малолюдно, как это обычно бывает в ненастную и дождливую погоду (сейчас тепло,солнышко вовсю светит, ни дождя, ни ветра) или поздним вечером, когда народ сидит подомам, уткнувшись в экраны ГТВ (не было тут никакого ги-ти-ви), а именно пусто. Ни души.Это была одна странность, подмеченная Кимом.

На другую, анализируя данные своих сканеров, указал "Отшельник": "Наблюдаю повышенныйпси-фон, и он возрастает в геометрической прогрессии". "Центр у фона имеется?" - помыслесвязи же спросил Баев, он тоже умел вычленять самое главное. "Пик возбудимостиприходится на точку в двух километрах отсюда, направление - юго-восток". "Ага",-удовлетворённо хмыкнул Баев. Что-то вырисовывалось. Он тронул штурвальчик и велел"Отшельнику" уже вслух:

- Что ж, веди. Глянем, что там такое.

Атомарник тут же снизился по плавной дуге и пошёл над улицами, постепенно наращиваяскорость. На местные достопримечательности Баев почти не обращал внимания, его сейчасинтересовало только одно: куда это, интересно, подевались все жители, оставив свойгородишко на произвол судьбы?

Вынырнув из очередного узкого переулка (чуть борт не исцарапал) и обогнув высокуюкаменную стену, выложенную из округлых глыб, Ким, как по заказу, сейчас же наткнулся наисчезнувших жителей и от неожиданности резко затормозил, оставшись пока что у выхода наширокую улицу, даже скорее большую площадь, в конце которой уродливым пальцем тыкаласьв небо угрюмая башня, сложенная, как и все постройки вокруг, из чёрно-округлых каменныхглыб. "Это здесь?" - мысленно поинтересовался Баев у своего поводыря в лице "Отшельника",но ответа не дождался: риторические вопросы инк "Отшельника" игнорировал, как и любаямашина.

Ким окинул площадь цепким, внимательным взглядом. Дома вокруг жались друг к дружке,практически не оставляя проходов, окна подслеповато выглядывали из полутёмных ниш. А вцелом ничего особенного, если не считать той башни в самом конце площади, и тут былопочище, чем на окраине, но всё равно мрачно и неуютно, какая-то безысходность сквозила вкаждой детали, атмосфера подавленности угнетала и раздражала, Ким буквально чувствовалеё физически. Потом он перевёл взгляд на стоящих внизу мизайцев и непроизвольно сглотнул.М-да. Впечатляло аж до нервной дрожи.

Несуразное, нелепое и отталкивающее было это зрелище. Словно колонны демонстрантов,будто очередь куда-то и зачем-то. Только молчащая очередь. И плотная, яблоку негде упасть,настолько стиснуто они стояли. И ни галдежа, ни приглушённых разговоров, ни шорохаодежды, ни ропота, как это обычно бывает при таком-то скоплении народа - ничего, ни звукане раздавалось из этой плотной, спаянной воедино массы. Тишина была абсолютной.Выглядело всё это дико, неестественно и где-то даже страшно, потому что мизайцы, все, какодин, стояли безвольными куклами, застывшими истуканами, одушевлёнными манекенами,безмолвными статуями, живыми мертвецами,- называй как хочешь, но суть от этого неменялась. В них напрочь отсутствовала та божественная искра, что делало живое существоименно живым и полным эмоций. Там, внизу, творилось сейчас что-то странное и непонятное итребовало хоть какого-то объяснения, поэтому Баев сфокусировал контактные спецлинзы на

mir-kn

igi.or

g



ближайших в этой ненормальной толпе. Линзы, на время ставшие биноклем вкупе степловизором и рентгеном, услужливо приблизили крайних мизайцев. Баева малоинтересовало, во что те обуты-одеты, его интересовало в первую очередь выражение их лиц, ихглаза (всё-таки зеркало души). Он подозревал, что тут возможны сюрпризы. И не ошибся.

Тупой, ничего не выражающий взгляд говорил сам за себя. Глаза, и без того от природыбольшие и круглые, без ресниц, сейчас вообще в пол-лица, треугольные рты приоткрыты,слюни на подбородках. И полная отрешённость, какая-то заторможенность и, как следствие,полна апатия, безвольность и полное равнодушие ко всему на свете.

Несомненно, здесь имел место транс, Баев определил это сразу. Но что или кто его вызвал? Тоттаинственный механизм, что сразил и людей? Тогда почему мизайцы всё ещё живы? Другаяприрода, другой метаболизм? Всё возможно. И ничего непонятно.

Тепловизор мало что дал, а вот рентгенозрение выявило ещё одну довольно любопытную инемаловажную деталь: у всех мизайцев сердца бились как одно, синхронно, в унисон. Зрелищебыло потрясающее и отталкивающе одновременно: черепа, рёбра грудных клеток, кости ипрочий ливер как на ладони и никакой тебе эстетики, только тысячи пульсирующих в одномзаданном ритме плотных комочков. Тьфу!..

Баев без капли сожаления скомандовал вернуться в обычный визуальный режим, ненадолгозадержав внимание на самом крайнем из мизайцев, охватив его фигуру одним цельнымприщуром: вытянутое унылое лицо с сухой, как пожелтевший пергамент, морщинистой кожей,вместо носа бугорок с двумя дырками, руки длинные и тонкие в кости, практически лысыйчереп, оттопыренные уши и треугольный рот, придававший и без того унылой физиономиисовсем уж скорбный вид. Завершали эту безрадостную и печальную картину глаза,вытаращенные то ли от удивления, то ли от ужаса, но совершенно бессмысленные. Одето эточудо было во что-то типа балахона.

Да, это, без сомнения, транс. Даже больше - психологический шок, вызванный... Чем? И ничегохорошего из-за недавних событий он землянам не сулил. Вот это было самое неприятное.Напрашивался вопрос: толпа, застывшая в трансе, и гибель землян - это взаимосвязанныесобытия или между ними ничего общего? Баев в силу собственного опыта и интуициисклонялся к первому варианту. Что-то здесь происходит, в буквальном смысле у него подногами, а он ничего не предпринимает, пытаясь связать воедино разрозненные факты, сидит,как зритель в театре абсурда, как простой наблюдатель, к тому же посторонний.

И снова окатила злость, и тому была веска причина. Факты должны анализироваться не здесь,на месте, когда лимит времени фактически исчерпан и на всё про всё уже минуты, да изаниматься этим должен не он, оперативник и старший инспектор, а те, кому это по статусуположено, например, Центр наблюдения во главе с тем же Грумским. У них что, всямашинерия скопом ослепла и сошли с орбит все спутники слежения? Проморгать такоесборище, к тому же замеревшее в трансе,- это ж умудриться надо! Как, оказывается, влияеттрёхмесячная расслабленность, спокойствие и ничегонеделанье на организациюэлементарного порядка на борту и действенную работу всех служб и подразделений. Ну,командиры, вернусь - устрою такую головомойку, держись!..

"Пси-поле возрастает. О его критической величине судить не могу, поскольку не располагаюданными о его возможной природе и возможном потенциале,- вмешался, как всегда вовремя,"Отшельник" и тут же выдал очередную порцию информации.- Высший пик активностирегистрирую под самой башней, на глубине пятнадцати метров. Полагаю, эпицентр пси-

mir-kn

igi.or

g



анамалии именно там".

- Понятно..,- пробормотал Ким и уставился на башню, "чёртовым" пальцем подпиравшую небо.Вот, значит, где притаился дирижёр местного сумасшедшего оркестра. Под этой башней. Ввоображении Кима тут же нарисовалась сама собой реалистичная картинка: маленький,тщедушный и злобный карлик с изборождёнными морщинами лицом, ядовито улыбаясь, давити давит на кнопки психотронного генератора, и от его действий гибнут люди, а мизайцыпребывают в ступоре. Баев невольно сжал кулаки. Пятнадцать метров, говоришь? Ерунда!..Только вот как под башню проникнуть?

Он оценивающе оглядел толпу. Мизайцы стояли плотно, плечом к плечу, запрудив всёпространство вокруг башни, и расходиться явно не собирались. Баев изумлённо покачалголовой,- это ж какую силу надо иметь, чтобы собрать их тут всех вместе и удерживать столько,сколько потребуется! Кто на такое способен? Какая тварь, монстр, чудовище, нелюдь (всознании вновь нарисовался образ тщедушного карлика, мерзкого, противного, с глазами навыкате, с реденькими волосиками на черепе, со слюнявым ртом и гнусавым голосом)? Что жты, зараза, таился столько времени? Почему только сейчас, когда началась война с алгойцами,ты дал о себе знать? Нет ли тут связи, а?

Ким даже похолодел от такой мысли. Какой-нибудь дистанционно управляемый пси-генератор?Но - за тысячи парсек? Бред! Фантастика! Не может такого быть. А что может? Уродливыйкарлик со слюнявым ртом? А если он даже и существует (Баев безуспешно пытался изгнать изголовы въедливое наваждение), то откуда взялся и почему стал действовать именно сейчас?Когда нужен тислий и когда началась война?

Вопросы плодились и множились, а ответов на них как не было, так и нет. Кроме, пожалуй,одного - под башней на глубине пятнадцати метров находится нечто, повлиявшее на миссиюземлян самым пагубным образом. За одно это оно должно ответить.

Ким задумчиво поглядел на мизайцев - транс пока не проходил. Их тело, их физическаяоболочка, материальная сущность, так сказать, присутствовала, а вот душа, мысль, сам духвитали неведомо где...

"А почему, собственно, неведомо?!" - ожгла Баева неожиданная догадка. Как раз и собираютсяс этим самым духом, чтобы нанести по нам очередной смертоносный удар. Под руководствоммонстра, что засел сейчас под башней. Теперь многое встало на место. И выводы из этихумозаключений выбора не оставляли - уничтожение, полная ликвидация той дряни, чтонаходится в данный момент под башней. Но хватит ли времени? И сил? О возможной гибели назадании он никогда не задумывался, не до такой мелочи. А вот о собственных возможностяхстоило подумать, ибо не знал точно (лишь догадывался), что ему предстоит и кто противостоит.

"Энергетическая составляющая пси-поля возрастает, становится амплитудным, возможен пси-резонанс". "Как ты его измеряешь, хотел бы я знать,- подумал Ким, рыская глазами по толпе.-Я вот, например, ни черта не вижу... Е-ё!.. Теперь вижу!"

В толпе началось шевеление, издалека вроде бы и незаметное, но безопасник обладал нетолько обычным зрением. То тут, то там отдельные фигуры принимались вдруг раскачиваться,закатив глаза так, что исчезали зрачки, являя свету бельма в сине-красных прожилках.Зрелище то ещё. Баев представил сразу всех в подобном состоянии и содрогнулся.

Итак, принимаем за рабочую гипотезу следующее: карлик-мутант прибавляет обороты пси-генератору, готовясь к очередному и, очевидно, последнему удару по землянам здесь, на

mir-kn

igi.or

g



планете, и "Ронару" в космосе, а он, Ким Баев, старший инспектор СКБ, проникает под башнюи уничтожает и генератор, и его оператора. Так? Так!

Ким чувствовал, что он на правильном пути (хотя других версий всё равно не было), интуицияего никогда не подводила. Вот это было главное, а всё остальное не имело значения. Кромеодного: что сейчас делают на "Ронаре", они в курсе, что здесь творится?

"Связь с орбитой!" - велел он "Отшельнику", и тот мгновенно вырастил из жёсткой стойкиворотника гибкий усик микрофона трэк-связи, а из левой манжеты выдавил тонкую нитьсветовода и подключился к волновой антенне атомарника. Чуть-чуть возни с настройкой, иБаев в виде голограммы возник прямо в капитанском отсеке.

- Не помешал? - вежливо поинтересовался он в усик микрофона и посмотрел вниз, на толпу - неизменилось ли там чего, пока настраивал аппаратуру? Не изменилось. Разве что колыханиестало заметно и отсюда, из кабины, и приняло более-менее упорядочный характер - невидимыйдирижёр и кукловод в одном лице принялся, несомненно, поэнергичней дёргать за ниточки.Похоже, что его рабочая версия всё больше и больше приобретает статус основной. Баевпоискал ракурс, под каким передаст на "Ронар" картинку медитирующей толпы.

Кушевич хмуро глянул на оперативника. Он сидел за рабочим модулем, нервно сцепив пальцы,и был мрачным и насупившимся. Рядом, но чуть сбоку, расположился Лаони, Координаторгражданских служб и руководитель научного сектора - грузный, потный, уставший и какой-тонахохлившийся, с мешками под глазами. Выглядел Лаони неважно, да и капитан не блисталофицерской выправкой и орлиным взором, но отчего-то Баев им не посочувствовал.

- Есть новости? - Кушевич скосил глаза, пытаясь разглядеть, что там, за спиной Баева. Тот,ничего не объясняя, показал толпу мизайцев во всей красе и под тем ракурсом, что выбралминуту назад. Показал как положено, с увеличением, замедленно и с выборочными стоп-кадрами. Получилось гротескно, живописно и выпукло, словно иллюстрации к Апокалипсису,впечатлило даже Кима. Напоследок не удержался и всё же прокомментировал:

- Параллельно то же самое видит и Грумский на своём оперативном мониторе. Мне кажется,ему будет интересно узнать, чем тут занимаются аборигены, пока их не контролируют сорбиты. Особенно среди бела дня.

Однако подначка не прошла.

- Грумский мне уже доложил. Только что. Спутник как раз вошёл в устойчивую зону приёма.Информация отслеживается и обрабатывается.

- Ага,- удовлетворённо произнёс Баев, как будто ничего другого и не рассчитывал услышать.- Амне вы, значит, решили обо всём доложить попозже, после очередного вашего совещания,- итут он не сдержался, много чего накопилось.- Послушайте, э-э, Главный координатор! А вам некажется, что вся оперативная информация, подчёркиваю - вся, должна поступать в первуюочередь ко мне, вот через этот инк,- ткнул он себе в правую подмышку, где под сверхпрочнойтканью комбинезона находился желеобразный биобикулярный мозг "Отшельника",соединённый с телом человека тонкими, с волос, нейроэлектронными нитями.- А что выходит?Я тут один распутываю эту дьявольскую головоломку, этот чёртов клубок, пытаясь концыотыскать, а вы даже не удосужились поставить меня в известность относительно того, чтотворится в городе! И это после всего, что случилось каких-то двенадцать часов назад! Как сиепонимать?

mir-kn

igi.or

g



"Амплитуда возрастает, приобретает скачкообразный характер",- доложил "Отшельник",продолжая в активном режиме сканировать окружающее пространство всеми доступными емусредствами. До претензий Баева к руководству проекта "Отшельнику" не было ровным счётомникакого дела. Он работал и был, что называется на страже.

- Мы как раз хотели с вами связаться. Да и спутники ушли на орбиты совсем недавно и покачто не успели развернуть сеть, для этого нужно время.

- Какого чёрта вы их вообще поснимали?!

- Так ведь обстановка позволяла... Да! Позволяла! - Кушевич понимал, что со спутниками (да ине только с ними) он напортачил, но оправдываться никакого желания и сил не было, да вотобстоятельства вынуждали.- Ведь что было до тревоги? Три месяца нормально работали, тишьи гладь, вот и оставили над Мизаем необходимый минимум - пару спутников слежения и трэк-связи и мобильные комплексы на самой поверхности... Кто же знал?! Что так вот? Без всякогонамёка даже?.. Естественно, мы решили, что раз планета биологически неактивна, еслиаборигены пассивны, не враждебны и не мешают выполнению основной задачи, то и оставилинеобходимый минимум, чего ради тратить столько усилий и средств? - Кушевич гнул своё, ноБаев слушал вполуха - оправдания, как и все оправдания, всегда высказывались после ипоэтому не вызывали ничего, кроме глухого раздражения. Ким одним глазом поглядывал натолпу; колыхание уже приобрело определённый ритм, синхронность, как по команде, и ондогадывался, откуда команды эти подаются. Несомненно, из-под башни. С глубины пятнадцатиметров. Направленным пси-вектором, напрямую в мозги бедным мизайцам. Ох, не нравилосьему всё это!

- Мой начмед уверен, что смерть наступила в результате излучения, схожего по параметрам с"чёрным",- продолжал меж тем Кушевич.- А это значит, что где-то в городе должна быть ипсихотронная установка. Но б-излучение и мизайцы? Как-то не вяжется...

Кушевич посмотрел на толпу. Сейчас аборигены у него не вызывали ничего, кроме ненависти ижелания поскорее расправиться с ни в чём не повинными, в общем-то, мизайцами.

Выводы Праттера Баеву были известны и сейчас, в свете последних данных и имея результатынаблюдения, он был с ними согласен. Именно "чёрное излучение" и погубило людей. Но вотего параметры заставляли о многом задуматься. Тут одна мысль пришла ему в голову.

- Я надеюсь, есть запись того, что происходило в городе непосредственно перед нападением? -если её сравнить с тем, что он сейчас тут видит, то можно делать окончательные вводы. Баевсмотрел вниз, на мизайцев, и потому не видел, что Кушевич развёл руками.

- К сожалению... Спутник тогда вышел из зоны приёма, стечение обстоятельств, чёрт бы ихпобрал!

Лаони хмыкнул, но ничего не сказал, всё и так было понятно. Баев мрачно посмотрел на обоих,потом сухо произнёс:

- Обстоятельства, говорите? А по-моему, элементарное разгильдяйство... Ладно, об этом потомпоговорим, а сейчас посмотрите, что происходит в других районах города.

Кушевич тут же связался с Грумским. Поговорили.

- Здесь фактически все. Дать общий план местности?

mir-kn

igi.or

g



- Не надо, верю... Спектральный анализ башни?

- Минутку... Хм, обыкновенный булыжник, ничего аномального, никаких отклонений.

Баев прикрыл на секунду глаза, о чём-то размышляя, потом сказал:

- Знаете, мой "Отшельник" тут, на месте, буквально за пять минут разобрался, что всё дело впси-энергии, и теперь осталось только выяснить, что она из себя представляет и откудаберётся. Сдаётся мне, что дело не в одних мизайцах, они сами невольные жертвы. Вообще, всёдалеко не так просто. Что или кто нагнетает эту пси-энергию, кто поверг мизайцев в ступор, а?Лично у меня пока нет однозначного ответа,- Ким дёрнул подбородком в сторону Лаони,который никак не участвовал в разговоре, лишь заинтересованно посматривал да хмыкал. И тои другое делал, насупившись.- Вы исследовали Мизай по стандартной программе, отметиличто-нибудь необычное? Как-то связанное с этой пси-аномалией?

Лаони пошевелился в кресле и сдержанно высказался:

- С человеческой точки зрения тут много чего необычного, как-никак иная раса, хотя разумнаяжизнь здесь тоже произошла от приматов, земной аналог - гиббоны. Но выделить что-то совсемуж необычное, неадекватное? - он развёл руками, как и Кушевич совсем недавно.- За всё времянаблюдений ничего такого, что заслуживало бы самого пристального внимания, разве чтонекая цикличность развития их общества. Но с научной точки зрения эти наблюдения стоятнемного, ибо нет доказательной базы, для неё нужно всего ничего - время. А что за три месяцауспеешь? Так, лишь поверхностно, одни верхушки. Да и на "Ронаре" у нас всего лишь научныйсектор, а не полнокровный отдел с многопрофильными специалистами, которые смогли бы...

- Ближе к делу!

- Я и говорю, такое ощущение, что мизайцы переживали спады и взлёты, их общество тозамирало на определённом этапе развития, даже уходило назад, а потом вдруг рывкомвозвращалось к отправной точке, переходит её, нормально развивается, а затем всёповторяется сначала. В связи с этим наблюдается заторможенность объективного восприятияими окружающей действительности, отсюда и их апатия, производственные отношениянаходятся в зачаточном состоянии, общество менового типа, сама цивилизация определена какнизшая...

- В информблоках вашего "Ронара" всё это есть, незачем повторяться. А что там с культами?

Баев расспрашивал с единственной целью - он хотел выяснить хоть что-то, имеющее отношениек психотронной установке - как она сюда попала, откуда вообще взялась? Домыслы, что нечтоподобное создали сами мизайцы, он окончательно отмёл, как не имеющие никаких оснований.

- Ну, во-первых, не культы, а культ,- Лаони начал развивать следующую тему, насупившись ещёбольше и ещё больше став похожим на недовольного бегемота.- Во-вторых, хочу напомнить, чтовсе данные, которыми мы сейчас располагаем, имеем благодаря поверхностномументоскопированию. Отсюда же и информация об этом культе, который называется не тоВозрождение, не то Возвышение, как точно, непонятно, и что из себя представляет конкретно,хм, к сожалению, тоже,- и Лаони с вызовом посмотрел на инспектора. Баев прекрасно понялэтот взгляд: что вы, мол, от нас хотите? Средневековое общество, цивилизация низшего типа,угрозы не представляет (вернее, не представляла), так чего ради изучать её досконально,время тратить, если основная задача выполняется, тислий исправно поступает на Землю, асами мизайцы под ногами не путаются? Была бы насущная необходимость, засучили бы рукава,наизнанку бы вывернули, а так... Баев читал мысли Лаони как открытую книгу, и было ему от

mir-kn

igi.or

g



них отчего-то и горько, и обидно. Не за мизайцев, а за общее отношение. К другому миру, кдругой расе, к иной цивилизации. И пусть человечество за десятилетия звёздной экспансиинасмотрелось уже на всякое и всяких, но Ким всё равно не мог привыкнуть к такому вототношению развитых и сильных к отсталым, неразвитым и слабым. Коробило Баева такое вототношение - спесивое равнодушие сильного и могучего к никчёмной жизни и прозябаниюнизших рас, которым до него, давно вышедшему на галактические просторы, ещё столетияпути.

"А сам-то?" - мелькнула неприятная мысль. Ты же пришёл сюда с единственной целью -устранить нежданную помеху, неожиданно возникшую неизвестно откуда, чтобы можно было идальше вгрызаться в недра, не оглядываясь по сторонам в ожидании смертельного удара из-заугла. Но нет, тут же осадил себя Баев, я подхожу к проблеме прежде всего как профессионал,я отвечаю в первую очередь за безопасность и спокойствие людей, за их надёжный тыл, ипоэтому мне вовсе не безразлична судьба и будущее мира, в котором эти люди будут жить иработать.

- Но если будет отдан приказ о применении глубокого зондирования,- неожиданно продолжилЛаони и глаза его ожили и загорелись,- то мы, конечно, выясним всю подноготную! Но это, гм,в крайнем случае, вы же понимаете?

Баев понимал, профессия обязывала. Глубокое зондирование? Ишь ты! Действительно крайнийслучай, его даже передёрнуло. Последствия вмешательства в психику чужого разума на уровнеподкорки непредсказуемы, результаты тоже сомнительны, как и сами средства.

- Отставить,- Ким с неприязнью посмотрел на обоих. Тоже мне, начальнички! Работать надобыло, выяснять, сопоставлять, анализировать. Короче, делом заниматься, а не рассуждатьпотом о зондировании. Дознаватели, мать вашу! Ладно, не до них пока, сейчас важнее другое.Сейчас главное башня и та сволочь, что под ней засела.- Как идёт эвакуация?

Главный координатор с досадой ответил:

- Вы не хуже меня знаете сроки при чрезвычайных обстоятельствах.

Лаони же недоумевал: отчего капитан позволяет безопаснику тут так командовать, они же обавоенные, у них субординация, звания и всё такое, а Кушевич по званию наверняка повыше, чемкакой-то там инспектор. Или здесь особый случай? Выходило, что особый.

- Срочно передайте: пусть всё бросают и немедленно, вы слышите, немедленно покидаютпланету, все без исключения. Если я верно понимаю и оцениваю ситуацию, то времени у наспрактически не остаётся. Догадываетесь, о чём я?

Повисло молчание. Потом до Лаони дошло. Он в растерянности указал на толпу:

- Вы думаете, это делают они? Все вместе?.. Но как, Иисусе?!.. Зачем?!

Баев возился с левой манжетой и поэтому ответил не сразу.

- Данные, которыми я располагаю, как раз и подводят к такому выводу,- и он коротко рассказало башне и обрисовал ситуацию, что в связи с ней возникла.- Так что, в конечном итоге, у наснет ничего, кроме этой толпы в ступоре и какого-то монстра, что командует из-под этойчёртовой башни! - закончил он.- И если те нападения на нас как-то связаны с медитациейтолпы, а я уверен, что связаны, то будьте уверены - у нас на глазах готовится очередное.

mir-kn

igi.or

g



Знаете, чем оно грозит? Вот-вот, новыми жертвами, если не катастрофой. А на Мизае ещёполно людей, так что командуйте "форверст!". Оборудование - по боку, не до него, главноелюди!

- А вы? - невольно вырвалось у Лаони.

- На мне последняя модификация защитного комплекта, штука надёжная, с самостоятельнойпрограммой, поэтому шансы более чем... И потом, это моя работа.

- Сравнять проклятый городишко с землёй, всего и делов-то,- пробурчал Кушевич, в которомвдруг проснулась и заговорила уязвлённая гордость боевого офицера, неожиданно загнанногона орбиту какими-то там мизайцами, при иных обстоятельствах справиться с которыми - разплюнуть.

- А вот об этом забудьте, господин Главный координатор! - жёстко отреагировал Баев,продолжая возиться с манжетой.- Никакого кровопускания, смешения с землёй, полногозондирования и прочих кладбищенских штучек. Понятно? У меня всё же нет твёрдойуверенности, что мы вышли на того, кто сотворил с нами весь тот кошмар. Нет, понимаете? Нос последним я попробую разобраться... А вдруг мы стали свидетелями необычного и странногокульта, и всего-то? И город совсем ни причём? Может такое быть? Может. И потом, мы всё жегуманисты, и забывать о том не рекомендуется ни при каких обстоятельствах. Да, ПавелЮрьевич? - Баев закончил, наконец, возню с манжетой и пристально посмотрел нахмурящегося капитана своими пронзительными изумрудно-зелёными глазами.

"Гуманисты? - и Кушевич припомнил праттеровское "мозги всмятку" и погибших людей, чьявина заключалась лишь в том, что они честно выполняли свой долг.- Да, гуманисты, мы всегдагуманны, и это когда-нибудь нам здорово аукнется и нас погубит. Те же алгойцы, к примеру, спревеликим удовольствием закопают нас вместе с нашим гуманизмом и даже цветочков намогилку не положат".

Баев, пока смотрел, даже ни разу не моргнул, и это поразило капитана почему-то куда больше,чем весь разговор и манера безопасника держаться на дистанции "начальник-подчинённый".Манера эта задевало самолюбие, всё же командовал здесь он, Павел Кушевич, капитан 1-горанга с соответствующим допуском. Но, как выходило, на Мизае уже вовсю распоряжалсястарший инспектор тоже с соответствующими допусками, которых у него было поболе. Аможет, оно и к лучшему? Может, здесь сейчас как раз и нужен именно такой вот человек -практически без эмоций и нервов, решительный, с холодной, ясной головой, скрупулёзнопросчитывающий каждый свой шаг и анализирующий все нюансы и мелочи?..

Но всё же не удержался и задал мучивший его вопрос:

- А если мизайцы в этот самый момент, пока мы тут рассуждаем о гуманизм, что-топроделывают со своей психикой, что-то такое, что нам и неведомо, и уже вовсю идёт обратныйотсчёт перед решающей атакой, и люди просто не успеют эвакуироваться? Как тогда быть сгуманизмом? И со всем остальным?

- Да поймите же, мы - люди, и этим всё сказано! Человеколюбие и гуманизм - нашесоставляющее, основное наше качество. Да, мы уже давно не подставляем другую щёку, но мытолько защищаемся, нападать первыми по-прежнему никогда не станем, и как раз в этом нашасила и преимущество... А что касается мизайцев... Мне кажется, их самих кто-то злой ичуждый этому миру элементарно дёргает за ниточки, заставляет плясать под свою дудку спомощью пси-генератора. И вот с ним-то я как раз и разберусь, будьте уверены! - Баев

mir-kn

igi.or

g



сверкнул глазами, и Кушевич опустил голову, уставившись в стол,- смотреть в неестественнуюзелень вместо нормальных человеческих глаз было по-прежнему неприятно и жутко.

- А стоит ли вам так рисковать? - Кушевич потянулся за сигаретами. Рассуждения Баева очеловеколюбии его не особо впечатлили.- Всё-таки ударить с орбиты точечным ударом - и нибашни, ни генератора! Вы уверены, что защита вашего комплекта справится? Один на один спси-генератором и его оператором - это ведь не в звездолёте, где собственные мощныерассеиватели и пси-завеса. Там, в поле, так сказать, шансы-то минимальны.

- А вы уверены, что установка одна? - в свою очередь спросил Баев.- А если их несколько? И гдегарантия, что они тут же не подключатся? Нет, никаких точечных ударов! Полезу один, и тихо,а вы тем временем занимайтесь эвакуацией... А что касается защиты... Раз я до сих пор не вступоре, как мизайцы, значит, "Отшельник" справляется. Надеюсь, не подведёт и дальше. Натом и решим!

А Лаони вдруг поймал себя на мысли, что, задумавшись о своём, потерял нить разговора. Адумал он тоже о насущном - что, действительно, делать в столь непростой ситуации? Каклучше поступить? Вмешаться и ударить с орбиты, вмять эту чёртову башню со всемипотрохами в землю, как предлагает Кушевич? Или оставить всё, как есть, и пусть Баев самрешает эту проблему как ему видней? Но в том-то и дело, что проблема эта не такая уж иординарная. Тут Лаони, как руководитель научного сектора и координатор гражданских служб,опять возвращался к застарелому спору между военными и учёными-исследователями оцелесообразности этого самого вмешательства-невмешательства в историю, религию икультуру инопланетных рас, что отстояли на ступеньках эволюции гораздо ниже самих землянкак представителей развитой галактической цивилизации. Проблема-то куда шире исерьёзней, чем кажется на первый взгляд. Это сейчас её особо не разглядишь за каждодневнойрутиной и деловой текучкой, когда примерно раз в месяц, а то и чаще, открывается очереднаяпланета, и человек знакомится с очередной цивилизацией, как правило, низшей и отсталой,устанавливает контакт и делает из неё своих сателлитов (раньше говорили вассалов), столбит,что называется, участок и идёт дальше, оставляя на орбите, как метку, собрата "Ронара".Причём, главной была и будет категория полезности для собственных нужд вновь открытогомира, а потом уж всё остальное. Но что будет дальше, лет эдак через 300-400? Когда звёзднаяэкспансия человечества непременно со временем приобретёт отрицательную сторону своейсоставляющей, когда ассимиляция этих пока что низших рас и цивилизаций достигнет пика?Не многие об этом задумывались. А надо бы! Или что делать с тем же Мизаем, где землянестолкнулись неизвестно с чем: то ли с оружием необычного типа, то ли с непостижимым,загадочным явлением природы, а то и вообще ни с тем, ни с другим? Что прикажете делать вситуации, когда Земля нуждается в тислии, но пока нет возможности его добывать? Какпоступить? Вмешаться и устранить причину, о которой только и знаем, что тут нечто,связанное с пси-энергией, а дальше одни догадки? Или уйти, так ничего и не выяснив? Да, новыяснение причин как раз и подразумевает то самое вмешательство и разбирательство, вотведь парадокс! Лаони вздохнул. Дилемма. Хотя, о чём он? Дело в свои руки уже взяли военныеи сама Служба Контроля Безопасности, чей представитель сейчас так лихо распоряжаетсятам, внизу, а ему остаётся лишь подчиняться и молча взирать на всё со стороны.

Тут всех насторожил мелодичный сигнал "Внимание!" Кушевич скосил глаза: в левом верхнемуглу его рабочего модуля красная светящаяся строка, бегущая, казалось, сама по себе,невольно приковывала взгляд. В это же время и Ким принял сообщение, только по мыслесвязи,от "Отшельника": "Пси-сфера приобретает энергетическую составляющую. Возможность пси-резонанса вероятна на 97%, составляющая её энергия может выйти на волновой уровень". Кимснова посмотрел на мизайцев, поморщившись оттого, что сообщение "Отшельника" прозвучало

mir-kn

igi.or

g



раздражающе казённо. Его всем устраивал этот супер-защитник и всезнающий помощник, новот излишняя научная терминология... Простоты в общении тому явно не хватало, надо будетподсказать разработчикам. Если жив останусь, мелькнула неприятная мысль.

"В селениях мизайцев возле третьей и пятой шахты наблюдаю странное скопление аборигенов.Нахожусь рядом. Злотников",- прочёл меж тем Кушевич, и у него противно засосало подложечкой. Ну вот, дождались. Неужели началось?

Лаони заметил, как переменился в лице капитан и вопросительно изогнул брови: что там, мол,ещё стряслось? Кушевич озвучил сообщение Злотникова, обращаясь непосредственно к Баеву,который, выслушав, ситуацию оценил верно:

- Это наверняка последствия того, что происходит здесь. Но на всякий случай проверьтеселения мизайцев на предмет возможных пси-аномалий... Мне-то с трудом верится, что и тамсидит по монстру да каждый с пси-генератором, но бережёного бог бережёт. Связь со мной потрэку через "Отшельника", я ввёл необходимый императив,- постучал он по манжете, с которойнедавно возился.- А я тем временем наведаюсь в башню, пора расставить все точки над "и". Ненравится мне, что там под ней притаилось, ох, как не нравится...

И Баев отключился, игнорируя режим он-лайн. По своим соображениям: просто он терпеть немог, когда дышат в ухо и заглядывают через плечо. Пусть и виртуально.

- Проверить пси-аномалии? - Кушевич посмотрел на Лаони.- А у нас есть чем?

- Сейчас узнаем,- пробормотал тот и с озабоченным видом потянулся к трэк-браслету.

ГЛАВА 4. ЛИЦОМ К ЛИЦУ.

Отключившись, Ким по многолетней и давно неосознанной привычке внутренне собрался,выкинув всё лишнее из головы, оценивающе оглядел торчащую башню в окружении плотнойтолпы, которая уже ритмично раскачивалась, практически вся, как тростник под порывамиветра, и покачал головой. Картина просто завораживала, но вот в отличие от земнойэкстрасенсорики, медитации, транса и тому подобного ей не хватало лишь звуковогосопровождения, например, горлового низкого пения или плывущего над толпой протяжного,однообразного и завораживающего речитатива под аккомпанемент вроде тамтама, уводящегои влекущего куда-то далеко-далеко, в полные чудес и необъяснимых загадок неведомыепространства. Где можно ни о чём не думать, а просто жить, постепенно растворяясь вокружающем тебя покое и гармонии, погружаясь в эти зовущие тебя дали весь, без остатка,оставляя на поверхности только сиюминутное, насущное и тленное. Ох, если б такое быловозможно!..

Ким с трудом очнулся и огромным усилием воли сбросил с себя невесть откуда взявшеесяистомное оцепенение, заторможенность и полную расслабленность, потом ошалелопроморгался и уставился на башню, веря и не веря собственным ощущениям. Покой игармония, гармония и покой, и всё так живо, реально, ярко и почему-то страшно... Ведь покой,как известно, нам только снится.

И эта последняя мысль заставила вновь обратиться к "Отшельнику": "На меня что, тожедействует это поле?" "Мои поглотители гасят до 80-ти % чужеродной пси-энергии, оставшиесядвадцать оказывают второстепенное воздействие",- "Отшельник" понял, о чём речь. А вот доБаева не сразу дошло, что тот имел в виду, а когда дошло, то он просто оторопел. Получалось,

mir-kn

igi.or

g



если б не "Отшельник", то сидел бы он в своём атомарнике бездумной куклой, вылупив глаза ипуская слюни, как дебил, или как те же мизайцы внизу. Да что там! Если б не "Отшельник", тоон вообще подвёргся бы стопроцентному облучению, как те рабочие с шахт, что от него ипогибли. И он наверняка тоже бы погиб. От внутреннего молекулярного биораспада. Другимисловами, лопнул бы изнутри, как перезревший тукс с Нагойи. Переспевшим фруктомчувствовать себя не хотелось.

Да уж, "Отшельник". Одна из экспериментальных моделей, которая и разрабатывалась (какводится, после множества проб и ошибок) именно против "чёрного излучения".

А блэк-излучение...

Дьявольское изобретение чужих, не оставляющее практически никаких шансов. Воздействуяна сознание, оно подавляло волю, ломало и корёжило психику. Психотронные генераторыделали человека буквально неуправляемым и ни на что не годным, оставляя ему одниинстинкты самосохранения - прятаться, убегать, хорониться от невидимой и оттогосмертельной опасности (хорошо хоть, что излучение это прямо пропорционально зависело отрасстояния: чем дальше, тем слабее). Ким и надел "Отшельник" специально, по рекомендацииБодрова, шефа Отдела секретных разработок,- думали, на Мизае не обошлось безвмешательства тех же алгойцев. Но их здесь не оказалось. Тогда что же тут? Ведь по многимпризнакам и параметрам возле шахт применялось б-излучение, но оно при всей своейопасности и губительной составляющей к смерти не вело. И мизайцы вон - живы-здоровы,только в трансе. А люди вот погибли. Почему? Почему это случилось, чёрт возьми?! Что жетам, под башней? Новое оружие? Биоэнергетический, а не психотронный генератор? Но откудаон здесь тогда взялся?!

"Усиль защиту до максимума!" - велел он "Отшельнику" и тут же получил неприятный ответ:"На пределе".

На пределе?.. Ну и ладно. Что же теперь, возвращаться?

Он снова, в который раз, оглядел запруженную мизайцами площадь.

Так... Напрямую, через толпу, ему не пробиться, дохлый номер, стоят плотно, и будет он срединих натуральным слоном в посудной лавке, или тяжёлым шаром боулинга в кегельбане, гдероль кеглей выполнят, естественно, мизайцы. Подземные входы-выходы? Сейчас глянем. Черезсекунды выяснилось, что пустоты вокруг имелись, но где выходы на поверхность, былонеясным даже для "Отшельника". Осталась последняя возможность проникнуть внутрь - самабашня, похожая отсюда, с противоположной стороны, на чёрный указательный палец,предостерегающе уставившийся в нависшее над ним бескрайне небо.

Чувствуя внутри себя какую-то необычную лёгкость, несомненно, результат воздействиячужеродного пси-поля, Баев поднял атомарник ещё выше и оказался визуально на уровнегоризонтального среза башни. Пригляделся, оценивая перспективы, добавил машине энергии ирванул вперёд, за секунды покрыв сотни метров до верхушки.

Лёгкость, сходная с эйфорией, не покидала, и Баев не знал, хорошо это или никуда не годится,но, всецело настроенный на выполнение миссии, о себе и своём состоянии думал в последнююочередь, надеясь прежде всего на "Отшельник". Главное сейчас то, что находится там, внизу.Опять, как непрошенный гость, в подсознание проник образ гадкого, мерзкого карлика; тотзлобно оскалился, ощерив редкие гнилые зубы, мол, так просто не возьмёшь. Что ж,посмотрим!..

mir-kn

igi.or

g



Ким огляделся. Он завис примерно на уровне десятого этажа (если по земным меркам) ипервое, что увидел,- ровная площадка с округлым, словно оплывшим, конусообразнымвозвышением в центре. Вход? Просканировал. Он самый.

Площадка наверху позволяла посадить тяжёлую машину, что Баев и сделал. "Отшельник", какспагеттину, втянул в рукав нить световода, и Ким пружинисто выпрыгнул из кабины. "Эй, наорбите! Что нового?" - бросил он в усик микрофона. Ответ пришёл незамедлительно: "Пси-аномалии больше нигде не обнаружены, зато рядом с вами фон просто чудовищен, будто сдесяток пси-генераторов работают в авральном режиме. Вам там очень опасно, риск огромен.Ещё раз предлагаю точечный удар или хотя бы направленный импульс с дегейтера. Выжжемтам всё к чёртовой бабушке!". "Опять за своё? Нет, ни в коем случае! Тем более, я уже идувниз". "Видим",- донёсся до Баева сожалеющий вздох Кушевича, и Ким недовольнопоморщился. Значит, всё-таки задействовали Центр наблюдения по максимуму, но тут уж онничего поделать не мог. Да и аппаратура "Отшельника" исправно передавала картинку,работая в автоматическом режиме (согласно всё той же Инструкции).

Обойдя выступ, он с другой стороны наткнулся на маленькую неприметную дверцу. Дляребёнка, что ли? Или для того самого уродца-карлика, чей образ постоянно лез в голову?Подёргал. И та легко открылась наружу. Как всё, оказывается, просто - заходи, землянин,мышеловка давно приготовлена и ждёт не дождётся свою маленькую наивную мышку. Тольковот мышка вооружена до зубов и имеет соответствующую спецподготовку и соответствующуюэкипировку, так что ещё неизвестно, кто кого. Только вот что в мышеловке вместо сыра,интересно? Пси-генератор с монстром-оператором? Или что похуже?

Баев вдруг почувствовал непреодолимое желание увидеть, наконец, этого таинственногооператора (карлик в подсознании тут же захихикал и довольно потёр ручки - милости просим!),да и саму установку, если она есть, чтобы покончить со всем раз и навсегда. И он шагнул вполумрак, согнувшись чуть ли не в три погибели, настраивая по ходу спецлинзы на усиленныйприём, а обычный визуальный заменяя на ноктовизор, ночное зрение. И тут же пришлауверенность в своих силах, а вместе с ней и ощущение правоты в целом, когда истинныйхозяин приходит на подвластную ему территорию и наводит на ней элементарный порядок.

Спускаясь по винтовой лестнице (как в маяке, пришло сравнение из далёкого прошлого), Баевприкинул возможные варианты своих действий, хотя, по-большому, варианты эти сводилисьлишь к одному - найти и уничтожить, раздавить, как отвратительного, мерзкого паука, чтораскинул свою невидимую психотронную сеть вокруг, замерев в её середине. Режимневидимости он отменил, тот был нужен там, наверху, когда у всех на виду, а здесь вполнесойдёт и голографический призрак, динамическая и очень правдоподобная голограмма, такназываемое "динго", чтобы внешне быть похожим на местных - лишние сюрпризы ему ни кчему. По его команде "Отшельник" тут же соорудил вокруг него соответствующую голограммупсевдомизайца, ничем не отличающуюся от настоящего аборигена, и Баев осторожно двинулсядальше, спускаясь всё ниже и ниже. Света тут, конечно, никакого, но вполне справлялось иночное зрение, хоть картинка и желала лучшего.

Пройдя очередной поворот, уже под основанием башни, ткнулся в ещё одну дверь. И тут подалголос "Отшельник": "Твоё пси-поле обнаружено, вернее, так называемая аура, блокировкакоторой мне практически неподвластна. Ощущаю целенаправленный вектор пси-энергетического воздействия, пытаюсь локализовать и рассеять, но он имеет непостоянные,внеуровневые составляющие. Риск максимален от допустимого". И Баев тут же прочувствовал,что это означает. Прочувствовал на собственной шкуре.

mir-kn

igi.or

g



В висках ломануло так (скорее даже резануло!), что землянин на некоторое время просто-напросто отключился, перестав вообще адекватно воспринимать окружающее, и рука,поднявшаяся было толкнуть дверь, так и застыла в воздухе. Мгновенная вспышка болираскалённой иглой пронзила мозг, и тут же следом куда-то в холодную пустоту ухнуло вразотяжелевшее сердце, судорожным спазмом успев напоследок всколыхнуть закипевшую кровь,которая обжигающей волной прошла по неподатливому телу. Глаза ослепли от этой алойвспышки внутренней боли, что, как неудержимое цунами, захлестнула крошащееся на кусочкисознание, ставшее вдруг податливым, рыхлым и совсем беспомощным. Киму показалось, чтоего не церемонясь швырнули в огненную бездну, в которой не было ничего, кроме обжигающейболи и чего-то ещё, непостижимого, величественного и нетленного.

Длилось это состояние секунду-другую, но за эти мгновения он успел и умереть, и воскреснуть,но главное, сумел всем естеством своим, всеми клеточками сознания соприкоснуться с чем-тонастолько далёким в своей первозданной мощи и неудержимой силе, что всё егосуществование как человека по сравнению с этим первозданным, безграничным ивеличественным показалось ему вдруг таким мелочно-ничтожным, незначительным, что онготов был расплакаться от жалости к самому себе. Сила, несокрушимая и всеобъемлющая, чтонаходилась где-то совсем рядом, влекла, звала, манила, рвала и засасывала. И это былопрекрасно. Чудесно. Незабываемо. Но и страшно одновременно. Потому что открылась на мигКиму вся чудовищная грандиозность, непредсказуемость и необъятность самой Вселенной...

А потом всё кончилось. Рука бессильно упала, ноги подкосились, и он, врезавшись плечом встену, безвольно сполз на пол. Мешком с костями. С осоловевшим взглядом, с бухающим взапредельном режиме сердцем и мокрым от пота с головы до пят.

Боже, что это было?!..

Где-то в сознании жило, пульсировало и дрожало невероятное видение, которое он просто непонимал, а мог только чувствовать и ощущать. Показалось ему, что он прикоснулся коголённому, дрожащему от скрытой внутренней энергии проводу, к вибрирующей, стонущей отнапряжения струне, готовой вот-вот разорваться в неистовом выплеске резонанса. Ощущениенебывалой Силы жило в нём, хотя сама она, вклинившись, вонзившись в него и буквальноразорвав в клочья, почему-то в последний момент отступила, пощадила, вернувшись в своизапредельные, невероятные дали, и оставив после себя незабываемое ощущениевсепоглощающей, невероятной и безудержной мощи, и что-то ещё, такое же запредельное инеподвластное. Ощущение это осталось в нём и никуда не ушло, проникнув в каждую клеточкусознания, наполняя его сейчас, как пустой, ждущей живительной влаги сосуд. Носоприкоснулся он не только сознанием, всей кожей, а ещё и душой, и прикосновение этооголило и собственные нервы. Чуждые запредельные образы и понятия вдруг переплелись внём с собственными чувствами , видениями, с его внутренним "я", создавая из всего этогокакое-то совсем уж невообразимое полотно, выкрашенное в яркие, сочные, ослепительные иголовокружительные краски, ни понять, ни оценить которые он пока что был просто не всостоянии. Как и само видение, оставшееся ощущением неудержимого, всепоглощающегомогущества.

Да что же это?.. Контакт?.. Но с кем?!.. С чем?!..

Полной ясности не внёс и "Отшельник": "Пси-защита пробита, сила удара не корректируется,локализация выборочная, слишком велик потенциал чужеродной пси-энергии, допустимыепределы и нормы не определяются, возможно, на данном этапе их и не существует.Отсутствуют данные о природе самого поля, это не в моей компетенции. Векторныеотражатели задействованы на 100%, но их эффективность неудовлетворительна. Предлагаю

mir-kn

igi.or

g



немедленно покинуть зону воздействия. Последствия следующего пси-контакта исоприкосновения с иноземной биоэнергетикой считаю непредсказуемыми и необратимыми свероятностью 99%".

Информацию "Отшельника" Баев просто принял к сведению, ни на что другое он сейчас простоне был способен, анализировать и вникать в смысл сказанного было выше его сил ипонимания. Хотя в памяти и застряло "иноземная биоэнергетика" и "необратимыепоследствия". Смерть "Отшельник" также называл по-машинному казённо и неудобоваримо -"необратимые последствия".

- Где объект? - хрипло выдавил Ким и шумно выдохнул. Голос совсем не слушался и вышло нетолько хрипло, но и надрывно. В голове полный хаос, перед глазами тьма, полная радужногомельтешения.

Вот, значит, как погибли люди - пси-импульс с выплеском пси-энергии, чужой и оттогонепонятной, но чудовищно-мощной и всепроникающей, до которой "чёрному излучению" также далеко, как тем же мизайцам до покорения космоса, и тут же пси-резонанс с последующиммгновенным биомолекулярным распадом внутренних органов и с полным разрушением мозга,вернее, составляющих его нейронов, и всё это за секунды. Кто или что на такое способен - вотединственный вопрос, на который Баев прямо-таки жаждал сейчас получить ответ, пусть дажеи ценой собственной жизни.

Что пересилило, элементарное любопытство или неистребимое чувство долга, он не знал,когда заставлял себя подняться. Как ни странно, но попытка удалась, и хотя его шатало, какпьяного, но он упорно стоял, держась за стену, как тот стойкий оловянный солдатик. Мыслиметались, натыкались друг на друга, но ясной и целостной оставалась одна: если б не"Отшельник"... Не его встроенная контурная защита... Не пси-гасители... Ведь в стандартном"Крокене" горнорабочих с минимальным джентльменским набором от перепадов давления,силы тяжести, температуры и прочего его бы этот пси-удар запросто смял, как кувалда пустуюконсервную банку. Что, собственно, с теми же горнорабочими и произошло. Но ужасаться, какводится, уже поздно. Если б, да кабы... Что он там сказал Кушевичу? Это его работа? Ну вот идоводи её до конца!

- Где объект? - уже много чётче и осмысленней повторил Баев.

"Объект в шестнадцати метрах, он интенсивно излучает, но классификации поддаются лишьальфа и бета-ритмы. Параллельно регистрирую волну, не поддающуюся вообще никакойклассификации. Целенаправленный вектор убийственного пси-воздействия более не имеетместа. Очевидно, подействовали отражатели и пси-гасители". Но Баев был другого мнения: "Онпросто решил, что мне конец, а отражатели тут ни при чём". И невесело ухмыльнулся. Но просебя. На лице же звериным оскалом застыло выражение злой решимости, от человеческихэмоций практически ничего.

Шестнадцать метров. Наверняка за этой дверью. Сидит там, сволочь, тварь, и плюётсясмертоносным излучением. Гадина, которую давить надо, пока не поздно, пока не ударилаопять по людям, по "Ронару". Или поздно? Что там наверху, пока он в себя приходит?

- "Ронар", что у вас?

Ответа не было. "В чём дело?" - это уже "Отшельнику". "Пространство экранировано,видеосигнал с ги-ти-ви так же не проходит. Пытаюсь связаться, но пока безуспешно".

mir-kn

igi.or

g



А вот это плохо. С корабля-матки запросто могли, запаниковав и решив, что с ним тутпокончено, шандарахнуть по городу из дегейтера и выжечь тут всё к той же чёртовой бабушке.После трёхмесячного ничегонеделанья. Если "Ронар" решится на пульсацию, "Отшельник",конечно, защитит, прикроет, а вот мизайцы обречены. И таинственный оператор тоже. А еслинет? Если у него там адекватная нападению защита, и он незамедлительно ударит в ответ?Судя по всему, установку он имеет колоссальной мощности да плюс мизайцы, которых он явноиспользует для поддержания той же мощности... Ч-чёрт! Всё это, вместе взятое, оптимизманикак не добавляло. Наоборот, заставляло собраться и приступить к решительным действиям.

Кима этот монстр нащупал и вдарил по полной, но потом почему-то оставил в покое, может, и всамом деле решил, что он мёртв. Это хорошо, это очень хорошо, это вселяло надежду, тогда унего есть замечательный козырь - внезапность! С ним, с таким козырем, надо попробоватьуничтожить оператора и захватить пси-генератор, который весьма бы пригодился землянам вдальнейшем, особенно с учётом того, что идёт война. Но как это лучше сделать? Проклятье,связи нет! Ахиллесова пята всех планетарных систем коммуникаций: то погода вмешается, тоспутник не на месте, то простое экранирование - и всё, тишина в эфире. Оставалось лишьнадеяться на благоразумность Кушевича и собственную расторопность. Больше, конечно, напоследнее.

Что же там, за дверью? Тварь с пси- установкой или какой-нибудь автомат с заданнойпрограммой? От такой мысли Баев даже опешил, что в его теперешнем состоянии было непросто. Но, как следует подумав и кое-что сопоставив, эту версию он исключил - только неавтомат, не бездумный и бездушный механизм. Всё его естество, весь человеческий опытподсказывал - нет, там живое, мыслящее создание, и главный аргумент в пользу последнего -те образы и видения, что он воспринимал совсем недавно и которые, как заноза, саднящая и недающая покоя, прочно засели в подсознании. Они могли принадлежать только разумному,полному эмоций существу, и никому более.

По телу прошла покалывающая, полная теплоты волна, приятно-истомная и расслабляющая, откоторой даже потянуло в сон - это "Отшельник" начал восстанавливающую терапию. Сразуполегчало, и в голове прояснилось настолько, что Баев мог связно мыслить и оцениватьокружающее адекватно, а не инстинктивно, на одних рефлексах и эмоциях. Он тут жепопробовал разобраться в своих чувствах.

Его очень смущало то, что он ощутил и запомнил, когда соприкоснулся с сознанием монстра (иотчего до сих пор стыла кровь в жилах). Баев был уверен, что его могли раздавить, какничтожное насекомое, но почему-то не раздавили. Та Сила... Было в ней наравне с опаляющеймощью и что-то неправильное. Ощутив в полной мере её колоссальные возможности изапредельность, он одновременно прочувствовал и какую-то её беззащитность, обнажённость,что ли, но вот какую и перед чем или кем, уловить никак не мог. Это и раздражало, иудивляло, и вселяло растерянность. Разве такое может быть беззащитным?.. Вот этонепонимание вкупе с непотопляемым чувством долга и заставило действовать вопреки всему.

Ким просканировал дверь, но получить всеобъемлющую картину того, что находится дальше,мешала темнота вокруг (фактически полная) и неорганическая структура окружающегоматериала. Видеть нормально сквозь толстенные стены люди пока так и не научились, даже спомощью таких помощников, как "Отшельник". Получалось - чуть дальше собственного носа.Видно было так себе. Вдобавок ко всему беспокоила тупая, ноющая головная боль, несмотря навсе усилия "Отшельника". Баев понимал, в чём дело: он находился в чужеродном пси-поле,мощном, постоянном, невидимом, а защита от него тут, в самом эпицентре, желала всё-такилучшего. Но Баев, как всякий хороший оперативник, сейчас был всецело заряжен навыполнение поставленной задачи - обезвредить, уничтожить, и поэтому на подобные мелочи

mir-kn

igi.or

g



просто не обращал внимания. Потом, когда будет время и возможность, а пока...

А пока Кима куда больше волновало другое: а что произойдёт, когда он окажется с тварьюлицом к лицу? Мгновенный и быстрый, как выпад шпагой, пси-удар и смерть, или игра вкошки-мышки, с попутной балансировкой на грани небытия и яви с необычными,умопомрачительными видениями? Он вновь содрогнулся, припомнив недавние ощущения.Было в них что-то жуткое, нереальное, объёмно-неправдоподобное, и в то же времяпленяющее, завораживающее, таинственное и загадочное, как сама Вселенная. Будто каким-тообразом ты сумел попасть в чужие, сюрреалистические сны и понятия не имеешь, как теперьвыбраться из них на свет божий.

Но хоть как-то успокаивало и вселяло хоть какую-то уверенность то, что у него всё жеотменная реакция, прекрасная подготовка, надёжна экипировка и, главное, то, что передневедомой тварью предстанет не он, землянин, человек, а голографическое изображениеобыкновенного мизайца. Пока та будет разбираться (а если не будет?..), кто это тут пожаловалв гости, Баев, возможно, и отыграет секунду-другую, а большего ему и не надо. Даже однойхватит, чтобы резануть спиром. Но шестнадцать метров для спира много. Спир (а потехнической документации "спираль плазменная индивидуальная ручная", или СПР-6)удерживалась в специальной магнитной мини-камере, выполненной в виде массивного чёрногоперстня, что украшал сейчас указательный палец его правой руки. Он имел дистанциюпоражения около семи метров, ибо являлся незаменимым оружием ближнего боя десантников-бейберов. Убойная сила этой плазменной спирали поражала воображение, она резала икромсала буквально всё, поэтому файдер, аналог бластера, но на порядок мощнее, он оставил вмагнитном захвате на бедре. Баев понимал, что у него будет лишь одна попытка, и спир в еёосуществлении казался ему надёжней.

"Что со связью?" Баев ещё на что-то надеялся, хотя весь опыт оперативной работы иподсказывал, что связи уже не будет. "Анализ показал, что чужеродная пси-волна глушиттрэковые сигналы на базовом уровне". "А разве такое возможно?" - Баев даже подумал, чтоослышался: трэк-связь, или транс-экстра связь, способная пробиться через сотни парсек, быладо недавнего времени (а точнее, до этого момента) исключительно надёжна именно как связь.С этим сбоем здесь таилась очередная загадка. "Нет объективных данных, я анализируювозможные варианты, этот наиболее вероятен, потому что трэк-сигнал, как и пси-импульс,основан на волновой подаче энергии, и в данном случае произошло закономерное наложениедвух волновых пакетов. Просто пси-импульс оказался на порядок мощнее и заэкранировалтрэк-сигнал. Подобная деструкция затрагивает и субмолекулярные связи в органическихобъектах, поэтому настоятельно рекомендую покинуть опасную зону, иначе возможнынеобратимые последствия".

