Н.Б. МЕЧКОВСКАЯ · 2016-12-02 · и политика, и массовая коммуникация и т.д.)'. Таким образом, «социальная типология

Н.Б. МЕЧКОВСКАЯ

ОБЩЕЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ

СТРУКТУРНАЯ

И СОЦИАЛЬНАЯТИПОЛОГИЯ ЯЗЫКОВ

Учебное пособие для студентовфилологических и лингвистических специальностей

Второе издание

Рекомендовано Учебно-методическим объединением вузов РФпо педагогическому образованию

МоскваИздательство «Флинта»Издательство «Наука»

2001

УДК 800/801ББК 81.2Р

М55Р е ц е н з е н т ы :А. И. ПОДЛУЖНЫЙ, академик, директор Института языкозна-

ния НАН БеларусиС. М. ТОЛСТАЯ, доктор филологических наук, зав. отделом этнолинг-

вистики и фольклора Института славяноведения Российской АН3. А. ХАРИТОНЧИК, доктор филологических наук, профессор, зав. ка-

федрой общего языкознания МГЛУ

Мечковская Н. Б.Общее языкознание: Структурная и социальная типология

языков: Учебное пособие для студентов филологических и лин-гвистических специальностей. — 2-е изд. — М.: Флинта: Наука,2001. - 312 с.

ISBN 5-89349-275-7 (Флинта)ISBN 5-02-011783-8 (Наука)

Особое внимание уделено новым направлениям общего языкознания -типологии лексики и литературных языков, типам языковых ситуаций и язы-ковой политики.

Адресуется студентам филологических и лингвистических спе-циальностей в качестве пособия по курсам «Общее языкознание» и «Введе-ние в языкознание». Книга будет полезна также преподавателям и аспиран-там.

Мечковская Н. Б.ОБЩЕЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ

СТРУКТУРНАЯ И СОЦИАЛЬНАЯ ТИПОЛОГИЯ ЯЗЫКОВ

Изготовление оригинал-макета

ООО «Билана В»

Подписано в печать 25.07.2001. Формат 60x88/16.Гарнитура Тайме. Печать офсетная. Усл. печ. л. 19,1- Уч.-изд. л. 17,7.

Тираж 3000 экз. Заказ 2250. Изд. № 451

ИД № 04826 от 24.05.2001 г.ООО «Флинта», 117342, г. Москва, ул. Бутлерова, д. 17-Б, комн. 332.

Тел./факс: 336-03-11; тел.: 334-82-65. E-mail: [email protected], [email protected]ЛР № 020297 от 23.06.1997 г.

Издательство «Наука», 117864, ГСП-7, Москва В-485, ул. Профсоюзная, д. 90.

ISBN 5-89349-275-7 (Флинта)ISBN 5-02-011783-8 (Наука) «Флинта», 2001

ГУП «Великолукская городская типография»Комитета по средствам массовой информации и связямс общественностью администрации Псковской области,

182100, г. Великие Луки, ул. Полиграфистов, 78/12Тел./факс: (811-53) 3-62-95

E-mail: [email protected]

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие 9

Введение. Предмет типологии языков 101. Лингвистический ландшафт Земли: многообразие

структур, функций, статусов и историческихсудеб языков 10

2. Типология как общенаучный метод. Лингвистическаятипология — один из видов систематизации языков ираздел общего языкознания 14

3. Исторический экскурс: предшественники иосновоположники типологии языков 16

4. Что объединяет и что различает типологию илингвистику универсалий ? 19

5. Структурная и социальная типологии языков:различие в предметах и сходство в методах 21

Часть первая. ТИПОЛОГИЯ ЯЗЫКОВФакторы языкового сходства 25

6. Генеалогическое сходство и языковая семья 257. Ареальное сходство и языковой союз 278. Типологическое сходство и языковой тип 299. Резюме §§ 6—8 в табличной записи 3210. Методологический экскурс: генеалогические, ареальные

и типологические подходы в исследованиидругих гуманитарных объектов 32

Природа типологических сходств 3611. Универсальное в фонации и аудировании 3612. Язык, речь и два вида памяти 3613. Универсальные закономерности речевого общения 3914. Антропоморфность языковой картины мира

и «психологическое единство человечества» 40

Направления типологических исследований 4415. Классы типологических сходств: типологическая

закономерность, языковой тип, лингвистическаяуниверсалия, лингвистическая фреквенталия 44

Оглавление

16. Основные направления типологических исследований .... 4617. Исторический экскурс: сопоставительная фонология

в трактате черноризца Храбра «О писменех»(конец IX — начало X в.) 48

18. Типологические классификации ихарактерология языков 49

19. Методологический экскурс: принципы характерологиив исследовании гуманитарных объектов 51

Фонетико-фонологическая и просодическая типология 5320. Вокалические и консонантные языки 5321. Распространенные и редкие классы звуков 5622. Типы звуковых цепей и строение слога.

Слоговые и неслоговые (фонемные) языки 5823. Супрасегментный (просодический) уровень языка.

Тонические и атональные языки 6124. Интонационно-ритмическое своеобразие языков 6325. Типологические различия в звуковой организации

языков и их возможные следствия в грамматике,лексике, стихосложении 66

Морфологические типы языков 6926. Аналитические и синтетические языки 6927. Количественные методы в определении степени

аналитизма-синтетизма языков 7128. Агглютинация и фузия как два типа морфологической

организации слова. С какими чертами звуковойи синтаксической организации языкакоррелирует морфология его слова? 73

29. Количественные методы в определениистепени агглютинативности-фузионности языков 76

Типологические закономерности в синтаксисе.Контенсивная типология 79

30. Синтаксис как объект типологии ..' 7931. Характер передачи субъектно-объектных отношений

как основа контенсивной типологии 8032. Семантико-грамматический экскурс:

комплексный и универсальный характерфункциональной категории залоговое™ 81

33. Номинативный, эргативный, активный, классный инейтральный строй языка 84


34. Типология порядка слов: свободное и фиксированноесловорасположение. Модели фиксированногословопорядка в триаде «субъект—действие—объект» 88

35. «Естественное» и «синтаксическое» развертываниефразы ' 91

36. Линейный порядок в синтагмах как один из принциповсинтаксической типологии 92

Лексическая типология языков 9537. Признаки, значимые для типологии лексических

систем 9538. Объем словарного фонда 9639. Семантико-тематическая структура лексики 9940. Наличие и глубина стилистической дифференциации

словаря 10141. Источники новых обозначений и сравнительная

продуктивность разных средств пополнениясловарного запаса 102

42. Социальные и внутриязыковые предпосылкизаимствований 111

Часть вторая. СОЦИАЛЬНАЯ ТИПОЛОГИЯ ЯЗЫКОВФункциональное разнообразие языков 117

43. Признаки, значимые для социолингвистическойхарактеристики языков 117

44. Коммуникативные ранги языков 11845. Здоровые, больные, исчезающие, мертвые и

возрожденные языки 12446. Письменность и литературные языки 12847. Правовой статус языков 13148. Исторический экскурс: пророческие и

апостольские языки 13449. Конфессиональный статус языка в качестве

его социолингвистического параметра 13650. Учебно-педагогический статус языков 13751. «Иностранный язык» как категория

функциональной типологии '. 14052. Социолингвистический смысл понятия «классический

язык» 141


Типология литературных языков 14453. Типологические различия между литературными

языками 14454. Факторы типологического цвоеобразия литературных

языков 149

Типология языковых ситуаций 15755. Геополитическая группировка языковых ситуаций 15756. Признаки ситуаций, значимые для типологии 16057.0 разной корреляции дифференциальных признаков

ситуаций 16458. Демографические факторы в динамике языковых

ситуаций 16559. Диаспоры и компактное проживание этноязыковых

групп 16760. Этническое и культурное двуязычие 16861. Диглоссия как особый вид культурного двуязычия 171

Вспомогательные международные языки и их типы 17562. Три класса вспомогательных языков 17563. Языки-посредники естественного происхождения 17664. Международные «плановые» языки: эсперанто

и другие «кабинетные» аналоги естественных языков 18565. Специализированные искусственные языки 192

Языковая политика в типологическом освещении 19966. Объекты и субъекты в языковой политике 19967. Профили языковой политики в зависимости от типа

социума 20468. Уровни национально-языковой политики 20869. Типы государственных стратегий в регулировании

взаимоотношений этносов и языков 20970. Типы национально-языковых идеологий 21271. В поисках корней: национальный романтизм

и мифопоэтические мотивы 21572. Язык как объект правовой регламентации

и границы действия законов о языке 21673. Юридический спектр подходов к миноритарным

языкам: от наибольшего благоприятствования дозапрещения 219

74. Социальные роли языков в условиях двуязычия(модели законодательного регулирования) 222

Оглввленше

75. Языки и школа в условиях двуязычия(типы административно-законодательных решений) 225

76. Кодификация языка как инструмент языковойполитики в условиях двуязычия 229

77. Финансово-экономические рычаги 23078. Основные направления языковой политики 23179. Пределы сознательной активности общества

по отношению к языку 241

Часть третья. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕУНИВЕРСАЛИИ

80. Как обнаруживают универсалии? Индуктивные идедуктивные универсалии 247

81. Принципы систематизации универсалий 25082. Виды универсалий в зависимости от степени

универсальности: абсолютные и статистическиеуниверсалии 252

83. Виды универсалий в зависимости от их логическойформы: простые и импликативные универсалии 254

84. Семиотические универсалии (универсалии,обусловленные принадлежностью языка кзнаковым системам) 255

85. Языковые и речевые (психолингвистические)универсалии 257

86. Статические и динамические (диахронические)универсалии 261

87. Фонетико-фонологические универсалии 26488. Морфологические универсалии 26589. Синтаксические универсалии 26690. Лексические и лексико-семантические универсалии 26891. Социолингвистические универсалии 27092. Язык-эталон: оптимальная систематизация

универсалий и гипотетический инвариантязыков мира 272

Заключение. Место типологии и лингвистики универсалий» науке о языке 275

93. Типология и сравнительно-историческоеязыкознание 275

8 Оглавление

94. Сопоставительные и контрастивные исследованиякак лингвистическая основа преподаванияиностранных (и неродных) языков 277

95. Типы языков и история Цивилизаций 28096. Философский смысл типологии языков

и лингвистики универсалий 281

Литература 284

Именной указатель 295

Указатель языков, языковых групп н семей 304

Указатель таблиц, схем, диаграмм 311

Памяти Адама Евгеньевича Супруна

ПРЕДИСЛОВИЕ

Студенты редко читают предисловия к учебникам. Поэтому вэтой книге первоначально предисловия не было. Однако в изда-тельской рецензии на учебное пособие С.М.Толстая посоветова-ла подчеркнуть, и как можно раньше, «широкое» содержаниепонятия «социальная типология языков».

Определение социальный в этой книге понимается предельношироко — как 'относящийся к теме «Язык и общество», вклю-чая все виды взаимоотношений между языком и обществом (языки культура, язык и история, язык и этнос, и церковь, и школа,и политика, и массовая коммуникация и т.д.)'. Таким образом,«социальная типология языков» — это типология функциональ-ная, культурно-религиозная, коммуникативная, политологичес-кая, правовая.

В названии книги не отражен ее последний (третий) большойраздел — «Лингвистические универсалии». Здесь систематизиро-ваны наиболее значительные явления, представленные во всехязыках мира. Универсалии позволяют отчетливо увидеть родовое,общечеловеческое сходство тысяч языков на бесконечно разнооб-разной лингвистической карте нашей планеты — единый на всехширотах и под всеми флагами Язык людей.

* * *

Заключая предисловие, хочу выразить свою сердечную при-знательность рецензентам книги: Светлане Михайловне Толстой,Зинаиде Андреевне Харитончик, Александру Иосифовичу Под-лужному — за критические замечания, советы и поддержку. Бла-годарю литературных редакторов книги — Татьяну Митрофанов-ну Скрипову, Валентина Ефимовича Квачека — и тех, кто по-мог этой книге увидеть свет.

Апрель 2000 года Нина Мечковская

Лингвистический ландшафт Земли 11

ВВЕДЕНИЕ

ПРЕДМЕТ ТИПОЛОГИИ ЯЗЫКОВ

1. Лингвистический ландшафт Земли:многообразие структур, функций, статусови исторических судеб языков

Человек как биологический вид Homo sapiens начинал фор-мироваться в Африке примерно 100—75 тыс. лет назад, в качествеодной из двух ветвей в эволюции неандертальцев (в антрополо-гии эту ветвь называют ранние неандертальцы). В отличие от по-здних неандертальцев, для ранней ветви было характерно менеемощное физическое развитие, поэтому ранние неандертальцывыживали благодаря крупным объединениям в орды (или стаи).Примерно 50—40 тыс. лет назад возникает человек современноготипа — Homo sapiens sapiens (кроманьонцы)1. К этому же времениотносят начало формирования звукового языка людей. Язык («дарязыка») — это самое характерное отличие человека от более ран-них разновидностей рода Homo (в том числе и от непосредствен-ных предшественников человека — неандертальцев). Язык возникраньше таких важнейших событий в истории человечества, какискусство (декорированным деревянным и костяным предметам —

1 Парамонов АЛ. Дарвинизм. М.: Просвещение, 1978. С. 180—182. Ср.имеющиеся различия в определении времени появления современногочеловека: 35—30 тыс. лет назад (биолог М.И.Уринсон, 1973); 100 тыс.лет назад (языковед Вяч.Вс. Иванов, 1990). Сложность вопроса в том,чту считать началом собственно человеческой истории. По даннымархеологии, первые орудия труда появляются примерно 400 тыс. летназад; ко времени примерно 300 тыс. лет назад относятся следы ис-пользования краски (охры). См.: Ранние формы искусства: Сборникстатей. М.: Искусство, 1972. С. 105, 150.

более 25 тыс. лет, наскальной живописи — около 14 тыс.), какприручение животных и окультуривание растений (это произош-ло 10—6 тыс. лет назад). Примерно 6 тыс. лет назад появились пик-тография и иероглифика, 5 тыс. — звуковое письмо.

По-видимому, первоначальный язык человека существовал како д и н ( е д и н ы й ) язык. Около 30 тыс. лет назад люди рассели-лись по Западной Евразии. В период между 20-м и 10-м тысячеле-тиями до нашего времени язык человека разделился на несколькоязыковых макросемей (таких, как ностратическая семья языков2),из которых позже произошли языковые семьи, существующие внаше время3.

Общее число языков в современном мире определяют в интер-вале от 2,5 до 5—6 тысяч. Такие огромные расхождения в оценках(более чем на 100 % !) вызваны трудностями разграничения языкаи диалекта, в особенности для бесписьменного состояния. Иссле-дователи языков в отдельных регионах Земли называют цифры,которые в сумме существенно превосходят 5—6 тысяч языков. Так,в Африке к югу от Сахары примерно 2000 языков (Вопросы 1969,136). В Южной Америке не менее 3000 туземных языков; в трехгосударствах Океании — Папуа-Новая Гвинея, Соломоновы ост-рова и Республика Вануату — более 900 языков: в Индонезии —660 (Говард 1995, 88, 100). Число австралийских языков иногдаоценивается в 500—600; австронезийских языков — около 800 (ЛЭС1990, 12—13). В Индии, самой полиэтнической и многоязычнойстране мира,— 1652 языка4; в Нигерии, самой полиэтническойстране Африки, — около 300 (Проблемы 1977, 94). В современнойРоссии — около 150 языков (Народы России 1994, 36).

Поразительно структурное разнообразие языков мира. Есть язы-ки, в которых ни имена, ни глаголы не изменяются, а есть языки,где, напротив, — около 40 падежей. Есть языки, (например, славян-ские), где существительные делятся на три грамматических класса(рода), в языке насиой (Новая Гвинея) именных классов свыше 40,а во многих языках именных классов нет вовсе. В некоторых тюркс-ких языках насчитывается 12 наклонений, но есть языки не только

2 О ностратической гипотезе и ностратических языках см. § 6.3 См. подробнее в ЛЭС 1990 статьи Вяч. Вс. Иванова «Глоттогенез»,

«Моногенеза теория», «Языки мира», а также статью А.А.Леонтьева«Происхождение языка».

4 Multilingualism in India / Ed. by Pattanayak D.P. Philadelphia, 1996.

12 Введение Лингвистический ландшафт Земли 13

без наклонений, но и без грамматического числа, без глагольного |времени. Есть языки, в которых всего 10 фонем, а в других — фонем !

более 80. Возможен язык всего с одной гласной (и таких языков из-вестно три), а в некоторых кавказских языках гласных 24. Бывают /

языки с очень редкими и потому странными звуками, — похожимина щелчки, на звук «тушения свечи», на «прочищение горла». А вотзвуки [t], [p], [j] или [s] никому не покажутся странными — они естьв любом языке. Почти не бывает языков без носовых согласных ([п]или [т]), в то время как носовые гласные — большая редкость...

Перечислять редкие и удивительные явления в строении язы-ков можно долго, ведь среди тысяч языков Земли нет двух оди-наковых, и каждый язык имеет уникальные, только одному емуприсущие черты. Однако естественно возникают и встречные воп-росы: до какой степени языки могут быть разными, несхожими?Можно ли перечислить черты, которые присущи л ю б о м у я з ы -ку — просто «по определению», в силу его принадлежности кклассу семиотических систем, называемых «естественный звуко-вой язык человека»? Имеется ли какая-то логика, закономернос-ти в том, какие черты в строении языков сопутствуют друг дру-гу, а какие — несовместимы? Вопросы о б о л е е и м е н е е т и -п и ч е с к и х чертах в строении языков, о возможных т и п а хязыков — это и есть начало типологического языкознания.

Видимое разнообразие языков издавна приводило также к воп-росам о причинах и следствиях различий между языками. В чемсовершенство языка? В какой мере разные языки могут быть ка-тализатором или, напротив, тормозом в истории познания и куль-туры? Что определяют языки в различиях между народами? Вли-яют ли на судьбы народов? Отчего зависят судьбы самих языков?На вопросы такого рода стремятся ответить социальная типологияязыков, философия языка, философия истории.

Разнообразие судеб языков, различия их коммуникативныхролей, функций, социальных статусов, юридических рангов — всеэто важная часть той реальности, в которой протекает языковоесуществование человечества. Без социолингвистической панорамынаше знание о человеке и обществе было бы неполным.

Исключительно разнообразны взаимоотношения между отдель-ными языками, с одной стороны, и некоторыми другими социальны-ми параметрами человека и человечества, с другой. В ряду таких ба-зисных параметров («измерений»), вслед за языком, обычно называ-

ют этничность (национальность), гражданство (подданство), вероис-поведание. Легко видеть кардинальные диспропорции между основ-ными измерениями человечества: если языков на Земле 5—6 тысяч,то этносов — примерно 1300 (Брук 1986, 12); государств — около 220,в том числе государств-членов ООН — примерно 200; число же от-дельных конфессий, если включать в него бесчисленные культы иверования в странах Третьего мира, неопределенно велико. Эти циф-ровые «разбежки» говорят о том, что на карте мира географическиеграницы языков, этносов, государств и религий отнюдь не совпада-ют. Тем не менее конфигурации четырех географических карт мира —языковой, этнической, политической и конфессиональной — взаимо-зависимы и соотносимы, особенно в исторических объяснениях. Наибо-лее близки друг другу карта языков и карта народов мира, посколь-ку обе они основаны на генеалогической классификации языков.

Коммуникативно-функциональное разнообразие языков поражаетне меньше, чем их структурная пестрота. На Земле нет двух тожде-ственных языковых ситуаций, нет двух языков с равным объемомкоммуникации, с одинаковой историей и с одинаковым будущим.

Есть языки, на которых говорят и пишут миллионы людей вразных странах на всех континентах, и есть языки, родные всегодля нескольких сот человек в одном-единственном селенье.

Есть языки, письменная история которых насчитывает тыся-чи лет, — таковы ведийский язык и санскрит (разновидности древ-неиндийского языка, начало литературной традиции — ХУ в. дон.э.), древнееврейский язык (время сложения «Торы», первых пятикниг Ветхого Завета, — XIII в. до н.э.), вэньянь (литературныйдревнекитайский язык, начало иероглифического письма — IX в.до н.э.). И есть языки, которые возникли в XIX—XX вв. в счи-танные годы, причем возникли обычным для языков путем — самисобой, стихийно (не «в кабинете»), в результате длительных кон-тактов разноязычных людей и смешения их языков. Это пиджиныи креольские языки, и их известно около 100 (см. §§ 63.3—63.4.).

Из 5—6 тысяч языков Земли только около 600 языков имеютсистемы письма5, но лишь около 300 из них реально использу-ются в письменной коммуникации.

5 Впрочем, есть и другие цифры: по данным стокгольмского Ин-ститута перевода Библии, к 1994 г. Библия или ее отдельные книги былипереведены на 1545 языков мира (Арапович 1996, 52).

14 Введение Типология как научный метод 15

Есть языки, которые, хотя и имели письменность и литератур-ную традицию, однако утратили коллектив исконных носителей,и стали поэтому языками мертвыми. Таковы древнеегипетский язык.(на нем сохранились самые ранние в истории человечества иерог-лифические записи, датируемые IV тысячелетием до н.э.), авес-тийский язык (тексты с X в. до н.э.), латынь (собственно латинс-кая письменность — с IV в. до н.э.), старославянский язык (пер-вые памятники — 863 г.). И есть язык возрожденный, через две споловиной тысячи лет вновь ставший средством живого общениянарода — так произошло с древнееврейским языком (ивритом).

Есть языки, в которых литературная («правильная») речь ещепочти не отличима от диалектной. А в исландском языке эта оп-позиция отсутствует по другой причине: в нем просто нет диа-лектов. Известны литературные языки, которые не используютсяв неофициальном, частном, дружески-фамильярном общении —например, литературный арабский язык...

У каждого языка — неповторимая социальная и культурнаяистория, свое место в своем социуме, свои перспективы в буду-щем. Однако уникальность судьбы отдельного языка не означает,что нет общих закономерностей, типичных линий развития, ти-пологически близких судеб. Вот почему для социальной лингвис-тики мало перечня отдельных ярких случаев: требуется типологи-ческое освещение всего разнообразия языков. Это и составляетсодержание социальной (функциональной, или социолингвисти-ческой) типологии языков.

2. Типология как общенаучный метод.Лингвистическая типология — один из видовсистематизации языков и раздел общего языкознания

В общенаучном масштабе типология — это метод исследованияразнообразных и внутренне сложных объектов путем выявленияих общих или сходных черт и группировки, объединения объек-тов с учетом меры этой близости в некоторые классы (группы,типы). Типологические исследования в различных науках могутсущественно отличаться по принципам и логическим формам. Так,биологическая типология (систематика растительного и животно-го миров) опирается на эволюционный принцип; в географии,геологии, этнографии типологические исследования строятся с

учетом иерархических (субординативных) отношений между объек-тами (соответствующие группы объектов одного ранга называют-ся таксонами, а их классификации — таксономическими класси-фикациями, или таксономиями*). Для понимания некоторых другихобластей реальности важно выявить как иерархию объектов (т.е.их «вертикальные» взаимоотношения), так и горизонтальные свя-зи, обусловленные разной силой проявления некоторого общегопризнака (или группы признаков). В результате соответствующаяпредметная область предстает как континуум7 объектов или ихклассов (такой континуум, например, представлен в каждой строкетаблицы Периодической системы элементов Менделеева).

В лингвистике используются три основных вида систематиза-ции языков: 1) генеалогические объединения, в которых учиты-ваются родственные взаимоотношения языков; 2) типологичес-кие классификации языков, понимаемые как объединения (груп-пировки), логически независимые от родословных деревьевязыков; 3) территориальные (ареальные) классификации языков(подробно см. §§ 6—9). В систематизации языков используютсяобщенаучные принципы типологических исследований, методыгенетических и таксономических классификаций, континуумныхи ареальных исследований. Однако только в типологических ис-следованиях языков используется сама идея т и п а в качестве не-которого объединения объектов с учетом их общих черт. Поэтомув лингвистике принято терминологически отграничивать собствен-но типологию от всех иных видов систематизации языков (т.е. отгенетических и ареал ьных их объединений).

6 Термин таксономия (от греч. taxis— расположение, строй, по-рядок и nomos— закон) обозначает также теорию классификацииобъектов в иерархически организованных областях реальности. Приме-нительно к лингвистике см. статью В.А.Виноградова «Таксономия» вЛЭС, 1990.

7 Континуум (лат. continuum — непрерывное, сплошное) — непре-рывность, неразрывность явлений, процессов («связное множество»в математике, «сплошная среда» в физике, семантическая непрерыв-ность внутри многих синонимических рядов, ср. туман, дымка, мгла, дым,марево и т.п.). В общенаучном смысле континуум — это непрерывная,или связная совокупность объектов, различия между которыми носятградуальный (ступенчатый) характер и определяются местом объек-тов в данной совокупности.

16 Введение

Следует различать понятия «тип (класс) языка» в качествеэмпирической реальности (это группа конкретных языков, обла-дающих рядом типологически существенных общих черт) и «типязыка» в качестве абстрактного мысленного конструкта (в книгеили в сознании исследователя): это логическое построение, в ко-тором отображается набор значимых признаков, отвечающих дан-ному типу языков.

3. Исторический экскурс: предшественникии основоположники типологии языков

Хотя первые типологические классификации и термины при-надлежат началу XIX в., однако предпосылки типологическогоязыкознания и лингвистики универсалий закладывались еще вСредние века — благодаря многовековой уверенности людей в том,что внутренне все языки схожи и что поэтому по грамматике ла-тинского языка можно понять устройство и категории любого изнародных языков8. Повсеместное в Средние века культурное дву-язычие побуждало постоянно сопоставлять языки, замечать ихсходства и различия, при этом греческий, латынь или церков-нославянский были своего рода «точками отсчета», «эталонны-ми» языками.

Стихийный универсализм средневековой грамматической мыс-ли, убеждение в принципиальной «соизмеримости» любых язы-ков впоследствии получили теоретическое развитие в знаменитойграмматике Антуана Арно и Клода Лансло «Грамматика всеобщаяи рациональная Пор-Рояля» (1660)9. Под ее влиянием еще в нача-

8 Францисканец и оксфордский профессор Роджер Бэкон (ок.1214—1294), философ и естествоиспытатель, писал: Грамматика посути одна и та же во всех языках, хотя случайно может варьироваться(Grammatica una et eadem est secundum substantiam in omnibus linguis, licetaccidentaliter varietur) (Цит. по кн.: Кубрякова и др. 1996, 183). Это убеж-дение Бэкона тем более характерно для эпохи, что он отнюдь не былчистым теоретиком: известны составленные Бэконом грамматикидревнееврейского и греческого языков.

9 Недавно издан ее русский перевод. См.: Арно А., Лансло Кл. Грам-матика общая и рациональная Пор-Рояля / Перевод с французского,комментарии и послесловие Н.Ю.Бокадоровой; Общ. ред. и вступ. ста-тья Ю.С.Степанова. М.: Прогресс, 1990.

Исторический экскурс 17

ле XIX в. в разных странах Европы грамматики разных языковпродолжали называться всеобщими, рациональными или философ-скими™ .

Среди предшественников типологического языкознания выда-ющаяся роль принадлежит знаменитому английскому социологу иэкономисту Адаму Смиту (1723—1790). Задолго до Шлегеля, в со-чинении «О первоначальном формировании языков и о различиидуховного склада исконных и смешанных языков» (Лондон, 1781),Смит увидел движение ряда индоевропейских языков от синтетиз-ма к аналитическому строю и обсуждал причины такой типологи-ческой эволюции. Им высказаны удивительно прозорливые мыслио природе первоначального языка человека: это была отнюдь неноменклатура, но знаки для энергичного, часто побудительногосообщения о событии, которое происходит или ощущается какактуальное в момент речи. Смит допускал синкретическое суще-ствование слова и предложения на ранних стадиях становления язы-ка человека. В XIX в. к сходным мыслям пришли исследователиинкорпорирующих языков. Смит первым высказал мысль о том,что смешение языков ведет к упрощению морфологии, иными сло-вами, способствует нарастанию аналитических черт контактирую-щих языков (подробно см. Кацнельсон 1982). Однако типологичес-кие идеи Смита не были замечены современниками. Начало типо-логических исследований относится к рубежу XIX—XX вв. и связанооно с немецкой культурой.

Основы типологии закладывались почти одновременно с фор-мированием сравнительно-исторического языкознания". Первыекомпаративисты были и первыми типологами. В их числе — автор

10 В том числе в отечественной традиции, ср.: Николай Язвицкий.Всеобщая философическая грамматика (СПб., 1810); Иван Орнатов-ский. Новейшее начертание правил российской грамматики, на нача-лах всеобщей основанных (Харьков, 1810); Илья Тимковский. Опытныйспособ к философическому познанию российского языка (Харьков,1811); Лудвиг Якоб. Начертание всеобщей грамматики (в качестве 2-йчасти в его «Курсе философии для гимназий Российской Империи».СПб., 1812).

1 1 Впрочем, термин типология появляется более века спустя: поданным Г.А.Климова, — в начале 20-х годов, в работах Н.Я.Марра. В1929 г. термины типология, языковой тип употреблены в знаменитых«Тезисах» Пражского лингвистического кружка, представленных наI Международный съезд славистов (Климов 1981, 21).

18 Введение

книги-манифеста индоевропеистики «О языке и мудрости индусов»(1808) Фридрих фон Шлегель (1772—1829), давший первую типо-логическую классификацию языков; основоположник немецкойфилософии языка Вильгельм фон Гумбольдт (1765—1835); авторпервой сравнительно-исторической грамматики индоевропейскихязыков Франц Бопп (1791—1867). Уже тогда были предложены ос-новные категории морфологической типологии языков: флексия(флективные языки), агглютинация и фузия, аналитические и синте-тические языки, изолирующие языки, инкорпорация (см. §§ 26—28).Основые типологические противопоставления у Гумбольдта пред-ставлены на следующей схеме|2.

Рис.3*. Морфологическая типология языков по Гумбольдту

изолирующие языки (илиаморфные) [в поздней тер-минологии — аналитичес-кие языки]

языки, для которых характеренсинтез в слове вещественных играмматических значений [в по-здней терминологии — синтети-ческие языки]

агглютинирующиеязыки

фузионные и флективные (понимае-мые как языки, использующие внут-реннюю флексию)

неинкорпориру-ющие языки

инкорпорирующие [в поздней тер-минологии — полисинтетическиеязыки]

Создавая морфологическую типологию, компаративисты-типо-логи «первого призыва» стремились к ее исторической интерпрета-ции, т.е. к тому, чтобы представить типы языков как с т а д и иединого исторического процесса формирования языков мира. Этотпроцесс иногда называют глоттогонией, или глоттогоническим про-

12 Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и еговлиянии на духовное развитие человечества (1830—1835 гг.). См. в кн.:Гумбольдт 1984.

' Нумерация рисунков, таблиц и диаграмм соответствует номерупараграфа.

Что объединяет типологию языков? 19

дессом (от греч. g\6tta — 'язык' и gone, goneia — '(за)рождение'). Наи-более древним они считали аморфный строй языков, где фразасостояла из односложных слов-корней, лишенных всяких служеб-ных морфем, как бы не оформленных. Затем агглютинация и пос-ледовавшие фузионные процессы привели к появлению флексии,.звуковых чередований. Флективная (фузионная) морфология, сле-довательно, здесь рассматривалась как высший этап грамматичес-кого развития, а утрата флексии — как упадок языка.

Конечно, этот романтический пессимизм первых типологов-компаративистов принадлежит прошлому. Однако их исследова-тельские достижения остаются общим категориально-терминоло-гическим фундаментом типологии. В XX в. развитие типологии взначительной мере заключалось в эмпирико-языковом (в том чис-ле квантитативном) и логическом уточнении тех классификацийи понятий, которые были выдвинуты в первой трети XIX в. Приэтом современная типология почти отказалась от историко-куль-турной и тем более оценочной интерпретации языковых типов.

Зато возникло новое направление в типологических исследо-ваниях — лингвистика универсалий.

4. Что объединяет и что различаеттипологию и лингвистику универсалий13 ?

Типология языков и лингвистика универсалий — это две близкиепо интересам области языкознания, составляющие единое исследова-тельское пространство. Их общим объектом являются одинаковые илисходные черты самых разных языков, в том случае, если эта близостьне обусловлена ни родством языков, ни их влиянием друг на друга.

Типологи, по мере расширения круга исследуемых языков, прихо-дили к к о л и ч е с т в е н н ы м оценкам распространенности техили иных языковых явлений: одни явления имеют место вовсех языках, другие — в большинстве или во м н о г и х , тре-тьи — в н е к о т о р ы х или в н е м н о г и х языках, четвертые яв-ления у н и к а л ь н ы (т.е. известны всего в одном языке). Этот ес-

13 Лингвистические универсалии (от лат. universalis — общий, всеоб-щий) — это языковые явления (свойства, характеристики, отноше-ния, процессы), которые имеют место во всех (или почти во всех, заочень малым исключением) языках мира.

20 Введение

тественный переход исследователя от типологии к лингвистикеуниверсалий можно видеть в работе выдающегося польского язы-коведа Тадеуша Милевского «Предпосылки типологического язы-кознания» (см. Милевский 1963). Говоря о фонологическом «мини-муме» (минимальной системе фонем, присущей всем языкам), обуниверсальных явлениях в сфере лексики, местоимений, синтакси-са, Милевский подчеркивал их двоякую познавательную ценность:во-первых, исторически (и в фило- и в онтогенезе) все это наиболееранние, опорные и устойчивые языковые феномены; во-вторых,подсистемы универсальных языковых явлений могут послужить ес-тественной точкой отсчета или своего рода «масштабной линей-кой» при типологическом «соизмерении» и сопоставлении языков.

Различие между типологией языков и лингвистикой универ-салий связано с характером наблюдаемой общности: типологияизучает в з а и м о с в я з а н н ы е сходные черты (в отдельных язы-ках), стремится понять такие системные сходства в качестве не-которого т и п а устройства языка и на этой основе выявить су-ществующие на Земле типы языков. Лингвистика универсалийстремится обнаружить общие черты, присущие в с е м языкам Зем-ли14 , не ограничивая при этом поиск универсалий их «весом», т.е. ихструктурной или содержательной (мыслительной) значимостью. В пе-речнях универсалий есть как «крупные» черты, связанные с фунда-ментальными принципами строения языка человека, так и «мелкиечерточки», интересные, однако, тем, что это не особенности отдель-ного языка или группы языков, но «подробности» устройства, при-сущие всем языкам планеты (см. в этой связи § 92 о языке-эталоне).

Естественно, что различия между типологией и лингвистикойуниверсалий, касающиеся того, что является непосредственным

14 Такие черты и называются универсалиями. Это, по словам А.Ф.Лосева,«какое-то неожиданное средневековое обозначение», входит в обновлен-ное употребление после конференции 1961 г. в Нью-Йорке, посвященнойлингвистическим универсалиям (Материалы конференции составили сбор-ник «Universals of Language». Ed. by J.H.Greenberg, Cambridge (Mass.), 1963).В схоластике Х—XIV вв. универсалии трактовались как 'общие понятия'; сразличным объяснением природы универсалий — существуют ли они «довещей» (в качестве их идеальных прообразов), «в вещах» или «после ве-щей» (в человеческом мышлении) — связаны различия основных направ-лений в средневековой философии (теория познания Авиценны; реализм,«умеренный» реализм и номинализм в Западной Европе).

Структурная и социальная типология языков 21

предметом их внимания, сказываются в различиях методов и ре-зультатов соответствующих исследований.

В силу исторических причин, в континентальной Европе соб-ственно типология остается по традиции главным, первым илиосновным направлением общелингвистических межъязыковыхисследований, в то время как в США и Англии, напротив, в этомразделе языкознания первенствует лингвистика универсалий.

5. Структурная и социальная типологии языков:различие в предметах и сходство в методах

Типологические исследования фонетико-фонологической орга-низации языков мира, их грамматического строя и лексическихсистем составляют область с т р у к т у р н о й лингвистической ти-пологии. Исторически типология начиналась с изучения именноструктурного разнообразия языков мира.

Социальная (функциональная, или социолингвистическая) ти-пология — это новое направление, связанное с изучением того, какязыки ф у н к ц и о н и р у ю т в различных социальных и этно-куль-турных средах. Социолингвистическая типология стремится выя-вить типы языков в зависимости от их роли в процессах комму-никации. Социальные различия между языками бывают исклю-чительно резкими (подобно тому, как социальное неравенстволюдей может существенно превышать степень индивидуальных фи-зических различий людей на фоне анатомо-антропологического«инварианта» вида Homo sapiens). В социально-типологическомплане языки различаются по количеству говорящих на них лю-дей, по распространенности языков за пределами коллектива (иликоллективов) исконных носителей, по составу общественных фун-кций и сфер употребления языков, по их социальному статусу,престижу, известности, по жизнеспособности.

Социальная и структурная типология языков в главном вза-имно независимы15. Однако их объединяет стремление увидеть в

15 Впрочем, существуют определенные зависимости между типомязыковой ситуации, характером контакта языков и, как следствие, ти-пологическими процессами в синтаксисе и лексике (см. §§ 35, 37—42);Между типом литературного языка и типологическими чертами лекси-ки, — например, такими, как наличие и глубина стилистической диф-ференциации словаря (подробно см. §§ 46, 53—54 и §§ 39, 42).

22 Введение

бесконечно разнообразном языковом ландшафте Земли явления,которые обладают разным «весом», разной частотой в глобальнойсовокупности языковых феноменов: с одной стороны, есть явле-ния уникальные и редкие, а с другой, — явления и закономерно-сти характерные, типичные и, наконец, универсальные.

Общие задачи обусловливают известное сходство методов вструктурной и социальной типологии языков. Общая логика ти-пологического подхода такова: 1) вначале выявляют типологи-чески значимые признаки (в структурах или социальном бытииязыков); 2) затем на основе выявленных признаков строят типо-логические характеристики или классификации языков (или язы-ковых подсистем, языковых ситуаций или состояний); 3) затемисследуют степень распространенности тех или иных типологи-ческих закономерностей (что и приводит к открытию новых лин-гвистических универсалий).

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СТРУКТУРНАЯТИПОЛОГИЯ ЯЗЫКОВ

• Факторы языкового сходства

• Природа типологических сходств

• Направления типологических исследований

• фонетико-фонологическая и просодическая типология

• Морфологические типы языков

• Типологические закономерности в синтаксисе.Контенсивная типология

• Лексическая типология языков

ФАКТОРЫ ЯЗЫКОВОГО СХОДСТВАИ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ИМ КЛАССЫ ЯЗЫКОВ

6. Генеалогическое сходство и языковая семья

Любые возможные сходства между двумя языками могут бытьвызваны одной из четырех причин: 1) родство я з ы к о в , т.е.их общее происхождение (генеалогический фактор); 2) (взаимо)вли-яниеязыков,т.е. сродство — возникновение сходства вслед-ствие контактов языков (ареальный фактор16); 3) принципиаль-ная о б щ н о с т ь ч е л о в е ч е с к о й п р и р о д ы , проявляющая-ся в общих закономерностях языковой коммуникации и общихчертах в строении языков (типологический фактор); 4) случайноесовпадение.

Генеалогическую близость языков легко видеть во внешнемсходстве слов и корней (в родственных языках) с относительносхожей семантикой, особенно если знать фонетические процес-сы, приведшие в свое время к регулярным различиям в звуко-вой оболочке современных рефлексов некогда общих форм, — ср.,например, русск. золото, болг. злато, польск. zhto. латышек, zelts'золото', далее (с тем же значением): нем. Gold, англ, gold, др.-индийск. Мгапуат, авестийск. zaranya, кроме того: лат. helvus 'ян-тарно-желтый, буланый', др.-индийск. hdri- 'желтый, золотис-тый, зеленоватый'. Для широких генеалогических объединенийязыков (языковых семей), чье языковое единство принадлежитдалекой древности, подобную близость можно увидеть на до-

16 Ареальный — пространственный, от ареал (лат. area — площадь,пространство); в природоведении ареал — это область распростране-ния какого-либо явления, видов животных, растений, полезных ис-копаемых. Ареапьная лингвистика (или лингвистическая география) изу-чает территориальное распространение языковых явлений в связи смежъязыковым (междиалектным) взаимодействием.

26 Часть первая. Структурная типология языков

вольно ограниченном и специфическом языковом материале —таком, как термины родства, числительные первого десятка,первичные местоимения, обозначения некоторых домашних жи-вотных, важнейшие цветообозначения и т.п. Генеалогическаяблизость языков проявляется также в некоторых общих чертахих грамматического строя. Так, все языки индоевропейской се-мьи относятся к языкам номинативного строя (о понятии «но-минативный строй» см. § 33), они различают имена и глаголы,а в глаголе — словоизменительные категории лица, времени инаклонения.

Чем уже генеалогическая общность языков (если идти от языко-вой семьи к группе, подгруппе, подподгруппе и т.д.), тем боль-ше имеется унаследованных одинаковых черт (как древних, так иболее поздних) в языках, входящих в соответствующую общность.Так, в любом из современных славянских языков совокупныйобъем праславянского наследства (например, сохранившейся прас-лавянской лексики), существенно больше, чем доля сохранивших-ся элементов индоевропейского праязыка в современных индоев-ропейских языках. В близкородственных языках (например, в бе-лорусском и украинском) удельный вес общего языковогонаследства выше, чем в языках с более отдаленными родствен-ными отношениями (например, белорусский и словенский). Такчто нередко люди, говорящие на близкородственных языках, по-нимают друг друга без переводчика.

Языки, связанные отношениями родства, образуют языковыесемьи, а внутри семей — группы и подгруппы более близких вгенеалогическом отношении языков. Итогом систематизации язы-ков по родству являются генеалогические классификации язы-ков. О познавательной ценности генеалогических классификацийговорит то, что на их основе строится языковая карта мира, атакже карты народов мира.

Относительно некоторых соседствующих языков (палеоази-атские языки, группа нило-сахарских языков) неизвестно, ка-кого рода сходство их объединяет — родство или ареальноесближение на почве многовековых контактов. Родственныесвязи некоторых языков остаются невыявленными или недо-казанными — например, японского, корейского, баскского,бурушаски; такие языки считают генеалогически изолирован-ными.

Факторы языкового сходства 27

Современная компаративистика выделяет примерно 20 языковыхсемей. Языки некоторых соседствующих семей обнаруживают опре-деленное сходство, которое можно объяснить родством. Это позво-ляет видеть в подобных широких языковых общностях макросемьиязыков. Так, в начале XX в. Хольгер Педерсен (Дания) высказалпредположение о родстве урало-алтайской, индоевропейской иафразийской языковых семей и назвал эту общность нострати-ческими языками (от лат. noster— наш). В науке по-разному опре-деляется состав языковых семей, образующих ностратическую мак-росемью. Согласно одной концепции, это афразийские, индоевро-пейские, картвельские, уральские, дравидийские и алтайскиеязыки. Другие исследователи считают афразийские языки отдель-ной макросемьей, генетически не связанной с ностратическимиязыками. Реконструкция ностратического языка была предложенаВ.М.Илличем-Свитычем17.

7. Ареальное сходство и языковой союз

Проявления ареальной общности языков чрезвычайно разно-образны и разномасштабны. Самый распространенный и элемен-тарный случай — это лексическое заимствование из одного языкав соседний. Иногда, в силу социокультурных обстоятельств, та-кие заимствования характеризуются значительной географичес-кой широтой и проникают в отдаленно родственные и неродствен-ные языки. Например, белорусск., русск. и украинск. школа, сло-венск. Sola, польск. szkota, нем. Schule, англ, school, шведск. skola,лат. schola, франц. ecole, венгерск. iskola, финск. koulu, турецк.okul — это общее заимствование, через разное языковое посред-ство восходящее к греч. schole (первоначально означавшее 'иметьсвободное время, быть праздным; мешкать, медлить'; затем 'за-ниматься чем-либо во время досуга', 'проводить время в ученыхбеседах').

Широкое и продолжительное ареальное взаимодействие язы-ков приводит к развитию сходных черт глубокого структурного

" См.: Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков.Сравнительный словарь (т.1—3). М.: Наука, 1971 — 1984. См. также в ЛЭС1990 статьи Вяч.Вс.Иванова «ГенеалогическаяЧслассификация языков»,«Языки мира», «Моногенеза теория»; статью В.А.Дыбо и В.А.Те-рентьева «Ностратические языки».


характера. Так, в ряде «среднеевропейских» языков (чешском,польском, французском, английском) ударение стало фиксиро-ванным на определенном слоге (Б.Гавранек); в ряде языков Ев-разии вследствие ареальных факторов развилась оппозиция твер-дых и мягких согласных (Р.О.Якобсон, Е.Д.Поливанов).

Ареальное сходство соседствующих, а иногда и отдаленных, нокультурно тяготеющих друг к другу языков проявляется на всехуровнях. Кроме прямых лексических заимствований происходит каль-кирование (в том числе семантическое калькирование, т.е. развитиенового значения в слове под влиянием семантики соответствующе-го слова в чужом языке18), усваиваются морфологические, слово-образовательные и синтаксические модели, стилистические оппози-ции, вплоть до отдельных графических приемов19 и принципов ре-чевого этикета20. Все это бесчисленные факты конвергенции языков.

Многовековые конвергентные процессы ведут к образованиюареальных общностей языков — языковых союзов. Наиболее вы-разительные примеры таких общностей — это балканский языко-вой союз, волжско-камский, кавказский.

Генеалогическая близость языков, с одной стороны, а с дру-гой, — ареальные изменения (которые состоят в сближении с од-ними языками, что оборачивается отдалением от других языков) —это факторы, которые в судьбах конкретных языков противосто-ят друг другу. Именно контакты, ареальное взаимодействие не-

18 Например, в ряде славянских языков слова со значением 'вкус'(русск. вкус, украинск. смак, словенск. okus) под влиянием (иногдаопосредованным) французского языка развили некоторые переносныезначения: 'чувство изящного, способность эстетической оценки'. Бе-лорусский язык для выражения этого значения заимствовал польскоеслово (восходящее к лат. gustus), а чешский — русское (vkus) при том,что были слова chuf (прямое значение, как в сочетании вкус меда ит.п.) и ialiba (в значении 'склонность, влечение'). В любом случае этосходства ареального происхождения.

19 Так, под влиянием немецкого письма в словенском, чешском,словацком, латышском языках порядковые числительные записывают-ся арабской цифрой, после которой ставится точка (чтобы отличитьот соответствующего количественного числительного), т.е. словенск.l.lekcija=prva lekcija, но / lekcija=ena lekcija.

20 В частности, употребление «вежливого» Вы и соответствующихформ глаголов развилось в ряде славянских языков под французскимвлиянием.

родственных или отдаленно родственных языков ведут к ослабле-нию исконной генетической близости родственных языков и, сле-довательно, к отдалению, к растущей непохожести и поэтомунепонятности родственных языков. Например, в словенском, чеш-ском и отчасти словацком языках праславянские числительные,обозначающие «некруглые» числа после 20 (21, 74, 95), сталиобразовываться не по праславянской модели («название десят-ков + название единиц», ср. русск. двадцать пять), а по образцунемецких числительных: «название единиц+название десятков»:petindvajset (буквально: '5 и 20'), triinsedemdeset ('3 и 70') и т.д.Если генетическая близость — это постепенно утрачиваемое, «ис-тончающееся» общее наследство далекого прошлого родственныхязыков, то ареальные сближения могли происходить в самое не-давнее время. В случае конвергентного развития определенных язы-ков, черты ареальной близости могут усиливаться.

а Типологическое сходство и языковой тип •

Если одинаковые или похожие явления в разных языках нельзяобъяснить ни их родством, ни ареальными причинами, то остаетсясамое общее, но и самое глубокое объяснение: наблюдаемое сход-ство языков обусловлено принципиальным единством ч е л о в е -ч е с к о й п р и р о д ы . Такое сходство называется типологическим.

Типологическая общность языков обусловлена единством био-логической и психической организации человека как вида Homosapiens. У человечества общие биологические корни (род Homo) иобщая эволюция, которая 100—75 тыс. лет назад дала толчок квыделению из рода Homo современного вида Homo sapiens и обус-ловила глубинное сходство его разных племен в последующемсоциально-историческом развитии человечества. Эта общая био-логическая и психо-физиологическая основа сходств языковпроявляется в ряде зависимостей между коммуникативно-интел-лектуальными потребностями и возможностями человека и стро-ением его языка. Таково наиболее общее и, так сказать, умерен-ное понимание природы типологического сходства языков (болееконкретно см. в §§ 11—14).

Существует, однако, и более радикальное объяснение универ-сальных черт в языках мира: «универсальное ядро» языков — этоне столько п р о я в л е н и я общей природы человека, сколько'


в р о ж д е н н н ы е речемыслительные механизмы, «запрограмми-рованные» в нейрофизиологии (в структурах мозга) человека н аг е н е т и ч е с к о м у р о в н е . Идеи о врожденном характере глу-бинных категорий (или образов) сознания, восходящие к Плато-ну (IV в. до н.э.), позже развивали Роджер Бэкон (1214—1292),Рене Декарт (1596—1650), Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716), Карл Густав Юнг (1875—1961), в наше время — Ноэм Хом-ский (США).

Типологический фактор сходства языков — самый широкий иобщий. Его проявления носят множественный и в е р о я т н о с т -н ы й характер: это все те возможности устройства языка, кото-рые «разрешены» природой человека. Среди них есть общие дляв с е х языков и поэтому обязательные черты (это универсалии),но есть и явления, проявляющиеся статистически (т.е. не во всех,а только в р я д е я з ы к о в ) , и поэтому факультативные. Са-мый простой и легче всего выявляемый вид типологическихсходств — это типологическая закономерность. Этим термином на-зывают какое-либо сходство, наблюдаемое в нескольких (хотя быв двух) неродственных языках и при этом не обусловленное кон-тактами этих языков. Ниже приводятся примеры типологическихзакономерностей:

— в некоторых языках (литовский, шведский, китайский, японс-кий и др.) ударение является тоническим (музыкальным);

— в некоторых языках есть дифтонги;— в некоторых языках есть аффрикаты;— в некоторых языках имена разделяются на классы (например,

по роду, по одушевленности—неодушевленности, или активности—неактивности, исчисляемости—неисчисляемости и т.п.);

— в некоторых языках есть определенные и неопределенные ар-тикли;

— в некоторых языках синтаксическая функция имени выра-жается флексией (т.е. имеется падеж);

— в некоторых языках расположение слов в предложении явля-ется несвободным;

— в некоторых языках значение 'язык' и значение 'народ' выра-жаются одним словом. В славянских языках этот семантическийсинкретизм слова язык, свидетельствующий о тесной связи поня-тий «язык» и «народ» в сознании людей, восходит еще к старо-славянским текстам. Он известен языкам различных семей: индо-


европейским (например, лат. lingua; см. Фасмер IV, 550—551, соссылкой на А.Мейе и А.Вайяна), финно-угорским (причем нетолько финскому или венгерскому, но и коми, марийскому),турецкому, некоторым языкам Африки.

— в некоторых языках есть названия инструментов, приспособ-лений, механизмов, которые образовались на основе переносного (ме-тафорического) употребления названий животных или представля-ют собой морфемные производные от названий животных.

Последняя из названных закономерностей настолько психологи-чески интересна, что проиллюстрируем ее некоторыми лексичес-кими параллелями: русск. лебедка от лебедь, клещи от клещ,змеевик от змея, журавль (вид колодца), собачка (спусковой меха-низм в огнестрельном оружии; приспособление, препятствующееобратному движению зубчатого колеса), еж (противотанковое заг-раждение), волчок (игрушка), ерш (щетка), жучок (самодельныйпредохранитель электропробки; скрытое подслушивающее устрой-ство), червячная передача, гусеница (танка), быки (опоры моста)и т.п., включая компьютерные термины: мышь, вирусы; немецк.Kranich—журавль, Кгап— подъемный кран; немецк. Hahn— пе-тух, кран, курок; франц. дгие — журавль, подъемный кран; вен-герск. daru—журавль, подъемный кран; венгерск. дет— цапля,журавль, стрела, стрелка, a gemeskut— колодец с журавлем; сло-венск. petelnik— петух, флюгер, кран, курок; венгерск. kakas —петух, курок, собачка; турецк. horoz — петух, курок, дверная защел-ка; венгерск. kutya— собака, вагонетка; турецк. hortum— хобот(слона), шланг; венгерск. kigyo— змея, kigyoko — змеевик.

Если в ряде языков наблюдаемое типологическое сходствоохватывает большую серию с и с т е м н о связанных между собойявлений, то такие языки можно рассматривать как определенныйязыковой тип. Серии системных межъязыковых сходств существу-ют на разных языковых уровнях — фонологическом, морфологи-ческом, синтаксическом, лексическом и др. При этом языки, вхо-дящие, например, в один фонологический тип, могут быть дале-ки друг от друга по типу своего синтаксиса или стилистики. Поэтомув типологии не только возможен, но и необходим р я д различ-ных типологических объединений (классификаций) языков. В этомсущественное различие между типологическими и генеалогичес-кой классификациями языков. В компаративистике родословная у


каждой языковой семьи о д н а (хотя она, конечно, может бытьне вполне изучена, и поэтому могут сосуществовать, но как бывременно, альтернативные варианты генеалогической классифи-кации языков). Иначе в типологии: один язык, с учетом устрой-ства его отдельных уровней, может входить в н е с к о л ь к о язы-ковых типов. Поэтому типологические классификации языковстроятся на принципиально разных основаниях (подробно см.§§ 16, 18).

9. Резюме §§6—8 в табличной записи

Рассмотренные различия между генеалогическими, ареальны-ми и типологическими факторами и их следствиями в историиязыков и языкознания суммированы в таблице 9.

10. Методологический экскурс: генеалогические, ареальныеи типологические подходы в исследованиидругих гуманитарных объектов21

Различение генеалогического, ареального и типологическогослагаемых в процессах и явлениях существенно для понимания нетолько языка, но и других самых разных гуманитарных (истори-ческих) объектов. Вот некоторые параллели.

В психологических характеристиках человека существенны, во-пер-вых, наследственность, а также другие биологические параметрычеловека — его постоянный признак (пол) и признак, закономерноменяющийся во времени (возраст); во-вторых, важна среда (чтосоответствует контактам и взаимовлиянию); в-третьих, принимает-ся во внимание психофизиологический тип человека (холерик,сангвиник, флегматик, меланхолик). •В исследованиях мифологии, фольклора и литератур также воз-можны три рода объяснений сходств (а сходство разительное:

21 В теории познания гуманитарные, или исторические объекты (си-стемы) противопоставляются естественным и техническим системам.Отличительная черта гуманитарных объектов состоит в н е п о в т о -р и м о с т и (уникальности) каждого из них, поскольку для гумани-тарного объекта существенно его бытие в конкретном географичес-ком и социальном пространстве.


2/3 сюжетов в разных фольклорных традициях одинаковы):1) общий генезис; 2) взаимовлияние культур; 3) общечеловечес-кий характер (т.е. определенное единство) психофизиологии исознания людей любой расы или этнической принадлежности.Основные исследовательские школы различались по существутем, какой из трех указанных факторов в истории фольклорно-мифологических представлений признавался главным. Так, ми-фологическая школа (у ее истоков стояли немецкие романти-ки братья Гримм, братья Шлегели, в России— Ф.И.Буслаев,А.Н.Афанасьев) объясняла сходство ранних форм словесностииндоевропейцев тем, что она развилась из общей для этих на-родов древнейшей мифологии. Миграционная теория (еще ееназывали теорией заимствования и теорией «бродячих сюже-тов»; ее основоположником был немецкий филолог Т.Бенфей;в России «бродячие сюжеты» изучали А.Н.Пыпин, В.В.Стасов,В.Ф.Миллер, отчасти Александр Н.Веселовский). Сторонникимиграционной теории рассматривали сходство фольклорныхсюжетов и мотивов как результат контактов человеческих кол-лективов и взаимовлияния соседних культур друг на друга, при-водившего к заимствованию сюжетов, т.е. к их перемещению впространстве.Антропологическое (или психологическое) течение (британс-кие антропологи и этнографы Э.Тэйлор, Дж.Фрезер, российскиефилологи А.А.Потебня, Александр Н.Веселовский, фольклорист,диалектолог и этнограф Д.К.Зеленин) причину сходства в мифоло-гии, фольклоре, а также в средневековых сюжетах разных наро-дов видело в единстве человеческой психики. В русле этой школыбыла выдвинута теория самозарождения сюжетов — на основесходных первобытных ритуалов и мифологических представлений.Психологическое объяснение общих черт фольклора было под-держано теорией «коллективного бессознательного» (понятие,введенное швейцарским психоаналитиком Карлом Густавом Юн-гом). По-видимому, коллективное бессознательное существует вформе врожденных и универсальных (общечеловеческих) психи-ческих структур, которые Юнг называл архетипами22. Юнг посту-

12 Термин архетип ('первообраз', от греч. archf— 'начало' и typos —'образ') был уже у Филона Александрийского, выдающегося семаси-олога времен эллинизма (ок. 25 г. до н.э. — ок. 50 г. н.э.) — для обозна-чения протообраза, общей идеи ряда образов.


л провал наличие таких структур, как «я», «тень» (антипод, антаго-нист), «анима» (существо противоположного пола), «мать», «дитя»,«мудрый старик», «герой», «самость» и некоторые другие (впрочем,«список» архетипов варьировался уже у классиков психоанализа,особенно при сближении архетипов и «комплексов» бессознатель-ного23). Возможно, именно такие генетически наследуемые и бессоз-нательные психические образования мотивировали первые риту-альные телодвижения и жесты, которые становились опорой дляформирования как мифологических представлений, так и языка.

Современная культурология, исследуя развитие сознания, несчитает названные факторы взаимоисключающими. По-видимо-му, разные сходные явления и черты могут иметь разную приро-ду — или общее происхождение, или взаимовлияние (ареальныйфактор), или единство человеческой психики (типологическийфактор), однако история сознания в целом — это результирую-щая в с е х названных сил.

Приведенные параллели говорят о том, что при исследова-нии гуманитарных объектов различать их генеалогические, аре-альные и типологические аспекты и слагаемые методологическиполезно.

23 Ср. мысли и аргументацию В.Н.Топорова в связи с тезисом об«изоморфизме пренатального развития и таких мифопоэтических сим-волов, как мировое древо, мировой столп, мировая нить, пуп и т.п.,взятых в рамках мистической анатомии и физиологии», а также егоисследования о психофизиологических основах ряда «поэтических ком-плексов» (например, моря); см. Топоров 1995.

ПРИРОДА ТИПОЛОГИЧЕСКИХ СХОДСТВ

11. Универсальное в фонации и аудировании

Психофизиологические условия фонации (производства звуковречи) и аудирования (восприятия и распознавания звуков) в глав-ном одинаковы для всех людей всех рас и этносов. Эти условия ог-раничивают репертуар звукотипов по ряду признаков: 1) разнообра-зие звуков и их сочетаемость определяются возможностями речево-го аппарата; 2) звуки человеческой речи располагаются вопределенном интервале частот (между инфра- и ультразвуками),доступных человеческому уху. Названные факторы, в частности, обус-ловливают следующие универсалии: число звукотипов (фонем) поязыкам мира не меньше 10 и не больше 81; в каждом языке есть дваосновных класса звукотипов — гласные и согласные (поскольку че-ловек не в состоянии ни произносить, ни воспринимать речь, кото-рая состояла бы из одних гласных или одних согласных); при этом всинтагматике гласные и согласные имеют тенденцию чередоваться(поэтому, в частности, самая распространенная в языках мира струк-тура слога соответствует модели «согласный+гласный»). Подробнеесм. § 87 («Фонетико-фонологические универсалии»).

12. Язык, речь и два вида памяти

Здравый смысл, а позже компьютерные аналогии подсказали пси-хологам, что есть два основных вида памяти. Одна память — долго-временная (постоянная), в ней откладывается язык и другая инфор-мация, нужная человеку в течение всей его жизни. Вторая память (крат-ковременная, или оперативная) непосредственно связана с внешниммиром (через мгновенную сенсорную память), но также и с постоян-ной памятью. Оперативная память отвечает за удерживание и перера-ботку информации в данном (текущем) коммуникативном акте — припорождении высказывания говорящим и восприятии сообщения слуша-

Природа типологических сходств 37

ющим. Долговременная память имеет огромный, видимо, практичес-ки неограниченный объем и работает неопределенно долго, междутем как в оперативной памяти поступившая информация удержива-ется (без повторения) всего около 12 секунд, а ее объем ограничен«магическим числом» 7±2 (элементов информации)24.

Информация, хранимая в долговременной памяти, должнабыть четко с т р у к т у р и р о в а н а — иначе механизмы мозга несмогли бы в считанные миллисекунды отыскивать в долговремен-ном хранилище и посылать в оперативную память смыслы, нуж-ные для текущего речевого акта. Главные закономерности устрой-ства языков универсальны: языки имеют уровневое (иерархичес-кое) строение и все языковые уровни организованы системно.

С «магическим числом» 7±2 соотносимы многие важные ко-личественные параметры в организации языка — такие, как среднее(по языкам мира) количество частей речи; среднее количествочленов предложения; средняя длина высказывания (в устной речи);среднее количество слов в естественных лексико-семантическихгруппах и словообразовательных гнездах; средняя длина синоним-ческого ряда; среднее количество морфем в словах.

Пределы оперативной памяти и пороги человеческой психикив распознавании знаков определяют универсальную меру избы-точности языков в передаче сообщений25. Благодаря избыточное-

24 Солсо Р.П. Когнитивная психология / М.: Тривола, 1996. С. 153—154. В инженерной психологии имеются также и другие количественныеоценки видов памяти: в сенсорной памяти информация хранится неболее 1,5 секунд, в кратковременной — не более 30 секунд (Психоло-гический словарь / М.: Педагогика-Пресс, 1996. С.247) .

25 Проявления языковой избыточности разнообразны. В частности, в ус-ловиях возможной частичной «зашумленности» плана выражения сообще-ния, многие слова тем не менее могут быть распознаны. Ср. слова инфля, де-вальва, шутливые и не требующие перевода, в речи королевского министрафинансов (в пьесе Евг. Шварца); слово хохороны, с вкравшейся в телеграм-му опиской и тем не менее правильно понятое (в рассказе А.Чехова), илинаписание слува без гласных: нрзбр в значении 'неразборчиво'. Избыточностьпроявляется также в дублировании наиболее важных языковых значений,что обусловливает предсказуемость отдельных компонентов сообщения. Этопозволяет уже по началу (или обрывку) высказывания ... вижу большого... по-нять, что речь идет об одушевленном объекте (иначе было бы вижу боль-шой...), мужского пола (иначе было бы вижу большую...) и именно об од-ном объекте (иначе было бы вижу больших...). Об универсалии, отобража-ющей свойство избыточности естественных языков, см. в § 80.


ти слушающий, воспринимая сообщение, всегда в той или иноймере «предугадывает» (предсказывает с определенной вероятнос-тью) появление следующих элементов сообщения, что создает«запас прочности» в передаче информации и делает языковое об-щение достаточно надежным.

В синтаксисе возможности оперативной памяти ограничиваютсреднюю «глубину» и «ширину» «дерева подчинения» в синтак-сической структуре высказывания (см. рисунки на схеме 12)26. За-

Схема 12. Деревья подчинения (графические схемы) четырех высказываний


Терминология связана с построением графических (изобразительных)моделей синтаксических структур. Глубина дерева подчинения определяет-ся количеством «узлов» в цепочках последовательного подчинения. Так, ввысказывании (а) Встретил жену художника глубина подчинения равна двумузлам (или двум уровням), а в высказывании (Ь) Встретил соседа братажены художника глубина подчинения равна четырем узлам (см. рис. а и Ь).Ширина дерева зависит от количества подчиняющих и количества соподчи-нительных связей в предложений. Так, в высказывании (с) Встретил женуи дочку художника, имеется один «куст» соподчинения встретил, ширинойв два однородных дополнения (жену и дочку), а в высказывании (d) Вчеранеожиданно встретил возле студии жену, дочку и внучку художника ширинаувеличилась: от слова встретил зависит три обстоятельства и три дополне-ния (см. графические модели приведенных высказываний на схеме 12).Б.Ю.Норман на основе психолингвистических экспериментов показал, чтопри порождении высказывания говорящие (сами того не осознавая) стро-ят высказывание так, чтобы симметризировать, уравновесить его глубинуи ширину, что облегчает для слушающего понимание синтаксических от-ношений в воспринимаемой фразе. См. Норман 1994, 199—204.

кономерности в организации памяти, далее, вынуждают говоря-щих использовать один знак для передачи ряда значений — тако-ва одна из психо-физиологических предпосылок полисемии (пред-ставляющей собой универсальное лексическое явление). Как за-метил Отто Есперсен, язык, лишенный полисемии, превратилсябы в лингвистический ад.

13. Универсальные закономерности речевого общения

Универсальная структура языкового акта, выявленная Кло-дом Шенноном и Романом Якобсоном (см. Якобсон [1960] 1975),позволили увидеть, что в любом высказывании должен присут-ствовать некоторый «обязательный минимум» информационно-коммуникативной ясности. В частности, в высказывании должныбыть так или иначе обозначены такие базовые параметры комму-никативной ситуации, как указание на общую функцию (праг-матику) высказывания (является ли оно приказом, вопросом,ответом или сообщением); как различение говорящего, слушаю-щего и не-участника данного коммуникативного акта; как разли-чение субъекта речи и субъекта действия (о котором сообщается);различение субъекта и объекта данного действия. В частности, за-мечено, что в самых разных языках высказывания, содержащиеобщий вопрос (требующий ответа Да или Нет), произносятся сповышением тона в конце (что связано с физиологическим на-пряжением голосовых связок говорящего, поскольку внутреннеон еще не закончил коммуникацию — он ждет ответа). Таким об-разом, коммуникативно обусловленная физиологическая особен-ность вопросительных высказываний выступает как универсаль-ный показатель вопросительной прагматики.

С постоянной необходимостью различать говорящего, слушающегои неучастника разговора связана такая универсалия, как суще-ствование в любом языке личных местоимений, причем с обяза-тельным различением 1-го, 2-го и 3-го лица (т.е. адресанта, адре-сата и того, о ком (о чем) идет речь). С категорией лица (реали-зуемой в личных местоимениях и в личных формах глагола)связана также универсальная необходимость обозначить взаимо-отношения между участниками-неучастниками речевого акта исубъектом действия (о котором говорится в высказывании): фор-мы 1-го лица указывают на совпадение субъекта речи с субъектом


действия; в глагольных формах 2-го лица представлены действия,которые совершает слушающий; 3-е лицо — формы для действий,которые совершает не-участник разговора.Различение говорящего, слушающего и неучастника разговорапредставляет собой исключительно глубокую коммуникативно-психологическую универсалию. Неслучайно именно это различе-ние лежит в основе главной жанровой оппозиции в искусстве сло-ва— оппозиции лирики, драмы и эпоса.

Философский смысл универсальности личных местоименийсостоит в необходимости для человеческого сознания различатькатегории 'Я' — Ты' — 'Он' ('Она', 'Оно'). Этот смысл нашел от-ражение в философской этике выдающегося религиозного мысли-теля XX в. Мартина Бубера, который одним из первых (наряду сМ.М.Бахтиным) увидел д и а л о я и ч е с к у ю устремленность че-ловеческого бытия. Его знаменитое сочинение, учившее видеть сущ-ность человека в поиске диалога со своими ближними и дальни-ми, имело характерное «местоименное» заглавие — «Я и Ты» (1922).

Фундаментальная значимость оппозиций «Я» — «Ты» — «Он»,«Я» — «Другой» влияла также и на развитие лингвистических идей.Как пишет Н.Д.Арутюнова, «концепция Другого ввела в фокусизучения следующие три круга явлений: 1) семиотизацию лич-ности — ее речевых и поведенческих проявлений; 2) самопозна-ние через диалогизацию внутреннего мира и превращение субъектасознания в объект познания; 3) поляризацию своего и чужого(сферы Эго и сферы Другого)» (Арутюнова 1998, 648 — 649).

14. Антропоморфность языковой картины мираи «психологическое единство человечества»

В семантике естественных языков запечатлена в основном такартина мира, которая была доступна человеческому сознаниюво время формирования грамматического строя языка и его древ-нейших лексических пластов. Вот как об этой картине мира писалЭдвард Сепир: «Дело как будто бы обстоит так, что в какую-тодавнопрошедшую эпоху несознательный ум племени наспех про-инвентаризировал свой опыт, доверился этой скороспелой клас-сификации, не допускающей пересмотра, и наделил наследниковсвоего языка наукой, в которую они перестали всецело верить,но которую не в силах опрокинуть. [...] Категории языка образу-


ют систему пережившей себя догмы, догмы бессознательного»(Сепир [1921] 1993, 100).

Картина мира, запечатленная в естественных языках, увиденаглазами ч е л о в е к а , услышана его слухом, осмыслена его ещедописьменным и поэтому наивным сознанием. Человеческое зре-ние, слух, обоняние уже не были так остры, как у зверей и птиц,однако еще и не были усилены приборами. Сознание еще не ос-ложнялось требованиями логики, математическими представлени-ями о точности и мере; еще не была так развита способность че-ловеческого ума к саморефлексии. В эпоху формирования языкасознание человека в значительной степени носило мифологичес-кий характер: оно легко отождествляло часть и целое, предмет иимя предмета; смешивало предшествование во времени и причи-ну, причину и следствие, цель и средство, похожее и тождествен-ное, живое и неживое.

Мифопоэтические представления древнего человека основы-вались на архетипических смысловых структурах, составлявших«коллективное бессознательное» социума (К.Г.Юнг). Вполне ве-роятно, что архетипы имеют врожденный и общечеловеческийхарактер. Вот почему в семантических стуктурах самых разных язы-ков так много схожего.

Ярким примером антропоморфного видения мира могут служитьобозначения частей рельефа: в самых разных языках соответству-ющие названия восходят к названиям частей тела человека, ср27 .:горный хребет, устье и рукав реки, подошва и подножие горы,перешеек, губа 'название морских далеко вдающихся в сушу зали-вов и бухт на севере' (напр., Обская губа, Онежская губа), бровка'край канавы, кювета или обочины дороги1, жерло (родственнослову горло) вулкана, обочина (от бок), нос (обозначение мыса вгеографических названиях на севере Евразии, например, Каниннос)', ср. также в географических названиях: Лысая Гора, МорскоеОко (польск. Morskie О/со— озеро в Татрах); англ, ridge— гребеньгоры и хребет; mouth — рот, уста; устье (реки); вход (в гавань, пе-щеру, шахту); foot — ступня, нога; основание, опора, подножие, по-дошва; arm— рука, arm of a river— рукав реки; eye— глаз, око;устье шахты; neck— шея; перешеек, коса, узкий пролив; head —

27 В иллюстрации ограничимся примерами из русского и английс-кого языков.


голова; мыс; исток реки; head of a mountain— вершина горы;back— спина; гребень (волны, холма); throat— горло, глотка; уз-кий проход, узкое отверстие, жерло вулкана; brow— бровь; выс-туп (скалы), кромка уступа, бровка.Рассмотренная метафоричность — явление не только широко рас-пространенное, но и живое, продуктивное. Например, относитель-но недавно в разных языках слова со значением 'легкое (орган ды-хания)' развили значение 'массивы зеленых насаждений; парки,скверы', ср. русск. легкие города , англ. the lungs of London и т.п.

Наблюдая подобные антропоморфные метафоры, один италь-янский автор XVIII в. заметил: «Невежественный человек делаетсебя мерилом Вселенной» (Цит. по работе Ульманн 1970, 277). Длясовременного слуха эти сближения, скорее, трогательны и чело-вечны — как сказки детства или бабушкины поговорки.

Первоисточник рассмотренной антропоморфной топографии лежитв космогонической мифологии. Согласно древнейшим индоевро-пейским мифам, творение мира происходило по воле (слову) Бога-демиурга Брахмы: разделялись земля и небо, первоначально сли-тые в мировом яйце; мир создавался из огромного тела первоче-ловека и первожертвы Пуруши2*, с множеством глаз, голов, рук,ног. Части тела Пуруши становятся основными элементами мироз-дания: его дух стал луной, глаз— солнцем, дыхание— ветром,пуп — воздушным пространством, голова — небом, ноги — землей,уста — священной рекой Индрой и огнем... Таким образом, мифо-логическая картина творения представляла собой цепь уподобле-ний: элементы макрокосмоса (небо, земля, вода, ветер, солнце,горы, реки...) осознавались как элементы микрокосмоса — теламифологического существа («первожертвы»), из частей которого ибыл создан мир (Елизаренкова, Топоров 1984).По-видимому, образно-метафорическое уподобление мира телучеловека формировалось одновременно и в мифопоэтическихпредставлениях древности и в семантике языка.

Метафорический строй мифологии надолго закреплял и делалболее частым, продуктивным древний способ осознания дей-ствительности человеком: на основе образного видения предме-

28 На ведийском языке это слово означало 'человек' и было обра-зовано от глагола со значением 'наполнять'. Пуруша выступает какматериальный «заполнитель» вселенной (В.Н.Топоров).

Природе типологических сходств 43

тов и естественной свободы переносно-образного употребления слов.В итоге складывались, во-первых, универсальные модели семан-тического развития слов (метафора, метонимия, синекдоха м т.п.)и, во-вторых, одинаковое или сходное смысловое наполнениеобразных структур мышления. Так, в разных языках наблюдаетсяметафорическое или метонимическое уподобление молодости илюбви весне и цветению, смерти — сну или покою, битвы — пируили жатве, неба — шатру или крыше, речи — течению реки, ума —голове, речи — гортани или горлу, начала — семени или корню,знания или разума — свету, книги — засеянному полю, настав-ника — сеятелю, поэта — пророку и т.д. Ср. также распространен-ные в разных языках зооморфные символы мифопоэтическогопроисхождения: змея как символ мудрости или коварства, волк —свирепости, ягненок — кротости, лиса — хитрости или мудрости,пчелы и муравьи — трудолюбия и т.д.

НАПРАВЛЕНИЯ ТИПОЛОГИЧЕСКИХ

ИССЛЕДОВАНИЙ

»15. Классы типологических сходств: типологическая

закономерность, языковой тип, лингвистическаяуниверсалия, лингвистическая фреквенталия

Типологические сходства языков не только многочисленны,но и разнообразны. В основу их систематизации могут быть поло-жены два дифференцирующих признака: 1) степень распростра-ненности данного явления в языках мира и 2) атомарный илисистемный характер наблюдаемого сходства.

В зависимости от степени распространенности различаютсянесколько видов типологических сходств. Типологическая законо-мерность — это сходство (негенеалогического и неареального про-исхождения), которое наблюдается хотя бы в двух языках. Нообычно к типологическим закономерностям относят сходства бо-лее широкого распространения, т.е. наблюдаемые в целом ряде язы-ков. Примеры типологических закономерностей приведены в § 8.

Интересным примером широкой типологической закономернос-ти могут служить обозначения зрачка. По данным Ч.Тальявини(C.Tagliavini), во многих языках, в том числе в 20 очень далекихнеиндоевропейских языках (например, в суахили, саами, китайс-ком, японском, коми, самоанском, древнеегипетском, древнеев-рейском), а также во многих индоевропейских (включая древниеязыки— санскрит, древнегреческий, латынь) обозначение зрач-ка восходит к слову со значением 'человечек' или 'женщина, де-вочка' (Ульманн [1961] 1970, 275). Ср.: словенск. рип&са — 'девоч-ка, зрачок'; англ, pupil— 'ученик, воспитанник, малолетний; зра-чок' и т.д. Если в английском, немецком, словенском данныйперенос, возможно, связан с влиянием других языков (ср. лат.


pupilla— 'девочка, куколка; зрачок, зеница'), то отмеченное вСловаре Даля значение 'зрачок' в словах человечек и мальчик, по-видимому, возникло «само собой» — в силу т и п о л о г и ч е с к о йвозможности вот так обозначить зрачок 1.

В отличие от типологических закономерностей, для лингвисти-ческих универсалий характерна максимальная степень представлен-ное™ соответствующего явления в языках мира — в принципе, вовсех языках. Впрочем, рядом с универсалиями иногда выделяютеще два близких класса типологических сходств: почти-универса-лии (или статистические универсалии) — это универсалии, для ко-торых известно один или два языка-исключения (см. также § 82);под фреквенталиями (от лат. frequens — частый) понимают типоло-гические явления, широко распространенные по языкам мира:фреквенталии встречаются в меньшем числе языков, чем это ха-рактерно для универсалий, но все же чаще, чем просто типологи-ческие закономерности. Таким образом, различия между четырьмяклассами типологических сходств носят градуальный характер.

В познавательном плане различия в распространенности типологи-ческих сходств представляют большую ценность. Очень существеннадля понимания языка относительная, или сравнительная частот-ность сопоставимых явлений. Так, из двух видов ассимиляции — про-грессивной (звук уподобляется своему л е в о м у соседу, например,палатализация заднеязычных в праславянском под влиянием пред-шествующих передних гласных2) и регрессивной (уподобление пра-вому соседу, например, произнесение русск. ладно как [л^нна]) —в языках мира значительно чаще встречается именно регрессивноеуподобление. Это связано с неосознаваемым стремлением говоряще-го как бы забегать вперед, опережая или предвосхищая развертыва-емую речь; в результате артикуляция «следующего» звука начинает-ся слишком рано, «не дожидаясь своей очереди», и тем самым вли-яет на артикуляцию звука, произносимого в данный момент. Такимобразом, факты, говорящие о разной частотности двух звуковых явле-ний, проливают дополнительный свет на закономерности фонации.

1 Даль поясняет: «Потому что в чужом зрачке видишь себя, буд-то бы в толстом зеркале» (T.J.V, с.588).

2 Процесс известен как III (Бодуэновская) палатализация задне-язычных: ст.-слав. КЪНАЗЬ (восходит к прагерманск. * kuningaz), ЗЕРЦА-ЛО (из * zerbkalo) и т.п.


К типологическим сходствам рассмотренных трех видов (ти-пологические закономерности, универсалии и фреквенталии) от-носятся языковые факты или черты, которые носят преимуще-ственно атомарный, изолированный характер. В отличие от них,для понятия языковой тип существенны именно с и с т е м н освязанные типологические закономерности, позволяющие стро-ить типологические классификации языков. Понятно, что сама идеяклассификации языков предполагает не универсальный, но груп-повой характер тех закономерностей, которые являются основа-нием для выделения языковых типов и групп языков.

16. Основные направления типологических исследований

Классы типологических сходств, рассмотренные в § 15, опреде-ляют структуру предмета той области языкознания, которую назы-вают «типология языков и лингвистика универсалий» или, несколькообще и поэтому менее точно, «типологические исследования». Ос-новным видам типологической общности языков соответствуют оп-ределенные направления типологических исследований. Противопо-ставление типологии языков и лингвистики универсалий (главное вданной исследовательской области) соответствует двум основнымоппозициям при систематизации возможных сходств языковых яв-лений: 1) различению системных и несистемных (атомарных, изо-лированных) сходств; 2) различению универсальных и неунивер-сальных сходств. Типология языков исследует системные и группо-вые (неуниверсальные) сходства; лингвистика универсалий занятауниверсальными сходствами языков, не связывая непосредственныйпоиск универсалий с вопросом об их системных связях.

В собственно типологической сфере есть два основных раздела:структурная типология языков и социальная типология. В струк-турной типологии основные направления исследований различа-ются, во-первых, в зависимости от того, какие уровни языковойструктуры являются непосредственным предметом изучения, и, во-вторых, в зависимости от количества анализируемых языков и не-которых специальных аспектов их типологического изучения. В за-висимости от изучаемого языкового уровня (или его подсистемы)различают следующие направления типологических исследований:типология звуковой организации языков (см. §§ 20—25), морфо-логическая типология (§§ 26—29), синтаксическая (§§ 26—32), лек-


сическая (§§ 33—38). Внутри названных областей существуют своиподразделения: например, в сфере типологии звуковой организа-ции — разделы о сегментных (линейных) средствах: типологияфонологических систем и подсистем (§ 20); типология слоговыхструктур (§ 22); в разделах о супрасегментных средствах — типоло-гия ударения и интонации (§§ 23—24); в сфере синтаксиса — типо-логия выражения субъектно-объектных отношений (это основнойпредмет контенсивной типологии, см. §§ 31—33), типология по-рядка слов (§§ 34—36) и т.д.

Основные направления в социальной типологии определеныглавными объектами социолингвистических исследований: ком-муникативные типы языков (§§ 43—52); типология языковыхситуаций и языковой политики (§§ 55—61, 66—79); типологиялитературных языков (§§ 53—54).

В зависимости от количества анализируемых языков в рамкахтипологии существует различие между общей типологией (ее пред-метом являются все и любые языки) и типологией отдельных группязыков или даже 2—3 языков. Примером типологического иссле-дования групп языков могут быть классическая статья А.В.Иса-ченко о типологии лексических систем в славянских языках (Иса-ченко 1958); книга Г.А.Цыхуна о морфолого-синтаксических ин-новациях в'языках балканского языкового союза (Цыхун 1981);исследование Н.В.Солнцевой и В.М. Солнцева о языках, объеди-ненных прежде всего типологически, но также и географически, —об изолирующих языках Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии(Солнцева 1985, Солнцев 1995) и др. Легко видеть, что предме-том типологического изучения могут быть группы языков, объе-диненные на р а з н ы х основаниях: генетического родства, ти-пологической общности, географической близости.

В типологической литературе иногда считают отдельным ис-следовательским направлением лингвистическую характерологию.Такие исследования стремятся не столько к классификациям язы-ков, сколько к тому, чтобы понять «характер» изучаемых язы-ков — путем создания их планомерных характеристик, которыестроятся с учетом ряда предварительно отобранных типологичес-ки весомых черт или признаков (см. § 18).

Типологическое изучение 2—3 языков составляет предмет иметодологию сопоставительного языкознания. Эта область типо-логии наиболее непосредственно связана с практикой преподава-

48 Часть первая. Структурная типология языков Факторы языкового сходства49

ния неродных языков (см. § 94). При типологическом изученииблизкородственных языков иногда целесообразно сосредоточить-ся только на различиях между языками — тогда своеобразие язы-ков выступает особенно рельефно. Такие исследования называютконтрастивными. Впрочем, нередко термины контрастивный исопоставительный, а также конфронтативный употребляют какравнозначные (см. Ярцева 1981).

Наконец, для типологии языков, как и для всей лингвисти-ки, значимо противопоставление синхронии и диахронии. По мереуглубления в предмет исследователи приходят именно к диахро- »ническим проблемам типологии (см., например, Гухман 1981,Климов 1983; о связи типологии и истории языков см. § 93; см.также Якобсон 1963).

17. Исторический экскурс: сопоставительная фонологияв трактате черноризца Храбра «О писменех»(конец DC—начало X в.)

Первые шаги в сопоставительном изучении языков обычно со-путствовали практической встрече с миром чужого языка — приустных и письменных переводах, при адаптации заимствованногописьма к звучанию своего языка или в условиях учебного («школь-ного») двуязычия.

Первое у славян сочинение о языке, принадлежащее «золото-му веку» славянской письменности, носило отчетливо сопостави-тельный характер. Оно доказывает преимущества глаголическогописьма в сравнении с записью славянской речи греческими бук-вами «без устроения» (такая запись, одними греческими буква-ми, существовала на территории Первого Болгарского царства покрайней мере с начала IX в.). Автор называет обычные славянс-кие слова, звучание которых нельзя передать одними греческимибуквами: «Но как можно хорошо написать греческими буквами:«бог» или «живот», или «з-Ьло, или «црькы» или «чаание», или«широта», или «юдь», или «лд», или «юность», или «АЗЫК» ииные подобные этим (слова)»3. В каждом из перечисленных словимеется буква, которой не было в греческой азбуке; таким обра-

3 Цит. в переводе Б.Н.Флоря по изданию: Сказания о начале сла-вянской письменности. М.: Наука, 1981. С. 102.

зом, новоизобретенные буквы, представленные в перечне, обо-значали именно те звуки, которыми славянский язык отличалсяот греческого: Б, Ж, S ('з-Ьло'), Ц, Ч, Ш, М, ('йотированный юсмалый'), /к (юс большой'), Ю, Я. Легко видеть, что слова даны валфавитном порядке новоизобретенных букв. Это говорит о про-думанности аргументации и о письменном («кабинетном») про-исхождении сочинения.

Автор апологии, «черноризец» (монах) Храбр, — самое зага-дочное имя среди болгарских книжников IX—X вв. Допускали,что Храбр — это псевдоним, под которым могли выступать Кли-мент Охридский, экзарх Иоанн, Наум, брат царя Бориса Дукс;особенно часто в этой связи называли царя Симеона (составителязнаменитого «Изборника»).

В последующие века с распространением кириллицы апологияХрабра стала пониматься более широко: как защита и прославле-ние славянского письма вообще. Сочинение было очень популяр-но в допетровской Руси и поэтому сохранилось в рекордном длясветского произведения количестве списков (более 80); оно вхо-дило в первые печатные буквари (Ивана Федорова и ВасилияБурцева).

18. Типологические классификации и характерология языков

Понятие «языковой тип» (как эмпирический класс языков икак мысленный конструкт, т.е. как знание о наборе признаков,релевантных для языков данного класса, см. § 2) является цент-ральной категорией лингвистической типологии.

В XIX в. понятие «языковой тип» (в качестве класса, объеди-нения языков, обладающих к о м п л е к с о м внутренне взаимо-зависимых сходных черт) мыслилось как основная классифика-ционная категория лингвистической типологии, а общая совокуп-ность языковых типов — как классификационная сеть или схема,которая в принципе должна охватывать все многобразие языковмира. Однако, по мере расширения круга наблюдаемых языков иобращения не только к морфологии, но и к другим уровням язы-ковой структуры, идея единой типологической классификацииязыков (т.е. собственно р а з н е с е н и я языков по классам) ста-новилась все более нереальной. Последняя по времени (1921 г.) исамая совершенная общая типологическая классификация языков


была разработана выдающимся языковедом XX в. Эдвардом Се-пиром в его книге «Язык. Введение в изучение речи»4. В основеэто морфологическая классификация, но улучшенная: многоприз-наковая, гибкая и поэтому как бы объемная, однако далеко не«всеобъемлющая» систематизация — в сводную таблицу включен21 язык (см. Сепир [1921] 1993, 134).

Современная типология, сохраняя в качестве важнейших ти-пологических категорий представления, выработанные еще осно-вателями типологии, — «аналитический тип языка», «синтетичес-кий тип», «агглютинация», «фузия» и т.д., — отказалась от идейо д н о й и общей типологической классификации языков. Сталоочевидно, что только одной типологической классификации (на-пример, морфологической) мало, поскольку на разных языко-вых уровнях имеются свои типологически значимые черты, независимые от строения других уровней языка. Поэтому, помимоморфологической классификации, потребовались р а з н ы е дру-гие классификации языков: в зависимости от типа фонологичес-кой системы, характера ударения, типа синтаксиса, типа лекси-кона, характера словообразования, функционального (коммуни-кативного) профиля языка, типа нормативно-стилистическогоуклада языка (в типологии литературных языков) и т.д.

Изменилось и понимание языкового типа. Стало очевидно, чтоне существует языков, которые можно было бы рассматривать вкачестве «чистых», «стопроцентных» представителей того или иноготипа. Любой язык — это более или менее «типичный представи-тель» «своего» типа. Поэтому сама категория «языковой тип» (ана-литический тип, синтетический, агглютинация и т.д.) стала трак-товаться иначе: не как ячейка в классификации, а как одна извозможных идеальных (мысленных) схем устройства языка (илинекоторого уровня языка); эта схема создается на основе изуче-ния ряда языков в качестве их обобщенного и, разумеется, от-влеченного образа и далее применяется (как бы «примеривается»)к отдельным конкретным языкам (Теоретические основы 1990,4). В результате типологи не только перешли от поисков о д н о йтипологической классификации к р я д у классификаций, но истали иначе видеть отдельные классификации: не столько как

4 Первое русское издание книги вышло в 1934 г.; второе — в 1993 г.,см. Сепир [1921] 1993.


схемы с четкими границами между клетками-разрядами, сколь-ко как языковой к о н т и н у у м , т.е. ряд языков, в котором на-блюдается плавное нарастание одних признаков и уменьшениедругих (например, в направлении от «полюса» синтетизма к «по-люсу» аналитизма; см. §§ 27, 29).

Трудности типологической классификации все чаще приводятк тому, что вместо классификаций языков составляют перечниих типологически значимых черт. В результате возникают как бытипологические «характеристики» соспоставляемых языков. Этонаправление (или жанр) типологических исследований называютхарактерологией языков5. В виде типологических характеристик илиперечней типологически значимых черт чаще всего предстают ре-зультаты исследований по типологии лексических систем, лите-ратурных языков, языковых ситуаций, т.е. наиболее сложных,многопризнаковых лингвистических феноменов.

19. Методологический экскурс: принципы характерологиив исследовании гуманитарных объектов

Трудности типологической классификации языков объектив-ны и в принципе непреодолимы: они связаны с тем, что языковмного, они очень различны и, главное, обладают сложным внут-ренним строением, так что в любом языке имеется целый рядтипологически существенных признаков и они не сводимы к не-которым исходным типологическим чертам. Именно поэтому ис-следователи отказываются от типологических классификаций,предпочитая им типологические характеристики языков.

Сходная картина наблюдается при исследовании некоторыхдругих сложных гуманитарных объектов — таких, как религии иконфессии; темпераменты (типы психической организации чело-века — сангвиник, холерик и т.п.); идеолого-художественные на-правления-стили (барокко, романтизм и т.п.); политические игосударственно-избирательные системы и нек. др. При типологи-

5 Термин характерология предложил в 1928 г. выдающийся чешскийязыковед, один из основателей Пражского лингвистического кружка,Вилем Матезиус в работе «О лингвистической характерологии (наматериале современного английского языка)»; недавно опубликованее русский перевод (см. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV.Контрастивная лингвистика. М : Прогресс, 1989. С.18—26.).


ческом изучении подобных объектов жестким оппозициям пред-почитаются пространства-континуумы, классификациям — харак-теристики, основанные на предварительном определении типо-логически существенных черт изучаемых объектов; при этом вовнимание принимаются все группы факторов, создающих харак-терологию отдельных объектов (что в общем, отвлекаясь от раз-личий в терминах, соответствует генетическим, ареальным и ти-пологическим факторам в судьбах языков).

В частности, религиеведение, видя многообразие религий И" кон-фессий и отмечая бесспорное взаимовлияние и преемственностьв истории отдельных религий, вместе с тем давно признает, что ниединая родословная, ни стадиальная типология, ни тем болеетаксономические классификации не могут быть адекватным пред-ставлением религиозно-конфессионального разнообразия чело-

вечества.Плодотворными оказываются иные подходы: выдвижение типоло-гически значимых для религиеведения признаков и характеристи-ка конкретных религиозных систем с точки зрения наличия и да-лее степени и характера проявления тех или иных признаков (на-пример, таких, как политеизм — теизм — монотеизм; отношениек чуду; наличие и характер мистического компонета; соотношениеэзотеризма и экзотеризма; соотношение черт, характерных длярелигий Культа, и черт, характерных для религий Писания; харак-тер эсхатологических представлений; отношение к свободе воливерующего и т.д).

ФОНЕТИКО-ФОНОЛОГИЧЕСКАЯИ ПРОСОДИЧЕСКАЯ ТИПОЛОГИЯ

20. Вокалические и консонантные языки

История типологии сложилась так, что ее первым объектомстала грамматика, способы выражения грамматических значенийи в особенности морфология слова. Поэтому первые типологичес-кие классификации назывались морфологическими.

. Типология звуковой организации языков возникла в XX в. Еепионерами стали ученые Пражского лингвистического кружка(Алпатов 1998, 183—184). Еще в 1922 г. Богумил Гавранек пред-ставил Международному конгрессу «по фонетическим наукам»доклад «О фонологической географии». В 1935 г. Владимир Ска-личка опубликовал результаты сопоставления чешской и венгер-ской фонологических систем (есть русский перевод работы; см.Скаличка 1967). Благодаря достижениям структурной фонологии(прежде всего работам Н.С.Трубецкого), типологические иссле-дования звуковой организации языков развивались быстро и ус-пешно. В силу относительной простоты организации звуковогоуровня (в сравнении с морфологией, синтаксисом или тем болеелексикой), в типологической фонологии распространены и впол-не информативны классификации фонологических систем (а нетолько их типологические характеристики).

Наиболее общим противопоставлением фонологических сис-тем является различение систем, в которых число гласных превы-шает их среднее (по языкам мира) количество, и систем, в кото-рых число согласных превышает средние показатели. В силу арти-куляционно-физиологических причин, в языках мира гласныхзвукотипов в целом меньше, чем согласных. Поэтому даже в мак-симально вокалических языках количество гласных все-таки ред-


ко превышает 50% от общего числа фонем, в то время как коли-чество согласных в консонантных языках может достигать 98%всего фонемного инвентаря.

Ярким примером предельно вокалического языка может слу-жить датский язык, в котором гласных (включая дифтонги) дажебольше, чем согласных (23 гласных при 20 согласных, т.е. 53,5%от общего количества фонем). К вокалическим языкам относятсятакже английский, немецкий, французский, причем французс-кий язык, в сравнении с другими романскими языками, имеетсамый ослабленный консонантизм. В класс консонантных языковвходят большинство славянских языков, арабский язык, иврит,персидский, почти все иберийско-кавказские языки, «атланти-ческая» группа индейских языков (языки коренного населенияСеверной Америки) и др.

Самые консонантные из славянских языков — польский и русс-кий. По подсчетам А.В.Исаченко, в польском языке согласныесоставляют 87% фонем, в русском— 82% (Исаченко [1939—1940] 1963, 115). Радикально вокалические славянские язы-ки— это словенский, сербский, хорватский и кашубский (глас-ные составляют около 50% от общего числа фонем)1. Из двухвосточнославянских языков — белорусского и русского — бело-русский в большей мере вокалический язык, что связано с на-личием полугласного [у], выступающего как аллофон фонем<в> и <л>: [траука], [воук] в соответствии с русск. [трйфка],[волк].

Для оценки степени вокаличности языка существенно учиты-вать соотношение гласных и согласных не только в «списке» (впарадигматике), но и в речевой цепи (в синтагматике). Так, поданным В.Г.Гака, в парадигматическом плане французская фо-нология носит значительно более вокалический характер, чемрусская, однако в синтагматике эти различия существенно мень-ше (Гак 1977а, 35). Ср. таблицу 20.

1 В «Исторической типологии славянских языков» (Киев, 1986)количественное соотношение вокализма—консонантизма иное (чтосвязано с разной методикой выделения считаемых единиц), однакообщая картина достаточно сходна (см. Историческая типология 1986,33-35).

Фонетика-фонологическая типология 55

Таблица 20. Различия между парадигматическойи синтагматической вокаличностью французского и русского языков

Если сопоставить белорусскую и русскую речь по насыщенностигласными (а также сонорными), то заметно, что в белорусскомдоля согласных меньше, чем в русском. Этому способствуют нетолько полугласный [у] и ряд фонетических упрощений в оконча-ниях (ср. белорусск. цягнв, л/, новы в соответствии с русск. тянет,пей, новый), но и некоторые синтагматические тенденции в бело-русской фонетике. Например, перед «трудными» сочетаниями со-гласных в начале слова или внутри таких сочетаний развиваютсягласные «прокладки» или приставные звуки: рубель, журавель, ба-бёр, /мгла ('мгла '), аржаны ('ржаной '), /мша ('месса'), /льгота('льгота '); ср. также белорусское диалектное произношение [П6-лацак]. В ряде случаев в белорусском языке сохраняются беглыегласные, в то время как в русском в тех же позициях гласные непроизносятся (ср. современные формы косвенных падежей отдр.-русск. ротъ и ровь: белорусск. уроце, у роев — русск. во рту,во рву). Белорусский предлог-приставка, восходящий к прасла-вянск. Vb, в отличие от русск. в, отнюдь никогда не оглушается, но,напротив, превращается в гласный [у] или полугласный [у]; если жесогласный [в] и сохраняется, то он обрастает вокалическим «окру-жением» (yea мне, уваход, ва ун1верс!тэце и т.п.).

Насыщенность речи гласными (а также сонорными) создаетвпечатление «звучности», «мелодичности», «певучести» языка.Отчасти с впечатлениями такого рода бывают связаны мнения оразной эстетической ценности тех или иных языков, их неодина-ковой «пригодности» для пения, декламации или стихосложения.

Вспомним знаменитые слова Ломоносова о главных европейс-ких языках: великолепие ишпанского, живость французского, кре-пость немецкого, нежность италианского... (из предисловия к «Рос-сийской грамматике» 1755 г.). В значительной мере эти характери-стики основаны на «суммарных» акустических впечатлениях,


обусловленных соотношением в речи гласных и согласных, со-норных и шумных, звонких и глухих или даже «гладкого» [л],«рычащего»[р], «шероховатых» [ш] и [х].

21. Распространенные и редкие классы звуков

Сведения о том, чту в языках мира встречается часто и, сле-довательно, может считаться «типичным», а что — редко и, сле-довательно, «нетипично», было бы логично дополнить сведения-ми о том, что в языках мира имеется всегда, т.е. является обяза^тельным для любого языка, а что представляет собой редчайшийслучай, экзотизм. Лингвистическая информация такого рода иявляется целью типологических исследований языков. Однако этаинформация оказывается распределенной между двумя направле-ниями типологических исследований: в поле зрения собственнотипологии оказываются закономерности, которые встречаются«довольно часто» и «довольно редко», в то время как лингвисти-ка универсалий занята поиском того, что встречается «всегда» или«почти всегда» (за редчайшим исключением) или не встречается«никогда» или «почти никогда» (что предполагает обязательностьнекоторого противоположного или обратного явления). Такимобразом, данный параграф 21 ограничен констатациями, кото-рые сопровождаются словами-кванторами2 «часто», «иногда» или«редко», т.е. информацией о типичном и нетипичном, однако дляполноты типологической картины этот параграф должен бытьдополнен (а лучше бы — предварен) информацией о тех явленияхв фонетике-фонологии, которые характеризуются с помощьюкванторов «всегда» и «никогда». Об этом говорится в § 95 («Фо-нетико-фонологические универсалии»).

Итак, чтобы увидеть типологически типичное в фонетико-фонологической организации конкретного языка, необходимыпредставления о сравнительной распространенности того или иногоявления. Существенно, в частности, что сонорные и взрывные


2 Кванторы (лат. quantum — 'сколько') — логические операторы (эк-виваленты слов все, каждый, некоторый, никакой, существует и т.п.), вве-дение которых дает количественную характеристику той области пред-метов, к которой относится данное выражение. Кванторная символикаиспользуется при стандартной записи лингвистических универсалий (см.Успенский 1965; Языковые универсалии 1969).

звуки существуют в любом языке, а шумные фрикативные (увосточных славян это звуки <з>,<ж>,<х> и др.) и аффрикаты(вроде русск. <ц>,<ч> или белорусск. <дз'>, <ц'>) могут отсут-ствовать, при этом аффрикаты — класс более редкий, чем фри-кативные звуки. Не случайно, например, в праславянском языкеаффрикаты, как и шипящие фрикативные <ш> и <ж> — это до-статочно поздние звуки, возникшие в результате палатализациизаднеязычных <г>, <к>, <х>. Носовые с о г л а с н ы е (хотя быодин из них) есть в любом языке, в то время как носовые г л а с -н ы е встречаются значительно реже — примерно в 22 % языков,при этом количество носовых гласных никогда не превышает коли-чество чистых (неносовых) гласных3. Все гласные способны образо-вать слог, но только немногие согласные в отдельных языках явля-ются слоговыми (обычно это самые звучные из согласных — плав-ные сонорные <г> и <1>, реже — носовые сонорные <т> и <п>).

Редкие звуки — это звуки или сложной, «громоздкой» арти-куляции, или звуки, в образовании которых участвуют наиболееглубокие, «внутренние» зоны речевого аппарата. Выше были на-званы те классы редких звуков, которые могут служить приме-ром «тяжелой» артикуляции: аффрикаты сочетают в себе фрика-тивную и взрывную артикуляции; носовые гласные образуютсясочетанием вокальной (ротовой) и консонантной (носовой) ар-тикуляций; произнесение слоговых согласных требует особой мус-кульной напряженности речевого аппарата и сильного воздушно-го толчка, что нетипично для сонорных.

Примером звуков, которые артикулируются на периферииречевого аппарата, могут быть надгортанниковые (эпиглотталь-ные) фрикативные согласные, образуемые трением воздуха о на-пряженный надгортанник. Эти звуки известны в семитских и кав-казских языках — например, глухой арабский звук [х], напоми-нающий, по характеристике А.А.Реформатского, «сдавленныйшепот» (Реформатский 1967, 174).

Редкость некоторых звуковых классов связана с тем, что не-типичным является сам принцип артикулирования звука. Напри-мер, говорение в подавляющем большинстве случаев происходитна выдохе, однако в готтентотских и бушменских языках4 рас-

3 В базе данных, насчитывающей 700 языков (An Encyclopedia ofLanguage / Ed. by N.E.Collinge. London - New York, 1990. P. 299 ).

4 Составляют койсанскую макросемью языков Африки.

58 Часть первая. Структурная типология языков Фонетика-фонологическая типология

пространены согласные, которые произносятся без выдоха, — на-против, в их артикуляции есть движения, напоминающие вдохили сосание. Это так называемые щелкающие согласные (их ещеназывают недыхательными, всасывающими, или кликсами, от англ.click — щелкать)5.

22. Типы звуковых цепей и строение слога.Слоговые и неслоговые (фонемные) языки

Звуковая неповторимость отдельного языка создается нестолько составом фонем и аллофонов, сколько их частотностьюи характерными ц е п о ч к а м и звуков в границах слога. Эти осо-бенности издавна подмечались людьми. По-видимому, в каждомязыке или диалекте есть шутливые речения, анекдоты или при-баутки, пародирующие речь ближних или дальних иноязычныхсоседей6. Самые меткие из таких наблюдений в сгущенном (и по-тому смешном) виде представляют особенности именно синтаг-матического характера: типичные звуковые цепочки чужой речи.

В сборнике Даля «Пословицы русского народа» (1861—1862) естьтакая приговорка: Штуки-шпеки. Немецки человеки. Значитель-но позже в учебниках по русской лексикологии будет сказано, чтоначальные сочетания шт, шп — это яркая примета заимствова-ний из немецкого языка... Кто хотя бы раз слышал чешскую ипольскую речь, не* ошибется, о ком такие, например, шуточки: Нестрч прет прз крк или Не пепшь вепша пепшем бо пшепепшишь.Маяковский в «Бане» так пародировал английскую речь: Дед свелв рай трам из двери в двери лез и не дошел туго и т.д. В харак-

5 Именно эти звуки так поразили когда-то И.А.Гончарова. В путе-вых записках «Фрегат "Паллада"» (1855—1857) он передает свое впе-чатление от речи бушмена: «Как отец по-вашему? — спросил смотри-тель. Бушмен медленно раскрыл рот, показал бледно-красные челю-сти, щелкнул языком и издал две гортанные ноты. Алш/яь? — спросилсмотритель. Бушмен щелкнул и издал две уже другие ноты. Вопросыпродолжались. Ответы изменялись или в нотах, или в способе прищел-кивания. «Совершенно звериный способ объясняться! И это мой брат,ближний!» — думал я, болезненно наблюдая это какое-то недосоздан-ное, жалкое существо».

6 Это, кстати, одно из множества проявлений метаязыковой реф-лексии человека.

59

терном нагромождении коротких слов угадываются английскиеклише That's well... Right ...Very...Yes и т.п.

Для большинства языков можно указать не только характер-ные звуковые цепочки, но и недопустимые сочетания звуков,«запрещенные» фонетическим строем языка. Существуют такжеограничения в составе «разрешенных» моделей слоговых структур.Это означает, что слоги образуют не любые комбинации звуков(гласного и одного или нескольких согласных), а некоторые оп-ределенные последовательности звуков. В большинстве языков зву-ки, образующие слог, по тем или иным признакам соответству-ют друг другу. Чем больше это взаимное соответствие звуков вслоге, тем отчетливее слогоделение, тем в большей мере слогвыступает как единая (слитная) произносительная единица речи.

Наиболее тесно взаимосвязаны звуки, образующие слог, в так на-зываемых слоговых языках, или языках слогового строя. (К нимотносятся большинство языков Китая и Юго-Восточной Азии). Втаких языках существует множество ограничений, накладываемыхвсем фонетическим строем языка на сочетаемость звуков. Допу-стимые слоги представляют собой фактически комбинации «за-данных» звуков. Поскольку появление звуков, образующих слог, взначительной мере обусловлено другими звуками этого слога, тозвуки в таких языках не обладают самостоятельными смыслораз-личительными возможностями. Поэтому в слоговых языках мини-мальной смыслоразличительной единицей является не фоне-ма, а слог (такой слог называют силлабофонемой), при этомкаждая силлабофонема — это звуковая оболочка морфемы илиодноморфемного слова.В слоговых языках жестко ограничен не только круг допустимыхмоделей слогов, но и само количество разных слогов. Например, вкитайском языке все слоги построены по модели «согласный+глас-ный (монофтонг, дифтонг или трифтонг)», причем сочетания соглас-ных невозможны. Поэтому общее количество допустимых комбина-ций согласного начала слога и его гласного конца ограничено: впунтухуа7 насчитывается около 400 слогов, различающихся по зву-ковому составу (Задоенко, Хуан Шуин 1983, 6—7). Поскольку тако-

7 Пунтухуа (буквально — 'общепонятный язык') — общенародныйкитайский язык, сложившийся на основе северных диалектов.


го количества слогов-морфем явно мало для обозначения элемен-тов опыта, в китайском языке развилось смыслоразличительное(фонологическое) использование слоговой интонации. Четыре раз-ных тона (в качестве обязательных характеристик китайского сло-га) увеличивают количество слогов-морфем до 1324 единиц. Изэтого исходного семантического материала строятся сложные сло-ва (двух- или трехморфемные).

В неслоговых языках (т.е. в языках, где основной смыслораз-личительной единицей является ф о н е м а , а не с л о г ) зву-ковые цепи, а также количество допустимых моделей слогов,более разнообразны. Однако и здесь наблюдаются самые разныеограничения. Например, в арабском языке в плане сочетания со-гласных и гласных возможны только две модели слога: 1)откры-тый слог: согласный+гласный и 2)закрытый: согласный+гласный-+согласный. В шведском языке в закрытых слогах между гласными следующим за ним согласным обязательны своеобразные «ком-пенсаторные» отношения: за кратким гласным следует долгий со-гласный, а за долгим гласным — краткий согласный. В немецкомязыке звонкие шумные не встречаются в конце слога. (См. статьюС.В.Кодзасова «Слог» в ЛЭС 1990).

В праславянском языке существовало всего 8 моделей слоговыхструктур, при этом все слоги были открытыми и строились по вос-ходящей звучности (т.е. в пределах слога каждый звук был болеезвучным, чем его «левый сосед» — предыдущий звук). Структурапраславянского слога кроме того определялась тенденцией к гар-монии слога по мягкости-твердости звуков (образующих слог), такчто в пределах слога были возможны только два вида сочетанийсогласного и гласного: или твердого согласного с непередним глас-ным или, напротив, палатализованного согласного с передним

гласным.Указанные две закономерности в строении праславянского слога

(восходящая звучность и сингармонизм8) можно интерпретироватькак проявления одной более широкой линии развития — тенден-ции к консолидации слога. Такое развитие делало слогоделениевполне четким, а слог психологически весомой, почти смыслораз-

Фонетико-фонологинеская типология 61

8 О гармонии слога и гармонии слова в языках разных семей под-робно см.: Реформатский 1967, 271, 487—488.

личительной единицей. По-видимому, праславянский язык эпохивосходящей звучности и слогового сингармонизма какое-то времябыл на том «пути», который вел к слоговым языкам. Однако неиз-бежное офаничение количества допустимых слогов, которое сопут-ствует тенденции к консолидации слога, по-видимому, оказалось впротиворечии с другой линией развития праславянского языка, осо-бенно актуальной в конце праславянской эпохи, — в противоречиис потребностями в быстром росте словаря. Поэтому тенденция кконсолидации слога в праславянском языке как бы отступила ифонетическая эволюция пошла по другому пути (произносительнаяконсолидация не слога, а слова).

В современных славянских языках, в отличие от праславянскойпоры, слоговые структуры достаточно разнообразны (возможныдаже слоги с нисходяще-восходящей звучностью, ср. мхом, ржавь).Современный русский язык иногда называют в ряду тех немногихязыков, в которых вообще отсутствуют фонологические признакислога (С.В.Кодзасов). С этим, в частности, связаны столь обычныезатруднения школьников при разделении слова на слоги (мок-рыйили мо-крый): говорящие во многих случаях не чувствуют границымежду слогами.

Легко видеть, что ограничения в моделях слогов и звуковыхцепей непосредственно влияют на номинативные ресурсы языка,а также на их динамику. В частности, от степени «свободы» зву-ков в синтагматике существенно зависит то, из какого источникаязык «предпочитает» черпать новые обозначения: то ли он с лег-костью «наладит» словопроизводство новых единиц, то ли будетзаимствовать слова из чужих языков, то ли будет развивать но-вые значения у имеющихся слов, (о различиях языков в источни-ках пополнения словаря см. § 42).

23. Супрасегментный (просодический) уровень языка.Тонические и атональные языки

Фонемы, будучи л и н е й н ы м и смыслоразличительнымиединицами, образуют сегментный уровень языковой структуры, аударение и интонация, как бы н а с л а и в а я с ь на звуки и ха-рактеризуя слово или фразу в ц е л о м , воспринимаются (или вовсяком случае записываются в транскрипциях) как супрасегмен-таые (надсегментные) средства языка. Супрасегментный уровень


называют также просодическим (или просодией, просодикой), по-скольку в античных и зависимых от них европейских граммати-ках ударение первоначально рассматривалось не в фонетико-ор-фографическом разделе, но в разделе о стихотворных размерах(этот раздел назывался просодия9).

Просодия слова определяется у д а р е н и е м , а просодия пред-ложения (высказывания, фразы) — и н т о н а ц и е й (§ 24).

Словесное ударение организует слоги в единое произноситель-ное целое, выступая при этом как своего рода произносительнаякульминация слова. В зависимости от фонетической природы раз-личают три вида словесного ударения.

При тоническом ударении (варианты термина: музыкальное,мелодическое ударение; в некоторых лингвистических традицияхего называют также хроматическим, т.е. 'цветным') ударный звуквыделяется (по сравнению с неударным) повышением или по-нижением тона, т.е. основной высоты в звучании данного глас-ного. Тонические языки (т.е. языки с тоническим ударением) до-вольно многочисленны: это, во-первых, все с л о г о в ы е языки(т.е. языки, где в качестве минимальной смыслоразличитель-ной единицы выступает слог, а не фонема, см. § 22); во-вто-рых, многие неслоговые языки: древнегреческий, старославян-ский, балтийские (литовский, латышский), сербский, хорват-ский, скандинавские (шведский, норвежский и отчастидатский) и др.

При динамическом ударении (варианты термина: выдыхатель-ное, экспираторное, силовое ударение) ударный звук выделяется(по сравнению с неударным) большим напором выдыхаемой воз-душной струи и большей мускульной напряженностью в арти-куляции ударного слога. К атоническим языкам (т.е. языкам сдинамическим ударением) относятся романские языки, англий-ский, немецкий, большинство славянских (исключая сербский,хорватский и отчасти словенский, в котором музыкальное уда-рение сохраняется в некоторых диалектах и принимается совре-менной кодификацией — как благородное архаические произно-шение).

Р.О.Якобсон считал, что для истории языков Европы и Ев-разии характерен переход от музыкального ударения к динами-

Фонетико-фонологическая типология 63

Греч, prosodia — припев, ударение.

ческому. Приведенные выше перечни языков с указанными раз-ными типами ударения подтверждают такой вывод: в древности

f политония была распространена шире; сейчас она сохраняетсялишь на периферии европейского ареала (Балканы, Скандина-вия).

Количественное ударение (при котором ударный гласный вы-деляется длительностью звучания) типологически возможно, од-нако реально оно не встречается самостоятельно (вне соединенияс динамическим или музыкальным ударением). Разумеется, такоеударение типологически несовместимо с оппозицией долгих икратких гласных фонем (как в чешском, словенском, английс-ком, немецком и многих других языках).

В отдельном языке представлен, как правило, один тип уда-рения — динамическое или музыкальное. Однако все же есть язы-ки, в которых встречаются сразу два вида ударения (например,датский). Шведский язык использует все три вида ударения, не-редко в одном и том же слове: начальный слог, как правило,выделен динамически и количественно, а один из следующих сло-гов отмечен изменением тона.

В некоторых языках словесное ударение отсутствует, напри-мер, в палеоазиатских языках (чукотско-камчатских, эскимосско-алеутских, енисейских и др.), в ряде тунгусо-маньчжурских язы-ков (эвенский, эвенкийский и др.) (см. Зиндер 1979, 262).

24 Интонационно-ритмическое своеобразие языков

. Просодические средства предложения (высказывания, фразы)иногда обобщенно называют интонацией, но фактически здесьприсутствует целый комплекс явлений: 1) мелодика (или соб-ственно интонация, тон, т.е. изменение высоты звучания); 2) ин-тенсивность (сила, или, в аспекте восприятия, громкость) зву-чания; 3) длительность; 4) темп произнесения речевых отрезкови паузы; 5) ритм, понимаемый как регулярное воспроизведение(повторение) соизмеримых интонационно-ритмических единиц;6) тембр (впрочем, в отличие от других компонентов интонации,тембр не обладает общеязыковой значимостью, поскольку цели-ком принадлежит индивидуальной речи). Мелодика (движениетона), по мнению большинства исследователей, является главнымсредством фразовой интонации. Однако некоторые авторы видят


такой организационный просодический центр в т е м п о р а л ь -н ы х (временных) параметрах фразы.

В частности, Т.М.Николаева называет в качестве главного просо-дического явления слитность речи. Степень слитности произне-сения фразы (как типологическая черта языка) проявляется вбольшей или меньшей временной компрессии (сжатости) произ-несения, что в свою очередь определяет более или менее тесноеобъединение меньших просодико-сегментных единиц в ббльшие.Высокая слитность фонации некоторого языка означает, что вэтом языке сильна взаимная асссимляция пограничных звуковмежду словами и между морфемами (внутри слов), так что грани-цы между сегментами речи имеют тенденцию стираться, вплоть доисчезновения. В языках с высокой просодической слитностьюречи фразовая интонация существенно доминирует над интонаци-ей слова. По мысли Т.М.Николаевой, в истории разных языковпрослеживается тенденция к возрастанию слитности фразы: такв звуковой организации речи реализуется прогрессирующее в че-ловеческой культуре «стремление передавать все больше инфор-мации в единицу времени» (Николаева 1996, 15).

В мелодической организации каждого языка имеется свой на-бор и н т о н а ц и о н н ы х е д и н и ц (называемыхинтонема, иног-да мелодема, или интонационная конструкция, интонационнаямодель, интонационный контур). Впрочем, пока точно неизвестно,сколько таких единиц в отдельном языке: исследователи называ-ют разные цифры — в интервале от 6 до 20 интонем. Различиясвязаны с неясностью, что считать о с н о в н о й единицей (ин-тонемой), а что — ее вариантом.

Интонемы — это двусторонние единицы: они обладают формой(ее создают дифференцированные по языкам совокупности фонети-ческих параметров) и содержанием. Содержание интонем относится кразным уровням синтактики и прагматики высказывания: 1) оничленят речь на смысловые части (на высказывания; на синтагмы внутривысказываний и т.д.); 2) различают коммуникативные типы выска-зываний (вопрос, побуждение, восклицание, повествование и др.);3) выражают актуальное членение высказывания (различение темыи ремы); 4) участвуют в выражении эмоций и подразумеваемых зна-чений (подтекста). Каждая из указанных общих функций реализуетсяв конкретных интонемах и в других интонационных явлениях.


Как показали инструментальные исследования С.В.Кодзасова, вэкспрессивной речи имеются специальные интонационные типыг о л о с а , соответствующие эмоционально-экспрессивной функ-ции высказывания: напряженный голос (указывает на повторили переспрос: Что-что ты говоришь?), расслабленный (лас-кающий голос: Ах, ты мой маленький!), придыхательный (вы-ражает высокую степень чувства: боже, как она прекрасна!),скрипучий (передает отрицательное отношение: Зря ты ему по-могал). См. статью С.В.Кодзасова «Интонация» (Русский язык,1997).

Если то общее содержание, которое передается с помощьюинтонации, представляется в достаточной степени универсаль-ным (в силу его предельно общего характера), то интонацион-ные рисунки «одноименных» интонем в каждом языке свои, ин-дивидуальные. Л.Р.Зиндер считал, что интонация — это наибо-лее характерный фонетический признак того или иного языка(Зиндер 1979, 270)'°. С другой стороны, основные модальные зна-чения (вопрос, утверждение, отрицание, приказ, мольба, уве-ренность, сомнение), а также сильные эмоциональные значе-ния (радость, ласка, скорбь, гнев, агрессия, страх) в разныхязыках имеют до некоторой степени сходное интонационноевыражение.

По данным Милана Ромпортла, в чешском и русском языке естьпо две интонемы для общих вопросов (т.е. вопросов, начинающих-ся не с вопросительного слова): 1) модель, состоящая в повыше-нии тона во второй половине фразы и последующем понижениитона в конце (восходяще-нисходящая интонема); при этом, одна-ко, для русской интонемы характерно более сильное повышениетона (на высоком уровне), чем для чешской; 2) модель, состоящаяв повышении тона в конце фразы (восходящая интонема). Одна-ко самое серьезное различие между языками, причем в рамкахлитературных языков, состоит в территориальном распределениидвух интонем. Это различие показано в таблице 24. Подробно см.Ромпортл 1983.

10 Поэтому в лингводидактике говорят специально о преодолениии н т о н а ц и о н н о й и н т е р ф е р е н ц и и (в ряду разных видов ин-терференции в речи на ^сродном языке).


Таблица 24. Распределение моделей интонацииобщего вопроса в литературном чешском и русском языках

Мелодическиехарактеристикиинтоием общеговопроса

Восходяще-нисходящая

Восходящая

Характеристики иитонем по частотности и прагматике

Чешский язык

в Чехии

более частотная,нейтральная ислабоэкспрессивная

более редкая иболееэкспрессивная

в Моравии

более редкая иболееэкспрессивная

более частотная,нейтральная ислабоэкспрессивная

Русский язык

более частотная,нейтральная и слабоэкспрессивная

более редкая и болееэкспрессивная

Роль интонации в конкретных языках существенно зависит отхарактера словесного ударения (§ 23): в тонических языках, гдевысота ударного слога выполняет фонологические функции (т.е.различает слова), интонация не может быть самостоятельным сред-ством модификации семантики всего высказывания.

25. Типологические различия в звуковой организации языкови их возможные следствия в грамматике,лексике, стихосложении

Межъязыковые различия в организации фонетико-фонологичес-кого уровня, на первый взгляд, могут показаться чисто «техничес-кими» особенностями, не связанными с более общими и содержа-тельными характеристиками языков. Однако, в силу межуровневойкорреляции, типологически значимые черты фонетико-фонологи-ческого уровня как бы «отзываются», находят свое соответствие втипологических особенностях других уровней.

Например, существует обратная зависимость между количе-ством фонем и средней длиной морфемы (Ч.Хоккет), а также сред-ней длиной корневой морфемы. В частности, корень может состо-ять из одной фонемы только в тех языках, где фонем не менее 40.Ограничения в допустимых моделях слога и в типах звуковых цепейсказываются на способности языка заимствовать слова из чужихязыков. Например, в венгерском, финском, иврите, японском,


китайском языках заимствования непродуктивны прежде всего пофонетическим причинам.

Причинно-следственные векторы межуровневых корреляцийбывают разнонаправленными. Иногда «инициатива» исходит отфонологии: фонологическое своеобразие выступает в качестве фак-тора или предпосылки некоторой типологической черты грамма-тического или лексического строя языка. Но может быть и обрат-ная зависимость: фонологическая особенность развилась вследствиекаких-то грамматических тенденций. Так, гармония гласных в тюр-кских языках — это не просто «спутник» агглютинации, но ее «со-юзник»: звуковая «техника» сингармонизма поддерживает агглю-тинативные устои тюркского слова — доминацию корня и органи-зующую роль именительного падежа в парадигме склонения.

Т.М.Николаева, видя в истории языков тенденцию к возрас-танию просодической слитности и доминированию фразовой ин-тонации над интонацией слова, считает, что тип интонации вли-яет на коммуникативные возможности языка: возрастание «слит-ности речи» (см. выше § 23) коррелирует с информационнойнасыщенностью общения. Языки с пословной (а не фразовой) ре-ализацией интонации «не оказываются в настоящее время спо-собными занять первые места среди международных языков со-временной коммуникации. Именно поэтому, в частности, древ-негреческий язык (язык с музыкальным ударением) уступил своипозиции международного языка латыни» (Николаева, 1996, 14).

С типологическим своеобразием звукового строя языка, какправило, бывают связаны особенности стихосложения на этомязыке. Р.О.Якобсон в «Ретроспективном обзоре работ по теориистиха» (1979) писал: «Конституенты любого метра — чисто линг-вистические» (Якобсон 1985, 244).

В частности, метрическое, или квантитативное (количественное)стихосложение, основанное на соизмеримости строк (стихов) повремени их произнесения, возможно только в тех языках, где име-ется оппозиция долгих и кратких фонем (древнегреческий, латынь,классический арабский, персидский). Важнейшим компонентомзвукового строя китайского языка является тонированность сло-гов (т.е. определенное движение тона при произнесении гласно-го), и именно с этим связана самая заметная особенность китай-ского стихосложения: классический китайский стих основан на


контрасте восходящих и нисходящих тонов. Якобсон говорил, что«чем меньше функциональная нагрузка ударения11 в системе ка-кого-либо языка, тем вероятнее для этого языка чисто силлаби-ческая или преимущественно силлабическая система стихосложе-ния» (Якобсон 1985, 249). Показательна в этой связи гораздоббльшая органичность и значительность польской силлабическойтрадиции, нежели белорусской или русской. Силлабо-тоническиестихи органичны для языков с разноместным динамическим уда-рением (английский, немецкий, русский).Возникновение рифмы и ассонанса в средневековой европейскойпоэзии некоторые исследователи связывают с особенностямифранцузской фонетики: тенденция к открытому слогу в вокаличес-ком французском языке в сочетании с ударением на последнемслоге создавали значительное сходство конечных слогов и темсамым как бы «подсказывали» рифмы (Гак 1977а, 72).

Эдвард Сепир, говоря о связи звукового строя языка и егопоэтической традиции, писал: «Изучите внимательно фонетичес-кую систему языка и прежде всего его динамические особеннос-ти, и вы сможете сказать, какого рода стихосложение в нем раз-вито, или, в случае, если история подшутила над его психологи-ей, какого рода стихосложение должно было в нем развиться ирано или поздно разовьется» (Сепир [1921] 1993, 202).

11 Функциональным (фонологическим) может быть только свобод-ное (разноместное и подвижное) ударение (ср. русск. дома — дома),поскольку связанность ударения с определенным по порядку слогом(как в чешском, польском, французском, венгерском языках) пре-пятствует использованию ударения для различения смыслов.

МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ТИПЫ ЯЗЫКОВ

В морфологической типологии (а это хронологически перваяи наиболее разработанная область типологических исследований)принимаются во внимание, во-первых, с п о с о б ы выраженияграмматических значений и, во-вторых, характер с о е д и н е н и ям о р ф е м в слове. В зависимости от способов выражения грамма-тических значений различают синтетические и аналитические языки(§ 26; см. также § 27). В зависимости от характера соединения мор-фем различают агглютинативные и фузионные языки (§§ 28—29).

26. Аналитические и синтетические языки

В языках мира существуют две основных группы способоввыражения грамматических значений: 1) синтетические способыи 2) аналитические. Для синтетических способов характерно со-единение грамматического показателя с самим словом (в этоммотивированность термина синтетический1). Таким показателем,вносящим грамматическое значение «внутрь слова», могут бытьокончание, суффикс, приставка, внутренняя флексия (т.е. чередо-вание звуков в корне, например, теку — течет — поток), изме-нение ударения (ноги — ноги), супплетивное видоизменение осно-вы слова (я — меня, хожу — иду, хороший — лучше), трансфикс (всемитских языках2: состоящий из нескольких гласных комплекс,который «вплетается» в трехконсонантный корень, добавляя к нему

1 Синтетический (от греч. synthesis — сочетание, составление, объе-динение) — основанный на синтезе, объединенный.

2 Ветвь афразийской (семито-хамитской) семьи. Включает древне-еврейский и иврит, арамейские языки (древне- и новосирийские языкии диалекты), ассиро-вавилонский, финикийский, палестинский, араб-ский, эфиопский. Число говорящих в современном мире около 200млн. чел.

лексико-грамматические и синтаксические значения и таким об-разом достраивая корень до требуемой словоформы), повтор мор-фемы3. Подробно о грамматических способах в разных языках см.:Реформатский 1967, 263—313.

Общей чертой аналитических способов является выражениеграмматического значения за п р е д е л а м и слова, отдельно отнего — например, с помощью предлогов, союзов, артиклей, вспо-могательных глаголов и других служебных слов, а также с помо-щью порядка слов и общей интонации высказывания4.

В большинстве языков есть и аналитические и синтетичес-кие средства выражения грамматических значений, однако ихудельный вес бывает разным. В зависимости от того, какие спо-собы преобладают, различают языки синтетического и анали-тического типа. К синтетическим языкам принадлежат все сла-вянские языки (кроме болгарского), санскрит, древнегречес-кий, латынь, литовский, якутский, немецкий, арабский,суахили и мн. др.

К языкам аналитического строя относятся все романские язы-ки, болгарский, английский, датский, новогреческий, новопер-сидский и мн. др. Аналитические способы в этих языках преобла-дают, однако в той или иной мере используются и синтетическиеграмматические средства.

Языки, в которых почти отсутствуют возможности синтети-ческого выражения ряда грамматических значений (как в китай-ском, вьетнамском, кхмерском, лаосском, тайском и др.), в на-чале XIX в. называли аморфными ('бесформенными'), т.е. как былишенными формы5, но уже Гумбольдт назвал их изолирующими.Было доказано, что эти языки отнюдь не лишены грамматичес-кой формы, просто ряд грамматических значений (именно син-

3 Таково, в частности, происхождение праславянского показателяимперфекта: длительность действия передавалась «изобразительно»,путем более продолжительного произнесения глагольных форм — бла-годаря удвоению суффиксального гласного или добавлению другого,похожего, гласного, ср. ст.-слав. ГЛАГОЛАЛХЪ, НЕС-ЬАХЪ.

4 Аналитический (от греч. analysis— разъединение, разложение,расчленение) — разъединяющий, разлагающий на составные части;связанный с анализом.

5 Впрочем, и современный автор назвал раздел об аналитических язы-ках (в своей книге) «Языки "без грамматики"» (см. Плунгян 1996, 153).

таксические, реляционные значения) выражаются здесь отдель-но, как бы «изолированно», от лексического значения слова (Под-робно см. Солнцева 1985, Солнцев 1995).

Есть языки, в которых слово, напротив, оказывается настолько«переобремененным» разными служебными и зависимыми корне-выми морфемами, что такое слово превращается по смыслу в пред-ложение, но при этом остается оформленным как слово. Такоеустройство «слова-предложения» называют инкорпорацией (лат.incorporatio — 'включение в свой состав', от лат. in — 'в' и corpus —'тело, единое целое'), а соответствующие языки — инкорпорирую-щие, или полисинтетические (некоторые индейские языки, чу-котский, корякский и др.).

27. Количественные методы в определениистепени аналитизма-синтетизма языков

Обращение типологов к количественным методам было связа-но с непреодолимыми трудностями в классифицировании язы-ков. В частности, оказалось, что изолирующие языки — это от-нюдь не «сверханалитические» языки: здесь может быть достаточ-но высок удельный вес синтетических явлений. Оказалось также,что инкорпорация (полисинтетизм) может сочетаться с сильны-ми аналитическими чертами в строении языка.

Еще Гумбольдт писал, что языковые типы — это своего рода мыс-ленная абстракция; не существует «чисто» аналитических или «чи-сто» синтетических языков. В реальности отнесение некоторогоязыка к тому или иному типу языков означает лишь п р е о б л а -д а н и е в нем способов выражения грамматических значений, со-ответствующих данному типу.К идее измерения типологических свойств языков был оченьблизок Сепир. В своей классической книге «Язык» (1921) он по-стоянно стремится обозначить разную степень представленно-сти тех или иных явлений: одни языки он характеризует как слег-ка синтетический тип, другие — как слабо агглютинативныеязыки, третьи — чуть символический, сильно символический тип(термин символический у него означает 'использующий внутрен-нюю флексию'); некоторые языки он помещал в скобки для ука-зания на «слабое развитие» данного явления (см., например,Сепир 1993, 134).


Один из ведущих современных типологов Джозеф Грин-берг предложил методику количественной оценки ряда типо-логически значимых черт морфемно-грамматического укладаязыков 6.

В частности, считая вслед за Сепиром, что синтетичность языка, посути дела, зависит от степени морфемной сложности слова, Гринбергвычислял для разных языков коэффициент синтетичности путем от-несения общего количества м о р ф о в (в одинаковом тексте наэтих языках) к общему количеству слов в этом тексте. Например,если некоторый язык не использует аффиксов и не прибегает ксловосложению, то в тексте длиной в 100 слов окажется 100 мор-фов и, следовательно, индекс синтетичности такого языка будетравен 1.

Понятно, что 1 — минимальный индекс синтетичности и од-новременно — показатель максимальной аналитичности языка.Если в языке каждое слово имеет в среднем хотя бы 1 аффикс,то на 100 слов в таком языке приходится 200 морфов (100 кор-невых и 100 аффиксальных) и, значит, его индекс синтетич-ности равен 2. Индексы синтетичности от 1 до 2 были получе-ны для языков, которые традиционно считали аналитическимиязыками; от 2 до 3 — для синтетических языков; выше 3 — дляинкорпорирующих языков (их стали называть полисинтетичес-кими).

В таблице 27 приведены индексы синтетичности для санск-рита (из засвидетельствованных языков самый близкий к индо-европейскому праязыку), трех языков индоевропейской семьи(причем для английского — с учетом его двух исторических пе-риодов), для якутского языка (тюркская семья), одного из аф-риканских языков (семья банту), для вьетнамского языка (изо-лирующий язык с предельно низким индексом синтетичности7)и для полисинтетического эскимосского языка. (Источники:Гринберг 1963, 91; Квантитативная типология 1982).

6 В докладе «Квантитативный подход к морфологической типоло-гии языков» (1954); русский перевод см. Гринберг 1963.

1 Еще более низкий индекс синтетичности (1,05) получен М.В.Дьяч-ковым для креольского западноафриканского языка крио (Теоретичес-кие основы 1980, 160—161), что подтверждает мнение о сильном ана-литизме как о характерной черте гибридных языков.

Морфологические типы языков 73

Таблица 27. Индексы синтетичности для 9 языков

Санск-рит

2,59

Англо-саксон-ский

2,12

Англий-ский

1,68

Немец-кий

1,97

Рус-ский

2,39

Якут-ский

2,17

Суахи-ли

2,55

Вьетна-мский

1,06

Эски-мос-ский

3,72

Индексы синтетичности-аналитичности позволяют видеть нетолько синхронные различия языков в степени синтетичности,но и разную скорость, с какой происходит общая типологичес-кая эволюция родственных языков.

28. Агглютинация и фузия как два типа морфологическойорганизации слова. С какими чертами звуковойи синтаксической организации языкакоррелирует морфология его слова?

Существует два основных типа морфемного устройства с л о -в а : фузия (от лат. fusio — сплавление) и агглютинация (лат.agglutinatio — приклеивание, склеивание). В фузионном слове гра-ницы между морфемами неотчетливы, они как бы сплавились:иногда они проходят внутри звука, (например, в слове стричь взвуке [ч] слились последний звук корня стригу и первый соглас-ный инфинитивного показателя -ти), иногда некоторые частиморфем вообще не просматриваются (принять, взять). Для фузи-онного слова характерно то, что служебные морфемы одновре-менно выражают несколько грамматических значений (например,в слове стена флексия -а имеет три значения: женский род, име-нительный падеж, единственное число). Фузия распространена виндоевропейских и семитских языках. Среди фузионных языковесть как синтетические (древнегреческий, латынь, славянские,немецкий), так и аналитические (английский, французский и др.).

В агглютинативном слове границы между морфемами вполнеотчетливы, при этом каждый аффикс имеет только одно значе-ние и каждое значение выражается всегда одним аффиксом. Ха-рактерная для агглютинации полная определенность значения иформы любых морфем обусловливает то, что в агглютинативныхязыках все морфемы обладают большей психологической реаль-ностью для говорящих: они лучше вычленяются, точнее семан-

•ш

74 Часть первая. Структурная типология языков Морфологические типы языков 75

тизируются и живут в сознании говорящих в большей мере какбы сами по себе (в то время как в фузионных языках даже корне-вые морфемы не всегда осознаются говорящими, а некоторые изних неотделимы от аффиксов)8 . Поскольку в условиях агглюти-нации все морфемы обладают большей самостоятельностью (чемпри фузии), то в агглютинативных языках противопоставлениекорневых и аффиксальных морфем менее значимо, чем в фузи-онных, а оппозиция деривационных и реляционных морфем (т.е.суффиксов-префиксов, с одной стороны, и окончаний, с дру-гой) и вовсе нерелевантна.

Структура агглютинативного слова представляется прозрачнойи достаточно рациональной. Неслучайно в эсперанто слова устро-ены именно агглютинативно.

Принципы и логика агглютинации широко используются при созда-нии современных терминов. Например, в обозначениях кислотгалогенов суффикс прилагательного строго соответствует количе-ству атомов кислорода в молекуле кислот: если один атом, то ис-пользуются суффиксы -оват+ист, два атома — суффикс -ист, триатома — суффикс -оват, четыре атома — суффикс -н.Ср.: HCIO—хлорн-оват-ист-ая HJO—иодн-оват-ист-ая

НСЮ2 — хлор-ист-аяНСЮ3 — хлорн-оват-аяНСЮ4 — хлорн-ая

Н JO2 — иод-ист-аяHJO3— иодн-оват-аяHJO4 — иодн-ая

Агглютинативные языки по своему грамматическому строюболее устойчивы, чем фузионные языки. Это связано с тем, чтодля агглютинативного слова, с его однозначными и стандартны-ми по форме аффиксами, с четкими морфемными границами, нехарактерны процессы опрощения, переразложения, ведущие кутрате мотивированности знаков и поиску новых обозначений.Агглютинативных языков на Земле значительно больше, чем фу-зионных: это все языки алтайской макросемьи, все языки тюр-

8 Это так называемые связанные корни, вроде русск. -верг-, кото-рый существует в языке (т.е. в сознании говорящих) только в связкес тем или иным аффиксальным окружением: ввергнуть, отвергнуть, по-вергнуть, опровергнуть, свергнуть, низвергнуть, подвергнуть, извергнуть, из-верг, извержение и т.п. Спросите постороннего: Что значит по-русскиверг? Скорее всего, будут затруднения, потому что корень недостаточ-но самостоятелен.

кской, дравидийской семей, все языки банту, все австралийскиеязыки, большинство индейских языков, некоторые финно-угор-ские, грузинский, японский, корейский и др. Агглютинативнаятехника используется как в синтетических и полисинтетическихязыках, так и в языках аналитических и изолирующих.

Характеристика некоторого языка в терминах морфологичес-кой типологии является важнейшей, возможно, с а м о й и н ф о р -м а т и в н о й характеристикой у с т р о й с т в а данного языка вцелом. Тип морфологии слова коррелирует (т.е. закономерно соот-носится) с некоторыми существенными чертами звуковой и син-таксической организации языка. Как показал Тадеуш Милевский,четыре основные типа языков (изолирующие, агглютинативные,фузионные и альтернирующие9) различаются не только спосо-бом морфологического устройства слова, но и существенным фо-нетико-синтаксическим своеобразиЬм синтагм (под термином «син-тагма» он понимал соединения слов или соединения морфем вслове, выражающие синтаксические значения).

В частности, для изолирующих (предельно аналитических) язы-ков характерны: 1) музыкальное ударение; 2) семантически зна-чимое слогоделение (т.е. деление речи на слоги совпадает с мор-фемным членением речи); 3) максимальная (в сравнении с язы-ками других типов) свобода построения синтагм; 4) недостаточнаясамостоятельность, отдельность слова (простое слово иногда неотличимо от морфемы, сложное слово — от синтагмы). Поэтому,как замечает Милевский, «при описании этих языков термин «сло-во» излишен [...], изолирующие языки являются по природе не-словесными» (Милевский 1963, 26).

Для слова в агглютинативных языках характерны: 1) макси-мальная степень семантической самостоятельности и формальнойопределенности аффиксов (в том числе их «самостоятельности» иотдельности в языковом сознании говорящих); 2) наибольшаясвобода структуры слова при большой нагруженное™ словоформотдельными грамматическими, в том числе синтаксическими зна-чениями; 3) синграмонизм (единообразное вокалическое оформ-ление) слова, необходимый в качестве того «цементирующего

9 Термином альтернирующие языки Милевский называл (и отча-сти характеризовал) семитские языки с их вокалическим трансфик-сом, меняющим («чередующим») свой состав в зависимости от при-вносимого трансфиксом значения. См. § 26.

76 Часть первая. Структурная типология языков Морфологические типы языков 77

средства» (И.А. Бодуэн де Куртенэ), которое обеспечивает целос-тность и отдельность агглютинативной словоформы.

Для слова во флективных (фузионных) языках характерны:1) высокая степень семантической и формальной слитности струк-турных компонентов слова (грамматическая многозначность аффик-сов; ассимилятивное взаимодействие аффиксов); 2) бинарность ирезкая асимметрия семантической структуры слова: основа словавыступает как носитель «вещественных», более конкретных, а такжепостоянных для данного слова лексико-грамматических значений,в то время как окончания выражают преимущественно синтакси-ческие и другие меняющиеся значения.

Для альтернирующих языков характерны: 1) максимальноспаянная структура слова: по сути слово здесь предстает в видеморфологически неразложимого целого, состоящего чаще всегоиз одного корня; 2) ограниченное число гласных; 3) резкое фун-кциональное различие между согласными и гласными в структу-ре слова: выразителем вещественного значения являются соглас-ные, а гласные, чередующиеся между согласными, выполняютсинтаксические функции (Милевский 1963, 2 6 ) .

Таким образом, имеются значимые корреляции (соответствия)между, с одной стороны, типом морфологического устройстваслова, а с другой, — некоторыми типологически существеннымичертами, затрагивающими синтаксический и фонологический уров-ни языков.

29. Количественные методы в определениистепени агглютинативностичрузионности языков

Даже в самых фузионных языках есть элементы агглютина-ции: например, в русском — стандартная частичка -ка, смягчаю-щая повелительную или начинательную модальность. Как истин-но агглютинативный аффикс, -ка присоединяется к глагольнымформам в любом лице и числе: дай-ка, дайте-ка, пойдем-ка, пой-

10 Ср. иное классификационное решение у А.А.Реформатского:«Любая словоформа типа арабского КаТаЛа ('убил', где неизменныйкорень КТЛ означает 'убить', а трансфикс а-а— прошедшее время)двухморфемна, и соединение этих морфем, несмотря на взаимопро-никновение, следует признать (соединением. — Н.М.) агглютинирую-щего типа» (Реформатский 1967, 285).

демте-ка, пойду-ка я, пусть-ка он попляшет и т.п. Однако этотагглютинативный казус не меняет фузионной основы языка. Темне менее вопрос об агглютинативности или фузионности относи-тельно многих языков не решается так просто. Между тем дляопределения характера языка весьма существенна с т е п е н ь егоагглютинативности. Достаточно сказать, что значительная агглю-тинативность морфологии — это та типологическая черта, кото-рая объединяет скандинавские языки и отличает их от других язы-ков германской группы.

Дж. Гринберг предложил оценивать меру агглютинативностиязыков на основе «индекса агглютинации», который определяет-ся «отношением числа агглютинативных конструкций к числуморфных швов» (Гринберг 1963, 75). Под агглютинативной кон-струкцией понимается морф, обладающий одним значением (а некомплексом значений, как при фузии); число «морфемных швов»в принципе соответствует количеству морфов в слове (только наединицу меньше).

Узбекские словоформы китоб-лар ('книги'), китоб-ни ('книгу'),китоб-им ('моя книга'), китоб-да ('в книге') содержат по одномуагглютинативному морфу; словоформы китоб-лар-им ('мои кни-ги'), китоб-лар-да ('в книгах') — по два агглютинативных морфа;словоформа китоб-лар-им-да ('в моих книгах') содержит 3 агглю-тинативных конструкции. В предложении Китобларни каердансотиб олса булади? 'Где можно купить книги?1 имеется 7 агглю-тинативных морфов, при этом общее число морфов 12, т.е. отно-шение 7:12, и индекс агглютинативности равен 0,508.В фрагменте русского текста По-йд-ём-ка по-говор-им с брат-омимеется один агглютинативный морф (-ка) и 9 неагглютинативных,т.е. соотношение 1:10, следовательно, индекс агглютинации дляданного фрагмента равен 0,1. Можно представить, как уменьшитсяэтот индекс для фрагмента на русском языке длиной в 100 слов.А если в этом тексте не окажется морфа -ка, глагольного показа-теля множественного числа 2-го лица -те (идите, пойдемте,нате) и возвратной частицы -ся / -сь, то индекс агглютинативнос-ти вообще будет нулевым.

В таблице 29 приведены рассчитанные Гринбергом индексыагглютинации для некоторых языков. Легко видеть, как с тече-нием времени усиливается агглютинативность индоевропейских


языков (санскрит, англосаксонский, английский, персидский). Всилу предельного аналитизма вьетнамского языка (где на 100 словприходится всего 6 аффиксов, см. § 27), коэффициент агглюти-нации для него не был получен, хотя вообще агглютинативныеконструкции в нем имеются.

Таблица 29. Индексы агглютинативности для 8 языков

Сан-скрит

0,09

Англо-саксонский

0,11

Англий-ский

0,30

Персид-ский

0,34

Якут-ский

0,51

Суахи-ли

0,69

Вьет-намский

Эски-мосский

0,036

Логическая четкость и последовательный эмпиризм в методахтипологии приводят к тому, что на смену морфологическим клас-сификациям приходит более реалистическое представление раз-нообразия языков — в виде лингвистического континуума, в ко-тором отдельные языки различаются не разными признаками, аразной м е р о й проявления определенных типологически значи-мых общих признаков или свойств.

ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИВ СИНТАКСИСЕ. КОНТЕНСИВНАЯ ТИПОЛОГИЯ

30. Синтаксис как объект типологии

Типологические сходства и различия в синтаксисе разных язы-ков в определенной мере выявляются уже в морфологической типо-логии — поскольку, например, отнесение некоторого языка к ана-литическим «автоматически» означает, что в этом языке порядокслов более регулярно (чем в синтетическом языке) используется длявыражения реляционных значений, шире используются служебныеслова, более определенны грамматические функции интонации. Од-нако таких констатации недостаточно. В категориях морфологии нельзяпонять главный предмет синтаксической типологии — сходства иразличия языков в устройстве п р е д л о ж е н и я .

В задачи синтаксической типологии входит изучение коммуника-тивно-мыслительных структур, с помощью которых на разных язы-ках происходит формирование и сообщение мысли. Это предполагаетвыявление основных синтаксических моделей (структурных схем пред-ложения) в качестве выработанных языками устойчивых содержа-тельных структур, каждая из которых обладает своими возможностя-ми представления той ситуации или события, о которых говорится ввысказывании. Типология стремится найти сходства и различия в за-кономерностях построения предложений в разных языках и на этойоснове выявить синтаксические типы языков. Типология предложе-ния строится с учетом того, каким образом и с помощью какихсредств синтаксический строй языка представляет взаимоотношенияструктурно-смысловых компонентов предложения (субъекта, преди-ката, объекта, атрибута, причины, следствия, цели, условия и т.п.).

Синтаксическая типология выражения су бъектн о-объектныхотношений неожиданно оказалась той областью лингвистики, где


вновь ожили надежды понять содержательные (а не только фор-мальные и технические) различия между языками и где, кажет-ся, снова верят в возможность целостной типологической клас-сификации языков мира (см. § 31).

Типологические исследования в синтаксисе особенно частоносят сопоставительный и контрастивный характер. По-видимо-му, это связано, с одной стороны, с трудностью объемных (мно-гопризнаковых) синтаксических классификаций представитель-ных групп языков, с другой, — с информативностью и очевид-ной практической полезностью в преподавании сведений о сходствеи различиях в синтаксисе родного и изучаемого языка.

Например, учителю английского или немецкого языков в славян-ской аудитории важно видеть, что в изучаемых языках бессубъек-тные (по смыслу) предложения не являются грамматически бес-подлежащными и что, следовательно, столь популярным в род-ном языке предложениям с безличным сказуемым (вроде русск.Дождит, Тошнит, Лень или белорусск. Нельга, Свярбщь у носе,Бал1ць у нагу и т.п.) в английском и немецком соответствуют пред-ложения с обязательным смысловым или хотя бы формальнымподлежащим (ср. англ. It rains 'Дождит', дословно 'Оно дождит';нем. Es dunkelt 'Смеркается', дословно 'Оно смеркается').Изучая французский, полезно знать, что безличные предложения вофранцузском встречаются в 3—4 раза реже, чем в русском (по дан-ным В.Г.Гака), а также представлять, когда безличное русское пред-ложение лучше перевести на французский личным, а когда — без-личным.

Интенсивные синтактико-типологические и сопоставительныеисследования ведутся также в области типологии порядка слов(§§ 34—36). Типологически существенное знание о синтаксичес-ком уровне было сформулировано не только собственно в типо-логии языков, но и в лингвистике универсалий (см. § 89).

31. Характер передачи субъектнсюбъектных отношенийкак основа контенсивной типологии

Возможные отношения между субъектом и объектом дей-ствия ('кто кого', 'кто о ком', 'кто кому', 'кто с кем', 'междукем и кем' и т.п.) — это понятийная (содержательная) основа

Типологические закономерности в синтаксисе 81

залога1. Вместе с тем содержательная область субъектно-объект-ных отношений значительно шире грамматической семантики гла-гольного залога, поэтому в лингвистике нередко говорят о болееширокой мыслительной категории «залоговости» (или о «залоге вшироком смысле», о «функционально-семантическом поле зало-говости» (А.В.Бондарко); иногда в этом же расширительном смыслеупотребляют термин диатеза2 (А.А.Холодович и его школа), а гла-гольный залог считают только ядром «залоговости».

32. Семантиюнрамматический экскурс:комплексный и универсальный характерфункциональной категории залоговости

Грамматический залог (в узком смысле) — это глагольная сло-воизменительная категория, реализуемая в оппозиции форм действи-тельного и страдательного залога: Лебедка поднимает груз; лебедка,поднимающая (груз); лебедка поднимавшая (груз), с одной стороны,а с другой, — Груз поднимается лебедкой; поднимаемый (лебедкой)груз; поднятый груз (впрочем, последнее страдательное причастие —это форма другого глагола — не поднимать, а поднять).

Залог в широком смысле (диатеза) выходит за рамки глагола,он реализуется не в отдельной словоформе, а на пространстве всеговысказывания и охватывает все виды значений, характеризую-щие отношения между субъектом действия, действием и объек-том. В формировании семантической области диатезы участвуетцелый комплекс средств, относящихся к разным уровням языко-вой структуры. Это, во-первых, семантика глагола, называющегодействие, о котором идет речь; во-вторых, семантика слов, обо-значающих субъект и объект данного действия; в-третьих, син-таксическая структура данного предложения3.

1 Ср.: «Залог (диатеза) — грамматическая категория глагола, выра-жающая различные отношения между субъектом и объектом дей-ствия» (Ахманова 1966, 152).

2 От греч. diathesis — расположенность, размещение, душевное со-стояние; залог (в глаголе); терминологическое значение этого словавосходит к грамматике Дионисия Фракийца (конец II в. до н.э.).

3 Ср. замечание В.В.Виноградова о том, что категория залога «ле-жит уже на самой пограничной черте между грамматикой, лексико-логией и фразеологией, а в области грамматики — ближе к синтаксисупредложения, чем к морфологии слова» (Виноградов 1947, 606).


В самом деле, глагол-сказуемое — это главный источник зало-говых значений в предложении, причем нет глагола, который сто-ял бы вне выражения этих значений. В частности, основные лек-сико-грамматические классы глаголов — переходные, непереход-ные и возвратные — различаются тем, что называют достаточноразные «классы» действий, различия между которыми связаны ссамой «природой» (онтологией) действий и процессов во внеязы-ковой реальности, и именно эти объективные различия обуслов-ливают разные залоговые потенции глаголов соответствующихклассов.

Так, переходные глаголы — это названия действия, которое спо-собно полностью переходить на объект, целиком охватитьобъект (это как бы «сверхактивный» залог, и именно поэтомутолько переходные глаголы имеют формы пассива). Непереход-ные глаголы (идет, спит, мечтает) называют действие, кото-рое по своей природе «не нуждается» в прямом объекте, т.е. впредложениях с непереходным глаголом связь субъекта иобъекта слабее всего и вообще необязательна. В силу необяза-тельности объекта при непереходных глаголах, называемое имидействие предстает как менее «активное» — оно никого «не ох-ватывает». Возвратные глаголы (женится, тренируется, наде-ется) называют действие, которое, исходя от подлежащего—субъекта действия, в силу своей природы в той или иной мерепереходит на него же, т.е. субъект действия является (хотя быотчасти) и объектом действия (при этом иногда в представлениеоб объекте действия оказывается включенным, помимо подле-жащего, и еще кто-то или что-то — в случае глаголов, значениекоторых определяют как взаимно-возвратные, например, Сере-жа встречается с Наташей).Залоговые значения и оттенки существенно зависят от семантикислов, называющих каждый из трех членов субъектно-предикатно-объектной связки. Достаточно сравнить такие фразы:

(1) Сережа встретил Наташу(2) Сережа слушает Наташу(3) Сережа обнял Наташу

Понятно, что степень «активности» субъекта действия (Сережи) истепень пассивной «охваченности» действием объекта (Наташи)в каждой из трех ситуаций разная, а в случае (2) Сережа, вполне


вероятно, вообще менее активен, чем Наташа (поскольку Наташаговорит, а Сережа слушает)4.Зависимость залоговых значений от семантики слов, находящих-ся в позиции объекта, легко увидеть сравнив, например, такие двеконструкции: моется с мылом— здесь залог собственно-возврат-ный, а моется с детьми — взаимно-возвратный.Насколько тесно связано залоговое значение с лексической се-мантикой, можно судить по тому, что разные значения одного гла-гола могут выражать разный залог: Сережа пишет письмо — здесьпрямопереходный глагол, т.е. действие «сверхактивное», а во фра-зе Он славно пишет, переводит (А.Грибоедов)— действие непе-реходное и поэтому менее направленное, «менее активное».Зависимость залоговых значений от синтаксического контекстахорошо видна в следующих фразах:

(1) Сережа вспомнил Наташу(2) Сережа вспомнил о Наташе(3) Сереже долго вспоминалась Наташа(4) О Наташе больше не вспоминалось

Залог в узком смысле (как оппозиция активных и пассивных гла-гольных форм) встречается далеко не во всех языках. Залог в ши-роком смысле (как то или иное представление взаимоотношенийв триаде «субъект-действие-юбъект», осуществляемое с использо-ванием комплекса языковых средств — путем словоизменения, сопорой на возможности лексики и синтаксиса), — это универсаль-ная содержательная категория, которая тем или иным образомвыражается во всех языках мира5.

Изучение категории залога как сферы разнообразных субъек-тно-объектных отношений привело И.И.Мещанинова в 30-х го-дах нашего столетия к открытию классов языков, для которых

* Залоговые значения зависят даже от рода существительного, на-зывающего лицо-субъект действия .«Лак, фраза Сережа целуется пони-мается как 'Сережа целует (Наташу)', в то время как фраза Наташацелуется— это, скорее, 'Наташу целует (Сережа)'.

5 Анализируя грамматику высказываний, состоящих из значений 'кре-стьянин', 'тигр', 'убить', Э. Сепир указывал, что ни в одном языке та-кие высказывания нельзя построить без различения субъекта и объекта,т.е. без значений, входящих в сферу залога: «Можно умолчать о времени,месте и числе и о множестве других значений всякого рода, но нельзяувернуться от вопроса, кто кого убивает» (Сепир [1921], 1993, 95).


характерны глубоко различные типы организации предложения —номинативные и эргативные структуры (см. его посмертно издан-ную книгу: Мещанинов 1984). Так были заложены основы син-таксической типологии языков.

Последующие исследования показали, что изучение структурыи семантики субъектно-объектных отношений перерастает рамкисинтаксической типологии. Это происходит потому, что, во-пер-вых, сами отношения «субъект-действие-объект» в разных языкахмогут быть представлены (как бы «увидены» языком) принципи-ально по-разному. Различия между номинативным и эргативнымстроем настолько глубоки и значимы для понимания возможныхспособов видения мира «сквозь призму» языка, что их стали трак-товать как содержательные различия между группами языков, асоответствующие исследования стали называть контенсивной6 ти-пологией (подчеркивая ее отличия от морфологической типоло-гии, занятой формой, «техникой языка»). Во-вторых, в силу ком-плексного (разноуровневого и системного) характера средств вы-ражения залоговых значений, контенсивная типология вновьвозвращается к понятию я з ы к о в о г о т и п а , понимая его вкачестве «совокупности признаков-координат различных языко-вых ярусов — синтаксического, морфологического, лексическогои, как можно в настоящее время догадываться, фонологического(во всяком случае, морфофонологического)» (Климов 1983, 210).

33. Номинативный, эргативный, активный,классный и нейтральный строй языка

К языкам номинативного строя относится большинство язы-ков мира, в том числе все языки индоевропейской, тюркской,монгольской семей, афразийской (семито-хамитской) макросе-мьи, языки уральской макросемьи (включающей финно-угорс-кую и самодийскую семьи), тунгусо-маньчжурские языки алтай-ской семьи, большинство языков китайско-тибетской семьи, боль-шинство южноамериканских индейских языков (кечумара).

6 От англ, content— содержание. Нередко предмет контенсивной ти-пологии языков понимают шире: не только субъектно-объектныеструктуры предложения, но вообще сходства и различия в плане со-держания языков; такая контенсивная типология ориентирована на«понятийные» (семантические) категории грамматики и лексики.


В номинативных языках весь строй предложения направлен намаксимальное различение субъекта действия и его объекта. Этодостигается благодаря ряду грамматических и лексико-граммати-ческих средств, таких как: 1) оппозиция падежа для субъекта дей-ствия (номинативного, или именительного) и падежа для объек-та (в первую очередь винительного, но также и других косвен-ных падежей); 2) лексико-грамматическое противопоставлениепереходных и непереходных глаголов, при этом переходность гла-гола-сказуемого способствует особенно четкому различениюсубъекта и объекта (вплоть до выработки специальных активныхи пассивных морфологических форм и синтаксических структур);3)противопоставление прямого и косвенного объектов; при этомпозиция прямого объекта, т.е. винительный падеж, способствуетмаксимальному различению субъекта и объекта, в то время как вдругих косвенных падежах может наблюдаться частичная нейтра-лизация субъектно-объектных различий (ср. размытость различиймежду косвенным объектом и пассивно-безличным субъектом впозиции дательного падежа: мне пишут, мне приходится писать,мне пришло в голову, мне думается, мне не пишется и т.п.).

Эргативный строй предложения ориентирован на максимальноеразличение более активных действий, в большей мере самостоятель-ных и независимых от внешних инициатив или субъектов, и дей-ствий менее активных и самостоятельных. Это различение осуществ-ляется следующим образом: 1) имеется лексико-грамматическаяоппозиция переходных (более активных) и непереходных (менееактивных) глаголов; 2) имеется оппозиция двух падежей дляс у б ъ е к т а действия в зависимости от его большей или меньшейактивности: при большей активности субъект действия (подлежа-щее) стоит в эргативном падеже7 (это падеж п р о и з в о д и т е л ядействия, его инициатора); при меньшей активности подлежащеестоит в абсолютном падеже (это падеж для н о с и т е л я действия,как бы исполнителя внешней инициативы); 3) имеется оппозициядвух падежей для о б ъ е к т а действия в зависимости от большейили меньшей активности действия: при большей активности требует-ся п р я м о й объект, который стоит в абсолютном падеже; при мень-шей активности требуется к о с в е н н ы й объект (часто это инстру-мент действия или адресат), который ставится в эргативном падеже.

7 От греч. ergates — действующее лицо.


Ср. примеры Г.А.Климова из аварского языка: А) эргативная кон-струкция: Ди-ца бече б-ачана 'Я теленка пригнал': местоимение 1-го лица Ди-ца стоит в эргативном падеже, прямое дополнение(бече) — в абсолютном. Б) абсолютная конструкция предложения:бече б-ач/ана Теленок пришел': подлежащее стоит в том же аб-солютном падеже, в каком в первом предложении пребывало до-полнение. В результате один и тот же глагол (в аварском естьгруппа переходно-непереходных глаголов, конкретизирующихсвою семантику в зависимости от эргативности-абсолютивностиконструкции) получает существенно разные значения в плане ак-тивности-неактивности — 'сделать так, чтобы некто пришел' и'быть пришедшим'.

Таким образом, и эргативный и абсолютный падеж могут бытьформами и для субъекта действия и для его объекта: выбор паде-жа диктуется не необходимостью различить субъект и объект, анеобходимостью различной передачи самого действия — путемуказания на то, насколько действие активно и независимо. Воз-можно, более глубокий смысл этого противопоставления заклю-чается в оппозиции двух «семантических ролей» в структуре пред-ложения: «агентива (источника действия) и фактитатива (носи-теля действия)» (Климов 1983, 215).

К языкам эргативного строя относятся большинство иберийс-ко-кавказских языков, баскский язык, многие папуасские, ав-стралийские, чукотско-камчатские, эскимосско-алеутские, севе-роиндейские языки.

Оппозиция активного и неактивного действия с еще большейпоследовательностью, чем в эргативных языках, выражена в язы-ках активного строя. Все возможные субъекты действия обладаютпоказателями активности или неактивности действия: существи-тельные распределены на соответствующие классы, личные мес-тоимения имеют две парадигмы склонения — активного деятеляи неактивного; имеется два класса глаголов: активные (глаголыдействия) и глаголы состояния. Как и в эргативных языках,субъектно-объектные отношения не имеют регулярной манифес-тации в структуре предложения. К языкам активного строя отно-сятся многие автохтонные языки Северной и Южной Америки.

Для языков классного строя характерно разделение главныхчастей речи на семантические классы (разряды). Например, в кругу


существительных есть разряд человека, разряды животных, рас-тений, длинных предметов, предметов коротких, круглых, плос-ких и т.д.; глаголы разделяются на глаголы ситуации и глаголыкачества; им соответствуют определенные конструкции предло-жения, при этом в конструкциях с глаголами ситуации переда-ются общие субъектно-объектные отношения (Принципы 1976,132—133; Климов 1983, 87—89). К классному типу относятся мно-гие языки Центральной Африки, включая языки семьи банту и вих числе суахили — один из самых распространенных в межэтни-ческом общении африканских языков.

В силу недостаточной изученности, языки нейтрального строяпока могут быть охарактеризованы, скорее, отсутствием тех черт,которые составляют отличия номинативного, активного и класс-ного строя. Не исключено, что даже имя и глагол здесь морфоло-гически не дифференцированы. Трудно указать семантико-синтак-сическую доминанту предложения в этих языках: они «нейтраль-ны» и в передаче субъектно-объектных отношений, и в различенииактивных и неактивных действий. К нейтральному типу принад-лежат некоторые языки Западной Африки.

Пять рассмотренных типологических систем, по мнениюГ.А.Климова, могут быть интерпретированы в качестве с т а д и йв развитии языка человека. «Если сопоставить структурные имп-ликации всех коротко охарактеризованных выше типологическихсистем, то по степени своей взаимной близости они, по-видимо-му, с необходимостью выстраиваются в следующий ряд: 1) ней-тральный тип; 2) классный тип; 3) активный тип; 4) эргатив-ный тип; 5) номинативный тип. Именно такая последовательностьдиктуется прежде всего степенью усиления ориентации их струк-туры на передачу субъектно-объектных отношений» (Принципы1976, 142). И хотя в более поздней работе Г.А.Климов значитель-но осторожнее в вопросе об историческом объяснении контенсивно-типологической классификации языков, в целом сохраняется мысльо «едином процессе постепенного усиления субъектно-объектнойориентации языковой структуры» и «необратимости развития отодного языкового типа к другому» (Климов 1983, 219, 218).

На лингвистической карте мира резко преобладают языкиноминативного и, далее, эргативного строя, а также языки, со-вмещающие номинативные и эргативные черты. По-видимому, этообстоятельство может быть одним из эмпирических подтвержде-


ний эволюции языковых структур в направлении к номинативно-му укладу. Возможно, именно номинативный и номинативно-эр-гативный строй характерен для языков современного человечества.

34. Типология порядка слов: свободное и фиксированноесловорасположение. Модели фиксированногословопорядка в триаде «субъект—действие—объект»

В типологии порядка слов существенны следующие различитель-ные признаки: 1) свободное или фиксированное положение ос-новных мыслительных категорий внутри предложения; для языковс фиксированным порядком существенно также то, в какой пос-ледовательности относительно друг друга располагаются главныемыслительные категории (и соответствующие члены предложения)(§ 34); 2) преобладание «естественного» или «синтаксического»порядка в развертывании полипредикативных высказываний (§ 35);3) преобладание «естественного» или «синтаксического» порядка влинейной организации синтагм (§ 36).

В языках со свободным порядком слов (как, например, в сла-вянских) взаиморасположение членов предложения может бытьлюбым, т.е. используются все 6 теоретически возможных моделейсловопорядка: ср. русск.:

(1) Саша ведет машину (модель SVO8)(2) Саша машину ведет (модель SOV)(3) Машину ведет Саша (модель OVS)(4) Машину Саша ведет (модель OSV)(5) Ведет Саша машину (модель VSO)(6) Ведет машину Саша (модель VOS)Свобода или фиксированность словопорядка коррелируют с

существенными морфологическими чертами языков. При свобод-ном порядке слов синтаксическая функция слова (функция обо-значения, допустим, субъекта или объекта действия) зависит неот его места в предложении, но от его падежной формы. Прификсированном порядке слов место слова соответствует его син-таксической функции и в таком случае морфологические показа-тели синтаксической роли слов (т.е. падежи) становятся излиш-


8 Общепринятые в типологии акронимические символы трех глав-ных членов предложения: S — субъект действия, V — действие (лат.verbum — глагол), О — объект действия.

ними. Таким образом, оппозиция «свободный — фиксированныйпорядок», коррелируя с наличием /отсутствием категории паде-жа, имеет основополагающее значение для типологии языков.Свободный порядок слов — это яркая черта синтетического строя,в то время как фиксированный словопорядок типичен для ана-литических языков.

В языках со свободным словорасположением порядок слов, небудучи связанным с передачей синтаксических значений, нахо-дит свое функционально-семантическое применение в формиро-вании других значений, более частных, в той или иной мере фа-культативных и «поверхностных», но заметных и важных для го-ворящих в конкретных актах общения. Свободный порядок словпозволяет говорящим с помощью словорасположения выражатьили уточнять логические или психологические акценты, тема-ре-матическую и/или временную перспективу, экспрессивно-стили-стические коннотации и другие подобные оттенки плана содер-жания высказывания. Ср.:

Машину Саша водит (данный порядок говорящий избирает пото-му, что в подтексте или следующем высказывании может быть при-мерно такое содержание: 'Машину водит, а вот катер еще не умеет';или 'Водит, а чинить не умеет', или 'Водит, но не любит' и т.д.).

Саша водит машину (в подтексте: 'А Петя управляет самоле-том' и т.п.).

Водит Саша машину (в подтексте: 'А между тем думает, какбы пересесть на вертолет' и т.п.).

Однако оппозиция «свободный — фиксированный порядок»,даже если иметь в виду чисто грамматические функции словорас-положения, — это отнюдь не жесткая дихотомия, а плавный кон-тинуум, со многими «отступлениями» от фиксированного поряд-ка и столь же многочисленными «ограничениями» свободного сло-ворасположения9 . Если же говорить о коммуникативных функцияхпорядка слов (различение темы и ремы), о его роли в выражениилогического и психологического содержания, его экспрессивныхи эмфатических возможностях, то представления о «норме» в сло-

9 Так, в славянских языках, в случае омонимии именительного и ви-нительного падежей, порядок слов становится фиксированным: субъектобязательно предшествует объекту. Ср. рус. Бытие определяет сознание и Со-знание определяет бытие; словен. Tele gleda irebe 'Теленок смотрит на же-ребенка' и irebe gleda tele 'Жеребенок смотрит на теленка' и т.п.


вопорядке и инверсии нуждаются во многих уточнениях приме-нительно к конкретным языкам.

В отличие от языков со свободным словопорядком, при кото-ром возможны любые комбинации V / S / О (сказуемого и егоглавных актантов — субъекта и объекта; см. выше), в языках сфиксированным порядком слов в высказываниях преобладает таили иная о д н а модель взаиморасположения SVO. В языках мирас фиксированным словопорядком встречаются все из 6 возмож-ных комбинаций SVO в качестве доминирующей модели слово-расположения, при этом, однако, в с т р е ч а е м о с т ь в языкахмира каждой из 6 моделей существенно разная. Ниже в таблицеприводятся данные о количестве и удельном весе групп языков сразными доминирующими моделями словопорядка (из 402 язы-ков, обследованных в 1986 г. Р.С.Томлином10), а также примерыязыков с преобладанием соответствующего словопорядка.

Таблица 34. Представленность в языках мира 6 моделей порядка слов


№

1

2

3

4

5

6

Модельпорядка

слов

SOV

SVO

VSO

VOS

OVS

OSV

Количество и про-цент языков

(из 402 языков)

180(44,78%)

168 (41,79 %)

037 (9,20%)

012 (2,99 %)

005(1,24%)

000(0%)п

Примеры языков с преобладанием соответ-ствующей модели

Японский, корейский, хокальтекские языки (изгруппы индейских языков), неварский (изгруппы тибето-бирманских языков)

Английский, вьетнамский, языки подгруппыбанту (центральная Африка), бушменские язы-ки (Африка), ирокезские языки (из группыиндейских языков)

Языки берберо- ливийской ветви афразийскоймакросемьи

Три языка амазонского ареала, некоторые язы-ки на Мадагаскаре, в западно-тихоокеанскомареале

Некоторые языки карибского и амазонскогоареалов

Некоторые языки карибского и амазонскогоареалов

10 An Encyclopedia of Language / Ed. by N.E.Collinge. London — NewYork, 1990. P. 297.

11 В базе данных Р.С.Томлина такие языки не были представлены,однако позже словопорядок модели OSV обнаружили в ряде языковкарибского и амазонского ареалов (см. Иванов 1988, 124—126).

Порядок взаиморасположения сказуемого и его двух основ-ных актантов коррелирует с некоторыми другими чертами порядкаслов в данном языке. Как показал Дж. Гринберг, при доминациимодели VSO язык использует предлоги, но не послелоги; напро-тив, при доминации SOV в языке возможны исключительно пос-лелоги (Гринберг 1970).

35. «Естественное» и «синтаксическое» развертывание фразы

В диахронической типологии, а также в сопоставительных син-таксических исследованиях различают два способа синтаксичес-кого развертывания содержания. Первый из них иногда называюте с т е с т в е н н ы м , второй — с и н т а к с и ч е с к и м (хотя встре-чается и другая терминология). При естественном развертываниифразы порядок слов или словосочетаний отражает о ч е р е д н о с т ьпоявления в сознании говорящего компонентов мысли или дажехронологию событий в реальной ситуации или иерархию объектов.Чарльз Пирс и позже P.O. Якобсон называли такое словорасполо-жение диаграмматическим и рассматривали его как одно из про-явлений иконичности (изобразительности) языковых знаков. Пос-ледовательность глаголов veni, vidi, vici ['пришел, увидел, победил']воспроизводит последовательность действий Цезаря, т.е. ход собы-тий, а порядок словорасположения двух подлежащих во фразе Насобрании присутствовали президент и государственный секретарьсоответствует должностной иерархии лиц (Якобсон [1965] 1983, 107).При синтаксическом развертывании порядок слов направляется нехронологией событий и не «потоком сознания», а выработаннымив языке схемами или моделями синтаксической организации мыс-ли. Ср.: Благодарю, что не умер вчера (А.Вознесенский); Разговори-лись мы с ним, случайно оказавшись за одним столом (вопреки ре-альной последовательности действий: не умер — вчера, сегодня —благодарю; вначале оказались по соседству, потом разговорились).

Преобладание «естественного» или «синтаксического» началав словорасположении зависит на столько от типологии языка,сколько от степени развития его письменно-литературных формвыражения. Одна из магистральных линий в развитии литератур-ных языков как раз и состоит, говоря словами Л.А.Булаховско-го, в «более строгой синтактизации» речи, в возрастании ее син-таксической «выдержанности» (Булаховский 1953, 391—392).


В языковой практике «естественное» развертывание фразы ос-тается характерным для разговорной речи, в том числе для речилюдей, вполне владеющих нормами литературного языка. Такоеразвертывание часто синтаксически непоследовательно (не гово-ря о логике). Зависимые слова не всегда рядом. «Поток сознания»направляется субъективно-экспрессивными факторами. Естествен-ная «речевая цепочка» часто разорвана, иногда говорящий как бы«прыгает» с одного компонента мысли (фразы) на другой. В запи-си на бумаге такая «естественная» фраза, без сопровождения же-стов, мимики, интонации, лишенная контекста и опоры на си-туацию, понятную говорящим, понимается с большим трудом,чем фраза, построенная по сложившимся синтаксическим моде-лям, хотя бы и громоздким. Чтобы в этом убедиться, достаточносравнить заурядное проявление такого «естественного синтакси-са» и «то же» содержание, но как бы перелитое (как расплавлен-ный металл в заранее подготовленные формы) в созданные язы-ком синтаксические структуры. Ср.: Нам наша пианистка хватиттого что портит нервы (запись устной речи) и Нам хватит того,что наша пианистка нам портит нервы. О закономерностях разго-ворного синтаксиса см. также § 93.

36. Линейный порэдрк в синтагмах как один из принциповсинтаксической типологии

Помимо оппозиции «фиксированный — свободный словопо-рядок», в типологии порядка слов значимы различия языков,касающиеся взаиморасположения членов в подчинительных кон-струкциях. В любой подчинительной синтагме зависимый членможет стоять либо п о с л е подчиняющего члена (непосредствен-но или дистантно), т.е. с п р а в а от него (например, вспоминаетдед12, пишу письмо, сыр голландский, трели соловья и т.п.), либоп е р е д подчиняющим словом, т.е. с л е в а от него и тоже необя-зательно контактно (дед вспоминает, письмо пишу, голландский сыр,соловья трели).


12 Согласно некоторым современным синтаксическим теориям, впредикативной синтагме сказуемое является главным (подчиняющим)членом, а подлежащее — зависимым (подчиненным).

Люсьен Теньер, исходя из того, что в линейном отношенииречь развертывается слева направо, предложил различать в син-тагмах порядок слов центростремительный, или восходящий (когдастрелка зависимости направлена слева направо, «по ходу» линей-ного развертывания речи: как в словосочетании сыр => голландс-кий ), и порядок центробежный, или нисходящий — когда стрел-ка зависимости направлена справа налево, «против хода» линей-ного развертывания речи — как в синтагме голландский <= сыр(Теньер 1988, 33-34).

Ориентированность зависимости слева направо в целом со-ответствует логике развертывания мысли: вначале независимыйчлен — потом зависимый, т.е. вначале действие, потом объект(пишу письмо); вначале предмет, потом его признак (сыр гол-ландский); вначале действие — потом субъект (вспоминал дед)и т.д. Для любого высказывания можно определить количествослучаев центростремительного и количество случаев центробеж-ного словопорядка. Например, во фразе Вороне где-то Бог по-слал кусочек сыру три центробежные связи и две — центростре-мительные.

Соотношение двух указанных видов словорасположения вразных языках (разумеется, определенное на текстах достаточ-ного объема) было положено Л.Теньером в основу типологи-ческой классификации языков. Помимо языков «строго цент-робежных» и «строго центростремительных», он выделяет двесрединные зоны языков «умеренно центробежных и «умеренноцентростремительных». В итоге типологическая классификацияязыков по линейному порядку подчиняющих и подчиненныхэлементов предстала в виде следующего континуума (см. табли-цу 36).

Индоевропейские языки занимают в целом срединное место,при этом одни из них — «умеренно центробежные», другие — «уме-ренно центростремительные». Типологическое качество порядкаслов с течением времени может меняться: так, в разных подклас-сах оказались праязык и его потомок (латынь и французский).Отмечая достаточно четкое географическое распределение цент-робежных и центростремительных языков, Теньер замечает: «Былобы странно, если бы столь четкое распределение оказалось чис-той игрой случая» (Теньер 1988, 45).


Таблица 36. Типологический континуум языков в зависимостиот «цетростремительности»-«центробежности» словорасположения

Центробежные

Центростремитель-ные

I

Строгие

Умеренные

Умеренные

Строгие

Банту

Семитские (древнееврейский, арабский)Австронезийские

Языки тропической АфрикиТасманийскийДревние языки Передней Азии (шумерский,эламский)Языки американских индейцевБаскскийКельтскиеРоманские (итальянский, испанский, фран-цузский)

ГреческийЛатинскийГерманские (английский, немецкий)Славянские (русский)Языки АвстралииПапуасские языкиАндаманскиеСино-тибетские (китайский)

КавказскиеЯзыки Южной Африки (готтентотский, буш-менский)ДравидийскиеБурушаскиЯзыки побережья Северного Ледовитогоокеана (чукотско-камчатские и эскимосский)Урало-алтайские (включая японский и корей-ский)

ЛЕКСИЧЕСКАЯ ТИПОЛОГИЯ ЯЗЫКОВ

37. Признаки, значимые для типологии лексических систем

Лексическая типология — сравнительно новая область исследо-ваний, возникшая в 50-х гг. XX в. Для становления ее метода в слави-стике особенно важны работы Исаченко 1958, Толстой 1969, Супрун1983. Предмет лексической типологии составляют типологические сход-ства и различия лексических систем в разных языках. Имеется рядособенностей, отличающих лексическую типологию от типологиифонетико-фонологического и грамматического уровней языка. Во-первых, типологически значимые различия в лексике разных языковв значительной степени обусловлены типологией их грамматики и,отчасти, фонетики. Поэтому некоторые глубокие типологические раз-личия в лексике носят как бы вторичный, производный характер(например, различия между языками в степени морфемной сложнос-ти слова; различия в характере распределения лексики по частям речи;различия в составе подсистемы служебных слов и др.).

Во-вторых, в сравнении с фонологией и грамматикой, лек-сика представляет собой более слабую и нечеткую, в большей меревероятностную систему, значительно меньше структурированную.Поэтому, в отличие от фонетико-фонологической и граммати-ческой типологии, в лексической типологии отсутствуют и, по-видимому, невозможны классификации языков.

В-третьих, степень изученности лексического уровня языковзначительно меньше, чем изученность фонологии и грамматики. Всилу более сложной, громоздкой и менее четкой организации лек-сического уровня языка (в сравнении с фонологией и граммати-кой), большой трудоемкости словарного описания лексики, а темболее создания сопоставимых описаний лексики разных языков, влексической типологии особенно ощутим недостаток эмпиричес-ких данных. Поэтому применительно к лексическому уровню прак-

96 Часть первая. Структурная типология языков Лексическая типология языков 97

тически отсутствуют и скорее всего невозможны полные универ-салии. Основной формой представления типологического знания олексических системах является характерология языков. Широкоеразвитие получила также сопоставительная лексикология.

Для типологии лексических систем значимы следующие при-знаки: 1)объем словарного фонда (§ 38); 2) семантико-темати-ческая структура лексики (§ 39); 3) наличие и глубина стилисти-ческой дифференциации словаря (§ 40); 4) источники новых обо-значений и сравнительная продуктивность разных средствпополнения словарного запаса (таких, как морфемная деривация,семантическая деривация, заимствования, образование несвобод-ных сочетаний), что в свою очередь обусловливает такие типоло-гически значимые признаки, как соотношение в языке мотиви-рованных и немотивированных названий; степень морфемнойсложности слов; см. §§ 41—42.

38. Объем словарного фонда

В бесписьменном языке или диалекте примерно 10 тысяч слов —таков «лексический минумум» языкового коллектива, по даннымсовременной диалектологии и антропологии. О «лексическом мак-симуме» можно, хотя и с оговорками, судить по словарям-тезау-русам1 языков, обладающих продолжительной и богатой пись-менной традицией.

Например, в 10-томном тезаурусе немецкого языка (Большой Ду-ден2), в 7 томах французского Grand Larousse3 более полумиллио-на слов. В 13 книгах Большого Оксфордского словаря4 свыше400 тыс. словарных статей; в самом полном из словарей Уэбстера5

более 600 тысяч. Однако Оксфордский словарь включает всю

1 Тезаурус (от греч. thesauros — сокровище, клад, запас; обилие) —словарь, стремящийся к максимально полному охвату и подробномуописанию лексики данного языка.

2 Dergrosse Duden. Bd.l —10. Mannheim — Wien — Zurich: Dudenverlag,1958-1970.

3 Grand Larousse de la langue franchise. V.I—7 / P., 1971—1978.4 Oxford English Dictionary. Vol. I—XII with supplement and bibliography.

Oxford Univ. Press, Inc., 1933.5 Webster's New International Dictionary. Second ed. Unbridged.

Springfield, Mass., 1934.

лексику английского языка с XII по XX в., в том числе ушедшие изязыка слова. Словарь Уэбстера, соединяя в себе жанр лингвисти-ческого и энциклопедического справочника, содержит тысячи узко-специальных терминов, тысячи собственных имен, в том числегеографические названия. Его хронологические рамки хотя и ужеОксфордского словаря, однако выходят далеко за пределы со-временного языка: включены все слова, начиная с 1500 г. (Сту-пин 1973, 37). Тезаурус, следовательно, с у м м и р у е т разно-временную лексику, в том числе слова, которые реально не сосу-ществовали в одно время. По таким данным трудно судить обобъеме лексики, которая находится в обращении о д н о в р е м е н -н о (синхронически), например, в текущем столетии.

Объем «актуального» лексического запаса языка можно пред-ставить по так называемым «средним» (по объему) толковым сло-варям языков, рассчитанным на широкий круг пользователей (учи-теля, издательства, студенты). В частности, Webster's CollegiateDictionary насчитывает 130 тыс. слов. Ср. также данные, приводи-мые А.Е.Супруном для словарей современных славянских языков(таблица 38). Существенно меньший объем лексикона в серболу-жицких языках связан с ограниченностью их социальных функ-ций в условиях немецко-славянского двуязычия. Сравнительно не-большой объем македонского словаря объясняется молодостью язы-ка — словарь создавался в период второго десятилетия существованиялитературного македонского языка (Супрун 1983, 8—9).

Таблица 38. Объемы словарей в современныхславянских литературных языках (в тысячах слов)

Бело-рус-ский

100

Бол-гар-ский

170

Верх-нелу-жиц-кнй

46

Маке-дон-ский

62

Ниж-нелу-жиц-кий

40

Поль-ский

125

Рус-ский

120

Серб.и хор-ват-ский

143

Сло-вац-кий

125

Сло-вен-ский

ПО

Укра-ин-ский

137

Чеш-ский

250

Оценивая лексические запасы языков по словникам лексико-нов, полезно иметь в виду, что все «средние» по объему словарив предисловиях подчеркивают, что не претендуют на исчерпыва-ющую лексическую полноту даже современного литературногоязыка (не говоря о ближайшем живом прошлом — XIX в., а так-

7—а»


же о живом настоящем — диалектно-просторен ной лексике, час-то общеизвестной в силу бытования в широких ареалах). В реаль-ности в современных языках слов значительно больше, чем 120—140 тыс. По-видимому, количественная отметка здесь все же близкак цифре, которую дают тезаурусы, — полмиллиона слов.

О соотношении словарного запаса языка, индивидуального сло-варя отдельного человека и необходимом для общения лексическомминимуме можно судить по данным, приведенным в таблице 38-а.

Таблица 38-а. Количественные характеристики лексиконов

500 тыс. слов —

1 30 тыс. слов —




около 5 тыс. слов —

850 слов —

1500 слов —

1000 слов —

тезаурус языка с тысячелетней письменной традицией

общеупотребительный сводный лексикон современного языка

в тексте сочинений Шекспира (совокупный объем текстовоколо 0,88 млн. словоупотреблений)6

в Словаре языка Пушкина (общий объем текстов около 0,5 млн.словоупотреблений)

в «Войне и мире» Толстого (объем текста 0,4 млн.словоупотреблений)

употребляют минские школьники 1 2 лет, при том что знают(понимают) около 30 тыс. слов7 (по данным Я.И.Вильтовской,см. Вильтовская 1980)

в Basic English (в минимизированной системе Чарльза Огдена)

в Учебном словаре-минимуме немецкого языка (составителиВ.И.Мартиневский, Е.И.Дубовик, Г.С.Шкробова / Мн.:Выш-шк., 1993)

в «Лексическом минимуме по английскому языку длястудентов-физиков» И.М.Сальковой (Мн.: Выш.шк., 1989)

6 При другом принципе подсчета лексем (если считать отдельнымиединицами дериваты от go типа goes, gone, going) количество разных словрезко возрастает (почти на 30%). «Complete and Systematic Concordanceof the Works of Shakespeare» (L., 1968—1980) подводит обе цифры. См.Crystal D. The Cambridge encyclopedia of the English language. CambridgeUniversity Press, 1995. P.123.

7 Ср. некоторые другие данные об объеме лексикона человека: 1) япон-ские школьники в 12 лет знают 25668 слов, в 13 лет— 31240 слов (Не-веров 1982, 56); 2) по данным Д.Кристала (в его The Cambridgeencyclopedia of the English language. P. 123), активный словарь выпускникаанглийской средней школы, составляет 10—12 тыс. слов, выпускникаколледжа — 20—25 тыс., университетского преподавателя — 56 тыс. (приэтом объем его пассивного словаря определяют в 76 тыс. слов); 3) пооценке Дж.Миллера, 17-летний выпускник американской школы знаетоколо 60 тыс. слов (Miller G. The Science of Words. New York, 1991. P.246).

39. Семантико-тематическая структура лексики

Для типологической характеристики лексических систем су-ществен не только количественный объем, но и качественныйсостав лексики в разных языках. Лексическое своеобразие языковсоздается рядом слагаемых — таких, как наличие индивидуаль-но-этнической лексики; объем и характер структурированностиотдельных лексико-семантических зон тех или иных лексико-се-мантических полей и групп.

В этой связи обычно указывают на такие факты, как многочис-ленность обозначений снега в эскимосском языке; целая системаназваний песка и понятий коневодства — в арабском; десятки наи-менований деревьев и плодов банана в языках тропической Афри-ки; множество названий для ветров в языках и диалектах народов,живущих на морском побережье; разветвленность непереводимойтерминологии тибетской медицины; высокую идиоматичность ре-лигиозно-философской терминологии буддизма, даосизма, ламаиз-ма — при распространении соответствующих учений их терминоло-гия не столько переводится, сколько заимствуется в другие языки.

В XIX—XX вв. исследователей архаических социумов поража-ло, как много в племенных языках названий для всего конкрет-ного и единичного, позволяющих в зримых, слышимых, осязае-мых подробностях представлять в речи внешний мир, — и это призаметных лакунах в сфере общих и родовых обозначений.

«У них [австралийских аборигенов. — Н.М.] нет общих слов, как де-рево, рыба, птица и т.д., но исключительно специфические терми-ны, которые применяются к каждой особой породе дерева, птицыи рыбы». «Австралийцы имеют отдельные имена почти для каждоймельчайшей части человеческого тела: так, например, вместо сло-ва «рука» у них существует много отдельных слов, обозначающихверхнюю часть руки, ее переднюю часть, правую руку, левую руку ит.д.». «В области Замбези каждое возвышение, каждый холм, каж-дая горка, каждая вершина в цепи имеет свое название, точно также, как каждый ключ, каждая равнина, каждый луг, каждая часть икаждое место страны <...> обозначено специальным именем <...>.Оказывается, география примитивного человека гораздо богаченашей» (Цит. по: Выготский, Лурия 1993, 96—97).Характеризуя мыслительные возможности сознания, основанного наязыках с изобилием слов конкретной семантики, но с ощутимой не-хваткой (в сравнении с европейскими языками) слов с абстрактны-

100 Часть первая. Структурная антология языков

ми и общими значениями, Л.С.Выготский писал: «Язык примитивногочеловека выражает образы предметов и передает их точно так, какони представляются глазам и ушам. Точное воспроизведение — иде-ал подобного языка <...> Такое пластическое, подробное описаниепредставляет и большое преимущество, и большой недостаток при-митивного языка. Большое преимущество — потому, что этот языксоздает знак почти для каждого конкретного предмета и позволяетпримитивному человеку с необычайной точностью иметь в своемраспоряжении как бы двойники всех предметов, с которыми он име-ет дело <...> Однако наряду с этим язык бесконечно загружает мыш-ление деталями и подробностями, не перерабатывает данные опы-та, воспроизводит их не сокращенно, а в той полноте, как они былив действительности» (Выготский, Лурия 1993, 98, 100).Сознанию, которое опирается на язык минимально абстрагиро-ванный, еще не отвлеченный от наглядной и наивной картинымира, трудно вырабатывать обобщающие и абстрактные понятия(представления) и «связывать» их в суждения и умозаключения.Одна из магистральных линий в истории лексики как раз и состо-яла в частичной постепенной утрате («забывании») массы конк-ретных наименований и сложении лексических средств для пере-дачи обобщающих и абстрактных понятий-.

Глобальность современной цивилизации и информационныхпроцессов приводят к значительной унификации и нивелирова-нию лексического своеобразия языков. Современные языки раз-личаются не столько наличием-отсутствием того или иного пла-ста лексики, сколько его происхождением и этноязыковой об-лочкой. Например, компьютерная терминология есть всюду, гдеесть компьютеры, но в английском языке США эти термины«свои», они тесно связаны с неспециальной обиходной лекси-кой и поэтому ближе обиходному сознанию8, в русском языке

8 Неслучайно многие ключевые термины такие короткие: они при-шли из бытового языка и до сих пор живут как названия бытовых ре-алий. Например, file (русск. файл) продается среди разной бытовоймелочи: это небольшая пластмассовая коробка, вроде каталожногоящика, с перегородками, для хранения счетов, квитанций, адресов,рецептов и т.п.; chip (русск. микросхема) — щепка, лучина; тонкий ку-сочек (сушеного яблока, поджаренного картофеля, ср. чипсы)1, scanner(русск. сканер, лексический анализатор, сканирующее устройство) отангл, to scan — разглядывать, изучать; просматривать.

Лексическая типология языков 101

они заимствованы из английского, а в словенском — в значи-тельной мере переведены (калькированы) и, таким образом,«одомашнены». Ср.: русск. компьютер— словенск. racunalnik, прин-тер — tiskalnik, курсор — kazalec, графический процессор — risalnik,файл — predal и т.д.

40. Наличие и глубина стилистической дифференциации словаря

Стилистическая дифференциация лексики, конечно, ни в од-ном языке не изначальна. Стилистически однородна лексика бес-письменных языков и диалектов — до тех пор, пока говорящиене начинают осознавать различия отдельных видов общения, втом числе — путем осознания некоторых языковых средств в ка-честве примет (маркеров) особых видов речи.

Исторически первые функционально-стилистические оппози-ции форм общения складывались на основе различения, с однойстороны, обиходного общения, а с другой, — речи, обращеннойк высшим силам, — в таких жанрах фидеистического слова, какзаговор, заклинание, клятва, молитва. Углубление функциональ-ной специализации языковых средств происходит по мере углуб-ления дифференциации социальных сфер общения. В принципе,чем старше литературный язык, чем богаче его письменно-лите-ратурная традиция, тем богаче, тоньше и определеннее спектрстилистических противопоставлений синонимических и параллель-ных языковых средств.

Ю.С.Степанов, сопоставляя стилистические системы французс-кого и русского языков, на нескольких страницах систематизиру-ет серии стилистических синонимов в каждом языке. Показа-тельно, что в таблице для синонимических рядов в русской лек-сике потребовалось 5 столбцов, а для французской — 6 (при том,что в некоторых строках в обеих таблицах стилистические пара-дигмы оказались неполными, см. Степанов 1965, 227—233).Сравнение фрагментов из обеих таблиц позволяет видеть, чтостилистическая дифференциация французской лексики слож-нее, тоньше (в ней различаются обычно 5 стилистических регис-тров), чем русской (4 регистра).


Таблица 40. Стилистическая градация синонимов в русском языке

Строгокнижнаялексика

достояние

бытие

обилие

Нейтрально-книжнаялексика

имущество

существование

множество

Нейтрально-разговорнаялексика

вещи

жизнь

много

Разговорно-фамильярнаялексика

житье

масса

Просторечнаялексика

барахло

житуха

пропасть,уйма, тьма

Таблица 40-а. Стилистическая градация синонимовво французском языке

Книжный стиль

eleveресипе

trepasser

Разговорный стиль

Нейтральный

ecritfonds

succomber

parleargent

mourir

familierpepettes

yetre

Просторечие

langue

populairepepettes

devisser

argotbeurre9

deramer10

41. Источники новых обозначений и сравнительнаяпродуктивность разных средств пополнениясловарного запаса

При всем типологическом разнообразии языков и неповтори-мости их индивидуальных судеб, существует всего четыре источ-ника новых обозначений, т.е. четыре пути или способа пополнениясловаря (подобно тому, как во всех языках мира есть только 9 спо-собов выражения грамматических значений). Источники пополне-ния словаря бывают такие: 1) морфемная деривация; 2) семанти-ческая деривация; 3) образование несвободных сочетаний; 4) за-имствования. Все языки используют все четыре пути, однако всущественно в разной мере.

41.1. Морфемная деривация и лексикализация. В изолирующихязыках Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии (китайском,вьетнамском, кхмерском, лаосском и др.) морфемная деривация

9 Семантический инвариант ряда — значение 'деньги'.10 Семантический инвариант ряда — значение 'умереть, скончаться'

используется в минимальной мере. Индекс синтетичности вьет-намского языка — 1,06 (по Гринбергу, см. § 27) — указывает, чтов тексте длиной в 100 слов только 6 слов являются производны-ми, т.е. продуктом аффиксальной деривации. Вместе с тем в изо-лирующих языках достаточно развито словосложение, поэтому,например, во вьетнамском тексте совокупный удельный вес аф-фиксальных производных и сложных слов составляет 31 %, а долянепроизводных слов— 69 % (Солнцева 1985, 138). Сложностьпроблемы, однако, в том, что в изолирующих языках часто труд-но отличить двукорневое сложное слово от словосочетания, а пол-нознаменательное слово — от служебного.

В неизолирующих языках морфемная деривация используетсязначительно шире и является о с н о в н ы м источником новых слов.Так, среди 3500 новых обозначений, вошедших в русский язык в60-х гг. XX в.", доля морфемных дериватов составляла примерно83 %; в составе новой английской лексики начала 60-х гг. — около63 %12; в английской лексике 80-х гг. — 67,5% (Заботкина 1989).

По данным В.Г.Гака, основанным на сопоставлении лекси-ческих оболочек для 800 понятий, во французском и русскомязыках слова с непроизводной основой составляют примерно третьлексики, т.е. морфемных дериватов — около двух третей (Гак 1977,59). В соотношении более мелких деривационных групп лексикиимеются более заметные межъязыковые различия (см. таблицу41.1.).

Таблица 41.1. Удельный вес трех деривационных групп лексикиво французском и русском языке

Языки

Французский

Русский

Деривационная характеристика слова

Непроизводная основа

32%

34%

Производная основа

Однокорневое слово

60%

54%

Двукорневое слово

8%

12%

11 Представлены в издании: Новые слова и значения: Словарь-спра-вочник по материалам прессы и литературы 60-х годов / Под ред.Н.З.Котеловой и Ю.С.Сорокина. М.: Сов.энциклопедия, 1971.

12 Поданным Э.М.Медниковой и Т.Ю.Каравкиной. См.: GinzburgR.S.,Khidekel S.S., Knyazeva G.Y., Sankin A.A. A Course in Modern EnglishLexikology. M., 1966. P.243.


Кроме того, во французском чаще, чем в русском, новые словавозникают в результате лексикализации (сращения) словосочета-ний" и в результате усечения основ (metro из metropolitain, laboиз laboratoire). В русском языке шире, чем во французском, ис-пользуется суффиксально-префиксальная деривация и большесложно-суффиксальных слов, поэтому в среднем в русском словебольше морфов, чем во французском (Гак 1977а, 241—252). В це-лом большая деривационная сложность русского слова в сравне-нии с французским объясняется различиями в морфологическойтипологии: русский язык относится к синтетическим языкам, вто время как французский — к аналитическим.

В новой английской лексике 80-х гг. самым продуктивнымспособом образования неологизмов, по оценке автора-составите-ля соответствующего словаря Дж.Эйто14, оказался особый видсокращенных словосложений — контаминация начала первого словаи конца второго: magalog 'большой (журнального формата), ка-талог с рекламой товаров, заказываемых по почте' (из magazine'журнал' +catalogue), fertigation 'в агротехнике метод непрерыв-ной капельной подкормки и одновременного полива растений' (изfertilize 'удобрять' + irrigation 'орошение, ирригация') и т.п15.

41.2. Семантическая деривация и конверсия как ее особый слу-чай. Семантические дериваты слова — это его новые значения. Явле-ние семантической деривации (т.е. развитие у слов новых значений)универсально, однако процессы полисемии в разных языках проте-кают с разной степенью интенсивности. Извечно, что в аналитичес-ких языках слова в среднем более многозначны, чем в языках синте-тических, — в этом убеждают сопоставимые по объему переводные итолковые словари соответствующих языков. Однако надежное коли-чественное межъязыковое сопоставление продуктивности семантичес-кой деривации затруднено. Дело в том, что, в отличие от морфемной

" Примеры лексикализации: франц. rouge-gorge 'малиновка' от rouge'красный' и gorge 'грудь'; juste-milieu 'золотая середина' от juste 'спра-ведливый, правильный' и milieu 'середина'; русск. сегодня, диван-кровать.

14 Ayto John. The Longman Register of New Words. M., 1990.15 В лингвистике такую деривацию называют английским термином

blending ('смешение'), иногда также вставочным или телескопичес-ким словообразованием; вместе с заимствованиями оно пришло и вславянские языки: ср. рус. мотель (из англ, mjotorist+holel), позитрон(positive+electron) и др.


деривации, результаты которой представлены «материально» — в виденовых словарных (и текстовых) единиц, семантическая деривациясущественно менее заметна и меньше отображается словарями. Име-ющиеся данные о доле семантических дериватов в кругу инноваций вразных языках обычно с трудом сопоставимы — в силу разных прин-ципов формирования соответствующих баз данных. Велик разбросданных применительно и к одному языку16. В массе неологизмов рус-ского языка доля семантических дериватов, по оценкам Н.З.Котело-вой, составляет 8—10%17. В таблице 41.2, составленной по даннымН.З.Котеловой, полученным на основе словаря «Новые слова и зна-чения» (для 60-х гг.), показана относительная продуктивность семан-тической деривации и других способов пополнения русской лексики.

Таблица 41.2. Продуктивность разных источников(способов образования) новых обозначений в русском языке18

№

1

2

3

4

5

Источники (способы образования) новыхобозначений

Морфемная деривация

Семантическая деривация (без конверсии)

Конверсия

Заимствования

Образование несвободных сочетаний слов

Всего

Процент в общем объеменовых обозначений

83,5

8,0

0,5

6,8

1,2

100

16 Ср. оценки продуктивности семантической деривации в английс-ком языке: 30,8 % инноваций (Э.М.Медникова и Т.Ю.Каравкина; см.Ginzburg Л5., Khidekel S.S., Knyazeva G. Y., Sankin A.A. Op. cit. P. 243); 23-27 %(Английские неологизмы. Киев, 1983. С. 146); 10 % (Зацный Ю.А. Обога-щение словарного запаса английского языка. Киев, 1990. С. 4). Симпто-матично, что Д.Кристал в (The Cambridge encyclopedia of the Englishlanguage) не рискует приводить статистику на этот счет.

17 См.: Котелова 1978, 19; Котелова Н.Э. Предисловие // Новые сло-ва и значения: Словарь справочник по материалам прессы и литера-туры 70-х годов. М., 1984. С.6.

18 Приведенные процентные показатели пересчитаны по отноше-нию к о б щ е м у числу новых обозначений (зафиксированных в сло-варе), между тем в указанной работе Н.З.Котеловой доли семантичес-ких дериватов и несвободных сочетаний определены по отношению кобщему числу неологизмов, а доли морфемных дериватов, заимство-ваний и конверсивов — по отношению к числу только л е к с и ч е с -к и х неологизмов.


Как можно видеть, Н.З.Котелова не включает конверсию всемантическую деривацию (напротив, конверсия рассматривает-ся в качестве разновидности м о р ф е м н о й деривации, см. Ко-телова 1978, 19). Между тем другие авторы видят в конверсииморфолого-синтаксический способ словообразования или особыйвид семантической деривации.

Своеобразие конверсии в том, что формирование нового лек-сического значения сопровождается кардинальным преобразова-нием также и его г р а м м а т и ч е с к о й семантики. В итоге словопереходит в иной грамматический класс (часть речи), ср. буровая,красно-коричневые, гробовые 'выплаты за вредность проживания наэкологически опасных территориях' и т.п.); бел. братавая 'невес-тка, жена брата', вартавы 'часовой, сторож'. Конверсия существен-но более продуктивна в аналитических языках. Ср. модели кон-версии, неизвестные славянским языкам: нем. Ыаи 'голубой, си-ний' и das Blau 'синева, лазурь', франц. dejeuner 'завтракать' и ипdejeuner 'завтрак'; англ, an air 'воздух, атмосфера', air 'воздуш-ный', to air 'проветривать, вентилировать'; a box 'ящик', (разг.)'телевизор' и to box 'показывать по телевидению'.

По данным Дж.Эйто, роль конверсии в создании новых обозна-чений в английском языке возрастает. Ср. частный вид конверсии,состоящей в развитии или утрате глаголами переходности: to air1) 'проветривать' и 2) (новое) 'быть переданным по радио или те-левидению'; to lag 1) 'отставать, запаздывать' (непереходн.) и 2) новаямодель управления, как у переходных глаголов: The US lags Japan inimplementing robot technology 'США отстают от Японии в развитииробототехники' (прежде было: The US lags behind Japan...)™.

41.3. Образование несвободных словосочетаний. Словари но-вой лексики (разных языков) включают, помимо слов (лексем),также несвободные, т.е. в той или иной мере устойчивые и вос-производимые, сочетания слов. В кругу несвободных словосочета-ний есть два основных класса единиц: 1) во-первых, идиомы, т.е.семантически неразложимые (или не вполне разложимые) словосо-четания, в составе которых хотя бы одно слово имеет неузуальное(несловарное) значение, как, например, русск. голубые каски, в со-ставе которого слово каски имеет метонимическое значение 'воен-нослужащие', а сочетание в целом обозначает подразделение(-я)

19 Ayto John. The Longman Register of New Words.


ООН; 2) во-вторых, неидиоматические несвободные соединенияслов, «несвобода» которых создается частой п о в т о р я е м о с т ь ю ,клишированностью данного сочетания (генная инженерия, дом быта,нейтронная бомба и т.п.).

Продуктивность, с которой создаются новые несвободныесловосочетания, по-видимому, различна в разных языках. Одна-ко типологически доказательные суждения на этот счет выска-зать трудно — из-за недостаточной сопоставимости лексикогра-фических данных. Тем не менее А.В.Йсаченко указал на одно ти-пологически значительное различие между славянскими языками,состоящее в том, что для обозначения новых реалий одни языкиактивизируют свои словообразовательные возможности (т.е. мор-фемную деривацию), в то время как в других языках (точнее, вдругом — в русском) в большей мере используются несвободныесоединения слов (Исаченко 1958).

По наблюдениям А.В.Исаченко, в русском языке, в сфере стилис-тически нейтральной, официально-деловой и книжной лексики,довольно продуктивны д в у с л о в н ы е и в значительной мереустойчивые обозначения, в то время как другие славянские язы-ки (в их числе белорусский, польский, чешский, словенский) ис-пользуют в этих случаях стилистически нейтральные о д н о с л о в -ные обозначения. Ср.:

железная дорога —книжный магазин —читальный зал —зал ожидания —записная книжка —

белорусок, чыгунка,белорусск. кн!гарня,польск. czyielnia,словенск. cakalnica,польск. notatnik,

мукомольное дело— польск. mtynarstwo,молочная лавка(кафе) —молочный зуб —молочные про-дукты —двенадцатиперст-ная кишка —полярная звезда —

словенский (русскийи т.п.) язык —

словенск. mlekarnica,словенск. mleenik,

польск. dwunastnica,словенск. severnica,

белорусск. беларуш-чына, словенск.sloven$6ina, ruScina,

чешек, zelezniceпольск. ksiggarniaчешек, citarnaчешек, cekarnaчешек, zapisnikчешек, mlynafstvf

чешек, mlekama

польск. mleczywo

чешек, dvanactnikчешек. Polarka,Severkaчешек, cestina,польск. polszczyzna


Между тем в народной русской речи известны и однословные обо-значения некоторых из названных реалий. Так, в Словаре Даляесть слова чугунка и жвлезянка в значении 'железная дорога'; ужев XIX в. было слово читальня; в сегодняшнем студенческом оби-ходе обычно слово читалка и т.д. При этом железная дорога иличитальный зал ничуть не точнее, чем чугунка или читальня. По-чему же в кодифицированном русском языке, в отличие от другихславянских языков, однословным обозначениям предпочитаютсядвусловные обороты, громоздкие и в значительной мере избыточ-ные?

Дело в особенностях нормативно-стилистического уклада ли-тературных славянских языков. По составу языковых средств, об-разующих языковую материю («ткань») стилей, между книжно-официальными стилями русского языка и его разговорной речьюимеется большее языковое расстояние и, следовательно, сильнееразличия, чем расстояние и различия между этими же стилями вдругих славянских языках. Как известно, одна из ярких приметкнижно-официальной речи в русском языке — это наличие пе-рифрастических оборотов вроде осуществлять руководство, ока-зывать влияние, произвести измерение и т.п. (вместо однословныхобозначений руководить, влиять, измерить). Составные наимено-вания вроде железная дорога или зал ожидания — как раз в духетаких оборотов: они призваны сохранять и увеличивать дистан-цию между названными стилистическими регистрами литератур-ного русского языка. В других же славянских языках, более моло-дых и поэтому более «демократичных», официально-деловые стилиближе к разговорной речи и поэтому обходятся меньшим числомстилистических маркеров, т.е. в этих языках больше пласт средств,одинаково приемлемых и в обиходно-разговорной, и в офици-ально-деловой речи.

41.4. Заимствование и его особый случай — калькирование.Лексические заимствования из соседних и далеких языков есть влюбом языке, хотя и в разной мере. Вместе с тем заимствованиеслов — это только небольшая и в и д и м а я часть взаимодействияязыков (видимая, поскольку новые лексические заимствования«на слух» и «на глаз» ощущаются говорящими как «чужие» и не-которое время сохраняют этот «привкус чужеязычности»). Одна-ко от внимания говорящих практически ускользают гораздо бо-

Лексинеская типология языков 109

лее обширные изменения, происходящие под влиянием того илииного чужого языка, — изменения в с е м а н т и к е языковых еди-ниц, не затрагивающие привычную «наружную» лексическую обо-лочку обозначений.

В результате влияния чужеязычных семантических моделейпоявляются разнообразные кальки — словообразовательные, се-мантические, фразеологические, синтаксические. Источник ка-лек — речевая практика билингвов (переводчиков, журналистов,«челноков», мигрантов, туристов и др.). Кальки появляются какрезультат б у к в а л ь н о г о перевода (поморфемного, пословно-го, часто с сохранением особенностей чужого управления и т.д.)иноязычной речи. Кальки проникают в языки незаметно, в каче-стве едва ощутимой речевой небрежности или смелости, и рас-пространяются быстро.

Ср. некоторые из относительно недавних инноваций, возникшихпод английским влиянием:• челночный в значении 'связанный с передвижением туда и об-ратно' (вначале поездов, автобусов и т.п., а затем и людей, ср. нео-логизм челночная дипломатия) под влиянием англ, a shuttle —'челнок', to shuttle — 'двигать(ся) взад и вперед'• артикулировать в значении 'сформулировать, выразить мыс-ли, настроения', наряду с прежним 'произносить звуки речи';• ящик в значении 'телевизор' (под влиянием англ, a box 'телеви-зор'; ср. давно известный англ, каламбур: Less box, more books'Меньше телевизора, больше книг')20;• харизматический в значении 'притягательный, умеющий воз-действовать на людей' наряду с прежним значением 'обладающийрелигиозным даром воздействия на людей';

20 Семантические кальки, конечно, трудно диагностировать. Боль-шинству тех, кто знает слово крутой в значении 'производящий силь-ное впечатление, неординарный; демонстрирующий свою силу и вли-яние', кажется, что это естественная, «своя собственная» семанти-ческая эволюция слова. Ср., однако, мнение В.Г.Костомарова о ееамериканском источнике — под влиянием англ, tough 'жесткий, плот-ный, упругий; крепкий, сильный', развившего новые значения в со-четаниях tough criminal 'крутой, т.е. закоренелый преступник', toughpolicy 'крутая, т.е. жесткая политика' (Костомаров В.Г. Языковой вкусэпохи: Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М.: Педаго-гика-Пресс, 1994).

по Часть первая. Структурная типология языков

• пиратский 'незаконный' (в сфере авторского и смежного пра-ва), ср. пиратские копии, пиратская студия и т.п.• меню, а также память, окно, мышь, вирус, жучок, всемирная па-утина и др. (в компьютерном деле);• пакет 'система мер, комплекс решений, законов и т.п.';• ср. также распространяющееся употребление слов агрессив-ный, амбициозный, провокативный без отрицательной коннота-ции соответствующих черт поведения (в контекстах вроде Мыищем знающих, инициативных и (в хорошем смысле) агрессив-ных молодых людей...; Что привлекло нас в этом амбициозномпроекте...)• фразеологические обороты агент влияния, бархатная револю-ция, белые (и синие) воротнички, взять таймаут, голубые кас-ки, грязные деньги (и отмывать деньги), гуманитарная помощь,делать любовь, диалоговый режим, качество жизни, народнаямедицина, страховая медицина, зеленые (два омонима: 1. Дви-жение в защиту экологии; 2. Доллары США) и мн. др.;• ср. также некоторые изменения в грамматическом поведениислов: мн.ч. национальные элиты, мелкие бизнесы, страхованиерисков, выработаны свои формализмы; мн.ч. от слова альтер-натива, в то .время как еще недавно альтернатива — это 'однаиа_двух возможностей' и, следовательно, форма мн.ч. была не-нужна.

В современных языках процессы заимствования и в том чис-ле семантическое калькирование происходят при взаимодействиине только отдельных п а р языков, но и сразу м н о г и х языков(используемых в масс медиа), нередко в самых разных регио-нах планеты. Есть все основания говорить о и н т е р н а ц и о н а -л и з а ц и и современных литературных языков как об одной изсущественных тенденций в их новейшей истории (Подробно см.Тенденция 1997; Гутшмидт 1998). Впрочем, процессы языко-вой (и шире, — семиотической) интернационализации начина-лись не сегодня и не вчера: некоторые виды особо в а ж н о йинформации (цифры, единицы измерения, элементы научно-тех-нической и медицинской терминологии, знаки дорожного дви-жения, знаки опасности, пиктограммы в аэропортах, на вокза-лах, в сфере сервиса и т.п.) давно имеют интернациональноевыражение.


42. Социальные и внутриязыковые предпосылки заимствований

Продуктивность заимствования в качестве способа пополне-ния словаря определяется тремя группами факторов: 1) характе-ром контактирования языков; 2) своеобразием языковой ситуа-ции и лингвистической идеологии общества; 2) внутриструктур-ными особенностями языка-реципиента.

Препятствуют заимствованиям обособленное (например, ост-ровное) географическое положение народа, сильные изоляцио-нистские и националистические настроения в общественном со-знании, приводящие, в частности, к языковому пуризму (отри-цательному отношению к заимствованиям, вплоть до стремленияизбегать заимствований или даже очистить язык от имеющихсязаимствований). Внутриязыковые ограничения заимствования свя-заны с фонетико-морфологическими трудностями принятия чу-жого слова.

Фонетико-морфологические препятствия на пути заимствованийсвязаны с внутриструктурными особенностями языков. В некото-рых языках возможны слоги строго определенной структуры (до-пустим, только открытые), ограничено разнообразие звуковых це-почек (например, невозможно соседство двух разных согласных)или имеются ограничения в фонетической типологии слова (небывает трехсложных слов) и т.п. (см. подробно § 22). В частности,те или иные подобные фонетические барьеры существуют в иври-те, в венгерском, финском, китайском, японском языках. Труд-ность заимствования в таких условиях связана с тем, что, как пи-сал У.Вайнрайх, «заимствованное слово будет поневоле резковыделяться на фоне слов родного языка, если его звуковая обо-лочка не подвергнется радикальному изменению; но в этом слу-чае оно рискует утратить значительную долю тех этимологическихсвязей с международными корнями, ради которых, возможно, ибыло оказано предпочтение механизму перенесения перед заим-ствованием» (Вайнрайх 1972, 46)21.Вот, например, как фонетически адаптировал некоторые европейс-кие заимствования китайский язык : bolangning (англ, 'браунинг'),hailuoyin (нем. 'героин'), ashipilin (нем. 'аспирин"). Ср. также некото-рые заимствования из русского языка: suwei'ai ('совет'), buershiweike

21 В терминологии Вайнрайха, перенесение — это лексическое зам-ствование, подстановка — калькирование.

1 1 2 Часть первая. Структурная типология языков

('большевик'), lubu ('рубль'). Они стали неузнаваемы! (примерыВ.И.Горелова). Поэтому в китайском языке так мало заимствований:по данным китайских исследователей, из санскрита китайский языкзаимствовал около 200 слов; из тибетского, маньчжурского, монголь-ского, а также из западных языков — около 900 слов, преимуще-ственно научно-технических терминов (Горелов 1979, 135—136).Внутриязыковые препятствия на пути заимствований нередко со-здаются морфологическим обликом слова. Так, морфология гла-гола обычно сложнее, чем морфология имени. Отчасти поэтомусреди заимствований в любом языке глаголов в 2—3 раза мень-ше, чем существительных (отчасти же это обусловлено речемыс-лительными причинами).И все же основные барьеры на пути заимствований связаны нес фонетико-морфологическими трудностями, а с идеологичес-ким неприятием чужого слова. И наоборот: спад пуристическихнастроений приводит к заимствованиям. Например, даже вяпонском языке— и островном, и генеалогически обособлен-ном, с серьезными ограничениями в моделях слогов и звуковыхцепей, с давними изоляционистскими традициями в культуре(сильными, во всяком случае, до середины XX в.) — число заим-ствований значительно больше, чем в китайском, — их около 17тыс. (по данным для середины 60-х гг. XX в.; см. Новые слова1978, 32).

Многочисленность заимствований — отнюдь не признак «сла-бости» языка, а скорее, открытости, восприимчивости культурынарода к чужому новому. Например, в английском языке фран-цузских и латинских заимствований (по разным данным) при-мерно 40—50 %, причем в основном это обозначения понятийкультуры и науки22. По-видимому, язык, в котором много заим-ствований, восходящих к корнеслову классического языка своегокультурного ареала, ощущается соседями как «не вполне чужой» —его проще учить, на нем легче читать. Вполне вероятно, что оби-лие слов и корней романского происхождения делает английскийязык лексически близким не только романским народам, но идругим языкам — в той мере, в какой они используют интерна-

22 В английской лексике около 10 тыс. слов — это заимствования изфранцузского языка, из них 70% составляют имена (см.: Crystal David.The Cambridge encyclopedia of the English language. P. 46).


циональный (в частности, латинский) корнеслов в своей обще-культурной и терминологической лексике.

Идеологическое неприятие заимствований характерно преиму-щественно для «закрытых» социумов или для относительно не-больших народов, озабоченных сохранением своей этноязыковойсамостоятельности. Впрочем, пуристические настроения известныи в ситуациях, когда национальной независимости ничего не уг-рожает — ср. нетерпимость в правых кругах современной Франциик англо-американским заимствованиям. А.В.Исаченко писал опуризме немецких романтиков, особенно после победы над На-полеоном, стремившихся «освободиться от галломании отживаю-щей свой век аристократии и от сковывающего влияния латыниученых кабинетов, суда и администрации» (Исаченко 1958, 352).

В истории разных языков в какой-то век больше заимствова-ний из одного языка, в другой век — из другого. В XX в. в рус-ском, английском, немецком, испанском, польском языках боль-ше всего общекультурных (неспециальных) заимствований былоиз французского языка. К концу века, во всяком случае, в науч-но-технической терминологии части языков, резко возрос удель-ный вес английских заимствований.

Существует прямая зависимость между количеством книг,переведенных с тех или иных языков в определенное десятилетиеили столетие, и количеством лексических заимствований из этихязыков в это время. Например, в истории русской культуры доXVII в. п р е о б л а д а л и переводы с греческого, в XVII — с ла-тинского, в XVIII и XIX — с французского, в XX — с английс-кого (хотя, разумеется, во все века были переводы и с другихязыков). Соответствующей была и динамика заимствований, с той,однако, существенной оговоркой, что огромный и в смысловомотношении важнейший пласт заимствований в русском языке со-ставила лексика, «чужеязычность» которой не ощущается гово-рящими. Это заимствования из церковнославянского языка — клас-сического языка славянской образованности.

О-гз»

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СОЦИАЛЬНАЯТИПОЛОГИЯ ЯЗЫКОВ

• Функциональное разнообразие языков

• Типология литературных языков

• Типология языковых ситуаций

• Вспомогательные международные языки и их типы

• Языковая политика в типологическом освещении

ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ РАЗНООБРАЗИЕ ЯЗЫКОВ

43. Признаки, значимые для социолингвистическойхарактеристики языков

С точки зрения структурной типологии, не с у щ е с т в у е тязыков больших и малых, сильных и слабых, богатых и бедных.Аналитический строй не лучше и не хуже синтетического, агглю-тинация не лучше фузии, преобладания гласных или тоническогоударения не достаточно для расцвета вокального искусства илипоэзии. Структурное разнообразие языков — все это не более, чемразная т е х н и к а , разные с р е д с т в а выражения (любого) со-держания, однако сами в о з м о ж н о с т и выразить принципи-ально р а в н ы и не предопределяют ни содержания коммуника-ции, ни социальных судеб языков. Между тем судьбы языков, ихсоциальная история и перспективы глубоко различны. Как ни горь-ко признавать, но социального равенства между языками нет.«Языки равны только перед Богом и лингвистом, — заметил одинамериканский исследователь, — нет равенства между английскимязыком и вымирающим языком индейского племени».

Если структурные различия языков можно сравнить с антро-полого-психологическими различиями людей, то социолингвис-тические черты языков напоминают различия между людьми вих социальном происхождении и статусе, в образовании, в обра-зе жизни, роде занятий, наконец, в авторитетности (популярно-сти, влиятельности, престижности) в тех или иных социальныхгруппах или обществе в целом.

В социолингвистической «анкете» языков целесообразно учи-тывать следующие признаки: 1)коммуникативный ранг языка,соответствующий объему и функциональному разнообразию ком-муникации на том или ином языке (см. § 44); 2) наличие пись-менности и продолжительность письменной традиции (§ 46.1);

1 1 8 Часть вторая. Социальная типология языков

3) степень стандартизирован ности (нормированности) языка; на-личие и характер кодификации (§ 46.2); тип нормированного (ли-тературного) языка; его взаимоотношения с ненормируемыми фор-мами существования языка (диалектами, просторечием и др.)(§§ 53—54); 4) правовой статус языка («государственный», «офи-циальный», «конституционный», «титульный» и др.) и его фак-тическое положение в условиях многоязычия (§§ 47, 55—57);5) конфессиональный статус языка (§ 49); 5) учебно-педагогичес-кий статус языка: язык как учебный предмет; как язык преподава-ния; как «иностранный» или «классический» язык и др. (§§ 50—52).

44. Коммуникативные ранги языков

Социолингвистические параметры отдельного языка опреде-ляются объемом и структурой коммуникации, осуществляемой наэтом языке. Объем и структура коммуникации зависят от следую-щих показателей (допускающих количественную оценку): 1) коли-чество людей, говорящих на данном языке; 2) количество этно-сов, говорящих на этом языке; 3) количество стран, в которыхиспользуется язык; 4) состав общественных функций и социальныхсфер, в которых используется язык (в каждой из стран).

Объем коммуникации распределен между языками мира край-не неравномерно. По данным университета (Сиэттл, США), в1995 г. на 13 самых распространенных в мире языках говорило75 % из 5-миллиардного населения Земли, а на 25 языках — бо-лее 90 % (см. таблицу 44).

Примечание: Следует иметь в виду, что разные источники могутсущественно расходиться в определении количества говорящихна том или ином языке. Это объясняется не только разновре-менностью подсчетов, но и невольным или вольным смешени-ем количественных данных, связанных с такими понятиями, как«население страны», «язык большинства населения (страны)»,«язык численно преобладающего этноса», «государственный(официальный) язык», «этничность» и «язык», «основной языкчеловека» и «второй язык, которым человек свободно владеет»,а также с неразличением в ряде случаев близкородственныхязыков и диалектов. Так, по данным Сиэттлского университета(таблица 44), на русском языке в мире говорят 284 млн. чел., в

Функциональное разнообразие языков 119

Таблица 44. Список 25 самых распространенных языков мира

№

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

Языки, на которыхговорят более

100 млн. человек

китайский (манда-рин)

английский

хинди

испанский

русский

арабский

бенгальский (Индия,Бангладеш)

португальский

малайско-индонезийский

японский

французский

немецкий

урду

Число гово-рящих (в

млн. человек)

975

478

437

392

284

225

200

184

160

126

125

123

122

№

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

Языки, на кото-рых говорят более

50 млн. человек

пенджабский (штатПенджаб в Индии)

корейский

тёлугу (юго-восточная Индия)

тамильский (Ин-дия и Шри-Ланка)

кантонский (югКитая)

ву (район Шанхая,Китай)

итальянский

турецкий

тагальский(Филиппины)

тайский, или сиам-ский (Таиланд)

минчан (юго-восток Китая, Тай-вань, Малайзия)

суахили (Кения,Танзания, Заир,Уганда)

Число гово-рящих (в

млн. человек)

95

75

74

71

70

66

63

60

54

51

50

50

то время как в трех изданных в Москве справочниках приводят-ся другие и при этом разные цифры (см. таблицу 44-а).Особенно велики различия источников в определении числа го-ворящих на хинди и урду: согласно ЛЭС 1990, на хинди говорит200 млн.чел., на урду— 45 (30 млн. в Индии + 15 млн. в Пакис-тане); по данным Сиэттлского центра, число говорящих на хин-ди— 437 млн. (3-е место в мире!), на урду— 122 млн. (13-е ме-сто).

120 Часть вторая. Социальная типология языков Функциональное разнообразие языков 121

Таблица 44-а. Разные источники о числе говорящих на русском языке

Источники

Брук 1 986, 1 50 (по переписи1979г.)

ЛЭС 1990, 429 (со ссылкойна перепись 1979 г.)

Русский язык 1997, 438 (попереписи 1989 г.)

Количество человек, говорящих на русском языке

В (бывшем) СССР

153, 5 млн. считают родным,241, 8 млн. «хорошо знают»

184 млн. (со ссылкой наперепись 1979 г.)

В СССР— 163, 5 млн., вРоссии — 143, 7 млн.

В мире

данные не приводятся

250 млн.

250 млн. «в той или иноймере владеют русскимязыком»

Значительную часть объема коммуникации на крупнейшихязыках мира составляет коммуникация за п р е д е л а м и тех эт-носов или стран, для которых соответствующие языки являются«своими» (автохтонными). В этом отношении первенствует англий-ский язык: на нем говорят в 47 странах мира; за ним следуют:французский (26 стран), арабский (21 страна), испанский (20стран), португальский (родной для жителей Португалии и Брази-лии и официальный еще в 5 странах).

Контраст в объеме коммуникации, осуществляемой на разныхязыках, становится еще резче, если сопоставлять совокупныео б ъ е м ы речевой деятельности, происходящей на каждом отдель-ном языке. В принципе объемы коммуникации могут быть оцене-ны количественно — в «человеко-часах», т.е. с учетом суммарно-го объема времени, в течение которого каждый отдельный чело-век занят той или иной речевой деятельностью — как активной(продуцирование устных или письменных текстов), так и пассив-ной (восприятие устной или письменной речи)1. Объемы всех ви-дов человеческого общения с использованием языка составляетвсе сказанное, услышанное, написанное, напечатанное, прочи-танное, в том числе произнесенное и услышанное с экрана теле-визора и киноэкрана, по радио, в церкви, со сцены и в зритель-

' Теория и практика таких исследований в наибольшей мере разра-ботаны в японской лингвистике — в направлении, известном как «шко-ла языкового существования» (сложилось в конце 40-х — начале 50-хгодов). См.: Сибата Такэси. Исследование языкового существования в те-чение 24 часов //Языкознание в Японии. М.: Радуга, 1983. С. 134—141. Вприложении к работе (Неверов 1982) помещен «Словарь терминов те-ории языкового существования».

ных залах, в школьных классах, вузовских аудиториях, спетое сэстрады, тиражированное в газетах и книгах, в грамзаписях, накассетах, дисках, дискетах, компакт-дисках, циркулирующее вканалах электронной почты и компьютерных сетей.

В социолингвистике различают 5 коммуникативных ранговязыков, определяемых в зависимости от функций языков в меж-государственном и межэтническом общении. На вершине этойпирамиды — 6 так называемых «мировых языков», в основаниипирамиды — сотни бесписьменных «местных языков», которыеиспользуются в обиходно-бытовом общении только внутри свое-го этнического коллектива (см. диаграмму 44.5).

44.1. Мировые языки. Это языки межэтнического и межгосу-дарственного общения, имеющие статус официальных и рабочихязыков ООН: английский, арабский, испанский, китайский,русский, французский).

Состав «клуба» мировых языков исторически изменчив. В Европе,Средиземноморье, на Ближнем Востоке первым мировым языком былгреческий. Еще с IV в. до н.э. (в эпоху эллинизма) греческий языкраспространился в эллинистических государствах Малой Азии и Се-верной Африки. В III—II в. до н.э. в Александрии эллинизированныеиудеи перевели на греческий язык Ветхий Завет, а в I в. н.э. на гре-ческом были созданы книги Нового Завета. Что касается латыни, товначале она распространялась в качестве языка римских завоеваний иколоний, римского права и администрации. Позже латынь стала вто-рым (после греческого) языком христианской церкви, школы, на-уки. Латынь и греческий продолжали оставаться «мировыми» куль-турными языками до эпохи великих географических открытий.

В XVI—XVII вв. первым мировым языком стал португальский;в XVIII в. он уступил первенство французскому, позже, с сере-дины XIX в., потесненному английским. Если в древности и вСредние века мировые языки были известны в границах своихкультурно-религиозных миров, если в XVI—XIX вв. португальс-кий, испанский, английский, французский использовались в гра-ницах колониальных империй, то в XX в. распространение анг-лийского языка стало планетарным.

44.2. Международные языки. Эти языки широко используют-ся в международном и межэтническом общении и, как правило,имеют юридический статус государственного или официального

122 Часть вторая. Социальная типология языков

языка в р я д е государств. Примеры: 1) португальский; 2) ма-лайско-индонезийский (в странах Малайского архипелага — Ин-донезия, Малайзия, Филиппины); 3) вьетнамский язык (будучиродным для 51 млн. человек из 57 млн. населения Вьетнама, онявляется официальным языком страны; кроме того распространенв Камбодже, Лаосе, Таиланде, Новой Каледонии, а также во Фран-ции и США); 4) суахили (официальный язык, наряду с английс-ким, в Танзании, Кении, Уганде; распространен также в Заире иМозамбике; суахили иногда называют лингва франка2 Восточной иЦентральной Африки: на нем говорят около 50 млн. чел.).

44.3. Государственные (национальные) языки. Они имеют юри-дический статус государственного или официального языка илифактически выполняют функции основного языка в одной стране. Внеодноязычном социуме это, как правило, язык большинства насе-ления (впрочем, есть и интересные исключения; см. § 57.1.); отчастипоэтому он используется как язык межэтнического общения. При-меры: 1) хинди и близкий к нему урду в Индии; 2) тайский (сиам-ский) язык — официальный язык Таиланда, являющийся роднымдля 26 млн. человек, при том что население страны — более 50 млн.;3) грузинский язык в Грузии (государственный язык в стране, гдекроме грузинского языка, употребляются осетинский, абхазский,мегрельский, лазский, сванский, русский, армянский, азербайд-жанский языки); 4) литовский язык в Литве и т.д. Примерно таковже коммуникативный ранг основного языка в относительно моно-национальных государствах (японского, польского, венгерского и др.).

