Владимир Григорьев. Оранжевые закаты

1

ОРАНЖЕВЫЕ ЗАКАТЫ


Владимир Григорьев

стихи и проза

2


Владимир Григорьев. ОРАНЖЕВЫЕ ЗАКАТЫ. Стихи и проза. - 2012. - 300 с.

3


СТИХИ

4


Дурак

Вот я дурак, как и многие обманутые! В январе получаю пенсию и плачу за весь год, а в феврале Ива-нова исключили из партии. Так за что? А за то, разо-блачали коммунистов-миллионеров – воров. Так что это за партия, где воры? И я пошёл и сдал партбилет. Ой, как уговаривали: «Вот будет съезд, всё изменит-ся!» - но я уже не верил. Зашёл к Михаилу, прошедше-му две войны, и рассказал, что к чему. А он говорит, что тоже сдал партбилет. Значит, всё правильно.

Вот приходит друг, Тимофей Иванович, две во-йны прошёл, и говорит, что ходил за грибами и три ночи не может уснуть – видел, как четыреста гектаров гречихи осыпаются. А в магазинах нет! Давай, напи-ши куда-нибудь! Я отказался, у нас за это посадят в «психушку», ибо нашей партии выгодно покупать за границей. Им дадут взятки. И вот так за взятки и про-дались.

Нет СССР, нет спекулянтов, товаров – море! Я даже книжку купил, как варить самогон, надо кому-то подарить.

Из «СоцИальной газеты»

У входа в Струковский сад, среди потока толпы, стоял преклонных лет мужчина, держал в руках ми-крофон и пел: «Выхожу один я на дорогу, сквозь туман кремнистый путь лежит…». Люди останавливались и как зачарованные слушали слова великого поэта, не замечая того, сто исполнитель находится не в пусты-не, а среди толпы. Бывший машинист электровоза из Новокуйбышевска Владимир Васильевич Григорьев приехал в Самару специально для того, чтобы высту-

5


пить с вокальной группой, которую он организовал и возглавил.

Группа называется «Оранжевые закаты», что означает, видимо, «красивая старость». В её составе – пенсионеры, которые не могут прожить и дня без песни. Где только они не выступают: в санаториях и больницах, в обществе слепых и пансионате для пре-старелых, на улицах и площадях. Репертуар самый разнообразный: русские народные, фронтовые пес-ни, романсы, классика.

Григорьев ведёт дневник, куда аккуратно зано-сит отзывы публики. Вот некоторые записи: «Никогда не думала, что без аккомпанемента можно так пре-красно петь русские народные песни (подпись не-разборчива). «Ваши концерты – бальзам для больных и огромная радость для стариков. К. Данишевская». «Владимир Григорьев, Виктор Кижаев, Анна Рогулина – подлинные народные певцы… А ещё хорошо, что группа приглашает петь вместе с ней весь зал. Пол-ковник в отставке Н. Буренков».

Ветер

Ветер северный, свежий, а солнце, а солнце печёт!Наступил месяц летний, а Волга всё тише течёт.Течёт речка, убывает, с полей уходит вода, Комарики очень кусают, а я остаюсь навсегда.Остаюсь здесь надолго, Хоть нет в кармане ни гроша,А вдали течёт Волга, и всё же жизнь хороша!Пучина идей грохотала, ушла, проливая, гроза…Хорошая жизнь настала! Хорошо, когда любят тебя!

6


Я! ЖелезноДороЖнИк!

Я! Железнодорожник, пропитан насквозь, Под дым паровозов тихонечко рос, По шпалам шагал, по путям босиком, Последним кусочком делился с дружком.Садился на поезд на тихом ходу,Пропадал днями в холодном пруду,Кто окурок нашёл, сорок кричал,На колхозных полях горох воровал.Я! Железнодорожник, пропитан насквозь, В четырнадцать лет работать пришлось, Сигналы, п. т. э. схемы учил, Лом чугунный в вагоны грузил.Вагоны с грузом, платформы с песком,Бегут по рельсам ночью и днём,Ночью и днём, на запад-восток,Бежит конвейер, вагонов поток.Я! Железнодорожник, фуражку носил, Блестящей кокардой кому-то грозил, Солнце печёт, вьюга иль тьма, Допустил неисправность – плачет тюрьма.На собранье сидел, не стерпел и сказал,Что начальник – подлец, три цистерны украл,Знаю работу и очень люблю,За полчаса раньше всегда прихожу. Начальник – подлец, слабинку нашёл, Премии был я на месяц лишён, На второй, на третий, на пятый, шестой, Пришлось увольняться, уходить на другой.Другой начальник – ухарь, рыбак,Бегу за вином, налью натощак,По шерсти всё глажу, в затылок гляжу,На собрании выдвигают – с ним рядом сижу.Я! Железнодорожник, до мозга костей, В подарок несу пару сытых утей, И всё нипочём, как с гуся вода, Премию получаю частенько, друзья.Едем на речку, где вечная тишь,Надуваем лодку, раздвигаем камыш,Ловим рыбку, жарим костёр,Пьяный начальник, ну и остёр!Я! Железнодорожник, пропитан насквозь, Всякое было, всяко пришлось,

7


Теперь только снятся изломы колёс, Да всмятку разбитый электровоз.

1984 г.

ВлаДИмИр грИгорьеВ

Ох! Как люблю я свой народ, Прекрасный, добрый и несчастный,Его обидеть может каждый идиот, Паразит, у власти стоящий.Я – именинник! В феврале три года, как зачем-то начал петь.

Хор

Был февраль, пурга, мороз! И куда тогда чёрт понёс?На остановке трамвая ждали Из пенсионного, дрожали,Платоныч, певец любви, говорит: «Если можешь, помоги».Да как Павлу не помочь, Чапай сбежал из хора прочь,Платонычу очень нелегко Петь для женщин «Сулико».И вот я – гад, гад! Обнаглел, под старость хора захотел,Подгибались ноги, слуха нету, Читал бы лёжа где газету.А то хор тебе, хор зачем? Да баянист баяном пел,Музыка его лилась, слушал Геночку я всласть.«Иваныч», - Гена говорит, - Прогнать из хора не велит».И вот с Платонычем стою, Как, и с чем, и как пою.Если где и что не так, Он тихонечко – кулак,

8


Ой, спасибо-ка ему, Что-нибудь, да подучу.Да тут случилась беда, Геночку прогнали со двора,Иваныч слабинку имел, Бутылю пил и не шумел.Своими карими глазами Ссолистку первую ласкал,Матушку очень уважал; Зачем только пресну-кислу жрал?Талант природный –во! Талант, а без него я дилетант,Остался будто сирота,Не льётся песня изо рта.У нас новый гармонист! Директор школы, красив и чист,Бабушки смотрели в рот, Кого в любовницы возьмёт.Ну, и бабки, чёрт возьми! Думают, как они и все грешны.Парень умный, что те надо, Привёз жену из Ленинграда,Был в Англии, Париже! Любых красавиц привёз бы трижды.Тут же с женой пришёл Чапай – Ммогуч, горд, орёл,Нас с Платонычем по шее – Поём не так, и глупее.Чапай поёт хохочуще романсы, Вводит старушек в трансы,Перед Маэстро улыбается, Влит, смешные сказки говорит.Со мной рядом в хору, Что-то я попёр сдуру,Локтем в бок пырнул, я еле-еле продохнул.Перенёс тяжёлый радикулит, Пять раз живот зашит,Я еле-еле, чуть стою, Про это Чапаю говорю:«Ты, пожалуйста, не бей! – Я-то думал, он не из зверей.Как-то за пиджак так рванёт; Неужели, Чапай, ты – идиот?Я жене: «Вот что Шура», а она – «Я тебе не дура».

9


Я-то знаю, я – дурак, Надо было рассказать всем, так и так,Хористы в зале отдыхают, Пока солисты выступают.Я только что не так пропел, Чапай со злобой залетел,Так это грозно: «Иди сюда!». «Пошёл ты на …, зараза».Он подбежал, по морде дал, Аж подбородок задрожал,Последние зубки скосились, К зубному доктору просились.Звонят девчонки, так и так, Приходи на хор, мудак,Какой там хор, девчонки, Когда резали жене печёнки.Жена, как в сознание вошла, Понёс чёрт меня… куда,Пою в больнице, пою и так, Для тренировки лезу на чердак.Пошёл в химкомбинат, Спел «Хазбулат», хутормат,Гармонист моргал, моргал, Да на все четыре стороны послал.Иду на спиртзавод, Пою гармонисту «Хутор» год, - Таких певцов в гробу видал, - И туда-сюда послал.Из клуба «Чайка» позвонили, Там баяниста пригласили,Он играет, рот разинул, В душе моей что-то сдвинул.У него большая борода, Да ещё больше – добрая душа,Меня, глупого, романсам учит, Ума своего сколько всучит.В Самару еду я к сестре, Целую цыганочку в костре,Рядом бабулечка сидит, Что-то в рот мне глядит.И стара не стерпела, Со мною о костре запела,Пригласила на вечер, На урок, не буду петь там «Хуторок».И вот я в клубе «Рассвет»,

10


Пропел я тама ночью свет,Маэстро может молодой, Принял меня со всей душой.И вот я снова хор веду, Да о Платоныче тужу,Спасибо Павлуше и Вере, Не все же люди… звери.А как мне было жалко Ккрасавицу, конферансье Наталку,Она намного всех умней, Не подписала кляузей.Так как против всех пошла, Маэстро глянул искоса,Взгляд его её подмял, Что-то в сердце оборвал.Захирела недугом Наталка, На тот свет ушла, так было жалко,Светит там и Николавна, оэт, прозаик, весела и славна.Прекрасные Тоня, Поля, Маша, Вера, с трагической судьбой мамаша,Сколько с чудесною душой людей! В хоре бабушкам с их болью веселей!

Январь 1996 г.

на коленИ,коммунИСты!!!

На колени, коммунисты, на колени! Перестроил мир великий Ленин,Вся власть – советам, земля – Крестьянам, богатство родины – хамам.За что коммунисты платили взносы – За красны корки, да за разносы,За что купали в крови народы? Душили лучшие таланты, гады.Забрали все права в свои объятья, Кричали «Народы, братья!»,Догоняли капиталистов, Перегоняли, сами себе мошонки набивали.На колени, коммунисты, на колени!

11


Не гадал о таком позоре Ленин,Не знал красногвардеец, Мой отец, что правит страной подлец.Что мир денег восторжествует, Коммунисты перед богом спасуют,На колени, коммунисты, на колени! Не ожидал подлой измены Ленин.

ДокторДеревья гнутся, ветер воет, Нога проклятая всё ноет,Всё это рыбалки след; Тут больной храпит сосед.Утихла боль его лихая, Все лежим мы, ожидая,Сейчас доктор к нам придёт: Что скажет? Что найдёт?Один стонет на два грамма, Говорят, плохая диаграмма,Алкаш орёт, кряхтит, Добрый доктор всё простит.Ходим мы порой без шапки, В ботиночках морозим лапки,А потом – склероз, мигрень, Губы сводит набекрень.Доктор, милый, помоги! Таблетку иль укол воткни,Если вот здоровый буду, Век Вас, доктор, не забуду!!!

Январь 1986 г.

Дочке моей оле

Далеко-давным князь Игорь с ОльгойСидели на том холме,А мне вспоминается дуэт другой.И в жизни он нравится мне,

12


Игорь наш с сестрой всегда дружил,Помогал во всём, заботу проявил,И муж Алёша не тужил,Любовь и нежность Оле дарил.

Сердце твоё людям хорошим открыто,Дом не бывает пустой,Угощаешь всех сытно,С внуками молодеешь душой.

В детстве была жизни рада:На лыжах бежала быстрей молодца,Шахматы – её отрада,Обыгрывала и отца.

Оля – Ольга святая,Тобою очень горжусь,Ты как Волга крутаяКак великая Родина – Русь.

Автор – Валерия Червякова

оранЖеВые закаты

Для души своей пою песни, Jни для меня хороши,А лучше создать – хоть тресни, {оть сколь мозги вороши.Лучше создать не придётся: Eчиться, подлец, не хотел!Каждый прочтёт – посмеётся – Тупых людишек удел.Урал, Урал! Страна моя, Покрытая лесами!Кто б знал, как здесь страдаю я, К тебе стремясь мечтами!Какая речка Юрюзань, Могуча и красива,Не поленись, с улыбкой глянь – Увидишь вокруг диво.А если дождь пройдёт,

13


Да вдруг в грязи застрянешь,Столько пота сойдёт, Пока домой дотянешь.Какие трели соловья Иль карканье вороны,Не забыть мне никогда Ваши слёзы, стоны.Никогда всё это не вернёшь, Разве сердцу ты прикажешь?Проживёшь подольше и поймёшь, Но не всем расскажешь…Спишь и видишь свой покос, Аркашку или Сашку,То едешь под крутой откос, То в поле рвёшь ромашку.Здесь всё ново, всё не то, Люди бродят, бродят,Денег нету, ну и что, Без них в магазин не ходят.Рядом вместе все живут, Друг друга и не знают,Врозь иль вместе пропадут – Не скоро и узнают.Город здесь стоит большой, Деревьев очень много,Но лучше нет берёзоньки родной, Все стоят в линейку строго.Строго здесь везде повсюду, В общем, край чужой,И какого здесь нет люду – Всё не тот, не свой.Так что очень берегите Всех своих друзей,И от господа не ждите Ясных, лучших дней.

1982 г.

14


наДеЖДе

Пожалуйста, живи, моя дорогая, Ничем-ничем не болей,Пожалуйста, живи, моя золотая, И будь чуть-чуть посмелей.

Таблетки пить, конечно, будем, Без них нам нельзя никогда,Сходим на огород, семена Посадим – вырастут цветы, лебеда…

Подарим цветы хорошим людям, Лебеду соберём и сожжём,Про добрые дела никогда не забудем, Пока с тобою живём.Будем жить с тобой долго-долго, Лет пять или шесть,Посмотрим, как разливается Волга, да совесть в человечестве есть.

Идёт борьба, кто лучше, кто хуже, Природа больна – где таблеточки взять?Короли и банкиры нисколько не тужат – Хотя вместе нам умирать…

Ветер несёт дожди и прохладу, Солнце греет теплом своим,Человечество ждёт, войну не надо, А природу мы отстоим!Пожалуйста, живи, моя дорогая, И будь чуть веселей!

татьЯна

Рослая, стройная, силы огромной,Но уж главное чудо еёПривлекать своею улыбкойСамого любимого, своего.

15


Твоя улыбка – украшение дома,Откуда она только взялась.Да, конечно, только от мамыИли от ветра ты родилась.

Молнии сверкают в редкие грозы,И людей овладевает страх.Когда-то спасали пещеры,Которых так много в горах.

Наша Татьяна никого не боится,Тренировалась она у йог.Зачем? Да вдруг когда случится,И бандита ударит, собьёт.Самая главная сил в улыбке,Озаряет она всех вокруг.Направо, налево шутки,А в любви преклоняется друг.

ВеСна

Ещё в поляхНе растаял снег,У ребят в школахПервый спортивный пробег.

Солнышко грелоИ день прибывал,Грачи прилетели,Медведь от спячки вставал.

И с гор ручьиУменьшалися,Песней своей скворцыЗвонко наслаждалися.

И стало тепло,Крушина цвела,С трелью соловья Разгоралась весна.

16


Радость в душеКак пела во мне,Любовался тобойНочью при яркой луне.

Твоя добротаПомогала жить,На долгие годыЛюбить да детей растить.

крылоВа ольга

У Вас сегодня юбилей,Да не простой, а золотой!Поверить мы могли б скорей,Что он у вас сороковой!

Прелестна обликом, нежна,Ну, как в такую не влюбиться?Во всех делах Вы хороша,И жизнью можете гордиться!

Добились в ней всего на «5»,И продолжаете стремиться,Примером быть, свет излучать,В делах быть первой мастерицей!

Гостеприимна, хлопотлива,Радушно встретит, угостит,Улыбчива и терпелива,Всегда весёлый добрый вид.

В семье для всех Вы – центр Вселенной,Опора детям, мужу друг,Поддержит в трудную минуту,И отведёт любой недуг.

Везде и всюду успевает,И с транспортом проблемы нет,Её всегда сопровождаетНадёжный друг – велосипед.

17


А в огороде – загляденье,Беседки, клумбы, парники.И всё цветёт, благоухает,С легко посажено руки.

И урожай всегда обильный,Теперь ей некогда зевать,Компоты, огурцы, салаты,Успеет сделать, закатать.

Итоги рано подводить,Они всё чаще нас подводят…А надо просто ярко жить,Вам удаётся это, вроде.

Да будьте счастливы и впредьВ друзьях, работе, долголетье,Чтоб всем врагам нос утеретьИ, как всегда, во всём быть леди!

Автор Ольга Козлова

уХоДИм

Водичка прохладная, на улице жара,Купаясь в пруду, шумит детвора.

Птички щебечут, орёл в вышине,Нравится старому лежать на спине.

Настя, моя Настя, счастье подарила,Сыновей-сыночков, богатырей растила.

Эх, Вася, ты, Василий, герой России,Мною дорожил, чтоб сто лет прожил.

Жить бы нам много, уважать людей,Да сердце заскрипело среди дождей.

Эх, Вася, ты, Василий, герой ты мой,Ухожу к тебе я морозною зимой.

18


Я верю, что Виктор по фамилии Свинцов,Вырастит таких же умных орлов.

Работать будут для себя,Прославлять Родину, тебя.

ПоэтПознакомившись с поэтом,Подарил стихи в куплетах,Пишет, что он ветеран,И недугов полон стан.

Орденов нет и медалей,Токарям их не давали,Пацаны работали в тылу,Защищали Родину свою.

А на Волге, В ВолгоградеНемцев били без пощадыКатюши, огнями по врагу,Защищали пушками страну.

Вот прошло немало лет,Наш поэт и стар, и сед,Сейчас пишет мемуарыПро подруг, теперь старух.

Фото в альбомах лежат,Они о многом говорят,Какой был, что с ним стало,Местная газета описала.

Всё он пишет в мемуарах,Кого уж нет, да всё про старых,Про красавицу-жену,Перед которой вечно в долгу!

19


ПоэтеССа

Тамара, Тамара, царица грузин,Любил я тебя за глаза не один.

Кавказские горы, в вершинах снега,Под горами плещет волна.

Бывало, в море купалась,Своей красотой наслаждалась,Видел голую Тамару во сне,И сердце дрожало в огне.

Тамара – владыка дотошная,Да рано ушла в прошлое.

Её хранят горцы в сердцах,Такую красоту не забудут в веках.

Смотрю с гор, где тают снега,Как волны лижут свои берега,

Люди живут среди мандарин,Долго живёт каждый грузин.

Ты, Тамара, чертами лицаПокоряешь любого старца.

Как гордились мать и отец,Когда впервые шла под венец.

А сейчас ты пишешь стихиВ торговом центре в тиши.

Работаешь небольшим продавцом,Привлекаешь добрым словцом.

Много по залу проходят людей,Определяешь, кто добр, кто злодей.

Кто одет хорошо, а кто кое-как,И пишешь о них постулат.

20


Желаю, Тамара, желаюПисать о любви вспоминая,

Пускай в небе звёзды блестят,Твою красоту благословят.

СчаСтье

Дед идёт по городу,Гладит свою бороду,На углу стоит девица,Голая, как птица.

Задрожало сердце, двинул к ней:Дочка, дедку пожалей!Нет, я очень дорогая,Но добра тебе желаю,

Если есть деньжонки,То пойдём со мной за ёлки.Дед дал ей пятисотку,Чтоб погладить попку.

Там, в траве за ёлкамиПоцелуи щёлкали,Целовал ей грудь, живот,Счастливый дед домой идёт.

Дома чашки не помыты,Но кот с собачкой сыты.Сам скорее на постель,Спит аж третий день.

Мяучит кот, собачка лает,Сосед милицию вызывает.Примчалась «скорая» и врач,Дедке вечно в счастье спать.

21


ленИнДнём и ночью шумелиВечнозелёные ели,Белоствольные берёзыНа ели смотрели.

Люди, люди видали,Как в Ленина стреляли,Все в слезах причитали,Он остался живой!

Днём и ночью шумелиВечнозелёные ели,С сестрою сосноюПрославляли вождя!

Люди, люди видали,Как в Ленина стреляли,Все в слезах причитали,И рады, он – живой!Днём и ночью шумелиВечнозелёные ели,Вместе с ветром пелиО великом вожде!

Люди, люди видали,Как в Ильича стреляли,Все народы признали,В веках он живой!

СлеПой

С палочкой идёт слепой,Тыкает вперёд клюкой,Где-то должен поворот,Где он? Чёрт не разберёт!

Как слепому жить?Как свои глаза лечить?Вот на Севере чукчаЛечит всё, даже глаза.

22


Скачет, прыгает шаман,Выгоняет с глаз туман,Собаки чуют, лают,Шамана-беса кусают.

Бьёт, бьёт в барабан,Орёт на алкаша шаман,Струсив, не верит сам,Излечился наркоман.

Но Север очень далеко,Что ж, Москва даже ближе,Пожалуй, лучше всего, Идти к врачу Серёже.

Сергей Николаевич, родной,Поверь мне, ведь я слепой,У тебя что, лазер есть?Это чудо из чудес!

«Твои руки золотые», -Говорят бывшие слепые.Дай Вам бог здоровья,И душевного приволья!

роДИнаЗа Бердяшкой зеленеют луга,К горам вековым прилегая,Здесь Родина – колыбель моя,Кропачёво дорогая.

В родимом краю песни скворцаЯ трепетно душой ловлю,Тебя я услышу за сто вёрст,Тебя бесконечно люблю.

Куда тогда улетел далеко?Заря утром тоже такая,С всеми общался легко,Да Родина, как святая.

Родина милая, родина-мать,

23


Приходится очень страдать,Каждую ночь ты видишь во сне,Как рос, с кем жил на земле.

Когда-то грозно плескалась волна,Ребятишки в пруду купались,А сейчас растёт чудо-трава,Да камни от плотины остались.

В родном краю песни скворцаЯ трепетно душой ловлю,Тебя я услышу за сто вёрст,Тебя бесконечно люблю!

трИнаДцатый цеХ

Милый, хороший мой, Дорогой, когда поступила работать,Цех тринадцатый, цех водяной, Понравился сразу мне очень!Долго училась задвижки крутить, Постепенно разряд повышали,Можно было бы жить - не тужить, Если б помощника дали!Блок восьмой, говорят, неплохой, Начальник редко бывает,Машинист там должен быть очень живой, На восьмом, а вода прибывает!Она там должна её откачать, За это ей денежки платят,Да надо и полы подметать, А ноженьки что-то не ходят!Моторы гудят, в ушах страшный стук, Голова начинает кружиться,Скорей рассказать, доложить свой недуг, Cкорей к телефону стремится!Оператор быстро всех созвала, Eколы, массаж с кислородом,Забилось сердечко, и я ожила, Окрепла, не стала уродом!Вот что было со мною, друзья, Девчонки, родные, поймите,Выполняйте режимы, не так,

24


Как я, газами меньше дышите!Что не бывает, кто-то за что-то страдает!Раньше бывало, слышал звуки копыт,Кто-то, куда-то, зачем-то спешит.И сейчас по асфальту стучат каблуки,В точности звуки, как лошадьми.Радуют звуки сердца молодых,А под старость – муки, в ногах не чужих!

ноВокуйбышеВСк!

Город самый красивый, Лучше его нет нигде,Улицы, парки и скверы, Ночью горят, как в огне.Пламя бывает и утром, Когда на работу идут,Могучих заводов творенья По Волжской глади плывут!Уходят труды наши в дали, До самых дальних широт,Деды, отцы лишь мечтали, Каких мы достигнем высот!Много погибло народу, Много крови лилось,Кадомцева смерть не забыли, Для улицы имя нашлось!Статуи, парки, музеи, Драмы, картины, кино,Столько нигде ещё в мире Прекрасного не создано!

СПорт

Ты спортом займись,Ты спорт полюби,Купи гантели, друг,На последние рубли.Денег нет - не беда,

25


В трусах одних, босиком,Пробеги туда и сюда,Много лет проживём!

Вера

Никогда раньше такой любви я не знал,Самые лучшие годы зазря потерял,Какое счастье, когда любят тебя,Прижимают к груди, и летишь в небеса!Летишь на крыльях, на крыльях любви,Спасибо, Вера, Верочка, за поцелуи твои!Душа моя в радости цветёт и цветёт,И сердце трепещет – на подвиг зовёт!

Кто мог подумать, что впереди ждёт беда,Глубокой осенью пошла на дачу одна,Полезла на бак – выплеснуть воду,Да что-то не так поставила ногу.

Слетела с бака, головой на ведро,Ушибла руку, сломала бедро,Так закончилась наша любовь,Осталась навеки сердечная дрожь!

Несусь на могилку, несу ей цветы,Капают слёзы о прошедшей любви,Скоро уходить мне в тёмную мглу,О, Верочка, Вера, к тебе я бегу!

мурка

Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая,Здравствуй, дорогая, и прощай!Ты зашухарила всю нашу малину,И теперь к менту убегай!

26


Урки крутые, бритые, бритые такие,Повезли Мурёнку в ресторан,Там во время драки, в пьяной атаке,Ей ткнут ножом в нежный стан.

Мурка догадалась, к папочке прижалась,А у деда стража тут и там,Папа обольстился, с молодою слился,Будет обалдейнейший роман.

Но урки очень злые, не зря они крутые,Они найдут и деда, и меня,Остаётся только, только лесная,Только глухая, дикая тайга.

Мурка заблудилась, как там очутилась,В глухой тайге нечего пожрать,Ягоды лесные вкусные такие,Да грибов можно понабрать.

Ой, как ночами холодно, и очень даже голодно,С лосями, медведями в лесу жить,И тут она вспомнила про бога оного,И давай молиться и просить.Бог её услышал и навстречу вышел,На коне весёлый молодец,Мурка обомлела и очень захотела,А думала, что ей уже конец!

Парень загорелся, сразу огляделся,Мурка, Мурка очень хороша!Как в тайгу попала, от чего бежала,Посадил Мурку рядом на коня!

И привёз в избушку, в лесникову комнатушку,А Мурка очень-очень голодна,Печку затопили, быстро суп сварили,Ела Мурка, наконец-то, досыта!

Живут они охотой, да любовною работой,Парень хочет Мурку показать,И отцу, и маме, чтоб они поняли –На свадьбе будут танцевать!

27


Мурочка боялась, к уркам б не попалась,Убьют и парня, и меня,И она решила, пусть и согрешила,Спасти их может непроходимая тайга!

Но в тайге жрать нечего, кроме щавеля этого,А куда-то надо же бежать.Вот вспомнилось детство от кокетства,И решила от молодца удрать!

Город большой-большой, там цирк родной,А дети, дети любят зверят,И Мурке поручили, инструкции вручили,Чтоб она учила медвежат.

Вот бритые узнали, и очень горевали,Теперь злодейку им не убрать,Мурка с медвежатами, умными, лохматыми,На арене стала выступать.

Ребятишки хлопали и ногами топали,Мурка рада до небес,Её не ухлопали, в городе Тернополе,У неё свой блатной охранник есть!

ВераВерить во что-то в наших умах,Вера радость вселяет, остаётся лишь прах,Верят в бога, и спокойно спят,Я верю в добро, об этом пусть говорят!

Я верил жене как себе, как себе,Но женскую ласку видал лишь во сне,Разве мог подумать, что не любит меня,Приходил к ней кто-то, похож на слона.

Проходили годы, меня солнышко грело,Грозовые ветры трепали моё тело.Всё, что хорошее, делать мастак,Нет-нет, она умная, а я-то дурак!

У соседа Генки трое малых детей,Не смог убежать от них, словно злодей,

28


Жена охладела, никак не хотела,Он голову на рельсы, ну, что ж, поревела.

Нет-нет, голову в петлю ещё успеем,Пускай буду, буду страшным злодеем.И бежал я туда, куда глядят глаза,И вспомнил, что пора включать тормоза.

Зрелище было, ну, как в цирке,Тыкает муж жену стальной вилкой.Никак что-то не мог понять,Как же можно в глаза плевать?

Зачем заступился, зачем? И получил по зубам,Было больно, и невольно пошёл по врачам.Эту женщину Верой, Верочкой звали,И вскоре в ночи ночевал с ней на сеновале…

зазнайСтВоНикогда, никак не ожидал,Чтоб Андрей свой нос задрал,Иль не угодила красавица жена?Иль влюбилась соседка-сатана? Бывали грозы, шли дожди, Никто не ожидал такой жары. Что случилось с Андрюшей, Всегда был добрый с Катюшей?А тут праздник званный у сестры,Удивлялись пьяны мужики:Родной брат, Андрей родной,Обошёл юбилей Катюши стороной. Что ж, бывают бури, ураганы, Падают деревья с корнями, Молодые крепкие взрастают, И жизнь на радость продолжают.Никогда, никак не ожидал,Чтоб Андрей свой нос задрал.Время, надеемся, излечит,И мозги Андрюшины просветит!!!

29


роДИна1) Родина, родной, милый край, Где бы ни был, не забывай Крутые горы, ручьи, леса, В лесах соловьи, чудеса.2) Животный мир, лосей, волков, Перелётных птиц, тетеревов, Юрюзань-река течёт сквозь горы, Сетями ловят рыбку воры.3) Но мы всё на закидушки, Когда ничего, когда по штучке. Пахали землю, боронили, Лучше, чем другие, жили.4) Бывали вьюги, бывал и град, Росли берёзы у оград. Русскую печь мама топила, В ней хлеб пекла и нас любила.5) Было много друзей – где они? Я помню вас – это рок судьбы. От убийц, бандитов, воров Струится нашей родины кровь.

СтарИкУ старой телеги колёса виляют,На них просто жалко смотреть,Пора уже на свалку с крестами,Да лучше, пожалуй, сгореть.

Но я не телега, я очень упрямый,Какой-никакой человек,После зарядки такой желанной,Вот кушаю вкусный обед.

Что впереди? Куковать одиноко,С удой сидеть у реки.Летят журавли очень высоко,Кричат: «Эй, старик, не дремли!»

На солнышке лежат, загорают,В кустах поют соловьи.Спит поплавок, никто не хватает,Значит, не будет ухи.

30


Что ждёт нас? В природе сохнут берёзы,Совсем исчезают скворцы.Синичек мало, ласточек нету,Лишь в небе кружат стрижи.

Вспомнишь, бывало, темно ночами,Лучину сосновую жгли.Кто побогаче, тот со свечами,И шёрстку пряли в ночи.

Люди, люди боялись, такой страшный,Паром, как пыхтел паровоз.А первый был трактор колёсный,По полям развозил навоз.

От голода спасала картошка,С травою кушали щи.Не работал один Ермошка,В тухлом болоте нашли.

Ушли братья, сестрёнки родные,Весёлые были друзья.О, чудесные годы святые,В живых остался лишь я.Смотреть, как красиво одетые,Хлебушко белый для всех.Внуки и правнуки сытые,В счастье живёт человек.

Солнышко, к тебе наши взоры,Российским народам цвести!Горы, реки, лесные просторы,Лучшей Родины – не найти!

каСтрацИЯ

Жизнь, как солнечный шар,То мороз, то прохлада, то жар,Радость, смех – в молодые года,В старости боль терзает тебя.

31


Отрезали вот золотое зерно,Сказали, что протухло оно,А без него нужно ли жить?Как милых-любимых любить?

Не нужен теперь никому,Что толку, что уважаю жену,Она рада, чёрт побери,Что не задержусь где до зари.

Не так заметно днём,А ночью горишь огнём,В жар, в жару каждый часМинут пять пылает Пегас.

Вдруг за углом повстречались,Да обнимались, да целовались,Другая разделась сама догола,Счастье длилось до светлого дня.

А эта рыжая пригласила в дом,Как было приятно с ней вдвоём,Да братья нас застали,Голый убегал – не догнали.

Проснулся опять от жары,Но радость кипела в груди,Эх, ещё рано в тьму уходить,И в жару приятно чудить.

быДло

Я сижу, сижу гляжуНа прохожую толпу,Надел тёмные очки,Затемнилися зрачки.

Люди думают – слепой,Сидит с протянутой рукой,Морда красная – алкаш,Всё ж копеечку подашь.

32


Подходит бабка, плачет,Дед мой не маячит,За червонец помолись,В раю что б встретились.

Сидит, сидит слепой,Сидит с протянутой рукой.Головою влево-вправо,Идёт девушка кудрява.

Свой открывает кошелёк,В руку ложит пятачок.Дедушка идёт с клюкой,Даёт рубль дорогой.Так без чести, без стыда,С красной мордою живя,И на хлеб, и на виноПобирается быдло!

любИмойЧёрная туча ветром накрыла,Сверкают, гремят небеса,Бедняжка даже зонтик забыла,Дрожит от страха душа.

Льёт, поливает, да с громом,Укрылась за старым пеньком,То в волосы, то в пяткиБьёт дикими молниями гром!

Всё! Всё затихает, проходит,Снова солнышко греет, тепло,Зачем только люди звереют,Убивать таких надо давно!

Не верь, что бог накажет,Не верь льстивым друзьям,Подлец про тебя всё расскажет,Ножом прикасаясь к грудям.

Сколько зависти, гадкой злобы,

33


Если она дорогим дорожит,Как бы ни были слухи жестоки,Любимый ей всё, всё простит!

СВЯтые

Почему голова болит?В ногах трещит мороз?Моча не хочет, не бежит,Да забываешь всё – склероз!

У бабушки боль в груди,Воздуха никак не хватает?Вызвали доктора, жди,Доктор всё распознает.

У Машки-знахарки, соседки,Врачи глупцы и уроды,Не пьёт она всяки таблетки,Пьёт травы с природы.Умираю! Ой, скорейВ «скорую» звони, дочка,Среди тёмных ночей«Скорая» спасёт дедочка!

Везут срочно на машине,Звучит, с красным крестом,Старым и молодым в кручине,Помогут, и – снова живём!

Врачам спасибо, родные, Спасибо вам сотни раз,Вы, ангелы святые,Летящие на конях Пегас!!!

бомЖИИдёт бабушка с сумой, Хромает правою ногой,Встречает женщина младая,

34


Рванула сумку, злая,И – бежать, что есть мочи, Нет, не среди ночи!Бабка за ней, орёт: «Отдай, пьяница, блокнот,Там фото моего сына, В Чечне его кончина!»Бомжиха – без оглядки, Упала стара, закрыв глазки.БЕЗНАКАЗАННОСТЬ ПОРОЖДАЕТ ПРЕСТУПНОСТЬ

СолоВейУ меня было много, много и много Хороших, бравых мужей!Первый, Генка, держал меня строго,За замком пела, как соловей!

Второй был смирный, Ванька,Носил смирно крутые рога,Но стерпел позора, глянь-ка,Сам сбежал, дурак, от меня!Вот попался умный, богатый,Вечерами водил в ресторан!Удалой, сохатый, рогатый,Храпел, храпел, когда очень был пьян.

Я счастлива и довольна, довольна,Мне денег он не жалел!Но прилипла красивая сводня,Удалой располнел, раздобрел!

Но и я кое-что отхватила,И ещё была пара мужей,Стара стала, уже не любила,Но душа поёт, как соловей!

35


оСИП манДельштам

Мы живём, под собою не чуя страны,Наши речи за десять шагов не слышны,А где хватит на полразговорца,Там припомнят кремлёвского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,И слова, как пудовые гири, верны,Тараканьи смеются глазища,И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,Он играет устами полулюдей,Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,Он один лишь бабачит и тычет.

Как подкову даритЗа указом указ,Кому в пах, кому в лоб,Кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него, то малина,И широкая грудь осетина.

Расстрелян в тридцать девятом году.Убитые в земле гниют, а звери-убийцы живут!

СчаСтье

Утро, солнце светит,Всё в глаза мне метит,А настроенья нету-нету,Побродить бы где по свету. Вдали виднеется лес, Над лесом синь небес, Солнце жаркое печёт, Душу в высоту зовёт.Листочки треплет ветерок,Птички мчатся на восток,Там озёра, там тайга,Мне бы тоже бы туда!

36


Построю с печкой дом, Пчёл, скотину заведём, С милой там нам хорошо, Счастье будет, где ж ещё?Счастье с милой на земле,Земля накормит, напоит,Душа к звёздам полетит! Плети верши, да в реку, Рыбки свежей наварю, Нет ни соли, нет и хлеба, Взаймы бы взять у неба!Высоко, где бог живёт,Он строг, но Христосик анне бьёт,Шепчет мне: «Живи в тайге!»Будешь счастлив, как во сне!!!

СтарИкЯ ещё не старик, я ещё молодой,Почему же век мой короткий такой?

Я ещё не летал высоко в небесах,Почему ж говорят, будто я весь в грехах?

Мне всего ничего, только семьдесят пять,Ну, никак не пойму, мне зачем умирать?

Ха, Христос улетел, он же ярый еврей!Он так хотел считать Джоконду своей!

Ох, вы люди, друзья, я вас очень люблю,Чтоб средь белого дня не убивали вас никогда!

антон антоноВИч

Эх, Антон, ты Антон!Как могучий громСоздаёшь яркие радуги.

37


Все те, что кругом,Да с милой вдвоёмЗабываешь про свои недуги.

Твой силён «Белорус»,И нисколько не трус,Возит, пашет поля озимые.

Кто как может, кто как,Помогают в трудахСоседи и, конечно, родные.

А помнишь тот день,Приехать было не леньЗабрал Татьяну в края святые!

И пошло, и пошло,Как солнце взошло,Две дочки росли озорные!

А сейчас они чтут,У вас недуги растут,Устаёт работать сердечко.

А радость в том,Что внуки потомВас будут помнить вечно!

оСИна

Осина, осина, красавица лесная,Для всего живого весьма дорогая,Её листочки без ветра дрожат,О чём лепечут, что говорят?

Вот и старость, недуги кругом.Газета «ЗОЖ», наш родной дом.С удовольствием читаем и глядим,Без таблеток себя полечим.

38


Бывало, бабушка ворчала на дрова,Осина в печке трещала, сатана.Тогда не знали, никто не знал,Что треск осины давление снижал.

Спасибо тебе, дорогая газета,Понижает сахар многие летаЛистья осины очень горькие,Душа и сердце стали зоркие.

Недаром, недаром зверь леснойЛось могучий не питался сосной,А кушал ветки горькие осины,Он понимал – в ветвях есть жизни силы!

тренерСоветский район, заводы кругом,Строятся детские сады!Недавно построен спортдом,Спортсмены получат награды!

Район дорогой, район, друг мой,Для спортсменов одно раздолье.В боксе я был вроде чужой,Били меня не ладонью.

На танцах, в походе – друг,В боях тренировочных – быдло.Перчатки его мелькают вокруг,Он бить старается сильно.

Но я начеку, я – чуть вперёд,Выжидаю, когда споткнётся,Одно мгновенье – и мой черёд,Мой тренер в душе улыбнётся!

Едем в область, что нас ждёт?Мы в области – на пьедестале!Спасибо тренеру, к победе ведёт,Тренирует нас, чтоб побеждали!

39


рыбакИ

Наш корабль небольшой,Очень-очень боевой,Нет ни пушек, ни снарядов.Но готов пугать макаков.

Они живут – кругом вода,Ставят сети, невода.Но лезут наши в воды,Знают, что набьют им морды.

Наш корабль небольшой,Не страшен ветер штормовой,Не страшны бури, снегопады,Трюмы полные – все рады.

Встречают нас и корабли,Раздаются громкие гудки,Безмерно рады жёны, дети,Лучше Родины нет ничего на свете!

СВЯткИ!Ой, ребята, ребята, ребятки,Мне приятно, аж до слёз,Вечером вершились святки,А на улице крепкий мороз!

Этот Мишка Махно – загадка,Нарядился зачем чучелом?Девчонки хватают за пятки,Повалили в сугроб лицом.

А гордился, какой он вояка,Как его дядька Махно,Молодцы девчонки скоряки,Ногами топчут его чучело!

40


С ним вместе учились и жили,Сосали снежинки со льдом,Наши бабушки тоже дружили,В святки баловали сахарком.

Ой, ребята, девчата, ребятки!Бывает же счастье зимой!На всю жизнь запомнились святки,Праздник русский наш, дорогой!

благоДетелИ

Десять или более, более лет,Мочевой пузырь уменьшался на нет,Отчего страдал мой мочевой,Такой коварный, но родной?

Говорит и радио, и телеканал,Я не жадный, всё покупал,Разных таблеток купил сгоряча,Всё хуже и хуже бежала моча!

Тут я вспомнил многих людей,Которые оживали от острых ножей,Под нож ложиться твёрдо решил,Но оказалось, напрасно спешил.

Дали таблеток, «омник» такой,Повеселел я, ожил мой мочевой,Пью таблетки, пью каждый день,Ношу шапку, да всё набекрень!

А бабки чуют, что этот старикЛюбовью души их ещё озарит.Дует ветер весенний, обдувает сердца,Спасибо врачам, оживили старца!

Давление скачет, то запор, то понос,Голова трещит, спина ноет до слёз,Врачи лечат, стараются вылечить нас,Мы им благодарны тысячу раз!

41


Что делают урологи, хирурги-врачи?Острыми ножами отрежут свищи,Отрежут лишнее, что, где гниет,И человек погибающий оживёт!

Кто нам поможет в беде роковой,Тот, что над нашей землёй?Или те, что на самом-самом верху,Которые лопают ложками икру?

Только врачи помогают в беде,А кто им поможет в их нужде?Вы, покорители золотых вершин,Помогите врачам, для всех бог один!

Хор ВетераноВ оДо г. Самары

Дом офицеров, дом окружной,Зал украшаетБелая лебедь с чёрной косой.

Ежегодно смотр на Новый Год,Красавица-ангел,Маэстро Людмила хор наш ведёт.

Взмах руки – заиграл Вячеслав,Подняла другую,Запели ветераны в орденах.

Поют о сраженьях с врагом,Где погибли друзья,За Родину в бой шли под огнём.

Чудо-голоса, зал замирал,И каждый ветеранПро битву кровавую вспоминал.

42


Маэстро Вячеслав, спасибо Вам,Научили петьНаперекор уж прожитым годам.

С палочкой, кое-как идут,А как поют, поют!Соловьи в лесу завидуют!

Хор живёт, цветёт двадцать шесть лет,Людмила, Вячеслав,Несут в хор озаряющий свет.

Старым приятно, как молодым,Ценить благородство,Добро делать и святым, и простым!

Хор ВетераноВ краСноСельСкого

Сергей Степаныч! Вы солнце!Греешь стариков.Дай Бог тебе здоровья!На много годов. Вы, маэстро, высший класс, И душою чист. Звучат хора голоса, Да поёт солист.Из всех женщин – звезда сценыГаля-красота.Поёт, ей нет замены.Голос соловья. Лучший хор Сергей рождает В Самаре-стране. Это никто не знает, Что видишь во сне.Не спишь ты ночью, гадаешь,Какую – в хорПесни перебираешь.Вот и приговор.

43


Мужчины так стараются, Голоса куют. Так и женщины ещё Веселей поют.Откуда ша, бу, да – бу, даОт Бога? Ну, да.Появилась ша, бу, даСветлая душа. Сколько юмора, задора В хоре твоём! И будем восхищаться, Ну, пока живём.

ВолЖСкИе Волны

Волга, Волга, мать родная!В волнах вольная река,Волгограде побеждая,Жгла «Катюшами» врага.

Волга, Волга, мать святая!В веках великая река,Солнце светит, отражая,Скалистых гор берега.

