128
1 СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК 2012 № 4 СЕРИЯ ГУМАНИТАРНЫХ НАУК 2012 № 4 ЗАСНАВАЛЬНIК – НАЦЫЯНАЛЬНАЯ АКАДЭМIЯ НАВУК БЕЛАРУСI Часопіс выдаецца са студзеня 1956 г. Выходзіць чатыры разы ў год ЗМЕСТ ФІЛАСОФІЯ І САЦЫЯЛОГІЯ Раманаў А.А. Сучасныя канцэпцыі сацыяльных змен: ад класічнай да постнекласічнай парадыгмы сацы- яльнага пазнання ................................................................................. 4 Зайковская Т.В. Формирование экологической культуры личности в условиях глобализации........... 12 Артюхин М.И., Пушкевич С.А. Социальные аспекты внешней миграции населения Беларуси ......... 17 Хамутовская С.В. Электоральная культура населения Республики Беларусь: интегральные показатели для измерения ................................................................................... 22 ПРАВА Ананич С.М. Вопросы правового регулирования деятельности некоммерческих организаций .......... 28 Ворончук И.О. Особенности содержания трудового договора с руководителем организации: соотноше- ние государственного и договорного регулирования .................................................. 34 ЭКАНОМІКА Андреев И.Л., Никитенко П.Г. Человеческий ноосферный потенциал Союзного государства: проблема выбора стратегии инновационного развития ......................................................... 42 Живица В.И. Новое институциональное преобразование в экономике ............................... 48 Енін Ю.І. Асноўныя фактары, прынцыпы і тэндэнцыі развіцця транспартнай інфраструктуры ў адзінай эканамічнай прасторы ............................................................................ 59 Национальная академия наук Беларуси

e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

  • Upload
    others

  • View
    12

  • Download
    0

Embed Size (px)

Citation preview

Page 1: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

1

СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК 2012 № 4

СЕРИЯ ГУМАНИТАРНЫХ НАУК 2012 № 4

ЗАСНАВАЛЬНIК – НАЦЫЯНАЛЬНАЯ АКАДЭМIЯ НАВУК БЕЛАРУСI

Часопіс выдаецца са студзеня 1956 г.

Выходзіць чатыры разы ў год

ЗМЕСТ

ФІЛАСОФІЯ І САЦЫЯЛОГІЯ

Раманаў А.А. Сучасныя канцэпцыі сацыяльных змен: ад класічнай да постнекласічнай парадыгмы сацы-яльнага пазнання . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4

Зайковская Т.В. Формирование экологической культуры личности в условиях глобализации. . . . . . . . . . . 12Артюхин М.И., Пушкевич С.А. Социальные аспекты внешней миграции населения Беларуси . . . . . . . . . 17Хамутовская С.В. Электоральная культура населения Республики Беларусь: интегральные показатели

для измерения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 22

ПРАВА

Ананич С.М. Вопросы правового регулирования деятельности некоммерческих организаций . . . . . . . . . . 28 Ворончук И.О. Особенности содержания трудового договора с руководителем организации: соотноше-

ние государственного и договорного регулирования . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 34

ЭКАНОМІКА

Андреев И.Л., Никитенко П.Г. Человеческий ноосферный потенциал Союзного государства: проблема выбора стратегии инновационного развития . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 42

Живица В.И. Новое институциональное преобразование в экономике . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 48Енін Ю.І. Асноўныя фактары, прынцыпы і тэндэнцыі развіцця транспартнай інфраструктуры ў адзінай

эканамічнай прасторы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 59

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 2: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

ГІСТОРЫЯ

Крыванос А.К., Калаткоў У.Я. Ваенная думка ў старабеларускіх пісьмовых крыніцах ХIY–XYIII стагоддзяў: крыніцазнаўча-гістарыяграфічны агляд. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 68

Аляксейчыкава Н.М. Тыпалогія сем'яў беларускіх гараджан у XYI–XYIII стст. (па матэрыялах актавых кніг Магілёўскага магістрата) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 74

Ткачоў А.Ю. Гісторыя вывучэння помнікаў каменнага і бронзавага вякоў Беларускага Пабужжа . . . . . . . . 83

МАСТАЦТВАЗНАЎСТВА, ЭТНАГРАФІЯ, ФАЛЬКЛОР

Гурко А.В., Ракова Л.В. Творческое наследие Игоря Всеволодовича Чаквина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 90Камінская І.В. Мастацтва карункаў у Беларусі: віды і формы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 97

ЛІТАРАТУРАЗНАЎСТВА

Шаўчэнка Г.І. Антон Гарэцкі як прадстаўнік перадрамантызму ў літаратуры Беларусі. . . . . . . . . . . . . . . . . 103

МОВАЗНАЎСТВА

Кулеш Г.І. Аддзеяслоўныя назоўнікі ў заканадаўчых тэкстах ХХ стагоддзя: эвалюцыя ўжывання . . . . . . . 113

РЭЦЭНЗІІ

Гарадніцкі Я.А. Актуальнасць літаратурнай класікі . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 122Внукович Ю.И. Традиционная культура белорусов в трансграничной перспективе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 124

ИЗВЕСТИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ АКАДЕМИИ НАУК БЕЛАРУСИ 2012 № 4Серия гуманитарных наук

на русском и белорусском языках

Тэхнічны рэдактар М. В. С а в і ц к а яКамп’ютарная вёрстка О. М. П а р х о м е н к а

Здадзена ў набор 24.08.2012. Падпісана ў друк 08.10.2012. Выхад у свет 12.10.2012. Фармат 60×841/8. Папера афсетная. Ум. друк. арк. 14,88. Ул.-выд. арк. 16,4. Тыраж 144 экз. Заказ 217. Кошт нумару: індывідуальная падпіска – 34550 руб.;

ведамасная падпіска – 86201 руб.

Рэспубліканскае ўнітарнае прадпрыемства «Выдавецкі дом «Беларуская навука». ЛИ № 02330/0494405 ад 27.03.2009. Вул. Ф. Скарыны, 40, 220141, Мінск. Пасведчанне аб рэгістрацыі № 394 ад 18.05.2009.

Надрукавана ў РУП «Выдавецкі дом «Беларуская навука».

© Выдавецкі дом «Беларуская навука» Весці НАН Беларусі. Серыя гуманітарных навук, 2012

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 3: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

PROCEEDINGSOF THE NATIONAL ACADEMY

OF SCIENCES OF BELARUSHUMANITARIAN SERIES 2012 N 4

FOUNDER IS THE NATIONAL ACADEMY OF SCIENCES OF BELARUS

The Journal has been published since January 1956

Issued four times a year

CONTENTS

PHILOSOPHY AND SOCIOLOGY

Romanov O.A. Modern concepts of social changes: from classical to postnonclassycal paradigms of social cognition . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4

Zaikovskaya T.V. Formation of ecological culture of personality in context of globalization. . . . . . . . . . . . . . . . . . 12Artyukhin M.I., Pushkevich S.A. Social aspects of external migration of the population of the Republic of Belarus . . 17Khamutouskaya S.V. Electoral culture of population of the Republic of Belarus: integrated parameters for measurement. . 22

LAW

Ananich S.M. Problems of legal regulation in the field of non-profit organizations activities . . . . . . . . . . . . . . . . . 28Voronchuk I.O. Specifics of contents of the labor contract with head of organization: proportion between the of-

ficial and contract regulation. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 34

ECONOMICS

Andreev I.L., Nikitenko P.G. Human noospheric potential of the Union State: problem of the choice of innova-tive development strategy . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 42

Zhivitsa V.I. New institutional reorganization in the economics . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 48Enin Y.I. Main factors, principles and trends shaping the development of transport infrastructure in SES. . . . . . . 59

HISTORY

Kryvanos A.K., Kalatkou U.Y. Military ideas in the old Belarusian written sources of XIV–XVIII centuries: source-knowledge and historiographical review . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 68

Alekseychikova N.N. Typology of Belarusian townfolk families in XVI–XVIII centuries (by information’s of assem-bly books of Mogilev’s council) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 74

Tkachou A.Y. History of investigations of Stone Age and Bronze Age memorials in Belarusian Pobuzhzha . . . . . 83

ARTS, ETHNOGRAPHY AND FOLKLORE

Hurko A.V., Rakova L.V. Creative heritage by Igor Vsevolodovich Chakvin . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 90Kaminskaya I.V. Lace art in Belarus: kinds and forms. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 97

LITERATURE STUDIES

Shauchenka H.I. Anton Goretsky as a representative of fore-romanticism in the literature of Belarus . . . . . . . . . . 103

LINGUISTICS

Kulesh G.I. Verbal nouns in legislative texts of XX century: evolution of their utilization . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 113

REVIEW

Garadnitskyi Ya.A. Actuality of the classical literature. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 122Vnukovich Yu.I. Traditional culture of Belarusian in the transboundary perspective. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 124

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 4: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

4

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

ФІЛАСОФІЯ І САЦЫЯЛОГІЯ

УДК 165.192: 364.652.4

А. А. РАМАНАЎ

СУЧАСНЫЯ КАНЦЭПЦЫІ САЦЫЯЛЬНЫХ ЗМЕН: АД КЛАСІЧНАЙ ДА ПОСТНЕКЛАСІЧНАЙ ПАРАДЫГМЫ САЦЫЯЛЬНАГА ПАЗНАННЯ

Гродзенскі дзяржаўны ўніверсітэт імя Янкі Купалы

(Паступіў у рэдакцыю 11.04.2011)

Пытанне аб сацыяльна-філасофскім пазнанні – аб магчымасці сацыяльнай філасофіі пра- нікаць у сутнасць сацыяльнага, адэкватна апісваць сацыяльныя працэсы і прагназаваць іх – стаіць надзвычай востра. У эпохі вялікіх сацыякультурных трансфармацый пазнанне сацыяль-най рэальнасці рэзка праблематызуецца, паколькі хуткасць рэальных змен, як правіла, перавы-шае нашы здольнасці рацыянальнага спасціжэння рэчаіснасці і прадбачання. У сувязі з гэтым узнікае праблема вызначэння надзейных канцэптуальных падстаў пазнання і практыкі, выпра- цоўкі метадалагічных арыенціраў пабудовы сацыяльнай тэорыі, адпавядаючай складанасцi і дынамізму сучаснага соцыуму. Па сутнасці пытанне ўпіраецца ў асэнсаванне і крытычную рэфлексію над парадыгмальнымі падставамі сацыяльна-філасофскіх ведаў, устанаўленне ступені іх адпаведнасці найноўшым сацыяльным рэаліям.

Найбольш распрацаванай тыпалогіяй парадыгмальных падстаў навукі з’яўляецца вылучэнне класічнай, некласічнай і постнекласічнай стадый у яе развіцці, прапанаванае В. С. Сцёпіным. Ён старанна прадумаў дадзеную тыпалогію, выявіў механізмы змены навуковых карцін свету, разгледзеў прыкметы кожнай з іх [1; 2]. Але выкарыстанне атрыманых вынікаў у галіне са-цыяльнага пазнання сутыкаецца з істотнымі цяжкасцямі. Так, канцэпцыя В. С. Сцёпіна была створана на матэрыяле прыродазнаўчых навук і не можа быць непасрэдна прыменена да аналізу сацыякультурных аб’ектаў. Акрамя таго, у сацыяльнай філасофіі сёння відавочна назіраецца сітуацыя поліпарадыгмальнасці, калі суіснуюць і канкурыруюць тэорыі, якія грунтуюцца на прынцыпова розных тэарэтыка-метадалагічных і светапоглядных асновах, што супярэчыць ідэі этапнасці парадыгмальных зрухаў. Мы згодны з расійскім даследчыкам У. А. Ядавым, які лічыць, што «амаль нічога з класікі не страціла сваёй актуальнасці для разумення сацыяльных працэ саў у сучасных грамадствах (у сэнсе грамадства XXI стагоддзя)» [3, с. 61]. Тым самым прымяненне дадзенай канцэпцыі не можа быць ажыццёўлена без праламлення яе да праблематыцы сацыяль-ных ведаў, што патрабуе ўдакладнення і спецыфікацыі паняційна-катэгарыяльнага апарату, выяўлення знешніх і ўнутраных фактараў дынамікі сацыяльных навук, спосабаў сувязі і ўзаем-адзеяння розных парадыгмальных матрыц.

Сацыяльна-філасофскія веды на класічным этапе свайго развіцця характарызаваліся выразна выяўленай арыентацыяй на ідэал навуковасці, прапанаваны ў прыродазнаўстве Галілея-Ньютана. Дадзеная арыентацыя паўставала ў выглядзе сцыентысцкай абсалютызацыі (якая часам дахо-дзіць да прамога абагаўлення) той культурна-гістарычнай формы, якую навуковыя веды атры-малі ў Еўропе XVII–XVIII стагоддзяў. Усё, што не змяшчалася ў межах гэтай формы, квалі-фікавалася як антынавуковая міфалогія, метафізіка, ідэалогія і г. д., якая падлягае «навуковай крытыцы» (калі не выкрыццю – як у марксістаў). Сутнаснай прыкметай класічнага прырода-знаўства, а ўслед за ім і грамадазнаўства, з'яўляецца ідэя, паводле якой аб'ектыўнасць і прадмет-насць навуковых ведаў дасягаюцца толькі тады, калі з апісання і тлумачэння выключаецца ўсё,

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 5: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

5

што адносіцца да суб'екта і працэдур яго пазнавальнай дзейнасці. Гэтыя працэдуры прымаліся якраз і назаўжды дадзеныя і нязменныя. Ідэалам была пабудова абсалютна праўдзівай карціны свету. Галоўная ўвага надавалася пошуку відавочных, наглядных, «вынікаючых з вопыту» анталагічных прынцыпаў, на базе якіх можна будаваць тэорыі, а таксама тлумачыць і прадказ-ваць доследныя факты. Самапрыпадабненне сацыяльнай філасофіі прыродазнаўству, безумоў- ным цэнтрам якога ў той час была механіка, мела значныя наступствы. Механіцызм стаў мета- далогіяй пазнання чалавека, грамадства і культуры, якія атаясамліваліся з простымі механічнымі аб'ектамі. Тым самым з сацыяльнага пазнання была выгнана «сэнсавая парадыгма» тэле- алагічнага мыслення і замест адказу на пытанне «для чаго?» навука паставіла пытанні «чаму?» і «як?». У паказальнай форме гэтую гнасеалагічную пазіцыю занялі прадстаўнікі вульгарнага матэрыялізму XVIII стагоддзя, якія разважалі пра чалавека як пра «гадзіннікавы механізм». Значна больш складаную і менш адназначную канцэпцыю грамадства прапанаваў К. Маркс. Але і ў яго выразна прасоч ваецца ўстаноўка класічнага прыродазнаўства на фарміраванне жор-стка дэтэрмінісцкай схемы. Вядома, што місія, узятая на сябе Марксам, заключалася ў тым, каб «дабудаваць» пры родазнаўчанавуковы матэрыялізм «даверху», сфармуляваўшы канцэпцыю прыродазнаўчагіста рычнага працэсу, які цалкам падпарадкоўваецца «аб'ектыўным заканамер-насцям». Радыкалізм марксізму ў сцвярджэнні падобнай устаноўкі мае як унутрынавуковыя прычыны, абумоўленыя логікай развіцця навуковых ведаў сваёй эпохі, так і сацыяльную абу- моўленасць спецыфічнага духу прамысловай фабрыкі, якім пранікліся яго заснавальнікі ў якасці ідэолагаў пралетарскага калектывізму. Прымусовая калектыўнасць фабрычна-заводскага ладу жыцця з характэрным для яго прыматам «рэчавых» сувязяў і ператварэннем чалавека ў пры-датак машыны рэзаніравалі з асноўнымі пастулатамі класічнай парадыгмы.

Такім чынам, класічная парадыгма сацыяльнага пазнання прадугледжвае панаванне нату-ралізму, бессуб'ектны падыход да сацыяльнай рэальнасці, прыпадабненне сацыяльных працэсаў працэсам прыроды (успомнім хоць бы энгельсаўскі паралелаграм сіл). Далей яна мяркуе і рас-тварэнне індывіда ў групе і рэчападобнае бачанне сацыяльных сувязяў. Як пісаў А. С. Панарын, «тое, што ў свой час выдавалі за перамогу «навукова-матэрыялістычнага» падыходу да грамад-ства, было на самай справе вынікам праецыравання арганізацыйна-кіраўніцкай мадэлі прамыс-ловай фабрыкі на сацыяльнае жыццё і чалавечую гісторыю ў цэлым» [4, с. 400]. Сацыяльная дынаміка мысліцца ў гарызонце аднамернай логікі, дзе прычынна-выніковыя сувязі носяць асабліва знешні і прымусовы характар.

Паставім пытанне: якія сацыякультурныя прычыны абумовілі ўзнікненне класічнай карціны свету ў сацыяльнай філасофіі? Бо відавочна, што прапанаванае новаеўрапейскай думкай бачан-не сацыяльнай і ў цэлым касмічнай рэальнасці істотна саступала па сваёй складанасці і глыбіні найболей спелым канцэпцыям антычных і сярэднявечных аўтараў. Мы лічым, што растлума-чыць усё дзіўнымі поспехамі механікі і яе незвычайнай папулярнасцю ў асяроддзі інтэлектуа-лаў таго часу немагчыма, бо гэта будзе азначаць сур'ёзнае спрашчэнне праблемы. Глыбінная прычына станаўлення механістычна-рэдукцыянісцкага спосабу мыслення караніцца ў сацыяль-ным запыце, які дало буржуазнае грамадства навуцы, што нараджалася. Гэты запыт складаўся ў вызваленні прасторы для актыўнай пераўтвараючай дзейнасці і выдачы светапогляднага «алібі» на яе ажыццяўленне. Паказанае «алібі» складалася ў дэсакралізацыі свету, тэарэтычным «выгнанні» з яго любых прыкмет адушаўлёнасці і арганічнасці. У гэтым кантэксце вельмі пака-зальная метадалогія Галілея, які супрацьпаставіў аб'ектыўныя «першасныя» якасці (маса, хут-касць, аб'ём) «другасным» (колер, смак, пах) і абвясціў апошнія ілюзіяй, тым самым пера-крэсліўшы жывыя ўласцівасці прыроды, пакінуўшы мёртвыя механічныя. «Калі жывое заклікае да саўдзелу, суперажывання, спачування, то мёртвая прырода дазволіла пазнаючаму суб'екту ператварыцца ў асабліва разумнага, інструментальнага аналітыка, які прэпаруе яе дзеля сваіх патрэб. Галоўны сакрэт еўрапейскага рацыяналізму якраз і заключаецца ў тым, што рацыянальна-аналітычны падыход непарыўна звязаны з механістычным прыніжэннем прыродных аб'ектаў, змярцвеннем іх» [5, с. 133]. Навука Новага часу вычысціла з Сусвету ўсе антрапаморфныя ўлас-ці васці, якія раней праецыраваліся на яе. «Цяпер свет стаў абыякавым, рэчыўным і бездухоўным, і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым» [6, с. 250]. Тым самым «праметэеўскі» чалавек забяспечыў сабе права на неабмежаванае ўмяшанне ў прыродныя і сацыяльныя працэ-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 6: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

6

сы, зыходзячы з прэзумпцыі недасканаласці свету, якую ён можа і павінен выправіць. Усе грамадскія навукі Новага часу – гэта спробы сканструяваць цалкам рукатворнае грамадства, падпарадкаваць ход гісторыі «няўхільным заканамернасцям», зрабіць яго кіраваным.

Яшчэ адным тэарэтычным вынікам рэдукцыі сацыяльных навук да натуральных стала пры-няцце ідэі бясконцасці свету і такога ж бясконцага тыражавання любых станаў у ім. У рамках кла-січнай навукі гэтая ідэя мела статус цэнтральнай, бо дазваляла пераадолець трывогу за не-паўторную гармонію свету. Калі хутка любыя станы і працэсы могуць быць узноўлены, то ступень нашай адказнасці істотна паніжаецца. Дадзены тэарэтычны прынцып выклікаў светапоглядную пазіцыю нігілізму, які, несумненна, звязаны з перакананасцю ў замяняльнасці любых з'яў. У свеце бясконцай узнаўляльнасці наша свабода бясконцая і дае нам «права на памылку». Калі што-небудзь і загіне ў выніку нашых памылак, то ў святле пастулата аб бясконцай множнасці і ўзаема за мя-няльнасці з'яў Сусвету гэтая пагібель не пацягне за сабой незаменных страт у парадку быцця.

Наступнай асноватворнай ідэяй, якая ляжыць у аснове класічнай карціны свету, стала ідэя прагрэсу. Яе сутнасць заключаецца ў тым, што гісторыя мае шчаслівы фінал, які ўзнікае не ў фор-ме цуду, а ў форме няўхільнага тэлеалагічнага руху, згодна з аб'ектыўнай праграмай. Прычым прагрэс выяўляецца не толькі ў сваёй вышэйшай ступені, але і верыфіцыруецца як паслядоўнае паляпшэнне паўсядзённага жыцця. Можна сцвярджаць, што ідэя прагрэсу стала аксіёмай кла-січнай сацыяльнай філасофіі і адрозненні паміж яе прадстаўнікамі праходзілі не па лініі пры-няцця/непрыняцця прагрэсісцкай ідэалогіі, а па лініі адказу на нязручныя пытанні агульнай тэорыі прагрэсу. Перш за ўсё ў здавальняючым вырашэнні мела патрэбу пытанне аб прычынах рэгрэсу, прысутнасць якога ў гістарычным працэсе не магло быць затушавана ніякімі тэарэ-тычнымі спекуляцыямі. Не менш балючым для прыхільнікаў тэорыі прагрэсу было пытанне аб канкрэтнай цане пераходу ад адной стадыі «прагрэсіўнага развіцця» да іншай. Складанасць праблемы тлумачыцца тым, што часта гэтая цана вымяралася «мільёнамі галоў» (Ф. М. Дастаеўскі), і далёка не ўсе былі гатовы заплаціць яе з той лёгкасцю, як гэта рабілі Гётэ, Гегель або Маркс (якіх можна апраўдаць толькі тым, што гэтую гатоўнасць яны выявілі ў межах сваёй паэзіі і ад-цягненай тэорыі). Адзначым, што складанасць гэтых пытанняў у далейшым стала адной з пры-чын крызісу класічнай парадыгмы і пераходу сацыяльнай філасофіі на іншую тэарэтыка-метадалагічную платформу.

Узаемадзеянне ў межах класічнай карціны свету сцыентысцкага культу натуральных навук і прагрэсізму як формы светасузірання абумовіла яшчэ адну рысу гэтага этапу развіцця сацы-яльных ведаў. Гэтай рысай з'яўляецца рэдукцыянізм – імкненне грамадазнаўцаў тлумачыць скла-даныя і больш развітыя з'явы шляхам звядзення іх да менш складаных і неразвітых, якія ўяўляюцца ў іх вачах больш фундаментальнымі. Як правіла, аперацыя рэдукцыі ажыццяўлялася метадам аналогіі – гіпатэтычным сцвярджэннем падабенства доследнага сацыяльнага феномена са з'явай, ужо апісанай у іншай галіне навуковых ведаў. Спачатку падабенства ўсталёўвалася з механічнымі аб'ектамі, затым па меры развіцця біялогіі – з прыроднымі. Але паколькі грамад-ства і чалавек ужо тады разумеліся як вышэйшая ступень эвалюцыйнага рада, то самі класікі грамадазнаўства не маглі не разглядаць дадзены тэарэтычны прыём як рэдукцыю. Спроба зняц-ця дадзенай супярэчнасці была распачата на шляху пастуліравання ўніверсальных законаў, ад-настайна дзеючых на ўсіх ступенях эвалюцыі, незалежна ад іерархіі. Але тады ўзнікала прабле-ма суадносін паміж прагрэсісцкім прынцыпам бесперапыннага развіцця ад ніжэйшага да вы-шэйшага, іншымі словамі, змены, з аднаго боку, і ўніверсалісцкім пастулатам нязменнасці ўсеагульных законаў – з другога. Тым самым супярэчнасць не была знята, а толькі глыбей загна-на ўнутр і ў далейшым абумовіла пераход да новай парадыгмы сацыяльна-філасофскіх ведаў.

Акрэсленае кола прынцыпаў класічнай навукі абумовіла яе прагнастычныя магчымасці. Класічны дэтэрмінізм не столькі адкрываў якасна іншую будучыню, колькі ў будучыні разглядаў рысы цяперашняга часу (склаліся тэндэнцыі і стартавыя ўмовы як кропка адліку). Ён сістэматычна сачыў за тэндэнцыямі, экстрапаліраваў іх у будучыню і лічыў, што яна яму вядома. Іншымі словамі, у гэтай культурна-гістарычнай форме навукі дзейнічаў прынцып дакладнасці, альтэрна- тыўны сучаснаму прынцыпу нявызначанасці будучыні. Філосафы лічылі, што будучыня праз-рыста для рацыянальнага мыслення і не ўтойвае ніякіх сюрпрызаў. Але складанасць грамадска-гістарычнай практыкі новай і найноўшай гісторыі паказала безгрунтоўнасць прэтэнзій на гаран-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 7: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

7

таваную і для нас «прыемную» будучыню. Як дасціпна заўважыў тэарэтык герменеўтыкі Х.-Г. Гадамер, вопытны чалавек – не той, які бачыць іншага наскрозь. Дасведчаны чалавек – гэта прынцыпова адагматычны чалавек, які аддае сабе справаздачу ў тым, што рэчаіснасць іншага складаней нашых перадчаканняў [7, с. 419].

Нельга сказаць, што ў сацыяльнай філасофіі класічная парадыгма панавала непадзельна. Французскі філосаф XVII стагоддзя Паскаль разважаў аб бясконцасці і трагічнасці свету, выпрабоўваючы жах перад ім, што відавочна дысаніравала з прагрэсісцкім светаадчуваннем Новага часу. У XVIII стагоддзі Кантам была пастаўлена праблема перадумоў пазнавальнай дзейнасці і падстаў навукі. Усе ясней усведамляліся актыўна-дзейнасная прырода пазнання і гістарычнае развіццё яго катэгарыяльных структур (Фіхтэ, Гегель). У найскладанай і супя-рэчлівай спадчыне Маркса значнае месца займае ідэя аб дзейнасці як сувязнага звяна паміж ча-лавекам і светам. Тым самым многія палажэнні, якія сталі ядром некласічнай сацыяльнай навукі, былі прапанаваны прадстаўнікамі філасофскай класікі.

Акрамя ўнутрынавуковых перадумоў на станаўленне некласічнай сацыяльнай філасофіі ма-гутна паўплываў ідэйны працэс «пераацэнкі каштоўнасцей» асветніцкай свядомасці, падчас якога былі істотна пахістаны метатэарэтычныя асновы класічнага грамадазнаўства. У заходняй культуры, пачынаючы з другой паловы XIX стагоддзя, рэльефна выявіла сябе так званыя кры-зісная свядомасць, якая бярэ пачатак ад старажытнагрэчаскай сафістыкі і кінізму, а таксама ад русаізму з іх антыкультурнай і антыцывілізацыйнай скіраванасцю. Яго сутнаснай прыкметай з'яўляецца тэзіс аб карэннай неплацежаздольнасці заходняга тыпу грамадства і цывілізацыі нао-гул. У вытокаў крызіснай свядомасці стаяць кампазітар і мысліцель Р. Вагнер з ідэяй «гібелі багоў» індывідуалістычнай заходняй культуры і Ф. Ніцшэ з ідэяй культурнага «дэкадансу» Захаду, які выяўляецца, па яго перакананню, ва ўсё далей заходзячай «рацыяналізацыі» жыцця (сімвалам апошняй ён лічыў «сакратызм»). Сваё развіццё (і папулярызацыю) ніцшэанская ідэя атрымала ў О. Шпэнглера, які прапанаваў канцэпцыю «заняпаду Еўропы». Яе ж мы сустракаем у М. Хайдэгера, які ператварыў ідэю Ніцшэ ў тэорыю («метафізічнага») «забыцця быцця». З ёю ж сутыкаемся і ў французскім ніцшэанствуючым экзістэнцыялізме (Камю і Сартр), які прыйшоў да высновы аб «канцы чалавека». Яна ж гучыць у неамарксізме (М. Хоркхаймер, Т. В. Адорна), які паспрабаваў прышчапіць ніцшэанскі-вагнераўскі, а часткова і экзістэнцыялісцкі комплекс ідэй да ствала «класічнага марксізму» з яго высновамі аб «гістарычнай вычарпальнасці» капіталістычнай фармацыі. Тут крызісная свядомасць знайшла сваё выяўленне ў тэзісе аб «пара-жэнні» заходняй культуры і «няўдачы» заходняй цывілізацыі, якая жыве, нібыта, ужо пасля «за-няпаду Еўропы». Агульнай высновай, якая робіцца ў рамках усіх названых філасофскіх кірункаў, з'яўляецца адмаўленне прагрэсу як універсальнага паступальнага працэсу, які спалучае мараль-нае ўдасканаленне індывідаў і навукова-тэхнічнае развіццё грамадства.

Прынцыпы некласічнай рацыянальнасці выспявалі не толькі ў філасофіі, але і ў прыро-дазнаўчых навуках, выяўленчым мастацтве, літаратуры. Можна ўказаць на своеасаблівую пе-раклічку паміж прынцыпамі філасофскага ірацыяналізму, пастулатаў тэорыі адноснасці А. Эйн-штэйна і канцэпцыямі «лінгвістычнага авангарда» 70–80-х гадоў XIX стагоддзя. Існаваў відавоч-на выяўлены рэзананс паміж мастацкай канцэпцыяй свету ў імпрэсіянізме і пост імпрэсіянізме і новымі для літаратуры апошняй трэці XIX стагоддзя спосабамі апісання і асэнсавання жыццё-вых сітуацый. Як пераканаўча паказаў М. М. Бахцін, у творчасці Ф. М. Дас таеўскага свядомасць аўтара не супрацьстаіць духоўнаму свету яго герояў, як бы з боку, у абсалютнай сістэме каарды-нат апісваючы іх, а суіснуе з гэтым светам і ўступае з ім у раўнапраўны дыялог [8].

Менавіта ідэя аб тым, што розум не ёсць нейкі суверэн, якi з боку пазнае свет, а духоўная сіла, пагружаная ў свет і дзеючая ўсярэдзіне яго, стала ключавой для некласічнай парадыгмы сацыяльнай філасофіі. У дадзенай парадыгме розум можа спасцігаць аб’екты ў залежнасці ад таго, якім чынам гістарычна пэўныя станы чалавечага жыццёвага свету забяспечваюць уклю-чэнне аб’ектаў у пазнавальную дзейнасць людзей. У некласічную эпоху зацвердзілася ідэя, што паміж розумам і аб’ектамі, якія пазнаюцца, заўсёды існуе асаблівы пасрэднік – чалавечая дзей-насць, ад развіцця сродкаў і метадаў якой залежыць характар выяўленага і пазнанага чалавекам у навакольным свеце. Але тое, да чаго доўга і пакутліва прыходзіла еўрапейская думка, заўсёды было відавочнай рэальнасцю для ўсходнеславянскай культуры. Уся ўсходнеславянская анталогія

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 8: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

8

і тэорыя пазнання паслядоўна праводзіць думку, што быццё свету і Бога адкрыты чалавеку, ён можа зразумець іх сваёй свядомасцю, але толькі таму, што сама свядомасць укаранёна ў быцці, ад быцця зыходзіць і напаўняецца яго зместам. Іншымі словамі, непасрэдныя веды, што мае быццё, будучы індывідуальным, у той жа самы час належаць быццю ўсеагульнаму і ўкараняюцца ў ім, што глыбіннае асабістае быццё адначасова аб'ектыўна і знаходзіцца над асобаю, ёсць выраз тыпова рускага анталагізму. У гэтым сэнсе ўсходняму славяніну зусім штучным уяўляецца шлях ад «мыслю» да «існую». Каб мець думку аб быцці, неабходна ў ім першапачаткова знаходзіцца, перажываць яго і праз гэта непасрэднае знаходжанне ўсталёўваць ідэальную сувязь з ім. Руская філасофія паспрабавала знайсці іншы, у вядомай ступені процілеглы картэзіянскаму, спосаб уза-емадзеяння чалавека і света, які ўсталёўвае логіку руху ад «існую» да «думаю». Выказваючы гэтую думку, М. А. Бярдзяеў пісаў: «Калі я кажу, што першасным з'яўляецца быццё, то я кажу не пра тое быццё, якое ўжо рацыяналізавана і выпрацавана катэгорыямі розуму, а пра першажыццё, папярэдняе ўсякай рацыяналізацыі, пра быццё яшчэ цёмнае... Супрацьстаіць пазнанню як аб'ект толькі тое быццё, якое пазнаннем да гэтага было прэпаравана і рацыяналізавана. Але само пер-шажыццё не супрацьстаіць пазнаючаму, бо ён у яго першапачаткова пагружаны. Выкіданне паз-нання з быцця ёсць фатальны плод рацыяналістычнай асветы» [9, с.21].

Рэфлексія над праблемай сувязі чалавека і свету ў некласічнай сацыяльнай філасофіі вывела на першы план даследчых намаганняў тэму культуры. Культура разумелася як анталагічная рэальнасць, адметная ад прыроды, але такая ж самастойная і значная. Адкрыццё другой, у па-раўнанні з прыродай, анталагічнай рэальнасці – культуры – азначала адмову ад яе разумення як дзейнасці, накіраванай на рэалізацыю прыроднай сутнасці чалавека. Зараз культура разуме-лася як фарміраванне чалавека і грамадскіх сувязяў, як прадукт гісторыі і сама гісторыя, як са-маажыццяўленне чалавека, у працэсе якога змяняецца яго ўласная прырода. На той ступені развіцця, калі стаўленне да прыроды паўстае як грамадскае стаўленне, якое атрымлівае «ўсе-агульнае (універсальнае) развіццё, упершыню і з'яўляецца аб'ектыўнае адрозненне паміж пры-родай і культурай», – справядліва адзначае У. М. Мяжуеў, раскрываючы далей сэнс гэтага сцвярджэння наступным чынам: на пачатковых стадыях капіталізму чалавек з'яўляецца ў пэў-най меры элементам прыроднага асяроддзя, складаючы з ім непасрэднае адзінства, на больш позніх этапах развіцця сама прырода становіцца элементам чалавечага асяроддзя, рэалізуецца дзейснае адзін ства чалавека з прыродай. «У культуры тым самым прадстаўлены ўсеагульны, спецыфічны мена віта для чалавека, характар яго сувязі з прыродай, які ўзвышае яго над асаблівасцямі чыста прыроднага быцця і прама супадае з яго існаваннем як грамадскага суб'екта дзейнасці» [10, c. 123]. Такім чынам, культура як створанае чалавекам і стварэнне самога чалаве-c. 123]. Такім чынам, культура як створанае чалавекам і стварэнне самога чалаве-. 123]. Такім чынам, культура як створанае чалавекам і стварэнне самога чалаве-ка выступае як усеагульнае вызначэнне, якое, аднак, паўстае ў канкрэтна-гістарычных формах. Першапачатковая прыродная залежнасць змяняецца адкрыццём сацыяльных сувязяў, створаных грамадскай працай, г. зн. адносін людзей, якія ствараюцца не прыродным спосабам, а гістарычна створанымі ўмовамі працы і актыўнасцю грамадскага суб’екта.

У некласічнай сацыяльнай філасофіі культура, гістарычна адкрытая пазней, чым прырода, становіцца лагічна першай. Разуменне грамадства як свету культуры не дазваляе прыпадобніць сацыяльныя прадметы і працэсы рэчаў. З пазіцыі некласікі грамадскія з'явы не саматоесныя, яны заўсёды іншыя. Сцвярджаецца, што спецыфіка сацыяльнага і наогул «чалавечага» ў яго прынцыповай «не-рэчыўнасці»; прадмет сацыяльнага пазнання бачыцца ў сэнсавых структу-рах. Сацыяльная філасофія, якая разумеецца ўказаным чынам, мае ўласную метадалогію. Некласічная стратэгія ўстанаўлівае канцэптуальныя межы тлумачэння і ўводзіць прынцып раз-умення ў якасці вядучага метадалагічнага сродку. Яна імкнецца ахапіць такія галіны рэчаіснасці, дзе ўнікальныя якасці суб'екта неэлімініруемы і ўяўляюць цікавасць не як сярэднетыповыя, а як найбольш характэрныя, выключныя, здольныя даць ключ да ўсеагульнага.

Распрацоўка метадалогіі сацыяльнай філасофіі, цэнтральным прынцыпам якой з'яўляец ца разуменне, дазволіла адкрыць новыя гарызонты ў пазнанні сацыяльнай рэальнасці. Перш за ўсё ўвядзенне дадзенага прынцыпу дапамагло абмежаваць грамадазнаўства ад нястрымнай сегмен-тацыі, канфіскацыі з яго сэнсу чалавечай дзейнасці. Разуменне мяркуе, што прадметам грамадскіх навук павінны быць не толькі мэты і вынікі дзейнасці людзей, але і яе каштоўнасці, матывы і сэн-савы змест. Непарыўна звязанай з гэтымі рысамі сацыяльна-гуманітарных ведаў аказвалася яго гістарычнасць, абумоўленая як развіццём саміх аб'ектаў даследавання, так і спосабаў іх засваен-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 9: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

9

ня. Наяўнасць мінулага і сучаснасці, «свайго» і «чужога» вопыту мае для грамадазнаўства прын-цыповае значэнне. Разуменне было прызвана ўсталяваць стаўленне аб'екта да кантэксту і, калі гэта аб'ект мінулага, да кантэксту сваёй і чужой культуры, змясціць яго ў кантэкст гісторыі.

Акрамя таго, на аснове прынцыпу разумення па-новаму вырашаецца праблема сацыяльнай цэласнасці. У стратэгіі тлумачэння выкарыстоўваюцца метады аналітычнага раздзялення аб'екта: вылучаецца ў «чыстым выглядзе» адзін яго бок у якасці незалежнай (ад цэлага) пера-меннай і падвяргаецца эксперыментальным уздзеянням або мадэляванню з мэтай выяўлення яе функцыянальных характарыстык. Іншымі словамі, навуковае тлумачэнне дае аперацыйныя веды, прыдатныя для таго, каб уплываць на аб'ект, не чакаючы фарміравання цэласных уяў-ленняў аб ім. Разуменне ж разглядае сацыяльныя аб'екты як культурна-гістарычныя цэласнасці, з якіх немагчыма выключыць які-небудзь кампанент, нават калі ён на дадзеным этапе ўяўляецца непатрэбным ці шкодным.

З паняццем цэласнасці звязана паняцце самакаштоўнасці, якое таксама з'яўляецца базай разу- мення. У метадалагічным сэнсе (з пазіцый «тэарэтычнага розуму») самакаштоўнасць выступае як «права» аб'екта адрознівацца ад нашых тэарэтычных перадчаканняў; у практычным плане – як яго права не адпавядаць чаканням нашай карысці. У гэтых адносінах выяўляецца залежнасць разумення ад такіх пазанавуковых феноменаў, як давер ці каханне. Перадумову разумення ства-рае пэўны мінімум даверу. У мяне ёсць шанц зразумець іншага толькі пры наяўнасці пэўнай прэзумпцыі – прэзумпцыі даверу ў дачыненні да таго, што быццё іншага мае сэнс, што яно на-лежыць да такіх жа неабходных кампанентаў свету, як і маё ўласнае існаванне. Відавочна, не меншымі эўрыстычнымі магчымасцямі дынамікі ў кантэксце разумення валодае каханне.

У другой палове ХХ стагоддзя адбыліся кардынальныя змены як у сістэме навуковых ведаў, так і ў глыбінных структурах цывілізацыі, што абумовіла пераход да новых парадыгмальных падстаў і фарміравання постнекласічнай навукі. Пярэдні край навукі выйшаў да даследавання складаных самаразвіваючыхся сістэм, пры вывучэнні якіх інструментарый ранейшых парадыгм аказваецца недастатковым. Не менш важным фактарам апошняй навуковай рэвалюцыі стаў крызіс сусветнай цывілізацыі, што сутыкнулася з цяжкавырашальнымі глабальнымі праблемамі. Пытанне аб прычынах сістэмнага крызісу сучаснасці актуалізавалася і патрабуе перагляду база-вых каштоўнасцей цывілізацыі, яе пазнавальных і пераўтвараючых стратэгій.

Постнекласічная навука характарызуецца ярка выяўленым імкненнем да міждысцыплінарнага сінтэзу, паколькі ў асобных дысцыплінах складаныя сістэмныя аб'екты вывучаюцца фрагмен-тарна і эфекты іх сістэмнасці не могуць быць выяўлены, а выяўляюцца толькі пры сінтэзе фун-даментальных i прыкладных задач у праблемна-арыентаваным пошуку. Аб'ектамі такога пошуку становяцца ўнікальныя сістэмы, якія характарызуюцца адкрытасцю і самаразвіццём. Гістарычная эвалюцыя такіх аб'ектаў характарызуецца пераходам ад аднаго адносна ўстойлівага стану да іншага з новай узроўневай арганізацыяй элементаў і самарэгуляцыі. Фарміраванне кожнага но-вага ўзроўню сістэмы суправаджаецца яе праходжаннем праз стан няўстойлівасці, і ў гэтыя мо-манты невялікія выпадковыя ўздзеянні могуць прывесці да з'яўлення новых структур. «Сістэмы, якія самаразвіваюцца, характарызуюцца кааператыўнымі эфектамі, прынцыповай незваротнас-цю працэсаў. Узаемадзеянне з імі чалавека працякае такім чынам, што само чалавечае дзеянне не з'яўляецца чымсьці знешнім, а як бы ўключаецца ў сістэму, перайначваючы кожны раз палі яе магчымых станаў» [1, c. 628–629]. Уключаючыся ва ўзаемадзеянне, чалавек ужо сутыкаецца не з цвёрдымі прадметамі і ўласцівасцямі, а з своеасаблівымі «сузор'ямі магчымасцей».

Многія палажэнні постнекласічнай навукі сустракаліся ў філасофіі XIX стагоддзя, напры-XIX стагоддзя, напры- стагоддзя, напры-клад, у творчасці Гегеля, які распрацаваў катэгарыяльны апарат для апісання складаных сістэм, якія гістарычна развіваюцца. У сацыяльна-філасофскіх ведах гэтыя ідэі сталі падставай фарміравання маштабных тэорый значна пазней, толькі ў другой палове ХХ стагоддзя. Польскі сацыёлаг П. Штомпка вылучае два асноўныя палажэнні сучасных сацыяльных ведаў: па-першае, засяроджванне ўвагі на ўсёпранікальных дынамічных якасцях сацыяльнай рэальнасці, г. зн. на ўспрыманні грамадства ў руху («працэсуальны вобраз»), і, па-другое, імкненне не разглядаць таварыства (групу, арганізацыю) як аб'ект, г. зн. дэматэрыялізацыя сацыяльнай рэальнасці («во-браз поля») [11, c. 26]. Для сацыяльнай філасофіі гэта азначала, што грамадства павінна разгля-c. 26]. Для сацыяльнай філасофіі гэта азначала, што грамадства павінна разгля-. 26]. Для сацыяльнай філасофіі гэта азначала, што грамадства павінна разгля-дацца не як статычны стабільны стан, а як працэс, не як жорсткі квазіаб’ект, а як паток падзей,

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 10: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

10

які доўжыцца пастаянна і бясконца. Адпаведна змяніўся і вобраз аб’екта, які перажывае змены. Грамадства стала разглядацца не як жорсткая сістэма, а хутчэй як мяккае «поле» ўзаемаадносін. Сацыяльная рэальнасць паўстае міжіндывідуальнай (міжасобаснай) рэальнасцю, у якой існуе сет-ка сувязяў, прыхільнасцей, залежнасцей, абменаў, адносін асабістай адданасці. Іншымі словамі, яна з'яўляецца спецыфічным грамадскім асяроддзем, або тканінай, якая злучае людзей. Такое міжасобаснае поле знаходзіцца ў пастаянным руху, яно пашыраецца і сціскаецца (напрыклад, калі індывіды пранікаюць у яго ці пакідаюць яго), узмацняецца і паслабляецца (калі мяняецца якасць узаемасувязяў, напрыклад, ад знаёмства да сяброўства), згушчаецца і распыляецца (на-прыклад, калі ў ім узнікае лідар ці калі лідар саступае свае пазіцыі), змешваецца з астатнімі сегментамі поля або дыстанцыруецца ад іх (напрыклад, калі ўтворацца кааліцыі і федэрацыі або калі проста людзі збіраюцца разам).

Існуюць спецыфічныя, прынцыпова важныя для жыцця «вузлы», комплексы, спляценні са-цыяльных адносін, якія мы навучыліся вылучаць і, гаворачы пра якія, схільны звяртацца да мовы матэрыялізацыі: мы называем іх групамі, супольнасцямі, арганізацыямі, нацыянальнымі дзяржавамі. Тое, што яны існуюць у якасці рэальнага аб'екта, – ілюзія. Рэальны сталыя працэ-сы групоўкі і перагрупоўкі, а не стабільныя працягласці, названыя групамі; працэсы арганізацыі і рэарганізацыі, а не стабільныя арганізацыі; працэс «структуравання», а не структуры; фармі-раванне, а не формы; зменлівыя «фігуры», а не жорсткія мадэлі.

Важным кампанентам постнекласічнай парадыгмы стала ідэя далікатнасці і ўнікальнасці існуючага парадку. У культуры гэтая ідэя бярэ пачатак ад перажывання старажытных грэкаў уразлівасці Космасу перад тварам усёпаглынальнага Хаосу. Аднак новаеўрапейская навука вы-смеяла гэтыя страхі, абгрунтаваўшы ідэю зваротнасці сусветных працэсаў і прапанаваўшы ідэю мноства сусветаў, дзе ўсё можа быць паўторана. Сучасная навука вяртаецца да мудрай асця- рожнасці старажытных, адстойваючы, па-першае, прынцып унікальнасці Сусвету (іншага няма і быць не можа), а, па-другое, ідэю аб крайняй няўстойлівасці стабільных станаў у ім. Як піша акадэмік Маісееў, «нязначныя змены сусветных пастаянных (сотыя долі працэнта) могуць якас-на змяніць уласцівасці суперсістэмы «Сусвет» і характар усіх працэсаў, якія ў ёй адбываюцца. Нават пры такіх нікчэмных зменах яе параметраў, у ёй ужо не маглі б узнікнуць больш ці менш стабільныя з'явы... Наш Сусвет «трымаецца на лязы». Нікчэмная змена яе параметраў прывядзе да зрыву, да яе поўнай перабудовы [12, c. 24], прадумванні катэгорый гістарычнай вы падковасці, парадку і хаосу, арганічнай цэласнасці. Дадзеныя ідэі маюць не толькі тэарэтычны сэнс, але і вялікае практычнае значэнне, утвараючы канцэптуальную аснову пераўтвараючай дзейнасці. Сацыяльная сістэма, падобна ўсяму нашаму Сусвету, трымаецца «на лязы», яе стан адрозніваецца асаблівай далікатнасцю. Ранейшае рэфарматарства засноўвалася на аддзяленні магістралі пра-грэсу – генеральнай лініі грамадскай эвалюцыі – ад малазначных выпадковасцей. У сучаснай посткласічнай навуцы ў выпадковасці зусім іншы статус: выпадковасць пераносіцца ў сярэдзіну любога працэсу, робячы яго нелінейным, неадназначным і таму ў істотных момантах непрадка-зальным. Сучаснае грамадства, пазбаўленае традыцыйных падпорак у выглядзе саслоўных пе-рагародак і традыцый, уяўляе сабой свет нераўнаважных станаў, які не мае ўстойлівай каляіны; таму, ініцыіруючы тыя ці іншыя змены, рэфарматар не можа здавольвацца наіўна аптымістычнай устаноўкай («працэс пайшоў»), ён павінен ведаць пра хаос, які пад пільноўвае ўсюды.

У постнекласічнай парадыгме была развіта і паглыблена крытыка ідэі прагрэсу, пачатая ў рам-ках некласічнай сацыяльнай філасофіі. Сваё канцэптуальнае афармленне яна атрымала ў многіх ідэйных плынях, частка якіх аб'яднана ў тэарэтычным дыскурсе, які атрымаў назву «культура эндызму, або культура канца». Гаворка ідзе аб выкарыстанні метафорыкі «канца», «знікненні», «смерці» для таго, каб прадэманстраваць састарэнне або зыход у мінулае цэлага шэрагу практык і інстытутаў, характэрных для таварыстваў XIX і першых дзвюх трацін XX ст. Былі створаны тэорыі «канца ідэалогіі» (Р. Арон); «канца гісторыі і апошняга чалавека» (Ф. Фукуяма); у рамках постмадэрнісцкай сацыялогіі быў разгорнуты тэзіс аб канцы суб'екта і канцы сацыяльнага; знікнення дзяцінства (Н. Постман); канца рэвалюцый (А. Турэн); канца працы (Р. Дарэндорф, К. Офэ, Дж. Рыфкін); канца прыроды і канца традыцый (Э. Гідэнса) і інш. Усе гэтыя тэорыі, якія распрацоўваюцца ў рамках «культуры эндызму», ажыццяўляюць канцэптуалізацыі сучаснасці праз суаднясенне з папярэднім сацыяльным станам, праз адмаў ленне адэкватнасці асноватвор-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 11: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

ных прынцыпаў мадэрна і яго сацыяльных інстытутаў для чы тання сучаснасці, праз указанне на састарэласць фундаментальных сацыяльных практык таварыстваў XX ст.

Але найбольш важнай рысай постнекласічнай сацыяльнай філасофіі з'яўляецца ўвядзенне ў склад тэарэтычнага дыскурсу каштоўнасцей у якасці важнейшага і паўнапраўнага элемента. Праца «канстатуючай рацыянальнай свядомасці» ў постнекласічнай навуцы ўяўляе сабой неаб-ходную, але не дастатковую ўмову для выпрацоўкі канчатковай пазіцыі. Тут маецца на ўвазе неабходнасць «дабудаванай» чалавекаразмернай рэальнасці ў адпаведнасці з нашымі па сутнасці каштоўнаснымі ўяўленнямі пра чалавека, «якім ён павінен быць», а не проста ўзнаўленне ў паз-навальнай мадэлі аб'ектыўна існуючага становішча спраў. Інакш кажучы, у дадзеным выпадку не спрацоўвае ідэал так званай «пазітыўнай навукі», цалкам свабоднай ад «метафізікі» і каш-тоўнасных меркаванняў. Вывучэнне чалавекаразмернай прадметнасці ў постнекласічнай навуцы прадугледжвае пэўныя ўяўленні аб «належным», звязаныя з інтэрпрэтацыяй «феномена чалаве-ка». Адэкватнасць, рацыянальнасць навукова-арыентаванага мыслення заключаецца пры гэтым не ва ўстрыманні ад каштоўнасных установак, якое ўсё роўна немагчыма, а ў адкрытасці гэтых установак для крытычнай рэфлексіі, здольнасці непрадузятага да іх падыходу, іх вольнага аб-меркавання, свядомага прадумвання і кантролю над іх магчымымі наступствамі. Тым самым навуковы падыход да чалавекаразмерных прадметнасцей, для таго, каб быць прадукцыйным, мяркуе па магчымасці канструктыўны, непрадузяты дыялог, пошук ўзаемна прымальных рашэнняў, заснаваных на павазе да розных каштоўнасных пазіцый.

Сёння гэтыя ідэі набылі асаблівую актуальнасць. Справа ў тым, што «закрытая» класічная рацыянальнасць на працягу доўгага часу служыла спосабам стабілізацыі тэхнагеннай цывілі- зацыі, якая адмаўляе этыку натхнення на карысць «несентыментальнай прагматыкі». Аднак та-тальнае распаўсюджванне ўтылітарна-прагматычных прынцыпаў ва ўсіх сферах жыцця і куль-туры прывяло да зніжэння тонусу цывілізацыі: зваротным бокам гэтага працэсу стала апатыя, страта сэнсу жыцця. Сёння ўжо відавочна, што ўсе сацыяльныя сістэмы, якія існавалі і існуюць, сілкуюцца воляй і энергіяй людзей, якія вераць у іх мэтазгоднасць. Таму постнекласічная рацы-янальнасць, якая прадугледжвае аксіялагічную нагружанасць нашых пазнавальных і пераўтвара- ючых практык, значна больш поўна адпавядае патрабаванням часу.

Літаратура1. Степин, В. С. Теоретическое знание / В. С. Степин. – М.: Прогресс-Традиция, 2003. – 744 с. 2. Степин, В. С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации / В. С. Степин // Вопросы философии. –

1989. – № 10. – С. 3–19.3. Ядов, В. А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских транс-

формаций / В. А. Ядов. – СПб.: Интерсоцис, 2006. – 108 с. 4. Панарин, А. С. Философия политики / А. С. Панарин. – М.: Новая школа, 1996. – 465 с.5. Панарин, А. С. Россия в циклах мировой истории / А. С. Панарин. – М.: Изд-во МГУ, 1999. – 287 с. 6. Тарнас, Р. История западного мышления / Р. Тарнас. – М.: КРОН-пресс, 1995. – 444 с. 7. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод / Х.-Г. Гадамер. – М.: Наука, 1998. 8. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского / М. М. Бахтин. – М.: Сов. Россия, 1979. – 318 с.9. Бердяев, Н. А. О назначении человека / Н. А. Бердяев. – М.: АСТ: Хранитель, 2006. – 478 с.10. Межуев, В. М. Культура и история / В. М. Межуев. – М.: Политиздат, 1977. – 199 с. 11. Штомпка, П. Социология социальных изменений / П. Штомпка. – М.: Аспект Пресс, 1996. – 416 с.12. Моисеев, М. М. Универсальный эволюционизм / М. М. Моисеев // Вопросы философии. – 1991. – № 3. – С. 15–26.

O. A. ROMANOV

MODERN CONCEPTS OF SOCIAL CHANGES: FROM CLASSICAL TO POSTNONCLASSYCAL PARADIGMS OF SOCIAL COGNITION

SummaryArticle is devoted to the fundamentally important problems of modern social and philosophical knowledge. These

problems have been related to the comprehension of nature and direction of macro-social sociological and cultural changes. The idea has been substantiated that complex dynamics of world civilization needs the appropriate methodological tools for its adequate cognition. The present work shows the evolution of social philosophy paradigmatic fundamentals, which moved from classical subject-object explanations of sociality to the post non-classical comprehension of super-complicated social human-measured systems.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 12: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

12

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

УДК 130.2+316.74]:502.3

Т. В. ЗАЙКОВСКАЯ

ФОРМИРОВАНИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЛИЧНОСТИ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Институт философии НАН Беларуси

(Поступила в редакцию 19.07.2011)

Актуальность целенаправленного формирования экологической культуры личности обуслов-лена нарастающими изменениями, вызванными приобщением белорусского общества к ценно-стям мировой техногенной цивилизации. Под воздействием распространения массовой культу-ры в глобальном масштабе имеет место постоянная трансформация личности, что требует ско-рейшего теоретического осмысления этого феномена на новом уровне с учетом предыдущего опыта его изучения в мировой и отечественной философии.

Вопросы экологической культуры исследовали В. И. Вернадский, Н. Н. Моисеев, А. С. Арутю-нов, Д. А. Бирюкова, Н. С. Злобин, Э. С. Макарян, В. М. Межуев и многие другие. В нашей респу-блике специалистами по вопросам социальной экологии являются П. А. Водопьянов, А. И. Зелен-ков, Н. Е. Захарова, А. С. Червинский. Однако в условиях динамичного обновления социокуль-турного пространства, когда в прошлое уходят многие традиции, а на их месте возникают те свойства и качества культуры, которые порождаются глобальными тенденциями, не ослабевает интерес к изучению способности человека к самореализации в новых условиях.

В обществах, вступивших в постиндустриальную стадию развития, массовая культура ста-новится ведущей культурной формой и под влиянием процессов глобализации разрастается до общемирового масштаба. Сегодня уже стало очевидным, что человеческая деятельность, внося негативные изменения в динамику биосферы, становится причиной ее разрушения. А сочетание таких факторов, как «потеря основных дотаций, неисправное функционирование главных опор-ных систем жизнеобеспечения общества, развал ролевой структуры вызывает кризис в изна-чальной и самой хрупкой из структур – личности человека» [1, с. 214].

Необходимо отметить, что глобализация – явление не новое. Исследователь данной пробле-мы Н. Е. Захарова выделяет ее экстенсивную фазу в истории цивилизации (расселение перво-бытных племен по Земле, овладение огнем и одомашнивание скота, изобретение колеса и паруса, великие географические открытия, промышленная революция) и интенсивную фазу – установ-ление единого всемирного экономического и культурного пространства, идущее на фоне усиле-ния и взаимопроникновения культур [2, с. 6].

Процесс культурной глобализации носит противоречивый характер, т. к. он одновременно сопровождается и культурной унификацией, и утверждением культурной самобытности, инте-грацией и всплесками фундаментализма. Характерной чертой нашей массовой культуры являет-ся живучесть некоторых стереотипов, укоренившихся за годы советской власти: моральная деса-крализация ценностей традиционной культуры, акцентирование внимания на экзистенциальном трагизме личности в отчужденном обществе – и все это на фоне активного внедрения ценностей информационного общества. Массовая культура не только помогает заполнить досуг, но и фор-мирует ментальность современного человека, создавая условия для культурного объединения.

В современных условиях развития массовой культуры происходит трансформация представ-лений о личности как субъекте культуры. Личность, осваивающая ценности культуры и способ-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 13: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

13

ная определять приоритеты в своем развитии, понимается как субъект культуры, но она также уже и объект культуры. Это означает, что человек является и творцом ценностей, и их восприем-ником. Он усваивает ценности и через это приобретает свои собственные человеческие качества. Как отметил В. С. Стенин, «любые изменения в культуре возникают только благодаря творче-ской активности личности. Человек, будучи творением культуры, вместе с тем является и ее творцом» [3, с. 69].

Формирование «массового человека» обусловлено в первую очередь влиянием системы средств массовой коммуникации, которая создала условия для объективации и унификации личности. Имеет место некоторая фрагментация личности, что ограничивает ее набором стереотипных про-явлений, формирует социальную дезориентацию, поверхностное восприятие ценностей, понижает способность к рассуждению. Такой человек представляет действительность через отражение ее в СМИ. Положительно здесь то, что при определенных целенаправленных усилиях средства мас-совой коммуникации могут стать и фактором формирования, например, экологического компонен-та культуры, способствовать приспособлению личности к новой реальности, порождать внутрен-ние устремления, нацеленные на саморазвитие, выработать систему адаптационных механизмов, которые стимулируют развитие человека, прежде всего, как субъекта культуры.

На путях целостного разрешения экологических вопросов современности необходимо осу-ществить качественный скачок в восприятии человеком себя и окружающей среды, т. е. внести кардинальные изменения в культуру, ибо она как раз и является сферой, «определяющей воз-можность или невозможность злоупотреблений в использовании природы, создает человеческий подход во взаимодействии общества и природы, дает потенциальную возможность его пере-стройки в соответствии с законами самоорганизации в биосфере» [4, с. 46].

Издавна ученых интересовали закономерности развития различных аспектов взаимодей-ствия природы и человека (моральные, философские, социальные, юридические, политические, экономические), влияние природной среды на самого человека, производительные силы, разви-тие цивилизации. Еще основоположник русского космизма Н. Ф. Федоров с горечью отмечал, что «человек своей деятельностью способствует приближению конца, ибо цивилизация эксплуа-тируя и не восстанавливая, не может иметь иного результата, кроме ускоренного конца». В поис-ках возможного конструктивного порядка в социоприродных отношениях он пришел к выводу, что для обеспечения коэволюции «нужны новые знания и новая нравственность» [5, с. 301].

Так и оказалось: безнравственное, пренебрежительное отношение к природе, отрыв от есте-ственных корней не прошли даром. То, что происходит с Землей, отражает процессы, происходя-щие с цивилизацией и, конечно, с самой хрупкой ее составляющей – личностью человека. Утеряна гармония, сохраняющая равновесие между личностью и миром. Человеческая актив-ность направлена исключительно на создание материальных благ, обеспечивающих комфортное существование. В таких условиях природа начинает «мстить» за себя. Вот тут-то и возникает разрыв между реальностью и идеалом существования человечества, порождающий кризис куль-туры современной цивилизации.

В обезличенном обществе потребления имеет место стирание индивидуальности – унифика-ция личности. Хотя западное «открытое общество» и дает возможность высказывать любое мне-ние, однако оно ограничивает возможность индивида практически воздействовать на ситуацию, особенно если это может повлиять на прибыли или комфорт других граждан.

Безликое, сытое существование на бытовом уровне порождает трансцендентальную тоску, которая не может быть утолена ничем материальным. Чтобы избавиться от этой «неизбывной» тоски, человек ищет и находит выход. Он либо устраивает для себя постоянный праздник, кочуя с вечеринки на вечеринку, либо уходит в мир виртуальной реальности через алкоголь, наркоти-ки или даже интернет, либо с головой погружается в работу в погоне за успехом, измеряемом прибылью. Отсюда следует кризис личности, выражающийся в апатии в сочетании с агрессией к себе и всему миру.

Что же противопоставить этой тенденции? В первую очередь необходимо обратить внима-ние на потенциальные возможности семейного воспитания. Можно, конечно, предложить инно-вационные, никем не опробованные воспитательные технологии, но можно вернуться к воспита-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 14: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

14

нию в духе традиционных ценностей. Давно опробованные методы семейного воспитания уже многие годы приносят плоды, к тому же именно традиционное, консервативное воспитание фор-мирует личность, наиболее приспособленную к меняющимся условиям современного мира и усло-виям глобального экологического кризиса. Именно через испытанное веками живое общение с родственниками, природой и сверстниками вырабатываются модели поведения, позволяющие наиболее правильно и разумно строить свои отношения с людьми и окружающим миром.

К сожалению, процессы глобализации затронули семью как общественный институт и по-следствия этого неоднозначны. С одной стороны, имеет место гуманизация семьи, усиление вни-мания к потребностям и интересам каждого ее члена, с другой – рост разводов и числа неполных семей, снижение воспитательного потенциала семьи. И поскольку семья, как отмечает Э. Тоф-флер, из замкнутой на своих интересах ячейки общества превращается в «систему, имеющую выход во вне» [1, с.361], следует использовать этот «выход» для привнесения в семью новых цен-ностей, сформированных на традиционной основе. Ведь никакое взаимодействие с природной средой невозможно без традиционно-нравственного отношения к ней.

На роль экологического образования обращалось внимание в документах, принятых Конфе-ренцией ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992), – Программе действий и Повестке дня на XXI век, которые ставили следующие задачи: обеспечить просвещение по во-XXI век, которые ставили следующие задачи: обеспечить просвещение по во- век, которые ставили следующие задачи: обеспечить просвещение по во-просам развития и сохранения окружающей среды для людей всех возрастов; включить концеп-ции развития и охраны окружающей среды во все учебные программы (с анализом причин, вызы-вающих основные проблемы); обеспечить вовлечение учащихся в местные и региональные иссле-дования состояния окружающей среды, включая вопросы безопасности питьевой воды, санитарии, качества пищевых продуктов и экологических последствий использования сырьевых ресурсов.

По разным причинам, как во всем мире, так и в нашей стране, поставленные «Повесткой дня на XXI век» задачи решались плохо, и очередная Конференция ООН, проведенная через 10 лет в Йоханесбурге, отметила, что намеченная Программа не выполнена, а экологический кризис стал явной угрозой.

В Беларуси в связи с социально-политическим и экономическим кризисом решение экологи-ческих проблем, в том числе и в образовательном процессе, не стало первоочередной задачей, однако идея необходимости решительного подъема культуры личности нашла отражение в но-вой концепции образования и воспитания. Основная идея Концепции – «создание на национально-культурной основе с учетом общечеловеческих ценностей системы образования и воспитания, способной к саморазвитию в соответствии с требованиями личности и общества» [6, с. 7].

Стратегической целью современного образования и воспитания должно быть формирование нового целостного миропонимания и нового научного мировоззрения, базирующихся на основе последних достижений фундаментальной науки. Целостное миропонимание предполагает осо-знание человеком своего места в мире как неотъемлемой части природы, без которой его суще-ствование невозможно, а также понимание своей особой роли в эволюции биосферы и, соответ-ственно, огромной ответственности за ее будущее.

Сегодня перед учебным заведением ставится задача – осуществить целенаправленное воспи-тание, которое представляет собой управление процессом развития, т. е. создание благоприят-ных условий для оптимального взаимодействия биологической и социальной составляющих че-ловека, обеспечение единства воспитания и самовоспитания. Выпускник белорусского образова-тельного учреждения должен быть развит сам, готов к жизни в развивающемся обществе и уметь развивать общество.

Следует отметить, что глобализационные процессы привели к формированию не только еди-ного экономического, политического, культурного, но и единого образовательного пространства. Чтобы приспособить образование к реалиям современности, по его проблемам на международ-ном уровне ведутся исследования, проводятся конференции, заключаются межгосударственные соглашения. Все это дало возможность выявить недостатки и наметить основные направления развития в будущем.

Проведенные исследования подтвердили необходимость международной ориентации обра-зования, концепция которого включает понимание проблематики, связанной с глобализацион-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 15: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

15

ными процессами, становлением информационного общества, охраной окружающей среды. Научно-педагогическое осмысление экологических проблем должно занять существенное место в международно-ориентированной системе образования, концепция которого постоянно уточня-ется в ходе развертывания глобализации общества.

Когда речь идет о проблемах, вызванных глобализацией, раздаются требования о необходи-мости поставить под контроль научно-технические открытия. Однако наука должна служить удовлетворению всех потребностей общества и индивида – от самых простых, до создания усло-вий для достойной и осмысленной жизни. Такой подход к роли науки в развитии общества вы-двигает на первый план требование нового понимания и осмысления развития в целом, которое следует понимать как сложный, многозначный феномен, имеющий экономическое, научное, об-щественное и культурное наполнение.

Знание законов развития содействует тому, что стремление обуздать природу перестает вхо-дить в противоречие с потребностью ее сохранения как среды обитания человека. Значит, совре-менное образование должно способствовать переориентации в использовании научных знаний в смысле их планетарной направленности, что необходимо как для сохранения среды обитания, так и для создания условий жизни, отвечающих представлениям о человеческом достоинстве.

Развитие имеет глобальный характер и охватывает различные явления общественной жизни, соответствует нравственным и культурным ценностям, содержащим историческое наследие каждого народа. Современное понимание общественного развития включает в себя, во-первых, экономическое развитие – увеличение материального благосостояния при сохранении природы как необходимого условия для жизни, во-вторых, создание общественных условий, в которых экономическое развитие обеспечит удовлетворение потребностей человека на самом высоком уровне. Тогда человек будет иметь возможность проявлять себя как творческая и свободная лич-ность, участвуя в общественной жизни, принимать решения, связанные с сохранением и усовер-шенствованием окружающей среды.

В Республике Беларусь ведется поиск оснований и ценностных ориентиров, на которых может базироваться процесс устойчивого коэволюционного развития. Чтобы осуществить эту страте-гию, нужны точные знания о социальной структуре общества, роли и возможностях государ-ственных и политических институтов и организаций, о расстановке сил и социальных интересов. Сегодня нужно направить усилия не столько на поиски альтернативы современному положению вещей, изучать глобальные экологические процессы, пытаясь включить туда экологию, сколько «на изучение спектра интересов и тех возможностей, которые еще не используются человеком для управления процессами, протекающими в биосфере и человеческом обществе» [7, с. 248].

Региональная динамика сопровождается нарастанием глобальных угроз, поскольку склады-вающиеся тенденции в процессе глобализации пока не направлены на социоприродное развитие. Сегодня глобализацию стимулирует открытие национальных границ для потоков международ-ного капитала, поэтому стандарты и нормы разрабатываются в интересах рынков, а не в интере-сах защиты людей и их прав. Вновь становится актуальной задача формирования этики универ-сализма, в основе которой лежала бы Всемирная декларация прав человека. Главной проблемой глобализации становится, таким образом, обеспечение более эффективного управления на всех уровнях: региональном и глобальном. Такую глобализацию должны отличать нравственность, устойчивое развитие и безопасность человека.

Для практической реализации таких мер необходима разработка соответствующей норма- тивно-правовой базы в рамках международного экологического сотрудничества. Создались условия, когда экологический императив потребовал бы нравственного императива, причем с на-ложением весьма жестких условий «на характер человеческой активности и поведение отдель-ных людей, в частности. Выполнение нравственного императива основной массой людей, живу-щих на нашей Земле, – это, прежде всего, результат воспитания и обучения» [8, с. 258].

Формирование нравственного императива как совокупности моральных основ жизни плане-тарного сообщества XXI века посредством обучения и воспитания постепенно вырастает в основ-ную проблему современности. Нам всем предстоит научиться чувствовать себя членами Уни-версума и подчинять свою деятельность определенным требованиям.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 16: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

В этом контексте к традиционным общечеловеческим ценностям добавилась потребность со-хранения природной окружающей среды как необходимого условия сохранения жизни для всех. Осознание угрозы глобального кризиса потребовало формулировки новых универсальных нрав-ственных норм, выражающих новое отношение человечества к его общему дому. Это новое от-ношение, с одной стороны, способствует становлению экологического сознания, а с другой – яв-ляется его порождением. Поэтому экологическое сознание должно содержать новые этические нормы, являющиеся компонентами экологической культуры.

Сегодня, когда идет процесс переосмысления взаимодействия человека и природы, культуры и цивилизации, именно культура выступает главным фактором сохранения цивилизации, а об-разование – фактором формирования культуры личности. Анализ культуры личности и «объек-тивные требования радикального обновления образования дают возможность понять и осознать место и роль культуры в упорядочении всей жизнедеятельности» [9, с. 4].

Образование для общества, вступившего в период глобализации, – не роскошь, а условие вы-живания в современном мире. Как было сказано выше, настало время для критического перео-смысления концепции образования, ее содержания и целей, традиционно не учитывающих на-личие глобальных проблем, включения в нее материала, способствующего преодолению узколо-кальных представлений, т. к. перед человечеством стоит задача осуществления безопасного развития. Такое развитие предполагает необходимость нового понимания окружающей среды, современных технологий и выработки новых норм поведения. Следование этим нормам стало индикатором наличия экологической культуры. Весь ход человеческой истории доказывает, что важнейшим направлением решения стоящих перед цивилизацией экологических проблем являются повышение культуры личности, серьезное экологическое образование и воспитание – все, что спо-собно искоренить конфликт между дикарем-потребителем и разумным обитателем хрупкого мира, существующего в сознании человека.

Литература

1. Тоффлер, Э. Третья волна / Э. Тоффлер. – М.: ООО «Изд-во АСТ», 2002.2. Захарова, Н. Е. Проблемы социоприродного моделирования в контексте глобализации / Н. Е. Захарова. –

Минск: Беларус. навука, 2005. 3. Степин, В. С. Культура / В. С. Степин // Вопросы философии. – 1999. – №8. –С. 61-71.4. Дорошко, О. М. Экологическая культура: педагогический аспект / О. М. Дорошко. – Гродно: ГрГУ, 2001.5. Федоров, Н. Ф. Философия общего дела / Н. Ф. Федоров. – М., 1982.6. Концепция образования и воспитания в Беларуси. – Минск, 1994.7. Моисеев, Н. Н., Александров, В. В., Тарко, А. М. Человек и биосфера. Опыт системного анализа и эксперименты

с моделями / Н. Н. Моисеев, В. В. Александров, А. М. Тарко. – М.: Наука, 1985.8. Моисеев, Н. Н. Человек и ноосфера / Н. Н. Моисеев. – М.: Молодая гвардия, 1990.9. Зубра, А. С. Культура личности как духовная ценность / А. С. Зубра. – Минск: Университетское, 2001.

