Анна Гиршева Россия

История о том, как благодаря Интернету удалось разыскать двоюродного

брата, живущего в Америке.

…Несколько лет назад я начала составлять генеалогическое древо нашей семьи. О

родственниках со стороны папы мне известно достаточно много, поэтому удалось

«выстроить» друг за другом представителей шести поколений! И даже про деда

папы – Ицхака (Исаака) Вильница – я теперь тоже кое-что знаю. Эти сведения мне

предоставил и подарил фотографию общего прадеда троюродный брат Семён

Гольдберг, разыскавший меня через … Интернет. Оказалось, что живет он в Питере,

причём совсем рядом – на расстоянии двух станции метро! У нас с ним, кроме

общего прадеда, оказалось и много общих интересов…А вот о родных мамы я знала

очень мало, в основном, из воспоминаний папы, написанных по моей просьбе.

Моя мама, Анна Тулинская, в три года осталась сиротой – ее родители,

проживавшие в Гродненской губернии, умерли в 1909-м, холерном году. Мой

дедушка со стороны мамы был поляк, и звали его Адам. Вот, пожалуй, и всё, что

известно о нем, о бабушке вообще ничего не знаю. Кажется, ее звали Екатерина.

Жили они на территории, которая после Октябрьской революции отошла к Польше.

У мамы было два старших брата – Андрей и Василий. В I9I0–I9I2 гг. они уехали из

родных мест в Петербург. Вскоре туда переехала их старшая сестра Елизавета,

забрав с собой самую младшую – нашу маму. В начале Первой мировой войны

Елизавета Адамовна вышла замуж, но мужа вскоре мобилизовали и отправили на

фронт. Братья Тулинские поступили служить в торговый флот, что приравнивалось к

пребыванию на фронте.

… На вечерних общеобразовательных курсах мама познакомилась с сестрой нашего

папы – Ниной. Она-то и ввела маму в круг своей семьи – познакомила с братьями,

которых было пятеро! Мама и папа дружили с юных лет, а поженились в 1929 году,

когда Сима (так все близкие звали папу – по паспорту Соломона Наумовича) уже

заканчивал мореходку, а мама училась в институте. Благодаря своему упорству,

независимому характеру она получила высшее образование – стала

микробиологом. Причем заканчивала институт, уже имея дочку Люсю, которая

родилась 6 сентября 1931 года.

Мамины братья плавали машинистами на судах Российского торгового флота

вплоть до Октябрьской революции. Владельцы судов, во избежание их

национализации Советами, передали (или продали) свои суда США. О судьбе своих

братьев мама и ее сестра ничего не знали много лет – до 1935 года, когда

неожиданно пришло письмо от брата Василия из Филадельфии. Завязалась

переписка. Мама сообщила брату, что ее муж – штурман дальнего плавания, и

когда в Филадельфию пришел советский теплоход, на который для американцев

устраивали экскурсии, один из ее участников (это был Василий Тулинский)

неожиданно спросил помощника капитана, знает ли он Гиршева, тот ответил:

"Конечно, я хорошо его знаю". «Русский американец» объяснил, что жена

Соломона Наумовича – его родная сестра, и попросил папиного друга передать ему

привет.

Как стало известно из писем Василия, он плавал вплоть до 1921 года, и, будучи

совсем близко от Петрограда – в Хельсинки, пытался получить "красинский"

паспорт, но разразился Кронштадтский мятеж, после которого все вопросы с

ходатайствами о советском подданстве бывших граждан Российской империи были

прекращены.

Судьба другого брата мамы сложилась трагически. Об этом стало известно тоже от

Василия: в 1919 году Андрей прибыл в Архангельск на судне под флагом США.

Город в это время был оккупирован англичанами. На судне поднялся бунт, Андрей в

числе его "зачинщиков" был расстрелян.

А Василий, после неудачной попытки вернуться в Петроград, к младшим сестрам,

остался в США, женился там на полячке, супруга была старше его на 5 лет. В 1928

году у них родился сын Александр. Когда завязалась переписка с мамой, Василий

предпринял еще одну попытку вернуться на родину, но все документы, посланные

заказным письмом в МИД СССР, затерялись. В 1937 году, по известным причинам

(шли массовые репрессии, были арестованы папин старший брат Леонид Гиршов,

начальник производства завода «Русский дизель», и его жена, вместе с

новорожденной дочкой), переписка прекратилась, и больше ничего о своем брате

мама так никогда и не узнала. Во время ленинградской блокады от голода погибла

ее сестра, во время бомбежки – две маленьких племянницы, но с фронта

возвратился живым племянник Владимир, которого ей когда-то пришлось нянчить.

Вскоре после войны он женился, и мама с папой позвали его жить в Ригу, где

оказалась наша семья в конце войны и где в мае 45-го родилась я.