В низовьях, где раздолье,На рассвете да с зарёйРыбу рыбаки здесь ловятС красно-чёрною икрой.

И Шаляпин восхищался,Невод с силою тянул,Голос в волнах возвращался,Свою Волгу он любил.

По волнам летят «ракеты»,Плывут большие корабли, На них славные матросы,Нашей Родины сыны.

И «Прощание славянки» Звучит по волжским городам,

44


И цветы плывут по волнамВ память павшим бойцам.

ЖИгулИ

Жигули вы, Жигули,Горы древние.Там геологи нашлиКамни ценные.

Очень весной в кустах Соловьи поют.Высоко в небесахЖуравли плывут.

Жигули вы, Жигули,Ой! Красивые.Там геологи нашлиКамни дивные.

Очень лоси в лесахСемьями живут,У главного в глазахРадуги цветут.

Жигули вы, Жигули,Ой! Красивые!К вам туристы летят Со всей России.

Очень орёл не летайПо густым лесам,Диких косуль не давайГолодным волкам.

Жигули вы, Жигули,Горы древние.Там геологи нашлиКамни ценные.

45


Солнышко

Снова, снова, снова ты пришло ко мне! Снова, снова, снова улыбнёшься мне!Снова радость в доме, радость по углам, Cолнышко ты, солнышко, греет, светит нам!Солнышко, ты солнышко светит, светит нам!Разлилися реки, Волга широко, Cоловьины трели славят «Сулико»,Чайки над водою, в небесах - Jрлы, нам приятны грозы, тем более ветерки!Снова, снова, снова ты пришло ко мне! Снова, снова, снова улыбнёшься мне!Снова радость в доме, радость по углам,Солнышко, ты солнышко, греет, светит нам!Солнышко, ты солнышко, светит, светит нам!

газелИ

Мы поедем, мы помчимся Yа газели-невеличке,Ты узнаешь, что за птичка, шофёр - Бравый, удалой!Мы поедем, мы помчимся то в Самару, То обратно,И заснём дорогой сладко Под голос музыки живой!Умён шофёр, приделал крылья, И летим над всем мы миром,Над жарким над Алжиром, Где в болоте бегемоты попы трут.Что-то крылья отлетели, В красно-тёпло море сели,Эсминец грозный подобрал, Утонуть нам не дал!Вот мы поедем, мы помчимся На машине, на малютке,Это вам, друзья, не шутки, Шофёр – бравый, удалой!

46


тучкИ

Ой! Что за штучка эта тучка!Чёрная-чёрная тучка!Гром и молния сверкает, дождик землю поливает.

Форточки бабка на запор,Будто бы залезет вор.Дрожит, боится грома,Одна, бедняжка, дома.

былИ! былИ!

Слушали рыбацкие были, Бывало, пешком ходили,Рекой дышали, хлебом, Да удивлялись звёздному небу!

На солнышке под горой Растёт чудо-зверобой,А люди бывают и звери, Не держат их и железные двери.

У зверобоя жёлтые цветочки, Лечат бедные кишочки,Зверобой срезают в цветение, Чай хорош на удивление!

Когда хорошие соседи, Мужские силы и миледи,На душе так прекрасно, Как детям радость подвластна.

Спасибо женщинам, Которые меня любили,Спасибо друзьям-товарищам, С которыми творили!

Что такое колхозы? Это чиновникам доходы,У нашей власти две страсти:

47


Одна – народ, другая – себе в рот!

Ревность – страшная сила, Уносит жизни из-за угла,Люди, бегите от неё, бегите! С чистой совестью живите!

Дом отДыХа «ЖИгулИ»

Кора сосны смолою пахнет, Волга-речка чистым льдом,По лесу козочка гуляет, Мелькает белочка хвостом.

Рыбаки идут меж соснами, Под гору, весело шутя,Дятел стучит зубами, Головкой по сторонам вертя.

Хвоя сосны от ветра воет, Стволы могучие скрипят,В снегу лисица что-то роет. «Скорей в столовую!» - кричат.

антон антонычу

Разбушевалось Балтийское море, Разгорелся, разгорелся лиловый восход,Зачем рукотворное горе, Мой прекрасный латышский народ?Так долго, друзья, вы молчали, Так долго хотели сказать,Чтоб вас секретари не топтали, В грязи под опытом гнить.Все хотят, желают свободы, Все желают гнуть горб на себя,Нечеловеческие законы, Сброды, не рухнут, мои вы друзья,Не волнуйся, Балтийское море, Не волнуйся – терпи и терпи,

48


Я знаю, вы добрые люди, Поэтому дарю вам стихи.Всё тише Балтийское море, Девчонки-цветочки растут,Пускай не будет у них горя, Да папочку-мамочку чтут!

метель! метель! метель!

Горит лучина, догорает,Под вой метели люди спят,Только в храме свечи тают,Ждут орла – к ним прилетит. Орёл мчится, да тройка стонет, Пурга и тьма, колючий снег, Звериный вой! Так воет, воет, Снег глаза коням жжёт.

Воет метель, дороги нету,Сугробов море намело,Душа красотки плачет, плачет,В храме ждёт она его. Метель, метель! Всё заносит, В кибитке крылья грызёт он, - Спаси ты нас, - бога просит, Сердце бьётся, рвётся вон!

Сентябрь, 2003 г. Что было, то было!

ВелИкому! ВелИчайшему!!!

Великого маэстро, великогоПодарила великая Русь,Дорогой Ощепков, великий,Всей душою тобою горжусь! С такой уникальной репризой Покорять можно ехать Литву. И в Америке не однажды заплачут, Восхищаясь на нашу страну.

49


Дорогой. Бесподобно прекрасный,Пусть солнышко светит тебе,А когда и в погоде ненастной,Твой гений засветит во мгле.

наДеЖДеЗвезда Надежды благодатная, Звезда любви волшебных дней,Ты будешь вечно не закатная, В душе волнующей моей.Твоих огней могучей силою Вся жизнь моя озарена.Мерцают звёзды в небе алые Счастливых дней, восторженна.Пройдёт ли ночь, такая ясная, Плывут ли тучки в небесах,Но ты одна, моя прекрасная. Горишь в отрадных мне лучах!!!

чёрное море – клубетИ

Волнуется море, грохочет, Чаек крик не слыхать,Дядя Коля хохочет, Приехал, дурак, отдыхать.Грузин весёлый за стойкой За рубль наливает стакан,Напиток кисло-горький Лопает русский болван.На берегу сосны красивы, Дышится очень легко,Кто без пары – тоскливо, В комнатах грусть, студено.Апельсинов, мандаринов Нажрался, прихвати, Сколько можешь, с собой,Пока без штанов не остался – Билетик бери, да домой!

1982г.

50


кто мы?

Я закоренелый оптимист, Временами злой бываю,Увлечённый шахматист, Проиграть не возражаю.Весенним воздухом дышу Даже в лютые морозы,Я на коне своём лечу, Оставляя позади невзгоды.Часто жена пилит-пилит: Всё не так, не эдак,За молоком скорей велит, Как ходил мой предок.А предок ходил за бороной, Да за телегой нагруженной,Поздновато приезжал домой, Усталый очень, натруженный.Доволен он своей женой: Она накормит, приласкает.Вот он желанный, дорогой, Злой да мрачный не бывает.

роДИна

Леса вековые дубовую прохладу Несут под собой,Пеночки, птички весёлые, Гнёздышки вьют за ольхой.…Поднимусь на гору крутую, Ветер колышет ковыль,Прожил жизнь не впустую, Родину свою не забыл.Родина! Родина милая! Родина – милая мать!Могучая, сильная, слабая, Как о тебе не страдать?

51


Председателю общества писателей Веникову

Ратный писатель стал председатель –Сколько книг перелистывает читатель.Книги дарит направо-налево,В радости забыл, где красны, где белы.Да зачем под старость умному злоба?Кроме жены есть зазноба.

Ветераны

Седы ветераны, сидят у крыльца,Понять до сих пор не могут,Как случилось, что развалилась страна.Горько-горько бедные стонут. Седы ветераны, тут и там болит, Многих, многих друзей проводили. Нам уже скоро шофёр загудит, В труде и в поту жизнь прожили.Ветер раздольный шевелит седину.В праздник ветераны сойдутся.Закусят, выпьют одну-не-одну,Как раньше сердца их забьются!

к 80-летИюСо ДнЯ роЖДенИЯ

Наталья Осиповна Кукшина.Как птица, летящая ракетой,Многих покоряла красота,Дышащая золотой монетой. Вся жизнь – огромный труд. Легко несла людям радость, Но кто-то плюнул в грудь, Подкосились ноженьки и наступила слабость.Как ветер, ветер в голове,Сквозняк промочил душу,

52


Пригнул красавицу к земле,Но стонов никто не слышал. Нам никак нельзя забыть Это подобие горной лани, Среди вершин вьюге выть, Блестеть в звёздах жемчугами.

кроПачёВцы

Кропачёвцы, гордитесь! Кропачёвцы, гордитесь,Славой ваших трудов.В прошедших битвах герои родились,Нурмухаметов пал, Рокутов… Заря догорает, восход расцветает, Богатырь кузнец Куликов Ковал и плавил в войну детали По десять-пятнадцать пудов.Бывало, гремели голоса паровозов,От сажи чернело вокруг,Сладость земная, ароматы навозов,Конь мужику бывал друг. Уральские горы живут красотою, Туристов ласкает роса, Сладкою ночью в обнимку с рекою Улетает душа в небеса.Встречает Летанин, Высоцкий Володя,С Зайцевым Геной во мгле…Рвалась веками Россия к свободеБез решёток на каждом окне. Более ста железной дороге, Крепчают стальные пути, Шишко и Леонов – земные боги, Их умом Кропачёво цвести!

бИть ИлИ не бИть

Били вора до самой смерти, Били меня товарищи-черти,Била мать ремнём и рукою -

53


Для меня она стала святою…Вот корова убегала из стада, Дома в сарайке лежать отрада:Не дует ветер, нету слепней, Молочко всё меньше бежит из грудей.Надевал цепи в четыре ноги, И с цепями домой – ноги в крови,Треножил не раз, говорят: - Ворожи! – Пастухи, караул! Таких ещё три.Проходит месяц. Не знаем, Как быть, иль у лошадника кнут попросить?Сбегает бурёнка из стада, Мычит; открываю ворота – в сараюшку мчит,Сарайка закрыта, закрыты врата, Кнутом по спине, бежать некуда!Забор высокий, вытаращив глаза, Мечется, бедная, от злого кнута.Бил остервенело, бил и устал, Потом вечерами дорогую встречал,Кормилица милая молочко Прибавляет, все её любят, она умная – знает.

Дом отДыХа «ЖИгулИ»

Кора сосны смолой воняет, Волга-речка под толстым льдом,По лесу козочки гуляют, Мелькает белочка хвостом.Рыбаки идут меж соснами, Под гору, весело шутя,Дятел стучит зубами, Головкой по сторонам вертя.Морозный воздух чист, прозрачен, Надежде всё нравится кругом,Вон там парочка влюблённых Прячутся за берёзовым стволом.Там, далеко синеют горы, Там, вдали труба дымит,Куда ни глянь – зимы узоры, И зимою сердце радостно стучит.

54


кСене

Дорогая сестрица, хватит сердиться, Своею судьбою не буду хвалиться,И вы жили в радости, жили и в горе, Дорого Юрочку оплакав в горе.А потом уехали в чужие края, И там, в тайге, случилась беда:Такая здоровая Тамара была, Да сердце своё надорвала.Всякое было, но внука растили, Сено косили, коровку доили,Но вам не желаю ходить за водою, Готовить дровишки, бороться с зимою.Вон, люди живут на всём готовом, Так ведь под старость надо быть здоровым,Сейчас городским становлюсь Понемногу, конечно, от вас не жду я подмогу.Много здесь зелени, озёр пахучих, Много заводов, а воздух вонючий,Но как бы то ни было, жить-то стараюсь, Шлю вам приветы и извиняюсь!

анне нИколаеВне

Шестьдесят уже настало, Много это или мало?Жизнь катилась по волнам, Хорошо и плохо было нам.А что будет – неизвестно, Только было бы не тесноСреди друзей и родных, Да здоровья на двоих.Кто-то скажет, может много, Да береги себя и строго,С недугами смелее будь, Про печали все забудь.Жизнь изменчива, игрива, Дорогая Аня, будь счастлива!

55


гога (По тургенеВу)

Моя родина, Тулуза – Рай для француза,Хошь богатым быть, Надо в Россию плытьСто лет тому назад Гога плыл в Петроград,Где-то за рекой Окой Княжна жила с семьёй.Она выписала француза Без разрешения мужа,Чтобы деток музыке учил, Да с нею про любовниц говорил.За границей князь лечился, Домой скорее торопился,На пути в трактире ел; Какой-то друг чуть не ревел:Кричит, по-своему лопочет, Никто не знает, что он хочет.Князь весело смеялся, За француза объяснялся,Так как он едет к нему, Дорогой по-русски подучу.Едут-едут целый день, Разговаривать князю лень,Француз доволен, очень рад, Теперь доедет без преград.Князь сонный навалился, Французик еле шевелился,Гога громко запищал И юливо объяснял,Что большой живот его Дышать Гоге не даёт.Князь на Гогу рассердился, Тот как девица смутился,Князь со злостью стал учить, Как приветы говорить.Целуй меня в … - привет на всю Европу,Гога очень рад и всё время повторят: - Река, кака, Ока, Река, лижи … у мужика.Князя снова сон сморил, Опять Гогошу придавил,

56


Гога дверку открывает И тихонько вылезает.Тройка медленно плетётся, У кучера голова трясётся,Гога рядышком идёт, Гога песенки поёт.Кучер вдруг встрепенулся, На коней своих ругнулся,Кнута им всем поддал, И рысью быстренько помчал.Князь видел сладкий сон, Вдруг – толчок – проснулся он, -Кучер, кучер, где француз? – У кучера упал картуз.- Может быть, он мне приснился? – Кучер низко поклонился.- Гони, браток, да побыстрей, До дома ещё пара дней.Солнце к вечеру садится, Князю снова что-то снится.Гога кричал, бежал, кричал, Свесив голову, отстал,Идёт дорогой, кругом лес, Вот где леший, вот где бес.Не верил Гога чудесам. Не бродил ни разу по лесам.А сейчас так жутко стало, Как бы Яга не прибежала,Да верный друг её Кащей, Что пугает по лесам людей.Вдруг волки или медведь, Пожалуй, будешь тут реветь,Но всем чертям назло Тут французу повезло:Крестьяне ехали обозом, Воняло от людей навозом,Гога сначала испугался, Думал, разбойникам попался.Крестьяне тоже испугались – На кого ж они нарвались?Гога восторженно кричал: «Целуй меня в … внял,Кока, мока, Ока!» - как крестьяне поняли, Попали на дурака.Гога выложил, что знал:

57


«Целуй мой …», - повторял,- Куй собаку, куй собаку! Мужики полезли в драку,Немного Гогочку помяли, Но с собою всё же взяли.Вот и Гога во дворце, Радость светит на лице,Чтоб скорее русский изучил, Князь попа Игната пригласил.Французик попика встречает, По-русски громко прославляет: - Целуй меня в … - поп Не понял, что Европа,А как понял, так упал, Живот часто трепыхал!

На добрую, добрую памятьБрындиной Анне Ивановне

Душа её тосковала, Душа на свободу рвалась,Милой ему не стала, Потускнела, поблекла, сдалась.Почему ему позволил Дорогую девчонку увлечь?Или не был он годен Огнём ярким гореть?Или брюки худые, Или брат не дал сапоги?Или люди глухие Помочь тебе не смогли?Опять она приснилась! Прошло уже сорок лет,Со мной она не простилась, Не передала даже привет.Ветер гуляет и свищет, Деревья могучие гнёт,Кто-то кого-то ищет, Кто-то к кому-то придёт.

58


толИку

Друг мой любимый, Друг дорогой, в шахматах Шустрый, в козла – боевой,Ходишь, гуляешь, на стадион, В кино; иногда строгаешь бордово трюмо.Иногда по охоте за хлебом бежишь, Или в пилотке у подъезда дрожишь,Бывает, умчишься к двоюродному брату; Рыбки поймаешь – к любимому свату.Так же, как и я, обожаешь склероз, На женщин смотришь как на блудливых коз.Покушать ты первый, выпить – второй, Не бываешь ты скверный, хоть больной,Друг ты, что надо – никогда не продашь; Только вот жалко - жирок наедашь.

ананько

Парень незаурядный, Молодой, с доброю, нежною душой,За что жена и полюбила, Хотя красавица и была.Она и ростом велика, Гораздо выше мужика,И на лицо-то не очень, Но союз их очень прочен.Тёща, с ними что жила, Ох, как им была нужна,Деток маленьких растила, Зятя доброго любила.Но, наверное, как у всех, Как-то выпил он на грех,Получку поздно получили, И Вову тоже пригласили.Машинисты – люди непростые, Мозги у них золотые,Ананько с двуствольным Ружьём по осени ходил за тетеревом.Говорят, охотники да рыбаки

59


Очень страстные вруны,Но он считал наоборот, Кто не был на охоте, тот и врёт.И вот жена и тёща ищут Вову в роще,С работы нет так долго, У тёщи вздыбилась даже чёлка.Плывёт Вовик, плывёт домой, Будет песни петь с женой,Идёт, поёт, на душе легко, Бурчит тихонько «Сулико».- Приду домой, всех обниму, Жене подарочек вручу,Мысли добрые одолевают. Что же? Как его встречают?Жена кричит: «С ума сошёл?! Где нажрался мой хохол?»Тёща-тёща, всегда молчала, А тут её как бы прорвало,Двое сразу на одного, Не выдержал наш Ананько:Берёт со стеночки ружьё, Оно картечью заряжено,- Чтоб застрелил вас, хотите? Или сразу замолчите!Тёща сразу сообразила, Оружие – нешуточная сила,С тех пор мир в дому, Вова любит умницу жену.

ВлаДИмИр ВыСоцкИй

Высоцкий высокий в полёте бога В молитвах не зрил,Упившись средь тёмной ночи, Крест на себя нацепил.Отчаялся он в коммунистах, В тех, что таранили свет,Всё переняли у фашистов, Укрывшись под красный билет.По совету друга святого Надо с пьянством ему завязать:

60


- Езжай в Иерусалим, к богу, Мощи Христа целовать.Везёт его корабль могучий, Ровно моторы гудят,На палубе пьяный, бородатый, Иудейский поп, говорят.Бросил сой крестик блестящий, Он в волнах недолго блестел:- Нажрался в стельку скорбящий, А мне сам чёрт пить велел.Снова закутил бедолага, Нашла жена под столом,Закралась в сердце тревога: «Так, пожалуй, скоро умрём».Выручил известный учёный, В Америку Мари пригласил,Океан тихий священный О корабль волны глушил.Концерты, слава по свету Неслась на крыльях орла,И вот по чьему-то совету Едут с женою туда.Где майя творили когда-то – Оставили города в горах,Идут по храму из гранита, Волос встаёт на дыбах.Налево плывёт Венера, Направо светится Марс,Внизу затаилися звери С зубами, как и у нас.Руки к груди, склонившись, Шагаем – великий мудрец ждёт седой,Как он примет - не знаем; Отучит ли от пьянки земной?Сидит, улыбаясь, одним глазом Видит объятый нас страх,Объяснил переводчик, С какими нуждами Мы очутились в горах.Любопытно смотрели, Затаили дыханье, Пронзал нас глазом старец.Слышны были чьи-то рыданья, Как будто бы свету конец.Он рассказал, как попал к княгине

61


Заблудившийся случайно монах,- Зачем пришёл на чужбину? Смерть тебе будет в горах.Выбирай: проведёшь со мной ночку Или выпьешь с пеной вина,Или зарежешь мне козочку, - Отпущу тебя, парень, тогда.Думал монах, долго думал, Ведь зарезать животное – грех,Став монахом, вино не лопал И женских не ведал потех.Какой же грех выбрать на душу? Не хотелось ему умирать,Решил выпить полную чашу, пьян – Княгиню стал обнимать,Зарезал и козу, Одеянье своё в пылу изодрал. Утром очнулся, сорвал на склоне Цветущую розу,И, обнявшись с ней, в пропасть упал.

маэСтро

Аккордеон играет прекрасно, Счастливой улыбкой цветёт,Ему всё подвластно, Весь танцевальный народ.Пожилые воспрянули духом, Не желают газеты читать,Каждый с подругой иль Другом приходит петь и танцевать.Давно не слышали вальса, Танго втоптали в металл,Давай, дорогой, постарайся, Чтобы каждый вас вспоминал.Чтоб звуки неслись по залу, Ккак эхо в высоких горах,Первый приз КАРАНАВАЛУ Уувезёт каждый в сердцах!

20.06. 1990г.Санаторий «Стахановец», а сейчас «Самарский»

62


ПИСатель

Когда у него молодых трущоба.Молодые таланты красоты небывалой,Кто-то зелёный, кто-то уж алый…Слушают речи, как с гор снеговые,Будут подвластны и им высоты любые!Рад писатель движенью, обилью,В борьбе с грязью и всякою гнилью.

тИтоВу

Вы помните Созвездие «Гагарин –Титов»?Сколько было величия тех годов!И вот в нашей области победил Титов,И очень-очень радостно – Уменьшилось стадо дураков.

заВ. бИблИотекой лИДИИ ВлаДИмИроВне

Ваша приветливость – от всей души,Ваш голосочек, что слышат уши,Рождает в каждом счастья лучи,Писатели, поэты, разинув рты,С радостью готовы слушать…

63


ПИСателюВлаДИмИру шарлоту

Дорогой Владимир Михайлович Шарлот!Вашему могучему творчеству – полёт!Очень много кислороду перекрывал,Эти людишки и не представляли:С виду невелик, но велик ШАРЛОТ,СВОЕМУ ПРЕКРАСНОМУ НАРОДУ ДОБРО НЕСЁТ!

геологам ВалентИну, ВалентИне

Геологи, геологи, российские умы,Сколько вы карабкались в болотах и грязи!А там, на перевалах, выше облаков,Усталые, нюхали аромат снегов!Геологи, геологи, искатели пород,Где вы только не были, кто же Вас ведёт…Туда, где комары кусачие, пурга, мороз,Чтоб под старость охали – в ногах склероз!И всё же сердце бьётся, радостью горя,Когда-то открывали, что в земле тая.Залежи невзрачные иль звериный вой,Розовых рассветов любуясь красотой!

кто – как?

- Где же, милый, где же, Милый, где ты долго был?- Я был в хоре, я был в хоре, Со скрипом басом выл…Там были споры, разговоры – Хлеб-то стал белей,Да у этого бритого дворец,

64


Да трое «Жигулей»!Ехал быстро, дорога чиста, Подругу вёз он в лес,Там встретил антихриста – Заросший, грязный весь.Он испугался и помчался В калошах на ногу босу,Штаны худые, глазёнки злые, Сбивал позднюю росу.

чертИ

Хорошо, говорят, в раю; Жалко только на краю,В самый рай, друг, попадёшь, Или с краю упадёшь?Упадёшь на само дно, Где чертей кишит полно,Хватают за руки, за ноги, Тащат в каменны берлоги.Будут делать там допрос, Почему фальшивым рос,Почему, что думал – говорил, Подлецов наружу выводил?Почему так плохо врал, Жену не бил, а лишь ругал,Почему врагов своих щадил, Когда болен был – не выл?Была тебе дорога в рай, Зачем же лёг на самый край?Все грехи на душу брал – Вот и чёрта повстречал.Чёрт начальству доложил, Что на свете вольно жил,Черти косых чертей собрали, Долго спорили, орали.И решили, наконец, Что я – обманутый слепец!Что кипеть теперь в смоле, Да ещё в кромешной мгле.Да откуда-то с небес От сатаны примчался бес:

65


- Что за сборище такое? Потемнело небо голубое,На небе – рай, не чад, не ад! Вот выпишу вам всем наряд.Взял ключи от всех ворот, Взял сверло-коловорот,- Черти, черти, вы хитры, Залезайте в засверлены дыры.Кто букашкой, кто блохой, Кто сороконожкою лихой.Бес тут пробочки заткнул И мне лукаво подмигнул.Черти в дырках запищали, Черти задыхаться стали,Стали каяться, просить, Чтоб их на волю отпустить.Пообещали взятку дать – Будешь в золоте блистать,Бес этого и ждал, Пробки быстро посрывал.

ЖелезноДороЖнИкИ

Эх! Железнодорожники Когда-то были паровозники,Жили над землёй! Дымили!Эх! Вокзалы шумные, красавицы дежурные,Станция – дом родной!Эх! Путейцы красные, гордые и властные,Дают проходы поездам.Эх! Составы длинные, электровозы сильныеИдут навстречу небесам.Эх! Вокзалы шумные, красавицы дежурные!Эх! Станция – родина моя!

неВмерЖИцкИй

Невмержицкий – кто ты такой? Пришёл с войны с одной ногой,В старой кожанке, с палкой в руке,

66


С фотоаппаратом ходишь к Луке.Там непорядок, там перекос, Там берут взятки – чует твой нос,Пишешь в газету, пишешь в журнал… Ну и подлец ты, ну и нахал!Невмержицкий, ты прекрати! Как ты можешь против власти идти?Невмержицкий всё продолжал, Фотографировал, где гниёт, где обвал.Приходит к нему госналог, Платить за добро он не мог.Приходят два милиционера к нему, Он их послал подальше к жиду.Составили акт, сосед подписал, Суд пожалел, только годик и дал…

оДе

Сколько слёз и горя у людей! Пьяниц расплодилося, как вшей,Им бы, их бы кто бы полечил; А кто лечит – волком бы завыл.

ольге

Как-то сказал поэт Гринёв - Доброта много наломает дров;Доброта должна быть с кулаками, Иначе добрых превращают дураками.

Дорогой СВобоДе

С праздником Вас поздравляем! На демонстрацию в мае пойдём,С цветами, флагами, рядами, С друзьями песни споём.

67


Поздравляем Вас, дорогие, Ещё и в праздник Иисуса Христа,Хоть сами мы не такие, для нас – Высший праздник – труда!Веками никто не рассудит, Миллионы погибших в войне,Трагедий никто не забудет, Кто купался в водке, вине.Ещё раз, дорогие, Поздравляем с праздником этой весны,Здоровья вам желаем, Чтоб не было в жизни нужды!

Поле роДное

Поле ты, поле родное, Веками пахали сохой,Дорогое ты поле, большое, Зарастаешь травой-лебедой.Какая картошка родится, Золотая пшеничка растёт!Копается валом и жнётся, И на этом же поле гниёт.Везут дорогую из Польши, На кораблях из Канады – зерно,Нефти да газа побольше сменяем – Не узнает никто.Разницу разделим и в банки Заграничные подальше вкладём,По-коммунистически, По-русски в сотый раз Свой народ обберём!Поле ты, поле родное, Клином летят журавли,Бывало по сотне весною, Вчера пролетело лишь три.

68


мамаПятьдесят как мамы нету, Пятьдесят уже прошло,Не забудем её приметы, Сколько б время не ушло.Для всех она старалась, всем: Детям, мужу угодить,С недугами отчаянно дралась, Чтоб лучше мы могли бы жить.Сердце её часто билось, Угнетала головная боль,Что ж тогда случилось, Объяснить, мой друг, позволь.Лежала там, в селе Ерале, Лежала в комнате одна,Как будто бы о ней не знали, Разрывалась в одиночестве душа.Как она плакала, просилась – Возьмите меня домой,Никогда ей, наверно, Не снилось, что дети с чёрствою душой.Оставила она нам сердце, Да память о своём добре,Чтобы не могли мы сердиться В мелких склоках и скверне.Чтоб нас люди окружали, Чтоб уважать нас могли,Чтоб нас любимые ждали, Да внуки крепкие росли.Прощенья мы не заслужили, Пускай карают нас в огне,Дорогую маму не забыли, Наяву мы помним и во сне.

В раю

Дорогу в рай не пробьёшь крестом, Даже могучей силой,Дорогу в рай пробьёшь рублём, Да женщиной красивой.Да не той красотой,

69


Что румян намажет,А той открытой душой, Что доброе слово скажет.И тех, кто в рай желает, С адом в земле сравняют!Мало, самая малость У нас хорошего осталось,Скоро в тишине и неге Увезут нас на телеге,Кого в машине грузовой, С музыкой летом и зимой.Кого пьянчуги закопают, И родные не узнают,Клевета, ненависть, злоба, Особенно, кто верит в бога,И тот, кто двигает вперёд, Один чёрт, в земле сгниёт.

уроДы

Много саженцев растили лесники в лесу,Городские погубили в своём дыму.Стоит летом жара, саженцы погибают,Кругом играет детвора, и их ещё ломают.Еле-еле выживают карагач да клёны,Их никто не поливает – веселы, зелёны.А берёзонька, сосна – красота природная,Не вырастет никогда, если мы уроды.

«ДенИС ДаВыДоВ»

Любо, братцы, любо! Любо, братцы, жить,Тем, кто в трюме – не приходится тужить.Наверху, в столовой, подняли скандал,Этот, что патлатый, больше всех орал!Заплакал повар, милый пенсионер – Выдают на базе кулинарный жир.Плывёт пароходик по рекам, морям,

70


Каждый день походы по музеям, городам.Все скорей бегите на палубу, наверх,Будут вам песни, будет вам и смех!Теплоход «Давыдов» «Славяночку» играл,Такие удовольствия в жизни не встречал!

мИшкаМилый, чернявый, ни в мать, ни в отца,Влюбился в красотку, в девчонку-врача.Парень умный, парень толковый,Машинист электровоза, что надо?Чернявый, да ещё и фартовый,Не прочь обнять каждая зараза.Свадьба кипела, свадьба шумела,Во дворе драка случилась.Манька Петьку чем-то лупила,Силой своею гордилась.Наверное, я виноват – Манечка рядом сидела,Песни поют, говорят, а Маня ногою задела.Я понял, загорелась душа, кричат «Горько, горько!»Громко кричала моя жена, Подмигнул я Мане легонько.

Другу СВИнцоВу

Василий Иванович, друг дорогой, Ты самый хороший товарищ,Помнишь, как мы жили с тобой, Звали друг друга на помощь.Ты приходил ночью и днём, Ты приносил нам радость,А сейчас мы уже не поймём, Какая у нас будет старость.Разошлись наши пути, Вода ледяная размыла,Но не очень, Вася, грусти, Лишь бы кушать чего у нас было.

71


Лишь бы ноги носили ещё, Да вера к людям в нас жила,Пускай плюют – переживём, Ничего, не раз судьба нас кружила.Кружила, топила, обливала дерьмом, Но раздавить нас очень трудно,На свете недолго ещё поживём, Но так, как нам будет нужно!А сейчас, верный друг мой, Прости, обижал кой-когда временами,Не волнуйся, не тужи, не грусти, Забывается всё, брат, с годами.И лежат они рядом, как по жизни прошли, Под берёзовым сводом, под вечностью мглы.

1983г.

ВаСИлёк

Василёк растёт в горах По обочинам дороги,В густых спелых ржах Без забот и тревоги.Беспрерывно ветер дует Или дождик проливной,Василёк цветёт-воркует За ржаной стеной.Голубой лазурный василёк, Томный запах поля,Мариночке шлёт привет цветок, Счастливой будет доля.Счастье в руки не возьмёшь, Не взвесишь гирляндою созвездий,Какой тропинкою пойдёшь? Не надейся на чужих медведей!Лети на своём коне, Плёткой гибкой подгоняя,На отчей не сиди спине, Остатки совести теряя.Кто ты – токарь, шофёр, Геолог, врач, военный илиГрозный прокурор на Дороженьке железной,

72


Дорогой, определись куда, Посмотри в глаза дендрогу,Не жди, что даст судьба, Готовься в дальнюю дорогу.С полным рюкзаком шагать, Где горы спарились с тайгою,Попробуй природу срисовать, Покрытой мглою голубою.В ночи не скоро вдруг уснёшь, Мерцает небосвод загадкой,Где, которую ты ждёшь И видишь в снах украдкой?Там в ковше горит парга, За нею чернявая проныра,В глубине блестит зинга, И вот твоя светила.Шлёт тебе дугой спираль Через созвездие драконов,Мечтой стремимся вдаль, Чередой назревших законов.Расти скорее, голубок, Дружи с буквою крылатой,Всем в радость василёк, Душою доброю богатой. Бабку старую погладь По седым разводам,Будешь дедку вспоминать Под синим небосводом.

что кому?Горбачёв – за перестройку,Ельцин – за дотацию.Кричит фашист Жириновский:- Я порядок наведу,Кооператоров всех ловкихВ белом море утоплю.Всем свобода! Всем свобода!В первую очередь – ворам,А для бедного народа-Редьку с хреном пополам!

1991г.

73


трИ орла

Вчера я три орла убил, Один за пазухою был,Не кушал полный день, А как кусал комар, слепень.Второй орёл, ведь я рыбак, Клёва не было никак:Там ловил, там сидел, С горя разны песни пел.Слева степь, вдали курган, Справа лес, за ним – туман,В лесу грибы растут, Бывало, могло быть их там навалом.Иду по лесу, тут и там растут Гнилые по пенькам,Этот румяный, не гнилой – Да звать не знай какой.Из лесу вышел – кругом луга, Стоят снопы, стоят стога,В вышине парил орёл могучий. Что же ты, старик вонючий,Что ты прёшь по сторонам? Дай покою ты ногам,Приляг на травку, на цветы; Не гнутся ноги – разотри.Солнышку спасибо – так тепло; Машина мчится на гумно,Комбайны где-то гудят, Сгноят зерно иль не сгноят?Спасибо, третий мой орёл Шампиньонов кучу вдруг нашёл,Ушла усталость, сбежал и мрак, День прошёл не зря, рыбак.Спасибо всем тем орлам, Бывало, летавшим по небесам!

СВобоДа- Огромное спасибо, - Свобода в подарок прислала «Урал»,Как только какая невзгода, Посмотрю на этот металл –

74


Вижу там горы крутые, Самый большой Таганай,Леса глухие, родные, Когда там буду – не знай.А если не буду, и что же? Разве изменить я могу?Поручаю всё это Серёже и Лёше – Молодому отцу.Если есть у них что-то родное, Приедут к нам, кузякам,Привезут вам большое спасибо, Как лучшим близким друзьям.Ну, что ж, коли не приедут, Отлично, вы сможете жить,Дима, Танечка придут, Будете внуков кружить.- Ещё раз, дорогая Свобода, Ещё раз прими наш привет,Не было у нас подарков сроду, Кроме дешёвых конфет.Прислала нам радость большую, Спасибо тысячу раз,Желаем вам купить машину легковую, Да прокатиться на самый Кавказ.На чёрное синее море, Где в бухте стоят корабли,Где туманные, зелёные зори, Да волны рябые в дали.

20.03.1983г.

Внук

Ходили с дедом на огород, Брали чаю, бутерброд,Рыхлили землю, отдыхали, Ведро морковки накопали.Бабушка сказала: «Ну, пострел, как мужчина загорел!Ставлю вам пятёрки, Натру плодов на тёрке,Очень уж полезен сок,

75


Кто сердечком занемог».Деда говорил, возьмёт Скоро он меня в полёт,На самолёте-карусели Мы с бабулей полетели.Деда нам рукой махал, Как какой-то генерал,В небе воздух синий-синий, Деда самый мой любимый!

на рыбалке!

Слушали рыбацкие были: Когда-то пешком ходили,Жили хлебом, Да удивлялись звёздным небом.

люДмИле!

Ты очень хороша собой! Очень-очень люблю такой,Твой голос – ароматный звон, Голову кружит долго он!

люДмИле нечаеВой

Я вас люблю, и даже очень, И за глаза и брови в ночи!Добро Ваше сердце излучает, Всем нам жить помогает!

76


как ЖИть?

Веками стремились Бедные тоже богатыми быть!И гибли и те и другие, А ведь всем хотелося жить!!!

В Стране!

А что у нас в стране? Богатство - Путины себе, себе!А простые люди, как звери, Их загнали за железные двери!!!

гена зайцеВ

Гена, милый, в страданье, как настала жара,Кипело твоё сознанье, а был весёлый вчера.Ты же сильный, весёлый, палата с узором ума,Как ветер с тучами вольный, За что же топтали тебя?Активности целое море старался всем передать,Активность рождала и горе, Никто не хотел понимать.Тучки чёрные плыли, дождик сыпал из них,Так, дорогой, изводили, свои стали хуже чужих.Там, на небе далёком, загорелась, Искрится звезда,Посмотрите вы, идолы, оком, Кого приводили туда.Волны реки Юрюзани не обнимут твои сапоги,Голавли с хариусами не схватят коварной блесны.Пускай гроза сверкает, поливает землю дождём,Каждый, кто тебя знает, Вспоминает только добром.

77


тучкИТучки чёрные плывут, туман кислотный,Все люди пропадут и мир животный.Кто верит в бога, кто в коммуну:Боговер верит в бога, кто – в коммуну?Хапуга – в злого вора, да в круглую сумму.Мой великий народ, как страдаешь,Что будет с тобой? – лишь гадаешь.Перестроили мир, перекроили,Да про честь и совесть позабыли.

обман

Нас запросто, в любое время можно обмануть,Потому что мы привыкли Прощать кому-нибудь!

Воробей

Вора – бей! – кричала бабка, - Воробей капусту съел!Не знала старая солдатка, Что под листком червяк сидел.Где-то там в Китае потравили воробьёв,Урожаи стали таять, плодов не стало у садов.Закипел их царь пузатый, Под названьем Мао-гад,Кричал на всех глашатай, Верните воробьёв назад!Воробей летает плохо, Червяками кормит птенцов,Пускай старая не охает, он друг полей и садов.Пускай на вид невзрачный, как лучший друг,Огородный он и дачный, не улетает на юг.Зимой под окошком чирикает, чирикает, поёт,Не жалейте хлеба крошку, Летом всё он вам вернёт.

78


мама

На южном Урале заводы дымят, На железной дороге составы стучат,Ведёт машинист электровоз Грузовой и думает о маме о живой.Была мама не очень стара, Да часто болела у неё голова,Лежала в больнице Месяц-другой, пришёл Наконец-то сынок дорогой.И горькие слёзы у мамы текли: «Сынок, дорогой, из больницы возьми.Я умираю, мне больше не жить, Хочу хоть денёчек дома побыть».Назавтра дочь вместе со снохой Поехали, да маму не взяли с собой:- Ну, и мама, не хочет лечиться, Ей бы дома в бане помыться!»Через день пошёл к ней отец, Сказал нам, что она не жилец,А дождик осенний лил всё и лил, Врач из больницы нам позвонил.Плакали дети, плакал отец, Что так рано пришёл ей конец,Вот и сыночек на чужбине пожил, Там на Кавказе и кости сложил.В тайгу в Кержаки уехал зятёк, На волжские просторы Последний сынок,Развеял нас ветер, кого и куда, Совесть пред мамой у нас не чиста.

грИгорьеВу Игорю

Пили, пьют и будут пить, Без гадости нельзя прожитьБыл на Урале в деревне своей, Берёзонька старая стала,Побыл у соседей, побыл у друзей, Соседка про жизнь вспоминала.

79


Вспомнили, как играли в лапту, В очередях за хлебом стояли,Как голодно было в былую войну – Пьяные тогда не бывали.А теперь хлеба, хлеба, УРА! Наелись люди досыта,Теперь была бы бутылка вина, А как же жизнь прожита?Один могучий, другой больной, На свадьбе пьют из бутылки одной,Один разобьётся, другой разведётся, Третий в больнице иль дома загнётся.И все воспевают, все хором поют, Что с бутылкой в обнимку они проживут,Всё это ложь, обман и обман, Как был, так и будет навеки дурман.

ДЖюльбарСПятнадцать лет Жюлик жил, Дарил всем нам радость,Всех больше Ольгу он любил, Ненавидел гадость.Если человек плохой, От лая цепь дрожала,А если с доброю душой, Стальная провисала.Один-единственный был, На которого не лаял,Червякова Женю допустил, Он его погладил.Просила Нина шерсть Срезать мохнатую, густую,Нам надо было пух чесать, На шаль, да на другую.Может быть, ещё пожил, Если б его мыли,Да сам хозяин волком выл, Про него забыли.Пятнадцать лет Джюльбарс Прожил, дарил людям радость,Всех больше Ольгу он любил, Ненавидел гадость.

1983г.

80


ВИноВатКак весной соловушка поёт,Природа вся страстью живёт!А сейчас на улице зима, Синички приютились у окна.Месяц бледный по небу плывёт, Меня с собою не берёт,Почему? В чём я виноват? Добро и зло кто творят?Виноват, во всём я виноват! Продал дом, уехал брат – виноват,Не берёг родную мать – виноват; Пол мыл, коров доил – виноват,Сестёр своих не уважал, Буфет из досочек строгал,Никогда не делал как отец, Жена уверяла, что подлец.Воровал солому у колхоза, Не спал ночами, Домой чалил – виноват,Детей своих не бросил, Когда им было восемь, - виноват.Виноват, что не хотел носить рога, Заступился за соседского врага,Виноват, что я рыбачил, Для жены ничего не значил – виноват.Виноват, на Кавказе не взял я вышину, Ни разу не бывал в Крыму,Зато бывал на море, Смотрел на ясны зори, На крутую пенную волну.Виноват, что мало я познал, Философские труды не изучал,Но по Волге покатался, По музеям пошатался, Города и сёла повидал.Захотел, чтоб был любим, Вот за что тебе мы не простим,Соберём все недостатки, Для тряпушек чудо, сладки! Вонючей грязью угостим!

31.11.1988г.

81


СтеПанЗдоровый мужик Павленко Степан, Среди браконьеров он – атаман,Был другом особый шофёр, При себе держал его прокурор.Не раз бывал у него секретарь, Бывал у него и зыков ухарь,Большое, большое начальство любил, С ними рыбачил, с ними и пил.Был богатый, три лодки держал, Сети плести жене доверял,Однажды приехал любимый зять: «Как, папаша, рыбки поймать?»Тучи закрыли весь небосвод, Мотоцикл с коляской папашу везёт.Юрюзань-речка, по берегу бор, Хоть и друг у него прокурор,А если поймает их рыбнадзор, Вдруг не поможет и прокурор.Пока ходили туда да сюда, Грузовик подъехал, надрывно гудя,Слезли с него семь мужиков, Осмотрелись, нет ли каких чудаков?Поставили сеть, выше ушли, С собою другую сеть понесли,Стало темно, ничего не видать, И мужиков уже не слыхать.Тихо кругом, притаился и лес, Тут и явился к Степанушке бес:- Давай, зять, давай не зевай, Тянуть сеть в мешок помогай.А в сетке рыбы полно, Да сеть зацепилась где-то за дно: - Зять мой милый, скорее ныряй, Сеть от коряги скорей отцепляй!Пока отцепляли, да в мешок клали, Тут Стёпку за жопку поймали,Ноченька тёмная, не светит луна, Высоко поднимали три богатыря:Об камни ещё, ещё сколько раз, Искры летели из Степановых глаз,Отлетела печень и аппендицит, Да в бору пеночка нежно свистит.

82


еСенИнуТы ушёл, замученный, загублен,За то, что Родину любил.Талант твой, нежный и могучий, Сволочь всякую бесил.

1992г.