Деструкция молекулярных связей в живых организмах? А почему тогда погибли одни земляне,а мизайцы живы до сих пор? Мы чем-то от них отличаемся? Выходит, отличаемся. Или пси-генератор имеет блок опознания "свой-чужой"? Чем ближе к цели, тем любопытнее... Что там"Отшельник" хотел? Покинуть опасное место? Это в двух-то шагах от разгадок?

- Как бы не так..,- пробормотал Ким и оттолкнулся от стены, постоял немного, собираясь ссилами и духом, потом провернул кольцо спира вокруг пальца, активируя выходной фокус-наводку. На конусообразном возвышении перстня тут же появилась хищная красная точка,похожая на тлеющий уголёк - кончик "дремлющей" плазменной спирали. И, как в омут сголовой, когда терять уже нечего, бросил себя к двери. Та, даже не скрипнув, распахнуласьнастежь, будто только и ждала, когда её поддадут как следует термоботинком. Тут же прыжокчерез порог и сразу быстрый кувырок в сторону от возможного встречного удара, пси-выпада -

mir-kn

igi.or

g



и всё пружинисто, собранно, акцентировано, целеустремлённо и хищно, как леопард в прыжкена ночной охоте. Где?..

Баев увидел перед собой коридорчик под нависшими сводами, что короткой слепой кишкойупирался в ещё одну дверь... Там!..

И в два прыжка, ни о чём не думая (лишь на мгновение мелькнул перед глазами образ всё тогоже злобного карлика, ухмыляющегося слюнявым беззубым ртом), он достиг той, заветнойдвери, вышиб её ногой и кувыркнулся через голову внутрь, ощутимо приложившись плечом окаменный пол, но сразу вскочил, словно пружиной подброшенный - страшный, полныйвнутренней энергии, со сверкающими изумрудами вместо глаз, и...

- О, Боже!..

В самый последний момент он дёрнул рукой и сумел-таки изменить траекторию смертоноснойспирали, что неудержимо рванула к маленькому существу, которое сидело здесь на ворохеиспревшей гнилой соломы. Плазменная спираль, убийственная в своём быстротечномдвижении, разминулась с головой существа буквально в сантиметрах и, как нож в масло, какраскаленная игла в воск, вонзилась в нависшую, словно обрыв, боковую стену, застряла там насекунду, с шипением плавя камень, и по мыслекоманде Баева с тихим зловещим шелестомубралась обратно в перстень, сверкнув напоследок слепящее-малиновым высверком, особенноярким и зловещим в полной темноте. В гробовой тишине раздался шёпот потрясённого доглубины души землянина, не верящего глазам своим:

- Не может быть...

Вместо пси-генератора, вместо злобного, уродливого карлика, им управляющего, вместомонстра, чудовища, твари, что должна была здесь находиться, он увидел совсем маленькуюиспуганную девчушку, которая, не шевелясь, не дыша и не моргая, заворожено, во все глаза,смотрела прямо на Кима, застывшего как статуя.

Он едва не убил ребёнка.

ГЛАВА 5. ПРОЩАЙ, МИЗАЙ.

Мелодичный и протяжный звук общего сигнала "Внимание!" заполнил зону пространственногопреобразователя, в обиходе космолётчиков именуемой просто "тройкой" (потому что былатретьей из десяти, что окружали "Ронар" по периметру). И тут же комп зоны, наделённыйприятным женским голосом, возвестил о том, что до отправки грузовогоподпространственника осталось три минуты, и попросил обслуживающий персонал покинутьстартовый канал.

Ким отрешённо смотрел вниз. Отсюда, из операторской, двухсотметровая тупорылая сигарагрузовика выглядела довольно внушительно, но всё равно терялась в огромной полусфересамого преобразователя, как карандаш в футбольном мяче. Хотя что эти жалкие сотни метровпо сравнению с многокилометровой тушей самого корабля-матки? Вот отчего подобныелевиафаны называли "мегатонники" и строили только на орбитальных верфях, которыеохранялись, в свою очередь, спейс-крейсерами огневой поддержки (один такой, "Лонг", и былдве недели назад срочно снят с подобного патрулирования, чтобы в джамп-прыжке, большенапоминающем марш-бросок, достичь Датая и ввязаться там в бой с алгойской "маткой").

mir-kn

igi.or

g



- А следующими отправимся мы,- промолвил Ким и, погружённый в свои мысли, покинулоператорскую биолоцманов.

Два оператора, оба в силовых контактных шлемах, недовольно покосились вслед оперативнику,и в их взглядах так и читалось "ходят тут всякие". Они тоже недолюбливали Службу КонтроляБезопасности, ибо были молоды и в силу своего юношеского максимализма не видели в еёсуществовании особого смысла. Ну да, были определённые трудности с отправкой тислия наЗемлю, что-то не заладилось там, на Мизае, но сейчас-то всё в порядке, вот уже и первыйтранспорт пошёл, так какого рожна топтаться за спиной, отвлекать от работы? Биолоция -вещь серьёзная, тут нужна собранность и полная сосредоточенность, это не слепого черезулицу перевести, а многотонную махину через п-рукав сопроводить и доставить поназначению. Ребята переглянулись, один из них хмыкнул, другой пожал плечами, и оба вновьзанялись настройкой биоритмов, через минуту благополучно позабыв о молчаливом исерьёзном посетителе. Откуда им было знать, что только благодаря Баеву имеют они сейчасвозможность обязанности свои выполнять.

А тот и сам не знал, чего его вдруг понесло в зону отправки грузовых подпространственников.Подспудное желание удостовериться, что всё опять становится привычной рутиной? Наверное.Но было и другое. Хотелось просто отвлечься, побыть одному в относительной тишине и покое.Слишком многое навалилось и буквально придавило тяжёлой ношей мыслей, чувств,ощущений и переживаний. Давно он так не выкладывался. До самого донышка. Без остатка. Иэто был ещё не конец. Баев, как никто другой, прекрасно понимал, что это - лишь начало

Руководству проекта он устроил форменный разнос (имел такое право, такие полномочия ижелание). Досталось и Кушевичу, и Грумскому, и Лаони. Начал с последнего, особо нецеремонясь и не выбирая выражений.

- Какого чёрта вы, как Координатор гражданских служб и руководитель научного сектора,даже не соизволили досконально изучить историю мира, в котором начали работать? Обратиливнимание на цикличность, отметили какой-то местный культ и... И всё?!.. Почемуудовлетворились лишь поверхностными исследованиями и скоропалительными выводами? Агде анализ обстановки, разбор причинно-следственных связей, где подъём временного пласта итрезвый взгляд на события? Где были ваши эксперты и ксенобиологи? А если бы вы началидобывать тислий не здесь, а где-нибудь на другом материке, у чёрта на куличках, то так быничего и не узнали про девчонку? Так бы и прошляпили этот феномен? Мать вашу, мне вас,что ли, учить?! Почему понадеялись на авось? Или рассчитывали на глубокое зондирование?Так это - варварство, прямо скажу, тем более по отношению к низшим расам!.. А вы,координатор Центра наблюдения? Ё-моё! Ни одной толковой записи, приоритетных зонответственности - кот наплакал, сплошная формальность и попустительство, а вы ведь глаза иуши корабля! А "Ронар" в итоге оказался и слеп, и глух, в информационном вакууме... А вы,Павел Юрьевич, куда смотрели вы? Проконтролировать работу подчинённых, заставить ихвыполнять свои должностные обязанности, навести элементарный порядок на вверенном вамзвездолёте - это уже ваша прерогатива, именно ваша, как Главного координатора. Да от васбольшего-то и не требовалось, в конце концов! А вы и рады - на планете тишина и спокойствие,контролировать особо нечего, да и некого, как хорошо-то! А ведь Земля, смею вам напомнить,находится в состоянии войны с некто алгойцами, и если Мизай в тысячах парсек от театрабоевых действий, то это не значит, что можно вот так, спустя рукава. А ведь всем космическимсоединениям ещё неделю назад была спущена директива о полной боевой. А вы? Что вы?Спите?.. Слава Всевышнему, скоро тут будут "Минотавры", а то бы я и ломаного гроша непоставил за безопасность этой системы...

mir-kn

igi.or

g



И так далее, и в том же духе. Спустил, что называется, пар, досталось всем. Но сейчас он ужежалел, что говорил и резко, и нелицеприятно, в душе остался какой-то неприятный осадок,хотя и по существу, и формально он был абсолютно прав.

Кушевич в своё оправдание ничего не сказал, и так всё было ясно. Выглядел он измученным,подавленным и курил одну сигарету за другой. Лаони с Грумским тоже помалкивали, сиделипоникшие и удручённые. Ещё бы! Сесть в такую лужу на глазах у представителя одной изкомандных силовых структур Земли - умудриться надо! И скорые выводы, которые за этимляпом непременно последуют, были очевидны. Баев лишь указал на те ошибки, которые онитут наделали все вместе и каждый по отдельности, пока крутились вокруг Мизая, будь онтрижды неладен!

Вот эту сторону своей работы Ким и не любил, головомойщик из него выходил так себе, скорее,получался лихой рубака, который за словом в карман не лез. Но все трое этот разносзаслужили. За беспечность, элементарную безалаберность и горделивую спесь по отношению книзшим и слабым, которую он на дух не переносил. Ладно, на Земле, там мы у себя дома, нотут-то Дальний космос, он такого не прощает. И вот, пожалуйста, находка. Да ещё какая!

Баев остановился у гравилифта и вызвал кабину. Пребывал он в каком-то сумрачномсостоянии, чувствовал некое раздвоение, какой-то внутренний дискомфорт, это тяготило инапрягало, но... Но было не безнадёжным. Потому что впереди открывались такие бездны, вкоторых человек мог не только не потеряться и бесследно сгинуть, а, напротив, бездны этипокорить и попробовать заставить их работать на себя. Было у него такое ощущение,основанное на понимание того, что произошло, там, под башней. Ведь по существу же там былконтакт! И пусть фактически односторонний, в котором Баев принимал лишь пассивноеучастие, но контакт был. А вот с чем, вернее, с кем - вопрос из вопросов, он не давал покоя, онпросто изводил его, рвал душу своей неопределённостью и загадочностью. Он вспомнил, чтостоило ему всё это пережить, и поёжился. Воспоминания были чёткими, ясными, будтопроизошло всё каких-то пару минут назад...

Когда плазменная спираль убралась обратно в перстень, случилось что-то из ряда вон, словночужие холодные, остро-ледеящие пальцы проникли в его мозг. Только то были вовсе не пальцы,это чужая пси-аура соприкоснулась с его сознанием, с его внутренним "я", и походя, как светна кухне, вырубила "Отшельника", тут же прошлось по сознанию, пронесясь там неудержимо,как вихрь, по всем закоулкам и самым глухим тупичкам, восторгаясь, удивляясь и поражаясьодновременно. Это было незабываемо. Восхитительно. И Ким, всё ещё находись подвпечатлением того, что не обнаружил здесь ни психотронного генератора, ни монстра, имуправляющего, ощутил и прочувствовал и другое - не только в него вошли, как в распахнутуюдверь, но и он сам получил, пусть и невольный и минимальный, но доступ к сознанию ичастичке души этой девочки. И поразился открывшемуся до остолбенения...

Гравилифт вынес Кима на следующий уровень, как раз над сферой пространственногопреобразователя. Он прошёл коротким коридором к боксу, где подготавливали его служебныймодуль к джамп-прыжку. Модуль, в котором находился сейчас особо ценный груз. А может, ивовсе бесценный. И чем больше Баев размышлял обо всём этом, тем больше склонялся именноко второму.

У предстартового бокса стоял Злотников. Богатырь с суровым лицом, высеченным словно изкамня, смотрел туда, внутрь. Баев встал рядом. С минуту они молчали, потом Злотниковпроизнёс:

- А ты молодец, инспектор...Я уж думал всё, капец тебе, даже хотел на выручку бежать, но

mir-kn

igi.or

g



отговорили.

- Да, была пара неприятных минут,- хорошо, что отговорили, мимоходом подумал Баев. Толькотебя там и не хватало для полного счастья.

- Пара минут? - хохотнул Злотников и сделал движение плечом, собираясь хлопнуть Кимаручищей по спине в знак полного уважения к заслугам безопасника в этом непростом деле, нововремя удержался, сообразив, что тому сейчас совсем не до панибратства.

Баев никак на это не отреагировал. Он снял очки со спецсоставом на стёклах (после работы сконтактными многоцелевыми линзами своя методика адаптации к обычному человеческомузрению) и, покусывая дужку, задумчиво смотрел внутрь. Там как раз кибер-автомат проводилдиагностику систем жизнеобеспечения модульного антиграва. Под силовым колпакомантиграва сидела она... Мизайская девочка. Хотя в отношении того, что это вообще ребёнок, ауж тем более мизайский, возникли у Баева очень большие сомнения. Внешне - да, конечно,ребёнок как ребёнок, девочка и девочка. Маленькая, на вид лет десяти-двенадцати, с бледнымличиком в обрамлении длинных спутанных волос, вся какая-то тоненькая, хрупкая,миниатюрная, будто невесомая. Но не эта миниатюрность и хрупкость поражала, а поражали впервую очередь её глаза - огромные и голубые, смотрящие словно в никуда. И в глазах этихплескалась чужая, непознанная и неведомая Вселенная, и в них жила Сила. Ведущая её куда-то своими тайными, скрытыми от чужих глаз дорогами. Баев даже представить боялся, кудаэти дороги ведут.

Он вспомнил, как стоял тогда, ошеломлённый и потрясённый, совершенно сбитый с толку всемтем, что открылось его разуму, который, помимо его воли, прикоснулся осознанно к этой самойВселенной и продолжал вбирать из неё частицу за частицей, открывать грань за гранью. Апотом внутри него сам собой зазвучал и её голос, и одновременно с ним смутными,расплывчатыми тенями стали проноситься те образы, видения, чувства и переживания, что онаодним ей ведомым способом передавала, буквально вкладывала ему прямо в мозг. Совершеннозапредельные, они и будоражили, и леденили душу одновременно, потому что этому миру непринадлежали. С виду абсолютно беззащитное существо, которое, однако, сейчас имелополную и абсолютную власть над этим хрупким, ненадёжным миром, в данный моментсвободно, непосредственно, где-то даже наивно, по-детски, говорило с ним, взрослым и ужесложившимся человеком, далёким в силу своей специфической работы от всего этоготаинственного, загадочного и где-то, быть может, даже потустороннего, запредельного.Мрачный подвал снова вплыл в память, как старый корабль в родной порт, и снова холоднымиблуждающими искрами внутри него зазвучали те, чужие мысли и образы. Её мысли и образы.Был тут какой-то парадокс: и то, и другое сливалось как бы в одно, но от этого становились ещёчётче, выпуклей и красочней. Чувство сопричастности - вот как бы он назвал то своёсостояние, только не думал, что оно может быть таким сильным и всеобъемлющим. А ведь онпознал лишь её крохотную часть, совсем незначительную, с ноготь мизинца. Какая жеВселенная находится под этой хрупкой оболочкой, какие такие Силы скрывает она на самомделе?

"Наконец-то ты пришёл,- это прозвучало как констатация факта.- А то я долго звала, но ничегоне происходило, и никто не приходил. Почему так? Почему всегда так? - и внутри Баева, какмгновенный укол, пронзивший тогда сердце, проявилось её ощущения безмерной, безысходнойтоски пополам с одиночеством. И тут же он ощутил прикосновение к той неведомой ивсепоглощающей Силе, что жила в ней всегда, черпаемой неизвестно как и откуда, и которуюБаев тогда прочувствовал чуть ли не физически, всеми кончиками нервов, и ужаснулсяприоткрывшейся Мощи.- Я недавно проснулась, как и Большое Зло, оно очень плохое истрашное, и я его боюсь! - и уже с другим эмоциональным оттенком, с отчаяньем и мольбой.-

mir-kn

igi.or

g



Оно и далеко, и рядом. Забери меня с собой, ты можешь, ты добрый. Забери! - и вдруг,стремительным и неудержимым наплывом очередной взрыв эмоций, и опять мгновенный, какукол в сердце, в которых воедино соединились и ожидание, и надежда, и желание чуда, вера внего и вера в то, что чудо это, наконец, произойдёт. И что-то ещё, неуловимое, неподатливое,основанное на подсознательном страхе перед чем-то куда более могущественным и ужасным всвоём истинном проявлении.- Забери!"

И он внял её крику души и понял, что нужно сделать. Однако перед этим едва не лишилсячувств и не сошёл с ума. Даже теперь пробирала нервная дрожь от этого ни на что не похожего"разговора": через невероятные образы, запредельные ощущения и вбирания чужих эмоций.Потрясающе, незабываемо и... И страшно. Потому что чужое...

А потом был подъём наверх с ней на руках, невесомой и лёгкой, как пушинка. И осознаниетого, что на руках у него находится самое непонятное, странное, загадочное и необычноепорождение этой Вселенной. И самое, наверное, драгоценное.

И сейчас, смотря на неё, в освещении корабельной иллюминисценции такой домашней, почтиземной (на тех же мизайцев она была ну совсем не похожа), такой беззащитной и отчего-тородной, Баев не переставал думать и задавать себе вопросы: кто же ты, что же ты?Невозможная игра природы, её случайная непросчитанная комбинация, чудо, если по-простому?.. Или блистающий, переливающийся всеми красками самородок в пыли мирозданья,на который мы нечаянно, случайно наткнулись? И о каком таком Большом Зле ты говорила,вернее, проецировала такой образ? Это что - детские страхи и фантазии, навеянные ивызванные... Чем? Каким, в свою очередь, образом? Ким до сих пор ощущал еёподсознательный страх, запечатлевшийся у него внутри как тревожный, набатный сигнал"Внимание! Опасно!". И сам невольно, так же подсознательно, в полной мере чувствовал тотужас, что овладевал её, когда она это Большое Зло представляла... Интересно, что же этоможет быть? Что за очередная загадка? И не слишком ли много их для такого маленького,хрупкого существа?

- Надо же, однако, какие у неё глаза... И какие странные,- пробормотал Злотников.- А цвет... Умизайцев глаза серые, совсем невыразительные, тусклые какие-то, как стёртые монетки, а тутголубизна в пол-лица... Завораживающие глаза, аж до мурашек по коже. Ты не находишь,инспектор?

От звука его голоса Баев враз очнулся. Что за наваждение?.. Глядя на девочку, он настолькозадумался, погрузился в свои мысли, вновь переживая всё, что приключилось с ним на Мизае,что и не заметил, как впал в некий транс, выбыл на какое-то время из реальности. Он снедоумением уставился на дужку очков, где отчётливо проступили отпечатки от его зубов:надо же так задуматься, что едва не перекусил от внутреннего напряжения. Ну и ну... Он сунулочки в карман, избавляясь от невольного дурмана. Но чувство раздвоённости так до конца и непрошло: физически он находился здесь, у бокса, смотрел, дышал, двигался, а вот мыслямипребывал неизвестно где. Вообще-то Баев отчасти понимал, что происходит - он анализировали оценивал обстановку, что сложилась не без его участия. Делал это как оперативник, со всейприсущей ему скрупулёзностью. Но, с другой стороны, происходило с ним и нечто другое, а вотчто именно происходило, разобраться никак не мог, будто нечто инородное вторглось ворганизм и начинает в нём потихоньку осваиваться, распоряжаться и командовать. Этораздражало и вызывало неудобство, ибо внутренний дискомфорт не шёл на убыль, а наоборот,нарастал, мешая сосредоточиться.

Антиграв с девочкой тем временем уже начали загружать в его служебный модуль. И тут

mir-kn

igi.or

g



случилась одна вещь, произведшая на Кима неизгладимое впечатление. Девочка вдругповернула голову в их сторону и безошибочно вычислила (а скорее вычленила) Баева запреградой из кварцевого стекла. И у того замирающее-сладко, нежно и певуче сжалось сердцеот радостной улыбки, что, как солнце, осветило её лицо. Ким сглотнул и непроизвольно отвёлвзгляд, потому что элементарно растерялся и смутился - так ему ещё никто и никогда неулыбался.

- А знаешь, полковник,- обратился он к Злотникову, чтобы скрыть свою растерянность изамешательство.- Она ведь слепая, зрительные нервы у неё полностью атрофированы.

- Не может быть! Как это?! - изумился тот и уставился на девочку, совершенно сбитый с толку.

- "Отшельник", когда прочухался, аккуратно произвёл общее сканирование, и результатызаставляют о многом задуматься. К примеру, её пси-потенциал намного превышает мощьпсихотронных установок тех же алгойцев, она сама и есть "чёрное излучение", сама генератор,только одушевлённый, живой, понимаешь? Я даже представить боюсь, каков уровень её пси-энергии, хоть с уровнем этим чуток и соприкоснулся. И ещё: она хоть и слепа, но всё же видит,но опять же на ином уровне, весьма отличным от нашего, и она - не мизайка. Те, по-моему, исами её боятся до судорог, поэтому и поместили туда, в башню. Эта её Сила... Невероятная,запредельная мощь! Господи, порождение какого она мира? Откуда у неё эта Сила?Врождённое это или приобретённое? Вот что я хотел бы узнать в первую очередь. И думаю, уменя получится.

Он опять вспомнил это: "Забери меня отсюда, проснулось Большое Зло, и ты поможешь, язнаю!" Но в чём конкретно должна заключаться его помощь? Спрятать её от этого Зла? Нотогда что Оно? Ещё один неучтённый фактор, о котором понятия не имеем?

Вопросы, вопросы... Но отчего-то крепла уверенность, что рано или поздно на некоторые изних (а может, и на все) он непременно получит ответы. Потому что она ему почему-тодоверяет, он для неё добрый, как она его почему-то отметила (Баев мысленно пожал плечами.И с чего это она взяла?). Мы не просим помощи у того, кого не знаем, а она его разумпросканировала, в один миг он стал для неё как бы открытой книгой. Это, конечно, поражало,но и приятного было мало - выворачивать наизнанку собственную душу всегда непросто, датут-то что поделаешь? Его по-большому и не спрашивали. И вообще, большинство нашихпоступков нам как раз и навязывают, а потом мы принимаем их уже как должное.

Сложив руки на груди, Баев молча, отрешённо наблюдал, как антиграв плавно заплывал внедра модуля вместе с девочкой. Но он с каким-то внутренним трепетом всё ещё чувствовал еёнезримое прикосновение; так чувствуется прохладный ветерок на разгорячённой коже илиживительные капли влаги на растрескавшихся, сухих губах. Он ощущал это прикосновениевсей кожей, всем естеством своим, но, главное, донельзя обострившимся внутренним зрением,которое, он был уверен, и обострила эта девочка каким-то неведомым ему способом.Прикосновения её были ласковыми, осторожными, трепетными, несмелыми и где-то дажебеззащитными. Последнее он прочувствовал особо остро, и сердце в который разнепроизвольно сжалось.

И тогда произошла ещё одна вещь, которую он ну никак от себя не ожидал, но о которойвпоследствии ни секунды не жалел: повинуясь какому-то внутреннему, необъяснимому исиюминутному порыву, он мысленно в ответ послал ей улыбку, такую же ласковую и добрую, итут же, рядом с улыбкой, опять же мысленно, взял и "пририсовал" смешную рожицу, какуюрисуют практически все дети: кружочек, две точки, а снизу полумесяц-улыбку. И сразууслышал в голове перезвон серебряных колокольчиков - её радостный неудержимый смех. О,

mir-kn

igi.or

g



Боже...

Вот ведь парадокс: он же шёл туда с единственной целью - уничтожить это существо, и убилбы, не раздумывая, окажись там вместо неё какое-нибудь чудовище, не имеющее с наминичего общего, развалил бы спиром на части, на кровавые куски, и думать бы ни о чём сейчасне думал. А тут... Посылает мысленные приветы и рисует смешные рожицы. Или она затронулав нём какую-то струну, пока что неведомую и ему самому?

И всё слыша этот постепенно затухающий серебряный перезвон, от которого так сладко инежно замирало сердце, а на душе, вопреки всему, становилось чище и светлее, Ким в которыйраз спросил себя: а правильно ли он поступил, забрав её отсюда? Совсем, между прочим, непраздный вопрос.

Да, изучить, понять и принять сей феномен жизненно необходимо, на Земле будет инадлежащий контроль, и соответствующая обстановка. Хотя бы потому изучить, что у враговимеются генераторы пси-излучений, и не сегодня-завтра защита против них может и несработать - есть у продвинутых технологий такая тенденция - постоянно совершенствоваться. Ав этой девочке, возможно, спрятан ключ к пониманию проблемы биоэнергетики вообще и пси-энергии в частности, уж не говоря о тех процессах, что в связи с этим напрямую затрагивают исам разум. Чем-то же она должна подпитывать свой организм, когда большую часть временибыла фактически недееспособна, подчиняясь какому-то своему циклу и неведомому покаметаболизму. Наверняка черпала силу и энергию из некого источника, о котором мы, земляне,не имеем ни малейшего представления. Тоже загадка. Пребывала на каком-то своём уровне ивдруг очнулась уже в реальности, будоража окружающее пространство зовом-кличем, пси-импульсом, попутно ввергая мизайцев в транс и неосознанно уничтожая людей, которыепросто оказались рядом, не в том месте и не в то время.

Теперь-то по-любому её жизнь изменится. И быть может, то Большое Зло оставит её наконец впокое? Знать бы ещё, что имеется в виду, что это за зверь такой и в какой норе он прячется.Было у Баева на этот счёт одно предположение, правда, ничем пока что не подкреплённое:каким-то образом тут всё же не обошлось без алгойцев, уж очень подозрительны совпадения - сними началась война, идёт сражение за Датай и древний артефакт, а тут - Мизай, тислий и этадевочка, чуть не лишившая землян возможности добывать столь необходимое для ведения этойвойны стратегическое сырьё. Оперативное чутьё подсказывало Баеву: все эти события как-тосвязаны, одного ряда, хоть и казались на первый поверхностный взгляд совершенноразобщёнными. И прежде всего из-за огромных расстояний, не дающие их хоть как-то сблизитьмежду собой. Тысячи светолет - не шутка.

Но хватит ломать голову, он своё дело сделал, шахты заработали, тислий выдают на гора, что итребовалось. А его мозгам нужен отдых, до сих пор какое-то раздвоение и полуоцепенение,словно в полусне, полубреду. Однако неудовлетворённость внутри осталась и напоминала осебе неясным тревожным беспокойством - так ноет зуб, то отпуская, то вновь донимая тупойболью. Правильно ли он поступил или нет, Ким так и не разобрался. Вопросов стало дажебольше. А не привезёт ли он на Землю вместе с ней и то самое Большое Зло, от которого она сего помощью пытается укрыться? Не тянет ли он за собой некоего Троянского коня, веря в еёнепогрешимость, беззащитность и уникальность? Что ждать дальше? И не перешёл ли он тутнекий Рубикон, когда до оставленного берега уже не доплыть, а противоположный вот он,рядом?

Чёткого ответа у него пока что не было.

mir-kn

igi.or

g



Но как только Баев вспоминал о серебряных колокольчиках, что так озорно и веселопереливались у него в голове, и о той улыбке, что грела его душу, сомнения и тревога уходилисами собой на второй, а то и третий план. Нет!.. Земля есть Земля, любви, заботы, нежноститам куда как больше, чем в той мрачной унылой башне. Ради одного этого стоило её забратьотсюда. И пусть все катятся к чёрту, если он не прав!

Но кто же ты всё-таки?.. Изгой своего неведомого народа, так не похожая на его детей, егоболь, проклятие и позор, отверженная всеми за свою непохожесть и необычность, граничащиес теми запредельными, неподвластными ни Богу, ни Солнцу, ни Свету силами, о которых дажемы ничтожно мало знаем? Или ты всё-таки семя высокоразвитой цивилизации, невесть какимветром занесённое на эту серую, неухоженную и неплодородную почву?..

- Надо же, слепая... Никогда бы не подумал. Такое ощущение, словно она тебя видит насквозь,не хуже рентгена. Как ты думаешь, кто она и откуда? - Злотников будто прочёл его мысли. ДаБаев, в силу последних событий, этому бы нисколько и не удивился. Он совсем по-другому сталощущать себя, своё внутреннее "я", когда соприкоснулся с её сознанием и разумом там, подбашней. Что-то она в нём разбудила, некую внутреннюю силу, что до поры до времени дремалав нём и вот дождалась своего часа. Какая-то незримая, но крепкая нить связала их и рватьсяпока что не собиралась. И вот ведь какое дело: никакой тревоги по этому поводу Ким неиспытывал. Скорее, даже наоборот.

Он впервые за весь разговор пристально, в упор посмотрел на полковника, и того пробралавдруг невольная дрожь. Аж до кончиков пальцев. Потому что он увидел точно такие же глаза,как и у той девчушки - полные голубизны и загадочности.

- Я не знаю, кто она и откуда, но то немногое, что мне в ней открылось, даёт право утверждатьодну вещь - это самородок, единственный в своём роде, а оттого бесценный и уникальный,обладающий чудовищным, колоссальным пси-потенциалом. И пусть она и пытается егоконтролировать, но пока что это просто ребёнок, научившийся зажигать спички, норазбрасывающий их потом куда ни попадя...

Баев продолжал смотреть на полковника, и его глаза всё больше становились прозрачными ильдистыми, как у человека, смертельно уставшего копаться в себе. Затем он отвернулся,бросил взгляд на модуль и тихо спросил, скорее себя, чем Злотникова:

- Только почему она мне всё же доверилась, когда я ворвался к ней лишь с одним - убивать,убивать и убивать? Почему? Что во мне есть такого, чего я не знал, а она разглядела в одномгновение? Что?..

Злотников не нашёлся, что ответить, и просто пожал плечами.

ГЛАВА 6. УДАР В СПИНУ

Алгойский воитель, подпространственник нового поколения, финишировал в векторном стволепрокола и тут же задействовал генераторы защитного поля, или А-экран, постепенноокутываясь мерцающей дымкой. Сориентировавшись на месте и погасив остаточные колебанияметрики от прокола пространства (воитель являлся машиной нового поколения и допускаллишь незначительные колебания окружающего пространства, поэтому засечь его былочрезвычайно трудно. Что, собственно, от него и требовалось), он незамедлительно вошёл врежим полной дезориентации, придав себе при помощи специфических оптическихголографикаторов вид блуждающего астероида, коих в системе Датая хватало. Со стороны он

mir-kn

igi.or

g



стал похож на каменную глыбу около трёх километров длиной и с полкилометра шириной.Эдакий гигантский тупорылый огурец, блуждающий в космосе.

Для военного звездолёта, коим и являлся воитель, размеры средние, если учесть, что тот жеалгойский флагман, к примеру, зависший сейчас над Датаем, был в пять раз больше, а егоземной аналог и того крупнее (серия "Минотавр", ничего удивительного). Но, как известно, всёже не размеры были доминирующими при ведении боевых действий, значение имело в первуюочередь то, что ты несёшь под тиквиловой бронёй в своих арсеналах. У воителя с этим как разбыло всё в порядке.

Вынырнул алгоец примерно в двухстах световых часах от Датая, планеты, где находилсядревний артефакт, который земляне называли нуль-тэ, а алгойцы транс-генератором. Именноиз-за него между ними и разразилась война. Четвёртую неделю на самом Датае, где подбольшим городом на почти трёхкилометровой глубине и находился тот злополучный артефакт,вовсю шли боевые действия, десантные части перемалывали друг друга, не считаясь спотерями, а полем боя и непосредственно передовой являлась вся подземная инфраструктура,раскинувшаяся под городом на многие квадратные километры вокруг камеры с артефактом. Вкосмосе сражались тоже - крейсера, линкоры, миноносцы, "матки" и эскадрильи истребителейи штурмовиков постоянно отвечали ударом на удар и так же не считались с потерями, ибо накарту было поставлено многое, если не всё. Но ни та, ни другая сторона захватить, но, главное,удержать в своих руках драгоценную находку никак не могла. По объективным причинам -мешал противник. Ситуация, как и следовало ожидать, неминуемо зашла в тупик, потому чтообе расы обладали и достаточными ресурсами, и мощностями, и потенциалом, чтобы войну этувести столько, сколько потребуется. Хотя земляне, вообще-то, были и не против переговоров,чтобы конфликт разрешить малой кровью, но алгойцы, прирождённые воины, даже политикурассматривали с военной точки зрения и ни о каких миротворческих планах даже непомышляли, для них действенным оставалось лишь одно - сила и мощь. Эхо войны катилось погалактике, и пока две могущественные расы обескровливали друг друга, намертво сцепившисьмежду собой в смертельной схватке, остальные, и прежде всего джаоды, краоги и суганцы,чего-то выжидали, вынашивая какие-то свои планы. Совсем не надо быть провидцем, чтобысделать очевидный вывод - наверняка скоро в системе появятся и их армады. И уж чем тогдавсё завершится, ведает один лишь Сущий.

Но капитана воителя будущее развитие событий волновало мало. У него была своя конкретнаяцель и задача.

Расчётный сектор выхода приходился на пустынный район: несколько крупных астероидов,десяток средних, сотни мелких. Точка выхода практически совпала с расчётной. А задача увоителя как раз и была войти в систему Датая незамеченным и оставаться таковым как можнодольше, даже для своих (а уж для хомо особенно). И то, что операция, готовившаяся вглубочайшей тайне, началась столь успешно, не могло приносить ничего, кромеудовлетворения. Двести световых часов - пустяк, неделя полёта по земному исчислению, и заэто время надо успеть подготовиться со всей основательностью: структурировать идекодировать (а проще говоря, "разогреть") ва-гуала, который девочка с Мизая и называлаБольшим Злом, довести его до нужной кондиции, разбудить в нём ту Силу, что пока что в ва-гуале ещё дремала, ну а уж потом...

Капитан усмехнулся, но про себя (проявление эмоций считалось у представителей его расыпризнаком слабости). А вот потом, земляне, через каких-то двести ваших часов, мы ипосмотрим, кто из нас всё-таки сильней и могущественней...

mir-kn

igi.or

g



По виому показывали какую-то бредятину, и Ким, чертыхнувшись, выключил экран. Дьявол!Неужели он настолько отвык от всего земного, что даже лёгкая комедия о похождениях двухмолодых оболтусов-оранжерейщиках на космической станции не вызывала ничего, кромескуки и раздражения? Причём раздражения основательного, от которого и настроение можетзапросто испортиться?

Хотя он понимал, что комедия, конечно же, тут ни при чём, а виноват так называемый синдромВнеземелья, когда привыкаешь совсем к д р у г о м у , когда шкала ценностей в корнеменяется, сдвигается в сторону запредельного, непознанного, необычного и частеньконеобъяснимого, на что так богат непостижимый Космос. Понимать-то понимал, да ничего ссобой поделать не мог: космос давно уже всецело завладел душой, растворился в крови,безжалостно выдавив из него всё наносное, легкомысленное, надуманное и мелочное. Теснокак-то становилось на Земле после таких вот просторов и расстояний! Он рассеянно посмотрелв панорам-окно, уже слегка подрумяненное заходящим солнцем.

А всё-таки вот этого никакой космос из души не вытравит - ощущение сопричастности с роднойприродой и тот же душевный подъём при виде такой вот красоты: садящийся прямо вберёзовый лес багровый диск солнца; пруд, подёрнутый серебристой дымкой тумана, тишина ипокой, завладевшие, казалось, всем миром. Разве можно всё-таки променять вот эти берёзы,постепенно растворяющиеся в полусумраке летнего вечера, на что-то иное, часто враждебное,полностью чуждое этой красоте, порой беззащитной в своей первозданности? Земля - нашаколыбель, и поэтому ничего, кроме нежности и любви, она не заслуживает.

Баев поднялся из кресла и хотел было пройти на кухню, чтобы налить кофе, но не попал сразув тапок и остановился, пытаясь впечатать ногу в упрямую домашнюю обувь. Тут-то его и засталвидеовызов.

Сразу ожил терминал, или "связной", как по укоренившейся среди безопасников привычке,называл его Ким. Он оглянулся. Чёрт, кто это там?.. Хотя догадывался, кто. НавернякаАндрюха Вольнов, стажёр их отдела и в некотором роде его подопечный - рыжий, вихрастый, свечно смеющимися глазами, неунывающий, молодой и потому нахальный. И хоть Баев и ждалзвонка из Института биотехнологий, где в данный момент находилась о н а, но кофе тожехотелось. Настроился он на кофе, вот какое дело. И поэтому сначала приготовил всёнеобходимое, заварил и лишь потом вернулся в комнату.

Вызов оказался не из института. С плоского экрана терминала на него смотрел какой-томалосимпатичный тип, совершенно незнакомый. Малосимпатичным его делал взгляд - цепкий,жёсткий и холодный, даже с налётом некой угрюмости. Ким ещё подумал, что мужик чем-тосерьёзно озабочен, так, например, смотрит какой-нибудь авторитетный начальник нанерадивого подчиненного; суровое, застывшее лицо привлекательности незнакомцу так же недобавляло. И цвет волос какой-то неестественный, словно голову ему слегка мукой присыпали,к тому же далеко не высшего сорта. Баев не сразу сообразил, что ещё показалось емустранным в этом лице, и, уже усаживаясь перед видеотерминалом и пригубив кофе, вдругпонял - отсутствие эмоций. Застывшая маска, а не лицо, плюс этот неприятный взгляд:тягучий, равнодушный и где-то даже бесчеловечный. М-да... Какой, однако, сумрачный тип. Икто же это, интересно, такой?

- Ким Баев?

И голос-то под стать - глуховатый и безликий, как у андроида. Последнее сравнение его весьманасторожило. Кофе он отставил в сторону и весь подобрался. По привычке, что уже в крови. Понаитию, что из той же крови ничем и не вытравишь.

mir-kn

igi.or

g



Баев был неплохим физиономистом, профессия обязывала,- как никак старший инспекторСлужбы Контроля Безопасности Земли, одной из самой значимой силовой структуры планеты,к тому же прирождённый оперативник, и поэтому он сразу напрягся, безошибочно почуяв внепрошенном визитёре необычного человека. Весьма необычного. Он уловил запах тревоги иопасности, что от того исходил, но в чём это выражалось конкретно, словами бы не объяснил.Не то, чтобы их не было, но были они какие-то обтекаемые, расплывчатые, общие. Простопосле Мизая и той памятной встречи Баев уже многое чувствовал инстинктивно, подкожно,или, если угодно, подсознательно. Открылось у него после Мизая внутреннее зрение, вернее,оно просто обострилось донельзя, до предела, стал он вдруг видеть многое из того, что ранеескрывалось за сущностью вещей, их некоторой завуалированностью. Проще говоря, он сталтем, кого раньше называли интрасенсами. Только с приставкой супер. Хотя и "стал" - тоже несовсем верно. Он ещё учился и многое постигал, возможно даже, некие эзотерические знания,в большинстве случаев методом "тыка" пробуя на зуб свои новые возможности, и не всегдаразбираясь в той гамме чувств и ощущений, что с некоторых пор переполняли его, какперебродившее вино малоёмкий сосуд. Чтобы освоиться со своим новым вторым "я", емуэлементарно нужно было время. Но что-то Киму подсказывало, что времени-то как разотпущено самый минимум.

- Чем могу?..- напряжённо ответил он.

Незнакомец слегка прищурился и непонятно было, что он этим выказывал: так и оценивают, ивыражают нетерпение. И опять же мелькнуло это только в глазах; лицо как былобесстрастным, таковым и осталось.

- Можете, господин Баев. Пять дней назад с Мизая сюда, на Землю, вами была доставленанекая особа, внешне похожая на ребёнка...

- Минутку! - Ким поднял руку, прерывая незнакомца. У него нехорошо засосало под ложечкой -это что ещё за новости?! Информация, которую только что сообщил малосимпатичный тип,являлась не просто секретной, а совершенно секретной. О событиях на Мизае и его роли в нихзнали буквально единицы, а значит, была утечка информации уже здесь, на Земле, и Баев дажепредставить боялся, на каком уровне. Правда, оставался ещё "Ронар", там о его миссии зналичетверо, но... "Ронар" сейчас кружил над Мизаем, а тип этот - вот он, на экране, и делится сним, безопасником, сверхсекретной информацией. И что всё это означает?.. Баев покосился наконтрольный блок - идёт ли запись? Сильвестр, комп, обслуживающий его жилой модуль,разговор записывал. На миг возникло дурацкое желание комп подстраховать, но Сильвестр,натасканный в своё время самим Кимом, навыки оперативной работы имел и наверняка ужевычислял, откуда этот человек звонил.- Минутку! Откуда у вас подобная информация? Ивообще, кто вы такой?

Не то я спрашиваю, запоздало мелькнула здравая мысль, не то. Хотя это можно былообъяснить - Ким был элементарно растерян. Во-первых, тем, что о Ней неведомо каким образомузнали малосимпатичные личности, а значит, всё-таки Большое Зло не такой уж и призрак,фантом, замешанный на детских впечатлениях и страхах, а во-вторых, тем, что нагло звонилипрямо к нему домой. К нему! Безопаснику, оперативнику, ведущему специалисту Сектораоперативных разработок и кризисных ситуаций. Это поражало даже больше, чем первое,звонок такого рода ставил в тупик. Звонок от совершенно постороннего. И требовалнемедленного объяснения или хотя бы правдоподобной версии. Однако ни того, ни другого неимелось, и это настораживало и раздражало ещё больше.

Незнакомец покачал головой, то ли недоумевающе, то ли осуждающе.

mir-kn

igi.or

g



- Моё имя вам ничего не скажет,- совсем как в пошлых боевиках, произнёс он.- Так вот,господин Баев, у вас есть 24 часа, чтобы от этого чудовища избавиться. Уничтожить.Ликвидировать. Утилизировать.

За 17 лет оперативной работы Баев побывал во многих опасных ситуациях и всякого родапеределках, многое повидал и прочувствовал. Были и открытые схватки, когда надеешьсятолько на быструю реакцию, опыт и собственные силы; были и тяжёлые, опаснейшие рейды набиологически активные планеты, когда требовалось срочная помощь таких спецов, как он;разок, после катастрофы фрегата Погранслужбы, даже дрейфовал в открытом космосе, уповаялишь на автономность скафандра и аварийный сигнал трэк-маячка ( никогда не забудет онощущения полного одиночества и своей ничтожности среди серебристо-бриллиантовойроссыпи далёких звёзд, совершенно равнодушных ко всему живому). Была и каждодневнаярутина, текучка, когда подсознательно ждёшь, что вот-вот прозвучит сигнал тревоги и тыпомчишься в очередной раз спасать, биться, карать или просто разбираться в очереднойчрезвычайной ситуации, причём, разбираться быстро и оперативно. Но всегда Баевконтролировал свои чувства и эмоции - только трезвый расчёт, холодная ясная голова, богатыйопыт и скрупулёзный анализ обстановки и фактов. Но сейчас...

Но сейчас не сдержался. После этого последнего "утилизировать" в глазах у него простопотемнело, ибо о Ней говорилось как о ненужной вещи, мусоре, отбросах. Утилизовать? Кого?Её?..

Бешенство охватило Кима, у него аж свело челюсти и пересохло в горле, а пальцы с такойсилой сжали подлокотники, что раздался отчётливый хруст пластика. Будь у него такаявозможность, он бы просто выдернул этого типа сюда и забил бы последние слова тому вглотку, настолько был сейчас зол и настолько в данную минуту себя не контролировал.

Но случилось и другое: наряду с бешенством пришла вдруг и иная волна чувств, доселеневедомых. Бешенство, гнев и ненависть выдавили их откуда-то из глубин его нарождающегосявторого "я", и Ким неожиданно отчётливо понял, до какой же степени он был раньше и глух, ислеп. Новые, неизведанные ранее ощущения вдруг затопили его сознание, и оно приняло ихнеожиданно легко. Экстрасенсорные возможности, что неожиданно разбудила в нёммизайская девочка чуть ранее (а точнее, пять суток назад), сейчас вдруг заиграли всемигранями, всеми разнообразнейшими красками, и Баев едва не задохнулся от охватившего егочувства собственной мощи и потенциала. Бешенство и гнев, пусть во многом и негативныеэмоции, послужили своего рода катализатором, толчком к пробуждению этого потенциала имощи, ранее ощущаемые лишь где-то на втором плане, на другом уровне, как бы за кадром. Авместе с ними пришло и ощущение внутреннего подъёма, гармонии и раскрепощённости, иещё целая гамма чувств, в которых ему пока что было не по силам разобраться, но такжесвязанных с ощущением внутреннего полёта и свободы. Он будто переполнен был чем-товозвышенным, рвущимся куда-то в ослепительную, недостижимую даль. Тут же негативныеэмоции схлынули, как талая вода, оставив после себя чистоту восприятия окружающего мира,ничем не замутнённого. Восприятие это было с точки зрения как бы вновь открывшихсячувств, ощущений и возможностей восхитительно и необыкновенно в самой своейпервозданной сущности, вернее, данности, но о которой человек совершенно позабыл,потерявшись мимоходом по дороге прогресса и эволюции. И сейчас он, в лице Кима, открывалих заново, и поражался этому новому до самых потаённых глубин души, до самых отдалённыхуголков разума.

Баев холодно посмотрел в глаза незнакомца своими, полными пронзительной ясности, а потомосторожно, мягко объял окружающее пространство и буквально задохнулся от своего нового

mir-kn

igi.or

g



экстрасенсорного восприятия этого пространства, совершенно иного, необычного чувства, чтосейчас всецело завладело им.

Неожиданно в глазах опять потемнело, сердце бешено заколотилось, а мозг поплыл отобрушившейся на него информации о мире вокруг. Но не от той информации, которуюобычный человек привык воспринимать всеми своими несовершенными шестью чувствами, адругой, совсем неподвластной этим чувствам. На порядок выше. На порядок чётче,организованней и куда более ёмкой.

Он, например, стал видеть (но не глазами), как искрится, струясь, электрический ток попроводам внутренней проводки, при этом подрагивая и одновременно размываясь; отчётливоразличал (будто смотрел в какой-то чудесный ноктовизор) внутренний светящийся контурдомашнего инка с пульсирующей позитронной точкой его мозга и лазерный считывающий лучтого же Сильвестра; несущийся сверху, со спутников, единый канал питания, ещё какие-тоэнергопотоки - дом на глазах ожил и зажил своей неведомой, непонятной внутренней жизнью,далёкой от человеческого восприятия. Ещё он увидел (Баев даже не смог бы объяснить, чемименно увидел, ибо глаза тут были ни при чём) электромагнитное излучение, ультрафиолет,всю спектральную радугу светового потока и чёрт те что ещё. Слух тоже не осталсяравнодушным к произошедшей метаморфозе - он стал слышать: шелест листвы, шорохопадающих листьев, стоны заблудившегося в лесу ветерка и ворчание космическогоизлучения, на свою погибель несущегося к планетам... А ко всему прочему, ощутил, какработают собственные внутренние органы, как струится кровь по артериям и венам имашинально, даже не задумываясь, унял не на шутку разошедшееся сердце, нисколько неудивляясь тому, что запросто может это сделать. А потом его сознание, наделённое невестьоткуда взявшейся силой и мощью, раздвинуло границы вокруг и ментально "выглянуло"наружу, в мир за стенами, в пространство, но тут же вернулось обратно, к совсем ужочумевшему и плывущему, как после нокаута, Киму; вернулось, перегруженное свалившейсяна него информацией об этом самом мире, в котором зрение, слух, обоняние и прочее игралилишь одни второстепенные роли. По крайней мере, уже для него. Он прозрел, как впереносном, так и прямом смысле...

Оглушённый, потрясённый и чуть растерянный, Баев тупо приходил в себя, продолжая, однако,всё ещё смотреть на экран. Но главное он сумел вычислить - где этот тип находится. Какимобразом он это сделал, Ким не имел понятия.

- Итак, 24 часа, господин Баев,- повторил меж тем незнакомец. Метаморфоза, произошедшая сКимом, осталась для него незамеченной. Ничего удивительного - длилась она буквальносекунды, произошла внутри и внешне затронула лишь глаза: в них после всего произошедшегоявственно обозначился стальной блеск, да зрачки расширились почти вдвое.- И не вздумайтехитрить, а уж тем более не выполнить наших требований. Уничтожьте её сами, иначе...

Экран видеотерминала угас, незнакомец связь оборвал. Всё, что хотел, он сказал, остальноеего не интересовало.

А Ким начал тут же действовать. Так, как умел и как подсказывали сложившаяся обстановка иобстоятельства.

Но с одним существенным дополнением: теперь он был несравненно сильнее, нежели раньше.

Алгойский воитель (носивший название своей родной планеты - "Ал-гоой", ибо былединственным в своём роде), незамеченным миновав внешние планеты, среди которых

mir-kn

igi.or

g



оказались и два газовых гиганта, неумолимо приближался к Датаю, четвёртой планетесистемы. В данный момент - театру боевых действий. 60 световых часов разделяли сейчас цельи воитель.

Капитан воителя, сидя в кокон-кресле с полным киб-обеспечением, бесстрастно рассматривалпейзаж космоса, что сейчас проецировал панорамный визион Центрального командного постаалгойского подпространственника. Пока всё шло нормально. Земные спутники-шпионы,следящие за "тылом" и отмечающие самые малейшие аномалии в общей картинеконтролируемой ими территории, обнаружить их воитель не сумели, что не могло не радовать.Этому, кстати, способствовала технология маскировки, доведённая на "Ал-гоое" досовершенства - внешне их корабль астероид и астероид, коих в этой системе множества. Даплюс и то, что на борту большинство энергетических установок полностью обесточено,пространственный преобразователь находился в режиме "пассив", а маршевый двигательработал процентов на двадцати от своей мощности, поддерживая лишь необходимую скорость,соизмеримую со скоростью блуждающего булыжника-астероида именно такой массы иразмера. Словом, "Ал-гоой" подкрадывался к Датаю тихо, осторожно и незаметно, как кошка кничего не подозревающей мышке. А когти... Что ж, они с самого начала были наготове. Остронаточенные и даже зазубренные. Чтобы намертво вцепиться и потом не отпустить ни прикаких обстоятельствах.

Капитан, которого звали Нон Саал, перевёл взгляд на верхний левый сегмент экрана, кудасейчас проецировалось то, что находилось на средней палубе, в самом сердце корабля. Что ж,сердце есть сердце. Защищённое рёбрами шпангоутов, всевозможными перекрытиямипалубных надстроек, вакуумнонепроницаемыми переборками (и прочее, прочее) - тамнаходился глянцево поблёскивающий золотистый шар со множеством вяло шевелящихсяосклизлых отростков - на сегодняшний день самое дорогое, что у них было: вера в победу,надежда раз и навсегда покорить, уничтожить или просто побороть неверных. Раз и навсегда!С помощью вот этого шарика, на первый взгляд совсем уж невзрачного и размерами невпечатляющего. Но тем не менее... Он олицетворял для них всё.

Охватывая шар со всех сторон, вокруг сомкнулись стационарные пси-генераторы последнейразработки, заключая его своим мощным пси-полем в невидимые и оттого самые надёжныеобъятия. Шар, казалось, дремал, впрочем, готовый проснуться в любой момент.

Эту штуку Нон Саал боялся и... тихо ненавидел. А ненавидел потому, что боялся. Он просто непредставлял, что от неё ждать. Сейчас или потом - роли не играло. Ибо он единственный накорабле имел представление, что это на самом деле такое, и что от неё ждать, когда... Когдапробьёт час "икс".

А для всех остальных это было просто новейшее психотронное оружие, якобы разработанноесовсем недавно. Некий секретный экспериментальный образец, с согласия КланаВседержащих и верхушки Военно-Космических Сил доставляемый в глубокой тайне и свеличайшей осторожностью сюда, на периметр Датая, где их армады не так давно вошли вовраждебное противостояние с другой расой. Но это была только половина правды.

Да, этот шар действительно являлся оружием, пси-генератором небывалой мощи и потенциала,единственным и неповторимым в своём роде, да вот только... Только алгойцы оружие это неразрабатывали и вообще не имели к нему абсолютно никакого отношения.

Примерно четыре декады назад, когда о Датае и находящемся там артефакте ещё ничего и незнали, патрульный гелион "Эн-коон", приписанный к самому дальнему, пограничному сектору,

mir-kn

igi.or

g



контролируемому их расой, совершенно случайно наткнулся на странный корабль необычнойформы, дрейфующий в открытом космосе вдали от оживлённых трасс и обжитых планет. Назапросы тот не отвечал, был захвачен гравилучом с последующим абордажем, носопротивления не оказал и вскорости был доставлен на пограничную базу как трофей, однакопосле предварительного изучения срочно переправлен в метрополию, на Ал-гоой. Потому чтона борту этого корабля были обнаружены необычные формы жизни, эти самые шары, правда,большинство мёртвые. Двух живых, функционирующих, с огромным интересом стали изучатьна Ал-гоое, ибо ещё раньше, на базе, вдруг выяснилось, что шары эти, названные ва-гуалами,имеют такой чудовищный пси-потенциал, обладают такой мощнейшей пси-энергетикой, чтоалгойские психотронные генераторы (да и не только алгойские) по сравнению с ними не болеечем детские страшилки детсадовского уровня. В ходе последующего изучения и экспериментоводин ва-гуал погиб по невыясненной причине и при невыясненных обстоятельствах, уничтоживпредсмертным пси-импульсом весь многочисленный персонал института, где он изучался, ивсех жителей мегаполиса, где институт тот находился. Оставшегося ва-гуала немедленнопереправили в пустынный район и стали изучать куда осторожней и вскоре добилисьположительных результатов. У алгойцев вдруг, неожиданно, появилось мощнейшеетактическое пси-оружие, о котором они и мечтать не могли, эдакая одушевлённая пси-мегабомба. А тут и события у Датая подоспели - чем не испытательный полигон? Однаковыяснить, откуда эти шароиды (так дословно переводилось алгойское "ва-гуал") появились, чтоиз себя представляли конкретно и разумны ли они вообще, не удалось. Да и времени уже небыло - началась война с землянами, этими теплокровными выскочками и уродами, от исходакоторой напрямую зависел весь дальнейший ход эволюции алгойцев. Поэтому КланВседержащих и принял такое решение: на практике боевых действий проверить, что же это имдосталось, как трофей.

Знание этих фактов (пусть далеко и не всех) оптимизма капитану нисколько не прибавляло,наоборот, заставляло и тревожиться, и где-то даже и сомневаться: а верно ли то, что онисейчас делают? Не выйдет ли из под контроля (а и полный ли он?) та Сила, что пока дремаласейчас в этом шарике диаметром три айги (два метра)? И что, в конце концов, вообщеполучится из всей этой затеи?

Он опять перевёл взгляд на общий план. Хотя, поздно уже что-либо менять: дан приказ и егонеобходимо выполнить. Идёт война. Кровопролитная, жестокая, и он не кто-нибудь, а капитанбоевого ударного рейдера, от действий которого сейчас зависит, возможно, весь исходдатайской кампании. И не только.

Отметив время (59 часов до подлёта к цели), капитан отдал несколько распоряжений ("Полнаятишина на борту, обесточить всё, за исключением оптических голографикаторов,противометеоритной защиты и камеры с ва-гуалом, отключить все сканеры и навигацию, идтипо визингу, маршевым двигателям "стоп!", дойдём по инерции. Да поможет нам Ал-гоой!"),потом выбрался из кресла и направился к скоростному лифту. Наступал самый ответственныймомент всей операции, и присутствие капитана при окончательной структуриализациишароида до уровня функциональной стабильности было не только необходимым, но и жизненноважным, потому что именно у него имелась та программа-ключ, своеобразный декодер-дешифратор, плод усилий алгойских учёных, которая и заставит работать ва-гуала в томрежиме, что будет необходим для выполнения всей миссии в целом. Вернее, не работать, авоевать.

Через каких-то 59 часов...

ГЛАВА 7. ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ

mir-kn

igi.or

g



Во все времена оперативная работа подразумевала три вещи: сбор информации, её анализ (этидве составляющих были, пожалуй, самыми трудоёмкими) и игра на опережение, то естьнепосредственно сами оперативные действия. Остальное, как-то: умение, оперативная хватка,выучка, характер, работоспособность, личные качества оперативника как работника - это ужезависело от конкретной личности. Так было и так будет.

Но вот что прикажете делать, когда оставалось одно - играть на опережение? Когда у тебя 24часа и ни о каком сборе информации и её анализе и речи не идёт? Просто элементарно нетвремени?

Баев был оперативником до мозга костей, но сейчас попал в настоящий цейтнот и чувствовалсебя соответственно. Паршиво он себя чувствовал, потому что прекрасно понимал, что угрозадля неё более чем реальна. Но, дьявол всё раздери, как о ней узнали? И что это за силы такиеему противостоят уже тут, на Земле? Кто решил уничтожить сокровище, что он вывез с Мизая?Кто?.. Да, каким-то образом (хотелось бы знать, каким?) он сумел вычислить мерзавца, но, какоперативник с богатым опытом и чутьём на ситуацию, не сомневался, что скорее всего в тойточке уже никого не окажется - знают, сволочи, с кем имеют дело. Служба, конечно, туданагрянет, всё проверит, и он там обязательно побывает (может, что-то и "унюхает" своимновым восприятием окружающего), но... Но пока это даже не ниточка, потянув за которую,можно размотать и весь клубок. Так, всего лишь запах следа.

