Comments

Друг, брат, дядя, папа – таким Батырхана Шукенова знали только самые родные и близкие люди, его безусловный тыл в любых обстоятельствах. Знакомьтесь: Ботя, Баке, дядя Бата.

Редакция благодарит семью Шукеновых в лице старшего брата Бауржана, сына Максута, племянниц Динары, Наргиз и Дилары, а также Олжаса Байка-нова, директора Творческого объединения Батырхана Шукенова Batyr & Co. LTD, за помощь в подготовке этого материала и предоставление фотографий из личных и семейных архивов. Отдельное спасибо – за доверие к команде SNC.

БАТЫР,тебя полюбят

там опять.

99

S N C ’ Л Е Т О

Привет. Вот и сорок дней прошло как это случилось… Надо как-то осмысливать все, жить даль-

ше… Сегодня опять видел тебя во сне, уже во второй раз. Впервые – где-то на двадцатый день. Сижу в каком-то светлом доме, вдруг – ты, обняв кого-то за плечо. Прихрамываешь. Одет как обычно. Уставший. Кто с тобой – не разобрал. Ощутил какую-то невероятную ра-дость от встречи, которая бывает после пробуждения от плохого сна: неужели все случив-шееся – неправда? Вот же он! Спрашиваю, «это что происходит?». Ты поднял на меня усталый взгляд, ответил: «Да так надо было, Баржом»…

Все никак не могу поверить, все кажется, что ты, как всегда, где-то там – на гастролях, на концертах, съемках, у сына в Америке, в любимой Юрмале или Москве…

Вот звякнет телефон или придет смс-ка: «Шалом!!!», а я как всегда по-татарски отвечу: «Исяммисиз!».

Я сейчас в самолете, душат слезы, блин… Здесь же на целых 10 000 метров ближе к вам ко всем… Я представляю как они тебя тут встретили – аташка, со своей светлой улыбкой, Жiбек апашка, дядя Саду, трое ангелочков – мамины первая девочка и последний пацан, твой первенец… А следом – Саилька, Даник, Бага, Муркин и Таха с Татиком... Ох, какой же здесь концерт был, представляю!

А сегодня ночью ты был более спокоен, по-моему в черном смокинге, белой сорочке, спокойно общался с нашими… Мамуля только не переставая плакала, на мое «койшы ендi», говорит: «Я мама, мне можно»… Дотронулся до твоей щеки, как тогда в Боткинской больнице в первый раз. Холодная… Сразу проснулся, ощутив этот холод…

Сейчас общаюсь с тыщей народу – твоими коллегами, знакомыми, друзьями, о которых слышал только из твоих рассказов, по телеку иногда видел, с кем-то ты знакомил… С женщи-нами, кстати, о которых тоже узнал впервые… Люди узнают на улице, говорят теплые слова, плачут. Два раза за это время площадь перед Дворцом заполнялась до отказа. Они благодар-ны тебе, эти разные-разные люди в разных городах страны, за рубежом. Взрослые, старики, дети, молодежь… Что-то тебе удалось все-таки… Объединить, пробиться к каждому серд-цу, оставить там что-то сокровенное. Мы все воспринимали это как должное, казалось этот поток света будет всегда, не иссякнет еще очень и очень долго, совсем не осознавая, что все когда-то кончается…

Раскапываем твои архивы, будем добивать незаконченное, ну, попробуем хотя бы. На пару альбомов ведь уже было музыки и песен, может и больше… Переиздадим старое, пусть будет… Ты еще не раз удивишь нас, чувствую!

ПОЛИЛОГ

Действующие лица :Д и н а р а Ш у к е н о в а , 2 9 л е т

Н а р г и з Ш у к е н о в а , 2 3 г о д а

Д и л а р а К а м а л о в а , 2 1 г о д

Место действия:Кафе «Льдинка», Алматы, Казахстан

Летняя терасса, суббота, где-то между 20:40 и 23:50

Н А Р Г И З : Сколько лет мы вместе жили? 12?

