ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦЫ: МЕЖКУЛЬТУРНАЯ ......I Международная научно-практическая конференция «Пересекая гра-ницы:

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ РУССКОГО ЯЗЫКАим. А. С. ПУШКИНА

ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦЫ: МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

В ГЛОБАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ

Сборник материаловI Международной научно-

практической конференции14–16 февраля 2018 г.

Москва 2018

УДК 81-13ББК 81

Рекомендовано к изданию Редакционно-издательским советом Государственного института русского языка им. А. С. ПушкинаПротокол № 4 от 24 января 2018 г.

Рецензенты:М.Л. Ковшова, д-р филол. наук, ведущий научный сотрудник Инсти-тута языкознания РАН;М.А. Осадчий, д-р филол. наук, проректор по науке, проф. Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина

Ответственные редакторы: Н.Г. Брагина, д-р филол. наук, проф. Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина;А.Г. Жукова, канд. филол. наук, зав. каф. русской словесности и межкультурной коммуникации Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина

Редакторы: Е.А. Будник, канд. пед. наук, доцент Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина;А.Н. Вибке, магистрант Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина

I Международная научно-практическая конференция «Пересекая гра-ницы: межкультурная коммуникация в глобальном контексте» (14–16 февраля 2018 г., Москва) : сборник материалов / отв. ред. Н.Г. Брагина, А.Г. Жукова М.: Гос. ИРЯ им. А. С. Пушкина, 2018. с.

ISBN 978-5-98269-176-7

Сборник материалов, выпускаемый к началу конференции «Пересекая границы: межкультурная коммуникация в глобальном контексте» (14–16 февраля 2018 г.), отражает многомерность подходов, направлений и осмыслений, которые связаны с межкультурной коммуникацией как областью исследования и как прикладной дисциплиной. Издание адресовано широкому кругу специалистов: лингвистам, семиотикам, антропологам, культурологам, преподавателям РКИ, преподавателям иностранных языков, переводчикам, а также читателям, интересующимся общегу-манитарными проблемами.

УДК 81-13 ББК 81

© Государственный институт русского языка им. А. С. Пушкина, 2018ISBN 978-5-98269-176-7

3Содержание

Абудуреиму Г., Титкова С.И. ПОДГОТОВКА УНИВЕРСАЛЬНЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ РУССКОГО ЯЗЫКА В ВУЗАХ СИНЬЦЗЯНА (КНР) В РАМКАХ ПРОЕКТА «ОДИН ПОЯС – ОДИН ПУТЬ».......….……………....…………….12

Айсман В. ИДЕНТИЧНОСТЬ, ЯЗЫК, НАЦИЯ И ЭТНОС. ЭТНОЦЕНТРИЗМ И ГЛОБАЛИЗАЦИЯ................................................................................................14

Акимова Э.Н. КОНЦЕПТ «ТРУД» В СЕРБСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ В СОПОСТАВЛЕНИИ С РУССКОЙ..........................................................................17

Аннушкин В.И. О НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОМ СВОЕОБРАЗИИ РУССКИХ ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ ДИСЦИПЛИН......................................................20

Антипов А.Г. РУССКИЙ ЯЗЫК В МОДЕЛИРОВАНИИ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ СРЕДЫ ВУЗА: ЗАДАЧИ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ................................................................................................23

Анхимюк О. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТЕАТРАЛИЗАЦИИ ПРИ ОБУЧЕНИИ РКИ СТУДЕНТОВ–ПОЛЯКОВ........................................................................................25

Араева Л.А. РОЛЬ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ……………………………………..........……………………………………………27

Арапова М.А. ОБРАЗ СОВРЕМЕННОГО УЧЕНОГО В РОСИЙСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ СЕРИАЛАХ НАЧАЛА XXI ВЕКА.............................................29

Армоник Л.Б. МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ В КИНЕМАТОГРАФЕ: ДИДАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ.............................................31

Бранка Б. ОККАЗИОНАЛЬНЫЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ И ПЕРЕВОД.......................33

Башилова Ю.В. КАТЕГОРИЯ ТЕМПОРАЛЬНОСТИ В НЕМЕЦКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ (НА МАТЕРИАЛЕ СКАЗОК БРАТЬЕВ ГРИММ)..................36

Безкоровайная Г.Т. ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С КЛЮЧЕВЫМ СЛОВОМ LADY В АНГЛИЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ.....................................................................38

Беляева М.В. МЕЖКУЛЬТУРНОЕ ЯЗЫКОВОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ В ГЕРМАНИИ.........................................................................................................40

Берг Е.Б. «ДЕРЕВЯННАЯ ЛОЖКА И СКИПЕТР»: О ПРЕПОДАВАНИИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ В УНИВЕРСИТЕТАХ США..................42

Бертякова А.Н. ПРЕЗЕНТАЦИЯ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ ИНФОРМАЦИИ СЛУЖЕБНЫХ СЛОВ ПРИ ОБУЧЕНИИ РУССКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ...........................................................................................44

Бибикова И.В. СТЕРЕОТИПЫ КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ................................................................46

4

Богданова Л.И. МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ РАЗЛИЧИЯ В АКАДЕМИЧЕСКОМ ОБЩЕНИИ.............................................................................................................48

Богуславская В.В., Жукова А.Г. ТЕКСТЫ МАСС-МЕДИА КАК ИНСТРУМЕНТ ФОРМИРОВАНИЯ ЛИНГВОСОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ГРАМОТНОСТИ В ПРОСТРАНСТВЕ ИНОЯЗЫЧНОЙ КУЛЬТУРЫ..........................50

Брагина Н.Г. ТЕМАТИЧЕСКИЙ КЛАССИФИКАТОР «РУССКАЯ ЛИНГВОКУЛЬТУРА В СОПОСТАВЛЕНИИ С ДРУГИМИ ЛИНГВОКУЛЬТУРАМИ»: ПРИНЦИПЫ СОСТАВЛЕНИЯ........................................53

Бугаева И.В. РЕКЛАМА В СВЕТЕ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ........55

Бударкова В.Н. ОЦЕНКА ПАРАМЕТРОВ ОБЩЕНИЯ И РЕЧИ НАБЛЮДАЕМОГО АНГЛОЯЗЫЧНОГО РЕБЕНКА НА ОСНОВАНИИ ПРИНЦИПА СИСТЕМНОСТИ................................................................................57

Веселовская Т.С. САМООПИСАНИЕ НОСИТЕЛЯ РУССКОГО ЯЗЫКА В СИТУАЦИИ МЕЖКУЛЬТУРНОГО ОБЩЕНИЯ.....................................................59

Волкова Я.А. МИМИЧЕСКИЙ СТЕРЕОТИП КАК КОМПОНЕНТ НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОЦЕПТУАЛИЗИАЦИИ ЗАВИСТИ В РУССКОЙ И АНГЛИЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ..................................................................61

Воронко Е.П. КУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ «АЛЬПЫ»..............................................63

Гаспарян Н.К. РЕАЛИЗАЦИЯ ДОМИНАНТЫ «СВОЙ-ЧУЖОЙ» В РУССКОЙ И АРМЯНСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ (НА МАТЕРИАЛЕ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК С КОНЦЕПТОМ «РОДИНА»)..................................65

Герасимова В.В. КОММУНИКАТИВНЫЕ НЕУДАЧИ, ОБУСЛОВЛЕННЫЕ УПОТРЕБЛЕНИЕМ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ (НА МАТЕРИАЛЕ СЕМЕЙНОГО МЕЖКУЛЬТУРНОГО ОБЩЕНИЯ)...................................................68

Гончарова Я.А. КАПРИЙСКИЙ ТЕКСТ В ПАРАДИГМЕ «РУССКОГО МИФА ОБ ИТАЛИИ».............................................................................................71

Гриднева Е.М ЛЕКСИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ..............................73

Гусева А.Х. ЭЛЕКТРОННЫЕ РЕСУРСЫ ПЕРЕВОДЧИКА КАК СРЕДСТВО ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ: ДИДАКТИКА В НОВОЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ПАРАДИГМЕ................................75

Гусева О.А. ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СМЕХА В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ................................................................78

Дворникова А.Г., Жукова А.Г. РЕЧЕВОЙ КОНТЕНТ РОССИЙСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ ТЕЛЕМАГАЗИНОВ: ОБЩЕЕ И КУЛЬТУРНОСПЕЦИФИЧЕСКОЕ.........................................................................80

5

Содержание

Делева Н.П., Войславова С.С. ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С КОМПОНЕНТОМ МЕЧТА/МЕЧТА В РУССКОЙ И БОЛГАРСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ......................82

Johnson R.B., Buko S.L., Mirza-Grisco D. ADAPTATION OF CULTURAL INTELLIGENCE SCALE IN THE POST-SOCIALIST COUNTRIES: UKRAINE-MOLDOVA AND SLOVENIA-SERBIA.......................................................................84

Дойчман Петер «КОММУНИКАЦИЯ», «КУЛЬТУРА» И «ОБЩЕСТВО» В ТЕОРИИ СИСТЕМ НИКЛАСА ЛУМАНА.............................................................87

Евтушенко О.В. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КОГНИТИВНЫХ И ПРАГМАТИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ ПРИ ПЕРЕВОДЕ.............................................90

Ежова Е.А. КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ МЕТАФОРА КАК ТРАНСКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН...................................................................92

Елина Е.А. ВЕРБАЛИЗОВАННЫЕ ФОРМЫ СИНЕСТЕЗИИ В РУССКО- И АНГЛОЯЗЫЧНОМ ИСКУССТВОВЕДЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ.................................94

Елисеева М.Б. СПЕЦИФИЧЕСКИЕ И НЕСПЕЦИФИЧЕСКИЕ РЕЧЕВЫЕ ОШИБКИ ДЕТЕЙ-БИЛИНГВОВ............................................................96

Ельникова С.И., Лешутина И.А. МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ: ПРОБЛЕМА ЦЕЛЕЙ И СОДЕРЖАНИЕ ОБУЧЕНИЯ РКИ.......................................99

Житенева А.М. СОКРАЩЕНИЕ ДИСТАНЦИИ МЕЖДУ АДРЕСАНТОМ И АДРЕСАТОМ В НЕОЭПИСТОЛЯРНОЙ КУЛЬТУРЕ...........................................102

Золян С.Т. «СООТЕЧЕСТВЕННИКИ»: СЕМАНТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ ПО ДАННЫМ НКРЯ............................................................................................104

Игнатьева Н.В. КУЛЬТУРНЫЕ СМЫСЛЫ ПРОИЗВЕДЕНИЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ГЕНДЕРНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ В ПРОЦЕССЕ ИЗУЧЕНИЯ РКИ (НА ПРИМЕРЕ ЯПОНСКОЙ И КИТАЙСКОЙ АУДИТОРИИ)........................107

Ионова С.В. МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ КОНТАКТЫ И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ...................................................110

Кай Янь ЭМОТИВНЫЕ МЕЖДОМЕТИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ И.А. БУНИНА НА ФОНЕ КИТАЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ..............................................112

Каленкова О.Н., Жильцова Л.Ю. ИЗ ОПЫТА СЕРТИФИКАЦИОННОГО ТЕСТИРОВАНИЯ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ ДЕТЕЙ-БИЛИНГВОВ.........................114

Каличкина Т.И. ИРОНИЯ КАК ВАЖНЕЙШИЙ КОНСТИТУЕНТ МЕЖНАЦИОНАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ..................................................116

Картушина Е.А. ТЕОРИЯ БИЛИНГВИЗМА: ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦЫ СОЦИАЛЬНОГО И ПСИХОЛОГИНГВИСТИЧЕСКОГО ПОДХОДОВ.....................118

6

Касперс О. МЕЖ- И ТРАНСКУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ: ФОРМИРОВАНИЕ И ТЕСТИРОВАНИЕ................................................................121

Керексибесова У.В. ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ СИНОНИМИИ В РУССКОМ, КИТАЙСКОМ, ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ НА ПРИМЕРЕ ЛЕКСЕМЫ «ЛЕНИВЫЙ»..............................................................123

Киров Е.Ф., Русецкая Й. СОМАТИЗМЫ КАК ФРАЗЕОКОМПОНЕНТ В РУССКОМ И ЛИТОВСКОМ ЯЗЫКАХ: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ДЕЛЬТА................................................................................................................125

Кит М., Берг Е.Б. ЛЕКСИКОГРАФИЯ В СЕТЯХ.................................................129

Китанина Э.А. СОЦИАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР КУЛЬТУРНЫХ КОНЦЕПТОВ..........131

Климинская С.Л. АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТ ДИСКУРСА УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ.................................................................................133

Клингсайс К. КОНСТРУКЦИЯ КЛАССА «ПРИЛИЧНЫХ» В ТЕЛЕСЕРИАЛАХ «СЛАДКАЯ ЖИЗНЬ» И «DIE VORSTADTWEIBER» («ПРИГОРОДНЫЕ БАБЫ»).................................................................................135

Козеренко А.Д. ТЕЛЕСНЫЕ СИМПТОМЫ ЭМОЦИЙ В СОПОСТАВИТЕЛЬНОМ АСПЕКТЕ....................................................................137

Константинова А.Ю., Яньци Син РУССКИЕ И КИТАЙСКИЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ СО ЗАЧЕНИЕМ «ПОВЕДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА»: СЕМАНТИКА И РОЛЬ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ......................139

Краева И.А. СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ГРАДУАЛЬНОСТИ В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ..............................................................142

Кронгауз М.А. ЯЗЫК КАК ИСТОЧНИК КОНФЛИКТА........................................144

Кряхтунова О.В. ЛИНГВОКУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ УЧАЩИХСЯ-ИНОФОНОВ И ОЦЕНКА ИХ РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.................................146

Кудоярова Т.В. АСПЕКТЫ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ В ВОЛОНТЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ..................................................................149

Кузьмина Т.Н. СОПОСТАВИТЕЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ РЕАЛИЗАЦИИ КАТЕГОРИЧНОСТИ НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО КИНОДИСКУРСА........................................................................................................151

Кулибина Н.В. КАК ПРЕОДОЛЕТЬ ГРАНИЦЫ НЕПОНИМАНИЯ ПРИ ЧТЕНИИ РУССКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА ИНОФОНОМ.....................153

Куликова О.В. ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ТЕКСТОВ ЗАКРЫТОГО ТИПА (НА МАТЕРИАЛЕ АНГЛОЯЗЫЧНОГО ДИСКУРСА ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО БИЗНЕС-СООБЩЕСТВА)...........................................155

7


Культепина О.А. КОРПУСНОЕ ИЗУЧЕНИЕ КУЛЬТУРНО-СПЕЦИФИЧЕСКИХ УСТОЙЧИВЫХ СОЧЕТАНИЙ НА ЗАНЯТИЯХ РКИ ПРОДВИНУТОГО УРОВНЯ..................................................................................158

Курыжко В.О., Золотарёва Л.А. СПОСОБЫ ПЕРЕВОДА СРАВНЕНИЙ С РУССКОГО НА КОРЕЙСКИЙ ЯЗЫК НА ПРИМЕРЕ ЧЕТЫРЁХ ПЕРЕВОДОВ РАССКАЗОВ Л.Н. ТОЛСТОГО «ЧЕМ ЛЮДИ ЖИВЫ» И «МНОГО ЛИ ЧЕЛОВЕКУ ЗЕМЛИ НУЖНО»....................................................160

Лащ Йоанна ОБРАЗ РОССИИ В ПЛАКАТАХ LOESJE.........................................162

Лебедева М.Ю. РОЛЬ СОВРЕМЕННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В ФОРМИРОВАНИИ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ.........................164

Ли С.И. ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИЗУЧЕНИЯ ЖАРГОНИЗМОВ НА ЗАНЯТИЯХ ПО ИНОСТРАННОМУ ЯЗЫКУ (на материале китайского и русского языков)......................................................167

Limaj E. TRANSLATIONS OF THE NOVEL «ANNA KARENINA» IN ALBANIAN LANGUAGE....................................................................................170

Лихун Го ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ КАК ДЕТЕРМИНАНТА ЛЕКСЕМЫ «МАТЬ» В РУССКОМ И КИТАЙСКОМ ЯЗЫКАХ................................................................172

Лука С.Г. РОЛЬ УЧИТЕЛЯ РУССКОГО ЯЗЫКА В МЕЖКУЛЬТУРНОМ ОБРАЗОВАНИИ УЧАЩИХСЯ...............................................................................174

Луппова А.А., Сомин А.А. КОНФЛИКТНАЯ КОММУНИКАЦИЯ С УЧАСТИЕМ ЛИНГВИСТОВ-ЛЮБИТЕЛЕЙ В СОЦИАЛЬНЫХ МЕДИА.............177

Madiyeva G.B., Aliakbarova A.T. TRANSFORMATION OF ANTHROPONYMS IN THE KAZAKH LANGUAGE ............................................179

Мадиева Г.Б. ОНОМАСТИКА КАЗАХСТАНА: МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ И ТРАНСФОРМАЦИЯ...........................182

Madiyeva G.B., Rivers W.P., Boribayeva G.А. METALINGUISTIC REFLECTION OF KAZAKH TOPONYMS.................................................................184

Мамонтов А.С., Цэдэндоржийн Э., Богуславская В.В. НАЦИОНАЛЬНО-ОРИЕНТИРОВАННЫЙ ДВУЯЗЫЧНЫЙ СЛОВАРЬ КАК СРЕДСТВО ОБУЧЕНИЯ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ ГРАЖДАН МОНГОЛИИ.........................................................................................................186

Марусенко Н.М. ФРЕЙМОВЫЙ ПОДХОД К ЛЕКСИКЕ В СИСТЕМЕ ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ РКИ..................................................188

Массалова А.Э. ИГРОВЫЕ ГРАММАТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ КАК ЭФФЕКТИВНОЕ СРЕДСТВО ОБУЧЕНИЯ РУССКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ.........................................................................................190

8

Матрусова А.Н. ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ТЕКСТЫ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ: ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА.....................................................192

Мендоза И. ОБИЛИЕ НЕОПРЕДЕЛЕННЫХ МЕСТОИМЕНИЙ В РУССКОМ ДИСКУРСЕ: СЕМАНТИКА ИЛИ ПРАГМАТИКА?.............................194

Мерзлякова В.Н. ТРОЛЛИНГ КАК ФОРМА ДИАЛОГА – В ПОИСКАХ ЭФФЕКТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ ОБЩЕНИЯ В ПОЛЕ КОНФЛИКТНЫХ КОММУНИКАЦИЙ...............................................................................................196

Меркулова Н.Е. МНОГОЯЗЫЧИЕ В ИНТЕРНЕТЕ.............................................198

Мокиенко В.М. НАЦИОНАЛЬНОЕ И ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЕ В РУССКОЙ ПАРЕМИОЛОГИИ............................................................................200

Мороз О.В. ЭТИЧЕСКИЕ ПАРАДОКСЫ СЕТЕВОЙ КОММУНИКАЦИИ: ФЕНОМЕН ОНЛАЙН АУТИНГА...........................................................................204

Нагаева К.Э. ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ КОНЦЕПТ «ТОЛЕРАНТНОСТЬ» ВО ФРАНЦУЗСКОЙ И РУССКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ........................................206

Надь Э.-Л. БИЛИНГВИЗМ И КУЛЬТУРА.............................................................208

Ненонен О.В. НЕКОТОРЫЕ ОШИБКИ СТУДЕНТОВ-БИЛИНГВОВ В ПИСЬМЕННЫХ ТЕКСТАХ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ..............................................210

Образцова М.Н. ОСНОВЫ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ ПРИ НЕСОВПАДЕНИИ РОДНОГО И ГОСУДАРСТВЕННОГО ЯЗЫКОВ.......................212

Пантелеева А.П. МЕЖКУЛЬТУРНЫЙ КОМПОНЕНТ В СОВРЕМЕННОМ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ.......................................214

Paradowski Michał B., Pawlas E. COMMUNICATION BREAKDOWNS IN INTERCULTURAL COMMUNICATION AND IMPLICATIONS FOR THE FOREIGN LANGUAGE CLASSROOM......................................................216

Пашаева Ф.Ш. РОЛЬ СТЕРЕОТИПОВ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ. ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРОКИ С КОМПОНЕНТОМ «СЕМЬЯ» В РУССКОМ И ТУРЕЦКОМ ЯЗЫКАХ..................................................217

Петрушкина А.В. ГЕНДЕР ВО ФРАЗЕМАХ С ЗООНИМНЫМ КОМПОНЕНТОМ НА ПРИМЕРЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА......................................219

Полищук М.А. СПЕЦИФИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ПРОСТОРЕЧНОЙ ТОНАЛЬНОСТИ В МОЛОДЁЖНОЙ СРЕДЕ В РУССКОЙ И ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ...........................................222

Полонникова Е.Г. МЕТОДИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ВНУТРЕННЕЙ ФОРМЫ РУССКИХ ИДИОМАТИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В ПРОЦЕССЕ

9


ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ НА ЗАНЯТИЯХ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ..................................................225

Pomarolli G., Artoni D., Magnani M. CROSS-CULTURAL (NON-)COMMUNICATION: SOME NOTES ON THE PRINCIPLE OF UNTRANSLATABILITY......................................................................................228

Попова Е.А., Игнашина З.Н. ПРЕПОДАВАНИЕ ЛАТИНОАМЕРИКАН-СКОГО ЛЕКСИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА В НЕФИЛОЛОГИЧЕСКОЙ АУДИТОРИИ: ПРАГМАСЕМАНТИЧЕСКИЙ ПОДХОД.........................................230

Постерняк К.П. КОНТРАСТНАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ТОПОНИМИЧЕСКОГО КОНЦЕПТА «РОССИЯ» В БРИТАНСКОМ И РОССИЙСКОМ МЕДИАДИСКУРСАХ...............................................................232

Пробирская С.М. ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦЫ: МЕЖЪЯЗЫКОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ В ПОЕЗДЕ «АЛЛЕГРО»........................................................234

Протасова Е. 100 ЛЕТ НЕЗАВИСИМОСТИ ФИНЛЯНДИИ И РУССКИЙ ЯЗЫК...............................................................................................236

Пучкова А.Н. АЙТРЕКИНГ КАК МЕТОД ИНСТРУМЕНТАЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В ПСИХОЛИНГВИСТИКЕ. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОЦЕССОВ ЧТЕНИЯ С ПОМОЩЬЮ РЕГИСТРАЦИИ ДВИЖЕНИЙ ГЛАЗ. ТЕХНОЛГИЯ РЕГИСТРАЦИИ ДВИЖЕНИЙ ГЛАЗ В КОНТЕКСТЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ...........................................................239

Резникова Т.Б. О НЕКОТОРЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ ИССЛЕДОВАНИЯ КУЛЬТУРНОЙ СПЕЦИФИКИ НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ (НА ПРИМЕРЕ ЯПОНЦЕВ)...................................................................................242

Roşu Răzvan MULTILINGUALISM AS AN EXPRESSION OF INTERCULTURALITY IN TRANSYLVANIA. CASE STUDY: SATU MARE AREA..........244

Riabtseva N.K. ACROSS LANGUAGES AND ACADEMIC CULTURES....................245

Саакян Л.Н., Лебедев А.А. ГАРМОНИЯ В МНОГООБРАЗИИ, ИЛИ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ФАКТОР ЯЗЫКОВОЙ ПОЛИТИКИ................................247

Савченко Т.К. РУССКИЙ ИМАЖИНИЗМ И АНГЛОЯЗЫЧНЫЙ ИМАЖИЗМ: СБЛИЖЕНИЯ И ОТТАЛКИВАНИЯ.................................................250

Соловьева А.А. РЕЧЕВОЙ ЭТИКЕТ И МНОГОЯЗЫЧИЕ....................................253

Соломонова А.А. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ В МЕЖКУЛЬТУРНОМ УЧЕБНОМ ПРОЦЕССЕ.........................................................................................255

10

Старостина Л.В. ОГОНЬ КАК КУЛЬТУРНАЯ УНИВЕРСАЛИЯ В КОНТЕКСТЕ ФРАЗЕОЛОГИИ НА ПРИМЕРЕ РУССКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ...............................................................................................................257

Степурова Я.И. «ПОРТРЕТ ТРАГЕДИИ» И. БРОДСКОГО: ПРОБЛЕМАТИКА ПРЕЗЕРВАЦИИ НАЦИОНАЛЬНОГО КОЛОРИТА ПРИ АВТОПЕРЕВОДЕ..........................................................................................259

Столетова Е.К., Пахомова Е.П. ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ В КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ФОКУСЕ: КАК ПОМОЧЬ ИНОФОНУ НЕ ПОТЕРЯТЬСЯ В ПРОСТРАНСТВЕ РУССКОЯЗЫЧНОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА (НА ПРИМЕРЕ АНАЛИЗА РАССКАЗА ДИНЫ РУБИНОЙ «ГОБЕЛЕН»)...........................................................................261

Супрун В.И. СКОЛЬКО ЭКСТРАЛИНГВИСТИКИ МОЖЕТ БЫТЬ В ТОПОНИМИЧЕСКОМ СЛОВАРЕ?: ВЗГЛЯД ГЕОГРАФА, ИСТОРИКА И ЛИНГВИСТА.....................................................................................................264

Татаринова Н.В., Белихина Е.Н., Моралес Нието Э. ОБРАЗ РОССИИ И РУССКИХ В АМЕРИКАНСКИХ ФИЛЬМАХ.......................................................267

Титкова С.И. ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА: МЕТОДИКА ОПИСАНИЯ И КЛАССИФИКАЦИЯ...........................................................................................270

Тянь Гао МЕТАФОРИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ КОНЦЕПТА ПАТРИОТИЗМ В РУССКОЙ И КИТАЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ...............................................272

Фадеева И.А. КУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНТНОСТЬ АНГЛОЯЗЫЧНОГО РЕБЕНКА В РУССКОЙ СРЕДЕ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ПРЕЦЕДЕНТНОСТИ...............274

Федосеева А.В. НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ОЦЕНОЧНЫХ ЕДИНИЦ: ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ..........................276

Фомина З.Е. МЕТАФОРЫ «ВНУТРЕННЕГО ЧЕЛОВЕКА» В РУССКОЙ И НЕМЕЦКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ: УНИВЕРСАЛЬНОЕ И КУЛЬТУРНО- СПЕЦИФИЧЕСКОЕ...................................................................................................278

Ханова А.Г. РУССКОЯЗЫЧНЫЕ ЗАРУБЕЖНЫЕ СМИ В ПРОСТРАНСТВЕ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ..............................................................281

Хаусбахер Э. ПЕРЕСЕКШИЕ ГРАНИЦУ: МИГРАНТСКИЕ ИСТОРИИ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.........................................................................283

Хлопова А.И. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ДИНАМИКИ ЗНАЧЕНИЯ ЛЕКСЕМ ТВОРЕНИЕ/ SCHAFFEN .......................................................................286

Хоффманн Э. УНИВЕРСАЛЬНОЕ VS КУЛЬТУРНО СПЕЦИФИЧЕСКОЕ

11


ПАТРИОТИЗМА В РОССИЙСКОЙ ХРЕМАТОНИМИИ........................................288

Циммерлинг А.В. НЕ ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦ: ДРЕВНЕСКАНДИНАВСКИЙ ЯЗЫК В ДРЕВНЕЙ РУСИ.....................................................................................292

Чернышева Е.Н. МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ, ТРАНСКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ, ГЛОБАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ....296

Чэньчэнь Ли К ВОПРОСУ О ПЕРЕВОДЕ МЕЖДОМЕТИЙ С РУССКОГО ЯЗЫКА НА КИТАЙСКИЙ ЯЗЫК...........................................................................298

Шантурова Г.А. ОБУЧЕНИЕ РКИ НА ОСНОВЕ ПРИНЦИПОВ НЕЙРОДИДАКТИКИ КАК ФАКТОР ПОВЫШЕНИИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ И СТИМУЛИРОВАНИЯ УЧЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.............................................301

Шаронов И.А. СТРАТЕГИИ ДОМИНИРОВАНИЯ В КОНФЛИКТНОМ ДИАЛОГЕ.............................................................................................................304

Шурупова И.В. ТРУДНОСТИ В ОБУЧЕНИИ КИТАЙСКИХ СТАЖЁРОВ ДЕЛОВОМУ ОБЩЕНИЮ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ.................................................306

Щипицина Л.Ю. ОБРАЗА СОЛОВЕЦКИХ ОСТРОВОВ В ИНТЕРНЕТ-ОТЗЫВАХ РУССКИХ И ИНОСТРАННЫХ ТУРИСТОВ...........................................308

Щипкова Т.В. ЯЗЫКОВАЯ ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ В РЕЧИ РУССКО-РУМЫНСКОГО БИЛИНГВА С БАЗОВЫМ АНГЛИЙСКИМ..................................311

Щукин А.Н. СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ В СИСТЕМЕ ПОДГОТОВКИ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ РУССКОГО ЯЗЫКА КАК ИНОСТРАННОГО..........................................................................................313

Якушева Г.В. СМЕРТЬ И ВОЗРОЖДЕНИЕ ИСКАТЕЛЯ ИСТИНЫ («ФАУСТ» И.В. ГЁТЕ И «МАСТЕР И МАРГАРИТА» М.А. БУЛГАКОВ).................315

Янко Т.Е. ПРОСОДИЯ ЗАПАДНЫХ ЯЗЫКОВ ГЛАЗАМИ РУССКОГО ЛИНГВИСТА.........................................................................................................317

12 Гулимире Абудуреиму[email protected]

cтажер МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия

С.И. Титкова[email protected]

кандидат педагогических наук, доцент МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия

ПОДГОТОВКА УНИВЕРСАЛЬНЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ РУССКОГО ЯЗЫКА В ВУЗАХ СИНЬЦЗЯНА (КНР)

В РАМКАХ ПРОЕКТА «ОДИН ПОЯС – ОДИН ПУТЬ»

Аннотация: современный проект «Один пояс – один путь» аналогичен «Великому Шелковому пути». В силу своего местоположения провинция Синьцзян особенно заинтересована в нем и ставит перед вузами задачу под-готовки «универсальных» специалистов, способных компетентно переводить на русский язык профессиональные проблемы различных областей знаний.

Ключевые слова: объединенный экономический проект; универсальный специалист.

В ходе своих визитов в страны Центральной Азии и в Индонезию осенью 2013 года председатель КНР Си Цзиньпин выдвинул предложение создать

новый проект «Один пояс – один путь», который бы объединил программы «Экономический пояс Шёлкового пути» и «Морской Шёлковый путь XXI века».

Идея этого проекта состоит в том, чтобы создать современный экономиче-ский проект на базе грандиозного транспортного коридора из Китая в Европу через пространства Средней Азии, России и мировой океан.

Объединённый проект «Один пояс – один путь» вызвал живой отклик как в самой стране, так и за ее пределами, поскольку он призван усилить экономи-ческое развитие не только внутренних регионов Китая, но и соседних стран.

Провинция Синьцзян является одним из тех регионов, которые особенно заинтересованы в данном проекте. Этот район находится в северо-западной части Китая и благодаря своему расположению всегда занимал исключи-тельное место среди провинций Китая.

Благоприятная в этом отношении ситуация сохраняется и сегодня: Синь-цзян имеет самую протяженную пограничную линию, которая достигает более 5600 км. По направлению с северо-востока на юго-запад он граничит с 8 странами, такими как Монголия, Россия, Казахстан, Киргизия, Таджикис-тан, Афганистан, Пакистан и Индия. Именно поэтому проект «Один пояс – один путь» является хорошим шансом для развития экономики Синьцзяна

13за счет многостороннего сотрудничества между Синьцзянем и соседними странами, среди которых 50% являются русскоязычными.

Сейчас в Синьцзяне около двух тысяч студентов изучают русский язык в 7 университетах и на 8 спецкурсах, но практически все программы имеют одинаковые методические и социальные проблемы. В качестве основных можно выделить следующие:

1. Хотя в большинстве вузов Синьцзяня обучению русского языка отво-дится 3–4 года, осуществляется оно на элементарном общеобразовательном материале и не ориентировано на знания, необходимые специалистам кон-кретного профиля.

2. В соответствии с принятой в Китае традицией обучения иностранным языкам главным действующим лицом на занятии является преподаватель, поэтому активность студентов на уроках русского языка остается низкой, в то время как в будущей работе переводчиков им предстоит играть активную роль в переговорах, быть инициаторами общения. Преподаватели отмечают, что крайне сложно переломить традицию пассивного восприятия и моби-лизовать активность учащихся. С другой стороны, самим преподавателям следует повышать квалификацию – овладевать новыми методиками обучения иностранным языкам, привлекать новейшие технологии.

3. В вузах Синьцзяня отсутствуют преподаватели, которые могли бы стать примером универсального специалиста. У преподавателей русского языка почти нет шанса для изучения других предметов, а преподаватели других специальностей не знают русского языка, следовательно тоже не могут помочь в реализации на практике задачи подготовки универсальных специалистов со знанием русского языка.

Таким образом, для выполнения задач проекта «Один пояс – один путь» вузам Синьцзяна потребуется серьезная модификация учебной программы, которая предполагает, с одной стороны, углубленное изучение рыночного спроса на специалистов с русским языком и в этой связи тщательный отбор и совершенствование учебных материалов, введение в программу русистики языка специальности, а с другой стороны, изменение методики обучения иностранным языкам, в частности, русскому языку, и подготовки учащихся.

Gulimire Abudureimu, S.I. TitkovaPREPARATION OF MULTIPURPOSE RUSSIAN LANGUAGE

SPECIALISTS AT UNIVERSITIES OF XIJIANG (CHINA) WITHIN THE FRAMEWORK OF THE PROJECT “ONE BELT – ONE ROAD”

Abstract: the project «One belt and one road» is similar to the «Great silk way». Because of its location Xinjiang province is particularly interested in this project thus posing the task towards the universities to prepare «universal» specialists i.e. professional in translation of various fields knowledge into Russian language.

Keywords: united economic project; ”universal» specialist.

14 Вольфганг Айсман[email protected]

профессор, доктор Института славистики Университета им. Карла и Франца, Грац, Австрия

ИДЕНТИЧНОСТЬ, ЯЗЫК, НАЦИЯ И ЭТНОС. ЭТНОЦЕНТРИЗМ И ГЛОБАЛИЗАЦИЯ

Аннотация: в докладе рассматриваются понятие идентичности, возник-новение понятия «нация», и разные соотношения языка с этими понятиями и с понятием этноса в истории и в современном мире.

Ключевые слова: идентичность; язык; нация; этнос; этноцентризм; гло-бализация.

This modern obsession with identity revolts me, says D. It is a way of narrowing us until we are like aliens to one another. (Salman Rushdie, The Golden House)

О том, что такое идентичность существуют разные мнения. Некоторые считают, что идентичностью могут обладать только индивиды, потому

что идентичность – это рефлексивная категория. Но хотя идентичность – рефлексивная категория, существует самоидентификация и идентификация другими. Все-таки в научной литературе, по крайне мере в психологии и соци-ологии мы встречаем два вида идентичности: эго-идентичность и групповая идентичность. Кроме того, существует еще понятие ролевой идентичности, которая по ролевой теории, относится к социальной позиции личности в раз-ных группах. Немецкий социальный психолог Heiner Keupp развил совре-менную концепцию пэчворк-идентичности (мозаика идентичности), которая в глобальном сетевом капитализме видит идентичничность как бесконечный процесс ежедневной работы над идентичностью, как нескончаемая работа на пэчворке частичных идентичностей. Такое явление иногда проявляется противоречием и амбивалентностью сосуществования несовместимостей.

Одним из многих оттенков идентичности является национальная идентич-ность. С выходом книги Андерсона мы знаем что «нация» – воображаемое политическое сообщество; из этого следует что национальная идентичность как самоидентификация или идентификация другими – это конструкт. По-нятие нации в современном смысле возникло относительно поздно, в конце 18.го века. В начале французской революции понятие французской нации определилось внутрь, отменяя внутренние сословные границы принципом равноправия по закону. Это понятие нации не определилось наружу, огра-ничиваясь от других наций. В ранней фазе оно было космополитическое.

15Только после 1792 года нация все больше стала из инструмента включения инструментом исключения. Единственным критерием определения граж-данства осталась государственная территория (ius soli). Таким образом возник «парадокс нации» (Niklas Luhmann), которая наружу сепаратистская (partikulär), а внутрь универсальная [4, с. 136–137]. Из принципа равенства (égalité) следовала необходимость создания единого языка для единой нации (langue une pour une nation une et indivisible).

Идея языковой нации принадлежит немецкому романтизму. Гердер был одним из первых, кто начал отделение от классической французской модели культуры в Германии. Вместо монистического универсализма он выступает за собственную ценность каждой партикулярной культурной традиции. Ценность культуры оценивается не по невременной модели, а по принципу оригинальности и аутентичности [4, с. 115]. Но главным при этом является язык. Для него язык не только средство и слова не просто знаки, а мысли. Мысли, накапливаемые у каждой нации, по сути и являются ее националь-ным языком. Сегодня немецкое понятие «deutsche Sprachnation» или «deutsche Kulturnation» употребляется главным образом праворадикальными партиями и движениями. Обычно говорят о «Staatsnation» – это понятие включает всех граждан одной нации. Национальное государство (Nationalstaat) – это то что Gross называет tribal state. Feliks Gross [3, с. XI] различает две формы государственности, или государства: территориальное, или гражданское го-сударство и племенное государство (civic and tribal state): The civic state is an association of free citizens: hence, all qualified inhabitants of the same territory, irrespective of origin, religion, ethnicity or culture, are members of the state. The tribal state usually fuses religion, ethnicity and the political system into one single principle and attribute. Hence, it is a highly exclusive system incompatible with equal rights, even with tolerance of the existence of minorities.

Национальность в смысле этноса или культурного сообщества – спорное понятие, потому что этнос это – группа людей, которая определяется не по гражданству или по законам отдельных государств, а это люди, которые верят в общность своей истории, своего языка, своей культуры или религии. Глав-ное при этом вера в свою этническую принадлежность или свою этническую идентичность [2]. Но этнические идентичности могут переплетаться. Это относится как к национальными идентичностям так и к национальным при-надлежностям. Born, Dickgießer [1, с. 164] пишут о том, что так называемая парящая народность («Schwebendes Volkstum») широко распространена во всем мире. Этничность – это не национальность. В мире есть почти 200 наций, но несколько тысяч этнических групп. Только в РФ их 185. Миссионерский проект «Yoshua project» считает, что число чисто этнолингвистических групп (включая диалекты) во всем мире составляет 9800, а если учитывать еще и культурные и сословные критерии тогда их число увеличивается до 16000.

16 В современном мире мы наблюдаем, с одной стороны, процессы к глоба-лизации, с другой стороны, процессы к этноцентризму. Яркие тому примеры, процесс соединения на уровне Европейской унии, процесс распада Югос-лавии на мелкие государства, или в последнее время попытки Каталонии стать самостоятельным государством. Стремления к этноцентризму ввиду неудержимого процесса глобализации и миграции, кажется, не отвечают требованиям нашего времени. Из-за этого один из самых важных вопросов нашего времени является вопрос о сосуществовании разных этносов и языков в одном государстве.

Литература1. Born, J., Dickgießer, S.: Deutschsprachige Minderheiten. Ein Überblick

über den Stand der Forschung für 27 Länder. Mannheim: Institut für deutsche Sprache 1989, 263 с.

2. Fishman, J.A., Garcia, O.: Handbook of Language and Ethnic Identity. Disciplinary and Regional Perspectives. Oxford University Press 2010, 584 с.

3. Gross, F.: The civic and the tribal state: the state, ethnicity, and the multiethnic state (Contributions in sociology 121). Westport, London: Greenwood 1998, 232 с.

4, Jurt, J.: Sprache, Literatur und nationale Identität. Berlin, Boston: de Gruyter 2014, 306 с.

Wolfgang EismannIDENTITY, LANGUAGE, NATION AND ETHNOS. ETHNOCENTRISM

AND GLOBALIZATION

Abstract: in the report we examine the concept of identity as well as the emergence of the “nation” concept together with the various relationships of language with these concepts and with the concept of ethnos in history and in the modern world.

Keywords: identity, language, nation, ethnos, ethnocentrism, globalization.

17Э.Н. Акимова[email protected]

доктор филологических наук, профессор Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина, Москва, Россия

КОНЦЕПТ «ТРУД» В СЕРБСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ

В СОПОСТАВЛЕНИИ С РУССКОЙ

Аннотация: сопоставительный анализ фразеологических единиц (ФЕ) с семантикой «Труд» в русском и сербском языках показал, что их значение и контекстуальное окружение схожи, что объясняется общностью культур и языков братских народов. Выявлены и описаны три смысловые группы ФЕ, а также ФЕ-эквиваленты, ФЕ-аналоги и ФЕ-лакуны.

Ключевые слова: фразеология; русский и сербский языки; семантика; эквиваленты; аналоги; лакуны.

Анализ фразеологизмов с семантикой «труд» в русском и сербском язы-ках показал, что в целом можно выявить три основные семантические

группы, по которым распределяются русские и сербские фразеологизмы: 1) Безделье; 2) Усердная работа; 3) Жить своим трудом.

Первая группа широко представлена в обоих языках. Прежде всего это фразеологизмы, обозначающие «бездействие», причем понимаемое широко («безделье» равно «бездействию»). В данную семантическую группу можно включить следующие русские ФЕ: «бить баклуши», «валять дурака (ваньку)», «лежать на боку (на печи)», «плевать в потолок», «переливать из пустого в порожнее» и др.; и сербские ФЕ: «као од беде», «беспослице терати», «капом ветар гонити», «Богу дане красти», «хватати зјаке (зјала)», «про-давати зјаке (зјала)», а также «седети скрштењих руку».

Русские фразеологизмы наиболее многочисленны во второй семантиче-ской группе: «семь потов сошло», «проливать пот», «потом наживать, добывать», «кровь и пот», «потом и кровью (горбом, хребтом и т.п.)», «до седьмого пота», «кровавый труд», «кровавый пот; до кровавого пота». Фразеологизмы со значением ‘усердно работать’ представлены в сербском языке не столь широко: «радити као црв» и «не знати Светка ни Петка», «нарадити се до костију» и «у зноју лица свога».

Третью группу представляют ФЕ, имеющие семантику ‘жить своим тру-дом’: «живети о свом комаду», «о свом руху (руву) и круху (круву) // о свом круху и руху», которую, в отличие от двух уже упомянутых групп, нельзя выявить в русском языке.

18 Два фразеологизма нельзя выделить в отдельную группу: «одной левой», «засучив рукава», «левом руком» и «засукати рукаве», так как они не обозна-чают действие, а указывают на его признак. Можно лишь условно отнести их по семантике ко второй группе ФЕ.

Во фразеологическом фонде обоих языков, имеются как общие черты, так и различия, обусловленные разницей языковых картин мира.

Важным признаком сходства исторического пути и языкового развития русского и сербского этносов служит обилие фразеологизмов-аналогов. Они наиболее точно передают общность наивных картин мира разных народов. Эквиваленты отражают общие моменты истории языков (или праязыка), которые наследовались из поколения в поколения и постепенно вымывались из сознания его носителей, в то время как ФЕ-аналоги – своего рода языковые «изобретения» этносов, нашедшие себе сопоставления по семантике в другом языке. Именно различие способов передачи одинаковой семантики представ-ляется интересным для анализа. Так, например, русские ФЕ с семантикой ‘безделье, бездействие’ отражают пассивное состояние субъекта («лежать на печи», «плевать в потолок»), в то время как сербские фразеологизмы с дан-ной семантикой имеют добавочное значение: ‘бессмысленное, бестолковое занятие, сродни дурачеству’ («капом ветар гонити», «Богу дане красти»).

В группе аналогов есть фразеологизмы с семантикой ‘работать до изнемо-жения, до упаду’. Следует отметить, что данная семантика наиболее широко реализована в русском языке, сербские их аналоги представлены двумя ФЕ. Важно отметить, что в русских фразеологизмах в подавляющем большинстве в основе лежат понятия «кровь» и «пот» как важные для русского человека характеристики, в первую очередь физиологические. С их помощью описы-вается тяжелый непосильный труд. В сербской ФЕ «нарадити се до кocтију» в центре семантики слово «кость». Это можно понимать как ‘наработаться до костей, стереть руки до костей от тяжелого труда’. Как видим, в основе семантики ФЕ также лежит физиологический признак.

Важное место в анализе национальной фразеологии занимает выявление лакун как уникальных явлений языка. Обнаруженные нами лакуны сербского языка отражают особенное восприятие своими носителями концепта «труд» Так, здесь нашли отражение такие понятия, как «независимость», «жить свою трудом». Видимо, данная семантика оказалась важна для картины мира сербов, если она нашла отражение во фразеологии языка. Фразеологизм «не знати Светка ни Петка» содержит религиозную семантику. Отметим, что в рассматриваемых нами русских ФЕ не было обнаружено фразеологизмов с религиозным подтекстом (за исключением «в поте лица своего», который является старославянским по происхождению). Таким образом, можно предположить, что русская ментальность сознательно или бессознательно отделила труд (материальное) от религии (духовного).

19Достаточно большое количество ФЕ с концептом «труд» и высокая частот-ность их употребления дает нам основание констатировать, что само понятие труда играет немаловажную роль в культурах обеих стран. Примечательно, что практически все фразеологизмы так или иначе имеют в своей семантике значение принадлежности к труду именно физическому, передают реалии крестьянского быта («плевать в потолок», «лежать на печи», «радити као црв»), что может служить доказательством того, что многие из них появились именно в крестьянской среде.

E.N. AkimovaTHE CONCEPT TRUD ( LABOUR) IN SERBIAN

AND RUSSIAN PHRASEOLOGY

Abstract: the comparative analyses of phraseological units with the meaning trud ( labour) in Russian and Serbian shows that their concept meaning is similar which can be explained by similarity of the two cultures as well as languages of two nations. The paper also dwells on definitions of phraseological groups, phraseological analogues, phraseological gaps.

Keywords: phraseology; Russian; Serbian; semantics; equivalents; analogues; gaps.

20В.И. Аннушкин

[email protected]доктор филологических наук, профессор Государственного

института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

О НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОМ СВОЕОБРАЗИИ РУССКИХ ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ ДИСЦИПЛИН

Аннотация: в докладе анализируется терминология русских филологи-ческих дисциплин как своеобразная научная доктрина в разных областях знания, сложившаяся как на основе классических теоретических руководств, так и в творчестве современных русских ученых-филологов.

Ключевые слова: филология; философия языка; словесность; риторика; культура речи.

Заимствуя классическое античное и западно-европейское научное знание, русская научная культура не только сформировала своеобразный взгляд

и понимание теоретических дисциплин (филология, грамматика, риторика, поэтика), но и создала на их основе новые непереводимые на иностранные языки термины и направления научных исследований (словесность, культу-ра речи). Восприимчивость и переимчивость русской ментальности может проявляться: 1) отрицательно – в слепом заимствовании и копировании западного научного знания; 2) заимствовании и переработке чужого знания, что традиционно для русского научного творчества; 3) положительно – в са-мостоятельном творчестве русских ученых, формирующих своеобразный научный взгляд на предмет.

Представим кратко это национальное своеобразие в характеристике предмета филологии и русских речеведческих дисциплин:

1. Предмет филологии, отличный от конгломерата языкознания и ли-тературоведения, сформировался в ХХ веке в самостоятельную научную дисциплину, исследующую научную картину мира через слово и текст [3]. Общая филология изучает правила создания, передачи, сохранения, воспроиз-ведения и функционирования словесных произведений (текстов) в духовной и материальной эволюции. Именно общая филология предлагает класси-фикацию словесных произведений в зависимости от внешних правил или технологии создания текста, изучает эволюцию внутренних правил слове-сности (грамматика, риторика, поэтика, стилистика и т.д.) наук и искусств, занимающихся речью как орудием коммуникации.

2. В ХХ веке в России сформировалась новая русская философия языка, имеющая «не только чисто философское, но и научно-прикладное и практико-педагогическое значение» [4, с. 87]. Согласно этой теории язык

21осуществляет упорядочивающую и распорядительную деятельность во всех областях семиотической деятельности, способствуя образованию об-щественного интеллекта. Этическим центром языка являются отношения именования, ибо правильное именование, требующее от слова особенной ответственности, лежит в основе применения всех вещей, обеспечивая их понимание, воспитание людей и управление общественными процессами.

3. Самостоятельно изобретенное слово в русской научной терминоло-гии – словесность. Оно впервые засвидетельствовано в «Словаре Академии Российской» 1789–1794 гг., в первое десятилетие XIX века распространилось во множестве руководств, в первой половине XIX века слово словесность стало основным термином, аккумулирующим все филологические науки; во второй половине века оформилось в «теорию и историю словесности», одна-ко, уже к концу века объявлено термином «обиходным», согласно Словарю Брокгауза и Эфрона. После революции 1917 года словесность выведена из состава преподавания, но сегодня, как видим, этот термин вновь воссоздается (ср. хотя бы создание Общества русской словесности в прошлом 2016 году), однако, утвердить его научные содержание удается с трудом. В русской науч-ной культуре словесность – это: 1) Совокупность словесных произведений (текстов) культуры. 2) Дар слова, способность выражать мысли и чувства в слове. 3) Наука о Слове, или совокупность «словесных наук». 4) Искусство слова, словесное творчество.

4. Риторика – абсолютно своеобразный и самостоятельный российский феномен, более изучаемый сегодня в Китае, нежели известный европейским ученым. Русская риторика объясняет речь как основной инструмент обще-ственного развития и формирования стиля жизни. Российская Риторическая ассоциация, объединяя с 1997 года более 20-ти научных школ, едина во мнении относительно роли риторики как науки и искусства эффективной и целесообразной, украшенной и уместной речи, совершенствование которой необходимо в самых разных областях профессиональной и частной жизни современного человека – см. сборник ΧΧΙ Международной конференции по риторике, проведенной Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина в 2017 году [2].

5. Столь же непереводимым и своеобразным для иностранных ученых термином должен представляться термин культура речи, созданный в СССР в 20-30-е годы как учение о литературных нормах современного русского языка (ср. English standart). C годами в оценке этого термина многое поме-нялось, в частности, добавилось понимание этического и коммуникативного аспектов. На наш взгляд, культура речи должна рассматриваться как более широкое понятие, включающее: 1) культуру организации общественной речи; 2) культуру мысли, аргументации, создания идей; 3) культуру эмоциональных отношений, или речевых эмоций; 4) культуру слова (лексическую стилистику), 5) культуру синтаксического развёртывания речи; 6) культуру произношения, 7) культуру телодвижения (невербальных средств коммуникации).

22Литература1. Аннушкин В.И. История слова «словесность» в русском языке

// Язык как материал словесности. Сборник научных статей к 90-летию профессора А.И. Горшкова. М., Издательство Литературного института им. А.М. Горького. 2013. С 16–27.

2. Риторика и культура речи в современном научно-педагогическом процессе и общественно-коммуникативной практике: Сборник материа-лов XХI Международной научной конференции по риторике, 1–3 февраля 2017 г. / Отв. ред.: В.И. Аннушкин. – М., 2017.

3. Рождественский Ю.В. Общая филология. М., Фонд Новое тысяче-летие, 1996. 326 с.

4. Рождественский Ю.В. Принципы современной риторики. М., Флинта: Наука, 2003. – 176 с.

V. I. AnnushkinNATIONAL AND CULTURAL IDENTITY OF RUSSIAN

PHILOLOGICAL DISCIPLINES

Abstract: the report examines the terminology of Russian philological disciplines as a kind of scientific doctrine in different areas of knowledge, established on the basis of classical theoretical guidelines, and in the works of modern Russian scientists-philologists.

Keywords: Philology; philosophy of language; literature; rhetoric; culture of speech.

23А.Г. Антипов

[email protected]доктор филологических наук, главный научный сотрудник, профессор

Кемеровского государственного института культуры, Кемерово, Россия

РУССКИЙ ЯЗЫК В МОДЕЛИРОВАНИИ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ СРЕДЫ ВУЗА: ЗАДАЧИ

МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Аннотация: задачи межкультурной коммуникации в моделировании образовательной среды вуза могут решаться как со стороны дисциплин, с обучением которым связано формирование профессиональных компетенций у иностранных студентов, осваивающих основное содержание бакалавриата, так и со стороны системы дополнительных социально-культурных меропри-ятий, призванных обосновывать функционирование специальных знаний, умений и навыков.

Ключевые слова: русский язык как иностранный; языковая образовательная среда; русские лингвокультуремы.

Существующие в Кемеровском государственном институте культуры про-граммы лингвистического образования китайских студентов направлены

на формирование и совершенствование ортологической базы. РКИ сам по себе продуцирует когниции моделирующего типа. У студентов, которые осваивают русский как иностранный, формируется осознание не только языковых, но и культурных компонентов страны изучаемого языка.

Образ России, интерес к ней, стимулирует студентов к диалогу культур через язык, поэтому формирование языковой образовательной среды – основная задача организации пространства межкультурной коммуникации, которую предоставляют аудитории института.

Диалог русской и китайской культур обеспечивают все компоненты обра-зовательного процесса, включая технологии дополнительного лингвокуль-турологического образования. Проведение мероприятий в среде изучаемого языка предполагает расширение коммуникативно-когнитивной базы тех компетенций, на развитие которых направлен образовательный процесс вуза.

Линвометодологическим обоснованием формирования образа изучаемого китайскими студентами русского языка выступает программа коммуника-тивно-динамической грамматики. Эта грамматика направлена на получение лингвистических знаний в речевых актах, лингвокультурологическое своео-бразие которых используется в повседневной коммуникации. Теоретические задачи коммуникативно-динамической методологии симметричны структуре и содержанию формируемых у студентов моделей языковой и речевой пра-гматики.

Когниции языка и культуры тесно обусловлены. Погружение в русскую языковую среду позволяет выделять особые сегменты межкультурной ком-муникации – лингвокультуремы как концептуально-семантические единицы

24общения. С методической стороны РКИ это означает обращение к анализу свойственных русской культуре языковых, коммуникативных, прагматиче-ских, стилистических норм грамматики.

Лингводидактические задачи, предлагаемые китайским студентам, вклю-чают ещё один аспект, без которого невозможно формирование специальных компетенций. Сопоставительный подход к грамматике в коммуникации двух языков предопределяет отбор эталонных ситуаций двух культур, типологиза-цию их схем и обоснование лингвокультурем китайско-русской и русско-ки-тайской коммуникации. В моделировании русской языковой образовательной среды вуза субъекты коммуникации соотнесены по данным направлениям сопоставления. Иными словами, в образовательном процессе вуза решаются задачи симметризации грамматик русской и китайской коммуникативных сред.

Профессиональные лингвокультуремы, связанные с будущей деятель-ностью студентов бакалавриата, определены когнициями музыкальных и дизайнерских дискурсов. В границах этих коммуникативных пространств существуют нормы текстов, знания о речевом поведении новой лингвокуль-туры, соизмеряемые с родной традицией.

Русские инновации и традиционные китайские формы сочетаются в си-стеме билингвального сознания, особом асимметрическом грамматическом коде коммуникации, применение которого невозможно без деривации психо-лингвистических смыслов лингвокультурем. На это нацелены используемые в институте экспериментальные методики РКИ.

Направленность языкового сознания китайских студентов на выделение этнических компонентов русской коммуникации предполагает решение следующих задач теории, методологии и методики РКИ: 1) обоснование теоретико-методологических принципов диалога культур в содержании и методике занятий по русскому языку для китайских студентов; 2) сбор фак-тологической базы функционирования русских лингвокультурем в китайской коммуникации, 3) построение классификации китайских лингвокультурем, продуктивных в русской коммуникации, 4) создание корпуса текстов, отра-жающих функционирование лингвокультурем двух типов, 5) оформление необходимых для учебной коммуникации тренинговых и контрольно-изме-рительных материалов.

A.G. AntipovRUSSIAN LANGUAGE IN OF UNIVERSITY EDUCATIONAL

ENVIRONMENT MODELLING : PROBLEMS OF INTERCULTURAL COMMUNICATION

Abstract: challenges of intercultural communication in modelLing educational environment at a university can be addressed from two disciplines, i.e. with the training which is associated with the formation of professional competence of foreign students mastering the main content of the bachelor, and the system of additional social and cultural activities designed to justify the operation of special knowledge, abilities and skills.

Keywords: Russian as a foreign language; language educational environment; Russian linguoculturemes.

25Ольга Анхимюк

[email protected]кандидат филологических наук, адъюнкт кафедры Лингводидактики

Института Восточнославянской филологии Университета в Белостоке, Польша

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТЕАТРАЛИЗАЦИИ ПРИ ОБУЧЕНИИ РКИ СТУДЕНТОВ–ПОЛЯКОВ

Аннотация: на занятиях по РКИ использование театрализации помогает студентам в формировании их межкультурной компетенции, снижает «лин-гвистическую тревожность», а также позволяет эффективно реализовать задачи, поставленные прямым и комбинированным методами при обучении иностранным языкам.

Ключевые слова: диалог; межкультурная компетенция; театрализация.

На занятиях по РКИ «обучение иноязычному общению проводится на изучаемом языке, и русский язык является средством и целью обуче-

ния» [4, с. 249]. Известно, что диалог является одним из самых распро-страненных видов устной речи, и наиболее естественной формой речевого общения,«диалогическая речь – первичная, естественная форма языкового общения» [6, с. 135]. Поэтому обучение студентов-поляков предполагает, прежде всего, овладение умениями и навыками диалогической речи, при освоении которой межкультурная компетенция занимает ведущее место. Работа студентов с диалогами, инсценировками, театральными постановками позволяет развить и закрепить эти навыки и умения.

На занятиях по РКИ в процессе работы студентам-полякам важно опреде-лить «о чем говорить, что говорить и как говорить» [3], ведь у большинства студентов вследствие интерференции наблюдается нарушение звукопроиз-ношенияэто: л, ль, рь, ч, щж, ш, ц и др. и различных сочетаний: чн, чт, гк, гч, тз, дз, дж, тж, тш, дш, тч, дч, тс, дс, зж, жж и др. Не сформированы интонационные навыки, трудности вызывает использование ИК-2 и ИК-3. Словарный запас студентов на начальном этапе обучения русскому языку также ограничен. Поэтому работу начинаем с мини-диалогов в парах, со сценок, включающих в себя формулы речевого этикета «Встреча», «Приглашение», «Угощение» и «Прощание» [1]. Например «На чашку чая».

Студенты очень легко принимают на себя роль и отправителя, и получа-теля, что позволяет разнообразить занятие.

Следует отметить, что учебный диалог лишен эллиптичности, он искус-ственный, ведь часто для закрепления новой лексики студентам рекоменду-ют отвечать полными предложениями. Но работа с инсценировкой сказок, например, таких простых как «Теремок», «Каша из топора», позволяет избавляться от таких ошибок. Исследователями отмечается,«что в играх, например, при инсценировании сказок», учащиеся «легко идентифициру-ют себя с любыми персонажами, в том числе и с животными» [2, с. 167]. В результате этого происходит снижение так называемой «лингвистической тревожности» (H. D. Brown), которую испытывают студенты в процессе изучения иностранного языка.

26Нельзя не согласиться с утверждением Е. И. Пассова, что игра – это

«универсальное средство, помогающее учителю иностранного языка прев-ратить достаточно сложный процесс обучения в увлекательное и любимое учащимися занятие» [5, с. 38].

В 2013 году на отделении Восточнославянской филологии филологиче-ского факультета Университета в Белостоке был организован студенческий «Небольшой театр» (http://ifw.uwb.edu.pl/teatr-studencki.html), в работе которого принимают участие студенты разных курсов. Первым представлением была пьеса В. Соллогуба «Беда от нежного сердца», которая позволила студентам окунуться в атмосферу ХIХ века. На следующий год была поставлена пье-са-притча А.Котляр «Дом моего сердца». В которой с помощью аллегорий Равнодушие, Злость, Зависть, Страх – персонажи, которых Хозяйка пуска-ет в свой дом – раскрывается содержание жизненных ценностей. В 2017 году – поставлен спектакль по пьесе А.Белкина «Сказка о рыбке и рыбаке», в которой показано, что же происходило на дне моря, в то время, когда на берегу «старик ловил неводом рыбу». Для понимания пьесы нужно было познакомиться со сказкой А.С. Пушкина «Сказка о рыбаке и рыбке».

Следует отметить, что театрализация способствует прежде всего развитию мотивации в обучении русскому языку, позволяет познакомиться с языком определенной эпохи, улучшает звукопроизношение, помогает студентам ос-воить интонационные конструкции и преодолеть барьер перед публичными выступлениями.

Литература1. Акишина А.А., Формановская Н.И. Русский речевой этикет, Пособие

для студентов-иностранцев. – М.: Русский язык, 1983. – 181с.2. Гальскова Н.Д., Гез Н.И., Теория обучения иностранным языкам. Лин-

гводидактика и методикаучеб. Пособие для студ. лингв. у-тов и фак. ин. яз. высш. пед. учеб. заведений/3-е изд. стер. – М.: Изд. центр «Академия», 2006 – 336 с.

3. Зимняя И.А., Психология обучения иностранным языкам в школе. – М.: Просвещение, 1991.– 222 с.

4. Митрофанова О.Д., Костомаров В.Г., Методика преподавания русского языка как иностранного. – М.: Русский язык, 1990. – 270 с.

5. Пассов Е. И. Урок иностранного языка в школе: Пособие для учителя. – Минск, 1982. – 142 с.

6. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. – 2–е изд., доп. –М.: Большая рос. Энцикл., 2002. – 709 с. [ЛЭС].

Olga AnchimiukTHE USE OF THEATRICALIZATION IN TEACHING RUSSIAN AS A FOREIGN LANGUAGE (RFL) TO POLISH STUDENTS

Abstract: the use of theatricalization at the lessons of RFL helps students in forming their own intercultural competence, reduces “linguistic anxiety” as well as allows students to effectively carry out the tasks assigned by direct and combined methods in teaching foreign languages.

Keywords: dialog; intercultural competence; theatricalization.

27Л. А. Араева

[email protected]доктор филологических наук, профессор Кемеровского

государственного университета, Кемерово, Россия

РОЛЬ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ 1

Аннотация: дается сопоставительный анализ словообразовательных систем русского языка и языков коренных малочисленных народов России, проявляющий общее и различное в познании мира. Обосновывается иден-тичность языков на уровне пропозициональных структур. Изучение русского языка в сравнении с языками коренных малочисленных народов России способствует эффективности межкультурного общения.

Ключевые слова: русский язык; языки коренных малочисленных народов России; производное слово; словообразовательный тип; гнездо однокоренных слов; пропозиция; пропозициональная структура; языковая картина мира.

Русский язык – язык межнационального общения народов России. Об-разование, делопроизводство, карьерный рост требуют знания русского

литературного языка и его норм представителями всех наций, проживающих в России. Особого внимания заслуживают малочисленные коренные народы России. Преимущественно это тюркоязычное население. Для большинства из них русский язык является вторым либо первым родным языком. Тем не менее, в быту с рождения они слышат родную речь, которую использует старшее поколение. В результате при общении с русским населением обна-руживаются неточности. Чтобы их избежать, необходимо знать особенности системной организации русского и генетически родного языков. В этом плане наряду с синтаксисом значительную роль играет словообразование, что обусловлено серийным образованием по аналогии производных слов в рамках таких ментально-языковых категорий, как словообразовательные типы (СТ), которые имеются в каждом языке. Знание специфики образования производных слов в русском и генетически родном языках позволяет понять особенности языковой картины мира разных народов и предотвратить появ-ление ошибок, мешающих эффективной коммуникации.

Человек познает мир, сравнивая называемые предметы действительности с уже познанными. В русском языке большое количество приставок и суф-фиксов. Значительная часть производных слов в тюркских языках образована с помощью суффиксоида, выполняющего роль суффикса. Эти слова имеют типизированный характер, как и слова, образованные с помощью суффиксов в русском языке. Например, в телеутском языке названия мяса животного образуются с помощью суффиксоида – эди: ϳыбран эди (суслятина), мал эди (конина) и др. В русском языке эти же наименования образуются с по-

1 Исследование выполнено при поддержке РГНФ, проект № 17-04-00253

28мощью суффикса –ин/а/ и его вариантов: -атин/а/, -овин/а/, -евин/а/. Слова, которые создаются по аналогии, легко запоминаются. Сопоставление таких слов в разных языках позволяет выявить общее и различное, понять, как мы думаем и выражаем в языке свои мысли. Таким образом, словообразование является мощным средством для познания языковой картины мира.

В основе семантики производного слова находится ословленное сужде-ние – пропозиция. В свою очередь, пропозиция реализуется в пределах пропозициональной структуры (ПС), наиболее абстрактного суждения, в пределах которого субъекты и объекты предикативно связаны между собой. Эти абстрактные структуры знания являются общими для представителей современной земной цивилизации, говорящих на разных языках.

Мы познаем мир, категоризуя его. Наиболее крупными категориями в любом языке являются части речи. В словообразовании через соотношение частей речи мотивирующих и мотивированных единиц функционируют такие ментально-языковые категории, как словообразовательные типы. Каждый СТ имеет уникальный пропозиционально организованный семантический рисунок. В частности, в эвенкийском языке с помощью суффикса -ӈаса/ -ӈэсэ/-ӈосо от имен существительных (в основном от терминов родства) образуются названия умерших родственников: эмиӈаса «покойный отец», эниӈэсэ «покойная мать», экиӈэсэ «покойная старшая сестра» и др. Одноко-ренные производные слова, образуясь в рамках СТ, в речи пропозиционально связываются между собой, привнося различные стилистические оттенки, создавая кратко и одновременно зримо, ярко, содержательно целостный, объемный образ. Однокоренные слова позволяют выявить особенности ассоциативного мышления разных народов. В эвенкийском языке гнездо од-нокоренных слов, представленное вершинным словом адыл – сеть, включает глагол, называющий действие, связанное в ловом рыбы сетью, – адыл-мй, а также глагол адылинг-мй – плести сеть.

Таким образом, словообразование позволяет выявить особенности реали-зации мысли в языке, познания мира человеком посредством языка. Знание словообразовательного устройства разных языков способствует эффектив-ности речевого общения разных народов и изучению языков.

L. A. AraevaTHE ROLE OF WORD-FORMATION IN INTER-CULTURAL

COMMUNICATION

Abstract: the paper gives the comparative analysis of the word-formation systems in Russian language and the languages of indigenous small peoples of Russia, showing the common and the different in the cognition of the world. The identity of languages at the level of propositional structures is substantiated. The study of Russian language in comparison with the languages of indigenous peoples of Russia contributes to the effectiveness of intercultural communication.

Keywords: Russian; the languages of the indigenous peoples of Russia; derivative word; word-formation type; nest of single-root words; proposition; propositional structure; the language picture of the world.

29М.А. Арапова

[email protected], [email protected]доцент кафедры лингвистики, перевода и межкультурной

коммуникации факультета иностранных языков и регионоведения МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия

ОБРАЗ СОВРЕМЕННОГО УЧЕНОГО В РОСИЙСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ СЕРИАЛАХ НАЧАЛА XXI ВЕКА

Аннотация: будучи самым массовым искусством, кино, с одной стороны, представляет зрителю модели поведения, а с другой – отражает националь-ную ментальность. Стараясь выявить элементы образа учёного, характерные для массового сознания в сегодняшней России и Америке, мы обратились к современным киносериалам. Анализ такого креализованного текста, вклю-чающего как вербальные, так и невербальные иконические знаки, требует интеграции филологического и семиотического подходов.

Ключевые слова: кинотекст; образ; массовое сознание.

На фоне глобального все ускоряющегося развития науки и технологий, а также продвижения науки как области человеческой деятельности и ее

интенсивной популяризации интересно было бы выявить и описать основные черты образа ученого в массовом сознании и варианты общего представления об ученых, существующие в разных культурах на данный момент.

Художественные образы (включая кинообразы), в отличие от создаваемых в документальном кино и СМИ (интервью, публичные лекции и т.п.), гораздо сильнее воздействует на зрителей и создают в общественном сознании соот-ветствующий импринтинг, который часто становится устойчивым мнением. Указывая на это свойство искусства, Й. Леерссен пишет о том, что именно в области художественного вымысла наиболее эффективным образом фор-мируются, распространяются и закрепляются национальные стереотипы [2].

Будучи самым массовым искусством, кинематограф, с одной стороны, по выражению Г. Слышкина, “является поставщиком моделей поведения для среднего носителя культуры” [1, c. 4], а с другой – отражает национальную ментальность. Источником большинства прецедентных феноменов, цитат, аллюзий, включая типажи людей, сегодня является именно кинотекст.

Сериалы – это современный популярный киножанр, имеющий самую большую аудиторию зрителей и представляющий немалый интерес для исследования массового сознания. Кроме того, сегодня в жанре сериала ра-ботают мастера художественного кино, достаточно вспомнить такие имена, как Паоло Соррентино, Вуди Аллен, Валерий Тодоровский. Таким образом, обращаясь именно к этому материалу, мы надеемся получить достаточно репрезентативную картину.

30Сравнивая черты типажей научных работников, созданных в сериалах,

с тем привлекательным имиджем ученого, который специально формируется и пропагандируется в СМИ, можно обнаружить устойчивые стереотипные представления о науке и ученых, а также те черты этих образов, которые подвержены изменениям как в ретроспективной, так и в кросс-культурной перспективе.

В рамках данного кросс-культурного синхронического исследования мы постарались выделить типажи ученых, представленные в современных сериалах в двух культурах, описать грани образов выделенных типажей, их аксиологическую составляющую, найти общие для обеих культур и специ-фичные черты.

Художественный образ – сложный объект для исследования, который требует особого подхода. В данной работе предлагается алгоритм анализа, при котором во внимание принимается внешний облик героя (персонажа), его речевой портрет, социальный статус и материальное положение, отно-шения с другими персонажами, коммуникативные навыки и модели пове-дения, судьба персонажа и его роль в развитии сюжета, его мировоззрение и морально-нравственные характеристики. Обязательно учитывается жанр произведения, диктующий тональность и стилистику изображения героя. Поскольку кинообраз создается с помощью аудиальных и визуальных средств, его исследование должно сочетать различные методы. Так, речевой портрет предполагает лингвистический анализ, тогда как визуальные элементы образа требуют обращения к другим семиотическим системам, включающим соответствующие символы и знаки.

Литература1. Слышкин Г.Г., Ефремова М.А. Кинотекст (опыт лингвокультуроло-

гического анализа) / Геннадий Геннадиевич Слышкин, Марина Алексеевна Ефремова. – М: Водолей Publishers, 2004. 153c.

2. Leerssen, J. Imagology: History and method / Manfred Beller, Jeop Leerssen // The cultural construction and literary representation of national characters. – NY: Amsterdam-New York, – 2007. p. 17–31

M.A. ArapovaTHE IMAGE OF THE MODERN SCIENTIST IN THE RUSSIAN AND

AMERICAN SERIES OF THE BEGINNING OF THE XXI CENTURY

Abstract: being the art of mass culture, cinema is functioning differently: it delivers behavior patterns for the mass audience, but on the other hand, it reflects national mentality. In order to identify the distinctive features of the common image of a scientist in contemporary Russia and the USA, we analyzed TV series. The analysis of such material should combine philological and semiotic approach.

Keywords: mediatext; image; mass perception.

31Л.Б. Армоник

[email protected]кандидат филологических наук, доцент Белорусского

государственного экономического университета, Минск, Республика Беларусь

МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ В КИНЕМАТОГРАФЕ: ДИДАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫАннотация: в статье на примере нескольких фильмов делается попытка

показать дидактический потенциал кино в формировании межкультурной компетенции студентов.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация; художественный фильм; мультикультурное общество.

Сегодня мультикультурное общество – это живая реальность многих стран, которая находит свое отражение в мировом кинематографе, поэтому

фильмы, делающие акцент на межкультурных различиях, позволяют акти-визировать теоретические знания студентов, полученные в курсе «Теория межкультурной коммуникации».

Организуя работу с художественными фильмами, предлагается соотнести их проблематику с изучаемыми темами и с помощью вопросов акценти-ровать внимание студентов на аспектах, которые определят последующее обсуждение в рамках МКК. Приведем примеры кинокартин, которые могут использоваться в дидактических целях при изучении некоторых тем МКК.

1. Аккультурация как освоение чужой культуры. Модели аккультурации.Действия в фильме о пакистанских иммигрантах в Великобритании

«Восток есть Восток» (реж. Демьен О’Доннелл, 1999; Великобритания) происходят в 70-ые годы уже прошлого века. Отец семейства Джордж Хан, даже женившись на ирландке, сохраняет культуру общества исхода в боль-шинстве сфер жизни: религиозной, семейной, социальной. Но этнокультурная идентификация детей иная: они родились и выросли в Англии, не знают урду, их родной язык английский, они чувствуют себя англичанами. Хотя жанр фильма близок к комедии, все члены этой семьи страдают. И больше всех – отец. Он оказался чужим не только в стране (негативное отношение к иммигрантам открыто выражается местным населением), но и в собственной семье. Фильм заканчивается открытым восстанием детей и жены. В фильме показан конфликт «отцов и детей», принадлежащих фактически к разным культурам, которые определяют различие ценностей, интересов и желаний.

Определите, какая модель аккультурации характерна для отца семейства? В каких сферах жизни отец сохраняет родную культуру, а в каких – усваивает культуру принимающей страны? Какая модель аккультурации характерна для младшего поколения этой семьи? Аккультурация – процесс двунаправ-ленный. Как вы можете оценить стратегию принимающей стороны?

2. Модель освоения чужой культуры М. Беннета.В фильме «Гран Торино» (реж. Клинт Иствуд, 2008; США, Германия,

Австралия) главным героем межкультурного взаимодействия становится представитель доминирующей американской культуры старик Уолт Ковальски, живущий в неблагополучном пригороде Детройта по соседству с семейством

32хмонгов. Этот фильм позволяет, используя модель М. Беннета, проследить и проанализировать процесс освоения культуры хмонгов главным героем. На вербальном уровне У. Ковальский проходит путь от оскорблений в адрес мигрантов («китаезы, узкоглазые, косые, недомерки») до слов, обращенных к юному хмонгу Тао в конце фильма: «Я горжусь тем, что ты мой друг».

Выделите и охарактеризуйте этапы освоения культуры хмонгов У. Ковальским в соответствии с моделью М. Беннета. Какие стратегии ак-культурации характерны для членов семейства хмонгов? Как У. Ковальский помогает Тао освоить правила поведения (вербального и невербального) в американской культуре?

3. Типы культур в свете «культурных измерений».Фильм «Страх и трепет» (реж. Ален Корно, 2003; Франция, Япония),

снятый по одноименному автобиографическому роману Амели Натомб, рассказывает историю бельгийской девушки, которая пытается работать в японской компании и влиться в японское общество. Несмотря на все ста-рания Амели, ее планы и надежды терпят крах. Японская корпоративная культура показана глазами бельгийки, что позволяет, сопоставляя Восток и Запад, лучше увидеть отличия этой загадочной культуры от европейской.

Охарактеризуйте японскую корпоративную культуру в соответствии с «измерениями» Э.Холла и Г. Хофстеде. Какие «межкультурные ошибки» совершила главная героиня? Почему прекрасное владение японским языком и образование не помогли ей? Объясните название фильма.

4. Мультикультурное образование. Этнокультурная идентичность.Фильм «Класс» (реж. Лоран Конте, 2008; Франция) дает возможность

наблюдать процессы мультикультурного образования в школе, где учатся как коренные французы, так и дети иммигрантов из разных стран и регио-нов. Этот фильм, снятый в документальной манере, очень убедителен, так как поставлен по роману французского писателя Франсуа Бегодо, который работал учителем в Париже, он же является одним из авторов сценария и ис-полнителем главной роли, кроме того, в фильме заняты непрофессиональные актеры-подростки. В центре фильма отношения между учениками разного этнического происхождения и учителем французского языка и литературы.

В чем основная причина конфликта между учителем и учениками? Яв-ляется ли этот конфликт межкультурным? Что можно сказать о куль-турной самоидентификации учеников и их системе ценностей? Как они себя чувствуют в доминирующей французской культуре? Эффективна ли система французского школьного образования в условиях мультикультур-ного общества?

В ходе просмотра фильмов и последующей их интерпретации форми-руется не только когнитивный, но и аффективный уровень межкультурной компетенции.

L.B. ArmonikINTERCULTURAL COMMUNICATION IN CINEMA:

DIDACTIC ASPECTS

Abstract: the article focuses on the didactic potential of movies in the process of developing intercultural competence of students.

Keywords: intercultural communication; feature film; multicultural society.

33Барчот Бранка[email protected]

доктор филологических наук, постдок., Философский факультет Загребского университета, Загреб, Хорватия

ОККАЗИОНАЛЬНЫЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ И ПЕРЕВОД 2

Аннотация: представленные здесь данные являются фрагментом иссле-довательского проекта, цель которого – проследить за окказиональными фразеологизмами (ОФ) в Сказках давнего времени (1916) автора Иваны Брлич-Мажуранич. Основная задача этой работы – проанализировать ОФ в сказке Как Потех искал истину в исходном языке (ИЯ), т.е. хорватском, и в переводящем языке (ПЯ), т.е. русском.

Ключевые слова: переводоведение; окказиональный фразеологизм; сказка; культурология.

В 2016 году в Хорватии отмечался столетний юбилей Сказок давнего времени Иваны Брлич-Мажуранич, которые в те времена, как, впрочем,

и сегодня пользовались шумным успехом у читателей. Речь идёт о крупном авторе, о чём свидетельствует тот факт, что она дважды была кандидатом на получение Нобелевской премии (1931 и 1938), а в 1937 году стала первой женщиной-членом тогда Югославской, а ныне Хорватской академии наук и искусства. Этот сборник написан на основе древних славянских мифов. Через сказку снова возвращается в жизнь утерянный мир языческих верований хорватов. Автора часто называют хорватским Толкином именно из-за этой фантастики, а из-за виртуозности детского рассказчика её называют и хор-ватским Андерсеном [2, с. 9]. Её произведения были переведены на почти все европейские языки. Первая сказка в данном сборнике – Как Потех искал истину. Так как оригинальным и ярким приёмом для создания определённого стилистического эффекта является употребление фразеологической единицы одновременно и как фразеологического, и как свободного сочетания слов, в настоящей работе в центре нашего внимания стоят ОФ Иваны Брлич-Ма-журанич в исходном тексте и в переводе на русский язык. Проникновению в сущность народного миросозерцания и воспроизведению его в адекватных формах способствовало близкое знакомство автора с бытовой и духовной культурой народа. Это нашло отражение в её индивидуально-авторских фразеологизмах, т.е. в её ОФ. Интересующий нас языковой материал пред-ставлен в следующей таблице:

2 Тезисы написаны в рамках исследовательского проекта Application of phraseological theory in phraseography (Nr. 4054) при финансовой поддержке Хорват-ского научного фонда.

34ОФ в оригинальном тексте ОФ в переводе на русский язык

1. treptjeti kao zlatni barjak сверкать словно трепещущее знамя из золотой парчи

2. došuljati se kao magla В личине тумана лесного крался он вслед братьям.

3. sur kao tvorić (…) а цветом, как хорёк

4. crn kao krtica чёрный как крот

5. puznuti kao gušter <pod kamen> шмыгнуть, как ящерица <под камень>

6. uplašen kao sinja kukavica (…) ещё пуще дрожа от страха

7. ljubiti (milovati) kao uveli list rosicu Мил был Потех старцу, как роса небесная листу увядшему.

8. crven kao crvendać красный, как ряполовы

9. zelen kao zelembać зелёный, как ящерица

10. rutav kao janje лохматый, словно ягнёнок

11. golišav kao žaba голый, как лягушка

12. rogat kao puž рогатый, словно улитка

13. šušat kao miš серый, как мышь

14. uhvatiti se kao muhe u loncu очутиться, как мухи под опрокинутым горшком

15. poiskakati kao divlje mačke повыскакивать быстрее диких кошек

16. bijel kao vosak жёлтый как воск

Наш подход к языковому корпусу является аналитическо-сопоставитель-ным. В нём своё место не нашли устойчивые сравнения, зафиксированные в словарях (напр. siv kao miš – серый, как мышь; skakati kao zec – скакать словно заяц; tvrd kao kamen – твёрдый, как камень). Опираясь на класси-фикацию стратегий при переводе фразеологизмов [2, с. 49–51], собранный языковой материал можно распределить по следующим группам: а) фразео-логизмы с тем же значением и той же формой в ИЯ и ПЯ (примеры 1, 4, 5, 8, 9, 10, 11, 12, 14, 15, 16); б) фразеологизмы с похожим значением в ИЯ и ПЯ, но их формы разные (нет примеров); в) перевод фразеологизмов с помощью парафраза (примеры 2, 7); г) перевод фразеологизмов с помощью упущения (примеры 3, 6). Большинство ОФ в ПЯ имеет то же самое значение и ту же самую форму, т.е. форму сравнения, как и в ИЯ, но надо заметить, что примеры 8 и 9 не совпадают в части secundum comparatum по отношению с этой частью в ИЯ: crvendać надо было перевести как зарянка или мали-новка, а ящерица является гиперонимом в отношении к понятию zelembać. Единственный случай ошибочного перевода – это пример 13. Компонент šušat имеет значение ‘безрогий’ (а не ‘серый’), но сегодня это прилагательное вообще не встречается в современном хорватском языке. Последний пример в анализируемом корпусе (пример 16) мы считаем лучшим примером при-

35способления ОФ к языку и культуре ПЯ: белый цвет воска в русском тексте становится жёлтым. Это считается ещё более интересным, если вспомнить факт, что эти сравнения индивидуально-авторские, и что опираются только на опыт мира вокруг нас.

Литература1. Ilda P., Lacka F. Strategies in Translating Idioms and Fixed Expressions

from English into Albanian // Bjes, September 2016, Vol. 12/I, 25–60. 2. Zima D. Ivana Brlić Mažuranić. Zagreb: Zavod za znanost o književnosti

FF-a Sveučilišta u Zagrebu, 2001. s. 254.

Barčot BrankaON TRANSLATING OCCASIONAL IDIOMS

Abstract: this paper is a part of а bigger project, which aims at analyzing occasional idioms in a short story collection Croatian Tales of Long Ago (1916), written by Ivana Brlić-Mažuranić, praised as the best Croatian writer for children. Here we focus on the occasional idioms in the tale How Quest Sought the Truth in the source language, i.e. Croatian, and in the target language, i.e. Russian.

Keywords: translation studies; occasional idiom; tale; culturology.

36Ю. В. Башилова

[email protected]студентка 1 курса магистратуры факультета немецкого языкаМосковского государственного лингвистического университета,

Москва, Россия

КАТЕГОРИЯ ТЕМПОРАЛЬНОСТИ В НЕМЕЦКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ (НА МАТЕРИАЛЕ СКАЗОК

БРАТЬЕВ ГРИММ)

Аннотация: в данной статье автор рассматривает средства выражения темпоральности в немецком и русском языках на материале сказок братьев Гримм “Hänsel und Gretel “ (“Гензель и Гретель “), “Die kluge Else” (“Умная Эльза “), “Die Goldkinder “ (“Золотые дети”).

Ключевые слова: категория темпоральности; грамматические и лексиче-ские средства ; немецкий язык ; русский язык.

С точки зрения межкультурной коммуникации, концепт “время “ является одним из ключевых концептов, формирующих профиль той или иной

культуры. Поскольку “зеркалом” культуры является язык, представляет ин-терес исследование семантической категории темпоральности, отражающей восприятие времени в той или иной лингвокультуре. В данной статье автор сопоставляет лексические и грамматические средства выражения темпо-ральности на материале немецких народных сказок, собранных братьями Якобом и Вильгельмом Карлом Гримм и изданных в 1812 году в составе сборника “Kinder- und Hausmärchen” (“Детские и домашние сказки”). Для исследования привлекаются: а) оригинальные неадаптированные тексты сказок на немецком языке [1, с. 18–34, 39–47, 58–69]; б) тексты данных сказок в русском переводе [2, с. 58–66, 124–127, 293–298].

Автор отмечает, что в целом немецкий язык располагает большим разно-образием грамматических средств выражения темпоральности. Это связано с наличием более дифференцированной системы глагольных времен. В част-ности, их согласование позволяет передавать последовательность действий, что отражено в соответствующих грамматических понятиях Vorzeitigkeit (предшествование), Gleichzeitigkeit (одновременность), Nachzeitigkeit (сле-дование). В русском же языке ограниченность грамматических средств компенсируется за счет лексические ресурсов языка. Актуальность данного положения подтверждает сравнительный анализ темпорального поля в тексте сказок братьев Гримм на немецком и русском языках.

Специалисты по межкультурной коммуникации традиционно выделяют два типа восприятия времени: линейный, характерный в большей степени для

37западной культуры, и циклический, отличающий азиатские культуры. Автор отмечает, что, хотя русскую лингвокультуру характеризуют как в большей степени европейскую, в ряде устойчивых словосочетаний русского языка фиксируется циклическое восприятие времени, что, по мнению автора, является следствием контаминации (слияния) европейского и азиатского начал в русской культуре.

С позиции автора, время в немецком и русском языках имеет не только количественные, но и качественные характеристики, что в очередной раз подтверждает значимость концепта “время” для немецкой и русской лин-гвокультур [3, с. 705].

Литература 1. Братья Гримм. Золушка и другие сказки. Книга для чтения на не-

мецком языке. – СПб.: КАРО, 2014.192 с.2. Гримм Я., Гримм В.К. Сказки [Пер. с нем. Г. Петниковой]. – Мн.:

Маст. лiт., 1983. – 543 с.3. Duden, Redewendungen und sprichwörtliche Redensarten: Wörterbuch

der deutschen Idiomatik / überarb. Nachdr. der 1. Aufl. – Mannheim; Leipzig; Wien; Zurich: Dudenverlag, 1998. – 864 S.

Y.V. BashilovaCATEGORY OF TEMPORALITY IN GERMAN AND RUSSIAN

(ON THE MATERIAL OF THE FAIRY TALES OF THE BROTHERS GRIMM)

Abstract: the present article investigates the category of temporality in German and Russian and demonstrates the ways of its expression in fairy tales of the Brothers Grimm. Grammar and lexical means used in the original German text are compared with their analogues translation into Russian.

Keywords: category of temporality; grammar and lexical means; German language; Russian language.

38Г.Т. Безкоровайная[email protected]

кандидат филологических наук, доцент Московского политехнического университета, Москва, Россия

ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С КЛЮЧЕВЫМ СЛОВОМ LADY В АНГЛИЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ

Аннотация: в статье описаны фразеологические единицы с компонентом lady на материале словарных статей. Полисемантический характер лексемы позволяет ей образовывать фразеологизмы с возвышенной и пониженной окраской. Фразеологизмы отражают особенности национальной культуры и менталитета.

Ключевые слова: lady, фразеологизм, коннотации, английскость.

Как было неоднократно отмечено, понятия представлены в языке посред-ством лексико-фразеологических средств и отражают национально-

культурное представление человека о действительности. Одной из наибо-лее выразительных лексем, вбирающих в себя национальные, социальные и историко-культурные смыслы, «английскости» является лексема lady. «Английскость» понимается как характеристика национального менталитета англичан, набор культурных составляющих, формирующих национальную идентичность англичан [2].

Были проанализированы словарные статьи аутентичных («The Oxford English Dictionary», «Cambridge English Dictionary», «Oxford Dictionary of Idioms») и «Большого фразеологического словаря английского языка» под редакцией Кунина, представляющие полисемантический портрет изучаемой лексемы и особенности фразеологизмов и идиоматических выражений.

Неоднозначное использование концепта lady связано с историческим развитием и изменением положения женщины в английском обществе, ее социальной ролью. В XIX в. эти изменения были особенно заметны, поскольку были включены в процесс формирования новой викторианской идеологии, морали, идеала женщины. При анализе отмечено, что данная лексема продуктивна, образует целый ряд фразеологизмов. В основе фра-зеологических словосочетаний различные из многочисленных значений данной лексемы. В первом значении как дефиниции женщины по признаку пола, лексема lady является стержневым компонентом немалого количества фразеологических единиц. Так, в легенде о Короле Артуре действует Lady of the lake. Фразеологические выражения с ядром lady имеют разные конно-тации. Полисемия лексемы и ее значения варьируются от возвышенных до более низких, часто являясь эвфемизмами. Например, Lady of honour, Lady of presence, a lady who holds the position of attendant to a queen or princess (cf. maid of honour); similarly, lady of the bedchamber, lady-in waiting. «Леди-фрей-лина, синоним – знатная дама, аналогично – фрейлина, придворная дама» и в то же время – Lady of pleasure, a courtesan. Whore, Lady of frying-pan, Lady of presence и др. («Леди удовольствия проститутка, леди сковороды,

39Леди-фрейлина и др.»). Lady of Babylon, («Вавилонская блудница») оскорби-тельный термин в римской католической церкви по отношению к шлюхе в апокалипсисе, знатная дама. Lady of honour, Lady of presence, a lady who holds the position of attendant to a queen or princess of honour); similarly, lady of the bedchamber, lady-in waiting. «Леди-фрейлина, синоним – знатная дама, аналогично – фрейлина, придворная дама» [6, c.22-23]. В словаре А.В. Кунина зафиксированы следующие фразеологизмы: A fine lady – дамочка, корчащая из себя аристократку; The first lady первая леди, супруга президента; Lady Bountiful – дама-благотворительница; The leading lady – ведущая актриса театра Ladies first – пожалуйста, проходите; A lady in the case – в деле замешана женщина The old lady – жена, мать, Lady Luck – госпожа удача; A walking lady – статистка [3, с. 432–433].