Баев напрямую связался со своим шефом, Ираклием Гонгвадзе, человеком серьёзным,вдумчивым и рассудительным. Тот, выслушав своего подчинённого и мгновенно вычленив суть,задал единственно верный вопрос:

- Что будешь делать?

Ким помедлил с ответом, собираясь с мыслями и всё ещё невольно продолжая вслушиваться всебя, мимоходом отмечая второстепенные детали, мешающие восприятию окружающего,раздражающие, как соринка, попавшая в глаз, как надоедливая муха, что зудит и зудит возлеуха. Например, его очень донимало то, что он "слышит" доносящийся издалека разнообразныйи разносторонний пси-шум большого города и ареала в целом, который мешалсосредоточиться, собраться, чтобы принять нужное решение, выбрать стратегию и подумать отактике. Шум отвлекал, обескураживал и действовал на нервы. Но тут, неожиданно для себя,он вдруг заставил раздражающие факторы как бы обтекать сознание стороной и запростосделал из них неразборчивый, несущественный фон: так, находясь у моря, мы почти необращаем внимания на шум прибоя, вроде бы есть, а как бы и нет - привычный, почтинезапоминающийся фон. Он учился!

- Надо бы эту сволочь непременно отыскать, чувствую, здесь подключились некие силы, окоторых мы не имеем пока что никакого понятия. И это больше, чем настораживает!.. Короче,сейчас буду. А там решим.

Гонгвадзе призадумался,- на одну проблему стало больше. И как же всё это не вовремя!

В Управление Баев прилетел минут через двадцать, предварительно повозившись с записьюразговора, минимум времени затратив на сборы и отдав необходимые распоряженияСильвестру, посадил свой скаттер на крышу Западного крыла, целиком отданное для нужд ихСектора, затем на лифте спустился на третий этаж и вышел в кольцевой коридор.

Несмотря на вечер, народу тут хватало, хотя это как раз было понятно - Земля находилась всостоянии войны, и Служба Контроля Безопасности, оправдывая название, исправно

mir-kn

igi.or

g



выполняла возложенные на неё функции, не считаясь ни со временем, ни с затратами, ужслишком ответственные задачи стояли перед ней. Баев слегка поморщился: не любил он суетуи мельтешение перед глазами, за годы работы привык к самостоятельности, предпочитая повозможности работать один. Неудивительно, что у себя в отделе из-за такой вот привычки ипрослыл он волком-одиночкой, которому многое по плечу, но который в первую очередьнадеялся на собственные силы и богатый опыт. Многие думали, что Баев и жил-то в лесу, один,ибо как раз и привык к такому вот подходу к делу и образу жизни, менять который, кстати,нисколько не собирался. Потому что работа инспектора-безопасника как раз подразумевалоименно это - целиком, полностью отдаваться делу, иногда жертвуя личным в угоду общему.

На ходу кивнув знакомым, так же спешащим по своим делам, свернул в боковой коридор, вконце которого и находился кабинет шефа, но вдруг неожиданно столкнулся с ЕленойШевченко, выходящей от аналитиков, где она работала ведущим специалистом. Молодаяженщина прижимала к груди объёмистую папку с распечаткой документов и выгляделаподавленной, утомлённой и какой-то потерянной, но, увидев Кима, сразу преобразилась -глаза, бывшие усталыми, потухшими, вдруг ожили, заблестели, на нежных щеках проступилрумянец, а губ коснулась лёгкая, чуть печальная улыбка, и вообще, она как будто засветиласьизнутри, расцвела, и Баева словно ошпарило, когда он отчётливо увидел этот свет -золотистый, мягкий, нежный, зовущий, и, споткнувшись на полушаге, остановился,поражённый увиденным, а заглянув в её светло-карие глаза под длинными ресницами, чуть неутонул, не захлебнулся в этом светло-коричневом омуте, на дне которого мерцали невесомыеискорки. О, Боже!..

- Здравствуй, Ким... Давно не виделись... Что с тобой? Что-нибудь случилось? - неосознанноебеспокойство овладело ей - женское сердце всегда шло на шаг впереди разума. Внутреннийсвет, исходящий от женщины, как от разгорающейся звезды, слегка потускнел, в золотеспектра проявились червоточины, что говорило о тревоге. Баев, как заворожённый, вбирал ивбирал это волшебное свечение своим новым зрением, заполняя себя им до краёв. С умасойти!..

Он стоял молча, не дыша, будто громом поражённый, и не видел вокруг ничего, кроме этогосияния, а потом, не думая, не рассуждая, помимо своей воли заглянул чуть глубже и...

- Да что с тобой?! - Елена не на шутку испугалась, вглядываясь в это лицо, такое милое, родное,не раз и не два снившееся по ночам. Сердце учащённо забилось, как всегда, стоило ему лишьвот так оказаться рядом, только руку протяни... И тут же будто мороз по коже - Лене вдругпоказалось, что ей, особо не напрягаясь, заглянули прямо в душу, высветили там всё до самогодонышка, как мощным прожектором, и... И тут же исчезли.

Кое-как взяв себя в руки, Ким вымученно улыбнулся. Он совершенно не представлял, что емусейчас делать и как себя вести (что с ним бывало крайне редко). А всё спасибо его новымприобретённым способностям, благодаря которым он буквально прозрел как в прямом, так ипереносном смысле. Он отчётливо понял, а до этого зримо увидел - эта женщина по-настоящему его любила, той любовью, что даётся раз в жизни и навсегда, любила безнадёжнои давно, но всё ещё надеясь на взаимность... Боже! Неужели он был таким слепцом?! Скаменным сердцем и ороговевшей душой?.. Ничего вокруг не видящий? Какой же он идиот!..Кретин!..Болван!.. Действительно - слепец!

Ким настолько растерялся, осмысливая вновь открывшееся, что просто стоял дубина дубиной,совершенно оглушённый, потерявший дар речи, хлопая глазами и тупо приходя в себя. Надочто-то сказать... А что?.. О, чёрт!

mir-kn

igi.or

g



- Здравствуй, Лена... Гм, хорошо выглядишь, - Баев выругался про себя. Чего он несёт, триждыидиот?!

- Спасибо, - женщина растерянно-удивлённо посмотрела на Кима, машинально тронувпричёску - каштановых волн, свободно ниспадающих на плечи.- С тобой всё в порядке? Тысегодня какой-то не такой... Осунулся весь...

- Да, да, в порядке... Гм, извини, я очень спешу, но после обязательно поговорим, ладно?Обязательно! - он несмело прикоснулся к её плечу и, проклиная себя на чём свет, чуть ли небегом ретировался, переведя дух лишь возле дверей в кабинет Гонгвадзе. Чувствовал он себясейчас настолько не в своей тарелке, что даже думать об этом не хотелось. Другой бы на егоместе радовался, такая женщина его полюбила, всё при ней, и голова умная,- а вот поди ж ты,растерялся, как мальчишка, и дёру дал, как тот же мальчишка. Ничего, кроме раздражения насебя, он сейчас не испытывал. И тогда, как о спасательном круге, заставил думать себя о деле.И не просто, а о деле!

Но некая часть его сознания, некая частичка его "я" так и не успокоилась, продолжалазвенеть, как натянутая струна, и... удивляться. Тому, что пережил сейчас за какую-то минуту,когда практически сразу, в одно мгновение, разобрался в чувствах женщины, которая ему также была вовсе не безразлична. Но вот именно поэтому он и поспешил уйти (вернее, скорееубежать), ибо просто не готов был к тому, чтобы видеть и чувствовать её обнажённую и оттогосовершенно беззащитную душу. И тем более открывать свою. Пока, по крайней мере. Да ещё вэтом коридоре!

С одной стороны, эти его новые способности и необычные возможности пугали и где-то дажеотталкивали, хотелось просто оставаться в родной, привычной, такой уютной человеческойшкуре со всеми её слабостями и недостатками, но вот с другой... С другой Баев жаждалобладать, более того, управлять этой Силой, что всё-таки пока ещё дремала в нём, лишьизредка, в минуты душевного подъёма и обострения чувств, поднимая голову и открывая глаза,чтобы оглядеть ими этот во многом несовершенный, полный противоречий, изменчивый мир. Иуже начинала подумывать, чтобы мир этот попробовать если не усовершенствовать, то хотя быпонять.

Усилием воли загнав все чувства и переживания куда-то внутрь себя, в самые дальние уголки(но всё же осталось что-то тревожно-сладкое на душе, будто прикоснулся на секунду кзапретному плоду), Баев толкнул дверь в кабинет шефа, отметив мимоходом, что там, вкабинете, сейчас находятся двое, и их биоэнергетика положительна (отметил уже совершенномашинально, чуть ли не подсознательно), и вошёл внутрь.

А Елена недоумённо, но с какой-то потаённой надеждой проводила Кима взглядом, вздохнулаи, о чём-то глубоко задумавшись, машинально направилась в сторону лифта. Спроси её сейчаскто-нибудь, а куда это она идёт, и та затруднилась бы с ответом...

У Гонгвадзе сидел Бодров, зам по "тылу", как за глаза называли его безопасники, руководительОСР, Отдела секретных разработок. Во многом благодаря именно специалистам этого отделаБаев и выкрутился там, на Мизае, когда пси-защита "Отшельника" фактически спасла емужизнь. Расположившись в кресле сбоку от рабочего модуля шефа, Бодров с невозмутимымвидом курил свою знаменитую трубку-носогрейку, доставшуюся ему ещё от деда. За его спинойобъёмный видеопласт воспроизводил неукротимый пейзаж Меркурия - огнедышащие горызаслоняли горизонт, реки лавы текли чуть ли не под ноги, всесокрушающая неуправляемаясила и мощь так и подчёркивались каждой деталью. Баев поморщился: не любил он огонь всвоей первозданной неистовой стихии, его сейчас куда более (по его настроению) устроила бы

mir-kn

igi.or

g



стихия воды - эдакий девятый вал, рушащийся прямо на тебя, и чтобы солёные брызги в лицо,да чтоб захлёбывающийся вой ветра, и беспросветное угольно-чёрное небо, и...

Ким вдруг уловил еле слышный щелчок, и картинка видеопласта тут же переменилась:появилась, как по заказу, бескрайняя водная гладь, ровная, как стол, завораживающая своейбезграничностью, неподвижная и бесконечная, ослепительный шар солнца в зените на острой,как лезвие бритвы, бездонной синеве неба, и блики света на изумрудно-гладкой поверхности,но ни намёка на тот самый девятый вал и ураганный ветер. Нет, всё-таки живая волна кудалучше мёртвого штиля. Безжизненно как-то, тихо и безнадёжно... Но, стоп!

Баев уставился на изображение, пораженный неожиданно пришедшей мыслью: похоже,видеопласт сменил картинку, повинуясь его неосознанному пси-импульсу, или, если угодно,его силе воли. Очень похоже на телекинез, но верилось в это с трудом. Но факт-то на лицо -подумал о воде, и пожалуйста, вот тебе вода, любуйся на здоровье!.. Было о чём задуматься вочередной раз. Кем же он становится? Благодаря кому - понимал, а вот кем?..

Стиснув зубы, он прошёл к рабочему модулю и устроился в свободном кресле напротивГонгвадзе, который с недоумением уставился на невесть откуда взявшуюся застывшую гладьокеана.

- Сбой, что ли? - растерянно пробормотал он и повернулся к Баеву.- Ну, что у тебя? Какиеидеи? Но сначала хотелось бы услышать подробности. Матвей Игнатьевич тоже,- кивок всторону Бодрова,- не прочь послушать. Итак? Что там с этим звонком? И, кстати, откуда тыузнал, из какого места тот человек говорил? Вот об этом как раз и поподробнее, пожалуйста!

- Опергруппа, надеюсь, уже там? - Баеву пока не хотелось делиться своими проблемами,догадками и ощущениями в целом, он хотел, по возможности, сам разобраться, что и как. Ужслишком всё необычно, заоблачно, завораживающе. Он невольно покосился на картинуокеана, что проецировал сейчас видеопласт - вдруг действительно сбой в настройке, и вот-вотопять возникнет пейзаж Меркурия с огнедышащими вулканами и озёрами жидкого металла?Но нет, океан оставался на месте, передаваемый видеорецепторами через орбитальныйспутник. Значит, в смене картинки всё же виноват он? Да ещё каким-то образом воздействовали на спутники? Ну и ну!

Возможности такие и ужасали, и подавляли, и... пьянили! Больше именно пьянили, чемтревожили, потому что так уж устроен человек: пока неведомое, доселе неиспытанное инеизведанное не потрогает он собственными руками и не попробует на зуб - не успокоится!Такова уж его природа, ничего тут не поделаешь (глаза страшатся, а руки... Руки-то делают), иэтим человек выгодно отличается от всех прочих во вселенной. Только Баев обладал ещё однимвесьма ценным качеством - самоконтролем. Ум его оставался цепким, холодным и расчетливымпочти в любых обстоятельствах. И сейчас, как и пару минут назад там, в коридоре, когдастолкнулся с Еленой и увидел её чувства к нему благодаря своим новоприобретённымвозможностям, он опять загнал будоражившие его эмоции куда поглубже. По крайней мере,попытался. Выводы он сделал, а вот анализ потом. Но если честно, перед самим собой,анализировать-то особо и не хотелось, по-большому это не имело уже особого смысла. Причинусвоих новых способностей он прекрасно осознавал, последствия предвидел, какие мерыпредпринять, догадывался - просто никаких отвлекающих мыслей и необдуманных поступков,таких, например, как сканирование внутренним зрением окружающих и окружающее. Онпонимал, как никто другой, что это только распылит впустую нарождающуюся в нём Силу.Эффект-то будет, да только сходный с поговоркой "из пушки по воробьям"... А с другойстороны, что делать, если подобное выходит само собой, на пике чувственной волны, спонтанно

mir-kn

igi.or

g



и оттого непроизвольно? Очевидно - научиться себя контролировать и просто сдерживать. Илисдерживаться: контроль и ещё раз контроль! Но уж его-то Баеву как раз и не занимать. Другоедело, что тут совсем иной уровень восприятия мира, с которым человек ещё не сталкивался и окотором не знает практически ничего. Вывод напрашивался сам собой: надо уровень этотпостигать, осваивать и постепенно, осторожно, шаг за шагом, подчинять себе. А для этогопрежде всего нужна здоровая психика и огромная сила воли. Баев надеялся, что всё это у негоимеется и что всё у него получится.

Мысли эти пронеслись в голове с пугающей быстротой, моментально оформились всвоеобразную целостную блок-программу, следовать которой он теперь станет неукоснительно.Постарается уж точно!

Баев, пока не зная об этом, но стал постепенно выходить уже на иной уровень мышления,недоступный обычному человеку, его мозг начинал всё уверенней и уверенней задействоватьсвои дремлющие до поры до времени колоссальные резервы и ресурсы, о которых позаботиласьв своё время мать-природа, создавая вид хомо сапиенс, и которые человек, к сожалению, так ине смог разбудить на протяжении всей своей эволюции. Баев только-только начинал ресурсамиэтими пользоваться, невольно замирая каждый раз от ощущения Силы внутри, её скрытоймощи и неизвестного пока потенциала. И он прекрасно при этом сознавал, кто помог ему Силуэту разбудить, и какая ответственность в связи с этим на него ложится. Вот только бы несогнуться, не сломаться под такой ношей... А ещё Елена... Думал он о ней послепроизошедшего в коридоре постоянно.

Ким по натуре и складу характера был однолюб, была и у него когда-то единственная,ненаглядная и неповторимая. Но Бог детей не дал и... не сложилось. Баев, как настоящий,истинный мужчина, винил во всём только себя и, как водится, расплачивался за всё тоже сам,хотя и понимал, что всё - в прошлом. Но сердцу-то и душе не прикажешь. Любовь не выбирают,как товар в магазине, она сама нас находит в потоке времени и посреди суеты, а потом, лишьпо одной ей ведомой причине, делает нас либо на всю жизнь счастливыми, либо мучениками изаложниками своего имени...

А в кабинете начальника Сектора оперативных разработок и кризисных ситуаций меж темрешались несколько иные задачи, но так же касающиеся Баева непосредственно.

- Опергруппа-то на месте, благодаря твоей наводки,- Гонгвадзе имел с ней прямую связь черезинк Сектора, на который вообще стекалась вся информация, имеющая хоть какое-то отношениек их работе. Инк (Ираклий звал его Консул, и тот название полностью оправдывал) этуинформацию обрабатывал, сортировал и тут же подавал в зависимости от значимости либовизуально, красной бегущей строкой высвечивая её прямо на поверхности рабочего модуля,либо через блок мысли-связи, либо по трэку, если случай экстренный. Последний такой случайимел место четыре недели назад, когда был уничтожен земной разведывательный спейс-крейсер "Финист" и началась война с алгойцами.

- Кто во главе группы?

- Бессонов.

Ага, он и не сомневался. Ромка Бессонов, или Бес, как не без основания прозвали егооперативники. Друг, надёжный товарищ и профессионал, каких поискать. Что ж, лучшейкандидатуры и не придумаешь. Опытный, умелый и целеустремлённый, если уж вцепится, низа что не отпустит, привык, как и Баев, работу доводить до конца, до её логическогозавершения. Особенно эти качества проявились у него там, на Пустоши, странной планете из

mir-kn

igi.or

g



разряда осваиваемых, враждебной к людям и полной тайн и загадок. Только вот в их случаелогическое завершение, то есть захват объекта, вряд ли возможно. Бес, конечно, сделает всёкак надо, вычистит и вылижет точку, откуда звонили, но... Но надежды на то, что там это непредвидят, мало. Хотя, поживём - увидим.

- Итак, мы слушаем,- напомнил Гонгвадзе, и Ким очнулся, в очередной раз возвращаясь креальности и заставляя себя мыслить, чувствовать и жить привычными категориями, хотядвойственность мышления и восприятия окружающего не исчезли, просто ушли куда-то навторой план. И что-то он там "слышал" в пси-диапазоне, что-то до боли знакомое, зовущее,трогающее и сердце, и душу. Незримая пси-ниточка тут же побежала от Баева к источникузова через пространство и расстояния, не имеющие для него с некоторых пор практическиникакого значения. Сейчас он делал два дела одновременно.

- Так, понятно, что ничего не понятно, сплошной туман,- Гонгвадзе, выслушав сообщенияБаева о звонке и его более чем скупые и невнятные комментарии по этому поводу, опустилголову с буйной шевелюрой (за шестьдесят уже, а ни одного седого волоса), о чём-топоразмышлял, постукивая пальцами по поверхности модуля, потом поднялся и заходил покабинету, заложив руки за спину. Выглядел он подавленным и мрачным, что с ним случалосьнечасто. Жизнерадостный по натуре (как-никак, грузинские корни), в молодости балагур ивесельчак, он и в зрелые годы не растерял лёгкости и искренности в характере, но вотпоследние три недели ходил мрачнее тучи. И сейчас случившееся с Баевым его совсем нерадовало. Он догадывался, что тот что-то скрывает, и это задевало его как руководителя. Недоверяет? Чего-то боится (это Баев-то?!)? Нет, скорее, другое. Баева он знал давно и считаллучшим из всех, с кем довелось работать, разве что Бессонов и Сычёв нисколько не уступалиему в подходе к делу. И если Баев сейчас что-то не договаривает, замалчивает, значит, на тоесть веские причины, и это заставляло, по меньшей мере, насторожиться. В чём же дело всё-таки? Возможно, в этой девчонке, что свалилась им, как снег на голову? С ней пока ничего неясно и отдачи никакой. Хотя... Пять дней только прошло, посмотрим. Тот же Баев в успехеуверен. Но всё одно - тяжко на душе.

Война с алгойцами, уже с полгода как прогнозируемая (выкладки аналитического отдела,данные Внешней разведки, отчёты Погранслужбы и Далькосмоса), всё же в какой-то степенизастала врасплох, и Гонгвадзе, как начальник Сектора оперативных разработок, но, главное,именно кризисных ситуаций, в немалой степени винил в этом и себя. А ещё та история сзунитами, с их информацией о Датае, грузом лежала на сердце. Ведь можно же было сработатьи оперативнее, и качественнее, просчитать все варианты, ведь знали, с кем имеют дело! Но вотведь - не доработали, не просчитали и в результате гибель "Финиста", а в конечном итоге -война с алгойцами. Один камешек стронул другой, тот следующий, и посыпалось, загрохотало.Потом был Мизай и этот ребёнок, девчушка, которую Баев доставил на Землю длявсестороннего изучения. Хотелось верить, что только для изучения, но Ираклий-то видел, какБаев к ней привязался, какие чувства к ней испытывал. Он менялся буквально на глазах, какбы уходил в себя, занимался, фактически, только ей и собой. И что тут было больше - жаждыисследователя, дорвавшегося, наконец, до непонятного феномена, или вдруг проснувшиесяотцовские чувства к существу, о природе которого ничего не знаем, оставалось лишьдогадываться. И вот, как итог, недавний разговор Баева о ней же с незнакомцем. Не нужнобыть провидцем, чтобы понять, что она есть суть загадок и тайн, а, возможно, проблем, ибудущих, если уже не сегодняшних, очень крупных неприятностей... События наслаивалисьодно на другое, и, как подозревал Гонгвадзе, был у них какой-то общий знаменатель, да вот всёпредвидеть и проанализировать он, как руководитель и ответственное лицо, не успевал,элементарно не хватало времени. Да и оперативных данных тоже. Но если время потом ещёкак-то можно будет и наверстать, то со вторым возникла неожиданная загвоздка, проблема,

mir-kn

igi.or

g



что напрямую сказывалась на работе его Сектора. А он не привык тащиться в хвосте событий,опережать их - его непосредственная задача и обязанность, а иначе грош цена ему как спецуда и руководителю... Было отчего как следует призадуматься.

- Я у себя дома проанализировал запись, сделал раскадровку и у меня сложилось впечатление,что звонивший находился под чьим-то давлением, возможно, даже был зомбирован, - Баевпрервал невесёлые размышления шефа, который продолжал расхаживать по кабинету. - Но этодля нас ещё хуже. Придётся искать главного, а поиск дело никак не ускорит.

- Зомби, говоришь? - Гонгвадзе вернулся за модуль, пробежал глазами какое-то сообщение. - Дахрен с ним, отыщем, никуда не денется. Ты лучше объясни, как узнал, где тот тип находился?

Ким усмехнулся про себя. Другой бы уже забыл о такой детали или не придал бы ей такого ужзначения, но только не Гонгвадзе. Он всегда славился и оперативной хваткой, и умением этухватку демонстрировать. Ну что ж, с начальством, как со священником, адвокатом и врачом,только правду или, на худой конец, полуправду, что Баев сейчас и предпочёл. Он буквально вдвух словах поведал, что, по его мнению, помогло ему разобраться с незнакомцем. Сам ондогадывался о механизме "поиска", но очень смутно представлял пока его возможности напрактике, хотя надеялся, что со временем разберётся, потому что, в конечном итоге,познавать-то придётся самого себя...

( А пси-ниточка от него тем временем всё тянулась, незримая, тянулась, и достигла, наконец,источника пси-зова. Исходил он от девочки с Мизая, от неё. И Ким в очередной раз испыталвнутреннее, ни с чем не сравнимое волнение, которое всколыхнуло душу, откликнувшись и всердце. Но пси-зов отчего-то был слабым, как полувздох, и Ким прочувствовал: та пребывала впрострации, с широко раскрытыми, ничего не видящими глазами. Не видящими на этомнизшим, земном и приземлённом, уровне восприятия).

- Почувствовал, говоришь? - вдруг подал голос Бодров и заинтересованно посмотрел на Баева,даже трубку отложил. У него вертелся на языке вопрос (Как же это ты сумел человека тогопочувствовать? За четыреста с гаком километров?), но он всё же удержался. Раз Баев несообщает подробностей, значит, на то имеются веские причинны, придёт время -проинформирует, хотя у Бодрова имелось нехорошее предчувствие, что со временем этим у нихтого, не очень. Но поскольку в целом был человеком сдержанным, а по натуре спокойным, тооставил свои вопросы и сомнения при себе. А Гонгвадзе вообще объяснение Баеваотносительно того, как тот "запеленговал" абонента, никак не прокомментировал,погружённый в своё.

- Ладно, раз так, - вздохнул Бодров и потянулся было за трубкой, но раздумал вновь пустить еёв дело, вдруг наткнувшись на какую-то мысль, которую тут же и озвучил. - Ираклий, а что тыдумаешь о резидентуре наших недругов? Не вмешались ли тут некие третьи силы? Откудавообще узнали про девочку, кто бы это ни был? Такая секретность - и на тебе! И что,интересно, всем от неё надо, а?

Именно это и не давало покоя Баеву: чего-чего, а секретить человек научился, как никто! Ивдруг такой прокол, больше смахивающий на провал. Что-то тут явно не так, что-то нестыковалось, а что именно, Ким никак не мог понять. Это и раздражало, и отвлекало от болеенасущных проблем. Например, с чего это вдруг девочка вошла в транс? В чём причина? И неначинается ли, не дай Бог, повторение Мизая? Ужасные последствия её исключительной Силыон уже видел, и здесь, на Земле, ничего подобного никто не допустит (а каким образом?Просто убьют её? Так именно этого и добиваются неизвестные, чёрт побери!). Пока что онподдерживал с ней пси-связь, чувствовал её, но не более. Сможет ли он остановить её в случае

mir-kn

igi.or

g



необходимости? Баев не знал. Связь была не толще лезвия. Так, пси-ниточка тоньше волоса,готовая порваться в любой момент.

- Резидентура! - фыркнул Гонгвадзе и покачал головой. - Надо же! Ты, Матвей, весьма далёк отэтих игр, ты всё же у нас больше учёный и исследователь... Какая, к чёрту, резидентура ишпионы-инопланетяне, если, согласно Уставу ВКС, все культурные, силовые, научные и прочиепредставительства нашей планеты находятся на Селенджере, в 150 парсеках от Земли? Несмеши меня! У нас даже туристы, и те не бывают, потому что Земля и Солнечная - это табу! Ине мне тебе объяснять, почему.

- Но тогда откуда про неё узнали? Или у нас на Земле имеется какое-то мифическоеСопротивление, со своими возможностями и средствами? - не унимался Бодров, гнул своё.

- Вот именно, что мифическое! Не смешите меня, и так грустно. Нечего тут искать какую-топятую колонну, она просто не существует, это я тебе с полной ответственностью заявляюименно как начальник Сектора оперативных разработок, а потом уж кризисных ситуаций.

- То, что координаты Солнечной для остальных тайна, - это я знаю и понимаю, но мне не даётпокоя мысль, что кто-то вмешался как раз на Земле, кто-то, на кого раньше, может быть, ивнимания особого не обращали или просто в расчёт не принимали. А инопланетные резиденты- это, конечно, перебор.

И тут Баева после его слов не то, чтобы осенило. Он вдруг вдумался в проблему, отстранилсяот всего мелочного, огляделся как бы с высоты, сконцентрировался, сопоставил то и это инеожиданно вычленил из потока всего суть происходящего, вычленил уже иным мышлением,пока что больше интуитивным, но иным. И суть эту высказал, оставив частности на потом.

- Это наверняка "Икары".

Оба уставились на Баева в некотором замешательстве.

- Кто? - не сразу понял Бодров.

- Поясни и обоснуй, - Гонгвадзе, наоборот, сразу "въехал" в тему и подключился напрямую ксвоему Консулу. По его глазам, вмиг ожившим, было видно, что он в целом понял, что хотелсказать Баев, куда именно клонит.

А тот, в свою очередь, тоже сообразил, что зацепился за что-то действительно важное, на чтоуказал, сам того не ведая, только что Бодров - "... не обращали внимания или просто непринимали в расчёт". Вот они, ключевые слова, позволившие Киму, как компьютеру,мгновенно вычислить, о ком и о чём, собственно, речь. Конечно, это должны были быть"Икары", движение, у которого и свой центр имелся, и ресурсы, и цели, и, что самое важное,люди. Последнее и послужило отправной точкой. Кадры решают всё, сказал кто-то из предковгениальную фразу. И это правильно.

Двести лет назад, или около того, они именовали себя и проще и доходчивей - "зелёные", чутьпозже к ним примкнули антиглобалисты, "тихие" экстремисты, просто те, кому делать нечего,дай только поорать - и в итоге получился натуральный винегрет. Их представителей,сторонников и последователей (а так же и их преследователей) можно было встретитьпрактически во всех цивилизованных странах мира. Но то было когда-то. До звёзднойэкспансии человечества. И ратовали "зелёные" тогда за целостность природы и её сохранность,боролись за чистоту рек, лесов, морей и океанов, что ничего, кроме уважения и восхищения у

mir-kn

igi.or

g



населения "дозвёздной" Земли, конечно же, не вызывало. Но потом, когда человечествошагнуло в Космос и стало открывать, разрабатывать и покорять одну планету за другой,"зелёные" как-то поутихли и ушли в тень: Землю, её природу, животный и растительный мирчеловек-вульгарис оставил, наконец, в покое, да плюс появилась у всего сообщества послеобщего реформирования такая его структура, как ВКС, Высший Координационный Совет,который и поставил главной своей целью именно сохранность и неприкосновенность самойЗемли и всё, что на ней находится от кого бы то ни было, в том числе и от самого хомосапиенса (а особенно от него, родимого). Так что...

Так что "зелёные" и иже с ними со временем преобразовались в "Икаров" и ратовали теперьуже исключительно за бережное, рачительное и чуть ли не нежное обращение со вновьоткрытыми мирами, в том числе и с такими, что классифицировались соответствующимислужбами как "биологически активные", "социально неустойчивые" и просто"неблагоприятные". Дальше - больше. "Икаров" очень скоро потянуло и на защиту аборигенов,подавляющая часть которых благополучно приняла юрисдикцию Земли, став её сателлитами,при этом не видя для себя в том ничего позорного, предосудительного или негативного(правда, толком не разобравшись, кто такой "сателлит" и что такое "юрисдикция","метрополия", но то уже мелочи). Но в конечном итоге своим сателлитам земляне не неслиничего, кроме мира и благополучия в дальнейшем, в отличие от тех же алгойцев, к примеру,или краогов, которые смотрели на своих подданных не иначе, как на рабов и бессловеснуюскотину. Но "Икарам", этим новоявленным борцам за всех, кто слабее и беззащитней человека,на такие нюансы было, в общем-то, наплевать. Главное - сам процесс. Конечно, в ихдеятельности присутствовало и зерно истины, в чём-то они, несомненно, были правы, но вцелом всё же довольствовались шумихой и неконструктивной болтовней, частенько путалисьпод ногами и иногда вставляли палки в колёса экспансионной машине развитого сообщества,преследуя свои цели. Почему-то везде они усматривали ущемление и попрание прав и свободкоренных обитателей тех планет, что попали под влияние Земли. ВКС смотрел на ихдеятельность сквозь пальцы, для силовых структур Земли (кроме Погранслужбы, пожалуй, теявлялись для них непроходящей головной болью) особого интереса организация эта непредставляли. "Икары" действительно всерьёз не воспринимались и особого внимания на нихне обращали. Они просто были. Как надоевшая мозоль на пятке вспомогательной ноги жителяГарукана - вроде не беспокоит, когда не болит, а так чёрт с ней.

Всё это Баев и изложил в двух-трёх словах, особо не вдаваясь в подробности, а в концеподытожил:

- Только они здесь, на Земле, имеют некую возможность и силы потребовать от нас то, что ясегодня вечером услышал. Получается, для них девочка с Мизая - опасный мусор, или даженекая инфекция, или вирус, чёрт его знает, что у них там на уме с их-то гипертрофированнойманией справедливости. И "Икары" - движение лигитивное, что важно, сторонников у ниххватает и наше внимание к ним - чисто символическое. В конце концов, если отбросить всю этусловесную мишуру и прибавить взамен хоть чуть-чуть компетентности и знание предмета, тоцели их вполне благородны и высоки. Но, чёрт побери, не в данном случае!

Бодров задумался, а Гонгвадзе, слушая Баева, успевал ещё и за Консулом, который по егоприказу сейчас делал запросы, анализировал и выдавал информацию, следуя новой вводной.

- Но как они узнали о девочке, да ещё вдобавок нашли и тебя, пронюхали о твоей миссии наМизае? - Бодров попал в самую больную точку.- Если это "Икары", конечно.

- А вот это прежде всего задача оперативного аналитика и, думаю, собственной Службыбезопасности. Хотя, повторюсь, у "Икаров" достаточно сторонников, прежде всего из-за тех

mir-kn

igi.or

g



целей, что они якобы преследуют... Но меня удивляет и настораживает другое, - тут Баевнахмурился. - Раньше "Икары" больше сотрясали воздух и путались под ногами, а тут - прямыеугрозы, да ещё в ультимативной форме!..

И замолчал, потому что вдруг подумал: а что, если у "Икаров" нашёлся такой же человек, как ион, именно с такой же биоэнергетикой и внутренней составляющей, и который точно так жечувствует её? Ощущает её пси-поле, пси-зов, её скрытую внутреннюю мощь и неизведанныйпотенциал? При этом локализуя и просчитывая всё, что с ней связано? Ведь Большое Зло досих пор остаётся загадкой и что конкретно имеется в виду, мы пока что не знаем. А что, если"двойник" этот сумел как-то разгадать загадку, связанную с девочкой, разгадал, в отличие отБаева, её сущность, и пришёл к однозначному выводу: немедленное уничтожение?..

Баеву эта мысль и такая постановка вопроса совершенно не понравились. Надо действовать,причём так, чтобы опередить тех, других. Кто ему противостоит, он был практически уверен -"Икары". Что, как, почему - потом, сейчас главное упредить возможный удар, а для этогонеобходимо о враге узнать как можно больше, выяснить слабые и сильные стороны вероятногопротивника. Мысль о том, что они могут быть и правы, что мизайская девчушка действительносмертельна опасна для Земли, Ким отверг сразу - девочка на их стороне, она сама игрушка вруках природы, опасная, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. Поэтому её и доставили наЗемлю, чтобы попробовать всё выяснить. Хотя бы попробовать. Уничтожить-то проще всего, авот имеем ли мы на это право? Трогать такой уникум?

- Ираклий Георгиевич!.. Мне необходима подробная справка о деятельности этого движенияпримерно за год, плюс исчерпывающая информация о личностях их руководства, желательно сподробными психологическими характеристиками.

Гонгвадзе кивнул, указывая на свой рабочий модуль, мол, уже делается, и продолжилвслушиваться в сообщения инка Сектора, оставив Бодрова и Баева пока как бы наедине.

Дело вроде бы сдвинулось, проблема из гипотетической стала в одночасье реальной,приобрела зримые очертания и обрисовала формы, если... Если, конечно, он не ошибся. Новесь опыт, оперативное чутьё и, главное, интуиция подсказывали, что нет, ошибки быть недолжно - он правильно вычислил вероятного противника и теперь дело за малым - наладитьоперативно-следственную работу и навалиться всей мощью. Баева вдруг охватило нетерпение,как ту гончую, взявшую след (ощущение, знакомое всем толковым оперативникам). Захотелосьчто-то делать, причём немедленно... Он посмотрел на Бодрова. Тот о чём-то глубоко задумался,машинально постукивая черенком дедовской трубки по собственной ладони (именно из-за неё,кстати, Бодрова и прозвали Дедом. Ну плюс, конечно, опыт и мудрые, толковые советы). Шефже целиком сосредоточился на донесениях Консула. Что-то тот раскопал, раз Гонгвадзе таквнимателен. Но инк многоканален, и Гонгвадзе вполне могло заинтересовать из повседневнойтекучки всё, что угодно, и только шефу решать, что стоит внимания, а что коту под хвост.

Баев сосредоточился и внутренним зрением, с некоторых пор совершенно новым ипотрясающим чувством, мгновенно собравшись и сконцентрировшись, разглядел всю начинкуоперативно-рабочего модуля шефа: нити световодов, пульсирующий позитронный шарик-мозгКонсула, считывающие и приёмно-передающие пучки ослепительных лазеров, энергетическиепотоки, что-то ещё, маловразумительное, ускользающее и плывущее, словом, проделал то же,что недавно и с Сильвестром, и собственным домом, только теперь сделал это намеренно,будто хотел проверить, не исчезли ли его новоприобретённые возможности так же внезапно, вникуда, как и проявились неожиданно, из ниоткуда. Да нет, конечно, ничего подобного; неисчезли, не рассосались. Более того, он незаметно, подспудно научился ими потихоньку

mir-kn

igi.or

g



управлять по своей воли и желанию, и при этом вычленять то, что требовалось в даннуюминуту, а остальное заставляя обтекать сознание на уровне обычного незапоминающегосяфона. Привыкнуть ко всему этому казалось даже важнее, чем осознавать то, что он имеет иумеет, и чем обладает.

Не без сожаления Баев вернулся в обычное состояние, "выключил" внутреннее зрение, убралего куда-то внутрь себя до поры до времени (осталось ощущение лёгкого внутреннего зуда, вцелом приятного, нежели наоборот) и связался по трэку с Вольновым, который в Институтебиотехнологий сейчас нёс вахту, наблюдя за девочкой и вообще контролируя там ситуацию.

- Андрей? Ты почему не доложил, что она вошла в транс? Что за самодеятельность ипренебрежение инструкциями?

Глаза у Вольного сделались чуть ли не с блюдце.

- Да она только что!.. Откуда вы...

- Неважно. Что там сейчас? Докладывай! Сжато-подробно! - добавил он любимую фразу, когдавыслушивал подчинённых.

Вольнов сглотнул и, не мешкая, спроецировал через трэк картинку, что, в свою очередь,передавали камеры внешнего наблюдения. Расположены они были по периметру и надпомещением, где сейчас находилось сокровище с Мизая.

Баев не без трепета вгляделся в миниатюрное изображение над левым запястьем, котороеохватывал трзк-браслет связи. Вольнов без напоминания сделал увеличение, и Ким, какзачарованный, смотрел и смотрел на это лицо, в некотором смысле уже родное и близкое.Потом подкрутил варньер настройки, укрупнил и внимательно вгляделся в её черты.

И опять в первую очередь поражали её глаза: огромные, в поллица, широко распахнутые иголубые-голубые, как чистое, ничем не замутнённое небо. При этом смотрела она, казалось,прямо в душу. Уж в его-то точно. Длинные, тёмные прямые волосы обрамляли бледное личико,сейчас застывшее неподвижной, невозмутимой маской. Но вот ведь какое дело: неживым оноиз-за этого никоим образом не казалось, чувствовалась в ней какая-то внутренняя сила,пространство, глубина... Ох, многое бы он отдал, чтобы узнать и понять, что за бездна кроетсяпод этой хрупкой оболочкой, что она на самом деле из себя представляет, что это за феномен,и откуда, в конце концов, он взялся? Информации от Лаони, который там, на Мизае, пыталсяхоть что-то выяснить, пока не было. И скорее всего, результат будет нулевой. Имелось у Баеватакое предчувствие, основанное на той же интуиции. То, что к Мизаю никакого отношения онане имеет, лично для него уже ясно. Боже, кто же ты тогда?.. Или... что? Тот же вопрос, чтоБаев задавал себе там, на планете, опять повис в воздухе.

Он осторожно "потянул" за тоненькую ниточку, что сейчас связывала их вместе именно науровне подсознания, и тут же неожиданно получил от неё отклик-ответ, но не совсем такой,какой, в общем-то, ожидал. Сначала будто освежающий прохладный ветерок осязаемопрошёлся по сознанию - тихо, ласково и ненавязчиво, но его вполне хватило, чтобы Баев тут жепоплыл. А потом, не церемонясь, Кима окунули во мрак, совершенно беспросветный, мрачный,тягучий и где-то даже жуткий. Что-то ледяное, стылое и опасное прежде всего своейнепредсказуемостью вдруг вечным холодом проникло в душу. Длилось подобное состояниесекунду-другую, а затем...

А затем он одномоментно прозрел и увидел... Хотя нет, зрением эти ощущения можно былоназвать с очень большой натяжкой, ибо состояние его на этот момент было в высшей степени

mir-kn

igi.or

g



необычным - с человеческой точки зрения.

Он вдруг увидел некую экспозицию, одновременно и с разных сторон, что, однако, егосовершенно не смущало, не вводило в заблуждение и никаких неудобств не вызывало, а уж темболее какого-то головокружения или раздвоения. А присмотревшись повнимательнее и хотькак-то соеринтировавшись на месте, Баев ахнул и содрогнулся. Но, опять же, содрогнулсялишь на уровне эмоций, мозг же работал чётко, как отлаженный часовой механизм, оценивая,анализируя и запоминая картину того, что сейчас открылось во всей своей красе изумлённомуКиму. Эмоции в данный момент уже ничего не значили, остались только рассудительность иживой интерес стороннего наблюдателя к тому, что тут открылось. Хотя нет, ещё где-то внутринего пребывало некое чужеродное вкрапление-эмоция, неотделимая от него самого, некийкрохотный осколочек, застрявший возле сердца - тот самый пси-отклик девочки. И тут онпонял каким-то внутренним озарением, схожим со вспышкой молнии, что это не что иное, какеё страх, даже больше - её неосознанный ужас. И именно он вёл их сейчас куда-то черезневообразимые бездны расстояний. Хотя куда именно она их ведёт, вернее, уже привела, онпонял буквально через мгновение, ошарашено рассматривая открывшуюся взорамкомпозицию.

Как не парадоксально и не невероятно для Баева, но он каким-то непостижимым образомочутился вдруг в самом сердце системы Датая, где сейчас два флота - земной и алгойский -пребывали в состоянии хрупкого равновесия, ведя боевые действия в основном на самойпланете. Очутился он тут, конечно, не физически, а ментально, мысленно (хотя второе былотоже не совсем верно), но при этом и в таком состоянии не утратив своей сущности ичувственной составляющей, пусть эмоции для него сейчас толком ничего и не значили.

Он мимоходом бросил взгляд на корабли-матки, крейсера и линкоры огневой поддержкипротивоборствующих сторон, мечущиеся огоньки истребителей, потом панорамно,всеобъемлюще осмотрел то же самое ещё откуда-то сбоку, уже под иным углом, даже несразу сообразив, что смотрит происходящее непосредственно из боевой рубки корабля-матки,даже не разобрав, чьего именно, затем резкий рывок, смещение кадров (мелькнул и пропалослепительный косматый шар местный звезды), и вот он уже глядит под другим ракурсом, но,тем не менее, продолжая удерживать боковым зрением и обе враждующие армады, иоглядывая их из боевой рубки, словно вдруг заимел глаза повсюду. Но основное восприятие всёже сосредоточилось на ином - пустынном районе, находящемся на периферии относительнозвезды, как бы "позади" неё.

Сначала он не понял, почему именно сюда ментально направилась девочка, прихватив заоднои его пси-сущность, остальными именуемое сознанием (и как, чёрт побери, она толькоухитрилась сориентироваться в пространстве, отыскав одним её ведомым способом системуДатая?!). Но потом Баев кое-что увидел и ему стало уже ни до чего.

Девочка сфокусировала (через своё, естественно, восприятие) его внимание на одном изблуждающих астероидов, которых тут, на периферии, хватало. И сердце у Кима сжалось втревожном спазме. Потому что то был не астероид, каким и казался на первый взгляд;динамическая голографическая маскировка "под камень" исчезла, растворилась без следа,открыв то, что маскировала, скрывала от чужих глаз и сенсоров до поры до времени. Аскрывался там корабль. И не просто, а алгойский боевой рейдер-подпрстранственник -хищный, целеустремлённый, стремительный, похожий на гигантскую остроконечную пулю,выпущенную из своей системы сюда, к Датаю. Корабль этот приближался, заходя землянам втыл. Баев видел его сейчас без всякой маскировки, хотя и догадывался, что на самом-то делемаскировка у алгойца никуда не делась, просто девочка каким-то образом сумела его

mir-kn

igi.or

g



вычислить и для Баева "раздеть".

А дальше началось совсем уж запредельное, за гранью реального и разумного.

По центру подпространственника угадывалось какое-то светящееся, слабо пульсирующеепятнышко. Ким хотел было присмотреться к нему получше, но девочка его опередила -пятнышко судорожно, рывками приблизилось (мелькнули палубные надстройки) ипревратилось в нечто, смахивающее на шар с множеством шевелящихся, как водоросли вглубине и противных на вид осклизлых отростков. Шар находился в плотном окружениистационарных пси-генераторов, и Баев сразу прочувствовал, какая невероятная мощь искрытая смертельная угроза всему живому заключены в нём до поры до времени. И ещё онпочувствовал, как кто-то совершенно чуждый по духу и очень злобный, буквально пропитанныйненавистью ко всему иному, вдруг глянул на него исподлобья, заглянув при этом чуть ли не всаму душу и оставив в ней раскалённое клеймо, будто чёрную, жгучую отметину. Сердце тутже ухнуло куда-то в бездонную пропасть, и Баев крепко зажмурился, лишь бы не встречатьсявзглядом с этим порождением ада, поднявшимся из неведомых глубин Бездны. Всё естествоего сжалось в комок, ему до одури захотелось немедленно отсюда исчезнуть, сгинуть без следа,затеряться в глубинах космоса, но только чтобы оказаться как можно дальше от этого полногозлобы и ненависти Нечто. Мысли метались и не находили опоры, потому что здравый смыслспасовал первым, уступив место всему иррациональному, что тут же приходит ему на смену.Проще говоря, Баев испугался до смерти. И ужаснулся. Ужаснулся, едва-едва задев краешкомсознания то, что наполняло шар, как перезрелый плод переполняет его собственное семя,готовое в любую секунду вырваться на волю оглушительным и ослепляющим взрывом.

"Большое Зло!" - вдруг неожиданно пришло откуда-то извне, и Ким не сразу понял, что это пси-эмоция, пси-отклик девочки, которая, как он догадался, и привела его сюда специально, чтобыон сам смог увидеть и прочувствовать всё то, что постоянно видела и чувствовала она, находясьза тысячи светолет от Датая и корабля алгойцев, что нёс на своём борту что-то невообразимоеи невероятно чужое. И ещё он ощутил её внутреннюю нервную дрожь, острую тревогу иледенящими пальцами сдавливающий горло ужас. Она тоже боялась, да ещё как! Потому чтодоподлинно знала, что это такое на самом деле и что оно может, если ему начнут вдругпротивостоять и оказывать хоть какое-то сопротивление именно на уровне пси-возможностей ивнутренней сущности, именуемой сознанием.

Баев не без труда и не без содрогания заставил себя вновь посмотреть на этот чудовищный всвоей ипостаси шар, стараясь всё же взгляд не отвести. Лучше бы он этого не делал! От шаравдруг отделилась блестящая, слепящая глаз точка, вытянулась в пульсирующую отвнутреннего напряжения нить и, раскачиваясь из стороны в сторону, как кобра передсмертельным броском, нацелилась в их сторону. Это было страшно, более того - жутко доумопомрачения. И опять обожгло душу, и что-то тяжёлое, глубоко враждебное и грозноевпилось в сознание, ледяными спазмами перехватило горло и ухватило сердце стылымипальцами. Словно холодным остриём рапиры ударили, прицельно и безжалостно. Кимзадохнулся в немом крике и... провалился во мрак, чтобы через мгновение прийти в себя уже вкабинете Гонгвадзе - мокрым с головы до пят, с бешено молотящим сердцем и ватными ногами,будто он сейчас только что бегом преодолел то расстояние, что отделяло его от системы Датая.Преодолел именно физически, а не ментально...

Остановившемся взглядом он всё ещё смотрел, как оказалось, в глаза девочки, чей образпродолжал, как ни в чём не бывало, проецироваться перед ним. Жуткий шар, поднявшийся,казалось, из глубин Ада, а с ним и алгойский рейдер, и система Датая - всё исчезло, как повзмаху волшебной палочки. Остались только её глаза, чья голубизна стала ещё чётче ивыразительней. Воистину - бескрайной, от края и до края всего видимого...

mir-kn

igi.or

g



Он перевёл дух и вытер взмокший лоб. Боже, что это было? Вот это всё? Где-то внутрипродолжало жить ощущение враждебного, полного ненависти взгляда, будто клеймо выжглина сердце. И что самое страшное и одновременно впечатляющее - столь глубокие,сверхсильные негативные эмоции человеку бы при всём желании никогда и нипочём невыразить. Не тот эмоциональный уровень, не та подоплёка и внутреннее составляющее. Тапланка была во стократ выше.

- Что-то случилось? В институте? - от Бодрова не ускользнула метаморфоза, произошедшая сБаевым. А тот заторможено посмотрел на зама. Шеф же продолжал уделять внимание своемуКонсулу. "Сколько же я отсутствовал, мысленно находясь там, у Датая? - невольно подумалКим.- Секунду, другую?" Но не это сейчас являлось главным.

- В институте?.. Нет... Надеюсь, что нет,- и снова посмотрел на девочку. А та будто спала соткрытыми глазами - полная отрешённость и неподвижность. И он опять осторожно потянул зату самую пси-ниточку, что продолжала их незримо связывать (он надеялся, что продолжала). Иопять пришёл отклик, правда, уже практически не ощутимый, - будто ласково провелиладошкой по волосам, а после нехотя руку отстранили. Сколько же сил, нервов она сейчаспотратила, какого напряжения всё это ей стоило!..

- Андрей! - Баев переключил внимание на другое: ему хотелось выяснить, зарегистрированы лифизические параметры этого перемещения в ментальных "сферах".- Что там с показаниямиприборов? Было ли что-нибудь аномальное?

Лицо девочки тут же исчезло, и появился Вольнов, озабоченный и собранный.

- Пульс страшно частит и идёт непрерывное излучение с коры головного мозга, номедкомплекс выделяет только альфа и бэта-ритмы, всё остальное излучение констатирует, ноне идентифицирует (как на Мизае, подумал тут же Баев). Неизвестное излучение сталоинтенсивнее, и намного... Правда, сейчас опять потихоньку пошло на убыль. И сидитсовершенно неподвижно, как статуя, жутко даже на неё смотреть... Ну, не жутко, - отчего-тосмутился Андрей, растерянно посмотрев на Баева,- а как-то странно и непривычно всё это...Гм... Чего делать-то?

- Понятно... Глаз с неё не спускай, я скоро буду... Да! Скоро прибудет спецподразделение дляохраны, окажешь содействие. А там и я подъеду.

Баев отключился и на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями и приводя чувства внорму. С первым вышло так себе, а со вторым справиться удалось без особого напряжения -кое-чему он уже научился.

Итак, что мы имеем? Алгойский боевой рейдер с какой-то тварью на борту, наделённойужасающими по силе пси- возможностями... Девочку с Мизая, обладающую тем же илипримерно тем же самым, тут не совсем ясно... Их "вояж" к Датаю, совершенно фантастическийс точки зрения здравого смысла и законов природы... Его личные приобретённые с её помощьювозможности, его в сотни раз возросший пси-потенциал... Явления эти одного порядка, или...Или просто совпадения? В совпадения Баев не верил, годы работы в Службе отучили верить.Тогда что?.. Кто-то всесильный (Бог? Дьявол? Иной?) тоже играет на опережение?

Он посмотрел на Гонгвадзе.

А Бодров, в свою очередь, наблюдал за Баевым, и в глазах его был живейший интерес. Каквсякий учёный-практик с большим опытом, он не признавал неопределённости, а в случае с

mir-kn

igi.or

g



Баевым этой неопределённости хватало. Бодров прекрасно видел, что с ним сейчас что-топроизошло (застывший, в никуда, взгляд, плотно сжатые губы и заострившиеся скулы) и желалбы на некоторые свои вопросы получить ответы, и желательно исчерпывающие. Потому что вданном случае не до этических норм и постулатов "не навреди", ибо с Баевым что-то не так, анекоторые вещи с человеческой точки зрения необычны вовсе.

- Ираклий Георгиевич.., - начал было Ким и замолчал. Чёрт! А ведь придется каким-то образомобосновать то, что он сейчас узнал благодаря девочке. А на обоснование уйдёт время иначнётся элементарное словоблудие, которое он терпеть не мог. Разглагольствовать о том, чтолично для него и так понятно, не хотелось уже изначально. Вообще-то, это недостаток всехцельных натур и самодостаточных личностей. Иногда для окружающих это сплошные плюсы, аиногда и один большущий минус.

Гонгвадзе прервал связь с инком Сектора и устало потёр виски. Выглядел он сосредоточенно-задумчивым.

- Есть кое-какие новости, но о них потом... Что ты хотел?.. Кстати, вот то, что ты просил.

И передал Баеву м-диск. Тот с недоумением уставился на него, будто впервые видел. Шефпояснил:

- Справка о деятельности "Икаров" и личностные характеристики их лидеров. Забыл, что ли? -удивился Гонгвадзе.

Да, конечно, это важно. Но не сейчас.

- Ираклий Георгиевич, - начал он по-новой, и в голосе его чувствовалось явное волнение, - чтосейчас происходит у Датая? Какая там обстановка?

- У Датая? - недоумённо переспросил Гонгвадзе и нахмурился.- А что у Датая? Воюем спеременным успехом... Или тебя интересуют последние сводки?

- Самые последние, - уточнил Баев и тут же припомнил тот ментальный "прыжок" черезкосмос, панорамный вид системы и ложный астероид, и своё впечатление от того, что увидел унего внутри. Какое же с некоторых пор странное это чувство - быть просто самим собой, бытьобыкновенным человеком. Чувство, с некоторых пор ему уже недоступное, потому что его силаи невероятные способности сконцентрировались именно в пси-сфере, пси-диапазоне, еговозможности и умения реализовывались и раскрывались с каждой минутой, становясь всёшире и для него доступней. Но где-то глубоко-глубоко внутри осталась щемящая жалость - ктому, потерянному навсегда.

- Да что случилось-то, Ким? - не выдержал и Бодров, продолжающий присматриваться к Баеву.-На тебе минуту назад просто лица не было!.. Это когда он запрашивал Институт биотехнологийи вывел изображение девчушки, - пояснил он шефу. Тот вздёрнул подбородок. ИнициативыБаева ему не нравились, было во всём этом что-то странное и необычное, даже неправильное.И вообще...

-- В чём дело, Ким? - Гонгвадзе в упор смотрел на оперативника, и во взгляде его читаласьтревога. Он слишком хорошо знал Баева, чтобы сразу понять - тот спрашивает не просто так иинтересуется Датаем не из праздного любопытства. Особенно в свете последних событий, что всамой системе и на планете происходят. И особенно если учесть, что Баев к Датаю не имеетпрямого отношения: не его профиль и круг обязанностей.

mir-kn

igi.or

g



- А дело в том, что в данный момент к Датаю, заходя к нам в тыл, приближается алгойскийбоевой подпространственник с чем-то таким на борту, что у меня до сих пор мурашки по коже,- Ким махнул рукой на объяснения, хотя и понимал, что их не избежать, и их непременнопотребуют. Но сейчас важнее предупредить своих и прежде всего опередить врага, а там уж... -И лично мне кажется... Нет, я уверен! На его борту находится не что иное, как психотронныйгенератор колоссальной мощности, причём, в отличие от прежних моделей, этот -органического происхождения. Живой, полный энергии и пока нереализованныхвозможностей. Этакая одушевлённая пси-мегабомба. Понимаете, о чём речь? И с чем нампредстоит столкнуться в ближайшее время?

Баев, говоря, головы не поднимал, вертя м-диск в пальцах. Слова ложились тяжёлымибрусками, нехотя, но и неотвратимо, по сути - готовый приговор. Не хотелось ему сейчасвстречаться глазами ни с Бодровым, ни тем более с шефом, а особенно с шефом, чувствовалКим за собой некую вину за прежнюю недосказанность, полунамёки и откровенную подтасовкуфактов. Делал он это, конечно, не от хорошей жизни и не специально, просто потому, что былне вполне уверен, что поймут его как надо. Хотя, понять-то, может, и поймут, Службаобязывает, но вот что именно?

Пауза затягивалась, и Баев поднял, наконец, голову, прямо глянув в глаза Гонгвадзе. И нашёлв них понимание и... сочувствие.

- Девочка, да? Это она тебе подсказала? Направила? Или ещё как-то сообщила?

Кии просто кивнул. Объяснять, что да как, по-прежнему не хотелось, обнажать душу оно ведьвсегда не просто. Цейтнот времени и отсутствие желания сделали своё дело. Тем болееГонгвадзе уловил суть - она действительно и направила, и подсказала.

- Да, она, и сделала это очень своеобразно, поверьте уж на слово. Она это умеет и может, - всёже подтвердил Баев вслух.

- Кстати, а как ты её назвал-то? - будничным тоном поинтересовался вдруг Бодров, раскурив,наконец, свою трубку и на миг окутавшись пахучим сизым дымом.- А то всё она, да она...Сплошные местоимения третьего лица.

Но за будничностью тона начальника ОСР элементарно читалось скрытое напряжение. Баевотметил это мимолётно, походя, он уже незаметно для себя начал привыкать вбиратьокружающий его пси-фон и на уровне эмоциональной составляющей различать егомногочисленные оттенки, особенно от тех, кто находился рядом, в непосредственной близости.Но вот "копать" глубже, выуживать у них что-то непосредственно из души, он себе не позволял,прекрасно понимая, что не имеет такого права. По крайней мере, без уважительной на топричины (особенно после случившегося с Еленой... Тут же пришла волна запоздалого стыдапополам с чем-то обжигающе-волнительным).

- Её имя Энн,- ответил Баев после секундного замешательства и тут же поразился, - это имяему только что пришло в голову. Энн? Что ещё за Энн? И почему Энн? А потом вдруг из глубинпамяти неожиданно пришло - не Энн, а Энея, богиня здравомыслия и здоровья,покровительница всего живого, даже больше - всего Сущего...

Чёрт возьми, откуда он это выискал, из каких анналов? Мифами и легендами никогда особо неувлекался, имел, так сказать, общие сведения, а тут сразу - Энея!.. Хотя ничего против,конечно, не имел, что ж, Энея так Энея, на том и решим. Тем более имя ему понравилось, былов нём что-то зовущее, нежное и пленительное одновременно. Как лепестки разгорающегося

mir-kn

igi.or

g



костра посреди наступившей ночи, как распускающийся бутон розы... Как последний,прощальный поцелуй уходящей любимой женщины... Энея...

- Пусть будет Энн,- согласился с ним и Гонгвадзе, пожимая плечами. Он был практиком ипрагматиком (должность обязывала), и символика его интересовала постольку поскольку. Онхмуро посмотрел на Баева и сухо продолжил.- Ты понимаешь, Ким, что только что далинформацию важнейшего стратегического значения, от которой, возможно, зависит весь исходДатайской кампании? Но я не могу как начальник вверенного мне Сектора опираться в своёмрапорте руководству, - кивок в сторону потолка, - на столь необычный и практическинеизученный источник информации, каким на данный момент является твоя...мм... Энн. Этононсенс. Верно?

Баев вздохнул и нехотя кивнул, соглашаясь. Да, всё так, именно так, леший побери! Они ей,естественно, не верят (он надеялся, что пока не верят) в силу специфики своей работы. Немогут понять, кто она и что она. Да и он сам как на перепутье, весь во власти сомнений идогадок. И потом... Как им объяснить, что чувствует он в моменты общения с Энеей? Какописать те образы и эмоции, что она проецирует ему прямо в мозг и душу? Какие слова, в своюочередь, тут подобрать, если их своеобразный "разговор" даже и сравнить-то не с чем? В своёмрапорте после возвращения с Мизая он ничего об этом не зафиксировал. Потому что егоощущения и эмоции во время контакта с девочкой к документам, что называется, непришьёшь, к тому же это было его личным делом и никакой особой оперативной составляющейощущения эти не имели. Во всяком случае, он так думал. И как, оказывается, всё это сейчасвыходит боком! А ведь на самом деле, как объяснить, каким образом у него появиласьинформация об алгойском подпрстранственнике, заходящим сейчас нашим в тыл? И уж совсемни в какие ворота не полезет его рассказ о том, что и он там побывал, пусть и ментально, исобственными глазами (хотя, ими ли?) видел того алгойца с его кошмарным содержимым наборту. Он бы на месте Гонгвадзе вряд ли поверил, засомневался бы уж точно: что тут заоколесицу несёт наш лучший оперативник? Какие ещё к чёрту мысленные прыжки за сотнисветолет? Ах, с помощью той самой девочки? Ну- ну... М-да.

- Просто поверьте, что так оно и есть, и у Датая сейчас назревает большая беда... Если некатастрофа, - повторил Баев, и от своего собственного последнего вывода непроизвольно сжалкулаки. Мимолётное ментальное соприкосновение с живым воплощением ужаса и кошмара,причём невероятно далёким от земных аналогов, заставляло опасность не преуменьшать, анастраиваться на самый что ни есть пессимистический лад.

Гонгвадзе почесал в затылке и переглянулся с Бодровым. Тот пыхнул трубкой, потом вынул еёизо рта и, почему-то обращаясь к шефу, произнёс:

- Да верим мы, Ким, верим. Ясно, что такими вещами не шутят... Только, опять же, как тыузнал? Снова почувствовал? Теперь уже за тысячи парсек? Извини, но как-то не верится. Что стобой происходит? Ты можешь объяснить?

Хм... Баев и сам был не прочь узнать подробности. За каких-то пятеро суток он фактическистал другим человеком, с иным внутренним составляющим плюс с иными, нечеловеческимиспособностями и возможностями. И каким образом, спрашивается? Благодаря кому, он ужедавно понял, но вот как, чёрт возьми? Да за столь короткое время! Скрытые внутренниерезервы, сильная доминантная биоэнергетика, мощная пси-составляющая, здоровая нервнаясистема, физическое состояние, наконец? Да таких, как он, миллионы! Или там, на Мизае, он,как говорится, оказался в нужном месте в нужное время? Плюс при этом имея такойвнутренний багаж и неадекватные личностные характеристики? Скорее всего, именно так.

mir-kn

igi.or

g



Сложились все факторы вместе, связалось всё воедино, подобралось всё одно к одному, - и вот,пожалуйста, получите клубок, который разматывать пальцы устанут. Но говорить об этомБодрову с Гонгвадзе не имело смысла. Просто потому, что нет доказательств перестройки егоорганизма. Прежде всего с медицинской точки зрения. А лезть к врачам со всем этимджентльменским набором ох как не хотелось, а хотелось, наоборот, отложить медобследование(которое необходимо, конечно) на неопределённое время и продолжать думать о себе как онормальном обычном человеке со всеми своими слабостями и недостатками. Поэтому Баевподнялся, сунул м-диск во внутренний карман просторной штормовки и произнёс, обращаясь кобоим сразу:

- Мне пока, к сожалению, нечего добавить к уже сказанному. А по большому счёту я и сам неразобрался в том, что произошло там, на Мизае. И что происходит со мной уже здесь, наЗемле. Это если по большому... Погодите, Ираклий Георгиевич, - остановил Баев Гонгвадзе,который собрался было что-то сказать. - Обследование, тесты и всё такое прочее - потом, я, какработник Службы, прекрасно понимаю всю необходимость подобных мероприятий... Но мне, -он помялся, подыскивая нужные слова, - но мне незачем да и некогда лезть пока в руки нашихэскулапов. Есть дела поважней... Датай и Энея, например.

И Большое Зло в придачу, мысленно добавил Ким. Вот, значит, что имелось в виду: некийорганизм, наделённый ужасающе разрушительными пси-возможностями, и который алгойцы вданный момент тащат к нашим в тыл.

- Ладно, так и решим пока, - Гонгвадзе прихлопнул ладонью по столу. Словно проблем неосталось. И добавил.- Если б я тебя не знал, не верил и не доверял - чёрта лысого отпустил бысейчас с миром, как миленький отправился бы в отдел Ливаненко на полное медицинскоеосвидетельствование. Но имей в виду, как разберёшься с "Икарами", сразу к нему. А вотэкипировочку оденешь, того же "Отшельника" со всеми его встроенными прибамбасами... Это,между прочим, приказ, и нечего тут улыбаться!

- Вообще-то я и сам хотел попросить о том же, - "Отшельник", несмотря на то, что являлсяэкспериментальной моделью, исследуемым образцом, на самом деле оказался очень нужной иполезной вещью. И где-то подспудно Баев подозревал, что он ещё ох как пригодится. - И вотещё что: надо бы, Ираклий Георгиевич, в институт направить команду Тори Доррисон. Самипонимаете, шутки кончились.

- Ладно, сделаем, сейчас же и дам соответствующую вводную, - кивнул Гонгвадзе, становясьвновь деловито-сосредоточенным. - Иди, работай... А о Датае и корабле противника я доложу, имеры примем. Грош цена мне как руководителю, если я буду сомневаться в своихоперативниках и инспекторах. К тому же самых лучших... Опять лыбишься? С глаз долой!

Что Баев и сделал, аккуратно прикрыв за собой дверь...

Некоторое время они посидели молча, потом Бодров задумчиво произнёс:

- Да, что-то у него там произошло, на этом Мизае, что-то такое, о чём он пока не говорит.Жаль, не слишком-то много данных удалось скачать с его "Отшельника", обнаружилосьмножество лакун, не поддающихся восстановлению, что само по себе уже странно... И сейчас...Видел бы ты выражение его лица, а особенно выражение глаз, когда он смотрел на девчонку!

- Я видел, - так же тихо и задумчиво ответил Гонгвадзе, и Бодров удивился; ему казалось, чтошеф был занят исключительно своим Консулом и внимания на них не обращал. - Эта девчонка,хм, Энн... Как ты думаешь, что она такое?

mir-kn

igi.or

g



Бодров покачал головой. В глазах его застыло странное выражение - лёгкая грустинка наравнес жалящей тоской.

- Кто она? Хотел бы я знать! Пока что она загадка, некий феномен, самородок... Возможнодаже, некая вещь в себе... И иногда мне очень хочется оказаться на месте Кима, хочется аж дозуда в печёнке! И в то же время мне этого совсем не хочется. Потому что, если откровенно,страшно. Не за себя, это понятно. За последствия.

Гонгвадзе понял. И ещё кое-что ему было понятно: каким-то образом эта девочка через егоинспектора помогает им, землянам. Вот это и было главное. А всё остальное, весь дальнейшийход событий уже зависел от самого человека, его действий и поступков. В данном случае отсамого Баева. Но тут уж ему никто не в силах был помочь, только он был заряжен на контакт, итолько он был в состоянии разобраться, что и как делать дальше. Если б не одно "но"...

При этом он не имел права на ошибку. Потому что ошибка в таком деле исключаласьизначально... Вот такие дела.

Баев, покинув кабинет шефа, спустился тремя этажами ниже, где находилась вотчина Бодрова.А спускаясь, невольно поймал себя на мысли, что чуть ли не по сторонам оглядывается, чтобы,не дай Бог, опять с Еленой не столкнуться. И обозлился на себя: да какого чёрта, в самом деле!Чего он испугался, что так себя накручивает? В самом деле, как юнец нецелованный!.. Ноприпомнив внутреннее нежно-золотистое сияние, исходящее от женщины там, в коридоре,вдруг понял, что элементарно боится. Боится ответственности и того, что может не оправдатьнадежд другого человека, в данном случае надежд любящей женщины. Любить всегда непросто, но быть любимым, оказывается, тоже не легче.

Ладно, решил Баев, с Еленой он непременно встретится и расставит все точки над "и". Потомучто, как видно, это всё-таки судьба. Его и её... И сразу стало легче на душе, словно камень снеё свалился. Но где-то там, на дне её, всё же осталось ощущение неуютности, какой-тонезавершённости - выбор-то в конечном итоге оказался всё-таки не за ним, по-большомувыбрали-то его. А он что? Проспал? Или так занят был, что некогда было разобраться вчувствах женщины? Балда!..

Закончив с экипировкой (зам Бодрова по хозяйственной части Лунёв сделал всё быстро иаккуратно и напоследок, как всегда, пожелал удачи), Ким поднялся к себе, уселся за рабочийстол и задумчиво огляделся. Вроде всё как обычно: привычная обстановка, настраивающая нарабочий лад, соответствующее настроение, есть на что надеяться, но... Что-то в душе так и нерассосалось до конца, осталось в ней то самое ощущение неуютности, неопределённости. Баевпонимал, в чём тут дело - последствия их ментального путешествия на пару с девочкой ивстреча с чудовищем (другого слова и не подберёшь). И откуда только эта штука взялась уалгойцев? Неужели новые технологии? Или, чёрт возьми, появился у них вдруг неожиданныйсоюзник, о котором мы ни сном, ни духом? Ведь краоги, суганцы, джаоды и кое-кто ещё покачто соблюдают нейтралитет, чего-то выжидая. Хотя большого ума не надо, чтобы понять, чегоименно - ждут, когда мы окончательно измотаем друг друга там, у Датая, а потом навернякаввяжутся, и вот тогда мало не покажется, и получим мы вместо одной проблемы целую кучу. Ипредвидеть подобное развитие событий нужно уже сегодня, чтобы завтра быть во всеоружии,оказаться подготовленными, а не ждать у моря погоды. Как это частенько бывало в векахминувших. И Баев очень надеялся, что Высший Координационный Совет Земли прекрасноотдаёт себе отчёт в том, что может произойти в дальнейшем, если не учитывать эти и многиедругие факторы. В противном случае наступит самая настоящая катастрофа...

mir-kn

igi.or

g



Баев настроил эф-трэкс на свои параметры (для этого подсоединил биодатчик машины ксвоему "Отшельнику", с которым опять, как на Мизае, стал одним целым), вставил мини-диск вдисковод и начал основательно изучать информацию, что подготовил и собрал для него шеф,вернее, его Консул. Сосредоточился, выкинув всё лишнее из головы. И алгойцев, и мизайскуюдевчушку (тут что-то мимолётно кольнуло в сердце), и Елену, и Датай... Короче, всё. Он началработать, как привык делать это на протяжении всей своей деятельности в СКБ, целикомсосредоточившись на проблеме. Потому что сейчас его интересовали в первую очередь"Икары". Что-то тут должно быть, некая ниточка, интуиция его ещё никогда не подводила. Воттолько что это за ниточка? И куда она приведёт? И не оборвётся ли в самый неподходящиймомент?

Через некоторое время он кое-что выяснил. Не без помощи эф-трекса, машины новогопоколения, в некотором смысле правнука компьютеров и ноутбуков, прежде всего с точкизрения анализа и оценки имеющейся на данный момент информации. Работал Ким с эф-трексом (аббревиатура расшифровывалась как "фоновая транковая связь) в режиме реальноговремени, естественно, и плюс в позиции "один на один", к тому же задействовав и своего"Отшельника", потому что биоконтактным шлемом оператора, штукой, вообще-то, громоздкойи лично для него неудобной, Баев старался лишний раз не пользоваться. "Отшельник" в планеконтакта был на порядок практичней, использовал только мыслесвязь и мгновенно вычленялсуть, как бы вживаясь в проблему, что было очень важно для дела и к тому же весьмаэффективно. И совместными усилиями им удалось кое-что выяснить. Вырисовывалась довольноинтересная и пёстрая картина.

Баев как раз думал об этом "кое-что", когда дверь открылась и появился Ромка Бессонов. Онмолча прошёл, молча протянул руку для рукопожатия и отстранённо уставился в окно, закоторым летний вечер уже сгустил краски до тягучей, вязкой синевы, попутно нанеся на небоблестящие мерцающие точечки звёзд.

- Проблемы? - поинтересовался Баев, прекрасно зная, что задумчиво-рассеянный Роман - этоверный признак затруднительного положения, в котором тот оказался.

- Ну, это как посмотреть, - философски заметил Бессонов, уселся в соседнее кресло и закинулногу на ногу. - На той точке, что ты, моншер, указал, мы обнаружили тело. И перваястранность: мужик этот был здоровенный, под два метра, косая сажень в плечах, а медэкспертустановил причину смерти от остановки сердца, то есть имел место обширный инфаркт спопутным кровоизлиянием в мозг. Нонсенс, одним словом.

Тут Баев насторожился. Симптомы были знакомы.

- Потом... Помещение изолировано от внешнего мира всеми доступными способами, нипросветить, ни прослушать, ни запеленговать, и "домовой" пуст, стёрт до заводской ин-платы.Поэтому странность номер два: как же ты, моншер, умудрился его вычислить, а? Унюхал, чтоли?

И посмотрел на Баева серыми глазами, в которых так и читалось жгучее любопытство. Ещётам элементарно читалось недоверие и некая толика растерянности. Баев буквально заполсекунды прощупал друга в пси-диапазоне и лишний раз убедился, что верно говорят оглазах как о зеркале души.

- Ну, а третья странность? - невозмутимо спросил Ким и невольно улыбнулся - Ромкиновыражение "унюхал, что ли?" в целом соответствовало действительности.

mir-kn

igi.or

g



Бессонов вздохнул и посмотрел в окно. Что он там разглядывает? Баев терпеливо ждал, покаРомка не налюбуется видами угасающего вечера. Вываливать на него собственные проблемы, ас ними домыслы, догадки и будоражащие его чувства пока что не хотелось. Даже перед Бесом.Но, очевидно, придётся. Просто потому, что больше не перед кем (начальство - это другое). Ипотом... У Романа не голова, а настоящий Дом Советов. Баев невольно подумал, а что было бы,если б на Мизай отправился именно Бессонов? Что и как бы всё сложилось, встреть Энею неон, Баев, а Роман? К каким результатам и последствиям такая рокировка привела бы? Хотявопрос из разряда чисто риторических и отвечать на него равносильно гаданию на кофейнойгуще, а уж этим Баев терпеть не мог заниматься. И другим не советовал.

Бессонов опять вздохнул, отвёл взгляд от окна, но тут же полез в карман такого же"Отшельника" за сигаретами. Ромка слыл идеальным работником, ведущим специалистом,цепким, умным, настоящим профессионалом, но от этой дурной привычки избавиться всёникак не мог, как ни пытался. Шутил, что его сила воли на сигареты почему-то нераспространяется.

- Странность не странность, - ответил наконец он, выпустив к потолку струйку дыма изаинтересованно наблюдая, как её неторопливо втягивает в себя решётка воздухоочистителя, -а что-то из разряда аномального, пожалуй.

- Да в чём дело-то? - не выдержал Баев, видя, что Бессонов опять замолчал, докуривая своюсигарету с глубокомысленным видом.

- Понимаешь, биотехнологические цепочки на одной из стен, вернее, их остатки.

И снова умолк, глядя на Баева. Сейчас в глазах его было непонятное выражение, не тоудивление, не то растерянность.

- Ну что, что? - не выдержал Баев, готовый сейчас Беса схватить за грудки. И мысль эта что-тотам инициировала, и... Он тут же загнал свой неосознанный порыв куда подальше, потому чтоБаеву показалось на миг, что его друга как следует встряхнуло. Тот, правда, ничего незаметил, хотя внутренне и передёрнулся, не ведая причины.

- Да как тебе сказать, просто... Странно всё это, Ким. Остаточный аналоговый сигналуказывает на тебя и эту твою девчонку.

- Её зовут Энн, - машинально поправил Баев и призадумался. Цепочки, сигнал, остановкисердца... Надо лететь и разбираться самому.

- Где это место?

- А ты что, действительно не знаешь? - удивился Роман и уставился на Баева в полномнедоумении...

...Там действительно было пусто. Труп уже забрали, имевшуюся технику вывезли для болеетщательного и детального осмотра специалистами Службы, и комната казалась стерильной,как операционный стол перед... Ну, перед этим самым. А в остальном...

Баев обошёл всю её по периметру. Со стороны могло показаться, будто он к чему-топрислушивается или принюхивается, хотя это было и недалеко от истины. Он на самом делечто-то чувствовал, какой-то недавний след, что-то знакомое и в то же время отталкивающее,неприятное. Неприятное на подсознательном уровне. Он обернулся к Бессонову.

mir-kn

igi.or

g



- Где?

Тот указал в направлении чуть правее от Баева. Ким приложил руку к стене и тут же ипочувствовал, а потом и увидел, тем же обострённым внутренним зрением. Два луча. И ещёодин, третий, сотканный как бы воедино из первых двух и сфокусированный на него и на неё,Энею. Жуткое это было ощущение - раздвоённость заведомо целого и одновременно гармониявсего во всём.

Первый и второй лучи (во внутреннем видении зеленовато-голубые) шли от него и к нему, и онопределил, не без труда, куда именно - Датай, где сейчас находился тот злосчастный артефактдревней цивилизации, и куда подкрадывался алгойский рейдер с пси-мегабомбой на борту.Третий луч уходил чуть в сторону и незримо касался Энеи. Баев перестал дышать и весьпогрузился в себя.

Луч этот обволок её, словно кокон, и стал медленно наливаться зелёным. Ощущение такое,будто он насыщался, становясь буквально на глазах изумрудным, ярким. И внутри Баеватысячи невидимых струн зазвенели в унисон с этим тревожно-пульсирующим светом. Энея жепребывала, похоже, в ступоре. Или просто ничего не чувствовала, что совсем уж маловероятно.Скорее, что во сто крат хуже, отдавала по крохам свою фантастическую энергию. По крайнеймере, внешне она на происходящее никак не реагировала. И это обстоятельство ничегоблагоприятного не сулило.

Баев попытался разорвать этот кокон, хоть как-то его нейтрализовать и... ничего не вышло.Луч и не думал исчезать, свернуться, например в точку, и пропасть. Наоборот, в нём всёприбавлялось и прибавлялось изумруда. Ким попробовал ещё раз. Потом ещё... Бестолку! Стаким же успехом можно было пытаться воду рубить топором.

- Ромка, помоги! - позвал он напарника, сам, правда, толком не представляя, что сейчас делатьи во что он ввязался, пытаясь помочь Энее. А то, что помощь ей необходима, Баев несомневался ни на йоту.

- Что делать-то? - Бессонов видел, что с другом что-то происходит и, не раздумывая, кинулся напомощь.

- Чёрт!.. Попробуй взять меня за руку, что ли? - в Баеве сейчас говорила одна интуиция, разумже застрял где-то на полдороге.

Бес схватил обеими руками запястье Кима и закрыл глаза. Машинально. И неосознанноконцентрируясь. А тот снова рванул туда, к Энее, но уже не один, с Ромкой. Ни о чём не думая(и зря!), вобрал его пси-энергию, как губка ненароком пролившуюся воду (мимолётная искраудивления - как это?), а потом всё завертелось, как в калейдоскопе: образ в образ, картинка изкартинки, мешанина из пси-импульсов и полная самоотдача на уровне подсознания. Иощущение вновь проснувшейся внутри Силы. На мгновение, как ему показалось, его поглотилаБездна - влекущая, зовущая, всасывающая, как развёрстая ненасытная воронка на самом краю(сердце при этом скачущее ухнуло куда-то в пятки). Но Бездна - ничего, если знать, каквернуться обратно. По этому же лучу, например. А потом приоткрылось не то видение, не тообраз, не то картина из запредельного и оттого далёкого и почти невозможного: алгойскийвоитель, на борту которого чудовище с оловянно-безжизненным взглядом; Датай, подповерхностью которого (на трёхкилометровой глубине) притаилось ещё что-то, кудамасштабней и чудовищней; флот землян, рассредоточившийся в системе, но уже беззащитныйи пока ничего не подозревающий; два луча, один от алгойца и другой от Энеи, вобравшие в

mir-kn

igi.or

g



себя их сущность, и ещё один, от него самого, бьющий куда-то в пустоту, как одинокийпрожектор в ночное, затянутое тучами нависшее небо. А потом вдруг что-то сверкнуло, намгновение нечто проникло в мозг, и... всё закончилось. Тьма, парализующая и волю, и чувства,и мысли, и эмоции, погрузила Кима в себя всего, без остатка. Он упал, как подкошенный, каксшибленный ударом податливый лёгкий манекен. Рядом рухнул и Бессонов, который так и неразжал своих рук, вцепившись в запястья Баева мёртвой хваткой...

Когда Баев пришёл в себя, даже не сразу понял, что это с ним, где он находится и почемулежит на стылом бетонном полу. Обрывки видений кружились, как снежинки в потоке воздуха,и так же таяли, оставляя после себя лишь ощущение безысходности и жалящей, невыразимойсловами тоски.

Он с трудом повернул отяжелевшую голову и увидел лежащего рядом Ромку, клещамивцепившегося в его руку. Что с ними произошло конкретно, Ким помнил смутно.

- Бес... А, Бес! - позвал он Бессонова и попробовал расцепить его пальцы. Куда там! Лишь стретьей попытки Баеву удалось освободиться от мёртвой хватки.

- Хорош дурака валять, - уже понимая, что произошло нечто из ряда вон, напрягся Ким. Ромкабезмолвствовал. Он наклонился над другом. - Ты чего, а?

Тот молчал, застывшим взглядом смотря в пространство. И Баев одномоментно вспомнил. Всё.До капельки. И взвыл, как смертельно раненный волк.

Гонгвадзе в упор смотрел на Кима. Смотрел молча, сосредоточенно. И мысли под стать -чужие, нехорошие. Они находились одни в его кабинете, и Баев этому был даже отчасти рад.Потом шеф тяжело вздохнул и так же тяжело бросил:

- Что скажешь? Почему?

Вот это "почему?" Киму и самому не давало покоя, он себе просто места не находил, пытаясьответить на это самое "почему?" А ведь ещё оставались "как?" и "за что?". Баев вспомнилмертвые невидящие глаза Ромки и от бессилия и отчаянья сжал кулаки. Ничего уже невернуть, ушёл Ромка, ушёл навсегда, туда, откуда не возвращаются. И виноват в этом он, КимБаев... Ну, может быть, ещё отчасти и обстоятельства. Но от этого никому не легче.

Он припомнил всё, что случилось, и содрогнулся. И зачем он заставил Романа во всё этоввязаться? Никогда он не простит себе его смерти. Тот буквально отдал всю энергию и умер отразрыва сердца, не выдержал внутреннего напряжения и колоссальной нагрузки. Не готов ещёчеловек к подобному эксперименту и такому вот контакту... Чёрт возьми, да с кем же,наконец?!

А он, Баев, оказался, значит, двужильным. Да и опыт кое-какой уже имелся, и "Отшельник"был при деле, хотя... Ромка тоже был соответственно экипирован, но, оказывается, причина нев снаряжении. А в пси и био-составляющих организма в целом. Этого-то как раз Ким и не учёл,да и двигали им тогда сплошь эмоции и подсознательные порывы. Потому что думал лишь отом, как помочь своей Энее и как рассеять эти чёртовы энергетические сгустки-лучи, а о себеи Бессонове не думал. Некогда было и не до того. Вот и приехали... Осознание всех этихобстоятельств и фактов разрывало душу и ледяной тоской сжимало сердце.

- Ну? Чего молчишь? - Гонгвадзе оставил кресло и неторопливо прошёлся по кабинету.Выглядел он бледным и осунувшимся, глаза потухли, ушли из них и блеск, и пронзительность.

mir-kn

igi.or

g



Ким невольно отметил, что давно уже не видел начальника Сектора улыбающимся, полногожизни и сыпавшего шутками с неповторимым грузинским акцентом, где "вах" и "батоно"звучали через каждое слово.

- Ты понимаешь, что при невыясненных обстоятельствах погиб инспектор Службы? -остановился Гонгвадзе рядом с застывшим, как монумент, Баевым.- И рядом с ним в это времянаходился ты! А ни толковых объяснений, ни вразумительных ответов я так пока и не услышал.Очень надеюсь, что пока!.. Чего вас туда вообще понесло?!

Что Баев мог ответить? Сейчас, задней мыслью, даже и не подумал бы тащить с собой Ромку,но тогда... Ничего такого и в мыслях не было, всё вышло спонтанно, импульсивно и оттого, каки следовало, бестолково, безнадёжно и непоправимо.

- Искали причину, Ираклий Георгиевич, - разлепил плотно сжатые губы Ким и посмотрел вглаза Гонгвадзе. Во взгляде не было ничего, кроме боли. Некоторое время они молча смотрелидруг на друга, потом Гонгвадзе, пробормотав что-то по-грузински, отошёл и замер упанорамного окна, что проецировало сейчас лунный пейзаж.

- Сделаешь подробный отчёт, - глухо произнёс он, не оборачиваясь. - Всё, что случилось, ижелательно поподробнее о причинах, приведших к трагедии... И не забудь о Мизае. В томрапорте, что у меня сейчас, этих самых подробностей вообще кот наплакал. А вопросов одевчонке хватает... И не только у меня.

Баев поднялся и, механически переставляя ноги, пошёл к выходу, взялся за дверную ручку ивсё же не удержался, потому что это было важно. Важнее, чем собственная, да и не только,судьба:

- Что с моей информацией об алгойском рейдере?

- Ты не хуже меня знаешь, каким образом подобные вещи доводятся до руководства. А темболее, здесь есть нюансы.

- Знаю.

- Знаешь? - Гонгвадзе развернулся и уставился на оперативника. - Тогда чего спрашиваешь?Чтобы лишний раз понервировать старика? Которому и так, ох как достаётся?

Ким молча вышел. На душе просто кошки скребли.

Да, конечно, он знал. Из их Сектора за подписью шефа ушёл рапорт руководству - мол, так итак, оперативная информация такая-то, нужно срочно принимать меры. Наверху, конечно же,рассмотрят, но и начнут анализировать, сопоставлять и, как следствие, задавать множествовопросов (небезосновательных, если уж на то пошло)... Но такой подход его сейчас никоимобразом не устраивал. Потому что не было времени подробно отвечать на эти вопросы,большинство из которых затронут лишь общее. А время-то уходило, с каждой убегающей вникуда минутой приближая беду. Если не катастрофу.

Задумавшись, он спустился к себе. Надо было решать. И решаться.

Нон Саал, капитан алгойского воителя, напряжённо ждал. Но чего именно, сам себе, наверное,вразумительно не ответил бы. С тех пор, как блок с декодером-дешифратором занялположенное ему место в командном модуле пси-генераторов, про себя именуемым Салом

mir-kn

igi.or

g



просто и недвусмысленно "оживителем", капитан элементарно не находил себе места,подсознательно чего-то ожидая. Больше негативного, нежели наоборот. Какого-то сбоя,например, чего-то внештатного или вообще непредвиденного (а в таком деле последнее-то какраз и самое вероятное). Слишком опасная и малоизученная вещь оказалась у них в руках, ужэто-то он понимал и прекрасно отдавал себе отчёт, что по самый гребень влезли они в какую-тотайну, в какое-то порождение вселенной, в котором так до конца и не разобрались, и откоторого за парсек веет той же непредсказуемостью и неопределённостью. А может, и вовсе несуществует того, кто бы с этим справился? В их галактике, по крайней мере? Что мы вообщезнаем о её порождениях и тщательно скрываемых тайнах? Её древних артефактах, реликтах,что вдруг, неожиданно, всплывают из небытия и начинают действовать вопреки всякой логикии подстраиваясь под то, своё давным-давно забытое прошлое?.. И очень хотелось надеться иверить, что приобрели они всё же могучего союзника, а не беспощадного и всесильного врага.Верить хотя бы на данном этапе. Хотя бы на слово. А иначе рискуют они оказаться на краютакой пропасти, что и костей-то не соберёшь. И пропасть эта могла запросто, одномоментнопревратиться в Бездну, которой заглотить его корабль, а попутно и всё, что под коготьподвернётся, не составило бы никакого труда. А об аппетитах Бездны и гадать нечего, онавсеядна и ненасытна, никогда не подавится, в сытой отрыжке рождая катаклизмы,катастрофы, прах и в конечном итоге всеобъемлющий хаос, растопыренной пятернёйтянущийся к сердцу Вселенной...

Отогнав мрачные мысли, Нон Саал не без внутреннего трепета внимательно посмотрел на ва-гуала.

После активации декодера-дешефратора визуально ничего вроде бы не изменилось, шарик наэкране казался воплощением самого спокойствия, однако операторы пси-модулейдокладывали, что с ним что-то происходит, и это "что-то" медленно, но стабильно наращиваетамплитуду. Возможно, так он и просыпался, если идущий в нём процесс характеризовать этимбанальным и мало что разъясняющим словечком. А возможно, у него пищеварение такое(должен же он чем-то питаться?). А может, он вообще так о чём-то размышляет. Но Нон Саалуотчего-то хотелось проявления именно зримых внешних эффектов, световых или звуковых -неважно. Да он и сам чувствовал, - что-то происходит, но на таком уровне, преодолеть которыймогли одни лишь многочисленные датчики, всевозможные приборы и сенсоры. Но почему-тохотелось увидеть и собственными глазами, чтобы уж если не успокоиться, то хотя бы и нетревожиться. По поводу и без. Ему казалось - заметь он какие-либо изменения невооружённымглазом, то сразу бы понял, чего ждать и к чему готовиться. Хотелось так думать. Простоуспокоиться на мгновение.

Но ва-гуал по-прежнему оставался холодно-равнодушным золотистым шаром в обрамлениислегка шевелящихся осклизлых щупалец. То ли чего-то ждущий, то ли к чему-то готовящийся.

Капитан слегка приоткрыл верхние конусообразные резцы, - в целом это выражало нетерпениеи некоторую озабоченность: он, Коготь Правой руки, а выполняет тут роль мальчика напобегушках, - подойти, подать, включить и посмотреть, что из этого получится, а дальше... Адальше от тебя уже практически ничего не зависит, сиди и жди результатов. Хорошо хоть,рядом находишься, присутствуешь, так сказать, при процессе... И на том спасибо.

Нон Саал склинил резцы в подобие усмешки. А что, собственно? Чего он переживает? Емудоверили ответственейшую миссию, намекнули, что сам Вседержатель в курсе всего, так чтобудь на высоте!.. А сомнения... Они сейчас просто неуместны. Да и были неуместныизначально.

mir-kn

igi.or

g



Но на душе, вопреки всему, хаары скребли. Из-за этого безобидного на первый взгляд шарика.И как же он сейчас ненавидел этих землян!.. Всё из-за них! Если б не они...

Воитель шёл к Датаю, поминутно сокращая расстояние до сферы взаимодействия. Оставалиськакие-то часы до кульминационного момента всей операции. Капитан очень надеялся, что ва-гуал справится, что программа, посредством декодера-дешифратора вложенная в него, ва-гуалом принята к исполнению, а не к сведению. Собственно, и их пси-генераторынаправленного действия работали по такому же принципу. Но там-то тупые машины, а тут?..Что возможно тут?.. Что ждать от него в ответ?..

- Господин! - доложил в клипсу связи дежурный офицер командного отсека. - Сканерыотметили на уровне базовых составляющих некое внешнее воздействие.

- Земляне? - встрепенулся Нон.

- Неясно... Сигнал прерывистый, слабый, идёт вообще откуда-то из запределья и дешифровкене поддаётся.

- Сейчас буду. Продолжайте отслеживать.

Вот нечто подобного он и ожидал. Только причём тут внешнее воздействие, хуун возьми?

А в командном деловая суматоха: нижние чины сама собранность и деловитость, верхниеоператоры непроницаемы и сосредоточенны, а ближайшие помощники - сама услужливость иподобострастность.

Саал расположился в своём ком-кресле и бросил короткий выразительный взгляд напанорамный экран. Как и следовало, ничего там не изменилось; та же бриллиантовая россыпьсозвездий, равнодушных ко всему живому, и вечный покой. Всё, как обычно... Идиллия, Сущийзабери его и его душу!.. Потом перевёл взгляд ни нижний левый сегмент экрана - ва-гуал всвоей камере продолжал как ни в чём не бывало спокойно шевелить отростками, отсюдапохожими на бахрому, окутавшую золотистый шар. Он пригляделся. Показалось, или их сталобольше?.. Или меньше?.. А кто-то их вообще считал? Наверняка никто и не додумался!.. Хотя,что это меняет? Сто их, или двести - нам-то какая разница? Что мы в этом понимаем?

- Как там? - поворот головы в сторону старшего помощника.

- Сигнал, господин. В сторону, куда-то вглубь, - это "вглубь" он выделил голосом и прозвучалооно поэтому как полномасштабное "ВГЛУБЬ".

- И что это означает?

- Непонятно... Идёт к нам откуда-то из периферии, а дальше след теряется, растворяется. Покрайней мере, волновые датчики слежения бессильны. Плюс нечто похожее от ва-гуала исамой планеты. Но есть любопытная подробность: где-то в той стороне как раз и находитсяметрополия землян.

- Метрополия? Но причём тут тогда местная планета? - Нон Саал задумался. А на планете-тонекий артефакт. Это мы думаем, что там трансмиттер, а на самом деле?.. Вот ведь, Всесущий,куда же мы лезем? Что всё это означает? И ещё одно: они-то сигналы отследили, значит, идругие это непременно сделают. Те же земляне, например. И, как следствие, наткнутся на ихрейдер, и тогда никакая маскировка и предосторожность уже не помогут. И вся операция подугрозой.

mir-kn

igi.or

g



- Это всё?

- Пока да. Мы отслеживаем, что возможно.

Ему не понравилось это "пока", но, глянув на застывшего старшего помощника, понял - всё этобестолку. Тот и сам ничего толком не знал и ещё мало что понимал (ведь всей информациейвладел только он, капитан). Махнув - идите, мол! - опять задумался.

Что за сигналы? И куда, интересно? Это "куда?" его больше всего и тревожило. На этуненавистную Землю? Или к суганцам на их Гор-ку-аху? Или к джаодам? Те ведь тоже где-то втом районе обитают. Хотя, какая теперь разница? Главное, началось. А предупреждён - значит,когти уже не спрячешь. Надо выходить из пассивного режима в активный. Пора.

Нон Саал хотел было подняться и отдать приказ о переходе корабля в следующую фазуоперации с последующей сменой диспозиции, но не успел...

Что-то заставило его упасть обратно в кресло. Что-то настолько чужеродное и леденящее мозг,что он... Он просто перестал ощущать себя как личность, в неуловимое мгновениепревратившись в безропотную, послушную марионетку, натурального зомби. Ледяное, чужое и,что самое ужасное, абсолютно равнодушное, заглянуло в его сознание, прошлось по всей егосоставляющей и ментально велело:

- Сиди... Жди...

И он остался в кресле. Сидеть и ждать. За секунду у него отняли и практически разрушили всё,чем жил, дышал, на что надеялся и во что верил. Забрали всё, что наполняло его разум, чторастворилось в сознании - жизнь, свет, тьму, зло, добро, всеславие и всесущее. Его опустошилии досуха выжали, как тряпку, оставив только естественное и необходимое - дышать, моргать,сглатывать и пускать слюни, как недавно рождённый...

Ва-гуал, не меняя положения и внешне оставаясь там, где и был (лишь золотистое сияниестало чуточку ярче и интенсивнее) объял всё вокруг, впитал всё необходимое (экипажмгновенно перестал быть одним целым, командой, распался на зомбированных, управляемыхособей), потом ослепительно вспыхнул расплавленным золотом, в миг разметал окружающиеего пси-генераторы, превратив их одномоментно в мешанину из пластика, металла икерамзита, тут же занял всё освободившееся пространство своим трепещущим телом (принеобходимости мог бы занять и весь корабль), вновь запульсировал, обвил щупальцами-рецепторами потолок, стены, пол и снова замер, будто к чему-то принюхиваясь, как гончая,взявшая свежий, будоражащий и кровь, и нутро, и естество, недавний след. Ва-гуалокончательно "проснулся". И тут же показал зубы.

Прирождённый хищник, вставший благодаря алгойцам вновь на тропу войны, некогда импозабытую, он изготовился, потому что изголодался. Для него не существовало понятия "свой".Как, собственно, и "чужой". Он просто существовал и был сам по себе, уничтожая илирастворяя всё, отличное от него. Такова была его сущность, природа, и, по-большому, цель.Таковым оно было, это Большое Зло. И оно, ещё толком не пробуждённое, уже жадно,плотоядно оглядывалось.

Алгойцы, не ведая того, открыли свой собственный ящик Пандоры и, ничего не подозревая,заглянули внутрь. Заглянули...

... в Бездну!

mir-kn

igi.or

g



ГЛАВА 8. ПРОБУЖДЕНИЕ.

А возле кабинета стояла Елена. Всё с той же папкой в руках, всё так же прижимая её к груди,словно защищаясь от чего-то. И взгляд какой-то отрешённый, будто внутрь себя. И бледная,какая-то потерянная. Будто заблудившийся ребёнок в огромном мегаполисе. Баев как-то сразуэто определил - и её потерянность, и скованность, и некоторую отчуждённость. Словно шлакуда-то да и потерялась, заблудилась в лабиринтах улиц. Потерялась, как маленькая девочка втёмном, дремучем лесу. Но, как ни блуждала она где-то там, внутри своей души, но, увидевБаева, сразу пришла в себя: взгляд и прояснился, и потеплел.

- Здравствуй ещё раз, Ким, - еле слышно произнесла женщина, смотря на него с грустью. Апотом невольно зарделась вся, вдруг пошла пятнами, ибо показалось ей, что всю её пронзилиострым, навылет, взглядом. Пронзили как остро заточенным клинком. В самое сердце. Онатихо охнула и покачнулась, но Ким уже был рядом и поддержал. Он так сейчас хотел тепла иучастия, что готов был отдать за это всё на свете. И поэтому совершенно не думал, что творитсвоими способностями.

- Здравствуй, Леночка,- всю ласку, нежность, все нерастраченные чувства свои, всё, что в нёмещё оставалось от старого, полузабытого, вложил он сейчас в это "Леночка". - Пойдём,присядешь, родная.

И сам себе удивился: как просто и естественно у него это вышло - родная... А как же иначе?Конечно, родная!.. Увидеть, а потом и понять, и принять - это дорогого стоит. И он несобирался этим разбрасываться. Совершенно!

И чуть ли не на руках внёс женщину в кабинет.

Усадив гостью в своё кресло, сам пристроился в соседнем, в котором Ромка недавно сидел икурил, рассеянно поглядывая на чёрное небо за окном. Сердце сжалось... Он так отчётливовдруг прочувствовал его остаточную ауру, что аж задохнулся от вошедшего в него, какзазубренный осколок, ощущения и переживания другого человека. Которого нет уже. Это былостранно. Чересчур. И уже на пределе его сил.

- А Ромка где? - Елена пришла в себя, но не совсем: в голове по-прежнему туман, на сердцедавила что-то тяжёлое, неприятное. С ужасом она осознала - это предчувствие беды. Близкойи... грядущей.

- Погиб... Час назад,- зачем-то добавил Ким. Совершенно безысходно, безнадёжно и тяжелоупало это его "погиб", одним словом было соединено всё живое и нетленное с мёртвым,неизбежным.

- Что?..- Елена выпрямилась и неверяще уставилась на Кима. Сердце в очередной раз сжалось,уже спазмом тоски.

Баев не отвёл взгляда, погружаясь без остатка в эти светло-карие омуты, в которых плескалосьсейчас неподдельное горе, горечь утраты и осознанность непоправимого. Она умелапереживать и сопереживать, дано ей было это удивительнейшее свойство человеческой души исердца. Помимо своей воли, желая и в то же время не желая, но Баев в каком-то полусне,заторможено, всё рассматривал и рассматривал внутренний свет, исходящий от сидящейрядом женщины. Сейчас он потускнел, проявились в нём тёмные пятнышки и крапинкичервоточин, она переживала боль утраты и жила в этот миг на какой-то только ей доступнойэмоциональной волне, которая с головой захлестнула женщину и где не было места никому.

mir-kn

igi.or

g



Баев сжал зубы и отвернулся, заставляя себя убраться прочь от этого видения. Он, неколеблясь, с остервенением загнал своё проснувшееся не вовремя второе естество, ту Силу,что жила в нём с некоторых пор, в такой тупик подсознания, выбраться из которого той былобы в ближайшее время ох как не просто. Пропади оно всё пропадом!.. Ему сделалось противно,он ненавидел себя. Словно подсматривал сейчас в замочную скважину, с вожделением,ненасытно следя за тем, что не только руками, но и взглядом-то было нельзя трогать.

- Как погиб?.. Я же его совсем недавно видела, он... - и запнулась, до конца осознав этобезнадёжное "погиб час назад". Вдруг, сразу, одномоментно поняла - Ромки Бессонова большенет. И закрыла ладонями лицо.

Некоторое время они сидели в тишине. Баев сжимал побелевшими от напряжения пальцамиподлокотники кресла, а Елена, прикрывшись ладонями, пыталась сдержать рыдания, чторвались из неё судорожными вздохами-всхлипами. Им обоим было тяжко и больно, но Баевувдвойне,- что ни говори, а в гибели Романа был повинен и он, от этого факта не отмахнёшься.Эх, вернуть бы всё назад, не дать случившемуся произойти, сделать бы всё по-другому, по-умному - многое бы он за это отдал, не торгуясь! Но в том-то и дело, что цена-то уже заплаченаи по-другому никак уже не получится. Не изменить обстоятельства, а по-большому, и судьбу,не изменить, как ни пытайся. Второй попытки просто не будет, жизнь шансами ивозможностями не разбрасывается, в таких случаях она немилосердна, бьёт наотмашь, бьёт досмерти, наповал.

Баев тяжело вздохнул и опустил голову. Ничего ему сейчас не хотелось, голова казаласьпустой, а тело ватным, рыхлым и чужим. Переступил он некую грань человеческихвозможностей, за которой ждали пустота, беспомощность и тоска. И даже новые егоспособности не помогли бы здесь ничем.

И тут случилось то, что... случилось.

Елена, чьи глаза были полны слёз, вдруг взяла Кима за руку и сжала крепко-крепко своимигорячими пальцами. Не уходи, даже не думай! - пронеслось у того в голове, и Баев внутреннесодрогнулся, возвращаясь, будто из плена. Он посмотрел на Елену, прямо в эти заполненныеслезами глаза, и хотел лишь одного - никогда, ни при каких обстоятельствах не потерять этуженщину. А та совершенно явственно прочувствовала это его сокровенное желание и прижалаего ладонь к своим губам и стала неистово целовать. И слёзы хлынули неудержимо, черезкрай. Это были и слёзы утраты, и слёзы облегчения одновременно - она чисто женским чутьёмпрочувствовала его состояние и его желание остаться с ней, найденной и обретённой им в этойкруговерти из дней, событий и обстоятельств, подчас жестоких и безжалостных.

- Я с тобой, любимый... милый... единственный,- шептала она сквозь слёзы. Ким нежнопритянул женщину к себе, обнял, будто закрыл собой разом от всех бед на свете. Прикрылнавсегда, на всю жизнь. И она опять это прочувствовала. Потому что её сердце и душа так женавсегда принадлежали этому человеку.

- Что ты, родная? - выдохнул он, погружаясь лицом в её волосы, в эти восхитительныекаштановые волны. Он счастлив был утонуть, захлебнуться в этих волнах, чтобы никогда ужене всплыть на поверхность.- Что ты?.. Не плачь...

Рядом была ОНА. Единственная, неповторимая. Он отчётливо это понял, понял в такойослепляющей вспышке озарения, что всё остальное вмиг померкло и стало второстепенным, ато и просто ненужным.

mir-kn

igi.or

g



- Любимая... - только и вымолвил он и впился в эти зовущие, ласковые и ждущие губы, тут жепотеряв и голову, и разум, и чувство реальности, всё, чем до этого жил и был наполнен. Всё этоон сейчас отдал, не задумываясь. Отдал за эти губы.

И она ответила... Неистово, всем ждущим естеством своим, всем своим мудрым женскимвторым "я", всей женской составляющей, имя которой - любовь; тем, чем женщина отвечаетлюбимому мужчине, когда тот рядом и жаждет, и ждёт только её одну, неповторимую иединственную. Ту, которая уже навсегда!..

Он легко поднял её и отнёс в соседнюю комнатку, где были лишь холодильник, небольшойстолик и диван-кровать. Тут коротали они с Ромкой ночи, когда выпадало дежурство поСектору. Он бережно, как бесценный груз, положил женщину на этот диван, встретился с еёглазами, в которых не было ничего, кроме призыва и ожидания. Боже, неужели это с ним? Вотэто?!.. И ни о чём не думая, стал нежно и в то же время страстно, на одном дыхании, целоватьеё всю, куда только доставали губы, срывая всё, что мешало этим губам. Она отвечалавзаимностью,- жарко, пылко, она растворялась в его безудержных поцелуях, как пересохшаяпочва под струями долгожданного ливня. Кусала от наслаждения губы, когда он целовал еёвсю и крепко обнимала в ответ. Она жила сейчас только им, забыла, кто она, где она и желалалишь одного - чтобы это не кончалось. Желала отчаянно, неистово. За эти мгновения онаготова была отдать всё на свете. И отдала. Так же неистово и не раздумывая ни секунды. И онвзял её, с нерастраченным жаром, сумасшедшей страстью, всю, без остатка. И упал вПропасть, растворился в светло-ореховом омуте счастливых глаз, исчезнув в них и рождаясьуже внутри неё, уже не принадлежа ни себе, ни этой Вселенной. Целовал, нежил, сжимал вобъятиях, делал всё, что она желала и не мог остановиться. Любил её как одержимый, как впоследний раз, будто никогда и не обладал до этого женщиной. И она испытывала те жечувства и ту же страсть, пылко отвечая на ласки и вся горя желанием и торопясь, торопясь вполной мере насладиться этими безумными и счастливыми мгновениями, что наконец-топодарила ей судьба... Только женщина, до предела истосковавшаяся по ласке любимого, моглабы её понять и полностью разделить её чувства. Одиночеством собственной души и нерастраченной страстью...

После, лежа уже совершенно обессиленный и бессмысленно таращась в потолок, вдруг понял,до какой же степени он сейчас счастлив. Всё отошло на задний план: и служебныеобязанности, и Энея, и "Икары", и Датай, чёрт бы его побрал, и... Короче, всё. Осталась однаЕлена, любимая и желанная. Он нежно перебирал в своих пальцах её волосы и наслаждалсяприкосновениями к этому восхитительному шёлку.

А женщина лежала не шевелясь, замирая и вся погружаясь в эти прикосновения, ласковые,дурманящие и опять зовущие куда-то далеко-далеко, за грань обыденных чувств и эмоций. Ейказалось - куда уж дальше?! Но, оказывается, были там, за этой чертой, ещё более глубокие инепостижимые чувства. Она будто пережила ощущение безудержного падения или полёта.Туда, в синь и бескрайность, где ни начала, ни конца, а лишь воронка тех же чувств и эмоций,что засасывает тебя всю, без остатка. Она выдохнула застрявший в лёгких воздух (забыла дажедышать от охватившего её счастья), открыла затуманенные глаза и, чуть повернув голову,поцеловала его пальцы.

- Мы же никогда не расстанемся? Нет для этого причины? Правда? - задала она извечноженский вопрос и посмотрела сияющими глазами. Как же она его любила! Только сейчас онаосознала в полной мере - как!..

Ким встретил этот взгляд и с наслаждением в него погрузился, вновь испытывая волнительное,

mir-kn

igi.or

g



ни с чем не сравнимое ощущение замирания где-то там, внутри себя. И улыбнулся. Улыбкавдруг сделала его так похожим на обыкновенного, со всеми своими недостатками и слабостямичеловека, что Елена в очередной раз задохнулась от счастья, оттого, что он рядом, что онинаконец-то вместе, что нашли друг друга в круговерти дней и суеты, что никогда больше непотеряются. Никогда. По крайней мере, себе она такую клятву дала. И нисколько об этом нежалела.

Но мгновения счастья, как известно, лишь мгновения. А потом наступает повседневность и таже круговерть, что и зовётся жизнью...

Завибрировал манжет трэка на левом запястье. Баев по привычке активировал связь, хотя,если честно, не желал сейчас никого ни слышать, а тем более видеть. Он чувствовал своимивновь обретёнными способностями и благодаря той Силе, что дремала там, в подсознании, чтотворилось в душе Елены и что она сейчас переживала. Она просто любила, ничего не требуявзамен. Кроме понимания. Открылась вся, идя ему навстречу, как путник, прошедшиймножество дорог и нашедший наконец ту, единственную, что и выведет его к свету, солнцу ибезоблачному небу над головой... Разве можно было обмануть её ожидания? После такого вототкровения? Когда всё отдано ему, одному ему, до самого донышка, до самого, самого?.. Даникогда!

- Да?

Вольнов, проявившийся в объёмном кубе трэк-видео, тут же сбивчиво начал докладывать:

- Аппаратура в шоке, да и девчонка, похоже, также. У неё какой-то сбой или что похуже...

- Когда началось? - Баев напрягся и рывком сел. Елена непроизвольно сжала его руку, как быговоря: я с тобой, я рядом. И он был благодарен за этот жест.

- Минуты три назад,- Вольнов выглядел бледным, уставшим. Сколько он там уже? Надо,конечно, сменить, негоже парня держать столько времени в напряжении.- И показателизашкаливают, шеф...

Дьявол! Почему же он-то ничего не прочувствовал?.. Хотя ему сейчас было совсем не до этого.Хм, да он и в данный момент ничего не ощущает, а ведь должен, судя по всему. Энея ведь длянего стала не просто объектом изучения и пристального внимания, он определённо носит,держит в себе частичку её "я", и от этого никуда не денешься, это факт.

- Сейчас буду,- и Баев отключился, машинально, а не по необходимости, вызывая, пробуждая кжизни ту самую частицу Энеи, ту Силу, что недавно загнал в тупики своего же подсознания.Она тут же ответила. Баев сразу это почувствовал. Словно плечи распрямились, будтовнутренне поднялся на следующую, до этого недосягаемую ступень.

Затем наклонился и нежно поцеловал в губы самую прекрасную женщину на свете.

- Извини, но мне надо...- слов других не нашлось, кроме этих, банальных и истёртых до дыр. Ипогладил обнажённое плечо, а потом в каком-то порыве заключил в объятия. Она прильнула вответ, будто срослась с ним, всецело подчинившись его ошеломляющему натиску.

- Я понимаю,- щекоча горячим дыханием, шепнула она ему на ухо. Потом попыталась чутьотстраниться.- Пусти, раздавишь, вон какие мускулы, как медведь, ломаешь,- она прыснулакоротким смешком и попыталась освободиться. Хотя так, для вида. Ей было до одуренияприятно находиться в его объятиях, ощущать это сильное тело, с некоторых пор безраздельно

mir-kn

igi.or

g



принадлежащее только ей. Она наслаждалась каждым мгновением нахождения рядом с ним,самым дорогим и любимым человеком в этой жизни. Любовь и обладание преобразили этуженщину: глаза её светились неподдельным, искренним счастьем, что всецело, без остаткаовладело ею. Скажи ей кто сейчас - отдай жизнь за этого человека и тогда никакие беды ипотрясения его уже не коснутся,- отдала бы не задумываясь. Жизнь прекрасна по своей сути, ипрекрасна вдвойне, если есть за кого её отдать.

Ким, проклиная в душе все неподвластные им обстоятельства, осторожно и бережно разжалобъятия любимой, не забыв напоследок перецеловать пальцы Елены, один за другим,заглядывая при этом в её лучистые неземные глаза и, помедлив, рывком поднялся, как в атаку.И стал с некоторой растерянностью и удивлением собирать разбросанную вокруг одежду(неужели они так спешили?!). Собственной наготы он не стеснялся. А Елена... Не сводила снего глаз, впитывая каждое движение этого тела (совсем ни грамма жира, одни мускулы исухожилия), запоминая и любуясь - чуточку неуклюжий, чуточку неповоротливый и слегкарассеянный, но ЕЁ!.. Милый, родной... И вдруг опять заплакала, слёзы рождались сами собой,горячие, неиссякаемые, то ли слёзы радости и счастья, то ли предвестники разлуки, подиразберись. Но всем женским естеством своим и чутьём, которые никогда женщину не обманути не подведут, она вдруг отчётливо поняла в эти мгновения, что безжалостная судьба отнимаету неё человека, которого она только что обрела, но которого уже неотвратимо теряет. Этоощущение было настолько жутким и безысходным по своей сути, что она готова была взвыть вголос; оно тут же опустошило душу, высушило её горячими потоками слёз, не оставив тамничего, кроме всеобъемлющей тоски. Она не знала и совершенно не представляла, что же ейделать. И оставила себя на откуп тому же женскому - слезам, граничащим с отчаяньем.

Ким замер, безошибочно прочувствовав её состояние, потом медленно к ней обернулся.

- Лен, ты что?..

Никогда не забудет он этого - заплаканная любимая, с мольбой, невысказанной тоской и больюсмотрящая огромными, в пол-лица, глазами.

- Лен?..

Ким присел рядышком, затем указательным пальцем снял капельки слезинок и, дурачась,слизнул.

- Знаешь, как вкусно? И всё! Слёз нет.

Лена через силу улыбнулась.

- Дурак...

И привлекла к себе, обнимая и пряча лицо у него на груди и слыша, как отчётливо, чуть ли нев набат, грохочет его сердце. А он гладил и гладил её по волосам, как того же ребёнка,заблудившегося и потерявшегося в огромном чужом городе.

- Мой, мой... Никому и никогда...- шептала она неразборчиво, на одном судорожном дыхании вего сильное, будто налитое плечо. И целовала это плечо уже бессознательно, на одном порыве.Но он понял, расслышал и сжал ещё крепче.

- Мой! - отчетливо вынесла она утверждающий вердикт и отняла лицо, смотря прямо в глаза.-Мой?..

mir-kn

igi.or

g



Что он мог ответить на извечно женское? Только правду!

- Твой! - и такая твердь была в его голосе, такая честность и откровенность, что она подставиласухие зовущие губы и закрыла глаза. Тоска и предчувствия на некоторое время растаяли, когдаон поцеловал их. Она вдруг, в одночасье, стала единственной и родной, и ни капельки он обэтом не пожалел, наоборот, обрёл, наконец, и душевный покой, и подъём, и счастье, которыхему так не доставало ранее.

Он с сожалением отстранился.

- Лен, мне пора... Надо...

Та выпрямилась, всё ещё ощущая незабываемый вкус поцелуя. Но почему?!.. Что я тебе,Вселенная, сделала? Чем не угодила?.. За что?

- Ким...- она сглотнула образовавшийся вдруг в горле непроходимый ком.- Кимушка... Тольковозвращайся... У меня какие-то предчувствия дурацкие.

- На то они и дурацкие, потому как предчувствия, - улыбнулся Баев. В просьбе её не было,вообще-то, ничего удивительного, но с другой стороны... Кто знает женское сердце? Ктоизмерил его потенциал и составляющее? Где граница того, что разделяет его правду отнадуманного, интуитивного? Милый, только вернись, говорила она ему сейчас. Так говорилидревнерусским воинам, идущим на смертельную битву, их суженые. Только вернитесь,заклинали много позже тех же воинов во Вторую мировую их жёны. Только вернитесь, шепталиони ночами в мокрую от слёз подушку, до крови кусая обветренные губы... Вам, единственным,этот выстраданный крик-отчаянье и этот выплаканный клич женской души... Только вернись,любимый!.. Говорили эти глаза, руки и сердце, эти зовущие губы, всё её женское естество,пытаясь инстинктивно, неосознанно прикрыть, защитить, сберечь и уберечь от грядущего, ужетяжело, неотвратимо ломящегося в двери... Только вернись... Только вернись... Только...Вернись...

Ким всё понял. И сглотнул такой же тяжёлый ком в горле.

- Вернусь... Непременно вернусь, - поцеловал крепко и ушёл...

А она долго потом плакала. И что стоили ей эти слёзы, не знал никто. Боль раздирала её.Изнутри. Какими-то предчувствиями. И пусть Кимушка назвал их дурацкими, но она-то знала -это что-то другое. Всё внутри горело. И свербило, и раздирало, и драло. Теми жепредчувствиями... Боже, зачем познать вот такое счастье, чтобы потом от него ничего в итогене осталось? Зачем любить, чтобы в итоге одни страдания и разбитые судьбы? Зачем, Боже?..Для чего кто-то выдумал такую вот муку - прожить счастливой пару мгновений и уйти потом отних навсегда, потерять в круговерти той же жизни? Есть ответ?.. Нет!..

Некоторое время она лежала тихо, сама не своя, а потом вдруг резко села, будто кем-топодстёгнутая, и стала одеваться, тыкаясь в вещи, как слепая. С совершенно бессмысленнымвзглядом. Вся отрешённая, погруженная в себя. Женщина, решившаяся на что-то...

... Баев даже не помнил, как дошёл до верхней площадки дежурных скаттеров, как уселся впервый попавшийся, задал программу и взмыл в ночное звёздное небо. И отключился напрочь.От всего. Видит Бог, ему нужна была передышка. Хоть на чуть-чуть. Хоть на время полёта доинститута...

mir-kn

igi.or

g



И интуитивно призвал на помощь своё второе "я", которое тут же начало распоряжаться, безвсяких ограничений и шлагбаумов, что так любит то, первое. Совершенно механическизапустил автопилот и так же механически огляделся. Естественно, своим вышедшим изнебытия вторым "я". И увидел...

Хотя слово это нисколько не отображало сути процесса, мы давно привыкли именовать им то,что якобы видит глаз. У Баева наличествовало иное. Самое подходящее сравнение, пожалуй,это сравнение с проявлением фотоснимка в ванночке с проявителем - две секунды и получитето, что было запечатлено ранее на фотоплёнке и только ждало, чтобы народиться на светбелый, выйти из небытия. Воистину, таинство процесса, механизм, во всех тонкостях которогоещё разбираться и разбираться. Нечто похожее происходило и с Баевым, который давномахнул рукой на объяснения: видит Бог, тонкости процесса на молекулярном уровне спопутным привлечением пси-энергетики ему сейчас явно не по зубам. Видит, и ладно, а как,дело вторичное. И он видел, но как-то периферийно: трепещущие адские протуберанцыСолнца, достающие своим корпускулярным излучением до самых до окраин; атмосферныезавихрения Юпитера и озёра жидких металлов Меркурия, и венерианские газовые выбросы, истылые красные пески Марса - всё это пронеслось в сознании мгновенно, оставив после себяощущение полёта. Он весь как бы встрепенулся и... И остыл. Он задохнулся. Не физически,ментально. Но тем же внутренним "я" осознал и ещё кое-что - его ждали. Образ Энеи возникперед глазами. Ей было страшно, одиноко, и она нуждалась в помощи. И опять призывала этупомощь, как тогда, на Мизае. Ким представил последствия, ужаснулся и рванул скаттер наполную...

Ва-гуал ждал. Он мог это делать бесконечно долго, понятия времени для него практически несуществовало. И попутно он оживал, вернее, уже ожил... Чёрт! Да нет в языке человеческомпонятия того, чем он занимался. Старое, старое зло... Возможно, даже абсолютное. Нечто...Порождение некоей материи. Хотя все названия эти - так, обрисовка общего. Он был сам посебе. И тем страшен. Был той самой вещью, что в себе. Всё живое для него былонесущественным, одномоментным - прах под ногами идущего, иллюзия бытия, а он - вершительсудеб, понятия не имеющий о критериях и истинах. Плоть, жаждущая крови. В этом смысле онбыл почти всемогущ и универсален. Порождение неведомо какого мира, он питался и жил засчёт пси-составляющей самой Вселенной, обгладывая её по кусочкам, как стервятник. Ничегоиное его не интересовало. И он знал, что его ждёт дальше. Очередная метаморфоза. Егоразбудили, и сейчас он был на переходном этапе. Наделённый одними инстинктами,рефлексами и... волчьей пастью.

Воитель шёл прежним курсом. Ва-гуал оплёл своими рецепторами практически весь корабль,попутно дав вводную экипажу и их главному - ускориться. И воитель рванул к Датаю. Всеработали как одержимые, в том числе и бывший капитан. Ибо распоряжался сейчас здесьсовсем другой. Другое. Существо, выбравшееся из преисподней. Ящик Пандоры алгойскогоразлива был раскрыт настежь. Его земной аналог оставался пока закрытым, но Баев, не ведаяо том, уже подбирал к нему ключи.

Единственное, что ва-гуала беспокоило и досаждало (если понятия такие к нему былиприменимы) - некое целенаправленное внешнее воздействие. О нём знали. Его чувствовали.Кто-то. Где-то.

Он встрепенулся, из золотистого стал огненно-рыжим, с пульсирующими нитями-рецепторами.Он прислушивался. И уловил, сейчас более "осмысленно", чем ранее, чью-то пси-составляющую, чем-то схожую с его собственной. Чьё-то пси-волнение, некую пси-ауру. Будтоза углом дышат, но показываться не спешат. Или не могут, а, скорее, боятся. Сгусток

mir-kn

igi.or

g



квазиорганики, что заменял ему сердце, забился учащённей. Ва-гуал чувствовалсопротивление, словно дыхнули на него остро-леденящим и тут же отскочили. И онизготовился. Убивать и вбирать. Алгойцы, что экспериментировали над его составляющей,добились, в общем, своего: шифрованную программу он принял и стал, не задумываясь,действовать согласно установке, действовать против землян и всех, кто им помогает. Тупо, по-хозяйски и особо не интересуясь результатом. Как не задумывается остро заточенный топор вруках палача, чья именно голова сейчас с плеч долой.

Институт Биотехнологий находился в другой части города, на берегу большого лесного озера,лежащего в обрамлении вековых сосен и застывших печальных ив. И летом и зимой здесь былаблагодать, здесь всегда остро пахло мшистой хвоей, воздух был свеж и насыщен ароматамилеса. Сейчас, уже фактически ночью, в той стороне угадывалось обширное тёмноепространство, насыщенное влагой и свежестью. Совсем как у моря, мелькнуло у Баева, и оченьнапоминает Балтику. Фонари лениво отсвечивали в водах озера. Им совершенно не былоникакого дела до людской суеты.

В вестибюле сидел дежурный, равнодушно поглядывая на мониторы и жуя при этом бутерброд.На безопасника глянул вопросительно, скорее по привычке, нежели по необходимости: чего,мол, надо в столь неурочный час? Баев поморщился. Охрана тут желала лучшего. И где желюди Тори?

Но через секунду мнение в корне изменил.

- Вы к кому? - раздалось за спиной. Баев резко обернулся. Судя по экипировке, десантник.Чёрт! Откуда он взялся? Из-за колонн, что ли? И спокойный, уверенный. Такой, если что, ипристрелит, не поморщится. Берет с эмблемой БР одет вроде так себе, на одно ухо, но этанебрежность как раз и показывала, что интересуются им профессионалы. Да и взглядпронизывающий, насквозь. И рука вроде так же небрежно легла на цевье короткоствольногоАМГ.

- В третий сектор, у нас тут объект,- Баеву самому не понравилось это казённое "объект", даделать нечего, режим безопасности есть режим безопасности. Он предъявил соответствующийдопуск. В развёрнутом, как полагается, виде. Десантник козырнул и чуток расслабился. Новидно это было только по взгляду, глаза будто слегка потускнели. В остальном ничего неизменилось. Та же напряжённая поза. И рука с автомата не ушла. Он что-то пробормотал вусик ПУ, потом утвердительно кивнул:

- Можете проходить!

- Благодарю.

Но лично Баева эти меры предосторожности не впечатлили, а уж тем более не обманули. Прижелании он мог бы без труда обездвижить обоих. Или просто вырубить. Ментально, конечно.Направленным пси-импульсом. Походя, даже и не напрягаясь и особо не задумываясь. Сила,что в него влилась на Мизае, его второе "я", сделала бы это мгновенно. Уровень его пси-составлящей рос неуклонно. В человеческом понимании он становился монстром. Более того -он им уже стал! И он это чувствовал. Причём уровень этот повышался и качественно, и поэкспоненте. Повышался пусть и не зримо, но для него неотвратимо. Хотел он того, или нет, ноон перерождался, становился другим. Сильнее во много раз - да! Но человечнее ли? И тут жесебя одёрнул - разве его отношение к Елене не лишнее доказательство того, что душа осталасьпрежней?

mir-kn

igi.or

g



Он прошёл к лифту, чтобы спуститься на нулевой этаж, где в защищённом боксе его ждалаЭнея. Его Энея. Он вдруг отчётливо это понял - именно его!.. И опять себя поправил: Еленатоже его, без неё, без её любви, он только человек наполовину. Но в том-то и дело, что другаяполовина его сущности уже принадлежит Энее. Но как их сравнивать? Два этих женскихначала, одно земное, а одно порождение неизвестно какого мира? И оба вошли в него. Одно,правда, и не спрашивая, а просто спасаясь, попутно перевернув сознание и наделив егосверхчеловеческой неестественной мощью. А другое, робко постучавшись и надеясь лишь навзаимность, но отдав потом себя полностью, без остатка, растворившись в нём отголоскаминеземного счастья и безудержной страсти. И он очень надеялся, что эти ощущения останутся сним навсегда, до самого конца, каким бы тот конец ни был.

Походя, а не вынужденно, он объял окружающее, подсознательно выискивая нечтовраждебное, не вписывающееся в общую картину, выходящее из общеобусловленных границ,то, что не вписывается в фон, привычный и оттого предсказуемый.

Направляясь сюда, в институт, Баев инстинктивно ожидал увидеть здесь последствияментального удара девочки. Увидеть мёртвый ландшафт, мёртвый персонал. Он готовил себя ккатастрофе, на которую ему намекали несколько часов назад те, из видеокома. И чтобы хотькак-то этому воспрепятствовать, посылал постоянно (а иногда даже и не задумываясь) пси-волны, в которых доминирующим импульсом было одно: я иду на помощь, вместе мыобязательно справимся... Обратный импульс не заставлял ждать - я тебе верю, и я жду. Но,чёрт, был этот импульс и слабым, и еле уловимым! Но обнадёживало всё же следующее: онсодержал одну тривиальную эмоцию - я тебя жду! И поэтому сейчас Ким выискивал хоть что-то, выделяющееся на этом общем пси-фоне, для него ставшем с некоторых пор отправнойступенькой туда, в нечто заоблачное. Хоть что-то, что выделялось бы, как бельмо на глазу.Нечто, заставившее Энею сжаться в комочек, что должно было её напугать до судорог изаставить закрыться так, чтобы даже пси-запаха не исходило! Сердцем Баев понимал, чтопроизошло, но вот разум за сердцем следовать отказывался. Да и как, в конечном итоге, во всёэто поверить? Что он вместе с ней находился там, у Датая? Видел вот это всё?.. Её и своимиглазами (хотя глазами ли?)? Бред!.. А не бред ли, что всё с ним сейчас творится? Его этивозможности? От которых даже кровь стынет в жилах! Всё это казалось ему из разряданесбыточного, из нечто, схожего со сказкой, где роль обыкновенной волшебницы играламаленькая девочка, невесть как в эту сказку попавшая... А с другой стороны... Сказка - ложь...Да в ней... И потом, не появятся ли из той же сказки и мифические чудовища, что тамиздревле живут?

Однако в пси-фоне было тихо, если можно так выразиться. Аура людей, что здесь сейчаснаходились, ничем особым не выделялась, ничего тревожащего и ничего такогосверхъестественного, выходящего за рамки обыденного. И хотя Баев не до конца понимал, чтоуж такого он хочет здесь увидеть и прочувствовать, и как это необычное интерпретироватьблагодаря своему новоприобретённому навыку и пси-зрению, но всё равно всматривался, какволк на ночной охоте. И продолжал этот фон исследовать. Да и "Отшельник", которому онзадал соответствующую программу, помалкивал. Значит, всё в норме.

Внизу его встретили ещё трое. И если на двоих он почти не обратил внимания (такие жедесантники, серыми тенями застывшие у стен, что и тот, наверху), то третий... Вернее, третья.Эту женщину он хорошо знал. Тори Дорриссон, командир второй отдельной группы быстрогореагирования, БР. Высокая, поджарая, с короткой стрижкой, с чёрными выразительнымиглазами и собранная, как пантера перед прыжком. Короче, полное олицетворение всехженских инстинктов с точки зрения кошачьих.

- Чего это тебя на ночь глядя принесло? - они пожали друг другу руки. Ну и хватка, в который

mir-kn

igi.or

g



раз уважительно констатировал Баев. Тори небрежным кивком головы отпустила своихнапарников. Десантники словно в воздухе растворились. Были - и нет.

- Дела, - неопределённо ответил Ким, всматриваясь в лицо женщины и машинально сканируяеё пси-составляющее. Несмотря на блок-контроль, на ту установку, что должна быладействовать, он совершенно автоматически продолжал это делать... И увидел. Чёрт, лучше быон этого не знал!.. Золотистое сияние с преобладанием багровых вкрапин и кое-где выпуклыечёрные овалы. Усталость, общее недомогание и что-то, камнем лежащее на сердце. И тут Баевасловно ушатом ледяной воды обдало, когда он понял, что там лежало... Боль. Чудовищная больутраты, которую ни вытравить, ни погасить, ни задавить. Тори с Романом знали друг друга. Дачто там знали!.. Они встречались, и не только по работе. Любили друг друга. Замкнутая ивечно погружённая в себя Тори и весельчак и балагур Ромка Бессонов... Было во всём этомнечто мелодраматическое. Но увидев однажды, ненароком, как Ромка смотрит на Тори (нежно,трепетно и любяще), дал себе зарок - никаких шуточек и двусмысленностей. Не тот случай. Но,чёрт, откуда она узнала? Но выкинул вертящийся на языке вопрос. Не его дело лезть сейчас срасспросами к женщине в душу, а тем более бередить свою. Ведь группу силовой поддержки онзадействовал до, а не после нелепой гибели Бессонова. А Тори профессионал. Внешне онаоставалась спокойной, собранной и сосредоточенной. Потому что была при деле. Но вот чтотворилось у ней внутри, на сердце, Баев видел прекрасно и выключил своё новое зрение кчёртовой матери, как ГТВ из розетки. Сейчас оно было тут лишним и совсем не к месту.

- Дела-а? - подняла брови командир спецгруппы, хмыкнула и тут же поинтересовалась.- А откого мы охраняем тот бокс, можно поподробней? От вас никакой толковой вводной, однитуманные намёки. Так, знаешь, дела не делаются, мне ведь людям надо конкретные задачиставить, правильно? Или СКБ разучилось работать?

Как всегда не в бровь, а в глаз. Тори этим качеством отличалась. Дайте мне конкретнуюзадачу, укажите цель, а остальное моё дело, частенько говорила она. И терпеть не моглавсякого рода двусмысленностей и недосказанностей. Что ж, оно и понятно - боевой офицер,чистой воды практик, поэтому и в суждениях была резка и за словом в карман никогда нелезла. И, к слову, и по морде могла заехать, если человек того заслуживал, но и грудьюзащитить, если того требовала ситуация или обстановка. Не женщина - огонь! Десантники изеё подразделения, здоровенные лбы, видавшие виды, души в ней не чаяли, готовы были за нейхоть в огонь, хоть в воду, ибо верили ей безоговорочно. И уважали соответственно. Баев не рази не два работал с ней в связке и лучшего напарника и командира не представлял. Кроме,может быть, Бессонова. Эх, Роман, Роман...

Надо было как-то выкручиваться перед боевым товарищем. Но рассказывать всё смысла небыло никакого, а врать Баев терпеть не мог. Поэтому выбрал, как ему казалось, золотуюсередину.

- Возможен теракт со стороны "Икаров", их цель - тот объект в боксе, который вас и направилиохранять. Это, к сожалению, всё, что знаю сам.

- "Икары"? Теракт? - удивилась Тори. - Они что, совсем там сдурели, с ума посходили? Мало ихПогранслужба гоняет, теперь и вы подключились?

Она, как всегда, зрила в корень. Чего-чего, а уж проницательности ей было не занимать.

- Подключились, - подтвердил Баев, но в подробности, разумеется, вдаваться не стал. Ибо всёже твёрдой уверенности в причастность тех же "Икаров" у него не было. А интуицию, как

mir-kn

igi.or

g



известно, к делу не подошьёшь. А если и сделаешь подобное, то лишь белыми нитками.

И тут мягко, ненавязчиво толкнули в самое сердце. Он ощутил внутри себя тёплую,захлестнувшую его волну. Энея...

"Я чувствую тебя, ты рядом, - неожиданно раздалось одновременно с этой пришедшей изниоткуда волной. Но не слова то были, а образы, которые, однако, были куда красноречивейслов. - Большое Зло окончательно проснулось, и оно ищет меня. Я боюсь! Спаси..."

Последнее было настолько проникновенным и ёмким, что Ким буквально задохнулся отохватившей его целиком щемящей жалости. В глазах потемнело, в голове помутилось, и совсемне стало хватать воздуха, настолько сильным оказался этот призыв-мольба. Он покачнулся иедва не осел на пол, если б его вовремя не поддержала Тори.

- Что с тобой? - она мёртво вцепилась в руку.

- Мне... надо... - он хотел добавить "идти", но язык отчего-то не слушался. И тут для него спронзительной ясностью вдруг открылось - если сейчас он уйдёт туда, к Энее, то это будет уженепоправимо, это будет навсегда...

- Что надо? - нетерпеливо повторила Тори, продолжая удерживать его.

- Надо... - прошептал Ким, не без труда освобождаясь от этой хватки, и на негнущихся ногахдвинулся в сторону бокса, где его ждали и где на него очень надеялись. Как на последнее, чтоосталось в этой жизни...

Ва-гуал заполнил собой большую часть корабля, бахромой свисал с потолков, оплеталтрепещущими нитями переборки, золотистыми коврами устилал пол и стены. Это, в принципе,было не так уж и нужно, но диктовалось оперативной необходимостью. И хотя он не имелпонятия, что это такое - оперативная необходимость, но действовал соответственно. Онфункционировал.

Датай был уже рядом. Экипаж слаженно, как то и было необходимо ва-гуалу, делал своюработу. Экипаж тоже функционировал. Не думая и не вдаваясь в подробности. Простофункционировал. Не более. Самая мизерная часть сознания ва-гуала отвечала за егостабильность и боеспособность. Но даже и эта мизерная часть делала лишь одно - отдавалаприказы. Ва-гуал изготовился. Он был как сама неизбежность, как рок. Самым главным длянего была миссия. Причём, с большой буквы. И начать он решил с земного флота, потому чтоэтого требовала вложенная в него программа. Но алгойцы тоже далеко не уйдут. С ними онразберётся чуть позже, вот и вся разница. Открывший Бездну да будет поглощён оной.

ГЛАВА 9. СХВАТКА. У БАРЬЕРА.

День не заладился с утра. Пусть на "Валдае" утро и являлось понятием относительным, а самдень - понятием условным, но так уж устроен быт и распорядок в глубоком космосе, где всё порасписанию, от вахты и до вахты, от смены и до смены, и от приёма пищи до приёма пищи,если твой корабль принадлежит Министерству обороны и состоит в реестре Военно-космических сил Земли. "Валдай" принадлежал и состоял - земной линейный крейсер, один измногих, что находились сейчас в системе Датая. Кроме них тут были ещё линкоры и "матки".Более лёгкие и оттого менее вооружённые суда в системе использовали редко. Потому что

mir-kn

igi.or

g



противостояла землянам не менее грозная сила - алгойский боевой флот, состоящий восновном из мегатонников и тех же "маток". Почти месяц продолжалась эта тягомотина,именуемая штабистами позиционной войной, то бишь борьбой за позицию как в космосе, так ина самой планете. Среди же личного состава распространение получило куда болеедоходчивое и образное - "мясорубка". И сразу понятно, о чём речь, без всяких там округлыхформулировочек.

Так вот, день у Андре не заладился с самого утра. Хотя "не заладился" - это ещё мягко сказано.На самом деле он начался с трагедии, для него во многом личной: он потерял напарника. Тогосбили, когда Город уже чертил на мониторах руины своих пригородов, когда до безопасного"ствола" оставалось пара минут, и они вот-вот должны были уходить в стратосферу, а дальше к"матке", когда уже казалось, что очередной рейд по сопровождению медбота прошёл успешно("штатно", как любили выражаться те же штабные). Не тут-то было... "Гарпун", ракета изалгойского ПЗРК, выпущенная откуда-то сбоку, влепила Вадиму, его ведущему, прямо подбронекожух, в самое уязвимое место. И тут же вспышка на месте идущего впереди "Конвея", иотсчёт пошёл уже даже не на секунды, а на их составляющие. Он делает резкийпротиворакетный маневр с одновременным экстренным выбросом металлизированного облака,чтобы прикрыть и себя, и неуклюжий бот, приказ его пилотам уходить в стратосферу, онисвечой взмывают в небо и через три буквально минуты уже в открытом космосе, в "своём"коридоре, свободном от алгойских боевых спутников. С одной стороны повезло, с другой же...

На постоянные запросы Вадим не отвечал (в данный момент тот валялся без сознания средируин, и рядом лежал его киб-шлем, расколотый пополам, как спелый орех). Алгойский "гарпун"штука препакостная, самонаводящаяся активно-проникающая ракета, и как правило, шансовона не оставляла, била наотмашь, наповал. Теперь о судьбе Вадима оставалось лишь гадать. Даи собственная ещё под вопросом. Но высланное навстречу звено "Алардов" благополучносопроводило ослабленную боевую единицу до места назначения и тут, уже на подлёте к"матке", случилось и второе ЧП - вдруг, ни с того, ни с сего, у него полетел блок опознания"свой-чужой", и его тут же взяли на "мушку" никогда не дремавшие зенитные сторожевыекомплексы самой "матки". Отчаянно заверещал датчик обнаружения, предупреждая овозможных последствиях. Но "Аларды" были рядом, с "маткой" разобрались, долетели.Истребители-перехватчики отвалили в стороны, в собственный сектор патрулирования, откудаи были только что сняты, а он вогнал свой многострадальный штурмовик в шлюз-камеру,погасил двигатели, отключил автоматику с электроникой, снял киб-шлем, вытер взмокший лоби только после этого позволил себе от души выругаться.

"Матки" ему никогда особо не нравились. Слишком много всего на один квадратный метр. Илюдей, вечно при делах и вечно спешащих куда-то, и различных комплексов, и всевозможнойтехники. И то, что сейчас он тут застрял посреди всего этого ( и, видит бог, застрял надолго),оптимизма ему нисколько не прибавляло. Чёрт!.. Пока блок заменят, потом, как водится,полная диагностика всех систем - короче, сутки как минимум будешь ходить из угла в угол какнеприкаянный. Можно, конечно, вместе с техниками заниматься своей машиной, но те неочень-то любили, когда путаются у них под ногами совершенно несведущие в их деле пилоты.Было дело - и взашей выгоняли!.. Андре вздохнул и полез из кабины. Будь оно всё триждыпроклято!

Доложившись своему начальству в лице майора Лепски и обрисовав тому ситуацию, он, как иположено, тут же вызвал ремонтников и, когда те прибыли, в двух словах поведал им о своейпроблеме, на что старший хмыкнул: "Не бзди! Видел бы ты, на чём иногда прилетают нашипилоты... А у тебя так, семечки. Погуляй где-нибудь и подходи ближе к вечеру, думаю, успеемк тому времени с твоим корытом разобраться". На "корыто" Андре нисколько не обиделся -профессиональный жаргон, где машину обзывают как угодно, но только не по реестру ВКС. Это

mir-kn

igi.or

g



чтоб не сглазить пилота. Летай ты хоть на "жестянках", да хоть трижды на "корытах" и прочихштуковинах, но лишь бы целым вернулся. А там твоему "коню" уже и надлежащий присмотр, исоответствующая конюшня с причитающимся кормом в виде активированного топлива ибарабанной оружейной консоли, где роль сладких леденцов выполняли АПР, то бишь активно-проникающие ракеты. Война всё это выдумала, чёрт бы её!.. Покрутившись для приличиянекоторое время рядом и поймав пару косых взглядов, он чертыхнулся про себя и решилдвинуться на следующий уровень, подальше от суматохи и запаха крови (крови на сегодня емууже, видит бог, достаточно). Тут, на первом уровне, была разгрузочная площадка - носилки-антигравы с ранеными, обожжёнными и искалеченными, тут же и приёмный бокс, шлюз-камеры, ремонтный ангар и прочее. Люди тут занимались делом, а вот он-то как раз был и не удел, так что отправился с глаз долой, куда подальше. А куда, по-большому и всё равно. Побарабану.

"Барабан" нашёлся вскоре. Что-то типа столовой и бара по совместительству. Как раз заповоротом, между первой и второй секциями. Бар - это хорошо, это вовремя, видит тот же бог,ему нужно время прийти в себя и просто посидеть, ни о чём не думая. Особенно о Вадиме.

Заказав у миловидной официантки какие-то салатики и что покрепче, удовлетворённопокосился на бутылочку "Ронтана", первосортного коньяка, что подала официантка вместе ссалатиками. Надо же! "Ронтан" и в офицерской столовке-то не сразу отыщется, а тут быстро ибез вопросов. Но это там, у них на "Валдае", здесь же другое, здесь "матка". 16 километровогневой мощи на любой вкус. Практически целый город, укрытый мономолекулярной бронёй,на которой невозможна никакая цепная реакция. Плюс зенитные сторожевые комплексы повсему периметру. И эскадрильи истребителей-перехватчиков, что постоянно патрулироваливнешние сектора. И дальнобойные эм-дегейторы, и... Да мало ли! Одно слово - корабль-матка.И "потопить" такую штуку - дело заведомо тухлое.

В помещении народу было не густо. Несколько офицеров за дальним столиком и троесержантов за соседним, торопливо заглатывающих поздний завтрак. Сержанты были самаделовитость и собранность, офицеры же выглядели подавленными и усталыми. Сразу понятно,кто с вахты, а кто на вахту. Ни там, ни тут спиртным и не пахло. Но Андре было на это плевать,он махнул рукой на местные порядки и под неодобрительный взгляд какого-то майора (судя попетлицам, местный "пушкарь", как называли у них на "Валдае" операторов зенитныхкомплексов) свернул у бутылки пробку и не спеша нацедил с полстакана янтарной жидкости и,чуть помедлив (чужая земля тебе пухом, Вадим), опрокинул содержимое в рот. Огненнаяжидкость прошла пищевод, соскользнула в желудок и там уже взорвалась зажигательнойбомбой. Он закусил долькой лимончика, скривился, прожёвывая кисло-сладкое и положилкожуру на краешек блюдечка с ещё целыми дольками. На душе было муторно и погано. Делалон сейчас всё как-то автоматически, так, как вроде бы и надо. Он поминал друга. Машинальноналил вторую и так же молча выпил, произнеся про себя "За тебя, Вадим, ты был отличнымпарнем". Жидкость вновь обожгла, и он вновь притушил очаг пожара лимоном. Жуя и кривясь,обвёл взглядом помещение.

"Пушкарь", мать его, продолжал сверлить его взглядом. Во взгляде без труда читалось ипорицание, и неприкрытое отвращение. И что-то ещё, более негативное, от которого доненависти лишь шаг. Внутри Андре закипело бешенство и злым составляющим переполниловсего, перехлестнуло за края того, что называлось рассудком и рассудительностью. Да что заблядсво? Какой-то майоришко осуждает его, Андре Лонтари, француза по происхождению ипилота по призванию? И за что осуждает? За то, что он тут друга поминает? Очень хорошегочеловека и надёжного боевого товарища? За это, что ли?! В глазах его тут же помутнело,словно шторка упала. И дальше покатилось всё по наклонной, словно колесо с горки.

mir-kn

igi.or

g



Себя он сейчас фактически не контролировал. Хотелось думать, что виной тому было энноеколичество коньяка, некоторое количество алкоголя, принятого на грудь. Но, к сожалению, этобыло не так. Далеко не так. Но знал о том один лишь ва-гуал. Тот, наконец, окончательнособрался и запустил слабенькую пси-волну в сторону слабонервных, ни на что не годныхлюдишек. Волна несла с собой и некие пси-импульсы, некие позывы: к разрушению, ксамоустранению, к панике и братоубийству. И они тут же приняли облик действительности,вдвойне страшной оттого, что действительность эта была ужасающа. Но для ва-гуала этоничего не значило. Он просто настраивался. Перебирал пальцами струны, правил инструмент,чтобы через некоторое время зазвучать в полную силу, чтобы его потом услышали не толькотут, но и за пределами. Для него это было естественно, для других, живущих и существующих -страшно и неизбежно в своём предназначении. И делал он всё спонтанно, особо и нераздумывая - так скрипач, настроив скрипку, подносит её к подбородку и начинает выводитьмелодию, подсказанную композитором и дирижёром. Только ва-гуал выступал во всех этихипостасях одновременно. Он ни о чём не думал. Он действовал.

Этого пси-импульса пока что хватит людишкам за глаза. Да и тем, другим, тоже. А вот потомон начнёт солировать. Можете не сомневаться. В полный голос, во всю мощь лёгких, надрываясвязки и горло. И впитает в себя всё пси и био-составляющее окружающих. Впитает спревеликим удовольствием. Чтобы в итоге стать сильнее, проникновенней и безжалостней.Хотя как раз жалости-то у него никогда и не было, как, впрочем, и многих других эмоций ипси-сущностей во всех своих ипостасях и проявлениях. Он их просто поглощал, разинув своюненасытную пасть. Совсем как синий кит поглощает планктон, совершенно при этом незадумываясь, что он делает. Он был словно гигантский электромагнит, втягивающийневесомые и ненужные уже металлические опилки и стружки. Это был чудовищный пылесос,высасывающий пыль из самых-самых закоулков и тёмных углов. Но пылесос избирательный,берущий только то, что ему необходимо - пси и био-составляющее окружающей среды, апроще, органический шлак. Таким образом он насыщался. Так он жрал. Всё остальное ва-гуалаинтересовало постольку-поскольку. Включая и собственную жизнь.

Ничего этого Андре, конечно же, знать не мог. Опрокинув с грохотом некстатиподвернувшийся стол, но успев подхватить тупорылый столовский ножик, он ринулся туда, где,по его мнению, сосредоточились на данный момент все несчастья и беды этого мира. Майор,не мешкая, бросился навстречу, схватив такой же ножик. И самое парадоксальное инесусветное во всём этом - никто разнимать их не стал и, что печальнее всего, и не собирался.Более того, к драке вдруг подключились и сержанты, до этого мирно поглощающие гречневуюкашу. А потом и официантки. И повара. С грохотом разлетались столы и утварь, люди состервенением дубасили друг друга, и плевать им было на благоразумие и человеческоедостоинство. В них сейчас говорили одни звериные инстинкты, и поэтому здесь били илежачих, и женщин. Хотя и те не стушевались, пускали в ход и ногти, и зубы, и что под рукуподвернётся. В мгновение ока столовая превратилась в ад кромешный, где за глаза хватало исмачных ударов, и женского визга, и крови... Здесь шла борьба не на жизнь, а на смерть.Именно в том значении, которое оно и подразумевает...

В это же время командир патрульного звена "Алардов" капитан Пит Роумэн только хотелдоложить, что их сектор безопасен, как нечто закралось в мозг и заставило его действоватьвопреки всем правилам, инструкциям и, главное, здравому смыслу. Совершенно не думая, чтоделает, он развернул машину и по широкой дуге начал атакующий манёвр на собственную"матку", приказав своим ведомым присоединяться. И в ответ получил по селекторувоодушевлённое и энергичное - есть, кэп! В голове Роумэна натянутой струной звенело одно -ВПЕРЁД! Внутрь него забрался бесстрашный и неукротимый воин-викинг, умеющий делатьлишь одно - безжалостно рубить ненавистных врагов. Всё остальное не имело абсолютно

mir-kn

igi.or

g



никакого значения. Перед глазами было стылое море, которое они, наконец, переплыли насвоём драккаре, и чужая земля, где ждут почести и слава. Глаза его горели, руки дрожали отпредвкушения битвы и крови, он готов был убивать, и не было милосердия в его сердце кповерженным и беззащитным. Он шёл в БОЙ! Руки на гашетках, ступни на педаляхуправления, а послушная его воле машина только и ждёт, чтобы ввинтиться в смертоносныйманёвр и сеять смерть и разрушение всем без разбора. "Алард" заложил петлю и ринулся сверхней её точки в атаку на "Энгон", земную "матку" класса "Минотавр", к которой и былприписан и которую до этой секунды исправно охранял. Но Роумэну на "Минотавр" былоплевать. Он шёл в бой и вёл в бой своих товарищей, с которыми выпита не одна пинта ядрёногоэля. Товарищей опытных и верных, и он готов был в любую секунду прикрыть их щитом ирассечь любого врага, поимевшего наглость броситься на них. "Плечом к плечу, плечом кплечу! Погибнем вместе мы в бою!" орал он в пси-клипсу, даже не задумываясь, что сейчаснесёт в эфир. Ведущие вторили ему срывающимися от упоения и напряжения голосами. Отупоения предстоящей битвы. Да! Его товарищи были настоящими викингами, всё остальноебыло постольку-поскольку. Они вместе! Они навсегда! И они мчались на врага, этихненавистных ублюдков-алгойцев, что посмели поднять руку на них, землян! И хорошо, что утебя в одной руке не славный топор, а в другой бронзовый щит, а именно сверх и сверх мощныйистребитель-перехватчик с соответствующим вооружением и напичканный соответствующейэлектроникой, до последнего не позволяющей тебя обнаружить на подлёте к цели... Бедатолько в том, что свои-то как раз тебя-то первыми и обнаружат, ты у них на радарах, как подмикроскопом. Потому что свой. И именно это и предусматривалось.

Пит, или некто, сидящий в нём и прикидывающийся древним викингом (отсвечивающий насолнце острозаточенный топор, глотка, орущая воинственные кличи), повёл машину вниз,навстречу смерти. О своей метаморфозе он не задумывался. Не до того. Он привёл и без тогоне дремлющие системы "Аларда" к полной активации и вывел сенсоры наведения на перчатки.Теперь любое шевеление пальца - и ракеты пойдут туда, куда прикажет прицельная рамканаведения перед глазами, зелёным рамочным контуром пометившая плексиглас киб-шлема. Ион дал своему "Аларду" максимальное ускорение, почти 2 жэ. В пилотское кресло вдавило так,что аж слёзы из глаз. Плевать! Он идёт в БОЙ! И рядом его товарищи, с которыми и хлебпополам, и кровь одна на всех.

А на "матке" даже не удивились его более чем прозрачному манёвру. "Привет, Пит! Какделишки?" - чей-то ненормально-весёлый голос врезался в сознание осколком реальности, докоторой ему сейчас было ох как далеко. "Отлично!" - прокричал он в ответ. Вместе с ним то жесамое проорал и викинг, которым он себя в данный момент ощущал. И выдал перчаткамиполную активацию АПР. "Алард" даже подпрыгнул, бедный, в мгновение ока освобождённый отвсего смертоносного, что нёс над и под собой. Активно-проникающие ракеты ушли в цель, всвою собственную "матку", что сейчас заполнила собой все внешние мониторы, и с такогопредельно малого расстояния идти им совсем ничего. Но результата он не увидит. Как бы нихотел.

Вдруг какой-то голос, даже не голос, а некий отголосок, трезвой мыслью прошелестел в головеи как-то достучался до того викинга, каким он стал: "Боже, Пит, что ты делаешь? Что тыделаешь?" Этот трезвый шёпот, правда, тут же стих, как шорох в лесу, где и так полно звуков,и Пит проорал вдогонку: "И хо-хо, и бутылку рому!" Ему было очень весело и азартно. Он шёлубивать ненавистных алгойцев. В руках у него верный топор, а рядом боевые товарищи. И ониидут на смерть. Неужели это не стоит того, что называется жизнью?! Пит искренне считал, чтостоит.

Но тут трезвый шепоток вернулся и стал твердить какую-то несуразицу. Что? Как?.. Пит против

mir-kn

igi.or

g



воли прислушался. "Что ты делаешь? Отставить!.. Капитан Роумэн, отставить!.. Отставить, твоюмать!" Пит удивлённо прислушивался, продолжая гнать свой "Алард" к "Энгою". Чего? Ктоэто?.. И до самого последнего момента задавался этими вопросами, пока его истребитель неразмазало по обшивке "Минотавра", как каплю влаги по раскалённой сковороде...

А трезвый голос принадлежал Муххамеду Ненди, индусу по происхождению, операторудальнобойных плазменных дегейтеров 4-го оборонительного сектора. Он никак не мог понять,что происходит вокруг. На его глазах оба его помощника вдруг ни с того, ни с сего сцепились ипокатились по полу, выкрикивая что-то нечленораздельное и при этом от души дубася другдруга. Дубася самозабвенно, до одури. Он хотел было вмешаться и разнять идиотов, сошедшихс ума, но тут заверещал датчик обнаружения цели. Как всегда, по динамику общей тревоги.Оказывается, их атаковали. Но дерущимся и катающимся по полу на тревогу было плевать, онибыли заняты исключительно собой. Ругнувшись про себя, Ненди бросился обратно к пульту иоторопел вторично - их, оказывается, атаковали собственные "Аларды". Ё-ё-ё! Было отчегосхватиться за голову. Да что тут творится?! Какого дьявола?

Он растерянно и непонимающе оглянулся на катавшихся по полу - один как раз отвечал завооружение, другой за целеуказатели. Можно, конечно, обойтись и своими силами, его задачаповажнее, но лучше всё же в тройке. Но, похоже, не судьба. Ещё его очень смущалидоносившиеся сюда крики из коридора. На "Энгоне" происходило нечто странное, и Муххамедсделал простой и логически верный вывод - тут явно не обошлось без алгойцев и их пси-генераторов б-излучения. Каким-то образом они сумели пробить защиту, и люди начинаютсходить с ума. Каждый по-своему. Его напарники вон драку затеяли... Да, а почему тогда он внорме? И ничего такого не ощущает? Но вопросы эти он оставил на потом, ибо сигнал тревогизвучал не переставая и требовал адекватных и быстрых действий. Муххамед вернулся кприборам и похолодел. Священный Будда! Тройка "Алардов" уже выпустила по ним всеимеющиеся АПР. Триста активно-проникающих мчались к цели. А целью являлось не что иное,как "Энгон". Бред!

Чуток времени у него ещё было, и Ненди схватил трясущимися руками лангету связи ибуквально проорал в микрофон: "Пит, что ты делаешь?! Прекрати немедленно!" Хотя ужепоздно. Ракеты-то выпущены, и "Аларды" неслись следом, будто решили таранить "матку"."Отставить! Капитан Роумэн! Отставить!" Но его, похоже, не слышали. Или не хотели слышать,что гораздо хуже. Что же делать, священный Будда?

Он не знал, да и знать не мог, что на всём корабле он остался пусть и не единственной, но всёже боеспособной единицей (капитан "Энгона" тоже, кстати, с ума не сошёл и сейчас пыталсяхоть как-то воздействовать на ситуацию). АПР шли к цели и до детонации оставалисьмгновения. Не думая (думал-то о совершенно другом - что за хренотень тут творится?), Нендидал импульс на деактивацию своих боеголовок. Они тут же исчезли с радаров.Деактивировались. Слава богу, конструкторы и разработчики в своё время предусмотрелиименно такую ситуацию, чтобы возможно было уничтожить именно свои ракеты - мало лиошибок, да тот же пресловутый человеческий фактор? Одним рабочим импульсом, чтобы неподключать всю мощь дальнобойной артиллерии. Но что делать дальше? "Аларды" всё ближе иближе, и плевать командиру на все предупреждения (Роумэна он знал хорошо, это был тот ещёупрямец, причём, упрямец смелый, где-то даже бесшабашный, и такой не отвернёт до самогоконца). Сжечь их? Он мог сделать это запросто, батарея давно и хищно отслеживала звеноРоумэна и только ждала соответствующей команды. Удара на поражения. Но Муххамед даже ипредставить не мог, чтобы уничтожить своих. Он на что-то ещё надеялся. Ждал благополучнойразвязки, хотел верить, что Пит опомнится и всё же отвернёт, уйдёт в самый последниймомент в сторону. Но он не отвернул.

mir-kn

igi.or

g



Разогнанные до четырёх max, "Аларды" металлическими стрелами вонзились в броню "Энгона"и огненными вспышками подтвердили - это всё, конец. Пит Роумэн последний раз взмахнулострозаточенным топором и упал замертво в объятия Валькирий, упал с улыбкой на устах. Онотомстил алгойцам, он пошёл на таран, как делали это русские в ту, вторую мировую. И споследней отлетевшей в Вечность искрой сознания понял - как это нормально и правильно,умирать, чтобы жили другие поколения.

Потрясённый Ненди невидяще смотрел в экран, не замечая, как слёзы оставляют горячиеследы на смуглых щеках. И пусть он нисколько не виновен в их смерти, но всё равно боль рваласердце. Потому что погибли свои - глупо, бессмысленно и неотвратимо. И с этим предстоялокак-то жить...

Капитан "Энгона" голову тоже не потерял, хотя в неё и лезло постоянно и навязчиво нечточужеродное, липкой паутиной оплетающее мозг; чей-то потусторонний шёпот твердил итвердил, не переставая: "Возьми управление на себя и двинься навстречу ближайшему суднуподдержки, размажь его по броне, смешай с дерьмом! Потому что это враг! Если не успеешьты, то непременно успеет он!" И капитан видел на экранах, как "Руанда", ближайший линкорогневой поддержки, действительно начал разворот и манёвр сближения. Вопреки логике ивсякому здравому смыслу.

Капитану казалось, что сейчас он находится между сном и явью. И чем дальше, тем большеему хотелось, чтобы это всё именно сном и было. Пусть кошмарным, до мурашек по коже, нотолько не явью. Ибо та была чудовищна своей иррациональностью. То, что творилось вокруг,привычной реальностью быть никак не могло, с её-то каждодневными обязанностями ирегламентированностью. Здесь было что-то другое. Беспредельное и жуткое в своейнеобъяснимости.

В голову лезло это идиотское "Возьми управление, возьми немедленно!", лезло нагло и сполным правом на жизнь. Но он и думать не мог, чтобы голосу этому поддаться,сопротивлялся, как мог. Знал ли ва-гуал, что некоторые люди обладают своеобразнымиммунитетом против его чар? Где не последнюю роль играли сила воли, внутренний стержень,сама составляющая человеческой личности, так называемая сила духа? Нет, конечно. Емувообще было на то плевать. Его интересовала всегда масса. Он питался общим, и такиенюансы его не интересовали. Поэтому в целом он всегда выигрывал. И это целое в полномобъёме себя сейчас и проявляло - оно крушило всё, что под руку подвернётся.

Внизу, в операторской, творилось нечто невообразимое: люди сцепились друг с другом и всвоём неистовстве на людей походили мало, за ниточки их дёргали сейчас одни инстинкты, гдекак раз инстинкт самосохранения пребывал едва ли не на последнем месте. Это было страшнои необъяснимо. Дико это было и неестественно. Вакханалия низменности и сон разума. Разума,что до этой минуты был вполне нормален и работоспособен и поэтому относительнопредсказуем. Капитан ничего не понимал и некоторое время просто растерянно оглядывалпомещение со своего мостика, умом понимая, что произошло нечто из ряда вон, какой-то сбой,что всё это - явная провокация, устроенная каким-то образом алгойцами, хотя сердцем ичувствовал, что тут возможно и другое. Более масштабное в своей агонии. А то, что началасьагония, было ясно. Ибо все признаки налицо, да и как всё это воспринимать по-другому? Людипросто переставали быть людьми.

Как можно быстрее он связался с биолоцманами, нутром чуя, что те не должны былиподдаться общему безумию. Всё-таки экстрасенсы. Они могли, как никто, подавлятьнегативные эмоции и управлять остальными, могли видеть подоплёку и скрытые сущности,

mir-kn

igi.or

g



могли если и не объяснить, то, по крайней мере, дать оценку. Опередил он их буквально насекунду. Те тоже хотели связи.

- Сергей, что у вас?

- Что-то несусветное творится, кэп, - тут же отозвался ведущий биолоцман, экстрасенс втретьем поколении. Общая вакханалия их, биолоцманов, не коснулась, тут капитан оказалсяправ. Только отчего-то дико трещала голова, но симптомы, слава богу, известны. - Врубай пси-защиту на полную, иначе пропадём! К нам уже ломятся!..

- Держитесь! - только и ответил.

Блэк-излучение. Как он и думал. И без колебаний потянулся к соответствующему тумблеру навспомогательном пульте. А тут и старпом подоспел. Только не за помощью или советом.Безумный взгляд, весь в крови, своей или чужой, не разберёшь, потянулся к нему, вытянулруки, как зомби из фильма ужасов, в глазах застыло лишь одно - убивать! Напиться чужойкрови. До краёв! Не раздумывая ни секунды, капитан выхватил штатный парализатор икоротким импульсом уложил сошедшего с ума человека на палубу и отрешенно смотрелнекоторое время на неподвижное тело. Бред, мать твою! Потом перевёл взгляд ниже, наоператорскую, ставшую к тому времени местом настоящего побоища. Крови там - до ужаса. Носейчас ему было не до посыпания головы пеплом. Экипаж сошёл с ума, это уже ясно. Но он,как капитан, отвечал за безопасность вверенного ему сектора и боеспособность самой "матки".Почему он не поддался всеобщему безумию, не кинулся в общую свалку и никого не рвалзубами, волновало его в эту минуту мало. Нет, значит, нет. Разбор полётов будет потом, еслион вообще состоится. А сейчас надо действовать, чтобы безопасность эту обеспечить. И онначал действовать. Как подсказывали Устав и честь командира, боеспособного офицера,оставшегося, фактически, один на один с коварным и безжалостным врагом...

А тем временем "Руанда", линкор сопровождения и огневой поддержки, завершил манёврсближения и тут же задействовал всё смертоносное, что у него имелось. На "Руанде" всеобщеебезумие приняло иную форму - экипаж, наоборот, действовал чётко, слаженно и оперативно.Никакого побоища и мордобития, полное подчинение и осознание того, что перед ними стояло.Сейчас они были воинами, единым строем, плечом к плечу, вставшими на пути врага. Передними была цель - алгойская "матка" во всей своей красе и неповторимости (то, что это земной"Энгон", у экипажа линкора даже и в мыслях не было, несмотря на многие противоречия.Сейчас это был прежде всего враг!). Коротко отдавались соответствующие команды, поэкранам ползли данные телеметрии, туша линкора окуталась защитным полем. Он готовился кбою, готовился уничтожить цель. И судно подобного класса обладало для этого всемнеобходимым. "Руанда" хищно нацелилась на "Энгон". Однако и тот ответил взаимностью, ибоавтоматика и компьютеры всё же ва-гуалу были неподвластны, хотя в данном конкретномслучае и зря. Оба земных подпространственника неумолимо сближались, как два могучиххищника перед неминуемой схваткой, и кто из них одержит верх, а кто испустит дух - делолишь в возможностях каждого. И отчасти во времени.

Кульминация всего, а с ней и финал, приближались. Так же неумолимо и неизбежно. Иотсрочить его никому не было под силу. Разве что Энее, найденной Баевым где-то на задворкахВселенной. Но она смертельно боялась того, что ей и самой было непонятно и до ужасаотвратительно. Всей её загадочной сущности. Она с детской непосредственностью пока чтоещё пряталась где-то там, натянув спасительное одеяло отчуждённости до самых глаз, незабыв, правда, при этом и их крепко-накрепко зажмурить.

mir-kn

igi.or

g



Что и сказать, вино было превосходным. Давно Нун Гаан не испытывал столько положительныхэмоций сразу: тут и расслабленность, и умиротворение, и леность, и что-то ещё, совсем ужпозабытое. Редко ему, как главкому, выпадали такие вот минуты - посидеть за одним столом ссамыми надёжными и преданными командирами, что не на словах, как многие, а на деле,доказали, что они по праву носят уважительное звание эрконов (дословно, с алгойского -реальный командир). И он, как Верхний адмирал, был горд за них - это были его ученики, а вбудущем, возможно, и преемники. Если, конечно, война с этими треклятыми землянамипойдёт не так, как планировалось Вседержателями. А предпосылки, видит Священный Ал-Гоой,к тому имелись. Это был, пожалуй, единственный чёрный мазок на общем светлом фоне его вцелом благодушного настроения.

Они, сочетая полезное с приятным, сейчас отдыхали. Иногда говорили о политике, о войне, нобольше касались тем, которые считались нейтральными, - всё же в данный момент они не насовещании в штабе группировки, не на командном мостике своих воителей, а в гостях укомандующего, который позвал их отобедать и просто составить ему компанию. Да и делважных не было. Так, делишки, которые могут пока что и обождать. Позиционная война самапо себе вещь затяжная, это надолго, но особого беспокойства она пока что не вызывала. Двавраждебных флота застыли друг перед другом, отдувались, в основном, истребители и штурм-крейсы, а основные операции велись там, на планете, и вот там действительно было жарко. По-большому, там был ад. Мясорубка.

Принесли десерт, а с ним и курительные трубки. Расслабленность достигла апогея,заторможенность и какая-то апатия постепенно брали своё. Хотелось пребывать в таком вотблагодушном состоянии вечно, и плевать на эту войну и всё, что с ней связано. Но, как этообычно бывает, идиллию прервали в самый неподходящий момент. На пороге, словно извоздуха, материализовался адъютант, возникнув среди их славного застолья, как незваныйхруум на обыкновенной пирушке, слюнявясь на выпивку и соответствующую закуску. Онистуканом застыл рядом со столом, вылупив глаза, явно при этом не понимая, что сейчасделает. А нарушал он покой, расслабленность и хорошее настроение всех присутствующих. Нов первую очередь самого адмирала, конечно.

- Ну? - раздражённо поинтересовался последний, только-только поднявший бокал во здравиебоевых товарищей и попутно за успешный исход всей кампании. Как все алгойцы, землян онненавидел, но сейчас не смог сказать бы точно, кого в эту секунду он ненавидел больше - этихтеплокровных выскочек или собственного адъютанта. Ну, болван, если что-то несущественное,вышвырну в открытый космос, решил адмирал и отпил из фужера, потому что уже былонаполнено и тост произнесён.

Командир Центральной группировки Когтя, Со Саал, расположившийся по правую руку отглавкома, позволил себе воспользоваться моментом и откинулся на мягкую спинку кресла,вложив спинной гребень в специальные пазы. Сидеть в постоянно напряжённой позедоставало. Но то требовали приличия и негласный этикет, уж от этого никуда не денешься, ипусть у них с адмиралом доверительные и почти дружеские отношения, но всё же... У алгойцевочень развита субординация, в этом отношении их раса была консервативней некуда. Мало ктоэто понимал, ещё меньше догадывался.

Хал Раал, сидевший слева от хозяина, как раз понимал. Цивилизация, основанная наконсерватизме и закостеневших со временем устоях, малоподвижна, порочна и в конечномитоге обречена на деградацию. Он только-только начал поднимать эту щекотливую тему(ненавязчиво и, Всесущий упаси, без эмоций и нервов), как появился этот придурок в лицеадъютанта. И он снова ушёл в тень. Отвечающий за общую безопасность флота, он и был как

mir-kn

igi.or

g



тень. Незаметным, безликим, но вездесущим и всезнающим. И многое бы отдал, чтобы в такойвот ипостаси пребывать и дальше. Да только неисповедимы пути Вещего Ал-Гооя...

- Ну? - более внушительно повторил адмирал и стрельнул взглядом в подчинённого, которыйотчего-то переминался, словно не знал, с чего начать.

- Мой адмирал! - начал он наконец, но тут же поперхнулся следующей фразой. - Э-э...Люди...Земляне...

- Да что там стряслось?! - зазвенел металлом голос главкома. - Что люди? Что Земляне?Перешли в наступление? Захватили артефакт?

- Никак нет! - щёлкнул каблуками адъютант. Окрик начальства привёл беднягу в чувство,вернул трезвость мысли и соответствующую реакцию. - На данный момент они истребляютдруг друга!

Более нелепого и несуразного ответа с точки зрения логичности и закономерности всегопроисходящего ранее отыскать было сложно. Даже невозможно.

- Что? - не понял Нун Гаан и в свою очередь вытаращился на адъютанта.

- Как? - встрепенулся и Раал, возвращаясь в реальность.

Командир же Центральной группировки просто застыл с открытым ртом, куда так и не донёсбокал с вином. Ему показалось, что он просто ослышался.

Все трое неверяще, изумлённо смотрели на вновь застывшего адъютанта, в чьинепосредственные обязанности как раз и входило сообщать все новости. К счастью, не всегдаплохие. Иногда даже очень и очень хорошие...

Нар Ваал, эркон Второго отдельного ударного звена, как раз заканчивал патрулированиевверенного ему сектора, как вдруг почувствовал нечто странное. Самодисциплина и выяснениепричин малейшего сбоя в своём организме являлось для эрконов даже не руководством, азаконом. Но на анализ и осмысление своего состояния времени уже не осталось. Как только онощутил это странное (будто окатили ледяной струёй из шланга, до мурашек по гребню), тутже, одномоментно, перестал он быть самим собой. Что-то холодное, далёкое и совершенночуждое его сознанию, которое он сумел прочувствовать едва ли не последней искрой того жесознания, стылыми пальцами переключила его мозг, словно тумблером щёлкнули. Так,например, мы утром отходим ото сна: нехотя, вяло и тупо приходя в себя, кое-как ориентируясьв уже наступившем сегодня. Только с Ваалом случилась обратная метаморфоза - онвозвратился, наоборот, из сознательного в бесчувственное. И дороги назад не было. Дверьобратно захлопнулась так же стремительно и неотвратимо, как и открылась секундами ранее.

Это ва-гуал отвёл, наконец, тяжёлый свинцовый взгляд от землян и искоса глянул в сторонуфлота алгойцев. Его теперешнего десерта. И не было от этого пронизывающего взглядаспасения, он охватывал всё и всех, стремительным, безжалостным цунами поглощал ивсасывал в себя.

Эркон Второго отдельного выжал из своего истребителя всё, на что тот был способен, и повёлзвено в сторону местной звезды. Подумаешь, около двух астрономических единиц! Топливахватит за глаза. А дальше... Дальше бой. Со звездой, что космато-огненным чудовищемподнималась из глубин космоса им навстречу, раззявив свою пасть в щупальцах

mir-kn

igi.or

g



протуберанцев. Уничтожить! - резало в мозгу, и кромсало этот мозг холодными, остро-заточенными лезвиями. Естественно, он и знать не знал, что это не его, что это чужоераспоряжалось им сейчас по полной. Но значение подобное уже не имело. Перед нимпоставлена цель - и это было превыше всего. По-другому эрконы не воевали, в этом отношенииони были подобны машинам. Машинам смерти.