Д И Н А Р А : Больше 20 лет мы жили вместе. Просто ты родилась позже. И потом, он же уез-жал-приезжал постоянно. Жил в Москве, но всегда возвращался в Алматы – часто в три часа ночи. (Смеются)

Д И Л Я : И будил весь дом, чтобы сказать: «Пойдемте чай попьем?»

Н А Р Г И З : Это бесило иногда! (Смеются) Но все равно все всегда вставали, да? Шли чай пить…

Д И Н А Р А : Настоящий казахский чай – крепкий, с подогретым молоком. И вкусняшки на сто-ле, обязательно. И все эти разговоры до утра.

Д И Л Я : Под утро обычно философия шла. (Смеются)

Н А Р Г И З : Помните, как он из Индии вернулся? Весь обросший, с бородой. Привез тонны ин-дийской музыки…

Д И Н А Р А : А как он нас к кришнаитам всех повез? (Смеются)

Н А Р Г И З : Кришнаитов помню, да. Странно, мы же тогда еще детьми были совсем, но все рав-но уже скептически к этому относились. А дядя Бата так искренне верил во все это. Увлекался эзотерикой, нумерологией.

Д И Н А Р А : Помните то воскресенье перед концертом? К прессухе вроде готовились. Кипеж такой дома стоял – папа нервничал, Наргиз тоже, все носились туда-сюда. А дядя Бата та-кой довольный, помню, сидит: «А я не пойду сегодня никуда, мне сегодня рекомендовали из дома не выходить. Чай попьем?»

КОМУ: БратуОТ КОГО: От брата Бауржана

текст #Мадина Аманова

101100

S N C ’ Л Е Т О

Comments'Герой

Н А Р Г И З : Точно! Такой классный он тогда сидел, все носятся, а он довольный, спокойный.

Д И Н А Р А : А гадалку помните, которую он на мое 20-летие привел? «Дуся, она правду говорит, это стопроцентно!». И я, кстати, ему всегда верила – он как-то умел это так сказать, каким-то особенным тоном. Он умел убеждать.

Н А Р Г И З : Или эта арт-терапия бешеная. (Смеются) Сколько дней мы продержались – три-четыре? А рисовать сколько нужно было?

Д И Л Я : Надо было 99 дней. Мы все сдулись, Дядя Бата единственный продер-жался. Вся его квартира сейчас этими рисунками увешана.

Н А Р Г И З : Это круто. Он был открытым всему. Почему мы так не умеем?

Д И Н А Р А : Потому что дядя Бата – это такой, знаешь, Питер Пэн. Его внутренний ребенок не спал и не прятался. Поэтому он и людям так доверял. Открытый всему, он всегда был го-тов воспринимать новую информацию. Я когда в Москве собирала его вещи – там и библия, и коран, и четки, и вторая ступень Рейки. Он же всегда интересовался разными религиями – не выставлял этого напоказ, но, кстати, и не стеснялся этого. Он вообще показал нам, что можно жить свободно и без комплексов. Он жил в комфорте с собой, что очень важно. Это наверное то ощущение внутренней гармонии, к которому мы все пытаемся прийти.

Н А Р Г И З : Он был самый яркий из нас, самый свободный. Позволил себе жить, как хотел. По-казал своим примером что все возможно…

Д И Н А Р А : Помнишь, что дедушка всегда говорил? «Держи марку Шукеновых». Дядя Бата всегда стремился вверх, но для него было очень важно, чтобы с честью, с достоинством. И родных он очень любил. «Нет понятий двоюродный, троюродный. Мы все – одна семья. Семья должна быть крепкой».

Н А Р Г И З : Если честно, нам от него такое наследие досталось… Вокруг него всегда было мно-го людей, а сейчас он как будто их нам оставил – они все вокруг нас. Я тут задумалась и поняла, что с самыми ключевыми людьми в моей жизни меня познакомил именно он.

