ДЕПАРТАМЕНТ КУЛЬТУРЫ ЯРОСЛАВСКОЙ ОБЛАСТИ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИТЕРАТУРНО-МЕМОРИАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ-ЗАПОВЕДНИК Н.А. НЕКРАСОВА «КАРАБИХА»

РУССКАЯ УСАДЬБА XVIII – НАЧАЛА XXI вв.ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ,

РЕСТАВРАЦИИ И МУЗЕЕФИКАЦИИ

Материалы научной конференции

2–3 июля 2009 года

Ярославль2009

УДК 94(47).08ББК 63.3(2) Р88

Р88 Русская усадьба XVIII – начала XXI вв. Проблемы изучения, реставрации и музеефикации : материалы научной конференции, Ярославль, 2–3 июля 2009 года / Государственный литературно-мемориальный музей-заповедник Н.А. Некрасова «Карабиха» ; сост. Е.В. Яновская. – Ярославль, 2009. – 126 с.

ISBN 978-5-93002-211-9

В сборнике представлены результаты исследований и обобщения опыта изучения, реставрации и музеефикации такого исторического социокультурного явления, как русская усадьба. Среди авторов – учёные и музейные сотрудники Москвы, Ярославля, Самары, Новгорода, Иваново, Смоленска, Пензы, Воронежа, Республики Татарстан.

УДК 94(47).08ББК 63.3(2)

ISBN 978-5-93002-211-9

© Коллектив авторов, 2009© ГЛММЗ Н.А. Некрасова «Карабиха», 2009© Академия МУБиНТ, 2009

(оригинал-макет)

2

Изучение усадебного наследия

3

4

Н.П. Рязанцев

МАТЕРИАЛЫ МУЗЕЙНОГО ОТДЕЛА НАРКОМПРОСАОБ ОХРАНЕ ДВОРЯНСКИХ УСАДЕБ (1918 – НАЧАЛО 1920-Х гг.)

Одним из направлений деятельности Музейного отдела Наркомпроса, созданного 28 мая 1918 г., было выявление, взятие на учёт и сохранение наиболее известных дворянских усадеб и их коллекций. В силу целого ряда причин финансового и технического характера в поле зрения Музей-ного отдела попали, прежде всего, наиболее известные усадьбы Под-московья. Но практически сразу же началась и работа по выявлению усадебных коллекций в провинции. Материалы Музейного отдела, в том числе протоколы заседаний и отчёты сотрудников, сохранившиеся в фон-дах Государственного архива РФ и Отдела письменных источников ГИМ, позволяют говорить об очень интенсивной деятельности отдела в указан-ном направлении. Осенью 1918 г. практически еженедельно на заседаниях отдела рассматривались эти вопросы: сообщения с мест о попытках хище-ний в усадьбах, информация сотрудников об осмотре усадебных зданий и коллекций, распоряжения о назначении сторожей, о взятии на учёт, о вы-возе вещей и т.п.

Так, 21 сентября 1918 г. по докладу А.И. Анисимова отдел принял решение об утверждении штата сотрудников и сторожей в усадьбе Архан-гельское Московской губернии в количестве 9 человек, а 26 сентября отдел командировал в имение Строгановых в Тамбовской губернии своего со-трудника для вывоза вещей в Москву1. 31 октября 1918 г. Т.Г. Трапезников доложил о вывозе коллекций из усадьбы Дубровицы Подольского уезда Московской губернии, Елизаветинское быв. Рябушинских Московского уезда, Ивановское Барятинских Льговского уезда Курской губернии и из усадьбы Куракиных Орловской губернии, а также о результатах осмотра более 50 усадеб и командировках сотрудников. По результатам его по-ездки руководством отдела было принято решение о назначении сторожей в усадьбы Никольское-Урюпино, Ольгово, Остафьево и Мураново2.

Первые командировки сотрудников Музейного отдела подтвердили факт массового разорения и упадка усадебной культуры задолго до бурных событий 1917 г. Так, сотрудник отдела, архитектор Н.А. Пустоханов докладывал на заседании отдела в августе 1920 г., что по результатам обследования 11 усадеб он пришёл к таким выводам: в течение последних шести–восьми лет эти усадьбы не подвергались капитальному ремонту, поэтому перекрытия, полы, рамы, двери в них давно пришли в ветхое

1 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 2306. Оп. 28. Д. 9. Л. 7, 16.2 Там же. Л. 50, 47. Только с 26 октября 1918 г. командированные на места сотруд-

ники Музейного отдела Наркомпроса стали официально называться эмиссарами, поэто-му отнесение этого термина ко всему 1918 г., как это сделал Е. Кончин, на наш взгляд, неправомерно (См.: Кончин Е. Эмиссары восемнадцатого года. – М., 1981).

5

состояние. Многие усадьбы представляли собой деревянные сооружения, лишь оштукатуренные снаружи, им больше ста лет, они уже на пределе своего возраста3.

Командировки сотрудников Музейного отдела встречали большие трудности, в том числе сопротивление местных властей, у которых часто были свои представления о возможном использовании бывших усадеб. Так, Сокольничский районный Совет Москвы считал необходимым устроить зимние трудовые колонии в усадьбах Мураново, Обольяново и Ахтырка. Музейный отдел решительно возражал против этого, но сумел в 1918 г. отстоять только Мураново4. Естественно, что в вопросах сохране-ния дворянских усадеб нужно было уметь находить общий язык с мест-ными органами власти. Руководство Музейного отдела хорошо это пони-мало, но часть его сотрудников выражала полное недоверие местным Советам. На заседании отдела 11 сентября 1918 г. специально рассматри-вался вопрос о выявлении памятников старины в провинциальных усадь-бах. И.Э. Грабарь, Н.Г. Машковцев и другие члены коллегии заявили, что командированные сотрудники должны устанавливать тесный контакт с Советами, т.к. с самого начала работы необходимо «побеждать недоверие местных Совдепов» и только так добиваться своих целей5. Эта установка стала одним из важнейших принципов работы музейного отдела. Порой это позволяло привлекать к охранительной деятельности весьма специфи-ческие учреждения. Например, как сообщали в Музейный отдел из Кашир-ского музея Тульской губернии, инициативу по вывозу коллекций из уса-деб взяла на себя местная чрезвычайная комиссия по борьбе с контррево-люцией, которая передала все вывезенные вещи в музей6.

С мая 1918 г. по октябрь 1919 г., т.е. за неполные полтора года актив-ной работы, сотрудники Музейного отдела Наркомпроса смогли обследо-вать и вывезти предметы старины из 215 усадеб в 17 губерниях страны. Среди особо ценных предметов были – Александрийский саркофаг из усадьбы Поречье Уваровых, портреты кисти Ф.М. Рокотова, О.А. Кипрен-ского и В.А. Тропинина из Дубровиц, портреты работы В.Л. Боровиков-ского, И.Н. Никитина, Дж. Дау, К. Робертсон и др.7.

Наряду с практической деятельностью, сотрудники Музейного отде-ла участвовали в подготовке текстов декретов об охране памятников, а также пытались изменить уже существующие декреты, чтобы придать им более «охранительный» характер. 17 июля 1918 г. сотрудники Всероссий-ской коллегии направили в Наркомат земледелия свои предложения по

3 ГАРФ. Ф. 2307. Оп. 3. Д. 33. Л. 276об.4 Там же. Ф. 2306. Оп. 28. Д. 9. Л. 275.5 Там же. Д. 23. Л. 1.6 Отдел письменных источников Государственного Исторического музея (ОПИ ГИМ).

Ф. 54. Оп. 1. Д. 363. Л. 168.7 ГАРФ. Ф. 2306. Оп. 28. Д. 144. Л. 6.

6

внесению изменений в Основной закон о социализации земли. Закон был принят 27 января (9 февраля) 1918 г. и в отношении дворянских усадеб определял, что весь живой и мёртвый инвентарь, все сельскохозяйствен-ные постройки и сельскохозяйственные предприятия без всякого выкупа переходят в распоряжение уездных, губернских, областных и федераль-ных Советов8. Местные Советы и земельные органы, исходя из этого не очень конкретного тезиса декрета, рассматривали всё содержимое дво-рянских усадеб, в том числе и художественно-исторические коллекции, как хозяйственный инвентарь.

Коллегия предложила внести в текст закона такое положение: «Что же касается целых коллекций или отдельных предметов, представляющих историческое значение или художественную ценность, как то: картины, иконы, скульптура, бронза, фарфор, книги, рукописи, художественную мебель, то таковые впредь до особого на то распоряжения не подлежат вывозу, берутся на учёт местными властями и поступают под их ответст-венную охрану. В каждом таком случае местным властям ставится в обязанность немедленно доводить о сем до сведения Всероссийской колле-гии по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Нар-компросе в Москве»9. Это дополнение не было введено в текст закона о социализации земли, но сама попытка его внесения свидетельствует о том направлении, в котором действовал Музейный отдел в вопросах охраны дворянских усадеб. Позиция Музейного отдела летом 1918 г. состояла в том, что усадебные коллекции не подпадали под вывоз, должны были на месте браться на учёт и поступать под охрану местных Советов.

Но на практике это оказалось невозможным. Материалы Музейного отдела содержат огромное число фактов, свидетельствующих о невозмож-ности надёжно сохранить предметы старины в самих усадьбах. Так, в маарте 1919 г. эмиссар отдела Васильчиков обнаружил факты хищений в усадьбе Келлер Зарайского уезда Рязанской губернии. Именно поэтому он настоял на вывозе части предметов в Зарайск, части – в Рязанский музей10. Уполномоченный отдела по Елецкому уезду Орловской губернии сообщал, что на протяжении 1918 г. многие владельцы вывезли в г. Елец значитель-ную массу культурных ценностей из усадеб, после чего все усадьбы в уезде были разгромлены крестьянами11. О гибели большей части усадеб в Симбирской губернии сообщал подотдел провинциальной охраны12. В апреле 1919 г. эмиссар отдела Сухотин сообщал из Тулы, что «ввиду гро-мадной художественно-исторической ценности усадьбы Богучарово Хомя-ковых», он принял её на учёт, о чём срочно телеграфом были оповещены

8 См.: Декреты Советской власти. – Т. I. – М., 1957. – С. 407–419.9 ГАРФ. Ф. 2306. Оп. 28. Д. 164. Л. 3.10 Там же. Ф. 2307. Оп. 8. Д. 19. Л. 70.11 Там же. Д. 22. Л. 13.12 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 13. Л. 6об.

7

все заинтересованные стороны – губисполком, губземотдел и подотдел по делам музеев и охране памятников. Но уже через несколько месяцев М.А. Че-лищева направила заявление в Музейный отдел, в котором писала об опас-ности расхищения культурных ценностей из дома Хомякова13.

Характерно, что сами владельцы, уже лишённые прав собственности на усадьбы, обращались за помощью в Музейный отдел. Так, наследники Миронова обратились с просьбой об охране усадьбы Лыткино. А.В. Моро-зова просила принять меры к охране усадьбы Петровское Рыбинского уезда Ярославской губернии. Сотрудник Музейного отдела В.А. Городцов сообщал, что от владелиц бывшего собрания Уваровых поступило заявле-ние, в котором они просят взять из бывших имений Уварова в Смоленской губернии (Поречье) и Владимирской (Муромский уезд) на хранение все собрания, т.к. им грозит порча, а, возможно, и гибель. А.С. Спечинская просила командировать сотрудников отдела в её усадьбу Чашниково в район ст. Крюково Николаевской железной дороги для вывоза в Государ-ственный Музейный Фонд ранее взятых на учёт и опечатанных коллек-ций14. Во всех подобных случаях Музейный отдел принимал экстренные меры, направлял своих эмиссаров и, кроме того, выражал заявителям «бла-годарность и просил впредь сообщать о художественных ценностях»15.

Обследования и вывоз художественных ценностей из дворянских усадеб был продолжен. К середине 1922 г. сотрудниками Музейного отде-ла было обследовано 540 усадеб, в том числе 155 в Московской губернии. В Государственный Музейный Фонд поступило более 250 тысяч единиц хранения, 3700 из них было передано в провинциальные музеи16.

В начале 1920-х гг. Музейный отдел и его усадебная секция своей главной задачей считали, во-первых, урегулирование проблем администра-тивно-хозяйственного плана в национализированных усадьбах, во-вторых, дальнейший вывоз из усадеб художественных ценностей. Вывоз был необ-ходим, т.к. статус большинства усадеб и, соответственно, статус их коллек-ций оставался весьма неопределённым. Только в 19 усадьбах были откры-ты музеи и имелись соответствующие декреты, закреплявшие такой статус (Ясная Поляна Л.Н. Толстого, Михайловское и Тригорское А.С. Пушкина, Мураново Ф.И. Тютчева и т.п.). Остальные усадьбы в большей степени зависели от земельного законодательства и от сельскохозяйственных орга-низаций, которые теперь распоряжались этой землёй. Например, в 1923/1924 гг. Рязанский музей начал вывозить остатки художественной старины из бывшей усадьбы Воронцова-Вельяминова Нижнемальцево Шацкого уезда, но процесс почти сразу же остановился из-за противодей-

13 ГАРФ. Ф. 2307. Оп. 8. Д. 19. Л. 90, 157.14 Там же. Д. 4. Л. 3, 10а; Д. 19. Л. 24; Д. 19. Л. 22, 167; и др.15 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 13. Л. 16 об; ГАРФ. Ф.2307. Оп. 8. Д. 19. Л. 10а.16 ГАРФ. Ф. 2307. Оп. 3. Д. 53. Л. 6, 10.

8

ствия управляющего имением17. В Ярославской губернии уже взятые на учёт предметы старины из усадеб Мусиных-Пушкиных Иловна и Борисо-глеб не были вывезены сотрудниками подотдела в Рыбинск и Ярославль, т.к. заведующий сельскохозяйственным техникумом запретил это сделать. Для него это было имущество техникума, и без санкции губземотдела он отказывался подчиниться требованиям Музейного отдела18.

В такой ситуации Музейный отдел активизировал процесс вывоза культурных ценностей из усадеб. Только теперь к этому толкала не угроза крестьянских погромов, как это было в 1918 г., а угроза использования остававшихся в усадьбах художественно-исторических ценностей в каче-стве инвентаря сельскохозяйственных предприятий. Была и ещё одна при-чина, о которой забывают те авторы, которые сейчас весьма негативно оценивают эти процессы. Количество музеев, остававшихся на госбюдже-те, с переходом к нэпу стало сокращаться. В марте 1923 г. произошло рез-кое сокращение музеев-усадеб в Московской губернии19. В мае того же года Музейный отдел принял решение прекратить всякую работу по пере-устройству усадеб в усадебные музеи и поручить специальной комиссии во главе с Д.Д. Ивановым (И.Э. Грабарь, А.М. Эфрос, Н.Г.  Машковцев, Т.Г. Трапезников, С.П. Григоров, Н.И. Тютчев) разработать научный план организации музеев-усадеб, используя опыт создания дворцов-музеев в пригородах Петрограда и зарубежный опыт20. Из текста документа видно, что и здесь под предлогом упорядочения речь шла о сокращении сети таких музеев. Особенно это коснулось музеев-усадеб в провинции, где губернские и уездные власти не могли содержать их за счёт местного бюджета. Так, в Тульской губернии под ликвидацию попал музей лошади в усадьбе Прилепы, музей охоты в усадьбе Паршино и музей дворянского быта в бывшей усадьбе А.С. Хомякова Богучарово21. Отказ губернских властей от их финансирования оставлял Музейному отделу только один выход – вывоз экспонатов в столицу.

17 Там же. Д. 59. Л. 419.18 См.: Рязанцев Н.П. «Спасти живую старину…»: Охрана памятников и музейное

строительство в Ярославской губернии в 1918–1929 гг. – Ярославль, 2000. – С. 122–124.19 ГАРФ. Ф. 2307. Оп. 3. Д. 20б. Л. 245.20 Там же. Л. 260.21 Там же. Д. 87. Л. 4об. Некоторые современные авторы видят в этом вывозе некий

злой умысел, «стандарты музейного строительства 20-х годов», которые требовали для создания центральных музеев подчистую выгребать культурные ценности из про-винции (См.: Юркин И. Провинциальный музей: вспомнить всё // Мир и музей. – 1999. – Вып. 1(2). – С. 16–20. С ним солидарен на с. 6 В. Толстой). В действительности причины были более серьёзные. Сначала – совершенно реальная угроза крестьянских погромов, потом – крайне слабое финансирование в условиях нэповского рынка и решительный отказ местных властей содержать подобные музеи. В такой ситуации вывоз культурных ценностей был для них спасением.

9

Рассматривая перспективы дальнейшей работы в этом направлении, Музейный отдел в 1924 г. отмечал, что первая стадия охраны усадеб завер-шена. Теперь эти памятники культуры будут охраняться на общих основа-ниях с памятниками архитектуры. Это означает, что на первый план после чисто внешней регистрации выходят научные исследования, реставрация, консервация вещественных памятников и т.п. Но время показало, что количество попадавших под такую охрану памятников усадебной культу-ры было существенно сокращено.

Н.Г. Самарина

ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ МАТЕРИАЛЬНОГО УСАДЕБНОГО НАСЛЕДИЯ В ЗАБЕЛИНСКИХ СБОРНИКАХ

ГОСУДАРСТВЕННОГО ИСТОРИЧЕСКОГО МУЗЕЯ (ГИМ)

В настоящей статье мы рассматриваем исследования, представлен-ные в публикациях материалов Забелинских научных чтений «Историчес-кий музей – энциклопедия отечественной истории и культуры». Ежегод-ные научные чтения в память о заслугах И.Е. Забелина проводятся с 1990 г., однако первая публикация сборника докладов была осуществлена в 1995 г., и к настоящему моменту увидело свет 14 сборников общим объёмом 6417 страниц22. Рубрикация сборника не имеет устойчивого характера. Проблемы изучения усадебного наследия представлены во всех рубриках Забелинского сборника, направления их решения и степень разработанности отражают особенности научных исследований в музее исторического профиля.

Сельская и городская усадьба как материальный объект реконструи-руется на основе детального анализа письменных и изобразительных источ-ников, хранящихся в отделе письменных источников ГИМ и государствен-ных архивах. Методика такого исследования представлена в статьях И.П. Ерохина, И.Л. Журавской, В.А. Киприна и Г.М. Шаляпина23. Город-ская усадьба конца XVIII – начала XX вв. на Малой Дмитровке изучается на

22 Исторический музей – энциклопедия отечественной истории и культуры / отв. ред. В.Л. Егоров. – М., 1995 // Тр. ГИМ. Вып. 87: 1993; То же. – М., 1997 // Тр. ГИМ. Вып. 98: 1994; То же. – М., 1999 // Тр. ГИМ. Вып. 103: 1995–1996; То же. – М., 1998 // Тр. ГИМ. Вып. 106: 1997.; То же. – М., 1999 // Тр. ГИМ. Вып. 110: 1998; То же. – М., 2000 // Тр. ГИМ. Вып. 121: 1999; То же. – М., 2001 // Тр. ГИМ. Вып. 126: 2000; То же. – М., 2002 // Тр. ГИМ. Вып. 134: 2001; То же. – М., 2002 // Тр. ГИМ. Вып. 136: 2002; То же. – М., 2004 // Тр. ГИМ. Вып. 143: 2003; То же. – М., 2005 // Тр. ГИМ. Вып. 149: 2004; То же. – М., 2006 // Тр. ГИМ. Вып. 158: 2005; То же. – М., 2007 // Тр. ГИМ. Вып. 169: 2006; То же. – М., 2008 // Тр. ГИМ. Вып. 177: 2007.

23 Ерохина И.П. Дачи Бакунина-Дурново на Выборгской стороне Петербурга // Вып. 106. – С. 174–182; Журавская И.Л. История одной усадьбы // Вып. 121. – С. 453–459; Киприн В.А. Из истории домовладения по ул. Малой Дмитровке, 18 / В.А. Киприн, Г.М. Шаляпина // Вып. 110. – С. 270–279.

10

основе плана Москвы инженер-майора Горихвостова 1767 г., планов 1781 и 1804 гг., квартирных книг Сретенской части, а также материалов историко-архитектурного обследования, проведённого в мастерской № 17 «Моспро-екта-2» архитекторами В. Чекмаревым, С. Смирновым, В. Киприным и С. Малыгиным. Для характеристики владельцев усадьбы использовались генеалогические источники. «В объёмно-пространственной и декоративной структуре сохранившейся усадьбы на Малой Дмитровке, в отдельных её элементах чётко прослеживаются черты зрелого классицизма конца XVIII – начала XIX в. послепожарного московского ампира, эклектики середины и второй половины XIX в. и неоклассические тенденции начала XX в.»24. Перепланировки советского времени носят весьма локальный характер. Усадьба является памятником архитектуры федерального значения.

Экономическое развитие во владениях Куракиных, Голицыных и Шереметевых, организация вотчинного хозяйства и эволюция крестьян-ских хозяйств представлены в серии статей М.Ф. Прохорова25, которые интересны, прежде всего, с точки зрения их источниковой базы и при-стального интереса к конкретным вотчинных владениям, истории конк-ретных селений, повседневной культуре крестьян и помещиков. В Отделе письменных источников (ОПИ) ГИМ хранятся личные фонды помещиков, содержащие распоряжения владельцев (указы, приказы, инструкции) и их Московской домовой конторы, переписку с вотчинной администрацией (рапорты, доношения сельских старост и выборных), учётную документа-цию (посевные и умолотные книги, подворные описи), источники мир-ского самоуправления (челобитные крестьян, «сказки» старост, следствен-ные дознания), окладные книги сбора владельческих повинностей, заём-ные записи. Отдельные источники по вотчинам Куракиных сохранились в коллекционных собраниях Е.Б. Барсова и И.Е. Забелина.

Господский дом, наполненный многочисленными предметами быта, может рассматриваться и как элемент культуры повседневности, и как худо-жественно-эстетический объект. Обобщающую методику для реализации первого подхода предлагает Л.В. Садовникова, осуществившая подроб-ный анализ и сравнение изменений в боярском имуществе на основе статистической обработки описей боярского имущества второй половины

24 Киприн В.А. Указ. соч. С. 276–277.25 Прохоров М.Ф. Крестьяне Карачаровской вотчины Муромского уезда Шереметевых в

середине XVIII в. // Вып. 126. – С. 291–307; Он же. Тверская вотчина Куракиных в сере-дине XVIII века // Вып. 134. – С. 126–145; Он же. Ростово-Суздальские владения Голицы-ных в середине XVIII в. (по материалам ОПИ ГИМ) // Вып. 136. – С. 376–393; Он же. Орловская вотчина Куракиных в середине XVIII в. (по материалам ОПИ ГИМ) // Вып. 143. – С. 160–168; Он же. Ростово-Суздальские вотчины Куракиных в середине XVIII в. (по материалам ОПИ ГИМ) // Вып. 149. – С. 222–237; Он же. Пермские вотчины Голицыных в середине XVIII в. (по материалам ОПИ ГИМ) // Вып. 158. – С. 285–299; Он же. Подмос-ковные вотчины Куракиных в середине XVIII в. из собрания Новодевичьего монастыря (по материалам ОПИ ГИМ) // Вып. 169. – С. 228–245; Он же. Ярославские вотчины Куракиных в середине XVIII в. (по материалам ОПИ ГИМ) // Вып. 177. – С. 221–237.

11

XVII в.26. Автор считает, что результаты работы могут быть использованы при создании историко-бытовых экспозиций, поскольку выявляется реаль-ное соотношение бытовавших в определённую эпоху предметов и материа-лов, из которых эти предметы были изготовлены. Бóльшая часть авторов использует более традиционную методику установления происхождения и источниковедческого анализа элементов жилища (паркета, печей, архитек-турных металлических ограждений), предметов и коллекций мебели27. Например, И.К. Ефремова исследует поступивший в собрание мебели ГИМ из национализированных московских дворцов и подмосковных уса-деб ряд вещей эпохи классицизма, выполненных по английским образцам. Москва «застраивалась в основном частными особняками, где складыва-лись своеобразные принципы оформления парадных интерьеров более дешёвыми, легкодоступными, простыми и быстрыми в изготовлении сред-ствами. ... Московским заказчикам были особенно близки принципы про-стоты отделки, элегантности и рационального удобства интерьеров анг-лийских особняков, разрабатываемые в проектах ведущего архитектора английского классицизма Р. Адама»28.

Как это ни представляется парадоксальным для музея исторического профиля, в Забелинских сборниках доминирует искусствоведческий под-ход к интерпретации предметов усадебного быта, что подтверждается их отнесением в рубрику «Декоративно-прикладное искусство»29. Акценти-

26 Садовникова Л.В. Опыт статистической обработки описей боярского имущества второй половины XVII в. // Вып. 121. – С. 440–452.

27 Ефремова И.К. Мебель в «английском стиле» из московских дворцов и подмосков-ных усадеб // Вып. 87. – С. 427–434; Она же. Мебель из подмосковной усадьбы Покров-ское-Стрешнево (К вопросу об усадебных мебельных мастерских в последней четверти XVIII в.) // Вып. 121. – С. 280–298; Кологривова Н.В. Коллекция мебели музея 1840-х годов в собрании ГИМ // Вып. 110. – С. 179–182; Красносельская Н.Ю. Ограждения балконов, портиков и галерей в архитектуре Москвы и Санкт-Петербурга эпохи клас-сицизма // Вып. 177. – С. 23–38; Самойлова Е.А. Реставрация и реконструкция фаян-совой печи из дома М.С. Кузнецова // Вып. 169. – С. 432–434; Саркисова М.З. Русский художественный паркет во дворцах-музеях XVIII в. // Вып. 103. – С. 305–310.

28 Ефремова И.К. Указ. соч. – С. 428.29 Воробьёв А.А. «Долгоруковский» сервиз фабрики Гарднера и проблема типажного

портрета в русском фарфоре первой трети XIX в. // Вып. 126. – С. 256–270; Красносель-ская Н.Ю. Архитектурно-художественный металл усадьбы в Калуге // Вып. 158. – С. 135–143; Она же. Художественный металл осветительных приборов Останкинского дворца // Вып. 134. – С. 87–98; Она же. Объёмно-пластический декор архитектурного металла Моск-вы первой трети XIX в. // Вып. 169. – С. 181–194; Мозжухина Т.А. Зарубежный фарфор из коллекции Д.И. Щукина в собрании ГМК // Вып. 158. – С. 144–162; Панухина Н.Б. Семей-ные реликвии рода Путятиных // Вып. 87. – С. 419–427; Фагурел Ю.Е. «Швецкие» сани Рос-сии (К истории искусства экипажного дела XVIII в.) // Вып. 134. – С. 78–87; Она же. Карета «Berline» и императорская коляска из собрания ГИМ // Вып. 149. – С. 158–165; Она же. Коллекция маскарадных саней XVIII в. из собрания ГИМ (К вопросу об истории маска-радных зрелищ в России в XVIII в.) // Вып. 106. – С. 282–286; Она же. Праздничный экипаж в XVIII в. (Традиции и заимствования и зрелищной культуре России Нового времени) // Вып. 136. – С. 183–195.

12

рование внимания на художественных достоинствах вещей и выяснение их места в развитии художественных направлений и стилей часто ведёт к игнорированию «легенды» предмета (в опубликованных каталогах в том числе), следовательно, мемориальные свойства предмета, его содержание в широком социокультурном контексте не раскрываются.

Однако искусствоведческий подход не распространяется на интер-претацию предметов одежды30. К.Г. Серебрякова отмечает, что утилитар-ный подход задаётся самой природой вещей. «Именно они составляют ту предметную среду, без которой во все времена человек не мыслил своего существования и которая оставалась после него, как осязаемое свидетель-ство быта общественного и частного, т.е. быта семьи». Рассматривая дет-ский гардероб конца XVIII – начала XX вв. в собрании отдела тканей и костюма ГИМ, автор приходит к выводу, что особенности изготовления детской одежды складывались на основе рационального бытового опыта, когда незыблемыми становились не следование взрослым идеалам красо-ты, а простота исполнения при внешней привлекательности, надёжность и прочность.

Таким образом, изучение материального усадебного наследия в му-зее исторического профиля предполагает его интерпретацию в контексте культуры повседневности и комплексный источниковедческий подход.

М.А. Михайлова

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ УСАДЬБЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ ХХ вв.:

ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Русская усадьба для представителей высшего сословия XIX в. явля-лась «родным домом», местом отдыха и семейного общения, областью при-ложения сил и интеллектуальных способностей владельцев, давала им твор-ческое вдохновение и обеспечивала материальные потребности помещиков.

В настоящее время важно изучить усадьбу в контексте хозяйст-венной деятельности дворян. Особое значение имеет вопрос о доходах предприимчивых помещиков, связанный с проблемой жизнеспособности «дворянских гнёзд». Тщательный анализ сохранившихся «свидетельств ста-рины» помогает при музеефикации и в решении основных направлений деятельности музеев-усадеб.

30 Серебрякова К.Г. «С двумя белыми платьями ребёнок всегда хорошо одет…» (Об особенности изготовления детской одежды в XVIII – начале XX в.) // Вып. 106. – С. 221–230; Она же. Стиль «историзм» в детском костюме XIX в. (по материалам Отдела тканей и истории костюма) // Вып. 103. – С. 250–263; Суэтова Н.В. «…и те остатки и обрезки ко всему пригожаются в домовитом деле…» (Второпокройные предметы одеж-ды XVIII – начала XIX в.) // Вып. 134. – С. 99–106.

13

Сохранившиеся документальные источники малочисленны и фраг-ментарны по содержанию. События XX в. во многом предопределили их «печальную» судьбу. Изучение экономической жизни провинциальной усадьбы невозможно без привлечения статистических материалов и источ-ников личного происхождения. Сопоставление двух указанных типов ис-точников в контексте хозяйственной деятельности дворян второй поло-вины XIX – начала ХХ вв. является целью данной работы.

Рассматриваемые нами типы источников сохранились как в опубли-кованном, так и в неопубликованном видах. Статистические данные соби-рались специалистами Центрального статистического комитета (ЦСК), отдельных ведомств и земств для нужд правительства. В архивных фондах соответствующих организаций хранится первичная документация, которая может быть использована для уточнения опубликованных сведений и при изучении экономической жизни конкретной усадьбы. Источники личного происхождения создавались чаще всего не по заказу, а по желанию самого автора. Письма и дневники провинциальных помещиков в дореволюцион-ный и советский периоды публиковались редко. Ситуация изменилась с 1990-х гг., когда интерес ко всему, что связано с русской усадьбой и дворянством, привёл к появлению публикации материалов, выявленных в архивах. Воспоминания второй половины XIX – начала ХХ вв. дошли до нас частично в опубликованном виде. Мемуарная литература этого перио-да близка публицистическим произведениям – многие авторы изначально предполагали издание своих воспоминаний, ориентировались больше на современников, чем на потомков. Неопубликованные материалы нередко уничтожались самим мемуаристом или его наследниками, а попасть в ар-хив могли только в составе личных фондов.

Сведения, содержащиеся в статистических материалах, всегда конкретны и чаще всего имеют числовое выражение. Сельскохозяйствен-ные и промышленные переписи, указатели и ведомости фабрик и заводов, «сведения» о численности предприятий, «обзоры» по губернии, статисти-ческие сведения, публиковавшиеся в «Памятных книжках» и «Календа-рях», – все эти источники правительственной и земской статистики дают нам представление о количестве земли и дворян, развитии сельского хозяйства и промышленности в губерниях31.

31 Статистика поземельной собственности и населённых мест Европейской России. –СПб., 1881. – Вып. 2: Губернии Московской промышленной области. С. XLIII; Поземель-ная собственность Европейской России в 1877–1878 гг. – СПб. : Изд. ЦСК, 1886; Статис-тика землевладения 1905 г. – СПб., 1906. – Вып. 30: Костромская губерния; То же. – СПб., 1906. – Вып. 39: Ярославская губерния; Указатель фабрик и заводов Европейской России с Царством Польским и великим княжеством Литовским. Материалы для фаб-рично-заводской промышленности / сост. П.А. Орлов. – СПб., 1881; Указатель фабрик и заводов Европейской России с Царством Польским и великим княжеством Литовским. Материалы для фабрично-заводской промышленности / сост. П.А. Орлов и С.Г. Будагов. – СПб., 1894; Государственный архив Тверской области. Ф. р-515. Статистический отдел

14

При анализе этих материалов нередко возникают трудности. Напри-мер, при работе с поземельными переписями 1877, 1887 и 1905 гг. из-за недостатков в сборе и группировке данных возникает проблема достовер-ности и сопоставимости указанных сведений. Трудности возникают и при анализе ведомостей фабрик и заводов. Неполнота сведений, изменение в 80-х гг. XIX в. заполняемого бланка, возможная субъективность приведённых данных вследствие того, что материалы подавали сами владельцы предпри-ятий или их управляющие, отсутствие строгой проверки представленной информации – всё это заставляет исследователя перепроверять информацию.

При изучении экономической жизни провинциальной усадьбы осо-бое значение имеют описания «выдающихся» помещичьих хозяйств. Напри-мер, по экономиям Верхнего Поволжья первые подобные сборники появи-лись в начале 1880-х гг. и были посвящены усадьбам одной губернии32. В конце XIX – начале ХХ вв. были подготовлены два издания об «образцо-вых» хозяйствах, расположенных по всей Европейской России, с целью распространения опыта предприимчивых владельцев, популяризации улуч-шенных методов в сельском хозяйстве и для налаживания контактов между землевладельцами33. В сборниках конца XIX – начала ХХ вв. схема описа-ния была похожа34. К сожалению, сопоставить сведения за разные периоды

исполнительного комитета Тверского губернского совета рабочих, крестьянских и красно-армейских депутатов. Оп. 1. Д. 122; Д. 123 [Всероссийская промышленная перепись 1918 г.] (далее – ГАТО); Список фабрик и заводов и других промышленных предприятий Тверской губернии по данным Всероссийской переписи 1918 г. – М., 1920; Обзор Ярос-лавской губернии за 1878 год. – Ярославль, б.г.; Обзор Ярославской губернии за 1881 год. – Ярославль, 1882; Обзор Ярославской губернии / сост. П.Ф. Беседкин. – Ярославль, 1892. – Вып. 1; Статистический ежегодник Тверской губернии за 1897 год. – Тверь, 1898; Ста-тистические сведения о фабрично-заводской промышленности Ярославской губернии за 1896 г. // Памятная книжка Ярославской губернии на 1898. – Ярославль, 1898. – С. 62–67; Список фабрикантов и заводчиков Ярославской губернии // Ярославский календарь на 1890 год. – Ярославль, 1890. – С. 37–62; Памятная книжка и адрес-календарь Тверской губернии / под ред. С.А. Лукина. – Тверь, 1895; Государственный архив Ярославской области. Ф. 642. Ярославский губернский статистический комитет. Оп. 1. Д. 23171; Д. 23177; Д. 23176; Ф. 485. Ярославское губернское земство. Оп. 5. Д. 73 (далее – ГАЯО) и др.

32 Покровский В. Историко-статистическое описание Тверской губернии. – Тверь, 1880. – Ч. 2. Тверь и Тверской уезд; Сведения об отдельных хозяйствах по Ярославской губернии. (Приложение к «Вестнику ярославского земства»). – Ярославль, 1881; Сборник статистических сведений о Тверской губернии. – М.; Тверь, 1890–1897. – Т. 4–13 и др.

33 Описания отдельных русских хозяйств [Тульская губерния] // Сельское хозяйство и лесоводство. – 1897. – № 7. – С. 1–70; То же [Орловская губерния] // Там же. – № 8. – С. 315–376; Описания отдельных русских хозяйств. – СПб., 1898. – Вып. 11: Костром-ская губерния, Вып. 13: Ярославская губерния; Краткие справочные сведения о некоторых русских хозяйствах. – СПБ., 1900–1904. – Вып. 1–4.

34 Описание усадеб в «Кратких справочных сведениях» и в «Описаниях отдельных русских хозяйств» было представлено по следующей схеме: название усадьбы, фами-лия владельца, адрес, отрасли хозяйства, распределение земель по угодьям, количество скота, инвентаря, построек и технических производств, организация системы управле-

15

по одному и тому же хозяйству по этим публикациям не всегда возможно, так как программы исследований имели некоторые отличия, а материалы по отдельным губерниям в одном сборнике представлены с различной сте-пенью детализации35.

Первичная документация с описанием отдельных экономий, собира-емая для нужд статистики, сохранилась в региональных архивах в фондах губернских статистических комитетов и земств. Например, по Ярославской губернии нами выявлены порайонные листы со сведениями обо всех зна-чимых экономиях по всем уездам губернии за 1912–1914 гг., а также материалы двух сельскохозяйственных переписей 1916 и 1917 гг.36. В этих документах основное внимание уделялось вопросам развития сельского хозяйства в усадьбах данного региона, урожаев, специализации и организа-ции экономий, имеющихся производствах. К сожалению, документы сохра-нились не по всем уездам, что создаёт сложность при определении состоя-ния помещичьих хозяйств всей Ярославской губернии. Сопоставление имеющихся сведений проблематично в связи с различиями в программе обследования усадеб и несхожестью задач, которые ставились при органи-зации исследований37. Для нас же эти материалы имеют большое значение, так как являются первоисточником для сводных статистических сведений и позволяют составить представление об особенностях организации хозяй-ства в конкретных усадьбах.

Во второй половине XIX – начале ХХ вв. наблюдалась активная торговая деятельность предприимчивых дворян. Об оборотах и прибылях, о наличии собственных точек сбыта продукции, о раскладке между фаб-рикантами дополнительных сборов имеются сведения в документах уезд-ных раскладочных присутствий. Винокуренная отрасль по-прежнему была одной из «дворянских» отраслей промышленности, поэтому интерес пред-ставляют материалы губернских акцизных управлений. В этих источниках представлена информация о технологическом процессе винокурения, о необходимом сырье, объёмах выпускаемой продукции и используемой технике38.

ния экономией, способы модернизации хозяйства.35 В «Описаниях отдельных русских хозяйств» сделана попытка подсчитать доход-

ность экономий, особое внимание уделено вопросу о том, каким образом владелец смог приспособиться к имеющимся условиям, чем данное хозяйство выгодно отличалось от других. В «Кратких справочных сведениях» эти вопросы не рассматривались, зато статисты предоставили дополнительные сведения о сортах растений и породах живот-ных, которые выращивались в данной усадьбе.

