Последний полет Хаммаршельда

1 Генеральный секретарь ООН инспектирует шведские подразделения в составе войск ООН в Конго. Им не удалось добиться мира в этой стране и усилить влияние своего земляка в мировой политике 2 Премьер-министр Конго Патрис Лумумба в руках мятежников. Он не был «игрушкой» руках Хаммаршельда

17 сентября 1961 года в Африке рухнул самолет генерального секретаря ООН. И через тридцать лет мы не знаем ответа на главный вопрос: была ли это авария или убийство?

В марте 1953 года здание ООН жужжало словно улей — сотрудники секретариата судачили о личности только что избранного генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда. Знатоков лингвистики озадачивал перевод его фамилии— «молот и меч», блюстители нравственности указывали на отсутствие у генсека тяги к женщинам и намекали на его излиш- нее внимание к мужчинам, любители истории вспоминали, что его отец был консервативным премьер-министром Швеции, а сын, как отмечали циники, изменил своему классу - аристократии — и переметнулся па службу к социал-демократам.

Действительно, отец слыл бессердечным и жестоко третировал сына, но он же вынудил его научиться бороться против диктата, формировать независимые взгляды. Быть нейтральным — значит говорить не «да», а «нет» обеим сторонам, заявил он во время первой мировой войны, и был смещен с поста главы правительства не без вмешательства англичан, недовольных его «негибким» толкованием нейтралитета Швеции. Да, мать одевала сынишку в девичьи платья и таскала за собой к подругам, но она же привила ему любовь к искусству, выразившуюся позже в прекрасных фотографиях и небесталанных литературных опусах.

Очень скоро обитатели «стеклянного дома» увидели, что «голубизна» Хаммаршельда проявляется прежде всего не в его сексуальных пристрастиях, а в стремлении напомнить, что истинный цвет флага ООН не красный, не звездно-полосатый, а чисто голубой. Но раз есть флаг, то должен быть и корабль. Склонный к многозначительным поэтическим образам, Даг начал сравнивать ООН с колумбовой каравеллой «Санта-Мария», отправляющейся на поиски новых, лучших миров.

Хаммаршельд однозначно считал себя «европейцем» (в западном понимании слова), и его «миссия» нередко перерастала в «крестовый поход» по распространению «европейского наследия». Даг старался выйти из зоны политического притяжения великих держав и стать своего рода руководителем мирового правительства, президентом планеты.

Африканский козырь

О честолюбивых замыслах Хаммаршельда прекрасно знали в Белом доме, куда американские «особисты» из ООН докладывали о любой интересной записи, которую генсек делал в своем дневнике. Конечно, Парижу и Лондону не понравилось, когда Хаммаршельд поддержал Насерa и при косвенной поддержке Москвы выпроводил французов и англичан с берегов Суэцкого канала. Зато американское влияние на Ближнем Востоке усилилось. Естественно, в Вашингтоне были не в восторге от публичной солидарности лидера ООН с объявленным в 1958 году советским мораторием на ядерные взрывы, но генсек сочувственно отнесся и к американской позиции, которая ставила присоединение США к мораторию в зависимость от согласия СССР на прекращение производства расщепляющихся материалов и на проведение инспекции атомных объектов.

Двигаясь к цели, Хаммаршельд, как акробат, делал телодвижения в любую сторону, лишь бы удержаться на проволоке. Но гибкость перестала спасать, когда швед стал слишком инициативен, и американцы недвусмысленно дали понять ему, что он всего лишь «верховный чиновник», а не хозяин ООН.

Всплески энергии стали сменяться у Дага приступами меланхолии, поскольку его помыслы и надежды разбивались о противодействие великих держав. Политическими демаршами и закулисными интригами в ООН дело не ограничилось — в ход пошли и прямые нападки личного характера. К привычной ругани газет социалистических стран в адрес «лакея НАТО» добавились спекуляции в западной прессе, в том числе и о его сексуальных наклонностях.