T. V. ZAIKOVSKAYA

FORMATION OF ECOLOGICAL CULTURE OF PERSONALITY IN THE CONTEXT OF GLOBALIZATION

Summary

In conditions of globalization the revision of interaction between man and environment has been started. Human culture is the main factor of the nature conservation as well as conservation of human civilization itself. Whole the course of human history proves that the most important direction to the solution of environmental problems with which civilization faces is to improve personal culture by means of the aimed influence of mass-media, ecological education and traditions of family upbringing.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 17: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

17

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

УДК 314.74 (476)

М. И. АРТЮХИН, С. А. ПУШКЕВИЧ

СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ВНЕШНЕЙ МИГРАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ БЕЛАРУСИ

Институт социологии НАН Беларуси

(Поступила в редакцию 20.03.2012)

В настоящее время миграция является единственным фактором, сдерживающим сокращение численности населения Беларуси, т. е. прямым образом влияет на ее демографическую безопас-ность. Но социальная роль миграции этим не ограничивается. Детальному анализу социальных аспектов внешней миграции населения Беларуси и посвящена данная статья.

В 1994 г. Беларусь вступила в полосу депопуляции. Естественная убыль населения за 1994–2010 гг. составила 743,5 тыс. человек. Если бы не положительное сальдо миграции, то население Беларуси сократилось бы к 2010 г. до 8756,5 тыс. чел., или на 14,5% по сравнению с началом депо-пуляции в 1994 г. Фактически же численность на 1 января 2012 г. составила 9465,2 тыс. человек, или (с учетом положительного сальдо миграции в 2011 г. 9,9 тыс. чел.) на 143,7 тыс. чел. больше. Как видим, разница весьма существенная – эта величина и отражает положительное влияние миграции на численность населения Беларуси. Ее компенсирующая роль в целом за 1994–2010 гг. равна 15,4%, а в 2011 г. составила 38,5%. Максимального значения внешняя миграция в Беларуси достигла в 1992 г. (66,9 тыс. человек), что дало возможность существенно повысить и так поло-жительный тогда прирост населения (+11,3 тыс. чел.) [1; 2].

В 1994 г. миграционный прирост населения Беларуси стал отрицательным (-3,3 тыс. чел.) и наложился на начавшуюся к тому времени естественную убыль (-19,4 тыс. чел.). Затем мигра-ционный прирост стал положительным и приобрел волнообразный характер. За 1994–2010 гг. прошло две волны. Первая началась в 1996 г. и имела пик в 1998 г.: наибольший показатель саль-до внешней миграции за последнее десятилетие ХХ в. (приток из стран СНГ и Балтии плюс не-большой отток в страны дальнего зарубежья) и, как следствие, компенсирующая роль внешней миграции 44,6% от естественной убыли населения. Затем идет стадия затухания волны. Мини- мум пришелся на 2004 г.: положительное сальдо миграции составило всего 2,1 тыс. чел. и один из самых высоких за последние два десятилетия уровень естественной убыли (-51121 чел.). В итоге компенсирующая роль внешней миграции оказалась самой низкой (4,1%, за исключени-ем 1994 г., когда она отсутствовала вообще) (рис. 1).

Необходимо отметить важную деталь: первая волна процесса миграционного прироста со-провождалась увеличением показателей естественной убыли населения республики, которая до-стигла своих максимальных значений в 2002 г. (-57912 чел.). Она существенно повлияла на сниже-ние компенсационной роли миграции. Но снижался и сам миграционный приток, а вместе с ним – сальдо миграции. Главная причина снижения притока мигрантов во второй половине 1990-х гг. – отсутствие целенаправленной государственной миграционной политики.

Вторая волна влияния миграции на демографические процессы проходила уже в других условиях. Были приняты Программа социально-экономического развития Республики Беларусь на 2001–2005 гг., Государственная программа демографической безопасности на 2007–2010 гг. Но главное – вступило в репродуктивный возраст поколение демографического подъема второй по-ловины – конца 1980-х гг. Это привело к существенному снижению показателей естественной убыли (до 26003 чел. в 2008 г.). Сократилась численность выбывших из республики (до 6866 чел. в 2010 г. против 13812 в 2000 г.) [3–6].

В 2011 г. естественная убыль населения Беларуси составила 25735 чел., положительное саль-до миграции 9900 чел., компенсационная роль миграции достигла 38,5%. Однако если вторая

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 18: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

18

волна процесса миграционного прироста подходит к своему пику, то вскоре возможно и начало процесса затухания волны. Предпосылки для этого имеются. Согласно белорусскому демографу Л. П. Шахотько, в первом десятилетии XXI в. половозрастная структура населения Беларуси способствовала росту количества родившихся детей и уменьшению количества умерших. Но по мере вступления в активный репродуктивный возраст малочисленных когорт, родившихся в 1990-е гг., их численность начнет быстро уменьшаться. Это отрицательно скажется на динами-ке количества родившихся детей в стране во втором-третьем десятилетиях XXI в. Выход в пен-XXI в. Выход в пен- в. Выход в пен-сионный возраст лиц, родившихся после войны, увеличит количество умерших [2].

Следует признать, что сегодня к государственным органам управления пришло понимание роли миграции в обеспечении демографической безопасности республики. Итогом реализации экономического роста и миграционной привлекательности Беларуси в 2010 г. явился приезд в страну на временное проживание 33 тыс. иностранных граждан, на постоянное – 13 тыс. Более 3,5 тыс. этнических белорусов приобрели гражданство [7]. Была принята Национальная про-грамма демографической безопасности Республики Беларусь на 2011–2015 гг., где планируется увеличение положительного сальдо миграции и достижения в пределах 60 тыс. человек за 5 лет до 2015 г. включительно, в том числе в 2011 г. – 10 тыс. человек, 2012 г. – 11, 2013 г. – 12, 2014 г. – 13, в 2015 г. – 14 тыс. человек [8].

На наш взгляд, такие размеры сальдо миграции недостаточны для преодоления депопуляции населения Беларуси. В расчетах Национальной программы демографической безопасности Республики Беларусь на 2011–2015 гг. указывается на необходимость снизить убыль населения в 2011 г. до 18,5 тыс. человек, в 2012 г. – до 15, в 2013 г. – до 9, в 2014 г. – до 4 тыс. человек, а в 2015 г. обеспечить минимальный положительный естественный прирост. Для стабилизации демогра-фической ситуации необходимо, с одной стороны, проведение масштабной компенсирующей иммиграции на основе дифференцированного подхода к различным категориям мигрантов с уче-том национальных интересов, а с другой – сохранение и приумножение собственного населения (снижение смертности и повышение рождаемости). Для того чтобы остановить снижение чис-ленности населения, необходимо обеспечить т. н. «нулевой вариант», предполагающий полное покрытие естественной убыли миграционным приростом. «Нулевой вариант» применительно к Беларуси подразумевает положительное сальдо миграции порядка 28–30 тыс. человек в год (напомним, реальный показатель естественной убыли населения составил в 2011 г. 25,7 тыс.), или 140–150 тыс. чел. в сумме за 5 лет, т. е. по сути весь объем миграционного прироста за 1994–2010 гг. Достичь этих цифр за столь короткий срок с учетом имеющихся демографических тен-денций сложно, ибо суммарный реальный показатель за 2006–2010 гг. составил 40999 чел, а за

Рис. 1. Динамика степени компенсации естественной убыли населения Республики Беларусь за счет внешней мигра-ции, 1993–2010 гг. Использована логарифмическая шкала [сост. по 2-6]

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 19: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

19

2001–2005 г. – 23887 чел. [2–6]. За 1996–2000 гг. показатель составил 73,6 тыс. чел., но тогда ми-грационная политика еще не была разработана, и потому возможности миграции для сохране-ния темпов были утеряны. Конечно, сразу увеличить приток с 10,3 тыс. в 2010 г. до 30 тыс. чело-век в год не удастся, этого можно достичь лишь постепенно, по мере улучшения социально-экономических условий в Беларуси, что в условиях мирового финансово-экономического кризиса довольно затруднительно. Впрочем, для улучшения количественных показателей суммарного миграционного притока имеются объективные предпосылки. Сохраняется значительный мигра-ционный потенциал белорусской диаспоры в странах СНГ и дальнего зарубежья. Так, в 2009 г. в России проживало 814,7 тыс. белорусов, США – 600, Украине – 275,8, Канаде – 200, Израиле – 130, Латвии – 96, Казахстане – 95, Польше – 50, Литве – 55, Эстонии – 21, Молдове – 20, Австралии – 20, Аргентине – 7, Великобритании – 7, Бельгии – 2 тыс. белорусов [9]. В первую очередь к по-тенциальным мигрантам относятся смешанные семьи, один или несколько членов которых – эт-нические белорусы, а также имеющие родственников в РБ.

В настоящее время существуют два основных фактора, способствующих возвратной мигра-ции белорусов в Республику Беларусь из бывших советских республик: а) стабильное политиче-ское положение; б) русский язык и его статус как государственного языка. Подвижность ко-ренных этнических групп государств СНГ и Балтии достаточно низкая, однако в силу значи-тельной численности российских граждан (около 140 млн чел.) их миграционный потенциал довольно существенен и частично может быть нацелен на Республику Беларусь. Реализация миграционного потенциала белорусской диаспоры и коренного населения государств СНГ и Балтии зависит от складывающейся социально-политической и экономической ситуации в этих государствах, а также проводимой миграционной политики. Адекватная миграционная политика может способствовать возвращению в Беларусь достаточного количества соотечественников из стран СНГ и дальнего зарубежья. За счет привлечения мигрантов из стран СНГ Беларусь может решить проблему сокращения численности населения на среднесрочную перспективу, а также получить достаточно квалифицированные трудовые ресурсы. Еще раз подчеркнем, что с помо-щью миграции населения из стран СНГ могут быть решены как минимум две задачи: постепен-ный выход из депопуляции населения; обеспечение стабилизации численности и переход к нуле-вому росту. Не следует опасаться при этом растворения белорусской нации за счет притока ми-грантов из стран СНГ по трем причинам: во-первых, этот поток относительно мал по отношению к численности белорусов (7 957 252 чел. по данным переписи 2009 г.), во-вторых, выправление демографической ситуации, хотя и медленное, но произойдет, и в долгосрочной перспективе бе-лорусское население станет самодостаточным, чтобы воспроизводиться на собственной основе; в-третьих, Беларусь никогда не была чисто мононациональной страной, как, например, Япония, и в ней сильны и сохраняются традиции совместного проживания различных народов.

Однако миграция не только частично нивелирует естественную убыль населения, но и влия-ет на его возрастную структуру. Для Беларуси в этом смысле важно снижать скорость процесса старения населения. Понятно, что если в структуре потока приезжающих к нам будут преобла-дать люди старших возрастов, то это будет способствовать увеличению доли старших возрастов в возрастной пирамиде населения республики, т. е. усугублять складывающуюся на сегодняш-ний день ситуацию. И наоборот, преобладание в структуре потока въезжающих к нам лиц моло-дых возрастов способствует как увеличению численности трудовых ресурсов республики, так и в целом лиц трудоспособного возраста и играет немаловажную роль в выравнивании возрастной структуры населения.

Последняя по времени перепись населения Республики Беларусь, проводившаяся в 2009 г., позво-лила выявить возрастную структуру мигрантов, прибывших в нашу страну в 2005–2009 гг. (рис. 2).

Картина складывается следующая: 40,1% мигрантов, прибывших в республику в 2005–2009 гг., составили лица в возрасте 15–29 лет. Для пополнения демовоспроизводственного потенциала Беларуси и выравнивания возрастной структуры ее населения это явление положительное и желательное, но на самом деле оно неоднородно. Из рис. 2 следует, что основную долю в этом процессе составляют при-бывшие в города (44,8% прибывших составили лица в возрасте 15–29 лет).

Графа бюллетеня «население в трудоспособном возрасте» [10] показывает, что население в трудоспособном возрасте преобладает как в потоке мигрантов, прибывших в 2005–2009 гг. в го-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 20: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

20

рода (75,4%), так и в потоке мигрантов, прибывших в 2005–2009 гг. в сельскую местность Беларуси (67,9%). В то же время среди прибывших в сельскую местность за 2005–2009 гг. 43,7% составили лица в возрасте 45 лет и более, вышедшие и близкие к выходу как из трудоспособного возраста, так и из репродуктивного.

Получается, что внешняя миграция наиболее полно обеспечивает снижение скоростей старе-ния лишь городского населения Беларуси, однако не способствует эффективному снижению ско-ростей процесса старения в сельской местности и не сможет повлиять на дальнейшую деформа-цию половозрастной пирамиды села.

Последнее определяет задачу совершенствования государственной иммиграционной поли-тики, которая не может ограничиваться только решением проблемы вынужденных мигрантов и созданием системы эмиграционного контроля. Она должна быть ориентирована на регулиро-вание миграционных потоков в целях улучшения демографической и социально-экономической ситуации в Беларуси. Программы экономической миграции и расселения иностранных работни-ков должны быть согласованы на республиканском и областных уровнях. Регионы могут высту-пать с инициативой проведения целевых программ привлечения трудовых мигрантов, например, для аграрного переселения, с привлечением собственных материальных и финансовых ресурсов для реализации этих программ. Тем более, что распределение суммарного прироста населения, создаваемого в результате процесса миграционного прироста, накладывающегося на прирост естественный (как положительный, так и в большинстве случаев отрицательный), в целом по республике крайне неоднородно. Так, согласно статистическим данным за 2010 г. по админи-стративным районам Республики Беларусь преобладает отрицательный естественный прирост. Только Жлобинский район Гомельской области и Минский район Минской области имели в 2010 г. положительный естественный прирост населения. Остальные районы областей республики имеют отрицательный прирост населения. Наиболее сложная ситуация сложилась в Вилейском, Борисовском, Слуцком, Копыльском районах Минской области; Новогрудском, Щучинском рай-онах Гродненской области; Пинском, Пружанском, Барановичском районах Брестской области. Естественная убыль составила в каждом из перечисленных районов более 500 человек [11].

Положительное сальдо миграции в республике имеют лишь несколько районов, но их коли-чество по сравнению с 2009 г. значительно увеличилось. Это Дзержинский, Смолевичский, Логойский, Минский районы Минской области; Островецкий район Гродненской области; Ветковский и Мозырский районы Гомельской области; Брестский и Витебский районы. В целом же в административных районах Республики Беларусь преобладает отрицательное сальдо ми-грации. Наиболее сложная ситуация сложилась в Гродненском районе Гродненской области, Горецком районе Могилевской области, Столинском районе Брестской области, где отрицатель-ное сальдо миграции было свыше -1000 человек. В Жлобинском районе Гомельской области по-казатель отрицательного сальдо миграции сельского населения фактически нивелировал поло-жительный естественный прирост населения в этом районе по итогам 2010 г.

Из регионов положительное сальдо миграции имеет лишь г. Минск. Именно г. Минск и обе-спечивает положительное сальдо миграции населения Республики Беларусь, которое в 2010 г. составило 10303 чел.

В административных районах Республики Беларусь преобладает отрицательный суммарный прирост населения. Исключение составили Брестский, Смолевичский, Дзержинский, Мозырский

Рис. 2. Возрастная структура мигрантов, прибывших в Республику Беларусь в 2005–2009 гг. [сост. по 10]

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 21: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

и Минский районы, где суммарный прирост оказался положительным. Такая же картина наблю-дается и в г. Минске.

Настораживает значительное количество административных районов, где суммарный прирост населения оказался резко отрицательным (свыше -1000 чел.). Таких в республике 15 (12,7% от общего количества районов, 23,1 % от всей общей убыли населения). Административные районы Беларуси с суммарным приростом населения свыше -500 чел. по преобладающему виду отрицательного прироста подразделяются на две группы: с преобладанием отрицательного естественного прироста (Щучин- ский, Пружанский) и с преобладанием отрицательного миграционного прироста (Гродненский, Мостовский, Ивьевский, Ивацевичский, Пинский, Дрогичинский, Столинский, Петриковский, Речи- цкий, Буда-Кошелевский, Горецкий, Полоцкий, Борисовский). Можно сделать вывод о том, что общую ситуацию с приростом населения в административных районах с наиболее сложной ситуацией усу-губляет не столько естественная убыль населения, сколько отрицательный миграционный прирост.

Учитывая тот факт, что миграционная политика Беларуси должна содействовать текущим и перспективным экономическим и демографическим потребностям страны, уже сейчас следует принять меры по привлечению в страну необходимой квалифицированной рабочей силы, а в пер-спективе выработать селективную иммиграционную политику.

Итак, на основании проведенного исследования можно сформулировать социальные аспекты внешней миграции населения Беларуси:

1) внешняя миграция – фактор сдерживания естественной убыли населения республики;2) внешняя миграция – фактор изменения половозрастной структуры и скоростей старения

населения республики, причем как городского, так и сельского;3) внешняя миграция – фактор формирования суммарного прироста населения администра-

тивных единиц.В целом для республики внешняя миграция выступает фактором, стабилизирующим чис-

ленность населения и способствующим созданию условий для его дальнейшего роста. После 2011 г. можно ожидать некоторого снижения показателей смертности населения и, возможно, не-которого роста рождаемости, но только при условии подъема экономики и улучшения состояния здравоохранения. При этом необходимо способствовать увеличению объемов иммиграции. Только при этих условиях будут заложены предпосылки для роста населения Беларуси как важнейшего фак-тора достижения социально-экономического развития и укрепления национальной безопасности.

Литература1. Шахотько, Л. П. Миграционные процессы и их роль в решении проблем демографической безопасности

Республики Беларусь / Л. П. Шахотько // Человеческий потенциал Республики Беларусь. – Минск, 2009. 2. Шахотько, Л. П. Модель демографического развития Республики Беларусь / Л. П. Шахотько. – Минск, 2009.3. Основные итоги миграции населения Республики Беларусь: стат. сб. – Минск, 2008.4. Итоги миграции населения Республики Беларусь за январь-декабрь 2009 года: стат. сб. – Минск, 2010.5. Основные итоги миграции населения и внешней трудовой миграции по Республике Беларусь за январь-декабрь

2010 года: стат. сб. – Минск, 2011.6. Основные итоги миграции населения Республики Беларусь за январь-декабрь 2011 года: стат. сб. – Минск, 2012.7. Концепция национальной безопасности Республики Беларусь. – Минск, 2011. 8. Национальная программа демографической безопасности Республики Беларусь на 2011–2015 годы

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://mintrud.gov.by/min_progs/prog22/.9. Как живешь, белорусская диаспора? // Белорусское время: Интернет-газета Посольства Республики Беларусь

в Российской Федерации [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.belarustime.ru/belarus/culture/diaspore/c6420f28d9870602.html.

10. Миграция населения Республики Беларусь: стат. бюл. // Материалы переписи населения Республики Беларусь 2009 г. – Минск, 2011.

11. О естественном движении населения республики за 2010 год. – Минск, 2011.

M. I. ARTYUKHIN, S. A. PUSHKEVICH

SOCIAL ASPECTS OF EXTERNAL MIGRATION OF THE POPULATION OF THE REPUBLIC OF BELARUS

SummaryA brief description of the demographic situation in Belarus at the beginning of the XXI century has been presented in the

article. Main attention has been focused on the role of migration in leveling of negative demographic processes. The containment of natural diminution of population, impact on its gender-age composition and senescence rates, as well as the formation of total population growth in administrative units of the Republic of Belarus have been characterized as main social aspects of external migration of the population.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 22: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

22

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

УДК 316.62+316.75] : 324 (476)

С. В. ХАМУТОВСКАЯ

ЭЛЕКТОРАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА НАСЕЛЕНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ: ИНТЕГРАЛЬНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ДЛЯ ИЗМЕРЕНИЯ

Институт социологии НАН Беларуси

(Поступила в редакцию 10.04.2012)

В настоящее время в Республике Беларусь продолжает осуществляться системная трансфор-мация всех сфер жизнедеятельности, начавшаяся в 90-х гг. ХХ в. Происходят развитие качествен-но новой политической системы, демократизация политических отношений, становление инсти-тута народовластия. Возрастает значение участия граждан как субъектов власти и управления в социальных, культурных, экономических и политических процессах. При этом связь государ-ства и общества обеспечивается главным образом посредством выборов, с помощью которых не только определяется расстановка политических сил, выявляется влияние тех или иных полити-ческих деятелей, партий, коалиций, но и осуществляется легитимизация политической системы и политического режима. Путем голосования на выборах электорат выражает свои политические взгляды и настроения, дает оценку действующим политическим институтам.

Существенное значение имеет то, насколько люди, обладающие избирательным правом, во-влечены в политическую систему, как они осознают свое место и роль в ней, каковы их взгляды, чувства и предпочтения относительно различных политических структур, лидеров, инициатив, как формируются те или иные политические ориентации, как они изменяются в условиях транс-формации и т. п. Это вызывает необходимость изучения проблемы электоральной культуры, вы-ступающей в данном случае в виде одной из характеристик электората Беларуси как основного источника власти. Исследование современной электоральной культуры граждан страны позво-ляет более адекватно эксплицировать особенности электорального поведения, динамику электо-ральных процессов, прогнозировать направленность и тенденции развития последних.

Электоральная культура является составной частью политической культуры и культуры об-щества в целом. Анализ сущности, структуры, функций политической культуры наблюдается в работах таких авторов, как Г. Алмонд, С. Верба, Э. Кэмпбелл, П. Лазарсфельд, Д. Канавах, У. Розенбаум, Х. Хайман и др. Среди российских исследователей изучением данной проблемы занимались Е. А. Бойко, Ю. А. Веденеев, И. Н. Гомеров, В. С. Комаровский, Э. Я. Баталов, К. С. Гад-жиев, Е. Б. Шестопал и др. Белорусские авторы – Д. Г. Ротман, А. П. Вардомацкий, Н. П. Денисюк, С. А. Наумова и др. – главным образом разрабатывают методологию, методику и методы эмпириче-ских электоральных исследований, выделяют критерии и типологии политических ориентаций, предпочтений и поведения избирателей. Вопросы электоральной культуры сквозь призму изучения иных явлений (социальных и политических процессов, трансформаций и интеграционных устрем-лений постсоветских государств, политического поля, политической культуры, электорального по-ведения, социальных ожиданий, политических партий) затрагиваются в работах Е. М. Бабосова, И. В. Котлярова, В. В. Бущика, А. Н. Елсукова, Н. Е. Лихачева, Ю. М. Бубнова, А. Н. Левко, С. А. Ша-веля, В. И. Русецкой, Л. Г. Титаренко, Ж. М. Грищенко, Л. И. Науменко и др. В белорусской науке происходит постепенное накопление социологических и политологических знаний об электо-ральной культуре, что является актуальным в условиях трансформации политической системы и формирования демократического правового государства и гражданского общества.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 23: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

23

Понятие «электоральная культура» стало активно использоваться в политологической и социо-логической науке примерно в 30-х гг. ХХ в. Сегодня ее можно определить как относительно устойчи-вую систему знаний, оценок и норм электорального поведения и электоральных отношений, избира-тельного процесса в целом, коллективную память людей о выборных процессах [1, с. 25], как сово-купность типичных для общества «паттернов (стереотипов) политических представлений, установок и ценностных ориентаций, традиций и символов, политического поведения» [2, с. 30].

Из данных определений видно, что структура электоральной культуры включает в себя три основных элемента: когнитивный, нормативно-ценностный и поведенческий. Первые два имеют внутреннее проявление, а третий – внешнее. Для повышения точности и оперативности анализа электоральной культуры необходимо выявление конкретных, проверяемых на практике, показателей, отражающих в совокупности наибольшее количество устойчивых характеристик данного феномена.

Когнитивный элемент электоральной культуры составляют знания людей о политической системе и действующих в ней субъектах и институтах, происходящих политических событиях и процессах. Когнитивная составляющая человека формируется как пассивно (в процессе пер-вичной политической социализации), так и активно (когда человек самостоятельно, сознательно и целенаправленно интересуется политической жизнью). Измеряется когнитивный элемент с по-мощью таких эмпирических показателей, как: 1) владение избирателем политическими сведе-ниями, поступающими из «внешней» окружающей среды; 2) наличие «внутренних» политиче-ских навыков, ожиданий, опыта участия в избирательных кампаниях и принятия электоральных решений; 3) соединение «внешней» и «внутренней» политической информации, которое в даль-нейшем влияет на электоральный выбор. Все вышеназванные показатели составляют такой ин-тегральный показатель электоральной культуры населения, как политическая осведомленность, который в целом характеризует способность человека к смысловому отображению, пониманию и оценке политических явлений, деятелей, процессов.

Согласно данным республиканского мониторинга общественного мнения, проведенного Институтом социологии НАН Беларуси в ноябре 2011 г. (выборка составила более 1500 человек), большинство граждан интересовались (37,0%) и скорее интересовались (30,1%) политическими событиями, происходящими в Беларуси. При этом наибольший интерес проявляли люди в воз-расте от 40 до 59 лет (40–42%), с высшим и средним специальным образованием (49,5 и 40,5% соответственно), проживающие в городах (38,6%), по социальному статусу военнослужащие и сотрудники правоохранительных органов (70,8%), руководители высшего (53,4%) и среднего (58,3%) звена. Противоположную позицию занимали 32,5% населения, в частности, люди стар-шего и молодого возраста – 70 лет и более (25,0%) и до 20 лет (19,5%), с начальным (28,0%) и сред-ним неполным (19,9%) образованием, сельчане (17,7%), предприниматели, фермеры и самозаня-тые (23,8%), а также неработающие пенсионеры (22,4%) и безработные (20,3%). В качестве основ-ных источников информации были названы телевидение (85,2%), интернет (43,1%), периодические печатные издания (40,1%), радио (39,9%).

Кроме того, было выявлено, что для более чем половины населения Беларуси отслеживание политических событий в средствах массовой информации являлось самой распространенной формой участия в общественно-политической жизни (таблица).

Распределение ответов респондентов на вопрос: «В какой форме Вы участвуете в общественно-политической жизни страны?», %

Вариант ответа КоличествоНет ответа 9,3Слежу за политическими событиями по СМИ 67,9Общественно-политические проблемы меня не интересуют 20,0Участвую в политических дискуссиях, диспутах 2,3Участвую в общественном движении 1,4Провожу агитацию среди товарищей по работе, учебе 1,2Состою в политической организации, партии 0,6Принимаю участие в политических акциях 0,3Другое 2,6

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 24: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

24

Из таблицы следует, что крайне незначительное количество белорусских граждан обогащали свой «внутренний» политический опыт и навыки посредством активных действий в политической сфере.

Что касается опыта участия в избирательных кампаниях и принятия электоральных реше-ний, то можно отметить, что последний на протяжении достаточно продолжительного времен-ного периода сводится главным образом к участию электората Беларуси в выборах различных уровней и республиканских референдумах. Так, к примеру, согласно данным Центральной из-бирательной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских рефе-рендумов, в выборах Президента Республики Беларусь в 2001 г. приняли участие 83,86% избира-телей [3], в 2006 г. – 92,9 [4], в 2010 г. – 90,65% [5]. В общереспубликанских референдумах в Бела-руси также участвует большинство населения: на референдуме 14 мая 1995 г. – 64,8% [6], на референдуме 24 ноября 1996 г. – 84,14 [7], 17 октября 2004 г. – 90,28% [8].

В целом вышесказанное свидетельствует о том, что информационные потребности граждан в получении политически значимых сведений и знаний возрастают. Однако их удовлетворение происходит, прежде всего, благодаря пассивному обращению к источникам внешней окружаю-щей среды, располагающим определенными данными, объем которых постоянно увеличивается (особенно к телевидению и интернету). Политическая же активность, непосредственно ведущая к обогащению «внутреннего» политического мира избирателей, является существенно ограни-ченной и воспроизводится в одних и тех же формах из года в год. На формирование и развитие политической осведомленности населения как показатель электоральной культуры оказывают влияние также социально-демографические параметры.

Нормативно-ценностный элемент в структуре электоральной культуры в значительной сте-пени отражает чувственно-эмоциональный аспект электорального выбора. А в условиях низкого уровня политической осведомленности избирателей или недостатка политической информации именно эмоционально окрашенное восприятие позволяет последним применять специфические схемы упрощения политической действительности и формировать собственное мнение по раз-личным политическим вопросам. Данный элемент может измеряться при помощи таких эмпири-чески верифицируемых показателей, как: 1) отношение граждан к политике; 2) проявление до-верия/недоверия к политическим деятелям и институтам; 3) понимание людьми своей роли в по-литическом и избирательном процессах и связанных с ней задач, значимости политического участия; 4) осознание необходимости соблюдать установленные в государстве правила и нормы в политической области жизнедеятельности и подвергаться соответствующим санкциям в слу-чае их нарушения; 5) оценка гражданами последствий своих действий в качестве электората для себя и для общества. Все эти показатели можно выразить посредством такой интегральной ха-рактеристики, как эмоционально-оценочные предпочтения, посредством которых проявляется предрасположенность избирателей к высоким оценкам одного политического объекта по сравне-нию с другими в силу каких-либо его преимуществ и, как следствие, предрасположенность к тому или иному способу электорального поведения.

Отношение граждан, обладающих избирательным правом, к политике формируется, как пра-вило, субъективно по шкале типа «хорошо – плохо (для меня лично)», на основе чего в дальней-шем вырабатывается оценка того или иного политического события, актора: нравится или не нравится новый закон, симпатичен или нет тот или иной политик, партия, организация, движе-ние и т. п., возникает доверие либо недоверие к конкретным политическим акторам. Например, по результатам республиканского мониторинга общественного мнения, проведенного Инсти ту-том социологии НАН Беларуси в апреле 2011 г. (выборка составила более 1500 человек), вслед-ствие сложной социально-экономической обстановки, связанной с ростом инфляции и ослабле-нием позиции белорусского рубля по отношению к доллару США, в це лом доверие белорусов ве-дущим органам власти и политическим институтам в прошлом году несколько снизилось. Так, Правительству в апреле 2011 г. доверяли 30,3% населения (что на 7,2% меньше, чем в предыду-щем году): преимущественно люди в возрасте от 50 до 70 лет и старше (в среднем от 33 до 40%), с начальным (42,2%) и высшим (34,5%) образованием, сельчане (34,9%), военнослужащие и сотрудники правоохранительных органов (64,4%), руководители высшего звена (43,4%), работа-ющие пенсионеры (41,5%), практически в равной степени мужчины (32,0%) и женщины (30,3%). Отказывали в доверии Совету министров главным образом мужчины (22,8%), в возрасте 30–39

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 25: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

25

(24,1%) и 40–49 лет, с незаконченным высшим (24,3%), высшим и средним специальным (по 21,5%) образованием, проживающие в г. Минске (30,9%) и Минской области (23,4%), горожане (20,7%), предприниматели, фермеры и самозанятые (31,3%), безработные (31,0%).

Парламент весной 2011 г. пользовался доверием 28,9% белорусов, что на 8,2% меньше, чем в 2010 г. Были готовы оказать ему поддержку, прежде всего, представители старшего поколения в возрасте от 50 до 70 и более лет, с начальным (39,6%), высшим (30,9%) и средним неполным (30,8%) образованием, сельчане, военнослужащие и сотрудники правоохранительных органов (64,4%), руководители высшего звена (37,4%), неработающие (35,3%) и работающие (33,9%) пен-сионеры, без существенных отличий по половому признаку.

Доверяющих Национальному собранию Республики Беларусь в 2011 г. было на 9,0% больше, чем недоверяющих. К числу последних относились преимущественно люди от 20 до 49 лет, с не-законченным высшим (24,3%), высшим (23,0%) и средним общим (23,3%) образованием, прожи-вающие в г. Минске (31,9%) и Минской области (24,0%), горожане (22,3%, что на 7,8% больше, чем сельчан), предприниматели, фермеры и самозанятые (26,8%), рабочие (26,4%), служащие и специалисты непроизводственной сферы (24,0%), без существенных отличий по полу.

Местным органам власти в 2011 г. доверяли 31,0% граждан (что на 8,5% меньше, чем в 2010 г.), политическим партиям – 9,0% (что на 4,7% меньше, чем в предыдущем году). Не доверяли мест-ным органам власти 27,5%, политическим партиям – 39,0% населения. Доверие оппозиции со-ставило 3,0%, что на 2,4% меньше, чем в 2010 г.

По сравнению с 2010 г. в пределах 10% снизилось и доверие армии (41,9%), милиции (38,5%), судебным органам власти (40,8%), органам госбезопасности (41,1%), Конституционному суду Республики Беларусь (37,5%) и иным.

Незначительно в 2011 г. увеличилось доверие православной церкви, равнявшееся 60,5%. При этом немногим более половины опрошенных отметили, что вера в Бога помогает им справляться с жизненными проблемами во всех ситуациях, в большинстве либо в некоторых ситуациях (со-ответственно 24,0, 16,8 и 18,5%). Всего лишь 9,7% считали, что вера в Бога вообще не помогает им в сложных жизненных ситуациях. Для сравнения: людей, убежденных в том, что им вообще не помогает государство, было 20,6%.

В целом в 2011 г. наблюдалось снижение уровня доверия ведущим политическим институ-там, в частности, Правительству, Парламенту, местным властям, политическим партиям, что свидетельствует о необходимости приближения деятельности последних к нуждам и запросам различных социальных групп населения.

Уровень доверия электората тем или иным государственным органам и политическим ин-ститутам, его отношение к выборам в определенной степени отражает понимание избирателями их собственной роли в политическом и избирательном процессах и связанных с ней задач, зна-чимости политического участия. К примеру, накануне выборов в Палату представителей Национального собрания Республики Беларусь в апреле–июне 2008 г. (по данным исследования 2008 г. Информационно-аналитического центра при Администрации Президента Республики Беларусь, репрезентативная республиканская выборка – 1994 человека) половина населения страны – 50,3% – отметили, что они воспринимают выборы как гражданский долг и реализацию собственных политических прав. Примерно четверть взрослого населения – 22,8% – были убеж-дены, что от выборов зависит возможность изменений к лучшему в жизни государства; 15,9 % – верили, что с помощью данной процедуры можно повлиять на кадровый состав властных струк-тур, выбрать самых достойных кандидатов; 14,1% считали, что выборы – это возможность при-нять участие в жизни страны; 9,0% собирались голосовать, чтобы выборы состоялись, так как второй тур, на их взгляд, – дополнительная трата средств; 4,2% граждан участвовать в выборах вынуждали обстоятельства [9, с. 97]. Накануне выборов в местные Советы депутатов в 2010 г. (по данным опроса, проведенного в январе–феврале 2010 г. Информационно-аналитическим цен-тром при Администрации Президента Республики Беларусь, репрезентативная республиканская выборка – 2203 человека) примерно такое же количество населения страны – 45,5 % – были убеж-дены, что выборы – это их гражданский долг, 20% надеялись, что выборы изменят жизнь в их регионе в лучшую сторону, 4% собирались принять участие в голосовании по вынужденным обстоятельствам [10].

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 26: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

26

Из вышесказанного следует, что почти половина электората Беларуси воспринимает выборы в центральные и местные органы государственной власти как своего рода ценность, а также как возможность оказывать влияние на управление страной.

Анализируя отношение электората к голосованию на выборах, американский экономист, поли-толог Э. Даунс в работе «Экономическая теория демократии» указывал, что, на его взгляд, у изби-рателей изначально нет желания идти на выборы (тратить свое время, физические ресурсы, обра-батывать информацию и т. п.). Для того чтобы появился интерес, необходимы некоторые компен-сации от голосования. В качестве таковых Э. Даунс называет, во-первых, возможность избирателя своим голосом оказать влияние на исход выборов (первичная компенсация), а во-вторых, получить удовлетворение от исполнения своего гражданского долга (вторичная компенсация) [11].

При этом можно отметить, что на практике удовлетворенность актом голосования и сделан-ным электоральным выбором, действительно, в дальнейшем стимулирует электоральную актив-ность и оказывает позитивное воздействие на поведенческий элемент электоральной культуры, который в ее структуре представлен таким интегральным показателем, как электоральное пове-дение. Этот элемент включает в себя: 1) участие граждан в избирательных кампаниях; 2) участие избирателей в выборах в центральные и местные органы власти и референдумах (измеряется количественными соотношениями людей, явившихся на избирательный участок либо уклонив-шихся от участия в выборах, референдуме, проголосовавших «за» либо «против» того или ино-го кандидата, решение, либо «против всех»). В качестве показателя уровня участия населения в электоральных процессах выступает активность избирателей.

Участвуя в избирательных кампаниях (в качестве члена инициативной группы, доверенного лица кандидата, наблюдателя, члена избирательных комиссий различных уровней, члена пред-выборных собраний и личных встреч кандидата с электоратом и т. д.), граждане обогащаются политическим опытом, знакомятся с механизмом подготовки, организации и проведения выбо-ров. К примеру, в период формирования территориальных избирательных комиссий по выборам Президента Республики Беларусь в 2010 г. в состав данных комиссий по всей стране было вклю-чено путем подачи заявления 33,5% граждан [12].

В процессе социологического исследования «Электоральные настроения и предпочтения граждан в ходе избирательной кампании», проведенного Информационно-аналитическим Центром при Администрации Президента Республики Беларусь в июле 2008 г. (репрезентатив-ная республиканская выборка составила 2101 человек), выяснилось, что 60% белорусов положи-тельно относятся к проведению предвыборной агитации [9, с. 115].

В число главных источников получения сведений об избирательной кампании 2008 г. люди включили телевидение – 67,5%, печатную прессу (газеты, журналы) – 49,4, радио – 28,9%. Названные каналы предвыборной коммуникации оказывают наиболее массовое и сильное влияние на общественное сознание, дают кандидату возможность одновременно опосредованно общаться с большим количеством людей, развивают основные темы избирательной кампании. Меньшее значение придавалось агитационным материалам, которые распространяются по почтовым ящи-кам и через интернет, – соответственно 10,9 и 8,4% избирателей ориентировались на них [9, с. 118].

Для повышения качества электорального выбора важно, чтобы в СМИ были представлены различные аналитические материалы, комментарии экспертов каждого этапа избирательной кампании, интервью с политическими деятелями, наблюдателями и другими участниками из-бирательного процесса, реже использовались такие манипуляции, как намеренное искажение понятий, двусмысленность, подмена причин следствием, обращение к одному источнику. Последние, например, накануне парламентских выборов 2004 г. встречались в 58,5% белорус-ских государственных, 53,2 – негосударственных газет, 53,8% российских газет («Комсомольская правда в Белоруссии», «Известия», «Независимая газета» и др.) [13, с. 72].

Что касается участия избирателей непосредственно в выборах в центральные и местные ор-ганы власти, то, как уже упоминалось выше, в Беларуси наиболее распространенной формой та-кого участия является участие в выборах Президента. На выборах в Парламент и в местные Советы депутатов активность белорусских граждан несколько ниже.

Таким образом, из вышесказанного можно сделать вывод о том, что электоральная культура является динамично развивающимся, сложноорганизованным социально-политическим явлени-ем, всестороннее изучение которого в рамках общественных наук возможно только посредством

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 27: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

анализа во взаимосвязи всех составляющих его элементов. А выделенная система интегральных показателей, включающая в себя политическую осведомленность, эмоционально-оценочные предпочтения избирателей и электоральное поведение, может применяться преимущественно для социологического исследования в условиях системной трансформации различных сфер жиз-недеятельности белорусского общества электоральной культуры как больших социальных групп людей, обладающих избирательным правом, так и экспертных сообществ, специализирующихся непосредственно на проблематике избирательных процессов и выборов в центральные и мест-ные органы государственной власти.

Литература1. Комаровский, В. С. Демократия и выборы в России: теория и история вопроса / В. С. Комаровский // Социс. –

1996. – № 6. – С. 18-31.2. Зырянов, С. Г. Электоральное поведение и электоральная культура в трансформирующемся институциональ-

ном пространстве: методологический аспект / С. Г. Зырянов // Социум и власть. – 2008. – № 2. – С. 28-33.3. Сообщение Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских рефе-

рендумов «Об итогах выборов Президента Республики Беларусь» // Центральная комиссия Респ. Беларусь по выборам и проведению респ. референдумов. Выборы. Президент (официальный сайт) [Электронный ресурс]. – 2001. – Режим доступа: http: // www.rec.gov.by/sites/default/files/pdf/Archive-Elections-PRB2001-Soob5. pdf. – Дата доступа: 31.03.2012.

4. Сообщение Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских рефе-рендумов «Об итогах выборов Президента Республики Беларусь» // Центральная комиссия Респ. Беларусь по выборам и проведению респ. референдумов. Выборы. Президент (официальный сайт) [Электронный ресурс]. – 2006. – Режим доступа: http: // www.rec.gov.by/sites/default/files/pdf/Archive-Elections-PRB2006-Soob13. pdf. – Дата доступа: 02.04.2012.

5. Итоговые сведения о результатах голосования по выборам Президента Республики Беларусь 19 декабря 2010 года // Центральная комиссия Респ. Беларусь по выборам и проведению респ. референдумов. Выборы. Президент (официальный сайт) [Электронный ресурс]. –2006. – Режим доступа: http://www.rec.gov.by/sites/default/files/pdf/Elections-PRB-sved21.pdf. – Дата доступа: 02.04.2012.

6. Сообщение Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских рефе-рендумов «Об итогах голосования на республиканском референдуме 14 мая 1995 года» // Центральная комиссия Респ. Беларусь по выборам и проведению респ. референдумов. Референдумы (официальный сайт) [Электронный ре-сурс]. – 1995. – Режим доступа: http: // www.rec.gov.by/sites/default/files/pdf/Archive-Referenda-1995-Soob. pdf. – Дата доступа: 19.08.2012.

7. Сообщение Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских рефе-рендумов «Об итогах голосования на республиканском референдуме 24 ноября 1996 года» // Центральная комиссия Респ. Беларусь по выборам и проведению респ. референдумов. Референдумы (официальный сайт) [Электронный ре-сурс]. – 1996. – Режим доступа: http: // www.rec.gov.by/sites/default/files/pdf/Archive-Referenda-1996-Soob. pdf. – Дата доступа: 03.04.2012.

8. Сообщение Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских референ-думов «О результатах республиканского референдума 17 октября 2004 года» // Центральная комиссия Респ. Беларусь по выборам и проведению респ. референдумов. Референдумы (официальный сайт) [Электронный ресурс]. – 2004. – Режим доступа: http: // www.rec.gov.by/sites/default/files/pdf/Archive-Referenda-2004-Soob.pdf. – Дата доступа: 03.04.2012.

9. Парламентские выборы, 2008 / И. А. Карпухина [и др.]; под ред. О. В. Пролесковского, Л. Е. Криштаповича; Информ.-аналит. центр при Администрации Президента Респ. Беларусь. – Минск: ИАЦ, 2008. – 138 с.

10. Президентские социологи составили портрет потенциального депутата местного Совета. Новости. Политика. БЕЛТА [Электронный ресурс]. – 2010. – Режим доступа: http: // news.tut.by/167269.html – Дата доступа: 25.04.2010.

11. Downs, A. An Economic Theory of Democracy / А. Downs. – New York: Harper, 1957. – 310 p.12. Сведения о составе территориальных комиссий по выборам Президента Республики Беларусь // Центральная

комиссия Респ. Беларусь по выборам и проведению респ. референдумов. Выборы. Президент (официальный сайт) [Электронный ресурс]. – 2011. – Режим доступа: http: // www.rec.gov.by/Elections-PRB-sved_ter_kom. – Дата доступа: 03.04.2012.

13. Скорбенко, О. Электорат перед выбором: анализ эффективности влияния печатных СМИ на избирательный процесс / О. Скорбенко // Беларуская думка. – 2008. – № 10. – С. 70–75.

S. V. KHAMUTOUSKAYА

ELECTORAL CULTURE OF POPULATION OF THE REPUBLIC OF BELARUS: INTEGRATED PARAMETERS FOR MEASUREMENT

SummaryBasic structural elements of electoral culture of population of the Republic of Belarus possessing the suffrage have been

differentiated in the article. They are: cognitive elements, normative and value elements and behavioral ones. Subsequently integral parameters have been revealed with aims of their empirical measurement. Status and characteristics of electoral culture of modern citizens of the Republic of Belarus have been analyzed.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 28: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

28

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

ПРАВА

УДК 347.191.1

С. М. АНАНИЧ

ВОПРОСЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НЕКОММЕРЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ

Институт правовых исследований Национального центра законодательства и правовых исследований Республики Беларусь

(Поступила в редакцию 26.06.2012)

Основная роль в экономическом механизме функционирования государства традиционно от-водится коммерческим организациям, поскольку их участие в экономических отношениях спо-собствует достижению высоких и устойчивых темпов экономического роста и стимулированию предпринимательской активности. Значение некоммерческих организаций для экономики стра-ны обычно считается второстепенным и малозначимым ввиду направленности их деятельности на достижение иных целей – некоммерческих. Вместе с тем нельзя найти оптимальные подходы к определению юридического статуса некоммерческих организаций (объему и содержанию их гражданской правоспособности и т. д.), не учитывая экономические основы их деятельности, сферы функционирования и отводимую им роль [1]. Правила поведения, установленные госу-дарством, должны обеспечить осуществление тех целей, которые возникают как общественно необходимые цели [2, с. 18].

В экономической литературе выдвинуты и обоснованы различные теории, объясняющие объективную необходимость деятельности некоммерческих организаций в условиях рыночной экономики [3, с. 12–17]. И хотя единый взгляд на сущность и значение данных образований в на-уке отсутствует, анализ теорий позволяет сделать вывод, что так или иначе в основе появления большинства видов некоммерческих организаций лежат экономические предпосылки, обуслов-ленные недостатками рыночного механизма хозяйствования [1]. Используя исключительно ры-ночные факторы развития, невозможно обеспечить все многообразие общественных потребно-стей, поскольку в ряде случаев применение экономических свойств оказывается неэффективным или невозможным при реализации отдельных видов материальных благ.

По мнению социологов и политологов, основой гражданского общества выступают социаль-ные группы, имеющие разнообразные интересы. Это определяет значительную разобщенность гражданского общества и присущую ему конкуренцию индивидов, что преодолевается их объе-динением в различные сообщества [4, с. 48]. Преследуемые субъектами общественно полезные (некоммерческие) цели достигаются путем организации и деятельности некоммерческих юриди-ческих лиц, которые представляют сферу частных интересов и действуют на основе самоуправ-ления и координации, юридического равенства и автономии воли. Как отмечается в литературе, именно некоммерческие организации составляют основу гражданского общества, без которого невозможны ни существование правового государства, ни реализация принципов демократии, ни, как следствие, дальнейшее развитие цивилизованных рыночных отношений [1].

Многообразие и неоднородность некоммерческих организаций по сравнению с коммерчески-ми предопределяют необходимость поиска законодателем оптимальной модели правовой регла-ментации статуса некоммерческих юридических лиц с учетом их социальной сущности и эконо-мического значения.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 29: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

29

В соответствии со ст. 46 Гражданского кодекса Республики Беларусь [5] (далее – ГК) юриди-ческими лицами могут быть организации, преследующие извлечение прибыли в качестве основ-ной цели своей деятельности и (или) распределяющие полученную прибыль между участниками (коммерческие организации) либо не имеющие извлечение прибыли в качестве такой цели и не рас-пределяющие полученную прибыль между участниками (некоммерческие организации). Соответственно для деления юридических лиц на коммерческие и некоммерческие законодатель использует два критерия – основная цель деятельности и возможность распределения прибыли между участниками (ст. 46 ГК).

Несмотря на высказанную в литературе критику нормативного закрепления классификации юридических лиц на коммерческие и некоммерческие [6, с. 100–101; 8, с. 122–123; 9, с. 148], а так-же указание на наличие определенных трудностей при применении данной классификации вви-ду недостаточной четкости критериев [9, с.115; 10, с. 33; 11, с. 99] и отсутствии последовательного законодательного регулирования, порождающего трудности в практической деятельности [1; 12; 13, с. 122; 14; 15; с. 10–11; 16, с. 316], следует согласиться с мнением о том, что само по себе такое де-ление всех юридических лиц на два лагеря является принципиальным шагом, имеющим перво-степенное значение в систематизации всех юридических лиц как участников гражданских пра-воотношений [17, с. 392]. Классификация юридических лиц на коммерческие и некоммерческие позволяет выявить все разновидности юридических лиц, определить (выделить) правовой статус конкретных их групп и провести разграничение организаций с неодинаковыми типами право-субъектности, предусмотреть их организационно-правовые формы и тем самым исключить воз-можность создания не закрепленных законом организаций [18, с. 45–47]. Однако нормативное закрепление статуса некоммерческих юридических лиц в настоящее время нельзя определить как детальное и достаточное для обеспечения эффективной деятельности данных субъектов.

Устанавливая недопустимость для некоммерческой организации определения в качестве основной цели деятельности извлечение прибыли, законодатель не сформулировал основные цели деятельности некоммерческих организаций, которые не связаны с извлечением прибыли. В ст. 46 определены лишь возможные цели создания таких организаций: для достижения соци-альных, природоохранных, благотворительных, культурных, образовательных, научных и управ-ленческих целей, охраны здоровья граждан, развития физической культуры и спорта, удовлетво-рения духовных и иных нематериальных потребностей граждан, защиты прав, законных инте-ресов граждан и юридических лиц, разрешения споров и конфликтов, оказания юридической помощи в соответствии с законодательством, а также в иных целях, направленных на достиже-ние общественных благ. Некоммерческие организации могут создаваться также для удовлетво-рения материальных (имущественных) потребностей граждан либо граждан и юридических лиц в случаях, предусмотренных ГК и другими законодательными актами.

Отсутствие в ГК исчерпывающего перечня целей деятельности некоммерческих организа-ций в ряде случаев компенсируется нормами законодательных актов о соответствующих видах таких организаций, а также указанием на конкретные цели деятельности в учредительных до-кументах некоммерческих организаций. Однако отсутствие в законодательстве четких критери-ев определения целей некоммерческих организаций порождает проблемы в правоприменении, связанные с установлением статуса конкретного юридического лица. Как указывается в литера-туре, такая ситуация порождает произвольную трактовку данного положения не только самими участниками, но и контролирующими органами [19].

В европейском законодательстве вопрос участия некоммерческих организаций в предприни-мательской деятельности решается по-разному. В одних государствах таким организациям пре-доставлена возможность осуществления предпринимательской деятельности в неограниченном объеме (например, Франция), в других странах некоммерческие организации наделяются правом ведения предпринимательской деятельности в ограниченном объеме (например, Германия), а в тре-тьих – не существует понятия организаций, преследующих общественно полезные цели в каче-стве основной цели деятельности (в частности, Великобритания) [20, с. 16–17].

Согласно законодательству Республики Беларусь для некоммерческих организаций осущест-вление предпринимательской деятельности является дополнительной сферой деятельности, по

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 30: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

30

существу направленной на обеспечение основных, некоммерческих целей. Условием участия не-коммерческих организаций в гражданском обороте является изначальный приоритет социаль-ных, благотворительных, культурных и иных общественно значимых функций над экономиче-скими, коммерческими.

Практические вопросы реализации некоммерческими организациями права на осуществле-ние предпринимательской деятельности и неоднозначное отношение правовой науки к допусти-мости законодательного закрепления данного права [15; 21–23, 24, с. 45] фактически послужили основой формирования точки зрения о «расщеплении» специально-юридического понятия «предпринимательская деятельность», поскольку для коммерческих юридических лиц данное понятие применяется со всей совокупностью закрепленных ГК признаков предпринимательской деятельности, а для некоммерческих – предполагается осуществление такой деятельности для иных целей, кроме как извлечение прибыли [25]. В Концепции развития гражданского законода-тельства Российской Федерации, одобренной решением Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г. [26], указывается, что применительно к некоммерческим организациям следует говорить не о предпринимательской, а о вспомогательной хозяйственной деятельности или о «деятельно-сти, приносящей дополнительные доходы» (п.1.4 раздела III). Представляется, что данный под-III). Представляется, что данный под-). Представляется, что данный под-ход требует дополнительного обоснования и обсуждения ввиду необходимости сохранения пра-вовой определенности используемых в гражданском законодательстве терминов.

Обсуждение вопроса об эффективности использования закрепленных в гражданском законо-дательстве критериев деления юридических лиц на коммерческие и некоммерческие приводит к формированию различных подходов.

Некоторые авторы полагают, что два основных отличительных признака отграничения не-коммерческих организаций от коммерческих не позволяют провести четкий раздел между ними. Извлечение прибыли, равно как и распределение прибыли, есть признак, который в определен-ной степени может характеризовать и некоммерческую организацию, и организацию коммерче-скую; и порой отличить коммерческую организацию от некоммерческой можно лишь по орга-низационно-правовой форме [12]. Высказываются также сомнения в необходимости легального закрепления деления юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации как с точки зрения последовательности его нормативной регламентации, так и практических послед-ствий такой классификации [6, с. 100–101; 7, с. 122–123; 8, с. 148].

Классификация юридических лиц на коммерческие и некоммерческие позволяет выявить все разновидности юридических лиц, определить (выделить) правовой статус конкретных их групп и провести разграничение организаций с неодинаковыми типами правосубъектности, предусмо-треть их организационно-правовые формы и тем самым исключить возможность создания не закрепленных законом организаций [18, с. 45–47]. С одной стороны, установленный законода-тельно для некоммерческих организаций приоритет социальных функций над экономическими позволяет им в определенных сферах действовать более эффективно. Поэтому отказ от деления на коммерческие и некоммерческие организации лишит последних объективных экономических преимуществ. С другой стороны, отмена указанного деления юридических лиц приведет к нео-боснованному расширению возможностей участия некоммерческих организаций в предприни-мательской деятельности за счет отсутствия ограничения по целям и предмету деятельности, что на практике создаст дополнительные проблемы, связанные с обеспечением интересов креди-торов по обязательствам.

Полагаем, оба критерия разграничения юридических лиц на коммерческие и некоммерческие должны быть сохранены. Вместе с тем необходимо проведение определенных законодательных новаций с учетом социальной сущности и экономического значения некоммерческих организаций, их функций и принципов деятельности. Представляется целесообразным установление четких ограничений на осуществление некоммерческими организациями предпринимательской деятель-ности с учетом необходимости ее соответствия целям и предмету деятельности данного юридиче-ского лица и нормативное закрепление для всех некоммерческих организаций правила о допусти-мости использования прибыли только для реализации основных целей деятельности организации.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 31: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

31

ГК закрепляет лишь общие принципы правового положения некоммерческих организаций как юридических лиц и содержит нормы, посвященные их отдельным формам: потребительским кооперативам, общественным и религиозным организациям (объединениям), республиканским государственно-общественным объединениям, учреждениям, фондам, ассоциациям (союзам) и государственным объединениям. Особенности правового положения указанных организаций более детально определяются в специальных нормативных правовых актах. В частности, это Закон Республики Беларусь от 25 февраля 2002 г. № 93-З «О потребительской кооперации (по-требительских обществах, их союзах) в Республике Беларусь», Указ Президента Республики Беларусь от 28 января 2008 г. № 43 «О деятельности организаций застройщиков, гаражных коо-перативов и кооперативов, осуществляющих эксплуатацию автомобильных стоянок», Указ Президента Республики Беларусь от 28 января 2008 г. № 50 «О мерах по упорядочению деятель-ности садоводческих товариществ», постановление Совета Министров Республики Беларусь от 30 декабря 2010 г. № 1911 «О мерах по реализации Закона Республики Беларусь «О поддержке малого и среднего предпринимательства», Закон Республики Беларусь от 4 мая 1994 г. «Об обще-ственных объединениях», Закон Республики Беларусь от 5 октября 1994 г. № 3266-XII «О поли-тических партиях», Закон Республики Беларусь от 17 декабря 1992 г. № 2054-XII «О свободе со-вести и религиозных организациях», Закон Республики Беларусь от 19 июля 2006 г. № 150-З «О республиканских государственно-общественных объединениях», Указ Президента Республи-ки Беларусь от 1 июля 2005 г. № 302 «О некоторых мерах по упорядочению деятельности фондов».

Отдельные положения, влияющие на определение правосубъектности некоммерческих юри-дических лиц, содержатся в нормативных правовых актах иной направленности. Такие акты не-посредственно не регулируют порядок создания и деятельности некоммерческих организаций, но определяют цели создания и функции таких организаций в определенной сфере. В частности, это Закон Республики Беларусь от 1 июля 2010 г. № 148-З «О поддержке малого и среднего пред-принимательства», Закон Республики Беларусь от 29 октября 1991 г. № 1202-XII «Об образова-нии», Закон Республики Беларусь от 18 июня 1993 г. № 2435-XII «О здравоохранении», Закон Республики Беларусь от 18 июня 1993 г. № 2445-XII «О физической культуре и спорте», Закон Республики Беларусь от 21 октября 1996 г. № 708-XIII «О научной деятельности».

Анализ законодательства, определяющего правовой статус некоммерческих организаций, позволяет сделать вывод о неопределенности их правового положения ввиду отсутствия четкой системы организационно-правовых форм некоммерческих организаций, предусмотренных ГК и иными законодательными актами. Положения нормативных правовых актов в данной сфере содержат множество пробелов и предписаний, которые не согласуются ни с нормами ГК, ни между собой, что свидетельствует об отсутствии необходимой стройности и логичности норма-тивного регулирования деятельности некоммерческих организаций.

Юридические лица, являющиеся некоммерческими организациями, могут создаваться в фор-ме потребительских кооперативов, общественных или религиозных организаций (объединений), финансируемых собственником учреждений, благотворительных и иных фондов, а также в дру-гих формах, предусмотренных законодательными актами (п. 3 ст. 46 ГК). Данная формулировка свидетельствует о том, что перечень некоммерческих организаций, установленный ГК, не явля-ется исчерпывающим. Иные формы некоммерческих организаций могут предусматриваться не только ГК, но и иными законодательными актами.

В частности, в соответствии с законодательством к некоммерческим организациям относят-ся садоводческие товарищества (Указ Президента Республики Беларусь от 28 января 2008 г. № 50 «О мерах по упорядочению деятельности садоводческих товариществ»), товарищества соб-ственников (Закон Республики Беларусь от 8 января 1998 г. № 135-З «О совместном домовладе-нии», Указ Президента Республики Беларусь от 14 октября 2010 г. № 538 «О некоторых вопросах деятельности товариществ собственников и организаций застройщиков»), торгово-промыш-ленные палаты (Закон Республики Беларусь от 16 июня 2003 г. № 208-З «О торгово-промышленной палате»), постоянно действующий международный арбитражный суд (Закон Республики Бела-русь от 9 июля 1999 г. № 279-З «О международном арбитражном (третейском) суде»), орган тер-риториального общественного самоуправления (Закон Республики Беларусь от 4 января 2010 г.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 32: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

32

№ 108-З «О местном управлении и самоуправлении в Республике Беларусь»), Белорусская нота-риальная палата (Закон Республики Беларусь от 18 июля 2004 г. № 305-З «О нотариате и нотари-альной деятельности»), территориальная коллегия адвокатов и адвокатское бюро (Закон Рес-публики Беларусь от 30 декабря 2011 г. № 334-З «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в Рес-публике Беларусь»). В итоге после принятия значительного числа законодательных актов, регулирующих деятельность некоммерческих организаций, появилось множество организацион-но-правовых форм некоммерческих юридических лиц. Многие из них на самом деле не являют-ся новыми, поскольку не обладают специфическим набором признаков, отличающим их от иных организационно-правовых форм некоммерческих организаций.

Представляется, что для образования системы некоммерческих юридических лиц, основан-ной на принципах единства и дифференциации, необходимо четко сформулировать организа-ционно-правовые формы некоммерческих юридических лиц в ГК, отразив в соответствующих нормах все их необходимые признаки. Поэтому обоснованным представляется отраженный в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренной ре-шением Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г. [26], подход, согласно которому предлагает-ся установить в ГК исчерпывающий перечень форм некоммерческих организаций.

Сложившаяся в Республике Беларусь система правового регулирования деятельности неком-мерческих организаций включает в себя два уровня: ГК и специальное законодательство, опре-деляющее особенности деятельности отдельных видов некоммерческих юридических лиц.

В отдельных государствах СНГ действуют общие законы «О некоммерческих организаци-ях», регулирующие деятельность некоммерческих организаций в различных организационно-правовых формах (в частности, Россия [27], Кыргызстан [28], Узбекистан [29], Казахстан [30]). Действительно, создание и деятельность некоммерческих организаций охватывает широкий круг общественных отношений различной отраслевой принадлежности, что обусловлено особы-ми целями деятельности данных субъектов. В этом плане принятие единого для всех некоммер-ческих организаций законодательного акта могло решить основные вопросы определения право-вого положения некоммерческих юридических лиц, включая вопросы создания, деятельности, реорганизации и ликвидации, формирования и использования имущества, прав и обязанностей учредителей. Однако опыт применения норм законов «О некоммерческих организациях» пока-зал недостаточную эффективность содержащихся в них положений ввиду отсутствия целостной системы регулирования отношений, основанной на единых принципах. В этом плане обоснован-ным представляется отказ белорусского законодателя от разработки и принятия Закона «О не-коммерческих организациях». Основное внимание должно быть сосредоточено на совершенство-вании действующего законодательства о некоммерческих организациях, включая корректировку соответствующих норм ГК, в целях наиболее полного отражения различных аспектов деятель-ности некоммерческих юридических лиц. Неоднородность некоммерческих организаций и мно-гообразие целей создания и сфер их деятельности предопределяют необходимость поиска опти-мальной модели правовой регламентации статуса некоммерческих юридических лиц с учетом их экономического значения, социальной сущности и характера выполняемых функций.

Литература

1. Сойфер, Т. В. К вопросу о правовом статусе некоммерческих организаций / Т. В. Сойфер // Консультант Плюс: Версия Проф. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – М., 2012.

2. Братусь, С. Н. Юридические лица в советском гражданском праве / С. Н. Братусь. – М., 1947. – С.18.3. Неганов, Ф. М. Экономические и социальные основы деятельности некоммерческих организаций / Ф. М. Неганов,

А. Б. Ситкин. – Уфа, 2006. – С. 12–17.4. Бляхман, Б. Я. Гражданское общество: Теоретическая конструкция и практическая реальность / Б. Я. Бляхман //

Весник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. – 2005. – № 4. – С. 48.5. Гражданский кодекс Республики Беларусь: Кодекс Респ. Беларусь, 7 дек. 1998 г., № 218-З // Консультант Плюс:

Беларусь. Технология Проф. [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – Минск, 2012.6. Толстой, Ю. К. К разработке теории юридического лица на современном этапе / Ю. К. Толстой // Проблемы

современного гражданского права: сб. ст. – М.: Городец, 2000. – С. 81–112;

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 33: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

7. Рахмилович, В. А. О достижениях и просчетах нового Гражданского кодекса Российской Федерации / В. А. Рах-милович // Государство и право. – 1996. – № 4. – С. 117–127.

8. Гражданское право России. Общая часть: курс лекций / редкол.: О. Н. Садиков (отв. ред.). – М., 2001. – 779 с.9. Андреев, В. К. Гражданский кодекс Российской Федерации и новейшее законодательство / В. К. Андреев //

Государство и право. – 1996. – № 4. – С. 110–117. 10. Козлова, Н. В. Юридические лица в современном российском гражданском праве: теория и практика / Н. В. Коз-

лова // Законодательство. – 1996. – № 2. – С. 33–38. 11. Габов, А. В. Некоммерческие организации: теоретические и практические проблемы / А. В. Габов // Законы

России: опыт, анализ, практика. – 2008. – № 10. – С. 92–110.12. Вербицкая, Ю. О. О делении организаций на коммерческие и некоммерческие / Ю. О. Вербицкая // Кон-

сультант Плюс: Версия Проф. Технология Проф. [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – М., 2012.13. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. О. Н. Са-

дикова. – М.: Контракт; Инфра-М, 1997. – 777 с.14. Ивкова, О. В. Критерии разграничения юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации /

О. В. Ивкова // Консультант Плюс: Версия Проф. Технология Проф. [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – М., 2012. 15. Костенко, Н. В. Гражданско-правовое регулирование деятельности некоммерческих организаций: автореф.

дис. … канд. юрид. наук: 12.00.03 / Н. В. Костенко ; Омский гос. ун-т. – Екатеринбург, 2004. – 24 с. 16. Гутников, О. В. Право собственности некоммерческих организаций / О. В. Гутников // Право собственности:

Актуальные проблемы. – М., 2008. – 731 с.17. Беляев, К. П. Некоммерческие организации в системе юридических лиц / К. П. Беляев // Цивилистические за-

писки: межвуз. сб. научн. тр. – М.; Екатеринбург, 2004. – Вып. 3 – С. 392.18. Суханов, Е. А. Система юридических лиц / Е. А. Суханов // Государство и право. – 1991. – № 11. – С. 42–50.19. Бодяк, Н. Е. Проблемы формирования института некоммерческих юридических лиц в гражданском праве /

Н. Е. Бодяк // Консультант Плюс: Беларусь. Технология Проф. [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – Минск, 2012.20. Ивкова, О. В. Участие некоммерческих организаций в предпринимательской деятельности: автореф. дис. … канд.

юрид. наук: 12.00.03 / О. В. Ивкова ; СПб., 2004. – 22 с.21. Кашковский, О. П. Правовое регулирование предпринимательской деятельности некоммерческих организа-

ций: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.03 / О. П. Кашковский. – М., 2000.22. Сидоров, В. Н. Правосубъектность некоммерческих организаций: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.03 /

В. Н. Сидоров. – М., 2008.23. Авилов, Г. Е. Юридические лица в современном российском гражданском праве / Г. Е. Авилов, Е. А. Суханов //

Вестник гражданского права. – 2006. – № 1.24. Дозорцев, В. А. Состояние и проблемы совершенствования законодательства о некоммерческих организаци-

ях: Материалы междунар. науч.-практ. конф. / В. А. Дозорцев // Журнал российского права. – 1998. – № 10–11. – С. 45.25. Комиссарова, Е. Г. Право на предпринимательскую деятельность в составе правосубъектности некоммерче-

ского юридического лица / Е. Г. Комиссарова // Консультант Плюс: Версия Проф. Технология Проф. [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – М., 2012.

26. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации : решение Совета при Пре зи-денте Рос. Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, 7 окт. 2009 г. // Кон-суль тант Плюс: Версия Проф. Технология Проф. [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – М., 2012.

27. О некоммерческих организациях : федер. Закон Рос. Федерации, 12 янв. 1996 г., № 7-ФЗ // Консультант Плюс: Версия Проф. Технология Проф. [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – М., 2012.

28. О некоммерческих организациях : Закон Кыргызской Респ., 15 окт. 1999 г., № 111 // ИПС «Законодательство стран СНГ» [Электронный ресурс] / ООО «ПравоИнформ. РУ». – М., 2012.

29. О негосударственных некоммерческих организациях: Закон Респ. Узбекистан, 14 апр. 1999 г., № 763-I // ИПС «За-конодательство стран СНГ» [Электронный ресурс] / ООО «ПравоИнформ. РУ». – М., 2012.

30. О некоммерческих организациях : Закон Респ. Казахстан, 16 янв. 2001 г., № 142-II // ТОО «Компания ИнфоТехСервис». – Астана, 2012.

S. M. ANANICH

PROBLEMS OF LEGAL REGULATION IN THE FIELD OF NON-PROFIT ORGANIZATIONS ACTIVITIES

Summary

In the article the legislation defining a legal status of the noncommercial organizations as legal bodies has been investigated. Author takes into account their existing criteria delimited them from the commercial organizations. Analysis of existing approaches to the definition of legal regulation directions to improvement and perfection of noncommercial organizations activities has been made, too.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 34: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

34

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

УДК 331.105.22

И. О. ВОРОНЧУК

ОСОБЕННОСТИ СОДЕРЖАНИЯ ТРУДОВОГО ДОГОВОРА С РУКОВОДИТЕЛЕМ ОРГАНИЗАЦИИ: СООТНОШЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО

И ДОГОВОРНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

Белорусский государственный университет

(Поступила в редакцию 26.06.2012)

Введение. Вопросы содержания трудового договора нередко попадают в поле зрения ученых, изучающих проблематику трудового договора в целом.

Содержание трудового договора выступало в качестве основного или вспомогательного пред- мета исследования в работах как белорусских, так и российских ученых в сфере трудового права (Е. М. Ако повой, Н. Г. Александрова, В. С. Андреева, А. А. Греченкова, К. Н. Гусова, Е. А. Ершовой, К. И. Ке ник, Д. А. Колбасина, И. А. Костян, Ю. П. Орловского, О. В. Смирнова, В. Н. Толкуновой, К. Л. То машевского, Е. Б. Хохлова, В. Д. Шахова и др.).

При этом необходимо отметить, что особенностям содержания трудового договора, заключае-мого с руководителем организации, выступающим в правовых отношениях в качестве работни-ка организации, представителя нанимателя в индивидуальных и коллективных трудовых отно-шениях и органа юридического лица – нанимателя, в юридической литературе традиционно не уделялось должного внимания.

Цель статьи – правовой анализ особенностей условий трудового договора с руководителем организации и их рассмотрение в контексте соотношения государственного и договорного регу-лирования отношений в сфере найма.

Основная часть. Трудовое право, являясь частно-публичной отраслью права, характеризу-ется сочетанием начал субординации и координации, значительным количеством императивных норм в условиях преобладания договорного метода установления трудовых отношений.

Наиболее ярко особенности взаимодействия государственного и договорного регулирования от-ношений в сфере труда могут быть прослежены на примере института трудового договора, в част-ности, на примере содержания трудового договора, заключаемого с руководителем организации.

В юридической литературе существует дискуссия в отношении того, что следует понимать под содержанием трудового договора. Так, например, Л. А. Андреева, Е. А. Лукина, О. М. Медведев выделяют следующие подходы к определению содержания трудового договора:

1) содержание как совокупность условий, определяемых при заключении трудового договора и направленных на достижение реальной правовой связи между сторонами. Именно в рамках дан-ного подхода рассматриваются те условия, которые обязательно должны быть включены в текст трудового договора и, следовательно, являются для него существенными;

2) содержание как соглашение сторон. При этом в содержание трудового договора как соглаше-ния сторон входят не только договорные положения, согласованные сторонами, но и императивные нормы, распространяющиеся на отношения сторон в силу факта заключения такого соглашения;

3) содержание как письменная форма данного договора, которое рассматривается как сово-купность условий трудового договора, отраженных в самом трудовом договоре как письмен-ном документе [1].

При этом в публикациях правовой тематики нередко прослеживается разграничение поня-тий «содержание трудового договора» и «содержание трудового правоотношения».

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 35: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

35

Как отмечает В. Д. Шахов, развивая точку зрения, ранее высказанную И. С. Войтинским, в со-держание трудового договора включаются лишь такие условия, «которые зависят от волеизъяв-ления сторон и служат предпосылкой возникновения у сторон трудового договора субъективных прав и обязанностей». При этом, как указывает данный ученый, «производные условия трудово-го договора не зависят от воли сторон договора и составляют не его содержание, а круг конкрет-ных прав и обязанностей субъектов возникающего на основании трудового договора правоотно-шения, т. е. его содержание» [2]. Такой подход подчеркивает роль трудового договора в качестве правообразующего фактора для распространения на работников производных условий.

В свою очередь Е. Б. Хохлов к содержанию трудового правоотношения относит права и обязан-ности его сторон, сформулированные в соответствующих нормативных актах и возникающие у сто-рон в силу самого факта установления трудового правоотношения; а также права и обязанности сторон, складывающиеся на основе соглашения между сторонами, т. е. трудового договора [3].

В рамках данной статьи мы придерживаемся подхода о понимании содержания трудового до-говора, рассматриваемого в качестве соглашения сторон, не просто как совокупности прав и обя-занностей сторон, а в целом как совокупности условий трудового договора. Отметим, что в лите-ратуре данное понятие также рассматривается в широком (совокупность производных условий как условий, предусмотренных законодательством о труде, и непосредственных как условий, определяемых соглашением сторон) и узком (совокупность непосредственных условий) смыслах.

В соответствии с наиболее общепризнанной классификацией непосредственных условий трудового договора последние могут быть разделены на обязательные (необходимые) и дополни-тельные (факультативные).

Применительно к определению условий трудового договора воля сторон в контексте принци-па свободы трудового договора ограничена следующими факторами: во-первых, в трудовом до-говоре должны быть отражены те условия, обязательность включения которых в тексте трудово-го договора предусмотрена действующим законодательством, в том числе с учетом положений законодательства, регламентирующего труд отдельных категорий работников; во-вторых, усло-вия, включаемые в текст трудового договора, не могут снижать уровень правовых гарантий ра-ботника по сравнению с нормами трудового законодательства.