Фразеологизмы, связанные с характеристикой мужчин через их отноше-ние к даме – это Lady’s man – дамский угодник; ловелас; волокита; ухажер; кавалер lady friend, lady-killer – ловелас. Ярким фразеологизмом, связанным с экономикой Британии является всем известное название английского бан-ка – The old lady in Threadneedle Street. В разговорной речи использованы эвфемизм – фразеологизм ladies’ room – женский туалет.

Из проведенного анализа видно, что фразеологизмы с компонентом lady отражают особенности английского менталитета, английскости, реализуя всю палитру значений данной лексемы, придавая образность, эмоциональную окраску языку. Все это подтверждает мысль о том, что «фразеология – со-кровищница средств любого языка» [1, c. 3].

Литература1. Мокиенко В.М. Фразеология-сокровищница образных средств любого

языка Загадки русской фразеологии. Спб: « Авалон», « Азбука классика», 2005. – 256 с.

2. Цветкова М. В. Концепт “Englishness”: основные константы. Научная конференция “Проблема национальной идентичности в культуре и образо-вании России и Запада”. Т.2. Воронеж, 2000 г. – С.87–93.

3. Кунин А.В. Большой англо-русский фразеологический словарь. М: Русский язык, 4-е издание 1984. – 944 c.

4. Oxford Dictionary of Idioms on line Код доступа: http://www.oxfordreference.com/view/10.1093/acref/9780199543793.001.0001/acref-9780199543793

5. Cambridge Dictionary online Код доступа: https://dictionary.cambridge.org6. The Oxford English Dictionary. Oxford: The Clarendon Press Vol.IV, – 1933.

G.T. BezkorovaynayaPHRASEOLOGISMS WITH THE KEYWORD LADY IN ENGLISH

LINGUISTICS

Abstract: the article concerns phraseological units with the word lady exemplified by material from the dictionaries. Polysemantic character of the lexeme allows to form the units with either high and or low connotation. The phraseological units reflect national culture as well as mentality.

Keywords: lady, phraseologism, connotation, Englishness.

40М.В. Беляева

[email protected]кандидат филологических наук, профессор кафедры германистики

и лингводидактики Государственного автономного образовательного учреждения высшего образования города Москвы «Московский

городской университет», Москва, Россия

МЕЖКУЛЬТУРНОЕ ЯЗЫКОВОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ В ГЕРМАНИИ

Аннотация: межкультурное взаимодействие возможно внутри государ-ства, что прослеживается на примере Германии. В результате миграцион-ных процессов в стране сложилась мультикультурная ситуация, приведшая к появлению нового этнолекта «кицдейч», который находится в поле зрения лингвистов как устная форма общения среди молодежи.

Ключевые слова: межкультурное взаимодействие; этнолект; кицдейч.

Межкультурное взаимодействие в современном мире осуществляется практически во всех сферах жизнедеятельности, в том числе и на уровне

контактов между обыкновенными людьми. Процесс всемирной глобализации способствует переплетению различных лингвокультур, что является пред-метом исследования многих дисциплин, в том числе и лингвистических. В результате активных миграционных процессов внутри одного государства формируется мультикультурная среда, порождающая новые явления в раз-витии языка. Примером такого рода процессов является сегодня Германия, в которой сложился своеобразный молодежный сленг – «кицдейч» (немецкий язык жилых кварталов). Оставив за рамками многочисленные рассуждения о статусе данного этнолекта и его праве на существование, обратимся к его лингвокультурной составляющей.

Кицдейч – это своего рода гибридный устный вариант немецкого языка и восточных языков, изначально и преимущественно – турецкого, поскольку мультикультурная среда в Германии начала формироваться с прибытием значительного числа рабочих из Турции и ряда других стран в пятидесятых годах прошлого столетия. С тех самых времен волны миграции захлестывают страну с различной степенью интенсивности.

КД-вариант немецкого языка сложился в больших городах, в кварталах, где проживают совместно представители различных культур и языков, он свидетельствует об их взаимовлиянии друг на друга. Этот языковой феномен породил большое число дискуссий о том, в какой степени возникший «но-вый немецкий язык» может повлиять на стандартный вариант, приведет ли его использование в среде молодежи (инокультурной и исконно немецкой) к своего рода утрате языковых ценностей немецкой культуры. Вместе с тем

41отмечается и тот факт, что наряду с грамматическим упрощением происхо-дят инновационные процессы в развитии языка. Уже созданы специальные толковые словари, например, интернет-словарь «Wörterbuch der deutschen Umgangssprache», в котором можно обнаружить единицы «кицдейч» и их толкование [1].

Активной сторонницей положительной оценки «кицдейч» выступает Хайке Визе [2]. Она отмечает, что «кицдейч» имеет право на существования, не представляя при этом угрозы стандартному языку, напротив, через разви-тие новых и собственных языковых структур способствует многообразию языковых форм и их вариативности в молодежном сленге. Молодые люди в общении друг с другом используя «кицдейч», в других коммуникативных ситуациях переходят на стандартный немецкий язык, но в семье говорят на том языке, который является генетически родным (арабский или курдский, например). Таким образом, складывается межкультурное языковое взаимо-действие внутри немецкой лингвокультуры и лингвосоциума.

Сколько бы «пуристы» ни выступали против, становится очевидным, что «кицдейч» будет существовать в силу того, что этот социолект имеет тен-денцию развиваться по пути упрощения своих структур. Особенно активны такие процессы в сфере устного общения. Сопоставляя примеры на «киц-дейч» с соответствующими эквивалентами стандартного языка, лингвистам становится ясно, что побеждают более простые в грамматическом отношении формы (Сравним кицдейч: Machst du rote Ampel! Gehst du Schule? Gestern er war so Fahrschule so… и стандартные варианты: Du gehst bei rot über die Spraße; Gehst du in die Schule? Er war gestern in der Fahrschule…).

«Кицдейч», представляя устный молодежный этнолект, является устно-разговорным дискурсом, интенсивно завоевывающим лингвокультурное пространство Германии, что не может не сказаться и на немецком коммуни-кативном пространстве в целом.

Литература1. Морозов Е.А. Kiezdeutsch и язык Гёте – две вещи несовместные? //

Проблемы истории, филологии и культуры. – 2016. – № 3. – С. 119–127.2. Wiese H. “Kiezdeutsch”. Ein neuer Dialekt entsteht. – München: CH Beck

Verlag, 2012. – 280 S.

M.V. BelyaevaINTERCULTURAL LINGUISTIC INTERACTION IN GERMANY

Abstract: intercultural interaction is possible within the state that can be traced on the example of Germany. As a result of migration processes in the country there is a multicultural situation that led to the emergence of a new ethnolect «Kiezdeutsch», which is in the field of researches as an oral form of communication among young people.

Keywords: intercultural interaction; ethnolect; Kiezdeutsch.

42Е.Б. Берг

[email protected]кандидат филологических наук, доцент Уральского государственного

юридического университета, Екатеринбург, Россия

«ДЕРЕВЯННАЯ ЛОЖКА И СКИПЕТР»: О ПРЕПОДАВАНИИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ

В УНИВЕРСИТЕТАХ США

Аннотация: статья представляет собой обзор различных аспектов препо-давания русской культуры в университетах США. Описываются особенности образовательных программ и отдельных курсов.

Ключевые слова: русская культура; преподавание русского языка и куль-туры; образовательная программа.

О преподавании русского языка и русской культуры в 2017 году заявили более 250 университетов США [1]; около 130 из них обеспечивают

основные образовательные программы в этой области [2]. Критерием про-хождения программы в американском университете является количество изученных курсов. Типичное описание требований к итогу обучения: «Владе-ние русским языком, курсовая работа по русскому языку, два языковых курса продвинутого уровня, один курс по русской литературе 19 века, один курс по русской литературе 20 века, три курса по русскому языку, литературе или культуре, два семинара. Рекомендуется языковая стажировка в России» [3]. В подавляющем большинстве университетов вместо системного изучения явлений русской литературы и культуры студентам предлагаются отдельные фрагментарные курсы: «Гоголь», «Братья Карамазовы», «Толстой», «Война и мир», «Набоков» или «На носу очки, а в душе осень: открытие Исаака Бабеля», «Русская литература от начала до Гоголя», «Русские демоны», «Русская история в песнях», «Путин и путинизм» [4]. Приведем примеры описания некоторых курсов. «Пиры и посты в истории России»: «в этом курсе история еды положена в основу исследования более широких исторических, экономических и художественных условий формирования русской культуры. ...Этот предмет представляет преимущественно бытовую точку зрения на русскую культуру, восходящую к деревянной ложке настолько же, насколько и к скипетру» [5]. «Любовники, которым препятствуют звезды: пол, секс, ухаживания и женитьба в русской литературе»: «предметом рассмотрения данного курса являются отношения между наиболее известными парами в русской литературе от средневековья до современности. Тексты: «Повесть о Петре и Февронии Муромских» Ермолая-Эразма, «Бедная Лиза» Николая Карамзина, «Евгений Онегин» Александра Пушкина, «Отцы и дети» Ивана Тургенева, «Анна Каренина» Льва Толстого, «Дама с собачкой» Антона Че-хова, «Цемент» Федора Гладкова и «Доктор Живаго» Бориса Пастернака» [4].

Согласно административной мысли, каждый преподаватель должен чи-тать разные курсы. Типичный пример объявления о вакансии: «Мы ищем

43специалиста по русской литературе и культуре 19-го века с новаторской программой исследований и с большим опытом преподавания. Желательно, чтобы в качестве дополнительных курсов были курсы по кинематографу, поэзии (все периоды) и постсоветской культуре» [6]. Значительное число преподавателей русского языка, литературы и культуры имеют российское происхождение. Обращает на себя внимание способ воспроизведения их имен. За исключением Гарварда [7] все университеты игнорируют отчество – один из существенных элементов российской культуры, а некоторые даже позволяют себе и своим преподавателям использование уменьшительных имен, вследствие чего лекции по русской культуре читают седовласые Славы, Жени и Саши [8; 9].

Таким образом, декларируемая цель «обеспечить глубокое осознание ню-ансов богатой русской культуры, а также понимание исторического значения России на мировой сцене» [10] реализуется такими методами, которые не могут и не смогут привести к ее достижению. Для действительного достиже-ния этой важной цели представляется необходимым, чтобы учебные планы программ по русской культуре, предлагаемых зарубежными университетами, проходили согласование с российскими вузами, авторитетными в этой об-ласти. И хотя обязать университеты других государств проходить подобное согласование невозможно, профессиональное содружество с высококлассными специалистами по русской культуре могло бы стать привлекательным для американских учебных заведений в том числе и для повышения собственной репутации в мировом образовательном пространстве.

Литература1. http://www.a2zcolleges.com/Majors/Russian.html 2. http://colleges.startclass.com/d/o/Russian-Language-and-Literature3. http://www.sas.rochester.edu/mlc/undergraduate/russian.html#rmajor4. http://germanandrussian.nd.edu/russian-program/courses/5. https://catalog.williams.edu/catalog.php?strm=1143&subj=RUSS&cn=2066. https://apply.interfolio.com/368957. http://slavic.fas.harvard.edu/people/taxonomy/term/105268. http://academic.reed.edu/russian/professors.html9. http://russian.cornell.edu/10. https://www.amherst.edu/academiclife/departments/russian/russian_major

E.B. Berg“WOODEN SPOON AND SCEPTER”: ON TEACHING RUSSIAN CULTURE

IN THE U.S. UNIVERSITIES

Abstract: the paper contains an overview of teaching Russian culture in the U.S. universities. Details of the educational programs as well as of particular courses are described.

Keywords: Russian culture; teaching Russian language and culture; educational program.

44А.Н. Бертякова

[email protected]кандидат филологических наук, доцент Государственного института

русского языка им. А. С. Пушкина, Москва, Россия

ПРЕЗЕНТАЦИЯ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ ИНФОРМАЦИИ СЛУЖЕБНЫХ СЛОВ ПРИ ОБУЧЕНИИ

РУССКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ Аннотация: в работе предпринимается попытка экспликации и презента-

ции скрытой в служебных словах культурологической информации в целях ее адекватного восприятия представителями иной культуры.

Ключевые слова: служебные слова; скрытая информация; страноведческий культурный компонент.

Служебное слово не является источником столь очевидной информации, как, например, лексика, фразеология, языковая афористика, однако, также

формирует глубинный подтекст русской ментальности в русском дискурсив-ном пространстве. В связи с этим экспликация и презентация культурологи-ческого компонента семантики служебного слова является важной задачей при обучении русскому как иностранному.

Верификацию культурологического компонента глубинной семантики русского служебного слова в процессе обучения русскому иностранцев представляется целесообразным проводить на материале фольклорных и художественных текстов, являющихся наиболее наглядным источником отражения менталитета русского народа, его философии.

Так, свойственная предлогу за идея ‘абсолютно конкретной референтной локализации’ (ср. за столом, за деревом) в контексте За широкими морями, Не на небе – на земле Жил старик в одном селе (Ершов) трансформируется в идею ‘неопределенности референтной локализации’ как следствие неясности, размытости границ самого объекта ориентации. Очевидно, прогнозирует эту семантическую идею характерная для русского сознания устремленность в неведанное, в бесконечность. Эта же особенность русского сознания может прогнозировать трансформацию семантической идеи предлога у ‘предельной близости референта локализации’ в идею ‘нерелевантности пространственной определенности референта локализации’. Так, в контексте Царь с царицею простился, В путь-дорогу снарядился, И царица у окна Села ждать его одна важным является не столько точное положение в пространстве героини, сколько ее душевное состояние – состояние ожидания, тоски по любимому человеку. Она не просто сидит перед окном и смотрит в него, а ее взгляд устремлен в раскрывающееся через окно пространство, она смотрит на разные объекты в надежде увидеть желаемый. Верифицировать этот семантический нюанс предлога у желательно наблюдая семантическую трансформацию предлога под в контексте Раз царевна молодая, Милых братьев поджидая, Пряла, сидя под окном (П.). Свойственная предлогу под идея ‘релевантности объектной ориентации референта локализации’ (cр. находиться под столом) трансформируется в идею ‘нерелевантности объектной ориентации референ-та локализации’: важным является не точное место расположения героини,

45а совершаемые ею при этом действия. Как и в предыдущем контексте, героиня находится рядом с окном, однако, взгляд ее направлен вниз, сфокусирован на определенном объекте.

Уникальность предлога у проявляется в его способности одновременно выражать идею ‘нерелевантности объектной ориентации референта локали-зации’ и ‘предельной близости референта локализации относительно объекта ориентации’, очевидно, тем самым проецируя отмечаемую философами поляризованность русского сознания [1, с. 13]. Так, в примере Жил старик со своею старухой у самого синего моря (П.) идея ‘нерелевантности рефе-рентной локализации’ предлога у – результат неопределенности, размытости границ объекта ориентации, а сопровождающая эту идею идея ‘предельной близости референта локализации’ возникает благодаря контекстуальному соседству с местоимением самый.

Умение русского человека видеть множественность, неоднозначность объекта выражается ‘обертонной’ семантикой служебного слова. В при-мерах (1) В той норе, во тьме печальной, Гроб качается хрустальный На цепях между столбов (П.) и (2) Но живёт без всякой славы, Средь зелёныя дубравы, У семи богатырей (П.) характерная для предлога между с твори-тельным падежом идея ‘релевантности объектной дифференциации’ (ср. между столбами) и предлога среди идея ‘нахождения внутри, примерно посередине замкнутого пространства’ (ср. находиться среди комнаты) в контекстах (1) и (2) нейтрализуются в идее ‘нерелевантности объектной дифференциации’. В (1) важна аудиальная визуализация объекта локализации [2, 29], а в (2) недоступности места расположения референта локализации (территория, внутри которой находится референт локализации, заполнена недифференцированным множеством объектов). Причем степень объектной нейтрализации благодаря влиянию основной семантической идеи предлогов неодинакова: в (1) меньшая степень объектной нейтрализации, в (2) большая.

В целях эффективного восприятия культурологического компонента русского служебного слова в иностранной аудитории его речевую презента-цию необходимо сопровождать аудио-визуальным рядом. В одних случаях достаточно иллюстрации к фрагменту произведения (см. примеры с у окна и под окном), в других необходима и его аудиальная характеристика (см. пример с между столбов).

Литература1. Бердяев Н.А. Русская идея. – М.: АСТ: Фолио, 2004. – 615.2. Бертякова А.Н. Синкретичная семантика предлога между. // Филоло-

гические науки (Научные доклады высшей школы). 2015, № 5 (сентябрь). С. 27–32.

A.N. BertyakovaPRESENTATION OF THE CULTURAL INFORMATION HIDDEN IN THE FUNCTION WORDS WHEN TEACHING RUSSIAN

AS A FOREIGN LANGUAGE

Abstract: in this work an attempt is made to explicate and present the cultural information hidden in the function words with a view to its adequate perception by the representatives of a different culture.

Keywords: function words, hidden information, regional cultural component.

46И.В. Бибикова

[email protected]аспирант кафедры лингводидактики Московского государственного

лингвистического университета, Москва, Россия

СТЕРЕОТИПЫ КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ

Аннотация: в данной статье рассматривается использование стереотипов как основы для формирования социокультурной компетенции и преодоления межкультурной интерференции.

Ключевые слова: стереотипы; межкультурная интерференция

Сегодня, когда общение между представителями различных культур происходит повсеместно, особенно остро стоит вопрос об успешности

межкультурной коммуникации. Для одних успешность – вопрос сохранения дружеских отношений и проведения продуктивных переговоров, для студентов лингвистических университетов и их преподавателей – вопрос полноценной профессиональной подготовки.

Одним из препятствий на пути к пониманию друг друга при межкультур-ном общении часто становится межкультурная интерференция. Проявлять себя она может на различных уровнях:

– перенос собственных каждодневных привычек на культуру страны изучаемого языка (график работы магазинов, манеры приветствия);

– выделение для себя лишь одной черты изучаемой культуры («Испа-ния – фламенко и солнце; единственный писатель Испании – Сервантес»);

– смешение традиций нескольких стран, говорящих на одном языке («Перу, Аргентина, Доминиканская Республика и Испания – везде едят па-элью, танцуют танго и бачату»);

– непроизвольное искажение фактов, вызванное незнанием определен-ной области, например, истории («Фолклендские острова – территория Великобритании»);

– неприятие всей культуры из-за гиперболизации одной из ее составля-ющих («коррида – все испанцы жестокие»).

Влиянию межкультурной интерференции подвержен каждый человек, изучающих иностранный язык и иную культуру. В значительной мере этот факт объясняется влиянием стереотипов, ведь еще до начала собственно изучения языка в голове у обучающегося уже есть сложившиеся образы страны изучаемого языка, которые, с другой стороны, и могли заставить его проявить интерес к определенному языку.

На наш взгляд, именно стереотипы, даже ошибочные и гиперболизиро-ванные, могут служить достаточно продуктивной основой при формировании

47социокультурной компетенции. Задача преподавателя – переход от «стерео-типов-предрассудков» к «стереотипам-реалиям», к типичным явлениям для определенной страны и культуры.

Возникает вопрос о том, как решить поставленную задачу. Одним из наиболее эффективных приемов нам представляются использование видео материалы, которые не только содержат необходимую информацию, но привлекают, мотивируют обучающихся, так как передают информацию с иконическим компонентом (слово+ картинка).Из всего многообразия видео материалов хочется выделить фильмы, которые, хотя и являются непростым с точки зрения использования средством обучения, но обладают такими свойствами, как разнообразие, гибкость, динамизм и актуальность. Так, на основе фильма «Восемь баскских фамилий» нами был разработан специ-альный курс, посвященный формированию социокультурной компетенции на основе стереотипов, существующих между представителями различных автономных областей Испании. Необходимо отметить, что задачей данного пособия было также и сопоставление с реалиями родной культуры.

Таким образом, при грамотном использовании стереотипы могут служить отправной точкой для дальнейшего погружения учащихся в мир культуры изучаемого языка.

Литература1. Belén García Benito, AnaLa competencia intercultural y el papel del

profesor de lenguas extranjeras. //Universidad de Extremadura, 2014.13 с.2. Iglesia Casal, I. Construyendo la competencia intercultural: sobre creencias,

conocimientos y destrezas. //Carabela, n.º 54, 2003. 5–28 c.

I.V. BibikovaSTERIOTYPES AS A BASIS FOR DEVELOPING SOCIOCULTURAL

COMPETENCE

Abstract: the article analyzes stereotypes as an indispensible basis for developing sociocultural competence and dealing with intercultural interference.

Keywords: stereotypes; intercultural interference.

48Л.И. Богданова

[email protected]доктор филологических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова,


МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ РАЗЛИЧИЯ В АКАДЕМИЧЕСКОМ ОБЩЕНИИ 3

Аннотация: в статье рассматриваются вопросы теоретической и практи-ческой подготовки аспирантов к эффективной межкультурной коммуникации в академической среде на основе изучения общей теории коммуникации и формирования коммуникативной компетенции в устной научной речи – в рецептивном и продуктивном аспектах.

Ключевые слова: академическое общение; межкультурные различия; устная коммуникация; проблемы обучения.

Современные исследования в области коммуникативистики убеждают, что эффективность обучения академическому общению зависит от установ-

ления соответствий между доминантными коммуникативными ценностями культур родного и изучаемого языков [2]. Помехи в межкультурном научном общении могут произойти не только и даже не столько вследствие разного уровня владения английским языком, а по причине разницы в коммуника-тивных стратегиях авторов научных исследований [1, с. 19–20].

Несовпадение коммуникативных стратегий производителя научного тек-ста и его получателя (автора и читателя) нередко создаёт предпосылки для искажённого понимания, что, в свою очередь, может привести даже к непра-вильной оценке научных результатов, полученных учёными. В связи с этим необходимо в процессе обучения научному общению обратить внимание на явление хеджинга [4]. Так, например, различные приёмы хеджирования, представленные в оригинальном англоязычном научном тексте, могут быть основанием для ложного восприятия зарубежным читателем результатов пред-ставленного исследования, поскольку носитель другой культуры (например, русскоязычной культуры) нередко усматривает в некатегоричной стратегии изложения материала неуверенность автора. Изучение приёмов непрямой коммуникации в научной сфере может предотвратить неудачи в межкультур-ном общении [3]. Так, например, наряду с некатегоричностью утверждений, англоязычные авторы, избегая прямого давления на реципиента, реализуют в своих научных текстах стратегии взаимодействия, сотрудничества с чита-телем, для чего в статьях и докладах используются разнообразные способы косвенного коммуникативного воздействия на адресата. Зарубежные учёные, напротив, нередко упрекают своих русскоязычных коллег в излишней кате-горичности, впечатление о которой во многом складывается из-за меньшего количества модальных «смягчителей». Стратегии русскоязычных учёных в значительной степени отличаются от стратегий их англоязычных коллег,

3 Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект №17-04-00053.

49что проявляется, прежде всего, в стремлении максимально «объективиро-вать» текст, «вывести» из него явно выраженные позиции автора и читателя.

В современном образовании этностили академической коммуникации постепенно становятся предметом специального изучения. Так, в частно-сти, в задачи курса «Устная коммуникация в сфере образования и науки» (для аспирантов факультета иностранных языков и регионоведения) входит углубление знаний в области теории коммуникативных неудач и развитие на этой основе умений избегать конфликтов в речевой практике. В процессе обучения межкультурному общению в академической среде особое внимание уделяется структуре научного дискурса и специфике её реализации в уст-ной научной коммуникации, что позволяет развивать умения публичных выступлений как на родном, так и на изучаемом языках с опорой на знание структуры институционального дискурса, правил аргументации, роли субъ-екта и адресата в коммуникации, механизма понимания и его роли в процессе речевого общения. Изучение типологии устной научной коммуникации, стратегий текстопорождения позволяет рассмотреть этностили научной речи, жанры устной академической коммуникации и их национально-культурные характеристики.

Учебный курс по обучению научному общению способствует предупре-ждению возможных коммуникативных ошибок в межкультурном академи-ческом общении.

Литература1. Богданова Л.И. Коммуникация в сфере образования и науки: меж-

культурные различия // Межкультурная коммуникация и профессионально ориентированное обучение языкам: материалы X Международной научной конференции. Минск: БГУ, 2016.

2. Ларина Т.Л. Категория вежливости и стиль коммуникации: Сопо-ставление английских и русских лингвокультурных традиций. М.: Языки славянских культур, 2009.

3. Марюхин А.П. Непрямая коммуникация в научном дискурсе (на мате-риале русского, английского, немецкого языков). Автореферат дис. … канд. филол. наук: 10.02.19. Ин-т языкознания РАН. М., 2010.

4. Lakoff G. Hedges: A Study in Meaning Criteria and the Logic of Fuzzy Concepts. Chicago, 1972. P. 183–228.

L.I. BogdanovaINTERCULTURAL DIFFERENCES IN ACADEMIC COMMUNICATION

Abstract: The article deals with both theoretical and practical preparation of postgraduate students to the effective intercultural communication in academic area on the basis of studying general communication theory and to the formation of communicative competence in oral scientific speech as well as in receptive and productive aspects.

Keywords: academic communication; intercultural differences; oral communication; problems of teaching.

50В.В. Богуславская

[email protected]доктор филологических наук, профессор кафедры русской словесности

и межкультурной коммуникации Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

А.Г. Жукова[email protected]

кандидат филологических наук, заведующий кафедрой русской словесности и межкультурной коммуникации Государственного


ТЕКСТЫ МАСС-МЕДИА КАК ИНСТРУМЕНТ ФОРМИРОВАНИЯ

ЛИНГВОСОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ГРАМОТНОСТИ В ПРОСТРАНСТВЕ ИНОЯЗЫЧНОЙ КУЛЬТУРЫ

Аннотация: лингвосоциокультурная грамотность рассматривается как ядро новой грамотности и понимается как социальная деятельность об-щества эпохи цифровизации. Тексты масс-медиа являются инструментом формирования данных компетенций у представителей иноязычной культуры в поликультурном образовательном пространстве.

Ключевые слова: новая грамотность, лингвосоциокультурная грамотность, социальная практика, тексты масс-медиа, поликультурное пространство.

Выдвижение и обоснование концепции лингвосоциокультурной грамот-ности как подсистемы новой грамотности становится насущной задачей

российской высшей школы и ее поликультурного образовательного простран-ства. Не случайно трактовка понятия «грамотность» в англоязычных странах связана, прежде всего, с широким социальным контекстом, а в отечественной традиции грамотный – это не только кто читает и пишет, но и хорошо говорит.

Одним из подходов к формированию понятия новой грамотности в со-циальной деятельности общества эпохи цифровизации является изучение медиа- и информационной грамотности [2].

Привычки аудитории в потреблении информации кардинально меняются: все меньшее количество людей используют традиционные СМИ. Инфоком-муникационная среда постоянно дополняет содержание традиционных СМИ контент-продуктами новых медиа. Цифровизация стирает различия между СМИ и типами медиаконтента. И медийный текст уже не «распознается», а «формируется» читателем-пользователем (для «участия в дискурсе» необ-ходимы новые знания, компетенции – новая грамотность) [1].

Тексты медиа сегодня становятся не только источником актуальной информации для тех, кто живет в условиях иноязычной коммуникации, кто

51изучает, например, русский язык как иностранный, но и являются универ-сальным инструментом формирования лингвосоциокультурной грамотности в пространстве иноязычной культуры.

Предлагаемый подход базируется на авторской методологии – концепции моделирования (комплексном лингвистическом, социологическом, культу-рологическом анализе) объектов гуманитарного знания, в данном случае лингвосоциокультурной грамотности как подсистемы новой грамотности – что позволяет учесть особенности структуры (организации системы знаний на разных уровнях детализации) и выявить закономерности формирования грамотности.

Термин «новая грамотность» является относительно новым [3]. Опре-деление термина остаётся открытым и по-разному трактуется различными группами ученых. Первое направление – подход с точки зрения психолин-гвистики, через развитие единой и всеохватывающей теории для объяснения новой грамотности в зависимости от внешних факторов в соответствии с изменениями социальных практик и новых цифровых технологий [4–6]. Второе направление – подход с точки зрения социокультурной концепции, через восприятие грамотности как социальной практики, социально обуслов-ленных и целенаправленных путей достижения своего [7; 8].

В рамках существующих научных исследований фактически отсутству-ет системно-синергетическое представление комплексной системы новой грамотности с выявлением ее интегрального лингвосоциокультурного ядра и ее базовых составляющих.

Межпредметный методологический инструментарий позволяет нам выработать свои подходы к проведению комплексного анализа в данной предметной сфере, в том числе применительно к изучению нормативности (языковой, социальной, лингвокультурной и др.) в отдельных сферах общения в цифровой среде – в сфере языка медиа.

Принимая новую грамотность как особую социальную практику, мы определили научный вектор исследования на стыке журналистики, психо- и социолингвистики и социальных практик, синергетики: анализ процессов создания, введения в обращение осмысленного контента «посредством зако-дированного текста внутри контекста при участии в дискурсе» [7].

Таким образом, основным объектом исследований становится Текст – энер-го-информационное проявление Коллективного Интеллекта. Пространство текстов является формализованным представлением явных знаний Коллек-тивного Интеллекта, совокупностью конкретных текстов различных типов как реализаций языковой системы. К базовым компонентам пространства текстов относятся: история, культура, социум. Исследовать текст (при таком подходе) означает научиться «читать» общество, как текст. Пространство интернета определило появление особой разновидности текста, с особым типом автора и специфической модальностью общения в сфере массовых коммуникаций – медиатекста (трансформации продолжаются).

52Лингвосоциокультурная грамотность моделируется с точки зрения ее

составляющих, то есть в конкретно-исторических условиях определенного социума с соответствующей языковой базой, например, при рассмотрении поликультурного образовательного пространства Института Пушкина.

Литература1. Богуславская В.В., Богуславский И.В. Медиатекст и хэштеги: цифровая

трансформация СМИ // Гуманитарный вектор. Филологические науки. Часть II. – Чита: ЗабГУ. – 2017. – №5. – С. 51-58.

2. Жукова А.Г., Ханова А.Г. Медиаграмотность в системе подготовки студентов-филологов (на примере профиля «прикладная филология»)// Ак-туальные вопросы теории и практики медиаобразования в педагогической сфере: Сб. тр.межд. форума «Медиаобразование в педагогической сфере: опыт и новые подходы к управлению». Москва, 16–17 марта 2017 г. – Москва: МГПУ, 2017. – С. 365–372.

3. Buckingham D. (1993) Towards new literacies, information technology, English and media education. The English and Media Magazine, Summer, pp. 20–25.

4. Leu D.J. (2001). Exploring literacy on the internet: Internet Project: Preparing students for new literacies in a global village. The Reading Teacher, 54(6), 568–572.

5. Leu D.J., Kinzer C.K., Coiro J.L., & Cammack D.W. (2004). Toward a theory of new literacies emerging from the Internet and other information and communication technologies. In R. B. Ruddell & N. J. Unrau (Eds.), Theoretical Models and Processes of Reading (5th ed.) (1570–1613). Newark, DE: International Reading Association.

6. Leu D.J., O’Byrne W.I., Zawilinski L., McVerry J.G., & Everett-Cacopardo H. (2009). Expanding the new literacies conversation. Educational Researcher, 38, 264-269.

7. Lankshear C., & Knobel M. (2006). New literacies: Everyday practices & classroom learning (2nd ed.). New York: Open University Press and McGraw Hill.

8. Gee J.P., & Hayes E.R. (2011) Language and Learning in the Digital Age. Routledge, New York, USA – 168 pp.

V.V. Boguslavskaya, A.G. ZhukovaMASS MEDIA TEXTS AS A TOOL FOR FORMING LINGUISTIC

SOCIOCULTURAL LITERACY IN THE SPACE OF FOREIGN CULTURE

Abstract: Linguistic sociocultural literacy is considered as the core of new literacy and is understood as a community activity of the digitalization age society. Mass media texts are a tool for the formation of the given competencies among foreign culture-bearers in the multicultural educational space.

Keywords: new literacy, linguistic sociocultural literacy, social practice, mass media texts, multicultural space.

53Н.Г. Брагина



ТЕМАТИЧЕСКИЙ КЛАССИФИКАТОР «РУССКАЯ ЛИНГВОКУЛЬТУРА В СОПОСТАВЛЕНИИ

С ДРУГИМИ ЛИНГВОКУЛЬТУРАМИ»: ПРИНЦИПЫ СОСТАВЛЕНИЯ

Аннотация: в докладе речь пойдет о принципах отбора единиц (тем) и разработке структуры словарной статьи для словаря нового типа, названного «Тематический классификатор: «Русская лингвокультура в сопоставлении с другими лингвокультурами»». Тематический классификатор выражает и обобщает некоторые представления, сложившиеся в русле межкультур-ной коммуникации. В нем акцентируется область культурно непрозрачных смыслов.

Ключевые слова: тематический классификатор, лингвокультура, тема.

Единицей классификатора выступает тема (вербальная или невербаль-ная), которая, являясь образцом для носителей «своей» лингвокультуры,

включает в себя элементы само собой разумеющегося знания. Само собой разумеющееся знание определяется как совокупность социокультурных смыслов, сформированных и закрепленных в данной лингвокультуре, пони-маемой как целостная система норм, правил, моделей поведения и т.д. Само собой разумеющееся знание, очевидное для представителей «своей» лингво-культуры, структурирует общее знание о мире и понимание его системных связей. У носителей другой лингвокультуры оно вызывает непонимание / недопонимание, и, как следствие – удивление. Спонтанная реакция удивле-ния, недоумения становится объектом внимательного изучения и описания. Непонимание / недопонимание может порождать неверные интерпретации и коммуникативные неудачи [1].

Затруднения могут быть: а) бытовыми (мелочи, подробности быта); б) поведенческими; в) жестовыми и мимическими; г) лингвистическими и т.д.

Все они рассматриваются как потенциальные темы для классификатора. Источниками для сбора и анализа тем служат: 1) письменные фиксации «удивления» в художественных, публицистических, философских текстах; 2) данные анкет; 3) свидетельства, дневники путешественников, размещенные в интернете; 4) дневниковые записи, письма, включающие самонаблюдения и некоторые другие материалы. Используются также результаты исследователь-ских работ, посвященных сопоставительному анализу разных лингвокультур.

Структурно тематический классификатор включает в себя следующие темы (здесь приводится фрагмент): 1. Лексические концепты, фразеологизмы;

542. Категория вежливости и единицы речевого этикета; 3. Модели речевого поведения; 4. Невербальная коммуникация; 5. Невербальный фон.

Каждая тема имеет свои выделенные зоны описания. Для словарной статьи, посвященной русским лексическим концептам, например, это предполагает описание: а) семантики; б) коннотаций; в) метафорической сочетаемости; г) включенности в разные дискурсивные практики; д) внутренней формы (в отдельных случаях). В классификаторе приводится толкование только того значения, понимание которого вызывает затруднение у представителя другой лингвокультуры (указывается какой именно) и / или которое имеет плохую переводимость. В отдельных случаях может также профилироваться область взаимного непонимания: что непонятно в русской лингвокультуре представителям других лингвокультур и что непонятно русским в другой лингвокультуре.

Единицы речевого этикета описываются по следующей модели: а) на-чальная реплика, б) ее значение, в) адресант, г) адресат, д) коммуникативная ситуация в целом (при необходимости), е) ответная реплика. Иными словами: Начальная и Ответная реплики; Кто говорит – Что говорит – Кому говорит (Где – Когда – Как – При каких обстоятельствах).

Каждая статья снабжается иллюстрациями. В конце дается список источни-ков (научная литература, анкетирование, интервью и т.д.), которые позволили выявить и описать культурную специфику данной темы.

Тематический классификатор предназначен не столько для воспроизводства лингвокультурных норм, сколько для их понимания. Его создание позволяет перейти на новый уровень обобщения в современных кросс-культурных исследованиях [2].

Литература1. Брагина Н.Г. Лексикон межкультурной коммуникации: межкультурный

диалог и «человек удивляющийся». // «Русский язык в формате 3D: лингви-стика, образование, культура». // Гл. ред. Гаспарян Г.Р. – Ереван. – Лингва, 2013. – С. 254–261.

2. Natalja Bragina, Olga Caspers Тематический классификатор лингвокуль-турных моделей и возможности его применения в преподавании русского языка и культуры. // Wiener Slawistischer Almanach (Принята к печати).

N.G. BraginaTHE IDEOGRAPHIC CLASSIFIER “RUSSIAN LINGUOCULTURE IN

COMPARISON WITH THE OTHER LINGUOCULTURES”: THE BASIC PRINCIPLES OF COMPILATION

Abstract: The report concerns the way the ideographic classifier “Russian linguoculture in comparison with the other linguocultures” could be compiled. The vocabulary, and the structure of its entry are under discussion. The ideographic classifier expresses and generalizes the ideas, which have been formed in the domain of the intercultural communication. It describes the culturally “opaque” meanings.

Keywords: ideographic classifier, linguoculture, topic.

55И.В. Бугаева

[email protected]доктор филологических наук, профессор Российского

государственного аграрного университета-МСХА им. К.А. Тимирязева, Москва, Россия

РЕКЛАМА В СВЕТЕ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Аннотация: исследование посвящено анализу невербальных компонентов рекламы и их роли в восприятии рекламного сообщения в условиях меж-культурной коммуникации.

Ключевые слова: реклама; вербальные и невербальные компоненты; межкультурная коммуникация.

Реклама представляет собой особый тип текста, который в научной литера-туре определяется как «креализованный», «поликодовый», «гибридный»,

«гетерогенный» и т.п.Реклама как поликодовый текст является особой формой коммуникации,

имеющей свои принципы передачи информации.Цель исследования – определить функцию невербальных компонентов

рекламы (изображения, иллюстрации, элементы фирменного стиля оформле-ния брендированных товаров) и оценить их роль в восприятии рекламного сообщения в условиях межкультурной коммуникации.

Для достижения поставленной цели проведен сравнительный контент-анализ российской и зарубежной печатной рекламы.

В рекламе наиболее ярко проявляется взаимодействие разных знаковых систем, что представляет особый интерес для исследователей.

Приезжая в другую страну, человек попадает не только в иную языковую среду, его окружает незнакомая городская среда с вывесками на незнакомом языке, баннеры, растяжки, объявления, реклама на транспорте, туристские карты с рекламными врезками, рекламные ролики по телевизору и т.п. Есте-ственно стремление человека что-то понять в окружающем ему пространстве.

Не зная языка, человек пропускает вербальную часть рекламы и кон-центрирует внимание на изображении. Для него невербальные элементы выступают не только как полноправные компоненты содержания, но стано-вятся основными носителями информации. Степень адекватности воспри-ятия рекламного сообщения в условиях межкультурной коммуникации при условии не владения или слабого владения иностранным языком зависит от нескольких факторов.

Во-первых, если рекламируются товары известных транснациональных брендов, то степень узнавания близка к абсолютной. Например, реклама торговых марок Danone, Mars, Procter&Gambel, Toyota, Suzuki, Mercedes, Honda, Siemens, Bosch, Coca Cola, Heinz, Chanel, Christian Dior, Max Mara,

56Zara, H&M, Louis Vuitton и т.п. Цифры и знак процента (%) поможет понять, что информируется о скидке на товары данной фирмы.

Во-вторых, если рекламируются товары местных национальных торговых марок, оценить содержание рекламного сообщения и степень адекватного восприятия сложнее. Если в рекламном поликодовом тексте есть изобра-жение рекламируемого товара, то минимальная информация реципиентом получена. В мировой практике нередко встречается композиция рекламного сообщения, состоящая из изображений людей (лицо бренда, рекламный ге-рой, бренд-амбассадор) и вербального текста. В таком случае неносителю языка абсолютно не понятно, что рекламируется, банк, страховое общество, социальная программа и т.п. Наличие логотипа и других элементов фирмен-ного стиля также оказывается семиотически и семантически нерелевантным.

Отметим еще один важный момент: наличие национально обусловленной трансформации рекламы мировых брендов. Несколько десятилетий назад вербальная часть рекламы мировых брендов переводилась на национальные языки стран, куда товар экспортировался, а графически-изобразительная часть оставалась неизменной, что оставляло ощущение у местных жителей чего-то чужеродного, неродного. Позднее рекламная политика мировых брендов изменилась: изобразительную часть рекламы стали адаптировать с учетом национального колорита. Это проявляется в выборе рекламных героев, элементов национальной истории и культуры. Например, в рекламе моющего средства Fairy в Румынии героями являются типичная румынская семья с характерным интерьером жилья. Сценарий видеоролика похож на аналогичную рекламу в России, но у русского человека остается ощущение чужеродности.

Интересные наблюдения сделаны в процессе анализа южно-корейской и китайской рекламы косметики и автомобилей. Содержание и способ пре-зентации рекламной информации напрямую зависит от того, ориентирована реклама на внутренний или на внешний рынок. Восточные специалисты тонко учитывают различия в ментальности азиатских и европейских народов.

Таким образом, современная реклама, включающая коды двух разных семиотических систем, представляет собой специфический неоднородный текст, в котором основное содержание передается с помощью вербальных и невербальных средств, находящихся в разном соотношении. В условиях межкультурной коммуникации существенно увеличивается значение невер-бальных компонентов, которые часто являются единственными носителями информации.

I.V. BugaevaADVERTISING IN THE ASPECT OF INTERCULTURAL COMMUNICATION

Abstract: the study focuses on the analysis of the nonverbal components of advertising and their role in the perception of advertising messages in terms of intercultural communication.

Keywords: advertising; verbal and non-verbal components; intercultural communication.

57В.Н. Бударкова

[email protected] директор школы развития и творчества для русских и иностранных

детей «Планета друзей», Владивосток, Россия

ОЦЕНКА ПАРАМЕТРОВ ОБЩЕНИЯ И РЕЧИ НАБЛЮДАЕМОГО АНГЛОЯЗЫЧНОГО РЕБЕНКА НА ОСНОВАНИИ ПРИНЦИПА СИСТЕМНОСТИ

Аннотация: в статье делается попытка системного описания особен-ностей англоязычного ребенка, воспитывающегося в бикультурной семье, интегрированного в русскоязычную обучающую среду на ранних этапах становления русского языка. Дан сопоставительный анализ грамматических и лексических особенностей речи ребенка на английском и русском языках.

Ключевые слова: бикультурная семья; принцип системности описания языка; ранний этап становления второго языка.

Принцип системности по Прохорову и Стернину [1] – описание всех составляющих коммуникативного акта как заданного образца.

Наблюдаемый нами ребенок, хотя и растет в семье с одним языком – ан-глийским (папа – из Англии), имеет русскоязычную маму (мама – из Москвы), что позволяет делать интересные предположения о его социокультурном статусе. При первичном знакомстве с ребенком вызвало удивление то, что ребенок ведет себя не в соответствии с ожиданиями. Далее мы подробно опишем действия ребенка, чтобы показать то, что показалось необычным.

В грамматике родного языка освоены основные синтаксические конструк-ции, вопросы о наименованиях предметов; даются развернутые сообщения на заданную тему. Словообразование представлено основными способами. Лексика представлена фактически всеми доступными для познания в данном возрасте тематическими группами, как базовыми, так и специфическими (разговор о мультфильмах, сказках).

Активно пользуется английским только при общении с мамой. В осталь-ных ситуациях ведет себя как ребенок-билингв: один взрослый, один язык. Разрешение перейти на родной язык не восприняла как сигнал перехода. Переход всякий раз сопровождался запросом о возможности данного речевого действия. При этом английская речь сводилась к минимуму с заменами на известные русские слова.

Наблюдения показали, что словарный запас оценочной лексики ограничен междометиями и лексемой «красивый», при этом на видеозаписях видно, что ребенок активно жестикулирует, передавая отношение к увиденному. Здесь прослеживается весь набор невербальных знаков, который есть в запасе у ре-бенка: канонические, например, прощание (взмах ладошкой, чтобы сказать,

58что принцесса уезжает) и неканонические – имитация раскрашивания (для передачи эмоций от яркой, выразительной картинки).

Особенности владения русским языком демонстрирует затрудненность грамматического конструирования речи. Ребенок номинируют много дис-кретных фрагментов изображения. В описаниях преобладают простые предложения, причем значительное место среди них занимают различные виды бытийных и номинативных конструкций. Функцию характеризации выполняют согласованные определения. Девочка уточняет качественный признака фрагмента изображения, его размер, положение в пространстве (русские дети не дают подробного описания).

Активная диалоговая коммуникация – на уровне продуцирования коротких высказываний с активной жестикуляционной заменой, выяснением нужного слова посредством вопроса «Это?» (с указанием на предмет) либо повтором незнакомого слова: «Хомьяк, это что?»; повторения простого неосложненного предложения вслед за преподавателем. Переход на родной язык только после запроса о возможности этот переход осуществить.

Жесты, мимика и предметные действия в рамках коллективного общения очень ограничены, уголки рта опущены, действия только в рамках задания. При сравнении с активным поведением корейских и русских детей ребенок производит впечатление закрытого и малоэмоционального (на основании видеонаблюдений в детском коллективе). При индивидуальном общении с педагогом ребенок вел себя активно, восполняя интонированием, мимикой, жестикуляцией лексико-грамматические пробелы. Как основные следует выделить запросные указательные жесты, сопровождающиеся вопросом «Это?», и наиболее интересную группу – способ действия, описание предмета через его использование (про корону – растопыренные пальчики на голове), указания на предметные характеристики «Как это!»).

Литература1. Прохоров Ю.Е., Стернин И.А. Русские: коммуникативное поведение. –

М.: Флинта, Наука, 2006. – 274 c.

V.N. BudarkovaASSESSMENT OF THE PARAMETERS OF COMMUNICATION AND

SPEECH OF THE OBSERVED ENGLISH-SPEAKING CHILD ON THE BASIS OF THE PRINCIPLE OF SYSTEMATIC

Abstract: In the article an attempt is made to systematically describe the features of an English-speaking child who is brought up in a bicultural family, and integrated into the Russian-speaking environment at the early stages of the Russian language development. A comparative analysis of grammatical and lexical features of a child’s speech in English and Russian is given.

Keywords: Bicultural family; the principle of systematic description of language; early stage of formation of a second language formation.

59Т.С. Веселовская

[email protected]кандидат филологических наук, Москва, Россия

САМООПИСАНИЕ НОСИТЕЛЯ РУССКОГО ЯЗЫКА В СИТУАЦИИ МЕЖКУЛЬТУРНОГО ОБЩЕНИЯ

Аннотация: доклад посвящен самоописанию, которое рассматривается как одна из современных методик в межкультурной коммуникации. Самоописа-ние (самонаблюдение) позволяет описывать особенности коммуникативной компетентности носителя (русского) языка в ситуации непосредственного межкультурного общения. Решается проблема целесообразности использо-вания субъективных реакций при изучении особенностей межкультурного общения.

Ключевые слова: самоописание; самонаблюдение; человек удивляющийся; коммуникативная компетентность, межкультурное общение.

Несмотря на значительное количество работ в области описания лингвос-пецифичных единиц русского языка, опыт межкультурного общения

временно присутствующих в другой лингвокультуре носителей русского языка не подвергается системному анализу и обобщению. Однако данные самонаблюдения вносят большой вклад в исследование особенностей непо-средственного межкультурного общения, вскрывают механизм протекания различных коммуникативных неудач, помогают найти наиболее эффективные способы их устранения, позволяют выявлять и оценивать некоторые факты языка и лингвокультуры как специфичные или универсальные (имеющие тенденцию к универсальности), а также – конкретизировать образ русского коммуниканта в иноязычной среде. В совокупности это позволяет в новом ракурсе описывать русский язык и лингвокультуру.

Количество носителей русского языка, временно включенных в контекст другой лингвокультуры, растет (командировки, стажировки, работа, учеба и др.). Необходимость привлечения материалов самонаблюдения при решении ряда вопросов в рамках межкультурной коммуникации кажется понятной на интуитивном уровне, что, однако, не отменяет важность аргументированно построенной теории. С одной стороны, есть потребность в разработке ал-горитма сбора интроспективных данных, а с другой – важно отдельно про-работать методику использования полученных материалов применительно к научным исследованиям обобщающего характера.

Основной формой сбора первичного фактического материала информан-тами, временно включенными в контекст иной лингвокультуры, является дневник самонаблюдения. Такой дневник представляет собой набор свободных неструктурированных текстов, в которых автор регулярно и максимально подробно фиксирует свои психолингвистические и лингвокогнитивные состояния и действия. Такой жанр позволяет зафиксировать коммуникатив-ные ситуации и сферы, в которых активизируется переход на другой способ кодирования информации, проследить этапы такого перехода. Например, активизируются специфичные социокультурные модели коммуникации: необходимость прямого запроса о месте коммуникантов в системе высший или (старший) – равный – низший или (младший). В корейской лингвокуль-

60туре вопросы о возрасте являются уместными, а в русской – нет (особенно в ситуации знакомства).

При самоописании центральное место занимает портрет информанта, так как это накладывает определенные рамки на материал, обозначает ракурс восприятия окружающей действительности. Представляется целесообразным применение модели участника межкультурного диалога – человека удивляю-щегося (в терминологии Н.Г. Брагиной [1]) для исследования особенностей межкультурного общения. Данная модель соотносится с определенным этнопсихолингвистическим типом локальной лингвокультуры [2, с. 99] (в нашем случае русской). Иными словами, коммуникант, участвующий в межкультурном общении, удивляется различным несоответствиям как типичный представитель русской лингвокультуры, оказавшийся в инокуль-туре. Это снимает большую степень субъективности и позволяет говорить о воспроизводимости полученных результатов.

Создание научно обоснованной классификации универсальных и специ-фичных единиц русского языка и лингвокультуры на фоне другой лингвокуль-туры (в нашем случае корейской) предполагает, что собранные с помощью самоописания материалы должны проходить несколько «фильтров верифи-кации»: отбор коммуникативно релевантных примеров, т.е. таких фактов языка и лингвокультуры, которые приводят к коммуникативным неудачам носителя русского языка в ситуации непосредственного межкультурного общения; сопоставление полученных данных с материалами, собранными другими исследователями с помощью других методик; анализ частотности и контекста употребления выявленных единиц.

Самоописание является новым и весьма перспективным направлением в рамках межкультурной коммуникации. Оно позволяет с другого ракурса взглянуть на непривычные вещи, с которыми сталкиваются коммуниканты, оказавшись в другой лингвокультуре. Становится возможным органично вписывать субъективные реакции в объективное научное знание.

Литература1. Брагина Н.Г. Лексикон межкультурной коммуникации: межкультурный

диалог и «человек удивляющийся» // «Русский язык в формате 3D: лингви-стика, образование, культура» // Гл. ред. Гаспарян Г.Р. – Ереван. – Лингва, 2013. – С. 254–261.

2. Антипов Г.А., Донских О.А., Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Текст как явление культуры. – Новосибирск, 1989. – 197 c.

T.S. VeselovskayaSELF-DESCRIPTION OF THE NATIVE RUSSIAN SPEAKER IN

INTERCULTURAL DIALOGUE

Abstract: the report is devoted to self-description, which is considered as one of the modern techniques in intercultural communication. Self-description (self-observation) allows to describe the features of communicative competence of the native (Russian) speaker in a situation of direct intercultural dialogue. The problem of expediency of using subjective reactions in studying the features of intercultural communication is being solved.

Keywords: self-description; self-observation; homo admirans; communicative competence; intercultural dialogue.

61Я.А. Волкова

[email protected]доктор филологичеких наук, профессор Российского университета

дружбы народов, Москва, Россия

МИМИЧЕСКИЙ СТЕРЕОТИП КАК КОМПОНЕНТ НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОЦЕПТУАЛИЗИАЦИИ ЗАВИСТИ В РУССКОЙ И АНГЛИЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ

Аннотация: в сопоставительном аспекте рассматривается вербализация мимического стереотипа зависти в русской и английской лингвокультурах. Делается вывод о наличии существенного сходства в репрезентации данного компонента концептуализации зависти в рассматриваемых лингвокультурах.

Ключевые слова: невербальная концептуализация; эмоциональный кон-цепт; мимический стереотип.

Выявление и изучение мимических стереотипов является важным аспектом изучения невербальной концептуализации эмоциональных состояний.

Систематизация языковых средств, описывающих невербальные проявления эмоциональных состояний, позволяет также выявить культурную специфику эмоциональных концептов.

Зависть (envy) представляет собой эмоционально-когнитивный ком-плекс преимущественно негативной оценки в обеих лингвокультурах, что подтверждается рядом исследований [1; 2; 4]. В отличие от мимического стереотипа гнева/ярости, который детально описан в научной литературе и, соответственно, хорошо отражен в языке, мимика зависти представляет собой недискретное явление. Когнитивный компонент зависти позволяет тщательно скрывать ее внешние проявления, что соответствует лингвокуль-турным нормам, данные проявления не одобряющим. Интерес представляет художественная репрезентация мимического стереотипа зависти, в которой преобладает эксплицитный способ описания: лицо сморщилось от зависти. В художественном описании «лица зависти» отсутствует четкая дифферен-циация мимических компонентов, что можно объяснить тем, что мелкие проявления зависти тщательно скрываются и мимикрируют под другие эмоциональные проявления, что не позволяет коммуникантам различать и, соответственно, обозначать их. Известно, что «острая» зависть в целом пере-живается как досада или злость на того, кто, по мнению завистника, добился незаслуженного успеха [3, с. 320], и именно этот факт объясняет сходство некоторых компонентов мимических стереотипов ненависти и зависти. Анализ описаний эмоциональных кинем лица в художественных текстах показал, что отражение эмоции зависти осуществляется однотипно. Мимический стереотип зависти в русской и английской лингвокультурах представлен дескрипцией следующих признаков: изменение цвета лица (побледнение или покраснение), сморщивание кожи лица, искажение черт лица, особый ― завистливый ― взгляд, а также завистливая улыбка, которая отличается от искренней, «на-

62стоящей» улыбки своей неестественностью ― «натянутостью»: побледнел / покраснел / позеленел от зависти; лицо буреет от зависти; завистливый взгляд / взгляд, полный зависти; смотреть с (тайной, тоскливой, злобной, светлой, явной, нескрываемой, бессильной, огромной, ревнивой) завистью; завистливо улыбнулся / ухмыльнулся / усмехнулся; с натянутой улыбкой зависти; pale / green / pea-green / black with envy, envious look / eyes / glances, a look of envy, (the green) mask of envy, (half) envious smile, etc.

Человек, не желающий демонстрировать свою зависть, пытается скрыть это от собеседника, опустив взгляд, начав чаще моргать, прикрыв / скосив / прищурив глаза: завистливо прищурила глаза, завистливо закатывали глазки, глаза завистливо косели. Примеры дескрипции данного признака не были обнаружены в англоязычном материале.

С невербальной концептуализацией зависти тесно связано представле-ние о дурном глазе или сглазе. Понятие «сглаз» / «дурной глаз» существует в различных культурах и требует изучения как отдельный лингвокультурный концепт.

Таким образом, мимический стереотип зависти в русской и английской лингвокультурах характеризуется значительным сходством и представлен описанием кинем глаз, лица и губ. Но психологическая теория зависти, утверждающая, что зависть не проявляет себя открыто, а «прячется» за другими эмоциями [5], позволяет предположить, что можно выделить как универсальные, так и культурно-обусловленные правила ее проявления, специфику функционирования и языкового отражения которых еще пред-стоит установить.

Литература1. Волкова Я.А. Деструктивное общение в когнитивно-дискурсивном

аспекте. Волгоград, 2014. – 324 с.2. Воркачев С.Г. Зависть и ревность: к семантическому представлению

моральных чувств в естественном языке // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 57 № 3. 1998. С. 39–45.

3. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. С.-Пт: Питер, 2001. 752 с. 4. Несветайлова И.В. «Зависть» и «ревность» как эмоциональные

концепты русской и английской лингвокультур: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2010. – 24 с.

5. Ninivaggi F.J. Envy Theory. Perspectives on the Psychology of Envy. Rowman and Littlefield Publishers, Inc. 2010. – 391 p.

Y.A. VolkovaFACIAL STEREOTYPE IN NONVERBAL CONCEPTUALIZATION OF

ENVY IN RUSSIAN AND ENGLISH LINGUOCULTURES

Abstract: in the comparative aspect, the verbalization of the facial stereotype of envy in Russian and English linguocultures is considered. It is concluded that there is a significant similarity in the language representation of this component in the linguocultures under consideration.

Keywords: nonverbal conceptualization; emotion concept; facial stereotype.

63Е.П. Воронко

[email protected]аспирант Московского педагогического университета, Москва, Россия

КУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ «АЛЬПЫ»

Аннотация: в данной работе речь идет об особенностях культурного кон-цепта швейцарцев «Альпы». Автор отмечает, каким способом в культурном концепте отражены ценности и особенности швейцарского менталитета.

Ключевые слова: лингвокультурология; культурный концепт; Швейцария; Альпы.

Предметом исследования является одна из актуальных проблем в лингво-культурологии – изучение картины мира через призму языка на примере

культурного концепта швейцарского народа «Альпы».Многие лингвисты, например, Ю.С. Степанов [4], А. Вежбицкая [1], Т.С.

Медведева [3], В.И. Карасик [2] проявляли большой интерес к взаимосвязи языковых единиц с национальной культурой, в частности, к исследованию концептов различных народов через призму лексического материала.

В достаточно новой науке лингвокультурологии подробно исследуются культурные концепты многих стран, например, России, Германии, Великоб-ритании, США и т.д., но культурные концепты швейцарского народа в XXI веке остаются недостаточно исследованными.

В докладе речь пойдет об особенностях швейцарской лингвокультуры, в частности, культурного концепта «Альпы».

Обширный объем лексем связан с обозначением процесса ведения сель-ского хозяйства. Выводить скот в горы (alpen) – традиционное занятие швей-царцев. Определенный период времени он находится на пастбищах в Альпах (Alpung). Скот выводится также в определенное время (Alpzeit). В честь возращения скота с гор проводятся праздники – Ӓlperchilbli и Ӓlperfest.

Альпы стали не просто местом проживания швейцарцев и ведения ими хозяйства. Альпийская территория стала символом качества и натураль-ности многих продуктов, которые здесь активно производятся. Например, широкую известность получил швейцарский альпийский сыр Alpkӓse. Как показал проведенный мною опрос, первая ассоциация с Альпами указывает на чистую, горную воду Schweizer BergWasser, что подтверждает высокое значение натуральности для швейцарцев.

В результате анализа лексики было также выявлено, что альпийский народ обладает музыкальными пристрастиями. Национальный инструмент Alphorn в сочетании с пением звукоподражания jodeln можно услышать во многих альпийских регионах. Такая техника пения появилась среди альпийских пастухов, которые перекликались во время выгула скота на вершинах Альп.

64Альпы давно стали местом отдыха как для самих швейцарцев, так и бо-

гатых туристов со всего мира. Для туристов построено большое количество горнолыжных курортов и организовано множество мероприятий, которые позволяют насладиться красотой Альп. Например, поездки на автобусе или специальном поезде, которые провозят по самым привлекательным местам горной местности Alpfahrt. В Альпийских регионах можно встретить Alpentaxi, такси, которое может доставить от железнодорожной станции до подножья гор. Туристы могут посетить известный в Швейцарии зоопарк Alpenzoo, насладиться растениями альпийских гор в музеях Botanischer Alpengarten Schynige Platte и Botanischer Alpengarten, посетить театры, которые находят-ся прямо в горах – Temporärer Theaterturm, William Tell’s Open Air Theater.

В результате анализа тематических групп было выявлено активное ис-пользование буквосочетания -alp, точнее 47 лексем, где концепт -alp прояв-ляет себя в роли определяющего слова. Например, способ название жителей alpine Bevӧlkerung, в ходе анализа было выявлен даже способ обозначение пожилого мужчины, который всю жизнь прожил в Альпах Ӓlpӧhi, название зданий Alpgebӓude, улиц Alpstrassen, регионов Alpsiedlung.

Итак, рассмотрев репрезентацию культурного концепта Alpen на лек-сическом уровне, можно выявить следующие концептуальные признаки: «качество и натуральность», «отдых», «образ жизни», «ведение сельского хозяйства». Во время изучения лексики ярко проявляются культурные концеп-ты швейцарцев, в которых заключены значимые идеи и основные ценности, и в которых видны особенности швейцарского менталитета.

Литература1. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов

[Текст] / А. Вежбицкая. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 288 с.2. Карасик В.И. 1996 - Культурные доминанты в языке // Языковая

личность: культурные концепты. Волгоград-Архангельск. 1996.3. Медведева Т. С. Ключевые концепты немецкой лингвокультуры:

монография / Т. С. Медведева, М. В. Опарин, Д. И. Медведева; под ред. Т. И. Зелениной. – Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2011. – 160 с.

4. Степанов Ю.С. 1997 - Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997. – 824 с.

E.P. VoronkoCULTURAL CONCEPT “THE ALPS”

Abstract: This article is about the cultural concept of the Swiss «Alps.» The author notes how the cultural concept reflects the values and characteristics of the Swiss mentality.

Keywords: cultural linguistics; cultural concept; Switzerland; the Alps.

65Н.К. Гаспарян

[email protected]аспирант Балтийского федерального университета им. И. Канта,

Калининград, Россия

РЕАЛИЗАЦИЯ ДОМИНАНТЫ «СВОЙ-ЧУЖОЙ» В РУССКОЙ И АРМЯНСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ

(НА МАТЕРИАЛЕ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК С КОНЦЕПТОМ «РОДИНА»)

Аннотация: в данной статье представлены результаты лингвокультуроло-гического анализа русских и армянских пословиц и поговорок с компонентом «родина», в которых реализуется смысловая оппозиция «свой – чужой». Анализ паремий демонстрирует имеющиеся сходства и различия в русской и армянской культурах.

Ключевые слова: родина; лингвокультурология; русский язык, армянский язык; пословицы и поговорки.

Национально-культурная специфика концепта «родина» особенно ярко проявляется при сопоставлении русского языка с другими языками.

И пословицы могут являться ярким примером восприятия понятия «родина» разными лингвокультурами.

И в русском, и в армянском языках на образном уровне сильно выраже-на эмоциональная оценка своей земли как высшей ценности для человека. Учитывая то, что основу познания мира человеком составляет сравнение, наряду с ценностью должна существовать и антиценность. В данном случае подобным антиподом «родины» является «чужбина» и ее различные интер-претации: «чужая сторона», «за морем» и так далее. Рассмотрим следующие пословицы: «За морем веселье, да чужое, а у нас и горе, да свое»; «Своя печаль чужой радости дороже»; «Своя ноша не тянет, свой дым глаз не ест»; «За морем теплее, а у нас светлее». Здесь отражается личностное восприятие «своего» пространства, противопоставленное «чужбине». Смы-словая доминанта «противопоставление своего и чужого» основывается на универсальной оппозиции, которая, по мнению Ю.С. Степанова, «является константой культуры и представляет собой один из главных концептов вся-кого коллективного, массового, народного, национального мироощущения» [4, с. 472].

Когда человек уезжает куда-то далеко, он всегда вспоминает и ностальги-рует по родным местам. Ностальгия согласно С.Р. Габдуллиной «представ-ляет собой мучительные воспоминания о родных местах, о близких людях,

66о родном язык, о самом воздухе разных городов, тяга к этим местам» [1, с. 15]. Особенно ярко в русской культуре категория ностальгии и тоски по Родине выражается в таком феномене как «русское зарубежье», возникшее вследствие эмиграции русских поэтов и писателей после революции 1917 года. Подобная тоска по Родине находит отражение не только в поэтическом творчестве писателей XX века, но и в сложившихся пословицах и поговор-ках: «Живёшь на стороне, а своё село всё на уме». В пословице «И кости по родине плачут» отражается предание, согласно которому в могилах на чужбине слышен вой костей.

Чужая сторона издавна ассоциировалась с чем-то незнакомым, оттого и враждебным. Объяснить подобное отношение можно человеческой приро-дой и присущими ей инстинктами. «Чужой» всегда воспринимается с некой опасностью и вызывает повышенную тревогу: «Чужая сторона и без ветра сушит, и без зимы знобит»; «На чужой стороне и весна не красна»; «Чуж-бинка не по шерсти гладит»; «На чужбине, словно в домовине, – и одиноко, и немо».

Таким образом, в русских пословицах и поговорках наблюдается про-тивопоставление «своего» с положительной коннотацией, а «чужого» с от-рицательной.

Иначе обстоит дело с доминантой «свой–чужой» в армянской лингво-культуре. «Чужбина» в армянском мировосприятии не всегда ассоциируется с чем-то враждебным. Вынужденное переселение в другие города и страны заставляло армян мириться с подобным положением и извлекать из этого пользу.

У армян есть пословица: (Сердце пандухта всегда обращено к родине). Для более глубокого понимания данной пословицы необходимо знание такого феномена, существующего только в армянской культуре, как пандухт. (пандухт) – ски-талец, результат постоянно повторяющихся переселений армянского народа, начиная с 6 века. Как в пословицах и поговорках, так и в песнях пандухта отражается любовь к потерянной Родине, которой он был лишен, изнуряющая тоска по родным землям.

В какой-то мере образ пандухта и его песни можно сопоставить с предста-вителями «русского зарубежья», потерявшими свою Родину. В их поэтических текстах так же, как и в песнях пандухта отразились скорбь и горечь утраты родной земли, вынужденное пребывание на чужой стороне.

Так как вследствие всех гонений и скитаний армянского народа, им при-ходилось жить в других странах, сложилась пословица:

(В каком народе живёшь, того обычая и держись). Армяне всегда чтили и уважали традиции другого народа в знак благодарности за оказанное госте-приимство и возможность мирного сосуществования. Находясь на чужбине,

67армяне не только сохраняли свое самобытное наследие, язык и религию, но при этом обогащали разнообразную историю, промышленность и культуру той страны, где им приходилось жить.

Но как бы хорошо армянину не было на другой, «чужой» земле, его сердце всегда принадлежит его Армении:

(По всему миру странствовал, но рай в своей родине нашел). Подводя итог, можно сказать, что и в русских, и в армянских паремиях

концепт «Родина» предстает как высшая ценность. А «Чужбина» у армян в отличие от русских не всегда ассоциируется с антиценностью.

Литература1. Габдуллина С.Р. Концепт ДОМ/РОДИНА и его словесное воплощение

в индивидуальном стиле М. Цветаевой и поэзии русского зарубежья первой волны: Автореф. дис. .канд. филол. наук. М., 2004. 24 с.

2. Даль В.И. Пословицы, поговорки и прибаутки русского народа. В 2 т. Т.1. / В.И Даль. – СПб.: Литера: ВИАН, 1997. – 416 с.

3. Малхасянц С. Армянский толковый словарь. В 4 т. Т 1. [Электронный ресурс] / С. Малхасянц // Ереван.: Государственное издательство Армянской СССР, 1944 – 608 с. URL: http://www.nayiri.com (дата обращения: 24.10.2017)

4. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт иссле-дования. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. – 824 с.

N.K. GasparianEXECUTION OF THE DOMINANT «FRIEND OR FOE» IN RUSSIAN AND ARMENIAN LINGUACULTURES (ON THE MATERIAL OF

PROVERBS AND SAYINGS WITH THE CONCEPT OF «FATHERLAND»)

Abstract: This article presents the results of linguacultural analysis of proverbs and sayings in Russian and Armenian languages with a component of the «Fatherland», in which is realized the «friend or foe» semantic opposition. The analysis of proverbs demonstrates the similarities and differences in the Russian and Armenian cultures.

Keywords: Fatherland; linguaculturology; Russian language; Armenian language; proverbs; sayings.

68В.В. Герасимова

[email protected]ассистент кафедры РКИ подготовительного факультета

Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

КОММУНИКАТИВНЫЕ НЕУДАЧИ, ОБУСЛОВЛЕННЫЕ УПОТРЕБЛЕНИЕМ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ

(НА МАТЕРИАЛЕ СЕМЕЙНОГО ОБЩЕНИЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ РУССКОЙ И ДРУГИХ

ЛИНГВОКУЛЬТУР)

Аннотация: В докладе рассматриваются коммуникативные неудачи в се-мейном общении представителей русской и других лингвокультур, вызванные употреблением фразеологических единиц.

Ключевые слова: межнациональные пары и семьи, семейное общение, коммуникативная неудача, фразеологические единицы.

Как известно, языковая картина мира есть проявление не только язы-ковой, но и познавательной деятельности индивида, обусловленной

такими факторами как географическое положение, история, культура и др. [3, с. 31]. Эти факторы приводят к моделированию и закреплению опре-делённой системы знания, образующую культуру конкретного народа [6, с. 51]. Представители межнациональных пар и семей – носители русской и других лингвокультур – в процессе общения сталкиваются с трудностями, вызванными лингвокультурными различиями, которые могут приводить к коммуникативным неудачам (далее – КН).

Вслед за О.П. Ермаковой и Е.А. Земской КН мы трактуем как «полное или частичное непонимание высказывания партнером по коммуникации, то есть неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего» [1, с. 31]. Понятно, что КН невозможно избежать в повседневном общении даже представителей одной лингвокультуры. Для представителей же межнациональных пар КН и сбои являются неотъемле-мой частью их совместной жизни. Отметим, что КН здесь могут возникать не только в силу лингвокультурных различий, но и из-за различия возраста, образования, индивидуальных особенностей и т.д. [2].

Фразеологизмы являются культурно-специфическими единицами, которые в силу своего асистемного характера трудны для усвоения даже носителями языка, не говоря уже об инофонах. Поэтому их неверное использование нередко становится причиной коммуникативных неудач. Материалом для

69анализа послужили записи интервью с представителями русской лингво-культуры, которые являются членами межкультурных пар и семей. Общение в этих семьях (парах) осуществляется в том числе на русском языке, партнер-инофон в той или иной мере владеет русским языком.

Приведем несколько примеров. Русско-немецкая пара. Русская девушка, мужчина – немец. 1. Девушка: «Как-то раз, когда я болела, он мне сказал: «У тебя лица

нет». Это меня рассмешило. Он не понял, почему мне смешно».КН обусловлена неверным употреблением фразеологизма на тебе лица

нет, имеющего значение ‘кто-либо очень изменился в лице: побледнел, осунулся (от болезни, боли, страха и т. п.)’ [7]. Партнер-инофон правильно выбирает единицу, понимает ее семантику, но искажает грамматическую структуру ФЕ, что вызывает непроизвольный смех партнерши и обиду со стороны говорящего.

2. Девушка: «Смотрели программу новостей по Первому каналу. Все, что говорили о Европе, о мигрантах, об Украине, о возрождении фашизма, он назвал «русской пропагандой», по сути, так оно и есть, но я сказала, что «Дыма без огня не бывает», ведь должна быть где-то отправная точка всей этой пропаганды. Он не понял, что я на самом деле имела в виду, сказал, что «огонь не видел».

Представителями русской лингвокультуры поговорка Дыма без огня не бывает используется в значении ‘что-то происходит не без причины’ [4]. Девушка хотела заставить партнера задуматься о том, что «русская пропаганда» имеет под собой реальную почву. Однако мужчина не понял метафорического смысла, интерпретировав фразу буквально: в новостях не шла речь ни о каком огне, пожаре и т.д.

Русско-румынская пара. Девушка – русская, мужчина – румын. Девушка: «Однажды было непонимание с «делать вид». У нас это оз-

начает «притворяться». Однажды он мне сказал: «Ты делаешь вид умной девушки». Я обиделась. А он хотел сказать «имеешь вид», то есть «выгля-дишь умной». Что услышала я – не надо объяснять».

Данная КН связана с употреблением партнером-инофоном устойчивого сочетания без учета его семантики. Причиной этого явилось смешение вы-ражений делать вид и иметь вид (‘выглядеть’). Делать вид в русском языке имеет значение ‘создавать видимость чего-л.’ и содержит негативную оценку [5]. Как видим, мужчина, желая сделать девушке комплимент, сказал ей, что она всего лишь притворяется умной, что было воспринято как оскорбление.

В докладе рассматриваются эти и другие случаи коммуникативных неудач, связанные с использованием устойчивых единиц. Наш анализ показывает, что КН могут быть обусловлены искажением партнёрами-инофонами форм фразеологических единиц русского языка, их буквальной интерпретацией, незнанием семантики данных выражений, смешением схожих фразеологиз-мов и т.д. Отметим, что похожие нарушения могут вызывать разные реакции

70партнеров в зависимости от степени серьезности возникающих при этом «искаженных» смыслов.

Литература1. Ермакова О.Н., Земская Е.А. К построению типологии коммуникативных

неудач (на материале естественного русского диалога) // Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект. М., 1993. 345 с.

2. Жельвис В.И. Обнимитесь миллионы! Очерки об особенностях на-циональных культур и характеров. Ярославль: Издательское бюро «ВНД», 2016. 256 с.

3. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. Изд. 3. М.: КомКнига, 2006. 128 с.

4. Михельсон М.И. Большой толково-фразеологический словарь. Т. 1–2. Изд.: ETS Publishing house, 2004. 2208 с.

5. Мокиенко В.М., Никитина Т. Г. Большой словарь русских поговорок. – М: Олма Медиа Групп, 2007. 784 с.

6. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. Изд. 5-е. М.: Издательство ЛКИ, 2008. 224 с.

7. Фёдоров А.И. Фразеологический словарь русского литературного языка. М.: Астрель: АСТ, 2008. 828 с.

V.V. GerasimovaCOMMUNICATIVE FAILURES DUE TO THE USE

OF PHRASEOLOGICAL UNITS (ON THE MATERIAL OF FAMILY INTERCULTURAL COMMUNICATION)

Abstract: the article is devoted to communicative failures in the family dialog between representatives of Russian and other linguistic cultures, caused by idioms, proverbs or fixed combinations. It is stressed that the using of this linguistic elements can lead to misunderstanding between the partners.

Keywords: intercultural families and couples; communicative failure; idioms; proverbs; fixed combinations.

71Я.А. Гончарова

[email protected]аспирант кафедры языкознания, русской филологии, литературного

и журналистского мастерства Пятигорского государственного университета, Пятигорск, Россия

КАПРИЙСКИЙ ТЕКСТ В ПАРАДИГМЕ «РУССКОГО МИФА ОБ ИТАЛИИ»

Аннотация: данная статья посвящена проблемам исследования совре-менного каприйского текста русской литературы в рамках так называемого «русского мифа об Италии», формирование которого приходится на первую треть XIX в., а точнее, на эпоху романтизма в отечественной словесности.

Ключевые слова: каприйский текст; архетип; миф об Италии.

Так называемый «русский миф об Италии» имеет глубокие корни в россий-ской культуре и ментальности, с одной стороны, основываясь на обще-

европейском литературном образе Италии, с другой стороны. Он находится в непосредственной зависимости от специфики российско-итальянских культурных связей, имеющих многовековую историю. Современное состо-яние итальянского текста русской литературы позволяет нам говорить как о наличии общих типологических сходств, так и об особенностях локальных текстов в рамках общеитальянского.

Выход сборника «Очарованный остров (Новые сказки об Италии)» ко-торый был представлен публике в 2014 г. в связи со столетним юбилеем «прецедентных» «Сказок об Италии» А.М. Горького, позволяет нам говорить о развитии и функционировании каприйского текста в современной русской литературе. В сборник вошли произведения видных современных русских писателей, а сам опыт его создания можно рассматривать как своеобраз-ную попытку переосмыслить и дополнить, а кое-где опровергнуть каноны каприйского текста.

Так как русский «миф о Капри» генетически связан с общеитальянским мифом, отдельного внимания заслуживает эпиграф ко вступительной статье к сборнику, взятый из Е.А. Баратынского: «Везувий, Колизей, грот Капри, храм Петра / Имел ты на устах от утра до утра…»[3, с. 5]. С одной стороны, подобный выбор цитаты может быть не более чем своеобразной «данью ува-жения» тому архетипическому образу Италии в русской литературе, культуре и ментальности, что обрел свои конкретные очертания именно в эпоху поэзии романтизма. С другой стороны, само стихотворение «К дядьке-итальянцу» дает нам пример соединения «многослойных» текстов и разных векторов восприятия: перед нами возникает «живой образ Италии», привитый рус-скому поэту его итальянским гувернером. На этот образ накладываются не-посредственные переживания, полученные во время путешествия по стране, наконец, в стихотворении параллельно с образом Италии разворачивается образ России. Исследовательница Татьяна Цивьян в анализе последнего стихотворения Е.А. Баратынского задается следующими вопросами: «Кем увидена предстающая перед нами Италия, ее уроженцем или русским? К это-му прибавляется и ТР (текст России – Я.Г.), но кем увиденной России, ее

72уроженцем или иностранцем? Не есть ли и то, и другое отражение в чужом зеркале?» [4].

Таким образом, уже в XIX в. мы наблюдаем трансформацию образа Италии, а значит и вектор развития итальянского текста. И образ Италии, и сам итальянский текст находятся в прямой зависимости от позиции, опыта, культурного контекста автора. Более того, подобным эпиграфом сразу же обозначается модус изображения Капри, который необходимо учитывать читателю в дальнейшем – в XXI в. все приезжающие на Капри были с ним знакомы, как и с Италией, не только по прецедентным текстам художественной литературы, но и благодаря СМИ, турагентствам, рекламе – коммерческим текстам, функционирующим именно по законам архетипа Италии, сложив-шегося еще в XIX в. Эти мифологические основы образа Италии, подробно проанализированные в исследовании О.С. Крюковой «Архетипический образ Италии в русской литературе XIX века» [2], сформировались в поэзии, художественной, дневниковой, эпистолярной и очерковой прозе XIX в. На протяжении указанного периода с условно-литературным образом Италии, в первую очередь, под влиянием философии романтизма, начинают связывать такие мотивы, как архетипический мотив земного рая и мотив неудержимого стремления, даже бегства в Италию, которые во второй половине XIX в. замещаются мотивами разочарования в Италии, крушения мечты. В Сере-бряном веке в связи с усиленными поисками эстетического идеала и духов-ной родины, образ Италии возникает как воплощение мотива утраты рая, что вписывается в общий контекст предапокалиптического мироощущения эпохи. Исследовательница итальянского текста в русской культуре Патриция Деотто приходит тому же выводу: «Русская культура создала особый образ Италии, в который не входит категория времени, и в диалоге с итальянской культурой она не стремится к приобретению новой информации, а пытается найти те признаки, которые подтверждали бы уже созданный образ духовной родины» [1].

Литература1. Деотто П. Контекст итальянского текста в русской литературе ХIХ-начала

XX века. URL: www.patriziadeotto.it/articoli/kontekst.doc (дата обращения: 21.01.2017). 2. Крюкова О.С. Архетипический образ Италии в русской литературе XIX

века: Дис. … д-р. филол. наук: 10.01.01. Москва. 2007. 3. Очарованный остров. Новые сказки об Италии: сборник / Составитель

Г. Киселев. – Москва: АСТ CORPUS. 2014. 304 с.4. Цивьян Т. «Образ Италии» и «образ России» в последнем стихотворении

Баратынского // Русско-Итальянский Архив. Составители Даниэла Рицци и Андрей Шишкин. Dipartimento di Scienze Filologiche e Storiche. Trento. 1997 URL: http://az.lib.ru/b/baratynskij_e_a/text_0130-1.shtml (дата обращения: 20.09.2017).

Y.A. GoncharovaCAPRIAN TEXT IN THE PARADIGM OF «RUSSIAN MYTH OF ITALY»

Abstract: this article is devoted to the problems of contemporary Caprian text of Russian literature within so called «Russian myth of Italy», formed at the beginning of the XIX century,which is the period of romanticism in Russian literature.

Keywords: Caprian text; archetype; myth of Italy.

73Е.М. Гриднева[email protected]

студентка 2 курса магистратуры, Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», Школа лингвистики,


ЛЕКСИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ

АСПЕКТЫ

Heritage speaker is a sequential or simultaneous bilingual whose dominant language is the main language of the community where the speaker lives

while the weaker language is the language of the minority or mainly of his parents and / or relatives or caretakers in general. As heritage speakers acquire the weaker language via parents or caretakers, we need to determine the baseline that constitutes their input [1, p. 261], [2, p. 310], [3, p. 372], [5, p. 10]. In the current study the baseline speakers are people who moved into the USA in 1980–1990 from Russia, aged 37–47 years old. The Heritage Russian speakers are their children aged 6–17 years old who were born and live in non-Russian speaking community. Generally they use Russian in families and learn it with their parents and/or attend language classes.

The main goal of this research is to investigate the heritage speakers’ level of linguo-cultural development. In order to reach this goal, we examine their knowledge of non-compositional expressions (idioms) (NCE hereinafter). As knowledge of NCE reflects the culture of the speaker which he or she belongs to, this knowledge is informative with respect to the question of whether heritage speakers share the same linguistic culture as its parents or follow the culture of the major speaking community [4, p. 1660].

The study has two parts. In the first part, they watched a cartoon (1,5 minute) and were asked to describe what they saw.

This strategy helped to show some very common features of heritage speakers: English filler words and sounds using, simple clauses, code switching in pronunciation of some sounds etc.

The second part is ‘riddles’. In other words, the participants should guess NCE by explanation or picture associated with NCE. Firstly, by testing native speakers of different age there were found which NCE are the most popular, famous and used by them. Consequently, there are two lists: one for the easy guessing NCE and another for more difficult ones. For the first group of NCE we used explanations only while for the second we used explanations and pictures associated with NCE. By using these we tested parents and children whether they know it or not. There were three variants of answer:

1. Speaker recognises by himself, knows, understands NCE (only by explanation) – 2 points;

742. Speaker does not recognise by himself, but knows, understands NCE (only

after giving the answer) – 1 point;3. Speaker does not recognise, know, understand NCE (after explanation and

giving the answer) – 0 points.

These graphs show parents’ and children’s average answers (points from 0 to 2) (y-axis) depending on the particular NCE (x-axis).

The results show that the majority of parents know and recognise all NCE while their children actually don’t know them at all. Using pictures and explanation made the process of guessing for parents much faster and more useful: all NCE were recognised and it took them approximately half a minute for recognition with picture and 1,5–2 minutes with only explanation. Additionally, in some cases pictures helped children to recognise the word, however, still the majority of children did not know NCE even with pictures and answer.

Литература:1. Benmamoun E., Montrul S., Polinsky M. Defining an “ideal” heritage

speaker: Theoretical and methodological challenges Reply to peer commentaries. // Theoretical Linguistics. – 2013. – Т. 39. – №. 3-4. – С. 259–294.

2. Polinsky M. Reanalysis in adult heritage language. // Studies in Second Language Acquisition. – 2011. – Т. 33. – №. 2. – С. 305–328.

3. Polinsky M., Kagan O. Heritage languages: In the ‘wild’and in the classroom. // Language and Linguistics Compass. – 2007. – Т. 1. – №. 5. – С. 368–395.

4. Titone D. A., Connine C. M. On the compositional and noncompositional nature of idiomatic expressions. // Journal of pragmatics. – 1999. – Т. 31. – №. 12. – С. 1655–1674.

5. Выренкова А. С., Полинская М. С., Рахилина Е. В. Грамматика ошибок и грамматика конструкций:«эритажный»(«унаследованный») русский язык. // Вопросы языкознания. – 2014. №. 3. – С. 3–19.

E. M. GridnevaLEXICAL KNOWLEDGE IN HERITAGE RUSSIAN: LINGUISTIC AND

CULTURAL ASPECTS

Abstract: this study examines the knowledge of non-compositional expressions (idioms) of Heritage Russian speakers. We present the results of interviews and experiments conducted in immigrant families and targeting both parents (first-generation immigrants) and their children (heritage speakers).

Keywords: heritage linguistics; bilingualism; Heritage Russian language; linguoculturology; non-compositional expressions

75А.Х. Гусева

[email protected]кандидат педагогических наук, доцент Российского государственного

гуманитарного университета, Москва, Россия

ЭЛЕКТРОННЫЕ РЕСУРСЫ ПЕРЕВОДЧИКА КАК СРЕДСТВО ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ

МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ: ДИДАКТИКА В НОВОЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ПАРАДИГМЕ

Аннотация: публикация посвящена структуре и контенту дисциплины «Электронные ресурсы переводчика», а также системе интерактивных заданий профессионального цикла двухуровневой системы высшего образования. Анализируется практика внедрения мультимедийных средств обучения в процесс преподавания перевода.

Ключевые слова: электронные ресурсы; информационные технологии; перевод; лексикографическая база данных; комбинаторная лингвистика.

Необходимым требованием информационного общества XXI века явля-ется переход от линейной системы представления «готовых знаний»

к развитию навыков самостоятельного творческого познания с применением широкого спектра информационных ресурсов и образовательных продуктов. Современное образовательное пространство выдвигает одну из главных педа-гогических задач – формирование у будущих профессиональных переводчиков умения критического отбора, переработки и интерпретации информации. В данном контексте иностранный язык является не только необходимым для практического владения предметом, но и междисциплинарным инструментом и эффективным средством познания. Интегрирующим звеном получения и креативной переработки информации выступают компьютерные техно-логии – инструмент, необходимый и лингвисту, и филологу в практический деятельности.

В соответствии с вышеизложенным в настоящее время в Российском государственном гуманитарном университете разработана новая образова-тельная парадигма, включающая в основные образовательные программы высшего образования профильные дисциплины, исследующие применение информационных технологий. Например, дисциплина «Электронные ресурсы переводчика» (далее – «ЭРП») является основным модулем для направлений «Перевод и переводоведние» и «Лингвистика», и, в то же время, для направ-лений «Филология» и «Иностранные языки» позволяет изучить основные концепции и сформировать у студентов профессиональные компетенции для работы с лексикографическими базами данных (ЛБД) и глоссариями.

76Дисциплина «ЭРП» рассматривается как прикладная ввиду наличия в пра-

ктическом модуле индивидуальных заданий, составленных преподавателем в различном программном обеспечении и мотивирующих студентов к акти-визации познавательной и креативной деятельности. Занятия проводятся по принципу совмещенных тематических блоков: первый раздел посвящен теории, второй – практической отработке изучаемой темы. Данная концепция позволяет «сократить время, затрачиваемое студентами на самостоятельную техническую работу и обеспечивает результативность обучения и соблюде-ние сроков освоения программы. Последовательность разделов обусловлена необходимостью освоения как теоретических знаний, так и приобретения практических навыков в процессе проведения аудиторных занятий по про-грамме дисциплины» [3, с. 21].

Предметом изучения «ЭРП» является текст. Согласно концепции текста И.Р. Гальперина «текст представляет собой некое образование, возникшее, существующее и развивающееся в письменном варианте литературного языка. Только в этом варианте расчлененность текста < > выявляется как результат сознательной обработки языкового выражения» [2, с. 68]. В кон-тексте образовательного модуля «ЭРП» предпереводческий анализ текста в свете приведенной концепции включает определение его лексических, грамматических и структурно-композиционных особенностей; отбор ЛЕ, ГЕ СЕ и ФЕ, нуждающихся в комментировании; разработку глоссария, ЛБД; создание ББД (библиографических баз данных). В этой связи следует упо-мянуть, что с позиции компьютерной лексикографии, являющейся одним из практических модулей «ЭРП», студенты исследуют «динамику слова в языке в определенный исторический период» [4, с. 389], составляя, таким образом, ЛБД динамического типа, содержащие «лексические разряды и группы, ко-торые наиболее активно функционируют и формируют языковое сознание современников» [5, с. 6].

Комбинаторная лингвистика также является основополагающей дисци-плиной для профессиональной деятельности переводчика и вторым базовым модулем «ЭРП». С одной стороны, комбинаторика в языкознании понимается как «свойство единиц языка и соответствующих им единиц речи вступать в синтагматические отношения, то есть в отношения сочетаемости» [1, с. 24]. С другой, изначально являясь дисциплиной фундаментальной математики, комбинаторика предполагает структурирование целого и его частей с помо-щью различных приемов комбинирования. Мы предлагаем рассматривать комбинаторику как методику обработки гипертекста и структурирования ЛБД.

Знание содержания дисциплины проверяется несколькими способами, сре-ди которых в качестве итоговой аттестации отметим интерактивные задания, выполнение которых требует опоры на составленные на интерактивных лек-циях конспекты-организаторы (разработка ЛБД и ББД, предредактирование, интерредактирование и постредактирование гипертекста с использованием ЛО и ЛБД в ПО OpenOffice.org 3.2 и MSOfficeXP, компаративный анализ тек-

77ста и языковых пар при статистическом переводе, перевод и редактирование иноязычного аудио-материала в видео-редакторе Camtasia Studio 3, и проч.).

В заключение следует отметить, что электронные ресурсы переводчика должны использоваться лишь в комплексе с традиционными источниками информации, в первую очередь, образовательной литературой. Интернет рассматривается в данной образовательной парадигме как один из наибо-лее перспективных средств обеспечения межкультурного взаимодействия, сотрудничества и информационного обмена, что обусловлено концептуаль-но новыми факторами образовательного процесса – как индивидуального, внеаудиторного, так и коллективного, аудиторного.

Литература1. Влавацкая М.В. Теоретические проблемы комбинаторной лингвистики.

Лексикология. Лексикография: монография / М.В. Влавацкая. – Новосибирск: НГТУ, 2011. – 508 с. [Электронный ресурс] URL: http://publish.nstu.ru/catalog (дата обращения: 18.11.2017).

2. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. Се-рия «Лингвистическое наследие XX века». Изд-е 6-е./ И.Р. Гальперин. – М.: Издательство ЛКИ, 2008. – 144 с.

3. Гусева А.Х. Информационные технологии в филологии: рабочая про-грамма дисциплины: направление 45.03.01 «Филология»: профиль «При-кладная филология (иностранные языки)»/ Минобрнауки России, ФГБОУ ВО РГГУ, Ин-т филологии и истории, Каф. теории и практики перевода; [отв. ред. Н. И. Рейнгольд]. – М.: РГГУ, 2016. – 59 с. [Электронный ресурс]URL: http://elib.lib.rsuh.ru/elib/000009877 (дата обращения: 21.11.2017)

4. Жданов Е.А. Лексикографическая фиксация неологизмов в словарях разных типов // Вестн. Нижегород. ун-та им. Н.И. Лобачевского. – 2012. – № 3 (1). – С. 388-392.

5. Толковый словарь современного русского языка: Языковые изменения конца XX столетия / Рос. акад. наук. Ин-т лингв. исслед.; под ред. Г.Н. Скля-ревской. – М.: Астрель: АСТ, 2001. – 894 с.

A. H. GusevaELECTRONIC RESOURCES FOR TRANSLATOR AS A MEANSOF PROFESSIONAL INTER-CULTURAL COMMUNICATION:

DIDACTICS IN A NEW EDUCATIONAL PARADIGM

Abstract: the publication is devoted to the structure and content of the discipline «Electronic resources for translator», as well as to the system of interactive tasks of the professional cycle of a two-level HE system. The practice of introducing multimedia learning tools into the teaching of translation is analyzed.

Keywords: electronic resources; information technologies; translation; lexicographical database; combinatorial linguistics.

78О.А. Гусева

[email protected]кандидат филологических наук, доцент кафедры лексикологии

английского языка факультета английского языка Московского государственного лингвистического университета, Москва, Россия

ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СМЕХА В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ

Аннотация: работа посвящена изучению языкового представления смы-словой области «смех» в английском и русском языках. Анализу подверглись глаголы, репрезентирующие данное содержание в обоих языках. Исследование показало, что кроме семантических различий, необходимо выявить различия в функционировании данных единиц в коммуникации.

Ключевые слова: смех; семантика; языковая репрезентация; глагол.

Изучение номенклатуры и семантики языковых единиц, обозначающих смех в английском и русском языках, представляет несомненный ин-

терес, поскольку именно при сопоставительном анализе наиболее выпукло проступают отличительные черты соответствующих языков и культур. Сама проблема состава языковых единиц, репрезентирующих данное содержание, является достаточно сложной.

Определение смеха многопланово: это и психофизическая реакция, харак-теризующаяся звуковыми параметрами, связанная с эмоциями или душевным состоянием субъекта, это и элемент невербальной коммуникации.

В связи с этим номенклатура единиц включает как и несомненные лексе-мы, так и периферийные единицы, в той или иной степени связанные с пе-редачей данного содержания. Единицы, относящиеся к периферии данной области, и в русском, и в английском языке в меньшей степени соответствуют психофизической (в частности, звуковой) характеристике данной реакции и в большей степени обладают коммуникативным потенциалом.

Предварительное исследование позволяет предполагать, что номен-клатура стилистически нейтральных наименований различных видов сме-ха в английском языке несколько шире, чем в русском языке, но область сниженной лексики уступает русской. В английском языке центральными единицами, репрезентирующими данное содержание, с большей степенью вероятности являются laugh, chuckle, giggle, cackle, а в русском – смеяться, хохотать, хихикать.

Анализ дефиниций английских глаголов позволил выявить несколько признаков, по которым можно сравнить эти глаголы: громкость, продолжи-тельность и дискретность, эмоция/манера, коммуникативная оценка, контроль.

79Для каждого типа смеха вырисовывается свой набор компонентов значения, например: giggle – ‘тихий, продолжительный, повторяющийся, нервный / возбужденный / изумленный, глупый, неконтролируемый’.

Применяя аналогичную методику, при рассмотрении дефиниций трех глаголов (смеяться, хохотать, хихикать) можно также выделить несколько опорных точек, по которым данные глаголы можно сравнить. Глагол смеяться, как и глагол laugh, является ключевым для построения толкований остальных синонимов, однако палитра компонентов значений не очень широка в отли-чие от английского языка. Можно выделить такие параметры, как громкость и эмоция / манера, например: хихикать – ‘смеяться тихо, исподтишка, со злорадством’; хохотать – ‘смеяться громко, раскатисто’ [2].

Остальные оттенки значений передаются через разговорную лексику (например, гоготать, зубоскалить, ржать и т.д.), при помощи словообразова-тельных элементов (например, посмеиваться, расхохотаться и т.д.), а также путем формирования словосочетаний различной степени устойчивости (например, смеяться до упаду, давиться со смеху и т.д.) [1].

Изучение данных лексических единиц в связи с функционированием обо-значаемых ими элементов невербальной коммуникации – это особый аспект, который в отличие от таких элементов как паузы и жесты, практически не разработан. Использование смеха носителями русской и англосаксонской культур демонстрирует определенные различия, что отражается в текстах и представляет значительные трудности для перевода.

Литература1. Словари, энциклопедии и справочники https://slovar.cc [Электронный

ресурс] – Режим доступа: https://slovar.cc, свободный. – Загл. с экрана. 2. Общий толковый словарь русского языка http://tolkslovar.ru [Элек-

тронный ресурс] – Режим доступа: http://tolkslovar.ru, свободный. – Загл. с экрана.

O.A. GusevaLAUGHTER IN ENGLISH AND RUSSIAN

Abstract: the current research is dedicated to the study of the semantic sphere of laughter in English and Russian. The items under analysis are the verbs representing this notion in both languages. The results show that not only should the semantic differences be taken into account, but also the differences in the functioning of these verbs in the process of communication.

Keywords: laughter; semantics; language representation; verb.

80А.Г. Дворникова

[email protected]магистрант Государственного института русского языка

им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

А. Г. Жукова[email protected]

кандидат филологических наук, доцент, зав. кафедрой русской словесности и межкультурной коммуникации Государственного


РЕЧЕВОЙ КОНТЕНТ РОССИЙСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ ТЕЛЕМАГАЗИНОВ:

ОБЩЕЕ И КУЛЬТУРНО СПЕЦИФИЧЕСКОЕАннотация: в статье рассматривается особенности телепродаж в амери-

канской и российской лингвокультурах.Ключевые слова: лингвокультурная специфика; реклама; телепродажи;

телемагазин.

Роль телевизионной рекламы как области манипулятивного воздействия в современном обществе чрезвычайно велика. Благодаря синхронной визу-

альной и аудиальной репрезентации, телевидение интенсивно воздействует на органы чувств, так что объект воздействия начинает воспринимать «телевизи-онную картинку» как автономную действительность [3, с. 116]. В настоящей работе рассматривается такой рекламный формат, как телемагазин, который использует возможности телевидения не просто для продвижения, но именно для продажи товаров. Специфику этого формата составляют длительность «продажных» роликов, посвященных какому-то одному товару (до 15 минут), гораздо более широкие возможности для подробной демонстрации товара, и – главное – возможность заказа товара прямо во время телеэфира (то есть прямого взаимодействия между покупателем и продавцом).

Формат телемагазина появился в США в 70-е гг. прошлого века, затем распространившись по всему миру. В России ТВ-шопинг появился в начале 90-х и вначале российские телемагазины транслировали заранее записанные зарубежные видеоролики. Со временем телемагазины стали производить собственный телепродукт, ориентированный на российского потребителя, Понятно, что речевой контент российского «магазина на диване» не может не обладать определенной лингвокультурной спецификой по сравнению с прототипом.

Сопоставительный анализ эфиров телемагазина американского и россий-ского производства позволяет констатировать значительное сходство между ними: подробная визуальная презентация потребительских свойств товара, тесное сопряжение убеждения с суггестией и манипулятивными приемами воздействия (восхищенный комментарий телеведущих-продавцов, обеща-ние скидок и бонусов, утверждения о том, что продаваемый товар быстро заканчивается и т.д.).

81Тем не менее, в выборе аргументов и воздействующих средств, в рече-

вом поведении ведущих наблюдаются существенные различия. Например, ведущие телемагазинов в России постоянно используют такие слова как европейский, американский, а также любые отсылки к тому, что данный товар уже зарекомендовал себя в Европе или Америке: Вот этот узор, кстати, сейчас очень модный, вот я недавно было в ГУМе, Ларис, и ты знаешь, очень многие изделия от ведущих европейских домов моды сделаны именно в такой фактуре. В американских же эфирах ведущие подчеркивают местное про-исхождение товара, обращая внимание на то, что продукция американских/канадских производителей отличается качеством и пользуется спросом на мировом рынке: Generally this makeup has long been known throughout the whole world, not only at America, but also Asia.

Говоря о выразительных средствах, нужно упомянуть диминутивы. В рус-ском языке они представлены очень широко, образуются при помощи многих формантов и от разных основ. В речи российских ведущих диминутивы выполняют целый ряд прагматических функций, таких как установление неформальных отношений с адресатом, эвфемизация, выражение положи-тельной оценки, «повышенная вежливость» и др.: Покупайте эти сапожки и не мерзните, наши красотулечки; Рукавчик достаточно широкий, пройдут даже полненькие ручки; Посмотрите, подкладочка... все здесь говорит об уровне изготовления! и т. д. (см. об этом [1]). В американских эфирах дими-нутивы – это прежде всего имена собственные, используемые ведущими при обращении ведущих друг к другу: This is the main hit of 2015, Samy, I remember when this fine fur first appeared on our TV channel which was a rush.

В докладе рассматривается ряд других явлений, демонстрирующих раз-личия в дискурсе американских и российских телемагазинов. В частности, делается вывод о том, что в целом средств «сближения» с адресатом, инти-мизации общения в российских эфирах наблюдается гораздо больше, чем в американских, что обусловлено особенностями русской лингвокультуры.

Литература1. Жукова А.Г. «Продажные» медиа как зона ортологического риска

// Учимся говорить по-русски. Речь электронных СМИ в контексте медиа-стилистики: коллективная монография / под ред. Е.Л. Вартановой. М.: Фак. Журн., 2016. С.75–84.

2. Кожемякин Е.А., Красикова Т.Р. Этот товар говорит сам за себя: кон-струирование медиареальности в телемагазине// Научные ведомости. Серия гуманитарные науки. №7 (256). Выпуск 33. – Белгород, 2017. С.106–113

3. Штерн Л.В, Эль-Ансари А.И., Кофлан Э.Т. Маркетинговые каналы. Пер. с англ. М.: «Вильямс», 2002. 624 с.

A.G. Dvornikova, A.G. ZhukovaTHE SPEECH CONTENT OF THE TELEMARKETING

IN THE LINGVOCULTURAL ASPECT

Abstract: in the article the specificity of telemarketing and its features in American and Russian cultures.

Keywords: linguistic and cultural specificity of telebridge; telemarketer.

82Н.П. Делева

кандидат филологических наук, главный ассистент кафедры русского языка Софийского университета им. Св. Кл. Охридского, София, Болгария

С.С. Войславовамагистрант Государственного института русского языка

им. А.С. Пушкина Москва, Россия

ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С КОМПОНЕНТОМ МЕЧТА/МЕЧТА В РУССКОЙ И БОЛГАРСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ

Аннотация: в докладе исследованы кросс-культурные особенности рус-ских и болгарских фразеологизмов на материале тематической группы фразеологизмов с опорным компонентом мечта / мечта. Материал получен в результате сплошной выборки из одноязычных и двуязычных русских и болгарских словарей.

Ключевые слова: фразеологизмы; мечта; русский язык; болгарский язык.

Взаимодействие языка и культуры находит отражение, в частности, во фразеологических единицах.

Фразеология и фразеологизмы понимаются нами в соответствии с опреде-лением В.Н. Телия, по мнению которой, к фразеологизмам, помимо собственно идиом, относятся: устойчивые словосочетания, пословицы, поговорки, кли-шированные высказывания [8, с. 132]. Многие ученыe [7; 3; 6; 4] отмечают, что в них находит отражение умение носителей языка представлять сложные конструкты в виде образов. Они исследуют не только отношение к фразе-ологизмам как к элементам языковой системы, а отношение как к знакам языка культуры, отражающим особенности картины мира и особенности менталитета народа.

Фразеологизмы представляют большой интерес в процессе обучения иностранному языку, но в то же самое время вызывают большие трудности для понимания и перевода.

Сопоставительные работы вносят свой вклад в работах из области межкуль-турной коммуникации. С помощью сопоставительного анализа выявляются универсальные и культурно специфические особенности анализируемых фразеологических единиц в данных языках.

Наблюдению подвергаются фразеологизмы русского и болгарского языков, содержащие в себе семантический компонент мечта, например: хрустальная мечта, ананасы в шампанском; витать в облаках; Аленький цветочек. Мате-риал для сравнения взят из одноязычных и двуязычных русских и болгарских словарей, также из национальных корпусов русского и болгарского языков.

83Объектом анализа являются фразеологизмы близкородственных языков, а именно русского и болгарского. Близкое родство предполагает возникновение определенных трудностей, возникающих в результате интерференции, а это повышает необходимость детального тщательного рассмотрения специфики этого типа языковых единиц.

Предполагается на материале фразеологизмов двух близкородственных языков обсудить как трудности в процессе обучения болгар русскому языку, так и возможности культурного комментария по следующим релевантным признакам: сравнительно-сопоставительное описание культурных коннота-ций, метафорических моделей (образная семантика), разных дискурсивных практик и форм включенности в них описываемых единиц.

Литература1. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка. Вопросы языкоз-

нания, 1995, №1.2. Брагина Н.Г. Фрагмент лингвокультурологического лексикона (ба-

зовые понятия). В: Фразеология в контексте культуры. М.: Языки русской культуры. 1999. С. 131–138.

3. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство леккиси и прагматики. М., Языки славянской культуры. 2001.

4. Георгиева С. Русская фразеология в зеркале болгарского языка. – С.: 2011.

5. Левицкий А.Э. Концепты СОН и МЕЧТА в восточнославянских и западногерманских лингвокультурах. В: Лингвокультурология: перспек-тивные направления. Луганск, 2013. С. 502-523.

6. Ничева Кети. Българска фразеология. – С.: Наука и изкуство, 19947. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический

и литературологический аспекты. – М.: Языки русской культуры, 1996.8. Телия В.Н. Лингвистический энциклопедический словарь. – М.:

1990

N.P. Deleva, S.S. VoyslavovaPHRASEOLOGISMS WITH COMPONENT DREAM IN RUSSIAN

AND BULGARIAN LINGVOCULTUROLOGY

Abstract: the report explores cross-cultural characteristics of Russian and Bulgarian phraseological units on the basis of a thematic group of idioms with a reference to the component of the dream. The result of analysing material is a detailed analysis of monolingual and bilingual Russian and Bulgarian dictionaries.

Keywords: phraseological; dream; Russian; Bulgarian.

84R. B. Johnson

[email protected] доктор наук, профессор кафедры лидерства, Университета Индиана

Веслиан, Марион, США

S.L. [email protected]

кандидат социологических наук, руководитель исследовательского центра «Эпос», Любляна, Словения

D. Mirza-Grisco [email protected]

координатор проектов исследования культурного интеллекта, Яссы, Румыния

ADAPTATION OF CULTURAL INTELLIGENCE SCALE IN THE POST-SOCIALIST COUNTRIES: UKRAINE-

MOLDOVA AND SLOVENIA-SERBIA

Abstract: this research offers an empirical example of cross-cultural transferability of the Cultural Intelligence Scale (CQS). The authors discuss the focus group approach of adapting the cultural intelligence scale in Central and Eastern Europe, taking into consideration different cultural nuances across geographical lines. The research project is based on the case of the CQS application in four post socialist countries: Ukraine, Republic of Moldova, Slovenia and Serbia. In each of the four countries the same methodology was applied in an attempt to adjust the CQ scale locally.

Keywords: cross-cultural instrument adaptation; cultural intelligence; focus group.

1. The purpose of the study is to analyze the cross-cultural aspects of cross-cultural research instruments adaptation, through the application of the cultural

intelligence scale (CQS) [1, 2] in four post-socialist countries: Ukraine, Republic of Moldova, Slovenia and Serbia (two former USSR and two former Yugoslavia republics). The adaptation process included forward and back translations of the original CQ tool and organization of eight regional focus groups with the locals. The goal of the focus groups was to explore the perceptions and understanding of the CQ tool concepts by the regional populations [3]. Even though the CQS has been tested in 98 countries, there are few studies which examine transferability of cultural intelligence concepts in former socialist countries [4]. In cross-cultural research it is essential to take into consideration how other cultures interpret

85and view concepts and questions, since it has a direct impact on the answers of respondents and empirical findings [5].

2. The methodology of this stage of the cultural intelligence research is based on the focus group approach. CQS was first forward and back translated by a team of professionals and translated versions were used during the focus group for the assessment and discussion of the scale in each country [6]. For the purposes of transferability and continuity, a very rigorous focus group implementation protocol was developed by the research project team leads. The protocol was used for the training of the moderators in each country. The protocol guidelines included the approach of sample selection, conducting the focus group, preparation of the expert observers’ team, and post focus group expert debriefing. The moderators of the focus groups were professionals from the respective countries which were trained by the researchers on the purpose of the study, peculiarities of the CQ instrument and the focus group approach in this particular research project. Post FG debriefing sessions were organized with all the observers and the moderator after each focus group in order to ensure a holistic cross-cultural reflection on the field work [7,8]. In each country two focus groups were organized (total eight field events) in different regions within each country. Participants were asked to review the 20 cultural intelligence (CQ) scale items, clarifying terminology questions and providing their own definitions of cultural intelligence, and reflecting on the use of wording, concepts and terms in their own language (Ukrainian, Romanian, Slovene, Serbian).

3. The richness of data collected through the focus group methodology in the four countries represents a strong foundation for the cultural intelligence instrument adaptability assessment worldwide. Two key groups of findings can be divided into content and methodology: 1) Research content related: Identification of country-specific perceptions of cultural intelligence; identification of local population drivers and barriers of successful cross-cultural interaction; identification of specific perceptions of the concepts used in the CQS items based on the language and socio-historical context of the country; 2) Methodology related: limitations of the original instrument were identified in each of the four countries; wording that in the instrument’s original language could be addressed and adjusted for each country; identification of tendencies across the four countries, concerning the understanding of the cultural intelligence scale items and the cognitive challenges faced by participants related to certain concepts and terms.

Литература1. Ang, S., & Van Dyne, L. (2008). Conceptualization of cultural intelligence:2. Definition, distinctiveness, and nomological network. In S. Ang &

L. Van Dyne (Eds.), Handbook of cultural intelligence: Theory, measurement, and application (pp. 3–15). Armonk, NY: M.E. Sharpe, Inc.

3. Barnes J., Buko S., Johnson B., & Kostenko N. (2012, October) Through the looking glass: Do Western Leadership Assessments work in cross-cultural contexts. Paper presented at the 14th Annual International Leadership Association Global

86Conference “Leadership Across the Great Divides: Bridging Cultures, Contexts, and Complexities,” Denver, Colorado, USA.

4. Barnes J., Buko S., Johnson B., (2013, October) The transferability of cultural intelligence theory in Ukraine. Paper presented at the 15th Annual International Leadership Association Global Conference «Leadership for Local and Global Resilience: The Challenges of a Shifting Planet,» Montreal, Canada.

5. Bostjancic E., Belak U., Johnson B. (2016, December). Using focus group method for adaptation of the Cultural Intelligence Scale in Slovenia. Paper presented at the international psychological conference “Rostoharjevi dnevi”, Ljubljana, Slovenia, EU.

6. Johnson B., Buko S., Mirza-Grisco D. (2016) Cultural intelligence implications for management and leadership: applying the cultural intelligence scale in Eastern Europe (Ukraine and Moldova). Proceedings of the IV international conference STRATEGICA: Opportunities and risks in the business environments. 20-21 October, 2016 in Bucharest. SNSPA Publishing. pp. 691–702

7. Johnson, R.B. & Buko, S. (2013) Cultural Intelligence Scale (CQS): testing cross-cultural transferability of CQS in Ukraine. Study of Changing Societies: Comparative and Interdisciplinary Focus. 4(10)

8. Van Dyne, L., Ang, S., & Koh, C. (2008). Development and validation of the CQS: The cultural intelligence scale. In S. Ang & L. Van Dyne (Eds.), Handbook of cultural intelligence: Theory, measurement, and application (pp. 16–38). Armonk, NY: M.E. Sharpe, Inc.

9. Костенко Н., Скокова Л., Тестирование шкалы культурной компетен-тности (CQS): украинская аудитория // Социология: теория, методы, маркетинг. – 2012. – №4. – С.159–184.

Р. Б. Джонсон, C.Л. Буко, Д. Мирза-ГрискоАДАПТАЦИЯ ШКАЛЫ КУЛЬТУРНОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ

В ПОСТ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ: УКРАИНА-МОЛДОВА И СЛОВЕНИЯ-СЕРБИЯ

Аннотация: учитывая полисемантичность концепта и неоднозначность его перевода на украинский, румынский, словенский и сербский языки, а также специфику восприятия жителями этих стран других культур, их установок на межкультурное взаимодействие, целесообразно было адаптировать инстру-мент (CQS – Шкала культурного интеллекта) для адекватного применения в репрезентативных опросах. С этой целью группой ученых осуществлено качественное социологическое исследование: восемь фокус-групп. Резуль-таты исследования позволили описать общую картину восприятия шкалы культурного интеллекта на основании реакций участников на опросник и последующее его обсуждение, а также выявить барьеры в восприятии и понимании вопросов CQS участниками фокус-групп, особенности их установок на межкультурное взаимодействию в четырех странах.

Ключевые слова: адаптация кросс-культурных инструментов; культурный интеллект; фокус-группа.

87Петер Дойчман

[email protected]доктор филологических наук, профессор Кафедры славистики

Зальцбургского университета, Зальцбург, Австрия

«КОММУНИКАЦИЯ», «КУЛЬТУРА» И «ОБЩЕСТВО» В ТЕОРИИ СИСТЕМ НИКЛАСА ЛУМАНА

Аннотация: статья дает краткое введение в теорию систем, которую разработал немецкий социолог-теоретик Никлас Луман в течение последних трех десятилетий ХХ века. Теория систем исходит из того, что основная база любой социальной системы – коммуникация, но при этом коммуникации на отдельных естественных языках не уделяется существенное внимание. Соответственно также «культура» не входит в список центральных понятий этой теории. Преимущества и недостатки этого «отсутствия» обсуждаются в статье.

Ключевые слова: теория систем Никласа Лумана; теория культуры; теория коммуникации.

Культурология и межкультурная коммуникация исходят из того, что существуют разные культуры, что культура обусловливает поведение

людей, в том числе и речевое, а также что культура является решающим фактором в коммуникации. С этим, кажется, нельзя не согласиться. Однако необходимо с осторожностью относиться к всеохватному размаху поня-тия «культуры» как основы человеческого поведения. Ведь само понятие «культура» подразумевает определенную целостность и системность, что, в свою очередь, предполагает границы и размежевание, в то время как эти границы культур часто оказываются произвольными / необязательными. Традиционное определение лингвокультуры часто критикуют, исходя из того, что оно не в достаточной мере учитывает внутреннюю разнородность лингвокультуры, а также потому что транскультурные явления не получают должного внимания.

Как известно, речь о культуре заводилась тогда, когда люди начинали понимать, что помимо их образа жизни существует целый ряд других воз-можностей. Она сопровождает открытие новых континентов и усиленный контакт с чужими обычаями и традициями. Столкновения с другими народами происходили, разумеется, и раньше. Но тогда наблюдаемые различия трак-товались другим способом: как «чужое», как «кощунство», как «языческое». Только в новое время появляется идея равноправия и условности всех культур [3, c. 16]. С этой точки зрения всякое явление – духовное или материальное – можно рассматривать как (про-)явление культуры, а значит и учитывать иные

88возможности реализации данного явления. При таком сравнительном подходе невольно теряется «наивный» взгляд на явление (например, представления о том, как обращаться к предкам или к потустороннему миру, вдруг выглядят условными и необязательными).

Прежде чем сравнивать явления в разных культурах, можно задать во-прос, что является основным звеном общества и культуры, то есть начать с составных частей, а не «обобщенно»: если брать как составную часть социума «коммуникацию», а не «знак» или «личность», тогда уже не столь важно, принадлежат ли люди к одной и той же семиосфере, владеют ли они одним и тем же языком (и в какой степени). «Коммуникация» отодвигает язык и культуру на задний план, ибо она может осуществляться и вопреки пред-ставлениям участников о коммуникации (например, один считает, что другой его недопонял; однако поскольку другой продолжает коммуникацию, она все же имеет место). Естественные языки со своей долгой эволюцией, конечно, существенно облегчают коммуникацию, но они не являются единственными коммуникативными средствами. Это особенно очевидно в настоящее время, в котором коммуникация осуществляется глобально, в мировом обществе.

Цель доклада – представить основные идеи концепции немецкого социо-лога и теоретика культуры Никласа Лумана, работы которого уже в большом числе переведены на русский язык [1; 2]. Главный вопрос при этом: почему «культура» не входит в теорию социальных систем? Чем замещается этот понятийный пробел в теории и что достигается таким нестандартным реше-нием? Пока можно лишь указать на то, что исключение понятия культуры освобождает теорию от ориентации на прошлое: не знакомство с традициями способствует коммуникации и взаимопониманию, но открытость будущему и терпеливость при взаимодействии с партнерами по коммуникации.

Второй момент размышлений связан не только с отсутствием понятия культуры в теории систем, но также с главной темой конференции. Прежде чем глобализация стала обсуждаемым явлением в современном научном дискурсе, Луман писал о «мировом обществе» как наиболее широкой рамке «коммуникации» на свете. В целом, этим понятием обозначается то обстоя-тельство, что отдельные социальные системы влияют друг на друга в такой мере, что невозможно описать их функционирование только в рамках границ одной лингвокультуры (например, социальная подсистема «наука» давно оперирует в мировом обществе, а то обстоятельство, что научная коммуника-ция происходит как на английском, так и на многих других языках, является показателем, что система науки оперирует в международном контексте, различая при этом только истинные от неистинных научных высказываний, вне зависимости от того, на каком языке они сформулированы; только лишь сфера распространения в значительной мере зависит от того, на каком языке научные высказывания сообщаются). Но какое место тогда занимают отдель-ные естественные языки в «мировом обществе» по Луману?

89Литература1. Луман, Н. Социальные системы. Очерк общей теории. Под ред. Н. А.

Головина. Пер. с нем. И. Д. Газиева. СПб: Наука 2007, 641 с.2. Луман, Н. Введение в системную теорию. Под ред. Д. Беккера. Пер.

с нем. К. Тимофеевой. М.: Логос 2007, 359 с.3. Luhmann und die Kulturtheorie. Под ред. G. Burkhart и G. Runkel.

Frankfurt/M.: Suhrkamp 2004, 289 c.

Peter Deutschmann„COMMUNICATION“, „CULTURE“ ANA „SOCIETY“

IN NIKLAS LUHMAN’S SYSTEMS THEORY

Annotation: the paper gives a short introduction into Niklas Luhmann’s Theory of Systems, which has been configurated over a period of 30 years at the end of the 20-th century. The Theory of Systems with application to society takes “communication“ as its basic conceptual unit, but it does not pay much attention to ordinary language. Consequently, also “culture“ does not figure prominently in theory. The benefits and the weak points of this theoretical decision will be discussed in relation to the issue of international communication.

Keywords: Niklas Luhmann’s systems theory; theory of culture; theory of communication.

90О.В. Евтушенко

[email protected]доктор филологических наук, профессор Московского

государственного лингвистического университета, Москва, Россия

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КОГНИТИВНЫХ И ПРАГМАТИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ ПРИ ПЕРЕВОДЕ

Аннотация: в докладе рассматриваются динамические процессы, приво-дящие к принятию переводческих решений, которые не отвечают принципу эквивалентности перевода оригиналу. Анализ базируется на новейших достижениях в области когнитивной науки, психолингвистики и лингво-культурологии.

Ключевые слова: перевод; эквивалентность; речемыслительные операции; фоновые знания; коммуникативный контекст.

Доклад посвящен анализу речемыслительных процессов, приводящих к принятию переводчиком решений, которые не отвечают принципу экви-

валентности перевода оригиналу. Рассматриваются ситуации вынужденного и инициативного нарушения этого принципа.

Описываются когнитивные механизмы, включающиеся при вынужден-ном нарушении принципа эквивалентности. В частности, рассматривается перевод номинации Rocket Man, использованной Д. Трампом для указания на корейского лидера Ким Чен Ына в выступлении на 72-й сессии Генеральной ассамблеи ООН. При декодировании языковых инноваций переводчик, в за-висимости от его личностных особенностей, может фокусировать внимание на референте, сигнификате или номинате. В первом случае он «просеивает» смысловые компоненты, составляющие сигнификат переводимой номинации через фильтр знаний о референте: лидер КНДР – это человек, который отдает приказы о запуске баллистических ракет. На переводчика могут в этот момент повлиять и визуальные образы: Ким Чен Ын часто появляется на телеэкране в окружении генералов-ракетчиков. Это позволяет включить референт в экс-тенсионал категории ракетчик [3]. Такого рода речемыслительную операцию мы называем категоризацией [1, с. 28]. Учитывается также возможность влияния прагматических оснований на принятие решения – выбор слова ракетчик минимизирует негативную оценочность прозвища, что важно для политкорректного переводчика ООН. При фокусировке внимания на сигнификате может происходить метафорическое отождествление: человек-ракета [4]. Это речемыслительная операция метафоризации. Образность, гиперболичность такого перевода, узуальный характер словообразовательной модели сделала его востребованным СМИ. Наконец, фокусировка на номи-нате позволяет переводчику вспомнить контексты употребления языковой единицы. Актуализируются фоновые знания: песня Элтона Джона «Rocket Man» о сгоревшем в полете космонавте или вдохновивший ее создателей

91одноименный рассказ Рэя Брэдбери. В этом случае выбирается перевод космонавт-самоубийца [2]. Приложение добавляется переводчиком с опо-рой на контекст речи Д. Трампа – выполняет миссию по уничтожению себя и своего режима [3] – и на финал рассказа Рэя Брэдбери. Пересечение двух возможных миров срабатывает как двойная аргументация в пользу выбора приложения. Правда, обозначение космонавт-самоубийца заключает в себе несоответствие между референтом и категорией, к которой его относят (про-изведена речемыслительная операция категориального смещения [1, с. 33]). При отсутствии у адресата фоновых знаний такой перевод воспринимается как комический.

Инициативные нарушения – это сознательное добавление, сокращение или подмена переводчиком части информации. Такого рода вмешательство в оригинальный текст может быть продиктовано политическим фоном, на-циональными речеповеденческими табу, стереотипами, желанием оправдать ожидания адресата, требованиями жанра, а чаще совокупностью названных факторов.

Делается вывод о необходимости комплексного изучения динамических процессов, приводящих к принятию переводческого решения, с привлече-нием новейших знаний из области когнитивной науки, психолингвистики и лингвокультурологии.

Литература1. Евтушенко О.В., Ба Юйсинь Типология речемыслительных опера-

ций, лежащих в основе словотворчества // Вестник Московского государ-ственного лингвистического университета. 2016. Вып. 17 (756). С. 26–38. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.vestnik-mslu.ru/Vest-2016/Vestnik_17_756_indd.pdf.

2. Помощники Трампа просили его не оскорблять Ким Чен Ына на ГА ООН // Интерфакс. 23.09.2017. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.interfax.ru/world/580253.

3. Речь Дональда Трампа на 72-й сессии Генассамблеи ООН. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=quLr5dKUWlM.

4. Трамп заявил, что «полностью уничтожит» Северную Корею. Это объ-явление войны? // Комсомольская правда. 19.09.2017. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.kp.ru/daily/26733/3760432/

O.V. EvtushenkoINTERACTION OF COGNITIVE AND PRAGMATIC FACTORS

AT THE TRANSLATION

Abstract: the report considers dynamic processes leading to the adoption of translation decisions that do not meet the principle of equivalence of the translation to the original. The analysis is based on the latest achievements in the field of cognitive science, psycholinguistics and linguocultural studies.

Keywords: translation; equivalence; cognitive operations; background knowledge; communicative context.

92Е.А. Ежова

[email protected]кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка для гуманитарных дисциплин Департамента иностранных языков Национального исследовательского университета «Высшая школа

экономики», Москва, Россия

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ МЕТАФОРА КАК ТРАНСКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН

Аннотация: доклад посвящен проблеме понимания и межличностной коммуникации в современных поликультурных условиях. Выдвигается тезис о необходимости задействовать ассоциативное мышление собеседника для эффективного общения. С этой целью предлагается использовать транскуль-турные контуры, состоящие из концептуальных метафор.

Ключевые слова: понимание; транскультура; ассоциативное мышление; концептуальная метафора; транскультурный контур.

Межличностная коммуникация в современных условиях происходит в новой эклектической социальной реальности. Мы живем в поликультурном

пространстве, где коммуникация в принципе межкультурна. На формиро-вание нашего языкового паспорта влияет не только страна проживания, но и возраст, пол, профессия, наша интернет-активность, цели коммуникации, уровень владения иностранными языками. Поэтому даже жителям одной станы, членам одной семьи, формально говорящим на одном языке, может быть достаточно сложно общаться друг с другом в силу различного куль-турно-языкового опыта.

Кроме того, современная коммуникация строится на транскультурном полилоге, в основе которого — интерференция культур. Отсутствует моноцен-тричное понимание культуры как таковой: «само культурное многообразие, полиязычие, наличие транснациональных дискурсов и традиций предпола-гает наличие транскультурных тенденций, в рамках которых преодолевается унифицированное восприятие культуры» [2, с. 53]. Транскультура понимается как «состояние виртуальной принадлежности одного индивида многим куль-турам» [3, с. 102], т. е. любой элемент существующих культур «не диктуется, как традиция, а свободно выбирается, как художник выбирает краски, чтобы по-новому их сочетать в картине» [3, с. 102].

Актуальность исследования обусловлена вопросом о том, как эффективно общаться, чтобы быть понятым в современных условиях коммуникации.

В докладе выдвигается тезис, что для информативной коммуникации нужно задействовать ассоциативное мышление собеседника с помощью

93принципа системного квантования («мыслю образами»), т. е. предлагается использовать в сообщении концептуальную метафору.

Под концептуальной метафорой понимается ментальная операция, опре-деленный способ интерпретации константной реальности. С помощью кон-цептуальной метафоры мы ассоциируем предмет коммуникации со своими глубинными ценностями и формулируем свою идентичность. «Основная функция метафоры — выйти за пределы некоего убеждения или заключения и помочь слушателю или читателю раздвинуть границы своего взгляда на вещи и расширить свое видение» [1, с. 18]. Концептуальная метафора тран-скультурна, т. к. она отражает способность нарушать границы естественной таксономии и создавать в сознании особые, иногда парадоксальные с точки зрения какой-то определенной лингвокультуры, концепты.

Предположим, что существуют транскультурные контуры, состоящие из концептуальных метафор, общие для всех языков. В качестве иллюстрации приведем универсальный транскультурный контур «счастье – здоровье – успех – свобода». Когнитивный анализ современных текстов, проявляю-щих данный контур, позволяет заключить, что концептуальные метафоры являются маяками в сообщении, на которые можно ориентироваться, чтобы минимизировать смысловые потери и избежать коммуникативных сломов при общении.

Таким образом, концептуальные метафоры выходят за рамки конкрет-ного языка и влияют на наше восприятие мира.

Литература1. Аткинсон М. Путь к изменению: трансформационные метафоры.

М.: Альпина Паблишер, 2016. 210 с.2. Курбачева О.В. Транскультурация и мультикультурализм: перспек-

тивы и вызовы межкультурного диалога // Философия и социальные науки. 2015. №3. С. 51-54.

3. Эпштейн М. Говорить на языке всех культур // Наука и жизнь. 1990. №1. С. 100-103.

E.A. EzhovaCONCEPTUAL METAPHOR AS TRANSULTURAL PHENOMENON

Abstract: the research is concerned with understanding and interpersonal communication in the modern policultural era. The report states the necessity to use associative thinking of an interlocutor to make communication effective and efficient. To achieve this aim, transcultural frameworks with conceptual metaphors are introduced.

Keywords: understanding; transculture; associative thinking; conceptual metaphor; transcultural framework.

94Е.А. Елина

[email protected]доктор филологических наук, профессор Государственной

юридической академии, Саратов, Россия

ВЕРБАЛИЗОВАННЫЕ ФОРМЫ СИНЕСТЕЗИИ В РУССКО- И АНГЛОЯЗЫЧНОМ

ИСКУССТВОВЕДЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Аннотация: исследуется феномен эстетической синестезии – межсенсор-ных взаимодействий, отраженных вербально в текстах, интерпретирующих произведения изобразительного искусства. Обращение к разноструктурным языкам позволяет не только выявить внутриязыковую специфичность сине-стетических сочетаний, но и отметить их тенденцию к универсальности.

Ключевые слова: эстетическая синестезия; интермодальные ощущения; базовые и периферийные типы ощущений; психическая модальность.

Согласно определению А.Р. Лурии, под синестезией понимаются «ин-термодальные ощущения, занимающие промежуточные места между

известными видами чувствительности», причем в механизме синестезии «принимает участие подкорковый уровень, где ближе всего объединяются импульсы, идущие от разных рецепторов» [2, с. 134]. И.Н. Горелов уточняет: «Можно предположить, что эти импульсы взаимно индуцируются, в резуль-тате чего сначала в подсознательной сфере, а затем и в сознании возникают симультанные образы, объединяющие в любом сочетании зрительные ощу-щения с обонятельными, слуховыми, осязательными и др.» [1, с. 19]. Однако наличие синестетических ощущений может быть верифицировано только при «переводе» их на внешний уровень, на уровень вербализации, на что указы-вает А.Р. Лурия: «…сочувствование, которое возникает как интермодальное смешение в нашем головном мозге и ведет к тому, что язык реагирует на него специфическими словосочетаниями» [3, с. 104] Синестезия – главный способ интерпретации произведения изобразительного искусства, формиру-ющая в своем конкретно-вербальном выражении значительную часть тер-минологической системы подъязыка искусствоведения. Функционирующие в искусствоведческих текстах эстетические синестетические сочетания имеют исходное ощущение общей ядерной модальности – зрительной, с которым взаимодействуют соседствующие с ним ощущения других модальностей, образуя периферийные группы ощущений.

Результаты сравнительного исследования позволяют резюмировать:– при функционировании сочетаний русского и английского языков важ-

нейшей является психическая сфера со всем спектром как положительных, так и отрицательных эмоций: мрачная живопись, тоскливый желтый, траурный серый, dry painting, capricious, disturbed landscapes, unkempt outlines, restless forms, carnivorous colour, aggressive orchestration of colors;

95– как русско-, так и англоязычные сочетания чаще всего активизируют

двигательную, температурную, слуховую модальности и модальность сте-пени интенсивности;

– не активизированными в обоих языках остается обонятельная модаль-ность, так как нет психофизиологической основы для образования интер-модальных зрительно-обонятельных ощущений. Вкусовые ощущения также практически не играют роли в образовании сочетаний (в английском языке встречается лишь прилагательное acid, в русском – сочный);

– основной объем – это стандартные синестетические образования, что подтверждает терминологичность данных сочетаний в обоих языках иссле-дования (strong color / мощный цвет, brushstrokes / удары кисти, warm tones/теплые тона, muted tones / приглушенные тона, tense colors / напряженный колорит). Большинство единиц функционируют как готовые номинативные блоки, имеющие четкое значение и регулярно употребляемые. Редко встре-чаются окказионализмы, свежие авторские метафоры: red snarl, кроткая улыбка пейзажа. Подобные сочетания носят индивидуально-субъективный и явно творческий характер.

Подсчет процентного соотношения сочетания демонстрирует общую для обоих языков и их синестетико-терминологических систем тенденцию: зна-чительнее и обширнее всего используется терминология на базе психических ощущений, затем – слуховых и двигательных ощущений и восприятий. Ан-глоязычный материал обнаруживает больший, чем русскоязычный, удельный вес ощущений степени интенсивности и временные. Общая сравнительная картина участия в формировании разноязычных вербализованных ощуще-ний и восприятий приводит к выводу о едином механизме продуцирования синестетических комплексов и образования на их основе синестетических сочетаний, а также о возможной универсальности синестетических тенден-ций в сфере искусства.

Литература1. Горелов И.Н. О возможной примарной мотивированности языкового

знака // Материалы семинара по проблеме мотивированности языкового знака. ИЯ АН СССР, Л., 1969.

2. Лурия А.Р. Курс лекций по общей психологии. М.: Изд-во МГУ, 1964. 3. Лурия А.Р. Психология ощущения и восприятия. – М.: Изд-во МГУ, 1971.

E.A. ElinaVERBALIZED FORMS OF SYNESTHESIA IN THE RUSSIAN

AND ENGLISH ART HISTORY DISCOURSE

Abstract: the article deals with the phenomenon of aesthetic synesthesia – inter-sensorial interactions verbally reflected in the texts interpreting works of art. Appeal to languages of different structure allows the author not only to identify inter-linguistic specificity of synesthetic combinations, but also highlights their trend to universality.

Keywords: aesthetic synesthesia; inter-modal senses; co-sensitivity; basic and peripheral types of sensations; mental modality.

96М.Б. Елисеева

[email protected]кандидат филологических наук, заведующий кафедрой языкового

и литературного образования ребенка РГПУ им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург, Россия

СПЕЦИФИЧЕСКИЕ И НЕСПЕЦИФИЧЕСКИЕ РЕЧЕВЫЕ ОШИБКИ ДЕТЕЙ-БИЛИНГВОВ 4

Аннотация: статья посвящена различным типам детских речевых ошибок (фонетическим, лексическим, морфологическим, словообразовательным, синтаксическим). Особое внимание уделено речевым ошибкам билингвов.

Ключевые слова: детская речь; типология ошибок; особенности ошибок детей-билингвов; интерференция.

Речевая ошибка – любое непреднамеренное отклонение от нормы.Типологию детских речевых ошибок c учетом ошибок детей с речевым

дизонтогенезом и ошибок двуязычных детей можно представить следующим образом:

1) собственно детские речевые ошибки («нормальные», возрастные) – ошибки, свойственные, в большей или меньшей степени, всем детям с нор-мальным развитием. К ним относятся фонетические ошибки; инновации (окказионализмы) – лексико-семантические, морфологические и словообра-зовательные, а также синтаксические ошибки. Впервые подробный анализ детских речевых неправильностей был представлен в трудах основателя отечественной онтолингвистики С.Н. Цейтлин [4; 5; 6] и др.).

2) ошибки по типу задержки речевого развития – это те же самые не-правильности, но в более позднем возрасте. Например, слоговая элизия (сокращение слоговой структуры слова) наподобие *га (нога), *бака (собака) после 2,5 лет; упрощение кластеров (*пать=спать, *нига=книга) после 3,5, систематическое окказиональное конструирование основы глагола (*рисоваю, *танцевает, *плачить) в после 6 лет и др.

3) ошибки из просторечия взрослых (свеклА, ложить, ихний, крыжечка и т.п.);

4) аномальные, патологические ошибки – те, что не встречаются в речи монолингвальных детей с нормальным развитием. Например, передача дву-сложных слов только через гласные (ао=автобус, уа=утка), последовательная замена всех звонких согласных глухими (и наоборот), а также всех мягких

4 Работа поддержана Российским научным фондом, грант 14-18-03668, «Механизмы усвоения русского языка и становление коммуникативной компетенции на ранних этапах развития ребенка».

97твердыми (и наоборот), использование слова без изменения окончания, но с предлогом (с мама), употребление в одной фразе в качестве однородных членов слова с правильным окончанием и в начальной форме (кататься на лыжах и коньки) [2; 3]. О причине таких ошибок см. [1].

5) ошибки детей-билингвов. Этот тип ошибок распадается на две группы: неспецифические ошибки, совпадающие с «нормальными» речевыми не-правильностями русскоязычных детей. Условно эти ошибки можно назвать «монолингвальными». Отличие заключается только в возрасте детей: то, что характерно для монолингва дошкольного возраста и уже не встречается позже, типично для билингвального школьника. Монолингвы раньше перерастают эти ошибки, вероятно, потому, что у них значительно больший опыт речевого общения на родном языке – в особенности рецептивный опыт. Второй тип – специфические («билингвальные»), не свойственные монолингвам, – это в основном результат интерференции.

Анализ ошибок показал, что к неспецифическим ошибкам устной речи билингвов относятся:

1) словообразовательные инновации, созданные по моделям русского языка: иногда-то, десерточки (маленькие пирожные); клипочки (от англ. clip, заколка); марблки (стеклянные шарики для игры);

2) морфологические (формообразовательные) инновации: у нас был боль-шой ссор (изменение рода и типа склонения сущ.); много кольц (устранение беглого гласного); ночевает, использоваешь, побежу, терила, вытрал (окка-зиональное конструирование форм глаголов); блестит на свете = на свету; расскажу о пару вещей (неверный выбор падежного окончания); решили спраздновать (окказиональное образование видовой пары) и др.

3) лексические ошибки (Я думаю, что Сашенька преличная (употребление слова в неточном значении); Когда они взошли в мрачной лес (смешение паронимов);

4) синтаксические ошибки: и сказал при смерти = перед смертью; и слу-чайно пришел в домой; и он доверился на другого – неверный выбор предлога или лишний предлог).

К специфическим ошибкам билингвов относятся:1) лексические заимствования и семантические кальки: оригинальные

(древние); я потеряла (проиграла); персональные разговоры («личные»); делать спорт (заниматься спортом);

2) синтаксические кальки – «нерусское» построение предложения: После школы мы можем брать хор, рисование, баскетбол и кросс; Это забирает у меня тридцать пять минут; Я делаю тот же режим, которой я делала в понедель-ник; конфету по имени; когда Бобик пришел он спросил Барбоса если их не выгонят; мы кидали снежки друг на друга; я играю гитару; Она мне жалко.

3) морфологические ошибки:

98– использование существительных без нужных падежных окончаний,

в начальной форме внутри в целом правильно построенного предложения: два стулья, два братья; кепка Сережи унесло ветер.

– ошибки на несогласование в роде: Моё шапочка улетела; Вдруг шапка улетел, Это человек, который ничего не ест и ее называют голодной; И это был огромный крокодил, которое съел его весь одежды.

В ранней детской речи слова тоже морфологически аморфны, но и осталь-ные компоненты еще не развиты (слова фонетически ущербны, фраз или вообще нет, или максимально длинной является двусловное высказывание). Для детей дошкольного возраста типичны ошибки на перевод существитель-ных из одного рода в другой, но при этом дети последовательно согласуют другие слова с существительными: другая ведерка, укрой твоим шалем, моя кроватя и т.п.

Литература1. Елисеева М.Б. Классификация ошибок детей с общим недоразвитием

речи // Логопед, 2006, №1.2. Жукова Н.С., Мастюкова Е.М., Филичева Т.Б. Преодоление общего

недоразвития речи у дошкольников. М., 1990.3. Ковшиков В.А., Элькин Ю.А. Экспрессивная алалия: задержка

нормального развития речи или патологическое ее развитие? // Механизм речевого процесса и реабилитация больных с речевыми нарушениями.

4. Цейтлин С.Н. Язык и ребенок. Лингвистика детской речи. М.: Владос, 2000.

5. Цейтлин С.Н. Очерки по словообразованию и формообразованию детской речи. М.: Знак, 2009

6. Цейтлин С.Н. Язык и ребенок. Освоение ребенком родного языка. М.: Владос, 2017.

M.B. EliseevaSPECIFIC AND NONSPECIFIC SPEECH ERRORS

OF BILINGUAL CHILDREN

Abstract: the paper is devoted to different types of children’s speech errors (phonetic, lexical, morphological, word-formation, syntactic). Speech errors of bilingual children are considered separately.

Keywords: child language; typology of errors; features of mistakes of bilingual children; interference.

99С.И. Ельникова

[email protected]кандидат педагогических наук, зав. кафедрой методики преподавания

русского языка как иностранного Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

И.А. Лешутина[email protected]

доктор филологических наук, профессор кафедры методики преподавания русского языка как иностранного Государственного


МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ: ПРОБЛЕМА ЦЕЛЕЙ И СОДЕРЖАНИЕ ОБУЧЕНИЯ РКИ

Аннотация: статья посвящена основным проблемам обучения РКИ в кон-тексте формирования межкультурной компетенции: способности употреблять иностранный (русский) язык в аутентичных ситуациях межкультурного общения, объяснять и усваивать образ жизни носителей изучаемого языка, расширять индивидуальную картину мира обучающегося за счет приобщения к языковой картине мира носителей изучаемого языка.

Ключевые слова: лингвокультура, межкультурное общение, межкультурная компетенция, коммуникативный барьер, содержание обучения РКИ.

Понятие «межкультурная компетенция» как показатель сформирован-ной способности человека эффективно участвовать в межкультурной

коммуникации с каждым годом всё больше стабилизирует свои позиции в спектре актуальных научных вопросов. Важную роль в этом играет язык, выступающий единственно возможным инструментом, с помощью которого и становится реальностью строительство «мостов доверия», взаимопони-мания и взаимодействия между представителями разных социумов и лин-гвокультур. В связи с этим очевидна переориентация лингводидактических и методических исследований по проблеме межкультурной коммуникации, формирования у обучающихся способности эффективно участвовать в меж-культурном общении.

Межкультурная коммуникация трактуется отечественными учёными-методистами как совокупность специфических процессов взаимодействия партнёров по общению, принадлежащих к разным лингвоэтнокультурным сообществам [1, с. 134; 3, с. 86]. Общению в межкультурных ситуациях, даже в случае, если его участники владеют общим языковым кодом, всегда присущи конфликты между знанием и незнанием.

100Основной вектор современных лингводидактических и методических

научных исследований направлен сегодня на преодоление коммуникативных барьеров, разрешение конфликтов между знанием и незнанием. Оптимизация путей развития у обучающихся способности реализовать и понимать ино-язычные лексико-грамматические конструкции, соответствующие нормам коммуникативной деятельности собеседника иной лингвоэтнокультурной общности и иной национально-языковой картины мира требует методи-ческого описания и обоснования. Речь идёт о становлении способности человека к межкультурной коммуникации. Этот процесс осуществляется в учебных условиях во взаимосвязи освоения обучающимися иноязычного кода и развития личного культурного опыта.

Используя свой лингвокультурный опыт и свои национально-культурные традиции и привычки, субъект межкультурной коммуникации одновременно пытается учить не только языковой код, но и иные обычаи и привычки, иные нормы социального поведения, при этом он осознает факт их чужеродности. Данное обстоятельство даёт основание считать, что межкультурная коммуни-кация охватывает онтологический аспект становления личности, в то время как коммуникативная – её языковые и речевые способности.

Можно сделать целый ряд выводов, имеющих принципиальное значение для современного обучения иностранным языкам и русскому языку как ино-странному в частности: речь идёт о переосмыслении сущности и содержания целей обучения.

Требования межкультурного общения ставят перед необходимостью научить умениям употреблять иностранный (русский) язык в аутентичных ситуациях межкультурного общения, объяснить и усвоить образ жизни носителей изучаемого языка, расширить индивидуальную картину мира обучающегося за счет приобщения к языковой картине мира носителей изучаемого языка [2].

Основная цель и содержание обучения РКИ в контексте формирования межкультурной компетенции заключается в «выходе» на личность обучаю-щегося, на его готовность, способности и личностные качества, позволяющие ему осуществлять различные виды речемыслительной деятельности в усло-виях социального взаимодействия с представителями не только русской, но и иных лингвоэтносоциумов, с культурой иного языкового образа мира.

Обучение иностранному (русскому) языку в контексте межкультурной парадигмы имеет для обучающегося большой личностно-развивающий потенциал и невозможен без личностно ориентированной направленности обучения, что имеет достаточно прогнозируемую методическую перспективу.

Литература1. Азимов Э.Г., Щукин А.Н. Новый словарь методических терминов

и понятий (теория и практика обучения языкам). – М., 2009.

1012. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Страноведение и преподавание

русского языка как иностранного. М., 2001.3. Методика обучения русскому языку как иностранному / И.П. Лыса-

кова. – М., 2016.

S.I. Elnikova, I.A. LeshutinaINTERCULTURAL COMPETENCE:

THE PURPOSE AND CONTENT OF TEACHING RFL

Abstract: article is devoted to the main problems of training of Russian language as a foreign in the context of cross-cultural competence: abilities to use foreign (Russian) language in authentic situations of cross-cultural communication, to explain and acquire a way of life of carriers of the learned language, to expand an individual picture of the world of the world of carriers of the learned language studying due to familiarizing with a language picture.

Keywords: culture of language, cross-cultural communication, cross-cultural competence, communicative barrier, content of training of Russian language as a foreign.

102А.М. Житенева

[email protected]кандидат исторических наук, ассистент кафедры риторики

и культуры речи Института филологии Московского педагогического государственного университета, Москва, Россия

СОКРАЩЕНИЕ ДИСТАНЦИИ МЕЖДУ АДРЕСАНТОМ И АДРЕСАТОМ В НЕОЭПИСТОЛЯРНОЙ КУЛЬТУРЕ

Аннотация: в настоящее время благодаря распространению новых теле-коммуникационных средств связи можно говорить о сокращении не только физической (пространственной и временнОй), но и этикетно-иерархической дистанции между адресантом и адресатом. Этим тенденциям неоэпистоляр-ной культуры присущ глобальный характер.

Ключевые слова: культура общения; неоэпистолярная культура; эписто-лярный жанр.

Рубеж веков охарактеризовался технологическим прорывом, внесшим серьезные изменения в жизнь современного человека. Повсеместное

распространение новых технических средств коммуникации резко сократило физическую дистанцию между участниками общения и во многих случаях позволило не учитывать наличие географических и политических границ между коммуникантами.

Если еще недавно специалисты-языковеды указывали на умирание эписто-лярного жанра, утверждая, что телефонная связь вытеснила обмен письмами (ср., например, [1, с. 41], [2, с. 20]), то в конце второго десятилетия XXI века частотное употребление выражений «напиши мне», «скиньте мне информа-цию на почту», «жду письма» и ставшая обязательной информация об адресе электронной почты в ситуации закрепления знакомства и организации ком-муникационных каналов свидетельствуют о повсеместном и всеобъемлющем распространении общения в письменной форме.

Однако принципиально новые каналы обмена письменными текстами, позволяющие мгновенно доставить письмо (здесь и далее термин «письмо» используется в значении «зафиксированный при помощи любых технических средств и воспринимаемый визуально текст, посылаемый кому-либо для какого-либо сообщения») адресату, находящемуся на любом расстоянии от адресанта, заставляют говорить о новом этапе существования письменного общения. Новые условия предполагают появление новых эпистолярных норм и позволяют говорить о неоэпистолярной культуре.

В процессе исследования современных норм эпистолярного общения на материале нескольких языков (русского, английского, французского, не-мецкого, греческого и др.) были выявлены общие тенденции, характерные для участников общения, принадлежащих к разным языковым культурам. Изучению подверглись как эксплицитно выраженные нормы, сформулиро-ванные в различных руководствах по письменной коммуникации для носи-телей языка (ср., например, [3; 4]) и в учебных пособиях для иностранцев, так и корпусы эпистолярных текстов, созданных носителями разных языков

103и культур, при условии что адресат и адресант являются носителями одного и того же языка и одной и той же культуры.

Наиболее устойчивые зоны эпистолярного текста – формулы приветст-вия и прощания – максимально информативны и демонстративны с точки зрения изучения норм эпистолярной коммуникации. Малейшие изменения, встречающиеся и (или) закрепляющиеся в инициальной и финальной фор-мулах, свидетельствуют о серьезных изменениях в эпистолярном этикете. Сравнение исследуемого современного эпистолярного материала с анало-гичными источниками информации, датированными концом XX – нач. XXI вв., позволяет делать вывод не только о минимализации пространственной и временнОй дистанции между адресантом и адресатом, но и о сокращении иерархической дистанции между коммуникантами. На материале каждого из исследованных языков наглядно прослеживается тенденция использования в неоэпистолярной культуре этикетных формул, характерных для недистан-цированного общения (например, предфинальное «на связи!» вместо «жду Вашего письма»). Сфера официально-делового эпистолярного общения сближается со сферой личных коммуникаций за счет широкого использования этикетных формул, характерных для последней, и вытеснения в маргиналь-ную (периферийную) зону тех формул, которые были доминантными для деловой сферы еще 15–20 лет назад (например, в немецком «Viele Grüße» вместо «MfG»; «MfG» вместо «Hochachtungsvoll»).

Таким образом, в настоящее время можно говорить о сокращении не толь-ко физической, но и этикетно-иерархической дистанции между адресантом и адресатом. При этом общность тенденций, характерных для неоэпистоляр-ной культуры разных европейских народов, свидетельствует о глобальном характере этих тенденций и большей транспарентности этикетных норм межкультурной коммуникации в современных условиях.

Литература1. Григорьева Т.М. Русская эпистолярная культура: от прошлого к насто-

ящему // Наука. Мысль. – 2015. – № 11. С. 39-43.2. Нодель Ф.А. Эпистолярный жанр – в прошлом? // Русский язык. Прил.

к газете «Первое сентября». – 2010. – № 2. С. 20-23.3. Briefe und E-mails gut und richtig schreiben! – Dudenverlag. Mannheim-

Leipzig-Wien-Zürich. – 2015 (3. Ausgabe). 608 S.4. Fayet Michelle Modèles types de lettres et courriers électroniques. – 2015

(troisième édition). 208 p.

A.M. ZhitenevaBRIDGING THE DISTANCE BETWEEN A CONSIGNOR AND ADDRESSEE IN NEOEPISTOLARY CULTURE

Abstract: due to the dissemination of new telecommunication means, it is possible nowadays to talk about bridging both physical (spatial and temporal) and etiquette-hierarchical distance between the consignor and the addressee. These tendencies of neoepistolary culture are of inherently global nature.

Keywords: communication culture; neoepistolary culture; epistolary genre

104С.Т. Золян

[email protected]профессор-консультант Института гуманитарных наук Балтийского

федерального университета им. Им. Канта; Калининград, Россияведущий научный сотрудник Института философии, социологии

и права Национальной академии наук Республики Армения, Ереван, Армения

«СООТЕЧЕСТВЕННИКИ»: СЕМАНТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ ПО ДАННЫМ НКРЯ

Аннотация: представлены результаты анализа употреблений слова сооте-чественник, основанные на данных Национального корпуса русского языка. Выявлен ряд нетривиальных особенностей его семантики, обусловленных его социосемиотической амбивалентностью, рассмотрено соотношение между его общеязыковыми и юридическими толкованиями.

Ключевые слова: соотечественники; лексическая семантика; словоупо-требление; русские за рубежом.

1. Ответ на вопрос – «кто такие соотечественники», с одной стороны, ка-залось бы, очевиден. Между тем, здесь могут значительно разниться, во

первых, общеязыковое и специальное юридическое понимание этого слова (см. Дефиницию, данную в Федеральном Законе «О государственной поли-тике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом»), а во-вторых, его русское и западноевропейское осмысление. То, что для лексикографов – лишь различные варианты одного значения, может стать источником серьезных политических и юридических коллизий. Анализ данных Национального корпуса русского языка показывывает, что представленные в словарях значения (бывшие или нынешние сограждане, соплеменники) лишь частично отражают его семантику. Если исходить из витгенштейнов-ского тезиса о том, что значение есть употребление, выявляются следующие нетривиальные особенности семантики слова «соотечественники».

2. Значительно различается семантика, если слово «соотечественник» относится к русским или гражданам СССР, или же к иностранцам. При-менительно к иностранцам оказывается адекватным словарное толкование уроженцы или граждане одной и той же страны. Применительно к русским или выходцам из СССР в этом значении «соотечественник» в едиственном числе применяется достаточно редко, а если и употребляется, то с особым смысловым оттенком – речь в этом случае обычно идет о «бывших» сооте-чественниках.

3. Значение слова в единственном и множественном числе настолько разнятся, что можно говорить о них как о различных лексемах. Соотечест-

105венники (во множественном) – это своебразная pluralia tantum, оно обозначает не множество отдельных индивидов (соотечественников в единственном числе), а некоторую нечленимую обшность. Особо показательно сочетание «дорогие соотечественники»: это «высокое» обращение к гражданам страны в буквальном смысле используется крайне редко – при обращении лидеров страны к ее гражданам в особо важных случаях и призвано подчеркнуть единство государства, ее лидера и народа. Но, как часто бывает со словами, несущими особую нагрузку, в обиходной речи оно может превратиться в штамп и стать достоянием ироничного или даже пародийного употребления, что и составляет подавляющее большинство представленных в корпусе случаев.

4. Куда употребительнее случаи, когда имеется ввиду принадлежность не столько к стране, сколько к народу, этносу, культуре и языку. Соотечествен-ник, без каких-либо уточняющих слов – это некоторая скорее культурная, нежели этническая общность, противопоставленная «иностранцам», но при этом данное противопоставление оказывается актуальным только вне России. Крайне редко можно встретить слово «соотечественник» применительно к проживающим или находящимся в России. Примечательно, что слово теряет, казалось бы, обязательную ориентацию на говорящего или же какого-либо лица, относительно которого некто может быть назван «соотечественником» (наподобие слова «местный» и т.п.), оно как бы предполагает неназванный эпитет «наши». Если нет уточнений, то это существительное скорее всего означает «русский за рубежом». Коннотации при таком словоупотреблении очевидны – это общее имя, характеризующее определенный тип человека («новый русский», но без подчеркнутой этнической аффилиации), носитель определенной культуры и моделей поведения (в ряде случаев оцениваемых негативно). Основная характеристика нового значения – это ориентация не столько на национальную, государственную (в западном понимании – это одно и то же) или этническую идентичность, сколько именно на особый тип культуры. Культурная общность постепенно становится существеннее для выделения соотечественников, чем этническая принадлежность и граждан-ство. «Общность» оказывается основанной на принадлежности к тому, что получило название «Русского мира»

5. Слово «соотечественник» не только многозначно, но и амбивалентно. Сама его семантика определяется двояко. Если взять основную социосе-миотическую оппозицию «свое – чужое», то оно может быть определено и относительно «своего»: это « мы», разделяющие общие ценности, живущие или жившие в одном отечестве. Однако оно может быть определено и от-носительно «других» – иностранцев. В этом случае «наш» может оказаться носителем не только позитивных, но и негативных характеристик. Проис-ходит характерное для «высокой» лексики ее дезавуирование, своего рода «деконструкция». Так, если слово «русский» имеет свой коррелят-антипод в лице рожденного в 90-е годы «нового русского», то слово «соотечественник» может совмещать оба эти полюса.

1066. Особый интерес представляет сопоставление общеязыковой семантики

слова с делающим его термином юридическими дефинициями, а также во-прос конгруентности между термином «соотечественники» применительно к этническим русским за рубежом и используемым в международном праве понятием меньшинства. В этом случае может возникнуть коллизия между различными пониманиями. Прояснение этого вопроса крайне важно при-менительно к защите прав соотечественников за рубежом, в частности, лингвистических прав на использование родного языка.

S.T. ZolyanSOOTECHESTVENNIKI (COMPATRIOTS): THE SEMANTIC

PROFILE BASED ON THE DATA OF THE NATIONAL CORPUS OF RUSSIAN LANGUAGE

Abstract: we present the results of the analysis of using the word Sootechestvenniki (Compatriots), based on the data of the Russian Language National Corpus. We reveal some nontrivial features of its semantics which are determined by its socio- semiotic ambivalence, as well as consider the relationship between its common and legal interpretations.

Keywords: Sootechestvenniki (Compatriots); lexical semantics; word-usage semantics; Russians abroad.

107Н.В. Игнатьева[email protected]

преподаватель Института русского языка и культуры МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия

КУЛЬТУРНЫЕ СМЫСЛЫ ПРОИЗВЕДЕНИЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ГЕНДЕРНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ В ПРОЦЕССЕ ИЗУЧЕНИЯ РКИ (НА ПРИМЕРЕ

ЯПОНСКОЙ И КИТАЙСКОЙ АУДИТОРИИ)

Аннотация: преподавание русского языка как иностранного на уровнях В1–В2 часто ведется с использованием текстовых материалов современной и классической русской литературы. Смысловой ряд некоторых произведений или их фрагментов нуждается в дополнительных объяснениях иностранным студентам из Японии, Китая и Кореи в силу специфичности их культуры.

Ключевые слова: культурный смысл; гендерные стереотипы; культурная интерференция; японская и китайская культуры; русская культура; советский период.

В процессе изучения любого иностранного языка люди закономерно стал-киваются с текстовыми материалами иной лингвокультуры. Освоение

языкового материала может как улучшаться, так и осложняться посредст-вом подобранных для изучения материалов в связи со специфичностью их культурных смыслов, близостью культур: изучаемой и привнесенной. Опыт преподавания РКИ с активным использованием адаптированных фрагментов и неадаптированных текстов русской художественной литературы в японских, китайских, корейских группах уровней В1–B2 показал, что ряд произведений и сюжетов, предложенных в учебных пособиях для иностранцев, не воспри-нимается представителями азиатских стран, либо воспринимаются в ином смысле, в соответствии со своими культурными ценностями и гендерными стереотипами. Полное понимание предлагаемого произведения может быть невозможно, или возможно при подробной лингвострановедческой трактовке преподавателем исторических, культурных и политических особенностей той эпохи, когда было написано произведение, а также описываемой эпохи. В любом случае, преподавателю необходимо быть знакомым с культурными и ментальными особенностями своей аудитории и быть аккуратным в обсу-ждении рабочих материалов. И если вопросы нравственности и общеплане-тарные ценности обычно не нуждаются в дополнительных объяснениях, то религиозные, национальные особенности и гендерные стереотипы, а также исторические и культурные феномены, встречающиеся в русской художествен-

108ной литературе, необходимо объяснять. Как пример различного ментального восприятия одних и тех же текстов в группе студентов из западных стран и японско-китайской группе можно привести работу с материалами русской классической и современной литературы, где широко представлены русские женские образы. Адаптированный отрывок по «Душечке» А.П. Чехова из пособия «Наше время» был предложен для изучения на летних курсах русского языка при отработке навыков чтения и говорения в группах, где присутствовали представители западных стран и стран Юго-восточной Азии.

Японские студенты и студентки настаивали на том, что образ Оленьки - это образ идеальной женщины, скромной и женственной. Такой увиделась главная героиня Чехова сквозь призму японской традиционной культуры. Изучающим русский язык японцам было непонятно и неприятно, что в послетекстовом задании учебника [1, с. 161] спрашивают: «Какая черта характера, по-вашему, является главной у Душечки – глупость, равнодушие (ей все равно, кого лю-бить), желание (жажда) любви, женственность?» Для смягчения недоумения японской аудитории потребовался социокультурный экскурс преподавателя в историко-культурное пространство XIX века, а также Советского Союза, рассказ о гендерных особенностях и перекосах советского общества после революций, войн и кризисов. Учебник писали уже в постсоветское время, но по материалам исследователей творчества Чехова советского периода и исходя из культурной ментальности русского народа.

Другой пример культурного непонимания азиатской аудиторией был за-мечен при работе с текстовым отрывком из замечательной книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо» из того же пособия «Наше время». Китайские, японские и корейские студенты совершенно не воспринимают женские роли, связанные с военными действиями, им трудно понять куль-турный феномен женщины на войне в чуждой, с их точки зрения, роли. И если западной аудитории знакомо понятие женщины-снайпера, женщи-ны-командира, женщины-летчицы, то азиатские студенты готовы услышать и обсудить рассказы только повара и прачки – традиционных женских ролей в японской, корейской и китайской культуре. «Я не стреляла. Кашу варила солдатам и суп. Придут солдаты, отдыхают, я плачу: обед на 40 человек, а вернулось (из боя) десять» [1, с. 172].

Таким образом, культурная интерференция в восприятии гендерного вопроса, понимание и восприятие русских женских образов в процессе из-учения русского языка как иностранного с учетом особенностей собственной культуры для иностранных учащихся из стран юго-восточной Азии должна учитываться в подборе текстовых материалов для оптимизации процесса изучения русского языка и принятия русской лингвокультуры.

Литература1. Анопочкина Р.У. «Грани текста. Предназначено для студентов про-

двинутого этапа обучения под руководством преподавателя». – М.: Русский язык. Курсы. Классификация.: Русский язык как иностранный, 2014. – 208 c.

1092. Гачев Г.Г. «Национальные образы мира». – М.: Academia, 1998. – 432с.3. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. «Основы межкультурной

коммуникации: Учебник для вузов/под ред. А.П. Садохина. – М.: Юнити-Дана, 2003. – 252с.

4. Дмитриева О.А., Мурзинова И.А. «Теория лингвокультурных типажей.: Учебное пособие.» М.: Ridero, 2016. – 150с.

5. Иванова Э.И., Богомолова И.А., Медведева С.В. «Наше время. Учебное пособие по русскому языку для иностранцев (1 сертификационный уровень)». М.: Русский язык. Курсы, 2016. – 180с.

N.V. IgnatyevaCULTURAL MEANINGS OF RUSSIAN LITERATURE AND GENDER

STEREOTYPES IN RFL-TEACHING (JAPANESE AND CHINESE CLASSES

Abstract: texts of the modern and classical Russian literature in RFL-teaching (B1-B2 level) can include cultural interference for Japanese, Chinese and Corean people. These texts needs to be explained in the cultural aspects or should be excluded.

Keywords: cultural meanings; gender stereotypes; cultural interference; Japanese and Chinese cultures; Russian culture; period of the Soviet Union.

110С.В. Ионова

[email protected] доктор филологических наук, профессор Государственного

института русского языка им. А. С. Пушкина, Москва, Россия

МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ КОНТАКТЫ И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Аннотация: письменная коммуникация в межкультурном аспекте фикси-рует историю взаимоотношений, регулярность и интенсивность межкуль-турных контактов. Выделены три межъязыковые группы носителей языка с разными признаками письменной речи на русском языке, отражающие периоды активных контактов с Россией, их прерывания и возобновления.

Ключевые слова: письменная речь, межкультурная коммуникация, межъ-языковые контакты, письменный узус, нормы письма, социолингвистика, портретирование.

Письменная коммуникация в межкультурном аспекте предстает в качестве своеобразного документа, в котором фиксируется история взаимоотноше-

ний, регулярности и интенсивности контактов, наличие единого пространства общения, традиции межкультурных обменов, уровень освоения языка общения. Письменная языковая личность формируется под воздействием внутренних и внешних (социальных, культурных) факторов. Сопоставительные иссле-дования узуса письменной речи представителей разных национальностей, которые ранее проживали на территории Советского союза и СНГ, а также активно контактировали с представителями русской лингвокультуры, показы-вают, что качество и количество отклонений от норм русского языка в письме обусловлено как языковой интерференцией, так и социолингвистическими характеристиками пишущего, во многом определяющими качество создавае-мого текста: возрастом, временем обучения в школе, образованием, наличием письменных компетенций и навыков составления письменных текстов.

В ходе анализа письменных текстов инофонов: азербайджанцев, вьетнам-цев, кавказцев, казахов, таджиков, узбеков, - выделено, что вне зависимости от типологических особенностей родного языка указанных групп лиц в их письменной речи на русском языке отчетливо отражаются социолингвисти-ческие черты, которые позволяют выделить три группы пишущих: 1) люди в возрасте от 20 до 30 лет, как правило, без высшего образования, начавшие обучение в школе накануне или после распада СССР и изучавшие русский язык по новым на тот период методикам, либо делали это самостоятельно – вне учебного заведения; 2) люди в возрасте от 30 до 50 лет, которые изучали русский язык в школе по советской методике; 3) люди в возрасте от 50 лет и старше, которые не только изучали русский язык в школе, но и активно расширяли свою коммуникативную компетенцию за счет повседневного об-щения на русском языке в то время, когда он был языком межнационального общения во всех советских и многих других республиках.

Пишущие последней из названных группа демонстрирует минималь-ную степень языковой интерференции, допускают небольшое количество

111нарушений графического облика слова, показывают умение использовать усложненные синтаксические конструкции: Родился Азербайджан город Баку, после этого, получив образование пошол на завод (Умар, 54 года). Люди, формировавшиеся в период распада культурной и языковой общности с Рос-сией (примерно от 30 до 50 лет) показывают значительное число отступлений от норм русского письма, демонстрируют владение лишь самыми простыми грамматическими формами и синтаксическими конструкциями: В шоколу пошел, в армиу пошел, на робату пошел. Дети пошел йнститут (Эльдар, 32 года), мой симйа борче [большая], остал был (Юсиф, 41 год), что может объясняться продолжительной невостребованностью усвоенных ими когда-то навыков русской речи и отсутствием межкультурных контактов с Россией.

Письменная речь современной молодежи характеризуется значительно большим разнообразием русской лексики при наличии признаков интерфе-ренции родных языков и аналитичности речи: они пинсионери (Салохуджон, 21 год), рожедения, шыкола, получила техиническь оберазован (Шоиста, 24 года); мне наравитися русская политика, всявзи с глубокая культур – Пуш-кин, Толстой, Пелевин (Назар, 20 лет). Особенности письменной речи этой группы людей могут объясняться их активным использованием Интернета, интересом к российским социальным сетям и сайтам, ориентацией на интер-национальные корневые системы. Пишущие свободно выстраивают сложные синтаксические структуры, пытаются передать собственные когнитивные состояния, безошибочно воспроизводят русские прецедентные имена и на-звания, беспрепятственно вступают в письменную коммуникацию.

Подобная закономерность характерна не только также для литературной и естественной письменной коммуникации молодых носителей неблизкород-ственных языков и культур (китайской, вьетнамской), не входивших ранее в языковой союз с русской языковой культурой.

Письменная речь носителей разных лингвокультур представляет собой перспективное направление в сфере изучения межкультурной коммуника-ции. Она дает основание для изучения социолингвистических последствий прерванных языковых контактов, позволяет выявлять этнопсихолингвисти-ческие особенности представителей лингвистических сообществ на разных этапах их развития, развивать теорию языковой личности, способствовать становлению практики портретирования носителей разных языков по пись-менным источникам.

S.V. IonovaINTERCULTURAL CONTACTS AND THEIR REFLECTION

IN WRITTEN SPEECH IN RUSSIAN

Abstract: written communication in the intercultural aspect captures the history of the relationship as well as the frequency and intensity of intercultural contacts. The paper describes the identified three language groups of native speakers with different features of written language in the Russian language, reflecting periods of active contacts with Russia, their interruption and resumption.

Keywords: writing; intercultural communication; cross-language contacts; language usage in writing; standards writing; sociolinguistics; portrait.

112Янь Кай

[email protected]аспирант МГУ М.В. Ломоносова, Москва, Россия

ЭМОТИВНЫЕ МЕЖДОМЕТИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ И.А. БУНИНА НА ФОНЕ КИТАЙСКОЙ

КУЛЬТУРЫ

Аннотация: данная работа посвящена проблеме анализа эмотивных ме-ждометий в художественных текстах в индивидуально-авторской речи И.А. Бунина на фоне китайских переводов. В работе выделяется ряд способов выражения эмотивности при использовании в авторском тексте и в речи персонажей различных междометий, а также поднимается проблема передачи эмотивных междометий в переводе на китайский язык.

Ключевые слова: эмоция; культура; лингвокультура; картина мира; ме-ждометие.

Междометия представляют собой одно из наиболее ярких языковых средств передачи эмоциональных переживаний говорящего. Междо-

метия определяются как «класс неизменяемых слов, лишенных специальных грамматических показателей и обладающих особой экспрессивно-семанти-ческой функцией – выражения чувств и волевых побуждений» [1, с. 225]. И.А. Шаронов считает, что «междометия являются формами эмоциональной реакции на окружающую действительность» [3, с. 38]. Междометия могут обладать различной природой, что позволяет условно их разделить на две группы: 1) междометия обычные для данной языковой общности и 2) ме-ждометия индивидуальные, представляющие собой авторские неологизмы, которые используются в первую очередь в функции речевой характеристики [2, с. 249]. Этим частично объясняются и некоторые особенности их перевода на китайский язык.

В настоящей работе мы продемонстрируем лишь некоторых случаев функционирования эмотивных междометий в художественных текстах И.А. Бунина и рассмотрим удачные способы их перевода на китайский язык.

1. Печаль (кит. пер.: ). «Ах, милый, никакая я не Медуза, я просто баба и к тому уже очень чув-

ствительная, одинокая, несчастная, но поймите же меня – ведь и у курицы есть сердце!» [«Месть»].

Китайский перевод:

113Междометие «ах» открывает фразу героини рассказа, которую она про-

износит во время описания крайне болезненного для нее эпизода из личной жизни. Вся история, которую она рассказывает о себе, наполнена горечью, разочарованием, глубочайшей печалью. Эти же чувства передаются и в при-водимой фразе, когда героиня говорит о себе: «я просто баба», «очень чув-ствительная, одинокая, несчастная» (в скобках заметим, что образ Медузы в данном случае особой роли не играет: он возник из-за того, что герой рассказа, он же повествователь, – художник, который захотел изобразить ге-роиню именно в виде Медузы или Немезиды). При этом героиня имплицитно подчеркивает и собственную глупость, упоминая курицу («ведь и у курицы есть сердце!»), являющуюся в русской лингвокультуре эталоном глупости (отсюда «куриные мозги»). В данном случае междометие «ах» перевели на китайский язык как (буквальный обратный перевод: ‘ай’), что относится к морфологической системе междометий и означает ‘печаль и сожаление’ [6, с. 5]. Полагаем, в данном случае перевод сохранил общее настроение печали, грусти, свойственное оригинальному тексту.

Итак, на основании проведенного анализа можно отметить следующее:1) в проанализированных нами художественных произведениях И.А. Бу-

нина междометия относятся, как правило, к первой из условно выделяемых групп, т. е. к числу междометий, «обычных для данной языковой общности» [2, с. 249]; 2) при переводе на китайский язык переводчики либо опускают междометия, передавая эмоцию с помощью других языковых средств (от-дельных слов, словосочетаний и под.), либо используют «эмоциональные эквиваленты», способные выразить ту же эмоцию, которую подчеркивает / усиливает русское междометие.

Литература1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Книжный

дом «ЛИБРОКОМ», 2014. – 576 с.2. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе / под ред. Вл.

Россельса. М.: Международные отношения, 1980. 343 с.3. Шаронов И.А. Междометия в речи, тексте, и словаре. М.: РГГУ,

2008. – 288 с.4. ССКЯ – Словарь современного китайского языка. 6-е изд. Пекин:

Деловая пресса, 2012. – 1790 с.

Yan KaiEMOTIVE INTERJECTIONS IN A LITERARY TEXT OF I.A. BUNIN

ON THE BACKGROUND OF CHINESE LANGUAGE

Abstract: This article is devoted to the analysis of emotive interjections in a literary text of I.A. Bunin on the background of Chinese language. The paper identifies a number of ways to express emotivity using various interjections of the author and characters, and also raises the problem of the emotive interjections transmission when translating into Chinese.

Keywords: emotion; culture; linguistic culture; world-view; interjection.

114О.Н. Каленкова

[email protected]кандидат филологических наук, заведующий Проектной научно-

исследовательской лабораторией образовательных ресурсов по русскому языку для детей Государственного института русского языка


Л.Ю. Жильцова[email protected]

младший научный сотрудник Проектной научно-исследовательской лаборатории образовательных ресурсов по русскому языку для детей


ИЗ ОПЫТА СЕРТИФИКАЦИОННОГО ТЕСТИРОВАНИЯ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ ДЕТЕЙ-БИЛИНГВОВ

Аннотация: доклад посвящен анализу системы сертификационного те-стирования по русскому языку для детей-билингвов, полученных результатов и дальнейших перспектив развития методики обучения школьников-билингвов.

Ключевые слова: билингвизм; дети-билингвы; языковое тестирование.

Феномен многоязычия становится всё более заметным и значимым в гло-бальной системе межкультурной коммуникации, однако, однозначной

интерпретации как самого явления, так и механизмов его возникновения и функционирования до сих пор не существует, а проблема эффективности обучения детей-билингвов русскому языку признана одной из самых акту-альных в отечественной лингводидактике.

Речевое развитие ребёнка-билингва, проживающего за рубежом, характе-ризуется рядом особенностей, обусловленных интерферирующим влиянием языка страны проживания, а также использованием русского языка преиму-щественно в ситуациях семейно-бытового общения. Обучение ребёнка-би-лингва русскому языку, осуществляемое без учета особенностей его речевого развития, по справедливому замечанию исследователей билингвизма, а также педагогов-практиков, не является эффективным.

Способствовать решению обозначенной методической задачи призвана система сертификационного тестирования детей-билингвов, созданная на базе Института Пушкина в рамках реализации Программы продвижения русского языка и образования на русском языке.

В июне текущего года была проведена четвертая экзаменационная сес-сия тестирования детей-билингвов по русскому языку, в которой приняли участие около 300 школьников из Германии, Швейцарии, Нидерландов, Испании и Италии.

115Главная особенность предложенной системы тестирования, как мы отме-

чали ранее, заключается в том, что она ориентирована на детскую аудиторию, то есть, разработана с учетом возрастных психофизических особенностей развития, когнитивных возможностей, а также специфики развития и фор-мирования языковой личности ребёнка-билингва в условиях ограниченной речевой среды. Система тестирования включает в себя 4 уровня, каждый из которых рекомендован для детей определенного возраста: А1 (для детей от 7 лет), А2 (от 9 лет), В1 (от 11 лет), В2 (от 13 лет) [1; 2].

Данная система тестирования позволяет:1) дать объективную оценку достижений учащихся-билингвов на основе

единых измерительных материалов, соотносимых с принятыми в Европейской образовательной системе параметрами контроля;

2) регламентировать учебную деятельность русских образовательных центров и запустить естественный процесс её интеграции в Европейское общеобразовательное пространство;

3) создать у учащихся мощную мотивационную базу для дальнейшего изучения русского языка, русской литературы и культуры.

На основе результатов тестирования сотрудниками ПНИЛ образовательных ресурсов по русскому языку для детей были разработаны дополнительные общеразвивающие программы под общим названием «Практический курс русского языка для детей-билингвов», которые призваны оптимизировать процесс обучения школьников-билингвов, а также максимально эффективно реализовать цели и задачи обучения в рамках дополнительного образования.

Подготовиться к сертификационному тестированию школьникам-билин-гвам помогут ресурсы специального сайта «Русский язык для наших детей», функционирующего на базе портала «Образование на русском» [3].

Литература1. Каленкова О.Н., Корепанова Т.Э. К вопросу о тестировании русскогово-

рящих детей-билингвов // Русский язык за рубежом. – 2014. – №3. – С. 40–44.2. Каленкова О.Н., Корепанова Т.Э. Сертификационная система тести-

рования по русскому языку для детей-билингвов // Русский язык за рубежом. – 2015. – №3. – С. 16–23.

3. Русский язык для наших детей [Электронный ресурс] // https://rus4chld.pushkininstitute.ru/#/ (дата обращения: 01.10.2017).

O.N. Kalenkova, L.Y. ZhiltsovaFROM THE EXPERIENCE OF RUSSIAN LANGUAGE

CERTIFICATION TESTING OF BILINGUAL CHILDREN

Abstract: the report deals with the analysis of the system of Russian language certification testing for bilingual children, its results and future prospects.

Keywords: bilingualism; bilingual children; language assessment.

116Т.И. Каличкина

[email protected] аспирант Государственного института русского языка им. А.С.

Пушкина, Москва, Россия

ИРОНИЯ КАК ВАЖНЕЙШИЙ КОНСТИТУЕНТ МЕЖНАЦИОНАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Аннотация: в статье на основании диахронического анализа научных воззрений на явление иронии предлагается собственное описание сущност-ных признаков данной категории в контексте межкультурной коммуникации.

Ключевые слова: ирония; межкультурная коммуникация; лингвистика; языковая картина мира; лингвокультурология.

В современном мире основным дискурсивным обрамлением полемичного отношения к действительности нередко выступает ирония. Неслучайно

в последнее десятилетие иронический контекст окутывает многие виды ин-ституционального дискурса. Иронию изучают в рамках многих современных наук – философии, социологии, политологии, лингвокультурологии и т.д.; ирония становится значимым параметром для классических видов искус-ства – театра, живописи, литературы. Следовательно, можно говорить об ироническом отношении к реальности, которое приобретает всеобъемлющий характер. При этом потребность в определении лексических, морфологиче-ских, синтаксических и смысловых средств выражения иронии и тенденций развития этого феномена в разнокодовом оформлении оказывается все более очевидной.

В современной научной интерпретации можно выделить несколько на-иболее значимых признаков иронии: выявление ложного бытия, обращение к людям, сбившимся с истинного пути, и создание траектории пути для приобретения истинного знания.

На данном этапе развития сложилось осознание сущности иронии как мультисмысловой системы текстов, построенных на контекстуальности и интертекстуальности; на формально представленном стилистическим при-емом, риторической фигурой, которую можно дополнить разнообразными эстетическим, этическим или аксиологическим содержанием.

В XX–XXI вв. расширилось поле репрезентации иронии: она оказыва-ется востребованной не только в литературе и философии, к ней прибегают художники-постмодернисты, сюрреалисты, авангардисты (П. Пикассо, М. З. Шагал, К. С. Малевич, С. Дали). Ирония превращается в основной способ передачи постмодернистских идей.

В настоящее время трактовка иронии опирается на синергию философского и лингвистического подходов. Так, философское понимание иронии актуа-лизирует рефлексию автора, которая, в свою очередь, становится средством

117отражения действительности, непосредственно его окружающей. Различа-ются и способы этого восприятия: критический, эмоционально-оценочный, эстетический, интерпретирующий (как средство истолкования событий) и др. С лингвистической же точки зрения, ирония направлена на собеседника и является способом донесения до адресата своего отношения к какому-либо явлению с помощью знаковых (в широком значении) конституентов. Такое понимание позволяет предположить новую типологию иронии: ирония-троп, ирония-смысл, ирония «добавочных смыслов» и комбинированная ирония.

Отношение к ироническому проявлению будет способствовать рождению определенных взаимоотношений с универсумом людей, принадлежащих к разным этносам, тогда как столкновение различного отношения к иро-нии, уместности/корректности её языковой экспликации может не только стать причиной отдельной коммуникативной неудачи, но и в ряде случаев развиться в личностно и социально маркированный конфликт. Именно поэ-тому языковые конструкты, содержащие иронию, можно рассматривать как важнейший конституент межнационального взаимодействия, а их выявление и формально-семантическое описание – одним из способов характеризации лингвокультурной картины мира, уникальной для каждого этноса.

Литература:1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова. – М.: Языки

русской культуры, 1999. – 896 c.2. Афанасьева Э.М. Арзамасское имя: ритуально-мифологические

основы эстетической шутки / Афанасьева, Э. М. // Сибирский филологиче-ский журнал. – 2007. – №3. – С. 9–17.

3. Боженкова Н.А. Ирония как философская категория и языковое средство: к постановке проблемы / Н. А. Боженкова, О. В. Борко. // Известия Юго-Западного государственного университета. – 2016. – № 2 (19). – С. 7–12.

4. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ, Платон / А. Ф. Лосев. – М.: Искусство, 1969. – 715 c.

5. Розенталь Д.Э. Словарь-справочник лингвистических терминов / Д. Э. Розенталь, М. А. Теленкова. – М.: Просвещение, 1985. – 399 c.

T.I. KalichkinaIRONY AS THE MOST IMPORTANT CONSTITUENT

OF INTERETHNIC INTERACTION

Abstract: based on the diachronic analysis of scientific views on the phenomenon of irony in the article we propose our own description of the essential features of this category in the context of intercultural communication.

Keywords: irony; intercultural communication; linguistics; linguistic view of the world; linguoculturology.

118Е.А. Картушина


русского языка им. А.С.Пушкина, Москва, Россия

ТЕОРИЯ БИЛИНГВИЗМА: ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦЫ СОЦИАЛЬНОГО

И ПСИХОЛОГИНГВИСТИЧЕСКОГО ПОДХОДОВ

Аннотация: рассматриваются некоторые спорные вопросы изучения билингвизма в рамках социального и психолингвистическом подходов, указывается актуальность изучения билингвизма в современных условиях. Автор приводит данные социолингвистического опроса русскоговорящих семей, проживающих в Финляндии.

Ключевые слова: социальный билингвизм; двуязычие; русский язык в Финляндии; родной язык; языковая экология; социолингвистика.

В условиях развития глобализации, информатизации общества, сверх-скоростной динамикой изменения социокультурных условий и многих

других факторов, вопросы рассмотрения двуязычия как никогда актуальны. Именно этот фактор – быстротечного изменения – и придает значимость анализу процессов двуязычия. Рассмотрение функционирования двух язы-ков на индивидуальном уровне связано с формированием и поддержанием идентичности, что также придает изучению билингвизма особую значимость.

Тот факт, что билингвизм может являться центром изучения отдельного направления вытекает из неоднозначности билингвизма как социальной, так и индивидуально-психологической категории. Для подобного рода «возведе-ния билингвизма на пьедестал» есть основания, кроющиеся в самой природе феномена билингвизма.