36 ГАЯО. Ф. 485. Оп. 5. Д. 73; Ф. 642. Оп. 1. Д.12849; Оп. 5. Д. 944.37 Например, первая сельскохозяйственная перепись 1916 г. была вызвана необходи-

мостью учёта сельскохозяйственных ресурсов в ходе Первой мировой войны, а вторая проводилась под влиянием революционных событий 1917 г., так что наибольшее вни-мание было уделено изучению крестьянского хозяйства.

16

При исследовании экономической жизни провинциальной усадьбы второй половины XIX – начала ХХ вв. важно привлечь мемуары, эписто-лярные источники, дневниковые заметки самих владельцев дворянских усадеб, их родственников и близкого окружения. Например, из воспомина-ний тверского землевладельца П.А. Дементьева (псевдоним П.А. Т[верской]) можно узнать о том, о чём «молчит» статистика: о трудностях, с которыми встретился мемуарист при рационализации своей усадьбы, об экономичес-ком положении помещиков после 1861 г., об организации обычного дня предприимчивого собственника, его взаимоотношениях с местным населе-нием и пр.39. Мемуары касались 1870-х гг., а написаны были в 1890-х гг., поэтому не исключены некоторые неточности в деталях. Использование автором псевдонима позволило ему довольно открыто высказывать свои суждения и давать характеристики лицам, с которыми был знаком.

Интересны воспоминания родственников и знакомых дворян-рацио-нализаторов, так как они подмечали их индивидуальные особенности и описывали их инициативы. Например, брат поэта Н.А. Некрасова – Фёдор Алексеевич (1827–1913), который с 1867 г. владел усадьбой Карабиха и организовал здесь «образцовое» хозяйство, не оставил после себя ни днев-ников, ни воспоминаний. Статистические сведения, хранящиеся в регио-нальном архиве о его деятельности, могут быть дополнены источниками личного происхождения. Так, изучить личность и хозяйствование Некра-сова можно на основе воспоминаний его сыновей Александра (1866–1941) и Константина (1873–1940), а также общественного деятеля С.В. Дмитриева (1875–1949), местного жителя Карабихи Г. Смекалова и интервью-вос-поминаний винокура П.Е. Кошкина40.

Дневниковые заметки обладают богатым информационным потен-циалом. События в них изложены по мере их свершения, и хронологи-ческий промежуток между событием и его описанием невелик. Но повест-вование отрывочно, непоследовательно, поэтому важна сохранность доку-мента и его полнота за длительный период времени. К сожалению, на

38 ГАЯО. Ф. 112. Ярославское уездное раскладочное присутствие. Оп. 2. Д. 3, 7; Ф. 140. Ярославское губернское акцизное управление. Оп. 1. Д. 48, 68, 98, 167, 276 и др.

39 Т., П.А. [Дементьев, П.А.] Воспоминания старого земца // Вестник Европы. – 1903. – № 9. – С. 159–206; № 10. – С. 619–678.

40 Некрасов А.Ф. Мои воспоминания о Н.А. Некрасове и его близких / А.Ф. Некрасов (Публикация Б.В. Мельгунова) // Карабиха : историко-литературный сб. – Ярославль, 2002. – Вып. 4. – С. 267–275; Письмо-воспоминания К.Ф. Некрасова сестре 1930-е гг. // Документальный фонд Государственного литературно-мемориального музея-заповед-ника Н.А. Некрасова «Карабиха». МН-1766/Д-72. С. 8–11 (далее – ГЛММЗ); Дмитриев С.В. Воспоминания. – Ярославль, 1999; Ленский Н. Новые материалы к биографии Н.А. Некрасова (Воспоминания П.Е. Кошкина) // Север. – 1908. – 8 окт. Документаль-ный фонд ГЛММЗ. НВФ-6957. Л. 2.

17

сегодняшний день поиск дневников дворян-предпринимателей в регио-нальных архивах Костромской, Тверской и Ярославской областей резуль-татов не дал. Но не менее интересны дневники людей, которые бывали в «образцовых» усадьбах или были знакомы с их владельцами, например, заметка археолога В.А. Городцова (1860–1945) о его посещении Карабихи в 1894 г.41.

Деятельность дворян непременно находила отражение в их коррес-понденции. Эпистолярным источникам присуща быстрота реакции на про-исходящие события, они являются не только результатом размышлений чело-века, но и документом общения и взаимоотношений людей. Особое значение имеет переписка владельца усадьбы с управляющим, так как последний в таких «донесениях» давал полный отчёт о состоянии дел в усадьбе, доходах и советовался с помещиком. Примером такой переписки может служить кор-респонденция графов Мусиных-Пушкиных с администрацией их ярослав-ских имений за 1855–1918 гг.42. К «письмам-донесениям» прилагались ста-тистические материалы о засеянной пашне, урожае, количестве скота, дея-тельности промышленных предприятий и вырученных от реализации собст-венной продукции суммах. Представленная в письмах информация может быть сопоставлена с имеющимися статистическими материалами с целью проверки сведений и их уточнения. В свою очередь, эпистолярный корпус позволяет понять устройство экономии, причины её модернизации владель-цем, помогает охарактеризовать личность помещика.

Работая с источниками личного происхождения, следует учитывать субъективность содержащихся сведений, тенденциозность оценок и характе-ристик. Фактические данные в воспоминаниях могут быть искажены, так как автор описывал события по памяти. Поэтому полученную информацию следует сравнивать и уточнять со сведениями из источников других типов.

Таким образом, статистические материалы и источники личного про-исхождения кардинально отличаются друг от друга по характеру представ-ленных данных, причине возникновения, манере изложения материала. «Сухой язык цифр» статистики не имеет ничего общего с образностью языка мемуаров и писем. Но эти два типа источников прекрасно взаимодопол-

41 Городцов В.А. Дневниковая заметка об усадьбе «Карабиха». 1894 г. / публ. Д.Ф. Полознева // Карабиха : историко-литературный сб. / сост. Б.В. Мельгунов; ГЛММЗ Н.А. Некрасова «Карабиха». Ярославль, 1997. – Вып. 3. – С. 270–272.

42 ГАЯО. Ф. 714. Мусины-Пушкины – графы, потомственные дворяне, помещики Ярославской губернии; Рыбинский филиал ГАЯО. Ф. 406. – А.И. Мусин-Пушкин, поме-щик, г. Молога.

18

няются, что позволяет делать реконструкцию экономической жизни усадеб и использовать эти материалы, в том числе, в деятельности музеев-усадеб.

Д.Н. Полуярова

РЕКОНСТРУКЦИЯ КУЛЬТУРЫ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ДВОРЯНСКОЙ УСАДЬБЫ XIX ВЕКА:

ПРОБЛЕМА ИСТОЧНИКОВ

В XXI в. научный интерес к культуре русской усадьбы не ослабе-вает, концентрируя внимание на различных аспектах процесса реализации, на локальных участках новых идей просвещения и культуры43.

На примере подмосковных и других усадеб, расположенных непода-лёку от крупных городов, мы видим, что усадьба как «культурное гнездо» рождалась благодаря интенсивному культурному обмену между столицами и имениями. Усадебная культура страны не исчерпывается историей толь-ко околостоличных имений. Культурное пространство России включает в себя и истории мелких усадеб. Возникает вопрос: могло ли провинциаль-ное имение, находящееся в стороне от столиц, городов или крупных име-ний, быть «культурным гнездом»? На основе каких источников возможна реконструкция культуры провинциальной дворянской усадьбы?

На территории Ивановской области, сформированной из частей Яро-славской, Владимирской, Костромской, Горьковской областей, сохрани-лись фрагменты усадебной культуры (около 30 имений). Часть дореволю-ционных документов располагается в архивах соседних регионов, часть утрачена.

Редкие и счастливые исключения существуют (личный фонд вла-дельцев усадеб Дорожаево и Березовик – помещиков Чихачёвых и Черна-виных – сохранился в Ивановском областном архиве) и дают возможность почувствовать атмосферу русской усадьбы, увидеть изнутри реалии поме-щичьей жизни, реконструировать повседневные и культурные практики владельцев, основываясь на их личном восприятии44.

43 См. Евангулова О.С. Художественная «Вселенная» русской усадьбы. – М., 2003; Каждан Т.П. Русская усадьба конца XIX – начала XX вв. // Цветы необычайные. Народ-ная художественная культура России рубежа веков. Культуроведческая перспектива. – М., 2002; Каждан Т.П. Художественный мир русской усадьбы. – М., 1997; Мир русской усадьбы. – М., 1995.

44 Головина Т.Н. Ещё один список «Горя от ума» // Потаённая литература : иссле-дования и материалы. – Иваново, 2004. – Вып. 4; Головина Т.Н. Живые души: быт и бытие помещиков по документам 1830-х годов из одного усадебного архива // Гоголь как явление мировой литературы. – М., 2003; Головина Т.Н. Монархический демокра-тизм (Размышления над страницами архивных документов) // История Тейкова в лицах. – Вып. 2. – Тейково, 2004. Головина Т.Н. «Подвигом добрым подвизахся…» // Краевед-

19

Ярким примером одухотворённого пространства было имение Черн-цы-Воротынских (название села и усадьбы, используемое нами, встре-чается во многих дореволюционных источниках)45, располагавшееся в Ковровском уезде Владимирской губернии. История усадьбы пунктирно очерчена в некоторых краеведческих изданиях. Исследователи Владимира и Иванова упоминают некоторые феномены истории и культуры усадьбы, охватывая небольшой период времени. Известно, что Чернцы-Воротын-ских принадлежали семьям князей Воротынских и Волконских. Н.В. Фро-лов приводит часть генеалогического древа князей Волконских, описывая их деловые и дружественные связи с представителями владимирского дво-рянства. В 1850-х гг. имение приобретает Платон Фотиевич Митьков, брат Михаила Фотиевича – декабриста. На протяжении десятилетий семья Митьковых собирала библиотеку. Ивановский краевед В.И. Баделин обра-щается к некоторым изданиям, принадлежавшим Михаилу Фотиевичу Митькову, и анализирует их содержание, проводя параллели с идеологией, системой ценностей общества декабристов. В 1860 г. усадьбу наследует Михаил Платонович (получил прекрасное образование в Императорском Александровском лицее, служил в Государственной канцелярии, где при его участии разрабатывался проект по освобождению крестьян от крепост-ной зависимости). Далее усадьба переходит к С.Ю. Детловой, родствен-нице Митьковых46.

Приведённые в литературе факты истории Чернц-Воротынских недо-статочны для воссоздания культуры повседневности русской провинциаль-ной усадьбы владельцев, осознания уникальной ауры места.

Исследование истории усадьбы осложнено тем, что во Владимир-ском и Ивановском государственных архивах нами пока не обнаружено личных фондов владельцев. Возникает проблема поиска источников, на основе которых возможна реконструкция форм культуры.

Составить представление, раскрыть черты индивидуальности, харак-тера, личности владельцев как «устроителей культурного гнезда» нам позволили следующие источники косвенного личного характера, принад-лежащие соседям и близким знакомым владельцев усадьбы: дневники

ческие записки. – Иваново, 2005. – Вып. 8.45 Список населённых мест по сведениям 1859 года. – СПб. : тип. Центрального ста-

тистического комитета министерства внутренних дел, 1863; Журналы очередного Ковровского земского собрания. – Владимир, 1896; Список потомственных и личных дворян Ковровского уезда // «Владимирские губернские ведомости». – 1892. – № 28.

46 Баделин В.И. Земля Иванов. – Иваново, 2001. – С. 220–228; Кузнецов Е. Мятежный полковник… // Рабочий край. – 1975. – № 44. – С. 5; Баделин В. Пушкин и «В. Митьков» // Рабочий край. – 1987. – № 64. – С. 5; Баделин В. Книги, которые читал декабрист // Рабо-чий край. – 1985. – № 319. – С. 5; Бачев И.И. По селам Лежневским. – Иваново, 2002. – С. 62–70; Фролов Н.В. Потомству в пример: к истории боевой славы ковровского края. – Ков-ров, 1995; Фролов Н.В. Предводители дворянства и председатели земской управы Ковров-ского уезда // Материалы по истории Владимирской губернии. – Владимир, 1994. – Вып. 1.

20

семьи Чихачёвых и Чернавиных, автобиография управляющего имением И.П. Корелова, письма М.Ф. Митькова к брату Платону Фотиевичу, буду-щему владельцу имения Чернцы-Воротынских.

В дневниках семьи Чихачёвых и Чернавиных, помещиков Ковров-ского уезда, часто встречается имя Марии Петровны Измайловой (в деви-честве Волконской), владелицы села Чернцы-Воротынских в начале XIX в. Соседи часто навещали друг друга, вместе отмечали праздники, играли в карты, обменивались книгами: «отправил с Василием к Марии Петровне «Анекдот Александра» и 1-ю часть «Русской истории» соч. Глинки», послал… книжку «Путеводитель по Москве»47; возможно, среди книг был и список запрещённой комедии «Горе от ума»48.

О личности Платона Фотиевича Митькова можно составить пред-ставление, обратившись к его переписке с братом-декабристом Михаилом Фотиевичем. Рассуждения о нравах и состоянии общества, необходимости совершенствования души, суждения о прочитанном рисуют нам портрет неравнодушного гражданина, стремящегося всеми средствами преобразо-вать окружающее пространство49.

Все владельцы усадьбы Чернцы-Воротынских обладали по-своему ценными личными качествами, определяющими небытовую модель пове-дения в пространстве усадьбы и за её пределами.

Одним из моментов формирования культурного пространства про-винциальной усадьбы Чернцы-Воротынских было особое отношение к книге как к средству «самоусовершенствования», воспитания «внутрен-него человека». М.П. Измайлова и члены семьи Чихачёвых обменивались книгами. Семья Митьковых на протяжении нескольких десятилетий соби-рала библиотеку. С.Ю. Детлова при открытии нового здания школы в 1891 г. вручила первому ученику Василию Ногтеву учебник по «Закону Божьему» – Евангелие с дарственной надписью: «В память обучения в Чернцком начальном училище от попечительницы С. Детловой».

Семейная библиотека Митьковых является одним из интереснейших источников. В настоящее время она хранится в Ивановской областной научной библиотеке и насчитывает около 2 тыс. томов. Интерес представ-ляют год издания, пометы и комментарии, сделанные владельцами. Отме-тим, что своеобразный учёт книг вёл Михаил Платонович Митьков: на экслибрисе каждой из книг стоит номер.

47 Государственный архив Ивановской области (ГАОИ). Ф. 107. Оп. 1. Ед. хр. 60. Л. 75об.; Ед. хр. 63. Л. 25, 35, 36об., 40, 53; Ед. хр. 95. Л. 18об.; Ед.хр. 71. Л. 9.

48 См. Головина Т.Н. Ещё один список «Горя от ума» // Потаённая литература : исследования и материалы. – Иваново, 2004. – Вып. 4. – С. 28.

49 См. Красноярск. 1846. Января 3-го, № 49. Л. 1 // Научный архив ИГОИРМ. Руко-писное собрание А.И. Блохина. Фонд Декабриста Митькова М.Ф.; Красноярск. 1843. Февраля 27-го, № 16. Л. 3 // Научный архив Ивановского государственного объедине-ния историко-революционных музеев (ИГОИРМ). Рукописное собрание А.И. Блохина. Фонд Декабриста Митькова М.Ф.

21

Мы увидели, что при создании библиотеки семья Митьковых пресле-довала несколько целей. Во-первых, собирались книги, используемые в домашнем образовании; во-вторых, владельцев библиотеки интересовали издания по военному делу, юриспруденции, необходимые при несении или подготовке к государственной или военной службе; в-третьих, приобрета-лись книги, используемые в культурно-просветительской деятельности.

Рассмотрев этапы и цели формирования библиотеки Митьковых, мы пришли к выводу, что идеи воспитания, пусть нецеленаправленно, но закладывались ещё дедом либо отцом Михаила Митькова, задолго до их реализации. Об этом свидетельствуют содержание книг, пометы и издание «Учреждение императорского воспитательного дома … в столичном горо-де Москва»50.

Идеи просвещения продолжали развиваться при П.Ф. и М.П. Мить-ковых и были реализованы в пространстве усадьбы Чернцы-Воротынских.

Свидетельством тому является открытие в 1861 г. Чернцкого началь-ного народного училища и обеспечение его лучшей в Ковровском уезде библиотекой51 Михаилом Митьковым (за четыре года до выхода в свет «Положения о начальных училищах»)52, а также реализация идей суфра-жизма Софьей Юрьевной Детловой, которая дала на свои средства образо-вание дочери управляющего имением Пелагее Ивановне Кореловой53, по-строила одно из удобнейших зданий школы54.

Использование большого количества дореволюционных официаль-ных источников («Журналы очередного Ковровского земского собрания» за 1886–1896 гг., «Списки населённых мест Владимирской губернии», «Руко-водящие санитарно-гигиенические указания для содержания земских школ», «Земское движение», Владимирские губернские ведомости. 1861. № 44. «Земские учреждения и самоуправление»55) позволило нам максимально

50 Учреждение императорского воспитательного для приносных детей дома и госпи-таля для бедных родительниц в столичном городе Москва. М. : Типография при Импе-раторской Академии наук, 1767. – Ч. 1.

51 Насчитывала около 1800 книг.52 Государственный архив Владимирской области. Ф. 244. Оп. 1. Ед. хр. 468. Л. 1;

Журналы очередного Ковровского земского собрания. – Владимир, 1886. – С. 6.53 Интервью В.С. Кагаловского с И.П. Кореловой 19.12.2002. Л. 6; Интервью автора с

Т.В. Мотовой 19.09.2001. Л.10.54 Журналы очередного Ковровского земского собрания. – Владимир, 1891. – С. 6.55 Список населённых мест Владимирской губернии / Издание Владимирского Гу-

бернского Статистического Комитета. – Владимир на Клязьме, 1896; Список населён-ных мест по сведениям 1859 года. – СПб. : тип. Центрального статистического коми-тета министерства внутренних дел, 1863; Список потомственных и личных дворян Ковровского уезда // Владимирские губернские ведомости. – 1892. – № 28; Журналы очередного Ковровского земского собрания. – Владимир, 1886–1896; Дидрихс А.В. Руко-водящие санитарно-гигиенические указания для содержания земских школ Ковров-ского уезда и гигиенические нормы устройства последних. – СПб., 1912; Безобразов В.П. Земские учреждения и самоуправление. – М., 1874; Белоконский И.П. Земское

22

точно составить представление о начальном народном училище в селе Чернцы-Воротынских и включить историю его создания и функциониро-вания в контекст развития образовательных учреждений в Ковровском уезде Владимирской губернии.

Одним из интереснейших, но сложных моментов является рекон-струкция коммуникационных связей (дружеского и делового характера) владельцев усадьбы. Попытка воссоздания возможного круга общения вла-дельцев Чернц-Воротынских была осуществлена и на основе официальных источников. «Алфавит дач генерального межевания Ковровского уезда» и ряд карт «Генерального межевания» 1774–1775 гг.56 позволили установить потенциальных знакомых и соседей владельцев села Чернцы-Воротынских. Определить отношения, носящие деловой характер, нам удалось на основе документов из фондов Шуйского и Ковровского уездных судов57. Косвен-ные личные источники, дневники семьи Чихачёвых, позволяют составить представление и выявить персоналии, входящие в круг общения М.П. Из-майловой.

Таким образом, использование различных видов источников позво-ляет раскрыть феномены культуры провинциальной усадьбы Чернцы-Воротынских. Дореволюционные официальные и косвенные личные ис-точники дают возможность вписать отдельные моменты развития куль-туры провинциального имения в контекст формирования усадебной куль-туры Владимирской губернии.

Проделанная работа по поиску и интерпретации источников «гово-рит» об усадьбе Чернцы-Воротынских как об особом «культурном гнезде». Владельцы усадьбы и их знакомые составляли «тесный круг деятелей», культурные идеи которых зародились и реализовывались в пространстве усадьбы, создавая особую, локальную, «самодостаточную» культуру.

А.Е. Оторочкина

ДЕТСКИЕ ЖУРНАЛЫ XIX – НАЧАЛА XX ВВ. В КОЛЛЕКЦИИ ГЛММЗ Н.А. НЕКРАСОВА «КАРАБИХА»

Музей Н.А. Некрасова «Карабиха» является единственным литера-турным музеем и уникальным музеефицированным усадебным комплек-сом в Ярославской области. Исторически сложилось так, что основу фон-дового собрания музея составляют книжные издания. Данная особенность музейного собрания была заложена ещё в 1940–1950-х гг. Перед сотруд-никами музея стояла задача собрать коллекцию, которая максимально бы

движение. – М., 1914; Владимирские губернские ведомости. – 1861. – № 44.56 ГАИО. Ф. 1157. Оп. 1. Ед. хр. 3785. Л. 1; Ед. хр. 1093; 1677; 3692.57 ГАИО. Ф. 291. Оп. 1. Ед. хр. 570, 1619, 2022, 3034, 3473; ГАИО. Ф. 635. Оп. 1. Ед.

хр. 37.

23

соответствовала профилю музея и могла бы показать роль поэта Н.А. Нек-расова в русской культуре дореволюционного и советского периодов. К концу 1960-х гг. в музее оформляется книжная коллекция, отражающая не только литературный процесс в России в период жизни Н.А. Некрасова, но и тенденции развития русской культуры XVIII – первой половины XX вв.

Пополнение книжного фонда музея происходило за счёт дарения и передач из центральных и местных библиотек СССР. Акты этого времени показывают, что особенно активно издания XIX вв. поступали в музейную библиотеку из Государственной Публичной библиотеки, Российской Госу-дарственной библиотеки, Ростовского библиотечного коллектора, обмен-ного фонда Ярославской областной универсальной научной библиотеки им. Н.А. Некрасова. В 1940–1960-х гг. на антикварном рынке страны книги и периодические издания XIX в. не считались особо ценными предметами и поэтому без особого труда передавались для комплектования музея. В начале 1990-х гг. книжная коллекция была разделена на две части: фонд редкой книги, куда вошли книги и периодические издания до 1930-х гг., и фонд научной библиотеки, состоящий из сочинений и журналов, выпущен-ных после 1920–1930-х гг. Причём, периодические издания составили бóль-шую часть фонда редкой книги.

Благодаря усилиям музейных сотрудников в 1950–1960-е гг. в музей-ной библиотеке была собрана уникальная коллекция детских журналов дореволюционного периода. Как издателя и писателя проблема детской литературы интересовала Н.А. Некрасова. В XIX в. в России формирова-ние детской литературы началось с развития детской журналистики. Пере-довые русские литераторы считали для себя честью публиковать произве-дения в периодических изданиях такого рода. На сегодняшний день кол-лекция детских русских журналов насчитывает более 150 единиц, бóльшая их часть относится к периоду 1880–1917 гг. В музей данные издания поступили в 1960-х гг., в 1970-х гг. были заинвентаризированы. Остано-вимся на анализе состава коллекции подробнее.

Первый детский журнал появился в 1772 г. в Германии. Первый рус-ский журнал вышел в 1783 г. Сначала он назывался «Еженедельное прило-жение» к «Московским ведомостям», а с 1785 г. – журнал «Детское чтение для сердца и разума». Руководил изданием русский просветитель Н.И. Но-виков, «Детское чтение» редактировал Н.М. Карамзин. Целью издания бы-ло воспитание добрых граждан, которые с юных лет должны были понять, что такое добродетель, благородство, честность. Журнал Н.И. Новикова вызвал подражание, и с начала XIX в. один за другим создаются частными лицами детские периодические издания.

В коллекции музея представлен второй после «Чтений» детский жур-нал в России – «Друг юношества»58 (1807–1815 гг., с 1813 г. – «Друг юно-

58 В коллекции музея: Друг юношества, издаваемый Максимом Невзоровым. – М. : В Университетской типографии, 1811. Апрель. МН-14508. (Здесь и далее приводится ну-мерация предметов по инвентарным книгам ГЛММЗ Н.А. Некрасова «Карабиха».)

24

шества и всяких лет»). Выпускал его поэт и публицист М.И. Невзоров (1763–1827). Ученик Н.И. Новикова желал «способствовать образованию сердец и умов». Для детских журналов этого времени характерно активное обращение к произведениям иностранных авторов. Отечественная литера-тура была представлена в основном стихотворениями (одами и баснями), сентиментальными и нравоучительными рассказами. Типичным в этом от-ношении можно назвать журнал 1830-х гг. «Полезное чтение для детей»59.

В 1830–1850-х гг. детские журналы начинают выпускаться профес-сиональными литераторами и журналистами. Для этого периода характер-на более чёткая возрастная градация детских журналов, что проявлялось в изложении материалов. Всего четыре года (1835–1839 гг.) выходила в Санкт-Петербурге «Детская Библиотека, посвящённая Ея Императорскому Высо-честву государыне великой княгине Марии Михайловне». В коллекции му-зея имеются практически все номера журнала. В разные годы издание возглавляли детский писатель князь Вл. Львов (1804–1856), журналист А.П. Очкин (1791–1865), беллетрист А.П. Башуцкий (1803–1876). Главной трудностью для «Детской библиотеки», как и для других детских журна-лов 1830–1840-х гг., было то, что выходил он почти при полном отсут-ствии специальной литературы для детей.

Первым частным журналом, выходившим на протяжении более 20 лет, стал журнал А. Ишимовой (1805–1881) «Звёздочка» (1842–1863 гг.), с 1850 по 1860 гг. выпускался ею ещё один журнал для девочек – «Лучи». В нём большое внимание уделялось научным статьям по разным отраслям знаний, печатались исторические рассказы издательницы; русская литера-тура была представлена именами А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова.

Конец 1850-х–1860-е гг. – это время расцвета детской журналистики. В эти годы новые детские журналы стали возникать почти каждый год. В 1850-х гг. Н.А. Добролюбов описывал ситуацию следующим образом: «В области детского чтения ныне совершается то же самое, что давно уже свершилось вообще с нашей литературой: журналы заступают место книг»60. Если в первой половине XIX в. Москве и Петербурге издавалось 35 наименований детских журналов, то во второй – более 70. К 1917 г. в Российской империи выходило более 150 детских периодических изданий. Из детских журналов, созданных в это время, в коллекции музея «Кара-баха» находятся журналы «Подснежник»61, «Семейные вечера»62.

59 В коллекции музея: Полезное чтение для детей. СПб.: В Типографии Импе-раторской Российской Академии наук, 1834: Кн. I–II. МН-14414; 1835. Кн. III. МН-14317.

60 См.: Добролюбов Н.А. Обзор детских журналов // Он же. Педагогические сочине-ния. – М., 1949. – С. 383.

61 Подснежник : журнал для детского и юношеского возрастов. – СПб., 1859. – Январь–июнь. МН-7082; То же. – 1860. – Май. МН-7057.

62 Семейные вечера : журнал для семейного чтения и детей, издаваемый под Высочай-шим покровительством Государыни Императрицы Марии Фёдоровны. – СПб., 1882. – Январь. МН-12529. Февраль. МН-12530. Март. МН-12523. Апрель. МН-12524. Май. МН-

25

С 1858 г. в Санкт-Петербурге начал выходить «Подснежник» (1858–1862) под редакцией талантливого критика В. Майкова (1826–1885), счи-тавшего своей задачей «доставлять раннему возрасту обоего пола непре-рывный, беспрестанно пополняющийся и разнообразно изменяющийся источник чтения». Редактор привлекал к сотрудничеству Н. Некрасова, И. Тургенева, И. Гончарова, Д. Григоровича, Д. Писарева. С 1860 г. основ-ным сотрудником журнала стала писательница М.Ф. Ростовская (урожд. Львова) (1815–1872 г.), а с 1864 г. она сама приступила к созданию журна-ла «Семейные вечера», который просуществовал 24 года. Это издание ста-ло, по существу, продолжением «Звёздочки».

Политические события середины 1860-х гг., ужесточение цензор-ского контроля над журналистикой привели к тому, что в 1870-х гг. новые детские периодические издания не появлялись. Лишь в 1881 г. П.А. Берг, В.К. Истомин создали журнал «Детский отдых» (1881–1907)63, предназна-ченный для детей старшего возраста. Это издание было допущено в ученические библиотеки всех низших училищ, в бесплатные народные читальни и библиотеки средних учебных заведений Министерства народ-ного просвещения. Здесь публиковались произведения Л.Н. Толстого, А.П. Чехова и др.

Заметным явлением в отечественной журналистике стал журнал «Дет-ское чтение» А. Острогорского (1869–1906). Позднее он был переименован в «Юную Россию». Именно номера «Юной России» за 1910, 1912 и 1914 гг. хранятся в музее. Издателю удалось сплотить вокруг нового журнала известных писателей: П. Засодимского, А. Плещеева, Е. Водовозову, М. Цебрикову. С редактором сотрудничали Я. Полонский, И. Тургенев. Редактор помещал в номер не переводы, а пересказы, написанные хоро-шим и доступным языком (отдавалось предпочтение М. Твену, Дж. Лон-дону, Э. Сетон-Томпсону). Опыт «Детского чтения» и «Юной России» впоследствии широко использовали издатели «Родника» (1882–1917), «Мирка» (1902–1917), «Юного читателя» (1899–1908).

У истоков «Родника»64 стояла детская писательница Е.А. Сысоева (1829–1893). С 1886 г. одним из редакторов журнала стал её племянник

12525. Июнь. МН-12531. Июль. МН-12532. Август. МН-12533. Сентябрь. МН-12534. Ноябрь МН-12527. Декабрь. МН-12538; 1885. Январь–март. МН-15698; 1887. Январь. МН-14482.

63 Детский отдых : ежемесячный иллюстрированный журнал для детей. – М., 1882. Февраль. МН-14318. Апрель. МН-14392; 1883. Январь. МН-13239. Май. МН-13238; 1888. Январь. МН-13237.; СПб., 1899. Ноябрь. МН-24338; 1901. Январь. МН-13240. Февраль. МН-13241. Март. МН-13242. Апрель. МН-13243. Май. МН-13244. Июнь. МН-13245. Июль. МН-13256. Август. МН-13246. Сентябрь. МН-13247. Октябрь. МН-13248. Ноябрь. МН-13317. Декабрь. МН-13249; 1905. Январь. МН-13250. Март. МН-13251. Июнь. МН-13252.Июль. МН-13257. Сентябрь. МН-13253. Октябрь. МН-13254. Ноябрь. МН-24339. Декабрь. МН-13255; 1906. Январь. МН-24481. Февраль. МН-13318. Март. МН-13319. Апрель. МН-13320. Май. МН-24340. Июнь-июль. МН-13321. Август. МН-13322. Сентябрь. МН-13323. Октябрь. МН-13324. Ноябрь. МН-13325. Декабрь. МН-24341.

26

А.Н. Альмединген (1855–1908) – военный юрист, генерал, один из органи-заторов Педагогического музея военно-учебных заведений. После его смерти «Родник» перешёл в руки жены Екатерины Николаевны и дочерей Натальи и Татьяны.

«Родник» был одним из крупнейших и солиднейших детских изда-ний своего времени. Его обложку создал знаменитый художник-иллюстра-тор Н. Каразин, название придумал поэт Я. Полонский. Журнал был рас-считан на детей старшего школьного возраста. Цель издания – пропаганда знаний – совпадала с целями классической педагогики своего времени. Готовили очерки для «Родника» лучшие популяризаторы: Д. Кайгородов, А. Никольский, Н. Рубакин и др. История, география, естествознание, литературоведение были излюбленными темами журнала. При отборе произведений художественной литературы издатели руководствовались принципом: хороша та детская литература, которая интересна и взрослым. Поэтому в журнале очень часто печатались А. Куприн, А. Серафимович, И. Шмелёв, М. Пришвин, В. Короленко.

В фонде музея хранится комплект за 1902 г. и 1917 г. детского журнала «Мирок» (1902–1917), который был рассчитан на детей из непри-вилегированной среды. Вообще, социальная дифференциация детских жур-налов в начале XX в. существенно возросла. Но по-прежнему лицо каждого журнала определяли его редактор и издатель, которые руководствовались личными литературными, педагогическими и общественно-политическими пристрастиями. Изданий, официально представлявших ту или иную поли-тическую группу или государственное учреждение, среди детских журналов не было. Предпочтение отдавалось празднованию литературных и исто-рических юбилеев, религиозным датам, новостям науки и техники. На страницах одних и тех же журналов встречались литераторы таких эстетических взглядов, как А. Авенариус и Л. Чарская, К. Лукашевич и Т. Щепкина-Куперник, Д. Мамин-Сибиряк и Д. Городецкий, А. Аверченко и А.Н. Толстой, Ал. Алтаев (М.В. Алтаева-Ямщикова) и К. Лукашевич.

Таким образом, анализ коллекции детских журналов музея-усадьбы «Карабиха» показывает, что её основу составляют ключевые периоди-ческие издания России XIX – начала XX вв. Эти издания являются уни-кальными источниками, позволяющие выявить основные закономерности в развитии детской журналистики в России.

Л.В. Рассказова

64 Родник : иллюстрированный журнал для детей. – СПб., 1897. Январь–апрель. МН-11710; 1911. Июль–декабрь. МН-11711; 1913. Июль–декабрь. МН-11713; 1914. Январь–июнь. МН-11714. Июль–декабрь. МН-11715.

27

МАСОНСКИЙ САД ИЛИ САД МАСОНА?(ПАРК В УСАДЬБЕ КНЯЗЯ А.Б. КУРАКИНА НАДЕЖДИНО)

«Масонская тема» давно уже стала популярной в усадьбоведении, круг «масонских гнёзд» всё более ширится. Усадьба Надеждино изучена недостаточно, несмотря на широкую известность65, что не соответствует её значению в истории русского искусства и культуры. Надеждинский парк, созданный по передовой европейской моде, появился одновременно с первыми пейзажными императорскими парками, но не в окрестностях Петербурга, а в саратовской глуши. Изучение этого парка может быть продуктивным в разнообразных аспектах. Цель данной статьи – указать на возможные подходы при определении художественных образов парка, конкретно – его масонской программы66.

Парк сохранился до настоящего времени только в виде зелёного мас-сива: аллеи давно уже не просматриваются, а садовые затеи и строения находились в полуразрушенном состоянии уже в середине XIX в., а к его концу перестали существовать. Однако иконография парка достаточно обширна67.

Весьма увлекательно и логично зачислить парк, разбитый по проекту одного из первых русских масонов, в масонские. Представляется, что нали-чие тех или иных элементов не является поводом для отнесения парка к масонскому, так как, по верному замечанию Ю.М. Лотмана, «символ никогда не принадлежал какому-либо одному синхронному срезу культуры <…>»68. Определяющим фактором может служить программа, связывающая все элементы в единый комплекс. Какой она представляется при анализе «Пла-на Англинскому саду из нагорной дубравы позадь Господского дома», гравированного в 1795 г. по приказу кн. А.Б. Куракина?69.

65 Усадьба находилась в Сердобском у. Саратовской губ. (ныне Пензенской обл.). В Надеждине князь Александр Борисович Куракин (1752–1818) прожил с ноября 1782 по ноябрь 1796 и с сентября 1798 по февраль 1801, создал уникальный дворцово-парковый ансамбль.

66 А.Б. Куракин принадлежал в шведско-берлинской масонской системе и состоял в высокой степени посвящения. С масонством он познакомился и был посвящён во время своих заграничных путешествий либо в 1770-х гг., либо в 1781–1782 гг., когда сопро-вождал цесаревича Павла Петровича.

67 Сохранились гравированный в 1795 г. план, на котором указаны наименования храмов, просеков и дорожек; картины и гравюры с видами уголков парка, преимуще-ственно парковых сооружений. В мемуарах описываются некоторые элементы его обустройства. Недавно републикованы «Надписи в стихах к просекам, дорогам и хра-мам», впервые изданные в 1795 г. (См.: Дмитриева Е. Жизнь усадебного мифа: утерян-ный и обретённый рай / Е. Дмитриева, О. Купцова. – 2-е изд. – М., 2008. – С. 358–367).

68 Лотман Ю.М. Символ в системе культуры. – Тарту, 1987. – С. 11–12.69 РГАДА. Ф. 1375. Оп. 2. Ед. хр. 6. Л. 1.

28

На плане 1795 г. курдонер перед дворцом показан пустым. Но суще-ствует ещё макет, находившийся в усадьбе при А.Б. Куракине, ныне храня-щийся в Саратовском музее краеведения70. На макете чётко виден партер перед дворцом, разбитый в виде равностороннего креста с вертикальной композицией в центре. Возможно, идея креста возникла позже гравировки плана71. Крест у масонов символизировал Веру, Любовь, Надежду, Терпе-ние. Это ключевые категории парковой программы. Надежда фигурирует в новом названии усадьбы72, а Терпение – в наименовании храма и просека в парке. На княжеском гербе Куракиных начертан девиз: «За веру и вер-ность». Вместе с тем, аллюзии креста в партере перед дворцом можно отнести к вполне привычным и традиционным средствам планировки в русских усадебных парках, а не к намёку на тайный смысл.

На плане резко отличаются левая (западная) и правая (восточная) части парка. Западная часть составляет менее трети его общей площади. Раздел проходит по Цесаревичеву просеку, начинающемуся от выхода из курдонера. Планировка частей различна. Западная часть представляет собой запутанную сеть извилистых дорожек, собирающихся и разбега-ющихся от небольших полянок с храмами. Здесь нет ни одного просека, т.е. прямой аллеи. Из девяти поименованных на плане храмов в этой части находится пять: Славы, Терпения, Лады, Дружбы, Благодарности. Двух-частная планировка масонского парка соответствует учению о Хаосе (ди-кой природе, непросвещённой душе) и Гармонии (утверждённой Творцом и о просвещённой светом истины душе) и, соответственно, о становящейся и ставшей Душе. Названия храмов в западной части можно трактовать как добродетели, помогающие человеку достигнуть света, и как сложный, непрямой путь достижения этих свойств.

В западной части находился ещё один интересный объект, не указан-ный на плане, но сохранившийся в мемуарах: «огромный камень из тём-ного гранита с золотом высеченными буквами: “memento mori”»73. Необра-ботанный, «дикий» камень, символизирующий непросвещённую светом истины душу, является почти неоспоримым масонским парковым сим-волом. Размышления о смерти – непременная часть масонской эзотерики.

