Upload
others
View
15
Download
0
Embed Size (px)
Citation preview
Хрестоматия научных работ
СОВРЕМЕННОЕ РУССКОЕ ПИСЬМО
ГРАФИКА, ОРФОГРАФИЯ, ПУНКТУАЦИЯ
ИЗДАТЕЛЬСТВО САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2019
УДК 811.161.1’35+003(082)ББК 81.2Рус-8-93 Ф56
Р е ц е н з е н т ы: д-р филол. наук, д-р ист. наук, вед. науч. сотр. А. А. Бурыкин (Ин-т лингвистич. исслед. РАН); канд. филол. наук, доц. А. И. Рыко (С.-Петерб. гос. ун-т)
Рекомендовано к печати учебно-методической комиссией по УГСН 45.00.00 Языкознание и литературоведение
Санкт-Петербургского государственного университета
Современное русское письмо: графика, орфография, пунктуация: хрестоматия научных работ / сост. С. В. Друговейко-Дол-жанская, М. Б. Попов. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2019. — 532 с. ISBN 978-5-288-05945-2
В хрестоматию включены статьи и фрагменты из работ по наиболее сложным и актуальным проблемам изучения русского письма и его исто-рии, а также по теоретическим вопросам грамматологии, написанных как классиками языкознания (И. А. Бодуэном де Куртенэ, А. М. Пешковским, Л. В. Щербой и др.), так и современными лингвистами, принадлежащими к разным лингвистическим школам и направлениям.
Хрестоматия предназначена в первую очередь для студентов-руси-стов филологических факультетов университетов, но может использо-ваться магистрантами и аспирантами, изучающими русский язык. Кроме того, она может быть полезна школьным учителям-словесникам и всем интересующимся русским письмом, его историей и теоретическими проб лемами грамматологии.
УДК 811.161.1’35+003(082) ББК 81.2Рус893
Ф56
ISBN 978-5-288-05945-2
Издание подготовлено в рамках проекта «Создание учебно-методического комплекса для высших учебных заведений РФ
„Современное русское письмо: графика, орфография, пунктуация“», поддержанного фондом «Русский мир», грант 1672Гр-II-246-17
3
СОДЕРЖАНИЕ
Сокращения языков ...................................................................................... 6Предисловие .................................................................................................... 7
ТЕОРИЯ ПИСЬМА
Бодуэн де Куртенэ И. А. Об отношении русского письма к русскому языку ................................................................................... 10
Богородицкий В. А. О русском правописании ......................................... 37Богородицкий В. А. Изучение малограмотных написаний ................... 47Брандт Р. Ф. О лженаучности нашего правописанія.
(Публичная лекція) ............................................................................... 57Щерба Л. В. Отношение между письмом и орфоэпией ......................... 91Щерба Л. В. Основные принципы орфографии
и их социальное значение ................................................................... 97Яковлев Н. Ф. Математическая формула построения алфавита
(Опыт практического приложения лингвистической теории) .... 102Шор Р. О. К вопросу о сокращении алфавита
(Критические замечания на статью проф. Н. Ф. Яковлева „Математическая формула построения алфавита“. „Культура и письменность Востока“. Кн. 1-ая. М., 1928) ............. 117
Поливанов Е. Д. О трех принципах построения орфографии ............. 132Зиндер Л. Р. Типы письма ............................................................................. 141[Зиндер Л. Р.] Введение в теорию письма ................................................. 149Зализняк А. А. О понятии графемы ........................................................... 158Цейтлин С. Н. Спонтанное усвоение орфографических правил ....... 177Голев Н. Д. Некоторые проблемы «объективистского» изучения
русской орфографии в функционально-прагматическом аспекте ...................................................................................................... 186
4
ИСТОРИЯ ПИСЬМА
Винокур Г. О. Орфография как проблема истории языка .................... 195Винокур Г. О. Орфографическая теория Тредиаковского ..................... 200Еськова Н. А. Передача фонемы после парно-мягких
согласных и в сочетании с предшествующим (буква ё и ее графические эквиваленты) ......................................... 223
Власов С. В. К истокам буквы Ё ................................................................... 231Еськова Н. А. Что означает слово «мир» в названии романа
Льва Толстого? ........................................................................................ 243Мечковская Н. Б. Зачем одному народу две азбуки?
(Кириллица и латинка в коллизиях белорусского возрождения) ......................................................................................... 246
НЕКОТОРЫЕ АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ РУССКОЙ ОРФОГРАФИИ
Щерба Л. В. Транскрипция иностранных слов и собственных имен и фамилий ..................................................................................... 261
Щерба Л. В. Транслитерация латинскими буквами русских фамилий и географических названий .............................................. 270
Сухотин А. [М.] О передаче иностранных географических названий .................................................................................................. 283
Иванова В. Ф. Употребление букв е (ё) и о после шипящих для обозначения ударного [o] ............................................................ 295
Еськова Н. А. О коварной букве ё ............................................................... 305Еськова Н. А. О букве ё и знаке ударения ................................................. 307Эпштейн М. [Н.] Отрицание как утверждение.