Во-первых, билингвизм не является линейным процессом. Он связан со всей совокупностью индивидуально-психологических аспектов (включая сложность изучения другого языка, языковой лояльности) и социально-политических характеристик (разграничение сфер употребления в рамках языкового планирования и языковой политики). Многоуровневую природу билингвизма сложно описать таксономически, хотя в теоретических иссле-дованиях и были такие попытки.

Во-вторых, сложность определения границ одного языка в паре языков, трудность определения того, где заканчивается сфера влияния одного языка, уступая ее другому или другим. Можно лишь описать те коммуникативные ситуации, в которых применяется тот или иной язык, определить случаи ин-

119терференции, подробно разъяснить механизм переключения кодов в сознании билингва, но нельзя четко определить границы между языками.

В-третьих, отношение к билингвизму как со стороны общества, так и со стороны отдельно взятого индивида, весьма неоднозначно. На индивидуальном уровне отношение в рамках определенной пары языков связано с различны-ми индивидуальными преференциями к одному из языков, употреблением одного из языков в заданных коммуникативных ситуациях, сферах общения, сложностью понятия «родной язык». На социальном уровне это связано с пра-гматическими характеристиками, отношением к билингвизму как таковому.

В социальной лингвистике для реализации этой цели – установить алго-ритм существования двух и более языков в определенном социуме – была разработана концепция «языковой экологии» Э.Хаугеном, согласно которой необходимо поддерживать существование языка в любой форме, подобно тому, как сохраняются редкие виды фауны и флоры [1].

Концепция Э. Хаугена обрела достаточную популярность в лингвистике, но не стала общепризнанной. Ключевой причиной этому, возможно, явля-ется ориентированность на социально-языковое планирование, на общее коллективное признание необходимости сохранять тот или иной язык, что принимается в некотором роде «по умолчанию». Но необходимость сохранения и продвижения определенного языка не всегда совпадает с индивидуальным выбором, с языковой лояльностью билингва.

В противовес данной социально и коллективно-направленной концепции Э.Хаугена была выдвинута и другая концепция Дж. Верче, которая, напротив, во главу угла ставит индивидуальный выбор человека в отношении языка. Индивид действует с помощью медиаторов, выступает как агент опосре-дованного действия, конечная единица анализа. Язык как среда служит не только проводником человеческих действий, но формирует это действие, точнее, является непосредственным выражением действия [2]. В некотором роде эти концепции дополняют друг друга – концепция Э.Хаугена предлагает методологическую основу в случае коллективного выбора языка, в то время как концепция Дж.Верче – в случае индивидуального.

При этом стоит иметь ввиду, что совместное существование двух и более языков в определенном социуме не бывает статичным, напротив, этот процесс отличается динамикой. Динамичность изменения двуязычия показывают и данные анкетирования, социолингвистического исследования русскоязыч-ных семей, проживающих в Финляндии. В анкетировании приняли участие 152 респондента – русские, проживающие в Финляндии. Результаты иссле-дования показывают различные отношение к родному языку и ко второму языку (финскому) в билингвальной паре.

Литература1. Верч Дж. Голос разума. Социокультурный подход к опосредованному

действию. Учебное пособие для высшей школы. М., 1996. 136 с.

1202. Haugen, Е. The ecology of language: Essays by E. Haugen / E. Haugen

/ Stanford, CA: Stanford University Press / Originally published in W. Bright (Ed.).1966. P. 159-190.

E.A. KartushinaBILINGUALISM THEORY: CROSSING THE BOUNDARIES OF

SOCIAL AND PCHYCHOLINGUISCTIC APPROACHES

Abstract: the article dwells on most discussed issues of bilingualism within the frames of both social and psycholinguistic approaches. The paper also indicates what makes the study of bilingualism so popular nowadays. The author shares the results of the survey carried out among Russian people living in Finland.

Keywords: social bilingualism; bilingualism; Russian language in Finland; mother tongue; language ecology; sociolinguistics.

121Ольга Касперс

[email protected]; [email protected]кандидат филологических наук, доцент Берлинского университета

имени Гумбольдта, Берлин, Германия

МЕЖ- И ТРАНСКУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ: ФОРМИРОВАНИЕ И ТЕСТИРОВАНИЕ

Аннотация: в докладе предполагается рассмотреть такие ключевые мо-менты в формировании меж- и транскультурной коммуникации (МиТКК) как вводное анкетирование обучаемых, модели преподавания, а также измерение/тестирование приобретенных навыков и умений. Кроме того, в нем ставится вопрос о необходимости включения основных тем / вопросов меж- и тран-скультурной компетенции в ТРКИ.

Ключевые слова: меж- и транскультурная компетенция; анкетирование; модели преподавания МиТКК; тестирование; МиТКК как часть ТРКИ.

Традиционно в преподавании РКИ делается акцент на языковой стороне обучения, а методике формирования компетенций в области культуры

и МиТКК уделяется гораздо меньше внимания. Это обусловлено прежде всего сложностью обоих явлений. Современная российская культура – много-уровневое явление, обусловленное с одной стороны, многонациональностью государства, а с другой стороны, влиянием на ее состояние дигитализации, глобализации и миграции (интенсивные контакты с другими лингвокульту-рами). Таким образом, в ее преподавании важно переходить к новой, более соответствующей реальности методологии и стремиться к формированию у обучаемых не только меж-, но и транскультурных навыков. В свою очередь меж- и транскультурная компетенции – это тоже сложный многоуровневый навык, для формирования которого еще не выработано четких методологи-ческих установок.

В рамках доклада будет представлена инновативная модель преподавания, учитывающая опыт актуальных исследованиий в области формирования и тестирования приобретенных умений [1, c. 275], а также особенности восприятия нового поколения студентов (вовлеченность в цифровые техно-логии). Предлагаемая модель может служить и основой для тестирования знаний в этой области.

С целью эффективного формирования МиТКК по данной модели пред-лагается проводить вводное анкетирование обучаемых, чтобы на основе его результатов улучшить координирование уровней и фаз процеса обучения.

Поскольку ориентация на визуальность для нового поколения обучаемых является более важной, чем, например, чтение текстов, то работа с визу-

122альными материалами (видеоклипы, фильмы, интернет-порталы) больше соответствует их потребностям и привычкам, чем традиционные учебные материалы [2, c. 30]. Использование аутентичных материалов современной массовой культуры в качестве кейсов как одного из популярных «проблемных методов преподавания» выводит обучение меж- и транскультурной компе-тенции на более высокий и качественный уровень.

В тестировании / измерении приобретенных навыков МиТКК важно учитывать все три составляющие: аффективные, когнитивные и конативные компоненты. Для этого предлагается использовать кроме традиционных те-оретических и практических вопросов в области МиТКК, социокультурных и контрастных знаний, такие методы как включенное наблюдение, самоопи-сание и составление т.н. Prozessportfolio.

В заключение, будет обсуждаться возможность и вид включения основных тем / вопросов МиТКК в ТРКИ. Данная необходимость обусловлена уже тем фактом, что только то, что оценивается в разного рода тестах, действительно учитывается преподавателями в планировании занятий и курсов.

Литература1. Caspari, Daniela; Schinschke, Andrea (2009): „Aufgaben

zur Feststellung und Überprüfung interkultureller Kompetenzen im Fremdsprachenunterricht – Entwurf einer Typologie“ // Hu, Adelheid; Byram, Michael: Interkulturelle Kompetenz und fremdsprachliches Lernen: Modelle, Empirie, Evaluation, С. 273–287.

2. Касперс О. Формирование меж- и транскультурных навыков в пре-подавании РКИ на основе современной российской интернет-литературы (на примере работы с текстами Славы Сэ) // Międzynarodowa Konferencja Naukowa: Człowiek Świadomość Komunikacja Internet, Warszawa 2017, т. 2, С. 28–39.

Olga CaspersINTER- AND TRANS-CULTURAL COMPETENCE: DEVELOPMENT

AND TESTING

Abstract: the report presents the following key points of creating and training of trans- and cross-cultural competence: entry questionning, teaching systems and methods, revision tests. Furthermore the author argues the nessesity to include trans- and cross-cultural competence as a part of TRFL.

Keywords: cross-cultural and transcultural competence; questionnaire survey; testing; TRFL; methodology; teaching system.

123У.В. Керексибесова

[email protected]студент Кемеровского государственного университета,

Кемерово, Россия

ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ СИНОНИМИИ В РУССКОМ, КИТАЙСКОМ, ТЮРКСКИХ

ЯЗЫКАХ НА ПРИМЕРЕ ЛЕКСЕМЫ «ЛЕНИВЫЙ» 5

Аннотация: в данной работе рассматривается лексема «ленивый» и синонимы к этому словув русском, китайском и тюркских языках. Через лексему «ленивый», обозначающую отрицательную черту характера чело-века в разных лингвокультурах, рассматривается, как реализуются фоновые знания в устойчивых выражениях, связанных с этой лексемой.

Ключевые слова: когнитивная лингвистика; этнолингвистика; синонимия; русский язык; китайский язык; тюркские языки.

Культурные ценности того или иного народа представлены в его языке. Фоновые знания, которые заложены в лексеме «ленивый», наиболее ярко

выражают особенности культуры, ценностей и уклада жизни определенного народа. За одинаковыми значениями в разных языках стоят разные ассоциации, отягощенные национальными особенностями жизни народа. Из-за различия уклада, образа жизни того или иного народа, представления в конкретных этносах об одинаковом явлении оказываются достаточно специфичными.

Люди, говорящие на разных языках, познают мир, категоризуя его. Но категоризация у каждого народа своя, особенная. Это рассмотрено на основе синонимии в русском, китайском, тюркских языках. Подтверждение находит мысль о том, что «лень» является негативным качеством человека в разных лингвокультурах и осуждается в русском, китайском и тюркоязычных этносах.

Если посмотреть ряд синонимов одного и того же понятия в разных лингвокультурах, то можно получить языковую картину мира того или ино-го народа, так как в одних и тех же словах в разных культурах выделяются уникальные для них свойства и признаки этого понятия. Основой синони-мичности языковых единиц является тождество или близость их значений. Синонимия свойственна лексической, фразеологической, грамматической и словообразовательной системам языка. Например, фразеологические синонимы: считать ворон; бить баклуши; плевать в потолок; валять дура-ка. В китайском языке: sì tǐ bù qín wǔ gǔ bù fēn – досл. не двигать четырьмя конечностями, не различать пять злаков; , yī lái shēn shǒu, fàn lái zhāng kǒu – досл. довольно

5 Исследование выполнено при поддержке РГНФ, проект №17-04-00253

124протянуть руку, чтобы одеться и открыть рот, чтобы поесть;

hào chī lǎn zuò – досл. рад поесть, лень сделать; yì lǎn xīn huī – досл. мысль не работает, душа разбита в значении ленивый, бездеятельный, неповоротливый. В алтайском языке эш неме иштеп болбос, эштек ошкош кижи – досл. не может выполнить простую работу человек, который похож на осла; jалкуныҥ сӧзи кӧп – досл. у ленивого много слов; jалкуныҥ jооры jаан досл. – у ленивого много болезней (притворств) в зна-чении ленивый.

Рассмотрев синонимы к слову «ленивый», мы выяснили, что каждый народ кроме просто негативного оттенка вкладывает свое индивидуальное значение, основанное на привычках, обычаях и традициях. Это мы рас-смотрели во внутренних смыслах синонимов к слову «ленивый» в разных языках. Кроме того, мы выявили это, рассмотрев устойчивые выражения, связанные с ленью.

Обнаружено общее и различное в понимании лени в рассмотренных лин-гвокультурах. Представляется перспективным исследование разных качеств человека в русской, китайской и тюркских лингвокультурах.

Литература1. Араева Л.А. Словообразовательный тип. М.: Либроком, 2009. 272 с.2. Араева Л.А. Одна из самых загадочных сфер языка (к вопросу о сло-

вообразовательно-пропозициональной синонимии // Язык в пространстве речевых культур: К 80-летию В. Е. Гольдина. Москва-Саратов, 2015. С.154–164.

3. Балли Ш. Французская стилистика / Пер. с франц. М., 1961. 394 с.4. Гумбольдт В. Фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. 369 с.5. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи. Что категории говорят

о нашем мышлении. М., Языки славянской культуры, 2004. 792 с.6. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. М., 2000. 88405 с.7. Шумилова А.А. Синонимия как ментально-языковая категория (на

материале лексической и словообразовательной синонимии русского языка): монография. Кемерово, 2010. 200 с.

U.V. KereksibesovaETHNOLINGUISTIC PECULIARITIES OF SYNONYMY IN RUSSIAN,

CHINESE, TURKIC LANGUAGES ON THE EXAMPLE OF LEXEME «LAZY»

Abstract: in this paper, the lexeme «lazy» and its synonyms in Russian, Chinese and Turkic languages are considered. Through the lexeme «lazy», which denotes the negative character trait of a person in different linguocultures, we consider how background knowledge is realized in the stable expressions associated with this lexeme.

Keywords: cognitive linguistics; ethnolinguistics; synonymy; Russian language; Chinese language; Turkic languages.

125Е.Ф. Киров



Й. Русецкаякандидат филологических наук, доцент Вильнюского эдукологического

университета, Литва

СОМАТИЗМЫ КАК ФРАЗЕОКОМПОНЕНТ В РУССКОМ И ЛИТОВСКОМ ЯЗЫКАХ:

ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ДЕЛЬТА

Аннотация: в русском и литовском языках имеется неравное количеcтво соматических лексем, что создает проблемы при переводе и в рамках меж-культурной коммуникации в целом.

Ключевые слова: лексема; соматизм; поле; фразеологизм; перевод; лин-гвокультурология; межкультурная коммуникация.

Общее поле с компонентом-соматизмом в современном русском и - соот-ветственно в литовском языкае образуют систему из наименования 59

частей тела и соотнесенных с ними слов русском языке, и наименования 94 частей тела в литовском языке, отраженных в соответствующих лексемах [1].

Выделенным частям тела в русском языке соответствуют следующие со-матизмы, способные входить в состав фразеологической единицы (77 лексем в составе ФЕ): голова – голова, башка; бок, борода, бровь, -волос,глаза – глаза, очи, зенки, глотка, горло, грудь, губа, жир, жила – жила, жилка, живот – живот, брюхо, затылок, зеница, зуб, кишка, кожа, легкие, колено, кость, кровь, лицо, морда, рыло, харя, лоб – лоб, чело, локоть, лопатка, мозг, нервы, нога – нога, ножка, ноготь – ноготь, коготь, ноготок, коготок, нос, нутро, палец, печенка, плечо, поджилки, пот, потроха, пояс, пузырь, пята – пята, пятка, ребро, рот, рука – рука, лапа, сердце,слезы, слюна, скелет, спина – спина, хребет, стопа, тело – тело, и устаревшая лексема плоть, ус, уста – уста, ухо, утроба, череп, шея, щеки, язык.

В литовском языке частям человеческого тела, отбраженным в лексемах и способным образовывать ФЕ, соответствуют следующие соматизмы (473 лексемы): akis (рус.: глаз) - akis, alkūnė (рус.: локоть) - alkūnė, ausis (рус.: ухо) - ausis, barzda (рус.: борода) - barzda, bamba (рус.: пуп, пупок) - bamba, blauzda (рус.: голень, икра) - blauzda, staibis, stibyna, stibynas, pinkuolė, stybra, stilba, stebenka, kinka, kiška, blauzdikaulis (рус.: большая берцовая кость) - blauzdikaulis, stibikaulis, blazdakaulis, blauzkaulis, stibykaulis, stibinkaulis,

126stibynkaulis, šeivakaulis, stibikas, stiblys, stibuklis, stilbys, blužnis (рус.: се-лезёнка) - blužnis, burna (рус.: рот) - burna, dantis (рус.: зуб) - dantis, garankštis (krūminis dantis), delnas (рус.: ладонь) - delnas, galva (рус.: голова) - galva, ×daba, gerklė (рус.: горло, глотка) - gerklė, čerkšlė, gagarinė, gamarija, gamarinė, gargalynė, garmalinė, gomurinė, kakarinė, kakarynė, kvyklynė, lerlė, lielė, koserė, kosiurė, kosurė, ryklė, stemplė, žiaunos, gysla (рус.: жила) - gysla, gyslelė, ginsla, gyslė, gyvnagis (рус.: телесная ткань под ногтем) - gyvnagis, gyvuonis, inkstas (рус.: почка) - inkstas, išliežis (рус.: часть тела между пальцами) - išlyžis, tarpupirštis,juosmuo (рус.: поясница, талия) - juosmuo, pusiaujas, apjuostas, juosta, pusiau, strėnos, srėnos, kaklas (рус.: шея) - kaklas, kakta (рус.: лоб) - kakta, kaulas (рус.: кость) - kaulas, kabakštas, šonkaulis, griaučiai, grėdai, griobai, griobliai, grobai, groblai, kriauklai, skeletas, kelis (рус.: колено) - kelis, kelėnas, kelienas, kelienis, klupstis, klupstas, kluptis, kepenys (рус.: печень, печенка) - kepenys, jeknos, aknos, jakna, jaknos, jekna, kepena, kepenos, kiaušeliai (рус.: семенная железа) - kiaušai, kiaušiai, kiaušiniai, pautai, inkstai, kirkšnis (рус.: крестовый свод) - kirkšnis, koja (рус.: нога) - koja, kanopa, pusnaga, ×kapka, posnaga, naga, kavaišos, kavalšės, kavalšys, kebekšlės, kebekštės, kekšės, kepės, kepšės, kėžos, kybeklai, kibelkos, klišės, pinkūlės, pinkuolės, šlubės, akėčios, balžienai, balžienos, batai, bulkenos, gegnės, kakaruškos, kaušenos, kėženos, klumpės, kojenos, kojinos, kulbenos, ližės, rogės, šatros, vazonai, žagrės, žirgės, žirklės, kraujas (рус.: кровь) - kraujas, kraujis, ×juka, kremzlė (рус.: хрящ) - kremzlė, kryžkaulis (рус.: крестцовая кость) - kryžius, strėnkaulis, krumplys (рус.: верхняя часть второго сустава пальца, зубец) - krumplys, krūtinė (рус.: грудь) - krūtinė, kriūtinė, krūtis, papas, kulšnis (рус.: лодыжка, щиколотка) - kulšnis, kulkštena, kulkština, kulkštymas, kulkštinas, gurnas, nikstas, kulnas (рус.: пятка) - kulnas, kulnis, pentis, užkulnis, užpentis, atapentė, užpentė, kumštis (рус.: кулак) - kumštis, kumsčia, kumščia, kumstė, kumštė, kumstis, ×kūlokas, kūnas (рус.: тело) - kūnas, kupra (рус.: горб) - kupra, kukštera, kukurė, kukuris, kumblinas, kumbrina, kromas, kupetys, gūbrys, gubrys, kūbrys, kumbrys, lašiniai (рус.: жир, сало) - lašiniai, spirgai, spirginys, riebalai, riebulas, riebulai, riebuliai, riebuma, taukai, taukas, liemuo (рус.: туловище)- liemuo, stuomuo, stomuo, stuobas, stuobris, stuomas, liežuvis (рус.: язык) - liežuvis, lūpa (рус.: губа) - lūpa, mentė (рус.: лопатка) - pečiomentė, mentikaulis (plokščias trikampis kaulas viršutinėje nugaros dalyje (scapula), mėsa (рус.: мясо) - mėsa, męsa, meisa, nagas (рус.: ноготь) - nagas, naga, nervas (рус.: нерв) - nervas(-ai), nervos, nosis (рус.: нос) - nosis, nykštys (рус.: большой палец) - nykštys, nykštė, nykštis, ninkštis, nugara (рус.: спина) - nugara, pakala, pakalas, oda (рус.: кожа) - oda, kailis, ×skūra, paakiai (досл. рус.: под глазами) – paakiai, padas (рус.: подошва) - padas, papadė, papėdė, pakaklė (досл. рус.: под шеей) - apykaklė, apkaklė, pakaušis (рус.: затылок) - pakaušis, pakinklis (рус.: задняя часть коленного сустава) - pakinkis, kenklė, lenkmuo, linkis, kinklė, linkmuo, pakinklė, pakinka, pakinkė (užpakalinė kelio sąnario dalis), pakulnė(-is) (досл. рус.: под пяткой) - pakulnis, pakūnė (рус.: чирей, на-рыв) - pakūnė (paviršinis odos sluoksnis, epidermis), panagė(-is) (рус.: место под ногтем) - panagis, panagys, panagutė (vieta po nagu), papilvė (рус.: место под животом, подбрюшина) - papilvys (kūno plotas ties pilvu), paslėpsnis (рус.: пах) -paslėpsna, slėpsnos, pasubinis (рус.: вульг. под задницей) - pasubinys, parūrys, pašikinė,

127pašikinys, pašiknys, paširdis (досл. рус.: под сердцем) - paširdžiai, prieširdis, širdies pakarūklas, širdies pasaitas, pašonė (рус.: под боком) – pašonė(-is), pažastis (рус.: подмышка) - papažarstė, papažastė, pažakstė, pažarstys, pažastys, petys, pečiai (рус.: плечо, плечи) - petis, petė, pėda (рус.: ступня, стопа) - pėda, pėdas, pilvas (рус.: живот) - pilvas, bemberė, bemberys, bliunkis, dūblys, vėdaras, vėderas, pirštas (рус.: палец) - pirštas, kipčiai, knabliai, pinakliai, plaštaka (рус.: кисть (руки)) - plaštaka, gniaužtas, plaučiai (рус.: лёгкие) - plaučiai, plaukas (рус.: волос) - plaukas, ašutas, kartis, karčiai (arklio plaukas), šerys, šeriai, prakaitas (рус.: пот) - prakaitas, pūslė (рус.: пузырь) - pūslė, ranka (рус.: рука) - ranka, ×bračnagė, brančnagė, letena, lopa, raumuo (рус.: мускул, мышца) - raumuo, riešas (рус.: запястье) - riešas, riešelis, čiurnis, rietas, rietai (рус.: бедро, ляжка) - rietas, rietai, sąnarys (рус.: сустав) - sąnaris, narys, seilė (рус.: слюна) - seilė, sėdmenys (рус.: ягодицы) - sėdmenys, sėdynė, pasturgalis, strengalis, užpakalis, šnek.: ažačia, pakalys, paskas, paskuigalis, pastargalis, sėdenė, sėdyba, sėdima, sėdimoji, sėdynė, strėnugalis, strėngalis, stubergalis, užpakalė, užupakalis, juok., menk.: dirsė, dugninė, dugnolis, dvišakumas, kakarykštė, patursys, raumenė, skeltuma, skersoji, stuplys, sturplis, vasarošiltė, zėza; menk., prk: ašaka, dugnas, dugnolis, anas (antras, kitas, pirmas) galas, kerpė, pūdymas, skliautai, stepera, vlg. menk.: pirdagalis, pirdė, raukas, raukinalė, raukinė, raukynė, riukšė, rūka, rukė, rukšė, sproklė, subinalė, subinavas, subingalis, šniaukė, šniukštė, tarm., menk., vlg.: subinė, šikinė, šikna, sl., prk.: ×čvikas, ×dūlė, ×petelnė, ×pūčka, ×rūra, skrandis (рус.: желудок) - skrandis, ×kindziukas, skilvys, viduriai, dūbliai, vėdarai, vėderai, smegenys (рус.: мозг) - smegenys, smagenys, spenys (рус.: сосок) - spenys, kaka, tešmuo, tešmuva, sprandas (рус.: затылок, шея) - sprandas, kartis, kaklas, sketerius, sprandava, sprandokaulis, ketera, ketira, sketerius, sketerė, pakarpa, pakarpė, pelekas, stuburas (рус.: позвоночник, позвоночный столб) - stuburas, nugarkaulis, nugarokaulis, nugurkaulis, stuburkaulis, širdis (рус.: сердце) - širdis, širdė, šlaunis (рус.: бедро) - šlaunis, kulšis, kulšė, kumpis, ×šlunkas, šlunkas, šlankas, kyvalka, šonkaulis (рус.: ребро) - šonkaulis, grobas, griobas, groblas, krauklas, kriauklas, perpinas, šonikaulis, žiobras, virbalas, ×riba, ribkaulis, ×ziebras, ×žėbras - griaučiai, šonas (рус.: бок) - šonas, pašonė, tarpkojis (досл. рус.: промежуток между ногами) - tarpkojis, tarpukojis, ×klynas, šakumas, tarm.: dvišakymas, dvišakuma, dvišakumas, šakymas, šakuma, šaktarpis, šakumtarpis, tarpkiškis, tarpkojis, tarprietis, tarpšakis, tarpukiškis, tarpukojis, tarpušakis, terpukiškis, žargtai, žirglės, žirgtai, žirklės, žirklos, tulžis (рус.: желчь) - tulžis, ūsas (рус.: ус) - ūsas, veidas (рус.: лицо) - veidas, snukis, virkštelė (рус.: пупо-вина) - virkštelė, žandas (рус.: челюсть) - žandas, žarna (рус.: кишка) - žarna, grobas, dugnolis, akloji žarna, aklinė žarna, tuščioji žarna, viengalinė žarna, viengalis grobas, dvylikapirštė žarna, skinstgrobis, „plonoji žarna“, šikinžarnis, subingrobis, šikingrobis. (×Заимствованное слово из др. языка источника).

Синонимические ряды стилистического типа образуют варианты: рука – лапа, лицо - морда, рожа, рыло, харя, спина – хребет, ноготь – коготь. В литов-ском языке koja – kanopa (рус.: нога - копыто), oda – kailis, ×skūra (рус.: кожа - шкура), ranka – letena (рус.: рука - лапа), veidas - snukis (рус.: лицо – морда, рыло) и т.д. (мы исключаем обсценную лексику и сексизмы). Данные свидетель-

128ствуют о несовпадении количества элементов при сравнении и в рамках межкультурной коммуникации на сопоставляемых языках, что неминуемо приводит к проблемам перевода.

Литература1. Киров Е.Ф., Русецкая Й. Лингвокультуроцепты «душа» и «тело»

в русской и литовской фразеологии. - Saarbucken: Lambert akademischer Press, 2013. – 220 c.

E.F. Kirov, J. RusezkajaSOMATISM AS FRAZIONAMENTO IN RUSSIAN AND LITHUANIAN

LANGUAGES: LINGUOCULTUROLOGICAL DELTA

Abstract: in Russian and Lithuanian languages there is an unequal number of somatic tokens, which creates problems in translation and in the framework of intercultural communication in general.

Keywords: lexeme; somatism; field; phraseology; translation; linguoculturology; intercultural communication.

129М. Кит

[email protected], кандидат технических наук, директор Language Interface Inc.,

Сиэтл, США

Е.Б. Берг[email protected]

кандидат филологических наук, доцент Уральского государственного юридического университета, Екатеринбург, Россия

ЛЕКСИКОГРАФИЯ В СЕТЯХ

Аннотация: в статье рассматриваются проблемы двуязычной Интернет-лексикографии и результаты экспериментального исследования популярных сетевых словарей. Представлен новый сетевой словарь LexSite.

Ключевые слова: Интернет-лексикография; двуязычная сетевая лексиког-рафия; двуязычные сетевые словари.

Сетевые двуязычные Интернет-словари стали необходимым инструментом межъязыковых коммуникаций, потеснив словари бумажные, благодаря

своим новым свойствам [1, с. 2]. Наряду с очевидными достоинствами этим ресурсам присущи недостатки, заставившие компанию Language Interfаce (США), занимающуюся межъязыковыми коммуникациями в англо-русской языковой паре, искать новые решения. Одним из результатов этой работы стало создание лексико-семантической системы LexSite.

Основные проблемы, возникающие при создании словарей:1. Словники Интернет-словарей компилируются преимущественно из

нескольких источников (обычно ранее оцифрованных бумажных словарей). Это приводит к нарушению единообразия описания вхождений, появлению повторов и нарушению очередности показа переводов [2, с.1].

2. Источники являются односторонними словарями (напр., англо-русским или русско-английским), а сетевой словарь обеспечивает перевод в обе сто-роны. Несоответствие семантических полей оригинала и перевода приводит к потере значений при поиске.

3. При совмещении функций словаря и автоматического переводчика (Google, Yandex и Microsoft) система в ряде случаев вместо нахождения перевода, зафиксированного в словнике, вычисляет его в соответствии с за-ложенными алгоритмами, и выдает неверные результаты.

4. Бесконтрольное добавление вхождений пользователями приводит к выдаче переводов непредсказуемого качества.

Для проверки, насколько данные проблемы решены в сетевых словарях, авторы провели сравнительный анализ наиболее популярных Интернет-словарей Lingvo, Multitran, Google Translator, Yandex Translator и Microsoft Translator. Последние три объединяют функции словарей и автоматических переводчиков. Эксперименты показали следующее.

1301. Комбинированные словари-переводчики (СП) выдают результаты

ненадежные и, как правило, скудные. Так, русское слово башмак Google переводит 6 существительными, тогда как существует по меньшей мере 15 научно-технических единиц кроме трех общеупотребительных.

2. СП часто переводят фразеологизмы пословно. Например, бить ключом Google переводит как «beat the key» (дословно – бить ключ).

3. Словари-переводчики никогда не сообщают, что они не нашли перевод, но предлагают нечто произвольное. Так, Yandex и Google переводят non assumpsit (юр. формула не принимал обязанности) бессмысленным «не ассум-псит», а несуществующее слово сикография как «calcografia» и «chicography». Нередко вместо перевода выдается транслитерация запрошенного слова. Популярность этих систем усугубляет проблему, т.к. пользователь доверяет им и принимает ошибочный перевод за правильный.

4. Словари не всегда распознают омоформы и дают их переводы неполно.5. Словари нередко снабжают пользователя неверной грамматической

и лексической информацией. Lingvo считает, что белка, в числе прочего, это «сущ., неодуш., ж.р.», Multitran часто неправильно указывает часть речи, а Yandex показывает, что синонимами слова рот являются губы, тор (!), пасть, зев, клюв, морда, рыло и топка.

6. Поощрение участия пользователей в наполнении словников приводит к появлению «лексикографоманов», вносящих тысячи слов, включая повторы и сомнительные переводы, и хулиганов, добавляющих нецензурные переводы.

Предлагаемые нами решения воплотились в лексико-семантической системе LexSite, обладающей следующими показателями.

1. Наряду с общеупотребительной лексикой словник содержит уникальную терминологическую базу, включающую в себя как термины науки и техники, так и профессионализмы.

2. Программа, обрабатывающая запросы пользователей, учитывает мор-фологические особенности английского и русского языков.

3. Словарь предлагает обратный перевод без потери результатов поиска. 4. LexSite является профессиональным инструментом, и все, включая

дизайн интерфейса пользователя, направлено на оптимизацию межъязыковых коммуникаций. На страницах LexSite отсутствует коммерческая реклама.

Работа над словарем продолжается. Авторы видят свою задачу в обеспе-чении максимально удобного и быстрого поиска перевода.

Литература1. Kit M., Berg E. Online Bilingual Dictionary as a Learning Tool: Today

and Tomorrow // https://conference.pixeonline.net/ICT4LL/files/ict4ll/ \ed0009/FP/3051-ETL1930-FP-ICT4LL9.pdf.

2. Kit M., Berg E. Sense Ranking in Dual-Language Online Dictionaries //https://conference.pixelonline.net/ICT4LL/acceptedabstracts_scheda.php?id_abs=2667

Kit Mark, E.B. BergLEXICOGRAPHY UNDER THE NETS

Abstract: this paper discusses problems encountered by the Internet lexicography and describes the results of an experimental study of the most popular online dictionaries. The solution is implemented as a new online dictionary LexSite.

Keywords: online lexicography; bilingual online dictionaries.

131Э.А. Китанина



СОЦИАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР КУЛЬТУРНЫХ КОНЦЕПТОВ

Аннотация: статья посвящена трансформации культурных концептов в современной межкультурной коммуникации в связи с чётко обозначенны-ми социальными группами современного общества. Современное изучение культурных концептов выдвигает на первое место проблемы эффективности образования в поликультурной среде.

Ключевые слова: концепт; семантика; когнитивная лингвистика; меж-культурная коммуникация; иноязычное образование.

Культурные концепты не представляют собой однородного явления, так как имеют различия по принадлежности тому или иному социальному

слою общества. Если в обществе выделяются строго очерченные социальные группы, различаются и концептосферы этих групп [2, с. 58]. Есть концеп-ты, объединяющие большие группы людей по возрастному, гендерному, образовательному, сословному признакам, и концепты, идентифицирующие малые группы носителей той или иной субкультуры. В связи с ориентацией иноязычного образования на межкультурное общение актуализируется про-блема построения когнитивной модели инокультуры. Сегодня с понятием «инокультура» в современной российской науке сопряжены исследования в области поликультурного образования, толерантности, социолингвистики. В связи с ориентацией иноязычного образования на межкультурное общение актуализируется проблема построения когнитивной модели инокультуры. Она представляет большой интерес для исследования благодаря расхождению мнений ученых в трактовке понятий «культура» и «инокультура». В совре-менной науке когнитивное обучение получило распространение во многих странах, где оно рассматривается с учётом прагматики, через призму вну-тренних социально-экономических и культурно-образовательных проблем. Язык выполняет не только коммуникативную функцию, в нём отражается быт, история народа.

Наиболее значимым является социальный фактор, а с ним тесно связан аксиологический фактор, использование того или иного слова или выражения в качестве оценочной характеристики, причём и в национально-культурном, и в групповом аспекте. Например, концепты «свое/чужое», естественно, по-разному интерпретируются в речи. Понятия, которые могли бы иметь смысловые эквиваленты во всех языках, не имеют этих эквивалентов, что существенно затрудняет межкультурную коммуникацию, порождая непра-вильный смысл или неправильные коннотации слова. Социальное рассло-ение в русском обществе последних десятилетий и вкусовые ориентации высших (имущих) слоев неизбежно вызывают к себе негативное отношение

132у тех, кто к этим слоям не принадлежит. Ср.: «Нынешние наряды дам сви-детельствуют о реставрационном зуде российского правящего класса, лишь оформленном Юдашкиным» (Советская Россия, 3 апреля 2016 г.). Более того, затруднён «доступ» к правильному, реально существующему значению мно-гих современных слов. Это сильно затрудняет понимание в инокультурной аудитории. У адресата информации предполагается наличие когнитивной базы с совокупностью всех тех элементов, являющихся для него «чужими», которые имеются и осмысливаются в его фоновых знаниях. Сопоставляя данные элементы с личным и этническим опытом, можно утверждать, что он им придает статус цитатных элементов при процессе собственного ре-четворчества [1, с. 3].

К важнейшим постулатам когнитивной лингвистики относится облига-торная зависимость обработки поступающей к человеку информации от субъекта и выбранной им точки зрения на объект. Субъективность концепта как его отличительная черта имеет, как правило, использование разных язы-ковых средств для описания одного и того же фрагмента действительности, но не всем носителям языка понятна социальная маркированность слова, что приводит к разного рода коммуникативным барьерам, конфликтам [3, с.235]. Кроме того, например, иностранным обучающимся, безусловно, необходимо как прагмалингвистическое осмысление контекста, так и систематизация лексики, её традиционная или современная семантика.

Литература1. Абдикеримова Г.С. Прецедентные тексты как средство реализации

интертекстуальности в газетном дискурсе// Язык. Коммуникация. Культура: Альманах по материалам I Международной заочной научно-практической конференции молодых ученых. – М., 2017. – 188 с.

2. Китанина Э.А. Прагматика иноязычного слова в русском языке. – Ро-стов-на-Дону: Изд-во РГЭУ «РИНХ», 2005. – 304 с.

3. Китанина Э.А., Божинская Т.Л. Проблема неоднородности общества и социальная дифференциация языка на рубеже XX–XXI веков// Теория и практика общественного развития. 2009. №3–4. С.233–240.

E.A. Kitanina

SOCIAL CHARACTER OF CULTURAL CONCEPTS

Abstract: the article is devoted to the transformation of cultural concepts in modern intercultural communication in connection with the clearly marked social groups of modern society. The modern study of cultural concepts highlights the problems of the effectiveness of education in a multicultural environment.

Keywords: concept; semantics; cognitive linguistics; intercultural communication; foreign language education.

133С.Л. Климинская

[email protected]кандидат филологических наук, доцент кафедры лингвистики и

профессиональной коммуникации в области управления информацией, Московского государственного лингвистического университета,


АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТ ДИСКУРСА УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ

Аннотация: изменение антропологических характеристик общества за последнее столетие отражают проблемы человечества, решение которых возможно посредством диалога в контексте устойчивого развития.

Ключевые слова: устойчивое развитие; антропология; дискурс.

Концепция устойчивого развития стала своеобразной дорожной картой развития для современного общества. Основу данной концепции состав-

ляет учение В.И. Вернадского о биосфере, демонстрирующее неразрывность человека и природы и его ответственность за все изменения, происходящие на планете [2, с. 66]. Необходимость развития самого человека и разумного преобразования среды его обитания с целью удовлетворения его потребностей, а также для сохранения условий, пригодных для дальнейшего существования будущих поколений, закреплена в положениях Конференции ООН 1992 г., что свидетельствует о важности данного явления для всего человечества [1].

За последние сто лет человеческое общество претерпело кардинальные изменения, связанные с преобразованием индустриального общества в по-стиндустриальное, а затем в информационное, обнажив при этом критические для всего человечества противоречия [8, с. 144–145]. При каждом переходе наблюдались изменения антропологических характеристик общества и по-явление новых характеристик, которые представляют собой следующие группы [3, 4, 5, 6, 9]:

– политические (широта взглядов, политические свободы и др.)– социальные (статус человека в обществе; активность жизненной по-

зиции; участие в общественной жизни и др.)– экономические (характер производства; характер потребления; отно-

шение к труду; отношение к собственности и др.)– когнитивные (информационное равенство; манипуляция сознанием;

глобализация сознания и др.)– гуманитарные (стабилизация численности населения и др.).Антропологические общественные изменения касаются всех сфер жизни

общества и на сегодняшнем этапе представлены в форме интеграционных процессов в экономике, политике, культуре, интернационализации образо-вания, широкого использования информационных и коммуникационных технологий, ослабления межличностного общения. Существует мнение о формировании человека нового типа Homo Informaticus [4], поведение

134которого описывается как синергетическое и характеризуется хаотичной генерацией идей. [7, с. 87–88].

В современных условиях, когда техника и технологии применяются все более и более нерационально, информация доступна и циркулирует бес-контрольно, изменения антропологических характеристик современного общества за которыми стоят определенные проблемы требуют гармоничного взаимодействия представителей различных культур и поколений в научной, социальной, политической и культурной сферах. Эффективный диалог, направленный на преодоление общественных проблем, предполагает обра-зование и развертывание дискурса устойчивого развития, который в свою очередь опирается на базовые понятия, отражающие антропологические особенности общества на данном этапе его развития и их взаимовлияние.

Литература1. Документ ООН A/CONF.151/26/Rev.1 (Vol. I), глава 1 – [Электрон-

ный ресурс] – Режим доступа - http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/riodecl

2. Дробжев М.И. Биосферно-ноосферная концепция В. И. Вернад-ского – манифест XXI века // Вестник Тамбовского университета. Серия: Естественные и технические науки. 2013. №3. С. 185–190.

3. Коваженков М.А. Управленческая социализация как специфическая антропологическая характеристика // Известия ВолгГТУ. 2008. №5. С.7–9.

4. Колин К.К. Человек в информационном обществе // Вестник Ке-меровского государственного университета культуры и искусств. 2007. №2. С. 22–31.

5. Корякин В.В., Орлов В.В. Труд, стоимость, собственность в совре-менном обществе (философский анализ) // Вестник ВятГУ. 2010. №4. С.46–54.

6. Нагаева С.К. Человек в структуре гражданского общества 1по-литико-антропологический подход) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2011. №13 (108). С.170–175.

7. Отюцкий Г.П. Информационная антропология: необходимость кон-ституирования // Ученые записки РГСУ. 2009. №1. С.86–93.

8. Субетто А.И. Ноосферная парадигма целеполагания устойчивого развития человечества и России // Общество. Среда. Развитие (Terra Humana). 2015. №4 (37). URL: http://cyberleninka.ru/article/n/noosfernaya-paradigma-tselepolaganiya-ustoychivogo-razvitiya-chelovechestva-i-rossii

9. Храпов С.А. Антропологический фактор становления потребитель-ской направленности общественного сознания современной России // Вестник ВолГУ. Серия 7: Философия. Социология и социальные технологии. 2009. №1. С.52–57.

S.L. KliminskayaANTHROPOLOGICAL ASPECT OF DISCOURSE OF SUSTAINABLE

DEVELOPMENT

Abstract: The anthropologic changes in society over the last century have revealed a number of problems which can be solved through the dialogue within the context of sustainable development.

Keywords: sustainable development; anthropology; discourse.

135К. Клингсайс

[email protected]кандидат филологических наук (Dr.phil.), кафедра славянских языков

Венского экономического университета, Вена, Австрия

КОНСТРУКЦИЯ КЛАССА «ПРИЛИЧНЫХ» В ТЕЛЕСЕРИАЛАХ «СЛАДКАЯ ЖИЗНЬ» И «DIE VORSTADTWEIBER» («ПРИГОРОДНЫЕ БАБЫ»)

Аннотация: представляются тезисы автора о роли телесериалов в конструк-ции «нормальности», и тем самым класса «хороших граждан», «приличных людей», «за моральное здоровье нации», как звучит строка из титульной песни телесериала «Реальные пацаны» [ср. 3, c. 10].

Ключевые слова: класс; нация; гендер; телесериал; Россия; Австрия.

Для анализа были отобраны телесериалы «Сладкая жизнь» (Россия 2014) и «Die Vorstadtweiber» (пер. «Пригородные бабы», Австрия 2015, 2016

и 2017). Оба сериала изображают повседневную жизнь тусовки подруг сто-личного верхнего среднего класса, московского и венского, соответственно. В докладе аргументируется тезис, что в обоих сериалах персонажи своими жизненными устремлениями, действиями и взаимоотношениями отмечают границы «допустимого», «нормального», «приличного», «пристойного» своего общества.

Процесс восприятия текста/фильма требует от зрителей, чтобы те, хотя бы временно, заняли предлагаемую им субъектную позицию и соответственно приняли (хотя бы временно) предлагаемую им социальную идентичность [2, с. 26]. Какую именно – ведь каждый фильм/текст многозначен – это уже вне прямого влияния производителей фильма/текста, даже если каждый текст намекает на свое «предпочтительное чтение» [2, с. 63].

Проанализированные сериалы являются многогранними, их персонажи – амбивалентными, их развязки – неоднозначными. Оба сериала обладают значительной мерой самоиронии, т.е. саморефлексивности. Оба сериала пользуются той «мягкой порнографией», которая привлекает зрителей [4, c. 968], в то же время вызывая у них отвращение и моральное возмущение; именно этими эмоциями они и проводят границу между «извращёнными» и/или «аморальными» персонажами сериала и «нормальными», «порядоч-ными» зрителями [4, с. 970].

В обоих сериалах, пограничными столбами «нормальности» являются сексуальные практики и увлечения персонажей; их личные отношения (напр. адюльтер, меркантильность в межличностных отношениях, унизительные отношения и т.п.); их замешанность в сомнительных махинациях. Поскольку «извращения» и «мерзости» в сериалах свойствены «зажиточному» верхне-му среднему классу, позиция «нормальных», «порядочных» и «приличных» предусмотрена скорее для зрителей достаточно либеральных и «продви-

136нутых», чтобы не сразу выключить телевизор, но, по всей вероятности, не принадлежащих к верхнему среднему классу.

Конечно, сериалы различаются в некоторых аспектах. Так, например, в австрийском сериале экономически и политически аморальные махинации мужей женских персонажей являются структурным элементом развития на-рратива. Их аморальность становится и темой обсуждения самими персона-жами сериала, что придаёт сериалу определённу меру саморефлексивности. В российском сериале, аналогичные махинации остаются имплицитными, о них упоминается персонажами мимоходом, как о само собой разумеющемся; темой обсуждения становятся только стратегии избежания последующих неприятностей (тюрьмы, штрафа).

В обоих сериалах, основопологающей выступает оппозиция «корыст-ная – безкорыстная любовь», которая в российском сериале пересекается с оппозицией «столица – регион», а в австрийском – с классовой оппозицией, напр. «обедневшая аристократка – богач», «секретарша – директор банка»). В обоих сериалах важную роль играет антитезиз «содержанка – автономная женщина», которые по-разному обсуждаются и решаются.

Метод: анализ 1) нарративных арок (центральных конфликтов и их раз-решения); 2) персонажей и их соответственных вкладов в развитие фабулы (мотиваций их действий; неожиданных поворотов в их развитии; их действий) [5, с. 53]; персонажей как носителей идеологий, ценностей, жизненных пози-ций (как составляющих «семического кода» нарратива [1, цит. по 2, с. 141]) 3) релевантных в культуре антитезисов, на которых основывается нарратив (т.е. «символического кода» нарратива [1, цит. по 2, с. 141]).

Литература1. Barthes R. S. /Z. London: Сape 1975. 271 pp.2. Fiske J. Television Culture. London: Routledge 2011 [first print 1987]. 358 pp.3. Hutchings S. / Rulyova N. Television and Culture in Putin’s Russia. Remote

control. London: Routledge 2009. 251 pp.4. Skeggs B. The Making of Class and Gender through Visualizing

Moral Subject Formation. // Sociology. 2005. Vol 39(5), С. 965-982. DOI: l 0.I I77/003803850505838

5. Lewis J. Essential Cinema. An Introduction to Film Analysis. Wadsworth: Andover: Cengage Learning 2014. 331 pp.

K. KlingseisCONSTRUCTION OF THE CLASS «PRECISELY» IN TV SHOWS

«SLADKAYA ZHIZN» AND «DIE VORSTADTWEIBER»

Abstract: The paper presents the authors idea obout the role of television series in the construction of «normality», and the very class of «good citizens», «decent people», «for the moral health of the nation», as the line from the title song of the TV series «Realniye Pacani».

Keywords: class; nation; gender; television series; Russia; Austria.

137А. Д. Козеренко

[email protected]кандидат филологических наук, старший научный сотрудник

Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН, Москва, Россия

ТЕЛЕСНЫЕ СИМПТОМЫ ЭМОЦИЙ В СОПОСТАВИТЕЛЬНОМ АСПЕКТЕ

Аннотация: работа посвящена сопоставительному анализу идиом русского, английского и немецкого языков, описывающих эмоции и содержащих во внутренней форме телесный симптом, и продолжает серию работ, посвя-щенных телесным симптомам эмоций в идиоматике.

Ключевые слова: фразеология; эмоции; внутренняя форма; контрастивная лингвистика; русский язык; английский язык; немецкий язык.

Работа посвящена сравнительному описанию одного класса идиом, опи-сывающего эмоции. Речь идет об идиомах, во внутренней форме которых

содержится нарушение функционирования какой-либо из систем организма как физиологический симптом эмоции, ср. такие идиомы, как потемнело в глазах, дыхание перехватило, бросило в жар, глаза на лоб полезли, коленки трясутся, и др., во внутренней форме которых содержится описание нару-шения зрения, дыхания, терморегуляции и т.п. как симптом сильной эмоции.

В предыдущих работах (3, 4) мы показали, какие подсистемы организма могут выходить из строя по данным русского языка и симптомом каких эмоций это может являться. Было продемонстрировано, что некоторые симптомы связаны только с одной эмоцией (волосы встают дыбом только от СТРАХА, уши горят только от СТЫДА), в то время как другие симптомы могут быть проявлением разных эмоций (потемнеть в глазах может от ОБИДЫ, ЯРО-СТИ, НЕНАВИСТИ, СТРАХА, дух захватывает от ВОСТОРГА, РАДОСТИ, ИЗУМЛЕНИЯ, СТРАХА, ОБИДЫ).

Исследование также показало, что одни эмоции имеют ярко выраженную телесную симптоматику, что в русском языке выражается наличием большого количества идиом, во внутренней форме которых содержатся разнообразные телесные симптомы этих эмоций, ср. множество идиом, описывающих такие эмоции, как УДИВЛЕНИЕ, СТРАХ, ГОРЕ, ЯРОСТЬ, РАДОСТЬ, СТЫД (по данным Тезауруса русской идиоматики (1)). Другие же эмоции, такие как ЗАВИСТЬ, НАДЕЖДА, ОБЛЕГЧЕНИЕ, по данным фразеологии вовсе не имеют телесных симптомов, зафиксированных в языке.

Согласно универсалистскому подходу, существуют базовые эмоции, кото-рые испытывает любой человек независимо от культуры и языка, и которые, в частности, фиксируются на физиологическом уровне по определенным телесным симптомам. В то же время сторонники культурно-ориентированного подхода утверждают, что эмоции это всего лишь культурные конструкты, зависящие от конкретной культуры (ср. работы Анны Вежбицкой (5, 6)).

138Контрастивное изучение телесных симптомов эмоций, зафиксированных в идиоматике разных языков, могло бы помочь найти истину в этом споре.

В работе рассматриваются идиомы русского, английского и немецкого языков, описывающие эмоции и содержащие во внутренней форме телесный симптом (ср. to knock one’s knees together, to freeze one’s blood, große Augen machen, einen Kloß im Hals haben и др.). Наша задача – рассмотреть, какими телесными симптомами сопровождаются эмоции в английском и немецком языках и как это соотносится с данными русского языка. В случае обнаружения полных соответствий (ср. сопоставление русских, английских и немецких идиом, описывающих эмоции РАДОСТЬ и ГОРЕ и имеющих одинаковую внутреннюю форму в работе (2)) хотелось бы изучить, совпадает ли значение и сфера употребления этих идиом в рассматриваемых языках, и если нет, то в чем наблюдаются различия.

Литература1. Баранов А.Н., Добровольский Д.О., Киселева К.Л. Козеренко А.Д.

при участии М.М. Вознесенской и М.М. Коробовой, под редакцией А.Н. Баранова и Д.О. Добровольского. Словарь-тезаурус современной русской идиоматики, Москва, 2007

2. Козеренко А.Д. Внутренняя форма идиом в сопоставительном аспекте // Труды Международного семинара Диалог’2003 по компьютерной лингви-стике и ее приложениям. Протвино, 2003

3. Козеренко А.Д. Сильные эмоции: маргинальное поведение во внутренней форме идиом как симптом // Международная конференция «Маргиналии-2017: границы культуры и текста» (г. Торжок 29 сентября – 1 октября 2017г.). Тезисы докладов (под редакцией А.Г. Кравецкого, М.Ю. Михеева). Москва, 2017

http://uni-persona.srcc.msu.su/site/conf/marginalii-2017/thesis.htm4. Козеренко А.Д. Сильные эмоции в зеркале фразеологии: наруше-

ние функционирования систем организма как симптом // Slavofraz 2016: Phraseologie und (naive) Psychologie. Band 9. Verlag Dr. Kovač. Hamburg, 2018. S. 319-333 (в печати)

5. Wierzbicka Anna (1992a): Defining emotion concepts. In: Cognitive Science 16, 539–581.

6. Wierzbicka Anna (1992b): Talking about emotions: Semantics, culture and cognition. Cognition and Emotion. 6 (3/4), 285–319.

A.D. KozerenkoBODILY SYMPTOMS OF EMOTIONS IN A CONTRASTIVE STUDY

Abstract: this paper analyzes Russian, English, and German idioms describing emotions that contain bodily symptoms in its image component of semantics. The study contributes to the analysis of bodily symptoms of emotions in phraseology.

Keywords: phraseology; emotions; inner form; contrastive linguistics; the Russian language; the English language; the German language.

139А. Ю. Константинова

[email protected]кандидат филологических наук, профессор Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

Син Яньци[email protected]

аспирант Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

РУССКИЕ И КИТАЙСКИЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ СО ЗАЧЕНИЕМ «ПОВЕДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА»: СЕМАНТИКА

И РОЛЬ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Аннотация: проводится сопоставление подгрупп «социально одобряе-мое» и «социально неодобряемое поведение человека» в русских и китай-ских текстах. Комментируется степень дифференциации семантики разных фразеологизмов, ее природа и прагматическое содержание в разных языках, устанавливаются сходство и различия.

Ключевые слова: русский язык; китайский язык; тексты; фразеологизмы, семантика, коммуникация.

С начала XXI столетия китайцы стали одним из самых мобильных наро-дов, активно осваивающим языковое и культурное пространство мира.

Китайские лингвисты и преподаватели уделяют большое внимание вопросам успешности деловой и повседневной коммуникации. Они тщательно изучают, систематизируют и вводят в обязательное обучение разнообразные комму-никативно значимые и прагматически нагруженные тексты своей и чужих культур. Одним из таких особо значимых для общения текстов признаются китайские фразеологизмы. Они являются неотъемлемой составляющей эмо-тивно связанного текста на китайском языке. Однако этим типом текстов не исчерпывается их роль в общении на китайском языке. Если учитывать их разную природу, форму и содержание, фразеологизмы естественным образом входят в самые разные типы общения.

Осознание китайскими специалистами различий в области представ-ленности фразеологизмов в коммуникации на китайском и других языках, различий в их содержании, эффектах и возможных прагматических резуль-татах способствовало через пропаганду изменению отношения китайского общества к структуре своей коммуникативной компетентности.

В 2004 году Комитет по образованию КНР принял специальное постанов-ление о включении тестов на знание всех видов фразеологизмов китайского

140языка (а их четыре) в материалы вступительных экзаменов в вузы. В учебники для иностранцев стали в обязательном порядке включаться фразеологизмы китайского языка или делаться специальные приложения.

Китайские и русские фразеологизмы хорошо изучены. Вместе с тем существует семантический фрагмент фразеологии, не подвергавшийся специальному осмыслению. Это фразеологизмы со значением «социально одобряемое», «социально неодобряемое» и нейтральное, немаркированное поведение человека. Незнание именно этих фразеологизмов часто приводит к недопониманию говорящими самой атмосферы общения, направленности общения, имплицитных, часто оскорбительных для представителей другой культуры смыслов высказываний и тем самым затрудняет процесс комму-никации, а в крайнем случае делает его неэффективным, прагматические же последствия – отрицательными.

Поскольку ограничение значения «социально одобряемого» и «неодобря-емого поведения человека» во фразеологизмах определяется мировоззрением народа, носителя языка, его культурно-историческим опытом, то система критериев оценки формируется на основе стереотипов и стандартов оценочной шкалы, в основе которой находится представление о норме, об идеальном, о хорошем и плохом в понятиях «ниже культурной нормы», «соответствия культурной норме» и «сверх принятой в культуре нормы».

Правила поведения человека в разных ситуациях – это соблюдение норм поведения или их нарушение, связанное чаще всего с характерологическими качествами человек, чертами его национального характера. В ходе анализа нами были выделены фразеологизмы китайского и русского языков, обо-значающие типичные черты характера представителей обеих культур. Их типичность проверялась на представленности, описании или комментариях в текстах классических и современных художественных произведений.

Оказалось, что характерные для культуры черты, отражающиеся в пове-дении человека, могут способствовать достижению как общественно полез-ных, так и антиобщественных целей. Для выяснения этого надо всякий раз определять, каков мотив волевого поведения человека. На основе анализа мы сделали вывод, что исконно русские фразеологизмы учат нас делать мудрый выбор: между добром и злом, между плохим и хорошим, между силой духа и слабостью, между честностью и лживостью.

В докладе представлена типология сходств и различий проанализиро-ванных фразеологизмов.

В русских фразеологизмах со значением «социально неодобряемое по-ведение» чаще всего упоминаются такие качества человека, отражающиеся в его поведении, как лень, бездействие, болтливость, лживость, отсутст-вие ума. В этом они схожи с фразеологизмами китайского языка, но вовсе не повторяют их.

Наиболее существенные различия в приоритетах и фрагментации семан-тики обнаружены в таких подгруппах «социально неодобряемого поведения

141человека», как «безнравственное», «развращающее», «подлое», «иждивенче-ское» поведение». Кроме того, выяснилось, что в китайском языке значение «замкнутое, скрытное поведение» не получает столь яркого отрицательного выражения, как в русском языке, и не может служить основой оскорбитель-ных высказываний.

A.Y. Konstantinova, Sin YantsiRUSSIAN AND CHINESE PHRASEOLOGICAL UNITS

WITH THE VALUE OF «HUMAN BEHAVIOR»: THE SEMANTICS AND ROLE IN INTERCULTURAL COMMUNICATION

Abstract: the author draws a comparison of the subgroups «socially acceptable» and «socially unapproved human behavior» in the Russian and Chinese texts. The degree of differentiation of the semantics of different idioms, its nature and pragmatic content in different languages is commented and the similarities and differences are established.

Keywords: Russian language; Chinese language; text, idiom, semantics, communication.

142И. А. Краева

[email protected]кандидат филологических наук, доцент, и.о. ректора Московского


СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ГРАДУАЛЬНОСТИ В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ

Аннотация: в статье рассматривается вопрос о языковых средствах ре-презентации одной из важнейших понятийных категорий – категории граду-альности. Приводятся некоторые данные сравнительного анализа выражения градуальности в английском и русском языках.

Ключевые слова: сравнение; градуальность; градация качества; поня-тийная категория; умственная операция; качественные прилагательные; наречия степени.

Познавая мир, человек совершает целый ряд умственных операций, т. е. действий, которые он осуществляет в своем мышлении над каким-либо

материалом (реальным или воображаемым). Справедливо полагают, что умственные операции представляют собой определенные этапы человече-ского мышления. Несмотря на существующие различия в мнении ученых относительно классификации умственных операций и их трактовки, есть единое понимание того, какие виды умственных операций являются основ-ными. Это сравнение, анализ, синтез, абстракция, конкретизация, индукция, дедукция. При этом операция сравнения обычно занимает в этом ряду пер-вое место, поскольку является базовой для многих других мыслительных операций, а происходящие во время сравнения абстрагирование от одних свойств и обстоятельств и концентрация на других позволяют человеку совершать важнейшее действие – производить первичную структурацию и упорядочение материала. Как отмечал А.А. Потебня: «Самый процесс познания есть процесс сравнения» [1, с. 30]. В ходе сравнения у человека формируется понятийная категория градуальности, понимаемая в современном языкознании как смысловой компонент общего характера, свойственный не отдельным словам и системам их форм, а обширным классам слов и выра-жаемый в естественном языке разнообразными средствами [2, с. 385]. При этом градуальность как понятийная категория связана с другими понятий-ными категориями – интенсивности, количества, оценки, экспрессивности. Сравнение и градуальность, являясь универсальными категориями, инте-ресуют ученых на протяжении длительного времени. Важно подчеркнуть, что градация качества происходит только тогда, когда она выражена языко-выми средствами. Поэтому вопрос о том, какими языковыми средствами может быть представлена данная основополагающая понятийная категория

143в разных языках, в том числе английском и русском, остается актуальным и в настоящее время. Сопоставление английского и русского языков в этом отношении позволяет выявить универсальное и культурно специфическое в репрезентации градуальности в каждом из рассматриваемых языков. Так, в обоих языках для выражения градуальности часто используются степени сравнения качественных прилагательных и их словосочетания с наречиями степени (наречиями-градуаторами): beautiful – more beautiful – most beautiful, deep – deeper – deepest в английском языке, красивый – красивее, более красивый – красивейший / самый, наиболее красивый, глубокий – глубже / более глубокий – глубочайший / самый, наиболее глубокий в русском языке. Обратим внимание на то, что в русском языке качественные прилагательные имеют по две формы сравнительной и превосходной степени – простую и составную. В то же время, если в русском языке для выражения очень высокой степени проявления признака наиболее часто используются три наречия – очень, чрезвычайно, слишком, – то в английском языке набор таких наречий градуаторов шире и насчитывает около тридцати единиц, наиболее употребительные из которых – extremely, completely, entirely, totally. Однако в русском языке с указанной целью используются и другие средства, например, от качественных прилагательных образуются сложные прилагательные путем их повтора (бледный-бледный, бледный-пребледный), что не характерно для английского языка. Таким образом, вопрос о языковых средствах, использу-емых в разных языках для вербализации одной из важнейших понятийных категорий – категории градуальности – требует дальнейшего детального исследования, в том числе в сопоставительном плане.

Литература1. Потебня А.А. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица.

Поговорка. – Харьков: Типография «Мирный трудъ», 1914. – 164 с. 2. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред.

В. Н. Ярцева. – 2-е изд. – М.: Большая Российская Энциклопедия. 1998. – 685 с.

I. A. KraevaLINGUISTIC MEANS OF EXPRESSING GRADABILITY

IN ENGLISH AND RUSSIAN

Abstract: the article looks into the issue of linguistic representation of one of the most important mental categories – the category of gradability. The author gives some data concerning comparative analysis of expressing gradability in English and Russian.

Keywords: comparison; gradability; gradation of quality; conceptual category; mental operation; quality adjectives; adverbs of degree.

144М. А. Кронгауз

[email protected]доктор филологических наук, профессор Российского

государственного гуманитарного университета, Москва, Россия

ЯЗЫК КАК ИСТОЧНИК КОНФЛИКТА

Аннотация: доклад посвящен исследованию конфликтной коммуникации в интернете, источником которой оказывается язык в целом или отдельные языковые явления.

Ключевые слова: русский язык; коммуникация; конфликт.

В докладе речь пойдет о конфликтной коммуникации в интернете, источ-ником которой становится язык или отдельные языковые единицы.

Конфликты такого рода отличаются друг от друга масштабом и комму-никативным пространством, в котором они разворачиваются: от порицания за орфографическую ошибку в социальных сетях до обсуждения государ-ственного референдума о статусе языка в СМИ. Основным источником данных о конфликтной коммуникации являются социальные сети. Именно там постоянно возникают очаги конфликтов, а их следы сохраняются и могут быть изучены. Наличие таких следов дает возможность изучать архитектуру конфликта, что принципиально отличает конфликты в интернете от быто-вых языковых конфликтов, происходивших в прежние эпохи и исчезавших бесследно.

Наиболее удобным источником для исследования конфликтов, наблю-дения за ролями участников в них и их стратегиями являются соцсети или хронологически предшествующая им блогосфера. Выделяются типовые роли участников конфликта: инициатор, разжигатель, примиритель и т. п. Также важную роль играет коммуникативное пространство, поскольку конфликты перемещаются из одной сферы общения в другую и вследствие этого прини-мают самые разнообразные форматы: так, конфликт может начаться в Twitter, сдвинуться в Facebook и оказаться в электронных СМИ.

Типичные конфликты, связанные с языком и попадающие в сферу иссле-дования по проекту, — это борьба с неправильными написаниями. Появились воинствующие борцы с ошибками, получившие название «граммар-наци» с очевидной негативной коннотацией, однако потом это название было принято теми, кого так называли (через переходный этап, символизируе-мый фразой: «Я не “граммар-наци”, но …»). Сформировались сообщества, объединяющие людей, непримиримых к чужим ошибкам. Изначально это люди, которые боролись не с «языком подонков», а с неграмотностью, всту-пающие в коммуникацию с указаниями, как писать. Определенное время они получали поддержку, однако затем отношение к их поведению стало нега-

145тивным. Сегодня граммар-наци очень часто сравнивают с троллями – теми людьми, которые разрушают коммуникацию. Вмешательство граммар-наци в обсуждение серьезных проблем с орфографическими претензиями приво-дит к нарушению коммуникации; так что стандартной стратегией реакции на такое поведение является удаление такого участника из коммуникации.

Другой тип конфликта имеет более глубокие корни и связан уже не с ошиб-ками, а с таким важным противопоставлением в культуре, как «свой–чу-жой». Так, в социальных сетях периодически появляются такие реплики, как «Я ненавижу слово “кушать”» или «Я ненавижу слово “мяско”» Типичная ролевая структура конфликта подразумевает, что в комментариях найдутся люди, которые ненавидят другие слова. На почве ненависти к совершенно разным лингвистическим феноменам происходит символическое единение. Однако следует понимать, что на уровне глубинной структуры конфликта коммуниканты критикуют не отдельные слова, а социальные типы, стоящие за этими словами.

Еще один тип столкновений связан с названиями стран, городов или их жителей: Молдавия или Молдова, Белоруссия или Беларусь, белорус или беларус, Таллинн или Таллин. Так, чрезвычайно активной является дискуссия о вариантах «на Украине» или «в Украине», которая стала идеологическим маркером. Функция предлогов со временем менялась. Так, до 2014 года политики перешли на предлог «в», и это была политкорректность с россий-ской стороны. Образованные люди, актеры, телеведущие и др. предпочи-тали предлог «на». Однако по мере эскалации конфликта политики начали демонстративно говорить «на Украине», а в либеральной прессе наоборот начал появляться предлог «в». Таким образом, элементы конфликтной ком-муникации позволяют четко маркировать позиции сторон.

Анализ лингвистических конфликтов позволяет, с одной стороны, выявить те области в языке, которые вызывают наибольший интерес в обществе и оце-ниваются неоднозначно. С другой стороны, такой анализ дает возможность увидеть социальные проблемы через призму языка.

M. A. Krongauz LANGUAGE AS A SOURCE OF CONFLICT

Abstract: The paper deals with a research into conflict communication on the Internet, the source of which being Language as a whole of separate linguistic phenomena.

Keywords: Russian language; communication; conflict.

146О.В. Кряхтунова

[email protected]кандидат филологических наук, доцент Астраханского

государственного технического университета, Астрахань, Россия

ЛИНГВОКУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ УЧАЩИХСЯ-ИНОФОНОВ И ОЦЕНКА ИХ РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Аннотация: в статье рассматривается наполнение школьной программы заданиями, основанными на прецедентных текстах русской лингвокультуры, что значительно снижает оценку ребёнка, не владеющего русским языком на уровне носителя языка.

Ключевые слова: педагогический статус; поликультурный состав учащихся; лингвокультурная компетенция; культурно значимый /прецедентный текст.

Педагогический статус детей мигрантов, обучающихся в общеобразова-тельных школах, не определён, судя по расхождениям в методических

разработках педагогов: «для подготовки программы была проведена боль-шая работа по изучению правовых документов, регламентирующих вопрос обучения детей мигрантов … билингвов и инофонов. … данная программа не предусматривает работу с детьми, не владеющими русским языком»[1].

Несмотря на обилие специальных программ, имеется некоторая дистан-ция между «боевым настроем» специалистов по РКИ и положением детей, попадающих без подготовки в классы не только средней, но и начальной ступени: «Сравнительный анализ традиционных учебников русского языка, предлагаемых в букварный период обучения школьников, показал невозмож-ность их применения в условиях поликультурного разноуровневого по знаниям языка класса» [2, с. 27]. При всей справедливости наблюдения О.В. Синёвой, реальность такова, что педагог не наделён полномочиями менять содержание и планирование учебной работы.

Детей приезжих из национальных республик или стран зарубежья чаще направляют в классы, где обучение ведётся по программе «Школа России», поскольку она считается более доступной. Однако, система учебников данного направления, предполагает, что обучающиеся – носители языка (из нескольких записей на разных языках «тебе удалось прочитать запись на твоём родном языке» – учебник «Русский язык», 1 класс) и, более того, глубоко знакомы с лингвокультурой. Так, в Азбуке (ч.1) практически все задания привязаны к сюжету русских народных или литературных сказок (всего 25 источников). Эта же тенденция распространяется и на предметные циклы:

– Русский язык: с.7 – рассмотри рисунок, назови сказку (Колобок), с.14 – прочитай, из какой сказки этот отрывок? (Конёк-горбунок);

147– Математика: с.4 – вспомни другие считалки, с.9 – назови героев сказок

по порядку (по иллюстрации Теремок и Репка);– Окружающий мир: с.10 – Вспомните, что вы знаете о нашей стране.

Отправимся в путешествие по родной стране; с.68 – отгадайте загадки «Де-душка без топора мост мостит» и т.п.

Как показало обследование детей из Туркменистана, Узбекистана, Азер-байджана, фольклорные тексты, представляющие базу лингвокультурной компетенции носителя языка, детям не знакомы. Обследование проводилось с использованием иллюстраций к сказкам, знание которых предполагает активную речевую деятельность ученика на уроке.

По опыту проведения занятий для детей мигрантов очевидно, что пре-цедентные тексты весьма успешно усваиваются, если работа по ним не перегружена детализацией и включает: претекстовую презентацию, кото-рая знакомит с персонажами, основными глагольными конструкциями и моделями диалога «учитель-ученик» [3], в качестве текста – мультфильм (совмещает аудирование и погружение в ситуацию), послетекстовую беседу с выполнением творческого задания.

Применение параметров оценивания речи детей-инофонов наравне с но-сителями языка, на наш взгляд не корректно, как минимум, в начале обуче-ния ребёнка в иной лингвокультурной среде. Так, ошибками при чтении во втором классе, помимо фонетических нарушений, считаются «чтение всего текста без смысловых пауз, нарушение темпа и четкости произношения слов при чтении вслух; неправильные ответы на вопросы по содержанию текста; неумение выделить основную мысль прочитанного»[4]. Формами контроля письменной речи являются грамматические задания, проверка ор-фографических и пунктуационных умений, следовательно, ребёнок-инофон оказывается в постоянном «метаязыковом» напряжении. И более того, может ли считаться «нарушением» неверно образованная форма слова, или мор-фемное новообразование, если ранее оно не было дано и автоматизировано в качестве регулярной модели? [5].

Возвращаясь к знакомству детей мигрантов с прецедентными текстами, отметим, что работа не проходит бесследно. Пусть для детей содержание данных текстов не становится предметом символической референции (для этого требуется не только знакомство с текстом, но и его толкование, перенос на иные события), компоненты текста всё же закладываются в формиро-вание образно-концептуальных узлов лингвокультурной компетенции [6].

Литература1. Дополнительная общеобразовательная программа «Будем знакомы»

(социокультурная адаптация детей-мигрантов 6,5-10 лет). URL: http:// 30astr-s27. edusite.ru/DswMedia/budemznakomyi.docx (дата обращения 25.02.2017).

1482. Синёва О.В. Современная поликультурная школа и особенности

методики преподавания дисциплины «Русский язык»// Обучение русскому языку детей мигрантов. Статьи и методические материалы – Томск: ОГБУ «Региональный центр развития образования», 2012. С.25–46.

3. https://youtu.be/4M4wg5mPRiY 4. Порядок проведения текущего контроля успеваемости и промежу-

точной аттестации обучающихся начальных классов (электронный ресурс) -https://infourok.ru/kriterii-ocenivaniya-uchaschihsya-klassov-v-uchebnom-godu-1392872.html.

5. https://youtu.be/ZbtBlYspeyw6. https://youtu.be/0OdLcPQ8068

O.V. KryakhtunovaLINGUOCULTURAL COMPETENCE OF THE STUDENTS-

INOPHONES AND EVALUATION OF THEIR SPEECH ACTIVITY

Abstract: the article deals with the filling of the school curriculum with assignments based on the precedent texts of the Russian linguoculture, which significantly reduces the evaluation of a child who does not speak Russian at the level of the native speaker.

Keywords: pedagogical status; multicultural composition of students,; linguocultural competence; culturally significant/precedent text.

149Т.В. Кудоярова

[email protected]кандидат педагогических наук, доцент Государственного института

русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

АСПЕКТЫ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ В ВОЛОНТЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Аннотация: в статье рассматриваются особенности волонтерской дея-тельности с точки зрения вопросов межкультурной коммуникации

Ключевые слова: межкультурная коммуникация; национально-специфи-ческие особенности культуры; волонтерское движение.

Расширение и углубление международных культурных контактов современ-ные достижения межкультурной коммуникации оказываются актуальны не

только для представителей различных научных направлений, но и практиков, в частности, тех, чья профессиональная или общественная деятельность тесно связана с общением с представителями других стран и культур. На-пример, для людей, работающих в сфере образования, социальной работы, журналистики, общественной деятельности, и в частности, для волонтеров международных молодежных программ. Именно работу последних в аспекте межкультурной коммуникации хотелось бы рассмотреть подробнее.

Опыт организации и проведения международных экспедиций в рамках программы «Послы русского языка в мире» дал возможность накопить и обо-бщить интересный практический материал в данной области. Волонтеры программы проводят выездные мероприятия среди школьников нашей стра-ны, ближнего и дальнего зарубежья с целью популяризации и продвижения русского языка и русской культуры. В каждой экспедиции послы русского языка тесно контактируют с людьми разных возрастных категорий: с детьми в школах, с их учителями, со своими сверстниками — студентами вузов, которые выступают в роли помощников во время проведения занятий. При этом мы считаем большой удачей, если волонтеры весь период экспедиции проживают не в гостинице, а в семьях, это позволяет изнутри увидеть и про-чувствовать уклад жизни и традиции народа.

Таким образом, молодой человек в каждой экспедиции оказывается по-гружен в иную культуру, ему приходится вступать в коммуникацию с людь-ми, воспринимающими окружающий мир сквозь призму привычной им, но абсолютно новой для иностранца картины мира. Инаковость культуры другой страны, идентификация себя как представителя русской культуры не очевидны для человека, который никогда не оказывался в такой ситуации. Помимо этого, некоторые ситуации общения с представителями другой куль-туры становятся «ошибкоопасными местами», если не знать особенностей этой культуры, ее сходств и расхождений с русской. Какие этикетные формы использовать? Во что одеваться, чтобы не оскорбить своим видом местных жителей? Какие русские песни, игры, сказки будут адекватно восприняты, а какие потребуют особых комментариев? Практика поездок дала нам ответы и на неожиданные вопросы: почему таджикские дети, возможно, не захотят

150петь детскую песенку «Папа может…», а китайские — играть на ложках? Почему не стоит возмущаться неприличному, с нашей точки зрения, жесту, показанному армянским школьником? Почему от японских школьников и студентов не стоит ждать прямой и эмоциональной реакции на занятия, а для киргизских ребят стоит запланировать особое время на неформальное общение после урока? Конечно, подготовка к экспедициям включает в себя знакомство с национально-специфическими особенностями культуры той страны, куда отправляется экспедиция, но без практики невозможно пол-ностью осознать такой материал. А все непонятное и непривычное может восприниматься на эмоциональном уровне как негативное. Именно поэтому не менее важным, чем знания, для выбора коммуникативной стратегии пове-дения, адекватной реакции на ту или иную ситуацию становится правильный эмоциональный и психологический настрой. Под «правильным» мы понимаем такой настрой, который порождает открытое, доброжелательное и уважи-тельное отношение к людям всех культур, восприятие каждой поездки как уникальной возможности погрузиться интереснейшую культуру, имеющую глубокие исторические корни. Лекции профессоров в области филологии, истории и межкультурной коммуникации, встречи с представителями МИДа, мотивация к самостоятельному поиску интересной информации, экскур-сионно-культурная программа — эти составляющие подготовки и самой экспедиции нацелены на воспитание типа коммуниканта, которого можно было бы назвать «человеком удивляющимся» [1; 2], «человеком интересую-щимся». Популяризация и поддержание нашего языка и нашей культуры не единственная цель программы. Не менее важным является создание таких условий, при которых все участники процесса — и дети, и взрослые — про-никаются чувством искренней симпатии, желанием дальнейшего общения, а национально-психологические особенности становятся не препятствием, а базисом для успешной коммуникации.

Литература 1. Брагина Н.Г. Межкультурный диалог. Анализ и самоанализ культурно-

специфичного поведения // Образовательные технологии в лингво-коммуни-кативном пространстве 4 международная научно-практическая конференция Мидлбери колледж Вермонт США - ЕФ МЭСИ Ереван Армения 2-4 марта 2011.

2. Веселовская Т.С. Межкультурное общение: к вопросу самоописа-ния (на примере русской и корейской лингвокультур) – Дисс…канд.фил.наук. – М., 2017. – 280 с. Электронный ресурс, URL: http://www.dslib.net/russkij-jazyk/osobennosti-jazykovoj-i-kommunikativnoj-kompetencij-nositelja-russkogo-jazyka-v.html

T.V. KudoyarovaASPECTS OF INTERCULTURAL COMMUNICATION

IN VOLUNTARY MOVEMENT

Abstract: the article discusses the features of volunteering from the perspective of intercultural communication.

Keywords: intercultural communication; the national-specific cultural peculiarities; voluntary movement.

151Т.Н. Кузьмина

[email protected]преподаватель Московского государственного технического

университета имени Н.Э. Баумана, Москва, Россия

СОПОСТАВИТЕЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ РЕАЛИЗАЦИИ КАТЕГОРИЧНОСТИ НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО

И АНГЛИЙСКОГО КИНОДИСКУРСА

Аннотация: принципы эффективной коммуникации играют важную роль в жизни людей. Категоричное высказывание, основанное на ассертивности либо конфликтогенности, может влиять на ход общения. Реализация кате-гории категоричности с выделением минимальной структуральной едини-цы – категоричного коммуникативного акта рассматривается на материале английского и русского кинодискурса.

Ключевые слова: ассертивность; категоричность; кинодискурс; комму-никативный акт; конфликтогенность; национальный характер; стереотип; эффективность коммуникации.

Исследование принципов эффективной коммуникации – одна из приори-тетных задач современной лингвистики.

Категоричность – это достаточно обширная коммуникативная категория, реализующаяся на всех уровнях языковой системы и способная оказать влияние на эффективность коммуникации. В ее основе лежит понятие кате-горичности – высказывания, передающего четкость, ясность, абсолютность и даже ультимативность [2]. Категоричность тесно связана со следующими категориями: истинности (достоверности), оценочности, эмотивности, вежливости, ассертивности и конфликтогенности. Последние две категории являются базовыми и определяют психолингвистический статус данного явления. С одной стороны категоричность выражается в уверенности, убе-жденности, отстаивании своей позиции, уравновешенности, т.е. основана на ассертивности и ассертивном коммуникативном поведении человека. В противоположность этому категоричность граничит с требовательностью, ультимативностью, авторитарностью и безапелляционностью и вследствие этого является конфликтогенной [3].

Обладая высокой лингвокультурологической ценностью, кинодискурс был взят в качестве материала для сопоставления категоричных коммуникативных актов в русском и английском языках. Основой для сравнения выступают предпосылки ученых, занимающихся исследованиями менталитета, нацио-нального характера, стереотипов поведения того или иного народа. Так, по отношению к английской нации ряд ученых отмечают, что наиболее яркой и укоренившейся чертой коммуникативного поведения англичан является сдержанность в словах и суждениях, самоконтроль, «некатегоричность» [5, 7, 8, 9]. В сравнение этому можно привести один из отличительных стере-отипов коммуникативного поведения русских, который заключается в том,

152что они умеют и не боятся говорить правду, высказывать свое мнение четко и твердо [1, 6], т.е. особое значение придается именно значению слов, а не формальностям, вежливости и этикету.

Из 12 русских фильмов и 11 английских было рассмотрено 868 катего-ричных коммуникативных актов. Соотношение реализации категоричности в русском языке и английском при этом оказалось сравнительно эквивален-тно: 471 и 397. Большая часть высказываний передает прямолинейность, однозначность и базируется на ассертивности, однако, не всегда подобное коммуникативное поведение отличается эффективностью.

Как видим, явление категоричности широко распространено в языке. Ис-следование реализации категоричности поможет приблизиться к пониманию механизмов общения и решить проблемы, связанные с коммуникативными неудачами и конфликтами.

Литература1. Жбиковская О.А. Стереотипы поведения и образ жизни русских и фран-

цузов [Электронный ресурс] // Омский научный вестник, 2007. Режим доступа http://cyberleninka.ru/article/n/stereotipy-povedeniya-i-obraz-zhizni-russkih-i-frantsuzov/ (21 окт. 2015).

2. Кузьмина Т.Н. К вопросу о категоричности высказывания // Сборник материалов IX Всероссийской конференции ЕАЛИ МГЛУ, 2015. С. 119 – 125.

3. Кузьмина Т.Н. Психолингвистический статус категоричности (на мате-риале русского языка) // Когнитивные исследования языка. Москва-Тамбов, 2016. Выпуск XXV. С. 830 – 836.

4. Ларина Т.В. Англичане и русские // Язык, культура, коммуникация. М., 2013. 360 с., ил.

5. Майол Э., Милстед Д. Эти странные англичане [Электронный ресурс]. М., 2001. Режим доступа http://psylib.org.ua/books/inostra/txt04.htm/ (16 окт. 2015).

6. Сергеева А.В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность. М., 2007. 320 с.

7. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: учеб. посо-бие. М., 2000. 624 с.

8. Топка Л.В. Прагма-семантическая категория некатегоричности в совре-менном английском языке : дис. … канд. филол. наук. Иркутск, 2000. 168 с.

9. Fox K. Watching the English // London: Hodder, 2004. 424 p.

T.N. KuzminaCOMPARATIVE STUDY OF IMPLEMENTATION OF CATEGORICITY

ON THE MATERIAL OF RUSSIAN AND ENGLISH CINEMA DISCOURSE

Abstract: communicative effectiveness plays an important role in human’s life. Categorical statements, based on either assertiveness or conflictogenity, can influence communication. Categorical statement explication with determination of a minimal structural unit – a categorical communicative act is researched in terms of English and Russian film discourse.

Keywords: assertiveness; categorical statement; film discourse; communicative act; conflictogenity; national character; stereotype; communication effectiveness.

153Н.В. Кулибина

[email protected]профессор, начальник научно-методического отдела по русскому языку


КАК ПРЕОДОЛЕТЬ ГРАНИЦЫ НЕПОНИМАНИЯ ПРИ ЧТЕНИИ РУССКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

ИНОФОНОМ

Аннотация: традиционные способы снятия национально-культурных трудностей, возникающих при чтении инофоном художественного текста (адаптация, комментирование и др.) нельзя признать эффективными. Предла-гаемая методика обучения пониманию позволяет более успешно преодолевать границы межкультурного непонимания.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация, художественная литера-тура, чтение, понимание, обучение.

1Межкультурную коммуникацию при чтении художественной литературы на иностранном языке можно уподобить явлению, образно описанному

М.В. Ломоносовым: «Открылась бездна звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна». Причём, «звёзды» – это трудности, видимые и осознаваемые читателем, тогда как в тёмной бездне скрывается еще большее число лакун, о которых читатель не подозревает. Справедливости ради следует сказать, что нередко о них не догадывается и преподаватель. Приведу пример из личного опыта:

Читаем на уроке стихотворение В.В. Маяковского «Если звёзды зажига-ют…». В какой-то момент понимаю, что интерпретация текста, предлагаемая китайскими студентами не вполне соответствует ожидаемой мною, и задаю вопрос: «А о каких звёздах говорит поэт?» И получаю уверенный ответ: «О кремлёвских!» Оказалось, что именно так комментируется текст этого стихотворения на китайском сайте, посвящённом творчеству В.В. Маяковского.

2. Методика преподавания русского языка в иностранной аудитории нако-пила немалый запас различных приёмом и способов преодоления видимых и скрытых трудностей, мотивированных национальной спецификой русской культуры и возникающих при чтении инофонами художественных текстов на русском языке. Перечислим самые популярные из них.

2.1. Предварительная адаптация текста.2.2. Комментирование «тёмных» мест текста на уроке.2.3. Использование в качестве основного принципа отбора национальность

учащихся (например, художественные тексты для арабских студентов), что приводит к тому, что существенные для русской культуры факты, события, традиции, особенности поведения и пр. остаются для учащихся не известными.

2.4. Полный отказ от использования художественных текстов, содержащих «культурные» лакуны.

154Используя предлагаемые способы (за исключением п. 2.2.), преподаватель

действует по принципу «закрою глаза и сделаю темно», что вряд ли можно признать оптимальным решением проблем межкультурной коммуникации.

Комментирование в художественном тексте «тёмных» мест (п. 2.2.), содержащих культурные лакуны, хотя и знакомит учащихся в той или иной мере с фактами русской культуры, но не формирует у них речевых навыков, необходимых для самостоятельного преодоления аналогичных трудностей в других художественных (и не только) текстах, иными словами: навыков смыслового восприятия текстов.

3. Многолетний опыт как очного (аудиторного), так и онлайн-обучения в электронной среде показывает, что трудности межкультурной коммуника-ции при чтении художественного текста, вызванные присутствием в тексте единиц, мотивированных фактами русской культуры, могут быть преодолены путём использования специальной методики обучения чтению/пониманию художественной литературы на уроках русского языка.

Более подробно о методических принципах обучения читателей-инофонов самостоятельному пониманию художественных текстов на русском языке будет рассказано в выступлении на конференции, также с ними можно позна-комиться в публикациях автора настоящей статьи [1, 2, 3] и интерактивном авторском курсе «Уроки чтения – праздник, который всегда с тобой» http://ac.pushkininstitute.ru/course1.php

Практика показывает, что преодолевать границы непонимания в процес-се чтения художественного текста (в том числе, межкультурные) по силам любому… желающему их преодолеть!

Литература1. Кулибина Н.В. Зачем, что и как читать на уроке. Методическое

пособие. – СПб.: Златоуст, 2015, 224 с.2. Кулибина Н.В. Читаем по-русски на уроках: Книга для учителя.

Книга для ученика. – Рига: RETORIKA-A, 2008, 126 с., 191 с. 3. Кулибина Н.В. Читаем стихи русских поэтов. Учебное пособие для

изучающих русский язык. 6-е изд. - СПб.: Златоуст, 2014, 96 с.

N.V. KulibinaHOW TO OVERCOME THE BORDER OF UNCOMPREHENSION WHEN

READING THE RUSSIAN ART TEXT BY AN INOFON

Abstract: the traditional ways for removal the national-cultural difficulties encountered by foreign students reading a piece of fiction text (adaptation, commenting, etc.) cannot be considered effective. The proposed method of teaching understanding can more successfully overcome the boundaries of intercultural misunderstanding.

Keywords: intercultural communication; fiction; reading; understanding; learning.

155О.В. Куликова

[email protected]доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой

лингвистики и профессиональной коммуникации в области управления информацией Московского государственного лингвистического

университета, Москва, Россия

ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ТЕКСТОВ ЗАКРЫТОГО ТИПА (НА

МАТЕРИАЛЕ АНГЛОЯЗЫЧНОГО ДИСКУРСА ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО БИЗНЕС-СООБЩЕСТВА)

Аннотация: Профессионально ориентированное обучение иностранным языкам, направленное на развитие профессионально релевантных компетен-ций, предполагает формирование умений работы с иноязычными текстами закрытого типа, что требует знания и учета их когнитивно-прагматических характеристик.

Ключевые слова: риторические практики; профессиональное сообщест-во; профессиональная коммуникация; «закрытый» текст; профессионально ориентированное обучение; компетенция.

Интернационализация профессиональной деятельности предполагает по-вышение качества и эффективности профессиональной коммуникации,

осуществляемой в рамках профессиональных сообществ, в широком смысле понимаемых как объединение всех участников дискурсивного процесса, развертывающегося в профессиональном коммуникационном пространстве. Профессиональное сообщество как дискурсивное явление рассматривается нами на примере сферы экономики и бизнеса.

Коммуникативные особенности взаимодействия участников профессио-нального сообщества обусловливают наличие определенных риторических практик, типичных для деятельности профессионального сообщества. Рито-рические практики основываются на закрепленном за той или иной областью профессиональной коммуникации устойчивом жанрово-стилистическом репертуаре, предполагающем соблюдение правил построения речи (как в устной, так и в письменной форме) для достижения целей коммуникантов. Устойчивость и повторяемость относятся к наиболее существенным харак-теристикам риторических практик.

Современная бизнес-коммуникация в значительной мере развертывается в условиях полилингвизма, что означает необходимость владения ритори-ческими практиками инокультурных деловых сообществ. Формирование

156навыков практического применения риторических практик является одной из приоритетных задач курса обучения профессионально ориентированной иноязычной коммуникации. Данный вопрос приобретает особую актуаль-ность при обучении иноязычному профессиональному дискурсу студентов нелингвистических специальностей, а именно, экономистов, маркетологов, менеджеров, аудиторов, документоведов и пр.

Успешное овладение риторическими практиками делового сообщества подразумевает наличие у обучающихся риторической компетенции, означа-ющей согласованность коммуникации с устоявшимися лингвистическими канонами, а также выбор языковых средств, адекватный ситуации общения [1].

Риторические практики делового общения, направленные на выполнение конкретной коммуникативной задачи, представлены стереотипными формами дискурсивной реализации речевых ситуаций, значительная часть которых (форм) принадлежит к области письменной коммуникации и реализуется в текстах закрытого типа, предполагающих однозначность интерпретации и отличающихся жесткой заданностью содержания и оформления. В про-цессе обучения иностранному языку как языку специальности в области экономики и бизнеса встает задача разработки и последующего применения специального лингводидактического подхода, направленного, в частности, на свободное владение студентами формами письменной деловой коммуни-кации, что предполагает учет специфических когнитивно-прагматических особенностей закрытых текстов. Жесткая структура текстов закрытого типа несет определенные сигналы, адресованные реципиенту и способствующие снятию дополнительных когнитивных усилий по восприятию и обработке поступающей информации. Минимизация когнитивных усилий реципиента достигается также за счет конвенциональности языковых форм (обращения, завершения делового письма, др. формул вежливости и т.п.). Тексты закрытого типа содержат преимущественно фактологическую информацию и отличаются высокой степенью информативности. Распределение информации в текстах закрытого типа диктуется требованиями жанра.

Обучение работе с текстами закрытого типа, отражающим риторические практики делового общения в их письменной форме, происходит с опорой на изучение реальных ситуаций профессиональной коммуникации с использо-ванием аутентичного текстового материала и требует обязательного знания обучающимися предметной области, что позволяет достигнуть максимального эффекта обучения на основе междисциплинарных связей, сформированных в ходе учебного процесса.