Д И Н А Р А : А я с мужем познакомилась благодаря ему. И вообще, мы всегда как-то существо-вали вокруг него, да? Вокруг его концертов, альбомов, презентаций и разных дел. Помнишь, что папа сегодня утром сказал? Что мы все всегда жили только им, в принципе.

Н А Р Г И З : И даже сейчас так. Его нет, а мы все носимся только с ним. (Тихо смеются) Столь-ко неизданного материала у него осталось, еще Фонд папа с дядей Олжасом делают. Будем заниматься Фондом, чтобы его имя продолжало жить. Дядя Бата займет нас всех на всю жизнь, наверное.

(Молчание)

Н А Р Г И З (достает телефон): Смотри, какое фото. Помнишь? Я встала так, потому что мне понравилось, как обои смо-трятся. Сделала селфи, дядя Бата тоже захотел. Такой на-стоящий он тут, родной.

Д И Н А Р А : Знаешь, я так рада, что у него были все мы. Он мог позволить себе эту роскошь – быть собой, потому что был у него этот безусловный тыл, где всегда поймут, примут, обнимут…

Д И Л Я : Накормят.

(Смеются)

Dear Dad, I miss you so much and I am really sad that you had to go so early. I think about you all the time! When I play soccer and when I listen to music. I really wish that you

took better care of your heart so you would still be alive. I know that now you are in heaven. Mom misses you so much and it hurts me to see her cry, but I comfort her when she does cry. I love you so much dad. Аnd I am proud of all the great things you have done for Kazakhstan. I will see you in heaven

Дорогой Папа,Я так скучаю по тебе и мне так жаль, что ты покинул нас так рано.Я постоянно думаю о тебе! Когда играю в футбол и когда слушаю музыку. Как бы мне хоте-

лось, чтобы ты лучше заботился о своем сердце, тогда ты бы все еще был с нами.Я знаю, что ты в раю сейчас. Мама так скучает по тебе. Мне больно видеть, как она плачет, но я успокаиваю ее.Я так люблю тебя, пап. И я горжусь всем тем, что ты сделал для Казахстана.Увидимся на небесах.

КОМУ: ПапеОТ КОГО: От сына Максута

103

'Герой

102

S N C ’ Л Е Т О

Comments

Д И Н А Р А : Ну, мы же кызылординцы. У нас культ еды, культ совместного ужина всей семьей. Помните, как он любил мамины манты и плов? «Диня, что есть перекусить? Я еду». И папа ходит такой довольный: «Девочки, накрывайте на стол, братик мой едет». А мы ему: «Папа,

братику, на секундочку, 50 лет уже». (Смеются)

Н А Р Г И З : Очень нежные у них были отношения, да.

Д И Н А Р А : Наргиз, ты была его любимицей. Ты в детстве была таким, как бы сказать, взрослым ребенком. Со всеми разговаривала смело, не стеснялась, хоть и маленькая была. Тебе исполнилось то ли три, то ли четыре, и мы отмечали твой день рождения. Была вся семья кроме дяди Баты, а ты очень его ждала. Мама тебе объясняла, что он занят, у него выступление. Мы уже все поели, убрали со стола. И тут дядя Бата от-крывает дверь своим ключом, входит…

Н А Р Г И З : С розой.

Д И Н А Р А : Да, с розой. И говорит: «C днем рождения!», пытается тебя обнять. А ты стоишь та-кая маленькая, нарядная – в мамином платье и туфлях – и говоришь ему: «Дядя Бата. Праздник закончился. Ты опоздал». Он еле уговорил тебя пойти попить вместе чай. Ты хмуро согласи-лась, пошла с ним за стол. И он так старался тебя развеселить тебя, чтобы ты хотя бы ему улыб-нулась. К концу вечера ты все же оттаяла, он так радовался этому. Такой он был – чуткий, вни-мательный. Ему было очень важно, чтобы маленькая девочка его простила.