Анализируя вопросы труда руководителя организации, С. П. Маврин отмечает, что правовой статус руководителя организации значительно отличается от статуса иных работников, что обу-словлено «спецификой его трудовой деятельности, местом и ролью руководителя в механизме управления организацией, в которой он выполняет функции единоличного исполнительного ор-гана и совершает юридически значимые действия, включая имущественные сделки» [4].

Особенности содержания трудового договора с руководителем организации, выделение ко-торых опосредовано действием принципа единства и дифференциации правового регулирования труда, могут быть рассмотрены через призму соотношения государственного и договорного ре-гулирования отношений в сфере найма. Считаем целесообразным проанализировать следующие особенности содержания трудового договора, заключаемого с руководителем организации.

В теории признается, что закрепление в законодательстве перечня условий, которые должны быть отражены в трудовом договоре, заключаемом с работником, является проявлением госу-дарственного регулирования отношений в сфере труда. При этом предусмотренные ст. 19 ТК Беларуси обязательные условия трудового договора приобретают свою специфику в отношении руководителя организации.

Так, в силу сложности и многоаспектности правового статуса руководителя организации его права и обязанности обладают значительными особенностями, например, наряду с правами и обязанностями руководителя организации, исконно включаемыми в состав трудоправового ста-туса руководителя организации, на уровне трудового договора могут быть закреплены и иные права и обязанности указанного работника: права и обязанности руководителя организации как единоличного исполнительного органа юридического лица, посредством которого последнее реализует свою дееспособность, имеющие по своей сущности гражданско-правовой характер.

На практике ряд прав и обязанностей руководителя организации получают свое закрепление не в трудовом договоре, а на уровне учредительных документов организации – нанимателя. Так,

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 36: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

36

российский ученый в области трудового права Д. Р. Акопов в своих публикациях, посвященных правовому положению руководителя организации, высоко оценивал роль учредительных доку-ментов как источников закрепления прав и обязанностей руководителя, отмечая, что в том слу-чае, если руководитель является одним из учредителей организации, то его правовое положение необходимо определять исключительно в учредительных документах [5].

Отметим, что, будучи закрепленными на уровне учредительных документов организации, права и обязанности руководителя как работника организации перестают вследствие этого быть предметом непосредственного соглашения сторон.

Анализируя права и обязанности руководителя организации, необходимо отметить, что, на наш взгляд, выступая в качестве представителя (уполномоченного должностного лица) нанимателя, руководитель организации на этом основании, как правило, не приобретает права и обязанности нанимателя как самостоятельного субъекта трудового права, определенные трудовым законода-тельством, а лишь осуществляет реализацию данных прав и обязанностей, действуя в качестве его представителя.

Обязательные условия трудового договора приобретают также свою специфику примени-тельно к выполняемой трудовой функции, сроку трудового договора, заключаемого с руководи-телем организации, режиму труда и отдыха, условиям оплаты труда, определению структурного подразделения, на работу в которое принимается руководитель организации.

В контексте государственного регулирования условий трудового договора необходимо отме-тить, что, кроме обязательных условий, предусмотренных ст. 19 ТК Беларуси, законодатель предусматривает дополнительные обязательные условия, включаемые в трудовые договоры, за-ключаемые с отдельными категориями руководителей организаций руководителями, осущест-вляющими трудовую функцию на основании контрактной системы найма, руководителями го-сударственных организаций, руководителями сельскохозяйственных организаций в части усло-вий, отнесенных к обязательным условиям трудового договора.

Как было указано выше, закрепление в законодательстве перечня обязательных условий трудово-го договора является проявлением государственного регулирования, в то же время определение сто-ронами по своему усмотрению содержания конкретных условий трудового договора имеет в своей основе присущее договорному методу регулирования равноправие сторон трудового договора.

В отношении отдельных категорий руководителей организаций законодатель не просто уста-навливает перечень условий, которые обязательно должны быть отражены в заключаемых с ними трудовых договорах, но и раскрывает их содержание, ограничивая тем самым волю сторон и, соответственно, свободу трудового договора. Фактически в таком случае содержание условий трудового договора, согласование которых обусловливалось бы договорным механизмом взаи-модействия, определено на основании императивных предписаний актов законодательства.

Так, например, Положение о порядке и условиях заключения контрактов с руководителями государственных организаций, утвержденное Постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 15.05.2007 г. № 604, не просто предусматривает, что трудовой договор с руководите-лями государственных организаций в качестве обязательного условия должен содержать основа-ния лишения премий, но и закрепляет все подобные основания лишения премий, которые долж-ны быть отражены в заключаемом контракте.

Нормы большинства данных актов законодательства сформулированы таким образом, что к числу обязательных условий отнесено значительное количество производных условий трудо-вого договора, распространяющих свое действие на работников независимо от факта непосред-ственного включения их в текст трудового договора и носящих фактически исключительно ин-формационный характер.

Для сравнения отметим, что ст. 252 ТК РФ определяет, что особенности, ухудшающие положе-ние отдельных категорий работников, например, ограничивающие права, повышающие дисципли-нарную ответственность, могут предусматриваться лишь ТК РФ или в порядке, им установленным.

В отношении руководителей организаций можно выделить ряд условий, которые формально юридически не являются обязательными при их рассмотрении через призму правовых послед-ствий для невключения их в текст заключаемого трудового договора (т. е. не являются результа-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 37: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

37

том государственного регулирования), но их согласованность сторонами является условием при-менения определенных норм законодательства или же существенно упрощает их применение:

1) условие о размере компенсации за досрочное расторжение с ним трудового договора при отсутствии виновных оснований;

2) условие о размере компенсации, подлежащей выплате руководителем организации при досроч-ном расторжении трудового договора по его инициативе при отсутствии уважительных причин.

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 29.03.2001 г. № 2 «О некоторых вопросах применения судами законодательства о труде», выходящим, на наш взгляд, за рамки компетенции Верховного Суда, не наделенного правом расширять или ограни-чивать закрепленные в ТК Беларуси основания прекращения трудового договора, установление размера компенсации за досрочное расторжение трудового договора с руководителем организа-ции является условием, опосредующим возможность увольнения руководителя по решению соб-ственника имущества организации или уполномоченного им органа.

Установление в трудовом договоре размера компенсации, подлежащей выплате руководите-лем организации при досрочном расторжении трудового договора по его инициативе при отсут-ствии уважительных причин, по нашему мнению, не может быть по аналогии закона рассмотре-но как условие расторжения трудового договора, но существенно упрощает обоснование и дока-зывание нанимателем размера компенсации, выплачиваемой при прекращении трудового договора по соответствующему основанию.

Правовой анализ трудовых договоров, заключаемых с руководителями белорусских органи-заций различных организационно-правовых форм, показывает, что размер компенсации за до-срочное расторжение трудового договора, выплачиваемой руководителю организации, как пра-вило, редко включается в трудовые договоры, заключаемые с руководителями организаций.

На практике отсутствие указанного условия в трудовом договоре с руководителем организа-ции существенно ограничивает возможности нанимателя по прекращению трудового договора с руководителем организации, что особенно актуально для крупных международных компаний, создавших на территории Республики Беларусь дочерние компании, и в практике которых рас-пространено заключение со всеми работниками, включая руководителя организации, трудовых договоров на неопределенный срок.

В то же время условие о размере компенсации, подлежащей выплате руководителем при до-срочном расторжении трудового договора по его инициативе при отсутствии уважительных причин, и вовсе практически никогда не включается в текст трудового договора, несмотря на то, что установление значительного размера такой компенсации может выступать легальным спосо-бом, затрудняющим реализацию руководителем права на расторжение трудового договора по своей инициативе.

Интересно отметить, что данное условие даже не получило своего отражения на уровне Примерной формы контракта с руководителем государственной организации, утвержденной Постановлением Министерства труда и социальной защиты Республики Беларусь от 22.06.2007 г. № 87.

Для сравнения отметим, что ТК РФ применительно к такому основанию, как принятие упол-номоченным органом юридического лица, либо собственником имущества организации, либо уполномоченным собственником (органом) решения о прекращении трудового договора (п. 2 ст. 278 ТК РФ), при отсутствии виновных действий (бездействия) руководителя предусматривает минимальный размер компенсации – трехкратный среднемесячный заработок.

При этом ст. 280 ТК РФ, устанавливающая возможность расторжения трудового договора по инициативе руководителя организации, вовсе не устанавливает необходимости выплаты руково-дителем организации компенсации.

Специфика содержания трудового договора с руководителем организации заключается так-же в том, что определенные условия трудового договора направлены на обеспечение эффектив-ного контроля за деятельностью руководителя организации, включение которых в текст трудо-вого договора является проявлением договорного регулирования.

Так, в частности, ряд условий трудового договора, заключаемого с руководителем организа-ции, отражает соотношение автономии воли руководителя организации (дискретности его пол-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 38: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

38

номочий) и степени контроля за его деятельностью со стороны иных уполномоченных органов (лиц) нанимателя.

Применительно к анализу специфики труда работников известный советский ученый И. С. Вой-тинский выделял имущественный и организационный аспекты самостоятельности (несамостоя-тельности) труда работников [6].

Для труда руководителя организации характерно его осуществление в условиях имуществен-ной несамостоятельности (отчуждения от средств производства) и достаточно высокой организа-ционной самостоятельности, в рамках которой руководитель организации содействует реализации директивной, нормативной и дисциплинарной власти нанимателя, в связи с чем трудовая функция руководителя является слабодетерминированной, сложнодифференцированной и динамичной.

Вследствие действия руководителя в условиях высокой степени организационной самостоя-тельности актуальным является вопрос обеспечения эффективного контроля за деятельностью руководителя организации, что может быть обеспечено путем определения критериев оценки труда руководителя организации, выступающих в виде конкретных показателей, которые долж-ны быть достигнуты управляемой руководителем организацией, или в виде отдельных задач, выражающих в концентрированном виде предполагаемый «вектор» и показатели эффективно-сти развития предприятия и связанных с уровнем его развития: диапазон размера получаемой за отчетный период прибыли, количество приобретенных контрагентов и другие.

Основными требованиями, предъявляемыми к критериям такого рода, является их конкрет-ность и реальность. А. М. Куренной указывает, что при применении критериев оценки труда ру-ководителя как работника организации «сложность заключается в «переводе» экономических категорий на «правовой язык», т. е. на язык конкретного правового документа» [7].

Принимая во внимание тот факт, что руководитель, как правило, не является собственником имущества организации (его единственным участником), а наемным работником со специфиче-ской трудовой функцией, определение сторонами прав и обязанностей руководителя организации должно осуществляться с учетом обеспечения в конечном итоге высокого уровня самостоятель-ности труда руководителя в условиях постоянного эффективного контроля со стороны иных упол-номоченных органов (лиц), представляющих в отношении руководителя организации нанимателя.

Критерии оценки труда руководителя организации (показатели, задачи) могут быть установ-лены одним из следующих способов:

1) в виде дополнительных обязанностей руководителя организации; 2) в виде отдельных условий трудового договора, заключаемого с руководителем организа-

ции, соблюдение которых является, как правило, условием применения мер материального сти-мулирования, например, условием для премирования по итогам отчетного периода.

Так, в отношении ряда руководителей республиканских органов государственного управле-ния и иных государственных организаций, подчиненных Правительству Республики Беларусь, председателей облисполкомов и Минского горисполкома в сфере социально-экономического развития Постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 29.03.2012 г. № 278 «О рей-тинговой оценке деятельности руководителей» введена рейтинговая оценка их деятельности, по-зволяющая оценивать эффективность осуществления данными руководителями трудовой функ-ции в зависимости от соблюдения ими интегральных показателей, характеризующих достигну-тые результаты в сфере социально-экономического развития.

Необходимо отметить, что применительно к руководителям определенных организаций, на-пример, государственных, данные показатели являются не дополнительными, а обязательными условиями трудового договора.

В частности, согласно п. 8.5 Постановления Совета Министров Республики Беларусь от 15.05.2007 г. № 604 «О заключении контрактов с руководителями государственных организаций» в контрак-те с руководителем организации обязательно должны содержаться показатели эффективности работы организации, роста производства и прибыли, целевой показатель по энергосбережению, целевой показатель соотношения темпов роста выручки от реализации продукции, товаров, ра-бот и услуг и темпов роста объемов производства промышленной продукции и иные показатели.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 39: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

39

Невыполнение критериев оценки труда руководителя организации – показателей (задач) – является основанием для лишения (уменьшения премий), привлечения к дисциплинарной ответ-ственности с наложением дисциплинарных взысканий в виде замечания или выговора; их же выполнение может выступать основанием для применения мер материального стимулирования.

Для сравнения отметим, что ТК РФ позволяет на уровне трудовых договоров, заключаемых с руководителями организаций, предусматривать дополнительные основания прекращения тру-дового договора с указанными категориями работников.

В целях оперативного контроля за деятельностью руководителя, что особенно актуально в периоды нестабильного развития организации, собственником или уполномоченным им орга-ном (уполномоченным органом организации – нанимателя) в практической деятельности реше-нием вышеуказанных органов до руководителя организации могут доводиться иные, отличные от закрепленных в заключенном с ним трудовом договоре, показатели (задачи развития органи-зации). В случае изменения в результате их установления существенных условий труда руково-дителя организации, полагаем, будет присутствовать необходимость соблюдения установленной законодательством процедуры изменения существенных условий труда, что в то же время на практике способно снизить уровень оперативности введения данных показателей. При этом в указанном случае существует риск злоупотребления правом со стороны недобросовестного на-нимателя, которым данный механизм может использоваться в целях легального способа «обхо-да» ст. 259 ТК Беларуси при неустановлении в трудовом договоре размера компенсации за до-срочное расторжение трудового договора.

На практике в рамках трудовых договоров, заключаемых с руководителями организаций, по-лучают закрепление ограничения отдельных прав руководителя организации, что также может быть рассмотрено как проявление договорного регулирования отношений в сфере найма и явля-ется механизмом обеспечения контроля учредителей (участников) или собственника имущества организации за деятельностью руководителя организации.

Оценивая условия трудового договора (контракта) с руководителем организации, О. В. Смир-нов отмечает, что «особенностью заключенного с руководителем контракта является то, что соб-ственник имущества организации не имеет права вмешиваться во властные полномочия руково-дителя по управлению трудом и имуществом предприятия, за исключением случаев, предусмо-тренных законодательством, уставом предприятия и самим контрактом» [8].

Необходимо отметить, что на практике, несмотря на то, что руководитель организации явля-ется работником, осуществляющим текущее руководство деятельностью организации, призван-ным оперативно реагировать на любые отклонения от нормального состояния функционирова-ния управляемой им организации, в ряде случаев полномочия руководителя организации полу-чают существенное ограничение не только на уровне учредительных документов организации, но и в трудовых договорах.

Учитывая то, что руководитель является единоличным исполнительным органом, действую-щим от имени юридического лица в отношениях с третьими лицами, как учредительными до-кументами организации, так и трудовым договором могут быть ограничены отдельные права руководителя организации по осуществлению деятельности от имени организации и принятию отдельных решений.

Так, например, на уровне указанных документов может быть предусмотрено, что отдельные гражданско-правовые сделки могут совершаться руководителем организации лишь с согласия общего собрания участников общества или же вовсе совершение отдельных сделок отнесено к компетенции совета директоров (наблюдательного совета).

На наш взгляд, при вхождении в противоречие условий трудового договора и учредительных документов в отношении ограничения полномочий руководителя организации приоритет долж-ны иметь именно положения учредительных документов. Данный тезис может быть подтверж-ден тем, что, выступая от имени организации – нанимателя в отношениях с третьими лицами, руководитель как единоличный исполнительный орган действует на основании учредительных документов, при этом его полномочие действовать от имени организации вытекает из закона. Соответственно, ограничение полномочий представляется обоснованным именно на уровне

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 40: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

40

учредительных документов, определяющих компетенцию единоличного исполнительного орга-на, которые, не являясь коммерческой тайной, могут быть запрошены и проанализированы по-тенциальными контрагентами на предмет наличия полномочий руководителя на совершение конкретной сделки. Трудовым договором же целесообразно опосредовать именно внутренние правоотношения между работником и нанимателем.

В то же время в силу императивных требований ст. 19 ТК Беларуси все же является целесо- образным отражение указанных условий также в трудовом договоре.

Отраслевая принадлежность данных условий трудового договора с руководителем организа-ции является дискуссионной: с одной стороны, подобные положения регулируют компетенцию руководителя как единоличного исполнительного органа по совершению сделок, регулируемых гражданским правом, с другой – полномочие действовать в качестве единоличного исполнитель-ного органа предоставляется руководителю организации в силу факта заключения с ним трудо-вого договора.

Заключение. Государственное регулирование отношений в сфере найма применительно к условиям трудового договора, заключаемого с руководителем организации, находит свое про-явление в отношении обязательных условий трудового договора, закрепленных в ст. 19 ТК Беларуси и имеющих свою специфику по отношению к руководителю организации, а также до-полнительных обязательных условий трудового договора, установленных в отношении отдель-ных категорий руководителей организаций.

Анализ действующего законодательства Республики Беларусь позволяет сделать вывод, что при невключении в текст трудового договора одного из условий, определенных как обязатель-ные, трудовой договор не может быть расценен ни как недействительный, ни как незаключен-ный. В то же время это выступает в качестве нарушения трудового законодательства, что может повлечь административную ответственность, но которое впоследствии может быть устранено, в частности, путем заключения дополнительного соглашения о внесении изменений и дополне-ний в трудовой договор. Для сравнения отметим, что подобного подхода придерживается и рос-сийский законодатель.

Последствием невключения в трудовой договор условия о размере компенсации за досрочное расторжение с руководителем организации трудового договора при отсутствии виновных осно-ваний со стороны последнего является согласно позиции Верховного Суда невозможность уволь-нения руководителя по ст. 259 ТК Беларуси; отсутствие же в трудовом договоре условия о раз-мере компенсации, подлежащей выплате руководителем организации при досрочном расторже-нии трудового договора по его инициативе при отсутствии уважительных причин, подобных последствий в отношении основания, предусмотренного ст. 260 ТК Беларуси, не влечет, но усложняет его применение на практике.

Закрепление в трудовом договоре минимального размера компенсации за досрочное расто-ржение с руководителем организации трудового договора могло бы выступать в качестве ориен-тира при отсутствии в трудовом договоре условия о размере подобной компенсации.

Ряд дополнительных условий трудового договора с руководителем организации, являющих-ся проявлением договорного регулирования отношений в сфере найма, направлен на обеспече-ние эффективного контроля за деятельностью руководителя организации:

1) закрепление критериев оценки труда (показателей развития организации или конкретных задач), которые могут быть установлены в виде дополнительных обязанностей руководителя ор-ганизации либо в виде отдельных условий трудового договора, заключаемого с руководителем организации;

2) установление положений, направленных на ограничение отдельных прав руководителя ор-ганизации по осуществлению деятельности от имени организации.

Литература

1. Андреева, Л. А., Лукина, Е. А., Медведев, О. М. Содержание трудового договора, некоторые вопросы теории и практики правового регулирования / Л. А. Андреева, Е. А. Лукина, О. М. Медведев // Государство и право. – 2010. – № 7. – С. 55–60.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 41: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

2. Шахов, В. Д. Соотношение понятий «трудовой договор» и «трудовое правоотношение» / В. Д. Шахов // Советское государство и право. – 1980. – № 6. – С. 133–136.

3. Хохлов, Е. Б. Экономические методы управления и трудовое право / Е. Б. Хохлов. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. – 204 с.4. Маврин, С. П. Трудовое право в решениях Конституционного Суда Российской Федерации / С. П. Маврин //

Правоведение. – 2006. – № 4. – С. 40–49.5. Акопов, Д. Р. Правовое регулирование труда руководителей – участников хозяйственных обществ / Д. Р. Ако-

пов // Правоведение. – 1999. – № 2. – С. 132–137.6. Войтинский, И. С. Трудовое право СССР / И. С. Войтинский. – М.; Л.: Гос. Изд-во, тип. «Красный пролетарий»,

1925. – 364 с.7. Куренной, А. М. Трудовое право на пути к рынку / А. М. Куренной. – М.: Акад. нар. хоз-ва при Правительстве

Рос. Федерации: Дело Дтд, 1995. – 304 с.8. Смирнов, О. В. Трудовое право / Н. А. Бриллиантова, И. Я Киселев, М. И. Кучма, О. В. Смирнов; под ред. О. В. Смир-

нова. – М.: Изд. группа «Проспект»: ЗАО «Статус ЛТД+»,1996. – 382 c.

I. O. VORONCHUK

SPECIFICS OF CONTENTS OF THE LABOR CONTRACT WITH HEAD OF ORGANIZATION: PROPORTION BETWEEN THE OFFICIAL AND CONTRACT REGULATION

Summary

Contents of labor agreements concluding with director of company have been analyzed in the article. Director is a specific subject of labor legislation. Therefore such labor contract would be examined taking in account correlation between authority and contract regulation of relations in the field of employ. Author has specified peculiarities of labor contract with head of organization.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 42: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

42

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

ЭКАНОМІКА

УДК 33

И. Л. АНДРЕЕВ1, П. Г. НИКИТЕНКО2

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ НООСФЕРНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ СОЮЗНОГО ГОСУДАРСТВА: ПРОБЛЕМА ВЫБОРА СТРАТЕГИИ ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ

1Институт философии РАН,2Институт экономики НАН Беларуси

Человечество неотвратимо вступает в эру ноосферных знаний. Прежние приоритеты устой-чивого развития, национального богатства и личного благополучия (природные и человеческие ресурсы, индустриальные и корпоративные гиганты, производственные и иные технологические мощности, прежняя транспортная инфраструктура, вещи, строения, электроэнергия и даже, ка-залось бы, вечные деньги) постепенно отступают перед могучей поступью новых властелинов мира – разума, духа, интеллекта и информации [1–3].

Интеллект и виртуальность. Человечество всегда мечтало, строило планы, создавало су-ществующие лишь в разуме и сознании людей идеалы, принципы, мифы, утопии, образы и об-разцы поведения, проекты преобразований, словом, некий параллельный материальному и, вместе с тем, по-своему материальный сверхчувствительный человеком и его разумом виртуальный мир. Последний прежде рассматривался как идеальное психологическое и политическое отражение пер-вого, некая нравственно-духовная моральная калька, задающая формулу должного поведения и надеж-ду на лучшее будущее, спрос на которую особенно резко возрастал «во дни торжеств и бед народных».

Ноосферизация и информатизация решительно смещают привычные экономические (стои-мостные) и психологические (нанотехнологические) акценты хозяйственной и общественной де-ятельности. Уметь проектировать будущее и создавать разумные духовно-нравственные инновации в эпоху бурного пересмотра привычных технологических и гуманитарных при-оритетов оказывается намного важнее и перспективнее, нежели просто иметь, хранить и дублировать прежние товарно-вещные инженерные и социальные технологии! Первона- чальное накопление капитала в вещественной и денежной форме буквально на наших глазах уступает приоритетное место предварительному накоплению и освоению информации, кредито-ванию и авансированию интеллектуальной трудовой деятельности. Поиски полезных ископае-мых заметно оттесняются на второй план интенсивной экономической охотой за умными и ду- ховно-нравственными головами, мыслями, идеями, открытиями, концепциями.

К тому же эра информатизации и компьютеризации ускоряет и облегчает процесс эксперт-ной оценки, экспериментальной проверки и активного внедрения в жизнь результатов научного и инженерного креативного творчества. Набирает силу виртуальный разумный духовно- нравственный инжиниринг проектирования, конструирования и построения трехмерных и болеемерных моделей реальных объектов, что на порядок сокращает качество и время подго-товки документации, выдаваемой на лазерном диске. Научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки ускоряет и удешевляет виртуальная лаборатория, позволяющая заменить вещественно-энергетические испытания технических устройств, узлов, систем и бло-ков контрольными манипуляциями с их виртуальными (графическими, объемными или цифро-выми) аналогами. В сфере образования и в подготовке кадров возможность подлинного прорыва открывает виртуальная школа. Она обеспечивает передачу на любое расстояние в режимах on-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 43: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

43

lain и off-lain программного пакета информационно-образовательных услуг и позволяет осуще-ствить корректировку усвоения материала с помощью интернетовских технологий, принципи-ально отличающихся от существующих форм дистанционного обучения созданием эффекта присутствия в классе или аудитории.

Интеллект и экономика ноосферных знаний. Информационная цивилизация привнесла в современный мир интеллектуальную экономику ноосферного знания по воспроизводству системы Космос–Природа–Человек–Общество. Но у нее нет пока своего развернутого поня-тийного аппарата, а потому приходится использовать адаптированные к нынешней ситуации термины экономики времен Аристотеля и А. Смита, хотя на роль законодателей интеллектуаль-ной моды все более энергично пока претендуют люди типа Б. Гейтса и Дж. Сороса. Бесспорно одно: орнаментом нового хозяйственного уклада, складывающегося на фундаменте информати-зации и компьютеризации, все больше выступает разумная духовно-нравственная интеллекту-альная деятельность, оттесняющая на второй план инструментальное и машинное производ-ство материальных благ и услуг. Она перестает быть его приложением, придатком, присадкой, «нахлебником». Глобальный спектр ее разновидностей энергично выходит за привычные рамки характерного для индустриальной эпохи авторского и патентного законодательства, а также охраны индивидуальной оригинальности исполнительского и художественного творчества.

Иными словами, интеллектуальная деятельность представляет собой умственное (духовное) производство, своего рода динамику разума, духа, знаний, идей и новаций в различных сферах материальной и нематериальной жизни, техники и технологий, науки, литературы и искусства, производства, культуры и быта, управления, менеджмента, создания и оригинального использо-вания программного обеспечения природо-человекосохранения. Не так давно одна из Нобелев- ских премий по экономике была присуждена за аргументацию включения в стоимость конечно-го продукта информационно-аналитического сопровождения программ и проектов, в связи с яв-ной тенденцией возрастания их роли в успешном хозяйственном развитии, направленном на природосбережение для будущих поколений и здоровье, долголетие людей.

Соответственно, интеллектуальный продукт – это востребованная информация, доступ к которой институционально лимитирован и которая может быть представлена в форме динамич-ного мониторинга целевых программ или на материальном носителе, включая ее распространение в неограниченном количестве копий по всему миру. При этом она приносит (или, по крайней мере, должна приносить) своим авторам и создателям, а также научным и властным структурам, которые их эффективно поддерживают и финансируют, доход, зарплату, умеренные налоги и прибыль, сло-вом, вполне определенное стоимостное (денежное) (не исключая и морального) вознаграждение.

Однако новое знание и тем более интеллектуальные прорывы не возникают сами по себе, из ничего и на пустом месте. За их «спиной» обычно стоит назревшая общественная социально-экономическая и экологическая потребность. А потому востребованный креативный продукт несет в себе концентрат, порою причудливый синтез прежних и новых знаний, опыта, усилий, затрат, рисков. Его вовлечение в наличную хозяйственную структуру бытия и социально-психологическую ткань общественной жизни, выход на остро конкурентный интеллектуаль-ный рынок новых идей, продвинутых технологий и иных инноваций логично предполагают за-конодательное оформление института интеллектуальной ренты как адекватной современным условиям денежной формы оплаты пользователем или покупателем доступа к дефицитному в данный период интеллектуальному ресурсу.

Вместе с тем интеллектуальная рента (понятие ренты нами взято из классической полити-ческой экономии и используется по аналогии с природной, земельной, банковской, денежной ви-дами ренты, включая ссудный процент и древний институт ростовщичества) представляет со-бой ту долю валового внутреннего продукта, корпоративной прибыли и личного дохода интел-лектуалов, которую обеспечивает научный и технологический, гуманитарный и культурный потенциал страны, созданный предыдущими поколениями и по праву принадлежащий их ныне живущим представителям и потомкам, словом, всей стране, а потому он нуждается в государ-ственном регулировании в не меньшей степени, нежели природная рента, о которой сейчас не говорит только ленивый, но присваивает только наиболее активный.

Не случайно вспыхнула дискуссия о том, кому принадлежит плата за открытия и патенты: всему обществу в виде налогов с интеллектуальной ренты, государству в лице определенного департамен-та чиновничьего аппарата, учреждению (творческому коллективу), где родилась либо была впервые

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 44: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

44

реализована плодотворная креативная идея, или непосредственно создателю (группе соратников) и его потомкам в виде гонорарного наследства на определенный законодательством срок?

Трудность решения столь актуальной в экономическом и житейском смысле проблемы за-ключается в том, что творческий процесс в отличие от конвейерно-индустриальных технологий в стиле Г. Форда, особенно отчетливо пронизавших все сферы нашей жизни в ХХ в. (от завода до поликлиники), очень часто практически не разложим на «детали». Нам легче оценить труд сантехника, чем творчество ученого, писателя, художника, религиозного деятеля. И даже когда это удается, искать материально-денежный эквивалент собственно креативному и просто испол-нительскому вкладу в интеллектуальный продукт приходится в муках, сопоставимых с творче-скими, а чаще всего «на глазок» или «по понятиям». Обратите внимание на длиннющие титры к современным фильмам и особенно телесериалам, в которых отныне упоминаются менеджеры, бухгалтеры, водители и другие люди явно не творческих профессий. Мы видим в этом практи-ческий поиск заинтересованности в результатах общего креативного проекта и вместе с тем рас-пределение «на берегу» (по договору) будущей интеллектуальной ренты. В белорусскую и рос-сийскую науку такой ноосферный подход еще не пришел, хотя он уже давно назрел. Соотношение индивидуальности и коллективности здесь намного сложнее, нежели при создании комплексных проектов в сфере искусства, где роль композитора заведомо не может выполнить художник. Заслуга создания научно-исследовательского творческого продукта, особенно гуманитарного, в значительной мере достается сегодня тем, кто сумел приложить руку к его продвижению в вер-ха сферы потребления, доступу к реализации и интеллектуальной ренте.

В данной связи представляется правомерным выделить специфическое интеллектуальное предпринимательство как ту сферу национальной экономики, в которой доля интеллектуального креативного фактора (новых идей, научных, гуманитарных и технологических разработок ноухау, патентов, лицензий и т. п.) занимает все возрастающую часть текущих затрат (расходов) (оборот-ных средств) и корпоративных доходов. Законодательство и бюджет Беларуси и России данного обстоятельства (за пределами словесного жанра благих пожеланий), к сожалению, не учитывают.

Наше время дает все новые свидетельства возрастания роли интеллектуальной собствен-ности как права распоряжения, владения и пользования интеллектуальными продуктами – авторизованными творениями человеческого мозга (разума, духа и чувства) в сферах науки и вы-соких технологий, литературы и искусства, менеджмента и консалтинга. Оно выступает основа-нием для легитимного получения их создателями и/или собственниками дохода (обычно автором при жизни и сверх того 50 лет его законными наследниками) части доходов, которые приносят эти произведения. Примером является индивидуально-семейный вариант интеллектуальной ренты, кодификация которого началась с принятием Бернской конвенцией охраны авторских прав – участ-ников креативной экономики.

Интеллект и бизнес. Интеллектуальная деятельность выступает разновидностью научных, экс-пертных, технологических, инженерных, педагогических, исполнительских, аудиторских и кон-салтинговых услуг. В то же время перенесение ее успешных и плодотворных результатов на тради-ционные и вновь создаваемые материальные носители превращает их в товар, а приоритет создателя и/или собственника все более активно защищается договорами на исполнение интеллектуальных услуг и создание нередко уникальных интеллектуальных продуктов, а также уже сложившимся авторским и патентным законодательством как национальным, так и международным, обеспечиваю-щим получение создателем и его наследниками либо лицами, указанными в завещании автора.

Движение денег как основы и стимула развития нынешней экономики пока что явно и подспуд-но теснит, контролирует, а порою откровенно давит производство креативных идей и оптимальных технологий их реализации. Последнее сегодня в значительной мере подчинено глобальному и не-редко тотальному господству над миром банков и корпораций, индустриально-конвейерной психо-логии, фантомов справедливости «чуткого к общественным потребностям» рынка и «честной» кон-куренции исключительно добросовестных производителей, мифов либеральной экономики и пар-ламентской демократии с ее архаическими арифметическими электоральными процедурами. Тем не менее рождающееся в организационных и психологических муках ноосферное гуманистическое будущее уже отчетливо дышит в затылок уходящей индустриальной эры и ее социальных институтов.

Пилотным вариантом планетарного процесса вначале очаговой, ареальной, а затем повсе-местной и полифункциональной информатизации становится интеллектуальное предприни-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 45: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

45

мательство как переход от нередко разбойной и конвейерно-потребительской рыночной эконо-мики (порождения индустриального общества) к креативной, созидательно-творческой, эколо-гичной и гуманитарной духовно-нравственной экономике ноосферного знания, характерной для неодолимо вступающей в свои права ноосферной информационной эпохи.

Однако нельзя не видеть и множества тех профессиональных интеллектуалов, особенно среди представителей старших поколений, которые не смогли вписаться без помощи государства в новые реалии белорусской и российской интеллектуальной жизни, в частности, остались вне информационно-компьютерных технологий и во многом принимающей виртуальный вид креа-тивной умственной деятельности. Немалая их часть становится в силу этого невостребованными интеллектуальными пауперами и даже начисто утратившими способность к плодотворной ум-ственной деятельности интеллектуальными люмпенами. Помните, как у Андрея Вознесенского после встречи с лифтером, читавшим Гельвеция, вырвалось: «люмпен-интеллигенция»?!

Причина интеллектуальной безработицы, оставляя в стороне локальные психологические и глобальные цивилизационные факторы, коренится в механическом переносе на умственную деятельность информационно-компьютерной эры законов рынка и традиционных стереотипов конвейерного производства, сформулированных А. Смитом и Г. Фордом. Для преодоления по-рождаемого этим неинтеллектуального отношения к интеллектуальной собственности и ее объектам представляется целесообразным выделение и специальная разработка в рамках граж-данского и уголовного права проблемного поля и информационного пространства, относимых к сфере действия рождающейся в муках новой отрасли юриспруденции – концепции и кодифи-кации интеллектуального права. Пока подавляющее большинство пользователей Интернета имеют смутное представление или вообще не задумываются над тем, что информация, которой они обмениваются друг с другом, нередко является имеющим немалую стоимость интеллекту-альным продуктом и требует законодательно оформленной санкции автора на ее индивидуаль-ное или общественное использование.

Складывающееся интеллектуальное право действует в пределах юрисдикции стран, зако-нодательство которых фиксирует процессы создания, регистрации и использования интеллекту-альных продуктов. Дело в том, что сами результаты творчества, включая научные и изобрета-тельские идеи, с легкостью пересекают государственные границы. Это естественный процесс. Ему надо содействовать, но с умом, не забывая при том материальные и духовные интересы соз-дателей и собственников интеллектуальной продукции, оберегая национальные приоритеты, а также проблемы информационно-интеллектуальной безопасности страны.

Выделив общее в подходах к управлению интеллектуальной собственностью и соответству-ющих процедурах, практикуемых в различных странах, целесообразно выработать междуна-родные стандарты и взаимно признать права и обязанности государств по охране и защите на своей территории интеллектуальной собственности граждан других стран. Конечно, не поступа-ясь при этом перспективами использования Союзным государством интеллектуального ресур-са и интеллектуальной ренты в интересах населения России и Беларуси. И этого фактора нель-зя недооценивать в полной противоречий, явной и скрытой технологической и политической конкуренции в очень сложном современном мире.

Интеллектуальное право и информационное пиратство. С целью унификации, стандарти-зации и поддержки в рамках ООН всего комплекса новых видов деятельности функционирует Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС) со штаб-квартирой в Женеве. В круг ее задач входят регистрационная деятельность и поддержка специализированных про-грамм, содействие сотрудничеству в управлении интеллектуальной собственностью и всемирному трансферту интеллектуальных достижений в области науки, промышленности, бизнеса. Это важно, поскольку экспортно-импортные операции с научной, технологической, экономической, коммер-ческой и вообще авторской, креативной информацией принципиально отличаются от матери- ально-вещественных и энергетических поставок за рубеж, но в силу отставания разработки зако-нодательства от темпов развития информационно-компьютерных технологий и интернета сегодня практически лишены экономически эффективного контроля со стороны государства и общества.

Признание интеллектуальной собственности специфическим аналогом товара и услуги ак-центирует внимание на вопросах юридического оформления прав на нее, процедур ее легитим-ного использования и эффективной защиты от посягательств в привычном правовом поле, соз-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 46: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

46

данном еще римским правом. Вместе с тем такой подход нередко вызывает возражения и недо-вольство части менеджеров и пользователей, не могущих либо не желающих понять особенностей творческого процесса проектирования, создания и использования интеллектуальных продуктов, невидимого со стороны, но тем не менее колоссального объема затрат жизненных сил (человече-ский мозг, вес которого составляет 1,5–2% веса тела, использует 25% энергии организма), а также их потенциальную технологическую, экономическую, социальную и экологическую ценность.

Многим из нас, используя инерцию традиционных психологических стереотипов, предлага-ют видеть в этом «проклятое наследие» буржуазно-индустриальной цивилизации, уверяя, что в «обществе для человека» информация должна быть совместным ресурсом всего планетарного интернет-сообщества. Эту идею российским и белорусским интеллектуалам энергично вбрасы-вают западные радетели тотальной духовной «открытости», особенно когда она (по принципу двух стандартов) адресована государствам, пока не умеющим и не имеющим финансовых воз-можностей должным образом сформулировать и обеспечить свой интеллектуально-информа- ционный суверенитет. Достаточно вспомнить, как представленная в 1993 г. газетой научного сообщества страны «Поиск» Программа срочной и непременно индивидуальной помощи уче-ным СНГ (разработанная коварно-хитроумным интеллектуальным рейдером глобального мас-штаба, философом по образованию и великим комбинатором – финансистом по призванию Дж. Соросом) и созданный специально для этой цели Международный научный фонд (МНФ) при-влекли, принципиально минуя отечественные научные инстанции и властные структуры всех уровней, около 35 тысяч ученых бывшего СССР. В конечном счете, 26145 из них (в том числе 20763 из России) вручили одноразовые гранты по 500 долл. каждый, а зарубежные организаторы этой беспрецедентной акции при минимальных затратах получили возможность исследовать интеллектуальное пространство, рынок ноосферных идей и научный потенциал стран СНГ, прогнозировать их развитие с целью недопущения на мировой рынок конкурентов, а также ис-пользовать в своих целях перспективные научные кадры и разработки.

Примечательно, что вскоре после завершения этой «урожайной» интеллектуальной транс-акции, которую уместнее назвать интеллектуальной агрессией, «благотворительная» деятель-ность ставшего ненужным МНФ была свернута. Кстати, отнюдь не в ущерб Дж. Соросу. По под-счетам независимых экспертов, затратив на всю суперакцию порядка 400 млн долл., его органи-заторы получили прибыль, превышающую 500 млрд долл., косвенно подтвердив бурно возрастающую экономическую самоценность интеллектуальной деятельности и ее продуктов.

Кроме того, нельзя упускать из виду набирающий силу международный информационно-компьютерный криминал, глобальную преступность, связанную с кражей, преднамеренной пор-чей и спланированных акциях по уничтожению представляющей ценность информации. Речь идет об использовании интернета для несанкционированного проникновения в чужие базы дан-ных и засылки вирусов, информационного шантажа, пиратского использования объектов чужой интеллектуальной собственности, воровства денег с банковских счетов, электронного шпиона-жа, саботажа и даже для «информационного» устранения, вплоть до доказанных фактов пре-ступного убийства с использованием интернета, неугодных криминалу людей.

По мнению независимых экспертов, компьютерные сети как «место» сбора и хранения ин-теллектуальных продуктов и «умных» технологий сегодня представляют собой квартиры, в ко-торых настежь открыты окна и двери. «Всемирная паутина» все шире и глубже охватывает, за-тягивает в воронку интернет-зависимости не только пространство планеты, но и сознание лю-дей, интеллект, психосферу. Информационное оружие страшнее всех ядерных и других известных способов экспансии и агрессии. Ущерб только от электронных вирусных эпидемий глобального характера уже превышает сотни миллиардов долларов в год. То ли еще будет, если наука не раз-работает в самое ближайшее время эффективные методы профилактической «вакцинации» ком-пьютерных сетей! Представляется перспективным использование в качестве методологической основы построения концепции и системы интеллектуальной безопасности средств электронной связи математической теории безмасштабных сетей, выделяющей «узлы-концентраторы», на которых собственно и держится поток сообщений и весь массив случайной, но в принципе однородной информации. Именно они нуждаются в специальной сверхзащите со стороны внеш-них и внутренних факторов интернет-агрессии.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 47: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

Союзному государству нужен Интеллектуальный ноосферный кодекс. Интеллект неот-вратимо становится орудием выживания и ключевым условием сохранения национального суве-ренитета и устойчивого социально-экономического развития Российской Федерации и Респуб-лики Беларусь. Следует законодательно ввести реальные налоговые, кредитные и прочие льготы, нацеленные на поддержку интеллектуального предпринимательства, которое по многим па-раметрам принципиально отличается от индустриально-конвейерного производства, банков-ских, коммерческих и иных структур традиционного бизнеса. Иными словами, ростки и ареалы нового информационного уклада находятся сегодня в социально-административной и психоло-гической ситуации, напоминающей место первых мелких млекопитающих среди гигантских ди-нозавров юрского периода. Интеллект неотвратимо становится орудием выживания и ключевым условием сохранения национального суверенитета и устойчивого социально-экономического развития. Этот процесс не только многое обещает человечеству, но и жестко требует от стран-интеллектуальных лидеров современного мира заранее учитывать и просчитывать его неизбеж-ные издержки. Только так можно избежать соблазна пойти на поводу случайностей и конъюн-ктуры, олигархических и чиновничьих кланов, сиюминутных и побочных интересов, амбиций и лоббирования, дабы смягчить и минимизировать ошибки, которые практически трудно ис-ключить в столь новом и сложном деле. Для России и Беларуси важно не упустить время, не опо-здать, не отдать национальный интеллект на службу конкурентам, чтобы потом не пришлось бросаться вдогонку за своим интеллектуальным достоянием, упущенным из-за небрежности и отсутствия должной правовой регламентации.

Словом, назрела необходимость выделения интеллектуального права в качестве специализи-рованного раздела гражданского и уголовного законодательства наряду с административным, жилищным, семейным, таможенным, воздушным, земельным, налоговым и другими кодексами. Его предметом выступают реальные, получающие все более широкое распространение правоот-ношения, возникающие либо могущие возникнуть по поводу объектов интеллектуальной соб-ственности. Инициатива разработки Интеллектуального ноосферного кодекса могла бы ис-ходить от Совета Министров Союзного государства или от парламентов обеих стран. Таким мы видим первый шаг к созданию системы интеллектуально-информационной безопасности и защите интеллектуального богатства России и Беларуси на фоне все более жесткой инфор-мационной конкуренции и агрессивных притязаний на его растаскивание и присвоение со сто-роны международного капитала и террористических группировок. Ведь интеллектуальная рента как совокупность доходов обеих стран от интеллектуальной собственности на продукты интеллектуальной деятельности может и должна стать прочной синергетической основой хо-зяйственной системы общественного воспроизводства и развития Союзного государства. Фундаментальной интеллектуальной основой цивилизационного развития Союзного государ-ства может стать уточненная нами мысль автора теории капиталистического общественного воспроизводства К. Маркса о том, что общество никак не сможет прийти в равновесие, пока оно не станет вращаться вокруг солнца труда и вокруг солнца энергоденег (И. А., П. Н.).

Литература1. Андреев, И. Л. Россия: взгляд из будущего / И. Л. Андреев // Вестник РАН. – 2003. – Т.73, №4. – С. 320–329.2. Никитенко, П. Г. Ноосферная экономика и социальная политика: стратегия инновационного развития / П. Г. Ни-

китенко. – Минск: Беларус. навука, 2006. – 479 с.3. Никитенко, П. Г., Гребень, В. А., Коваленя, А. А. Философия и идеология жизнедеятельности Беларуси / П. Г. Ни-

китенко, В. А. Гребень, А. А. Коваленя. – Минск: Беларус. навука, 2012.

I. L. ANDREEV, P. G. NIKITENKO

HUMAN NOOSPHERIC POTENTIAL OF THE UNION STATE: PROBLEM OF THE CHOICE OF INNOVATIVE DEVELOPMENT STRATEGY

SummaryIn the article theoretical and methodological problems of the human noospheric potential forming have been investigated

for the space of Union state of Belarus and Russia. These problems have been considered on the synergetic base of new civilized development sovereigns such as Mind, Intelligence and Information.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 48: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

48

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

УДК 33

В. И. ЖИВИЦА

НОВОЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ В ЭКОНОМИКЕ

Институт проблем рынка, Москва

(Поступила в редакцию 08.05.2012)

По мнению большинства экономистов, из всех мер, предпринимаемых для развития произ-водства, наибольший эффект достигается за счет институциональных преобразований. Институ- циональная теория сформировалась в конце XIX в. в США. При этом были использованы и на-XIX в. в США. При этом были использованы и на- в. в США. При этом были использованы и на-работки немецкой школы в политэкономии, выполненные еще в первой половине XIX в.

Институциональный подход состоит в том, что экономические отношения рассматриваются в терминах права или юридических норм. Методологический прием, характерный для институ-ционалистов, заключается в выяснении соответствия между технологиями и институтами. Институционалисты утверждают, что причина всех противоречий в отставании развития ин-ституцианальной среды от уровня развития технологии [1, с.52].

Наиболее известный из современных институционалистов США Д. Норт (в 1983 г. совместно с Р. Фоуджером получил Нобелевскую премию за применение экономической теории и количествен-ных методов к изучению исторических событий) отмечает, что поместье, по-видимому, являлось прямым продолжением римской виллы, а закабаленные колоны – предшественниками крепостных крестьян феодального мира. При этом он обращает внимание на то, что в отличие от Средиземноморья (а оно составляло ядро греко-римской цивилизации), для которого характерны несильные, как пра-вило, сезонные дожди, легкие почвы и многочисленные сельскохозяйственные культуры, для Северо-Западной Европы свойственны обильные дожди, густые леса и тяжелые почвы, пригодные для скотоводства. Поэтому потребовалось соответствующее усовершенствование конструкции плу-га (железный плуг изобрели в Древнем Риме еще до н. э.) для разведения зерновых [12, с. 184–185]. Перейдя далее к феодальным поместьям, в которых крепостные крестьяне два-три дня в неделю от-рабатывали барщину и уплачивали землевладельцу оброк, Норт указывает на то, что изолирован-ность поместья препятствовала специализации и разделению труда и замедляла распространение новых технологий. Но вместе с тем он отмечает, что уже были известны тяжелый колесный плуг с отвалом и предплужником, хомут и подкова, хотя лошади стали применяться вместо волов главным образом лишь после IX в. [2, с. 186–187]. Иначе говоря, Норт подчеркивает: какие существовали в то время технологии, такой была и система организации экономической деятельности.

После феодальных поместий Норт переходит к городском республикам Северной и Цент-ральной Италии и городским центрам, возникшим в X в. в Нидерландах. Далее речь идет о том, что Нидерланды и Англия преуспели, а Испания и Португалия отстали от них. Во Франции на-блюдалось нечто среднее [2, с. 198]. Все это Норт объясняет тем, что применялись разные инсти-туты. В этой связи можно упомянуть о том, что английским парламентом был принят специаль-ный закон, поощряющий создание и развитие частных мануфактурных производств, в которых за счет разделения процесса производства различных изделий на 30–50 отдельных операций производительность труда нередко увеличивалась на порядок. Он поясняет, что испанское на-следие, перенесенное через океан в Латинскую Америку, привело к созданию там институтов и организаций, которые не смогли обеспечить ни стабильного экономического роста, ни проч-ных политических и гражданских свобод, что испанский опыт способствовал сохранению пред-ставлений, на которые опирался средневековый иерархический строй [2, с. 207–208].

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 49: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

49

Таким образом, Норт показывает, что Испания, Португалия и страны Латинской Америки отстали от Англии и США потому, что в них частично еще существовали институты, свойствен-ные феодальному, а не капиталистическому обществу. Известно, что в Англии в XIX в. получи-XIX в. получи- в. получи-ло широкое распространение течение либерализма, которое возглавлял выдающийся экономист Дж. С. Милль. Это течение сыграло прогрессивную роль, поскольку его сторонники боролись за устранение остатков феодальных отношений.

Как отмечалось выше, Норт связывал хозяйственную систему феодального общества с же-лезным плугом и лошадьми в отличие от деревянных и бронзовых орудий вспашки и в качестве тягловой силы волов, что было характерно для рабовладельческого строя. Развитие капитализма началось с вольных городов, свободной торговли и мануфактурных производств с разделением труда. Но в конце XVIII в. в Англии появилась универсальная паровая машина (изобрел шотлан-XVIII в. в Англии появилась универсальная паровая машина (изобрел шотлан- в. в Англии появилась универсальная паровая машина (изобрел шотлан-дец Дж. Уатт). В то же время частные фабрики, на которых применялся ручной труд, уже суще-ствовали. Началась замена ручного труда паровыми машинами. Р. Оуэн в одном из своих высту-плений отмечал, что раньше (т. е. до появления паровых машин) всю продукцию Великобритании и Ирландии производили приблизительно 5,5 млн рабочих, а теперь «рабочее население» (т. е. количество рабочих) составляет около 6 млн человек и благодаря применению машин и механиз-мов, «находящихся в постоянной работе… получается продукция, которую мог бы дать труд лишних 150 млн человек». Приведенные данные, относящиеся к первой четверти XIX в., убеди-XIX в., убеди- в., убеди-тельно свидетельствуют о том, какой резкий скачок в росте производительности труда обеспе-чило появление паровых машин.

В 1825 г. произошел первый экономический кризис, который Фурье назвал кризисом «от изо-билия». В качестве реакции на этот кризис француз Базар в 1829 г. в лекциях, с которыми высту-пали в Париже сен-симонисты (в 1830 г. сен-симонисты опубликовали и в 1831 г. переиздали свои лекции в виде книги под названием «Изложение учения Сен-Симона»), изложил свое пред-ложение о том, что поскольку накопленные богатства образуют «фонды производства», то право наследования следует передать от семьи к государству, которое в результате этого постепенно (т. е. после смерти частных предпринимателей) превратится в «ассоциацию трудящихся». Причем Базар предусмотрел заменить конкуренцию между частными предпринимателями пла-нированием, направленным на удовлетворение потребностей, и указывал на то, что в социаль-ной организации будущего «каждый должен будет занимать место сообразно своим способно-стям и вознаграждаться соответственно своим делам», т. е. по сути сформулировал принцип оплаты по труду [2, с. 262–264, 268–274].

Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», опубликованном ими в 1848 г., в числе десяти мероприятий, которые, как они писали, «неизбежны как средство для переворота во всем способе производства», называли отмену права наследования. Далее они отмечали, что «когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер» и что «на место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного раз-вития всех» [4, т.4, с. 446–447].

Нетрудно заметить, что «отмена права наследования» – это другая редакция передачи права наследования от семьи к государству, т. е. того, что предлагал Базар в 1829 г. Ассоциация инди-видов, или ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех, – это опять же названная другими словами «ассоциация трудящихся», в которую, по мнению Базара, должно было превратиться буржуазное государство. Однако Маркс и Энгельс в «Манифесте…» о лекциях сен-симонистов как первоисточнике, откуда они взяли понятие «ас-социация», не упоминают.

Доказательство Маркса, что источником самовозрастания капитала служит прибавочная стоимость, создаваемая рабочей силой, основано на введении абстрактной формы труда. Если конкретный труд, который производит потребительные стоимости, т. е. ту или иную продукцию в натуральном выражении, связан с капиталом (а в сырьевых отраслях промышленности и с ме-сторождениями полезных ископаемых, точно так же, как в сельском хозяйстве с используемыми различными по плодородию земельными участками), то абстрактный труд ни с какими конкрет-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 50: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

50

ными условиями производства не связан. Абстрактный труд отражает лишь физиологическую способность человека работать.

Английский экономист Дж. С. Милль считал, что причиной возникновения прибыли является производительная сила труда [5, с. 142–144]. Но для частной формы собственности расхождения между приведенным положением Милля и теорией прибавочной стоимости Маркса нет. Дело в том, что у Маркса прибавочная стоимость уже в каждой отдельной сфере производства превра-щается в прибыль и идет в «общий котел» в масштабах всей страны, а оттуда притягивается ка-питалом (часть прибавочной стоимости из «общего котла» притягивается лучшими по плодоро-дию земельными участками и, естественно, часть прибавочной стоимости притягивается лучши-ми по продуктивности месторождениями полезных ископаемых, последнюю Маркс называл «горной» рентой). Однако на новое общество Маркс свои рассуждения о превращении прибавоч-ной стоимости в прибыль и ренту не распространял. В «Капитале» в качестве примера будущего общества Маркс использовал ту же «ассоциацию», о которой шла речь в «Манифесте…» и кото-рая по сути представляла «ассоциацию трудящихся» Базара. В I томе «Капитала» Маркс называ-I томе «Капитала» Маркс называ- томе «Капитала» Маркс называ-ет эту ассоциацию «союзом свободных людей» и уподобляет этот союз Робинзону на его острове. Мол, сколько произвели – столько и распределили. Отличие «союза свободных людей» от Робинзо-на Маркс видел только в износе основных средств, т. е. в необходимости амортизационных отчис-лений. � различиях в производительной силе труда, которые связаны с производственными фон-� различиях в производительной силе труда, которые связаны с производственными фон- различиях в производительной силе труда, которые связаны с производственными фон-дами, а также месторождениями полезных ископаемых и земельными участками, используемыми в сельском хозяйстве, от которых зависит то, сколько при одинаковых затратах труда в единицу времени производится потребительных стоимостей, Маркс не упоминает [4, т. 23, с. 88–89]. Иначе говоря, средства производства в том, что касается производительной силы, которую они придают живому труду, из рассуждений Маркса, адресованных новому обществу, выпали.

В III томе «Капитала» тоже есть пример, относящийся к будущему обществу, которое назва-III томе «Капитала» тоже есть пример, относящийся к будущему обществу, которое назва- томе «Капитала» тоже есть пример, относящийся к будущему обществу, которое назва-но «сознательной и планомерной ассоциацией». В этом примере земельная рента представлена как «ложная социальная стоимость». Опять же все рассуждения надуманным путем были под-ведены под то, что в «ассоциации» дифференциальная рента не просто перешла бы к государ-ству, как это было бы при национализации земли в капиталистическом государстве, но и цены земледельческих продуктов стали бы определяться средними затратами труда [4, т. 25, ч. II, с. 212–213]. Но ведь количество лучших и средних по плодородию земельных участков ограничено, и речь может идти только о том, кому достается земельная рента, которую эти участки притяги-вают в силу того, что придают живому труду производительную силу.

В 30-е гг. XIX в. немецкие ученые Шлейден и Шванн с помощью микроскопа обнаружили, что растения и животные состоят из клеток. Маркс в предисловии к I тому «Капитала» ссылает-I тому «Капитала» ссылает- тому «Капитала» ссылает-ся на то, что развитое тело легче изучать, чем клеточку тела, и что при анализе экономических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами. Далее следует утверж-дение: «Но товарная форма продукта труда, или форма стоимости товара, есть форма экономиче-ской клеточки буржуазного общества» [4, т. 23, с.6]. Упоминание о микроскопе, безусловно, свя-зано с открытием Шлейденом и Шванном клеточной теории строения растений и животных. Сам перенос этой теории на человеческое общество не вызывает возражений, т. к. человек – часть органического мира. Но элементарной экономической клеткой (ЭЭК) буржуазного общества яв-ляется отнюдь не товар, а капиталистическая фирма, т. е. частное предприятие.

В первом предложении работы «К критике политической экономии», которая была опубли-кована раньше I тома «Капитала», говорится о том, что «буржуазное богатство выступает как огромное скопление товаров, а отдельный товар – как его элементарное бытие» [4, т.13, с.13]. С тем, что богатство буржуазного общества представлено скоплением товаров, можно согласить-ся, но само то буржуазное общество состоит не из товаров, а из частных предприятий.

Перепутав богатство буржуазного общества с самим буржуазным обществом и придя к не-верному выводу о том, что ЭЭК буржуазного общества является товар, Маркс строил свои рас-суждения таким образом, что после перехода от капитализма к новому общественному строю товарное производство исчезнет. Это, действительно, было бы так, если бы ЭЭК буржуазного общества являлся товар. Но поскольку ЭЭК буржуазного общества был не товар, а частное пред-приятие, то понятно, что переход к новому общественному строю должен быть связан не с ис-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 51: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

51

чезновением товарного производства, а с появлением новой ЭЭК общества, которая должна была прийти на смену частным предприятиям.

Такая новая ЭЭК общества в виде государственных предприятий появилась во второй поло-вине XIX в. Правительства стран Западной Европы стали сами создавать государственные пред-XIX в. Правительства стран Западной Европы стали сами создавать государственные пред- в. Правительства стран Западной Европы стали сами создавать государственные пред-приятия. Причем наибольший удельный вес государственных предприятий оказался в Пруссии. Бисмарк некоторое время считал, что государственные предприятия могут помочь догнать в эко-номическом отношении Англию. Но затем выяснилось, что государственные предприятия рабо-тают менее эффективно, чем частные.

Само появление государственных предприятий в странах Западной Европы во второй поло-вине XIX в. объясняется действием закона перехода количества в качество. Вслед за универсаль-XIX в. объясняется действием закона перехода количества в качество. Вслед за универсаль- в. объясняется действием закона перехода количества в качество. Вслед за универсаль-ной паровой машиной, которая нашла применение в основном в текстильном производстве, па-ровые двигатели стали использовать и в других сферах производства. Началось строительство пароходов, железных дорог, а затем развернулось производство паровозов и вагонов. Естественно, количество производимых продуктов возросло. Это, с одной стороны, открывало возможность для перехода к новому способу их распределения. С другой стороны, если бы такой новый спо-соб их распределения был найден, то это оказало бы положительное влияние на дальнейшее раз-витие производительных сил и рост производительности труда. Новый способ распределения продуктов, создаваемых производительными силами, реализуется через новую ЭЭК общества.

Но для новой ЭЭК общества во все прежние времена применялась и новая модель хозяйство-вания. Между тем для государственных предприятий, появившихся во второй половине XIX в. в странах Западной Европы, применили ту же модель хозяйствования, которая использовалась частными предприятиями. Не учли действие двух других законов диалектики, открытых немец-кими учеными И. Кантом и Г. Гегелем, а именно: закона единства и борьбы противоположностей и закона отрицания отрицания.

В том, что упомянутые законы действуют на уровне ЭЭК общества, нетрудно убедиться, если сопоставить модели хозяйствования последовательно сменявших друг друга ЭЭК обще-ства. Так, в первобытной общине все взятое у природы количество продуктов делилось между всеми ее членами, идя «сверху», поровну, поскольку только так можно было обеспечить простое выживание всех членов общины. В рабовладельческой латифундии количество производимых продуктов возросло по сравнению с тем, каким оно было в первобытной общине, вместе с этим изменился и способ распределения продуктов. Идя уже не «сверху», а «снизу», стали выделять рабам такое количество продуктов, которое было необходимо для их физического существова-ния и выполнения ими тяжелой работы. В феодальном поместье количество производимых про-дуктов стало еще большим, чем в рабовладельческой латифундии, и вновь поменялся способ их распределения. Идя не «снизу», а «сверху», от полученного урожая крепостные крестьяне отда-вали одну четвертую или даже третью (на плодородных землях) часть урожая своему феодалу (при барщине крепостные крестьяне отрабатывали несколько дней в неделю на поле феодала, а в остальные дни работали на своем поле).

В частных предприятиях производительность труда устремилась вверх по сравнению с фео-дальными (в городах – ремесленническими) формами его организации, что, бесспорно, привело к увеличению количества производимых продуктов. Способ их распределения еще раз поменял-ся. Идя вновь уже не «сверху», а «снизу», подобно тому, как это было в рабовладельческих лати-фундиях, в частных предприятиях стали оплачивать стоимость рабочей силы наемных работни-ков. Разность же между выручкой и текущими издержками производства, в которые входят и рас-ходы на оплату стоимости рабочей силы, поступает частным предпринимателям в виде прибыли.

Таким образом, для каждой общественно-экономической формации характерна своя ЭЭК общества. При этом модель хозяйствования ЭЭК нового общества выступает в качестве проти-воположности по отношению к модели хозяйствования ЭЭК данного общества. В то же время модель хозяйствования ЭЭК нового общества подобна модели хозяйствования ЭЭК того обще-ства, которое предшествовало данному обществу. Налицо действие как закона единства и борь-бы противоположностей, так и закона отрицания отрицания.

Разумеется, действие законов диалектики «прописано» на все времена. Отсюда понятно, что модель хозяйствования для государственных предприятий должна выступать в качестве противо-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 52: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

52

положности по отношению к модели хозяйствования, используемой частными предприятиями. В то же время модель хозяйствования для государственных предприятий должна быть подобной той модели хозяйствования, которая применялась еще в феодальных поместьях. Чтобы обеспе-чить выполнение обоих вышеназванных требований, на госпредприятиях из их выручки следует вычитать не текущие издержки производства, а прибыль. При этом то, что будет обеспечена про-тивоположность, очевидно, так как та модель хозяйствования, которая используется частными предприятиями, будет «перевернута». Подобие по сравнению с моделью хозяйствования, приме-нявшейся в феодальных поместьях, тоже состоится, поскольку выручка будет делиться на две ее составные части, идя «сверху». Прибыль по сути займет место оброка. Иначе говоря, за счет от-рицания той модели хозяйствования, которая используется частными предприятиями, произой-дет обогащение той модели хозяйствования, которая применялась еще в феодальных поместьях.

Гегелевская триада заключается в следующем: тезис–антитезис–синтез. Так, если принять за тезис модель хозяйствования, применявшуюся в феодальных поместьях, то модель хозяйствова-ния, используемая частными предприятиями, займет положение антитезиса. А модель хозяй-ствования для государственных предприятий должна оказаться синтезом. Это реально, если на госпредприятиях из выручки вычитать прибыль.

Приняв товарную форму продукта труда в качестве формы экономической клеточки буржуаз-ного общества, Маркс подбирал надуманные доводы, чтобы показать, что переход от капитализ-ма к «ассоциации трудящихся» будет соответствовать законам диалектики. Так, в конце I тома «Капитала» в разделе «Историческая тенденция капиталистического накопления», в котором, кстати, приводится популярная фраза «экспроприаторов экспроприируют», Маркс, ссылаясь на то, что поскольку первоначальное накопление капитала не представляет собой непосредственно-го превращения рабов и крепостных в наемных рабочих, вообще удаляет из своих дальнейших рассуждений рабовладельческий строй и феодализм и сразу начинает их (рассуждения) с уни-чтожения частной собственности, покоящейся на собственном труде [4, т. 23, с. 770]. При этом сначала он показывает, что мелких товаропроизводителей, т. е. крестьян, обладающих полем, ко-торое они возделывают, и ремесленников, виртуозно владеющих своими инструментами, путем конкуренции вытесняют крупные товаропроизводители, т. е. капиталисты, эксплуатирующие многих рабочих [4, т. 23, с. 771–772]. Причем Маркс сам признает, что эта «экспроприация совер-шается игрой имманентных законов самого капиталистического производства» [4, т. 23, с. 770].

Тем не менее далее Маркс пишет: «Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют» [4, т. 23, с. 773]. После этого идут пояснения, что капитали-стическая частная собственность есть первое отрицание индивидуальной частной собственно-сти, основанной на собственном труде. Затем он утверждает, что капиталистическое производ-ство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание, что это – отрицание отрицания [4, т. 23, 773].

Нетрудно заметить, что Маркс в рамках одного общественного строя, каким является капи-тализм, ввел два отрицания. Первое отрицание он искусственно надумал в рамках самого капи-тализма, противопоставив индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде, капиталистическую частную собственность, т. е. собственность одного капиталиста, ко-торый эксплуатирует многих рабочих. Но частная собственность это частная собственность, и в ее условиях используется одна и та же модель хозяйствования. Искусственно надумав первое отрицание, Маркс затем утверждает, что устранение капиталистической частной собственности – это второе отрицание. Но как можно говорить о втором отрицании, если не было первого?

В предварительных набросках ответа Маркса на письмо В. И. Засулич имеются рассуждения Маркса о трех формациях: архаической, или первичной; вторичной формации, охватывающей ряд обществ, основанных на рабстве, крепостничестве и частной собственности; и формации, которая наступит после уничтожения капитализма и будет представлять собой возвращение к высшей форме «архаического» типа коллективной собственности и коллективного производ-ства [4, т. 19, с. 406, 413, 419]. Если в I томе «Капитала» Маркс в рамках капитализма ввел два отрицания, то в предварительных набросках ответа на письмо В. И. Засулич он три обществен-ных строя свел в одну формацию, которую представил как одно отрицание.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 53: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

53

Использовав в «Капитале» в качестве примера будущего общества «ассоциацию трудящих-ся» Базара и приняв в качестве экономической клеточки буржуазного общества товарную форму продукта труда, т. е., проще говоря, каждый отдельный товар, Маркс не смог строго научно вы-строить рассуждения о том, что переход от капитализма к новому общественному строю будет соответствовать законам диалектики. Если же учесть, как уже отмечалось выше, что законы ди-алектики действуют на уровне ЭЭК обществ, которые меняются по мере роста уровня развития производительных сил, т. е. применяемых технологий производства, то тогда получается строго научное обоснование того, что новое общество будет состоять из государственных предприятий, для которых будет применяться новая модель хозяйствования по сравнению с той моделью хо-зяйствования, которая используется частными предприятиями.

В 1907 г. в Санкт-Петербурге была издана книга французского историка и социалиста Л. Блана «История революции 1848 г.». В начале этой книги был помещен написанный в Кастель-Гандольфо в 1906 г. критический очерк Е. Колбасина о Луиблановском социализме. В очерке признавалась заслуга Маркса и Энгельса в том, что они сильно содействовали умственному пе-ревороту, показав, что изменения в социальных явлениях вытекают из фатального естественно-го процесса, не зависящего от индивидуальной прихоти (понятно, что имелось в виду то, что по мере роста уровня развития производительных сил происходит смена системы производствен-ных отношений). Вместе с тем Е. Колбасин в своем очерке отметил, что «Вильфредо Парето не совсем не прав, говоря, что ортодоксальные ученики Маркса обращаются с сочинениями послед-него, как со священным писанием» и обратил внимание на то, что «догматизм менее всего уме-стен в таких бесконечно сложных и мало еще разработанных науках, как науки социальные» [6, с. VIII, XI]. Причем далее Е. Колбасин проводит сопоставление между социализмом, как его по-VIII, XI]. Причем далее Е. Колбасин проводит сопоставление между социализмом, как его по-, XI]. Причем далее Е. Колбасин проводит сопоставление между социализмом, как его по-XI]. Причем далее Е. Колбасин проводит сопоставление между социализмом, как его по-]. Причем далее Е. Колбасин проводит сопоставление между социализмом, как его по-нимал Л. Блан, и доктриной, принятой «современной международной социал-демократией» (по-нятно, что речь шла о доктрине конца XIX – начала XX в.). При этом Е. Колбасин обоснованно приходит к выводу о том, что «не существует резкой грани между так называемым утопическим и так называемым научным социализмом» [6, с. IX]. Иначе говоря, Е. Колбасин отмечает, что с практической точки зрения Маркс и Энгельс не внесли каких-либо существенных изменений в социализм, который они сами называли утопическим.

В СССР на практике была применена такая хозяйственная система, которая соответствовала «ассоциации трудящихся», предложенной Базаром в 1829 г. и подкрепленной Марксом в «Капитале» примерами, относящимися к будущему обществу. Вместе с ликвидацией частной собственности из хозяйственной системы выпала та производительная сила, которую придают живому труду средства производства и которая в условиях частной формы собственности попадает в хозяй-ственную систему через частных предпринимателей, конкурирующих между собой за макси-мальную норму прибыли на вкладываемый ими в производство капитал, а также через собствен-ников месторождений полезных ископаемых и собственников земельных участков, используе-мых в сельском хозяйстве, которые не упускают возможность получить соответственно природную и земельную ренту.

Реформа 1965 г. была направлена на то, чтобы включить в хозяйственную систему производ-ственные фонды через показатель рентабельности, определяемый как отношение прибыли к сто-имости фондов. Но введение такого показателя требовало, чтобы и в цены прибыль стали вклю-чать в процентах к фондоемкости единицы продукции, а не ее себестоимости. Однако этого не было сделано. Поэтому показатель рентабельности варьировал по предприятиям в очень широ-ких пределах, что не позволяло использовать этот показатель в системе материального поощре-ния производственных коллективов.

Да и в принципе реформа 1965 г. была недодуманной. Уровень рентабельности к фондам – это что-то подобное норме прибыли. Между тем в соответствии с законом единства и борьбы проти-воположностей модель хозяйствования для государственных предприятий должна быть не по-добной той, которая сложилась в условиях частной формы собственности, а выступать в качестве ее противоположности. В соответствии же с законом отрицания отрицания модель хозяйствова-ния для государственных предприятий должна быть подобной той модели хозяйствования, кото-рая применялась в феодальном поместье. Однако это обстоятельство не было учтено.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 54: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

54

Вторая модель хозрасчета, которая применялась в конце 1980-х гг., несла в себе рациональ-ное зерно в виде определения фонда оплаты труда для государственных предприятий остаточ-ным путем через систему нормативов, идя от выручки. Однако, во-первых, самих упомянутых нормативов было несколько и, во-вторых, все они были индивидуальными. Поскольку прибыль включалась в цены в процентах к себестоимости продукции, а не ее фондоемкости, то необходи-мо было сначала разработать план на следующий год по старой методологии и только после это-го появлялась возможность разработать нормативы распределения валового дохода с определе-нием фонда оплаты труда остаточным методом. Конечно, при таком подходе упомянутые норма-тивы можно было установить только индивидуально по каждому предприятию.

После Второй мировой войны появилось довольно много государственных предприятий в Великобритании, Франции, а также многих странах Латинской Америки. Однако во всех этих странах для государственных предприятий применили такую же модель хозяйствования, кото-рая используется частными предприятиями. Между тем директора государственных предприя-тий – это не частные предприниматели, которые вкладывают в развитие производства свой ка-питал. Поэтому на государственных предприятиях необходимо применять новую модель хозяй-ствования, а не ту, которая используется частными предприятиями. В прежние времена, как только под старой политической надстройкой появлялась новая ЭЭК общества, так вместе с этим в соответствии с законом единства и борьбы противоположностей и законом отрицания отрица-ния для новой ЭЭК общества применялась и новая модель хозяйствования. Это приводило к тому, что новые ЭЭК общества вытесняли старые ЭЭК общества экономическим путем. Изменения же в надстройке начинали происходить только после того, как во многом уже был создан новый эко-номический базис. Нет сомнений в том, что так получится и в настоящее время, если для госу-дарственных предприятий будет применена новая модель хозяйствования, а не та, которая ис-пользуется частными предприятиями.

Институциональная теория ставит необходимость внесения изменений в реальные формы организации поведения экономических субъектов в зависимость от изменений, произошедших в применяемых технологиях. Поэтому целесообразно остановиться на вопросе о сменяемости технологических укладов. На это обстоятельство первым обратил внимание Н. Д. Кондратьев. Он на основе анализа статистических данных обнаружил, что помимо «промышленно-капиталистических циклов», т. е. кризисов, которые с конца 20-х гг. XIX в. происходили регуляр-XIX в. происходили регуляр- в. происходили регуляр-но, примерно через 8–11 лет, есть еще и большие циклы экономической конъюнктуры [7, с. 242; 8, с. 15–17]. Н. Д. Кондратьев сопоставил за период с 1780 по 1920 г. по Англии и Франции индек-сы товарных цен, курс ренты, недельную заработную плату рабочих, от внешней торговли, а так-же добычу угля в Англии и его потребление во Франции, производство чугуна в Англии.