Литература1. Куликова О.В. Формирование уровней С1 и С2: компетентностный

подход (особенности современного профессионального дискурса и обучение профессиональной коммуникации в сфере экономики и бизнеса). Тезисы

157доклада. // Разработка критериев оценки профессиональной компетенции: современные подходы. – М.: ФГБОУ ВПО МГЛУ, 2012. – 75 с. (Тезисы до-кладов Международного научно-практического семинара. Москва, 13–14 ноября 2012 года ) – С. 30–37.

O.V. KulikovaLINGUODIDACTIC POTENTIAL OF CLOSED TEXTS (BASED

ON THE PROFESSIONAL BUSINESS COMMUNITY ANGLOPHONE DISCOURSE)

Abstract: special skills required for working with closed texts are developed in the course of the professionally oriented teaching process which ensures forming of professionally relevant competences.

Keywords: rhetorical practices; professional community; professional communication; “closed” text; professionally oriented teaching/learning; competence.

158О.А. Культепина[email protected]

магистр фундаментальной и прикладной лингвистики, ассистент Школы лингвистики Национального исследовательского университета

«Высшая школа экономики», Москва, Россия

КОРПУСНОЕ ИЗУЧЕНИЕ КУЛЬТУРНО-СПЕЦИФИЧЕЧКИХ УСТОЙЧИВЫХ СОЧЕТАНИЙ НА

ЗАНЯТИЯХ РКИ ПРОДВИНУТОГО УРОВНЯ 6

Аннотация: В докладе автор обращается к известной проблеме изучения фразеологических и идиоматических единиц в РКИ с точки зрения исполь-зования корпусных ресурсов. Рассматривается, каким образом корпусные данные помогают студентам освоить специфику употребления устойчивых сочетаний и избежать ошибок интерференции, контаминации и пр.

Ключевые слова: русский язык как иностранный; корпусный подход; русская идиоматика; русская фразеология; коллокации.

Доклад посвящен проблеме представления фразеологической и идиома-тической лексики на занятиях РКИ со студентами продвинутого уровня.

Предлагается корпусный подход в изучении по нескольким направлениям: 1) использование одноязычных русских корпусов как базы для сбора материала; 2) использование параллельных корпусов (конкретно в докладе представлен русско-английский параллельный корпус НКРЯ); 3) обращение к учебным корпусам для анализа потенциальных ошибок в письменной речи студен-тов. Особое внимание уделено приему “лингвистического расследования” (linguistic detective), которое является главным принципом Data-Driven learning [1], [3] – корпусноориентированного методического подхода в преподавании второго языка. Задачи исследования: а) понять, каким образом преподаватель и студенты РКИ могут использовать корпусные данные в изучении и закрепле-нии специфических устойчивых сочетаний и б) как можно диагностировать проблемы в изучении специфических словосочетаний на основе корпусных данных. В рамках исследования автор собрал выборку специфических устойчивых сочетаний на основе:

– корпусов НКРЯ (основного и параллельного русско-английского) и корпусного инструмента RuSkELL, принцип поиска в котором определяют сочетаемостные характеристики слова, – для исследования функционирования сочетаний в реальном контексте и для демонстрации примеров использования корпусов в подготовке заданий;

6 Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследо-ваний НИУ ВШЭ.

159– Русского учебного корпуса (Russian Learner Corpus) – для изучения

распространенных ошибок в употреблении сочетаний на основе примеров, написанных непосредственно студентами РКИ уровня Advanced.

Также в работе были использованы база данных «Идиоматика» и данные доступных онлайн фразеологических словарей (сайты gramma.ru и frazeologiya.ru). Выбор был обоснован доступностью источников и потенциальной воз-можностью обращения к ним преподавателей и студентов.

Литература1. Kilgarriff A., Marcowitz F., Smith S., Thomas J. Corpora and Language

Learning with the Sketch Engine and SKELL // Revue Française de Linguistique Appliquée 20(1), 2015, 61–80.

2. RuSkELL. Sketch Engine for Russian Language Learning. URL: http://ruskell.sketchengine.co.uk/run.cgi/skell (дата обращения 01.10.2015)

3. Talai T., Fotovatnia Z. Data-driven Learning: A Student-centered Technique for Language Learning // Theory and Practice in Language Studies, Vol. 2, No. 7. July 2012, 1526–1531.

4. Thomas J. Discovering English with Sketch Engine. A corpus-based approsch to language exploration, VERSALITE, 2016.

5. База данных “Русская идиоматика”. URL: http://www.slovari.ru/default.aspx?p=5462 (дата обращения 10.05.2017)

6. Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке. // Виноградов В. В. Избранные труды. Лексикология и лек-сикография. – М., 1977. – С. 140–161.

7. Максимов В.И. Фразеологизмы и сопредельные с ними конструкции. // Русская речь, 2003, №4, С. 31-37.

8. Национальный корпус русского языка. URL: http://www.ruscorpora.ru (дата обращения 09.01.2016).

9. Новикова А.К. Сопоставительное изучение фразеологии как принцип национально-ориентированного преподавания русского языка как иностран-ного. // СИСП. 2012. №1. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/sopostavitelnoe-izuchenie-frazeologii-kak-printsip-natsionalno-orientirovannogo-prepodavaniya-russkogo-yazyka-kak-inostrannogo (дата обращения: 16.11.2017).

10. Прилепская М.В. Использование Национального корпуса русского языка в преподавании иностранных языков // Альманах современной науки и образования, 2010. № 11(42) Ч.1,111–113.

O.A. KultepinaCASE STUDY OF CULTURALLY SPECIFIC SET EXPRESSIONS

AT TEACHING RUSSIAN AT AN ADVANCED LEVEL

Abstract: the paper turns to the issue which concerns studying and memorizing phraseological units and idiomatic expressions in Russian as a foreign language via corpus-based resources. It is the object of the paper to investigate the way corpus data may help students to examine Russian fixed expressions in real usage and to prevent the mistakes connected with interference, contamination and etc.

Keywords: Russian as foreign language; corpus-based approach in language teaching; Russian idiomatics; Russian phraseology; collocations.

160В.О. Курыжко

[email protected]магистрант кафедры русского языка как иностранного Восточного института – Школы региональных и международных исследований

Дальневосточного Федерального университета, Владивосток, Россия

Л.А. Золотарёва[email protected]

доцент кафедры русского языка как иностранного Восточного института – Школы региональных и международных исследований

Дальневосточного Федерального университета, Владивосток, Россия

СПОСОБЫ ПЕРЕВОДА СРАВНЕНИЙ С РУССКОГО НА КОРЕЙСКИЙ ЯЗЫК НА ПРИМЕРЕ ЧЕТЫРЁХ

ПЕРЕВОДОВ РАССКАЗОВ Л.Н. ТОЛСТОГО «ЧЕМ ЛЮДИ ЖИВЫ» И «МНОГО ЛИ ЧЕЛОВЕКУ

ЗЕМЛИ НУЖНО» 7

Аннотация: в статье сопоставляются образные сравнения в художествен-ном тексте, анализируются способы их перевода на корейский язык. В силу нормативных, лексических и этнокультурных расхождений пары языков при переводе использовались следующие приёмы: эквиваленция, аналог, описание, дословный перевод, опущение.

Ключевые слова: сравнения; образные сравнения; художественная лите-ратура; перевод; русско-корейский перевод.

В статье сопоставляются сравнительные обороты русского языка и их переводы на корейский язык. Материалом послужили сравнительные

конструкции в рассказах Л.Н. Толстого «Чем люди живы» и «Много ли чело-веку земли нужно» и их четырёх переводах на корейский язык, выполненные: Пак Хёнъгю, Тонъван, Чанъ Ёнъчжэ, Пак Ынчжу.

В результате анализа были получены следующие результаты. Из 14 срав-нений 10 приходятся на традиционные или устойчивые, 4 – индивидуально авторские; 11 включают оборот с союзом «как», 2 – творительные сравнения, 1 – союз «как будто».

Стоит отметить, что большинство устойчивых сравнений, использован-ных Л.Н. Толстым, не имело статус устойчивых на момент их написания, а относилось к авторским изобретениям. Однако в силу частотности их последующего употребления другими писателя они приобрели статус срав-нений-штампов и вошли в состав устойчивых сравнений русского языка; таких насчитывается 7 штук.

7 Работа выполнена в рамках программы «Поддержка корееведения в ведущих зарубежных вузах» Министерства образования Республики Корея и Академии корей-ских исследований (Academy of Korean Studies) (AKS-2015-OLU-2250003)

161Сравнения служат для описания а) человека 1) телосложения: (Матрёна)

сухая как щепка / (весь (барин)) как из чугуна вылит; 2) частей тела: (ножища) толстая как бревно / (шея) как у быка / (ноги) как не свои подкашиваются; 3) выражения лица: (глаз не раскрывает и все морщится) как будто душит его что; 4) облика: (народ) как мураши виднеется / (а этот (барин)) как с другого света человек; 5) умственных способностей: (народ) несмышле-ный, как бараны; 6) физического состояния и образа действия: (в груди) как мехи кузнечные раздуваются / (в сердце) молотком бьёт / (побежал) рысью; б) объектов природы: (земля) чёрная как мак / (земля) ровная как ладонь.

Анализ переводческих приёмов показал, что чаще других применяется дословный перевод, далее следует описательный, практически в равной мере присутствуют эквивалентный и аналоговый переводы, а также приём опущения. В переводах как устойчивых, так и авторских сравнений также преобладает дословный перевод.

Основные проблемы при переводе вызваны асимметрией принятых норм использования языковых знаков и сочетаемостью, а также этнокультурными расхождениями – приписывание одним и тем же предметам разных смыслов и лексическими – метонимические переносы. В большинстве же случаев образы сравнений легко угадываются и могут быть восприняты иностранным читателем, поэтому они сохранены.

Являясь одним из выразительных средств художественного текста, срав-нения помогают автору ярче показать героя, предмет или явление действи-тельности, отражая его индивидуальное видение мира. В связи с этим перевод устойчивых сравнений осуществлять намного проще, чем индивидуально авторских, что объясняется необходимостью сохранить идею и мировоспри-ятие автора с учётом менталитета людей языка перевода. Стремясь донести до читателя содержание, а не форму, в случае с авторскими сравнениями большинство переводчиков прибегло к описательному переводу, допустив, однако, в ряде примеров искажение авторского смысла. Что касается устойчи-вых сравнений, то здесь чаще других применялся метод дословного перевода, что свидетельствует о доступности сопоставляемых образов для понимания корейским читателем.

V.O. Kuryzhko, L.A. ZolotarevaSTRATEGIES OF SIMILE TRANSLATION FROM RUSSIAN TO KOREAN

IN FOUR DIFFERENT TRANSLATIONS OF L.N. TOLSTOY’S NOVELS «WHAT MAN LIVES BY» AND «HOW MUCH LAND DOES A MAN NEED?»

Abstract: the article compares the figurative similes in the fiction, analyzes the ways of their translation into the Korean language depending on the type of similes. Due to normative, lexical and ethnocultural differences between pairs of languages, the following methods were used in the translation: equivalence, analog, description, literal translation, omission.

Keywords: similes; figurative similes; fiction; translation; russian-korean translation.

162Йоанна Лащ

[email protected]бакалавр русской филологии Гданьского университета,

Гданьск, Польша

ОБРАЗ РОССИИ В ПЛАКАТАХ LOESJE

Аннотация: в публикации методом контент-анализа исследуется образ современной России и ее жителей в международных плакатах Loesje, опу-бликованных на английском языке.

Ключевые слова: Loesje; образ России; английский язык; контент-анализ.

Loesje представляет собой международный фонд, способствующий развитию свободы слова в современном мире. Он был создан на переломе 80-90-

х годов в Голландии и с тех сих пор развился примерно в 25 странах мира. Название этого объединения неслучайное: Loesje – это голландское женское имя, которое использовалось в качестве подписи черно-белых плакатов, создаванных на мастер-классах креативного мышления. Благодаря приему антропонимизации, творцы проекта воссоздали вымышленного персонажа – молодую девушку, которая, используя словесную игру и игру с культурой, пытается найти ответы на важнейшие общественные вопросы [3], [4].

Целью нашей исследовательской работы является представление способа описания России в международных плакатах Loesje, опубликованных на офи-циальной веб-странице фонда на английском языке в течение двадцати шести лет (с 1991 по 2016 год). В нашей работе мы будем рассматривать только те плакаты, лозунги которых содержат в себе слово Russia или его дериват – Russian. Учитывая этот критерий самым главным, мы избрали 19 плакатов, первым из которых является плакат сентября 1991 года (Who wants to come to Russia with me), а последними – два плаката сентября 2016 года (Russia America Assad is helping Syria helping Syrians; Russia your hug is getting a bit too tight now) [2]. При помощи метода количественного контент-анализа [5, с. 14] мы хотим обнаружить проблемы, касающиеся современной России, которые обсуждаются нашим обществом в настоящее время, вызывают са-мые бурные споры среди жителей разных стран, в том числе и европейских, и, наконец, определяют место России в мире, тем самым показывая способ мышления иностранцев и выявляя стереотипы [1, с. 93–94] об этой стране, ее правительстве и самих россиянах, а, следовательно, также о русской культуре, традиции, языке.

В настоящей работе мы выделили восемь категорий, в рамках которых будут исследоваться нами вышеопределенные лозунги:

1) Война (6 плакатов):а) Сирия (2 плаката),б) Украина (3 плаката),в) Чечня (1 плакат);2) Международные отношения (8 плакатов):

163а) Россия – Европейский союз – Украина (2 плаката),б) Россия – США – Сирия (1 плакат),в) Россия – США (1 плакат),г) Россия – Чечня (1 плакат),д) Россия – Германия (1 плакат),е) Россия – Европа в общем (1 плакат),ж) Россия – Украина – государства-члены НАТО (1 плакат);3) Демократия (5 плакатов: 1 плакат со словом демократия):а) выборы (3 плаката);б) законодательство (1 плакат);4) Правительство страны (4 плаката):а) президент Борис Николаевич Ельцин (4 плаката);5) Экономика:а) рубль (1 плакат),б) немецкая марка (1 плакат);6) Традиция и культура (3 плаката):а) Новый год (1 плакат),б) поговорки (1 плакат),в) Матушка Россия (1 плакат);7) Сотрудничество (3 плаката);8) Соперничество (1 плакат).Эти перечисленные лексико-тематические категории возникли на осно-

ве ключевых слов, помещенных в лозунгах, и при учете социокультурного контекста, на который мы тоже будем ссылаться, объясняя смысл каждого из рассматриваемых плакатов, так как их содержание многоаспектное и неод-нозначное. Наше исследование является тогда указанием новой точки зрения в международном дискурсе о состоянии современной России.

Литература1. Bartmiński J. Stereotypy mieszkają w języku. Studia etnolingwistyczne.

Lublin, 2007. 360 р.2. Loesje. The posters archive [online] http://www.loesje.org/posterarchive/

advanced?group%5B%5D=2&words=russia&date%5Bmin%5D%5Byear%5D=&date%5Bmax%5D%5Byear%5D= [14.10.2017].

3. Loesje. This is Loesje [online] http://www.loesje.org/page/3661 [14.10.2017].4. Loesje. Frequently asked questions [online] http://www.loesje.org/

node/3461#8 [14.10.2017].5. Пашинян И.А. Контент-анализ как метод исследования: достоинства

и ограничения. // Научная периодика: проблемы и решения. 2012. № 3, С.13-18.

Joanna LaszczTHE PICTURE OF RUSSIA IN THE LOESJE POSTERS

Abstract: using content analysis, in this article the author researches the picture of modern Russia and its citizens in the international Loesje posters published in English.

Keywords: Loesje; picture of Russia; English language; content analysis.

164М.Ю. Лебедева

[email protected]кандидат филологических наук, заведующий проектной научно-

исследовательской лабораторией инновационных средств обучения русскому языку Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина,


РОЛЬ СОВРЕМЕННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В ФОРМИРОВАНИИ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ

КОМПЕТЕНТНОСТИ

Аннотация: в статье обсуждаются возможности использования цифровых технологий для развития межкультурной компетентности. Цифровая среда рассматривается, во-первых, как естественная среда общения и коллабора-ции и, во-вторых, как пространство данных о феноменах межкультурной коммуникации, в том числе специальным образом отобранным.

Ключевые слова: межкультурная компетентность; телеколлаборация; корпусные технологии.

Внедрение технологий во все сферы бытовой и профессиональной жизни – яркая примета современного цифрового общества. Цифровая среда стала

пространством для реализации коммуникативных практик современного человека – от повседневного общения до деловой коммуникации. Техно-логии делают доступным взаимодействие людей или целых коллективов, разделенных в пространстве, и, как следствие, увеличивается доля удален-но работающих сотрудников, «цифровых кочевников», сетевых проектов, пользователей онлайн-курсов и студентов полноценных дистанционных про-грамм. Эти условия способствуют расширению контекстов межкультурного взаимодействия и еще острее ставят вопрос о формировании межкультурной компетенции современного человека, которая часто называется ключевой компетенцией 21 века.

На наш взгляд, использование современных технологий для развития навыков межкультурной коммуникации стоит рассматривать в двух аспектах: 1) как естественную среду общения и коллаборации и 2) как пространство данных о феноменах межкультурной коммуникации, в том числе специаль-ным образом отобранным.

1. В научно-методической литературе применение инструментов для общения или совместного решения задач называют телеколлаборацией [4, c. 260]. Типология телеколлаборативных приемов может основываться на дихотомии синхронность vs. асинхронность (видеоконференции, чаты, вза-имодействие в виртуальных пространствах vs. форумы, вики-технологии и совместная работа над проектом и пр.). В соответствии с педагогическим

165подходом, лежащим в основе телеколлаборации, выделяют коллаборативные задания, реализующие коммуникативно-деятельностный, проектный и про-блемный подходы [4, c.267–270].

Важным, на наш взгляд, является использование в телеколлаборативных проектах аутентичных инструментов, то есть таких, которые применяются для решения аналогичных задач во внеучебной деятельности: например, социальные сети для обсуждения дискуссионных вопросов, мессенджеры для быстрого взаимодействия, простые инструменты для совместной работы над документами – для выполнения проектов.

Отдельного обсуждения заслуживает вопрос организации телеколлабора-тивного обучения между удаленными группами студентов, представляющими разные культуры. От преподавателя требуется применение и технических навыков, и навыков фасилитации и проектирования учебного опыта. Важен отбор заданий, которые позволили бы, с одной стороны, наблюдать несов-падающие области межкультурного взаимодействия, а с другой стороны, обеспечивали бы благоприятную для всех участников атмосферу.

2. Относительная открытость цифрового пространства позволяет, во-первых, собирать и хранить информацию о межкультурном взаимодействии в разных контекстах, во-вторых, наблюдать за феноменами межкультурного взаимодействия.

Неструктурированные полевые данные собираются в социальных сетях, популярных среди представителей разных культур: показательны различные реакции на одни и те же посты-стимулы, межкультурное общение в коммента-риях, вирусные флешмобы (например, «Why do Russians…» или «Meanwhile in Russia»). Более «безопасной» для учебной деятельности площадкой могут стать специализированные форумы на платформах открытого образования, где общаются студенты из разных стран: они позволяют наблюдать за тактиками и стратегиями взаимодействия, разными реализациями коммуникативных интенций (например, просьба о помощи).

Специализированными инструментами для работы с данными, значимыми для межкультурной компетентности, являются лингвистические корпуса. Мультимедийные корпуса (например, МУРКО для русского языка [1]) по-зволяют отбирать фрагменты из фильмов по целому ряду параметров: от реализованного в них коммуникативного жанра до использования опреде-ленной единицы межкультурной коммуникации (кинемы). Незаменимым инструментом для формирования навыков межкультурного общения – от языковых до социокультурных – являются параллельные и мультилингваль-ные корпуса [2], [3].

Литература1. Гришина Е.А. Мультимедийный русский корпус (МУРКО): пробле-

мы аннотации // Национальный корпус русского языка: 2006–2008. Новые результаты и перспективы. СПб.: Нестор-История. 2009. С.175–214.

1662. Добровольский Д.О. Корпус параллельных текстов в исследовании

культурно-специфичной лексики // Национальный корпус русского языка: 2006–2008. Новые результаты и перспективы. СПб.: Нестор-История, 2009, С.383–401.

3. Čermák F., Rosen A. The case of InterCorp, a multilingual parallel corpus // International Journal of Corpus Linguistics, 17, (2012). P. 411–427.

4. Dooly M. Telecollaboration // The Handbook of Technology and Second Language Teaching and Learning. New York: Wiley Blackwell. 2017. p. 260-282.

M.Y. LebedevaTHE ROLE OF MODERN TECHNOLOGIES IN THE INTERCULTURAL

COMPETENCE DEVELOPMENT

Abstract: the article is devoted to the opportunities of utilizing modern technologies for the intercultural competence development. The digital environment is indicated as a place of everyday communicative practices and collaboration and as a space of useful tools and datasets for intercultural communication phenomena.

Keywords: intercultural competence; telecollaboration; corpus technologies.

167С.И. Ли

[email protected]аспирант Кемеровского государственного университета,


ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИЗУЧЕНИЯ ЖАРГОНИЗМОВ НА ЗАНЯТИЯХ

ПО ИНОСТРАННОМУ ЯЗЫКУ (на материале китайского и русского языков) 8

Аннотация: в данной статье жаргонизмы исследуется с точки зрения лингводидактики. Основными чертами жаргонизмов являются: эмоциональ-ная экспрессивность, ситуативность использования и наличие культурного компонента. Изучение жаргонизмов на занятиях по иностранному языку позволит повысить качество обучения студентов.

Ключевые слова: лингводидактика; жаргонизм; иностранный язык; ки-тайский язык.

В настоящее время написано достаточное количество работ по сленгу, но все они выполнены с лингвистической точки зрения. Это языковое

явление не рассматривалось в качестве лингводидактического материала. Это можно объяснить тем, что сленг долгое время воспринимался научным сообществом как пласт лексики, который «засоряет» язык.

Поскольку культура неотделима от закрепленной в языке картины мира, отражающей мировоззрение человека, то информация о культуре находит отражение в структуре языковых номинаций, подчас и негативных, как резуль-таты когнитивной деятельности и ментальных представлений определенной лингвокультурной общности о вербализуемом объекте.

Согласно концепции, получившей плодотворное развитие в рамках ког-нитивного подхода, в основе семантики производного слова лежит концепту-альная структура, имеющая вид пропозиции [2]. Собрав и проанализировав материал, мы разделили сленговую лексику на следующие ЛСЗ:

По форме, размеру или признаку растения: В русском языке: репей (про человека, от общества которого трудно изба-

виться); лопух (неуклюжий, нерасторопный человек, растяпа); дуб (глупый человек); стручок (похожий, напоминающий стручок (о носе, о человеке); сморчок (о маленьком или старом, морщинистом человеке); пень (тупой бесчувственный человек).

В китайском языке: 傻傻 (傻 – глупый, 傻– тыква): дурак, глупец, тупица, идиот, болван; 傻[mù], дерево: неуклюжий, бесхитростный.

По характеристике насекомого:8 Исследование выполнено при поддержке РГНФ, проект № 17-04-00253

168В русском языке: жук навозный (неопрятный, нечистоплотный человек);

слизняк (о безвольном, бесхарактерном, ничтожном человеке);В китайском языке: 傻傻傻 [jìshēngchóng] (傻傻- паразитизм, 傻 - червяк):

тунеядец, паразит;傻傻 lǎnchóng (傻 – ленивый, 傻 – червяк): лентяй, лодырь; По характеристике животного:В русском языке: Щенок (мальчишка, сопляк); осел (об упрямом человеке);

змея подколодная (злой, коварный, подлый человек).В китайском: 傻傻傻 [báiyǎnláng] (傻 – белый, 傻 – глаза, 傻 – волк) бесчув-

ственный и неблагодарный человек;傻傻傻傻[wángba dúzi] (傻傻 – черепаха, 傻傻– дитя, ребенок): сукин сын, ублюдок. Черепаха в Китае олицетворяет женское начало. Черепахой становится девушка, жена, вдова в результате нарушения или утраты семейно-родственных или брачных связей и отно-шений. Она ассоциируется с матерью, бросившей своих детей. В русской народной традиции таким персонажем является кукушка. 傻傻傻 [ruǎnjiǎoxie] (傻 – слабый; 傻 – ноги; 傻 – краб; слабые ножки краба): слабак, тряпка, тюфяк. Выражение возникло в Сучжоу, где ножки краба являются популярным про-дуктом. Ножки, на которых много мяса являются более предпочтительными чем, те на которых его нет или очень мало.

По продукту питания: 傻傻 [bèndàn] (傻– тупой, 傻 – яйцо): глупец, тупи-ца, олух, болван; 傻傻 [gǔndàn] (傻 – катиться, 傻– яйцо): убраться восвояси; убирайся!, проваливай, катись (грубо к нежеланному лицу); 傻 [miàn] (мука): застенчивый; неуверенный; робкий; 傻傻 [xiǎomì] (傻– маленький, 傻 – мед): любовница.

Можно сделать вывод, что в основе каждого проанализированного слен-гового образования лежит метафора. Базой для создания метафорических сленговых слов является одно из фундаментальных свойств психики чело-века – апперцепция. Основными чертами сленга являются: эмоциональная экспрессивность, ситуативность использования и наличие культурного компонента. Это позволяет нам сделать вывод о том, что сленг является интереснейшим явлением для изучения в контексте лингводидактического рассмотрения и применения межкультурного подхода в обучении студентов языкового вуза.

Литература1. Араева Л.А., Ли С.И. Пропозиционально-фреймовый анализ про-

изводного слова (на материале наименований ягод в китайском и русском языках) // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 27. С.124–126.

2. Актуальные проблемы современного словообразования: сборник научных статей; под общей ред. профессора Л.А. Араевой / Выпуск 4. Ке-мерово. 2011. 91 с.

3. 傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻1981傻傻74傻傻

169S.I. Li

LINGUODIDACTIC BASIS FOR STUDIES OF JARGONISM IN FOREIGN LANGUAGE ACQUISTIONS

(on the material of Chinese and Russian languages)

Abstract: in this article jargon is investigated from the point of view of linguodidactics. The main features of jargon are: emotional expressiveness, situational use and the presence of a cultural component. The study of jargon in foreign language classes will improve the quality of students’ training.

Keywords: linguodidactics; jargonism; foreign language; Chinese.

170Elona Limaj

[email protected]лектор английского языка, Тиранский университет, доктор наук,

Тирана, Албания

TRANSLATIONS OF THE NOVEL «ANNA KARENINA» IN ALBANIAN LANGUAGE

Abstract: this study analyzes the translation of phraseological units in the Russian novel «Anna Karenina» by L. Tolstoy, focusing on three versions of translations, completed in different periods of time. The transfer of specific cultural elements through translation is not just linguistic decoding, but, first, it is the «translation» of cultures, mentality, and stereotypes. This is the greatest difficulty that interpreters face in their practice of translating a foreign work or vice versa when translating from Albanian to other languages.

Keywords: Russian; Albanian; language; phraseological units; translation.

The purpose of this study is to analyze the translation of phraseological units in the Russian novel Anna Karenina by L.Tolstoy, focusing on three

translation versions completed in different periods of time. In order to achieve this objective, the focus of this work is identification of phraseological units used by the author and analysis of translation techniques used by three translators of this masterpiece into the Albanian language and definition of adequate translation methods of phraseological units from Russian into Albanian language. Translation of phraseological units points out the difficulty of translation process in general. Translation is a “fight” between source language and target language. Russian language is very complex and this makes the tasks more difficult. In the mean time, Albanian language has been subject of a big evolution in the course of its existence.

The comparative analysis is based on the review of the translation of about 100 phraseological units selected in this masterpiece, as well as their grouping based on the translation methods and techniques used by three Albanian translators.

The translator shall be able to analyze the cultural, historic and stylistic aspects of the original text in comparison to opportunities of the language and culture of translation.

Openness of Albania and its integration processes make the inter-cultural communication a necessity. Obstacles in this communication are not only languages but also peculiarities of different cultures. Translators play an important role in overcoming these obstacles. Such study that makes the work of translators easier turns also the completion of this paper into an actual and fruitful enterprise.

Литература1. Виноградов В. В. Введение в переводоведение, М.: Издательство

института общего среднего образования РАО, 2001.2. Виноградов В. В. Об основных типах фразеологических единиц

в русском языке. // Русский язык в школе. 1976. № 5.

1713. Влахов С., Флорин С., Непереводимое в переводе. М.: Международ-

ные отношения, 1980. 343 с. 4. Валгина Н.С. Современный русский язык. 2006.5. Ефимов A.И. История русского литературного языка. М.: изд-во

Московского университета. 1954.6. Kokona V. Mbi përkthimin, Mehr Licht, Nr 3. 19977. Koмиссaров В.Н. Терия перевода. М.: Издательство «Высшая школа».

1990.8. Koмиссaров В.Н. Современное переводoведение. М.: «ЭТС». 2002.9. Комиссаров В.Н. Основные модели перевода. 1988.10. Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка, М.:

Высшая школа. 1996.11. Кузнецов С.А. Современный толковый словарь русского языка, М.:

Ридерз Дайджест. 2004 г. 12. Лапытов Л.Н. Лингвострановедческий аспект переводов фразеоло-

гических единиц. 198913. Newmark P. About Translation. Multilingual Matters. 199114. Newmark. P Approaches to Translation. Phoenix ELT 15. Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. М.: Ме-

ждународные отношения. 1974г.16. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. 1963 17. Щвейцер А.Д. Теория перевода. Статус, проблемы, аспекты. М.:

Наука. 1988.18. Tupja. E. Këshilla një përkthyesi të ri. Onufri. 2007. Р.57.19. Thomai J. Leksikologjia e gjuhës shqipe. Toena. 2006.20. Xhelili A. Теория перевода. 2007, P.65–6621. Кузнецов С.А. Современный толковый словарь русского языка. 2001.22. Федоров А.И. Фразеологический словарь русского литературного

языка. М.: АСТ, 2001.23. Thomai J. Fjalor Frazeologjik i Gjuhës Shqipe. Toena. 1999.24. Mançe M. Fjalor rusisht-shqip. Tirana. EDFA. 2005.25. Akademia e Shkencave të Shqipërisë, Fjalor i Gjuhës Shqipe. Toena.

2002.26. Ymeri E. Përkthimi, një histori pasioni.Toena, 2015. P.135

Элёна ЛимайПЕРЕВОДЫ РОМАНА «АННА КАРЕНИНА» НА АЛБАНСКИЙ ЯЗЫК

Аннотация: целью этого исследования является анализ перевода фразеоло-гических единиц в русской романе «Анна Каренина» Л.Толстого, фокусируясь на три версии переводов, завершенные в разные периоды времени. Передача специфических культурологических элементов посредством перевода – это не просто лингвистическое декодирование, а, во-первых, «перевод» культур, менталитетов, стереотипов. Именно в этом заключается самая большая трудность, с которой переводчики сталкиваются в своей практике перевода иностранного произведения (или, наоборот, при переводе с албанского на другие языки).

Ключевые слова: русский; албанский; язык; фразеологические единицы; перевод.

172Го Лихун

[email protected]аспирант Кемеровского государственного университета,


ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ КАК ДЕТЕРМИНАНТА ЛЕКСЕМЫ «МАТЬ» В РУССКОМ И КИТАЙСКОМ ЯЗЫКАХ

Аннотация: данная работа посвящена фразеологизмам, связанным с лек-семой «мать» в русском и китайском языках. В результате исследования через фразеологизмы выявлены общее и специфическое в понимании лексемы «мать» в русской и китайской лингвокультурах. Фразеологизмы рассмотрены как детерминанта лексемы «мать» разных лингвокультурах.

Ключевые слова: фразеологизмы; когнитивная лингвистика; этнолингви-стика; русский язык; китайский язык.

Фразеологизмы отражают историю и национальное своеобразие опреде-ленного народа. Через фразеологические единицы понимается глубокий

смысл, заложенный в определенную лексему. Рассмотрев фразеологизмы, относящиеся к лексеме «мать» в русской и китайской лингвокультурах, вы-явлено значение этого слова, а также его глубинный смысл.

Как в китайской, так и в русской лингвокультурах большое количество фразеологизмов о матери. Часть из них носит специфичный характер. На-пример,傻傻傻傻 mèng mǔ sān qiān досл. мать Мэн-цзы трижды переселяется в значении заботиться о воспитании детей; 傻傻傻傻 duàn zhī zhī jiè досл. разрезать ткань. Образование в китайской культуре с древних времен играет важное значение. Представления о матери, которая готова пойти на всё ради воспитания своего ребенка, отражены в данных фразеологизмах. В них говорится о матери знаменитого философа эпохи Борющихся Царств (ученика и последователя Конфуция) Мен-цзы, которая заботилась о воспи-тании своего сына. Мен-цзы был артистичным ребенком и быстро учился и схватывал то, что окружало его. Поэтому его мать переезжала со своим сыном сначала от кладбища, от рынка, потом ближе к школе. Во втором фразеологизме говорится о том, как в детстве Мэн-цзы забросил учёбу. Мать, работая на ткацком станке, схватила нож и разрезала незаконченный кусок ткани. Мэн-цзы испугался и спросил, зачем она это сделала? «А разве не то же самое сделал ты, забросив учёбу?» — ответила мать.

В русской лингвокультуре сохраняется исторический опыт воспитания и обучения детей через побои и трёпку. Например, что мать в голову во-бьёт, того и отец не выбьет. Хотя в них оговаривается, что материнская мера воздействия не так страшна для ребенка, как физические наказания,

173нанесенные другими людьми, потому что мать это делает из любви к своему ребенку и ради его пользы: «Мать высоко замахивается, да не больно бьет; мачеха низко замахивается, да больно бьет».

Мать в представлении разных народов мира – женщина, выполняющая основные функции в семье. Также мать является самым главным, близким и родным человеком во всех культурах. Образ матери в различных культурах отличается друг от друга – в каждой лингвокультуре формируется собствен-ный образ матери. Это мы выявили через фразеологизмы, которые относятся к лексеме «мать».

Литература1. Араева Л. А. Одна из самых загадочных сфер языка (к вопросу

о словообразовательно-пропозициональной синонимии // Язык в простран-стве речевых культур: К 80-летию В. Е. Гольдина. Москва-Саратов, 2015. С.154-164.

2. Апресян Ю. Д. Языковая картина мира и системная лексикография. М., «Языки славянских культур», 2006. 912 с.

3. Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка. М., 2000. 88405 с. 4. Фасмер М. Этимологический словарь русского. М. : «Прогресс»,

1986. 672 с 5. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М., 1985.6. 傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻2001. 7. 傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻2009. 8. 傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻

Guo Li HongPHRASEOLOGICAL UNITS AS A DETERMINANT OF LEXEME

«MOTHER» IN RUSSIAN AND CHINESE LANGUAGES

Abstract: this paper is devoted to the phraseological units associated with the lexeme «mother» in Russian and Chinese languages. The result of the research through phraseological units reveals the common and the specific of the lexeme «mother» in both Russian and Chinese linguocultures. Phraseological units in this paper are considered as the determinant of the lexeme «mother» in the linguocultures we are considering.

Keywords: phraseological units; cognitive linguistics; ethnolinguistics; Russian language; Chinese language.

174С.Г. Лука

[email protected]учитель русского языка, высшая дидактическая степень, лицей «Ginta

Latină», Кишинёв, Республика Молдова

РОЛЬ УЧИТЕЛЯ РУССКОГО ЯЗЫКА В МЕЖКУЛЬТУРНОМ ОБРАЗОВАНИИ УЧАЩИХСЯ

Аннотация: статья посвящена роли преподавателя русского языка в об-ласти межкультурного образования учащихся в поликультурном обществе, таких как Республика Молдова на ее нынешнем этапе. Русские уроки - уро-ки межкультурного образования; учитель должен разработать и улучшить ученические аспекты межкультурной компетентности.

Ключевые слова: межкультурная компетентность; межкультурное обра-зование; контекстно-ориентированное обучение; образовательная ценность; мотивация.

1Задача современной школы – содействовать межкультурному образованию учащихся как основе успешной социализации и взаимодействия в разно-

образной культурной среде. Формирование у школьников межкультурной компетенции как способности понимать социокультурные различия и адек-ватно действовать в мультикультурном обществе должно стать потребностью каждого учителя-предметника.

2. Межкультурное образование находится в тесной взаимосвязи со специфическими компетенциями учителя:

• социальной компетенцией (формирование у учащихся умения слу-шать и понимать рассуждения других, умения анализировать свою позицию, ясно выражать свои мысли, принимать участие в дискуссиях и т.д.);

• педагогической компетенцией (формирование у школьников приемов обучения в группе, наблюдения и т.д.);

• методической компетенцией (способность руководить классным коллективом, активизировать и оптимизировать процесс обучения, поста-новка целей, задач и т.д.);

• организационной компетентностью (организация работы в группе, проектирование деятельности, организация межкультурного обмена и т.д.).

3. Задача учителя русского языка и литературы на современном этапе обучения не ограничивается формированием только лишь предметных зна-ний, умений и навыков учащихся. Специфика предмета такова, что в нем уже заложено межкультурное образование, учитель должен правильно расставить акценты в изучении предмета, выдвинуть на первый план его образователь-ную ценность. С этой целью необходимо оптимизировать познавательную,

175эмоциональную, поведенческую деятельность учащихся на уроках при из-учении как лексико-грамматических тем, так и литературных произведений.

4. Учитель, стремящийся сделать уроки русского языка и литературы уроками межкультурного образования, кроме профессиональных компетенций, должен развивать и совершенствовать аспекты межкультурной компетенции:

• знание и понимание сущности межкультурного образования;• выявление в предметном куррикулуме универсальных элементов

межкультурного образования;• планирование урока с позиций межкультурного образования;• определение межкультурных ценностей изучаемого материала;• использование соответствующих технологий на уроке;• осуществление межпредметных и межкультурных связей и т.д.5. Помимо этого, учитель должен быть толерантным по отношению

к учащимся, проявлять интерес к их проблемам, поддерживать их куль-турную идентичность. Такие качества, как энтузиазм, оптимизм и чувство юмора также являются важными характеристиками учителя русского языка, особенно в условиях преподавания русского языка как неродного.

6. Развитию межкультурной компетенции учащихся способствует так называемое контекстное обучение, под которым понимается обучение, «в котором с помощью всей системы форм, методов и средств, традици-онных и новых, динамически моделируется общекультурное, духовное, интеллектуальное, предметно-практическое и социальное содержание жизни человека»[1:15].

Контекстное обучение является актуальным на современном этапе школь-ного образования, потому что ведущая роль отводится совместной деятель-ности, межличностному взаимодействию и диалогическому общению учителя и ученика, учащихся друг с другом; происходит развитие самоактуализации и самореализации личности учащегося, его общекультурной, интеллек-туальной, социальной, коммуникативной компетенций; осуществляется учет культурно-национальных, семейно-бытовых, религиозных контекстов, окружающих учащихся.

7. Наиболее оптимальными формами для внедрения контекстного обучения на уроках русского языка являются уроки-дискуссии, ролевые и деловые игры, кейс-технологии, драматизация, мозговой штурм, ситуа-ционно-имитационное моделирование и т.д. В ролевых играх учащиеся, ис-полняя различные роли, овладевают конкретными практическими умениями, необходимыми им в будущей деятельности. Примерами ролевых игр могут быть: пресс-конференция «Проблемы межкультурного диалога в Молдове», дискуссия «Межнациональные взаимоотношения при обсуждении проблем на форумах Интернета», круглый стол «Современный учебник русского языка в Молдове: каким я хочу его видеть?» и т.д.

176Создание и реализация в учебном процессе многообразных контекстов

жизни и обеспечит личностное включение учащегося в процессы познания, овладение будущей профессиональной деятельностью, успешную органи-зацию межкультурного взаимодействия в поликультурном обществе, каким является Республика Молдова на современном этапе.

Литература1. Вербицкий А.А. Школа контекстного обучения как модель реализа-

ции компетентностного подхода в общем образовании. // Педагогика. 2009. № 2. С.12–18

2. Гришаева Л.И. Введение в теорию межкультурной коммуникации. М.: Академия. 2007.

3. Коптельцева Г.А. Межкультурная коммуникация. Теория и тренинг: учебно- методическое пособие / Коптельцева Г., Рот Ю. М.: Юнити – Дана, 2006.

4. Синицина Ю.А. Межкультурная коммуникативная компетенция: требования к уровню владения и некоторые пути ее формирования // Иностр. языки в школе. 2002. № 6.

5. Пассов Е.И. Коммуникативное иноязычное образование / Пассов Е.И. Липецк. 1998.

6. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово. 2000.

S.G. LucaROLE OF THE RUSSIAN LANGUAGE TEACHER IN INTER-

CULTURAL EDUCATION OF PUPILS

Abstract: the article is dedicated to the part of the Russian language teacher in intercultural education of pupils in a policultural society, such as the Republic of Moldova at its current stage. Russian lessons are lessons of intercultural education; a teacher should develop and improve pupils’ aspects of intercultural competence.

Keywords: intercultural competence; intercultural education; context-based teaching; educational value; motivation.

177А.А. Луппова

[email protected],студентка Учебно-научной лаборатории социолингвистики

Института лингвистики Российского государственного гуманитарного университета, Москва, Россия

А.А. Сомин[email protected]

научный сотрудник Учебно-научной лаборатории социолингвистики Института лингвистики Российского государственного гуманитарного


КОНФЛИКТНАЯ КОММУНИКАЦИЯ С УЧАСТИЕМ ЛИНГВИСТОВ-ЛЮБИТЕЛЕЙ В СОЦИАЛЬНЫХ МЕДИА

Аннотация: в докладе рассматриваются основные особенности кон-фликтной коммуникации в социальных медиа, посвящённой любительской лингвистике. Описываются сценарии подобных диалогов и выделяются главные аргументы в спорах лингвистов-любителей с их противниками.

Ключевые слова: любительская лингвистика; конфликтная коммуникация; социальные медиа.

Любительская лингвистика стала широко обсуждаться в научных кругах после доклада, а затем и статьи А.А. Зализняка [3], посвящённых этому

явлению. В первую очередь там рассматривались основные постулаты лин-гвистов-любителей, а также объяснялось, почему они не могут быть верны. В последние годы вышло ещё несколько статей, посвящённых этой пробле-матике: это статья А.Н. Барулина [1], цикл статей С.А. Бурлак (например, [2]) и ряд работ других авторов. Однако все эти работы были посвящены взглядам самих псевдоучёных, но нигде не рассматривалось подробно, как и в каком виде идеи любительской лингвистики подхватывают обычные люди. При этом у лингвистов-любителей есть множество сторонников, которые отстаивают в интернете позиции своих авторитетов, вступая в конфликтную коммуникацию с противниками антинауки. Настоящая работа посвящена анализу подобной конфликтной коммуникации в социальных медиа. При изучении диалогов на форумах, в социальных сетях и в комментариях под видео удалось выделить следующие особенности такой коммуникации.

Как и в других примерах сетевых конфликтов, спор начинает человек, придерживающийся мнения противоположного тому, которое высказывается в обсуждаемом видео или посте. Вне зависимости от того, сторонник каких взглядов начинает диалог, первая реплика содержит либо аргументирован-ную критику, либо неподкреплённое аргументами выражение несогласия с обсуждаемой темой – однако во втором случае диалог редко развивается дальше нескольких реплик. Чаще всего вместо аргументов в защиту своего

178мнения любители обвиняют оппонента в невежественности, желании скрыть от людей правду, агрессивности и даже неграмотности. Примечательно, что в ходе диалога некоторые любители могут изменять написание слов или выде-лять в словах некоторые части в соответствии со своими взглядами. Первым дискуссию обычно завершает человек, придерживающийся мнения, которое противоположно высказанному в обсуждаемом видео/посте. Чаще всего это именно тот, кто начал диалог. Подобная дискуссия может завершиться либо вербально, т.е. заявлением одного из оппонентов, что дальнейшая комму-никация лишена смысла, либо невербально, т.е. просто отсутствием ответа одного из оппонентов. Невербальное завершение дискуссии характерно и для любителей, и для сторонников официальной науки, вербальное – чаще для любителей.

Из типичных для любителей аргументов, тезисов и поведенческих стра-тегий можно выделить следующие:

1. в лингвистике, как и в любой гуманитарной науке, невозможно что-либо доказать в абсолютном смысле этого слова, поэтому все её положения – всего лишь гипотезы, которые необоснованны и, скорее всего, неверны;

2. существует теория заговора: ученые фальсифицируют результаты исследований по указанию правительства, чтобы скрыть правду от людей;

3. русский язык – образный и относится скорее не к научной сфере, а к духовной, поэтому научные методы к нему неприменимы;

4. русский язык исключительный, поэтому к нему неприменимы те зако-ны и правила, которые применимы для остальных языков (следует из п. 3);

5. пренебрежение к лингвистике в частности и к науке в целом (из п. 3);6. опора на личный опыт при аргументации;7. все теории нужно подвергать сомнению, а сторонники «официальной»

науки просто слепо доверяют тому, что им навязывают учёные;8. у всех есть равные шансы найти истину, потому учёные – не авторитет.В докладе будут подробно разобраны и проиллюстрированы примерами

вышеупомянутые черты подобной конфликтной коммуникации.

Литература1. Барулин А.Н. Лингвистика против фрикистики. 2016. http://

antropogenez.ru/review/921/ (15.10.2017).2. Бурлак С А. Сам ты скрыт! (Ещё раз о любительской лингвистике).

2016. http://antropogenez.ru/article/918/ (15.10.2017).3. Зализняк А.А. О профессиональной и любительской лингвистике //

Наука и жизнь. 2009. №1–№2.

A.A. Luppova, A.A. SominCONFLICT COMMUNICATION WITH FOLK LINGUISTS

IN SOCIAL MEDIA

Abstract: the paper is dedicated to the main features of the conflict communication about folk linguistics in social media. We describe the scenarios of such discussions and show the main arguments of folk linguists which they use in their disputes.

Keywords: folk linguistics; conflict communication; social media.

179G.B. Madieva

[email protected];доктор филологических наук, профессор, Казахский национальный

университет им. аль-Фараби, Алматы, Казахстан

A.T. [email protected];

PhD докторант, Казахский национальный университет им. аль-Фараби,Алматы, Казахстан

TRANSFORMATION OF ANTHROPONYMS IN THE KAZAKH LANGUAGE

Abstract: this article is devoted to the transformation of Kazakh anthroponyms, associated with various social and historical events. The investigation of Kazakh naming system is significant as personal names demonstrates the general process and trends of development of the Kazakh language and the Kazakh culture

Keywords: anthroponym; anthroponymic system; transformation of personal names.

A name of a person given at birth is a kind of social identification code. Linguists refer the names of the person to anthroponymy – the category of proper names

which includes first name, middle name, last name, nickname, pseudonym, etc. All types of proper names are united by a common feature – the ability to call people. Among these types, only the first name or personal name has a high degree of individualization, i.e. each person has a first name, other types may be optional and relate to historical and cultural traditions of the people.

In some occasions we do not think about the meaning and form of our names. On the question of what his or her name means, why he or she was given such a name, many can not immediately answer, and only then we start to think about its value and history. The name is significant to humans and, according to Russian scientist A. F. Losev, “With names starts rational and bright understanding, mutual understanding <...>. In words and especially in the names can be transmitted all our cultural wealth, cumulated over centuries” [1, 880].

Anthroponymic system of the Kazakh language is regarded to be an essential linguocultural sourse of information expressing different world views, beliefs, moral and material culture, traditions and customs of the Kazakhs. According to anthropological data, we can judge the quality and level of national consciousness. It’s widely known, that anthroponymic system of any language is always in a changeable process related to the socio-political and cultural situations. It can be noticed by some anthroponyms that we do not use at all while some are renewed and widely used.

Etymology of anthroponyms have been studied and investigated from synchronic and diachronic aspects, ethnolinguistic characteristics. Scientific and systematic studies related to theoretical problems of Kazakh anthroponymy began in the second

180half of the ХІХ century. Scientific works in this sphere are closely connected with the name of scientist Telkozha Zhanuzakov. He was the first scholar investigated Kazakh anthroponymy for the first time, having defined different types of antroponyms, grammatical and semantic characteristics, ways of formation, personal names, patronymic, surnames, pseudonyms, nicknames, semantic and functional characteristics of folk names, relation between ethnonyms and anthroponymy, toponyms and anthroponymy. Considering the Kazakh anthroponyms from the point of view of their occurrence, T. Zhanuzakov identifies four periods: I – anthroponyms of ancient Turkic epoch, II – anthroponyms of the middle ages, III – anthroponyms of the XVII–XIX centuries, IV – anthroponymic system of post-revolution period (from 1917 to present). Also, anthroponyms are studied from linguistic, historical-ethnographic perspectives. In T. Zhanuzakov’s opinion professors and I. Kenesbaev are founders of Kazakh anthroponymy. Kh. Zhubanov analysed syntactic structure of compound personal names such as Koilybai (a rich man owned a great many sheep), Zhylkybai (a rich man with lots of horses), Tuiyebai (a rich man with lots of camel) and I. Kenesbaev investigated simple and compound personal names, personal names borrowed from Arabic and Iranian, surname suffixes, their orthography [2, 14–15].

Kuldeeva G.I. studies the anthroponymic system of the Kazakh language presenting the formation and development of Kazakh anthroponymic system based on the historical and cultural traditions, material and moral culture of the Kazakhs. She reports about the development of twentieth century male and female personal names and their influence to each other. Linguist shows the changes in anthroponymic system collected in five regional centers of Kazakhstan (Kyzylorda, Atyray, Aktobe, Shymkent, Zhambyl) during the period of 1920–2000 years.

According to G.I. Kuldeeva new Kazakh personal names of the investigated period due to the historical and chronological context can be divided into three groups:

1. Anthroponyms related to the period of the Great War (pre-war, post-war, during war times – 1940–1950 years): Zhenis (victory), Sagynysh (crave peace), Saktagan (stayed safe), Beibit (peace), Mergen (well aimed), Soldatbek (soldier+bek), Azat (liberal).

2. Anthroponyms related to the socio-economic and cultural transformation (1950-1980 years): Gagarin, Kosmosbek (cosmic space+bek), Sputnik (Satellite).

3. Anthroponyms related to the revival of national traditions, national culture and national language of the Kazakh people (1980–2000 years). Most of the personal names consist of two anthroponimic components. For instance: Elnur (кaz. el «motherland», «country» + arab, nur «ray», «light»), Saulegul (каz. Saule «ray», «shine» + persian gul «flower»), Еrbol (еr «man», «strongman» + bol «be»), Еrlan (каz. еr «man», «strongman» + turk. lan, ulan, «child», «son»), Asemgul (asem «beautiful» + persian gul «flower», Mainur (month may + arab. nur «light») Zhanagul (каz. zhana «new»+ gul «flower» and etc.) [3, 37].

181According to the data given by the Committee of Statistics Kazakhstan

nowadays young parents prefer short and beautiful names to their newborns, mostly westernized names, some of them even without taking into account their meanings. For modern Kazakhstan the interaction of nations living on its territory is considered to be an actual problem in giving name. Interaction between nations leads to mutual influence of the languages and, accordingly, to the transformation of names.

One of the factors of formation of national identity is linked to the multi-ethnic character of Kazakhstan which have affected on anthroponymic system of modern Kazakh language and still continues to affect. Kazakh (Turkic) names are found in mono-ethnic families as well as in interethnic ones. While in mono-ethnic families parents usually give their children names with Turkic roots, in interethnic families there are names from different ethno-linguistic levels, including Kazakh names. Special studies are needed to explore the problems of interaction between ethnically related and unrelated naming systems.

Antroponymic system of the modern Kazakh language is developing, and this it is not isolated from anthroponymic systems of other languages. We have witnessed the formation and development of Kazakh anthroponymic system with the help of scientific works considered. The fund of Kazakh anthroponymy is increasing year by year.

To conclude, our aim is to save very rich linguistic material of the Kazakh language by collecting and systematizing personal names and surnames which are usually varying due to the changeable political and social situations in society.

Литература1. Kuldeeva G.I. Аntroponimicheskaya sistema sovremennogo kazakhskogo

yazyka (Anthroponymic system of modern Kazakh language): cand. phil. scien. ... diss.: 10.02.02 – Каzаn: Каzаn state university. 2001. 337 р.

2. Losev A. F. Philosophy of name // Genesis. Name. Space. M., 1993. 880 p.3. Zhanuzakov T.Zh. Kazakh esimderinin tarihy (History of Kazakh names).

Linguistic and historical ethnographic analysis. – Almaty: Science, 1971. 218 p.

Г.Б. Мадиева, А.Т. АлиакбароваTРАНСФОРМАЦИЯ АНТРОПОНИМОВ КАЗАХСКОГО ЯЗЫКА

Аннотация: в статье рассматривается трансформация антропонимов казахского языка, обусловленных разными социальными и культурными событиями. Исследование казахских имен бесценно тем, что они свидетельст-вуют о процессе и тенденции развития казахского языка и казахской культуры.

Ключевые слова: антропоним; антропонимическая система; трансфор-мация имен.

182Г.Б. Мадиева

[email protected]заведующая кафедрой общего языкознания и европейских языков

Казахского национального университета им. аль-ФарабиАлматы, Казахстан

ОНОМАСТИКА КАЗАХСТАНА: МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ И ТРАНСФОРМАЦИЯ

Аннотация: современное ономастическое пространство Казахстана за последние два десятилетия претерпело существенные изменения в связи с принятием суверенитета, декларацией ряда законодательных документов, вступлением Казахстана как суверенного государства в мировое сообщество, а также под влиянием процессов межкультурной коммуникации.

Ключевые слова: ономастика; ономастическое пространство; трансфор-мация; трансмиссия; эргоним, урбаноним.

Современная языковая ситуация в Казахстане обусловлена многими историческими факторами, создавшими благоприятные условия для

формирования полиэтничного государства, которым в настоящее время является Казахстан.

Ономастические системы характеризуются как устойчивыми традицион-ными онимическими моделями, являющимися этническими идентификацион-ными маркерами, так и определенными их трансформациями, подчиненными историческим изменениям в социуме.

Имена обусловлены спецификой объектов (реалий), и, несомненно, что признаки, мотивы именования выделяются индивидуально для каждого объ-екта. Тем не менее, существуют универсальные характеристики, позволяющие выделить определенные закономерности и типовые модели для каждого разряда имен собственных, что свидетельствует об ономастическом конти-нууме. Ономастический континуум обусловлен также явлением культурной трансмиссии, в результате которой происходит передача накопленного опыта и ономастических знаний последующим поколениям. С явлением культурной трансмиссии тесно связаны процессы инкультурации. Помимо этого, следует отметить факт влияния межкультурной коммуникации на состав и структуру онимов в условиях функционирования двух или нескольких языков. Этот факт ярко проявляется в ономастическом пространстве Казахстана, в кото-ром наблюдается софункционирование национального и инонационального. Различные виды языковых контактов, расширение информационного про-странства позволяет говорить о процессе трансформации в ономастическом пространстве Казахстана и выделить такие виды, как семантическая и струк-

183турная трансформации имен собственных. Например, в полиязычной ситуации встречаются названия, отражающие казахскую и русскую культуру, мировые процессы глобализации, внутрироссийские интеграционные процессы, кон-таминацию различных культурных стихий, лингвоэстетические предпочтения номинаторов: Развитие торговой сети, возникновение разного рода государ-ственных (официальных), негосударственных (неофициальных), коммерче-ских организаций способствует вовлечению в городской лингвистический ландшафт объектов, подвергшихся именованию: Бизнес-центры Нурлы тау, Алтын дала, Алатау, Атакент, Кен дала, Коктем, Массагет, Jenis, Globus, Lotos, Almaty Towers, Esentai Tower, Car City и др. Можно также привести множество примеров, в структуре которых композиционно сочетаются друг с другом разноязычные элементы – названия музыкальной группы All Давай, магазина У апашки, салона красоты Гагаринде (по аналогии с русскими моделями На Никольской), продуктов питания: сухариков – Куырмашки. Кроме того, в едином коммуникативном пространстве Казахстана мирно сосуществуют национальные (казахские, русские, уйгурские, английские, итальянские и др.) названия жилых комплексов: Ak-Bulak, Esentai River, Townhouse, De Ville, Royal Gardens, графически представленные на разных языках: казахском, русском, английском, латинице.

Все это является результатом непосредственного и/или опосредованного взаимовлияния различных контактирующих культур.

G.B. MadiyevaONOMASTICS OF KAZAKHSTAN:

INTERCULTURAL COMMUNICATION AND TRANSFORMATION

Abstract: the modern onomastic space of Kazakhstan has undergone significant changes over the past two decades due to the adoption of sovereignty, the declaration of a number of legislative documents, the entry of Kazakhstan as a sovereign state into the world community, and also under the influence of processes of intercultural communication.

Keywords: onomastics; onomastic space; transformation; transmission; ergonym; urbanonym.

184G.B. Madiyeva

[email protected]доктор филологических наук, заведующая кафедрой общего языкознания

и европейских языков Казахского национального университета им. аль-Фараби, Алматы, Казахстан

W.P. [email protected]

доктор PhD, директор Объединенного национального комитета по языкам – Национального совета по языку и международному образованию,

Вашингтон, США

G.А. [email protected]

старший преподаватель кафедры общего языкознания и европейских языков Казахского национального университета им. аль-Фараби,

Алматы, Казахстан

METALINGUISTIC REFLECTION OF KAZAKH TOPONYMS

Abstract: in the study of modern linguistics toponymic the picture of the world refers to one of their pressing issues. The reason for this urgency has served ethnocultural and integrative status names. The above features of toponyms have caused the foundation of our research. Our work is to focus on the observation and interpretation of the results of Kazakhstan toponyms on the basis of the ordinary metalinguistic consciousness.

Keywords: toponyms; toponyms of Kazakhstan; reflection; metalinguistic reflection; toponymic reflection; geographic names.

These terms «consciousness», «metalanguage», «reflection» are the main concepts of this research work, as it aims at defining toponymic reflection in a simple

metalinguistic consciousness, which comprises these concepts. Consciousness discloses world view, that comprises a person and his all types activity [1, p. 125]. Some scientists perceive consciousness as inner cognition/knowledge and belief [2], mind and intellect [3]. The problem of defining the notion of consciousness is one of the main and complex problems in philosophy. The reason of this is that it is impossible to see, measure and perceive by senses. Consciousness is one of the factors that differentiate people from animals. Undoubtedly consciousness serves as a binder between a human being and the environment. Language is a universal means of interaction between consciousness and environment. It is also an aspect of linguistic material which studies the function of a language and speech as a presentation of mental view of a linguistic community. Linguistic consciousness arises in an individual as a result of interaction. Linguistic consciousness directly influences on establishing text, linguistic intellect, and then on metalanguage and metatext [4, p. 40].

185Consequently, the aim, tasks, object and materials of the research work have been

defined. The object of the work is toponymic names in the territory of Kazakhstan. Kazakhstan is the ninth largest country in the world, with a deep history. It is situated in the central part of Eurasia. It occupies 2% of the territory of the whole world and 5% of the Eurasian territory. There are well-founded reasons of selecting toponyms of Kazakhstan as an object of research, which include numerous geographical objects. The fact that during centuries various geographical names of Kazakhstani territory have changed under political and economical circumstances requires to study their etymology. Etymological research of toponyms has attracted not only geographers and historians, but also linguistics. G. Musabayev researches the problem of etymological research of toponyms and says that: «In studying the origin source of words the science of etymology takes into account specific circumstances and aims at defining the unity of outer shape and inner meaning of a word. It describes the consistent pattern of their unity. Even if the outer shape and inner meaning of a word are inseparable, the meaning of this word can be different from the original one» [5, p. 131]. The selection principles of toponyms of the questionnaire are the following:

1. Names familiar to most of the people of Kazakhstan;2. Geographic names familiar to the population of a specific region;3. Geographic names whose etymology were stormy debated among scientists;4. Toponyms with simple naming;5. Geographic names with unclear and extraordinary meanings.The results of the research have demonstrated that not only geographic location

and political occasions influence on the formation of geographic names, but also beliefs, traditions, even dreams and hopes of local people have a great impact of the formation and further changes of geographic names.

Литература1. Leont’ev А.N. Activity. Consciousness. Personality. Мoscow: Politizdat, 1975. 304 p.2. Duwal S., Wicklund R.A. A theory of objective self awareness. N.Y.:

Academic Press, 1972. 410 p.3. Mandler G. Mind and emotion. N.Y.: Wiley, 1975. 349 p.4. Shumarina М.R. Language in a mirror of a literary text (Metalinguistic

reflection in the works of Russian Prose). Мoscow: Flinta, 2011. 328 p.5. Musabayev G. Problems of Kazakh linguistics / Composed by PhD G.

Annes. Аlmaty: «Аbzal-Аi» publishing house, 2014. 640 p.

Г.Б. Мадиева, Б.У. Риверс, Г.А. БорибаеваМЕТАЯЗЫКОВАЯ РЕФЛЕКСИЯ КАЗАХСКИХ ТОПОНИМОВ

Аннотация: в современной лингвистике изучение топонимической картины мира относится к одним их актуальных вопросов. Причиной этой актуаль-ности послужил этнокультурный и интегративный статус топонимов. Наша работа направлена на наблюдение и определение результатов интерпретации топонимов Казахстана на основе обыденного метаязыкового сознания.

Ключевые слова: топонимы; топонимы Казахстана; метаязыковая реф-лексия; топонимическая рефлексия; географические названия.

186А.С. Мамонтов

аs-mamontov2@ yandex.ruдоктор филологических наук, профессор Государственного


Э. Цэдэндоржийнtuyana [email protected]

доктор филологических наук, старший научный сотрудник Института филологии Монгольской академии наук,

Улан-Батор, Монголия

В.В. Богуславская[email protected]

доктор филологических наук, профессор Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

НАЦИОНАЛЬНО-ОРИЕНТИРОВАННЫЙ ДВУЯЗЫЧНЫЙ СЛОВАРЬ КАК СРЕДСТВО ОБУЧЕНИЯ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ

КОММУНИКАЦИИ ГРАЖДАН МОНГОЛИИ

Аннотация: обучение русскому языку как средству межкультурной ком-муникации опирается на различные средства обучения, в том числе и на словари. В целях достижения большей эффективности предлагаются пути создания и использования словаря нового типа, – так называемого, «нацио-нальноориентированного двуязычного словаря».

Ключевые слова: кросс-культурный; коммуникация; обучение; словарь; национально-ориентированный.

В своё время приезжему маститому русисту из Монголии, который пи-сал в Государственном институте русского языка им. А.С. Пушкина

пособие по обучению чтению своих соотечественников, в качестве одного из актуальных текстов был предложен текст на тему: «Собака – друг чело-века». Однако данное предложение было отклонено с мотивировкой, что собака – не является «другом человека» для монголов в отличие от лошади. И т.д. и т.п. Развивая данную тему, подчеркнём – любой специалист в об-ласти преподавания РКИ знает: обучать языку как средству межкультурной коммуникации (СМК) монгола, китайца, вьетнамца и т.д. – это не одно и то же, что обучать, скажем, американца, француза или немца. Обучение языку как СМК с учётом национальной культуры адресата сегодня представляет собой одно из приоритетных направлений научно-методической работы в Государственном институте русского языка им. А.С. Пушкина. Данное на-

187правление реализуется в частности в такой области современной русистики, какой является учебная лексикография, чьи основы были заложены много лет назад в Институте известным отечественным языковедом В.В. Морковкиным, а ныне успешно развиваются его учениками и коллегами. Одновременно по-зволим себе напомнить, что языковое сознание – национально специфично, отражаясь в стереотипах мышления, системе образов и ценностей и т.д. и т.п. Их фиксация, толкование, и именно на сопоставительной основе, имеет, на наш взгляд, важнейшее значение для теории и практики обучения.

Таким образом, не случайно в рамках одного из научных проектов кол-лективом учёных Института совместно с монгольскими коллегами ведётся работа по созданию национально-ориентированного двуязычного словаря для монгольских граждан, изучающих русский язык как иностранный. Под-черкнём, что работа ведётся на основе сопоставительного анализа фактов русской и монгольской лингвокультур с опорой на психолингвистический инструментарий, в первую очередь, эксперимент, позволяющий сделать вывод – при составлении словарей лингвострановедческого типа, кроме обращения к базовым лексикографическим источникам, необходимо кар-тографировать динамику языкового сознания этноса с целью получения наиболее оптимального результата.

Литература1. Мамонтов А.С., Цэдэндоржийн Э. Социокультурный аспект двуя-

зычной лексикографии (на материале русско-монгольских сопоставлений). Русский язык и культура в зеркале перевода: VI международная научно-практическая конференция; 13-17 мая 2016 г., Афины, Греция. Материалы конференции. М.: Макс Пресс. 2016. С.295-303

2. Мамонтов А.С., Цэдэндоржийн Э. Национальная специфика по-веденческих моделей как составной части культурного кода (на материале экспериментального анализа русских пословиц и поговорок). Материалы Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XVIII Кирилло-Мефодиевские чтения. 23–24 мая 2017 г. М.-Ярославль. 2017. С.136–138.

A.S Mamontov, E. Tzedendorjiin, V.V. BoguslavskayaTHE NATIONALLY ADDRESSED BILINGUAL DICTIONARY

AS A MEANS OF CROSS-CULTURAL COMMUNICATION TEACHING MONGOLIAN CITIZENS

Abstract: Russian as a means of cross-cultural communication teaching is based on different teaching aids of including dictionaries. In order to reach more effect the authors propose ways of creation and usage of dictionary of a new type, so called, «nationally addressed bilingual» one.

Keywords: cross-cultural; communication; teaching; dictionary; nationally addressed.

188Н.М. Марусенко

[email protected], [email protected]доцент Санкт-Петербургского государственного университета,

Санкт-Петербург, Россия

ФРЕЙМОВЫЙ ПОДХОД К ЛЕКСИКЕ В СИСТЕМЕ ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ РКИ

Аннотация: в статье рассматривается использование фреймового подхода при описании лексики в рамках проекта «Лингводидактическое описание компетенций в сфере РКИ (уровень В2/ТРКИ-2)». Представлен материал по теме «Человек и природа» применительно к указанному уровню.

Ключевые слова: русский язык как иностранный; лингводидактическое описание; лексика; фрейм.

Статья представлена в рамках презентации Проекта «Лингводидактиче-ское описание компетенций в сфере русского языка как иностранного

(уровень В2/ТРКИ-2)». Затраты на реализацию Проекта частично покрыты за счет Гранта, предоставленного фондом «Русский мир».

В существующих на сегодняшний день государственных образовательных стандартах, в которых сформулированы требования к умениям в области речевой деятельности в сфере русского языка как иностранного, не пред-ставлены принципы отбора лексики, которая подлежат освоению на том или ином уровне владения языком. В настоящее время коллективом препо-давателей Санкт-Петербургского государственного университета создается лингводидактическое описание уровня В2 с учетом последних достижений в лингвистики и методики преподавания РКИ. Основная задача, стоящая перед разработчиками проекта, состоит в представлении гипотетической модели речевого поведения иностранцев на данном уровне владения с учетом лингвистической, дискурсивной и социокультурной компетенций. При этом речевая деятельность рассматривается как главная задача обучения, а текст как единица порождения и восприятия речи.

Обращение к фреймовому подходу при описании лексики вызвано необ-ходимостью выявления когнитивных механизмов получения, переработки, накопления, сохранения и передачи лингвистической, социокультурной и прагматической информации, а также тем, что данный подход способствует смысловой компрессии учебного материала и овладению способами пред-ставления сжатой информации в виде моделей и схем. Фреймовая методика обладает большим лингвометодическим потенциалом, поскольку «фрейм может быть представлен в виде статичной схемы-опоры, которая определяет выбор языкового (лексического и грамматического) материала, также фрей-

189мовая модель предполагает включение в состав, помимо лингвистической составляющей (языковых знаний), экстралингвистической и прагматической, что, несомненно, чрезвычайно важно при освоении иноязычной культуры» [1, c. 78].

Фрейм – наиболее распространенный термин для обозначения когнитив-ной модели – представляет собой иерархическую структуру, где «на верхнем уровне иерархии находится фрейм (макрофрейм), содержащий наиболее общую информацию… Информация макрофрейма истинна для фреймов низших уровней – слотов» [2, c. 75]. И.В. Одинцова в своих исследовани-ях, посвященных лингвометодическому осмыслению русского языка как иностранного, рассматривает сильные и слабые фреймы, отмечая, что на этапе актуализируются сильные фреймы, отражающие предметные ситуа-ции, построенные на основе нашего сенсорного восприятия и отвечающие на вопросы ЧТО, ГДЕ, КОГДА, на продвинутом – слабые, рефлексивные, проблемные фреймы, отвечающие, прежде всего, на вопрос ПОЧЕМУ [3].

Таким образом, на основе корпуса текстов, который был создан в ходе работы по лингводидактическому описанию, тема «Человек и природа» может быть представлена в виде определенного набора макрофреймов и слотов, соответствующих данному уровню владения русским языком. Полученные данные будут представлены в докладе.

Литература1. Лукьяненко И.Н. Фреймовый подход к обучению лексике на уроке

РКИ // Слово.РУ: Балтийский акцент. 2015, №1. С.74–78.2. Одинцова И.В. Фрейм, фрейминг и рефрейминг в лингводидактике

// Мир русского слова. 2012, № 1. С.73–80.3. Одинцова И. В. Сильные и слабые фреймы как единицы коммуни-

кативно-когнитивного аспекта речевой деятельности // Мир русского слова. 2011, № 1. С.89–94.

N.M. MarusenkoTHE FRAME APPROACH TO LEXICS IN THE SYSTEM OF

LINGVODIDACTICAL DESCRIPTION OF RUSSIAN AS A FOREIGN LANGUAGE

Abstract: the article deals with the use of the frame approach to description of lexis within the framework of the project «Lingvodidactical description of competencies in the field of Russian as a foreign language (level B2 / TRKI-2)».The material on the subject «Man and nature» is applied to the specified level.

Keywords: Russian as a foreign language.

190А. Э. Массалова

[email protected]старший преподаватель кафедры иностранных и русского языков

Тюменского высшего военно-инженерного командного училища им. А.И. Прошлякова, Тюмень, Россия

ИГРОВЫЕ ГРАММАТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ КАК ЭФФЕКТИВНОЕ СРЕДСТВО ОБУЧЕНИЯ РУССКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ

Аннотация: статья посвящена проблемам подачи грамматического ма-териала на уроках русского языка как иностранного в неязыковом вузе, решение проблем происходит посредством выбора наиболее подходящих из существующих учебных средств и создания дополнительных учебных материалов (упражнений и грамматических игр), что ведет к повышению эффективности, творческой активности и интересу иностранцев к изучению русского языка.

Ключевые слова: русский язык как иностранный; грамматический мате-риал; функционально-смысловой подход; профессиональная сфера; грам-матические упражнения и задания.

Русская грамматика для иностранных студентов представляется одним из сложнейших разделов языка. Наибольшие трудности у инофонов вызывает

изучение особенностей формообразования и употребления самостоятельных частей речи.

Проблемы с усвоением грамматического материала у иностранных уча-щихся возникают на разных этапах обучения, в связи с чем изучение отбора и подачи материала из данного раздела языка представляется актуальным.

Осуществляя обучение иностранных студентов нефилологических спе-циальностей в условиях другой культуры и языковой среды, целесообразно сочетание двух способов подачи грамматического материала – системно-структурного и функционально-смыслового (коммуникативного), при этом необходимо учитывать особенности учащихся: возраст, накопленные знания, срок обучения.

Отбирая грамматический материал на занятия, следует учитывать основные принципы, способствующие реализации целей обучения иностранных учащих-ся неязыкового вуза: тематико-ситуативный, коммуникативной необходимости и достаточности, методической целесообразности [4]. Первые два принципа обусловлены грамматикой научной речи, последний – грамматическими расхождениями в языках (русском и родном языке учащихся). Кроме того, подлежащий изучению грамматический материал должен включать средст-ва, обслуживающие профессиональную сферу обучаемых. Перечисленные обстоятельства требуют от преподавателя большой творческой работы по

191выбору наиболее подходящих из существующих учебных средств и созданию дополнительных учебных материалов (упражнений и грамматических игр).

Нашей задачей была разработка и внедрение в образовательный процесс игровых грамматических заданий для повышения эффективности обучения русскому языку как иностранному.

Игровые грамматические задания следует рассматривать как особый метод обучения русскому языку, хоть они и близки к обычным упражнени-ям. Исходным материалом служат обычные учебные упражнения, только преподносимые особым образом [2]. В результате задания, часто довольно трудные и скучные, но необходимые для закрепления знаний по грамматике, представляющиеся в игровой форме, помогают обучающимся преодолеть трудности при освоении грамматической системы русского языка.

Данный метод работы с использованием игровых грамматических заданий, как показывает практика преподавания, значительно повышает мотивацию обучающихся, что в свою очередь способствует возрастанию эффективности образовательного процесса.

Литература1. Акишина А.А., Каган О.Е. Учимся учить: для преподавателя русского

языка как иностранного. М.: Русский язык, Курсы, 2002. 256с. 2. Арутюнов А.Р., Чеботарев П.Г., Музруков Н.Б. Игровые задания на уро-

ках русского языка: Книга для преподавателя. М.: Русский язык, 1987. 289с. 3. Вишняков С.А. Русский язык как иностранный. Учебное пособие. Для

среднего и продвинутого этапов обучения. М.: Флинта, Наука, 2007. 240с.4. Крючкова Л.С., Мощинская Н.В. Практическая методика обучения

русскому языку как иностранному: учебное пособие для начинающего пре-подавателя, для студентов филологов и лингвистов, специализирующихся по РКИ. М.: Флинта, 2009. 480 с.

5. Милованова И.С. Русский язык для иностранцев. Фонетические игры и упражнения. М.: Флинта, Наука, 2006. 160 с.

A.E. MassalovaGAMES GRAMMAR TASKS AS AN EFFECTIVE MEANS OF

TEACHING RUSSIAN AS A FOREIGN LANGUAGE

Abstract: The article is devoted to the filing of grammar at the lessons of Russian as a foreign language in high school that does not have language bias, problem solving occurs by means of selecting the most appropriate of the existing training facilities and creation of additional training materials (exercises and grammar games), which leads to increased efficiency, creativity and the interest of foreigners to study the Russian language.

Keywords: Russian as a foreign language; grammar; functional-semantic approach; professional activities; grammar exercises and assignments.

192А.Н. Матрусова



ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ТЕКСТЫ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ: ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА

Аннотация: прецедентные тексты, встроенные в парадигму общения в одной лингвокультуре, при переносе в парадигму межкультурной комму-никации могут утрачивать свою прецедентную компоненту или актуализи-ровать прецедентность иного уровня. В статье представлено описание этого феномена с точки зрения теории и практики перевода.

Ключевые слова: прецедентный текст; проблемы перевода; цитаты; лин-гвокультура.

Активное общение между представителями разных лингвокультур может идти на общем для коммуникантов языке, но нередко на масштабных

международных мероприятиях для обеспечения максимально свободной дискуссии и экономии времени работают переводчики. Преимущества такой организации коммуникации очевидны: специалисты в своей области говорят на родном языке, выбирая из всего его богатства именно те единицы, кото-рые наиболее точно и верно отражают идею выступающего. Нередко для наглядности прибегают к прецедентным текстам.

Прецедентные тексты описаны разными исследователями, но с позиции переводческого дискурса важно обратиться к тем их чертам, которые отме-тил Ю.Н. Караулов: сверхличностный характер, т.е. известность широкому окружению личности, включая ее предшественников и современников, и возобновляемое обращение к таким текстам в дискурсе данной языковой личности [1, с. 216].

В связи с этим при передаче прецедентных текстов средствами другого языка переводчику или специалисту по межкультурной коммуникации не-обходимо знать источник прецедентного текста, понимать его знаковость для культуры исходного и переводящего языка и возможности актуализации прецедентной компоненты при переводе.

С этой точки зрения прецедентные тексты можно классифицировать следующим образом:

1. прецедентные тексты, общие для исходного и переводящего языка. Это могут быть тексты из Библии, классической литературы, греческой мифологии (в контексте европейской коммуникации). Сложность, которую представляют собой эти тексты для переводчика, состоит, например, в следующем: будучи

193общим прецедентным текстом для всей культуры «старого и нового света» Библия цитируется по-разному: так, в американской риторической культуре отсылки к ней гораздо более обширны и разнообразны, чем в русской. Задача специалиста – распознать такую отсылку и проанализировать ее с точки зре-ния возможности актуализировать прецедентную компоненту в имеющемся контексте;

2. прецедентные цитаты, относящиеся к общему прецедентному тек-сту, но имеющие разную прецедентную нагрузку в двух языках. Так, фраза «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам» нередко воспроизводится в русскоязычном дискурсе. Удачный перевод вы-сказывания Гамлета, созданный М.Вронченко и дополнительно процитиро-ванный Тургеневым, актуализировал эти слова для русского читателя, однако для англичан, прекрасно знающих общий прецедентный текст – трагедию Шекспира – приведенная фраза не является прецедентной и не относится к распространенным цитатам Шекспира;

3. прецедентные высказывания, имеющие прецедентное значение только для одной лингвокультуры. Таковыми являются отсылки к произведениям искусства и явлениям культуры (в широком понимании культуры) одной лингвокультурной общности: цитаты из фильмов, песен, герои мультфиль-мов и сказок и т.п. При работе с такими текстами можно рассматривать две стратегии: подбор эквивалента в переводящей лингвокультуре или сохранение исходного текста с потерей прецедентности.

Литература1. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука. 1987.

261 с.

A.N. Matrusova“PRECEDENT” TEXTS IN CROSS-CULTURAL COMMUNICATION:

TRANSLATION CHALLENGE

Abstract: “precedent” texts that are important for the communication paradigm in one linguoculture can change there “precedent” component or loose it when used in another linguoculture. The paper discusses this phenomenon in the translation and interpretation context.

Keywords: “precedent text”; translation problem, quotation; linguaculture.

194И. Мендоза

[email protected]профессор кафедры славистики Зальцбургского университета,

Зальцбург, Австрия

ОБИЛИЕ НЕОПРЕДЕЛЕННЫХ МЕСТОИМЕНИЙ В РУССКОМ ДИСКУРСЕ: СЕМАНТИКА ИЛИ

ПРАГМАТИКА?

Ключевые слова: русский язык; семантика; параллельный корпус.

У иноязычного читателя русских текстов часто создается впечатление, что они изобилуют неoпределенными местоимениями. Если такое впечатле-

ние удастся подвердить, сразу же возникнет вопрос о причине этого явления.Цель предлагаемого доклада двоякая. Во-первых, подтверждается высо-

кая частота неопреленных местоимений в русских художественных текстах в сравнении с некоторыми другими языками. С помощью параллельного корпуса ParaSol сравниваeтся частота местоимений какой-то, как-то, какой-нибудь и как-нибудь в русских, английских, польских, немецких и чешских текстах. Просматриваются переводы и с русского языка («Мастер и Мар-гарита» М. Булгакова) и на русский (с английского: «Гарри Поттер» Дж.К. Роулинг), чтобы как можно лучше нейтрализоровать эффекты подлинника на переведенные тексты. Сравнение текстов показывает, что в русских тек-стах действительно употребляется наибольшее количество местоимений. Второе место занимает польский, а наименьшее количество местоимений было обнаружено в немецких текстах.

Во-вторых, предлагается объяснение этого феномена на базе анализа функций местоимений. Анализ проводится в рамках теории денотативных статусов [2, с.79-106; 3; 5, с.48–165] и теории так называемой карты импли-каций (implicational map) неопределенных местоимений [4].

Большую часть несоответствий в употреблении местоимений можно объяснить отсутствием грамматичекого артикля в русском (а также в поль-ском и чешском) языке. Русские местоимения переводятся на английский и немецкий языки как простой неопределенный артикль. Более интере-сными, однако, являются такие случаи, которые нельзя свести к различиям в грамматической системе рассмотренных языков. Сравним следующие примеры, в которых русское неопределенное местоимение не имеет прямого эквивалента в других языках:

(1) (Гарри Поттер 2, ParaSol)– А я-то еще жалуюсь , что должен пробыть здесь каких-то жалких

четыре недели .«Und ich dachte , ich hätte ein elendes Los , weil ich noch vier Wochen hier

bleiben muß», – sagte er.«And I thought I had it bad staying here for another four weeks», – he said .

195– A ja myślał em , że już nie wytrzymam następnych czterech tygodni w tym

domu – powiedział . (2) (Мастер и Маргарита, ParaSol)Заглянув угасающим глазом за арку, где в какой-то явной передней до-

жидались три человека, он шепнул:Peering with fading eyes through the arch, where three persons were waiting

in what was obviously some sort of anteroom, he whispered:Pohlédl skomíravě do výklenku, kde byla zřejmě čekárna a v ní seděli tři

muži, a zasykl:Mit erlöschendem Blick sah er durch den Türbogen, wo im Wartezimmer drei

Personen saßen, und flüsterte:Spojrzał gasnącym wzrokiem gdzie ś gdzieś poza przejście tam gdzie

w niewątpliwej poczekalni siedziały trzy osoby, i wyszeptał:

Местоимение какой-то здесь не указывает на неизвестность референта, но скорее всего выражает «неопределенность признака» [1]. В других языкаx это значение или реализуется другими языковыми средствами или не выража-ется вообще. Выдвигается тезис, что в таких случаях мы имеем дело с одной из вторичных функций местоимения, которая выходит за пределы именной группы и действует на уровне всего предложения. В результате данного исследования было выявлено, что эта функция типична для русского языка и менее выражена или отстутвует в других проанализированных языках.

Литература1. Арутюнова Н.Д. Неопределенность признака в русском дискурсе //

Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. Под ред. Арутюновой Н.А.. М.: Наука. 1995.

2. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительно-стью. М.: УРСС, 2001, 2-е изд.

3. Шмелев А.Д. Референциальные механизмы русского языка. Tampere: University of Tampere. 1996.

4. Haspelmath, M. Indefinite Pronouns. Oxford: Clarendon Press. 1997.5. Mendoza, I. Nominaldetermination im Polnischen. Die primären

Ausdrucksmittel. [Электронный ресрус] // https://www.uni-salzburg.at/index.php?id=31195&MP=44700-200607%2C200731-200747%2C118-44805

6. ParaSol = von Waldenfels, Ruprecht and Meyer, Roland (2006): ParaSol, a Corpus of Slavic and Other Languages. Available at parasol.unibe.ch. Bern, Regensburg. [ http://parasolcorpus.org/]

Imke MendozaABUNDANCE OF UNCERTAINTY PRONOUNS IN RUSSIAN

DISCOURSE: SEMANTICS OR PRAGMATICS?

Abstract: the paper analyses both semantical and pragmatical sides of the pronouns of uncertainty functioning in Russian discourse and their context.

Keywords: Russian language; semantics; parallel case.

196В.Н. Мерзлякова

[email protected]доцент отделения социокультурных исследований Российского

государственного гуманитарного университета; доцент кафедры культурологии и социальной коммуникации Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ; старший научный сотрудник лаборатории лингвистической

конфликтологии и современных коммуникативных практик национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».


ТРОЛЛИНГ КАК ФОРМА ДИАЛОГА – В ПОИСКАХ ЭФФЕКТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ ОБЩЕНИЯ

В ПОЛЕ КОНФЛИКТНЫХ КОММУНИКАЦИЙ

Аннотация: работа посвящена проблеме обсуждения форм агрессивного поведения в общении как способа продолжения/построения диалога, защиты собственных позиций говорящего, поиска новых форм коммуникативного взаимодействия.

Ключевые слова: троллинг; конфликтная коммуникация; эффективная коммуникация; хейт спич; баттл; агрессия.

Феномен троллинга как стратегии контр-продуктивной коммуникации, главной целью которой является дискредитация говорящего субъекта или

обесценивание значения его слов и действий, стал сегодня одним из активно изучаемых элементов конфликтной коммуникации, как в российской, так и в зарубежной академической и медийной профессиональной среде [1; 2; 4; 5]. А такие слова, как троллинг, хейтинг, хейт спич, шейминг, флейминг, буллинг и др. постепенно адаптируются в русскоязычном пространстве, завоевывая себе право быть понятными (или создавать такую видимость) все большему количеству людей. Об этих словах говорят, их обсуждают на страницах СМИ, используют в качестве хэштегов в социальных сетях, о них спорят интернет-пользователи. Создается дискурсивное поле говорения о троллинге и его формах, способах защиты и в целом, границах допусти-мости и возможной реакции на нежелательное поведение оппонента. Также в поле обсуждений попадают способы производства высказываний, которые квалифицируются участниками обсуждений, как троллинг.

Медийное пространство сегодня нередко выступает в качестве минного поля или боксерского ринга, где участники общения не застрахованы от бо-лезненных, неожиданных, не всегда поддающихся логике и предсказанию, выпадов со стороны собеседников. Уровень агрессии в таком общении может быть весьма высок. При этом подобного рода поведение демонстрируется

197сегодня часто, как нормативное, предлагаемое в качестве одного из возмож-ных образцов общения, и подкрепляется авторитетом говорящего (часто политика, журналиста, артиста) или авторитетом транслирующего сообщение канала (например, ток-шоу на федеральном канале телевидения). Вслед за Дж. Лакоффом и его метафорой «спор – это война» [3], сегодня мы нередко видим расширение этой системной метафоры до «общение – это война», описывающей многие законы, действующие в пространстве публичной ком-муникации. Неслучайно, одним из главных коммуникативных развлечений уходящего года, ставшим неожиданно известным самой широкой аудитории, стали рэп-баттлы – нечто среднее между поэтическим поединком и острым выяснением отношений.

В данном небольшом исследовании нам хотелось бы рассмотреть вопрос о том, как явление троллинга и близких к нему понятий, описываются и оце-ниваются пользователями социальных сетей и медиа-спикерами, в качестве важных и по-своему ценных составляющих общения. А также попытаться ответить на вопрос: может ли описанное и распознаваемое говорящими в качестве троллинга высказывание, выступать в качестве продуктивной стратегии реакции, нацеленной на поиск союзников, укрепление позиций или даже быть средством построения диалога.

Литература1. Внебрачных Р.А. Троллинг как форма социальной агрессии в виртуаль-

ных сообществах // Вестник Удмуртского университета. Серия: Философия. Социология. Психология. Педагогика. 2012. Вып. 1. С.48–51.

2. Воронцова Т.А. Троллинг и флейминг: речевая агрессия в интернет-коммуникации // Вестник Удмуртского университета. Серия: История и фи-лология 2016. Вып. 2. С.109–115.

3. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: 2004. 256 с.4. Семенов Д.И., Шушарина Г.А. Сетевой троллинг как вид коммуни-

кативной деятельности // Международный журнал экспериментального образования. Вып. 8. М. 2011. С.135–136

5. Филлипс У. Трололо: нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг. М. 2016. 300 с.

V.N. MerzliakovaTROLLING AS A FORM OF DIALOGUE - IN SEARCH

FOR EFFECTIVE COMMUNICATION STRATEGIES IN THE FIELD OF CONFLICT COMMUNICATIONS

Abstract: in this paper trolling viewed as a form of a dialog — searching for effective communicative strategies in conflict communication. The central point of a research deals with public discussions about an aggressive behaviour in conflict communication as a way of continue/construct a dialog, speaker’s self-protection and looking for new ways of interaction activities.

Keywords: trolling, conflict communication; effective communication; hate speech; battle; aggression.

198Н.Е. Меркулова

[email protected]аспирант кафедры иностранных языков и лингвистики, ИГХТУ,

Иваново, Россия

МНОГОЯЗЫЧИЕ В ИНТЕРНЕТЕ

Аннотация: в данной работе представлен анализ явления мультилингвиз-ма в интернет пространстве, современные подходы и методы исследования языкового разнообразия и конкретных практик многоязычия.

Ключевые слова: Интернет; многоязычие; языковое разнообразие; муль-тиязычные практики.

Многоязычие в интернете представляет собой относительно новую об-ласть исследования. Обусловлено это, прежде всего тем, что изначально

основным языком Интернета был английский язык. Но после 2000-х вир-туальное пространство теряет свой монолингвальный статус, а английский язык свое привилегированное положение. Лингвистическая диверсификация становится новым объектом исследования ряда ученых.

Многоязычие в интернет-пространстве не является простым понятием, что обусловило деление исследований в этой области на две основные категории: исследования выбора и разнообразия языков в интернете и исследования многоязычных практик интернет пользователей [1, с. 389].

В рамках первой парадигматической ориентации исследования посвя-щены видимости, доступности и статусу конкретных языков, что было продиктовано, прежде всего, лингвистически-политическими мотивами, а именно беспокойством по поводу превосходства и доминирования опре-деленных языков, например, английского. При этом интернет выполняет лингвистически-идеологическую функцию, являясь средством укрепления самоидентификации и повышения престижа менее используемых языков (Eisenlohr 2004, см. Warschauer 2002).

Следует отметить важнейшую роль интернета в современном мульти-лингвальном мире. Он становится транслокальным привычным простран-ством для пользователей с различным социальным, этническим и языковым происхождением для обмена опытом и обсуждения общих тем и проблем. Транслокационный интернет – это лингвистическая контактная зона, в которой многоязычные ресурсы и репертуары могут оказаться решающим капиталом для успешной коммуникации, действий и взаимодействий. С этим связан переход от глобализации к релокализации, т.е. исследованиям локальных и ситуативных практик в Интернете (Warschauer and De Florio-Hansen 2003, Androutsopoulos 2007, Leppänen 2006). В таких исследованиях основное внимание уделяется специфическим многоязычным практикам пользовате-

199лей Интернета, мотивам их языкового выбора и тем функциям и значениям, которые они имеют в специфических контекстах Интернета.