Н А Р Г И З : Дядя Бата… (замолкает, улыбается) Благодаря ему мы много путешествовали. Помни-те, как он нас в Юрмалу повез? Мне было четыре года всего, дядя Бата очень любил пере-сказывать историю о том, как я отреагировала, увидев песчаный пляж впервые в жизни. И еще он меня в детстве называл… Ой, нет, не могу для публикации это рассказывать, не могу (Смеются). Еще он много снимал – практически весь наш видео-архив есть только благодаря ему! Сохранилась кассета, где он заставил меня петь и играть на фортепиано. Этот позор преследует меня до сих пор.

Д И Н А Р А : Классная кассета.

Н А Р Г И З : Сейчас я понимаю, какой это ценный архив. А тогда я думала, что мой дядя – ти-ран. (Улыбается). Он, кстати, действительно, был строгим иногда.

Д И Н А Р А : Ты про уборку?

Н А Р Г И З : Точно! За порядком в его квартире следила обычно Диля…

Д И Л Я : Дядя Бата мог позвонить в любой момент и сказать, что скоро прилетит – и я неслась готовить квартиру к его приезду. Вычистишь все, а дядя приезжает и говорит: «Окна. Как мож-но жить с такими грязными окнами?» И начинал сам их мыть.

Д И Н А Р А : Он любил порядок. Не только чистоту в доме, но и по-рядок во всем – в документах, делах. Он был очень дисциплини-рованным. И активным… Ой. (Смеется) Помните, как он на высту-пления собирался? Прилетит из Москвы в 5 утра…

Н А Р Г И З : Всех разбудит, попьет чай…

Д И Н А Р А : И ложится спать. В 9 вечера ему на выступление, он встает за час и такой: «Дусик, срочно-срочно нужно погладить рубашку!». Дает рубашку и сразу просит горячий чай. И тут же приносит костюм: «Дусик, это тоже погладить, и я тебя очень прошу – одну стрелку, только одну стрелку». В итоге, я судорожно глажу, мама готовит чай, Наргиз ботинки чистит. Тут дядя Олжас приезжает: «Батыр, опаздываем!». И дядя Бата бегает по дому, собирается и мы все за ним – кто с чаем, кто с рубашкой. И эти полчаса в доме полный цейтнот, все посвящены только ему (Смеется).

Салем, Баке!Начал я это письмо так же, как обычно начиналась наша с тобой переписка…Сегодня я вспомнил твои слова: «Благодарность – это память сердца». Наряду со все-

ми горькими чувствами, я сейчас испытываю еще и благодарность. Я благодарен тебе, за то, что все годы, проведенные рядом с тобой, были необычайно счастливыми для меня, и были большой жизненной школой. За то, что ты позволил мне перейти ту черту, которая обычно разделяет просто коллег по работе. Ты всегда был родным человеком в моей семье, я всегда чувствовал себя как дома в твоей, и твоя мама всегда относилась ко мне, как к сыну. Благода-ря тому, что мы работали вдвоем, мне пришлось разбираться и в бухгалтерских, и в юридиче-ских, и вообще во всех вопросах, которые встречались на нашем пути. Я благодарен тебе за то, что ты оставил огромное наследство после себя, которое невозможно купить ни за какие деньги… Это наследство – невероятная любовь и поддержка миллионов людей. Волна этой безграничной теплоты, которую ты подарил людям, теперь возвращается, накрывает меня и всю твою семью. И эта теплота помогает нам сейчас справиться с этой безысходностью. Все твои друзья, которые были рядом с тобой раньше и помогали тебе, и сейчас остались рядом, и готовы поддерживать все, что будет связано с твоим именем.