Описание западной части закончу перечислением названий дорожек, здесь расположенных. Вряд ли существует какой-либо специальный смысл в переплетениях и соединениях их названий. Полагаю, важна идея, выра-женная совокупностью их наименований: Удовольствия, Уединения, Нео-

70 Опубликован: Ежова И.К. Зубриловка. Надеждино. – Саратов, 1979.71 Известно, что Павел I в 1797 г. учредил в России великое приорство Мальтийского

ордена. После захвата в 1798 г. Наполеоном острова Мальты Павел I был избран вели-ким магистром ордена. Князь А.Б. Куракин в это время был в Петербурге, рядом с императором, а с 1798 г. – опять в Надеждино.

72 Первоначально имение называлось Борисоглебское.73 Ладыженский В.Н. «В последние годы крепостного права и первые годы воли».

Неоконченные воспоминания // Земство (Пенза). –1995. – № 1. – С. 52–53.

29

жиданного утешения, Преодолеваемых трудностей, Истинного разумения, Частого повторения, Вспоминовения прошедших утех, Постоянного друга, Отважности, Прихоти, Скорого достижения, Верных любовниц, Восторга, брата Степана. Только последнее наименование (если это не ошибка гравё-ра) выпадает из полного репертуара переживаемых душой чувств на пути к становлению.

Основой планировки парадной восточной части являются Цесаре-вичев просек, идущий от дворца с расположенным в его центре храмом «Ворота красивого вида», обращённым к правой части парка, с отходящим от Ворот пятилучьем просеков, с двумя этуалями на самом длинном, прорезывающем парк с запада на восток просеке Терпения, и двумя этуа-лями в южной и северной частях парка.

В восточной части находятся два храма: Ворота красивого вида и Вместилище чувствий вечных. Смысл названия первого храма вполне разъясняется описанием мемуариста. «От него тянутся лучами широкие аллеи, будто тоннели, проложенные в массе зелени, открывая вдаль разно-образные картины; впечатление, какое они производят на зрителя, – истинно очаровательно! <…> Это очарование невыразимо, когда смот-ришь в аллею Марии-Антуанетты, названную так по видневшемуся в её конце памятнику. <…> На конце других аллей представляются: в одной – фасад дома, в другой – сельский вид, будто в диораме, в третьей – голубая даль, поля и проходящее стадо при золотистом свете вечернего солнца»74.

Название второго храма парадной части – Вместилище чувствий вечных – говорит об установившейся гармонии души. Можно предполо-жить, что подразумеваются вечные, то есть высшие чувства. Правда, кн. И.М. Долгорукий вспоминал, что на дверях каждого из четырёх кабинетов «был вензель любезной какой-либо особы князю»75. Таким образом, храм посвящался долго длящимся в памяти самого А.Б. Куракина привязан-ностям. И.М. Долгорукий не был масоном76, поэтому тайный смысл имени храма ему не мог быть открыт. Может быть, название храма с четырьмя кабинетами понуждало вспомнить всё те же Веру, Любовь, Надежду и Тер-пение (храм расположен на просеке Терпения)?

В восточной части заметно преобладание названий просеков в честь конкретных людей – семь из тринадцати: Цесаревичев, Антуанетин, Нели-довой, Катишин, Софьин, Алюнин, Браницкой77. Остальные наименованы: Славных дел, Твёрдости, Ожидаемого благоденствия, Приятного наслаж-

74 Карташёв Д. Село Надеждино (В Сердобском уезде) // Иллюстрация. – СПб. – 1848. – Т. 7. № 162. – С. 84–88.

75 Долгорукий И.М. Повесть о рождении моём, происхождении и всей жизни…. – Пг, 1916. – С. 322.

76 См.: Серков А.И. Русское масонство. 1731–2000 гг. : энциклопедический словарь. – М., 2001.

77 Реальный комментарий см.: Дмитриева Е. Жизнь усадебного мифа... – С. 458–461.

30

дения, Отрады и Милой тени. Очевиден другой принцип называния просе-ков и дорожек: теперь душа хозяина парка явлена в зримых образах памятников, скульптуры, павильонов, аллей и дорожек, видов, уголков – во всём многообразии ассоциативных и мемориальных связей. Одновре-менно, по верному замечанию О.С. Евангуловой, «имена призваны вну-шить посетителю, что он становится гостем некоего государства с его пределами и сопредельными местностями»78. Александр Борисович Кура-кин представляется владетельным князем, а присвоение имён близких лю-дей аллеям парка воспринимается пожалованием милости, как при насто-ящем дворе. Намёк на масонство в таком случае виден лишь в пренебре-жении социальной иерархией тех людей, именами которых названы про-секи и дорожки.

Есть ещё и третий смысл в парковой топонимике: зашифрованное послание другу. В письме цесаревичу Павлу Петровичу князь А.Б. Кура-кин писал: «Эти имена не будут представлять для Вас загадку, как для других: они позволят Вам проникнуть в самые сокровенные тайники серд-ца Вашего покорного слуги <…>»79.

Относительно планировки просеков можно заметить, что от точки входа в сад прямо до Ворот идёт самый широкий Цесаревичев просек, а почти под прямым углом к нему правее – Славных дел, пересекающийся с Антуанетиным. На месте пересечения, видимо, был поставлен памятник французской королеве. Получается малый треугольник: Цесаревич, Слав-ные дела, Мария-Антуанетта. Далее просек Славных дел доходит до пере-сечения с просеком Терпения, и получается большой треугольник: Цеса-ревич, Славные дела, Терпение. Кстати, эти три просека – самые длинные в парке.

Топонимика и планировка данным анализом, безусловно, не исчер-пывается, однако общий принцип устройства парка и его программа, на мой взгляд, достаточно ясны. Я полагаю, что искать их надо в масонской этике. Отличительной особенностью Надеждинского парка является пол-ное отсутствие мистики и сложной аллегории. Князь А.Б. Куракин принад-лежал к самым первым по времени появления русским масонам, разра-батывавшим нравственно-этические идеи. Их целью было самопознание. «Они больше масонствовали, чем были масонами», – написал о русских масонах первого поколения В.О. Ключевский80.

78 Евангулова О.С. Страны и народы мира в художественной Вселенной усадьбы // Русская усадьба : сб. / Общество изучения русской усадьбы. – Вып. 5. – М., 1999. – С. 22.

79 Восемнадцатый век. Исторический сборник, издаваемый по бумагам фамильного архива Почётным Членом Археологического института кн. Фёдором Алексеевичем Ку-ракиным / под ред. В.Н. Смолянинова. – Т. 2. – [М.,] 1905. – С. 124; Перевод О.Н. Куп-цовой. См.: Дмитриева Е. Жизнь усадебного мифа... – С. 455.

31

Необходимо учитывать и качества личности князя Александра Бори-совича, отмечаемые всеми современниками: самопрезентация, или, как пи-сали некоторые мемуаристы, тщеславие. Оказавшись в ссылке, князь осмысливает и стремится «обжить» эту ситуацию как редкую возможность явить в натуре масонские добродетели в суровых испытаниях, посланных ему Творцом. «Абстрактные» названия аллей при таком прочтении стано-вятся говорящими.

Итак, истинный масон с душой, обретшей твёрдость и гармонию, не скорбит, не отчаивается, не предаётся унынию. Он открыт радостям жиз-ни: это говорит о его чистой душе. Хозяин парка убеждает посетителей в том, что на лоне природы человек забывает об изменчивости и коварстве света, чувства его чисты и естественны, душа безгрешна.

Более того, в парковой топонимике владелец Надеждино постоянно уходит от абстрактного философствования о мироустройстве к изображе-нию «чувствий» своей души. Аллеи здесь называются не в честь героев всемирной истории, являющих образцы доблести для подражания, а име-нами людей, имеющих заслуги только перед самим владельцем парка. Это не величие «чувствий», а индивидуальность переживаний. В Надеждин-ском парке личность заявляет своё право на своеобразие, неповторимость, причём, с наивной убеждённостью, что она, конкретная душа, интересна мельчайшими движениями и привязанностями.

Итак, программа парка может быть выражена понятиями «Верность, Терпение, Любовь и Надежда», являющимися основой гармонии души, к которой она приходит, познав дружбу, славу, благодарность, верность и прочие чувства, варьирующиеся в партере, в названии храмов, просеков и дорожек западной и восточной частей парка.

Обращение к другим источникам сведений о парке даёт возможность актуализации иных его художественных образов. Это темы дальнейшего исследования.

В.А. Лётин

СЕМАНТИКА ХРАМА В ПРОСТРАНСТВЕ ДВОРЯНСКОЙ УСАДЬБЫ XVII–XIX вв.:

ЦЕРКОВЬ КАЗАНСКОЙ ИКОНЫ БОГОМАТЕРИВ ЯРОСЛАВСКОЙ УСАДЬБЕ КАРАБИХА

ТОЛОЧАНОВЫХ – КН. ГОЛИЦЫНЫХ

80 Ключевский В.О. Воспоминания о Н.И. Новикове и его времени // Он же. Исто-рические портреты. Деятели исторической мысли. – М., 1990. – С. 385. Сам .О. Клю-чевский был масоном. См.: Серков А.И. Указ. соч. – С. 397.

32

Храм в честь Казанской иконы Богоматери возводится в вотчинном имении Толочановых в середине 1680-х гг. Замена старого деревянного храма на новый каменный в первую очередь имело репрезентативный характер для личности его заказчика – царского окольничьего С.Ф. Толо-чанова81. Поскольку прерогатива каменного храмового строительства до этого времени принадлежала только иерархам церкви, представителям цар-ской фамилии и их ближайшим родственникам, то возведение каменного храма в вотчинном имении Толочановых должно было демонстрировать уровень амбиций «государева человека». Освящение этого храма в честь Казанской иконы Богоматери имело и мемориальный характер: строитель-ство предшествующего каменному деревянного храма на этом месте можно связать с победой над польско-литовскими интервентами и воцаре-нием дома Романовых – событиями, знаменовавшими конец Смутного времени. Именно в свете этих событий и актуализируется образ Казанской иконы Богоматери, сыгравший значимую роль при штурме Москвы 4 но-ября 1613 г. народным ополчением. Символическое значение талисмана, охраняющего от врагов, как реальных, так и инфернальных, свойственное этому образу, позволяет говорить о причастности возведения храма в вот-чинном владении Толочановых к сакральной программе храмостроения XVII столетия. Мы видим закономерность в том, что первые каменные храмы, строящиеся в XVII в. на подступах к Ярославлю, появляются в вотчинах «государевых людей» в непосредственной близости от страте-гически важных направлений: западного (дорога на Москву) – Богородское – вотчина Толочановых; восточного (старая дорога на Кострому) – Арис-тово – вотчина окольничего А.И. Чиркова; северного (дорога на Углич) – Сарафоново – вотчина Долгово-Сабуровых.

В результате общего посвящения этих храмов единой святыне Яро-славль оказывается опоясанным своеобразным защитным кольцом. О зна-чимости подобного рода храмостроения говорит и факт освящения толоча-

81 О мотивации строительства храма Казанской иконы Богоматери дворянами Толо-чановыми в ярославской вотчине подробнее см.: Лётин В.А. Историко-культурный кон-текст строительства храма Казанской иконы Богоматери в имении Толочановых под Ярославлем // Хозяева и гости усадьбы Вязёмы : материалы XV Голицынских чтений 26–27 января 2008 г. Материалы Троицких чтений. – М., 2008. – С. 284–392. О карабихской церкви см. также: Сорокина Н.М. Церковь во имя иконы казанской божьей Матери села Богородицкого, что на Карабитовой горе // Карабиха : ист.-лит. сб. – Ярославль, 1997. – Вып. 3.; Сорокина Н.М. Отношения владельцев усадьбы Карабихи с причтом церкви иконы казанской Божьей матери в селе Богородском, что на Карабитовой горе, с конца XVIII по начало XX вв. (По материалам Государственного архива Ярославской области и филиала в Ростове) // Карабиха : ист.-лит. сб. – Вып. 4. – Ярославль, 2002. – С. 255–260; Смирнова Е.В. Церковь иконы Казанской Богоматери в Карабихе в типологическом ряду двухколоколенных храмов XVIII века. – Режим доступа: http://www.yspu.yar.ru/ vestnik/kraevedinie/36_1/

33

новского храма идеологом храмоздательной программы Русского севера митрополитом Ростовским и Ярославским Ионой Сысоевичем82.

Само же здание церкви Казанской иконы Богоматери в с. Богородском являлось типичным примером московской архитектуры того времени и при-надлежало к «корабельному» типу: колокольня, трапезная, основной объём.

Последний представлял собой четверик, крытый коробовыми сво-дами и увенчанный пятиглавием. Каких-либо декоративных изысков, дела-ющих храм уникальным произведением архитектуры, здесь не было. Именно в таком виде он поступает в 1711 г. в распоряжение князей Голицыных, когда сельцо Богородское Закоторосльного стана А.В. Толоча-нова (1693–1756) приносит в качестве приданого своему мужу кн. Сергею Алексеевичу Голицыну (1672–1758).

«Голицынский» этап существования храма связан с его включением в новый архитектурно-парковый ансамбль усадьбы на Карабитовой горе и с радикальным изменением внешнего облика83.

Начало строительства нового усадебного комплекса в непосредст-венной близости от храма принято связывать с именем кн. Николая Серге-евича Голицына и относить ко второй половине XVIII в., поскольку на период его владения землями в Закоторосльном стане приходятся первые известные свидетельства строительных работ на вершине холма. Однако, что должна была собой представлять та усадьба, и какая роль в её про-странстве отводилась храму по имеющимся на сегодняшний момент дан-ным, не совсем понятно. Окончательный же свой вид ансамбль приобре-тает только при кн. Михаиле Николаевиче Голицыне (1756–1827). Его назна-чение на должность Ярославского гражданского губернатора повлекло за собой изменения в архитектурном облике и ставшей загородной губерна-торской резиденцией усадьбе. Именно тогда, на рубеже XVIII–XIX вв., она и расположенный вблизи её храм получают классицистский антураж.

Архаичная архитектура Казанского храма аранжируется классицист-скими ордерными элементами: колоннада вокруг апсиды на восточной стороне здания и портик с фронтоном – на западной. Кроме этого, запад-ный фасад получает и новое, нехарактерное для местной архитектурной традиции завершение в виде двух башен-колоколен.

82 Черкасова М.С. К изучению церковного строительства в Ростовской митрополии в XVI–XVII вв. // Сообщения Ростовского кремля. – Режим доступа: http://www.rostmuseum.ru/ publication/srm/015/cherkasova01.html

83 Смирнова Е.В. С чего начиналась Карабиха. Новые сведения о начальном этапе формирования архитектурного ансамбля по итогам реставрации Восточного флигеля // Русская усадьба XVIII – начала XIX вв.: Проблемы изучения, реставрации и музеефи-кации : материалы научной конференции. – Ярославль, 2007. – С. 43–50; Смирнова Е.В. Реставрация Большого дома усадьбы «Карабиха». Новые страницы истории // Диалоги с Отечеством. Система Опочининских чтений. – Мышкин, 2008. – С. 238–244.

34

Такая переделка позволяет нам выявить нам в карабихском про-странстве характерный и по-своему парадоксальный момент существова-ния храма в контексте усадебного пространства. Он и «географически» вынесен за пределы жилого и хозяйственного пространств ансамбля, и визуально (а в данном случае и стилево) соотнесён с объектами репрезен-тативной части усадьбы: парадным двором, постройками архитектурного ансамбля, регулярным парком, что оттеняет его небытовой характер.

Прецеденты подобного рода включения храмовых сооружений в ансамбль в конце XVIII столетия мы можем наблюдать на примерах усадебных пространств Знаменского – Тютчевых (Мышкинский район) и первой трети XIX столетия Лютово – Свечиных (Ярославский район)84. Так, в тютчевской усадьбе храм иконы Знамения Богоматери, как и в Кара-бихе, вынесен за территорию усадьбы, но был зрительно объединён с ней берёзовой подъездной аллеей, ведущей от крыльца храма прямо к крыльцу барского дома. В лютовской усадьбе Свечиных храм является компози-ционной осью ансамбля, отделяя репрезентативную зону (жилой дом, регулярный парк) от хозяйственной (дом управляющего, мастерские, скот-ный двор, конюшни). При этом, как и в карабихском ансамбле, здание храма служит видовой точкой диагональной (юго-запад – северо-восток) аллеи регулярного парка.

Противопоставление храма бытовому пространству усадьбы может быть усилено расположенным в непосредственной близости от него фрук-товым (чаще яблоневым) садом, что и имело место в Карабихе, где яблоне-вый сад существует до сих пор. Это было и в упоминавшейся усадьбе Све-чиных (Лютово, Ярославский район), где сохранились фрагменты ябло-невого сада.

Однако традиционное противостояние дольнего и горнего про-странств, соответственно маркированных жилищно-хозяйственным комп-лексом сооружений и зданием храма, в голицынском имении под Ярослав-лем имеет, на наш взгляд, более изысканную символическую аранжировку.

Мы объясняем это использованием в планировочном решении цент-ральной части усадьбы схемы древнего кабаллистического символа Древа Жизни (Дерева Сефирот)85. Его появление в пространстве отечественной культуры связано с распространением тайных обществ. Положенное в основу композиции архитектурно-паркового ансамбля и «замаскированное»

84 Подробнее об этом см.: Лётин В.А. Спасский храм и усадьба Свечиных-Волковых в селе Лютово под Ярославлем // Ярославский педагогический вестник : научно-мето-дический журнал. – Ярославль, 2006. – № 4 (49). – С. 132–136.

85 О соответствии усадебного пространства Карабихи схеме Дерева Сефирот см. публикации Лётина В.А. в сборниках материалов Голицынских чтений «Хозяева и гости усадьбы Вязёмы» 2005, 2006, 2007 гг.

35

характерными для усадебного пространства элементами, оно превращало для посвящённых процесс созерцания данного места в акт познания гар-монии мироздания. «Формулу» сефиротического Древа составляют десять шаров (сефиров), символизирующих элементы творения. Сефиры объеди-нены в четыре группы, соответствующие этапам творения мироздания и его познания: Олам Ацилут (Мир Архетипов), Олам Бриа (Мир Творчества), Олам Йецира (Формирующий Мир), Ассиа (Физический Мир)86. Внутри этой схемы шары-сефиры образуют три вертикальные колонны, или столпа, сим-волическое значение которых также подчинено идее достижения мировой Гармонии. Два боковых столпа с противоположными символическими значениями – Милосердия (левый) и Суровости (правый) – находят равно-весие в центральном – с символическим значением Гармонии. В прост-ранстве Карабихи сефирам столпа Милосердия соответствуют следующие объекты: западный флигель, конный двор, северные ворота.

Сефирам столпа Суровости, в свою очередь, соответствуют восточ-ный флигель, храм, северо-восточный угол регулярного парка. Наконец, центральный столп Гармонии образуют главный дом, партер, регулярный парк, здание оранжереи. Нам представляется интересным, что благодаря использованию сефиротической схемы традиционное разведение функцио-нальных зон получает ещё и символическое значение. Постройками хозяй-ственного блока усадьбы (конный двор, конюшни, дом управляющего, амбары), идущими вдоль западной границы регулярного парка, актуализи-руется символическое значение «запада» как рационального, логичного пространства. Благодаря сефиротической схеме это пространство приобре-тает ещё один символический нюанс. «Хозяйственная» улица усадьбы практически совпадает со столпом Милосердия Древа жизни. Тема Мило-сердия своеобразно задаётся здесь фасадом здания конюшни. Именно он является видовой точкой юго-западного угла регулярного парка, на кото-рую выходит соответствующая диагональная аллея, что соответствует сефире Хесед (Милосердие) – первой из сефир Олам Бриа (Формирующего мира), имеющей значение потенциальных возможностей объективной при-роды. Планетарное соответствие этой сефиры – Юпитер. Это, в свою очередь, напрямую связано с «конной» темой: Юпитер – планета, покрови-тельствующая зодиакальному созвездию Стрельца.

Как видим, появление здесь конюшни мотивировано не только «практическим интересом». В символическом плане кони олицетворяют стихию, страсти. Таким образом, конюшня в буквальном смысле стано-

86 Символическое значение Древа жизни и других образов здесь даётся по изданию: Холл Мэнли П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббали-стической и розенкрейцеровской символической философии. – М., 2003.

36

вится местом их укрощения. Подобную символическую интерпретацию конюшни мы встречаем в пространстве подмосковного голицынского же имения Кузьминки-Влахернское, в котором конный двор (Д. Жилярди, 1820-е гг.) оформлен музыкальным павильоном, венчавшимся фигурой Аполлона и двух муз и фланкированным парой копий клодтовских скульп-тур «Укротителей коней» (1840-е гг.) с Аничкова моста в Петербурге.

Но конюшня в пространстве барской усадьбы имела ещё и значение места наказания. Сочетание в одном образе, казалось бы, взаимоисключа-ющих явлений философской категории Милосердия и реальной порки крепостных только на первый взгляд кажется странным. Поскольку спо-собностью к духовной жизни в представлении типичного просвещённого человека XVIII – начала XIX столетий обладали только представители аристократического сословия, то «воспитание» простого народа требовало приложения физических усилий и осуществлялось, в том числе, и через физические наказания. Тем более что подобный «педагогический подход к формированию личности дворового» поддерживался религией. В системе координат христианства физическое страдание, претерпеваемое наказуе-мым, способствует осознанию греховности его проступка, то есть «рабо-тает» на очищение души. Следовательно, справедливо (а были ли сомнева-ющиеся в справедливости барского суда?) понесённое наказание было услугой, которую оказывали провинившемуся, спасая его душу здесь от потенциальных адских мучений.

Симметричным конюшне объектом в символическом пространстве усадьбы является храм. Расположенный напротив храма яблоневый сад идёт вдоль всей восточной границы регулярного парка, чем задаётся сим-волическое наполнение «восточной» стороны как пространства интуитив-ного, неземного…

Храм, вынесенный за территорию усадьбы, наиболее эффектно под-ключается к её пространству в качестве видовой точки, замыкая юго-восточную аллею регулярного парка. В сефиротической схеме он стано-вится визуальным воплощением сефиры Гебура (Могущество), означа-ющей творческую формообразующую силу (планетарное соответствие Мар-су). С помощью сефиры Гебура осуществляется переход из нереального мира в мир реальный, что визуализируется в образе храма – воплощённого Дома Божьего на земле.

Причастность храма столпу Суровости носит такой же парадоксаль-ный характер, как причастность конюшни столпу Милосердия. Храм дол-жен напоминать окружающим о том, что ждёт их души за пределами этого мира, то есть о грядущем Страшном Суде. Соответствующую ноту скорби добавляло и расположенное рядом с храмом приходское кладбище, так и не ставшее последним приютом ни для кого из ярославских кн. Голицыных.

37

Включённость храма в символическую программу Древа Жизни вно-сило и новый акцент в понимание его посвящения. Казанская икона Бого-матери, обретённая на пепелище, приобретала символическое значение Феникса, символа вечного возрождения истины, эзотерических учений.

Образ девы Марии, сочетавшийся в сознании посвящённых с обра-зом небесной девы Астреи (созвездие Девы) и «египтянки» Исиды, был популярен в тайных учениях как символ интуитивного познания бытия, как проводник Высших идей в умопостигаемый человеком мир. Богатая же иконография Богоматери позволяла делать различные символические акценты, не меняя общей темы. Однако говорить о приоритетном значении для членов тайных обществ именно этого иконографического образца, равно как и фигуры самой Девы Марии, вряд ли возможно, поскольку тайный шифр передавался посвящённым, прежде всего, через форму зда-ния, его декор. Вероятно поэтому во многих «масонских гнёздах» пере-страивающиеся старые храмы, сохраняя прежнее посвящение, получают новый, явно обогащённый эзотерической символикой вид.

Чаще всего в качестве «масонских» знаков выступает ротонда (архи-тектурный объём самого храма, либо какой-то отдельной его детали) и фланкирование западного фасада двумя башнями-колокольнями. Эти эле-менты могли быть использованы самостоятельно, а могли и объединяться в особый тип двухколокольного ротондального храма. Прообразом такого типа храмов стал Троицкий собор Александро-Невской лавры в Петер-бурге87. Однако, несмотря на «столичный» образец, их строительство ока-залось, в первую очередь, связанным с усадебной культурой. Те же из них, что находятся в городской среде, появляются благодаря частной инициа-тиве: Ильинско-Тихоновский храм в Ярославле (1825–1837) сооружается на средства купца А.П. Атрыганьева и сенатора М.А. Ленивцева; возве-дение Павловского храма на Обуховском заводе (А.Д. Захаров, 1804–1826) инициировала вдовствующая императрица Мария Фёдоровна; Успенская церковь на Могильцах в Москве (1791–1806, архитектор Н. Легран) была построена по инициативе тайного советника В.И. Тутолмина.

Не сделало популярным тип двухколоколенных храмов и его вклю-чение в официальный альбом архитектурных проектов в 1824 г. Благодаря этому событию, казалось бы способствовавшему популяризации двухколо-коленных храмов, появляются только два образчика этого типа: Пятницкая церковь в селе Липяги (1826–1834) в усадьбе под Пензой и на Волжской Набережной в Ярославле – уже упоминавшийся Ильинско-Тихоновский.

87 Чекмарёв А.А. Троицкий собор Александро-Невской лавры как иконографический образец // Архитектура в истории культуры. – Вып. 7: Санкт-Петербург и архитектура России. – М, 2007. – С. 317–362.

38

Мы считаем, что такая обструкция, устроенная в отечественном куль-турном пространстве этому типу сооружений, мотивируется не только западным, так сказать «неправославным», характером его вида, но и явным расположением к нему представителей масонских кругов.

Практически все известные заказчики таких храмов имели отно-шение к тайным обществам. Основной объём храмов строится в 80–90-е гг. XVIII в. в поместьях лиц, напрямую связанных с двором и законодатель-ницей этой «моды» – Екатериной Великой. Среди храмоздателей выделя-ется круг лиц, принадлежащих масонским кругам: напрямую связанных или же имеющих гипотетическое к ним отношение. К первым относятся: П.В. Завадовский (1738–1812) – владелец Ляличей (Брянская область, Су-рожский район) – «строитель» храма Св. Екатерины (Дж. Кваренги, 1780–1790), проходящий по спискам ложи Марса в Яссах (1774), позже – петер-бургской ложи Молчаливости (Скромности); сенатор М.А. Ленивцев (1764–1837) – «строитель» Ильинско-Тихоновского храма в Ярославле, принадле-жавший к «Обществу людей нового Израиля». Есть сведения о принадлеж-ности к масонским кругам кн. А.М. Голицына (1723–1807) – «строителя» Спасо-Преображенского собора (1777–1782) в усадьбе Пехра-Яковлевское опекаемого им племянника кн. М.П. Голицына88.

Другую группу храмоздателей составляют лица, состоявшие в близ-ком родстве с масонами, что даёт право предполагать и их причастность к тайным обществам. Это генерал-майор Г.И. Бибиков – владелец села Шкинь и «строитель» церкви Сошествия Св. Духа (возможно Р.Р. Казаков или Н. Легран 1794–1798), чьи родственники: отец Илья Александрович (1698–1784), братья Александр Ильич (1729–1774) и Василий Ильич (1747(40) –1787), шурин М.И. Голенищев-Кутузов (1745–1813); сын Дмитрий Гав-рилович (1797–1870), в разные годы состояли членами масонских лож. Это петербургский военный губернатор граф П.В. Голенищев-Кутузов (1772 (1773)–1844) – заказчик храма Св. Димитрия Солунского в усадьбе Печетово под Кимрами (1822–1835), чьи многочисленные родственники, включая сыновей Василия (1803–1873) и Ивана, а также упоминавшегося ранее генералиссимуса М.И. Голенищева-Кутузова (1745–1813), также сос-тояли членами тайных обществ. К этой категории можно отнести и ярославского губернатора кн. М.Н. Голицына, владельца Карабихи, прихо-дившегося сводным братом «духовидцу и масону», фавориту александров-ской эпохи кн. А.Н. Голицыну (1772–1844).

88 Здесь и далее принадлежность указанных лиц к масонским кругам устанавли-вается по изданию: Серков А.И. Русское масонство 1731–2000 : энциклопедический словарь. – М., 2001.

39

Таким образом, зная о причастности (как реальной, так и гипотети-ческой) заказчиков двухколоколенных храмов к масонским кругам, вполне можно говорить и о соответствующей символике, которой наделялись ком-позиционные и декоративные элементы их храмов.

Так, Казанский храм ярославского имения кн. Голицыных, несмотря на курьёзное сочетание старой архитектурной основы и нового декора, ока-зывается вполне созвучным этим символистским тенденциям. Сохранив исконное пятиглавие, он получает двухколоколенный западный фасад с шес-тиколонным портиком и ротондальную колоннаду вокруг алтарной апсиды.

Ротондальная форма храма генетически восходит к древнеримскому Пантеону. Появление же купольных ротондальных храмов в отечествен-ном культурно-историческом пространстве связывается либо с политиче-скими «римскими» амбициями Екатерины Великой, либо с религиозной программой Павла I, мечтавшего объединить католическую и православ-ную церкви. Однако, сосредотачиваясь на куполе как доминанте архитек-турного сооружения, исследователи зачастую забывают о сопровожда-ющих его колоннадах, непременном атрибуте классицистских проектов: портики, коллонады, обрамляющие барабан купола, барабан главки над ним или алтарную абсиду.

«Прямой» портик или его ротондальный вариант колоннады в масон-ской системе координат наделяются символическим значением. Колоннада входа вполне соответствует пропилеям – символу духовного роста, обозначе-нию границы между мирами, тем более что функциональное предназначение (обрамление входа в сакральное пространство) поддерживает символическое.

Ротонда, представленная во множестве вариантов в классицистской архитектуре конца XVIII – начала XIX вв., является своеобразным сигна-лом для посвящённых, символизируя храм Истины. В иконографической традиции тайных обществ он изображается именно в виде круглой беседки на ступенчатом пьедестале. В архитектурной практике «масонская» ротон-да может быть представлена «фонариком» главного купола; самим глав-ным куполом на барабане, окружённом колоннами; колоннадой внутри главного объёма здания, поддерживающей «хоры» или купол; наконец, в виде обрамления алтарной части.

Опоясывающая алтарную апсиду колоннада подчёркивает сакраль-ную природу этого элемента. Её появление в оформлении карабихской церкви, скорее всего, было продиктовано невозможностью размещения в интерьере, как это было сделано в других «голицынских» церквях: Вла-хернской иконы Богоматери (Кузьминки-Влахернское) и Спасо-Преобра-женской (Пехра-Яковлевское).

40

Другим знаком, указывающим посвящённым на близость потаённого храма, являются башни-колокольни, фланкирующие западный фасад соору-жений подобного типа. Генетически они восходят к пилонам западноевро-пейских храмов средневековья. Их появление в романской, а позже и готиче-ской, архитектуре произошло в связи с приобщением европейцев-крестонос-цев к эзотерическим учениям востока, сохранившим память об иерусалим-ском Храме Царя Царей – Соломоне Мудром. Точнее, о двух столпах Боазе (Утверждённый силой) и Иахине (Утверждённый Богом), установленных легендарным правителем перед входом в Святыню89. Столпы символизиро-вали двойственную природу мира: Суровость и Милосердие, первозданный хаос и мировую гармонию. В свою очередь, идея столпов Соломонова Храма восходит к древнеегипетским стелам-обелискам, имеющим примерно те же символические значения и так же устанавливавшимся перед входом в храмы. То, что масонское учение основано, среди прочего, и на тайном знании Египта, – факт общеизвестный. Нам представляется интересным обратить внимание на деталь, ускользнувшую от внимания исследователей, занимав-шихся происхождением (А.В. Чекмарёв) и типологией (Ю.Г. Клименко90) этого типа храмов.

Итак, по итогам проведённого нами анализа курьёзного, на первый взгляд, памятника архитектуры – Казанской церкви села Богородского в ярославском имении кн. Голицыных, можно сделать следующие выводы. Символическая программа усадьбы обыгрывает соответствующим образом место расположения храма, актуализирует смысл посвящения его главного алтаря в контексте тайных эзотерических учений. При этом «модный» классицистский декор, приобретённый храмом в начале XIX столетия, не только позволял визуально объединять его и комплекс репрезентативных построек в ансамбль, но и обогащал для посвящённых его восприятие дополнительными символическими смыслами91.

М.И. Оленицкая

КОЛЛЕКЦИЯ ДОКУМЕНТОВ ПОЭТА Н.Н. УШАКОВА В МУЗЕЕ «КАРАБИХА»

89 Знаменский собор Курска (1826) получил башни-колокольни в результате пере-стройки в 40-е гг. XIX века (вероятно, по проекту А.И. Мельникова).

90 Клименко Ю.Г. Петербург и московские двухбашенные храмы последней трети XVIII века // Архитектура в истории культуры. – Вып. 7: Санкт-Петербург и архи-тектура России. – М, 2007. – С. 363–409.

91 Позже Казанский храм обретёт ещё два круглых предела с посвящениями Св. Михаилу Архангелу и Св. Кассиану. В советское время храм будет утрачен.

41

Поскольку научная обработка персональной документальной коллек-ции только начинается, в представляемом обзоре о ней даются наиболее значимые сведения.

Данная коллекция – результат жизнедеятельности выдающегося поэ-та в истории русской лирики Николая Николаевича Ушакова. Документы поступили в ГЛММЗ Н.А. Некрасова «Карабиха» в 1985 г. в разрозненном состоянии. При транспортировке фонда из Киева в Ярославль часть её материалов утратилась. В наличии имеется примерно 5000 листов. Предва-рительное знакомство с материалами документальной коллекции позво-ляет обозначить крайние даты её формирования, т.е. с 1918 по 1985 гг. Она отражает, главным образом, становление и развитие литературной деятель-ности поэта в контексте советского периода отечественной истории.

Рукописи стихотворений и произведений прозы, драматических со-чинений, киносценариев, машинописных текстов и печатных изданий с авторскими правками, корректурами, деловая, дружеская и семейная пере-писка, договоры с издательствами и почтовая корреспонденция от них, буклеты, афиши, театральные программки, нотные издания, приглашения на различные памятные мероприятия в честь классиков русской, украин-ской, узбекской поэзии и народов Кавказа и на творческие вечера поэта – наиболее часто встречающиеся документы коллекции.

Они дают представление о богатстве и широте творческой деятель-ности поэта, о его многочисленных и обширных связях с современными ему литераторами и композиторами, с издательствами, редакциями. Значи-тельная часть коллекции относительно легко датируется, благодаря чему можно проследить формирование творчества поэта хронологически, отме-чая последовательные этапы в его развитии как художника слова. Фонд в своём комплексе обнаруживает достаточно ясную тематическую струк-туру, по которой прослеживаются основные пути деятельности поэта. Но систематизация всего фонда только по этому признаку представляется нецелесообразной, так как тогда нарушается хронологическая связь мно-жества материалов друг с другом, что может привести к большим затруд-нениям при введении их в научный оборот. Исходя из тематико-хроно-логического принципа в видении всего документального массива, можно заметить постепенное нарастание повторяющихся линий его формирова-ния. Это, прежде всего, ряд рукописных, машинописных и печатных мате-риалов оригинального творчества поэта. В фонде представлено большое количество текстов стихотворений в рукописном и машинописном виде, в виде корректур и отдельных книг, отражающих редакционную работу автора над своими сочинениями, их творческую историю. Соединяя в научно-исследовательском процессе внутреннюю логику развития и фор-

42

мирования документального комплекса с вышедшими в печати текстами, можно проследить векторы творческой мысли автора, историю создания текстов и художественных образов, особенности работы поэта над целым рядом произведений поэзии и прозы.

С разной степенью частоты в коллекции встречаются документы корреспондентов поэта, крупных литераторов советского периода, а имен-но: Б. Пастернака, М. Петровых, Л. Озерова, А. Дейча, А. Твардовского, Вс. Рождественского, С. Баруздина, Р. Гамзатова, В. Бокова, М. Исаков-ского, А. Суркова, Я. Смелякова, П. Тычины, М. Рыльского, М. Бажана, М. Стельмаха, П. Антокольского, Е. Долматовского. Большинство упоми-наемых имён представлено своими автографами. Имеется много писем от редакций журналов «Октябрь», «Юность», «Новый мир», «Огонёк» и изда-тельств художественной литературы Украины и России: «Молодой гвар-дии», «Радяньского письменника», «Советского писателя» и др.

Особый пласт материалов – это свидетельства обширной перевод-ческой деятельности поэта. В фонде хранится множество рукописей с под-линными текстами стихотворений украинских, грузинских, узбекских, лезгинских, кабардино-балкарских, монгольских и других иноязычных авторов для их перевода на русский язык. Представлены также перио-дические издания республиканской и всесоюзной печати с публикациями переводов Н.Н. Ушакова. Имеются машинописные копии с фрагментов переписки Т.Г. Шевченко с его современниками, раскрывающие многие тяжёлые обстоятельства жизни Кобзаря, с пометами переводчика, которые могут пролить свет на историю переводов и публикаций произведений Шевченко в советский период. В большом количестве представлена кор-респонденция современных Н.Н. Ушакову авторов, поэтов Украины, с которыми он вёл творческие диалоги, проводил критические разборы их сочинений, переписываясь с ними, давая рекомендации и оказывая помощь во вступлении их в члены Союзов писателей УССР и СССР. Объёмны документальные свидетельства, отражающие масштабность деятельности поэта в связи с празднованием 125-летия со дня рождения Т.Г. Шевченко, 300-летнего юбилея воссоединения Украины с Россией, с памятными датами классиков украинской литературы. Афиши, каталоги юбилейных изданий, программы творческих вечеров, списки приглашённых и высту-пающих, списки оргкомитетов юбилейных торжеств Украины и России, материалы периодической печати – всё это далеко не полный перечень документальной коллекции по данным направлениям социально-культур-ных мероприятий.

По документам фонда можно проследить работу поэта в области теории поэзии и исследования поэтического мастерства, которая отражает его стремление передать свой богатый опыт начинающим создателям поэ-

43

тических текстов. Обширные машинописные тексты выступлений, письма молодым авторам, записи наблюдений над их текстами, фрагменты соб-ственных изданий с авторскими правками показывают многолетнюю и систематическую работу поэта в области теоретического осмысления искус-ства стихосложения. В данном контексте внимания заслуживают записи Н.Н. Ушакова с анализом и разбором отдельных стихотворений Н.А. Нек-расова.

Тетради с выписками поэта и газетными вырезками дают представ-ление о процессе его работы над книгой по истории Киева.