Представив упомянутые данные в виде графических диаграмм Н. Д. Кондратьев выявил, что с конца 80-х гг. XVIII в. до 1844–1851 гг. продолжался первый большой колебательный цикл. Причем повышательная волна первого цикла шла до 1810–1817 гг., т. е. длилась примерно 25 лет, а затем началась понижательная волна, которая закончилась лишь в 1848г., составив по продол-жительности 35 лет. Весь первый цикл занял около 60 лет.

Второй большой цикл длился с 1844–1851 гг. до 1890–1896 гг., т. е. примерно 45 лет. Причем на по-вышательную и понижательную волну второй цикл разделился примерно поровну по 22–23 года.

Третий большой колебательный цикл начался в 1891–1896 гг. и его повышательная волна за-кончилась в 1914–1920 гг., т. е. составила 23–24 года [7, с. 242–243; 8, с. 17, 36].

Н. Д. Кондратьев отмечал, что перед началом и в начале повышательной волны каждого большого цикла наблюдались глубокие изменения в условиях экономической жизни общества, связанные со значительными изменениями техники, которым предшествовали в свою очередь значительные технические открытия и изобретения [8, с. 71]. Повышательная волна первого большого цикла началась с применения универсальной паровой машины в текстильном произ-водстве. От одной паровой машины с помощью ременных передач обеспечивалось вращение ве-ретен на многих ткацких станках. Но затем произошло относительное насыщение текстильных фабрик паровыми машинами и связанным с ним ткацким оборудованием, а вместе с этим повы-шательная волна первого большого цикла конъюнктуры перешла в понижательную. Тем време-нем были изобретены пароход и паровоз. Их производство и дало повышательную волну второго

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 55: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

55

большого цикла. Насыщение же ими рынка привело к началу понижательной волны второго большого цикла конъюнктуры.

Упомянутые два первых больших цикла конъюнктуры объяснялись соответственно появле-нием первого, а затем второго технологического уклада. После них последовали третий и чет-вертый технологические уклады, связанные уже с электрическими двигателями и с двигателями внутреннего сгорания. Каждый технологический уклад представляет собой целостное и устой-чивое образование, в рамках которого осуществляется воспроизводственный цикл, включаю-щий добычу и получение первичных ресурсов, все стадии их переработки и выпуск набора ко-нечных продуктов, удовлетворяющих соответствующие потребности.

С середины 1970-х гг. основным носителем экономического роста стали производства пятого тех-нологического уклада. Ключевым фактором этого уклада являлась микроэлектроника. С появлением в 1950-е гг. первой ЭВМ и кремниевого транзистора сформировалось ядро пятого технологического уклада и началось его становление. Одновременно с развитием полупроводниковой промышленности наблюдался быстрый прогресс в области программного обеспечения. Новый прорыв был осущест-влен с внедрением микропроцессора в 1971 г. Сравнительные данные по уровню автоматизации труда в США и СССР в 1980 г. составляли соответственно 20 и 2%. Это характеризует то, каким было отставание СССР от США в развитии производств пятого технологического уклада.

В настоящее время пятый технологический уклад в США и в ведущих странах Западной Европы близок к пределам своего роста. Началось формирование нового шестого технологиче-ского уклада, ключевым фактором которого называются нанотехнологии [9, с. 145]. Жизненный цикл технологического уклада охватывает около столетия, причем сначала идет зарождение но-вого технологического уклада в условиях доминирования предыдущего, а затем начинается фаза зрелости, в которой новый технологический уклад замещает предыдущий и становится основ-ным носителем экономического роста [9, с. 79].

Понятно, что уже состоявшиеся четыре технологических уклада обеспечили значительное увеличение количества производимых продуктов. Это не могло не создать предпосылки для перехода к новому способу их распределения. А чтобы такой новый способ распределения про-изводимых продуктов реализовать на практике, необходимо, чтобы появилась новая ЭЭК об-щества и чтобы для нее была применена новая модель хозяйствования. Для государственных предприятий, которые представляют собой новую ЭЭК общества по сравнению с частными предприятиями, такая новая модель хозяйствования пока ни в одной стране не применялась.

В «Капитале» есть упоминание о свободе и самоопределяющемся «гении» индивидуального капиталиста по сравнению со всеобщей организацией общественного труда, которая «превратила бы все общество в фабрику» [4, т. 23, с. 369]. Это упоминание касается критики, которой подвергли в середине XIX в. буржуазные экономисты социалистов. В частности, француз Пеккёр полагал, что если собственность переходит к государству (в отличие от Базара Пеккёр считал, что от частной к государственной собственности можно перейти не путем передачи права наследства от семьи к государству, а путем экспроприации с выкупом или без него), в результате чего последнее стано-вится единственным собственником, то и хозяйственная система должна быть подобной той, которая применяется в рамках одного предприятия. Иначе говоря, суть критики буржуазных экономистов состояла в том, что у социалистов новое общество не делилось на ЭЭК. Маркс же не понял этого, так как не делил новое общество на ЭЭК, перепутав богатство буржуазного общества с самим бур-жуазным обществом. Поэтому Маркс в порядке ответа на упомянутую критику ссылался на то, что если в мануфактурном производстве благодаря разделению труда достигается весьма значительный рост его производительности, то что плохого в том, если все общество превратится в фабрику.

В действительности же, если общество не делится на ЭЭК, то исчезает состязательность. Это и имели в виду буржуазные экономисты, критикуя социалистов. В СССР применялась такая хо-зяйственная система, при которой предприятиям доводился план по выпуску продукции в нату-ральном и стоимостном выражении, устанавливался уровень затрат в копейках на один рубль товарной продукции и планировалась сумма фонда заработной платы. Но эффективность ис-пользования средств производства ни проконтролировать, ни простимулировать было невоз-можно, поскольку предприятия не представляли собой самостоятельных ЭЭК общества, а вы-ступали в роли цехов одной фабрики.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 56: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

56

В ходе реформы 1965 г. речь шла о том, что предприятия необходимо сделать экономически обособленными от государства. Однако осуществить такой подход на практике можно будет только в том случае, если государственные предприятия рассматривать как новую ЭЭК обще-ства, по сравнению с частными предприятиями, для которой следует применить и новую модель хозяйствования, отвечающую требованиям законов диалектики. Если фонд заработной платы на госпредприятиях будет определяться путем вычитания из валового дохода нормативной прибы-ли, то, конечно, производственные фонды будут включены в хозяйственную систему. Между го-спредприятиями развернется экономическое соревнование за высокую заработную плату их ра-ботников. Это соревнование по типу будет таким же, как и конкуренция.

Никакого перехода от рыночной к плановой экономике не потребуется. Госпредприятия бу-дут сами решать вопрос о том, какую продукцию им производить. Цены на продукцию будут устанавливаться через рынок. Планирование станет рекомендательным и будет направлено толь-ко на то, чтобы обеспечить госпредприятия заказами. Пособие по безработице непременно нуж-но будет сохранить, поскольку количество высвобождаемых работников по сравнению с тем, что имеет место в условиях частной формы собственности, возрастет. Ведь чем меньше людей будет работать на госпредприятии, тем больше окажется зарплата каждого работника. Значит, в сокращении численности работающих при том же объеме выполняемых работ будут заинтере-сованы сами люди, работающие на госпредприятии. В свою очередь то, какой удельный вес в общей сумме фонда заработной платы будет приходиться на стимулирующие надбавки к ме-сячным должностным окладам менеджеров, инженерно-технических работников и служащих, станет зависеть от того, насколько на данном госпредприятии за счет применения новых техно-логий количество рабочих, занятых в расчете на единицу выпускаемой продукции, меньше или, напротив, больше, чем на других родственных предприятиях.

Д. Норт отмечает, что Римская империя исчезла в хаосе V в. н. э. и что более-менее произволь-V в. н. э. и что более-менее произволь- в. н. э. и что более-менее произволь-ная историческая хронология датирует конец феодализма примерно тысячелетием позже, относя его к 1500 г. [2, с. 184]. А уже в 1516 г. великий гуманист Т. Мор опубликовал в Нидерландах для Англии свою «Утопию», где описывал такое общество, в котором не применяются деньги. Конечно, в то время это было утопией (в переводе с греческого утопия – это нигдения), что пони-мал и сам автор, назвав так свою книгу. Но если представить, что будет в США и Великобритании после реализации на практике шестого технологического уклада, то уже без фантазии можно утверждать, что общество без денег в этих странах станет реальностью. Кстати в настоящее вре-мя в США, Великобритании и других развитых странах мира идет процесс вытеснения из обо-рота наличных денег. Делается это для борьбы с коррупцией, уклонением от уплаты налогов и устранения криминала, опирающегося на наличные деньги. Технически переход к безналичным средствам расчета, т. е. электронным деньгам, вполне возможен [10, с. 124–125].

Реализация шестого технологического уклада, естественно, приведет к увеличению произво-дительности труда и количества производимых продуктов. Причем и шестой технологический уклад будет не последним, поскольку развитие научной и технической мысли остановить невоз-можно. Значит, придет время, когда на смену государственным предприятиям придет новая ЭЭК общества, которую условно можно назвать коммунистическим предприятием. В соответствии с законом единства и борьбы противоположностей и законом отрицания отрицания на коммуни-стических предприятиях необходимо будет применить новую модель хозяйствования, которая бы выступала в качестве противоположности по отношению к той модели хозяйствования, кото-рая должна применяться на государственных предприятиях, и в то же время была бы подобной той модели хозяйствования, которая применяется в настоящее время на частных предприятиях. Поэтому на коммунистических предприятиях необходимо будет вычитать из выручки не норма-тивную прибыль, как это должно делаться на государственных предприятиях, а текущие затра-ты, подобно тому, как это происходит в настоящее время на частных предприятиях.

Определить текущие затраты без использования денег невозможно. Но для этого вполне по-дойдут электронные деньги. Расход заработной платы можно будет исчислить через установле-ние почасовых ставок оплаты труда, дифференцировав их по отраслям и сферам производства. Располагая данными о расходе заработной платы, можно будет определить текущие затраты, фондоемкость продукции и величину прибыли, которую следует включать в цены. Разумеется,

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 57: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

57

стоимость материалов и стоимость производственных фондов тоже будут исчисляться. Но все расчеты будут вестись в электронных деньгах и только для того, чтобы между коммунистиче-скими предприятиями можно было организовать соревнование за максимальную норму прибы-ли на вкладываемые в развитие производства средства. Без такого соревнования, которое будет моральным за престиж своего предприятия, обеспечить высокую эффективность работы комму-нистических предприятий будет невозможно.

Наличные же деньги не понадобятся и в сфере потребления. В настоящее время по электрон-ным карточкам можно все покупать в магазинах, но при этом списываются деньги со счета в бан-ке. В коммунистическом обществе такой контроль расхода денег со счета каждого гражданина не понадобится. Тем не менее понятно, что то, сколько потребил тот или иной гражданин, будет известно. Хвастаться роскошью станет не модным. Сложатся представления о том, какими мо-гут быть разумные потребности. А исходя из этого будет и соответствующим поведение людей в отношении потребления.

В конце 1980-х гг. получили распространение размышления профессора Фукуямы из США, что капитализм – это конец истории человеческого общества, «венец» его развития. На самом же деле после капитализма, что вполне определенно «просматривается» с помощью законов диа-лектики, будут еще два общественных строя. Как показывает предшествующая история разви-тия человеческого общества, для каждого общественного строя характерна своя ЭЭК общества со своей моделью хозяйствования. Поэтому с научной точки зрения социалистическим может считаться только такое общество, которое делится на государственные предприятия, для кото-рых применяется модель хозяйствования, соответствующая требованиям законов диалектики.

В XX в. первыми переходили к социализму страны, отставшие в экономическом развитии от передовых капиталистических стран. Этими странами были Россия, Китай, Куба. Так назы-ваемые страны народной демократии, возникшие в Центральной Европе после Второй мировой войны, были среднеразвитыми и сделали свой выбор под большим влиянием СССР. Поскольку социализм, который они позаимствовали у СССР, был не научным, а чрезмерно упрощенным, то уровень жизни в упомянутых странах, хотя и был выше, чем в СССР, но все-таки он оказался ниже, чем в соседних капиталистических странах. Это и привело к тому, что Центрально-Европейские страны народной демократии первыми стали возвращаться к капитализму.

Конечно, если бы в СССР не поспешили последовать примеру стран народной демократии, а спокойно перешли от чрезмерно упрощенного к действительно научному социализму, то это был бы идеальный вариант. Однако на практике так не получилось. Все государственные предприятия преобразовали в форму ОАО. Теперь, исходя из сложившейся реальности, целесообразно начать постепенный перевод предприятий в государственную форму собственности, применяя при этом для них и новую модель хозяйствования, а не ту, которая используется частными предприятиями.

Создание Объединенной авиастроительной корпорации и Объединенной судостроительной корпорации было очень верным шагом. Но все предприятия, включенные в эти корпорации, или остались в форме ОАО (а для предприятий в форме ОАО независимо от того, какой удельный вес акций оказывается в собственности государства, применяется та же модель хозяйствования, ко-торая используется частными предприятиями), или были преобразованы из федеральных госу-дарственных унитарных предприятий (ФГУПов) в форму ОАО. Это снизит эффективность про-изводства на упомянутых госкорпорациях по сравнению с тем, какой бы она стала, если бы на пред-приятиях была применена новая модель хозяйствования, как того требуют законы диалектики.

Перспектива создания Евразийского союза повышает актуальность вопроса о том, какую модель хозяйствования целесообразно предпочесть, а именно: ту, которая сложилась в условиях частной формы собственности, или ту, которую можно применить, если преобразовать пред-приятия в новую организационно-правовую форму, в основу которой положить новую модель хозяйствованиия, которая в соответствии с законами диалектики должна применяться в условиях государственной формы собственности. В. В. Путин, характеризуя перспективы и контуры проекта Евразийско го союза, отмечает, что «речь не идет о том, чтобы в том или ином виде воссоздать СССР. Наивно пытаться реставрировать или копировать то, что уже осталось в прошлом, но тесная интеграция на новой ценностной, политической, экономиче-ской основе – это веление времени» [11].

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 58: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

Конечно, возврат к тому, что было в СССР, невозможен, да и не нужен, поскольку хозяйствен-ная система, применявшаяся в СССР, не была научно обоснованной, из нее выпали средства про-изводства. Но создание государственных предприятий с применением для них новой модели хо-зяйствования, а не той, которая используется частными предприятиями, было бы целесообраз-ным. Выше упоминалось, что Д. Норт относил конец феодализма к 1500 г. Значит, тот же год можно считать началом капитализма. Паровые двигатели появились в конце XVIII в., а за начало их использования можно принять 1800 г. Получается, что 300 лет капитализм основывался на мануфактурном производстве с разделением труда и на парусном флоте. Машин еще не было. С точки зрения влияния технологий на применяемые институты появление машин при капита-лизме можно сравнить с изобретением железного плуга при рабовладельческом строе. Тогда, еще до н. э., после появления железного плуга стали использовать и колонов, которые по сути были на оброке, как позже крепостные крестьяне. Если благодаря железному плугу возник коло-нат, то понятно, что и переход от мануфактурного производства к машинному должен был со-провождаться серьезными изменениями в применяемых институтах. В качестве такого институ-ционального преобразования и можно рассматривать создание государственных предприятий с применением для них новой модели хозяйствования.

В совместной работе трех ученых-институционалистов из США указывается на то, что по Норту институты – это «правила игры» [12, с.58]. Так, если в соответствии с законами диалектики для государственных предприятий следует применять не ту же самую, а новую модель хозяйство-вания, то, естественно, что для государственных предприятий следует разработать и ввести новую организационно-правовую форму. Применение этой новой организационно-правовой формы для государственных предприятий и позволит решать проблему модернизации экономики как в Рос-сийской Федерации, так и во всех странах, которые со временем составят Евразийский союз.

Литература

1. Дорошенко, В. В. Американский институционализм: Веблен, Коммонс, Митчелл / В. В. Дорошенко // Проблемы развития рыночной экономики (сб. науч. тр.). – Вып. 1; РАН, Ин-т проблем рынка. – М.: Центр «транспорт», 2010.

2. Норт, Д. Понимание процесса экономических изменений / Д. Норт. – М., 2010.3. Изложение учения Сен-Симона. – М., 1961.4. Маркс, К., Энгельс, Ф. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. – 2-е изд. – М., 1955.5. Милль, Дж. С. Основы политической экономии / Дж. С. Милль. – М., 1980. – Т. 2.6. Блан, Л. История революции 1848г. / Л. Блан. – СПб., 1907.7. Кондратьев, Н. Д. Мировое хозяйство и его конъюнктуры во время и после войны / Н. Д. Кондратьев. – Изд.

област. отд-ния гос. изд-ва. – Вологда, 1922.8. Кондратьев, Н. Д., Опарин, Д. И. Большие циклы конъюнктуры. Доклады и их обсуждение в Ин-те экономики /

Н. Д. Кондратьев, Д. И. Опарин. – М., 1928.9. Глазьев, С. Ю. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса / С. Ю. Глазьев. –

М.: Экономика, 2010.10. Евсеенко, А., Огрызко, К. Общество без наличных денег: возможности и перспективы / А. Евсеенко, К. Огрызко //

Общество и экономика. – 2011. – № 3. 11. Путин, В. В. Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня / В. В. Путин //

Известия. – 2011. – 4 окт.12. Норт, Д., Уоллис, Дж., Вайнгаст, Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпре-

тации письменной истории / Д. Норт, Дж. Уоллис, Б. Вайнгаст. – М., 2011.

V. I. ZHIVITSA

NEW INSTITUTIONAL REORGANIZATION IN THE ECONOMICS

SummarySeries of global controversial problems in economical theory have been touched in the article. They are such problems as

correlation between technology and norms of management, problem of the capitalist formation starting economical relations, problem of nature and such form of the productive cell individualization in society as enterprise in the modern industrial and post-industrial economy, problems concerned to the income allocation principles and others.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 59: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

59

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

УДК [338.48+640.24] (476)

Ю. І. ЕНІН

АСНОЎНЫЯ ФАКТАРЫ, ПРЫНЦЫПЫ І ТЭНДЭНЦЫІ РАЗВІЦЦЯ ТРАНСПАРТНАЙ ІНФРАСТРУКТУРЫ Ў АДЗІНАЙ ЭКАНАМІЧНАЙ ПРАСТОРЫ

Беларускі дзяржаўны эканамічны ўніверсітэт

(Паступіў у рэдакцыю 15.02.2012)

Стварэнне Адзінай эканамічнай прасторы (АЭП) краін Расіі, Беларусі, Казахстана з'яўляецца новым каталізатарам інтэграцыйных працэсаў на ўсёй постсавецкай прасторы. Паступова да яе могуць далучацца і іншыя зацікаўленыя краіны, што прывядзе да стварэння новага буйнога цэн-тра сусветнай эканомікі. У наш час паглыбленне эканамічнага ўзаемадзеяння паміж краінамі-ўдзельніцамі АЭП з'яўляецца моцным фактарам процідзеяння негатыўным тэндэнцыям, звяза-ным з эканамічным крызісам.

Дзякуючы стварэнню АЭП Расіі, Беларусі і Казахстана краіны-ўдзельніцы змогуць атрымаць сумарны інтэграцыйны эфект, які вымяраецца дадатковай вытворчасцю ВУП. Да 2015 г. дадзены эфект складзе прыкладна 170 млрд дол., ці 5,8% прагназуемага ўзроўню сумарнага ВУП трох краін. Пры захаванні існуючага ўзроўню інтэграцыйнага ўзаемадзеяння сумарны ВУП трох краін узрасце ў 1,6 раза. Пры гэтым кожная з краін будзе мець значны інтэграцыйны эфект. Расія за кошт інтэграцыйнага фактару ў 2015 г. атрымае дадаткова 7,4% сучаснага ўзроўню ВУП, Беларусь – 14,3 і Казахстан – 4,5% [14, с. 128].

Інтэграцыйны эфект дасягаецца за кошт пашырэння рынку ўзаемнага тавараабмену пра-дукцыі апрацоўчых галін прамысловасці і прадукцыі сельскай гаспадаркі, якая па сваіх канку-рэнтных магчымасцях пакуль яшчэ не можа быць рэалізавана на рынку іншых краін. Гэта даты-чыцца ў першую чаргу машынабудаўнічай прадукцыі, прадукцыі сельскай гаспадаркі, лёгкай і харчовай прамысловасці.

Актывізацыя інтэграцыйнага працэсу таксама запатрабуе новага развіцця асноўных эле-ментаў інфраструктуры АЭП: транспарту, лагістыкі, прыдарожнага сэрвісу.

Інтэграцыйны працэс – гэта складаная сістэма ўзаемазалежных вытворчых, фінансавых, працоўных і маёмасных адносін паміж гаспадарчымі адзінкамі, аб'яднанымі агульнымі эка-намічнымі інтарэсамі. Асноўнай мэтай, якая стаіць перад суб'ектамі транспартнай інфра-структуры падчас інтэграцыі, з'яўляецца ўзмацненне іх канкурэнтных пераваг і павышэнне эфектыўнасці іх дзейнасці як галоўны вынік праявы шэрагу эканамічных з'яў: сінергетычнага эфекту, эфекту маштабу і эфекту шырокага профілю.

Як сведчыць сусветны вопыт, краіны добраахвотна ідуць на развіццё інтэграцыйных фар- міраванняў, паколькі гэта стварае шэраг спрыяльных умоў для ўзаемадзеючых бакоў.

Па-першае, інтэграцыйнае ўзаемадзеянне стварае суб'ектам транспартнай інфраструктуры спрыяльныя ўмовы для шырэйшага доступу да розных рэсурсаў: матэрыяльных, фінансавых, інавацыйных тэхналогій, а таксама дазваляе істотна пашырыць магчымасці рэалізацыі вырабля-емых у рэгіёне тавараў і паслуг.

Па-другое, эканамічнае ўзаемадзеянне краін у рэгіянальных рамках стварае прывілеяваныя ўмовы для таваравытворцаў краін-удзельніц інтэграцыі, абараняючы іх у пэўнай ступені ад канк у- рэнцыі з боку таваравытворцаў трэціх краін.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 60: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

60

Інтэграцыйнае супрацоўніцтва ў яго найбольш дасканалых формах дапамагае краінам выра-шаць таксама такія важныя праблемы, як павышэнне сацыяльна-эканамічнага ўзроўню жыцця насельніцтва на аснове павышэння эфектыўнасці нацыянальнай гаспадаркі, забеспячэнне ўмоў для паскоранага развіцця асобных параўнальна адсталых сфер дзейнасці, паляпшэнне становішча на рынку працы і іншыя сацыяльна-эканамічныя задачы, якія лягчэй рэалізоўваць калектыўнымі намаганнямі ўзаемадзеючых краін.

Зыходзячы з усяго вышэйсказанага, асноўную мэту фарміравання АЭП можна вызначыць як стварэнне ўмоў для стабільнага і эфектыўнага развіцця эканомік дзяржаў-удзельніц і павышэнне ўзроўню жыцця насельніцтва ў іх.

Асноўнымі прынцыпамі функцыянавання АЭП з'яўляюцца забеспячэнне свабоды перасоў-вання тавараў, паслуг, капіталу і працоўнай сілы праз межы краін-удзельніц.

Прынцып свабоднага транзiту тавараў прадугледжвае ліквідацыю выняткаў з рэжыму вольна-га гандлю і зняцце абмежаванняў ва ўзаемным гандлі на аснове ўніфікацыі мытных тарыфаў, фарміраванне агульнага мытнага тарыфу, усталяванага на ўзгодненай дзяржавамі-ўдзельніцамі ме-тодыцы, мер нетарыфнага рэгулявання, ужыванне прылад рэгулявання гандлю таварамі і па слугамі з трэцімі краінамі. Механізмы ўжывання ва ўзаемным гандлі антыдэмпінгавых, кампенсацыйных і ахоўных мер паэтапна неабходна замяніць адзінымі правіламі ў галіне канкурэнцыі і субсідый.

Прынцып забеспячэння свабоднага транзiту паслуг прадугледжвае фарміраванне агульных правіл і падыходаў для забеспячэння поўнага доступу на рынак паслуг у рамках АЭП і правя- дзенне ўзгодненай палітыкі па доступу трэціх краін на рынак паслуг АЭП.

Прынцып забеспячэння свабоднага транзiту капіталу мяркуе паэтапнае зняцце ўсіх абме-жаванняў на рух капіталу з дзяржаў-удзельніц у рамках АЭП і правядзенне ўзгодненай палітыкі ў галіне развіцця рынку капіталаў пры ўмове забеспячэння макраэканамічнай стабільнасці.

Асновай прынцыпу забеспячэння свабоднага транзiту працоўнай сілы з'яўляецца забеспячэнне бесперашкоднага перасоўвання фізічных асоб дзяржаў-удзельніц у рамках АЭП і фарміраванне ўзгодненай міграцыйнай палітыкі ў трэціх краін з улікам нормаў і прынцыпаў міжнароднага права.

Улічваючы комплексны ўплыў вышэйпададзеных прынцыпаў на сістэму транспартнай інфра- структуры ў АЭП, неабходна выпрацаваць асноўныя навукова-метадычныя прынцыпы прагназа-вання развіцця інфраструктуры ў новых умовах гаспадарання. У рыначных умовах сярод асноўных прынцыпаў, на якіх грунтуецца працэс прагназавання, можна вылучыць наступныя:

1) навуковую абгрунтаванасць прагнозу (распрацоўка з дапамогай навуковых метадаў, з улікам заканамернасці развіцця прыроды, грамадства і эканомікі);

2) бесперапыннасць прагназавання (прагноз павінен увесь час карэкціравацца з улікам змены сітуацыі ў краіне, эканоміцы);

3) спалучэнне перспектыўнага і бягучага прагназавання (дадзеныя віды прагназавання ажыц- цяўляюцца ва ўзаемасувязі, але прыярытэт аддаецца перспектыўнаму прагназаванню);

4) узгодненасць прагнозаў (распрацаваны прагноз павінен быць узаемазвязаны з сумежнымі прагнозамі);

5) шматварыянтнасць, альтэрнатыўнасць прагнозу (рэкамендуецца распрацоўваць некалькі варыянтаў прагнозу, каб у выпадку змены сітуацыі выкарыстоўваць іншы варыянт. Звычайна існуе тры варыянты прагнозу: аптымістычны, песімістычны, рэалістычны);

6) сістэмнасць распрацоўкі прагнозу (працэс прагназавання варта разглядаць, з аднаго боку, як адзіную цэласную сістэму, а з другога – як складаную сістэму, якая фарміруецца з асобных самастойных блокаў);

7) верыфіцыраванасць прагнозаў (прагнозныя ацэнкі павінны быць дакладныя і абгрунтаваныя);8) адэкватнасць (максімальнае набліжэнне прагнознай мадэлі да рэальнай рэчаіснасці, тэн-

дэнцый, заканамернасцей);9) выбар асноўных фактараў і тэндэнцый развіцця (пры прагназаванні павінны быць заклад-

зены ў разлікі асноўныя фактары і тэндэнцыі развіцця. Гэта асабліва актуальна таму, што эканамічныя працэсы складаныя, шматфактарныя і ўлічыць уплыў усіх фактараў немагчыма).

Інфраструктурныя праекты ахопліваюць шмат галін: сельскую гаспадарку, транспартныя кансорцыумы і інш. Таму інтэграцыя эканомік АЭП у працэсы глабалізацыі можа быць

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 61: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

61

эфектыўна рэалізавана толькі на аснове дадзеных прынцыпаў пры ўмове фактарнага аналізу інфраструктуры транспарту з улікам тэндэнцый развіцця і асаблівасцей АЭП.

Транспартная інфраструктура АЭП уяўляе сабой складаную сістэму, у якой шматлікія з'явы носяць імавернасны характар. На яе ўплываюць розныя экзагенныя аб'ектныя і суб'ектныя сацыяльна-эканамічныя фактары [6, с. 227–237]. Па характары ўздзеяння можна вылучыць на-ступныя асноўныя фактары, якія ўплываюць на попыт і паслугі транспартнай інфраструктуры АЭП (мал. 1).

1. Нарматыўна-прававыя фактары АЭП: стварэнне сістэмы інфармацыйнага забеспячэння рынку транспартных паслуг; неабходнасць

уніфікацыі заканадаўчых актаў у галіне турызму, транспарту, гандлю, грамадскага харчавання і інш.;стварэнне неабходных умоў для прыцягнення транзітных грузапатокаў на тэрыторыю АЭП

і павелічэнне экспарту транспартных паслуг;павышэнне бяспекі дарожнага руху і забеспячэнне прыродаахоўных патрабаванняў падчас

эксплуатацыі аўтатранспартных сродкаў;удасканаленне экалагічнага кантролю аўтатранспартных сродкаў, выкарыстанне больш

эканамічнага і па-экалагічнаму чыстага рухомага саставу, сертыфікацыя аўтатранспартных сродкаў у адпаведнасці з міжнароднымі стандартамі;

рэканструкцыя і мадэрнізацыя найважных транспартных камунікацый, аб'ектаў і сістэм, прывядзенне іх у адпаведнасць з сусветнымі стандартамі;

распрацоўка адзінай стратэгіі развіцця транспартнай інфраструктуры АЭП, нарматываў, комплексных паказчыкаў размяшчэння аб'ектаў прыдарожнага сэрвісу.

2. Навукова-тэхнічныя фактары:пераход да новага пакалення аэракасмічнай і ваеннай тапаграфіі, якая дазваляе выкарыстоў-

ваць геаінфармацыйныя даныя пры размяшчэнни і аналізе працы аб'ектаў прыдарожнага сэрвісу;фундаментальная і прыкладная навука ў АЭП захоўвае магчымасць правядзення дасле-

даванняў на сучасным сусветным узроўні, у тым ліку з выкарыстаннем унікальнай стэндавай і выпрабавальнай базы;

эфектыўнасць выкарыстання наяўнага навуковага патэнцыялу вельмі нізкая. Недастатковая канцэнтрацыя навуковых рэсурсаў на рашэнні прыярытэтных прыкладных і тэхналагічных за-дач; існуюць разрывы паміж фундаментальнай і прыкладной навукай, навукай і адукацыяй, прыкладнымі даследаваннямі і вытворцамі.

3. Дэмаграфічныя фактары:умеранае павышэнне нараджальнасці і стабілізацыя смяротнасці;скарачэнне смяротнасці ад асноўных захворванняў.4. Сацыяльныя фактары:паступовае памяншэнне дыферэнцыяцыі насельніцтва па прыбытках; фарміраванне «сярэд-

няга класа»;

Мал. 1. Асноўныя фактары, якія фарміруюць рынак паслуг інфраструктуры транспарту ў АЭП

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 62: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

62

павелічэнне рэальных прыбыткаў сярэдняга класа і развіццё крэдытавання пакупак нерухомасці;

узмацненне значнасці міграцыі працоўных рэсурсаў.5. Прыродна-кліматычныя фактары:наяўнасць спрыяльных кліматычных рэкрэацыйных рэсурсаў (працягласць летняга перыя-

ду, наяўнасць рэсурсаў мінеральных вод і інш.);наяўнасць прыродных цэнтраў атрактыўнасці для турыстаў.6. Асноўныя эканамічныя фактары: Змены ў сістэме кіравання і кантролю транспартнай інфраструктурай:фарміраванне новых інфраструктурных аб'ектаў, у тым ліку з замежным капіталам;узмацненне канфлікту паміж «сеткавымі» і іерархічна арганізаванымі структурамі.Трансфармацыя фінансавай сістэмы дзяржаў АЭП:змена структуры капітальных патокаў на карысць прамых і партфельных інвестыцый;рост падтрымліваючых інвестыцый у інфраструктурныя галіны дзяржаў-удзельніц АЭП;пашырэнне прытоку замежных інвестыцый на рынак АЭП; фарміраванне «рублёвай зоны», інтэгрыруючай эканомікі Расіі, Казахстана, Беларусі і іншых

сумежных краін «блізкага замежжа».Асінхроннасць глабалізацыі:у сферы спажывання: рост спажывецкіх стандартаў, інфарматызацыя спажывання, павышэн-

не мабільнасці насельніцтва, пашырэнне спажывецкага крэдытавання; рост попыту на экалагічна чыстае харчаванне;

у сферы звароту: павышэнне ролі глабальных гандлёвых сетак і замежных гандлёвых кампаній; рэзкае зніжэнне значнасці коштавага фактару канкурэнтаздольнасці;

у банкаўскай і фінансавай сферы: лібералізацыя трансгранічных аперацый з капіталам і ма-савы выхад кампаній на міжнародныя фінансавыя рынкі.

Развіццё рынкаў тавараў і паслуг АЭП:паскораны рост спажывання тавараў і паслуг;рэструктурызацыя рынкаў, звязаная з экспансіяй гандлёвых сетак. Іх частка на рынках можа дасяг-

нуць 60–70%. Адпаведна гандлёвыя сеткі з’явяцца найважнейшымі кропкамі канцэнтрацыі капіталу;абвастрэнне канкурэнцыі паміж беларускімі таварамі і імпартам, асабліва на сегментах спа-

жывецкага рынку. Чакаецца, што зменіцца якасць такой канкурэнцыі – адбудзецца пераход ад кош-тавых да някоштавых формаў;

у сектары агратурызму маюцца магчымасці для істотнага павышэння эфектыўнасці на асно-ве імпарту тэхналогій і арганізацыйных формаў бізнесу;

дыспарытэт коштаў на сельскагаспадарчую прадукцыю і рэсурсы, якія спажываюцца ў сель-скай гаспадарцы.

Развіццё непасрэдна самой транспартнай інфраструктуры: інтэнсіўнае, прыкладна ўдвая за 10 гадоў, павелічэнне грузапатокаў, перш за ўсё – кантэйнер-

ных перавозак у напрамку Еўропа–АЦР (Азіяцка-Ціхаакіянскі рэгіён);дабудоўванне сістэмы глабальных «транспартных кольцаў» як асновы транспартнай сістэмы АЭП;фарміраванне і распаўсюджванне новых транспартных (перавозачных) тэхналогій;фарміраванне глабальных транспартных вузлоў (у прыватнасці, партовых цэнтраў) у напрам-

ках Еўропа – Азія, Еўропа – Паўночная Амерыка, Еўропа – Паўднёвая Амерыка, Азія – Паўночная і Паўднёвая Амерыка;

попыт на энергію будзе павялічвацца, аднак прыкладна ўдвая павольней, чым рост сусвет-най эканомікі. Да 2020 г. спажыванне энергарэсурсаў узрасце прыкладна ў 1,5 раза ў параўнанні з 2000 г. Сусветныя запасы арганічнага паліва ў цэлым дазволяць забяспечыць гэты рост;

асноўны прырост попыту на вуглевадароды (асабліва на нафту) будзе прад'яўляцца з боку азіяцкіх эканомік.

Транзітны патэнцыял і праблемы яго рэалізацыі (мал. 2):Беларусь і Расія знаходзяцца на стыку Еўрапейскай, Азіяцка-Ціхаакіянскай, Паўднёва-

Азіяцкай (Іран, Індыя), Паўночна-Амерыканскай геаэканамічных прастор. Гэта стварае магчы-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 63: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

63

масць яе пазіцыянавання як транзітнай прасторы, якая злучае Еўропу і краіны АЦР (калідоры «Захад–Усход»), краіны Еўропы і Сярэдняга Усходу (калідоры «Поўнач–Поўдзень»);

наяўны транзітны патэнцыял Беларусь і Расійская Федэрацыя выкарыстоўваюць вельмі не-дастаткова. Аб'ём транзітных перавозак складае менш за палову ад патэнцыяльна магчымага. Па перавозках кантэйнераў выкарыстанне транзітнага патэнцыялу менш 10%;

недастатковая прапускная здольнасць аўтамабільных дарог па асноўных напрамках патэн-цыяльных транзітных патокаў;

слабае развіццё партовай інфраструктуры Расіі ў кропках магчымага ўваходу (Балтыйскае мора) і выхаду (Каспійскае мора, Ціхі акіян) міжнародных транзітных грузапатокаў. Сучасныя магутнасці партовай інфраструктуры забяспечваюць не больш за 75% перапрацоўкі замежных гандлёвых грузаў;

слабае развіццё элементаў інтэрмадальнай інфраструктуры, перагрузачных і лагістычных комплексаў у краінах АЭП.

Прагноз развіцця сусветнай эканомікі паказвае, што трохкутнік «ЗША – Еўропа – Азія» пе-ратвараецца ў месца засяроджвання фінансавых і таварных патокаў свету, прычым у XXI ст. асноўны паток транзіту будзе ажыццяўляцца паміж краінамі Еўрапейскага саюза і Азіяцка-Ціхаакіянскага рэгіёна. Сур'ёзныя змены, якія адбываюцца ў апошні час у структуры сусветнай эканомікі, робяць істотны ўплыў на міжнародны рынак транспартных паслуг. Прагнозы паказ-ваюць, што чакаецца далейшы рост аб'ёмаў перавозак аўтамабільным транспартам у еўрапейскіх краінах як унутры нацыянальных меж, так і ў міжнародным асяроддзі. Аб'ём гандлёвага абароту ў трохкутніку «ЗША – Еўропа – Азія» складае звыш 600 млрд дол. ЗША ў год, аб'ём кантэйнер-ных перавозак перавышае 6 млн адзінак. Тэмпы росту гандлю транспартна-камунікацыйнымі паслугамі ў свеце ўдвая апярэджваюць тэмпы росту гандлю таварамі [11].

Такім чынам, эканамічная значнасць Беларусі сярод краін АЭП павялічваецца ў сувязі з яе выгодным геаграфічным становішчам:

1) магчымасць выкарыстання надзвычай спрыяльнага становішча Беларусі і яе развітой транспартнай інфраструктуры ў эканамічных інтарэсах, агульных для Беларусі і Расійскай Федэрацыі, Еўразійскай эканамічнай супольнасці, для забеспячэння перавозак, звязаных з пад-трыманнем жыццядзейнасці Калінінградскай вобласці, і атрымання транспартнага калідора для перавозкі тавараў на Захад. Па тэрыторыі Беларусі і Расіі праходзіць самы кароткі шлях з Азіі ў Еўропу. На транспартаванне па ім грузаў затрачваецца ў 3-4 разы менш часу, чым пры

Мал. 2. Еўра-азіяцкая сістэма транспартных калідораў

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 64: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

64

выкарыстанні воднага маршруту [9, с. 25]. У наш час 83% тавараабароту з Расіі ў Еўропу адбыва-ецца праз Беларусь [2, с. 456]. Састаўной часткай дзяржаўнай палітыкі ў гэтай сферы застаецца інтэграцыя магістральных дарог у Еўрапейскую транспартную сістэму і адзіную сетку міжнародных аўтамагістраляў Садружнасці Незалежных Дзяржаў і Еўразійскай эканамічнай супольнасці [5, с. 51; 10, с. 8; 13, с. 66–70];

2) меркаванае ўступленне Беларусі ў СГА будзе спрыяць пашырэнню доступу тавараў ай-чыннай вытворчасці на рынкі каля 150 дзяржаў свету. У Комплексным прагнозе вынікаў уступ- лення Рэспублікі Беларусь у СГА, распрацаваным Цэнтрам даследавання сусветнай эканомікі і міжнародных эканамічных адносін Інстытута эканомікі НАН Беларусі, групай навукоўцаў пад кіраўніцтвам д. э. н., прафесара, члена-карэспандэнта В. Ф. Мядзведзева даказаны пазітыўныя наступствы ад уступлення ў СГА для транспартных паслуг па трох паказчыках: грузаабарот, экспарт і імпарт [4, с. 8];

3) намер зацікаўленых краін – Беларусі, Расіі, Германіі і Польшчы – падоўжыць транспартны калідор № II да г. Екацярынбурга, што будзе спрыяць больш поўнаму выкарыстанню патэнцыя-лу чыгуначнага транспарту на самым кароткім і эканамічным чыгуначным шляху, які злучае Еўропу і Азію. Стыкоўка транспартнага калідора № II з Транссібірскай магістраллю адкрывае каласальныя магчымасці бесперасадачнага выхаду на Кітай, Манголію, Карэю, Японію (мал. 3);

4) рэалізуемыя ў Кітаі Адзіная транспартная стратэгія («Вялікі скачок») і Праграма паскора-нага развіцця заходніх правінцый КНР «Go West» («Ісці на Захад»). Гэтыя праграмы прадуглед-жваюць ажыццяўленне буйных транспартных інфраструктурных праектаў, у лік якіх уваходзіць будаўніцтва пяці стратэгічных аўтамабільных дарог «Усход – Захад» (Ляньюньгань – Харгос, Шанхай – Хэфэй – Сіань – Харгос), што дазваляе прагназаваць павелічэнне транзітных грузапатокаў з Кітая праз Казахстан, Расію і Беларусь.

Асноўным дакументам, у адпаведнасці з якім у нашай краіне праводзіцца скаардынаваная транзітная палітыка, з'яўляецца Стратэгія развіцця транзітнага патэнцыялу Рэспублікі Беларусь на 2011–2015 гг.[11].

Па выніках даследавання можна вылучыць асноўныя праблемы, якія будуць уплываць на ход і характар інтэграцыйнага працэсу.

Па-першае, гэта бар'еры ў транспартным сектары. Іх колькасць вылічаецца дзясяткамі. Па ступе-ні свайго ўплыву бар’еры таксама розныя – яны могуць быць выключна транспартнымі, тэхніч-нымі, звязанымі з нейкімі стандартамі інфраструктуры ці стандартамі транспартных сродкаў.

Па-другое, гэта няўзгодненыя заканадаўствы, сістэмы рэгулявання ажыццяўлення пераво-зак краін АЭП.

Па-трэцяе, сёння на прасторы краін АЭП існуе розная сістэма доступу перавозчыкаў да рынкаў перавозак. Гэта таксама адна з асноўных частак фарміравання АЭП, паколькі для

Мал. 3. Транзітны патэнцыял тэрыторыі Расійскай Федэрацыі

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 65: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

65

рэалізацыі гэтага праекта павінна адбывацца паслядоўнае адкрыццё рынкаў дзяржаў-удзельніц. Асноўная праблема – гэта сістэма прафесійнага допуску да ажыццяўлення таго ці іншага віду працоўнай дзейнасці, якая можа адрознівацца ў краінах-удзельніц АЭП.

Такім чынам, паслядоўнасць фарміравання АЭП у сферы транспартнай інфраструктуры – гэта працэс, які ўжо прайшоў некалькі этапаў свайго фарміравання. На першым этапе працэс транспартнай інтэграцыі забяспечыў стварэнне зоны вольнага гандлю. На другім этапе быў сфарміраваны транспартны мытны саюз. І цяпер, на трэцім этапе, адбываецца фарміраванне адзінай транспартнай прасторы і адпаведна стварэнне агульнага транспартнага рынку.

На сучасным этапе найважнейшымі тэндэнцыямі ў фарміраванні транспартнай інфра-структуры АЭП з'яўляюцца наступныя.

1. Развіццё сістэмы лагістычнага сэрвісу на базе інфармацыйных тэхналогій, стварэнне су-часных транспартна-лагістычных цэнтраў. Усё гэта дазволіць знізіць кошт перавозак і паскорыць абарачальнасць фінансавых рэсурсаў. Галоўны прынцып лагістычнай сістэмы – даставіць груз да спажыўца своечасова і з аптымальнымі фінансавымі, матэрыяльнымі і прасторава-часавымі выдаткамі. Практыка паказвае, што лагістыка дазваляе эканоміць да 15–20% выдаткаў, звязаных з вытворчасцю і дастаўкай тавараў спажыўцу. Зніжэнне лагістычных выдаткаў на 1% эквівалентна 10% павелічэння аб'ёму перавозак [3].

2. Укараненне высокаэфектыўных транспартна-лагістычных тэхналогій па тэрмінальнай сістэме, мультымадальных і інтэрмадальных перавозак з ужываннем універсальных кантэйнераў. Згодна з прынятай дзяржаўнай праграмай па развіцці лагістыкі да 2015 г. неабходна абнаўляць матэрыяльны і нематэрыяльны сектары грамадскага ўзнаўлення, выводзіць іх на новы ўзровень. Мадэрнізуючы сферу матэрыяльнай вытворчасці, патрэбна паскоранымі тэмпамі развіваць сфе-ру лагістычных паслуг на новым, інавацыйна якасным узроўні. Паводле ацэнак, сумарны груза-абарот транспартна-лагістычных цэнтраў агульнага карыстання да 2015 г. можа скласці 25–30 млн т у год. Краіна, дзякуючы развіццю лагістыкі, можа атрымаць да 2015 г. не менш за 20% ВУП. У іншых краінах Еўропы гэты паказчык ужо знаходзіцца на ўзроўні 20–30% ВУП [7].

3. Камбінаванне на аснове шматварыянтнасці комплексу паслуг і тавараў у лагістычных цэн-трах. У залежнасці ад галіновай накіраванасці будуць стварацца транспартна-лагістычныя, аптова-лагістычныя (гандлёвыя) і шматфункцыянальныя лагістычныя цэнтры як унутры краіны, так і ў замежжы. Транспартна-лагістычныя цэнтры прызначаны для апрацоўкі ў першую чаргу транзітнага грузапатоку, а таксама распрацоўкі, арганізацыі і рэалізацыі рацыянальных схем руху тавараў па тэрыторыі Беларусі і іншых дзяржаў на аснове арганізацыі адзіных мытнага, тэхналагічнага і інфармацыйнага працэсаў у прасторы. Аптова-лагістычныя (гандлёвыя, тавара-праводныя) цэнтры будуць займацца пастаўкай аптовых партый спажывецкіх тавараў і прадук-цыі вытворча-тэхнічнага прызначэння айчыннай і імпартнай вытворчасці спажыўцам або розніч наму гандлю. Прадугледжана будаўніцтва шматфункцыянальных лагістычных комплексаў (яны ўключаюць гандлёва-дзелавы, адміністрацыйна-дзелавы, выставачныя цэнтры і г. д.) [7].

4. Неабходна паступовае, паэтапнае дыверсіфікаванне відаў паслуг і формаў абслугоўвання, пры гэтым прапанова паслуг павінна апярэджваць попыт, а паслугі з’яўляцца танней і якасней, чым пры іх самастойным выкананні. Асноўныя прынцыпы – прапарцыянальнасць, збалансава-насць, адэкватнасць і мабільнасць у абнаўленні асартыменту і аб'ёмаў прапанаваных паслуг, стварэнне комплексных аб'ектаў прыдарожнага сэрвісу.

5. Стратэгічнае планаванне сістэмнага павышэння канкурэнтаздольнасці на аснове шырокага маркетынгу: сеткавае развіццё прыдарожнага сэрвісу, гібкасць арганізацыйнай структуры і высокі ўзровень кіруемасці сеткай аб'ектаў, стварэнне міжнародных прыдарожных сетак.

6. Мінімізацыя выдаткаў тэрытарыяльных структурных адзінак пры ўзрастанні аб'ёмаў рэалізацыі паслуг. Арыентацыя на дасягненне сінергетычнага эфекту ў розных галінах сферы паслуг: значны мультыплікатыўны эфект з'яўляецца у сумежных галінах эканомікі, які выяў-ляецца ў скарачэнні транспартных выдаткаў, развіцці машынабудаўнічага комплексу краіны і, у прыватнасці, вытворчасці прадукцыі для складской гаспадаркі.

7. Забеспячэнне задавальнення попыту і запатрабаванняў удзельнікаў дарожнага руху за кошт развіцця новых фарматаў у грамадскім харчаванні прыдарожнага сэрвісу; паглыбленне спецыялі-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 66: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

66

зацыі ў прыдарожных аб'ектах; кааперацыя прыдарожнага бізнесу з дапамогай франчай зінгу; ука-раненне новых інфармацыйных тэхналогій у аб'ектах транспартнай інфраструктуры:

– развіццё новых фарматаў у грамадскім харчаванні. Рынак хуткага абслугоўвання прадстаўлены рознымі монаканцэпцыямі, пабудаванымі на тым ці іншым прадукце, што выклі- кае розныя канцэпцыі аб'ектаў хуткага абслугоўвання: quick&casual (хутка і разнастайна), free flow (вольны струмень) і інш.;

– паглыбленне спецыялізацыі рэстараннай прапановы. У апошні час нароўні з традыцый-нымі шматсэрвіснымі рэстаранамі ўсё больш сталі з'яўляцца спецыялізаваныя аб'екты грамад-скага харчавання са скарочаным наборам страў і прапанаваных паслуг;

– развіццё сеткі прыдарожных аб’ектаў. Нароўні з паглыбленнем спецыялізацыі рэстараннай прапановы ўсё больш ствараецца міжнародных і нацыянальных прыдарожных сетак. Сеткі вый-граюць шмат у чым: яны могуць дазволіць сабе маштабныя рэкламныя акцыі, выйграюць на апто-вых пастаўках прадукцыі, маюць магчымасць наймаць дарагіх супрацоўнікаў (PR-менеджараў, юрыстаў, шэф-кухароў). Галоўнымі перавагамі сетак з'яўляюцца магчымасць дзялення фіксаваных выдаткаў на колькасць аб'ектаў у сетцы і геаграфічная даступнасць аб'екта для спажыўца;

– вядзенне прыдарожнага бізнесу на аснове франчайзінгу. Стварэнне прыдарожных сетак узаемазвязана з такой формай кааперацыі бізнесу, як франчайзінг. Франчайзінг – гэта спосаб распаўсюджвання прадукцыі і паслуг. Іншымі словамі, гэта спосаб мультыплікацыі паспяхова працуючых прадпрыемстваў. Адна з прычын поспеху франчайзінгу складаецца ў адмысловым эфекце супрацоўніцтва паміж франчайзі і франчайзерам, аб'яднаных пад адным гандлёвым зна-кам [12, с.3]. Аператар франчайзінгавай сеткі атрымлівае стабільны бізнес, які пачынае даваць эканамічную аддачу значна хутчэй, чым пры індывідуальным развіцці. Паводле сусветнай статыстыкі доля банкруцтваў у выпадку працы па сістэме франчайзінгу значна менш, чым у іншых партнёрскіх схемах;

– кейтэрынгавае абслугоўванне. У кейтэрынг (англ. to cater – пастаўляць правізію, абслу-гоўваць) уваходзіць не толькі дастаўка гатовых абедаў, але і кіраванне арганізацыямі харчавання, рэстараннае абслугоўванне на выездзе. Нягледзячы на вялікія адрозненні, пералічаныя сегменты рынку маюць шмат агульнага, таму большасць кейтэрынгавых фірмаў займаюцца ўсім адразу, выбіраючы адзін з кірункаў у якасці дамінантнага. Адным з галоўных пераваг кейтэрынга перад звычайнымі стацыянарнымі рэстаранамі з'яўляецца практычна неабмежаваны рынак збыту.

Зыходзячы з фактарнага аналізу і ацэнкі тэндэнцый, для далейшага развіцця інфраструктуры транспарту АЭП неабходна наступнае:

1) стварэнне інфармацыйна-інавацыйнай сістэмы лагістычнага сэрвісу;2) удасканаленне нарматыўна-прававой і заканадаўчай базы краін-удзельніц з улікам

патрабаванняў Міжнароднага транспартнага права;3) удасканаленне падатковай, коштавай і тарыфнай палітыкі краін АЭП;4) развіццё комплексных аб'ектаў прыдарожнага сэрвісу да ўзроўню патрабаванняў, прад'яў-

ляемых міжнароднымі і нацыянальнымі перавозчыкамі;5) стварэнне асацыяцыі аб'ектаў транспартнай інфраструктуры АЭП дзеля каардынацыі

міжгаліновых праблем;6) пашырэнне сістэмы паказчыкаў статыстыкі, якія адлюстроўваюць даныя аб'ектаў транс-

партнай інфраструктуры АЭП;7) штогадовы разгляд на ўзроўні ўрадаў краін АЭП генеральнай схемы развіцця транспар-

тнай інфраструктуры.Паскарэнне працэсаў глабалізацыі і інтэграцыі выявіла якасна новыя патрабаванні да Беларусі

як транзітнай дзяржавы, узводзячы стварэнне спрыяльных умоў для развіцця транзіту і павы-шэнне яго якасці ў ранг дзяржаўных прыярытэтаў. Рэспубліка Беларусь не валодае дастатковымі ўласнымі паліўна-энергетычнымі і сыравіннымі рэсурсамі, але, дзякуючы развітой інфра-структуры і прывабнасці геаграфічнага становішча, з'яўляецца інтэгрыруючым звяном у гандлі паміж краінамі Еўрапейскага саюза і Азіяцка-Ціхаакіянскага рэгіёна.

Ва ўмовах стварэння АЭП транспарт варта разглядаць не з традыцыйных пазіцый ізаляваных транспартных сістэм дзяржаў, а з пункту гледжання функцыянавання эфектыўных лагістычных

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 67: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

схем дастаўкі пэўных матэрыяльных рэсурсаў і канчатковай гатовай прадукцыі. У гэтым выпад-ку будуць рэалізаваны перавагі зручнага геаграфічнага становішча Беларусі і варта чакаць павелічэння попыту на лагістычныя паслугі.

Стварэнне АЭП краін Расіі, Беларусі і Казахстана патрабуе прынцыповай змены інтэгр а- цыйнага механізма, паступовага пераходу ад пераважна мікраэканамічнай інтэграцыі да эфек-тыўнага ўжывання метадаў макраэканамічнай інтэграцыі, якія забяспечваюць максімальнае вы-карыстанне сукупнага рэсурсавага патэнцыялу інтэгрыруемых краін дзеля дасягнення ўзгод-неных мэт сацыяльна-эканамічнага развіцця.

Пры гэтым метады макраэканамічнай інтэграцыі павінны прадугледжваць аналіз важных тэн-дэнцый і фактараў, якія ўплываюць на развіццё інфраструктурнага складніку. На сучасным этапе асноўнымі тэндэнцыямі ў сферы транспартнага сэрвісу АЭП з'яўляюцца наступныя: развіццё сістэмы лагістычнага сэрвісу, дыверсіфікацыя відаў паслуг і формаў абслугоўвання, сеткавае развіццё аб'ектаў транспартнай інфраструктуры, забеспячэнне сістэмнай інавацыйнасці і паглы-бленне спецыялізацыі за кошт з'яўлення аб'ектаў новых фарматаў у інфраструктуры транспарту.

Літаратура1. Алиев, Р. М. Глобализация: новое явление или новый термин? / Р. М. Алиев // Труд и социальные отношения. –

2005. – № 2. – C. 59–62. 2. Белорусский путь / Информ.-аналит. центр при Администрации Президента Респ. Беларусь; под ред. О. В. Про-

лесковского и Л. Е. Криштаповича . – Минск, 2010. – 495 с. 3. Доклад директора Института экономики НАН Беларуси академика НАН Никитенко П. Г. на II Белорусском

транспортно-логистическом конгрессе (8 октября 2008 г. Пленарное заседание) [Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа: http: // http://www. tc. by/exhibitions/Transport/news/315. html. – Дата доступа: 13.01.2012.

4. Медведев, В. Ф. Всемирная торговая организация: условия вступления для Беларуси /В. Ф. Медведев // Экономика. Финансы. Управление. – 2006.– № 8.– С. 3–9.

5. Медведев, В. Ф. Экспортная стратегия: оптимизм и реализм / В. Ф. Медведев // Экономика Беларуси. – 2006.– № 2(7).– С. 48–54.

6. Никитенко, П. Г., Солодовников, С. Ю. Социально-экономические системы Беларуси и России: эволюция и перспективы / Ин-т экономики НАН Беларуси. – Минск: Белорус. наука, 2008. – 374 с.

7. Программа развития логистической системы Республики Беларусь на период до 2015 года: утв. Постановлением Совета Министров Респ. Беларусь, 29 авг. 2008 г., № 1249 // Национальный реестр правовых актов Респ. Беларусь, 18.09.2008, № 223, рег. № 5/28285 от 08.09.2008

8. Рид, С. Ф., Лажу, А. Р. Искусство слияний и поглощений / С. Ф. Рид, А. Р. Лажу. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2004. – 958 с.

9. Семченко, Т. В. Проблемы развития транспортного комплекса Союзного государства Беларуси и России / Т. В. Сем-ченко // Экон. бюл. НИЭИ М-ва экономики Респ. Беларусь. – 2006. – № 1. – С. 24–33.

10. Сидорский, С. Энергично идти вперед, работать эффективнее и качественнее / С. Сидорский // Экономика Беларуси. – 2010. –№ 2. – С. 6–14.

11. Стратегия развития транзитного потенциала Республики Беларусь на 2011–2015 гг.: утв. Постановлением Совета Министров Респ. Беларусь, 9 авг. 2010 г., № 1181 // Совет Министров Респ. Беларусь [Электронный ресурс]. – 2010. – Режим доступа: http: // government. gov. by/public/shared/rus/solutions/rus_solution105180_1. pdf. – Дата доступа: 13.08.2011.

12. Устюжанин, А. А. Зарубежный опыт и российская практика развития франчайзинга : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.14 / А. А. Устюжанин; Моск. гос. ун-т им. Ломоносова. – М., 2010. – 26 с.

13. Шевко, А. Торговля без границ / А. Шевко // Экономика Беларуси. – 2008. – № 1. – С. 66–70. 14. Шелег, Н. С., Микулич, И. М. Концептуальные подходы к исследованию потребительского рынка (в условиях

формирования ЕЭП) / Н. С. Шелег, И. М. Микулич. – М.: СИА, 2012. – 132 с.

Y. I. ENIN

MAIN FACTORS, PRINCIPLES AND TRENDS SHAPING THE DEVELOPMENT OF TRANSPORT INFRASTRUCTURE IN SES

Summary

In this paper author has formulated and solved following problems: fundamental principles of SES have been considered, principles of forecasting the transport infrastructure development have been proposed, transit potential of SES and Republic of Belarus has been shown, effect of main factors to transport infrastructure has been researched, problems and trends of the infrastructure in the SES forming have been identified.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 68: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

68

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

ГІСТОРЫЯ

УДК 355.01(476)(091)«13/17»

А. К. КРЫВАНОС, У. Я. КАЛАТКОЎ

ВАЕННАЯ ДУМКА Ў СТАРАБЕЛАРУСКІХ ПІСЬМОВЫХ КРЫНІЦАХ XІV – XVIII СТАГОДДЗЯЎ: КРЫНІЦАЗНАЎЧА-ГІСТАРЫЯГРАФІЧНЫ АГЛЯД

Ваенна-навуковае ўпраўленне Генеральнага штаба Узброеных Сіл Рэспублікі Беларусь

(Паступіў у рэдакцыю 14.02.2012)

Як слушна заўважана ў сучаснай расійскай гістарыяграфіі, важнае значэнне для ваеннай навукі мае ваенная гісторыя, якая з’яўляецца гістарычнай базай для яе развіцця. Састаўной част-кай ваеннай гісторыі выступае гісторыя ваеннай думкі, што вывучае развіццё ваенна-тэарэтыч-ных поглядаў на прыроду і характар войнаў, іх падрыхтоўку і вядзенне, праблемы ваеннага будаўніцтва і ваеннага майстэрства [1].

На жаль, у беларускай гістарычнай літаратуры агульнапрынятае азначэнне паняццяў «ваен-ная думка» і «гісторыя ваеннай думкі» пакуль адсутнічае. Дэфініцыя апошняга тэрміна, блізкая да вышэйпрыведзенага разумення яго сутнасці, ужываецца ў кіруючых службовых дакументах па арганізацыі правядзення ваенна-гістарычнай работы ва Узброеных Сілах Рэспублікі Беларусь. Тут адзначана, што гісторыя ваеннай думкі – гэта састаўная частка ваеннай гісторыі, якая аналізуе развіццё ваенна-тэарэтычных поглядаў на прыроду і характар войнаў, іх падрыхтоўку і вядзенне, праблемы ваеннага будаўніцтва і ваеннага майстэрства [2].

У польскай гістарыяграфіі частка даследчыкаў атаясамлівае ваенную думку з тэарэтычнай ваеннай літаратурай, іншыя аўтары разумеюць ваенную думку шырэй, далучаючы да спецыяль-ных ваенна-тэарэтычных прац заўвагі, выказванні і ўказанні па ваеннай праблематыцы, адлю-страваныя ў літаратуры [3].

У дадзеным артыкуле зроблена спроба абагульніць і сістэматызаваць змешчаныя ў айчын-най і польскай гістарычнай літаратуры звесткі аб развіцці ў Беларусі ваеннай думкі, якая адкла-лася ў пісьмовых крыніцах канца XІІІ–XVIII стагоддзя. Артыкул з’яўляецца першым вопытам даследавання дадзенай тэмы і ў значнай ступені мае праблемны характар.

Гісторыя ваеннай думкі вывучае не толькі вытокі яе зараджэння, станаўленне і эвалюцыю ваенна-тэарэтычных поглядаў пад уздзеяннем ваенна-тэхнічнага прагрэсу, эканамічных, сацыяльна-палітычных і іншых фактараў, але і выяўляе агульны кірунак развіцця ваеннай навукі, заканамернасці і тэндэнцыі гэтага працэсу, паказвае ўмовы і фактары, што спрыялі развіццю або, наадварот, яго запаволенню [4]. У гэтай сувязі гісторыя ваеннай думкі паслядоўна адлюстроўвае развіццё ваеннай навукі.

На цяперашні час гісторыя ваеннай думкі ў Беларусі як акрэсленага, так і іншых гістарыч-ных перыядаў у айчыннай гістарыяграфіі амаль не даследавана. Абагульняючыя працы па да- дзенай праблеме практычна адсутнічаюць. Па сутнасці адзінай спецыяльнай працай тут застаец-ца брашура А. М. Бельскага і М. А. Ткачова «Вялікае мастацтва артылерыі: Казімір Семяновіч», выдадзеная ў 1992 г. [5]. Заслугоўваюць таксама ўвагі дзве брашуры пра Тадэвуша Касцюшку, дзе згадваюцца яго ваенна-тэарэтычныя і ваенна-палітычныя погляды [6], манаграфія пра ай-чыннага мысліцеля-асветніка Казіміра Нарбута, дзе адзначаны яго пераклад «Ваеннай навукі прускага караля…» [7].

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 69: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

69

Шэраг важных фактаў і звестак па праблеме даследавання (аўтары і назвы ваенных прац, карот-кая характарыстыка апошніх і інш.) прыведзены ў айчыннай і польскай даведачна-энцыклапедычнай літаратуры, пераважна ў выданнях «Энцыклапедыя гісторыі Беларусі», «Вялікае княства Літоўскае», «Polski Słownik Biograficzny» (біяграфічныя артыкулы пра А. Гваньіні, Р. Хадкевіча, К. Семяновіча, Ф. К. Абуховіча, М. К. Паца, К. Радзівіла, М. К. Радзівіла, М. К. Радзівіла «Рыбаньку», М. К. Агінскага і інш.), а таксама ў артыкулах і манаграфіях польскіх ваенных і цывільных гісторыкаў М. Раста-фіньскага, Т. Корзана, С. Александровіча, Я. Сікорскага, Л. Ратайчыка, Л. Вышчэльскага [8–13] і інш., артыкуле расійскага даследчыка А. І. Маркушэвіча [14].

Частка выяўленых гістарычных ваенных прац XV–XVIII стст. або іх фрагменты надрукава-– -ны ў беларускай хрэстаматыйнай літаратуры і гісторыка-літаратурных выданнях [15].

Аналіз айчыннай і польскай гістарыяграфіі праблемы паказвае, што на тэрыторыі Беларусі, як і ў Цэнтральна-Усходняй Еўропе ў цэлым, пісьмовая ваенная думка ўзнікла ў эпоху Сярэд-невякоўя. Больш-менш дакладны час яе ўзнікнення ўстанавіць пакуль не ўяўляецца магчымым з прычыны недаследаванасці дадзенага пытання. Адносна часавага арыенціра можна заўважыць, што некаторыя даследчыкі выводзяць генезіс ваеннай думкі ў заходніх і ўсходніх славян ужо з XII ст., аднак большасць замежных гісторыкаў ваеннай думкі не падзяляе такое меркаванне і на--зывае больш познія часавыя рамкі [16].

Ваенная думка на беларускіх і іншых землях Вялікага Княства Літоўскага фарміравалася ва ўмовах частых войнаў з Тэўтонскім (Нямецкім) ордэнам (канец XIII – пачатак XV ст.), Крымскім ханствам (канец XV – першая палова XVI ст.), Маскоўскім вялікім княствам (Маскоўскай дзяр--жавай, Расіяй; канец XIV – канец XVIII ст.), Швецыяй (пачатак XVII ст., пачатак XVIII ст.), а таксама міждзяржаўнага збліжэння (уніі), у тым ліку ў ваеннай галіне, ВКЛ з суседняй заход-няй краінай – Польшчай.

Пры аналізе эвалюцыі ваеннай думкі ў эпоху феадалізму неабходна мець на ўвазе, што ў той час у Еўропе, у тым ліку ў ВКЛ, абмежаваныя па мэтах і маштабах войны вяліся адносна нешматлікімі арміямі (рыцарскімі войскамі). Гэтая акалічнасць выступала стрымліваючым фак-тарам у развіцці ваенна-тэарэтычнай думкі. Таму працяглы час ваенныя працы мелі пераважна характар апісання ваенна-гістарычнага вопыту.

Першапачаткова элементы ваеннай думкі з’явіліся ў старажытнабеларускай палітычнай літаратуры. Так, у творы «Пахвала вялікаму князю Вітаўту», створаным каля 1430 г., аўтар засвед-чыў ваенныя і геапалітычныя поспехі Вітаўта – вялікага князя Вялікага Княства Літоўскага, у тым ліку далучэнне да ВКЛ новых гарадоў, тэрыторый і зямель. У ваенных адносінах Вітаўт прад-стаўлены як абаронца Айчыны, мужны змагар з ворагам [17].

Аўтар больш позняга апавядальнага твора «Пахвала князю Канстанціну Астрожскаму» (пер-шая палова XVI ст.) зафіксаваў тактычнае майстэрства найвышэйшага гетмана ВКЛ (з 1497 г.) К. І. Астрожскага ў Аршанскай бітве 1514 г., які менавіта «майстэрскім кіраваннем вайсковых палкоў» і іншымі чыннікамі здолеў разбіць значна колькасна большага праціўніка – маскоўскае войска [18].

З другой паловы XVI ст., пасля заключэння міждзяржаўнай уніі паміж Вялікім Княствам Літоўскім і Польшчай, на фарміраванне ваеннай думкі ў Беларусі таксама рабілі ўплыў польская і заходнееўрапейская ваенна-тэарэтычныя думкі.

У гэты ж час на беларускіх землях ВКЛ, як у Польшчы і іншых еўрапейскіх краінах, пачало-ся выданне воінскіх статутаў, якія адлюстроўвалі вопыт войнаў і рэгламентавалі воінскія адносіны. Гэта было абумоўлена пашырэннем у асяроддзі вышэйшых военачальнікаў гістарычна-тэарэтычных ваенных ведаў і ўзрастаннем патрэбы ва ўніфікацыі навучання наёмных войскаў, якія да канца XVI ст. сталі асноўнай ваеннай сілай. Аўтарам адной з першых рэдакцый (1562 ці 1564 г.) воінскіх статутаў («артикулов») Вялікага Княства Літоўскага з’яўляўся польны гетман у 1561–1566 гг. Р. Хадкевіч (? – 1572 ці 1573). Статуты былі надрукаваны ў «Хроніцы» польскага гісторыка італьянскага паходжання А. Гваньіні (Кракаў, 1611), што служыў ротмістрам у войску ВКЛ, быў камендантам Віцебска, у 1561 – сярэдзіне 1570-х гг. удзельнічаў у Інфлянцкай вайне 1558–1582 гг. [19–20].

У другой палове XVI ст., у сувязі з пашырэннем выкарыстання ў войску Вялікага Княства Літоўскага артылерыі, з’явіліся таксама «Артыкулы пушкарскія» 1557 і 1567 гг., выдадзеныя ў час

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 70: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

70

праўлення ў ВКЛ і Польшчы Жыгімонта II Аўгуста (1548–1572). Яны рэгламентавалі пара дак арганізацыі службы артылерыстаў з улікам спецыфікі гэтага роду войскаў. У адрозненне ад пуш-карскіх артыкулаў 1557 г., якія датычыліся пераважна мірнага часу, артыкулы 1567 г. мелі больш «баявыя рысы» [21].

Некаторыя сучасныя беларускія даследчыкі звязваюць тактычныя перамогі войска Вялікага Княства Літоўскага над праціўнікам у XVI–XVII стст. выключна з вайсковым майстэрствам гетманаў (К. Радзівіла Перуна, Я. К. Хадкевіча і інш.), якія, да таго ж, мусілі перамагаць вора-га колькасна меншымі сіламі. На жаль, дадзеныя гетманы не пакінулі пасля сябе ваенна-тэа-рэ тычных прац. У пэўнай ступені на гэта паўплывала тое, што тагачасныя айчынныя воена-чальнікі былі знаёмы з пашыранымі тады ў Еўропе творамі па ваеннай справе Н. Б. Макіявелі, Ф. Р. Вегецыя, Ю. С. Франтына і іншых ваенных тэарэтыкаў, у якіх змяшчаліся каштоўныя пара--ды для палкаводцаў [22].

У XVII ст. з’явіліся найбольш значныя творы ваенна-тэхнічнай літаратуры па артылерый--скай, фартыфікацыйнай і ваенна-інжынернай справе, што было звязана з тагачасным прагрэсам у матэматычных і прыродазнаўчых навуках. Да гэтага спрычыніліся выхадзец з Беларусі К. Семя-новіч і Ю. Нарановіч-Наронскі, які некаторы час працаваў на беларускіх і літоўскіх землях ВКЛ, а таксама выхадзец з Прусіі О. Кругер.

Вучоны О. Кругер (каля 1598–1655), які некаторы час выкладаў у Віленскай акадэміі, працаваў у Нясвіжы і Гродне, з’яўляўся аўтарам працы на лацінскай мове «Parallela horoscopa ad bellicorum termentorum directionem» (1639), у якой выклаў новую тэорыю артылерыйскага прыцэлу. О. Кругер займаўся і фартыфікацыйнай праблематыкай [11; 13; 23].

Ураджэнец Віцебшчыны (дакладнае месца нараджэння невядома), інжынер і ваенны дзеяч Рэчы Паспалітай К. Семяновіч (каля 1600 – пасля 1651) быў тэарэтыкам артылерыі і ракетабуда-вання. Яго ваенна-тэарэтычныя погляды, у тым ліку ідэя шматступеньчатай ракеты, якая намно-га апярэдзіла свой час, выкладзены ў лацінамоўным трактаце «Artis magnae artilleriae pars prima» («Вялікае мастацтва артылерыі, частка першая»; Амстэрдам, 1650). Гэтая кніга на працягу 150 гадоў з’яўлялася ў Еўропе адной з найважнейшых прац па артылерыі і піратэхніцы. К. Семяновіч імкнуўся стварыць навуковыя асновы артылерыйскай практыкі [24].

Ваенны інжынер і картограф Ю. Нарановіч-Наронскі (паміж 1610 і 1616–1678), які ў 1640–1650-я гг. служыў у Радзівілаў, у 1650-я гг. напісаў вялікі 3-томны дапаможнік «Кнігі матэматыч--ных навук» (не апублікаваны, з яго захаваліся толькі кніга «Геаметрыя», фрагменты кнігі «Оптыка, ці Перспектывы», куды ўваходзіў і трактат аб ваеннай фартыфікацыі, надрукаваны ў Польшчы ў 1957 г.). У 1665 г. Ю. Нарановіч-Наронскі напісаў трактат «Artileria, to jest nauka o działach i o wszelkiej armacie strzelbowej» («Артылерыя, гэта значыць навука аб гарматах і аб усялякай стрэльбавай гармаце»), пры падрыхтоўцы якой выкарыстоўваў і працу К. Се мяновіча аб артылерыі [10–14].