Его взгляд обратился к Африке, боровшейся за независимость от колонизаторов. Именно молодые государства могли, по мнению Хаммаршельда, стать активными поборниками повышения статуса ООН в мире. «Великие державы способны защитить себя без ООН, в ООН нуждаются другие ее члены», — утверждал он после турне по Африке. Редкая целеустремленность и железное здоровье по- зволили ему посетить за месяц 24 страны, познакомиться с сотнями африканских политиков, выходивших на нацио- нальную и мировую арены.

1

Если среди 51 основателя ООН насчитывалось лишь 4 африканских государства, то к концу 1960 года в Объединенные Нации их входило уже 27. Декларация о деколонизации, выработанная при самом активном участии недавно переизбранного на второй срок генерального секретаря, должна была, как он надеялся, дать ему архимедов рычаг, способный перевернуть баланс сил в ООН. Опираясь на явное большинство голосов из числа новых участников Генеральной Ассамблеи, Хаммаршельд хотел добиться пусть не отмены, но дезактивации права вето постоянных членов Совета Безопасности, взять в свои руки бразды правления.

Схватка в Конго

Волна деколонизации, захлестнувшая континент, докатилась до его сердца — Бельгийского Конго (ныне Заир). Бельгийцы планировали «даровать» своей колонии независимость 1 июля 1985 года в 100-летний юбилей создания бельгийским королем Леопольдом II «первого конголезского государства». Местные радикалы требовали свободы и власти немедленно. И добились ее 30 июня 1960 года, когда премьер-министр Лумумба и президент Конго Касавубу объявили о суверенитете страны.

Брюссель сделал хорошую мину при плохой игре и признал независимость Конго. 7 июля молодая страна стала членом ООН.

Конго, особенно богатая минералами провинция Катанга, считалось самым, пожалуй, лакомым куском Африки: здесь добывали уран (из него изготовили атомные бомбы для Хиросимы и Нагасаки), золото, кобальт, медь, алмазы и вообще половину таблицы Менделеева. Здесь действовали крупные корпорации, в которых превалировали семейные интересы Рокфеллеров, Морганов, Ротшильдов.

Корпорации не желали передавать ключи от сокровищницы мелкому служащему почты, «коммунисту» Лумумбе. А среди новоявленных конголезских деятелей - нашлось много охотников до власти.

В те часы, когда в «стеклянномдоме» ООН в Нью-Йорке представитель Бельгии желал народу Конго «процветания», а посол США сравнивал борьбу его народа за свободу с американской войной за независи- мость, Чомбе потребовал отделения Катанги и в окружении белых наемников провозгласил себя ее президентом. Лумумба и Касавубу немедленно вылетели в «столицу» Катанги Элизабетвиль (Лубумбаши), но их самолет не получил разрешения приземлиться.

Звездный час

Даг Хаммаршельд располагал обширной информацией о действиях мятежников, об операциях бельгийцев, об американских шагах, о контрмерах правительства Конго. Он сформировал «клуб Конго» — узкую группу советников для «управления конфликтом» в далекой африканской стране. Представитель «клуба» в Конго уговорил Лумумбу направить в ООН телеграмму с просьбой о помощи и помог сформулировать ее таким образом, что она приобрела форму личного обращения к Хаммаршельду. Это дало последнему повод провести через Совет Безопасности резолюцию о направлении в Конго войск и экспертов ООН для поддержания безопасности и административного порядка. Негласное руководство операцией невиданного размаха он взял на себя, решив, что настала пора вывести Конго из зоны влияния сверхдержав и не дать стране превратиться в поле очередного столкновения Востока и Запада.