Материалы коллекции дают немного сведений для биографии поэта. Однако командировочные удостоверения, проездные документы, гости-ничные и ресторанные счета, путёвки в санатории, собственные немного-словные автобиографии в машинописи, семейная переписка, шуточные от-крытки и программки, квартирные книжки и счета по уплате за электро-энергию, фрагменты дневниковых записей, любительские фотографии и рисунки могут помочь реконструировать тот или иной этап его жизни.

И, наконец, фонд содержит немногочисленные документы, раскры-вающие как прижизненные связи поэта с музеем «Карабиха», так и по-смертные, когда велась переписка его вдовы, Т.Н. Белогорской, с дирек-торами музея А.Ф. Тарасовым и И.К. Соколовой. В них содержится инфор-мация об одном из экспонатов усадебного дома Карабихи, а именно, о сборнике стихотворений Н.А. Некрасова, подаренного Марии Вилькен, гостье поэта в карабихское лето 1863 г.

Представляемый обзор документальной коллекции не претендует на полноту, но даёт, по мнению его автора, представление о ценности храни-мого фонда.

44

Усадьбы и люди

45

46

И.В. Завьялова

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ И ЗНАМЕНИТЫЕ ГОСТИ НОВОСПАССКОГО:

СООТНОШЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ЗНАЧЕНИЙ

Казанское имение Новоспасское получило известность в литературе благодаря знаменитым гостям: летом 1846 г. там побывали Н.А. Некрасов и И.И. Панаев. По воспоминаниям Авдотьи Панаевой легко представить живописные картины этого имения, атмосферу сельской идиллии, царив-шей в Новоспасском, и те разговоры, которые велись в летних сумерках на террасе усадебного дома – о литературе, друзьях, но, прежде всего, – о намерении издавать журнал «Современник».

Недолгое пребывание в Новоспасском Н.А. Некрасова впоследствии вызвало интерес к этому имению краеведов и исследователей. Но почти все статьи об этой усадьбе ограничивались, как правило, эпизодом со зна-менитым поэтом и журналом «Современник».

Между тем, существуют источники, которые позволяют, в той или иной степени, представить историю Новоспасского, повседневную жизнь его хозяев, усадебные традиции. «Историческое описание имений бывших, а отчасти и ныне находящихся во владении потомства Степана Ивановича Змиева (Змеева) и Василия Борисовича Толстого»92, составленное Л.П. Тол-стым в 1863 г., содержит данные о возникновении имения, экономических изменениях, хозяевах. Воспоминания и дневники последней владелицы Но-воспасского – М.Л. Казем-Бек (урождённой Толстой)93 рисуют жизнь в усадьбе в пореформенное время. Сведения о хозяйственном устройстве, усадебном строительстве Новоспасского содержатся в «Деле по залогу имений…», где скрупулезно перечислены и описаны все постройки – от барского дома до караульной избы94.

Из документов семейного архива известно, что участник Азовских походов, полковник Андрей Иванович Змеев в 1721–1725 гг. покупает зем-лю, на которой было «поселено» село Новоспасское. В 1737 г. в Новоспас-ском Змеев построил храм во имя Спаса Нерукотворного Образа.

В 1769 г. бóльшая часть села Новоспасское перешла к Дарье Ники-тичне Змеевой, которая вышла замуж за Василия Борисовича Толстого.

92 Толстой Л.П. Историческое описание имений бывших, а отчасти и ныне находя-щихся во владении потомства Степана Ивановича Змиева и Василия Борисовича Тол-стого // Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского Казанского государственного университета (ОРРК НБЛ КГУ). № В.522.

93 Казем-Бек М.Л. Дневник. 1890–1894 [машинопись] // ОРРК НБЛ КГУ. Архив Еге-рева В.В. № 8075а.

94 Дело № 91 По залогу имений Казанской губернии Спасского уезда при селе Ново-спасском, Кадыкуль тож, владения потомственной дворянки Марии Львовны Казем-Бек // Национальный Архив Республики Татарстан. Ф. 259. Оп. 1. Д. 45.

47

От этого брака родились девять детей. Один из братьев – Александр Васильевич Толстой (1738–1815) – сделал блестящую карьеру – полков-ник, статский советник, симбирский губернатор. Младший – Лев Василь-евич (1740–1816), действительный статский советник, служил в Москов-ской Берг-конторе. Он был женат на Екатерине Михайловне Римской-Корсаковой. После смерти жены, выйдя в отставку, Лев Васильевич жил в Москве и в Казани, заботясь о детях: у него было три сына и семь дочерей. Они получили прекрасное воспитание. Сын Михаил переводил на русский язык французские комедии. Дочь Татьяна была талантливой художницей. О её сестре Надежде, которая вышла замуж за генерал-майора И.И. Зава-лишина, близко знавший её Валериан Александрович Панаев вспоминал: «По зимам она жила в Москве и принадлежала к высшему московскому кругу, а на лето приезжала в деревню. Надежда Львовна Завалишина была по тогдашнему времени одна из самых образованных и передовых жен-щин»95. Младшая дочь Л.В. Толстого – Екатерина – вышла замуж за Ивана Николаевича Тютчева. Её сын – русский поэт Фёдор Тютчев.

Дети Л.В. Толстого владели казанскими имениями: у Владимира бы-ло Левашёво, у Надежды – Чирпы, у Павла – Мурзиха. Что касается Ново-спасского, то после череды раздельных актов, продаж родственникам, полюбовных соглашений Новоспасское соединилось во владении Михаила Львовича. В 1832 г., после смерти М.Л. Толстого, согласно завещанию, село Новоспасское перешло к его единственному сыну, титулярному советнику Г.М. Толстому.

Новый владелец Новоспасского Григорий Михайлович Толстой (1808–1871) был «человек в своём роде весьма примечательный… довольно популярный в тогдашних политических, писательских и светских кру-гах»96. В числе близких знакомых Григория Михайловича – Панаев и Нек-расов, Анненков и Белинский, Гоголь и Языков. «Это был тип тогдашних героев высшего круга, – писал о нём в своих «Воспоминаниях» Валериан Панаев. – Он был не только хорош собою и прекрасного роста, но особен-но интересен, и был в полном смысле джентльмен… Словом сказать, это был тип, изображённый Пушкиным в «Евгении Онегине»»97.

Располагая достаточными средствами, доставшимися от отца, Григо-рий Толстой мог позволить себе подолгу жить и в Европе, и в столичных российских городах. В 1845 г. в Париже Григорий Толстой знакомится с Панаевыми – Иваном Ивановичем и его женой. Авдотья Панаева вспоми-

95 Панаев В.А. Из «Воспоминаний» // Григорович Д.В. Литературные воспоминания. – М., 1987. – С. 192–193.

96 Чуковский К.И. Григорий Толстой и Некрасов. К истории журнала «Современник» // Литературное наследство. – Т. 49–50. – М., 1946. – С. 366.

97 Панаев В.А. Из «Воспоминаний»… – С. 193.

48

нала, как познакомилась «с двумя братьями Толстыми98, казанскими поме-щиками, людьми очень образованными и чуждавшимися тех парижских развлечений, до которых так падко большинство русских путешествен-ников».

Парижское знакомство с Панаевыми было продолжено в Петербурге, и Толстой пригласил Некрасова и Панаева с женой к себе в имение Ново-спасское.

Новоспасское в то время было большое, богатое село, раскинувшееся по берегу речки Курляндки. Воспоминания Авдотьи Панаевой передают атмосферу тех летних дней: «В имении Толстых нам всем жилось хорошо. Хозяева старались предоставить своим гостям все удобства деревенских развлечений и полную свободу проводить время, как кто желал: …за обе-дом и ужином, когда все собирались вместе, завязывались жаркие разго-воры о разных тогдашних вопросах...»99.

Благородное намерение Толстого помочь Некрасову в деле издания журнала так и осталось намерением: вместо обещанных 25000 рублей Гри-горий Михайлович прислал поэту лишь вексель, который тот вернул. Тол-стой был натурой увлекающейся, но у него, как у человека своего времени, вероятно, многое зависело от сиюминутных настроений. В семейных пре-даниях, в воспоминаниях потомков Толстых об этих событиях есть запись: «Имение Новоспасское принадлежало ранее Григорию Михайловичу Тол-стому. В 1846 году там проводили лето Иван Панаев и Некрасов. Там было решено издавать «Современник», в память чего была посажена липа, кото-рая сохранялась до 1905 года, когда она сгорела вместе с домом. В доме находилась ценная библиотека и в шкафу, у самого окна, где росла липа, находилось полное собрание «Современника»»100.

В 1847 г. Г.М. Толстой продал село Новоспасское вместе с принадле-жащею к нему Шалбинскою луговою дачею своему дяде – подполковнику Павлу Львовичу Толстому.

Новый хозяин Новоспасского Павел Львович Толстой (1784–1868) был колоритной фигурой казанского общества. П.Л. Толстой родился в Москве в 1784 г., окончил Пажеский корпус, участвовал в заграничных походах русской армии 1813–1814 гг.; был женат на Марии Петровне Бу-турлиной. В 1816 г., выйдя в отставку, бóльшую часть времени проводил в казанских имениях. Он строго придерживался тех усадебных традиций, ко-торые сложились за десятилетия, не отказывая себе в привычном: «…по-

98 Родных братьев у Григория Михайловича Толстого не было. Вероятно, он при-езжал в Париж с одним из своих двоюродных братьев – с Петром Павловичем Толстым, бывшим впоследствии лаишевским уездным предводителем дворянства.

99 Панаева (Головачева) А.Я. Воспоминания. – М., 1986. – С. 156–157.100 Запись на экземпляре воспоминаний М.Л. Казем-Бек, сделанная, вероятно, её

дочерью – П.А. Казем-Бек. См.: Казем-Бек Мария Львовна (урождённая Толстая). Пролог моей жизни. Воспоминания (1855–1872) [машинопись с правками автора] // РГАЛИ. Ф. 1337. Коллекция мемуаров и дневников. Оп. 1. Ед. хр. 86.

49

прежнему каждый вечер в большом двухсветном зале играл оркестр из крепостных, а дедушка, сидя в креслах, слушал и покуривал трубку с длин-ным чубуком»101, – вспоминала его внучка Мария Львовна Казем-Бек.

Отмена крепостного права и новые порядки землевладения Павел Львович Толстой воспринял как крушение привычного уклада. М.Л. Ка-зем-Бек вспоминала: «События 19 февраля испугали дедушку. Он не мог примениться к новым условиям жизни, а потому передал все свои земли сыновьям... От сорокалетнего, установившегося, казавшемся незыблемым строя жизни, не осталось ничего, кроме многочисленных старых полу-сгнивших построек, вмещавших когда-то многочисленную дворню»102. Па-вел Львович навсегда переселился в Казань, а спустя три месяца после 19 февраля все свои имения передал сыновьям. Новоспасское досталось Льву Павловичу.

Лев Павлович Толстой, окончив с отличием Московский универ-ситетский пансион, служил чиновником особых поручений. Столь успеш-но начатая карьера была прервана отцом, который вызвал его в Казань для ведения дел по казанским имениям. В 1854 г. Лев Павлович женился на Вере Владимировне Панаевой, дочери известного поэта Владимира Пана-ева. М.Л. Казем-Бек вспоминала о ней: «Мать моя… пылкая, поэтичная, несдержанная, гордая натура. Ею всю жизнь руководило только сердце, и рассудок всегда уступал ему. Она была создана из увлечений, крайностей и противоречий…но во всех её увлечениях можно было проследить одну об-щую черту – это идеализацию, поэзию и красоту»103.

При Льве Павловиче в имении стали происходить большие переме-ны: «Новоспасское в ту пору обустраивалось; отец мой только что возвёл все необходимые постройки, и в этом году был заложен фундамент дома, – вспоминала Мария Львовна. – В ожидании этого дома мы помещались в двух флигелях. В так называемом «новом» жили мать и сестра, а в «ста-ром» – отец и я. Но, впрочем, старый был главным, так как он прилегал к саду и имел довольно большую комнату, где все собирались и где обедали и пили чай»104. Жизнь в Новоспасском, несмотря на деревенскую тишину и покой, была достаточно разнообразна: «…у нас беспрерывно были гости, и мы сами то и дело ездили к соседям»105. Устраивали танцевальные вечера, пели романсы, играли в «мнения», «пословицы», «вопросы и ответы».

Марии Львовне в то время было пятнадцать лет, она получила хоро-шее воспитание и была так очаровательна, что обращала на себя внимание многих молодых людей. В 1870 г. она познакомилась с братом О.А. Бора-

101 Казем-Бек Мария Львовна (урождённая Толстая). Пролог моей жизни. Л. 2 об. 102 Там же. Л. 9.103 Казем-Бек Мария Львовна (урождённая Толстая). Пролог моей жизни. Воспо-

минания (1855–1872) [рукопись] // РГАЛИ. Ф. 2819. Оп. 1. Д. 26. Л. 7.104 Там же. Л. 48.105 Там же. Л. 49об.–50.

50

тынской – Александром Казем-Беком, и спустя два года стала его женой. Вместе с мужем, который занимал высокие должности при дворе, Мария Львовна жила в Петербурге, находясь в центре политической и культурной жизни столицы. Но на лето вместе с детьми – Николаем, Львом и Прас-ковьей (Патей) – приезжала в Новоспасское, которое она так любила: «Третьего дня, в Троицу, мы с Патей приехали в Новоспасское… Погода чудная. Сирень во всём цвету, соловьи так и заливаются…», – писала она в своем дневнике 22 мая 1890 г.106. Каждый отъезд из Новоспасского вызы-вал грусть: «1891 г. 5 сентября. Вот настал день нашего отъезда… грустно оставлять Новоспасское, где всё так дорого и мило сердцу. Как «дача» деревня уже утратила свою прелесть с наступлением холодов. Но я не могу любить Новоспасское как дачу. Я люблю его, как что-то живое, как какое-то существо, почти наравне с членами моей семьи!»107.

10 декабря 1894 г. после тяжёлой болезни умер А.А. Казем-Бек. Ма-рия Львовна хорошо помнила слова мужа: «Как бы я желал всегда жить в нашем родимом Новоспасском… И старость тут провести, и умереть тут»108. Из Петербурга она перевезла тело мужа в Новоспасское и похоронила в ограде церкви.

После смерти мужа Мария Львовна была начальницей Родионов-ского (в Казани) и Елисаветинского (в Петербурге) институтов благород-ных девиц, но более всего занималась воспитанием детей. В изменившихся условиях управлять большим имением ей было нелегко. Но она с детьми и внуками всегда с удовольствием гостила в этом имении, наслаждаясь прек-расной природой и отсутствием «петербургской суеты». В 1904 году Ма-рия Львовна приезжала в Новоспасское с внуком Александром, которому в то время было два года. Детская память навсегда сохранила эти летние картины, и, прожив большую часть жизни за границей, Александр Льво-вич109 с грустью будет вспоминать «наше заволжское лето, сухое и зной-ное, с полуденной жарой…и с легкими чистыми ночами, когда нет особой прохлады, но дышится свободно» и усадьбу, в которой поколение за поколением обитали Змеевы, Толстые, Казем-Беки, каждый из которых вносил свои штрихи в историю этого имения.

И.П. Бойкова

106 Казем-Бек М.Л. Дневник. 1890–1894 [машинопись] // ОРРК НБЛ КГУ. Архив Еге-рева В.В. № 8075а. Л. 21.

107 Там же. Л. 59–59об.108 Там же. Л. 78.109 Александр Львович Казем-Бек (1902–1977) – мыслитель, общественный и церков-

ный деятель русского зарубежья. В феврале 1920 г. вместе с семьёй оказался в эмигра-ции, жил в Германии, Франции, США. Лидер движения младороссов. Преподавал в Йельском университете. В 1957 г. вернулся на родину и до конца жизни работал сот-рудником Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии.

51

УСАДЬБА А.Л. ДУРОВА В ВОРОНЕЖЕ

В Воронежской области попытки исследования культурного насле-дия дворянских усадеб предпринимались Госинспекцией по охране исто-рико-культурного наследия, однако они не являются полными. Так оста-лась за рамками исследований столь необычная для Воронежа усадьба, как усадьба знаменитого клоуна, основателя цирковой династии Анатолия Лео-нидовича Дурова.

В истории русской культуры дворянские усадьбы занимают уникаль-ное место. Каждая из них носит отпечаток вкуса, интересов и взглядов своего владельца. Усадьба А.Л. Дурова в Воронеже ставила своей целью удивить. Сквозь многовековую историю архитектуры взгляд клоуна выхва-тил формы, детали и элементы, способные заставить зрителя по-новому взглянуть на мир.

Анатолий Дуров поселился в Воронеже в 1901 г., приобретя дом на берегу реки. Вот как описывал его усадьбу современник: «Террасами вниз спускается белая каменная лестница, над которой тяжело нависли сочные зреющие вишни, сливы, яблоки… Терраса упирается в площадку, на кото-рой из зелёной лягушачьей головы бьёт фонтан… Опускаемся ещё ниже, так низко, что отсюда и домик Дурова, и белая с витой лестницей вышка, поднимающаяся над садом, кажутся стоящими где-то на далёкой горе …Тихо, прохладно»110.

К 1902 г. дом приобрёл новый вид, он вобрал в себя хозяйственные постройки, был расширен и надстроен вторым деревянным этажом. Комна-ты в доме отделаны в разных стилях: азиатском, рококо, жакоб, китайском, модерн. В это же время строится павильон «цирк», который содержал соб-рание наград знаменитого клоуна, отметившего 25-летний юбилей своих выступлений на российских и европейских аренах.

Анатолий Леонидович Дуров славился своим гостеприимством. Для гостей была построена летняя кухня, вход в которую украшала маска вели-кана. Это была своего рода сатира на человеческий порок – обжорство.

В 1906 г. был задуман и возведён павильон для картин работы Ана-толия Леонидовича Дурова. Он имел вид замка – средневековой руины. На фасаде был помещён герб Воронежской губернии, где из кувшина выте-кала вода. Эффект льющейся воды гербу придавала ртуть, циркулирующая по стеклянной трубке. Хотя основную экспозицию составляли стационар-ные картины-диорамы, в этом павильоне ежегодно открывались выставки картин хозяина усадьбы. Об одном из таких осенних вернисажей сообщала воронежская газета «Живое слово»111. В это же время террасы усадьбы украшаются статуями, на средней площадке появляются два фонтана. Выса-живаются цветы, создаётся горка-хаос, грот, роется подземный ход, появ-

110 Дуров А.Л. В жизни и на арене. – Воронеж, 1914. – С. 6.111 Живое слово. – 1908. – 4 сент. – С. 4.

52

ляется макет немецкой средневековой улицы и египетский павильон с перископом, дающим возможность увидеть окрестности усадьбы за рекой, на её левом берегу.

В 1908 г. строится ещё один павильон музейных коллекций А.Л. Ду-рова. Находясь по своему расположению ближе других к реке, он имеет вместо фундамента сваи на случай разлива реки. Каталог музея содержит 23 раздела, включая картинную галерею и отдел скульптуры. Галерея содержала работы таких мастеров, как И.К. Айвазовский, В.Д. Поленов, И.И. Шишкин, А.П. Боголюбов, Ю.Ю. Клевер, К.Я. Крыжицкий, А.Н. Бе-нуа, В.П. Верещагин. Посетить музей мог каждый за весьма умеренную плату. Вот каким увидел музей один из посетителей: «В музее огромные отделы естествознания: чучела и шкуры разных животных, змеи, черепахи, рыбы, крабы, птицы, бабочки, насекомые…».

Нельзя переоценить культурное значение музея А.Л. Дурова в жизни города первых десятилетий ХХ века. К сожалению, для Воронежа эти кол-лекции утрачены безвозвратно, так как в 1913 г. А.Л. Дуров продал свои музейные предметы ивановскому купцу-меценату Д.Г. Бурылину, и они вошли в собрание коллекций нескольких музеев Ивановской области.

Главной хранительницей дома А.Л. Дурова в 1916–1967 гг. была его жена Е.Р. Дурова (Гертель). Она сохранила дом от послереволюционных «уплотнений», сделав его открытым для посещений школьников, красно-армейцев, рабочих и колхозников. Гораздо труднее было сохранить его в войну, когда Е.Р. Дурова была выслана из Воронежа, согласно «закону об иностранцах». Вернувшись из ссылки, она бережно сохраняла то немногое, что осталось от некогда процветающего дома и усадьбы А.Л. Дурова, а в 1964 г. завещала дом Союзгосцирку112. Большую помощь в пропаганде творческого наследия А.Л. Дурова оказывал внук Анатолия Леонидовича В.Г. Дуров. Будучи народным артистом СССР и членом редколлегии жур-нала «Советский цирк», он использовал любой случай для разговора о необходимости создания в Воронеже музея своего деда. Цирковые артисты во главе с Н.С. Бурунским и Н.Л. Златопольским предпринимали попытки ремонта дома. Помогал им в этом общественный совет по восстановлению дома А.Л. Дурова во главе с профессором архитектуры Н.В. Троицким, коллекционером П.Н. Потокиным. Ремонт продолжался десятилетие. Был перестроен второй этаж дома, разобраны окончательно пришедшие в негодность грот и флигель на верхней площадке усадьбы. Наконец, было принято решение о передаче дома на баланс Воронежского областного краеведческого музея. 1 сентября 1978 г. музей открылся для посетителей. Основной задачей, стоявшей перед сотрудниками, был сбор материалов, формирование музейной коллекции и построение полноценной музейной

112 Коллекция рукописей и документов Воронежского областного краеведческого музея (далее – ВОКМ). Научно-вспомогательный фонд (далее – НВ). 7195дд263. Завещание Е.Р. Дуровой.

53

экспозиции. Совместно с Воронежскими производственными научно-реставрационными мастерскими была восстановлена подпорная стенка верхней площадки усадьбы, смотровая площадка, установлен деревянный забор с калиткой и воротами, имитация беседки-пристани на нижней площадке террасы, решались вопросы благоустройства и озеленения. В 1980-е гг. дом-музей А.Л. Дурова получил статус памятника истории и архитектуры федерального значения, был включён в Свод памятников Российской Федерации. Художником В.Н. Косогоровым был создан макет усадьбы А.Л. Дурова в Воронеже в границах 1913 г.113.

К формированию музейной коллекции подключились родственники А.Л. Дурова: внучка Т.В. Дурова, жена внука В.Г. Дурова – Р.В. Дурова, внучатый племянник Л.К. Дуров; правнук брата А.Л. Дурова В.Л. Дурова Ю.Ю. Дуров. Переданные ими предметы заметно пополнили мемориаль-ную коллекцию А.Л. Дурова.

Подробное и кропотливое изучение творческой биографии А.Л. Ду-рова завершилось написанием в 1986 г. заведующим «Домом-музеем А.Л. Дурова» В.В. Бойковым тематико-экспозиционного плана и построе-нием в 1987 г. в соавторстве с членом Воронежского Союза художников А.П. Когтевым музейной экспозиции, действующей и в настоящее время. В неё вошли следующие изученные темы: родословная Дуровых, гастроли А.Л. Дурова в России и за рубежом, воронежское окружение А.Л. Дурова, современники и друзья А.Л. Дурова, вклад А.Л. Дурова в историю рус-ского цирка и русского дореволюционного кинематографа, усадьба А.Л. Ду-рова, цирковые биографии детей, внуков и правнуков братьев Дуровых и др. Был собран и систематизирован справочно-библиографический мате-риал, составлены коллекционные и экспозиционные описи. Художником-реставратором Л.А. Зориковой была проведена реставрация живописных работ А.Л. Дурова, портрета Дурова кисти П. Яковлева. Афиши и доку-менты, представленные в экспозиции, были отреставрированы в ВГРЦ им. И. Грабаря в Москве. Костюмы династии Дуровых регулярно реставриро-вались реставратором тканей, главным хранителем областного художест-венного музея им. И.Н. Крамского Е.И. Пшеницыной. В доме-музее И.С. Ку-ликова в Муроме был заказан выставленный в экспозиции портрет А.Л. Ду-рова. В московском издательстве «Искусство» в 1985 г. вышла книга о жи-зни и творчестве А.Л. Дурова, подготовлены материалы к опубликованной в 2004 г. в Санкт-Петербурге книге «Братья Дуровы на литературной аре-не». В 1988–1989 гг. была приобретена коллекция П.Н. Потокина, содержа-щая уникальные свидетельства спортивной цирковой борьбы. Эта коллек-ция стала предметом изучения и публикаций.

1990-е гг. в истории изучения жизни и творчества А.Л. Дурова харак-теризуются замедлением темпа. Труднее стало изыскивать подлинные до-кументы и мемориальные вещи. Возникший пробел заполнялся серией выс-

113 Макет усадьбы ВОКМ. НВ7169дд314.

54

тавок из частных коллекций, которые позволяли более полно показать изучаемую эпоху. Следующим этапом в работе стала реализация идеи вос-становления усадебных построек. Работа в 1980–1990-х гг. архитекторов Ю.П. Атановой, В.Н. Паринова, Т.М. Синегуб по созданию эскизного про-екта и генплана была приостановлена на начальном этапе из-за отсутствия финансирования. Эта идея в 2006 г. получила развитие, и в настоящий мо-мент её реализуют архитекторы ЗАО «Випласт-реставрация» Т.Е. Хачиева и М.М. Белякова. Поскольку восстановление усадебных построек стано-вится делом ближайшего будущего, основными задачами отдела являются: создание нового художественного решения и реэкспозиция в мемориаль-ном доме-музее А.Л. Дурова, написание научной концепции и тематико-экспозиционных планов по теме: «Жизнь и творчество А.Л. Дурова в кон-тексте культурной жизни русской провинции конца XIX – начала ХХ века» и открытие экспозиций в восстановленных усадебных постройках.

Необходимость реэкспозиции обусловлена тем, что художественное решение и экспозиционное оборудование морально устарело, требуется косметический ремонт внутренних помещений. Кроме того, в научно-исследовательской работе были сделаны архивные находки, требующие расширения отдельных тем и подтем экспозиции, ввод ранее неизвестных материалов в научный оборот. Например, в 2003 г. были обнаружены доку-менты, расширяющие содержащиеся в экспозиции сведения о родословной Дуровых. Соответственно, в новой экспозиции отдела, наряду с уже известными родственниками Анатолия Леонидовича Дурова, будут пред-ставлены материалы о его деде – участнике войны 1812 г. Дмитрии Ива-новиче, прадеде – надворном советнике, уездном судье Иване Дмитрие-виче и прапрадеде – капитан-лейтенанте галерного флота Дмитрии Елисе-евиче Дуровых, о первой жене А.Л. Дурова – актрисе Ольге Николаевне Ольгиной.

Вторая задача – создание полнопрофильной экспозиции «Жизнь и творчество А.Л. Дурова в контексте культуры русской провинции конца XIX – начала ХХ века» в восстановленных постройках усадьбы А.Л. Дурова.

По мнению искусствоведа Г.Ю. Стернина, «у жителей России конца XIX – начала ХХ вв. существовали одновременно как бы два образа усадь-бы: один – идеальный – в голове, другой – реальный – перед глазами. Обе эти ипостаси русской усадьбы находились в сложных отношениях друг с другом, и именно обе они, взятые вместе, формировали то специфическое культурное содержание, которое стало свойственно представлениям об усадебном мире, его эстетике и круге его духовных интересов»114.

Е.В. Шашкова

114 Стернин Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX – начала ХХ века : Очерки. Исследования. – М., 1984. – С. 186.

55

ТЕМА УСАДЬБЫ В ПОЭЗИИ Н.А. НЕКРАСОВА СЕРЕДИНЫ 1840-х годов

Первое обращение Н.А. Некрасова к теме усадьбы – в стихотворении «В дороге» (1845 г.). Повествование ведётся от лица ямщика, на плечи ко-торого выпала нелёгкая доля: взять в жёны крестьянскую девушку Грушу, воспитанную в барской семье. Дворянский дом сыграл с ней злую шутку, сделав из неё крепостную интеллигентку, привив ненужные простой кре-стьянке качества:

В барском доме была учёнаВместе с барышней разным наукам,Понимаешь-ста, шить и вязать,На варгане играть и читать –Всем дворянским манерам и штукам.

(I.11)115

Крестьянский дом, куда она попадает, выйдя замуж не по своей воле, оказывается для неё чужим, превращается в страшную крестьянскую избу, требующую от простолюдинки совсем других знаний, житейских, которым Груша как раз не обучена:

Ни косить, ни ходить за коровой!..Грех сказать, чтоб ленива была,Да, вишь, дело в руках не спорилось!

(I.12)С утратой барского дома она не теряет укоренившиеся смолоду в ней

дворянские привычки, которые мешают жить в условиях крепостной кре-стьянской семьи. Образ жизни простой крестьянки для Груши – чужой, она не может его принять, в результате некрасовская героиня начинает нару-шать традиционные крестьянские представления о семейных основах и бы-те. Став матерью, Груша передаёт свои знания и манеры, полученные в дворянском доме, сыну – вселяя тем самым страх в отца ребенка:

Инда страх меня, слышь ты, щемит,Что погубит она и сынишку:Учит грамоте, моет, стрижёт,Словно барчёнка, каждый день чешет, Бить не бьёт – бить и мне не даёт…

(I.12)

115 Тексты Н.А. Некрасова цитируются по изданию: Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем : в 15 т. – Л.-СПб., 1981–2001. Сокращено: указание тома, указание страницы.

56

Оторвавшись от своей крестьянской почвы, героиня Некрасова не мо-жет обрести взаимопонимание с супругом, который считает её некрестьян-ское образование пагубным:

Погубили её господа,А была бы бабёнка лихая!

(I.12)

Дворянская образованность Груши мешает жить не только ей самой, но и мужу, которого «сокрушила злодейка жена!..».

Двери барского дома закрылись для некрасовской героини: «Не нуж-на-ста в дворянстве холопка!», но и крестьянский дом не желает её прини-мать: «Белоручка, вишь ты белоличка!». Возникающий в стихотворении образ крестьянского дома превращается здесь в своего рода чужбину, не-сущую в себе гибель. Не случайно в конце стихотворения появляется мо-тив смерти:

Слышь, как щепка худа и бледна,Ходит, тоись, совсем через силу,В день двух ложек не съест толокна –Чай, свалим через месяц в могилу…

(I.13)

Дворянская усадьба в этом произведении возникает как всесокру-шающее зло, несущее гибель всему, что с ним соприкасается. Крестьян-ский уклад жизни и усадебный, дворянский, противопоставлены, они вра-ждебны друг другу. Такое же противопоставление встречаем и в стихо-творении «Огородник» (1846 г.).

Любовь крестьянского парня и дворянской барышни возникает не-смотря ни на что; хотя и смутили сначала огородника «хоромы её», но взаимное чувство, казалось бы, побеждает все преграды:

Много с ней скоротал невозвратных ночей Огородник лихой… В ясны очи глядел, Расплетал, заплетал руссу косыньку ей, Цаловал-миловал, песни волжские пел.

(1.40)

Но эта победа ненадолго. Ложно обвинённый в воровстве герой тер-пит наказание, следует расплата:

Постегали плетьми, и уводят дружка От родной стороны и от лапушки прочь На печаль и страду!.. Знать любить не рука Мужику-вахлаку да дворянскую дочь! (1.41)

57

Дворянская усадьба здесь творит надругание над живым, естест-венным чувством, ломает судьбы героев. Для огородника она остаётся на-важдением и соблазном, повлекшими смятение душевного мира.

Стихотворение «Родина» (1846 г.) обращало на себя внимание мно-гих исследователей: Л.А. Розановой, Н.М. Гайденкова, Ю.М. Прозорова, М.М. Гина, С.В. Смирнова и других. Их наблюдения можно несколько до-полнить. Тема дворянской усадьбы соединяется здесь с темой родного дома и представлена не с позиций романтиков, как это было в юношеских произведениях поэта «Земляку», «Изгнанник», «Мелодия», а, наоборот, поле-мически по отношению к ним. Новый взгляд Некрасова, по словам Н.М. Гай-денкова, «разрушает романтический ореол безмятежной радости и идил-лического умиления, которым окутывали романтики места и годы, связан-ные с воспоминаниями детства»116.

В «Родине» нет радужной картины беззаботного детства, полного грёз и надежд, которую мы видели в юношеских стихотворениях поэта, а есть мрачный мир, где «отрадного душе воспоминанья нет». Родная сторо-на (которая, например, в стихотворении «Мелодия» – «сердцу драгоцен-ная», дарующая покой и уют) становится всего лишь «знакомым местом», научившим «терпеть и ненавидеть». Тем самым автор уже в начале произ-ведения как бы отвергает понятие родного дома, нарушая этим поэти-ческие традиции романтиков, для которых родной дом являлся святым местом, по словам Ю.М. Прозорова, убежищем «от жизненных бурь и потрясений»117. Именно так родной дом выглядит в произведениях П.А. Вя-земского («Родительский дом», 1830), Е.А. Баратынского («Родина», 1821), К.Н. Батюшкова («Мои пенаты», 1812).

Лирический же герой в стихотворении Некрасова «Родина» не нахо-дит приюта в родном доме, наоборот, родные пенаты навевают на него тоскливые «воспоминания дней юности», наполняющие «грудь <…> и зло-бой и хандрой».

Описание усадьбы начинается с образа сада, традиционного в поэзии романтиков. Стоит отметить, что данному образу в поэзии Н.А. Некрасова уделялось немного внимания со стороны исследователей, поэтому нам пред-ставляется уместным остановиться на нём подробнее.

В романтической поэзии образ сада воспринимался, по словам М.М. Гина, как «самое красивое место в усадьбе, место прогулок, отдыха, объяснений в любви…»118. Примером этого могут служить строки М.Ю. Лер-монтова из стихотворения «1 января» (1840):

116 Гайденков Н.М. Стихотворение Некрасова «Родина» (Опыт анализа художествен-ного произведения) // Литература в школе. – 1961. – № 2. – С. 17.

117 Прозоров Ю.М. Стихотворение Некрасова «Родина» и поэтические традиции рус-ских романтиков // Литература в школе. – 1983. – № 6. – С. 18.

118 Гин М.М. От факта к образу и сюжету. – М. 1971. – С. 165.

58

В аллею тёмную вхожу я; сквозь кусты Глядит вечерний луч, и жёлтые листы Шумят под робкими шагами. И странная тоска теснит уж грудь мою: Я думаю об ней, я плачу и люблю…119.

Лирический герой романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин» вспоми-нал те блаженные «дни, когда в садах лицея» он «безмятежно расцветал». Образ сада, наполненный трепетным чувством, встречается и в других пушкинских строках, например, в стихотворении «Деревня» (1819):

Я твой: люблю сей тёмный сад С его прохладой и цветами120.

Этот образ в поэзии 1810–1830-х гг. выступает как символ поме-щичьей усадьбы, являясь её неотъемлемым атрибутом. Так, окружает «древ-ним садом» «господский дом уединённый» Языков в стихотворении «На смерть няни А.С. Пушкина» (1830). Неразрывно сосуществуют «стены» и «тёмный сад» в стихотворении Вяземского «Родительский дом» (1830), они одинаково дороги как хранители памяти о прошедшем:

Влеченьем сердца, иль случайно Увижу стены, тёмный сад,

Где ненарушимо и тайно Зарыт минувшей жизни клад121.

Образ сада, представленный в неразрывной связи с образом родного дома, порой является как бы его отражением. В стихотворении Н.П. Ога-рёва «Старый дом» рядом с мёртвым запущенным домом умирает и сад:

Двор лежал предо мной неметёный, Да колодец валился гнилой, И в саду не шумел лист зелёный, Жёлтый – тлел он на почве сырой. Дом стоял обветшалый уныло, Штукатурка обилась кругом, Туча серая сверху ходила И всё плакала, глядя на дом122.

Образ сада как атрибут дворянской усадьбы сохраняется и в стихот-ворении Некрасова «Родина», однако представлен он здесь в трагическом ключе, связан не с отрадными сердцу переживаниями, а с воспоминаниями лирического героя о печальной жизни матери, полной страданий и слёз:

Вот тёмный, тёмный сад… Чей лик в аллее дальной119 Лермонтов М.Ю. Соч. : в 2 т. – М., 1988. – Т. 1. – С. 184. 120 Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: в 10 т. – М., 1964. – Т. 1. – С. 359.121 Вяземский П.А. Соч. : в 2 т. – М. 1982. – Т. 1. – С. 190.122 Огарёв Н.П. Стихотворения и поэмы. – М. 1980. – С. 28.

59

Мелькает меж ветвей, болезненно-печальный Я знаю, отчего ты плачешь, мать моя! Кто жизнь твою сгубил…о! знаю, знаю я!..

(I.45)

Поэт поместил свою героиню не в доме, а в саде – и тем самым как бы противопоставил усадебное здание и парк, обозначил и таким способом разлад в усадьбе.

Впервые возникающее в лирике Некрасова соотнесение образа сада с образом матери найдёт свое продолжение и в дальнейших его поэтических произведениях.

Образы матери и сестры представлены в этом стихотворении как самое дорогое, что было в родном доме, для лирического героя, которого переполняет чувство скорби от утраты близких. Однако, по словам Ю.М. Прозорова: «Его скорбь не о бренности земного удела человека, а о судьбах, обрывающихся на полпути, по злой воле, в губительности реаль-ного семейного уклада»123.

К чувству скорби добавляются в стихотворении «Родина» и чувства вражды, ненависти, злости к тому, кто был виновником несчастья (подоб-ные эмоции были чужды лирике романтиков).

Виновником всех несчастий является возникающий в стихотворении образ отца, которого автор называет здесь, как угодно: «палач», «угрюмый невежда», «губитель», «тот один», но только не отец, как бы отторгая его тем самым от себя. Важно отметить, по замечанию А.Ф. Тарасова, что в стихотворении «Родина» Некрасов впервые открыто выступает «против своего отца»124. В рассматриваемом нами произведении автор создаёт образ отца-деспота, который «всех собой давил».

Семейный мир раскрывается Некрасовым в стихотворении «Родина» «глубоко дисгармоничным, расколотым, полным погубленных жизней»125, что опять же противоречит традиции романтиков, которые исключали в своих поэтических произведениях какие бы то ни было конфликты в се-мейном мире. Например, в стихотворении Вяземского «Самовар» (1838) семейный мир полон любви и участия:

Но нас ещё влечёт какой-то силой тайной В знакомый тот приют, где с лаской обычайной Вокруг стола нас ждёт любезная семья…126.