У 1700 г. ураджэнец Менскага ваяводства І. Капіевіч (Капіеўскі; 1651–1714), які ведаў рускую (славяна-рускую) мову, выдаў у Амстэрдаме (Нідэрланды) па даручэнні расійскага цара Пятра I скарочаны пераклад ваенна-вучэбнай кнігі «Краткое собрание Льва Миротворца… показующее дел воинских обучение». Пераклад уяўляў сабой кампіляцыю з прыпісваемай візантыйскаму імператару Л. Мудраму ці Філосафу (канец IX – пачатак X ст.) кнігі «Тактыка», што была папу-– -лярнай у многіх краінах Еўропы [25–27].

У XVIII ст., нягледзячы на агульны заняпад ваеннай арганізацыі Рэчы Паспалітай, выданне ваеннай літаратуры на беларускіх і іншых землях Вялікага Княства Літоўскага не спынілася. Арыгінальныя і перакладныя ваенныя працы гэтага перыяду былі створаны пераважна ў другой палове стагоддзя.

У 1754 г. у нясвіжскай друкарні Радзівілаў былі выдадзены зводы воінскіх статутаў Вялікага Княства Літоўскага ў польскамоўным выданні «Artykuly woienne, powagą Rzeczypospolitey, Krolow Polskich y Hetmanow W. X. Litt. roznymi czasy ustanowione…». Ініцыятарам гэтага выдан- . . . -ня з’яўляўся вялікі гетман ВКЛ у 1744–1762 гг. М. К. Радзівіл «Рыбанька». Ён жа ў 1746 г. выдаў у Нясвіжы «Regulamen» («Статут») для свайго войска (міліцыі), а ў 1747 г. склаў адукацыйны стандарт («Postanowienia…») для заснаванай ім у тым жа годзе ў Нясвіжы ваеннай школы (кадэц--

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 71: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

71

кага корпуса). Гэтым дакументам прадугледжвалася навучанне кадэтаў страявой падрыхтоўцы, цывільнай і ваеннай архітэктуры, коннай яздзе, фехтаванню, матэматыцы, праву, гісторыі, рыто-рыцы, маляванню, танцам, лацінскай, французскай і нямецкай мовам [28].

У другой палове XVIII ст. пэўным штуршком да падрыхтоўкі ваенных прац сталі ваенныя рэформы, праведзеныя пры апошнім каралі польскім і вялікім князі літоўскім С. А. Панятоўскім (1764–1795).

У 1777 г. у Варшаве быў выдадзены «Regulamen musztry dla regimentow pieszych koronnych y W. X. Litt.» («Страявы статут для пяхотных палкоў каронных і В. Кн. Літ.»), прадмову да якога напісаў польны гетман ВКЛ Ю. Сасноўскі [29].

У час працы Чатырохгадовага (Вялікага) сейма 1788–1792 гг., што прыняў шэраг захадаў па ўмацаванні войскаў кароннай Польшчы і Вялікага Княства Літоўскага, вялікі гетман ВКЛ у 1768–1793 гг. М. К. Агінскі (1730–1800) выдаў на польскай мове брашуру «Myśli o rzeczy wojennej» («Думкі аб ваеннай справе», Варшава, 1789). Аўтар прапанаваў утварыць ваенны камісарыят на ўзроўні Вайсковай камісіі абодвух народаў і пры дывізіях, увесці абавязак штогадовай двухмесячнай служ-бы ў нацыянальнай кавалерыі для шляхціцаў ва ўзросце ад 18 да 24 гадоў, а таксама забеспячэнне ўсёй пяхоты сякеркамі і рыдлёўкамі дзеля спрыяння выкананню ёю сапёрскіх работ [30].

Мысліцель-асветнік Рэчы Паспалітай, ураджэнец маёнтка Яшнец Лідскага павета Казімір (свецкае імя Даніэль) Нарбут (1738–1807) пераклаў з французскай мовы кнігу «Ваенная навука прускага караля для яго генералаў», якая ў 1771 г. выйшла ў свет на польскай мове ў Вільні і была прысвечана згаданаму вышэй вялікаму гетману ВКЛ М. К. Агінскаму [7].

На мяжы XVIII–XIX стст. важны ўклад у распрацоўку тэорыі партызанскай вайны ўнёс ураджэнец Беларусі, былы ваенны і палітычны дзеяч Рэчы Паспалітай Т. Касцюшка (1746–1817). Знаходзячыся з 1796 г. пасля падзелаў краіны ў эміграцыі, ён выказаў у сваіх працах (адозвах, брашурах) некаторыя ваенна-палітычныя ідэі аб арміі і па пытанні дасягнення дзяржаўнай незалежнасці шляхам масавага ўзброенага паўстання ўсяго народа. Ваеннае і палітычнае завя- шчанне Т. Касцюшкі было выкладзена ў выдадзенай ананімна ў 1800 г. польскамоўнай брашуры «Czy Polacy wybić się mogą na niepodleglość» («Ці могуць палякі дамагчыся незалежнасці»). Пад палякамі Т. Касцюшка разумеў жыхароў былой Рэчы Паспалітай. Як найбольш эфектыўную фор-му вайны паўстанцаў аўтар брашуры рэкамендаваў «малую вайну», г. зн. вайну партызанскую (па--рушэнне сувязі, забеспячэння, пастаяннае вымотванне сіл праціўніка). Выкладзеныя Т. Касцюш кам прынцыпы народнай партызанскай вайны былі пазней развіты ў працах польскіх і іншых замеж-ных ваенных тэарэтыкаў [31]. Уяўляюць цікавасць і наватарскія погляды і рашэнні Касцюшкі ў галіне тактыкі і стратэгіі, дзе ён смела парываў са схематычным выкарыстаннем традыцыйных дактрын.

Дакументальныя і апавядальныя крыніцы таксама сведчаць аб значным укладзе, які ўнеслі палітычныя і ваенныя дзеячы Вялікага Княства Літоўскага (Хадкевічы, Радзівілы, Сапегі, Пацы, Слушкі і інш.) у развіццё ваеннага майстэрства, распрацоўку стратэгічных і аператыўных планаў, рэформы ваеннай справы на прафесійных асновах [19].

У цэлым у старабеларускіх пісьмовых крыніцах канца XІІІ–XVIII ст. агульнавайсковая тэма--тыка знайшла частковае і няпоўнае асэнсаванне.

Побач з нешматлікімі ваеннымі працамі разгледжанага перыяду айчынная ваенная думка таго часу знайшла некаторае адлюстраванне і ў літаратурна-мастацкіх і мемуарных творах, а так-сама ў апублікаванай пазней (у ХІХ ст.) карэспандэнцыі военачальнікаў. Вядомы, напрыклад, мемуарныя працы (дыярыушы і інш.), якія стварылі ўдзельнікі тагачасных ваенных падзей Фёдар Еўлашоўскі, Іосіф Будзіла, Самуіл і Багуслаў Казімір Маскевічы, Піліп Казімір Абуховіч, надрукаваная перапіска гетмана Яна Караля Хадкевіча і інш.

Такім чынам, ваенная думка ў Беларусі зарадзілася і акрэслілася ў перыяд існавання Вялікага Княства Літоўскага і Рэчы Паспалітай. Да яе стварэння спрычыніліся як выхадцы з беларускіх зямель, так і замежныя аўтары. Гэтая ваенная літаратура адлюстроўвала тагачасны стан ваеннай думкі. Яна развівалася пераважна на лацінскай і польскай мовах з улікам ваенна-тэарэтычнага вопыту, назапаша-нага ў краінах Еўропы, у тым ліку ў суседняй Польшчы. Некаторыя прадстаўнікі айчыннай ваеннай думкі акрэсленага перыяду адначасова з’яўляліся прадстаўнікамі польскай і сусветнай ваеннай думкі.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 72: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

72

Літаратура

1. Большая энциклопедия: в 62 т. – М.: ТЕРРА, 2006. – Т. 9. – С. 487.2. Инструкция о порядке организации и проведения военно-исторической работы в Вооруженных Силах

Республики Беларусь, утвержденная приказом Министерства обороны Республики Беларусь от 7 сентября 2004 г. № 33 // Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. – 2004. – 21 сент. – № 8/11491.

3. Галицан, А. С., Морозов, В. И. История военная / А. С. Галицан, В. И. Морозов // Военная энциклопедия: в 8 т. – М.: Воениздат, 1995. – Т. 3. – С. 406.

4. Wojtasik, J. Polska myśl wojskowa na emigracji w latach 1864–1871 / J. Wojtasik // Studia i materiały do historii wojskowości. – Wrocław etc., 1978. – T. XXI. – S. 251.

5. Бельскі, А. М., Ткачоў, М. А. Вялікае мастацтва артылерыі: Казімір Семяновіч / А. М. Бельскі, М. А. Ткачоў. – Мiнск: Навука і тэхніка, 1992. – 52 с.

6. Юхо, Я. А. За вольнасць нашу і вашу: Тадэвуш Касцюшка / Я. А. Юхо. – Мiнск: Навука і тэхніка, 1990. – С. 41–45; Юхо, Я., Емяльянчык, У. «Нарадзіўся я ліцьвінам…: Тадэвуш Касцюшка» / Я. Юхо, У. Емяльянчык. – Мiнск: Навука і тэхніка, 1994. – С. 57–61.

7. Дубровский, В. В. Казимир Нарбут / В. В. Дубровский; под ред. С. А. Подокшина. – Минск: Наука и техника, 1979. – С. 38.

8. Rostafiński, M. Zarys historji rozwoju wojskowości w Polsce (992 – 1792 r.) / М. Rostafiński. – Poznań: Nakładem księgarni Fr. Gutowskiego, 1922. – S. 39–40, 66, 78–79, 142–145.

9. Korzon, T. Dzieje wojen i wojskowości w Polsce / T. Korzon; wyd. 2. – Lwѓw; Warszawa; Krakѓw: Wyd-wo Zakł. Narod. im. �ssolińskich, 1923. – T. III. – S. 215–216.

10. Александрович, С. Картографические труды Юзефа Нароновича-Нароньского на землях Великого княжества Литовского в середине XVII в. / С. Александрович // Археографический ежегодник за 1966 год. – М.: Наука, 1968. – С. 65, 67, 70, 71, 73, 74.

11. Sikorski, J. Zarys historii wojskowości powszechnej do końca wieku XIX / J. Sikorski; red. naukowy J. Nadzieja. – Warszawa: Wyd-wo Min-wa �brony Narod., 1975. – S. 330–331, 398–400.

12. Ratajczyk, L. Historia wojskowości / L. Ratajczyk. – Warszawa: Wyd-wo Min-wa �brony Narod., 1980. – S. 92.13. Wyszczelski, L. Historia polskiej myśli wojskowej / L. Wyszczelski. – Warszawa: Bellona, 2001. – S. 50–52, 61, 67–

69, 232–233.14. Маркушевич, А. И. Новооткрытое произведение польской военно-технической литературы XVII в. / А. И. Мар-

кушевич // Книга. Исследования и материалы. – М.: Книга, 1968. – Сб. XVII. – С. 215–224.15. История белорусской дооктябрьской литературы. – Минск: Наука и техника, 1977. – С. 202–216; Беларускія

летапісы і хронікі / Уклад. У. Арлова, прадм. В. Чамярыцкага. – Мінск: Беларус. кнігазбор, 1997. – 432 с.; Старажытная беларуская літаратура (XII–XVII стст.) / Уклад., прадм., камент. І. Саверчанкі. – Мiнск: Кнігазбор, 2007. – 608 с.

16. Wyszczelski L. Historiografia polskiej myśli wojskowej XIX i XX wieku / L. Wyszczelski // Polska historiografia wojskowa. Stan badań i perspektywy rozwoju. VI �gѓlnopolski Forum Historykѓw Wojskowości; pod red. H. Stańczyka. – Toruń: Wyd-wo A. Marszałek, 2002. – S. 83.

17. Пахвала вялікаму князю Вітаўту // Старажытная беларуская літаратура (XII–XVII стст.) / Уклад., прадм., ка- – -мент. І. Саверчанкі. – Мiнск: Кнігазбор, 2007. – С. 108–109.

18. Пахвала князю Канстанціну Астрожскаму // Старажытная беларуская літаратура (XII–XVII стст.) / Уклад., прадм., камент. І. Саверчанкі. – Мiнск: Кнігазбор, 2007. – С. 111–113.

19. Галенчанка, Г. Дакументы па ваеннай гісторыі канца XVI–XVIII ст. / Г. Галенчанка // Вялікае княства Літоўскае: Энцыклапедыя; рэдкал.: Г. П. Пашкоў (гал. рэд.) і інш.: у 2 т. – Мiнск: БелЭн, 2005. – Т. 1. – С. 161.

20. Жовнірські артикули у Великому князівстві Литовському, ухвалені на Генеральному сеймі і затверджені та дані рицарським людям ясновельможним паном Григорієм Ходкевичем, віленським каштеляном, найвищим гетьма-ном Великого князівства Литовського, мужем, гідним вічної пам’яті // Гваньїні О. Хроніка європейської Сарматії. Упорядкування та пер. з польскої о. Ю. Мицика. – Київ: Києво-Могилянська академія, 2007. – С. 391–394.

21. Каляда, В. В. Артыкулы пушкарскія 1557 і 1567 гг. як крыніца вайсковага заканадаўства Вялікага княства Літоўскага / В. В. Каляда // Леў Сапега (1557–1633 гг.) і яго час. Зб. навук. арт.; рэдкал.: С. В. Марозава [і інш.]. – Гродна: ГрДУ, 2007. – С. 184–189.

22. Парфёненка, В. В. Да праблемы вайсковага будаўніцтва ў часы Льва Сапегі / В. В. Парфёненка // Леў Сапега (1557–1633 гг.) і яго час. Зб. навук. арт.; рэдкал.: С. В. Марозава [і інш.]. – Гродна: ГрДУ, 2007. – С. 189, 195.

23. Теодорчик, Е. Военное дело в первой половине XVII в. / Е. Теодорчик // История военного дела в Польше. Избр. вопросы. Диссертации. Очерки; под ред. В. Беганьского [и др.]; подгот. к печати Я. Надзея. – Варшава: Изд. М-ва нац. обороны ПНР, 1970. – С. 109.

24. Новак, Т. Ракетная техника в Польше до середины XIX века / Т. Новак // История военного дела в Польше. Избр. вопросы. Диссертации. Очерки; под ред. В. Беганьского [и др.]; подгот. к печати Я. Надзея. – Варшава: Изд. М-ва нац. обороны ПНР, 1970. – С. 68.

25. Описание изданий, напечатанных кириллицей. 1689 – январь 1725 г. / сост. Т. А. Быкова, М. М. Гуревич; ред. и вступ. ст. проф. П. Н. Беркова. – М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1958. – С. 282–283.

26. Korotajowa, K. Kopijewicz Eliasz / K. Korotajowa // Polski Słownik Biograficzny. – Wrocław; Warszawa; Krakѓw, 1968–1969. – T. XIV. – S. 20–21;

27. Прыбытка, Г. «На всемирную пользу…». Жыццё і лёс Ільі Капіевіча / Г. Прыбытка // Беларуская мінуўшчына. – 1994. – № 3. – С. 52–56.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 73: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

28. Dymnicka-Wołoszyńska, H. Radziwiłł Michał Kazimierz zwany Rybeńko / H. Dymnicka-Wołoszyńska // Polski Słow- nik Biograficzny. – Wrocław; Warszawa; Krakѓw; Gdańsk; Lѓdż: Wyd-wo Polskiej Akademii Nauk, 1987. – Z. 125. – S. 301, 304.

29. Regulamen musztry dla regimentow pieszych koronnych y W. X. Litt. wydany w Warszawie. Roku 1777. – S. 3 – 4.30. Michalski, J., Nowak-Romanowicz, A. �giński Michał Kazimierz / J. Michalski, A. Nowak-Romanowicz // Polski

Słownik Biograficzny. – Wrocław; Warszawa; Krakѓw; Gdańsk: Wyd-wo Polskiej Akademii Nauk, 1978. – Z. 99. – S. 628.31. Сулек, З. Тадеуш Костюшко – вождь и общественный реформатор / З. Сулек // История военного дела в

Польше. Избр. вопросы. Диссертации. Очерки; под ред. В. Беганьского [и др.]; подгот. к печати Я. Надзея. – Варшава: Изд. М-ва нац. обороны ПНР, 1970. – С. 150.

A. K. KRYVANOS, U. Y. KALATKOU

MILITARY IDEAS IN THE OLD BELARUSIAN WRITTEN SOURCES OF XIV–XVIII CENTURIES: SOURCE-KNOWLEDGE AND HISTORIOGRAPHICAL REVIEW

Summary

The article considers evolution of military ideas in the �ld Belarusian written sources from the late XIII–XVIII centuries such as annals, chronicles, treatises, military regulations, translated publications etc. In the article an attempt has been made to systematize above named sources under their thematic directivities as well as to characterize the state of the domestic military thought of that time in general. Besides authors’ works, published directly on Belarusian lands, military proceedings of Belarusian natives published in foreign countries during the considered period have been analyzed in the article, too.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 74: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

74

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

УДК 94(476) «15/16»

Н. М. АЛЯКСЕЙЧЫКАВА

ТЫПАЛОГІЯ СЕМ’ЯЎ БЕЛАРУСКІХ ГАРАДЖАН У XVI–XVIII СТСТ. (ПА МАТЭРЫЯЛАХ АКТАВЫХ КНІГ МАГІЛЁЎСКАГА МАГІСТРАТА)

Магілёўскі вышэйшы каледж МУС Рэспублікі Беларусь(Паступіў у рэдакцыю 22.02.2011)

Пытанні тыпалогіі сям’і разглядалі як айчынныя, так і замежныя даследчыкі. Аднак у сучас-най айчыннай гістарычнай навуцы праблематыка, якая тычыцца сем’яў жыхароў беларускіх гарадоў у XVI–XVIII стст., не трапіла ў поле зроку беларускіх навукоўцаў. Існуе некалькі відаў класіфікацый тыпалогіі сям’і. Расійскія гісторыкі, якія займаліся даследаваннем структуры і полаўзроставага складу сем’яў купцоў, вылучылі такія тыпы, як малая сям’я, нуклеарная, про-стая (муж, жонка і дзеці), пашыраная (муж, жонка, дзеці і сям’я аднаго жанатага сына), скаданая бацькоўская (бацькі, два і больш сыноў з сем’ямі), складаная брацкая (некалькі сем’яў братоў), лінейная (сям’я, якая складаецца з 3–4 шлюбных пар, звязаных паміж сабой прамой лініяй роднасці), сям’я, у склад якой уваходзіць адзін чалавек [5, с. 132–133; 17, с. 160–170].

Беларускі гісторык А. Н. Курыловіч, характарызуючы сялянскую сям’ю, вылучае наступныя тыпы, якія існавалі ў XVI–XVIII стст.: вялікая (нераздзельная) сям’я і малая (простая, нуклеарная, індывідуальная). У сваю чаргу даследчык падкрэслівае, што вялікая сям’я магла быць бацькоўскай адналінейнай (сям’я, у склад якой уваходзілі бацька і адзін жанаты сын з сям’ёй), бацькоўскай многалінейнай (сям’я, якая ўключала сям’ю бацькі і сем’і двух і больш сыноў) і брацкай. Апошняя складалася з сем’яў братоў (родных, дваюрадных), якія жылі разам і вялі сумесную гаспадарку. Да гэ-тага тыпу сям’і адносіліся і сем’і, дзе жылі бацькі з дзецьмі [3, с. 14–15; 7].

Н. У. Сліж ахарактарызавала тыпы шляхецкіх сем’яў, засноўваючыся на тыпалогіі, прапанава-най даследчыкамі Кембрыджа, якія вылучылі 6 вялікіх груп: 1) адзінокія, 2) сям’я бясшлюбнай пары, 3) сям’я з адной шлюбнай парай, 4) пашыраная сям’я, 5) сям’я з нуклеарнай структурай, звя-занай сваяцтвам [16, с. 54–56].

Якія ж тыпы сем’яў былі распаўсюджаны ў гарадах Беларусі ў разглядаемы час? Для адказу на гэтае пытанне вялікае значэнне мае даследаванне структуры сям’і, яе складу. Колькасць шлюб-ных пар, дзетнасць, колькасць пакаленняў, ступень і характар роднасці паміж членамі сям’і – усе гэтыя звесткі дазволяць аднесці сям’ю да таго ці іншага тыпу. Грунтуючыся на існуючых класіфікацыях, для вывучэння дадзенай праблематыкі мы прааналізавалі актавыя кнігі магі-лёўскага магістрата і вылучылі 405 шлюбных пар, якія пражывалі ў Магілёве ў XVI–XVIII стст. (табл. 1, мал. 1).

Т а б л і ц а 1. Працэнтныя суадносіны шлюбных пар у XVI–XVIII стст. у г. Магілёве па стагоддзях [1, дадатак 1, арк. 19]1

Стагоддзе Колькасць шлюбных пар %

XVI 107 26,4XVII 182 45XVIII 116 28,6Усяго 405 100

1 Даныя, якія прыведзены ў гэтай і наступных табліцах і дыяграмах, заснаваны выключна на матэрыялах акта-вых кніг магілёўскага магістрата XVI – XVIII стст. Трэба ўлічваць, што дадзены тып крыніц не заўжды дазваляе ўстанавіць, да якого тыпу адносіцца сям’я, таксама ў гэтых дакументах ёсць згадка далёка не пра ўсе шлюбныя пары, якія пражывалі ў г. Магілёве ў разглядаемы час.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 75: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

75

Вывучэнне адабранага матэрыялу дазволіла нам вылучыць наступныя тыпы сем’яў, якія існавалі ў беларускіх гарадах у разглядаемы час: 1) адзінокія; 2) малая сям’я; 3) вялікая сям’я.

І. Адзінокія людзі. Да першага тыпу адносяцца людзі, якія альбо зусім не бралі шлюб, альбо ўдаўцы (удовы), у якіх не было дзяцей у час існавання шлюбу, альбо атрымалі статус адзінокіх у выніку разводу. У разглядаемы час колькасць людзей, якія не бралі шлюб і адносіліся да катэгорыі адзінокіх людзей, была невялікая. Даследаванне актавых кніг магілёўскага магістрата дазволіла выявіць адзінкавыя выпадкі (13 чалавек, 7,2%). Найбольш вялікімі групамі гараджан, якія адносіліся да гэтага тыпу сям’і, з’яўляюцца гараджане, якія былі ўдаўцамі і ўдовамі (129 ча-лавек, з іх 22 удаўцы (12,2%) і 107 удоў (59,6%)) і разведзеныя (38 чалавек, 21,1%) (мал. 2, табл. 2).

Т а б л і ц а 2. Распаўсюджанне I тыпу сям’і ў XVI–XVIII стст. у г. Магілёве і працэнтныя суадносіны яго відаў [1, дадатак Б.1.1., арк. 28]

ПаказчыкСтагоддзе Не бралі шлюб Адзінокія ўдаўцы Адзінокія ўдовы Разведзеныя Усяго

па стагоддзях

XVI 7 6 14 16 43XVII 0 8 42 20 70XVIII 6 8 51 2 67Усяго 13 22 107 38 180

Працэнтныя суадносіны тыпаў сямей 7,2 12,2 59,5 21,1 –

Дадзены тып быў вельмі няўстойлівым. Адзінокія гараджане даволі хутка мянялі свой сацы-яльны статус, ствараючы сям’ю: «Терешко Лютиковичъ, жаловалъ именемъ сестры своее, Мари Лютковны на Офанаса Гридковича, мещанина могилевского, о томъ, штожъ дей далъ есми былъ за него въ станъ малженскiй сестру свою Марю, нижли дей онъ, пропомневшы боязни божое ‹…› оную жону свою а сестру мою покинувшы, иншую за жону собе взялъ ‹…› а сторона отпорная очевисто будучы передъ урядомъ, покладалъ листъ роспусный и розводный от свещенни- ка Нестера Ивановича…» [6, с. 345–346]; альбо беручы новы шлюб: «…Ивашъко Васковичъ Дробышевичъ, мещанинъ Могилевски, жаловал и оповедал на невестьку свою Котушу о томъ, штож дей она по смерти брата моего Юшка, которы умеръ на дорозе ‹…› у месте Луцъскомъ и тамъ, будучи вжо хори, волю свою остаточную на тестаменте описал, што се вжо водлугъ опису на ономъ тестаменте все выполнилосе, нижли што были дети небощиковские недорослые осталы, тогды я для тых детей учинилемъ былъ постановенъе з невестькою, же ей волно было мешкать при детяхъ в ономъ дому брата моего до леть зуполных детинныхъ; нижли тепер дети небощика брата моего померли, а она за иншого мужа пошла…» [2, с. 77]. У дадзеным выпадку

Мал. 1. Шлюбныя пары, якія пражывалі ў г. Магілёве ў XVI – XVIII стст. [1, Дадатак 1, арк. 19]

Мал. 2. Распаўсюджанне I тыпу сям’і ў XVI–XVIII стст. у г. Магілёве [1, дадатак Б.1.1., арк. 28]

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 76: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

76

Катуша некалькі разоў пасля смерці мужа мяняла свой сацыяльны статус: удава з дзецьмі – удава без дзяцей – малая простая сям’я.

ІІ. Малая сям’я. Дадзены тып сям’і складаецца з некалькіх падтыпаў: а) малая простая сям’я, б) малая складаная сям’я, в) малая няпоўная простая сям’я, г) малая поўная складаная сям’я.

Малая простая сям’я – муж і жонка, якія не мелі дзяцей: «…Гаврило Скарботин, жаловал на зятя своего учтивого Исака Ивановича о томъ, иж дей онъ дочку мою маючи за собою ч(а)съ не-малы в малженстве, тогды якъ она занемогъла на очи, з нею се развелъ ‹…› А сторона отпорная Исакъ, чинечи отпоръ напротив жалобы его, поведил, иж се я з нею розвел есми для того, што она сама мене о тое просила, ‹…› А уряд ‹…› бачечи теж то, иж лист розводны неслушны и не от духовных особ даны ‹…› сказал и присудил тому Исаку, штоб с жоною опят мешкал яко и первей …» [2, с. 64]. Як бачым, нягледзячы на працягласць шлюбу, у сям’і да моманту разводу дзяцей не было. Прыведзены вышэй урывак не дазваляе нам сцвярджаць, што дадзеная сямейная пара была зусім бяздзетнай, магчыма, што ў іх былі дзеці, аднак яны маглі памерці яшчэ ва ўзросце немаўлят альбо пад час родаў 1.

Да вышэйзгаданага тыпу адносяцца і муж з жонкай, якія маюць дзяцей: «Клишъко на теле хори, але на умысле здоровы при памети доброй будучи ‹…› таковы тестаменть учинилъ, и тымъ порадней росправил, иж найпервей домъ свой власны, никому ничимъ не пенны ани заведены ‹…› отписалъ и полетилъ жоне своей Уляне Процковне и сыну своему Никпору а Силивону…» [2, с. 74]; альбо сямейныя пары, якія не мелі дзяцей, аднак усынавілі (удачарылі) дзіця: «… Ждан Мишкович ‹…› таковы тестаментъ учинил, иж найперъвей домъ свой властьны с пляцомъ и зо всимъ будо-ванъемъ, што колвекъ на томъ пляцу збудовано, и з огородомъ до того дому належачимъ ‹…› от-писал и полетил, оддаляючи од блиских кровных, повиноватых своих к тому и огородъ ‹…› такъ теж и маетность убогую и спрент домовы, то все жоне отписалъ, которой волно будетъ ‹…› отдать, продать, даровать и ку своему лепъшому пожитку обернуть, яко сама налепей похо-четь. А которое дитя взял был собе за сына, Яцъка, тое мает при жене бытъ, яко пры матце свое мешъкати…» [2, с. 83–84] (табл. 3, мал. 3).

Т а б л і ц а 3. Распаўсюджанне малой простай сям’і ў XVI–XVIII стст. у Магілёве і працэнтныя суадносіны розных відаў дадзенага тыпу сям’і [1, дадатак Б.1.2., арк. 38]

ПаказчыкСтагоддзе Сем’і з дзецьмі % Сем’і, якія не

маюць дзяцей % Усяго па стагоддзях

XVI 26 25 20 28,2 46XVII 45 45 26 36,6 71XVIII 31 30 25 35,2 56Усяго 102 100 71 100 173Працэнтныя суадносіны відаў дадзенага тыпу сям’і 59 – 41 – –

1 У разглядаемы час назіраецца высокі ўзровень дзіцячай смяротнасці, як падчас родаў, так і ў маленстве [19, s. 49; 21, s. 50–53].

Мал. 3. Малая простая сям’я ў XVI–XVIII стст. у Магілёве [1, дадатак Б.1.2., арк. 38]

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 77: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

77

Даследаванне актавых кніг магілёўскага магістрата паказвае, што дадзены падтып сям’і быў шырока распаўсюджаны ў XVI–XVIII стст. у гарадах Беларусі. Колькасць бяздзетных сямей была не менш (71 сям’я, 41%) у адносінах да колькасці сямей з дзецьмі (102 сям’і, 59%) [1, дадатак Б.3., арк. 55], што, на наш погляд, было звязана з высокай смяротнасцю, у тым ліку і дзіцячай [19, s. 49; 21, s. 50–53], а таксама з тым, што часам сям’я распадалася, праіснаваўшы вельмі кароткі тэрмін (шлюб Івана Аўсеевіча Хлусовіча праіснаваў 3 дні, пасля чаго адбыўся развод [2, с. 182–183]), у выніку чаго муж і жонка проста не паспелі абзавесціся дзецьмі.

Малая складаная сям’я – сям’я, якая складалася з мужа, жонкі, дзяцей і каго-небудзь з род-ных: «…жаловал и оповедал учтивы Косца на Гришка Черковича, пасынка своего, а на Хому, се-стренца того пасынка его, о том, иж дей они нет ведома для которой причины збили и змордо-вали, будучи у дому сполномъ н(а)шомъ. А Гришко с Хомою ‹…› поведили, иж есми его не били, ани о томъ бои ведаемъ, односли з нег(о) зняти сермягу матки своей для того, штоб не пропил, бо и так речей много матки н(а)шой позапиял. А уряд, выслухавши жалобу и отпору сторонъ, обачаючи то, иж тот пасынок и сестренец в молодых летех, а мешкаючи в одномъ дому и в од-номъ хлебе, шарпали господара своего, яко отца, с тых причин уряд за вину дал их посажать до меского везенъя» [2, с. 52–53]. У дадзеным выпадку разам з сямейнай парай пражываў пляменнік жонкі галавы сям’і, пацвярджэннем чаго з’яўляецца пастанова ўрада, у якой маюцца наступныя словы: «обачаючи то, иж тот пасынок и сестренец в молодых летех, а мешкаючи в одномъ дому и в одномъ хлебе, шарпали господара своего, яко отца» [2, с. 52–53].

Акрамя гэтага, для сем’яў жыхароў беларускіх гарадоў характэрна наяўнасць у сям’і чужых людзей. Да членаў сям’і адносіліся вучні рамеснікаў, якія ўліваліся ў сям’ю майстра на час свай-го навучання і былі абавязаны падпарадкоўвацца яму як свайму ўласнаму бацьку: «Исакъ Иванович, малеръ места Могилевского, оповедалъ о томъ, иж дей учтивы Макар ‹…› дал был до мене сына своего Васка на науку такого ж ремесла малерско(го) на два годы, которы од мене утекъ вжо тому две недели, не учтивши мене…» [2, с. 129], слугі, якія жылі пад адным дахам з гаспадарамі: «Федор Федорович чинил оповедане о томъ, иж вчорашънего дня с поранъку жон-ка моя Ганнушка Уцка Мешкова, которую мъ мел закупъку от отца ее Парфена Мелевича, не маючи у мене жадное кривды, мне самому яко господару, ани жоне моей не оповедявши се и не учтивши, яко п(а)на своего, проч з дому нет ведома где пошла…» [2, с. 165] (табл. 4, мал. 4).

Т а б л і ц а 4. Распаўсюджанне малой складанай сям’і ў XVI–XVIII стст. у Магілёве і працэнтныя суадносіны розных відаў дадзенага тыпу сям’і [1, дадатак Б.1.3., арк. 42]

Падтып сям’іСтагоддзе

Шлюбная пара з дзецьмі

Шлюбная пра без дзяцей

Сем’і, дзе жылі слугі (вучні)

Усяго па стагоддзях

XVI 6 3 6 15XVII 1 3 2 6XVIII 3 5 1 9Усяго па падтыпах сям’і 10 11 9 30Працэнтныя суадносіны відаў дадзенага тыпу сям’і 33,3 36,7 30 –

Мал. 4. Малая складаная сям’я ў XVI–XVIII стст. у г. Магілёве [1, дадатак Б.1.3., арк. 42]

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 78: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

78

У актавых кнігах магілёўскага магістрата дадзены тып сям’і прадстаўлены пераважна першай са сваіх разнавіднасцей, якая складала 70% ад агульнай колькасці сем’яў, якія адносяцца да дадзе-нага тыпу сям’і. Аднак, на наш погляд, нельга лічыць, што колькасць сем’яў, у якіх жылі чужыя людзі, была не меншай. Трэба памятаць, што XVI–XVIII стст. – гэта час станаўлення і развіцця цэхавых арганізацый. У гэты перыяд многія рамеснікі набіралі вучняў і чаляднікаў, якія на час сваёй вучобы і працы станавіліся членамі сям’і майстра. Акрамя гэтага, патрэбна ўлічваць спецыфіку актавых кніг як крыніцы. У іх зафіксаваны тыя моманты жыцця гараджан, калі ў іх узнікалі рознагалоссі, для вырашэння якіх яны вымушаны былі звярнуцца ў суд. Таму інфармацыя аб адносінах, якія складваліся ў такіх сем’ях, магла не трапіць на старонкі актавых кніг.

Малая няпоўная простая сям’я – сям’я, якая ўключала ўдаўца (удаву) і дзяцей: «…Матруна удова Колобаева и сынъ ее Дмитръ Опанасовичъ ‹…› за прозбою их о уличъку, которую минили быть пустовщизною, ино они довели того суседъми околичными, же то есть уличъка их властьная отчизная, тую уличъку его м(ило)ст(ь) панъ воить зоставил при вечными ч(а)сы…»; «Пашко Ивановичь чынил сознане, иж што был дал дочку свою на име Химу въ стан светый малженьский за мещанина Могилевъског(о) Фенка Ивановича ‹…› А иж дочки мое Химы в жывоте не стало, тогды зъ зятемъ своим Фенком погодилисе, иж он, зят(ь) мой, дитя Марьюшу, которое з небож-чыцою сплодил и тую до себе узял яко властное дитя…» [2, с. 9, 554]. Вывучэнне актавых кніг дазволіла выявіць 147 такіх сем’яў, з іх былі удаўцамі – 20 чалавек (13,6%), удовамі – 127 (86,4%). Такім чынам, колькасць удоў значна перавышала колькасць удаўцоў, на ўтрыманні якіх знаходзіліся непаўналетнія дзеці (табл. 5, мал. 5).

Т а б л і ц а 5. Суадносіны ўдаўцоў і ўдоў, якія выхоўвалі непаўналетніх дзяней у XVI – XVIII стст. у г. Магілёве [1, дадатак Б.1.5., арк. 49].

Стагоддзе Падтып сям’і XVI XVII XVIII Усяго па стагоддзях Працэнтныя суадносіны

відаў дадзенага тыпу сям’і

Удаўцы, якія выхоўвалі непаўналетніх дзяцей 2 12 6 20 13,6Удовы, якія выхоўвалі непаўналетніх дзяцей 32 60 35 127 86,4Усяго па тыпах сям’і 34 72 41 147 100

Малая няпоўная складаная сям’я – сям’я, у склад якой уваходзілі ўдавец (удава) альбо адзінокі чалавек, а таксама родныя, для якіх першыя выступаюць у якасці старэйшых у сям’і. Так, у 1578 г. сям’я такога тыпу сфарміравалася ў выніку ўдачарэння: «Алекъсей Хведорович, ме-щанин Могилевски, жаловал на учтивого Стефана Шлыковника ‹…› о томъ, иж дей онъ од мене девку Алену, которую мъ я собе был взял за властьное дитя, хотечи ее доховат до лет зуполных при собе…» [2, с. 94].

У XVIII ст. дадзены тып сям’і характарызуецца тым, што ў якасці галавы сям’і выступаюць жанчыны. Так, у актавых кнігах 1708 г. упамінаецца сям’я Еўдакіі Іванаўны Міхалёвай, 1709 г. – Марыі Мікітаўны Вузоўны. У першым выпадку гараджанка-ўдава ўзяла на сябе клопат не толькі

Мал. 5. Суадносіны ўдаўцоў і ўдоў, якія выхоўвалі непаўналетніх дзяцей у XVI–XVIII стст. у г. Магілёве [1, дадатак Б.1.5., арк. 49]

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 79: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

79

аб сваіх малалетніх сынах, але і аб двух непаўналетніх братах, у другім – на чале сям’і стала да-рослая незамужняя сястра і здзяйсняла апеку над сваімі непаўналетнімі братамі і сёстрамі [14, арк. 116 адв.; 15, арк. 110 адв., 137 адв.]. Дадзенае становішча з’яўляецца нехарактэрным для сем’яў нашых продкаў. Справа ў тым, што ў адпаведнасці з кананічным правам і агульнадзяржаўным правам жынчына павінна знаходзіцца пад апекай мужчыны [20, s. 53], гэта значыць, што не можа быць гаворкі аб тым, каб яна здзяйсняла апеку над сваімі, няхай і непаўналетнімі, братамі. Гэта стала магчымым толькі з-за таго, што ў разглядаемы час адбываліся ваенныя дзеянні 1.

ІІІ. Вялікая сям’я. Дадзены тып падзяляецца на два падтыпы: а) вялікая бацькоўская і б) вялікая брацкая сям’я.

Вялікая бацькоўская сям’я (табл. 6). Да дадзенага тыпу адносіліся сем’і, што складаліся з мужа, жонкі і іх дарослых дзяцей з сем’ямі, якія пражывалі разам і вялі сумесную гаспадарку. Бацька з’яўляўся галавой усёй вялікай сям’і: «…Стефан Сидоровичь, мещанин Могилевский, жа-ловалъ на Ждана сына своего о томъ, ижь он без ведомости его, яко господара домового, з дому проч вышол и речей не мало выпровадилъ и при мне дей мешкати не хочет. А учстивый Ждан по-ведил, ижь дей я з дому от отца не выходилъ и речей нияких не выносил, але жона дей моя речы свои вынесла, а не отцовския, нижли я, бывшы у приятеля своего, коли пришол до отца до дому, тогды он мене самъ у домъ пустит не хотел…» [2, с. 321].

Даследаванне актавых кніг магілёўскага магістрата паказала, што нешматлікія бацькоўскія сем’і складаліся з бацькоў і іх жанатых неадзельных сыноў і незамужніх дачок. Дарослыя замужнія дочкі не жылі ў сем’ях сваіх бацькоў, а пераходзілі ў сям’ю мужа, як гэта адбылося ў сям’і Алісе Сямёнавіча [1, с. 223–224]. Выпадкі пераходу мужчыны ў сем’і іх жонак у актавых кнігах магілёў- скага магістрата за XVI–XVIII стст. не зафіксаваны. Аднак дадзеная з’ява, як падкрэсліваюць не-каторыя даследчыкі, мела месца, хаця і была рэдкай [18, s. 159].

Вялікая брацкая сям’я (табл. 7) – сям’я, якая ўключала сем’і двух і болей братоў (радзей сястры і брата), якія вядуць сумесную гаспадарку. Такім чынам, маёмасць гэтых сямей на роўных правах належала ўсім братам: «…Иванъ а Тимошко Бутаки жаловали на братанича своег(о) Демида, иж он дей весполок з братомъ своимъ старшымъ Амельяномъ и з маткою у дому том, в которомъ тепер машкают сами, што намъ прийдет по отцу нашом Кондрату, части дву посту-пити не хочет, кгдыж мы по смерти отца своего з братомъ своим Миткомъ, а з их отцомъ, та-кое заставене учынили были, же ему допустили мешкат у томъ дому, а мы мешкать мели у дру-ешкат у томъ дому, а мы мешкать мели у дру-шкат у томъ дому, а мы мешкать мели у дру-гомъ дому отцовском, который есть на Лецкове ‹…› мы з ыншою братею з дому Летковского мели также вшелякую повинност полнить, ни в чомъ права своего отчыстог(о) не отступуючы з обу сторон, за тым, же делу ровног(о) межы собою не мели; нижли онъ з сего света зшол, а з нами ровного делу не учынившы, якож он, Демид, братаничь н(а)шъ тепер з маткою своею того дому ужываеть, а намъ дву частей поступити не хочеть…» [2, с. 477].

Такім чынам, вывучэнне актавых кніг магілёўскага магістрата XVI–XVIII стст. выявіла на-III стст. выявіла на- стст. выявіла на-ступнае:

1) у XVI ст. найбольш распаўсюджанай была малая сям’я, якая склала 66,44% (малая простая – 31,51%, малая складаная – 10,27, малая няпоўная простая – 23,29, малая складаная няпоўная – 1,37%) ад агульнай колькасці сем’яў, якія адносяцца да таго ці іншага падтыпу. Малой сям’і некалькі саступала катэгорыя адзінокіх гараджан (29,45%). Дадзены тып сям’і з’яўляўся вельмі няўстойлівым. Адзінокія гараджане мянялі свой сацыяльны статус, беручы шлюб;

2) на працягу XVII–XVIII стст. малая сям’я працягвае заставацца самым распаўсюджаным тыпам (XVII ст. – 65,22% (малая простая – 30,87%, малая складаная – 2,62, малая няпоўная про-XVII ст. – 65,22% (малая простая – 30,87%, малая складаная – 2,62, малая няпоўная про- ст. – 65,22% (малая простая – 30,87%, малая складаная – 2,62, малая няпоўная про-стая – 31,3, малая няпоўная складаная – 0,43%), XVIII ст. – 61,36% (малая простая – 31,82%, малая складаная – 5,1, малая няпоўная простая – 23,3, малая няпоўная складаная – 1,14%);

3) у XVII–XVIII стст. назіраецца павелічэнне катэгорыі адзінокіх людзей (XVII ст. – 30,44%, XVIII ст. – 38,07%). Гэта было звязана са шматлікімі ваеннымі дзеяннямі, якія адбываліся на беларускіх землях у гэты час2;

1 1708 і 1709 гг. – гэта час Паўночнай вайны (1700 – 1721 гг.).2 Войны Расіі з Рэччу Паспалітай 1632–1634 гг., 1654–1667 гг., вайна Рэчы Паспалітай з Расіяй 1609–1618 гг.,

Паўночная вайна 1700 – 1721 гг. [3, с. 370–378].

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 80: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

80

Т а

б л

і ц

а 6.

Вял

ікая

бац

ькоў

ская

сям

’я ў

г. М

агіл

ёве

ў X

VI–

XV

III с

тст.

Ста

- го

ддзе

Го

д Га

лава

сям

’і (б

ацьк

а)Га

спа-

ды

ня

Доч

кі, я

кія

жы

вуць

у

сям’

і сва

іх

баць

коў

Муж

дач

кі

гала

вы с

ям’і

Кол

ькас

ць

дзяц

ей

у да

чкі

Сы

ны, я

кія

жы

вуць

са

сва

імі б

ацьк

амі

Жон

ка с

ына

га

лавы

сям

’і

Кол

ькас

ць

дзяц

ей

у сы

наК

рыні

цы

XV

I15

78Х

ветк

о А

лякс

ееві

ч?

––

–А

ндро

сда

чка

Паў

лы К

апус

ты0

[2, с

. 85,

88–

89, 9

3]X

VI

1579

Алі

се С

ямён

авіч

?–

––

Гаўр

ыла

дачк

а Х

ветк

о П

ятро

віча

–[2

, с. 2

23–2

24]

XV

I15

79С

тэфа

н С

ідар

авіч

?–

––

Жда

н?

–[2

, с. 3

21]

XV

I15

79Д

зямі

д Гр

ыдк

овіч

?–

––

Дан

іла

дачк

а Ф

урса

Стэ

фана

віча

–[2

, с. 3

24–3

25, 3

38]

XV

II16

17А

рцём

Пад

вяск

і?

––

–Чу

рыла

?

–[6

, с. 3

44–3

45]

XV

II16

43Ів

ан М

іхай

лаві

ч?

дачк

а Ів

ана

Міх

айла

віча

Вас

ко

Вас

ілье

віч

?–

––

[8, а

рк. 1

75]

XV

II16

45М

ікіт

а (Г

рыш

ка)

Гры

шко

віч

Ам

ялья

наві

ч?

Хім

ане

зам

ужня

я0

Дан

іла

??

[10,

арк

. 880

адв

. – 8

81 а

дв.]

XV

III

1705

Дан

іла

Кар

коўс

кі?

Ары

нане

зам

ужня

я0

Іван

??

[13,

арк

. 25

– 25

адв

.]Ю

ся К

ацяр

ына

Барт

алам

ей?

1

Т а

б л

і ц

а 7.

Вял

ікая

бра

цкая

сям

’я ў

г. М

агіл

ёве

ў X

VI–

XV

III с

тст.

Ста

- го

ддзе

Год

Гала

ва с

ям’і

(бра

т)Ж

онка

гал

авы

сям

’і

Кол

ькас

ць

дзяц

ей

у га

лавы

ся

м’і

Брат

ы г

алав

ы с

ям’і,

як

ія п

раж

ыва

юць

раз

ам

з гал

авой

сям

’і

Жон

ка б

рато

ў

гала

вы с

ям’і

Кол

ькас

ць

дзяц

ей

у бр

атоў

Кры

ніцы

XV

I15

79Ц

імош

ка Б

утак

??

Іван

Бут

акМ

асю

та0

[2, с

. 477

–478

, 513

]

XV

I15

80Д

ешко

Сан

кові

чВ

аруш

а Л

укін

аўна

ітко

Бут

акМ

ары

я 2

[2, с

. 564

–565

ндрэ

й С

анко

віч

––

XV

II16

43Іг

нат

Анд

рэев

іч А

нош

кін

удав

ец1

імя

брат

а не

вяд

ома

(дар

ослы

, хв

оры)

–0

[8, а

рк. 1

53]

XV

II16

44К

озьм

а Гр

ыш

кові

ч?

–Ул

адзі

мір

Гры

шко

віч

––

[9, а

рк. 3

0–30

адв

.]X

VII

1645

Мат

фей

Мік

іцін

іч Ч

эсны

?4

Цім

ошка

?1

[10,

арк

. 858

–859

адв

.]X

VII

1647

Вас

іль

Пар

фёна

віч

??

Нік

іпар

Пар

фёна

віч

??

[11,

арк

. 25

ад. –

26

адв.]

XV

II16

47Ра

дко

Фёд

арав

ічМ

ары

я6

Міс

алка

Пар

фёна

віч

дачк

а А

ксін

ня А

ндрэ

евай

К

азло

ўска

й?

[11,

арк

. 408

–410

іхал

??

XV

II16

48Ц

імош

ка Ів

анов

ічМ

ары

я А

ндрэ

еўна

Ц

імош

кава

я1

Іван

??

[12,

арк

. 229

–229

адв

.]А

гапо

н Ів

анов

ічП

оля

Атр

ашко

ўна

?X

VII

1649

Радк

о Аў

хіма

віч

Фед

ора

Яцк

оўна

алім

он А

ўхім

авіч

??

[12,

арк

. 208

адв

. – 2

10]

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 81: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

81

4) на працягу даследуемага перыяду па-ранейшаму сустракаюцца вялікія бацькоўскія і брац-кія сем’і, аднак іх колькасць у адрозненне ад другіх тыпаў з’яўляецца вельмі нязначнай (XVI ст. – 4,11% (бацькоўская – 2,74%, брацкая – 1,37%), XVII ст. – 4,35% (бацькоўская – 1,3%, брацкая – 3,04%), XVIII ст. – 0,57%1) (табл. 8, мал. 6).

Т а б л і ц а 8. Суадносіны розных тыпаў сямей у XVI–XVIII стст. у г. Магілёве [1, дадатак Б.3, арк. 55]

Стагоддзе

Тып (падтып) сям’іXVI % XVII % XVIII % Усяго

Працэнтныя суадносіны розных

падтыпаў сямей

Адзінокія людзі 43 29,45 70 30,44 67 38,07 180 32,62Малая простая сям’я 46 31,51 71 30,87 56 31,82 173 31,34

Малая складаная сям’я 15 10,27 6 2,62 9 5,1 30 5,43Малая няпоўная простая

сям’я 34 23,29 72 31,3 41 23,3 147 26,63

Малая няпоўная склада-ная сям’я 2 1,37 1 0,43 2 1,14 5 0,91

Вялікая бацькоўская сям’я 4 2,74 3 1,3 1 0,57 8 1,45

Вялікая брацкая сям’я 2 1,37 7 3,04 0 0 9 1,63Усяго 146 100 230 100 176 100 552 100

Літаратура

1. Алексейчикова, Н. Н. Матримониальность белорусских горожан магдебургской юрисдикции в XVI–XVIII вв.: дис…канд. ист. наук: 07.00.02/ Н. Н. Алексейчикова. – Могилев, 2009. – 305 л.

2. АВАК: в 39 т. – Вильна: Тип. Губ. правл., 1865–1915. – Т. 39: Акты Могилевского магистрата XVI в. (1578–1580). – 1915. – 664 c.

3. Беларусы: у 9 т. / рэдкал.: В. К. Бандарчык [і інш.]. – Мінск: Беларус. навука, 1995–2006. – Т. 5: Сям’я / В. К. Бан-дарчык, Г. М. Курыловіч, Т. І. Кухаронак; пад рэд. В. К. Бандарчыка [і інш.]. – 2001. – 375 с.

1 Даследаванне актавых кніг магілёўскага магістрата не дазволіла выявіць ні адной бацькоўская сям'і ў XVIII ст. Аднак трэба ўлічваць, што дадзены тып крыніц не заўжды дазваляе аднесці сям’ю да таго ці іншага тыпу. Таму нельга з упэўненасцю сцвярджаць, што ў XVIII ст. вялікая бацькоўская сям’я не існуе.

Мал. 6. Суадносіны розных тыпаў сем’яў у XVI–XVIII стст. у г. Магілёве [1, дадатак Б.3, арк. 55]

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 82: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

4. Вялікае княства Літоўскае: энцыкл.: у 2 т./пад рэд. Г. П. Пашкова [і інш.]. – Мінск: Бел. энцыкл., 2005–2006. – Т. 1: А–К / пад рэд. Г. П. Пашкова [і інш.]. – 2005. – 688 с.

5. Гончаров, Ю. М. Купеческая семья второй половины XIX – начала ХХ в. / Ю. М. Гончаров [Электронный ре-сурс]. – Режим доступа: http:new. hist. ru/ biblio/ metrbook/ index. shtml. – Дата доступа: 10.07.2007.

6. ИЮМ: в 32 т. / под ред. Созонова [и др.]. – Витебскъ: Тип. Губ. правл., 1871–1906. – Вып. 8: Приходо-расходные книги г. Могилева за 1691 г. Акты, извлеч. из книг Могилев. магистрата за 1591–1634 гг. / под ред. Созонова–1877. – 530 с.

7. Курилович, А. Н. Структура семьи и внутрисемейные отношения / А. Н. Курилович, Е. И. Сявако, Л. С. Худаш // Общественный, семейный быт и духовная культура населения Полесья / под ред. В. К. Бондарчика [и др.]. – Минск: Наука и техника, 1987. – С. 118–133.

8. НИАБ. – Фонд 1817. – Оп. 1. – Д. 14: Актовая книга могилевского магистрата: 2 января 1643 г. – 30 декабря 1643 г. – 1212 л.

9. НИАБ. – Фонд 1817. – Оп. 1. – Д. 15: Актовая книга могилевского магистрата: 13 января 1644 г. – 29 декабря 1644 г.– 55 л.

10. НИАБ. – Фонд 1817. – Оп. 1. – Д. 16: Актовая книга могилевского магистрата: 2 января 1645 г. – 30 декабря 1645 г. – 896 л.

11. НИАБ. – Фонд 1817. – Оп. 1. – Д. 17: Актовая книга могилевского магистрата: 8 января 1647 г. – 31 декабря 1647 г. – 855 л.

12. НИАБ. – Фонд 1817. – Оп. 1. – Д. 18: Актовая книга могилевского магистрата: 2 января 1649 г. – 31 декабря 1649 г. – 919 л.

13. НИАБ. – Фонд 1817. – Оп. 1. – Д. 42: Актовая книга могилевского магистрата: 1 января 1705 г. – 30 декабря 1705 г. – 468 л.

14. НИАБ. – Фонд 1817. – Оп. 1. – Д. 45: Актовая книга могилевского магистрата: 1 января 1708 г. – 31 декабря 1708 г. – 299 л.

15. НИАБ. – Фонд 1817. – Оп. 1. – Д. 46: Актовая книга могилевского магистрата: 1 января 1709 г. – 28 декабря 1709 г. – 577 л.

16. Сліж, Н. Тэрміналогія гісторыі шляхецкай сям’і / Н. Сліж // Гістарычны альманах. – 2003. – Т. 9. – С. 49–63.17. Фомин, О. В. Структура и поколенный состав московской купеческой семьи в 60-е годы XVIII века / О. В. Фо мин //

Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее Новое время (XI–XVIII вв.): Доклад. на Второй науч. конф. (7–8 дек. 1999 г.) / Российская Академия наук. Ин-т рос. истории; под ред. А. И. Аксенова и [др.]. – М., 2001. – С. 160–170.

18. Baranowski, B. Życie codzienne małogo miasteczka w XVII i XVIII wieku/ B. Baranowski. – Warszawa: Państwowy Instytut Wydawniczy, 1975. – 287 s.

19. Bogucka, M. Białogłowa w dawnej Polsce: Kobieta w społeczeństwie polskim XVI–XVIII wieku na tle porуwnawczym / M. Bogucka. – Warszawa: Trio, 1997. – 252 s.

20. Groicki, B. �brona sierot i wdуw/ B. Groicki. – Warszawa: Wydaw. Prawnicze, 1958. – 345 s.21. Delimata, M. �zecko w Polsce średniowiecznej/ M. Delimata. – Poznań: Wydaw. Poznańskie, 2004. – 259 s.

N. N. ALEKSEYCHIKOVA

TYPOLOGY OF BELARUSIAN TOWNFOLK FAMILIES IN XVI–XVIII CENTURIES (BY INFORMATION’S OF ASSEMBLY BOOKS OF MOGILEV’S COUNCIL)

Summary

There were following types of family in the town’s environment during the XVI–XVIII centuries: 1) single people, 2) small family, 3) big family. Great category of townfolk could be attributed to the first type of family: unmarred, widowers, widows and divorced spouses, which had not children’s in the marred. This type of family was very unstable. Townfolk, which belonged to single people, changed their family status very quickly.

Such type as a small family was prevalent type of family in Belarusian’s townfolk during the XVI–XVIII centuries. This type of family included several subtypes. They were such subtypes as 1) small simple family, 2) small compound family, 3) small not complete simple family, 4) small not complete compound family.

Big family had two subtypes in Belarusian’s towns during the XVI–XVIII centuries. They were such subtypes as a big father’s family and big brother’s family. However the quantity of big families were not so large in comparison to other types of family.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 83: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

83

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

УДК 903/904(476.7)«631/637»

А. Ю. ТКАЧОЎ

ГІСТОРЫЯ ВЫВУЧЭННЯ ПОМНІКАЎ КАМЕННАГА І БРОНЗАВАГА ВЯКОЎ БЕЛАРУСКАГА ПАБУЖЖА

Інстытут гісторыі НАН Беларусі

(Паступіў у рэдакцыю 19.06.2012)

Пачатак вывучэння каменнага і бронзавага вякоў на тэрыторыі Беларускага Пабужжа быў пакладзены З. Глогерам [1], калі ў 70-х гг. ХІХ ст. ён правёў археалагічныя разведкі ў вярхоўях р. Нараў. У яго калекцыі, сабранай падчас вандровак па тэрыторыі Беларусі і Польшчы, былі і артэфакты, знойдзеныя ў ваколіцах в. Вялічкавічы, Грымяча (Камянецкі раён), Крупа, Семянча (Пружанскі раён).

Падчас даследавання ваколіц в. Скорбічы ў 80-х гг. ХІХ ст. К. Ягмін на пясчаных пагорках, што размяшчаюцца на поўдзень ад вёскі, выявіў сляды шматкультурнага паселішча з матэрыяламі каменнага веку [2].

У 1895 г. Ф. В. Пакроўскі публікуе карту археалагічных помнікаў Гродзенскай губерні, у склад якой увайшлі як раней вядомыя, так і новыя звесткі аб археалагічных помніках і месцазнахо- джаннях [3]. Адзіным недахопам карты было тое, што грунтавалася яна на інфармацыі, атрыма-най праз апытальныя лісты ад праваслаўнага духавенства, настаўнікаў і валасных пісараў. Як адзначае сам даследчык, «свѣдѣнія упомянутыхъ выше лицъ, сообщая, въ большинствѣ слу-чаевъ, объ однихъ и тѣхъ же предметахъ, нерѣдко различаются полнотою, точностію описанія, а иногда и нечужды взаимныхъ противорѣчій» [3, с. 3]. Зразумела, што ў першую чаргу карэ-спандэнты паведамлялі аб помніках, якія лягчэй заўважыць, – курганах і гарадзішчах, але часам трапляецца і інфармацыя аб знаходках старажытных вырабаў, што адносяцца да каменнага і бронзавага вякоў.

У канцы ХІХ ст. у працэсе падрыхтоўкі да ХІ Археалагічнага з’езда ў Кіеве, падчас працы па складанню археалагічных карт Люблінскай і Сядлецкай губерняў М. Ф. Беляшэўскі сутыкнуўся з праблемай малой даследаванасці гэтых тэрыторый. У сувязі з гэтым ён прапанаваў Кіеўскаму Папярэдняму Камітэту камандзіраваць яго для абследавання берагоў Заходняга Буга. Абме-жаваны ў часе, М. Ф Беляшэўскі сканцэнтраваў увагу на вывучэнні Буга на адрэзку каля 70 км (ад Владавы да Брэста) і часткова яго прытокаў – Кшны і Мухаўца. У выніку прац была сабрана інфармацыя аб розначасовых помніках у ваколіцах 34 населеных пунктаў [4].

Даследаванні М. Ф. Беляшэўскага сталі першымі шырокамаштабнымі археалагічнымі пра-цамі па вывучэнню гістарычнай спадчыны ў рэгіёне. А артыкул, які сам аўтар называе «отче-томъ о совершенной въ 1898 г. экскусіи», не губляе актуальнасці і зараз. Праз год той жа самы маршрут паўтарыў І. Р. Дзмітрук [5, с. 6].

На пэўны час археалагічныя даследаванні прыпыніліся ў сувязі з падзеямі Першай сусветнай і савецка-польскай войн. Некаторае ажыўленне назіраецца толькі з другой паловы 1920-х гг. У 1925 г. З. Шміт выявіў новыя помнікі з матэрыяламі каменнага і бронзавага вякоў у ваколіцах в. Галачова, Медна, Шумакі, Коладна, Такары, Дабрамер. [6]. На тэрыторыі сучасных Брэсцкага і Маларыцкага раёнаў у 1930 г. праводзіць разведкі К. Пшэмыскі. У фондах Дзяржаўнага археалагічнага музея ў Варшаве захоўваецца калекцыя апрацаванага крэменю, якую ў 1933 г. сабраў каля в. Дамачава і Воля Загародская У. Крашэўскі [7].

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 84: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

84

Пасля Другой сусветнай вайны вывучэнне старажытнасцей каменнага і бронзавага вякоў на тэрыторыі Беларускага Пабужжа аднаўляецца толькі ў 1950-я гг., калі пачаў працаваць Палес-кі атрад Славянскай (потым Валынскай) экспедыцыі Інстытута археалогіі АН СССР пад кіраўніцтвам Ю. У. Кухарэнкі. На працягу некалькіх год праводзіліся маштабныя працы на тэрыторыі Беларускага і Украінскага Палесся. Па выніках экспедыцыі былі складзены тры тамы збораў археалагічных помнікаў Палесся, адзін з якіх быў прысвечаны матэрыялам каменнага і бронзавага вякоў [5].

Даследчык выкарыстоўваў усе даступныя на той момант матэрыялы: звесткі з археалагічных выданняў; калекцыі мясцовых і цэнтральных музеяў; вынікі апытання насельніцтва і калекцыі, атрыманыя падчас працы экспедыцыі. Нават нягледзячы на тое, што сам аўтар піша: «материа-лы эти весьма отрывочные и случайные, так как все они представляют вещи, собранные в разное время на раздутой поверхности песчаных холмов или собраны во время земляных работ», тым не менш гэта была першая спроба збору і асэнсавання старажытнасцей каменнага і бронзавага вякоў на тэрыторыі Паўднёвай Беларусі ў пасляваенны перыяд [5, с. 5].

Па звестках Ю. У. Кухарэнкі, у 1955 г. супрацоўніца Брэсцкага абласнога краязнаўчага музея І. А. Іоффе падчас раскопак на помніку Покры (Брэсцкі раён) сярод іншага матэрыялу выявіла «кремневые неолитические орудия» [5, с. 16].

Праводзячы абследаванне берагоў р. Пульвы ад г. Высокае да ўпадзення яе ў Заходні Буг у 1963 г. з мэтай пошуку і даследавання паселішч паморскай культуры В. Б. Нікіціна знайшла матэрыялы каменнага і бронзавага вякоў каля в. Агароднікі (Камянецкі раён) [8].

Невялікія разведкі на тэрыторыях Брэсцкага, Камянецкага, Пружанскага і Жабінкаўскага раёнаў у 1968 г. правёў супрацоўнік Брэсцкага абласнога краязнаўчага музея В. Р. Супрун [9]. Сярод выяўленых ім помнікаў на сямі былі знойдзены крамянёвыя артэфакты.

У 1960–1970-х гг. выходзяць археалагічныя карты каменнага і бронзавага вякоў, складзеныя У. Ф. Ісаенкам [10; 11]. У сваёй большасці, калі мець на ўвазе помнікі Беларускага Пабужжа, кар-ты паўтаралі звесткі Ю. У. Кухарэнкі. Невялікія дапаўненні былі ўнесены па выніках разведак, якія праводзіў даследчык на тэрыторыях Пружанскага, Кобрынскага, Маларыцкага раёнаў, і прац у фондах мясцовых музеяў.

З сярэдзіны 1970-х гг. амаль на 15 год спыняецца ўсялякая праца па даследаванню старажыт-н асцей каменнага і бронзавага вякоў на тэрыторыі Беларускага Пабужжа. Гэта было звязана ў пер шую чаргу з малой колькасцю даследчыкаў у краіне, якія займаліся вывучэннем стара-жытнай гісторыі.

Аднаўляецца вывучэнне рэгіёна толькі ў канцы 1980-х – пачатку 1990-х гг. Так, у 1988 г. В. С. Вяргей праводзіць разведкі на тэрыторыі Маларыцкага, Брэсцкага і Жабінкаўскага раёнаў. Нягледзячы на тое, што асноўнай мэтай экспедыцыі быў пошук помнікаў жалезнага веку, шмат з іх змяшчаюць больш старажытныя матэрыялы (Олтуш, Арэхава, Франопаль, Клейнікі, Дружба, Блювінічы, Шчэрбін, Філіпавічы) [12].

У 1991 г. Цэнтральнапалескі археалагічны атрад Інстытута гісторыі АН Беларусі ў складзе В. С. Вяргей, М. М. Крывальцэвіча і В. Я. Кудрашова правёў абследаванне берагоў р. Пульва (ад г. Высокае да в. Мельнікі) і р. Лясная (ад в. Камянюкі да в. Вістычы) [13]. Было вывучана 30 роз-ных помнікаў (месцазнаходжанняў, стаянак, селішч, могільнікаў), 22 з якіх выяўлены ўпершыню, у тым ліку 19 змяшчалі матэрыялы каменнага і бронзавага вякоў.

У сувязі з падрыхтоўкай кнігі «Памяць. Камянецкі раён» В. С. Вяргей у 1993 г. правяла пра-цы на тэрыторыі раёна, галоўнай мэтай якіх было ўдакладненне звестак аб стане помнікаў, выяўленых у папярэднія гады [14]. На жаль, працы былі абмежаваны ў часе і сродках, таму не праводзіліся ні ўдакладненне планаў помнікаў, ні паверхневыя зборы з шурфоўкамі.

Даследуючы курганныя могільнікі, якія размяшчаліся на тэрыторыі Белавежскай пушчы, А. В. Квяткоўская выявіла шэраг помнікаў з матэрыяламі каменнага і бронзавага вякоў каля в. Вілы, Роўбіцк, Язвіны [15, с. 355, 362, 363]. На жаль, у справаздачах даследчыца не давала кан-крэтнай прывязкі стаянак, а абмежавалася толькі невялікімі заўвагамі.

З 1994 г. даследаванні ў рэгіёне пачынае праводзіць В. Г. Белявец. Нягледзячы на тое, што асноўнай мэтай яго прац з’яўляецца вывучэнне старажытнасцей рымскага часу, у навуковы

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 85: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

85

ўжытак былі ўведзены матэрыялы каменнага і бронзавага вякоў, атрыманыя ў час разведак ці раскопак шматкультурных помнікаў [16–22]. Асаблівую цікавасць маюць яго даследаванні ў па-лявых сезонах 1999 і 2009 гг.

Так, падчас разведак 1999 г. жыхар в. Млыны М. С. Карпук перадаў В. Г. Беляўцу касцяны гарпун, які быў знойдзены ім летам 1998 г. у яме на дне р. Лясная. Разам з гарпуном былі зной- дзены 5-7 падвесак у выглядзе абрэзаных і прасвідраваных наскрозь аленевых рагоў; некалькі касцяных двушыпных наканечнікаў стрэл; некалькі дзясяткаў фрагментаў ляпных вострадон-ных гаршкоў, арнаментаваных наколамі. Большасць знаходак М. С. Карпук раздаў мясцовым дзецям, і яны не захаваліся [17]. Па словах жыхароў вёскі, акрамя керамікі і вырабаў з костак на дне ракі знаходзілі бурштынавыя ўпрыгожванні [23].

У 2009 г. пры раскопках В. Г. Беляўцом шматкультурнага паселішча каля в. Пагранічная ў раскопе сярод іншых знаходак трапіліся 9 фрагментаў ляпной керамікі з дробнай жарствой у фармовачным цесце. Фрагменты, верагодна, паходзяць ад дзвюх пасудзін. Адна з іх – гэта ам-фарападобны гаршчок з акруглым тулавам, кароткай прамой, нахіленай унутр шыйкай, з адаг-нутым вонкі прамым венцам і ручкамі, верхні край якіх быў замацаваны ў аснове шыйкі. Ён быў упрыгожаны шэрагам паралельных палос, утвораных патроенымі адбіткамі тонкага вітага шну-ра. Другая пасудзіна, арнаментаваная палосамі са здвоеным шнуром, мела слаба выяўленую S-падобную прафіліроўку і нахіленую ўнутр шыйку [22]. Знойдзеныя матэрыялы маюць аналогіі ў старажытнасцях межанавіцкай культуры.

У канцы ХХ – пачатку ХХІ ст. даследаванне помнікаў неаліту ў рэгіёне праводзіць В. М. Сіда-ровіч. Першыя два гады (1998 і 2002 гг.) былі скіраваны на абследаванне ўжо вядомых стаянак і пошук новых, найбольш перспектыўных для стацыянарных даследаванняў [23; 24]. Так, ім былі праведзены разведкі з паверхневымі зборамі і шурфоўкамі ў басейне р. Лясная (між в. Мал. Мурыны і Плянта) і атрыманы матэрыялы, у тым ліку нёманскай культуры і тшцінецкага куль-турнага кола.

У 2003 г. В. М. Сідаровіч засяродзіў увагу на даследаванні тарфяніковай стаянкі каля в. Млыны (Камянецкі раён) [25]. Было раскапана 42 кв. м; атрымана 736 расчапаных крамянёў, 367 фраг-ментаў керамікі (з іх 8 ад ляпных пасудзін), 47 костак і іх фрагментаў, 3 жалезныя вырабы і інш. Заснаванне стаянкі даследчык звязваў з эпохай мезаліту, на якую прыпадала «найбольш актыў- ная фаза функцыянавання». Адсутнасць матэрыялаў неаліту на помніку дала падставу В. С. Сіда - ровічу меркаваць, што ў гэты час жыццё на стаянцы прыпыняецца, аднаўляецца ў бронзавым, працягваецца ў жалезным веку і сярэднявеччы.

Кропкавую разведку ў ваколіцах в. Піліпавічы Жабінкаўскага раёна ў 2000 г. правяла А. Г. Кале- чыц, аглядаючы месца ўпадзення р. Трасцяніца ў Мухавец [26].

У 2002 г. невялікія даследаванні ў Камянецкім раёне правёў М. М. Крывальцэвіч [27], які скіраваў сваю ўвагу на ўдакладненне звестак аб помніках каля в. Ліпна і Млыны.

Аглядаючы ваколіцы в. Млыны, дзе на месцы максімальнага выгіну меліярацыйнага канала, на думку В. Г. Беляўца і В. М. Сідаровіча, існавала тарфянікавая стаянка, даследчык знайшоў вялікую колькасць дробных фрагментаў керамікі (каля 100). Большасць з іх, на яго думку, па-ходзіць ад адной-дзвюх пасудзін. Марфалогія (кароткія прамыя венчыкі з невялікім скосам па знешняму краю), склад фармовачнага цеста (дамешкі жарствы розных памераў) і арнаментацыя дазволілі М. М. Крывальцэвічу звязваць частку фрагментаў з старажытнасцямі позняга неаліту.

М. М. Крывальцэвіч выказаў меркаванні аб магчымай прыналежнасці адзіночнага кургана каля в. Ліпна «да помнікаў культуры шнуравой керамікі, ці, што менш верагодна, да кола стара-жытнасцей позняй бронзы». Ім жа ў 1999 і 2003 гг. вывучаліся калекцыі, якія захоўваюцца ў фон-дах Брэсцкага абласнога краязнаўчага музея і Кобрынскага ваенна-гістарычнага музея [28; 29].

Вынікамі работ, што былі праведзены на тэрыторыі Беларускага Пабужжа, з’яўляюцца аналіз і публікацыя знаходак, якія захоўваюцца ў музеях Польшчы. Упершыню такая праца была праве- дзена Л. Д. Побалем [30]. «Древности Белоруссии в музеях Польши» былі першым і падрабязным каталогам знаходак розных эпох, што былі знойдзены на тэрыторыі краіны, але па тых ці іншых прычынах патрапілі ў фонды Дзяржаўнага археалагічнага музея ў Варшаве, Музея прамысловасці і земляробства і інш. Большасць са знаходак была ўпершыню ўведзена ў навуковы ўжытак.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 86: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

86

У канцы ХХ – пачатку ХХІ ст. выходзяць яшчэ дзве працы, прысвечаныя матэрыялам, што захоўваюцца ў фондах Дзяржаўнага археалагічнага музея ў Варшаве [7; 31]. І калі М. М. Кры-вальцэвіч акцэнтуе ўвагу на старажытнасцях бронзавага веку, то В. С. Абухоўскі, нягледзячы на тое, што ў назве манаграфіі гаворыцца аб вырабах з крэменю і каменю ад часоў палеаліту да эпохі жалеза, падае інфармацыю і пра кераміку, выяўленую на помніках.

На працягу каля 130 год вывучэнне старажытнасцей каменнага і бронзавага вякоў на тэ- рыторыі Беларускага Пабужжа ажыццяўлялася са значнымі перапынкамі. Асноўная частка ма-тэрыялу была атрымана падчас правядзення паверхневых збораў. Большасць абагульняючых прац падсумоўвала вынікі папярэднікаў, часам дапаўняючы іх звесткамі, якія былі атрыманы пры вывучэнні фондаў музеяў ці ўласных невялікіх разведак.

Кардынальна сітуацыя ў вывучэнні помнікаў каменнага і бронзавага вякоў на тэрыторыі Беларускага Пабужжа пачала мяняцца з 2007 г.