После 28 апреля, как мне написал один из твоих поклонников, многие повзрослели, а многие постарели… Как мне вчера сказал наш друг Валерий Меладзе, он вдруг отчетливо почувствовал свой возраст… К этой катастрофе не осталось ни одного равнодушного чело-века во многих странах мира. Я видел горечь простого работяги из Чемолгана, который про-вел на Кенсае возле тебя целый день на жаре. Видел стену памяти, которую сделали в Алма-Ате замечательные ребята, по зову своего сердца. Я слышал искренние, теплые слова нашего Президента, Нурсултана Абишевича, наполненные горечью от того, что ты не с нами. Это го-ворит о том, что ты был родным для каждого человека, символом добра и света для каждой семьи.

Я все равно чувствую, что ты здесь, ты где-то рядом.. Как хорошо сказал твой брат Бауржан, что Батыр нас всех еще удивит. Мы будем продолжать твое дело, и донесем до всех людей то, что ты не успел сказать…

Сейчас, когда я разговариваю с твоим сыном Максутом, чувствую, что ему тебя очень сильно не хватает. Ему, конечно, никто тебя не заменит, но я буду делать все, чтобы он чув-ствовал мое плечо рядом всю жизнь, особенно сейчас, когда у него столько жизненных во-просов возникает в юношеском возрасте… Даже я сейчас, о многом бы хотел поговорить с тобой, о многом посоветоваться. Мне очень не хватает твоих советов за ужином, твоих смс, твоих звонков по скайпу. Сейчас я часто захожу в наше с тобой любимое кафе L`Affiсhe, и вспоминаю, как мы любили с тобой там посидеть, поболтать о жизни. Мой сын, Маратик, родился во многом благодаря тебе, и в эти трудные минуты он меня сейчас спасает от того, чтобы я давал слабину или уходил в этом горе в себя.

Вспоминая наши поездки, я удивлялся всегда, с каким вниманием ты относился к каждо-му человеку, встречавшемуся на нашем пути. Ты всегда помнил имена людей, которые встре-чались нам мельком, несколько лет назад! Я вспоминаю, как идя по какому-нибудь торгово-му центру, все люди здоровались с тобой как со своим любимым родственником, и ты всегда отвечал им тем же. Вот это отношение ко всем, сейчас настолько сплотило людей, что незна-комые друг другу люди стали как родные. Это, наверное и есть та наивысшая цель, ради ко-торой ты жил, ради которой ты пел и играл. Очень бы хотелось надеяться, что слушая твои песни, из всех людей будет уходить все плохое, а внутри останется только свет, доброта, че-ловечность, порядочность, которых сейчас очень не хватает, и та теплота, которую ты излу-чал, как солнце, всю свою жизнь! И я всегда тебе буду за это благодарен!

КОМУ: ДругуОТ КОГО: От друга и директора Олжаса Байканова

105104

S N C ’ Л Е Т О

Comments'Герой

My dearest Batyr,

How I cherish the very special emotional and spiritual bond we had together. You were such a unique man, blessed with extraordinary talent and I have so many fond memories of the happy times we spent together over the last thirty years. Sitting here in my studio, I remember fondly the first time we met in London in the late 1980’s after an old friend of mine asked if I would be interested to meet a group of musicians from Kazakhstan. Saying “yes” to him, just that one small word, opened the doorway to the most wonderful relationship we were so lucky to share.

Over the many years we worked together, I was really delighted to see you achieving such success and recognition throughout the world. I remember fondly those very first recording sessions in London, with you, Baga and Bob sitting on the floor of my studio playing guitars and Bora playing the piano. It was so relaxed and I was amazed at how well you could all play, you were all masters of your instruments. You played such great guitar and I remember being really astonished when you started playing sax and singing. You were a truly commensurate musician, a master of your craft.

Over the years we have recorded at my studio in London, in Moscow and at your studio in Kazakhstan. I remember how from the very start you were always fascinated in recording technique, always asking me about the equipment I used and how I was using it. Eventually you built your own studios in Moscow and Kazakhstan, both were truly excellent facilities. You invested in the very best microphones, amplifiers and speakers and simply would not compromise in any way when it came to sonic quality. I was very impressed and proud of what you built. Over the last couple of years you had a dream to develop a school for recording engineers in Kazakhstan and we were well on our way to making that a reality. I am so thankful we had that time together in London earlier this year to discuss that and our other plans. I hope that one day I will be able to make your dream a reality.