Ещё один образ, на который обращает внимание автор в своём сти-хотворении, – образ няни, олицетворявший, как известно, в литературной

123 Прозоров Ю.М. Указ. соч. – С. 19.124 Тарасов А.Ф. Новые архивные материалы о семье Некрасовых // Русская

литература. – 1967. – № 3. – С. 147.125 Прозоров Ю.М. Указ. соч. – С. 19.126 Вяземский П.А. Указ. соч. – Т. 1. – С. 226.

60

традиции романтиков положительное начало патриархального быта. У Нек-расова же воспоминания лирического героя о няне наполнены иронией и неприязнью. В усадьбе даже доброта её воспринимается им «бессмыс-ленной и вредной». Такой подход был чужд романтической поэзии. Таким образом, по словам Ю.М. Прозорова, «вместе с угнетающим миром род-ного гнезда оказалась отвергнута и няня»127.

Рабская обстановка, царившая в доме и исключавшая счастье его обитателей, сближает родной дом с тюрьмой, полной «подавленных стра-даний». Отчий дом становится «пуст и глух: Ни женщин, ни собак, ни гаеров, ни слуг».

Разрушение семейного лада в доме ведёт к его омертвлению. Мотив смерти, появляющийся в этом произведении, распространяется не только на образы родной семьи, но и на образ родного дома в том числе. Не слу-чайно в конце стихотворения перед нами рисуется автором картина разру-шения родного гнезда, которую некрасовский герой отмечает «с отрадой».

Разрыв лирического героя с родным домом ещё более усиливается в стихотворении «В неведомой глуши, в деревне полудикой» (1846 г.), при-мыкающим по своей тематике к стихотворению «Родина».

Безрадостные воспоминания лирического героя о мрачных днях юнос-ти, проведённых в родном доме, роднят эти два произведения. Однако, как замечает Б.О. Корман, в стихотворении «В неведомой глуши» эти воспо-минания «переданы в более сгущенном виде и менее детализированы: в напряжённом лирическом рассказе нет подробных описаний и развёр-нутых характеристик»128.

Жизненный уклад родного гнезда, в общем, такой же, как и в стихо-творении «Родина». Образ родного дома, полного «жизни безобразной», представлен как источник «ранних бурь», «мрачных впечатлений» и, в конечном итоге, «мёртвой пустоты» для лирического героя.

Картину «разврата грязного» дополняет стихотворение «Псовая охо-та» (1846), также включающее в себя тему родного дома, раскрывающее «бесплодную и пустую» помещичью жизнь.

Некрасов не затрагивает в стихотворении семейного аспекта, образ помещика рисуется вне семьи, ему противопоставляется только безропот-ный мир крепостных.

Представленный здесь образ родного дома сближается по царившей в нём рабской обстановке с тем же образом в стихотворении «Родина». Жизнь крепостных рисуется Некрасовым в обоих произведениях одина-ково: в «Родине» «рой подавленных и трепетных рабов / Завидовал житью последних барских псов»; в «Псовой охоте» также рисуется, выражаясь

127 Прозоров Ю.М. Указ. соч. – С. 19.128 Корман Б.О. Лирика Некрасова. – Воронеж, 1964. – С. 83.

61

словами Б.Я. Бухштаба, «любовное отношение <барина> к скотам и скот-ское отношение <его> к людям»129.

Псари представляют здесь собой жалкое зрелище: забитые, угрюмые крепостные, покорно выполняющие любую барскую прихоть.

Некрасов рисует перед нами картину опять же разрушающегося бар-ского гнезда. За внешним беззаботным времяпровождением помещика скрывается, по замечанию Н.Л. Степанова, «неприятная сторона жизни – «Опекунский совет» «<беспокойные> исправники» – т.е. неотвратимость разорения»130. Предвестником разрушения является и скрытая, но нараста-ющая злоба крепостных, доходящая порой до желания расправиться с барином – обидчиком:

Долго преследовал парень побитый Барина бранью своей ядовитой: «Мы – ста тебя взбутетеним дубьём

Вместе с горластым твоим холуём!» (I.51),

которое в дальнейшем творчестве поэта перерастёт в действие.Уже в середине 1840-х гг. тема барской усадьбы занимает значи-

тельное место в поэзии Некрасова. Усадебный мир возникает как противо-стоящий миру любви и добра, естественных человеческих чувств и отноше-ний. Изображая крестьянское восприятие усадьбы, поэт подчёркивает не-соединимость простого человека и усадебного уклада. Но усадьба враждеб-на и к своему порождению: лирический герой стихотворения «Родина» видит в ней воплощение зла и отторгает её. За всем этим – своего рода предвозве-щение конца дворянской усадьбы. Такой подход (порою, правда, несколько смягчаемый) сохранится у Некрасова на протяжении всего творчества.

С.А. Бабина

ДВОРЯНСКИЕ УСАДЬБЫ САМАРСКОЙ ГУБЕРНИИ: ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ

Дворянская усадьба как феномен русской культуры XVIII–XIX вв. в современных социально-культурных условиях явилась для многих гумани-тарных наук интересным и благодатным предметом исследования, хотя при этом возникает проблема изучения. На сегодняшний день с каждым годом остаётся всё меньше вещественных источников (самих усадебных комплексов), а документы, хранящиеся в архивах, носят отрывочный характер и не раскрывают полной картины жизни и быта в дворянских усадьбах, поэтому одной из задач науки становится фиксация уцелевшего и реконструкция утраченного.

129 Бухштаб Б.Я. Н.А. Некрасов. – Л., 1989. – С. 290.130 Степанов Н.Л. Н.А. Некрасов: жизнь и творчество. – М., 1971. – С. 31.

62

Данное исследование построено не только на архивных материалах и опубликованных документах, но и на свидетельствах устной истории, фо-томатериалах и другой информации, полученной в ходе полевых экспеди-ций автора, что даёт более полное представление об усадьбах. Нами было изучено более 35 имений Самарской губернии, для примера приведём описа-ние лишь некоторых из них.

В Самарской губернии, по сравнению с центральными, было гораздо меньше помещиков, несмотря на обширность земельных угодий. Это мож-но объяснить удалённостью от центра, трудностями перевода и обустрой-ства на месте помещичьих крестьян в данном регионе. В числе самарских землевладельцев в конце XIX – начале XX вв. известные государственные и отечественные деятели России: Орловы-Давыдовы, Чарыковы, Рычковы, Дурасовы, Неплюевы, Бедряга, Пыхачёвы и др.

Большинство помещичьих имений Самарской губернии склады-валось в XIX в., когда дворяне губернии обустраивали их под влиянием традиций центральных губерний России. Организация усадебных комплек-сов имела разнообразный характер и зависела от многих факторов: вкусов и состоятельности владельцев; моды и традиционных представлений о сельском жилище; функционального назначения и т.д. Часть этих помес-тий служили в качестве летних резиденций, где владельцы отдыхали от городской суеты. Некоторые же становились центрами сельскохозяйствен-ных «экономий», куда владельцы приезжали по необходимости в опреде-лённое время. Немало в губернии было таких усадеб, которые превра-щались в постоянные места жительства обитателей.

Социальное расслоение в дворянской среде находило отражение в архитектурно-ландшафтной структуре усадьбы. Из-за отсутствия сильных различий в усадьбах по уездам характеризуемые черты присущи помес-тьям всей губернии. С позиций архитектурного и ландшафтного проекти-рования имений, так же, как и по хозяйственно-экономическим возмож-ностям, их можно разделить на три большие группы: крупнопоместные, средние и мелкие.

Большинство имений Самарской губернии располагалось на берегу водоёмов, в окружении парка и плодовых садов. Помещичий дом строился с расчётом на хорошую видимость с отдалённых точек. Учитывая это, архитекторы стремились придать ему черты величия и торжественности. От особняка начиналось движение в природу, которое обеспечивалось построением садово-паркового комплекса, согласно классицистическому принципу трёхслойного пространства. На переднем плане, перед домом размещался регулярный парк, служащий для постепенного перехода от форм архитектуры к её природному окружению. На втором плане нахо-дились река или пруд, а третий план раскрывался как живописное полотно, представлявшее широкую панораму естественного окружения усадьбы. Таким образом, создавалась непосредственная связь архитектурных пост-роек, садово-паркового ансамбля и окрестностей.

63

Образцом крупнопоместного архитектурно-ландшафтного комплек-са в стиле классицизма была усадьба, принадлежащая дворянскому роду Чарыковых (при селе Богдановка Самарского уезда). Архивные изыскания показали, что род Чарыковых упоминается в документах XVII в. В.И. Ча-рыков получил это имение в приданое за его первой женой А.Д. Пути-ловой131. Последним владельцем Богдановки до национализации был Н.В. Чарыков. Земли достались ему после смерти матери – Аделаиды Дмит-риевны – по раздельному акту с сонаследниками от 8 января 1876 г.132. Территория представляла собой симметрично распланированный комп-лекс с жилыми и хозяйственными постройками, оранжереей и парком. Ядро поместья образовывали главный дом, церковь и флигели. По архив-ным документам и воспоминаниям старожилов, помещичий дом был ка-менным, одноэтажным, по центру, над входом, располагался мезонин с балконом, поддерживаемый четырьмя колоннами. К барскому дому приле-гали хозяйственные постройки. Кроме многочисленных хозяйственных стро-ений, на территории размещались курзалы, кумысные заведения, лавки, каменные номера для отдыхающих133. На склоне, спускающемся к берегу речки, был разбит большой фруктовый сад и различные аллеи. Имение было, в основном, местом отдыха владельцев134. Данная усадьба на сегод-няшний день частично сохранилась – барский дом (сейчас это детский дом), несколько хозяйственных построек, немногочисленные вековые де-ревья из сада, фундаменты беседки и хозяйственного строения в зараста-ющем лесу.

В имении Ю.Ф. Самарина – одного из самых выдающихся деятелей по освобождению крестьян и талантливейшего русского публициста вто-рой половины XIX в. центром вотчины являлось село Васильевское Самар-ского уезда, где находилась господская усадьба с домом и надворными постройками. Первый барский дом был двухэтажный, а в 1885 г., по проек-ту архитектора М.А. Дурнова, на крутом берегу Волги возвели большой дом-дворец и целый комплекс хозяйственных построек. Людские, контора, фонтанные чаши, лестница к Волге, витиеватый кирпичный забор с парад-ным въездом и коваными решётками – всё это гармонично создавало об-ширный комплекс, венчало который монументальное здание из красного кирпича с блестящим чешуйчатым куполом. Стены выполнены под рас-шивку и декорированы гипсом под белый камень. Дом не был выдержан в едином стиле. Ампир подмешивался готикой, а верхняя часть напоминала нечто венецианское135. Из хозяйственных построек, по данным на 1859 г.,

131 Государственное учреждение Самарской области «Центральный государственный архив Самарской области» (ГУСО «ЦГАСО»). Ф. 430. Оп. 1. Д. 604. Л. 7–10.

132 ГУСО «ЦГАСО». Ф. 322. Оп. 1. Д. 1096. Л. 1.133 ГУСО «ЦГАСО». Ф. 322. Оп. 1. Д. 914. Л. 29–30, 32–33.134 ГУСО «ЦГАСО». Ф. 145. Оп. 1. Д. 11. Л. 56–59.135 Воронцов А. Образцовая экономия Самариных // Самарские губернские ведомости

– 150. – 1998. – № 11. – С. 6.

64

в имении значились: двадцать флигелей господских для фабричных; фли-гель; суконная фабрика; магазин для хранения сукна136. После 1917 г., как и большинство имений Самарской губернии, указанная усадьба была разо-рена. До 1960-х гг. помещичий дом использовался партийно-советскими органами власти, но в связи с оползнем здание было освобождено, а в 1962 г. с большим трудом его взорвали. Современное состояние бывшей барской усадьбы плачевно – сохранилась часть хозяйственной постройки, камни от фундаментов на берегу залива, отреставрированный парадный въезд в усадьбу, памятный знак на условном месте бывшего барского дома.

Подобные архитектурно-парковые комплексы были типичными для большинства крупнопоместных усадеб Самарской губернии.

Среднепоместные дворяне старались создавать усадебные комплек-сы по образцу и подобию латифундистов, но с учётом своих экономи-ческих возможностей. Для этой группы дворян типично имение рода Рыч-ковых (при д. Долгоруково Старо-Соснинской вол. Бугурусланского уез-да). В ходе экспедиции на месте бывшей усадьбы была обнаружена над-гробная плита с надписью «Дмитрий Иванович Рычков родился 1844 г. 14 де-кабря скончался 1872 г. 10 марта. Младенец Раиса родилась 4 февраля 65,9976 унции скончалась 22 октября таго же года». Архивные изыскания показали, что Дмитрий Иванович Рычков – представитель именитого рода, потомок Петра Ивановича Рычкова – известного государственного деяте-ля, экономиста, географа. Последней владелицей поместья до его нацио-нализации была жена К.И. Рычкова – Надежда Николаевна137. По данным на 1895 г., на территории усадьбы располагался одноэтажный помещичий дом с множеством комнат. Он был выстроен из осины, на высоком камен-ном фундаменте, с крашеной железной крышей. Во всю длину помещения шли два дубовых балкона138. По воспоминаниям местных жителей, дом находился на холме в красивом месте; его окна выходили на противо-положный берег реки, где располагались крестьянские жилища и пашни. У подножия холма бил родник139. Ближе к лесу находились хозяйственные постройки140. На сегодняшний день вряд ли можно говорить об этой усадь-бе как о существующей. Уже мало, что напоминает о её былом великоле-пии – пруд зарастает, многочисленные усадебные постройки разрушены и стёрты с лица земли безжалостным временем и людьми. Сохранился бью-щий из земли родник, а могильный камень и захоронения перевезли в село Степное Дурасово.

136 Материалы фондов Центральной библиотеки районного центра Приволжье Са-марской области.

137 ГУСО «ЦГАСО». Ф. 322. Оп. 1. Д. 3065. Л. 1.138 ГУСО «ЦГАСО». Ф. 5. Оп. 23. Д. 378.139 Материалы этнографической экспедиции 2004 г. // Архив кафедры культуроло-гии

СГАКИ; личный архив автора.140 ГУСО «ЦГАСО». Ф. 322. Оп. 1. Д. 907. Л. 6.

65

В восточной стороне имения помещика П.Ф. Дурасова (при селе Степ-ное-Дурасово Бугурусланского уезда) размещалась типичная для конца XIX в. дворянская усадьба. Владельцы имения принадлежали к старин-ному польскому дворянскому роду конца XV в.141. Помещичий дом, кры-тый соломой, построен примерно в 1858 г. из осиновых брёвен на камен-ном фундаменте142. Справа от него размещался большой хлебный амбар, с левой стороны тянулся целый ряд хозяйственных построек143. На террито-рии владения в 1861 г. Ф.А. Дурасовым была возведена церковь во имя Св. преподобного Александра Свирского. На сегодняшний день от бывшей усадьбы Ф.А. Дурасова осталось лишь название села Степное Дурасово, восстанавливающийся храм, родник, называющийся «барским», следы бывшего сада и примерное место, где находился барский дом.

Третью группу представляют усадебные комплексы малоимущих дворян. Мелкопоместные усадьбы в культурно-историческом аспекте не сопоставимы с крупнопоместными и среднепоместными – они более близ-ки к народной культуре. Одна часть мелкопоместного дворянства барских домов в своих усадьбах не возводили, а все земли сдавали в долгосрочную аренду. Другие, кто оставались в своих имениях, строили жилища, не отличающиеся ни изысканными архитектурными формами, ни особыми удобствами. Усадьба располагалась в центре деревни, место обычно выби-ралось в низине, чтобы уберечься от холодных ветров. И редко какой помещик задумывался о «живописном» ландшафте144. Так почти везде вы-глядели имеющиеся в хозяйствах дома мелкопоместных дворян губернии.

Таким образом, можно сказать, что мир каждого имения являл собой уникальный синтез ландшафта, финансовых возможностей, художествен-ных пристрастий и вкусов их владельцев. Процессы, происходившие в хо-зяйственной и культурной жизни дворянства на местном уровне, во мно-гом были сходны с общероссийскими.

При наличии вариантов крупнопоместные усадьбы губернии имели чётко обозначенную композиционно-пространственную основу. Комплекс основных построек богатого поместья обычно компоновался по принципу трёхчастия: он состоял из величественного главного дома и боковых фли-гелей. Этот комплекс дополнялся зданием церкви и служебными строе-ниями. Пространственная среда среднепоместной усадьбы формировалась, исходя из условий бытовой и экономической целесообразности. Она вклю-чала хозяйственный двор, помещения для сельскохозяйственного и про-мыслового производства. Помещичьи дома мелкопоместных дворян чаще всего представляли собой обычные деревянные, не отличавшиеся изыскан-

141 Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. – СПб., 1890–1907. – С. 245.142 ГУСО «ЦГАСО». Ф. 322. Оп. 1. Д. 624. Л. 35–36.143 ГУСО «ЦГАСО» Ф. 322. Оп. 1. Д. 142. Л. 20.144 Борецкий А. Захудалое дворянство (из летних экскурсий) «Панки» // Русская

мысль. – Кн. XII. – М., 1885. – С. 339–340.

66

ностью архитектурных форм постройки, имевшие небольшие площади с малым количеством хозяйственных сооружений.

Таким образом, усадебно-парковые комплексы выступают значимым фактором интеграции общества в развитии и сохранении природного и культурного наследия. Современное состояние большинства усадеб пе-чально, а какая богатая информация могла бы сопровождать экскурсион-ные маршруты по культурно-историческим местам области.

З.И. Пастухова

МУЗЕИ-УСАДЬБЫ НА СМОЛЕНЩИНЕ

Смоленщина – территория на западе России – в течение XVIII–XIX вв. переживала строительный бум в обустройстве загородных усадебных ансамблей. Исторически так сложилось, что западные и центральные рай-оны края оказались принадлежавшими дворянам, когда-то переехавшим сюда жить из Польши и Белоруссии. (Эти земли более полувека принад-лежали государству Речь Посполитая). Усадьбы здесь были небольшие, и каменное строительство в них велось в ограниченном количестве.

Восточная Смоленщина обживалась помещиками из Москвы, и усадь-бы здесь строились роскошными. Для строительства зданий приглашали специалистов из Москвы и Петербурга.

Среди достаточно большого количества сохранившихся бывших дво-рянских усадеб создать музеи-усадьбы в нашей области пока сумели только в пяти населённых пунктах. Три музейных комплекса созданы в западных районах региона, один – в центральной части и один на востоке Смоленской области. Все пять музеев-усадеб связаны с именами известных в России людей и привлекают большое число туристов, несмотря на многочисленные проблемы, связанные с низким уровнем сервиса в туризме.

На северо-западе Смоленской области, выделенной недавно в зону Национального парка «Смоленское приозерье», находится музей-усадьба знаменитого исследователя Центральной Азии Н.М. Пржевальского. Он выкупил в 1881 г. у здешнего помещика село Слободу и отстроил по своему проекту здесь дом. В 1977 г. в восстановленном доме учёного была открыта музейная экспозиция. Вокруг дома парк, переходящий в лес. Ря-дом озеро Сапшо – одно из самых красивых в области. На территории музея-усадьбы в 1978 г. был установлен бюст Н.М. Пржевальского. Неда-леко от дома восстановлена церковь 1782 г. Возможно, кроме функции ознакомительной, такой музей мог бы стать и небольшим научным цент-ром с летней школой для юных географов.

Сегодня здесь растёт поселок, который по просьбе жителей в 1964 г. был переименован в Пржевальское. В нём работает санаторий, используя мест-ные природные условия, найденные минеральные воды, сапропелевые грязи.

67

В 18 километрах к югу от Смоленска находится бывшая усадьба кня-зей Тенишевых – Талашкино. Сегодня это – музей-усадьба народного деко-ративно-прикладного искусства и уникальной архитектуры рубежа XIX–XX веков. Меценаты Тенишевы создали здесь центр для поиска истинно рус-ского стиля в искусстве, привлекая знаменитых художников, музыкантов, этнографов и историков. Именно отсюда М.К. Тенишева вывезла за границу впервые коллекцию работ народных мастеров и русских художников. Здесь был создан будущий знаменитый оркестр народных инструментов.

Возможно, такой музейный ансамбль мог бы в будущем стать новым творческим центром для художественной школы, студенчества и камерных мероприятий актёров и музыкантов.

В западном районе Смоленской области в 1988 г. был открыт музей-усадьба А.Т. Твардовского – хутор Загорье. С помощью ещё живших в тот период многих родных писателя были восстановлены все постройки и собраны музейные экспонаты. Сейчас сюда приезжают школьники и сту-денты. Писатели собираются здесь на литературные мероприятия. Но, наверное, чтобы музей-усадьба жил своей активной жизнью, здесь, воз-можно, было бы уместно развивать сельский туризм, создать литератур-ный лицей и сельскохозяйственный научный центр. Такие места не должны оставаться одинокими.

В центральной части Смоленщины внимание туристов привлекает музей-усадьба М.И. Глинки – Новоспасское. Его открытие состоялось в 1982 г. Здесь восстановлены почти все постройки и парк, ежегодно прово-дятся музыкальные фестивали, праздники, концерты. Это место стало но-вым музыкальным центром Смоленщины.

Примером постоянно развивающегося музея может служить усадьба в Вяземском районе (восточная Смоленщина), связанная с именем А.С. Гри-боедова. Здесь со дня его основания активно работает архитектор В.Е. Ку-лаков, ученик знаменитого реставратора и исследователя русской архи-тектуры П.Д. Барановского. Музей-заповедник «Хмелита» был открыт в 1990 г. Здесь проводятся важные научные мероприятия, фестивали, празд-ники. Руководство, изучая особенности этой территории, постоянно рас-ширяет возможности музейного показа. Кроме материалов, связанных с жизнью А.С. Грибоедова, организован показ материалов о жизни в этих местах знаменитого адмирала П.С. Нахимова. В историко-культурный центр вошло место героических боев за Москву во время Брянско-Вяземской операции 1941 г. – Богородицкое поле. Активная работа руководства му-зея-усадьбы может служить примером использования музейного центра в современных условиях.

Для привлечения в эти места туристов актуальными остаются проб-лемы, связанные с обустроенными дорогами, наличием недорогих гости-ниц и мотелей, мест питания и сувенирных центров. Положительными при-мерами при решении этих вопросов могут служить туристические центры в Белоруссии, созданные буквально за последние годы.

68

Полноценное внедрение в культурную жизнь существующих музеев-усадеб и восстановление заброшенных помогло бы активнее использовать исторический потенциал области.

С.С. Селиверстов

ГОЛОВКИНО: СУДЬБА УСАДЬБЫ

На протяжении веков дворянская усадьба являлась центром эконо-мического и культурного развития окружающих территорий. Её история и, зачастую, трагическая судьба волновали как современников, так и потом-ков. Описания усадеб широко представлены в мемуарах, литературных произведениях. На современном этапе прослеживается тенденция при-влечь внимание современников к архитектурным памятникам и усадебной культуре дворянства. Судьба дворянских усадеб неразрывно связана с именами их владельцев. Многие дворянские усадьбы представляли собой социокультурную среду, формировавшуюся знаниями, стремлениями и вкусами владельца усадьбы, его социальным окружением – родственни-ками, соседями, друзьями. Неотъемлемыми элементами дворянских имений были усадебные библиотеки и архивы, собрания произведений искусства, театры. Каждая усадьба имела свою историю и судьбу, в которых отра-жались жизнь и характеры её создателей и владельцев. Вдали от офици-ального общества поместный дворянин получал возможность проявить своё личностное начало во всех сферах: рационального ведения хозяйства на основе современной ему науки, воспитания детей, выбора форм куль-турного досуга и занятий любимым делом. Культурные традиции, образ жизни подспудно влияли на формирование системы ценностей, личностных пристрастий и политическое поведение дворянства.

В селе Головкино Ставропольского уезда Симбирской губернии (ны-не на территории Старомайнского района Ульяновской области) нахо-дилась одна из самых богатых усадеб Поволжья, принадлежавшая во вто-рой половине XVIII в. старшему из «екатерининских орлов» графу И.Г. Ор-лову. Огромное имение было пожаловано ему в 1764 г. Екатериной II за участие в перевороте, приведшем императрицу к власти. Прежде землями владели петровский вице-канцлер Г.И. Головкин и его потомки. Им село обязано своим названием. И.Г. Орлов рано вышел в отставку и почти безвыездно проживал в приволжской усадьбе. В 1767 г. во время своего путешествия по Волге Орлова в Головкине посетила государыня. Основ-ные постройки усадьбы были возведены при И.Г. Орлове – дворец «готи-ческой архитектуры» и Вознесенская церковь, освящённая в 1785 г. Храм представлял собой почти точное повторение Владимирской (Никольской) церкви (1778–1780 гг.) в усадьбе Отрада-Семёновское В.Г. Орлова, млад-шего из братьев Орловых. Оба незаурядных по архитектуре двухэтажных

69

храма явно возводились по одному проекту, связываемому в литературе с именем К.И. Бланка. Судя по фотографиям 1930-х гг., церковь в Голов-кине не была впоследствии искажена пристройкой боковых приделов (как в Отраде) и сохраняла первоначальный облик с изысканной декорацией фаса-дов в стиле раннего классицизма. Памятник представлял интерес в качестве показательного примера архитектурных пересечений в усадебном строи-тельстве одной семьи. В XIX в. усадьба перешла во владение дворян Нау-мовых. В начале ХХ в. А.Н. Наумов вместе с семьёй постоянно проживал в селе Головкино. Позднее в эмиграции он вспоминал: «… в эти годы все мы жили у себя, в помещичьих гнёздах, размеренной, широкой, помещичьей жизнью»145. Имение перешло к нему по наследству в 1900 г. А.Н. Наумов сразу же предпринял решительные шаги по переустройству имения, при нём оно стало образцовым хозяйством, «результаты получались не только удачные, но и по некоторым отраслям безусловно блестящие». Он был «убеждённым сторонником введения в помещичий хозяйственный обиход доли промышленного элемента»146. А.Н. Наумов считал необходимым пред-принять меры для погашения долга Дворянскому банку, который образо-вался во время хозяйствования его отца. Благодаря его активным действиям этот долг был погашен и, начиная с 1912 г., имение стало приносить более 80 000 руб. прибыли, то есть стало высокодоходным.

В 1902 г. А.Н. Наумов провёл в Головкино телефонную линию от почтово-телеграфной станции в селе Старая Майна. В Старой Майне были также больница, большой хлебный базар, склады сельскохозяйственных материалов, к тому же этот шаг был вызван необходимостью связи с внешним миром. В 1912 г. телефонная линия была проведена на новую вальцовую мельницу, которая обеспечивала электричеством его усадьбу. Примеру А.Н. Наумова последовали и другие помещики, его соседи. В 1905 г. для объезда своих водных владений он приобрёл пароход.

Много сил и времени уделял А.Н. Наумов изменению и благоуст-ройству усадебной обстановки: провёл ремонтные работы в доме и вокруг него. Во флигеле он восстановил двухсветную большую залу, которая была им приспособлена под библиотеку, устроил контору и кабинет. В библиотеке стояло пианино, а по стенам были развешены охотничьи тро-феи в виде лосиных рогов и охотничьи фотографии. Охота была одним из самых любимых развлечений многих помещиков.

В центре всех построек А.Н. Наумов возвёл каменный дом, в кото-ром находились хозяйственные службы и мастерские. В 1904 г. в имении был устроен конный завод с манежем, отделениями для маток и жеребят. Основанием для завода послужила тройка орловских серых лошадей из Осташевского завода, полученных женой А.Н. Наумова в приданое. Затем были приобретены лошади завода герцога Лейхтенбергского. С них нача-

145 Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний. – Нью-Йорк, 1955. – Т. 1. – С. 316.146 Там же.

70

лось разведение семьёй собственных лошадей рысистой породы. Через несколько лет они завоевали себе имя не только на провинциальных, но и столичных ипподромах. Лошадей продавали на ярмарках, как в пределах Самарской губернии, так и за границей. В центре усадьбы был вырыт колодец с водокачкой, устроен бассейн. На границе старого парка в 1902 г. супругами был сделан цветник. Для строительства был необходим материал, поэтому А.Н. Наумовым был построен небольшой кирпичный завод. Излишки кирпича продавались по сниженной цене крестьянам. В результате этого в селе было сооружено много кирпичных домов.

В дни революции 1905 г. А.Н. Наумов на встрече с представителями крестьян решительно заявил, «что ни пяди своей земли я никому не уступлю – покончите сначала со мною, положите меня рядом с отцом и тогда забирайте моё родное имущество»147. После революции 1905–1907 гг. А.Н. Наумов в связи со своей занятостью стал меньше уделять времени хозяйственным делам, переложив бóльшую их часть на управляющего. Однако крупные проблемы, связанные с управлением имения, он всегда решал сам.

Понимая выгодность и рентабельность перерабатывающего производ-ства, в 1908–1911 гг. он развил мукомольное дело до размеров большого промышленного предприятия. Летом 1911 г. начал строить большую валь-цовую мельницу промышленного типа. Была выбрана новая для того вре-мени технология строительства – соединение железобетона с пустотелыми кирпичами. Новизна технологии вызывала много волнений в округе, пере-судов среди соседей – помещиков и крестьян. Крестьяне, приходившие смотреть на «невиданное» строительство, «жалели барина, вроде как бы с ума спятившего, бросившего в песок да в воду лишние деньги»148. Через два года они стали верными клиентами построенной мельницы. За первую половину 1913 г. мельница полностью окупила средства, затраченные на её строительство. В этом же году А.Н. Наумов начал переговоры с руковод-ством Калашниковской хлебной биржи и специалистами по хлебной тор-говле – братьями Мельниковыми. В мае 1913 г. была продана первая партия ржаной муки в 75 тысяч пудов. В годы Первой мировой войны мельница работала на интендантство и давала ежегодный доход в среднем 50 000 руб. В 1910 г. А.Н. Наумов начал организацию сыроваренного производства, продукты от которого поставлялись на московский рынок.

После революции 1917 г. усадьба подверглась разграблению, была частично разрушена церковь и большинство хозяйственных построек. «Горько думать, – писал А.Н. Наумов в 1930-х гг., – что всего того, чему было отдано столько любви и сил, ныне уже не существует»149. В 1956 г. Головкино попало в зону затопления Куйбышевского водохранилища и

147 Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний. – Т. 2. – С. 72. 148 Там же. – С. 209.149 Там же. – С. 324.

71

ныне не существует.Н.Б. Ямщикова

К ВОПРОСУ О ПОСЕЩЕНИИ ЧЛЕНАМИ ДОМА РОМАНОВЫХ ИСТОРИЧЕСКОЙ УСАДЬБЫ «БОТИК ПЕТРА I»

Историческую усадьбу «Ботик Петра I» без преувеличения можно назвать колыбелью русского военного флота. Здесь, в конце XVII в., с обязанности корабельного плотника юный царь начал постигать науку ко-раблестроения. В 1803 г. на территории был открыт один из первых про-винциальных музеев страны. В середине века владимирское дворянство приобрело усадьбу в общественную собственность и сооружением архи-тектурного ансамбля увековечило память о великом преобразователе Рос-сии на переславской земле.

Неудивительно, что судьба этого уникального уголка привлекла вни-мание исследователей150. Но тема посещения усадьбы августейшими осо-бами в XIX в. освещена эпизодически, поэтому предпринимается попытка обобщить и систематизировать имеющиеся сведения, дополнив их доку-ментальными материалами из Государственного архива Владимирской области и фондов Переславского музея-заповедника.

В 1691 г. один из выдающихся представителей династии Романовых – Пётр Алексеевич – выбрал холм Гремяч для устроительства потешного двора: «7200 года ноября 3-го дня великие государи цари и великие князья Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, в.в.и.м. и б.р.с., указали по своему государскому именному указу в Переславле-Залесском у озера для при-шествия своего великих государей построить двор»151. Молодой царь неод-нократно останавливался во дворце на высоком берегу Плещеева озера. Приезжали сюда также его матушка, царица Наталья Кирилловна, супруга Евдокия Федоровна и малолетний царевич Алексей. Для последних во дворце были отведены отдельные покои.

К сожалению, уже к концу XVIII в. от этих зданий не осталось и следа. Вероятно, их разобрали из-за ветхости. Однако вещественные сви-детельства их существования в значительном количестве представлены в коллекции музея. Уникальные вещи петровской эпохи – слюдяные окон-ницы, дверные полотна с остатками сукна, зимние рамы с войлоком – гордость нашего собрания. А его жемчужина – бот «Фортуна», для хране-ния которого, с высочайшего одобрения Александра I, в 1803 г. было по-

150 См.: Голиков И.И. Деяния Петра Великого мудрого преобразователя России. – М., 1788. – Ч. 1; Иваненко Б.В. Историческая усадьба «Ботик» близ Переславля-Залесского / Б.В. Иваненко, М.И. Смирнов. – Переславль-Залесский, 1928; Тихонравов К.Н. Пере-славский ботик Петра Великого / изд. А. Мартынова. – М., 1872 и др.

151 ? Есипов. Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. – М., 1872. – Т. 1. – С. 371.

72

строено специальное здание, положившее начало формированию музейно-мемориального комплекса (усадьба «Ботик Петра I»).

Первым из Романовых, побывавших здесь в XIX в., был будущий император Александр II. В 1837 г., закончив обучение, он отправился в путешествие по Отечеству. Его наставник – поэт Василий Андреевич Жу-ковский – назвал знакомство наследника со страной «всенародным обруче-нием с Россией»152. Среди городов, входивших в маршрут, был Переславль-Залесский, куда цесаревич прибыл 11 мая. Сведения о визите довольно скудные. Александр писал в письме к отцу Николаю Павловичу: «Я ездил также смотреть Петра I ботик, его собственной работы»153. Скорее всего, пребывание великого князя в усадьбе было кратким, поскольку, выехав в этот день из Ярославля, он останавливался в Ростове Великом, осматривал расквартированные под ним Тульский и Белевский егерские полки. А в Переславле отправился первоначально в местные монастыри.

В 1850 г. поездку по государству предпринимают младшие братья Александра – великие князья Николай и Михаил.

Владимирский губернский предводитель дворянства Сергей Ника-норович Богданов писал министру внутренних дел графу В.А. Перовскому: «….осчастливлен был приездом августейших путешественников великих князей Николая и Михаила Николаевичей, узнав намерение их Высочеств посетить с. Веськово, я счёл лестной обязанностью находиться там»154. Из Владимира следует распоряжение уездному предводителю Феодосию Пет-ровичу Малову подготовиться к приезду почётных посетителей: «приго-товить хлеба и соли, которые необходимо будет поднести их Высочествам, также нужно заблаговременно распорядиться, чтобы крестьяне для встречи великих князей были одеты почище»155.

17 августа после знакомства с православными святынями города (Спасо-Преображенский собор, Князе-Андреевская церковь, Троице-Дани-ловский монастырь) Николай и Михаил прибыли в усадьбу Ботик. Они зашли в здание музея, где осмотрели экспонаты и познакомились с под-линным указом Петра I об охране кораблей, находившимся тогда в (спе-циально оборудованной) комнате на втором этаже. Предводитель дво-рянства рассказал им о желании владимирского дворянства установить памятник Петру Великому и представил его рисунок. Любопытной явля-ется сопроводительная записка к рисунку с описанием планируемого памятника: «Верхняя часть серо-буроватого финляндского гранита с над-

152 ? Захарова Л.Г. Венчание с Россией. Переписка великого князя Александра Николаевича с императором Николаем I / Л.Г. Захарова, Л.И. Тютюнник. – М., 1999. – С. 5.

153 ? Там же. – С. 37.154 Государственный архив Владимирской области (далее – ГАВО). Ф 244. Оп. 2.

Д. 142. Л. 1.155 Там же. Ф. 244. Оп. 1 Д. 153. Л. 8.

73

писями, вырубленными в граните гольдфарде золочёнными, плинт тёмно-зелёного тверского гранита, цоколь буро-красного финляндского гранита …. Украшение около цоколя выражаются эмблемами: 1) кораблестроение; 2) мореплавание; 3) память о царствующей особе. Кругом памятника чу-гунная решётка»156.

Таким образом, изначально памятник планировался несколько дру-гим, чем мы видим его сегодня. Кем и на каком этапе были внесены изменения во внешний облик обелиска, пока установить не удалось.

Великие князья положили первые камни в основание памятника, о чём свидетельствует текст на одной из его граней «Заложен государями Великими князьями Николаем и Михаилом Николаевичами, 1850 года, августа 17 дня, при обозрении их императорскими высочествами храня-щихся здесь остатков бывшей его флотилии императора Петра I».

На чистом гербовом листе они оставили свои подписи и дату157. Некоторые историки, занимавшиеся в конце XIX в. описанием усадьбы, ошибочно принимали одну из подписей «Николай» за автограф импера-тора Николая I. Так, Н. Соловьев в своей работе писал: «Николай Пав-лович, изъездивший всю Россию…., не забыл посетить и Ботик своего великого предка. Книга в бархатном переплёте заключает в себе собствен-норучные записи Переславского ботика. В этой книге мелким, но чётким подчерком написано «Николай, 17-го августа 1850 года»»158. Докумен-тальных свидетельств о посещении этой императорской особой петров-ского музея не обнаружено.

Александр Николаевич побывал здесь во второй раз, когда нахо-дился на российском престоле. Инициатива приезда исходила от С.Н. Бог-данова159. Узнав о следовании царской семьи через Переславль, он обра-тился к министру императорского двора, графу Александру Владими-ровичу Адлебергу, с просьбой предложить государю посетить усадьбу владимирского дворянства. Предводитель хотел обратить внимание царст-вующей особы на усилия дворян по сохранению исторических памятников и засвидетельствовать верноподданнические чувства. Визит состоялся 13 августа 1858 г. К встрече готовились в спешке, но, по возможности, усадебные постройки украсили разноцветными флагами, гирляндами из цветов. От музея до памятника постелили красное сукно. Александра, его супругу Марию Александровну и великую княжну Марию Александровну встречала делегация владимирского дворянства. При осмотре экспозиции

156 ГАВО. Ф. 244. Оп. 2. Д. 142. Л. 33.157 Переславский музей-заповедник. Инв. 52152. Л. 1.158 Соловьев Н. Переславский ботик // Исторический вестник. – 1897. – Т. LXX. – С. 255.159 Владимирские губернские вести. – 1850. – № 50.