Так, в ситуациях отсутствия общего языка пользователи вынуждены прибегать к языку-посреднику, который обеспечит взаимную коммуникацию и взаимопонимание. Однако особый интерес представляют случаи, когда, не смотря на наличие общего языка, пользователи выбирают какой-то другой язык в качестве либо первичного коммуникативного кода, либо дополнительного ресурса чередования с их основным языком. Мотивацией такого решения может быть расширение многоязычных языковых практик участников или результат особой языковой групповой политики или политик, с учетом он-лайн-коммуникации, что свидетельствует о рекуррентной стратегии выбора языка в интернет пространстве. Хотя в других случаях, выбор языка может быть семиотической стратегией, посредством которой участники стремятся выделить себя и создать собственный голос в многоязычной виртуальной среде. Таким образом, выбор языка может служить особым ресурсом для создания стилистического и культурного воздействия, а также для согласо-вания идентичности и общности.

К исследованию языковых практик также применяются различные под-ходы, среди которых анализ самого дискурса, этнографическое исследование онлайн-практик, участников и установок и смешанные методики. Примене-ние интерактивной социолингвистики, дискурсивного и конверсационного анализов позволяет лингвистам изучить особенности смешанных интернет языков и их применения. Причем, как отмечает ряд исследователей, такое лингвистическое смешения является лишь одним из аспектов их общего гетероглосического характера – смешение, чередование и сочетание ре-сурсов не только различных языков, но и различных регистров, стилей, жанров и других текстов. Отсюда и подразумевается, что наряду с другими семиотическими ресурсами многоязычие является лишь одним конкретным дискурсивным ресурсом для создания смысла такого типа опосредованного компьютером текста.

Литература:1. Leppänen S., Peuronen S. Multilingualism on the Internet // Martin-Jones

M., Blackledge A. and Creese A. The Routledge handbook of multilingualism. Routledge. London and New York. 2012. 575 p.

N.E. MerkulovaMULTILINGUALISM IN THE INTERNET

Abstract: this paper presents an analysis of the phenomenon of multilingualism in the Internet space, modern approaches and methods of studying linguistic diversity and specific practices of multilingualism.

Keywords: the Internet; multilingualism; linguistic diversity; multilingual practices.

200В.М. Мокиенко

[email protected]доктор филологических наук, профессор кафедры славянской

филологии, научный руководитель Межкафедрального словарного кабинета им. проф. Б.А. Ларина филологического факультета

государственного Санкт-Петербургского университета, Санкт-Петербург, Россия

НАЦИОНАЛЬНОЕ И ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЕ В РУССКОЙ ПАРЕМИОЛОГИИ

Аннотация: в докладе рассматривается проблема разграничение наци-онального и интернационального в русской паремиологии. Реконструкции так называемой «языковой картины мира» (А. Вежбицкая и др.) направлены в основном на характеристику национальной составляющей русского языка, что объективно оправдано интересом к специфическим особенностям лексики, фразеологии и паремиологии. При этом недооценивается интернациональ-ный характер многих паремий, которым приписывается «чисто русский» национальный колорит. В докладе предлагаются способы устранения этой недооценки путем широкого межъязыкового сопоставления.

Ключевые слова: языковая картина мира; фразеология; паремиология; па-ремия; пословицы и поговорки; фразеологизм; межъязыковое сопоставление.

Поиски национально специфического в фольклоре невозможны без сопо-ставления с универсальным (resp. признанием общечеловеческим) или

общеевропейским. Многие фундаментальные собрания национальных посло-виц и поговорок (Эразм Роттердамский, К.Ф. Вандер, Фр. Лад. Челаковский, А. Артхабер, К. Григас и др.) отражают многоязыковую «дальнобойность», убедительно констатируя едва ли не полную идентичность основного паре-миологического фонда многих европейских народов.

Попытки материализовать национальный дух нашего языка в последние десятилетие ведутся в направлении воссоздания так называемой «языковой картины мира» (А. Вежбицкая и её последователи) имеют древние корни. Сам термин картина мира восходит, по-видимому, к дидактической системе Яна Амоса Коменского, книга которого (изданная в 1658 г.) так и называется – «Svět v obrazech» – «Мир в картинах». Понятия «мир в картинах» и «картина мира» были и остаются существенно значимыми как для лингвистической теории, так и для повседневной педагогической практики. И это вполне закономерно: ведь именно погружение в язык другого народа высвечивает разные ракурсы картины мира его носителей.

Современные теоретические исследования, нацеленные на системное воссоздание «языковой картины мира», ставшие в последнее десятилетие одной из доминант русистики, имеют (особенно у нас в России) своим пред-

201шественником лингвострановедение. Эта дисциплина, которой, благодаря работам Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова стала не только незаменимой в процессе обучения русскому языку иностранных учащихся, но постепенно обрела теоретические контуры. С середины 80-х годов в академической среде (особенно – у московских исследователей) разрабатываются различные мо-дели «наивной» и «научной» картин мира, делаются плодотворные попытки детализированного описания её фрагментов, ведётся целенаправленный поиск национальной маркировки этой картины и т.д. Работы Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Ю.Н. Караулова, В.В. Колесова, С.Е. Никитиной, В.Н. Телии, Н.И. Толстого, Е.С. Яковлевой и др. прояснили различные аспек-ты взаимодействия «Язык – культура», нащупали доминантные фрагменты языковой картины мира, – такие, например, как «Время», «Пространство», «Судьба», «Истина», «Душа», «Грех» и предложили разные подходы к их интерпретации.

В прагматическом плане большинство таких исследований направлены в конечном итоге на поиски национальной специфики языка как культуро-логического феномена. При всех несомненных теоретических достоинствах разработанных моделей картины «русского мира», их построение обнаружило и достаточно большую уязвимость. Основная трудность, как кажется, – в излишне обобщённой и потому достаточно субъективной интерпретации языковых фактов, выдаваемых за сугубо национальные стереотипы. Общая методологическая особенность многих исследований такого рода – глобаль-ность выводов, построенных на неадекватном сопоставлении фактов разных языков или вообще отсутствие сопоставительного фона.

Типичны в этом отношении некоторые конструкты А. Вежбицкой, влияние которой на современную европейскую и российскую лингвистику трудно переоценить. Во многих её работах реконструкция национального русского менталитета («Судьба», «Душа», «Тоска», «Подлец» и т.п.) отталкивается от сопоставления с соответствующим английским словом или синонимическим рядом. При этом нередко, к сожалению, глоссарный и весьма общий характер сопоставления оставляет в стороне важные ситуативно-контекстуальные и коннотативно-стилистические детали, что чревато субъективизмом гло-бальных выводов исследовательницы, несмотря на их кажущуюся привле-кательность. Такова, например, интерпретация А.Вежбицкой пресловутой русской поговорки на авось и целого ряда пословиц, смысловым стержнем которых она становится. «Русское авось», по мнению исследовательни-цы, – «это отношение, трактующее жизнь как вещь непредсказуемую: «нет смысла строить какие-то планы и пытаться их осуществлять; невозможно организовать свою жизнь, поскольку жизнь нами не контролируется; самое лучшее, что остаётся делать, это положиться на удачу». И – далее: «Таким образом, русская частица авось подводит краткий итог теме, пронизывающей насквозь русский язык и русскую культуру, – теме судьбы, неконтролиру-емости событий, существованию в непознаваемом и не контролируемом рациональным сознанием мире. Если у нас всё хорошо, то это лишь потому,

202что нам просто повезло, а вовсе не потому, что мы овладели какими-то зна-ниями или умениями и подчинили себе окружающий нас мир» [3, с.78–79]. Обращение к языковым фактам, особенно русской и европейской паремио-логии [4, с.11–19; 1, с.16–17] даёт, однако, возможность иначе оценить «на-циональный статус» русского Авося, а вместе с тем и усомниться в принятом стереотипе о гипертрофированной фаталистичности русских. Вера в судьбу и неверие в неё в России – и индивидуальны, и региональны, и ситуативны, и социальны, и генерационно дифференцированы, а главное, исторически обусловлены и ограничены, – как и у других народов, в менталитете которых обнаруживаются следы древнего фатализма.

Исключает ли универсальность большинства паремиологических концеп-тов их региональную самобытность? Значит ли она, что поиски национальной специфики бесперспективны?

Разумеется, нет. Национального и регионального в универсальном па-ремиологическом наследии немало и это тоже давно установленный факт. Необходимо, однако, при поисках национального чётко разграничивать кон-цептуальную универсальность большинства пословиц от их формально-язы-ковой (resp. компонентной) национальной маркированности. Иными словами: национальная специфика паремиологии заключается не в эксплицируемом ими содержании, а в форме выражения этого (обычно – общечеловеческого) содержания. Не всегда, разумеется, форма пословицы маркирует какие-либо национальные реалии. Некоторые компоненты, на которых строятся многие паремии, имеют также универсальный характер, что затрудняет националь-ную паспортизацию формы. Условно (поскольку границы между каждым из разрядов компонентов неопределённы) поэтому можно предложить общую трехчленную классификацию паремиологических компонентов по степени «национальной маркированности».

К лексемам первого – универсально человеческого типа относятся, например, соматизмы (голова, рука, нога, глаз, ухо и т. п.), имеющие в по-словицах народов мира ограниченную национальную «отмеченность» из-за естественной реалемной универсальности.

К лексемам второго типа можно отнести, например: более национально маркированнные анималистические компоненты (волк, конь, собака, кошка, корова и т. п.), универсальность которых в некоторых языковых зонах кон-курирует с локальностью и образной индивидуальностью.

Третий разряд компонентов пословиц, ярко маркирующий их «couleur locale», включает такие лексемы, которые аккумулируют собственно наци-ональные коннотации.

Национальная маркировка каждого из трёх выделенных типов паремий может осложняться различными культурологическими и собственно языко-выми факторами. Так, маркером такого рода может стать и сама структура пословицы – например, рифма или ритмическое созвучие (напр., Взялся за гуж, не говори, что не дюж), не воспроизводимые средствами других языков. Национально специфичными по форме оказываются и трансформы известных

203пословиц – так называемые «антипословицы» [2] или паремиологические неологизмы разного состава [5]. Аккумулированная культурологическая информация (мифологическая, обрядовая, материальная и т.п.) также может окрашивать пословицы и поговорки в национально специфические тона.

Выявление и последовательное описание трёх выделенных типов формаль-но маркированных пословиц – одна из перспектив современной лингвисти-ческой паремиологии. Ясно, что 3-я группа здесь наиболее привлекательна в силу прямой национальной или локальной идентификации. К этой группе относятся и собственные имена в составе пословиц, действительно, явля-ются «мечеными атомами» конкретных местных и исторических событий. При интерпретации таких пословиц поиски национальной специфики особо целенаправленны, что оправдано именно формальной маркированностью. Но даже в этом случае паремиолог должен чётко разграничивать специфику форму и относительную специфичность содержания. Относительную потому, что, несмотря на принципиальную индивидуальность имени собственного и связанных с ним коннотаций, оно является частью универсального, обще-человеческого содержания паремий.

Литература1. Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Русская фразеология.

Историко-этимологический словарь. Около 6000 фразеологизмов. /СПбГУ: Межкафедральный словарный кабинет им. Б. А. Ларина. – Под ред. В.М. Мокиенко. 3-е изд., испр. и доп. М.: Астрель: АСТ: Люкс, 2005. 926 с.

2. Вальтер Х., Мокиенко В.М. Антипословицы русского народа. СПб.: Издательский Дом «Нева». 2005. 578 с.

3. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. Пер. с англ. Отв. ред. Кронгауз М.А., вступ. ст. Е.В. Падучевой. М.: «Русские словари». 1996. 416 с.

4. Мокиенко В.М. От Авося до Ятя. – СПБ.: изд-во СПб-го ун-та. 1998. 491 с.

5. Мокиенко В.М. Новая русская фразеология. – Uniwersytet Opolski: Instytut Filologii Polskiej. Opole. 2003. 168 с.

V.M. MokienkoTHE NATIONAL AND INTERNATIONAL IN RUSSIAN PAREMIOLOGY

Abstract: the report examines the problem of distinguishing between the national and the international in Russian paremiology. The reconstruction of the so-called «language picture of the world» (A.Vezhbitskaya and others) is aimed mainly at characterizing the national component of the Russian language, which is objectively justified by interest in specific features of vocabulary, phraseology and paremiology. At the same time, the international character of many paremias is underestimated, attributed to the «purely Russian» national color. The report suggests ways of eliminating this underestimation through a broad cross-language comparison.

Keywords: language picture of the world; phraseology; paremiology,; paremia; proverbs and sayings; phraseology, interlingual juxtaposition.

204О.В. Мороз

[email protected]кандидат культурологии; доцент кафедры культурологии и социальной

коммуникации РАНХиГС; доцент и руководитель учебных программ Факультета управления социокультурными проектами МВШСЭН;

научный руководитель Бюро цифровых гуманитарных исследований CultLook Москва, Россия

ЭТИЧЕСКИЕ ПАРАДОКСЫ СЕТЕВОЙ КОММУНИКАЦИИ: ФЕНОМЕН ОНЛАЙН АУТИНГА

Аннотация: технологическая реальность онлайн коммуникации влияет на этику общения. В частности, привычка к публичному представлению любой приватной информации, поддерживаемая доступностью социальных сетей, блог-платформ и необходимостью их использования для социальной жизни, приводит к распространению этически амбивалентных практик. Одной из таких практик становится аутинг (в данном случае – разглашение информации о человеке, которую он/а хотел/а бы скрыть).

Ключевые слова: онлайн коммуникация; аутинг; шейминг; дискриминация.

Изучение онлайн-коммуникации осуществляется в разных исследо-вательских пространствах посредством постановки множественных

проблемных вопросов. Наряду со знакомыми подходами Media Studies [6], Internet Studies [4], все чаще за концептуализацию проблем сетевого общения берутся гибридные дисциплинарные области – например, Software Studies [2].

Представители этого направления совмещают интерес к содержанию онлайн взаимодействий (нарративов, дискурсов, словарей) с изучением аф-фордансов – технических свойств цифровых сервисов, которые определенным образом «программируют» онлайн активность людей и, таким образом, влияют на формирование тех или иных нормативных практик сетевого публичного поведения. Несмотря на то, что Software Studies генеалогически не наследуют классическим социогуманитарным дисциплинам, «специализирующимся» на работе с языком, речью, письмом и социолектами (и в гораздо большей степени связаны с полем т.н. computer sciences), интенцией подобных иссле-дований всегда остается выработка оптики для анализа социокультурных эффектов пользования определенными технологиями [3]. На наш взгляд, совокупность подходов, вырабатываемых в этом поле, позволяет по-новому взглянуть на трансформацию стратегий и норм коммуникации в контексте развития и распространения соответствующих цифровых инструментов.

В докладе я обращусь лишь к одному из широко наблюдаемых феноме-нов – аутингу (преднамеренное публичное раскрытие приватной информации

205о конкретном человеке, грозящее определенными репутационными издер-жками). Долгое время аутинг считался этически неприемлемым действи-ем: обнародование личных пристрастий и привычек казалось вторжением в частную жизнь. Однако сегодня, как замечают современные исследователи, аутинг в социальных сетях нередко становится орудием борьбы против таких социальных практик унижения, дискриминации, которые в общественном про-странстве широко порицаются [5]. Иными словами, ранее использовавшийся, прежде всего, для угнетения «других», аутинг превращается в инструмент защиты их интересов и контрнаступления на привилегии их абьюзеров.

Проанализировав несколько кейсов аутинга, породивших моральные паники или продолжительные онлайн дискуссии, я отвечу на следующие вопросы:

- не оказываются ли социальные сети инструментом, провоцирующим седиментацию аутинга как технологии нормализации другого [1]?

- можно ли обнаружить дискурсивные отличия в стратегиях онлайн ау-тинга и соответствующих действия в доцифровую эпоху?

- используют ли до сих пор в процессе аутинга пользователи язык вражды или прочие дискриминационные коммуникативные действия и каковы цели/задачи подобных поступков?

Литература1. Dodge M., Kitchin R. ‘Outlines of a world coming into existence’: pervasive

computing and the ethics of forgetting // Environment and planning B: planning and design. 2007. Т. 34. №. 3. С. 431-445.

2. Fuller M. (ed.). Software studies: A lexicon. Mit Press, 2008. 352 p.3. Manovich L. Software takes command. A&C Black, 2013. 376 p.4. Miller D., Slater D. The Internet: an ethnographic approach. Bloomsbury

Academic, 2001. 224 p.5. Ronson J. So you’ve been publicly shamed. Riverhead Books, 2016. 336 p. 6. Van Dijk J. The network society. Sage Publications, 2012. 336 p.

O.V. MorozETHICAL PARADOXES OF NETWORK COMMUNICATION:

ONLINE OUTING PHENOMENON

Abstract: the technological reality of online communication influences the ethics. In particular, the habit to publicly representing any private information, supported by the availability of social networks, blog platforms and the need for their use for social life, leads to the spread of ethically ambivalent practices. One of these practices is outing (in this case - the disclosure of information about the person that s/he would like to hide).

Keywords: online communication; outing; shaming; discrimination.

206К.Э. Нагаева[email protected]

кандидат филологических наук, доцент, профессор кафедры лингвистики и профессиональной коммуникации в области политических

наук ИМО и СПН Московского государственного лингвистического университета, Москва, Россия

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ КОНЦЕПТ «ТОЛЕРАНТНОСТЬ» ВО ФРАНЦУЗСКОЙ И РУССКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ

Аннотация: доклад посвящен сопоставительному анализу слов-репрезен-тантов концепта «Толерантность» во французской и русской лингвокультурах, в том числе исследованию этапов становления семантики соответствующих лексем, а также изменения коннотации и частотности употребления данных лексем в разные исторические эпохи.

Ключевые слова: идеологический концепт; слово-репрезентант; этапы становления семантики; коннотация.

Концепт можно считать основной единицей межкультурной коммуника-ции, а также лингвокультурологии. Обе дисциплины занимаются ана-

лизом идеологических концептов (см. работы С.Г. Воркачева, В.Б. Кашкина, И.А. Стернина, Г.Г. Слышкина и др.), которые, по мнению некоторых лингви-стов (С.Г. Воркачева, Г.Г. Слышкина [1; 5] и др.), являются разновидностью лингвокультурных.

В настоящем исследовании ндеологический концепт понимается как ментальная единица, в содержание которой входит идеологический ком-понент. Сходное понимание мы находим у С.Г. Воркачева, Г.Г. Слышкина и Е.А. Нахимовой [1; 2; 5].

Большинство научных исследований концепта «Толерантность» выпол-нены в русле сопоставительной лингвистики. Концепт «Толерантность» исследовался на материале русского, английского, немецкого, польского, турецкого китайского и других языков. На материале романских языков было проведено лишь одно исследование, на материале французского языка данный концепт исследован не был.

Наше исследование будет ограничено ключевым словом-репрезентантом концепта «толерантность», «которое избирается исследователем в качестве имени концепта и имени номинативного поля» [6, с. 48].

Прежде всего, следует проанализировать этапы становления семантики обоих слов-репрезентантов. Так, французская лексема появилась в XIV в. из латинского языка, русская – в XVIII в. из французского. Идеологическое значение французской лексемы начало формироваться в XVII в. и окончатель-

207но оформилось в эпоху Просвещения, что отразилось на формировании ее коннотации, сменившей изначально отрицательный знак на положительный. Значение русского аналога изначально содержало политический компонент при нейтральной коннотации, затем после Октябрьского переворота 1917 г. лексема вышла из употребления и пережила свое второе рождение в конце ХХ в. Годы большевистской идеологии не могли не отразиться на коннотации лексемы. Из нейтральной в политическом дискурсе она стала отрицательной в социальном и бытовом дискурсах.

Концепт «толерантность», также как и слово, его репрезентирующее в русской лингвокультуре, является заимствованным [4]. Собственно русского концепта в настоящее время не сформировалось [6]. В современной русской лингвокультуре он замещается исконно русским концептом «терпимость», что неизбежно отражается на семантике и коннотации лексемы толерантность.

Литература1. Воркачев С.Г. Лингвоидеологема «народ» в зеркале русской поэзии

/ С.Г. Воркачев // Научный диалог. 2013. № 5 (17): Филология. С.50-71.2. Нахимова Е.А. Идеологема Сталин в современной массовой ком-

муникации // Политическая лингвистика. Вып. 2(36). Екатеринбург. 2011. С.152-156.

3. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. / Попова З.Д., Стернин И.А. // М.: Когнитивная лингвистика, 2007. 315 с.

4. Растатуева С.Г. Репрезентация концепта «Толерантность» в русском языке: диссертация ... кандидата филологических наук. Тула. 2008. 173 с.

5. Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт и идеология / Г.Г. Слыш-кин // Известия Волгоградского госуд. пед. ун-та. Серия «Филологические науки». №3 (12), 2005. С. 10-18

6. Стернин И.А., Шилихина К.М. Коммуникативные аспекты толеран-тности / Стернин И.А., Шилихина К.М. // Воронеж. 2000. 110 с.

K.E. NagaevaIDEOLOGICAL CONCEPT «TOLERANCE» IN FRENCH AND

RUSSIAN LINGUOCULTURES

Abstract: the article deals with comparative analysis of the words representing the concept «Tolerance» in French and Russian linguocultures including the research of corresponding lexemes’ frequency and the study of stages of making their semantics and changing of their connotation in different epochs.

Keywords: ideological concept; words representing the concept; stages of making semantics; connotation.

208Эрика-Луиза Надь[email protected]

магистрант Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

БИЛИНГВИЗМ И КУЛЬТУРА

Аннотация: исследование посвящено анализу концепций глобальной куль-туры и транскультуры в соотношении с феноменом билингвизма. Делается вывод о том, что взаимосвязь билингвизма и культуры может реализоваться по-разному.

Ключевые слова: билингвизм; глобализация; культура; глобальная куль-тура; транскультура; культурный код.

1. Современный процесс глобализации, охватывающий все сферы человече-ской жизни, благодаря своей масштабности, скорости и сложности, изме-

няет привычное представление о мире. Его осмысление делает необходимым разработку новых понятий и пересмотр определений уже существующих, например, понятие «культура».

2. Культура нового, «сетевого общества» – это глобальная культура. Ее цель состоит в интеграции различных культур, а не в достижении культур-ной гомогенности. Хотя здесь присутствуют универсальные нормы. По мнению, М. Кастельса, современного социального мыслителя: «Культура сетевого общества – это культура протоколов коммуникации между всеми культурами в мире, развивающаяся на основе общей веры во власть сети и синергии, возникающей при передаче информации другим и получения ее от других» [1, с.56]. Поэтому основной и всеобщей ценностью становится сам процесс коммуникации, который заменяет традиционные, замкнутые культурные смыслы.

3. Язык, являясь важнейшим культурным кодом нации, обеспечивает эффективное взаимодействие между людьми в рамках одной национальной культуры. Билингвизм, определяется современными исследователями (Н.М. Протасова, Е.Ю. Родина) как «раздвоение личности» [7, с.9], так как билингв одновременно владеет двумя языками и двумя культурными системами. Тем не менее, он нигде не чувствует себя совершенно своим. «Бездомность» или «планетарность» билингва позволяет рассмотреть его как человека будущего, как типичного представителя либо транскультуры, либо глобальной культуры.

4. Транскультура характеризуется интерференцией разных культур, что воплощает в себе билингв. Это усиливает его творческий потенциал, спо-собствует изобретению новой сочетаемости символов различных культур, а значит созданию еще никогда не существовавшей культуры.

5. Свобода творческой личности – общая черта и глобальной культуры, и транскультуры. Человек в обеих культурах может выбирать ценностные ориентиры и формировать собственную иерархию ценностей.

2096. Транскультура, в отличие от глобальной культуры, не стремится к со-

зданию единых правил взаимодействия. Человек, понимая универсальность и разнообразие всех культур, принадлежит многим культурам одновременно, обладая целостным восприятием мира.

7. Таким образом, билингв может быть типичным представителем:– транскультуры, если он осознал свой билингвизм;– одной из национальных культур, при отрицании собственного билингвизма;– глобальной культуры, при отсутствии желания определиться.

Литература1. Кастельс М. Власть коммуникации: учеб. пособие. – М.: Изд. дом

Высшей школы экономики, 2016. 564 с.2. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и куль-

тура. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. 608 с.3. Локшина С.М. Краткий словарь иностранных слов. М.: «Сов. Эн-

циклопедия», 1966. 384 с.4. Мамардашвили М.К. Необходимость себя. – М.: Издательство «Ла-

биринт», 1996. 432 с.5. Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды. М.: Издательство «Весь Мир»

1997. 704 с.6. Ортега-и-Гассет Х. Тема нашего времени. // Самосознание евро-

пейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М.: Политиздат. 1991. С. 264–267.

7. Протасова Е.Ю., Родина Н.М. Многоязычие в детском в детском возрасте. СПб. «Златоуст». 2005. 274 с.

8. Философский словарь. Под ред. Розенталя М.М. и Юдина П.Ф. М.: Политиздат. 1963. 544 с.

9. Чернышева Е.Н. Категория «глобальный культурный код». // Сбор-ник научных трудов по материалам I Международной научно-практической конференции «Философия, культурология, социология и религия: история и современность». Нижний Новгород: НОО «Профессиональная наука». 2016. С. 39–44.

10. Эпштейн М.Н. От знания – к творчеству. Как гуманитарные науки могут изменять мир. – М.-СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2016. 480 с. (Серия «Humanitas»).

Nagy Erika LujzaBILINGUALISM AND CULTURE

Annotation: the research is devoted to comparison of global culture and transculture in relation to bilingualism. The relationship between bilingualism and culture can be realized in different ways.

Keywords: bilingualism; globalization; culture; global culture; transculture; cultural code.

210О.В. Ненонен

[email protected]доктор философии, преподаватель Тамперского университета,

Тампере, Финляндия

НЕКОТОРЫЕ ОШИБКИ СТУДЕНТОВ-БИЛИНГВОВ В ПИСЬМЕННЫХ ТЕКСТАХ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Аннотация: исследование посвящено анализу ошибок в письменных текстах финско-русских студентов-билингвов. Рассматриваются компози-ционные ошибки на разных языковых уровнях.

Ключевые слова: билингвы; ошибки; синтаксис; лексический уровень.

Язык двуязычных людей (в данном случае русский) часто описывается как своеобразная реорганизованная система, имеющая, с одной стороны,

черты исконного русского языка, с другой стороны, новые качества, вызванные иноязычным окружением [4; 5; 2; 8; 1]. Это сближает язык симультанных билингвов с херитажным языком, считающимся вариантом русского языка, примером его креолизации [7; 3]. Речи двуязычных людей свойственны «детские» и «взрослые» ошибки монолингвов, ошибки инофонов и «двуя-зычные» ошибки, возникающие в условиях языкового контакта. Кроме того, каждый случай двуязычия по-своему уникален из-за особых условий инпута и личностных характеристик человека.

Автором предпринята попытка описать некоторые характерные особен-ности письменной речи студентов-билингвов, обучающихся на кафедре рус-ского языка, культуры и переводоведения Тамперского университета. Стоит отметить, что сложившаяся у них «упрощенная» система русского языка является замкнутой и самодостаточной, закоренелые ошибки исправляются с трудом. Задача описания и анализа письменной речи студентов-билингвов осложняется также гетерогенностью групп. На нашем отделении учатся симультанные билингвы с высокой языковой компетенцией, но чаще всего у двуязычных студентов один язык (обычно русский) значительно слабее другого – доминантного финского.

Вслед за С.Н. Цейтлин [6, с. 9–19] мы выделяем три основных вида ошибок в письменной речи молодых билингвов: системные, просторечные и композиционные. В настоящем обзоре рассматриваются «композиционные сбои», т.е. нарушения языковых структур, проявляющиеся на разных языковых уровнях. Под синтаксической избыточностью понимается неоправданное употребление синтаксически лишних компонентов, а также синтаксическая монотонность. Лексическая избыточность демонстрируется в виде неоправ-данных семантических повторов, таких как неуместные интенсификаторы или синонимическое дублирование; нерелевантных с семантической точки зрения лексем; немотивированного повтора одного и того же слова. Типичны-

211ми билингвальными ошибками являются пропуск компонентов предложения и нарушение порядка слов. В исследованных нами текстах отмечена также синтаксическая контаминация, при которой две возможные синтаксические конструкции сливаются в одну. И наконец, у студентов-билингвов встречаются комплексные композиционные ошибки – одновременное нарушение нескольких языковых норм.

Интерпретация и классификация наиболее частотных композиционных ошибок у студентов-билингвов – задача непростая. Тем не менее, несмотря на широкое разнообразие ошибок, многие из них повторяются у разных билингвов, выполняющих работы самостоятельно, независимо друг от друга. Это позволяет сделать предположение о том, что перечисленные композиционные ошибки характерны для разновидности русского языка, существующего в иноязычном (финском) окружении.

Литература1. Ахапкина Я.Э. Отступления от речевого стандарта на письме у аме-

риканских студентов из семей, говорящих по-русски // Проблемы онтолин-гвистики 2013: Сб. ст. / Под ред. Т.А. Кругляковой (отв. ред.). СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2013. С. 401–406.

2. Копотев М.В. KARTTU: результаты языкового тестирования в школе и вузе // Формирование и оценка коммуникативной компетенции билингвов в процессе двуязычного образования: Сб. ст. / Под ред. Е.Е. Юркова и др. СПб.: МИРС, 2012. С. 312–339.

3. Марушкина А.С., Рахилина Е.В. Ошибки в речи херитажных говорящих (на материале текстов русских эмигрантов в США) // Проблемы онтолингви-стики — 2013: Сб. ст. / Под ред. Т.А. Кругляковой (отв. ред.). СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2013. С. 435–439.

4. Протасова Е.Ю. Феннороссы: жизнь и употребление языка. СПб.: Златоуст, 2004. 308 с.

5. Протасова Е.Ю. Языковая компетенция студентов-билингвов // Фор-мирование и оценка коммуникативной компетенции билингвов в процессе двуязычного образования: Сб. ст. / Под ред. Е.Е. Юркова и др. СПб.: МИРС, 2012. С. 294–311.

6. Цейтлин С.Н. Речевые ошибки и их предупреждение. СПб.: МиМ, 1997. 192 с.

7. Polinsky M., Kagan O. Heritage Languages // In the ‘Wild’ and in the Classroom. Language and Linguistics Compass. 2007. Vol. 1, N 5. P. 368–395.

8. Ringblom N. The Acquisition of Russian in a Language Contact Situation: A Case Study of a Bilingual Child in Sweden. Stockholm: University of Stockholm, 2012. 276 p.

O.V. NenonenCOMMON ERRORS OF BILINGUAL STUDENTS IN WRITTEN

RUSSIAN ESSAYS

Abstract: the research deals with the errors in written texts of Finnish-Russian bilingual students. Compositional mistakes on different language levels have been analyzed.

Keywords: bilinguals; errors; syntax; lexical level.

212М. Н. Образцова

[email protected]кандидат филологических наук, доцент Кемеровского

государственного университета, Кемерово, Россия

ОСНОВЫ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ ПРИ НЕСОВПАДЕНИИ РОДНОГО И ГОСУДАРСТВЕННОГО

ЯЗЫКОВ 9

Аннотация: статья посвящена анализу специфики организации меж-культурной коммуникации как при взаимодействии представителей разных стран, так и при общении на территории одной многонациональной страны с единым государственным языком.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация, родной язык, государ-ственный язык.

Проблемы межкультурной коммуникации становятся особенно акту-альными в последнее время. Это связано с активным распространением

международных контактов, с открытием границ государств для торгово-эко-номических, политических, культурных и образовательных отношений. Но и в пределах одной страны, население которой составляют разные националь-ности, межкультурная коммуникация становится естественным процессом. Становясь участниками межкультурного общения, люди взаимодействуют с представителями разных культур, иногда сильно отличающихся друг от друга. Различия заключаются в разности мироощущения, миропонимания, иногда не видимых на первый взгляд, но являющихся сущностными для успешного общения такого рода. И главное препятствие, встречающееся при межнациональном общении, связано с тем, что мы воспринимаем другую культуру сквозь призму своей. Но чтобы полноценно понять другой язык и другую культуру, необходимо, как писал в свое время В. фон Гумбольдт, выйти из круга своего языка и войти в круг языка другого [1].

Особенно это становится необычным, когда мы говорим о межкультур-ной коммуникации в пределах одной страны, при наличии единого для всех государственного языка (русского в нашем случае) и языков республик, а также языков коренных малочисленных народов России, языки которых имеют разный юридический и лингвистический статус.

На территории Российской Федерации сложилась парадоксальная си-туация: государственный русский язык ряд народов, проживающих на территории данной страны, воспринимает как неродной язык, используя его лишь для официального общения или для общения за пределами регионов проживания. В то же время большой частью населения России русский язык воспринимается как родной, хотя он и не является этнически первичным

9 Исследование выполнено при поддержке гранта Президента РФ МК-2601.2017.6 «Специфика деривационного пространства гнезда однокоренных слов в разноструктурных языках (на материале русского, телеутского и китайского языков)».

213языком, «языком матери», как принято говорить о родном языке [3]. В таком ключе выбор русского языка как родного становится частью национальной самоидентификации.

Одна из распространенных концепций в определении родного языка отражена в работах В. И. Беликова и Л. П. Крысина [2]. Под родным языком понимается язык, который индивид усваивает с раненого детства без специ-ального обучения, так как находится в данной языковой среде с рождения («первый язык»). В таком ключе у ребенка может быть и несколько родных языков, если с раннего детства он говорит на разных языках. Язык, усваива-емый в ходе специального обучения или при попадании в другую языковую среду в более старшем возрасте, становится вторым языком (в кальке от «second language»).

Существует и другая концепция в понимании данного взаимоотношения языков. Вводится термин функционально родной язык. Это такой язык, ко-торым человек «владеет с максимальной глубиной и полнотой, на котором легче, быстрее и проще ему мыслится, который является для него наиболее привычной и удобной формой выражения мысли и языкового общения» (ос-новной или функционально первый язык) (Снитко Е.С., Маймакова А.) [4].

Таким образом, специфика межкультурной коммуникации на территории России заключается в интегративной функции русского языка, охватывающего абсолютно все области жизнедеятельности граждан. Через языковую мно-гогранность на территории одной страны высвечивается и многогранность культур разных наций, объединенных внутри единой федерации.

Литература1. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию. – М.: Издательская

группа «Прогресс», 2001. 400 с.2. Беликов В.И., Крысин Л. П. Социолингвистика. М.: Изд-во Юрайт,

2016. 337 с.3. Караулов А.Н. Этнокультурная и языковая ситуация в современной

России: лингвистический и культурный плюрализм. Часть 1: http://gramota.ru/biblio/magazines/gramota/28_106 (дата обращения: 10.11.2017 г.).

4. Снитко Е.С., Маймакова А. Понятие родного языка и его интерпретация в современной лингвистике. Режим доступа: http://www.zhelty-dom.narod.ru/linguistics/txt/0001.htm (дата обращения 10.11.2017 г.)

M. N. ObraztsovaTHE BASES FOR INTERCULTURAL COMMUNICATION

IN THE DIFFICULTY OF THE MOTHER AND STATE LANGUAGES

Abstract: the article is devoted to the analysis of the specifics of the organization of intercultural communication. Intercultural communication arises with the interaction of representatives of different countries and when communicating in the territory of a multinational country with a single state language.

Keywords: intercultural communication; native language; state language.

214А.П. Пантелеева

[email protected]аспирант Государственного института русского языка


МЕЖКУЛЬТУРНЫЙ КОМПОНЕНТ В СОВРЕМЕННОМ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ

Аннотация: в данной статье анализируются навыки, необходимые учащим-ся для успешной коммуникации в межкультурном пространстве, приведены конкретные меры по включению межкультурного компонента в современный образовательный процесс.

Ключевые слова: образование; межкультурная коммуникация; мульти-культурализм; культура; глобальное гражданство; лингвокультурология.

Традиции и нормы – базис любой культуры. Знание языка не поможет, если не учитывать культурные особенности собеседника. Дистанция,

направление взгляда, жесты – все это принципиально важно для межкультур-ного взаимопонимания. К сожалению, этому не учат в школе и большинстве университетов. В образовательных программах много времени уделяется изучению собственной культуры, в результате чего наши знания о других культурах недостаточны, хотя именно эти сведения становятся ключевыми в современном мире. Практически все современные образовательные системы сфокусированы на изучении «своего». Школьники и студенты не получают достаточной информации о других странах и на ее место приходят стереоти-пы – неправильное и предвзятое мнение, сформированное о целых странах. Этому способствуют и политические факторы, некорректные высказывания СМИ и ложная информация из других источников.

Научно доказан факт, что в большинстве культур существует устойчивая концепция разделения «свой – чужой». Данное деление является базовым для целого ряда гуманитарных наук: филологии, культурологии, философии, политологии, социологии и т.д. Данные лексемы категоризируют мир, выделяя «своих», свой народ, и «чужих», иных, чуждых и организуют пространство этноса, давая некую оценку и помогая ориентироваться. К категории «своего» относятся: кровнородственные, семейные (род, семья) этнические (народ, нация), языковые (язык, диалект), конфессиональные (вера), социальные (сообщество, сословие) связи. В повседневной жизни люди подсознательно продолжают разделять процессы и явления на «свое» и «чужое». На данный бессознательный процесс, естественно, можно оказывать влияние, размывая границы между «своим» и «чужим» или, наоборот, делать ее еще заметнее.

Современный человек сталкивается с большим количеством вызовов и угроз: войны, политические перевороты, этнические конфликты, террори-стические атаки. И нужно быть достаточно информированным и объективным, чтобы адекватно воспринимать такие ситуации и мыслить глобально даже

215в таких ужасных обстоятельствах, а не концентрироваться на понятиях «свое» и «чужое». Основными инструментами, которые помогут молодым людям мыслить глобальнее, являются образование и путешествия. Ведь невозможно понять человека и его культуру, если не изучать их. И невозможно изучить культуру вдали от самих людей.

Конкретные меры, которые позволят включить межкультурный компонент в современный образовательный процесс:

• Изменения в образовательной системе (включение туда более под-робной и полезной информации о других культурах, странах и народах);

• Популяризация изучения таких дисциплин как страноведение, лин-гвокультурология и регионоведение и т.д.;

• Система объяснение материала не через законы и правила, а через элементы культуры;

• Формирование адекватного восприятия действительности у моло-дежи (дискуссионные клубы и кружки);

• Более ответственный подход к объяснению таких предметов, как толерантность, мультикультурализм и межкультурная коммуникация

• Организация культурных обменов для студентов;• Мотивация студентов к участию в международных форумах, кон-

курсах и конференциях;• Создание возможностей для молодежных путешествий; • Формирование устойчивых связей между иностранными и россий-

скими студентами.

Литература1. Букина Н.В. Культурные коды как элемент пространства культуры

// Вестн. Чит. гос. ун-та. 2008. № 14. С. 69–73. 2. Венедиктов Н.А., Бердашкевич А.П. О правовых основах государ-

ственной языковой политики // Мир русского слова. 2003. № 2. С. 9–19.3. Зыкина Е.Б. Языки культуры. URL: http://www.kultu-rolog.ru/library/

culturology/e-b-zyikina-osnovyi-kulturologii/4/34. Иванова С.В. О гражданственности, национальной идентичности,

безопасности // Ценности и смыслы. 2012. № 5(21).С. 4–9.5. Кафанова О.Б. Национально-культурные коды: дефиниции и грани-

цы // Филологическое образование: современные стратегии и практики: сб. науч.-метод. ст. Вып. 1. СПб., 2011. С. 284–293.

A.P. PanteleevaINTERCULTURAL COMPONENT

IN THE MODERN EDUCATIONAL PROCESS

Abstract: in this article we analyze the skills that students need for successful communication in the intercultural space, provides specific measures for integrating the intercultural component into the modern educational process.

Keywords: education; intercultural communication; multiculturalism; culture; global citizenship; linguoculturology.

216Michał B. Paradowski

[email protected]; PhD, DLitt (hab.), associate professor; Institute of Applied Linguistics,

University of Warsaw

Elżbieta [email protected]

graduate student, Institute of Applied Linguistics, University of Warsaw

COMMUNICATION BREAKDOWNS IN INTERCULTURAL COMMUNICATION AND IMPLICATIONS

FOR THE FOREIGN LANGUAGE CLASSROOM

Abstract: Communication breakdowns have deservedly been attracting the interest of researchers, as they constitute important factors influencing the process of linguistic interaction and language acquisition. Not only do they affect the process of communication per se, but also have other, often serious, consequences. Particular interest should be accorded to the process of achieving—and failing to achieve—understanding when English is spoken as a vehicular language. We will present the results of the first comprehensive analysis of the complete conversations subcorpus of the Vienna-Oxford International Corpus of English, focusing on the i) possible causes of communication breakdowns, and ii) strategies employed by speakers in order to both prevent and overcome such failures. We categorise and show the distribution of the sources of breakdowns as well as the compensatory strategies. The talk will conclude with a discussion of the implications of ELF for language pedagogy and the role and assets of non-native speaker teachers.

Keywords: intercultural communication; communication breakdown; English as a lingua franca; corpus linguistics.

Михаль Б. Парадовски, Элижбета ПавласКОММУНИКАТИВНЫЕ НЕУДАЧИ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУ-

НИКАЦИИ И ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ КЛАССА ИНОСТРАННОГО ЯЗЫКА

Ключевые слова: межкультурная коммуникация; коммуникация; англий-ский как lingua franca; корпусная лингвистика.

217Ф. Ш. Пашаева

[email protected]кандидат филологических наук, доцент Кавказского университета,

Карс, Турция

РОЛЬ СТЕРЕОТИПОВ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ.

ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРОКИ С КОМПОНЕНТОМ «СЕМЬЯ» В РУССКОМ И ТУРЕЦКОМ ЯЗЫКАХ

Аннотация: при изучении русского языка как иностранного пословицы и поговорки в турецкой среде воспринимаются как «кладезь премудрости» русского народа и приобретают роль культурных стереотипов. Привлечение турецкого материала поможет раскрыть общее и отличное не только в паре-миологии этих двух языков, но и в их менталитете.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация; пословицы; поговорки.

При изучении русского языка и русской культуры турецкие студенты встречаются с пословицами и поговорками, анализируя которые, они,

несомненно, сопоставляют их с пословицами и поговорками в родном языке. И если мы будем рассматривать пословицы «как художественные произведения родного слова, выражающие быт народа, его здравый смысл и нравственные интересы» [1, с. 80], то их роль при изучении русского языка как иностранного и при изучении культуры русского народа является, на наш взгляд, одной из важнейших. Сопоставительный аспект выделяется во фразеологических ис-следованиях как основной. Здесь мы имеем дело с неродственными языками, и важным для нас является установление фразеологических эквивалентов. Сопоставительный анализ необходим для перевода с одного языка на другой, а также для усвоения и запоминания русской лексики, относящейся к разным пластам: исконно-русскому, старославянскому, заимствованному.

Мы попытаемся сопоставить русские и турецкие пословицы и поговорки со значением ‘семья’. Для анализа выбрана именно тема семьи, поскольку она хорошо представлена в обоих языках и отличается развитой системой смыслов, что позволяет наиболее отчетливо выявить их сходство и разли-чия. Понятие семьи до принятия ислама и после принятия ислама резко отличается, о чем мы можем судить по тюркским эпосам, где показано, что мужчина и женщина имели одинаковые права, что женщины ни в чем не уступали мужчинам и даже сами выбирали мужей, испытывая их на силу и ум. Понятия семьи для турок неразрывно связано с детьми, они являют-ся продолжением рода (особенно, мальчики), без них семья невозможна. Подобное отношение нашло отражение и в русских пословицах: Дом без детей – могила, дом с детьми – базар; Бездетный умрет и собака не взво-

218ет, Детей нет – в семье пустоцвет, Супругам без ребятишек – что зимой без дровишек и т.д. В турецкой семье по-разному относятся к появлению мальчиков и девочек в семье. Несомненно, это связано с мыслью о том, что мальчик – это будущий воин, защитник и кормилец. Причиной нежелания иметь девочек является и то, что выйдя замуж, они уходят в другую семью и не приносят пользу семье: “Кız girdi on üçüne, ya erdedir ya yerde”, “kızını dövmeyen dizini döver» [2, с. 29]. В русских пословицах мы обнаружили следующий эквивалент: «сын глядит в дом, а дочь вон». В турецкой семье дети до женитьбы живут вместе с семьей и сязаны с ней, то есть и после совершенолетия они не могут покинуть семью.

Мы обнаружили фактически эквивалентые пословицы, связанные с ролью матери в семье. Сравним русскую пословицу Без отца – полсироты, а без матери – вся сирота и турецкую пословицу Ana ölünce baba amca olur, что дословно переводится как После смерти матери отец становится дядей. Эквивалентом пословицы с заменой компонента является следующая по-словица: Больше одна мать заботится о семерых детях, чем семь детей об одной матери (Bir baba dokuz oğlu besler de dokuz oğul bir babayı besleyemez). В русской пословице речь идет о матери, которая лучше позаботится о семи детях, чем они о ней. В турецкой – об отце, который лучше позаботится о девяти детях, чем они о нем. Приведенный пример не является единичным, нами выявлено, что для многих компонентов, считающихся специфическими только для русскоязычного сознания, находятся соответствия и в турецком языке. В заключение хотелось бы отметить, что исследования общего и раз-личного в мировоззрении народов дают возможность осуществления когни-тивного подхода при сравнении пословиц и поговорок, а также к выявлению их этнокультурной специфики.

Литература1. Буслаев Ф. Исторические очерки русской народной словесности и ис-

скуства, Т. 1, Спб.,1861, 643 с.2. Ömer A. A. Türk Atasözleri ve Deyimleri Sözlüğü. El kitabı. 1970, TDK, 200 c.

F. Sh. PashayevaTHE ROLE OF STEREOTYPES İN İNTERCULTURAL COMMUNİCATİON.

PROVERBS AND SAYİNGS WİTH THE “FAMİLY” COMPONET WRİTTEN İN RUSSİAN AND TURKİSH LANGUAGES.

Abstract: in studying Russian language as a foreign one, proverbs and sayings in the Turkish media are perceived as a «storehouse of wisdom» of the Russian people and become part of cultural stereotypes. Involving Turkish material will help to reveal the general and distinct not only in the paremiology of these two languages, but also in their mentality.

Keywords: intercultural communication; proverbs and sayings.

219А.В. Петрушкина

[email protected]аспирант Московского педагогического государственного


ГЕНДЕР ВО ФРАЗЕМАХ С ЗООНИМНЫМ КОМПОНЕНТОМ НА ПРИМЕРЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА

Аннотация: данная статья посвящена исследованию гендерной состав-ляющей фразеологических номинаций лица с зоонимным компонентом в немецком языке. В центре нашего внимания находится гендерный аспект устойчивых языковых единиц с зоонимным компонентом, называющих лица мужского и женского пола. Нами рассмотрены и проанализированы примеры, как кодифицированные в словаре «Duden. Redewendungen: Wörterbuch der deutschen Idiomatik» издания 2013 года, так и представленные на Интернет-ресурсе https://www.redensarten-index.de, посвященном устойчивым словосо-четаниям и фразеологизмам, часть из которых употребляются в разговорной речи, но не занесены в официальные словари. Отображена и подтверждена примерами информация о том, что в немецком языке для характеристики мужчин используются преимущественно именования крупных, домини-рующих животных, в то время как образ женщин связан с более мелкими, пассивными животными, что отражает патриархальные взгляды на мир в немецком обществе. Предпринята попытка отследить взаимосвязь опи-сываемых характеристик человека и качеств животного.

Ключевые слова: зооним; зоонимический фразеологизм; зооморфизм; фразеология; номинация; фразеологическая номинация; гендер; гендерная лингвистика; гендерный аспект; немецкий язык.

Фразеологические обороты с зоонимными компонентами используются в немецком языке как образная характеристика человека. Их возник-

новение связано с тесным взаимодействием людей и различных животных. Используемые для описания качества тех или иных обитателей фауны харак-теристики зависят от определенных национальных ассоциаций и представ-лений, складывающихся в конкретной культуре. Проводя сначала параллели между антропонимическими и зоонимическими образами, закрепляя их за устойчивыми выражениями, общество передает культуру, свое восприятие мира через поколения.

В ходе изучения было определено, что фразеологизмы с использованием названий животных для описания качеств человека находят широкое рас-пространение в речи и носят номинативный характер для лиц как мужского, так и женского пола.

220В немецком языке для характеристики мужчин используются преиму-

щественно именования крупных, доминирующие животные, в то время как образ женщин связан с более мелкими, пассивными животными, что отражает патриархальные взгляды на мир в немецком обществе. Напри-мер, зоонимические фразеологизмы, применяемые в отношении мужчин: ein Bulle бык von Kerl ein stämmiger, kräftiger Mann (коренастый, сильный мужчина), ein Hammel баран – ein unverschämter, bockiger, dummer, blöder Mann (наглый, упрямый, глупый, тупой мужчина); и в отношении женщин: eine flotte / süße Biene пчела – eine attraktive Frau (привлекательная женщина), eine graue Maus мышь – ein unauffällige / zurückhaltende Frau (неприметная, скромная женщина).

Стоит отметить тот факт, что именования крупных животных для описа-ния качеств женщин все же используются, однако происходит это в случаях, когда подчеркивается негативная характеристика женщины. Например: ein Hausdrachen дракон – eine herrschsüchtige (Ehe-)Frau; eine streitsüchtige Hausbewohnerin (властолюбивая женщина в браке; задиристая жительница).

Так, в немецком языке большой популярностью пользуется компонент der Hund (собака), что с наибольшей вероятностью связано с большой любовью немцев к данному животному и хорошей осведомленности об их повадках и качествах. Однако, несмотря на то, что в Германии собака действительно является «другом человека», применительно к людям фразеологизмы с этим компонентом преимущественно отражают отрицательные характеристики: ein krummer Hund собака – ein Betrüger; ein unehrlicher Mann (обманщик, нечестный мужчина).

Иногда использование зоонимных компонентов обусловлено ложными или искаженными представлениями общества о тех или иных качествах жи-вотного. Это обусловлено тем, что определенные животные воспринимаются в различных культурах по-разному, под влиянием народного творчества, либо из-за особых обстоятельств соприкосновения. Так, животные, которые считаются священными в одной культуре, в другой могут ассоциироваться с крайне негативными образами. Например, священная для индусов корова в немецком языке является компонентом в номинации, описывающей недо-статки: eine dumme / blöde Kuh корова – eine dumme / einfältige Frau (глупая женщина).

Таким образом, можно сделать вывод, что изучение проецирования образов животных на людей разных полов может дополнить представления о языковой картины мира нации. Это также позволит определить отношение общества как к обитателям фауны, так и к людям в зависимости от их статуса, состо-яния и гендерной принадлежности.

Литература1. Буробин А.В. Национально-культурная специфика анималистической

фразеологии русского языка: Дисс. … канд. филол. наук. М., 1994. 196 с.

2212. Степаненко В.А. Зоонимы в немецком словообразовании (к проблеме

соотношения сложного слова и словосочетания): Дисс. … канд. филол. наук. Иркутск, 1992.

3. Burger H. Phraseologie: eine Einfuhrung am Beispiel des Deutschen von Harald Burger. Berlin: Erich Schmidt, 2003.

4. Sternkopf J.: Tierbezeichnungen in phraseologischen Einheiten // Muttersprache 103. Großräschen: Wiesbaden: Gesellschaft für deutsch Sprache. 1993. S. 324–331.

5. Duden. Redewendungen: Wörterbuch der deutschen Idiomatik. 4., neubearb. und aktualisierte Auflage, hrsg. v. der Dudenredaktion. Berlin: Bibliograph. Instit. Gmbh. 2013.

6. Redensarten-Index: [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://www.redensarten-index.de/.

A.V. PetrushkinaGENDER IN THE PHRASEMS WITH ZOONIMIC COMPONENTS

IN THE GERMAN LANGUAGE

Abstract: this article is devoted to exploring the gender component of the phraseological nominations of a person with the zoonim component in the German language. Focus of our attention is on the gender aspect of sustainable linguistic units with the zoonim component that refers to humans of male and female gender. We have examined and analyzed the examples both codified in the dictionary «Duden. Redewendungen: Wörterbuch der deutschen Idiomatik «2013 edition, and presented on the Internet resource https://www.redensarten-index.de, dedicated to stable phrases and phraseological units used in colloquial speech, but not listed in the official dictionaries. The information that is in German, predominantly large, dominant animals are used to characterize men, while women are represented by smaller, passive animals, reflecting the patriarchal views of the world in German society was represented and confirmed by examples. An attempt has been made to trace the relationship between described characteristics of a person and qualities of an animal.

Keywords: zoonim; zoonimic phraseology; zoomorphism; phraseology; nomination; phraseological nomination; gender; gender linguistics; gender aspect,; German language.

222М. А. Полищук

[email protected]магистрант Государственного института русского языка


СПЕЦИФИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ПРОСТОРЕЧНОЙ ТОНАЛЬНОСТИ В МОЛОДЁЖНОЙ

СРЕДЕ В РУССКОЙ И ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ

Аннотация: статья посвящена тональности как коммуникативной катего-рии и средствам выражения отдельного её типа (просторечной молодёжной тональности) в среде общения на русском и французском языках. В статье проанализированы средства выражения тональности данного типа на фоне-тическом, лексическом и грамматическом уровнях языковой системы.

Ключевые слова: русский язык; французский язык; коммуникация; то-нальность; сленг; верлан.

Говоря о тональности как о коммуникативной категории, учёные часто остаются в рамках одной знаковой системы, когда речь идёт о вербаль-

ных средствах выражения. Однако нельзя не отметить тот факт, что план содержания в сферах общения на разных языках может быть одинаковым, так же как структурные и функциональные параметры средств выражения тональности.

Большое количество факторов, которые обусловливают тональность, с большой вероятностью будут совпадать и обеспечивать значительное количество сходств в тех средах коммуникации, в которых национальный язык принадлежит обществам с одинаковой или близкой структурой, мен-тальностью и системой ценностей. Если речь идёт о русской и французской культурах, то очевидна большая почва для сравнения за счёт схожей обще-ственной структуры и общих гуманистических ценностей, не говоря уже о многовековом языковом и историко-культурном взаимовлиянии.

Если сузить наши научные изыскания до стилистически сниженного, просторечного общения в молодёжной среде, то можно заметить, что такого типа тональность имеет место в обеих этих коммуникативных культурах. Имея большую потребность в выражении собственной индивидуальности, а также такого рода общении со сверстниками, каковое будет сильно отли-чаться от привычного общения в среде взрослых, подростки как в русском, так и во французском обществах формируют самобытную социально ори-ентированную тональность общения. Такая тональность помимо этой ори-

223ентации характеризуется не столько информативностью, сколько фатикой. При необходимости информативного и серьёзного общения коммуникация тяготеет к фасцинативному, информативному, а также нейтральному типам тональности, характеризующимся преимущественно литературными сред-ствами выражения [4].

Что касается средств выражения такой тональности, то на лексическом и грамматическом уровнях русский и французский языки обнаруживают большое количество сходных элементов.

Фонетика и синтаксис обоих языков в такой тональности склонны к со-кращению. Например: рус. сейчас – щас, здравствуйте – здрасьте, привет – пр[иэ]т, совершенно – [срш’энъ] и т.п. (Прим.: без транскрибирования запи-саны словоформы, фонетическое сокращение которых приобрело таковой вид и на уровне орфографии); во французском языке фонетические сокращения используются в синтаксических сочетаниях местоимений с глаголом: лит. Tu es fou? – разг. T’es fou?; лит. Je t’emmène – разг. J’t’emmène, и т.п.

Говоря о лексических средствах выражения просторечной молодёжной фатической тональности, нельзя обойти стороной такое специфическое фран-цузское языковое явление, как верлан. Само название verlan уже заключает в себе его использование: перестановка слогов в оригинальном сочетании à l’envers (фр. наоборот). Как правило, это двусложные слова, в которых пер-вый слог становится последним, а последний начинает слово, либо возможно обратное прочтение слова. Например, musique – zicmu (музыка), père – reup (отец), fou – ouf (дурак, сумасшествие), femme – meuf (женщина), и др. Не имея аналога в русском языке, слова на верлане переводятся при помощи разговорных, просторечных, сленговых слов и выражений [2].

Кроме того, именно стилистически сниженнные слова и выражения, мар-кирующий данный тип тональности, являются тем лексическим средством, которое используется в русском и французском языках. При этом частотно сокращение литературного слова: рус. учительница – училка, преподава-тель – препод, магистратура – мага, экзамены – экзы, фр. professeur – prof, baccalauréat – bac, récréation – récré, gymnastique – gym, и т.д. Распространены также сниженные слова, являющиеся аналогами литературных, как одно-коренные, так и разнокоренные, как полностью совпадающие по значению, так и те единицы, которые приобрели такое значение: рус. друг – дружаня, дружбан, кореш; отлично, здорово – круто, чётко; смеяться над ч.-л. – орать с чего-л.; фр. école (школа) – bahut (сундук), ami(-e) (друг) – pote, enfants (дети) – des gosses, des mômes, и т.д. Всё большую популярность приобретают заимствованные слова-аналоги: рус. смеяться – рофлить (англ. ROFL – Rolling On Floor Laughing = «катаюсь по полу от смеха»), междометие со значением «смеюсь очень громко» – лол (англ. LOL = laughing out loud), словесно издеваться над кем-либо ради смеха – троллить (англ. troll); фр. se depêcher (торопиться) – speeder, LOL (см. пред.) и т.п. [3].

224Грамматические средства выражения такой тональности практически не

представлены. Общая тенденция к упрощению синтаксиса и использованию наиболее простых конструкций является скорее маркером разговорной речи как таковой, безотносительно к общей коммуникативной тональности.

Таким образом, сходство французской и русской лингвокультур дают научному сообществу причины для сравнения планов содержания и выра-жения коммуникативной тональности. Обнаруживая большое количество одинаковых элементов, необходимо продолжить поиск универсального и специфического в выражении данной категории в других языках, находя-щихся в постоянных контактах.

Литература1. Petit Larousse. Paris, 2004. 1818 p.2. Дебов В.М. Словарь верланизмов современного молодёжного фран-

цузского языка. Иваново, 2006, 326 с.3. Жаркова Т.И. О сленге французской молодёжи [Текст] / Т.И. Жаркова

// Иностранные языки в школе. 2005. № 1. С. 96–100.4. Карасик В.И. Языковые ключи. – М.: Гнозис, 2009, 406 с.5. Фрейдина Е. Л. Тональность речевого общения и ее просодические

маркеры // Преподаватель XXI век. 2015. №1, часть 1. С. 282–289.

M.A. PolischukSPECIFIC WAYS OF EXPRESSING LOW COLLOQUIAL

TONALITY IN YOUTH ENVIRONMENT IN RUSSIAN AND FRENCH LINGUOCULTURES

Abstract: this article is devoted to the tonality as a communicative category and ways of expressing a single type (the low colloquial tonality in youth environement) in the communication in Russian and French languages. There are some key phonetical, lexical and grammatical expressions analysed in this article.

Keywords: Russian language; French language; communication; tonality,;slang; verlan.

225Е. Г. Полонникова

[email protected]аспирант Санкт-Петербургского государственного университета,

Санкт-Петербург, Россия

МЕТОДИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ВНУТРЕННЕЙ ФОРМЫ РУССКИХ ИДИОМАТИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ

В ПРОЦЕССЕ ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ НА ЗАНЯТИЯХ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ

КАК ИНОСТРАННОМУ

Аннотация: в статье представлен взгляд автора на методическую воз-можность обращения к внутренней форме русских идиоматических единиц с целью формирования социокультурной компетенции иностранных учащихся и осуществления ими успешной межкультурной коммуникации.

Ключевые слова: внутренняя форма идиоматической единицы; социо-культурная компетенция; диалог культур; «коды» культуры; национальная картина мира.

Межкультурная коммуникация стала основным видом сотрудничества между представителями разных этнических групп, разнообразных сфер

деятельности в современном обществе. Установление успешного диалога является задачей, которую ставят перед собой коммуникативные партнеры и решить которую помогает стремление понять собеседника, открытость, терпимость и проявление взаимного интереса. Однако успешный диалог культур предполагает преодоление культурного барьера, знание традиций, специфики иноязычной культуры партнера, владение знаниями и умениями в области социокультурной компетенции как компонента иноязычной ком-муникативной компетенции. Социокультурная компетенция, как понимает её В.В. Сафонова, представляет собой «знания учащимся национально-культурных особенностей стран изучаемого иностранного языка, умения осуществлять речевое поведение в соответствии с этими знаниями, а также готовность и способность жить и взаимодействовать в современном поли-культурном мире» [2, с. 101]. Современная жизнь предъявляет требования успешного владения этими знаниями и умениями, без которых ни о каком продуктивном диалоге культур речи быть не может. Поэтому чрезвычайно важно обращение к социокультурному аспекту на занятиях по русскому языку как иностранному. Изучение культуры на занятиях происходит посредством изучения глубинных «кодов» культуры, воплощённых в языковой форме. Идиоматические единицы, в которые входят фразеологические сращения

226(собственно идиомы, например, спустя рукава, попасть впросак), единства (например, водить за нос, первый блин комом, грызть гранит науки), сочета-ния (например, повесить нос, скалить зубы, закадычный друг), устойчивые сравнения (например, глупый как пробка, пристать как банный лист, как снег на голову), являются древнейшими хранителями «кодов» общечеловеческой и национальной культур, репрезентантами миропонимания и мировидения народов. Значение идиоматических единиц отражается в образе, ассоциации, которые носитель языка воспринимает и соотносит с известными ему «кода-ми» родной культуры. Этот образ называется внутренней формой идиомы. Именно в ней закрепляется содержание первоисточника, ситуации, которая привела к возникновению идиомы, и хранится культурная память народа. Например, в идиоме нести крест просматривается библейский сюжет, а идиома расхлёбывать кашу восходит к обиходно-бытовому сюжету для восточнославянского народа. Внутренняя форма в наглядном виде отражает отношение народа к действительности, раскрывает его менталитет и наци-онально-культурные особенности. Ещё В. Гумбольдт говорил о внутренней форме как о свидетельстве «духа народа», заключенном в строе его языка [1, с. 378]. А.И. Фёдоров определил внутреннюю форму как «представление о признаке, по которому назван предмет, и, таким образом, мотивирующий название предмета» [3, с. 13]. Присутствие внутренней формы, этого «призна-ка» создает экспрессивность национальной картины мира народа, формирует ассоциативно-образное мышление нации. Создание ситуаций для анализа иностранными учащимися внутренней формы идиоматических единиц на занятиях по русскому как иностранному способствует расширению кругозора учащихся, познанию мировидения русского народа, развитию аналитических способностей, формированию социокультурной компетенции языковой личности. Встречаясь с русской идиоматической единицей, учащиеся учатся распознавать идиоматические единицы, проводят лингвокультурологиче-ский и лингвокогнитивный анализ компонентов идиомы, реконструируют внутреннюю форму и восстанавливают первоисточник (легенду, миф, тра-дицию, архетип и др.), иными словами, ситуацию, которая лежит в основе мотивации данной идиоматической единицы. И анализируя внутреннюю форму, они самостоятельно способны вывести значение изучаемой идиомати-ческой единицы, а также выявить культурную информацию в основе идиомы. Внутренняя форма имеет огромный методический потенциал в процессе обучения иностранным языкам, в том числе русскому как иностранному. Она раскрывает богатство русской культуры, объясняет трудность интерпретации многих явлений культуры, вызывает живой интерес иностранной аудитории, в результате обеспечивая успех межкультурной коммуникации учащихся. Та-ким образом, работа с внутренней формой идиом в социокультурном аспекте на занятиях помогает выстроить взаимопонимание между представителями

227различных лингвокультур, к которому стремится человечество в современном поликультурном обществе.

Литература1. Гумбольдт В. фон. От антропологии к лингвистике: Язык и фило-

софия культуры. М.: Прогресс, 1985. 425 с.2. Сафонова В.В. Изучение языков международного общения в кон-

тексте диалога культур и цивилизаций. Воронеж: Истоки, 1996. 245 с.3. Федоров А.И. Развитие русской фразеологии в конце XVIII – начале

XIX вв. Новосибирск: Наука, 1973. 171 с.

E.G. PolonnikovaMETHODOLOGICAL POTENTIAL OF THE INNER FORM OF RUSSIAN

IDIOMS IN THE PROCESS OF SOCIOCULTURAL COMPETENCE FORMATION AT RUSSIAN AS A FOREIGN LANGUAGE CLASSES

Abstract: the article represents the author’s view on the usage of the methodological potential of the inner form of Russian idioms in order to develop foreign students’ sociocultural competence and establish their successful crosscultural communication.

Keywords: inner form of idioms; sociocultural competence; intercultural dialogue; cultural «codes»; national picture of the world.

228G. Pomarolli

[email protected],аспирант Веронского университета (Италия)

и Томского государственного университета (РФ), Mgr

D. [email protected],

научно-педагогический сотрудник Веронского университета (Италия), PhD

M. [email protected]

научный сотрудник Трентского университета (Италия)и педагогический сотрудник Веронского университета (Италия), PhD

CROSS-CULTURAL (NON-)COMMUNICATION: SOME NOTES ON THE PRINCIPLE OF UNTRANSLATABILITY

Abstract: in this paper we will provide a critical discussion of ‘untranslatability’, a principle often advocated in many studies in the area of Cultural Linguistics. In particular, we will show how this principle, in itself, can bring about the idea of non-communication across cultures.

Keywords: cross-cultural communication; Linguistic culturology; language-specific words; untranslatability.

In this paper we aim at showing that the contemporary Russian studies in the field of cultural linguistics have formulated the principle of untranslatability which

is problematic in its outcomes. Specifically, we will focus on the shortcomings of this principle when it is applied to cross-cultural communication.

One of the key notions in contemporary Russian linguistics is the idea that language is a mirror of culture. This means that, by analysing language-specific words of a given cultural system, it is possible to discern a number of traits defining the speakers’ “national character” (elsewhere also referred to as “national mentality”, “national conscience”, or “linguistic picture of the world”; “нацио-нальный character, that are reflected in language” [5, p. 86]; “each word contains something that is developed by national consciousness, the image of the world[…] image of the world ” [6, p. 24]; “each natural language reflects specific ways of perception the world and its structure, or the language picture of the world” [4, p. 11]. Language-specific words (the so-called “key words”) are words “which are particularly important and revealing in a given culture” [3, p. 15] and, consequently, they are difficult – if not impossible – to translate into other languages: “their translated analogues are not true equivalents particularly due to the lack of their meaning […] specific for this language ideas” [4, p. 12]. Some notable examples often cited by Russian cultural linguists are the key words душа, судьба, тоска, простор, воля.

229Contrary to this prominent trend in Russian linguistics, we argue against

the principle of untranslatability for three main reasons: (a) historical, in so far as the centuries-old practice of translation provides evidence of accomplished communication conveyed by successful translation; (b) lexical-semantic, because the meaning of a word can also be explained analytically, that is, by recourse to periphrases (cf. [1]); and (c) pragmatic, in that the meaning of a word may vary according to its context of use and how it is perceived individually. Furthermore, as Sériot warns us more generally, the principle of untranslatability can lead to legitimating non-communication across cultures: “c’est […] une théorie de la non-communication entre les cultures: aucune traduction n’est possible, aucune connaissance réciproque ne peut être envisagée” [2].

To sum it up, despite their commitment with cross-cultural communication, the Russian studies in cultural linguistics are far from being cross-culturally oriented. Quite the opposite, they are inward-looking, self-referential and self-centred, often producing nationalistic theories which have concepts such as the “otherness” and “uniqueness” of Russians at their heart (cf. e.g. the evergreen myth of the “Russian soul”). Instead of contributing to mutual and peer-to-peer intelligibility, these theories may lead to increasingly greater misunderstanding across cultures – or worse, to conflicts between them, resulting in the stereotypical opposition between ‘us’ (Russians) and ‘them’ (the ‘West’).

Литература1. Jakobson R. On linguistic Aspects of Translation, 1959. URL: http://

culturalstudiesnow.blogspot.it/2011/10/roman-jakobson-on-linguistic-aspects-of.html

2. Sériot P. Le déterminisme linguistique en Russie actuelle // P. Sériot La question du déterminisme en Russie actuelle, [en ligne], Lyon, ENS LSH, 2008. URL: http://institut-est-ouest.ens-lsh.fr/spip.php?article156

3. Wierzbicka A. Understanding Cultures Through Their Key Words (English, Russian, Polish, German, and Japanese). Oxford University Press: New York, 1997.

4. Зализняк А.А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Константы и переменные русской языковой картины мира. – М.: Языки славянской культуры, 2012.

5. Сабитова З.К. Лингвокультурология. – М.: ФЛИНТА: Наука, 2015.6. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово,

2000.

Дж. Помаролли, Д. Артони, М. МаньаниМЕЖКУЛЬТУРНАЯ (НЕ)КОММУНИКАЦИЯ: НЕКОТОРЫЕ РАЗМЫШ-

ЛЕНИЯ О ПРИНЦИПЕ НЕПЕРЕВОДИМОСТИ

Аннотация: в статье обращается внимание на принцип ‘непереводимости’, употребляемый в исследованиях по лингвокультурологии, и показывается, что он подразумевает ситуацию некоммуникабельности между культурами.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация; лингвокультурология; лингвоспецифичные слова; непереводимость.

230Е.А. Попова

[email protected]кандидат филологических наук, старший преподаватель Московского


З. Н. Игнашина[email protected]

старший преподаватель Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Москва, Россия

ПРЕПОДАВАНИЕ ЛАТИНОАМЕРИКАНСКОГО ЛЕКСИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА В НЕФИЛОЛОГИЧЕСКОЙ

АУДИТОРИИ: ПРАГМАСЕМАНТИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Аннотация: введение лексики латиноамериканских национальных вари-антов испанского языка в нефилологической аудитории может эффективно осуществляться в контексте классификации коммуникативных трудностей. Особое внимание уделяется лексическим единицам-источникам скрытых языковых и культурно-языковых трудностей. Указанная лексика должна закрепляться с помощью аутентичных коммуникативных ситуаций.

Ключевые слова: латиноамериканские варианты испанского языка; комму-никативные трудности; языковые трудности; культурно-языковые трудности; прагмасемантика.

Объем и характер подачи латиноамериканского лексического материала в аудитории разной профессиональной направленности является ак-

туальным вопросом отечественной и зарубежной методики преподавания иностранных языков. В этой связи эффективным представляется подход, основанный на классификации коммуникативных трудностей.

Под коммуникативными трудностями понимаются сложности языко-вого и социокультурного характера, с которыми студент сталкивается при изучении и использовании иностранного языка в общении [1, с. 122]. Их возникновение связано с различиями в языковых системах и картинах мира собеседников, с прагматическими факторами. Коммуникативные трудности и подразделяются на собственно языковые и культурно-языковые.

Оба типа трудностей могут быть как очевидными, так и скрытыми, причем собственно языковые обычно зафиксированы в специализированных слова-рях. К очевидным трудностям первого типа относятся разница в грамматике, фонетике и орфографии; к скрытым – объем семантики слов, стилистические коннотации, сочетаемость, т.н. «ложные друзья переводчика».

Второй тип возникает в связи с особенностями разных латиноамериканских культур и в словарях практически не описаны. Очевидные культурно-язы-ковые трудности связаны с безэквивалентной лексикой; скрытые основаны на явлении обманчивой эквивалентности и социокультурных коннотациях

231слов. Незнание социокультурного фона становится первопричиной таких трудностей и возможных сбоев в межкультурной коммуникации.

Ввиду невозможности (и ненужности) усвоения особенностей лексики всех географических вариантов испанского языка даже студентами фило-логических специальностей, преподавание в нефилологической аудитории предлагается осуществлять на основе комплексного прагмасемантического подхода. В его основе лежит воссоздание базовых коммуникативных ситуаций в среде потенциального общения. Основное внимание уделяется возможным скрытым языковым и культурно-языковым и прагмасемантике лексических единиц, способных их вызвать, в связи с чем необходим тщательный пред-варительный анализ вводимой лексики.

Ключевая роль отводится ситуациям повседневного общения: вопрос о том, как идут дела и ответ на него, выяснение местонахождения объектов, покуп-ки, договоренности о встрече и другие ситуации подобного рода являются базовыми для эффективной коммуникации вне зависимости от профессии и рода деятельности. Несомненный плюс такого подхода – возможность узнать, как избежать ряда латиноамериканских языковых «ловушек», уже на начальном этапе изучения языка.

Преподавателю при подготовке к «ситуационным занятиям» целесообразно составлять таблицы значений и примеров употребления той или иной лекси-ческой единицы (особенно это касается культурообусловленной семантики), находить аудио- и видеоматериалы, иллюстрирующие ее функционирование в речи и связанные с ним трудности и возможные коммуникативные неудачи. Примеры коммуникативных «ловушек» берутся из аутентичных диалогов и ситуаций.

Важными методическими тренажерами в данном аспекте являются ролевые игры, работа с аудио- и видеоматериалами, решение деловых и ситуацион-ных кейсов. Обсуждение со студентами аутентичных ситуаций, совместное моделирование контекста на основе имеющихся примеров и задания на самостоятельный поиск новых – путь для эффективного усвоения лексики повседневного общения национальных вариантов испанского языка.

Литература1. Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур. М.: Слово/Slovo,

2008. 344 c.E.A. Popova, Z.N. Ignashina

TEACHING LATIN AMERICAN VOCABULARY TO NON-PHILOLOGISTS: SEMANTIC-AND-PRAGMATIC APPROACH

Abstract: introducing lexical items of Latin American Spanish to non-philologists can be more effective when based on the typology of communication difficulties. Special attention is paid to vocabulary units that might cause latent language- and culture-bound ones. The selected vocabulary should be trained in suitable authentic communicative situations.

Keywords: Latin American Spanish; communication difficulties; language-bound difficulties; culture-bound difficulties; semantics and pragmatics.

232К.П. Постерняк

[email protected]аспирант Южного федерального университета,

Ростов-на-Дону, Россия

КОНТРАСТНАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ТОПОНИМИЧЕСКОГО КОНЦЕПТА «РОССИЯ»

В БРИТАНСКОМ И РОССИЙСКОМ МЕДИАДИСКУРСАХ

Аннотация: актуальность данной статьи обусловлена становлением има-гологии – направлением науки, которое занимается изучением особенностей формирования образов государств. В статье ставится задача рассмотреть особенности контрастной репрезентации топонимического концепта РОС-СИЯ в отечественном и британском медиадискурсах.

Ключевые слова: имагология; концепт; контраст; медиадискурс

Топонимические концепты являются одним из предметов изучения има-гологии, научной дисциплины о законах создания, функционирования

и интерпретации образов «других», «чужих», инородных для воспринимаю-щего объектов [1, с. 25]. Слово происходит от латинского «imagо» (отраже-ние, образ, изображение). С. К. Милославская предлагает русский вариант наименования имагологии — «образоведение» [3, с. 30].

Основополагающей для имагологии является бинарная оппозиция «свое – чужое», что, с точки зрения Ю.С. Степанова, присуще любой культуре. В итоге эта оппозиционность выходит на уровень наций и стран – идёт концептуальное отличие «своего народа» от «чужого народа» [2, с. 154].

Материалом исследования послужили 150 контекстов с лексемами «Рос-сия» и «Russia» и их метонимическими и синонимическими заменами, отобранных из российских изданий «Российская газета», «Коммерсант», сайтов политических партий, таких как ЛДПР, новостных и аналитических электронных ресурсов patriarchia.ru, rbc.ru/politics, lentainform.com/pnews, inosmi.ru/russia и т.д., а также британских изданий «The Guardian», «The Financial Times», «The Economist», «The Independent» и сайта spiked-online.com.

В результате проведенного исследования была выявлена противоположная направленность медиадискурсов России и Великобритании в репрезентации образа России. Первый имеет цель создать положительный образ России и обосновать правомерность и справедливость ее внешней политики. Бри-танские СМИ, оценивая и описывая Россию, имеют целью представить ее как угрозу миру. Для этого в тех и других материалах использовались самые различные лингвистические средства.

Начнем с того, что в российских и британских изданиях наблюдается различие в средствах номинации нашей страны. Так, британские издания широко используют метонимические замены лексемы Россия, такие как Москва, Кремль, русские. Россию также отождествляют с ее президентом В.В. Путиным, который олицетворяет государство в целом.

Российские газеты предпочитают нейтральный вариант Россия как сред-ство номинации для любых действий нашего государства, употребляя лек-

233сему Кремль только по отношению к работе правительства, а Москва – как топографический ориентир.

В оценке действий и позиции нашего государства, отражающейся в использовании лингвистических средств, британский и российский поли-тические медиадискурсы отличаются резко.

Российские журналисты любят подчеркивать, что Россия «единая и спло-ченная», «надежная».

«The Guardian» заверяют читателей, что Россия «экономически слаба». Интересно наблюдать использование антонимичных метафор для созда-

ния позитивного и негативного образа «Россия» в анализируемых контекстах.Российская пресса использует антропоморфную метафорическую

модель «Россия – друг»: Россия – невидимый друг, В Украине «миллионы людей», считающих, что Россия – друг.

Антагонистические отношения с Россией представляются британцам довольно угрожающими для Европы. Для нагнетания обстановки британские журналисты часто используют оценку «Россия – враг».

Следующая интересная метафорическая модель, которую можно встре-тить в медиадискурсах обеих стран, – это зооморфная, обыгрывающая образ медведя.

Русские СМИ, приняв навязанную им ассоциацию с медведем, использу-ют ее, придавая ей позитивные коннотации: Капкан для «доброго медведя». В британских СМИ чаще всего медведь изображался страшным и грозным и буквально «вооруженным до зубов».

Результаты полученного анализа показывают явный контраст топонимиче-ского концепта России в британском и российском медиадискурсах, которые, используя контрастные номинации, оценочные суждения, метафорические модели и сравнения, формируют у читателей двух стран противоположное восприятие образа России.

Литература1. Крюкова И.В. Концептуализация топонима в русском языковом сознании

// Электронный научно-образовательный журнал ВГПУ «Грани познания». 2010. № 5 (10). [Электронный ресурс]. URL: http www.grani.vspu.ru, (дата обращения: 26.05.2017).

2. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. Опыт исследо-вания. М.: Языки русской культуры, 1997. 824 с.

3. Хорев В.А. Имагология и изучение русско-польских литературных связей // Поляки и русские в глазах друг друга. Отв. ред. В. А. Хорев. М., 2000. С. 22–32.

K.P. PosternyakCONTRASTIVE REPRESENTATION OF TOPONIMIC CONCEPT

«RUSSIA» IN BRITISH AND NATIVE DISCOURSES

Abstract: the problem discussed in the article is topical due to the formation of imagology, which deals with means of formation of images of states. In the article, the objective is to consider the specific features of the contrastive representation of the Russia image both in national and British discourse.

Keywords: imagology; concept; contrast; media discourse.

234С.М. Пробирская

[email protected], лектор Хельсинкского университета, Хельсинки, Финляндия

ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦЫ: МЕЖЪЯЗЫКОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ В ПОЕЗДЕ «АЛЛЕГРО»

Аннотация: В данном докладе рассматриваются механизмы межъязыковой коммуникации в международном поезде «Аллегро». Методом исследования служат включенное наблюдение и интервьюирование пассажиров, персонала поезда и должностных лиц. Результаты исследования указывают на то, что общение в поезде строится по принципу языковой взаимопомощи.

Ключевые слова: межъязыковая коммуникация; поезд; непрофессиональ-ный перевод.

По мере все нарастающей миграции, мобильному перемещению, дости-гаемому в том числе за счет современных технологий, все более вероят-

ным становится коммуникативное столкновение лиц с разными языковыми и культурными ресурсами. Современные города представляют собой мульти-культурные пространства, которые, в свою очередь, порождают пространства перевода, когда сталкиваются лица, не имеющие общего языка общения [1]. Таким образом, перевод приобретает будничный спонтанный характер. В переводоведении свое место заняло новое направление, известное как непрофессиональный перевод [2]. Данное направление исследует перевод, выполняемый лицами, не имеющими специального образования переводчи-ка. Чаще всего речь идет об иммигрантских семьях, где роль переводчика исполняет член семьи, лучше знающий язык принимающей страны, часто ребенок, о социальных сетях и краудсорсинге, где роль переводчика берут на себя на добровольной основе лица, знающие язык, о кризисных ситуациях, когда требуется помощь любых лиц, владеющих местным языком.

Наш интерес, однако, вызвало межкультурное пространство международно-го поезда «Аллегро», курсирующего между Хельсинки и Санкт-Петербургом [3]. Помимо российских и финских граждан, этим поездом путешествуют представители более 120 государств. Поезд является официально трехъя-зычным: финский, русский, английский. Работники поезда, среди которых представители как финских, так и российских железных дорог, владеют в разной степени по крайней мере двумя из перечисленных языков. Работники российской и финской таможенной и пограничной службы, производящие проверку пассажиров в ходе движения поезда, чаще всего помимо родного языка владеют в разной степени английским.

Нас интересовал вопрос, как происходит межъязыковое общение между пассажирами, работниками поезда и должностными лицами в передви-

235гающемся замкнутом мультикультурном пространстве поезда, особенно в ситуациях, когда сталкиваются лица, не имеющие общего языка общения. В качестве метода исследования было выбрано включенное наблюдение и интервьюирование, поскольку видео- и аудиозапись не представляются возможными ввиду защиты частной жизни пассажиров и спонтанного ха-рактера возникающих ситуаций общения. В ходе полевого исследования во время восьми разных поездок было проинтервьюировано в общей сложности 116 пассажиров, работников поезда и должностных лиц.

Результаты исследования указывают на то, что общение в поезде строится на поиске общего языка. В ситуациях, когда собеседники не находят общего языка общения, на помощь приходят коллеги или попутчики, владеющие необходимыми языковыми ресурсами, в результате чего возникают спонтан-ные самоорганизующиеся ситуации перевода. Таким образом, межъязыковое общение в поезде строится на принципе языковой взаимопомощи, и кто угодно, оказавшийся в трансграничном пространстве поезда, может взять на себя роль переводчика, если языковые навыки позволяют. Замкнутое пространство поезда способствует возникновению временного языкового коллектива, сообщества, объединенного общим физическим пространством и отчасти общими интересами. В докладе результаты исследования будут освещены более подробно.

Литература1. The City as Translation Zone // Special Issue of Translation Studies. 2014.

Vol. 7. № 2.2. Pérez-González, L., Susam-Saraeva, Ş. Non-Professionals Translating and

Interpreting // The Translator. 2012. Vol. 18. № 2., pp. 149–165.3. Probirskaja, S. Does anybody here speak Finnish? – Linguistic first aid and

emerging translational spaces on the Finnish-Russian Allegro train // Translation Studies. 2017. Vol. 10. № 3., pp. 231–246.

S.M. ProbirskajaCROSSING BORDERS: MULTILINGUAL COMMUNICATION

ON THE ALLEGRO TRAIN

Abstract: this paper examines multilingual communication occurred on the international Allegro train. The means of the research include participant observation and interviews with passengers, train personnel and officials. According to the research results, multilingual interaction on the train appears to rely on mutual linguistic aid.

Keywords: multilingual communication; train; non-professional translation

236Е. Протасова

[email protected]доктор педагогических наук, доцент Хельсинкского университета,

Финляндия

Х. Виимаранта[email protected]

учитель, Хельсинки, Финляндия

100 ЛЕТ НЕЗАВИСИМОСТИ ФИНЛЯНДИИ И РУССКИЙ ЯЗЫК

Аннотация: Столетие независимости Финляндии – это возможность по-размыслить над прежней и современной ролью русского языка в этой стране и шанс оглянуться назад, чтобы понять, какое влияние русскоязычные имели на ее культурное и экономическое развитие. Разрыв с Россией в 1917 г. был также стартом для новых способов быть соседями, друзьями и врагами.

Ключевые слова: столетие независимости Финляндии; русская эмиграция; русскоязычная иммиграция; ролевая модель для билингвов

Столетие финляндской независимости должно стать общим праздником. Оно отмечается очень широко, ему посвящено множество событий, о чем

постоянно информирует сайт http://suomifinland100.fi. Некоторые материалы дублируются или снабжаются титрами на разных языках иммигрантов, в том числе на русском. Финляндия должна стать домом для всех, кто имеет право жить в ней, их следует приобщать к финской истории. Много поучительных и забавных рассказов помещается на сайте https://finland.fi/ru. На русском вышла книга «Наша страна. Сто историй о независимой Финляндии» [1] с предисловием известного политика Эско Ахо. В ста статьях, написанных известными финскими и зарубежными авторами, рассказывается о самых разных чертах финской жизни, составляющих основу неповторимости это-го народа. Это рассказы о людях (маршале Маннергейме, композиторах, архитекторах, программистах, нобелевских лауреатах, дирижерах, финнах за рубежом и др.), о природе, спорте, сильных женщинах и поворотных исторических событиях, школах и библиотеках, Карелии и Лапландии, финском и шведском языках, промышленности и городском строительстве, художниках и ювелирах, ресторанном дне и компании Finnair, биотехнологиях и медицине, сушилке для посуды и ножницах Fiskars. Все это безусловные предметы гордости, которыми финны хотят поделиться с русскоязычными читателями. Взаимоотношениям с Россией посвящен выпуск [2], а истории одной петербургской улицы на протяжении ста лет – книга [4].

237Участие в праздновании – одна из инициатив, вызывающих дискуссии

о менявшейся роли России и тех, кто говорит по-русски, на протяжении истории страны. В изданиях предъюбилейного года не были забыты и свои русскоязычные: им посвящена книга «Русскоязычные в Финляндии. Завтраш-ние финны» [6]. В собранных в этом томе статьях рассказывается о разных путях иммиграции и особенностях интеграции в финляндское общество. С точки зрения переселенческих индивидуальных историй интересны ма-териалы, присланные в журнал LiteraruS и опубликованные в №1 за 2017 г.

Финляндское телевидение ведет ретроспективу важных для националь-ной самоидентичности программ и фильмов, добавляя к имеющимся новые проекты: http://areena.yle.fi/tv/ohjelmat/30-371. Среди прочих есть и сериал «Финляндия русская», в котором рассказывается об истории отношений двух стран, о российском и русском влиянии в Финляндии, о современном русскоязычном меньшинстве. По данному материалу вышла также книга [8]. Сайт Юле.фи/новости выпускает в течение текущего года материалы о том, что происходило в Финляндии сто лет назад, как революционные события в России преломлялись на соседней с ней территории (например, [3, 7]). Тема захватывает: сравнивая судьбы двух стран, читатели неизбежно задаются вопросом, что могло бы сложиться иначе и почему события происходили таким образом. Более того, создан проект «Русская Финляндия: 100 лет – 100 судеб», где рассказывают о жизни тех, кто умел говорить по-русски.

Опорой для новых иммигрантов могут служить истории успеха тех, кто давно или недавно пустил корни в финляндском обществе, и тех, кто сумел сохранить приверженность русскому языку в нескольких поколениях. СМИ постоянно печатают исторические экскурсы, рассказывают о «русском следе» и о времени, когда Финляндия была частью Российской империи. Примером включения в собственную русскоязычную историю Финляндии может быть книга о художнике Александре Линдеберге, столетие со дня рождения которого совпало со столетием независимости Финляндии [9]. Этому же посвящен и репортаж об открытии выставки, отражающей его творчество [5]. Такие исследования и репортажи включаются в учебники русского языка и курсы для билингвов. Очень важно, чтобы молодые обучаемые видели, как можно достойно прожить жизнь, сохранив преданность русской культуре и языку и активно и всесторонне участвуя в жизни финляндского общества.

Литература1. Коуса Т. (ред.) Наша страна. Сто историй о независимой Финляндии.

Эспоо: Verbatum Oy, 2017. 328 с.2. Hakala P. (toim.) Suuri ja kiinnostava Venäjä // HS Teema, 1917, № 4. 98 s.3. Jormanainen H. В дни Февральской революции в Хельсинки русские

убивали русских, а финны радовались уходу царя. 18.3.2017. https://yle.fi/ novosti

2384. Kniivilä K. Tanjan katu – Elämä Pietarissa 1917–2017. Helsinki: Into,

2017. 227 s.5. Mattila A. От русских сказок к финским рекламным плакатам – откры-

лась выставка Александра Линдеберга. 3.8.2017. https://yle.fi/novosti6. Tanner A., Söderling I. (eds.) Venäjänkieliset Suomessa. Huomisen

suomalaiset. Helsinki: Siirtolaisinstituutti, 2016. 208 s.7. Varho E., Jormanainen H. Летом 1917 года социалисты хотели провоз-

гласить независимость Финляндии. 23.7.2017. https://yle.fi/ novosti8. Vilkko M. Suomi on venäläinen. Helsinki: Schildts & Söderströms, 2015.9. Ylimartimo S. Aleksander Lindeberg. Mestarillinen ja monialainen

kuvataiteilija. Helsinki: Avain, 2017.