ИльИчКак-то стоим у него у двора, Бегает, играет в лапту детвора,Идёт полная повариха Вера, Аркадий кричит: «Как у вас атмосфера?»Она частенько поддата была, Поворотила к нам и подошла: - Эх, Аркашка, хороший мужик, Счастья у тебя, по-видимому, пшик.Такая дура, ну и дура была, Почему замуж тебя не взяла?Вот теперь каюсь, страдаю одна, Три года сидит моя сволочь-свинья.С тобой бы мы жили, не зная нужды, Давно бы купили тебе «Жигули»,Не позволил б меня никто оскорблять, За таким мужиком жизнь – благодать.Не обижайся, друг, Аркадий Ильич, Каждый мог с тобой горе отлить,У самого всякое горе бывало, Несчастье всех иногда прижимало.Приходит Наташа, работала ночь, Скорее на койку, отдохнуть не прочь,Да где там! Надо печку топить, Встанут девчонки – их надо кормить.А он сделал не эдак, да не так, Кроет матом: «Аркадий – дурак»,Аркадий всегда себя крепко Держал, на все её маты голос не повышал.Однажды Наташа пришла к нам в слезах, Пропал Аркаша не знай где в горах,Не знай, что случилось, где искать, Никогда не позволю его больше ругать.

83


Такой он красавец, не курит, Не пьёт, со всеми в мире, В ладу живёт,Бывает редко, если стопку-другую, Но больше, изволь, ни в какую.Это было не тогда, когда строил он дом, Сеньчугов строгал красивый фронтон,В Юрюзани мы с ним ловили пескарей, В Усть-Канде гоняли харюзей.Ни тогда, когда пилили мы дрова, У матери старой была хвороба,Ездили в лес грибы собирать, Белые не хотел никак признавать.А тогда, когда мотоцикл ревел, В гору крутую катить не хотел,Только что сжали колхозы хлеба, Бывало, оставляли, не убирали сполна.Рыскали мы по башкирским полям, Полмешка, глядишь, насоберём,День-то какой! Ещё солнышко Греет, леса золотые, озимые зеленеют.Ездим, катаем, всё, брат, впустую, Проехали Краснопольскую гору крутую,Аркадий вперёд, я за ним, Потом наоборот, поменялися с ним.Едем, в гору тропинка пошла, знал я, Что за травою канва,Я торможу, Аркадий за мной, Встал впереди, как немой.Впереди под скалою плескалась река, Сам испугался, что свалял дурака,Если бы был кто-то другой, Набил бы морду паскуде такой.А Аркадий чуток пожурил: «Ну, и шутник!» - мне говорил,Какая там шутка! Поджилки тряслись, Чуть подальше – Ппод скалой бы нашлись.Что ж, что не окончил он институт, Про таких добрых в народе поют:Высокой культуры, большого ума, Спасибо той матери, что родила.

1981г.

84


Поэты

Солнце греет и ласкает, Птички песенки поют,Бывает, молнии сверкают, Каждый ищет свой приют.Пушкин, ленинцы – светилы, Прославляли дух добра,Гориллы стали воротилы, Сажали в тюрьмы, в лагеря.Сейчас сколько ярких писателей, поэтов, звёздРождается в спорах жарких, В фантазии великих грёз.Как яблони в цветении, Как розы всех цветов,И в этом всём сплетении Мне не скажут тёплых слов.Рос я в тех колючках, где сорная трава.В словах моих-вонючках Одни шипенья да страда.

1983г.

уСтИныч

Что такое в зале? Народу полно, Все ждут, рассуждают, откройте окно,Да бросьте курить! Ты – идиот! Что за инженер к нам придёт?А он приехал не сам по себе, Дали разнарядку его жене,Институт закончила, вот и езжай, Кропачёву станцию прославляй!Он – инженер, два года работал мастером В Уфе без заботы,Все спорят про него, говорят, Что ростком небольшой, рыжеват.Ему бы в деревне поле пахать, Пшеничку спелу в полях убирать,И отец-то в деревне жил, Пчёл уральских там разводил.

85


Сынок-то уж очень простой, Идёт он со своей женой,Она – красота, его под ручку ведёт, По углам шепчут, что за народ?Помните, как было в депо до него – Слесаря, машинисты не знали ничего,Новый электровоз, новые схемы, Потеряли ток и немы.Идут два инструктора (депо Уфа), Мы к ним: «Помогите, друзья!Что за схема? Куда сбежал ток?» Но и они не нашли, что в них толк?И вот тех учёба, у нас инженер, ему вопрос: «Вот такой пример.Вот этот ток идёт-то куда?» «Да что вы! Эти провода не туда!»Затих зал, разинули рты, Стали обращаться только на ВЫ.Как у всех бывает, случилась беда, Надо бы увольняться тогда,На КБШ помощником быть, Потом права машиниста получить.Узнал Устиныч: «Нет, не уйдёшь, слесарем до Пенсии так и доживёшь»И вот испытанье, ведёт Белов: «Давай расскажи, сколько здесь проводов?»Я рот разинул, сейчас расскажу; Дверь открывается и что же? ГляжуУстиныч заходит, ну, всё, мне капут, Испытанье дальше сдавать не дадут.А он говорит: «Этот вопрос Он знает лучше своих волос»Белов-умница, зам. нач. депо, Взял акт, подписал и всё.Какой я дурак, спасибо не сказал; Ох, как долго себя я ругал.Конечно, Устиныч тоже рыбак, Значит, его отблагодарю так:У него нет мотоцикла, но он, бывало, С Геной Зайцевым езжал.И вот мы едем, дождя не видать, Взял котелок ушицу хлебать,Да что-то не очень я-то поймал, Зато, как ловят они, понаблюдал:

86


Геннадий Зайцев в проводку ловил, Давно, я уже позабыл, Геннадий Зайцев – профессионал! Он нахлыстом наживку бросал.А Устиныч в проводку и тоже ловил, А я голавлей, и поклевки не зрил.Вот едем домой: «Устиныч, расскажи, Как ловить в проводку, научи!»,Через неделю поехал и тоже поймал, И этот метод всегда применял.Как-то Максимов, Малыгин зятёк, И ещё незнакомый мне паренёк,Потом рядом мужчина сидел, Ничего не ловил, на меня лишь глядел.«Иди сюда, мужчина. Вот так!» И он стал ловить, вот чудак.«Спасибо, спасибо, тебе, дорогой, Теперь буду ездить со своей женой».Мне не надо спасибо, всё, брат, По уму, если спасибо, то Мих. Устинычу.

черноВ Сашка

Мужик могучий Сашка поезда, Как профессор, водил,Стрелку разрезала Машка, Конечно, он ей простил.Что толку её накажут, Премию снимут с неё,Он начальнику не скажет, Не видел, не знает ничего.Да потом вечерело, Машенька шагала домой,А Сашка – душа загорела: «Я тоже, Маруся, с тобой».Мужик хороший Саша – Добр, черняв, без седин,Жена – красавица Даша, От неё тихонько блудил.Мужик хороший Сашка,

87


Старался всем угодить,Нет вина, ладно, бражка; Мотоцикл мог подарить.Друг у него на протезе, Жену молодую имел,Сам всё был на базе, Подсчёты вёл там, потел.Как-то на поезд собрался, Деловую справку забыл,С вокзала домой вернулся, От удивленья завыл.Войну прошёл, не плакал, А тут слёзы текли и текли,На жену дорогую не каркал, Она молила: «Прости!».Всё, что нажили, продали; Уехал на север хромой.

геморрой

Стесняясь, в больницу приходит Мужчина немолодой,Врач осмотрел и находит, Что это не геморрой.Расскажи по порядку, честно, С кем и когда ты имел,Ох! Как трудно и совестно, Мужчина бледнел и краснел.По адресу срочно, в машину, Шофёр с врачами помчал,Привезли красавицу-деву, Мужчина сразу узнал.Как она кричала, ругалась, Она знать не желает ничего,В конце концов призналась, Законы против неё.В машину с милиционером, Срочно по всем адресам,Имела она с миллионером, Угождала всем подлецам.Которые ничем не скупились,

88


Браслеты, кольца, часы,Кучи денег дарились, Кто хотел её красоты.Приехали к заму на дом, Как он орал и грозил,Она, как громоотводом: «Кто на коленках просил?».Конечно, её обвиняют Двадцать два молодца,И пускай не слюнявят, что? Скажет семья.Семья тоже проходит леченье, Такой стыд и позор,Что папа их в увлечении Оказался сексуальный вор!Где правда, где ложь – Не всегда и разберёшь.

1986г.

базар

Июль месяц, ну, и жара Вчера была и позавчера,Хочешь не хочешь, надо сходить, На базаре что-то купить.Идёшь стороною, идёшь по тени, Рядом магазин, вина привезли,Очередь гнётся, толпится, сопит, У самой двери кого-то тошнит.Четверо в форме у входа стоят, За порядком зорко следят!Старая бабка присела в углу, Что-то ховает в большую суму.Её засекла женщина-блеск, В сумке у бабки послышался треск,«Ты, сволочь, хоть и зуб золотой!», Та пнула старушку пьяной ногой.Дрогнула очередь, окружили кругом, Никто не мешает – дерутся вдвоём.Раздалась сирена, их увезли, Концерт закончен, дальше пошли.

89


Вот и базар, дынь аромат, У газировки толпа, продаёт автомат,Тама арбузы, там огурцы, Все хвалят своё, своё продавцы.Старый кореец, узбек молодой, Все хвалят товар: «Бери, дорогой!».Как же возьмёшь, коль такая цена? Да я уступлю, уступлю для тебя.Если уступишь, тогда и возьму, Домой не с пустою корзиной приду,Надежда! Надежда! Товар принимай, да выпить чего-то Скорей наливай!

1988г.

люба

«Тётя Люба!» - дети кричат, В кустиках пеночки нежно свистят,Солнышко греет, травка растёт, Любовь Яровая на службу идёт.Вчера весь вечер листала журнал,Где детский писатель игру сочинял,Но всё это старое, всё ерунда, Ночью приснилась чудесная игра.«Тётя Люба!» - дети кричали, Так увлечённо с нею играли,Столовая ждёт – пора на обед, Да ещё один не разгадан секрет.«Тётя Люба! Ура! Ура! Тётя Люба!» - кричит детвора,Хором все вместе песни поют, Раздался звоночек – на ужин бегут.

1989г.

90


юрИй нетоЯкИн

Юрий Нетоякин! Машинист электровоза,Всю жизнь его колет В груди заноза,Всю жизнь не проходит Той долгой ночки, Чтоб не увидел он образ Единственной дочки.

Последний экзамен, прощай, школа! Прощайте, учителя!Никто не знает, какая Доля будет у них, у меня.

Был вечер прощальный, К утру расходились,Кто-то предложил идти,Чтоб ноги ещё, ещё потрудились,Одиннадцать километров пути.

К чудесной, красивой реке Юрюзани пошло их девять друзей,Пели, смеялись, разве знали, Что потонет подруга, и с нейПлавать тоже, оказалось, не может, На глазах у всех утонул,Слёзы и горе, кто же поможет? Навеки с подругой уснул.

Долго искали, омут глубокий, На другой день лишь нашли,Закрылися очи сизоокой, Прощаться люди пришли…

Какое горе, какое несчастье! Родителям всё пережить,Нет! Видать ещё неподвластно Всё предвидеть, всё предугадать.

Все, всему учили, растили!Как же могли позабыть

91


В школе и дома, особенно дома, Плавать детей научить?

10.10.1991г.

тыСЯча лет

Верить в солнце, верить в луну, В бога и чёрта я вам помогу!Тысячу лет крестилася Русь, Тысячу лет христианом зовусь.Тысячу лет с богом шли в бой, Тысячу лет бог был душой,Тысячу лет попы процветали, Тысячу лет молиться всех звали.Кто хочет, не хочет – в церковь иди, Хочешь, не хочешь – монету клади,Вот на шее крестик висит, Он тебя от всего защитит,Надо честно свою жизнь прожить, Потихоньку в рай угодить.Вот на шее крестик висит, Под богом божья душонка дрожит,Ври, клевещи, воруй, убивай, Богатство своё скорей наживай.У сволочи – крестик, у подлеца – Партбилет, они прикрывают у кого чести нет!

зИмаНадежда шёрстку прядёт, Кашляет, да лета ждёт,Вон синичка под окном, Морозно ей, хочет в дом.Конечно, в дом её не пустим, Привяжем за нижний кустикХлеба корочку, кусочек, «Спасибо», - скажет воробьёчек.Эх! Телевизор бы цветной,

Экран красивый, голубой,

92


А этот серый дребезжит, Хоккей, футбол смотреть велит.

1983г.

ДорогаЯ ПрелеСть глафИра

Голосочек твой льётся из эфира, Растопляя чёрствые души,Океан добра на суше!Жила в обаянье, как на небе В звёздном сиянье,Глазами, как лучами сверкая, Струнами гитары увлекая.Таких людей немного,Такие люди – от Бога!Среди цариц и царей – Глафира Ивановна всех милей!

ДетИ –фронту

Крутится шпиндель, резец грызёт,Шестерни передач грохочут…Васька детали чуть-чуть достаёт,План перевыполнить хочет. Гришке стружка попала в лицо – Потом камбалою прозвался… А Кольку в лаптях током трясло – Победы сынок не дождался.Девчонки рядом на токарных станкахМужчин дорогих заменили,Остался мастер в старых очках,Боялись его и любили. Ветер воет со снежной пургой… Где-то там, далеко, погибают, Плачут люди с голодной судьбой, Похоронки с фронтов получают.

Гудят моторы, строгают резцы,

93


Стружка горячая вьётся…Родина милая, ты не грусти –Москва врагу не сдаётся!

ВетераныСеды ветераны сидят у крыльца,Вспоминают далёкие годы,Когда их могучие бились сердца,Как страдали в то время народы. Создавались колхозы и лагеря, Лётчиками, орлами гордились, Строили заводы и всё не зря, Трактора на полях дымились.Седы ветераны, сидят у крыльца,Понять до сих пор не могут,Как случилось, что развалилась страна,Горько-горько бедные стонут. Седы ветераны, тут и там болит, Многих, многих друзей проводили, Нам уже скоро шофёр загудит, В труде и в поту жизнь прожили.Ветер раздольный шевелит седину,В праздник ветераны сойдутся,Закусят, выпьют одну-не -одну,Как раньше сердца их забьются!

СВолочь - гаДИна

Тучки чёрные низко плывут,В просеке коровы жвачку жуют.Иду вдоль берега, кидаю блесну,Нет рыбы, ушла в глубину!Ветер северный бросает в дрожь,Пожалуй, домой пустой придёшь.Ни окуней, ни щук – не будет ухи,Так обидно, хоть криком кричи!Не видать рыбаков, лишь вдали,В осоке ржавой ныряли чирки.

94


Овились обрывки сетей,Слышен крик высоко журавлей.Вот уж шоссе, инвалидка стоит,На бреге могучий мужик сидит.Сидит бедняжка, а ножек-то нет,Ну, молодец, тебе мой привет!Зачем мне приветы, мне ни к чему,Не клюёт ни черта, мёрзну сижу.Три удилища лежат на воде,Мальки заснули на остром крючке.Вдруг поплавок вмиг утонул,Рыбак удилище к себе тянул!Изогнулось удилище, щучья пасть,Как ударит хвостом, и сорвалась!Брызги фонтаном, рыбак удивлён,И я стоял с открытым ртом!Он как ударит удилищем по мне:- Чёрт тебя принёс на сатане!Сволочь, гадина, мать твою так,Рот разинул и стоишь, как дурак.И, правда, как же я не смогПодставить под щуку инвалида садок!Жалко мне было мужчину-орла,Сколько в нём воли в душе и огня!

20.01.1997г.

клара

Слава Афин, Арарат, Израиля!Ты – великая, всех затмила!Ты, как буря, рождённая тучей,Отметаешь всё пошлое волею жгучей!Солнце светило, как ты выступала,Земная кора сотрясалась, дрожала…Твой малиновый голос, как колос,Летит в могучий, без края, космос!О, великая Клара, красота неземная!Вся из бриллиантов, вся золотая!Кто в сфере глаз, черноты обаянья,Пропадают куда-то все страданья!О, Клара, ты Клара – гордость Самары,Я преклоняюсь, пусть знают Кентавры,

95


Профессора гордость, творца Ащепкова,Навеки будь, ангел, величава, здорова!

06.06.1997г.

рыбакИ! рыбакИ!Рыбаки электричку ждут, Режутся в карты и жуют,- Ты где червей копал? Да там их нет! Вот наврал!Погодка ясная пока – ни облачка, Ни тучки; цветёт душонка рыбака,Раздаются небылицы, шутки.Павлик Кольку поддевает, Тот разволновался,Глазами ярыми сверкает, Да долго не обижался.Вот идут они толпою, К озеру большому,Каждый думает сам с собою, Чем обязан он святому.Конечно, первый капитан, Кудрявый, рыжий, седоватый,Настоящий смелый атаман, С ним Лёша смугловатый.Да не чёрный он совсем, Солнцем закопчённый,Совесть есть большая в нём, Улыбкой озарённый.А этот старый чуть идёт, Идёт и всё гадает,Как он бабке принесёт зверобою к чаю.Там, за лесом, где гумно, Шампиньон навалом,Мечтал старик о них давно, Как поджарит с салом.- Сколько лет тебе, дед? – Да скоро девяносто,У меня давленья нет, С природой я запросто,Качают лодки рыбаки, Кто налево, кто направо,Коля мечет в камыши, На своё место, знамо.

96


Вот клюёт карась большой… В камыши метнулся,- Не уйдёшь, милый мой, - Да вдруг запнулся.Уплыл карась большой, Сердце часто бьётся: - Не так подсёк, дурной, Теперь он не попадётся!Пашка, трезвый капитан, В камышах не ловит,Уж семь штук поймал, Вокруг ушами водит.Тучки белые плывут, Ветер обдувает,Утки вдалеке плывут, В глубину ныряют.Там лягушки надрываются, Квакают в болоте,Где-то журавли кричат На высокой ноте…Солнце к полудню идёт, Лодочку качает,Кудри сизые печёт, чаечка летает.У чайки в глотке хвост торчит, В глотку не проходит,Другая на неё кричит, Глаз с неё не сводит.Гусей диких стан летит Над рыбаками,Тут вспомнил капитан, Что ружьё не с нами.Что там этот карась, Поджаренный в сметане,Вот бы запечённый гусь Понравился маме.Сказала б Паше: «Молодец! Надоело рыбу чистить.Как словил гуся, стервец? Законов не боится».Клёв хороший, клёв идёт, Удилище гнётся,И клюёт, клюёт, клюёт – Душа смеётся. Сушат лодки рыбаки, У кого как уловы,Закусить теперь смогли,

97


Да в путь дорогу снова!!!Большинство людей веруют в бога, А кто из них этого бога –то видал? И все признаются, что не видали. А я вот вижу его, у меня бог – солнышко! Дни уходят, ночи мчатся, С солнышком пора прощаться!Встречайте, люди, на природе зори, У вас меньше будет хвори!Встречайте, люди, на природе зори, У вас меньше будет хвори!

Дорогой люДмИле романоВне!

Брови чёрные, очи карие,И летят в эфир чудо арии,Ревёт хор от Ваших нежных взор,И забывается любой раздор!

Милой Романовной не зря зовут, И голосистые в наш хор идут. А как поют, а как поют! Соловьи в ночи замолкают вдруг!

Лебедь белая, в белом заревеЗвездою яркою, звездой самарскоюТвоё сияние и озарениеДля любой души облегчение!

Людмила милая, Людмила ясная! Как природа родины – ты прекрасная! Как волны волжские, ветром гонимые, Чтоб с тобою все были счастливые!

Коли был бы я в молодых годах,То носил бы Вас всюду на руках,А уж ласковых поцелуев тысячиБог бы дал, дал бы свыше мне!

98


Хору ВетераноВ оДо ПоСВЯщаетСЯ!

Чернобровая МАЭСТРО руками говорит,Кому что повысить,Кому что продлить… Под мелодию Вячеслава Вскипает у солистов кровь! Пятнадцать хору – слава! Хору Романовны – любовь!Ветераны, гвардейцы,Капитаны в орденах,Как лебединый клинВ белых облаках… Поют с орлиным взглядом, Ворон куда летит! Маэстро последним взмахом – Зал в овации гремит!

1999-2000

Дуб

Среди лесов дремучих рос могучий дуб.Все говорили, что он упрям и глуп,А дуб упрямый берёзу полюбил,Так же чёрный тополь под окнами ходил.

Грозный, чёрный обещал златые горы,Берёзу полюбил - на сердце горе.«Берёзка белая, ты прими меня,На веки вечные буду любить тебя».

Красавица берёзка то туда, сюда,Она не знала, кому отдать себя.Тополь рослый решил дуба погубить,Ещё рано дубу красавицу любить.

99


В тот вечер ветер нагнал грозный ураган.Молнии сверкали, гром гремел, стонал,Дождь лил, лил рекою, бил о землю град,Валил деревья с корнем, был тополь рад.Напал он вихрем внезапно на дубок,Дуб лихой, могучий тоже стал жесток.Тополю большому ветки обломал,Тополь, погибая, ещё долго стонал.

И так в жестокой схватке победил дуб,Зачем только брехали, что молодой и туп.Милую свою берёзку обнимал да целовал,От счастья великого всем добра желал.

клён

На опушке леса рос кудрявый клёнИ в свою соседку был тот клён влюблён,И как только вечер тёмный наступал, Он своей соседке тихо напевал: Припев: Белая берёза, я тебя люблю, Протяни мне нежно веточку свою, Без любви и ласки попадаю я Белая берёза, я люблю тебя.

А она, стыдливо шелестя листвой:«У меня есть милый, тополь городской».И от слов от этих клён затосковал,И под вечер тихо, тихо напевал:

Припев: Белая берёза, я тебя люблю, Протяни мне нежно веточку свою, Без любви и ласки пропадаю я Белая берёза, я люблю тебя.

Но однажды песню тополь услыхал,Звёздной тёмной ночью он на клён напал,И в неравной схватке пал кудрявый клён,И под утро тихо раздавался стон.

100


Но на помощь клёну тут пришла сосна,Нежными ветвями клён тот обняла,И ещё прекрасней стал кудрявый клён,И под вечер снова распевает он:

Припев: Белая берёза, ты меня прости, Как очень хотелось ласковой любви, Но от гибели меня спасла сосна, И навеки будет она мне звезда. И навеки будет она мне одна.

Поле

Веками бояре, князья вековые,Все люди блудные, родныеКушали то, что на полях растилиКрестьяне – трудолюбивые.

Деревня у речки, иль большое село,У кого земля да ремесло,Работали с рассвета до темна,Крепко спала всю ночку семья.

Отобрали землю, загнали в колхоз,Ели крестьяне один овёс.Течёт стране зерно да в закрома,Священная началась война.

После войны радость, вздохнули народы,Крестьян загнали в совхозы,Заставили срезать пшеницу в валки,Колосья от дождя, чтоб проросли.

Вот идут корабли в порта с зерном.Своё зерно пропади пропадом,Исчезают совхозы, пустые поля,Фермеры работают на себя.

101


Разводят птицу, коров, свиней, лошадей,И нет дела стране до полей,Люди даже дачи бросают свои,В металлолом трубы сдают бомжи.

В низовьях Волги пропадает икра,По всей стране пустуют поля,Зарастают родные разной травой.Загадочно, как? Берёзой, сосной.

любоВь

Под чистой, душистой сиреньюСтоял пред красой молодой.Стоял перед ней на коленях,Обнял её нежно рукой.

Зачем ты, безумная, губишь,Зачем заставляешь любить!Неужели ты не знаешь, Как трудно любовь позабыть.

Солнце склонялось у закату,Ветер ласкался со мной.Какой же я разнесчастныйШёл домой с больной головой.

Сердце болит и клокочет,Опять получаю письмо,Снова назначена встреча.Соскучился я уж давно.

О! Долго-долго молчала.Наконец-то письмо пришло!Сладкая, сладкая встреча!Прости нас, святой, что грешно.

Шлёт не письмо, телеграмму.Богатырь, милок, дорогой…Похоронил муж мою маму,Приезжай скорее, родной.

102


Что-то не очень понятно,Что там у ней произошло.Вернусь ли домой обратно.Не спал, уж солнце взошло.

Снова мне шлёт телеграмму,Приезжай, друг милый, ко мне.Шулер вслед за мамойУтонул в Волге реке.

Быстрее к моей любимой,Обгонял не раз Жигулей.Какой же я стал счастливый,Навек с любовью своей!

орлы

Летит Орёл над землёй,Ему видно всё,Бежит мышка за другой,Любя, недалеко.

Летит Орёл над землёй,Прилегла лиса,О сосну лось молодойТрёт от слепней бока.

А косуля гордая,Голову подняв,Козлёнка защищая,Не тронь Орёл ты нас.

Летит Орёл над землёй,Волки тяжелы,Этот заяц за травойСидит, не видя зги.

Орёл крылья поджимает,И стрелою вниз,Когтями, клювом хватает,Пронзил смертельный визг.

103


Все хищников боятсяВ лесах тигры или львы,Ну как от них спасаться,Боятся и слоны.

И кто-то попадаетВ пасть, в клыки,И сразу раздирают В свои животы.

Ох! Как мы правду любим,Кто-то не молчит,Так часто себя губим,Хозяин не простит.

а. С. ПушкИну

Ты Бог поэтов, Пушкин наш,Наш Гений всей литературыИ в свой двухсотый в жизни марш,Сияешь яркостью фактуры.

Ты колокол был вечевой,Народных бед и потрясенийЕго надеждою большой,Великих мыслей и свершений.

Твой дар по всей Руси витал,По всей стране умы тревожилИ угнетённых поднимал,Против царей, господ ничтожных.

Ты славил наш народ простойИ был по духу декабристом,Но для вельмож ты был чужойИ чужеземных карьеристов.

Тебя травили пошляки,И на супругу клеветали…А Бенкендорфы, палачиПроизведения терзали.

104


Живёшь ты бурно, много лет,Всегда под нашим русским небом,В дни всех торжеств и наших бед,Ты был и есть духовным светом.

И мне обидно, как сейчасНарод российский унижают,Как и тогда, в твой смертный час,Всех иностранцев прославляют.

Пред ними ползают, юлят,Хапуги общества, прохвосты,На люд с презрением глядят,Его перемывая кости.

Нет, не убит ты на дуэли,Ты вечный житель на земле!Я пред тобою на коленях,Твой ум целую, на челе!

Н. Старыгин г. Самара

ДарИте ЖенщИнам цВеты

Много цветов на свете, всех не перечесть.У каждой женщины цветок любимый есть.Ромашка, лилия, мимоза, Гвоздика белая, красная роза…Редко дарят цветы мужчины.Иногда на день рождения или на день кончины.

Мужчины! Смелее! Не робейте!Денег на цветы не жалейте!Одним словом, чудеса творите –Круглый год цветы дарите!!!

И в дождь, и в жару, и в морозыОна улыбнётся сквозь слёзы.Ответьте улыбкой ей тоже!На цветок станет похожа.На какой? Увидите сами.

105


На фиалку с голубыми глазами.Щёки вспыхнут, как алая роза.И будет нежна, как ветка мимозы.

Осыпайте женщин цветами!И вы увидите сами,Что улыбок станет больше,А любовь продлится дольше!Дарите женщинам цветы…

Автор Тамара Ивановна

ВоробейЯ вам пою романсы, серенады, не соловей я – просто воробей…И, если где-то мне будут рады, Значит, прибавилось друзей.Наш великий маэстро с бородою – Праздники песни, где б ни был,Настойчиво, гордо творит, с душою! В Израиле святыни зрил.Для вас, дорогие люди, во фраках, Что подарил с уважением Титов,Мы прекрасны с орденами, В знаках – похожи стали на орлов!Директор, чьё королевство В «Рассвете», благодарит чудные взлётыЖуравлей – очень хочет, чтоб все на свете Справляли им 100-летний юбилей!Что песни звучали с силою, Каждый чуть богаче стал,Святую нашу Родину – Россию, Прославлял Ащепков – адмирал!Три друга машиниста, Да не у каждого душонка чиста

Мы, коммунисты, жили в соседях, Только на равных взносы для этих,Кто там повыше, нас и не звали, А вот у Жоры часто бывали.Жена на элеваторе – главный бух.,

106


Спишет зерно, вроде протух…И сыну – дом, другому – дом, И зубы у обоих блестят не серебром…Пригородил я немного оградку в саду – Деревьев десяток в нём посажу,И вот вызывают меня в поссовет: «Вот, гражданин, на вас наветКто Вам разрешил огород городить? Хочешь штрафы большие платить?»Ну, и Жора, ну, и подлец! Сколь им из деревень возят овец?Сколько получает премии Жорж? Начальник отдела, как морж,Пьёт ром у него в гостях; Баранов, мёд везёт на «Жигулях».Начальник, что надо, не остался в долгу – «Почётного железнодорожника» дал ему!Петро Сенчугов – золотые руки, Лубил дома людям не от скуки,Всю жизнь жили в нищете, Но совесть не теряли ни за что и нигде.Так Люба, кладовщик в заготзерно, Вышла замуж за зама давно.У Любы тоже двое детей, Да что-то нет у них «Жигулей».Муж – красавец, роста большого, Зам. директора Василия Полевого,Проходит, бывало, мимо окна – Загляденье, красавец, а рядом жена.При встречах всегда с улыбкою, шуткой Рассказывал, как на охоте гонялся за уткой.Даже однажды предложил мне фураж, Курам на зиму насыпал в гараж,Хотел прикупить и на следующую зиму, Да что-то давно не проходит мимо.Спросил у соседа: «Что-то давно Не видно Павлуши?»- Полгода, как схоронили, а ты и не слышал?Вот перестройка подходит к концу, Через десять лет родной край навещу…Встречаются люди, меня не забыли, Рассказали, как Любиного мужа убили:На востоке не раз принимал он зерно, Но у кого – в голове не было ни у кого,Станция большая, составы стоят – Из Канады зерно, Любин муж принимал.

107


А ему по секрету сказала диспетчер Рая, Что зерно из Краснодарского края.И вот он сглупил – дал телеграмму,Принимать ли зерно, чтобы не было сраму?А как он приехал, составы пришли, Люба с вопросами: «Всё расскажи».Конечно, всё рассказать он не мог, Бывал Павлуша у женщин – он же не бог.- Фартовый, далёкий Дальний Восток, Затоны замёрзли, на пляжах снежок,А рыбаков-то сколько, рыбы – тьма; Любаша, махнём туда летом – Посмотришь сама.Корабли огромные – наши, чужие, А зимы бывают суровы и злые,Эх, Любаша, зерно-то, зерно Привёз на элеватор, чтобы там сгнило.Вроде, как праздник, вечер званый, Приехал начальник очень важный,Кое-какие подарки кому-то дарил, Да речи похвальные всем говорил.Пили водку, ром и коньяк, Приставал начальник-дурак.Вот тогда занемог Павлуша-милок,Большая температура – Подняться не смог.А директор был высокой культуры – На столе опростался всея натурой.

аркашка

Друг, Ильич, дорогой, рано шагает с работы! Начальнику чем угодил?Увёз в лес две роты – Ильича домой отпустил.Перешёл железнодорожную насыпь,

Провожали электровозов гудки,У друзей появилась зависть, Зачем она им, чудаки?Аркадий идёт с работы: Стройный, красивый, простой,На лице его нету заботы,

108


Как будто бы он не шестой.Ко всем ему шутка найдётся, Со всеми он только на Вы,Бывает, что кто придерётся, Закон его – только молчи.Жена его, прелесть, Наташа, Нередко матом несла,Он молчал: «Власть Ваша, - Верх глоткой брала».Я перед ним был грешен, Думал, что он слабачок,Но однажды так опешил – Зачем только верил в слушок.Он брёвна возил на машине, Однажды его попросил:Мне бревно надо под сени – Он с собою в тайгу пригласил.Ехали мы на рассвете, Студебеккер ровно гудел,Галки, вороны в полёте, Лесочек могучий редел.Осинки листву побросали, Голы стояли дубы,Берёзки ветвями шептали, Чуть-чуть осталось до зимы.Погода была, что надо, Бабье лето уходило от нас,Справа паслось стадо, Ильич сбросил газ.Слева по полю мчался студебеккер С прицепом, геройШофёр нам улыбался, Обогнал по травке сухой.У Ильича глаза засветились, Румянец щёку пробил,Воздушные волны вихрились, Впереди был из брёвен настил.Газ, полный газ до отказа, Грузовик надрывно ревел,Скорость сто двадцать, сто сорок, По болоту не застрял – пролетел.Шофёр тот по брёвнышкам ехал, Вытаращив глаза, качал головой,Вот тогда-то я понял, Ильич-то у нас – брат лихой.

109


балкон

На улице снег, мороз на окне, Как он рисует картины в стекле,Сердце тоскует, лета жаркого ждёт, А пурга всё воет, ревёт.Смотришь в окошко, виден лишь дом, Такой же белый, как снег под окном,Такой же высокий, в пять этажей, Сколько живёт там разных людей.Прекрасные люди везде есть, скажу, На один балкон всё больше гляжу:Он один застеклённый, Да с резьбой, как музей, Петух красноватый кричит на зверей.Да тошно, не спится соседу в ночи, Ноги ломит, хоть криком кричи,Кто виноват, что старость пришла? Сосед, что балкон застеклил не спрося?Утром же сразу пойду в горсовет, Почему управы на самовольщиков нет?Комиссия в том и этом году смотрели, Глотали трудов красоту.Не тут-то было я – пенсионер, Всегда и всем был всем пример:В тридцать первом стрелял попов, Шпионов, кулаков, подлецов.Не уступал врагам на войне и в тылу, Капиталистам уступить не могу,Не зря мне дают мясной паёк: Держись, сопляк, богатей, мужичок.Пилит, строгает, вечерами стучит, Где доски ворует? Сволочь – молчит,Лоджию устроил, как будто купец; Пишу в газеты, когда будет конец?Когда перестанет портить фасад, Ведь не собственный дом и не детсад,Ещё написал, не будет в печати – В суде засужу, а там плачьте.Написал редактор угодную статью, Узнал весь город про лоджию:Каждый едет, каждый идёт, Глазам не верит – петушок-то поёт!

110


Стали появляться по всем домам Стеклянные балконы по чертежам,Наступило лето, комары да жара, Кричат под окном, босиком детвора.Не виден в окошко ни балкон, Ни тот дом – листвою берёз он заслонён,Сердце поёт, живёшь, как в лесу, Вдыхаешь душою листвы красоту.Не видно балкона за густою листвой, Подох и дракон, что следил за тобой,Не играл оркестр, не молились попы, На «мусорку», говорят, отвезли.

СчаСтлИВыеМы пироги едим с творогом, со щавелем,С Надеждой, Ксенией да с Павлом Иванычем.Пироги едим, чаи распиваем,Час-другой лежим, да на огород бежим.Будем землю там копать твёрдую,Будет что пожрать в зиму долгую.В зиму долгую, сессию длинную,Мужика вернуть на землю лунную.Горбачёв – стратег, таранит всех,Он хочет возродить все деревни вверх.Хочет он страной чтобы правилиЛюди честные, а не дьяволы.Да оказался сам той же сволочью,Развалил страну со слезами, горечью!

111


Дорогому ПаВлу ИВанычу – ВоСемьДеСЯт

летКропачёво! Кропачёво! Кропачёво! Заселилось на самом бугре,Больная ты иль здорова, лучше его нет нигде.Пути твои стальные соединяют запад-восток,Дома растут жилые под локомотивный Звонкий гудок.Когда свергли богатых, комиссар – Солдат Рокутов,Тогда ещё не был схвачен, В бой вёл рабочих бойцов.В красногвардейском отряде Также был наш отец,В партизанах, в Сибири, В наряде его минул чёрный свинец.К власти рвались кровавые, Забирали людей по ночам,Умные,честные, правые Плевали в лицо палачам.Летанин Иван Иваныч Где-то без вести пропал,А брат Павел Иваныч В «ЧД» начальником стал.Первый начальник – рабочий, Народ его очень ценил,Да Кочетков, зверюга вонючий, Поклёпы на него доносил.Пришлось уезжать с семьёю В Нижнеперовск, в тайгу к кержакам,Где цветочки цветут весною, Да медведи рычат по горам.Там Тамара, дочь заболела, Разорвалося сердечко её,Сыночек вырос могучий, Всю душу отдали юнцу.Да лес в тайге дремучий! Да жизнь подходит к концу!

112


Дорогому брату роДному!

Брат причёсан, надушен, В штиблетах, галстуке шёлковом,Пошёл в кино с подругой, Он при часах, в костюме новом.Подруга стройна и мила, Красоты необыкновенной,Вот-вот она должна быть женой примерной.Завтра – в ЗАГС, рука в руке, Родители вина набрали.Митя в новом пиджаке, друзья Приветливо встречали.Но к ней присосался машинист, Фартовый мужик, могучий,Он спортсмен и футболист, Везде, подлец, везучий.Её ласкает и ведёт в свой дом богатый,Пятый день с ней живёт, а брат мой рогатый.Как он плакал и рыдал о своей невесте,Никто, никто не ожидал, что она без чести.Милый брат, как ты страдал, Чтоб было неизвестно,Да как-то кто-то подсказал, Что у её брата есть невеста.Её брат в армии служил, пора и рассчитаться.

мИшка

- Выйдем, Машенька, выйдем во двор, -У ней Петька спал пьяный.- Выйдем, душенька, есть разговор,Я же настырный и рьяный.Завёл в баню к соседу, только ещё целовались,Кто-то сказал жене, что я у соседа, Все со свадьбы сбежались!Спал на сушилах у того же соседа,Проснулся – жена не пускает.Скоро на работу, денег нету,

113


Спасибо, сосед выручает.Ведём мы поезд, колёса стучали, Что-то ты, парень, угрюмый?Что с тобой, Миша, какие печали? Ты всеми любимый!Погода ненастна, погода, что надо, Дождик идёт волнами,Для браконьеров – это Эльдорадо, Миша, желаешь ты с нами?- Конечно, желаю, я с вами поеду. – Беги в магазин за водкой,По пути зайдёшь к моему соседу За новой резиновой лодкой.Исмагилов Димка, Фефелов Колька ехать не пожелали:- В такую погоду на чём ехать, Хочешь, чтобы застряли?Выручил Мишка: «У меня есть, дружище!» - Там «Урал» стоял у окошка,Хозяин спал, от него шло вонище, Выпил, видать, немножко.Едем, по «Уралу» деревья плачут, кАпельки брызжут в рыло,Едем на «Урале», вот удача! Да душонка моя что-то ныла.Надуваем лодки, разжигаем Кадила, шофера спать затолкали,Реку Юрюзань поперёк перекрыли, По течению рыбу погнали.В середине Свинцов бьёт баталом, С берегов бросают камнями,В сети оказалось рыбы навалом, Делили ровно с друзьями.По ведру всем нам досталось, Чтоб не простыть – выпивали,По жилам текла великая радость, Не зря под дождём промокали.Костёр догорает, угли мерцают, Дымом природы пропахли,Друг друга все перебивают, Как рыбу засолят назавтра.А жёнушка дома всю ночку не спала: «Нету Миши с работы,Какая же злая на мужа роптала, Нашла себе кучу заботы.

114


Детишки спят, ничего не знают, А вдруг одна я останусь?»Слышит гул мотора, рыбаки вылезают,И с Мишей и с рыбой встречаюсь.Идём на работу, получаем маршруты, Принимаем поезд тяжёлый,Солнышко заблестело сквозь тучи – Миша сегодня весёлый.Полведра своему папаше Жена его относила,Я – тестю: «Знай наших!» - И тёща, конечно, простила.Едет поезд, тормоза заскрипели, Тормоз нормально тормозит,Стаи ворон, галок летели, К вечеру что-то морозит.

ПоДарокПосле работы получку дают, Молодцы скорее в магазин бегут,Кто в кафе, кто на вокзал, Кто вино, кто водку лакал.А я в долгах, под Новый годок Иду к сестре отдавать должок,Она угостила, настойка красна: «Платье купи, спасибо скажет жена!»А платье – блеск, красоты большой! Любимой жене, любою ценой,Шёл домой гордый мужик, дорогой Подарок Дорогой подарит.

ДетСтВоЛето жаркое стало, ребята на речку спешат,По заливам, озёрам, речушкам Загорают, ныряют, кричат!А меня мать не пускает, отец пьяный журит,Нет, она не ругает. «Утонешь», - мне говорит.Вот соседский Мишка с ребятами Меня приглашал:

115


«Плавать хочешь научиться?» - С ними на залив побежал.Ох! Как я боялся чудесной, прохладной воды,Но дух мой раскалялся, Зажмурившись, прыгнул туды.Мать меня лупила, отец строго смотрел,Радость во мне жила, плавать немного умел.Буду сильным, могучим! Обгоню всех соседских ребят,Пускай бьёт ремнём жгучим, Пускай, что хотят, говорят.Залив наш неширокий, каждый хочет переплыть,Кажется берег недалёкий? Надо тянуть да тянуть.Плыву сначала сильно, кричат мне: «Не спеши!»А я уже бессильно опускаю свои кулаки.Нужно кричать: «Спасите!!! Я ведь сейчас утону,Мамочка, меня не ищите, тянет меня в глубину»Собрал я последние силы, Выплыл, воздух глотнул,В глазах огоньки засветились, За волосы кто-то тянул.Лежу на траве, отдыхаю, Ребята кружочком сидят,Всё-всё я сейчас вспоминаю, И слушаю, что говорят:- Сидел рыбак недалеко, Услышал, что тонет пацан,В воду прыгнул глубоко, Но всё же меня он достал.Кто он, человек хороший? И я буду хороший! Буду учиться и жить!

1983г.

СтароСтьНет, что-то не спится, а если ещё полежишь,Бабуля будет хорохориться:«В магазин побежишь.Лучше тихонько собраться, взять с собою кусок,Воздухом надышаться, посиДеть, порыбачить чуток.Раньше, бывало, ловили,

116


Неводом рыбы полно,А теперь нетушки силы, Здоровье с годами ушло.Прелесть на зорьке какая, В обнимку с природой сидеть,В садочке одна, небольшая, Нет поклёвки, не стоит радеть.А солнце печёт ещё жарче, Пацанов всё больше, шумят,Пожалуй, всего будет слаще, Если кости в тени полежат.Приятно, тепло, засыпая, Слышу от страха крик,Мальчик, в воде утопая, Пробудил силы, и в мигБросился в воду, где парень Только что выплывал.Какой слабый и нежный, За волосы сразу достал,Хорошо, что был недалеко – Худого мальчика спасло,А у самого, старого чёрта, к вечеру ноги свело.

Дом отДыХа «ЖИгулИ»Вот прошло две недели, соли досыта поели,Подышали кислородом, пообщалися с народом,Снег уж начал таять, собаки громче лаять,Дятел на дубу скрипел, повар на обед велел.После жратвы ходили, по тропке Хлебушко крошили.

ВолкИСтоят во дворе тарантасы, Телеги, лошади сено жуют,Буланые, серые, рыжие, пегие, Водичку холодную пьют.Стоит во дворе много лошадок, Мужики в дому чаи пьют,

117


У кого с сахаром, очень Сладок, и мне кусочек дают.Говорю им: «Спасибо большое», - А самого стыд берёт,Дед седой с большой бородою Басню за баснею врёт.Лежу на полатях, уши развесил, Лампа-коптилка горит,Дедушка Вася – старый, Весёлый, людям радость дарит.Мужики хохотали: «Молодец, дедуля, ещё расскажи что-нибудь»- В тот год умерла бабуля, Дров заготовил чуть-чуть.Дядя Вася, засыпая, сон видал, Как по лесу гуляя, упал,Как стал подниматься, Там издалека, видит он – струится река.В реке много рыбы, надо Наловить, прутьями ивы реку запрудить,А дальше там болото, журавли кричат, Из травы бегут куда- то несколько зайчат.Из кустов выходит рослый, Могучий сильный лось,Сейчас он меня стопчет, умереть где довелось.Посмотрел глазами зорко, в сторону свернул,Наконец забилось сердце, С облегчением вздохнул.Солнце грело всю округу, Лягушки квакали скопом,Пойду-ка я по лугу, вспомню, где мой дом.Старость рано наступила, в голове склероз,Нищета семью скрутила, как зимой мороз.Разбудила внучка Галя: «Дедушка, вставай», -Сама от холода дрожала, - Деда, лошадь запрягай»,В доме холод, все одеты, на печке ребятня не спит,Несколько лучинок тонких в печурочке горит.Дед надел зипун с дырами, Онучи в лапти натянул,Запряг лошадку в сани, кнутом разок хлестнул.Мороз на улице трескучий, луна бледная вдали,След от саночек скрипучий, коня быстрей гони!Въехал в лес стройный, сена лошадёнке дал,Раздавался звук звонкий – берёзу толстую рубал.

118


Побольше дров нарубаю, три воза привезу,Ровно в саночки складаю, да крепче их свяжу.Солнце светит, но не греет; жарко без него,Снег хрустит, белеет, бороду свело.Борода вся в сосульках, их надо поснимать,А то они мешают сучочки обрубать.Надо отдохнуть малость, хорошо зимой в лесу,Бок болит, приходит старость, Увидал за леском лису.Эх, было бы вот ружьишко, Её бы, хитрую, подстрелил,Сшил бы внучке пальтишко, Внук бы в шапочке ходил.Что такое? Кто это воет? Стая серых волковЛошадку бедную гложут, Останусь теперь без дров.Ох, как с горя разозлился, топор по ним сверкал,Испугались, что взбесился? Главный в хомуте застрял.Поднял топор его калечить, а он дрова повёз,Я не стал ему перечить, сам полез на воз.Дрова везу на крупном волке, Вожжи натянуты держу,Собаки лаяли в посёлке, на дровах я сижу.- Что за диво, дядя Вася, волк дрова везёт?- Люди, люди, будьте тише, а то он нас сгрызёт.Примчался поп в ризе чёрной, Крестил честной народ,Прибежал охотник вольный, идёт к волку вперёд.Взвёл курок пищали, целиться умел,Мужики что-то кричали, выстрел прогремел.

агрономНовый приехал к нам агроном, Тут же влюбился в завфермою он,Муж – бригадир, здоровый мужик, Пред женою своею давно уж поник.Она на него может кричать, А что он захочет - может не дать,Агроном моложавый, Брови черны, девчонки Любовались им целые дни.

119


На танцы-вечёрки как придёт, Анка-красавица с ним танцы ведёт,Он провожает, целует её; да говорят, Что скоро семья приедет в село.Завтра на танцах с ней не потанцует, Анка к Фёкле очень ревнует,- Ах, ты, подлюга! Ах! Ты злодей! Как бы жене сообщить поскорей.Не ходят на танцы чёрные брови, Едут в область бригадовы дроги,А чёрные брови с завфермою Спят, любовные речи с ней говорят.Идёт месяц, идёт другой, Что-то не едет агроном за семьёй,Квартиру дали у брега реки, Рыбачат там мелюзга-пацаны,Уже не стесняясь, средь белого дня, Фермерша несёт в дом молока.Анкин братишка рыбу ловил, И что-то такое за агрономом узрил,Дома сестрёнке просто так говорит, Что фермерша агронома молочком поит.Анка не дура, а сколько в ней зла, Как-то случайно бригадира ждала:- Хе! Ты ли мужчина, ты ли орёл, Говорят, подругу агрономик завёл.Агроном посылает бригадира туда, Где гудят машины, гудят провода,Бригадир повозку у горки оставляет И за домом втихаря наблюдает.Вот уж стемнело, вот уж темно, Агрономик тихонько стучится в окно,Тут же быстро заскрипела кровать – Убивать обоих иль не убивать?Агрономик выскочил, как был – Нагой, бригадир за ним с палкой большой,Через забор агроном перемахнул, Да яичко гвоздём пропырнул!Не пошёл в больницу, не пошёл никуда – Как же жить теперь без муда?Председатель шлёт посланца домой: «Что, агрономик, что, друг, с тобой?»Увезли в больницу, да ни к чему – Агрономик скончался, вечная память ему!

120


ЯнВар

Вот память плохая, забыл, как зовут – Был Январ, но он не плут,Папа рассказывал мужикам, Я видал по их разинутым ртам.Что верят и в бога, и в болтовню, Его сказ я вам расскажу:Едет могучий молодой Январ В большое село на базар,Встретил красавицу, встретил Девицу, как бы поймать лебедя-птицу.Девица ласкова, очень проста, приглашает Январа славить Христа,Мама дородная в дом приглашает, Вином заморским, теплом угощает.Целует Январ красавицу-дочку Длинною зимнею долгою ночкой, - Будешь, Январ, хозяином в дому, Не давай в обиду нас никому.Год живёт, живёт другой, Пир на праздники – горой,Жена не красится, лохмата, Кричит, мычит: «Где лопата?Куда ты дел, лиходей, Копай грядочки скорей».Идёт весна, проходит лето, Тёща прячется где-то,- Спрошу красавицу-жену, Может, в чём-то помогу?- Мамочка моя – светило, Ты не суй погано рыло,Богу молится ночами, Чтобы счастье было с нами.Живёт пятый и шестой, Заходит дядька на постой,Жена и тёща так орали, Так дядьку доброго гоняли:Отобрали деньги, шубу, Привязали ночью к дубу,Дядька быстренько замёрз, Говорили, что склероз,Снова тёщенька пропала, Жена мамку не искала.- В чём же дело, где она? –

121


Ты молчи, заткнись, свинья!- Что-что? Твоё погано рыло хочешь, Чтоб к дубу я прибила?Проходит год, ещё другой, Делец заехал на постой,Пьёт вино, спать ложится, А мне что-то не спится.Слышу ропот, чую вонь, где-то светится огонь,Утром рано разбудили, Дельца сожжёного накрыли:- Да вези скорей в овраг, Да закопай поглубже так,Чтобы не было следов, Чтобы не было слухов.Купца мы сроду не видали, Таких мы сразу же прогнали,Ты ведь умница у нас, А не какой-то пидарас.Ночью не сплю, не сплю другую, Ну и жизнь нашёл лихую,На третью тёща собралась, Тихо по улицам кралась.За ней как тень шагаю, куда идут – всё замечаю,Жена покрыта чёрной шалью, Спешит вперёд могучей ланью.Вот на кладбище пришли, зАчем-то лопатку принесли:Могилку свежую отрыли, Дитятко вынули-помыли,Кусочки мяса отрезают, Косточки в гроб бросают.Я бегом домой бежал, да на коечке дрожал,Вот приходят: «Где ты был?» «Да я на двор сейчас ходил».Они, наверное, догадались, Что с поличными попались,Как тёща орала, сатаною Заклинала-проклинала.Говорит, что я был молодцом, Теперь буду кобелём,Соскочил с кровати, завизжал, В сарайку грязную сбежал.Год-другой в сарайке лаю, Двор воровок охраняю,

122


Кормят кашей с молоком, Иногда заводят в дом.Дочь на коечку ложится И собакою резвится,Бывает, тёща в дом ведёт, Лапки тряпкой обернёт.Кинет мяса мне кусок, Ещё тянет на разок,Кашей, молоком питаюсь, Частенько плачу, каюсь.Вот заходит к нам дедок, Даёт денег кучу впрок,Дед весёлый, дед смешной, Веселит их день-деньской.Спину луком натирает, Радикулитом он страдает,Меня ласкает, головку гладит, Рядом с тёщею присядет:- Ну, хороша у вас собака, Где какая будет дракаВыпускайте, он умён, А если вам он не нужон,Заберу с собой собачку, Тебя с дочкою впридачку.Тёща богу помолилась и На деда разозлилась:- Вон из нашего двора, Не видать тебе добра.Тут крикнул дед: «Были девицы, теперь ржите, кобылицы.Вам плохим был ваш пёс, Теперь жрите сено да овёс,Была собачка кобелём, теперь Будет молодцом!- Молодчик, запрягай лошадок, Всем девицам будешь сладок!»

1981г.

123


ПеСнь о ВлаДИмИре

Ой, ты, Влад, ты ВладБыл когда-то юн и млад,Пред звёздами бывал виноват.А сейчас на висках сединаКрасивую бороду окрасила.

Ой, ты Вдад, ты ВладШёл когда-то по городу,Узнавали тебя как певца,Отворачивал лицо в сторону,Поглаживая свою бороду.

Ой, ты Влад, ты ВладВсему этому был рад.Долго это продолжалось,Была любовь, цветы, вино,А теперь ничего не осталось.

Ой, ты Влад, ты ВладВоспоминаньями богат,Пишешь сейчас мемуары, Печатаешь, бесплатно раздаёшь,И живёшь для своей лишь Тамары.

В ночномКонь наш серый, да очень уж злой, Любил, когда гладят по шее крутой,Когда запрягаешь, случайно Задел, мгновенно зубастый укусит злодей,А если кусочек хлебушка дашь, Уши развесит злой наш легаш.Солнце по краю за рощей катилось, Отец подзывает, «Что случилось?»Бери, мой сыночек, стару шубёнку, Хлеба кусочек, езжай к Яштылёнку.Солнце заходило заревом заката, На душе приятно было, на конях ребята,

Ехали, болтали, Васька говорит,

124


Кто кого обгонит – тот лихой джигит.Первый Яштылов, второй Сеньчугов, орали, скакали через канаву – ров,Конь мой споткнулся, летел я метров пять, На серого не дулся, не умел я управлять.Коней спутали на поле, костёр горел огромный,Кони, пацаны на воле, лес страшный, тёмный.Картошку на жару пекли, шутили и гонялись,Звёзды яркие горели, лошадки удалялись.У костра ноги грели, Мызгин всё хвалился,Как он тёмной ночкой во вдовушку влюбился.Завернулся я в шубёнку, сладко растянулся,Говорит мне мать: «Заслонку закрой, чтоб не задохнулся!»Никак не достану, а дым валит с голландки,Кричу я громко маму, соскочил с лежанки –Мне в нос пекло совали, хохотали до упаду,Потом не раз совал я другим таку заразу.И сейчас с годами, где б не находился,Чутко сплю ночами, что бы ни случилось.Снова топают копыта, едем мы туда,Где лошадей досыта накормим близ пруда.У нас большое горе – папирос не покурим:Землю рыли носом, собирали металлолом,На перегоне под откосом, валялся там вагон.Отбивали все железки, винтили ржавые болты,Погрузили на тележку – радостны, горды.Сдали дяде Мите, купили папирос,Доверили Яштыле, чтоб в заначке нёс.Это не махорка, не окурки собирать,У нас будет праздник – «Беломорканал» сосать.Собирались на конях у Малыгиных, в ночной,Выходит дядя Саша: «Возьмите меня с собой».В ботинках джимми, чёрные брюки-клёш,Поди, дядя Саша , к девчонкам идёшь?Айда, дядя Саша, поедем с нами в ночь,Эх, завтра на работу, а то бы я не прочь.Наверное, братцы, взяли, мне б дали покурить,Гордый наш Яштыла вынимает угостить.«Я сам открою, братцы», - Яштыла подаёт,Сашка быстро сцапал, да в карман суёт.Мы все оторопели, надо бы избить,А он сказал: «Ребята, рано вам курить».Показалась водокачка, вот любимый пруд,В нём чистая водичка, родники повсюду бьют.Утки в камышах ныряют,

125


Лягушек ловят, огольцов,Водокачка чухает, чихает, провожает нас, юнцов.По мосту мы едем, с высоты вода шумит,Конь мой серый озирается, дрожит.Там, вдали за горой, снопы не убраны стояли,Тетерева стаей большой зёрнышки клевали.Горел закат, бледнея; ворон на сосне орал,Стал под осень он жирнее, и на юг не улетал.Едем через поле, слева рощица берёз,Потихоньку забывали про пачку папирос.Вечер был прекрасный, солнце догорало,Тетеревов сотен стая над нами пролетала.За лесом показалось крытое гумно,Колёсный трактор стоял недалеко.Молотилка пыльная, две лошадки пеги,Колхозник в валенках поднялся из телеги.Вы, ребята, вот что – подальше от гумна,Кабы ваши лошади не обожралися зерна!За горку укатили, спутали коней,Дров кучу натаскали, чтоб ночь была светлей.Наш костёр огромный с треском догорал,Васька полусонный губами что-то мял.Сулимов, вредный Тимка, крепко захрапел,Мишка Тарантул уздой его огрел.Снова потихоньку спать все улеглись.А наши лошадёнки к хлебу подались.Что-то не спится, нейдёт сладкий сон,Лунный свет струится, не слышен крик ворон.На разъезде Яхино слышны лишь гудки, Заморозок стелется, да тухнут угольки.Вот уже светает, светлеет небосклон,Звёзды, мерцая, тают, подкрался всё же сон. Прибежал сторож колхозный, матом нас ругал,Патруль комсомольский лошадей наших загнал.Мы сразу побежали на крытое гумно,Лошади стояли привязаны давно.Я узду прятал вокруг себя в штаны,Коршун, летая, каркал, что видел с вышины. - Коней ваших угонят на колхозный двор,Суд вам присудит верный приговор. - А, может быть, ребята, напишите акт,Отцы наши заплатят за потраву злак.А где серый, серый мой родной?Я тихонько влево, ползком да стороной.Там за лесом, за берёзовым бугромПасся мой серый, завтракал овсом.

126


Увидал меня и уши грозно так прижал,Навстречу прыгал, открыв свой оскал.Ну, зверь, зверина, это спасло тебя –Кусочек хлеба в рыло, на голову узда.Развязал я путы, подвёл к бугру,Вот теперь я тута, на его хребту.Скорее, да быстрее! Скорее в дикий лес,Подальше от дороги серый быстро нёс.Туман в долу стелился, туда, в туман скорей,Вон через долочек! Кто же там стоит?Сердце всё в комочек, часто так стучит,Да это же косули – горды горные козлы.Как же они узнали, что в страхе мы сбегли?Солнышко всходило красное, большое,Уже видно было Кропачёво родное.Дым от паровозов поднимался тучей,Какой же я счастливый, да какой везучий!

ИгорюНи с кем знаться не желаю, Дымовой завесой прикрываюСвою личность, радость, Печаль; смотрю туда, где голубая даль.

СергеюКурим, чадим, дымим, Всё далее и далее рулим.Друзей верных не бросаем, По жизни уверенно шагаем.

Жене - Как вчера была рыбалка? – Да не был, хоть и жалко,Печёнка что-то загрустила, И Анка с мамкой не пустила.

127


ВалераУ мамы было четырнадцать детей, Четверо дожило до лучших дней,Отец меня крестить не разрешил, Хотел, чтоб атеистом был –Этим я всю жизнь горжусь, Понемногу с боговерами борюсь.А что же бог? Как он решил, Сколько у него могучих сил:Он может дождик нам послать, Голод, засуху создать,Может бог тебе помочь, Когда будет, ой, невмочь.Что же бог? Что ты решил? Чем дитя тебе не угодило?Валере было десять лет, Ты отнял у неё весь белый свет,Она не стала ножками ходить, Как же ей без ножек жить?Бабушка Мария, моя мать, Ходила с монашкою вдвоём, молила:- Бог ты милый, не серчай, Валере малой здоровья дай.На коленках будем мы стоять, Молитвы все твои читать.Чем тебе не угодили? Или мы кого хулили?Или мы где воровали? Иль кого мы предавали?Может, бабушка и мать Могли мужчин не уважать?Откройся, боженька, скажи, Да подлеца и накажи!Может быть, мужчины-твари На твоих апостолов плевали?Откройся, боженька, скажи, Да подлецов и накажи!Какой же ты всевышний бог – Девчонке малой не помог?Наперекор твоей жестокой Воле она училась в нашей школе,Она трудилась в библиотеке, Тренировалась на велотреке.

128


Тренировалась, чтобы жить, Да понемножечку ходить.Мама всю душу отдала, чтобы Валерочка цвела,Пединститут закончила на «пять», Стала детишек обучать.И так помалу, понемногу идёт С родною мамой в ногу,Идёт на радость всем Друзьям, на зависть недругам-врагам.

ДеВИчнИкСоседушки наши дружбу водили, С мужьями своими сладостно жили,Мани и Тани – работать им лень, Городили вечерами плетень.Таня на Сашке, как на коне; Пироги пекла, целовала в неге,Пьяный, он гордо «цыганку» плясал, Всех перебьёт, да на соседок орал.Две дочки росли, старший – сынок, Всех их любил Сашок-муженёк.Друг Аркадий дом смастерил, Восемнадцать тысяч в домик вложил,Мужик что надо, прекрасна жена, Из пекарни горячий хлеб несла.Вместе с ним строгала, пилила, Крышу железом сама колотила, - Милый Аркаша, - обнимала, любя, - Устаю на работе, тесто меся.Вечером к бабушке Оле пойду, там

Частенько соседки справляют нужду,Выпьют глоточек настойки, другой, Ржут, как кобылы под новой дугой.Уходит Наташа, уходит моя, Детишки с кем-то ведут вечера,Ветер воет, метелью метёт, Ильич на штанах заплаточку шьёт.Матушка пряла, сидя уснула, Наденька с куклы платье стянула,Рисовала купчиху, рисовала бояр,

129


Был у девчонки художника дар.Доченька младшая стала клевать, Ильич расправил нежно кровать,Скучно Аркаше, мрачно на душе, А ветер воет, метёт во дворе.Надевает шубу свою комсостав, Разгрёб дорожки, немного устав,Идти домой? Да что делать в тишине – Только поздно ночью приходит ко мне.Где наши бабы? Где они пьют? Два соседа никак не найдут,Ах! Вот где песенки льются, Над мужиками явно смеются.Стучали в забор, стучали в окно, Всё затихло – стучится-то кто?Хозяйка открыла, овчарка рычала, Шурочка никак нас не пускала.Я пробежал, Аркашка за мной, От где гулял притон деловой,Налили нам кислушки, пили до дна, Шурочка молит: «Ребята, друзья,Вдруг придёт Иван мой домой, Постреляет вас, дурак он такой.На работе наган ему выдают; Пьяниц, воров наголо стригут,По стаканчику пейте, идите домой, А мы потанцуем, что делать зимой?»Мишка-пьянчужка в другой раз зашёл: «Володя, бабёнок нигде не нашёл!»Идём к соседке, идём к другой, У кого мужичишка сегодня в ночной?Слышится музыка, льётся в тиши: «Сильней, Мишка, в ворота стучи».Посадили на кухню, с фляги налили, По стаканчику нас угостили, - Мы ещё сами по стаканчику нальём, А пьяны и песню с вами споём.Музыка льётся: танго, вальс; ну, Мишка даёт – пустился в пляс,Танцы кругами, Настеньку взял, Вдовушку крепко за попу обнял.Настенька краской вся залилась, На Мишкин пупыр в тесноте нарвалась.Дочка Люба как заорёт: «С ночки папка как только придёт,Всё расскажу, пьяные рожи,

130


На блудных овец вы похожи».Татьяна на нас: «Вон из дома», - Нажрались стервы табачного жома.Проходит неделя, вторая идёт, Маня-соседка к себе нас зовёт,Заходим, а Аркаша в подполье сидит: «Володя, выручай!» - оттуда кричит.Сразу не понял что к чему, Бабы схватили и тащат к нему,Одной щипнул между ног и другой, Они заорали все наперебой. - Вылазий, Ильич, хватит сидеть, С ними надо пожёстче, что их жалеть,Они нас не жалеют, гадость всякую пьют; Работай на них, да ещё и ржут.Разливали в стаканы, пирожки – Горячи; танцевали, орали до самой ночи,Жалко Маню, что осталась одна; Прогнала седьмого вчера мужика,С Ильича глаз она давно не сводила, Да Наташа его домой уводила.Однажды прихожу с работы со дня, Морозом искрилась наша изба,Жёнушки нету, дети у деда, куда ушла – Не знаем с обеда.В желудочке пусто, мяса набрал, Через мясорубку дед пропускал,Тесто бабка месила сама, Наварим пельменей, нагоним тепла.Открывается дверь, тётя Оля с женой, Остальные за ними пьяной гурьбой,Пельмени варятся, они слюнки Глотают, сладко пожрут, меня умоляют. - Минуточку, девочки, всех вас угощу, Иду к деду, гущи прошу,В сенках написал банку до краёв: «Пейте, девочки, по десять глотков».Пельмени горячие паром душат, Все очереди ждут, выпить хотят,Тётя Оля первая: «Милая, пей, Ты нам за мать, пей – не жалей».Выпила Оля четыре глоточка, Поняла, наверное, чья это мочка,Выпила Таня – тоже молчит; Вот до моей очередь мчит.Выпила глоточек, хотела

131


Другой, да поперхнулась, Вздыбилась дугой,Тут я взорвался – не так угостил; Матом последним всё я излил:Как ветром сдуло всех этих девчат, До сих пор шалуньи об этом молчат.

ВорыПрихожу к Ильичу, За Ералом горой пшеничка была,Увезли, а осталось навалом, Согласился он ехать туда. - У меня одноствольное ружьишко, Давай с собою возьмём,Насыпал в патрон порошишку, Забил без дроби пыжом.Едем под гору крутую, тьма – не видно ни зги,Тучки бегут вхолостую, прошли затяжные дожди.А сейчас мы едем по полю, Вправо – холодный родник,Там, за лесом, ворон поёт, Там и пшеничка лежит.Мотоциклы в овражке остались, Тучки чёрные плыли, хмурясь,Электровозов гудочки раздались, За горой шёл поезд, светясь.Только нагнулись с мешками, Луч мелькнул по бугру,Мы с Ильичём за кустами присели В мокрую траву.Подъезжают два здоровых, Два молодых мужика, - Сколько много, вот здорово, Откормим на мясо быка!Свиньям навалим и курам, Давай, насыпай дополна,Скажем своим бабам-дурам: «Молодцами такими гордись!»Где-то внутри так кольнуло: «А мы что? Совсем никуда не годись?»Ружьишко шальное стрельнуло, мёртвая тишинаДлилась секунду-другую,

132


Мгновенно мотор заревел,Второй в коляску большую еле запрыгнуть успел.Ильич по травке катался, смеяться я ему помогал,Тоже тогда растерялся – Мешки им насыпать не дал!

юДИна екатерИна ИВаноВна

Солнышко светит, петух рыжий поёт, Грузовик едет, народ его ждёт,Большая Раковка, Сок течёт, Тучка-плутовка по небу плывёт.Все мы садимся, кто как горазд, По ухабам горбимся, Шофёр сбросил газ,Направо – болото, струится туман, Бригада рабочих идёт к тракторам.Едут трудиться медсёстры- Браты, через сутки вернутся – Авоськи полны.Вот оно здание в три этажа, Стены старинные из кирпича,Вот и подходим – стоит монастырь: Кто парой гуляет, у кого поводырь.Румяная красавица в небо глядит, Нога извёрнута, щека вся дрожит,Этот чернобровый штаны поправляет, Они без резинок всё время спадают.А эти старушки под кроной сидят, Дети привезли их, как негодных котят.Жду в комнатушке, мужчина идёт, Братик братишке рученьку жмёт,Как он доволен – глазёнки блестят, Слёзы невольно по щекам катят.Вот и Катюшу ко мне прикатили, Родную душу здесь приютили,Слёзы рекою у Кати текли, Свои родные в интернат упекли. - Братик мой милый, отсюда возьми, Ты ведь счастливый, мне помоги,Соседка ночью за ногу хватает, говорю ей: «Сволочь!», она убегает.

133


Другая всё чаще щекочет меня, Я плачу и плачу – хохочет она. -Милый братуша, жену попроси, Пожалей мою душу, к себе увези,Этой мечтою всё время живу, На тебя надеюсь, тебя только и жду.Спасибо за бусы, и впору платок, Тобою горжуся, мой милый браток.А братик шагает обратно пешком, Горло сжимает в груди каменьком.

геологИУтро, светает, пора вставать, Ребят на работу пробуждать,Открыл глаза – где же штаны, кто пошутил? Откройся, скажи. - Да что ты, Валюха, никто их не брал, Какой же подлец у тебя их украл?Горевали, рассуждали и эдак и так, Парень достаёт рыбацкий рюкзакВагон не запираем, кто хошь заходи; У меня украли в прошлом году сапоги.Скоро суббота, охота домой, Да очень далеко ехать зимой,А дома подруга с работы придёт, В морозную ночку она меня ждёт.

о СебеНе было бы счастья мне, Гнить бы в сырой земле,А вот несчастье помогло, Хоть, бывало, ядом жгло…Мы любим клевету и ложь. Как!? Без них не проживёшь!Кто-то дверку не закрыл – Бычок с коровкою завыл,Завыл и братик на Кавказ От моих заразных глаз!Его жена так накачала, Потом, бедняжка, и страдала…

134


По стопам и Игорева Зоя выливала всё, ноя, ноя.Как? Я на второй этаж, Смог его на абордаж!Но! Высоты взяла Шура!.. Во! Где разразилась буря!Как любил, любил, дурак, Да всё было ей не так:Море яда, в слезах да ложь, От всяких рыжих бросало в дрожь!Родную дочку не жалела, Злом да ядом ела, ела,Так доконала и сынка, Как от ярого врага –Какой позор, какой отец, Пел романсы, кому? Подлец!Ой! Ой! Спасибо за этот яд,Сколько радости, наград, Объятия, поцелуи, дипломы,Аплодисментов добрых громыДоносит ветер с Уральских гор,Несу радость песней, а не позор!Все желанья мои сбылись,С родными, с горами простись,Сколько в будущем мне славы,Велико счастье с помощью отравы!

СталИнграДна ПамЯть Дорогому тИмофею ИВаноВИчуИдут немцы в атаку, идут уже в третий раз,Вырыл рядом ямку, гнездо для себя про запас.Гибнет пулемётная рота, а я ещё всё живой,Идёт фашистов пехота, ленты готовит второй.Снова в окопах разрывы, снова новый обстрел,Осколком ногу задело, сапог от волны отлетел…Немцы пьяные нагло, идут на нас напролом,Такую атаку, что надо, из пулемёта всех перебьём.Вот захлебнулась атака, она вся в крови,Второй, перевязывай рану, да санитаров жди.

135


Запах трупный кружит, Не успели вчера всех убрать,Кашу без стопки на ужин Не можешь горячую жрать…Говорил командир: «Ну, Васякин, Наградим геройской звездой,Сколько ты немцев набрякал, Да майора зарыло землёй».И эту атаку отбили, солнце садилось в дыму,Ногу от страшной боли никак не поверну.Уже ночью нас в тыл отвозили, Горящий пылал Сталинград,В коридоре внизу положили, И этому каждый был рад.Ждём, когда переправят на Тот берег, где тишина,День и ночь разрывы, Стреляют, гудит самолётов волна.Бомба в нас угодила, Остался лишь целый подвал,Сколько калек не дожили, Тогда никто не считал.С пробитой ногой осколком Сталинградский ад прошёл,Набралось нас, калеченных, столько! – Переправляй, айда, успевай!…По триста и больше нас едут, Через матушку Волгу плывут,Не оставляет Волга и следа, Гудки тревожно ревут.Летят самолёты, летят рядами, Воют, стреляют, бомбят,Чёрные гады, гады с крестами Над нами страшно гудят.Наш пароходик плыл первым – Бомбы все на него,То туда, то сюда он, проворный, От бомб уходил нелегко.От пуль, осколков гибла команда, А раненых не сосчитать,Тонет второй, что отчалил за нами, Прощайте, и нам погибать.Оторвало нос, труба отлетела, Но с ходу всё же успел,В берег уткнулся, прыгайте смело, Кто живым остаться хотел.

136


На берег еле забрался, залёг За дубовым бревном,Самолётик за каждым гонялся, Поливая свинцовым дождём.Девяносто нас подобрали, В Камышин городок отвезли,Двадцать восемь в палате лежали, Однажды детишки пришли.Песенки пели, стишки говорили, Учительнице сосед подмигнул,Она краснела, а мы-то шутили, Он поднялся, к ней шагнул,Тут же упал, шов разошёлся, Скорее снова на стол,Он к нам больше не вернулся, В сознанье так и не пришёл…

ПатрИотИчеСкИй марш Властелин могучий мира Труд – отец великих благ. Он и сладостная лира, И души мятежной флаг.Как на праздник мы выходимИ к станкам, и на поля.Вечно мы с тобой в походе,Наша матушка, земля.

Припев: Россияне, патриоты! Мы и в холод, мы и в зной Преисполнены заботы Созидать достойный строй! С глаз долой, кто напускает На людей хандры туман! Сгинь, кто руку запускает В наш общественный карман!Мы хотим – и это будет!-Чтобы в классное жильёВсе как есть вселялись люди,Но не воры и хамьё! Не платили б за учёбу Молодёжь и детвора,

137


Всем доступны были чтобы Гиппократы-доктора.Если ж вдруг на горизонтеДождь свинцовый хлестанёт,Патриот врагу на фронтеВ тот же миг бока намнёт. Так вставайте, люди чести, В наши стройные ряды! Мы расплавим с вами вместе Зла и ненависти льды!Голос правды смелый, властныйНас, друзья, вперёд ведёт.Век желанный, век прекрасныйНеминуемо грядёт.

Припев: Россияне, патриоты! Справедливость – наш кумир. Нет у нас другой заботы, Как построить честный мир. ВИКТОР ДЕДИКОВ

Виктор Михайлович, дорогой!С чистой кристальной душой.Твой труд на благо народа,Тебя наградила природа,Не только где-то там, в небесах,Вечно живёшь ты в наших сердцах!

любаЛюба, Люба, голубушка!Не перед кем ты не робей.Всем ты так нравишься,Бежишь, торопишься скорей. В храм культуры города, Там тебя уже ждут и ждут. Драмкружок очень здорово Твои любимцы создают.Люба, Люба, голубушка,Дорогая наша, Любовь!Всем ты на зависть трудишься,Бурлит в груди твоей кровь. Уже устала очень ты, Так тебе нужно отдохнуть,

138


Лететь на море тёплое, По морским волнам бы поплыть.Да всё никак, а хочется.Звёзды в небе видят всё,К тебе, кто торопитсяОбнять да поцеловать ещё. Покружить чуть-чуть руками За твоё нежное добро. Любить ласковых веками Всю жизнь мужчинам суждено.Красота твоя, Любушка,В душе твоей яркой всегда!Да есть у тебя, голубушка,Оля, сестрёночка, тоже мила. В море бурном иль на суше Ветер дует, шумят леса. Так ваши добрые души Творят добро да чудеса.

роДИнаЗа малой Бердяшкой, где зеленеют луга,Там к горам вековым прилегая,Самая чудо-родина моя-Кропачёво моё дорогое.В берёзовом краю ночью светит звезда,Гудки локомотивов оглашают,По всей России бегут поезда,Умы новые схемы рождают.Зачем улетел в края так далекоВ городские шумы, привыкая,Природа и люди что-то не то,Да лишь радует Волга святая.Милый родной дорогой седой древний Урал.О! как звёзды в небесах сверкают,Я гордый счастливый верил и зналЖенщин, что любил, пусть вспоминают.Вот под старость лечу в Кропачёво своёНа родные Уральские горы,Сердце трепещет и душу моюПокоряют вечерние зори.

139


наДеЖДыЛетел я к той вершине,Она не большая,Ты давала мне силы,Только мне любимая.

В зарослях бурьянаЗайчиха страдала,Укрывала зайчат,От врагов сберегала.

А там, вдалеке туман,Долина с калиной,Черёмуха цвелаВместе с малиной.

Над травой в вершинеЖаворонки пели,А в кустах свистелиСоловьиные трели.

Страдая, тебя я помню,Не могу позабыть,Жила очень скромно,Меня старалась учить.

Как мне всегда помогала,Спасибо за любовь.Ох! Как ты обнимала,Аж загоралась кровь.

Сердце еле-еле бьётся,Склерозы в мозгах,Скоро туда придётся,Счастье то было у нас.

Вознесла ты на вершину,Она небольшая,Да давала мне силы,Любимая, святая.

140


борЯ!Кедровый бор растёт среди гор,Орешки все ну как на подбор,Кто досыта орешки грызёт,Тот и долго на свете живёт.

В Греции в древних векахЖил великий творец Борислав.Слава его дошла до Руси,Умных звали Борисами.

Родом Боря в дни октября,Часто орал из пустяка,Разве знали, что этот малецБудет высокой пробы певец.

Очень славно поют соловьи,Борис лучше, что ни говори,Слушают Борю, разинув рты,В бору птицы и муравьи.

Вдовушки да и молодыеЖелают тебя, как родные.Дорогой ты Боря, эх! Ты Борис,Летит твой голос богу ввысь!

борИС СтеПаноВИч шлЯПкИн

Клевета, злоба, ненависть, почему идёт она к лю-дям со светлой головой и доброй душой? Почему всю жизнь его сопровождала ложь, что, вроде у него есть золото? Я был у них в войну: и на столе, если была картошка – это был праздник. Был после войны, когда его сожгли в последний раз: на столе та же картош-ка, только с чёрным хлебом, а вот у Хвастушкиных в войну на столе был белый хлеб, да у Ушаковых. И ни от кого не слыхал, что у них есть золото. И, как толь-

141


ко появились первые «Жигули», так они сразу купили, и Женя говорила, что это наследство её родителей. И спасибо ей за честность!

нИнаУра! Дочка родилась, назвали Ниной, В январский трескучий мороз,Отец был доволен, с лучиной К попу на крещенье понёс.Батюшка жил напротив дверью, Ему отец помогал:В бане мыл, жал рожь осенью, А Кирсанов грешки прощал.Жили дружно, как родные, И однажды папа спросил: - А есть ли бог да святые, Которых кое-кто не любил?Поп не жадный, в своём виденье во всём Отцу доверял: - Дети бояться должны рождения, А бога никто не видал.Где этот бог, если люди страдают, Идёт на истребленье война?Немцы на нас почему наступают, Почему так беднеет страна?Раздавались звоны по всей округе, Народ, как пчёлы, гудели,У Нины поповские были подруги, Революционные песенки пели.Где-то война далеко гремела, свергли тиранов строй,В революцию отец вступил смело, За счастье народа – герой!Ночью его поймали белочехи, Нине было десять годков,Не видала, как отца секли Для потехи розгами пять казаков.Отправили в тюрьму, сырые темницы, Чтоб там в чужбине пропал,Семья голодала без кормильца,

142


Спасибо, что поп помогал.Не узнала отца через пять лет своего: В шапке и в дырявом пальто,Ещё через пять повстречала родного, Никто не верил, никто.Встретила Лёшу, совсем молодого, Чернявый стройный актёр,Двадцать исполнится Ниночке скоро, Увёз в театральный шатёр.Жила в Самаре, ни в чём не нуждаясь, С ними жил отец его, врач,Помню, на Волге, поддавший купаясь, Купил старичок мне пугач.Лето жаркое, яблоки спели, Впервые их тогда увидал,Песни народные вечером пели, А я в уголке подпевал.Страшная война разогнала театр, Директором был Алексей,Труппу создали для солдат, Отправили в город степной Белебей.Башкирский край, бедных так много, Реченька Дёма течёт,От станции Аксаково железная дорога К городу военных ведёт.Боевых лётчиков полгода учили, Учили мужиков стрелять,Артиллеристы по мишеням били, Потом гнали всех погибать.Театр давал представления, Зал переполнен всегда,Солдаты хохотали с наслаждением, Ак обманули врага.Кончилась война, великой победой Радость лилась через край,Скоро театр снова поедет, на Урал, Где гора Таганай.Восемь вагонов – всё загрузили, Две теплушки с людьми,Тогда артисты дружили, Не стесняясь такой тесноты.В карты играли трясущей дорогой, Распевали «Мой город родной»,Чай кипятили в печурке единой; Кто желает – с детьми поиграй.Их было три цветочка,

143


Огромной душою их грел,Кто знал, что через трое годочков Растить их Нине велел.Златоуст горный приветливо встретил, Профессионалы приехали в край,По заводам афиши развесили, Зазеленел ледяной Таганай.Солнце светило, жаркое лето, Ласточки носились, кружась,Женя-сыночек на улице Где-то сел рядом с калекой, стыдясь.Снял тюбетейку, между коленцев, Копеечку, краснея, просил,Там петушки продавали корейцы, Да актёр из театра узрел. - Сын директора сидит-попрошает, - От души молодец хохотал, - Будет артист, пусть отец знает, - Петушками малыша угощал.Тучи чёрные двигались где-то, Это не громы гремели в горах,Сколько чести, энергии, Света и пакости в разных людях.Голые камни вершин Таганая Смешались с грязным льдом,Алексей Вениаминович не ожидая, Без партбилета, стал подлецом. - Что он требует, кто дал право, Что он для нас, ревизор?Найти на директора надо управу, - Родился в тайне приговор.Из Москвы ветер холодный повеял, Инкогнито приехал в горком,Шла постановка «Фома Гордеев», В театр был приглашён.Такая игра высокого класса, В артистах он толк понимал,Вот уж система чёртова наша, Директор кому-то мешал.Идёт приказ из Москвы высокий: «В Самару, в драмтеатр свой», -Опять на колёса, пока одинокий, Берёт билет в вагон дорогой.Поезд скорый опоздал ненамного, Алексей на диване вздремнул,Увидал брата, совсем как живого,

144


Затвором нагана щелкнул.Убегает, стреляя туда, за болото; Стреляют и немцы в него,Споткнулся об кочку, И что-то жаром в груди обдало.Алексей Вениаминович с дивана поднялся, А где же его портмоне,Скорый уже на станцию мчался, Что скажет родной жене?Открыли зелёный, паровоз зачуфыкал, На крыше сидят меж вагон,Мгновенно на ступеньку запрыгнул, Поехал во тьму, в перегон.Ветер холодный, ветер морозный, От луны ботинки блестят,Руки, как крюки, о поручень Железный держать его не хотят.Там, меж вагонов, кто в шапках, Кто в валенках, кто в сапогах,На крыше, укрывшись в барашках, В суконных онучах, в лаптях.А на ступеньке ноженьки мёрзнут, До Кропачёво как не оледенеть?Сажа в глаза, и дёргает, дёргает – Как бы под откос не слететь.Спят в вагонах добрые люди, Кто крепко, кто кое-как,Один тихонько, никого не будит, Не спится ему – вот дурак.Идёт туда, в нерабочий тамбур, Со своей нуждой покурить,Горы мелькают, движется буря, Это кто на подножке сидит?В плаще, в шляпе, в ботинках блестящих, Вцепившись в поручень, сник?Мужик был из руководящих – Открыл тамбур и дверь вмиг.Помог подняться в вагон Алексею – Тот коленки не мог разогнуть,Проводница ругалась на всю Россию: «Не дают тут всякие уснуть».В Кропачёво, конечно, выпроводила, Было совсем уж светло,Мама уголь разгружать уходила, Тогда и отец работал ещё.Я, с ночи только пришедший,

145


Встретил Алёшу, робя,Поджарил картошку, крупной начистил, Накормил дорогого гостя.Тут вспомнил, как отец однажды Своих зятьёв расхвалил,Оба молодцы, прекрасны, Да самарский как-то учудил.Из Яхьи Сафей, кунак старинный, Притащил на санках муки,Кафтан на нём худой, длинный: «Дёшево продам – возьми!» - Васка-ашай, деньга нету, Давай рубашка иль штан, -Алексей снимает с себя белу: «Галстук тоже отдам». - Да что ты, Алёша, разве можно? – Но нижнюю Сафей увидал,Так, улыбаясь, осторожно, За нижнюю муку предлагал.Алёша, тоже улыбаясь, нижнюю сразу и снял.За пуд муки овсяной на радость Сафею сменял.Сразу мама подбила опару, Соседским молоком развела,Блинчиков пышных с пылу-жару Вкусных всем напекла.Мне мама о нём говорила, Что он так прост – вот душа,Старалась, повкуснее кормила. Однажды в гостях, не спрося,Купила на рынке конского мяса, Млодой махан был жирён,Алёша с друзьями вчерася Пельменями был удивлён: - Приглашу ещё. Мамаша, наваришь? Чертей-друзей угостить?В ресторан пойдём, там расскажешь, Как надо готовить, любить.Пели песни, играли, шутили, анекдотов – Хоть упади,Да что там, артистами были, Как розы бутоном цвели.Вот и Самара, как была, так и осталась, Старых актёров чуть-чуть,Война людьми досыта нажралась, Всем горя хватило хлебнуть.Режиссёр старый дружески встретил Алексея,

146


Как сына принял,Был рад, что Вениаминыч приехал, Планы, беды свои расказал.Молодым артистам пришёлся по нраву, За кулисами шёл разговор: - Теперь разыграем героев Гамлета, Даёшь своё «Ревизор».Вот и семья в Самаре надолго, Теперь уж совсем, навсегда,Идут с женою на реченьку Волгу покупаться – такая жара.Пишет Нина: «У нас всё нормально, Театр хорош был купцам;А сейчас публика прёт нахально, Не усадишь всех по местам.Алёша доволен, работы так много, Часто поздно приходит домой,Все в ботинках, а очень морозно, Снега мало этой зимой.Женя учится во вторую смену, Валера в первую и – в кружок:Балету учат их, и в перемену С булочкой все пьют чаёк.Танечка растёт, очень умная, Такая кареглазая, вся в отца,Поёт, читает стихотворения, Не боится остаться дома одна».Страшную вдруг телеграмму прислала, Что Алёша в больнице лежал,Нового лекарства не достали, Сгорая, в жару умирал.Плакала мама, отец разрыдался, Павел Иваныч, сестра,Троим детишкам без папы остаться, Брат сказал, что надо звать её сюда.И вот идёт она по Кропачёво в пальто, Воротник из лисы,Вот богата! Вот это здорово, Чудо неземной красоты.Конечно, курить при всех стеснялась, Всё больше украдкой, да так,С «Беломором» лишь зналась, А духи – «Московский Спартак».Вы видели митинг в честь Мая, Пионеры приветствовали всех,Это Нина, всех донимая,

147


Чудеса творила на грех.Директор школы, видать, перетрусил, Что активность бьёт через край,И решил: «Ей мы подкусим. Я – хозяин, красоточка, знай!»И начал искать недостатки, Нашёл же пузатый нахал:Кто-то украл две тетрадки, Где он премиальные писал.Отнёс заявление в милицию, В суд – теперь он душою доволен: - Там ей по заслугам дадут, Выгнать из школы изволят.Не учёл он, что завуч был на войне, Феоктистов Пётр Григорьевич, И дома, и в школе, горел в огне, Жизнь хотел добрую строить.Представил Григорьевич, что он убит, Одна жена осталась с детями,Мог бы опозорить и её, паразит, - обливалась бы жёнка слеземи.- Как же мог её так оболгать? Не правда всё это, уверен, -Пошёл напролом, её защищает, Став на время вроде бы зверем.Спасибо Петру Григорьевичу, Отстоял, директор забрал заявленье,Чёрт с ним, что извиняться не стал,Работала Нина с тем же рвением.Жила Нина с нами за стенкой, С ребятами в школу ушла,Отец дома с другом Венкой спорил О чём-то, хрипя.Не слыхали, как проходили по двору, Открыли замочек гвоздём,Кто знал, что там воры С большим крапивным мешком?С работы идёт Нина с детями, Замочек открытый висел,Залилась солёными слезами, И разум совсем потускнел.Спасибо, что Пётр Сеньчугов был дома, В окошко увидал –С мешками перелазили через ограду, Он за ними побежал. - Спасибо, Петенька, век буду помнить,

148


От нищеты ты нас спас,Ведь всё бы забрали шакалы, ни денег, Ни лотереи не осталось б у нас.Такое несчастье всё ж отразилось, Валерочка-дочь заболела,В какой-то мрак всё погрузилось, Сорока в окошко галдела. - Чего ты кричишь, чего тебе надо? Улетай с воронами вдаль,Улетай с воронами в своё сорочиное стадо, Наводи там тоску и печаль!За окном берёзка не машет листвою, Лужи покрылись льдом,Еральский хребет дымит синевою, Где же лекарства найдём?Горит доченька, огнём пылает, Где же пенициллину достать?Менингит, как у отца, донимает, В Златоусте спасли, Валерия живая, Да ножки, как плети, висят,Деточки Таня и Женя, страдая, Уроки ей говорят.Шли годы, чёрной тенью Одна беда за другой,Ушла мамаша осенью, отец стал жить с другой.Дочь любимая – казённый дом, на третий этаж,Сколько горя во вселенной, У Нины его – вернисаж.Не стало у нашей сестрёнки, Не стала впрок и еда:Живот греет у печки, желудок болит всегда.Что ни съест – всё вырывает; как же быть? Как же жить?Вот золовка к себе приглашает, В Самару Валеру свозить.Едет, едет Нина в Самару, помогут ли ей доктора?И что же – через полгода одна ноженька ожила:В душе радость промелькнула, На клюках Валера пошла.Или в руке палка с ручкой, другой, держась за мать,В школу идёт учиться, а училась Валера на «пять».Институт – на «пять», да всё очно, Всё с огромным трудом,

149


Жестокость и злоба, прогресс и добро, Менялись местами, менялись давно!Сейчас наступил решающий век – Будет ли жить на земле человек!