74

император произнёс: «В 1837 году я был здесь и всё помню»160. «У обе-лиска августейших особ стихами собственного сочинения приветствовал сын местного предводителя, паж Пётр Повалишин)»161. В завершение состоялся завтрак в Ротонде – здании для общественных приёмов.

С 1850 по 1916 гг. в музее велись книги с записями посетителей. В настоящее время в фондах хранятся четыре разных по объёму журнала162, в которые прибывшие на Ботик вписывали дату, фамилию и имя. Судя по одной из записей, 1 мая 1875 г. познакомиться с петровскими реликвиями приезжал великий князь Николай Константинович163.

В очередной раз переславская земля принимала представителей царствующей фамилии спустя 38 лет. В 1913 г. в России широко отмеча-лось 300-летие дома Романовых. Программа мероприятий предусмат-ривала посещение Николаем II старинных русских городов: Владимира, Костромы, Ярославля, Переславля-Залесского и др. Путешествие прохо-дило по железной дороге на специальном поезде. 23 мая состав прибыл на станцию Петровск, где, пересев на автомобиль, царь с дочерьми Ольгой, Татьяной, Марией и Анастасией отправился в Переславль. Среди досто-примечательностей, которые они посетили, была и музей-усадьба «Ботик Петра I». На этот раз дворянство не пожалело сил и средств, чтобы устро-ить торжественную встречу. Подготовка к ней велась целый год.

Во-первых, из Петербурга привезли пять парусно-весельных су-дов164, которые составили небольшую флотилию, подчеркнувшую значе-ние Плещеева озера в становлении государства как морской державы. Набрали команду из пятидесяти мальчишек 10–12 лет. Новоиспечённых юнг одели в морскую форму и вооружили деревянными винтовками со штыками. Морской офицер и матросы, приглашённые из столицы, обучили юных моряков управлению судами и обращению с оружием.

Во-вторых, привели в порядок существующие постройки и возвели новые. Очевидец событий В.Е. Елховский вспоминал: «На «Ботике» снесли скромную красную беседку и на её месте выстроили красивый, высокий, весь в колоннах павильон, с которого насыпная дорожка вела прямо к озеру … Выстроили в озеро метров на двести красивый мост, заканчивающийся красивой площадкой. Близ дворца выстроили беседку для музыкантов. Са-мый ботик заново реставрировали… Посажены были целые искусственные аллеи из ёлок, сам дворец был отремонтирован заново»165. Накануне приезда царской семьи Белый дворец, Ротонда и Ботный дом были укра-шены

160 Там же.161 Владимирские губернские вести. – 1850. – № 50.162 Переславский музей-заповедник, инв. 52152; 52153; 521; 5219.163 Там же. Инв. 52153.164 Соболев П.В. «Потешные» в 1913 г. // Труды Всероссийской научной конфе-

ренции, посвящённой 300-летнему юбилею отечественного флота. – Переславль, 1993. – Вып. 1. – С. 22.

75

гирляндами из живых цветов и лапника, а вдоль дорожек расставлены кипарисы в кадках. «Дворянская усадьба поражала роскошью своего убран-ства, чудным цветником, пестрившим разнообразными цветами»166.

Прибыв на Ботик, последний русский император с княжнами осмот-рел исторические реликвии, у обелиска его приветствовали дети Влади-мирской мужской гимназии. Затем Николай «проследовал к берегу озера, где произвёл смотр свободной сводной сотни астраханских казаков и смот-рел учения моряков и потешных»167. Предполагалось, что он пожелает покататься по озеру на специально приготовленном вельботе, но царь отка-зался. В память об этом событии владимирским дворянством была изготовлена плита из белого мрамора с соответствующей надписью. В 1919 г. она была перевезена в фонды музея-заповедника и в советское время не экспонировалась168. Постарались забыть и о визитах на Ботик представителей царствующей в России династии.

Но эту страницу из истории усадьбы вычеркнуть невозможно. Зна-ковое для России место в XIX в., наряду с православными святынями города, стало объектом паломничества императорской семьи. Приезжая в усадьбу Ботик Петра I, Романовы отдавали дань уважения великому предку.

Г.В. Красильников

ИЗ ИСТОРИИ БЫТОВАНИЯ ИМЁН И ФАМИЛИЙ ГРЕШНЕВСКИХ КРЕСТЬЯН И ДВОРОВЫХ НЕКРАСОВЫХ:

по материалам документальных источников

В 1974 г. некрасовед О.В. Ломан записала рассказ П.И. Храпутина: «Отец мой Иван Львович Храпутин, а дедушка Лев Акимыч. Ну по фами-лии тогда не звали, а просто Львовы или Акимовы»169. Действительно, срав-нительно редкое употребление фамилий в быту и в документах – явление характерное для значительной части крестьянского населения России в XIX в. Тем не менее, фамилии некрасовских крестьян – дворового Е.Ф. Шляхтина170 и вольноотпущенного И.М. Соколова171 – находим в су-дебной переписке 1820–1830-х гг. В ревизских сказках А.С. Некрасова

165164 Страницы истории России в летописи одного рода 1814–1937 гг. – М., 2004. – С. 458, 505.

166 Историческое паломничество нашего царя в 1913 году. – СПб., 1914. – Л. 124.167 ГАВО Ф. 526. Оп.1. Д. 61. Л. 3.168 Переславский музей-заповедник. Б/н.169 См.: Ломан О.В. Рассказы земляков поэта [машинопись] // Фонд документов

Государственного литературно-мемориального музея-заповедника Н.А. Некрасова «Карабиха». В.П. – 13278/141.

170 См.: Яковлев В.И. Гнездо отцов. – Ярославль, 1996. – С. 67–71.171 См.: Летопись жизни и творчества Н.А. Некрасова. – СПб., 2006. – Т. 1. – С. 13.

76

1834 г. обнаруживаем фамилии дворовых Е.Ф. Шляхтина, Ф.М. Дубинина, крестьян П.А. Гундерина, П.Г. Кокушкина, С.С. Деревягина, И.М. Карач-кина (сельцо Грешнево), В.С. Баталина, А.В. Голкина (д. Гогулино), М.А. Волкова, Ф.С. Жулова, Г.А. Кочнева (д. Кощевка), А.С. Метёлкина и А.Я. Чепарова (д. Васильково)172.

Что касается духовенства, то в XIX в. оно терпело материальные убытки от неустойчивости крестьянских фамилий. По этому поводу свя-щенник А.И. Розанов высказался так: «Вот обширное поле для штрафов: приходят крестить младенца; вы спрашиваете имя, отчество и фамилию отца и восприемников. Вам говорят, что фамилии нет никакой, или, говорят, положим, Гвоздев. Вы так и записываете. Спрашиваете: нет ли ещё какой фамилии, – говорят, что нет. После подают прошение в консисторию о выдаче метрического свидетельства Медведеву. И духовенство штрафуется или за пропуск фамилии, или за то, что записана не та фамилия»173.

Похожий случай имел место в с. Абакумцеве. Правда, ошибка про-изошла в имени, а не в фамилии прихожанина. У крестьянина Паленина вместо имени Фёдор было указано в 1889 г. имя Константин174. А в 1904 г. «за учинение неправильной записи» местный причт был оштрафован на 6 рублей в пользу Епархиального попечительства. Указом Ярославской духовной консистории предписано было в метрической книге неправиль-ное имя «оскобить» [т.е. взять в скобки. – Г.К.], а правильное надписать сверху.

Представители одной семьи и даже отдельные крестьяне могли быть зафиксированы в метриках на протяжении ряда лет под разными фами-лиями: Малковы-Царёвы, Торчины-Туговы и Широковы-Маланины (сель-цо Грешнево), Голкины-Хрящиковы (д. Гогулино), Белкины-Волковы (д. Кощевка), Метлины-Метёлкины и Семечковы-Шестёрины (д. Василь-ково). Один из дворовых в метриках был обнаружен под двумя фами-лиями: Ладанов175 и Полянин176. Ещё одна его фамилия – Куропаткин – обнаружилась в судебном документе177.

Иногда священник в метрике одновременно указывал две фамилии: «Некрасов (Паленин тож)»178. Крестьянин А.С. Некрасов в документах сельскохозяйственных переписей начала XX в. зафиксирован уже только

172 См.: Государственный архив Ярославской области (далее – ГАЯО). Ф. 100. Оп. 8. Д. 1411. Л. 637об. –647об.

173 См.: Русская старина. – 1880. – № 10. – С. 370.174 См.: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 11. Д. 671. Л. 87.175 Там же. Л. 48об.176 Там же. Д. 767. Л. 58об.177 Там же. Ф. 151. Оп. 2. Д. 20838. Л. 13об. 178 Там же. Ф. 230. Оп. 11. Д. 671. Л. 131об.; Д. 767. Л. 158об.

77

под одной фамилией179. Позднее фамилия Некрасов прочно вытеснит фа-милию Паленин у потомков данного семейства. Мещане также могли по документам проходить под двумя фамилиями. Братья Василий и Осий Ивановичи Кряквины, проживавшие в д. Василькове, в метриках 1880 и 1889 гг. были указаны под фамилией Иванов180.

Как видим, часть фамилий некрасовских крестьян произошла от имён их родителей. По ревизским сказкам 1814 г. у грешневского кресть-янина Якова Андреева в семействе состояло две дочери-вдовы: Ульяна и Меланья181. От них произошли две ветви крестьян Широковых. Внук Ме-ланьи Осип Андреев в ревизских сказках 1858 г. зафиксирован под фами-лией Маланин, т.е. из рода Меланьи182. Его фамилия была зафиксирована в судебном деле 1859 г.183. От имён произошли фамилии грешневских крестьян Артемьевых и васильковских – Степановых. В романе «Три стра-ны света» Пелагея Ивановна (Полинька) получила фамилию Климова «по крёстному отцу», т.е., вероятно, по его имени184.

Другая часть фамилий крепостных Некрасовых могла произойти от прозвищ. Некрасовед А.Ф. Тарасов предположил, что «клички-фамилии» отец поэта крепостным придумывал сам185. В ревизских сказках 1834, 1850 и 1858 гг., составленных при участии помещика, зафиксированы сле-дующие прозвища: Сырой186, Шарыпа187, Полена (Палена, Полено)188. В метриках с. Богородского, что на Карабитовой горе за 1845 г., прихожа-нами которого позднее станет семья брата поэта Ф.А. Некрасова, обнару-жена фамилия крестьянина С.С. Пропитухина189. Кто присваивал прозвища крестьянам – их владелец или односельчане – выяснить не представилось возможным. Крестьяне старались избавиться от неблагозвучных именова-ний. Грешневское семейство Карачкиных уже с середины XIX в. стало именоваться Уткиными.

Однако в большинстве фамилий крестьян А.С. Некрасова не содер-жится оскорбительной семантики. Вот их список: Артемьевы, Басовы, Бе-лышковы, Бобаловы, Кувыгины, Ладановы, Молочковы, Романовы, Тор-

179 Там же. Ф. 642. Оп. 5. Д. 87, 2302.180 ГАЯО. Ф. 230. Оп. 11. Д. 671. Л. 7, 91об.181 Там же. Ф. 100. Оп. 8. Д. 746. Л. 76.182 Там же. Д. 2813. Л. 455об.183 Там же. Ф. 196. Оп. 2. Д. 1017. Л. 156.184 См.: Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем : в 15 т. – Л., 1984. – Т. 9, кн. 2. – С.

104. Далее ссылки на данное издание будут воспроизводиться в тексте статьи так: в скобках арабскими цифрами том, книга (если есть) и страницы.

185 См.: Тарасов А.Ф. Некрасов в Карабихе. – Ярославль, 1989. – С. 207.186 См.: ГАЯО. Ф. 100. Оп. 8. Д. 1411. Л. 640об.187 Там же. Д. 1957. Л. 15об.188 Там же. Д. 1411. Л. 643об.; Д. 1957. Л. 16об.; Д. 2813. Л. 445об.189 Там же. Ф. 230. Оп. 2. Д. 513. Л. 920об.

78

чины, Уткины, Широковы (сельцо Грешнево); Алтухины, Комаровы, Кон-стантиновы, Малышевы, Селезнёвы, Сыровы (д. Гогулино); Беловы, Кури-цыны, Морозовы, Рощины, Сорокины, Шарыпины (д. Кощевка); Семеч-ковы, Шестёрины (д. Васильково). У Н.М. Некрасовой, второй супруги деда поэта, в д. Васильково зафиксированы крестьяне Диорины (Дёрины), Зимины, Мальковы, Сергеевы. У Т.С. Алтуфьевой, сестры А.С. Некрасова, в Грешневе проживали крепостные Сиблины, в д. Гогулине – Борисовы и Шитовы. Соседям-помещикам Гурьевым в Грешневе принадлежали кре-стьяне Волгины, Голубевы, Царёвы.

Некоторые фамилии грешневских крестьян произошли от устарев-ших диалектных слов. Гундерин (с ударением на первом слоге) от кост-ромского слова «гундерить» – хозяйничать, хлопотать; Кувыгин от слова «кувыка» – горемыка; Шарыпин от слова «шарыпа» – глазастый, пуче-глазый190. Трудно судить, насколько владельцы этих фамилий в реальности соответствовали значениям слов, от которых произошли данные антропо-нимы. Однако фамилия дворового П.А. Прибылова, по указу барина «при-бывшего» из его владимирского поместья в Грешнево, может свиде-тельствовать о том, что она ему была присвоена неслучайно191. А фамилия Е.Ф. Шляхтина, возможно, связана с проживанием дворового в западных областях России. Впрочем, слово «шляхта» в некоторых областях России означало не только «мелкое польское дворянство», но и «голыш», «обор-ванец»192.

Фамилии грешневских крестьян фигурируют в переписке Некра-совых, а также в произведениях поэта. В письме А.С. Некрасова упоми-нается фамилия Шитов193. В черновиках поэмы «Кому на Руси жить хоро-шо» обнаружены две фамилии некрасовских крестьян: Голкин и Молочков (5, 328). Здесь же упомянута фамилия Питалин. А в метриках зафикси-рован грешневский житель Н.И. Поталин194. Кроме того, фамилия кресть-янина Питалина созвучна фамилии крестьян Баталиных из д. Гогулино195. В упомянутом романе мать Полиньки имеет «прозванье» Белкова (9, 2, 104). А в некрасовском имении проживали крестьяне Беловы, Белкины и Белышковы.

190 См.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. – М., 1989–1991. – Т. 1. – С. 408; Т. 2. – С. 210; Т. 4. – С. 623.

191 См.: Красильников Г.В. Грешневские дворовые и крестьяне Некрасовых по ма-териалам ревизских сказок и метрических книг церкви с. Абакумцева // Н.А. Некрасов в контексте русской культуры : материалы конференции. – Ярославль, 2006. – С. 76–77.

192 См.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. – Т. 4. – С. 640.193 См.: Неизданные письма А.С. Некрасова // Карабиха : ист.-лит. сб. – Вып. 1. –

Ярославль, 1989. – С. 124.194 См.: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 11. Д. 671. Л. 28.195 См.: Красильников Г.В. Указ. соч. – С. 77–78.

79

Члены причта в метриках часто путали похожие крестьянские фами-лии: Голкиных из д. Гогулино, например, с Галкиными из д. Павлово. Заменяли одну букву в фамилии на другую: Бабаловы-Бобаловы, Кокуш-кины-Кукушкины, Мальковы-Мольковы, Паленины-Поленины, Чапаровы-Чепаровы и др. Смешение имен в абакумцевских метриках было также весьма распространено. Аграфену именовали часто Агриппиной, Аксинью – Ксенией, Андреяна – Андреем, Осипа – Иосифом, Степана – Стефаном. Вышеназванную Пелагею Климову ошибочно величают Полинькой, а также, по-простонародному, Палашей, Палагеей (9: 1, 129, 174; 2, 105).

Опечатки в крестьянских антропонимах, встречающиеся в мемуар-ной литературе, ещё больше запутывают вопрос о происхождении и употреблении имён и фамилий некрасовских крестьян. Одного из крестьян Палениных (Полениных) Н.Г. Первухин ошибочно назвал Палегиным196, а О.В. Ломан Е.И. Голкину – Галкиной197.

Итак, имена и фамилии грешневских крестьян, обнаруженные в до-кументальных источниках, дают возможность более полно изучить твор-чество Н.А. Некрасова и его окружение в усадьбе Грешнево. Данная информация расширит наши представления о крестьянской антропонимике XIX – начала XX вв. в России.

Е.В. Яновская, Ю.О. Дружинин

ПИОНЕР ВОЕННОГО ВОЗДУХОПЛАВАНИЯ Д.Д. БЕЛЯЕВ КАК ОДИН ИЗ ОБИТАТЕЛЕЙ УСАДЬБЫ «КАРАБИХА»198

Каждая русская усадьба имела свои особенности, которые, в первую очередь, определялись её владельцами и их окружением. Карабиха не явля-ется исключением. Условно обитателей можно разделить на две группы: те, которые жили в усадьбе постоянно; и те, которые бывали редко, но были связаны с ними тесными связями. К последней группе относится Дмитрий Дмитриевич Беляев, супруг Елизаветы Фёдоровны Некрасовой. Нам кажется, что со вновь открытыми данными судьба этого человека представляет определённый интерес.

196 См.: Первухин Н.Г. По живым следам. Родовое гнездо Некрасова // Красная нива. – 1928. – № 1. – С. 10–11.

197 Ср.: Путилова П.Д. Воспоминания крестьян о поэте и его родных // Северный край. – 1902. – 27 дек.; Ломан О.В. Народные рассказы о Н.А. Некрасове // О Некра-сове : статьи и материалы. – Ярославль, 1971. – Вып. 3. – С. 272.

198 Авторы благодарят А.В. Махалина и Е.Ю. Емелина за помощь при работе над статьёй.

80

Дмитрий Дмитриевич Беляев родился 25 сентября 1862 г.199 в семье генерал-майора Петербургской губернии200. Начало его биографии харак-терно для детей военных того времени. Его отдали учиться во 2-ю С.-Пе-тербургскую военную гимназию; после окончания, 1 сентября 1880 г. по-ступает юнкером во 2-е Константиновское училище. С этого времени он числится «в службе». 7 августа 1882 г. окончивший училище по первому разряду Д.Д. Беляев производится в прапорщики 1-го сапёрного батальона. В следующем году его переводят в Одессу в 12-й сапёрный батальон, а 31 июля 1884 г. он производится в подпоручики.

Осенью 1884 г. Д.Д. Беляева командируют в С.-Петербург в пере-менный состав Управления Гальванической частью Инженерного корпуса. Летом 1885 г. в Кронштадте, находясь в распоряжении начальника Мин-ной части Балтийского побережья, он участвует в практических занятиях с подводными минами201. После окончания Офицерского гальванического класса в 1886 г. Д.Д. Беляев в августе того же года был командирован «для держания приёмного экзамена» в Николаевскую инженерную академию. Экзамен был выдержан, но в академию Беляев не поступил. Ему было предложено явиться в Главное инженерное управление (ГИУ), и 8 ноября 1887 г. – прикомандировали к команде военных воздухоплавателей («Учеб-ному кадровому воздухоплавательному парку»), которая размещалась на бывшем артиллерийском полигоне Волково Поле.

Эта небольшая воинская часть имела совсем короткую историю.Успехи военного воздухоплавания за рубежом202 побудили военного

министра генерала от инфантерии П.С. Ванновского образовать в декабре 1884 г. Комиссию по применению воздухоплавания, голубиной почты и сторожевых вышек к военным целям и кадровую команду воздухо-плавателей. Комиссия была организована при ГИУ под председательством заведующего Гальванической (впоследствии – Электротехнической) части управления генерал-майора М.М. Борескова.

Для подготовки военных воздухоплавателей 16 февраля 1885 г. из состава учебной гальванической роты была организована команда военных воздухоплавателей из двух унтер-офицеров и 20 рядовых. Возглавил её по-ручик А.М. Кованько, имя которого неразрывно связано с дореволюци-онным военным воздухоплаванием203. 22 апреля 1887 г. команда воздухо-

199 Все даты даны по старому стилю.200 Биографические данные Д.Д. Беляева приводятся по его послужному списку.201 Инженерное управление занималось вопросами минной обороны побережья.202 Применение аэростатов в колониальных экспедициях Англии и Франции, опыты с

дирижаблем Ренара, принятие на вооружение воздушных шаров германской армией.203 Шатоба И.Я. Пионер военного воздухоплавания и виднейший деятель авиации в

России А.М. Кованько // Из истории авиации и космонавтики. – 1968. – Вып. 6. – С. 65–76; Король В.В. Земля и небо генерала А.М. Кованько. – СПб.: Политехника, 2004.

81

плавателей была переименована в «Учебный кадровый воздухоплаватель-ный парк», а исполняющим должность командира этого парка был назна-чен полковник И.И. Яснецкий.

Помимо Д.Д. Беляева, первыми приступили к обучению в парке поручики сапёрных батальонов А.И. Трофимов и С.Г. Галахов. Обучение предусматривало изучение материальной части, подъёмы на привязных и полёты на свободных аэростатах. Двадцать лет спустя Дмитрий Дмитри-евич опишет с добродушным юмором свои первые шаги в воздухопла-вании в журнальной статье «Из воспоминаний старого воздухоплава-теля»204.

За годы обучения в команде Д.Д. Беляев написал совместно с А.И. Трофимовым свою первую работу, посвящённую материальной части воздухоплавательного отделения205. В течение почти двадцати лет она ис-пользовалась при обучении военных воздухоплавателей. В 1887 г. Беляев был произведён в поручики, он заведовал фотографическим павильоном и библиотекою команды.

Почти четыре года службы Д.Д. Беляева в воздухоплавательном парке были насыщены полётами и подъёмами во время практики в Усть-Ижорском сапёрном лагере. В 1889 г. парк принимал также участие в Красносельских манёврах.

Д.Д. Беляев принимает участие в работах VII (Воздухоплаватель-ного) отдела Императорского русского технического общества (ИРТО), в частности, в 1889 г. он вместе с А.М. Кованько и В.А. Семковским изго-тавливает для ИРТО аэростат объёмом 1300 м3, взамен пришедшего в негодность. На этом аэростате члены ИРТО выполнили несколько иссле-довательских полётов.

14 мая 1890 г. было утверждено «Положение о воздухоплавательной части» и команда воздухоплавателей преобразована в Учебный воздухо-плавательный парк. Однако в этом году происходит резкий перелом в судьбе Д.Д. Беляева. В июле Д.Д. Беляев сдаёт должность заведующего фотографическим павильоном и библиотекой УВП, а в сентябре его при-командировывают к Динаминдской минной роте. Возможно, эти резкие перемены были вызваны его женитьбой на Елизавете Фёдоровне Некра-совой.

В конце года происходит ещё один крутой поворот – 28 ноября 1890 г. Д.Д. Беляева прикомандировывают к 1-му Кадетскому корпусу на должность офицера-воспитателя. Резкая смена поля деятельности не меша-

204 Беляев, Трофимов. Краткое описание материальной части воздухоплавательного отделения / под ред. подполковника Орлова. – СПб., 1889.

205 Емелин А.Ю. Воздухоплавательный крейсер «Русь» / А.Ю. Емелин, Ю.О. Дружи-нин. – М.; СПб., 1997.

82

ет карьерному росту Д.Д. Беляева: в 1893 г. он производится в штабс-капи-таны, а в 1895 г. – в капитаны.

В октябре 1895 г. Д.Д. Беляев вновь переводится в Ярославский кадетский корпус на должность офицера-воспитателя. Его награждают орденом Св. Станислава III ст. (1895) и орденом Св. Анны III ст. (1899). 5 апреля 1898 г. Д.Д. Беляева производят в подполковники. О его возду-хоплавательном прошлом напоминает лишь утверждённый в 1896 г. осо-бый знак отличия, который Беляев имеет право носить как выполнивший курс «офицерского класса Учебного Воздухоплавательного Парка по 1 раз-ряду» в 1888 году.

Разразившаяся в январе 1904 г. русско-японская война внесла свои коррективы в размеренную жизнь Дмитрия Дмитриевича. 23 июля 1904 г., согласно телеграмме за № 15718 Главного управления военно-учебных заведений, Д.Д. Беляева командируют в распоряжение командующего II эскадрой Тихого океана контр-адмирала З.П. Рожественского. Подоплёка вызова заключалась в следующем. Когда стало известно о формировании II Тихоокеанской эскадры, бывший моряк граф С.А. Строганов пожерт-вовал полтора миллиона рублей на покупку для неё специального судна. Контр-адмирал З.П. Рожественский предложил ему приобрести транспорт для переоборудования в крейсер-разведчик с воздушными шарами. В качестве консультанта по аэронавтике был рекомендован первый военно-морской воздухоплаватель лейтенант М.Н. Большев.

Основные трудности возникли с укомплектованием крейсера офи-церами-воздухоплавателями, так как флот летом 1904 г. мог выделить лишь мичмана С.Ф. Дорожинского, только что закончившего обучение в УВП. Военное ведомство, само формировавшее воздухоплавательную роту для отправки на Дальний Восток, смогло выделить, помимо Д.Д. Беляева, штабс-капитана М.М. Рейнфельда и поручика С.К. Мартенса.

28 июля 1904 г. у германской судоходной компании «Северо-гер-манский Ллойд» за 920 716 рулей был приобретён пароход «Лан» («Lahn»). В Бремегафене на пароходе фирмой «Август Ридингер» было смонти-ровано воздухоплавательное оборудование, изготовленное в Германии и Швейцарии, которое включало электролитический газовый завод, вспомо-гательный щёлочной газодобывательный аппарат, компрессоры, запас бал-лонов («труб») для хранения сжатого водорода, электрические лебёдки для управления воздушными шарами206.

С 23 июля по 29 августа и с 19 сентября по 30 октября 1904 г. Д.Д. Беляев находился в заграничной командировке, участвуя в переобо-рудовании парохода «Lahn» в воздухоплавательный крейсер. 14 ноября

206 Емелин А.Ю. Воздухоплавательный крейсер «Русь» / А.Ю. Емелин, Ю.О. Дружи-нин. – М.; СПб., 1997.

83

1904 г. крейсер, получивший название «Русь», вошёл в состав флота. За участие в работах по переоборудованию крейсера Д.Д. Беляев награж-дается 16 января 1905 г. орденом Св. Станислава II ст.

Д.Д. Беляев был назначен командиром воздухоплавательной части крейсера. Это назначение поставило его в двусмысленное положение по отношению к М.Н. Большеву, который являлся автором проекта возду-хоплавательного оборудования корабля и рассчитывал сам возглавить воздухоплавательную часть. Отказ М.Н. Большева пойти в поход рядовым офицером-воздухоплавателем лишил корабль самого компетентного спе-циалиста. Ноябрь 1904 г. – январь 1905 г. прошли в бесконечных авраль-ных работах по устранению поломок котлов и механизмов корабля.

3 февраля 1905 г. крейсер «Русь» всё-таки покинул Либаву, но в составе эскадры Небогатова дошёл лишь до мыса Скаген (Дания), откуда 8 февраля из-за неисправности котлов был возвращён назад207. После воз-вращения из похода Д.Д. Беляев работал над проектом поезда-газодобы-вательного завода для обеспечения водородом воздухоплавательных ба-тальонов на театре военных действий в Манчжурии208 и способами обес-печения безопасности подъёмов змейковых аэростатов209.

4 июля 1905 г. Беляева откомандировали от Морского ведомства, и он вновь исполняет должность ротного командира в Ярославском кадет-ском корпусе. 6 декабря 1906 г. высочайшим приказом за отличие по службе Беляев производится в полковники, но уже 1908 г. он вышел в отставку и поступил на службу в Московское пожарное депо делопроиз-водителем210. В 1910 г. Дмитрий Дмитриевич скончался.

Женитьба на Е.Ф. Некрасовой и проживание в Ярославле способст-вовали тому, что Дмитрий Дмитриевич стал бывать в Карабихе. В фондах музея хранится несколько его писем к К.Ф. Некрасову, из содержания которых можно заключить, что отношения между ними уважительно-дело-вые. Нам представляется интересным факт, что к окончанию кадетского корпуса Константином Федоровичем, он делится своими планами с Беляевым, а не отцом. Так, в планах Некрасова было продолжить обра-зование, но он сомневался «где». Одним из вариантов было поступление в «рижский» политехникум. Однако Дмитрий Дмитриевич принял живое участие в том, чтобы у знакомых узнать обстановку в этом учебном заве-

207 Воздухоплавание и авиация в России до 1907 г. – М. : Оборонгиз, 1956. – С. 809–811.208 Беляев Д. По вопросу о добывании водорода // Воздухоплаватель. – 1905. – № 4. –

С. 56–58.209 Беляев Д. О срывах змейковых аэростатов // Воздухоплаватель. – 1905. – № 9. – С.

76–80.210 Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 338. Оп. 1. Ед. хр. 3.

Л. 3.

84

дении, и отзыв его был отрицательным. Мотивировал он это следующим: «…положение русских там очень незавидно, к ним относятся свысока немецкой гордости и на их ответы на экзаменах, собирается весь курс, чтобы посмеяться над произношением немецкого языка и за это их зовут «смешителями»; прав не даёт никаких до государственной службы, а о знаниях ничего не знают, т.к. вся их деятельность сосредотачивается в Балтийском крае исключительно»211. Как известно, К.Ф. Некрасов после кадетского корпуса вернулся в Карабиху и некоторое время помогал отцу в управлении усадьбой.

В следующем письме, которое написано через два года, мы читаем советы Д.Д. Беляева по приобретению «волшебного фонаря» и туманных картинок. В тот период К.Ф. Некрасов уже находился на земской службе, и можно предположить, что это была одна из его культурно-просветитель-ских инициатив. На основании письма можно сделать вывод, что советы Беляева носят профессиональный характер, и он достаточно хорошо разби-рается в этом вопросе.

С остальными членами семьи у Д.Д. Беляева были сложные отно-шения, это во многом можно объяснить трудностями семейной жизни и его характером. Но это не мешало ему изредка бывать в усадьбе, чему также есть документальное подтверждение. Так, в фонде фотографии есть снимок Д.Д. и Е.Ф. Беляевых на крыльце Восточного флигеля212. В связи с этим и вновь открытыми обстоятельствами, а именно тем, что он профес-сионально занимался фотосъёмкой, мы позволим себе высказать предполо-жение, что авторство части карабихских фотографий (портреты, жанры, пейзажи) начала ХХ века могло бы принадлежать Дмитрию Дмитриевичу Беляеву.

Как мы уже говорили, Д.Д. Беляева можно считать тем обитателем усадьбы, который бывал здесь не часто, но был связан родственными и дружескими отношениями с членами семьи Ф.А. Некрасова. Его столичное происхождение и образование, профессиональные знания, советы, умения высоко ценились. С современных позиций, можно утверждать, что такой «штрих» делает историю усадьбы и семьи более разнообразной.

211 Государственный литературно-мемориальный музей-заповедник Н.А. Некрасова «Карабиха» (далее – ГЛММЗ «Карабиха»). Научно-вспомогательный фонд (НВФ) 5115 (26 августа 1893 года); «…Рижский политехнический институт в 1896 году пре-образован из регионально-германско-прибалтийский в общеимперский. В основном обучались отпрыски германского дворянства и бюргерства» – см.: Иванов А.Е. Студен-чество России конца XIX – начала ХХ века: социально-историческая судьба. – М., 1999. – С. 199 и др.

212 ГЛММЗ «Карабиха». МН (Основной фонд) 6568/2.

85

Литература и источники

1. Беляев, Д. Из воспоминаний старого воздухоплавателя / Д. Беля-ев // Воздухоплаватель. – 1906. – № 8. – С. 28–31; № 12. – С. 23–27.

2. Беляев, Д. О срывах змейковых аэростатов / Д. Беляев // Воздухо-плаватель. – 1905. – № 9. – С. 76–80.

3. Беляев, Д. По вопросу о добывании водорода / Д. Беляев // Возду-хоплаватель. – 1905. – № 4. – С. 56–58.

4. Беляев, Трофимов. Краткое описание материальной части возду-хоплавательного отделения / под ред. подполковника Орлова. – СПб., 1889. – IV+116 с. + 12 л. черт.

5. Воздухоплавание и авиация в России до 1907 г. – М. : Оборонгиз, 1956. – С. 809–811.

6. Емелин, А.Ю. Воздухоплавательный крейсер «Русь» / А.Ю. Еме-лин, Ю.О. Дружинин. – М.; СПб. : Якорь, 1997.

7. Король, В.В. Земля и небо генерала А.М. Кованько / В.В. Король. – СПб. : Политехника, 2004.

8. Послужной список Беляева Дмитрия Дмитриевича // Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА) Ф. 409 – I – 16656 п/с 4993 (1907). Л. 1–6.

9. Шатоба, И.Я. Пионер военного воздухоплавания и виднейший деятель авиации в России А.М. Кованько / И.Я. Шатоба // Из истории авиации и космонавтики. – 1968. – Вып. 6. – С. 65–76.

86

Экологическая деятельность

музея-заповедника

87

88

Л.А. Белькова

О СОЗДАНИИ ГЕРБАРНОЙ КОЛЛЕКЦИИ В МУЗЕЕ-ЗАПОВЕДНИКЕ «КАРАБИХА»

Усадьба Карабиха – одна из старейших в Ярославской области. Это усадьба, в которой сохранился не только архитектурный ансамбль XVIII в., но и два усадебных парка.

Изучение и сохранение мемориальной, древесной растительности в усадебных парках ведётся довольно широко, а напочвенному покрову вни-мания уделяется меньше, хотя он не менее интересен для исследования. Многообразие видов и форм парковых растений создаёт неповторимую картину парка. Она включает в себя, наряду с видами местной флоры, множество завезённых растений. Эти виды попадали в парк либо из уса-дебных оранжерей, либо из партерных цветников. Поэтому парки имеют большое научное и практическое значение.

В настоящее время в парках уже сложились устойчивые фитоценозы с участием как местной флоры, так и древесных, кустарниковых и травя-нистых интродуцированных видов растений. Их формирование продол-жалось на протяжении длительного времени при отсутствии мониторинга и необходимого ухода.

В некоторых крупных усадьбах существовали большие коллекции растений и даже ботанические сады. Известен ботанический сад в усадьбе Горенки. В усадьбе Михайловское были собраны дикорастущие растения Московской губернии. Богатые коллекции растений были когда-то в усадьбах Нескучное, Коломенское и др. К настоящему времени от этих коллекций мало что сохранилось. Тем не менее, в ряде парков имеется довольно большой набор видов растений, в том числе и интродуценты (фиалка душистая, барвинок малый, незабудка лесная, колокольчик коло-систый, маргаритка многолетняя, водосбор обыкновенный)213.

В Карабихе флористические исследования стали проводиться с 2005 г. сотрудниками ландшафтно-экологического отдела музея и кафедры ботаники Ярославского государственного педагогического университета. В ходе этой работы описывались флористические участки, производилась фотофиксация, собирался гербарий. Сбор растений для закладки гербария проводился в ходе первоначального описания ландшафтных участков.

Сейчас началась работа по созданию и оформлению гербарной кол-лекции, служащей документальным подтверждением наличия того или иного вида растений на территории музея-усадьбы «Карабиха».

В словаре Брокгауза и Ефрона даётся следующее определение: «Гер-барий [собств. травник от латин. herba – трава] – собрание высушенных

213 Полякова Г.А. Проблемы обследования и сохранения растительности старых усадебных парков / Г.А. Полякова, Р.А. Ротов, А.Н. Швецов // Охрана и использование памятников садово-паркового искусства : сб. тр. М., 1990. С. 37–45.

89

растений, расположенных между листами бумаги». Необходимыми качест-вами каждого хорошего гербария считаются: 1) высушивание растений под прессом, или, точнее, выравнивание их в одну плоскость; 2) обозначение при каждом растении его названия (систематического и местного, народ-ного), времени сбора и цветения, места сбора. Без подобных сведений гербарий не имеет значения и «подобен кипе сена»214.

В современных изданиях215 отмечается, что гербарий – это документи-рованно засушенные растения. Поскольку гербарий является документом, то основная цель его создания – это подтверждение наличия того или иного рас-тения на территории музея, т.е. создание фонда типовых растений парковой флоры. В рамках одного гербария можно создавать его подразделы, напри-мер, раннецветущие, редкие, интродуцированные растения и т.д. Но, по-скольку гербарий только создаётся, более целесообразно отобразить данную информацию в базе данных. В связи с этим, гербарий, с одной стороны, – это строгий научный документ, с другой стороны, нет чёткого понимания, как его использовать, кроме научной работы, в рамках литературно-мемори-ального музея216.

Накопленный материал по исследованию флоры сводится в базу данных (электронный каталог и гербарий). С созданием такой базы реша-ются следующие задачи:

1. Проведение инвентаризации, анализа и систематизации флористи-ческого состава парков усадьбы. В настоящее время на территории музея-заповедника «Карабиха» отмечено около 170 видов сосудистых растений. Видовой список пополняется по ходу работы, практически каждый год на территории музея встречаются растения, не внесённые в список.

2. Анализ состава жизненных форм. По имеющимся данным, на тер-ритории усадьбы произрастает 25 видов древесной и кустарниковой расти-тельности и около 150 видов травянистых растений.

3. Анализ флоры по фитоценотической приуроченности, требующий дальнейших доработок.

4. Картирование ареалов. В настоящее время нами созданы элект-ронные карты, на которых отмечены посадки мемориальной расти-тельности, а также ареалы 32 видов травянистых растений.

5. Выявление редких, охраняемых экземпляров растительного по-крова. Из всего многообразия растений на территории музея встречаются

214 Брокгауз Ф.А. Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. – Т. 15. – СПб., 1892. – С. 449–450.

215 Гербарий : руководство по сбору, сушке, определению и монтированию гербар-ных коллекций / ЯрГУ им. П.Г. Демидова. – Ярославль, 1999; Михайловская пушки-ниана: Природа – наш кабинет (результаты ботанических исследований 2003–2005 го-дов). – Вып. 43. – Сельцо Михайловское, 2007; Скворцов А.К. Гербарий : пособие по методике и технике. – М., 1977.

216 Чусова Е.А. Описание биологического объекта как музейного предмета / Е.А. Чу-сова, Т.Н. Казанцева. – Интернет-сайт «Электронная библиотека». – Режим доступа: http://www.elbib.ru/index.phtml?page=elbib/rus/journal/2001/part4/ChK.