У сувязі з падрыхтоўкай да 600-годдзя ўсталявання запаведнасці пачалося мэтанакіраванае і шырокамаштабнае вывучэнне помнікаў археалогіі на тэрыторыі НП «Белавежская пушча». Комплексная археалагічная экспедыцыя Інстытута гісторыі НАН Беларусі ў складзе А. Г. Кале-чыц (палеаліт, мезаліт), В. Л. Лакізы (неаліт, бронзавы век) і В. Г. Беляўца (жалезны век) на пра-цягу вясны–восені 2007 г. абследавала тэрыторыі Камянецкага, Пружанскага раёнаў Брэсцкай вобласці і Свіслацкага раёна Гродзенскай вобласці, вывучала калекцыі раённых і школьных музеяў (малюнак). Па выніках прац быў складзены “Рэестр археалагічных помнікаў каменнага,

Беларускае Пабужжа: а – даследуемая тэрыторыя; б – знаходкі з тэрыторыі Беларускага Пабужжа

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 87: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

87

бронзавага і жалезнага вякоў” на тэрыторыі НП «Белавежская пушча», у які ўвайшло 52 помнікі [15, с. 355–363].

Акрамя разведак на тэрыторыі Нацыянальнага парка праводзіліся раскопкі найбольш перспектыўных, з пункту гледжання даследчыкаў, помнікаў. Так, В. Г. Белявец скіраваў сваю ўвагу на вывучэнні стаянкі Камянюкі 1, вядомую ў навуковай літаратуры як гарадзішча-сховішча мілаградскай культуры [32]. Але па выніках даследавання аказалася, што сярод знаходак адсутнічаюць матэрыялы жалезнага веку і ранняга сярэднявечча, затое маюцца матэрыялы ка-меннага веку, у прыватнасці прыпяцка-нёманскай ранненалітычнай культуры [33].

З 2007 па 2009 г. на шматкультурным помніку Камянюкі 2 праводзіла даследаванні А. Г. Кале-чыц [34–38]. Ужо першы год даследаванняў даў матэрыялы, якія дазволілі аднавіць культурныя працэсы на тэрыторыі мікрарэгіёна пачынаючы з часоў фінальнага палеаліту і да першай паловы ІІ тыс. да н. э. : фінальны палеаліт – культура Лінгбі; ранні мезаліт – кудлаеўская і каморніцкая культура; позні мезаліт – яніславіцкая культура; неаліт – прыпяцка-нёманская культура, нёман-ская культура (з уплывамі культур варонкападобных кубкаў і шарападобных амфар), насельніцт-ва кола культур шнуравой керамікі. Акрамя раскопак даследчыца агледзела калекцыю зна-ходак з фондаў Пружанскага музея [34], сумесна з В. Г. Беляўцом правяла невялікія шурфоўкі ў ваколіцах в. Роўбіцк [36].

Даследаваннем помнікаў позняга неаліту – бронзавага веку на тэрыторыі НП «Белавежская пушча» з 2007 г. займаецца В. Л. Лакіза. Пасля першага года абследавання берагоў р. Лясная Правая і Белая паміж в. Вілы і Камянюкі даследчык спыніўся на вывучэнні стаянкі Камянюкі 6 Студэнц-кая гара. Падчас раскопак былі атрыманы артэфакты, якія адносяцца да кола культур шнуравой керамікі, лужыцкай культуры [39–41]. За тры гады ім былі праведзены шурфоўкі і раскопкі на 11 пом-ніках. Матэрыялы, атрыманыя ў выніку работ, пашырылі і ўдакладнілі разуменне культурных працэсаў, што адбываліся на тэрыторыі паўночнай часткі Беларускага Пабужжа [41].

У 2009 г. невялікія разведкі на тэрыторыі Кобрынскага раёна правяла А. Ф. Касюк, у выніку якіх былі знойдзены новыя помнікі з матэрыяламі каменнага веку каля в. Гарадзец, Мяфёдавічы, Чаравачыцы [42]. У 2010 г. падчас абследавання берагоў р. Капаёўкі (правы прыток Заходняга Буга) у ваколіцах в. Ляплёўка і Альха В. В. Міхальчук выявіў шэраг месцазнаходжанняў апраца-ванага крэменю.

З 2010 г. вывучэннем неаліту і ранняга бронзавага веку на тэрыторыі Беларускага Пабужжа зай- маецца аўтар [43]. За два гады даследавання быў адкрыты шэраг новых стаянак і месцазнаходжанняў на тэрыторыі Камянецкага і Пружанскага раёнаў, праведзены шурфоўкі і раскопкі на помніках Камянюкі 9, Плянта 1 і 2, Селішча Вялікае 2 і 3, Селішча Малое 1-3, Стаўповіскі 1, 2, 5.

Асаблівай увагі заслугоўваюць працы ў зоне будаўніцтва аўтадарогі вакол НП «Белавежская пушча». Даследаванні праводзіліся аўтарам сумесна з В. Л. Лакізай, В. Г. Беляўцом, А. А. Башковым. Толькі на ўчастку в. Ваўкаставец – граніца Гродзенскай вобласці (в. Груск) было зафіксавана 14 новых помнікаў археалогіі, а на шматкультурным паселішчы Стаўповіскі 5 былі праведзены буй-нейшыя (650 кв. м) раскопкі ў рэгіёне.

Нягледзячы на даволі кароткі тэрмін правядзення актыўнага вывучэння старажытнасцей каменнага і бронзавага вякоў, даследаванні дазволілі значна пашырыць крыніцазнаўчую базу, атрымаць матэрыялы, якія далі магчымасць па-новаму асэнсаваць працэсы, што адбываліся ў рэгіёне ў мінулым.

Гісторыю даследавання помнікаў каменнага і бронзавага вякоў Беларускага Пабужжа можна падзяліць на два этапы: 1) 70-я гг. ХІХ – пач. ХХІ ст.; 2) 2007 г. – сённяшнія дні. На першым эта-пе адбываецца назапашванне матэрыялаў. Асноўная частка матэрыялу ў гэты перыяд была атры-мана ў выніку паверхневых збораў падчас разведак. Часта прывязка такіх знаходак была даво лі ўмоўная, паколькі пэўны час даследаванні праводзілі краязнаўцы-энтузіясты, асноўная ўвага якіх скіравана на пошук найбольш яскравых артэфактаў – крамянёвых і каменных прылад. Не спрыялі развіццю археалагічнага вывучэння рэгіёна і войны – спачатку Першая сусветная і савецка-польская, а потым Другая сусветная. З другой паловы ХХ ст. Беларусі, калі пачаліся шырока-маштабныя працы па вывучэнню помнікаў каменнага і бронзавага вякоў на тэрыторыі краіны (Э. М. Зайкоўскі, У. Ф. Ісаенка, А. Г. Калечыц, М. М. Чарняўскі і інш.), рэгіён Беларускага Пабуж жа

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 88: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

88

застаўся па-за ўвагай планамерных даследаванняў. Большасць стаянак разглядаемага перыяду ў той час была выяўлена даследчыкамі, якія займаліся вывучэннем пазнейшых перыядаў (жалез-нага веку і сярэднявечча).

Пачатак другога этапу звязаны з правядзеннем рэгулярных раскопачных прац у рэгіёне. Даследаваліся як раней вядомыя помнікі, так і новыя, якія былі выяўлены ў выніку разведак апошніх гадоў. Інтэнсіфікацыя прац і павышэнне іх якасці далі магчымасць удакладніць звесткі аб каменным і бронзавым вяках Беларускага Пабужжа. Былі атрыманы новыя матэрыялы, якія дазволілі прасачыць этапы засялення рэгіёна, пачынаючы з першапачатковага засялення ў фі-наль ным пелеаліце (культура Лінгбі) да канца бронзавага веку.

Літаратура

1. Gloger, Z. �sady nad Niemnem i na Podlasiu z czasуw użytku krzemienia / Z. Gloger // Wiadomości archeologiczne. – 1873. Т. 1. – S. 97–124.

2. Jagmin, K. Skorbicze // Wiadomosci archeologiczne / K. Jagmin. – Warszawa, 1882. – T. 4. – S. 98–108.3. Покровскій, Ө. В. Археологическая карта Гродненской губерніи / Ө. В. Покровскій. – Вильна, 1895.4. Бѣляшевский, Н. Ф. Дюнныя стоянки неолитической эпохи на берегахъ рѣке Западнаго Буга въ среднемъ его

теченіи / Н. Ф. Бѣляшевский // Труды одиннадцатаго археологическаго съѣзда въ Кіевѣ 1899. – 1901. – T. 1. – C. 673–713.5. Кухаренко, Ю. В. Первобытные памятники на территории Полесья / Ю. В. Кухаренко // Свод археологических

источников. – 1962. – Вып. – Б1-18.6. Szmit, Z. Badania osadnictwa epoki kamiennej na Podlasiu / Z. Szmit // Wiadomości archeologiczne. – 1928. – T. X. – S. 36–117.7. Obuchowski, W. Zabytki krzemienne i kamienne od paleolitu do wczesnej epoki żelaza z terenуw Białorusi w zbiorach

Państwowego Muzeum Archeologicznego w Warszawie / W. �buchowski. – Warszawa, 2003.8. Никитина, В. Б. Отчeт об археологических исследованиях 1963 г. / В. Б. Никитина // АА ІГ НАН Беларусі. –

Спр. № 212.9. Супрун, В. Г. Отчeт за 1968 г. об археологической разведке в Брестской области / В. Г. Супрун // АА ІГ НАН

Беларусі. – Спр. № 312.10. Исаенко, В. Ф. Археологическая карта Белоруссии. Памятники каменного века / В. Ф. Исаенко. – Минск, 1968.11. Исаенко, В. Ф. Археологическая карта Белоруссии. Памятники бронзового века / В. Ф.Исаенко. – Минск, 1976.12. Вергей, В. С. Отчeт о полевых исследованиях в Брестской области в 1988 г. / В. С. Вергей // АА ІГ НАН

Беларусі. – Спр. № 1120.13. Вяргей, В. С., Крывальцэвіч, М. М. Справаздача аб палявых даследаваннях у Камянецкім, Брэсцкім, Столінскім

раёнах Брэсцкай вобласці, Жыткавіцкім і Петрыкаўскім раёнах Гомельскай вобласці / В. С. Вяргей, М. М. Кры-вальцэвіч // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 1392.

14. Вяргей, В. С. Справаздача аб палявых даследаванныях у Камянецкім раёне Брэсцкай вобласці і Петрыкаўскім раёне Гомельскай вобласці ў 1993 г. / В. С. Вяргей // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 1477.

15. Белавежская пушча: вытокі запаведнасці, гісторыя і сучаснасць. – Мінск, 2009.16. Белявец, В. Г. Справаздача аб палявых даследаваннях у 1997 годзе ў Брэсцкім, Камянецкім і Жабінкаўскім

раёнах / В. Г. Белявец // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 1672.17. Белявец, В. Г. Справаздача аб палявых даследаваннях у Брэсцкім і Камянецкім раёнах Брэсцкй вобласці

ў 1999 г. / В. Г. Белявец // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 1817.18. Белявец, В. Г. Справаздача аб палявых даследаваннях на тэрыторыі Брэсцкай вобласці ў 2002 г. / В. Г. Белявец //

АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2068.19. Белявец, В. Г. Справаздача аб палявых даследаваннях на тэрыторыі Жабінкаўскага і Кобрынскага раёнаў

Брэсцкай вобласці ў 2003 г. / В. Г. Белявец // АА ІГ НАН Беларусі. Спр. № 2103.20. Белявец, В. Г. Справаздача аб даследаваннях 2007 г. на тэрыторыі Брэсцкага, Камянецкага раёнаў Брэсцкай

вобласці і Нацыянальнага парка «Белавежская пушча» / В. Г. Белявец // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2505.21. Белявец, В. Г. Справаздача аб разведках 2008 г. на тэрыторыі Кобрынскага, Жабінкаўскага, камянецкага

раёнаў Брэсцкай вобласці / В. Г. Белявец // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2598.22. Белявец, В. Г. Справаздача аб археалагічных даследаваннях 2009 г. у Камянецкім раёне Брэсцкай вобласці

і на тэрыторыі Нацыянальнага парка «Белавежская пушча» / В. Г. Белявец // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2700. 23. Сідаровіч, В. М. Справаздача аб палявых археалагічных даследаваннях у Камянецкім раёне Брэсцкай вобласці

ў 2002 г. / В. М. Сідаровіч // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2017.24. Сідаровіч, В. М. Справаздача аб археалагічных даследаваннях у Гродзенскай і Брэсцкай абласцях у 1998 г. /

В. М. Сідаровіч // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 1766.25. Сідаровіч, В. М. Справаздача аб археалагічных раскопках на паселішчы каля вёскі Млыны Камянецкага раё-

на Брэсцкай вобласці ў 2003 г. / В. М. Сідаровіч // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2100.26. Калечиц, Е. Г. Отчет о полевых исследованиях 2000 г. на территории Западного Полесья / Е. Г. Калечиц // АА ІГ НАН

Беларусі. – Спр. № 1849.27. Крывальцэвіч, М. М. Справаздача аб археалагічных даследаваннях на Беларускім Палессі ў 2002 г. / М. М. Кры-

вальцэвіч // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2004.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 89: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

28. Крывальцэвіч, М. М. Справаздача аб археалагічных даследаваннях на тэрыторыі Паўднёвай Беларусі ў 1999 г. / М. М. Крывальцэвіч // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 1796.

29. Крывальцэвіч, М. М. Справаздача аб археалагічных даследаваннях на Беларускім Палессі ў 2003 г. / М. М. Кры-вальцэвіч // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2077.

30. Поболь, Л. Д. Древности Белоруссии в музеях Польши / Л. Д. Поболь. – Минск, 1979.31. Крывальцэвіч, М. Матэрыялы неаліту i бронзавага веку з Беларусі ў фондах Варшаўскага археалагічнага музея /

М. Крывальцэвіч // Гістарычна-археалагічны зборнік. – 1999. – № 14. – С. 68–82.32. Вергей, В. С. Западный ареал милоградской культуры / В. С. Вергей // Гістарычна-археалагічны зборнік. –

1996. – № 7. – С. 83–100.33. Белявец, В., Ткачоў, А. Раскопкі на стаянцы Камянюкі-1 / В. Белявец, А. Ткачоў // Матэрыялы па археалогіі

Беларусі. Археалагічныя даследаванні на Беларусі ў 2007 г. – 2009. – Вып. 17. – С. 128–131. 34. Калечиц, Е. Г. Отчет о полевых исследованиях 2007 г. на территории Западного Полесья / Е. Г. Калечиц // АА ІГ НАН

Беларусі. – Спр. № 2462.35. Калечиц, Е. Г. Отчет о полевых исследованиях 2008 г. на территории Беловежской пущи / Е. Г. Калечиц // АА ІГ НАН

Беларусі. – Спр. № 2602.36. Калечиц, Е. Г. Отчет о полевых исследованиях 2009 г. на территории Беловежской пущи / Е. Г. Калечиц // АА ІГ НАН

Беларусі. – Спр. № 2683.37. Калечиц, Е. Г. Проблема первоначального заселения и история последующего освоения человеком террито-

рии Беловежской пущи на примере изучения многослойного поселения в урочище Горы (Каменюки-2) / Е. Г. Калечиц // Матэрыялы па археалогіі Беларусі. Археалагічныя даследаванні на Беларусі ў 2007 г. – 2009. – Вып. 17. – С. 107–111.

38. Калечиц, Е. Г. Раскопки 2008 г. поселения Каменюки 2 (ур. Горы) у д. Каменюки на территории Беловежской пущи / Е. Г. Калечиц // Матэрыялы па археалогіі Беларусі – 2011. – Вып. 20. – С. 243–248.

39. Лакіза, В. Л. Справаздача аб археалагічных даследаваннях на тэрыторыі Нацыянальнага парка «Белавежская пушча» ў 2007 г. / В. Л. Лакіза // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2453.

40. Лакіза, В. Л. Справаздача аб археалагічных даследаваннях у Белавежскай пушчы ў 2008 г. / В. Л. Лакіза // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2686.

41. Лакіза, В. Л. Вывучэнне помнікаў каменнага і бронзавага вякоў на тэрыторыі Белавежскай пушчы ў 2007 г. / В. Л. Лакіза // Матэрыялы па археалогіі Беларусі. Археалагічныя даследаванні на Беларусі ў 2007 г. – 2009. – Вып. 17. – С. 143–150.

42. Касюк, А. Ф. Археалагічныя разведкі на тэрыторыі Брэсцкай і Мінскай абласцей / А. Ф. Касюк // Матэрыялы па археалогіі Беларусі. – 2011. – Вып. 20. – С. 249–266.

43. Ткачоў, А. Ю. Справаздача аб археалагічных даследаваннях на тэрыторыі Камянецкага і Пружанскага раёнаў Брэсцкай вобласці ў 2010 г. / А. Ю. Ткачоў // АА ІГ НАН Беларусі. – Спр. № 2762.

A. Y. TKACHOU

HISTORY OF INVESTIGATIONS OF STONE AGE AND BRONZE AGE MEMORIALS IN BELARUSIAN POBUZHZHA

Summary

Based on analysis of articles and reports written by researchers who conducted their investigations on the territory of Belarusian Pobuzhzha, the author of the article has differentiated two stages in studies of Stone and Bronze Ages monuments in South-Western Belarus.

First stage is connected with conduction of explorations and studies of random finds, which stored in museum collections. The beginning of the Stone and Bronze Ages studies in the region has been made in XIX century by Z. Gloger, K. Yagmin, F. Pokrovsky, N. Belyashevski. In XX – early XXI centuries the ancient materials have been received during the small irregular exploration works or during excavations of later Iron Age and Middle Ages monuments.

The beginning of Second stage could be considered from the 2007, when a large-scale and planned researches, which continues to this day, have been started.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 90: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

90

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

МАСТАЦТВАЗНАЎСТВА, ЭТНАГРАФІЯ, ФАЛЬКЛОР

УДК 39(476)(092)ЧАКВИН

А. В. ГУРКО, Л. В. РАКОВА

ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ ИГОРЯ ВСЕВОЛОДОВИЧА ЧАКВИНА

Институт искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы НАН Беларуси

(Поступила в редакцию 21.05.2012)

Белорусская этнологическая школа насчитывает более полувека, с тех пор, как в 1957 г. был создан сектор этнографии в составе Института искусствоведения, этнографии и фольклора Академии наук БССР. С этого времени белорусскими этнологами были получены существенные научные результаты в изучении проблемы происхождения и этнического развития белорусского народа, его материальной и духовной культуры, социальной организации. Начало изучению эт-ногенеза и этнической истории в Институте положил М. Я. Гринблат. Эта работа под руковод-ством члена-корреспондента НАН Беларуси В. К. Бондарчика была продолжена новой генераци-ей белорусских этнологов, среди которых наиболее блестящим и талантливым представителем был его ученик и последователь И. В. Чаквин.

И. В. Чаквин родился 20 августа 1954 г. в г. Минске. Научная биография исследователя начина-ется в 1977 г., после окончания Белорусского государственного университета и поступления на ра-боту в качестве младшего научного сотрудника в отдел этнографии Института искусствоведения, этнографии и фольклора Академии наук БССР. Сначала молодой исследователь работал в группе антропологии с краниологическими сериями, собранными белорусскими археологами, изучал спе-циальную литературу. Незаурядные способности и пытливый ум позволили ему освоить и уточ-нить методику российского ученого С. Герасимова по реконструкции лица человека по черепу. Благодаря этому И. В. Чаквиным впервые были сделаны по сохранившимся черепам реконструк-ции облика населения Беларуси XIV в., позволившие воочию увидеть внешность наших предков. Он выполнял подобные реконструкции и по заказу наших соседей из других государств СНГ.

В годы обучения в аспирантуре Института молодой ученый проявил незаурядные способно-сти к научно-исследовательской работе, изучению «белых пятен» этногенеза и этнической исто-рии, формирования этнического самосознания, быта и культуры белорусов, в то же время про-должая заниматься вопросами палеоантропологии и палеодемографии Беларуси X–XVI вв. Ана-литический склад ума, высокая работоспособность И. В. Чаквина обусловили его становление как исследователя с широчайшим кругозором, способного решать фундаментальные задачи бе-лорусской этнологической науки. Игорь Всеволодович постоянно работал над сложнейшими те-оретическими проблемами этнологии: этногенез и этническая история белорусов и других сла-вянских народов и этнических групп; культура белорусского народа эпохи средневековья и ново-го времени; антропология древнейшего и современного населения Беларуси. В 1981 г. успешно защитил кандидатскую диссертацию «Проблема формирования белорусской народности (исто-риография и опыт изучения процесса этнического формирования)» по специальности 07.00.07 – этнография, этнология и антропология, а в 1996 г. – докторскую диссертацию «Этническая исто-рия белорусов эпохи феодализма (ХIV – первая половина ХVII в.)» по специальности 07.00.02 – отечественная история и 07.00.07 – этнография, этнология и антропология. С 1996 г. работал ведущим научным сотрудником отдела этнологии.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 91: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

91

В этот период результаты исследований ученого нашли отражение в многочисленных публи-кациях, в том числе в коллективных монографиях «Праблемы сучаснай антрапалогіі» (1983), «Этнаграфія беларусаў: гістарыяграфія, этнагенез, этнічная гісторыя» (1985), «Сям’я і сямейны быт беларусаў» (1990), «Грамадскі быт і духоўная культура гарадскога насельніцтва Беларусі» (1990), «Белорусско-польские культурные связи» (1991), «Грамадскі быт і духоўная культура сель-скага насельніцтва Беларусі» (1993), «Гісторыя сялянства Беларусі» (1998), «Беларусы» (1998).

Научная деятельность И. В. Чаквина охватывала как область фундаментальной, так и при-кладной исторической и этнологической науки, а также ряд смежных дисциплин – антрополо-гии, фольклористики, религиоведения и др.

В конце ХХ в. в свете происходящих в мире процессов глобализации исключительно важной явилась проблема сохранения и развития самобытной белорусской культуры и связанное с ней исследование белорусского народа. Ранее белорусская этнография занималась сбором и сохране-нием материального и духовного наследия народа, этнических традиций и была в значительной степени статичной по отношению к общественно-политическим процессам. С начала 1990-х гг. изучением этнических процессов стала заниматься этнология – наука, с помощью которой были сделаны попытки обобщения и анализа пласта материального и духовного наследия, собранного за прошедший период. О постепенном развитии белорусской этнологии свидетельствуют соз-данные белорусскими этнологами обобщающие работы о белорусском этносе, в которых рассма-триваются все стороны жизнедеятельности белорусского народа. Это издание сотрудниками Института серии «Беларусы». В создании этого труда активное участие принимал и И. В. Чаквин. Признанием его выдающихся заслуг, их социальной значимости на государственном уровне ста-ло награждение ученого в числе авторского коллектива серии «Беларусы» Институт искусство-ведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы НАН Беларуси в 2008 г. премией Президента Республики Беларусь «За духовное возрождение».

В 2001 г. вышло в свет обобщающее исследование по проблеме происхождения и этнической истории белорусского народа «Беларусы. Т. 4. Вытокі і этнічнае развіццё». И. В. Чаквин написал раздел ІІ «Этнічныя працэсы ў XIV – першай палове XVII ст.» (с. 48–170) и раздел ІІІ «Беларускі этнас у другой палове XVII–XVIII cт.» (с. 171–213). Ученый сделал вывод, что белорусский народ сформировался на протяжении XIII–XVI вв. под воздействием нескольких факторов, одним из ко торых было изменение исторических условий развития Поприпятья, Понеманья, Подвинья и По-днепровья в позднем средневековье, а именно: продолжительная борьба населения этих земель с немецкими крестоносцами на западе и татарами на востоке. Другим фактором формирования белорусского этноса явилось изменение экономического положения этих земель, более быстрое развитие в этот период Понеманья, Минщины, Могилевщины, установление более тесных свя-зей этого региона с поприпятскими и подвинскими землями. Третьим фактором было изменение политических условий развития поприпятских, понеманских, подвинских и поднепровских зе-мель и возникновение одного из самых могущественных в Европе государств – Великого княже-ства Литовского, Русского и Жемойтского, которое консолидировало и объединило эти земли. На создание белорусского этноса существенно повлияло переселение в поприпятские, понеман-ские и поднепровские земли под влиянием новых исторических условий части западнославянско-го (польского), восточнобалтского и тюркского (татарского) населения, его взаимодействие и объеди-нение с местным восточнославянским населением. Исключительно важное значение, по мнению исследователя, для возникновения белорусского этноса имело смешение поприпятского и по-двинско-днепровского восточнославянского населения, эволюция и диффузия элементов его культуры и языка, перегруппировка этих элементов.

И. В. Чаквин принял участие и в создании обобщающего труда «Беларусы. Т.6. Грамадскія традыцыі» (Минск, 2002) по исследованию социальной организации и культуры белорусов, в ко-тором дается представление о формах самоуправления, обычном праве и судебной системе, об-щественных объединениях. Исследователь сделал вывод, что белорусский этнос создал бога-тую правовую культуру, наиболее древней частью которой являются обычаи – неписаные нор-мы общественного поведения, которые регулировали отношения в этнической общности и ее социальных группах.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 92: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

92

И. В. Чаквин занимался изучением проблемы взаимосвязи белорусских духовных традиций и традиций других славянских народов, результаты которых были опубликованы в 2007 г. в се-рии «Беларусы. Т.10. Славянскія этнакультурныя традыцыі». В разделе «Этнагенетычныя карані славянскіх этнакультурных традыцый беларусаў» Игорем Всеволодовичем были определены ос-новные историографические проблемы и вопросы этногенеза белорусов в контексте изучения вопросов происхождения славянских народов, их прародины, исторических взаимосвязей и об-щих этногенетических корней. Комплексное исследование, проведенное И. В. Чаквиным на осно-ве данных археологии, лингвистики, антропологии, этнологии, фольклористики и исторической географии, показало, что южные земли Беларуси (Центральное Полесье) являются северной пе-риферийной зоной славянской прародины. В VI–VII вв. на этих землях появляются бесспорно славянские археологические древности пражско-корчакской культуры, распространенной в тот период от Висло-Одерского междуречья до Припяти, бассейна Среднего Днепра и северного Прикарпатья. Ученый сделал вывод, что заселение остальных земель Беларуси славянским на-селением происходило в VIII–IХ (Х) вв. в результате миграции с юга подунайских «славен» – дреговичей, радимичей, полочан (кривичей). Генетическая память о дунайском этапе жизни древних предков белорусов сохранилась в летописях, хрониках, исторических преданиях, фоль-клоре, гидро- и топонимике Беларуси до нашего времени.

Этнический опыт белорусского народа является важным фактором развития современной духовной культуры. С 1990-х гг. впервые стала изучаться почти не исследованная с этнологиче-ской точки зрения религиозная жизнь белорусов. Результатом исследований конфессиональной истории Беларуси, проведенных И. В. Чаквиным, стало участие в юбилейном издании «Беларусь на мяжы тысячагоддзяў» (Минск: БелЭн, 2000), написание раздела «Фарміраванне канфесій і іх эвалюцыя» (с. 59–68), а также участие в создании коллективной монографии «Этноконфессио-нальные процессы в Беларуси и формирование патриотизма» / А. С. Майхрович и др. (Минск, 2004).

В начале 2000-х гг. в белорусской этнологии особенно актуальным становится изучение про-цессов становления и развития культуры тех этнических групп, которые прочно утвердились на белорусской земле и связаны крепкими узами с белорусской историей и культурой. Для понима-ния современных этнокультурных процессов в белорусском обществе становится необходимым исследование истории этнических групп на белорусских землях и их культурных особенностей (в одежде, жилище, традициях питания, предметах быта, верованиях, семейных отношениях, фольклоре и др.), взаимовлияние традиционных элементов культуры белорусов и представителей других этнических групп, современное состояние межэтнических и межконфессиональных от-ношений – все эти проблемы стали темой фундаментального исследования этнологов Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы НАН Беларуси в 2006–2010 гг.

И. В. Чаквин особое внимание уделил изучению этнической группы цыган Беларуси, на осно-ве статистических данных, литературных, архивных, исторических источников, полевых этно-графических исследований выявил основные тенденции их эволюции, особенности развития. Он пришел к выводу, что со времени появления первых исторических сведений о цыганах в Беларуси в XVI–XVII вв. и до середины ХХ в. выделяются две категории цыган по образу их жизни: осед-лые, которые проживали небольшими группами семей, главным образом, в городах и местечках и занимались ремеслами, торговлей, нанимались на службу, и кочующие без определенного рода занятий (причем вторая группа почти всегда была численно преобладающей). И. В. Чаквин опре-делил несколько исторических периодов в этнической истории цыган в Беларуси, которые харак-теризуются уходом прежних цыганских групп и появлением новых волн цыганских переселен-цев: 1) XVI–XVIII вв.; 2) вторая половина XIX – начало XX в.; 3) вторая половина ХХ–ХХІ в. Ученый считал, что современные цыгане Беларуси достаточно хорошо адаптированы в местной этно- и социокультурной среде. Все они билингвы, согласно переписи 1999 г. некоторая их часть вторым родным языком (наряду с цыганским) называет русский или белорусский. Традиционная цыганская культура все в большей степени адаптируется к современным мировым культурным ценностям и приоритетам. В последние десятилетия ХХ в. в среде белорусских цыган появилась интеллектуальная элита, которая выступает за более активную интеграцию своих соплеменни-ков в современное белорусское общество, но при сохранении цыганской языковой и этнокуль-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 93: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

93

турной идентичности. Результаты этих исследований нашли воплощение в коллективной моно-графии «Кто живет в Беларуси», которая была опубликована в июне 2012 г. в издательстве «Белорусская наука». Это научно-популярное издание об этнических общностях, проживающих в Беларуси, их этнокультурных характеристиках, вкладе в развитие культуры белорусского народа.

И. В. Чаквин в составе коллектива сотрудников Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы НАН Беларуси в период 1970–1980-х гг. занимался сбором материа-ла по культурному наследию Полесья, создавшим основу для написания таких фундаменталь-ных трудов, как «Общественный, семейный быт и духовная культура населения Полесья» (Минск, 1987); «Полесье. Материальная культура» (Киев, 1986). В 2005–2008 гг. коллективом этнологов, фольклористов, искусствоведов было проведено исследование этнокультурных про-цессов в регионе Мозырско-Припятского Полесья, в рамках региональных проектов «Полесье – 2005» и «Полесье – 2007» Белорусского республиканского фонда фундаментальных исследова-ний с участием Министерства образования Республики Беларусь и Мозырского городского ис-полнительного комитета. И. В. Чаквин возглавил два проекта БРФФИ: «Этнокультурные процессы и этническая история Мозырско-Припятского Полесья» (2005–2007 гг.) и «Этно-культурные особенности общественных и семейных отношений в Мозырско-Припятском Полесье: традиции и современность» (2007–2009 гг.). По результатам проведенных комплексных исследований была написана коллективная монография «Этнокультурные процессы Восточного Полесья в прошлом и настоящем» (Минск, 2010). В разделе 1.1. «Этнокультурные процессы и этни-ческая история Мозырско-Припятского Полесья: прошлое и настоящее» впервые в белорусской этнологии Игорем Всеволодовичем определены основные тенденции эволюции, преемственно-сти и изменчивости этнокультурной ситуации в Мозырско-Припятском локусе историко-этнографического региона Восточного Полесья. Ученый сделал вывод, что специфика этниче-ской истории Полесья, большие площади земель и физико-географическая изолированность ряда территорий в прошлом обусловили возникновение особенностей регионального этнокультурно-го развития, что отразилось на многообразии локальных форм, элементов и черт культуры, быта, языка, самосознания населения. Были исследованы районы Мозыря, Турова, Речицы, Брагина, Лоева, Петрикова и некоторых территорий региона Восточного Полесья, отличающихся своео-бразными культурно-этнографическими характеристиками. Исторически эти территории, по мне-нию И. В. Чаквина, соотносятся с «руськими» или «рускыми» землями и волостями, за которы-ми закрепились региональные названия «Белая Русь» и «белорусцы».

В разделе 4.1. «Традиции коллективизма, взаимопомощи и благотворительности в обще-ственной жизни сельского населения Восточного Полесья в ХІХ–ХХ вв.» И. В. Чаквин дал обзор процессов эволюционной преемственности традиционных общественных и семейных отношений, показал особенности их изменчивости в регионе в ХІХ – начале ХХІ в. Исследователь пришел к выводу, что в наше время существует много обычаев, которые напоминают по форме и сути обы-чаи традиционной белорусской толоки и сохраняются в хозяйственной и общественной повсед-невной культуре сельского населения Мозырско-Припятского Полесья. Забылись только некото-рые названия, однако сузилась сфера их применения (существуют главным образом в частном строительстве, некоторых видах производственно-хозяйственной деятельности, при авральных работах и др.). Ученый отметил, что в целом обычай коллективной взаимопомощи и благотвори-тельности для социально слабо защищенных групп населения сохранился и должен поддержи-ваться, поощряться, развиваться. Отрадно, что в последние десятилетия стали активно прояв-ляться тенденции возрождения традиций коллективизма и взаимопомощи в среде сельского на-селения Беларуси (в том числе и в Восточном Полесье) в новых современных формах. Они непременно должны включать традиционные белорусские, исторически выработанные и эволю-ционно устойчивые нормы коллективизма и взаимопомощи, которые всегда были характерны для общественной как хозяйственной, так и повседневной культуры народа.

В конце 2011 г. Игорем Всеволодовичем была подготовлена последняя его публикация – раздел в новом шеститомном издании Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Кра-пивы НАН Беларуси – «Гісторыя культуры Беларусі». Это исследование генезиса, структуры и функций привилегированного сословия и социальной элиты Беларуси начиная с IX–XIII вв.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 94: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

94

(период возникновения и развития раннегосударственных военно-политических объединений «земель-княжеств» – Полоцкого, Туровского и др.) и заканчивая XVIII в., когда шляхта состав-XVIII в., когда шляхта состав- в., когда шляхта состав-ляла в разных регионах Речи Посполитой от 8–12 до 15–18 % населения. Исследователь привел сравнительные данные, что в России, Пруссии, Австрии в тот период количество дворян состав-ляло всего около 1 % населения. И. В. Чаквин проанализировал своеобразную эволюцию «наци-онального» и этнического самосознания белорусской шляхты под влиянием полонизации. Так, если ранее, в XVII в. шляхта ВКЛ подчеркивала, что они «литвины» или «литовские русины» и живут на своих землях, а поляки – в Польше, то уже в XVIII в. многие из них считали себя од-XVIII в. многие из них считали себя од- в. многие из них считали себя од-новременно и литвинами, и поляками.

В данной статье дан обзор лишь наиболее важных теоретических работ И. В. Чаквина, твор-ческое наследие которого значительно богаче и разнообразнее и насчитывает разделы в 20 кол-лективных монографиях, 3 брошюры и более 100 статей в отечественных и зарубежных издани-ях, журналах, энциклопедиях. Исследователь участвовал в написании статей для энциклопедий «Энцыклапедыя гісторыі Беларусі: у 6 т.» (1993–2003), «Этнаграфія Беларусі» (1989), «Право-славная энциклопедия» (2002), «Вялікае княства Літоўскае: у 3 т.». Результативность исследова-теля отражена в многочисленных выступлениях и докладах на конференциях.

Много сил отдавал Игорь Всеволодович передаче этнологических знаний и научно-иссле-довательского опыта студентам и молодым ученым. Им были разработаны и прочитаны для сту-дентов исторического факультета БГУ спецкурсы «История этнологических учений», «Этническая история Беларуси XIV–XVIII вв.», «Расогенез и этническая антропология». С 1994 г. И. В. Чаквин руководил работами аспирантов. Под его руководством были написаны и успешно защищены кандидатские диссертации А. Г. Роюка (2008), А. Н. Рагимова (2009), С. О. Шид-ловского (2009). Подготовлены к защите диссертации аспирантов Н. С. Бункевич и И. В. Лав-риновской. Ученый создал свою школу в этнологической науке, последователи которой сегодня работают в различных городах страны.

И. В. Чаквин принимал активное участие в научной жизни Института искусствоведения, этно графии и фольклора им. К. Крапивы НАН Беларуси (член Ученого совета, Совета по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук; до 2011 г. – член Эксперт-ного совета № 29 ВАК Республики Беларусь). Он выступал в качестве официального оппонента на защитах докторской диссертации И. В. Марзалюка (2005), кандидатских диссертаций А. С. Бог-дановича (2000), А. А. Килбас (2003), В. А. Лобача (2003).

В коллективе Института и в отделе народоведения Игорь Всеволодович пользовался боль-шим авторитетом как ученый с большой эрудицией, который охотно делился своими знаниями с аспирантами и коллегами. И. В. Чаквин отличался выдержкой, интеллигентностью и способ-ностью поддерживать в коллективе дружеские отношения и атмосферу доброжелательности.

27 апреля 2012 г. отечественная этнология и гуманитарная наука понесли тяжелую утрату. На 58-м году жизни Игорь Всеволодович скоропостижно скончался. Безвременный уход ученого острой болью отозвался не только в сердцах родных, но и коллег, друзей, многочисленных уче-ников как невосполнимая утрата. Светлая память об И. В. Чаквине – человеке талантливом, бле-стяще эрудированном и вместе с тем глубоко порядочном, являющим собой пример истинной интеллигентности и преданности своему народу и любимому делу, раз и навсегда избранной профессии, никогда не померкнет.

Литература

1. Чаквин, И. В. Проблема происхождения белорусской народности : Историография и опыт изучения процесса этнического формирования : автореф. дис. ... канд. ист. наук : 07.00.07 / И. В. Чаквин ; Акад. наук Белорус. ССР, Ин-т искусствоведения, этнографии и фольклора. – Минск, 1981. – 19 с.

2. Чаквін, І. У. Фарміраванне беларускай народнасці / І. У. Чаквін // Этнаграфія беларусаў : гістарыяграфія, этна-генез, этнічная гісторыя / В. К. Бандарчык [і інш.]; рэдкал.: В. К. Бандарчык [і інш.]. – Мінск, 1985. – С. 43–118.

3. Чаквін, І. У. Гістарыяграфія праблем паходжання і этнічная гісторыя беларусаў / І. У. Чаквін // Этнаграфія беларусаў : гістарыяграфія, этнагенез, этнічная гісторыя / В. К. Бандарчык [і інш.]; рэдкал.: В. К. Бандарчык [і інш.]. – Мінск, 1985. – С. 119–140.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 95: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

95

4. Чаквін, І. У. Беларуская народнасць у XVII – VIII стст. / І. У. Чаквін // Этнаграфія беларусаў : гістарыяграфія, этнагенез, этнічная гісторыя / В. К. Бандарчык [і інш.]; рэдкал.: В. К. Бандарчык [і інш.]. – Мінск, 1985. – С. 177–179.

5. Чаквин, И. В. Этнонимические ареалы в контексте изучения историко-этнографических областей / И. В. Чак-вин // Ареальные исследования в этнографии и лингвистике. – М. : Наука, 1987. – С. 102–110.

6. Чаквин, И. В. Полесье как историко-этнографическая область, ее локализация и границы / И. В. Чаквин, М. А. Мороз // Полесье. Материальная культура ; редкол.: В. К. Бондарчик (отв. ред.) [и др.]; Акад. наук Укр. ССР, Ин-т искусствоведения, фольклора и этнографии им. М. Ф. Рыльского, Львовское отд-ние, Акад. наук Белорус. ССР, Ин-т искусствоведения, этнографии и фольклора / В. К. Бондарчик [и др.]. – Киев : Наукова думка, 1988. – С. 28–40.

7. Чаквін, І. У. Да пытання аб этнічнай свядомасці беларусаў у часы Скарыны / І. У. Чаквін // Спадчына Скарыны: зб. матэрыялаў першых Скарынаўскіх чытанняў (1986) / уклад. А. І. Мальдзіс ; уступ. слова І. Я. Навуменкі. – Мінск: Навука і тэхніка, 1989. – С. 39–59.

8. Чаквін, І. У. Этнаграфія беларусаў эпохі Скарыны : сямейны і грамадскі побыт, матэрыяльная і духоўная куль-тура / І. У. Чаквін // Скарына і яго эпоха / В. А. Чамярыцкі [і інш.]; Акад. навук Беларус. ССР, Ін-т літаратуры імя Я. Купалы. – Мінск : Навука і тэхніка, 1990. – С. 71–156.

9. Чаквін, І. У. З гісторыі беларускай сям’і. Сямейны побыт насельніцтва Беларусі ў эпоху феадалізму XVI ст. / І. У. Чаквін, І. Р. Углік // Сям’я і сямейны быт беларусаў / В. К. Бандарчык [і інш.]; Акад. навук Беларус. ССР, Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору. – Мінск : Навука і тэхніка, 1990. – С. 15–43.

10. Чаквин, И. В. Из истории становления национального самосознания белорусов (XVI–XX вв.) / И. В. Чаквин, П. В. Терешкович // Советская этнография. – 1990. – № 6. – С. 42–54.

11. Чаквін, І. У. Дынаміка этнасацыяльнай, дэмаграфічнай і канфесійнай структуры насельніцтва беларуска-польскага этнічнага паўзмежжа канца XVIII – першай паловы XIX ст. / І. У. Чаквін // Беларуска-польскія культурныя сувязі : матэрыялы навук. канф., Мінск, 17–24 кастр. 1988 г. / рэдкал.: С. В. Марцэлеў (гал. рэд.) [і інш.]. – Мінск : Навука і тэхніка, 1991. – С. 6–15.

12. Чаквін, І. У. Грамадскі быт і духоўная культура ў XVI – першай палове XVII ст. / І. У. Чаквін // Грамадскі быт і культура сельскага насельніцтва Беларусі / В. К. Бандарчык [і інш.]; Акад. навук Беларусі, Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору. – Мінск : Навука і тэхніка, 1993. – С. 10–26.

13. Чаквін, І. У. Формы грамадскай арганізацыі і абшчынныя адносіны; сацыяльна-саслоўная структура на- сельніцтва; грамадская арганізацыя і побыт насельніцтва / І. У. Чаквін [і інш.] // Грамадскі быт і культура сельскага насельніцтва Беларусі / В. К. Бандарчык [і інш.]; Акад. навук Беларусі, Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фаль- клору. – Мінск : Навука і тэхніка, 1993. – С. 12–75.

14. Чаквін, І. У. Некаторыя асаблівасці грамадскага побыту сялян у перыяд капіталізму / І. У. Чаквін // Грамадскі быт і культура сельскага насельніцтва Беларусі / В. К. Бандарчык [і інш.]; Акад. навук Беларусі, Ін-т мастацтва- знаўства, этнаграфіі і фальклору. – Мінск : Навука і тэхніка, 1993. – С. 75–79.

15. Чаквін, І. У. Этнічная гісторыя беларусаў эпохі феадалізму (XIV – першая палова XVII ст.) : аўтарэф. дыс... д-ра гіст. навук: 07.00.02; 07.00.07 / І. У. Чаквін; АН Беларусі, Ін-т гісторыі. – Мінск, 1995. – 36 с.

16. Чаквін, І. У. Сям’я, быт і культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-Сям’я, быт і культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-’я, быт і культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-я, быт і культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-, быт і культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-быт і культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара- і культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-і культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара- культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-культура сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара- сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-сялянства / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара- / І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-І. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-. У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-У. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-. Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-Чаквін, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-, І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-І. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-. Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-Г. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-. Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-Углік // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара- // Гісторыя сялянства Беларусі : са стара-Гісторыя сялянства Беларусі : са стара- сялянства Беларусі : са стара-сялянства Беларусі : са стара- Беларусі : са стара-Беларусі : са стара- : са стара-са стара- стара-стара-жыт. часоў да 1996 г.: у 3 т. / Я. К. Анішчанка [і інш.]; гал. рэдкал.: М. П. Касцюк (старшыня) [і інш.]; Нац. акад. навук Беларусі, Ін-т гісторыі. – Мінск : Беларус. навука, 1998. – Т. 1: Гісторыя сялянства Беларусі ад старажытнасці да 1861 г. – С. 373–382.

17. Чаквин, И. В. Очерк этнической истории. Ранняя история. Этногенетические процессы в ХІІІ–XVI вв. и этнополи-XVI вв. и этнополи- вв. и этнополи-тическое развитие в XVII–XVIII вв. / И. В. Чаквин // Белорусы. Народы и культуры. – М.: Наука, 1998. – Т. 1. – С. 64–100.

18. Чаквін, І. У. Фарміраванне канфесій і іх эвалюцыя / І. У. Чаквін // Беларусь на мяжы тысячагоддзяў / І. М. Абра-маў [і інш.]; рэдкал.: А. П. Вайтовіч [і інш.]. – Мінск : Беларус. энцыкл., 2000. – С. 56–69.

19. Чаквін, І. У. Этнічныя працэсы ў XVI–XVII стст. Беларускі этнас у другой палове XVII–XVIII ст. / І. У. Чаквін // Беларусы. Вытокі і этнічнае развіццё : у 11 т. / В. К. Бандарчык [і інш.]; Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фалькло- Вытокі і этнічнае развіццё : у 11 т. / В. К. Бандарчык [і інш.]; Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фалькло-ру НАН Беларусі. – Мінск : Беларус. навука, 2001. – Т. 4. – С. 48–213.

20. Чаквін, І. У. Традыцыйныя грамадскія аб’яднанні і формы самакіравання. Формы сялянскай абшчыны / І. У. Чак-він // Беларусы. Грамадскія традыцыі : у 11 т. / В. Ф. Бацяеў [і інш.]; рэдкал.: В. М. Бялявіна [і інш.]; Ін-т маста- цтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору НАН Беларусі. – Мінск : Беларус. навука, 2002. – Т. 6. – С. 10–33.

21. Чаквін, І. У. Прававая культура. Функцыі і звычаёвае права. Традыцыі копных і валасных судоў. Звычаёвае крымінальнае права. Народныя нормы ўзаемадапамогі і дабрачыннасці. Звычаёвае зямельнае і бортнае права / І. У. Чак-він // Беларусы. Грамадскія традыцыі. – Мінск : Беларус. навука, 2002. – Т. 6. – С. 151–194.

22. Чаквин, И. В. Тенденции формирования и развития белорусской нации / И. В. Чаквин // Этноконфессиональные процессы в Беларуси и формирование патриотизма / А. С. Майхрович [и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т фило-[и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т фило-и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т фило- др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т фило-др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т фило-.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т фило-; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т фило-софии. – Минск : Право и экономика, 2004. – С. 42–50.

23. Чаквин, И. В. Противоречия и солидаризм общественно-политических и духовно-культурных общностей / И. В. Чаквин // Этноконфессиональные процессы в Беларуси и формирование патриотизма / А. С. Майхрович [и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т философии. – Минск : Право и экономика, 2004. – С. 67–78.

24. Чаквин, И. В. Нация, ее самосознание и патриотизм / И. В. Чаквин // Этноконфессиональные процессы в Беларуси и формирование патриотизма / А. С. Майхрович [и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т философии. – Минск: Право и экономика, 2004. – С. 128–135.

25. Чаквин, И. В. Наличная этноконфессиональная ситуация : предпосылки складывания, тенденции развития, воздействие на общественные процессы / И. В. Чаквин, Е. С. Прокошина // Этноконфессиональные процессы в Беларуси

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 96: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

и формирование патриотизма / А. С. Майхрович [и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т философии. – Минск: Право и экономика, 2004. – С. 23–38.

26. Чаквін, І. У. Этнагенетычныя карані славянскіх этнакультурных традыцый / І. У. Чаквін // Беларусы: Славянскія этнакультурныя традыцыі : у 11 т. / І. У. Чаквін [і інш.]; Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору НАН Беларусі. – Мінск: Беларус. навука, 2007. – Т. 10. – С. 13–104.

27. Чаквін, І. У. Паходжанне беларускага народа // Беларусы : сучасныя этнакультурныя працэсы / Г. І. Каспяровіч [і інш.]; рэдкал.: А. І. Лакотка [і інш.]; Нац. акад. навук Беларусі, Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору імя К. Крапівы. – Мінск : Беларус. навука, 2009. – С. 11–27.

28. Чаквін, І. У. Грамадскія традыцыі беларусаў / І. У. Чаквін, Т. А. Наўгародскі // Этналогія Беларусі : традыцый-ная культура насельніцтва ў гістарычнай перспектыве: вучэб.-метад. дап. для студэнтаў ВНУ / Т. А. Наўгародскі [і інш.]. – Мінск: Беларус. дзярж. ун-т, 2009. – С. 151–164.

29. Чаквин, И. В. Этнокультурные процессы и этническая история Мозырско-Припятского Полесья / И. В. Чаквин // Этнокультурные процессы Восточного Полесья в прошлом и настоящем / А. В. Гурко [и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы. – Минск : Беларус. навука, 2010. – С. 9–23.

30. Чаквин, И. В. Традиции коллективизма, взаимопомощи в общественной жизни сельского населения Восточного Полесья в Х1Х–ХХ вв. / И. В. Чаквин // Этнокультурные процессы Восточного Полесья в прошлом и на-стоящем / А. В. Гурко [и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы. – Минск : Беларус. навука, 2010. – С. 241–254.

31. Chakvin, I. Prezent-Day National and Interetnic Ralation in the Republic of Belarus / I. Chakvin, T. Naugarodski // Post-Soviet Puzzles. – Vol. IV. – Baden-Baden, 1995. – P. 139–167.

32. Chakvin I. Kulturggeodraphie und ethnischer Wandel der Weissrussen in Mittelalter und Fruher Neueit / I. Chakvin // Handbuch der eschichte Weissrussland. – Gottingen, 2001. – S. 334–343.

A. V. HURKO, L. V. RAKOVA

CREATIVE HERITAGE BY IGOR VSEVOLODOVICH CHAKVIN

Summary

Article provides an overview of Dr. I.V.Chakvin’s scientific activities. His studies encompass both fundamental and applied fields of historical science and ethnology, as well as a number of related disciplines such as anthropology, folklore, religion studies. Heritage of this recently deceased talented ethnologist amounts to works on the most complex theoretical problems of ethnology, such as ethnogenesis and ethnic history of Belarusian and other Slavonic peoples from neighboring ethnic groups, the Belarusian people’s culture of the Middle Ages and modern times, anthropology of ancient and modern population of Belarus. The bibliography of Dr. Chakvin includes sections in 20 collective monographs, 3 booklets and over 100 papers in national and international journals, magazines and encyclopedias. Herein the most significant of his theoretical works have been analyzed.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 97: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

97

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

УДК 746.2(476)

І. В. КАМІНСКАЯ

МАСТАЦТВА КАРУНКАЎ У БЕЛАРУСІ: ВІДЫ І ФОРМЫ

Інстытут мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору імя К. Крапівы НАН Беларусі

(Паступіў у рэдакцыю 11.10.2011)

Як від народнага мастацкага тэкстылю карункавыя вырабы ў побыце беларусаў набылі па-шырэнне адносна позна – з канца XIX ст. Яны прадстаўлены дэкаратыўнымі і дэкаратыўна-функцыянальнымі элементамі тэкстыльных вырабаў, а таксама самастойнымі карункавымі вырабамі рознага функцыянальнага прызначэння. Для іх характэрна вялікая разнастайнасць відаў, кожны з якіх мае сваю ўласную стылістыку і набор мастацкіх сродкаў. Узоры карункаў шырока прадстаўлены як у народным побыце, так і ў музейных калекцыях.

Аднак карункавае мастацтва як від беларускага мастацкага рамяства і народнай мастацкай творчасці ўвагай даследчыкаў амаль не карысталася. Існуюць толькі асобныя навуковыя публікацыі, прысвечаныя ў асноўным некаторым відам карункавых вырабаў і іх рэгіянальным асаблівасцям. У беларускім мастацтвазнаўстве тэарэтычныя пытанні, якія тычацца карункаў, не разглядаліся, а яго гісторыя ў літаратуры прадстаўлена адрывістымі, разрозненымі звесткамі. Як адзначае В. Лабачэўская, «сярод разнастайных відаў беларускага народнага мастацтва ў мас-тацтвазнаўчай літаратуры практычна не прадстаўлены толькі адзін – карункапляценне» [1].

Адной з прычын такога становішча можна лічыць тое, што ні ў еўрапейскім, ні ў айчынным мастацтвазнаўстве да гэтага часу няма дакладных азначэнняў і агульнапрызнанай класіфікацыі карункавых вырабаў па тыпах і відах, што ў выніку выклікае шмат спрэчак адносна іх ідэн-тыфікацыі. Пры гэтым карункі, якія з'яўляюцца дасканалай і выразнай формай тэкстыльных вырабаў, шырока прадстаўлены ў музейных калекцыях усяго свету, а іх выраб як від мастацкага рамяства пашыраны ў многіх краінах і сёння.

Карункі з даўніх часоў з'яўляліся любімым упрыгожаннем, але іх росквіт у Еўропе звязаны з касцюмам XVI ст. Першыя ж спробы аналізу карункаў як віду дэкаратыўна-прыкладнога ма-стацтва былі зроблены ў Еўропе ў другой палове XIX ст. Адным з першых сур'ёзных дасле-даванняў стала кніга Б'юры Пэлісер «Гісторыя карункаў», якая ўпершыню выдадзена ў 1864 г. і пазней неаднаразова перавыдавалася [2]. У ёй разглядаецца гісторыя двух відаў карункаў – іголкавых і плеценых на каклюшках.

Адна з першых спроб даць азначэнне карункаў была прадпрынята аўстрыйскім крытыкам і тэа рэтыкам мастацтва А. Ільгам у яго кнізе «Гісторыя і тэрміналогія старадаўняга карункапля-цення». Згодна з ім «карункі – гэта ажурны тэкстыльны матэрыял, праз які можна бачыць тое, што пад карункамі знаходзіцца»[3]. Ж. Сегэн у кнізе «Карункі» (1874 г.) падрабязна разглядае іх па-ходжанне, дае дакладнае азначэнне тэхнічных асаблівасцей кожнага са спосабаў выканання [4].

Паняцце «карункі» грунтоўна разгледжана нямецкім даследчыкам Ф. Шэнэрам, аўтарам кнігі «Карункі», выдадзенай у 1982 г. Ф. Шэнэр пералічвае наступныя прыкметы карункаў: «1) тэк-стыльны выраб, складаецца з тэкстыльнага матэрыялу – нітак; 2) мае выразнае арнаментальнае афармленне; 3) як арнамент ён уяўляе сабой або выключна ўпрыгожанне (напрыклад, карункавы каўнер), або прыгожы прадмет выкарыстання (напрыклад, сукенка з карункавага палатна); 4) роз-ныя часткі карункаў маюць розную шчыльнасць і структуру; 5) прасвечванне праз разрэджаныя

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 98: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

98

ўчасткі структуры фону, які знаходзiцца за карункамі, выклікае кантраст святла і ценю, што з'яўляецца тыповым для карункаў аптычным эфектам». У выніку ён дае наступнае азначэнне: «Карункі – гэта тэкстыльны выраб з арнаментальным афармленнем, аптычны эфект якога выкліканы прасвечваннем фону скрозь разрэджаныя ўчасткі паміж шчыльнымі арнаментальнымі малюнкамі ... Імітацыяй або несапраўднымі карункамі з'яўляюцца вырабы, якія складаюцца не з нітак, а з нетэкстыльнага матэрыялу, напрыклад выразаныя нажніцамі папяровыя карункі, адліты або выціснуты ў форме карункаў пластык» [5].

Энцыклапедыя «Этнаграфія Беларусі» дае наступнае азначэнне: «Карункі – тэкстыльныя ажурна-сеткавыя вырабы, у якіх узор ствараецца перапляценнем нітак (ільняных, баваўняных, шаўковых, шарсцяных і інш.); від дэкаратыўна-прыкладнога мастацтва [6].

Як відаць з усіх гэтых азначэнняў, карункі як від тэкстыльных вырабаў маюць шмат агульна-га з іншымі відамі тэкстылю. З аднаго боку, яны маюць агульныя рысы з ажурнымі тканымі вырабамі, з другога – з ажурнай вышыўкай. У гэтых адносінах найбольш дасканалым можна лічыць азначэнне, дадзенае ў Вялікай савецкай энцыклапедыі: «Карункі – тэкстыльныя вырабы без тканай асновы, у якіх ажурны арнамент і малюнак утвараюцца ў выніку перапляцення нітак (шаўковых, баваўняных, шарсцяных, металічных і інш.)» [7].

Менавіта такое азначэнне дазваляе аналізаваць карункі як мастацкую з'яву, не абмяжоўваючы сябе рамкамі тэхналогіі іх вырабу і ў той жа час аддзяліць іх ад ажурнага ткацтва і ажурнай вышыўкі па палатне, якія традыцыйна належаць да іншых відаў мастацкіх рамёстваў – ткацтва і вышыўкі.

Прыняўшы такое азначэнне карункаў, можна прапанаваць іх класіфікацыю па відах. Перш за ўсё карункі дзеляцца на ручныя і машынныя. У рамках дадзенага даследавання разглядаюцца карункі, якія вырабляюцца ручным спосабам.

Структура і арнамент карункаў, а значыць, і іх мастацкія асаблівасці, у значнай ступені вызна-чаюцца тэхналогіяй вырабу. Класіфікацыя па гэтай прыкмеце з'яўляецца найважнейшай і агульна-прынятай. Тэхналогія вырабу карункаў – гэта спосаб атрымання перапляцення ў выглядзе розных элементаў: вочак, вузлоў, шыўкоў і г. д. За кожнай з гэтых назваў крыецца разнастайнасць відаў.

Як ужо адзначалася, першыя даследаванні карункаў былі прысвечаны ў асноўным двум відам – іголкавым і плеценым на каклюшках. Гэта характэрна як для еўрапейскіх, так і для расійскіх даследаванняў. Так, С. Давыдава, руская даследчыца плеценых карункаў, адзначае: «Карункі падзяляюцца на дзве галоўныя катэгорыі: карункі, шытыя іголкай, і карункі, плеценыя на ка-клюшках» [8]. Для расійскага мастацтвазнаўства такі падыход характэрны і сёння: «У паняцце «карункі» звычайна ўключаны тры розныя віды тэхнікі: іголкавыя, плеценыя на каклюшках і вя-заныя на прутках і кручком. Менавіта карункамі могуць лічыцца толькі два першыя – іголкавыя і плеценыя. Трэці ўяўляе асобны тэхнічны від – вязанне, які толькі ў некаторай ступені груба імітуе пляценне», – адзначае В. А. Фалеева – адна з найбольш вядомых даследчыкаў рускіх карункаў [9]. У згаданым артыкуле ў БСЭ, прысвечаным карункам (яго аўтар – прызнаны спецыя-ліст у галіне заходнееўрапейскага прыкладнога мастацтва Н. Ю. Бірукова), адзначаецца: «Па тэх-ніцы выканання карункі бываюць ручныя і машынныя. Ручныя карункі плятуцца на каклюшках (вытачаныя або выразаныя драўляныя палачкі) або шыюцца іголкай. Існуюць таксама вязаныя карункі, выкананыя кручком або на прутках, якія імітуюць плеценыя альбо шытыя». У гэтым азначэнні прасочваецца нярэдкі і сёння падзел на «сапраўдныя» і «несапраўдныя» карункі, які адлюстроўвае калісьці пашыраную ў мастацтвазнаўстве недаацэнку народнага мастацтва.

Спробы параўнання прафесійнага дэкаратыўна-прыкладнога мастацтва і мастацтва народна-га былі заўсёды. Народнае мастацтва ў цэлым і асобныя яго віды даволі доўга лічылі «прымі-тыўнымі», нявартымі ўвагі, а ўласцівую ім традыцыйнасць – прыкметай адсталасці. У наш час сітуацыя карэнным чынам змянілася. Яшчэ ў канцы XIX ст. зарадзілася і ўвесь час развіваецца і ўмацоўваецца зусім іншае стаўленне да народнага мастацтва – усведамленне яго як падмурка сучаснай агульнанацыянальнай культуры.

У адносінах да карункаў склалася дваістая сітуацыя. З аднаго боку, карункамі прызнаваліся толькі два яго віды – іголкавыя і плеценыя на каклюшках, з другога – да гэтага віду мастацтва адносілі карункавыя аздабленні і палотны, выкананыя іншымі спосабамі, якія традыцыйна так-сама называліся карункамі.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 99: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

99

Ужо ў кнізе М. Дрэгера 1910 г., якая лічыцца адным з найбольш сур'ёзных даследаванняў карункаў, згадваецца макрамэ з Берлінскага музея, датаванае 1600 г., і ірландскія карункі (раз-навіднасць карункаў, вязаных кручком) [10]. У кнігах канца XIX – пачатку ХХ ст., якія разгляда-юць тэхналогію розных відаў рукадзелля, карункавыя ўпрыгожанні, выкананыя кручком і на прутках, таксама называюцца карункамі.

Класіфікацыя, прапанаваная Ф. Шэнэрам, дазволіла вырашыць гэтую праблему і прызнаць карункамі ажурныя тэкстыльныя вырабы, выкананыя рознымі спосабамі пляцення і вязання, а так-сама машынныя карункі [5]. Аднак да карункаў аднесена ажурная вышыўка па палатне, у той жа час у пералік яго відаў не ўключана ажурнае спрэнгавае пляценне, даследаванні па якім з'явіліся пазней.

Такім чынам, асноўнымі відамі карункаў ручной вытворчасці можна лічыць іголкавыя, пле-ценыя на каклюшках, вязаныя кручком, вязаныя на прутках, вузельчыкавыя (макрамэ), філейныя, чаўночныя карункі (фрывалітэ), ажурнае спрэнгавае пляценне. Практычна ўсе гэтыя віды прад-стаўлены і ў беларускім дэкаратыўна-прыкладным мастацтве.

Іголкавыя карункі. Гэта, мабыць, самы вядомы від еўрапейскіх карункаў. Першыя такія вырабы вобразна называліся «шывок у паветра» (punto in aria). Яны ўжо не мелі сваёй асновай тканіну, а выконвалася іголкай пяцельным швом па ўзору, намаляванаму на паперы.

Іголкавыя (шытыя іголкай) карункі можна бачыць у некаторых узорах беларускіх ручнікоў, сустракаюцца яны ў дэкоры адзення і абрусаў. Гэты від дэкору больш ранні, чым вязаныя карункі. Як і іншыя віды, іголкавыя карункі маюць свае спецыфічныя рысы ў малюнку, каларыце і фак-туры. Яны звычайна шчыльнай структуры, даволі вузкія, часам аднакаляровыя, колеру асноўнай тканіны, сустракаюцца двух- ці нават трохкаляровыя. Арнамент, як правіла, складаецца з про-стых геаметрычных фігур – ромбаў, зігзагападобных ліній, трохкутнікаў. У кашулях сустрака-юцца ў дэкоры рукавоў і на падолах (у ніжняй частцы злучальных швоў). Даволі часта яны вы-конваюць функцыянальную ролю злучэння краёў тканіны.

Карункі, плеценыя на каклюшках. Паходжанне плеценых карункаў было прадметам пра-цяглых навуковых спрэчак. Італія і Нідэрланды (Фландрыя) прэтэндавалі на тое, каб лічыцца месцам іх нараджэння. У любым выпадку несумненна, што гэтыя краіны здаўна былі цэнтрамі вытворчасці і гандлю такімі карункамі. Некаторыя сучасныя навукоўцы лічаць узнікненне і раз-віццё каклюшкавых карункаў незалежным і адначасовым у розных рэгіёнах Еўропы.

Што тычыцца плеценых карункаў на тэрыторыі Беларусі, то ўпершыню іх згадвае руская даследчыца карункаў С. Давыдава [8]. Яна наведала беларускія землі ў час экспедыцый, нала- джаных з мэтай глыбокага і сур'ёзнага вывучэння расійскіх карункавых промыслаў. Дзякуючы ёй мы ведаем пра любоніцкія карункі. Яны вырабляліся архаічным спосабам, прыкладам якога ў ін-шых краінах Еўропы з'яўляюцца карункі «торшан» – вузкія аддзелачныя баваўняныя вырабы.

«Мне давялося пазнаёміцца з прыёмамі пляцення карункаў у Мінскай губерні ў селішчах Любоніцкай воласці, якія калісьці належалі польскаму каралеўскаму дому. Там сялянкі таксама плятуць лікавыя карункі, толькі для асабістага выкарыстання, самага прымітыўнага выгляду і так-сама з прамымі бакамі. Ужываючы пры гэтым не металічныя шпількі, як гэта робіцца паўсюль, а іголкі ад дзікай грушы ... «шпылькі» на мясцовай назве», – такія звесткі прыводзіць С. Давыдава ў сваёй кнізе «Рускія карункі і рускiя каруначніцы» [8]. Далей яна адзначае: «Сярод майстрых, якія займаюцца пляценнем, захаваўся да гэтага часу ўспамін пра «лікавыя карункі», якія лічацца самымі старадаўнімі і ўзораў якіх мы не знаходзім нідзе на Захадзе. Спосаб вырабу іх цалкам выйшаў з ужытку і амаль страчаны; тым не менш мне ўдалося знайсці яшчэ ўзоры яго і асоб, якія растлумачылі спосаб іх пляцення. Наіўнасць апошняга заснавана на паўторы аднаго і таго ж узору з дапамогай ліку нітак, а не па папярэдне зробленым малюнку ... Майстрыхі лічаць такія карункі з прамымі бакамі найстаражытнейшымі ў нашай вытворчасці»[8].

У беларускім мастацтвазнаўстве любоніцкія карункі ўпершыню былі ідэнтыфікаваны пад-час падрыхтоўкі артыкулаў «Кіраўскія ручнікі» і «Карункі» для энцыклапедыі «Этнаграфія Беларусі». Аўтары артыкулаў пра карункі з в. Любонічы (В. Селівончык і В. Лабачэўская) знайшлі ў архіве Навукова-даследчай мастацка-эксперыментальнай лабараторыі Упраўлення мастацкай прамысловасці ўзоры ручнікоў, якія заканчваюцца плеценымі карункамі (Кіраўскі раён Магілёўскай вобласці). Фотаздымкі гэтых ручнікоў былі зроблены ў 1979–1980 гг. падчас экспе-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 100: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

100

дыцый супрацоўнікаў лабараторыі ў в. Парэчча Кіраўскага раёна Магілёўскай вобласці [1]. Падобныя карункі былі выяўлены і ў іншых вёсках раёна. В. Лабачэўская прапанавала назваць гэтыя карункі «любонiцкiмi», паколькі лічыць відавочнай сувязь плеценых карункаў у гэтым рэгіёне менавіта з вёскай Любонічы. Самі ручнікі атрымалі назву «кіраўскіх».

Карункі на гэтых ручніках даволі шчыльныя, амаль без ажурных пропускаў. У іх склаліся свае спецыфічныя асаблівасці арнаменту. Асноўны колер карункаў звычайна чырвоны. На яго фоне раскіданы чорныя і белыя ромбы, дробныя трохкутнікі, крыжыкі, рыскі. На некаторых ручніках выплецены чырвоныя і чорныя хвалістыя лініі. Чырвоныя (або чырвоныя з украпваннямі чорнага і белага) махры аблямоўваюць канцы ручнікоў з трох бакоў. У дэкаратыўным афармленні ручнікоў асноўную ролю адыгрываюць менавіта яркія карункі.

Карункі, вязаныя кручком. Звестак пра гісторыю вязання кручком вельмі мала і яны досыць супярэчлівыя. Існаванне трыкатажных вырабаў у старажытнасці пацвярджаецца археалагічнымі знаходкамі, але тэхналогія іх вырабу вызначаецца, як правіла, меркаваннем аўтара і не мае пад са-бой навуковай асновы. Перыяд развіцця гэтага рамяства быў, без сумнення, вельмі доўгім. Пры ўсёй недаўгавечнасці пражы і трыкатажу старадаўнія вязаныя вырабы і іх малюнкі, што цудам дайшлі да нашых дзён, даюць нам некаторае ўяўленне аб старажытнасці промыслу. У другой пало-ве XIX ст. бурнае развіццё карункаў і наогул рукадзелля ў Еўропе звязана з імем Тэрэзы дэ Дзільмон. Яе «Энцыклапедыя жаночага рукадзелля» была перакладзена на 17 моў. Гэтая кніга вы-трымала незлічоную колькасць перавыданняў у многіх краінах.

На тэрыторыі Беларусі карункі, вязаныя кручком (шыдэлкам) набылі значнае пашырэнне. Такімі карункамі часцей за ўсё ўпрыгожвалі канцы ручнікоў. Прастата тэхналагічных прыёмаў вязання кручком, выгода і кампактнасць працы, нескладаны інструмент і хуткасць вырабу зрабілі яго любімай тэхнікай выканання карункаў для ўпрыгожвання тэкстыльных вырабаў. Гэтаму спрыяла і шырокая даступнасць розных выданняў з узорамі вязання, арганізацыя школ па навучанні рукадзеллю ў канцы XIX – пачатку ХХ ст. Аднак пашырэнне адных і тых жа малюнкаў для выканання карункаў і ў Еўропе, і на Беларусі або ў Расіі прывяло да прыкмет-най страты нацыянальных і рэгіянальных адметнасцей, да тыражавання аднатыпных, пазбаўленых індывідуальнасці ўзораў. Але ж выбар малюнка карункаў да ручніка – прадмета традыцыйнага, сімвалічнага, які адыгрываў важную абрадавую ролю, выконваў функцыі абя-рэга – не мог быць выпадковым. З усёй разнастайнасці малюнкаў для карункаў выбіраліся менавіта тыя, якія па форме і кампазіцыі найбольш дакладна адпавядалі стылістыцы нацыя-нальнага арнаменту.

Такім з'яўляецца філейнае вязанне, якое ўзнікла як імітацыя ў тэхніцы вязання кручком філейна-гіпюрнай вышыўкі. Характэрны геаметрычны сіметрычны бардзюрны арнамент з рам-бічнымі элементамі сугучны арнаментальна-кампазіцыйным пабудовам тканай або вышыванай часткі ручнікоў.

Рамбічны арнамент філейных карункаў беларускіх ручнікоў вельмі разнастайны. Існуе вялікая колькасць варыянтаў выканання ромбаў: ажурныя і шчыльныя, вялікія і маленькія, з упі-санымі ў іх крыжыкамі, кружочкамі, кропкамі. Для аблягчэння ўзору ўнутры шчыльных ромбаў выконваюцца прастакутныя або авальныя прасветы. Яшчэ больш разнастайныя кампазіцыйныя вырашэнні карункаў цалкам. Поле паміж ромбамі запоўнена рознымі элементамі: зігзагамі, крыжыкамі, разеткамі.

Карункі, вязаныя на прутках. Такія карункі з'яўляюцца разнавіднасцю ажурнага вязання на прутках. Выраб трыкатажнага палатна з дапамогай пруткоў – вельмі старажытная тэхналогія, пашыраная для вырабу адзення. Яна і сёння папулярная ва ўсім свеце. Аднак выраб карункаў на прутках шырокага прымянення не набыў. Структура такіх вырабаў вельмі рыхлая, а малюн-ку не хапае рэльеф насці. Пэўны час такія карункі былі вельмі папулярнымі ў Англіі, дзе атры-малі назву віктарыянскіх.

Своеасаблівасцю вызначаюцца круглыя сурвэткі і абрусы, выкананыя на прутках. У Расіі та-кая тэхніка ўжывалася для вырабу ажурных вязаных хустак з вельмі тонкіх і пухнатых нітак. Шырокавядомыя арэнбургскія хусткі, іх вытворчасць існуе дагэтуль.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 101: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

101

На прутках вязалі чапцы на заходнім Палессі. Яны белыя, з даволі тонкіх нітак, з геаметрыч-ным, пераважна рамбічным арнаментам. Характэрна, што з усёй шматлікасці ажурных узораў выбіраліся менавіта рамбічныя, найбольш адпаведныя народнай арнаментальнай традыцыі.

У музейных калекцыях прадстаўлены сурвэткі, абрусы і накрыўкі, вязаныя на прутках, ад-нак іх малюнкі звычайна пазбаўлены нацыянальных асаблівасцей.

Філейныя карункі. Асновай філейных карункаў з'яўляецца сетка, сплеценая па той жа тэхналогіі, што і рыбацкія сеткі. Філе – адна з самых старажытных тэхналогій. Цяжка сказаць, у якой краіне яна ўзнікла, бо сустракаецца ва ўсіх першабытных народаў, якія займаліся пляцен-нем сетак для рыбнай лоўлі і палявання. Прыладамі для пляцення сеткі з'яўляюцца чаўнок (падоўжаная пласцінка або стрыжань з вілападобнымі канцамі), на які намотваюць ніткі, і пло-ская або круглая палачка, вакол якой робяцца петлі падчас пляцення. Вышываннем па сплеце-най сетцы атрымліваюць вышытыя філейныя вырабы.

У Беларусі такія карункі шырока і разнастайна прадстаўлены ў дэкаратыўных інтэр'ерных вырабах, хоць у аздабленні ручнікоў яны не надта пашыраны. Сетка-аснова звычайна вывязана кручком, па ёй вышывалі ўзор – як правіла, просты палатняны насціл. Даволі часта такая вышыўка паліхромная, з раслінным арнаментам. Стыль такіх карункаў у аздабленні ручнікоў паўтарае стылістыку інтэр'ерных вырабаў, выкананых аналагічным спосабам.

Спрэнгавае пляценне. Слова «спрэнг» у перакладзе са старашведскай азначае «пругкі», «расцяжны». Першая рэч, выкананая ў гэтай тэхніцы, была знойдзена ў пахаванні бронзавага веку (прыкладна 1400 г. да н. э.). Гэта была жаночая сетка для валасоў. Узоры спрэнгу знойдзены таксама ў копцкіх могільніках (400–700 гг. да н. э.). Праўда, гэтыя знаходкі былі апісаны ў музей-ных калекцыях як «выкананыя невядомым спосабам». У 1895 г. венская выкладчыца вышыўкі Луіза Шынэрэр (Louise Schinnerer) апублікавала вынікі сваіх даследаванняў у невялікай кніжцы «Antike Handarbeiten», у якой ёсць апісанне тэхнікі спрэнгу, схемы пляцення, фатаграфіі пры- стасаванняў. Пасля таго ў Еўропе былі перагледжаны і зноў атрыбутаваны музейныя калекцыі тэкстылю. У выніку працы даследчыкаў з розных краін спрэнг як жывое рамяство быў выяўлены больш чым у 15 краінах свету [11].

Спрэнг вядомы і ў славян. Руская і беларуская назва гэтай тэхнікі – «пляценне на сцяне», «пляценне на раме». У ёй выконваліся, як правіла, паясы. «Чырвоныя сеткаватыя паясы з'яўляюцца выразнай асаблівасцю традыцыйнага адзення сялян і мяшчан Заходняга і Усходняга Палесся» [12]. Акрамя іх, у некаторых раёнах Беларусі спрэнгам выраблялі жаночыя чапцы і сет-кі для валасоў, складаны ажурны арнамент якіх не саступаў самаму тонкаму вязанню. «Архаічныя віды ручнога безвузлавога пляцення амаль да пачатку ХХ стагоддзя выкарыстоўваліся для вы-рабу жаночых чапцоў на тэрыторыі Пінскага, Іванаўскага, Івацэвіцкага, Кобрынскага раёнаў, а пая-соў практычна на ўсёй тэрыторыі Брэстчыны. Вядомы прыклады чапцоў, выкананых у гэтай тэхніцы, на Украіне (Ровенская, Цярнопальская і Валынская вобласці)» [13].

Асаблівасцю тэхнікі спрэнг з'яўляецца тое, што пры стварэнні палатна не выкарыстоўваецца ўток, і палатно цалкам фарміруецца з нітак асновы, чым і абумоўлена яго вялікая эластычнасць.

Вузельчыкавыя плеценыя карункі. Гісторыя вузлоў налічвае тысячагоддзі. Першапачаткова завязванне вузлоў дыктавалася ўтылітарнымі патрэбамі, пасля на іх аснове развілося дэка ратыў- нае пляценне. Вузельчыкавае пляценне дасягнула росквіту ў Італіі ў эпоху Рэнесансу; плеценымі карункамі ўпрыгожвалі адзенне, інтэр'ер.

У Заходняй Еўропе асаблівую папулярнасць пляценне атрымлівае ў XVIII ст. Яго «залатым стагоддзем» лічыцца віктарыянская эпоха ў Англіі. Асаблівай папулярнасцю гэтая тэхніка кары-сталася для стварэння ці аздаблення кампанентаў інтэр'ера – абрусаў, пакрывалаў, абажураў, шырмаў, паверхняў крэслаў і інш.

На Беларусі карункі вузельчыкавага пляцення сустракаюцца ў заходнепалескіх ручніках з прышыўнымі канцамі – «трапкамi». Ручнікі з «трапкамi» распаўсюджаны ў Брэсцкай вобласці, дзе лакалізаваны ад Пінска да Івацэвічаў, Пружанаў і Бярозы. Такі тып ручнікоў таксама сустра-каецца за Бугам, на тэрыторыі Польшчы і Валынскай вобласці Украіны. Гэтыя ручнікі маюць незвычайную форму: да іх канцоў прышыты больш вузкія палосы тканіны, якія заканчваюцца

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 102: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

вузельчыкавымі карункамі і махрамі з нітак асновы. Такія ручнікі выраблялі і выкарыстоўвалі ў вясельных абрадах у Брэсцкай вобласці да 60-х гг. XX ст. [12].

У ручнікоў Пінскага і Бярозаўскага раёнаў карункі белыя або шэрыя, з простым рамбічным узорам. Канцы нітак звязаны ў кутасікі. Далікатныя і лёгкія карункі гарманіруюць з простым па-ласатым арнаментам ручніка.

Асаблівае месца сярод ручнікоў Заходняга Палесся займаюць вырабы з вёскі Моталь Іванаўскага раёна. Іх карункі шырэйшыя, больш дэкаратыўныя па малюнку і ярчэйшыя па коле-ры. Вузельчыкавыя карункі маюць своеасаблівую вельмі тонкую фактуру і ствараюць дадатко-вы графічны малюнак.

Чаўночныя карункі (фрывалітэ) на Беларусі з'явіліся ў 80-я гг. ХХ ст. як від рукадзелля, пашыраны ў гарадах. Аднак якімі-небудзь нацыянальнымі асаблівасцямі яны не вылучаюцца.

У заключэнне можна адзначыць, што карункі сталі часткай традыцыйнага беларускага тэк-стылю з канца XIX ст. Прадстаўлены яны практычна ўсімі відамі карункаў, вядомых у Еўропе: вузельчыкавымі, плеценымі на каклюшках, вязанымі кручком і на прутках, іголкавымі, філей- нымі карункамі і спрэнгавым пляценнем. Увайшоўшы ў практыку мастацкага рамяства, карункі набылі некаторыя нацыянальныя рысы ў арнаментыцы і стылістыцы вырабаў. Пры ўнесеныя тэхналагічныя прыёмы былі творча асвоены народнай культурай і ўзбагаціліся мяс цовымі дасягненнямі і асаблівасцямі.

Літаратура

1. Лабачэўская, В. Любоніцкія карункі / В. Лабачэўская // Мастацтва .– 1999. – №1. – С.51–55.2. Palliser, M. B. History of Lace / М. B. Palliser // Charles Scribner’ Sons. – 1902. – 654 p. 3. Ilg, A. Geschichte und Terminologie der alten Spitzen / A. Ilg. – Wien, 1876.4. Sјguin, J. La dentelle / J. Sјguin. – Paris, 1875. – P.5,8.5. Шенер, Ф. Кружево. Технология ручного и машинного изготовления / Ф. Шенер. – М.: Легпромбытиздат,

1990. – 228 с. 6. Селівончык, В. І. Карункі / В. І. Селівончык // Этнаграфія Беларусі : Энцыкл. (Беларус. сав. энцыкл.; рэдкал.: І. П. Ша-

мякін (гал. рэд.) [і інш.]). – Мінск : БелСЭ, 1989. – С. 251–252.7. Бирюкова, Н. Ю. Кружево / Н. Ю. Бирюкова // Большая советская энциклопедия [Электронный ресурс]. – 2001. –

Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00039/31200. htm?text=%D0%BA%D1%80%D1%83%D0%B6%D0%B5%D0%B2%D0%B0&encid=brokminor&encid=bse&stpar1=1.2.1. – Дата доступа: 10.06.2011.

8. Давыдова, С. Русское кружево и русскiя кружевницы / С. Давыдова. – СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1892. – 165 с. 9. Фалеева, В. А. Русское плетеное кружево / В. А. Фалеева. – Ленинград: Художник РСФСР, 1983. – 328 с.10. Dreger, M. Entwicklungs-Geschichte der Spitze / M. Dreger // Wien: Anton Schroll&Co.,1910. – S.57, 290.11. Исаева, Т. Спрэнг: плетение в пространстве и времени / Т. Исаева // Вязание крючком, вышивка, кружевопле-

тение фриволите и на коклюшках. Книги и программы по рукоделию [Электронный ресурс]. – «Рукодельница» 2003–2009 гг. – Режим доступа: http://lace.klk.pp. ru/2006/07/15/tekhnika_sprjeng. html. – Дата доступа: 27.08.2011.

12. Традыцыйная мастацкая культура беларусаў: у 6 т. Т.4. Брэсцкае Палессе: у 2 кн. Кн. 2 / А. М. Боганева [і інш.]; ідэя і агул. рэд. Т. Б. Варфаламеевай. – Мінск: Выш. шк., 2009. – 863 с.

13. Сидорович, С. Й. Художня тканина захiдних областей УРСР / С. Й. Сидорович. – Киів : Наукова думка, 1979. – 155 с.

I. V. KAMINSKAYA

LACE ART IN BELARUS: KINDS AND FORMS

Summary

Lace as an insufficiently known part of traditional Belarusian textiles has been considered in the article. Basic defini- tions and principles of classification have been presented. Main types of European laces extended on the territory of Belarus, their forms and art-stylistic features have been analyzed.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 103: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

103

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

ЛІТАРАТУРАЗНАЎСТВА

УДК 821.161.3.09 (092)

Г. І. ШАЎЧЭНКА

АНТОН ГАРЭЦКІ ЯК ПРАДСТАЎНІК ПЕРАДРАМАНТЫЗМУ Ў ЛІТАРАТУРЫ БЕЛАРУСІ

Беларускі дзяржаўны ўніверсітэт

(Паступіў у рэдакцыю 19.07.2011)

Асоба і творчасць А. Гарэцкага рэгулярна выклікала зацікаўленасць у крытыкаў і гісторыкаў літаратуры на працягу ХІХ–ХХ стагоддзяў. Яго паэзія мела ўнікальныя для свайго часу асаблівасці, у адных выклікала захапленне і імкненне да наследавання і пераймання, у іншых – раздражненне і неразуменне. Часткова па гэтай прычыне беларускія і замежныя даследчыкі закраналі толькі пэўныя грані творчасці А. Гарэцкага, і ніколі не вывучалі ўсю яго паэзію як скла- А. , і -даны культурны феномен, што ўзнік на стыку дзвюх эпох – Асветніцтва і Рамантызму, а таксама дзвюх нацыянальных культур – літвінска-беларускай і польскай. У той жа час гэты феномен адыграў надзвычай важную ролю ў развіцці літаратурнага працэсу ХІХ стагоддзя, і невыпадко- , і -ва навукоўцы звярталіся да яго часцей за ўсё ў тых выпадках, калі трэба было патлумачыць генезіс пэўнай літаратурнай з’явы – як канкрэтных вобразаў (напрыклад, запазычанні з твораў А. Гарэцкага назіраліся перш за ўсё ў А. Міцкевіча), так і цэлых жанраў (думы, балады і інш.).

Дзеля таго, каб убачыць, у якіх сферах літаратурнага працэсу А. Гарэцкі адыгрываў най- , , . -больш значную ролю, прасочым, якія ж грані яго творчасці і на якіх этапах гісторыі літаратуры выклікалі зацікаўленне ў даследчыкаў.

1. Праблема творчага метаду А. Гарэцкага: вачыма сучаснікаў. Найбольшую папуляр-насць і розгалас сярод чытачоў і крытыкаў паэзія А. Гарэцкага мела ў 1810–1830-я гады. Першыя рэцэнзенты кніг А. Гарэцкага без сумненняў адзначалі, што яго лірыка – нібы «свежы глыток» у тагачаснай літаратуры былой Рэчы Паспалітай. Аўтар артыкула «Trzy poemata Juliusza Słowackiego, Bajki i poezje Antoniego Goreckiego, Poemat o piekle Dantyszka» («Тры паэмы Юліюша Славацкага», «Байкі і вершы» А. Гарэцкага, «Паэма пра пекла» Дантышка»)1 спрабуе, па-першае, акрэсліць прычыны, з якіх чытачы пачалі траціць цікавасць да паэтычнага слова ўвогуле: «Мы, публіка, мы, чытачы, маем сур’ёзныя прычыны для абыякавасці ў адносінах да сучаснай паэзіі …Увогуле яна з’яўляецца фальшам або, што яшчэ горш, асабістай самапрэзентацыяй паэта ў пры-творных вобразах і са смешнымі прэтэнзіямі»2 [34, s. 30–31]. Пасля агульных заўваг пра стан ай-чыннай літаратуры 1830-х гадоў рэцэнзент у выгадным святле прадстаўляе паэзію А. Гарэцкага: «Урэшце, байкі і вершы Ант. Гарэцкага па сваёй прыродзе і сціпласці (аўтарскіх. – Г. Ш.) прэтэнзій не трапляюць пад суровую вымову, зробленую ў адрас сучаснай паэзіі. Творчыя плады даўно любімага ў народзе пісьменніка заўсёды маюць свае мілыя рысы: чысціню мовы, простасць апа-вядання, з’едлівую дабрадушнасць думкі…» [34, s. 31]. Сімпатыя рэцэнзента і вылучэнне менавіта гэтых асаблівасцей баек і вершаў А. Гарэцкага не былі выпадковымі. Ужо з пэўнай ча-савай перспектывы, пасля смерці паэта, літаратар і выдавец К. Вуйціцкі наступным чынам

1 Артыкул падпісаны крыптанімам Z. K. Паводле «Słownika pseudonimѓw i kryptonimѓw pisarzy polskich oraz Polski dotyczących» А. Бара, ён належаў С. Рапалеўскаму [28, с. 225].

2 Тут і далей пераклад з польскай мовы наш.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 104: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

104

ахарактарызаваў стыль яго творчасці: «Поўныя паэтычнага намашчэння, свежыя сваёй лірычнаю формаю і цу доўнаю моваю творы адразу высока ўзнеслі Гарэцкага…» [31, s. 201]. Прыгадваючы для па раўнання дзейнасць вядомых літаратараў першых дзесяцігоддзяў ХІХ стагоддзя, якія тварылі яшчэ ў стылі класіцызму і карысталіся пэўнаю павагаю ў народзе, К. Вуйціцкі робіць выснову: «Але з імі Гарэцкі не меў нічога агульнага. Узнёслы лірык, дасціпны байкапісец, тужлівы і чулы пясняр, ён заняў іншае становішча» [31, s. 201]. Гэтую «інакшасць» А. Гарэцкага, яго адрознасць ад іншых творцаў канкрэтызаваў ананімны рэцэнзент3

1 кнігі «Wolny głos, czyli nowy tomik pism Antoniego Goreckiego» («Вольны голас, або Новы томік вершаў Антона Гарэцкага»): «З пункту погляду вершавання Антон Гарэцкі – ні Трэмбэцкі і ні Міцкевіч, але ён заўсёды мае свой уласны паэтычны стыль» [30, s. 469]. Як бачым, літаратары ХІХ стагоддзя не адважваліся аднесці А. Гарэцкага да нейкага канкрэтнага мастацкага кірунку, вызначалі месца паэта сярод іншых творцаў апісальна – праз характарыстыку стылю, праз адмаўленне ў яго тых рысаў, якія дагэтуль былі звыклым прадметам літаратурнага даследавання («ён заняў іншае становішча», «ні Трэмбэцкі і ні Міцкевіч»). Інакш кажучы, А. Гарэцкі з самага пачатку сваёй творчасці не «ўкладваўся» ў існуючую эстэтычную парадыгму, калі класіцысцкі стыль здаваўся ўжо штучным і састарэлым, а рамантызм яшчэ не аформіўся ў літаратуры.

Спрабуючы больш выразна акрэсліць месца паэта сярод тагачасных літаратараў, большасць крытыкаў на працягу ўсяго ХІХ стагоддзя схілялася да нейтральнай пазіцыі, як, напрыклад, ужо згаданы Z. K.: «Падобныя творы не маюць нічога агульнага са сваркамі школ і цяжкасцямі часу; яны жывуць даўжэй за школы – пакуль наогул будзе існаваць час» [34, s. 32]. Такога ж меркаван-ня прытрымліваецца аўтар рэцэнзіі на кнігу «Вольны голас» [30, s. 467], аўтар ананімнага некрало-га ў «Przeglądzie Poznańskim» за 1861 год [3, s. 438–439] і У. Нерынг, аўтар «Kursa literatury polskiej dla użytku szkѓł» («Курса польскай літаратуры для школ») [19, s. 152]. Апрача гэтага, некаторыя даследчыкі лічылі, што А. Гарэцкі быў класіцыстам «па прызвычаенні», але раман тыкам паводле ладу мыслення [3, s. 439; 31, s. 228; 5, s. 396], бо ў сталыя гады не мог ужо дастаса вацца на новага стылю пісьма, хоць і захапляўся творчасцю А. Міцкевіча [7, s. 71]. Ю. Беліньскі ў вырашэнні гэтай праблемы спасылаўся на два выказванні самога А. Гарэцкага: «Пан Махнацкі вітаў мяне як вучня Шлегеля – а я, далібог, Шлегеля і не чытаў»; «Рамантыкі хоць часам і трызняць, але затое бесперапынна пішуць, а тыя, што мысляць як класіцысты, чамусьці сядзяць ціха» [5, s. 396].

2. А. Гарэцкі ў барацьбе паміж «старым» і «новым Парнасам». Выявіўшы такую сістэму ацэнак паэзіі А. Гарэцкага, мы сутыкаемся з першым парадоксам паміж гэтымі ацэнкамі і рэаль-най роляй А. Гарэцкага ў літаратурным жыцці пачатку ХІХ стагоддзя: як мы ўжо ўпэўніліся, А. Гарэцкі, паводле амаль адзінагалосных сцверджанняў крытыкаў, не ўмешваўся ў спрэчкі ра-ман тыкаў з класіцыстамі. І ў той жа час ніхто іншы, а менавіта ён (хутчэй за ўсё, сам таго не ча-каючы і не жадаючы) сваёй творчасцю выклікаў гэтыя спрэчкі, даў магутны штуршок таму, што літаратурныя сувязі, аўтарытэты і прыярытэты ў ХІХ стагоддзі пачалі змяняцца.

Кульмінацыяй гэтых спрэчак стала апублікаванне ў 1818 годзе сатыры Ф. Мараўскага «Nowy Parnas» («Новы Парнас»), што было яшчэ адным парадоксам, бо Ф. Мараўскі характарызуецца даследчыкамі (В. Пуш, У. Нерынг) як адзін з найбольш ліберальных літаратараў таго часу. У. Нерынг меў на ўвазе менавіта яго асобу, калі пісаў: «Адзін з гэтых паэтаў (паэтаў пераходнага перыяду. – Г. Ш.) клапаціўся нават пра аб’яднанне падзеленых паэтаў старой і новай школы» [19, s. 152]. Тым не менш, гэтай сатырай Ф. Мараўскі здзейсніў грубую атаку на А. Гарэцкага як лідара літаратурнага жыцця тагачаснай Літвы. Варта ўвагі тое, што генерал Мараўскі быў не адзіным літаратарам, які негатыўна, а дакладней, нават варожа, рэагаваў на творчасць А. Гарэцкага. Утварылася цэлая групоўка (галоўным чынам гэта былі крытыкі з Польскай Кароны), якая

3 Як можна меркаваць з ліста Я. Казьмяна да А. Гарэцкага ад 26 чэрвеня 1850 г., гэта рэцэнзія належыць Ю. Б. Астроў-скаму: «Пра гэтую кніжачку Ю. Б. Астроўскі напісаў у „Przegląd“. Я дадаў уступ пра свайго старога сябра для маладзейшага пакалення» [26, s. 216]. Але польскі даследчык З. Скварчыньскі лічыць, што рэцэнзію мог напісаць сам Я. Казьмян або хтосьці з яго атачэння: аўтар рэцэнзіі называе толькі дзве кнігі вершаў А. Гарэцкага, выдадзеныя ў эміграцыі («Poezje Litwina» i «Bajki i poezje nowe»), не згадваючы пра зборнік «Kłosek polski». Як вынікае з іншых лістоў Я. Казьмяна да А. Гарэцкага, першы сапраўды не ведаў пра існаванне гэтага зборніка, што ў выпадку з Ю. Б. Астроў-скім выглядае малаверагодным [26, s. 205].

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 105: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

105

распальвала згаданыя літаратурныя спрэчкі. Адной з крыніц, што засведчыла пра іх, з’яўляюцца «Wspomnienia z przeszłości» («Успаміны з мінулага») паэта, перакладчыка і выдаўца А. Э. Адынца: «Дзіўная рэч, як вызнаўцы тагачаснай французскай школы, не знаходзячы паразумення нават паміж сабою, ва ўсім былі адзінадушныя адносна таго, што датычыла абуджанай да жыцця нацыянальнай паэзіі, адным з першых прадвеснікаў якой, несумненна, быў Гарэцкі. …Ён меў гонар выклікаць у свой адрас нянавісць і абразы з боку Сінедрыёна прывілеяваных, радавітых варшаўскіх крытыкаў і літаратараў, на жаль, гэтым разам іх голасам не пасаромеўся быць генерал Мараўскі» [20, s. 125].

Што ж гэтак раздражняла тагачасных літаратараў у А. Гарэцкім? Польскі даследчык В. Пуш удзяліў шмат увагі гэтаму пытанню ў адной са сваіх літаратуразнаўчых прац [23, s. 144–171]. У сло-вах жа самой сатыры прачытваецца перш за ўсё сарказм крытыка з нагоды нібыта несправядліва заслужанай папулярнасці А. Гарэцкага:

Ciebie to, tym zwycięzcą Nowy Parnas głosi,Śpiewaku lasѓw pińskich, smorgoński Pindarze!Ty rozwalone Baki podniosłeś ołtarze,I gdzie nigdy nie dosiągł Koźmian i �siński,Tam ciebie z chmarą wierszy wzniѓsł twѓj zapał piński.Śpiesz się w twoim zawodzie obfity Antoni,Patrzaj ilu pisarzy za twą sławą goni14 [8, s. 215].

Прычыну ж такой «недарэчнай» папулярнасці крытык бачыў у «новым» стылі А. Гарэцкага – заўважым, менавіта тым, які ўхвалялі першыя рэцэнзенты кніг паэта. Ф. Мараўскаму гэты стыль у параўнанні з класіцысцкім здаваўся «неабчэсаным» і дзікунскім: «новы досціп», «новая поль-ская мова», «новы густ, новыя рыфмы, нават новыя гукі», а горш за ўсё тое, што «новыя» паэты ўжо не гоняцца за лаўрамі (што было сімвалам класіцысцкай паэтыкі), а «прыбіраюцца ў пуста-зелле» [8, s. 215]. Як бачым, са свайго пункту погляду, няхай сабе і саркастычна, Ф. Мараўскі ўжо ў 1818 годзе даў характарыстыку раннім прыкметам рамантычнага стылю. А імпульсам да гэтага стала «найпасрэднейшая» асоба А. Гарэцкага. Можна меркаваць, што менавіта пасля дадзенай сатыры за паэтам замацавалася слава «найпасрэднейшага», як сталася ў выпадку з най-меннямі «смаргонскі Піндар» і «пясняр пінскіх лясоў». Апошнія дзве намінацыі павінны былі, па задуме варшаўскага крытыка, абразіць А. Гарэцкага, таму што намякалі на яго правін цыяль-насць: на літаратурнай мапе смаргонскія абшары і пінскія лясы былі нібы своеасабліваю «мяжою» паміж Польскаю Каронаю і Літвою5

2, а «пінскія балоты – гэта элемент краявіду тых паэтаў, што тэрытарыяльна і па „духу“ былі чужыя для класіцысцкай Варшавы» [23, s. 152]. Такім чынам, мы можам назіраць, што ў першыя дзесяцігоддзі ХІХ стагоддзя гэтыя «пінскія балоты» сталі яшчэ і мяжою паміж «старым» і «новым» Парнасам. Тым не менш, як справядліва заўважыў даследчык беларуска-польскага літаратурнага сумежжа М. Хмяльніцкі, «з’яўляючыся ў вядомай ступені перыферыйным набыткам польскага прыгожага пісьменства, літаратура, што ўзнікла на сумежжы, стала яго мастацкім ядром, асабліва ў ХІХ стагоддзі» [2, с. 21].

Аднак розныя, нават супрацьлеглыя рэакцыі на адну і тую ж з’яву – нібы два бакі аднаго медаля, яны яшчэ больш рэльефна паказваюць сутнасць гэтай з’явы, а ў выпадку з А. Гарэцкім толькі пацвярджаюць факт, што яго творчасць не ўкладвалася ў існуючыя ўяўленні пра нормы і каноны мастацтва, а дакладней – мастацтва Польскай Кароны. На Літве сітуацыя развівалася інакш, пра што зноў жа сведчыць А. Э. Адынец, працягваючы свае разважанні аб сатыры Ф. Ма- раўскага: «Верш яго, а хутчэй агідны пасквіль, <...> на шчасце, не дайшоў да Вільні, прынамсі да нашага ведама, г. зн. да ўніверсітэцкай моладзі. Бо ён настолькі супярэчыў настрою нашых пачуццяў і думак, што, хоць і не заразіў бы нас дрэнным прыкладам і не аслабіў бы пашаны да

4 «Пясняр пінскіх лясоў, смаргонскі Піндар, Новы Парнас называе цябе пераможцам! Ты ўзняў разваленыя алта-ры Бакі, а туды, куды ніколі не здолелі ўзвысіцца Казьмян і Асінскі, цябе з хмараю вершаў узнёс твой пінскі запал. Спяшайся ў сваёй прафесіі, шчодры Антоне, паглядзі, колькі пісьменнікаў гоніцца за тваёю славаю».

5 Адносіны варшаўскага «Сінедрыёна» да паэтаў Літвы, у прыватнасці да А. Міцкевіча, падкрэслівае таксама М. Янён: «Францішак Мараўскі спачуваў Міцкевічу ў яго літвінскай ізаляцыі: „<...> Яго трэба прымаць як дзіця прыроды, якое мае прыроджаны паэтычны дар, выхаванае яно дзесьці там, у літвінскіх барах, без добрых манераў і зусім чужое ўсялякаму мастацтву“» [12, s.29].

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 106: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

106

Гарэцкага, але, несумненна, азмрочыў бы ідэальныя ўяўленні, што здалёку ўводзілі нас у зман адносна тых слаўных паэтаў, тых мудрых варшаўскіх крытыкаў…» [20, s. 125].

Зрэшты, успаміны аднаго з варшаўскіх літаратурных дзеячаў, пісьменніка і крытыка Ф. С. Дма-хоўскага засведчылі тое, што і ў самой Варшаве меркаванні адносна «новага Парнасу» падзяліліся: «У гэтым рыфмаваным памфлеце бачым шмат жоўці, шмат перабольшання і напышлівасці – і ніякага досціпу. Нас абураюць несправядлівыя кпіны супраць Гарэцкага. Няўжо Францішак Мараўскі зайздросціў Гарэцкаму: той жа мог смела паспаборнічаць з ім у прафесійнасці і нават пераўзыходзіў яго ў арыгінальнасці?» [8, s. 216]. У дадзеным выпадку трэба ўзяць пад увагу тое, што Ф. С. Дмахоўскі і А. Гарэцкі былі супрацоўнікамі, належалі да т. зв. «кола Кіціньскага» – літаратараў, якія згуртаваліся вакол «Tygodnika Polskiego i Zagranicznego», дзе вершы і байкі А. Гарэцкага складалі амаль трэцюю частку друкаваных там паэтычных твораў. Акрамя таго, В. Пуш згадвае аб «літаратурнай вайне Кіціньскага і яго супрацоўнікаў з прыхільнікамі „старой прэсы“, якую рэпрэзентавала „Gazeta Warszawska“» [23, s. 147]. Як бачым, асоба А. Гарэцкага апынулася ў эпіцэнтры спрэчак не толькі паміж польскімі і літвінскімі літаратарамі, але і паміж прадстаўнікамі варшаўскага «Парнасу».

Працытаваны фрагмент з успамінаў Ф. С. Дмахоўскага дае нагоду бачыць яшчэ адну прычыну агрэсіўнага стаўлення варшаўскіх літаратараў: «канкурэнтаздольнасць» А. Гарэцкага ў літара туры. Гэты факт пацвярджае В. Пуш: «Акурат у той час, у 1818 годзе, Гарэцкі стаў бардам маладога пакалення. На ўзор яго твораў пасыпаліся друкаваныя ў „Tygodniku“ вершы – без ваганняў і ў такой колькасці, якая не сустракалася ў іншых тагачасных перыядычных выданнях» [23, s. 148]. Такім чынам, А. Гарэцкі павёў за сабой цэлую групу паэтаў, што, натуральна, выклікала барацьбу за шы-рэйшае кола чытачоў паміж прадстаўнікамі «старой» і «новай» прэсы.

В. Пуш разглядае гэтую барацьбу як прыхаваную нагоду для яшчэ адной літаратурнай спрэчкі, што ўзнікла паміж А. Гарэцкім і М. Мольскім. Распачалася яна, на першы погляд, з-за дробязі – з-за нязгоды ў тым, ці мае месца надзея (як універсальны прынцып выжывання народа) у сітуацыі падзеленай Рэчы Паспалітай. Урэшце іх паэтычная «перапалка» наогул перайшла ў падрахункаванне асабістых антыпатый літаратараў адзін да аднаго. В. Пуш высвятляе пры- чыны іх сутыкнення і прыходзіць да высновы, што галоўную ролю ў гэтым выпадку адыграла рознае стаўленне да сітуацыі зняволення Айчыны, а таксама прыналежнасць паэтаў да розных пака лен няў – «таго пакалення, якое пачынала сваё грамадзянскае служэнне напярэдадні першага падзе лу, і таго, якому давялося дзейнічаць пасля апошняга падзелу і страты ілюзій, звязаных з эпохай На па леона» [22, s. 204]. Такім чынам, розныя гістарычныя перадумовы дзейнасці А. Га-рэц кага і М. Моль ска га (заўважым, што абодва яны былі вайскоўцамі) спрычыніліся да паў стання і сутык нення розных тыпаў патрыятызму ў іх творчасці (а дакладней, рознага разумення патрыятызму), што, несумненна, было адным з аспектаў, які таксама падзяляў «стары» і «новы» Парнас. З іншага боку, «гэтае сутыкненне, хоць у закамуфляваным выглядзе, стала барацьбою па-між творцамі, най больш любі мымі сярод чытачоў» [22, s. 209], і Гарэцкі ўрэшце перамог у гэтай барацьбе.

3. «Духоўнае пачуццё» і творчая інтуіцыя ў паэзіі А. Гарэцкага як адказ на новыя чытацкія патрэбы. Як бачым, вакол паэзіі А. Гарэцкага ў ХІХ стагоддзі разгарэлася не адна літаратурная спрэчка, якая выяўляла істотныя супярэчнасці ў тагачаснай літаратурнай сітуацыі, а сам паэт нібы «заставаўся збоку» [25, s. 4]. Чым жа ўсё-такі растлумачыць гэты парадокс яго ролі ў тагачасным літаратурным жыцці? Праўдападобна, на гэта ёсць дзве ўзаемазвязаныя прычыны. Па-першае, А. Гарэцкі не меў высокіх мастакоўскіх амбіцый, «не ўсхваляў ні сваёй асобы, ні сваіх паводзін» [26, s. 190] і таму ўвогуле не меў намеру ўздымацца на Парнас па «лаўры». Па-другое, да яго як найлепш падыходзіць выслоўе poeta nascitur, non fit, што так любілі падкрэсліваць і яго рэцэнзенты, і аўтары падручнікаў па гісторыі польскай літаратуры ХІХ ста-годдзя (Z. K., У. Нерынг, Ю. Беліньскі, К. У. Вуйціцкі). А. Гарэцкі кіраваўся ў творчасці не выву-чанымі ўзорамі вершаскладання, а ўласнай літаратурнай інтуіцыяй і выключным жыццёвым вопытам. Дзякуючы гэтаму ён трапна адгадаў дух свайго часу, даўшы чытачу свежы, запатрабаваны духоўны спажытак, а крытыкам – глебу для разважання і матэрыял для спрэчак. Пры гэтым

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 107: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

107

самому А. Гарэцкаму былі чужыя якія-небудзь эстэтычныя праграмы, а на сумненне і неразуменне крытыка ён адказваў паэтычнымі радкамі: «Pomnij że Bѓg nas mianował – nie ty» 1

6 [25, s. 8].Адказам на парадокс становішча А. Гарэцкага ў вачах сучаснікаў з’яўляецца таксама

назіранне Адама Міцкевіча ў XXVI лекцыі «Literatury słowiańskiej» («Славянскай літаратуры»). Разглядаючы творчасць аўтараў, якія займаліся напалеонаўскай тэматыкай, ён вылучае сярод іх «паэтаў-пераймальнікаў» (Казьмян, Вэнжык) i «паэтаў вайсковых» (Гадэбскі, Гарэцкі, Раклеўскі), інакш кажучы, паэтаў «працы шкалярскай» і паэтаў, якія ў сваёй творчасці выяўлялі асабіста перажытае. Цікава, што сярод апошніх А. Міцкевіч выбірае менавіта А. Гарэцкага для таго, каб акрэсліць асаблівасці «напалеонаўскай» паэзіі [17, s. 237–241], і гэта не выпадкова: шматлікія ма-тывы і элементы вайсковай лірыкі А. Гарэцкага леглі ў аснову Міцкевічавага «Пана Тадэвуша».

Разважанне А. Міцкевіча пра «паэтаў вайсковых» лагічна працягвае польскі паэт Вінцэнт Поль: «Паколькі амаль усе нашыя паэты ХІХ стагоддзя на пачатку свайго творчага шляху былі адначасова жаўнерамі, то пачуцці, якія яны выяўлялі перад народам, яны падмацоўвалі зброяй на полі бою. Таму і паэзія іх набывае такое вялікае значэнне, бо яны змагаліся найперш за справу, якая хвалявала ўсіх, а – паўтаруся – словы таго, хто ўласнай крывёю ставіць пячатку на (выка-занае ім самім. – Г. Ш.) перакананне, знаходзяць веру, пашану і розгалас у народзе» [21, s. 329–330]. Працытаваная думка дапамагае зразумець яшчэ адну вельмі істотную прычыну як павагі, так і мажлівай зайздрасці сучаснікаў у адносінах да А. Гарэцкага: ён, былы ваяр напалеонаўскага войска, з’яўляўся жывою легендаю для пакалення Міцкевіча, быў тым, хто сам насіў раны легендарна апетых баёў.

Пасля смерці А. Гарэцкага ў 1861 г. яго асоба і творчасць набылі ў вачах пазнейшых пакаленняў літаратараў яшчэ больш абаяльнасці і легендарнасці. У прадмове да зборніка «Pieśni», якая па сутнасці з’яўляецца першаю спробаю цэласнага разгляду спадчыны А. Гарэцкага, Л. Рэттэль дзеліцца ўспамінамі з маладосці: «Акрамя таго, мы ведалі, што ён быў напалеонаўскім жаўнерам, што ў яго на грудзях блішчаў Крыж Ганаровага Легіёна, перад якім мы заўсёды на вуліцы здымалі нашы студэнцкія шапкі» [25, s. 3–4]. Закранаючы шмат праблем, уся прадмова Л. Рэттэля грунтуецца на ўражаннях ад яго асабістых сустрэч з А. Гарэцкім, разважанні падмацоўваюцца пераказам слоў і меркаванняў самога паэта, часцей за ўсё афарбаваных гумарам ці іроніяй у адносінах да сябе. Нягледзячы на асабістае знаёмства з А. Гарэцкім, праца Л. Рэттэля не выглядае суб’ектыўнаю. Больш за тое, менавіта гэты даследчык упершыню дакладна аха- рактарызаваў пафас творчасці А. Гарэцкага: «Бог і Айчына – гэта два пачуцці, пра якія ён на працягу сваёй пяцідзесяцідвухгадовай пісьменніцкай кар’еры ніколі не забываўся… Бог не быў для яго філасофскім або тэалагічным паняццем, яго вера не вынікала з разумовага пераканання – гэта было як бы духоўнае пачуццё, як бы духоўны орган...» [25, s. 11].

А. Міцкевіч у згаданай лекцыі па славянскай літаратуры, яшчэ пры жыцці паэта, таксама адзначаў надзвычай глыбокае рэлігійнае пачуццё ў яго лірыцы [17, s. 259]. У сувязі з гэтым нельга абысці ўвагаю з’яву, да якой усе даследчыкі (і нават блізкія сябры А. Гарэцкага) паставіліся з неразуменнем. Маюцца на ўвазе рэлігійныя ваганні паэта ў перыяд жыцця ў эміграцыі: яго антыклерыкальныя вершы, паэтычная перапіска-дыскусія з ксяндзом А. Ялавіцкім, а таксама празаічная праца «Uwagi nad doktryną dziś papieża względem Polski» («Заўвагі да дактрыны Папы Рымскага адносна Польшчы»), далучаная ў якасці дадатку да паэтычнага зборніка «Kłosek Polski, czyli nowy tomik poezyi» («Польскі каласок, або Новы томік вершаў»). Некаторыя даследчыкі і крытыкі, а таксама мемуарысты (напрыклад, І. Дамейка), апісвалі ў агульных рысах праявы гэтых ваганняў [30, s. 470–471; 3, s. 441; 25, s. 13–14; 13, s. 325; 9, s. 105], але не спрабавалі акрэсліць іх прычыны, часам увогуле пазбягалі гэтага пытання як небяспечнага з-за складанасці яго тэалагічнага і псіхалагічнага аспектаў, хоць адзін з рэцэнзентаў заўважыў патрэбу глыбокага вывучэння гэтай праблемы: «Якое ж тлумачэнне даць гэтай духоўнай з’яве? Гэта цікавы, але ў той жа час і жудасны раздзел рэлігійнай псіхалогіі. Гэта знак новай духоўнай патрэбы, якая ні ў чым не знаходзіць заспакаення. Ці гэта далёкія адгалоскі тавянізму? Або містыцызм, да якога Антон Гарэцкі мае столькі схільнасцей? <...> Ах, вось бы з’явіўся другі Дантэ, які апісаў бы пекла

6 «Памятай, што нас прызначыў Бог, а не ты» (пол.).

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 108: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

108

і чысцец эміграцыі!» [30, s. 471]. І сапраўды, літаратурнае і культурнае жыццё «Вялікай эміграцыі» яшчэ не станавілася ў Беларусі прадметам спецыяльнага даследавання, а між тым у ёй пасля паражэння Лістападаўскага паўстання апынулася каля 1500–1700 выхадцаў з беларуска-літвінскіх губерняў [1, с. 50], сярод іх – такія вядомыя літаратары як А. Міцкевіч, А. Рыпінскі, М. Ходзька, Я. Дварэцкі, Р. Сухадольскі і, нарэшце, А. Гарэцкі. Што ж датычыць апошняга, то важнаю крыніцаю матэрыялаў у дадзеным выпадку можна лічыць чацвёрты том працы святара П. Смалікоўскага «Historia Zgromadzenia Zmartwychwstania Pańskiego» («Гісторыя Таварыства Уваскрасення Пана», 1896). На аснове рукапісных крыніц (галоўным чынам лістоў) аўтар прадстаўляе гісторыю заснавання адной з каталіцкіх манаскіх супольнасцей, якая ў час свайго фарміравання змагалася са спакуслівымі ўплывамі тавянізму і славянафільства. А. Гарэцкі фігуруе ў лістах першых братоў супольнасці і вядомых дзеячаў культуры як аўтарытэтная асоба, погляды якой мелі важкі ўплыў у культурным і рэлігійным жыцці «Вялікай эміграцыі». Адначасова гэтыя матэрыялы з’яўляюцца каштоўнаю крыніцаю інфармацыі пра духоўнае жыццё А. Гарэцкага і могуць быць матэрыялам для даследавання «знакаў новай духоўнай патрэбы», пра якія гаварыў згаданы вышэй рэцэнзент вершаў А. Гарэцкага.

4. А. Гарэцкі ў мемуарнай літаратуры і даследаваннях ХХ стагоддзя: актуальныя праблемы і задачы. Пасля таго, як пакаленне А. Гарэцкага сышло з літаратурнай арэны, а ўсе яго сябры і сучаснікі завяршылі сваё зямное жыццё, згадкі пра творчы шлях паэта, а таксама яркія ўспаміны пра яго як асобу сталі з’яўляцца ў мемуарных творах, апрацаваных паводле рукапісаў і выпушчаных з друку на працягу ХХ стагоддзя. У поле зроку мемуарыстаў траплялі часцей за ўсё факты, звязаныя з перыядам найбольшай папулярнасці А. Гарэцкага і яго творчасцю да паўстання 1830–1831 гг. Так, з дапамогай раздробленых, але выразных фрагментаў успамінаў магчыма ўявіць атмасферу дома Гарэцкіх на пераломе ХVIII–ХІХ стагоддзяў – інакш кажучы, тую атмасферу, у якой выхоўваўся, сталеў паэт і ваяр за вызваленне падзеленай Рэчы Паспалітай. Найбольш каларытнай асобай у гэтых успамінах выступае маці А. Гарэцкага, пані Ганна, неар-дынарныя ўчынкі і характар якой апісваюць С. Мараўскі [18, s. 42–47] і Г. Пузыніна [24, s. 115–117]. Гэтыя ж аўтары занатавалі ў сваіх успамінах кароценькія экспромты А. Гарэцкага, якія паэт «імправізаваў падчас дэсертаў» [24, s. 104] або пакідаў у сямейных альбомах. Паколькі гэтыя экспромты пераважна мелі характар прысвячэння, яны не ўвайшлі ў зборы твораў А. Гарэцкага. Тым не менш яны выяўляюць яшчэ адну істотную грань таленту гэтага паэта-сатырыка.

У «�pisie krѓtkim lat upłynionych» («Кароткім апісанні мінулых гадоў») польскага паэта і пуб-ліцыста Т. Ю. Хамскага таксама цытуецца некалькі вершаў А. Гарэцкага – на гэты раз вядомых з перыядычных выданняў і зборнікаў паэта, але ў працы Т. Хамскага істотна змененых. Адметна, што з дапамогай прыведзеных цытат аўтар перадае настроі ўсяго літвінскага і польскага грамад-ства перыяду 1812–1815 гадоў, прычым Т. Ю. Хамскі падкрэслівае: «Гэтыя вершы кружылі па Літве, і маленькі Тадэвуш занатаваў іх у сваёй памяці, калі хадзіў у першы клас Сэйнэньскага ліцэя, дзе, маючы ўсяго дзесяць гадоў, вучыўся так, як яму дазваляў яго ягнячы ўзрост…» [6, s. 93]. Праўдападобна, дзякуючы сваёй прастаце і трапнасці вершы А. Гарэцкага станавіліся амаль народным здабыткам, калі нават дзеці з малога ўзросту надоўга захоўвалі іх у памяці.

На жаль, засталося мала ўспамінаў пра вайсковае жыццё А. Гарэцкага. Толькі ў адным літаратурным помніку – «W walkach i więziеniach: Pamiętniki z lat 1812–1848» («У баях і вязніцах: Успаміны з 1812–1848 гадоў») Станіслава Шумскага – можна прачытаць пра пераход цераз Беразіну напалеонаўскіх войскаў, у якім А. Гарэцкі браў удзел. Што ж датычыць вайсковай дзейнасці паэта ў час паўстання 1830–1831 гадоў, то некалькі згадак пра гэта змешчана ў «Zbiorze pamiętnikѓw o powstaniu Litwy w r. 1831» («Зборы помнікаў пра паўстанне Літвы ў 1831 г.») [32, s. 1–100, 181–189], у прыватнасці, шмат увагі ў дадзенай працы надаецца апісанню дзеянняў А. Гарэцкага ў аперацыі па здабыванні Вільні паўстанцамі.

Затое нямала старонак мемуарнай літаратуры прысвечана ўспамінам пра А. Гарэцкага ў перыяд яго жыцця ў эміграцыі. Гэта перадусім «Pamiętniki (1835–1870)» («Успаміны (1835–1870)») Б. Ліма-ноўскага [16, s. 232], «Wspomnienia z tułactwa» («Успаміны з выгнання») Ю. Ф. Зяліньскага [33, s. 208–209], «Podrѓż mojego życia» («Падарожжа майго жыцця») С. Гашчыньскага [11, s. 24], «Pamiętniki (1831–1838)» («Успаміны (1831–1838)») І. Дамейкі [9, s. 103–105, 183]. Адметна, што мемуарысты

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 109: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

109

пішуць пра Гарэцкага-паэта пераважна ў рэтраспектыўным плане: як асоба ён заставаўся для іх такім жа прывабным і дасціпным, але па-ранейшаму цікавага паэта аўтары ўспамінаў у ім ужо не бачылі, хоць захоўвалі належную пашану ў адносінах да яго і яго творчасці.

Тэксталагічная апрацоўка ўспамінаў амаль усіх згаданых аўтараў і паступовае выданне іх на працягу ХХ стагоддзя было праяваю няспыннай увагі даследчыкаў да папярэдняй літаратурнай эпохі. А павышаная ўвага навукоўцаў да так званай «літаратуры краёвай» у сярэдзіне ХХ стагоддзя спрычынілася да ўзнікнення аднаго з найцікавейшых, хоць сціслых, даследаванняў над творчасцю А. Гарэцкага – працы Яна Шэлёнга7

1, змешчанай ва ўступе да выдання выбраных твораў паэта ў 1950 г. [10]. Безумоўна, да гэтага выдання, у першай палове ХХ стагоддзя, асоба А. Гарэцкага перыядычна трапляла ў поле зроку такіх гісторыкаў літаратуры, як А. Брукнер, Г. Жэпэцка, С. Бачыньскі, але працу Я. Шэлёнга можна лічыць другім пасля прадмовы Л. Рэттэля цэласным і глыбокім даследаваннем, прысвечаным А. Гарэцкаму. Я. Шэлёнг ідзе па слядах таго ж Л. Рэттэля, які вылучае дзве асноўныя рэчы, што робяць творчасць А. Гарэцкага актуальнай і ці-кавай: «Гэта найперш перыяд нацыянальнай гісторыі, у які наш аўтар жыў усімі надзеямі і рас-чараваннямі, сумненнямі і духоўнымі змаганнямі, нават палемічнаю барацьбою перакананняў сваёй эпохі – не толькі палітычных, але часам і рэлігійных. Другая з гэтых рэчаў – сама незвычайная і цікавая асоба паэта» [10, s. 11]. У сувязі з гэтым Я. Шэлёнг, што ў адрозненне ад Л. Рэттэля быў ужо прадстаўніком новай эпохі і новага пакалення даследчыкаў, гаворыць пра дзве галоўныя задачы, звязаныя з вывучэннем літаратуры мінулага і, у прыватнасці, спадчыны А. Гарэцкага: «Першая – як мага больш шырока распаўсюджваць творчасць найбуйнейшых народных мастакоў слова, зрабіць іх творы важнай каштоўнасцю ўсяго народа; і другая – здабыць з усёй нашай літаратуры тую вялікую спадчыну, якая часам належыць другарадным пісьменнікам, але валодае і мастацкімі вартасцямі, і вартасцямі дакумента эпохі, і вартасцямі палітычнымі» [10, s. 11].

Што ж датычыць «мастацкіх вартасцей», то даследчыкаў ХХ стагоддзя зноў жа ў першую чаргу цікавіў стыль твораў А. Гарэцкага, а менавіта – іх неадназначнасць з пункту гледжання класіцысцка-рамантычнай паэтыкі. Польскі гісторык літаратуры З. Скварчыньскі ў артыкуле «Nieznane listy A. E. �dyńca do A. Goreckiego» («Невядомыя лісты А. Э. Адынца да А. Гарэцкага») упершыню паставіў пад сумненне сцверджанне, што А. Гарэцкі займаў нейтральную пазіцыю ў дачыненні да спрэчак паміж рамантыкамі і класіцыстамі. Грунтуючыся на адным з лістоў А. Э. Адын ца, у якім адрасант распавядае пра некаторыя падрабязнасці гэтай барацьбы, пры тым з яўнай сімпатыяй да рамантычнасці, З. Скварчыньскі робіць выснову: «…Цяжка <...> сабе ўявіць, каб Адынец пераказваў раўнадушнаму (А. Гарэцкаму. – Г. Ш.) смачныя падрабязнасці гучных <...> сутычак з Асінскім у салонах Красінскага і Замойскіх» [27, s. 290]. У сваю чаргу не-каторыя іншыя даследчыкі таксама даказваюць, што А. Гарэцкі сімпатызаваў рамантыкам, па-водле выказвання С. Бачыньскага, жыў «пульсам працы маладога пакалення» [4, s. 18]. Ю. Уейскі даволі канкрэтна называе А. Гарэцкага «прадвеснікам рамантызму», «часовым правадыром перадрамантычнага „новага Парнасу“» [29, s. 221, 222].

Іншая група даследчыкаў імкнецца выдзяляць у А. Гарэцкага схільнасці да двух літаратурных кірункаў: як рамантычнага, так і класіцысцкага. Прытым навукоўцы бачаць складанасці з адня-сеннем тых ці іншых элементаў да якога-небудзь канкрэтнага этапу яго творчасці. Яшчэ ў 1850 го-дзе ананімны аўтар у «Przeglądzie Poznańskim» пісаў, што «як даўней, так і цяпер Антон Гарэцкі застаўся такім самым. Паўсюль адна думка, адзін ход уяўленняў; той самы спосаб асэнсавання і выяўлення ўражанняў» [30, s. 470]. А ўжо ў 1984 годзе польскі гісторык літаратуры Пётр Жбікоўскі адносіць А. Гарэцкага да той групы паэтаў, што да 1830 года з’яўляліся пераважна рэпрэзентантамі класіцысцкай паэтыкі, а з увагі на сукупнасць сваёй творчасці належалі да іншага літаратурнага кірунку – рамантызму або сентыменталізму [35, s. 274].

Урэшце, сучасная польская даследчыца Ё. Коваль, аўтар манаграфіі «Droga na Parnas: o twѓrczości poetyckiej Antoniego Goreckiego» («Шлях на Парнас: пра паэтычную творчасць Антона Гарэцкага»), правяла дэталёвы аналіз паэтыкі яго твораў і выказала асцярожнае меркаванне, што паэзія А. Гарэцкагa «занадта эклектычная, чэрпае з розных паэтык – больш або менш, але ніколі

7 Псеўданім З. Мітцнэра.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 110: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

110

дастаткова шмат, каб можна было адназначна назваць Гарэцкага, напрыклад, „класіцысцкім паэтам“ або „паэтам сентыменталізму“, бо трэба памятаць, што гэта творца асветніцка-рамантычнага пералому… У ім скрыжоўваюцца ўплывы класіцызму, сентыменталізму і прад-веснікі раннерамантычнай эстэтыкі, адсюль яго сінкрэтычнасць і культурная поліфанічнасць» [15, s. 301]. Назіранне Ё. Коваль абгрунтавана шматлікімі фактамі, але глебу для такой навуковай пазіцыі падрыхтавалі таксама ранейшыя даследаванні З. Цеханоўскай, Я. Шэлёнга, В. Пуша і нават некаторых гісторыкаў літaратуры канца ХІХ стагоддзя, якія ў дачыненні да А. Гарэцкага карысталіся формулай «паэт пераходнага перыяду». Але калі весці гутарку пра тэрміналогію, то дадзеная характарыстыка з’яўляецца больш дакладнаю, чым фармулёўка «паэт пералому», таму што дазваляе бачыць літаратурны працэс як нешта непарыўнае, што мае ў сабе некалькі – хай сабе і спрэчных – альтэрнатыўных шляхоў развіцця і што адбываецца паступова. Па-першае, дзе дакладна можна вызначыць мяжу гэтага «пералому»? Пераходны перыяд паміж эпохамі Класіцызму і Рамантызму сапраўды быў кароткачасовым (бадай адно дзесяцігоддзе – 1810-я – пачатак 1820-х гадоў) і даволі рэзкім, але нават у тых літаратараў, творчасць якіх тымі ці іншымі прыкметамі «сігналізавала» пра яго, нельга знайсці так званага «пералому»: творчы шлях самога А. Гарэцкага ўяўляў сабою стойкую і простую – а не «ламаную» – паводле сваіх эстэтычных прыкмет лінію развіцця. Па-другое, паняцце «пералому» не перадае той якасці літаратурнага працэсу, які вобразна можна было б назваць «разгалінаваннем»: рамантызм быў лагічным працягам духоўных пошукаў эпохі, выкліканым зменаю гістарычных умоў жыцця народа, у той жа час многія пісьменнікі-класіцысты працягвалі тварыць у старым стылі, у творчасці некаторых змешваліся элементы розных эстэтык (як, напрыклад, у А. Гарэцкага), дый са зменай літаратурных пакаленняў змяняўся сам рамантычны стыль (нават прынята адрозніваць рамантызм у літа-ратараў «Вялікай эміграцыі» і рамантызм «краёвы»). Зыходзячы з гэтага, паняцце «паэт пераходнага перыяду» падаецца больш прыдатным для выкарыстання.

Праяўляючы зацікаўленасць да згаданага пераходнага перыяду, многія навукоўцы схільныя назіраць асобныя змены ў літаратурным працэсе менавіта ў сувязі з творчасцю А. Гарэцкага. Хоць, як слушна заўважае Ё. Коваль, «не Антон Гарэцкі вызначаў літаратурныя густы і транс-фармацыі ў перыяд зараджэння рамантычнай эстэтыкі» [15, s. 301], але ён зрабіў відавочны ўплыў на фарміраванне гэтай эстэтыкі. Можна наступным чынам абагульніць асноўныя заўва-жаныя даследчыкамі (В. Пуш і М. Янён) трансфармацыі, у якіх творчасць А. Гарэцкага стала як бы «злучальным звяном» паміж класіцызмам і рамантызмам, а дакладней – найбольш выразным «знакам» зараджэння новай эстэтыкі:

– узнікненне «апазіцыі ў адносінах да актуальнай эстэтычнай арыентацыі „галаманаў“, пісьменнікаў, прасякнутых чужаземным густам, ненародных» [23, s. 127]. Напрыклад, В. Пуш разглядае верш А. Гарэцкага «Piotr kucharz» («Пётр-кухар») як маніфест гэтай апазіцыі;

– павага да ўзораў «станіслаўскага» класіцызму і асветніцкай літаратурнай традыцыі, што было «свядомым зваротам для літаратуры айчыннай, выраслай … з „роднай“, сармацкай глебы» і «яшчэ адным аспектам клопату пра народнасць у літаратуры» [23, s. 128];

– змена поглядаў на задачы і ролю паэта ў грамадстве, чаму «сігнал даў зноў жа Гарэцкі вершам „Арол і сарокі“, у якім апошнія дарэмна стараліся стрымаць палёт маладога арла, калі той – што характэрна – пачаў уздымацца, „пачуўшы сваё племя“» [23, s. 129];

– пераўтварэнні літаратурнага канона ў межах пэўных жанраў (напрыклад, М. Янён у арты-куле «Śmierć bohatera» («Смерць героя») аналізуе падобныя змены ў жанры думы).

У сувязі з назіраннем такіх літаратурных трансфармацый з’явілася некалькі кампаратыўных даследаванняў, дзе А. Гарэцкі прадстаўлены як «выхаванец» і «паслядоўнік» (азначэнні П. Жбі-коўскага) класіцысцкай школы. У прыватнасці, П. Хмялёўскі і М. Янён даводзілі, што А. Гарэцкі знаходзіўся ў сферы ўплываў Ю. У. Нямцэвіча, асабліва ў жанрах думы і гістарычнага спеву. У той жа час Г. Корбут і Я. Шэлёнг закранулі некаторыя пытанні аб наследаванні А. Гарэцкага ў твор-часці А. Міцкевіча: «Такім чынам, гэты літаратурны ўплыў Гарэцкага на Міцкевіча пачынаецца не ў эміграцыі, як лічылася раней і што праяўлялася ў байках Міцкевіча „Тройка коней“, „Тхор на выбарах“, „Людзі ў чыстым полі“, „Жабы і іх каралі“, у якіх Міцкевіч, згодна са сцверджаннем Брухнальскага, „кідае Лафантэна і ўдарае ў тон Гарэцкага“, – але ўжо ў віленска-ковенскі перы-, „ - -

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 111: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

111

яд» [14, s. 6]. Кампаратыўны метад сапраўды найбольш мэтазгодны пры даследаванні творчасці паэтаў і пісьменнікаў пераходнага перыяду, і, што датычыць А. Гарэцкага, у гэтым сэнсе яго паэзія – амаль некрануты матэрыял, таму што дагэтуль даследчыкамі толькі пункцірна пазначаны творчыя ўзаемадачыненні А. Гарэцкага з іншымі літаратарамі.

Такім чынам, яшчэ на пачатку ХІХ стагоддзя А. Гарэцкі зацікавіў літаратараў асаблівым стылем сваёй творчасці, навізной і шчырасцю думкі, простасцю і непасрэднасцю мовы, што было чужым і непрымальным для класіцысцкай эстэтыкі той пары. Гэта ўзвысіла папулярнасць паэта і адначасова выклікала жорсткую крытыку з боку прызнаных польскіх літаратараў, а так-сама выявіла істотныя супярэчнасці паміж цэлымі пакаленнямі творцаў і асобнымі групоўкамі, што адносілі сябе да «старога» ці ўжо так выразна заяўленага ў літаратуры «новага Парнасу», якім варшаўскія крытыкі акрэслівалі кола маладых літаратараў тагачаснай Літвы. У той жа час новыя мастацкія прынцыпы, абраныя А. Гарэцкім, – творчая інтуіцыя, апора на выключны жыццёвы вопыт, глыбокая рэлігійнасць і пачуццёвасць – адпавядалі новым патрэбам чытачоў, якія пакрысе пакідалі літаратурныя салоны і станавіліся сведкамі вызваленчых бітваў першай трэці ХІХ стагоддзя, жадаючы бачыць падмацаванне паэзіі ўчынкам, а слова – зброяй. Пазней-шыя літаратары і даследчыкі ХХ стагоддзя, апісваючы ўзаемадачыненні А. Гарэцкага з іншымі мастакамі слова і аналізуючы паэтыку яго твораў, бачылі ў яго творчых прынцыпах прыкметы зараджэння новай эстэтычнай парадыгмы, а мастацкую вартасць твораў А. Гарэцкага вызначалі тымі літаратурнымі трансфармацыямі, на якія паэт паўплываў у працэсе станаўлення раман-тычнага стылю.

Літаратура

1. Матвейчык, Д. Браты Янушкевічы і тавянізм: складаныя шляхі вялікай эміграцыі / Д. Матвейчык // Асоба і час. Беларускі біяграфічны альманах. Вып. 2 / уклад. А. Фядута; пад навук. рэд. Т. Я. Аўтуховіч, З. В. Шыбекі. – Мінск, 2010. – С. 50–70.

2. Хмяльніцкі, М. М. Адам Плуг – пісьменнік беларуска-польскага літаратурнага сумежжа: дыс. ... канд. філал. навук: 10.01.05 / М. М. Хмяльніцкі. – Мінск, 1998. – 97 л.

3. Antoni Gorecki [nekrolog] // Przegląd Poznański. – 1861. – T. XXXII. – S. 437–442.4. Baczyński, S. Literatura piękna Polski porozbiorowej (1794–1863) / S. Baczyński. – Lwѓw–Poznań, 1924. – 414 s.5. Bieliński, J. Uniwersytet Wileński (1579–1831): w 3 t. / J. Bieliński. – Krakѓw, 1899–1900. – T. 3. – 736 s.6. Chamski, T. J. �pis krѓtki lat upłynionych / T. J. Chamski; oprac. i wstępem poprzedził R. Bielecki. – Warszawa,

1989. – 464 s.7. Chmielowski, P. Historia literatury polskiej / P. Chmielowski; przedm. B. Chlebowskiego. – Warszawa, 1899. – T. 3. – 240 s.8. Dmochowski, F. S. Wspomnienia literackie z dawnych czasѓw / F. S. Dmochowski // Biblioteka Warszawska. – 1866. –

T. III. – S. 211–243.9. Domejko, I. Pamiętniki (1831–1838) // I. Domejko; wyd. J. Tretiak. – Krakѓw, 1908. – X s. + 228 s.10. Gorecki, A. Djabeł i zboże: bajki, epigramaty, wiersze / A. Gorecki; wstępem opatrzył J. Szeląg. – Warszawa, 1950. – 80 s.11. Goszczyński, S. Podrѓż mojego życia. Urywki wspomnień i zapiski do pamiętnika 1801–1842 / S. Goszczyński; wyd.

S. Pigoń. – Wilno, 1924. – 98 s.12. Janion, M. Gorączka romantyczna / M. Janion. – Warszawa, 1975. – 588 s.13. Jeszcze słѓw kilka o poezyach Antoniego Goreckiego [recenzja] // Przegląd Poznański. – 1851. – T. XII. – S. 324–326.14. Korbut, G. Mickiewicz – Gorecki: Do genezy ballady «Lilie» / G. Korbut // Ruch Literacki. – 1928. – R. III. – S. 5–6.15. Kowal, J. Droga na Parnas: o twѓrczości poetyckiej Antoniego Goreckiego / J. Kowal.– Krakѓw, 2008. – 346 s.16. Limanowski, B. Pamiętniki (1835–1870)/ B. Limanowski. – Warszawa, 1937. – 500 s.17. Mickiewicz, A. Literatura słowiańska wykładana w Kolegium Francuzkiem: w 4 t. / A. Mickiewicz; tłum. Felixa

Wrotnowskiego. – Wyd. 3. – Poznań, 1865. – T. 2: Rok drugi, 1841–1842. – 326 s.18. Morawski, S. Kilka lat młodości mojej w Wilnie / S. Morawski. – Warszawa, 1959. – 541 s.19. Nehring, W. Kurs literatury polskiej dla użytku szkѓł / W. Nehring. – Poznań, 1866. – 378 s.20. Odyniec, A. E. Wspomnienia z przeszłoścі / A. E. �dyniec. – Warszawa, 1884. – 447 s.21. Pol, W. Pamiętnik do literatury polskiej XIX wieku / W. Pol. – Lwѓw, 1866. – 408 s.22. Pusz, W. Antoni Gorecki contra Marcin Molski / W. Pusz // Pamiętnik Literacki. – R. LXXI. – 1980. – Z. 3. – S. 199–211.23. Pusz, W. «Nowy Parnas» przedromantycznej Warszawy: Bruno Kiciński i grono jego wspѓłpracownikѓw / W. Pusz. –

Wrocław, Warszawa, Krakѓw, Gdańsk, 1979. – 256 s.24. Puzynina, G. W Wilnie i w dworach litewskich: Pamiętnik z lat 1815–1843 / G. Puzynina; wyd. A. Czartkowski,

H. Mościcki. – Wilno, b/r. – 392 s.25. Rettel, L. Przedmowa / L. Rettel // Pieśni Antoniego Goreckiego. – Paryż, 1868. – S. 3–22.26. Skwarczyński, Z. Listy Jana Koźmiana do Antoniego Goreckiego z lat 1839–1854 / Z. Skwarczyński // Prace

Polonistyczne. Seria XXXIII. – 1977. – S. 185–219.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 112: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

27. Skwarczyński, Z. Nieznane listy A. E. �dyńca do A. Goreckiego / Z. Skwarczyński // Prace Polonistyczne. Seria XXXI. – 1975. – S. 289–293.

28. Słownik pseudonimѓw i kryptonimѓw pisarzy polskich oraz Polski dotyczących / оprac. A. Bar. – Krakѓw, 1936. – T.2: Pseudonimy i kryptonimy od L–Ż. – 242 s.

29. Ujejski, J. Dzieje polskiego mesjanizmu do powstania listopadowego włącznie / J. Ujejski. – Lwѓw, 1931. – 344 s.30. Wolny głos czyli Nowy tomik pism Antoniego Goreckiego [recenzja] // Przegląd Poznański. – 1850. – Tom X. – S. 467–474.31. Wѓjcicki, K. Wł. Antoni Gѓrecki / K. Wѓjcicki // Tygodnik Illustrowany. – 1862. – T. VI. – S. 201–202, 227–228.32. Zbiуr pamiętnikуw o powstaniu Litwy w r. 1831 / Układ. przez Feliksa Wrotnowskiego. – Paryż, 1835. – 372 s.33. Zieliński, J. F. Wspomnienia z tułactwa / J. F. Zieliński; oprac., wstępem i przypisami opatrzyła Elwira Wrѓblewska. –

Warszawa, 1989. – 652 s.34. Z. K. Trzy poemata Juliusza Słowackiego, bajki i poezje Antoniego Goreckiego, Poemat o piekle Dantyszka // Młoda

Polska. – 1839. – № 8. – C. 30–32.35. Żbikowski, P. Klasycyzm postanisławowski. Doktryna estetycznoliteracka / P. Żbikowski. – Warszawa, 1984. – 376 s.

H. I. SHAUCHENKA

ANTON GORETSKY AS A REPRESENTATIVE OF FORE-ROMANTICISM IN THE LITERATURE OF BELARUS

Summary

Article is devoted to analysis of the literary memoirs, publicistic and scientific sources concerning personality and cre- ativity of Polish-language Belarusian poet of XIX century who is Anton Goretsky (1787–1861). Also main problems of sci- entific investigations during the research of his lyrics have been determined in the article. For the first time contradictions and disputes in the literary process of the beginning of XIX century which arose from Anton Goretski poetic acts have been studied. They have been shown as a certificate of the new style birth in the literature of Belarus which was the pre-romantic style.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 113: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

113

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

МОВАЗНАЎСТВА

УДК 811.161.3’373.46:340

Г. І. КУЛЕШ

АДДЗЕЯСЛОЎНЫЯ НАЗОЎНІКІ Ў ЗАКАНАДАЎЧЫХ ТЭКСТАХ ХХ СТАГОДДЗЯ: ЭВАЛЮЦЫЯ ЎЖЫВАННЯ

Беларускі дзяржаўны ўніверсітэт

(Паступіў у рэдакцыю 27.03.2012)

Выкарыстанне аддзеяслоўных назоўнікаў (іх называюць яшчэ дэвербатывамі, дзеяслоўнымі імёнамі, імёнамі дзеяння) – адметная марфалагічная асаблівасць заканадаўчых тэкстаў. Сярод такіх назоўнікаў асаблівай прадуктыўнасцю вызначаюцца словы з суфіксамі -нн-/ -енн-/-анн.

Гэта мадэль утварэння назоўнікаў прыйшла ў старабеларускую мову са стараславянскай рэлігійнай літаратуры як адметнасць высокага стылю выказвання [4, с. 31; 9, с. 48], у той час як у жывой мове больш свабодна, чым у кніжнай, ужываліся нульсуфіксальныя аддзеяслоўныя ўтварэнні [9, с. 64]. З цягам часу назоўнікі з суфіксамі -нн-/ -енн-/-анн- пачалі ўжывацца не толькі ў рэлігійных, а і ў тэкстах іншых стыляў. Другой крыніцай пранікнення падобных утварэнняў у старабеларускае пісьменства была польская мова. З яе траплялі пераважна ўтвораныя па такой мадэлі юрыдычныя, грамадска-палітычныя, дыпламатычныя тэрміны. Як адзначаецца ў літа-ратуры, шматлікія назоўнікі накшталт выехане, выслане, выслухание, пропущение, розберане «ў такім кніжным абліччы… не пашырыліся ва ўжытку і не захаваліся да нашых дзён, а былі заменены іншымі, шырока вядомымі народнай гаворцы, формамі» [4, с. 32].

У беларускай мове новага перыяду аддзеяслоўныя назоўнікі, асабліва з суфіксальным кампа-нентам -н-, «атрымалі шырокае развіццё ў савецкую эпоху» [9, с. 62]. Пашырэнню асобных груп такіх утварэнняў спрыяла іх функцыянальная актыўнасць у рускай мове. Варта адзначыць, што і рускія мовазнаўцы неаднолькава ставіліся да ўжывання аддзеяслоўных назоўнікаў. Супраць іх пранікнення ў мову асабліва рашуча выказваўся А. М. Пяшкоўскі, які сцвярджаў, што «маўленне, пабудаванае на аддзеяслоўных назоўніках, ёсць маўленне заўсёды вялае, блытанае, не падзеле-нае на сінтаксічныя звёны і адпаведна меладычна беднае, бясформеннае». Яго апанентам выступаў Р. В. Вінакур. Асноўным аргументам на карысць ужывання аддзеяслоўных назоўнікаў ён лічыў іх здольнасць дасягаць тэрмініравання маўлення [3, с. 39].

Асэнсоўваючы стылістычную дэфектнасць аддзеяслоўных назоўнікаў (нагрувашчванне фор-маў аднаго склону (часцей за ўсё роднага), ускладненне сказаў, ужыванне семантычна «пустых» слоў накшталт з мэтай ажыццяўлення), прыхільнікі іх пашырэння цэняць дэвербатывы за ўлас-цівасць ствараць для дзелавога маўлення абагульненасць сэнсу, што забяспечвае «афіцыйную “значнасць” названага аддзеяслоўным імем паняцця, узводзіць яго ў ранг канстантных тэматыч-ных і сітуацыйных клішэ» [7, с. 204].

У 1920-я гады, на пачатковым этапе складвання лінгвістычных сродкаў заканадаўчага сты-лю, выразна праявіліся дзве тэндэнцыі: па-першае, арыентацыя на спецыфічныя асаблівасці бе-ларускай мовы, па-другое, імкненне ствараць законы на даступнай карыстальніку мове. На марфалагічным узроўні гэтыя тэндэнцыі выявіліся ў імкненні па магчымасці пазбегнуць пры перакладзе рускамоўных тэкстаў ужывання стылістычна маркіраваных назоўнікаў з суфіксамі -нн-/-енн-/-анн-, якія называлі не само дзеянне або стан, а «толькі ўяўленне пра іх» [2, с. 12], а таму

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 114: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

114

і вызначаліся высокай ступенню абстрагаванасці. У асобных выпадках такія назоўнікі проста прапускаліся або замяняліся на дэвербатывы з іншымі суфіксамі ці на нульсуфіксальныя. Значна часцей іх замянялі на дзеяслоў і яго формы1.

Імкненне ўнікнуць у пэўных выпадках ужывання аддзеяслоўных назоўнікаў захоўвалася і ў пер-шай палавіне 1930-х гадоў. Трансфармацыі, як і ў папярэдняе дзесяцігоддзе, адбываліся пераважна:

1. Пры перакладзе пашыраных у заканадаўчых тэкстах канструкцый з прыназоўнікам при, які спалучаўся з абстрактнымі аддзеяслоўнымі назоўнікамі2 і служыў для ўказання на:

а) з’яву, падзею, пры ўмове якой адбываецца што-небудзь: При рассмотрении народным су-дьей заявления об утрате квитанции на предъявителя в публикации устанавливается для явки держателя один год со дня публикации – Калі народным суддзёю разглядаецца заява аб згубе квітка на паказчыка, то ў публікацыі вызначаецца на яўку трымальніка адзін год ад дня публікацыі (ГПК-30 2663); …при личном страховании – уплатить страховую сумму – калі-ж за-страхавана асоба – заплаціць страхавую суму (ГК-32, 404);

б) з’яву, падзею, у момант якой адбываецца што-небудзь:Принудительное взыскание сумм, …кроме пособий, выдаваемых страховыми кассами при

рождении ребенка – Прымусовае спагнаньне сум, …апроч дапамог, якія выдаюцца страхавымі касамі, калі народзіцца дзіця (ГПК-30, 316);

в) адсутнасць якіх-небудзь з’яў, магчымасці ажццяўлення чаго-небудзь:При невозможности представления копии в заявлении должно быть изложено наимено-

вание, содержание и отличительные признаки утраченного документа – Калі немагчыма па-даць копію, у заяве павінна быць напісана найменьне, зьмест і адзначаныя прыметы згубленага дакумэнту (ГПК-30, 264).

Можна меркаваць, што названыя тыпы канструкцый не мелі ў той час пашырэння ў белару-скай мове, што і адлюстравалася ў спосабе іх перадачы. Ва ўсіх адзначаных выпадках зведвала змены і структура сказа. Просты сказ трансфармаваўся ў складаназалежны з даданай акалічнаснай часткай на месцы канструкцыі з прыназоўнікам при, а сама канструкцыя станавілася граматыч-най асновай даданай часткі, суадноснай у першым і другім выпадках з простым двухсастаўным сказам, а ў трэцім – з аднасастаўным безасабовым.

Такія структурныя пераўтварэнні сказаў таксама з’яўляюцца пацвярджэннем закладвання лінгвістычных сродкаў заканадаўства першапачаткова з арыентацыяй на жывое маўленне, паколькі «шырокае ўжыванне складаназалежных сказаў характэрнае перш за ўсё для тэкстаў размоўнага і мастацкага стыляў, у той час як выкарыстанне простых сказаў з вялікай колькасцю аддзеяслоўных назоўнікаў… тыповае для тэкстаў навуковага і афіцыйна-справаводчага стыляў» [10, с. 43].

У асобных выпадках беларускімі адпаведнікамі да падобных канструкцый з прыназоўнікам при выступалі не даданыя часткі, а дзеепрыслоўныя звароты: При назначении к рассмотрению дел об освобождении от обязательной военной службы суд должен принять во внимание… – Назначаючы на разгляд справы аб вызваленьні ад абавязковай вайсковай службы па рэлігійных перакананьнях, суд павінен браць пад увагу… (ГПК-30, 254).

2. Пры перакладзе спалучэнняў абстрактных аддзеяслоўных назоўнікаў з прыназоўнікам в, які ўказвае:

1) дзеля чаго ажыццяўляецца дзеянне:…в обеспечение сумм, причитающихся от комитента, комиссионер имеет залоговое право

на имущество комитента – каб забясьпечыць сумы, належачые ад комітэнта, камісіянэр мае застаўнае права на маёмасьць комітэнта (ГК-32, 303);

2) на акалічнасці, пры якіх ажццяўляецца дзеянне:

1 Падрабязней пра ўжыванне дэвербатываў у 1920-х гг. гл.: Кулеш, Г.І. Аддзеяслоўныя назоўнікі ў заканадаўчых дакументах 1920-х гг. / Г.І.Кулеш // Роднае слова. – 2010. – № 12. – С. 36–38.

2 Параўнайце з канструкцыяй, дзе прыназоўнік при спалучаецца з канкрэтным аддзеяслоўным назоўнікам: При заявлении должна быть представлена копия утраченного документа – Пры заяве павінна быць пададзена копія згу-бленага дакумэнту (ГПК-30, 264).

3 Першая лічба пасля скарачэння абазначае год выдання заканадаўчага акта, другая – нумар артыкула. У ілю- страцыйным матэрыяле захаваны правапіс і стыль арыгінала.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 115: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

115

если покупатель в нарушение договора откажется принять купленное имущество – калі пакупнік, парушаючы дагавор, адмовіцца прыняць купля́ную маёмасьць (ГК-32, 192).

3. Пры перакладзе канструкцый з вытворнымі адыменнымі прыназоўнікамі в случае, с мо-мента, по истечении, с целью і пад.:

В случае самовольного возвращения лица, изгнанного по приговору суда из Союза ССР …суд применяет к осужденному иную меру социальной защиты – Калі асоба, выгнаная паводле пры-суду з Саюзу ССР, самавольна вернецца …то суд ужывае да асуджанага іншую меру сацыяль-най абароны (КК-40, 29).

У рускім варыянце сказа абазначаны дзве сітуацыі. Асноўная абазначана прэдыкатыўнай ас-новай суд применяет [иную меру], а спалучэнне вытворнага прыназоўніка з аддзеяслоўным назоўнікам в случае возвращения перадае дадатковую сітуацыю. Трансфармацыя гэтага слова- злучэння ў даданы сказ са стратай вытворнага прыназоўніка мае вынікам узнікненне другой прэдыкатыўнай асновы і выраўноўванне вербальнага выяўлення абедзвюх сітуацый, а значыць, і іх раўназначнага ўспрымання. У выніку абедзве сітуацыі пачалі ацэньвацца як аднолькавыя па важнасці. Акрамя таго, у сказе ўзнікае абазначэнне ўмоўна-выніковых адносін (калі…, то…), што фіксуе ў свядомасці карыстальнікаў закона не толькі магчымае дзеянне, але і істотную ўмову, пры якой гэтае дзеянне можа быць рэалізаваным.

Выяўлены і прыклады, калі ў выніку змены структуры сказа вытворны прыназоўнік не страчваецца, а зноў становіцца знамянальным словам. У функцыі акалічнасці гэта слова яшчэ больш прыцягвае ўвагу да ўмовы ажыццяўлення магчымага дзеяння:

В случае признания судом необходимости личных объяснений он откладывает разбира-тельство – У выпадку, калі суд прызнае неабходнасьць асабовых паясьненняў, справа адклада-ецца (ГПК-30, 99).

Ператварэнне дадатковай сітуацыі ў асноўную адбываецца і за кошт яе дэталізацыі з дапамо-гай узнікшай у беларускім варыянце даданай азначальнай часткі: У выпадку (якім?), калі суд прызнае неабходнасць… Такая фармулёўка станоўча адрозніваецца ад зыходнай выразнасцю і лягчэй успрымаецца адрасатам.

У спалучэнні з вытворнымі прыназоўнікамі трансфармацыі зведвалі не толькі дэвербатывы з суфіксамі -нн-/-енн-/-анн-, але і з іншымі, а таксама нульсуфіксальныя аддзеяслоўныя ўтварэнні:

В сучае неявки и за отказ от дачи заключений по причинам, признанным судом неуважитель-ными, сведущее лицо подвергается штрафу – У выпадку, калі экспэрт ня прыйшоў альбо адмовіўся даць заключэнне за прычынамі, якія судом прызнаны ня важнымі, ён падлягае штрафу (ГПК-30, 51); В случае дачи псьменного заключения… – Калі даецца пісьмовае заключэньне… (ГПК-30, 155).

4. Пры перакладзе сказаў з «расшчэпленым» выказнікам (у яго склад замест дзеяслова ўваходзіць аднакаранёвы аддзеяслоўны назоўнік у вінавальным склоне ў спалучэнні з дзеясло-вам, які мае аслабленае лексічнае значэнне):

Определения об обеспечении исков приводятся в исполнение в порядке, установленном для исполнения судебных решений – Пастановы пра забясьпечаньне іскаў выконваюцца ў парадку, устаноўленым для выкананьня судовых рашэньняў (ГПК-30, 90).

Ужыванне «расшчэпленых» выказнікаў называюць адной са спецыфічных рысаў афіцыйных дакументаў. У пэўных выпадках такі выказнік надае іншы сэнс выказванню, чым просты дзе- яслоўны. Напрыклад, спалучэнне правесці апазнанне сэнсава не раўназначнае дзеяслову апаз-наць: пад правядзеннем апазнання маюцца на ўвазе яго папярэдняя падрыхтоўка і арганізацыя (напрыклад, падрыхтоўка ўдзельнікаў, выбар месца і да т. п.), само працэсуальнае дзеянне, яго дакументальнае афармленне.

Акрамя таго, пры складанні заканадаўчых тэкстаў аддаюць перавагу састаўным іменным выказнікам перад простымі дзеяслоўнымі з-за таго, што канструкцыі накштал правесці апазнан-не, нанесці пашкоджанне ў параўнанні з адпаведнымі дзеясловамі апазнаць, пашкодзіць нада-юць выказванню афіцыйны характар. Разам з тым, у літаратуры па стылістыцы рэкамендуюць не злоўжываць такімі канструкцыямі і перш чым спыніць свой выбар на «расшчэпленым» выказніку, упэўніцца, што просты дзеяслоўны не перадае таго зместу, які неабходна данесці да адрасата [5].

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 116: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

116

У прыведзеным вышэй фрагменце артыкула 90 ГПК-30, на наш погляд, просты дзеяслоўны выказнік (выконваюцца) больш дакладна перадае сэнс выказвання, чым перадаў бы «расшчэпле-ны» (прыводзяцца ў выкананне). Фармулёўка пастановы прыводзяцца ў выкананне ўспрымаецца як абазначэнне пачатку дзеяння, як наданне імпульсу дзеянню, а не як абазначэнне самога дзеян-ня. У законе ж неабходна акрэсліць, што адбываецца само дзеянне.

5. Пры перакладзе стандартных іменных і дзеяслоўных словазлучэнняў з кампанентамі-дэвербатывамі:

право требования к остальным должникам – права патрабаваць ад астатніх даўжнікоў (ГК-32, 117); отказаться от разрешения дела – адмовіцца вырашаць справу (ГПК-30, 4); право приостановления исполнения решения – права прыпыняць выкананьне рашэньня (ГПК-30, 297).

Асабліва паказальным з’яўляецца апошні прыклад. У ім змешчаны ланцужок з трох аддзея-слоўных назоўнікаў у форме роднага склону. Нанізванне аднолькавых формаў назоўніка квалі- фікуецца як памылковае словаўжыванне і лінгвістамі [6, с. 56–57], і юрыстамі, спецыялістамі ў галіне заканадаўчай тэхнікі [1, с. 255; 12, с. 20]. Тлумачыцца гэта тым, што к канцу такіх ланцужкоў сэнс і значэнне нанізаных слоў практычна страчваецца. У заканадаўчым жа тэксце, накіраваным на рэгуляванне паводзін, важна «не проста растлумачыць або сцвердзіць якое-не-будзь паняцце, а указаць, што неабходна з ім рабіць, якім павінна быць яго развіццё» [12, с. 31]. У беларускамоўным варыянце ланцужок аднолькавых склонавых формаў разрывае дзеяслоў прыпыняць, ужыты на месцы абстрактнага аддзеяслоўнага назоўніка приостановления, што кан-крэтызуе выказванне, робіць фармулёўку больш выразнай.

У некаторых ланцужковых канструкцыях такога тыпу адзін з аддзеяслоўных назоўнікаў у бела-рускім варыянце проста прапускаўся. Так, выраз обращение взыскания на (денежные суммы/иму-щество/строения) трансфармаваўся ў больш просты спагнанне з (грашовых сум/маёмасці/будынкаў):

при обращении взыскания на денежные суммы и имущество должника…– пры спагнанні з грашовых сум і маёмасьці даўжніка… (ГПК-30, 337).

6. Пры перакладзе канструкцый са штучнымі аддзеяслоўнымі назоўнікамі, якія ў агульна-літаратурнай мове не маюць пашырэння:

подлинный документ может быть взят обратно с оставлением в деле копии – арыгінал дакумэнту можа быць стараною атрыманы назад, калі ў справе пакінута копія (ГПК-30, 79).

Аднак у асобных выпадках штучныя назоўнікі ўжываліся: зьвярненьне прададзенай маёмасьці (ГК-32, 212); адарванне ад работы (ГПК-30, 42); адчыненьне памяшкання (ГПК-30, 308); прысутнічаньне прадстаўніка міліцыі (ГПК-30, 318), адсуваньне ад кіраваньня справамі (ГК-30, 340), зварачваньне спагнаньня на маёмасьць (ГПК-30, назва раздзела 32).

Як паказалі назіранні, прычына прадэманстраваных трансфармацый не толькі ў саміх аддзеяслоўных назоўніках (у іх кніжнасці, абстрагаванасці), а і ў неўласцівасці для тагачаснай беларускай мовы тых канструкцый, у складзе якіх дэвербатывы былі ў арыгінальным тэксце. Акрамя таго, што адзначана ўжыванне штучных утварэнняў, выяўлены выпадкі, калі адзін і той жа аддзеяслоўны назоўнік пры перакладзе названых вышэй канструкцый замяняўся, а ў іншых спа-лучэннях выкарыстоўваўся. Параўнаем, напрыклад, беларускія адпаведнікі аддзеяслоўнага на-зоўніка страхование ў спалучэнні з прыназоўнікам при і ў беспрыназоўнікавых словазлучэннях:

при личном страховании – калі страхуецца асоба (ГК-32, 404); при имущественном страхо-вании – калі страхуецца маёмасьць (ГК-32, 405);

это разрешается правилами страхования – гэта дазваляецца правіламі страхаваньня (ГК-32, 405); двойное страхование – падвойнае страхаваньне (ГК-32, 409); договор имущественного страхования – дагавор страхаваньня маёмасьці (ГК-32, 410); договор личного страхования – дагавор страхаваньня асобы (ГК-32, 411).

Спробы знайсці для кніжных паводле свайго паходжання назоўнікаў арыгінальнага тэксту эквіваленты, якія канкрэтызавалі выказванне і спрашчалі разуменне тэксту, мелі істотны для мовы заканадаўства недахоп: беларускія адпаведнікі не вызначаліся паслядоўнасцю ўжывання, вар’іраваліся:

при рассмотрении дела – разглядаючы справы (ГПК-30, 288) – пры разглядзе справы (ГПК-30, 289б);

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 117: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

117

по истечении срока – калі канчаецца тэрмін (ГК-32, 85) – па сканчэньні тэрміну (ГК-32, 156) – пасьля зыходу тэрміну (ГК-32, 158);

по окончании срока – пасьля зыходу тэрміну (ГК-32, 176) – пасьля сканчэння тэрміну (ГК-32 181-а); обращение взыскания на имущество – спагнанне з маёмасьці (ГПК-30, 337) – накіраваньне

спагнаньня на маёмасьць (ГК-32, 211).Спалучэнні з аддзеяслоўнымі назоўнікамі з прычыны сваёй частай паўтаральнасці маюць

устойлівы характар, выступаюць сродкам стандартызацыі заканадаўчага тэксту, з’яўляюцца свое-асаблівымі заканадаўчымі клішэ. Варыянтнасць іх лінгвістычнага афармлення ў беларуска моўных тэкстах (калі адзін і той жа працэс ці дзеянне, адно і тое ж паняцце называліся па-рознаму) магла ўнесці элемент непаразумення і дэзарыентаваць карыстальнікаў у разуменні фармулёвак закона.

Пачынаючы з другой палавіны 1930-х гадоў, у беларускамоўных тэкстах адлюстравана імкненне трымацца аднастайнасці ў выкарыстанні аддзеяслоўных назоўнікаў. Адным з най-больш простых спосабаў пазбегнуць варыянтнасці стала калькаванне аддзеяслоўных назоўнікаў у працэсе перакладу заканадаўчых тэкстаў. Гэта сведчыла аб аслабленні пашыранай у 1920-я – у першай палавіне 1930-х гг. тэндэнцыі да замены або пропуску дэвербатываў. Так, калі коль-касць замен аддзеяслоўных назоўнікаў з суфіксамі -нн-/-енн-/-анн- у КК-28 склала 74 ужыванні, то ў КК-40 – 56. У 18 выпадках у КК-40 выкарыстаны адпаведнікі-калькі:

до вынесения приговора – раней прысуду [пропуск] (КК-28, 13) – да вынясення прыгавара (КК-40, 13);

проживание в данной местности – жыццё ў данай мясцовасьці (КК-28, 38) – пражыванне ў данай мясцовасці (КК-40, 38);

мера пресечения – спыняльная мера (КК-28, 198) – мера прасячэння (КК-40, 198);по собственному побуждению лица – па волі асобы (КК-28, 23) – па ўласнаму пабуджэнню

асобы (КК-40, 23).Значыць, у КК-40 нязменна перайшло 75,6% адпаведнікаў, прапанаваных да аддзеяслоўных

назоўнікаў з суфіксамі -нн-/-енн-/-анн- у КК-28. Больш інтэнсіўна аслабленне названай тэндэнцыі адлюстравалася пры пазнейшым перавыданні тэкстаў законаў, якія ўпершыню перакладаліся не ў 1920-я гады, а ў першай палове 1930-х. У ГПК-36 – 49,1% ад выкарыстаных у ГПК-30 (ГПК-30 – 57 трансфармацый, ГПК-36 – 28), у ГК-37 захавалася 35,8% ад выкарыстаных у ГК-32 (ГК-32 – 67 трансфармацый, ГК-37 – 24).

У тэкстах 1950-х гадоў замены дэвербатываў з суфіксамі -нн-/-енн-/-анн- або іх пропускі адз- начаюцца толькі ў адзінкавых выпадках. Напрыклад, у КК-57 намі выяўлены адзін пропуск: под влиянием стечения условий – пад уплывам умоў (КК-57, 50) і адна замена на нульсуфіксальны адпаведнік: отдача несоврешеннолетнего на попечение родителям – аддача няпоўналетняга на апеку бацькам (КК-57, 49).

Канчатковае знікненне гэтай тэндэнцыі, адлюстраванае ў заканадаўчых тэкстах пачынаючы ад 1950-х гг., можна патлумачыць як лінгвістычнымі, так і пазалінгвістычнымі фактарамі. Змена агульнага кірунку развіцця беларускай мовы, якая намецілася з другой палавіны 1930-х гг., пры перакладзе заканадаўчых тэкстаў выявілася ў набліжэнні лінгвістычных, у тым ліку марфа-лагічных, асаблівасцей беларускага тэксту да арыгінальнага. Даследаваныя намі назоўнікі пры перакладзе заканадаўчых тэкстаў у 1950-я гады калькаваліся і нават транслітараваліся:

с целью возбуждения суеверия – каб выклікаць забабоны (КК-28, 160) – каб выклікаць за-бабоны (КК-40, 160) – з мэтай узбуджэння забабонаў (КК-57, 160);

для устранения опасности – каб адхіліць небяспеку (КК-28, 11) – каб устараніць небяспеку (КК-40, 11) – для ўстаранення небяспекі (КК-57, 11);

если преступление совершено без низменных побуждений – калі злачынства зроблена без нізкіх матываў (КК-28, 50) – калі злачынства зроблена без нізкіх матываў (КК-40, 50) – калі зла-чынства зроблена без нізкіх пабуджэнняў (КК-57, 50).

Арыентацыя на жывую мову як крыніцу стварэння лінгвістычных сродкаў кніжных стыляў, вызначальная для 1920-х гг., у далейшым не ўспрымалася настолькі актуальнай. У савецкім гра-мадстве пачалі мяняцца адносіны да ступені дэмакратызацыі афіцыйнага маўлення. Гэта тлума-чылася павышэннем адукацыйнага і культурнага ўзроўню карыстальнікаў закона. А «па меры

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 118: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

118

развіцця грамадства ўзрастала і ступень складанасці нарматыўных актаў» [12, с. 21]. З другога боку, неабходна было ўлічваць і тую акалічнасць, што юрыспрудэнцыя як спецыяльная галіна ведаў аперыруе складанымі спецыфічнымі паняццямі, і імкненне да прастаты і даступнасці мовы закона не павінна весці да прымітывізму, быць на шкоду «паўнаце, дакладнасці і глыбіні фарму-лявання нарматыўных палажэнняў» [12, с. 20]. Аднак усё адзначанае ў большай меры датычыць эвалюцыі лінгвістычных сродкаў рускамоўных заканадаўчых тэкстаў. Законы на беларускай мове працягвалі заставацца вынікам перакладу напісаных па-руску. Юрыдычны пераклад скла-даны не толькі з лінгвістычнага боку. Няўдала выбранае слова, недакладная канструкцыя могуць парушыць сэнс заканадаўчай фармулёўкі. Адказнасць за строгую зместавую адпаведнасць бела-рускага тэксту арыгінальнаму нярэдка прымушала перакладчыкаў калькаваць словы, пераймаць неўласцівыя звароты. Арыентацыі на лінгвістычныя сродкі рускамоўнага заканадаўства спрыяла і абсалютная абыякавасць філалагічнай і юрыдычнай супольнасцей Беларусі да культуры белару-скага заканадаўчага маўлення. Калі ў 1920-я гады ў перакладзе і рэдагаванні заканадаўчых тэкстаў прымалі ўдзел беларускія пісьменнікі (напрыклад, Уладзімір Дубоўка), а такія вядомыя пра вазнаўцы, як Л. Акіншэвіч, М. Грэдынгер, М. Гуткоўскі не аднойчы выступалі ў друку з аналі-зам мовы беларускамоўных законаў1

4, то нічога падобнага не назіралася ў пазнейшы час. Разам з тым неабходна адзначыць, што ўжо ў 1950-я гады былі дасягнуты пэўныя поспехі

ў нармалізацыі выкарыстання аддзеяслоўных назоўнікаў у мове заканадаўства. У прыватнасці, замест раней ужываных штучных утварэнняў знойдзены адэкватныя беларускія эквіваленты. Напрыклад,

пазбаўленне замест адабранне:лишение осужденного знаков отличия – адабранне ад асуджанага знакаў узнагароды (КК-

28, 35) – адабранне ад асуджанага знакаў узнагароды (КК-40, 35) – пазбаўленне асуджанага знакаў узнагароды (КК-57, 35);

спагнанне замест бранне, узыманне:взимание процентов по займу – браньне процантаў за пазычкі (КК-28, 259) – узыманне

процантаў за пазычкі (КК-40, 259) – спагнанне працэнтаў па пазыцы (КК-57, 259);стрыманне замест прасячэнне:мера пресечения – спыняльная мера (КК-28, 198) – мера прасячэння (КК-40, 198) – мера

стрымання (КК-57, 198).Больш дакладныя лексічныя адпаведнікі былі створаны, як бачым, у выніку замены

ўтваральнай асновы. Напрыклад, у КК-28 і КК-40 як эквівалент рускаму дэвербатыву способ-ствование выкарыстоўваўся нульсуфіксальны аддзеяслоўны назоўнік дапамога. У КК-57 ён быў заменены на садзейнічанне:

способствование незаконному переходу государственных границ – дапамога перайсці з пару-шэньнем законаў дзяржаўную граніцу (КК-28, 88) – дапамога перайсці з парушэньнем законаў дзяр-жаўную граніцу (КК-40, 88) – садзейнічанне незаконнаму пераходу дзяржаўных граніц (КК-57, 88).

У чым бачацца перавагі апошняга адпаведніка? Садзейнічанне ТСБЛМ азначае як ‘дапамога, падтрымка ў чым-небудзь’ (с. 579). Хоць гэтыя назоўнікі з’яўляюцца сінанімічнымі, аднак са-дзейнічанне ў параўнанні з дапамога мае больш выразную структуру для перадачы спецыяльна-га значэння. Прыстаўка са- ўказвае не проста на дапамогу, а на сумеснасць дзеяння, на саўдзел у правапарушэнні. І ў сэнсе тэрміналагізацыі, спецыялізацыі значэння дэвербатыва садзейнічанне гэта прыстаўка адыгрывае больш значную ролю, чым суфікс -нн-.

Ужыванне некаторых аддзеяслоўных назоўнікаў было адкарэкціравана з улікам карэляцыі з іншымі аднакаранёвымі юрыдычнымі тэрмінамі. Напрыклад, ужыванае ў КК-28 штучнае ўтварэнне абражэнне ў КК-40 было заменена на нульсуфіксальны аддзеяслоўны назоўнік абра-за. У далейшым з сінанімічнай пары абраза – знявага для абазначэння правапарушэння перавагу атрымаў апошні дэвербатыў:

публичное оскорбление представителей власти – публічнае абражэньне прадстаўнікоў ула-ды (КК-28, 109) – публічная абраза прадстаўнікоў улады (КК-40, 109) – публічная знявага прадстаўнікоў улады (КК-57, 109) – публічная знявага прадстаўніка ўлады (КК-61, 188).

4 Больш падрабязна гл.: Кулеш, Г.І. 1920-я гады – пачатковы этап гісторыі сучаснага беларускамоўнага заканадаўства / Г.І.Кулеш // Роднае слова. – 2010. – № 3. – С. 43–45.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 119: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

119

Яго замацаванне ў якасці юрыдычнага тэрміна 1

5 паспрыяла пераадоленню варыянтнасці асабо-вых назоўнікаў, суадносных з названым вышэй правапарушэннем. У КК-40, дзе ўжываецца тэрмін абраза, вінаваты названы апісальна – асоба, якая абразіла. Для абазначэння пацярпелай асобы ўтваральнай асновай паслужыў сінанімічны аддзеяслоўны назоўнік – знявага: зняважаная асоба:

Абраза, калі асоба, якая абразіла, і зняважаная асоба належаць да асоб, указаных у арты-куле 164, …выклікае – пазбаўлення свабоды да аднаго года (КК-40, 169).

Ужыванне сінанімічных тэрмінаў, а ў гэтым выпадку іх вытворных, парушае адно з найваж-нейшых патрабаванняў да юрыдычнай тэрміналогіі – аднастайнасці яе ўжывання. Калі ж у якасці назвы правапарушэння замацаваўся тэрмін знявага, для наймення ўдзельнікаў правапарушэння пачалі выкарыстоўваць яго карэляты зневажальнік і зняважаны:

Знявага ў выпадку, калі зневажальнік і зняважаны належаць да ліку асоб, упамянутых у артыкуле 164, …выклікае пазбаўленне волі на тэрмін да аднаго года (КК-57, 169).

У другой палавіне ХХ ст. пры перакладзе юрыдычных тэкстаў канструкцыі з дэвербатывамі не трансфармуюцца, а захоўваць структуру арыгінала, назоўнікі з суфіксамі -нн-, -енн-, -анн- не замяняюцца на іншыя формы, не адзначаны і іх пропуск:

при исполнении решения – пры выкананні рашэння (ГПК-65, 364); при заключении коллек-тивного договора – пры заключэнні калектыўнага дагавора (КЗАП-72, 10);

оказание услуг в нарушение установленных правил – аказанне паслуг у парушэнне ўста-ноўленых правіл (КАП-84, 185)2

6;в случае заявления отвода – у выпадку заяўлення адводу (ГПК-65, 22); с целью повышения

эффективности – з мэтай павышэння эфектыўнасці (К-94, 13);произвести исследование письменных доказательств – правесці даследаванне пісьмовых

доказаў (ГПК-65, 44); приговор не приводится в исполнение – прыгавор не прыводзіцца ў выка-нанне (КК-61, 47);

право выдвижения кандидатов в депутаты – права вылучэння кандыдатаў у дэпутаты (К-94, 69).

З канца 1950-х гг., такія назоўнікі замацаваліся ў заканадаўчых тэкстах як канстантны элемент афіцыйнага маўлення. Пераадоленне варыянтнасці іх ужывання, асабліва тэрмінала гіза ваных, у цэлым станоўча адбілася на якасці мовы заканадаўства і з’явілася адным з паказчыкаў усталя-вання спецыфічных для афіцыйна-дзелавога стылю беларускай мовы граматычных нормаў.

І хоць, як падкрэсліваецца ў спецыяльнай літаратуры, для «заканадаўчай мовы ўласцівы своеасаблівы граматычны лад» і наяўнасць асобых сродкаў выяўлення [11, с. 323], яна ўсё ж за-стаецца разнавіднасцю нацыянальнай літаратурнай мовы, што прадугледжвае захаванне замаца-ваных моўных нормаў. Уніфікацыя беларускіх варыянтаў паводле стандарту зыходнага тэксту ў пэўных выпадках мела вынікам ужыванне неўласцівых для беларускай мовы ўтварэнняў. Маюцца на ўвазе перш за ўсё такія транслітараваныя аддзеяслоўныя назоўнікі стараславянскага паходжання або ўтвораныя са стараславянскімі структурнымі элементамі, як прадастаўленне (предоставление), прадстаўленне (представление), узбуджэнне (возбуждение), разгалашэнне (разглашение), пабуджэнне (побуждение):

прадастаўленне зямельных участкаў для сенакашэння (ЗК-71, 77); прадстаўленне неабход-ных доказаў (ГПК-65, 36); разгалашэнне звестак, што складаюць дзяржаўную тайну (КК-61, 72); узбуджэнне грамадзянскай справы ў судзе (ГПК-65, 5); парадак узбуджэння і разгляду хадайніцтваў аб прадастаўленні зямельных участкаў (ЗК-91, 15); учыненне злачынства з нізкіх пабуджэнняў (КК-61, 38).

Утварэнне і выкарыстанне названых дэвербатываў не з’яўляецца сведчаннем адсутнасці ў бе-ларускай мове адэкватных нарматыўных эквівалентаў для перадачы адпаведных паняццяў. Хутчэй гэта сведчанне недастатковай лінгвістычнай кампетэнцыі некаторых стваральнікаў беларускамоўных тэкстаў або свядомага іх імкнення да транслітараванай перадачы рускага тэк-сту. Предоставление земельных участков можна перакласці як выдзяленне зямельных участкаў,

5 Менавіта знявага (а не абраза) у якасці юрыдычнага тэрміна фіксуе ЮЭС-92.6 Аднак у К-94 намі выяўлены адзіны выпадак трансфармацыі канструкцыі з прыназоўнікам в, які ўказвае на

мэту ажыццяўлення дзеяння: во исполнение закона – з мэтай выканання закона (К-94, 116).

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 120: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

120

замест словазлучэння разгалашэнне звестак выкарыстаць абнародаванне звестак, узбуджэнне справы замяніць на завядзенне справы, а нізкія пабуджэнні – напрыклад, на нізкія матывы або нізкія намеры. У залежнасці ад кантэксту дапушчальна ўжываць сінонімы, паколькі названыя словы не належаць да спецыяльнай юрыдычнай тэрміналогіі. Напрыклад, калі назоўнік абнаро-даванне найбольш падыходзіць у выразе абнародаванне звестак, якія складаюць дзяржаўную тайну, то ў іншым выразе замест яго можна ўжыць дэвербатыў распаўсюджванне: распаў-сюджванне ганьбячых звестак. Зрэшты, не варта цалкам ігнараваць і вопыт 1920–1930-х гадоў. У пэўных выпадках замест неўласцівага беларускай мове аддзеяслоўнага назоўніка мэтазгодна выкарыстаць семантычна эквівалентны дзеяслоў. Тым больш што і сучасныя даведнікі па стылістыцы і літаратурным рэдагаванні рэкамендуюць выкарыстоўваць суадносныя дзеяслоўныя формы замест аддзеяслоўных назоўнікаў, калі яны не з’яўляюцца строгімі тэрмінамі [8]. Напрыклад, фармулёўку права ўзбуджэння пытання аб адкліканні дэпутата належыць вы-баршчыкам (ВК-00, 130) можна адкарэкціраваць такім чынам: права ўзняць пытанне аб адклі-канні дэпутата належыць выбаршчыкам. Лагічнасць замены на дзеяслоў бачым у штучнасці патэнцыяльнага назоўніка ўзняцце.

Асабліва прыдатнай уяўляецца трансфармацыя пры перакладзе канструкцый з нанізваннем склонавых формаў назоўнікаў. Такія канструкцыі кваліфікуюцца «адным з частых хоць і лёгка выправімых недахопаў стылю нарматыўнага акта» [12, с. 20]. Напрыклад, у адным з артыкулаў Выбарчага кодэксу ёсць такая фармулёўка: Пры выяўленні парушэння патрабаванняў гэтага Кодэкса ... грамадзяне Рэспублікі Беларусь маюць права звярнуцца з заявай аб устараненні пару-шэння (ВК-00, 49). Яе сэнс канкрэтызуецца і будзе лягчэй успрымацца, калі першы з трох побач ужытых аднатыпных назоўнікаў замяніць на дзеепрыслоўны зварот: Выявіўшы парушэнне патрабаванняў гэтага Кодэкса …грамадзяне Рэспублікі Беларусь маюць права звярнуцца з зая-вай аб выпраўленні парушэння.

Прасачыўшы ўжыванне аддзеяслоўных назоўнікаў з суфіксамі -нн-, -енн-, -анн- у беларуска-моўных заканадаўчых тэкстах на працягу ўсяго ХХ стагоддзя, можна зрабіць наступныя вывады.

На пачатковым этапе (1920-я – пачатак 1930-х гадоў) выпрацоўкі марфалагічных сродкаў, спецыфічных для беларускамоўных заканадаўчых тэкстаў, выявілася тэндэнцыя да арыентацыі на асаблівасці агульналітаратурнага ўжывання, заснаванага ў значнай меры на асаблівасцях жы-вога маўлення. Яна адлюстравалася ў заменах або пропусках аддзеяслоўных назоўнікаў з су-фіксамі -нн-/-енн-/-анн-. Унікненне ўжывання гэтых назоўнікаў было выклікана не толькі цяж-касцю ўспрымання тэксту, насычанага такімі ўтварэннямі, а і неўласцівасцю для маўлення не-каторых канструкцый, кампанентамі якіх яны з’яўляліся. Варыянтнасць і ў пэўных выпадках штучнасць ужываных беларускіх эквівалентаў з’явілася заканамерным вынікам пошуку най-больш адпаведных сродкаў выяўлення.

З другой палавіны 1930-х гадоў выразна намецілася затуханне акрэсленай тэндэнцыі. А ў за-канадаўчых тэкстах канца 1950-х гг. фіксуюцца толькі адзінкавыя перакладчыцкія трансфармацыі канструкцый з даследаванымі дэвербатывамі, затое атрымала пашырэнне мэтанакіраваная ары-ентацыя на моўныя сродкі арыгінальных тэкстаў, што выявілася ў калькаванні і ў пэўных вы-падках транслітараванні аддзеяслоўных назоўнікаў. Гэта прывяло, з аднаго боку, да ўніфікацыі імёнаў дзеяння, з другога – да страты некаторых спецыфічных граматычных асаблівасцей, да ўкаранення і пашырэння ў перакладных тэкстах неўласцівых для беларускага літаратурнага маўлення канструкцый. Разам з тым менавіта ў канцы 1950-х – у 1960-я гг. былі створаны най-больш адэкватныя беларускія эквіваленты да раней ужываных недакладных і штучных утварэнняў. Выкарыстанне асобных неўласцівых для беларускай мовы аддзеяслоўных назоўнікаў, пашыраных у сучасных заканадаўчых дакументах, патрабуе лінгвістычнай карэкціроўкі.

Літаратура

1. Белоконь, Н. В. Лингвистические ошибки в нормативно-правовых документах / Н. В. Белоконь //Конститу-ционные чтения. – Воронеж, 2002. – Вып. 1. – С. 251–257.

2. Иссерлин, Е. М. Официально-деловой стиль: Учеб. пособие по курсу «Стили рус. яз.». – М.: Просвещение, 1970. – 41 с.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 121: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

3. Константинова, Л. А. Стилистика и литературное редактирование (курс лекций) / Л. А. Константинова [Электронный ресурс]. – Режим доступа: bookfi.org/book/803006. – Дата доступа: 05.03.2012.

4. Круталевіч, М. М. Вытворныя з суфіксамі -ни(е), -ени(е) у старабеларускай мове (на матэрыяле «Допісаў» Ф. С. Кміты-Чарнабыльскага) / М. М. Круталевіч // Веснік БДУ. – Серыя 4. – 1982. – № 3. – С. 29–32.

5. Кузнецова, Т. В. Делопроизводство (Организация и технология документационного обеспечения управления) / Т. В. Кузнецова, Л. В. Санкина, Т. А. Быкова и др. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: bibliotekar.ru/deloproizvodstvo-1/70. htm. – Дата доступа: 09.03.2012.

6. Лепешаў, І. Нанізванне аднолькавых склонаў як маўленчая памылка / І. Лепешаў // Роднае слова. – 2003. – № 2. – С. 56–57.

7. Логинова, К. А. Деловая речь и ее изменения в советскую эпоху / К. А. Логинова // Развитие функциональных стилей современного русского языка. – М.: Наука, 1968. – С. 186-229.

8. Розенталь, Д. Э. Справочник по правописанию и литературной правке / Д. Э. Розенталь. М.: Айрис ООО «Рольф», 1997. – 362 с.

9. Рохкінд, С. Л. Аддзеяслоўныя назоўнікі ў сучаснай беларускай мове / С. Л. Рохкінд // З даследаванняў па бела-рускай і рускай мовах. – Мінск: Дзярж. вуч.-пед. выд-ва М-ва асветы БССР, 1961. – С. 47–67.

10. Федосюк, М. Ю. Зачем официально-деловому стилю нужны отглагольные и отадъективные существитель-ные? / М. Ю. Федосюк // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. – Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2003. – Вып. 3. – С. 217–226.

11. Элементарные начала общей теории права: учеб. пособие для вузов / И. В. Гойман-Калинский, Г. И. Иванец, В. И. Червонюк; под общ. ред. В. И. Червонюка. – М.: КолоС, 2003. – 544 с.

12. Язык закона / С. А. Боголюбов, И. Ф. Казьмин, М. Д. Локшина и др.; под ред. А. С. Пиголкина. – М.: Юрид. лит., 1990. – 189 с.

Скарачэнні ВК-00 – Выбарчы кодэкс Рэспублікі Беларусь. – Мінск: Беларусь, 2000. – 158 с.ГК-32 – Грамадзянскі кодэкс Беларускай Сацыялістычнай Савецкай рэспублікі. – Мінск: Выд. НКЮ БССР, 1932. – 171 с. ГК-37 – Грамадзянскі кодэкс Беларускай Сацыялістычнай Савецкай рэспублікі. – Мінск: Дзяржвыд Беларусі.

Сац.-экан. літ., 1937. – 143 с.ГПК-30 – Грамадзянскі працэсуальны кодэкс Беларускай Сацыялістычнай Савецкай рэспублікі. – Мінск: Выд.

НКЮ БССР, 1930. – 195 с.ГПК-36 – Грамадзянскі працэсуальны кодэкс БССР. – Мінск: Дзяржвыд Беларусі, 1936. – 197 с.ГПК-65 – Грамадзянскі працэсуальны кодэкс Беларускай ССР. – Мінск: Беларусь, 1965. – 355 с.ЗК-71 – Зямельны кодэкс Беларускай ССР. – Мінск: Беларусь, 1971. – 141 с.ЗК-91 – Кодэкс Беларускай ССР аб зямлі. – Мінск: Беларусь, 1991. – 126 с.К-94 – Канстытуцыя Рэспублікі Беларусь. – Мінск: Беларусь, 1994. – 152 с.КАП-84 – Кодэкс Беларускай ССР аб адміністрацыйных правапарушэннях. – Мінск: Беларусь, 1985. – 238 с.КЗАП-72 – Кодэкс законаў аб працы Беларускай ССР. – Мінск: Беларусь, 1972. – 223 с.КК-28 – Крымінальны кодэкс Беларускай Сацыялістычнай Савецкай Рэспублікі. – Мінск: Выд. кіраўніцтва

спраў СНК : Выд. экан. нарады БССР, 1928. – 163 с.КК-40 – Крымінальны кодэкс БССР. – Мінск: Дзяржвыд БССР. Рэд. паліт. літ., 1940. – 98 с.КК-57 – Крымінальны кодэкс Беларускай ССР. – Мінск: Дзярж. выд-ва БССР, 1957. – 296 с.КК-61 – Крымінальны кодэкс Беларускай ССР. – Мінск: Дзярж. выд-ва БССР, 1961. – 214 с.ТСБЛМ – Тлумачальны слоўнік беларускай літаратурнай мовы / пад рэд. М. Р. Судніка, М. Н. Крыўко. – Мінск:

БелЭн, 1996. – 784 с.ЮЭС – Юрыдычны энцыклапедычны слоўнік / Беларус. Энцыкл.; Рэдкал.: С. В. Кузьмін і інш. – Мінск: БелЭн,

1992. – 636 с.

G. I. KULESH

VERBAL NOUNS IN LEGISLATIVE TEXTS OF XX CENTURY: EVOLUTION OF THEIR UTILIZATION

Summary

Purpose of this article was to identify characteristics of using the verbal nouns in Belarusian language legislative texts. Verbal nouns are the most significant grammatical means in official and business style. Laws in the Byelorussian SSR and in the the Republic of Belarus were and are created in Russian language. Their Belarusian counterparts are the results of translation. Language of legislation In the initial phase of expressive (from 1920 – to the first half of 1930) had a trend to the translation of certain transformations of standard designs including verbal nouns in order to replace them with the correlate verbal forms. By the end of 1950-th replication and in some cases even transliteration of verbal nouns in translation had been come to replace this trend. This replace had given both a positive (unification of the use) and negative (use of Belarusian language uncharacteristic verbal formations) results. The use of some alien for Belarusian language verbal nouns continues to be practiced. Article includes suggestions about some ways to replace them.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 122: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

122

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

РЭЦЭНЗІІ

АКТУАЛЬНАСЦЬ ЛІТАРАТУРНАЙ КЛАСІКІ

Манаграфія буйнейшага даследчыка беларускай літаратуры доктара філалагічных навук В. П. Жураўлёва «Класіка і літаратурная сучаснасць: духоўны патэнцыял чалавека» (Мінск: Беларуская навука, 2011) прысвечана распрацоўцы адной з актуальнейшых для нашага часу пра-блем – вызначэнню таго, якім чынам суадносіцца класічная літаратурная спадчына з днём сённяшнім, як яна ўпісваецца ў сучасны мастацкі кантэкст. Пытанні гэтыя надзвычай склада-ныя. Яны патрабуюць улічвання шматлікіх акалічнасцей і, перш за ўсё, той канкрэтнай сітуацыі, у якой знаходзіцца сучасная літаратура, таксама як і перспектыўных напрамкаў яе развіцця.

Адказаць на пытанне аб тым, якое месца займае класіка ў сучаснай мастацкай свядомасці, няпроста па той прычыне, што для бягучага літаратурнага працэсу ў вялікай ступені характэр-ны стылявая разнастайнасць, шматвектарнасць ідэйна-мастацкіх пошукаў. Літаратура сёння, як і ўся мастацкая культура ў цэлым, перажывае даволі складаны перыяд у сваім развіцці, калі ад-бываюцца, па сутнасці, змена мастацкай парадыгмы, выпрацоўка новых падыходаў і прынцыпаў эстэтычнага выяўлення. Творчыя метады, на якія арыентаваліся літаратурная практыка і тэорыя ў недалёкім мінулым, калі і не ўяўляюцца да канца вычарпанымі, то ва ўсякім выпадку патрабу-юць, на думку многіх аўтараў, значнай карэкціроўкі ў адпаведнасці з рэаліямі новага часу. У такіх умовах праблема знаходжання аптымальных суадносін і паразумення паміж класічнымі, выраз-на акрэсленымі, выпрацаванымі на працягу доўгага гістарычнага развіцця мастацка-эстэтычнымі крытэрыямі і найноўшымі тэндэнцыямі з’яўляецца адным з ключавых пытанняў.

Актуалізацыя эстэтычных здабыткаў і творчага вопыту класікі ў сучасным літаратурна-мастацкім кантэксце – тэма, якая знаходзіцца ў ліку прыярытэтных для В. П. Жураўлёва. Па сут-насці, працы вучонага над дадзенай тэматыкай і праблематыкай складаюць выразна абазначаны даследчыцкі напрамак. Адзін з самых глыбокіх і дасведчаных коласазнаўцаў, В. П. Жураўлёў шмат зрабіў для выяўлення маштабу ўздзеяння твораў гэтага геніяльнага мастака слова на развіццё ўсёй беларускай літаратуры. Аналітычны падыход даследчыка да асаблівасцей паэтыкі, стылю, творчай манеры пісьменніка спалучаецца з глыбокім пранікненнем у духоўны свет ге-роя, з раскрыццём адметнасці яго характару, светабачання, нацыянальнага менталітэту.

У новай манаграфіі В. П. Жураўлёў таксама звяртаецца да коласаўскай мастацкай спадчыны, разглядаючы яе ў ракурсе магістральнай праблемы ўзаемадзеяння класікі і сучаснай літаратуры. Урокам коласаўскага мудрага, дыялектычнага ўспрымання жыцця ва ўсёй яго складанай і супя-рэчлівай цэласнасці прысвечаны першы раздзел працы – «Чалавек у сімволіка-алегарычным літаратурным кантэксце». Асноўным матэрыялам для літаратуразнаўчага аналізу і вывядзення заканамернасцей фарміравання мастацкай сістэмы класіка нацыянальнай літаратуры становяц-ца ў гэтым раздзеле «Казкі жыцця», цыкл сімволіка-алегарычных, прытчавых твораў, над якімі аўтар працаваў на працягу ўсяго творчага жыцця. В. П. Жураўлёў, адзначаючы пастаянную цікавасць літаратуразнаўцаў да гэтых твораў, якія вызначаюцца глыбінёй і неадназначнасцю пад-тэксту, разам з тым звяртае ўвагу на тое, што яны тояць у сабе яшчэ нераскрытыя да канца сэнсы.

Перш за ўсё аўтар манаграфіі задаецца пытаннем аб тым, якія новыя магчымасці для пашы-рэння арсеналу мастацка-выяўленчых сродкаў пісьменніка даваў зварот да сімволіка-алегарычных форм і якія пры гэтым адкрываліся перспектывы выяўлення глыбінных асноў светаўладкавання. У «Казках жыцця», як аргументавана паказвае гэта даследчык, выразна абазначаны напрамкі пошукаў мастакоўскай аналітычнай думкі, знайшло ўвасабленне імкненне пісьменніка да як мага шырэйшага ахопу разнастайных жыццёвых праяў у іх дыялектычнай спалучанасці, дыялагічнай суаднесенасці. Галоўная ідэя алегарычных твораў Коласа, на думку даследчыка, заключаецца

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 123: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

123

ў выпрацоўцы абагульняючага погляду на жыццё, які б улічваў розныя магчымасці вырашэння той або іншай праблемы, сцвярджаў шматстайнасць падыходаў да з’яў рэчаіснасці.

Логіка развіцця алегарычных вобразаў у коласаўскіх апавяданнях-казках, апавяданнях-прытчах знаходзіцца ў адпаведнасці, як адзначае В. П. Жураўлёў, «з няспынным рухам жыцця, яго абнаўленчымі працэсамі і навізной яго запатрабаванняў» (c. 33). Таму ўяўляецца цалкам слушнай парада даследчыка, адрасаваная найперш маладым сучасным аўтарам, больш уважліва прыгледзецца да таго, якім чынам вырашаюцца няпростыя быццёвыя дылемы ў творчасці класіка беларускай літаратуры, улічыць у сваёй мастацкай практыцы ўрокі коласаўскіх мудрых адносін да жыцця як вечнага станаўлення і развіцця.

Коласаўскі мастацкі вопыт, на думку В. П. Жураўлёва, аказваецца надзвычай актуальным і запатрабаваным якраз у сучаснай літаратурнай сітуацыі, калі ва ўмовах мастацкага плюралізму, шматвектарнасці эстэтычных пошукаў прадстаюць часам даволі расплывістымі ідэйна-мастацкія арыенціры, падвяргаюцца пераацэнцы ўсталяваныя здаўна духоўна-маральныя каш- тоўнасці.

Аўтар манаграфіі заўважае такую парадаксальную асаблівасць, якая праяўляецца ў творчасці некаторых прадстаўнікоў больш маладога пакалення сучасных беларускіх творцаў. Дэкларуючы на словах сваю прыхільнасць прынцыпам шматбаковага, дыялектычнага падыходу да з’яў рэчаіснасці, на справе яны выяўляюць у некаторых выпадках якраз аднабаковае, тэндэнцыйнае і прадузятае стаўленне да пэўных аспектаў літаратурнага працэсу, у прыватнасці, у адносінах да класічнай мастацкай спадчыны. В. П. Жураўлёў абгрунтавана даводзіць у сваёй працы, што та-кое ігнараванне бясцэннага мастацкага вопыту, назапашанага ў працэсе гістарычнага развіцця нацыянальнай літаратуры, значна звужае і абмяжоўвае кругагляд сучасных літаратараў.

У другім раздзеле манаграфіі («Голас жыцця і літаратурныя крытэрыі») у цэнтры ўвагі дас-ледчыка знаходзіцца якраз праблема выпрацоўкі такіх падыходаў да літаратурнай класічнай спадчыны, якія б адпавядалі аб’ектыўным крытэрыям мастацкай мэтазгоднасці, былі б у суладнасці з дыялектычнымі законамі літаратурнага развіцця. Аўтар не сумняваецца ў неабходнасці пошукаў новых сродкаў мастацкага выяўлення, аднак тут жа задаецца пытаннем, ці варта пры гэтым праз-мерна катэгарычна адмаўляцца ад духоўных і эстэтычных дасягненняў папярэднікаў. Тым больш, што ў гісторыі літаратуры здараліся ўжо прэцэдэнты падобнага стаўлення да класічнай спадчыны, вынікі якіх перш за ўсё адмоўным чынам сказваліся на саміх «нісправяргальніках». Аднабаковасць і тэндэнцыйнасць ніколі не садзейнічалі творчаму развіццю.

Манаграфія В. П. Жураўлёва вызначаецца гарманічным спалучэннем аналітычнай грун-тоўнасці, падрабязнай распрацаванасці актуальнай праблематыкі з публіцыстычным пафасам адстойвання ідэалаў духоўнага ўзвышэння чалавека. Гэта надае працы палемічную завостра-насць, скіроўвае развагі аўтара да надзённых пытанняў сучаснага літаратурнага жыцця. Чытаю-чы кнігу, разумееш, што роздумы вучонага-гуманітарыя выкліканы перш за ўсё глыбокай заці-каўленасцю працэсамі, якія адбываюцца ў сучаснай літаратуры, тым, у якім напрамку і з якім духоўным багажом рухаецца наша літаратура.

У трэцім раздзеле («Гуманістычная ідэя як матыў учынку чалавека на вайне») В. П. Жураўлёў засяроджвае ўвагу на выяўленні таго, якую ролю адыгрывае аб’ектыўнае, шматбаковае ўспры-манне рэальнасці ў раскрыцці няпростых сітуацый і калізій ваеннага часу. Аўтар выразна паказ-вае, што толькі аб’ектыўны падыход, улічванне гістарычнага кантэксту могуць прывесці даслед-чыка да выяўлення сапраўднага стану рэчаў, глыбокага пранікнення ў сутнасць падзей маштаб-нага характару. У прыватнасці, аргументавана і доказна, на аснове рэальных фактаў В. П. Жураў лёвым абвяргаюцца тэндэнцыйныя высновы кнігі Ю. Туронка «Беларусь пад нямецкай акупацыяй».

Цеснай паяднанасцю тэарэтычных высноў з актуаліямі жывога літаратурнага працэсу абумоў- ліваецца кампазіцыйная і стылявая адметнасць працы В. П. Жураўлёва. Развагі аўтара, аналізы і інтэрпрэтацыі літаратурных з’яў і мастацкіх тэндэнцый разгортваюцца ў адпаведнасці з асноў- най канцэптуальнай лініяй даследавання і разам з тым яны часта спалучаюцца між сабой аса- цыятыўна, утвараючы свабодную дыскурсіўную плынь.

У поле даследчыцкага зроку трапляюць перш за ўсё тыя літаратурныя факты, якія з’яўляюцца яскравым пацвярджэннем аўтарскай канцэпцыі, або тыя, якія аўтар аспрэчвае, імкнучыся выка-заць сваю прынцыповую пазіцыю, выявіць сваё бачанне той або іншай літаратурна-мастацкай

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 124: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

124

сітуацыі. Навуковая і грамадзянская пазіцыя В. П. Жураўлёва выяўлена ў манаграфіі недвух-сэнсоўна, выразна. Услед за класікамі айчыннай літаратуры аўтар сцвярджае тую неаспрэчную ісціну, што само жыццё ў яго глыбінных народных асновах здольна выявіць магутную ствараль-ную сілу, заўсёды нясе ў сабе пазітыўны пачатак. У лепшых творах як класічнай, так і сучас-най літаратуры аўтар імкнецца раскрыць гэты велізарнейшы патэнцыял жыццетварэння. У скла-даных умовах сучаснасці такая апора на анталагічныя асновы светаўладкавання, на акты візацыю творчых магчымасцей чалавека ў асваенні ім духоўнай прасторы свайго існавання дазваляе з большай упэўненасцю глядзець у будучыню, суразмяраючы адкрытыя мастацкія выра шэнні з перспектывай літаратурнага развіцця.

Я. А. Гарадніцкі

ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА БЕЛОРУСОВ В ТРАНСГРАНИЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ

Всестороннее изучение регионального своеобразия этнических культур восточных славян в контексте внутренних и внешних связей помогает глубже понять и осмыслить современные интеграционные процессы, происходящие как в масштабах Союзного государства, так и всего евразийского пространства. Традиционная культура, аккумулирующая в себе богатейший исто-рический опыт предыдущих поколений, выступает одним из важнейших факторов сохранения и поддержания устойчивого развития не только отдельно взятой этнической общности, но и це-лых регионов, таких, например, как Западная и Восточная Сибирь. Первым комплексным иссле-дованием традиционной культуры сибирских белорусов стала коллективная монография «Белорусы в Сибири: сохранение и трансформации этнической культуры» (Новосибирск: Ин-т археологии и этнографии СО РАН, 2011), подготовленная совместно учеными Института архео-логии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук и Института искусствове-дения, этнографии и фольклора им. Кондрата Крапивы Национальной академии наук Беларуси. В работе раскрывается целый комплекс проблем функционирования народных традиций в про-странстве и времени, затрагиваются различные аспекты межкультурных взаимодействий бело-русов и русских, выясняются трансформации элементов материальной и духовной культуры бе-лорусских крестьян-переселенцев Сибири XIX–XX вв.

Исследование опирается на широкий круг документальных источников XVII–XX вв., бога-XVII–XX вв., бога-–XX вв., бога-XX вв., бога- вв., бога-тейшие полевые фольклорно-этнографические материалы, собранные в 1980-2000-х гг. как в ме- гг. как в ме-гг. как в ме-стах компактного и дисперсного проживания белорусов-переселенцев в Западной (Новосибирская, Омская, Тюменская, Кемеровская области) и Восточной (Читинская область, Красноярский край) Сибири, так и местах их «исторического» происхождения в Беларуси. В результате были локализированы места первоначального выхода переселенцев, на основании чего уточнены дан-ные об их расселении по конкретным районам Сибири, а также выявлены и сопоставлены фа-мильные «гнёзда», религиозная принадлежность переселенцев и т. д. Была собрана база данных о традиционной культуре, позволившая провести сравнительное изучение особенностей культу-ры белорусского этноса и белорусов-переселенцев, более ста лет проживающих в Сибири.

Монография состоит из введения, основной части, заключения, трех приложений. Первая глава книги (А. А. Люцидарская, Р. Ю. Федоров и Е. Ф. Фурсова) посвящена истории появления белорусов в Сибири, особенностям их расселения и стратегиям адаптации к новым природно-географическим, социально-экономическим и этнокультурным условиям. Уже с XVII в. выход-XVII в. выход- в. выход-цы из белорусских земель несли ответственную военную и административную службу на про-сторах Сибири, активно участвовали в культурно-хозяйственном освоении новых земель. Целыми волнами миграций белорусских крестьян отмечен ХІХ век, когда в Сибирь были пере-селены даже группы бывших панцирных бояр. Последние длительное время сохраняли само-бытные культурные черты, самоназвание и историческую память о своем происхождении. Миграции малоземельных крестьян из Витебской, Минской и Могилевской губерний в Сибирь продолжались в начале ХХ в., а также в годы Столыпинской аграрной реформы, потом – в 1920–1930-е гг. Как справедливо отмечают авторы работы, в полной мере представить масштабы этих переселений сложно ввиду размытости этнического сознания переселенцев, самоопределявших-

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 125: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

ся в ряде случаев как «литвины», «русские», «поляки» и др. Тем не менее сопоставление сведений разноплановых источников позволило сделать вывод, что подавляющее большинство, например, осевших в Сибири «литвинов» были выходцами именно с белорусской этнической территории.

Особый интерес в монографии, на наш взгляд, представляет попытка выяснения ценностных ориентаций и ментальных установок в среде белорусских переселенцев Сибири конца ХІХ – на-чала ХХ в., предпринятая Е. Ф. Фурсовой на основании полевых опросов старшего поколения белорусских сибиряков. Основной причиной переселения белорусских крестьян этого периода, как известно, было их малоземелье. Однако личностные и семейные мотивации изменения место-жительства до последнего времени оставались вне поля зрения историков, этнологов и фолькло-ристов. Как отмечает Е. Ф. Фурсова, «период освоения сибирских земель, по признанию наших информаторов, сопровождался сильными стрессами, причиной чего было расставание с этниче-ской территорией («родной землей», «батьковщиной»), приспособление к новым природ но-климатическим условиям, вживание в новую социально-экономическую и этническую среду». Это в свою очередь приводило к усилению этнокультурной консолидации переселенцев в новых местах проживания на уровне отдельных семей и групп односельчан, что позволяло долгое вре-мя сохранять духовные ценности и традиции своего народа.

Проблеме сохранения и трансформации традиционной духовной культуры белорусов в транс-граничном пространстве Беларуси и Сибири посвящена вторая глава монографии. Авторы (Е. Ф. Фурсова, А. В. Титовец, А. И. Голомянов, Р. М. Ковалева, О. В. Приемко и Т. К. Тяпкова) на основании анализа комплексов семейных и календарных обрядов и обычаев прослеживают ди-намику изменений духовных традиций белорусов на протяжении конца XIX – начала XXI в. и опре-XIX – начала XXI в. и опре- – начала XXI в. и опре-XXI в. и опре- в. и опре-деляют наиболее устойчивые, базисные элементы традиционной культуры. Следует отметить, что в ряде случаев белорусские переселенцы в Сибири не только сохранили многие самобытные традиции, но существенно их развили и приумножили. Трансформации календарной и семейной обрядности в значительной степени зависели от формы расселения мигрантов – компактной либо дисперсной, а также этнокультурных особенностей окружающего населения.

В третьей главе работы (Г. И. Касперович, С. А. Милюченков, Е. Ф. Фурсова, Р. Ю. Федоров) раскрываются изменения в области традиционной материальной культуры народов Беларуси и России в XIX – начале ХХI в. Культурное освоение сибирских территорий требовало приспо-XIX – начале ХХI в. Культурное освоение сибирских территорий требовало приспо-начале ХХI в. Культурное освоение сибирских территорий требовало приспо-I в. Культурное освоение сибирских территорий требовало приспо- в. Культурное освоение сибирских территорий требовало приспо-собления к местным природно-климатическим, социально-экономическим и этнокультурным условиям, что приводило к перестройке многих элементов культуры переселенцев (жилище, одежда, питание и т. д.). Для более глубокого понимания основных путей адаптации белорусов в Сибири авторами были разработаны понятия «переселенческой» и «исходной» моделей. К пер-вой из них были отнесены базисные основы этнической культуры, которые играли роль главных маркеров этнокультурной идентичности при освоении бескрайних просторов Сибири, а также ее перестроечная часть, позволявшая приспосабливаться к новым условиям существования. «Исходные модели» рассматривались как базисные основы этнической культуры первичной тер-ритории проживания. Сравнительный анализ «переселенческих моделей» в Сибири с «исходны-ми моделями» в Беларуси позволил решить вопрос о степени динамичности и статичности ком-понентов традиционной белорусской культуры.

В приложениях опубликованы перечень сельских населенных пунктов различных районов Сибири с преобладанием лиц белорусской национальности (по материалам переписи населения 1926 г.), образцы аутентичного фольклора белорусских переселенцев, а также описание традици-онного свадебного обряда, записанного на территории Беларуси в одном из мест исторического переселения белорусов в Сибирь. Издание богато проиллюстрировано оригинальными фотогра-фиями, рисунками и диаграммами.

Таким образом, на основании сопоставления исторических, этнографических и фольклор-ных материалов совместными усилиями российских и белорусских исследователей впервые осу-ществлена масштабная реконструкция процессов межкультурного диалога, протекавшего на са-мых различных уровнях жизнедеятельности этнических общностей отдаленных друг от друга трансграничных регионов.

Ю. И. Внукович

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 126: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

126

ВЕСЦІ НАЦЫЯНАЛЬНАЙ АКАДЭМІІ НАВУК БЕЛАРУСІ № 4 2012СЕРЫЯ ГУМАНІТАРНЫХ НАВУК

РЕФЕРАТЫ

УДК 165.192: 364.652.4

Романов, О. А. Современные концепции социальных изменений: от классической к постнеклассической пара-дигме социального познания / О. А. Романов // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. –

С. 4–11.

Статья посвящена принципиально важной проблеме современного социально-философского знания, связанной с осмыслением характера и направленности макросоциальных социокультурных изменений. Обоснована мысль о том, что сложнейшая динамика мировой цивилизации требует для своего адекватного познания соответствующе-го методологического инструментария. Показана эволюция парадигмальных оснований социальной философии, которая шла от классического субъект-объектного объяснения социальности к постнеклассическому пониманию сверхсложных социальных человекоразмерных систем.

Библиогр. – 12 назв.

УДК 130.2+316.74]:502.3

Зайковская, Т. В. Формирование экологической культуры личности в условиях глобализации / Т. В. Зай ковская // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – №4. – С. 12–16.

В условиях глобализации началось переосмысление взаимодействия человека и природы. Человеческая культура выступает главным фактором сохранения окружающей среды и самой цивилизации. Весь ход человеческой истории до-казывает, что важнейшим направлением решения стоящих перед цивилизацией экологических проблем являются повыше-ние культуры посредством целенаправленного воздействия через СМИ, образование и традиционное семейное воспитание.

Библиогр. – 9 назв.

УДК 314.744 (476)

Артюхин, М. И., Пушкевич, С. А. Социальные аспекты внешней миграции населения Беларуси / М. И. Артю хин, С. А. Пушкевич // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. – С. 17–21.

Приводится краткая характеристика демографической ситуации в Беларуси в начале XXI в., акцентируется внимание на роли миграции в нивелировании негативных демографических процессов. Сдерживание естественной убыли населения, влияние на изменения его половозрастной структуры и скоростей старения, формирование сум-марного прироста населения административных единиц охарактеризованы как основные социальные аспекты внешней миграции населения Республики Беларусь.

Рис. 2. Библиогр. – 11 назв.

УДК [316.62 + 316.75]:324(476)

Хамутовская, С. В. Электоральная культура населения Республики Беларусь: интегральные показатели для измерения / С. В. Хамутовская // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. – С. 22–27.

Выделяются основные структурные элементы электоральной культуры населения Республики Беларусь, обла-дающего избирательным правом: когнитивный, нормативно-ценностный и поведенческий – с последующим выяв-лением интегральных показателей для их эмпирического измерения. Анализируются состояние и характеристи-ки электоральной культуры современных граждан Беларуси.

Табл. 1. Библиогр. – 13 назв.

УДК 347.191.1

Ананич, С. М. Вопросы правового регулирования деятельности некоммерческих организаций / С. М. Ана нич // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – №4. – С. 28–33.

Исследуется законодательство, определяющее правовое положение некоммерческих организаций как юридиче-ских лиц с учетом существующих критериев их отграничения от коммерческих организаций и анализируются су-ществующие подходы к определению направлений совершенствования правового регулирования деятельности не-коммерческих юридических лиц.

Библиогр. – 30 назв.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 127: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

127

УДК 331.105.22

Ворончук , И. О. Особенности содержания трудового договора с руководителем организации: соотношение го-сударственного и договорного регулирования / И. О. Ворончук // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. на-

вук. – 2012. – №4. – С. 34–41.

Анализируется содержание трудового договора, заключаемого с руководителем организации как специальным субъектом трудового права, рассматриваемое через призму соотношения начал государственного и договорного регулирования отношений в сфере найма. Выделяются специфические черты условий трудового договора с руково-дителем организации.

Библиогр. – 8 назв.

УДК 33

Андреев, И. Л., Никитенко, П. Г. Человеческий ноосферный потенциал Союзного государства: проблема выбора стратегии инновационного развития / И. Л. Андреев, П. Г. Никитенко // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт.

навук. – 2012. – №4. – С. 42–47.

Рассматриваются теоретико-методологические проблемы формирования человеческого ноосферного потенци-ала Союзного государства Беларуси и России на синергетической основе новых властелинов цивилизационного раз-вития – Разума, Интеллекта и Информации.

Библиогр. – 3 назв.

УДК 33

Живица, В. И. Новое институциональное преобразование в экономике / В. И. Живица // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. – С. 48–58.

Затрагивается ряд таких глобальных дискуссионных проблем экономической теории, как проблема соотношения технологии и норм хозяйствования, проблема исходного экономического отношения капиталистической формации, про-блема природы и форм обособления производительной ячейки общества – предприятия в современном индустриальном и постиндустриальном хозяйстве, проблема принципов распределения дохода предприятия и др.

Библиогр. – 12 назв.

УДК [338.48 + 640.24](476)

Енин, Ю. И. Основные факторы, принципы и тенденции развития транспортной инфраструктуры в едином экономическом пространстве / Ю. И. Енин // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. –

С. 59–67.

Рассмотрены основные принципы функционирования единого экономического пространства (ЕЭП), предложе-ны принципы прогнозирования развития транспортной инфраструктуры, раскрыт транзитный потенциал ЕЭП и Республики Беларусь, исследовано влияние на инфраструктуру транспорта основных факторов, выявлены пробле-мы и тенденции формирования инфраструктуры в ЕЭП.

Ил. 3. Библиогр. – 14 назв.

УДК 355.01(476)(091)«13/17»

Кривонос, О. К., Колотков, В. Е. Военная мысль в старобелорусских письменных источниках XIV–XVIII веков: источниковедческо-историографический обзор / О. К. Кривонос, В. Е. Колотков // Вес. Нац. акад. навук Беларусі.

Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. – С. 68–73.

Рассматривается эволюция военной мысли на территории Беларуси в XIV–XVIII вв. на примере военных (воен- но-технических, военно-исторических) печатных трудов того времени. Предпринята попытка систематизировать данные труды в соответствии с их тематической направленностью, охарактеризовать состояние тогдашней отечественной печатной военной мысли в целом. Помимо работ авторов, изданных непосредственно на белорусских землях, анализируются также военные труды выходцев из Беларуси, вышедшие в свет за рубежом в рассматриваемый период.

Библиогр. – 31 назв.

УДК 94(476)«15/16»

Алексейчикова, Н. Н. Типология семей белорусских горожан в XVI–XVIII вв. (по материалам актовых книг Могилевского магистрата) / Н. Н. Алексейчикова // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. –

№ 4. – С. 74–82.

В XVI–XVIII вв. для городской среды были характерны следующие типы семьи: 1) одинокие люди, 2) малая се-мья, 3) большая семья. К первому типу семьи относилась значительная категория горожан (одинокие люди, не всту-пившие в брак, вдовствующие и разведенные горожане). Данный тип семьи был весьма неустойчивым, поскольку такая категория горожан быстро меняла свой социальный статус.

Малая семья в XVI–XVIII вв. была наиболее распространенным типом семьи белорусских горожан. Этот тип семьи был представлен следующими подтипами: 1) малая простая семья, 2) малая сложная семья, 3) малая неполная простая семья, 4) малая неполная сложная семья. В белорусских городах встречаются два подтипа большой семьи – большая от-цовская и большая братская семья, но их количество по отношению к другим типам является весьма незначительным.

Табл. 8. Ил. 6. Библиогр. – 21 назв.

Национальная

академия наук

Беларуси

Page 128: e Z j - ЦНБ НАН Беларусиcsl.bas-net.by/xfile/v_gum/2012/4/6q7a6.pdf2012/04/06  · і такім чынам дыялог з прыродай апынуўся немагчымым»

УДК 903/904(476)«631/637»

Ткачев, О. Ю. История изучения памятников каменного и бронзового веков Белорусского Побужья / О. Ю. Тка чев // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. – С. 83–89.

На основе анализа статей и отчетов ученых, проводивших свои исследования на территории Белорусского Побужья, автор выделяет два этапа в истории полевого изучения памятников каменного и бронзового веков в Юго-Западной Беларуси.

Первый этап связан с проведением разведок и изучением случайных находок, которые хранились в музейных фондах. Начало изучения каменного и бронзового веков в XIX в. в регионе положили З. Глогер, К. Ягмин, Ф. Пок-ровский, М. Беляшевски. В ХХ – начале ХХI в. древнейшие материалы были получены при проведении небольших нерегулярных разведочных работ или при раскопках более поздних памятников железного века и средневековья. Второй этап начинается с 2007 г., когда получили развитие широкомасштабные и планомерные исследования, кото-рые продолжаются до сегодняшнего дня.

Ил. 1. Библиогр. – 43 назв.

УДК 39(476) (092) ЧАКВИН

Гурко, А. В., Ракова, Л. В. Творческое наследие Игоря Всеволодовича Чаквина / А. В. Гурко, Л. В. Ракова // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. – С. 90–96.

Дается обзор научной деятельности И. В. Чаквина, которая охватывала как область фундаментальной, так при-кладной исторической и этнологической науки, а также ряд смежных дисциплин – антропологии, фольклористики, религиоведения и др. Анализируется творческое наследие недавно ушедшего из жизни талантливого этнолога, кото-рый работал над такими сложнейшими теоретическими проблемами этнологии, как этногенез и этническая история белорусов и других славянских народов, соседних с ними этносов и этнических групп, культура белорусского на-рода эпохи средневековья и нового времени, антропология древнейшего и современного населения Беларуси. Анализируются наиболее важные теоретические работы И. В. Чаквина, творческое наследие которого значительно разнообразнее и насчитывает разделы в 20 коллективных монографиях, 3 брошюры и более 100 статей в отечествен-ных и зарубежных изданиях, журналах, энциклопедиях.

Библиогр. – 32 назв.

УДК 746.2(476)

Каминская, И. В. Искусство кружева в Беларуси: виды и формы / И. В. Каминская // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. – С. 97–102.

Рассматривается кружево как малоизученная часть традиционного белорусского текстиля, его основные опре-деления и принципы классификации. Анализируются основные виды европейского кружева, получившие распро-странение на территории Беларуси, их формы и художественно-стилистические особенности.

Библиогр. – 13 назв.

УДК 821.161.3.09(092)

Шевченко, А. И. Антон Горецкий как представитель предромантизма в литературе Беларуси / А. И. Шевченко // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. – С. 103–112.

Статья посвящена анализу публицистических, мемуарных и научных источников, касающихся личности и творче-ства польскоязычного поэта Беларуси ХІХ века А. Горецкого (1787–1861). Определяются основные проблемы, с которыми сталкивались ученые при исследовании лирики поэта; впервые рассматриваются противоречия и споры в литератур-ном процессе начала ХІХ века, возникшие в результате поэтических выступлений А. Горецкого и свидетельствовавшие о зарождении нового – предромантического – стиля в литературе Беларуси.

Библиогр. – 35 назв.

УДК 811.161.3’373.46:340

Кулеш, А. И. Отглагольные существительные в законодательных текстах ХХ века: эволюция употребления / А. І. Кулеш // Вес. Нац. акад. навук Беларусі. Сер. гуманіт. навук. – 2012. – № 4. – С. 113–121.

Целью статьи явилось выявление особенностей употребления в белорусскоязычных законодательных текстах отглагольных существительных – одного из наиболее выразительных грамматических средств официально-делово-го стиля. Законы в БССР и РБ создавались и создаются по-русски. Белорусскоязычные их аналоги – результат пере-вода. На начальном этапе создания лингвистических средств законодательства (1920-е – первая половина 1930-х гг.) выразительно проявилась тенденция к переводческим трансформациям определенных стандартных конструкций, включающих девербативы, с целью их замены соотносимыми глагольными формами. К концу 1950-х гг. на смену этой тенденции пришло калькирование, а в отдельных случях и транслитерирование девербативов при переводе, что дало как положительные (унификация употребления), так и отрицательные (использование нехарактерных для белорусской речи отглагольных образований) результаты. Употребление отдельных неприсущих белорусскому язы-ку девербативов продолжает практиковаться. Предлагаются некоторые способы их замены.

Библиогр. – 12 назв.

Национальная

академия наук

Беларуси