1990г.

ПраВДаМайор в клубе лекции читает, Про жизнь прожиту вспоминает,Жена болела, был в неё рак, Он не мог помочь никак.Зоя замужем живёт, одна девчушечка растёт,Муж приходит часто пьяный,

Да дружок с ним – Пашка Рваный:Что ни эдак, что ни так – получай, жена, кулак.Зоя плачет и ревёт, за стеной майор живёт,Она – к нему, тот приходит, Порядок быстренько наводит:Сколько штрафу тот платил! На пятнадцать суток засадил!Вот под Новый Год сидят, С Пашкой пьют, жрут, галдят,Зоя их почём ругает, вон с квартиры выгоняет.Муж орёт: «Сука, замолчи!» - Бьёт посуду, рвёт холсты,Муж его в лицо ударил, майор Пашку ранил:Хулигана-мужа осудили, пять годочков подарили.Майор старый, холостой, Предложил Зое быть женой,Зоя сразу согласилась, На майоре добром поженились.Год живут, живут другой, сынок родился боевой,Майор горд, ещё могуч, Не видел в небе чёрных туч.В командировку едет он, Пашка Рваный, как демон,Ночью к ней крадётся: «Как, милая, живётся?»Зоя Пашку обнимает, любовь первую вспоминает,Очень хорошо живёт, куда хочет – туда идёт.Детишек с бабкой оставляет, С майором вечером гуляет,

150


На танцах с парнями танцует, Любуется майор, но не ревнует.Восьмого марта гудел бал, Пьяный капитан ему сказал:«Жена твоя прекрасна, Молода, говорят, имеет молодца».Майор свирепо оглянулся, Сказал, чтоб тот заткнулся,Придя домой, ложася спать, Майор решил жене сказать:«Дорогая матушка и дочь, Говорят, изменить ты мне не прочь?»Зоя-дура разрыдалась И во всём ему призналась.У майора ноги судорогой свело, Губы грозны влево повело,Зоя «скорую» вызывает, Майор глазами не моргает.Врачи – массаж, врачи – Уколы, майор к постели прикован!Зоя плакала, рыдала, Зачем правду рассказала?Что наделала, подлюга, Убила лучшего своего друга,Лучше бы была бы ложь, Да теперь былое не вернёшь.

наДеЖДаНадежда, Надежда! Смотрю на тебя, на стан твой могучий,Надежда, Надежда! Родная душа, какой я всё же везучий.Электровозы гремели, вагоны таща – По ночам часто мне снилось,Бывало, глодала по горам тоска, И вот ко мне ты явилась.Громовые метели, морозная мгла, Все мелкие дрязги, невзгоды,Преодолеть ты мне всё помогла, Тебе желаю доброй погоды!Доброй погоды, здоровья сто лет, Чтоб желанья твои исполнялись,Бог ли поможет, иль Магомет,

151


Да добрые люди встречались.Надежда, Надежда! Смотрю на тебя, На стан твой могучий,Как я рад, что ты есть у меня, Какой же я всё же везучий!

1983г.

наташаМанечка сбежала от меня,Нашла другого мужика.Тяжко жить нам без любви,Где ж мне милую найти?

На Венере в небесахРадость блеснула в газах,Пойду в деревню, селоВдовушек там добрых полно.

Растёт калина в садах,Цветут ромашки в лесах,Рад был, в женский хор попал,Моей милой не было там.

Пегас понёс в ярый край,В звёздах здесь чудесный рай.Сиротки малые растут,Матушку свою берегут.

Матушка наша Наташа,Сбежал от нас с глаз папаша.Он с пьянчужкой цекоталИ без вести где-то пропал.

Наташенька горюет одна.Где б ей найти мужичка?Сколько искал я и не зря:С Наташей стали мы друзья.

Яркая как солнце любовьРадость в душе кипит кровь.С Наташей вечно будем жить,Детишек умненьких растить.

152


царИЗмеи, тигры, слоны – все цари,Господами были своей страны.Но вот в средь был избран медведь,Стали все бедные досыта есть. Да одеваться красиво стали, На высоких каблуках блистали. Пропали карточки, талоны, Исчезли на границах кордоны.Что желаешь – всё есть на базарах,В магазинах море товаров,Люди труда стали что звери,Загнали их за стальные двери. Летят миллиардеры в Каир Отдыхать, сгонять миллионы, жир, Убивают тех, кто честен, умён, Процветает, кто бандитом рождён.Милый мой, добрый, великий народ,Что в будущем детей наших ждёт?По телеку нас убивают,Безнаказанность прославляют.

уралОй, да седой Урал –Горы древние!Кто по рекам проплывалСквозь скалы дивные… Ой, да весной в кустах Соловей поёт, В горных чистых ключах Хариус хвостом бьёт.Ой, да орёл одинПодымается,Лоси в лесах осинТам развлекаются. Ой, да в недрах тайги Руды ценные, Заводы – оплот страны Современные.

153


Ой, да красив УралПод луной блестит.Грандиозной славой сталМеталл, алмаз, гранит. Ой, да Урал ты мой Ненаглядный! Народам добрым родной, В веках отрадный!

Сыночек Милый сыночек, всегда дорогой,Рад я видеть тебя передо мной.Какие взоры и нежность в груди!Бывают вздоры, от них не уйти.

То так, то эдак, что написал,Где-то о ком-то когда-то наврал.Да правду писать не очень легко,За правду не раз били в лицо.

Тобой, сыночек, гордится отец,Это мама считала, что я – глупец,Зачем ты, сыночек, как-то решил,Что я перед кем-то глупо грешил?

Не верю в бога, ни в Христа,Учили молиться, как подлеца,С волками жить да по-волчьи выть,Всё равно в храм не буду ходить.

Мой бог – лучики солнца святыеПростые люди, ну золотые.Милый да умный, дорогой сынок,Под старость придётся платить оброк.

154


ЖенЯЖенечка, Женя, дорогой наш друг,Как рано ушёл ты от этих недуг…Эти камни в почках так засели,Лазер не выгнал, как врачи хотели.

Женечка, Женя, наш друг дорогой, Зачем вам две дачи с милой женой? На них ворочал с темна до темна, Конечно, была рада твоя жена.

Рядом озеро очень большое,Да небо в облаках голубое,Воздух, что надо, птички поют,На крошки с лодки плотвички клюют.

Жарены, парены, очень вкусны, Очень крепко с ним снятся добрые сны. Если ты с богом, да ещё с Христом, Да если на шее с большим крестом,

То будешь счастлив, проживёшь сто лет.О том же тараторит и тот Магомет.Переполнены храмы, рады попы,Больных лечить не успевают врачи.

Женя, Женя, твой дядя Евгений, Вот он был по-настоящему гений! Сколько для Родины чудес сотворил, Сколько женщин любимых он покорил.

Такие мужчины – гордость страны,А тебе, красавцу, были не нужны,И ты отвергал их, пожалуй, и зря,Тебе нужна была одна лишь жена.

Женечка, Женя, дорогой наш друг, Как рано ушёл ты от этих недуг… Эти камни в почках так засели, Лазер не выгнал, врачи не сумели.

155


роДИнаЗа малой Бердяшкой, где зеленеют луга,К горам вековым прилегая,Здесь милая родина моя -Кропачёво моя дорогая.

В берёзовом краю ярко светит луна,Гудки локомотивов взвывают,По всей России бегут поезда,Умы новые схемы рождают.

Зачем улетел в края так далеко,К городским шумам привыкая,Природа и люди – что-то не то,Да лишь радует Волга святая.

Великий, милый, родной, седой, древний Урал,Как над тобою звёзды мерцают.Я – гордый, добрый, верил и знал,Любимые меня окружают.

И под старость лечу в Кропачёво свою,На родные уральские горы.Сердце трепещет, и душу моюПокоряют вечерние зори.

конИСолнышко греет, черёмуха цветёт,Да что-то ещё соловей не поёт.Большая вода в реке спала, ушла,Запела душа старика-рыбака. Стоит над обрывом, кидает блесну, Ветерок небольшую гонит волну. У пацанов клюют плотва, пескари, В небе парят друг за другом орлы.Пасутся кони на зелёном лугу,Скучно коням, хоть бы кобылку одну.Вот у коров – могучий бык, не лопух,Не боится его с кнутом пастух.

Жеребец молодой глядит за рекой,

156


Там стадо коней идёт на водопой. Бьётся сердце удалого коня, Солнышко греет, в груди – радость, весна.И конь вороной с обрыва стрелой,Плывёт, торчат ноздри, глаза над водой.Но не тут-то было – там свой жеребец,Плыви обратно от греха, удалец. Да кобылки заржали, услышав вой, И кровавый бой принял конь вороной! Копытами бьют, хватают зубами, Боятся разнять пастухи кнутами.Старый споткнулся, вздохнул и упал,И молодой победным гласом заржал!Кобылки его окружили, любя,Давно они ждали такого коня!

СтарецСердце бьётся так высоко,Чуть до Бога недалёко.В мозгах что-то склероз прирос,Ну никак до умных не дорос. У него-то собачий нюх, Ещё старец тот не протух, Ещё с четями поёт, Глазами косит в небосвод.Летают срамные души,Были гордые на сушеВолки, тигры и гиеныОт крови живой – ух, пьянели. А сейчас ревут, хныкают, Апостолов не слушают. Зачем им в котле кипеть? Эх, в раю бы им песенки петь!В раю были на земле,А сейчас кипеть в котле.Сколько девственниц сгубилиДа кровь убитых-то как пили! Кликал зверям Кирилл святой: «Не будет вам в аду покой. Христос не прост, и Бог отец, Был ты в жизни зверь, ты – подлец».

157


татьЯнаНа родину приехал в тот раз,Красотой покорял Урал родной.А видел я вас – не сводил глаз,Упиваясь яркой такой красотой. Много бродил по белу свету, Сколько какой красоты повидал, Но небесную красоту эту В Кропачёво своей повстречал.Наша Урала природа родная –Каких только гор и скал создала!Да и там, в звёздах мерцая,Тайна загадок, одни чудеса. Здесь пред тобою, очень святою, Орёл твой родной, такой красотой Упивался тобою, душою Счастливый с такой яркой звездой.Пусть тот гром гремит-надрывается,С любимой нет, не расстанемся.Ты – любовь моя лебединая,Ты – радость моя ненаглядная. Детишки растут, горя не зная, Веселье, счастье да радость всегда. Татьяна – самая красивая, Вся Кропачёва тобою горда.2012г.

любаЛюба дорогая, ты моя родная,Лебедем белым плывёшь над землёй,Над высокими горами летая,Любуясь великой нашей страной!

Ты светлая и ясная, как Венера,Близкая красному солнцу, земле,Увлекла тебя нелёгкая карьера,Ласточкой явилась мне во сне.

Надо мною ласточки летали,Острокрылая одна свила гнездо,

Соседи гадали, болтали –

158


Неужели одно снесёт яйцо?

Радостно Любе: внуки разумные,У умного сына, от роду творца,Жена-красота и деды чудные,И в унисон бьются ваши сердца.

Люба ты, люба, Любовь дорогая,Твоё обаянье и голос могуч,Душа благородная, трудоваяРадость несёт, как солнечный луч.

ольгаКнязь Игорь с ОльгойНа том холме сидели,Вспоминали те дниИ битву за славу страны. И Игорь наш не забыл Добро к Ольге сестре, И Алёша не тужил, Преклоняясь яркой звезде.Её сердце открыто,Дом не бывает пустой,Угощает всех сытно –Пироги и кофе густой. Чудо детства – всем рада, Вперёд на лыжах всегда, В шахматах отрада, Обыгрывала и отца.Ольга, Ольга святая!Тобой очень горжусь.Ты, как Волга большая,Как великая Родина Русь!

СВЯтыеУтро светает, открыв глаза,Все иконы смотрят на меня.Этот Павел мне родной, святой,Ореол его над головой.

159


Тропинка травой не зарастёт, Князь Игорь, спеша, ко мне идёт, И княжна Ольга дорогая, Самая-самая родная.Апостол Алёша, он пятой,С доброю, чистою душой,Всем помогает, кому и как,Умному и тому, кто дурак. У верующих жизнь всех краше, Вечная память папе, маме, Да вечная память всем святым, А живых чем можем угостим.Сколько зла среди народа,Всех нас возьмёт к себе природа.Смотрят со стен мои святые – Милые, добрые, родные…

Чем дальше утекает времяОт срока жизни Ильича,Тем ярче блещет день апреля,Когда родился Он, крича.

С заглавной буквы Он по праву.Ведь Он велик умом своим.Он обладал бесценным даром.Дар – убеждать идти за ним.

А вёл он из эпохи рабстваВ эпоху вольного труда,Взаимопомощи и братстваНе на мгновенья – навсегда.

Была тому порукой воля,Которою Он обладал.И потому, себя не холя,Он был прочнее, чем металл.

Не всем тогда Он был по вкусу,Он ненавистен и теперь.Но эти россказни-турусы –Всего лишь только птичья трель.Замазать истину – то нонсенс!Бессмертна истина. Канон.А тот, кто в оно камень бросит,

160


Тот нанесёт себе ж урон.

Он – выше этого. Он Ленин.Он – вождь трудящихся людей,Гигант, родившийся в апреле,Науки мыслить корифей.Юрий Горетов18.04.2012года, г. Самара

161


пРОЗА

162


моСты

В те далекие времена, когда человек приучил диких лошадей перевозить грузы непосильные че-ловеку, бегали тройки между селениями и странами, перевозя и грузы и людей. А правили конями - рыса-ками ямщики, могучие мужики. И кое у кого на каж-дой станции были любимые женщины. У некоторых были свои семьи, а некоторые так и не обзавелись и старость коротали в одиночестве.

Жизнь бежит и ум человеческий стал создавать паровые машины - пароходы, паровозы; более силь-ных лошадей - коней. И первая железная дорога в Рос-сии протянула свои рельсы от Москвы до Петрограда. А на их пути были речки и реки, на которых строи-ли стальные мосты. Но самой грандиозной стройкой стала железная дорога от Москвы до Владивостока. И строились мосты.

И самый большой мост через матушку Волгу строил архитектор Дубинин Анатолий Иванович. А конструкции плавились, ковались, клепались на Са-марском металлургическом заводе.

Самой верной помощницей была у него жена Анна. Они встретились еще когда учились. У них ра-стут сын и дочь, на попечении бабушек и дедушек. Анна не покидает мужа в его труде, и не раз давала ему ценные советы. Работали на строительстве тыся-чи рабочих и многие погибали от болезней.

Железная дорога подошла к хребтам Урала. И надо же случиться беде. Анатолий Иванович, люби-мый муж Анны, заболел горячкой. Тогда не знали, что такое рак и уходили из жизни. Строительство возгла-вила Анна Алексеевна.

Железная дорога подходила к реке сим, а кон-струкции моста строил Ашинский металлургический завод, но, увы, опаздывал со строительством. И у них

163


появилась мысль построить мост из камня, благо реч-ка протекала между скал. Когда учились, то проходи-ли строительство мостов из камня «как бывало в ста-рину». Конечно были и противники, но Анна решила строить. И взрывали скалы, и блоки подгоняли друг к другу, и строили, и построили.

И чтобы доказать всем неверующим, Анна встала под мостом и прошел первый грузовой поезд. Да, тог-да были серийные паровозики серии «ОВ», или про-сто «овечка». Она была способна вести поезд из де-вяти двухосевых вагонов грузоподъемностью 20 тонн.

Идет время, стали строиться более мощные па-ровозы серии «ЭМ» - «анки». А перед войной, вооб-ще самые большие в мире паровозы - «ФД», «Феликс Дзержинский». Да и вагоны стали строиться четыре-хосные, пятидесяти тонные. А мост как? Да рядом вто-рой, стальной. Но прочность каменного выше сталь-ного. Да и сейчас идут через него новые современные электровозы «ВЛ-10У», да тянут по 100 50-тонных ва-гонов, а мост стоит без всяких неполадок, без всяких трещин.

Конечно, во все времена, через Урал, где желез-нодорожные пути были проложены, извиваясь вокруг гор, с множеством мостов, самый крутой участок - это от станции Симской до станции Кропачево. И вели поезд так: в хвост ставили еще паровоз - толкач, а по-том и электровоз тоже толкач. А вот под уклон при-менялись тормоза, где очень снашивались тормозные чугунные колодки. Когда стали выпускаться восьми осные, могучие электровозы, то стали применять ре-куперативное торможение, то есть моторы электро-воза ставились генераторами, и держали, удерживая скорость, отдавая ток в контактную сеть, и колодки сохранялись.

Да, вести поезд не просто. Машинист должен всегда быть внимательным, особенно при пробе тор-мозов, машинист должен всегда проверять их работу. Но, увы, все аварии случаются от халатности маши-ниста.

Это еще когда были паровозы «Эмки», маши-нист Николай Сорокин из депо «Дема», дорабатывал до пенсии последний год. Да жена его прибаливала, но он не скучал, у него была любовница - красавица-вдовушка Вера Козлова. Она вырастила двух сыновей - красивых парней от грузина. Они отслужив в армии, и там поженились, изредка навещая родную маму. А

164


она была рада, что этот Коленька ее посещает. Брига-ды, приводя поезд в Кропачево, идут отдыхать в дом отдыхающих, и отдыхают не менее четырех часов. Но Коля редко отдыхал. Он узнавал когда отдых кончит-ся, и к своей любимой, чертовски прекрасной женщи-не, которая работала оператором. Даже когда он при-езжает, она подменяется.

В тот раз, после горячих поцелуев Коля принял поезд, не проверив как надо тормоза. А по закону, когда поезд катится под уклон, при скорости 40 кило-метров в час, он обязан тормозить снижая скорость, а тормоза не работают, он стал применять контропар, то есть колеса паровоза закрутились в обратную сто-рону. Проезжая станцию Ерал, он подавал тревожные, аварийные гудки. Тогда на всех станциях дежурными были мужчины, а телефонов на паровозах не было.

Дежурный звонит диспетчеру, тот всем станциям дал приказ освободить главный путь от впереди иду-щих поездов, поставив их на боковые пути. Проезжая станцию Симскую, последний уклон, и не доезжая до станции Миньяр, поезд остановился. Были перекры-ты тормозные краны от паровоза к вагонам. В те вре-мена оклад дежурных был небольшой, они уходили и их заменяли женщины.

На станции Ерал папа проработал до пенсии, и после его ухода его заменила дочь Тамара - статная, приятная красавица. Муж ее богатырь работал в кон-тактной сети. Тогда паровозы ушли в прошлое, на-ступило время электровозов-тепловозов. Так вот ее муженек ремонтировал контактную сеть, а пред ними стоял поезд с грузами, и недалеко вагон-холодильник. И его друг сообразил: «А что там?» Сорвал пломбу, от-крыл, а там колбаса. Он к бригаде - так и так. И они са-мые здоровенные , давай таскать в кусты ящики с кол-басой. Это такая удача, что в свободное время пьянка всей бригадой.

Но, как говориться, шила в мешке не утаишь, и им двоим дали по 5 лет. И Тамарочка осталась без мужа. Это мне друг говорил, что красивая женщина не будет одна. Так работу этих дежурных проверяют ревизоры. Мужчина, еще ядреный, загляделся на Та-мару, и его потянуло к ней. Да и она была рада. И он ей предложил работать на станции Симская, где и оклад больше, и квартира отдельная.

Прошло где-то полгода. Эта Тамара решила, что она все знает. И работая ночь, к утру уже клонит в сон.

165


А, как правило, электровозы - толкачи принимались на боковой путь, и даже занятый путь. И вот шел тя-желый грузовой поезд, а она его спросонок приняла за толкач, и открыла входной: два желтых огня.

В то время был начальником депо «Дема» Александр Белов. И однажды он ехал с бригадой, что вела грузовой поезд. И загорелся на локомо-тиве желтый, и машинист не тормозит. Его Белов спрашивает:»Почему не тормозишь?» А он отвечает :»Сейчас загорится зеленый». Как будто он знает. И вот его на ковер. Есть закон, правило, что на желтый надо снижать скорость - тормозить. Конечно, этого машиниста сняли с работы. Так и веди тяжелый по-езд, да загорелся желтый - машинист веди поезд под уклон. Снизил скорость до 10 километров в час, глав-ный путь свободен, а его принимают на боковой. А прожектор освещает - а там хвост поезда. Он на экс-тренное торможение, и не было столкновения.

И вот - оперативное совещание. И начальник ло-комотивной службы наградил машиниста электрово-за значком почетного железнодорожника, а Тамаре строгий выговор. И она подала заявление об уходе с железной дороги. Столько слез пролила от такого по-зора, но, увы, она была нужна, и ревизор изорвал за-явление. Этот урок пойдет и другим в прок.

Станция Кинель такая же большая, как Кропаче-во, и конечно там оклад больше, и работают мужчины. А вон на станции Кропачево в одной из смен рабо-тала женщина Александра Кондрашова. Да как рабо-тала! Ежемесячно она занимала первое место среди четырех смен, и конечно ее должны были наградить за ее прекрасный четкий труд. Но, увы, ее характер взрывной не позволял ей, ничего не стоило поставить на место любого начальника или ревизора. Бывало и покроет матом.

А вот на станции Кинель Савельев Владимир еже-месячно занимал последнее место. Это за то, что он иногда работал «с душком», и мера не для него. И он своего не упускал, если кто угощал.

А на станции Симская ушел на пенсию началь-ник станции. И Владимира направили в наказание на станцию Симскую. Дали двухкомнатную квартиру. Жена приехала, посмотрела и уехала от него навсегда. А он только этого и ждал. Начальник, а сколько жен-щин в его подчинении. Да и женщинам были нужны аховские мужчины. Так дежурные по станции уходят

166


в отпуск и Владимир их заменяет. Та ночь была для него хороша. С дежурной по станции татарочкой он чудно провел время и сказал ей, что он ее очень лю-бит, и как получит развод от жены то женится на ней. А у нее дочка, 3 года, так и у него их двое.

И вот утром принял смену, а мозги туда-сюда. Шел грузовой поезд, главный путь был свободен, а он нажал кнопку на боковой, на занятый путь. Поезд ле-тит со стороны Миньяра на боковой со скоростью 40 километров в час, как положено. А там хвост поезда. Машинист кричит помощнику: «Беги в коридор под компрессор, сам на экстренное торможение, и тоже под компрессор. При столкновении вагоны полезли на электровоз, но бригада осталась жива, никто не по-гиб.

Но, увы, было время Брежнева, где народ наш жил лучше, чем при других царях-секретарях и избежал тюрьмы Владимир Иванович. Написали ему в трудо-вой, чтобы он больше на железную дорогу не ногой. В тот день я работал на толкаче. Подъезжая к стан-ции Симской, дежурная позвонила, что принимает на главный путь, и велела зайти к дежурному, где она объяснила, что на боковом стоит состав из сборных вагонов. «Вот и доставишь их на станцию Аша», - ска-зала она. А там был ревизор, и они беседовали, кого поставить начальником станции. И я вклинился, объ-яснил, что на станции Кропачево работает дежурный по парку с тех. образованием молодой мужчина. А де-журным по станции его за скромность не ставят. И вот он - начальник станции Симская. Мы были в добрых отношениях, и я его спрашиваю: «Как новая работа?» Да все хорошо, и жена с детьми приехала к нему, да вот одна дежурная все оскорбляет за глаза, вот баш-кирники нам еще не хватало.

Я ему говорю: «Вот в чем она провинится, ты ее накажи, чтоб заткнула свой язык подальше.» Он так и сделал. Но она, холостая вдова, еще злее стала. Он на планерке за ее провинности сделал строгий выговор, с записью в журнале.

Был белый день, подходит пассажирский поезд. Она вышла его встречать, две минуты стоянка. И ска-зала составителю: «Нажми на кнопку зеленого сиг-нала». И приехал ревизор. Он зашел в дежурку, а там мужчина нажимает кнопку. «Вы кто такой?» А соста-витель: «Дежурная попросила нажать кнопку, вот я и нажал».

167


И вот вызвал ревизор начальника станции, это что тут у вас твориться? Он отвечает, что еще год не работает, а эта дежурная все время что-то нарушает, вот записи планерных совещаний, вот выговор, вот строгий... Ну и конечно эту дежурную уволили.

Станция Кропачево. Большая семья Абрамовых. Одних сыновей только семеро. Папа работает в охра-не, оклад маленький, да выручает лошадка. И сена ко-ровке привезет, да и тому-другому. Да и тогда автобус не ходил, и больных везет на курорт Янган-тау. Но са-мый верный доход - это и дети и жена зимой плетут сети, а в Аркауле брат живет. Это сейчас - браконьеры, а тогда редко кто ловил сетями . и просто их звали ры-баками.

И вот летом этими сетями, да и рыбы то тогда было навалом. ловит папа, да в кадушку, другую за-саливает. А домой вялят на зиму долгую. Средний сын Петька служил в Чебаркуле, а вот женился на девуш-ке, живущей в городе Миасс, где у папы, мамы четы-рехкомнатная квартира. И жил Петро как барин. Все были рады, и родители, что не будет больше дочень-ка делать аборты. И родила она дочку и говорит Пе-теньке: «Ты если хочешь, то найди себе любовницу». А ему этого и надо было. так у него уже одна была, и растет доченька, а Петеньке все мало. Он то к одной, то к другой. И жена милая, верная, терпела-терпела, и выгнала бабника Петрушу. А у него ни кола, ни двора.

А на мосту через реку Ай требуется охранник, и квартирой будет обеспечен, он туда. И все идет хоро-шо. Сутки служит Родине, а трое рыбку ловвит, да оку-нишек, ельчишек - на рынок в Миасс. И дело пошло, и жизнь не унывай. Купил костюм, да новых любовниц завел. да и сказал себе: «Дурак, зачем женился? Плати алименты теперь».

В тот год начальник кропачевского вагонного депо Павел Иванович Летанин был в шоке. На него каждый год делает доносы Кочетков Колька. он, ма-стер автоматного цеха, был стукачем, посадил на 10 лет Васю Хаванова, помощника машиниста паровоза. В вагонное депо подали цистерну, для смены колес-ной пары, а там в цистерне бензин, а в паровозном депо грузовая машина ЗИС - 5 стоит без бензина. И отправили цистерну в паровозное депо, налили все емкости. Да поплатились мастер депо, брат Павла Ивановича и начальник депо Иван Иванович Пальчев-ский. Получили по 5 лет, и там погибли. У Ивана Ива-

168


новича жена умерла от сердечного приступа. Осталась доченька - Шура, сиротка, с бабушкой. У начальника паровозного депо Пальчевского осталось два сына. Николай - шофер, и Саша - слесарь. Да дочка, на одной ноге прыгала в школу, писала ртом, а мама работала поваром в столовой. Да был праздник весны, после посевной в селе Муратовке. После праздника мама ехала на грузовой деповской машине домой. Да во-дитель был пьян и крутанул слишком круто, машина упала на бок. Кто как, а мама одна погибла, и дочку братья отвезли в Самару, в дом инвалидов, где дочка окончила училище и преподавала на одной ноге ли-тературу. да и вышла замуж за такого же, да родила сыночка.

Так на Павла Ивановича снова донос. В вагонном депо было три лошади, и на них возили каменный уголь для котельной. Угольный склад на той стороне железнодорожных путей, и через переезд - это где-то 3 километра. Но и возили уголь, и не только своим ра-бочим. И вот привезли воз Павлу Ивановичу, а он не заплатил за перевоз и вот его вызывают в Челябинск в управление вагонной службы.

Вот что, Летанин, нам надоело вникать, что пи-шет Кочетков. Вот есть один выход - переезжай из

Кропачево в Нязепетровск, на должность начальни-ка отдела вагонного хозяйства. И едет Павел Петро-вич окрыленный радостью, что этот гаденыш Кочеток наконец-то отстанет, но увы...

Этот мост через реку Ай в нечетную сторону ме-нялся семь лет назад. От клепанных конструкций по-

169


ставили новый сварочный, а второй не меняют, хотя мостовики пишут докладные каждый год. Мост надо менять, ремонту не подлежит. И вот едет Павел Ива-нович на пассажирском поезде в последнем вагоне. Проезжая мост половина поезда проехала и мост по-валился. Половина вагонов упала на бок, а последний вверх колесами. Крик, стоны, спасите! У кого руки, ноги поломаны, а у Павла Ивановича ничего. Он вы-бил окно, да вылезти не мог. Да вот появился молодой мужчина и он ему помог выбраться, и не только ему.

Это Петька рыбачил и на его глазах мост стал па-дать. Он бросил рыбалку и бежать, добрался до послед-него вагона, там крик, стоны. И он выбивал окна и по-могал выбираться людям. Конечно это потом прибыла помощь. Военный вертолет перевез тяжелобольных в больницу в город Миасс. Лишь через сутки Павел Ива-нович прибыл домой. И еще не прошел шок, заикаясь, что произошло рассказал Ксении, своей верной жене. И стали собирать вещи и с четырьмя детьми перееха-ли Нязепетровск на новое место жительства. Посте-пенно икота прошла и вот в газете «Гудок» статья, где описывалась трагедия с пассажирским поездом и там написано, что Абрамов Петр, охранник моста награж-ден за спасение людей орденом «Знак почета».

170


ПреСтуПнИкИ

Шел 1942 год. Я - токарь вагонного депо Кропаче-во. На окраине станции - огромный крытый цех сред-него и капитального ремонта вагонов. Рядом кузнеч-ный, механический цеха. В нем три токарных станка. Большой станок для обточки колесных пар вагонов. Шеечный станок обтачивает и шлифует шейки ко-лесных пар. Строгательный станок, два сверлильных. Стоят нечетные грузовые поезда, в сторону самар-ской железной дороги. Пыхтят, парят могучие, самые огромные в мире паровозы серии ФД.

Иногда машинист паровоза подходил к моему станку и просил нарезать конусную резьбу на проб-ку из красной меди. Эти предохранительные пробки, при очень высоком давлении, превышающем норму, защищающие котел от взрыва, плавились, и пар сви-стел, вылетая на ветер, снижая давление. Нужно ста-вить другую, и я безотказно нарезал резьбу.

В те полуголодные годы войны эти паровозные бригады в столовой получали по сто грамм колбасы и пачку папирос. Я нарезаю пробку, а мне пачку папи-рос. Интересное явление, вот голод переносился луч-ше, чем если не было курева. А тут «беломор канал».

Однажды, пожилой и могучий машинист, я ему нарезаю резьбу, а он рассказывает, а я слушаю. Да что он рассказывает, это разве мне надо. Разве тогда я мог подумать, что буду когда-то машинист электровоза. И это ой как надо было! Это еще до ФД были самые большие, ну не очень большие паровозы серии ЭМ - эмки. И машинист повел поезд с перекрытыми кра-нами от вагонов, ну без тормозов, и снижая давление, пробуя тормоза, при скорости 40 километров в час - у него нет тормозов. Но, увы, его спасло то, что на паро-возах иногда применялся контрпар. Это колеса паро-воза, а их было четыре, в обратную сторону крутятся. Так тогда вагоны были не 50, а 20 тонные. А уклон от

171


станции Кропачево до станции Симская самый кру-той. Это когда шел поезд из Симской до Кропачево, на подъем в зад поезда подцепляли еще один паровоз - толкач. И до сих пор эти толкачи, но уже электровозы.

Так он летел, сдерживая поезд контрпаром, про-летел станцию Симскую, не доезжая до станции Ми-ньяр встал. Открыли краны, и дальше - с тормозами. Так вот этот машинист мне говорит, что вот я не по-еду, пока сам не проверю как работают тормоза. Так и я, будучи машинистом электровоза, тоже сам про-верял тормоза. Но, увы, хотя я был лучшим токарем, это 12 часов на ногах, не посидеть, не передохнуть. А слесаря сделают свою работу и сидят, балакают. Так я и ушел в слесаря, хотя заработок был меньше.

Это сверловщик, Аркашка Дмитриев, как он про-сил меня уходить в паровозное депо, в кочегары. Он ушел, а я что-то нет. Но я вскоре с Петей Изюмовым поехал на курсы шестимесячные в Златоуст. И закон-чили мы их, и стали работать осмотрщиками вагонов. Это я иду и проверяю исправность тормозных чугун-ных колодок. Если износ выше нормы, то чиркаю ме-лом. А сзади идут слесаря. Я открываю крышку буксы, тогда были подшипники баббитовые, скользящие, и нередко попадали в подшипник песчинки. Они гре-лись и плавились, а смазка и подбивка горела. Но многие буксы были горячие. И вот, менять подшип-ник или не менять, как знать. Поезд пойдет дальше, а букса вдруг загорится, меня лишат премиальных. А заставить слесарей менять все подряд - это для них тяжелая работа.

Но у меня был старший слесарь - дядя Ваня Из-юмов, и я всегда спрашивал: «Как, дядя Ваня, менять или не менять?» И он отвечал: «Нет, эту не будем менять!» Смазчица перенаправит подбивку, дольет смазки, и ни разу у нас в дальнейшем пути не горе-ли буксы. А в ту ночь прибыл сборный поезд, это там вагоны разных направлений, и их будут прицеплять к разным поездам. И там будут осматривать, перед от-правлением.

И мне что-то вздумалось открывать крышки бук-сы через одну. Так хорошо, что шел сзади дядя Ваня. Он кричит:»Владимир, а что это ты прошел сгорев-шую буксу!» Ой! Как я испугался, даю заявку на от-цепку этого вагона для смены колесной пары. Это в получку, после смены, я вручил дяде Ване пузырек с водочкой, и сто раз спасибо говорил ему.

172


И все же я поступил на работу в депо кочегаром, а вот работать им не пришлось. Тогда в депо работал 20 лет начальником Павел Степанушкин. Он говорил мне, вот что парень, на Златоустовском отделении дороги вместо паровозов - электровозы серии ВЛ-22. Здесь у нас нужны слесаря по осмотру и мелкому ре-монту, давай езжай в Златоуст на обучение.

И вот пошли электровозы ВЛ-8, ВЛ-10, и я на де-сять лет застрял в слесарях, и в каждой смене их - 25. Я прекрасно знал устройство, схемы этих электровозов, и работал бригадиром смены. А мастером - умный и толковый Геннадий Зайцев. Это он потом был 5 лет начальником депо с пятью классами.

Сейчас он пошел в отпуск, я - мастер, Колька Вах-рушев - бригадир. Работали в день, и Володя Сорокин был помощником машиниста электровоза. Задави-ли путейцев и их сняли в слесаря. Мне этого Володю было жалко. Слесарь по осмотру и ремонту тягловых двигателей, да по второму разряду. Так вот он в 5 часов отпросился, ну я его, по согласованию вчера с бригадиром, отпустил. Это бригадир вместо Володи смотрит двигатели-моторы снизу, а я сверху. И вот без десяти шесть, а в шесть домой, загнали электровоз в депо на осмотр. Да мы могли его оставить другой, ночной смене. И черт меня заставил, и я всех заставил его осмотреть. Так Колька говорит, давай побыстрей будем смотреть 8 двигателей через один. И насмотре-ли. У одного из двигателей, который это мы пропу-стили, были у щеткодержателя напрочь сношены их щетки, надо было их менять. И вот в пути следования эти щетки уж-уж не касались коллектора двигателя. И круговой огонь, и отключает защита, и машинист за-

требовал другой э л е к т р о в о з , а этот в депо Златоуст.

И вот при-каз - мастера Г р и г о р ь е в а снять в слеса-ря и лишить премиальных. Но тогда была н е б о л ь ш а я беда, но в го-лове осталось,

173


что нельзя так халатно относиться к своим обязанно-стям - это преступление.

Тогда у нас появился начальник депо Саша Янин, закончив институт заочно. А он - герой труда, и по-вел себя на широкую ногу. И на совещании локомо-тивных отделов двух дорог, он выступая, наврал. А я без разрешения вышел на трибуну и сказал. На другой день электровоз получил брак, где осматривала дру-гая смена. а тут приказ - Григорьева, мастера, снять в слесаря. Так это не беда, а беда в том, что он каждый месяц лишал премиальных.

Петя Баранов, друг Игоря Григорьева был пред-седатель месткома, он меня включил в список за пре-мию, а Янин зачеркивает. Тогда Петр Петрович дает список на премию, начальник подписывает, а он по-том меня вписывает. Ну, конечно, спасибо Петру, но все же надо бежать.

И вот я работаю помощником машиниста депо Дема. Василий Иванович Свинцов - машинист паро-воза, в паровозы ушли, и он помощник машиниста на электровозе. На техучебе говорит, вот я уже никогда не буду машинистом, я не знаю схемы последних ВЛ-10у, более могучих электровозов ВЛ-10. Я его знал, как прекрасного человека, и мне его стало жалко. И я ему говорю, что я все схемы электровозов очень даже знаю, если желаешь, будем заниматься. и он с радо-стью согласился. И мы как вне работы каждый день занимались.

Инструктор Зайцев Юрий пришел и давай гонять Васю по схемам, это после трех месяцев учебы. И Ва-силий Иванович на все четко и ясно отвечал. Но он и мне помогал в знании ПТЭ. И вот я не ожидал. Завтра вас освобождаю от работы, поедем сдавать. Это он и сам сдавал на первый класс, и мы с Васей сдали.

И вот мы работаем машинистами, где же на се-кунду нельзя отвлекаться от ведения поезда. Но на этой работе надо чтобы дома, в семье были лады. И вот эти лады были у Васи, а вот у меня их не было. Моя дорогая жена возомнила, что она умней меня, и вся-чески доказывала. И нередко скандалы. Росли дети, и я при них затыкался. Я рос в семье, где никогда не было скандалов. От этих скандалов ушел могучий сле-сарь Олег Вершинин, положил голову на рельс. Генка Тетерин повесился. И умница, небывалый, трудолю-бивый Геннадий Зайцев поджег свой дом, который строил своими руками, и сам в огонь.

174


Вот после скандала машинист на работе, запро-сто может что угодно случиться. Но, увы, мне повезло. я даже за 18 лет никого не задавил, не оборвал поезд. Много было всяких нюансов, но все таки дважды по-бывал на ковре преступников. Первый раз обошлось, а второй раз обвинили в краже электроэнергии.

Кое-кто, чтоб не превышать расход электроэнер-гии, выключали счетчик электричества. Тогда я стоял в тупике, ожидая тяжелого грузового поезда. Светало. Воздух чист, поют соловьи. Я выключил вентилятор-генератор, который обеспечивает током в 50 вольт всю низковольтную аппаратуру. Все контакторы, а их много, так же подзаряжает аккумуляторы. Тишина, благодать. Помощник спит сидя. Ноя, чтоб не уснуть, делал упражнения разные. И высовывал голову в окно, смотрел как цветут цветы, поют соловьи.

На рассвете прибывает мой поезд. Я включаю вентилятор, а он не включается. Аккумулятор сел, току мало. электромагнитный контактор не вклю-чается. так это за минуту он будет включаться, я его включу. У меня в шарманке пучок тонких проводков. Я в высоковольтную, отпустив пантограф, зацепил от сопротивления проводок и прицепил к электромаг-нитной катушке контактора. так второпях это сделал не во второй половине кузова, а в первой, и поднял пантограф. Мой провод сгорел, да еще сгорел провод, идущий к счетчику электроэнергии.

Я опускаю пантограф и все это делаю во второй половине кузова. И по белому сигналу заехали в голо-ву, прицепились к электровозу. И переходя из кабины в кабину аккумулятор подзарядился, я убрал остатки провода, и едем. Все нормально, только счетчик не работает. Был конец смены, я заехал в депо, запись сделал в журнале электровоза, что надо сменить про-вод, идущий от сопротивления к счетчику, но, увы, мастер не стал менять, а отправил электровоз в депо больным. И вот я на ковре преступников.

Были случаи, кто воровал электроэнергию, сгора-ли под током 3000 вольт мгновенно. С одной стороны начальник депо, главный инженер зашли в высоко-вольтную электровоза, это показывают и доказывают, что я воровал. Но с другой стороны, я им доказывал, что не воровал, и никому не желаю воровать. И дли-лись дебаты, продолжались уже в кабинете началь-ника. И я не выдержал. Сказал, я десять лет работал слесарем по аппаратуре, я прекрасно знаю всю ап-

175


паратуру. Понизился ток в аккумуляторе, разрыв кон-тактов контактора чуть больше, чем положено и сила магнита ослабла, и контактор не включился. А я пото-ропился, да зашел не в ту половину кузова.

И наконец попросили выйти, потом пригласили и начальник говорит, вот мы тебе поверили, что ты не воровал, но чтобы соображал правильно, вывод делай. Лишили меня зеленого талона, так это самое легкое наказание.

Было много чего. Вот мы едем из Симской. Два дурака - могучих электровоза. За нами вагоны с рудой железной. Была пурга, зима. И тоже рано утром, подъ-езжаем к станции Кропачево. Скорость 55 километров в час. На локомотивном светофоре загорелся желтый сигнал. Я даю гудки второму электровозу, сбросить ток, скорость. Он отвечает. Я сбрасываю ток, а ско-рость не падает. Уже желтый. Я даю сигналы сбросить ток-скорость, он отвечает. Я полностью сбросил ток-скорость, а она чуть поменьше. Я снова ему даю гудки сбросить скорость, он отвечает. Мы проезжаем жел-тый, а скорость не падает. Я на экстренное торможе-ние и мы встали за 200 метров от красного.

Ну конечно, я пишу как по закону положено объ-яснительную. Конечно, наш инструктор, Юрий Зайцев - умница. Он не стал докладывать с инструктором в колонне у которого был этот машинист. Он вызвал его, показывает объяснительную и ленту. И машинист чистосердечно рассказывает, что было какое-то дре-мотное состояние, я слышу сигнал сбросить скорость, я отвечаю и не сбрасываю. Но конечно, глядя на то, что он скоро идет на пенсию, ему простили.

Иль такой случай. Едем мы к станции Кропачево на сериистном соединении. Скорость 10 километров в час, а предвходной красный. Это значит у входного стоит поезд. Я даю сбросить ток второму электрово-зу, он отвечает. Подъезжая к красному, я торможу. Мы встали. Но тот, второй, не сбросил скорость, и колеса локомотива работают, крутятся, аж летят искры куча-ми. Что то я выглянул в окошко, е-мое! Искры летят, я выбегаю, кричу - сбрось ток. Машинист пропилив рельсы, он конечно испугался, и попросил меня, что-бы я молчал. Да мне то что. Так эти рельсы пришлось путейцам менять. И почему-то по их докладной хо-тели обвинить меня. Но я конечно не сказал, что это было у второго локомотива. Но мой электровоз обсле-довали, на нем нет никаких признаков перегрева, а

176


тот электровоз уже укатил в Дему.Так вот, страна большая, и больше всего в мире

железных дорог. И что-то где-то все время случается. И всем бригадам под роспись, что они ознакомлены, и все же эта халатная преступность продолжается.

Встал вопрос: жить иль не жить? Конечно жить! А дальше жить было невозможно, и я решился бежать. Там, на чужбине, можно было жить, и даже очень хо-рошо. И все же Родина тянет к себе. Частенько вижу Кропачево, его поля, леса. И конечно, своих родных детей, уже взрослых, семейных. И конечно своих дру-зей, товарищей. И вот через 30 лет, я снова на своей Родине. Седой, с бородой. И очень рад, что мой доро-гой внук с прекрасной женой, Василий Сергеевич - он машинист электровоза.

Он рассказывал, что сейчас электровозы новые, в два раза сильнее. Это ток постоянный на электровозе преобразуется трансформатором на переменный ток. И стали другие двигатели переменного тока. Да еще чудо! Стоят компьютеры и ведут поезда на програм-ме. Машинист только наблюдает, проверяет. Но все же хотелось пойти на техучебу, послушать, посмотреть на новое поколение.

И не ошибся машинист электровоза, сын моего племянника Виктор Григорьев. Да и инструктор, Вик-тор Геннадьевич Понамарев. Тогда был помощником машиниста электровоза, а сейчас закаленный, твор-чески одаренный, умный. И в заключении техучебы говорит, товарищи, не забывайте, все время будьте бдительны, не допускайте халатности. Это сколько на сети дорог трагедий, только от преступной халатно-сти.

И надо же было, как в воду глядел. 11 августа, 2011 года - катастрофа. Нет, не от землетрясений или на-воднений, а от преступной халатности. парень-то до-бротный, и красив собой, и физически силен, да умен. проработав три года помощником машиниста, окон-чил курсы машинистов. Но работать машинистом не торопился, ибо еще учился заочно, на втором курсе, в городе Самаре, в институте железнодорожного транс-порта.

Конечно, все время в напряжении. Жена Вера во всем ему угождала. Росла трехлетняя дочурка и не было скандалов. Живи, да радуйся. Шел 2010 год. Лето, жара. После занятий в институте скорей на Вол-гу, там всегда прохладная, даже холодноватая вода.

177


Искупавшись, да на песочек приятный, горячий. По-лон пляж купающихся, отдыхающих. А рядом лежит молодая красавица. Слово за слово и как-то, как будто сроду знали друг друга. Она тоже учится, в литератур-ном. И что-то у него появилась мысль, что она помо-жет сдавать философию. У нее папа с мамой укатили на Черное море, и они, посидев в кафе, что на берегу красавицы Волги, распили дорогое шампанское - и к ней, захватив пару пузырей кагора.

Ну и ночь была в горячей любви, и парень на седь-мом небе. так разболтался, что вот окончит учиться, будет работать начальником депо. Нет, он не скрывал, что есть жена и дочка, а ей то до лампочки, она по-лучила удовольствие. и конечно, она знала, что с ее красотой она не останется холостой. И как приезжает в Самару, звонит этой Людмиле и где-то встречаются.

Но, увы, Верочка стала замечать, что как приедет с сессии, и она ему не нужна. И ее терпение лопнуло. И пошло, и поехало. Он доказывает, но так неумело, что она ему говорит, хватит врать, коли не умеешь. И если та лучше меня, вот и вали к ней. А утром в пять в поездку, а голова кругом, а в Кропачево с оборота принимай поезд.

От станции Кропачево до станции Симская, это более 20 километров. Наверное, самый крутой уклон, где бегут поезда по железнодорожным путям. Так бо-лее ста лет, отправляясь со станции Кропачево под уклон поезд катится, и достигая скорости 40 км/час, машинист обязан опробовать тормоза поезда. В не-которых поездах от множества утечек воздуха из тор-мозной магистрали, тормоза очень слабые. При пробе тормозов машинист снижает скорость в 10 км и потом отпускает. я, например, всегда снижал скорость до 20 км, а потом отпускал. И я точно знал какие у меня тормоза, могу ли я ехать с высокой скоростью.

Но время летит, многое меняется. На электрово-зах компьютеры. И кто-то додумался, чтобы увели-чить скорость движения, попробовать тормоза, когда скорость 60 км/час. Если раньше проба до 40 км/час, и вдруг не работают тормоза, машинист мог включить рекуперативное торможение.

Так вот, 11 августа шел грузовой поезд по Южно-Уральской дороге. На станции Усть-Катав под поезд попала корова. Поезд встал был поврежден концевой кран, а тормозной рукав вообще отлетел. И по при-бытию на станцию Кропачево сменили кран и рукав.

178


А когда меняли, то перекрыли краны концевые от электровоза к вагонам, и открыть забыли. Принимала электровоз и поезд Демовская бригада Самарской же-лезной дороги. Ознакомившись с записью в журнале электровоза, этот электровоз должен был отправлен в депо, для осмотра. Но этого не сделали. Помощник машиниста осматривал электровоз, тоже не обратил внимания, что краны перекрыты. Так при пробе тор-мозов поезда автоматчик головной должен был их проверять. А он был в кабине машиниста, байки то-чили. А хвостовой автоматчик в 20 метрах от хвоста в комнате отдыха в козла резался, и ответил, что тор-моза сработали.

Так и машинист должен был заметить, что при торможении выпуск воздуха поезда идет замедлен-нее, а это быстро. Так срабатывали только тормоза электровоза. Да и после торможения, при отпуске, при завышении давления, тоже можно было понять, но увы, этого не произошло. И рукоятка тормозного крана стояла в проездном положении.

Зеленый, и поехали. Конечно, машинист рабо-тал только 4 месяца машинистом, опыта было мало. И вот, при скорости 60 км/час машинист тормозит, а тормозов нет, он на экстренное, а их нет. А уже ско-рость за 80 км, а при этой скорости не поставишь ре-куперативное торможение. И осталось испуганному молодому машинисту орать: «Дежурный, у меня нет тормозов! Дежурный, я еду без тормозов!»

Дежурная по станции Ерал не успела доложить диспетчеру, как поезд пролетел со скоростью 150 км/час. А за станцией уклон крутой, и полетел электро-воз под откос, а на него пять тысяч тонн каменного угля, целая гора. И раздавили электровоз в лепеш-

ку. И осталась у машиниста дочка-сиротка, а у помощника двое детей. Горе, траур в семьях. И у всех локомо-тивных бригад, у всей страны.

179


кто Я?

Я родился последним, и меня били кому не лень, так и было за что. Это было мне когда-то 4 года. У нас папа добрый и растил одногодка с братом, нищего, у которого никого не было, родители погибли в голод-ный 1923 год. И рос этот парень у нас. Коля учился вместе с братом Митей, окончили ПТУ в городе Зла-тоусте и стали работать осмотрщиками вагонов. И они получили получку, и я видел, как Коля положил в кар-ман пальто кошелек с деньгами. Так была весна, и они работали во дворе - кололи дрова, а я в карман. Взял бумажечку, денежку зеленую, в три рубля. Это значит можно купить конфет и пряников. А сосед, Васька Сеньчугов постарше, и он купит. но его дома не было и я зарыл три рубля в завалинку, и ждал, когда при-дет Васька. Но, увы, пропажа обнаружилась. Нет трех

рублей, и меня нет дома. И вот и получил ремня, тогда впервые.

Б е д н а я мама, как она била, и ремнем, и ладонью по башке, и братик бил, и уши рвал. Но папа им не разрешал, и при нем меня не били. Это я по-том был благо-

дарен, что меня

180


лупили, особенно бабушка прутом. И я хотел бежать, как другие из дома. Но, увы, через дом жил Ленька Ла-пин, отец погиб в войну, у них росла сестренка, очень красивая, старшая. Да он - хулиган такой. И сбежал из дома летом, бродяжничал по вокзалам. И вот зима, мороз за сорок, и ведет его мама из милиции домой, а он в худых ботиночках, да в фуражке рваной. А я гляжу в окошко, где еще не замерзло, и по-думал, нет не побегу.

И в школе меня били. Но вот на школь-ной спортплощадке был турник, яма для прыжков, конь, да на четыре метра высоты висела веревка, качели. И я увидел, Коля Гра-чев, что выступал на концертах в клубе, он здорово плясал, и на турнике делал невооб-разимые упражнения, да по этой веревке лез до самого верха на од-них руках. но все дру-гие взрослые ребята при помощи ног.

И вот я стал тренироваться на этой веревке. И к концу лета уже лез по ней на одних руках. Да и если кто хотел меня побить, то получал сдачи. я стал силен, и удар правой руки был очень силен. Играя в чехарду, меня по силе удара сразу определяли. Началась война с Финляндией и хлеб стал по карточкам. Орали, в три дня врага разобьем, а с маленькой Финляндией вое-вали чуть ли не год. В стране был террор, лучших ко-мандиров расстреливали по ночам. А началась война, Сталин считал Гитлера другом, а он напал.

И у нас плохо было, мама болела. А папа, тоже больной, не мог накосить сена корове, и продали, и остались на одной картошке. И я пошел с 14 лет рабо-тать. После войны, на эту же картошку купили телоч-ку. А когда стала коровой, мы ожили. Я с мамой ходил в стадо, а я несу молоко. А на другой год мама уже не могла ходить, и я ходил с женщинами в стадо, и сам

181


доил корову. Да и утром, и вечером. Мама лежала в больнице. И там, бедная, всеми брошенная, умерла. Две дочки, два сына ни разу не были в больнице, за 5 километров, в селе Ерал, в районной сельской больни-це. Лишь папа ходил раз в неделю.

Папа отделил меня в отдельную комнату. как мама хотела, чтобы я женился, да как это в худых штанах. а работал токарем, и это все стоять на ногах. Работа токаря то в день, то в ночь по 12 часов. Ноги устают, но очень увлекала точность проточки слож-ных деталей. И спасибо моим учителям, токарям Пете Лапину, Лени Сорокину, да технологу из города Брян-ска Семенову. Да нашему талантливому самородку, мастеру механического цеха Постаногову Геннадию Алексеевичу.

У меня много было учеников, и как лучший токарь, мой портрет был среди лучших тружеников вагонно-го депо. Да еще появилась статья в газете «Призыв» Замержицкого, что лучшие токаря Златоустовского отделения дороги на станции Кропачево, это Логинов Петр, а в вагонном депо Гаврилов Владимир. И, конеч-но, не бесследно. в то время мастером цеха был Про-

хоров, и он мне предложил, что он напишет до-кументы, чтобы тебе дали «Знак почета» желез-ных дорог. я тогда не понимал, что этот «Знак поче-та» принесет мне много пользы, и к а те го р и ч е с к и отказался. Еще и потому, что я лучший токарь,

все сложнейшие детали я точу, а зараблоток 800 рублей в месяц. А вот Гришка Еремин, у него 1200 в месяц. Почему, а потому, что он часть получки дает мастеру, а тот приписывает. И когда я убедился, нормировщица ушла в отпуск, она мне не давала посмотреть, сколько Гришка делает де-талей в смену. Так вместо нее стала другая, молодая, и дала мне посмотреть. и там явно была приписка, и немалая. И я решил уходить. И ушел в слесаря по ре-

182


монту автотормозов. И еще почему-то на меня всякие выдумки, кто как хотел клеветал.

Я дружил с Валей Королевой. Моя мечта была - одна единственная на всю жизнь, как у нас в роду. Но вот этот Гришка Еремин, с кудрявой шевелюрой, он отбил ее у меня. Да ну и черт с ним, но, увы, пошел слух, что я хотел из ревности Гришку прирезать. да еще кто-то пустил слух, что я вообще киляк. Вот брат уехал на Кавказ, тоже с обидой на меня. И многое, многое, многое... Мне конечно было обидно, это вот мой любимый племянник, сын моего брата Игорь, еще до армии женился. А пришел, они с женой уехали на Кавказ к сестре Ире, и почтить память его папы. там похоронен на Кавказе. А мама жены Игоря ходи-ла, проверяла квартиру, что на втором этаже. Вот си-дят бабки на лавочке, и она их спрашивает, никто не приходил к Игорю. И одна говорит, что вчера ночью в их квартире горел свет. Интересно, замок на месте, окна тоже. Так кто же мог попасть в квартиру? Да ко-нечно, этот придурок, дядя Игоря. Приехал Игорь и спрашивает, как это ты смог забраться на второй этаж в окно? Ну что я ему ответил, в сказках бывает все что хочешь.

И вот мы на курсах с Петей Изюмовым, в Злато-усте, на вшивой горе, на квартире у бабушки. В мою комнату папа пустил квартирантов. и если Петя на выходной едет к жене, то мне не к кому. И вот 8 марта бабушка наготовила кислушки, и сказала мне, что она налила трехлитровую банку, придет ее сын Ванька, отец четверых детей, и вы выпьете в честь праздника. И он пришел, здоровый бугай, Иван. Вылакали мы эту бражку, но мало, и он из бочонка еще налил, а в бочо-нок воды добавил. Уже вечерело, и мы с пьяных глаз в женское общежитие, что рядом, тоже на вшивой горе. Он к одной, я к другой, пожилой, поздравляем, обни-маем. И тогда я сбросил пар, что уже давно накопился. Ночь была сладкая, я на седьмом небе. да через четы-ре дня иду по легкому, а у меня такая резь. Конечно, я что-то слыхал, да у нас в школе учились и группа помощников машинистов и машинистов паровозов. Мишка Яштылов, он участник войны, там на западе даже сифилис не страшен, а он мне еще ранее расска-зывал много кое-чего. Очень запомнилось, как он бе-гал от Тамары Ранневой, а она разведенка, работала у нас бухгалтером, и хотела женить Мишку на себе. И он ни в какую, а дружил с молодой стрелочницей. Итак

183


я в больнице сдал анализы, врач - с кем имел, а я не знаю ни имени, ни фамилии. И что мне взбрендило в голову, сколько на меня было разных поклепов, и в голове появилась Тамара Раннева. Конечно, ее обсле-довали, и мне три года тюрьмы за клевету. вот попал я к ней, так и так, но она не очень была зла на меня, а просто вот возьмешь меня замуж, и я прощу, и никто знать не будет. Так врач сказал, что я месяц не могу спать с женщинами, так подождем месяц. Конечно, я такой бедный, а у нее двухкомнатная квартира, да все такое богатое убранство. И одела она меня, да еще белая рубашка с галстуком. После первой любовной ночки идем в поссовет, а там секретарша - моя пер-вая любовь, да мы с ней учились в одном классе, анна Брындина, да вышла замуж за богатого солдата, что пришел с войны, за Сашку Конюхова. И она сразу нас расписала, и я живу как король. Тамара очень сладко-любивая, и я на седьмом небе. Папа мой тоже не стал жить один, а нашел деревенскую старушку, чем очень огорчил своих дочерей. Но я с папой был в добрых от-ношениях, и бабка полюбила меня, ибо я что-нибудь да приносил, какой-никакой подарок. Это я еще ис-пытал, с получки принесу домой маме, балыку, пря-ников, и она была рада. Папа мало получал, что там 30 рублей, да на бабку 3 рубля. Я ему давал каждую окон-чательную 50 рублей. А он говорил, не надо сынок, это ты один даешь, а больше никто.

И прожили мы с Тамарой 4 года. Вот кое-кто го-ворил, вот будет она старухой, и ты бросишь ее, как никак, а на 10 лет старше она, эта моя любовь Тамара. Мне было до лампочки что будет дальше, лишь сму-щало, что нет детей. И вот не я, а она ко мне охладела, говорили, что она путается с ревизором, и я решил ей сказать, она и ждала. И сказала, ревизор ее сватает, и она уходит, уез-жает к нему в Зла-тоуст. Конечно, было неприятно, но обиды я не имел, ничего, мог объяснить. Да и мечта была быть машинистом па-ровоза.

Благо, звал в Дему Виктор Ху-

184


дяков, он еще не был машинистом, только помощ-ником, и я к нему поступил кочегаром, да дали мне коечку в общаге. Да Виктор заядлый рыбак, и меня втянул в эту рыбалку. Благо там до черта озер, да река Уфимка, да судоходная огромная Белая. Да на скале на коне Салават Юлаев. Да стал забывать свою Тамару, дружу тоже с вдовой, Настасьей. Да и не долго, забра-ла она меня к себе, и опять я на седьмом коне, что-то много и не надо мужчине. Человеку, лишь бы любили его, и никаких скандалов, пьянок. И если какой празд-ник, то собираемся компашкой, и песни, и пляски, и все хорошо.

Спасибо Виктору, это он учил меня всем навы-кам. Топить топку, подрезать, все законы ведения по-езда, ПТЭ, сигнализацию. И вот я и поехал на курсы, а вместе со всеми курсантами сдал и получил права по-мощника машиниста паровоза. Конечно, приехал до-мой с подругой молодой, да папе костюм, да бабушке платье с плат-ком. вот было радости, им никто и ниче-го.

Да это сон меня дол-го мучил, и я решил рас-сказать папе. Вот лечу я в небеса, а там златые вра-та. Апостолы стоят, и как они знают, определяют кого в рай, кого в ад. И моя очередь подходит, и Апостол Павел - ты, сопляк, куда метишь, вон обратно, тебе еще рано тут быть. А папа прошел огни и воды революции, встречался в тюрь-мах и с ворами и с умными башками, и они говорят, что все живое, что живет на земле, да и в морях и оке-анах, живут по законам природы. И вся жизнь, в том числе и человека, зависит от солнца. Это евреи очень умны, придумали Бога, да сына Иисуса Христа, вот это бред, вроде сказки. А люди верят, что в рай попадут, и священникам денежки кладут. Особенно много воры да бандиты, да миллионеры. И попы им отпускают грехи. Спасибо папа, все понятно.

185


И с Настасьей у нас радость небывалая. Родила она мне сыночка, на маму мою похожего. Назвали его Андреем. В честь ее, погибшего в войну папы. Да и зимняя рыбалка, где мерзли на льду, и Виктор по-лучил воспаление легких. И стали рыбачить только летом. Едем на электричке на станцию Шакшу. А ря-дом течет Уфимка, а в нее впадает речка, богатая ры-бой - Сим. И вот на любимое место Виктора, и ловим на хлеб. А мелочь насаживаем на крючки, как червей и на закидушки на ночь. И всегда мы с уловом. Так уезжая, мы оставляем прикормку. Это всегда по булке хлеба. Он на своем месте, я на своем. А когда в сле-дующий раз приезжаем, там сетки пустые, а рыбка-то поблизости. И конечно, у нас хорошие уловы.

Это сосед рассказывал, он не рыбак, а хотел поса-дить на даче кусты калины. И цветет красиво - белыми цветочками, и до самой зимы красные гроздья висят. А зимой пироги с калиной - это объедение. Конечно, раньше собирали калину возле небольшого озера, что недалеко от станции Шакши, возле Уфимки. Смотрю, сидит сосед на берегу. Ну как рыбка? Да есть и он по-казал в садке довольно крупных карасей. Я накопал молодых кустов калины и мы с ним домой. И он мне подарил килограмма два карасей.

А возле дома играют в козла, да в шахматы, я к ним подошел, что да как. А вот Гришка мне подарил, во! Караси! А где ловил? Так вот на этом озере. И один рыбак туда, и ничего не поймал. Так он туда-сюда, и толку нет. Я соседа Гришку спрашиваю, о как же он ловит. Да так, я всегда на одном месте, и оставляю прикормку. Так рыбалка - увлечение, ну и к столу до-бавление. А вот работа, это основа жизни. В то время на железнодорожной станции были самые мощные паровозы серии ФД и ИС. Да после войны, красавцы-паровозы - «Победа». И все же перспектива - электро-возы. До войны их стал выпускать Тбилисский завод. Если у паровозов четыре ведущие колесные пары, то у электровозов серии ВЛ-19 6 колес, и конечно, мощ-ность больше почти в два раза.

А после войны электровозы серии ВЛ-22, и ра-ботали они на Южном Урале, златоуст - Кропачево, потом по всей южно уральской дороге. А вот более мощные электровозы стал выпускать вместо парово-зов Ворошиловградский завод. Это электровозы ВЛ-8. Это восьми осные, могучие электровозы, и стали они по Самарской дороге.

186


И стали посылать на курсы годичные в Москву, и я попал в эту группу, да не прошел комиссию по гла-зам. И все мои мечты быть машинистом рухнули.

Но, увы, спасибо моему лучшему другу, моей На-стасье. Ее двоюродный брат работает на севере, там огромные запасы газа, и идет строительство трубо-провода на западные страны. А работа такая - месяц на севере, месяц дома, и хорошо получают. И я туда, тоже комиссия, и все в норме. Доработал до пенсии.

И все же, как и раньше, на меня нет - нет, а кто-то что-то наврет. Вот у Игоря жена дома, и кто-то стучит-ся. Но никто не зашел, хотя дверь была открыта. Так кто? Конечно, это мог быть я, и следы его ног были. Но еще лучше его сын. Прочитал мою книгу, что я на-писал. И там было написано, что когда он служил в ар-мии, то участвовал в подавлении восстания в Чехии, а это восстание было, когда Виктору было 14 лет. Я ког-да узнал - опешил. Было неудобно, но все же пошел к Виктору, пожалуйста покажи, где это я так написал. И он полчаса листал и нигде не было.

И вот по телеку показывают, что две девочки и мальчик 8-10 лет с закрытыми глазами видят, и один шарлатан говорит, что это ложь, это выдумки. И это-го человека, который обнаружил такие способности надо к прокурору. Я даю 100 тысяч евро, что это не-правда. Так это оскорбление ужасное. А что я - это так себе.

187


ВолкИ

Лето, все цветет, все растет, и в животном диком мире появляется приплод. А у этих зайцев, аж три раза. Так и волков, эти волчата учатся искать зайчат, и тоже надо жрать. это кто траву, а кто и повкусней. Медведь все жрет, что попадет. И траву, и ягоды, и бу-кашек. Даже в речке рыбу ловит, и все жрет, набивает свой живот. А зимой спят себе, укрывшись снегом.

А волки, лисы не спят. Ну лисы мышей едят. А волкам давай что покрупней, да повкусней. Ну самое вкусное, мясо косуль. так у них ноги длинные в два раза волков, та им их не догнать. И если какой козел больной, иль лось старый, вот где пир у волков. так этот пир далеко не всегда. Бывает, и все больше, пузо пустое, а жрать хочется. И вот они наведают в дерев-ни, села, где собаки бегают по улицам. Так и волки по-хожи, и даже очень. И ночью какая глупая собака ду-мает поласкаться, почесаться, а ее хватают волки - вот деликатес, сытые, жирные собачки.

Но, наверное, еще лучше овечку украсть, стащить из хлева. А в селе Карловка, у Кольки Бурова их 40. Он не сеет, и не жнет, а овец своих пасет. тут приплод, да весной и осенью он их стрижет. а шерстку овечью в город везет, да продает, и так живет. но и волкам жрать надо. и вот они у него сегодня ночью - овечку. И повадились каждую ночь. Ба! Стал считать, а их нет уже пять. За оградкой головы лежат Колька к барину, это у него ружье, да не одно. Это приезжают друзья из города осенью и стреляют уток на озере. и пьют там и песни орут. А в начале зимы то косуль подстрелят, то лося молодого, и опять торжество, пьянка, аж до утра. Так Кольке прислуга объяснила, что барина нет, он уехал в Европу.

Повесив голову идет Колька домой. Что делать не знает. Так у него пять баранов, у старого большие рога, он ему говорит. Не горюй, хозяин, мы отвадим этих кровожадных волков. Давай мне дров к оград-

188


ке натаскай, да котел самый большой, да воды в него налей, да вечером зажжем дрова. Волки придут сюда, так они бояться огня, а баран с рогами жарит на огне овечьи головы.

Волки пришли и остолбенели, это что ты делаешь баран? Да вот, вчера барин подстрелил двух волков, вот я варю их в котле, а головы поджариваю. Да барин сказал Кольке, не горюй мужик, за твоих овец я всех волков перестреляю. И волки испугались, и рысью помчались, и больше не являлись.

189


конИ

Солнышко греет, черемуха цветет,Да что-то еще соловей не поетБольшая вода в реке спала, ушлаЗапела душа старика-рыбака.

Стоит под обрывом, кидает блеснуВетерок небольшую гонит волну.У пацанов клюет плотва, пескари,В небе парят друг за другом орлы.

Пасутся кони на зеленом лугуСкучно коням, хоть бы кобылку одну.Вот у коров могучий бык - не лопух,Не боится его с кнутом пастух.

Жеребец молодой глядит, за рекой,Там стадо коней идет на водопойБьется сердце удалого коняСолнышко греет, в груди радость - весна.

И конь вороной, с обрыва стрелой,Плывет, торчат ноздри, глаза над водой.Но не тут то было, там свой жеребец.Плыви обратно от греха, удалец.

Да кобылки заржали, услышав войИ кровавый бой принял конь воронойКопытами бьют, хватают зубамиБояться разнять пастухи кнутами.

Старый споткнулся, вздохнул и упалА молодой - победным гласом заржал.Кобылки его окружили, любя,Давно они ждали такого коня.

190


шонДИны

Емельян Еремеевич, наверное из многих друзей моего папы. Был он, Емеля. Их судьба связала в борь-бе за власть советов, они были в отряде, где их было более семидесяти. Да получилось так, что их предали эсеры. И их арестовали и сдали чехам. Капитан Року-тов сбежал в Уфу, где и был расстрелян. Сейчас в Кро-пачево названа одна из улиц имени Рокутова. А моего папу и Емельяна Шондина, и других арестованных с района, отправили в тюрьму Златоуста. Потом, в Че-лябинск, Омск, и после подрыва вагона, где должен быть Колчак, всех заключенных отправили в Иркутск, в эшелоне смерти.

Около тысячи были напичканы в вагоны, и их не кормили и не поили. а мертвых выкидывали под от-кос. И приехали в Иркутск, одни кости - шестьдесят живых, в том числе и мой папа, и Емельян. Где они немного с собой взяли в чайнике отставшую заварку, ее посолили и этим спаслись. В Иркутске под руковод-ством Литвинова и Постышева, было восстание. И за-ключенных освободили. И все вступили в отряды, за-щищая город от белых и японцев.

И так мой папа каждое лето ездил к Шондину, в колхозную пасеку. Да и у него и своих де-сять было пчел. папа брал меня с собой и я ел меда до-сыта. Так Емельян то к нам при-езжал, чаще о с о б е н н о зимой, на

191


базар, и конечно к нам. Мама ставила самовар, варила яички и пили чай. И разговоры. Он сам по себе могуч и голос громкий. он глуховат. там, в Уссурийском крае, в бою с японцами, снаряд разорвался рядом. Его за-сыпало землей. И так он стал немного глухой. мама что-то ему говорит, так и так, а он а да а? она тихонько - ну глухая свинья, а он - так меня и дома зовут.

Он не только богатырского вида, но и красив со-бой, с черной бородой. И жена чернобровая, краси-вая, да и дети такие же. трое сыновей, да две дочери. Старшая училась в техникуме, в городе Симу, и вы-шла замуж за участника войны. Это потом им давали бесплатно запорожцы, а то он всегда ездил на дачу, на велосипеде. И надо же было, этот шофер грузовика пьяный не свернул, а летел прямо на него. и он круто свернул и упал головой об асфальт. И осталась краса-вица жена вдовою. Да не долго жили одна, папа Еме-льян умер и она взяла маму к себе. Так и жили вдвоем в казенном трехэтажном доме.

Началась эта проклятая война. Как говорил Лит-винов, гаду Сталину нельзя подписывать договор на-падения с Гитлером. он захватил всю Европу, и вся Европа работала на него. строят танки, самолеты, для нападения на нашу страну. он Литвинова расстрелял и Постышева, поставил Молотова. Вся страна знала, что Гитлер на нас нападет, только Сталин Гитлера знал как друга. И вот расплата.

Николай Емельяныч в составе дивизии в три ты-сячи бойцов, едет на фронт, без оружия, с голыми ру-ками. Вот фронт. Немцы на танках, на машинах по до-рогам, а наша дивизия в лесу без оружия, без питания. И, конечно, плен. Где пленных голодных, больных, жгли в печах Майданека, Бухенвальда. Но Николаю повезло. Он работал всю войну на подземном заво-де, который строил самолеты. Снаряды которых лете-ли на Лондон и взрывались. А в конце войны стали к самолетам первые в мире реактивные двигатели, да еще летающие тарелки. И этот завод не успели взор-вать, американские войска захватили. Конечно, хо-телось домой, в Россию. но пропаганда им, пленным объясняла, что кто сдавался в плен им или расстрел, или десять лет концлагерей, где от холода и голода большинство умирало, от непосильной работы.

Тогда Германию разделили на три зоны, он ока-зался в английской зоне. можно было ехать в Аме-рику, но она далеко. И Николай Емельяныч поехал в

192


Лондон, в порт, грузчиком. Конечно, такой красавец не долго был один. Забрала его к себе англичанка, тоже красивая. Пошли рожаться дети. И Николай, что-бы не забыть русский язык учил их русскому. Да через десять лет он уже отлично говорил по-английски, И сдал на машиниста портового крана. Выросли дет-ки, он на пенсии, были деньжонки. А Родина тянула к себе, и он, по согласию с женой, пошел в посольство, где получил визу.

И вот он в Муратовке. Осталась родня - один пле-мянничек. Пожил два дня, понял что такое колхоз. И как только люди работают за несчастные гроши, как и до войны. Поплакал на могилках родителей, брата, подышал воздухом Родины, и в Лондон. Теперь на-верное не будет тянуть. Да пусть будет. Во сне сняться былые молодые годы.

Второй сын тоже участник войны. Да он был по снабжению наших артиллерийских батарей снаряда-ми. А в Германии богатые бежали, оставляли свое бо-гатство И многие наши солдаты присылали посылки. И Григорий приехал домой с двумя тяжелыми чемо-данами - всем родным подарки.

Мужиков в деревне кот наплакал, и конечно, до-сталась ему самая красивая - Аннушка Шульгина. И зажил Гриша с молодой женой, с счастливой судьбой. Райком партии назначил его председателем сельского совета. Эта работа по душе. Много идут люди с прось-бами помочь. Где может - помогает, а где не может - обещает. И в семье лады. А еще тогда редкость - как участнику войны в райкоме дали путевку бесплатную на курорт, на Черное море, в Сочи. это в то, голодное еще время.

Идет время, с колхозников сняли бремя налогов. да и Григорий Емельяныч завел корову, ибо родился сынок Андрюша. Да вот там на Западе, это не в дико-винку, если муж или жена имеет любовника. А Гриша говорит это жене Аннушке, вот тебе еще после родов долго нельзя заниматься любовью, так мне то надо. И завел любовницу, да другую, третью. Ну Анна терпела, а куда деваться, двое детей, не бросишь же их без отца как жить. А Гриша с Аней был ласков, и вроде все хо-рошо. Подросли дети, и Гриша остановился на одной, самой сладкой и любимой Вере Клочковой. И если долго не приходит на ночку, то она горюет, и думает, может он бросит эту Анну-дурочку, да ко мне навсег-да, вот это было бы да! Но вот он пришел, и сладкая

193


любовь, аж Гриша устал. И лежат в обнимку, и Вера ему шепчет, милый, сделай для меня доброе дело. и он обещает, что для нее он сделает все.

Кто говорит, что женщины глупы. Ну бывает, да не все. Так мужиков, наверное, больше тупых. Кто это знает. Гриша сидит за столом и думает, что он царь в своей деревне. И что обещал своей любимой, так за это дело можно попасть и за решетку, и не думает так. Зато Вера думает, обещал, а не выполняет, и не прихо-дит. И у Веры в груди что-то назревает. Ну он не идет к ней, так она пойдет.

Подошла очередь в кабинет, заходит Вера. Григо-рий Емельяныч покраснел. - - Что Гриша милый обе-щал.

- Что обещал, ничего не обещал, ну может и обе-щал, так забыл.

- Ну ты, как любил, а тут забыл, ну и сволочь ты, Гришка пузатый!

Заплакала и со слезами выбежала из кабинета. Идет домой, а слезы так и капают. как можно этому бугаю издеваться над вдовою. Возле дороги лежит палка, она ее взяла и от гнева к его дому. И давай окошки бить. Рамы разлетаются, брызги стекол. Анна испугалась, что такое, но увидав, выбежала, схватила из рук Веры палку, но уже осталось лишь одно окно целое. Идет домой Вера, что наделала, но в душе как-то легче стало.

Дошло до Григория, он закрыл свой кабинет и до-мой. Анна говорит ему:

- Ну что, допрыгался! Сколько я терпела, но тер-пение мое кончилось, я ухожу от тебя, такого гада!

-Что! Что ты сказала, ты никуда не уйдешь. Ты у меня одна и я люблю тебя.

Но Анна не сдавалась, и Гришка ей под нос жир-ный кулак, он помогал. Но на этот раз Анна: «На, уби-вай, я все равно уйду!» Гришка повысил свой голос в крик и вдруг глаза закатились, и что-то в горле захри-пело и упал, немного похрипев, затих.

Немного о прошлом моей старшей сестры Нины Васильевны. У нее от страшной болезни - менингит, ушел муж, ушло счастье. И с троими малыми детьми приехала на свою Родину, это ей с высшим образова-нием, дали в трехэтажке четырехкомнатную кварти-ру, и должность заведующей интерната. Воспитывать деревенских детей, с пятого до десятого класса. И взял ее под свою опеку зам. директора школы, кри-

194


стальной души, Феоктистов Петр Георгиевич. У него тоже трое детей, и старший маль-чик - ровесник Нининому сыну Жене. Много он ей помогал. Росли дети. И вот у него появилась идея купить бычка в колхозе, да нако-сить сена на зиму, а через полтора года будет свое молодое мясо. И с этой идеей он к Нине, она ко мне. Я сразу согласился помочь.

И вот мы едем на попутной гру-зовой машине до села Муратовка, а там за деревней 4 км пешком. Ему там колхоз выде-лил в перелесках покос. И вот мы с Женей, а Петр Георгиевич со своим сыном, три дня косили. Погода стояла хорошая, ряды выкосили, а Петр Георгиевич поставил стог. Но я ра-ботал, и вот с ночи, с Ниной, Женей, ему тогда было лет 12, на попутной машине до Муратовки. И пешком дошли, сгребли, а небо начинало хмуриться. Но мы успели поставить стог. Темнело, и начался моросящий дождь, тьма непроглядная. Нина говорит, ты куда нас ведешь, где эта Муратовка. Да я и сам засомневался, хотя в здешних местах бывал. Это еще до войны наш покос был в соколовой лавине, и я много раз проезжал эту Муратовку, да и после войны бывал на охоте.

И вот уперлись в большой стог сена. я им говорю, залезайте в стог, а я пойду на разведку. И вот уперся в пруд, и к ним. обошли пруд через плотину, и куда, конечно к Шондиным. Емельяна уже не было в жи-вых. Но его жена чернобровая затопила голанку, по-

195


ставила, разогрела щи, чай, и нашу мокрую одежду. Наконец-то отогрелись и она нам постелила шубы, да оделись тулупами. и проснулись аж к обеду. Во второй комнате у ней были квартиранты, учителки началь-ных классов. Обои молоды, хороши, эх бы, как бы с ними подружиться. Но надо домой, думали кто подве-зет, хоть и перестал дождь, но никого. и пришлось то-пать на своих двоих. Осталось в памяти только доброе отношение, да вкусные щи, из русской печи.

Выпал первый снег. нам дал пару коней, запря-женных в сани, начальник вагонного депо Павел Ива-нович Летанин. Светало, где-то скоро Муратовка. И незря я взял ружье. По наторенной дороге Женя на первом коне, я на втором. Гляжу, волк здоровенный бежит. Я немного поторопился, надо было подпу-стить поближе. От выстрела волк остановился и от-стал. Привезли мы два воза сена. К следующей зиме телочка подросла. Это Петр Георгиевич забил бычка, а эта телочка, аж полкоровы стала. И все ее любили и подкармливали, нередко хлебом. И стало жалко ее забивать, и отвели на базар, тогда они еще большие были, да продали. И мяса на пельмени купили, да еще Жене новый велосипед. А когда он пошел в армию на три года, я его купил, так он был как новый.

Итак, третий сын Саша, мальчик послушный, рос в папу. А лицом на маму - чернобровый, черноволо-сый. И с ранних лет помогал папе. Так летом и жил с папой, ухаживал за пчелками, качали мед, да и го-товили дрова на зиму. А вот когда цветет колхозная гречиха, свои ульи вывозили прямо к гречихе. И не надо пчелкам лететь далеко, и мед течет в свои бидо-ны. Но папа дает ружье Саше, с холостыми патрона-ми, и Саша ночует рядом с ульями. Вдруг мишка учует мед, такой вкусный, да сладкий. И только выстрелов он боится. он умный, думает, что убьют, и больше не приходит. Да и в жару, купался с ребятами в пруду, да и нередко карасиков приносил, и они хороши в сме-тане. Да разве сравняться с царской рыбкой. Это что, у папы стоят верши, в верховьях Устьканды. Редко ха-риус в них залетает, это вот в дождь, в грозу. Вода по-мутнеет, вот тогда он и попадает.

За Муратовкой - Башкирия. Это где-то за три ки-лометра деревня Шигонайка, родина Салавата Юлае-ва. Так посередине течет ручей могучий, кристально чистой воды, где водится хариус. Вот кто-то идет с по-возкой, или так идет пешеход, а дорога через ключ, где

196


глубоковато. При подходе часто этот хариус бьет хво-стом, и был таков. Саша заметил, что летит слепень или муха над водой и хариус мгновенно вылетает и хватает. так он на самодельный крючок надевает куз-нечика, которых полно в траве, и тихонько подходит. Из-за кустов кидает удилишкой над водой, и тот взле-тает и хватает. И два, а то и более несет домой. Мама рада, вот молодец, больше отца стал ловить хариусов. Как-то шестеро ребят видели - хариус. Тут перекрыли ключ, а его нигде нет. конечно, его на Юрюзани, на перекатах много, но очень редкие рыбаки его могут поймать, это великое искусство.

Окончил Александр Демьяныч пять классов - и война. и работа в колхозе от темна до темна, а в сорок четвертом и ему повестка. Это Чебаркуль, и он попал в артиллеристы противовоздушной обороны. Конеч-но учили и другие пушки, от сорокапятки, до тяжелых орудий. Сорок пятый год. Наши войска громят нем-цев, подходят к Берлину. А Сашина батарея попала в Венгрию. Саша пишет домой, что венгры - хороший народ, и нас встречают с радостью. Это немцы в войну жили хорошо, грабя всю Европу, а венгры, как и у нас, полуголодные. Но солдаты не голодали, да и эта каша надоедала. И командир, майор Поспелов, как-то улуч-шить питание солдат, сообразил. Часть стоит на бере-гу огромного озера Балатон, и близко нет населенных пунктов. На вечерней поверке, он выстроил всех во фронт и спрашивает, кто рыбаки, шаг вперед. И сол-дат, около десяти шагнули. И он со всеми побеседовав, взял троих, в том числе Сашу, за его богатырский вид. И поехали на студабеккере. Едут в Будапешт, купили деревянную лодку, две сети по 50 метров. И Саша стал рыбаком, снабжая всех солдат рыбой. Конечно, самая вкусная, шла по командному составу. Но самое глав-ное, что они уже не участвовали в ежедневной строе-вой и учебных стрельбах.

Тогда всех пожилых домой, а молодые - постой. И некоторые молодые солдаты стали учиться. Тог-да по всей стране были вечерки - вечерние школы. И Саша понимал, что надо учиться. И он за год и пятый, что забыл, и шестой прошел. А на следующий год и седьмой. И мы трое так подружились, ловя рыбку. Ко-нечно, Борис из Тобольска, там Иртыш, он действи-тельно рыбак. Да и второй с берегов Волги, это потом стал Димитровград. там Михаил ловит стерлядку. Но Иртыш и Волга замерзают зимой, а Балатон нет, хотя

197


уловы меньше.И этот добрый характер Саши особенно нравился

Мише. И он стал его уговаривать, после демобилиза-ции к ним. И заводы там, можешь на любой поступить, и продолжишь учиться. Саша все же хотел в свою Му-ратовку. А когда приехал через пять лет, то все у него похолодело. Жил хорошо там только его брат, пред-седатель сельсовета, а то бедность непроглядная. И что его больше всего удивляло - это колхозники косят как всегда косами. Как на западе мини трактора, и па-шут и косят траву. А у нас все руками. Предлагали ему жениться, да его удивляла брата жена, красавица. И сердце его, глядя на нее трепетало. И чтоб от греха по-дальше, он простясь с папой и мамой, поехал в Деми-тровград. Конечно к Михаилу, и с ним в отдел кадров, и в его цех слесарем, как и он. Дали койку в общаге, и началась новая жизнь трудового, не ленивого Алек-сандра Емельяновича.

Конечно, вечерами на набережной то с одной, то с другой подругой, да поступил в вечерний техникум, и рыбалка ушла в прошлое. так в вечернем институ-те на четвертом курсе училась Ирина Рюмина, она в цехе работала токарем, и Саша с ней познакомился. Она сама по себе не очень красивая, так, простая. но она вцепилась в Сашу, и это только ее парень, и никто не подходи. Саше как-то понравилось такое отноше-ние к нему. Да она жила с родителями, в трехкомнат-ной квартире. да она жила с родителями в трехком-натной квартире, но когда они расписались, завод дал им отдельную комнату. Да она закончила институт с отличаем, ее поставили мастером цеха. И Саша попал. И на работе она начальник, и дома. Но Александра это устраивало, что его любят, ценят, уважают. Что мужи-ку еще надо.

А вот Миша целую зиму плел сеть. А только хотел ставить, а тут рыбнадзор, ой! как жалко сеть, столько трудов - и отобрали. ладно хоть лодку резиновую не отобрали, но пообещали. Но Михаил долго не тужил, поехал на птичий рынок, да купил 50 метров сети трехрядки. да и у родителей дача около большого озе-ра, за городом. Там нет рыбнадзора, да и до войны-то его не было. Это бригады рыбаков ставят на Волге аж километровые сети. Они не браконьеры. самую-самую, семгу да стерлядь - в райком, да в обком, по начальству, а в магазин все остальное, не ценное. Но в озере попадает хорошо, и Миша каждый выходной

198


привозит рыбки Саше. То лещей, то щуку.И вот Саша с молодой женой в отпуск, домой, в

Муратовку. И в первую очередь к папе на пасеку, да и у брата в гостях. Поддали хорошо, да нет-нет, Саша все завидует брату-бугаю. Что у него жена - не жена, а чудная красавица. И бьется сердце Саши, глядя на нее. Да еще ему рассказали, что он ей изменяет, и она тер-пит его похождения по другим бабам, которых после войны в деревнях предостаточно.

Ирина ловила кузнечиков, а Саша на них ловил хариусов, и Ирина была в восторге, от такой вкусной, без костей, рыбки. Купались в пруду. Но и пора домой. Ирина подарила Саше дочку Олесю да сына Андрюшу. Да и Сашу, окончившего техникум, назначили масте-ром цеха. Стало свободное время, и Миша уговорил купить рядом с ним, брошенную дачу, без домика. да если иногда Саша рыбачил на Волге, да ловил ма-ленькую вкусную верхоплавку, то здесь, возле дачи и Саша купил резиновую лодку самоделку. Это потом стало государство делать лодки, но и самоделки были хороши. да стал ловить удочкой, ибо на озере стали отбирать сети. Но Михаил сеть ставил уже ночью, да и снимал пораньше, на рассвете. Конечно, у него и рыбка была покрупней. Но Саше нравились чебаки на крючок, на консервированный горох. И без улова не бывал.

Растут детки. Олеся пошла в первый класс, а Ан-дрюха в детский сад. Андрюша - любимец Ириночки, она с ним забавляется, как с игрушкой. Конечно, Саша ему хочет внушить, что надо ему учиться читать, пи-сать, но ему неохота. Саше другой раз, Ириночка от-казывает, есть двое детей, хватит, и Саша терпит. Вот и Ирина пошла на работу, в другой цех начальником. и где-то через два года ее избрали секретарем парт. организации цеха, где более 30 членов партии. А вот Саша беспартийный, так его папа воспитал, в духе коммунизма. И говорил, что Иисус Христос был пер-вым коммунистом на земле. Он впервые хотел, чтобы не было богатых и бедных, голодных, что люди были все равны. Но, увы, это только получилось у велико-го Ленина, и власть советская была 10 лет, это изверг Сталин загнал свой народ в кабалу рабства, особенно крестьян. И Саша это понимал, и никак не хотел всту-пать в партию, где человек должен то и другое, а сам был без всяких прав.

Но время идет, и у Ирины все складывается по -

199


уму, она любит собрания, выступает с критикой. Муж-чинам эту критику не прощают, но она женщина. И вот заводское партсобрание, и ее выбирают в комитет. А комитет ее выбрал секретарем парторганизации за-вода, вот на какую высоту она добралась - это правая рука директора огромного завода. И весь Мелекес ей завидовал. а вот Саше - не очень. приходит домой поздно, а ей не надо, она устала, и опять Саша терпит.

У Саши начальником цеха был Поздняков, мужик не прочь выпить, особенно когда угощают. И конечно, он выпивохам прощает. И вот его сместили, и стала начальником женщина. Красивая, стройная, волевая, и этих пьянчужек предупреждает, потом выгоняет. и цех заработал более производительнее. Да вот в лич-ной жизни, ее муж, тоже с высшим образованием, не терпел, кто заглядывал на ее красоту. И на этой почве скандалы. И ее муж не выдержал и сбежал, хотя в та-ких случаях нередко бывают трагедии. И эта Тамара Ивановна, конечно обратила внимание на Сашу.

Приглашает, и не двусмысленно предложила дру-жить. но Саша не был готов, и конечно отказался. так он многим отказывал, он не хотел, чтобы позорить своих любимых детей. и знал, что одинокие женщины в таких случаях мстят, и думал, что ему несдобровать. Но нет, все идет хорошо.

Л е т я т годы, Олеся учится в пе-д и н с т и т у т е , а вот Андрей на повара. Да забрали в ар-мию, и он там повар. Вроде все хорошо, да пришел из ар-мии, а ножки стали побали-вать. Это по-варом надо все время стоять. Да поступил пожарником, да его опута-ла разведенка, с трехлетней

200


дочкой. И он живет с ней. Да он добрый, ласковый, и дочку полюбил, и она его звала папой. И Олеся вышла замуж за Олега, у которого тоже была дочка. но Олег талантлив, окончил Свердловский технологический институт и торговал запчастями. В то время стали вы-пускать Жигули, а запчастей не было. Он покупает у рабочих завода Тольятти, что им продают по дешевке, он в три раза дороже. А продает в Свердловске в де-сять раз дороже перекупщикам.

Тамара Ивановна, черные волосы, и прическа какая-то волнистая, заканчивается чудной кошкой, это мужики на нее заглядываются. А она на Алексан-дра Емельяновича. Рослый, статный красавец. Сколь-ко мастеров, но этот Саша у ней идеал. Она идет к ди-ректору и докладывает, что у ней есть мастер, ну не с высшим образованием, да творческий от природы, талантлив. У него несколько рацпредложений, кото-рые внедрились и в других цехах. Мне думается, он больше бы помог заводу, работая в конструкторском отделе. директор вызвал Александра на собеседова-ние, и он конечно, со своей скромностью отказался. Но приказ есть приказ, и Саша работает в отделе, где идет разработка военных кораблей на подводных крыльях. Это наша страна выпускала подводные лод-ки наравне с американцами. А вот большие корабли военные, это один к десяти. Так если наши военные корабли, оснащенные огнестрельными орудиями, со скоростью в два-три раза быстрее американских, то мы быстро догоним их в военной мощи.

Наши ученые, впервые в мире, в Мелекесе, стали строить лодки на подводных крыльях. И в этом на-правлении другие государства отставали на 40-50 лет. наши уже строили большие пассажирские корабли на подводных крыльях, и испытания показали, что они выдерживают девяти бальный шторм. И Саша оку-нулся в эту работу, с его добросовестным отношени-ем к труду. да и зарплата стала выше. И он не уступал товарищам по работе. а вот дома что-то не ладилось. Конечно, он догадывался, что он конструктор - это дело рук Тамары Ивановны. Но она еще и рисует, и у ней много карикатур, в том числе и на Сашу.

Вот было заседание, директор отчитывался о сво-ей работе. А жены Саши Ирины почему-то не было. А она еще не знала, что Ирина уже не секретарь парт-кома, избрали другого. По окончании она предлагает Саше пойти к ней, посмотреть ее многие рисунки, что

201


по стенам висят, и в рамках, и так. И Саша согласил-ся. Ну конечно было кофе, но не более. Тамара знала, что на более он откажет. Так она ему предлагает, что в профкоме две путевки на турбазу, в горы Тянь-Шаня, бесплатные. Саша Ирине докладывает. Ирина, она не-много скуповата, и говорит, это нельзя упускать. Вот уезжай, но я плохо чувствую себя, а там горы. Нет, не поеду, а ты езжай.

И поехал Саша, и Тамара. Как вот она предугада-ла, что так будет. Такой дар предвидения не у многих людей. Это какое-то чудо, это великая Ванга среди женщин, она святая. да среди мужчин Мессинх, ко-торый еще в 39 году предсказал, что Гитлер в 41-ом нападет на СССР. Но идиот Сталин не поверил. Этих людей, как чудо, среди людей не признает церковь. Хотя те святые, что церковь чтит, они и гроша не стоят против Ванги или Мессинха.

И вот пассажирский поезд мчит в Сибирь. В купе Саша и Тамара, ну как брат с сестрой. Но люди думают, что это муж с женой. И конечно, первая ночь в палат-ке - не ночь, а одна радость и наслаждение. Хорошо, что мчит их автобус, где не грех и вздремнуть. знал о них лишь руководитель, но и за эти дни он сам тро-их перебрал, ибо большинство было женщин, порой одиноких, или недовольные мужем. горы все выше и выше, уже видны снежные вершины. И вся команда, все туристы, пересели на оседланных коней. Впере-ди - местный житель, проводник с ружьем, и сзади тоже. Эти женщины, порой не видавшие лошадей, си-дят, схватившись за гривы. Но ничего страшного нет, кони как на подбор, доброжелательные, спокойные. И стали привыкать к конной езде. И каждый вечер при-вал, и если есть поляна, кто в футбол, кто в волейбол. А если как, всю дорогу речка течет. Саша ждет, как рыбка заклюет, это деревня последняя на их пути, и Саша нашел местного рыбака. Он знает, как поймать тайменя, но он не всегда попадается. А вот хариус, вот этот попадается. И Тамара ловит кузнечиков, а Саша хариусов, и такие крупные попадаются. И в этот вечер неординарный ужин. На первое - уха, на второе - рыба царская, вкусна конечно!

Высоко в горах похолодало, но у каждого есть одеяло. И так, закутавшись, перевалили хребет. И тро-па пошла вниз, то вверх, но все же ниже и ниже. И вот первая высокогорная деревня, и автобус, и домой. И конечно к Тамаре - прощальная ночь. Как ждала Ири-

202


на, наконец-то ей нужен Саша. Да Саша выпив кофе, рассказал, что видал. Да упал на диван, и чуть не сут-ки спал. Женское чутье подсказало, что-то такого не было, и как-то все же узнала, с кем он там наслаждал-ся. И конечно закатила скандал. Саша молчал, а Ири-на все больше накалялась, иди вон, ко своей красавке. Но Саша не думал уходить. Но страсти накалялись и пришлось делить четырех комнатную квартиру.

Ирине досталась двухкомнатная, а Саше одна комната, но он и этим доволен. Никто над его голо-вой, на его плечах не сидит, и он волен. Конечно, Та-мара к нему на ночку, да и он к ней. И вот проводы на пенсию, и как подарок - путевку в санаторий, на бере-гу Волги, в Самаре, на Красной Глинке. это семи этаж-ное здание, где в войну был госпиталь для летчиков. И конечно, вечерами танцы, и женщины, и экскурсии. это в музей, в дом огромный, где живут и трудятся мо-нашки. И на сорокаметровой глубине бункер Стали-на. Где его спальня, большая комната для заседаний и продуктов на три года. По Волге, на теплоходе.

Но тянула Родина, и приехал в свою Муратовку. Поклонился на могилках папы и мамы, и брата. Так к кому, конечно к жене брата. Он и раньше был не-равнодушен к Аннушке. И их чувства слились в яркую, нежную любовь. Вот Саша и решил свою судьбу, вот с кем ему доживать последние годы жизни. Вот она душа к кому лежит. И приехал в Димитровград с ми-лой, дорогой Аннушкой. И вместе на рыбалку, на дачу. И только вдвоем, и ночью, и днем.

203


фефелоВ

Николай Васильевич родился перед войной, а в войну остался сиротой, да с сестренкой младшей. Любой в селе Ялоныш, это на том берегу Юрюзани, районный центр Башкирии Малояз. Село Ялоныш русское, но и башкиры есть. где Коля рос, и направо и налево дома башкир, и у них много детей, ровесников Коли. И он играя с ними, отлично говорил на их языке.

Среди села течет могучий ключ с гор Урала, и впадает в реку Юрюзань. Эти места - одни из самых красивых мест в Башкирии. Невысокие горы, в основ-ном березовый лес, где растут самые душистые белые грузди, да и самые вкусные белые. А уж ягод, каких только нет. Идешь по перелеску, и часто взлетают мо-лодые тетерева, прямо из под ног. Да и нередко уви-дишь косуль, лосей.

Мама Коли умная женщина. Как прожить без кор-мильца? А на станции Кропачево кто работает, тот по-лучает 600 г хлеба, да и иждивенцы по 300 г. Да два километра от поселка - водокачка. Качает воду для па-ровозов, там нужен был машинист, да и дом, где сво-бодная квартира. Бросила свой Ялоныш и вот живут на водокачке.

Коля и Люба в школе-интернате учится, в началь-ных классах. Летом Коля помогал маме в работе. Двое машинистов, мужчины в преклонном возрасте, и две женщины. Конечно, женщинам труднее. Это по ту сторону пруда железная дорога, и на откосе разгружен каменный уголь. И к водокачке идет узкоколейка че-рез плотину пруда. И эту телегу - грабарку железную на четырех колесах надо катить к железнодорожным путям, где уголь, и нагружать.

А Коле работать не привыкать. Нагрузил грабарку, снял упор и она катится под уклон, набирая скорость, грохоча, подъезжает к водокачке и останавливается.

204


Но упор втыкается и стоит ждет хозяина. Он избирает рычаг и дно открывается, и уголь высыпается. И Коля эту работу делал с удовольствием.

Да в пруду много карасей. И сидел Коля с удочкой. То уж, а то жаренные карасики. Окончил 7 классов и был принят на станции Златоуст в дор. тех. школу, на курсы помощника машиниста электровоза. Недолго он работал. Познакомился с Машей, что работала на элеваторе лаборанткой. И в недолгом времени друж-бы расписались. тогда была средь поселка построена кирпичная будка, чтоб колонка зимой не замерзала. Там печка. И вот Коля с Машей в ней живут. На плитке варят и им тепло, и колонка обогрета. Люди с ведрами таскают себе в дома воду. В то время еще очень бедно-бедно жил народ. И Коля в свободное время, где най-дет какую доску - тащит домой. И построил с крышей домик, и развел кроликов, и мясных, и пуховых. И еще на элеваторе много сытых голубей. Он сделал две ло-вушки. И то пять, то десяток голубей. И суп навари-стый. Да и Маша. Это осенью много работы, а то в сво-бодное время она вяжет детские пуховые шапочки, и заказов навалом.

И первое, что очень нужно было - купил мото-цикл - Козлика. Да и Маша подарила Коле двух доче-рей. Да и он, окончив курсы машинистов, стал рабо-тать машинистом. И конечно, копились деньжонки. И вот огромная радость - купили, ну уж не новый, но свой дом.

Конечно, тогда и у меня был козлик. И самая ры-балка - это возле районного центра - Малояза. На том берегу - калмаковская скала, и под скалой глубина. и много рыбы - голавль, и особенно много налима. Три перемета, на каждом по пять крючков с насадкой пе-скаря. На конце грузило свинцовое. Закидываешь, и ночью проверяешь где попал налим. Снимаешь, еще пескаря насаживаешь и так далее. Да и с многими другими встречались, да и с Колей тоже.

Но свела судьба нас. Это мы вместе поехали в Москву. Тогда были такие порядки. Приехали в Мо-скву, в Магазине горы Ижей. Стояли в очереди. Сда-ли открытки и домой. Через четыре месяца пришли открытки, подошла очередь. Да еще тогда появились еще более мощные - Иж Юпитер, с двумя целиндрами. И вот как-то вместе часто и ездили на рыбалку.

Это после войны, наконец-то купили телочку. И выросла она, да стала коровой. И мы ожили, да сено

205


с мамой возили на тележке. Я в оглоблях, она сзади в гору помогает. Это бедная моя больная мама. И опять, когда женился, купили козу. Да что коза для двоих детишек, купили телочку, и надо сено. Да сделал я тележку, да на резиновых колесах. Да тележку, нагру-женную сеном в гору везет козлик. А я рядом иду, да за руль помогаю ему. А тут Иж. Не только сено, да и я сижу, и он везет, и ему под силу, хоть бы хны. И если дождик нас на рыбалке захватит, то в гору мы надева-ем цепи, и выезжаем.

И самая наша рыбалка была - Лысов хутор. там жил один дед и ловил рыбку вентерями. Дед, ведь украдут. Пускай воруют, и подохнут как звери. И как-то получилось, я всю зиму плел сеть, а Коля купил ре-зиновую лодку. И вот среди лета мы из сети выбрали целое ведро подуста, один к одному. И нет-нет, да ста-вим сеть.

Приехали мы на Лысов, а ниже Идрисово, баш-кирское село. Едут пять мужиков по дороге. И увида-ли сеть. Один говорит: «Вот они поставят сеть, а мы поужинаем и приедем. Равиль пусть возьмет ружье, и отберем» Это они на своем родном языке. Отъеха-ли, коля говорит, так и так, они здесь хозяева. И мы тикать. Уже сеть ставили под Лимоновкой. Там тоже плес богатый рыбой. Потом к нам присоединился Димка Исмагилов с Васей. Но у них не лодка, а камера с «Беларуси». И часто мы ездили вместе, и ставили по-перек реки Юрюзани две сети.

У Коли сестра довольно-таки красивая. и часто заглядывался на нее, но не более. Она после семи классов работала санитаркой и заочно училась на медсестру. Тогда к нам в депо прислали на отработку Сашу, после железнодорожного техникума. Дали ему квартиру и работу дежурным по депо. И вот он забо-лел. Тогда у нас был один врач - женщина. Еще в войну работала на фронте Анна Павловна, а медсестра Люба. И вот наш дежурный Саша Кудепов, с температурой отпросился в больницу, и влюбился.

И вот они живут и благодарят Бога. От счастья рады обои. И не поехал на свою Родину Саша. Люба подарила ему дочку. И уже дочке был пятый годок, наша врачиха пошла на пенсию. А прислали другую, молодую да рослую. И где, как у нее появился мото-цикл «ИЖ».

Мы каждый год, как поспевает малина, мы едем по 10-15 человек за малиной. Так с нами едет врач на

206


«Иже», и сзади Люба. А она на том берегу Юрюзани. И мы на лодки, а сзади привязана камера от Белару-си. И везем туда двух пассажиров. он отвез, я сажусь... Пока всех не перевезли. Пока они собирают малину, мы рыбку ловим. И как первый спускается с горы, у нас уже горит костер. Мы в ведро кладем картошки, лука и перевозим всех по очереди. и готова уха. Да и к ней по стопочке, и домой.

Так у Любы, когда Саша в ночи, врач ночует. Ну Саша - мужик, пришел с работы, вечером ложатся спать, а Люба не дает. Ну и что, как, почему? И в конце концов он понял, что эта врач и не женщина, а мужик. И обливаясь слезами уволился и уехал, откуда прие-хал. Но не просто так, потому что этого врача отозва-ли и вместо его стал врачом наш Саша Курицын.

Конечно, мы не раз ездили на речку с женами. и они варили уху, и конечно, уха была у них, как всегда, вкусна. Но больше я когда один. Брал с собой всегда Сережу. Однажды договорились, мне в ночь, а с ночи поедем на рыбалку. Утром я позавтракал, бужу Сер-гея. он соскочил, быстро собрался, перекусил немного и приходит сосед, Огородниченко, поехали за дрова-ми ему. Смотрю на Сережу, а у него капают слезы. Я отказал этому Юрке, пусть обижается.

Ну и мы спускаемся, ну и как везде круть к реч-ке. Ставлю мотоцикл, Сергей ловит пескарей, а я чуть ниже голавлей, нет, не попадают. я на кузнечика. Вдруг хватанет хариус. Ну всякая рыбка попадает, но не хариус. Сереже надоело одному, он идет ко мне, и бросает крючок с червяком, и тут же поклевка. Да кто попал - хариус. Он снова кидает, и еще один попался. Вот как бывает. и все-таки мы редко ловили сетями. Это когда начальникам охота рыбки, и Димка Ис-магилов нас зовет, мы едем с сетями. А все чаще мы ловим удочками. особенно осенью, когда идет на за-кидушки, на пескаря налим. Но надо сперва наловить пескарей, а это теряем час-другой. а вот бы бреднем было бы быстрей.

И наш друг Вася Свинцов был в Малоязе, там про-дают бредешки. и мы с ночи, после полудня, как всег-да. Но на этот раз едем сперва в Малояз, да бредешки были проданы. А рядом кафе. Я Коле, зайдем, кофе выпьем. там сидят, там, а этот столик пустой. Мы взя-ли по стакану кофе, он горячий, чуть надо обождать. А рядом за столиком сидят две молодки. Такие белые, приятные, по-видимому татарочки, и говорят на сво-

207


ем языке. Выпили кофе, вышли, Коля меня за руку, стой.

Эти дамочки из Уфы, их пригнали на уборку урожая, и они знаешь что говорят про нас. Эти мужички - здоро-вячки, и не плохо бы с ними ночку полюбоваться. Как ты думаешь? Да как это у Коли сто процентов тыл, а у меня то. Но я не мог позволить, ибо детям все отраз-иться, а здесь никто не узнает. Я захожу в кафе, беру водки, ставлю на наш стол. Девочки, не желаете по стопочке, желаем. Только вот здесь много глаз, пош-ли к нам, мы живем у бабушки на квартире, никто не увидит, идите следом за нами.

Распили по стопочке, и одна говорит, вот что му-жики, не будем терять время молодое, золотое, сни-майте костюмы рыбацкие, надевайте любовные и по койкам. Ох! И ночка была! То одна койка скрипит, то другая. Моя молодая очень благодарна, а Коля посиль-ней, да он еще курит. Вышел в сенки покурить, вышла хозяйка, что за перегородкой. Ну вы даете, и мне охо-та стало. Он рассказывает, девки смеются, старая тоже захотела.

Приехали домой, ну не было клева, да спали как убитые. Конечно, это измена, как то не по себе. Это Мишка Чеченкин никакую не пропустит. Обнаглел, даже привел к себе домой. Его жена Маша была на работе, и кто-то ей подсказал. Она домой, а на кой-ке идет любовь. И она с двумя сыновьями-малышами ушла, сняла квартиру. Ну все равно сколько она ему прощала. А на этот раз ребята просятся домой, и она опять стала его верной женой.

Да и Толька Мальцев - здоровый бык, жена вторая - учителка. И тоже не пропускал, кто давал. Ну Нико-лай, этот его башкирский язык и еще очень пригодил-ся. Он в армии служил, в Дагестане. У полковника дочь выходила замуж. Наша часть стояла в степях Дагеста-на. Там в деревнях растет виноград и вино у каждого, но никто не продал. Когда Николай Васильевич узнал, он к своему командиру, так и так. Он к полковнику. Дали ему коня оседланного и он поскакал в степь, где паслась отара овец. Он на их языке, ну на таком же, как татарский объяснил просьбу, и тот рассказал где его дом. И Коля в ту деревню, в тот дом, и объяснил, что приказал хозяин. И вот едет уже на повозке, и за-ходит в дом. А под домом подвал, где от пяти ведер бочонки до ста. И они купили бочонок пятиведерный, и свадьба была на высоте. Тогда служили три года, а

208


Коля приехал домой через два. Что значит знать два языка.

В ту весну были в мае заморозки, до двух граду-сов. А в горах Таганая, Уротая, на высоте, до десяти градусов. Это мокроватый снег превратился в лед. Да что солнце печет, да на северных склонах тайга. Лес хвойный. Если пихты сплошные и солнечный луч не проникает. А тут трое суток шел моросящий дождь. Я к Коле, так и так, Юрюзань должна выходить из бе-регов. И в затонах, в плесах, где течения мало, щука мечет икру. Он со мной согласен, а мы в разных сме-нах. А был начальником, инструктором Юрий Зайцев. Умный, талантливый. И он не раз возил нас на Жи-гулях за рыбкой. А сейчас на них не проедешь. Я ему объясняю, так и так, отпусти меня с работы, я точно говорю, что тебе будет самая большая щука.

И вот мы с Колей едем на своих Ижах, да от шос-сейки чуть отъехали, надеваем на колеса цепи, по до-роге не проехать. И вот то рядом, то лесом, добрались до Лысого, где ниже заводина, на том берегу, где щуки мечут икру. Но вода очень большая и мы что-то не решились переплывать на нашей двухместной лодке. Так на этом берегу большой плес и от него течет ключ, впадая в Юрюзань.

Как всегда натаскали дров на ночь. Я разжигаю костер, ставлю котелок с чаем, будем ужинать. А Коля пошел посмотреть что - как. А по протоке к плесу плы-вут две щуки. он кинулся к ним, одна аж выпрыгнула на берег. он упал на нее, схватил за жабры и несет. Вот первый улов. И конечно не чай, а получилась уха. Половину щуки съели, а половину к утру. Поставили сеть, перегородив выход. Немного вздремнув, плы-вем проверять. И каждый раз по две щуки, а то четы-ре. ночь коротка, а щук у него полмешка, и у меня.

Очень круто в гору, ну цепи выручали. и мы еле-еле выбрались. Где уже таких крутых подъемов не было. Конечно, нашему начальнику не одну, а три. Где-то по пять и более килограмм. он потом удивился, что-то много дали. Да эту щучку не очень то пойма-ешь. бросаешь блесну, а она не всегда хватает, вот как угадаешь. А вот кто живет на берегу реки, им легче. Когда выходит из берегов река.

На выходе из гор, скал, расположено на том бе-регу село Нижняя Лука. Оно русское, и почему-то в составе Челябинской области. Мой сосед, друг чудес-ный, прошедший огни и воды войны, раненный в

209


руку, работал завхозом в сельэлектро. А в Луке жили два монтажника. Вот они такие случаи не пропуска-ли. Ставят две сети, из одной выбирают щук, потом из другой. И пол лодки деревянной везут домой, а по-

том в Кропачево, в первую очередь начальству и на базар. И надо же было случиться, что в ту же ночь, что мы побоялись плыть на тот омут, где конечно больше щук. Так они нахапали пол лодки. И как бывало по со-точке, а тут еще и по другой. А течение очень сильное, и не рассчитав своих сил, этот, что не на веслах кач-нулся, и лодка зачерпнула воды. А рыба на борт, он на другой навалился резко, чтоб выровнять лодку, да не рассчитал и перевернулись.Так они еще и от берега не отплыли. И этот, что не был на веслах, выплыл из ле-дяной воды, а друга унесло бурное течение.

Мой сосед не раз бывал в этой Луке. И Николай Георгиевич Боканов узнал, что у них живет столетний старец, и он к нему. и он рассказывал, что на его веку много река взяла в свои воды. Река не прощает оши-бок, и если бы эти двое не пили, и обои бы живы были.

Николай Георгиевич Боканов Родом из под го-рода Тулы. Он лежал в госпитале под Свердловском, где работала медсестрой наша соседка Оля. И вот он выписался из госпиталя инвалидом второй группы. Тогда окончилась война и он не поехал домой. Так это Оля не захотела покидать свой Урал. И вот он у нас сосед.

Жили они очень хорошо. Подарила Оля ему, мужу своему сыночка Толю, да двух девочек. выросли дети, а мы с ним, с Николаем Георгиевичем очень дружно

210


жили, друг другу помогая. Ну, конечно, он мне больше помогал, особенно своим умом. и я перед ним пре-клонялся. Вот он утром приглашает меня к себе, а у него гость, мужчина пожилой. Он меня спрашивает, кто это? Так как мне знать, но вроде похож на тебя. так точно, это мой родной старший брат. Этот брат пришел с войны, а у жены двое детей. Один его, а дру-гой незнай от кого. Он месяц пожил и не мог простить жене, и украдкой сбежал, и никто не знал куда и что. А вот через тридцать лет он явился. Конечно, посидели, подвыпили. А на следующий год он приезжал с же-ной. а жил он на Урале, под Свердловском.

Так этот Николай Георгиевич на другой год попал опять в эту Луку, и снова к старцу, но уже с бутылочкой кагора, с колясочкой колбасы дорогой. И этот старец с большой бородой рассказал. Это было еще в царское время. Тогда в этих краях жил купец Ефим Парфенов. Он из Уфы привозил товары. У него в каждом селе магазин, да любовницы. И у нас он часто бывал. Осо-бенно в половодье, где и летом, когда мутная, боль-шая вода. Голавль попадает, а в чистую воду, в сеть ни-когда. И вот он застрял в Луке у своей любовницы. А шли дожди, и река стала выходить из берегов. И он на лодке-плоскодонке, со слугой, в затоне, наловил щук. И он их засолил, но ему показалось мало. И на другой день он решил ставить сеть, на том месте, что на том берегу. Там больше щук. Они со слугой тащат лодку вдоль берега вверх по течению. Вот плес, и парень слуга говорит:»Надо еще выше, а то снесет лодку ниже плеса». Но он не хозяин, этот купец говорит, ты еще малец, вот я сяду на весла и домчимся прямо до плеса. С похмелья такой он орел. Сел за весла, парень оттол-кнул лодку и сам прыгнул в лодку. Лодке качнулась. Купец как загреб со всей силы, да весло из уключины выпало. Он хотел схватить, не упустить, да на край нагнулся, и лодка перевернулась от ста килограммов хозяина. Парень-то выплыл, да бежал по берегу, ви-дел лодка плыла вверх брюхом, но купца не было. Был купец-молодец, а оказался глупец.

Мой родной, великий, бедный народВеками грабит тебя идиот.Вот и настал двадцать первый векИзменился трудовой человек.Каждый второй недоволен странойКаждый двадцатый ходит пузатый!

211


СказкИ бабушкИ

Екатерина Михайловна родилась в 1854 году. тог-да земли были барские. Земля кормила, одевала, обу-вала людей. Где как, а у них барин Петр Петрович. Не все могли платить оброк, да он ни с кого и не брал ни копейки. А просто каждая семья должна отработать на него по два дня в неделю. И он еще был умный. Земли - то у него было море, а вот леса мало. И он привез из Башкирии, с Урала три короба семян дуба - желудей. А весной, до половодья, мужики пахали целину сохой, а девушки, женщины клали в бороздки через проме-жутки желудки. И пустырь в пять квадратных киломе-тров был засажен - это сейчас огромные дубовые леса, с косулями, лосями. И называются они Петра дубрава.

Так по окончании работ Волга разлилась и зато-пила долины, и по грудь в холодной воде переходили. И у бабушки болели зубы, и в 20 лет она осталась без зубов. И еще в ее жизни было великое наслаждение, она рассказывала. Что они с подругой Лукерьей ходи-ли в Киев, в Киевскую Лавру. Так Лукерья была на пять лет старше, а Екатерине было тогда 55 лет. Так она осталась без мужа, когда сыночку Васе было 10 лет. И она дала клятву, своему могучему красавцу мужу, клятву, что ему никогда не изменит. И эту клятву она выполнила.

Так и следующие поколения жили в таком же духе. Я был пацаном и спал с бабушкой. И вот длин-ными зимними ночами она рассказывала многое ин-тересное, но запомнилось мало. Пошли они с Луке-рьей весной, а пришла бабушка осенью одна. Шли они в лаптях, как и все тогда из бедных ходили, шли по селам, городам с протянутой рукой. Ну кое-кто что-то давал и ночевать пускал. И на те копейки, что изред-ка давали, узнавая что их путь далек, покупали лапти, ибо они липовые, быстро изнашивались. Много раз-ных случаев было, но бабушка была рослая, красивая

212


и сильная, да у ней в котомке был ножичек. Конечно, кое-какие мужики приставали, но, увы, ничего не по-лучалось.

Однажды они свернули с дороги, разлеглись на травке-муравке отдохнуть, дать ножкам своим уста-лым отдохнуть. По дороге изредка идут пешеходы, или лошадка что-то везет, реже несется тройка с го-сподами. А тут идет один мужик и сворачивает к ним. Это лежат бабы, во где можно. И он к ним, и сразу на бабушку. Пошла борьба, и бабушка чувствует, что силы ее покидают. Она сообразила, одной рукой в су-мочку, нащупала нож, и воткнула в грудь нахальнику. И вся в крови из-под него встала. Так испугалась, что он подох, и бежать прочь с дороги. это поймают, кан-далы оденут. В ближайшем озерке сняла всю одежду окровавленную и давай мыть, полоскать. Да зря боя-лись, кто мог подумать на женщин в те времена.

И еще она рассказывала, что есть очень умные люди, они придумали еще давно колесо, кольчуги и мечи, а сейчас, говорят, и ружья, и огромные пушки. а вот скоро, говорят, это птицы железные полетят, да и села, города опутают паутиной. Да и лучины, лампы не будут жечь для освещения. Будут в каждой избе ма-ленькие солнца.

Идем мы это с Лукерьей, домой направились че-рез Волгу. Вечерело, скоро будет село, где и переночу-ем. И вдруг летит по небу змея, брызжа искрами, мы

213


упали не дыша, и она улетела дальше. Я встаю, а Луке-рья говорит, что не могу, испугалась, ножки отнялись. И пришлось ночевать холодной ночью обогревая друг друга. Но утром Лукерья встала и тихонько шагая, дошли до села, где она и умерла.

Да еще в селе рассказывали, что с девушкой дру-жил парень и она забеременнела. А он не стал же-ниться на ней, а на другой женился, и девушка утопла в омуте, но не навсегда. Она стала часто навещать по ночам своего любимого, и ворожба не помогала, и он залез в петлю.

А в другом селе говорили, девушка вышла за-муж, а он лю-бил другую. И та, другая, ее, законную жену приворожила. Та сидела за столом, и боль-ше не встала. И наклонившись над столом так и спала. Прохо-дит год, другой, идет дет сторо-ной. Ну было лето, окно было открыто, и там за окном сидит девица и пла-чет горькими слезами. Ста-рец подходит к окну, что доченька так горько плачешь? Эх! Дедушка, дедушка, я бы повеселилась, так вот второй год встать не могу. А этот старец, он шел из дальних стран. По-шел в Израиль молодым, а идет домой с большой бо-родой. Не печалься доченька, на всех этих негодяев есть и добрые колдуны. Пришли с работы родители, братья, сестры, а их доченька стоит на ножках и дер-жится за деда, учась ходить. И вышла замуж за друго-го, милого, родного.

Когда переехали родители на Урал, в Кропачево, от голода на Волге, то папа работал монтером желез-нодорожных путей. И жили недалеко от станции, в квартире, где было три дома казенных, четырех квар-

214


тирных. И называлась она Яштылова будка. Эти дома строил подрядчик Яштылов.

И вот неожиданная встреча. С села Тухловка бе-жала ее сверстница, от голода. Идем по железнодо-рожным путям, и на станции с протянутой рукой. так ее обмыли, одежды с насекомыми в костер бросили, и она у них аж целый год жила.

215


роДИна

В те давние времена помещичья была земля, что толку, что было отменено крепостное право. Так иль не так, а бедняк оставался бедняк. Кто из-за своей лени, кто глуповат, да если нет в семье мужика. Но те, кто очень трудолюбивые жили в достатке. В 60 кило-метров от Самары волостное село Заречье. В киломе-тре от реки Сок, что впадает в матушку Волгу.

Первая улица - помещичья, в центре двухэтаж-ный особняк. Да рядом храм: фундамент каменный, а выше деревянный надстрой с колокольней. Хозяин-барин любил колокольный звон. Он ему напоминал древние времена, когда вера была разная в народах.

216


Солнце - это главный бог, это он дает урожаи и все вокруг поет и цветет. И тогда были колокола на высо-кой сторожевой башне. Менялись сторожевые, и если где пожар, тут же звонил колокол. А если вдруг набеги хазар или татар, то звонило три колокола. И мужики, кто мечи, кто топоры, кто чем защищал свою Родину.

Это сейчас из деревень бегут, отрывая, надрывая свое сердце в тоске по Родине, а тогда этого не было.

На первой улице, конечно, волостная управа. Да двухэтажна купца, где на первом этаже лавка с това-рами. Вот просит мужик, мне бы вешалку. А какую? Ну самую дешевую. Вот, пожалуйста. Гвоздь стоит одну копейку.

Это другие улицы крестьян, где дома крытые со-ломой. А на первой все более зажиточные. И дома крытые досками. И мало бывает, что эти дома сгора-ют.

На самом краю этой улице добротный дом Бар-няева Василия Ивановича. Да и забор, где многие по-стройки: хлева для коней, для коров, овец, свиней. Так же он держал пчел. Эти пчелы давали ему хороший доход, но иногда погибали.

А вот кони - это четыре кобылы, да красавец же-ребец буланый - Бурдон, с белыми копытами, да на голове с белой звездой. И многие весной приводили кобыл, в надежде, что и у них будет красивое потом-ство. Конечно справиться одному с такой работой не под силу, и он держал работника из бедной семьи - Максима, и не обижал его. работали вместе, ели, пили, да еще платил ему в месяц пять рублей. А он помо-гал своей маме. Эти пять рублей отдавал, а сам спал в пристрое. Это зимой, а летом на сеновале, вплоть до снега.

Росли деточки - три сына да две доченьки. Своей земли не у кого не было, и крестьяне брали в аренду у помещика. И Василь брал сразу на 10 лет. И земля давала хорошие урожаи, ибо он зимой свой навоз, и не только свой. У помещика много коней, и навоза тоже. Так он и этот навоз вывозил на свои поля, на края, а через год перегной разбрасывал, и земля от-давала зерном. Так он еще и осенью брал все свою се-мью в лес, где земля покрыта слоем опавших листьев, и гребли эти листья. И перегорев - на следующий год удобрение - что надо.

И вот великая радость всего народа. Ленин как обещал, так и дал землю бесплатно. Только не ле-

217


нись - работай на ней. И Василь расцвел. Если рань-ше урожаи жали серпами, то Василь свой урожай с Максимом косили косой, а женщины наемные толь-ко вязали снопы. А тут такие доходы пошли, он купил жнейку. Это пара коней ее тащит, а она косит и сбра-сывает волки, что легче уже вязать в снопы. Да моло-тилку купил, да веялку. И не только он зацвел, а весь народ крестьянский и рабочий. В канун десятилетия советской власти не стало голодных ни в деревни, ни в городе, и не только. И пошло лишнее зерно и в Гер-манию, в Англию.

Ох! Этот неугомонный Василь Иванович. Мель-ница была в истоках реки Сока, за 50 километров он решил построить плотину. Да будет огромный пруд А мельница по последнему слову техники. Стал подвоз-ить материал. Привез, закупил мельничный огром-ный камень. Но, увы, планы его могут быть в пустую. Вешняя вода размоет плотину. И он решил сделать ветряную мельницу, но нет ветра. Стоит мельница. А ведь они бывают и сильные, и будут молоть зерныш-ки. И будет приятно людям не везти черт знает куда, а рядом будет мука.

И ездил Василь за триста верст, где работает ве-тряк. И что и как, да вот беда - как нож по горлу кое-кому. И дошло до зверя-царя - не должно в деревнях богатых кулаков быть. И пошло, и поехало. Отобрали все у Василия, и чтобы не мстил, угнали кого куда. А Василия на Урал, в леспромхоз, в село Мартяновка, что на берегу речки Мартяновки, где весной сплавля-ют лес.

И Ввсиль Иванович был рад, что вся семья жива, хоть и оголодавшая. А многие дети, старики погибли в пути, эти враги народа - кулаки. Всех, кто впервые - на лесоповалы ставят, на обрубку сучьев. Но эта работа по плечу. А вот жить, 5 сыновей в одной комнате - это беда. И вот он со своей семьей, как и другие стал ко-пать землянку, да таскать из лесу дрова, запасать на долгую зиму.

Д а шестьсот граммов на рабочего - хлеба. Конеч-но, это же Василь, он знал еще от деда, если будет го-лод, то надо рвать молодые побеги камыша, добавлять щавель, да все сушить, да толочь, да лепешки печь, да не пропадешь.

Но это продолжалось недолго. Каждый месяц приходил пароходик и с другими Василь поплыл в город Свердловск, и там нашел зубного врача и про-

218


дал ему три пятирублевых золотых монеты. Набрал, купил кое-что из одежды, продуктов. И на этом же пароходике, что вез продукты в селения с огромным трудом - в новый земляной дом. Затопилась печь из камышей - блины печь, но уже с добавлением муки ржаной.

Пережив тревожную морозную зиму, хорошо, что рабочим давали как спецодежду, телогрейку да вален-ки. Да Василь уже зимой заготавливал бревна, чтобы построить настоящий дом, да и за лето построил. Да и не только дом, а уже к осени были свои огурчики, по-мидорчики да картошечка. И с каждым годом жизнь становилась все лучше, дети подросли, и очень помо-гали с ранних лет своим малым трудом. Да как гово-рится, беда не бывает одна.

Война, и Василию повестка. Встал во главе се-мьи старший брат Егор. А через год и он на фронт, где уже погиб папа родной. Да и второй брат, Миша. В 14 лет, с такими же угнали в город Свердловск в ПТУ, где на заводах заменяли ушедших на войну. В начале войны пригнали женщин с Поволжья. И они валили и сплавляли лес. Старшая дочь Лена вышла за парня тракториста-немца. В доме появился мужчина, стало легче семье.

Напротив их дома была пекарня и пекарь-немец пригласил Настасью с дочкой и сынишкой Петей по-могать ему топить печь, колоть дрова за булку хлеба. И все эти народы, и немцы, и потом крымские татары, все они были оторваны от своей Родины. И не было конфликтов и национальной вражды. Все они были унижены зверской злобой отца - царя народов.

Идут года, великая радость - победа. Да не очень радостно в семье. Погиб Василь, погиб сынок Егор. Михаил, женившись, так и остался в Свердловске, но приезжает, и маме помогает. И Петю хотел забрать с собой, но тот не поехал. По окончании восьми классов в районном центре окончил шестимесячные курсы машиниста широкого профиля, права водителя авто-машины, тракторов, комбайнов. Работал на тракторе - тягаче, лес возил. Да недолго. Повестка в ряды за-щитников Родины.

Конечно, Петр мечтал служить на море, на воен-ном корабле. Да такой стройный, рослый красавец, весь в папу. Но увы, в городе Свердловске, на распред. пункте кого куда, а его в город Хабаровск. На окраи-не города огромный палаточный городок, где разные

219


роды войск оттачивают свое мастерство. Но Петр проходит курс молодого бойца. Занятия на полигоне, где зенитные установки бьют по чучелам, привязан-ным за самолетом метрах в ста. Так и противотан-ковые пушки бьют по фанерным движущимся чуче-лам. С наступлением холодов в военном городке в казармах идет учение. Изучение зенитных установок Усть-Катавского завода. А вечерами в спортзале кто в футбол, кто в волейбол, кто на турнике, кто бегом. То кино, то артисты выступают. И все таки скучновато. Все помнится, уже ставший родной Урал. Летят пись-ма к маме, к сестренкам, и конечно к девушке, что ждет его.

Вот вечерняя поверка. Старшина:»Рота, в строй!» Кто плотники? Шаг вперед. И я шагнул, но увы, думал чему-то научусь, строгать там или что подгонять. А тут доски, бревна таскать, кто поздоровей. О, нет, лучше строем ходить да песни петь. Вечерняя поверка. Стар-шина орет:»Всем в строй. Кто рыбаки - шаг вперед». И я что-то не подумав, и нас десятерых к нашему ко-мандиру - капитану Семенову, и в кабинет по одному. И выходят, и говорят, и из разговоров понял что то. Я же не рыбак. И вот я в кабинете. Так как, рыбак, рыбку ловим? Да никак, моя работа на веслах грести, ясно. И вот я попал в тройку рыбаков, и не зря.

Весна. Шла с Амура рыбка косяками на нерест. А мы на двухвесельной лодке вверх по течению реч-ки Каслинки на плесах, на веслах, на перекатах. Двое впереди тащат, двое сзади толкают. И так дошли до верховья, где уже мелководье. И где люди, где медве-ди друг на друга минус внимания.

И ловим мы лосося, выгребаем из речки бреднем большим, да икру в бочонки ведровые, дубовые. А тушки без кишок и голов засаливаем в бочонки. Нара-ботались, нагрузились и вниз по течению. Навстречу косяками так этой дармовой рыбки, а плюс с икрой. Любит и начальничек большой. И летом в затонах Амура ставим сети, вплоть до осени. А зимой охоти-лись на оленей изюбров да на косуль. И шла служба Петра в свое удовольствие, и сколько свободных дней. То книжки читал, то познакомился с разведенкой, то с другой. Конечно, иногда с другом выпивали буты-лочку на двоих брали и в кафе элитное. там все доро-го, да друг только тот. Он кому хочешь что-нибудь да наврет. Две официантки собой хороши, он врет, они смеются от души. И пошло, и поехало.