90

6 видов сосудистых растений, занесённые в Красную книгу Ярославской области (Коровяк чёрный, или Медвежье ухо; Бутень душистый; Петров крест чешуйчатый; Вяз голый, или шершавый, или ильм; Вяз гладкий; Ясень обыкновенный, или высокий). Кроме того, ещё 6 видов относят к рангу редких и уязвимых таксонов, не включённых в Красную книгу Ярос-лавской области, нуждающихся на территории области в постоянном конт-роле и наблюдении (Валериана лекарственная; Колокольчик широко-листный; Ландыш майский; Первоцвет весенний; Фиалка опушенная; Сочевичник весенний, или чина весенняя)217.

6. Сбор материала для паспортизации территории с целью включе-ния музея в список особо охраняемых территорий (ООПТ) Ярославской области. Флористическое разнообразие и наличие охраняемых видов на небольшой территории (14,5 га) дало возможность подать заявку на вклю-чение парков Карабихи в список ООПТ218.

7. Оформление гербарных экземпляров. В настоящее время оформ-лен гербарий раннецветущих растений, который хранится в ландшафтно-экологическом отделе музея.

8. Разработки музейных и экологических мероприятий. Накоплен огромный материал по легендам и преданиям о цветах, о «языке» цветов более чем для 400 растений. Построены выставки «Цветы Карабихи» и «Первоцветы Карабихи». Использование материалов о растениях в рамках экологической тропы.

Для характеристики и оценки состояния природного комплекса важ-ной задачей является инвентаризация флоры. Рекреационные территории (заповедники, парки, национальные парки) обязательно должны иметь ин-формацию о произрастающих растениях, а территории, для которых при-родный, а точнее флористический, компонент является одним из условий и смыслом их существования, такие исследования крайне необходимы.

Е.В. Коровкина

ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ КАРКАС МУЗЕЯ-ЗАПОВЕДНИКА «КАРАБИХА»

КАК УСЛОВИЕ УСТОЙЧИВОГО ЭКОЛОГИЧЕСКОГО РАВНОВЕСИЯ

Музей-усадьба «Карабиха» – единственная в Ярославской области провинциальная усадьба XVIII в., сохранившая свой первоначальный облик и историческую планировку.

217 Белькова Л.А. Напочвенный покров – объект исследования парков музея-усадьбы «Карабиха» // Музей-заповедник: экология и культура. – Ст. Вёшенская, 2008. – С. 72–73; Ерофеева Н.Ю. К вопросу о включении парковой зоны ГЛММЗ Н.А. Некрасова «Кара-биха» в перечень особо охраняемых территорий Ярославской области / Н.Ю. Ерофеева, Л.А. Белькова // Экология и культура: от прошлого к будущему. – Ярославль, 2008. – С. 42–46.

218 Ерофеева Н.Ю. К вопросу о включении парковой зоны... – С. 42–46.

91

Однако исторические границы усадебных владений включали в себя не только усадьбу Карабиха, но и село Богородское, деревню Карабиха, тер-риторию усадьбы Черелисино, лес, воды, покосы, мельницы – всего 509 де-сятин земли. И если усадебный комплекс практически полностью сохранил свой исторический облик, то окружающая усадьбу территория претерпела значительные изменения. Близлежащие деревни и посёлки интенсивно застроены, значительный размах получило строительство индивидуальных жилых домов на бывших участках садоводческих товариществ. Естест-венный процесс увеличения объёмов пригородной индивидуальной жилой застройки и рост существующих крупных посёлков – всё это явилось след-ствием близкого расположения Карабихи от крупного областного центра – Ярославля (и, пожалуй, относительная близость от Москвы).

Таким образом, возникает непростая задача сохранения уникального природного комплекса – музея-заповедника «Карабиха» и его неотъем-лемого окружения в условиях современной застройки.

По мнению исследователей охраняемых природных территорий219, вопрос сохранения природно-культурного наследия должен рассматривать-ся в контексте создания и сохранения экологического каркаса территории. Экологический каркас (ЭК) – определённый набор и пространственное со-четание природных (диких) и культурных ландшафтов, обеспечивающие эко-логическую стабильность (относительный гомеостаз) территории соответст-вующего уровня220. ЭК должен состоять из «ядер» (ареалов растительности) и связывающих их между собой зелёных коридоров, которые обеспечивают целостность каркаса. Таким образом, формируется единая «живая» сеть.

Крупный исследователь в области изучения и сохранения культур-ного наследия М.Е. Кулешова221 выделяет следующие структуры природ-ного каркаса, совокупность которых, по нашему мнению, обеспечит сохра-нение экосистемы музея-заповедника «Карабиха» и устойчивое экологи-ческое равновесие на сопряжённых территориях:

1. Узловые структуры – участки территории с максимально высокой выраженностью экологических функций, определяющие природную специфику региона, обладающие исключительным информационным потенциалом, выполняющие роль ключевых местообитаний.

К таким структурам можно отнести в первую очередь усадьбу «Ка-рабиха», расположенную на высотной доминанте рельефа («окно входа» в геосистему), усадьбу Черелисино, территории парков – памятников при-роды в Дубках, Красных Ткачах и др.

219 Колбовский Е.Ю. Изучаем природу в городе. – Ярославль, 2006; Колбовский Е.Ю. Ландшафтное планирование и формирование сетей охраняемых природных тер-риторий / Е.Ю. Колбовский, В.В. Морозова. – М.; Ярославль, 2001.

220 Лихачёва Э.А. Экологическая геоморфология : словарь-справочник / Э.А. Лиха-чёва, Д.А. Тимофеев. – М., 2004.

221 Культурный ландшафт как объект наследия / под ред. Ю.А. Веденина, М.Е. Куле-шовой. – М. : Институт Наследия; СПб., 2004.

92

2. Линейные связующие структуры – пути перемещения веществ, миграций животных и распространения растений (долины рек, овражно-балочная сеть, линейные участки растительности).

Основными линейными структурами являются долина р. Которосль с впадающими ручьями, сеть залесенных оврагов. Однако Которосль, кроме транспортной функции, в ЭК играет ещё и средостабилизирующую роль – воздействие на микроклимат, водно-солевой режим почв и др.

3. Линейные барьерно-распределительные структуры, на которых происходит перераспределение веществ и энергии – распределение вод-ного стока, местной циркуляции воздушных масс, уровня инсоляции. Роль таких структур выполняют основные водоразделы, отделяющие бассейны относительно крупных рек (Которосли, Шопши) и рёбра – местные водо-разделы, отделяющие участки склонов с разной экспозицией.

4. Линейные контактные структуры – маргинальные, пригранич-ные, переходные и иные контрастные местоположения – экотоны.

Экосистемы и ландшафты экотонов в силу контрастности физико-географических параметров отличаются повышенным уровнем природного разнообразия и интенсивности биогенных процессов. Их функциональная роль заключается в сохранении природного разнообразия, экологической устойчивости и высокого ресурсного потенциала.

На исследуемой территории окрестностей Карабихи это крупные уступы рельефа – склоны террас, пойменные луга в долине Которосли, лесные опушки крупных лесных массивов.

5. Буферные структуры (ареальные и линейные) – зоны форми-рования основных свойств и качеств окружающей среды, стабилизации её физико-географических параметров (режим и параметры стока рек, местные климатические условия и др.):

малое зелёное кольцо, непосредственно примыкающее к памят-нику, которое для музея-усадьбы Карабиха должно выполнять важную функцию буферного парка для отдыха местных жителей и оттока посе-тителей во время проведения массовых мероприятий;

большое зелёное кольцо, состоящее из крупных лесных массивов, окружающих усадьбу. Оно будет играть роль санитарно-защитных зон (вви-ду близости крупных промышленных объектов), а также резервата для обес-печения видового разнообразия флоры и фауны на территории заповедника;

водоохранные насаждения р. Которосль и других местных водотоков.Размеры, конфигурация и расположение элементов ЭК музея-уса-

дьбы «Карабиха» определяются на основе многофакторного анализа в гео-информационной системе (ГИС).

Линейные элементы ЭК должны соответствовать элементам ложбин-но-ложинной сети, системе водоразделов и рёбер, выделенной в ходе морфо-динамического анализа. Конфигурация элементов ЭК как санитарно-защит-ных зон определяется по характеру и степени техногенной нагрузки на

93

территорию музея, микроклиматическим параметрам (господствующему на-правлению воздушных масс и др.). Водоохранные насаждения проекти-руются в ходе исследования источников питания и водосборных бассейнов водотоков. Параметры рекреационной нагрузки определяют размеры и кон-фигурацию буферного парка.

Таким образом, путём создания ЭК обеспечивается: снижение физического и экологического воздействия жилой за-

стройки и промышленных предприятий; видовое разнообразие и устойчивое экологическое равновесие тер-

ритории; сохранность источников питания и водосборных бассейнов водо-

токов, имеющих значение для музея-заповедника; решение рекреационных задач; оптимальные условия для визуального восприятия памятника с

прилегающих территорий и сохранение ценных видов со стороны памятника.Картографические и натурные исследования территории окрест-

ностей музея-заповедника «Карабиха» позволили выяснить, что большин-ство необходимых структур природного каркаса существуют и выполняют свою экологическую функцию. Это подтверждает уникальность террито-рии музея-заповедника – в ходе исследований были выявлены виды растений и животных, занесённых в Красную книгу Ярославской области, а также редкие виды, нуждающиеся в охране.

Однако для поддержания экологического равновесия необходимо со-блюдать основные требования – сохранение линейных структур ЭК (протя-жённых участков растительности, залесенных оврагов) от застройки, сохра-нение водоохранных зон и недопущение уменьшения площади сущест-вующих зелёных массивов. Открытым остаётся вопрос наличия буферной зелёной территории около музея-заповедника, но вполне вероятно, что эту функцию могут выполнять парки и рощи в окрестных населённых пунктах (п. Красные Ткачи, Дубки и др.). Отсутствие крупного зелёного массива на территории между музеем-заповедником «Карабиха» и НПЗ не сказывается существенным образом на состоянии воздушного бассейна и других сред заповедника вследствие западного и северо-западного господствующего на-правления воздушных масс. Однако существование зелёной защитной по-лосы на этой территории скажется благоприятным образом и на визуаль-ном восприятии окрестностей (закроет промышленные строения) и пре-дохранит от случайных переносов загрязняющих веществ.

Юридической основой существования и сохранения экологического каркаса территории станет проект зон охраны ГЛММЗ Н.А. Некрасова «Карабиха», который обеспечит режим сохранения уникального объекта культурного наследия – усадьбы «Карабиха».

94

Музейная педагогикаи музей-усадьба

95

96

Е.Г. Ванслова

МУЗЕЙНАЯ ПЕДАГОГИКА И «МУЗЕЙ ДЕДА МАЗАЯ»

Музейная педагогика – новая отрасль науки, находящаяся на стыке музееведения, педагогики и психологии. Это, прежде всего, методики и технологии привлечения людей на поле культуры путём эмоционального переживания и глубокого понимания явлений прошлого и настоящего с помощью музейных средств.

Разумеется, для музейной педагогики основные посетители любого музея – подрастающее поколение, хотя, естественно, она может работать и с другими возрастными группами. Просто именно в детском возрасте и возникает такое явление, как «импринтинг» (впечатывание явлений бытия в детскую психику). Если мы начинаем работать с детьми с их малых лет и делаем это не от случая к случаю, а постоянно, то тем самым мы можем не просто дать детям какую-то информацию, но и повлиять на становление гуманистически ориентированной системы ценностей ребенка, на его мировоззрение, что очень важно.

В настоящее время мир обрушивает на ребёнка лавину информации самого разного рода, то есть фактически мы в школе и даже в детском саду работаем с левым полушарием детей, ответственным за логику и разум. В то же время правое полушарие, ведающее эмоциями, остаётся незагру-женным. Эмоции оказываются примитивными, переживания – неглубо-кими. Появляется антикультура, которую, к сожалению, сейчас очень ши-роко распространяют и которой питают молодое поколение. В то же время многими массовая культура воспринимается как аналог культуры истин-ной, хотя на самом деле они являются антиподами.

Задачи истинной культуры – пробуждение добрых, благородных чувств, а задача массовой культуры – пробуждение чувств низменных, подчас даже звериного начала. Итак, если ребенок в детстве не прикос-нётся к миру чистых, благородных, высоких эмоций, то он и вырастает в полном убеждении, что их вообще не существует, то есть оказывается ущербным человеком, нравственным калекой, какой бы информацией он ни обладал. Для музейной педагогики как раз и важны переживания ре-бёнка, его прикосновение к культуре истинной, настоящей, высокой.

Если исходить из вышеперечисленного, то мы должны очень высоко оценить работу, проделанную коллегами из музея-усадьбы «Карабиха» во главе с Татьяной Полежаевой. Этот коллектив поставил задачей прибли-зить культуру истинную, а конкретно, творчество Н.А. Некрасова, к совре-менному ребёнку, так организовать мир его эмоций, чтобы ребёнок ока-зался облагороженным, прикоснувшись к совершенно неизвестным для него реалиям.

97

Мы очень большое значение придаём процессу «погружения» ребён-ка в прошлое и формированию у него исторического сознания. Такое со-знание предполагает, что люди прошлого, живя в иной исторической реальности, естественно, и не могли копировать нас, людей их будущего. Обычно не без труда возникает у ребёнка представление о том, насколько разными были условия жизни, к примеру, у людей ХIХ в. и ХХI в., основы их мировоззрения, их представления о жизни, о своём долге. Для нас важнейший постулат – понимание, что людей прошлого нельзя, невоз-можно судить мерками сегодняшних дней. Тем более трудно современным детям понять, насколько классовым было общество во времена Некрасова и вплоть до самого 1917 г., насколько разными были представления о пред-назначении дворянина или, к примеру, крестьянина.

Итак, почему проект, воплощённый в Карабихе в виде «Музея Деда Мазая», имеет такой большой успех? Ответ один: именно потому, что коллектив музея грамотно, со знанием дела и вполне по-современному подошёл к своей задаче. Именно потому, что ребёнок в этом музее не просто получает информацию, но и испытывает сильнейшие переживания, которые надолго останутся в его памяти. А может быть, они окажут мощ-ное воздействие и на систему ценностей растущего существа, если кон-такты с музеем будут не единичными.

Т.А. Полежаева много раз бывала на нашем Всероссийском семинаре «Музей и подрастающее поколение» (сейчас он проходит один раз в год, а во времена Советского Союза проходил два раза в год и был Всесоюзным) и не раз выступала на нём. Т.А. Полежаева получила одобрение и мощную поддержку своих коллег, когда докладывала (ещё в прошлом веке и тысячелетии и на стыке веков) о том, каким может быть музей нового типа – инновационным, при активном участии самих юных посетителей.

Сейчас довольно широко распространено мнение о том, что культура истинная устарела, что она теперь не модна, что устарели мысли о нравст-венности, об участливости и готовности помочь человеку в беде. Об этом особенно любят распространяться рьяные сторонники и проповедники массовой культуры, которая на самом деле не имеет с истинной культурой ничего общего.

Очень важно и то, что современный ребёнок нередко оказывается глух не только к вопросам нравственности, но и вообще к поэзии, поскольку антикультуре поэзия не нужна. В таком случае лучше объявить её устарелой и немодной, так сказать, пригвоздить к позорному столбу, чтобы заглушить собственную совесть. А между тем, наукой уже доказано, что если ребёнку с самого дня рождения, когда он ещё совершенно ничего не понимает и не осознаёт, читать много классики, прежде всего стихи великих русских поэтов, происходит чудо. Да, в два месяца ребёнок ещё совершенно ничего не понимает, но он воспринимает мелодию стиха, красоту, впитывая её в прямом смысле слова с молоком матери. И как выяснилось, впоследствии этот «импринтинг» оказывает на него мощное воздействие.

98

Задача воспитателя – познакомить детей с миром красоты, с миром чувств человеческих на самых ранних стадиях их развития. Работая с детьми до 11 лет, музейная педагогика ещё не может сформировать гума-нистическую систему ценностей – это произойдёт позже, когда ребёнок станет подростком, когда у него сформируются лобные доли мозга, отве-чающие за обобщение. Но мы делаем очень многое. Мы готовим фун-дамент, те «штыри», на которые потом будет «навздето» это здание, по-строен этот фундамент. Если не сделать такой работы в детстве, потом будет уже поздно. Здание окажется построенным на песке. Формирование гуманистической системы ценностей окажется просто невозможным.

Поэтому трудно переоценить всё, что сделано музейными педаго-гами Карабихи во главе с Т.А. Полежаевой. Не случайно с годами «Музей Деда Мазая» не устаревает, а становится ещё более востребованным, потому что он сделан очень талантливыми и неравнодушными людьми. Конечно, каждый год что-то добавляется, а что-то изменяется – это обыч-ная для любой экспозиции жизнь, тем более что многое, как всегда, подсказывают сами юные посетители. Они могут отвечать на вопросы анкет, а могут просто предлагать совершенно новые решения.

Однако нужно чётко представлять, что, вне зависимости от нашего желания, на свете существуют не только великие законы природы, которые в школах мира постигают уже не одно столетие, и не только великие зако-ны экономики, которые только сейчас, в ХХI в., едва начинают обозна-чаться и в школьную программу ещё не вошли – это дело будущего. Есть ещё и великие законы психологии. Я глубоко убеждена, что именно неве-жество в вопросах психологии присуще как руководителям, так и народу. Психологическое невежество – главная причина сегодняшних наших бед, впрочем, не только России, но и всего мира.

Это и законы социальной психологии, наподобие законов толпы, закона малой социальной группы, закона «аппаратного» человека, закона элит или властных структур, и в то же время законы психологии личности, индивида. Мы, музейные педагоги, имеем дело, прежде всего, с послед-ними. Для нас важнейшей является задача приобщения ребёнка к культуре.

Руководствуясь именно этой задачей, мы предлагаем своё опреде-ление культуры. Если считается, что в мире существует 2000 определений этого термина, то мы даём, не без юмора говоря, 2001-е определение. В него входят лишь 9 компонентов, необходимых при работе с детьми. Это:

самоуважение (Я о себе); уважение к другим людям и культурам (Я и другие); историческое сознание (Я и время, Я и документ); музейная культура (Я и предметный мир, Я и вандализм); воображение и фантазия (Я и миф); эстетическое начало (Я и красота, гармония); нравственное начало (Я и чужое горе, сострадание);

99

экологическая культура (Я и природа); духовность (Я и моя душа).Так вот, если анализировать «Музей Деда Мазая» именно с этих пози-

ций, то мы увидим, насколько он отвечает нашим задачам. Да, он форми-рует самоуважение у детей. Но разве он же не формирует историческое сознание? Музейную культуру? И конечно, можно написать целый трактат или даже диссертацию защитить о том, как же именно данный музей фор-мирует экологическую культуру. Да и о нравственном начале можно очень многое сказать. И о других компонентах культуры – не меньше.

Вот и получается, что успех этого проекта несомненен с точки зре-ния музейной педагогики, с позиций самых передовых разработок, кото-рые только предлагает современная наука.

«Музей Деда Мазая» – один из первых в нашей стране музеев для детей, обретший настоящую всероссийскую популярность, можно назвать его новым словом в нашем деле, с чем и поздравляю коллег.

Т.А. Полежаева

КАРАБИХА – ДЕТЯМ:ИЗ ИСТОРИИ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ

МУЗЕЙНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МУЗЕЯ

С первых дней существования музея-усадьбы Н.А. Некрасова «Карабиха» дети школьного возраста являлись одной из важнейших кате-горий музейной аудитории. Так, в 1980-е годы, когда наблюдался рекорд-ный поток посетителей – 90–95 тыс. чел. в год – школьники составляли 40% от организованных посетителей. При этом основная научно-методи-ческая подготовка водящих сотрудников осуществлялась с ориентацией на главную категорию посетителей: взрослые, туристические группы.

В 1980-е г. в нашей стране стало развиваться музейно-педаго-гическое движение «музейный всеобуч», основоположником и подвиж-ником которого является Е.Г. Ванслова. Это движение было поддержано в музее в период резкого падения посещаемости, после демонтажа лите-ратурной экспозиции в Большом доме, закрытом на длительную рестав-рацию в 1991 г.

В начале 1990-х гг. в связи с социально-экономическими катаклиз-мами в стране приостановилось развитие внутреннего туризма. В общест-венной и культурной жизни происходила переоценка исторических собы-тий и явлений, рушились идеологические стереотипы восприятия крупных исторических личностей и деятелей. Интерес к жизни и творчеству Некра-сова, «пламенного революционного певца народного горя», заметно сни-зился. Произведения поэта стали «вымываться» из школьной программы.

100

Для музея наступили трудные времена. Экскурсионный поток зна-чительно сократился. В 1992 г. в музее были открыты для посещения только «Личные комнаты поэта» в Восточном флигеле и выставочные залы в Западном флигеле усадьбы. Общая посещаемость упала более чем в три раза по сравнению с 1991 г. и составила 22,5 тыс. человек.

В 1991 г. в музее зарождается новое направление культурно-образо-вательной деятельности – проведение образовательных занятий с посто-янной детской аудиторией по системе «музейного всеобуча». Сначала работа велась сотрудником отдела научной пропаганды с учащимися начальных классов Карабихской восьмилетней школы (18 детей). Посте-пенно число детей, обучающихся в музее, значительно выросло, к работе были привлечены несколько сотрудников из разных отделов музея. Обу-чение проводилось по двухгодичной программе «Здравствуй, музей!», принципиальным отличием которой стало внедрение методики работы с музейным предметом и организация активной познавательной деятель-ности детей в музейном пространстве. Учащиеся знакомились с задачами и формами работы музея, с видами музейных коллекций, с музейными профессиями и т.д. В 1994/1995 учебном году занятия посещали 103 ученика начальных классов трёх окрестных школ. Вскоре назрела необхо-димость разработки новых циклов занятий для продолжения обучения детей, уже посетивших программу «Здравствуй, музей!».

В 1996 г. музей встретил 175-летие со дня рождения поэта и своё 50-летие ещё более катастрофическим падением посещаемости до 9 тысяч человек в год, что ниже уровня 1949 г. После аварии отопительной сис-темы в феврале Восточный флигель был закрыт на реставрацию, продол-жающуюся до сегодняшнего дня. Мемориальный музей лишился мемо-риальной экспозиции – важнейшего источника мотивации посещения Карабихи. Перед коллективом встала задача сохранить место музея в куль-турном пространстве региона, вернуть внимание и любовь местного сооб-щества, удержать свои пошатнувшиеся позиции на туристическом рынке. Для решения этой задачи было выбрано несколько направлений: активная выставочная деятельность, развитие музейной педагогики и работа с мест-ным населением; активная работа с общественностью, СМИ, организация социально значимых акций и массовых мероприятий.

Структурный состав аудитории к этому времени претерпел сущест-венные изменения. Произошло резкое падение численности взрослых посетителей. При этом если ранее 85% взрослых являлись организо-ванными посетителями, то в середине 1990-х гг. они составили только 33%. Школьники в 1994–1996 гг. составляли в среднем 80% от общего числа посетителей, тогда как в 1989–1991 гг. лишь 44%. Самый главный фактор, влияющий на динамику посещаемости музея, – активность школь-ных групп. Пик сезонной посещаемости теперь приходился на школьные каникулы в течение учебного года и на последнюю декаду мая.

101

В этот период общероссийская тенденция переориентации музеев на детей и семью, самые стабильные группы в структуре аудитории, в Кара-бихе проявила себя весьма показательно. Музейно-педагогические начина-ния получили своё дальнейшее развитие: внедрялись новые формы работы, расширялось и углублялось тематическое содержание музейных программ, адресованных детской аудитории. Были разработаны и внедрены новые культурно-образовательные программы: цикл праздничных театрализо-ванных программ «Праздники радости» для учащихся 1–4-х классов (авторы: Н.И. Игнашева, Т.А. Полежаева), литературно-музыкальный цикл занятий «Времена года» (авторы: Л.В. Гасанова, Т.А. Полежаева) для учащихся 5–7-х классов. В 1995/1996 учебном году по системе музейного всеобуча занимались уже 227 детей, что в 12 раз превышало уровень 1991 г. Посещения обучающихся по музейным программам составляли в 1996 г. 14% от всех организованных школьников.

Процесс осознания необходимости применения музейно-педагоги-ческих методик, разработки адресных программ для детской и семейной аудиторий оказывал влияние на все основные виды культурно-образо-вательной деятельности отдела научной пропаганды, получившего в 1996 г. название «отдел музейного маркетинга и массовой работы». В 1995 г. впервые была организована «детская площадка праздника поэзии». С этого момента детская программа Некрасовского праздника стала его неотъем-лемой частью, своеобразной визитной карточкой Карабихи. На следующем празднике была открыта выставка для детей «Команда косая» совместно с Центром музейных инициатив г. Кунцево Московской области. Это было первое (экспозиционное) обращение к «мазаевской» тематике. В эти же годы разработана и внедрена экскурсия «Заповедный уголок» с элемен-тами игровых заданий по паркам усадьбы для младших школьников, востребованная по сей день. К 175-летию со дня рождения поэта был про-ведён Областной конкурс детских рисунков по мотивам его произведений. Итоги подведены на Областном детском Некрасовском празднике в мае 1996 г., собравшем в Карабихе около 350 учащихся из городов и районов области. Это был первый опыт музея по проведению крупного массового мероприятия для детей.

Занятия с постоянной детской аудиторией по системе «музейного всеобуча» проводились на базе начальных и 5–6-х классов окрестных школ на безвозмездной основе. Наряду с этим, программы из цикла «Праздники радости», особенно Рождество и Масленица, постепенно стали выделяться в самостоятельную востребованную коммерческую услугу для школ горо-да, области и соседних областей. Музейно-педагогический опыт и мето-дики начали оказывать влияние на формирование спектра адресных услуг и целевой аудитории музея.

Таким образом, в период с 1991 по 1998 гг. в музее сформировалось самостоятельное направление культурно-образовательной работы с дет-

102

ской и семейной аудиториями с использованием музейно-педагогических методик. Именно в эти годы были найдены основные подходы в работе с данными аудиториями, созданы и внедрены авторские культурно-образо-вательные программы, составляющие основу пакета музейных услуг, отра-ботаны формы, приёмы, принципы организации работы, широко приме-няемые музеем сегодня.

К концу 1998 – началу 1999 гг. стало очевидным, что необходим качественно новый подход к решению проблемы «Ребёнок в музее», кото-рая в Карабихе была особенно актуальной в силу поступательно разви-вающейся музейно-педагогической деятельности на фоне острой нехватки экспозиционных пространств. Имеющиеся временные экспозиции музея были традиционно ориентированы на взрослого посетителя и не рассчи-таны на детское восприятие, требующее специального подхода к экспози-ционным решениям и дизайну. Пришло время принципиально новых по своему характеру экспозиционных адресных проектов, ориентированных на ребёнка, позволяющих сочетать его познавательную, игровую и твор-ческую деятельность.

Идея создания первого в Ярославской области детского литератур-ного интерактивного музея – «Музея Деда Мазая» – на основе интерпре-тации музейными средствами богатого литературного некрасовского наследия для детей получила поддержку Фонда Президента Российской Федерации, Фонда Института «Открытое общество» и ярославских спон-соров (автор и руководитель проекта: Т.А. Полежаева). Работа по созда-нию музея началась в апреле 1999 г., открылся он 10 декабря в день рож-дения поэта. В те жаркие дни ещё не вполне ясным было значение этого события. Казалось бы, появилась небольшая музейная экспозиция для детей – адресная интерактивная экспозиция в сельском литературно-мемориальном музее в один из сложнейших этапов его истории. Но всё это воспринимается несколько иначе, если учесть, что произошло это ровно 100 лет спустя после создания первого в мире детского музея в 1899 г. в Бруклине (США). Это ли не победа «нового создания культуры чело-вечества – …детского музея, обслуживающего интересы «маленького народа» так же широко, как это делают современные общие музеи для взрослых»? Победа, которую предсказывал наш соотечественник А.У. Зе-ленко еще в 1928 году222.

«Музей Деда Мазая» – музей для самых маленьких посетителей, детей от 5 до 11 лет. В нём музейными средствами создана специальная игровая среда, где ребёнок чувствует себя уютно и свободно. Играя, ребёнок познает мир, красоту поэтического слова, учится творить добро. И всё это ему помогают делать некрасовские герои – кукольные персонажи. Сюжетная линия экспозиции строится на основе замечательного цикла стихов Н.А. Некрасова «Русским детям»: «Дедушка Мазай и зайцы»,

222 Детские музеи в России и за рубежом. – М., 2001. – С. 7–8.

103

«Крестьянские дети», «Дядюшка Яков» и др. Колоритный и наиболее запо-минающийся образ Деда Мазая, не утративший своей притягательности и в наши дни, помогает музейным педагогам вовлечь детей в путешествие по «Стране некрасовских героев». Экскурсия начинается весьма необычно: через дупло огромного дерева дети попадают в комнату древностей, где среди старинных вещей в плетёном сундучке они находят сборник стихов Н.А. Некрасова «Русским детям» (копия издания 1881 г.). Происходит «чудо»: книга «вырастает» до огромных размеров. Осторожно дети пере-листывают страницы книги-великана, и она впускает их в свой удивитель-ный мир.

После открытия детского музея общая посещаемость музея-заповед-ника «Карабиха» выросла в 1,5 раза. Только за первые 2 месяца детский музей посетили 1 500 чел. Доходы ГЛММЗ «Карабиха» в 2000 году вырос-ли в 3 раза по сравнению с 1999 г. Постепенно возобновился и тури-стический поток: в 2000 г. одиночные посетители составляли 1 725 чел., из них 50% – дети, организованные – 10 400 чел., из них 92% – дети. Про-граммы «Музея Деда Мазая» посетили 3 900 детей, а это 74% от всех организованных школьников в 2000 г.

В 2005 г. прошла презентация новой туристской детской программы «В гости к Дедушке Мазаю», где дети не только посещают музей, играют в старинные русские игры, но и встречаются с самим дедушкой Мазаем, узнают, как нужно бережно относиться ко всему живому. Юные путе-шественники обещают старому охотнику «любить и охранять природу, помогать всем, кто нуждается в помощи, быть честными и добрыми». В этом же году программа стала финалистом Всероссийского конкурса детских программ фестиваля «Детские дни в Петербурге», в июле 2006 г. признана лучшей музейной туристской программой для детей и семейных посетителей. Сегодня «В гости к дедушке Мазаю» уступает по своей популярности только праздничной театрализованной программе «Рожде-ство в Карабихе». Детские программы на базе «Музея Деда Мазая» посе-щают 18% от числа всех организованных посетителей музея.

Маленький детский музей не является самостоятельным структур-ным подразделением музея-усадьбы. Это особый мир, созданный музей-ными педагогами, детским психологом, театральными художниками по мотивам произведений великого русского поэта, развёрнутый на площади 40 кв.м. Это один из самых популярных объектов на территории усадьбы у разных возрастных групп посетителей, уникальный объект в целом на туристском рынке региона. Его создание способствовало привлечению внимания общественности к музею-усадьбе «Карабиха», обращению к творчеству Н.А. Некрасова на качественно новом уровне, внедрению твор-ческого наследия поэта в современный культурный контекст, в музейно-педагогическую и, в целом, в педагогическую практику. Наконец, это была одна из немногих попыток создания интерактивной литературной сце-нарной экспозиции, адресованной современному ребёнку.

104

Реализация проекта создания «Музея Деда Мазая» стала новым этапом музейно-педагогической деятельности музея. В этом году детский музей готовится принять своего 50-тысячного посетителя, а «взрослый» музей стоит перед необходимостью создания Детского музейного куль-турно-образовательного туристского центра, который освоит новое музей-ное пространство, расширит тематику, формы работы с детской, семейной аудиторией и придаст новое дыхание поступательному развитию музея.

И.И. Гаркуша

ИЗ ОПЫТА МУЗЕЙНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ РАБОТЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО ЛИТЕРАТУРНО-МЕМОРИАЛЬНОГО

МУЗЕЯ-ЗАПОВЕДНИКА А.П. ЧЕХОВА (МЕЛИХОВО)

«Кто не видел экскурсии, где толпа детей ходит за экскурсоводом, говорящим металлическим голосом, где ничего не видно и почти ничего не слышно, а главное – почти никому и ничего не интересно?

Говоря языком науки: двойное объектное отношение – детей к экс-понатам, экскурсовода к детям.

Но существует и другое, новое поветрие в детско-музейном деле, название чему – «интерактив…». Так констатирует сегодняшнюю ситуа-цию писатель, корреспондент «Учительской газеты» Евгений Александ-рович Беляков. Свою статью «"Сундук земской учительницы" (Метод быстрого перемещения в XIX век)»223 под рубрикой «Музейная педа-гогика» он посвятил музейному занятию, которое я проводила в мелихов-ской школе ГЛММЗ А.П. Чехова.

Музей воспитывает образами. Формирует целостную картину мира, события, времени и места. Дом, усадьба, село, школа, церковь, амбула-тория, пожарный сарай, пруд, сад, аллея…

Художественные произведения, подвижничество, сама жизнь Анто-на Павловича дают богатейший материал для организации воспитатель-ного процесса в музее.

Ребёнок видит, фиксирует экспонаты не сами по себе, а в контексте: «…так называемого, принципа двойного контекста. Сюжет, заданный сце-нарием музейного педагога, взаимодействует с музейным пространством, рождая в душе ребёнка необыкновенные, незабываемые переживания»224. Ребёнок знакомится и исследует исторические документы, музейные пред-меты.

Как ненавязчиво помочь юному посетителю «расшифровать» экспо-зицию? Научить его читать музей, как книгу. Чтобы он испытал в музее яркие эмоции, переживания. Чтобы жизнь семьи Антона Павловича в Мелихове, образы его героев волновали юных посетителей музея. Музей-

223 Учительская газета. – 2006. – 2 мая.224 Там же.

105

ный педагог обращается к чувствам, душе, жизненному опыту ребёнка, поэтому способ подачи чеховского наследия в музее иной, чем в театре или литературоведении.

Музейных педагогов называют мастерами высшего пилотажа в му-зейном деле. Надо знать всё. Для этого нужно быть и исследователем, и экспозиционером, и коммуникатором. Знать музееведение, историю мате-риальной культуры, педагогику, психологию.

Современные психологи всё чаще подчеркивают значение получения информации (особенно для молодёжной аудитории) по разным «комму-никативным каналам». Как говорится, чтобы «работали все рецепторы». В основе познания лежит чувственное восприятие, интеллект тесно связан с эмоциональностью. Решающим условием воспитания эмоциональности является личный пример. Если музейный педагог эмоционально холоден, то и юные посетители музея останутся равнодушны. Мы стараемся зара-зить ребят интересом к Чехову, ведь они теперь меньше читают.

Выдающийся психолог Лев Семёнович Выготский говорил о том, что в основу воспитательного процесса должна быть положена личная дея-тельность ученика. Педагогу нужно направлять и регулировать эту дея-тельность: «Заинтересуй его! Чтобы у него были напряжены все его силы – разум, интеллект, чувства!» Его подходы позволяют добиться того, чтобы дети сами пошли по экспозиции. В основе познания лежит и интерес. Выготский отмечал, что освоение окружающего мира происходит в сопри-косновении с живой природой, с вещами.

Научно-просветительский отдел ГЛММЗ А.П. Чехова успешно осваивает инновационные формы музейной работы, основанные на вза-имодействии сюжетно-образной музейной среды – экспозиции, музейного предмета – экспоната, музейного работника – экскурсовода, педагога и посетителя – экскурсанта.

Для формирования системы работы музея с посетителями была раз-работана Концепция развития музейной педагогики в Чеховском районе (на примере Мелихова). Эта разработка вызвала интерес и поддержку участни-ков Всероссийского семинара «Музей и подрастающее поколение» (2001 г.).

Интерактивные музейные программы ориентированы на разные возрастные категории: от воспитанников дошкольных учреждений до молодожёнов.

90% из названных интерактивных, образовательных, музейно-педа-гогических программ для детей и молодёжи проходит в мемориальных экспозициях Музея-заповедника А.П. Чехова: в главном доме А.П. Чехова, во флигеле-кухне и людской, в мелиховской земской школе, на интер-активных музейных выставках.

Пакет программ работы с посетителями разрабатывается и осуще-ствляется с использованием постулатов музейной педагогики, в частности, с задействованием всех органов чувств ребёнка, учитывая разницу в вос-

106

приятии. Например: на обоняние – ароматы духов, чеховских цветников, ладан отца Чехова; осязание – манипулирование типологическими пред-метами из Интерактивного фонда; слух услаждают голоса птиц, шелест листвы чеховских тополей, народных инструментов, звуки рояля чехов-ской гостиной; разнообразие вкусовых ощущений – пирожки в школе, любимые чеховские мелкие баранки от Филиппова, леденцы в столовой чеховского дома, варенье и чай в людской; обозримые пейзажи парка, сада, чтение отрывков чеховских произведений, писем, воспоминаний, дневника отца Чехова и т.д. Всё это призвано вызвать эмоциональное переживание информации.

Все разработки объединены не только тематикой – жизнь семьи Че-ховых и её окружения в усадьбе Мелихово, но и основным методическим приёмом – погружение в далёкую историческую эпоху конца ХIХ в. с помощью интерактивной деятельности в музейно-образной среде. Это ролевая игра «Земское училище»; подготовка к чаепитию и хоровод; рабо-та на самопрялке и определение зерновых культур, игра в лото и в рюхи, чаепитие; крокет, лото, «Охотник – рыбак», «Знакомство», «Компли-мент», «Объяснение», крестьянские, народные, любимые игры чеховской семьи и игры из чеховских произведений. «Проживание» ситуаций, само-стоятельное решение по сложным жизненным обстоятельствам «а как бы я поступил на месте чеховского героя». Такие переживания вызывают гамму эмпатических (сопереживательных) эмоций. Таким образом, ребёнок при-нимает активное участие в исторических событиях, в архитектурно-худо-жественном и литературно-мемориальном пространстве.

На всех занятиях широко используются тексты из произведений Че-хова, привлекается документальный материал: отрывки из писем и запис-ных книжек писателя, из дневников и воспоминаний его друзей и близких. Ничто лучше не характеризует эпоху, как живой, яркий литературный текст. О каждодневных заботах и характере взаимоотношений в семье замечательно свидетельствуют строки писем и шуточных документов. А воспоминания, написанные позже, наполнены раздумьями и аналитиче-скими характеристиками облика писателя. Всё это является важной состав-ляющей любых литературных занятий, экскурсий.