Но внезапно возникло препятствие — «экстремист и выскочка» Лумумба хотел сохранить за собой контроль над обстановкой в стране. «Конго - это я», - без тени смущения или юмора заявлял бывший почтальон в ответ на советы Дага, предлагав- шего наладить между конголезскими лидерами диалог под эгидой генерального секретаря. Недовольный ООН, чьи войска проявляли пассивность по отношению к мятежникам и чьи эмиссары, включая самого Хаммаршельда, пытались «умиротворить» Чомбе, премьер-

министр обратился за помощью к африканским соседям. Они были не против помочь, но не могли самостоятельно противостоятэ Бельгии и отрядам белых наемников, превосходившим африканцев в военной выучке. |

Лумумба вылетел в Канаду, где провел конфиденциальную встречу с советским послом и получил заве- рения о широком содействии, включая переброску из СССР в Конго 29 самолетов, 100 грузовиков и 200 техников, а также возможное направление «советских добровольцев». «Вы утратили наше доверие», — те-леграфировал окрыленный этими обещаниями конголезский лидер Хаммаршельду. Но и сам Лумумба терял опору в стране – полковник Мобуту осуществил военный переворот, отправил домой специалистов и даже послов из социалистических стран, а самого премьер-министра вынудил искать защиты у солдат ООН.

Хрущев стучит ботинками

Советский Союз без удовольствия наблюдал за процессами в Конго, а в конце 1960 года вообще потребовал

прекратить операции ООН. Но чрезвычайная сессия Генеральной Ассамблеи проголосовала за про- должение усилий. Не помог Москве и ввод в бой главного бойца — Никиты Хрущева. Он после скандала со сбитым У-2 и срыва намечавшейся встречи в верхах планировал фронтальную атаку на США и их со-

2

юзников и хотел использовать для этого трибуну в «стеклянном доме». Генеральный секретарь ООН отказался направить приглашеяие Первому секретарю ЦК КПСС, но помешать его прибытию в Нью-Йоркон, конечно, не мог.

Советский руководитель, постучав или погрозив ботинком (мнения присутствующих расходятся) и по- двергнув критике администрацию США и иже с ней, предложил перевести ООН в Вену, Женеву или Мо-скву, а пост генсека упразднить, заменив «тройкой» из представителей западных, восточных и нейтральных государств. «Мы не доверяем господину Хаммаршельду», — заявил он. Но советское предложение и демонстрация модельной обуви номенклатурного образца не встретили понимания в стенах ООН. А генсек резонно отказался уйти в отставку «по собственному желанию».

Тогда Хрущев неожиданно изменил тактику и пригласил шведа на прием в свою резиденцию. К удивлению гостей, он встретил его любезно и даже сердечно обнялся с ним, Когда стоявший рядом Янош Кадар выразил удивление, хозяин Кремля с улыбкои пояснил: «У кавказских горцев есть обычай делить хлеб и соль с врагом, пришедшим к ним в гости. Но как только он оказывается вне стен их дома, ничто уже не мешает перерезать ему горло» И действительно, с того дня лидер ООН лишился возможности со-трудничать с советскими представителями, а на операции ООН в Конго Москва решила более не давать ни копейки.

28 ноября 1960 года Лумумба ускользнул из убежища, ставшего его тюрьмой, но вскоре был схвачен мо- лодчиками Мобуту и выдан Чомбе. После пыток и издевательств Лумумба и его товарищи были зверски убиты.

Планы Хаммаршельда рушились на глазах. Не помогало и присутствие тысяч «голубых касок». Из за открытого или тайного саботажа великих держав не действовала система оказания Конго административной, материальной и технической помощи, поток критики грозил захлестнуть небоскреб на Ист-Ривер. Генеральный секретарь был близок к отчаянию, не мог понять, в чем причина неудач, и все надеялся, что его личные усилия выправят положение в Конго. Накануне открытия осенней сессии Генеральной Ассамблеи 1961 года он вылетел в Африку.

Официальной целью поездки были переговоры с новым премьер-министром Адулой. Однако как раз в день прилета генсека войска ООН начали в Катанге операцию «Мортар». Они действовали в соответствии с резолюцией ООН, которая прямо предписывала принять меры для восстановления власти законного правительства на всей территории Конго и не допустить «независимость Катанги».

Однако утечка информации о задачах «Мортара» позволила мятежникам предпринять упреждающие шаги. Чомбе нашел прибежище в Северной Родезии. Вместо триумфа генсек столкнулся с одними осуждениями: сторонники Лумумбы критиковали его за нерешительность, союзники Чомбе — за самоуправство, остальные - за гибель «голубых касок».

Специально прибывший в Леопольдвиль (Киншаса) заместитель министра иностранных дел Великобритании лорд Лэнсдаун потребовал от имени западных держав, чтобы генеральный секретарь немедленно лично встретился с Чомбе, «Я считаю, что мне следует попытаться встретиться с Вами для достижения согласия относительно решения существующих проблем»,— скрипя зубами написал лидер ООН катангскому мяснику. Чомбе согласился на переговоры в северородезийском городке Ндола, если ООН прекратит переброску «голубых касок» в Катангу.

Дабы соблюсти приличия, Хаммаршельд попросил, чтобы Лэнсдаун, тоже направляющийся в Ндолу, покинул город до прибытия самого генсека. Лэнсдаун согласился, но без излишней вежливости заметил, что сначала должен откушать ланч с сотрудниками английского консульства. Вылет лидера ООН, запланированный на 10.00, попал, таким образом, в зависимость от продолжительности ланча, который как-то сам собой перешел в «поздний обед», если не в «ранний ужин». Лишь в 17.04 стартовал самолет Лэнсдауна, а в 17.51 — Хаммаршельда.

Смерть в джунглях

Через пять с половиной часов лорд приземлился в Ндоле (рядом с границей Северной Родезии и Катанги), убедился, что Чомбе готов к переговорам, и должен был направиться в Солсбери (Хараре). Однако он не улетел, а остался на аэродроме в пестрой компании, ожидавшей Хаммаршельда. Через 1 час 30 минут ДС-6 шведской авиакомпании «Трансэйр» достиг Ндола, преодолев в полтора раза более длинный путь, чем самолет Лэнсдауна: в целях безопасности пилоты сделали петлю, обогнув с востока Катангу. ДС-6 радировал авиадиспетчеру о намерении совершить посадку, пролетел над вышкой управления полетами, ушел на разворот, чтобы сделать «коробочку» для выхода на взлетно-посадочную полосу, и... исчез.

Вскоре самолет лорда поспешно взлетел, а встречающие разошлись по домам. Отправился спать и пер- сонал аэродрома. Чомбе уехал первым - за 15 минут до расчетного времени появления ДС-6. Судьба Хаммаршельда как будто никого не волновала.

3

Между тем «Альбертина» (шведские самолеты имеют имена) в 00.10 рухнула на склоне небольшого холма в 9 милях к западу от Ндолы. Несмотря на наступившую ночь и ясное небо, никто на аэродроме или на борту самолета лорда Лэнсдауна не заметил пылающей в джунглях полосы длиной 200 и шириной 50 метров. Рядом с местом падения проходит дорога на Ндолу - 20 минут езды на автомашине...

Самолет нашли только на следующий день.

Свидетелям долго не верили — начальники считали, что ДС-6 просто «куда-то улетел»...

Прибывшие наконец на место полицейские обнаружили массу полурасплавленных обломков, 14 обго- ревших трупов (часть из них с пулевыми ранениями), не тронутое огнем тело мертвого Хаммаршельда и полуживого сержанта охраны Харри Джулиана. В госпитале с ним успела кратко побеседовать полиция:

— Последнее сообщение от вас поступило, когда самолет был над аэродромом Ндолы.— Он взорвался.— Над аэродромом?— Да... Скорость была большая... Затем падение... Все было ярко освещено. .. Я открыл аварийный люк и выскочил.— А другие? Что с ними?— Они оказались в ловушке!

Джулиану кололи успокаивающие лекарства, и он не мог даже открыть глаза. Скоро сержант скончался, не приходя более в сознание. Американские представители с соотечественником не встречались. ..

Следствие ведут знатоки

Расследование аварии вели лица, которые прямо или косвенно несли ответственность за происшедшее. Поскольку радиолокаторы «почему-то» не сработали, а радиообмен с «Альбертиной» не записывался на магнитофон или хотя бы в журнале, то события в Ндоле и вокруг нее описаны местной комиссией со слов начальника аэродрома и диспетчера. Оба утверждали, что «посторонних самолетов» в зоне полетов не было, что ДС-6 не сообщил при вылете из Леопольдвиля о намерении прибыть в Ндолу и соблюдал в полете радиомолчание. Поэтому-де он не мог быть объектом авиаатаки со стороны катангских мятежников. Комиссия пришла к выводу, что следов саботажа нет и «Альбертина», вероятно, врезалась в землю в результате ошибки пилотов, или технической неисправности. Однако прямых или косвенных следов и доказательств ошибки или неисправности самолета комиссия не нашла.

Даг Хаммаршельд, «очевидно, умер сразу же после аварии», после того, как силой удара о землю его выбросило из фюзеляжа. Его спутникам, как считали родезийцы, повезло меньше: они пострадали не только от падения «Альбертины», но отравились дымом начавшегося пожара и получили огнестрельные ранения при подрыве перегрев- шихся боеприпасов в их же личном оружии.

Специальная группа ООН (в ее составе — представители Швеции, Югославии, Сьерра-Леоне, Непала и Аргентины) не оспорила выводов родезийской комиссии, а вынесла «открытый вердикт»: катастрофа могла стать следствием ошибки, не- исправности, саботажа или атаки, но улики на сей счет отсутствуют. Группа появилась в Ндоле почти че рез полгода после аварии и опиралась в работе на родезийские данные. Серьезных попыток провести свое расследование, непредвзято допросив свидетелей и организовав техническую экспертизу, она не предприняла. Единственным самостоятельным шагом явилось приглашение швейцарского криминалиста Фрай-Сульцера, но и он, расплавив алюминиевые обломки и не обнаружив «посторонних металлических предметов», исключил возможность саботажа или атаки.

30 лет спустя

Материалы шведского МИД рассекречены, и в глаза бросается масса крупных огрехов (или умышленных упущений), совершенных комиссиями. Намеки на некомпетентность пилотов не выдерживают критики - оба налетали свыше 7000 часов каждый и, что особенно важно, треть этого налета приходилась На пилотаж в ночных условиях. В отличном состоянии находились механизмы ДС-6, в том числе его высотомеры и системы управления. Не подтверждаются и другие выводы родезийских властей.

Шведские эксперты Нильс Рингертс и Арне Фрюкхольм еще в феврале 1962 года составили секретный меморандум правительству Швеции о том, что генсек не погиб в момент аварии и, получи он своевременную медицинскую помощь, мог выжить. Вскрытие трупов показало, что, вероятно, пожар возник не после удара о землю, а еще в полете. Об этом же свидетельствуют и два опустошенных огнетушителя, которые, вероятно,использовались экипажем для борьбы с огнем на борту. Разлет кресел на месте катастрофы свидетельствует не об ударе самолета о землю, а о взрыве еще в воздухе.

Представитель «Трансэйр» в Конго Бу Вирвинг подготовил «реконструкцию событий, приведших к катастрофе». Из нее ясно, что разговоры о «радиомолчании» «Альбертины» — просто миф, поскольку ДС-6 сообщал диспетчеру Ндолы о своем местонахождении и намерении совершить посадку, еще находясь над

4

озером Танганьика. Белые легионеры в Катанге прослушивали авиасообщения самолетов ООН и вполне могли направить с аэродромов Жадотвиль и Кипуши имевшиеся у них истребители на перехват. Вообще секретов из предстоящих переговоров в Ндола не делали, ведь о них знал Чомбе.

Небезупречным видится сегодня и поведение доктора Фрай-Сульцера: из 32 тонн «живого веса» ДС-6 ему в руки попало лишь 0,5 тонны, то есть полтора процента. Несколько граммов стали, оставшихся от взрывателя (если в самолет подложили бомбу, сработавшую при уменьшении высоты при заходе на посадку), и даже килограммы обломков ракет типа «воздух — воздух» (если «Альбертину» атаковал самолет мятежников) вполне могли остаться вне поля зрения швейцарца. Тем более что остатки ДС-6 собирались родезийцами не слишком тщательно, а, возможно, преднамеренно уничтожались, когда это счи- талось нужным. Во всяком случае, есть свидетельства, что часть грузовиков с обломками просто исчезла на пути к аэродрому.

Если методы 60-х годов не дали четкого ответа о наличии частиц взрывчатки, то сегодня эксперты смогли бы их проанализировать в тысячи раз более тщательно. Увы, все остатки «Альбертины» пропали бесследно, а земля на месте аварии была перепахана и просеяна родезийской полицией.

За прошедшие годы появилось немало интервью, в которых белые наемники заявляли, что это они убили Хаммаршельда и его спутни- ков. Но доказательств не приводится. Однако старые показания десятков свидетелей подтверждают, что в небе над Ндолой «Альбертина» была не одна. В архивах МИД десятки свидетельских показаний на сей счет.

Дэвидсон Шиманго (негр-угольщик): «Я увидел два аэроплана... сильную белую вспышку, и раздался очень громкий звук взрыва».

Ивонна Жубер (белая домохозяйка): «Я сидела в кресле и читала книгу... я услышала реактивный самолет, а затем транспортный самолет с обычными двигателями. Вскоре я задремала... Меня разбудил взрыв, затем я увидела зарево».

С черными свидетелями все обстояло просто: их высмеивали («у него нет часов, откуда ему знать, который был час»), запугивали («надо обыскать его дом, вдруг он что-то украл с места аварии»), компрометировали («он же слушает радио Москвы»). Показания белых записывал лично военно-воздушный атташе, который извращал смысл ответов. Любая попытка свидетеля дать иные показания комиссии ООН означала бы, что он обманул правосудие британской короны и подлежит уголовному наказанию. Комиссия ООН не обеспечила иммунитета свидетелям, из которых в результате колониальные власти смогли, образно выражаясь, «вить веревки».

Версии об ошибке пилотов или отехнической неисправности выглядят сегодня еще менее правдоподобно, чем раньше. А версия об атаке ДС-6 другим самолетом ныне представляется вполне реальной.

Надежный источник из информационной сети генсека сообщал в 1961 году, что Чомбе готовит покушение на лидера ООН. Катангские мятежники располагали предварительной информацией о времени прилета Хаммаршельда в Ндолу. За 15 минут до него Чомбе покинул аэродром. На авиабазах Катанги имелись боевые самолеты, которые могли барражировать в небе над Ндолой, легко обнаружить в ночном небе сигнальные огни огромного ДС-6 и атаковать его ракетами.

Следы нападения было нетрудно устранить тем, кто устроил встречу в Ндоле, не принял мер для обеспе- чения безопасности генсека, не развернул поиски пропавшего самолета и вел расследование, запугивая свидетелей и «теряя» обломки «Альбертины». Они отстаивали «свою Африку»...

Александр Полюхов,соб.корр. «Нового времени»СТОКГОЛЬМФото и иллюстрации из архива МИД Швеции, книги С.Сёдерберга «Даг Хаммаршельд», журнала «Шпигель» и газеты «Свенска дагбладет» « Н О В О Е В Р Е МЯ » № 18 91

5