Интегральная модель написания «не» с глаголами и другими частями речи ...................................................................... 311
Зубова Л. В. Поэтическая орфография в конце ХХ века ....................... 317
ПУНКТУАЦИЯ
Бодуэн де Куртенэ И. А. Знаки препинания ............................................ 332Пешковский А. М. Знаки препинания и научная грамматика ............. 334Щерба Л. В. Теория небуквенных знаков русского письма .................. 353Щерба Л. В. Пунктуация ................................................................................ 361Зализняк Анна А. Семантика кавычек ...................................................... 366Шмелев А. Д. Скобки у Солженицына ....................................................... 377Шубина Н. Л. Новые тенденции в пунктуационно-графическом
оформлении русского текста .............................................................. 389
ПРОБЛЕМЫ КОДИФИКАЦИИ И РЕФОРМИРОВАНИЯ ПИСЬМА
[Су-въ К.] Изъ статьи: «Орѳографическая распря» ............................... 400Грот Я. К. По поводу толковъ о правописанiи ....................................... 406Кульман Н. [К.] О русскомъ правописаніи ............................................... 414Резолюція Секціи Графическихъ Искусствъ по поводу новаго
правописанія .......................................................................................... 428Щерба Л. В. Мнение Л. В. Щербы о проекте кабардинского алфавита
на основе русской графики ................................................................. 432Алпатов В. М. Русская латиница Н. Ф. Яковлева.................................... 439Бешенкова Е. В., Иванова О. Е. Орфография дескриптивная
и ортологическая ................................................................................... 453Лопатин В. В. Русская орфография: задачи корректировки ............... 490Нечаева И. В. Глобализация в языке и проблема письменного
освоения заимствований ..................................................................... 506Арутюнова Е. В. Нужна ли школе «реформа орфографии»?............... 520
СОКРАЩЕНИЯ ЯЗЫКОВ
англ. — английскийвенг. — венгерскийгреч. — греческийиспан. — испанскийит./итал. — итальянскийлат. — латинскийнем./немецк. — немецкийпольск. — польскийрус./русск. — русскийсанскр. — санскритсербскохорв. — сербскохорватскийсловацк. — словацкийстарослав. — старославянскийтюрк. — тюркскийфр./франц. — французскийчеш./чешск. — чешскийшвед. — шведскийцерк.-слав. — церковно-славянский
7
ПРЕДИСЛОВИЕ
Хрестоматия представляет собой подборку статей и отрывков из работ по теории и истории современного русского письма. Она задумана как приложение к учебнику «Современное русское письмо: графика, орфо-графия, пунктуация» и входит в состав соответствующего учебно-ме-тодического комплекса. По своему содержанию данная хрестоматия в целом соответствует программе курса «Современный русский язык (Письмо. Графика. Орфография)», который читается для студентов-руси-стов I курса бакалавриата на филологическом факультете Санкт-Петер-бургского государственного университета.
Составители видели свою цель в том, чтобы снабдить студентов-первокурсников своего рода книгой для чтения, в которой представлены научные труды (статьи и отрывки из монографий), охватывающие раз-ные разделы курса современного русского письма, и которая дополняла бы существующие учебники, поэтому ее можно использовать и для само-стоятельного чтения независимо от конкретного базового учебника.
Научная литература по общим и частным вопросам русского письма огромна, поэтому составители, разумеется, не ставили перед собой задачи охватить в хрестоматии всю проблематику, связанную с теорией и особен-но историей современного русского письма. Еще менее мы претендовали на то, чтобы дать сколько-нибудь систематизированное представление о развитии научной мысли в соответствующей области лингвистической русистики. Также читатель должен учитывать, что настоящая хрестоматия в значительной степени отражает традиции преподавания курса совре-менного русского письма в Петербургском университете, опирающиеся на фонологическую концепцию Щербовской школы, а также вкусы и интере-сы ее составителей, чем объясняется, в частности, довольно большое число работ Л. В. Щербы, представленных в хрестоматии.
Обилие научной и учебной литературы по русскому письму, разно-образие проблематики и многоаспектность многих работ, включенных
8
в хрестоматию, несколько затрудняло ее структуризацию. Тем не менее составители решили отказаться от наиболее простого — алфавитно-го — принципа расположения статей и разделили хрестоматию на не-сколько тематических блоков: «Теория письма», «История письма», «Не-которые актуальные вопросы орфографии», «Пунктуация», «Проблемы кодификации и реформирования письма». Таким образом, в хресто-матию включены работы, затрагивающие проблемы теории и истории письма, частные вопросы орфографии, вопросы кодификации и рефор-мирования письма, теоретические проблемы пунктуации. Разумеется, четкое распределение статей по рубрикам было нелегким делом. Так, обсуждение проблем реформирования орфографии иногда тесно свя-зано с обсуждением теоретических проблем письма (см., например, раздел «Орфография дескриптивная и ортологическая» из монографии Е. В. Бешенковой и О. Е. Ивановой). Новаторская глава «Теория небук-венных знаков русского письма» из книги Л. В. Щербы «Теория русско-го письма» включена в раздел «Пунктуация», хотя с тем же основанием могла бы быть помещена и в раздел «Теория письма». И подобных слу-чаев довольно много.
Таким образом, составители стремились охватить (в рамках предо-ставленного объема) все основные разделы соответствующего учебного курса. При этом в хрестоматию включены как работы классиков отече-ственного языкознания (И. А. Бодуэна де Куртенэ, Л. В. Щербы, В. А. Бо-городицкого, А. М. Пешковского и др.), видных представителей следую-щих поколений лингвистов (Г. О. Винокура, Л. Р. Зиндера, В. Ф. Ивановой, А. А. Зализняка, Б. И. Осипова, Н. А. Еськовой, В. В. Лопатина и др.), так и некоторых молодых исследователей.
Следует отметить еще одно обстоятельство. Описание системы русского письма в значительной своей части базируется на лингвисти-ческой, прежде всего фонологической теории. При этом не является се-кретом, что в отечественной лингвистике при исследовании звукового строя русского языка сосуществуют и даже в каком-то смысле противо-стоят друг другу несколько фонологических школ, в первую очередь Щербовская и Московская. Различия в понимании фонемы наклады-вают отпечаток на подходы представителей обеих господствующих в русистике школ, прежде всего в сфере терминологии (например, как называть ведущий принцип русской орфографии — морфологическим или фонологическим). В хрестоматию включены работы как «щербиан-цев», так и «москвичей» (независимо от их «прописки»), хотя состави-тели хрестоматии придерживаются положений Щербовской (Петер-бургской) фонологической школы. В прошлое ушли времена острого противостояния, когда даже в учебных пособиях можно было встре-тить такие запальчивые выпады, как, например, заявление «москвича» М. В. Панова, что «теория морфологического принципа» русской орфо-
графии, которой придерживаются представители Щербовской школы, «не обеспечена мыслью»1.