Проиллюстрируем некоторые занятия.«Музей в рюкзаке» – так в детских образовательных и культурных

учреждениях Чеховского района «окрестили» выездное интерактивное занятие «В лесу прифронтовом». Оно посвящено защитникам Москвы 1941 года, в частности, создателю музея Ю.К. Авдееву.

Дети разбирают солдатский вещмешок. Размышляют на темы: «Че-ловек и Война», «Художник на войне». Как оказался, например, в коман-дирском планшете томик стихов Пушкина. Стихи помогали воевать, и вы-живать. «Стихия поэзии способна была пересилить стихию голода», – го-ворил Д.С. Лихачёв о блокадном Ленинграде.

107

«На уроке в Мелиховской школе, – писала газета «Пионерская правда»225, – ребята сами выбирают учителя, попечителя школы и сторожа, составляют расписание уроков по всем дисциплинам, выполняют задания мелком на грифельной доске…».

На занятиях используется театрализация, костюмированные сюжет-но-ролевые игры, практическая деятельность: работа на самопрялке, уме-ние достать дрова из дровяника, банку варенья из погреба, пойти по воду с коромыслом и т.д. Становятся доступнее и понятнее такие категории, как, например, век, поколение, круг года, круг жизни человека, суточный круг.

Интерактивные занятия «Чаепитие в Мелихове», «Заботы и радости чеховской людской» популярны, в частности, у учащихся Столбовской школы. На одном из занятий была сделана фотосессия. После мелиховских занятий ребята делают инсценировки чеховских рассказов (школьный театральный фестиваль), иллюстрируют его произведения (выставка), пишут рефераты, творческие работы. Ученица 4 «Б» класса Столбовской школы Н. Ракова сделала рукописную книжку-малышку «Поездка в Мелихово».

Мы стремимся к тому, чтобы музейная экспозиция стала местом исследовательской, творческой деятельности. Третий год чеховские школь-ники становятся участниками Чеховских чтений «Чехов и его мир», которые проводятся Государственным литературным музеем и Мелихов-ским музеем. Большой дом Чеховых, усадьба, село Мелихово становятся объектами изучения ребят.

Мы – организаторы занятий – искренне верим, что радостные пере-живания, испытанные в Чеховском музее на музейных занятиях, станут для ребят и открытием Мелиховского мира Чехова и яркими воспомина-ниями детства и юности.

225 Пионерская правда. – 2005. – 26 авг.

108

Публикации

109

110

С.В. Смирнов

«ДЕЛО О ДВОРЯНСТВЕ г.г. ЛЕОНТЬЕВЫХ»

«Дело о дворянстве г.г. Леонтьевых» находится на хранении в Государственном архиве Ярославской области (далее – ГАЯО). Документы этого дела имеют непосредственное отношение к родословной Констан-тина Николаевича Леонтьева. Начинается оно «Объявлением» бригадира Михаила Ивановича Леонтьева (двоюродного деда писателя), которое датируется 25 января 1794 г. В этом «Объявлении» М.И. Леонтьев пишет: «Представить честь имею при сем доказательства о роде предков моих, – и прошу буде оные найдутся достаточны, то меня и род мой по силе 85й статьи высочайшей грамоты внести в дворянскую родословную книгу»226.

К «Объявлению» прилагается «Список дворянина Михайлы Иванова сына Леонтьева недвижимым владеющего», в котором тот сообщает о себе такие сведения: «38 года», «Холост», «За мною состоит по последней ревизии наследственных Петровской округи в селе Воронине с деревнями мужеска пола 156 душ», «Жительство имею Петровской округи в оном селе Воронине», «Бригадир в отставке»227.

Следующее приложение к «Объявлению» – «Поколенная роспись фамилии Леонтьевых»228 (см. приложение 1в конце статьи).

А далее следуют на сорока с лишним листах копии с документов на владение поместьями более старших поколений Леонтьевых. С этих доку-ментов неоднократно делались копии и выписки, читать их поэтому довольно затруднительно. Однако о предках Леонтьева даёт представление описание «Поколенной росписи рода Леонтьевых», которую приложил Иван Борисович Леонтьев к прошению от 26 марта 1826 г. о причислении его к роду Леонтьевых:

«№ 1. Гаврило Леонтьев служил дьяком за ним состояло поместье в Белевском уезде в журановском стану жеребей деревни передела в 7151 году.

№ 2 Иван Гавриловы дети служили№ 3 Борис СтольникамиЗа ними в 7186 году в ростовских переписных книгах переписи

Евсея Бартенева да подъячего Дмитрия ратманова написано поместье…№ 4 Петр Борисов за ним в 7199 году отказано было отца его

поместье.№ 5 Иван Петров имел чин генерал поручика и за ним по

генеральному земель размежеванию в 1771 году значилось имение…»229.

226 ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Ед.хр. 1946. Л. 1.227 Там же. Л. 2об–3.228 Там же. Л. 4об–5.229 Там же. Л. 52–52об.

111

31 июля 1794 года М.И. Леонтьеву был выдан следующий документ:

«Ярославского наместничестваОт Губернского Предводителя Дворянства и уездных Дворянских

Депутатов, собранных для составления дворянской родословной книги,Данная дворянину Бригадиру Михайле Ивановичу ЛеонтьевуРассмотрев на основании Всемилостивейшее пожалованной ЕЯ

ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА в 1785 году Апреля 21 дня Дворян-ству Грамоты представленные от него Леонтьева о дворянском его достоинстве доказательства признали оныя согласными с предписанными на то правилами в следствие коих по силе восемьдесят второй статьи объявленной Грамоты он и род внесен в Дворянскую родословную Ярос-лавского Наместничества Книгу в шестую ее часть. В свидетельство чего Мы Губернский Предводитель Дворянства и Депутаты во исполнение Высочайшего ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА соизволения дали ему сию Грамоту за подписанием нашим утвердив оную печатью Дворян-ского собрания Ярославского Наместничества 31 числа июля 1794 года»230.

Хлопоты М.И. Леонтьева о внесении рода Леонтьевых в шестую часть дворянской родословной книги имели большое значение для всех младших поколений этой фамилии: почти все они ссылались на собранные М.И. Леонтьевым документы, обращаясь с просьбой о выдаче свидетель-ства на дворянство.

В этом «Деле…» первым, кто обратился с такой просьбой, был Н.Б. Леонтьев – отец писателя. Вот это прошение:

«Подано февраля 24 1825.В Ярославское дворянское

Депутатское собраниеГвардии прапорщика Николая

Борисова Сына ЛеонтьеваПрошение

По представленным в оное собрание от родного дяди моего Брига-дира Михайла Ивановича Леонтьева в 1794 году доказательствам, род наш записан в дворянскую родословную Ярославской губернии книгу, в 6-ю ее часть; а так как ныне имею я намерение переместиться в сословие дворян Калужской Губернии и получить от тамошняго дворянского собрания на имя свое грамоту; почему Ярославское дворянское собрание покорнейше и прошу, – дабы благоволило с представленных в оное от помянутого дяди моего Бригадира Михайла Ивановича Леонтьева доказательств равно и с протокола по коему род наш внесен в родословную книгу Ярославской губернии, снабдить меня Копиями и препроводить оные прямо от лица

230 ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Ед.хр. 1946. Л. 47.

112

своего в таковое же Калужское дворянское депутатское собрание. – На что прилагаю у сего и следующие за бумагу гербовую 25 рублей деньги.

К сему прошению гвардии прапорщик Николай Борисов сын Леонтьев руку приложил»231.

К Н.Б. Леонтьеву имеет непосредственное отношение и документ, который в описи назван так: «Указ Временного Присутствия Герольдии за № 330 с копией списка за 1837 г». Приводим его:

«Производившееся в Калужском дворянском депутатском собрании дело, начавшееся по отношению Мещовского уездного предводителя дворянства от 18 апреля 1826 года за № 44 о внесении Мещовского помещика гвардии прапорщика Николая Борисова Леонтьева сыновей: Петра, Бориса, Владимира и Александра Калужской губернии в туже часть Дворянской Родословной книги, в которую он сам с отцом его Коллежским советником Борисом Ивановым Леонтьевым внесен в 1804 году помянутые сыновья Николая Борисова Леонтьева в Метрических книгах рожденными записаны Петр 1813 Генваря 12, Борис 1817 февраля 14, Владимир 1818 июля 11 и Александр 1819 годов декабря 15 числа о чем удостоверили Дворянское Депутатское собрание о последних трех сыновьях Калужская Духовная Консистория отношением от 9го августа 1826 года за № 2450м а о старшем сыне Петре Ярославская Духовная Консистория отношением от 15 июля 1827 года за № 3727м. Между тем правящий должность Мещовского Уездного Предводителя дворянства тамошний уездный судья при отношении от 8 ноября 1826 года за № 115 доставил в Депутатское Собрание: а) Аттестат, данный просителю Николаю Борисову Леонтьеву 25 июня 1814 года за № 125 от полковника и кавалера Шепелёва в том что он Леонтьев во время служения Калужского военного ополчения 1й Колонны в 5м Пешем Казачьем полку Батальонным адъютантом должность свою исполнял с усердием и был в Походах и б) Предписание к нему просителю Леонтьеву от командира 2го Пехотного Корпуса князя Горчакова в 1825 году июля 23 числа за № 1165 с удостоверением, что Государь Император по ходатайству Его Сиятельства Высочайше повелеть соизволил ему Леонтьеву разрешить определение в гражданскую службу. А Инспекторский Департамент Главного Штаба Его Императорского Величества при отношении от 28 Генваря 1827 года за № 1110 доставил в оное Собрание копию с указа Государственной Военной Коллегии от 17 октября 1804 года за № 14962м об отставке от службы гвардии прапорщика Николая Борисова Леонтьева, из Указа сего видно что он Леонтьев в службу вступил в Лейб Гвардии Измайловский полк из дворян, подпрапорщиком 802 Октября 13 Награжден Портупей Прапорщиком 803 февраля 25, Прапорщиком 804 марта 14, в походах и штрафах не бывал а 13 октября того же года по

231 ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Ед.хр. 1946. Л. 48–48об.

113

Высочайшему приказу, за неприличные званию его поступки отставлен от службы. На основании вышеизложенного Калужское Дворянское Депутат-ское Собрание учинило по делам своим справку по коей оказалось что коллежский советник Борис Иванов Леонтьев с сыновьями Николаем, Сергеем, Петром и Иваном внесен в шестую часть Дворянской Родо-словной книги Калужской Губернии и выдана ему на сие достоинство грамота 22 декабря 1806 года. В следствии определения состоявшегося 24 декабря 1804 года: по представленной от него в оное собрание грамоту данной 31 июля 1794 года из Ярославского Дворянского Депутатского собрания родному брату его Бригадиру Михайле Иванову Леонтьеву в том, что он по представленным о дворянстве рода его доказательствам внесен в 6ю часть Дворянской Родословной книги Ярославской губернии и что он Борис Иванов Леонтьев происходит из одного рода с Михайлом Ивановым Леонтьевым и его родной брат так же что от законного супружества его Бориса Леонтьева действительно рождены сыновья Николай, Сергей, Петр и Иван; представил данное ему от дворян свидетельство. И по учинении таковой справки Депутатское Собрание по определению, состоявшемуся 19 декабря 1827 года /за подписом девяти членов/ Гвардии Прапорщика Николая Борисова Леонтьева сыновей Петра, Бориса, Владимира и Александра внесло при нем в шестую часть Дворянской Родословной книги Калужской Губернии в графе о вновь рожденных, и выдало каждому из них порознь свидетельства на дворянство 6 февраля 1827 года за №№ 57, 58, 59, и 60. Комиссия же сия по рассмотрении производившегося в Калужском Дворянском Собрании в 1804 года дела о дворянстве Коллеж-ского Советника Бориса Иванова Леонтьева по журналу состоявшемуся 17 августа прошлого 1836 года заключила, как Коллежский Советник Борис Иванов Леонтьев внесен в шестую часть Дворянской родословной книги Калужской губернии по одной грамоте, данной из Ярославского Дворян-ского Депутатского Собрания родному брату его Бригадиру Михайле Иванову Леонтьеву, следовательно правильном род Леонтьевых признан в дворянском достоинстве и внесен в шестую часть Родословной книги, должно быть рассмотрено учрежденною в Ярославле Комиссиею а здешней Комиссии по не имению в виду о сем документов рассматривать нечего: О чем в начале будущего года донести Герольдии, а в Ярославскую Комиссию к сведению о сем сообщить с тем чтобы оная разсмотрела сие дело по имеющимся в тамошнем Дворянском Депутатском Собрании документов В следствие такового заключения сей комиссии было сообщено в комиссию учрежденную для ревизии действий Ярославского Дворянского Депутатского Собрания в ноябре 1836 года за № 88 и донесено Правительствующего Сената Герольдии 24 мая 1837 года за № 60. Наконец Комиссия учрежденная для ревизии действий Ярославского Дворянского Депутатского Собрания отношением от 19 ноября 1836 года за № 96 уведомила, что 20 октября того ж 1836 года было рассмотрено ею

114

дело о внесении Бригадира Михайла Иванова Леонтьева Ярославской губернии в шестую часть Дворянской Родословной книги по представ-ленным от него нижеследующим доказательствам: а) Девять списков с отказных книг Первой 6 июля с Муромских второй 7 июля московских третий 8 июля 7197 года Дмитровским четвертый 17 декабря 7198го Алексинским, пятый 23 Сентября 7199 можайским /Коломенским/, шестым в Декабре 7199 Коломенских, седьмой 12 декабря 7200 Ростовских, Осьмой 30 Октября 7201 Вортинским и Белевским и девятый 14 июля 1700 годов Масальских, – об отказе за стольника Петра Борисова Леонтьева разных поместьев и Вотчин после отца его Бориса Гаврилова Леонтьева б) Выпись данная в 206м году из Поместного Приказа с Московских Писцовых и Межевых книг 193 и 194 годов служъ Стольнику Петру Леонтьеву на его поместье, доставшееся по наследству от помянутого отца Бориса Леонтьева и в) Список его просителя Бригадира Леонтьева и поколенная роспись рода Леонтьевых, в коей Первый Показан Гаврила от него Иван и Борис: первый бездетен от Бориса Петр от Петра Иван а от сего между прочими Михайло Проситель и брат его родной Борис. Михайло бездетен, а Бориса сыновья Николай, Сергей и Иван, но сей список и Поколенная роспись подписаны Михайлом Леонтьевым, грамота же ему Леонтьеву выдана 31 июля 1794 года за № 263. Поелику же из энтих доказательств нет видимости что Бригадир Михайла Леонтьев происходит от Бориса и Петра Леонтьевых и к делу не представлено ни повеленного 42 статьею свидетельств о принадлежности его к роду их Бориса и Петра, ни документов по 43 статье о службе Отца его и по 109 статье продолжения 9го тома Свода законов о службе самого просителя. Приговор же о внесении его в Родословную книгу в противность 972 статье подписан только четырьмя членами собрания а девять не подписали то Ярославская Комиссия заключила оное дело почисля Обревизованным включить его бригадира Михайла Леонтьева в список тех дворян, записанных в Родословную книгу, коих право оказывается сомнительным, для донесения о том в свое время Герольдии. По получении такового Отношения Ярославской комиссии, Комиссия сия по Журналу состоявше-муся 4 Декабря 1836 года заключила как из Высочайше утвержденного 20 апреля 1834 года Мнения Государственного Совета видно, что комиссии, учрежденные для ревизии Дворянского Депутатского Собрания обязаны по окончанию Каждого года доносить о действиях своих Правительствующего Сената Герольдии; – а потому вновь сообщить в Ярославскую Комиссию /и сообщено 13 Генваря 1837 года за № 6/ и просить когда Герольдиею будет рассмотрено дело производившееся в Ярославском Дворянском Депутатском Собрании относительно внесения Бригадира Михайлы Иванова Леонтьева в шестую часть Родословной книги Ярославской губернии, – тогда уведомить Калужское Дворянское Депутатское Собрание вполне ли утвердится мнение оной Комиссии

115

состоявшееся 20 октября 1836 года, где права рода Леонтьевых на древнее дворянство признаны сомнительными; или в мнении сем последует со стороны Герольдии какое либо изменение и в чем именно? и о таковом заключении сей Комиссии для сведения сообщено Калужскому Дворянскому Депутатскому Собранию 13 Генваря 1837 года за № 7»232.

Приведённый документ обозначает этапы недолгой военной карьеры Николая Борисовича Леонтьева, содержит некоторые даты, относящиеся к предкам – упоминаются списки с отказных книг 7197 (т.е. 1689 г.) и более поздних годов, указывается, что стольнику Борису Леонтьеву наследовал его сын, тоже стольник, Петр. Представляется также немаловажным и то, что старший сын Николая Борисовича Леонтьева Петр был крещён в Ярос-лавской губернии – думается, это указание на то, что семейство Николая Борисовича какой-то период времени пребывало в этой губернии, скорее всего во время войны с французами, когда сам он свершал походы в составе ополчения.

Если в конце XVIII – начале XIX вв. для доказательства дворянства достаточно было имущественных документов, то со второй половины 1830-х гг. ситуация осложняется. Были введены новые требования, стали нужны документы, доказывающие, скажем, происхождение Бориса именно от этого Ивана, Ивана именно от этого Петра и т.д., т.е. стало необхо-димым представлять метрические свидетельства. Многие этого сделать не могли. Например, род Некрасовых благополучно находился в шестой части родословной книги до указанного времени, но потом, в связи с новыми требованиями, из неё был исключён, и «обреталось» дворянство Некрасовыми по первому офицерскому чину Алексея Сергеевича (отца поэта). Думается, эти «новые требования» были очередным достижением «административной грации»: потребность поравнять столбовое дворянство с новым нашла свое бюрократическое воплощение.

Примерно так же «обреталось» дворянство вдовой Ивана Сергеевича Леонтьева, тёплые семейные воспоминания о котором писатель упоминал так: «… кроме детских портретов мать допустила в свой уединенный кабинет только четыре изображения и лишь таких именно лиц, которых она почему-либо имела основание считать самыми близкими друзьями или даже благодетелями своими. Все эти портреты и теперь у меня и целы. Один – литографический – изображает молодого генерала, в латах, орденах и густых эполетах, лицо чрезвычайно энергичное и приятное, усы и борода, сбритые, как у всех военных первой четверти этого века, и орлиный нос напоминает что-то римское – это портрет Ивана Сергеевича Леонтьева, двоюродного брата моему отцу. Он скончался очень рано и оставил вдову и только одного сына, теперь тоже уже умершего. Он был очень дружен с моими родителями и, как человек богатый, делал им,

232 ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Ед.хр. 1946. Л. 203–211.

116

кажется, много добра. Помимо родственной дружбы, Иван Сергеевич был, по-видимому, большой почитатель ума и красоты моей матери, и в Куди-нове сохранялось о нём, об его доброте, любезности и весёлой энергии много милых преданий…»233.

В 1839 г. Любовь Николаевна Леонтьева подаёт прошение о причислении к роду Леонтьевых и внесению в дворянскую родословную книгу её малолетнего сына Михаила. Прошение она подписала так:

«К сему прошению генерал-майорша Любовь Николаева, дочь Леонтьева, урожденная графиня Зубова руку приложила. – Жительство имею Ярославской губернии Ростовского уезда, в селе Воронине, а сие прошение верю подать и подлинные документы обратно получить писцу Петру Николаеву, сыну Львову»234.

К прошению приложено свидетельство о заключении брака, где между прочим сказано:

«…в метрической книге Московской округи села Хорошова Троекурова тож Никольской церкви тысяча восемьсот двадцать третьего года в статье о бракосочетавшихся под № 1м написано следующим образом: июня шестого числа господин Дивизионный командир 2й Гусарской Дивизии Генерал-майор Иван Сергеевич Леонтьев женился первым браком, взял за себя Московской губернии того же уезда села Хорошова Троекурово тож у помещицы графини Натальи Александровны Зубовой, урожденной княжны Италийской графини Суворовой Рымнин-ской на дочери ее девице графине Любови Николаевне Зубовой, о коих надлежащий обыск чинен был с поручительством, поручители по женихе: действительный статский советник Николай Евгеньев сын Кашин, 2й действительный тайный советник и кавалер Иван Иванов сын Дмитриев, 3й действительный статский советник и кавалер князь Петр княж Николаев сын Оболенский…»235.

Приложена была и «Поколенная Роспись рода Леонтьевых», от находящейся в бумагах бригадира М.И. Леонтьева она отличается только тем, что внесён ещё один представитель рода – малолетний Михаил. Нам представляется небезынтересным, что этот документ подписывал и родной дядя писателя:

«К сей поколенной росписи Генерал-майорша Любовь Николаева дочь Леонтьева руку приложила.

Оную поколенную роспись удостоверяю Ростовский уездный пред-водитель Протасьев.

233 Леонтьев К.Н. Рассказ моей матери об императрице Марии Федоровне // К.Н. Леон-тьев, наш современник / сост. Б. Адрианов, Н. Мальчевский. – СПб., 1993. – С. 222–223.

234 ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Ед. хр. 1946. Л. 90об.235 Там же. Л. 93.

117

Оную поколенную роспись ростовский помещик Гвардии поручик и двоюродный дядя малолетнего Михайла Иванова Леонтьева утверждаю Иван Борисов сын Леонтьев»236.

Ещё немаловажный документ – «Формулярный список о Службе и достоинстве Начальника 2й Гусарской дивизии Генерал Майора Леонтьева, который высочайшим приказом 13 сентября 824 года выключен из службы умершим»237. Приведём некоторые его данные: «Из камер пажей поручиком 799 февр. 10», «штабс-капитаном 803 марта 31», «капитаном 805 окт. 5», «полковником 807 декаб. 11», «генерал-майором 812 декаб. 29»238. В формулярном списке перечисляются и многочислен-ные награды И.С. Леонтьева, и участие его в многочисленных сражениях.

Прикладывает Л.Н. Леонтьева и свидетельство о крещении её мужа, из которого узнаем, «что рождение и крещение покойного мужа ее Генерал майора Ивана Сергеева сына Леонтьева в метрической орловской градской Воскресенской церкви за 1782й год книге, – запискою значится так: у г-на Полковника Сергея Иванова сына Леонтьева родился сын Иван того 1782 года марта 2го, который крещен того ж числа. Восприемниками были князь Иван Мещерский и Ее Сиятельство Генерал Губернаторша Анна Ивановна Прозоровская…»239.

Представленные документы оказались недостаточными для причис-ления малолетнего Михаила Леонтьева к его роду. Об этом в «Журнале Ярославского дворянского собрания» от 24 ноября 1839 г. написано следующее:

«А по справке в собрании оказалось: Просительницы Генерал майорши Любови Николаевны Леонтьевой сына ее Михаила, дед бригадир Михайло Иванович Леонтьев в родословной книге Ярославской губернии в 6й части записанным значится по представленным от него доказательствам и по последовывшему определению 1794 года Генваря 28 дня. Свода же Законов 9го тома статьями повелено: «29ю Потомственное дворянство сообщается 1е родом и 2е браком. 30ю Потомственный дворянин сообщает состояние свое всем законным его детям и потомкам обоего пола. 973ю родословная книга разделяется на шесть частей. В третью часть вносятся роды дворянства осьмиклассного и приобретшие дворянство чрез пожалование российских орденов. 978ю по внесению Дворянского рода в родословную книгу Депутатское Собрание выдает оному Грамоту за общим своим подписанием с приложением печати Дворянского собрания». ОПРЕДЕЛЕНО: Хотя Ростовский уездный Предводитель с благородными

236 ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Ед. хр. 1946. Л. 98.237 Там же. Л. 103.238 Там же. Л. 103об.239 Там же Л. 133.

118

Дворянами свидетельством удостоверяют, что у Просительницы остав-шийся после покойного мужа ее Генерал Майора и Кавалера Ивана Сергеевича Леонтьева малолетний сын Михайло действительно принад-лежит к роду г.г. Леонтьевых, коих род по представленным в 1794 году в здешнее Дворянское собрание от Двоюродного деда означенного малолетнего Бригадира Михайла Ивановича Леонтьева доказательствам записан в Дворянской книге Ярославской губернии, да из справки сего собрания видно, что оный бригадир Михайло Иванов Леонтьев записан в Дворянскую родословную книгу здешней губернии, но о принадлежности к оному роду и близости степени родства от покойного мужа просительницы Любови Николаевны Леонтьевой, а малолетнего сына ее Михаила, отца Генерал Майора Ивана Сергеевича Леонтьева доказательств представлено не было, да иных о рождении и крещении его метрического свидетельства не представлено; то до представления означенных докумен-тов сына просительницы Михайла Леонтьева в родословную книгу к роду бригадира Михайла Иванова Леонтьева присоединить Собрание не может. А как покойный Иван Сергеевич Леонтьев имел чин генерал майора, который дает полное право Дворянского достоинства, – и что действи-тельно его сын Михайло есть законнорожденный от жены его Любови Николаевны Леонтьевой, в чем удостоверяют: Московская духовная консистория и обер священник Кутневич свидетельствами, – то в след-ствие прошения генерал майорши Любови Николаевны Леонтьевой на основании свода законов 9го тома статей: 29й, 30й и 973й сына ее Михаила Леонтьева внести в Дворянскую родословную книгу в 3ю часть; – а по силе 978й статьи означенного 9го тома Свода Законов снабдить его дворянскою грамотою»240.

Вот таким образом правнук генерал-поручика Ивана Петровича Леонтьева, а по женской линии и правнук генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, и был причислен к российскому дворянству.

Л.Н. Леонтьева обращалась, по-видимому, в Герольдию с просьбой снять копию с герба Леонтьевых. В 1840 г. просьба эта была удовлет-ворена. В описании герба читаем следующее:

«В щите, разделенном на четыре части по середине находится малой щиток разрезанный чертою на двое, в коем изображены: в верхней половине в голубом поле серебряная осьмиугольная звезда и серебряной же полумесяц рогами вверх обращенный; а в нижнем золотом поле положены крестообразно две стрелы летящие к нижним углам. В первой и четвертой частях в голубом поле означены по одному негру в природном их одеянии, держащие в правой руке серебряные копья во второй и третьей частях в красном поле видны стоящие на задних лапах два золотые льва

240 ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Ед. хр. 1946. Л. 141–142.

119

коронованные с подъятыми в верх Саблями. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянскою на нем короною и тремя страусовыми перьями. Намет на щите золотой и серебряный подложенный голубым и красным. Щит держат два льва.

К великому князю Федору Ольговичу рязанскому выехал из большой Орды мурза именем Батур и по крещении названный Мефодием. Сын сего Мефодия Глеб батурич находился при великом князе Иоанне Федоровиче рязанском боярином у сего Глеба были правнуки Петр и Леонтий от первого брака пошли Петрово Соловово, а от последнего Леонтьевы. Потомки сего рода Леонтьевы российскому престолу служили дворянские службы в знатных чинах а жалованы были от государей поместьями. Все сие доказывается справкою разрядного Архива и родословною Леонтьевых.

По указу Его императорского величества и по резолюции Герольдии сия копия с герба рода Леонтьевых свидетельствована и в следствии прошения жены умершего генерал майора Ивана Леонтьева Любови Леонтьевой ей выдана марта 24 дня 1840 года»241.

В «Деле о дворянстве г.г. Леонтьевых» нет документов, связанных с доказательствами принадлежности к роду Леонтьевых деда и отца писа-теля, но есть итог этих хлопот – ссылки на указ Сената от 4 апреля 1850 года за № 2360, утвердившего Б.И. Леонтьева и его детей в древнем дворянстве. Ссылки эти присутствуют во всех «Журналах Ярославского Дворянского Депутатского Собрания», затрагивающих род Леонтьевых, после названной даты.

И внук Б.И. Леонтьева С.И. Леонтьев свою просьбу о причислении его к роду Леонтьевых начинает именно с такой ссылки:

«30 октября 1851 г.Просит из дворян губернский

Секретарь Сергей Иванов Леонтьева о чем, тому следуют пункты

1.Указом правительствующего сената от 4 апреля 1850 года за № 2360,

данным Ярославскому Дворянскому Депутатскому собранию, в числе прочих членов рода Леонтьевых признан в древнем дворянстве родной дед мой Коллежский советник Борис Иванов Леонтьев.

2.Из раздельного акта, совершенного в Мещовском гражданском суде

в 1823 году между упомянутым дедом моим и детьми его: дядями моими: гвардии прапорщиком Николаем, полковником Сергеем, штабс-капитаном Петром, родителем моим поручиком Иваном и тетками моими девицами

241 ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Ед. хр. 1946. Л. 132–132об.

120

Александрой, Екатериной и Варварой Борисовыми Леонтьевыми, – видно, что недвижимое имение деда моего Бориса Иванова Леонтьева состоящее в губерниях: Ярославской Ростовского уезда в селе Савинском и деревнях Зубкове, Запурье, Андреевском Стеблевой, Калужской Мещовского уезда в селе Изъялове перешло во владение упомянутых детей его в том числе и родителя моего гвардии поручика Ивана Борисова Леонтьева…»242.

С.И. Леонтьев прикладывает к своему прошению раздельный акт, датированный январем 1823 г. Этот раздельный акт начинается с перечис-ления просителей и недвижимого имущества (как их и перечислил С.И. Ле-онтьев). Но потом встречается довольно любопытный факт: «… по смерти моей, Бориса, должно поступить в наследство по узаконенным частям из показанных детей моих сыновьям Сергею, Петру и Ивану и дочерям Александре, Екатерине и Варваре, а большой сын Николай соучастия с ними в оном никакого иметь не должен поелику он вместо следуемого ему на тое имения части получил уже от меня, Бориса, денежное награж-дение…»243.

От С.И. Леонтьева потребовали свидетельства о владении Леонть-евыми недвижимым имуществом. О ярославских имениях свидетельство содержало перечень населённых мест, упомянутых и в его прошении, и в раздельном акте244, а из Калуги было сообщено следующее: «… сим свидетельствую, что действительно имение Мещовского уезда в селе Изъялове состояло во владении г.г. Леонтьевых и в последствии времени имение это продано княжнам Волконским»245. В конце концов, и С.И. Ле-онтьев был причислен к древнему роду.

Приведённые материалы Ярославского архива существенно допол-няют наше представление о родословной К.Н. Леонтьева, позволяют про-яснить некоторые моменты биографий людей, которые вошли в семейные предания Леонтьевых, добрая память о которых любовно сохранялась и самим писателем, и которая нашла отражение в некоторых его произве-дениях.

242 ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Ед.хр. 1946. Л. 328–328об.243 Там же. Л. 330–330об.244 Там же. Л. 338.245 Там же. Л. 340.

121

Приложение 1

«Поколенная роспись фамилии Леонтьевых»

Иван Борис

Петр

Иван

Сергейумре

Михайло проситель

Иван Николай

Алексей

Гаврило

Борис

Николай

СергейИван

Иван

Арсений

Дмитрий

Федор

122

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ

1. Бабина Светлана Алексеевна – старший преподаватель кафед-ры культурологии Самарской государственной академии культуры и искусства, директор музея Академии.

2. Белькова Любовь Анатольевна – научный сотрудник ланд-шафтно-экологического отдела Государственного литературно-мемориаль-ного музея-заповедника Н.А. Некрасова «Карабиха».

3. Бойкова Ирина Петровна – заведующая Домом-музеем А.А. Ду-рова.

4. Ванслова Елена Гавриловна – кандидат филологических наук, председатель объединения музейных педагогов России, руководитель Все-российского семинара «Музей и подрастающее поколение»; лауреат кон-курса «Грант Москвы в области наук и технологий в сфере образования»; преподаватель прогимназии № 1768.

5. Гаркуша Ирина Ивановна – музейный педагог Государствен-ного литературно-мемориального музея-заповедника А.П. Чехова «Мели-хово»; руководитель Клуба юных друзей музея Чехова и Дома детского творчества г. Чехова Московской области.

6. Дружинин Юрий Олегович – кандидат технических наук, стар-ший научный сотрудник Института проблем управления им. В.А. Трапез-никова Российской Академии наук.

7. Завьялова Ирина Васильевна – директор Музея Е.А. Боратын-ского, Национальный музей Республики Татарстан.

8. Коровкина Екатерина Вячеславовна – научный сотрудник ландшафтно-экологического отдела Государственного литературно-мемо-риального музея-заповедника Н.А. Некрасова «Карабиха».

9. Красильников Григорий Владимирович – кандидат филоло-гических наук, заведующий филиалом «Абакумцево-Грешнево» Государ-ственного литературно-мемориального музея-заповедника Н.А. Некрасова «Карабиха».

10. Лётин Вячеслав Александрович – кандидат культурологии, до-цент кафедры гуманитарных наук Ярославского государственного теат-рального института.

11. Михайлова Марина Андреевна – аспирантка кафедры музео-логии и краеведения Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова.

12. Оленицкая Марина Ивановна – методист отдела культурно-образовательной работы Государственного литературно-мемориального музея-заповедника Н.А. Некрасова «Карабиха».

13. Оторочкина Александра Евгеньевна – кандидат исторических наук, заведующая научной библиотекой Государственного литературно-мемориального музея-заповедника Н.А. Некрасова «Карабиха».

123

14. Пастухова Зинаида Исаевна – кандидат культурологии, доцент кафедры философии Смоленского гуманитарного университета.

15. Полежаева Татьяна Александровна – заместитель директора по работе с посетителями и связям с общественностью Государственного литературно-мемориального музея-заповедника Н.А. Некрасова «Карабиха».

16. Полуярова Дина Николаевна – магистрант кафедры истории и культурологии Ивановского государственного химико-технологического университета.

17. Рассказова Лариса Викторовна – кандидат культурологии, главный хранитель «Объединения государственных литературно-мемори-альных музеев Пензенской области».

18. Рязанцев Николай Павлович – кандидат исторических наук, доцент кафедры философии, социологии и истории Ярославского филиала Московского института инженеров транспорта.

19. Самарина Наталья Гурьевна – кандидат исторических наук, профессор Московского гуманитарного педагогического института.

20. Селивестров Станислав Сергеевич – аспирант кафедры рос-сийской истории Самарского государственного университета.

21. Смирнов Сергей Викторович – доктор филологических наук, профессор кафедры общественно-гуманитарных дисциплин Ярославского филиала Международного института управления.

22. Шашкова Екатерина Владимировна – помощник ректора по связям с общественностью Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого.

23. Ямщикова Наталья Борисовна – заведующая филиалом музея-усадьбы «Ботик Петра I», Переславский музей-заповедник.

24. Яновская Елена Вадимовна – кандидат культурологии, учёный секретарь Государственного литературно-мемориального музея-заповед-ника Н.А. Некрасова «Карабиха».

124

СОДЕРЖАНИЕ

Изучение усадебного наследия

Н.П. Рязанцев Материалы Музейного отдела Наркомпроса об охране дворянских усадеб (1918 – начало 1920-х гг.)................................5

Н.Г. СамаринаПроблемы изучения материального усадебного наследия в Забелинских сборниках Государственного Исторического музея (ГИМ).........................10

М.А. МихайловаЭкономическая жизнь провинциальной усадьбыво второй половине XIX – начале ХХ вв.: источниковедческий аспект.....13

Д.Н. ПолуяроваРеконструкция культуры провинциальной дворянской усадьбы XIX века: проблема источников......................................................................19

А.Е. ОторочкинаДетские журналы XIX – начала XX вв. в коллекции ГЛММЗ Н.А. Некрасова «Карабиха»........................................23

Л.В. РассказоваМасонский сад или сад масона? (парк в усадьбе князя А.Б. Куракина Надеждино).........................................27

В.А. ЛётинСемантика храма в пространстве дворянской усадьбы XVII–XIX вв.: церковь Казанской иконы Богоматери в ярославской усадьбе Карабиха Толочановых – кн. Голицыных.......................................................32

М.И. ОленицкаяКоллекция документов поэта Н.Н. Ушакова в музее «Карабиха»...............41

Усадьбы и люди

И.В. ЗавьяловаПовседневная жизнь и знаменитые гости Новоспасского: соотношение исторических значений.............................................................47

И.П. БойковаУсадьба А.Л. Дурова в Воронеже....................................................................52

Е.В. ШашковТема усадьбы в поэзии Н.А. Некрасова середины 1840-х годов..................56

С.А. БабинаДворянские усадьбы Самарской губернии: прошлое и настоящее..............62

З.И. ПастуховаМузеи-усадьбы на Смоленщине......................................................................67

125

С.С. СеливерстовГоловкино: судьба усадьбы..............................................................................69

Н.Б. ЯмщиковаК вопросу о посещении членами дома Романовыхисторической усадьбы «Ботик Петра I»..........................................................72

Г.В. КрасильниковИз истории бытования имён и фамилий грешневских крестьян и дворовых Некрасовых: по материалам документальных источников......76

Е.В. Яновская, Ю.О. ДружининПионер военного воздухоплавания Д.Д. Беляевкак один из обитателей усадьбы «Карабиха».................................................80

Экологическая деятельность музея-заповедника

Л.А. БельковаО создании гербарной коллекции в музее-заповеднике «Карабиха»...........89

Е.В. КоровкинаЭкологический каркас музея-заповедника «Карабиха» как условие устойчивого экологического равновесия...................................91

Музейная педагогика и музей-усадьба

Е.Г. ВансловаМузейная педагогика и «Музей Деда Мазая»................................................97

Т.А. ПолежаеваКарабиха – детям: из истории становления и развитиямузейно-педагогической деятельности музея..............................................100

И.И. ГаркушаИз опыта музейно-педагогической работыГосударственного литературно-мемориальногомузея-заповедника А.П. Чехова (Мелихово)................................................105

Публикации

С.В. Смирнов«Дело о дворянстве г.г. Леонтьевых»............................................................111

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ……………………………………………….123

126

ДЛЯ ЗАМЕТОК

________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

127

Научное издание

Русская усадьба XVIII – начала XXI вв.

Проблемы изучения, реставрации и музеефикации

Материалы научной конференции

Редакционно-издательский центрМеждународной академии бизнеса и новых технологий (МУБиНТ)

Ярославль, ул. Советская, 80Подписано в печать 25.06.2009.

Ответственный за выпуск, верстка В.Н. ДегтеревскаяРедактор, корректор М.В. Шахова

Формат А5. Уч.-изд. л. – 7,38. Усл.-изд. л. – 7,44. Тираж 200 экз.Отпечатано в Издательском сервисном центре НП МИТЦ

г. Ярославль, ул. Володарского, 103, оф. 113.Заказ 339

128