За время недолгой переписки в 1935–37 гг. брат мамы прислал из США несколько

фотографий: парадный портрет всей своей семьи, на котором его сыну Саше было

5-6 лет – нарядный светловолосый мальчик в бархатном костюмчике, в белых

гольфах, солидная дама – жена Василия, он сам и его приемный сын. На двух

других снимках – Александр уже постарше. Всякий раз, рассматривая эти

фотографии, мы с сестрами (уже после смерти мамы, умершей в Риге в 1959 г.),

говорили о том, что, наверное, наш американский кузен жив – ведь он почти

ровесник нашей Люси. Однако тогда никому и в голову тогда не приходило

предпринимать какие-то меры для розыска родственников, живущих за границей!

Но вот в 2004-м, разговаривая по телефону со своей племянницей Гитой,

живущей почти 15 лет в Канаде, я начала ей рассказывать о недавно обретённом

родственнике Семёне Гольдберге, как и она – программисте, который всерьез

занимается историей своей семьи (именно он помог мне привести в порядок

разрозненные сведения о родственниках, установил компьютерную

генеалогическую программу). Племянница, с присущей ей медлительностью, вдруг

напомнила: «Так ведь у Вас есть еще в Америке двоюродный брат!» – «Он же и

твой родственник!» – ответила я…

И, представьте себе, уже на следующий день племянница прислала мне

электронное письмо, в котором сообщила, что, положив телефонную трубку, тут же

начала «шарить» в Интернете, где нашла множество ссылок на работы химика

Александра Тулинского из Мичиганского университета и сообщение о том, что

известный профессор приедет на встречу с выпускниками своей школы в

Филадельфию. Потом она разыскала его телефон и позвонила (такой оперативности

и смелости я от неё не ожидала!). Она сообщила собеседнику все сведения,

почерпнутые из воспоминаний дедушки (нашего папы) – всё сошлось! Это

действительно был мамин родной племянник! А после того, как Люся переслала из

Риги копии старых фотографий, а племянница отправила их в Америку, Александр и

его жена Марго, до глубины души растроганные, позвонили в Торонто сами и более

часа по телефону расспрашивали Гиту о маме, о нашей семье. И какова же была

наша радость, когда мы получили из-за океана копии снимков, которые у нас дома

не сохранились (перед войной квартиру родителей в Питере как-то обокрали,

утащив и большой заграничный чемодан, наполненный … фотографиями). Там

были два снимка, надписанных маминой рукой: она в годы молодости; на другой –

вместе с маленькой Люсей, очень симпатичной девочкой в матроске, обе в модных

тогда белых беретах. И самый ценный снимок, на котором я увидела впервые

мамину сестру и ее семью, – ведь после войны от них ничего не осталось!

Оказалось, что мамин брат Василий пережил ее – он умер в 1964 году в

Филадельфии, а у нашего двоюродного брата Александра Тулинского – четыре

сына, от 38 до 48 лет. Один из них, Томас, сам прислал моей племяннице письмо,

рассказал о свое семье: женившись довольно поздно, он с супругой решил

удочерить девочку-китаянку. Представляете, в Лос-Анджелесе живет сегодня

маленькая черноволосая, узкоглазенькая Грэйс, как и наша мама – Тулинская! Я

тоже написала Томасу короткое письмо, и очень была рада, когда получила от него

довольно подробный ответ.

Летом 2005 Александр вместе с женой Мерджери были в гостях в Торонто – у Гиты и

моей средней сестры Марины, которая переехала жить в Канаду несколько лет

тому назад из Риги, после смерти мужа. Потом был ответный визит – причем

«старички», как называет их Гита, очень доброжелательные и приветливые люди,

встретили «канадских» родственников вблизи границы, на машине, чтобы быстрее

доставить их к себе, в Williamston (MI), где у них весьма скромный, но уютный, весь

в цветах, дом.

По просьбе Александра и Томаса я составила генеалогическое древо Тулинских,

заметно «подрубленное» революцией и войнами. Александр дополнил его

сведениями о своих сыновьях, памятными датами. В мае 2005-го, к своему юбилею,

я получила очень теплое поздравление из Америки от 78-летнего двоюродного

брата! Его жена сделала приписку, что муж очень счастлив с тех пор, как обрел

столько родственников! Ведь до этого он всегда думал, что остался на свете один.

Это ощущение сиротства испытывала и наша мама… Как жаль, что ей не довелось

узнать обо всём, что смогли узнать мы, 70 лет спустя!

Мне остается сожалеть также о том, что не могу переписываться с кузеном, – он уже

забыл русский, на котором говорил в детстве, ну а мои знания английского –

минимальные. Так что моя племянница служит между нами связующим звеном –

время от времени перезванивается с Тулинскими, передает приветы из Петербурга

и Риги, пересылает фотографии… А.Г.

P.S. В августе 2007, когда я была в Канаде в гостях у Гиты и Марины, «старички»

Тулинские специально приехали из Америки, чтобы повидаться со мной. Это была

поистине историческая встреча – на второй день Саша начал вспоминать русские

слова! (а он уже почти 40 лет не говорил по-русски, с тех пор, как умерли его

родители).

О нашей встрече – уже другая история…