В хрестоматию, по возможности, включались статьи целиком и гла-вы (или более или менее законченные разделы) из монографий. Такой подход дал возможность более адекватно представить логику каждого ученого и последовательность развертывания его аргументации. В то же время следование этому принципу не позволило (вследствие огра-ниченного объема) включить в хрестоматию ряд больших статей и глав из монографий (например, нет работ А. Н. Гвоздева, М. В. Панова и др.), которые, несомненно, заслуживают того, чтобы быть представленными в такого рода пособии.
Почти все работы представлены полностью по указанным источ-никам. При пропусках текста оригинала используются отточия в малых угловых скобках (‹…›). Текст публикуемых работ приводится без измене-ний, это относится не только к содержанию, но и к графическому шриф-товому оформлению. Орфография и пунктуация публикуемых текстов сохраняются. Сохраняются принятые в разные времена сокращения (т. е. / т.-е., т. п. / т. под., т. д., так как, т. наз. / так наз., см., ср. / срв. / срвн. / сравн., вм., напр. / на пр. / н. п., проч., resp.; г. / г-нъ, т. («товарищ»), проф., г. («год») и т. п.), а также сокращения языков (они даны в списке сокращений). Авторские сокращения раскрываются в малых угловых скобках (Лаврент. → Лаврент‹ьевская›). Очевидные опечатки и ошибки оригинала исправляются без оговорок. В каждой публикуемой работе библиографические ссылки оформлены по современным правилам и по-мещены в постраничных сносках со сквозной нумерацией арабскими цифрами, независимо от того, как было в оригинале; в ряде случаев ссыл-ки уточнены, даны в более развернутом виде. Выходные данные пуб-ликуемых в хрестоматии работ помещаются в первом, ненумерованном подстрочном примечании.
Составители надеются, что настоящая хрестоматия будет полезна не только студентам-первокурсникам филологических факультетов клас-сических университетов, на которых она прежде всего рассчитана, но и магистрантам и аспирантам, изучающим проблемы теории и истории русского языка, а также школьным учителям-словесникам и всем инте-ресующимся современным русским письмом, его историей и теоретиче-скими проблемами грамматологии.
1 Панов М. В. Теория письма. Орфография // Современный русский язык / под ред. В. А. Белошапковой. 2-е изд., испр. и доп. Гл. 8. М.: Высшая школа. М., 1989. С. 162.
10
ТЕОРИЯ ПИСЬМА
И. А. Бодуэн де Куртенэ
ОБ ОТНОШЕНИИ РУССКОГО ПИСЬМА К РУССКОМУ ЯЗЫКУ
ЧАСТЬ I. ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ О ПИСЬМЕ И ЯЗЫКЕ
1. Связь оптического и акустического в языке
§ 1. Во внешнем, внечеловеческом мире нет никакой непосредствен-ной связи между оптическими явлениями, подходящими под понятие письма, и между акустическими явлениями, подводимыми под понятие языка. Ни «буквы» как наносимые на физические тела начертания, ни ка-кие бы то ни было другие письменные знаки или же их сочетания не мо-гут сами собою перейти в звуковые явления, свойственные человеческо-му языковому общению. Точно так же звуковым и всем прочим явлени-ям, сопряжённым с процессом междучеловеческого общения в области произносительно-слуховой, чужд непосредственный переход в элементы и их сочетания, свойственные писанно-зрительной стороне междучело-веческого общения.
Конечно, всякое «писание» может сопровождаться известными аку-стическими явлениями. Таковы, например, скрип пера, звук при нажиме мела на доску или при вырезывании долотом «букв» на каменной плите и т. п. Но ведь все эти акустические явления остаются вне сферы челове-ческого языка.
Печатается по сокращенному изданию: Бодуэн де Куртенэ И. А. Об отношении русского письма к русскому языку // Бодуэн де Куртенэ И. А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. 2 / сост. В. П. Григорьев, А. А. Леонтьев; отв. ред. С. Г. Бар-хударов. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. С. 209–235. Впервые опубликова-но: Бодуэн де Куртенэ И. А. Об отношении русского письма к русскому языку. СПб.: Тип. т-ва А. Ф. Маркс, 1912.
11
Точно так же акустические дрожания или вибрации окружающей произносящего человека упругой среды, прежде всего воздуха, могут вы-зывать и даже всегда вызывают перемещения пространственных соотно-шений между частицами материи, а эти перемещения могут или произ-водить только преходящие оптические явления, или же оставлять види-мые следы на более или менее продолжительное время. Сюда относятся, с одной стороны, свойственные произношению отдельных гласных кри-вые пламени, находящегося на пути прохождения волн вибрирующего воздуха, или же кривые, образуемые покрывающим стеклянную плиту песком под влиянием тех же разнородных вибраций воздуха, свойствен-ных произношению отдельных гласных, с другой же стороны, постоян-ные следы, наносимые акустическими процессами на валики фонографа.
Физиологические работы человеческого организма, вызываемые по-требностью произношения, переходят, правда, в колебание окружающей упругой среды и ведут к преходящему ряду своеобразных акустических явлений, но, рассматриваемые сами по себе, они остаются своеобразны-ми механическими работами, без всякой связи с физиологическими же работами, вызываемыми потребностью писать. В окончательном резуль-тате эти последние работы, работы «писательские» или т. п., ведут к по-явлению остающегося во внешнем мире ряда своеобразных оптических форм, но тоже лишены всякой связи с теми физиологическими работами, работами произносительными.
§ 2. Следовательно, письмо и язык, взятые в отвлечении, как две раз-нородные группы явлений внешнего, внечеловеческого мира, представ-ляют из себя чуждые друг другу, несоизмеримые величины. С такой точ-ки зрения очертания письма могут составлять предмет оптики вообще или же геометрии, произносимые же звуки — предмет общей акустики. Сопряженными с производством тех и других работами и движениями, как и всякими другими работами и движениями, должна заниматься ме-ханика. С новейшей точки зрения, все эти явления и процессы, как аку-стические и оптические, так и механические, должны составлять предмет исследования общей энергетики как науки о жизни вселенной. Совер-шенно же лишним оказывается при этом рассмотрение с лингвистиче-ской или языковедческой (глоттологической) точки зрения.