E. Protassova, H. Viimaranta100 YEARS OF FINLAND’S INDEPENDENCE AND THE RUSSIAN

LANGUAGE

Abstract: the centenary of Finland’s independence is an opportunity for reflection upon the previous and the current role of the Russian language in this country and a chance to look back to understand the influence that the speakers of Russian had on its cultural and economic development. The break with Russia in 1917 was also a start of new ways of being neighbours, friends and foes.

Keywords: 100 years of Finland’s independence; Russian emigration; Russian-speaking immigration; role model for bilinguals

239А. Н. Пучкова

[email protected]ведущий научный сотрудник Государственного института русского

языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

ТЕХНОЛОГИЯ РЕГИСТРАЦИИ ДВИЖЕНИЙ ГЛАЗ В КОНТЕКСТЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ И КРОСС-

КУЛЬТУРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Аннотация: aйтрекинг – метод регистрации движений глаз, который уже нашел широкое применение в психолингвистических исследованиях. Он позволяет с высокой точностью отслеживать процесс чтения и зрительного восприятия любой информации. Применение этого метода в исследованиях русского языка позволит получить принципиально новую информацию.

Ключевые слова: психолингвистика; айтрекинг; окулография; чтение; инструментальные методы; методы исследования.

Чтение и понимание текста подразумевает, во-первых, обращение фокуса внимания на текст и, во-вторых, считывание его с помощью зрения. Когда

мы читаем, у нас складывается впечатление, что наш взор плавно скользит по тексту, и осознаем мы движения глаз только тогда, когда сталкиваемся с каки-ми-то сложностями или возвращаемся к ранее прочитанному фрагменту. Это впечатление иллюзорно, поскольку продвижение по тексту не непрерывно.

Специфика зрительного аппарата человека такова, что достаточно острое зрение есть только в небольшой центральной области зрительного поля, и восприятие требует постоянных движений глаз. В отношении чтения зна-чение имеют два компонента: непосредственно движения – крайне быстрые саккады, и фиксации – периоды сравнительной неподвижности глаза, во время которых и идет восприятие информации. Фиксации в среднем длятся 0,1–0,5 с, саккады – 0,03 с. Специальные инструментальные методы могут регистрировать эти движения, и регистрация движений глаз широко приме-няется в исследовании зрительного восприятия в целом и чтения в частности.

Наиболее распространенный сейчас метод регистрации движений глаз – видеоокулография, или айтрекинг. Специализированная высокоскоростная камера направляется на глаз человека, а программное обеспечение айтрекера может отслеживать его движения. Айтрекинг предоставляет информацию, недоступную для других подходов и за последние 30 лет находит все более активное применение в психолингвистике. Человек не может предоставить отчет о процессе чтения со скоростью, соответствующей самому чтению, при котором совершается 4–5 саккад в секунду.

240Метод айтрекинга показал, что в алфавитных языках человек совершает

фиксацию на слове, несколько близких фиксаций в случае длинных или сложных слов, после чего совершает саккаду средней длиной 7–9 символов (для английского языка). Около 10–15% саккад направлены в обратном на-правлении (регрессионные саккады). Короткие и предсказуемые элементы текста, например, предлоги, часто пропускаются. Ключевым и важным для лингвистики фактом является то, что многие параметры текста влияют на длительность фиксаций, и параметры движений глаз отражают специфику восприятия текстов [5, с. 44].

В целом длительность фиксации является хорошим маркером сложно-стей при чтении текста. Низкая частотность или предсказуемость появления в тексте, большая длина слова независимо приводят к удлинению фиксаций на слове. Существуют и более сложные закономерности, например, влияние омонимии или семантической близости на параметры движения глаз по тек-сту. Метод айтрекинга позволяет в реальном времени отслеживать работу когнитивных процессов, строить и проверять гипотезы о взаимодействии с семантикой текста. Этот метод эффективен в исследовании работы с неод-нозначностью в тексте. Он позволяет выделять различные типы стратегий, которых могут придерживаться читающие [3, 4].

Большинство исследований с применением айтрекинга проводились на материале английского языка, однако существуют исследования чтения на языках различных групп, что позволяет проводить сравнения и оценивать общие и специфичные для языков закономерности. Особенный интерес представляют кросскультурные сравнительные исследования, а также работы с участием билингвов и людей, читающих на иностранном языке.

Освоение чтения на родном языке, обучение иностранному языку также находят наглядное отражение в движениях глаз. Низкий навык чтения или освоения языка, сложности восприятия синтаксиса проявляются в глазо-двигательных стратегиях. Поэтому сравнение параметров движений глаз с бегло читающими носителями языка может использоваться для оценки навыков чтения [1].

Еще одной уникальной особенностью метода айтрекинга является воз-можность исследования восприятия мультимодального текста, который до-минирует в современном информационном потоке. В процессе исследования возможна демонстрация текста, сопровождаемого изображениями или видео, и анализ стратегий взаимодействия с такими текстами [2].

В России айтрекинг как метод исследования пока получил только огра-ниченное распространение, и исследования чтения на русском языке пока что немногочисленны. Развитие этого направления позволит расширить понимание процессов восприятия текста как носителями языка, так и из-учающими его людьми.

241Литература1. Dussias P.E. Uses of Eye-Tracking Data in Second Language Sentence

Processing Research // Annual Review of Applied Linguistics. 2010. (30). p. 149–166.

2. Holsanova J. Reception of multimodality: Applying eye-tracking methodology in multimodal research // Routhledge Handbook of Multimodal Analysis. 2014. № November. p. 285–296.

3. Rayner K. Eye movements in reading and information processing: 20 years of research. // Psychological Bulletin. 1998. № 3 (124). p. 372–422.

4. Rayner K. Eye movements and attention in reading, scene perception, and visual search. // Quarterly journal of experimental psychology (2006). 2009. № 8 (62). p. 1457–506.

5. The Oxford Handbook of Reading под ред. A. Pollatsek, R. Treiman, New York, New York, USA: Oxford University Press, 2015. 520 pp.

Alexandra N. PuchkovaEYE TRACKING AS A METHOD OF INSTRUMENTAL RESEARCH

IN PSYCHOLIGUISTICS

Abstract: Eye tracking is a method of eye movement registration which has found a broad use in the field of psycholinguistics. It allows to precisely record the process of reading or visual perception. The use of this method in the studies of Russian language can result in the new discoveries.

Keywords: psycholinguistics; eyetrecking; oculography; reading; instrumental methods; research methods.

242Т.Б. Резникова

[email protected]кандидат филологических наук, доцент Московского государственного

института международных отношений (университет) МИД РФ, Москва, Россия

О НЕКОТОРЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ ИССЛЕДОВАНИЯ КУЛЬТУРНОЙ СПЕЦИФИКИ НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ (НА ПРИМЕРЕ ЯПОНЦЕВ)

Аннотация: в статье рассматриваются некоторые направления исследо-вания кинесических систем, приводятся результаты исследований автора по невербальной коммуникации японцев.

Ключевые слова: невербальная коммуникация; направления исследования; японцы; лакуна; лексемы-идентификаторы стиля поведения

В работах по кинесической системе японцев [2; 3] нами представлен базовый корпус японских кинем с описанием их по унифицированной структуре,

основанной на принципах интегрального описания языка и предложенной в «Словаре языка русских жестов» [1], в которую мы внесли некоторые изменения, исходя из наших задач и материала. Такая структура описания кинемы является аналогом лексического анализа.

Описание культурной специфики невербального поведения предполагает дальнейшую работу, которая может проводиться по различным направлениям, в том числе по аналогии с грамматическим, синтаксическим, стилистическим анализом языка. Одной из главных задач является выявление ядра и пери-ферии жестовой системы путем анализа пропорционального использования разных типов и классов кинем. К примеру, в кинесической системе японцев присутствует относительно большое количество жестов благодарности и признания вины и относительно малое – оценочных и экспрессивных эмоциональных жестов и т.д. Показателен также темпоральный аспект использования различных невербальных средств в коммуникативном акте, соотнесенность вербального и невербального высказываний. В общении японцев огромную роль играют метакоммуникативные жесты, предваряю-щие и завершающие коммуникативный акт; в процессе беседы собственно жесты почти не используются, но непременным атрибутом являются веж-ливая улыбка и кивки, подтверждающие внимание к собеседнику, то есть также преобладает контактоустанавливающая, а не регулирующая функция невербальных средств; отношение к происходящему, трудно вербализуемые эмоциональные смыслы выражаются в значительной степени имплицитно, такими тонкими невербальными средствами как глазные кинемы, например.

243Их роль, как и многие другие важные нюансы невербального поведения, в том числе гендерные и возрастные особенности, удалось выявить методом интервью и включением в анкету зоны «оценка жеста», которая предполага-ла оценку жеста (по этическому, эстетическому и другим критериям) и его узуальности респондентами-японцами.

Помимо методов анкетирования, интервью, наблюдения, анализа тек-стов художественной литературы и кинотекстов, которые мы применили для описания кинесической системы японцев и ее культурной специфики, был применен метод установления лакун [4] в прямом экспериментальном кросс-культурном предъявлении жестов русским и японцам. Это позволило выявить универсальные для обеих культур жесты и межкультурные лакуны и предложить их типологию. Также были выделены группы лакунизиро-ванных жестовых фразеологических единиц (по связи с соматическими характеристиками, спецификой предметного мира, природного окружения и т.д.), рассмотрены некоторые лингвопрагматические аспекты.

В описании моделей невербального поведения в плане стилистики пред-ставляет интерес изучение лексем, которые можно назвать идентификатора-ми стиля поведения (манер, образа), тесно связанных с культурным кодом. В качестве примера такой лексемы приведем прилагательное сибуй (傻傻букв. терпкий, вяжущий; косв. сдержанный; простой и в то же время элегантный), которое можно отнести к культурологическим лакунам.

Литература1. Григорьева С.А., Григорьев Н.В., Крейдлин Г.Е.. Словарь языка русских

жестов. Москва–Вена: Языки русской культуры, Венский славистический альманах, 2001. 256 с.

2. Резникова Т.Б. Межкультурные кинесические лакуны в коммуникации русских и японцев. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 2004. 210 c.

3. Резникова Т.Б. Словарь языка японских жестов. М.: Восточная книга, 2014. 144 c.

4. Сорокин Ю.А. Метод установления лакун как один из способов выяв-ления специфики локальных культур // Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977, 120–136.

T.B. ReznikovaSOME APPROACHES TO RESEARCH ON CULTURAL SPECIFICS OF

NONVERBAL COMMUNICATION (ON THE EXAMPLE OF JAPANESE)

Abstract: the article deals with approaches to study of nonverbal communication; some results of author’s nonverbal behaviour researches of the Japanese are given.

Keywords: nonverbal communication; approach to research; Japanese; lacuna; lexical identifiers of nonverbal behaviour style.

244Roşu Răzvan

[email protected], PhD student, Univesität Wien - Austria

MULTILINGUALISM AS AN EXPRESSION OF INTERCULTURALITY IN TRANSYLVANIA. CASE STUDY:

SATU MARE AREA

The Satu Mare County, situated in the north-western part of Romania (on the border with Hungary and Ukraine) is from an ethnographic and anthropologic

point of view, one of the most representative areas of Transylvania. It expresses the same paradoxical image as Transylvania itself. One has to deal with relatively ethnic homogeneous areas (as Ţara Moţilor, Ţara Oaşului, most of them being until the 20th centuries cultural enclaves) and regions with mixed populations where the cultural exchange was more intense. Situated at the intersection of three major ethnic blocks: Hungarians, Romanian, Ukrainians, the inhabitants of Satu Mare are speaking: Romanian, Hungarian, Satu Mare Swabian dialect (some of them standard German), Gypsy, Ukranian.

In Satu Mare County, the anthropologist can detect various situations and anthropological phenomenon as: assimilation, cultural enclavisation, dominant cultures. In most areas of the Satu Mare County, especially in the lowlands and in villages or cities situated at the border one can observe a complex process of assimilation. Romanians, Swabians, but also Ukrainians, Jews and Gypsies started to speak Hungarian and integrated themselves in the Hungarian culture since the 19th century.

Considering the results of the filed researches carried out by the author and other sources as newspaper, documents from archives; one will try to give an answer for the questions: To what extend illustrates the language situation the cultural exchange process? Why some areas had the status of cultural enclaves and others of multi- intercultural ones?

245N.K. Riabtseva

[email protected]доктор филологических наук, заведующая сектором прикладного

языкознания Института языкознания РАН, Москва, Россия

ACROSS LANGUAGES AND ACADEMIC CULTURES

Abstract: the paper demonstrates cultural and linguistic differences between the Academic Style in English and in Russian. The issue is becoming extremely topical in the context of the necessity to teach not only postgraduates of all specialities but graduates as well to write their research papers in English.

Keywords: academic style in Russian vs. English; cultural and linguistic differences.

The Academic Style in English differs considerably from the Academic Style in Russian not only because of linguistic (grammatical, lexical, semantic,

pragmatic, etc.) asymmetry between the languages [3, p. 2-10], but predominantly because of cultural discrepancies between the modes of expression in these two types of style. That is why at present, when the Russian academic community is aiming at active and extensive collaboration within the global science, the new discipline of Academic English is being enthusiastically introduced in many Russian humanitarian and even non-humanitarian universities [1].

The most important divergences in linguistics and culture between Academic English and the academic style in Russian concern the following points: 1) Sentence and words length: sentences and words in Russian scientific papers are predominantly lengthy and more extended. 2) Formal and “official” bias: Russian scientific texts are more formal and “official” than the academic papers in English. 3) The distance between the author and the “reader”: in Academic English this distance is shorter and there often appear personal pronouns, such as I, me, you. 4) The culture in organizing narration: academic papers in English are producing and reproducing much more structured culture in sequencing materials, ideas, data discussion, etc. than in Russian. 5) Academic English is more concise, compact, compressed, transparent, etc. It is characterized by its own collocational and combinatory usage of scientific lexicon, cultural patterns of foregrounding materials and ideas, etc. [4, p. 588–598; 5, p. 53–107].

There is a number of other important reasons of why scientific papers in Russian cannot be translated word for word into English. In what follows, only two perspectives of the problem will be the subject of discussion. First, the newly born “false friends” for those who translate (their) papers from Russian into English, and second, the linguistic and cultural asymmetry in headings of scientific papers, as not only scientific papers cannot be translated word for word from Russian into English, but their titles as well.

For example, in Russian academic papers (and their titles) we can observe an active use of the noun аспект, which is almost always translated into English literally, i.e. as aspect, cf. “Когнитивные метафорические модели в антропо-

246центрическом аспекте” – “Cognitive metaphorical models in anthropocentric(al!) aspect” (“Когнитивные исследования языка”); “Исследование национально-культурной специфики эталона сравнения в психолингвистическом аспек-те” – “Research of National-Cultural Particularity of Comparison Model in Psycholinguistic Aspect” (“Вопросы психолингвистики”). While in English, this kind of meaning is verbalized by the noun perspective, e.g. “Revisiting legal terms: A semiotic perspective” (Semiotica); “Handbook of Blended Learning: Global Perspectives, Local Designs” (Curtis Bonk, Charles Graham (eds)). And vice versa: the English perspective should be rendered into Russian in most cases by аспект (for detail, see [2]).

Linguistic and cultural divergences between Russian and English academic style expose themselves in many other incongruences in naming academic papers. Thus, the usual pattern of titles in Russian is a semantically and grammatically complicated noun group, such as “Фреймовые структуры в когнитивно-семантической организации нарратива”, which is translated (word for word) into English as “Frame structures in cognitive-semantic organization of narration”. While in English, the most usual patterns of titling are more explicitly structured by starting with a foregrounded element, e.g. Narration: Its structure and organization, cf. “Basic colors terms: Their universality and evolution” (Berlin B., Kay P.); “Lexical Analysis: Norms and Exploitations” (Hanks P.). Hence, the rules of how to write and title a scientific paper in English will help students cross the linguistic and cultural boundaries between Russian and English academic cultures.

Литература1. Базылев В.Н. Академическое «письмо» (Дидактический аспект). М.,

СГУ, 2016, 233 с.2. Рябцева Н.К. Интегральное представление лингвистической информа-

ции в преподавании иностранных языков // Язык и действительность. Сб. статей по итогам второй международной конференции. Составители И.В. Харитонова, Г.В. Беликова, Е.Е. Беляева. М., «Спутник +», 2017. С. 208-211. https://elibrary.ru/item.asp?id=29802335

3. Riabtseva N.K. Translation as a professional and creative activity: A metalinguistic perspective // Across Languages and Cultures. Volume 13, Number 1/June 2012, p. 1–12. DOI: 10.1556/Acr.13.2012.1.1

4. Riabtseva N.K. English for Scientific Purposes. Moscow, Nauka-Flinta, 2013, 6th edition. 598 p.

5. Wallwork A. English for Writing Research Papers. New York, Dordrecht, Heidelberg, London: Springer, 2011, 347 p.

Н. К. РябцеваСОЕДИНЯЯ ЯЗЫКИ И АКАДЕМИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ

Аннотация: в статье рассматриваются наиболее важные культурные и лин-гвистические особенности научного стиля на английском и русском языке. Особо подчеркивается возросшее значение обучению научному стилю на английском языке не только аспирантов, но и студентов всех специальностей.

Ключевые слова: научный стиль на русском и английском языке; куль-турные и лингвистические особенности.

247Л. Н. Саакян



А. А. Лебедев[email protected]

студент Государственного института русского языкаим. А.С. Пушкина, Москва, Россия

ГАРМОНИЯ В МНОГООБРАЗИИ, ИЛИ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ФАКТОР ЯЗЫКОВОЙ

ПОЛИТИКИ

Аннотация: в работе описываются и анализируются конкретные схемы создания политкорректных выражений, разделяются понятия гиперкорретность и языковой такт, рассматриваются грамматические способы, обслуживающие в разных языках политкорректный стиль речи, а также на примере обраще-ний и биноминативных конструкций типа «дамы и господа» исследуются трансформации социального дейксиса.

Ключевые слова: политкорректность; гиперкорректность; языковой такт; социальный дейксис.

1. Языковой и культурный плюрализм

В основе речевой деятельности лежат фундаментальные языковые процес-сы номинации, предикации и оценки, поэтому легко предположить,

что в живом общении бывает непросто обойти оценочность, задевающую чувства собеседника или третьих лиц. Язык дает большие возможности как для комплиментарного, так и для враждебно-инвективного общения, в ходе которого могут быть ущемлены права собеседников в отношении возраста, состояния здоровья, статуса, половой или расовой принадлежности, внешнего вида, умственных способностей и иных человеческих качеств.

Идея культурного плюрализма, провозглашенная ЮНЕСКО в «Деклара-ции принципов терпимости», в социальном узусе получила свое воплощение в пропорционально представляемых достижениях всех меньшинств, а в язы-ковом узусе – в виде «политической корректности» (ПКОРР) или «языкового такта» (термин С. Тер-Минасовой).

2. ГиперкорректностьНа практике языковой такт трансформируется в гиперкорректность, ко-

торая становится отличительной чертой нашего времени. Гиперкорректная речевая стратегия может быть связана с желанием примкнуть к референтным

248группам более высокого социального статуса, а сохранение индивидами архаических черт в речевом поведении служит указанием на их нежелание принимать нормы некоторой более преуспевающей группы [9, с. 196]. В со-циальной психологии понятие «peer group» означает влияние сотоварищей по субкультуре на личность (и не только подростков), и такое «горизонтальное» влияние, заставляющее человека не выделяться из своих, в некоторых обще-ствах (американском, например) очень сильно. Подобное поведение, в том числе и речевое, можно, как нам кажется, назвать солидарностью поневоле.

3. Что представляется интереснымВ каждом языке есть свои грамматические способы выражения значений.

В русском падежи, предлоги, спряжение, порядок слов позволяют передать малейшие оттенки смысла. Как правило, на службе у ПКОРР стоит семантика, т.е. эвфемизация понятий достигается лексико-семантическими способами. Возникает вопрос: какие грамматические способы (кроме т.н. «генерического маскулина») обслуживают стиль ПКОРР в разных языках?

Интересно исследовать, как работает в «новом стиле» закон второй пози-ции более тяжелого элемента (по Клоду Ажежу [1, с. 174]: на второе место ставится обычно более тяжелый элемент, т.е. тот, который содержит боль-шее число слогов, более задние и долгие согласные и гласные, акустически более низкие частоты) в обращениях и биноминативных конструкциях типа «дамы и господа».

4. Как назвать и не обидеть?В современных европейских языках множество ранее нейтральных слов

и выражений перешли в разряд неполиткорректных. Так, In unserem Land («в нашей стране») в немецком заменено на in diesem Land («в этой стране»): мультикультурное общество отказывается от «излишнего» патриотизма. Обидное Gebiss («вставная челюсть») заменено на dritte Zäne («третьи зубы») – тонкий немецкий юмор: зубы человека будто бы вырастают в третий раз. Unmoralisch («аморальный») – alternativ («альтернативный»). Мораль со времен предложившего термин Цицерона означала негласные правила поведения, принятые в данном обществе и в данное время [7]. То, что в одной культуре считается правилом (многоженство, например), в другой осуждается как аморальное поведение. Но культурный плюрализм в такой интерпретации убивает саму суть понятия «мораль»: слово «альтернативный» размывает оценку до бессмыслицы.

5. Таким образом, само понятие терпимости как гармонии в многообразии [3] обращается на практике в свою противоположность: лучшее «политкор-ректное» именование – это слово с максимально размытой семантикой. Такое слово никого и ничто не оскорбит, т.к. не соотносится с действительностью. Такую речевую стратегию мы называем гиперкорректностью. Но терпи-мость – это понятие, означающее отказ от догматизма и от абсолютизации истины [3], а значит, и языковой такт не должен становиться жупелом груп-

249пового давления (peer pressure). Нам представляется, что ПКОРР – это не столько эвфемия и не просто запрет на «обидные» для какой-либо социальной группы слова, но «правильное мышление» [4, 5], механизм которого – особый поликоммуникативный код, в основе которого лежит нарушение социального дейксиса – смещение эгоцентрического дейктического центра на слушаю-щего, когда говорящий (если он не относит себя к какому-либо социальному меньшинству) уже не может выступать точкой отсчета на шкале ценностей.

Литература1. Ажеж К. Человек говорящий: Вклад лингвистики в гуманитарные

науки: Пер. с фр. Изд.2-е. М.: Едиториал УРСС, 2006. 304 с.2. Белл Р.Т. Социолингвистика. М., 1980.3. Декларация принципов терпимости. ООН, 1995. http://www.un.org/

ru/documents/decl_conv/declarations/toleranc.shtml4. Лобанова Л.П. Новый стиль речи и культура поколения: политическая

корректность. М. МГУЛ, 2004.5. Саакян Л.Н. Эвфемия как прагмалингвистическая практика непря-

мого языкового воздействия. Дис. … канд. фил. наук, М., 2010. C.200.6. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2000.7. Цицерон Марк Туллий. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М.,

Наука, 1993 (Литературные памятники). С. 159–174.8. Labov W. (1966) Hypercorrection by the Lower Middle Class as a Factor

in Linguistic Change in Bright, W. (ed.) (1966)9. Yukio T. The dominance of English and Linguistic discrimination //

Media Development, 1992. P. 192.

L.N. Saakyan, A.А. LebedevHARMONY IN DIVERSITY, OR THE FUNDAMENTAL FACTOR

OF THE LANGUAGE POLICY

Abstract: the paper analyses particular patterns of creating politically correct expressions and divides the concepts of hypercorrectness and language sense. Authors describe grammar tools that shape politically correct speech in different languages, and discusses the transformation of social deixis on the material of addresses and binominal constructions such as “ladies and gentlemen”.

Keywords: political correctness; hypercorrectness; linguistic tact; social deixis.

250Т. К. Савченко



РУССКИЙ ИМАЖИНИЗМ И АНГЛОЯЗЫЧНЫЙ ИМАЖИЗМ: СБЛИЖЕНИЯ И ОТТАЛКИВАНИЯ

Аннотация: статья посвящена вопросам теории и поэтической практики англоязычного имажизма и русского имажинизма. Исследуются их сходные и различные моменты.

Ключевые слова: имажинизм; англоязычный имажизм; Вадим Шершене-вич; Сергей Есенин; Анатолий Мариенгоф; Т.Е. Хьюм; Эзра Паунд.

Компаративистский подход к изучению русской литературы позволяет совсем по-другому высветить ее масштаб. Обширный культурно-исто-

рический контекст, в котором формировался имажинизм в России, включал несколько источников, основным из которых являлся англоязычный имажизм.

Есенинским откликом на основание группы можно считать стихотворение «Вот такой, какой есть…» (февраль 1919), увидевшее свет уже после смерти поэта [5, с. 133–134]. Оно пронизано молодым задором («Да, я рад зауздать землю») и хорошо показывает настроение основателей имажинизма. В его финальной строфе, с одной стороны, – отсыл к англоязычным предшествен-никам, с другой – подчеркнута национальная самобытность «Пусть Америка, Лондон пусть… / Разве воды текут обратно? / Это пляшет российская грусть, / На солнце смывая пятна» [2, с. 182]. В 1919 г. русские поэты окончательно закрепляют термины «имажинизм», «имажинисты», что подчеркивало как определенную преемственность русского имажинизма по отношению к за-падному, так и его национальное своеобразие. У двух направлений модер-нистского искусства – русского и западного, – положивших в основу своей поэтической теории образотворчество, немало как сходного, так и отличного.

Англоязычный имажизм начался с хьюмовской «Осени»: опубликованное в 1908 г. стихотворение в семь строк изобиловало непривычными образами. Имажизм, как и русский имажинизм, представлял собой, с одной стороны, группу единомышленников, а с другой, ярких индивидуальностей. Если у русского имажинизма было три идеолога – Шершеневич, Мариенгоф, Есе-нин, теоретиками имажизма явились также трое: Хьюм (статья «Романтизм и классицизм»), Флинт («Imagisme»), Паунд. Особенно трудно переоценить значение последнего, автора нескольких теоретических статей («Вортуизм», «Верлибр и Арнольд Долмеш», «Взгляд назад», «Как читать (зачем)» и др.), виртуоза экспериментального стиха, выплеснувшего на читателя «горячую

251магму языка, неведомую тогдашней английской поэзии», по образному за-мечанию А. Нестерова [6, с. 56–63].

Имажисты первыми в английской поэзии заговорили «о разобщенности, взаимонепонимании, об опустошенности своих современников» [3, с. 27]. Обращаясь к «поколению одетых со вкусом и живущих без вкуса к жизни» («Приветствие» Паунда) [1, с. 55], они остро ощущали кризис современной поэзии: «Дела сейчас <в поэзии> до того плохи…» [там же, с. 298] Они выступали за новую поэзию, лишенную всякого рода литературных клише. Это было тем более интересно, что английский язык представлял широкие возможности для причудливой игры слов, давал возможность продемонстри-ровать звуковые нюансы, возникающие из взаимодействия долгих и кратких гласных, разнообразие ассонансов и аллитераций, богатство ритмических возможностей, тонко организованный музыкальный ритм. Хьюм призвал «расшатать каноническую рифму», и его призыв был услышан русскими собратьями. В отличие от имажинистских коллективных сборников, осо-бенностью англоязычных имажистских антологий является то, что в них печатали свои произведения не только собственно поэты, но и романисты – свои стихи, в том числе такие известные, как Томас Стернз Элиот, Джеймс Джойс, Форд Мэдокс Форд и др.

Призывая к «неожиданности» образа [там же], особое значение имажисты придавали прилагательным: «Мы призовем на помощь скупые и строгие прилагательные – и тем вернее повергнем читателя в шок и вызовем у него потрясение» [9, с. 72]. В имажинистской Декларации (1919) первостепен-ное значение так же придавалось образу, подкрепленному прилагательным: «Образ, и только образ. Образ – ступенями от аналогий, параллелизмов – сравнения, противоположения, эпитеты сжатые и раскрытые, приложения политематического, многоэтажного построения – вот орудие производства мастера искусств» [7]. В творчестве имажистов и имажинистов немало смысловых и сюжетных перекличек. Только один пример: стихотворение Шершеневича с его сразу запоминающимся «зрительным» образом тумана на городских улицах, где «дома – из стекла и бетона скирды», а туман – «в стакан одеколона немного воды» [8] и стихотворение Карла Сэндберга «Туман»: «Туман подступает / на коротких кошачьих лапках. // Сидит на корточках, / смотрит молча / на гавань и на город. / Уходит» (перев. А. Кудрявицкого) [1, с. 47]. Образ тумана у Сэндберга выразителен, но у Шершеневича он гораздо точнее и ярче.

Итак, русский имажинизм, естественно вписавшись в широкий контекст мировой литературы, позволил русским поэтам впитать культурный опыт мира. В советском литературоведении на протяжении десятилетий выраба-тывался стереотипно негативный взгляд на имажинизм как формалистиче-ское явление. Вокруг него разгорелись нешуточные страсти (в частности, нарком просвещения А.В. Луначарский призывал выдворить имажинистов

252за пределы Советской России). В спорах и бурных дискуссиях вокруг има-жизма на Западе в свое время приняли участие почти все крупные поэты Англии и США. Любопытно проследить, как менялось – в соответствии с характером эпохи – отношение к западным имажистам в СССР. В 1930 г. выходит из печати последняя антология имажизма, куда вошли произведе-ния Олдингтона, Дулитл, Джойса, Форда, Флинта, Флетчера и ушедших к тому времени из жизни Лоуэлл и Лоренса. Весьма любопытно, что статья отечественного исследователя и переводчика И. Кашкина об имажизме – «Творчество американских поэтов-имажистов» – будет опубликована в оте-чественном журнале «Интернациональная литература» в 1937 г. [4], и в том же году в Ленинграде выйдет «Антология новой английской поэзии», то есть «прогрессивный» характер англоязычного имажизма для советского литературоведения 1930-х гг. был очевиден. Сегодня точки сближения и от-талкивания англоязычного имажизма и русского имажинизма представляют особый интерес для исследователей.

Литература1. Антология имажизма / Пер. с англ. / Сост., общ. ред., предисл. и послесл.

Анатолия Кудрявицкого. М.: Издательская группа «Прогресс», 2001. 388 с. 2. Есенин Сергей. ПСС: В 7 т. / Гл. ред. Ю.Л. Прокушев. Т. 4 / Сост., подгот.

текстов и коммент.: С.П. Кошечкин, Н.Г. Юсов. М.: Наука; Голос. 1997. 544 с.3. Ионкис Г.Э. Английская поэзия ХХ века (1917–1945). М.: Высшая

школа, 1970. 200 с.4. Кашкин И. Творчество американских поэтов-имажистов // Интернаци-

ональная литература, 1937, № 2. С. 37–44.5. Красная новь. 1926. № 6, июнь. С. 133–134.6. Нестеров Антон. «Я пытался написать рай…». Эзра Паунд: В поисках

европейской культуры // Литературное обозрение. 1995. № 6. С. 56–63.7. Советская страна. 1919. 10 февр. С. 3.8. Шершеневич Вадим. Лошадь как лошадь: Третья книга лирики / Рис.

на обл. имажиниста Бориса Эрдмана. М.: К-во «Плеяда», 1920. – [75] с.9. Tytell John. Ezra Pound: The Solitary Volcano. N.Y, L., 1987. – 155 с.

T.K. SavchenkoENGLISH-LANGUAGE IMAGISM VS RUSSIAN IMAGINISM:

SIMILARITIES AND DISSIMILARITIES

Abstract: the article is devoted to the theory and practice of English-language Imagism and Russian Imaginism and delves into their respective similarities and differences.

Keywords: imaginism; English-language imagism; Vadim Shershenevich; Sergei Yesenin; Anatoly Marienhof; T.E.Hulme; Ezra Pound.

253А.А. Соловьёва

[email protected]аспирант Института языкознания РАН, Москва, Россия

РЕЧЕВОЙ ЭТИКЕТ И МНОГОЯЗЫЧИЕАннотация: исследование посвящено изучению единиц речевого этикета

в многоязычной среде на примере языковых ситуаций в Каталонии и Се-верной Индии. Ряд сходств и различий в наблюдаемых языковых фактах позволяет сделать вывод о неодинаковой роли языков в этих регионах. На языковой выбор влияют языковая лояльность, престиж языка и разделение на «свой»/«чужой».

Ключевые слова: многоязычие; этикетные выражения; престиж языка; языковой выбор.

Данное исследование посвящено изучению функционирования речевого этикета в многоязычной среде. Основной задачей исследования было

изучить, каким путем осуществляется выбор этикетных выражений, когда говорящие являются носителями более чем одного языка. Для этого было решено сравнить употребление единиц речевого этикета в многоязычных регионах: Северной Индии (штаты Уттар прадеш и Дели) и Каталонии.

Каталония и Северная Индия были выбраны неслучайно. Общим в двух регионах является то, что говорящим приходится выбирать этикетные выраже-ния из нескольких языков. Отличие состоит в том, что этот выбор может быть неодинаков в одной и той же речевой ситуации. Гипотеза исследования – это предположение о том, что социолингвистические факторы способны влиять на выбор этикетных выражений в многоязычной среде.

Представленное исследование в теоретическом плане – это попытка совместить достижения в области изучения отдельных языковых ситуаций с общей теории языка в аспекте социолингвистики. Под языковой ситуацией мы понимаем «модель социально-коммуникативных систем и подсистем, сосуществующих и взаимодействующих в пределах данного политико-ад-министративного объединения и культурного ареала в тот или иной период, а также социальных установок, которых придерживаются в отношении этих систем и подсистем члены соответствующих языковых и речевых коллекти-вов» [3, c. 49]. Так, основанием для исследования испанского и каталанского этикета послужили работы Д. Браво [4] и М. Галиндо [6]. В основу иссле-дования также легли работы следующих ученых, посвященные речевому этикету и софункционированию языков в Индии: С. Толиби [2], Бх. Сингх [7]. Кроме того, в исследование включены работы общетеоретического ха-рактера, посвященные категории вежливости: П. Браун, С. Левинсон [5], Т. В. Ларина [1], и др.

Материалом для исследования послужили этикетные выражения, упо-требляемые в Каталонии и Северной Индии. Для анализа были выбраны следующие группы этикетных выражений: «Приветствие», «Прощание», «Обращение», «Благодарность», «Извинение».

254Основной метод, который был использован для проведения исследования –

это наблюдение. В качестве вспомогательного применялся статистический метод. В частности, было проведено анкетирование среди каталанцев и ин-дийцев в возрасте от 18 до 35 лет. Было получено 3819 для Индии и 2676 ответов для Каталонии.

Итак, две языковые ситуации сходны в том, что мы не наблюдаем экономии речевых усилий, вытеснения одного языка другим. При этом частотность употребления единиц неравна и в Каталонии (1525 – каталанский / 1151 – испанский), и в Индии (2006 – хинди, 1812 – английский).

Различия наблюдаются в том, в какой языковой ситуации употребля-ется этикетная единица. Так, определяющим становится разграничение «свой»/«чужой». В Каталонии среди каталонцев превалирует использование этикетных выражений на каталанском, испанские же единицы одинаково употребительны по отношению как к «своим», так и к «чужим». В Индии деление «свой»/«чужой» также происходит, но не по национальному признаку, а по социальному статусу. Этикетные выражения на английском используют в среде образованных людей, в то время как хинди употребляется для обще-ния с людьми, не входящими в привычный круг общения индийской элиты. Причиной этого, по нашему мнению, являются такие факторы, как языковая лояльность, разделение на «свой» / «чужой» и параметр престижности языка.

Литература1. Ларина Т.В. Категория вежливости в аспекте межкультурной ком-

муникации (на материале английской и русской коммуникативных культур), Дисс. на соискание степени д. ф. н., М.: РУДН, 2003

2. Толиби С. Речевой этикет в урду Пакистана: Социолингвистический анализ: Дисс. на соиск. уч. ст. к. ф .н: М.: 1996. 128 с.

3. Швейцер А.Д. К разработке понятийного аппарата социолингвистики // Социально-лингвистические исследования. М.:«URSS», 1976, 232 c. c.49

4. Bravo D. Las implicaciones del estudio de la cortesía en contextos del español // Pragmatics. Brussels, 2008.

5. Brown P., Levinson St. D. Politeness: Some universals in language usage, Cambridge: Cambridge University Press, 1987.

6. Galindo i Solé M. Llengües a l’hora del pati. Usos lingüístics en les converses dels infants de Primària a Catalunya, Barcelona, 2006.

7. 傻傻. 傻傻傻傻傻傻傻, 傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻 (傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻: «傻傻傻傻», 2002, 139 с.

A.A. SolovyevaETIQUETTE AND MULTILINGUALISM

Abstract: the study is dedicated to the investigation about the etiquette units in multilingual environment of two regions – Catalonia and Northern India. It shows that languages can be used in the same way but still the difference of usage exists. Some factors as language loyalty or prestige can influent on the language choice in some speech cases.

Keywords: multilingualism; etiquette units; prestige; language variety.

255А.А. Соломонова

[email protected]кандидат педагогических наук, заведующая кафедрой мировой

литературы Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ В МЕЖКУЛЬТУРНОМ УЧЕБНОМ ПРОЦЕССЕ

Аннотация: доклад посвящен рассмотрению особенностей восприятия русской литературы иностранной аудиторией. Отмечается, что у иноязычный студентов, изучающих РКИ и русскую литературу, уже имеются фоновые знания, позволяющие интерпретировать произведение русского писателя, однако они часто нуждаются в коррекции.

Ключевые слова: русская литература; фоновые знания; межкультурное восприятие.

Произведение художественной литературы является феноменом нацио-нальной культуры и в этом смысле обладает эстетической, когнитивной,

коммуникативной, этической и другими функциями, присущими произве-дению любого вида искусства. Попадая в учебный процесс, оно начинает выполнять учебные функции, изначально ему не присущие. На сегодняшний день неоспоримым фактом является утверждение, что изучение русской лите-ратуры в процессе овладения РКИ становится инструментом формирования межкультурной компетенции учащихся, средством налаживания диалога культур. При этом среди методистов бытует мнение, что у иностранцев отсутствуют фоновые знания, необходимые им для полного и адекватного понимания прочитанного художественного произведения. Это, несомненно, так. Однако не стоит выпускать из вида и еще одну сторону данной проблемы. Учащиеся, постигающие основы РКИ за пределами России, вне культурной и языковой среды, тем не менее, имеют общие представления о русской литературе и даже изучают некоторые произведения русских писателей в учебных заведениях. Но поскольку знакомство с ними часто происходит под руководством педагога – не носителя русской культуры, у них могут складываться собственные представления об истинном смысле прочитан-ного. Да и сама личность педагога также может накладывать отпечаток на восприятие произведения.

Иностранец всегда пропускает полученную информацию сквозь призму собственной культуры, оценивает ее с точки зрения своих нравственных установок и традиций. Таким образом, нельзя в полной мере утверждать, что данные учащиеся полностью лишены фоновых знаний. Однако неоспоримо, что эти фоновые знания часто необходимо корректировать.

В качестве примера приведем восприятие романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина» англоговорящей (британской и американской) аудиторией. При анализе этого романа в иностранной аудитории именно любовь, а не мораль-ные терзания героини, выходит на первый план. По мнению американских

256коллег, молодым людям сложно понять причины самоубийства Анны. Скорее всего, причина возникновения разницы в восприятии романа кроется в разном отношении к рациональному и эмоциональному началам в наших культурах. Точно также европейским и американским студентам бывает сложно понять такое явление, как соборность, поскольку в этих культурах особое место за-нимает индивидуальное начало. И эти факты, несомненно, стоит учитывать при изучении произведений русских писателей в иностранной аудитории.

Хотя отрывки из художественных текстов помещались в учебные посо-бия по РКИ уже в XVIII в., истинное, если так можно выразиться, массовое открытие русской литературы зарубежным читателем произошло во второй половине XIX в. и было связано с двумя событиями. Во-первых, с переездом И.С. Тургенева в Баден-Баден в 1863 г., после чего он вскоре стал самым известным и самым читаемым русским автором в Европе, а также неустанно «продвигал» русскую литературу за рубежом. И, во-вторых, с выходом в свет первого французского перевода эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир» в 1879 г. Интересно, что по сей день и Россия, и сама русская литература продол-жают ассоциироваться именно с великими именами И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого и А.П. Чехова. Возможно, поэтому современные писатели не могут достичь столь же ошеломительного успеха за пределами нашей страны – им приходится конкурировать с русскими классиками XIX в. Однако нельзя утверждать, что творчество наших современников совсем неизвестно за пределами России. Одними из самых популярных авторов на данный момент являются Б. Акунин, С. Лукьяненко, В. Пелевин, З. Приле-пин, М. Шишкин и Л. Улицкая. Хотя стоит отметить, что в каждой стране существуют свои «любимчики».

Таким образом, можно сказать, что классики русской литературы и сов-ременные авторы продолжают выполнять своеобразную роль «послов до-брой воли», позволяя зарубежным читателям знакомиться с особенностями русской культуры, более глубоко постигать русские традиции и реалии русской жизни. Знакомство с их творчеством в рамках изучения РКИ, не-сомненно, помогает формировать межкультурную компетенцию учащихся и способствует развитию такого результата межкультурной коммуникации, как толерантность. Тем не менее, не стоит забывать, что воздействие при помощи художественного текста может быть эффективным только в тех случаях, когда происходит его адекватная интерпретация, когда реципиент трактует основную мысль текста (основную концепцию, проводимую в нем) адекватно замыслу коммуникатора (автора).

A.A. SolomonovaFICTION TEXT IN INTERCULTURAL LEARNING PROCESS

Abstract: the paper is devoted to the consideration of peculiarities of Russian literature perception by a foreign audience. It is noted that foreign students studying Russian as a foreign language and Russian literature already have background knowledge that allows to interpret the work of the Russian writer, but they often need correction.

Keywords: Russian literature; background knowledge; intercultural perception.

257Л.В. Старостина

[email protected]методист, преподаватель немецкого языка Российского института

театрального искусства (ГИТИС), Москва, Россия

ОГОНЬ КАК КУЛЬТУРНАЯ УНИВЕРСАЛИЯ В КОНТЕКСТЕ ФРАЗЕОЛОГИИ НА ПРИМЕРЕ

РУССКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ

Аннотация: в статье рассматривается роль фразеологии в межкультурной коммуникации. Анализируется концепт «огоня» как культурной универсалии в немецком и русском языке, его отражение во фразеологии – происхожде-ние, функционирование и некоторые культурно-национальные особенности.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация; фразеология; культурные универсалии; русский язык; немецкий язык; концепт; огонь.

Одним из наиболее продуктивных методов изучения одной культуры является сопоставление с другими культурами и языками, межкуль-

турный контраст. Таким образом, можно выявить культурные универсалии и межкультурные особенности: «Язык – зеркало культуры, в нем отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные усло-вия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира» [4, с. 262]. Язык – это составная часть культуры и носитель специфических черт национальной ментальности. С другой стороны, «культура включена в язык, так как вся она смоделирована в тексте» [1, с. 37, 107]. По мнению В. фон Гумбольдта, в языке сосредоточен дух народа, его мировоззренческий характер, он одним из первых стал зани-маться проблемой языковой картины мира. Сам термин же «языковая картина мира» был введен Л. Витгенштейном и в дальнейшем изучался ведущими учеными лингвистами, которые и сформулировали современную концепцию языковой картины мира. «Языковая картина мира – это общекультурное достояние нации, она структурирована, многоуровнева, (…) обусловливает коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека, (…) отражает способ речемыслительной деятельности, характерной для той или иной эпохи, с ее духовными, культурными и национальными ценностями» [2, с. 88].

Фразеология фиксирует культурно значимые концепты, которые пе-редаются из поколения в поколение, воплощая «культурно-национальное мировидение» [4, с. 231] народа. Во фразеологических системах русского и немецкого языков существует значительное количество фразеологизмов, связанных с культурными универсалиями – общечеловеческими знаниеми о свойствах мира.

Понятие огня является культурной универсалией, т. е. представления о нем встречаются во всех культурах. Непредсказуемость огня, его неу-

258кротимость всегда вызывали у людей страх. С другой стороны, огонь был необходим человеку для обогрева и освещения жилища, приготовления пищи. Огонь является для человека разрушительной силой и источником жизни одновременно. Существуют две гипотезы праздников и ритуалов, связанных с огнем – очистительная теория (уничтожение темных сил, унич-тожение) и солярная (костер как имитация солнца, созидание) [5, с. 711]. Все это, а также некоторые культурные события не могли не отразиться как в русском, так и в немецком языках. В концепте огонь (“Feuer”) в немецком и русском языках можно выделить 7 основных составляющих, в проанализи-рованном комплексе ФЕ представлены 5 из них: пламя (свет, тепло wo Rauch ist, ist auch Feuer – нет дыма без огня), очаг (управляемый огонь sich weiss brennen – довести до белого каления; Öl ins Feuer gießen – подливать масло в огонь), пожар (катастрофа wie die Feuerwehr – как на пожар; Zwischen zwei Feuer kommen – попасть между двух огней), военное дело (приказ, стрельба Die Feuerprobe bestehen - пройти испытание огнем; mit Feuer und Schwert (ausrotten) -– (уничтожать) огнем и мечом), эмоции (страсть, воодушевление In Liebe brennen – воспылать чувством/любовью, mit Feuer – с огоньком). Благодаря популярности немецкого языка в России XVIII–XX вв., в русском языке существуют кальки немецких фразеологизмов. В большинстве случаев фразеологизмы с компонентом «огонь» в немецком и русском языках имеют идентичные значения и сферы употребления.

Литература1. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. М.: Наследие, 1997.

208 с.2. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. М.: Флинта:

Наука, 2007. 269 с.3. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический

и лингвокульторологический аспекты. М.: Школа «Язык русской культуры», 1996. 290 с.

4. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 2000 624 с.

5. Фрэзер Д.Д. «Золотая ветвь» М.: Политиздат, 1980. 831 с.

L.V. Starostina“FIRE” AS A CULTURAL UNIVERSALITY IN THE CONTEXT OF PHRASEOLOGY (SET-PHRASES, POVERBS AND SAYINGS)

IN RUSSIAN AND GERMAN LANGUAGES

Abstract: the present article is concerned with the function of phraseology in the intercultural communication. Special emphasis is placed on the German and Russian phraseology with the concept “fire” as a cultural universal in the various spheres and with cultural and national features.

Keywords: intercultural communication; phraseology; cultural universal; Russian language; German language; concept; fire.

259Я. И. Степурова

[email protected]студент 4 курса факультета «Свободные искусства и науки»

(Смольный) Санкт-Петербургского государственного университета, Санкт-Петербург, Россия

АВТОПЕРЕВОДЫ И. БРОДСКОГО: НАЦИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В СИСТЕМЕ НОВОГО ЯЗЫКА

Аннотация: в рамках стихотворения И. Бродского «Портрет трагедии» рассматривается несколько противоречивых в возможности их разрешения аспектов, среди которых – выбор техники осуществляемого перевода, во-прос сохранения интертекстуального смыслового пласта, точность передачи образов, обладающих ярким национальным колоритом.

Ключевые слова: английский язык; компаративистика; презервация куль-туры; автоперевод

Сфера автоперевода редуцирует те существующие в переводческом деле аспекты, что связаны, в первую очередь, с установлением статуса вновь

полученного текста, обозначая ключевыми вопросы презервации и рецепции таких характеристик поэтического текста, как авторская стилистика, ритм и рифма, система образов. В то же время, механизмы перевода и автопере-вода подчиняются единой системе выбора: передача «впечатления жизни, а не словесности» против концепции строго академического или дословного перевода. Предпочтение каждого из методов способствует возникновению определённого ряда трудностей, связанных, прежде всего, с восприятием новообращённого текста иностранной культурой; в случае автоперевода И. Бродского, мы говорим о презервации «жизни» и звукового (в противовес «словесному» и образному).

При параллельном прочтении, два разноязычных текста «Портрета траге-дии» рассматриваются не только во взаимосвязи между собой, но и в контексте обеих культур (русскоязычной и англоязычной соответственно), в рамках которых исследуется возможность «качественной» рецепции автоперевода англоговорящим читателем – с размещением фокуса внимания на кейсы передачи слов с ярко выраженным национальным характером и возможно-сти переноса интертекстуальной связи стихотворения с другими текстами русской поэзии в иностранное языковое поле, что подразумевает под собой, в том числе, работу с такими утверждениями, как: «В «Портрете трагедии» присутствует своеобразная «рамка» дополнительных мотивов, начинающихся и кончающихся поэзией Цветаевой» [2, c. 287].

260Литература1. Ахапкин Д.Н. Иосиф Бродский после России. Комментарии к стихам

1972–1995 гг. СПб: Журнал: «Звезда», 2009. С. 110–111.2. Нестеров А.В. Портрет трагедии И. Бродского как поэтическое Credo.

Поэтика Иосифа Бродского.Тверь, 2003. С. 275–289.3. Brodsky J. Portrait of Tragedy. The New Yorker, February 12, 1996. – C.

39–42.

I. I. StepurovaAUTOTRANSLATION OF I. BRODSKY:

NATIONAL CULTURE IN THE SYSTEM OF NEW LANGUAGE

Abstract: Using J. Brodsky’s “Portrait of Tragedy”, I look upon several aspects that are contradictory in ways of their resolution; among them – choice of translation technique, preservation of intertextual semantic layer, accuracy of translated poetic images with strong culture-belonging features.

Keywords: English language; comparative method; culture preservation; autotranslation.

261Е.К. Столетова


русского языка имени А.С. Пушкина, Москва, Россия

Е.П. Пахомова[email protected]

старший преподаватель Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина, Москва, Россия

ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ В КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ФОКУСЕ: КАК ПОМОЧЬ

ИНОФОНУ НЕ ПОТЕРЯТЬСЯ В ПРОСТРАНСТВЕ РУССКОЯЗЫЧНОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

(НА ПРИМЕРЕ АНАЛИЗА РАССКАЗА ДИНЫ РУБИНОЙ «ГОБЕЛЕН»)

Аннотация: в статье рассказ Дины Рубиной «Гобелен» рассматривается с точки зрения культурологически значимой информации. Выявляются ос-новные типы единиц, выражающие «культурные смыслы» и нуждающиеся в особом комментарии.

Ключевые слова: художественный текст; лакуна культурного фонда; лин-гвокультурологический комментарий; реалия; прецедентный текст; концепт.

Автор художественного произведения и его читатель в случае, если они являются представителями одной культуры, обладают общими фоновы-

ми знаниями и единой понятийной и ценностной системой. Произведение является тогда фрагментом читательского опыта. Читатель представляет себе реалии, описанные в тексте, уверенно вступает в диалог с его персонажами, и коммуникацию автора с читателем можно считать состоявшейся. Таким образом, автор и читатель оказываются вовлеченными «в один из очень специфичных типов общения, культурное или эстетическое» [3, с. 215]. Действительно, любое художественное произведение представляет собой «модель некоторого культурологического фрагмента, в котором зафиксирова-ны национально-специфические особенности вербального и невербального поведения того или иного этноса» [5, c. 5].

Если же писатель и его читатель являются представителями различных культур, то у читателя возникают лакуны культурного фонда (подробнее о данном типе лакун см. [5, c. 62]).

В качестве объекта лингвокультурологического анализа нами был выбран рассказ Дины Рубиной «Гобелен», в котором главная героиня – театральный

262критик – вспоминает о времени своего детства и юности, которые пришлись на 50-60-е годы XX века. Случилось так, что героиня попала на спектакль «из советских пятидесятых-шестидесятых», который ставили на открытом воздухе. На стене дома «нарочито вывесили старый гобелен», такой же, какой висел в квартире родителей героини. Этот гобелен символичен, он являет-ся спутником и другом детства и юности героини, а также неотъемлемым атрибутом эпохи 50-60-х.

Рассказ интересен с точки зрения имеющейся в нем культурно значимой информации, которая поможет читателю-инофону получить знания об опи-санной в этом произведении эпохе, а также почувствовать «русский дух» [2, с. 3] или познакомиться с советской ментальностью.

В рассказе встречаются интересные для нас языковые единицы, нужда-ющиеся в лингвокультурологическом комментарии. Обратимся к единицам, выражающим некоторые «культурные смыслы» [4, с. 65].

Во-первых, это названия реалий: имена известных певцов (Ким, Визбор, Никитины, Галич), названия географических пунктов (например, москов-ской усадьбы Узкое, станции метро Сокол), названия книг (например, «Два капитана» В. Каверина), названия персонажей советской истории (револю-ционные матросы).

Во-вторых, прецедентные для современного россиянина тексты (например, текст песни «А у нас во дворе есть девчонка одна»).

В-третьих, названия предметов, которые являются принадлежностью советской действительности описываемой в рассказе эпохи и дают пред-ставление об образе жизни людей того времени (например, кожаный мат и козел в спортзале школы, гобелен над диваном, развешенное под окнами дома белье, кактус на подоконнике, коврик над диваном, серебряные приборы с вензелями «в доме весьма большого достатка»).

В-четвертых, стилистически окрашенные языковые единицы (например, подуха вместо подушка, грубое шутливое пожрать).

В-пятых, некоторые концепты, позволяющие составить мнение о мен-талитете, нравах людей, живших в описываемую эпоху (например, такие непростые, широко отразившиеся в произведениях русских и советских писателей концепты, как мещанство, пошлость).

И наконец, описание ряда обычных жизненных ситуаций (например, урок физкультуры в школе), из которого можно извлечь некоторые фоновые доли (об этом понятии см. [1, с. 40]).

Литература1. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория

слова. М., 1980.2. Колесов В.В., Колесова Д.В., Харитонов А.А. Словарь русской

ментальности. В 2-х тт. Санкт-Петербург, 2014. Т. 1.

2633. Комаров А.С. Межличностное взаимодействие автора, читателя

и персонажа художественного текста // Вестник МГИМО Университета. М., 2012.

4. Левушкина О.Н. Лингвокультурологические характеристики текста в школьном обучении русскому языку: теория и практика. Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 2014.

5. Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Культура и текст. Введение в ла-кунологию. Учебное пособие. М., 2010.

E.K. Stoletova, E.P. PakhomovaA PIECE OF LITERATURE WORK IN CULTUROLOGICAL FOCUS:

HOW TO HELP A FOREIGN READER NOT TO GET LOST IN THE SPACE OF RUSSIAN TEXT (ON THE EXAMPLE

OF THE STORY BY DINA RUBINA “THE GOBELIN”)

Abstract: in the article the story “The gobelin” written by Dina Rubina is analyzed from the point of view of culturological information. We point out to the main types of units having cultorological meaning and requiring special culturological comment.

Keywords: literary text; lacuna of cultural fund; linguoculturological comment; reality; precedent text; concept.

264В.И. Супрун

[email protected]доктор филологических наук, профессор Волгоградского

государственного социально-педагогического университета, Волгоград, Россия

СКОЛЬКО ЭКСТРАЛИНГВИСТИКИ МОЖЕТ БЫТЬ В ТОПОНИМИЧЕСКОМ СЛОВАРЕ?: ВЗГЛЯД

ГЕОГРАФА, ИСТОРИКА И ЛИНГВИСТА

Аннотация: рассмотрено соотношение географической, исторической и лингвистической составляющих статьи топонимического словаря. Лин-гвистические характеристики обрамляют статью. Объём географических и исторических данных зависит от типа словаря и интенций составителя.

Ключевые слова: топонимический словарь; словарная статья; этимология; морфология.

Топонимическая лексикография рождается в недрах географии, хотя первые составители топонимических словарей не были учёными-географами: Ф.А.

Полунин был верейским воеводой [8], А.М. Щекатов [14] и Л.М. Максимович [4] – писатели и переводчики. Филолог Н.И. Надеждин, автор знаменитой (к сожалению, многократно искажённой при цитировании) фразы «Так есте-ственно чувство, что земля есть книга, где история человеческая записывается в географической номенклатуре» [7, с. 28], не занимался лексикографией. Научно-географический подход к составлению топонимического словаря представлен в труде П.П. Семёнова-Тян-Шанского [10]. В ХХ в. большое внимание проблемам топонимики стали уделять историки [1].

Первые региональные топонимические словари созданы географами и лю-бителями-краеведами [2; 5; 9]. В них обычно отсутствует лингвистическая характеристика описываемого объекта. В.А. Никонов [6] определяет место трёх составляющих словарной статьи: лингвистической, географической и исторической. Их соотношение зависит от типа описываемого объекта. В гидронимическом словаре большее место отводится физико-географической информации, в ойконимическом – исторической, хотя у некоторых гидронимов с лингвокультурной значимостью культурно-историческая характеристика может присутствовать [11; 3, с. 236].

Топоним является словом и, как каждое слово, обладает морфологическими характеристиками, поэтому в состав словарной статьи необходимо включение данных о роде и формоизменении единицы. В отличие от нарицательных слов онимы лишены корреляции по числу, поэтому формы даётся только одна форма родительного падежа единственного числа для большинства

265слов и множественного числа для единиц pluralia tantum. Прилагательные в простом топониме субстантивируются, поэтому в статье даётся форма адъективного склонения. В сложных топонимах необходимо приводить формы родительного падежа обоих слов: ВЕРХНИЙ БАЛЫКЛЕЙ, -его -я, м.; МАЛАЯ ОСИНОВКА, -ой -и, ж.; ДЬЯКОНОВСКИЙ ВТОРОЙ, -ого -ого, м.; МАЯК ОКТЯБРЯ, -а -я, м.

Самой сложной частью словарной статьи является этимология топони-ма. Н.И. Надеждин прозорливо писал в 1837 г.: «Слово всё в нашей власти. Оно беззащитно. Из него можно вымучить всякой смысл этимологической пыткой» [7, с. 29]. Примеров подобных подходов к этимологии топонимов в наши дни множество. Следует принять тот факт, что у некоторых топони-мов установить абсолютно достоверную этимологию невозможно. При этом топонимические легенды и предания не должны быть забыты в словаре, поскольку они являются частью этнолингвокультуры [13; 12].

Литература1. Веселовский С.Б. Топонимика на службе у истории // Исторические

записки. 1945. Вып.17. С.24–52. 2. Загоровский В.П. Историческая топонимика Воронежского края. Во-

ронеж: Изд-во ВГУ, 1973. 136 с. 3. Крюкова И.В., Супрун В.И. Реки и водоёмы Волгоградской области:

Гидронимический словарь. Волгоград: Изд-во ВГАПК РО, 2009. 380 с. 4. Максимович Л.М. Новый и полный географический словарь Российского

государства. Т. 1–6. М.: универ. тип., у Н. Новикова, 1788–1789.5. Мельхеев М.Н. Географические названия Восточной Сибири. Иркутская

и Читинская области. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1969. 120 c. 6. Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М.: Мысль, 1966. 509 c. 7. Надеждин Н.И. Опыт исторической географии русского мира // Би-

блиотека для чтения (СПб.). Т. 22. Отд. 3: Науки и художества. СПб., 1837. С. 27–79.

8. Полунин Ф.А. Географический лексикон Российского государства. М., 1773. 494 с.

9. Прохоров В.А. Вся Воронежская земля. Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1973. 367 с.

10. Семёнов-Тян-Шанский П.П. Географическо-статистический словарь Российской империи. В 5 т. СПб., 1863–1885.

11. Супрун В.И. Лингвокультурологическая и лингвокраеведческая со-ставляющие современного ойконимического словаря // Ономастика Повол-жья: матер. XIV Междунар. научн. конф. Тверь: Изд-во Марины Батасовой; Альфа-Пресс, 2014. С. 41–44.

12. Супрун В.И. Топонимические предания и диалектные этимологии: по материалам этнолингвистических экспедиций // Ономастика Поволжья:

266матер. XVI Междунар. науч. конф. В 2 т. Т. 1. Ульяновск: Изд-во УлГПУ им. И.Н. Ленина, 2017. С. 182–190.

13. Трубе Л.Л., Пономаренко Г.М. Наивная этимология и фольклор в то-понимии // Ономастика Поволжья: Матер. I Поволжской конф. по ономастике / Ответ. ред. В.Ф. Барашков. Ульяновск: Изд-во Ульян. гос. пед. ин-та им. И.Н. Ульянова, 1969. С. 182–185.

14. Щекатов А.М. Словарь географический Российского государства. В 7 частях (ч. 1 – соавтор Л.М. Максимович). М., 1801–1809.

V. I. SuprunHOW MANY EXTRA-LINGUISTIC DATA CAN BE IN THE

TOPONYMIC DICTIONARY?: THE OPINION OF A GEOGRAPHER, A HISTORIAN AND A LINGUIST

Abstract: the report will examine the relation of geographical, historical and linguistic components of the article in toponymic dictionary. The amount of geographical and historical data depends on the type of dictionary and intentions of the drafter.

Keywords: toponymic dictionary; dictionary entry; etymology; morphology.

267Н. В. Татаринова

[email protected]кандидат филологических наук, декан подготовительного факультета

Государственного института русского языка им А.С. Пушкина, Москва, Россия

Е. Н. Белихина[email protected]

старший преподаватель кафедры русского языка как иностранного подготовительного факультета Государственного института русского

языка им А.С. Пушкина, Москва, Россия

Э. Моралес Нието[email protected]

студент биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия

ОБРАЗ РОССИИ И РУССКИХ В АМЕРИКАНСКИХ ФИЛЬМАХ

Аннотация: статья посвящена вопросам формирования стереотипов посредством современного кинематографа.

Ключевые слова: стереотип; взаимодействие культур; формирование стереотипов.

В результате межкультурного общения в одних культурах складываются определенные стереотипы, которые фиксируют наиболее характерную

для той или иной нации черту, слабее выраженную у других народов. Сте-реотип, согласно У. Липпману [2], это принятый в исторической общности образец восприятия, фильтрации, интерпретации информации при распоз-навании и узнавании окружающего мира, основанный на предшествующем социальном опыте.

На наш взгляд, на формирование стереотипов о стране влияют следующие факторы: географическое положение страны, исторические личности, деятели культуры и искусства, современная международная политика, а в ХХ веке ещё и кинематограф [2, с. 399].

Попытаемся экспериментально доказать гипотезу о том, что американский кинематограф ХХ–ХХI веков, как наиболее авторитетный, оказал влияние на формирование стереотипных представлений о России и русских. Мы отобрали и проанализировали ряд фильмов, снятых в Голливуде в период с конца ХХ века по 2017 год ХХI века, в которых присутствовали артефакты – всё то,

268что может сформировать у зрителя образ России и русского человека. В дан-ных фильмах Россия изображена следующим образом: холодная пасмурная погода, крепкие морозы, сильный снег; немного достопримечательностей (Москва и Кремль). Русские персонажи в этих фильмах обычно занимают-ся незаконной деятельностью, но могут быть гениальными учеными; они часто нарушают законы, проявляют грубость, неуважение к окружающим. Внешний вид у них или подчеркнуто бандитский, или нарочито богатый, или небрежный [2, с. 399].

В подтверждение нашей гипотезы мы решили провести анкетирование кинозрителей – жителей Мексики. Известно, что политика США оказывает большое влияние на жизнь мексиканцев. Жителям Мексики хорошо знакомы ценности, пропагандируемые США, отлично знаком их кинематограф.

Опрос проводился в интернет-приложении Google-forms. В нем приняли участие 40 мексиканских граждан в возрасте 25–30 лет. Результаты опроса следующие. Актёрами, внешние характеристики которых, по мнению мек-сиканцев, соответствуют внешности жителей России, стали Дольф Лунгрен (Иван Драго, «Роки-4») – 32,5% и Изабелла Скорупко (Наталья Симонова «Золотой глаз») – 32,5%. Черты характера русских персонажей, и мужчин, и у женщин, из двенадцати предложенных – это сила (77,5% у мужчин и 75% у женщин) и холодность (77,55% у мужчин и 50% у женщин). Род деятельности русских персонажей: мужчины – военный (77%) и мафиози (58,3%); женщины – секретный агент (86,1%) и модель (66,7%). Интересно, что 41,7% участников опроса оценили русских персонажей в американских фильмах как «отрицательных» и 30,6% «в основном отрицательных». На вопрос о соответствии образа русского персонажа реальному 52,8% опро-шенных ответили «не знаю, в России не был», 22,2% – «совершенно не соответствует» и 19,4% – «не совсем соответствует». В целом респонденты отметили, что в данных фильмах навязывается «отрицательный стереотип русских». Часть респондентов указала, что фильмы им нравятся, так как они поверхностны, развлекательны.

Мы постарались узнать, что известно мексиканским респондентам о Рос-сии, её городах, климате, культурном наследии. Выяснилось, что мексиканцы хорошо знают Москву, Санкт-Петербург (по 97,2 %) и Сочи (55,6%). Были и другие города, среди которых оказались Сталинград и Ленинград! По мнению респондентов, в России «холодно» и «низкая температура» (63,8%). А среди российских деятелей культуры, искусства, литературы самыми из-вестными оказались Л.Н. Толстой (18 чел.), П.И. Чайковский (15 чел.), Ф.М. Достоевский (13 чел.) и А.С. Пушкин (10 чел.).

Таким образом, судя по результатам опроса, проведенного в мексиканской аудитории, можно утверждать, что наша гипотеза о том, что американский кинематограф ХХ–ХХI веков оказал влияние на формирование стереотипных представлений о России и русских, безусловно подтвердилась. Следует при-

269знать, что многие стереотипы о России и русских, созданные американским кинематографом, наивны, неправдоподобны или обидны, поэтому хочется надеяться, что открытая позиция России по отношению к другим странам изменит образ русского человека в картинах современных режиссеров, что будет способствовать формированию положительных стереотипов о России и русских в представлении зарубежных зрителей.

Литература1. Липпман У. Общественное мнение. М., 2004.2. Татаринова Н.В., Белихина Е.Н. Образ России в американских

фильмах. Сборник тезисов Международного научного симпозиума «Русская грамматика 4.0». Москва: ФГБОУ ВО «Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина», 2016. С.398–399.

N.V. Tatarinova, E.N. Belikhina, E. Morales NietoTHE IMAGE OF RUSSIA AND RUSSIANS IN AMERICAN FILMS

Abstract: the article is devoted to the formation of stereotypes through modern cinema.

Keywords: stereotype; cultural interaction; stereotype formation.

270С. И. Титкова

[email protected]кандидат педагогических наук, доцент МГУ им. М.В.Ломоносова,


ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА: МЕТОДИКА ОПИСАНИЯ И КЛАССИФИКАЦИЯ

Аннотация: одной из основных трудностей для перевода являются лин-гвокультурные компоненты языка. Для их анализа можно использовать понятие «лакуна», которое позволяет эффективно описывать национальные особенности одной лингвокультуры в сравнении с другой и прогнозировать возможные проблемы не только перевода, но и обучения языку.

Ключевые слова: лингвокультура; лакуна; национальный менталитет.

Основной причиной большинства трудностей перевода и «умных» ошибок учащихся являются лингвокультурные компоненты иностранного языка,

которые свидетельствуют о специфичности отражённой в нем национальной картины мира. Для анализа и описания этих компонентов целесообразно воспользоваться заимствованным из этнопсихолингвистики понятием «ла-куна», поскольку с его помощью можно наиболее эффективно охарактери-зовать национальные особенности одной лингвосоциокультурной системы в сравнении с другой. Современные исследователи описывают лакуны как национально-специфические элементы культуры, которые отражаются в языке и речи носителей этой культуры, но либо полностью не понимаются, либо недопонимаются носителями иной лингвокультуры в процессе коммуникации.

Выделяются различные типы лакун: культурологические, текстовые, фо-новых знаний поведенческие, кинестетические, речевые и языковые. Среди них наиболее последовательной классификации поддаются, с нашей точки зрения, лакуны языковые, поскольку они, во-первых, имеют эксплицитное выражение, а во-вторых, легче выявляются и последовательнее отслежива-ются при сравнении двух и более языков.

Уточняя роль и значение языковых лакун применительно к практике пре-подавания иностранных языков, мы предлагаем расширить объём понятия и определить языковую лакуну как несоответствие между двумя языками, которое проявляется, во-первых, в отсутствии в одном из языков однозначного эквивалента языковой единице другого языка, во-вторых, в несовпадении способа выражения общих для обоих языков понятий (т.е. в отсутствии ожидаемой формы), в-третьих, в несовпадении значений языковых единиц при схожести их формы (т.е. в отсутствии ожидаемого значения).

Приняв за основу данное определение, можно классифицировать языковые лакуны исходя из двух основных параметров:

• структура несоответствия единиц двух сопоставляемых языков (одно-компонентные, двухкомпонентные и многокомпонентные);

271• характер соотнесения явления с родной для учащихся лингвокультурой:

на уровне понятия, семантики, лексики, грамматики, стилистики, узуса.Приведём несколько примеров русско-английских языковых лакун:Однокомпонентные лакуны1. Понятийные абсолютные лакуны: интеллигентность, самолюбие, быт,

а также безэквивалентная лексика: декабрист, дом культуры и т.д.2. Лексические абсолютные лакуны: однолюб, влюблённый, ровесник,

ревнивец, кипяток, успевать, отвыкать, сниться, высыпаться и т.д.3. Лексико-грамматические лакуны: размечтаться, разговориться,

разлениться и т.д.4. Грамматические лакуны: местоименно-соотносительные конструкции.5. Стилистические лакуны: конструкции с модальными частицами разве,

ведь, же.Двухкомпонентные лакуны1. Семантические лакуны: рутина / routine, анекдот / anecdote.2. Ассоциативные лакуны: трудолюбивый / hardworking, бабье лето /

Indian Summer.Многокомпонентные, или векторные, лакуны1. понятийные: счастлив, рад, доволен, удовлетворён / happy, glad, pleased,

satisfied;2. семантические: верить, думать / to believe, to think;3. лексические: a dream / сон, мечта; to spend, to waste / тратить;4. лексико-грамматический тип: мыться, умываться / to wash oneself;5. грамматический тип: что, какой / what.Предлагаемая классификация языковых лакун ориентирована на практиче-

ские нужды преподавания иностранного языка. Она помогает прогнозировать и, следовательно, элиминировать широкий спектр ошибок при переводе, а также объясняет их природу. Кроме того, использование описанного выше материала в процессе преподавания способствует формированию у учащихся более широкого взгляда на язык как на лингвокультуру, отражающую наци-ональный менталитет.

Литература1. Титкова С.И. Языковая лакуна как единица анализа лингвострано-

ведческого аспекта иноязычного учебного текста и специфика работы с ней: Дис. … канд. пед.наук, М., 2006. 207 стр.

S.I. TitkovaLOSSES IN TRANSLATION:

CLASSIFICATION AND METHODOLOGY OF DESCRIPTION

Abstract: linguocultural components of a foreign language constitute a major problem for translation. They can be analyzed with the help of “lacuna”. That would be the most efficient way to describe national peculiarities of one culture compared to another and predict potential losses in translation.

Keywords: linquoculture; lacuna; national mentality.

272Гао Тянь

[email protected]аспирант филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносва,


МЕТАФОРИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ КОНЦЕПТА ПАТРИОТИЗМ В РУССКОЙ И КИТАЙСКОЙ

ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ

Аннотация: в работе рассматривается метафорические модели концепта ПАТРИОТИЗМ в русской и китайской лингвокультурах. Методами исследова-ния выступили семантический, концептуальный и сопоставительный анализ. Материалом для исследования послужили электронные версии российских и китайских газет и других политических текстов.

Ключевые слова: метафорическая модель; лингвокультура; семантический анализ; концептуальный анализ; сопоставительный анализ.

Как один из базовых концептов политического дискурса в настоящее время патриотизм может исследоваться лингвистами в таких науках

как когнитивная лингвистика, лингвокультурология, психолингвистика и т.д. Так как метафора способствует обогащению лексикона языка, украшению речи и воздействию на адресата в преобразовании языковой картины мира [3, с. 122], в настоящей работе мы рассматриваем концепт патриотизм в метафорических моделях.

В современной политической коммуникации наблюдается высокая ча-стотность метафор. Это обусловлено тем, что метафора как одно из наибо-лее выразительных средств представления политических концепций всегда воздействует на политическое сознание человека. Так как метафору образно представляют как зеркало, в котором отражается национальное сознание, в том числе сущности политической жизни, посредством изучения системы политической метафоры в различных языках можно обнаружить общие и специфические закономерности в метафорической картине политического мира [3, с. 123] на определенном этапе развития национального сознания.

Теории метафорического моделирования и описанию конкретных ме-тафорических моделей посвящено множество специальных публикаций, среди которых классическая монография Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Ме-тафоры, которыми мы живем». Изложенная в ней теория получает развитие и на материале русских политических текстов, что представлено в работах А.Н. Баранова и Ю.Н. Караулова [1], И.М. Кобозевой [2, с. 132–149], А.П. Чудинова [3] и других лингвистов. Согласно этим иследователям, система метафорических моделей является важной составной частью национальной

273языковой картины мира и национальной ментальности, тесно связанной «с историей соответствующего народа и современной социально-политиче-ской ситуацией» [3, с. 131]. Как существующая в сознании носителей языка схема связи между понятийными сферами, метафорическая модель нередко представляется определенной формулой: «X – это Y» [Там же]. Например, «Патриотизм – это оружие», «傻傻 – 傻傻傻» и др. Кроме этого хотелось бы отметить, что в сочетаемости и сфере применения слова патриотизм также обнаруживается несколько разрядов метафорических моделей, например, «под вывеской патриотизма» и др.

Как показывает наше исследование, в русской и китайской лингвокультурах разряды метафор концепта патриотизм могут быть схематично представ-лены следующими образами: «Человек», «Человек и природа», «Человек и общество», «Человек и результаты его труда». В дальнейшей работе мы будем подробно исследовать соответствующие вопросы.

Литература1. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора. Мате-

риалы к словарю. М.: Ин-т русского языка РАН, 1991.193 с.2. Кобозева И.М. Семантические проблемы анализа политической ме-

тафоры // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2001. № 6. С.132–149.

3. Чудинов А.П. Политическая лингвистика: учеб. Пособие / А.П. Чудинов. 4-е изд. М.: Флинта: Наука, 2012. 256 с.

Gao TianMETAPHORICAL MODELS OF THE CONCEPT “PATRIOTISM” IN

BOTH RUSSIAN AND CHINESE LINGUOCULTURES

Abstract: the work discusses metaphorical models of the concept PATRIOTISM in Chinese and Russian linguistic cultures. The methods of research are semantic, conceptual and comparative analysis. Material for the study included electronic versions of Russian and Chinese Newspapers and other political texts.

Keywords: metaphorical model; linguistic culture; semantic; conceptual and comparative analysis.

274И. А. Фадеева

[email protected] кандидат филологических наук, доцент кафедры Дальневосточного

федерального университета, Владивосток, Россия

КУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНТНОСТЬ АНГЛОЯЗЫЧНОГО РЕБЕНКА В РУССКОЙ СРЕДЕ СКВОЗЬ ПРИЗМУ

ПРЕЦЕДЕНТНОСТИ

Аннотация: в статье рассматриваются проблемы интеграции ребенка, выросшего в англоязычной стране в билингвальной семье, в русскую обучаю-щую среду. Использование прецедентных феноменов, знакомых пятилетним детям, является маркером готовности ребенка к обучению по российским образовательным стандартам. Исследование знаний ребенка в этой области может быть тест-маркером готовности ребенка к интеграции в среде.

Ключевые слова: культурная компетентность; детский билингвизм; пре-цедентный феномен.

Прецедентные феномены прямо или косвенно (в виде вызванных у адре-санта ассоциаций, аллюзий и т.д.) передают сведения о культуре народа

в целом, отдельной социальной группы и конкретной языковой личности [Карасик 2004; Воробьев 1997].

Сказка формирует национальную картину мира, акцентируя внимание на социально значимой информации без излишнего усложнения объяснений.

Любая сказка оценивается ребенком по типу представленных значимых субъектов и объектов. Сравните в пересказе наблюдаемого ребенка: This is Cinderella. Her dress is beautiful and mouse and pumpkin are also carriage to the ball. And the lost slipper, and the sisters of the poor and their feet are large, so the Prince found her.

В англоязычной речи ребенка нами встречаны по большей части диснеев-ские мультфильмы с именами собственными либо нарицательные номинации, квалифицировать как относящиеся к сказочному миру как на английском: из “Mother Goose Rhymes” (“Сказок Матушки Гусыни”, диснеевских пере-ложений известных мировых сказок, которые уже не являются достоянием англоязычного мира), так и на русском: большой нос – «Пиноккио», «Вот», – с указанием на тыкву, «Прынц» + жест «поцелуй» и т.д.

Особенностью сказочного мира русской культуры является наличие большого количества прецедентных сказочных имен русского фольклора, которые в другой культуре фигурируют под другими именами или вовсе отсутствуют, а иногда и выполняют противоположную функцию.

Для оценки знания общекультурных прецедентных феноменов ребенку были предложены задания-игры – обсуждение сказки с опорой на логический

275ряд картинок. Способом преодоления коммуникативной «неуспешности» явилась демонстрация иллюстраций, вкрапление в английскую речь зна-комых русских слов: нос большой, спать, нога маленький. Здесь следует подчеркнуть тот факт, что ребенок абсолютно точно выбрал ключевые слова текста и перевел именно их.

При анализе знаний русской культуры были предложены книги сказок «Волк и семеро козлят», «Маша и медведь», а также материалы для аппликации по этим сказкам. Способом преодоления коммуникативной «неуспешности» со стороны ребенка следует считать активное использование невербальных знаков как замены вербальному коду.

При рассматривании картинки для вырезания ребенок обратил внимание на то, что они не соответствуют сказке: Почему зайчик? Удовлетворилась ответом: Тоже волка боится.

Сказка «Маша и медведь» в фольклорном варианте удивила изображением Маши в коробе на плечах медведя, поскольку в сознании ребенка этот образ замещен образом из одноименного мультсериала.

В сравнении с русскоязычными детьми у англоязычного ребенка полно-стью отсутствуют фоновые знания, включающие русский фольклор. Фонд мировых сказок, как и ожидалось, представлен «Золушкой», «Спящей кра-савицей», «Пиноккио», «Бемби» – ребенок нашел иллюстрацию в одной из книг, произнес по-английски. Скорее всего, девочке знакомы не книги, а мультфильмы. Говорит ли это об особенностях социализации в семье или это общая современная тенденция, пока сказать трудно.

Фонд мультфильмов достаточно обширен – «Белль», «История игрушек», «Маша и медведь» и многие другие. Эксперимент в этой области нельзя считать завершенным.

I.A. FadeevaTHE CULTURAL COMPETENCE OF THE ENGLISH-SPEAKING CHILD IN

THE RUSSIAN ENVIRONMENT THROUGH THE PRISM OF PRECEDENCE

Abstract: the article deals with the problems of integration of a child who grew up in an English-speaking country in a bilingual family, into Russian learning environment. The use of precedent phenomena familiar to five-year-old children is a marker of the child’s readiness to learn according to Russian educational standards. A study of the child’s knowledge in this area can be a marker test of the child’s readiness for integration in the environment.

Keywords: cultural competence; children’s bilingualism; a precedent phenomenon.

276А. В. Федосеева

[email protected]кандидат педагогических наук, старший преподаватель


НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ОЦЕНОЧНЫХ ЕДИНИЦ: ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКИЙ

АСПЕКТ

Аннотация: в статье рассматриваются национально-культурные особенно-сти средств выражения оценки в языке. Автором отмечается необходимость целенаправленной работы с оценочными единицами на занятиях по иностран-ному языку в целях повышения успешности межкультурной коммуникации.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация; оценка; методика; рус-ский язык как иностранный.

Неотъемлемой частью восприятия человеком окружающего мира является его ценностное членение. Индивидуальные ценности, а также ценности,

присущие социуму, являются своего рода призмой, через которую человек смотрит на действительность и определяет значение событий, явлений, фактов, при этом, обращаясь к проблеме ценностей с научной точки зрения, исследователь неизбежно сталкивается с субъективностью, многополярно-стью различных точек зрения.

Ценностная картина мира является частью общей языковой картины мира носителей языка и отражается в нем через многообразие оценочных языко-вых средств, выполняющих определенные функции. Понимание и умение употреблять те или иные оценочные номинации в соответствии с коммуни-кативной ситуацией свидетельствует не только о знании языковой системы, но и о глубоком проникновении в культуру, о понимании системы ценностей носителей языка.

С точки зрения методики преподавания иностранных языков, следует отметить, что для иностранного учащегося трудность представляет не только овладение различными способами выражения оценки (лексикой, фразео-логией, интонационными конструкциями и т.д.), но и верное восприятие оценочного смысла, вкладываемого носителем языка в высказывание или языковую единицу. Как правило, в решении данной проблемы иностранцы руководствуются оценочным смыслом и семантикой, которую языковая еди-ница имеет в их языке и культуре, что достаточно легко приводит к неуспеху коммуникативного акта. Осознавая возможность расхождений в оценке, инофон может задать уточняющий вопрос, однако для многих непонимание национально-специфического оценочного смысла станет весомой причиной избегать использования тех или иных единиц в собственной речи. В то же время понимание оснований оценок, выносимых представителями иного

277языкового коллектива, является важным шагом на пути к постижению на-ционального менталитета и, следовательно, к повышению эффективности межкультурной коммуникации.

Понятие национальный менталитет определяют как «национальный способ восприятия и понимания действительности, определяемый совокупностью когнитивных стереотипов нации» [3, с. 92]. Стереотип в данном контексте расценивается как «единица языка, вызывающая на психо-вербальном уровне в сознании представителя определенной национально-культурной общности некоторый минимум сходных ассоциативных реакций по ряду семантических признаков оценочного характера» [2, с. 88]. На уровне лексической семантики данные признаки проявляются в виде устойчивых коннотаций. Коннотации, в свою очередь, отражают существующие в сознании говорящего националь-но-культурные стереотипы, актуализация которых во многом предсказуема и ожидаема в ситуации речевого общения между носителями одного языка в одной языковой среде [1, с. 17]. Однако неверное понимание коннотаций и стоящих за ними стереотипов может привести к серьезным коммуника-тивным неудачам в тех случаях, когда речь идет о межкультурном общении.

Рассмотрение категории оценки и способов ее выражения в лингводидак-тическом аспекте позволяет сделать вывод о необходимости целенаправлен-ного обучения средствам выражения оценки иностранных учащихся, а также включения в содержание такого обучения национально-специфических черт оценки и их отражения в повседневной коммуникации. Опыт проведения подобных занятий в иностранной аудитории продвинутого этапа обучения, в том числе в условиях отсутствия языковой среды, показал живой интерес учащихся к рассматриваемой проблеме, а также необходимость дальнейших методических разработок в данной области.

Литература1. Орехова И.А., Федосеева А.В. Национально-культурные особенности

восприятия оценочных единиц в процессе изучения русского языка как ино-странного // Русский язык за рубежом. М., 2016. №2 (253). С. 16–20.

2. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. М.: ЛКИ, 2008. 224 с.

3. Прохоров Ю.Е., Стернин И.А. Русские: коммуникативное поведение. М.: Флинта: Наука, 2011. 328 с.

A.V. FedoseevaNATIONAL AND CULTURAL SPECIFICITY OF SUBJECTIVITY UNITS

IN LINGUODIDACTIC PERSPECTIVE

Abstract: the article deals with national and cultural features of subjectivity units in language. The author emphasizes the necessity of motivated studying of subjectivity units at foreign language classes in order to developing successful intercultural communication.

Keywords: intercultural communication; subjectivity; methodology; Russian as a foreign language.

278З. Е. Фомина

[email protected]доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой

иностранных языков Воронежского государственного технического университета, Воронеж, Россия

МЕТАФОРЫ «ВНУТРЕННЕГО ЧЕЛОВЕКА» В РУССКОЙ И НЕМЕЦКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ: УНИВЕРСАЛЬНОЕ

И КУЛЬТУРНО-СПЕЦИФИЧЕСКОЕ

Аннотация: в статье анализируется феномен душа (нем. Seele), как ре-презентант внутреннего человека, в русской и немецкой лингвокультурах с позиции выявления универсальных и культурно-специфических признаков, обнаруживаемых при рассмотрении метафорической объективации искомого концепта посредством фразеологических единиц с одноименным компонентом.

Ключевые слова: душа; Seele; внутренний человек; русские и немецкие ФЕ; лингвокультура; метафорические гештальты; общее и различное.

Особенности русского национального характера отражаются, как под-черкивает А. Вежбицкая, «в трех своеобразных понятиях русской куль-

туры: душа, судьба, тоска, которые часто используются носителями языка в повседневном общении и к которым постоянно обращается русская худо-жественная литература» [1, с. 21]. Согласно христианской антропологии, в частности трактату М. Лютера о «Свободе христианина» (1520), феномен душа составляет сущность духовного, внутреннего человека и идентифи-цируется с ним, а его тело являет собой образ человека внешнего. В нашем исследовании понятие внутренний человек исследуется через феномен душа, языковыми репрезентантами которого выступают русские и немецкие ФЕ с компонентами душа и Seele.

Универсальное в ментальной категоризации концепта душа (Seele), как ментального репрезентанта «внутреннего человека», проявляется в том, что в сознании русского и немецкого этносов душа рассматривается как вездесущая субстанция, всегда и во всем присутствующая. Метафорические репрезентации души эксплицируют её как неотъемлемую сущность не только самого человека, но и реалий всего органического vs. неорганического мира (ср.: душа заячья (Hasenseele), собачья (Hundeseele), соломенная (Strohseele/Besenseele), чернильная (Tintenseele) и др.). При концептуализации конструкта душа / Seele отмечается предельная (пороговая) степень эмоциональности, экспрессивности при его языковой объективации (ср.: потрясен до глубины души – in tiefster Seele ergriffen sein etc.), что подчёркивает универсальность

279соотношения искомого концепта с эмоциональными сущностями, а также идентичность в сенсуалистическом восприятии феномена душa.

Культурно-маркированные смыслы выявляются уже на уровне этимоло-гии языковых единиц, объективирующих конструкт душа (нем. Seele) как эпистемических гештальтов «внутреннего человека». В русском языке слово душа восходит к общеслав. «duchja» («душа»→ индоевр. «dheues» («дух») и «дышать»), в то время как немецкая лексема Seele образована от сущ. See →озеро (озеро как местонахождение не родившихся и усопших людей). Отсюда следует, что русское понятие душа детерминировано абстрактной сущностью («дух»), символизирующей начало жизни (альфа-состояние внутреннего человека), а немецкое Seele связано с реалиями потусторонне-го мира и символизирует некое завершение (конец) пути (омега-состояние внутреннего человека).

Культурно-специфическое особенно наглядно проявляется в процессах метафоризации искомого понятия, в формировании метафорических образов души, т.е. гештальтов внутреннего человека в русской и немецкой картинах мира. Метафорические образы души/Seele, репрезентантами которых являют-ся ФЕ с одноименными компонентами, эксплицируют в русской и немецкой культурах не только специфику сущности внутреннего человека, но и ее многогранные свойства, дифференцирующиеся в изучаемых культурах по квантитативному составу и семантико-когнитивному содержанию.

Одним из важнейших источников метафорических образов души в рус-ском культурном пространстве, наряду с собственно антропологическими реалиями, служит материальный (физический) мир. Мир души (мир вну-треннего человека) организован по образу и подобию физического мира (homo quodammodo omnia («человек – это мир в малом»)) и обнаруживает все качества материального мира («время», «пространство», «движение» и т.п.). В русской концептосфере души прослеживаются те же семь основных принципов, лежащих, по мнению древних мыслителей, в основе мироздания: принцип ментальности, аналогии, полярности, движения, ритма, причины-следствия, мужского и женского начала (Г. Трисмегист). В немецкой лингво-культуре феномен Seele, объективируемый фразеологическими метафорами, характеризуется относительно небольшим набором вышеобозначенных признаков. В основе концептуализации феномена душа / внутренний человек лежат гетерогенные по своей онтологии когнитивно-метафорические модели, составляющими которых являются: артефактные образы внутреннего че-ловека, антропоморфные, гидроморфные, фитоморфные, и мн. др., которые соотносятся как со сферой человека, так и с миром природы. Немецкий кон-цепт Seele структурируется преимущественно соматическими метафорами (гештальтами «сердца» (“Herz”)), биологическими (гештальтами «жизни» (“Leben)) и ментальными (гештальтами «совести» (“Gewissen”) и «духа»

280(“Geist”)) и др., которые обращены к миру антропологических сущностей. В немецкой концептосфере разграничение пространства души и пространства человека выражено не столь эвидентно (очевидно) и рельефно, как в русской национальной картине мира.

Литература1. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. Изд-во: Pуcские словари. –

М.,1996. – 416.

Z. Y. FominaTHE METAPHORS OF “INNER MAN” IN GERMAN AND RUSSIAN

LINGUISTIC CULTURES: THE UNIVERSAL AND THE CULTURALLY-SPECIFIC

Abstract: the article analyses phenomenon “Soul” (German: “Seele”) as a representative of the inner man in the Russian and German linguistic cultures in the aspect of revealing the universal and the culturally-specific features determined on the analysis of metaphorical objectivation of this phenomenon by means of phraseological units with the similarly named component.

Keywords: soul; Seele; inner man; Russian and German PU; linguistic culture; metaphorical Gestalts; the universal and the specific.

281А. Г. Ханова



РУССКОЯЗЫЧНЫЕ ЗАРУБЕЖНЫЕ СМИ В ПРОСТРАНСТВЕ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Аннотация: в статье рассматривается роль русского языка в сохранении национальной идентичности соотечественников, проживающих за рубежом.