44.4. Региональные языки. Это языки межэтнического обще-ния, как правило, письменные, однако не имеющие статуса офи-циального или государственного языка. Примеры: 1) чжуанскийязык (13 млн. человек)3, будучи языком большинства населенияГуанси-Чжуанского автономного района Китая, используется идругими этноязыковыми группами этого района и соседних уез-дов; 2) тибетский язык в Тибетском автономном районе КНР(свыше 4 млн. говорящих, язык межплеменного общения и де-лопроизводства); 3) три главных языка в Нигерии (хауса, йору-

2 О понятии лингва франка в качестве типа языков-посредников см.§63.1.

3 Относится к семье тайских языков, родственные связи которыхс китайско-тибетскими языками не доказаны.


ба, йгбо), в стране, где 80 млн. жителей говорят на 200 языках ипри этом государственным языком является английский. Региональ-ные языки Европы (бретонский и провансальский во Франции,фриульский в Италии, сардинский на принадлежащем Италии ост-рове Сардиния и др.) иногда называют литературными микроязы-ками. Они имеют письменность4, иногда на них выходит местнаягазета или альманах, иногда — специальные программы на радиоили телевидении, однако на них не учат в школах, они не исполь-зуются в межэтническом общении и не имеют официального стату-са (в отличие от каталанского, галисийского и баскского языков вИспании, ретороманского в Швейцарии или фарерского в Дании).

44.5. Местные языки. Как правило, это бесписьменные языки.Таких языков многие сотни. Они используются в устном неофи-циальном общении только в н у т р и этнических групп в поли-этнических социумах. Нередко на них ведутся местные радио- ителепередачи. В начальной школе местный язык иногда использу-ется в качестве вспомогательного языка, необходимого для пере-хода учащихся на язык обучения в данной школе (см. ниже § 50).

Объемы коммуникации на языках разных коммуникативныхрангов находятся в обратной зависимости от ранга языка и от ко-личества языков, относимых к данному рангу (см. диаграмму 44.5).

Диаграмма 44.5. Зависимость между коммуникативным

рангом языка и объемом осуществляемой на нем коммуникации

Коммуникативные рангиязыков

Объемы коммуникации, осуществляемойна языках определенного ранга

Приблизительные количества («объемы») языков,обладающих определеннымкоммуникативным рангом

4 Нередко на протяжении многих веков, как, например, провансальс-кий (или окситанский) язык (родной язык, наряду с французским, пример-но для 8 миллионов жителей южной Франции, а также Альпийской Ита-лии). Памятники письменности на провансальском языке известны с X в.;расцвет провансальской литературы и особенно лирической поэзии труба-дуров приходится на XII—XIII вв. (Алисова, Репина, Таривердиева 1987, 17).


45. Здоровые, больные, исчезающие,мертвые и возрожденные языки

Лингвисты мира бьют тревогу: языковое разнообразие плане-ты стремительно сокращается. Проводят параллели с исчезнове-нием многих видов животных, растений, с экологическими ка-тастрофами: вместе с умиранием сотен языков все это — разныепроявления нарастающего неблагополучия в мире. Вслед за «крас-ными книгами» фауны и флоры появились «красные книги» язы-ков (см. Красная книга 1994). Вопрос о выживании «умирающих»языков стал основным на XV Международном лингвистическомконгрессе (1992 г., Канада). Конгресс выработал ряд конкретныхрекомендаций для ЮНЕСКО, направленных на защиту языков,которым грозит исчезновение. ООН объявила годы 1994—2004Международным десятилетием коренных малочисленных народовмира. В России таких народов 63.

Как считает Кристиан Леман (Германия), число языков мирабыло самым большим в XV в., т.е. до колонизации Африки, Аме-рики, Австралии. По оценкам экспертов, к концу XXI в. из 6000языков Земли уцелеет только 10 % языков (Леман 1996, 181). Вдоколумбовой Северной Америке было 1500 языков, сейчас ихосталось несколько десятков5. Ежегодно исчезает около 12 язы-ков. В Канаде таких угасающих языков (индейских) свыше 50, вЮжной Америке — более 100, в Африке — около 200; в Австра-лии из 2000 еще недавно живых, хотя и малочисленных местныхязыков после смены двух-трех поколений уцелеют лишь около200 языков (Потапов 1996).

В одной из книг А.Е.Кибрика в главе «Проблема исчезаю-щих языков в бывшем СССР» предложена следующая града-ция языков по их «жизнестойкости»: здоровые, больные, исче-зающие, мертвые языки. На основе многолетних полевых ис-следований автор расположил 17 исчезающих языков России(Сибири и Дальнего Востока) по их продвинутости к мертвойточке (см. Кибрик 1992, 67 — 79). По данным Н.Б.Бахтина, в


5 International Encyclopedia of Communications / Ed. at the Annenbergschool of Communications, University of Pennsylvania. Oxford — New-York — Toronto, 1989. P.48—49. Об исчезающих языках в различных реги-онах мира см.: Endangered Languages / Ed. by R.H. Robins & E.M.Uhlenbeck.Oxford - New York, 1991. - 273 p.

районах Крайнего Севера имеется 26 таких языков (Бахтин1992)6.

Впрочем, тревогу вызывает не только угасание «больных» и «ис-чезающих» языков, но и сужение сфер использования «здоровых»языков, в том числе языков международного общения и великихкультур, — вследствие экспансии мировых языков, особенно анг-лийского. Против засилья английского языка в международных ком-муникациях, в рекламе, в бизнесе аудио-, видеозаписей и шоу-биз-несе, в Интернете, постоянно выступает национально озабоченнаяобщественность Западной Европы, особенно во Франции, Португа-лии, Испании, Германии, Италии. Однако это не столько защита«родного языка в родной стране», сколько конкуренция сильныхязыков за регионы распространения в мире, за сохранение и упро-чение своей роли в международной политике и культуре.

Свои проблемы со «здоровьем» языков решают народы Вос-точной Европы. Перестройка и гласность, а затем падение Бер-линской стены, распад СССР и образование новых независимыхгосударств привели к значительному возрождению языков быв-ших советских республик. Процессы национального возрожденияначинались в разных стартовых условиях и шли с разной силой,однако нет сомнения в том, что национальный подъем был по-всеместным. Титульные языки бывших советских республик ста-ли государственными; резко выросли объемы коммуникации нав с е х без и с к л ю ч е н и я новых государственных языках, рас-ширились их социальные функции и перспективы; поднялся пре-стиж. Однако возрождение языков на постсоветском пространстве —это длительные и непростые процессы, и все же они набираютсилу.

В Западной и Центральной Европе начиная с 60-х гг. XX в.активизируется стремление сохранить и возродить культурно-язы-ковую самобытность различных этнических групп населения. Не-сколько позже эти тенденции нашли опору в движении к «ново-

6 При этом языки крайне неравномерно изучены. По даннымК.Лемана, о половине языков мира известно т о л ь к о то, как ониназываются. Для примерно тысячи языков имеются лингвистическиеописания, но иногда они содержат лишь грамматику. Докумонтирован -ность малых и исчезающих языков совершенно недостаточная: «ско-рость исчезновения языков превышает скорость описания» (Леман1996, 182).


му федерализму», включающем экономику и политику. О мето-дах возрождения языков будет сказано ниже (см. §§ 73—77), покаже приведем некоторые факты.

В ряде ситуаций речь идет о расширении социальных функций иповышении статуса языка б л и з к о р о д с т в е н н о г о к основно-му языку государства. Таковы каталанский и галисийский языкипо отношению к испанскому в Испании; фриульский и тирольскийв Италии; фарерский в Дании (на обладающих автономией Фарер-ских островах); фризский в Нидерландах (в провинции Фрислан-дия). В Славии аналогичные движения в защиту местных языковсвязаны с «литературными микроязыками». Это термин А.Д.Дули-ченко, который описал 12 региональных языков в бывшей Югосла-вии, Польше, Чехии и Словакии (югославо-русинский, чакавский,кайкавский, прекмурско-словенский, кашубский, ляшский, восточ-нословацкий, резьянский), а также за пределами славянских зе-мель: молизско-хорватский в Италии, карпаторусинский («аме-риканский») в США, банатско-болгарский в Банате7, градищан-ско-хорватский в Западной Венгрии (см. Дуличенко 1981). Еслиговорить о микроязыках в пределах Славии, то это территориаль-но ограниченные варианты славянских языков, носители которыхстремятся сделать эти диалекты литературными языками, т.е. рас-пространить в местной школе, печати, в литературном творчестве.В других, более сложных случаях усилия защитников миноритар-ного языка направлены на его сохранение в условиях нерод-с т в е н н о г о двуязычия. Таким языком по отношению к испанс-кому является баскский язык — древнейший неиндоевропейский языкЗападной Европы, сейчас генетически изолированный. При режимеФранко баскский язык, как и каталанский и галисийский, был запре-щен; значительная часть басков утратила родной язык. По испанскойКонституции 1978 г., баскский язык, наряду с испанским, признан офи-циальным языком Страны Басков (автономная область Испании). Ониспользуется в национальной школе, прессе. На Британских островахи во Франции предметом специальной защиты являются кельтскиеязыки ранних индоевропейских поселений в этих землях: в Шотлан-дии — гэльский, в Уэльсе — валлийский, в Ирландии — ирландский,на полуострове Бретань во Франции — бретонский.

1 Банат — историческая область в пограничье между Румынией иХорватией, куда в XVIII в. переселились болгары-католики.


Особый и замечательный по результатам случай представляетсобой возрождение иврита — современной модификации древне-еврейского языка. Возвращение иврита в качестве живого языканазывают одним из чудес XX в.

В Палестине и Иудее древнееврейский был обычным, повсед-невным языком еврейского народа еще в первые века нашейэры. Однако после римского завоевания и рассеяния иврит вы-шел из употребления в качестве разговорного языка, хотя и ос-тавался языком религиозной практики и духовно-светскойкнижности. Евреи диаспоры перешли на индоевропейскиеязыки: это были или языки тех народов, среди которых онижили, или идиш (язык германской подгруппы, сформировав-шийся в X—XIV вв. на базе одного верхненемецкого диалекта),или ладйно (язык романской подгруппы, сложившийся в XVI в.на основе кастильского языка). Начиная с XIV в. на идише со-здается значительная еврейская литература, в XIX в. — еврейскийнародный театр. По данным Роджера Белла, еще в 1961 г. идишбыл первым или вторым языком для 75 % евреев мира (Белл1980, 220).Однако со 2-й половины XVIII в. евреи, преимущественно в Восточ-ной Европе, начинают возрождать древнееврейский язык (иврит).Вначале он возвращается в просветительскую и художественнуюлитературу; со 2-й половины XIX в. иврит начинают употреблять и вповседневном общении. Выдающаяся роль в возрождении ивритапринадлежит легендарному Элиэзеру Бен-Йегуде (1858—1922).Переселившись в 1880 г. из Европы в Иерусалим и оказавшись воглаве движения за объединяющий иудеев иврит, Бен-Йегуда сумелорганизовать издание на иврите газет и книг. Он создал словарьживого иврита, включив в него сотни неологизмов, которые он со-ставлял с полным знанием многовековой литературной традициина древнееврейском языке8. С образованием государства Изра-иль (1948) иврит становится его официальным языком (наряду сарабским).

8 Раби Йосеф Телушкин. Еврейский мир: Важнейшие сведения оеврейском народе, его истории и религии. М.: Лехаим, 1998. С. 218—219.


46. Письменность и литературные языки

Создание письма явилось главным событием в истории чело-веческой коммуникации (включая книгопечатание и компью-тер). Письмо привело к качественным изменениям в характереязыкового общения людей, а вслед и вследствие этого — к не-виданному ускорению информационных, технологических и со-циальных преобразований. (Об информационных последствиях см.подробно в кн.: Мечковская 1996, 152—157). Письмо оказыва-лось также мощным и счастливым фактором в судьбах тех язы-ков, которые, волею истории, относительно рано создали или(чаще) переняли у соседей письмо. Письменность развивала иобогащала язык, поднимала его престиж в глазах бесписьмен-ных соседей. С появлением письма обычно начинал складывать-ся литературный (нормированный) язык — в качестве такойформы существования языка, которая обладает наибольшимифункциональными возможностями и в перспективе становитсяобщим (наддиалектным и межсословным) средством коммуни-кации народа.

46.1. Письмо в судьбах языков. В современном мире все наро-ды пользуются письмом, однако в подавляющем большинствеслучаев это письменность не на местном, а на том или ином ме-жэтническом языке. Из 5—6 тыс. языков Земли только 600—650языков имеют письменность. Косвенным источником таких све-дений может быть число переводов самой читаемой в мире кни-ги — Библии. По данным Института перевода Библии (Стокгольм),в 1998 г. имелось свыше 600 переводов Нового Завета и около 366переводов всей Библии; впрочем, с учетом переводов о т д е л ь -н ы х библейских книг, а также переводов на мертвые языки, ко-личество языков, на которых имеется перевод, вырастает до 1545(см. Арапович 1996, 52).

Неопределенность данных о количестве языков, обладающихписьменностью, связана с рядом обстоятельств. Иногда алфавитимеется, но практически не используется — он или архаичен ипоэтому неудобен, или, напротив, слишком нов, мало кому извес-тен, и поэтому на практике используется письменность ближай-шего языка-посредника. Во всяком случае количество известныхграфических систем письма (алфавитов) превышает количество


письменностей «действующих» и тем более используемых в печа-ти или книгоиздательстве9.«Определитель языков мира по письменностям» РС.Гиляревско-го и В.С.Гривнина (М.: Наука, 1965), составленный в Государствен-ной библиотеке иностранной литературы в Москве, охватываетоколо 200 языков (включая мертвые языки и вышедшие из упот-ребления письменные системы).

В IX в. создание славянской азбуки и перевод на южнославян-ский диалект нескольких вероучительных и богослужебных книгстали событием, которое создало первый литературный язык в с е йС л а в и и . Иное дело сейчас. Наличие письменности, безусловно,расширяет коммуникативные возможности языка, однако в со-временном мире не письменность определяет коммуникативныйранг языка, а, напротив, полифункциональность языка обеспе-чивает жизнеспособность его письму.

Языки, используемые в устной массовой коммуникации (ра-дио, телевидение), несколько более многочисленны, чем языки,обладающие письменностью, однако их количество не превыша-ет 10 % всех языков мира. В многоязычных ситуациях объем веща-ния на данном языке в масс-медиа и особенно на телевидении —это главный показатель и фактор, определяющий коммуникативно-социальный статус языка.

46.2. О степенях и факторах стандартизированное™ языков.Социолингвистический параметр «стандартизированность языка»связан с оценкой ц е л о с т н о с т и языка. Разные этнические язы-ки могут существенно отличаться друг от друга тем, насколькосоставляющие их языковые образования (диалекты, койне, лите-

9 Ср. несколько отпечатанных на ротапринте номеров газеты«Збудшне» (['Пробуждение'], орган общественно-культурного объе-динения «Пол1сьсе») и несколько страниц-вкладышей в «Чырвонайзмене», с заглавием «Балесы Полюься» ['Страницы Полесья') (1988—1990 гг.), написанных на «ятвяжском языке» с использованием особойграфики. Между тем существование «ятвяжского языка» проблематично.См. .Птв]ежа (пол!ська) штудцно-прахтыцька конфырэнция: Тэзыпроказэ] (13—14 априля 1990 р.). Пыньск, 1990.— 98 с.; Лтв|ежа(заходышнополюька) штудцно-прахтыцька конфырэнция: Матыр]елы(13 — 14 априля 1990 р.). Пыньск, 1990. — 23 с. О ятвяжском языке в об-щеславянской перспективе см. статью Н.И.Толстого «Новый славян-ский литературный микроязык?» (Толстой 1998, 497—506).


ратурный язык, просторечие, арго, сленг и др.) б л и з к и другдругу, иначе говоря, насколько тот или иной общенародный (этни-ческий) язык единообразен, внутренне однороден и консолидирован.

Вопрос о степени стандартизированное™ языков конкретизи-руется в ряде аспектов. Во-первых, существенно, имеется ли в дан-ном языке наддиалектное (интердиалектное) языковое образование(форма существования языка), которое носители диалектов исполь-зуют при междиалектном общении. На ранних стадиях истории языкатакой наддиалектной формой общения может быть койне10, поз-же — литературный язык. Если наддиалектной формы общения нет,значит общенародный языковой стандарт еще не сложился (что бы-вало в ранние феодальные времена).

Во-вторых, при наличии койне или литературного языка вста-ют вопросы о взаимоотношении этого наддиалектного средства об-щения и диалектов: в какой мере литературный язык отличается отдиалектов, их групп или основного диалектного массива? может линоситель диалекта без специального обучения понять речь на лите-ратурном языке? какой процент населения говорит на литературномязыке, а какой — на диалектах, и много ли людей говорят на диа-лектах, близких к литературному языку? Ответы на эти вопросызависят в первую очередь от характера диалектного членения данно-го языка: от того, сколько в нем диалектов, насколько сильны раз-личия, с одной стороны, между диалектами, а с другой, — междулитературным языком и диалектами. Чем больше людей говорят налитературном языке, чем ближе литературный язык к диалектам (илик представительной группе диалектов), тем сильнее степень едино-образия, т.е. стандартизации данного этнического языка.

В-третьих, для языков, где имеется письмо и сложился лите-ратурный язык, существенна степень его кодифицированности"(т.е. представленное™ литературной нормы в нормативных грам-матиках и словарях). Следует подчеркнуть, что б о л ь ш и н с т в о

10 От греч. koine didlektos— общий язык. Применительно к много-язычным ситуациям койне иногда понимают как устный язык, ис-пользуемый в качестве я з ы к а - п о с р е д н и к а при контактах носи-телей разных этнических языков (см. § 63.2).

11 Кодификация — по происхождению юридический термин (позднелат.codificatio от codex— книга, собрание законов \\facio — делаю); это систе-матизация законов в едином законодательном своде путем устранениянесогдасованнности, восполнения пробелов, отмены устаревших норм.


языков человечества, не имея письменности, пребывают вне за-бот о «правильности»—«неправильности» речи. Если их носителейи волнуют вопросы языка, то это вопросы самого существованияили выживания языка. Однако в социумах, где есть литератур-ный язык, общество заботится об упрочении и распространении«правильного» языка во всем коллективе говорящих, что в ка-кой-то мере повышает стандартизированность (единообразие) ре-чевой практики. Вместе с тем сама по себе кодифицированностьэтнических языков не влияет на их выживаемость и не создаетпреимуществ в конкуренции с другими этническими языками. Сдругой стороны, степень нормированности языка, а главное, ха-рактер нормативно-стилистического уклада языка по-человечес-ки интересны — как языковая результирующая социально-куль-турной истории народа (см. §§ 53—54).

В-четвертых, относительно языков п о л и э т н и ч е с к и х , илиполинациональных (т.е. языков, на которых говорит более чем одиннарод), то их н а ц и о н а л ь н ы е в а р и а н т ы существенно раз-личаются между собой (см. об этом: Варианты 1981, Швейцер1995), что в целом уменьшает стандартизированность этих язы-ков. Однако, судя по практике их использования в качестве меж-дународных языков, наличие национальных вариантов английс-кого, испанского, французского, португальского, немецкого язы-ков в конечном счете не только не влияет на их привлекательностьв межнациональном общении, но, возможно, даже усиливает ее.Люди привыкают к тому, что эти языки бывают до известнойстепени р а з н ы м и ; это приучает к свободе, толерантности и вни-манию к сути сообщения, а не к региональным особенностям егоязыковой оболочки.

47. Правовой статус языков

В отличие от коммуникативной иерархии языков (см. § 44),которая складывалась, как и вся социально-культурная историячеловечества, по большому счету, с т и х и й н о , юридическиеранги приписываются языкам л ю д ь м и , поэтому в целом этодостаточно субъективная и искусственная характеристика языков.Однако в социолингвистической типологии языков этот признакважен, а с более общей точки зрения интересен — как социальныйфеномен и как акт языковой политики.

9*


47.1. Юридические термины-определения. В законодательстветех стран, которые юридически регламентируют взаимоотноше-ния языков, правовой статус языков определяется одним, двумяили тремя терминами. Однако в совокупности эта терминологиянасчитывает более полутора десятков определений: государствен-ный, официальный, национальный (англ, national означает не столько'национальный', сколько 'общегосударственный'), временный го-сударственный язык (определение статуса английского языка вконституции Индии), официальный язык штата (закрепленныйв конституции термин для 14 языков Индии, при том что в со-ставе Индии 22 штата), язык союзной (автономной) республики,язык национального округа (национальной области) (в конститу-циях бывшего СССР и союзных республик), язык межнациональ-ного общения, язык коренной национальности, язык титульной на-ции, язык национальных меньшинств, язык большинства населе-ния, язык народности (в отличие от языка нации в конституциибывшей Югославии), местные языки и др. Нередко юридическизначим сам факт упоминания языка или диалекта в законодатель-ном акте, а также квалификация некоторого языкового образо-вания в качестве языка или же в качестве диалекта.

В 11 республиках бывшего СССР по законам о языках, при-нятым в 1989—1991 гг., язык народа, именем которого названареспублика, получил статус государственного12. Согласно россий-скому законодательству, в 1995 г. в РФ было 19 государственныхязыков и 10 титульных (Государственные языки 1995). В нацио-нальных автономиях России продолжается процесс придания язы-кам наивысшего юридического статуса.

В США была попытка определить статус английского языкана федеральном уровне. В 1981 г. Сенат США обсуждал законо-

12 Еще прежде, по республиканским конституциям 1978 г., этимстатусом обладали азербайджанский, армянский, грузинский и абхаз-ский языки. Накануне распада СССР движение за государственный ста-тус национальных языков открыли прибалтийские республики: первымзакон о языке был принят в Эстонии (в январе 1989 г.), затем в Лит-ве, Латвии; в октябре 1989 г. — в Украине, в январе 1990 г. — в Бела-руси. По закону «О языках народов СССР» (принят в апреле 1990 г.),правовой статус русского языка определялся как официальный языкСССР. В октябре 1991 г. русский язык получает статус государственно-го языка Российской Федерации.


проект о конституционном признании английского в качествегосударственного языка. На федеральном уровне проект не про-шел, но в 12 штатах, среди которых Иллинойс и Калифорния, атакже южные, традиционно консервативные штаты, после рефе-рендумов английский язык получил статус официального языкаштата.

Реальный юридический смысл таких терминов, как государ-ственный, официальный или национальный язык, а тем более ком-муникативный вес языков, обладающих «одноименным» юриди-ческим рангом, в разных странах может быть достаточно разным.Это следует уже из того факта, что в ряде стран имеется толькоодин официальный или государственный язык, а примерно в 20странах — по два и даже три13, а в Республике Сингапур — четы-ре (малайский, китайский, тамильский и английский). Есть госу-дарства, которые законодательно дифференцируют эти термины.Например, в Исламской Республике Мавритании статус «нацио-нального» языка принадлежит арабскому, а «официальным» язы-ком назван французский.

Субъективное человеческое начало в юридической кодифика-ции взаимоотношений языков сказывается в том, что даже в од-ном и том же социуме эти термины понимаются по-разному (неговоря уж о коллизиях между юридическим и фактическом ста-тусом языка). См. также §§ 72—73.

47.2. Дипломатические ранги языков. По дипломатическомупротоколу, на международных совещаниях и конференциях вседокументы, протоколы и заключительные акты должны бытьпредставлены на языках всех государств-участников данной кон-ференции. Это официальные языки конференции. Круг рабочихязыков бывает более узким: это языки, на которых ведутся пре-ния, составляются доклады или проекты решений.

Если международный договор составляется на двух или не-скольких языках, то в его заключительных статьях указывается,что тексты на каждом языке имеют одинаковую юридическуюсилу, т.е. считаются одинаково подлинными и равнозначными,или аутентичными14.

13 По данным «Всемирной энциклопедии наций» (World MarkEncyclopedia of the Nations. V. 2—5. New York, 1971).

14 Греч, authentikos — подлинный, исходящий из первоисточника.


В ООН высший статус официального языка принадлежит язы-кам не всех государств-членов ООН, а только шести из них1 5.Эти шесть языков являются официальными языками в главныхорганах ООН (кроме Международного Суда16), а в Совете Безо-пасности и Генеральной Ассамблее они являются также и рабочи-ми языками. В Организации по безопасности и сотрудничеству вЕвропе (ОБСЕ) официальными и рабочими языками являютсяанглийский, испанский, итальянский, немецкий, русский и фран-цузский.

Некоторые языки имеют статус документного (documentary)или полудокументного (semidocumentary) языка ООН. Это языки,на которые в официальном порядке переводятся (полностью иличастично) резолюции Генеральной Ассамблеи и Совета Безопас-ности, а также ежегодные доклады основных комитетов и подко-митетов. К языкам с таким статусом, в частности, относится не-мецкий язык.

48. Исторический экскурс: пророческие и апостольские языки

Социальные характеристики языков и в особенности социо-культурное развитие языков находятся в глубокой зависимостиот той роли, какую выпало играть тому или иному языку в кон-фессиональной истории народов.

Есть языки, на которых, волею судеб, оказалось впервые из-ложено или записано, а впоследствии канонизировано то или иноерелигиозное вероучение. Это так называемые «пророческие» (про-фетические11) или «апостольские» ('посланнические') языки.Таких языков немного.

Во-первых, это языки, созданные для записи религиозного содер-жания. Именно эти записи составили самые ранние тексты на этихязыках. К таким языкам относятся:

15 При создании ООН в 1945 г. официальных языков было пять: ан-глийский, испанский, китайский, русский, французский. На них былвыработан и подписан Устав ООН. В 1973 г. шестым официальным язы-ком стал арабский.

16 Официальные языки Международного Суда в Гааге — француз-ский и английский.

17 От греч. prophetes— пророк, прорицатель, толкователь оракула;prophetikos (впервые в Новом Завете) — пророческий.


• ведийский язык (XIX — XI вв. до н.э.); на нем написаны древней-шие в индийской культуре тексты — «Веды» (религиозные гимны,заклинания, жертвенные формулы) и «Упанишады» (учение омире);• древнееврейский и арамейский языки иудейского канона —«Торы» (Ветхого Завета) (XIII — I вв. до н.э.);• авестийский язык (с X в. до н.э.; кодификации в III— VII вв.н.э.)— язык зороастризма;• санскрит (VII в. до н.э. — VII в. н.э.) — язык «Махабхараты», «Рама-яны» и большинства сочинений древнеиндийской философии и науки;• пали (VI в. до н.э. — I в. н.э.) — язык буддийского канона;• старославянский (церковнославянский) — с IX в. язык восточно-го христианства у славян и влахомолдаван.Во-вторых, к пророческим относятся некоторые языки, еще преж-де, чем на них было записано религиозное учение, обладавшиезначительной письменно-литературной традицией и позже исполь-зованные для записи вероучительных текстов. Это такие языки:• веньянь — древнекитайский язык; на нем написаны и канонизи-рованы сочинения Конфуция (сложение канона с VI — II вв. до н. э.);• древнегреческий и латинский языки: начиная с I в. н.э. на нихскладывался религиозный канон христианства: в III до н.э. на гре-ческий язык был переведен Ветхий Завет (Септуагинта); в I—II вв.н.э. на греческом был написан Новый Завет); латинский переводБиблии (Вульгата бл. Иеронима) создавался в 384 — 405 гг.;• классический арабский язык (формировался в доисламской по-эзии в V—VI вв.) — в VII в. стал языком Корана18.

Пророческие и апостольские языки были первыми культовы-ми (ритуальными) языками, т.е. языками, которые использова-лись в богослужении. В силу н е к о н в е н ц и о н а л ь н о г о (бе-зусловного) восприятия знака (что вообще характерно для рели-гиозного сознания), такие языки нередко сакрализировались(почитались как священные). Все это предопределило исключи-тельный авторитет пророческих языков в своих культурно-рели-гиозных мирах. Они не только становились классическими лите-

18 В случае расхождений в датировке во внимание принимается тадата, которую указывают авторы, принадлежащие к соответствующейконфессии. Некоторые даты указаны по изданию: The Encyclopedia ofReligion. V. I-XVI / Ed. by Mircea Eliade. N.Y. - L, 1987.


ратурными языками своего ареала, но и в течение столетий былиглавным фактором в развитии языковых ситуаций.

Почти все профетические языки расширили свои коммуника-тивные функции. Многие столетия это были языки не только кон-фессиональной сферы, но и светской культуры, образования и на-уки, литературы, права. До сих пор сохраняет статус главного языкав арабо-мусульманском мире язык Корана (классический арабский).

Народы дорожили духовными ценностями, записанными напрофетических языках, и поэтому делали все, чтобы сохранить итексты и сами языки в первозданном виде. Поэтому профетичес-кие языки исключительно устойчивы. Прервались, изменилисьгосударственные и культурно-религиозные традиции древних пер-сов, неузнаваемыми стали языки потомков, однако авестийскийязык — язык их древнейшей религии (зороастризма), хотя и вы-шел из употребления, но сохранился — благодаря Писанию («Аве-сте»). Благодаря связи с Писанием у забытых профетических язы-ков сохраняется возможность возрождения. Такова судьба иври-та — языка священных книг иудаизма (см.§ 45).

49. Конфессиональный статус языка в качествеего социолингвистического параметра.

В древности и в средние века профетическим языкам проти-востояли местные, вначале малопрестижные языки — их называ-ют н а р о д н ы е я з ы к и или, используя латинский термин,vernaculae (от vernaculus — 'туземный, местный, отечественный').По мере секуляризации исключительность профетических языковзабывалась. Стали возможны переводы Писания и богослужениена народных языках. Иначе говоря, новым языкам стали доступ-ны основные конфессиональные функции профетических языков —быть языком Писания и быть языком культа (ритуала). Однако,даже выполняя функции культовых языков, новые конфессио-нальные языки не считаются священными.

Таким образом, понятия «профетические (апостольские) язы-ки» и «сакральные языки» актуальны не столько для социальнойтипологии языков в современном мире, сколько для пониманияпредыстории конфессиональных функций у многих новых (на-родных) языков — не профетических и не сакральных. Подробносм. Мечковская 1998 [а].


50. Учебно-педагогический статус языков

В общеобразовательных школах разной ступени и в специаль-ных учебных заведениях языки выполняют три основных учебно-педагогических роли (функции): 1) язык используется как вспо-могательное средство при обучении некоторому другому языку;2) на языке ведется преподавание (обучение); 3) язык являетсяучебным предметом.

1. Большинство языков мира (а большинство составляют бес-письменные «местные» языки; см. § 44.5) используются в школетолько в роли устного в с п о м о г а т е л ь н о г о языка: это род-ной (материнский) язык учащихся, используемый на первыхшагах начального образования для того, чтобы, опираясь на род-ной язык учащихся и отталкиваясь от него, перевести дальней-шее обучение на основной язык школы в данном социуме; этотпереход осуществляется уже на следующей ступени обучения (во2-м полугодии или во 2-м классе).

Иногда вспомогательный (родной) язык, используемый напервых шагах обучения, имеет письменную форму; в таких слу-чаях на этом языке создается первая книга учащихся (букварь),что облегчает обучение чтению и письму на основном языке школы.

В роли вспомогательного языка случается выступать любомуязыку мира: первые шаги в изучении иностранного (неродного)языка человек делает опираясь на свой родной язык.

2. Констатируя использование некоторого языка в качествея з ы к а о б у ч е н и я , важно учитывать, на каких образователь-ных ступенях это происходит. Бывает, что язык используется впреподавании в общеобразовательной (средней или неполной сред-ней) школе, однако среднее специальное и / или высшее образо-вание ведется на языке более высокого коммуникативного ранга.В многоязычной ситуации и в условиях конкуренции языков су-щественно, каков удельный вес школ с данным языком обуче-ния.

3. Констатируя, что некоторый язык является у ч е б н ы мп р е д м е т о м , существенно конкретизировать его учебно-педа-гогический статус в следующих аспектах: а) изучается язык встране, где живут носители этого языка, или в стране, где он неявляется родным (хотя бы для какой-то части населения); б) вучебных заведениях какой ступени и какого типа изучается дан-ный язык (в начальной, средней, высшей или на всех ступенях;


в общеобразовательной школе или специальных учебных заведе-ниях); в) в каком качестве и с какими целями преподается язык;при этом возможны следующие случаи:

• язык преподается в качестве р о д н о г о языка учащихся ив качестве я з ы к а о б у ч е н и я (с последним обстоятельствомсвязано то, что в задачи преподавания входит совершенствованиевладения языком как средством общего образования);

• язык преподается в качестве р о д н о г о языка учащихся,однако преподавание ведется на другом (неродном) языке болеевысокого коммуникативного ранга; в этом случае преподаваниеязыка не направлено на совершенствование владения языком обу-чения;

• язык является неродным для учащихся и преподается пото-му, что является языком большей или меньшей ч а с т и н а с е -л е н и я данного многоязычного социума (т.е. чтобы обеспечитьвозможность коммуникации разноязычных групп населения дан-ного социума);

• язык преподается в общеобразовательных целях в средней ивысшей школе в качестве « и н о с т р а н н о г о » языка (см. § 51);

• язык преподается в качестве к л а с с и ч е с к о г о языка дан-ного культурного ареала (см. § 52);

• язык преподается в качестве с п е ц и а л ь н о г о у ч е б н о г оп р е д м е т а ; в этом случае знание языка является важнейшейчастью профессиональной подготовки преподавателей данногоязыка, переводчиков, а также специалистов-исследователей, ра-бота которых состоит в изучении культуры, истории, экономикинародов, говорящих на этом языке, в сборе и анализе информа-ции о данной стране или регионе (именно этим занимаются ис-следователи в таких учреждениях, как Институт славяноведенияи балканистики РАН, Институт востоковедения, Институт СШАи Канады и др.).

Типология языков, построенная с учетом их учебно-педагогическо-го статуса, представлена в таблице 50. Знак + указывает на нали-чие данной функции у всех языков, помещенных в соответствующейклетке таблицы; знак — на отсутствие функции. В строке «Арабс-кий язык» три показателя помещены в скобках, что означает, чтохарактер проявления признака требует дополнительных коммен-тариев. Это обусловлено рядом особенностей диглоссной языко-вой ситуации в арабо-мусульманском мире (см. § 61).

140 Часть вторая. Социальная типология языков Функциональное разнообразие языков 141

51. «Иностранный язык» как категорияфункциональной типологии

Общеобразовательный смысл преподавания иностранных язы-ков состоит в развитии речемыслительных способностей челове-ка" и в расширении его культурного кругозора (поскольку изу-чение чужого языка ведет к «органическому» усвоению некото-рых базисных элементов соответствующей культуры, в результате«чужесть» и языка, и культуры существенно уменьшается). Разу-меется, очень важен и чисто практический аспект — возможностьобщения поверх языковых барьеров. В общеобразовательных шко-лах разных ступеней и высшем (нефилологическом) образовании«иностранный язык» — это в целом факультативный предмет.Преподавание иностранных языков в большей мере связано с тра-дициями европейского и гуманитарного образования, нежели аме-риканского и технического20. Далеко не каждый язык «иной стра-ны» изучается где бы то ни было в качестве «иностранного».

Например, в школах и вузах Беларуси в общеобразовательныхцелях изучаются четыре языка: английский, немецкий, французс-кий, испанский. В Минске и Гродно в нескольких гуманитарно ори-ентированных школах преподаются, наряду с неславянскими язы-ками, польский и болгарский языки; на различных курсах и фа-культативах изучаются, кроме неславянских европейских языков,польский и иврит. Ряд языков «иных стран» изучаются в качествекомпонента профессиональной подготовки. В частности, языкизарубежных славянских народов изучаются белорусистами и руси-стами; итальянский, как международный язык вокального искус-ства, изучается в консерватории; группы любителей восточноймудрости и медицины изучают тибетский язык и т.д.

Принятию языка как учебного предмета в общеобразователь-ных школах способствуют следующие факторы: 1) коммуника-тивный ранг языка (преподаются прежде всего «мировые языки»,

19 Главный развивающий фактор здесь — это оперирование р а з -н ы м и семиотическими системами и цепочками знаков, передающи-ми «одно и то же» содержание.

20 Во многих общеобразовательных средних школах США обязатель-ными предметами являются родной язык, история и физкультура; ос-тальные предметы изучаются по выбору учащихся (факультативно).

см. § 44.1.); 2) потенциальные возможности использовать языкна практике — в профессиональной деятельности, туризме, раз-влечениях (например, слушать эстрадную музыку или читать де-тективы); 3) географическая близость страны научаемого языка(например, в Беларуси расширяется изучение польского и осо-бенно немецкого языков; в России в Приморском и Амурскомкраях — китайского; в США шире всего преподается испанский);4) международный авторитет языка в качестве особо престижно-го (ср. репутацию французского как языка утонченной европейс-кой культуры или польского как языка «славянских французов»);5) сложившиеся традиции школьного преподавания тех или иныхязыков (в частности, в течение 10—15 лет, без нарушения балан-са занятости учителей и вузовских преподавателей, невозможнони резко сократить, ни резко увеличить объем преподавания тогоили иного языка, поскольку это связано с долговременными про-граммами подготовки определенного числа учителей, выпускаучебников, словарей и т.д.).

Многие страны, стремясь к распространению и популяризациисвоего языка и культуры, ежегодно организуют кратковременные(2—4 недели) курсы для желающих изучать язык или сохранятьзнание языка (последнее актуально для соотечественников за ру-бежом). В Словении, например, первая летняя школа прошла в 1965 г.и с тех пор организуется каждый год. В начале 80-х годов добилисьвозможности собирать языковые школы страны Балтии. В Беларусилетние школы белорусского языка, литературы и культуры прово-дились в 1991—1995 гг. и возобновлены в 1999 г.

52. Социолингвистический смысл понятия «классический язык»

Круг классических языков в общем совпадает с составом про-фетических (апостольских) языков (см. § 48), однако понятие«классические языки» принадлежит актуальной культурологииязыка, а не ее предыстории.

Для классического языка характерны такие признаки:1. Это язык, на котором создан (написан или переведен) кор-

пус текстов, сохраняющих в данной традиции максимально вы-сокую социально-культурную ценность. Это могут быть как свет-ские тексты (например, античная греко-римская литература), таки религиозные (Коран).

142 Часть вторая. Социальная типология языков143

2. Это язык, который, в силу ценности написанных на немтекстов и престижности культурной (или культурно-религиозной)традиции, связанной с данными текстами, вышел за пределыпервоначального этнического коллектива и приобрел надэтничес-кий характер.

3. Термин «классический язык» применяется к языкам, накоторых больше не создается новых произведений, т.е. корпусклассических текстов в «настоящее время» (например, с концомгреко-римской литературной традиции или после сложения рели-гиозного канона) является закрытым; в этом смысле классичес-кие языки — это мертвые языки.

4. В отличие от тех мертвых языков, которые изучаются ис-ключительно в исследовательских целях (например, тохарскиеязыки), классические языки являются предметом не только ис-следования, но и в той или иной мере п р е п о д а в а н и я (школь-ного и/или вузовского). Именно преподавание сохраняет тради-цию классической филологии в культуре. Преподавание означа-ет, что в обществе есть учителя и ученики, уроки и учебникиклассического языка и что идет п е р е д а ч а знания, т.е. нужныновые издания, новые комментарии, новые переводы классичес-ких текстов21.

Сила классический традиции в культуре проявляется, между про-чим, и в том, что какие-то элементы классической образованнос-ти могут встретиться на порядочном удалении от школы и уроковклассического языка.Можно думать, Гоголь верно чувствовал это присутствие элемен-тов латинской классики в обиходе украинских козачьих верхов,когда воссоздавал следующий застольный разговор: "Ну, сынки!Прежде всего выпьем горелки!— так говорил Бульба. <...> Ну,подставляй свою чарку; что, хороша горелка? А как по-латыни

21 Понятие «классический язык» и «классическая литература» невполне соотносительны: последнее понимается преимущественно воценочном смысле и обычно применительно к отдельным нацио-нальным традициям, в то время как понятие «классический язык»относится к более широкому культурно-этническому ареалу. Времен-ные границы понятия «классическая литература» также субъективноподвижны; ср. дальнейшую расплывчатость выражений классики XXвека, современная классика и т.п.

горелка? То-то, сынку, дурни были латинцы: они и не знали,есть ли на свете горелка. Как, бишь, того звали, что латинс-кие вирши писал? Я грамоте разумею не сильно, а потому и незнаю: Гораций, что ли?"— "Вишь, какой батько!— подумал просебя старший сын, Остап, — все, старый, собака, знает, а ещеприкидывается".

К живому языку (точнее, к окружающей речи) люди частоотносятся критически: кого-то возмущает молодежный сленг,косноязычие депутатов или полупустые и громоздкие канцелярс-кие обороты, кому-то не нравятся заимствования или диалектиз-мы... По отношению к классическому языку подобные упрекиневозможны. Как заметила Т.М.Николаева, самые «красивые» язы-ки — это мертвые языки.

•

ТИПОЛОГИЯ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЯЗЫКОВ

53. Типологические различия между литературными языками

Своеобразие конкретного литературного языка проявляется вдвух направлениях. С одной стороны, существен статус литера-турной формы языка на всем том коммуникативном простран-стве, которое занимает данный о б щ е н а р о д н ы й язык: от этогозависят « в н е ш н и е » взаимоотношения литературного языка снелитературными (или долитературными) формами существова-ния данного языка (с его диалектами, койне, просторечием, аргои т.п.); см. об этом § 53.1. С другой стороны, для понимания ти-пологического своеобразия литературного языка существен харак-тер его собственного, « в н у т р е н н е г о » , нормативно-стилис-тического уклада (т.е. состав его функциональных стилей, нали-чие кодифицированной формы литературного языка, глубинадифференциации его вариантных и синонимических средств); см.об этом §§ 53.2..53.3.

53.1. О разных «дистанциях» между литературной и нелитера-турной речью. Есть литературные языки, отделенные от нелите-ратурной речи малопроницаемым барьером, и, напротив, языки,где граница между литературной и нелитературной речью про-зрачна и постоянно нарушается.

Так, в русском языке литературная речь в целом довольно терпи-ма к просторечным, вообще стилистически сниженным вкрапле-ниям. Поэтому в речи телеведущего, международного обозревате-ля, спортивного журналиста, в публичной речи юриста вполнеобычны просторечные краски. Ср. просторечные слова и оборо-ты в типичном выступлении судебного обвинителя: Желая полу-чить еще более прочные гарантии, набивая себе цену, Пеньков-ский настойчиво требовал от разведчиков организовать ему

Типология литературных языков 145

встречу с высокопоставленным английским представителем;как мог ... докатиться до тягчайших преступлений; не гнушалсявсякими безделушками и барахлом, полученным от своих «доро-гих друзей»; расплачивались за ротозейство и болтливость(Судебные речи советских обвинителей / М.: Юридическая литера-тура, 1965. С. 238, 245, 246, 247).Как отмечает австрийский славист Вольфганг Штандлер, в русскихрекламных текстах значительно чаще, чем в немецких и англий-ских, используются просторечные окказионализмы1.

Иная картина наблюдается в таких языках, как французскийили чешский. Здесь литературная речь и просторечие значительноудалены друг от друга, и это расстояние преодолевается с трудом.

В «молодых» литературных языках (белорусском, украинском,словенском) почти не заметна языковая дистанция между разго-ворной речью на литературном языке и диалектной речью, гео-графически близкой к литературному языку. Легкая диалектнаяокраска такой речи не воспринимается как «неправильность»;скорее, это подчеркнутый «местный колорит» и языковая «орга-ничность», вполне приемлемые в литературно-обиходной (неко-дифицированной) речи. Более того: разговорная маркированностьречи, в частности, в словенском языке создается (без ущерба длянормативности) не сниженной лексикой, но преимущественнопроизношением, при этом даже люблянское (столичное) произ-ношение ощущается как диалектное2.

Диалектная речь традиционно приемлема в повседневном го-родском общении в странах немецкого языка, особенно в Швей-царии, Австрии (прежде всего городской диалект Вены), но так-же и в Германии.

В Японии диалекты (точнее, сблизившиеся с литературным язы-ком полудиалекты) не только сохраняются в семейном и дружес-ком общении, но и культивируются. По сведениям В.М.Алпатова,

1 Вроде таких, как Сникерсни! (реклама сникерсов), Канарьте сюда!(реклама отдыха на Канарских островах), Два литра прикола! (ъ рифмус рекламируемым кока-кола), Полный улёт! и т.п. (Доклад на XII Меж-дународном съезде славистов, Краков, 1998).

2 Характерно, что еще 40 лет назад театральные критики, актерыи языковеды спорили: возможна ли словенская разговорная литератур-ная речь без диалектной окрашенности? (См.: Jezik in Cas: Zbornik /Zbrala in uredila Ada Vidovic Muha. Ljubljana, 1996. S.311- 316).


недавно в японских школах введен курс местного диалекта, осо-бый для разных районов страны, в котором учат уместному ис-пользованию диалекта и пониманию его отличий от литературногоязыка. Увеличивается число радиопередач на диалектах, причемв некоторых районах такие передачи звучат ежедневно: на диа-лекте передают местные новости, народные песни, пьесы, объяс-нения диск-жокеев. Надо сказать, что внимание к диалектам вЯпонии традиционно. Как замечает В.М.Алпатов, «может быть, нив одной стране диалекты не исследуются так детально, как в Япо-нии <...> Диалектологическая работа воспринимается здесь какчасть работы по изучению и сохранению национальной культуры»(Алпатов 1996, 242—243).

53.2. Различия в социальных функциях. Главное типологичес-кое различие между литературными языками связано с тем, вхо-дит ли в «нормативное пространство» языка такая форма его су-ществования, как разговорная речь (т.е. обычная, непринужденная,неофициальная устная речь людей, в л а д е ю щ и х литературнымязыком). Для современных языков Европы и Америки характерновключение разговорной речи в состав средств литературного об-щения. Иначе говоря, употребление разговорной речи не н а -р у ш а е т норм литературного языка (в отличие от просторечия,которое находится за п р е д е л а м и нормативного языка).

Принципиально иной тип литературного языка характерен дляязыковых ситуаций, квалифицируемых как культурное двуязы-чие (см. § 60) и особенно в условиях диглоссии (разновидностикультурного двуязычия, см. специально § 61). При диглоссии ли-тературные языки используются преимущественно в письменнойформе и в официальном устном общении; повседневная устнаяобиходно-бытовая речь (в том числе людей из образованных сло-ев общества) находится вне нормативных оценок (точнее, к бы-товому общению не применимы оценки «правильно—неправиль-но»). К языкам такого типа относится современный литературныйарабский; в Средние века таким был литературный язык право-славных славян — церковнославянский.

В социальной истории разных языков прослеживается тенден-ция к расширению функций и сфер использования их литератур-ных форм. Если на заре письменности литературный язык — этоязык немногих высокоавторитетных текстов (прежде всего сак-


ральных), то в современном мире литературные языки использу-ются повсеместно, в том числе в непринужденном повседневномобщении. Поэтому в целом степень нормированности языковогообщения («нормативное пространство») имеет тенденцию увели-чиваться. На схеме 53.2. представлены два типа нормативно-фун-кционального уклада языка: I тип, для которого характерна фун-кционально у з к а я сфера использования литературного языка(тип представлен в диглоссных ситуациях и в значительной меретакже в ситуациях культурного двуязычия), и II тип, типологи-чески более поздний, с максимально ш и р о к и м составом фун-кций литературного языка, в число которых входит и повседнев-ное обиходное общение.

Схема 53.2. Два типа нормативно-функционального уклада языка

1тип

Нормативное языковоепространство: церковь,образование, наука, официальная ипрестижная книжно-письменнаякультура

Языковое пространство,лежащее вне нормативныхоиеяок: повседневное обиходное

письменности (напр., русск.оересташеломоты), низоваяхудожественная литература (напр,русск. «Повесть о ФролеСкобеевежит.н.),

ие

II тип

Нормативное языковоепространство: образование, наука,власть, церковь, масс медиа,повседневное обиходное общение,художественная литература

Языковое пространство, вкотором используютсяненормативные варианты языка(диалекты, просторечие, арго)

Разговорная речь, если она находится в рамках литературногоязыка, противостоит более строгому варианту литературного языка(этот вариант называется кодифицированный литературный язык).Структура кодифицированного языка зависит от состава входя-щих в него функциональных стилей (официально-деловой, цер-ковный, газетно-публицистический и др.). Литературные языкимогут различаться тем, какие функциональные стили в них сло-


жились. Например, в каком-то языке научные, учебные и науч-но-популярные тексты могут стилистически заметно различатьсямежду собой, в то время как в другом языке аналогичные текстыоказываются стилистически однородны, т.е. различия между на-учным и научно-популярным стилем еще не выработались.

53.3. О разном внимании к нюансам и оттенкам. Различия междуотдельными литературными языками могут заключаться в глубинеи определенности смысловой дифференциации вариантных и си-нонимических средств языка. Для таких языков, как французский,английский, русский, безразличное употребление вариантов в це-лом не характерно. В других языках, например, в белорусском, сло-венском, сербском, распространено функционально незначимоеварьирование, т.е. во многих случаях выбор варианта из ряда па-раллельных или синонимических средств не связан с ощутимымисемантическими и/или стилистическими различиями.

Например, в русском языке выбор краткой или полной формыприлагательного в позиции сказуемого обычно функциональнозначим. Краткие формы чаще обозначают признак, ограничен-ный во времени или в каком-либо ином отношении, полные жеформы — признак абсолютный, постоянный (ср. девочка боль-на — девочка больная, пальто коротко — пальто короткое).Иногда краткие формы в сравнении с полными ощущаются какболее книжные, с этим связана их отвлеченность, строгость,иногда категоричность. А.М.Пешковский, сопоставляя полные икраткие формы прилагательных (речь идет о синтаксически сход-ных репликах в «Трех сестрах» Чехова: «Ты, Машка, злая», «Ты,Маша, глупая», «О, глупая ты, Оля»), замечает: «Все три репли-ки отнюдь не враждебны. Это— по-родственному, по-дружески.Но сказать ты зла, ты глупа есть уже оскорбление... Ты зла —это голое констатирование факта, к которому не идет дружескийтон и небрежно-разговорный стиль» (Пешковский A.M. Русскийсинтаксис в научном освещении. М., 1956. С. 226). В отличие отрусского языка, в белорусском полные и краткие прилагатель-ные употребляются без каких-либо заметных смысловых и стили-стических различий (при том, что полные формы употребляютсячаще).

В белорусском языке обычно меньше также степень дифференци-рованности слов в синонимическом ряду. Например, по данным


«Тлумачальнага слоун!ка беларускай мовы» в 6-ти книгах (Мн., 1977—1984) и «Слоушка сЫон!мау i бл!зказначных слоу» М.К.Клышки (Мн.,1976), между синонимами дрэнны, кепсм, благ/ нет ощутимых раз-личий ни в семантике, ни в стилистической окрашенности. В анало-гичном синонимическом ряду в русском языке — плохой, дурной,скверный, худой— слова дифференцированы в большей степени:дурной употребляется преимущественно в литературно-книжнойречи; худой в современном литературном языке употребляется лишьв отдельных выражениях (не говоря худого слова, быть на худомсчету), в пословицах и поговорках, а в других случаях слово имеетпросторечный характер; скверный имеет усилительное значение ит.д. (по «Словарю синонимов русского языка» в 2-х томах, под ред.А.П.Евгеньевой. Л., 1970—1971).

Следует подчеркнуть, что различия языков в степени диффе-ренцированности параллельных и синонимических средств нельзяобъяснить субъективными факторами, т.е. различиями в степении характере кодифицированности языковой нормы. Дело не в раз-ной подробности или зоркости словарей и грамматик, а именно во б ъ е к т и в н о й картине — в том, что в «молодом» литератур-ном языке функциональное размежевание параллельных средствмогло еще не сложиться (см. § 54.1).

54. Факторы типологического своеобразия литературных языков

Различия между литературными языками не зависят от их ге-неалогических взаимоотношений. Ближайшие родственные языкимогут быть весьма различны по типологическим особенностямсвоих нормативно-стилистических систем (например, русский ибелорусский, чешский и словацкий). С другой стороны, языки,далекие в генеалогическом отношении, могут быть сходны с точ-ки зрения типологии литературных языков (например, русский ифранцузский литературные языки).

Норма литературного языка — явление национальное и исто-рическое. Именно в своеобразии культуры и истории народов ко-ренятся факторы, определяющие своеобразие их литературныхязыков. При этом особенно существенны те исторические усло-вия, в которых происходило ф о р м и р о в а н и е национальноголитературного языка.


54.1. «Возрастной» фактор: о языках—«гениальных юношах» иязыках—«маститых гениях». Культурно-психологический смысл сти-листики. В типологии литературных языков очень важны хронологи-ческие границы понятия «современный литературный язык». В раз-личных национальных языках продолжительность того последнего этапав истории языка, который в настоящее время осознается носителямиязыка как с о в р е м е н н ы й , может быть существенно разной.

Отношение говорящих к определенному диахроническому этапув истории языка как к языку «современному» или, напротив, как кязыку «вчерашнего дня» проявляется в хронологических границахчитаемой в современном национальном коллективе отечественнойлитературы. Эти границы в основном совпадают с творчеством клас-сиков национальной литературы, в художественной практике кото-рых формировался национальный литературный язык. Так, основ-ные черты современного итальянского литературного языка скла-дываются в XIII—XIV вв., в творчестве «великих флорентийцев» —Данте, Петрарки, Боккаччо; начало современного французскоголитературного языка относится к XVII в. (драматургия Корнеля,Мольера, Расина); начало современного литературного русского язы-ка — это 20—30-е годы XIX в. (творчество Пушкина); становлениесовременного белорусского литературного языка связано с именамиВинцента Дунина-Марцинкевича и Франтишка Багушевича (сере-дина — вторая половина XIX в.).

Дальнейшая история сложившегося литературного языка состо-ит в том, что нефункциональное варьирование постепенно преодо-левается; углубляется стилистическая и семантическая дифференци-ация языковых средств; в итоге формируется внутренняя функцио-нально-стилистическая структура литературного языка, что усиливаетего обособленность от нелитературных форм существования языка.Вот почему для типологии норм так важно, сколько столетий (илидесятилетий) насчитывает «современный» литературный язык.

Владимир Набоков в «Постскриптуме к русскому изданию» (1965)«Лолиты» так характеризовал различия в выразительных возмож-ностях между «зеленым русским литературным языком» (началосовременной истории — Пушкин) и «зрелым, как лопающаяся пошвам смоква, языком английским» (начало современной исто-рии — Шекспир): «Телодвижения, ужимки, ландшафты, томлениедеревьев, запахи, дожди, тающие и переливчатые оттенки приро-ды, всё нежно-человеческое (как ни странно!), а также всё мужиц-


кое, грубое, сочно-похабное, выходит по-русски не хуже, если нелучше, чем по-английски; но столь свойственные английскому тон-кие недоговоренности, поэзия мысли, мгновенная перекличка меж-ду отвлеченнейшими понятиями, роение односложных эпитетов,всё это, а также всё относящееся к технике, модам, спорту, есте-ственным наукам и противоестественным страстям — становитсяпо-русски топорным, многословным и часто отвратительным всмысле стиля и ритма. Эта невязка отражает основную разницу висторическом плане между зеленым русским литературным язы-ком и зрелым, как лопающаяся по швам смоква, языком английс-ким: между гениальным, но еще недостаточно образованным, аиногда довольно безвкусным юношей, и маститым гением, соеди-няющим в себе запасы пестрого знания с полной свободой духа»3.

Итак, глубина и определенность стилистической и смысловойдифференциации языковых средств прямо зависит от «возраста»литературного языка; можно сказать, степень дифференцирован-ности языковых средств есть ф у н к ц и я в р е м е н и , в течениекоторого совершалась история литературного языка.

Стилистическая дифференциация увеличивает информацион-ную емкость языковых знаков, поскольку формируется новыйкомпонент содержания знака — стилистическая маркированность.Внутреннее социально-психологическое содержание стилистичес-кой маркированности сводится к оценке (или характеристике)знака с точки зрения его уместности в тех или иных условияхобщения (то ли при обращении к Богу или в речи о Боге; то ли вобщении частном — семейном, бытовом, дружеском, интимном,непринужденном, фамильярном и т.д.; то ли в общении социаль-ном — публичном, служебном, официальном, профессиональном).

Стилистическая дифференциация языка представляет собойисторически п е р в о е осознание, осмысление языка обществом.В этом состоит ее огромное культурно-психологическое значение.Таким образом, начальное познание языка (до первых сочиненийо языке, первых словарей и грамматик) носило коллективный,сугубо практический и в основном имплицитный (свернутый,неявный) характер, поскольку стилистические оценки языковыхсредств вначале не формулировались явно (эксплицитно), но про-являлись в в ы б о р е одного варианта из ряда возможных.

3 Набоков В. Лолита. М.: Известия, 1989. С.358-359.


Зарождение стилистики происходит в доисторические (беспись-менные) времена и предшествует сложению литературного языка.Типологическая древность стилистики подтверждается исследова-телями коммуникации в бесписьменных социумах. Обобщая та-кого рода факты (относящиеся к языкам американских индей-цев), Эйнар Хауген писал (в 1964 г.):

«Некоторые виды общения требуют соблюдения языковой формыдаже в обществах, не имеющих письменности. Такова сфера закона,ритуалы и эпос. Язык, функционирующий в этих сферах, отличаетсяот языка повседневной жизни тем, что он более величествен, болееотчетлив и больше запоминается. Причина этого очень проста: со-общения, которые делаются в таких ситуациях, настолько важны дляжизни общества, что их запоминают и передают от поколения к по-колению, сохраняя неизменными. Эти тексты вверяются судье, свя-щеннослужителю и барду, которые становятся, таким образом, хра-нителями традиций и в то же время потенциальными творцами ин-новаций. Этот язык, приходящий из прошлого такими путями, — этоязык общественный и официальный, в то время как повседневнаяречь таковой не является. Этот язык базируется на ситуации, когдаговорящий обращается ко многим и от имени многих — это как быголос самой группы» (Хауген 1975, 448—449).

54.2. «Традиционные» литературные языки и прерванные тра-диции. Типологические особенности литературного языка во многомзависят от степени его традиционности по отношению к предше-ствующему этапу своей истории. Эта связь между сегодняшнимднем литературного языка и днем вчерашним может быть суще-ственно различной в разных языках.

Для русского языка характерна тесная преемственность междуотдельными периодами его истории. Говоря о первой трети XIX в.как о н а ч а л е новой (современной) стилистической системырусского языка, следует вместе с тем видеть относительный ха-рактер новизны: язык Пушкина отнюдь не был оторван от литера-турного языка XVIII в., он преобразовал, но вместе с тем и продол-жил стилистические традиции XVIII в. Больше того: как показалБ.А.Успенский (Успенский 1985), в XVIII в., в литературной практикеВ.К.Тредиаковского, уже сложился п р о о б р а з литературно-язы-ковой ситуации первых десятилетий XIX в. — ситуации сосущество-вания и конкуренции разных моделей нормализации литературно-


го языка (борьба карамзинистов и шишковистов). Предшествующиеэтапы истории русского литературного языка — XVIII в., язык Мос-ковской Руси, язык Киевской Руси— также были тесно связанымежду собой. Преемственность в истории русского литературно-го языка обусловила то, что его современная стилистика многоенаследует от предшествующих, иногда весьма удаленных, состоя-ний литературного языка. Так, из всех современных славянских ли-тературных языков русский язык в наибольшей мере связан с тра-дициями церковнославянской книжности. В его стилистике по-прежнему актуальна оппозиция церковнославянизмов и исконнорусских языковых средств. Влияние церковнославянского языкасказалось также в том, что кодифицированный литературный рус-ский язык в целом дальше отстоит от живой разговорной и диа-лектной речи, чем большинство славянских литературных языков.

В отличие от непрерывной истории русского литературногоязыка, в истории литературных языков ряда славянских народовбыла своего рода пауза, п е р е р ы в в развитии. Отсутствие госу-дарственной самостоятельности, чужеземное национальное угнете-ние подавили, оборвали традиции ранней письменной культуры вистории белорусского, украинского, чешского, болгарского, сер-бского, хорватского, словенского народов. Новая книжно-письмен-ная культура этих народов возникает несколько веков спустя, врезультате национально-освободительной борьбы и национально-го возрождения.

Однако возрождение славянских литературных языков не быловозобновлением п р е ж н и х нормативно-стилистических систем(за исключением чешского языка). Возрождавшиеся литературныеязыки опирались на живую народную речь, на язык новой лите-ратуры и публицистики. С этим связана их большая близость кнародной речи, большая терпимость к диалектизмам, но вместе стем и некоторая ограниченность, суженность стилистическогодиапазона. По-видимому, в таких языках трудно появиться тек-стам, которые звучали бы так же величественно и торжественно,как, например, ода «Вольность» или «Пророк» Пушкина в рус-ском языке. Но это означает, что и стилистически сниженная речьв молодых литературных языках менее экспрессивна, чем в рус-ском. В переводах она перестает звучать так подчеркнуто раско-ванно, просто, порой — простецки, как на русском языке. Дляощущения стилистического контраста нужна традиция.


54.3. Различия в лингвистических идеалах национального воз-рождения. Типологические черты литературного языка, в особен-ности языковое «наполнение» функциональных стилей, во многомзависели от идеалов и языковых программ национального возрож-дения. Например, ориентация создателей чешского литературногоязыка конца XVIII — начала XIX в. на чешскую книжность XVI в.становится понятной в контексте идей чешского возрождения иантигабсбургского национализма. Идеалом чешского возрождениябыла Чехия прошлого — до поражения на Белой Горе (1620) — сво-бодное и сильное государство, с богатейшей книжно-письменнойкультурой4. Языковой идеал чешские «будители» также видели впрошлом — в чешском литературном языке XV—XVI вв.

Камертоном кодификации для них стала знаменитая 6-томнаяКралицкая Библия, выдающийся памятник XVI в. На тексты Кра-лицкой Библии опиралась первая чешская грамматика Новоговремени — «Подробная грамматика чешского языка» Йозефа Доб-ровского (1809). При этом Добровский даже частично архаизиро-вал язык XVI в. (Национальное возрождение 1978, 9—85).

Добелогорский чешский язык оставался образцом и для Йозе-фа Юнгмана, кодификатора и создателя чешской книжной лекси-ки и терминологии. Его 5-томный чешско-немецкий словарь (30-егоды XIX в.) был задуман как тезаурус чешской лексики на всемисторическом пути Чехии и прежде всего языка добелогорскогопериода. И хотя фактически словарь Юнгмана перерастает рамкиXVI в., однако ориентация на лексику Кралицкой Библии, на сло-вари Велеславина, сочинения Яна Коменского сказалась в возрожде-нии забытой лексики, в активизации архаических словообразова-тельных моделей, в последовательном отказе от заимствований изнемецкого языка.

Ярослав Белич писал (в 1955 г.) о «бумажной архаичности итепличной исключительности» чешского литературного языка пер-вых десятилетий XIX в. Действительно, архаизирующая нормали-

4 Достаточно сказать, что чешский король Карл I (1316—1378)становится императором Священной Римской империи (под именемКарла IV). Карл основал 9 университетов, в том числе Пражский(Карлов) — первый университет в Центральной Европе. В XIV в. на чеш-ский язык переводится полная Библия. Уже в 1488 г. в Чехии был на-печатан первый в Европе перевод басен Эзопа на народный язык.


зация чешского языка была во многом искусственна, она моглаприжиться только потому, что чешский литературный язык пер-вой половины XIX в. был языком книжно-письменной культуры(устная форма литературного языка складывается во второй по-ловине XIX в.). Однако устремленное в прошлое н а ч а л о совре-менного чешского литературного языка сказывается до сих пор:для него характерна самая большая в Славии отдаленность лите-ратурного языка от народно-разговорной речи.

В обстановке иной лингвистической идеологии складывалсясербскохорватский литературный язык (который ныне его носи-тели считают двумя языками — сербским и хорватским).

Литературный язык Сербии XVIII в. стоял на распутье: в литературе иписьменности сосуществовали и соперничали несколько стилистичес-ких систем. Одни из них были связаны с церковнославянским языком,в том числе с его русской редакцией, другие — с народным сербскимязыком. Создатели сербского литературного языка — Досифей Обра-дович, Вук Караджич, Джура Даничич.— отказались от архаизирующихцерковнославянских стилей и обратились к современному народно-му языку. В такой ориентации сказалась сильная в сербском возрож-дении идеология романтизма, с его интересом к этнической самобыт-ности, дописьменной народной культуре, к «душе» народа. Обрадо-вич, крупнейшцй сербский писатель XVIII в., на практике— в своиххудожественных и публицистических сочинениях — доказал приемле-мость народного сербского языка в качестве языка литературного.Более радикально-народный Караджич составил грамматику и сло-варь на основе фольклора сербов, хорватов, черногорцев (1814,1818гг.) и издал — в качестве образца нового литературного языка — не-сколько сборников народной поэзии. Отмечая радикализм Караджи-ча (в его «удавшемся эксперименте»), Н.И.Толстой писал, что отказ откнижных языковых элементов, от церковнославянизмов «не мог непривести к значительному сокращению стилистических возможностейлитературного языка» (Национальное возрождение 1978, 300).Кодификация Караджича была принята обществом. Реформа Ка-раджича, лингвистическая идеология, на которой она вырастала,определили типологические черты литературного сербскохорват-ского языка: близость к народно-разговорной речи, значительнуютерпимость к диалектизмам, вместе с тем — известную сужен-ность стилистических возможностей, что связано с отходом от тра-диций церковнославянской книжно-письменной культуры.


54.4. Эстетический фактор: художественные стили эпохи в судь-бах литературных языков. Говоря о типологических особенностяхлитературных языков, важно учитывать также их зависимость от эс-тетики и поэтики литературного направления, главенствующего вэпоху формирования литературного языка. Показательны в этом от-ношении различия французского и русского литературных языков.

Формирование французского литературного языка связано схудожественной теорией и практикой классицизма. В рационалис-тическом, абстрагирующем искусстве классицизма отбор языко-вых средств строго регламентировался литературными жанрами. Внаиболее авторитетных высоких жанрах (трагедия, эпическая по-эма, но не лирика, которая по самой природе тяготеет к конк-ретному, непосредственному, индивидуальному) язык был ра-ционалистически ясен, точен и далек от живых красок народно-разговорной речи. Обособленность книжной и разговорной речи,некоторая рационалистичность, «сухость» книжных и нейтраль-ных стилей остаются характерными чертами нормативно-стилис-тической системы французского литературного языка.

В отличие от классицистического начала современного французс-кого литературного языка, становление современного русского лите-ратурного языка связано с утверждением реализма. Познавательныеустановки реалистической литературы и ее изобразительные средстваделают художественный текст принципиально открытым всем язы-ковым стихиям. В реализме между художником и миром не стоит филь-трующая эстетика разума, как в классицизме, или эстетика избран-ных эмоциональных состояний, как в сентиментализме. Для реалистаязык — это часть того мира, который искусство стремится изобра-зить во всей полноте и правде. С другой стороны, в реализме язык —это не только объект, но и средство воспроизведения действительно-сти. Со времен гоголевской натуральной школы в русской литературепо-разному говорят крестьянин и чиновник, мастеровой и купец;издавна употребительны диалектные и просторечные краски. Реалис-тической эстетике чужды запреты, языковая ограниченность или од-носторонность. Она п р и н ц и п и а л ь н о не нормативна Но это зна-чит, что та стилистическая система, которая формируется в реалис-тической литературе, отличается большой широтой, свободой,гибкостью своих норм. Именно таковы особенности русского литера-турного языка.

ТИПОЛОГИЯ ЯЗЫКОВЫХ СИТУАЦИЙ

55. Геополитическая группировка языковых ситуаций

В современном мире в зависимости от характера этноязыковыхпроцессов отчетливо выделяются три основных геополитических ре-гиона, которым соответствуют три группы языковых ситуаций:1) «Запад» в геополитическом смысле — Западная Европа и Север-ная Америка («развитые» страны); 2) новые независимые государ-ства, образовавшиеся после распада СССР и социалистическоголагеря (страны, переживающие «переходный» период своей исто-рии); 3) страны Третьего мира («развивающиеся» страны).

1. На Западе на фоне экономической и макрополитическойинтеграции набирают силу встречные тенденции — к региональ-ному «новому федерализму»: к политической и культурной авто-номии малых и средних этносов.

Усиливается культурно-политическая раздельность двух языковыхобщин Бельгии, обособленность разноязычных кантонов Швейца-рии; год от года крепнет сепаратизм в Квебеке (провинция Кана-ды с преобладанием франкоязычного населения — «франкофо-нов»). Упрочиваются позиции бретонского и корсиканского языковво Франции; каталанского, галисийского и баскского языков в Ис-пании; гэльского (шотландского), валлийского (уэльского) и ирлан-дского языков в Великобритании; фриульского, тирольского и ре-тороманского языков в Италии.

Возрождая и сохраняя этноязыковую самобытность «малойродины», люди защищают свое «право на различие», видя в немубежище от нарастающей стандартизации и глобализма. По-види-мому, поиски здорового равновесия будут усиливать тягу самыхразных народов к своим корням, к «своему родному», близко-


му, нигде не повторимому и в том числе — к родному языку.Забота о региональных языках находит определенную государ-ственную поддержку, в том числе законодательную и матери-альную. Западному политическому либерализму и демократииестественным образом соответствуют языковой плюрализм, толе-рантность и стремление к юридической регламентации этноязы-ковых отношений.

2. В новых независимых государствах социолингвистическуюдинамику определяют следующие черты: 1) существенное умень-шение «мультинациональности» ряда государств (распад СССР,СФРЮ; «бархатный развод» в Чехословакии); 2) повсеместное уси-ление национального сознания; 3) проведение государственнойполитики, направленной на повышение коммуникативного стату-са и престижа языков «титульных наций»1; 4) обострение нацио-нальных отношений в ряде государств и регионов (усугубляемоеэкономическими трудностями и политической нестабильностьюпереходного периода); 5) отрицательная (дестабилизирующая)инерция жизни и ментальное™ при тоталитарных режимах (недо-статочная терпимость к «инаковости» (языковой, культурной, ре-лигиозной), правовая малограмотность значительной части обще-ства и связанный с этим правовой нигилизм).

3. Для социолингвистического развития Третьего мира харак-терны следующие черты: 1) множественность и дробность язы-ков в рамках языковой семьи при отсутствии четких границ меж-ду языками, что связано с относительно поздним племеннымобразом жизни; более высокая языковая плотность (измеряемаяотношением числа языков в некотором ареале к численности но-сителей данных языков)2; 2) сложение сверхэтнических общнос-

Типология языковых ситуаций 159

1 Впрочем, в Беларуси с середины 1994 г. указанная государствен-ная (официальная) политика фактически свернута. Вместе с тем бе-лорусское национальное самосознание продолжает усиливаться —прежде всего как следствие жизни народа в отдельном государстве.

2 Самая высокая в мире языковая плотность наблюдается в Оке-ании и на островах Малайского архипелага. Так, в индонезийской ча-сти Новой Гвинеи 1 миллион меланизийского населения говорит на250 языках (Говард 1995, 100), т.е. в среднем на один язык приходит-ся около 4 тысяч жителей. На всей территории о.Новая Гвинея языко-вая плотность несколько ниже (чем в индонезийской части), но ос-тается максимально высокой для такого обширного и густо заселен-

тей (более крупных, чем нация), объединяющих многие этносыи этнические группы, которые говорят на многих и даже не все-гда родственных языках; 3) слабость этноязыкового самосозна-ния, поскольку государства мультиэтничны и многоязычны, аих границы мало соответствуют границам этноязыковых группнаселения (т.к. государства складывались в границах прежних ев-ропейских колоний, доминионов, управляемых территорий); 4) по-литическая нестабильность, бедность, трайболизм3, религиознаянетерпимость.

В крупнейшей по численности населения африканской стране —Нигерии — 80 млн. жителей говорят на 200 языках (по некоторымоценкам, языков около 500), причем многие языки распростране-ны в соседних государствах — Гане, Дагомее, Того, Нигере. На трехглавных языках Нигерии — хёуса, йоруба, йгбо (ибо) — говоритоколо половины населения. Именно эти языки, имеющие пись-менность и литературные традиции, считаются кандидатами нароль общенационального языка. Используются также импортиро-ванные языки: в мусульманской религии и культуре — классичес-кий арабский; в официальной сфере, в художественной литерату-ре4 — английский (имеющий статус официального языка государ-ства); в межэтнических деловых контактах — пйджин-инглиш (опиджинах см. § 66). Несмотря на этническую и языковую пестро-ту, на то, что крупнейшие языки Нигерии, будучи распространеныза ее пределами, не являются специфически нигерийскими и,следовательно, с трудом могут служить средством этническойидентификации; несмотря на процессы сложения новых народно-стей и сильную межэтническую рознь, в Нигерии популярен лозунгсплочения всего народа страны: «единое государство— единая

ного географического пространства: 1000 языков на 5 млн.чел., т.е. всреднем на один язык приходится около 5 тыс. чел. (An Encyclopedia ofLanguage / Ed. by N.E.Collinge. London — New York, 1990. P. 978). Одна-ко предельная языковая плотность отмечалась в XIX в. в Австралии,где на 300 тыс.чел. приходилось 500 языков (т.е. в среднем один язык на600 аборигенов). Уменьшение языковой плотности связано с сокраще-нием количества языков в мире (см. § 45).

3 Трайболизм (англ, tribe — племя) — межплеменная вражда.4 Общенигерийская художественная литература на английском

более популярна, чем полуфольклорная литература на африканскихязыках (см.: Вавилов В.Н. Проза Нигерии. М.: Наука', 1973).


нация — единый язык». Вопрос о едином «государственном» или«официальном» языке в Нигерии далек от решения, однако этодвижение способствует формированию черт наднациональнойобщности (Проблемы 1977, 86—105; Виноградов, Коваль, Порхо-мовский 1984, 81—92).

56. Признаки ситуаций, значимые для типологии

Языковая ситуация — это совокупность языков и языковыхобразований, обслуживающих некоторый социум (этнос и поли-этническую общность) в границах определенного региона, поли-тико-территориального объединения или государства5. Крупное по-лиэтническое и многоязычное государство (Индия, Китай, Паки-стан, Индонезия, Нигерия, Заир, Россия, США и др.) всегдапредставляет собой не одну, а н е с к о л ь к о языковых ситуаций.Так, в Индии, самой полиэтнической и многоязычной странемира6, наличествуют отдельные социолингвистические ситуациине только в каждом из 22 штатов, но и в регионах внутри штатов,а также в крупных городах. Отдельная языковая ситуация — этолингвогеографическое (ареальное) е д и н с т в о языков и подъя-зыков, которые действительно соседствуют в границах социума,соприкасаются и взаимодействуют между собой. Число этническихязыков, образующих одну языковую ситуацию, не превышает 5—6 языков; больше всего в мире ситуаций, в которых соседствуютдва языка. Таким образом, двуязычие встречается чаще всех другихситуаций: как одноязычных, так и трех-, четырех-, пятиязычных.

Языковая ситуация — явление многоаспектное и многоприз-наковое, при этом типологически значимые признаки разно-

5 В социолингвистике термин языковое образование обозначаетязык или тот или иной вариант языка (диалект, койне, литературныйязык, разговорную речь, просторечие, храмовый (культовый) язык,функциональный стиль, профессиональное арго, сленг и т.п.), ис-пользуемый в коммуникации. В этом же значении иногда используюттермин идиом (от греч. idioma 'особенность, своеобразие'), в особен-ности применительно к бесписьменному языковому континууму встранах Третьего мира, где не всегда ясно, чту наблюдает исследова-тель — язык или диалект.

6 Народы Индии (740 миллионов человек) говорят на 1600 языках;в их числе 281 язык с числом говорящих свыше 5 тысяч человек и 29языков с числом говорящих свыше 1 миллиона (Ганди 1982, 17—19).


направленны и не иерархичны. Поэтому едва ли возможна единаяи при этом многопризнаковая классификация всего разнообра-зия языковых ситуаций в мире. Однако возможны типологичес-кие характеристики ситуаций на основе ряда значимых различи-тельных признаков. Эти признаки и примеры ситуаций даны втаблице 56; следующие за таблицей примечания подтверждают обо-снованность приводимых примеров.

Таблица 56. Типологические признаки языковых ситуацийи примеры различий

№

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

Типологический признакязыковых ситуаций (ЯС) и егосоциолингвистический смысл

Количество языков (языковыхобразований), составляющих ЯС(т.е. степень ее языковогоразнообразия)

Количество этнических языков,составляющих ЯС (т.е. степеньэтноязыкового разнообразия ЯС)

Процент населения, говорящего накаждом из языков, т.е.демографический вес языков,составляющих ЯС

Количество коммуникативныхфункций, выполняемых каждымязыком, в отношении к общемучислу таких функций, т.е.коммуникативная мощностьязыков, составляющих ЯС

Юридический статус языков,составляющих ЯС

Степень генетической близостиязыков, составляющих ЯС(близкое родство, неблизкоеродство, отсутствие родства)

Оценки социумом престижасосуществующих языков: разныйпрестиж — относительно равныйпрестиж

Оппозиция типов и примеры

Однокомпонентная ЯС (Исландия1) —многокомпонентная ЯС (Венгрия2, Беларусь',Финляндия4)

Многокомпонентная одноязычная (Венгрия2,Япония3) — многокомпонентные ЯС: а)двуязычная (Беларусь', Украина6, Финляндия4),Ь)трехъязычная (Крым7, Люксембург8), с)четырехъязычная (Швейцария9), d)пятиязычная (Израиль10)

Демографически относительно равновесная ЯС(Бельгия") — демографически неравновесная(Беларусь', Испания12, Финляндия4)

Коммуникативно относительносбалансированная ЯС (Бельгия") —коммуникативно несбалансированная ЯС(Беларусь1, Испания12)

Тождественный юридический статус(Беларусь3, Швейцария4) — различный статус(Украина6, Крым7, Каталония")

Близкородственное двуязычие (Беларусь3,Украина6, Польша14) — неблизкородственное(Литва15, Бельгия" ) и неродственное(Финляндия4, Татарстан |6)

Церковнославянско-русская диглоссия вМосковской Руси до конца XVII в.17 —недиглоссное двуязычие (Финляндия4 ),нередко также при культурном двуязычии'"

11-


Примечания1. На исландском языке говорит 99% населения Исландии (242 тыс.

чел.), при этом язык отличается уникальной однородностью: в немпрактически отсутствуют диалектные различия, а также различия междукодифицированным литературным языком и обиходно-разговорной ре-чью (и это при том, что исландская письменно-литературная традициявосходит к XI в.). Таким образом, имеет место редчайшая в современ-ном мире однокомпонентная ситуация: один этнический язык представ-лен одной формой существования языка. Правда, распространено такназываемое культурное двуязычие (см. § 60): в специальном образованиишироко используется английский язык.

2. На венгерском языке говорит 99,4% населения; имеется 8 диа-лектов, противопоставленных литературному языку. Многокомпонен-тную ситуацию составляет один этнический язык, представленныйдиалектами и литературным языком.

3. В Беларуси два этнических близкородственных языка с равнымюридическим статусом (государственных языков) — белорусский ирусский. Этнические белорусы составляют 77,9 % из 10 млн. населенияБеларуси (перепись 1989 г.)

4. В Финляндии два этнических государственных языка — финскийи шведский, при том что финны составляют 91% населения страны,шведы — 6 %.

5. На японском языке говорит 99, 8% населения; имеется три груп-пы диалектов, противопоставленных литературному языку. Таким об-разом, многокомпонентную ситуацию составляет один этническийязык, представленный диалектами и литературным языком.

6. В Украине (без Крыма) два этнических близкородственных язы-к а — с разным юридическим статусом — украинский (государствен-ный) и русский. Этнические украинцы составляли 72,7 % из 51 млн.населения Украины (перепись 1989 г.)

7. В Крыму три этнических языка с разным юридическим статусом:украинский (государственный язык Украины); крымскотатарский (го-сударственный язык Крымской автономной республики в составе Ук-раины); русский (официальный язык Крымской автономной респуб-лики в составе Украины).

8. В Великом Герцогстве Люксембург летцебургский язык (в про-шлом один из мозельско-франкских диалектов немецкого языка иродной язык большинства населения) имеет статус государственно-го; французский и немецкий обладают статусом официальных языков.


9. В Швейцарии четыре государственных языка: немецкий, фран-цузский, итальянский, ретороманский; германошвейцарцы, немцыи австрийцы составляют 64% населения, франкошвейцарцы и фран-цузы — 18%, италошвейцарцы и итальянцы— 10%, ретороманцы —0,8%.

10. В Израиле из 5 сосуществующих языков два имеют статус го-сударственных: это два языка семитской ветви (но разных подгрупп)в афразийской семье — иврит и арабский (точнее, сиро-палестинс-кий диалект арабского языка); кроме того, английский, русский иидиш.

11. В Бельгии два этнических государственных языка: французскийи фламандский. На французском (входит в романскую подгруппу ин-доевропейской семьи) говорят валлоны (франкоязычное населениеБельгии), составляющие 39,1% населения страны. На фламандскомязыке (вариантные лингвонимы: нидерландский, голландский), входя-щем в германскую подгруппу индоевропейской семьи, говорят фла-мандцы (50,7% населения).

12. В Испании один государственный язык и три официальных: вавтономных провинциях Каталония, Валенсия и Балеарские острова —каталанский, в Галисии — галисийский, в Стране Басков — баскский(во всех провинциях статус официального языка имеет также и испан-ский). При этом испанцы составляют 70,6% населения Испании, ка-талонцы — 18,3%, галисийцы — 8,1%, баски — 2,4%.

13. В Каталонии испанский язык имеет статус государственного иофициального, каталанский — официального.

14. Белорусско-польское близкородственное этническое демографи-чески и коммуникативно неравновесное двуязычие в ВосточнойПольше (Белостокское и Люблинское воеводства), где проживает око-ло 165 тысяч белорусов.

15. В Литве государственный язык литовский (балтийская подгруп-па индоевропейской семьи) и три славянских языка (также индоевро-пейской семьи) — русский, польский и белорусский, не имеющиеюридического статуса.

16. В Татарстане государственный язык Татарской автономной рес-публики в составе Российской Федерации — татарский (из тюркскойсемьи языков) и русский — государственный язык Российской Феде-рации (индоевропейской семьи)

17. О диглоссии см. § 61.18. О культурном двуязычии см. § 60.

11*


57. О разной корреляции дифференциальныхпризнаков ситуаций

В конкретных ситуациях рассмотренные различительные при-знаки могут быть в достаточно разных взаимных зависимостях.Ключевая роль принадлежит геополитическим условиям (см. § 55),однако и в соседних регионах можно наблюдать серьезные и от-нюдь не случайные различия в характере языковых ситуаций идаже в тенденциях их развития.

57.1. Всегда ли коммуникативная мощность языка пропорцио-нальна демографическому фактору? В «клубе» мировых языковкоммуникативно лидирует, как известно, английский, хотя де-мографическое первенство принадлежит китайскому (см. § 44.1.).Коммуникативный фактор в судьбах языков настолько важен, чтоиногда он влияет на демографическую динамику: молодые поко-ления этноса, который демографически преобладал в некоторомполиэтническом социуме, могли постепенно переходить на языкчисленно меньшего этноса, однако с большим набором комму-никативных функций и сфер использования, что со временемизменило и численное соотношение групп населения, использу-ющих разные языки, в пользу коммуникативного лидера.

Такова, например, судьба суахили7 (язык в подгруппе банту, ис-пытавший в IX—XI вв. сильное арабское влияние): еще в начале XXв. суахили был родным всего для 2 млн. человек Восточного побе-режья Центральной Африки, однако в настоящее время число го-ворящих на нем, по разным источникам, составляет примерно35—50 млн. человек, при этом суахили имеет статус официально-го языка (наряду с английским) в Танзании, Кении, Уганде; он яв-ляется самым распространенным (однако негосударственным)языком в Мозамбике (государственный язык — португальский), вЗаире (где на суахили говорит более 30% населения; при этом го-сударственный язык — французский) и в других восточноафрикан-ских странах со значительным мусульманским населением (Брук1986, 501—503, 563; ЛЭС 1990, 497). Сходные процессы развива-лись в Индонезии и на Филиппинах, где общеупотребительными(и государственными) стали языки отнюдь не самых многочислен-ных этносов. Индонезийский язык (до 1928 г. он назывался ма-

1 Суахили в переводе с арабского означает 'береговые жители'.

Типология языковыж ситуаций 165

лайским), родной для 20 млн. человек, однако в Индонезии имвладеют в разной степени более 150 млн. человек (ЛЭС 1990,192). В Республике Филиппины, при населении в 52 млн. человек,государственным языком, наряду с английским, стал тагальский(вариантный лингвоним пилипйно); при этом тагалов 12 милли-онов человек, что почти в 2 раза меньше численности народа би-сайа (Брук 1986, 437).

57.2. Статус языка де-юре и де-факто. Законодательное при-дание языку высокого статуса иногда носит символический ипрограммный характер. Это юридический п р и н ц и п , которыйгосударство обязуется осуществлять. Фактическое положение язы-ков с равным статусом (т.е. их коммуникативные и демографи-ческие мощности, социальный престиж и др.) может быть суще-ственно разным (ср. судьбу одного из четырех государственныхязыков Швейцарии — ретороманского, на котором говорят около50 тыс. человек в одном из кантонов Швейцарской Конфедера-ции, при том что население Швейцарии около 7 млн. человек).Равноправие языков — не больше, но и не меньше, чем юриди-ческое, п р а в о в о е равенство: равный юридический статус оз-начает, что государство не создает о с о б ы х условий для разви-тия какого-либо языка из языков с равным статусом (т.е. не стре-мится к к о м м у н и к а т и в н о м у паритету языков, образующихязыковую ситуацию).

58. Демографические факторы в динамике языковых ситуаций

Помимо численности народов, в демографии языковых про-цессов существенны такие факторы, как культурно-историческиетрадиции народов, влияющие на прирост населения; распростра-ненность смешанных браков; соотношение городского и сельско-го населения в отдельных этнических группах; миграция и сте-пень компактности проживания отдельных этносов ( о последнемфакторе см. § 59).

Урбанизация нивелирует этническое и языковое своеобразие;она ведет к утрате не только диалектов, местных языков, но идругих традиционных средств общения. Так, в 1989 г. белорусскийязык назвали своим родным языком 97,5% белорусов, живущихв деревнях Минской области, и только 61,6% белорусов-минчан(Беларусь! 1996, 16).


В СССР в национальных республиках рост городов всегда былсвязан с повышением доли русскоязычного населения.

Характерны в этом плане различия в языковых ситуациях, с однойстороны, в Литве, а с другой, в Латвии и Эстонии. В таблице 58представлены данные об удельном весе сельского населения вэтих странах, а также данные о проценте коренного населения(представителей титульных наций) в советское время.

Таблица 58. Удельный вес сельского и коренного населенияв странах Балтии


Страны Балтии

Латвия

Эстония

Литва

Сельское население

в 1979 г.

33%

31 %

41 %

Коренное население

1959

62%

74,6 %

79%

1979

56,8 %

68,2 %

80%

1989

53%

64%

78,7 %

В структуре населения Латвии удельный вес латышей сокращал-ся особенно стремительно. Этому способствовало большее коли-чество (чем в Литве и Эстонии) крупных портов, предприятий ВПК,военных баз и курортов; кроме того в Риге был расквартированштаб Прибалтийского военного округа и ряд военных училищ и ву-зов «всесоюзного» назначения (например, авиационный инсти-тут). В постсоветской Эстонии, стремившейся дистанцироваться отРоссийской Федерации и СНГ, тревогу вызывал промышленныйсеверо-восток страны, где преобладает компактно живущее рус-скоязычное население. При этом естественный прирост коренно-го населения в Латвии и особенно в Эстонии8 традиционно невы-сок. Иная картина в Литве: она менее урбанизирована, в структу-ре населения удельный вес литовцев устойчиво высок. В Литветрадиционно более высокая (чем в Латвии и Эстонии) рождае-мость, что связано отчасти с большей долей сельского населения,

8 В Эстонии традиционно земля крестьянина не разделялась меж-ду его сыновьями, но целиком наследовалась старшим сыном. Поэто-му в эстонских семьях всегда было мало детей (1—2 ребенка) — что-бы избежать фактического безземелия младших сыновей.

отчасти — с влиянием авторитетной в Литве католической церкви,которая выступает против волевого регулирования рождаемости.Указанные различия объясняют остроту национально-языковыхотношений в постсоветской Латвии и Эстонии на фоне сравнитель-но более спокойной ситуации в Литве.

59. Диаспоры и компактное проживание этноязыковых групп9

Склонность к миграции (групповой и/или индивидуальной)присуща народам в разной мере. Так, в СССР в 70-х годах за пре-делами своей союзной республики больше всего проживало ар-мян (38 %), затем белорусов (20 %), затем украинцев (15 %);меньше всего — грузин (4,5 %). Живя в новых землях, среди дру-гих народов, переселенцы иногда живут вместе (компактно), иног-да _ врозь. Например, украинцы часто переселялись целыми се-лами, и до сих пор есть украинские села в Казахстане, СреднейАзии, на Дальнем Востоке, в быту отчасти сохраняющие роднойязык (украинских школ на территории России не открывали).Белорусы не выезжали деревнями, а в эмиграции (и в России, ина Западе) обычно ассимилируются быстрее, чем украинцы.

О том, в какой мере компактное проживание сохраняет свое-образие этноса, в том числе его язык, а жизнь в рассеянии, на-против, ускоряет ассимиляцию, можно судить по цифрам, пред-ставленным в Таблице 59.

Таблица 59. Зависимость языкового самоопределении украинцеви белорусов от компактности-рассеянности проживания

По данным переписи населенияв 1989 г.

Процент украинцев, которые вкачестве родного языка назвалиукраинский

Процент белорусов, которые вкачестве родного языка назвалибелорусский

В своейреспублике

87, 7%

80, 2%

В целом по СССР

81,1%

70, 9%

9 Диаспора (от греч. diaspora — рассеяние) — религиозные или эт-нические группы, переселившиеся из своей исторической родины надругие территории и живущие на положении национально-культурныхменьшинств.

168 Часть вторая. Социальная типология языков Типология языковых ситуаций 169

60. Этническое и культурное двуязычие

Главное различие между этническим и культурным двуязы-чием состоит в п р и ч и н а х , приведших к сосуществованию двухязыков в одном социуме. Этническое двуязычие связано с совме-стной жизнью двух этносов (народов) — в одной стране, одномгороде, штате, в пограничье двух соседних государств. Культур-ное двуязычие обусловлено причинами социального, культурно-го порядка. При этническом двуязычии люди общаются преждевсего в своих этнических группах на своих родных языках и толь-ко при м е ж э т н и ч е с к и х к о н т а к т а х один из собеседниковпереходит на второй язык социума, неродной для себя. В условияхкультурного двуязычия представители о д н о г о народа могут об-щаться между собой как на родном языке, так и на втором языкесоциума, н е р о д н о м д л я о б о и х собеседников.

Классический случай культурного двуязычия представляет со-бой французский и русский языки в жизни русского дворянстваначиная со 2-й половины XVIII в. до середины XIX в. (при этомпик распространения французского приходится на первые два де-сятилетия XIX в.).

Международный язык науки и дипломатии XVIII в., французскийязык для русского общества стал «мостом, по которому соверша-лось движение идей и культурных ценностей из Европы в Россию»(Ю.М.Лотман).Приводя выразительные исторические факты, говорящие о совер-шенной естественности французского языка в русском дворянскомбыту, в том числе в годы войны против наполеоновской Франции10,

10 «Известный патриот эпохи наполеоновских войн Сергей Глин-ка [...] издает в Москве ультрапатриотический журнал «Русский вест-ник», мобилизуя общественные силы на борьбу с Наполеоном. Междудрузьями идет переписка. «Мы переписывались по-французски», — заме-чает Глинка мельком, указывая на этот факт как на естественный ине придавая ему особенного значения». Когда Наполеон вторгся в Рос-сию, шестнадцатилетний Никита Муравьев (будущий декабрист) «впатриотическом порыве без разрешения матери бежал в действующуюармию, но по пути был задержан крестьянами: он плохо говорил по-русски, и его приняли за шпиона» (Лотман 1992, 353—354). Ср. такжеприводимые Лотманом сведения Б.В.Томашевского о том, что в биб-лиотеке Пушкина французских книг было больше, чем книг на всехиностранных языках вместе взятых, и больше, чем книг на русском

Ю.М.Лотман пишет: «Исторический парадокс русской дворянскойкультуры заключался в том, что рост патриотических чувств, быв-ший ее характерной чертой, не вступал в противоречие со стольже бурным процессом распространения французского языка,приводившим к складыванию, в ряде случаев, русско-французскогодвуязычия» (Лотман 1992, 353).В русской дворянской культуре французский язык, литература, те-атр, французский литературный салон стали тем образцом, моде-лью, прецедентом, школой, в обращении к которым русское обще-ство вырабатывало новый, более демократический тип литератур-ного языка, в котором границы «правильного» (нормативного)существенно расширялись, включая в себя непринужденное инеофициальное общение — тот повседневный речевой обиход го-стиной, который становился «новым средним стилем» русскогоязыка— разговорной речью «светской публики».При этом не приходится говорить о м е н ь ш е й п р е е т и ж н о с -т и русского языка в условиях русско-французского культурногодвуязычия. Русский язык был абсолютно необходим для госу-дарственной службы (все дело- и судопроизводство, служебнаяпереписка велись по-русски; письмо русского дворянина к царюпо-французски ощущалось бы как непозволительная фамиль-ярность, бестактность). Литература и журналистика строилисебя на русском языке. Литературные упражнения по-француз-ски (часто дилетантские и/или шуточные и альбомные) остава-лись частью д о м а ш н е г о обихода. «Подлинное соревнованиес европейской литературой идет на родном языке» (Лотман1992, 355). (Из работ последнего времени о роли французско-го языка в истории литературного русского языка см. Живов1996).

языке. Вспомним, наконец, выразительные факты, запечатленные в«энциклопедии русской жизни»: русская душою Татьяна Ларина е с т е -с т в е н н о пишет Онегину письмо по-французски: «Она по-русски пло-хо знала...» (имеется в виду, конечно, не бытовая речь, а непривыч-ность выражения на русском языке чувств, обсуждения психологии,мотивов и т.п.); ее полка книг, подробно представленная Пушки-ным, — это сочинения на французском языке. Ср. также деталь (однуиз многих подобных) в «Войне и мире»: князь Андрей, обсуждая сотцом ход военных действий (при вторжении Наполеона), увлекаясьтемой, по п р и в ы ч к е переходит на французский.


В Европе культурное двуязычие было широко распространенов Средние века и в эпоху гуманизма", когда международнымязыком католической церкви и дипломатии, науки и образова-ния, книжно-письменной культуры, в том числе художествен-ной словесности, была латынь. Не только у романских народов,но и в немецких землях и в ареале Slavia Latino11 латинский языкбыл органическим компонентом культуры.

Латинско-славянское культурное двуязычие и «двулитературность»(термин Н.И.Толстого для обозначения двух относительно автоном-ных литературных традиций — на латинском и на народном языке)наиболее полное развитие получили в Польше XII—XVII вв. Латыньбыла основным языком польской церкви, государства, науки, обра-зования. Знание латыни требовалось для занятия любых церков-ных, государственных или муниципальных должностей. Латынь со-ставляла основу во всех видах умственного труда, господствовала впольской поэзии XV—XVII вв. «Латинский язык был единственныморудием для выражения сложных мыслей образованных людей,которые [...] если не изъяснялись, то во всяком случае писали небез труда на своем родном языке, и даже для понятности и ясно-сти переводили в некоторых случаях свои польские фразы «обрат-но на латынь*» (Голенищев-Кутузов 1963, 262).В Польше очень рано, едва ли не на заре гуманистической (латин-

„ ской) образованности в Европе, стала культивироваться классичес-кая эрудиция (то, что позже в Италии назовут studia humanitatis).Сохранившиеся тексты латинских лекций краковских профессоров

11 Гуманизм как историко-культурологический термин (от лат. studiohumanitatis— 'изучение человека, гуманитарные занятия') обозначаетевропейское надконфессиональное культурное движение XV—XVI вв.,видевшее в филологическом изучении греко-римской и христианскойантичности глубоко этический, человеческий смысл — путь к взаимно-му пониманию, терпимости и исправлению нравов. Признанный главаевропейских гуманистов— Эразм Роттердамский (1469—1536).

12 Термин Рикардо Пиккио. Мир Slavia Latino (сфера западнохристи-анского, позже — католического влияния и латинского языка) объеди-нял поляков, чехов, словаков, хорват, словенцев. В ареал SlaviaOrthodaxa (область восточнохристианского, позже — православного вли-яния и греческого и церковнославянского языков) входили южные сла-вяне — болгары, сербы, черногорцы, и восточные славяне — русские,украинцы, белорусы. Подробно о различиях в судьбах литературных язы-ков Slavia Orthodoxa и Slavia Latino см. Толстой 1988, Толстой 1998.


свидетельствуют, что им были известны сочинения Цицерона, Се-неки, Вергилия, Горация, Лукиана, Персия, Боэция. В Кракове зна-ли логико-философские сочинения Аристотеля и обе его книги опоэзии и красноречии, — «Поэтику» и «Риторику». Текстологичес-кие штудии Патриция Недецкого и его венецианские издания Ци-церона 1561 и 1565 гг. имели общеевропейское значение, не пре-взойденное классической филологией Нового времени (Подробносм. Мечковская, Супрун 1991).

В оппозиции «этническое — культурное двуязычие» могут бытьсмешанные случаи. Таков, в частности, характер белорусско-рус-ского двуязычия в Беларуси. Русский язык в Беларуси использу-ется в качестве основного не только русскими, но и белорусами,а также украинцами, поляками, евреями, при этом доля этни-ческих русских в Беларуси (около 13,2 % в 10-миллионном насе-лении страны, по переписи 1989 г.) существенно меньше объемаустной и печатной коммуникации на русском языке. Причиныраспространения русского языка в Беларуси носят в первую оче-редь социальный характер и во вторую — этнический. Таким об-разом, двуязычие в Беларуси является смешанным, культурно-этническим.

61. Диглоссия как особый вид культурного двуязычия13

Своеобразие диглоссии раскрыто в работах Чарлза Фергюсо-на, Джошуа Фишмана, применительно к истории русского лите-ратурного языка — А.В.Исаченко, Б.А.Успенского. Для этого видадвуязычия характерны следующие черты: 1) такое функциональ-ное распределение языков, при котором один из них использует-ся в «высоких» (небытовых) сферах и ситуациях общения (в цер-кви, книжно-письменной культуре, науке, образовании) и непринят в повседневном общении; второй язык, напротив, возмо-жен только в повседневном общении и особых жанрах письмен-ности, например в договорах, публичных объявлениях, рекламе,иногда в «низких» жанрах художественной литературы; 2) пре-стижность книжного («высокого») языка (в языковом сознаниисоциума); 3)надэтнический характер престижного языка: ни для

13 Диглоссия (от греч. di— 'дважды' и gltissa— 'язык') — дословно'двуязычие, билингвизм'.


одной из этнических или социальных групп населения он не яв-ляется родным (материнским); 4)искусственный (школьный) ха-рактер овладения престижным языком — поскольку такой языкне используется в обиходе, им нельзя овладеть естественным пу-тем (от матери, в семейно-бытовом общении в детстве).

Диглоссную ситуацию могут образовывать как родственные,так и неродственные языки. Диглоссия родственных языков име-ла место в ареале Slavia Orthodoxa, с церковнославянским язы-ком в качестве sacra lingua (лат. 'священный язык'); в Греции.Диглоссия неродственных языков до сих пор существует в техисламских странах, где классический арабский (язык Корана, sacralingua ислама) находится в генетически далеких отношениях сместным языком повседневной жизни (например, в неарабскихстранах Африки с частично исламским населением — Сенегале,Гвинее, Мали, Нигерии, Нигере, Республике Чад).

В допетровской Руси в отношениях диглоссии находились два род-ственных языка: церковнославянский (по происхождению южно-славянский) и русский (по происхождению восточнославянский).Литературным (т.е. «правильным») и при этом своим языкомрусского Средневековья был церковнославянский. Не случайнопервыми у восточных славян грамматиками «своего» (не иност-ранного) языка явились руководства именно по церковнославян-скому языку— грамматика Лаврентия Зизания (1596) и знамени-тая грамматика Мелетия Смотрицкого (1619), ставшая «вратамиучености» и для Ломоносова.Многовековую (до 1976 г.) диглоссную ситуацию в Греции форми-ровали также генетически близкие языковые образования — дваписьменных новогреческих языка: 1) язык, возникший в началеновой эры в результате подражания древнегреческим классикамV—IV вв. до н.э. и 2)литературный язык более поздней поры, сво-бодный от архаизирующих установок. В 1976 г. греческий парла-мент принял закон о реформе общего образования, вводивший вшколы этот второй, более молодой и демократический язык (Ло-гачев 1979).

Диглоссия характерна для большинства арабских стран. Еди-ный литературный язык арабов, восходящий к классическомуарабскому языку VII в., имеет преимущественно письменнуюформу выражения. Это язык Корана, книжной культуры, науки,


публицистики, официально-деловой документации, высшего иотчасти среднего образования. Однако им владеют всего 25—30%арабского населения (Мишкуров 1981). В повседневном общении,в неофициальных программах радио и телевидения, в начальнойшколе используются многочисленные и далеко разошедшиесядиалекты арабского языка — алжирский, египетский, иракский,йеменский, марокканский.

Вот как описывает ситуацию в Марокко исследовательница дву-язычия из Испании: «Когда мы с мужем впервые приехали в Ра-бат (столица Марокко) зимой 1985 г., мы сразу же начали интен-сивно учить марокканский язык. Это один из диалектов арабско-го языка, называемый дария, и это первый язык арабской частиМарокко, где находятся все главные города страны. В ситуациидвуязычия дария существует рядом с классическим арабскимязыком, или фуша. Фуша употребляется в тех местах, где традици-онно живет грамотное население. Фуша считается священнымязыком: по преданию, пророк Мухаммад получил Священный Ко-ран от Аллаха именно на этом языке. На фуша читают молитвы.Король делает политические заявления также на фуша. Школь-ные уроки проводятся на фуша, хотя что-то может растолковы-ваться и на дария. В то время как дария является материнскимязыком, с фуша дети начинают знакомиться только в школе. До-вольно редко дария употребляется в письменной форме; фуша женикогда не используется в неформальном общении» (Цит. (в пе-реводе) по: Говард 1995, 107).

Для диглоссии характерна функциональная и е р а р х и я язы-ков, похожая на взаимоотношения «высокого» и «обиходного» сти-лей; при этом ситуации и сферы их употребления достаточно строгоразграничены. Вот почему русско-французское культурное двуязы-чие в России конца XVIII — первых десятилетий XIX в., как исосуществование латыни и народных языков в средневековой Ев-ропе (см. § 60), — это не диглоссные ситуации. И французскийязык в России и латынь широко использовались р повседневномнеофициальном обиходе. На латыни была сатирическая литерату-ра, пародии, анекдоты, — т.е., говоря шире, — «разговоры запрос-то»14. Как и «легкие» французские стихи в русском дворянском

14 Заглавие знаменитой книги Эразма Роттердамского.


быту, всё это жанры, невозможные для престижного языка в си-туации диглоссии.

Четкое функциональное распределение языков делает диглосс-ные ситуации достаточно устойчивыми. Такое двуязычие сохра-няется веками.

Вместе с тем диглоссные отношения не следует понимать слиш-ком буквально (обычно буквализм приводит к сомнениям в реа-листичности концепции диглоссии). В дискуссиях о диглоссии нераз звучали критические голоса (из работ последнего времени см.Живов 1996, 10, 31, 50). Однако концепция диглоссии — это типо-логическая модель (особого двуязычия), носящая, безусловно,в е р о я т н о с т н ы й характер, т.е. верная в цел ом (в опреде-лении т е н д е н ц и й , главных функционально-жанровых противо-поставлений двух языковых начал), но порой слишком общая, что-бы быть в идеальном согласии с бесконечно разнообразным оке-аном языковых фактов (письменной и устной речи).

Что касается диглоссии в арабском мире (а именно арабскаяситуация привела в свое время (в 1959 г.) Фергюсона к концеп-ции диглоссии), то и она усложнилась. Письменно-литературныйарабский по-прежнему следует Корану (в орфоэпии — произно-шению искусных чтецов Корана, в том числе по радио и телеви-дению), однако в публичной коммуникации все более важное местозанимают не печатные тексты (газеты и книги), а устная публич-ная речь в масс-медиа. Современная арабская лингвистика рас-сматривает язык телевидения и радио как «совершенно новое ус-тное образование», «общий язык» в с е х арабов. Опираясь на вы-сокую классику Корана, идеологи и практики «общего языка»стремятся прежде всего сохранить языковое единство арабов раз-ных стран путем языковой «арабизации» меняющейся современ-ной школы, культуры, науки. «Общий язык» ориентирован на «об-щеарабскую норму» и стремится быть «понятным для жителей всехстран арабского мира, независимо от уровня их грамотности»(Шагаль 1996, 222—223). Понятно, что такая практика модифи-цирует классическую диглоссную ситуацию, поскольку язык масс-медиа в принципе тяготеет к демократичности; кроме того, по-видимому, уменьшается искусственность в овладении «общимязыком».

62. Три класса вспомогательных языков

В §§ 62—65 будут рассмотрены знаковые (семиотические) си-стемы, которым присущи два взаимосвязанных признака: 1) вспо-м о г а т е л ь н о е н а з н а ч е н и е и 2) м е ж д у н а р о д н о е рас-п р о с т р а н е н и е . По признаку «вспомогательности» (вспомога-тельный — 'служащий для оказания помощи, поддержки;подсобный') к вспомогательным языкам относят знаковые сис-темы различной природы, используемые человеком для комму-никации в условиях, при которых применение обычных (этни-ческих) языков недостаточно, затруднительно или невозможно.«Международный» (надэтнический) характер рассматриваемыхсемиотик связан с тем, что они выступают как языки-посредни-ки в межэтническом общении, при этом одни из них обладалипосредническими функциями при самом своем в о з н и к н о в е -н и и (создании), в то время как другие семиотики приобреталимеждународный характер в п о с л е д с т в и и , в силу надэтничес-кой значимости своего содержания и функций.

Вспомогательные языки многочисленны (их тысячи!) и раз-нообразны. Они образуют своего рода семиотический континуум,в котором для их характеристики значимы две г р а д у а л ь н ы е(различающиеся с т е п е н ь ю проявления признака) оппозиции:1) соотношение естественного и искусственного начал в проис-хождении языка-посредника; 2) соотношение неспециализирован-ности (общеупотребительности) и специализированности (профес-сиональности) в назначении, функциях, сфере использованияязыка.

Существует три основных класса вспомогательных междуна-родных языков: 1) языки-посредники естественного происхож-


дения (§ 63); 2) искусственные аналоги естественных языков,предназначенные для межэтнического общения (§ 64); 3) специ-ализированные искусственные языки, связанные преимущественнос профессиональной деятельностью по передаче, приему и пере-работке информации (§ 65).

63. Языки-посредники естественного происхождения

Вспомогательный характер естественных языков-посредниковвыражается в двух аспектах: во-первых, для всех участников ком-муникации данный язык не я в л я е т с я р о д н ы м ; во-вторых,коммуникация имеет большие или меньшие функционально-те-матические о г р а н и ч е н и я .

Еще в дописьменные времена контакты разноязычных племенприводили к тому, что наиболее мобильные и интеллектуальноактивные мужчины овладевали чужим языком и, таким образом,выполняли функции переводчиков. Естественно, что в устномэпизодическом общении чужой язык узнавался далеко не полно-стью; многое в нем стихийно упрощалось, разноязычные элементысливались. Новые гибридные формы начинали использоваться вконтактах и с другими соседями, в чем-то меняясь под воздей-ствием их языков и меняя эти языки. Так складывались особыеязыки межэтнического общения: гибридные по происхождению,ограниченные по функции, не вполне чужие в своем регионе, нои мало кому родные, потому что выучивались не от матери, а впортах и на рынках. Различают несколько видов таких языков-посредников — лингва франка, койне, пиджины.

63.1. Лингва франка (языки межэтнического устного общения).Языки, которые называют лингва франка, — это преимуществен-но торговые языки, они используются носителями разных, в томчисле генетически далеких языков. Первоначально лингвоним лин-гва франка1, обозначал к о н к р е т н ы й г и б р и д н ы й язык,который сложился в Средние века в восточном Средиземноморьена основе французской и итальянской лексики и использовался

1 От итал. Lingua franca — дословно 'франкский язык'. Франки(группа германских племен) в конце V— начале VI в., завоевав Гал-лию, образовали влиятельное в раннефеодальной Европе Франкскоегосударство.

Вспомогательные международные языки 177

в общении арабских и турецких купцов с европейцами. В эпохукрестовых походов роль лингва франка возросла, он обогатилсяиспанской, греческой, арабской, турецкой лексикой и использо-вался до XIX в. (ЛЭС 1990, 267).

В современной социолингвистике термином лингва франка не-редко называют л ю б о й устный язык-посредник в межэтни-ческом общении. Лингва франка может восходить к языку одно-го из народов данного региона, однако большинство использу-ющих его людей воспринимают его как этнически нейтральный,«ничей» (например, языки хауса и бамана в Западной Африке;упрощенные варианты суахили в Восточной и Центральной Аф-рике). Нередко термин лингва франка используют применитель-но к любым языкам широкого межэтнического общения, в томчисле и к языкам с давней письменной традицией и не упро-щенным2 .

63.2. Койне (устные интердиалекты). Термином койне (от греч.koinos — общий, употребительный) обычно называют устные язы-ки межплеменного и наддиалектного общения р о д с т в е н н ы хэтносов. В отличие от лингва франка, койне шире по своим соци-альным функциям и этно-диалектной базе; его история более эво-люционна и органична. Лингва франка, по мере расширения объемаи сферы коммуникации, может стать койне. В свою очередь койненередко выступает в качестве той наддиалектной формы обще-ния, которая предшествует литературному языку и на основе ко-торой литературный язык складывается (об этой роли койне пи-шут в истории литературных русского, чешского, немецкого,итальянского, японского, ряда африканских языков, ср. Типы1981)3. Так, один из лингва франка Западной Африки, бамана,

2 Так, С.А.Старостин, говоря о русском языке, называет его«lingua franka всего бывшего Советского Союза, а ныне — Союза Не-зависимых Государств» (Изв. РАН. СЛЯ. 1998. № 4. С.72); пишут также олатыни как о лингва франка средневековой Европы, об арабском како лингва франка в Северной Африке или об английском as a worldlingua franca.

3 В германистике есть также близкий термин полудиалект(Halbmundari), в котором подчеркнут момент у т р а т ы «полноты»диалектного своеобразия: ведь сложение койне как наддиалектногосредства общения означает не только его территориальное расшире-ние, но и потерю или ослабление в нем узкоместных черт.

12-**


развился в общее койне4 в многоязычной республике Мали. Здесьдля него в 1967 г. была разработана письменность, он использу-ется в начальной школе и признан официальным языком госу-дарства (наряду с французским).

63.3. Пиджины5 и контактные языки. Пиджины — это устныеязыки торговых и других деловых контактов, возникшие в ре-зультате смешения элементов того или иного европейского языка(английского, голландского, испанского, португальского илифранцузского) и элементов туземного языка (или языков).

Сложение пиджина отличают от обычного языкового смеше-ния три черты: во-первых, и н т е н с и в н о с т ь , скорость про-цесса («языковой минимум», позволяющий разноязычным людямв нужной мере понимать друг друга, складывается в течение Счи-танных лет или даже месяцев); во-вторых, у р о в н е в о е р а с -п р е д е л е н и е «ингредиентов» из разных языков: у пиджина ту-земные фонетика, грамматика, словообразование (т.е. «техничес-кая» сторона общения), но при этом на 95 % европейская лексика(т.е. содержательная сторона коммуникации); в-третьих, р е д у к -ц и я («ослабление», сокращение и упрощение) грамматическойструктуры и словаря.

Ср. образцы текстов на языках, восходящих к пиджинам: 1) уличныйрекламный щит компании «Kabelmetal» во Фритауне (столицеСьерра-Леоне) на языке крио: Electricity no get leg — na Kabelmetalcable de carry am (что соответствует англ. Electricity has no legs: it'sKabelmetal cable that carries it, т.е. (почти в дословном переводе)'Электричество не имеет ног, и именно кабель «Кабельметалла»приносит его'); 2) первополосный газетный заголовок на ток-писанв еженедельнике «Wantok» ('Друг') (в Папуа-Новая Гвинея): A/foarefuji i kalapin boda tasol ol asples i sot long kaikai (что соответству-


4 Выражение общее койне — не тавтология, т.к. иногда койне, бу-дучи интердиалектной формой общения, все же носит региональныйхарактер. В истории литературных языков достаточно обычны терми-ны городское койне, областное, юго-западное койне', в истории немецко-го языка пишут о н е с к о л ь к и х койне в XV—XVI вв.

5 Происхождение слова пиджин чаще всего связывают с искажен-ным англ, business 'дело'. Впрочем, Д.Кристал приводит 6 этимологииэтого слова (из китайского, иврита, яванского, английского и две изпортугальского), не отдавая предпочтения ни одной из версий.

ет англ. More refugees cross border but local people short of food, т.е.'Еще больше беженцев пересекло границу, однако у местного на-селения уже не достает еды')6.Некоторым аналогом процессов, ведущих к сложению пиджинов,могут быть такие интерферентные явления в русской речи иммиг-рантов в англоязычной среде, как забуковала тикеты ('заказа-ла билеты', англ, to book tickets), в инчах ('в дюймах', англ, inch),на сэйле ('на распродаже', англ, sale)', ср. также пародийную фразуаналогичного происхождения: Клёвые блуёвые трузера с двумяпокитами на бэксайде (т.е.'клёвые синие брюки с двумя кармана-ми сзади').

Исследователь пиджинов и креольских языков В.М.Дьячковотмечает, что пиджины обычно возникают «на историческом фонезавоеваний, торговой экспансии или массовых миграций». Соци-олингвистические и этико-психологические условия их сложениятаковы: 1) неравноправность контактирующих языков (у евро-пейского языка более высокий социальный статус); 2) спорадич-ность контактов и узость сферы коммуникации, осуществляемойпосредством только устной речи; 3) отсутствие социальной по-требности у носителей местных языков правильно и полностьюизучить европейский язык; 4) отсутствие контактного языка-по-средника, который мог бы выступить в качестве средства комму-никации; 5) недостаточное взаимопонимание между носителямиевропейского языка и аборигенами (Дьячков 1988, 123).

Пиджины распространены преимущественно в Юго-ВосточнойАзии, Океании, Африке, в бассейне Карибского моря. Известносвыше 50 пиджинов, но, по-видимому, реально их больше. Авто-ры, пишущие о такого рода языках, иногда избегают терминапиджин — отчасти из-за трудности различить пиджин и креольс-кий язык (см. § 63.4.), отчасти по этическим соображениям (еслиусматривают в слове пиджин пренебрежительный оттенок). Ис-следователи языков и культур коренных народов Севера, Сибирии Дальнего Востока выдвигают понятие «контактные языки», объе-диняя в нем пиджины и креольские языки. Есть пиджины, в том

6 Примеры заимствованы из издания: Crystal D. The Cambridgeencyclopedia of language. Cambridge University Press, 1989. P.335. Ср. здесьже фрагмент из трагедии Шекспира «Юлий Цезарь» на английском ив переводах на крио и ток-писин.

12*


числе позже креолизированные, возникшие на русской лексичес-кой основе. Это языки русско-норвежский, русско-китайский,таймырский пиджин, язык алеутов острова Медный (См. Кон-тактологический энциклопедический словарь-справочник 1994).

В функциональном отношении пиджины быстро начинают ис-пользоваться как лингва франка (см. § 63.1.), т.е. в контактах нетолько европейцев и туземцев, но и представителей разных м е -с т н ы х этносов. Однако вначале это всё еще редуцированные,«сокращенные» языки, потому что сферы их применения ограни-чены деловым общением. Пиджины не имеют коллектива и с к о н -н ы х н о с и т е л е й и поэтому не используются в жизненно важ-ной для языка области — в семейно-бытовом общении. Но это допроцессов креолизации.

63.4. Креолизация пиджинов и креольские языки7. Некоторыеиз пиджинов расширяют свои коммуникативные функции. Еслипервоначально это «импровизированное» (Р.Белл) и чисто под-с о б н о е средство в общении европейцев и туземцев, то позжеих начинают использовать местные этносы для общения междусобой. Далее возможно развитие такого вспомогательного языка-посредника в о с н о в н о й язык одного или нескольких этносов.Условия для креолизации пиджина создаются в семьях, где мужи жена происходят из разноязычных общин (что достаточно обычнопри миграциях и резкой урбанизации), однако они в какой-томере владеют местным пиджином и говорят на нем между собой.Для детей таких родителей пиджин оказывается п е р в ы м (ма-теринским) языком. Если таких семей много, то начинает скла-дываться новая этноязыковая общность и для ее молодого поко-ления пиджин становится, таким образом, р о д н ы м и о с н о в -н ы м языком. С расширением функций языка усложняется егоструктура, расширяется словарь, т.е. пиджин превращается в обыч-ный, «нормальный» язык.

Пиджин, ставший родным для определенного этноса, назы-вается креольским языком. Процесс креолизации развивается в


7 Креольский — от креол, исп. criollo, 'человек, происходящий отсмешанного брака испанцев и индейцев, русских и алеутов, эскимо-сов, индейцев'. Исследование креольских языков образует предмет спе-циальной области языкознания — креолистики, входящей в общуютеорию языковых контактов.

пределах одного-двух поколений, однако объем происходящих из-менений, сопоставим со столетиями и даже тысячелетиями обычнойязыковой эволюции (Дьячков 1988, 122). Почти все креольские языкиразвились на основе пиджинов; в редких случаях они формируютсяв результате вторичного смешения уже ранее образовавшихся кре-ольских языков (таков англокреольский язык крио в Сьерра-Леоне,Гамбии и Экваториальной Гвинее)8. Точное количество креольскихязыков неизвестно; Майкл Говард пишет о 94 языках, объединяяпиджины и креольские языки вместе (Говард 1995, 91); в энцикло-педии Д.Кристала перечислены и кратко охарактеризованы 100 пид-жинов и креольских языков9. Приведем примеры креольских язы-ков, ставших официальными или этнически значимыми.

1) Малайско-индонезийский язык— официальный язык и языкмежэтнического общения в Республике Индонезия, а также одиниз официальных языков в Малайзии и Республике Сингапур. Вхо-дит в первые десять самых распространенных языков мира. В Ин-донезии (где с 1928 г. он официально называется индонезийским[бахаса индонесиа], прежнее название — малайский) им владеютоколо 150 млн.чел. (при населении в 160 млн. чел. и при наличии660 местных языков); представляет собой классический случайпревращения креольского языка в литературный (Белл 1980,212). В Малайзии этот язык официально называется малайзийс-ким, на острове Сингапур — малайским.2) Суахили— межэтнический язык Восточной Африки, входящийв число 25 самых распространенных языков планеты (см. § 44).3) Ток-писин (англ, talk pidgin, т.е. 'разговор на пиджине'), или но-вогвинейский пиджин. Восходит к плантационным пиджинам на

8 Представление о языковой «материи» креольских языков можетдать книга В.М. Дьячкова «Креольские языки» (М.: Наука, 1987. — 106 с.[Серия «Языки народов Азии и Африки»]), в которой, помимо опи-сания 10 креольских языков (4 на английской основе, 4 на француз-ской и 2 на португальской), даны образцы текстов на каждом язы-ке, с дословным и литературным переводами, а также словарики ктекстам. Сходство слов креольских языков по отношению к лексичес-ким прототипам из языков-источников напоминает лексические со-ответствия в родственных языках (что дает основания М.В.Дьячко-ву называть англокреольские языки неоанглийскими или неогермански-ми языками).

9 Crystal D. The Cambridge encyclopedia of language. P.338—339.


английской основе. Как самостоятельный язык сложился в концеXIX в., когда стал родным для нескольких десятков тысяч человек.Сейчас на нем говорят около 3 млн. Официальный язык государ-ства Папуа-Новая Гвинея (наряду с английским и хири-моту, ко-торый по происхождению также является пиджином). Ток-писинслужит основным рабочим языком парламента и администрации,церкви, радио, телевидения, школы, художественной литературы(см. О языках 1978; ЛЭС 1990, 514).4) Африкаанс (или бурский язык; относится к западногерманскимязыкам) распространен в двух провинциях ЮАР. На африкаанс го-ворят примерно 5 млн. чел. (около 20% населения страны; из нихоколо 3 млн.— африканеры (буры) и около 2 млн.— метисы).Африканеры составляют около 60 % белого населения ЮАР (40%белых говорит на английском)10.Африкаанс сложился в XVII в., в течение 30—50 лет, преимуще-ственно на нидерландской основе, однако с интеграцией элемен-тов из языков других европейских переселенцев в Южную Афри-ку — немцев (около 28 % иммигрантов), французов (французы-гу-геноты составляли 15—17%), а также англичан, шведов, датчан,португальцев (4—5% иммигрантов). В сложении африкаанс сыгра-ли свою роль и языки туземных племен (готтентотов, бушменов,банту), а также креольский малайско-португальский язык моря-ков, торговцев и рабов, вывезенных в XVII в: из Анголы, Мадагас-кара, Индии, Цейлона и Индонезии. Все языки, кроме нидерлан-дского, влияли преимущественно на грамматику и фонетику скла-дывающегося языка; что касается лексики африкаанс, то онаболее чем на 99% состоит из слов нидерландского происхожде-ния (Введение 1980, 236). Структурно-функциональное своеобра-зие африкаанс заключается в его высокой стандартизированнос-ти (т.е. в минимальной вариативности), что связывают с законо-мерными особенностями гибридных языков11.

10 Из общего населения ЮАР (в 1976 г. было 26 млн. чел.) свыше70 % населения составляют африканские народы.

11 Ср.: «Наиболее характерной чертой формирования литературно-го африкаанс и его нормы, в отличие от близкородственного нидер-ландского языка, является исключительно быстрый («ускоренный»)темп его образования в процессе интенсивного перемалывания и вы-равнивания, концентрации и интеграции легших в его основу диалек-тов и языков. Это — процесс формирования нормы литературного язы-


Своеобразие африкаанс как креольского языка в том, что это языкне аборигенов, а белых переселенцев. До середины XIX в. африка-анс употреблялся только в устной обиходной речи, а в функцииписьменно-литературного языка, в школе, церкви, администрациииспользовался нидерландский язык. После англо-бурской войныза независимость и образования в 1910 г. самостоятельного госу-дарства Южно-Африканского Союза (ЮАС, с 1961 г. ЮАР), созданияЮжноафриканской академии языка, литературы и искусства и вве-дения преподавания африкаанс в школах (1914 г.), он получает в1925 г. статус государственного языка, наряду с английским (Миро-нов 1996).

Креольские языки на французской основе сложились на Гаи-ти и в Мартинике, на португальской — на островах Зеленого Мысаи острове Кюрасао, на испанской — на Филиппинах.

Как все языки, возникшие в результате интенсивной гибри-дизации, пиджины относятся к языкам а н а л и т и ч е с к о г ограмматического строя. Исследователи отмечают, что для пиджи-нов характерны четкая грамматическая структура, высокая сте-пень стабильности и однозначности. Эти черты обусловлены тем,что на своем месте пиджин является е д и н с т в е н н ы м сред-ством взаимопонимания «в экстремальных и затрудненных ус-ловиях коммуникации» (Дьячков 1988, 123), когда говорящимпрактически неизвестны языки друг друга. В таких условиях ес-тественная для любого языка вариантность (синонимы, полисе-мия), обычная избыточность и своего рода «капризность», «при-хотливость» языка или видимая алогичность каких-нибудь че-редований (а при изучении неродного языка всё это как раз и •ощущается как его «сложность») — всё это привело бы к об-р ы в у к о м м у н и к а ц и и и полной невозможности какого-либовзаимодействия сторон.

Загадочной чертой пиджинов и креольских языков являетсяих сильное структурное сходство: развившиеся из разных евро-

ка от максимальной вариантности, гетерогенности исходных языко-вых элементов к их максимальной нивелировке и унификации, устой-чивости и гомогенности конечного продукта нормализации. [...] Харак-терными чертами африкаанс стали: чрезвычайная устойчивость и еди-нообразие, ареальная стандартность и недифференцированность, т.е.отсутствие в нем такой формы существования, как диалект» (Миро-нов 1996, 49-50).


пейских и неевропейских языков, они обнаруживают много об-щего, причем не только в лексике, но и в синтаксисе и фоноло-гии (Белл 1980, 209).

63.5. Языки-макропосредники. Согласно логике типологичес-кого обзора естественных яЗыков-посредников, в группу данногокласса следует включить весь «клуб» мировых языков (языкиООН) и затем языки широкого международного общения (см.§§44.1.—44.2.). Все эти языки достаточно часто употребляются какпосредники — т.е. в функции в с п о м о г а т е л ь н о г о языка вкоммуникации людей, для которых данный язык не являетсяродным. Однако, в отличие от лингва франка и пиджинов, меж-дународные языки являются этническими языками, т.е. по своейпервичной и основной функции — это средство общения в рам-ках определенного народа, родной (материнский) язык для лю-дей, составляющих данный народ. Посредническая функция меж-дународного общения для таких языков является вторичной. Од-нако именно эта функция вспомогательного средства общенияприводит к вынужденному упрощению данного языка в даннойспециальной функции — упрощению чаще стихийному, но иног-да и сознательному, т.е. искусственному (см. о Basic-English, ис-кусственно минимизированном английском в § 64.3.).

Использование конкретного языка в международном общениисвязано с социально-историческими причинами, прежде всего с ро-лью отдельных государств и живущих в них народов в мировой по-литике, в мировом информационном процессе, в культуре и науке.

Состав международных языков с течением истории менялся. ВДревнем мире и в Средние века международные языки были нестолько мировыми, сколько региональными. У народов ДальнегоВостока таким языком был вэньянь (письменный древнекитайский),в Месопотамии и Ассирии (современный Ирак) — аккадский, в араб-ско-иудейском мире — арамейский (родной язык Иисуса Христа), вВосточном Средиземноморье в эпоху эллинизма — древнегреческий,в Римской империи — латынь, на Ближнем и Среднем Востоке сраспространением ислама — арабский и персидский.

В современном мире книгопечатание, радио, телевидение икомпьютерные сети увеличивают потоки информации в нараста-ющей прогрессии. Современные языки-макропосредники вышлиза пределы своих регионов и становятся мировыми (глобальны-ми) языками, образуя «клуб мировых языков». Это самые пре-

Вспомоготельные международные языки 185

стижные и общепризнанные языки. Их повсеместно исследуют,описывают, пропагандируют. Их изучают с самыми разным це-лями: для «общего развития» — как «иностранные языки» в об-щеобразовательных школах, для туризма, для чтения специаль-ной литературы, для общения с носителями не обязательно дан-ного языка, но любых языков.

В таблице 63.5. на основе ряда типологически значимых при-знаков представлен типологический континуум языков межэтни-ческого общения.

64. Международные «плановые» языки: эсперантои другие «кабинетные» аналоги естественных языков

Выражение плановый язык — это своего рода эвфемизм: неко-торые сторонники «рукотворных» языков предпочитают его тер-мину искусственный язык. Эсперанто, идо, волапюк, окциденталь идругие такого рода языки кабинетного происхождения в самомделе м е н е е и с к у с с т в е н н ы , чем специализированные ин-формационные языки (см. § 65). Действительно, и по виду и потому, как со временем меняются, они п о х о ж и на о б ы ч н ы е ,естественные языки. В истории «плановых» языков больше всегоудивляет то романтическое упорство, с каким человек (и сколь-ко раз!) бросал этот вызов Богу или стихии языка.

64.1. За 2000 лет — 1000 проектов. Интерлингвистика. С биб-лейских времен люди видели в разноязычии Божью кару за гор-дыню. Уже в глубокой древности умы рационалистического скла-да пытались изобрести вспомогательные языки для межэтни-ческого общения. По замыслу авторов, если такой язык будетлогичней, проще и поэтому легче для изучения, чем любой«иностранный» язык, то его примут в ученом и культурном об-щении представители разных стран — в качестве второго языкаобразованных людей, что в перспективе и сделает язык между-народным, а затем и всеобщим. Энтузиасты считали, что пре-имущества «плановых языков» связаны не только с их просто-той и легкостью, но также и с их этнической нейтральностью:такой язык «ничей» и не работает на престиж какого-то одно-го народа.

Первые попытки создания искусственных языков «для всех» свя-заны с европейской античностью: по одним данным, впервые такой

186 Часть вторая. Социальная типология языков Вспомогательные международные языки 187

Xо

voо

о*«ss*о«

ооsнi/5

1£

Н|

ш 22 32 S

I"

ческ

ойяз

ыко

мС

тепе

нь г

енли

зост

и м

ежпо

сред

нико

м и

этн

ичес

ки-

ми

язы

кам

и н

арод

ов, и

с-по

льзу

ющ

их д

анны

й яз

ык

siiiiицas H в я

* S g «а * * 2iiil

ти

разн

аяот

сут

Кре

оы

ки

<Г> сосо <uл е* 2з &few4 >g 8.•ri я U 6.

Цер

ковн

оск

ий

в X

VI

разн

ая с

тепе

нь,

отсу

тств

ие р

одий X

Кла

ссич

абск

ий в

азна

я ст

епен

ь,тс

утст

вие

род

8. Р

абоч

иеО

ОН

тепе

нь,

в т

ом ч

иви

е ро

дств

аЭ

спер

а

проект предложил Алексарх (IV— III вв. до н.э.; см. ЛЭС 1990, 291),по другим данным, — римский медик Клавдий Гален (Пергам, 130 г.до н.э.; см. Исаев 1981, 11). Среди авторов проектов вспомогательныхязыков — арабский шейх Мохиэдин (XI в.), каталонский философ илогик, цервый европейский арабист Раймунд Люллий (1235—1315),великие утописты Томас Мор (1478—1535) и Томмазо Кампанелла(1568—1639), хорватский священник, предтеча экуменизма и панс-лавизма Юрий Крижанич (ок.1617—1683)|2.

Проблемой искусственных языков занимались Фрэнсис Бэ-кон, Ян Коменский, Рене Декарт, Готфрид Лейбниц, ИсаакНьютон. Известно около 1000 проектов таких языков (ЛЭС 1990,201). По данным А.Д.Дуличенко, над созданием искусственныхязыков трудились в 40 странах мира, при этом, начиная с XVI в.,количество проектов возрастало с каждым веком: в ХУ1 в. их было8, в XVII - 41 проект, в XVIII - 50, в XIX - 246, в XX (до1973 г.) — 560 проектов (Дуличенко 1995, 41).

Первым искусственным языком, реализованным в о б щ е н и и ,был волапюк13, разработанный в Германии в 1879 г. ИоганномШлейером. Наиболее известный и удачный из искусственных язы-ков-посредников — эсперанто14 — создан варшавским врачом

12 Крижанич, родом хорват, учился в Риме (доктор теологии), былвыдающейся личностью своего века. Крупный ученый (труды по цер-ковному праву, политике, экономике, филологии, музыковедению),он вошел в историю как поборник объединения Европы: в сфере ре-лигии он хотел примирить православие и католицизм; в области этно-языковых отношений считал возможным объединение славянских на-родов под гегемонией Москвы. Приехав в Москву и оказавшись в ссыл-ке в Тобольске (отчасти — по подозрению в проуниатских планах,отчасти — «на всякий случай»), Крижанич составляет здесь в 1666 г.грамматику будущего общего языка всех славян. «Чужеземец-мечта-тель» (как писал о Крижаниче С.К.Булич), он создал еще одну уто-пию — лингвистическую, смесь церковнославянских, русских и хор-ватских слов и форм. (Введением в литературу о Крижаниче можетбыть книга историка: Пушкарев Л.Н. Юрий Крижанич: Очерк жизни итворчества / М.: Наука, 1984. — 214 с.).

13 От англ, world 'мир' => vo/ + speak 'говорить' => puk, т.е. 'всемир-ный язык'.

14 Таким псевдонимом автор надписал свой проект (лат. esperant —'надеющийся'). На титульном листе книги значилось. Д-р Эсперанто.Международный язык. Предисловие и полный учебник для русских /Варшава, 1887.


Людвиком Заменгофом в 1887 г. Дальнейшая хронология наибо-лее известных проектов такова:

1903 г. — латино-сине-флексионе, т.е. 'латынь без окончаний' (ав-тор — итальянский математик Джузеппе Пеано).

1907 г. — идо, реформированное эсперанто (разработан во Фран-ции группой сторонников эсперанто, в числе которых был выдающий-ся датский языковед Отто Есперсен).

1921 г. — окциденталь (Эстония, автор Эдгар Валь)1928 г. — новиаль, представлявший собой синтез идо и окцидента-

ля (Дания, автор О. Есперсен)1951 г. — интерлингва (США, Ассоциация международного вспомо-

гательного языка, руководитель проекта Александр Гоуд).

Теория международных вспомогательных языков развилась вособую исследовательскую область — интерлингвистику (см. Про-блемы 1976, Проблемы 1991, Дуличенко 1995).

64.2. Секреты легкости эсперанто: интернациональный лекси-кон и агглютинативно-аналитическая грамматика. Большую частьлексики эсперанто составляют слова с корнями классических язы-ков европейской культуры (латынь и греческий); используютсятакже славянские и германские, а в последнее время и неиндоев-ропейские элементы. При разработке эсперанто Л.Заменгоф опи-рался на материал языков синтетических и фузионных, однако вего грамматике преобладают аналитические способы выражениязначений, а эсперантское слово устроено чисто агглютинативно.Ср. некоторые исходные правила:

1) есть 40 однозначных и не знающих синонимии аффиксов;2) все существительные имеют постфикс -о;3) названия существ женского пола и производные от них прила-

гательные имеют постфикс -in;4) все прилагательные и другие адъективные слова имеют пост-

фикс -в;5) формы множественного числа есть только у существительных

и прилагательных, показатель мн. ч. у них общий — постфикс — j;6) формы винительного падежа (единственный падеж, противопо-

ставленный именительному) есть только у существительных и прила-гательных, показатель вин.п. у них общий — постфикс — л;

7) остальные падежные значения передаются с помощью предло-гов;


8) все инфинитивы оканчиваются на -i;9) формы настоящего времени от всех глаголов образуются с по-

мощью постфикса -as;10) значения лица передается личными местоимениями;11) морфонологические чередования (вроде русск. друг— друзья —

дружеский) отсутствуют.

И так далее.Простоту, максимальное единообразие словообразования и

грамматики эсперанто, а также его близость к интернациональ-ному корнеслову можно увидеть по фрагменту морфологии, пред-ставленному в таблице 68.

Таблица 64.2. Гетеронимы (существительные и прилагательные),противопоставленные по значению пола с помощью

универсального показателя женского пола — морфемы -in-

patro отец

patroj 'отцы'patra 'отцовский'patraj 'отцовские'mi amas patron 'я люблю отца'

filoknabohundohunda

сын'мальчик''собака''собачий'

— patrino

— partinoj— patrina— patrinaj— mi amas

patrinon— filino— knabino— hundino— hundina

мать'

'матери''материнский''материнские''я люблю мать'

'дочь''девочка''сука ''сучий '

64.3. Судьба эсперанто. Что дальше? На эсперанто создана значи-тельная оригинальная и переводная литература, в разных странахвыходит около 140 периодических изданий; регулярные программына эсперанто передают 10 радиостанций. В рамках движения эсперан-тистов сложились различные международные организации, такие, как«Музыкальная эсперанто-лига», «Скаутская эсперантская лига» и т.п.Национальные объединения эсперантистов есть в 56 странах, в томчисле в ряде стран СНГ и Балтии. Список изданий на эсперанто вСССР за 1963 — 1978 гг. приведен в работе Исаев 1981, 64—65.

От полноты жизни эсперанто даже стал изменяться — по темже общим причинам, по которым подвержены эволюции есте-ственные языки. В его словах развивались новые значения, возни-


кали новые синонимические связи, многозначность перерасталав омонимию; некоторые первоначальные корни с т и х и й н о вы-теснялись новыми; в словопроизводстве усилилась конверсия; на-капливались изменения в структуре словосочетаний и даже в ор-фографии15.

В конце XIX и до 40-х гг. XX в. об эсперанто с энтузиазмомписали Лев Толстой, Максим Горький, Анри Барбюс, К.Э.Ци-олковский, Джон Бернал. По инициативе Троцкого, готовясь к«мировой революции», эсперанто учили в ряде частей КраснойАрмии.

Сейчас отношение к эсперанто более сдержанное. Эсперантосоздавался в расчете прежде всего на индивидуальное («кабинет-ное») восприятие европейцами письменной информации. Совре-менные средства массовой коммуникации, ориентированные навоспроизведение или имитацию живого устного общения («пря-мой эфир», «эффект присутствия» и т.п.), укрепляют в между-народной коммуникации роль естественных языков.

Однако продолжаются попытки целенаправленно выработатьболее «простой» вариант естественного языка — для иностранцев,чтобы сделать язык более легким для изучения. Один из некогдапопулярных проектов такого рода — это Basic English*6, предло-женный в 1930 г. американским лингвистом и психологом Чарл-зом Огденом. Basic, «минимизированный» английский, включаетвсего 850 слов и несколько правил грамматики17.


15 См.: Дановстй И.Ф. Эволюция эсперанто // Проблемы 1976. С. 92—113.

16 Игра слов: англ, basic, означая 'элементарный', вместе с темявляется акронимом (сложением первых букв) ключевых слов: British,American, Scientific, International, Commercial.

17 Весь словарь воспроизведен на четверти страницы в общелинг-вистической энциклопедии Д.Кристала (Crystal D. The Cambridgeencyclopedia of language. P.356). Впрочем, в другом справочнике Крис-тала, именно в энциклопедии английского языка (The Cambridgeencyclopedia of the English language. Cambridge University Press, 1995),обложка пособия по Basic English воспроизведена с отрезанным вер-хом — без имени автора проекта. Это связано с преобладанием в Ан-глии последних десятилетий критики в адрес Basic English: его счита-ют слишком «обедненным» и «примитивным», чтобы представлять«настоящий» английский (при том что идея минимизации иностран-ного языка остается полезным принципом лингводидактики).

Для повышения надежности связи аэродромного диспетчера ипилота самолета разработаны п е р е г о в о р н ы е языки (на осно-ве естественных языков), кардинально минимизированные и аб-солютно стандартные.

Перспективы укрепления в современном мире искусственного(планового) международного языка, хотя бы и в функции вспомо-гательного средства общения, малы. Более вероятно, что ещешире распространится е с т е с т в е н н ы й мировой язык—анг-лийский. В посредническом и международном профессиональ-ном применении английский будет выступать в своих упрощенныхи стандартизированных вариантах. В антиутопии Александра Зи-новьева «Глобальный человейник» представлена одна из песси-мистических линий такого развития.По прогнозам Зиновьева, XX столетие было последним ч е л о в е -ч е с к и м веком, ему на смену идет громада технологической, т.е.уже н е - ч е л о в е ч е с к о й цивилизации. Под стать ей будет ибезликий и единый язык «глобального человейника»— искус-ственный язык интвр. Вот каким его видит автор: «Он был за-долго до этого создан как универсальный международный языкдля компьютерных общений и как посредник для машинногоперевода. Основой для него послужил упрощенный английскийязык [...]. Интер легко усваивается и обладает массой преиму-ществ перед национальными. Он современнее, информатив-нее, проще грамматически. Национальные языки стали непо-мерно сложными. Практически из них используется лишь деся-тая часть от силы. Ученики в школах учат интер с большейохотой, чем родной язык. И преуспевают много лучше. Большин-ство граждан [...] предпочитают книги, кино, телевидение, газе-ты, рекламу и прочие языковые феномены на интере, а не нанациональных языках. Несмотря на усилия националистов ипатриотов сохранить национальные языки, начался их упадок.А в рамках интера очень быстро развились все признаки язы-ков национальных— жаргонные выражения, бранные слова,идиомы, синонимы»18.

18 Зиновьев А.А. Глобальный человейник. М.: Центрполиграф, 1997.С. 21-22.


65. Специализированные искусственные языки

Это языки (знаковые системы), создаваемые людьми для точ-ной передачи разнообразной специальной (профессиональной)информации. В той мере, в какой те или иные виды информациистановятся актуальны для р а з н ы х н а р о д о в , соответствую-щие языки-носители информации приобретают м е ж д у н а р о д -н ы й характер. Поскольку границы между общей и специальнойинформацией проницаемы каждый день и с течением временирасширяются (в редких случаях сужаются), то роль информаци-онных языков в жизни людей возрастает. При этом искусствен-ные языки эволюционируют как бы навстречу людям: усложня-ясь по своим возможностям, они, однако, в своей обращенной клюдям части становятся все д о с т у п н е е . Лингвистически инте-ресно и другое: разные искусственные языки, по мере расшире-ния их использования, все заметнее ведут себя как естественныеязыки, подверженные стихиям человеческого общения: в языкахпрограммирования возникают «диалекты», развивается вариант-ность записей, синонимия и омонимия (в описании параллель-ных процессов), и даже свои средства экспрессии (не говоря обэмоциональных «разрядках» в текстах программ).

65.1. Системы международного смыслового письма (пазигра-фии). Термин пазиграфия (буквально 'письмо для всех')19 извес-тен с конца XVIII в. Однако знаки, предназначенные для записинекоторого специального содержания и ставшие понятными мно-гим народам, создавались очень давно. К древнейшим системампазиграфии относятся математические знаки, семиотика картог-рафии (зарождавшаяся еще в античной географии и астрономии),знаки средневековой алхимии, шахматная нотация, знаки длязаписи музыки (причем современному нотному письму предше-ствовали другие системы, например, в древнерусском церковномпении использовали безлинейное, так называемое крюковое пись-мо) и др.

Цифры (т.е. изображения чисел), по-видимому, древнее письмен-ности. Наиболее древние системы нумерации — вавилонская иегипетская — возникли пять с половиной тысяч лет назад (в сере-дине III тысячелетия до н.э.), и их перенимали соседние народы.

19 От греч. pas — весь, всякий, grdpho — пишу.


Эвклид в своих «Началах» (III в. до н.э.) стал в геометрии обозна-чать отрезки буквами. В III в. н.э. (в эпоху эллинизма) алгебраичес-кие вычисления стали записывать буквами, однако современныезнаки для неизвестных или переменных величин (х, у, z), для обо-значения степени (а2, а3, а") появляются только в XVII в. (у Декар-та). Современные цифры появились в Индии не позднее V в. н.э.(в X—XIII вв. они стали известны европейцам от арабов и потомуназываются у нас арабскими). Современную систему знаков длядифференциального и интегрального исчисления разработалЛейбниц (1646—1716). В XIX в. создаются знаки математической(символической) логики (э, с, е, =, = и др.). В этом же веке мате-матики ставят вопрос о м е ж д у н а р о д н о й у н и ф и к а ц и иматематической символики20.

По своей знаковой сути пазиграфия близка к идеографичес-кой письменности (пиктографии и иероглифике) — т.е. к пись-му, в котором отдельные письменные знаки передают не звуча-ние элементов речи, а их значение. Подобно иероглифам и пик-тограммам, знаки пазиграфии по происхождению представлялисобой иконические (изобразительные) письменные знаки (хотясо временем люди могли забывать их «этимологическую» нагляд-ность).

В современном мире, перенасыщенном информацией и инфор-мационными шумами и помехами, роль пазиграфии, т.е. знаковм е ж д у н а р о д н ы х , не требующих перевода, возрастает. Растети количество таких знаков и знаковых систем. Их огромное боль-шинство относится к областям специальных знаний и занятий,однако в их числе есть и широко известные символы: знаки хи-мических элементов (Аи— 'золото', S— 'сера'), формулы веществ(Н2О — 'вода'), международные обозначения физических величин(t— 'время', V— 'скорость', s— 'расстояние') и т.п. Важнейшиеиз общезначимых систем пазиграфии — знаки дорожного движе-ния; международные знаки опасности ('высокое напряжение', 'ра-диация', 'непитьевая вода', 'купаться запрещено' и др.); пиктог-раммы олимпийских видов спорта, пиктограммы услуг и товаровв международных аэропортах, отелях, туристическом сервисе; зна-

20 Математический энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикло-педия, 1988. С. 350-352, 628-629.

13-*"


ки юридической охраны прав21; знаки интернета, электроннойпочты, символы национальных валют, товарные знаки и логоти-пы крупных компаний; пиктограммы-инструкции по обращениюс изделием (ср. 'ручная стирка', 'стирка при температуре до 40°','не подлежит стирке' и т.п.) и многое другое22.

65.2. Информационные языки. Информационные языки — этоспециализированные системы обозначений, создаваемые для опти-мизации представления информации в целях ее дальнейшего накоп-ления, передачи и переработки. Повышение коммуникативных воз-можностей информационных языков достигается благодаря отсут-ствию многозначности, омонимии и синонимии знаков, что связанос их совершенно четкой функциональной направленностью (в товремя как обычный язык почти в каждом коммуникативном актемногофункционален). Однако, как заметил ВАМоскович, «прин-ципиальных различий между естественными и информационнымиязыками нет. Естественные языки могут рассматриваться как ин-формационные языки прямой документации, с помощью которыхосуществляется первичная концептуализация мира» (Москович 1971,135). Различают несколько классов таких систем (информационно-поисковые, информационно-логические языки и др.)

Информационно-поисковые языки создаются для з а п и с и ин-формации, ее накопления, упорядочения, анализа и однознач-ной в ы д а ч и по запросу пользователя. Это различные алфавит-но-предметные указатели и каталоги, патентные классификации,системы индексирования (того или иного корпуса документов),хронологические таблицы, системы хранения фактов (относящихсяк какой-либо предметной области), базы данных (т.е. организо-ванные совокупности фактов, понятий и суждений, допускаю-щие применение и пополнение новыми данными) и другие по-добные информационные системы. Современное человечество ис-пользует многие тысячи информационно-поисковых языков.

195

21 © (от первой буквы англ, copyright 'право копирования; авторс-кое право')— 'копирайт (охрана прав автора)'; (£)(от англ, production'продукция') — 'охрана смежных прав (исполнителя произведения,производителя фонограммы, организации вещания)'; * (от англ.registered 'зарегистрировано') — 'охрана товарного знака', ставитсясправа от охраняемого знака (наименования): adidas*; © (англ.trademark 'фабричная марка' — 'охрана знака производителя'.

22 Примеры: e-mail, @, &, # ,<8>,V, $, DM, £ и др.

1 I.

Одним из самых распространенных, совершенных и простых инфор-мационно-поисковых языков является Универсальная десятичнаяклассификация (УДК), используемая в библиотечном деле. Онасоздана в 1905 г. бельгийскими библиографами Полем Отле и АнриЛафонтеном в Международном библиографическом институте вБрюсселе. УДК является классификационным цифровым языком:информация распределяется по классам, а каждый класс получа-ет цифровое обозначение. Универсальность УДК в том, что она по-зволяет классифицировать все м ы с л и м о е с о д е р ж а н и е ,которое только может быть записано в книгах. УДК используетд е с я т и ч н ы й принцип деления (рубрикации) содержания, с ис-пользованием цифр от 0 до 9; используются также несколько допол-нительных знаков (двоеточие, знак равенства, апостроф, кавычки).Все мыслимое содержание УДК вначале разделяет на 10 главныхклассов (первого, верхнего яруса); каждому классу приписан свойиндекс (на верхнем ярусе— однозначный):0 — Общий отдел. Библиография. Библиотечное дело.1 — Философия. Психология.2 — Религия. Теология.3 — Общественные науки. Право. Управление. \4 — Свободный раздел.5— Математика. Естественные науки. <-6 — Прикладные науки. Медицина. Техника.7 — Искусство. Прикладное (декоративно-прикладное) искусство8 — Художественная литература. Филология. Языкознание.9— География. История.Каждый из разделов верхнего яруса делится на 10 новых разде-лов (образующих 2-й ярус); затем каждый раздел 2-го яруса делит-ся на новых 10 разделов (образующих 3-й ярус), которые в своюочередь делятся на 10 новых разделов и т.д. Глубина деленияможет быть безграничной — это зависит от структурированноститой или иной области знаний. На каждом уровне деления предус-мотрен свой «свободный раздел», что позволяет помещать «нео-жиданное» новое содержание в самостоятельную рубрику.Индекс той рубрики, куда отнесена конкретная книга, включает рядцифр, при этом на первом месте слева стоит индекс 1-го (верхне-го) яруса, на 2-м — 2-го яруса и т.д. Ср. индекс книги по сопоста-вительному синтаксису русского и белорусского языков: УДК808.2.—56 808.26.

13*

^ййЩаёш!!̂

196 Часть вторая. Социальная типология языков Вспомогательные международные языки 197

Интерпретация индексов УДК производится на основе специальных

словарей двух типов (их называют «таблицы УДК»); эти словари изда-

ются на национальных языках в соответствующих странах. В словаряхпервого типа индексы УДК объясняются с помощью слов естествен-

ного языка. В словарях второго типа помещены алфавитные списки

словосочетаний естественного языка с приписанной каждому слово-сочетанию рубрикой УДК (Подробно см. Москович 1971, 42—47).

Информационно-логические языки содержат средства для пред-ставления знаний с использованием тех формально-логическихмоделей или сетей, с помощью которых удается представить оп-ределенный фрагмент действительности (технологический цикл,процесс принятия решений, менеджмент и др.). Примером такогоязыка может служить Универсальный семантический код, разра-ботанный В.В.Мартыновым23. Подробно см. также Котов, Якушин1979; Котов, Новиков, Скокан 1987; Проблемы 1997.

65.3. Языки программирования: математические системы, жи-вущие по законам лингвистики. Языки программирования — этокласс формализованных (т.е. логико-математических) систем за-писи24, предназначенных для автоматической (компьютерной)переработки информации. Они применяются как в общении че-ловека и компьютера, так и в передаче от человека к человекуспециальной информации (относящейся к программированию).

Языки программирования имеют у р о в н е в о е (иерархичес-кое) строение. Как и в естественном языке, уровни языков про-граммирования различаются по характеру той информации, ко-торая передается единицами соответствующего уровня25. Это та-

23 Мартынов В.В. Универсальный семантический код: Грамматика.Словарь. Тексты. Мн.: Навука i тэхшка, 1977; Мартынов В.В. Универсаль-ный семантический код: УСК—3. Мн.: Навука i тэхшка, 1984.

24 Формализованное™ языка означает, что его использование про-исходит по точным (единообразным) правилам построения выраже-ний и их понимания. В формализованных языках следствия выводятсяне на основе рассуждений, но посредством заданных операций, пре-образующих символьные конструкции.

25 Выражение уровень (языка) в информатике понимают иначе, чем влингвистике. Для лингвистов уровень языка — это одна из подсистем (име-ющая свою единицу) в иерархической структуре языка; в информатикеуровень — это интеллектуальная мощность языка, определяемая наборомоператоров и, соответственно, определяющая круг решаемых задач.

кие уровни: 1)алфавитный уровень, представляющий собой на-бор (в каждом языке — свой) элементарных, но несамостоятель-ных единиц для записи информации: цифр, букв, разделитель-ных знаков ( « ' ; , . / [ ] и др.), обозначений констант (n,g, срх, е),символов отношений (=* = > < > < и др.), математических действийи функций (Т + - J, sin(x), log(x) и др.), логических функций(«НЕ», «И», «ИЛИ»), служебных слов (ввод, выполнить, вычислить,график, если, иначе, интегрировать, пробел, пусть, стоп, таблица, фор-мат, шаг и др.); 2) уровень имен, представляющих собой сим-вольные (алфавитно-цифровые) цепочки, т.е. это уровень ком-пьютерных аналогов слов; 3) уровень выражений (непредикатив-ных комбинаций имен); 4) уровень операторов (синтаксическихконструкций, содержащих предписания для совершения опреде-ленной последовательности действий); 5) уровень текста или про-граммы (содержащий семантически и синтаксически завершеннуюпоследовательность предписаний)26.

В современных языках программирования возрастает их есте-ственно-языковая компонента. Она базируется на лексике есте-ственного языка (образующей в алфавите языка программы класс«служебных слов») и является нерезервированной (открытой).

В зависимости от назначения и характера информации, пере-даваемой на языке программирования, различают два класса та-ких языков. Первый класс — это информационно-управляющие (илиалгоритмические, процедурные, императивные) языки, создавае-мые для записи команд, идущих от человека к компьютеру. Алго-ритмический язык содержит систему правил и символов для за-писи к о м а н д (с различением в каждой команде фиксирован-ного кода операции и переменной адресной части). Число «живых»алгоритмических языков программирования, т.е. используемых внастоящее время для создания программ, измеряется сотнями. Вих числе — бейсик, фортран, алгол, паскаль, кобол и др.

26 Следует заметить, что при составлении программ разработчикиспользует не только язык программирования, но и некоторые дру-гие специальные семиотические средства (языки) — например, языкспецификаций, включающий в себя язык логической программы, гра-фический язык блок-схемы со стандартным представлением отдельныхкомпонентов алгоритма: «ввод/вывод», «начало/конец», «команда»,«проверка условий», средств связи между ними и др. (Котов, Новиков,Скокан 1987, 123-124) .


Второй класс языков программирования составляют проблем-но-ориентированные (или непроцедурные, декларативные) языки,создаваемые не столько для построения (вычисления) результа-та, сколько для описания (декларации) его желаемых свойств. Этоболее мощное средство программирования: на нем формулируют-ся задачи для автоматического программирования, синтеза алго-ритмов и искусственного интеллекта27.

Языки программирования различаются между собой также взависимости от категории пользователей, на которых ориентиро-ван конкретный язык, — на компьютер, профессионального про-граммиста или на непрофессионала. Одно из магистральных на-правлений в совершенствовании языков программирования состоитв создании все более «дружественных» (friendly software) по от-ношению к человеку программ (интерактивные, диалоговые ре-жимы работы, развитые средства подсказки, защиты от ошибоки др.). Языки человеко-машинной коммуникации развиваются внаправлении от чисто математических и даже чуждых человекукодов28 ко все более «мягким» семиотикам, которые по сути пред-ставляют собой е с т е с т в е н н о - и с к у с с т в е н н ы е я з ы к и .

27 См.: ЛЭС 1990 (статьи: «Искусственные языки», «Языки програм-мирования»); Математический энциклопедический словарь. М.: Сов.энциклопедия, 1988 (статьи «Язык программирования», «Алгоритми-ческий язык», «Язык представления данных», «Формализованныйязык», «База данных» и др. ).

28 Таков двоичный код («да-нет»-язык), с его двумя знаками — 0 и/, — единственный язык, на котором способно «понимать» собствен-но «железо» компьютера и на котором на заре ЭВМ должны былиписать программы программисты.

ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКАВ ТИПОЛОГИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ

66. Объекты и субъекты в языковой политике

Языковая политика — это все виды с о з н а т е л ь н о й дея-тельности общества, направленной на регулирование использова-ния языка. Помимо сочетания языковая политика, в близком зна-чении иногда употребляют термины языковое строительство иязыковое планирование.

Термин языковое строительство возник в СССР: так в 20—30-х годах называли развернутую государством работу по интен-сивному развитию малых и окраинных языков (создание алфа-витов для бесписьменных языков; создание национальных тер-минологий; развитие образования, печати, делопроизводствана языках национальных меньшинств). Термин языковое плани-рование (language planning) стал популярен с 60-х годов, в осо-бенности в исследованиях национально-языковых проблем встранах Третьего мира. Впрочем, впервые этот термин появил-ся в работе Эйнара Хаугена (1959) о языковых конфликтах вНорвегии.С терминами языковое строительство и языковое планирова-ние нередко связывают политику именно п о з и т и в н у ю , на-правленную на укрепление коммуникативных и социальных воз-можностей конкретных языков. Между тем д е с т р у к т и в н о евоздействие на язык, его запрещение или ограничения в его ис-пользовании— это тоже языковая политика. Поэтому терминязыковая политика предпочтителен как о б щ е е обозначениелюбой практики сознательного воздействия на языковую ситуа-цию— практики и позитивной, и негативной (ограничительной иразрушающей).


66.1. Ранние факты из истории языковой политики. В условияхдву- или многоязычия языковая политика состоит в определениифункций и сфер употребления сосуществующих языков.

В одноязычном социуме объектом языковой политики являютсяязыковые нормы в письме, грамматике, лексике, стилистике, про-изношении. Нормирование направлено в большей мере на речь пись-менную, чем на устную, и на общение преимущественно официаль-ное (формальное) и публичное, а не повседневно-бытовое и частное.

История языковой политики началась давно. Вот некоторыеранние события:

• в VIII в. до н.э. в Древнем Китае проводится первая реформаписьма: устранены варианты в написании отдельных иероглифов;графика знаков была стандартизирована и приспособлена для над-писей на бронзе и камне (Амирова, Ольховиков, Рождественс-кий 1975, 63);

• в 813 г. Турский собор епископов разрешил п р о п о в е д ина народных языках (при том, что в б о г о с л у ж е н и и (литур-гии) по-прежнему была возможна только латынь);

• в 1539 г. во Франции королевским ордонансом предписано всудебно-юридической документации использовать исключительнофранцузский язык. Этот указ непоправимо ослабил позиции про-вансальского (окситанского) языка южной Франции, прославлен-ного поэзией трубадуров (Алисова, Репина, Таривердиева 1987, 18);

• в 1566 г. в Великом княжестве Литовском, где в письменно-сти использовались языки старобелорусский (он назывался рус-кий езык, а в противопоставлении церковнославянскому — такжеи проста мова), церковнославянский, польский, латынь, еврей-ский, литовский, татарский (последний — в культовой письмен-ности татар), Статут Княжества ввел предписание вести докумен-тацию на старобелорусском языке и при этом кириллицей: «А писарземский маетъ поруску литерами и словы рускими ecu листы и по-звы писати, а не иншым езыком и словы»1.

66.2. Кто планирует и кто проводит языковую политику. В раз-ных странах субъектами языковой политики выступают различ-ные государственные и негосударственные органы и институции.

1 Эта норма содержалась и в редакции Статута 1588 г. См.: СтатутВял!кага княства Лггоускага 1588. Тэксты. Даведжк. Каментарьн. Мн.:Выд. «Беларуская Савецкая Энцыклапедыя», 1989. С. 140.

Языковая политика в типологическом освещении 201

Их объединяет связь с тремя сферами жизни: 1) школа; 2) кни-ги и печать (позже также и радио, кино, телевидение); 3) регу-лирование этнических (или этнорелигиозных) взаимоотношенийобщин (в полиэтнических социумах). Перечень субъектов языко-вой политики (ранжированный по силе их воздействия) такой:

1) Комитеты (министерство, департамент) по делам межэтни-ческих отношений создаются для руководства практической рабо-той в сфере таких отношений в многонациональных государствах,например, Государственный комитет Российской Федерации поделам федерации и национальностей2. Аналогичные комитеты естьв Китае, Индии, Нигерии, Испании, Канаде. Для научно-инфор-мационного обеспечения работы таких административных струк-тур создаются научно-исследовательские объединения (например,Центр по изучению межнациональных отношений при Институтеэтнологии и антропологии РАН, Центр социологического анализамежнациональных отношений Российского Независимого инсти-тута социальных и национальных проблем, Институт Нацио-нальных проблем образования Министерства образования РФ, Ин-ститут языков народов России РАН, Экспертный совет по вопро-сам языка и языковой политики в образовании при Министерствеобразования России; Центральный Институт национальностей вКитае, Институт языков национальных меньшинств Китайскойакадемии наук; Комиссия по изучению билингвизма и бикультура-лизма в Канаде и под.).

2) Министерство (департамент) школ и специального образо-вания, во-первых, в условиях дву- или многоязычия, опираясьна конституцию и законы страны, определяет степень и характериспользования тех или иных языков в средней и высшей школе,что затем во многом определяет характер индивидуального би-лингвизма подрастающих поколений; во-вторых, школьное ми-нистерство определяет общеобразовательный стандарт владенияязыками социума (одним или двумя, иногда тремя). Например,министерство может поднять общий уровень владения языком,если увеличит число уроков по языку, если расширит и услож-нит общеобразовательные программы по языку (например, вве-дет в старших классах уроки по культуре речи и стилистике), если

2 Образован в 1992 г. как Государственный комитет Российской Фе-дерации по национальной политике.


поднимет требования к уровню языковой подготовки для потен-циальных студентов, если предусмотрит для всех студентов, до-пустим, практикум по официально-деловому письму и т.д.

3) Руководство масс-медиа (государственные и негосударствен-ные комитеты по печати, радио, телевидению; министерства ин-формации; советы директоров теле- и радиокомпаний; высшиередакционные советы и т.п.) и руководство книгоизданием, во-первых, в условиях дву- или многоязычия, определяют соотно-шение объемов массовой коммуникации и книжной продукциина том или ином языке (языках) данного социума; во-вторых,вырабатывает общую линию в отборе языковых средств и воз-можностей (например, при выборе между строго кодифицирован-ным вариантом литературного языка и его более мягким разго-ворным вариантом; в определении степени допуска в эфир, в га-зету, книгу диалектной речи, молодежного арго или сленга). Этаобщая линия реализуется не столько в специальных предписани-ях (хотя известны и предписания3), сколько в практической ра-боте редактора текстов масс-медиа и книг.

4) Научные учреждения, в задачи которых входит оценка ре-чевых инноваций с точки зрения их нормативности и кодифика-ция норм литературного языка в нормативных словарях, грамма-тиках, справочниках по культуре речи, словарях трудностей. ВЕвропе и Америке первыми учреждениями такого рода были ака-демии, которые создавались именно для филологических целей:

3 Редакция «Лос-Анджелес Тайме» в 1993 г. издала инструкцию«Guidelines on Ethnic, Racial and other Identification*, в которой, что-бы исключить возможность обидных для меньшинств слов, предлагалосьряд этнонимов и названий расовых групп, развивших отрицательную кон-нотацию, заменить безоценочной лексикой: вместо black рекомендует-ся писать и говорить Afro-American (African American), вместо Indian (при-менительно к американским индейцам) — Native American, вместо white'белый' — Anglo. Слово colored (некоторое время оно было эвфемистичес-ким обозначением черных, вместо ставших оскорбительными Negro иNegress, но позже само развило пейоративную окраску) по отношениюк американцам не следует употреблять вовсе, оно допустимо только при-менительно к Южной Африке, где означает 'лицо смешанного расово-го происхождения'. Бракуются даже идиомы с пейоративно окрашенны-ми этнонимами, например, Dutch courage 'храбрость во хмелю, пьянаяудаль', Dutch comfort — 'могло быть и хуже; слабое утешение', Dutch treat'угощение, оплаченное каждым участником' (Dutch — 'нидерландский,голландский' и как архаизм — 'немецкий'). См. Швейцер 1996.


в Италии (1582), Франции (1635), Испании (1713), Швеции(1739), России (1783), США (1820), Венгрии (1830). В наше вре-мя при исследовательских лингвистических центрах нередко со-здаются службы «скорой помощи» населению в вопросах культу-ры речи и языковой правильности.

5) Добровольные клубы (общества, товарищества) защитни-ков (любителей, ревнителей) родного языка, пропагандирующиеязыковые нормы и культуру речи, воспитывающие внимание илюбовь к языку, — например, Славистическое общество Слове-нии (восходит к Лингвистическому кружку, основанному в Люб-ляне в 1779 г.), Беседа любителей русского слова (1810—1816)Г.Р.Державина и А.С.Шишкова, а также клуб оппонентов шиш-ковской «Беседе» — «Зеленая лампа» карамзинистов (1819—1820;участником «Зеленой лампы» был Пушкин), Общество любите-лей польского языка (1920), Товарищество белорусского языка име-ни'Франтишка Скорины (с 1990 г.) и под.

Понятно, что принципы и цели в языковой политике ее раз-ных субъектов могут быть существенно р а з л и ч н ы . Бывало так,что научные учреждения отнюдь не всегда шли в фарватере пра-вительственных стратегий.

В начале 1905 г. в Петербургской Академии Наук по инициативеакадемиков А.А.Шахматова, Ф.Ф.Фортунатова, Ф.Е.Корша была со-здана «Комиссия по вопросу об отмене стеснений малорусскогопечатного слова». Комиссия подготовила доклад (его основнымавтором был Шахматов, член Правления Академии) в защиту укра-инского языка, причем именно как я з ы к а , а не д и а л е к т а 4 .Голос Академии в защиту белорусского языка прозвучал в 1907 г.,когда Академия рассмотрела проект об издании «Памятников бе-лорусского языка и словесности» в 2-х томах, представленный ре-дактором журнала «Этнографическое обозрение», хранителемРумянцевского и Дашковского музеев Н.А.Янчуком.В 1909 г. А.А.Шахматов, Ф.Е.Корш и А.Е.Крымский составили про-грамму для издания украинской энциклопедии. В 1914—1915 гг.Шахматов читал в петроградском университете курс «Белорусскийязык в современных его говорах». По инициативе и при поддер-жке Шахматова его ученик Бронислав Тарашкевич, «кандидат фи-

4 Доклад был напечатан через 5 лет. См.: Шахматов А.А. Об отме-не стеснений малорусского печатного слова. СПб., 1910. — 43 стр.


67.2. Политические факторы. Вместе с тем в обоих профиляхязыковой политики (и при одноязычии и при многоязычии)имеется сильная зависимость от характера той политической сис-темы, частью которой они являются. Эта зависимость четко вид-на при сравнении языковой политики в полярных политическихсистемах: с одной стороны, открытое (демократическое и либе-ральное) общество, а с другой, — закрытое (тоталитарное илиавторитарное) государство. Указанную оппозицию («открытое —закрытое общество») следует понимать «типологически»: в каче-стве двух типов государств (примерно с теми же основаниями, скакими лингвист говорит об оппозиции «синтетический — ана-литический языковой тип»; см. §§ 26 — 27). В реальности конкрет-ные государства занимают то или иное свое место на оси междуполярными точками, в разной степени приближаясь либо к идеа-лу открытого общества, либо к пугалу тоталитарного режима (ка-ким оно предстает в антиутопиях Евг.Замятина или Дж.Оруэлла).Поскольку наполнение языковой политики в условиях одноязы-чия и неодноязычия различно,-то различия в языковой полити-ке, связанные с различиями в политическом устройстве, будутпредставлены в отдельных таблицах: для одноязычной ситуации —в таблице 67.2., для многоязычной — в таблице 67.3.

Таблица 67.2. Различия в языковой политике при одноязычиив несхожих политических условиях


4. Широкая трактовка временных границсовременного языка; развитие в обществеинтереса к истории языка и вкуса к старин-ным речениям

5. Отсутствие пуристических установок

6. Отсутствие языковой цензуры в сферелитературного творчества; поощрение твор-ческого отношения к языку, интерес к язы-ковым экспериментам в искусстве

4. Равнодушие к историческим «запасам»языка: в условиях узкого нормативизма дляобезличенной «усредненной» речи истори-ческие краски не нужны

5. Языковой пуризм

6. Языковая цензура, приписывающая себегосударственно-политическую значимость

Таблица 67.3. Различия в языковой политике при многоязычиив несхожих политических условиях

Открытое (демократическоеи либеральное) общество

Закрытое (тоталитарноеили авторитарное) общество

1 .Цель ЯП — гармонизация этническихинтересов и межэтнических отношений;сохранение этнокультурного и языковогоразнообразия общества; создание условийдля дальнейшего индивидуального развитияэтносов и языков социума; тенденции кдеполитизации этноязыковых проблем иотношений

1 .Цель ЯП — усиление государства и еговласти над всеми областями жизни; стрем-ление ослабить (в перспективе — нивелиро-вать) этноязыковые различия групп населе-ния; этноязыковая ассимиляция под флагомполитической, хозяйственной и идеологиче-ской консолидации; с усилением тоталита-ризма «национального государства» его«националистичность» ослабевает, а «госу-дарственность» усиливается

2.Этно-культурный и языковой плюрализм иполицентризм; тенденции к федерализации(регионализации, автономизации и т.п.) придеполитизации отношений с соседнимиземлями и федеральным центром

2.Тенденция к централизации и моноцен-тризму; открытое или скрытое (не всегдадекларируемое, но фактическое) предостав-ление преимуществ одному («государствен-ному») этноязыковому коллективу

3.Равноправие этносов, создание юридиче-ских гарантий для сохранения этноязыково-го разнообразия социума

3.Правовая дискриминация «негосударст-венных» этносов; фактическое ущемлениеимеющихся прав этнических и языковыхменьшинств

4. Приоритет прав человека над праваминации и государства; уважение человеческо-го достоинства, недопущение дискримина-ции по этническому, языковому, религиоз-ному признакам; защита языковых и этниче-ских меньшинств

4.Органическая потребность в наличии «об-раза врага» питает идеологию шовинизма иксенофобии по отношению к языковой иэтнокультурной «инаковости»

Хотя профили языковой политики в зависимости от одноязы-чия или многоязычия по социальному рангу и характеру решае-мых задач существенно несхожи, однако по своей п о л и т и ч е с -к о й направленности они обнаруживают принципиальную общ-

208 Часть вторая. Социальная типология языков Языковая политика в типологическом освещении 209

ность. Таким образом, выступают два разных профиля языковойполитики: один — в обществе открытом (демократическом и либе-ральном) и полярно несхожий — в обществе закрытом (тоталитар-ном или авторитарном). Это показано в обобщающей таблице 67.4.

Таблица 67.4. Профили языковой политики в полярно различныхполитических системах

Тип языковойситуации

Одноязычие

Этническоедвуязычие (илимногоязычие)

Типологические черты языковой политики

В открытом (демократическом илиберальном) обществе

I . отказ от политизации и идеоло-гизации задач;2. стремление сохранить разнообра-зие; уважение к индивидуальному,особенному, маргинальному;3. плюрализм, гибкость, толерант-ность оценок (при кодификации)

1 .стремление уменьшить политизи-рованность задач и методов ЯП;2.равноправие этносов и языков;3. этноязыковой плюрализм и по-лицентризм (или децентрализа-ция);4. «человеческий» масштаб крите-риев ценности

В закрытом (тоталитарном илиавторитарном) обществе

1 . вопросам кодификации и куль-туры речи приписывается полити-ческий и идеологический характер;2. склонность к унификации и/ илик жесткой иерархичности оценок;3. категоричность и склонность кконсервации оценок и решений(при кодификации)

1 .стремление усилить государст-венно-политический характер ЯП;2. привилегированное положениеодного этноса и языка;3. склонность к централизму иунитаризму,4. «государственный (или нацио-нально-государственный)» мас-штаб оценок

68. Уровни национально-языковой политики

В тех видах деятельности, из которых складывается националь-но-языковая политика, есть своя иерархия и логика поэтапногодвижения. Ее основные уровни таковы: 1) выработка концепции;идеологическое обеспечение языковой политики (§§ 69—71); 2)юридическая регламентация взаимоотношений языков (§§ 72—73);3) административное регулирование взаимоотношений языков (§§74—75); 4) кодификация языковых норм § 76); 5) финансово-эко-номическое обеспечение языковой политики (§ 77). Несмотря наприсутствие в национально-языковой политике «логики поэтап-ного движения» (хотя бы на уровне здравого смысла: «вначале план,потом действие»), в реальной истории отдельные события могутопережать естественную логику развертывания процесса.

69. Типы государственных стратегий в регулированиивзаимоотношений этносов и языков

Ни этноязыковой плюрализм открытого общества, ни шови-низм в условиях диктатуры не связаны со строго определеннымис т р а т е г и я м и в национальной политике. Различие между от-крытыми и тоталитарными социумами состоит не в стратегичес-ких векторах («унитаризм» или «разделение, сепаратизм»), а в -г у м а н н о с т и (мягкости, гибкости) или б е с ч е л о в е ч н о с -ти (жесткости) в решениях национально-языковых проблем.Порочны не сами по себе векторы в национальной политике, абрутально реализуемые крайности, самой своей жесткостью подав-ляющие слабых, — например, унитаризм в бывшем СССР или раз-деление расовых групп населения в недавней истории юга Африки.

Унитаризм (от лат. unitas — единство) игнорирует этническиеразличия и решение национальных проблем видит во всеобщейвзаимной ассимиляции — в стирании культурных, психологичес-ких, бытовых, государственно-организационных, языковых ивсяких других различий между народами. Унитаризм в национальнойполитике необязательно сочетается с унитарным устройством го-сударства. Например, СССР был с о ю з о м республик (т.е. по кон-ституции не являлся унитарным государством), однако в его на-циональной политике начиная с 30-х годов были сильны унитар-ные тенденции. С другой стороны, унитарное государство (т.е. неявляющееся федерацией) может проводить национальную поли-тику, направленную на сохранение этноязыкового разнообразияобщества (ср. поддержку шведского языка и шведского этничес-кого меньшинства в почти унитарной Финляндии).

Унитаристская национальная политика (нередко вопреки бла-городно звучащим декларациям) поворачивает дело так, чтобылюди разных национальностей «забывали» о своих национальныхкорнях: вынужденно жили рядом в стандартных домах, в однихшколах учили детей, вместе работали, смотрели одно кино и чи-тали одни «центральные» газеты, вынужденно вместе отдыхали,имели бы общие и одинаковые в разных землях местные органывласти и не имели бы «отдельных», национальных и при этомофициальных или разрешенных, праздников, объединений, со-обществ, клубов.

В условиях унитаристской политики прокламируемое «равен-ство и братство народов» оборачивается повальной денационали-

14-°»


зацией и практической дискриминацией малых народов (в СССР —вплоть до сталинского геноцида и депортации «наказанных наро-дов»). Мечты о том, «чтобы в мире без России, без Латвии житьединым человечьим общежитьем» оказались отчасти реализован-ными. Так, по переписи 1926 г., население СССР составляли 194народа, а по переписи 1979 г. — всего 101 народ. При этом умень-шался процент людей, считавших язык своей национальностисвоим родным языком. Ср. некоторые выборочные данные в таб-лице 69.

Таблица 69. Динамика языковой ассимиляции в СССР

Народы

(на территории СССР)

Украинцы

Белорусы

Казахи

Процент лиц, считающих язык своейнациональности родным

1959

87,7

84,2

98,4

1970

85,7

80,6

98,0

1989

81,1

70,9

97,0

Источники: 1)Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 г. Т.4.Национальный состав населения СССР, союзных и автономных респуб-лик, краев, областей и национальных округов. М.: Статистика, 1973. С.9;2) Население СССР: Поданным переписи населения 1989 г. М.: Финан-сы и статистика, 1990. С.37.

Сторонники разделения и отделения (сепаратизма), а такжесегрегации (лат. segregatio — отделение) видят решение проблем втом, чтобы исключить или уменьшить соприкосновение расово-этнических групп населения (проживание в разных кварталах илизонах, вплоть до резерваций, бантустанов; раздельное обучение,раздельные места отдыха и т.д.). Южноафриканский вариант сег-регации — апартеид (на языке африкаанс apartheid— раздельноепроживание) был признан ООН преступлением против челове-чества. Около 80 государств участвовали в «Конвенции о пресече-нии преступления апартеида и наказании за него».

Судя по переменам в бывшем СССР, ЮАР и во всем мире,человечество в решении национальных проблем находит т р е т ь ипути — и м е н н о не один, а разные подходы, на основе ком-

промиссов между автономией меньшинств и политико-экономи-ческими тенденциями к интеграции.

Конструктивное сочетание политики унитаризма и плюрализманедолго (после 1917 г. и в 20-х годах) существовало в послерево-люционной России и затем в СССР. «Декларация прав народовРоссии» (1917) провозгласила равенство и суверенность народов,их право на самоопределение. В межнациональных отношенияхглавной опасностью тогда называли «великодержавный шови-низм», а к «мелкобуржуазному национализму» призывали отно-ситься терпимо, как к временному пережитку в сознании преждеобиженных народов. Была официально провозглашена политикакоренизации— всемерного привлечения коренного населенияавтономий к государственному и культурному строительству. Наци-ональные кадры занимали ключевые позиции в высших эшелонахместной власти, национальные языки использовались в делопро-изводстве, образовании, печати, книгоиздании. Велось энергичноеязыковое строительство. Для более чем 70 языков были разрабо-таны системы алфавитного письма. Младописьменные языки ци-вилизовались: на них многое впервые переводили, рационализи-ровали алфавиты, создавали терминологии и учебную литературу.Для национальной интеллигенции это было время оптимизма, но,как вскоре выяснилось, иллюзорного.Изначальные в большевизме тоталитарные устремления всегдапридавали политике коренизации привкус временных, тактическихуступок малоперспективным настроениям. Генеральной же страте-гией всегда был государственный централизм и унитаризм. По мересвертывания нэпа, усиления бюрократии и идеологического моно-полизма с у ж а л и с ь границы дозволенного в области нацио-нально-языкового строительства. В середине 20-х годов начинает-ся борьба с «национал-уклонизмом». Первые репрессии противнационально-демократической интеллигенции прошли в 1927—1928 гг. Упреки в «нацдемовщине» стали звучать как доносы и при-говоры.

Примером разумного сочетания принципов унитаризма и раз-деления может быть языковая политика в Финляндии. Согласноконституции, финский и шведский языки являются государствен-ными. Шведское население страны составляет 6% населения (300тыс.чел.) и сосредоточено в четырех (из 12) губерниях на западе

14*


и юге страны. В трех губерниях, где есть шведское население,финны и шведы имеют общую администрацию (ее сотрудникидолжны знать оба языка в определенной законом мере). Однакона Аландских островах, где шведы составляют 98% населения,создана административная автономия шведов, их язык являетсяединственным официальным языком архипелага, иммиграцияфиннов на острова ограничена и без разрешения муниципалитетафинский язык не может преподаваться. На остальной территорииФинляндии детские сады и школы или финские или шведские,но библиотекари должны знать оба языка. Высшее образованиетакже в основном разделено по языкам: в университете в Туркуиспользуется шведский, университет в Хельсинки — финский;политехнический институт в Хельсинки имеет отделения на обо-их языках, но Школа коммерции работает на шведском (Подроб-но см. Гак 1989, 116- 117).

Территориальное разделение и автономизация этноязыковыхгрупп социума идет на пользу тем этносам и языкам, которыенуждаются в защите. Так было в двуязычной Бельгии, где нидер-ландоязычные бельгийцы (фламандцы) в течение ста лет боро-лись за равный престиж фламандского языка с французским. Дляукрепления социальных позиций фламандского языка закон 1930г. определил Фландрию и Валлонию (франкоязычную область Бель-гии, здесь находится Брюссель) как одноязычные области. ВоФландрии впервые появились чисто фламандские школы и уни-верситеты, хотя Брюссель оставался двуязычным. Социальныйстатус фламандского языка вырос, однако усилилась и фламанд-ско-валлонская рознь. Выросла обособленность двух общин: всестало раздельным — радио, телевидение, политические партии,профсоюзы, наконец, парламенты. В сущности, произошла фе-д е р а л и з а ц и я страны.

Таким образом, поиски оптимального решения этноязыковыхпроблем приводят к новым сочетаниям разных форм унитарной иавтономно-федеративной государственности.

70. Типы национально-языковых идеологий

Национально-языковая политика опирается на определенноетеоретическое и идеологическое обоснование. Государства, обще-ственные классы или сословия, партии и движения исходят из


определенной концепции по национальному вопросу, т.е. из сво-его понимания того, что такое народ, нация, народность; каксвязаны народ (этнос) и язык, религия, культура, государство;как соотносятся этническое и общечеловеческое, национальное ивероисповедное в культуре, политике, идеологии; в чем заклю-чаются справедливость и прогресс во взаимоотношениях народов.

Современные концепции нации разнообразны и при этом ло-гически равноправны. Например, в иудаизме и исламе нация оп-ределяется на вероисповедной основе; в ряде надэтнических аф-риканских движений — на основе государственной консолидации,а иногда — на основе языка (ср. клише большая африканская на-ция французского языка); в марксизме классовая борьба и надна-циональная солидарность классов трактуются как феномены бо-лее значительные для истории, чем внутринациональная солидар-ность и межнациональные противоречия. Все это не стольконаучные концепции, сколько идеологии определенных движений,т.е. предметы в е р ы и у б е ж д е н и й . Поэтому можно конста-тировать различия между ними, но было бы некорректно гово-рить об ошибочности одних учений и верности других.

Для гуманитарной экспертизы доктрин по национальным воп-росам мировое сообщество выработало определенные приоритеты,ориентиры и критерии, сформулированные в документах ООН. Так,согласно «Всеобщей декларации прав человека» (1948) и «Между-народному биллю о правах человека» (1966), приоритет прав чело-века выше, чем приоритет прав этноса и государства. Права этносареализуются как права людей, составляющих этнос, а государстводолжно обеспечивать права всех граждан независимо от их этни-ческой принадлежности. И.А.Бодуэн де Куртенэ отстаивал правачеловека как высший приоритет еще в начале века: «Во главе че-ловеческих прав я ставлю, с одной стороны, права человеческогодостоинства и права свободной самоопределяющейся человеческойличности, с другой же стороны, права экономического благосос-тояния и мирного сожительства всех обитателей как всего государ-ства, так и его отдельных частей» (Бодуэн де Куртенэ 1913, 32).

/ В соответствии с двумя векторами в стратегиях национальнойполитики (унитаризм и сепаратизм, см. § 69), есть две основныелинии и в национальных идеологиях: 1) унитаристские (интегри-рующие, объединительные, ассимилирующие) концепции; 2) иде-ологии разделения (федерализации, автономизации, сепаратизма).


Унитаристские теории выступают в различных национальныхи исторических вариантах. Таковы доктрины регионального уни-таризма: панславизм, а также пангерманизм, пантюркизм, па-нафриканизм и т.д.; марксистский интернационализм (с идеями обудущем слиянии народов и языков); таков космополитизм, ве-рящий в перспективы единой цивилизации без границ (напри-мер, под эгидой ООН) и склонный видеть успешный э т а по б ъ е д и н е н и я в таких надэтнических сообществах, как панев-ропейский Общий рынок, Арабская Лига или Организация Аф-риканского Единства. В США с началом Первой мировой войныокрепла объединяющая идеология американской гражданской (неэтнической) «Великой нации», возникшей в «плавильном котле»(meltingpot) американской истории.

Унитаристские доктрины на практике нередко вырождались всвою противоположность — в идеи национального размежеванияи разделения. Таковы, например, доктрины о национальной ис-ключительности того народа, на которого возлагалась объедини-тельная миссия (исключительность русского народа в идеологиипанславизма, немецкого в пангерманизме и т.д.). Иногда разви-тие идей происходило и в обратном направлении: этноцентристс-кие приоритеты нации, доминирующей в многонациональномгосударстве, становились ядром интегрирующей, унитаристскойидеологии. Такова, в частности, эволюция имперского русскогонационализма в евразийство русской межвоенной эмиграции.

В США современная унитаристская идеология представлена муль-тикультурализмом (в сочетании с мультилингвизмом) и идеей «по-стэтнической Америки». Идеологи мультикультурализма связывалибудущее своей огромной и этнически пестрой страны, во-первых, свсесторонним развитием культурных и языковых особенностей всехэтнических, расовых, религиозных, социальных групп; во-вторых, —с воспитанием в людях терпимости, уважения и интереса по отно-шению к иным культурам и, шире, к человеческому разнообразию,непохожести, «инаковости» ближних и дальних.

Сторонники «постэтнической Америки» более радикально за-щищают этно-расовый плюрализм, межэтническую солидарностьи достоинства надэтнического государства. У американцев, лишен-ных той давней «укорененности», которая присуща европейскимнациям, идеи гармонизации этнических интересов в рамках круп-ного государства находят поддержку.


71. В поисках корней: национальный романтизми мифопоэтические мотивы

Этноцентристские идеологии обычно включают те или иныемифологические элементы. Этничность нуждается в укорененнос-т и — в древней и привлекательной родословной, в свидетельствахоб особой древности и чистоте своего языка, в преданиях о тойили иной исключительности народа (например, богоизбранность,или особая миссия среди других народов, или особая судьба, втом числе иногда уникально горькая судьба — в этом, например,видел исключительность Польши ее великий поэт и романтикАдам Мицкевич). Поэтому в национальных преданиях всегда оты-щется рассказ, который связывает судьбу народа с божественнымволеизъявлением, пророчеством, легендарной личностью, судь-боносным событием древности.

Такова, например, поздняя запись в «Повести временных лет»о том, как апостол Андрей проповедовал в Херсонесе, потом плылпо Днепру, воздвиг крест на той горе, под которой позже будетград велик Киев, как дошел до Новгорода (где очень поразилсябаням)...

Мусульмане считают классический арабский язык священным.По преданию, пророк Мухаммад получил Коран от Аллаха имен-но на этом языке. Священно не только Откровение Аллаха, но иего каждое слово, священны арабские буквы, с помощью кото-рых был записан Коран, сама книга Коран как физическое тело(прототип земных книг, мать книги, как сказано в 13-й суре).Все это — книга Коран, слова и буквы — существовало всегда,извечно, и хранилось на седьмом небе в ожидании прихода того,кто в наибольшей мере окажется достойным получить Слово Бога.Этим человеком стал Мухаммад, пророк Аллаха.

Привкус национальной мифологии нередко слышится в спорах опроисхождении народов и языков, особенно когда речь идет одоисторических (бесписьменных) временах, и любые решениясуть только гипотезы (более или менее согласуемые с бесспорны-ми фактами). Так, русские историки XIX в. (например, Михаил По-годин) видели в Киевской Руси начало истории в е л и к о р у с с к о -го н а р о д а , распространившегося после татарского нашествияна северо-восток. Украинские историки (в XIX в. Михайло Максимо-вич и его последователи в XX в.), напротив, в Киевской Руси виде-


ли государство именно у к р а и н ц е в , уже тогда говоривших по-ук-раински. Белорусский историк-романтик Вацлав Ластовский(1883— 1938), как и украинские авторы, считал, что не было еди-ного восточнославянского языка, что разделение на языки украин-ский, русский и белорусский — изначально, причем древнейшим исамым чистым языком Ластовский считал б е л о р у с с к о е (кры-вичское) наречие. Киевская Русь, по Ластовскому, — это государствопришельцев-варягов, а древнейшим «своим» княжеством у восточ-ных славян он считал крывичское княжество (образование которогоон относил к времени до IX в.); с землей крывичей Ластовский свя-зывал и прародину восточных славян.

72. Язык как объект правовой регламентациии границы действия законов о языке

Юридическая регламентация языковой практики обычно требу-ется в ситуациях этнического двуязычия и заключается в законода-тельном определении официального статуса, прав и сфер использо-вания языков6. В юридическом регулировании обычно больше заин-тересованы «слабые» — языковые и этнические меньшинства, этносыбез автономий, носители языков, коммуникативные функции ко-торых сужаются. Однако, если стремиться к соблюдению прав чело-века, правовому обществу и гражданскому согласию, то тревога засудьбу миноритарных языков должна быть общей. В многоязычнойстране все народы в конечном счете заинтересованы в юридическойрегламентации национально-языковых отношений.

Между тем далеко не во всех многоязычных странах есть та-кие законы. Канадский исследователь Дж.Тури обнаружил, чтоиз 147 конституций разных стран только ПО содержат статьи,касающиеся языка (Гак 1989, 107). Отсутствие законов о языкеусиливает позиции языка большинства населения и оставляет безюридической защиты языки меньшинств.


6 Впрочем, в ряде стран законодательство содержит положения,регламентирующие также и «внутренние» аспекты в использованииязыка. Например, в Индии конституция устанавливает приоритеты привыборе источников заимствований в хинди и другие официальные язы-ки страны: если без заимствования не обойтись, то сначала следуетобратиться к санскриту, а затем уже к лексике других языков (Ганди,1982, 148; Чернышев 1993, 56).

В конституциях СССР 1924, 1936 и 1977 гг. деликатная сфера на-ционально-языковых отношений была регламентирована мини-мально. Конституция 1977 г. декларировала равенство граждан«перед законом независимо от языка», «возможность обученияв школе на родном языке», «право выступать в суде на родномязыке»; кроме того предписывала публиковать «законы СССР, по-становления и иные акты Верховного Совета СССР на языках со-юзных республик». Вместе с тем конституция не ориентировала насоздание г а р а н т и й соблюдения провозглашенных принци-пов — например, гарантий обучения в школе на родном языке илисохранения национального языка в качестве языка обучения. Этоозначало правовую беззащитность национальных языков и «мол-чаливое» предоставление преимуществ языку центра и бюрокра-тии, а также возможность представить процесс сужения соци-альных функций местных языков как «естественный», происходя-щий даже «вопреки» провозглашенным конституцией правам.Конституция СССР 1977 г. не определяла юридического статусаязыков. В ней не было ни о д н о г о л и н г в о н и м а , а также ка-ких-либо словесных указаний на особый статус русского языка (на-пример, сочетания язык межнационального общения). Тем неменее иерархия языков и особый статус русского языка в консти-туции был выражен. В главе «Суд и арбитраж» перечислялисьранги тех языков, на которых ведется судопроизводство, и такимобразом устанавливалась 4-ступенчатая административно-терри-ториальная иерархия языков: 1) язык союзной республики, 2) языкавтономной республики, 3) язык автономной области, 4) языкавтономного округа.Особый статус русского языка манифестирован средствами ге-ральдики: 1) на государственном гербе СССР надпись «Пролета-рии всех стран, соединяйтесь!» на русском языке выполненакрупнее, чем на языках союзных республик, и размещена в осно-вании герба посредине, в то время как надписи на других языкахрасположены симметрично слева и справа; 2) гербы союзныхреспублик (кроме РСФСР) содержали надпись «Пролетариивсех стран, соединяйтесь!» на двух языках — соответствующейреспублики и русском.В настоящее время во всех государствах СНГ язык «титульной на-ции» (т.е. народа, имя которого отражено в названии государства)имеет статус государственного. Согласно российскому законода-


тельству, в 1995 г. в РФ было 19 государственных языков и 10 ти-тульных (Государственные языки 1995). В национальных автоно-миях России продолжается процесс придания языкам максималь-но выского юридического статуса.

В разных странах законы о языках различаются по степени раз-работанности. В большинстве случаев законы регламентируют ис-пользование языка в официальных (государственных) сферах ине касаются выбора языка в частной жизни, в неофициальномобщении на работе. В светских государствах законы о языках нераспространяются на деятельность религиозных объединений иорганизаций. Законы не затрагивают, разумеется, выбор слов,форм, вариантов произношения и т.п. — это задача не юристов ине органов власти, а область лингвистической кодификации норм,«внутренней» языковой политики и культуры речи.

Во многих странах юридический статус языков определяетсяв основном государственном законе — к о н с т и т у ц и и . Есликроме того имеются специальные з а к о н ы о я з ы к а х , то ониконкретизируют конституционные установления. Кроме собственнозаконов о языках, выбор языков иногда регламентирован неко-торыми другими законами многоязычного государства — напри-мер, з а к о н а м и об о б р а з о в а н и и (в которых могут бытьопределены языки обучения), законами о суде (которые опреде-ляют языки судопроизводства, участие переводчика в процессу-альных действиях и т.п.). Дальнейшая правовая конкретизациявзаимоотношений языков может осуществляться в так называе-мых п о д з а к о н н ы х а к т а х (издаваемых отдельными государ-ственными и негосударственными органами). Таковы, например,приказы, правила и инструкции, регулирующие деятельностьучебных заведений (включая учебные программы по языкам со-циума); таковы решения органов, руководящих масс-медиа и кни-гоизданием (например, определение объемов вещания или тира-жей на языках социума). К подзаконным актам относятся и ква-лификационные требования при приеме на работу (в том числе вчасти знания языков). Подзаконные акты издаются на основе кон-ституции и законов и не должны им противоречить.

В законах о языках в разных странах не совпадает состав самихо б ъ е к т о в юридической регламентации. Наиболее типичныеобъекты следующие: 1 Официальный (юридический) статус язы-

Языковоя политика в типологическом освещении 219

ков; 2) социальные сферы возможного и/ или обязательного ис-пользования языков; 3)характер и степень использования языковсоциума в области образования.

Правовой статус языков определяется терминами государствен-ный, официальный, иногда национальный (см. подроби. § 47). Во мно-гих странах официальными (или государственными) признаны два,

.реже три, еще реже четыре языка. В Индии из двух официальныхязыков (хинди и английский) один (английский) определен в кон-ституции как временный официальный язык; кроме того, 15 крупныхязыков Индии, перечисленных в ее конституции, названы консти-туционными языками. Это тоже официальный статус языка.

Кроме статуса, к числу важнейших официальных определе-ний языка, нередко включаемых в конституцию, относится егоимя (лингвоним) и используемый алфавит (что бывает важно присинонимии лингвонимов и при наличии нескольких алфавитныхтрадиций в одной культуре). Так, по конституции Индии, «офи-циальным языком Союза является хинди в письме деванагари»(цит. по: Чернышев 1993, 55). Закон о языках в Молдове (1989)предписывал перевод молдавского письма с кириллицы на ла-тинский алфавит. Позже принятие латинского алфавита было зак-реплено в конституции Молдове.

73. Юридический спектр подходов к миноритарным языкам:от наибольшего благоприятствования до запрещения

В условиях многоязычия закон может приписывать языкам либоравный статус, либо неравный. Однако само по себе юридическоеравенство или неравенство в статусе еще не диагностирует дей-ствительной направленности государственной политики по отно-шению к миноритарному языку. Декларированное равноправиеязыков, не подкрепленное законами, которые определили бымеханизмы осуществления равноправия, не только не способствуетзащите миноритарного языка, но и осложняет его положение.Пустые декларации, камуфлируя ассимиляцию, успокаивают со-вестливых. С другой стороны, различия в юридическом статусеязыков далеко не всегда означают подавление или дискримина-цию миноритарного языка. В этом убеждает сравнение результа-тов языковой политики в Финляндии и Испании — в государ-ствах с разным юридическим статусом миноритарных языков.


В Финляндии миноритарный язык (шведский), как и язык боль-шинства населения (финский), имеет статус государственного.Существенно, что шведский язык в Финляндии в течение веков (на-чиная с XIII в. ) был престижным языком администрации, а финс-кий язык только в 1863 г. (когда Финляндия была Великим княже-ством в составе России) получил те же права, которые имел швед-ский язык. В современной Финляндии сохранение за шведскимязыком статуса государственного отвечает стремлению государ-ства сохранить двуязычие, поддержать шведский язык, всеми ме-рами замедлить процесс вытеснения его финским языком. Дляподдержания равного статуса языков законодательство Финлян-дии предусматривает ряд мер, сохраняющих финско-шведскоедвуязычие. Школы являются либо финскими, либо шведскими, новсе школьники обязательно изучают оба языка (хотя и в разноймере). Чиновники муниципалитетов и одноязычных, и двуязыч-ных, должны в определенной мере владеть обоими языками, адля работы в двуязычном муниципалитете надо в совершенствевладеть основным языком и уметь устно и письменно изъяс-няться на втором. Для признания муниципалитета двуязычнымдостаточно, чтобы шведское меньшинство составляло 10% насе-ления. В массовой коммуникации используются оба языка, приэтом число газет и журналов, выходящих на шведском, значитель-но превышает 6% шведов в населении Финляндии (Гак 1989,115— 118).В Испании по демократической конституции 1978 г. три минори-тарных языка (каталанский, галисийский, баскский) получилистатус официальных языков в своих автономных областях (соот-ветственно в Каталонии, Галисии и Стране Басков). В то же вре-мя испанский (кастильский) язык имеет более высокий юриди-ческий статус — это государственный язык всей Испании. Суще-ственно, однако, что конституция 1978 г. резко повысила статуси престиж трех миноритарных языков Испании — при Франкоони были просто запрещены в образовании и других публичныхобластях жизни. Поэтому, хотя их статус ощутимо ниже статусаиспанского, реально языки получили значительную государ-ственную поддержку, причем не только декларативную и законо-дательную, но и организационно-финансовую (подробно см. Гак1989; Прохоренко 1994).

Языковая политика в типологинесмоф освещении 221

Таким образом, юридическое неравенство языков далеко невсегда указывает на дискриминацию меньшинства. Иногда сам факту п о м и н а н и я в законе миноритарного языка означает его «ле-гитимность» и готовность государства гарантировать его существо-вание и развитие. Так, Закон о языках, принятый в Латвии в1989 г., кроме латышского («государственного») и русского («од-ного из языков межнационального общения»), называет такжелатгальский и ливский языки1: «В Латвийской ССР гарантируетсяупотребление латышского языка, включая говоры и латгальскийписьменный язык, во всех областях культуры. Государство такжегарантирует сохранение и развитие культуры ливов на ливскомязыке». Включив языки в закон, государство создает юридичес-кую основу для этноязыкового плюрализма.

Предоставление юридических преимуществ одному из языковсоциума — это нередко акт з а щ и т ы языка, находящегося в кри-зисе. Такой защитительной мерой было придание языкам союз-ных республик бывшего СССР статуса государственного языка.

В текстах законов не так уж часто встречаются прямые запре-ты употреблять какой-то язык8. Права меньшинств нарушаютсяили вообще ликвидируются де-факто. Например, фашисты про-сто разгоняли национально-культурные центры, арестовывали ихлидеров, закрывали газеты на языках меньшинств. При Франкоостановилась письменность каталанского и галисийского языков;особенно жестоким репрессиям подвергались баски. В Италии прифашистах преследовались ретороманцы, словенцы, австрийскиенемцы; в Германии — серболужичане.

Правовая дискриминация может состоять в неупоминании язы-ка в законе или в трактовке я з ы к а к а к д и а л е к т а . Осталь-ное — дело практики. В 1861 г. попечитель Виленского учебногоокруга в представлении Министру народного просвещения писал:

7 Латгальским языком зовут восточные диалекты латышского язы-ка; в 1730 — 1865 и 1904 — 1959 гг. на нем издавались книги и газеты.Ливский язык (финно-угорская семья) распространен на северо-за-падном побережье Курляндии (около 100 тыс. говорящих); в 1920 —1939 гг. на ливском издавались учебники, календари, журнал.

8 Ср., впрочем, устновление Варшавского Сейма 1696 г., котороеутвердило на всей территории Речи Посполитой, т.е. включая и Вели-кое княжество Литовское, в деловой письменности польский язык:Pisarz powinien po Polsku, a nie po Rusku pisac.


«В губерниях Виленской, Гродненской и Минской большая частьсельского населения говорит наречием белорусским, поэтому и на-родные училища в этих местностях должны быть чисто русские»(цит. по: Шлюбсю 1928, 335).

74. Социальные роли языков в условиях двуязычия(модели законодательного регулирования)

В двуязычном обществе содержание законов, касающихся язы-ков, состоит в определении той меры, в какой оба языка исполь-зуются в разных социальных сферах. Это такие области общенияи информирования, как: 1) образование; 2) органы государствен-ной власти, судопроизводство, делопроизводство; 3) массовая ком-муникация; 4) документы о статусе частного лица (паспорт, сви-детельства о рождении, браке, смерти; документы об образовании;удостоверение личности, сберегательная книжка, водительские пра-ва и т.п.); 5) сфера услуг (службы быта и торговля; медицина;общественный транспорт, связь); 6) визуальная информация (гео-графические наименования, названия улиц; дорожные указатели;реклама, вывески, надписи). Мера использования отдельного языкав той или иной сфере может быть градуирована по следующимтрем отметкам: использование данного языка: а) обязательно; б) до-пустимо (возможно, разрешено); в) не допустимо (не разрешено).Тогда в каждой отдельной социальной сфере использование двухязыков (мажоритарного и миноритарного) может происходить поодной из четырех моделей, представленных в таблице 74.1.

Таблица 74.1. Модели распределения языковв отдельной социальной сфере

Модель А соответствует ситуациям, когда закон предписывает

Языкидвуязычного

социума

Мажоритарныйязык

Миноритарныйязык

Мера использования языка в некоторой социальной сфереи модели распределения языков в данной сфере

Использованиеобязательно


Модель А


Использованиедопустимо

Модель Б



Модель В


Использованиене допустимо

Модель Г

представлять на обоих языках (т.е. дублировать на миноритарный язык)всю информацию, циркулирующую в данной социальной сфере. Вдемократических обществах закон предусматривает обязательное пред-ставление на обоих языках законодательства государства, дублирова-ние формуляра и всех записей в документах частного лица, дублиро-вание всей или наиболее важной визуальной информации. Чем вышестатус миноритарного языка и чем больше заботится социум о со-блюдении прав человека и прав этнического меньшинства, тем боль-ше в таком социуме ситуаций, когда использование миноритарногоязыка обязательно и допустимо. Ситуации, в которых использованиеминоритарного языка не допустимо (исключено, запрещено), в о т -к р ы т о м (либеральном) обществе отсутствуют.

Модель Б соответствует ситуациям, когда закон допускает, ноне предписывает жестко использование миноритарного языка. Так,согласно Закону о языках Российской Федерации, судопроизвод-ство в республиках в составе РФ «ведется на государственных язы-ках этих республик и (или) на языках большинства иноязычногонаселения, компактно проживающего в какой-либо местности, атакже на государственном языке РСФСР [...]» (ст. 18, ч. 2). Лицам,участвующим в судебном деле и не владеющим языком, на кото-ром ведется судопроизводство, закон гарантирует возможностьпользоваться услугами переводчика. Таким образом, закон о язы-ках допускает различные варианты в определении состава языков,используемых в конкретных судебных делах, что в условиях ис-ключительного разнообразия языковых ситуаций в России пред-ставляется оправданным. Вместе с тем имеющаяся законодательнаябаза достаточна для юридически выверенного определения составаязыков в конкретных делах. Достаточно сказать, что язык судо-производства регламентирован в Конституции и трех процессуаль-ных кодексах РФ. О важности языковых вопросов в сфере судо-производства говорит тот факт, что в судебной практике РФ былислучаи отмены судебных решений, вынесенных по уголовным игражданским делам, которые были проведены с нарушением пра-вил о языке судопроизводства (Комментарий 1993, 33).

Модель В — в открытых демократических социумах это са-мый частый случай: оба языка могут быть использованы в дан-ной сфере (например, в образовании, массовой коммуникации),однако объемы коммуникации на одном и втором языках могутбыть существенно различны.


Модель Г, соответствующая ситуациям, в которых использо-вание миноритарного языка не допускается (исключено, запре-щено), не характерна для открытого общества.

В § 67 (таблица 67.3.) были в общем виде показаны два кон-трастных типа языковой политики при двуязычии в полярно раз-личных политических условиях. Сейчас эта модель может бытьконкретизирована с учетом с т е п е н и использования мажори-тарного и миноритарного языков в официальных и публичныхсферах (см. таблицу 74.2.).

Таблица 74.2. Модели распределения мажоритарногои миноритарного языка в социумах с полярно различной политикой

Сферы использованияязыков

Образование

Органыгосударственной власти

Документы о статусечастного лица

Массовая информация

Сфера услуг

Визуальная информация

Политические типы социумов и типы языковой политики

Открытый либеральныйсоциум. Этноязыковой

плюрализм

Яз. мажорит. допустимЯз. минорит, допустим

Яз. мажорит. обязателенЯз. минорит, допустим иотчасти обязателен

Яз. мажорит. обязателенЯз. минорит, обязателен



Яз. мажорит. обязателенЯз. минорит, обязателен

Тоталитарный социум.Моноэтнолннгвоцентризм

Яз. мажорит. обязателенЯз. минорит, не допустим



Яз. мажорит. обязателенЯз. минорит, не допустим иотчасти допустим

Яз. мажорит. обязателенЯз. минорит, допустим


ста большинство конкретных социумов занимают не крайние точкиполитического спектра, а находятся м е ж д у п о л ю с а м и , в тойили иной мере тяготея к одному из них. Тем шести сферам ком-муникации, которые представлены в модели, в реальности соот-ветствуют разнородные коммуникативные зоны. В каждой из нихесть свои области общения, различные как по содержанию ком-муникации, так и по распределению конкурирующих языков. В этомубеждает распределение языков в сфере образования (см. § 75).

75. Языки и школа в условиях двуязычия(типы административно-законодательных решений)

Использование языков в образовании — это самый надежныйпоказатель реального общественного статуса языков и их перс-пектив в будущем.

Для характеристики положения языков в образовании суще-ственны два аспекта: 1) уровень образования (дошкольное, на-чальное, среднее, высшее); 2) учебно-педагогические функцииязыка, т.е. является ли он: а) языком, на котором ведется обуче-ние; б) учебным предметом. С учетом названных аспектов можнопостроить две полярные модели, характерные для социумов сполярно различной национально-языковой политикой. Эти моде-ли представлены в таблице 75.

Таблица 75. Модели распределения мажоритарного и миноритарногоязыка в образовании в социумах с полярно различной политикой

Политическиетипы социумови типы языко-вой политики

Открытый соци-ум. Этноязыко-вой плюрализм

Тоталитарныйсоциум. Моно-этнолингвоцен-тризм

Сферы использования языков в образовании

В средней школе

В качествеязыка обучения

Язык мажорит.допустим.Язык минорит,допустим

Язык мажорит.обязателен.Язык минорит,не допустим

В качествеучебного пред-

мета

Язык мажорит.обязателен.Язык минорит,обязателен

•Язык мажорит.обязателен.Язык минорит,не допустим

В высшей школе

В качествеязыка обучения

Язык мажорит.допустимЯзык минорит,допустим

Язык мажорит.обязателен.Язык минорит,не допустим

В качестве об-щеобразовате-

льного учебногопредмета

Язык мажорит.допустим.Язык минорит,допустим

75.1. О праве граждан выбирать язык обучения (первое уточ-нение плюралистической модели). Конкретная картина исполь-зования в образовании двух языков социума определяется тем,каковы объемы учебно-педагогической коммуникации на каж-дом из них. В плюралистическом разноязычном обществе законгарантирует этническим меньшинствам возможность образова-ния на родном языке. В стране должны быть школы с разнымиязыками обучения, а количественное соотношение таких школдолжно зависеть от свободного выбора учеников и их родите-


лей9. При этом либеральный закон не ограничивает граждан в вы-боре языка обучения (т.е. можно учиться и не на родном языке).

Общедемократическая норма о праве граждан выбирать языкобучения предполагает ряд уточнений. Существенно, при какойчисленности и какой компактности проживания лиц той или инойнациональности возможны общеобразовательные школы на ихродном языке. Какие ступени общего образования на языке на-ционального меньшинства гарантирует закон: начальное, непол-ное среднее или полное среднее? Доступно ли на языке меньшин-ства высшее образование и по каким специальностям?

75.2. Какой язык может быть обязательным школьным пред-метом? (второе уточнение плюралистической модели). О степенидемократичности закона о языке можно судить по тому, опреде-ляет ли закон некоторый язык в качестве обязательного для изу-чения каждым гражданином (любой национальности). Вот какотвечал на этот вопрос Бодуэн де Куртенэ: «По педагогическими общегражданским соображениям в каждой школе должен бытьо б я з а т е л ь н ы м как предмет изучения только один язык —язык преподавания. Но необходимо предоставить всем ученикамв о з м о ж н о с т ь усвоить себе тоже другие языки, каковы: язык,самый распространенный в государстве; язык, самый распростра-ненный в данной автономной области; язык иноязычных согражданданной самоуправляющейся единицы; языки, распространенные иполучившие всемирное значение (вроде немецкого, французского,

9 В современном мире наблюдается тенденция ко все большей де-мократизации и либерализации взаимоотношений между взрослыми идетьми (родителями и их ребенком, учителями и учениками и т.д.),а с другой стороны,— тенденция ко все большей ю р и д и ч е с к о йзащищенности прав именно р е б е н к а (а не семьи, материнства,детства в целом). Так, в принятой ООН «Конвенции о правах ребенка»(1989) в статье 29 (о целях образования), отдельно говорится об ува-жении к культурной самобытности именно ребенка, его языку и егоценностям, которые не отождествляются с уважением «к родителям»и к «национальным ценностям страны»: Государства-участники согла-шаются в том, что образование ребенка должно быть направлено на: [...]с) воспитание уважения к родителям ребенка, его культурной самобыт-ности, языку и ценностям, к национальным ценностям страны, в которойребенок проживает, страны его происхождения и к цивилизациям, отлич-ным от его собственной [выделено мной. — Я.Л/.]. Можно думать, что са-мостоятельность ребенка в выборе языка обучения будет возрастать.


английского, эсперанто и т.п.); так называемые «классические язы-ки», латинский и греческий» (Бодуэн де Куртенэ 1913, 77—78).

После Октябрьской революции в течение 20 лет советское зако-нодательство сохраняло, в качестве общедемократической нор-мы, отсутствие требования о б я з а т е л ь н о г о преподаваниярусского языка. И действительно, в национальных республиках,особенно в среднеазиатских, и особенно в контексте политики«коренизации» первых десяти лет советской власти (см. § 69), рус-ский язык преподавался не повсеместно и не в той мере, в какойэто становилось нужным центру.В 1938 г., в русле нарастающей милитаризации страны, ЦК ВКП(б)и Совнарком приняли Постановление «Об обязательном изуче-нии русского языка в школах национальных республик и облас-тей». В качестве побудительного мотива решения указывалось,что Красной Армии нужны бойцы, понимающие команды на рус-ском языке. Преподавание русского языка вводилось со 2-го клас-са. Постановление стало сигналом к форсированию русификациипо всей стране. Вот как описывает этот процесс В.М.Алпатов: «Ужечерез 6 дней бюро Башкирского обкома постановило ликвидиро-вать немецкие, эстонскую, русско-немецкую, латышские школы,реорганизовав их в обычные с преподаванием на русском языке[...]. В 1930 г. более 95% детей коми-зырян училось в нацио-нальных школах; после войны обучение в Коми АССР уже шло нарусском языке, и детям коми, до обучения часто не знавшим егововсе, учителя запрещали использовать родной язык даже на пе-ременах. Точно такие порядки были в школах коми и до 1917 г.»(Алпатов 1995,89).Новый виток русификации был сделан при Хрущеве, когда «Законоб укреплении связи школы с жизнью... » (1958) предоставил ро-дителям п р а в о в ы б и р а т ь я з ы к о б у ч е н и я для своихдетей. Это была ловушка для национальной школы: в автономныхреспубликах и областях Российской Федерации преподавание народном языке во многих школах стали заканчивать в 4-м классе;другая часть школ была полностью переведена на русский язык.Родной язык превратился в учебный предмет. Позиции родногоязыка были существенно ослаблены также в союзных республиках.Если в 1934 г. обучение в стране велось на 104 языках, то через20 лет число языков обучения не превышало шести десятков (Про-блемы национальной школы 1989, 20—25).

15*


В постсоветской России многое делается для восстановления на-циональной школы народов РФ. Предприняты меры по расширениюобучения на национальных языках, а также по расширению препода-вания национальных языков как учебных предметов. Некоторые ко-личественные показатели изменений таковы: в 1992 — 1993 учебномгоду, по сравнению с 1987 — 1988 учебным годом, количество язы-ков обучения выросло на 13 и достигло 35 языков; за этот же периодколичество языков, изучаемых как предмет, увеличилось на 17 идостигло 76 языков (Бацын, Кузьмин 1994, 19 — 21).

В Законе Российской Федерации «Об образовании» (1992) языкобучения трактуется примерно так, как это делал Бодуэн де Куртенэв 1913 г.: «Язык (языки), на котором ведется обучение и воспитаниев образовательном учреждении, определяется учредителем и (или)уставом образовательного учреждения» (Статья «Язык (языки) обу-чения», п.З). Обязательность изучения русского языка, как и требо-вания к уровню владения им, определяются не собственно «Закономо языках» и не Законом «Об образовании», а подзаконными актами:«Во всех имеющих государственную аккредитацию образовательныхучреждениях, кроме дошкольных, изучение русского языка как го-сударственного языка Российской Федерации регламентируется госу-дарственными образовательными стандартами» (Закон РФ «Об обра-зовании», ст.6, п.5). Что касается изучения государственных языковреспублик в составе РФ, то законы РФ относят данный вопрос ккомпетенции законодательства этих республик.

Опыт либерального плюрализма в языковой политике (Швей-цария, Финляндия, Канада, Испания) убеждает, что в вопросео языках в сфере образования необходимо выдерживать два прин-ципа: 1) граждане свободны в выборе для своих детей языка обу-чения, при этом язык обучения может совпадать или не совпа-дать с этничностью ребенка; 2) в двуязычной среде для упроче-ния гражданского согласия между этноязыковыми общинамицелесообразно о б я з а т е л ь н о е (т.е. предписанное законом) изу-чение языка соседей. В законодательной поддержке школьных уроковнуждаются прежде всего именно миноритарные языки. Бодуэн деКуртенэ рассматривал изучение языка «иноязычных сограждан дан-ной самоуправляющейся единицы» как задачу г Г е р в о о ч е р е д н у ю ,более насущную, чем изучение языков, «получивших всемирное зна-чение (вроде немецкого, французского, английского, эсперанто ит.п.)» (Бодуэн де Куртенэ 1913, 78).


76. Кодификация языка как инструмент языковой политикив условиях двуязычия

В критические периоды национально-языковых отношений — приобострении борьбы за самостоятельность языка или, напротив, приунитаристском подавлении этноязыковой самобытности соседнегонарода — вопросы кодификации обостряются. Орфографическая дис-куссия нередко начинает ощущаться как политическая борьба, аль-тернативные решения — как патриотические или завоевательскиелозунги, символы или знамена враждующих лагерей.

В 1933 г. в Украине и в Беларуси, в условиях нарастания тотали-тарно-унитаристских тенденций, почти одновременно, как военно-политические кампании, были проведены русифицирующие ре-формы украинского и белорусского письма. Общей чертой новыхорфографий было ослабление фонетического начала в пользуморфологического и этимологического (что и сближало с русскимписьмом) — например, по-белорусски стали писать снег, без вас,метр, фунт, гарадск/ вместо прежних сьнег, бяз вас, метар,хунт, гарадзм. В передаче твердости-мягкости согласных в заим-ствованных словах реформы переориентировались на русские (ане на польские) образцы (белор. клас, клуб, газета вместо кля-са, клюб, газэта). Кроме того в белорусском языке вариантысклонения унифицировались по моделям, общим для белорус-ской и русской грамматик (у гарадах, на касцях, без галоу, вмес-то у гарадох, на касцёх, бяз галовау).Поразителен накал политической атмосферы вокруг реформ ор-фографии в Беларуси и Украине. «Классовая борьба на языковед-ческом фронте и реформа белорусского правописания», «Ника-кой пощады врагу», «Вскрыть маскировку врага» — это заглавияпубличных выступлений, сопровождавших орфографическую ре-форму 1933 г. Сильнейшей русификации в 30-х годах XX в. подвер-гались нормативные словари белорусского и украинского языков.В конце 80-х годов национальное возрождение в Беларуси и Укра-ине вновь привело к острым орфографическим дебатам, к проек-там новых реформ, принятых одними, отвергнутых другими, что покаобернулось орфофафическим разнобоем для всех. Происходит так-же реставрация множества слов, форм, синтаксических конструк-ций, вариантов произношения, вытесненных из украинской и бело-русской литературной речи русификацией 30—40-х годов.


По-прежнему споры о буквах или произношении разгораются вполитические баталии с той легкостью, с какой горит сухая трава.Даже в украинской диаспоре в США и Канаде, споря об орфогра-фии, оппоненты награждают друг друга прозвищами «москали» и«ляхи», а один священник называл с амвона коммунистами всех,кто говорил не хрищення, а хрещення (Тараненко 1995, 8).

Кодификация языковых норм была главным инструментомвначале в языковом объединении, а потом в разъединении сербови хорватов. В 1850 г. представители сербской и хорватской интел-лигенции подписали в Вене «Литературное соглашение» о своемчаемом общем литературном языке, наддиалектном и компромисс-ном. Однако действительной реализацией намерений, главнымлингвистическим содержанием объединения стала именно коди-фикация — наддиалектная нормативная грамматика, общий сло-варь, общая орфография (хотя и в двух графических вариантах —кириллическом у сербов и латинском у хорватов, но с четкимиправилами взаимной транслитерации). Когда в начале 90-х годовнашего века, после распада бывшей Югославии, хорваты сталиэнергично лингвистически обособляться от сербов, то вслед залингво-политическими манифестами10 последовали резкие и под-черкнуто «отъединительные» шаги в кодификации норм хорватс-кого языка.

77. Финансово-экономические рычаги

Конструктивные программы, стремящиеся расширить сферыиспользования языка или сохранить употребление на существую-щем уровне (что бывает актуально для миноритарных языков),предполагают значительное финансовое обеспечение.

В таких программах каждый шаг стоит денег. Ср. только переченьмер, предпринятых центральным правительством Индии для рас-пространения хинди в качестве официального языка государстваи средства межнационального общения в стране. За счет феде-ральных средств в нехиндиязычных штатах создавались колледжи,готовящие учителей хинди; правительство также взяло на себя всерасходы по оплате труда учителей хинди в этих штатах. По специ-

10 Например, Deklaracija о hrvatskome jeziku s prilozima i Deset teza/ Drugo izdanje. Zagreb: Matica hrvatska, 1991.


альной книгоиздательской программе, финансированной прави-тельством, на хинди были изданы сотни книг университетскогоуровня по различным отраслям знаний, в том числе переведена12-томная энциклопедия. Специальные средства выделялись дляподдержки хиндиязычных газет и журналов, для тиражирования ипроката кинофильмов на хинди. Были учреждены премии за луч-шие оригинальные и переводные произведения на хинди, причемне только художественной, но и специальной литературы (напри-мер, за лучшую публикацию по юриспруденции). Выделялись мно-гочисленные стипендии для студентов нехиндиязычных штатов зауспехи в изучении хинди. Для упрочения хинди в официальной сфе-ре была создана сеть курсов по изучению хинди служащими, с си-стемой экзаменов (включая машинопись и стенографию на хин-ди); потребовалось также стандартизировать клавиатуру пишущихмашинок, буквопечатающих телеграфных устройств и т.п. (см. Ган-ди 1982).Вместе с тем правительство предусмотрело ряд мер для того, что-бы хинди не стал орудием дискриминации нехиндиязычных народов.Одна из ключевых мер — реализация в школах так называемой«формулы трех языков», согласно которой каждый учащийся изуча-ет региональный язык (если это не хинди), хинди и английский.

78. Основные направления языковой политики

Когда говорят о политике, в том числе языковой, то имеютсяв виду с о з н а т е л ь н ы е действия, направленные на осуществ-ление определенных целей. Какие цели относительно языка могутбыть у людей? Что люди обычно хотят изменить в языке? И раз-ве не изменяется язык сам по себе, стихийно, но по сути — во т в е т на потребности общества? Но если все же язык изменяет-ся не только «сам собою», стихийно, но и людьми, то как этопроисходит? Как люди, общество сознательно воздействуют наязык и насколько удается то, что планируется?

Беспокойный человеческий ум не раз останавливался перед ви-димым несовершенством языка. Нередко это несовершенство ус-матривали в самом разноязычии народов. РационалистическийXVII век не устраивала видимая алогичность естественных язы-ков— избыточность в обозначениях (синонимия) и многознач-ность, размытость границ между языковыми значениями, непол-


ный параллелизм синтаксиса «фигурам мысли». На этой почвевозникали идеи искусственных формализованных языков науки.Нередко несовершенство языка видели в его недостаточной вы-разительности, гибкости, красоте или «чистоте». В любом обще-стве, сколько веков существуют в нем представления о «правиль-ном» и «красивом» языке, столько не смолкают разговоры о «пор-че» языка. Правда, сами представления о «правильности» и«порче» языка менялись. Менялся и профессиональный круг техлюдей, которые замечали «порчу» и стремились каким-то обра-зом «защитить» язык.

Между тем сама возможность сознательной «защиты», или«исправления», или «улучшения» языка вызывала и вызывает улюдей скептические оценки, причем самые скептические — у язы-коведов. Дело в том, что сознательное воздействие на язык озна-чает конфронтацию противоположных начал: 1) волевого, созна-тельного и неосознанного (полубессознательного, непроизволь-ного); 2) индивидуального и социального (коллективного). Всостоянии ли индивид (или группа индивидов) изменить полу-бессознательные языковые привычки коллектива говорящих и темсамым изменить язык? Если это возможно, то в какой степени?Какие уровни и подсистемы языка в наибольшей мере доступнысознательному воздействию общества?

Есть три основные языковые сферы, допускающие сознатель-ное воздействие людей: 1)графика и орфография (§ 78.1.); 2) тер-минология (§ 78.2.); 3) нормативно-стилистическая система язы-ка (§ 78.3.).

78.1. Типология реформ письма. В реформах письма представ-лены, во-первых, с а м ы е р а н н и е факты в истории языковойполитики (VIII в. до н.э. в Китае; см. § 66); во-вторых, самые и з -в е с т н ы е , шумные и скандальные события из этой истории (од-нако объективно — это не самые значительные события языко-вой политики). Острота общественной реакции на реформы пись-менности не случайна.

В письме люди долго видели чудо, поэтому многие народы вери-ли, что письмо создали боги или божественные первопредки. Ал-фавит, как известно, следует за верой, и поэтому из всех языковыхфеноменов алфавит обладает максимальной культурно-истори-ческой нагрузкой. Это заставляло видеть в графике и орфографии


проблемы вероисповедной важности и относиться к ошибке вписьме как к ереси (см. подробно: Мечковская 1998 [а], 66—76,246—249; см. также главу «Число, счет. Письмо, алфавит» в изда-нии: Степанов 1997). Но и после того, как орфографию переста-ли отождествлять с ортодоксией, в традициях, связанных с рели-гиями Писания, столетиями сохранялись представления об осо-бой важности графики и орфографии. Письмо — это своего родаопознавательные знаки национально-религиозной самоиденти-фикации народа, его политических ориентиров и устремлений.Вот почему письмо (алфавит) устойчивее языка. Например, суще-ствуют тексты XVI—XVIII в. на белорусском и польском языках, пи-санные арабским письмом. Это исламские книги татар, живших вВеликом княжестве Литовском. Арабское письмо они сохранялидольше, чем язык Корана. Известны факты той же природы, нокак бы «с обратным вектором»: исламизированные сербы в Бос-нии и Герцеговине, особенно знать, начиная с XV в., переходилив записях на сербском языке с кириллицы на арабское письмо.Пиетет перед письмом — в ущерб вниманию к другим, более содер-жательным сторонам языка, — сохраняется до сих пор. Именнописьмо чаще всего отождествляется популярным сознанием с язы-ком (и ошибки в письме — с незнанием языка). В письме народвидит корни своей культуры и вероисповедной традиции. Поэтомуреформы письма нередко бывали связаны с началом религиозных,национальных или политических движений. Они были их проявле-нием и их стимулом, и воспринимались людьми как символ движе-ния: как хоругвь, национальный флаг, политический лозунг. Ни* одинспор о «правильности» в языке не бывал таким острым и пристра-стным, как графико-орфографические дебаты, легко перерастав-шие в «азбучные войны», нередко с анафемствованием и физичес-кими репрессиями.Пушкин неслучайно назвал орфографию «геральдикой языка». Всознании людей письмо противостоит «текучей» устной речи, этовоплощенная стабильность, самый заметный и надежный пред-ставитель письменной культуры народа. В силу архаических тра-диций школьного образования, люди склонны считать, что орфог-рафические нормы — самые главные в языке. Дело в том, что ор-фографические нормы, в сравнении с нормами других уровнейязыка — орфоэпией, морфологическими и синтаксическими нор-мами, нормами словоупотребления,— самые определенные и

234Часть вторая. Социальная типология языка!

простые. Их легче всего описать правилами, кодифицировать в ор-фографическом словаре и требовать их соблюдения (т.е. исправ-лять орфографические ошибки). Пройдя в детстве жесткий орфог-рафический тренинг, люди настроены по отношению к орфографииочень консервативно и не склонны здесь что-либо менять. Поэто-му так трудно провести даже скромные подновления орфографии.

Все графико-орфографические реформы, включая такие осо-бые случаи, как создание или заимствование письма (у истоковотдельных традиций), с о ц и а л ь н о о б у с л о в л е н ы . Их истин-ные мотивы лежат не в сфере рационализации письма, но в обла-сти социальной семиотики. Социальная маркированность графи-ко-орфографических реформ бывает трех видов: 1) конфессио-нальная; 2) национально-языковая; 3) в терминах оппозиции«элитарность-демократичность» (Подробно см. Мечковская 1998).

Графика и орфография — это та область в языке, которая бо-лее всего доступна рационализации, однако и здесь реформы нетак легки. Общеизвестен консерватизм английской орфографии".После замены рунического письма латинским (с началом христиа-низации) английская орфография перестраивалась только однаж-ды, в связи с норманнским влиянием, и обоснованно считаетсяочень трудной. Не раз предлагалось ее реформировать, чтобы сбли-зить письмо и звучащую речь. Однако эти проекты, в разной сте-пени радикальные, не были приняты. Дело в том, что любая ре-форма сложившихся норм всегда создает известные социальные ипсихологические трудности. Реформировать же письменность — труд-но вдвойне.

Если между орфографической нормой и потребностями прак-тики возник конфликт, то чем дольше эта орфография сохра-няется в неприкосновенности, тем острее становится конфликти тем труднее он разрешим. История реформ письма показываетпреимущества своевременных и потому не слишком резких из-менений сложившихся норм. Однако в любом случае нужна боль-шая психологическая готовность общества к новому. Неслучайнореформы письма обычно становились возможны в русле болеешироких социальных преобразований. Таковы Петровская реформарусской графики 1708— 1710 гг. и графико-орфографическаяреформа 1918 г. Характерно, что, хотя новая демократическая

11 О которой шутят: «Пишется Ливерпуль, а читается Манчестер».


орфография была подготовлена еще в 1912 г., ввели ее толькопосле революции, декретом Наркома просвещения А.В.Луначар-ского.

Особой остротой отличается проблема реформирования пись-ма в странах Дальнего Востока, использующих китайскую иерог-лифику. Это связано со спецификой иероглифического письма.

Для алфавитной письменности характерны, с одной стороны, вза-имная зависимость букв и звуков, а с другой, — асемантичностьбукв: они не имеют собственного значения. В отличие от букв,иероглифы — это двусторонние единицы (т.е. обладающие и фор-мой и значением), при этом форма (начертание) иероглифа независима от звучания, она передает не звучание, а. значение. Сэтим связаны следующие фундаментальные особенности иерогли-фической письменности: 1) ее нечувствительность к изменениямв звуковой организации языка; 2)высокая содержательная значи-мость иероглифической письменности: в этом отношении иерог-лифика сопоставима не с алфавитом, а со словарем; 3) исключи-тельная трудность овладения иероглифическим письмом (вслед-ствие многочисленности и сложности знаков).Непрерывность иероглифической традиции древнего и средневе-кового Китая привели к уникальной консервативности китайскогописьма. Человек, преодолевший курс китайского традиционногообразования, читает тексты тысячелетней давности так же легко,как сегодняшнюю газету. Он получает возможность и писать точнотак же, как писали за многие столетия до него (Софронов 1979,161 — 162). Однако такое образование элитарно. Трудность иерог-лифики обрекает 90% населения на неграмотность. Без отказа отиероглифического письма демократизация образования и культу-ры невозможна. Китайская иероглифика была заменена буквенно-звуковым письмом во Вьетнаме (1918), в Корее (1947 г., в ЮжнойКорее— в 1973 г.), частично — в Японии.Вместе с тем отказ от иероглифической письменности означаетотказ от богатейшей культуры, созданной за четыре тысячелетиякитайской традиции. Поэтому так мучительна проблема письма вКитае, где традиционная культура имеет наиболее глубокие кор-ни. Китайская иероглифика сегодня — это «и ценное наследие, итяжкое бремя». И всё же и в Китае «переход к алфавитному пись-му является делом отдаленного, но реального будущего» (Софро-нов 1979, 21). В возможностях общества— найти наименее бо-


лезненное, компромиссное решение конфликта, позволяющеесохранить наиболее ценное из культурного наследия прошлого.Языковой опыт Японии содержит одно из таких решений.

В Японии движение за демократическое письмо началось ещев 80-е годы XIX в., но серьезные сдвиги стали возможны толькопосле Второй мировой войны. В 1946 г. старописьменный язык былотменен в официальной переписке. Тогда же был введен иерогли-фический минимум для печати и других средств массовой комму-никации — всего 1850 иероглифов. Было также сокращено коли-чество чтений и унифицированы написания иероглифов, вклю-ченных в минимум. Позже были разработаны правила орфографиидля японской вспомогательной азбуки (кана) и для латиницы, атакже правила смешанной записи слов — иероглифическим и аз-бучно-звуковым письмом. При министерстве просвещения былсоздан специальный орган языковой политики — Комиссия попроблемам родного языка. В задачи Комиссии входит частичныйпересмотр иероглифического минимума, разбор споров о заим-ствованиях, казусы орфографии и орфоэпии и другие вопросыязыка и культуры речи.

Разумная, энергичная и эффективная языковая политика вЯпонии серьезно переменила общественно-языковую практику встране. Была преодолена типичная для феодальных культур обо-собленность элитарного книжно-письменного языка от повсед-невного языка народа. Возник общий язык современной Японии —язык массовой коммуникации и повседневного культурного об-щения (Алпатов 1996).

Крупная реформа орфографии, направленная на демократи-зацию письма, началась 1 августа 1998 г. в немецкоязычных стра-нах (Германия, Австрия, Швейцария и Лихтенштейн). Почти 100лет немецкое письмо не изменялось (предшествующая кодифика-ция орфографии относится к 1902 г.). Нышешняя реформа разра-батывалась почти 40 лет. Учитывая неизбежные психологическиетрудности ее принятия, предусмотрен 7-летний переходный пе-риод, до 1 августа 2005 г. (Домашнее 1997).

78.2. Создание терминологий. А.А.Реформатский называл тер-мин слугой двух господ — терминологии и общей, неспециаль-ной лексики. В качестве члена системы специальных обозначенийтермин управляем: термины придумываются в лабораториях и


кабинетах, их упорядочивают в терминологических комиссиях,пропагандируют в «рекомендательных списках» и т.д. Однако втой мере, в какой термины остаются «просто» словами, они со-противляются регламентации. Они сохраняют и/или развиваютмногозначность, при этом чем употребительнее термин, тем онболее многозначен. Традиционная лексика профессиональногопросторечия не спешит уступать место рекомендованным ново-введениям. И всё же термины, в сравнении с обычной лексикой,в большей мере доступны сознательному регулированию.

В СССР этим занимались Комитет научно-технической тер-минологии (КНТТ) АН СССР и Госстандарт. Сотрудники Ин-ститута русского языка АН СССР были постоянными рецензен-тами всех отраслевых ГОСТов, содержавших перечни терминов. ВИнституте вырабатывались рекомендации, позволявшие рацио-нально и реалистически оценивать проекты терминологическихсистем, создавать терминологические словари, кодифицироватьтерминологии, находя разумные компромиссы между профессио-нальным узусом и общеязыковыми нормами, между традицион-ными профессионализмами и новыми терминами.

Количество терминов в современных языках огромно, этомиллионы слов и словосочетаний. Однако эти миллионы распре-делены между тысячами отраслей знаний и техники и составляютпериферию словаря, удаленную от ядра общенародной лексики. Вотличие от орфографических реформ, затрагивающих к а ж д о г опишущего, нововведения в терминологии касаются только спе-циальных и обособленных подъязыков профессионалов. Эти подъя-зыки всегда были устроены более рационалистически, чем общийязык. Поэтому здесь легче договориться и легче следовать реко-мендациям терминологических комиссий.

Поскольку наука в значительной степени интернациональна,в сфере терминологии и специальных систем обозначений воз-можны международные договоренности, в особенности о точномсодержании и месте в системе тех или иных обозначений.

Таким образом, в целом терминология — это та область язы-ковых явлений, где результаты сознательного воздействия обще-ства на язык наиболее ощутимы и перспективны.

78.3. Сознательное начало в истории литературных языков итипы кодификаций. Когда латынь утрачивала свое значение уче-но-литературного языка Европы и набирали силу новые (народ-


ные) языки, в Италии и Франции, а позже и в других странахвозникали специальные ученые сообщества, призванные «устро-ить» надлежащим образом народный язык в качестве языка лите-ратурного. Этими органами языковой политики были первые ев-ропейские академии, которые именно для филологических целейи создавались.

Старейшую в Европе итальянскую академию (основана в XVI в.)называли «Академией отрубей» (Accademia delta Crusca). Смыслназвания в том, что Академия «просеивала язык», как просеива-ют муку, отделяя отруби. Сходные задачи нормализации языкастояли перед Французской академией: «создать словарь языка»и «начертать его грамматику» (цит. по: Будагов 1974, 49—50). Ана-логична языковая программа Российской Академии. В ее первомуставе, написанном княгиней Е.Р.Дашковой (1783), говорилось:«Российская Академия долженствует иметь предметом своим вы-чищение и обогащение российского языка, общее установлениеупотребления слов оного, свойственное оному витийство и стихот-ворение. К достижению сего предмета должно сочинить преждевсего российскую грамматику, российский словарь, риторику иправила стихотворения» (цит. по: Сухомлинов М.И. История Рос-сийской Академии / СПб., 1874. С.360).

В языковых программах академий многое было наивно и уто-пично — например, вера в то, что языковые нормы можно опре-делить «раз и навсегда» и что всё будет именно так, как решитАкадемия. Тем не менее филологические труды первых академиймногое определили в характере нормативно-стилистических сис-тем народных литературных языков. При этом спустя столетияплоды «просеивания», «защиты» или «устроения» языка нередкооказывались в чем-то неожиданными, непредвиденными.

Л.А.Булаховский так писал об отрицательных последствиях давнейи чрезмерно строгой нормализации итальянского языка: «Кано-низация языка классиков XIII—XIV вв. (Данте, Петрарки, Боккаччо),сознательное запрещение, большей частью действительно осуще-ствленное, выходить за границы грамматики и даже лексики ве-ликих флорентийских мастеров <...> или идеализация в качествеисточников пополнения литературного языка чужих слов толькоопределенного происхождения (галлицизмов и испанизмов) —всё это в свое время сыграло негативную роль, сузив круг воз-


можностей развития итальянского литературного языка, осудивего на большой отрыв от разговорного языка, приведя <...> к хо-лодной аристократической ограниченности его стилей» (Була-ховський 1975, 375).

Подобные расхождения между планами разумного «устройства»языка и фактическими результатами нормирования вполне обыч-ны. Например, в истории чешского языка такими непредвиден-ными последствиями оказалась искусственно реставрированнаяархаичность возрожденного литературного языка, его обособлен-ность от обиходно-разговорной речи. В истории сербского литера-турного языка — некоторая суженность его стилистических воз-можностей. В истории норвежского языка — раскол и хаос, когданеобдуманное реформирование привело к конкуренции шестивариантов нормы, два из которых официально признаны литера-турными норвежскими языками.

Вот как описывает тупик в нормализации норвежского языкаМ.И.Стеблин-Каменский: «Приходилось обучать в школе двум«норвежским языкам»; переводить учебники, словари, официаль-ные документы и т.д. на второй «норвежский язык»; переводитьклассическую норвежскую литературу с одного «норвежского язы-ка» на другой, тем самым превращая национальную литературу впереводную; пытаться упорядочить орфографию, фактически при-водя ее не к национальному единству, а к все большему хаосу;стремиться преодолеть национальный языковой раскол, в то жевремя фактически его усугубляя; все время искать выхода из со-здавшегося трагического положения и бесконечно обсуждать егоустно и в печати, в частном порядке и в государственных комисси-ях, тратя на споры, в сущности, совершенно бесплодные, ту энер-гию, которая могла бы быть затрачена на создание национальныхкультурных ценностей» (Стеблин-Каменский 1974, 94).

Периоды наибольшей активности общества по отношению кязыку обычно совпадают с периодами своеобразного распутья вистории литературного языка. Прежняя норма уже не отвечаетновым тенденциям в употреблении языка, однако и новая нормаеще не сложилась, и дальнейшее языковое развитие может пойтипо одному из нескольких направлений. В истории русского лите-ратурного языка одно из таких распутий — это конец XVIII —начало XIX в.: борьба двух направлений (шишковистов и карамзи-


нистов) — и третий, пушкинский, синтезирующий путь. В историинемецкого языка одно из таких распутий — X V I I I век: конкурен-ция верхнесаксонских (майсенских) и прусских (позже берлинс-ких) норм. В истории сербского языка — это первые десятилетияXIX в., когда его развитие могло пойти и по книжно-литератур-ному пути Обрадовича и Негоша, и по фольклористическому путиКараджича (см. § 54.3.).

Вслед за критическими, поворотными моментами наступаетпериод упрочения победившей модели нормализации. Борьба кон-курировавших литературно-языковых школ затихает. Сознатель-ное воздействие общества на язык принимает более спокойный ичастный характер: это, скорее, работа по внедрению принятыхнорм в языковую практику, т.е. борьба за культуру речи. Воз-можности общества здесь достаточно велики.

Это, во-первых, ряд государственных учреждений, которые всостоянии прямо воздействовать на языковую практику говоря-щих, — прежде всего школа и затем средства массовой коммуни-кации, издательства, киностудии, театры и т.п. Ключевые фигу-ры такого практического воздействия на язык — учитель и ре-дактор. Владение литературным языком является частью ихпрофессиональной подготовки. Их речь, те тексты, которые онистроят или санкционируют, служат речевыми нормативами дляговорящих. Исправляя и порицая отступающих от нормы, т.е. всущности вмешиваясь в стихийную языковую практику говоря-щих, учитель и редактор защищают нормы литературного языка.

Во-вторых, воздействие общества на языковую практику мо-жет носить опосредованный характер. Компетентные органы (та-кие, как Академия Российская под президентством Е.Р.Дашко-вой, или школьное министерство, или исследовательский инсти-тут родного языка) проводят кодификацию норм: составляютнормативные словари, грамматики, создают консультативныеслужбы по вопросам языка и культуры речи. Это своего рода «за-конодательные органы» языковой политики, в то время как школаи массовая коммуникация — это ее, так сказать, исполнитель-ные и местные органы.

Любые нормы, в том числе и языковые, по своей сути кон-сервативны: они узаконивают сложившееся и признают этот по-рядок обязательным в будущем. Вместе с тем любые нормы немогут не меняться: неподвижные, окаменевшие нормы безнадеж-


но отстали бы и оторвались от той меняющейся жизни, которуюони призваны регламентировать. В современной теории культурыречи, восходящей к классическим работам Г.О.Винокура,Л.В.Щербы, языковедам Пражского лингвистического кружка,признано, что детальная и жесткая кодификация языковых норми невозможна, и нежелательна. Чрезмерный консерватизм нормыприводил бы ко все большему разрыву между литературным язы-ком, прежде всего его письменными стилями, и живой разговор-ной речью.

В противовес ригористическим требованиям «исторической чи-стоты» языка, в Пражском лингвистическом кружке был выдви-нут принцип «гибкой стабильности» литературной нормы. Гибкаякодификация предполагает, во-первых, замену однозначных ижестких оценок речи (по принципу «правильно» — «неправильно»)более тонкими, с учетом функциональной целесообразности техили иных языковых средств в разных условиях общения. Во-вто-рых, гибкая, жизнеспособная кодификация внимательна не толь-ко к языку классиков, но и к живому современному языку, ктому новому, что возникает в нем сегодня. Это означает, что ра-зумная кодификация не претендует на свою окончательность.

79. Пределы сознательной активности обществапо отношению к языку

Самые значительные результаты такой активности связаны снационально-языковой политикой, т.е. с регулированием взаи-моотношений между языками в многоязычной и полиэтническойситуации. Закономерности такой практики, безусловно, сложнееи масштабнее, чем активность людей по отношению к языку водноязычных ситуациях. Однако обсуждение соответствующих«более простых» фактов (относящихся к одноязычной ситуации,т.е. к «внутренней» языковой политике) помогает понять самипринципы и элементарные механизмы этих процессов.

В условиях одноязычия основными объектами сознательноговоздействия общества на язык являются: 1) графика и орфогра-фия; 2) терминология; 3) нормативно-стилистическая системаязыка. Между этими объектами есть известная общность.

Во-первых, письмо, терминология и стилистика — это те язы-ковые области, которые в самом своем зарождении наиболее прямо

16-*»

242Часть вторая. Социальная типология языков

связаны с сознательно-культурным и искусственным началом вязыке. Поэтому и в дальнейшем именно эти области оказалисьнаиболее открытыми для сознательного воздействия людей.

Во-вторых, речемыслительные процессы, связанные с пись-мом, использованием терминологии и нормативно-стилистичес-ким выбором, находятся б л и ж е в с е г о к тем сферам психи-ческого, которые в школе Бодуэна де Куртенэ называли «свет-лым полем сознания». Будучи наименее автоматизированными,протекая под большим контролем разума, они способны относи-тельно легко перестраиваться в соответствии с новыми требова-ниями, продиктованными обществом.

В-третьих, прослеживается известное сходство в «местополо-жении» письма, терминологии и нормативно-стилистических «до-бавок» к языковым значениям: это п е р и ф е р и я я з ы к а . В са-мом деле, письмо — это вторичная надстройка над природной зву-ковой материей языка, периферия его формы; терминологияпредставляет собой периферийные зоны словаря, специализиро-ванные и потому обособленные друг от друга; наконец, норма-тивно-стилистическая система, в качестве семантической облас-ти, которая складывается из таких содержательных компонентов,как «правильное», «неправильное», «разговорное», «книжное»,«канцелярское», «просторечное», «высокое», «низкое» и т.п., —это периферия языка по отношению к его семантическому ядру.

В-четвертых, характерна ф а к у л ь т а т и в н о с т ь (необяза-тельность) в конкретном языке письма, терминологии или нор-мативно-стилистической обработанное™: в б о л ь ш и н с т в еязыков планеты эти явления отсутствуют; в тех языках, где ониимеются, они не изначальны.

Таким образом, наиболее глубокие языковые сущности —фонология, грамматика, основной словарный фонд — лежат в н ед о с я г а е м о с т и волевого воздействия на язык. Для тех облас-тей языка, которые могут меняться под таким воздействием, ха-рактерны: 1) наибольшая осознанность говорящими; 2) перифе-рийное, как бы поверхностное положение в языке, 3) допусти-мость вариантов; 4)известная факультативность.

Своеобразие этих сфер языка проявляется в парадоксальном не-соответствии между их объективным статусом в языке и «субъектив-ным» отношением к ним говорящих. В плане коммуникативной сущ-ности языка, они периферийны и необязательны; однако людьми


они воспринимаются как центральные и наиболее существенныесферы языка. Нормативно-стилистические качества речи, орфогра-фия, а также в профессиональной среде терминология — это то вязыке, на что люди обращают внимание в первую очередь, что мо-жет их остановить, задеть, взволновать, вызвать оценочную реак-цию («хорошо», «плохо», «красиво», «нелепо», «безграмотно»,«безвкусно», «невежественно» и т.п.). Вот почему «покушение» настилистический узус в литературном манифесте или скромное под-новление орфографии говорящие могут воспринять как события,меняющие весь язык (хотя в действительности такие реформылишь слегка затрагивают периферию языка). В то же время наибо-лее глубокое и существенное в языке — его находящаяся вне сти-листики и вариативности структура — пребывает вне сферы дей-ствия реформ и вне людских оценок. Создатель кибернетики Нор-берт Винер, глубоко видевший разную коммуникативную ценностьструктуры языка и языковой нормы, писал: «Совершенно верно, чтопри утонченном исследовании языка нормативные вопросы игра-ют свою роль и что они являются весьма щекотливыми. Тем не ме-нее эти вопросы представляют последний прекрасный цветок про-блемы общения, а не ее наиболее существенные ступени»12.

Сознательная активность людей по отношению к языку наи-более ярко и значительно проявляется в периоды формированиялитературных языков или смены одной нормативно-стилистичес-кой системы новой нормой. Это воздействие может заключаться ввыборе диалектной базы литературного языка; в сознательномотборе определенного корпуса текстов в качестве эталонных, об-разцовых; в сознательном формировании определенных языковыхидеалов, языковых вкусов и привычек говорящих.

Естественно, однако, что в процессе сложения нормативно-стилистической системы весьма значительно и стихийное начало.В сравнении с реформами письма или упорядочением терминоло-гии, формирование литературного языка — это принципиальноменее управляемый процесс. В истории литературных языков естьдраматизм и есть ирония. История показывает, что программысознательного воздействия на язык не бывали до конца и вполнеосуществлены. В каждой такой программе есть доля утопии. С дру-

12 Винер Н. Кибернетика и общество. М.: Изд-во иностранной лите-ратуры, 1958. С.99

16*


гой стороны, результаты сознательных усилий во многом оказы-вались «незапланированными», неожиданными, потому что язы-ковая действительность сложна, противоречива, стихийна и вконечном счете более могущественна, чем это представлялось «ус-троителям» литературных языков. При этом, чем сильнее и само-бытнее письменная традиция, тем менее «управляем» литератур-ный язык, тем органичнее и как бы незаметнее, меньше созна-тельное человеческое «вмешательство» в естественный ход вещей.

В сложившемся литературном языке кодификация в основномретроспективна: словари и грамматики отражают естественно скла-дывающийся и естественно (и достаточно медленно) меняющий-ся узус. Если это и можно назвать «регламентацией языка», тоона напоминает того мудрого и потому полновластного короля из«Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери, который, дож-давшись рассчитанного заранее момента солнечного заката, ре-шительно повелевал, чтобы солнце зашло.

Определяя в известной мере состав языковых средств, обра-зующих норму языка, а также воспитывая языковые вкусы гово-рящих, общество тем самым воздействует на их языковую прак-тику. В воздействии на речь индивидов заключены возможностиопосредованного воздействия общества на структуру языка.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕУНИВЕРСАЛИИ

80. Как обнаруживают универсалии1?Индуктивные и дедуктивные универсалии

Говоря об универсалиях, иногда имеют в виду непосредственноизучаемую р е а л ь н о с т ь — языки мира (т.е.язык-объект), иног-да— в ы с к а з ы в а н и я о языке (т.е. метаязык). Соответственноуниверсалии понимаются по-разному: 1) как я в л е н и я (свой-ства, характеристики, процессы), присущие всем или почти всемязыкам мира; 2) как любое в ы с к а з ы в а н и е , верное для всехили почти всех языков мира.

Во многих случаях это различие не важно— в конце концов за«высказываниями» о реальности мыслится сама реальность.Однако полезно иметь в виду, что открытие новых универсалийиногда сводится к переформулированию уже имеющегося лингви-стического знания в высказывания, отвечающие логико-стилисти-ческому с т а н д а р т у «лингвистической универсалии». Напри-мер, представления о системном характере языка, его уровневомстроении и знаковой природе могут быть сформулированы каксерии универсалий, вроде Все языки представляют собой мно-гоуровневые семиотические системы; Любой уровень языкапредставляет собой систему и т.п. В универсалии могут быть«развернуты» термины ассимилиция, диссимиляция, палатализа-ция и другие обозначения повсеместно наблюдаемых звуковыхпроцессов, ср.: В истории любого языка бывали / бывают асси-миляции (диссимиляции, палатализации) и т.п. Некоторые ба-нальные истины формулируются в виде универсалий «для поряд-ка» — чтобы представить весь список универсальных явлений, от-носящихся к тому или иному уровню, например: В каждом языкеесть гласные и согласные. И если в этом случае здравый смыслготов спросить: «А как же иначе?», то уже относительно «сосед-

1 Определение и вводную характеристику понятия «лингвистичес-кая универсалия» см. в § 4.

248 Часть третья. Лингвистические универсалии

них» фонологических оппозиций вовсе не так все предсказуемо:Всюду ли есть оппозиция звонких и глухих согласных? А твердыхи мягких? Универсальна ли оппозиция передних и задних глас-ных?Однако иногда такого рода высказывания тривиальны толькона первый взгляд— если не выходить за пределы, допустим,индоевропейских языков. Пестрота языкового ландшафта мираубеждает, что универсальность многих явлений не так уж «самасобой разумеется», а то и вовсе обманчива. Банально ли, на-пример, такое утверждение: В каждом языке есть фонема?Если принять во внимание, что для языков с жесткими ограни-чениями в структуре слога и звуковых цепей (например, дляяпонского) основной единицей фонетико-фонологического уров-ня оказывается не фонема, а слог (см. § 22), то прежде, чемформулировать универсалию, необходимо уточнить понятиефонемы или ограничиться более общей (следовательно, менеесодержательной) формулировкой: В каждом языке есть смыс-лоразличительные фонетико-фонологические единицы. По-знавательной ценностью в таком случае будет обладать не уни-версалия, а сведения о том, чту именно — фонема или слог —является в тех или иных языках основной смыслоразличитель-ной единицей.

В зависимости от способа выдвижения (формулирования) уни-версалий различают универсалии дедуктивные (аксиоматические)и индуктивные (эмпирические). Дедуктивная универсалия — этотеоретическое допущение (предположение) о том, что некотороесвойство X должно быть присуще всем языкам. В такого рода до-пущениях имеет место дедукция — логический вывод о свойствеотдельных объектов на основании суждения об классе таких объек-тов. Примеры:

— Все естественные языки имеют уровневое строение.— В системе любого естественного языка, а также в речевой дея-

тельности на любом естественном языке имеется противопоставлениецентра и периферии. Речевая деятельность, относимая к периферий-ной, связана с необычной речевой ситуацией (пение, шепот, крик;речь ребенка, речь иностранца или носителя диалекта, старающе-гося говорить на литературном языке, речь заики; поэтическая, ри-туальная, актерская речь и т.д.; подроби, см. У с п е н с к и й , Живов1973). *

Индуктивные и дедуктивные универсалии 249

— Всюду есть гласные и согласные (это следует из психофизиологи-ческих условий фонации и аудирования).

— Во всех языках имеются воспроизводимые семантические единицы,хранящиеся в сознании в готовом виде (возможно, уровневая принад-лежность таких единиц различна в разных языках: это может быть сло-во; основа или корень слова; слово и сопровождающие его предлогии послелоги).

Индуктивная универсалия — это некоторое свойство Y, кото-рое обнаружено во всех доступных для наблюдения языках и по-этому считается присущим всем языкам мира. Иначе говоря, свой-ство отдельных объектов распространяется (индуцируется) на веськласс объектов — все языки мира. Примеры:

— В каждом языке есть оппозиция шумных и сонорных.— В каждом языке есть местоимения.

Реально в процессах поиска и выдвижения универсалий при-сутствуют и дедуктивные и индуктивные операции. Дедуктивныеуниверсалии строятся из наблюдений и размышлений над неко-торой ограниченной совокупностью конкретных языков и затеминдуктивно «проверяются» на более широком языковом материа-ле. Поиск индуктивных универсалий начинается все-таки «малень-кой дедукцией» — гипотезой о том, какие свойства языков могутбыть универсальными и, следовательно, где стуит искать уни-версалии. Нередко индуктивные универсалии не только подтвер-ждают, но и конкретизируют, тем самым содержательно обога-щают дедуктивные предположения. Так, общенаучные представ-ления из теории информации и связи привели к выдвижениюследующей дедуктивной универсалии: Все естественные языки об-ладают свойством избыточности в передане информации2. Позжестатистические обследования текстов на разных языках позволи-ли существенно конкретизировать данную универсалию. Оказа-лось, что мера избыточности языков также универсальна: в ас-пекте плана выражения (предсказуемости букв или фонем) она со-ставляет 60— 70 % (что и создает помехоустойчивость и тем самым —надежность языков в передаче информации).

2 О понятии «избыточности», проявляющейся в частичной пред-сказуемости тех или иных элементов поступающей информации вслед-ствие дублирования некоторых компонентов любого передаваемогосообщения, см. § 12 («Язык, речь и два вида памяти»).

250 Часть третья. Лингвистические универсалии Принципы систематизации универсалий 251

Не раз указывалось, что познавательной ценностью обла-дают только индуктивные универсалии, в то время как де-дуктивные — это выводы или следствия из уже имеющихсяобщетеоретических представлений о языке, т.е. не новое зна-ние, а лишь по-новому представленное знание. По сути де-дуктивные универсалии — это заключенные в форму универ-салий некоторые ключевые высказывания, как бы извлечен-ные из общей «связной» теории языка. Иначе говоря, выдвижениедедуктивных универсалий — это проблема не поиска знания оязыке, а презентации знания. В дальнейшем изложении, еслиспециально не оговаривается, речь идет об индуктивных уни-версалиях.

81. Принципы систематизации универсалий

Количество индуктивных универсалий превышает несколькосотен высказываний3. Наиболее полный список универсалий (втабличной записи, на русском языке) см. в работе: Успенский1965, 182 — 222; дополнение в издании: Языковые универсалии1969, 332 — 340. В этих сводах универсалии систематизированы взависимости от уровня языковой структуры, к которому они от-носятся. Уровневая систематизация универсалий представлена и вэтом пособии (§§ 87 — 90).

Уровневая классификация универсалий — это наиболее орга-ническая и поэтому содержательно полезная (информативная)для языкознания систематизация. Однако имеются универсалии,которые относятся сразу к нескольким уровням (например, кморфологии и синтаксису, т.е. к грамматике в целом; или к пла-ну содержания грамматики и лексики, т.е. к языковой семанти-ке в целом). Примером таких «сверхуровневых» или «надуровне-вых» универсалий может быть фундаментальная закономерностьв грамматической (частеречной) организации словаря: в каж-дом языке имеются части речи, т.е. естественные классы слов содинаковыми или сходными морфологическими и синтаксическимпризнаками и возможностями; при этом, однако, в разных языках

3 Что касается дедуктивных универсалий, то их можно насчитатьстолько, сколько имеется абзацев (или лингвистических терминов) втой или иной книге по теории языка.

степень четкости в распределении слов по частям речи можетбыть разной*.

Исключительно информативны универсалии «межуровневого»характера, т.е. такие, в которых увидены зависимости между за-кономерностями в организации разных языковых уровней. Тако-го рода универсалии, указывающие на связь разноуровневых яв-лений, называют корреляционными. Ср., например, корреляци-онную универсалию о зависимости между лексической семантикойглаголов и их залоговыми свойствами: В любом языке подавляю-щее большинство глаголов с общим значением 'создавать' или 'унич-тожать ' по своим формально-грамматическим свойствам являютсяпереходными глаголами (И.Ш.Козинский).

В идеале уровневая систематизация универсалий могла бы пред-стать в виде своего рода «универсальной грамматики» — «очерка»языка-эталона (см! § 92), т.е. экспликации инвариантной струк-турно-семантической схемы (чертежа, плана) всех языков мира.

Для понимания природы общности языков важны классифи-кации универсалий, в которых универсалии группируются в за-висимости от источника (причины) тех или иных межъязыковыхсходств. Ср. номенклатуру таких источников (предложенную в ра-боте Гэсс, Ард 1989): физическая основа, перцептуальная основа,когнитивная основа, метод освоения языка, нейронная основа упот-ребления языка, интеракциональная основа, диахроническая основа.

4 Ср. разную четкость классификаций слов по частям речи в рус-ском и английском языках. Рус. камень, каменный, каменеть — три раз-ные лексемы, относящиеся к трем разным частям речи; между темангл, stone — одна лексема, которая в зависимости от контекста можетозначать или 'камень', или 'каменный', или 'облицовывать, моститькамнем' (примерно так же, как рус. рабочий или обвиняемый могутбыть то прилагательными, то существительными). Однако, наряду сграмматической «тройственностью» англ, stone (как и многих другиханглийских лексем — cp.flower, flush, glass, grass, lip и др.), есть ты-сячи слов с четкой частеречной принадлежностью (так, если just —это и прилагательное 'справедливый' и наречие 'точно, как раз', тоего дериваты justice 'справедливость' — только существительное,^//»''оправдывать' — только глагол, justiciable 'подсудный' — прилагатель-ное, a justly 'справедливо, законно' — наречие). Именно такие словаи задают каркас грамматической классификации английской лексики.О своебразии систем частей речи в языках Азии, Африки и Океаниисм. в книге: Части речи 1990.


Помимо уровневого и этиологического (причинного) прин-ципов систематизаци универсалий, существуют классификации,построенные по некоторым другим признакам — методологичес-ким, формально-логическим, количественным: 1) дедуктивныеи индуктивные универсалии (см. § 80); 2) полные (или абсолют-ные) и статистические универсалии (или «почти-универсалии»),см. § 82; 3) простые и импликативные универсалии (см. § 83); 4)универсалии, относящиеся к структуре языка (в соссюровскомсмысле), и универсалии, относящиеся к речи (речевые универса-лии), см. § 85; 5) универсалии, относящиеся к статике языка, иуниверсальные закономерности в исторических изменениях язы-ков (диахронические универсалии), см. § 86.

82. Виды универсалий в зависимостиот степени универсальности:абсолютные и статистические универсалии

Среди индуктивных универсалий нет ни одного утверждения,адекватность которого была бы эмпирически проверена на мате-риале всех 4—5 тысяч языков Земли. Индукция в лингвистикеуниверсалий, конечно, никогда не бывала полной.

Знаменитая работа Джозефа Гринберга 1962 г. о 45 грамматичес-ких универсалиях (Гринберг 1970) написана по данным для 30языков (однако практически всех языковых семей). В базе фоно-логических данных Калифорнийского университета есть сведенияо 317 языках5. Н.К.Соколовская обнаружила 50 семантическихуниверсалий в системе личных местоимений на материале более400 языков (Соколовская 1980). Работа М.Рулена (Ruhlen) об уни-версалиях в сфере носовых согласных и гласных основана на ма-териале 700 языков6.

Тем не менее говорить о полных и неполных универсалияхимеет смысл. Во-первых, даже на этом ограниченном материалеобнаружены универсалии, которые не имеют исключений (их иназывают полными, или абсолютными), и статистические (веро-

Абсолютные и статистические универсалии 253

5 Crystal D. The Cambridge encyclopedia of language. CambridgeUniversity Press, 1989. P. 165.

6 An Encyclopedia of Language. Ed. by N.E.Collinge. London — NewYork, 1990. P. 299.

ятностные) универсалии, или «почти-универсалии», формулиров-ки которых сопровождаются указанием на одно-два или три-че-тыре языка-исключения7. Именно в кругу «абсолютных» универ-салий окажутся со временем те универсалии, которые релевант-ны действительно для тысяч языков, причем таких универсалийне так уж мало.

Во-вторых, статистические, или вероятностные универсалии,«более осторожные» (по выражению Вяч.Вс.Иванова), в познава-тельном отношении не менее интересны, чем абсолютные. Ониочень информативны, потому что показывают ту грань, где язы-ки балансируют между «обязательным» и «типичным». Среди ста-тистических универсалий нет тривиальных утверждений. Приме-ры абсолютных универсалий:

— Во всех языках есть местоимения.— Во всех языках имеются модальные значения (У.Вайнрайх).— В системе личных местоимений обязательно различение 1-го, 2-го

и 3-го лица (т.е. участников и не-участников коммуникативного акта,а также говорящего и слушающего).

— Если есть противопоставление по числу у существительных, то этоже противопоставление есть и у местоимений (Языковые универсалии1969, 335).

— Количество противопоставлений по категории лица у притяжа-тельных местоимений или притяжательных аффиксов не выше, чем то,которое имеется у личных местоимений (Соколовская 1980, 98).

Примеры статистических универсалий:— Почти во всех языках имеется не менее 2 гласных фонем. Исклю-

чения: язык аранта в Австралии, тонкава (индейский язык), абазин-ский (кавказская семья). Согласно ларингальной гипотезе Ф.Соссюра,один гласный был в раннем индоевропейском языке1.

— В большинстве языков имеется носовой согласный. Исключение:три языка салишской группы (Успенский 1965, 191).

7 Впрочем, наиболее осторожные типологи предпочитают, приме-нительно даже к абсолютным универсалиям, говорить не обо в с е хязыках, но об их п о д а в л я ю щ е м б о л ь ш и н с т в е , определяя этобольшинство в 90 % от генеральной совокупности в 5 тысяч языков(Козинский 1985). Если исключений достаточно много, то такие типо-логические закономерности иногда называют фреквенталиями (лат.frequens— частый).

8 См. статью Г.С.Клычкова «Моновокализма гипотеза» в ЛЭС 1990.


— Если есть противопоставление по роду у существительных, то этоже противопоставление есть и у местоимений. Исключение: некоторыедагестанские языки (Языковые универсалии 1969, 335).

— Если есть различие по роду в 3-м лице ед.ч., то это различие име-ется и во 2-м лице ед.ч. Исключение: ряд языков Нигерии (Успенский1965, 213).

Тройственная оппозиция полных универсалий, «почти-универ-салий» и фреквенталий позволяет увидеть вероятностную (статис-тическую) иерархию закономерностей универсальной структурычеловеческого языка (т.е. «Языка Человека»): 1) увидеть, что вязыке абсолютно необходимо; 2) без чего язык «почти» невозмо-жен (но, значит, все-таки возможен!); 3) что достаточно типично,но все же необязательно, «можно и обойтись»; 4) что в языкахвстречается крайне редко (это как раз то «обратное» явление, ко-торое представлено в языках-«исключениях» из «почти-универса-лий», — например, вокализм, в котором одна гласная фонема).

83. Виды универсалий в зависимости от их логической формы:простые и импликативные универсалии

Простые, или элементарные универсалии — это высказываниявида: В каждом языке имеется явление А. Импликативные универ-салии (или импликации9) — это высказывания с условной прида-точной частью, в которых констатируется взаимосвязанное нали-чие двух языковых явлений. Импликативные универсалии форму-лируются в следующем виде: В каждом языке, если имеется явлениеА, то имеется и явление Б. Импликативные универсалии, как ипростые, могут быть полными или статистическими. Ср. примеры:

— Если имеется музыкальное ударение, то отсутствует оппозициясогласных по мягкости-твердости (поскольку музыкальное ударение —это черта вокалических языков, а различение твердых и мягких соглас-ных предполагает развитый консонантизм. Первым эту закономерностьотметил Р.О.Якобсон, еще в 30-х годах).

— Если имеется противопоставление по роду у существительных, тотакая же оппозиция есть и у местоимений.

9 В логике импликация (от лат. implico — тесно связываю) — это опе-рация, образующая сложное суждение из двух исходных суждений по-средством логической связки, соответствующей союзу если.., то...

Семиотические универсалии 255

— Если в порядке слов преобладает постановка глагола перед субъек-том и объектом, то обязательно наличие предлогов.

— Если у прилагательного имеется категория рода, и/или категориячисла, и/или категория падежа, то соответствующие категории имеютсяи у имени (Ю.В.Рождественский, см. Языковые универсалии 1969, 337).

В познавательном отношении особенно ценны те импликативныеуниверсалии, которые отражают межуровневые корреляции (взаимо-зависимости между закономерностями строения разных уровней язы-ковой структуры). Вот некоторые из них:

— Если слогоделение значимо (т.е. деление текста на слоги совпада-ет с его морфемным членением), то в таком языке отсутствует па-деж (Е.Д.Поливанов).

— Если возможна постановка субъекта после глагола и субъектапосле объекта, то в таком языке есть падеж.

— Если есть категория определенности /неопределенности, то в речивозможно использование порядка слов как способа различения «данного»(ближе к началу предложения) и «нового» (ближе к концу).

Импликативные универсалии нередко используются в каче-стве удобной синтаксической конструкции, служащей для указа-ния на различия в относительной частотности двух явлений. Ср.:

— Если есть подчинительная связь, то есть и сочинительная (иначе го-воря, сочинение встречается по языкам мира чаще, чем подчинение).

— Если есть словоизменительная морфема, то есть и словообразова-тельная (т.е. словообразование встречается шире, чем словоизменение).

— Если есть категория рода, то есть и категория числа (эту зако-номерность можно сформулировать в виде сопоставления: категориячисла встречается чаще, чем категория рода; применительно к существи-тельным эта же закономерность может быть выражена так: если у су-ществительного есть хотя бы одна грамматическая оппозиция, то этооппозиция числа). Ср. аналогичную универсалию, касающуюся глагола:Если в сфере глагола имеется хотя бы одна словоизменительная оппози-ция, то это оппозиция времени.

84. Семиотические универсалии (универсалии, обусловленныепринадлежностью языка к знаковым системам)

По определению, эти универсалии должны быть абсолютны-ми (полными) — поскольку это черты, присущие любому (этни-ческому) языку. В кругу семиотических универсалий есть как


дедуктивные постулаты, так и эмпирически наблюдаемые чертыЯзыка (т.е. единого на всех широтах и под всеми флагами Языкалюдей). Вот некоторые из них:

— Для любого языка характерно двоякое членение текста, т.е. мини-мальные единицы плана выражения и плана содержания не совпада-ют (ср. членение на фонемы слова стена: <с-т-е-н-а> и членение это-го же слова на морфемы: стен-d). Эта универсалия является эмпири-чески доказуемым выражением постулата об уровневом строенииязыков.

— В каждом языке есть знаки, характеризующиеся первичной моти-вированностью означающего: это, во-первых, знаки-индексы (таков ха-рактер связи означающего и означаемого в междометиях); во-вторых,знаки-копии (это разного вида знаки изобразительного, в терминоло-гии Ч.Пирса, иконического характера: звукоподражания и их дериваты,имитативы, идеофоны10, диаграмматические черты порядка слов и др.).

— В каждом языке преобладают знаки, характеризующиеся отсут-ствием первичной мотивированности (т.е. большинство знаков состав-ляют не индексы и не копии, а знаки-символы, в терминологииЧарлза Пирса).

— Язык передается в процессе социализации человека путем обуче-ния и научения (в широком смысле), а не по наследству.

— Языковые сообщения могут быть, с точки зрения логики или здраво-го смысла, ложными или бессмысленными. Чарлз Хоккет назвал эту универ-салию человеческого общения у к л о н ч и в о с т ь ю . «В мире животныхсознательное искажение истины, видимо, крайне редкое явление [...]Следует отметить также, что без признака, названного здесь «уклончи-востью», невозможна формулировка гипотез» (Хоккет [1961] 1970, 58).

— Универсальна возможность мысли и речи о языке с помощью его желексика-грамматических средств. Это свойство языка, названное Хок-кетом р е ф л е к т и в н о с т ь ю , является предпосылкой метаязыковойфункции речи.

— Любой человеческий язык может быть выучен любым человеком.— Каждый язык обладает своей системой паралингвистических

средств (жесты, мимика).

10 Лексико-грамматические группы звукосимволической лексики,близкие к частям речи. См.: Журковский Б.В. Идеофоны: Сопостави-тельный анализ. М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1968; Корнилов Г.Е.Имитативы в чувашском языке. Чебоксары, 1984.

Языковые и речевые универсалии 257

85. Языковые и речевые (психолингвистические) универсалии

В силу очевидной глобальности предмета типологии и лингви-стики универсалий, представляется естественным, что в плане сос-сюровской оппозиции «язык — речь», большинство формулируе-мых универсальных закономерностей относится именно к «язы-ку» — т.е. к инвариантной знаковой структуре. Вместе с тем дляпонимания глобальных черт языка (как объекта лингвистики)существенны также и универсальные закономерности реализацииязыка в р е ч и , т.е. закономерности речевой деятельности, включаянаблюдаемые черты устной и письменной речи.

Наиболее глубокие психолингвистические закономерности (та-кие, как закономерности восприятия и порождения речи; зако-номерности усвоения языка и развития детской речи; законо-мерности овладения вторым языком; закономерности в протека-нии речевых расстройств и др.) носят заведомо общечеловеческийхарактер и могут быть представлены в виде серий высказыванийс универсальной отнесенностью. В теории речевой деятельностиесть работы, в которых в е с ь объем представлений о предметемыслится в качестве корпуса психолингвистических универса-лий" .

За пределами психолингвистики к речевым универсалиям от-носят н а б л ю д а е м ы е (а не глубинные) особенности устной иписьменной речи, универсальность которых подтверждена эмпи-рически. Некоторые из таких универсалий сформулировал Б.А.Ус-пенский (см. Языковые универсалии 1969, 339— 340):

— В каждом языке существует инверсия (непрямой порядок слов)как способ логического или эмоционального выделения части содержа-ния.

— В речи всегда можно построить общий вопрос без инверсии.— Если есть категория определенности /неопределенности, то воз-

можно использование порядка слов как способа различения «данного»(ближе к началу предложения) и «нового» (ближе к концу).

— В речи всегда возможно паратактическое (бессоюзное и / или со-чинительное) соединение предложений.

1 1 Ср. характерное исследование Гэсс, Ард 1989, в котором обсуж-даются не отдельные универсалии, но целые классы универсалий,дифференцированные в зависимости от источника (природы) общно-сти. Подробнее см. выше, § 81.

17-2250


Для разговорной речи (в отличие от кодифицированной пись-менной речи и официальной устной речи) характерны такие черты:

— Более быстрый темп.— Большая употребительность синтаксических структур, произноси-

мых с повышением интонации.— Значительная деформация синтаксических структур (известных по

описаниям кодифицированного языка) из-за сближения с «естественным»развертыванием высказывания (о «естественном» порядке слов см. § 35)

— Высокая частотность лексических актуализаторов (А он что? обе-щал зайти?: У вас электрички как? всегда с опозданием приходят?).

— Устное вербальное общение осуществляется с бульшим или меньшимиспользованием паралингвистических средств (жесты, мимика).

— Распространенность контаминации, самоперебивов, «не достроен-ных» (в семантико-синтаксическом отношении) высказываний.

Психолингвистика, обращенная к индивидуальному языковомусознанию людей и к процессам речевой деятельности индивидов,обнаруживает закономерности не только надындивидуального, нои надэтнического характера, т.е. универсалии. В этом нет парадок-са, поскольку речемыслительные механизмы сознания и латент-ные (скрытые) процессы порождения и восприятия текста опре-деляются общечеловеческими нейропсихологическими закономер-ностями. По-видимому, многие понятия психолингвистики итеории коммуникации не только допустимо, но и предпочтительноформулировать в виде универсалий. Ср., например, понятия о пре-суппозиции и постсуппозиции12, представленные как универса-лии: Адекватное восприятие сообщения на любом языке, во-первых,предполагает наличие у коммуникантов набора общих сведений (зна-ний), не выраженных в сообщении в явной форме; во-вторых, по-рождает или актуализирует корпус таких сведений.

Универсальный характер носят также некоторые закономернос-ти ассоциирования: в условиях информационных перегрузок (напри-мер, при ускоренном поступлении информации) результаты ассо-циативных тестов по своей произвольности и непредсказуемостибольше напоминали реакции шизофреников, чем обычных людей.

12 Традиционно определяются в качестве имплицитной информа-ции, извлекаемой в актах коммуникации на уровнях не ниже выска-зывания; при этом пресуппозиция ретроспективна, а постсуппозицияпроспективна (Никитин 1997, 668—671).

Языковые ы речевые универсалии 259

85.1. Общечеловеческие различия между речью мужчин и жен-щин. В первобытной древности в рамках племенных языков суще-ствовали групповые варианты (подъязыки) — мужские, женские,а также юношеские и девичьи в период инициации (иногда в зна-чительной мере тайные). Дело в том, что биологические различиялюдей по полу определяли общественное разделение труда в зна-чительно большей мере, чем в последующей истории человече-ства. Мужские и женские языки различались прежде всего слова-рем. Охотничью или строительную лексику лучше знали мужчи-ны, а лексику домоводства — женщины,

С течением времени социальные функции мужчины и жен-щины медленно, но верно сближались, однако и позже различиямежду мужской и женской речью во многом сохраняются. Женс-кая речь более консервативна (неслучайно диалектологи стремят-ся наблюдать именно речь женщин, особенно изучая синтаксис). Всловаре женщин больше эмоционально-оценочных слов, преждевсего уменьшительно-ласкательных, больше эвфемизмов. Вместес тем женщины чаще, чем мужчины, выражают эмоции не сло-вом, а интонацией.

Стилистически мужская речь более разнообразна и контраст-на, чем женская: некоторые мужчины говорят и пишут предель-но книжно — речь женщин не бывает настолько книжной. Одна-ко женская речь не бывает и в такой мере стилистически сниже-на, так насыщена бранной экспрессией и вульгаризмами, какмужская речь в некоторых социальных слоях общества. Женскаяречь в целом стилистически более однородна, нейтральна и болеенормативна. Женщины более чутки к речевой моде и чаще пере-нимают престижные варианты; в их речи чаще встречаются ги-перкорректные варианты.

Мужская речь (естественно, при сопоставимости темы и усло-вий общения) сложнее по синтаксису и более насыщена интеллек-туально. Обычная (нейтральная) женская речь содержит большеэмоционально маркированных элементов и интонационно болееразнообразна, чем нейтральная речь мужчин. Однако эмоциональ-ная речь мужчин отличается от нейтральной речи сильнее, чемженская эмоциональная речь.

В фонетике различия между мужской и женской речью иногдакасаются состава фонем. Например, до сих пор в некоторых рус-ских говорах только в женской речи наблюдается так называемое

17*


«сладкогласие» — произнесение вместо звука [р] звука [и]: бйат,бейдза (брат, береза). Для фонации мужчин в целом характеренменьший раствор рта; их гласные менее отчетливы и прагмати-чески менее выразительны, чем гласные в женской речи. Зато вречи мужчин более отчетливы и выразительны согласные. Дляфонетики женской речи характерно более активное участие губ(в сравнении с мужской артикуляцией тех же губных звуков)13.

Особенно информативны те закономерности в различиях междумужской и женской речью, которые включают не только уни-версальные черты, но и их уточнения или вариации по отдель-ным языкам. Например, общеизвестно, что для женской речи налюбом языке характерны более высокие частоты, чем для мужс-кой речи. Информативна, однако; следующая конкретизация:максимально высотный диапазон присущ женским голосам Даль-него Востока, в то время как для голосов европейских женщинхарактерен средний или низкий высотный диапазон. Средняя вы-сота мужских голосов снижается по языкам в таком направлении:романские языки, русский, немецкий (Потапов 1997[а], 60).

85.2. Универсалии детской речи. Основные закономерностистановления речи человека не з а в и с я т от его этнического языкаи носят универсальный характер. С учетом соответствий между он-тогенезом речи и историей языка наиболее интересны универса-лии, связанные с о т н о с и т е л ь н о й х р о н о л о г и е й форми-рования тех или иных сопоставимых единиц, подсистем, струк-тур и функций, составляющих речевую способность человека.Приведем примеры универсалий, относящихся к онтогенезу речи.

— У детей до трех лет первичная артикуляционная группа превыша-ет фонему.

— В детской речи различение гласных по подъему появляется раньше,чем различение гласных по ряду.

— Передние согласные (губные и переднеязычные) появляются раньше,чем непередние (средне- и заднеязычные).

— В детском лепете11 псевдослова (подобия слов на первом году

13 Недаром в русском языке возникли* выражения губки бантикомдержать, складывать губки сердечком — о манерной, кокетливой илиутрированно женственной речи.

14 Лепет — терминологическое обозначение второго этапа (послегуления) в доречевом периоде становления речи (в первый год жизни).

Статические и динамические универсалии 261

жизни — тата, нана, дада, мама, баба и т.п.) представляют собой по-вторы (редупликации) слогов модели CV(консонант+гласный, причем,обычно открытый) и, как правило, хореичны (имеют ударение на пер-вом слоге).

— Личные местоимения появляются в детской речи значительно позжечастотных полнознаменательных слов.

— Понимание общих вопросов формируется в более раннем возра-сте, чем понимание утвердительных (повествовательных) высказыва-ний.

— Явления фатической коммуникации наблюдаются раньше, чем вос-приятие и порождение логически дискретных сообщений.

— Проявления эмоционально-эстетического отношения к языку на-блюдаются раньше, чем метаязыковая рефлексия.

86. Статические и динамические (диахронические) универсалии

Поскольку универсалии понимаются как свойства, присущиелюбым языкам «всех времен и народов», то невозможно говоритьо «синхронических универсалиях» — в той же мере, в какой из-бегаются оксюмороны вроде универсалии английского языка илижареный лед. Универсалии по определению п а н х р о н и ч н ы .

В лингвистике универсалий учет «фактора времени» возможентолько на основе оппозиции, лежащей в иной плоскости — несинхрония-диахрония, а статика-динамика. Большинство универ-салий, констатируя наличие определенных свойств и явлений влюбом языке мира, представляют собой характеристики языковв с т а т и к е .

Однако универсальные свойства языков не ограничиваютсястатикой. Существенная часть в списке общих черт всех языковотносится к языковой динамике, т.е. к закономерностям протека-ния различных п р о ц е с с о в в языках — то ли на «макроуровне»истории языков, то ли на «микроуровне» становления речевой спо-собности человека, то ли в ежедневной динамике речевой дея-тельности — в процессах производства и восприятия речи.

Закономерности филогенеза и онтогенеза, как известно, вглавном совпадают и коррелируют с закономерностями речевойдеятельности и статической организации языка. Вот пример такойкорреляции в аспекте универсалий: 1)в истории языков пассив-ные (страдательные) формы и конструкции формируются позже


активных (действительных) форм и конструкций; 2) такая жепоследовательность формирования активных и пассивных формнаблюдается в развитии речи ребенка (т.е. в онтогенезе речевойдеятельности); 3) при афатических нарушениях речи активныеконструкции дольше сохраняются, чем пассивные, и соответственнораньше восстанавливаются при выздоровлении; 4) в любом языкеимеются активные синтаксические конструкции (т.е. конструкции,в которых подлежащее и субъект действия совпадают), в то времякак пассивные конструкции (подлежащее является не субъектом,а объектом действия) имеются далеко не во всех языках.

Универсальные закономерности динамики языка затрагивают-ся, с одной стороны, в диахроническом языкознании, а с дру-гой, — в психолингвистике и в исследованиях по детской речи(но именно затрагиваются, а не являются их темой). Однако втой мере, в какой теория речевой деятельности и диахроническоеязыкознание представляют собой т е о р е т и ч е с к и е дисципли-ны, — в той мере в них ставятся вопросы об общечеловеческих(универсальных) чертах изучаемых процессов. Что касается линг-вистики универсалий, то пока общие закономерности языковойдинамики или диахронии не включаются в списки универсалий:останавливает принципиально вероятностный характер таких за-кономерностей. Они слишком зависимы от стихии социально-куль-турной истории, нередко носят слишком широкий, сложный, не-формальный характер, их трудно предсказать.

Е.Д. Поливанов писал, что случаев переходного смягчения соглас-ных (разного вида палатализации) или спирантизации «можнонабрать сколько угодно» — по числу языков. Однако интенсив-ность, регулярность, с какой происходят эти спонтанные звуковыепроцессы, изменчива: в одни эпохи — это «законы», почти не зна-ющие исключений (как смена времен года), в другие — «тенден-ции» (как дожди в октябре), в третьих — «случайность» (как отте-пель в январе). В сравнении с четкими статическими универсали-ями, все это слишком хаотично.Морис Сводеш указал универсальные константы в скорости изме-нения словаря: 200 самых важных и частых слов основного сло-варного фонда за 1000 лет в любом языке обновляются на 20 %(Новое в лингвистике, вып.1,1960, 53 — 87). Однако никто не пред-скажет судьбу конкретного слова из этих двухсот — сохранится онов языке или нет.

Статические и динамические универсалии 263

Метафора и метонимия — универсальные семантические процес-сы. Но сегодня никто не определит, у каких именно слов через100 лет появятся новые переносные значения.

В диахронии скорее всего не удастся сформулировать универса-лии так же четко, как в списках статических универсалий. Тем неменее поиск универсальных закономерностей в истории языков про-должается. По-видимому, можно говорить о трех основных родахдиахронических универсалий: во-первых, это универсальные зако-номерности в « т е х н и к е » диахронии, т.е. в самих принципах имеханизмах языковых изменений; во-вторых, « т о ч е ч н ы е » из-менения, известные любым языкам (вроде ассимиляций или анало-гических выравниваний в историях морфологии); в-третьих, извес-тная общность в н а п р а в л е н и и языковых изменений.

1. Универсалии в «технике» языковых изменений связаны сответом на вопрос, почему и как изменяется язык. «Механизмы»истории языков едины. Универсальна сама способность и готов-ность каждого языка изменяться «в ответ» на изменения в по-требностях общения и познания. Универсальна вероятностная при-рода языковых изменений, а также соотношение стохастичности(беспорядочности, случайности) и детерминированности в язы-ковых процессах. Эти наиболее общие универсалии реализуются вболее частных закономерностях, носящих, однако, также универ-сальный характер (например, закономерности перерастания рече-вых изменений в языковые; неравномерность изменений разныхязыков; медленность изменений грамматики в сравнении с изме-нениями в словаре; подверженность изменениям в первую оче-редь более слабых участков системы и т.п.).

Примеры универсалий такого рода:— Степень предрасположенности значений к замене морфем есть уни-

версалия; наиболее устойчивы в языках мира морфемы со значением 1-го и 2-го лица; на втором месте по устойчивости — вопросительныеместоимения со значениями 'кто?' и 'что?'; на третьем — наименова-ния некоторых частей тела (ухо, глаз, зуб, сердце, рог и т.д.); затем —морфемы отрицания и запрещения ('не' и 'нельзя'); далее — корни,связанные с обозначением воды и солнца (Долгопольский 1965).

— Ассимилятивные изменения происходят чаще, чем диссимилятивные(Г.Хёнигсвальд).

— Регрессивная ассимиляция имеет место чаще, чем прогрессивная(Г.Хёнигсвальд).


2. Класс универсальных «точечных» изменений объединяетпроцессы, которые могут носить относительно изолированный ичастный характер (ср. метатезу в рус. ладонь из праслав. *<1о1пь), номогут быть и одним из проявлений более широких и общих диах-ронических закономерностей («диахронических констант»). В фо-нетике-фонологии это всевозможные факты ассимиляции, дис-симиляции, палатализации, аккомодации; эпентезы, метатезы,элизии; дифтонгизации гласного, диерезы дифтонга и его моно-фтонгизации; явления ротацизма, ринезма, йотации, спиранти-зации, дезаспирации; смещения ударений и т.п. В сфере грамма-тики и словаря — грамматикализация (например превращения со-четаний модального, фазового или экзистенциального глагола синфинитивом или причастием в глагольную форму), лексикали-зация, морфемная или семантическая деривация, лексическиезаимствования; опрощение, переразложение, деэтимологизация;фразеологизация и некоторые другие.

3. Универсалии, относящиеся к с о д е р ж а н и ю изменений,отвечают на вопрос о том, к у д а, в каком направлении разви-ваются языки. Общее в направлении языковых изменений носитсоциолингвистический характер (см. § 91 «Социолингвистическиеуниверсалии»).

87. Фонетмко-фонологические универсалии

Прежде чем привести примеры универсальных закономернос-тей в звуковой организации языков, укажем на два факта, со-кращающих список фонетико-фонологических универсалий: 1) Вбольшинстве языков Китая и Юго-Восточной Азии основной смыс-лоразличительной единицей является слог, а не фонема, при этомполного аналога фонеме в этих языках (их называют слоговыми),по-видимому, нет. Е.Д.Поливанов обозначал основную единицукитайской фонологии термином силлабема (Поливанов 1991, 417).2) Не является универсалией словесное ударение. Нет ударения впалеоазиатских и некоторых тунгусо-маньчжурских языках: здесьобщая супрасегментная «окраска» характеризует не отдельныйслог, а несколько полнозначных грамматически связанных слов,образующих цельное словосочетание (Зиндер 1979, 262; Широ-ков 1985, 86). Во французском языке фиксированное ударение напоследнем слоге характеризует не слово, а ритмичесХую группу

Морфологические универсалии 265

(т.е. это не словесное ударение в терминологическом смысле), начто указывал еще Щерба (Зиндер 1979, 262).

Что касается собственно фонетико-фонологических универса-лий, то они достаточно информативны и в сочетании с разделом«Фонетико-фонологическая типология языков» (§§ 20—25) мо-гут составить содержательную характеристику звукового устрой-ства языков мира.

Вот некоторые универсалии:— Количество фонем в языках мира располагается в интервале от

10 до 81. «Фонологический минимум» — 10 фонем — отмечен в одномиз индейских языков бассейна Амазонки (Иванов 1988, 118). 81 фоне-ма в одном из говоров абхазского языка (Успенский 1965, 198). Такимобразом, среднее количество фонем — 40 — 50 единиц.

— Если имеется одна оппозиция гласных, то это оппозиция по высо-те подъема языка (т.е. открытых и закрытых гласных), а не оппозицияпо ряду (передних и задних или непередних гласных).

— В большинстве языков имеется оппозиция открытых и закрытыхгласных, однако ни один язык не различает более 6 признаков (ступеней) пооткрытости-закрытости гласных. (Например, в современном немецкомтаких ступеней 6, в английском и французском по — 4, в русском — 3).

— Количество гласных нижнего подъема не превышает количествагласных среднего и верхнего подъема.

— Консонантный минимум (имеющийся в каждом языке) составляютсогласные 3 классов: 1)взрывные <р>, <t>, <k>; 2) фрикативный <s> или<h>; 3) сонорные: обязательно </>, хотя бы один плавный <г> или </>,хотя бы один носовой <п> или <т>, причем если имеется только одинносовой, тд это <п>.

— В каждом языке есть слоги модели С Г, т.е. согласный+гласный (этооптимальная структура слога, с максимальными возможностями опоз-нания и для согласного и для гласного).

— Если в языке есть слоги модели СССГ, то есть и слоги модели ССГ(иначе говоря, слоги с 2 согласными подряд более обычны и часты,чем слоги с 3 согласными).

88. Морфологические универсалии

В кругу морфологических универсалий некоторые относятсяк закономерностям с т р о е н и я форм и слов; другие — к обла-сти грамматической с е м а н т и к и (последние можно было бы


отнести к грамматико-семантическим универсалиям; включивв эту группу семантические универсалии из области синтакси-са и объединив с лексико-семантическими, можно было бы по-лучить класс семантических универсалий). Некоторые приме-ры:

— Средняя протяженность некорневых морфем не больше, нем корне-вых.

— Корневая морфема не может иметь нулевую форму выражения.— Во всех языках существует распределение лексики по грамматичес-

ким разрядам (частям речи). Однако при этом степень определеннос-ти, четкости классификации слов по частям речи существенно различ-на: больше в синтетических языках, меньше в аналитических и осо-бенно изолирующих языках.

— Основной оппозицией в грамматической классификации словаряявляется противопоставление имени и глагола.

— В языках мира самой частой из именных категорий является ка-тегория числа.

— В языках мира самой частой из глагольных категорий являетсякатегория времени.

— Во всех языках есть местоимения.— Во всех языках с помощью местоимений и / или глагольных

форм различаются три грамматических лица (или, как в более об-щем плане формулировал Ч.Хоккет, в грамматике любого языкаесть элемент, обозначающий говорящего, и элемент, обозначающий слу-шающего).

— У неединственных чисел форм словоизменения меньше, чем у един-ственного числа; одна из конкретизирующих универсалий: если имеет-ся оппозиция по роду во множественном числе, то эта же оппозиция про-водится и в формах единственного числа.

89. Синтаксические универсалии

Большинство синтаксических универсалий касается средствсвязи между компонентами сообщения и порядка взаиморасполо-жения компонентов.

Тадеуш Милевский еще в 1963 г. указал на то, что в каждомязыке, помимо личных местоимений, есть местоимения (или ме-стоименные слова), служащие для о т с ы л к и к некоторым ком-понентам (частям) высказывания. При этом анафорические мес-

Синтаксинеские универсалии 267

тоимения, отсылающие н а з а д 1 5 , к предшествующим компонен-там (ср.: Лучше пришей пуговицу, это же быстро; Уже поздно, по-этому не ходи), имеются во всех языках. Таким образом, наличиеанафорических местоименных (указательных) средств — это уни-версалия. Между тем, отсылки катафорические16, «указывающиев п е р е д по линии текста» (Милевский), являются типологичес-ки более поздними, они имеются не во всех языках и историчес-ки обычно производны (вторичны) по отношению к анафори-ческим. Еще позже формируются и далеко не во всех языках встре-чаются такие отсылочные слова, которые одновременно и отсылаютк предшествующему компоненту сообщения, и указывают на пос-ледующий компонент, как бы предвосхищая его появление. Так,в высказывании Matka szukala ojca, ktorv wtasnie rabal siekiera, т.е.Мать искала отца, который как раз рубил дрова (пример Милевс-кого) относительное местоимение (союзное слово) который, во-первых, отсылает и к предшествующему слову (отец) и, во-вто-рых, предсказывает появление некоторой новой информации 'оботце' в последующей части высказывания (именно в придаточномпредложении). Относительные местоимения, таким образом, соче-тают в себе функции и указательных (анафорических) и вопроси-тельных (катафорических) местоимений. Относительные местоиме-ния, будучи сравнительно поздней строевой категорией синтакси-са, известны не всем языкам; например, их нет в алтайских языках,в языках американских индейцев (Милевский 1963, 23, 29).

Помимо анафорической связи (имеющей место во всех язы-ках), отметим следующие синтаксические универсалии:

— Во всех языках так или иначе различаются тема и рема сообщения.— В каждом языке существует сочинительная связь.— В любом языке имеются союзы.

15 Анафорический (от греч. anaphora— вынесение вверх) — указы-вающий на предшествующее слово или слова, отсылающий к ранеесказанному (Ахманова 1966, 47). Термин катафорический (греч.katdphord — несение сверху вниз) менее употребителен; означает 'от-сылающий к последующему компоненту сообщения, т.е. к тому, чтобудет сказано позже'.

16 Как, например, вопросительные и неопределенные местоименияв высказываниях: Кто из воинов решится?: Кто-то постучал в дверь. Вы-деленные слова отсылают к компонентам сообщения, которые тольковпоследствии в нем появятся, по мере развертывания высказывания.


— В повествовательных предложениях с именным субъектом и имен-ным объектом почти всегда имеет место такой порядок слов, при кото-ром субъект предшествует объекту.

— В каждом языке существует инверсия (непрямой порядок слов) какспособ логического или эмоционального выделения части содержания (изсформулированных Б.А.Успенским универсалий, относящихся к речи,см. § 93).

— Во всех языках имеются синтаксические конструкции сравнения.

90. Лексические и лексико-семантические универсалии

Лексические универсалии касаются свойств слова как едини-цы языка и словарного состава языков; лексико-семантические —некоторых черт лексической семантики в языках мира.

Говоря об обозначениях и группах обозначений, которые естьво всех языках, естественно допустить, что в любом языке долж-ны быть слова, которые называют человека (мужчина, женщина, дети,сестра, брат, родители...), названия для частей тела, для дня и ночи,земли и неба, солнца и луны, воды и огня, для важнейших жи-вотных и растений, для важнейших действий (есть, пить, делать,говорить, спать...), признаков (большой, много, холодный...) и ха-рактеристик (хороший, злой...). Однако список универсальных обо-значений не так легко продолжить, как может казаться на первыйвзгляд. Например, верно, что во всех языках есть лексические сред-ства для указания на множественность (неединственность), однаконе универсально наличие счетных слов даже в пределах первогодесятка. По данным из австралийских языков, не универсальна та-кая, казалось бы, «естественная» для психологии восприятия лек-сическая группа, как цветообозначения. Универсально лексическоеразличение 'темного' и 'светлого', однако отдельное слово даже для'черного' имеется не во всех языках: «ведь если слово используетсядля описания не только черных, но и коричневых, серых и темно-синих предметов, оно не значит 'черное'» (Вежбицкая 1996, 231).

В списке лексических универсалий существуют закономернос-ти, отражающие зависимости между частотой слова в некоторомтексте и его номером (рангом) в частотном словаре, составлен-ном на основе данного текста; между рангом в общем частотномсловаре и способностью слов «заполнять», покрывать собою лю-бой текст (т.е. текстообразующей способностью слов); между по-лисемией слова и его употребительностью и ряд других.

Лексические универсалии 269

Наиболее известная из закономерностей квантитативной лекси-кологии— это закон Ципфа17, согласно которому частота слова втексте известной длины определяется в зависимости от рангаслова в частотном словнике данного текста (т.е. статистическаяструктура текста полагается величиной постоянной, а частота иранг слова выступают в качестве переменных величин).В целом универсальный характер имеет текстообразующая спо-собность различных по частоте групп лексики. Так,

10 самых частых слов образуют50 « » « »1000 « » « »2000 « » « »

20 % любого текста30—40 % « »70 % « »80—85 % « »

Вместе с тем текстообразующие возможности слов, относящихся ктем или иным ранговым интервалам, в некоторых деталях оказы-ваются разными по разным языкам (см. Супрун 1983, 13 — 16; Суп-рун 1988). Причины этих различий совершенно неясны— скореевсего, дело в неоднородности текстов, поскольку даже на одномязыке «конгломерат текстов и целостный текст тех же размеровустроены по-разному» (Арапов 1988, 31). По-видимому, универсаль-ны некоторые общие, широкие закономерности, так сказать, «це-лые числа десятичных дробей», однако «после запятой» показа-тели в той или иной мере варьируются.

Среди лексико-семантических универсалий есть закономерно-сти как диахронического, так и панхронического характера, ср.:

— В любом языке обозначения абстрактных понятий восходят к обо-значениям конкретных предметов (ограничимся двумя примерами, ре-левантными для всех славянских языков: русск. степень, ступень и тер-мин ритмики стопа восходят к индоевропейскому *step-/*stob- 'следноги, шаг'; мука связано с мука1*).

17 По имени Джорджа Ципфа (США, 1902—1950). С учетом рядакорректирующих коэффициентов этот закон иногда называют ЗаконЭсту—Ципфа—Мандельброта (см. Пиотровский, Бектаев, Пиотровская1977, 19).

18 Праслав. *mqka родственно с литовск. mdnkyti 'жать, давить, му-чить'. Ср. живое ощущение этой связи в «Молении Даниила Заточни-ка» (XII в.): Пшеница бо много мучима чист хлЪб являеть, а в печалиобрЬтаетъ человек ум свръшен.


— Обозначения эмоций и эмоциональных состояний восходят к обо-значениям физических и физиологических ощущений (ср. родство слов врусском языке: горе — горький; грусть — груз, грузный; печаль — печет;тоска — тошно; стыд — стужа и др.).

— Во многих языках основные обозначения рельефа восходят к обозна-чениям частей человеческого тела (иллюстрации см. в § 14).

— Во всех языках имеет место переносное (метафорическое или ме-тонимическое) употребление значений слов.

— Во всех языках имеются фразеологические обороты, т.е. относи-тельно воспроизводимые сочетания слов (иногда обладающие чертамиидиоматичности), используемые в функции отдельного слова.

— Всюду есть имена собственные.— Универсально табуирование.

91. Социолингвистические универсалии

Как указывалось в § 82, наиболее общие (широкие) диахро-нические универсалии носят социолингвистический характер. Ихсодержание относится к универсальным чертам в социальной эво-люции языков. Это такие закономерности.

1. Языковые изменения представляют собой процесс непре-рывного совершенствования языка как средства общения и по-знания. Прогресс языка обусловлен поступательным движениемобщества, развитием его материальной и духовной культуры.Иными словами, эволюционные процессы в языке представляютсобой «самонастройку» языка в ответ на изменения во внешнеммире, т.е. форму связи языка и внеязыковой реальности. Совер-шенствование сложнодинамических систем, к которым относитсяязык, заключается в углублении адаптации системы к среде, чтодостигается у с л о ж н е н и е м ее строения (структуры). Усложне-ние структуры выражается в увеличении числа элементов, в коли-чественном росте и специализации функций элементов, в форми-ровании новых уровней и подсистем. При этом адаптации подверга-ются в первую очередь более высокие («внешние», «поверхностные»)уровни организации системы, что обеспечивает устойчивость внут-ренних уровней и определенную независимость системы от колеба-ний внешней среды.

2. В языке возникает и углубляется функциональная (стилис-тическая) дифференциация языковых средств и складываются

Социолингвистические универсалии 271

функциональные варианты речи. В феномене стилистики значимыдва следствия: культурно-историческое и структурно-информаци-онное. Культурно-исторический смысл стилистической дифферен-циации состоит в коллективном осмыслении языка говорящими.С точки зрения теории информации, стилистическая дифферен-циация соответствует наиболее принципиальным направлениям вэволюции сложнодинамических и самонастраивающихся (адаптив-ных) систем: она означает дифференциацию в е р о я т н о с т е йэлементов кода и видов текстов. Дифференциация вероятностейявляется средством колоссального накопления информации в си-стеме и, следовательно, уменьшения энтропии (неупорядоченно-сти, дезорганизованности), достигаемого, однако, без изменениясубстанциональных и структурных характеристик системы. Уве-личение количества информации в системе усиливает ее отража-тельные свойства, что способствует углублению адаптации систе-мы к среде. Одновременно накопление информации увеличиваетустойчивость системы к воздействиям среды, поскольку диффе-ренциация вероятностей элементов создает возможность точных,локальных реакций и тем самым делает механизм связи гибким,экономным и оперативным.

3. Закономерностью развития языка является формированиевторичной системы плана выражения — письма, что приводит крезкому увеличению коммуникативных возможностей языка исущественно меняет характер использования языка в обществе.Формируется письменная речь, с присущими ей особенностямипорождения и восприятия текста, высокой информативной ем-костью и большей эксплицированностью (выраженностью) ин-формации. История письменности в различных социумах состоитв расширении функций и сфер использования письма, в преодо-лении исключительности письменной речи, типичной для ран-них этапов ее существования.

4. История взаимоотношений языка и общества характеризу-ется возрастанием роли языка в жизни общества. Это обусловленонекоторыми общими тенденциями развития человеческого обще-ства — такими, как интеллектуализация производства, усложне-ние социальной организации общества, удлинение сроков обуче-ния, развитие каналов коммуникации, углубление личностногосвоеобразия каждого человека. В результате расширяются сферыиспользования и объем функций языка. Удлиняется «языковое


существование» каждого человека: растут те ежедневные часы, вкоторые человек говорит, слушает, читает, пишет, размышляет.

Возрастание роли языка в жизни общества представляет собойчастный случай некоторых более общих закономерностей в эво-люции систем.

Современная наука признает решающую роль кодовых связей припереходе от неживых систем к живым и в процессе последующей био-логической эволюции. Место некоторой системы в эволюционном рядупредбиологических и биологических систем определяется ее способ-ностью различать в любом воздействии внешней среды две группысвойств: параметрические, относящиеся только к количеству и мате-риальной природе воздействия (количество массы определенноговещества; количество энергии определенного вида и т.п.), и к о д о -вые свойства, которые относятся к о р г а н и з а ц и и данноговоздействия как сообщения (например, временные, пространственныехарактеристики воздействия). «Любые организованные системы в какой-то мере разделяют кодовую часть воздействия и параметрическую [...] По-явление жизни есть выражение этой тенденции, доведенной до крайнейизвестной степени... Мост между живым и неживым состоит из динами-ческих организаций, в которых коды управляют параметрическими про-цессами [...] Эволюция от простейших к сложным формам жизни есть по-степенное развертывание кодовых механизмов»19.

В человеческом обществе мы находим дальнейшее развитиеэволюционных тенденций к усилению кодового взаимодействиясистемы и внешней среды. Роль коммуникативных систем в об-ществе аналогична функциям нервной системы в организме: всеэто средства связи с внешней средой и саморегуляции. Поэтомууровень развития коммуникативных систем и каналов связи, ин-тенсивность информационных процессов можно рассматривать какмеру социальной организации общества.

92. Язык-эталон: оптимальная систематизация универсалийи гипотетический инвариант языков мира

Попробуем представить все универсалии не как перечни эле-ментов или «черт», обязательных для любого языка, а как уровне-

19 Николаев Л.А. Основы физической химии биологических процес-сов. М.: Высшая школа, 1976. С.102— 103.

Оптимальная систематизация универсалий 273

вую и е р а р х и ю с и с т е м этих элементов (фонологических,морфологических, синтаксических, семантических и т.д.). Пред-ставим иерархические взаимосвязи этих систем (по тому, как ониотражены в межуровневых импликациях и аксиомах уровневойконцепции языка). В результате таких мыслительных операций внашем сознании возникнет абстрактный и очень схематичный (какбы «скелетный») образ «языка вообще», «универсального языка».Такая мысленная модель «языка вообще», построенная путеммысленного соотнесения универсальных черт конкретных язы-ков, — это и есть язык-эталон.

Язык-эталон — это г и п о т е з а , мысленное построение (кон-структ), допущение об общей части (общем «ядре») в структурахсопоставляемых языков. Фактически вообще всякое сопоставле-ние (как универсальный познавательный метод) «молча» или эк-сплицитно исходит из уверенности, что в сопоставляемых объек-тах есть некоторая фундаментальная общность, заключенный всамих объектах эталон (мерило), и есть отклонения от этого эта-лона — те или иные, большие или меньшие вариации. Если вобъектах нет общих черт, т.е. нет основания для сравнения, тосопоставление бессмысленно и бесконечно20. При сопоставленииязыков таким общим основанием служит представление о неко-торой общей (инвариантной) структуре в строении сопоставляе-мых языков.

Понятие о языке-эталоне в качестве абстрактного «гипотети-ческого инварианта языков мира» (Шаумян 1965, 30) конкрети-зируется в типологии в менее абстрактных представлениях о «эта-лоне» аналитических языков, «эталоне» агглютинативных языкови т.д., т.е. в представлениях о типах строения некоторых классовязыков. Разумеется, эти «эталоны» аналитизма или агглютинации —тоже абстракция, их не обнаружить среди конкретных этничес-ких языков— таких «типологически выдержанных» (на 100 %)языков не существует в природе. Однако у языковедов есть п р е д -с т а в л е н и е о том, что такое 100 % аналитизма или 100 % агг-

20 Вроде «длинной серии различий между просеками и персиками:первые расчищены, а вторые покрыты пушком» (в «Кибириаде»Ст.Лема). Характерно, что даже в этом дурашливом сопоставлениинеобходима какая-то исходная общность (ею стала возможность на-личия или отсутствия «растительности»).

1/̂ 8-22»


лютинации. Вот эти представления и есть соответствующие язы-ки-эталоны.

В компаративистике понятие «языка-эталона» сближают с ка-тегорией праязыка (общего источника родственных языков), приэтом историческая, документальная засвидетельствованность рядатаких языков (например, латыни или древнерусского), делаетлингвистическую реальность языков-эталонов особенно ощути-мой.

Конечно, как заметил С.К.Шаумян, язык-эталон — это «неболее чем гипотеза об инвариантной основе языков мира» (Шау-мян 1965, 30). Но и не менее. Лингвистические представления отом, какой минимум черт имеется во всех языках мира, — этосущественный компонент наших знаний о языке.

Идея языка-эталона ценна еще в одном отношении: в каче-стве принципа естественной и потому оптимальной систематиза-ции универсалий (см. § 92) — путем моделирования абстрактнойструктуры всех языков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

МЕСТО ТИПОЛОГИИ И ЛИНГВИСТИКИ

УНИВЕРСАЛИЙ В НАУКЕ О ЯЗЫКЕ

93. Типология и сравнительно-историческое языкознание

1.Тревожный отрыв синхронии от диахронии, возникший впервые десятилетия распространения соссюровских идей, былпреодолен благодаря типологии. Типологическое мышление суме-ло увидеть в истории языков эволюцию с и с т е м (фонологичес-ких, грамматических, лексических). Было понято, что магистраль-ные линии в развитии языков — это закономерности именно ти-пологического масштаба.

В русле историко-типологических исследований романских языков

возникло понятие о «типологических романизмах». Это широкий

класс различных изменений, далеко не тождественных по отдельным

романским языкам, однако типологически сходных, «однонаправлен-

ных». Их общая направленность состояла в сложении или большей

активизации описательных форм выражения различных категориаль-

ных значений (временных, модальных, залоговых, градаций качества

и др.) и в постепенном вытеснении прежних синтетических форм грам-

матики такого рода перифразами. По мере усиления служебно-грам-

матического значения отдельных компонентов в составе перифраз,

они превращались в аналитические формы грамматики. Именно эти

процессы («типологические романизмы») и составили эволюцию Ро-

мании от синтетизма классической латыни к аналитическому строю

современных романских языков. Типологическое сходство (хотя и ме-

нее четкое) прослеживается также в эволюции фонологических сис-

тем романских языков (Алисова, Репина, Таривердиева 1987).В историко-типологических исследованиях романских языков «ла-

тынь как язык-эталон» (термин Г.В.Степанова) обладает особой

V,18*

276 Заключение

ценностью, поскольку это не «искомая величина» и нет нужды еереконструировать (т.е. выдвигать гипотезы о том, какой она была).Латынь запечатлена в памятниках письменности и хорошо изуче-на, в то время как некоторые промежуточные этапы в истории ро-манских языков на пути от вульгарной латыни к народным язы-кам, вследствие неполноты источников, нуждаются в реконструи-рующих (гипотетических) подходах. Именно поэтому латынь вполной мере демонстрирует те возможности, которые дает язык-эталон исследователю типологии и истории родственных языков.

2. Особенно сближает типологию и компаративистику поня-тия языка-эталона и праязыка. По сути, имеется принципиальная(сущностная) близость двух конструктов: реконструируемой сис-темы праязыка и языка-эталона в качестве языковой системы,моделируемой в отвлечении от разнообразия нескольких тысячконкретных языков. Постулирование языков-эталонов для отдель-ных типов языков (аналитических, синтетических и т.д.) мето-дологически сходно с постулированием праязыков разной глуби-ны и абстрактности: например, засвидетельствованный в памят-никах письменности и потому не требующий реконструкции (т.е.реально существовавший) общевосточнославянский праязык (древ-нерусский язык — «Повести временных лет» и «Слова о полкуИгореве»); реконструируемый (т.е. гипотетический) праславянс-кий; реконструируемый (еще в большей мере гипотетический иабстрактный) индоевропейский праязык; гипотетический ност-ратический праязык (предок предполагаемой ностратической мак-росемьи языков; см §§ 1, 6); наконец, вершина абстракции: взначительной степени аморфный и тем не менее лингвистическипредставимый язык-эталон всех языков — праязык человечества.

3. В исследованиях по истории языков многие предположениявыдвигаются и проверяются с учетом типологического правдо-подобия гипотезы. Типологические факты и аргументы часто ока-зываются решающим доводом в пользу конкретной этимологииили реконструкции.

Белорусские названия клюквы — журав/ка, журав!ца, журавта(известные также и русским говорам) — допускают две этимоло-гии: 1) производное от журавль, т.е. 'журавлиная ягода'; 2) произ-водное от жар 'яркий огненный цвет' (что вполне правдоподоб-но — например, в некоторых русских говорах клюкву называют

Сопоставительные и контрастивные исследования 277

красницей). Обе этимологии и фонетически, и семантически доста-точно корректны. Однако этимология журавм как 'журавлиной яго-ды' находит надежное типологическое подтверждение: именно такмотивированы обозначения клюквы в ряде генетически далекихязыков: в германских (англ, cranberry, шведск. tranbar), финно-угор-ских (эстонский, марийский), а также в балтийском латышском исамодийском ненецком языках (Откупщиков 1973, 74—76).

Типологические параллели как бы говорят: «Да, так бывает», «Да,это — в природе людей». Поэтому при прочих равных условиях типо-логически подтвержденные гипотезы (прошедшие, по выражениюВ.Н.Чекмана, «типологическое чистилище»1), более надежны. Такимобразом, значение лингвистической типологии для компаративисти-ки состоит в том, что, во-первых, возрастает теоретическая осна-щенность исследований, в большей мере учитывается логика эволю-ции систем, иначе говоря — совершенствуется методология истори-ческого языкознания; во-вторых, данные типологии являются однимиз надежных источников верификации (проверки) сравнительно-ис-торических реконструкций; в-третьих, типологические представленияспособствуют созданию масштабных картин эволюции языков.

94. Сопоставительные и контрастивные исследованиякак лингвистическая основа преподаванияиностранных (и неродных) языков

Говорят, неродной язык можно выучить только потому, чтов чем-то он сходен с родным. Чем сходства меньше, тем учитьего труднее. Бесспорно, что родной язык учащегося в той или иноймере (хотя бы и в очень малой мере) присутствует на уроках ино-странного языка, особенно на первых порах.

Чтобы объяснить школьнику, который только что начал учить англий-ский язык, как правильно употреблять неопределенный и опреде-ленный артикли, надо представлять, что соответствует английским

1 «Типологические ограничения значительно снижают степень про-извольности диахронических построений. Требование типологическойправдоподобности, согласно которому реконструкция не должна, покрайней мере, противоречить тому, что нам известно о фактах живыхили хорошо засвидетельствованных языков, ограничивает область вы-бора возможных решений» (Чекман 1979, 214).


артиклям в наших безартиклевых языках — какие слова, какие осо-бенности ближнего и дальнего контекста. Разумеется, надо чувство-вать, какие объяснения и примеры легче всего понять в 10 лет.Чтобы объяснить англичанину, немцу или французу (в чьих языкахотсутствует глагольный вид) различие между глаголами совершен-ного и несовершенного вида в славянских языках, надо показать,какие глагольные времена в их родных языках соответствуют каж-дому виду, а затем показать сходства и различия соответствующихконтекстов в родном и изучаемом языке.

Уроки иностранного языка всегда в той или иной мере былипрактическим сопоставлением изучаемого языка с родным. Одна-ко долгое время к сопоставлениям прибегали случайно, как бынеосознанно. В отечественной традиции основоположником сопо-ставительной лингводидактики стал Е.Д.Поливанов. Вслед за пи-онерской работой «Русская грамматика в сопоставлении с узбек-ским языком» (см. Поливанов 1933), ставшей классикой сопоста-вительного языкознания, Поливанов написал «Опыт частнойметодики преподавания русского языка в узбекской школе» (1935).

Общелингвистическую известность среди исследователей,практиков преподавания и переводчиков получили труды по со-поставительному изучению французского и русского языковВ.Г.Гака (Гак 1977, Гак 1977[а]).

Лингвометодическое значение сопоставительного языкознанияособенно подчеркивалось в работах В.Д.Аракина, который обо-сновал возможность планомерно прогнозировать те специфичес-кие трудности, которые возникают при изучении конкретногоиностранного языка в аудитории с тем или иным родным язы-ком учащихся (Аракин 1989, Аракин 1989[а]).

Отчетливая лингвометодическая направленность характерна дляконтрастивных исследований.

Контрастивное описание лексических систем двух языков реали-зуется в таком особом лексикографическом жанре, как диффе-ренциальный двуязычный словарь (включающий только ту лекси-ку, которой различаются описываемые языки). Именно такимисловарями начиналась лексикография церковнославянского язы-ка у восточных славян: анонимный «Лексис с толкованием словен-ских слов просто» (80-е годы XVI в.), «Лексис» Лаврентия Зизания(Вильна, 1596), «Лексикон славеноросский и имен толкование»

Сопоставительные и контрастивные исследования 279

Памвы Берынды (Киев, 1627) объясняли непонятные церковнос-лавянские слова путем их перевода на народные языки (староук-раинский и старобелорусский).Вершиной современного искусства лексикографии является «Англо-русский синонимический словарь», подготовленный под руководствомА.И.Розенмана и ЮДАпресяна (М.: Русский язык, 1988). Хотя по сво-ей основной задаче это словарь английских синонимов, вместе с темздесь проведено сопоставление почти 350 пар синонимических рядовв английском и русском; при этом сопоставление осуществляется нетолько в переводах, но и благодаря тому, что дифференцирующее тол-кование английских синонимов дается на русском языке.Примером современного дифференциального словаря может бытьпервый «Украшска-беларуск! слоужк», составленный В.П.Лемтюго-вой (М1нск: Вышэйшая школа, 1980), а также полезное пособие дляучителя «Белорусско-русский паралексический словарь-справоч-ник» под редакцией А.Е.Михневича (Минск: Народная асвета, 1985).На контрастивное описание лексики ориентированы и словаримежъязыковых омонимов (так называемых «ложных друзей перевод-чика»), см. «Англо-русский и русско-английский словарь «ложных дру-зей переводчика» под редакцией В.В.Акуленко (М.: Советская энцик-лопедия, 1969); С.М.Грабчиков. Межъязыковые омонимы и парони-мы: Опыт русско-белорусского словаря / Мн.: Изд-во БГУ, 1980.Из работ последнего десятилетия, существенных для типологииславянских языков, следует назвать книги: Сопоставительное опи-сание 1990, Исследования 1993, Ангелова 1994, Теоретические иметодологические проблемы 1994.Примером продуманного контрастивного очерка белорусского язы-ка (в сопоставлении с русским) может быть книга А.А.Кривицкого,А.Е.Михневича, А.И.Подлужного «Белорусский язык для говорящихпо-русски» (Минск: Вышэйшая школа, 1990; ее первое издание1978г. называлось «Белорусский язык для небелорусов») 2.

2 См. обширную библиографию сопоставительного изучения русскогои белорусского языков в работах: Германович И.К., Михневич А.Е., ШубаП.П. Белорусско-русские языковые отношения: Контакты, двуязычие,методика обучения (материалы к библиографии) // Русский язык. Меж-ведомственный сборник. [Вып. 1—3]. Минск: Университетское, 1981—1984;Германович И.К., Шуба П.П. Белорусско-русские языковые отношения:Контакты, двуязычие, методика обучения (материалы к библиогра-фии)// Русский язык. Межведомственный сборник. [Вып. 4—12]. Минск:Университетское, 1984—1992.


95. Типы языков и история цивилизаций

Существует ли зависимость между типологическим своеобра-зием языка и особенностями культуры или цивилизации, создан-ной носителями языка? Определяет ли язык цивилизацию или,напротив, цивилизация определяет язык? Или зависимость обо-юдная? В сущности, все это те же вопросы, которые в прошломвеке волновали Гумбольдта и Потебню, в 10—20-х годах следую-щего века решались в «философии имени» отца Павла Флоренс-кого и А.Ф.Лосева, а в 30-х годах привели Э.Сепира и Б.Уорфа к«гипотезе лингвистической относительности».

А может быть, типологические сдвиги в устройстве языка —это результат вполне реальных исторических процессов? Немец-кий романист Карл Фосслер в работе «Дух и культура в языке.Новые формы мышления в народной латыни» (1930) именно такобъяснял утрату синтетизма в романских языках: это было след-ствием многовекового культурного упадка, наступившего с па-дением античной цивилизации. Вульгарная латынь «была простоболее удобной, более непритязательной и тем самым более бед-ной разновидностью латинского языка»; ее основное отличие отклассической литературной нормы «заключалось в самом обедне-нии, в отказе от стилистической изобретательности со стороныговорящего ради того, чтобы быть понятым слушателем» (цит. по:Алисова, Репина, Таривердиева 1987, 194).

Издавна в языке стремятся видеть ключ к пониманию души инрава народа. В это верят, на это надеются, здесь лежат самыезаветные стимулы сопоставлять грамматики и лексиконы разныхязыков. В гипотезах недостатка нет, но и доказать их трудно, дажеесли они сформулированы в терминах лингвистики, например,так: флективные и синтетические языки «удобны» для говоряще-го, агглютинативные и аналитические — это «языки слушающих»(Успенский 1967, 2106).

Е.Д.Поливанов думал о работе «Corpus poeticarum» («Свод по-этик»), где собирался исследовать связи между типологией языкови особенностями литератур на соответствующих языках. По словамВиктора Шкловского, Поливанов «хотел построить «периодическуютаблицу» для языков мира и национальных поэтик. Он хотел пере-вернуть науку, как это сделал в химии Менделеев» (Письмо В.Г.Лар-цеву от 30.08.1984; цит. по: Ларцев В. Евгений Дмитриевич Полива-нов: Страницы жизни и деятельности. М.: Наука, 1988. С. 190).

Философский смысл типологии языков 281

Когда-то об этой связи языка и народных нравов писали строгательной уверенностью3. Сейчас это, пожалуй, лирика. Вотее образец:

«Есть ли какая-нибудь связь между прославленной способностьюяпонцев переносить боль и противостоять физической опасности(отразившейся, например, в практике харакири или в использова-нии камикадзе) и встроенным [inbuilt] стоицизмом некоторых япон-ских синтаксических конструкций? Существует ли связь между сти-хийностью, анархизмом и одновременно фатализмом русскойдуши, романов Достоевского и расточительностью конструкций рус-ского синтаксиса — расточительностью, которая говорит об ограни-ченности человеческого разума, о нашей зависимости от «судьбы»и намекает на тайные безудержные страсти, что правят жизнямилюдей? Можно ли думать, что «небессмысленный» [в оригиналеno-nonsense. — H.M.] характер английского синтаксиса (имеется ввиду относительное отсутствие 'субъективных', 'импрессионистичес-ких', 'иррациональных' синтаксических конструкций) симптоматичендля английского сдержанного и трезвого эмпиризма, а может быть,и обусловил его?»4.

Подобные вопросы по-прежнему волнуют, их вновь и вновьзадают, но все реже даже в устных разговорах на них отвечаютутвердительно.

96. Философский смысл типологии языкови лингвистики универсалий

Кристиан Леман, исследователь экзотических языков и горя-чий защитник языков, находящихся под угрозой вымирания,

3 В предисловии к «Подлинным анекдотам Императрицы Екатери-ны Великой, премудрой матери Отечества» (М., 1806) в ряду досто-инств государыни автор называет ее «удивительную память и редкоепонятие», которые позволили Екатерине «узнать в короткое времяглавнейшие мертвые и живые языки и судить о древних и новых наро-дах по их сочинениям». И далее: «Сравнивая языки один с другим ивидя различия степени их совершенства, Императрица научилась заб-лаговременно знать народы. Вот истинная польза, проистекающая отзнания языков, но не уважаемая Государями...» (c.V).

4 Wienjbicka A. Semantics of Grammar. Amsterdam — Philadelphia, 1988.P. 233.


писал: «Природа человеческого языка состоит в вариации: Языкпроявляет себя в виде конкретных языков. Лингвистическое мно-гообразие, таким образом, является источником нашего проник-новения в природу человеческого языка» (Леман 1996, 184). Ти-пология стремится понять п р е д е л ы возможного языкового раз-нообразия на Земле и найти т и п и ч н ы е ч е р т ы в этомразнообразии, а лингвистика универсалий, перечисляя то общее, чтообъединяет языки, стремится увидеть язык-эталон — своего рода мыс-ленную модель тысяч языков мира.

Типология и лингвистика универсалий, этот авангард эмпи-рического знания в науке о языке, позволяют постепенно пре-одолевать ту узость кругозора, о которой писал Б.А.Успенский:«В языкознании отсутствует то, что характерно для большинстваэмпирических наук, — ф и к с и р о в а н н о е п р е д с т а в л е н и е ос в о е м п р е д м е т е . В самом деле, если в минералогии суще-ствуют исчерпывающие коллекции минералов, в ботанике — под-робнейшие гербарии, в химии — описание и классификация всехизвестных химических элементов, то в языкознании до сих порне имеется каталожного собрания адекватно описанных языковмира.

Творческое изумление перед необычностью того или иногоязыка или того или иного явления в языке, вероятно, свойственнолингвисту не в меньшей мере, чем свойственно биологу удивле-ние перед тем или иным явлением природы: язык с одной глас-ной фонемой не менее замечателен, чем млекопитающее, откла-дывающее яйца. Но разница между биологом и лингвистом состо-ит в том, что лингвист часто не знает, чему удивляться — он,если угодно, может быть безграмотен в своем удивлении, он ис-ходит лишь из своего неизбежно ограниченного лингвистическо-го кругозора, не зная, вообще говоря, настолько ли удивительноудивившее его явление/Лингвисты не единодушны в своем удив-лении, и именно поэтому многие утверждения в лингвистичес-ких описаниях носят тривиальный, избыточный характер» (Ус-пенский 1969, 13).

Если лингвист видит идеал исчерпывающего и систематичес-кого знания в ботанике или минералогии, то сама лингвистика,и прежде всего ее «передовой отряд» — типология языков и лин-гвистика универсалий, — это образец систематичности и полнотыохвата материала для остального гуманитарного знания.

Философский смысл типологии языков 283

Типология и лингвистика универсалий, эти две ветви общегоязыкознания, являют собой попытку эмпирического исследова-ния самого простого из гуманитарных объектов — языка. Попыт-ка замечательна не только полнотой охвата материала и методич-ностью, но и результатами. По-видимому, уже сейчас лингвис-тика в состоянии понимать языки во всей антиномическойсложности их единства и разнообразия: видеть в языках универ-сальный Язык человечества и вместе с тем понимать, в чем уни-кальность каждого из нескольких тысяч языков мира.

Встают вопросы об универсальных чертах не только языков,но и человеческих социумов, культур, цивилизаций.

Кажется, антиномия единства и разнообразия — это вообщеглавная проблема гуманитарного знания. Правы ли те, кто гово-рит: что ни город — то норов, что ни село — то обычай? Но развеболее правы те, кто уверен, что есть т и п ы характеров, типыэпох, идеологий, цивилизаций, т и п ы культур, стилей? Уни-версальна ли семья (хотя бы полигамная)? Бывают ли цивилиза-ции без эстетического компонента? Верно ли, что, как писалР.О.Якобсон, «ни одна человеческая культура не обходится безстихосложения»? (Якобсон 1975, 205).

Лингвистика, в силу простоты своего объекта (сравнительнос культурой, человеческим сознанием, искусством, литературой),п е р в а я решает вечные вопросы гуманитарного знания. Фило-софский смысл этих поисков в том, чтобы на сравнительно про-стом материале языкового ландшафта Земли найти и испытать эм-пирические подходы, которые в будущем помогут видеть и раз-личать в континууме социально-культурной истории человечествавсе ступени, вехи, переходы, которые соединяют универсальноеи общечеловеческое с неповторимым и индивидуальным.

19*

ЛИТЕРАТУРА*

*Алисова Т.Е., Репина Т.А., Таривердиева МЛ. Введение в ро-манскую филологию. М.: Высшая школа, 1987. — 344 с.

Алпатов В. [М.] Языки в советском и постсоветском простран-стве // Свободная мысль. 1995. № 4. С.87 — 98.

Алпатов В.М. Нормы языка в современной Японии // Языко-вая норма: Типология нормализационных процессов. М.: Инсти-тут языкознания РАН, 1996. С.229—249.

*Алпатов В.М. История лингвистических учений: Учебное по-собие. М.: Языки русской культуры, 1998. — 368 с.

*Амирова Т.А., Олъховиков Б.А., Рождественский Ю.В. Очеркипо истории лингвистики. М.: Наука, 1975. — 560 с.

Ангелова И. Синтаксис на българската разговорна реч: В съпо-ставка с руски, чешки, полски език, 1994. София, 1994. — 130 с.

*Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русскогоязыков. М.: Просвещение, 1989. — 255 с.

Аракин В.Д. Типология языков и проблема методического про-гнозирования. М.: Высшая школа, 1989[а]. — 160 с.

Арапов М.В. Квантитативная лингвистика. М.: Наука, 1988. —185с.

Арапович Б. Деятельность Института перевода Библии в Со-ветском Союзе и СНГ (1973—1994). Перевод Библии: Лингвис-тические, историко-культурные и богословские аспекты: Мате-

* Библиографический список ограничен лингвистической литера-турой, поэтому ссылки на другие, в особенности редкие или трудно-доступные работы, даны в полном виде в основном тексте книги, походу изложения. Звездочкой (*) отмечена учебная и справочная лите-ратура. Для некоторых классических работ указан [в квадратных скоб-ках] год их первой публикации. Работы одного автора приводятся в хро-нологическом порядке.


риалы конференции. Москва, 28—29 ноября 1994 г. / Ин-т пере-вода Библии (Стокгольм — Хельсинки — Москва) и др. Гл. ред.Арапович Б. М.: [Рос. отделение] Ин-т перевода Библии, 1996.С.51-60.

Арутюнова ЯД Проблемы коммуникации / Арутюнова НД. Языки мир человека. М.: Языки русской культуры, 1998. С.643—686.

*Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Со-ветская энциклопедия, 1966. — 608 с.

Бацын В.К., Кузьмин М.Н. Национальные проблемы образова-ния в Российской Федерации. М., 1994. — 21 с.

Беларуская мова / [У м!жнароднай серы!:] Najnowsze dziejej$zyk6w stowiariskich. Opole, 1998. — 294 с.

Беларуская мова у другой палове XX стагоддзя. Мн.:Белдзяржутверсгтэт, НАН Беларус!, 1998. — 325 с.

*Беларуская мова: Энцыклапедыя. Мн.: БелЭн, 1994. — 655 с.*Беларусы. Атлас: Этнагеаграф1я, дэмаграф!я, дыяспара,

канфесп. Мн.: Фонд фундаментальных даследаванняу Рэспубл1к1Беларусь, Беларусю фонд Сораса, 1996. — 33 с.

Белл Р. Социолингвистика: Цели, методы и проблемы. М.:Международные отношения, 1980. — 320 с.

Бодуэн де Куртенэ И.А. Национальный и территориальныйпризнак в автономии. СПб., 1913. — V, 84 с.

*Брук С.И. Население мира: Этнодемографический справоч-ник. М.: Наука, 1986. - 830 с.

Будагов Р.А. Человек и его язык. М.: Изд-во Моск. ун-та,1974. - 263 с.

*Булаховский Л.А. Курс русского литературного языка. Т.2.(Исторический комментарий). Киев: Радянська школа, 1953. —436с.

Булаховський Л.А. Виникнення i розвиток лггературних мов //Булаховський Л.А. Вибран! пращ в п'яти томах. T.I: Загальне мо-вознавство. КиГв: Наукова думка, 1975. С. 321 — 470.

Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие // Новое в лингвис-тике. Вып. 6. Языковые контакты. М.: Прогресс, 1972. С.25 — 60.

Варианты полинациональных литературных языков. Киев: На-укова думка, 1981. — 280 с.

Бахтин Н.Б. К типологии языковых ситуаций на КрайнемСевере (Предварительные результаты исследования) // Вопросыязыкознания, 1992. № 4. С.45 — 59.

286 Литература

*Введение в германскую филологию. М.: Высшая школа,1980.-220.

Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание / М.: Русские слова-ри, 1996.- 416с.

Вильтовская Я. И. Исследование объема и состава лексиконаподростка // Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Мн.: Белгосуни-верситет, 1980. — 23 с.

Виноградов В.А., Коваль A.M., Порхомовский В.Я. Социолингвис-тическая типология: Западная Африка. М.: Наука, 1984. — 128 с.

'Виноградов В.В. Русский язык. М.-Л.: Учпедгиз, 1947. — 784с.

Вопросы социальной лингвистики. Л.: Наука, 1969. — 419 с.*ВыготскийЛ.С., ЛурияАР. Этюды по истории поведения: Обе-

зьяна. Примитив. Ребенок. М.: Педагогика-Пресс, 1993. — 224 с.*Гак Г.В. Сопоставительная лексикология: На материале фран-

цузского и русского языков. М.: Международные отношения, 1977.- 264 с.

*Гак Г.В. Сравнительная типология французского и русскогоязыков / Л.: Просвещение, 1977 [а]. — 300 с.

Гак В. Г. К типологии форм языковой политики // Вопросыязыкознания. 1989. № 5. С. 104 - 133.

Ганди К.Л. Языковая политика в современной Индии. М.:Наука, 1982.- 184с.

Говард М. Сучасная культурная антрапалопя. Мн.: Тэхналопя;Беларусю фонд Сораса, 1995. — 480 с.

Голенищев-Кутузов И.Я. Итальянское Возрождение и славян-ские литературы X V — XVI вв. М.: Изд-во АН СССР, 1963. —416с.

*Горелов В.И. Стилистика современного китайского языка. М.:Просвещение. — 192 с.

* Государственные языки в Российской Федерации: Энцикло-педический словарь-справочник. М.: Academia, 1995. — 400 с.

Гринберг Дж. Квантитативный подход к морфологической ти-пологии языков // Новое в лингвистике. Вып.З. М.: Изд-во иностр.л-ры, 1963. С. 60-94.

Гринберг Дж. Некоторые грамматические универсалии, преиму-щественно касающиеся порядка значимых элементов // Новое влингвистике. Вып. 5. Языковые универсалии. М.: Прогресс, 1970.С.114- 162.


Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и еговлиянии на духовное развитие человечества [1830 — 1835] // Гум-больдт В. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984.С.37 - 298.

Гутшмидт К. Общие тенденции и специфические формы ихреализации в современных славянских языках // Jazykovedny 6asopisJazykovedneho ustavu L'udovfta Stura Slovenskej akademie vied. 1998.№ 1-2. S.I5-26.

Гухман М.М. Историческая типология и проблема диахрони-ческих констант. М.: Наука, 1981. — 249 с.

Гэсс С., Ард Дж. Овладение вторым языком и онтология язы-ковых универсалий // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. XXV.Контрастивная лингвистика. М.: Прогресс, 1989. С. 386—409.

Долгопольский А.Б. Сохраняемость лексики, универсалии иареальная типология // Лингвистическая типология и восточныеязыки. М.: Наука, 1965. С.189— 198.

Домашнее А.И. Реформа немецкой орфографии // ИзвестияРАН. СЛЯ. Т.56, 1997, № 6. С. 9 - 13.

Дуличенко А.Д. Славянские литературные микроязыки. Таллинн:Валгус, 1981.- 324с.

Дуличенко А.Д. Международные искусственные языки: объектлингвистики и интерлингвистики // Вопросы языкознания. 1995.Ni> 5. С.39 - 55.

Дьячков В.М. Специфика процессов пиджинизации и крео-лизации языков // Вопросы языкознания. 1988. № 5. С. 122 — 132.

Елизаренкова Т.Я., Топоров В.Н. О ведийской загадке типаbrahmodya // Паремиологические исследования. М.: Наука, 1984.С. 14-46.

Живое В.М. Язык и культура в России XVIII в. М.: Школа«Языки русской культуры», 1996. — 591 с.

*3аботкина В.И. Новая лексика современного английскогоязыка. М.: Высшая школа, 1989. — 126 с.

*3адоенко Т.П., Хуан Шуин. Основы китайского языка: Ввод-ный курс. М.: Наука, 1983. — 272 с.

*3индер Л.Р. Общая фонетика. М.: Высшая школа, 1979. — 312с.

Иванов Вяч.Вс. Современные проблемы типологии (К новымработам по американским индейским языкам бассейна Амазон-ки) // Вопросы языкознания. 1988. № 1.С.118— 131.


Исаев М.И. Язык эсперанто. М.; Наука, 1981. — 88 с.Исаченко А.В. К вопросу о структурной типологии словарно-

го состава славянских литературных языков // Slavia. 1958. № 3.С. 334- 352.

Исаченко А.В. Опыт типологического анализа славянских язы-ков// Новое в лингвистике. Вып.З. М.: Изд-во иностр. л-ры, 1963.С.106- 121.

Исследования по глаголу в славянских языках: Типология исопоставление // Badania nad czasownikiem w jqzykach stowianskich:Typologia i konfrontacja. Варшава, 1993. — 156 с.

Историческая типология славянских языков: Фонетика, сло-вообразование, лексика и фразеология / Под ред. А.С.Мельничука.Киев: Наукова думка, 1986. — 287 с.

Кацнельсон С.Д. Концепция лингвистической типологии Ада-ма Смита // Изв. АН СССР. СЛЯ. 1982. № 1. С. 109 - 116.

Кацнельсон С Д. История типологических учений: Грамматическиеконцепции в языкознании XIX в. Л.: Наука, 1985. С.6 — 58.

Квантитативная типология языков Азии и Африки. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1982. — 331 с.

Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам язы-кознания (Универсальное, типовое и специфическое в языке). М.:Изд-во МГУ, 1992.- 336с.

Климов Г.А. Типологические исследования в СССР (20—40-егоды). М.: Наука, 1981. — 112 с.

Климов Г.А. Принципы контенсивной типологии. М.: Наука,1983.-224с.

Козинский И.Ш. К вопросу об исключениях из лингвистичес-ких универсалий /Лингвистическая типология. М.: Наука, 1985.С.133-143.

Комментарий к закону о языках народов Российской Федера-ции. М.: Издание Верховного Совета РФ, 1993. — 72 с.

*Контактологический энциклопедический словарь-справочник.Выпуск I: Северный регион. Языки народов Севера, Сибири иДальнего Востока в контактах с русским языком. М.: АЗЪ, 1994. —320 с.

Котелова Н.Э. Первый опыт лексикографического описаниярусских неологизмов // Новые слова и словари новых слов. Л.:Наука, 1978. С.5-26.

Котов Р.Г., Новиков А.И., Скокан Ю.П. Прикладная линг-

Лнтература 289

вистика и информационная технология. М.: Наука, 1987. —165с.

Котов Р.Г., Якушин Б.В. Языки информационных систем. М.:Наука, 1979. - 304 с.

""Красная книга языков народов России: Энциклопедическийсловарь-справочник. М.: Academia, 1994. — 118с.

*Кубрякова Е.С., Демъянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л. Г.Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. — 245 с.

Леман К. Документация языков, находящихся под угрозойвымирания (Первоочередная задача лингвистики) // Вопросыязыкознания. 1996. № 2. С. 180— 191.

""Лингвистический энциклопедический словарь / Отв. ред.В.Н.Ярцева. М.: Сов. Энциклопедия, 1990. — 686 с.

Логачев К. И. Основные итоги развития новогреческого лите-ратурного языка на конец 1970-х годов // Славянское и балканс-кое языкознание: История литературных языков и письменность.М.: Наука, 1979, с.264 - 270.

Лотман Ю.М. Русская литература на французском языке //Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. Т.Н. Статьи по ис-тории русской литературы XVIII — первой половины XIX века.Таллинн: Александра, 1992. С. 350— 368.

*ЛЭС 1990. См. Лингвистический энциклопедический словарь.*Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика: Пособие для сту-

дентов гуманитарных вузов и учащихся лицеев. 2-е изд., испр. М.:Аспект-Пресс, 1996. — 207 с.

Мечковская Н.Б. Типология графико-орфографических реформв истории славянской письменности: фонетико-фонологическиеи социосемиотические аспекты // Доклад к XII Международномусъезду славистов. Мн.: Белгосуниверситет, 1998. — 34 с.

*Мечковская Н.Б. Язык и религия: Лекции по филологии иистории религий. М.: ФАИР, 1998 [а]. - 352 с.

Мечковская Н.Б., Супрун А.Е. Знания о языке в средневековойкультуре южных и западных славян // История лингвистическихучений: Позднее средневековье. СПб.: Наука, 1991. С.125—181.

Мещанинов И.И. Номинативное и эргативное предложения: Ти-пологическое сопоставление структур. М.: Наука, 1984. — 295 с.

Милевский Т. Предпосылки типологического языкознания //Исследования по структурной типологии. М.: Изд-во АН СССР,1963. С. 3-31.


Миронов С.А. Формирование литературных норм современно-го африкаанс и нидерладского языка // Языковая норма: Типо-логия нормализационных процессов. М.: Институт языкознанияРАН, 1996. С. 48 - 67.

Мишкуров Э.Н. О литературно-разговорной форме речевогообщения в арабоязычном ареале // Юридические науки. Иност-ранные языки: Сб. статей № 17. М.: Военный Краснознаменныйинститут, 1981. С. 141-148.

Московия В А. Информационные языки. М.: Наука, 1971. — 144с.

*Народы России: Энциклопедия. М.: Большая Рос. Энцикл.,1994. - 479 с.

Национальная политика в Российской Федерации. М.: Наука,1993.- 184с.

Неверов С.В. Общественно-языковая практика современнойЯпонии. М.: Наука, 1982. — 150 с.

*Никитин М.В, Курс лингвистической семантики: Учебное по-собие к курсам языкознания, лексикологии и теоретической грам-матики. СПб.: Научный центр проблем диалога, 1997. — 758 с.

Николаева Т.М. Просодия Балкан: Слово — высказывание —текст. М.: Индрик, 1996. — 351 с.

Новое в зарубежной лингвистике: Вып. XXV. Контрастивнаялингвистика. М.: Прогресс, 1989. — 437 с.

Новые слова и словари новых слов. Л.: Наука, 1978. — 144 с.Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб.: Изд-во С.-Пе-

тербургского ун-та, 1994. — 228 с.Откупщиков Ю.В. К истокам слова: Рассказы о науке этимо-

логии. М.: Просвещение, 1973. — 256 с.О языках, фольклоре и литературе Океании. М.: Наука, 1978. —

122с.*Пиотровский Р.Г., Бектаев К.Б., Пиотровская А.А. Математи-

ческая лингвистика./ М.: Высшая школа, 1977. — 384 с.Плунгян В.А. Почему языки такие разные. М.: Русские слова-

ри, 1996.-304с.* Поливанов Е.Д. Русская грамматика в сопоставлении с узбек-

ским языком. Ташкент, 1933. — 182 с.*Поливанов Е.Д. Труды по восточному и общему языкозна-

нию. М.: Наука, 1991. - 624 с.Потапов В.В. К современному состоянию проблемы вымира-

Лштература 291

ющих языков в некоторых регионах мира // Вопросы языкозна-ния. 1997. № 5. С.З - 15.

Потапов В.В. Язык женщин и мужчин: фонетическая диффе-ренциация // Известия РАН. СЛЯ, т.56, 1997[а], № 3. С.52 — 62.

Принципы описания языков мира. М.: Наука, 1976. — 244 с.Проблемы интерлингвистики: Типология и эволюция между-

народных искусственных языков. М.: Наука, 1976. — 158 с.Проблемы компьютерной лингвистики: Сборник научных ста-

тей / Отв. ред. Р.Г.Пиотровский. Мн.: МГЛУ, 1997. — 180 с.Проблемы международного вспомогательного языка. М.: На-

ука, 1991.— 204 с.Проблемы национальной школы в СССР: История и совре-

менность. М.: ВНИК «Школа», 1989. - 41 с.Проблемы языковой политики в странах тропической Афри-

ки. М.: Наука, 1977. - 199 с.Прохоренко И.Л. Испанское национальное государство и фе-

номен национализма// Национализм: теория и практика. М., 1994.С.86- 133.

* Реформатский А. А. Введение в языковедение. М.: Просвеще-ние, 1967. — 544 с.

Ромпортп М. О сопоставлении систем мелодем в чешском ирусском языках // Сопоставительное изучение грамматики и лек-сики русского язка с чешским языком и другими славянскимиязыками. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983. С. 52 — 63.

Русский язык // [В международной серии:] Najnowsze dziejeje_zyk6w JQzykach stowiariskich. Opole, 1997. — 256 c.

'Русский язык: Энциклопедия. 2-е изд., переработанное идополненное. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа,1997. - 703 с.

Сепир Э. [1921] Язык: Введение в изучение речи // Сепир Э.Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс,1993. С.26 - 203.

Скапичка В. [1958] О современном состоянии типологии //Новое в лингвистике. Вып. 3. М.: Изд-во иностр. л-ры, 1963. С. 19 —35.

Скаличка В. [1935] О фонологии языков Центральной Европы// Пражский лингвистический кружок: Сборник статей. М.: Про-гресс, 1967.84-87.

Соколовская Н.К. Некоторые семантические универсалии в


системе личных местоимений // Теория и типология местоиме-ний. М.: Наука, 1980. С.84- 103.

Солнцев В.М. Введение в теорию изолирующих языков: В связис общими особенностями человеческого языка. М.: Вост. л-ра,1995.-353с.

Солнцева Н.В. Проблемы типологии изолирующих языков. М.:Наука, 1985.-254с.

Сопоставительное описание русского и белорусского языков:Морфология. Мн.: Навука i тэхтка, 1990. — 336 с.

Софронов М.В. Китайский язык и китайское общество. М.:Наука, 1979.- 312с.

Социолингвистические проблемы в разных регионах мира. М.:Институт языкознания РАН, 1996. — 500 с.

Стеблин-Каменский М.И. Спорное в языкознании. Л.: Изд-воЛенинградск. ун-та, 1974. — 142 с.

*Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опытисследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. —824с.

Ступин Л.П. Словари современного английского языка. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1973. — 69 с.

Супрун А.Е. Лексическая типология славянских языков. Мн.:Изд-во Белгосуниверситета, 1983. — 48 с.

Супрун А.Е. Принципы сопоставительного изучения лексики / Ме-тоды сопоставительного изучения языков. М.: Наука, 1988. С.26 — 31.. Тараненко О. О. Лшгвкггичний i сощальний комплекс проблемнавколо сучасного украшського правопису // Мовознавство. 1995.№ 1.С.З-8.

Тенденция к интернационализации в современных славянскихлитературных языках / Отв. ред. Л.Н.Смирнов. М.: Институт сла-вяноведения и балканистики РАН, 1997.

Тенъер Л. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс,1988.-654 с.

Теоретические и методологические проблемы сопоставитель-ного изучения славянских языков. М.: Наука, 1994. — 240 с.

Теоретические основы классификации языков мира. М.: На-ука, 1980. — 208 с.

Теоретические основы классификации языков мира: Пробле-мы родства. М.: Наука, 1982. — 312 с.

Типы наддиалектных форм языка. М.: Наука, 1981. — 310 с.


Толстой Н.И. Славянская географическая терминология: Се-масиологические этюды. М.: Наука, 1969. — 262 с.

Толстой Н.И. История и структура славянских литературныхязыков. М.: Наука, 1988. — 240 с.

Толстой Н.И. Избранные труды. Т. II. Славянская литературно-языковая ситуация. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. —544с.

Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в об-ласти мифопоэтического: Избранное. М.: Издательская группа«Прогресс»-«Культура», 1995. — 624 с.

' Ульманн С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике.Вып.5. Языковые универсалии. М.: Прогресс, 1970. С.250 — 299.

Успенский Б.А. Структурная типология языков. М.: Наука,1965.-287с.

Успенский Б.А. Языковые универсалии и актуальные пробле-мы типологического описания языка // Языковые универсалии илингвистическая типология. М.: Наука, 1969. С. 5 — 18.

Успенский Б А. Из истории русского литературного языка XVIII —начала XIX века: Языковая программа Карамзина и ее историческиекорни. М.: Изд-во Московского университета, 1985. — 216 с.

Успенский Б.А., Живое В.М. Центр и периферия в языке в све-те языковых универсалий // Вопросы языкознания. 1973. № 5. С.24—35 [Работа перепечатана в издании: Успенский Б.А. Избранные труды.Т. III. Общее и славянское языкознание. М.: Школа «Языки рус-ской культуры», 1997. С. 58—77].

*Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Пере-вод с нем. и дополн. О.Н.Трубачева. 2-е изд. Т. I—IV. М.: Прогресс,1986- 1987.

Хауген Э. Лингвистика и языковое планирование // Новое влингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М.: Прогресс, 1975.С.441 - 472.

Хоккет Ч. [1961] Проблема языковых универсалий // Новое в лин-гвистике. Вып. 5. Языковые универсалии. М.: Прогресс, 1970. С. 45—76.

Цыхун Г. А. Типологические проблемы балканославянскогоязыкового ареала. Мн.: Наука и техника, 1981. — 232 с.

Части речи. Теория и типология. М.: Наука, 1990. — 268 с.Чекман В.Н. Исследования по исторической фонетике прасла-

вянекого языка: Типология и реконструкция. Мн.: Наука и тех-ника, 1979. - 216 с.


Человек в многонациональном обществе: Этничность и право.М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1994. — 200 с.

Чернышев В.А. Вопросы языка в индийской конституции //Восток. 1993. № 6. С.52 - 62.

Шагаль В.Э. Нормирование арабского литературного языка иарабская лингвистическая традиция // Языковая норма: Типоло-гия нормализационных процессов. М.: Институт языкознания РАН,1996. С. 194-226.

Шаумян С.К. Структурная лингвистика. М.: Наука, 1965. — 396 с.Швейцер А.Д. Американский вариант литературного английс-

кого языка: пути формирования и современный статус // Вопро-сы языкознания. 1995. № 6. С.З — 16.

Швейцер А.Д. Некоторые проблемы языковой политики в США// Известия РАН. СЛЯ. 1996. № 2. С. 11-16.

*Широков О.С. Введение в языкознание. М.: Изд-во Московс-кого университета, 1985. — 264 с.

Шлюбст Ая./А/Адносшы расшскага ураду да беларускае мовыу XIX ст. // SanicKi аддзелу гумаштарных навук. Кн.2. Працы кля-сы фшёлёгн. Т.1. Менск: 1нстытут беларускае культуры, 1928.С.303-337.

*Языки Российской Федерации и соседних государств: Энцик-лопедия. Т.1. М.: Наука, 1997. — 432 с.

Языковая норма: Типология нормализационных процессов /М.: Институт языкознания РАН, 1996. — 384 с.

Языковая политика в афро-азиатских странах. М.: Наука,1977. - 320 с.

Языковые универсалии и лингвистическая типология. М.: На-ука, 1969. — 343 с.

Якобсон P.fO.J Типологические исследования и их вклад в срав-нительно-историческое языкознание // Новое в лингвистике.Вып. 3. М.: Изд-во иностр. л-ры, 1963. С. 95—105.

Якобсон P.fO.J [1960] Лингвистика и поэтика // Структурализм:«за» и «против»: Сборник статей. М.: Прогресс, 1975. С. 193 — 230.

Якобсон P.fO.J [1965] В поисках сущности языка // Семиотика.М.: Радуга, 1983. С. 102- 117.

Ярцева В.Н. Контрастивная грамматика. М.: Наука, 1981. — 109с.

Ярцева В.Н. О судьбах языков в современном мире // Извес-тия РАН. СЛЯ, 1993, № 2. С.З - 15.

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

Авиценна (ок. 980 - 1037) § 4Ayto (Эйто) John § 41.1., 41.2.Акуленко В.В. § 94Алексарх (IV— III вв. до н.э.) § 64.1.Алисова Т.Б. § 44.4., 93, 95, Л-раАлпатов В.М. § 20, 53.1., 75.2., 78.1., Л-раАмирова Т.А. § 66.1., Л-раАнгелова И. § 94, Л-раАндрей, апостол § 71Апресян Ю.Д. § 94Аракин В.Д. § 94, Л-раАрапов М.В. § 90, Л-раАрапович Борислав § 1, 46.1, Л-раАрдДж. §81,85, Л-раАристотель (384 — 322 до н.э.) § 60Арно Антуан (1560-1619) § 3Арутюнова Н.Д. § 13, Л-раАхманова О.С. § 31, 89, Л-ра

Барбюс Анри (1873 - 1935) § 64.2.Багушевич Франтишек (1840— 1900) § 54.1.Бахтин М. М. (1895 - 1975) § 13Бацын В.К. § 75.2. Л-раБектаев К.Б. § 90Белич Ярослав § 54.3.Белл Роджер §-45, 63.4., Л-раБен-Йегуда Элиэзер (1858 - 1922) § 45Бенфей Теодор (1809 - 1881) § 10Бернал Джон (1901 - 1971) § 64.2.Берында Памва (ум. 1632) § 94Бодуэн де Куртенэ И.А. (1845 - 1929) § 28, 66.2., 69, 75.2., 79, Л-раБокадорова Н.Ю. § 3Боккаччо Джованни (1313- 1375) § 54.1. , 78.3.Бондарко А.В. § 31

296 Именной указатель

Бопп Франц (1791 - 1867) § 3Боэций (ок. 480 — 524) § 60БрукС.И. § 1,44, 57.1., Л-раБубер Мартин (1878 - 1965) § 13Будагов Р.А. § 78.3., Л-раБулаховский (Булаховський) Л.А. § 35, 78.3., Л-раБуличС.К. (1859- 1921) §64.1.Бурцев Василий (ХУП в.) § 17Бэкон Роджер (1214- 1292) § 3, 8Бэкон Фрэнсис (1561 - 1626 ) § 64.1.

Вавилов В.Н. § 55Вайян Андре (1890- 1977) § 8Вайнрайх Уриель (1926 - 1967) § 42, 82, Л-раВаль Эдгар де § 64.1.Бахтин Н.Б. § 45, Л-раВежбицкая (Wierzbicka) Анна § 90, 98, Л-раВелеславин Даниэль Адам (1546—1599) § 54.3.Вергилий (70 — 19 до н.э.) § 60Веселовский Александр Н. (1836 — 1906) § 10Vidovic Muha Ada § 53.1.Вильтовская Я.И. § 38, Л-раВинер Норберт (1894-1964) § 78.3.Виноградов В.А. § 2, 55, Л-раВиноградов В.В. (1894/5 — 1969) § 32, Л-раВинокур Г.О. (1896 - 1947) § 78.3.Вознесенский А.А. § 35Выготский Л. С. (1896 — 1934) § 39, Л-ра

Гавранек Богуслав (1893 — 1978) § 6, 20Гак В.Г. § 20, 25, 30, 41.1., 41.2., 72, 73, 94, Л-раГанди К.Л. § 2, 56, , 71, 77, Л-раГерманович И.К. § 94Гиляревский Р.С. § 46.1.GinzburgR.S. §41.1., §41.2.,Глинка С.Н. (1775 - 1847) § 60Говард Майкл § 1, 55, 61, 63.4., Л-раГоголь Н.В. (1809 - 1852 ) § 52Голенищев-Кутузов И.Н. § 60, Л-раГончаров И.А. (1812 - 1891) § 21Гораций (65 - 8 до н.э.) § 52, 60Горелов В.И. § 42, Л-раГорький Максим (1868 - 1936) § 64.2.Гоуд Александр § 64.1.


Грабчиков С.М. § 94Грибоедов А.С. (1795 - 1829) § 32Гривнин B.C. §46.1.Гримм, братья: Якоб (1785 - 1863) и Вильгельм (1786 - 1859) § 10Гринберг Джозеф § 4, 27, 29, 34, 41.1, 82, Л-раГумбольдт Вильгельм фон (1767- 1835) § 3, 26, 27, Л-раГутшмидт К. § 41.4. Л-раГухман М.М. § 16, Л-раГэссС. § 81, 85, Л-ра

Даль В.И. (1801 - 1872) § 15, 22, 41.3.Даничич Джура (1825 - 1882) § 54.3.Дановский Н.Ф. § 64.2.Данте Алигьери (1265 - 1321) § 54.1., 78.3.Дашкова Е.Р. (1744 - 1810) § 78.3.Декарт Рене (1596 - 1650) § 8, 64.1. , 65.1.Демьянков В.З. Л-раДержавин Г.Р. (1743 - 1816) § 66.2.Дионисий Фракиец (II в. до н.э.) § 31Добровский Йозеф (1753 - 1829) § 54.3.Долгопольский А.Б. § 86, Л-раДомашнее А.И. § 78.1., Л-раДубовик Е.И. § 38Дуличенко А.Д. § 45, 64.1., Л-раДунин-Марцинкевич Винцент (1808 — 1884) § 54.1.Дыбо В.А. § 6Дьячков М.В. § 27, 63.3., 63.4., Л-ра

Евгеньева А.П. § 53.3.Екатерина II (1729 - 1796) § 95Eliade Mircea (Элиаде Мирче) § 48Елизаренкова Т.Я. § 14, Л-раЕсперсен Отто (1860- 1943) § 12, § 64.1.

Живов В.М. § 60, 61, 80, л-раЖурковский Б.В. § 84

Заботкина В.И. § 41.1., Л-раЗадоенко Т.П. § 22, Л-раЗаменгоф Людвиг (1859 - 1917) § 64.1., 64.2.Замятин Е.И. (1884 - 1937) § 67.2.Зацный Ю.А. §41.1.Зеленин Д.К. (1876 - 1954) § 10

298Именной указатель

Зизаний Лаврентий (ум. после 1633) § 61, 94Зиндер Л.Р. § 23, 24, 87, Л-раЗиновьев А. А § 64.3.

Иванов Вяч.Вс. § 1 , 6 , 34, 82, 87, Л-раИероним, блаженный (342 — 420) § 48Иисус Христос § 63.4.Иллич-Свитыч В.М. (1934—1966) § 6Иоанн, экзарх Болгарский (IX— начало X в ) § 17Исаев М.И. § 64.1., Л-раИсаченко А.В. (1910- 1978) § 16, 20, 37, 41.3., 42, 61, Л-ра

Кампанелла Томмазо (1568 — 1639) § 64.1.Каравкина Т.Ю. § 41.1., 41.2.Караджич Вук (1787 - 1864) § 54.3., 78.3.Карамзин Н.М. (1766— 1826) 78.3.Карл I , король Чехии (1316 — 1378) § 54.3.Кацнельсон С.Д. (1907-1985) § 3, Л-раКибрик А.Е. § 45, Л-раКлавдий Гален (130 г. — до н.э.) § 64.1.Климент Охридский (ок. 846 - 916) § 17Климов ГА. (1928 - 1997) § 3, 16, 32, 33, Л-раКлычков Г.С. § 82Клышка М.К. § 53.3.Knyazeva G. Y. § 41.1., § 41.2.Коваль А.И. § 55, Л-раКодзасов С.В. § 22, 24Козинский И.Ш. § 81, 82, Л-раCollingeN.E. §21, 34, 55, 82Коменский Ян Амос (1592 — 1670) § 54.3.Конфуций (ок. 551 — 479 до н.э.) § 48Корнель Пьер (1606— 1684) § 54.1.Корнилов Г.Е. § 84Корш Ф.Е. (1843 - 1915) § 66.2.Костомаров В.Г. 41.4.Котелова Н.З. § 41.1., 41.2., Л-раКотов Р.Г. § 65.2., 65.3., Л-раКривицкий А.А. § 94Крижанич Юрий (ок.1617- 1683) § 64.1.Crystal (Кристал) D. § 38, 41.2., 42, 63.3., 63.4., 82Кубрякова Е.С. § 3, Л-раКузьмин М.Н. § 75.2. Л-раКрымский А. Е. (1871 - 1942) § 66.2.


Лансло Клод (1616- 1695) § 3Ларцев В.Г. § 95Ластовский Вацлав (1883 — 1938) § 71Лафонтен Анри § 65.2.Лейбниц Готфрид Вильгельм (1646 — 1716) § 8, 64.1., 65.1.Лем Станислав § 92Леман Кристиан § 45, 96, Л-раЛемтюгова В.П. § 94Леонтьев А.А. § 1Логачев К.И. §61, Л-раЛомоносов М.В. (1711 - 1765) § 20, 61Лосев А.Ф. (1893 - 1988) § 4, 95Лотман Ю.М. § 60, Л-раЛузина Л.Г. Л-раЛукиан (ок. 120 - ок. 190) § 60Луначарский А.В. (1875 - 1933) § 78.1.Лурия А.Р. (1902 - 1977) § 39, Л-раЛюллий Раймунд (1235 - 1315) § 64.1.

Максимович Михаиле А. (1804 - 1873) § 71Марр Н.Я. (1864/65 - 1934) § 3Мартиневский В.И. § 38Мартынов В.В. § 65.2.Матезиус Вилем (1882 - 1945) § 18Маяковский В.В. (1893 - 1930) § 22Медникова Э.М. § 41.1., 41.2.,Мейе Антуан (1866 - 1936) § 8Менделеев Д.И. (1834 - 1907) § 2, 95Мечковская Н.Б. § 46, 49, 60, 66.2., 78.1., Л-раМещанинов И.И. (1883 - 1967) § 32, Л-раМилевский Тадеуш (1906 - 1966) § 4, 28, 89, Л-раМиллер Вс.Ф. (1848 - 1913) § 10Miller George § 38Миронов С.А. § 63.4., Л-раМихневич А.Е. § 94Мицкевич Адам (1798 - 1855) § 71Мишкуров Э.Н. § 61, Л-раМольер Жан Батист (1622 - 1673) § 54.1.Мор Томас (1478 - 1535) § 64.1.Москович В.А § 65.2., Л-раМохиэдин (XI в.) § 64.1.Муравьев Никита М. (1796 - 1843) § 60Мухаммад (ок. 567 - 632) § 6 1 , 7 1

20*


Набоков В.В. (1899- 1977) § 54.1.Наполеон I Бонапарт (1769 — 1821) § 42, 60Неверов С.В. § 38, 44Негош Петр (1813 - 1830) § 78.3.Недецкий Патриций (1522 - 1587) § 60Никитин М.В. § 85.1., Л-раНиколаев Л.А. § 91Николаева Т.М. § 24, 25, 52, Л-раНовиков А.И. § 65.2., 65.3., Л-раНорман Б.Ю. §'12, Л-раНьютон Исаак (1643 - 1727) § 64.1.

Обрадович Досифей (1739- 1811) § 54.3., 78.3.Огден Чарльз (1889- 1957) § 38, 64.3.Ольховиков Б.А. § 66.1., Л-раОрнатовский Иван (конец ХУ1Н — первая пол. XIX в.) § 3Оруэлл Дж. (1903 - 1950) § 67.2.Откупщиков Ю.В, § 93, Л-раОтле Поль § 65.2.

Панкрац Ю.Г. Л-раПарамонов АЛ. § 1Pattanayak D.P. § 1Пеано Джузеппе (1858 - 1932) § 64.1.Педерсен Хольгер (1867— 1953) § 6Персии Флакк Авл (34 —62) § 60Петрарка Франческо (1304— 1374) § 54.1. , 78.3.Пешковский А.М. (1878 - 1933) § 53.3.Пиккио Рикардо (р. 1924) § 60Пиотровская А.А. § 90, Л-раПиотровский Р.Г. § 90, Л-раПирс Чарлз (1839- 1914) § 35, 84Платон (IV в. до н.э.) § 8Плунгян В.А. § 26, Л-раПогодин М.П. (1800- 1875) § 71Поддужный А.И. § 94Поливанов Е.Д. (1891 - 1938) § 6, 7, 83, 86, 87, 94, 95, Л-раПорхомовский В.Я. § 55, Л-раПотапов В.В. § 45, 85.1., Л-раПотебня А.А. (1835 - 1891) § 10Прохоренко И.Л. § 73, Л-раПушкарев Л.Н. § 64.1.Пушкин А.С. (1799-1837) § 38, 54.1., 54.2., 60, 66.2., 78.1Пыпин А.Н. (1833 - 1904) § 10


Расин Жан (1639- 1699) §54.1.Репина Т.А. § 44.4., 93, 95, Л-раРеформатский А.А. (1900 - 1978) § 21, 22, 26, 28, 78.2., Л-раRobins Robert H. (р. 1921) § 45Рождественский Ю.В. § 66.1., 83, Л-раРозенман А.И. § 94Ромпортл Милан § 24, Л-раРулен М. (Ruhlen) § 82

Салькова И.М. § 38SankinAA. §41.1., §41.2.Сводеш Моррис (1909- 1967) § 86Сенека Луций Анней (ок. 4 до н.э. — 65 н.э.) § 60Сент-Экзюпери Антуан де (1900-1944) § 78.3.Сепир Эдвард (1884-1939) § 14, 17, 25, 27, 32, 95, Л-раСибата Такэси § 44Симеон, болгарский царь (ум. 927) § 17Скаличка Владимир (р. 1908/1909) § 20, Л-раСкокан Ю.П. § 65.2., 65, 3., Л-раСкорина Франтишек (до 1490 — ок.1541) § 66.2.Смит Адам (1723 - 1790) § 3Смотрицкий Мелетий (ок.1578 - 1633) § 61Соколовская Н.К. § 82, Л-раСолсо Р.С. § 12Солнцев В.М. § 16, 26, Л-раСолнцева Н.В. § 16, 26, § 41.1., Л-раСорокин Ю.С. §41.1.Соссюр Фердинанд де (1857 - 1913) § 82Софронов М.В. § 78.1., Л-раСтаростин С.А. §63.1.Стасов В.В. (1824- 1906) § 10Стеблин-Каменский М.И. (1903 - 1881) § 78.3., Л-раСтепанов Г.В. (1919 - 1986) § 93Степанов Ю.С. § 3, 40, 78.1., Л-раСтупин Л.П. § 38, Л-раСупрун А.Е. (1928-1999) § 37, 38, 60, 90, Л-раСухомлинов М.И. § 78.3.

Тальявини Ч. (Tagliavini С.) § 15Тараненко О.О. § 76, Л-раТарашкевич Б.А. (1892 - 1938) § 66.2.Таривердиева М.А. § 44.4., 93, 95, Л-ра


Телушкин Йосеф § 45Теньер Люсьен (1893 - 1954) § 36, Л-раТерентьева В.А. § 6Тимковский И.Ф. (1772- 1853) § 3Толстой Л.Н. (1828-1908) § 38, 60, 64.2.Толстой Н.И. (1923- 1996) § 37, 46.1., 54.3., 60, Л-раТомашевский Б. В. (1890- 1957) § 60Томлин Р.С. § 34Топоров В.Н. § 10, 14, Л-раТредиаковский В.К. (1703 — 1768) § 54.2.Тури Дж. § 72Трубецкой Н.С. (1890 - 1938) § 20Тэйлор Эдуард (1832- 1917) § 10

Uhlenbeck E.M. § 45Ульманн Стефан (1914- 1976) § 14, 15, Л-раУорф Бенджамин Ли (1897 — 1941) § 95Урынсон М.И. § 1Успенский Б.А. § 21, 54.2., 61, 80, 81, 82, 85, 87, 89, 95, 96, Л-ра

Фасмер Макс (1886- 1962) § 8, Л-раФедоров Иван (ок.1510— 1583) § 17Фергюсон Чарлз (р. 1921 ) § 61Филон Александрийский (ок. 25 г. до н.э. — ок. 50 г. н.э.) § 10Фишман Джошуа (р. 1926) § 61Флоренский, священник Павел Н. (1882— 1937) § 95Флоря Б.Н. § 17Фортунатов Ф.Ф. (1848 — 1914) § 66.2.Фосслер Карл (1872- 1949) § 95Франко Б. (1892 - 1975) 45, 73

Хауген Эйнар (р. 1906) § 54.1., 66, Л-раХёнигсвальд Генри (р. 1915) § 86KhidekelS.S. §41.1., 41.2.Хоккет Чарлз (р. 1916) § 25, 84, 88, Л-раХолодович А.А. (1906 - 1977) § 31Хомский Ноэм (р. 1928) § 8Храбр (черноризец) (IX в.) § 17Хрущев Н.С. (1894- 1971) § 75.2.Хуан Шуин § 22

Цезарь Гай Юлий (102 или 100 — 44 до н.э.) § 35Циолковский К.Э. (1857 - 1935), § 64.2.


Ципф Джордж (1902 - 1950) § 90Цицерон Марк Туллий (106 — 43 до н.э.) § 60Цыхун ГА. § 16, Л-ра

Чекман В.Н. § 93, Л-раЧернышев В.А. § 71, 72, Л-раЧехов А.П. (1860- 1904) § 12

ШагальВ.Э. §61, Л-раШаумян С.К. § 92, Л-раШахматов А.А. (1864- 1920) § 66.2.Шварц Е.Л. (1896-1958) § 12Швейцер А.Д. § 46.2., 66.2., Л-раШекспир Вильям (1564 - 1616) § 38, 54.1., 63.3.Шеннон Клод (р. 1916) § 13Широков О.С. § 87, Л-раШишков А.С. (1754- 1841) § 66.2., 78.3.Шкловский В.Б. (1893 - 1984) § 95Шкробова Г.С. § 38Шлегель Фридрих фон (1772 - 1829 ) § 3Шлейер Иоганн (1842 - 1912) § 64.1.Шлюбск! А.А. (1897 - 1941) § 73, Л-раШтандлер Вольфганг § 53.1.Шуба П.П. § 94

Щерба Л.В. (1880- 1944) § 78.3., 87

Эвклид (III в. до н.э.) § 65.1.Эзоп (VI в. до н.э.) § 54.3.Эразм Роттердамский (1469 - 1536) § 60, 61

Юнг Карл Густав (1875- 1961) § 8, 10, 14Юнгман Йзеф (1773 - 1847) § 54.3.

Язвицкий Николай § 341коб Людвиг Г. (1759 - 1827) § 3Якобсон P.O. (1896- 1982) § 7, 13, 16, 23, 25, 35, 83, 96, Л-раЯкушин Б.В.§ 65.2., Л-раЯнчук Н.А. (1859 - 1921) § 66.2.Ярцева В.Н. § 16, Л-ра

УКАЗАТЕЛЬ ЯЗЫКОВ,

ЯЗЫКОВЫХ ГРУПП И СЕМЕЙ

Абазинский § 82абхазский § 44.3., 47.1., 87аварский язык § 33авестийский § 1, 6, 48австралийские языки (языковая семья) § 1, 28, 33, 36, 98австронезийские (семья языков) § 1, 36азербайджанский § 44.3., 47.1.алеутский пиджин § 63.3.аккадский 63.5.алжирский § 61алтайские языки (языковая семья) § 6, 14, 28, 33английский — passimанглосаксонский § 27, 29андаманские § 36арабский § 1, 20, 22, 26, 39, 44, 44.1., 45, 47.1., 50, 52, 53.2., 55,

56, 57.1., 61, 63.1., 63.5., 78.1.арамейский § 26, 48, 63.5.армянский § 44.3., 47.1.ассиро-вавилонский § 26афразийские (семито-хамитские) языки (семья языков) § 6, 26,

28, 33, 34, 36, 56африкаанс (бурский язык) 63.4., 69

Балканский языковой союз § 16балтийские языки § 23бамана § 63.1., 63.2.банатско-болгарский § 45банту языки (языковая семья) § 27, 28, 33, 34, 36, 57.1.Basic English § 64.3.баскский § 6, 33, 36, 44.4., 45, 55, 56, 73белорусский (включая старобелорусский) § 5, 6, 7, 20, 25, 30, 38,

41.3., 50, 53.1., 53.3., 54, 54.2., 56, 58, 59, 60, 61, 66.1., 66.2.,71, 73, 76, 78.1., 93

Указатель языков, языковых групп и семей 305

бенгальский § 44болгарский § 6, 26, 38, 51бретонский § 44.4., 45, 55бурушаски § 6, 36бушменские языки § 21, 34, 36

Валлийский (уэльский) § 45, 55ведийский язык § 1, 48венгерский § 7, 25, 42, 50, 56верхнелужицкий § 38волапюк § 64восточнославянские языки § 20восточнословацкий § 45ву § 44вьетнамский § 26, 27, 34, 41, 44.2., 78.1.вэньянь (древнекитайский литературный язык) § 1, 48, 63.5.

Галисийский § 44.4., 45, 55, 56, 73германские § 36, 45, 56, 93голландский — см. фламандскийготтентотские языки § 21, 36градищанско-хорватский § 45греческий — см. древнегреческийгрузинский язык § 28, 44.3., 47.1., 50гэльский (шотландский) § 45, 55

Дагестанские языки § 82датский § 20, 23, 26дравидийские языки (языковая семья) § 6, 28, 36древнегреческий (а также ново- и среднегреческий) § 3, 7, 15, 17,

23, 25, 26, 28, 36, 42, 44.1., 48, 50, 61, 63.5., 75.2.древнееврейский — см. ивритдревнеегипетский § 1, 15древнеиндийский § 6древнекитайский — см. вэньянь

жЬгипетский § 61енисейские языки § 23

Иберийско-кавказские языки — см. кавказские языкииврит (древнееврейский) § 1, 15, 20, 25, 26, 42, 45, 48, 50, 56,

63.3.

306 Указатель языков, языковых групп и семей

игбо (ибо) § 44.4., 55идиш § 45, 56, 66.1.идо § 64индейские языки (в т.ч. южно- и североиндейские) § 20, 26, 28, 33,

34, 36, 87индоевропейские языки (семья языков) § 3, 5, 6, 8, 27, 29индоевропейский (пра)язык § 6, 27, 82, 93индонезийский — см. малайско-индонезийскийиракский § 61ирландский § 45, 55исландский § 1, 56испанский (в том числе кастильский) § 20, 36, 44, 44.1., 45, 47.2.,

50, 51, 56, 73итальянский § 20, 36, 47.2., 50, 56, 56, 63.2., 78.3.

Йеменский § 61йоруба § 44.4., 55

Кавказские (иберийско-кавказские) языки § 1, 20, 33, 36кайкавский § 45кантонский § 44карпаторусинский («американский», в США) § 45картвельские § 6кастильский — см. испанскийкаталанский § 44.4., 45, 55, 56, 73кашубский § 20, 45кельтские § 36, 45кечумара § 33китайский § 15, 22, 25, 26, 42, 44, 44.1., 47.1., 47.2., 51, 57.1., 78.1., 87китайско-тибетские языки (языковая семья) § 33, 36койсанская макросемья языков § 21коми § 15, 75.2.корейский § 6, 28, 34, 36, 78.1.корсиканский § 55корякский § 26крио § 27, 63.3., 63.4.крымскотатарский § 56кхмерский § 26

Ладино § 45лазский § 44.3.лаосский § 26латгальский § 73

Указатель языков, языковых групп и семей 307

36, 42, 44.1., 48 , 50, 52, 60,

93

латынь § 3, 6, 7, 8, 15, 25, 26, 28,63.1., 63.5., 66.1., 75.2., 93

латышский § 6, 7, 23, 58, 73, 75.2.летцебургский § 56ливский § 73лингва франка § 44.2., 63.1.литовский § 23, 44.3., 56, 58, 66.1.ляшский § 45

Македонский § 38малайско-индонезийский (малайский) § 44, 44.2., 47.1., 57.1., 63.4.маньчжурский 42марокканский § 61мегрельский § 44.3.миннан § 44молдавский § 72молизско-хорватский § 45монгольский 42

Насиой (Новая Гвинея) § 1немецкий § 6, 7, 8, 15, 20, 22, 23, 25, 27, 28, 30, 36, 44,47.2.,

50, 51, 53.1., 56, 56, 63.2., 75.2., 78.3., 85.1., 87нидерландский — см. фламандскийнижнелужицкий § 38нило-сахарские языки § 6норвежский § 23, 78.3.ностратическая макросемья языков § 1 , 6

Окситанский — см. провансальскийокциденталь § 64осетинский § 44.3.

Палеоазиатские языки § 6, 23, 87палестинский § 26пали 48папуасские § 33, 36пенджабский § 44персидский (и новоперсидский ) § 20, 26, 29, 63.5.пиджин-инглиш § 55пиджины § 1, 55, 63.3.польский § 6, 7, 8, 14, 20, 22, 25, 38, 41.3., 50, 51, 56, 60, 66.1.,

66.2., 73,78.1.

308 Указатель языков, языковых групп ш семем

португальский § 44, 44.2., 57.1.праславянский § 5, 6, 7, 15, 22, 93прекмурско-словенский § 45провансальский (окситанский) § 44.4., 66.1.пунтухуа § 22

Резьянский § 45ретороманский § 44.4., 55, 56, 57.1.романские языки § 20, 23, 36, 42, 45, 85.1., 93русский (и древнерусский) — passimрусско-китайский пиджин § 63.3.русско-норвежский пиджин § 63.3.

Саами § 15салишские языки § 82самодийские языки (языковая семья) § 15, 33санскрит § 1, 15, 23, 27, 29, 42, 48, 50, 71сардинский § 44.4.сванский § 44.3.семито-хамитские языки (семья языков) — см. афразийская

семьясемитские языки — см. семито-хамитские языкисербский § 20, 23, 38, 53.3., 54.2., 54.3., 76, 78.3.сербскохорватский § 54.3.сиамский — см. тайскийсирийские языки § 26скандинавские языки § 23славянские языки § 1, 5, 6, 16, 17, 20, 23, 28, 34, 38, 41.3.словацкий § 7, 38, 54, 54.2.словенский § 5, 6, 7, 8, 15, 20, 23, 34, 38, 39, 41.3., 51, 53.1., 53.3.

54.2., 66.2.старославянский (и церковнославянский) § 1, 3, 17, 20, 23, 42,

48, 50, 53.2., 54.2., 54.3., 61, 66.1.суахили § 15, 27, 29, 33, 44, 44.2., 57.1., 63.1., 63.4.

Тагальский (пилипино) § 44, 57.1.таймырский пиджин § 63.3.тайский (сиамский) § 26, 44, 44.3.тамильский § 44, 47.1.тасманийский § 36татарский § 56, 66.1.телугу § 44тибето-бирманские языки § 34

Указатель языков, языковых групп ш семей 309

тибетский § 42, 44.4., 51тирольский § 45, 55ток-писин § 63.3., 63.4.тонкава § 82тунгусо-маньчжурские языки § 23, 33, 87турецкий § 7, 8, 44тюркские языки (семья языков) § 1, 25, 27

Узбекский § 29украинский § 5, 6, 7, 38, 50, 53.1., 54.2., 56, 59, 66.2., 71, 76урало-алтайские языки (языковая макросемья) § 6, 36уральские языки (языковая макросемья) § 6, 33УРДУ § 44, 44.3.

Фарерский §44.4., 45финикийский § 26финно-угорские языки (семья языков) § 28, 33, 73финский § 7, 25, 42, 56, 69, 73фламандский (нидерландский, голландский) § 56, 63.4., 69французский § 7, 8, 20, 25, 28, 30, 36, 40, 41.1., 42, 44, 44.1., 47.1., 47.2.,

50, 51, 54.4., 56, 57.1., 60, 63.2., 66.1., 69, 75.2., 87фризский 45фриульский § 44.4., 45, 55

Хауса § 44.4., 55хинди § 44, 44.3., 71, 72, 77хири-моту 63.4.хорватский § 20, 23, 38, 54.2., 76

Церковнославянский — см. старославянский

Чакавский § 45чешский § 7, 22, 24, 25, 38, 41.3., 54, 54.2., 54.3., 56, 63.2., 78.3.чжуанский § 44.4.чукотско-камчатские языки § 23, 26, 33, 36

Шведский § 22, 23, 56, 69, 73, 93шумерский § 36

Эвенкийский § 23эвенский § 23эламский § 36

310 Указатель языков, языковых групп ы семем

эскимосский § 27, 36, 39эскимосско-алеутские языки § 23, 33эсперанто § 64, 75.2.эстонский § 47.1., 58, 75.2.эфиопский § 26, 29

Югославско-русинский (русинский) § 45

Яванский § 63.3.якутский § 26, 27, 29японский § 6, 15, 25, 28, 34, 36, 42, 44, 53.1., 56, 63.2., 78.1., 95ятвяжский § 46.1.

УКАЗАТЕЛЬ ТАБЛИЦ, СХЕМ, ДИАГРАММ*

3. — Морфологическая типология языков (по Гумбольдту)9. — Три фактора, условия и следствия межъязыковых сходств12. — Деревья подчинения (графические схемы) четырех выс-

казываний20. — Различия между парадигматической и синтагматической

вокаличностью французского и русского языков (по Гаку)24. — Распределение моделей интонации общего вопроса в чеш-

ском и русском языке (по Ромпортлу)27. — Индексы синтетичности для 9 языков (по Гринбергу)29. — Индексы агглютинативности для 8 языков (по Грин-

бергу)34. — Представленность в языках мира 6 моделей порядка слов.36. — Типологический континуум языков в зависимости от

«цетростремительности»-«цетробежности» словорасположения (поТеньеру)

38. — Объемы словарей в современных славянских литератур-ных языках (по Супруну)

38-а. — Количественные характеристики лексиконов40. — Стилистическая градация синонимов в русском языке

(по Степанову)40-а. — Стилистическая градация синонимов во французском

языке (по Степанову)41.1. — Удельный вес трех деривационных групп лексики во

французском и русском языке (по Гаку)41.2. — Продуктивность разных источников (способов образо-

вания) новых обозначений в русском языке44. — 25 самых распространенных языков мира44-а. — Разные источники о числе говорящих на русском языке44.5. — Зависимость между коммуникативным рангом языка

и объемом осуществляемой на нем коммуникации

Цифры до первой точки соответствуют номеру параграфа.

312 Указатель таблиц, схем, диаграмм

50. — Типологический континуум языков в зависимости отих учебно-педагогического статуса

53.2. — Два типа нормативно-функционального уклада языка56. — Типологические признаки языковых ситуаций58. — Удельный вес сельского и коренного населения в стра-

нах Балтии59. — Зависимость языкового самоопределении украинцев и

белорусов от компактности-рассеянности проживания63.5. — Типологический континуум языков межэтнического

общения64.2. — Фрагмент морфологии эсперанто: слова и формы, про-

тивопоставленные по значению пола67.1. — Различия в языковой политике в зависимости от од-

ноязычия или двуязычия социума.67.2. — Различия в языковой политике при одноязычии в не-

схожих политических условиях67.3. — Различия в язьжовой политике при многоязычии в

несхожих политических условиях67.4. — Профили языковой политики в полярно различных

политических системах69. — Динамика языковой ассимиляции в СССР74.1. — Модели распределения языков в отдельной социаль-

ной сфере74.2. — Модели распределения мажоритарного и миноритар-

ного языка в социумах с полярно различной политикой75. — Модели распределения мажоритарного и миноритарного

языка в образовании в социумах с полярно различной политикой

Documents

Н.Б. МЕЧКОВСКАЯ · 2016-12-02 · и политика, и массовая коммуникация и т.д.)'. Таким образом, «социальная типология