You were very proud of your Kazakhstan heritage and a very spiritual man who delighted in introducing me to your country, explaining its history and the nomadic origins of its people. You introduced me to Kazakhstan’s rich culture and as a result of your efforts; Kazakhstan will always have a very special place in my heart. You were an amazing ambassador for your country and I experienced firsthand how much you were respected and loved by your fans from the incredible reactions you received on your 2013 tour which I had the great privilege to be a part of.

On the day of your funeral, I worked alone in my garden, feeling so sad that I could not be there with you. It was a very beautiful day, not a cloud in the sky and I have never heard the birds singing so loudly or seen so many of them! They were watching me as I finished building a pond and waterfall which I have now dedicated to your memory my dearest Batyr. Now every time I walk to my studio, I pass it and hear the water trickling over the stones and think of you and the really wonderful times we shared together. You really were so special to me and I loved you like a brother.

I miss you my friend, Rest in peace.

КОМУ: ДругуОТ КОГО: От друга Грега Уолша

Он собирается, одевается, «Дуся, где дудка?». Я приношу саксофон, он обязательно всех крепко целует перед выходом, «Ну все, поехали». Выходит, а мы все садимся и выдыхаем: «уф, успели». И так каждый раз… Н А Р Г И З : Кстати, но в работе мы никогда ему не помогали. Единственное, к чему он меня под-пустил – это тизер к DVD-фильму. А ведь я – продюсер кино.

Д И Н А Р А : Он просто перфекционист в работе, который всегда требовал 150-процентной отдачи от всех. Думаю, он просто нас жалел, мы ведь для него всегда оставались детьми.

Н А Р Г И З : Кстати, знаешь, что я вспомнила? У него же большая коллекция гитар и микрофо-нов. Он их с ebay заказывал же? Как он это делал, не зная английского?

Д И Н А Р А : Я ему переводила. Из Японии он часто заказывал.

Н А Р Г И З : Его алматинская студия сделана по каким-то крутым технологиям. Он был, как он сам говорил, «музыкальный торчок». У них с дядей Куатом (Шильдебаевым – прим. SNC) была своя тер-минология: если человек классный музыкант, он «фирмач», а если еще круче, то «торчок».

Д И Н А Р А : А помнишь, как он начинал по ночам играть на гитаре в гостиной? Причем ходил очень тихо, боялся разбудить нас всех, а когда играть начинал, забывался. В итоге мы все про-сыпались и слушали его.

(Молчание)

Д И Н А Р А : А его сценические костюмы? Это же нечто вообще! Цветастые рубашки эти… У него был стилист в Москве…

(Хором) Стилист Лаймы Вайкуле! (смеются)

Н А Р Г И З : Да, его сценические костюмы были отдельной темой шуток в семье. И он, кстати, всегда с иронией к этому относился. Любил, когда мы над ним подтруниваем…

Д И Н А Р А : Потому что у него было большое, пульсирующее сердце. Таких, как он больше нет.

(Молчание)

Д И Л Я : Кажется, что он просто на гастроли уехал, да?

Д И Н А Р А : Да. Мне кажется, он просто зайдет в один день и скажет: «Всем привет!» И мы бу-дем все встречать его, обнимать-целовать. Он мне как-то сказал, что для того, чтобы женщи-на чувствовала себя красивой, ей должны пять раз в день говорить комплименты, а чтобы человек был счастлив, его нужно пять раз в день обнимать и пять раз в день целовать. И сам так делал. Всегда крепко обнимал, целовал – всегда искренне, с любовью. У него всегда и все было по-настоящему.

107

'Герой

106

S N C ’ Л Е Т О

Comments