Ключевые слова: русскоязычные зарубежные СМИ; национальная иден-тичность; русский язык за рубежом.

В современном многополярном и многонациональном мире одной из насущ-ных проблем для каждого отдельного этноса является сохранение своей

национальной идентичности, основой которой является язык. Сохранить язык как внутри страны, так и за ее пределами, – актуальная задача. В сохранении русского языка среди соотечественников, проживающих за рубежом, немалую роль играют русскоязычные средства массовой информации.

Данный сектор мирового медиарынка – уникальный феномен, которым не обладает ни одна другая страна мира. В настоящее время СМИ на рус-ском языке выходят более чем в 80 странах мира и включают более 3,5 тыс. наименований, большую часть из которых составляют печатные и интернет-издания. Уникален и сам феномен русской эмиграции, отличный от всех других как по своему составу, так и по богатейшему культурному наследию. В результате четырех волн эмиграции из России в течение последнего столетия ее бывшие граждане не теряли связи с исторической родиной, продолжали воспитывать молодое поколение в духе русских национальных традиций. Начиная с первой волны вынужденной эмиграции из России в своем стрем-лении к сохранению своего родного языка и культуры, наши соотечествен-ники – нередко признанные и широко известные представители российской культуры – издавали многочисленные газеты и журналы за рубежом. На рубеже 20–30-х годов прошлого столетия за рубежом регулярно выходило более 300 русскоязычных изданий [1, с. 175].

Сам факт существования иммигрантской прессы на русском языке ярко демонстрирует процесс аккультурации, при котором, с одной стороны, происходит сохранение собственной культурной идентичности, а с дру-гой, – включение в новую культурную среду с ее нормами, ценностями и традициями. Не случайно отмечается тот факт, что успешность аккульту-рации определяется позитивной этнической идентичностью и этнической толерантностью и проявляется в долговременной адаптации к жизни в чужой культуре. СМИ Русского зарубежья, помимо прочего, нацелены на достиже-ние этого результата. Русский язык в данном сегменте позволяет включить русскоязычное сообщество за рубежом в социальную коммуникацию внутри страны пребывания, а значит, в общество в целом.

Результатом интеграции можно считать адаптацию российской диаспоры за рубежом к культуре страны пребывания, умение жить и действовать по ее правилам, оставаясь при этом сообществом с собственной культурной идентичностью.

282О том, как сами издатели оценивают роль русского языка в своих изданиях,

в их комментариях автору статьи ниже.Игорь Цесарский, «Континент» (США)Русский язык служит объединяющим фактором. Газеты на русском читают

представители разных национальностей, бывшие жители Страны Советов. Мы стараемся публиковать авторов, которые могут формулировать свои мысли на добротном русском языке. Сохраняя культурный код, многие наши читатели успешно осваивают и новый – американский.

Ольга Довгань, «Дипломат» (Чехия)Издаваясь на русском языке, мы рассматриваем себя в качестве моста меж-

ду чехами и соотечественниками. Наша особенность в том, что мы стремимся повысить уровень самоуважения соотечественников, осознания ими своего равноправия и значимости как носителей национальных качеств выходцев из других государств, которые пользуются уважением и доверием на Западе.

Елена Якунина, «Русский очевидец» (Франция)«Русский очевидец» в своих статьях на русском языке сообщает о новов-

ведениях в области французского законодательства, описывает изменения, происходящие в общественной жизни страны и в деятельности русской диаспоры, с целью облегчить русскоговорящим иммигрантам адаптацию во Франции.

Римма Шкрабина, «Наша Гавань» (Новая Зеландия)Наша деятельность помогает объединить иммигрантов постсоветского

пространства – нашей общей исторической родины – через русский язык. Внимание к русской культуре и истории понятно: люди, воспитанные на этих ценностях, независимо от региона проживания на территории бывшего СССР, сохранили к этим ценностям и к русской культуре интерес.

Сергей Тарутин, «Наша газета» (Ирландия)Наши внуки уже будут себя точно идентифицировать как русские. При

этом важно сохранить язык, чем мы и пытаемся заниматься, поддерживая школы и классы русского языка, лоббируя эти вопросы в Министерстве образования Ирландии с целью популяризации языка в рамках среднего и высшего образования.

Жанна Сундеева, «Кстати» (США)Самим фактом издания газеты на хорошем русском языке, самим фактом

нашей прозрачной и честной позиции по многим вопросам мы делаем много для диалога наций и культур.

Литература1. Журналистика русского зарубежья XIX–XX веков. Учеб. пособие / Под ред.

Г. В. Жиркова. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2003. 320 с.

A. G. KhanovaRUSSIAN-LANGUAGE FOREIGN MEDIA IN THE SPACE

OF INTERCULTURAL COMMUNICATION

Abstract: the article examines the role of the Russian language in preserving the national identity of compatriots living abroad.

Keywords: Russian-language foreign media; national identity; Russian language abroad.

283Э. Хаусбахер

[email protected]доктор филологических наук, профессор кафедры славистики

Зальцбургского университета, Зальцбург, Австрия

ПЕРЕСЕКШИЕ ГРАНИЦУ: МИГРАНТСКИЕ ИСТОРИИ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Аннотация: в этом докладе будет представлен проект книги, посвящен-ной транскультурной литературе миграции. Этот учебник-хрестоматия, рассчитанный на лиц, изучающих славистику и германистику, содержит тексты и фрагменты текстов современной транскультурной литературы миграции, которые призваны дать представление об актуальных процессах и тенденциях современной литературы и культуры. Данный сборник – ра-бочая тетрадь, содержащая кроме текстов для чтения задания, знакомящие учащихся с темой и проблематикой текстов, а также задания, выполняемые в процессе чтения и вопросы для интерпретации и анализа произведений. Тексты сопровождаются специально разработанными вопросами и упраж-нениями, облегчающими процесс понимания, совершенствующими навыки анализа литературных текстов и способствующими развитию межкультурной компетенции.

Ключевые слова: литература миграции; литературная и языковая дидактика с акцентом на транскультурности

Миграционные движения и переплетения транскультур, сопровождаемые такими явлениями, как множественная идентичность или смешение

языков, уже давно перестали быть периферийным феноменами. Напротив, они влияют как на общественный дискурс, так и на литературный канон. С давних пор творчество писательниц и писателей, имеющих восточноевропейское происхождение, оказывает определяющее воздействие и на немецкую лите-ратуру. Так, в последние годы с примечательной частотой эта группа авторов получает не только премии, учрежденные специально для представителей литературы миграции, такие, например, как Премия имени Адельберта фон Шамиссо, но и давно утвердившиеся, традиционные литературные награды, к которым относятся в том числе Премия имени Ингеборг Бахман или Немецкая литературная премия. В связи с этим мы можем говорить об „Eastern Turn“ (повороте на Восток) [2] или „расширении на Восток“ немецкой современной литературы [1]. Бесспорно, транскультурная литература стала важным источником эстетических инноваций. Авторы, эмигрировавшие из Восточной Европы, привносят в немецкоязычную литературу не только

284иное пространство памяти и опыта, но и другие литературные традиции и языковые приемы [3].

В этом докладе будет представлен проект книги, посвященной транскуль-турной литературе миграции, которая будет издана филологами Зальцбургского и Дебреценского университетов. Этот учебник-хрестоматия, рассчитанный на лиц, изучающих славистику и германистику, содержит тексты и фрагменты текстов современной транскультурной литературы миграции, которые при-званы дать представление об актуальных процессах и тенденциях современ-ной литературы и культуры. Данный сборник не является ни традиционным учебником, ни ридером. Это скорее рабочая тетрадь, содержащая кроме текстов для чтения задания, знакомящие учащихся с темой и проблематикой текстов, а также задания, выполняемые в процессе чтения и вопросы для интерпретации и анализа произведений. Тексты сопровождаются специаль-но разработанными вопросами и упражнениями, облегчающими процесс понимания, совершенствующими навыки анализа литературных текстов и способствующими развитию межкультурной компетенции. Предлагаемые задания и упражнения призваны облегчать восприятие текстов, вдохновлять на постановку новых проблем и формировать осознание того, что обладание мультиперспективным мышление возможно и необходимо. При литератур-ном анализе текстов, в том виде, в каком он предлагается в практической части этого сборника, необходимо также учитывать синтез эстетических приемов и транскультурной констелляции, проявляющийся в основном на тематически-мотивационном уровне [5]. Помимо того, следует принимать во внимание жизненный опыт авторов. Литературно-дидактический под-ход с акцентом на транскультурность, легший в основу концепции данного учебника, расширяется за счет оригинального соединения литературной и языковой дидактики [4]. Такой подход, обоснованный особым языком ли-тературы миграции, позволяет затронуть все разделы языкознания, включая семантику, грамматику и прагматику, и предоставляет учащимся широкое поле для развития языкового сознания. Так, каждая глава учебника снабжена методическими упражнениями с целью дидактизации текстов, что поможет учащимися освоить язык для специальных целей. Улучшение языковых знаний должно способствовать развитию умения дифференцированно говорить на соответствующие темы и самостоятельно аргументировать. Следовательно, данное учебное пособие следует понимать как исходный пункт для дальней-шего ориентированного на практику осмысления рассматриваемых аспектов и как основу для обсуждений, предлагающую методические рекомендации и знакомящую с необходимой терминологической лексикой.

Акцент на транскультурной литературе миграции и тематике перехода границы способствует приобретению культурной компетенции, наличие которой является обязательным условием для осуществления межкультур-

285ной коммуникации и облегчает выпускникам и выпускницам первые шаги в профессии.

Потенциал транскультурной литературы миграции для получения лите-ратурного образования зависит не только от ее дидактизации, но и от выбора текстов. Этот учебник содержит в основном тексты авторов из стран Централь-но-Восточной Европы (с акцентом на венгерском культурном пространстве).

Литература1. Bürger-Koftis M. (Ed.) Eine Sprache – viele Horizonte…: Die

Osterweiterung der deutschsprachigen Literatur. Porträts einer neuen europäischen Generation. Wien, 2008.

2. Haines B. The Eastern Turn in Contemporary German, Swiss and Austrian Literature // Journal of Contemporary Central and Eastern Europe. 2008. Bd. 16. Nr. 2, S. 135–149.

3. Hausbacher E. Poetik der Migration. Transnationale Schreibweisen in der zeitgenössischen russischen Literatur. Tübingen, 2009.

4. Papadimitriou M., Rosebrock C. Identitätsentwürfe in der Differenz. Thema eines transkulturellen Literaturunterrichts // Leseräume. Zeitschrift für Literalität in Schule und Forschung. 2014. Bd. 1. Nr. 1, S. 1 14.

5. Stocker G. Neue Perspektiven. Osteuropäische Migrationsliteratur in Österreich // LebensSpuren: ein Projekt des Österreichischen Bibliothekswerks. www.lebensspuren.net (10.09.2017).

E. HausbacherBORDER CROSSER: STORIES OF MIGRATION

IN CONTEMPORARY LITERATURE

Abstract: the paper introduces a book project on trans-cultural migration literature. This workbook is designed for students of German and Slavonic Studies and indicates topical developments and trends of the present literature and culture formulated on the basis of contemporary trans-cultural migration literature. The texts are provided with introductory questions and exercises in order to support the reading and analytical processes and to stimulate the interpretation. The given questions and exercises facilitate the understanding, train skills of the literary analysis of texts and promote intercultural competence.

Keywords: migration literature; trans-cultural didactics of literature and language.

286А.И. Хлопова

[email protected]старший преподаватель кафедры лексикологии и стилистики

немецкого языка, соискатель кафедры общего и сравнительного языкознания Московского государственного лингвистического


СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ДИНАМИКИ ЗНАЧЕНИЯ ЛЕКСЕМ ТВОРЕНИЕ/SCHAFFEN

Аннотация: автор прослеживает динамику значения лексем творение/Schaffen в русском и немецком языках, основываясь на анализе семантических полей стимулов творение/ Schaffen и данных толковых словарей и обобщает тенденции в изменении содержания исследуемых лексем.

Ключевые слова: свободный ассоциативный эксперимент; слово-стимул; ассоциативное поле.

В условиях глобализации возможно быстрое изменение значения лексем, ведь все изменения в жизни носителей языка вербализуются. Значения

слов, приведенные в словарях, изменяются, устаревают, исчезают, появляются новые. Поэтому, по словам А.А. Залевской, анализируя динамику значения лексем, необходимо сопоставлять данные, приведенные в одноязычных и двуязычных словарях, с анализом результатов свободного ассоциативного эксперимента. На основе такого сопоставления можно выявить ядро слова, актуальное для носителей того или иного языка [2, с. 173].

Для анализа лексемы творение обратимся к толковым словарям русско-го языка Д.Н. Ушакова [4], С.И. Ожегова [3] и Т.Ф. Ефремовой [1] и будем учитывать контексты и коннотации лексемы. На основе толковых словарей русского языка можем выделить ядерные компоненты значения лексемы творение: продукт, результат; творчество; произведение; сочинение; живое существо.

Для установления динамики значения лексемы творение обратимся к ре-зультатам нашего ассоциативного эксперимента. В эксперименте приняли участие 530 носителей русского языка в возрасте от 17 до 23 лет. Сопоставляя ядерные компоненты значения лексемы творение, выделенные на основе тол-ковых словарей русского языка, и реакции, данные респондентами, отметим, что они не совпадают. Однако реакции респондентов являются примерами на значения, приведенные в толковых словарях: 1) произведение: стихотворение, картина, шедевр, гениальный, художник; 2) сочинение: стихотворение, поэт; 3) существо: человек, девушка, божье. Таким образом, можем полагать, что представленные реакции отражают ядерные компоненты и сделать вывод, что значение лексемы остается практически неизменным.

Основываясь на статьях толковых словарей WAHRIG [6] и DUDEN [5], выделим ядерные компоненты лексемы Schaffen (творение): schöpferische Arbeit (творческая работа); das Erschaffen von Kunstwerken (создание про-изведения искусства).

287На стимул Schaffen в свободном ассоциативном эксперименте было

получено также 530 реакций. Сравнение семантических полей лексемы Schaffen, смоделированных на основе АЭ и анализа на основе дефиниций толковых словарей, позволяет выявить интегративные компоненты значения лексемы Schaffen: произведение, работа, произведение искусства. Реакции респондентов и дефиниции толковых словарей совпадают. К тому же боль-шинство реакций конкретизируют понятие Schaffen, так как понятия Malerei (живопись), Bilder (картины), Musik (музыка), Buch (книга), Künstler (деятель искусства), Meister (мастер) являются либо областью искусства, либо видом творчества, либо «создателем» произведения искусства. Можем полагать, что содержание лексемы Schaffen, так же как и значение лексемы творение, не меняется и остается устойчивым в сознании носителей лингвокультуры.

Сопоставляя реакции респондентов, можно сказать, что как для русских, так и для немцев лексема творение/Schaffen связана с искусством. Совпа-дают не только сами реакции, но и количество реакций. Это указывает на близость понимания немцами и русскими данных лексем. Слово-стимул свя-зано с искусством живописи, о чем свидетельствуют совпадающие реакции живопись, картины, художник. Ни среди немецких реакций, ни в словарных дефинициях не представлено значение живое существо, это указывает на то, что такого значения в немецкой лингвокультуре нет. Интересны близкие по значению реакции новое, новизна, Zukunft (будущее), Kreativität (креатив-ность), Mode (мода), Entwicklung (развитие). Они указывают, что лексема творение/ Schaffen всегда связана с созданием чего-то нового, креативного, с устремлением человека в будущее.

Литература1. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь русского языка [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://mirslovarei.com/efr_a.2. Залевская А.А. Двойная жизнь значения слова и возможности ее ис-

следования: теоретическое и экспериментальное исследование. Saarbrücken: Palmarium Academic Publishing, 2012. 278 с.

3. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ozhegov.org/.

4. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. – [Электронный ре-сурс]. – Режим доступа: http://ushakovdictionary.ru/

5. DUDEN. Universalwörterbuch. Электронный источник: http://www.duden.de/Shop/Das-Wörterbuch-der-sprachlichen-Zweifelsfälle?affiliate_id=318. Дата обращения: 19.04.2017

6. Wahrig-Burfeind Renate. WAHRIG Deutsches Wörterbuch. 9. Auflage. Brockhaus, 2011. 1730 S.

A. I. KhlopovaCOMPARATIVE ANALYSIS OF DYNAMICS OF THE MEANING

OF LEXEM TVORENIYE / SCHAFFEN

Abstract: the author traces the dynamics of the meaning of the lexeme Tvoreniye/ Schaffen in Russian and German, based on the analysis of the semantic fields of stimuli tvoreniye / Schaffen and the data of explanatory dictionaries and generalizes the tendencies in the content change of the studied lexemes.

Keywords: free associative experiment; word-stimulus; associative field.

288Эдгар Хоффманн

[email protected]доктор филологических наук, профессор Венского университета

экономики и бизнеса, Вена, Австрия

УНИВЕРСАЛЬНОЕ VS КУЛЬТУРНО СПЕЦИФИЧЕСКОЕ ПАТРИОТИЗМА В РОССИЙСКОЙ ХРЕМАТОНИМИИ

Аннотация: за последние 25 лет постсоветская Россия находится в поиске национальной идентичности. Одной из важных составляющих формирова-ния национальной идентичности являются имена собственные в экономи-ке. В российской экономике можно найти не только глобальные имена, но и имена, связанные с ключевыми концептами российской культуры, а также имена, которые можно ассоциировать с российским патриотизмом и ура-патриотизмом в эпохе путинского президентства.

Ключевые слова: патриотизм; имена собственные; экономика; Россия.

В данной статье исследуются специфические условия возникновения и формы патриотизма в российской постсоветской хрематонимии, т.е.

в классах прагматонимов, эвентонимов и эргонимов.Патриотизм в России переживает уже несколько лет бурное развитие,

и в настоящее время 80 процентов российского населения считают себя патриотами своей страны [8, с. 11]. Такой высокий процент патриотизма является результатом политического, экономического и культурного развития страны. Патриотизм в обществе достиг своего пика накануне 70-летия побе-ды над фашизмом. Развитие переходного общества создало специфические условия для возникновения полноценной хрематонимии, в том числе для ее использования не только в целях маркетинга, но и дополнительно в целях патриотической мобилизации.

Для понимания патриотизма в экономике нужно учесть три аспекта: 1) уже существующие традиции патриотических имен в царской и советской России; 2) крах всех систем ценностей и норм в момент распада Советского Союза; и 3) необходимость пополнить «идеологический вакуум» элемен-тами новой национальной идентичности. Формирование национальной идентичности является дискурсивным процессом, который характеризуется фрагментарностью и диспаратным источником своих элементов, процессами «невидимой руки», а также определением границ между «своим» и «чужим». Хрематонимы являются как фрагментами, так и источниками в поиске наци-ональной идентичности. Они предлагают много возможностей локализации российской культуры между универсальными и культурно-специфическими процессами. При этом национальная идентичность определяется согласно Строту особой формой коллективной идентичности: «[Identity] is a conceptused

289to construct community and feelings of cohesion and holism, a concept to give the impression that all individuals are equal in the imagined community» [6, с. 387].

Для описания патриотического потенциала хрематонимов предлагается определение понятия патриотизма Приморацем «… patriotism can be defined as love of one’s country, identification with it, and special concern for its well-being and that of compatriots» [5]. В российских источниках отмечается важная роль концепта РОДИНА в концепте ПАТРИОТИЗМ и наоборот [2, с. 6–9, 3, с. 7–8]. Именно с патриотизма проходит континуум через ура-патриотизм вплоть до национализма [4, с. 37–38]. Ура-патриотизм как волнообразное явление играет в зависимости от политической ситуации важную роль в мар-кетинге, он придает патриотическим прагматонимам особенный потенциал. Другие классы имен собственных в экономике менее релевантны для рас-смотрения патриотизма, потому что в современной эргономии существуют паралелльно структурные и семантические типы разных времен российской истории последних 150 лет, а эргонимы существенно меньше продуктивны чем прагматонимы. Эвентонимы, в свою очередь, являются относительно новым классом в хрeматонимии. Они мало представлены в корпусе из те-левизионной и печатной рекламы, сайтов российских фирм в социальных сетях и записей в блогах о товарах и услугах и их именах.

Однако широкий потенциал хрематонимии в процессе формирования национальной идентичности патриотическими ассоциациями имен собст-венных используется редко. Патриотические прагматонимы, которые можно соотнести с культурными концептами история, искусство, традиция, про-странство, соборность, а также с советской и российской государственной символикой, не являются изобретением постсоветской экономики. Они всегда были в обиходе и существуют до сегодняшнего дня в более и менее (де-)идеологизированном виде. Они семантически прозрачны, или их можно сделать таковыми. И. Крюкова приводит имена из семантических полей армия и война в качестве прототипных патриотических имен [1, с. 405].

Большой интерес заслуживает бум ура-патриотических прагматонимов, которые связаны с мифологической инсценировкой победы в Великой Оте-чественной войне и соответствующей культурой воспоминания. В отличие от обыкновенных патриотических имен собственных они не развертывают патриотический потенциал в ожидаемом объеме. Замена составных частей Россия, росс- и российский именами с составными частями Русь, русс- и рус-ский является своеобразной тенденцией в хрематонимии, которая соответ-ствует патриотическому общественному климату, склонному к смешиванию этноса с демосом.

В отличие от традиционных патриотических имен ура-патриотические имена собственные в корпусе представлены мало. Ура-патриотическими можно в настоящее время обозначать имена, которые ссылаются напрямую на события в Крыму, в Восточной Украине и на 70-летие победы над фашизмом.

290Их периферийное положение объясняется целым рядом факторов. Во-пер-вых, можно «патриотизировать» только имена исконно российских товаров и услуг, которые представлены в основном в сфере продуктов питания, но не представлены во многих других сферах. Единственным исключением яв-ляется имена в нише юбилейного и событийного производства (напр. майки Победа и Вежливые люди), которые могут и должны быстро реагировать на меняющиеся внешние обстоятельства.

Интенсивный поиск в корпусе позволил обнаружить несколько ура-патриотических имен собственных в сфере продуктов питания: печенье Крымнаш, батончики Крым – а ну-ка отбери, туалетная бумага Крым – В.В., сигареты Русская весна. Одновременно такие имена указывают на второй фактор периферийности ура-патриотических имен в прагматонимии. Имя само по себе не может вызывать патриотизм, оно действует только вместе с другими элементами маркетинг-микса, например, с упаковкой, с ценой, с коммуникацией. Другими словами, в рекламе речь идет о мультикодальном взаимодействии.

В-третьих, патриотизм российского населения кончается там, где ура-па-триотические имена, такие как Крымбургер и пицца Путин, прячут качест-венные недостатки. Когда речь идет о продуктах ежедневной необходимости, эмоционализация и идеологизация населения кончаются еще быстрее: «Пиццу и бургеры надо вкусными делать, а не “патриотичными”» [7].

В-четвертых, ура-патриотические имена собственные являются вместе с соответствующими товарами сезонными. В таком понимании может ура-патриотическая упаковка во время сезона с февраля по май эффективнее передавать патриотизм, чем имя собственное, которое в течение года не меняется. Сверх того, государственная канализация патриотизма ограничи-вает употребление имен собственных, связанных с конкретными событиями.

В итоге можно сказать, что патриотизм в хрематономии не является уни-кальным российским явлением. Он – универсальный феномен и встречается у разных народов в разные эпохи их истории. Ура-патриотизм в прагматонимии также не является его особенностью. Периферийность и нефункционирование ура-патриотизма в прагматонимии являются в России результатом сложной взаимосвязи политических и культурных факторов.

Литература1. Kryukova I. Russian Advertising Names as a Matter of Linguistic Fashion

// Onoma. 2008. (43). C. 397–410.2. Воркачев С.Г. Идея патриотизма в русской лингвокультуре. Волгоград:

Парадигма, 2008.3. Сандомирская И. Книга о Родине. Опыт анализа дискурсивных практик.

Wien: Gesellschaft zur Förderung slawistischer Studien, 2001.

2914. Petrusek M. Zur Mythologie der Massenkultur in den postkommunistischen

Gesellschaften. Eine soziologische Reflexion под ред. I. Bock, W. Schlott, H. Trepper, Bremen: Edition Temmen, 2002. С. 23–50.

5. Primoratz I. Patriotism под ред. E.N. Zalta, Stanford: Metaphysics Research Lab, Stanford: Stanford University, 2015 [Электронный ресурс]. URL: https://plato.stanford.edu/entries/patriotism/ (дата обращения: 14.04.2017).

6. Stråth B.A European Identity. To the Historical Limits of a Concept // European Journal of Social Theory. 2002. № 4 (5). C. 387–401.

7. Наумко О. Поперек горла: как «Крымнаш» разоряет российских биз-несменов-патриотов // Крым. Реалии, 2015 [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://ru.krymr.com/a/27043664.html (дата обращения 09-01.2017).

8. Патриотизм как российская национальная идея и практика // ВЦИОМ, 2016 [Электронный ресурс]: Режим доступа: https://wciom.ru/fileadmin/file/reports_conferences/2016/2016-09-08-evraziya.pdf (дата обращения: 13.03.2017).

Edgar HoffmannUNIVERSAL AND CULTURALLY SPECIFICASPECTS

OF PATRIOTISM IN THE RUSSIAN CHREMATONYMY

Abstract: for the last 25 years, post-Soviet Russia has been on the search for a national identity. Important fragments of this construction are the names in economics. In Russian economy, one will find global names, but also names that orient themselves to the key concepts of Russian culture, and, last but not least names, that align themselves with patriotism and state-influenced hooray-patriotism.

Keywords: patriotism; names; economy; Russia.

292А.В. Циммерлинг


института русского языка имени А.С.Пушкина, научный руководитель Института современных лингвистических исследований МПГУ, ведущий

научный сотрудник Института языкознания РАН

НЕ ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦ: ДРЕВНЕСКАНДИНАВСКИЙ ЯЗЫК В ДРЕВНЕЙ РУСИ 10

Аннотация: в работе рассматривается проблема русско-скандинавского двуязычия в древней Руси X–XII вв. и обсуждаются два возможных случая синтаксического заимствования, связанных с особенностями употребления нескольких типов безличных конструкций.

Ключевые слова: диглоссия, билингвизм, языковые контакты, древнерус-ский язык, древнескандинавский язык, фонетика, грамматика, безличные предложения, каузативы.

Обнаружение во второй половине XX в. массива древнерусских памят-ников бытового письма, во многих отношениях близких устной речи,

заставляет уточнить ранее выдвигавшиеся представления о языковой ситуации в Древней Руси домонгольского периода, при этом гипотезы о билингвизме и диглоссии имеет смысл применять к разным парам языков.

1. Для пары древнерусский vs церковнославянский язык объяснение в терминах диглоссии, т.е. дополнительного распределения сосуществующих языков, наиболее уместно: церковнославянский не был языком бытового общения, а древнерусский не был языком богослужения и не использовался в качестве языка книжной письменности, по крайней мере, в той фонети-ческой и грамматической форме, которую мы наблюдаем в дошедших до нас памятниках древнерусских диалектов, написанных бытовым письмом. В то же время книжные древнерусские памятники представляют континуум в плане близости к церковнославянскому языку, что можно объяснить соци-олингвистически в терминах двух разных параметров: 1) степенью владения стандартным церковнославянским языком; 2) степенью толерантности автора к фонетическим, грамматическим и лексическим особенностям разговорного древнерусского языка. То, что значения этих параметров могли не совпадать, показывают сочинения Кирика (ок. 1110- после 1156 гг.), который писал авторские тексты на наддиалектной форме древнерусского языка, но вместе с тем использовал конструкции разговорного синтаксиса в прямой речи пер-сонажей в 1-й Новгородской летописи, где он предположительно оформил

10 Исследование выполнено при поддержке РФФИ, проект 17-04-0444 «Грамма-тические категории в структуре клаузы».

293погодные записи периода епископа Нифонта (1131–1156 гг.) [5], и в диалогах «Вопрошания Кирикова», где Нифонт устами Кирика дает ответы на вопросы, касающиеся жизни мирян и духовенства в Новгороде, см. [3].

2. Для пары древнерусский vs древнескандинавский язык нет никаких оснований постулировать диглоссию: древнескандинавский был на Руси языком бытового общения. Его можно рассматривать как адстратный язык, связанный с княжескими родами, частью знати, дружинников, купцов [Успен-ский 2002] и, видимо, частью рядовых горожан. Тот же Кирик обсуждал с Нифонтом размер епитемьи за то, что женщины в Новгороде «носят детей к варяжскому попу на молитву» (И16). Ключевой вопрос – до какого момента и в каком объеме жители древней Руси знали древнескандинавский язык. Автор «Повести Временных Лет» записал разговор с посадником Гюрятой Роговичем (ум. 1117), который ок. 1114 г. сообщил ему географические сведе-ния. Гюрята был представителем знатнейшего новгородского рода, который возводится к шведскому ярлу Рёгнвальду Ульвссону (ум. 1045 г.), осевшему в Новгороде свояку Ярослава Мудрого [4]. Эта гипотеза подкрепляется обра-щенной к Гюряте берестяной грамотой № 907 (к. XI – н.XII вв.), написанной неким Туком: Тук отчитывается перед Гюрятой о расследовании дела о краже. Имя Тука ― восточноскандинавское || др.дат, др.швед. Tūke, но то, что он подписался ѿ тоука вместо тоуки может свидетельствовать о славянизации. В грамоте 526 (2-я треть XI в.), являющейся долговым списком, упомина-ются должники (возможно, дружинники), осевшие в Русе, на оз. Селигер и в Шелонской пятине. По крайней мере двое из них носят скандинавские имена – Азъгутъ (|| др.сканд. Ās-gautR) и Хъмунъ (|| др.сканд. Hā-mundR). Последний житель Селигера упомянут в паре с Дрозьдом <серегѣри на Хъмоунѣ и на Дрозьдѣ>, который тоже мог быть скандинавом, поскольку Дрозьдь точно соответствует созвучному и этимологически тождественному др.сканд. ÞröstR ‘дрозд’, при этом скандинавское слово, в отличие от сла-вянского, в X-XIII вв. засвидетельствовано в качестве личного имени. То, что начальная фонема имени ÞröstR передана через д-, а не через т-, может объясняться тем, что носитель древнерусского языка пересчитал понятное ему скандинавское имя, славянизировав его. Загадочный воевода Волъчии Хвостъ, служивший князьям Владимиру и Святополку Ярополчичу в конце X – начале XI вв., мог носить распространенное скандинавское имя ŪlfR- (что и значит ‘волк’) либо какое-то двухкомпонентное имя с первым компонентом Ūlf-. Автор «Повести Временных Лет» приводит длинные списки варяжских дружинников X в., участников походов на Константинополь в 907, 911 и 942 гг. [11]. Несмотря на значительные искажения в рукописях, восстанавливае-мые формы варяжских имен дают основания полагать, что еще в начале XII в. многие жители древней Руси знали, как эти имена произносятся [7; 9].

3. В отсутствие связных сложных текстов, написанных по-скандинавски на территории древней Руси, трудно доказать древнескандинавское влияние на древнерусский в области грамматики. Тем не менее, мы хотим обозначить две линии дальнейших исследований.

3.1. В 1-й Новгородской летописи в записи под 1143 г., предположительно сделанной Кириком, содержится безличное предложение озеро (вин.п.) морози

294въ нощь. Как справедливо указано в [1, с. 388], морози – переходный глагол со значением ‘заморозить’ и не является собственно безличным. В совре-менном русском переходные безличные предложения (ср. Улицу засыпало снегом) возможны, но они не образуются от каузативных глаголов, каким является заморозить = ‘заставить Y замерзнуть’. Другие примеры безличного построения каузатива в сообщениях о метеорологических процессах в ранне-древнерусских текстах нам неизвестны. Между тем, данный тип безличных предложений был чрезвычайно продуктивен в древнескандинавском. Во-первых, древнеисландский язык фиксирует глагол frjósa ‘морозить’+ вин.п. в контекстах типа skipin frýss, букв. ‘корабли заморозило’. Во-вторых, в ана-логичных ситуациях использовались другие каузативы, например lagði (3л.ед.ч.) vötn öll (вин.п. мн.ч.), ‘покрыло все озера [льдом]’, букв. ‘положило все озера’, ísa (вин.п. мн.ч.) leysti (3л.ед.ч.), букв. ‘льды отпустило’. Сближение древнерусского и древнескандинавского может объясняться типологически: в обоих языках нет запрета на употребление каузативов при построении вторичных безличных конструкций с глаголом в 3 л. ед.ч. Но когда в одном языке соответствующие конструкции частотны, а в другом – нет, к гипотезе о внешнем влиянии следует отнестись с вниманием.

3.2. Выделяется группа текстов, где употребления вторичных безличных глаголов особенно разнообразны, а имперсональные конструкции в 3 л. мн.ч. и 3 л. ед.ч. свободно чередуются на фоне регулярного опущения местоимен-ного подлежащего (параметр pro-drop) в смежных предложениях: это списки «Русской Правды» и различные договора со скандинавскими и немецкими землями. Древнейший точно датируемый текст этой группы – договор с Гот-ским берегом (о. Готланд) и немецкими городами (1189–1199 гг.). В этом тексте, ориентированном на многоязычную аудиторию, значение ‘если кого-то пнут или раздерут ему плащ’ передано безличной конструкцией в 3 л. ед.ч.: Оуже 3SG оупьхнеть любо мѧтель 3SG роздреть, то 3 гривны старые’ (2, № 28). Там же находим и имперсональную конструкцию в 3л. мн.ч.: Оже 3PL ударять мужа оружеемь, любо коломъ, то 6 гривнъ за рану старые. Ровно та же стратегия развертывания текста и тот же инвентарь имперсональных конструкций характерны для многочисленных уложений древнескандинавского областного права, от Готланда (торгового партнера Новгорода) до Исландии. Примечательно, что Кирик в «Вопрошании» использует глагол попьхноути аналогичным образом в аналогичной ситуации ― обсуждается наказание за убийство по неосторожности: а ѥже пь?нъ моужь попьхноули бѧхоу и оум-реть? – Полъдушегоубьства ѥсть (И17). Древнерусский и древнесканди-навский языки имели сходные настройки параметра нулевого подлежащего, разрешавшего подобные конструкции [10]. Но не следует забывать о том, что первые редакции «Русской Правды» зафиксированы в условиях скандинаво-древнерусского двуязычия дружинниками Ярослава Мудрого, часть которых была скандинавского происхождения: они ориентировались не только на нормы известного им права, но и на известную им форму изложения. Для XI–XII вв. едва ли стоит предполагать знакомство жителей Древней Руси с письменными версиями древнескандинавского права. Основным каналом передачи юридических норм в этот период и в Скандинавии, и на Руси должна

295была быть устная традиция и бытовые контакты носителей древнерусского и древнескандинавского языков.

Литература1. Борковский В.И., Кузнецов П.С. (1963). Историческая грамматика

русского языка. М., 1963.2. ГВНП ― Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М., 1949.3. Гиппиус А.А. (1996). «Русская Правда» и «Вопрошание Кирика» в Нов-

городской кормчей 1282 г. (к характеристике языковой ситуации древнего Новгорода) // Славяноведение, 1996, No. 1. Pp. 48–62.

4. Гиппиус А.А. (2006а). Скандинавский след в истории новгородского боярства // The Slavicization of the Russian North. Ed. By Juhani Nuorluoto. Helsinki, 2006. Рр. 93–109.

5. Гиппиус А.А. (2006б). Новгородская владычная летопись XII–XIV вв. и ее авторы. (История и структура текста в лингвистическом освещении) // Лингвистическое источниковедение и история русского языка 2004–2005. М.: Древлехранилище. С. 102–251.

7. Николаев С.Л. (2017). К этимологии и сравнительно-исторической фо-нетике имен северо-германского (скандинавского) происхождения в «Повести временных лет» // Вопросы ономастики. 2017. Т. 14. № 2. С. 7–54.

8. Успенский Ф.Б. (2002). Скандинавы, варяги, Русь. М.: ЯСК, 2002.9. Циммерлинг А.В. (2012). Имена варяжских послов в «Повести вре-

менных лет» // V международный круглый стол «Древняя Русь и германский мир». Москва, Ин-т славяноведения РАН и НИУ «Высшая школа экономики», 13–14 июня 2012. https://www.academia.edu/12953687/ .

10. Циммерлинг А.В. (2014). Параметр нулевого подлежащего и синтак-сическое членение текста в древних индоевропейских языках // В.А.Плунгян, М.А.Даниэль, Е.А.Лютикова, С.Г.Татевосов, О.В.Федорова (ред.). Язык. Константы. Переменные. Памяти Александра Евгеньевича Кибрика. Спб.: Алетейя, 2014. C. 217–231.

11. Melnikova Elena A. (1996). Scandinavian personal names in Ancient Rus // Berkovsbók. Studies in honour of Valerij Berkov. Moscow, 1996. Pp. 211–222.

A.V. ZimmerlingINSIDE THE BORDERS: OLD SCANDINAVIAN IN OLD RUSSIA

Abstract: this paper is aimed at analyzing the Old Russian – Old Scandinavian bilingualism in Old Russia of the X-XII centuries. I discuss two possible cases of syntactic borrowing from Old Scandinavian involving non-trivial uses of impersonal constructions.

Keywords: diglossia; bilingualism; languages in contact; Old Russian; Old Scandinavian; phonetics; grammar; impersonals; causatives.

296Е.Н. Чернышева

[email protected]кандидат философских наук, доцент, заведующая кафедрой

социально-гуманитарных дисциплин Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Москва, Россия

МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ, ТРАНСКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ, ГЛОБАЛЬНАЯ

КОММУНИКАЦИЯ

Аннотация: в статье даются определения понятиям межкультурной, транскультурной и глобальной коммуникациям, делается вывод об их отли-чительных особенностях. При этом научные коммуникации рассматриваются как успешный пример глобальных взаимодействий, а английский язык трак-туется как основной глобальный культурный код.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация; транскультурная ком-муникация; глобальная коммуникация; научные коммуникации; этос науки; глобальные культурные коды; английский язык.

Для анализа современного коммуникативного пространства в научной литературе используют целый ряд понятий, содержание которых остается

до конца не ясным. Неопределенность существует, например, с употреблением таких понятий как межкультурная, транскультурная и глобальная коммуни-кация. Интересной и методологически перспективной представляется точка зрения Н.Л. Шамне на разделение понятий «межкультурная коммуникация» и «транскультурная коммуникация». Традиционно трактуя межкультурную коммуникацию как коммуникацию между «актантами, принадлежащим к раз-ным обществами и разным языкам» [3, с. 75], ученый предлагает в качестве критерия разделения понятий выбрать следующее: «При транскультурной коммуникации на первый план рассмотрения выступает процесс «перехода границы» от одного культурного единства к другому (ср. «транс» означает «сквозь»). При каждой транскультурной интеракции всегда может быть предложена определенная двусторонняя, взаимообратная связь, однако главный акцент делается, прежде всего, не на взаимном обмене культурны-ми элементами, а на одностороннем «переходе границы» одной культуры в другую (и влиянии)» [3, с. 78].

Совсем другая ситуация складывается в процессе глобальных коммуни-каций. Глобальные взаимодействия – это принципиально иной вид комму-никативных актов, когда между собой взаимодействуют пусть и представи-тели разных культур, но по единым, универсальным правилам и, порой, на универсальном языке. Эти правила есть глобальные нормы, находящиеся сегодня лишь в процессе разработки и апробации. Поиск единых оснований

297для глобальной коммуникации – один из основных современных вызовов, стоящих перед человечеством.

Тем не менее, в истории человечества имеется яркий пример налаживания эффективных глобальных коммуникаций на основе единых правил и стан-дартов, с использованием единых языковых систем, который можно исполь-зовать как модель для дальнейшего развития глобальных взаимодействий. Это коммуникативное пространство мировой науки, научные коммуникации, осуществляющиеся в соответствии с единым научным этосом, см. [2].

Любая культура кодируется, прежде всего, в языке. В каком языке коди-руется формирующаяся глобальная культура? Как утверждает Д. Кристал, интенсификация международного общения (в деловой, научной, образова-тельной сферах), причинами которой стали экономическая и политическая интеграция, а также взрывное развитие средств коммуникации в ХХ в., сформировала потребность в универсальном языке международного об-щения [1, с. 32]. Сегодня английский язык выступает в качестве основного вербального глобального культурного кода, в котором зашифровываются и с помощью которого транслируются новые глобальные ценностные ори-ентиры, правила и нормы глобальных взаимодействий во все уникальные культурные образования.

Таким образом, отличительной особенностью транснациональной ком-муникации является односторонняя трансляция культурных феноменов из одной культуры в другую, межкультурной коммуникации – обмен культур-ными феноменами и, как следствие, взаимообогащение культур, глобальной коммуникации – опора на единые и универсальные культурные феномены для представителей всех стран и народов, а также их производство.

Литература1. Кристал Д. Английский язык как глобальный. М.: Весь мир, 2001. 240 с.2. Чернышева Е.Н., Борисенко В.И. Научные коммуникации как глобаль-

ные коммуникации. // Человеческий капитал. № 7 (103). М.: Объединенная редакция, 2017. С. 81–84.

3. Шамне Н.Л. Межкультурная и транскультурная коммуникация: к опре-делению понятий. // Вестник ВолГУ. Серия 2. Выпуск 3. 2003–2004. С.73–80.

E. N. ChernyshevaINTERCULTURAL COMMUNICATION, TRANSCULTURAL

COMMUNICATION, GLOBAL COMMUNICATION

Abstract: the article defines the concepts of intercultural, transcultural and global communications, identifies their distinctive features. At the same time, scientific communications are considered as a successful example of global interactions, and English is interpreted as the main global cultural code.

Keywords: intercultural communication; transcultural communication; global communication; scientific communications; ethos of science; global cultural codes; English.

298Ли Чэньчэнь

[email protected]аспирант Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина,

Сычуань, Китай

К ВОПРОСУ О ПЕРЕВОДЕ МЕЖДОМЕТИЙ С РУССКОГО ЯЗЫКА НА КИТАЙСКИЙ ЯЗЫК

Аннотация: в статье представлены часто использованные способы пе-ревода русских междометий на китайский язык и рассмотрены ошибки, возникающиеся чаще всего в процессе перевода.

Ключевые слова: русский междометия; китайские междометия; перевод.

Междометия, как специфические языковые единицы, в системе частей речи занимают особое положение, именно поэтому в другом языке

найти их прямые эквиваленты очень трудно. При этом возникает вопрос: какие приемы и средства обычно переводчики используют для адекватной передачи междометий?

В качестве материала для анализа была выбрана пьеса Н. В. Гоголя “Ре-визор”, а также пьесы А. П. Чехова “Три сестры” и “Вишневый сад” и их китайские переводы. Здесь нужно отметить, что мы выбрали пьесы для исследования в связи с тем, что междометия встречаются прежде всего в диалогической речи.

Работа проводилась в несколько этапов. На первом этапе мы прочитали переводы этих пьесы и отметили там все междометия. На втором этапе нашли все междометия в оригиналах и сопоставили контексты. На третьем этапе была создана классификация наиболее часто встречающихся способов перевода междометий с русского языка на китайский язык.

Выделяются следующие способы перевода:1) перевод междометия при помощи междометия:Маша. Ах, как она одевается! Не то чтобы некрасиво, не модно, а просто

жалко (Три сестры. А.П. Чехов). (междометие, буквально ай)傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻2) перевод междометия при помощи слова другой части речи:Любовь Андреевна. ... Господи, господи, будь милостив, прости мне грехи

мои! Не наказывай меня больше!... (Вишневый сад. А.П. Чехов.)傻傻傻 ..... 傻傻傻傻傻 (сущ. со значением ‘бог’) 傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻!....3) перевод междометия при помощи словосочетания и предложения:Анна Андреевна (увидев Хлестакова на коленях). Ах, какой пассаж!

299Хлестаков (вставая) А, черт возьми! (Ревизор. Н.В. Гоголь.) 傻傻•傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻 (значение ‘прах тебя возьми’)4) В переводе не сохраняется междометие там, где оно есть в оригинале:Лопахин ....... Вишневый сад теперь мой! Мой! (Хохочет.) Боже мой, го-

споди, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется... (Топочет ногами.) ...... (Вишневый сад. А.П. Чехов.)

傻傻傻 ..... 傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻……傻傻傻傻......

5) В перевод добавляется междометие там, где его нет в оригинале.Вершинин. Я выпью вот этой темной водки... (Пьет.) Ваше здоровье!

(Ольге) Мне у вас так хорошо!.. (Три сестры. А.П. Чехов.)傻傻傻傻傻 (междометие, буквально но)

Узнав способы перевода междометий, важно выбрать правильный и под-ходящий из них. Какой способ и в какой ситуации должен быть использован? Необходимо учитывать многие факторы, например, фонетическую форму, контекст, национальные особенности происхождения и употребления ме-ждометия и т.д.

В процессе анализа мы заметили серьезную проблему: многие переводчики в своем переводе предпочитают использовать внешне близкие междометия в разных языках. По мнению О.А. Леонтович, причина такого явления за-ключается в том, что несовпадение междометий, выражающих одну и ту же эмоцию в разных языках, считается переводчиком помехами в понимании [1, с. 287]. При этом схожесть формы некоторых междометий в разных языках также часто оказывает отрицательное влияние на переводческую работу. В до-казательство мы можем представить сопоставительную работу М.Д. Гутнера: ученый сопоставляет русские междометия Ух! и Ба! с соответствующими им по звуковому составу английскими междометиями Ugh! и Bah! и приходит к выводу об опасности для переводчика идти на поводу внешнего сходства междометий: Ух выражает облегчение, Ugh - отвращение и пренебрежение; Ба передает неожиданное восприятие, Bah - пренебрежение или протест [2, с. 116]. Посмотрим на перевод, в котором используется китайском переводчиком соответствующее русскому междометию по звучанию китайское междометие.

― У! Баловень! ― тихо ворчит нянька, утаскивая его на крыльцо. (Об-ломов. И. А. Гончаров.)

“傻 (меж. букв. у)傻傻傻傻傻傻傻”傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻傻Выше выделенные два междометия произносятся [у]. У в данном русском

контексте служат для выражения укора, укоризны, а 傻 в китайском языке выражает печаль, сожаление о чем-л. Для выражения упрека мы, китайцы, обычно используем междометия 傻 (хэ), 傻 (хай).

300Таким образом, при переводе междометий для обеспечения полной адек-

ватности не только нужно искать особые приемы и средства, но и необходимо учитывать различные факторы как в исходном языке, так и в переводящем языке.

Литература1. Леонтович О.А. Введение в межкультурную коммуникацию. М., 2007.

С. 287.2. Шаронов И.А. Междометия в речи, тексте и словаре. М.: РГГУ, 2008.

С.116.

Li ChenchenTHE ISSUE OF TRANSLATING INTERJECTIONS FROM RUSSIAN

INTO CHINESE

Abstract: the article presents frequently used ways of translatinginterjections from Russian into Chinese. The special attention is given to the errors that occur most often in the translation process.

Keywords: Russian interjections; Chinese interjections; translation.

301Г.А. Шантурова

GAс[email protected]доцент Государственного института русского языка им.

А.С.Пушкина, Москва, Россия

ОБУЧЕНИЕ РКИ НА ОСНОВЕ ПРИНЦИПОВ НЕЙРОДИДАКТИКИ КАК ФАКТОР ПОВЫШЕНИИЯ

ЭФФЕКТИВНОСТИ И СТИМУЛИРОВАНИЯ УЧЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Аннотация: в данной работе рассматриваются некоторые вопросы ней-родидактики, которые следует учитывать в преподавании РКИ, отмечается, что нейродидактический подход, опирающийся на латеральную специализа-цию полушарий, позволяет построить оптимальную систему эффективного обучения.

Ключевые слова: нейродидактика; функции мозга; полушарные функции; долговременная / кратковременная память.

Нейродидактика – это новое междисциплинарное направление, на основе которого в настоящее время разрабатываются эффективные методы

обучения, основанные на самых передовых достижениях в области иссле-дований деятельности мозга. Этот инновационный подход в преподавании иностранных языков, объединив в себе нейронауки, педагогику и психологию, «разрабатывает вопросы организации условий эффективного обучения, осно-ванных на результатах исследований функционирования структур головного мозга и нервной системы» [2], адаптирует их к процессу обучения, а также обеспечивает психолого-педагогическое сопровождение обучаемого и инди-видуализацию процесса обучения. Такой подход, учитывающий понимание механизмов работы мозга, позволяет разработать как теоретические концеп-ции, так и эффективные частные методики обучения с учетом современных знаний и достижений нейронаук [3].

Нейродидактический подход позволяет по-новому подойти к проблемам обучения русскому языку как иностранному. В частности, функциональная асимметрия головного мозга, на которую опирается нейродидактика, должна рассматриваться не только в связи с процессами усвоения иностранного язы-ка, но и с учетом определенных видов речевой деятельности. «В этой связи логично говорить о трёх аспектах изучения вторых языков: как именно он выучивается; как он хранится; какие именно процедуры требуются говоря-щему (переводящему) для его функционирования» [5].

302Остановимся на некоторых закономерностях функционирования мозга,

которые позволили ученым говорить о том, что: – межполушарные взаимодействия зависят от уровня владения языком

(на начальном этапе усвоения иностранного языка наблюдается большее участие правого полушария, а на продвинутом характер межполушарного взаимодействия меняется и преобладает роль левого полушария);

– левое полушарие управляет лингвистической компетенцией, тогда как правое обеспечивает умения, формирующие коммуникативную компе-тенцию;

– доминирование левого полушария наблюдается при изучении мор-фологии, а правого – синтаксиса;

– для понимания метафор и идиом главная роль принадлежит правому полушарию [6];

– при записи лекций и заучивании наизусть работает только левое полушарие;

– письменная речь носит левополушарный характер, разговорная – правополушарный, разные виды публичного дискурса совмещают работу левого и правого полушария;

– обучение должно строиться от практического опыта к теоретическому содержанию, так как «человеческий мозг всегда функционирует в режиме связи прежнего опыта с новой ситуацией и мозг находит опору в имеющих-ся знаниях и представлениях, которые важно постоянно актуализировать в процессе обучения» [1, с. 86];

– обучение эффективно тогда, когда происходит преодоление интел-лектуальных трудностей;

– эффективное усвоение учебного материала обеспечивает многока-нальное восприятие информации;

– правое полушарие доминирует при формировании оперативной памяти [4];

– гормон дофамин способствует запоминанию информации и стиму-лирует долговременную память;

– дофамин генерируется 1) при получении нового, незнакомого опыта, 2) при ожидании возможных награждений, 3) при состоянии неопределен-ности, а также удовольствия;

– эмоции способствуют сохранению информации в памяти, «учебный материал, освоенный в благоприятной атмосфере, лучше запоминается и обла-дает устойчивыми связями с соответствующим эмоциональным состоянием. Более того, эмоциональный фактор стимулирует мышление и творческий потенциал обучаемого» [1, с. 87].

Использование данных нейронауки позволит преподавателю РКИ ор-ганизовать эффективный учебный процесс, обеспечивающий успешность обучения. В заключение следует отметить, что очевидна необходимость

303в разработке новых технологий обучения, учитывающих и использующих принципы нейродидактики в преподавании русского языка как иностранного.

Литература1. Блейк С., Пейп С., Чошанов М.А. Использование достижений нейроп-

сихологии в педагогике США // Педагогика. 2004. № 5. С. 85–90.2. Куликова О.В. Нейродидактический подход как фактор повышения

качества обучения иноязычному профессиональному общению // Вестник МГЛУ. 2014. № 14(700). С. 107–114.

3. Москвин В.А., Москвина Н.В. Межполушарные асимметрии и инди-видуальные различия человека М.: Смысл, 2011. 368 с.

4. Мелентьева Т.И. Обучение иностранным языкам в свете функциональ-ной асимметрии полушарий мозга. М.: КРАСАНД, 2010. 176 с.

5. Черниговская Т.В. «Минерва». Проект дистанционного обучения нейро-лингвистике [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.genlingnw.ru/Staff/Chernigo/Minerva/ch16/ch16_4.html

6. Черниговская Т.В., Деглин В.Л. Метафорическое и силлогистическое мышление как проявление функциональной асимметрии мозга // Ученые записки Тартуского Университета, Труды по знаковым системам. 1986. Вып. 19. С.68–84. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.genling.nw.ru/Staff/Chernigo/publicat/metaphor.pdf

G.A. ShanturovaTRAINING OF RaF ON THE BASIS OF THE PRINCIPLES OF

NEURODIDACTICS AS A FACTOR OF IMPROVING EFFECTIVENESS AND STIMULATION EDUCATIONAL ACTIVITY

Abstract: in this paper, we consider some issues of neurodidactics that should be taken into account in teaching of RCTs, it is noted that the neurodidactic approach, based on the lateral specialization of the hemispheres, allows us to construct an optimal system of effective learning.

Keywords: neurodidactics; brain function; hemispheric functions; long-term / short-term memory.

304И.А. Шаронов

[email protected]доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка

Института лингвистики Российского государственного гуманитарного университета, Москва, Россия

СТРАТЕГИИ ДОМИНИРОВАНИЯ В КОНФЛИКТНОМ ДИАЛОГЕ

Аннотация: в докладе обсуждаются стратегии воздействия и агрессивные тактики, которые используются собеседниками коммуникации для достижения тех или иных коммуникативных целей, и особенно защитные тактики, такие как диалогическая ирония, алогизмы, псевдоответы и т.д., способствующие перехвату инициативы и доминированию. Приемы агрессивного реагиро-вания, рассматриваются на материале коммуникативов – клишированных реактивных реплик диалога.

Ключевые слова: устная коммуникация; конфликтный диалог; тактики речевой агрессии; ирония; коммуникативы.

Диалог как форма межличностного взаимодействия выполняет коммуни-кативную и социальную функции, которые могут вступать друг с другом

в противоречие. Существуют так называемые фатические диалоги, цель которых – поддерживать хорошие отношения с собеседниками, информа-тивные диалоги, цель которых – поделиться информацией. Однако часто целью вступающего в диалог человека является достижение определенного коммуникативного результата, включающего собеседника в качестве объекта воздействия. Такие диалоги принято называть «персуазивными», поскольку реализация коммуникативной цели происходит через воздействие на адресата речи, попытку перестроить его сознание в определенном направлении, убе-дить его в правильности мнения о чем-либо, необходимости или полезности того или иного действия. Р. Фишер и У. Юри в работе «Путь к согласию» рассматривают стратегии ведения персуазивного диалога в терминах пере-говоров. Для осуществления задач в процессе переговоров существуют две принципиальные стратегии – жесткая и мягкая. Авторы пишут: «Участник переговоров, выбирающий жесткий путь, видит в любой ситуации лишь противоборство своей и чужой воли и уверен, что всегда выигрывает тот, кто занимает более твердую позицию и дольше ее удерживает» [1, с. 174]. Расчет состоит в том, что собеседник выберет мягкую, унисонную линию поведения, уступит, предпочтя важность сохранения хороших отношений. Однако в том случае, если расчет не оправдается, начинается противоборст-во, агрессивное воздействие на участника коммуникации, в своем крайнем проявлении доходящее до конфликта – ссоры и выяснения отношений [7].

Таким образом, конфликтный диалог, по крайней мере, один из его видов, можно определить как принятие жесткой стратегии участником речевого взаимодействия при попытке убедить собеседника и третьих лиц в истин-ности своего мнения, необходимости и/или целесообразности намерения.

305Результатом такой стратегии может быть либо «подавление сопротивления», принятия вторым собеседником мнения первого, либо разрыв коммуникации, сопровождающийся обычно временным ухудшением личных отношений.

В этой коммуникативной борьбе для реализации выбранной стратегии используются манипулятивные приемы, в частности, издевка, диалогическая ирония, алогизмы, навешивание ярлыков, развенчание притязаний и т.д., которые исследуются с разных сторон [4; 3; 2; 6 и др.].

Перечисленные тактики используются говорящим и в монологической речи, и в инициирующих репликах диалога. В ответных же репликах диалога говорящий наравне с перечисленными приемами использует особые диало-гические инструменты воздействия, построенные на основе реагирования на только что прозвучавшую речь собеседника, к которым относятся диалогиче-ская ирония (конкретнее: псевдосогласия, псевдоодобрения, псевдосочувст-вия и т.д.), квазиответы на неловкие вопросы (Где? – В Караганде) и другие дезориентирующие приемы, сбивающие собеседника с его стратегической линии речевого поведения, нарушающие его ожидания. Приемы агрессив-ного реагирования, которые способствуют отражению воздействующей силы собеседника-соперника и переходу к доминированию в конфликтном диалоге, будут рассмотрены в докладе на основе анализа коммуникативов – клишированных реактивных реплик диалога [5].

Литература1. Фишер Р., Юри У. Путь к согласию, или переговоры без поражения

/ Пер. с анг. А. Гореловой; Предисл. В. А. Кременюка. – М.: Наука, 1992.2. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.,

20023. Шаронов И.А. Приемы речевой агрессии: ирония и насмешка. // Аг-

рессия в языке и речи. М., 2004. С. 38–53.4. Шаронов И.А. О допустимой резкости в русских стратегиях ведения

диалога // Фразеология в контексте культуры. Отв. ред. В.Н. Телия. М., 1999. с.58–63.

5. Шаронов И.А. Поиск и описание коммуникативов на основе националь-ного корпуса русского языка // «Методы когнитивного анализа семантики слова: компьютерно-корпусный подход». Коллективная монография. Изд. «Языки славянских культур», 2014. Отв. ред. В.И. Заботкина. Гл. 5, с. 145–187.

6. Шатуновский И.Б. Ирония и ее виды // Языковые механизмы комизма. М., 2007.

7. Щербинина Ю.В. Речевая агрессия. Территория вражды. М., 2013.

I.A. SharonovSTRATEGIES OF DOMINANCE IN THE CONFLICT DIALOGUE

Abstract: the report is devoted to effecting strategies and aggressive tactics, used by interlocutors in communication to reach their communicative intentions, and precisely to protective tactics, such as dialogical irony, alogisms, pseudo-responses and so on. These tactics promote to intercept the initiative and to dominate in the dialogue. The material to analyze are communicatives (stereotype response tokens).

Keywords: oral communication; dispute; tactics of speech aggression; irony; communicatives.

306И.В. Шурупова

[email protected]доцент Государственного института русского языка им. А.С.

Пушкина, Москва, Россия

ТРУДНОСТИ В ОБУЧЕНИИ КИТАЙСКИХ СТАЖЁРОВ ДЕЛОВОМУ ОБЩЕНИЮ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Аннотация: в докладе рассматриваются трудности в обучении китайских стажёров-филологов деловому общению на русском языке, даётся психоло-гический портрет этой категории учащихся. Приводятся примеры типичных ошибок в их речи, выявляются причины этих ошибок.

Ключевые слова: китайские стажёры; деловое общение; трудности в об-учении; типичные ошибки.

1. Курс по деловому общению, предлагаемый китайским стажёрам-фило-логам, изучается в рамках основного практического курса русского языка.

Данный курс знакомит студентов с деловым общением во внешнеторговой деятельности. На занятиях китайские стажёры учатся вести переговоры с партнёрами и заключать контракты, знакомятся с деловой перепиской на русском языке. Трудности, возникающие при обучении деловому общению китайских студентов, связаны с весьма значительными различиями в дело-вых культурах России и Китая и в системах обоих языков. Эти трудности проявляются, в первую очередь, в неправильном использовании формул русского речевого этикета, а также в нарушении официально-делового стиля речи и в неумении кратко и чётко излагать свои мысли в процессе ведения коммерческих переговоров.

2. Отличительной психологической особенностью китайских стажёров-филологов является их мотивированная активность при достижении постав-ленной цели в процессе обучения, их настойчивость в приобретении новых знаний, частый творческий подход к выполнению заданий. Им (как и другим китайским студентам) свойственно заучивание наизусть не только необхо-димых речевых стереотипов на русском языке, но и целых текстов. Однако это не избавляет стажёров из Китая от типичных ошибок, систематически повторяющихся из года в год.

3. Одной из основных тем курса по деловому общению являются ком-мерческие переговоры. Студенты учатся знакомиться с деловым партнёром, обращаться к нему, вести деловые беседы, писать деловые письма. Типичные ошибки проявляются в речи китайских стажёров-филологов как при обуче-нии ведению устных деловых бесед, так и при обучении письменной речи. Как показывает опыт, одна из самых распространённых ошибок китайских учащихся – нарушение норм русского речевого этикета. Дело в том, что в китайском языке при устном обращении к деловому партнёру обычно используются формы «должность + фамилия» или «фамилия + имя»: ди-ректор Ван, менеджер Чжан; Чжан Бай Юй (женское имя: фамилия Чжан,

307имя Бай Юй), Чжао Лун (мужское имя: фамилия Чжао, имя Лун). Отсюда ошибка: «Директор Петров, расскажите, пожалуйста, о своей компании», «Здравствуйте, Анна Смирнова! Проходите, пожалуйста, садитесь». Влияние китайского речевого этикета сказывается также и при обучении стажёров деловому письму. В письменной речи они могут употреблять формулы эти-кета, нехарактерные для делового общения русских, например: «Уважаемый директор, здравствуйте!» или «Уважаемая Хэнаньская компания по произ-водству электроприборов!». Кроме того, наряду с заключительной формулой вежливости «С уважением», принятой в русском деловом письме, китайские стажёры-филологи используют формулу «С наилучшими пожеланиями», допустимую в китайской деловой переписке.

4. В русском языке делового общения пословицы и поговорки используются значительно реже, чем в китайском языке. Изучая на занятиях по практике речи русские пословицы и поговорки, китайские стажёры начинают активно переносить их и в язык делового общения. Однако неправильное употребление этих изречений и выражений в официально-деловой речи может демонстри-ровать неуважительное отношение к деловому партнёру. Приведём пример. При обсуждении цены покупатель спрашивает: «В прошлом году вы нам дали скидку в размере 15%. В этом году мы закупает такое же количество товара, но вы нам предлагаете скидку только в размере 10 %». Продавец отвечает: «Не всё коту масленица. Мы сейчас работаем в условиях кризиса и скидку в размере 15 % не можем вам предоставить».

5. Переговорный процесс требует от делового партнёра умения давать чёткие и лаконичные ответы. Заучивание наизусть китайскими студентами учебных текстов приводит к тому, что они вместо коротких реплик в диалоге стремятся использовать полные предложения, в том числе сложные конструк-ции. Например, на вопрос: «Ваша компания давно работает на российском рынке?» можно услышать ответ: «Наша компания работает на российском рынке уже 10 лет и за это время она преуспела в выпуске продукции» вместо короткого ответа: «Уже 10 лет».

Литература1. Ручина А.В., Иванникова А.Г. Формы вежливости в деловых письмах

на китайском языке // Молодой ученый. 2011. № 6.Т.2. С. 36–39.2. Ступкина М.В., Наджафова Р.В. Сопоставительный анализ формул

речевого этикета в китайском и русском языках // В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии: сб. ст. по матер. XXXV междунар. науч.-практ. конф. № 4(35). Новосибирск: СибАК, 2014. С. 97–101.

I.V. ShurupovaDIFFICULTIES IN TEACHING OF BUSINESS RUSSIAN

COMMUNICATION TO CHINESE TRAINEES

Abstract: the report considers difficulties in teaching Business Russian communication to Chinese trainees-philologists and gives a psychological portrait of this category of students. Examples of typical errors in their speech are given. The causes of these errors are identified.

Keywords: Chinese trainees; business communication; learning difficulties; typical errors.

308Л. Ю. Щипицина

[email protected]доктор филологических наук, профессор Северного (Арктического)

федерального университета им. М.В. Ломоносова, Архангельск, Россия

ОБРАЗ СОЛОВЕЦКИХ ОСТРОВОВ В ИНТЕРНЕТ-ОТЗЫВАХ РУССКИХ И ИНОСТРАННЫХ ТУРИСТОВ

Аннотация: в работе на материале русских и иностранных интернет-комментариев дан сравнительный анализ составляющих образа Соловецких островов. Выявлены лексические единицы, обозначающие наиболее харак-терные черты и особенности Соловецких островов.

Ключевые слова: образ; туристический дискурс; интернет-комментарий.

В условиях глобализации и интернационализации различных сторон об-щественной жизни все большую значимость приобретает сохранение

и развитие национальных и региональных составляющих культуры, а также знакомство с культурными достопримечательностями других стран. Кроме того, современные средства коммуникации, распространение психологии «виртуального присутствия» и стремления поделиться тем, что увидел, в социальных сервисах позволяют сразу же зафиксировать полученные впечатления в виде интернет-комментариев, фото и сообщений блогов, фо-румов и социальных сетей. Обращение к данному современному материалу позволяет получить представление об актуальных мнениях по тому или иному вопросу. В нашем случае, интернет-комментарии туристов позволяют составить представление о современном образе одной из российских куль-турных и географических достопримечательностей – Соловецких островах.

Для изучения образа Соловецких островов представим некоторые теоре-тические положения, послужившие отправкой точкой в нашем исследовании, а затем приведем данные практического анализа интернет-комментариев туристов о данном регионе. В исследовании использованы отзывы туристов на русском и английском языках, оставленные на портале Трип Адвайзор (www.tripadvisor.ru, www.tripadvisor.com, для анализа было отобрано по 10 самых свежих комментариев 2017 г.).

В научной литературе различается понятие имиджа как сознательно формируемого положительного узнаваемого образа личности, социального института, ср. [2, с. 9] или, в нашем случае, региона, и понятие образа, который является более широким по объему и включает в себя не только имиджевую часть, но и другие характеристики, которые могут быть нейтральными, положительными или отрицательными. Такой внешний образ может быть

309очень показателен в плане того, чтó приезжающим представляется наиболее характерным для региона и что является позитивно окрашенным.

Анализ существующих работ об образе Соловецких островов в русской культуре прошлых веков свидетельствует, что такими типичными составляю-щими образа Соловков являлись утверждение их особого статуса среди других Русских обителей, сравнение с мировыми духовными центрами, такими, как Афон или Иерусалим, убежденность в сакральной природе самих островов, представление об особой тишине, покое, молитвенной сосредоточенности, не нарушаемыми вторжением мирских волнений [1].

Образ Соловецких островов, который мы получаем из современных ком-ментариев туристов, конечно же, иной. В результате анализа 186 лексических единиц или словосочетаний, обозначающих наиболее впечатлившие тури-стов характеристики, мы пришли к выводу, что образ Соловецких островов сегодня состоит из следующих самых часто упоминаемых составляющих, ср. данные таблицы.

Составляющие образа Соловецких островов

Характеристика Примеры Кол-во, рус.

Кол-во, иностр.

История удивительная история

has a history

9 12

Лагерь ГУЛАГ камеры, где держали заключённых

the harshest prison in Russia

2 20

Архитектура мощь архитектурного ансамбля

a frontier fortress

6 11

Монастырская жизнь

утренняя и вечерняя служба

pilgrimage

6 13

Другое покой и умиротворение, сила духа …

Very remote, commercial activities …

46 62

Всего 68 118Самыми частотными характеристиками, с которыми посетители ассо-

циируют Соловецкие острова, являются история в целом для русских (8) и мрачные страницы истории, связанные с существованием лагеря ГУЛАГ (20), для иностранных туристов. Это, а также другие различия в создавае-мом образе Соловецких островов мы объясняем большей конкретностью

310иностранных туристов и их стремлением назвать в отзыве то, что русским туристам известно.

Литература1. Ваенская Е.Ю. Образ Соловков в путешествиях и паломничествах

XIX века // Север в сакральном и геоэтнокультурном пространстве России: материалы VII Поморских чтений по семиотике культуры. 2013. С. 212–219.

2. Кашкина О.В. Функциональный анализ самооценочных высказываний как средства вербализации Я-концепта (на материале интервью немецкой прессы): автореф. дис. … канд. филол. наук. Воронеж, 2005. 24 с.

L.Y. ShchipitsinaTHE IMAGE OF SOLOVETSKY ISLANDS IN INTERNET-REVIEWS OF

RUSSIAN AND FOREIGN TOURISTS

Abstract: the paper aims at the comparative analyses of the Solovetsky Islands in Russian and foreign Internet comments. The analysis allows to reveal some lexical units naming the most typical features and peculiarities of the Solovetsky Islands, emphasized by Russian and German tourists.

Keywords: regional vocabulary; image; description; tourist discourse; Internet comment.

311Т.В. Щипкова

[email protected]преподаватель русского языка, школа для детей-билингвов «Росинка.

Токио», Токио, Япония

ЯЗЫКОВАЯ ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ В РЕЧИ РУССКО-РУМЫНСКОГО БИЛИНГВА

С БАЗОВЫМ АНГЛИЙСКИМ

Аннотация: В последние годы японское правительство приняло курс на привлечение в страну высококвалифицированной рабочей силы из числа иностранных граждан. В связи с этим увеличилось количество иностранцев, планирующих проживать в стране долгое время и переезжающих вместе с семьей. Среди них есть и интернациональные семьи, где родными для мужа и жены являются разные языки, а языком общения в семье – английский.

Дети в таких семьях обычно учатся в интернациональных школах (язык обучения – английский), посещают кружки японского языка, организованные школой, и по выходным могут ходить на дополнительные занятия в школы русского, китайского и других языков.

В выступлении мы проанализируем явление языковой интерференции в речи ребенка, рожденного в русско-румынской семье, где языком общения является английский, а языком среды – японский.

Ключевые слова: билингвизм; интерференция; взаимовлияние языков; языковой контакт.

Преподаватели иностранного языка, работающие с детьми-билингвами, в своей работе регулярно сталкиваются с явлением интерференции, под

которым мы будем понимать всякое воздействие одного языка билингва на другой, а также результат этого воздействия [2, c.19]. Опытный педагог для предотвращения интерференции может спрогнозировать возможные ошибки, добиться максимальной аутентичности в сохранении собственной языковой личности говорящего на родном или иностранном языке [5, c. 98]. В нашей работе мы использовали метод наблюдения и метод включенного наблюдения для записи ошибок в речи детей-билингвов. Полученные материалы были проанализированы и использованы для создания рабочих листов и заданий, направленных на точечное исправление ошибок.

Информантами были дети-билингвы дошкольного возраста, растущие в русско-румынской и русско-японской семье. Языком общения в семьях и язы-ком обучения в школах является английский язык, языком среды – японский. Материалом исследования служили записи устной речи на уроке русского языка, а также в ситуациях свободного общения между детьми (на переменах

312и до/после занятий). Дети занимались русским языком в мини-группе 1 раз в неделю по полтора часа. Родители – носители русского языка – работают полный день, дети учатся в интернациональных школах. В таких условиях мы решили корректировать курс обучения и учебные материалы согласно потребностям конкретных детей, обращая особое внимание на конкретные ошибки в речи.

Дети окончили годовой курс обучения в школе для детей-билингвов. По результатам обучения в их речи:

1) уменьшилось количество явлений фонетической интерференции, которая, по мнению исследователей, одним из самых устойчивых недостат-ков, почти не поддающихся полному преодолению [6, c.44];

2) снизилось количество ошибок, связанных с лексической интерферен-цией, характерных для носителей английского языка (например, трудности с согласованием прилагательных, употреблением предлогов);

3) появились развернутые высказывания, сложноподчиненные и слож-носочиненные предложения.

Таким образом, мы можем говорить о том, что анализ языковой интерфе-ренции помогает создавать учебные материалы, направленные на проработку и устранение конкретных ошибок в речи детей-билингвов.

Литература1. Никипорец-Такигава Г.Ю. Русская диаспора в Японии: история,

проблемы существования и сохранения русского языка // Вопросы языкоз-нания. 2009. №1, С. 50–62.

2. Беликов В.И. Крысин Л.П. Социолингвистика. М., 2001, 317 с.3. Вишневская Г. М. Билингвизм и межкультурная коммуникация //

Вестник ИвГУ. 2001. № 1, С. 67–76.4. Чиршева Г.Н. Детский билингвизм. Одновременное усвоение двух

языков. М., 2012, 488 с.5. Знаменская Т.А. Формирование двуязычной компетенции при из-

учении иностранного языка // Образование и наука. 2013. № 1, С.94–106.6. Знаменская Т.А. Проблемы билингвизма и его влияния на языковую

личность// Инновационные проекты и программы в образовании. 2014. № 3, С. 42–46.

T.V. ShchipkovaLANGUAGE INTERFERENCE IN RUSSIAN-ROMANIAN BILINGVA

SPEECH WITH FIRST ENGLISH LANGUAGE

Abstract: we will analyze the phenomenon of language interference in the speech of a child born in a Russian-Romanian family, where the language of communication is English, and the language of the environment is Japanese.

Keywords: bilingualism; interference; interference of languages; language contact.

313А. Н. Щукин

[email protected]доктор педагогических наук, профессор Государственного института


СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ В СИСТЕМЕ ПОДГОТОВКИ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ РУССКОГО ЯЗЫКА

КАК ИНОСТРАННОГОАннотация: статья посвящена проблеме содержания и структуры тер-

мина социокультурная компетенция, используемого в системе подготовки преподавателей русского языка как иностранного в курсе методики препо-давания языка.

Ключевые слова: компетенция; компетентностный подход; коммуникатив-ная компетенция; социокультурная компетенция; методика обучения; культура.

Переход российской высшей школы на новые образовательные стандарты 3-го поколения (ФГОС-3, 2014), в основу которых был положен компе-

тентностный подход, а качество образования стало определяться в терминах компетенций, позволил уточнить цели обучения, содержание многих учебных программ и ключевых для РКИ терминов «компетенция», «компетентност-ный подход», «иноязычное образование» и др., что можно отнести к числу новаций в области отечественной лингводидактики. В ней, в частности, получила признание терминологическая дифференциация двух понятий: компетенция (сумма знаний, навыков, умений, способов деятельности, приобретенные в процессе обучения) и компетентность – использование сформированных компетенций в деятельности и поведении. Следует заметить, что компетентностный подход не меняет общую личностно-коммуникативную направленность обучения, характерную для преподавания РКИ, а усиливает ее, концентрируя внимание на практической составляющей деятельности обучающихся и на результатах обучения. Можно утверждать, что на сегод-няшний день получили обоснование и широкое применение на занятиях по языку следующие типы компетенций: коммуникативные, общеобразователь-ные, ключевые, профессиональные, ориентированные на профиль учебного заведения. В их состав входят разные виды компетенций. Так, иноязычная коммуникативная компетенция включает компетенции языковую, речевую, компенсаторную, стратегическую, информационно-коммуникационную, социокультурную и др., перечень которых окончательно не сформировался. В выступлении рассматривается содержание и приемы формирования на за-нятиях по языку и другим профильным для филолога-русиста дисциплинам, в том числе в курсе методики преподавания языка, социокультурной компе-тенции, входящей в состав коммуникативной компетенции и считающейся ведущей в подготовке преподавателя РКИ.

В «Словаре методических терминов» [1, c. 286] термин «социокультурная компетенция» определяется как «совокупность знаний о стране изучаемо-го языка, национально-культурных особенностях социального и речевого поведения носителей языка и способность пользоваться такими знаниями

314в процессе общения, следуя обычаям, правилам поведения, нормам этике-та, социальным условиям и стереотипам поведения носителей языка» [1, c. 286]. В курсе методики и на занятиях по практике языка формирование социокультурной компетенции и знакомство с его содержанием протекает в рамках решения двух проблем. Первая – лингвистическая. Она касается анализа единиц языка с целью определения содержащегося в них нацио-нально-культурного смысла. В этой связи объектами наблюдения становятся безэквивалентная лексика, невербальные средства общения, фоновые знания, языковая афористика и фразеология, которые рассматриваются на занятиях с точки зрения отражения в них культуры, национально-психологических особенностей носителей языка, а также особенностей общения представителей разных культур в контексте диалога культур. Вторая проблема – методиче-ская. Она касается знакомства учащихся, будущих преподавателей языка, с приемами введения, закрепления и применения в процессе общения со специфичными для носителей языка единицами национально-культурного содержания, извлекаемых из изучаемых на занятиях текстов. В этой связи овладение приемами лингвострановедческого прочтения и анализа текста является одной из задач обучения.

Целью формирования социокультурной компетенции и ее результатом является владение учащимися социокультурными средствами общения, спо-собами использования таких средств в процессе межкультурного общения и приемами их формирования. Программа формирования социокультурной компетенции на занятиях в курсе методики знакомит учащихся: а) с содер-жание социокультурной компетенции (ее лингвистическим, прагматическим, эстетическим, этическим, страноведческим компонентами); б) с дисципли-нами, составляющими социокультурный компонент содержания обучения (страноведение, лингвострановедение, лингвокультурология, культурове-дение); в) уровнями социокультурной компетенции; г) объектами обучения социокультурным средствам общения (фоновые знания, языковые средства межкультурного общения, невербальные средства общения и др.); д) ошибками межкультурного общения и способами их преодоления; е) существующими лингвокультурологическими школами; ж) способами контроля владения учащимися социокультурными средствами общения и уровнем сформиро-ванности социокультурной компетенции.

Литература1. Азимов Э.Г., Щукин А.Н. Новый словарь методических терминов

и понятий (теория и практика обучения языкам). М., Изд-во ИКАР, 2009, 446 с.

A.N. ShchukinSOCIOCULTURAL COMPETENCE IN THE SYSTEM OF TRAINING

TEACHERS OF RUSSIAN AS A FOREIGN LANGUAGE

Abstract: the article is dedicated to the problem of content and structure of the term sociocultural competence using in the system of the training teachers of Russian as a foreign language in the course of language methodical preparation.

Keywords: competence; competence approach; communicative competence; sociocultural competence; methodology of teaching; culture.

315Г. В. Якушева

[email protected]доктор филологических наук, профессор, профессор Государственного


СМЕРТЬ И ВОЗРОЖДЕНИЕ ИСКАТЕЛЯ ИСТИНЫ («ФАУСТ» И. В. ГЁТЕ И «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

М. А. БУЛГАКОВА)

Аннотация: статья анализирует эволюцию фаустовского героя от энер-гичного гётевского Фауста с его культом альтруистического деяния до бул-гаковского Мастера – своеобразного христианизированного Фауста с его опорой на доброе Слово.

Ключевые слова: Гётевский Фауст; культ альтруистического деяния; бул-гаковский Мастер – христианизированный Фауст; опора на доброе Слово.

Гётевский Фауст прочно ввёл в мировую культуру положительный образ Фауста – искателя истины, полноты и смысла земного бытия, которого

вся предшествующая традиция (фольклорная и литературная) обличала как преемника адамова греха, потомка Сатаны и противника человеколюбивой Божественной воли, продавшего душу дьяволу во имя достижения не пред-назначенного ему могущества и расширения границ своих возможностей в познании мира и взаимодействии с ним.

Фауст Гёте – «нарицательный» герой, «лучший из людей», как его аттестует автор в Прологе на небесах, где заключается пари между Господом, уверенном в изначальной доброкачественности человеческой природы, и Мефистофелем, утверждающим, что Всевышний напрасно одарил «искрой Божьей» своё творение, которое «эту искру разумом зовёт, и с этой искрой скот скотом живёт». Господь фактически благословляет Мефистофеля на судьбоносный (для человечества) эксперимент: отдавая «образцового» Фауста во власть дьяволу и разрешая последнему полную свободу действий, он обещает не вмешиваться в ход событий, не сомневаясь в доброкачественности человека и в том, что даже опутанный кознями дьявола, «сам, по собственной охоте/ он вырвется из тупика».

Господь, как и следовало ожидать, выигрывает пари. Фауст, с помощью Мефистофеля удовлетворивший все свои желания, в конце концов чувствует себя вполне счастливым только тогда, когда думает что дарит благо другим: на отвоёванном у моря пространстве стоит город, где будет счастлив «и муж, и старец, и дитя». Хотя это представление старого и ослеплённого заботами Фауста не соответствует действительности (интерпретаторы сходятся на признании автором «Фауста» неопределённой отдалённости во времени осуществления фаустовской утопии), само осознание героем трагедии со-зидательного альтруистического дела как высшей ценности бытия вводит гётевского Фауста в среду Божественного влияния.

316Для Гёте, протестанта по воспитанию и пантеиста по убеждению, «Боже-

ственного» – в смысле «высокого», «светлого» и созидательно-креативного, ориентированного в итоге не на личное спасение, но на помощь «другому» и «другим». Оттого гётевская трагедия и завершается апофеозом Фауста на небесах – несмотря на его ошибки и даже прегрешения: ведь, как утверждает Господь, «блуждает человек, пока в нём есть стремленье», но «чья жизнь в стремлениях прошла, того спасти мы можем».

Булгаковский Мастер, чётко ориентированный на гётевский прототип (об этом говорят не только черновики писателя, где его роман был озаглавлен «Фауст и Маргарита», но и весь текст булгаковского произведения: цитатные отсылки, сюжетные реминисценции, центральный «треугольник» с «сенти-ментальным» дьяволом Воландом и решительной Маргаритой), продолжает линию просветительского оптимизма и веры в доброкачественную основу человеческой натуры, прокламированную трагедией великого немца.

Но булгаковский Мастер, alter ego которого на втором, глубинном повество-вательном пласте выступает в романе Иешуа Га-Ноцри – секуляризированный Иисус Христос из Назарета, – уповает не на Дело, а на Слово, напоминающее человеку о том, что он «добр» и тем сам программирующее «активацию», выявление его доброты. Здесь можно найти и следы евангельского, а далее – толстовского принципа непротивления злу насилием, и утверждение примата «духа» над материальной составляющей бытия. Нам же видится в романе Булгакова о «христианизированном» Фаусте также некое предвидение того разочарования в безусловном благе технической цивилизации (то есть – со-вершенствовании «технологии» бытия), которое переживает современный мир. Возрождение булгаковского Фауста на небесах – не апофеоз, а покой. Покой непризнанного пророка, которого социум не понял, отверг, заключил в дом для умалишенных. Так «разум», ratio, расчёт и полезное дело оказались в состязании с Мастером более сильными, чем слово добра, – но не более правыми в исторической перспективе. Успехи интеллекта и технического прогресса никак не избавляют нас от тотального зла тотальной взаимной нелюбви: такой урок даёт нам «русский фаустизм» булгаковского образца.

G.V. JakushevaDEATH AND REVIVAL OF THE MAN IN HIS SEARCH OF THE

TRUTH (GOETHE’S «FAUST» AND M.A. BULGAKOV’S «MASTER AND MARGARITA»)

Abstract: the article analyses the evolution of Faust’s image (typ) from Goethe’s energetic Faust with his worship of altruistic Act to Bulgakov’s Master the peculiar christianized Faust with his worship of good Word.

Keywords: Goethe’s Faust; Bulgakov’s Master; worship of altruistic Act; worship of good Word; christianized Faust.

317Т. Е. Янко

[email protected]доктор филологических наук, главный научный сотрудник Института

языкознания РАН, Москва, Россия

ПРОСОДИЯ ЗАПАДНЫХ ЯЗЫКОВ ГЛАЗАМИ РУССКОГО ЛИНГВИСТА 11

Аннотация: в работе дается сопоставительный анализ тонально-темпо-ральных и функциональных параметров единиц просодии с точки зрения межъязыковой коммуникации. Анализируются просодические единицы наддиалектного русского, русского регионального варианта языка Одессы, немецкого и английского языков.

Ключевые слова: просодия; интонация; русский язык; английский язык; немецкий язык; одесский региональный вариант русского языка.

Цель работы – анализ просодических единиц нескольких языков. Точкой отсчета служит русский язык, единицы которого сопоставляются с еди-

ницами английского и немецкого языков. В качестве просодии, имеющей общие функции и поверхностные параметры одновременно и с русским и с западными языками, рассматривается просодия регионального варианта русского языка, на котором говорят в Одессе. Масштаб небольшой статьи позволит нам остановиться только на некоторых нетривиальных совпадениях и различиях, которые наблюдаются в рассматриваемых языках. Итак, задачи работы состоят в анализе единиц разных языков, совпадающих по форме, но не по функции, и единиц, совпадающих по функции, но не по форме. Единиц, не имеющих в языках ни функциональных, ни формальных соответствий, нами не обнаружено. Единицы, совпадающие и по форме, и по функции в языках имеются, но как тривиальные здесь не рассматриваются.

За основную единицу просодии принимается акцент, который понимается как двусторонняя единица, имеющая определенные тонально-темпоральные характеристики, способы распределения подъемов и падений частоты тона по ударным и безударным слогам слова-акцентоносителя, и определенный набор значений. Наше понимание акцента близко понятию интонационной конструкции (ИК), по Е.А. Брызгуновой [1, с. 114].

Обратимся к анализу акцента типа ИК-4 [1, с. 114]. Он характеризуется падением или низким ровным тоном на ударном слоге акцентоносителя и подъемом частоты на заударных, если они есть. Если заударных нет, еди-ное нисходяще-восходящее движение тона фиксируется на последнем или единственном слоге акцентоносителя. В русском языке ИК-4 маркирует т.н.

11 Исследование выполнено в ИЯз РАН при поддержке РНФ (14-28-00130).

318«рассказ по порядку», как в примере (1), т.н. «ответ с вызовом» (– Что для вас праздник? – Премьера!), вопрос с А… (А ваш билет?). ИК-4 в русском языке выражает сопоставление: один шаг повествования на фоне последо-вательности других, речь одного собеседника как ответ на реплику другого, одного пассажира в ряду других, уже предъявивших свои билеты.

(1) Мы сделаем комнату три в одном, здесь, естественно, будет зимний сад…

На графике по оси абсцисс откладывается время в секундах, по оси ординат – частота в герцах. График демонстрирует нисходяще-восходящее движение тона на ударном слоге словоформы одном и на односложной словоформе сад.

Что касается немецкого и английского языков, то нисходяще-восходящее движение тона здесь имеет значение простой дискурсивной незавершенности безотносительно к возможной упорядоченности шагов. Рассказ «по поряд-ку» в английском языке вообще не имеет никаких специальных маркеров, а в немецком – дискурсивная упорядоченность выражается специальным акцентом, который мы называем градуальным подъемом. Это восходящий тон на ударном слоге и продолжающийся подъем на заударных слогах, ср. движение тона на Frankreich, China и Freundin:

(2) Ich war in Frankreich. Dann war ich einen Monat in China, mit einer Freundin. …also, sie ist direkt aus China. ‘Я была во Франции. Потом я была один месяц в Китае, с одной подругой … ведь она из Китая’.

В списке ИК градуальный подъем не значится, но записи говорят о том, что в русском языке градуальный подъем встречается в речи девушек, в остальном использующих наддиалектную норму, и в речи людей, испытавших влияние одесского варианта русского языка и сохранивших и другие его особенности.

Что касается языка самой Одессы, то градуальный подъем здесь выражает дискурсивную незавершенность и да-нет-вопрос:

(3) А самый короткий анекдот семьдесят второго года?

319

Предположительно, одесская звучащая речь отражает германское влияние.Обратимся к особому акценту английского языка, не имеющему повер-

хностных аналогов в других рассматриваемых языках. Это акцент «подъем-падение-подъем» [2, c. 650]. Распространен в диалогической речи:

(4) Good! ‘Хорошо!’Акцент реализуется с подъемом на ударном слоге; на первом заударном,

если он имеется, реализуется падение, на втором заударном – подъем. Если второго заударного нет, нисходяще-восходящее движение тона фиксируется на единственном заударном слоге. Если заударных слогов нет, интегральное движение тона фиксируется на последнем или единственном слоге акценто-носителя, как в примере (4). Акцент характерен для диалогических реплик: приветствия, прощанья, «ответа с вызовом». Функциональным аналогом этого акцента в русском языке служит ИК-4. Иностранцы, говорящие по-английски, этим акцентом, как правило, не владеют.

Рассмотрены соответствия коммуникативных функций и их просодических средств выражения в русском, немецком и английском языках. Результаты анализа могут иметь научное и дидактическое значение, а также использо-ваться при устном переводе и других видах межкультурного взаимодействия.

Литература1. Брызгунова Е.А. Интонация // Русская грамматика. Т. 1. М.: Наука,

1982. С. 96–118. 2. Steedman M. Information Structure and the Syntax-Phonology Interface //

Linguistic Inquiry, 31 (4). 2000. 649–689.

T.E.YankoEUROPEAN PROSODY FROM THE VIEWPOINT OF THE RUSSIAN

LINGUISTICS

Abstract: this paper is aimed at analyzing the prosody of the standard Russian language as contrasted to the prosody of the regional variant of Russian spoken in Odessa, German, and English (both ― the American and British dialects). The functional and tonal parameters of Russian are viewed in comparison with the parameters of English, and German.

Keywords: prosody; intonation; Russian; German; English; Odessa Russian.

ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦЫ: МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

В ГЛОБАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ

Сборник материаловI Международной научно-практической конференции

14–16 февраля 2018 г.

Редактор И. О. ФамилияКомпьютерная верстка И. О. Фамилия

Подписано в печать ??.??.2018. Гарнитура Таймс. Формат А5.

Редакционный отдел Управления научной деятельностиГос. ИРЯ им. А. С. Пушкина

Государственный институт русского языка им. А. С. Пушкина117485, г. Москва, ул. Академика Волгина, д. 6.

Тел.: + 7 495 330 88 01. Факс: + 7 495 330 85 65. Эл. адрес: [email protected]

Сайт: www.pushkin.institute

Documents

ПЕРЕСЕКАЯ ГРАНИЦЫ: МЕЖКУЛЬТУРНАЯ ......I Международная научно-практическая конференция «Пересекая гра-ницы: