ИстокИ РусИ

И славянства

ЮРИй венелИн

Р у с с к а я ц и в и л и з а ц и я

Русская цивилизация

Серия самых выдающихся книг великих русских мыслителей, отражающих главные вехи в развитии русского национального мировоззрения:

Св. митр. Иларион Св. Нил Сорский Св. Иосиф Волоцкий Иван Грозный «Домострой» Посошков И. Т.Ломоносов М. В.Болотов А. Т.Пушкин А. С.Гоголь Н. В.Тютчев Ф. И.Св. Серафим Са- ровскийШишков А. С.Муравьев А. Н.Киреевский И. В.Хомяков А. С.Аксаков И. С.Аксаков К. С.Самарин Ю. Ф.Валуев Д. А.Черкасский В. А.Гильфердинг А. Ф.Кошелев А. И.Кавелин К. Д.

Коялович М. О.Лешков В. Н.Погодин М. П.Беляев И. Д.Филиппов Т. И.Гиляров-Платонов Н. П.Страхов Н. Н.Данилевский Н. Я.Достоевский Ф. М.Одоевский В. Ф.Григорьев А. А.Мещерский В. П.Катков М. Н. Леонтьев К. Н. Победоносцев К. П. Фадеев Р. А. Киреев А. А.Черняев М. Г. Ламанский В. И.Астафьев П. Е.Св. Иоанн Крон-штадтский Архиеп. Никон (Рождественский)Тихомиров Л. А.

Соловьев В. С. Бердяев Н. А. Булгаков C. Н. Хомяков Д. А.Шарапов С. Ф.Щербатов А. Г. Розанов В. В.Флоровский Г. В. Ильин И. А. Нилус С. А.Меньшиков М. О. Митр. Антоний Хра- повицкийПоселянин Е. Н.Солоневич И. Л.Св. архиеп. Иларион (Троицкий)Башилов Б.Концевич И. М.Зеньковский В. В.Митр. Иоанн (Снычев)Белов В. И.Лобанов М. П.Распутин В. Г. Шафаревич И. Р.

истоки Руси и славянства

ЮРий венелин

Москваинститут русской цивилизации

2011

Венелин Ю. И.В-29 Истоки Руси и славянства / Сост., предисл. и коммент.

П.В.Тулаев/Отв.ред.О.А.Платонов.—М.:Институтрусскойцивилизации,2011.—864с.

Первоеизданиеизбранныхтрудоввыдающегосярусскогоистори-ка,одногоизоснователейиклассиковславяноведенияЮрияИванови-чаВенелина(1802–1839)включаетнаиболееценныеегоработы,боль-шинствоизкоторыхнепереиздавалисьвтечениепоследних160лет.Они посвящены происхождению Руси и славянского мира. С особойтщательностьюавторомизученыдревниеисовременныеемуболгары,словене,балты,малороссыивеликороссы.Ондоказывает,чтославя-не–старожилывЕвропе,наравнесгрекамииримлянами,показываетродственнуюсвязьвенедов-славянсвандалами,русов–соскифами,критикуетидеологию«украиноцентризма»,атакженорманскуютеориюпроисхождениягосударстваРоссийского,моданакоторуюприобрелавXIXвекечертынастоящей«скандинавомании».

Историческиеифилологическиеисследованияавтораоснованынаредких,нынезабытыхилиневостребованныхисточниках,чтодела-етновоеизданиеценнымдлянаукиивсехинтересующихсяистокамирусскойцивилизации.

©Институтрусскойцивилизации,2011.

ISBN978-5-902725-91-6

УДК39ББК63.5В-29

УДК39ББК63.5

5

П РЕ Д и с лО в и Е

Юрий Иванович Венелин (1802–1839) – выдающийся историк, языковед, этнограф и фольклорист первой половины XIX века. Он был одним из основателей славяноведения как самостоятельной науки. Ему принадлежит целый ряд миро-вых приоритетов: совершив научную экспедицию от Импе-раторской Российской академии на Балканы, он написал пер-вую грамматику болгарского языка, издал первую книгу по истории болгар, опубликовал первый сборник древних сла-вянских грамот, составил первую в Европе программу пре-подавания славистики для университета. Ю. И. Венелин стал одним из основоположников славянской школы в русской исторической науке.

Еще при жизни, в самом начале научной карьеры, ког-да вышел первый том трудов Ю. И. Венелина под названием «Древние и нынешние болгаре в политическом, народопис-ном, историческом и религиозном их отношении к россиянам» (1829), автор получил известность в литературной и академи-ческой среде. Однако слава это была с оттенком скандально-сти – из-за романтического, порою дерзкого стиля, некоторых смелых гипотез и неожиданных открытий. Конкуренты и не-доброжелатели поставили на Венелине клеймо «фантазера», даже не вникая в его более зрелые произведения.

Серьезному изучению богатейшего творческого наследия пионера отечественной славистики посвятили себя лишь не-многие ученые.

6

Предисловие

Начало жизненного путиЮрий Иванович появился на свет 22 апреля 1802 года,

в селе Большая Тибава (Nagy-Tibava) в Карпатских горах, получив при рождении имя Георгий Гуца (Georgius Hutza). Тогда это была часть Угрии (Венгрии), входившей в состав Австрийской империи. Сам историк считал себя по происхо-ждению карпато-россом (русином). Фамилию Венелин (Ве-нелович) и русское имя Юрий он принял уже в сознательные годы, когда уехал жить в Российскую Империю.

Отец Георгия Гуцы был протоиереем (�i�e-�r��i-�i-�i�e-�r��i-�i-a�onus) Верховины, и сын тоже захотел получить духовное образование. После окончания гимназии в городе Унгвар (нынешний Ужгород) он стал сначала воспитанником мест-ной духовной семинарии, а затем, в 1821 году, – учеником епископского лицея. Именно там Георгий впервые сопри-коснулся с миром науки и углубился в древнюю историю. Философские предметы он продолжил изучать во Львовском университете, который был одним из крупнейших культур-ных и религиозных центров Европы.

В университете семинарист получил возможность слу-шать лекции лучших профессоров города, а в студенческой библиотеке читать оригиналы классиков мировой истории и литературы. Уже тогда его славянскую душу притягивали родные древности эпохи античности, а пытливый ум обра-щал пристальное внимание на «исторически спорные и тем-ные места, требующие объяснения». Плоды просвещения так увлекли ум юноши, что он решил всю свою творческую жизнь посвятить наукам. Но для этого надо было отказаться от карьеры католического священника, и Георгий решился на дерзкий шаг. Вместе со своим двоюродным братом Иваном Ивановичем Молнаром юноша решил бежать в Россию, разо-рвав узы религиозных и семейных обязательств.

В годы царствования Александра I Российская империя вступила в период своего расцвета. Еще свежи были в памя-ти славные победы над армией Наполеона, торжественные

7

Предисловие

шествия казаков через Триумфальные арки Парижа и Санкт-Петербурга. Освобожденная Европа, подчинившись полити-ческой воле Священного Союза России, Австрии и Пруссии, горячо обсуждала решения дипломатических конгрессов по переделу мира. Взгляды аристократии с любопытством и ревностью обратились на Северо-Восток. Туда же, в монар-хическую, просвещенную, дворянскую Россию стремилось сердце молодого русина.

Избранный маршрут не был прямым. Сначала юноша хотел совершить морское путешествие через Триест (старо-словенский Тргесте), Стамбул (Константинополь) и Одессу. Однако война на Балканах разрушила эти планы. Пришлось ехать другим путем, с длительными остановками. Весной 1823 года Георгий Гуца с братом нелегально пересекает гра-ницу в Карпатах и прибывает в Кишинев, а оттуда через год направляется в Москву.

Здесь он и появился в 1825 году под именем Юрия Ива-новича Венелина. В поисках работы беженец первым делом обратился к своему земляку, известному слависту и педа-гогу Ивану Семеновичу Орлаю (1771–1829), написавшему первую историю Закарпатья на русском языке. Тот принял просьбу юноши с пониманием, но посоветовал ему заняться «более благотворной наукой», а именно – медициной. Ве-нелин вынужден был временно смириться с судьбой и по-ступил на медицинский факультет Московского универси-тета, где проучился еще три года. В 1829 году он выдержал испытание на звание лекаря, но в конце концов оставил это поприще и, следуя зову души, полностью посвятил себя гу-манитарным наукам.

В студенческие годы Юрий Венелин проводил дни и ночи за изучением классических трудов и первоисточников на древних языках. Благо, что образование позволяло ему это делать. Кроме греческого и латыни он свободно читал на не-мецком, французском, английском, итальянском, испанском, общался на мадьярском и волошском (румынском), не гово-ря уже о славянских языках. Еще в библиотеке Львовского

8

Предисловие

университета любознательный русин начал выписывать все ценные исторические сведения о славянах и родственных им племенах: из Страбона, Тацита, Плиния, Кассиодора, Иор-дана, собранные в изданиях типа «Monumenta inedita rerum Germani�orum». Особое внимание Венелин уделял истории Византии, выписки о которой составили целых пять тетра-дей. Здесь были и его собственные переводы из хроник импе-раторов, и фрагменты из византийских писателей, взятые из антологии «Corpus �istoriae Bizantinae», и конспекты авторов нового времени – Гиббона, Шафа, Манхарта, Кера и прочих. Вместе рабочие тетради студента составляли своеобразную переносную библиотеку, тематическую «базу данных», если использовать современную терминологию.

Вот как рисует портрет нашего автора его брат, лучше других знавший Юрия Венелина в молодые годы: «При креп-ком телесном сложении он отличался и атлетическим сложени-ем духа: мощный ум, глубина соображений, возвышающаяся до сильных поэтических восторгов, редкая способность сосре-доточивать силы духа на один предмет и отвлекаться от всего окружающего составляют внутреннюю его физиономию. Его трудолюбие и напряженное размышление были удивительны. Он почувствовал в себе раннее призвание к истории, и как ни старался уклониться от сего пути, но внутренний голос воз-вратил его к нему, и возвратил навсегда»1.

Поскольку поступить на какую-либо официальную долж-ность по любимой специальности Венелину сразу не удалось, он заработка ради устроился домашним учителем. Педагоги-ческое поприще не было самоцелью, хотя среди его учеников встречались выдающиеся личности, такие как Константин и Иван Аксаковы – будущие идеологи славянофильства. Глав-ное, что профессия частного преподавателя давала молодому ученому столь необходимое ему свободное время, которое он почти всецело тратил на исследования древностей.

Венелин был выдающимся современником А. С. Пушки-на, Н. В. Гоголя, А. С. Хомякова. Классики русской литерату-ры первой половины XIX века – это его приятели, его среда

9

Предисловие

обитания, ибо и сам он был яркой личностью пушкинской эпохи. Он следит за выходом каждой новой главы «Евгения Онегина», положительно отзывается о поэме «Борис Году-нов», критически разбирает историю Дмитрия Самозванца в истолковании Н. Карамзина.

Блестящее образование, хорошее воспитание и выдающи-еся личные качества открывали перед молодым ученым двери гостеприимных домов России. Венелин бывал у историка и пи-сателя М. П. Погодина, общался с А. С. Шишковым, И. И. Срез-невским, печатался в популярных периодических изданиях той эпохи: «Московский вестник», «Телескоп», «Отечественные за-писки», «Журнал Министерства народного просвещения» и пр.

В устных беседах Венелин часто выражал обоснованный протест против господствовавшей тогда в Европе немецкой критической школы. Как знатока первоисточников и многих достоверных данных о древних славянах, его возмущал упор-ный монополизм норманистов-западников, тормозивших своим высокомерием развитие отечественной науки. «Они одни овла-дели всею славой европейского мира; все славные дела новой истории немцы относят к одним себе», – досадовал наш славя-нофил. При этом он ссылался для аргументации на свой неиз-данный архив, опубликовать который у него не было средств.

Помочь Венелину вызвался М. П. Погодин, академик Петербургской АН, издатель «Московского вестника» и «Мо-сквитянина». Этот корифей старой школы не только с внима-нием выслушал аргументы молодого романтика, но и убедил его оставить медицину, чтобы тот в своих печатных трудах «сообщил ученому свету отважные и оригинальные гипотезы о славянах и их именах»2.

«Древние и нынешние болгаре»Подготовка первой книги заняла около года. Посколь-

ку до этого Ю. И. Венелину не удавалось публиковать свои крупные сочинения, он собрал в один том все, что касалось темы прямо и косвенно. Поэтому монографию «Древние и ны-нешние болгаре» (1829) не следует воспринимать как историю

10

Предисловие

одного народа. Фактически этот первый том был посвящен об-зору древнейшей истории восточных славян в целом.

Венелин исходит из общей посылки, что славяне – старо-жилы в Европе, наравне с греками и римлянами. Более того, он утверждает, что становление славянского народа как ство-ла предшествовало развитию греков и латинов как ветвей. Во времена расцвета Афин и подъема Рима «славяне уже в пол-ной мере разделены были на племена». Они назывались тог-да другими именами, например скифами, готами, вандалами. Болгары, по его мнению, были также одним из восточных славянских племен, получивших свое название от реки Волга (волгари). В западную Европу они явились под именем гуннов, во главе со своим великим вождем Аттилой, завоевавшим си-лой и мудростью необъятные земли от Волги до Сены. В за-ключение автор анализирует «военно-политическую роль, ко-торую играла Россия (Болгаро-Россия) в Европе в правление Аттилы, и перевес ее над прочими государствами».

Вот это отождествление многих восточно-европейских племен со славянами, русами, в котором видно было желание автора прокомментировать древние события через призму со-временности, и вызвало критический протест у лидеров акаде-мической школы. И отчасти они были правы. В патриотическом пылу Венелин называл гуннов – «сынами Руси», Словению – «Адриатической Украиной», Меровингов – «Мировичами», а Аттилу – «русским царем».

Значит ли это, что метод автора сводился к русофильским эпитетам и славяномании? Нет, не значит. Позже автор сам при-знавал, что написанная им глава об Аттиле наиболее слабая в книге. Он писал, что в первом томе его изысканий «очень мно-гое не вполне развито и что можно сказать еще очень многое в оправдание и объяснение всего этого»3. В доказательство это-го своего утверждения он подготовил специальное исследова-ние на следующую тему: «Критическое разложение всех имен Аттилина семейства и прочих, так называемых гуннских его вельмож, о которых только упоминает Приск в своих путевых заметках», имея в виду славянское окружение великого вождя.

11

Предисловие

О своем собственном методе, родившемся в полемике с за-паднической школой, Венелин сказал следующее: «Я далек от того, чтобы, подобно сим ученым, наоборот приписывать все славянам. Как историк я не принадлежу ни к одному племени земного шара. Признаюсь, что в сей готской или общей герман-ской кутерьме скрывается и значительная часть дойчерских племен. Надобно только попотеть в изысканиях, чтобы опреде-лить им надлежащее место и в истории, и в Германии. Я здесь изложил только общие черты, или главное основание. Прочие же подробности объяснит дальнейшее исследование»4.

К счастью, вскоре такая возможность у молодого исто-рика появилась. Сергей Тимофеевич Аксаков, отец прослав-ленных учеников и воспитанников Венелина, выхлопотал ему научную поездку на юг Европы. Она была оформлена как офи-циальная командировка Российской академии, «с Высочайше-го Государя Императора дозволения». На государственное по-собие молодой автор, ставший к тому времени уже известным славистом-полиглотом, отправился в ученое путешествие, длившееся с 19 апреля 1830 года по 16 октября 1831 года. Цель этой уникальной археографической поездки состояла в том, чтобы «обозреть по возможности все хранящиеся в тамошних монастырских и других библиотеках печатные книги и руко-писи на славянских наречиях и на языке молдавском, волош-ском и греческом»5. Венелин должен был собирать памятники народной словесности, отыскивать неизвестные летописи, де-лать снимки с наиболее ценных рукописей. Ему также было поручено выучить досконально современный болгарский язык с целью написания грамматики и небольшого словаря6.

Научная экспедиция в Болгарию и Валахию очень доро-го обошлась Венелину в смысле душевных затрат и здоровья. Во время длительного путешествия – из Москвы на Балканы и обратно – он перенес немало испытаний: еще на юге России на него напали бандиты, которые чуть было не закололи путе-шественника вилами, а в Силистре, в южных степях на берегу Дуная, путешественник перенес тяжелую болезнь, пролежав в лихорадке десять дней, не вставая с постели.

12

Предисловие

Посланник Российской академии внимательно изучил несколько городов на своем маршруте, включая Харьков, Одессу, Варну и Бухарест, сожалея о том, что ему не удалось посетить богатые книгохранилищами и архивами право-славные монастыри на Афонской горе в Македонии. Везде Венелин видел подтверждение своей теории о «россизме болгар»: в их разговорном языке и фольклоре, в традици-онной одежде и древних культах, в грамотах и старинных книгах. По поводу языка он писал секретарю Российской академии П. И. Соколову: «Наш церковный есть решитель-но болгарский IX века»7.

Несмотря на все трудности, Венелин успешно справился с поставленными перед ним задачами. Собранная им во время путешествия коллекция из 66 грамот и 20 снимков, в том числе в архивах и библиотечных фондах Бухареста, была передана в Российскую академию. «Грамматика нынешнего болгарского наречия» была окончена в 1835 году. К печати, правда, ее не приняли, несмотря на положительный в целом отзыв академи-ка А. Х. Востокова. Остальные труды были изданы позже, уже после смерти автора. «Влахо-болгарские или дако-славянские грамоты, собранные и объясненные Юрием Венелиным» вышли в свет в 1840 году, а «Болгарские песни из сборников Ю. И. Венелина» были опубликованы в 1855 году.

Отдельно следует сказать о книге «Критические исследо-вания об истории болгар Ю. И. Венелина, с прихода болгар на Фракийский полуостров до 968 года, или покорения Болгарии Великим князем русским Святославом», изданной на иждиве-нии И. Н. Денкоглу в частной типографии Николая Степанова в 1849 году. Она представляет собой систематическое изло-жение основных фактов и выводов первой книги нашего сла-виста, однако не является вторым ее изданием. Таковое было осуществлено в 1856 году И. Молнаром в типографии Москов-ского университета. Две самостоятельные книги Венелина о болгарах отражают различные этапы его научного творчества: ранний, то есть до поездки на Балканы, и более зрелый, то есть после возвращения в Россию.

13

Предисловие

Чтобы понять причины болгарофилии нашего автора, необходимо учитывать тот исторический фон, на котором происходили его, казалось бы, далекие от современности ис-следования. К началу XIX века Балканский полуостров и его северные границы находились под властью Османской им-перии. Мусульманское иго вызывало протест у покоренных сербов, хорватов, болгар, греков, румын и молдаван. Однако самостоятельных сил этих народов было недостаточно для полного освобождения. На северо-востоке у них был только один сильный союзник – Российская империя. Ее существо-вание было причиной постоянных турецко-русских конфлик-тов в районе Причерноморья.

Очередная война между мусульманами и христианами разразилась в 1828–1829 годах, как раз когда Ю. И. Венелин завершал свою первую книгу о болгарах. Прибывшая с миро-творческими целями в Грецию, где началось освободительное восстание, соединенная эскадра России, Англии и Франции разгромила турецко-египетский флот. В ответ на объявлен-ную султаном «священную войну» русские войска форсиро-вали Дунай и овладели Варной. В июне 1829 года они перешли через Балканы и заняли Адрианополь, находящийся недалеко от проливов. Чтобы не потерять Стамбул (Константинополь), мусульмане вынуждены были подписать мирный договор и пойти на большие уступки. По Адрианопольскому миру за Рос-сией помимо Крыма, присоединенного к Империи еще в 1783 году, было закреплено устье Дуная и Черноморское побережье Кавказа от Анапы до Поти. Проливы Босфор и Дарданеллы от-ныне стали свободными для прохода русского торгового фло-та. Греции была предоставлена самостоятельность, а Молда-вия, Валахия и Сербия получили расширенную автономию.

Болгария не получила подобных прав, но внутренние порядки в стране были несколько смягчены. В частности, ее жители получили право свободно эмигрировать в Россию. В 1829–1830 годах началось массовое переселение болгар в южные районы империи, в частности в Одессу и Кишенев, где Венелин завел свои первые знакомства с беженцами. В самой

14

Предисловие

стране набирало силу национально-освободительное движе-ние, готовившее почву для будущей независимости страны. Вот почему образованного и хорошо разбиравшегося в бал-канских проблемах русина Российская академия послала в научную командировку.

Исследовательская деятельность ученого вызвала у бол-гар большую симпатию. Его книги с усердием прочитывала вся национальная элита того временив – А. Априлов, Н. Па-лаузов, Р. Чолаков, В.Николов и другие, что позволяет утверж-дать, что они оказали значительное влияние на дело болгар-ского возрождения8.

В знак глубокой признательности Венелину за то, что он сделал для болгарского народа в области истории, фольклори-стики и языковедения, балканские беженцы сложили ему при жизни поэтическую оду, а после смерти – поставили памятник на могиле в Даниловом монастыре с трогательным посвящени-ем: «Он первый напомнил свету о забытом, но некогда славном и могущественном племени болгар и пламенно желал его воз-рождения. Господи, услышь молитву раба Твоего»9.

Не будем забывать также о том, что именно на деньги бол-гарских подписчиков хранители авторских рукописей смогли издать вторую книгу Венелина. По этой прозаической причи-не самостоятельное исследование Юрия Венелина «Древние и нынешние словене» впервые было отпечатано (общим числом 319 экземпляров) не как отдельная монография под собствен-ным именем, а как второй том историко-критических изыска-ний автора, продолжающий первую книгу.

«Древние и нынешние словене»Прежде всего заметим, что новый фундаментальный труд

не мог появиться внезапно. Ему предшествовали научные ис-следования, конспекты и переводы, многочисленные неопу-бликованные работы. Помимо древних греческих, римских и византийских авторов Венелин изучил все доступные ему тру-ды выдающегося словенского филолога Е. Копитара, иностран-ного члена-корреспондента Санкт-Петербургской Академии

15

Предисловие

наук, занимавшегося исследованием древнеславянских памят-ников в Вене, его соотечественника – историка А. Линхарта, этнографические сочинения серба В. Караджича, хорватского археолога М. П. Катанчича, словака П. И. Шафарика. Он крити-чески проштудировал также издания таких немецких авторов, как Байер, Шлецер, Гердер. Ко всему прочитанному Венелин присовокупил незаурядный опыт лингвиста и путешественни-ка, что позволило ему сделать широкие обобщения.

Предварительная подготовка книги была начата авто-ром еще в 1834 году, вскоре после того, как он получил титул действительного члена Общества истории и древностей Рос-сийских. Работа продолжалась с перерывами в период его за-нятий на должности инспектора классов московских училищ (1836–1838) Тогда же, впрочем, были написаны некоторые его статьи. Однако неожиданная смерть Венелина 26 марта 1839 года прервала обширные труды.

Одиночество, напряженная работа днями и ночами, без-участие окружающих, бедность и тяжелый внутренний кон-фликт, из-за которого он чувствовал себя одиноким, в конце концов привели к развитию нервной болезни. Когда наступил очередной кризис, Венелин направился в университетскую клинику, но там для него не оказалось свободных мест. По возвращении домой больной упал на пороге своей комнаты, пораженный сердечным ударом. Спустя еще несколько часов, перед самой заутреней Светлого Воскресения, он скончался на руках своего брата.

И. И. Молнару, ставшему хранителем архива Венелина, пришлось завершать брошенную монографию. Он не только подготовил к печати авторские рукописи, но включил в из-дание все, имеющее прямое отношение к словенам, дополнив изначальную рукопись почти на сотню страниц. Он же довел до требуемого качества незавершенную карту Словении. Иван Иванович как никто другой понимал значение уникального труда своего родственника и единомышленника, почему и на-звал в предисловии вторую книгу Венелина «одним из глубо-комысленных творений русской ученой литературы»10.

16

Предисловие

Монографию под названием «Древние и нынешние сло-вене в политическом, народописном, историческом и рели-гиозном их отношении к россиянам. Историко-критические изыскания Юрия Венелина. Том II» отпечатала в 1841 году типография Московского университета общим объемом в 326 страниц. Издание включает, помимо основного текста, велико-лепный гравюрный портрет автора работы художника Дреге-ра, краткое предисловие М. П. Погодина, очерк И. И. Молнара «Черты из частной и ученой жизни Юрия Ивановича Венели-на» и вложенную карту «Словениии, или Дунайских земель в продолжение первых 4-х столетий».

В России это было первое исследование, посвященное истории словенцев. Нынешняя Словения входила тогда в со-став Австрийской империи, и политики не выделяли прожи-вавших там славян в особую этническую категорию. Венелин, сам родившийся на восточной окраине этой Империи, первым обратил внимание на то, что словенцы, искусственно разде-ленные границами тогдашних государств, вместе составляют единый народ. Из истории автору было известно, что вся Шти-рия, Хорутания, южная часть Австрии, часть Тироля и вся за-дунайская Угрия – были заселены словенами (он упустил из внимания только группу венецианских словенцев, проживав-ших в Горице и Адриатическом Приморье). Он знал также о том, что словенцы были автохтонными жителями Паннонии и Восточных Альп, в отличие от пришедших позднее на Балка-ны хорватов и сербов. По мнению Венелина, часть словенцев была вытеснена с исконных территорий за Дунай на север, где они оформились в субэтнос под похожим именем �ловаки.

Пытаясь определить родственные связи между отдельны-ми европейскими племенами, Венелин разделял родовое имя «славяне» и видовое «словене». Он писал: «Наречие словен от-личается от всех других славянских наречий; словенин не есть ни чех, ни серб, ни поляк, ни кроат, ни по имени, ни по наре-чию, ни по одеянию, ни по нравам, ни по истории»11.

Именно Венелин впервые ввел в литературу само назва-ние будущего государства Словении, тогда еще не существо-

17

Предисловие

вавшего на политической карте мира. За десять лет до словен-ского поэта И. Весел-Косески, упомянувшего это имя в оде по случаю приезда в Любляну австрийского императора Ферди-нанда I, русский историк пророчески обосновал это будущее политическое и географическое название страны. «Если бы в нынешнем 1834 году нужно было назвать часть упомянутых стран и самое Иллирийское королевство по имени их обита-телей, то должно бы назвать их Словениею, Slowenenland, la Slovenie», – писал Венелин во вводной части книги12.

Глубокие знания позволили исследователю выстроить со-бранные археологические и литературные факты в логичную модель развития. После общего обзора энциклопедических сведений о Словении, ее географии, народонаселении, языке и введения в библиографию Венелин сформулировал свою хро-нологическую схему. Он разделил историю словен на четыре большие эпохи: 1) Кельтскую, т.е. в которой они покрываются кельтским мраком, или молчанием; 2) Римскую, т.е. под вла-дычеством римлян: от Августа до Аттилы – от Р.Х. до 450 г. н.э.; 3) Русскую, от Аттилы до Карла Великого – 450–800 гг.; 4) Франкскую, а вскоре Немецкую, – от Карла Великого до XIX века. Эти названия эпох условны, ибо они отражают ав- века. Эти названия эпох условны, ибо они отражают ав-торское понимание исторического процесса, однако они в дан-ном случае не хуже таких расплывчатых понятий, как «антич-ность» или «средние века».

Далее автор описывает старинные регионы и населявшие их племена: Венецию, Карнию, Истрию, Паннонию, Норик, Рецию, Винделицию, Далмацию, Иллирию. Он пишет, что ко-ренными жителями Словении были венеды (венеты, венды), по-казывает родственную связь вендов-славян с вандалами. Не ска-тываясь к упрощенным выводам типа «этруски – это русские», Венелин показал также родственные связи ретов (ретийцев, ре-зян) и словен, на которую позже обратили внимание И. Срезнев-ский и И. А. Бодуэн де Куртене. В параграфе «Germani у древних не немцы» автор легко доказывает очевидное: Германией всегда называлась территория, где проживали многие славянские пле-мена, в частности, давние предки нынешних лужицких сербов.

18

Предисловие

Имперские войны Рима на севере показаны Венелиным как поэтапное завоевание Словении (1-я, 2-я и 3-я Словенские войны). Здесь принципиально важна сама перемена точки зре-ния, чтобы отучить читателей, воспитанных на «Записках о Галльской войне» Юлия Цезаря, смотреть на самих себя гла-зами оккупантов. Автор показывает, как некогда свободная страна, управляемая племенными жупанами (от славянского «пан» – господин), сумевшая выставить войско в 180 тысяч че-ловек (!), после покорения стала римской провинцией.

Историческая картина особенно ясно предстает перед глазами, когда изучаешь карту «Дунайских земель». Непри-вычно видеть многочисленные племена вендов, ванов, ретов, карнов, бойев, паннонцев, кроатов и прочих славян, разделен-ные не политическими границами, а лишь горными верши-нами и реками. Аналогичную карту расселения родственных племен Карантании (средневековой Словении) в эпоху до Кар-ла Великого составил в конце X�III века Антон Линхарт, ав-X�III века Антон Линхарт, ав- века Антон Линхарт, ав-тор книги «�ersu�� einer Ges��i��te von Krain und der urbiger sudli��en Slaven Oesterrei��s»13.

В книге «Древние и нынешние словене» содержится мно-го интересных автографов и фактов о письменах. Вдохновлен-ный криптографическим опытом предшественников, ученый-полиглот принялся расшифровывать с помощью славянских языков древние надписи этрусков и ретов, которых он считал предшественниками словенцев. О качестве перевода и ком-ментариев можно спорить, но факт наличия у наших предков докириллической письменности (в том числе – более древней глаголической) у читателей Венелина уже не вызывает сомне-ния. Кирилл и Мефодий не изобретали славянских письмен, а только восстановили то, что уже было до введения латинского богослужения в славянских племенах14 – таков один из глав-ных выводов автора книги.

После публикаций А. Черткова и Е. Классена в Рос-сии, Р. Пешича – в Сербии, лингвистических исследований М. Бора о венедском и славянских элементах в этрусском письме, а также новейших криптографических открытий в

19

Предисловие

долине Валькамоника (север нынешней Италии) и Каменной могиле (Украина) краткие реплики Венелина кажутся учени-ческими. Но первые шаги всегда делать тяжелее, чем следо-вать проторенной дорогой.

Перечень богов древних славян, списанный с «Ономасти-кона» М. Похлина X�III века, и комментарии к нему Венели-X�III века, и комментарии к нему Венели- века, и комментарии к нему Венели-на тоже представляются на первый взгляд наивными. Однако специалист при внимательном изучении заметит здесь много ценных деталей: Аполлон – сравнивается с Беленом, считав-шимся прежде кельтским богом; Сейвина – напоминает нам поморскую Сиву; Эхо – имеет славянское имя Ogglasuvavka, Фортуна – это Среча, то есть Судьба (Удача); Марс – сравни-вается с Тором и Ладоном; Минерва имеет вполне русскую аналогию – Модрица, Pan – это Пан, он на иностранные язы-ки не переводится, и т.д. и т.п. Стараясь осмыслить значение этих и других славянских богов, Венелин делает общий вы-вод о мировоззренческом дуализме, господствовавшем на определенном этапе развития наших предков. Согласно такой философии, не только добро (Белен, Белбог), но и зло (Чарт, Чернобог) объективно необходимы для жизни, и борьба меж-ду данными полюсами происходит не внутри человеческого ума, а в основах самого мироздания.

Давая общую оценку книги «Древние и нынешние сло-вене», И. И. Молнар написал: «Последующие труды ученых покажут, до какой степени важен был труд Венелина, труд, ис-полненный любви к славянству и благородного самоотверже-ния для науки. Конечно, немногие понимают необходимость и пользу критических изысканий времен, предшествовавших об-разованию государства варягами-русью, но искреннее одобре-ние сих немногих и их сочувствие высокому стремлению в ду-шах самоотверженных стоит выше рукоплесканий толпы»15.

К сожалению, среди тех, кто впоследствии не оценил по достоинству упомянутый труд Венелина, оказалась сотрудни-ца Института славяноведения и балканистики И. В. Чуркина. Наряду с отдельными положительными характеристиками она сформулировала общее критическое заключение: «Для истори-

20

Предисловие

ческой науки 40-х годов XIX века история словенцев Венелина не являлась шагом вперед. Но она знакомила русского читате-ля со словенцами, с их географией, литературой, современным положением. И в этом было ее положительное значение»16.

Эта характеристика не объективна. Первое издание кни-ги «Древние и нынешние словене» не ограничивалось пере-ложением общедоступных энциклопедических фактов. Оно содержало много нового, как с научной, так и политической точки зрения, по сравнению с предыдущими книгами на ту же тему. Хотя бы потому, что давало смысловое сравнение двух полюсов славянского мира – западного и восточного. Первое русское исследование о Словении, где было точно предсказа-но даже название будущей страны, знакомило наших сооте-чественников отнюдь не только с банальными фактами. Оно предлагало качественно иное видение древности как родных истоков, где славянский мир был органичным целым, незави-симым от римлян, германцев и византийцев.

Очерки и статьи Венелина, в том числе неопубликованные

Мы кратко прокомментировали две первые книги Ю. И. Ве-нелина, вышедшие как авторские монографии с его участием. Однако написанных трудов, как изданных, так и неизданных, у него было гораздо больше. В списке авторских сочинений, прилагаемом ко второму тому «изысканий», упоминается 66 на-званий. Наиболее значительные из них разбираются в обстоя-тельном описании «Бумаги Ю. И. Венелина, хранящиеся в библиотеке Императорского Общества истории и древностей Российских» Е. И. Соколова17, напечатанном в 1898 году.

Труды Венелина, даже в их черновом или конспективном виде, имеют научную ценность, поскольку он добросовестно работал с историческими и языковыми источниками, до сих пор не изданными или не исследованными.

Одним из первых был опубликован очерк Ю. Венелина «Скандинавомания и ее поклонники» (1842), посвященный критическому разбору норманской теории. В нем доказывает-

21

Предисловие

ся славянское происхождение варягов-руси, которые пришли в Новгород из владений вендов в Балтийском поморье. В ис-следовании варяжской темы Венелин продолжает линию Ломоносова, т.е. критикует методологию Байера, Миллера и Шлецера, российских историков немецкого происхождения. Венелин критикует также норманизм современников Карам-зина и Погодина.

К незавершенному очерку «Скандинавомания» примы-кает небольшая, но весьма насыщенная фактами и цитатами работа под названием «Известия о варягах арабских писателей и злоупотребление в истолковании оных». Арабские авторы, называвшие варягов «славянами из славян», подтверждают точку зрения Нестора-летописца, который считал варягами балтийских славян.

В 1846 году в «Чтениях Императорского Общества исто-рии древностей Российских при Московском ун-те» была из-дана брошюра «Окружные жители Балтийского моря, то есть леты и славяне». Она соединила вместе два этнографических очерка Венелина: первый – о латышах, литовцах и прусах, а второй – о поморах и Балтийской Славонии. В обоих, по-мимо географического описания, имеются лингвистические и мифологические изыскания. Мы публикуем в настоящем сборнике второй очерк.

Доказанное нашим автором тесное родство между сла-вянскими и балтийскими языками свидетельствует о европей-ском происхождении и глубокой древности славянских языков. Эту тему Венелин развил в специальном очерке «О времени рождения названий: греческое, латинское, немецкое и русское или гражданское, славянское или церковное письмо», опубли-кованном в 1847 году. Он доказывал, что, согласно древнерус-ским рукописям ХI века, из 43 букв кириллицы 19 были по-I века, из 43 букв кириллицы 19 были по- века, из 43 букв кириллицы 19 были по-строены более или менее самостоятельно с учетом имевшихся правил. Буквы Ж, Г, Ш, Щ, Ц и некоторые другие были заим-ствованы из более древней глаголицы. Ее происхождение наш лингвист, в свою очередь, связывал с этрусским алфавитом, а не греческим и не финикийским.

22

Предисловие

Венелин вообще очень высоко ставил значение языко-вого наследия. «Ничто так цельно и так долговременно не сохраняется, как слово в устах человека, слово, как клад, за-вещанный нам отдаленнейшими предками», – писал славист-полиглот. И далее: «Полный словарь народного языка есть си-стема его философии – это я называю философией языка»18.

Свободно читая на славянских наречиях, Венелин про-фессионально подошел к проблеме их систематизации и клас-сификации, чем сегодня занимается сравнительная лингви-стика. Его «Конспект преподавания истории и славянского языка и литературы», представленный университетскому со-вету еще в 1834 году, стал первой в Европе программой пре-подавания славистики. Эта итоговая работа была оценена и впоследствии широко использовалась профессурой России, Болгарии, Чехии, Германии. В этом смысле Венелин высту-пил в качестве предшественника преподавателей славянской филологии и истории, таких как О. М. Бодянский, И. И. Срез-невский, П. И. Прейс, В. И. Григорович19.

В 1847 году в очередном выпуске «Чтений Император-ского Общества истории древностей Российских» была опу-бликована ранняя рукопись Венелина «Мысли об истории вообще и русской в частности». Сей небольшой очерк автор, вероятно, написал в рамках подготовки задуманного им курса для университета. Он содержал некоторые размышления по методологии и обобщению ценных фактов. Поэтому мы ре-шили поместить историософский труд в самом начале нашего сборника – в качестве своеобразного предисловия от автора.

В этой же серии под редакцией секретаря О. Бодян-ского в 1848 году было опубликовано сочинение Венелина «О первом и втором нашествии завислянских славян на Русь до рюриковых времен». Оно показывает родовые связи наших предков, с незапамятных времен расселившихся на просто-рах от Лабы до Волги. Сей очерк дает представление о нашем авторе как этнографе и собирателе фольклора.

В том же году типография Московского университета выпустила сборник, включавший три самостоятельных очерка

23

Предисловие

Венелина: «О готах», «Об обрах», «О споре между южанами и северянами насчет их россизма». Первые два продолжали эт-нографический обзор варварских племен. Готское нашествие на Русь было первым вторжением, зафиксированным лето-писцами. Под именем готов Венелин понимал предков вос-точных славян и балтов, пришедших из древней Германии, где они назвались сербами. Экспансия аваров, пришедших в центральную Европу с Востока, из степей современной Укра-ины и России, тоже привело к завоеванию Руси. Аварами (об-рами), по мнению Венелина, средневековые авторы называли предков болгар.

Совершенно отдельно по содержанию стоит размыш-ление нашего карпато-росса о споре между южанами и севе-рянами, где он разбирает актуальную по сей день проблему этнических противоречий между украинцами и русскими. Работа имеет методологическое значение, поэтому мы по-местили этот иронический очерк в качестве заключения или своего рода post s�riptum’а.

В 1855 году исследователь П. А. Безсонов подготовил и опубликовал два объемных тома «Болгарских песен из сбор-ников Ю. И. Венелина», сопроводив их своей биографией. Вступительная статья самого автора о песенном фольклоре древних славян имеет самостоятельное значение.

В серии этнографических и исторических очерков на-зовем также работы: «О нравах и обычаях сербов», «О харак-тере народных песен у славян задунайских», «О песнелюбии славян закарпатских (словаков)», «Политическое состояние Европы рюриковых времен и разбор записок Юлия Цезаря», незавершенный разбор труда Шафарика о происхождении славян, небольшие статьи о варягах, этрусках, гуннах, мон-голах, критические заметки, конспекты, выписки, записи на-родных песен, поверий и пословиц.

Среди трудов по филологии, описанных Е. И. Соколовым, упомянем прежде всего «Грамматику нынешнего болгарского наречия» (1834) на 387 страницах в переплете; «Мысли об из-ящном и критическом разборе Н. Карамзина о Дмитрии Само-

24

Предисловие

званце» (64 стр.), а также небольшие статьи «Карпато-русские пословицы», «Об украинском правописании», «О слове боя�рин», «О происхождении маршалов и производстве слов».

Среди неизданных статей по исторической и современной географии: «О древних славянах», «О географической номен-клатуре», «Опыт гидравлической географии», «Топографиче-ское обозрение Дунайской долины» (включая наброски к кар-там), «Окружные жители Варяжского моря», «О мореплавании и торговле России в XI веке по известиям византийцев».

Есть у Венелина педагогические размышления «Три рода способностей» и «Нечто об общественном воспитании». Есть сатира в форме «Сказки о том, как калачи пекутся да статьи пишутся» и пародии на физическую теорию света (она напи-сана на основе юношеской диссертации Венелина «�e �alore animale» 1828 года).

Заметную часть архива Венелина занимают письмен-ные переводы с латыни, греческого, немецкого, польского, преимущественно на исторические темы. Это материалы по казачеству и биография его любимого героя Богдана Хмель-ницкого, куда помимо отдельных фрагментов следует отне-сти объемное переложение «Истории десятилетней войны казаков с поляками» Самуила Грондского (155 страниц). Фрагмент из этого труда был опубликован в 1836 году «Жур-налом Министерства народного просвещения». Это также девять глав из латинской книги Якова Рейтенфельса с описа-нием Московии эпохи царя Алексея Михайловича (1680). Это «Путешествие» Кухарского, профессора Варшавского уни-верситета, изданное в оригинале по-немецки. Прочие пере-воды, такие как «Краткое обозрение всеобщей истории» (157 страниц), фрагменты из «Энеиды» Вергилия и «Готики» Иор-дана, можно считать ученическими, но нельзя не учитывать при общей оценке личности нашего подвижника.

Время от времени Венелин вел частный дневник, где есть страницы, посвященные его путешествию в Бессарабию и московским встречам. Большой документальный интерес представляет его официальная и личная переписка с президен-

25

Предисловие

том Российской Академии А. С. Шишковым, библиотекарем Академии П. И. Соколовым, деятелями болгарского возрож-дения В. Е. Априловым и П. Палаузовым, с такими русскими учеными и писателями, как М. П. Погодин, И. И. Срезневский, С. Т. Аксаков, а также лицами духовного звания20.

Методологические и исторические проблемыВенелину мало было пробудить интерес к истокам сла-

вянства и Руси, он имел честолюбивые амбиции написать под-линную историю русского народа с учетом его юго-восточной части, создать основы дакийской археологии, открыть новую эпоху в этнографии и истории Европы. В своих публикациях он время от времени делает обобщающие выводы и форму-лирует свою методологию изучения истории. Венелин объ-являет «всеобщую войну» (si�!) за очищение древней истории славянских племен от клеветы и лживых наслоений поздних комментаторов.

Венелин полагал, что исследователь древностей должен опираться не только на критическую литературу, но на це-лый комплекс источников: местные и иностранные летописи, археологические памятники, надписи и изображения на них, старинные монеты, народные песни и предания, а также ста-ринные грамоты, сохранившие особенности языковых кано-нов разных веков.

Основатель российского славяноведения критикует «тео-реманство», то есть исторический схематизм, упрощенно трак-тующий сложные мировые процессы и приводящий к таким доктринам, как тевтономания, татаромания, монголомания и т.п. Синхронистическому и механическому методу изложения истории он противопоставляет органический взгляд на народ как живое целое. Здесь чувствуется опыт врача, исходящего из биологических основ познания мира.

Венелин последовательно выступает против теории пере-селения различных славян в Европу и защищает автохтонность наших предков-старожилов. Хорошо зная географию антично-сти и Раннего средневековья, он предупреждал об опасности

26

Предисловие

историко-оптического обмана топографической номенклату-ры. «Исчезновение имени � ландкарты не должно быть приня-� ландкарты не должно быть приня- ландкарты не должно быть приня-то за вещественное исчезание народа»22. По мнению Венелина, наши предки слыли, то есть назывались, в давние времена не только «россами», но также роксаланами, антами, венедами, сарматами и скифами.

Наш историк исходил из диалектического единства сла-вян как многообразной семьи народов и племен. Славяне – это единый род, а отдельные племена (россы, чехи, ляхи, сербы, словенецы) – это частные виды23.

Россы, или русь заморская, поселившиеся в восточной Европе на великом речном пути «из варяг в греки», стали главной частью великого народа, «держащего одною рукою Понт, а другою Балт». Отчего и обширная эта земля прозва-лась Русью24.

Вслед за своим предшественником и земляком И. С. Ор-лаем ученый отстаивает мнение о племенном единстве на-селения Карпат и Галиции с русью, об общности их языка и древней литературы.

Большое значение Венелин придавал доказательству со-ответствия имен Русь и Скифия. Он указывает на общность территории двух этих земель, на схожесть антропологических типов (скифы были светловолосыми и голубоглазыми), а в до-полнение к этому приводит цитаты из средневековых авторов: Никиты Хонийского о «руси, которую и скифами именуют» и Льва Диакона о «тавроскифах, на их языке россами называе-мых». Автор утверждает, что скифы накануне первого Вселен-ского Собора в I� веке уже имели христианскую Церковь и по-I� веке уже имели христианскую Церковь и по- веке уже имели христианскую Церковь и по-слали в Никею своего епископа, подписавшегося под именем Ros (ρως). Потому и крещение князя Владимира с дружиной состоялось в 862 году от Р.Х не в Киеве, а в Херсонесе. По этой же причине Анна Комнина (�nna Comnina) называет Изясла-ва Киевского и Олега Тмутараканского скифами, а галичских князей именует Тавроскифскими25.

Венелин рассматривал Южную Русь и Северную Русь как две части единого целого. При этом он высоко оценивал

27

Предисловие

роль Южной Руси в духовном образовании всего российского мира. По культурно-просветительскому влиянию он сравнива-ет Петра Могилу с Петром Великим. Вместе с тем он как ни-кто другой четко показывает влияние Винетской, Волынской и Арконской республик (для многих его современников вообще неизвестных) на вечевой строй Новгородской Руси.

В специальной работе «О споре между южанами и севе-рянами насчет их россизма» Венелин подробно и не без юмора излагает тонкости этой актуальной по сей день полемики, где достается и «москалям», и «хохлам». Он доказывает, что попыт-ка любой из сторон присвоить только себе исконное имя «рус» или «росс» исторически неоправданна, ибо оно по сути общее для обеих. Производные имена: «русин», «русак», «русьский», «русский», «россиянин» восходят к одному и тому же корню. Россов, расселившихся на Восточно-Европейской равнине, стали называть «москалями» на Западе тогда, когда Москва (Moskovia) возвысилась над другими княжествами всея Руси и стала проводить великодержавную политику. Примерно в это же время получает распространение имя «Украiна», чтобы обозначить им земли южных русов и казаков, попавших под власть польских и литовских шляхтичей. Сам Венелин везде пишет по-русски «Украйна», «украинские казаки», «Кiев» и даже «Мало-Россия», имея в виду часть единой Руси-России, а не две разные страны26.

Надо учесть также, что Венелин писал о славянах тогда, когда в границы Российской империи входила не только Мало-россия и Белая Русь, но и значительная часть Польши, т.е. для него запад Руси был не заграницей, а частью большой Родины.

Он все время полемизирует с норманистом Карамзиным, чья «История государства Российского» (1816–1829) выходила в годы формирования нашего славянофила как исследователя. Среди независимых суждений Венелина был вызов монисти-ческому методу Карамзина: «Нам после истории государства Российского нужна еще и история русского народа»27. Жаль, что при этом он не использовал выдающийся труд В. Н. Тати-щева «История Российская с древнейших времен».

28

Предисловие

Страстно критикуя норманскую школу во всех ее прояв-лениях, Венелин в своих суждениях порой выходил за рамки научного стиля и позволял себе слишком категоричные выра-жения. Они напоминают нам о нынешней горячей полемике по национальному вопросу, доходящей порой и до драки.

Как выиграла бы историческая наука, если бы она по-меньше внимания обращала на частные дискуссии, с выясне-нием личных, религиозных и политических амбиций, а больше занималась объективным изучением наследия предшествен-ников! Тогда бы не пришлось через десятки и даже сотни лет снова «открывать велосипед».

Возьмем для примера венедскую проблему, ключевую для понимания этногенеза западных славян, не раз будора-жившую умы российских ученых. Северным венедам уже по-сле Ю. Венелина посвятил свою замечательную публикацию (1854–1855) А. Гильфердинг, также скончавшийся в молодом возрасте. Его почти забытая книга «История балтийских славян» была переиздана лишь десять лет назад, да и то не полностью, репринтом плохого качества и небольшим тира-жом. Подробный словарь славянских урочищ на территории Европы под названием «Славянский мир» (1885) опублико-вал в Варшаве А. Ф. Риттих, обрусевший немец. Особое место «запутанному и трудному вопросу» славянского этногенеза уделил П. Милюков в первом томе своих «Очерков по исто-