Это вполне понятно ввиду того, что, рассматривая все эти явления в отвлечении от человека, мы забываем об их постоянно существующем, психически живом источнике, каковыми необходимо считать челове-ческую голову и человеческую индивидуальную психику. Несомненно существующие взаимоотношения между письмом и языком мы можем установить только в таком случае, если сведем их на надлежащую почву, на почву психическую.
Действительная связь между письмом и языком может быть связью единственно психическою. При такой постановке вопроса как письмо
12
и его элементы, так и язык и его элементы превращаются в психические величины, в психические ценности. А так как и преходящие звуки языка во всем их разнообразии, и остающиеся буквы мы должны представлять себе происходящими и существующими во внешнем мире, то, когда де-ло доходит до психических величин и психических ценностей, и буквы и звуки надо заменить их психическими источниками, т. е. представлени-ями букв и звуков, существующими и действующими постоянно и бес-прерывно в индивидуальной человеческой психике.
§ 3. Между психическими элементами языка, т. е. произноситель-но-слухового языкового мышления, и между психическими элементами письма, т. е. писанно-зрительного языкового мышления, нет никакой не-обходимой «естественной» связи, а имеется только случайное сцепление, называемое ассоциацией.
При этом надо различать сторону существования психически жи-вых языковых представлений и сторону их обнаруживания при между-человеческом общении. Это общественное обнаруживание идет от пси-хических центров по двум направлениям:
1) по направлению акустического обнаруживания с помощью звуко-производных работ и производимых этими работами звуков;
2) по направлению оптического обнаруживания с помощью букво-производных работ и производимых этими работами букв и прочих на-чертаний, ассоциируемых с общим представлением человеческого языка или речи человеческой.
§ 4. Взаимоотношения между языком и письмом имеют место в язы-ковом мышлении отдельных индивидов как носителей всякого мышле-ния, стало быть тоже и языкового мышления, сложившегося благодаря воздействию, с одной стороны, произносительно-слуховых процессов, с другой же стороны, писанно-зрительных процессов междучеловеческо-го мышления. Но не во всех головах имеются результаты воздействия тех и других процессов. Вообще же в каждом человеческом коллективе, объ-единенном с помощью известного племенного и национального языка, точнее, языкового мышления и его обнаруживания, например, в данном случае с помощью русского языкового мышления и его обнаруживания, можно различать, с этой точки зрения, три главные группы людей, с бес-численными переходными ступенями, а именно:
1) кандидатов в говорящие, т. е. младенцев или же иноязычников, попавших в данную племенную среду и подвергающихся языковому воз-действию с ее стороны до тех пор, пока они сами не сделаются деятель-ными участниками междучеловеческого общения посредством данного племенного языка, т. е. пока в их головах не будут насаждены живые представления данного языкового мышления, сопровождаемые автома-тизмом обнаруживания этих представлений в случае общения с другими индивидами;
13
2) людей только говорящих, т. е. участвующих активно в междуче-ловеческом общении с помощью произносительно-слуховых процессов данного языка, обусловленных возникновением в их головах соответ-ственных произносительно-слуховых представлений;
3) людей не только говорящих, но и грамотных, т. е. вселивших в свои головы писанно-зрительные представления и будущих в состоя-нии участвовать в междучеловеческом общении путем обнаруживания этих представлений.
Главною переходною стадией от 1-й группы ко 2-й являются люди, уже понимающие других, но сами еще не говорящие; главным же пере-ходным звеном от группы 2-й к 3-й — люди, уже читающие, но сами еще не пишущие.
Само собой разумеется, что глухонемые и слепые составляют осо-бые категории участников междучеловеческого общения с помощью языка: глухонемые по отношению ко 2-й группе, слепые же — по отно-шению к 3-й группе.
§ 5. Каждой из названных трех групп свойственна особая психика, слагающаяся благодаря влиянию мелких, но беспрестанно действующих факторов, какими в данном случае являются все моменты языкового мышления и его обнаруживания во время междучеловеческого общения. Память человека только говорящего сосредоточивается всецело на об-ласти произносительно-слуховых представлений и их обнаруживаний. Когда же память обременяется по части языка тоже представлениями пи-санно-зрительными, в связи с их обнаруживанием, тогда должны стра-дать от этого выразительность и интенсивность прежних представлений исключительно произносительно-слухового характера.
В связи с этим должна меняться тоже объективизация мыслимого по части языка. За немногими исключениями, вполне грамотный чело-век, объективизируя во внешнем мире это мыслимое по части языка, видит его прежде всего написанным, т. е. читает воображаемое, опери-рует оптическими самовольными галлюцинациями. Человеком только говорящим объективизация мыслимого по части языка осуществляется, вероятно, с помощью произвольно вызываемых галлюцинаций чисто акустического характера.
У человека только говорящего, не грамотного, не может быть ре-чи о каком бы то ни было отношении между письмом и языком. От-ношение между несуществующим и существующим совершенно не-возможно. Стало быть, рассматривая отношение между письмом и языком, мы имеем в виду психику грамотного человека, т. е. челове-ка, голова которого начинена языковыми представлениями не только произносительно-слуховыми, но тоже писанно-зрительными. Участие же такого человека в языковом общении идет по двум путям: по пути обнаруживания и воспринимания представлений произносительно-
14
слуховых и по пути обнаруживания и воспринимания представлений писанно-зрительных.
2. Различия и параллели оптической (зрительной) и акустической (слуховой) стороны языка
§ 10. 4) Фонемы как единицы произносительно-слухового языка,
объединяемые одновременностью исполнения нескольких физиологи-ческих работ, сопровождаемых мускульным чувством, и одновремен-ностью воспринимания соответствующих этим работам акустических впечатлений, разлагаются на более дробные, далее уже не разлагаемые психически живые элементы: с одной стороны, представления отдельных работ (кинемы), с другой же стороны, представления отдельных акусти-ческих впечатлений (акусмы). Между тем графемы, как простейшие эле-менты языка писанно-зрительного, обыкновенно дальше не могут раз-лагаться.
Вообще характеристическим признаком фонем следует считать их разложимость, характеристическим же признаком графем их неразло-жимость.
Так, например, представление работы (кинема) губ не ассоциирует-ся ни с каким определенным писанно-зрительным элементом, а частично ассоциируется с несколькими графемами, в русском языковом мышле-нии с графемами п б м ф в у ю.
Психически неделимые графемы вызывают ассоциацию с целою группою представлений работ (кинем) и их акустических результатов (акусм), объединенною представлением одновременности исполнения и воспринимания. Так, в русском языковом мышлении графема может ассоциироваться:
а) или с группою представлений работ, в своей совокупности состав-ляющих фонему: ж, ш, ч, ц;
б) или с двумя группами представлений работ, в своей совокупности составляющих две фонемы: щ, иногда я, ю… (см. § 39, 42, 56, 58);
в) или с группою представлений работ, в своей совокупности со-ставляющих неполную фонему: б, с, г, д…;
г) или с группою представлений работ, ассоциируемою не только с представлением цельной фонемы, но тоже с представлением одного из составных элементов другой фонемы: я, ю, ѣ, е, и | а, у, э, о, ы;
д) или же, наконец, только с одним произносительно-слуховым представлением, входящим в состав известной фонемы: ъ, ь.
Для большинства фонем русского языкового мышления нет подхо-дящих графем, которые ассоциировались бы с ними без остатка (без из-лишка), но и без недостатка (см. § 62, 65, 66).
15
Для простейших произносительно-слуховых элементов, т. е. для от-дельных кинем и акусм, только в редких случаях имеются определенные писанно-зрительные символы. Применение таких особых отличитель-ных, диакритических значков, представление которых ассоциируется с отдельными кинемами и акусмами, составляет исключение в области писанно-зрительных представлений. Таковы, например: ´ ` ˆ ˘ ̅ ˳ ̯ ; в рус-ской письменности ˘ в й, затем ъ, ь (хотя непоследовательно) (см. № 46, 57, 64, 70).
§ 12. 6) Но различие между беспрерывностью произносительно-слу-
хового языка и прерываемостью языка писанно-зрительного при их об-наруживании должно быть понимаемо в двояком смысле:
с одной стороны, как только что изложено под № 5 (§ 11), каждов-ременный процесс языкового общения с помощью произносительно-слухового языка представляет из себя непрерываемое, замкнутое в себе, законченное целое, тогда как процессам языкового общения с помощью языка писанно-зрительного свойственны более или менее значительные перерывы и промежутки между их отдельными звеньями;
с другой стороны, речь индивидуальная (т. е. обнаруживание произ-носительно-слухового индивидуального мышления) течет беспрерывно и воспринимается беспрерывно, писанное же постоянно прерывается.
Произносительно-слуховое мыслится и обнаруживается в ряде беспрерывно друг за другом следующих сочетаний одновременно про-исходящих работ и соответствующих этим сочетаниям работ сложных акустических впечатлений. Каждая из одновременных работ сопрово-ждается свойственным ей мускульным чувством. Каждое же сложное акустическое впечатление разлагается на частные элементы, соответ-ствующие порознь отдельным работам произносительного аппарата (ср. № 4, § 10).
Писанно-зрительное мыслится в отдельных, друг от друга отделен-ных, обособленных единицах, единицах разной степени.
Ряд графем, ассоциируемых с представлением одного написанного слова, мыслится совместно с пробелами между этими графемами. Ряды же графем, ассоциируемые с представлениями одно за другим следую-щих слов, мыслятся тоже совместно с более значительными пробелами, отделяющими одно написанное слово от другого.
[При этом напомню, что обнаруженная графема становится буквою, точно так же как и обнаруженная фонема становится звуком (см. § 6)].
Написанным с пробелами словам, сочетаниям слов, предложениям и т. д. вроде
[там], [вода], [попусту]…[котел и горшок],[на то щука в море, чтоб карась не дремал] и т. д.,
16
вообще всему тому, что читатель имеет перед глазами в виде каких-то отделенных друг от друга единиц, соответствует в мире произноси-тельно-слуховом, т. е. для говорящего и для слушателя, беспрерывное течение физиологических работ и акустических впечатлений. Всякие перерывы, паузы, отделения одних элементов от других являются в об-ласти произносительно-слуховой частным случаем, свойственным или временной остановке речи, или полному ее прекращению в данную ми-нуту, или же, наконец, известным произносительным недостаткам, вроде заикания или т. п.
Мышление рядов графем с пробелами сказывается теперь особен-но в печати, где каждая буква стоит отдельно, не соединяясь с другой. Но ведь и в беглом письме соединение одних букв с другими происходит только для сбережения труда, чтобы не отрывать руки и не переставать действовать налегшим на твердый предмет графическим орудием (пе-ром или карандашом на бумаге, мелом на доске и т. п.). В изящно же со-ставленных рукописях прежних времен каждая буква отделяется от дру-гой. Да, впрочем, и теперь, несмотря на все соединения писанных букв, в идеале каждая буква мыслится отдельно, а уж во всяком случае «слова» пишутся раздельно, с паузами. Между тем языку произносительно-слу-ховому свойственно обнаруживание следующих друг за другом фонем совместно с беспрерывными переходами от предшествующей фонемы к следующей, и это не только в отдельных словах, но и в сочетаниях слов, вообще в текущей речи.
§ 13. Так как определением произносительно-слуховых единиц лю-ди занялись только под влиянием потребности устанавливать единицы писанно-зрительные, то разъединенность и прерываемость, отделимость и отрывочность элементов писанно-зрительного языка должны были отразиться и до сих пор отражаются тоже на определении элементов произносительно-слухового языка. Так называемые «звуки» и соответ-ствующие им психические единицы, фонемы, представляют из себя не объективно друг от друга отделенные единицы, а только вырезки из бес-прерывного ряда, с одной стороны, физиологических работ, сопровожда-емых мускульным чувством, с другой стороны, соответствующих этим работам акустических впечатлений (в психическом центре: представле-ний всего этого), вырезки, объединяемые одновременностью исполне-ния и фактическою неразделяемостью этих работ и этих акустических впечатлений.
Впрочем, следует заметить, что и в произносительно-слуховой об-ласти само исполнение совершается, правда, беспрерывно, но отдельные произносительно-слуховые психические элементы (фонемы, кинемы, акусмы) представляются тоже в виде отдельных единиц. Элементами произносительно-слухового языка являются «звуки», фонемы, разлагае-мые на кинемы и акусмы; элементами же писанно-зрительного языка —
17
«буквы», неразлагаемые графемы. Стало быть, беспрерывное, нераздель-ное имеется здесь во внечеловеческой природе, отделение же единиц происходит в психике.
Значит, различие между произносительно-слуховым и писанно-зрительным сказывается только при обнаруживании и воспринимании; с индивидуально-психической же стороны надо констатировать сход-ство между этими двумя областями языковой деятельности, т. е. между областью писанно-зрительной и произносительно-слуховой.
§ 21. 8) Многообразие (разные формы) графем, рядом с простым
разнообразием фонем, сказывается прежде всего в том, что самые разно-образные представления разных начертаний одной и той же «буквы», т. е. графических альтернаций или чередований, объединяются в одну груп-пу благодаря ассоциации с одною и тою же группою произносительно-слуховых представлений (кинем и акусм), т. е. или с отдельною фонемой, или с неполною фонемой, пли же с цельною фонемой плюс какая-нибудь особенность. Достаточно указать на самые разнообразные начертания, свойственные русским графемам [д], [т], [е], [ѣ].
Исторически, в глубине веков, все эти графические видоизменения одной и той же графемы сводятся к одному представлению:
для видоизменений графемы [д] … Д, » » [т] … Т, » » [е] … Е
и т. п.Не все указанные видоизменения отдельных графем могут считать-
ся одинаково ценными: одни из них действительно только чисто графи-ческого («каллиграфического» и «типографского») характера и могут быть подставляемы одно вместо другого, не нарушая тождества ассоци-аций с представлениями из области произносительно-слухового языка. Однако же при различении больших и малых букв дело представляется несколько иначе: хотя ассоциации с представлениями произносительно-слуховыми остаются одни и те же, но зато меняются ассоциации с пред-ставлениями морфологическими и семасиологическими. Ведь представ-лениям больших букв свойственны другие ассоциации этого рода, неже-ли представлениям малых букв (см. § 25, 84, 87).
§ 22. 9) Альтернации или чередования графем бывают различных видов и степеней. Мы их здесь рассмотрим сравнительно с соответству-ющими им альтернациями или чередованиями фонем в области произ-носительно-слухового языкового мышления и его обнаруживания.
а) Вообще следует отметить альтернации графем, связанных психи-чески (ассоциированных) с представлением одной фонемы. Разновид-ности одной графемы объединяются ассоциацией с одною фонемой, т. е. с известным комплексом-минимумом произносительно-слуховых пред-
18
ставлений. Таковы, например, все графические разновидности, ассоции-руемые с русскою фонемою [t], [s], [t’] («мягкое» t), [о́] (о ударяемое), [е́] (е ударяемое) и т. п.
Этому оптическому (писанно-зрительному) разнообразию, объ-единяемому посредством акустического (произносительно-слухового) однообразия, нет, собственно, обратной параллели, хотя, впрочем, мож-но бы сюда подвести случай, когда разные фонемы, или альтернирующие (чередующиеся) в строгом смысле этою слова, т. е. альтернирующие на почве морфологической, или же вовсе не альтернирующие, объединяют-ся одним писанно-зрительным или же оптическим представлением, т. е. одною графемою, например, в русском языковом мышлении и его обна-руживании объединение с помощью графем р (рот рта…, смотр, смо-тра…), м (мыкать мкнут…), о (год года годовой полгода…) и т. п.
§ 23. б) Не выходя за пределы оптических, т. е. писанно-зрительных, представлений, альтернируют (чередуются) между собою видоизмене-ния одного и того же обособленного графического представления. Тако-вы, например, разные видоизменения графемы Д (д «большое» или «про-писное»). Их объединение обусловлено ассоциацией с общим туманным представлением единства этой растяжимой и разнообразящейся графе-мы, помимо ассоциационной связи с соответственным комплексом про-износительно-слуховых элементов.
В произносительно-слуховом языковом мышлении и его обнаружи-вании аналогию этому графическому разветвлению и объединению мы находим в дивергенциях или неофонетических альтернациях (чередова-ниях) одной и той же фонемы, являющейся, таким образом, психическим объединителем всех этих видоизменений. Например, видоизменения русской фонемы [е] в зависимости от сочетания со следующими звуко-производными работами: широкое (открытое) перед «твердыми» соглас-ными, узкое (закрытое) перед «мягкими» согласными, среднее в конце «слова», т. е. в конце произносимого ряда.
в) Совершенно различные графические типы, стало быть, различные графемы, альтернируют (чередуются) как «родственные», т. е. объединя-ются психическою сочетаемостью или ассоциацией с одной фонемой, точнее, с одною и тою же группою фонем. Таковы, например, разные рус-ские графемы, т (курсивное), m (рукописные), т (печатное), Т (курсив-ное), Т (писанное), Т (печатное)…, связанные между собою благодаря ассоциации с фонемами [t] («твердое») и [t’] («мягкое»)…, или же разные графические видоизменения, связанные общим названием «буквы ять».
Здесь несколько определенных графических представлений соче-тается (ассоциируется) с представлением одной графемы, единство ко-торой обусловливается как сочетаемостью (ассоциируемостью) с одним объединяющим представлением произносительным (акустическим), с представлением одной фонемы приблизительно, так и одним назва-
19
нием, названием, указывающим именно на эту ассоциационную связь с представлениями из области произносительно-слухового языкового мышления.
В произносительно-слуховом языке этому виду графической аль-тернации соответствуют исторические, традиционные альтернанты, объединенные принадлежностью к составу «родственных» альтерниру-ющих морфем. Например, в русском альтернации: [g || ž] морфем [mog-] и [mož-] в словах могу, могут, и можешь, может и т. д.; [v || v’] морфем [voz-] и [v’oz-, v’ez-] в словах воз, вожу и вез, везти…; [е || о] морфем [v’ez || v’oz-] в словах везу и вез…, морфем [v’ez- || voz-] в словах везу, везти… и воз, возит…
§ 25. г) Оптические альтернации графем могут быть утилизованы (ис-пользованы) в связи с различием морфологических и семасиологических представлений языкового мышления, т. е. в связи с формою и со значением. Это будет «морфологизация» и «семасиологизация» писанно-зрительных (графических, оптических) различий. Таково различие больших и малых букв, различие устава, курсива и разрядки (в печати), различие написаний подчеркнутых и неподчеркнутых букв (на письме) и т. п.
Сюда точно так же должно быть отнесено умышленное различе-ние относительной важности мест написанного с помощью различных красок. Так, например, в старинных рукописях начальные буквы и даже строки абзацев или глав отличались красным цветом от остальных чер-ных букв. Этому обычаю мы и поныне обязаны выражением «красная строка», «с красной строки».
В произносительно-слуховом языке подобная же утилизация пред-ставлений работ и вызываемых этими работами акустических впечатле-ний сказывается в наличности коррелятивов или психико-фонетических альтернаций (чередований). «Морфологизация» различий произноси-тельно-слуховых элементов сказывается в существовании различных морфологических типов (склонения, спряжения, «словообразования»…). В русском языковом мышлении стоят здесь на первом плане: различение работ средней части языка («твердость» и «мягкость») при согласных и различение ударяемости при гласных. «Семасиологизация» же свой-ственна всем произносительно-слуховым работам и их акустическим продолжениям. Например, при различении русских [там] и [дам] сема-сиологизуется различие работ голосовых связок гортани, свойственное началу этих слов. В словах [баба] и [мама] семасиологизуется различие работ мягкого неба при согласных, начинающих оба слога: раз мягкое не-бо приподнято и прижато, исключая нозможность носового резонанса; другой раз оно опущено, что и ведет за собою проход воздуха в нос, вы-зывающий акустическое впечатление носового резонанса.
§ 26. В истории произносительно-слухового языка мы можем от-метить, с одной стороны, распадение некогда единых фонем на две или
20
больше, распадение единых морфем (и слов) на несколько (две и более), с другой же стороны, слияние и совпадение прежде различавшихся фонем в одной, слияние и совпадение прежде различавшихся морфем (и слов) в одной. Сходные явления представляет нам история писанно-зритель-ного языка. Из единой когда-то графемы получалось несколько, или со-хранивших связь между собою благодаря общей ассоциации с представ-лениями произносительно-слуховых элементов, или же даже эту связь совершенно потерявших. Обратный исторический процесс представляет из себя совпадение отдельных когда-то графем в одной. Сюда принад-лежит в некотором смысле совпадение в русском языковом мышлении графемы е с графемою ѣ («ять»).
§ 32. 14) В связи с историей возникновения обеих сторон языкового
мышления и его обнаруживания, стороны произносительно-слуховой и стороны писанно-зрительной, находится взаимная зависимость писан-но-зрительных и произносительно-слуховых представлений.
У людей неграмотных представления писанно-зрительные отсут-ствуют и, следовательно, у них не может быть никакой речи об упомя-нутой зависимости. Писанно-зрительное и произносительно-слуховое могут взаимно обусловливаться только в психике человека грамотного. «Функциональной зависимостью» в смысле математическом этой зави-симости никоим образом назвать нельзя. Ибо ведь произносительно-слуховое может возникать и мыслиться совершенно независимо от пи-санно-зрительного; писанно-зрительное же имеет смысл, осмысливается только в связи с произносительно-слуховым.
Из этого вытекает зависимость графем от фонем, а не наоборот.Несколько иначе обстоит дело в письменностях идеографического
характера, с так называемыми «иероглифами» или т. п. Точно так же и в наших письменностях, письменностях европейских и т. п., имеется из-вестное количество символов, ассоциируемых прямо с представлениями морфологическими и семасиологическими, без посредствующего звена из области произносительно-слуховой.
§ 33. Из предшествующего явствует, что мы должны строго разли-чать «буквы» и «звуки», графемы и фонемы, т. е. писанно-зрительную и произносительно-слуховую сторону языкового мышления грамотного человека, различать и по существу и в терминологии.
С фонемою связано (ассоциировано) представление произноси-тельных работ, сопровождаемых мускульным (двигательным) чувством, и представление звука; с графемою связано представление писательской работы (не столь важной сама по себе, как работа произносительная) и представление буквы.
Следует старательно избегать подстановки терминов из одной об-ласти языкового мышления в другую область. Можно, например, гово-
21
рить о «долгих» и «кратких» (во времени) фонемах и звуках, но нельзя говорить о «долгих» и «кратких» (в этом смысле) графемах и буквах. Зато можно говорить о графемах и буквах длинных и коротких. О «жирных буквах» можно говорить, но нельзя говорить о «жирных звуках». Нельзя тоже говорить о «глухих» или «немых» буквах, так как ведь это терми-ны чисто акустические, а не оптические. Зато можно говорить о буквах, представления которых ассоциированы с представлением глухого (не звонкого) произношения голосовыми связками гортани или же с пол-ным отсутствием акустического элемента (с «немотою»).
Самым обыкновенным явлением надо считать несовпадение числа «букв» (графем) и числа соответствующих этим буквам «звуков» (фо-нем). В специальном отделе о русском алфавите, графике и правописа-нии (§ 37–89) будут приведены многие случаи подобного несовпадения; например, щ, я, бъ, бь…
Выражения вроде «этот документ звучит», «статья закона гласит» и т. п. основаны тоже до известной степени на смешении терминологии из области произносительно-слуховой с терминологией из области пи-санно-зрительной. Строго говоря, написанное, закрепленное в докумен-те или в законе, не может «звучать» н «гласить». Но оно «гласит» и «зву-чит», когда мы его читаем.
§ 34. Из предшествующего ясно, что, в сущности, нельзя говорить о «памятниках языка», если под языком понимать произносительно-слу-ховую сторону языкового мышления и его обнаруживания. Памятники принадлежат к области писанно-зрительной, и поэтому единственно точным выражением будет «памятники письма». Конечно, благодаря графически-фонетическим ассоциациям, т. е. ассоциациям писанно-зри-тельных представлений с представлениями произносительно-слуховы-ми, мы можем по памятникам делать заключения об особенностях отраз-ившегося в них языка произносительно-слухового; но от этого сами-то памятники не перестают быть явлениями писанно-зрительными, вызы-вающими и расшевеливающими в сложной области языкового мышле-ния прежде всего наши писанно-зрительные представления.
В последнее время составляются архивы фонограмм, т. е. собрания фонографических валиков и пластинок, воспроизводящих произноше-ние известных лиц как носителей того или другого произносительно-слухового языка. Но и на эти памятники нельзя смотреть как на памят-ники произносительно-слухового языка в строгом смысле этого слова. В неподвижном, постоянном виде хранятся здесь только известные на-чертания и углубления, которые, по приведении «памятника» в соответ-ственное движение, вызывают впечатления, сходные с первоначальными впечатлениями от произносительных работ н их продолжений во внеш-нем мире, вызвавших эти нарезы, начертания, углубления на податливом материале.
22
§ 35. Сюда же, т. е. к различению письма и языка, относится истори-ческий факт, что степени различения алфавитов вовсе не совпадают со степенями различия языков, т. е. языковых мышлений и их обнаружива-ний. Все алфавиты являются историческою случайностью, в зависимо-сти от географического соседства, от культурного влияния, от вероиспо-ведания, наконец, от «произвола».
Русский алфавит вовсе не связан с русским языком по существу; он с ним связан только благодаря исторической случайности.
Это общее положение подтверждается изобретением все новых тай-ных, «условных» алфавитов (криптография) для одного и того же языка, равно как и возникновением тайных, «условных» языков.
ЧАСТЬ II. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ РУССКИМ ПИСЬМОМ И РУССКИМ ЯЗЫКОМ,
т. е. между русскими произносительно-слуховыми представлениями и их обнаруживанием и между русскими писанно-зрителъными представлениями и их обнаруживанием
§ 36. Делимость произносительно-слухового языкового мышления и его обнаруживания ведет нас в окончательном результате к установле-нию его дальше не разложимых элементов не только со стороны фонети-ческой, произносительно-слуховой (см. § 10), но тоже со стороны морфо-логической и семасиологической. Произносительно-слуховые элементы морфологизуются и семасиологизуются.
Сообразно с этим, связь письма и языка, т. е. связь писанно-зритель-ных представлений с представлениями произносительно-слуховыми, может быть различная:
а) связь с этими представлениями как с представлениями просто произносительно-слуховыми, без всяких дальнейших ассоциаций;
б) связь с представлениями произносительно-слуховыми морфоло-гизованными;
с) связь с представлениями произносительно-слуховыми семасио-логизованными.
В письменности отражается не только объективная фонетика, но то-же объективная морфология и объективная семасиология языка.
Вообще же рассмотрение отношений между русским письмом и рус-ским языком распадается на следующие части:
1. Р у с с к и й а л ф а в и т или русская азбука, т. е. описание и все-сторонняя характеристика элементов писанно-зрительного материала, связанного потенциально с элементами произносительно-слуховыми,
23
но еще без определенных частных ассоциаций. Говоря популярно, в этой части рассматриваются вопросы, с помощью каких графических средств обозначаются «звуки» русского языка и их сочетания.
2. Р у с с к а я г р а ф и к а. Связь писанно-зрительных элементов с эле-ментами только произносительно-слуховыми, в отвлечении от ассоциа-ций с представлениями морфологическими и семасиологическими.
3. Р у с с к а я о р ф о г р а ф и я или правописание в тесном смысле этого слова. Связь писанно-зрительных представлений не только с пред-ставлениями произносительно-слуховыми, но тоже с представлениями морфологическими и семасиологическими.
§ 84. Морфологическая делимость произносительно-слухового язы-
ка в самом обширном смысле этого слова находит себе отражение в сле-дующих особенностях языка писанно-зрительного:
Периодам, фразам, предложениям соответствуют красные строки, знаки препинания вроде точки (.), двоеточия (:), точки с запятой (;), за-пятой (,), больших букв после точки. Отделы речи символизуются в на-писании главами, параграфами, отделительными чертами (—).
Предложение как целое распадается на синтагмы или слова как синтаксические единицы, синтаксические элементы. Отделение синтагм в писанно-зрительном языке достигается на письме посредством пауз или пробелов между писанными словами. Сюда относятся тоже «тире» или отделительные черточки (-), употребляемые в сложениях слов.
Отделение морфем или морфологических элементов, входящих в со-став синтагм, как целого достигается на письме с помощью морфологиче-ского принципа правописания, или писания на основании морфологиче-ской ассимиляции (§ 75, 76): водка, просьба, а не вотка, прозьба … и т. п.
§ 85. Сказанное о русской графике (§ 62–73) и о русском правописа-нии (§ 74–81) мы можем в известном смысле обобщить следующим обра-зом: ассоциации писанно-зрительных представлений с представлениями произносительно-слуховыми, разбираемые в отделе графики, касаются с произносительно-слуховой стороны по преимуществу представлений работ средней част