Некоторое время им вдогонку неслись вызовы по трэк-связи, но и те затерялись, затухли потомгде-то на безжизненных просторах. Больше никто их не видел. Стало просто не до того, не доотдельно взятого ударного звена, канувшего в неизвестность. Ва-гуал с основательностью иметодичностью мясника при разделке туш взялся теперь и за алгойцев. Он пил пси и био-сущность, эту "кровь", и чем дальше, тем больше этим упивался. Он вошёл во вкус. Ему этоочень нравилось.

Земляне были первыми, но алгойцы дали ва-гуалу то, что до этого ему определённо не хватало- ощущение безнаказанности. Когда можно впиться зубами в живую плоть и быть при этомуверенным - не уйдёт, никуда не денется. И не девались, не уходили. В массе. Отдельно взятоеего не волновало и уж тем более не тревожило. Да, что-то там, на периферии, оставляло некийосадок неудовлетворённости, но то было далеко и пока что практически нереально. Что-то, где-то... Несущественно. Здесь и сейчас было главнее, было основной задачей. И он развернулся,объял пространство невидимыми сгустками энергии и приготовился солировать. Во весь голос,используя весь объём лёгких и памяти. Как делали до него то же самое те, кто и породилиего...

"Соаан", алгойская "матка" класса "Цехаад", как раз выпускала очередную сменуистребителей-перехватчиков, когда те вдруг, не завершив манёвр расхождения, неожиданноочень чётко перестроились и атаковали по немыслимой траектории собственную "матку", еёоткрытые на данный момент шлюз-камеры и огневые точки верхнего периметра. Боеголовкивошли туда, как раскаленная спица в масло, и в доли секунды превратили там всё в адкромешный. При этом первая тройка не вписалась в вираж и огненными болидами размазаласьпо броне, но остальные восемнадцать с манёвром справились и из пике вышли, чтобы тут женачать новый заход - неотвратимо и бессмысленно. Их уничтожили волновым импульсом, исделала это в основном автоматика, недремлющая и неподвластная тем катаклизмам, откоторых биомасса подчас совершенно не застрахована. Рождённый импульс, вернее, егоостаточная энергия, задела идущий к Датаю "Ал-гоой", где в данный момент и пребывал ва-гуал. Тот вздрогнул от неожиданно пришедшей энергии, впитал всё, как губка, и принялся по-новой, более размашисто и целенаправленно. И буквально вслед за этим два алгойскихкрейсера и их же линкор огневой поддержки ввязались между собой в бой, довольноскоротечный. Вело их в атаку элементарное чувство долга, они видели перед собой врага -землян, и вопросов не возникало. Капитан линкора, например, был в полной уверенности, чтоего атакуют эти хомо. И хотя никакой оперативной информации и соответствующей вводной непоступало и вообще ничто не указывало, что земляне решатся на нечто подобное, он далприказ "Огонь на поражение! Да прибудет с нами Ал-гоой!" Экипаж действовал предельнособранно и грамотно, действовал, сообразуясь с приказом, то есть бить на поражение. И онибили: прицельно, выборочно и упиваясь собственной мощью. Били по своим.

Ва-гуал насыщался.

Его "воитель" шёл к Датаю по касательной, и уже никто не мог ему помешать стать тутполновластным хозяином. В него вложили программу, в которой доминирующим было одно -убивать! Он и раньше-то не был идеален, но эта программа не оставляла ему вообще никакоговыбора. Да и был ли он у него изначально? Пришедшего неведомо откуда и с какой целью? УБольшого Зла, как назвала его маленькая девочка тоже откуда-то с периферии? Но только

mir-kn

igi.or

g



сейчас он был не просто Большим Злом. Он стал абсолютным его воплощением.

Со всеми отсюда вытекающими.

ГЛАВА 10. СХВАТКА. ЛОВЦЫ ДУШ.

Елена вышла из кабинета Баева, растерянно оглядываясь по сторонам. Она не понимала - что,как, откуда? Полная дезориентация. В поступках, движениях, взгляде. Маленькая девочка,заблудившаяся бог знает где. "Да что со мной?" - удивлённо подумала женщина. Полноеощущение движения под водой, только вместо воды - воздух, ноги ватные, да и само телоказалось чужим, словно из пластилина вылепленным. Ничего не хотелось, особенно двигаться,но она нашла в себе силы сделать шаг в сторону лифта, потом другой, затем следующий. Будтопротив течения гребёшь, или, скорее, ощущение того, что её словно кто-то невидимый заниточки дёргал. Кто-то... Далёкий... Чужой...

Какая-то чертовщина с ней творилась, себе она сейчас отчего-то уже не принадлежала, неконтролировала свои поступки. Шла куда-то, полностью выключенная из процесса. Даже изжизни. А разве так бывает?.. Она затуманенно огляделась, не вполне понимая, где сейчаснаходится? Вроде недавно была с Кимом и вот, пожалуйста... А кстати, где Ким? Мысль олюбимом вернула на время трезвость рассудка и хоть какую-то собранность. Оглянулась.

Дверь в его кабинет была настежь, и пространство за ней манило чёрным прямоугольнымпроёмом. Она смутно помнила, как совсем недавно там, в кабинете, что-то накрыло еёсознание ватным одеялом, наброшенным на неё неизвестно как и откуда, сквозь которое низвуки, ни свет не могли прорваться. Пелена отчуждения, заторможенности, апатии накрыла сголовой и бороться с этим туманом отчего-то не хватало сил да и желания тоже. Ленамедленно помассировала виски, машинально убирая мешающие пряди. Ей было оченьнеуютно, казалось, будто кто-то вторгся ей прямо в мозг, да так и остался в нём занозой, некимчужеродным вкраплением, холодным и почти равнодушным. Как плесень, что своиминенасытными липкими спорами лезет куда ни попадя, заражая окружающее, готовяплацдармы.

Она вновь посмотрела в сторону тёмного сгустка-проёма. Сейчас, уже практически ночью, вкоридоре было лишь дежурное освещение, и темнота из кабинета манила, звала и ... пугала.Что-то ей там надо сделать, и причём немедленно. Что-то важное. Только вот что?!

Она неуверенно двинулась обратно и была сейчас похожа на куклу-марионетку, чью силу ипоступь, особо и не напрягаясь, чтобы за ниточки эти дёргать, всецело контролировалзаштатный кукловод где-то там, в стороне. Какая-то сила влекла её назад, туда, в зовущий иждущий тёмный проём. И она двинулась навстречу этому тёмному, хотя идти туда ей совсем нехотелось. Но внутренний голос твердил "Надо!". Был он каким-то тягучим, вязким, и совсем непохож на тот, рассудительный и доверчивый, каким он был ещё утром. "Зачем?" - недоумённовопрошало то, что ещё было целостным в её сознании. "Ты мне поможешь. И себе... И Киму...""И Киму?" - зачарованно, эхом повторила Елена, уже входя в кабинет, входя против своей воли,но родное имя подстегнуло, добавило в кровь адреналина и столь необходимой сейчасжизненной энергии. Невидимое и всесильное влекло её к рабочему модулю Баева, к егокомпьютеру, туда, где находилось нечто, очень нужное этому невидимому и неведомому. Еленаощущала себя марионеткой, но ощущала так, между прочим, и ничего с этим поделать немогла. Беспомощная, почти невесомая, шла, куда велели. Правда, всё же не до конца потерявсвоё "я". Пусть и где-то на задворках сознания, но оно осталось и напоминало о себе лёгким

mir-kn

igi.or

g



растерянным шёпотом, недоумённым вздохом - что я делаю? Зачем я здесь? Что происходит?

Но несмотря на трезвый отголосок где-то у неё внутри, она всё же подошла к модулю и, чутьпомедлив, села в кресло Баева. Ощутимо повеяло родным, близким. Настолько ощутимо, что еёпробрала дрожь. Но сейчас это было не главным. К сожалению.

Она осторожно и отстранённо включила терминал, словно к мине прикасалась (Что тызадумала? Зачем?!). Делала всё заторможенно, безвольно, будто под присмотром (хотя так онои было). Свет здесь, в кабинете, не горел. Освещена была лишь та комната, где они с Кимом...Некоторое время Елена смотрела туда, видела краешек дивана, часть стула, даже разгляделарельефный узор линолеума, отпечатавшийся на сетчатке не хуже негатива, а потом намгновение прикрыла глаза, тряхнула головой, словно отгоняя неуходящее, навязчивоевидение, и потянулась к замерцавшему эф-трэксу, оставленному Баевым до лучших времён.

Вопрос теперь был лишь в том, наступят ли они?..

Ирма считала, что в голову ей пришла неплохая идея. Даже отличная идея. Да что там - простогениальная! Всё проделать чужими руками, да ещё руками любимой женщины. Пусть идея этаи возникла спонтанно, как и многое до этого, но зато после совсем уж непродолжительного"мозгового штурма". С некоторых пор подобное состояние заменяло ей обычное человеческоемышление, но ей было плевать, ибо решать проблемы быстро, эффективно и оперативно,минимум времени затрачивая на всяческие "размышлизмы", а с ними попутно и нанеизбежное сомнение как в поступках, так и в мыслях, - это того стоило, и было ей даже оченьпо душе. "По нутру", - как любил выражаться её ближайший соратник, а по совместительству илюбовник, Ник Велес, больше известный в их кругу как Лоцман. Кстати, а вот и он, лёгок напомине. Она машинально кивнула на безрадостное и неразборчивое "Привет!", подняла головуи с лёгким прищуром, вяло посмотрела на свою пассию:

- Чего хмурый и скучный? Опять с Чаком поцапались?

- И это тоже, - Ник на ходу прикурил и уселся в кресло у распахнутого окна, снаружизабранного решёткой. Курил он только какую-то гадость без фильтра, и Ирма в который разбрезгливо поморщилась, и тут же что-то тёмное, клокочущее стало подниматься из глубин еёсознания. Она знала что - это зарождался гнев, могущий потом запросто перейти в бешенство.А причина банальна и проста - нежелание Ника прислушиваться к её мнению, ибо спорить сним относительно того, что он курит в её присутствии, бесполезно, привычка в данном случаебыла именно что вторая натура.

- А что ещё? - сухо поинтересовалась Ирма.

Велес на вопрос не обратил внимания, он задумчиво смотрел в окно, безвольно уронив руку сдымящейся сигаретой. Вонючий дым кучерявился кверху, наполняя помещениетошнотворными запахами насквозь прокуренной мужской курилки. И Ирма не выдержала,чёрное и клокочущее плескалось уже у самого горла:

- Сколько раз можно говорить, чтобы ты не курил при мне эту дрянь! - прошипела она сквозьзубы, зло сверкнула глазами и стала похожа на взъерошенную кошку, которой невзначайнаступили на хвост. Сравнение было тем более справедливым, что волосы у неё на головепредставляли собой дреды-сосульки, чёрные, блестящие, в полном беспорядке падающие нахудые костлявые плечи. И вообще вся она была какая-то насквозь костлявая, с узкимибёдрами, маленькой невзрачной грудью и тощими икрами. Этакий гаврош в женскомвоплощении, или, как говорили раньше, кожа да кости. Единственное, что отмечал и на чём

mir-kn

igi.or

g



зачарованно задерживался взгляд - это её глаза. Огромные, в пол-лица, с тёмно-карими, почтиантрацитовыми зрачками, очень контрастирующими с бледной, совсем прозрачной кожей.Глазищи эти, казалось, смотрели тебе прямо в душу и готовы были вывернуть её наизнанку,они зачаровывали и ослепляли, пронзали насквозь, и мало кто мог выдержать удар этойрапиры. Люди непроизвольно опускали веки, нервничали, дёргались, смотрели куда угодно,только не на эту ведьму. Ибо интуитивно чувствовали - если не отвести взгляда, то всё, считай,ты пропал, утонул безвозвратно в этом бездонном чёрном омуте, беззастенчиво и безжалостновысасывающем из тебя остатки воли и здравомыслия, и, кто знает, возможно, и жизни. А еслии раньше-то эти глаза пугали своей ненасытностью, то буквально за последние дни они сталиещё выразительней, пронзительней и проникновенней. Да она вся за очень короткое времяразительно переменилась, будто нечто чуждое поселилось у неё там, внутри, на равных правахразделяя это тощее, костлявое тело с недавней хозяйкой. Даже Велес, иногда обладающийэтим самым телом как мужчина, почувствовал, что внутренне она ему уже не принадлежала,отдалилась, была где-то далеко-далеко, на самой грани реальности. И если раньше ихсвязывали хоть какие-то чувства, то в ближайшем будущем, как он подозревал, ничего, кромеэлементарной похоти, уже не останется. Да и хрен с ней, флегматично подумал Ник, кому она,как женщина, нужна с такой фигурой. Тоже мне, королева... Он и связался-то с ней так просто,скоротать пару-тройку вечеров, потому что частенько задерживались они тут, в офисе,допоздна, а семьи ни у него, ни у неё не было, их организация, "Икары", времени на подобноене отпускала. Но в душе всё равно оставался какой-то осадок, печалью и недоумениемцепляясь за сердце, - творилось с Ирмой что-то непонятное, что-то необычное, дажезагадочное. Одни её последние распоряжения и поступки чего стоили!

Ник поднял руку, глубоко затянулся и посмотрел на недовольное и взъерошенное существо,что ещё неделю назад звалось какой-никакой, а женщиной. Сейчас же перед ним было нечтоотчуждённое и непредсказуемое, по инерции относящееся к нему, Лоцману, как к напарнику инекогда дорогому человеку, возможно, даже любимому мужчине. И отчуждение это ужеотчётливо проглядывалось, виделось невооружённым глазом. Ну и хрен с ней, вновь решилВелес, всё когда-то кончается и проходит, чего-чего, а уж горевать-то он точно не будет.

- Сейчас докурю и выброшу, успокойся, - ответил он и вновь отвернулся к окну, за которымхозяйничала ночь. Нечто подобное с некоторых пор творилось и у него внутри, поселив там, вдуше, неуютные и холодные сгустки темноты, но в чём причина такого его состояния, не знал.Просто в какой-то момент он вдруг почувствовал, что в душе у него это присутствует, и чемдальше, тем больше. Но, что особенно тревожило, отторжения почему-то не происходило, и чтоэто было конкретно, разумению не поддавалось тоже. Просто он потихоньку становилсядругим, более безэмоциональным, что ли. То, что в процесс каким-то образом замешана Ирма,в голову ему не приходило.

- Сделай одолжение! - фыркнула та и вдруг пружинисто, одним рывком сорвалась с кресла ирезко дёрнулась к терминалу, но на полпути неожиданно остановилась и замерла посредикомнаты, втянув голову в угловатые плечи. Ник тоже дёрнулся - показалось ему на миг, чтоИрма запросто сейчас вырвет сигарету у него из пальцев да ещё и пощёчину отвесит. Но лишьпоказалось. Та неподвижно и напряжённо стояла с закрытыми глазами, словно к чему-топрислушиваясь, к чему-то, что другие бы никогда и не услышали. Так продолжалось с минуту,и Велес не знал, что и думать. Странности плодились и множились, и было тягостноепредчувствие, что добром всё это не кончится. Потом её отпустило, она вся будто обмякла,сдулась, как воздушный шарик и, сутулясь, шаткой походкой добрела до кресла, из котороготолько что выскочила, как ужаленная.

- Чёрт, ну никак не привыкну к этому состоянию, вот ведь блядство... - проговорила Ирма чуть

mir-kn

igi.or

g



слышно.

Она словно вернулась из заоблачных далей, настолько у неё был затуманенный взгляд -усевшись, отрешённо уставилась в пространство, в точку, что видела лишь она одна.

Велес сделал вид, что не расслышал, что вообще не придал значения только что виденному,очередной её метаморфозе, а за неделю их было уже предостаточно. Он неторопливо затушилсигарету ("Кэмел" без фильтра) в стоящей на подоконнике пепельнице. Окурков, что до этоготам уже надавил, сейчас не было. Узнаю руку, подумал Ник, растирая между пальцев случайнопопавший туда пепел. Ирма всегда отличалась чуть ли не маниакальным стремлением кчистоте и порядку, что в доме своём, что тут, в офисе: всё-то у неё стерильно, образцово,аккуратно и буквально по полочкам. Не комната, а операционная, а Ирма тут за ведущегохирурга. Раньше он как-то не обращал на это внимания, но сейчас даже тошно стало.

- Ну так что стряслось-то? - овладев собой, как ни в чём не бывало вновь спросила Ирма,скрестив по-наполеоновски руки на груди. Любимая поза. И посмотрела в упор своимичёрными ружейными дулами. Перекрестье прицела упёрлось точно в лоб, и Нику показалосьна миг, на одну невероятно длинную секунду, что его только что просветили со всеми егопотрохами не хуже рентгена. Просветили насквозь, до самого донышка. Ощущение было оченьнеприятным. Он знал, конечно, что Ирма была сильным экстрасенсом и биоэнергетиком, носейчас он вдруг понял, что она стала куда сильнее, чем прежде. Будто старую батарейкувыкинули и заменили новой, полной энергии до краёв.

- А?.. Ну да.., - проговорил Велес, возвращаясь к обыденному и рутинному, но мысли отчего-топутались, и показалось ему, что в помещении вроде бы заметно похолодало, хотя из открытогоокна и веяло теплом летней ночи. В природе было то равновесие, то пограничное состояние,когда до утра с его проникающей свежестью ещё далеко, а жаркий день уже постепенноостывал.

- Что "ну да"? - раздражённо переспросила Ирма, поедая его глазами. Дула убрались куда-то,теперь это были чёрные прожекторы, беззастенчиво шарящие по его лицу. Ощущениенеуютности вернулось с удвоенной, а то и утроенной силой. И он не выдержал, много чегонакопилось.

- Да хватит уже меня рассматривать, как под микроскопом! Можешь пугать своими бельмамикого угодно, только не меня! Мне - по фигу, и ты это знаешь! - но, глянув в ответ, да с вызовом,тут же остыл. Ирма смотрела на него пренебрежительно и снисходительно одновременно, и слёгонькой улыбочкой вдобавок - мол, как же, "не действует!" Если надо будет, ещё какподействует, дорогой! И вот тут он испугался, аж до мурашек. Не её конкретно (ещё чего!), ато, что она с некоторых пор может. Сейчас, например, он даже не представлял, на что этосоздание способно. А Ирма подтверждала: да, могу, и способна! Особенно в свете того, что онапровернула с Пашей Датковским, больше известным среди "Икаров" как Мельник, не впоследнюю очередь прозванного так благодаря цвету своих волос какого-то неопределённого,именно что мучнистого оттенка. Ник, помнится, всё понять не мог - то ли это седина такая, толи краска неудачная. Выяснить же причину так и не удосужился, Мельника он не любил иособо не жаловал - вечно хмурый, угрюмый какой-то, будто все ему должны и обязаны. Ифанатик к тому же. А к ним Велес относился всегда однозначно - с опаской и недоверием. Да имного чего не доверил бы. И хоть в "Икарах", собственно, всё и зиждилось и держалось наИдее, но не до такой же степени. Короче, Паша был тот ещё фрукт, пусть и исполнительный, ис потрохами преданный той же Идее и лично Ирме, вдохновителю и руководителю, так сказать.И на фоне всего творившегося с этим руководителем и вдохновителем особенно впечатлилаперемена с Мельником: совсем недавно вышел тот от Ирмы вообще никакой, шёл, выпучив

mir-kn

igi.or

g



глаза и натыкаясь на мебель, как лунатик. Ника особенно поразил его взгляд: ничего болеебессмысленного он в жизни не видел. Но ещё более Велеса сразило дальнейшее - Паша вдругвстряхнулся, подобрался, как перед прыжком, и из тупой, ничего не соображающей минутуназад скотины, вдруг сразу заделался очень деятельным и бодрым человеком, небрежноотодвинул стол, в который только что упёрся, и мимо обалдевшего Велеса чёткой походкой дана негнущихся ногах вышел вон, словно обрёл цель на всю оставшуюся жизнь. И Велеснисколько не сомневался в том, кто ему её только что указал... Ох, Ирма, Ирма... Что же стобой происходит, дрянь ты такая? И что за игры ты затеяла за их спинами?

- Я и говорю, - после короткой паузы продолжил Велес, не поднимая головы и рассматриваядорогую зажигалку, кстати, подарок сидящей напротив ведьмы. Или стервы? Один хрен,сейчас, по-большому, для него это без ощутимой разницы. Да и была ли она, эта разница? -Чак, придурок, достал уже просто своей подозрительностью, всё ему второй фронтмерещится... Ты вообще-то ничего не хочешь мне сказать? По этому поводу? Да и не только?

А ничего вещичка, оценил вдруг Ник зажигалку, вкус у Ирмы всё же есть. Раньше вот как-то неприсматривался, не сподобился, прикурил, и ладно, а сейчас вдруг оценил... Однако, чего ужсебе-то врать? Он крутил и разглядывал дорогую безделушку, чтобы только невзначай непоймать антрацитовый блеск этих глазищ, разящих без разговоров и наповал. По фигу,говоришь, её буравчики? Оно и видно!

Ирма молчала. Ждала продолжения. Она прекрасно видела, как Ника жгли и мучилисомнения, а с ними и вопросы. Видела всё это новым зрением, внутренним оком, чьёвосприятие донельзя обострилось совсем недавно. Ирма даже помнила, когда и как этослучилось. В ту самую минуту, когда ОНА прибыла на Землю под видом ребёнка. Какоймеханизм и что конкретно за Силы поспособствовали пробуждению Ирмы как мощнейшегосенса и биоэнергетика, самой Ирме знать совершенно не хотелось. Ей было достаточно того,что это была сила дьявола, а, значит, источник распространения этой Силы, её носительнеобходимо уничтожить любой ценой, извести под корень. Угроза для их планеты, для Земли,как она считала, была более чем реальна, а если не "Икары", то кто? Но как докажешь этуугрозу, если она её только чувствует, а в материальном мире ничего не меняется? Значит,будет действовать она, Ирма Миллер, получившая вдруг такие необычные и избирательныенавыки, обострившие и без того её неслабые природные способности. Теперь всё это послужитделу. Вот это и было главное, остальное - приложится, а мешающее - побоку, в канаву. Главное- не дать возможности дьявольскому отродью завладеть душами и мыслями людей, ведьчеловек, по сути, такой доверчивый и слабый... Вот и Ник отчего-то сомневается, мнётся, всёчего-то взвешивает про себя. А может, он вообще не верит, что она справится? Такая мысль неприходила ей в голову, и от такого понимания опять зашевелилось, завозилось и подняломорду с безумными глазами нечто тёмное и глухо рыкающее, поселившееся с некоторых пор унеё внутри. Это чёрное вдруг перебралось повыше, повело острой мордой из стороны всторону, оскалило пасть с внушительными клыками и жгуче уставилось на Велеса.

- И что ты хочешь услышать конкретно, Лоцман? - Ирма пока сдерживала зверя, что в видегнева и нарождающегося бешенства уже вовсю старался порушить хрупкую преграду изздравомыслия и остатков воли, которую наспех соорудило её первое "я", оставшееся на этойнезримой границе единственным часовым. И этот часовой не случайно назвал Велеса не поимени, а именно прозвищем, как бы говоря: ещё шаг и стреляю, больше предупреждений небудет.

Ник предупреждению внял, да и невозможно было не заметить, что Ирма пребывала на самойграни. Ишь ты, Лоцман... Давненько она его так не называла.

mir-kn

igi.or

g



- Ирма, дорогая, - начал Велес как бы непринуждённо и осторожно, убирая зажигалку обратнов карман. И, как нарочно, тут же отчаянно захотелось курить. - Дело ведь даже не в том, что яхочу услышать подробности относительно того, что ты себе позволяешь с тем же Пашей,например... Кстати, то же интересует и Чака как шефа нашей Службы безопасности. Не очень-то приятно, когда на тебя натыкаются, как на телеграфный столб... Мне куда важнее понять,что с тобой происходит, ты же не можешь утверждать, что ничего с тобой не случилось?Верно? Ирма, да что за дела, чёрт возьми?!

Велес продолжал смотреть куда-то в сторону и поэтому не видел, как та пожала плечами,словно говоря "мне-то что?". Зверь внутри поутих, и часовой расслабился, ружьё опустил.Однако ответа ждали, и пришлось ответить:

- Верно. Происходит. И знаешь что? Мне это нравится и доставляет массу удовольствия! Во-первых, я стала мыслить по-другому. Быстрее, оперативней и куда масштабней, не то, чтораньше. Я сейчас компьютер самой последней модели, дорогой! Во-вторых, я и вижу-то по-иному. И мир, и вас, людей, и действую соответственно, - Велес невольно поёжился, он понялбуквально, и Ирма не стала его разубеждать. - Но успокойся, всё это служит делу, и ничемуболее. А вот то, что со мной случилось, касается лишь меня одной, заруби себе это на носу ипередай тому же Чаку, если он меня в чём-то подозревает. Повторю: дело никоим образом непострадает, оно, наоборот, только выиграет благодаря моим новообретённым способностям.Откуда они взялись, вам знать необязательно, достаточно того, что они у меня проявились вполной мере, и проявились тогда, когда это надо, о причинах же умолчим. Пока. Это неглавное. Просто верь мне, Лоцман, я знаю, что я делаю и как это делать. Вот главное! А непоиск причин и всяческие сомнения "почему да отчего?". Надеюсь, понял... И вижу, что понял.

Она исподлобья смотрела на него и действительно видела, видела своим недремлющимвнутренним оком, с некоторых пор неотьемлющей её частью, как Велес будто расправляетплечи (до крыльев, однако, было ещё далеко); его аура светлела и наливалась золотистым,насыщенным цветом; червоточины и тёмные вкрапления в биослепке его сознаниянеудержимо таяли и испарялись, не в последнюю очередь благодаря усилиям самой Ирмы -она просто выжигала их своим всемогущим оком, как калёным железом, проходясь им по егоауре, как дворник метлой по захламлённому тротуару. Это было нетрудно - восстановитьобщую целостность и гармоничность картины, что она тут видела посредством внутреннегозрения, и это ей тоже нравилось: исподволь, играючи даже, но подчинять себе людей, их души,делать их более податливыми и сговорчивыми, больше тебя понимающими и всецелоподчинявшихся твоей воле. Как Паша-Мельник, или как любимая женщина Баева, которыйлезет не в своё дело и который может и способен, она это чувствовала, помешать ейуничтожить то дьявольское отродье, что он и завёз к ним на планету...

- Да, конечно, я понял, - кивнул Велес и впервые без опаски, открыто взглянул на Ирму. Иникакая она, оказывается, не сука, просто он слишком многого от неё требует, а она вон как задело переживает! На душе заметно просветлело и стало опять на многое плевать: будь, чтобудет. Сейчас он словно подпитался от невидимого аккумулятора, который, вообще-то, был кего услугам. Пока.

- Ну вот и правильно! - зверь угомонился и неспешно убрался восвояси, напоследок искосаглянув в сторону Лоцмана. И часовой окончательно стушевался. Ирма вздохнула и усталоприкрыла веки, пряча под ними бездонно-чёрные провалы зрачков. Ей пока что тяжелодавалось применение своих новых способностей и навыков, особенно если дело касалось пси-сущности, пси-матрицы конкретной личности (расстояние, как правило, роли не играло,главное для неё было как следует настроиться). Но она училась, училась форсированно испешно, понимая, что времени практически нет, и делала значительные успехи на этом пути.

mir-kn

igi.or

g



Она прогрессировала, не размениваясь по мелочам. И это ей тоже нравилось. Быть сильнее скаждым вздохом и ощущать при этом наполняющую тебя Силу - как это дурманяще-сладко! Ини с чем не сравнимо. Разве что с понятием власти, в полном смысле этого слова ужедоступной, и не просто, а всеобъемлюще.

- А что касается Мельника...

Она запнулась, подбирая слова и одновременно припоминая. Паша, Паша, добровольный идобросовестный помощник, не вполне адекватно оценивающий реальное положение дел.Использовать его втёмную, в качестве разменной монеты, казалось ей единственно возможными верным решением. А что? Никто о нём толком и не знал ничего, по их картотеке он вообщене проходил, к тому же фанатичный, преданный и оттого легко внушаемый, подчинить егосвоей воле, сделать из него натурального зомби, вложить ту программу, что ей требовалась, споследующим физическим устранением носителя (соответствующую вводную она, нискольконе колеблясь, сделала на уровне его же подсознания) - особого труда и не составило, а заоднои добавило ей так не хватающей на сегодня практики. Не Велеса же было использовать, всамом деле? Он гораздо сильнее и умнее, чего уж там, да и жалко было, как ни крути, а всё-таки её мужчина, где она ещё такого красавца найдёт? И высокий, и красивый, с орлинымвзором и шкиперской бородкой, отчего к нему и прилипло это солидное "Лоцман". Если б,зараза, ещё курить бросил...

А мысль насчёт Мельника вдруг пришла ей как-то сразу, целиком сформировавшаяся, будтоподсказал кто: необходимо Службу припугнуть, ультиматумом пригрозить да и вообщепосмотреть, как там прореагируют на её заявление через Пашу-посредника, которое тот иозвучил перед Баевым, это чудовище сюда и доставивший. Чудовище. Именно чудовище,нелюдь, отродье дьявола. Даже сейчас Ирма чувствовала её дыхание, ощущала каждойклеточкой эти незримые прикосновения, словно зловонно дышали за спиной и через плечозаглядывали прямо в душу. Этот пси-запах и такой же пси-взгляд сводили с ума, внутреннедоводили до истерики и пробуждали в ней зверя, который уже стал реагировать на всех безразбора, а не только на это иноземное порождение тьмы. К сожалению, она не знала точно, гдеэто создание в данный момент находится, куда, в какой такой бункер его определили, и зачемопределили, кстати? Экспериментировать, ставить опыты и ввергнуть их в окончательный ибеспросветный хаос? Неужели в Службе не понимают, что за Силы могут вырваться насвободу? Вот почему ей необходима была информация, и её добывали: для этого Ирма изаставила Елену влезть в служебный комп Баева. Было даже интересно, получится ли исможет ли Ирма на таком расстоянии управлять чужой волей качественно, подчинитьсознание человека непосредственно себе, замкнуть его на свой пси-контур? И вроде бысработало, Елену она чувствовала и управляла ей на уровне подсознания даже сейчас, времяот времени посылая той эмоциональные импульсы о чувстве долга, помощи и необходимостисделать то-то и то-то. И та делала, сомневаясь, правда, но делала. Окончательный ответ Ирмарассчитывала получить в самое ближайшее время. На компьютерный терминал их штаб-квартиры. А потом останется лишь нанести удар. Что это будет за удар и как это будетвыглядеть на практике, представляла она пока что в общих чертах, но не без основанийнадеялась, что прояснить детали поможет ей новое, живое мышление и внутреннеесоставляющее. Мельник во всей этой истории был всего лишь звеном (как и она, эта Елена). Ночерез него могли выйти на Ирму, мало ли, а это недопустимо в предстоящей схватке. Вотпочему она и дала ему такую установку. Пусть в Службе засуетятся, побегают, ей такое лишьна руку. Так что извини, Паша, ничего личного... А тело уже нашли, наверное. Остановкасердца, что поделаешь? Выбора у неё тут не было. Опознают, конечно, но пока суть да дело,всё уже закончится. Должно закончиться. И в её пользу. Непременно в её... Что делать сженщиной Баева, она решит позже. Но точно знала одно - до утра всё закончится.

mir-kn

igi.or

g



То, что Ирма ввязалась в заведомо безумную авантюру со Спецслужбой и играла тут не простос огнём, а с огненным вихрем, трогало и волновало её мало. У неё имелась Цель, и ничего,кроме этой цели, её мозг, случайно затронутый Энеей, уже не воспринимал. Ирму вдругпробудили и подхлестнули, в неё тоже вошла Сила, как и в Баева на Мизае, только здесь онаприобрела неожиданно свою отрицательную составляющую, попав, к сожалению, на ужезаранее удобренную почву, подготовленную всей предыдущей деятельностью этой женщины -ярое неприятие звёздной экспансии человечества. Идея эта, во многом бредовая, лишь скрошечными дольками истины, давно овладела ею целиком и никаких лазеек здравому смыслуне оставила. И наконец-то, как считала Ирма, подтвердились её худшие опасения, экспансиявсё же доказала: Космос - вообще не то место, в котором человек может чувствовать себяхозяином и безнаказанно заниматься своими делишками. Ужасного, дьявольского ичудовищного в нём гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. И, как доказательство, то,что занёс на Землю один из проводников этой экспансии, занёс специально, это ясно. С какойцелью, уже неважно. Ибо такому на Земле не место изначально. И это тоже ясно...

- Что касаемо Мельника... - повторила она и отчего-то досадно поморщилась, будто вспомнилачто-то, к делу совершенно не относящееся. Соринка в глазу, о которой и думать-то уже забыла,как только от неё избавилась. - Не бери в голову, Паша выполняет одно моё поручениеделикатного свойства, и вернётся не скоро. И вообще - забудь! На кой ляд он тебе-то сдался?!

Зверь опять зашевелился, угрожающе и глухо рыча... Раздражение и нетерпение вновьохватили Ирму, она чувствовала какую-то несправедливость - самые близкие и надёжные, апалки в колёса вставляют! Да что она должна тут оправдываться?! Это - её дело! А кто незахочет помогать - заставит, теперь она это умеет! С помощью той Силы, неведомо какпроникнущей в давно распахнутую для неё дверь, за которой и находилась сама душа.

Она вдруг вспомнила, как это к ней пришло, и что стоило это пережить, а, главное,прочувствовать то нарождающееся внутри ощущение беспредельного и могущественного. И непросто ощутить, как, например, ожог от крапивы (обжигающе-неприятно, но терпимо), аименно прочувствовать до конца, до самых окраин подсознательно-бессознательного. Ведьтакие встряски организма так просто уже по определению не проходят, былое-недавнеенапоминает о себе постоянно. Единственное, в чём Ирма была тут уверена - всё это пошло ейтолько на пользу, а никак не во вред. Ощутимую пользу. Ух, какой она казалась безграничной,эта Сила! Завлекающей, влекомой и будоражащей одновременно. Да и как по-другому?! Аиначе проще было б, наверное, удавиться где-нибудь в тёмном, неприметном уголке, чтобникто не видел, и тогда уж точно - трава не расти!

Она терпеть не могла ковыряться в себе, но сейчас открылись кое-какие обстоятельства, итеперь иначе и не получалось, и она даже была такому вот внутреннему лицезрению отчастирада: понять, а, возможно, и разобраться, что же с ней происходит, но и попутно, лишний разпрочувствовать в себе частицу неведомого, в который раз попытаться доходчиво, на пальцах,самой себе объяснить, что это за Сила? Как, почему? Откуда - она прекрасна знала, и былаготова источник этот затоптать, загасить, ибо не видела в нём смысла с точки зрения той жепресловутой Идеи неприятия звёздной экспансии. Но вот что наполняло её конкретно,наполняло почти до краёв, продолжая, однако, прибывать и прибывать, как талая вода поверхмутного, уже растрескавшегося льда меж двух берегов, что звались сознанием иподсознанием? Что вот это? И каков там потенциал? Знать такое Ирме хотелось до одури, додрожи, потому что ответов-то не было вообще никаких. Одни отголоски, ощущения ипереживания, уводящие прочь от реальности и трезвых мыслей с таким же рассудком... А,может, и не надо ей знать? Какой в этом, опять же, смысл? Иногда такое знание не несётничего, кроме боли и поверженных основ чего бы то ни было.

mir-kn

igi.or

g



Но она не могла не вспоминать и не дивиться тому, что с ней произошло. Что-то прониклотогда в неё, расталкивая, распихивая и просто гоня прочь остальное, что звалось ранеебеспокойством, неуверенностью, завистью и прочим комплексом неполноценности, изкоторого и состояло её "я". Всё наносное и сейчас отмеревшее за ненадобностью, всё, чем онапиталась и чем дышала до того момента, когда ощутила это Нечто, исчезло напрочь, ушлобезвозвратно. А она, новая, поднялась и потрясённо замерла, внутренне прислушиваясь ицепенея от всего с ней происходящего, что на грани возможного и невозможного, оно и сейчасскорее ближе ко второму, нежели к первому, по глубокому её убеждению. Да что там!Полностью там, за гранью! И вот тут-то смысл имелся - сделать из неё недочеловека, сопустошённой душой и чёрным, как сама тьма, сердцем. Но получится ли - это мы ещёпосмотрим. А в себе она была полностью уверена. Как и всякая женщина, помешенная наидефикс.

Ирма как-то сразу поняла, как и когда всё это с ней стряслось. Не в последнюю очередь из-засвоего экстрасенсорного восприятия мира. Врождённого, что немаловажно. Энея задела еёвскользь, походя, и послужила своего рода катализатором в бурлившем котле Ирминыхэмоций. Но этого оказалось достаточно, чтобы Ирма возродилась, как из пепла. С новымвосприятием и новыми ощущениями, но, главное, с той Силой, которой девочка невольно еёодарила. У Баева, к счастью, всё было по-иному, и теперь он стал достойным защитником и где-то преемником, здесь же всё пошло наперекосяк - Ирма была другой, её внутреннеесоставляющее не имело ничего общего с внутренним потенциалом Кима. Ирма была одержимаидеей полного неприятия звёздной экспансии как таковой и ничего, кроме этого неприятия, нагоризонте уже не видела да и не хотела особо разглядывать. Ничего удивительного, что современем идея эта стала не просто навязчивой, а самой что ни есть шизой, вплетённой в еёсознание, как лента в косы. Ирма позволила себе одну неверную, но фатальную установку,зациклилась на ней и полностью ушла в себя. И теперь всё, что вокруг постулата этого она сприсущей любой женщине целеустремлённостью наворочала, было для неё и логичным, иединственно верным, и самым важным. Она постепенно становилась сумасшедшей. И вот такаяличность, то ли по прихоти судьбы, то ли проведению, но оказалась вдруг рядом с Энеей,вблизи источника. В нужном месте и в нужное время, как говорилось издавна. Там, наразгрузочной площадке ПРС-32 (Пересадочно-разгрузочной станции тридцать второгосектора), где Баев остановился, чтобы проследовать дальше, на Землю. Кто ж знал, что так всёсложится? Ирма и её команда были тут же, переводили дух после акции и ждали "добро" напоследующий прыжок к Марсу, где находилась их основная база.

И вот тут, на этой ПРС-32, в неё и вошло и осталось уже навсегда ощущение сопричастности счем-то глобально-непостижимым и буквально выворачивающим тебя наизнанку своимсоставляющим. Показалось ей тогда, будто чьи-то остро-леденящие, холодные пальцыпроникли в неё и тут же коснулись обнажённого и совершенно беззащитного мозга, перебралив мгновение ока все его нервные окончания, впитали через них, подобно губке, ставшим тут жеподатливым и рыхлым сознание, и убрались прочь так же внезапно и скоротечно, как ипроявились загадочно и неведомо откуда только что. Ирма же будто оглохла и ослепла, сталаподобной человеку, который случайно, невзначай прикоснулся к оголённому высоковольтномупроводу, но который не только не расстался с жизнью, но жизнь эта для него совершеннонеожиданно взошла вдруг на качественно иной уровень, на котором всё, что ранее былопривычным, обыденным, насущным и приземлённым, значения особого теперь уже не имело.Ирма на глазах совершила качественный скачок, на который природе при других-тообстоятельствах потребовалась бы целая эпоха. Она с лёгкостью определила, откуда всё этоисходило - от стоящего на соседней платформе спецмодуля СКБ. И буквально задохнулась отненависти к этой службе и к тому, что эта Служба сюда, на Землю, в очередной разприволокла, несмотря на всю их борьбу, старания и усилия. По какому-то наитию она решила

mir-kn

igi.or

g



дальше с группой не лететь, а последовать за модулем с этим. И не прогадала. И если потомБаеву потребовалось время, чтобы привыкнуть и осмыслить, прочувствовать до конца своёновое состояние и оценить сверхъестественные способности, то ей, Ирме Миллер,врождённому и только что спрогрессировавшему экстрасенсу и биоэнергетику, его почему-тоне понадобилось вовсе (психика, что ли, другая, а с ней и конституция?). Она сталаодномоментно тем, кем являлась на сегодняшний день, здесь и сейчас - во всеоружии,наполненной Силой до краёв и вдобавок полностью осведомлённой. В том числе и о личностисамого Баева, и о том, откуда и как тот заполучил это дьявольское отродье. Она просто знала овсей подоплёке, совершенно не интересуясь подробностями, как и почему всё это к нейпришло наряду с основным и главным - с той неведомой Силой. Просто в неё вдруг каким-тообразом вошло наравне с Силой и то, что стояло рядом, особо и не прячась. И тогда Ирмапоняла: уберечь Землю от ока тьмы - её непосредственная миссия. В том, что это порождениесамого дьявола, она не сомневалась ни капли. Потому что такое не дьявольским быть неможет по определению. Если не изначально.

И сейчас, глядя на неуверенного и встревоженного Ника Велеса и вполне представляя, что тотобо всём думает, видя его насквозь, ей хотелось и плакать, и смеяться над тем, что Никаволнует, какие, в сущности, мелочи, незначительные пустяки. И она бы скорее всё жепосмеялась. Если б не тот зверь, что не давал ей покоя...

Она вдруг подумала, а что будет, если выпустить его на свободу хоть на минутку. И тут жепредставила, как он выходит из неё, как напрягает и без того упругие мускулы и поводитострой мордой по сторонам. Внутренне всколыхнулась и... И чуть сознание не потеряла. Двазвука соединились в один - вопль Велеса, полный ужаса, и утробное, глухое рычание. Наизлёте сознания Ирма увидела рядом с собой нечто остро-клыкастое и чрезвычайно опасное.Опасное смертельно, как только может быть смертельно-опасным то, что выпускается из тебянаружу, как давний кошмар. Пусть и выпускается-то на минуту. Но той твари, что живёт у васвнутри, на уровне подсознания, иногда уходя, но всегда возвращаясь, той минуты хватит заглаза. Чтобы доказать, наконец, кто тут настоящий хозяин...

И всё же, в отличие от Велеса, сознание Ирма не потеряла, осталась на самой грани,удержалась. И удержала за шкирку тварь, что из неё вырвалась вопреки всем законам, аглавное, здравому смыслу. Но несмотря на всё это, тварь её слушалась, не в последнююочередь благодаря тому, что наполняло Ирму, как перебродившее вино малоёмкий сосуд.Вином в данном случае являлась именно та Сила. Вот только Велесу от этого нисколько небыло легче.

Когда возникшее из ниоткуда чудовище косматой глыбой вдруг прыгнуло на него, он только иуспел что издать сдавленный вопль да прикрыться рукой, а потом провалился туда, где былотепло, хорошо и уютно, где не надо было ни о чём думать, где не было этого нереально-смертельного, где не было, наконец, Ирмы, с некоторых пор ставшей не пойми кем. Однакопребывал Ник в этом тёплом и уютном недолго. Стресс, отправивший его туда, за граньреальности, почти тут же и вернул обратно; уж слишком напряжены были нервы, чтобыпозволить себе в данную минуту такую роскошь, как беспамятство. И первое, что он узрел,вернувшись из уютного и безопасного, была эта ведьма в обличии невзрачной, худой женщиныс бледным, осунувшимся лицом. Только внешность-то в данном случае как раз и оказаласьобманчива. В глазах её, холодных, равнодушных, стыло выражение презрительнойснисходительности к ним, людишкам, что копошатся тут, у её ног. Ещё там проглядываланадменность и скрытая угроза всему, что может ей хоть чем-то помешать. Она сидела в кресленога на ногу, с гордо поднятой головой, и небрежно оглаживала примостившуюся рядомбестию, наваждение из давних, полузабытых кошмаров - с огромной головой, ершистым

mir-kn

igi.or

g



панцирем вокруг шеи, вытянутым туловищем, под которыми прятались мощные лапы с остропоблёскивающими когтями. Глаза химеры были тускло-багровыми, в них, казалось, навечнозастыли отблески пламени самого Ада. Ник содрогнулся, аж до мурашек, не в силах взглядаотвести от этого монстра, этого кошмара, непонятно как материализовавшегося здесь, в такомже материальном и осязаемом. Что до недавнего времени звалось их миром.

- В общем так, Лоцман, - тяжело и тускло упало её голосом. И даже в таком, в полуобморочномсостоянии, но Ник уловил, чего ей стоило сейчас говорить, какое внутреннее напряжениевладело ею, выдавливая на поверхность свинцовые бруски слов. - Мне нужно, чтобы ты был в...

Она назвала объёкт, и он тут же намертво застрял в памяти - институт Биотехнологий. Словнокалёным железом приложилась, выжигая в мозгу два этих слова - "Институт Биотехнологий".Он отрешённо смотрел в тёмно-багровые глаза чудовища у ног такого же чудовища. Понял онэто теперь с ослепительной ясностью, и такое даже принесло некоторое облегчение - наконец-то хоть что-то прояснилось. Но Велес был настолько поражён всем сейчас происходящим ивдруг открывшимся, что вопрос "как такое может быть вообще?!" в голову не приходил. Вернее,что-то такое внутри имелось, себя обозначало, но не более. Во многом его душой сейчасраспоряжалась и командовала Ирма. Душеприказчик в её лице не только держал все нити, нои плёл новые, перекраивая его сознание стежками-установками буквально на живую, подгоняяпод свои цели и задачи, обозначая приоритетное и ставя необходимое.

Но смотрела Ирма на Велеса через силу, через "не могу" вбивала в него установку, ей самойхоть в обморок падай, так погано ей никогда не было. Она совершенно не ожидала подобногоэффекта. Из искры - пламя! Браво, Владимир Ильич, ты зрел в корень. Фантом зверянеожиданно вдруг ожил, обрёл зримые очертания, стал абсолютно материален, жизнеспособени выхлестал попутно из неё почти всю энергию. Он даже пах чем-то знакомым, то ли тиной, толи болотом, какой-то затхлостью. Хорошо, не серой. Сейчас большая часть её сил уходила нато, чтобы контролировать это создание, выросшее и обретшее разум и эмоции у неё внутри.Никогда бы она не поверила, что такое может быть, а тем более, что это может иметь с нейобщее, некие точки соприкосновения, может вырасти в её внутреннем мире и дальше выйтинаружу, как птенец из яйца. Пока не убедилась воочию. Зверь, чудище, монстр, химера, -называй как хочешь, но оно жило, дышало и лежало рядом, наплевав одним своимприсутствием на всё, что люди раньше думали о сознании и подсознании. И она где-то бояласьсвоё же собственное наваждение, обрётшее вдруг законченный образ в виде этого монстра, чтотолько и ждал команды разорвать в клочья. Кого угодно, лишь бы показать, кто тут хозяин, ичто он, как хозяин, может.

Воистину, сон разума порождает чудовищ. Крылатая эта фраза нашла тут явственноеподтверждение. И ещё одно расхожее и во многом успокаивающее, даже спасительноеутверждение на все времена - "всё, что ни делается, делается к лучшему!", было сейчас дляИрмы настоящей отдушиной. И зверь - в каждом из нас! - заключила она про себя. Вопрос:какой он из себя?.. Интуитивно она чувствовала в своих поступках и действиях какую-тонеправильность, какие-то нестыковки, но, имея подоплёку, определённую цель и добиваясь еёвсеми доступными способами и средствами, все сомнения, а с ними и неуверенность,отбрасывала прочь, как ненужный сейчас хлам и мусор.

То же и с этим зверем. Она понимала, что всё это последствия применения и проявления тойсамой Силы, что дало ей то дьявольское отродье. Энея, как назвал её Баев. Надо же, сколько,оказывается, здесь неприкрытой романтики! Ничего, за это он тоже поплатится. Потому чтотеперь-то Ирма знает, где та самая Энея находится. Институт Биотехнологий. Так гласилосообщение от его женщины, только что пришедшее на их комп. Ну что ж, пусть теперьпоединок между ней, Ирмой, и отродьем дьявола и решит окончательно, кто имеет тут право

mir-kn

igi.or

g



на жизнь, кто способен правильно распоряжаться человеческими душами, а кому такое непозволительно ни при каких обстоятельствах.

Но для начала бросит она в бой Лоцмана, всё-таки бывший пограничник, спецнавыки имеет. Адля этого нужно, чтобы зверя он хотя бы не боялся. Дать обоим соответствующую установку,заставить их если и не полюбить друг друга, то хотя бы не ненавидеть. Особенно зверя. Потомучто в бой они пойдут вместе, бок о бок, рядом. Ничего, сейчас она соберётся и сделает, онатеперь может всё. И всё у них получится. От Лоцмана с таким его напарником потребуетсянемного. По её мнению, самый минимум: хотя бы с полчаса активных действий - отвлечь,вызвать огонь на себя, раскидать охрану, ну, а потом...

Ну, а потом начнётся самое значительное. Этакий завершающий штрих. Последний этап.Подключится уже она, Ирма Миллер, когда отвлекающий маневр сработает и её ждать небудут. Подключится с помощью той Силы, что вложил в неё сам дьявол в обличии этойдевчонки. С его оружием - против него же...

Энея там, в институте, была занята и озабочена совершенно другим, чтобы ждать ещё и ударав спину.

ГЛАВА 11. СХВАТКА. ДА ОСИЛИТ ИДУЩИЙ...

По штатному расписанию экипаж воителя класса "Ти-инг", на борту которого и находилсясейчас ва-гуал, состоял из девяти тысяч восьмисот сорока трёх алгойцев. Большая их часть,порядка семи тысяч, отвечали за вооружение: операторы орудийных комплексов, пси-генераторов, дальнобойных эм-лазеров и пилоты истребителей-перехватчиков из десятиэскадрилий. Остальные занимались непосредственно двигателями, отвечали за ресурсы ивспомогательную технику, которой на воителе хватало. Было, разумеется, и руководящее звено- старшие офицеры во главе с капитаном и начальником штаба, а также навигаторы.

Всё это было. Недавно.

Теперь же на воителе осталось от силы сотни две алгойцев. Остальных ва-гуал просто-напросторастворил в себе, нарастил таким образом собственную мышечную массу, справедливопосчитав, что такого количества особей ему тут совершенно не нужно. Он оставил лишь тех,кто отвечал непосредственно за жизнеобеспечение корабля, за его, грубо говоря, "плавучесть"и ориентировку в пространстве. А вот огневая мощь звездолёта и поддержка со стороныистребителей его абсолютно не интересовала - ва-гуал сам являлся оружием, во сто кратсильнее и продуктивней того, чем тут стреляли. Пару секунд он посвятил судьбе капитана ирешил оставить того в живых. Пока. На всякий случай, возможно, и пригодится. Нон Саалникак на такое не прореагировал, сидел окаменевший, с остановившимся взглядом, взглядом вникуда, полностью отрешённый. Отросток ва-гуала, что бахромой свисал тут отовсюду, выходилиз позвоночника бывшего капитана и дальше терялся в этой золотистой чащобе. Решил ва-гуалсудьбу капитана чисто интуитивно, по-большому ему было плевать и на него, и на остальных,что тенями бродили по опустевшему кораблю. Все эти особи нужны были только для одного -чтоб исправно функционировал тот механизм, внутри которого его разбудили и заставилидействовать, интуитивно прочувствовав, ради чего он и был когда-то рождён.

А вот интересовало сейчас ва-гуала то, что находилось впереди. Оно не просто ждало, оно извало, и притягивало. И затягивало... То был театр военных действий. Театр, в котором он былединственным главным режиссёром. Без номинальных помощников - ему они были ни к чему.Без декораторов - декорациями тут стал сам космос. Без музыкантов - музыку боя сочинял он

mir-kn

igi.or

g



сам. Без костюмеров - это вообще лишнее. И без зрителей, наконец. Их роль играли лишьзвёзды и пустота...

Правда, он чувствовал к себе чьё-то внимание. Там, где-то на периферии, где-то далеко-далеко.Кто-то следил за ним внимательно и осторожно. Вернее, подсматривал, легонько, в полглаза.Это раздражало и одновременно вызывало беспокойство. За ним подсматривали как бы вщёлочку, гася при этом сознание, пряча его за семью печатями. Волновало его и тревожилокак раз то, что за этими печатями находилось. Сила. Именно та Сила, которой он и сам былнаделён сверхмеры.

Через два часа он достигнет пункта назначения и засолирует в полный голос. И не пощадитникого, будьте уверены. Насытится. Станет во сто крат сильнее. И вот тогда...

И тогда разберётся с тем, кто проявляет к нему излишнее внимание, у кого тоже имеется то,что составляло его сущность. Небольшая часть сознания ва-гуала иногда задавалась вопросом,задавалась мимолётно, так, на излёте: кто же это?

Эмоции для него ничего не значили, вернее, основополагающими для него они не являлись.Просто имелось нечто, что могло бы с ним поспорить или даже потягаться. А это было ужеопасным. Не совсем, но потенциально. А значит, его необходимо просто уничтожить. Безсомнений и вариантов...

Капало прямо на нервы, с тупым и раздражающим постоянством: кап-кап, пауза, и по новой. Впустое ведро, подставленное то ли специально, то ли заранее. Кап-кап, а иногда и откровенное"бум!", это когда тяжёлая капля вдруг попадалась. Минут через сорок это нытьё Тори непросто надоело, а осточертело вконец. Хватит!

- Махмуд? Шах? - бросила она через плечо.

Напарники словно из воздуха родились; не было их, и вот уже тут, рядом.

- Слышите? - в подробности Тори не вдавалась, а задавать наводящие вопросы на позициисчиталось у неё дурным тоном. - Заверните этот грёбаный кран! Ни сосредоточиться толком,ни прислушаться, чтоб его!..

Махмуд с Шахом переглянулись. Что-то мать совсем разнервничалась. Шах чуть пожалплечами, Махмуд же только зыркнул на него карими глазищами - пошли, мол! Бейберыотправились наводить порядок, и никто из них не подозревал, что жить им всем оставалосьменьше пяти минут.

Тори закинула автомат за спину, достала сигарету, чиркнула зажигалкой, вдохнула дым и чутьрасслабилась, прикрыв глаза. Помнится, они как-то поспорили с Ромкой, кто из них первымбросит курить. Она, конечно, подкалывала, шутила, утверждая, что пачка сигарет для негодороже и собственной жизни, и их отношений, и целого мира впридачу, что за сигарету тотпобежит на край света, коли приспичит. Роман не обижался, он вообще не умел обижаться,этот её большой ребёнок, только в серых глазах мелькнёт нечто такое, что хотелось тут жеприжать его голову к груди и гладить по волосам, шепча что-то успокаивающее. А потом он, всвою очередь, довёл и её своими убийственными и не слишком-то приятными аргументами.Курить и ты не бросишь, на полном серьёзе заявил, потому что у тебя работа нервная, тывообще, мать, не женщина, а бой-баба, таких у нас называли раньше на Руси даже не баба, а"бабища" - и коня остановит, и типа в огонь сунется... Но достало её не это, а тут жепрозвучавшее из его уст явное противоречие: Ромка стал далее утверждать, что она, как

mir-kn

igi.or

g



всякая представительница Скандинавии и той же Балтии, совершенно инфантильная и вообщеони все по жизни заторможены, словно пыльным мешком из-за угла долбанутые. Вялые какие-то, вечно себе на уме. Да неужели? А как же насчёт бой-бабы? - воскликнула она и повалилаего на кровать. Заторможенная? Инфантильная? Сейчас посмотрим!... И тут же обоих какпрорвало, словно накрыло чем-то. Как же они любили тогда друг друга! Исступлённо, будто впоследний раз. Не могли оторваться, насытиться, испить самих себя до донышка, которого всёне было и не было, сил, казалось, друг для друга немеренно... Как чувствовали... А теперь вотеё викинг ушёл. Навсегда.

Она судорожно вздохнула и вновь нервно затянулась. Сил не было, сейчас она работала идержалась на автопилоте, подчиняясь и руководствуясь исключительно вбитыми в тебя натренировках императивами командира и бойца, для которого выйти из боя беспричинно неоправдано ничем. Внешне всё вроде бы нормально, держалась как обычно. Но в мыслях своихпостоянно была с Романом. Она не знала подробностей случившегося, и тем тяжелее было насердце, которое камнем давило на грудь, тоской и печалью постоянно напоминая о себе.Просто судьба взяла родного, любимого человека, взамен оставив эту тоску и безысходность.Ну почему взяла не её? Почему тебя, мой викинг? Почему?..

Она вдруг поняла, что плачет. Тихонько глотая слёзы дрожащими губами, вся в себе, всё вдуше, как умеют только женщины, когда уже невмоготу им, когда уже сил никаких, а лишьчернота да одна скорбь в той же душе. Если б могла, взвыла бы, наверное, в голос, открыто ине стесняясь, именно как та самая баба, и запричитала бы тоже по-бабьи, лишь бы стало хотьчуть-чуть полегче, лишь бы отпустила та тварь внутри, что звалась сейчас безнадёжностью иотчаяньем, и которая безжалостно, остервенело вцепилась острыми своими когтями ей прямов душу, и рвала, и рвала её на части вместе с сердцем...

Она повернулась и слепо двинулась в сторону закутка, что присмотрела как позицию с самогоначала, чтоб успокоиться и привести себя в порядок, негоже подчинённым видеть своегокомандира в таком виде - заплаканную и потерянную. Успеет ещё нареветься. Потом, после. Атут она на задании, это сейчас важнее. Но выплеск эмоций всё же помог, в душе хоть немного,но прояснилось, хоть чуть-чуть, но полегчало.

Однако на полпути неожиданно остановилась, как споткнулась. И слёзы тут же высохли, как ине было их. Отчаянье и слабость тоже пропали, растворились в напряжении, что овладело еютут же, без всякой договорённости. Ей отчего-то не понравился звук, что она вдруграсслышала. Что-то было не так. Вместо недавнего кап-кап проявилось другое: мягкое цок-цок... И сразу за этим резко и резкое - шлёп! А потом ещё раз. Будто мокрой тряпкой по полуда со всего размаха. Мокрый такой, ощутимый и противный шлепок. Что за?.. И где её люди?

Тори перебросила автомат обратно, повернулась и обомлела.

Нечто двигалось на неё. Какой-то зверь, не пойми какой породы и вида. Биоморф, молниейвспыхнуло в голове. Очень похож на тех, с планеты под странным названием Пустошь, где онис Ромкой и познакомились в своё время. Но эта тварь, в отличие от тех, двигалась совершеннобесшумно, и чувствовалось в ней целеустремлённость хищника, преследующего свою законнуюдобычу. Позади биоморфа маячил высокий худой мужчина с бородкой, длинными волосами доплеч и сосредоточенным взглядом. Был он бледен, что твоё полотно, и в руках держал ППУ -универсальный короткоствольный пистолет-пулемёт с глушителем. Держал он оружиенебрежно, словно затасканную игрушку, но именно эта характерная особенность и вывелаТори из оцепенения, схожего со ступором - так с оружием обращаются лишь профессионалы, азначит...

mir-kn

igi.or

g



Как ни странно, но надвигающегося прямо на неё биоморфа она почти что и проигнорировала,- видали и пострашнее, чего уж там. Правда, глаза у зверя были исключительные - мерцающиекрасно-багровым, в них не было ничего, что могло бы напомнить о жизни, любви и свете. Будтовыжженная мёртвая пустыня под красными отблесками. Мощь и уверенность тожечувствовались, однако Тори всё своё внимание сосредоточила на другом - на той двуногойтвари, что следовала за тварью четвероногой. Потому что та тварь называлась человеком и,значит, была куда опасней и непредсказуемей. Не колеблясь ни секунды, Тори из неудобногоположения, вполоборота и почти не целясь, как и положено профессионалу, короткойочередью срезала длинноволосого, который тут же упал, как подрубленный. Ещё бы! У неё вруках ведь тоже не игрушка.

Однако монстр уже рядом: шипастый панцирь вокруг шеи, тяжёлые лапы, вытянутая морда сэтими страшными, пустыми глазами. Тори молниеносно опустила оружие и всадила всюобойму в это порождение ада, снова не целясь, ибо объект представлял идеальную мишень. Еёмодифицированный армейский АГУ стрелял бесшумно, трассерами, и пули с отчётливымчмоканьем входили в тело монстра, и в ответ из него веером разлеталось нечто чёрное, вязкоеи мерзкое. Кажется, она что-то кричала. Даже, может быть, и на родном, шведском, давным-давно позабытом, но вдруг неожиданно вынырнувшим из закоулков подсознания. Но больше веё выкриках было, конечно, мата. Русского, непревзойдённого. И тут чудовище её настигло.

Пули, выпущенные с такой убойной дистанции, ложились кучно, и все в цель, но его толькоприостановили. Тори потянулась за следующим рожком, но биоморф оказался быстрее, сшиб,как кеглю, и тут же придавил к полу тяжёлой лапой и замер, будто к чему-то прислушиваясь.Расстрел в упор, казалось, не произвёл на него никакого впечатления. Она прекрасно видела,как у него топорщатся уши. И дыхание - не зловонное, как ожидалось, а частое и чистое, будтоу собаки. Даже язык вывалился, только не розовый, а белый и раздвоённый, как у змеи. Лапа,пригвоздившая её к полу, была тяжеленной, словно из чугуна, грудь сдавило тисками, дышатьнечем. Она уже поняла, что Махмуда и Шаха нет в живых, поняла, что означали те мокрыешлепки. С таким звуком входят пули в человеческую плоть. Как же они так глупо попались?Баев же предупреждал. Но предвидеть такое?!.. Именно такое?..

Она попыталась дотянуться до бесполезного уже оружия, сделала это машинально, потому чтоспир был неактивирован, а пистолет против этого - не более, чем пукалка, который, междупрочим, ещё и достать надо. Однако зверь, нависший над ней страшной немилосерднойглыбой, неуловимым движением клыкастой пасти руку перекусил у самого плеча и рывкомоторвал, как отрывает кусок мяса от тела пойманной добычи любой хищник. Тори закричала,очумев от дикой боли, кровь горячей струёй хлынула из раны, смешиваясь с чернотой, чтонатекла из биоморфа, но сознание всё же не потеряла благодаря антишоковым стимуляторам иобщей биоблокаде, но в глазах всё одно темнело, мозг заволакивало пеленой, она была уже насамой грани. А ощеренная пасть с клыками продолжала нависать прямо над ней. Пасть этабыла схожа с зевом пещеры, усаженной наконечниками копий. С широких и острых лезвийстекала кровь. Её кровь...

Ирма, расположившаяся в скаттере на стоянке возле Института Биотехнологий, дёрнуласьвсем телом и взвыла, когда эта стерва убила Ника. Она была с ними в контакте, видела общееих глазами, как через никудышную видеокамеру, кое-что чувствовала, и тем неожиданнейбыла реальность и насыщенность того, что она пережила. Будто по ней полоснули из автомата,будто её тело разорвали пули. Это мозг так отреагировал, адекватно и соответственно. Но онане думала, не представляла даже, что это будет так... натурально. Однако Ирма, в отличие отмёртвого Ника и раненого зверя, была всё же жива и здорова, и умирать пока не собиралась, иобстановку со своей стороны контролировала. Пусть и с поправкой на только что пережитое.

mir-kn

igi.or

g



- Где Баев? - спросила она истекающую кровью женщину. И глазами своего зверя, своеймарионетки, ненавидяще посмотрела на Тори. То, что та в мучениях умирает, Ирме былоплевать. Она оторвала ей руку, как ребёнок отрывает мухе крылышко. Но этого было мало. Никстоил дороже.

- Х...д...Б...е...В? - выдавило чудовище гипертрофированной глоткой, с трудом произнося то, чтовелела ему сейчас хозяйка.

Тори затуманенным сознанием, но поняла. Баев?.. И нашла в себе силы рассмеяться. Тихо, совсхлипом, отпуская смех по крупицам. Но всё же рассмеяться прямо в эту морду. Где ты, мойсероглазый викинг? Я уже иду, я скоро... Только сделаю напоследок кое-что... Кое-что, без чегоникак не обойтись, мой милый...

- Пошёл ты..., - отчётливо произнесла она сквозь всхлипы и невыносимую боль в сторонукровавых лезвий, уже толком и не видя их: перед глазами сплошное серое мельтешение впрожилках тёмных пятен. И пыталась здоровой рукой нащупать гранату. Где-то она там, напоясе. Слева, справа? Она не помнила. Спир остался на пальце оторванной руки, как и трэк-браслет. Она искала эту чёртову гранату, сейчас смертоносный цилиндрик являлся для неёважнейшей вещью на свете. Потому что это было оружие, а она - воином, и она не могла, неимела права уйти просто так. Уйти, даже не попытавшись отомстить. За себя, за ребят. Ромкабы тогда её не понял. Она вдруг увидела его - стоящего рядом, буквально в двух шагах.Высокого, красивого, с ясными серыми глазами, которые она так любила целовать... Он ждал ипечально улыбался, а в глазах ожидание пополам с тихой грустью...

И она уже почти дотянулась, уже коснулась пальцами гладкой поверхности, осталось толькоподдеть пальцем скобу, чтобы активировать Смерть, когда Ирма там, снаружи, простоосатанела от ненависти и бешенства, от этого презренного " Пошёл ты!.."

- Сука! - не своим голосом взвыла она и ударила со всей мочи по приборной доске кулаком.Кровь из разбитых пальцев так и брызнула.

И зверь над Тори победоносно рыкнул и почти без замаха, но со всей силы, повторяя движениехозяйки, стремительно и резко вдавил голову женщины в бетонный пол. Тори дёрнулась всемтелом, выгнулась и замерла. Зверь не только размозжил ей голову, но и сломал шею.

Некоторое время он продолжал нависать над мёртвой Тори, потом переступил через тело исделал несколько неуверенных шагов туда, в сторону лифтов. Он был ранен, но сейчас для негоэто не имело абсолютно никакого значения. Монстр опустил голову и замер. Втянулуцелевшей ноздрёй тяжёлый, пропитанный кровью воздух. Повёл громоздкой головой туда-сюда. Вёл он себя сейчас точь в точь как собака, вдруг неожиданно и совершеннонеобоснованно потерявшая след.

Только эта собака, к сожалению, потеряла след ненадолго. Потому что вела её та, котораябыла уже недалеко от цели.

Что-то случилось - пришло откуда-то необъяснимое ощущение беды.

Оцепенение и заторможенность постепенно отпускали, чувство реальности и трезвость мыслиприходили им на смену, возвращались обратно из небытия, куда их загнала чья-то злая воля.Разум, до того затуманенный и безвольный, потихоньку просыпался, вновь обретая контрольнад одурманенным сознанием. Ватное одеяло, наброшенное на него чьей-то рукой, слетело на

mir-kn

igi.or

g



пол и растаяло, как нелепый сон, полный бредовых видений.

А через минуту она окончательно пришла в себя, будто из глубокого омута вынырнула, куда,казалось, её утянуло безвозвратно. Состояние было соответствующим: кровь в ушах стучалаотбойным молотком, во рту пересохло, и сердце ныло пронзительно и остро. И не хваталовоздуха. И холодная испарина, и руки дрожат, словно только что она удерживала что-тотяжёлое и массивное. И это ощущение чёрной беды внутри, и какие-то непонятные и страшныеполуразмытые видения, схожие с отголосками ушедшей за горизонт недавней грозы, - видениечьей-то смерти в лапах чудовища. Картинка, как в никудышном проекторе, мелькнула передглазами ещё раз и окончательно пропала, изгнанная полностью обредшим себя сознанием.Однако образ женского лица (скорее бледное пятно без зримых очертаний) под лапойневиданного зверя в памяти отрывочно сохранился. Что за наваждение?.. И где она? И вообще,что происходит?

Елена непонимающе огляделась.

Она сидела за рабочим модулем Баева перед включённым почему-то компом (взглядзадержался пару секунд на какой-то информации, что услужливо показывал монитор, но смыслпослания ускользал, проходил мимо), дверь в коридор настежь и оттуда в кабинет проникалвкрадчиво приглушённый свет. Зато из комнаты отдыха свет лился хозяином - там всё былоосвещено на славу. Она прекрасно видела краешек стула, часть дивана, и вспомнила жаркиеобъятия, ласки, страстные поцелуи и всё остальное. На мгновение её охватила нежность,безудержной волной прошла она по сознанию, окатила по пути и сердце. Елена с головойпогрузилась в эту набежавшую волну, вновь испытав всё то наслаждение, счастье и любовь,что были у ней там, с Кимом. Но тут же эти чувства сменила тревога и всё то же ощущениенепоправимой, необъяснимой беды, что вот-вот обрушится, нежданно и негаданно. И опять этовидение, уже, казалось, ушедшее, но частью своей зацепившееся в памяти: размытые контурыженского лица и какого-то кошмарного рыла над ним.

Она перевела взгляд на монитор, машинально и по новой вчиталась в строки сообщения иобмерла. Сердце подпрыгнуло и ухнуло куда-то в бездонную чёрную яму, руки, успокоившиесябыло, вновь задрожали.

"Баев и его подопечная находятся сейчас в Институте Биотехнологий. Поспешите.Насколько возможно делать выводы, эксперимент если и не вышел из-под контроля, тоочень близок к такому вероятностному развитию событий".

Подписи не было, но слог и стиль её.

Елена являлась ведущим специалистом аналитического отдела и сложить кирпичики икрупицы информации во что-то более цельное труда для неё не составило. И потом она, каксотрудник одного из секретнейших отделов Сектора СКБ, владела информацией. Ключевой.Это было просто необходимо по работе. Подробности и мелочи ей ни к чему, она понялаглавное, вычленила основное, как талантливый, прирождённый аналитик, сделаланеопровержимый и страшный для себя вывод: Киму грозит опасность.

И, как всегда, когда началась работа, мозг тут же за ненадобностью отбросил в сторону всё,мешающее процессу анализа.

Она быстро выяснила, куда информация ушла. Офис "Икаров"... "Икары"? Эти-то здесь причём?Непонятно. А следом родилась догадка, за последующей цепочкой ассоциаций: Баев, ИнститутБиотехнологий, некий объект, "Икары". И опасность. Беда. Что-то они задумали, эти "Икары",

mir-kn

igi.or

g



какую-то акцию. И тут же сложились и остальные кусочки мозаики... Боже! Что она наделала?За что?!

Она откинулась в кресле и чуть не заплакала. Но слёз отчего-то не было, только стон сквозьзубы и прерывистый вздох.

Что-то с ней, Еленой, они сделали. Сволочи! Твари!... Гипноз? Направленное внушение? Что-топсихотронное? Уже не столь важно. Это всё потом, а сейчас...

Она собрала волю в кулак, сосредоточилась, пытаясь успокоиться, что было непросто, - в душебуря чувств и эмоций. Поискала решение и нашла одно, зато самое верное: Гонгвадзе. Большеидти не к кому.

Спешно покидая кабинет, она на пороге всё же приостановилась и оглянулась в сторону потокасвета, что лился из комнаты отдыха. Этот светлый проём сейчас было и единственное светлое веё душе. Остальное поглотила чернота и непередаваемое чувство предательства. И ещё тамбыла ярость. На тех, кто заставил её подставить под удар самого дорогого и любимогочеловека.

Часом ранее Ким спустился лифтом вниз. Туда, где в спецбоксе находилась Энея (Тори былатогда ещё жива, а Елену Ирма пока не "нащупала", не взяла под свой контроль). Его распиралистранные, ни на что непохожие чувства, и со временем они только усилились. Что-то рвалосьиз него на свет, просило выхода, но пока не находило. Но искать продолжало. Где-то внутрипульсирующей точкой жило нечто. Что-то новое, пришедшее извне и поселившееся там уженавсегда.

Ему не хотелось с этим разбираться. Да и "Отшельник" по-прежнему молчал, никакойпатологии и отклонений он не видел. Хотя, с другой стороны, что ему до психическойсоставляющей человека? У него иные задачи: уберечь и защитить. И потом... С Кимом ужестолько всего напроисходило, что одной необычностью больше, одной странностью меньше -это уже и не столь существенно. Лишь бы не во вред. Прежде всего окружающим. О себе он,как обычно, думал в последнюю очередь.

Внизу, непосредственно у входа в бокс, его встретили ещё двое бейберов, такие же высокие иплечистые, точная копия тех, сверху. Предупреждённые Тори, молча посторонились и потомдаже не оглянулись, всё их внимание занимала сейчас обстановка впереди: нет ли, и непредвидятся ли там сюрпризы? А этот свой и, чувствуется, той же породы, что и они. Какиевообще тогда вопросы?..

Баев приложил ладонь к идентификатору, одновременно успокаивая не на шуткуразошедшееся сердце. Точка внутри продолжала пульсировать, от неё по телураспространялось тепло, ничего отталкивающего или неприятного в том не было. Кимневольно подумал, а что будет, если она вдруг начнёт гнать холод? И вообще, что же это такое?Добрый или худой знак?

Дверь с тихим шелестом ушла в пазы, и Баев вошёл внутрь. Он был уже практически рядом сЭнеей и чувствовал её как никогда. Мелькнул почему-то образ уютного домашнего кресла, икошка, спящая на мягком и привычном. Однако, отчего-то это милое домашнее животноесместил тут же другой образ: стальная клеть, и запертый там тигр, спящий до поры довремени. И Ким передёрнулся, даже споткнулся на полушаге...

Вольнов, суетясь и нервничая, уже рядом, вихры в беспорядке, а вечно смеющиеся глаза и

mir-kn

igi.or

g



потускнели, и стали намного серьёзней. Баев окинул парня цепким взглядом, ничего непропустил и нахмурился: тот явно устал и уже на пределе. Устал, понятно, не физически (хотяи это тоже), а в первую очередь морально, изнервнечился весь, бедняга, издёргался. Баевхотел, чтоб Вольнов подменил его тут буквально на пару часов, чтоб последил за приборами,посидел за пультом - делов-то... Но вышло и надолго, и нервно. Одним словом,незапланированно.

- Так, Андрей, собирайся и домой, теперь я сам, ты и так сделал более чем.

- Но как же... - начал Вольнов и тут же осёкся под жёстким, пристальным взглядом. Ему дажепоказалось, что душу его, особо не церемонясь, в мгновение ока словно встряхнули, и что-тохолодное прикоснулось к разуму, обдав попутно чуть ли не стылостью космоса. Очень похожена то, как делала это Она, когда ему мерещилось, что девчонка будто смотрит на него своимичарующими пронзительно-голубыми глазами. Иллюзия, конечно. Что она могла там видеть,если зрительные нервы полностью атрофированы? Но подобное ощущение имело место. Аж домурашек по коже, до ледяного озноба. И здесь похоже. Андрей сглотнул и быстро кивнул: мол,всё понял.

- Ну вот и славно, - "отпустил" Ким парня, возвращаясь к нормальному восприятию мира. Вотведь, как это у него всё теперь естественно и вполне натурально получается, практически безусилий с его стороны, одним желанием и мыслью. Сверхчеловек да и только. Суперменнедоделанный... Точка продолжала пульсировать, гнать теплоту, а вместе с ней и подспудноежелание быть абсолютно спокойным и в то же время собранным и готовым к любойнеожиданности. Это что, некая обострившаяся возможность и функция организма, некаязащитная реакция на... На что?

- Давай, иди отдыхай. И... спасибо. Что подежурил тут. Кстати, с тобой всё в порядке? Ничегонеобычного и странного за собой не замечал случайно? - Баеву вдруг стало страшно примысли, что Энея могла как-то повлиять на парня, невзначай задеть его своей невероятнойСилой, которую лично он уже чувствовал постоянно и ежесекундно. И точка внутри негопульсировала как раз в такт дыхания этой Силы, до него дошло это сейчас с полной ясностью.

- Да вроде нет, - пожал плечами Вольнов. Не рассказывать же о том, в самом деле, что ему тутбыло как-то... как-то... В общем, неуютно. А временами даже боязно. Что же он тогда заоперативник, если боится обыкновенной слепой девчонки? С виду обыкновенной, тут жепоправил себя Андрей. А на самом-то деле... Рассуждать дальше он себе не позволил. Ивообще, и короче - хватит с него, пусть решения принимают те, кто поопытней и кударешительней!

Баев невесело чему-то усмехнулся и потрепал молодого человека по вихрам (чьи мысли былидля него на данный момент открытой книгой).

- Иди уже... И - счастливо!

Вольнов подхватил сумку, закинул её за плечо и двинулся восвояси. Ким, даже обострённымидонельзя восприятием, так и не прочувствовал, что видит того в последний раз.

Прежде, чем спуститься к девочке, он прошёл в операторскую, глянул на приборы и снованахмурился. Аппаратура лишь регистрировала, но ничего, естественно, не объясняла. АМД,анализатор мозговой деятельности, аж зашкаливало. Однако, несмотря на это, саму её в пси-диапазоне (пси-движении?) Ким практически не видел, хотя исходящую от Энеи Силу ощущалв полной мере. Она закрылась наглухо, будто в некоем непроницаемом коконе укрылась,

mir-kn

igi.or

g



выставив наружу, как антенну, лишь крохотную часть сознания. Оттуда к нему, и ещё куда-тодалеко-далеко, и тянулась невесомая ниточка, незримый лучик, попутно нащупавший Баеватам, наверху, когда он объяснялся с Тори, и который щемящей тоской и жалостью отозвалсятогда в сердце. Очередная просьба о помощи, даже не просьба - мольба и констатация того, чтоБольшое Зло проснулось окончательно. Но благодаря ей Баев теперь знал, что это такое насамом деле. И как помочь своим там, у Датая, в общих чертах представлял тоже: необходимоударить ментально на пару с Энеей. По крайней мере, хоть попытаться. О последствияхнеудачи он и думать не хотел. Ведь девочка элементарно боялась, отсюда и все её призывы, иметания, и неуверенность. Но другого выхода не было. В том корабле алгойцев действительнонаходилось что-то настолько жуткое и чудовищное в своей ипостаси и сущности, не имеющееничего общего с привычным и общепризнанным, что не остановить его он просто не имелправа. Как остановить?.. Силой разума, конечно. Мыслью, что станет разящимострозаточенным копьём или даже осиновым колом, что пронзит сердце твари, этого вампира,сосущего не кровь даже, но саму жизнь, пси-сущность и био-составляющую любого существа,оказавшегося рядом. Есть ли для такого исхода и финала возможность? Он очень надеялся, чтода, имеется. Но в первую очередь Ким очень рассчитывал на Энею, обладающую мощнейшимпси-энергетическим потенциалом, и которая доверилась именно ему. Дело оставалось замалым: уговорить, а для этого прежде всего убедить... Но по-большому это бы и непонадобилось. Позже он понял, что она давно (если не изначально) была настроена именно наэто - на борьбу. Именно против того, что сейчас там, у Датая. Это было не больше, не меньше, аеё предназначение. Только по времени не совсем совпало, расчёты несколько не оправдались:противостоять Абсолютному Злу, звавшемуся ва-гуалом, вызвался, по сути, ребёнок,совершенно не набравшийся ни опыта, ни циклов. Да кто ж знал? Что так?.. И от Кима тутмало что зависело. Разве что лишь одно - доказать свою человечность и добрые намеренияименно по отношению к ней, потому что по земным меркам та была всего лишь дитём, пусть ичрезвычайно развитым и необычайно одарённым, но - ребёнком... Но никто в целой вселеннойи представить не мог, что внутри этого хрупкого существа содержалось! Киму одному выпалотакое знание...

Зверь в каждом из нас! - вдруг раздалось из ниоткуда и в то же время рядом. Баев аж дёрнулся,непроизвольно ощерившись иглами пси-удара, он даже почувствовал их напряжённуювстопорщенность и неконтролируемое желание ожесточённо стрелять куда ни попадя. Но своёже собственное желание подавил уже в зародыше, чтоб не поддаться, чтоб не захватило оноего врасплох. И собрался, напружинился, сканируя окружающее пространство всемидоступными способами. А способов этих у него с некоторых пор... Что же это за посыл такой и,главное, откуда? Он напряжённо вслушивался, готовый бог весть к чему. Вслушивался своимновым слухом и оглядывался необычайно-острым пси-зрением, что ему дали совсем недавно. Ита точка внутри тоже запульсировала быстрей. Вслушивался и оглядывался, но почти ничегоне увидел и тем более не услышал.

Зверь в каждом из нас... Остаточным, затухающим эхом пронеслась в сознании эта загадочнаяфраза. Но откуда-то же она взялась, нашла его? Или ему всё это мерещится? Баев повёл пси-лучом из стороны в сторону и зацепил-таки что-то самым его краешком, уже практически наизлёте, что-то существенно важное, но ускользающее, трепещущееся и лопающееся, какмыльные пузыри. То, что Энея здесь ни при чём, понял сразу, это - не от неё. И тут же пришёлрасплывчатый, чужой образ: женщина со странной причёской на голове, сидящая в кресле свысокой спинкой, рядом длинноволосый мужчина с бородкой, а между ними, как межа, какграница, страшный в своём оскале зверь в панцирном ошейнике и мелькнувшими на мгновеньеогненными, как выстрел вулкана, глазами. Женщина сидела в кресле королевой, и ей жеказалась. Баев попытался хоть как-то всё это дело сфокусировать, но та неожиданно вскочила,потом замерла на месте, как подстреленная, что-то пробормотала, и Кима тут же вышвырнуло

mir-kn

igi.or

g



из пси-зоны, как ненужный, чуждый этой зоне незапланированный элемент. Вышвырнуло заненадобностью, ибо там он был лишним, там он - бельмо на глазу. И тут же следом видениепотухло, словно лампочку обесточили, нажав на выключатель.

Баев выпрямился и охнул - отчего-то колени оказались полусогнутыми, будто к рывку настометровку приготовился, да так и застыл в этом положении на неопределённое время. Телослушалось плохо, с трудом восстанавливая привычную ориентацию и кровообращение. Ну даэто, как он подозревал, сейчас мелочи. Главное - другое.

Он посмотрел на Энею. И тут же пришёл ответ. Будто она только и ждала, когда посмотрят испросят - а ты как? Что с тобой-то происходит?

И она ответила. Точечным обратным пси-импульсом, который мгновенно всколыхнул егосознание. И точка внутри резонировала вместе с этим импульсом. Она помогала усвоить ипонять доселе неведомое, теперь ему открылась и такая истина. Пришло даже сравнение сродовой памятью, что просыпается в самые нужные и значимые моменты. Что ж, ничегопротив он тут не имел и иметь не будет. Если дело обстоит именно так.

"Ты здесь... Я это давно чувствую... пришёл... Помоги! Большое Зло проснулось окончательно ибесповоротно! Надо прятаться, иначе..."

Всё это было образно, конечно, и отрывочно, но основное Баев уловил: над всеми ими будтомеч занесён, тяжёлый, обоюдоострый, которым искромсать не то, что человеческие судьбы, асамо мирозданье, - не такой уж труд и напряжение. Если только...

Если только они поддадутся. Этому движению меча, рассекающему пока что лишь воздух.

"Надо её успокоить и самому успокоиться, а то чёрт те что лезет в голову, - пронеслось вголове. - Что это за непонятные образы и видения? Откуда? Зачем?"

Но он уже если и не знал точно, то определённо догадывался, что дело всё в донельзяобострённом восприятии окружающего, и все образы, переданные через пси-поле, они тут непросто так, у каждого имелась собственная основа и подоплёка. И, возможно, веские причиныпроявиться здесь и сейчас. Но всё-таки важнее на данный момент и первостепенней была она,Энея, а не та женщина и тот странный зверь. Сейчас важнее во сто крат её страх и ужас передкуда более страшным и чудовищным.

И Ким, собравшись и мысленно поглаживая пальцами эту загадочную точку внутри, выкинувиз головы всё постороннее и мешающее, направился прямиком к ней, даже не взглянув наостальные приборы. Он нуждался в ней, как и она в нём. Вопрос только: кто больше?..

Гонгвадзе за эти дни очень устал, работал, что называется, на износ, был уже на пределе. Он исам это чувствовал. И дело было даже не в физической усталости (вообще-то не привыкать),хуже было другое: пропала куда-то острота мысли и, как следствие, притупилась и смазаласьреакция на происходящее. Он явно запаздывал с принятием решений и не мог дать точныйпрогноз относительно развития событий и дальнейших своих действий как оперативника. Онэлементарно тормозил (тупил, как говорили раньше), что лишний раз говорило о той жеусталости. Иногда он просто ощущал полное своё бессилие перед фактами и обстоятельствами,и вот это как раз и выводило из себя, загоняло в ярость, даже в бешенство, и после таких минутвсё труднее и труднее было собраться и адекватно оценивать обстановку. Он понимал, чтонужен отдых, пусть короткий, но отдых. Потому что если силы и можно ещё поддержать на

mir-kn

igi.or

g



приемлемом уровне посредством различных стимуляторов или, на худой конец, литрамиобжигающего чёрного кофе с коньяком, то что прикажете посоветовать и прописать в такойситуации мозгу? Только покой и общую расслабленность. Но покой, как известно, лишь снится.Особенно сейчас, когда кризис назрел и должен разрешиться в ближайшие не дни даже -часы! Уж это-то Гонгвадзе понимал прекрасно.

У Датая творилось что-то непонятное. Оттуда поступали отрывочные, противоречивые, аиногда и вовсе сумбурные донесения. В штабе ВКС в связи с этим царила тихая паника,причина которой тоже была ясна: нет достоверной информации, что там с их группировкойпроисходит на самом деле, ибо трэк-связь работала из рук вон плохо, фактически водностороннем порядке, и неизвестно ещё, доходят ли распоряжения штаба до командованиясоединения. И это тоже была проблема, да ещё какая! Усугубляло ситуацию и то, что сообщилБаев об алгойском подпространственнике, потому что по времени всё совпадало... Одно кодному. И ветер, как обычно, в лицо, и на сборы, как всегда, минуты.

"Чёрт бы всё побрал! - в который раз подумал Гонгвадзе, потирая красные от недосыпа глаза. -И Консул, зараза, ничего толкового не советует, одна вводная - послать в систему "матку" ссопровождением из резерва. А то мы и сами не знаем!.. Будто дело в одной "матке"! Их и уалгойцев пруд пруди"... Решение такое лежало на поверхности, и это как раз и раздражало,потому что сейчас как никогда необходимы нестандартные, даже нелогичные ходы, чтобыпротивника запутать и сбить с толку, как он и сам это проделал с ними недавно. Что же тамсейчас, у Датая, происходит? Что конкретно устроили им алгойцы? Какому богу молиться,чтобы с минимальными потерями выйти из катастрофического положения?"

Он как раз размышлял обо всём этом, отрешённо разглядывая водный пейзаж (картинкавидеопласта так и не менялась, аппаратура на режим переключения не реагировала, и онмахнул рукой - не до таких мелочей), когда в кабинет не вошла - ворвалась Елена. Гонгвадзе отнеожиданности даже вздрогнул и уставился на взволнованную женщину, потом машинальноглянул на часы: давно за полночь, оказывается. Что за срочность? В чём дело? Что такприспичило?..

- Что случилось? - шеф Сектора по укоренившейся привычке сразу брал быка за рога: слишкоммного он повидал на своём веку таких вот незапланированных и неожиданных вторжений,чтобы сразу понять, что человек пришёл по очень важному и не терпящему отлагательствделу. Да и внешний вид женщины не оставлял сомнений, что стряслось нечто из ряда вон:глаза лихорадочно блестят, губы трясутся, на щеках нездоровый румянец.

- Ираклий Георгиевич! С Кимом беда! - выпалила Елена, даже не заметив, что в запале назвалаБаева по имени. Для неё это было уже естественно, в порядке вещей, но Гонгвадзе удивлённошевельнул бровью, чтобы, впрочем, тут же забыть об этой её обмолвке - Елена Шевченкоявлялась ведущим аналитиком его Сектора, и если она примчалась сюда далеко за полночь,чтобы заявить такие вещи, значит, опасность и реальна, и вполне обоснованна. Он секундуподумал, затем перевёл Консула из экстренного в штатный режим, кивнул на кресло и велел:

- Садись и выкладывай, и желательно факты... Давай, время не ждёт!

Елена после своего заявления продолжала стоять посередине кабинета, у стола, нервно кусаягубы, ничего толком не соображая. Ей казалось, что самое главное сказано, а остальное ужедело Гонгвадзе. Однако приказ шефа, но, главное, начальственный тон, быстро вернули её вреальность, заставили собраться и отбросить ненужные сейчас эмоции. Она села в кресло, чутьпомедлила, сосредотачиваясь, и начала излагать факты. Как учили и как привыкла за годыработы: сжато, сухо и с точными, лаконичными комментариями, нисколько себя не жалея и не

mir-kn

igi.or

g



оправдывая. Служба не только подгоняла тебя под свои стандарты, но и наделяла темвнутренним железным стержнем, который не позволял человеку сломаться в самойнеблагоприятной и тупиковой ситуации, когда кроме отчаянья и бессилия ничего, казалось бы,уже и не осталось.

Гонгвадзе, выслушав своего аналитика, думал недолго.

- Группе Михайлова - тревога категории "Зеро"! - приказал он дежурной группе быстрогореагирования через Консула, возвращая того в экстренный режим. И поднялся сам.Тяжеловесный, мрачный, с холодным взглядом старого вояки, которого опять позвали соружием в руках защитить этот мир. Взгляд упёрся в Елену, и у той сумасшедше забилосьсердце. Она поднялась тоже. С некими предчувствиями, но готовая к отпору.

- Если вы думаете, что я останусь здесь и буду спокойно дожидаться результатов, то глубокоошибаетесь! - воскликнула женщина с вызовом.

Взгляд Гонгвадзе слегка потеплел, а в уголках губ даже наметилась улыбка.

- Вот этого я как раз и не думал... Идём, девочка, Баев того стоит!.. И ты тоже, - добавил онпосле паузы.

Вообще-то воздух сам по себе не мог сгуститься до такой степени, да и с какой стати? Здесь иизначально энерго-силового поля не предусматривалось, оно было там, за периметром. Запределами. Подальше от Энеи, и работало поле в автоматическом режиме. Нас пропустит, еёже - нет. Пока это была элементарная предосторожность и суровая необходимость: а вдруг?Что-то?.. Как там, на Мизае?..

Перестраховщики, выругался про себя Ким. Он уже и не помнил, что сам настоял на таких вотмерах предосторожности, для него - обыденно-необходимых. Но сейчас всё это казалосьнесущественным. Какое силовое поле против такой пси-энергии? Что её может остановить-тона самом деле? Только нечто похожее! То, что он ощущает внутри себя. Нечто запредельное игде-то сумасбродное. Нечто нереальное, что и руками-то не пощупать, и на зуб не попробовать.Чувства. Давным-давно утраченные человеком как видом, но возрождающиеся вновь в егодуше. Некий рудимент... Инерция мышления требовала оставить такие домыслы,переключиться на нечто более здравомыслящее, поискать причины в ином, однако сила, чтовошла в него недавно, требовала другого - разобраться. И он остановился, уже практическиспустившись туда, к девочке, что сидела в обширном боксе и выглядела там до такой степенипотерянной и одинокой, что у Баева защемило сердце. Дежа-вю сработало по полной. Тут жевспомнилась угрюмая башня и ворох гнилой соломы. И он, стоящий и не верящий. Тольковоздух под башней был другим, не таким упругим и осязаемым - сейчас, здесь, её будтоневидимый кокон накрыл. Или то же силовое поле. Идти с каждым шагом становилось всётруднее, будто мешал кто приблизиться к девочке. И Баев остановился, но лишь затем, чтобсобраться, сосредоточиться. И сориентироваться, понять: что это такое и как, чёрт возьми,реагировать на происходящее? Почему его не пускают? И кто это его не пускает?!..

Он целенаправленно объял пространство пси-сферой с отростками пси-рецепторов, выискиваятого, кто бы мог здесь так распоряжаться, и уже в следующую секунду остыл, будто сдулся, -ответ пришёл сам собой, успокаивающий, из тех же пси-пространств, с некоторых пор ставшихдля него родными: этот барьер, гласил ответ, создала непосредственно сама Энея, заключиласебя в нечто, отдалённо напоминающее силовое поле, а разум будто и вовсе отключила. Онатак защищалась. На подсознательном уровне. От кого, Баев догадался. Только понять не мог,

mir-kn

igi.or

g



как из ничего, без помощи энергоустановок, может возникнуть вот такое - неосязаемое,непреодолимое и не пускающее к себе. Не пускающее во всех диапазонах. Включая ифизический контакт. Бред!..

Если бы. Вот он стоит - и ни с места. В четырёх-пяти метрах от девчонки, а сделать ничего неможет.

- Маленькая моя, - ласково проговорил Баев, тут же мысленно подкрепляя слова образами:крохотное существо, что нежно прижимают и баюкают, - пропусти, ты же сама меня звала,верно?.. Можно к тебе?

Ему казалось, он правильно выбрал интонацию, подобрал соответствующий тон и выражения,только забыл или не учёл, что в мыслеобразах всё это не имеет практически никакогозначения. Там основное - эмоции, что сопровождают слова, не обязательно произнесённыевслух, потому они и называются образами. Однако она поняла и приняла. Перед Кимом словнодверцу открыли, и он воспользовался приглашением, вошёл неторопливо и осмотрелсястепенно. Своим новым пси-зрением и пси-составляющей, дарованными этой девочкой. А послевстретился с тем, что заменяло ей глаза. Здесь и сейчас не только видели его насквозь, ноточно так же и чувствовали. И буквально замер, заворожённый. А выпасть из реальности непозволила та точка, что продолжала пульсировать где-то внутри, в области солнечногосплетения, она стала тем внутренним пространством, что с некоторых пор заменило ему душу,она становилась прообразом общей родовой памяти, эквивалентом общей чувственности его,как хомо сапиенса. И тут он окончательно "прозрел", совершил ещё один качественный скачок,по-видимому, последний, и точка, что жила внутри него самостоятельной жизнью, вдругнеожиданно всколыхнулась (Киму даже показалось, что она сколлапсировала), и онивоссоединились в бесшумном, но таком всеобъемлющем взрыве, что содрогнулась Вселенная.Потому что в лице Баева обретала вдруг ещё одного Творца её сущности...

...Приходить в себя было непросто, но он собрал всё, что оставалось от силы воли в кулак, и всёже вынырнул из нереального. Думать там, откуда только что выплыл, не хотелось ни о чём, атем более что-то решать, настраиваться на действие, сообразуясь с обстоятельствами ивременем. Почему-то казалось, что последнего осталось очень мало. Там, где он только чтопобывал, в этом непредсказуемом и где-то неуместном, хотелось по-большому одного:забыться, выкинуть всё из головы, ибо звало, манило обратно умиротворение, успокоение и...истина. Какой бы в конечном итоге она не оказалась. А здесь и сейчас Баев открыл глаза,открыл совсем другим человеком. Если понятие "человек" было ещё к нему применимо.

- Здравствуй! - раздался откуда-то звенящий, бодрый голосок. Ким завертел головой, но никогоне увидел. Более того, он вообще ничего не видел: какая-то невесомая мутная дымка вокругвместо хоть какого-нибудь пейзажа. Проморгался, глаза потёр - не помогло. Дымка осталась наместе, никуда не делась, обволакивала окружающее плотной субстанцией, Баев даже себя невидел. Что за чёрт? Неужели ослеп? Да ещё так странно и необычно - не сплошная чернота, адаже наоборот, что-то мутное, в белесых прожилках. Но страшно отчего-то не было,непоправимость такого вероятного диагноза даже не ощущалась, наоборот, присутствоваланекая эйфория, казалось, что сейчас он сделает самое важное и значимое открытие в жизни.Им целиком завладело предвкушение. Хотя и любопытство тоже присутствовало.

- Где я? Ни черта не вижу... - снова потёр глаза, хотя даже рук не чувствовал, лишь оставалосьощущение, что к глазам прикасаются, делаются какие-то движения.

Голосок рассмеялся, и Баев тут же припомнил серебряные колокольчики там, возле модуля на"Ронаре". Энея?!..

mir-kn

igi.or

g



- Энея? - повторил вслух.

- Какое странное и необычное имя, но оно мне нравится! - голос не исчезал, как бред илигаллюцинация, так же звенел и опять будоражил, откликался где-то внутри предчувствиемнебывалого, восхитительного, что, возможно, здесь и сейчас произойдёт. Но где же - здесь?..

Ким снова попытался оглядеться, но так ничего и не понял: всё та же мутная дымка, ничего неразглядишь. Если он в институте, внутри периметра, тогда тут произошли значительныеизменения.

- Что это за место? - озвучил его мысли собственный голос. В отличие от тела тот не пропал,остался прежним, низким, с лёгкой хрипотцой. Правда, в интонации добавилось чуть-чутьнедоумения. Однако чего там точно не было - это страха.

- Ты на Грани, - голосок перестал сыпать серебром, из детско-наивного превратившись наудивление в серьёзный и взрослый. - И прошёл уже большую её часть, став Младшим братом!

- Вот как? - удивляться не хватало сил, те как-то незаметно исчезли. Грань? Младший брат?..Отчасти Ким догадывался, что это могло означать, но и только: сознание плыло, уходило куда-то, потом возвращалось, опять плыло, пока не решило - хватит! И ушло окончательно,напоследок задержав, зацепив чью-то сильную, на одном "выдохе" эмоцию-импульс:сострадание и неудержимое желание хоть чем-то помочь. Ему протянули руку и последнее, чтоосталось в памяти, - прикосновение тёплых и вполне осязаемых пальцев к его холоднойладони...

...Второй раз приходить в себя было несравненно легче, потому что ему всё-таки помоглипройти рубеж, ту самую Грань (между чем и чем, однако?), и дали такие знания ивозможности, о которых Баев даже и помыслить не мог. Он действительно становился творцом.

Теперь он кое-что видел. Не глазами, своей сущностью, прозябавшей ранее где-то там, назадворках души, он как бы вышел из тени, призванный... Кем? Энеей? С этой мыслью он вочередной раз провалился в небытие, чтобы, однако, тут же вернуться и жить! Отчастичеловеком, но, скорее, уже всё-таки Творцом. Мысль такая, а с ней и понимание того, чтопроизошло и происходит, оглушила, подавила и чуть не растворила в себе: боги, оказываются,живут на земле?!..

- Я знала, ты справишься, Средний брат, - донеслось откуда-то из пространств. Голос былвезде и нигде, как горное эхо. - Ты познаёшь себя, закладываешь основы свершений. Главноена этом пути - не знание, а вера в законы мироздания и в то, что ты эти законы вершишь.Страшный и тяжёлый груз. Ответственности прежде всего. Подчас такое понимание сминаетразум и ломает хребет, как картонный. Твоя плоть обретает силу и мощь первозданнойнеукротимой стихии, возникшей благодаря тем законам, о которых мы лишь задумываемся. Ноу тебя уже своя природа и своё предназначение, у тебя железная воля и закалённый дух, я этосразу поняла. Что ж, попытайся сказать своё слово, потому что ты - единственная надежда,Энея одна не справится. Помоги, не стань новым ва-гуалом, куда более разрушительным ибеспощадным. Укроти его!..

И голос пропал, но осталось ощущение его всеприсутствия. Слова запали в душу, потому чтобыли понятны и верны.

- Кто ты? Энея, или...?

Даже представлять не хотелось, что может скрываться за этим "или".

mir-kn

igi.or

g



Вместо ответа пришло нечто леденящее, всё в зазубренных осколках, вошло в разумнеотвратимо, как судьба. И принесло с собой очередное понимание. Что и как делать. С какимивозможностями и с каким, наконец, оружием...

Города строятся, потом перестраиваются, модернизируются транспортные узлы,благоустраиваются микрорайоны, отнимая у природы и без того скудные пространства. Бегвремени неумолим, приходят новые технологии, делаются различного рода перепланировки,улучшается и совершенствуется инфраструктура и вообще всё, что связано с таким ёмким ивсёохватывающим понятием, как запросы и потребности человека, проще говоря, связанноепрежде всего с его обустроенностью, бытом и рабочим местом.

Однако здания Института биотехнологий, как ни странно, мало коснулись эти перемены. Какпоставили его в своё время семнадцатиэтажным монументом, облицованным гладким краснымгранитом, так и стоит оно на отшибе города, рядом с лесочком и озером с плакучими ивами поберегам. Место было выбрано не случайно - подальше от цивилизации, поближе к природе,потому что проблемы, которыми тут занимались, требовали некоей уединённости исосредоточенности.

Само здание и прилегающие к нему корпуса и лаборатории, в целом небольшой такой научныйкомплекс, выглядели компактно и обслуживались соответственно: два спутниковыхэнергоприёмника на крыше с лихвой обеспечивали потребности института в энергии. Работатут велась не то, чтобы круглосуточно, но бывало, что кто-то и на ночь оставался, если тоготребовала ситуация или разрабатываемая кем-то из сотрудников, а то и целой лабораторией,трудная, но очень важная тема. Задачи уж тут больно специфические. Тогда в монолитемногоэтажки светился ряд окошек, а иногда и не один. Словом, обычная, деловая обстановка,типичная для всех учреждений подобного рода.

Но сегодня монолит был тёмен, никто из учёных не задержался, не засиделся допоздна, лишь вкорпусе по-соседству горело с пару окон, да фонари освещали периметр вокруг института.Дальше и вокруг уже властвовала ночь, собравшаяся побыть тут полновластной хозяйкой досамого утра.

Здание само по себе было внушительным, эдакий параллелепипед, устремлённый в небо,однако у него имелись ещё и подземные уровни со своей разветвлённой инфраструктурой иразличного рода коммуникациями, обслуживающимися автоматически и работающими в такомже режиме. Люди появлялись здесь по необходимости или, как говорили раньше, послужебной надобности, днём тут бывало даже многолюдно, но ближе к вечеру, а уж тем болееночью, подземные уровни пустели, оставаясь на попечении лишь дежурного освещения дагулкой тишины. Если, конечно, где-то не было срочной работы, как сейчас и происходило наминус третьем уровне, в боксе "RVR 3/1". Там в этот момент находился Баев. И рядом Энея, этанеобычная, странная девочка с Мизая, этот найденный землянами на дорогах мирозданьяединственный в своём роде, бесценный, уникальный самородок со своим сложным,непонятным и захватывающим миром внутри хрупкого, почти что невесомого тела...

Рядом с боксом, пролётом ниже, по соседству с помещением энергосиловой установки,вырабатывающей силовой щит для безопасности периметра, шёл сквозной коридор смногочисленными подсобными помещениями. Коридор упирался в массивную дверь, закоторой находился аварийный выход на станцию скоростного монорельса. Сделано такое былона всякий случай (предки говорили проще и доходчивей: на случай пожарный), чтобылабиринт подземных уровней не стал бы, не дай бог, западнёй, ловушкой, произойди что-то

mir-kn

igi.or

g



непредвиденное.

Хоть тут сейчас было тихо, пустынно и кое-как освещено, но это не означало, что жизнь здесьзамирала до утра. Некоторым образом ночью она тут как раз и просыпалась, когда людипокидали нижний уровень, закончив работу.

Откуда-то появлялись крысы. Из каких таких щелей, дыр и закутков, одним им и ведомо.Хозяйственный директор не без оснований полагал, что просачивались они наподведомственную ему территорию исключительно из расположенного буквально в двух шагахтоннеля монорельса, законной крысиной вотчины с незапамятных времён. Там было ихцарство, отвоёванное у темноты и сырости. А территорию надо расширять, вот и до институтадобрались. С рассветом они убирались восвояси, но ночью... Хоть несколько, но на нижнихуровнях появлялись непременно и неизменно. А когда и больше - есть, где развернуться. Чтоони тут искали, нюхая кондиционированный воздух? Извечный вопрос.

Ещё тут водились и мыши, но те больше в самих помещениях, нежели в коридорах,воздухозаборниках или в нитях трубопроводов. Были и пауки, дремлющие в многочисленныхуглах и закутках, и тараканы, извечный спутник человека, как, собственно, и грызуны;мокрицы и прочие членистоногие также имелись, но то уж совсем мелочь...

Но обитал и кое-кто посерьёзней. С точки зрения именно грызунов. Кошки. Облюбовали ониподземный уровень исключительно из-за этих вездесущих тварей и охотились на них сманиакальным постоянством и терпением, данному этому виду природой, как неизменныйстатус кво. Днём те из них, кто понаглее, пошустрее и понахальней, кормились и у людей,благо жалостливых и добрых среди них хватало, а ночью ещё отправлялись и за своейзаконной, как они по праву считали, добычей. Благо, тут она никогда не переводилась, и ктому же охота на крыс и мышей сотрудниками института всячески приветствовалась. Кто жещё поможет с этой напастью, даже в век сумасшедших технологий вполне себе уцелевшей ивполне себе здравствующей?

В непосредственной близости от бокса "RVR 3/1" обитал Демон - здоровенный котяра сиамскихкровей и, чёрт его знает, чьих родословных. Днём он гулял сам по себе, где хотел и сколькохотел, иногда захаживая с видом хозяина к тем, которые добрые и жалостливые, позволял себягладить и снисходительно принимал вкусненькое из женских в основном рук; иногда егоможно было видеть на территории, задумчиво следящим за стайками воробьёв илимеланхолично сидящим рядом со ступенями у парадного входа, жмурящегося на солнечныйсвет. Людей он не боялся. Он вообще никого и ничего не боялся. И вид имел соответствующий:уши торчком, словно локаторы, вытянутая морда с длинным носом, сильное тело самца в самомрасцвете, мощные, стремительные лапы и удивительные голубые глаза с искоркой безумства иотваги в вертикальных узких зрачках. Именно из-за них он и схлопотал такую необычнуюкличку и на которую охотно, кстати, откликался. Это был воистину прирождённый охотник,бесстрашный, умный и неутомимый.

Но вот уже пятый день кот не находил себе места. Беспокоился, мяукал без причины, к чему-топостоянно прислушивался, шевелил беспрестанно ушами, нервно дёргал хвостом. Даже охотузабросил, что уж совсем удивительно. А сегодня ближе к ночи вскочил, как ошпаренный, иуставился в темноту, замерев в неудобной, напряжённой позе: передняя лапа поднята, спинадугой, хвост при этом из стороны в сторону. Отсыпался он на толстой трубе водоснабжения,проходящей под потолком, местечко тихое, удобное и стратегически выгодное - видно всё ивсех, а его так просто и не заметишь. И сейчас стоял там, наверху, весь в напряжённомвнимании. Что-то его сильно взволновало, и это что-то находилось прямо над ним. По крайнеймере, Демону так казалось, а кошачье чутьё на такие вещи было исключительным. Он, не

mir-kn

igi.or

g



раздумывая, спрыгнул вниз, мягко и совершенно бесшумно приземлившись, и стремительнымрывком преодолел расстояние до двери в следующий коридор. Промежуточные двери, вотличие от остальных, не запирались, необходимости в том не было, а преодолевать такиемелочи, как незапертые двери, Демон научился давным-давно. Однако дальше его поджидалакак раз такая, запертая. Покрутившись вокруг, пару раз недовольно фыркнув, он пошёл другимпутём, по воздуховодам, ибо знал свою территорию назубок и мог бы с закрытыми глазамипроникнуть во многие места. Что для прирождённого охотника норма вещей. Он и проник,влекомый непонятным, тревожащим и остро беспокоящим его чувством - чувством наневедомую опасность, а, скорее, просто на неведомое, что поселилось здесь, у него под боком,причём совсем недавно, а сейчас вдруг заговорившее в полный голос. Что двигало Демоном насвою погибель? Инстинкт хищника? Или любопытство, что даровано всем без исключениякошкам той же природой? Чужеродный, таинственный, но влекущий за собой зов какого-тонеизвестного, невиданного до сих пор существа? Или элементарное чувство собственника,заставляющее любой ценой защитить свою территорию от посягательства кого бы то ни было?Очевидно, всего понемножку, но всё же с преобладанием последнего. Да и зов этот сыгралтоже далеко не маловажную роль. И Демон ринулся навстречу неизвестности, словно в атаку,как, собственно, и поступал всегда...

Андрей Вольнов покидал бокс "RVR 3/1" со смешанными чувствами. В них были и облегчение, инастороженность, и ощущение сопричастности с чем-то поистине великим в своей ипостаси, нодо конца так и не раскрытого. Ему хотелось уйти отсюда как можно скорее, оказаться там, гдевсё привычно, знакомо и не по одному уже кругу пройдено, но в то же время хотелось иоглянуться, подсознательно возвратиться туда, где находилась она, это нечто, это чудо,вывезенное Баевым с Мизая. Но второго, однако, всё же было меньше. Потому чтонеосознанно, инстинктивно, но он боялся девчонки. Того, что она может. Несколько часовнаедине с Энеей вымотали Андрея до изнеможения, больше, конечно, морально, хотя он быпредпочёл изнеможение физическое, в спортзале, на татами, в спарринге, в бассейне, да как игде угодно!. Постоянное напряжение, понимание того, что он рядом с чем-то таким, что ивыдумать-то нереально, и ещё это дурацкое ощущение чужого взгляда, невидимого, но вполнеосязаемого где-то там, внутри, - всё это гнало его прочь, наружу, на свежий воздух. Он ругалсебя последними словами за слабость, бесхребётность и бессилие, но ничего со своимиэмоциями поделать не мог. Не хотел Андрей вновь чувствовать этот острый взгляд, нет-нет, дапо живому режущий сознание. Пусть уж лучше занимается с ней тот, кто сюда и доставил. Ктосильнее, выдержаннее и наверняка подготовленнее. А он всё же обычный человек, хоть исобирается стать оперативником. Правда, насчёт оперативника у него уже закралисьнекоторые сомнения: зачем он Службе такой нужен? С трясущимися поджилками исовершенно не в своей тарелке после всего тут пережитого? Такой вот... слабый?

Думая о своём и грустном, Андрей вышел в тамбур бокса и вызвал лифт с верхнего уровня. Заспиной остались неуверенность, необычность, неуютность, чужеродность. Всё, хватит насегодня! Наелся! От пуза, до отвала. И как только Баев с этим справляется? Один на один?Жуть, он бы ни за что не остался с ней наедине да ещё ночью. Хотя, конечно, никому бы в этомне признался, однако себе-то можно, потому что это была самая что ни на есть правда, пустьгорькая, с привкусом полыни, но истинная правда. И потихоньку тоска и растерянностьохватили молодого человека. Как-то не так всё начиналось... И будь он сейчас повнимательнейили обладай опытом оперативной работы, возможно, что-то и прочувствовал бы, сработал бы наопережение. Но и без того несильная интуиция дремала, а опыта, как такового, не было вовсе.Даже непонятно откуда вынырнувшая большущая кошка сиамской расцветки и та его ненасторожила своим поведением. А поведение-то у той было весьма странным, если не сказатьбольше.

mir-kn

igi.or

g



Демон постоянно принюхивался, крутил башкой и ровным счётом не обращал на стоящегорядом человека никакого внимания, говоря всем своим видом, что есть дела и поважнее, ипозначительнее, чем двуногий рядом. Например, этот чужой, выворачивающий тебянаизнанку запах: отовсюду и, непонятно как, - ниоткуда тоже. Если бы Демон обладалспособностью анализировать и рассуждать логически, сравнивать собственные ощущения стеми выкрутасами, что демонстрировало сейчас окружающее пространство, то он бы сделалвывод, что запах этот имеет в основе ментальное составляющее, хотя в достаточномколичестве присутствует и в воздухе. Это было до того странно, необычно и так непривычно,что кот будто потерялся, чуя одновременно опасность/присутствие ирреального/несуразностьпроисходящего/закипающую внутри ярость/страх/тревогу и любопытство. И Демон издал звук,напоминающий утробное рычание и протяжное растерянное завыванье одновременно. Этим онвыразил своё отношение к происходящему, ибо словами не умел.

Андрей не был кошатником. Да и к собакам относился ровно, по-дружески. Мог, конечно, прислучае погладить и тех, и других, потрепать какую-нибудь ласковую псину по загривку, но неболее. Не разбирался он в повадках и намерениях братьев этих меньших. Дома у него жилачерепаха, но у этого земноводного, как известно, выражение эмоций занимало самоепоследнее место в жизни. И поэтому он лишь нахмурился при виде мечущегося возле ногживотного, не понимая, что того беспокоит. И когда подошёл лифт, то стажёр сделал лишьприглашающий жест в сторону открывшихся створок:

- Ну, пошли, красавец... Наверх хочешь, а кабину вызвать не умеешь? - почему-то ему казалось,что это именно так. Ничего более в голову и не пришло.

Что на самом деле хотел Демон, он и сам, наверное, толком не смог бы объяснить, даже если би знал, как это делается. То, что рядом и вокруг творится нечто, не поддающееся егокошачьему разумению и пониманию, он чувствовал буквально всем телом, от усов до кончикаподрагивающего хвоста. И впервые за свою бурную, насыщенную событиями жизнь не могтолком определиться, что делать, как поступить. Но недалеко, лапу протяни, находилсячеловек, от которого приятно пахло, это был своего рода островок безопасности, какой-никакой надёжности, это был пусть и не друг, но и не враг, и уж точно не чужое. И ещёчеловек звал покинуть это место, более того, и сам желал того же отчаянно, кот прекрасноразбирался в интонациях голоса, движениях и поступках людей - жизнь научила. И нехотя, тои дело оглядываясь по сторонам, как бы заторможенно, даже отрешённо, весь пребывая там, затой гранью, что у кошек зовётся чутьём на потустороннее, неземное, нереальное, а у человекаразвитой интуицией, шестым чувством, Демон медленно двинулся следом за Андреем в лифт, воткрытый, освещённый изнутри проём, сходный с прямоугольным зевом в ещё однунеизвестность, но не такую тревожащую, пугающую и непредсказуемую, как вокруг и рядом.

Вольнов подождал, пока сиамец не войдёт, наконец, в лифт, и тыкнул пальцем в верхнююкнопку. Дверки сошлись, как створки раковины, тихо запел электромотор, и кабина медленно,даже торжественно, пошла вверх, унося пассажиров в свой последний путь.

Оказавшись в замкнутом и тесном, по его меркам, пространстве, Демон, как ни странно,немного успокоился. То тревожащее, непонятное и необъяснимое, что угнетало его последнеевремя, а сегодня особенно, постепенно отдалялось, удалялось, растворялось, но окончательноне исчезло да и не могло исчезнуть. Кот опять издал низкое утробное рычание и посмотрел начеловека огромными голубыми глазами. Хвост не находил себе места, уши топорщились.Человек же смотрел в ответ непонимающе и как-то растерянно. Природа в лице данной кошки,своего представителя, задавала сейчас какие-то вопросы, а человек не знал ответа или непонимал вопроса, что вернее. Кабина поднималась всё выше. И тут Демон почуял что-то ещё,настолько чудовищное по своей сути, настолько ужасающее в своей ипостаси и сущности,

mir-kn

igi.or

g



настолько непонятное, не ведомое ранее, что шерсть его мгновенно встала дыбом, хвостнепроизвольно распушился, словно ёлочная лапа, а из глотки вырвалось продолжительноешипение. Спина выгнулась дугой, уши прижались к макушке, желтоватые клыки обнажилисьпод верхней оттопыренной губой. До Вольнова наконец-то дошло, что с животным что-то нетак. Однако вывод с его стороны последовал неправильный, хотя в чём-то и закономерный:

- Ты меня, что ли, боишься, киска? Зря! Ничего я тебе не сделаю. Успокойся, сейчас ужеприедем. Ну что ты так нервничаешь? Из-за лифта?

Интонации Андрей подобрал успокаивающие, даже заискивающие, подумал было ещёнаклониться и кошку погладить, но, посмотрев на это взъерошенное, с сумасшедшими глазамисоздание - и раздумал. Ещё цапнет когтями, вцепится в руку, не отдерёшь. Лишние проблемы,которых ему лично сегодня уже за глаза хватило. Вон, даже эта кошка понимает, что тут не томесто, где можно спокойно поласкаться, потереться о ноги и помурлыкать. И правильнодумает, кстати. Он, Андрей Вольнов, пока ещё стажёр Сектора кризисных ситуаций иоперразработок, тоже так думает, тоже не в своей тарелке. Докатился, одним словом.

Демону было всё равно, что там на уме у человека, он в буквальном смысле слова навострилуши и не находил себе места. К ним, по мере продвижения кабины лифта наверх,приближалось с каждым метром нечто настолько жуткое, ужасное и совершенно незнакомоепо сути, что кот вжался в угол кабины, вздыбил и без того взъерошенную шерсть и ощерился -последнее, что он мог сделать перед неизбежным столкновением... с чем-то.

А биоморф там, наверху, даже не догадывался, что его сущность, о которой он и сам ничего незнал, чуют, улавливает, отчасти распознают и при этом дико боятся. Выдернутый из мракаподсознания сумасшедшей женщины некими неведомыми силами, о которых и сама Ирманичего не ведала, кроме того, что они есть, существуют, он бродил сейчас в коридоре передлифтами и толком не знал, что делать. Раны, оставленные пулями Тори, волновали егопостольку-поскольку. Мельком глянув в сторону, где Тори лежала в луже крови снеестественно вывернутой шеей, биоморф снова втянул воздух ноздрёй. Из второй, смятойпулей, постоянно капало что-то чёрное, тягучее, как, впрочем, и из других ран. След за зверемтянулся тёмный, поблёскивающий, словно лакированный. Будто нефть разлили или мазут. Итут его заинтересовал неожиданно заработавший электромотор, сигнализирующий о том, чтоодна из кабин лифта ушла по чей-то команде вниз, за пассажирами. "Отойди... Спрячься... Апотом напади и убей!" - пришла откуда-то целенаправленная команда, руководство к действию.Ирма продолжала сидеть в скаттере, но уже взяла себя в руки и вновь "подключилась" ксвоему же кошмарному порождению, стала его глазами, ушами, мозгом. Странные то былиощущения. Словно плывёшь под водой и видишь вокруг не чёткие контуры, а лишь ихразмытые очертания. В следующий раз сделаю его получше, мимолётно подумала женщина.При этом вполне отдавая себе отчёт, что следующего раза может и не быть. Если она тут исейчас, например, проиграет, не справится. Ну уж нет!.. Злоба и ненависть вновь захлестнули.Покопавшись в служебной нише возле приборной доски, она достала такой же ППУ, как был уВелеса, распахнула дверцу машины и выскочила на улицу, в прохладу, под непроницаемыйкупол неба с россыпью помигивающих точек. Пора... Звёзды равнодушно смотрели сневообразимой высоты за перипетиями человеческих поступков и сломанных судеб. Им быловсё равно. Давно уже всё равно...

А вот Демону всё равно не было. Вжавшись в угол, кот неотрывно смотрел на створки, готовяськ неизбежному. Он был не робкого десятка, никогда ничего не боялся, но сейчас им владелоодно желание: как можно скорее покинуть это опасное место, совсем недавно бывшее такимродным, надёжным и звавшееся просто и уютно - "дом", а сейчас похожее на что угодно, только

mir-kn

igi.or

g



не на своё, родное и домашнее. И когда лифт, наконец, остановился и двери ушли в стороны,открывая пространство за ними, Демон тут же бросился вон из кабины, чтобы, впрочем,мгновенно затормозить с шипением и мявом перед маслянисто поблёскивающей лужей чего-томерзкого, пахнущего не пойми чем. Все опасности и тревоги мира вернулись обратно ссумасшедшей скоростью и заставили кота прижать уши, вновь зашипеть и распушить хвост.Демон попятился от лужи, но вдруг остановился и уставился в одну точку. Взгляд егосфокусировался на чём-то там впереди, на чём-то, что за поворотом, и хвост при этом ходилходуном, как взбесившийся маятник, а лапы напряглись, словно перед броском. Он что-тоучуял, что-то такое, отчего каждый волосок на его шерсти окончательно встал дыбом. Привиде лужиц и пятен вокруг, больше всего похожих на разлитую нефть, сзади удивлённовскрикнул Андрей.

- Что это за дрянь?! Откуда? И... и... как это, боже?! - Андрей разглядел неподвижную Тори,лежащую сломанной куклой чуть дальше, а рядом с ней и оторванную руку. Всё это выгляделосюрреалистическим кошмаром, бредом умалишённого, не имеющим с действительностьюничего общего.

А потом из загнутой кишки коридора появился, словно вытек из ниоткуда, чудовищный зверь,и время вовсе остановилось, разбившись на фрагменты, каждый из которых нёс что-то своё,драматическое, полное невероятных и не укладывающихся в голове событий. Длилось, правда,всё это недолго. Сторонний наблюдатель, случись он здесь, отметил бы по несуществующемусекундомеру: четыре с чем-то секунды. Именно во столько уложилась смерть.

Неся в себе что-то настолько же далёкое, ирреальное, как и чужое, нездешнее, зверьмгновенно приблизился к ним и движением лапы, столь же быстрой, как и молния, заделотпрянувшего в сторону кота, издавшего вой смертельно раненной волчицы. Однако реакцияживотного ничуть не уступила реакции самого биоморфа, и лапа Демона с растопыреннымикогтями так же мелькнула в ответном молниеносном движении, расцарапав до черноты плотьужасного существа. Но это было всё, на что хватило храброго сиамца. Удар биоморфа оказалсяи страшнее, а, главное, куда смертельней: с перебитым хребтом, распоротым животом,подвывая и рыча от боли и бессильной ярости, Демон отполз куда-то в сторону, волоча за собойкровавую ленту внутренностей и, всхлипывая, как маленький, обиженный ребёнок, вскорезатих в луже собственной крови.

Андрей же глядел расширившимися зрачками на неведомо откуда взявшееся чудовище иникак не мог провернуть перстень спира на пальце, чтобы активировать своё оружие ближнегобоя. Глаза его выпучились, как у рыбы, выброшенной на берег, а рот пытался вытолкнуть,исторгнуть из замеревшего естества хоть что-то, хоть какой-то звук. Крик застрял где-то пополпути между лёгкими и глоткой, а пальцы всё дёргали и дёргали не поддающийся отчего-тоспир, словно хотели снять его, а не провернуть. И когда, наконец, спир поддался, провернулся,как и положено, и активировал плазменную спираль, заалевшую на конусообразном выступеперстня алой смертоносной точкой, было уже поздно. Биоморф настиг и Вольнова. Страшныйудар всё той же смертоносной лапы буквально впечатал того в стену, раздробил о неё затылоки попутным движением распорол ещё и грудную клетку. Кровь, хлынувшая ручьём, залиласползающего по стенке Андрея, который уже ничего не чувствовал, не видел и не слышал.Смерть наступила пусть и не мгновенно, но и не мешкая. Однако мозг его успел всё же отдатьпоследним импульсом последний приказ - ударить в ответ. Человеческие рефлексы,оказывается, самая живучая вещь на свете: мозг приказал, и тело тут же повиновалось.Мёртвый Андрей сделал невозможное - сумел отомстить. И за себя, и за Тори, и даже забедного, ни в чём не повинного Демона. Из груды бесформенной плоти, залитой кровью инеподвижно осевшей у лифта, вдруг вдарила по биоморфу по касательной слепящаяплазменная дуга спира, взрезая того, как гнилой мешок с такими же гнилыми потрохами

mir-kn

igi.or

g



внутри, и тут же исчезла, убралась обратно в перстень, ставшим сразу бесполезнымукрашением на пальце. Последний приказ, отданный умирающим мозгом, был выполнен.

Зверя, выполнившего команду невидимой хозяйки и стоящего сейчас боком к Андрею,плазменная спираль разрезала по диагонали. Он буквально развалился на две части - однубОльшую, другую меньшую, заливая всё вокруг чернотой, - вязкой, тягучей, как смола, ипахнущей тухлым болотом. Издав какой-то нечленораздельный звук, больше похожий наотрыжку, он даже не умер - просто перестал быть. Существовать. Кончился. Как данность,ничего с реалиями данного мира не имеющая и иметь не могущая по определению. Лопнулмыльным пузырём, забрызгав напоследок стены и пол.

Тот же сторонний наблюдатель, оглядев панораму того, во что превратился сейчас коридорперед лифтами, ещё недавно чистый, без всяких излишеств, ошеломлённо покачал бы головойи наверняка бы прошептал: "О, господи...". Пол в маслянисто-чёрных, неряшливых пятнах,рядом с человеческими телами лужи крови, останки того, что недавно казалось воплощениемужаса, сейчас возвышались двумя чёрными глыбами, из-под которых продолжало натекать, какподтекает из неплотно прикрытого кухонного крана. И пахло соответственно: свежей кровью,недавней смертью, непоправимостью случившегося и чем-то ещё, совершенно неподдающимсяопределению, но бывшим тут однозначно. И ещё одно можно было увидеть в этой кошмарнойкартине, нарисованной страшными, грубыми и леденящими душу мазками, и сделатьнеопровержимый вывод: всё здесь кончено. Раз и навсегда.

У Ирмы начались проблемы со зрением, причём, в самый неподходящий момент: в холлеинститута. Мельком глянула на три трупа - слева, возле мраморных колонн, тела бейберов спулевыми отверстиями над переносицей (умел Велес точно стрелять, ничего не скажешь),справа, за столом, дежурный, осевший в кресле. Можно подумать, спит. Если б не размытоекровавое пятно как раз там, где сердце. Она ещё подумала, что стрелок из Лоцмана кудалучше, чем любовник (бывший, к сожалению), когда началось с глазами. Она дажеспоткнулась на полушаге от неожиданности. Зрение дало ощутимый сбой, стало вдруг мутно-непрозрачно впереди, там, куда направлялась быстрым шагом, чуть ли не бегом. Онапритормозила, потом вовсе остановилась. Картина не менялась: двоилась, мутнела,прояснялась ненадолго, и опять по новой. Что ещё за чёрт? Нервы? Или последствия того, чтоСила внутри окончательно просыпается? Или её ментальный контакт со зверем?.. Ирмазажмурилась, прижав ладони к вискам. Пистолет-пулемёт, зажатый в правой руке, дажеприятно охладил кожу. Она постояла, пытаясь прийти в норму, чувствуя некий дискомфорт,двоякость ощущений, словно не одна была, а сидело у неё внутри как минимум ещё двое,чужеродных, непонятных, но всё-таки желанных, более того, нужных. Именно сейчас.

Открыла с некоей опаской веки, проморгалась на всякий случай. Зрение один чёртвосстановилось не полностью, будто смотришь сквозь какую-то дымку. Ладно, плевать!Переживёт как-нибудь, не это теперь главное. Главное - там, внизу, на нижних уровнях, кудаушли Велес со зверем, оставляя за собой смерть и небытие. Тому, кто попался им по дороге.

Она даже удивлялась в душе, что всё идёт так гладко, как надо ей, Ирме Миллер. Надо же!Даже толкового охранения не выставили, с пяток бейберов всего во главе с этой шальнойбабой, с этой сукой, что завалила её Ника. Правда, двоих десантников она и сама завалила,ещё на подлёте к институту. Почуяла засаду в роще неподалеку от автостоянки и уничтожиланаправленным пси-импульсом, по мощности сравнимым со взрывом гранаты. Прямо в мозгах.Потренировалась лишний раз. Результат оказался впечатляющим. О людях Ирма и не думала,сейчас то были пешки в её партии. Не думала и о том, что действия её целиком подпадают под

mir-kn

igi.or

g



статью о терроризме со всеми отсюда вытекающими (статью-то никто не отменял). Ей даже вголову не приходило об этом подумать, наоборот, себя она считала борцом со вселенским злом,дотянувшимся уже и сюда, в святые святых. То, что при этом гибнут невинные люди,интересовало Ирму постольку, поскольку они мешали или помогали в её миссии.Единственного, кого ей было жаль по-настоящему - это Велеса. И то, как ценную боевуюединицу скорее, а не как человека со своим внутренним миром и собственным взглядом нажизнь. Но как раз последнее в данном случае было излишним. Как аппендикс. И она, неколеблясь, отросток ампутировала, подчинив Ника себе, сделав из него не рассуждающего, несомневающегося ни в чём придатка своей сущности, единственно правильной здесь сущности.Сделала ещё там, перед выходом из офиса. Чтобы не задавал лишних вопросов и вообще...Потренировалась в очередной раз.

И теперь, фактически у финиша, что-то мешало правильно, адекватно восприниматьокружающее. Будто наметился сбой в программе, до этого безукоризненно выполнявшейсяблагодаря программисту в её лице. Однако не на ту напали, решительно и зло рассудила просебя Ирма и двинулась дальше. Цель была уже рядом, и всякие мелочи наподобие ухудшегосязрения остановить её попросту не могли. Тем более с таким помощником и напарником, коимявлялся этот зверь. Она полностью подчинила биоморфа ментально и командовала им так же.Напрямую, через мозг. Сила, зародившаяся в ней неведомо как и с каждым вздохомрасправлявшая крылья, делать позволяла такое почти что без усилий. Да и не такое тоже.

Через биоморфа, а на самом деле через выраженную таким вот образом собственнуюовеществлённую сущность, она безжалостно расправилась с Вольновым и собралась было датькоманду зверю проверить весь периметр ещё разочек, чтобы уж больше никаких сюрпризовдаже в лице бездомных кошек (и откуда они тут?), когда случилось неожиданное. В некоторомроде даже катастрофа. А беда-то уж точно.

Краем глаза Ирма через восприятие того же биоморфа успела заметить стремительныйблестящий высверк откуда-то снизу и сбоку, как раз с того места, где лежал мёртвый парень,да сделать уже ничего не смогла, даже отреагировать-то не успела: её тут, на лестнице, чтовела вниз, туда, вдруг скрутила чудовищная боль в области живота и поясницы, и Ирма умерлавторично. Потеряв сознание, рухнула прямо на ступеньки и скатилась на площадку междупролётами, благо почти уже дошла. Но даже в таком состоянии ППУ не выпустила, держалаоружие цепко, намертво, а очнувшись буквально через пару секунд, ошалело помотала головойи с недоумением огляделась. Что это было?.. И тут же вспомнила, что. И поняла почти сразу,что именно. Теперь она потеряла и зверя, прочувствовав через его восприятие убойную силуплазменной спирали. Чёртов мальчишка! Успел-таки выстрелить из спира, гадёныш. СначалаЛоцман, а потом и главное оружие, основной калибр, в некотором роде хороший такой сюрприздля Баева и его девчонки. Как же так?! Ну почему не догадалась добить? Ту суку вон добила, аэтого пацана посчитала мёртвым, уже ни на что не годным. И так по-глупому просчитаться...Но какие всё-таки реальные ощущения, боже ж ты мой! Словно сама умираешь споследующим, правда, воскрешением. Смерть опять заглянула к ней в душу, но сноваотступила, выворачивая свои костяшки в противоположную сторону. Надолго ли?

Риторические, маловразумительные вопросы Ирму не трогали совершенно. Она с трудомподнялась с холодного бетона и, держась за ушибленный локоть, продолжила путь.Виртуальная смерть ударила по нервам, как настоящая, для организма та ещё встряска,никакого позитива. Хорошо, до цели оставалось немного. Она уже чувствовала Энею, Ирма ираньше-то её чувствовала, но тут, на месте, с каждым шагом всё отчётливее и отчётливееощущалось присутствие некоего образования, квинтэссенции, далёкой от всего земного,наполнявшей её чужеродной сущностью, но вот, поди ж ты, здесь обосновавшегося. Этонеправильно. И этого не должно быть! Дьявольскому не место на Земле, и уж кто-то, а она,

mir-kn

igi.or

g



Ирма Миллер, об этом позаботится непременно.

Гонгвадзе был не только грамотным руководителем, но и очень хорошим оперативником тоже.Что называется, школа, пройденная не кабинетами, а самой что ни на есть практикой да вполевых условиях. Ему не надо было объяснять, что и как делать в таких случаях. Поэтому,подняв группу Михайлова по тревоге высшей категории, он потом чуть помедлил, посмотрелна Елену, готовую в любую секунду ринуться туда, где её любимый, и защищать Кима от всехбед и напастей мира хоть голыми руками, усмехнулся про себя и вновь опустился в кресло.

- Присядь пока, - ответил начальник Сектора на немой вопрос женщины. Та села. Ноги уже недержали.

А Гонгвадзе через Консула начал собирать кое-какую информацию, воспользовавшись высокимдопуском и приоритетом категории "экстра-сверхсрочно". На деле это означало, что всезапросы сейчас за его подписью рассматривались соответствующими службами вне очереди ипо возможности оперативно, то есть чрезвычайно быстро. Собственно, ему нужно было кое-чтоуточнить, получить конкретные разъяснения и кое-куда подключиться. Другими словами,подобрать ключи к проблеме и желательно как можно скорее. И у начальника Секторакризисных ситуаций и оперативных разработок имелись для этого все необходимыеполномочия, ресурсы и средства. И информация пришла. Однако далеко не радостная.

Некоторое время Гонгвадзе переваривал, что называется, полученные данные, потом что-тоскомандовал Консулу по мыслесвязи и поднялся во второй раз. Теперь окончательно. Выгляделон ещё мрачнее, чем раньше.

- А вот теперь идём. Как ни банально звучит, но дорога каждая минута. Если не секунда...

У Елены в очередной раз ёкнуло сердце. Не надо даже быть аналитиком, чтобы понять, чтостряслось нечто из ряда вон. При её непосредственном участии. Будьте же вы прокляты, те,кто всё это подстроил и сотворил!

- Так плохо? - спросила Елена в спину начальника, еле поспевая за Гонгвадзе, стремительнопокинувшим кабинет и устремившимся к лифту на посадочную площадку-крышу. Сразу он неответил, молчал, о чём-то размышляя, и только в лифте произнёс:

- Не хотел говорить, но... Видно, не тот случай.

Внутри у женщины что-то оборвалось.

- Что с Кимом? - хотела спокойно, бесстрастно, но голос предательски дрогнул.

- Не знаю, Лена, ничего толком не знаю. Трэк-браслет молчит, заблокирован или отключен,что, сама понимаешь, в нарушение всех инструкций, а Баев последний, кто их нарушит.Дальше. Группа Тори Доррисон, что мы туда направили, тоже.. хм, молчит. Ни у кого изгруппы браслеты также не отвечают. И ещё одно... Камеры слежения в институте не даютникакой картинки. Словно накрыли там всё каким-то непроницаемым колпаком. Вот идумаем...

Выложив удручающую информацию, Гонгвадзе вздохнул и устало потёр глаза. Но была и ещёодна причина сделать это: смотреть на Елену лишний раз не хватало сил. Женщина ждалахороших известий, надеялась на них, вся так и подалась вперёд, им навстречу, а получила вответ одну неопределённость, что при нынешних раскладах ещё хуже. Может, зря он взял её с

mir-kn

igi.or

g



собой? Не женское дело лезть в неизвестность с непредсказуемыми-то последствиями. Хотя,кто им велит лезть-то? На то есть специально натренированные люди, которые, кстати, ужеждут на крыше.

Группа Михайлова находилась в двух тяжёлых бронированных флайтанках высшей защиты,способных выдержать и подрыв термоядерного фугаса в непосредственной близости. Самкомандир прохаживался у ближайшей машины и, увидев Гонгвадзе, сделал несколько шаговнавстречу.

- Командир группы спецподдержки подполковник Михайлов, - откозырнул он. - Готовнемедленно приступить к выполнению задания.

- Брось, Николай, хватит козырять-то. Или это ты при даме?

Михайлов и бровью не повёл.

- Никак нет, Ираклий Георгиевич. Просто тревога категории "зеро". Сами понимаете.

- Понимаю... - вновь потускнел начальник Сектора.

- И я не дама, между прочим, - высказалась и Елена, - а офицер Службы в чине капитана, пустьи работаю в аналитическом отделе. А дамочки сейчас дома, кто с детьми, а кто уже и третийсон смотрит.

Она как-то успела собраться, пока поднимались и выходили на стартовую площадку, чьюфункцию частенько выполняла здесь крыша здания. А собравшись, решила уж если и не бытьполезной этим отчаянным ребятам в танках, то хотя бы не путаться у тех под ногами.

Михайлов с Гонгвадзе, не сговариваясь, глянули на неё одновременно. И оба с одобрением.

- Пошли! - коротко бросил Гонгвадзе. - Время дорого. Вводную, Николай, получишь по дороге.

- Есть!

У флайтанка поднялся люк, выдвинулся трап, и они поднялись на борт многотонной машины.Молчаливые и сосредоточенные. Включая и Елену. Шутки кончились. Да только их изначальноне было, к сожалению. Суровая правда жизни, ничего более. Только с неким фантастическимдополнением.

Люк захлопнулся, и машины тут же бесшумно поднялись в воздух, одна чуть впереди, втораяследом, развернулись по вектору на юго-запад и канули в тягучую темноту, словно парахищных ночных птиц. И тут же окутались полем высшей защиты, став белесыми пятнышкамина фоне величественного звёздного неба.

Ирма всё никак не могла разобраться с глазами, зрение ухудшалось, и чем дальше, тембольше. Главное, не могла понять, в чём дело? Окружающее размазывалось в какие-тосветовые пятна, преобладали в них багрово-чёрные тона, и это просто бесило, напрочьвыводило из себя. Она была в ярости, и ещё большей ярости добавил мёртвый Велес, о телокоторого она чуть было не споткнулась, ничего толком не видя вокруг. Неимоверным усилиемвзяв себя в руки, Ирма присела возле Ника, отложила пистолет и провела ладонями по лицунекогда любимого и дорогого человека, сомкнула веки и чуть не заплакала. Волна

mir-kn

igi.or

g



невообразимых чувств прошла по телу, добавила сердцу совсем уж сумасшедших оборотов, анервам и без того чудовищную обострённость. Но она только всхлипнула, сдержавшись. Милоенекогда лицо пальцы помнили, вот беда. Но ладони одновременно и напомнили, что всёбыстротечно и неумолимо. Вот он, некогда человек, равный Вселенной, со своими помыслами иустремлениями, а сейчас... Просто плоть, ничего не значащая для неё, а уж тем более для той,что звалось мирозданьем. Всё течёт, всё изменяется. К сожалению... Эх, упала бы, наверное,как обычная баба на грудь покинувшего её в трудные минуты мужчины, и зарыдала бы вполный голос, запричитала, но Ирма бабой не была никогда. Не для неё подобные страсти ивыплёскивание эмоций. Не для того рождена.

Чуть помедлив, приложилась всё же головой к груди бывшего пограничника. А глаз так и неоткрыла. С сумасшедшей ясностью вдруг поняла, что может видеть и так, напрямую. И этобыло самое важное, наверное, открытие с тех пор, как она ввязалась во всё это. Глазаоказались и не нужны. Вот почему они стали отказывать ещё там, в коридоре...

Ирма возлежала на груди у мёртвого, а сама поводила туда-сюда пси-рецепторами, что сейчасзаменяли ей обычное зрение. Было и восхитительно, и необычно, и ... явственно. Онапреображалась. На ходу. Или по ходу, что не столь важно. Если б тот сторонний наблюдательвсё ещё находился бы здесь, то он бы непременно отметил и существенные изменения в еёоблике: волосы Ирмы, что были заплетены в косички-дреды, вдруг распрямились, вспорхнули вразные стороны и стали похожи на что угодно, но только не на волосы молодой женщины. Наразвевающиеся в разные стороны змеиные головы - может быть. Но не на волосы. И глаза той,что недавно принадлежала к роду людскому, преобразились тоже: зрачков не стало. Как ибелков. Вместо этого - олицетворение вулкана, кратер огненный, в котором ничего, кромемятущегося пламени. Она стала наследием того цепного пса, что сама и породила недавно.Круг вытек из окружности и замкнулся сам на себя. Страшный и одинокий в своей сущности. Изацикленный на одном - бессмысленной борьбе. Если б она это понимала!..

Оставив Ника, Ирма поднялась и целенаправленно двинулась туда, в сторону лифта, где лежалсейчас бездыханным Андрей Вольнов. На Тори Ирма даже не глянула. Шагала женщина не то,чтоб автоматом, но многое говорило: да, тут от человека очень мало. Уж слишком всёмеханически. Определяюще. Оловянно.

Не дойдя пары шагов до Вольнова, вдруг остановилась и повернула голову на звук. Где-торядом кто-то всхлипывал. Жалобно, и ещё раз жалобно. Кошка, определила Ирма. Та самая,что вдруг выбежала откуда-то и чуть отвлекла. Это был Демон, умирающий, но и не просящийо помощи. Он просто жаловался. Бог ведает кому. И плакал от боли и бессилия. Не имеющаясейчас даже намёка на жалость, Ирма всё же прекратила его страдания. Одним пси-импульсом. Незначительным, но для Демона милосердным. Кот окончательно затих,уткнувшись оскаленной мордой в лужицу собственной крови. Ирма просто устранила причинутого, что мешало осмысливать и адекватно оценивать окружающее. А невесть откудавзявшееся животное только мешало. Ничего личного, как говорится.

Женщина глянула в сторону лифта. Двери оказались открытыми, и она это видела. Пока ещёнормальным, человеческим зрением. Перевела взгляд ниже и... задохнулась. От восприятиячужого, непознанного и просто нечеловеческого. Её будто подпитали извне. Сердце таквсколыхнулось, так помчалось невесть куда, что Ирма едва сознание не потеряла. Отвсесокрушающего удара того, что она тут ненавидела. Изначально. Но было и нечто другое.Пси-удар распался как бы на две составляющие: нечто родное, человеческое, до боли знакомое(наверняка Баев), и рядом совсем иное, то, против чего она и пришла бороться и погибнуть.Или победить. Две ипостаси одного. Две половинки целого. Того, что звалось жизнью...

mir-kn

igi.or

g



Ирма, помедлив и прислушиваясь к чему-то, хотела шагнуть в зев лифта, но неожиданносделала обратное движение, развернувшись на триста восемьдесят. Чёрт! Только этого и нехватало. Хотя и ждала. Но не так быстро и оперативно. Объяв пространство, вычленила в нёмдве потенциальные точки-опасности. Неумолимо приближающиеся. По её душу. Защищённыевсем, чем можно защитить механические аппараты с хрупким биологическим грузом на борту.И тут же в ней взыграло ощущение охотника, преследующего законную добычу. Азарта иуверенности в своих силах добавило и то, что добычей-то тут как раз считали её. Неужели?!..Ирма вздохнула полной грудью и... окостенела. Сила, что была у неё внутри, та, что прирождении вдруг воспротивилась той, что вливалась в неё постоянно, как из источника, нетребующего никакого дополнительного пополнения. И ещё столкнулась с третьейсоставляющей, с той же силой, но несколько ослабленной. Некоторое время понадобилось,чтоб определить приоритеты. И резонно решила, что то, что внутри, никуда не денется, а вотнаружную опасность придётся устранить. И выдохнула. И рванула в сторону от лифта, опятьнаверх. Но на сей раз перед телом Велеса даже не остановившись. Со стороны - мегера,которая только и видит, что врага перед глазами.

Её звала и жгла ненависть. Та, что всегда и везде будет первой. Если только ту не опередитздесь нечто иное. Любовь, например. Или то же сострадание. Да только не в этом случае, ксожалению...

Флайтанк - особая машина, из названия ясно и так: летающий танк. Хотя от "танка" тут лишьдань предкам, которые называли танком оснащённые практически непробиваемой бронёй имощным вооружением могучие дизельные машины на гусеничном ходу. Только временаизменились, оснащение тоже, а защита и подавно. Плюс масса дополнительных конфигураций.Например, подавление средств предполагаемого наблюдения. Или сингуляторы силового поля.Или опережающие средства поражения предполагаемых целей. Да мало ли...

Поэтому для пилота первой машины стал полной неожиданностью тот факт, что егозащищённую от всех представимых катаклизмов машину вдруг засекли и... атаковали.Несмотря на полную защиту. И кажущуюся неуязвимость. Но вот именно - только кажущуюся.Никто не думал, что пси-атака может быть такой мощной. Которой плевать на все генераторыпси-защиты, что были рассчитаны исключительно на блэк-излучение алгойцев, плевать на то,что генераторы эти работали на полную мощность, согласно программе, которая иподразумевала как раз полную защиту от чего бы то ни было, раз флайтанк ушёл на задание поимперативу "зеро". Удар пришёлся по самому, казалось бы, тут защищённому - людям. Вернее,их мозгу. Эдакий удар исподтишка.

Зуммер обнаружения заверещал тогда, когда они подлетали к цели. До Институтабиотехнологий оставался километр. Пилот только хотел отреагировать, когда следом и ударило- в полную мощь, в самый ответственный момент - перед заходом на объект. И всё понеслось,закувыркалось, завертелось и спрессовалось в секунды, что растянулись, казалось, на самунеопределённость и многомасштабность, вышибая попутно из людей дух.

Пилот отключился и стал марионеткой в чьих-то руках. Руках жестких, с привкусом крови. Егокак личности не стало. И эта уже не-личность потянулась к оружию. С выпученными глазами ис пеной у рта. Сумасшедший...

Флайтанк вильнул, потеряв управление. Автопилот был отключен, что в условиях боя,предполагаемого тем же императивом "зеро", было явлением нормальным. Однако пси-ударпришёлся не только по людям. Как мог он воздействовать на узлы и агрегаты самого

mir-kn

igi.or

g



летающего танка, можно лишь догадываться. Факт остался фактом. Первая машина(фактически без пилота!), вдруг развернулась на месте и на скоротечном вираже поразила извсех бортовых систем вооружения машину вторую, идущую следом. Защитное поле флайтанковрассчитано было прежде всего на внешнюю угрозу, но никак не на поражение от своей жесобственной системы огня. Следующий вторым флайтанк вспыхнул, детонировалоглушительным взрывом и распался огненными штрихами, самым впечатляющим из которыхстал огнедышащий хвост - всё, что осталось от некогда грозной и такой надёжной с видумашины. Остальные искры оказались поменьше, в том числе и десантный отсек с рубкойуправления. В одну секунду двадцать две жизни перестали таковыми быть, оставив ночномунебу лишь короткую о себе память, воссоединившись в одно целое с огненным лепестком,расцвётшим вдруг в небесах. В то, во что превратилась вторая машина, расстрелянная в упорпервой. Светлая вам память...

Гонгвадзе и Михайлов в той, первой машине, как раз обсуждали диспозицию предстоящейоперации, ставили и распределяли акценты акции, когда случилось непоправимое. А Еленалишь вздрогнула, ничего не понимая, но ощутив вдруг всем естеством своим, что случилосьнечто из ряда вон. И ещё она ощутила прикосновение того, недавнего... Того стылого иравнодушного, что заставило её предать. И Елена задохнулась от ненависти и бешенства. Еёпси-импульс с такой вдруг неимоверной силой отразился в ответ, что Ирма там, на крыльцеинститута, едва не потеряла сознание от ответного удара той, любящей и любимой женщины.Её буквально отшвырнуло к дверям, чуть ли не в коридор, в холл, и упала она возле столадежурного у проходной, продолжавшего мёртвой глыбой возлежать в своём кресле. Сознаниееё затуманилось, поплыло, но лишь на секунды. Хотя и их оказалось более, чем достаточно.

- Вон из машины! - прокричал Гонгвадзе и бросился к штурм-люку. Михайлов, в котороминстинкты бойца и командира, вбитые годами тренировок чуть ли не в подкорку, вдругзаговорили в полный голос, мгновенно понял, что стряслось нечто ужасное и непоправимое.

- Немедленно покинуть танк! По расчётам!.. Вперёд!

Это тоже было частью императива. И тоже отрабатывалось. Да только... Только вводная,данная Ирмой прямо в мозг оперативникам, несмотря на блокаду и его пси-защиту, нашла свойотклик и начала действовать. Пилот уже разворачивался в своём кресле в сторону десантногоотсека с усмешкой, не предвещающей ничего хорошего, и выцеливал из файдера первых наочереди. Своих же товарищей. В его оправдание, себе он сейчас не принадлежал. И виделвокруг лишь врагов. Зазвучали первые выстрелы, сходные по звуку с уханьем совы. Так стрелялфайдер. И целился пилот исключительно в голову. Чтоб уж наверняка. А потом и вовсеначалось невообразимое.

Пилот стрелял, как в тире. С той же злорадной и где-то глупой усмешкой, словно не людейрасстреливал, а манекены в театре абсурда. Да только манекены эти начинали вдобавок межсобой драться. Под огнём файдера. Заряды, не попавшие в цель, с жутким визгом рикошетили.Пилот стрелял не переставая.

Елена зажмурила глаза и вцепилась пальцами в виски. Ей стало жутко. Страшно. Дико. Покачья-то рука не выдернула из этого сюрреалистического бреда, и она не ощутила прямо в лицо,наотмашь, тугой всплеск воздуха. Он освежил и хоть чуть-чуть привёл в чувство. Открыв глаза,поняла, что валится с невообразимой высоты (на самом деле всего-то метров восемьсот,флайтанки предпочитали малую высоту при боевом заходе) прямо в ночь, темноту инеопределённость, и завизжала. На пределе сил и возможностей. Как женщина, вдругпонявшая, что потеряла минуту назад всё...

mir-kn

igi.or

g



- Ты ранена?! - раздался рядом встревоженный, прерывающийся голос Гонгвадзе, и Еленапотянулась к нему навстречу, запоздало сообразив, что и так находится в непосредственнойблизости от начальника. Более того, тот держал её крепко, прижав к себе, как нечто дорогое,единственное, что сумел спасти от вселенского катаклизма.

- Ранена? - прокричал Гонгвадзе, пытаясь одновременно что-то нащупать у себя на поясе.Получалось плохо. Даже никак - падать они не переставали. Кувыркались, как подстреленныептицы.

- О-о... - простонала Елена. Недавняя картина побоища в отсеке флайтанка вдруг вернула силыи трезвость мысли. А редкие огоньки внизу, приближающиеся с умопомрачительной скоростьюнавстречу и глядящие прямо в душу, и всепоглощающий мрак по их сторонам заставилиокончательно вернуть и самосознание, и присутствие духа. - Что делать, Ираклий Георгиевич?!Мы же... разобьёмся к чёрту!..

- Пояс, Лена! Пояс... - просипел в ответ Гонгвадзе, и женщина вдруг с отчётливой ясностьюпоняла, что тот на пределе, из последних сил пытается хоть что-то сделать. Пояс?.. Что запояс?.. Ну конечно! Как же она раньше-то?... А ещё капитаном назвалась, идиотка! Нашлась,чем хвастаться, в гробу таких капитанов!..

Антигравитационный пояс такой же атрибут их повседневной экипировки, как и спир. ТолькоЕлена спиром почти не пользовалась, считала эту штуку слишком страшным оружием,подсознательно противилась мысли, что этим можно убивать так просто и ... безнаказанно,безжалостно. Поэтому перстень, как правило, валялся у неё в столе, в рабочем модуле. Да и тосказать: какой из неё оперативник? Название одно. Аналитик она и есть аналитик. Зато анти-пояс был при ней всегда. Удобная и нужная вещь. Необременительная, где-то стильная икрасивая, лёгкая, незаметная и очень практичная. И подходит почти к любой вещи изгардероба.

Не тратя и лишней секунды, Елена привела в действие антиграв, и они тут же замедлилистремительность падения. Огоньки из далёких капелек давно уже выросли в алчущие огнямифонарные столбы, а тут и вовсе прекратили с бесшабашной скоростью превращаться и дальшев смертельные пики, готовые в любой момент нанизать на себя неотвратимо на них падающих.Фу-у!... Теперь перевести пояс в горизонтальный полёт, а дальше на снижение, аккуратноетакое, чтоб приземлиться плавно и на обе ноги сразу. Однако с последним возникли явныепроблемы...

Потому что Гонгвадзе потерял, кажется, сознание. Приземляясь на обе ноги (как учили),Елена вдруг сообразила, что так вот не получится, как учили. Чтобы на обе и сразу, чтобплавно и рассчётливо. Поломаемся же! - пронеслось в голове, а потом... Удар!.. И кувырок, неразжимая объятий, вместе с Гонгвадзе. Антиграв с задачей всё же справился, земля принялаих пусть и жёстко, но и не смертельно. Живы!.. Пронеслась мысль и затухла, будто опалённая.Земля поиграла с ней, как с ребёнком, и оставила в покое, отпустила за ненадобностью. Илёжа сейчас на её совсем не ласковой поверхности, думать ни о чём не хотелось. Вот же!..Прибыла! И даже сохранила... Но что дальше?!

Мысль такая и подстегнула, и заставила работать. Пребывая в некоторой прострации, Еленавыбралась из-под Гонгвадзе и заглянула тому в лицо. Как он там? На себя было плевать, да иглавное ли это? Потом огляделась, чтоб хоть как-то сориентироваться. М-да... Темно и непоймёшь сразу, где и находятся. По щеке текло что-то влажное и мокрое. Она машинальноутёрлась и неожиданно для самой себя всхлипнула. Чёрт с ней, с кровью! А потом уселась,

mir-kn

igi.or

g



оперлась на руки и разревелась, совсем как маленькая девочка, потерянная и одинокая, какникогда. Ну почему?! За что ей это?! И взревела в полный голос, уже не стесняясь и никого небоясь - в ней заговорило в полном объёме то, что дремлет до поры до времени в каждом из наси которое зовётся просто и лаконично - самобичеванием с отчаяньем вместе...

Когда Ирму отбросило, она сначала и не поняла, что это и отчего? Потом встряхнулась, каккошка, быстренько вскочила и направилась обратно, к выходу. Но замерла на полушаге, ибопоняла, что цель достигнута: все те, кто мешал, устранены. И больше ей тут, у входа, делатьнечего. Некоторое время постояла, к чему-то прислушиваясь, а после развернулась и пошлатуда, куда и стремилась всё это время - вниз, вниз и только вниз! К той, что сидела там и звала,звала и звала! Как в прорубь бросилась...

А внизу, возле самого лифта, её поджидал Баев. Ох, как... На ловца и зверь....

- Уйди, - глухо промолвила и посмотрела в глаза этого человека. Как на последнее, что смотрятв этой жизни. Холодно и отстранённо. Им она займётся позже.

- Ты проиграешь...

Ким глянул на Тори и Андрея, что распластались тут безвольными куклами в луже крови. Истолько было невысказанных чувств в его взгляде, что даже Ирма поняла, что не всё такпросто, как ей тут представлялось. А потом Ким тихо повторил, не отрывая взгляда от тел:

- Уйди... Я не хочу тебя убивать... Не хочу, чтобы ты выглядела так же... Хватит уже...

Желваки так и ходили на его лице. Больше ничего не сказал - итак всё было понятно. Болеечем.

- Ты уверен? - хрипло рассмеялась та, что ещё недавно звалась Ирмой Миллер и сделала шагвперёд, поднимая руки с растопыренными пальцами. Это было последнее, что она успеласделать.

- Уверен... - еле слышно ответил Ким, зажмурился и вдарил всей мощью пси-энергии, что былазамешана на ненависти и отчаянье. А еще на сожалении. Удар вышел таким, на который он ирассчитывал - безжалостный, разящий и целенаправленный. Та тоже ударила, но его пси-волнаоказалась куда сильнее и избранней. Ирму отбросило, как пластмассовый манекен послевыпада умелого и уверенного в своих силах бойца, прирождённого охотника. Её буквальноразмазало по стенке. Некоторое время она дёргалась, пытаясь восстановить функциисломанного позвоночника, а потом затихла и всхлипнула напоследок, как совсем недавнобедный Демон. И молча отошла, так и не поняв, кем она стала и чего могла достичь, если бы...

Баев некоторое время стоял таким же манекеном, слепо глядя в пространство, а после будтоочнулся, непонимающе огляделся и, механически переставляя ноги, подошёл к лежащейнавзничь Ирме. Её ответный удар тоже был сильным, достаточным, чтоб свалить кого угодно,но только не Кима. Защита его с некоторых пор стала адекватна нападению. Некоторое времяБаев смотрел на скомканную, как лист бумаги, фигуру, а потом медленно опустился на колени,закрыл ей глаза и прошептал:

- Ты не знала, что творишь...- и непонятно было, что сейчас больше в его голосе, то лисожаления, то ли констатации того, что свершившееся уже не исправить никак и никогда. Иещё ощущал он бессилие. Что так вот, непоправимо и где-то по-дурацки, во многомбессмысленно. Как-то походя.

mir-kn

igi.or

g



Видит бог, не всё было в его власти.

И сглотнул набежавшие спазмы. Отчаянья уж точно.

Как же он не успел?.. Да и как успеть, если минутами ранее пребывал он в месте, которомудаже и названия-то в человеческом языке не имелось, одни мало что значащие понятия иопределения? Слишком многое поставлено на карту. Баев понимал, что прошёл недавно нечто,больше подходящее по смыслу с понятием "инициация", и поэтому просто не был в состояниипредотвратить тут недавнюю трагедию. Утешало это мало, но хоть как-то, чуть-чутьуспокаивало. Не так рвало душу. Однако, посмотрев на Тори и Андрея, Ким снова почувствовалвнутри звенящую пустоту, тоску и безысходность. И на негнущихся ногах, так же оловянно,подошёл к Тори и сделал единственное для неё возможное - закрыл той широко распахнутые,мёртвые глаза. Рука коснулась всё ещё тёплой кожи, и Баев чуть не взвыл, до крови закусивгубу. Постоял некоторое время с закрытыми глазами (но всё равно видел окружающее, уженовым, сверхчувствительным зрением, основанном на пси-восприятии), потом двинулся всторону Андрея и проделал то же самое, прикрыл и его такие же мёртвые, пустые глаза.Постоял, полный внутренней боли, сожаления и... скорби. Думать ни о чём не хотелось. Даже обудущем.

И особенно - о нём...

Гонгвадзе застонал и прерывисто, хрипло задышал, Елена бросилась к нему, мгновеннопозабыв и о себе, и о сотрясающих её рыданиях, и о том, что едва не разбились.

- Как вы, Ираклий Георгиевич? - наклонилась она над шефом, с невысказанной надеждой иболью всматриваясь в такое знакомое, но отчего-то вдруг сразу, одномоментно постаревшеелицо. Она чисто женским движением подобрала волосы, рассыпавшиеся по плечам, ивсмотрелась ещё раз. Свет от торчащего рядом фонаря был резким, с чуть желтоватымотливом, и поэтому казалось, что кожа лежащего какого-то неестественного, мёртво-жёлтогооттенка. Или не казалось?.. И действительно всё так плохо?

Гонгвадзе пошевелился, глухо простонал и медленно открыл глаза. Было видно, что емутрудно, больно, и что он с трудом приходит в себя. Но вбитый в подкорку, под кожу,подсознание опыт оперативника имел на сей счёт иное мнение.

- Где мы? Что с людьми?.. Что с ним?

Елена моментально поняла, о ком речь.

- Не знаю, Ираклий Георгиевич, ничего не знаю, - она всхлипнула. - Люди в танках с умапосходили, вы меня вытащили, и вот мы тут... Приземлились... Чуть не разбились, правда...Ох... Да что ж такое-то?...

Слов не хватало, не находилось точных, они крошились и комкались, превращаясь в итоге вмеждометья и ненужные сейчас эмоции, банальные слёзы и всхлипывания. Елена элементарнорастерялась, а мысли о Киме вообще вводили в самый настоящий ступор. Где он? Что с ним?Жив ли?!.. Ни о чём другом думать женщина не могла, да и не хотела.

Гонгвадзе опять прикрыл глаза, так было легче, темнота успокаивала, и боль вроде бы чуть-чуть отпускала.

- Лена... Слышишь?

mir-kn

igi.or

g



- Я здесь, Ираклий Георгиевич...

- Ранили меня и, по-моему, крепко ранили, так что... Соберись, девочка, негожерасслабляться... Прежде всего связь... Вызывай сюда всех, кого сможешь, оперативников впервую очередь... Хотя я сам! Активируй свой трэк, а то мне и руку не поднять, онемело всё...Готово?

- Сейчас, Ираклий Георгиевич, сейчас... Чёрт!

Она торопилась, спешила и поэтому руки дрожали, не попадали в нужные кнопки икомбинации. Ругая себя последними словами, Елена собралась, натыкала нужный код иподнесла руку с трэк-браслетом чуть ли не ко рту шефа. Но даже в таком состоянии онасделала всё правильно, вышла именно на дежурного по Сектору, а не на кого-нибудьвторостепенного, необязательного в такой ситуации человека. Свою подругу, например. Стрессв данном случае заставил как раз собраться и адекватно принимать те решения, чтонеобходимы в первую очередь.

- Кто это? - Гонгвадзе говорил медленно, затуманенно смотря на Елену. Та опять к немунаклонилась, и полностью заслонила льющийся от фонаря свет. Над головой женщины будтонимб образовался, лица совершенно не видно, лишь волосы в обрамлении чего-то радужного,струящегося. Или это у него в глазах всё так расплывается? Вон и картинку с трэк-сигнала елевидит. - Дежурный? Да, я, Гонгвадзе... Срочно поднимай опергруппу и в ИнститутБиотехнологий... Отставить! Они же там вляпаются по незнанию, прямо в пасть... Так.Поднимай их и направляй сюда, по маяку этого трэка. Дальше! В непосредственной близостиот института потерпели катастрофу два флайтанка, медиков давай, спасателей и прочихспецов, сам знаешь. Что? Уже был сигнал и уже отреагировали? Тогда тревогу по Сектору иимператив категории "УГРО". Да, первой степени. Угроза жизни более чем... О-о, маймунибавшвеби!..

Он дёрнулся, глаза закатились, из уголка губ потянулась тонкая струйка крови, и Елена чутьне взвыла.

- Дежурный! Срочно бригаду медиков, Ираклий тяжело ранен! Да откуда я знаю, где мынаходимся! Где-то рядом с этим чёртовым институтом! Найдёте по маяку, я его включаю. И,умоляю - быстрее!

Она с тоской и опять чуть не плача огляделась по сторонам - дома вокруг немые, кое-где,правда, свет, но в остальном пустынно, - и вновь всё внимание к Гонгвадзе.

- Ираклий Георгиевич! Вы меня слышите? - не в силах отвести взгляда от этой полоски крови,прошептала Елена, с ужасом осознавая, что вообще осталась сейчас одна в таком, на первомвзгляд, многолюдном и всесильном городе. Потом осторожно приобняла голову Гонгвадзегорячими ладонями, осторожно положила к себе на колени, и, беззвучно плача, началагладить по волосам, шепча, как в тумане:

- Не уходи, хороший мой... Не уходи... Не уходи... Пожалуйста...

Где-то вдалеке послышался вой сирены. И где-то в той же стороне видны были отблескипламени, жадного, беспощадного. Наверное, один из танков рухнул куда-то в пригород. Как нипечально, но Елену это заботило мало, она машинально раскачивалась и всё гладила, гладилалежащего в беспамятстве мужчину по волосам, глотая слёзы и продолжая шептать, какмолитву:

mir-kn

igi.or

g



- Не уходи, не уходи... Пожалуйста...

Оставалось лишь надеяться, что тот внемлет, прислушается к этой молитве-призыву, найдутсяу него силы и причины задержаться на этом свете. Оставалось лишь ждать. И надеяться...

Сколько она так сидела? Минуту? Десять? Полчаса?.. Не имела понятия, время сталосовершенно абстрактным символом, да оно и к лучшему, потому что вдруг, неожиданно, водночасье, - и вокруг уже суетятся люди, и кто-то ненавязчиво, но твёрдо помогает поднятьсяна ноги, делает ей инъекцию, и Елена словно из омута выныривает, из глухой тишинывырывается - возникли из небытия и звуки, и запахи, и образы, и пришло ощущение той самойреальности, которую она потеряла сто лет назад. Сразу и одномоментно изменилось всё. Еленабудто очнулась, осмысленно огляделась, пришла в себя, увидела Гонгвадзе, которогозагружали на антиграве в медблок стоящего рядом спас-модуля, рванула было к нему, но еёзачем-то удержали. Женщина раздражённо скинула руку, гневно обернулась, но узналадержащего и обмякла, сразу став безропотной и послушной.

- Не надо туда, Лена, - попросил Бодров, внимательно смотря на аналитика, машинальноудерживая Елену за локоть. - Врачи и без нас справятся... Лучше скажи, что тут произошло?

Что произошло?.. Она едва снова не расплакалась, припомнив недавнее, но быстро взяла себя вруки. А действительно, что произошло? Кто знает? И без прикрас, без всяких личностныхоценок рассказала всё, что имело место буквально полчаса назад. Как рассказал бы аналитик,оценивая место недавнего конфликта. С одним единственным, но существенным дополнениемот себя.

- Я будто почувствовала эту силу... Это... Это... Страшно! Тебя будто мысленно расстреливают,вгоняя из обоймы патрон за патроном... Не знаю, но такому не место на Земле!

Бодров нахмурился и посмотрел куда-то поверх её головы.

- Начал стрелять, говоришь?

Потом обернулся к трём оперативникам, что с ним прибыли.

- Дима, давай к Институту. Но очень, очень осторожно...

Елена открыла рот, но слова возражений увязли в необоснованности, как нож в тугом комкепатоки. Она пока мало что соображала, на первом плане одни эмоции.

- Идём...

И Бодров опять взял под локоть, повёл куда-то. И только тут Елена сообразила, что они рядом синститутом, на обширном пустыре, практически возле корпусов. Радоваться ли такомуобстоятельству, или, наоборот, недоумевать - сейчас казалось уже несущественным. Она вочередной раз приготовилась к неизбежному. Со всей определенностью и ... надеждой.

Вышли они к молчаливой семнадцатиэтажной глыбе института со стороны хозяйственныхпостроек, освещения тут мало, как будто так и планировалось. Воздух заметно свежел, и Еленакак-то мимоходом подумала, а сколько, интересно, времени? Потом ей в голову пришла другаямысль, которую и озвучила:

- Матвей Игнатьевич, а вы-то тут как оказались?

mir-kn

igi.or

g



Тот глянул искоса, и она скорее почувствовала, чем осознала взгляд внимательных, ничего неупускающих глаз.

- Когда по Сектору тревога категории "зеро", а следом императив "УГРО", о доме как-то изабываешь, знаешь ли. Или не в курсе?

Да, конечно. Что это она? Растерялась совсем, элементарных вещей уже не помнит.

Они подошли ко входу и остановились. Вернее, замер Бодров, всё не отпуская её локоть.Казалось, к чему-то прислушивается. На самом деле слушал доклад старшего изоперативников в клипс-рацию.

- Ты уверен? - от неожиданно прозвучавшего чуть ли не возле уха голоса Бодрова Еленавздрогнула, настолько он разорвал царившую тут тишину. - Ладно, понял... Двигайся дальше. Иумоляю - осторожно!

- Что? - не спросила, выдохнула Елена, когда человек рядом с ней замолчал и молчал долго,непростительно долго, на её взгляд. Такого выдержать она просто не могла. Мысли о Кимевернулись вновь и вернулись с пугающей силой. Словно плотину прорвало. Она сглотнула иповторила вопрос, заранее пугаясь ответа. - Что... там?..

Бодров отпустил её локоть и двинулся вперёд. На мгновение мелькнул алой точкой на пальцеактивированный перстень спира.

- Пока ничего... Но и хорошего тоже мало... Идём. Скоро тут будет подмога, но ждать негодится...

Елена послушно последовала за ним, мало что соображая. Подмога?.. Очень хорошо. Но что сеё Кимом?! Вопрос этот не давал покоя, раскалённой иглой, острой спицей вонзаясь в мозг. Иничего, кроме боли, там пока не оставляя. Будет определённость, и игла отстанет. Или,наоборот, ещё круче вонзится в мозг. В зависимости от результатов.

Они прошли холл, потом миновали лифтовую площадку и стали спускаться куда-то вниз,отмеряя ступеньки, как капли валерьянки. Елена шла на автопилоте, только и видела, чтоспину Бодрова, всё остальное для неё было размытым и поверхностным. Так, наверное, идут наэшафот, уже ни на что не надеясь. Однако надежда в ней жила, и даже давала ростки и некиепросветы. Где-то на заднем плане присутствовала какая-то лёгкость, светлое чувство - не всёещё потеряно, далеко не всё, твердили они. И она внимала им, и слушала их с открытымсердцем, как приговорённый слушал бы оправдательный приговор. Себе. Но прежде всего -Ему!.. А потом он а увидела это. И сердце в очередной раз сжалось пламенеющим сгусткомтоски и боли.

- О, боже... - только и выдохнула она.

Бодров же молча обошёл картину недавнего боя, постоял над Тори и полез в карман затрубкой.

- Твою ни мать... - донеслось до Елены, и она сглотнула тяжёлый ком, застрявший в горле. Комбезысходности и отчаянья. Глаза были сухими, но их жгло, как будто в них залили только чтонечто горячее, расплавленное. И вдруг откуда-то из груди её пошла волна рыданий - таких жесухих, навзрыд, и полных той же невысказанной тоски и боли. И тут Елена просто невыдержала, её будто прорвало...

mir-kn

igi.or

g



Бодров машинально оглянулся на рыдающую женщину, потом стиснул зубами мундштуктрубки и посмотрел на распростёртую Тори. У него тоже было сердце, и оно тоже рвалось изгруди, но он не имел права выпускать его на волю. Только не сейчас. Потом он посмотрел ещёна одну фигуру, распростёртую сломанной куклой у самой стенки, и губы его невольноскривились в брезгливой усмешке - вот ты где, тварь, затеявшая всё это. И как тебе нравится?Вот так валяться? С безучастным ко всему взглядом? Сломанной игрушкой мирозданья? Апосле он увидел и Вольнова, и зубы вновь сжались на мундштуке трубки. Негоже, когдаумирают молодые и сильные. Ох, негоже... И Бодров сделал то, что казалось ему в такойситуации самым простым и естественным - он начал не спеша раскуривать трубку, прикрывповлажневшие глаза. Если бы кое-что было в его власти, то он бы делал это вечно. Лишь бы невстречаться глазами с Еленой, чего-то от него ждущей и на что-то ещё надеющейся.

И тогда над двумя отчаявшимися людьми вдруг словно ветерок прошёлся - освежающий,полный любви и ласки. И показалось им, что их даже поцеловали - Бодрова по-мужски, в щёку,а Елену любя всем сердцем, прямо в губы. Но миг, и всё пропало. Осталось лишь ощущениемимолётности. Того же поцелуя...

Бодров встряхнулся, повернулся к Елене, чтоб кое о чём её спросить, да так и замер соткрытым ртом. Та улыбалась. Счастливо и радостно. С мокрыми от слёз глазами...

ГЛАВА 12. СХВАТКА. ДА НЕТ ПРЕДЕЛОВ ИДУЩЕМУ...

Баев очнулся, было какое-то временное отключение организма. Ему такое не нравилось, но вотподелать он ничего не мог. Надо, значит, надо. Организму видней.

Он осмотрелся и поразился.

107

mir-kn

igi.or

g


Documents

Самородок (СИ) - Mir-knigi · 2019-05-27 · Самородок (СИ) 2 Бесплатная библиотека mir-knigi.org Голиков Александр Викторович