220


Одна не упустила меня, да и к себе. Да и не вдруг. К другой нет, не подходи, только меня люби. И Петр любил. Хотя она всем хороша, да не очень. Тупа и глу-па, да все чтоб было по ее. Наверное с женой тары-бары, да вот пройди там тьма объявлений. Туда, сюда, в рабочих нужда. В буфете бутерброд в рот, да запил чайком, да вынул блокнот, да читает. Да все не то. Надо с общежитием, не таскаться же по квартирам.

Вот объявление. Нужны связисты. Строится вдоль железной дороги телеграфная связь Москва - Дальний Восток. Контракт не менее года. Обеспечиваются в том числе и квартирами за счет организации. И по-думав, Петро решил, что это то, что надо. И заключил договор на год.

Бригада из двадцати мужчин, два трактора, ко-паем ямы, ставим столбы, в верхней части поперечи-ны, где на изоляторы крепим омедненные стальные провода. Тянем их на 20-30 километров и меняем базу, квартиры и так далее. На каждой базе заводим любовницу, благо их тогда, после войны, их было не-счастных много, а хотелось любви.

Да и заработки хорошие. Пьяниц прогоняли, а большинство копили, кто на квартиру, кто на маши-ну. И я завел книжку, и каждый месяц посылаю маме. Она рада, и мне приятно. Тогда пенсии то были ни-щенские, это в деревнях десять рублей. Хотя хлеб то

221


был дешевый, но все равно не хватало. Это если у кого есть силы, что-то своим трудом вырастить. А то пла-чут обессиленные старые, никому не нужные люди.

За два года дошли до Урала, до станции Аша. Ну где еще столько заработаешь. А я не стремился бежать, в отпуск не отпускали. Конечно, со всеми в хороших отношениях, а первый друг - это Алеша Понкратов. Я не знаю, сдавал ли он на право управлять автома-шинами или нет, но у него права первого класса. А он узнав, что я тоже сдал на права, и мне мама выслала их. Так у нас два тракториста, а шофер один, да могу-чая американская машина студабеккер.

Приходит на станцию полувагон с бревнами, мы все выгружаем и грузим на студабеккер с прицепом. И вдвоем с Алешей развозим по участкам. Конечно, зима, земля промерзает, и хорошо там, где рядом лес, и на местах, где ставить столбы, там жжем костры. И дело идет лучше, чем долбить промерзшую землю.

Конечно, зимой заработок меньше. Наш началь-ник ставит ежедневно по восемь часов, хотя как пурга или мороз, мы не работаем, а часы идут. Наш началь-ник, и он тоже с нами долбит ямы. И еще он приду-мал ставить базу в 50-60 километрах на станции, и на одном месте мы живем по месяцу. И более, этот Урал как всегда красив, и радуют душу горы и леса. Так зато местами камень, плиты и лом и кайло - пустое дело. И тоже как зимой жжем костер, накаляются камни, ,

222


угли в сторону, и поливаем. Треск, и уже кайло всту-пает в силу, и снова костер. Но летом нам ставят по 12 часов ежедневно, хотя по воскресеньям выходной.

Вот добрались до станции Усть-Катав. Воскресе-нье, а город за 3 километра. Сходить пешком в кино, конечно, у нас студебеккер, можно доехать. Да, нет, приоделись с Лешей, пешком в ДК. Кино, берем биле-ты, да еще рано, сидят на лавочках там, там. Сходили в кафе, попили чаю с пирожками, у ДК присели. Идут две красавицы. Алешу как током ударило, он соскочил и за ними. Я за ними. Девушки, мы вас приглашаем в кино, а без вас сходим. Угощаем мороженым, шутки, прибаутки, гуляем туда-сюда, и мороженого купили, и билеты в кино. Тогда еще плохо одевались, и мы отли-чались от других парней. Костюмы шерстяные, и по-луботинки лаковые. Конечно и это сыграло свою роль. Мне досталась Пелагея. Сидим, кино глядим. Петя ей ручку пожимает, и она отвечает.

И конечно, после кино провожаем. Живут они не-далеко. Возле огромного пруда высоченная плотина, и воды снабжают и огромный завод, и город, объятый горами в долине реки Юрюзани, по склонам гор.

Так горит сердце Петрухи. Он обнимает, целу-ет, прижимает, но Поля не очень. Да и говорит:»Вот что Петя, ты мне нравишься, но, увы, учти, это только так. Если хочешь дружить, то пожалуйста, и не более, и не домогайся, или мы просто расстанемся!» И Пе-тро утихомирился. Нет, он не хотел такую прелесть терять. Собственно говоря, втюрился, и не на шутку. Только о ней и думает. И все время и днем, и ночью ее образ в его глазах.

Пелагея окончила вечерний техникум и работает технологом, контролером. С микрометром проверяет готовые детали для космических аппаратов и зенит-ных установок. Сорок цехов работает на военную про-мышленность, а сорок первый выпускает новейшие трамваи.

Воскресенье с Поленькой весь день проводят вместе, и радуются общением друг с другом, гуляя по берегу пруда и забираясь в горы. Родители Поли уже на пенсии и приняли Петю как собственного сына, и ему было лестно, и подали заявление в ЗАГС.

Папа Поли имел лодку плоскодонку. Жили бедно-вато, а дров на зиму надо много. И чтоб не покупать, он вверх по речке Катавке, что впадает в пруд, и там в лесах на берегу пилит, рубит сухостой и валежник.

223


Нагрузит полную лодку и по течению - домой. И так понемногу запас аж на две зимы. Да и рыбку жарен-ную не прочь покушать. Эта на мелкую рыбешку, что на крючок. Леска толстая, метровая, да привязыва-ет к метровому полену, и так десять штук. И лежит в лодочке, отдыхает. И вот полено забултыхалось, то вглубь, то снова всплывает. И Семен Андреевич хвата-ет, да сачок подставляет. Конечно, он за многие годы изучил повадки этих хищников. В основном щуки ле-нивые, и где-то в траве лежат и ждут как какая ры-бешка проплывет рядом. Бросок - и она в зубах щуки. И не зря кое-кто ловит их на блесну. Как то попалась бедолага на десять килограмм, а у нее в животе не только рыбешка, а еще банка консервная. Это у них так - что схватит, обратно выплюнуть не может.

В Усть-Катаве рыбаков много. Но в пруду, да и вверх по Катавке, по Юрюзани рыбачат так ребятиш-ки, а взрослые едут иль плывут в низовья Юрюзани, и даже на реку Ай, где рыбы больше. И не только сетями, но и на удочку ловят по 10-15 килограмм. А вот ярмар-ка рыбацкая, это давно, еще с низовьях реки Белой, из Уфимки, где впадает река Юрюзань, шли косяки вверх и с Юрюзани в Катавку, на мелководье метает икру. А тут построили плотину и ей деваться некуда, а икра переспевает. И тут ее мечут, да ближе к берегу на отмели, а тут ее скапливается видимо-невидимо.

224


И по обоим берегам сотни любителей дармовой рыб-ки на спиннинговые удилища, на концах лески боль-шие тройники, закладывают и цепляют тройник то за брюхо, то за спину, иль за хвост. и тащат браконьеры, иногда гоняет милиция, да толку то всего ничего, уй-дут, попал, снова придут.

Поступил Петро в цех, где работает Полиночка, слесарем по ремонту станков, конечно по самому низкому разряду. Да он и не горевал, у него на книжке довольно большая сумма набежала, и он купил «Мо-сквича», тогда еще не было «Жигулей».

50 метров от их дома огромный пруд, и Петр объяснил Семену Андреевичу, что на Урале растут помидоры, нужно только построить тепличку. Конечно в жаркую погоду она любит воду, а вода рядом. И Петр время не терял, все тонкости своей ра-боты изучал и сдал на разряд выше, и помогал ему сле-сарь самого высо-кого разряда Павел Иванович Шалупов. И они подружились и праздники справ-ляли вместе. У него жена Валя, и женщины подружились. Так у Павлика уже двое детей, и у Петра скоро кто-то будет.

И родился сынок, и назвали его в честь деде Ан-дрюшей. И как он встал на ножки, наконец-то Петро поехал на свою Родину, где встретили его все родные, и бабушка нянчила своего внука Андрюшу. Конечно, было желание сноху взять с собой, но она нив какую. Счастье было необыкновенно сладкое. Поленька очень покладистая, и ни в чем не упрекала любимо-го Петеньку. Растут сыночек и доченька Оленька, что нужно еще человеку? Построил Петр еще больше тепличку, и рассаду стал продавать, да и себе много сажать, да и купил водяной насос, чтоб водичку не та-скать, и столько помидор, что стал их красные про-давать.

Вот их двоих с Павлом посылают в Самару на ше-

225


стимесячные курсы наладчиков, настройщиков авто-матических станков. Так поезда дальнего следования стоят в Кропачево по полчаса. Там меняются парово-зы, и с Южно-Уральской дороги на Самарскую желез-ную дорогу.

На пригородном доехали до Кропачево, ждем своего поезда, и Петр слышит звуки духового орке-стра, а он его очень любил. Это когда его родителей раскулачили, там в их селе был хлебопункт, и с бли-жайших колхозов везли зерно сдавать государству. И их обозы с зерном встречал духовой оркестр. И они, пацаны слушали и смотрели блистающих на солнце инструментах. Это Петро уже в армии узнал, что тру-да не самый большой, а наоборот, самый маленький духовой инструмент. И вот он жадно слушает звуки оркестра, и спросил мужиков, что там за праздник? Они говорят, что это приехала Челябинская футболь-ная команда «Локомотив» и из Уфы команда «Заря» на первенство Южного Урала. Вот-вот начнется матч, и подходит наш поезд Челябинск-Москва.

Мы в свой вагон, в купе, а там мужчина с женщи-ной, и он спрашивает, что должен быть футбольный матч в Кропачево. Петр ему отвечает, что уже идет матч, уже играют. Так поезд долго стоит, мы может сбегаем, хоть пять минут посмотрим, и мы втроем побежали через пути, да там и не стадион, а просто футбольное поле, окруженное сотнями людей. И вот идет второй тайм и при нас «Локомотив» забил гол. И этот мужчина так ликовал, всех громче орал, аж мы с Павлом разинули рты от удивления. И вот с такой радостью этот мужчина рассказывает жене, какие же-лезнодорожники молодцы.

И вот Самара, мы на автобусе № 1 на окраину го-рода, где целый город наверху перед Волгой. Огром-ный завод и четырехэтажная конструкторская, где и учебные залы, и общежитие. Ребята учатся добросо-вестно, и через месяц получили добро - поехать до-мой, на день, на другой. Сидят на вокзале, своего по-езда ждут. Этот поезд Самара-Нижневартовск в 21.00 отправляется. И прибытие в Усть-Катав в 10.00. Объ-являют посадку на какой-то поезд и женщина рядом встает, и две огромные сумы еще несет. Петро соско-чил и ей предложил помочь. донес до вагона и занес в вагон. И она дает 50 рублей. он и не думал брать, но она настояла. Так еще поезд прибывает, так они с Пав-ликом еще помогают. А то думали как подработать, ну

226


стыдно бутылки собирать, да сдавать.Так они вечерами учили уроки, да время идет, и

им что ни дальше, легче давались навыки учебы. И они в выходной на вокзале стали хорошо подзара-батывать носильщиками. В очередной раз приезжа-ют домой. Папа Пелагеи стал плохой, а дров на зиму надо. А денежки есть, и Петя нанял шофера, и он при-вез две машины дров. И нанял, что ходили по городу с пилой, людям пилили и кололи дрова.

Конечно, едут туда в Самару, и обратно 12 часов, и все больше узнают друг друга. Этот друг Павлуша - уроженец села Ерал, что в пяти километрах от Кро-пачево. Детство прошло счастливое, хоть и бедное. Большинство работали в колхозе за гроши. Но мно-гие работали в паровозном депо, в вагонном депо, на станции, и даже на пригородном ездили в Усть-Катав, и ходили пешком до Кропачево и обратно.

В соседях жил машинист паровоза Василь Петро-вич Рогов. Он получал большую зарплату и жил луч-ше всех. И Павлик поступил слесарем в депо, а через полгода, как исполнилось 18 лет, стал работать ко-чегаром. Да у Василь Петровича он относился очень хорошо, и учил, и внушал к своей работе относиться добросовестно, ибо где-то просмотришь и брак по-лучишь. тогда вагоны и паровозы, их колесные пары, их шейки были на скользящих подшипниках. Едет со-став, ветер создает, и мельчайшие песчинки находят какую щелку и залетают в буксу, попадают под под-шипник с наплавленной медной и потом баббитовой. И вот эта маленькая песчинка врезается в баббит и скоблит стальную шейку. Получается риска, и нагре-вается до высокой температуры, если вовремя не об-наружить, то смазка в буксе загорается, и колесную пару надо менять. А если вовремя обнаружить, то до-статочно было бы только подшипник поменять. Так у Павлика семь классов образования, и на курсы по-мощников машиниста. Окончив курсы, работает уже два года. Машинист старый, добрый. Ему скоро на пенсию, и он доверяет своему помощнику вести по-езд. И у Павлуши уже хороший опыт. И он заключался в основном в том, чтоб не обрывать соединения ва-гонов. Многие рвали поезда, а его машинист ни разу. И передал свой опыт Павлу. Вот скоро дойдет до него очередь и он поедет в Бугульму, где годичная школа машинистов. Вот тогда будет машинистом.

И конечно девушка у него была, и вот они поже-

227


нятся, и их детки будут обеспечены. Но, увы, неждан-но, негаданно все мечты развалились, лопнули, как мыльный пузырь. Было начало лета, отцветала че-ремуха, и долина, по которой течет речушка Ералка, вдоль железнодорожных путей, была полна ароматов, запаха черемухи, зверобоя по склонам гор. Ночь под-ходила к рассвету. Ведут два паровоза состав с пяти-десяти тонными 20 цистернами бензина. Когда пер-вые паровозы были серии ОВ, или просто овечки, да и цистерны были 20 тонн, но техника растет. И пошли более мощные паровозы, серии «Р» и «М», или просто эмки. И эти маломощные паровозы ставили в хвост тяжелого поезда, и звали их толкачами. И ставили этот толкач серии «М» в голову такому же паровозу, но звание оставалось прежним - толкач.

И вот четыре толкача спускаются поодиночке на станцию Симскую, а там подцепляются в голову тяжелого поезда. И ведут состав два паровоза. И вот поезд проследовал это против села Ерал. Остановоч-ный пункт для повышения давления пара, ибо до Кропачево еще более крутой подъем, но стоять никто не собирался, все таки два, это не один, и они ухают в полную силу, а впереди желтый. И не помощник, ни машинист не видели, тогда не было локомотив-ной сигнализации на паровозах, только светофоры. Павлик топил топку, и взглянул, что впереди. Да они проезжают красный. Он как заорет. Машинист на экс-тренное торможение, но поздно. Врезались в хвост впереди стоящего поезда.

У первой цистерны от удара отлетел верхний люк, и от искр паровозных труб вспыхнул бензин. И смогли отцепить только от двух цистерн. Помощники бежа-ли с тормозными тяжелыми башмаками в хвост по-езда и на расстоянии сто метров поставили на рельсы башмаки. А в тормозных цилиндрах цистерн давле-ние воздуха иссякло, и они покатились обратно под уклон, наехав на башмаки, 18 цистерн остановились. А две цистерны вместе с двумя паровозами горели трое суток. Пламя освещало вокруг на многие кило-метры.

Были следствие и суд. машинисту паровоза дали 20 лет, где он и погиб, второму - 5 лет, а вот помощ-никам дали благодарности. А наш Павел был в таком нервном потрясении, что сказал себе бежать с этой дороги. И поступил, как и его старший брат, на Усть-Катавский завод, в цех, где работала Валя. и он забыл

228


свою еральскую девку, и Валя стала для него богиней. и она его полюбила. Жили на квартире. Но ее родите-ли помогли, и купили домик. Небольшой, старый, но золотые крестьянские руки Павла. этот домик после капитального ремонта стал не хуже других.

Наши бедные села, где колхозники получали за свой тяжелый труд гроши, но бежать конечно могли, не как раньше. Но Родина, она как магнит, и не каждый может оторваться. Завод, город, это другое. Стабиль-ные заработки, это Усть-Катав в долине рек Катавки и Юрюзани, огромный пруд, плотина и по правому берегу Катавки, недалеко от впадения в Юрюзань, расположил свои цеха завод. А правее - центр города, Дворец Культуры. Снаружи так вроде не очень, а вот в трех этажах на ровне с концертным залом многие творческие комнаты изумительной красоты. И вокруг трех-, четырех- и пятиэтажные здания. И вокруг пруда на склонах гор тысячи частных домов.

Кончили курсы и Саша - сынок закончил десяти-летку и всей семьей на север Урала, к родным Петру-ши. И на могилку маме цветов возложили. Пожили, пообщались, полюбовались здешней природой. Но не очень она отличается от Южного Урала. Те же цветы. Ну вот может урожаи ягод более высокие. Черники, брусники так море растет по болотам, сырым местам.

Хоть и было начало лета, но Петро, вспоминая детство, повел свою семью на ближайшее болото, куда они бегали пацанами. Кушать переспелую, пережив-шую зиму, и абсолютно не кислую, а сладкую клюкву. Хорошо в гостях, но пора и домой.

Сынок Александр поступил на работу на завод, ибо знал, что осенью забирают служить Родине. Таких ребят, с чистой биографией, уже готовили служить в войсках ракетной обороны. И Петру оклад повыси-ли. да прибыл к ним мастер по установке автомати-ческих станков. На три года, по окончании высшего авиационного института. инженер Васильев Николай Вениаминович. И учеба продолжалась.

Так этот Николай с Волги, где конечно многие рыбаки, и он стал интересоваться здешней рыбал-кой. так у Петра новые Жигули. И вот они в выход-ной едут через Кропачево вдоль реки Юрюзань за курорт Янган-Тау, где еще не отравлена рыба Усть-Катавскими деликатесами. Там ее еще много и уловы хорошие. Конечно в пруду, и выше по Катавке, да и по Юрюзани, где впадают ключи и речушки, там водит-

229


ся царская рыба - хариус. Да не каждому она дается, только мастерам своего дела. Вот у Павлика получа-ется хорошо, у Петра тоже такие же снасти, да уловы малые. Редко когда двух, трех поймает, а у Петра в два раза больше. Самые лучшие уловы, это на кузнечика.

уже вечерело, пора и домой. Спадает дневная жара. Кругом разные звуки: то гудит комар, то вре-жется слепень, покушать человеческой крови, разные птички на свои голоса. Соловьев уже редко слыхать, заканчиваются их чудные трели. А вот на полях жаво-ронки взлетая то выше, то ниже, и трещат, голосят, и нипочем им, что всем жарко. А полях, где пшеничка растет, там воркуют перепелки, повторяя - медведя видел? видел? Медведя видел? видел? Кто как радует-ся теплу, лету, жизни. Подъезжаем по чуть заметной старой дороге. Когда то по ней ездили лошади, запря-женные в телеги и возили из леса березовые дрова.

Идет дед с палочкой, а за плечами удилище. Са-дись дед, подвезем. Да вот уже не сидится дома, на природе, у воды, воздух чистый, да ухи сварит бабка для разнообра-зия. Да она все дома, дома и давление ска-чет, а у меня хоть бы что. Да эти бабы, а ста-рухи еще хуже, все им не так, да не эдак. Вот старый дурак бегает где-то, не сидит дома. Да надоедает ее ворчание. Вот и глаголит, тут болит и тут болит. Но ска-зать ей, что у старых у всех что-то болит. Да что там ста-рые, жалко вот, и молодые бо-леют, да уми-рают. Так чтоб

230


не слышать ее молитвы, Бог ей поможет. Где этот Бог то? Вот ночь не спит, охает, а к утру храпит, а я тихонь-ко собираюсь и бежать на целый день, на природу на нашу чудную.

Ох! Эта рыбалка. Ни каждый знает, что это как пьянка. Вот алкаш с пьяных глаз орет, все завязы-ваю, больше не пью. а наутро там внутри горит. Так и рыбак неделю только и грезит, вот поедет и рыбки привезет. Да уха, да жаренная хороша. А уже жене на-доедает каждый раз ее чистить. Но Петро это знает, и доченька, давай почистим. У жены других дел по горло, ну вот зима. Ну что зима, ни так далеко огром-ное озеро Чебаркуль, да и город тоже. Да и до станции доезжаем еще ночью и полон вокзал рыбаков, кто в карты играет, кто что болтает, и нам негде сесть. Лишь на полу прилегаем до рассвета. Светает и пошли, по-тянулись кто куда. У кого то свои места, кто-то бродит туда-сюда, буравит лунки, а этот он пешней, вот еще не очень замерзло. Он пробивает и располагается, палаткой накрывается, зажигает шашечку, чтоб было потеплее, да нет, он термос не берет, а банку консерв-ную, что побольше, зачерпнет из лунки водички, да еще рядом шашечку поджигает. Толи кипела, толи нет, пар идет - можно завтракать. Но кто как, у кого каков улов. Это там глубина 3-5 метров. По дну ходят лещи, и малые, и большие, но мы с Павликом, с Ни-колаем, ловим с полводы. Это небольшая рыбка и не такая прихотливая, как лещи, то ловятся, то нет. А это сорожка хватает, и мы всегда с уловом, эх!

Поля, Поля, Полюшка! Приезжаем домой, уже банька истоплена. И мы втроем, да с веничком, да вы-гоняем простуду, что сидели, мерзли на льду, и ужин, да по стакану водки. Да уходят друзья, да ложимся спать. да ну как не обнимать такую прелесть. Целую, глажу да все крепче обнимаю, и не только. А повторяю, ты самая, самая дорогая. И лучше тебя никого на све-те нет. И засыпает Петро в объятиях любимой жены, и от счастья летит ввысь, махая руками, как крыльями, через горы Урала к звездам. Как там интересно, этот еврей Иисус улетел, и где он там застрял, один лишь бог-отец наш знает. Так кто-то, наверное апостол Па-вел, показал дорогу в рай, и летят туда души чистые, а у кого есть или были какие-то грехи, то молятся, из-бавляются от тех поганых дел, что они совершали на земле. Ой, как охота попасть в рай, а вот что дальше не увидал.

231


Будет Поленька, Петруша встает, пельмени осты-вают, а на обед жаренную рыбу подогретую. Нет По-ленька, на обед подогреешь пельмени, а сейчас давай жаренной рыбки на стол, уж очень она готовит вкусно.

Сынок Александр служил под Нижним Тагилом, в закрытом военном городке уже год. Да что-то там случилось. Затевалась драка, и всех, кто рядом был лишали права отпуска домой. Ну а мне-то можно, и поехал Петя проведать сынулю. Ехал через Сверд-ловск, где военным округом командовал опальный великий Жуков, и ведь проходил перед этой грома-диной - зданием главного командования, и не сооб-разил, чтоб зайти. Кто знает, может бы и разрешили на минутку взглянуть на спасителя нашей Родины, и пасть пред ним на колени, и поблагодарить за вели-кий подвиг ото всего нашего народа. Но, увы, тогда что-то не сообразил.

и вот на проходной доложил, кто я такой, там свя-зались с кем-то, сказали, что он на учебе, и скоро его не будет, жди. и я жду, гляжу туда-сюда. проходят по пропускам. зашел мужчина средних лет, сел недале-ко от меня, читает газету. Надоело читать, он давай расспрашивать, да и мне надоело скучать, и я разбол-тался, а потом мелькнула мысль, а он то кто такой? Да я тоже такой, да тут заходит мужчина, и в проход-ной докладывает кто он такой, ему говорят, что скоро приедет. И нам говорят:»Вашим ребятам дают уволь-нительную на сутки, а здесь вам не к лицу, идите в де-ревню, что рядом там Авдотья бабка пускает на ночь на квартиру». Ну, конечно, не за так.

И вот радостная встреча. Обнимаю своего Са-шеньку и идем в деревню. вскоре приходят мужчина с сыном. А мне в дорогу наварила Поленька пельме-ней. Я бабку попросил, чтоб разогрела. Ну была зима и они не очень были помятые. Так тот мужик:»Это надо отметить встречу». А магазин уже не работал. А Авдотья:»Да у меня есть бутылка!» Стоит 5 рублей, а она с нас 10. Ну ладно, ей не впервой. Приходит внуч-ка. Дай, бабуля, на зимние сапоги. Я поеду в Москву. так нет, не дам. А внученька просит и просит, бабка не дает. «Я уж сколько тебе передавала. Есть у тебя отец, мать, вот пускай тебе дают. Так нет, они говорят так и так. А у меня откуда?» «Да ладно, есть у тебя, зачем тебе они. Все равно умрешь, кому оставишь?»

Эта битва продолжалась два часа, и как, навер-ное, всегда, внучка одолела, что-то бабка дала. Утром

232


бабка пекла блины, в обед и первое, и второе. А цена как в ресторане. Так этот мужик рассказывал, что его сына не отпускали в отпуск, я ему выслал денег, чтоб купил 5 бутылок коньяка, что он и сделал, когда был в увольнительной. Кто куда, а он в магазин. Купил ар-мянского коньяка, вручил командиру - и месяц дома дурака валял. Вот, оказывается, как надо. Но, увы, мне было не до ума.

Проходит зима, а Пелагея хочет купить сапоги до-ченьке, да шубу. А тогда все это было дефицит. Надо ехать в Москву. Ну раз надо, так надо. Взяли на 5 дней отпуск, за счет отпуска, и поехали в Москву. Берем в Кропачево билет, поезд Челябинск-Москва, в купей-ный вагон. Располагаемся, там две женщины на ниж-них полках пожилые. И вот одна, по-видимому, была красивая, а сейчас все лицо покрыто морщинами. Да нет-нет, смотрю, и что-то знакомое, но вспомнить никак не могу. И вот она пошла в туалет, я другую спрашиваю, что это за женщина? А она отвечает:»Да никак понять не могу, скучно ехать, дай, думаю, по-говорю, а она молчит. Ну два или три раза хотел а по-говорить, ну не хочет, черт с тобой. едим - молчим.»

Она пришла, я все же не выдержал, спрашиваю:»Вы извините, я вас где-то видел, а вот вспомнить не могу.» А она как заплачет. Я испугался. Вы извините, ,я что-то вас обидел. Поля налей водички скорей. А она не-много успокоившись говорит:»А вспомните вы втро-ем в Кропачево бегали на футбол? Так вот мой муж умер. Да где? На стадионе. «Локомотив» проиграл, и тогда троих унесли на носилках со стадиона. Ведь как говорила, просила, брось ты этот футбол. Сердечко ба-рахлило. И вот одна осталась. Если тогда мы ездили в гости к сестре, а сейчас насовсем. Может там мне легче будет пережить такое горе. Продала трехкомнатную квартиру, а куплю одну комнату рядом с сестрой.»

Москва, черт бы ее побрал, продают и шубы и сапоги, народ как бешенный. Только открывают ма-газины, толпой прут, кто вперед. Так они, москвичи, знают порядки. В магазине покупают, а на барахолке в два раза дороже продают. Хорошо, что мы еще не в гостинице, а у этой сестры ночуем. И вот опять стоим в очереди недалеко. Да какой там очередь, как откры-ли и как повалили, и мы опять в конце. Через час все шубы кончились, и мы опять с носом. Ну что, ехать на барахолку. Да что, думаю, рискну. И захожу за стойку, и продавцу даю чуть больше. А она, идем, меряйте ка-

233


кую надо. И мы обрадовались, легко вздохнули. И до-мой с двумя шубами. Это уже дорогой сообразил, надо было не две, а все четыре брать, да в два раза дороже продать. Эх! Хороша мысля, да поздно пришла.

Что мы к этому поезду приплелись, то Челябинск-Москва, то наоборот сидим, ждем, когда объявят по-садку, а в голову лезут разные мысли, воспомина-ния. Деточки подросли. Сашеньке 12, Машеньке - 10. Это уже дети познают мир, учась в школе. так и надо знать, что нас окружает.

И вот летом пропустил эту самую рыбалку и по-ехал в город Уфа, где были недолго, но посмотрели цирк. А на следующий год отпуск летом, и поехали в Москву. Приехали утром, и в первую очередь к ве-ликому Ленину. А где ночевать? В одну гостиницу, в другую - нет свободных номеров. Ну что же, придет-ся ночевать на вокзале, а вечером - футбол. Динамо-Спартак. И скорей мужики идем, и большие буквы: ГОСТИНИЦА. Купили билет на стадион, сидим ждем начала матча. Народ прибывает, прибывает, и вдруг осенила мысль, а что? И пошли в гостиницу, там две дамы не молодые. Так и так, приехали с Урала посмо-треть футбол, это тогда еще редко у кого был дрянной телевизор. Так они говорят, есть комната на 4 койки на 3 дня. Да и цена не большая. Да напиши расписку, что через трое суток освободите.

О, вот повезло! Да койки то какие! Перины пухо-вые, да душ. Вот намылись, накупались и спать завали-лись. Утром, рядом кафе - позавтракали и целый день по Москве. А футбол - это чудо. Перед футболом перед нами си-дели два старика и вспо-м и н а -ли. В их детстве, з д е с ь было бо-лото, да к р у г о м лес, да я г о д ы , г р и б ы с о б и -рали. А

234


сейчас одни трущобы - громады домов. Так беседова-ли мирно, дружелюбно. А начался футбол, мои ребята - только нет их, и смотрели как они орали да спори-ли, чуть до драки не дошло. Один болел за «Спартак», другой за «Динамо». И так где мы только не были. К вечеру так уставали, купались, и как мертвые спали.

И вот едем в Ленинград, колыбель революций. Впервые в мире победили помещиков, капиталистов. И там бродили. А жили на вокзале, но в комнате отды-ха, и не дорого. И уже на ногах мозоли, а хотелось по-смотреть царские хоромы, царский дворец. Но потом мы ездили с Пелагеей, и за целый день, наверное, по-смотрели только половину. Да плавали вниз по Неве, смотрели летние царские дворцы и сотни фонтанов. И вверх плавали, смотрели развалины Петергофа. Да остров, где наши матросы не сдавались до освобож-дения. Там в убежищах было много продовольствия и боеприпасов. И они успешно отражали захватчиков. Но и их осталось в живых лишь половина.

Вот объявляют посадку. Наши места в купе ниж-ние, а наверху двое молодых мужчин, один едет с от-пуска, а работает в Китае. Строят там на реке гидро-станцию, а вот второй оказался чуть ли не родной. Он с Кропачево, а сейчас живет в городе Сим. И он рас-сказывал о своей трагедии. Он тогда учился в вечерке, а к ним прислали математичку, аж из Латвии. Так она русская, Венера Михайловна, с акцентом латышей. Ее поселили к Григорьевой Нине Васильевне, которая жила с дочкой Татьяной в трехкомнатной квартире. Эта Нина Васильевна работала директором интерна-та, где жили дети из деревень. Так она когда-то была женой директора Драмтеатра в городе Самаре. Да слу-чилась трагедия. Ее муж тогда зимой ходил в лаковых не отепленных ботиночках и заболел менингитом, и умер. И она с малыми детьми приехала в Кропачево к своим родителям.

Так время идет, ее сын Женя служил Родине на Сахалине, дочь Валера учится в пединституте, инва-лидка второй группы, в городе Челябинске. Да дочь Татьяна окончила бухгалтерский техникум, но рабо-тает библиотекаршей. И вот Венеру подселили к ним, в отдельную комнату.

После уроков, я ей предложил ее проводить. Ко-нечно, я ничего и не думал. Просто интересную, кра-сивую и рослую педагогичку мне ничего не стоило ее каждый раз провожать. И до провожался, что втю-

235


рился как дурак. Так и она рассказывала про себя, что ее предки жили в Белоруссии, недалеко от Латвии. И жили хорошо, что в деревне, все свое. Двое лошадей, две коровы, двое дочерей да три сына. Могучих, все в отца, за два метра - молодца. Сеяли пшеницу, рожь, конопля сама росла. А вот лен, это надо за ним при-гляд. Да давал он и масло, и что самое главное - ткань, и нитки, и веревки, крепче каких других. И все это ве-ликий труд с утра до вечера. А стала советская власть, и труд стал легче. И косилки, и молотилки, и даже се-катор - облегчение женщинам. Так девок как бы спро-вадить, да и сыновьям отдельный дом. И все шло хо-рошо, счастье не покидало Воропаевых.

И вдруг стали кулаки. Но хозяин был умен, и слы-хал, и видал, как в других дальних селах, деревнях от-бирали у богатых крестьян все, а самих в Сибирь на каторгу. Так нечего ждать, надо бежать. Благо рядом Латвия. И как-то в ночь запрягли своих коней, при-вязали за телеги коров, и все что было можно поклали на телеги и ехали всю ночь. Стало светать, свернули в лес, и как стемнело - в путь. И вот первое село - Ванга-жи, и купи-ли избушку - развалю-ху. И так с б е ж а л и из России, из своей Р о д и н ы Б е л о р у с -сии, и ото-рвали как бы часть души. Как оно будет на чужби-не? И вот в Латвии власть со-ветов. Но не успели р а с к у л а -чить, пришли немцы. И на них надо работать. И ото-брали корову, лошадь, а сыновья старшие еще рань-ше были призваны в армию, где и погибли, защищая СССР.

236


Остались только сыночек Антон, да доченька Ве-нера. Конечно, папа - могучий мужик, еще не так стар. Да не только плотник, но и столяр. В те годы не ку-пишь там стенку, какую вот он строгал. И строгал и шлифовал стенки и шкафы, комоды. Где по заказу, где продавал. И конечно, поле десятилетки в Ригу в ин-ститут Венерочку устроил.

И вот она в Кропачево подружилась с добрым парнем, что ухаживает за ней. И не только прово-жает после занятий, он и днем работает по ремонту телефонов, телефонных линий. И выбирает время заглянуть к Венере. Днем она одна скучает от своей далекой Родины. Так Нина Васильевна на работе в ин-тернате, а Татьяна в парткоме, и приход Евгения для нее - радость. А летом - каникулы. И Венера летит до-мой. И как она могла относится к этому парню просто по-товарищески? Она стала скучать о нем, ее сердце бьется.

Так он же не просто так, он любит ее. Так и женя тоскует днем и ночью, не забывает о прекрасной Ве-нере. И вот приехала Венера. И Женя не сдержался и поцеловал, и тут же получил в ответ такой горячий поцелуй, аж Женечка задрожжал. И когда вдвоем - то объятия, поцелуи. И пошла любовь не на шутку. Но что толку. Евгений поступил заочно в институт связи. Но, увы, все планы нарушились. Принесли повестку в Армию. И на сборном пункте в Аше, хотел спросить у военкома, что кто учится, не забирают в армию. Но постеснялся. Так кто кого спрашивает, куда кого надо. Так будь добр - служи Родине.

И поплыли письма каждую неделю. Милая Ве-нера, как долго служить, а как охота тебя любить. И любить до конца своей жизни. И она отвечает в та-ком же духе. Но, увы, в электродепо заходят электро-возы с южноуральской железной дороги и самарской, на осмотр и ремонт. Рабочих локомотивных бригад более 400, одних слесарей более ста, в каждой смене более 25. и в смене бригадир Геннадий Зайцев, Коля Самарин, Владимир Григорьев. И самый молодой да удалой - Валентин Бодров.

Он не только талантливый в работе, но и могучий красавец, любитель то с одной, то с другой женщи-ной. И вот он, как говорят положил глаз на красави-цу Учительку, и стал за ней, вроде бы случайно шел и она шла ночью домой. И тары бары, да как вы ночью не боитесь, и в этом вроде духе, да стал встречать и

237


провожать до дому, и что дальше, то бросил всех сво-их любовниц, и только она, эта чудная Венера его увлекла. Но он знал, что у нее есть любимый, и он не торопился. Но время идет, и она что-то реже стала от-вечать своему женежку, ее больше стал интересовать могучий, как папа, Валентин. И в конце концов Ва-лентин сделал предложение, и она не знала кому от-дать предпочтение, кто может посоветовать.

Этот Валентин в начале войны был с мамой эва-куирован из Москвы, а папа остался на военном за-воде и где-то погиб. Кто у него отец, какой - никто не знал. А вот папу Жени хорошо знали. Он работал осмотрщиком вагонов в вагонном депо, и его хобби было - фотография, и конечно нередко был пьян. Это рассказала Венере Нина Васильевна, и вот, кто знает, может и женя пойдет по стопам папы. И когда, никог-да сопьется. А это страшная болезнь, неизлечимая, у кого нет силы воли.

И летит телеграмма на Родину Венеры, что она выходит замуж, приезжайте на свадьбу. Конечно она написала и Евгению. Конечно, просила прощения, что полюбила другого, да Женя уже чувствовал, что так будет. Но, увы, сердечко дрожало и слезы лились всю долгую ночь. Ну что ж - надо жить, да Родине служить, да еще учиться. И постепенно душевное горе стало растворяться.

Приехал папа с сыном Антоном, да Валя с ма-мой. Жили в двухэтажке, в десятиквартирном доме. И почти все соседи приняли участие в свадебной цере-монии. Был чудный вечер с гармошкой, да на завтра утренняя церемония. И с пьяных глаз гуляли по ули-цам, пели, плясали наряженные, и других удивляли.

Прожили у Нины Васильевны папа с Антоном не-делю, в комнате, что жила Венера и домой. И никто не знал, что Антон с Татьяной ходили в кино, ну и что Антон пишет и Татьяна отвечает. И через полгода Ан-тон делает предложение. Конечно, Татьяна бросила своего друга, так себе. И приезжает Антон и в ЗАГС. И небольшой вечер, где родные Нины, учителя, дирек-тор школы. Все хорошо.

Да вот хорошо одно то не бывает, у Валентина умерла мама, болезнь ее унесла на тот свет, который никто не видел. И окончилась последняя, третья зима, и Венера затосковала по своей Родине, и Валентин со-гласился, и уехали. Конечно, Венера там - педагог, от-лично знающий латышский язык, и ей дали квартиру,

238


а Валентин поступил на железную дорогу помощни-ком машиниста тепловоза. Подарила Венера дочень-ку, и назвала ее в честь Валиной мамы, и живут в сча-стье и благополучии.

Но и здесь горе не обошло их. Умер папа Венеры. А вот Антону дали двухкомнатную квартиру, и Татья-на ему подарила друг за другом двух дочерей. А что у Жени?

Приехал домой. А брат его знал, как переживал Евгений. Да он поступил на работу в город Сим, да сразу мастером, так как он уже закончил четвертый курс института. Так брат ему предложил:»Пойдем сватать соседку-красавицу, дочь начальника электро-депо Кирсанову Лену. И получилось. Отыграли свадь-бу, увез он Леночку в город Сим. Так она - красавица - подарила сына и дочку.

Но время идет, и уже не сынок, а дочка красави-ца вышла замуж. И встретились Евгений с уже старой Ниной Григорьевной. Хоть жизнь Жени была счаст-ливой, но эта первая любовь торчала где-то в глуби-не души. И он спросил, как живет Венера. И Нина ему рассказала, что где-то десять лет твоя Венера жила в счастье и благополучии. Ну что и папа ее и Антон Антонович при случаях, праздниках выпивали, но не-много. Никогда не перепивались, да и Валя никогда не перепивал, да что-то частенько стал. и с работы попросили там. Там завод микрометражек в Елчаве, завод санитарных машин, и он туда. Это сейчас бы его не приняли, а тогда повсюду не хватало рабочих, тем более специалистов. Но через три года и оттуда вышвырнули, кому нужны все время пьяные. Да и у мамы Венеры тоже несладко - одной в деревне чужой. То была всю жизнь за широкой спиной, а тут осталась сиротой. Забила дом, окошки и дверь, да наняла сосе-да, да взяла, что поценней, да к доченьке.

Это потом, когда Антон пошел на пенсию, и как раз развалилась советская власть, он на свою землю с Татьяной купил трактор и себе землю пашет и со-седям. А тогда у него уже взрослые дочки, и у Венеры дочь рано вышла замуж, ибо надоело смотреть на лю-бимого папу, и скорей бежать прочь. Пускай мама лю-буется каждый день на пьяную рожу своего, уже по-стылого, мужа. И мама смотрела, смотрела, и в пору самой собирать бутылки, да сдавать.

Жалко дочке, а как старой помочь. И вот она вспомнила, там в столице, в Риге, что 50 километров,

239


да ходит автобус, и она туда. Стыдно, да ее там ни-кто не знает. И вот футбол на стадионе, тьма народа. Жара, большинство пьют лимонад, да кто что, а буты-лок, бутылок. И она стеснялась так при людях их соби-рать, а как стали расходиться - она десяток в сумку, да за стадион в кустарник, да скорей еще. Их таких как она полно. И вот по десятку носит, в магазин сдает, да тяжелые они. Да домой везет и хлебушка, и молочка.

Но в другой раз с бутылками не получается, где пьют, там бомжи по очереди хватают. Но там стоят по углам такие же как она, с протянутой рукой. Стыд проходит по всему телу, сердце бьется. Да накрыла платок на глаза от стыда, и кидают денежки, да вдруг и бумажки. И к вечеру набралось хорошо. Да купила хлебушка, да консервов, да с полной сумкой домой. И радуется старушка, хоть как-то помогу несчастной Венерочке.

Рассказывает Нина Васильевна, а у самой сле-зы капают. Это она сделала несчастной красоту зем-ную Венерочки. А слушает этот рассказ Евгений и у него задрожали губы, и рассказывает нам. И Пелагея сказала:»Эх Женя, Женя, это же, что она изменила тебе, вот ее Бог и наказал. Все идет - кто гадит, и не проходит так никому. Это счастье, когда один делает добро другим, но, увы, не всегда так бывает. Все люди разные, и в любой нации и добрые, и пакостные»

Станция Симская, и расстаемся мы как друзья, приглашая друг друга в гости. Станция Усть-Катав. Подъезжаем через мост, через Юрюзань, а там вдали кто-то рыбачит. Эта рыба там в большой заводи, да с запахом. Так это я потом узнал, что засолят эту рыбку, да заваленная она и не пахнет. А к стопочке - чудная закуска. Этот рыбак приходит в кафе, берет кружечку пива, да закусывает рыбкой. Глазеют завсегдатаи.

- Эй! Дай рыбку! - Да рыбку из пруда не поймаешь без труда, да

еще вялить надо.- Да я тебе куплю кружку пива.- Вот, это другой разговор.Приходим домой, а с Поленькой что-то плохо.

тошнит, голова болит. Вызываю скорую, померили давление - 230. Уколы, таблетки и увезли в больни-цу. Ну ничего, все обошлось. Но, увы, идет на рабо-ту, обожди, что-то дыхания не хватает. И стал я ее в выходной брать с собой. И ловлю рыбку, а она жарит костер, да котелок кипит. Кладет картошку, да потом

240


лучок и рыбки, и на берегу уха, что надо. И так, если раньше, сколько раз, идем - она отдыхает. Да природа, чистый у речки воздух, и стало лучше. А на другой год сама стала рыбку ловить, да порой больше меня.

Жизнь идет, все меняется. Гуляева Владимира я знал давно. Ну просто так вот, он организовывал шах-матный турнир на первенство города, да и жили не-подалеку. О к а з а -лось, что он тоже рыбак, у него мо-т о ц и к л И ж е в -ский. И ездит он то один, то с кем-н и б у д ь , да еще д а л ь ш е нас, до села Аркаул, где живут на одном берегу в основном русские, чуваши, а на другом - еще более разные на-циональности. А соединяет их мост на стальных тро-сах, это потом построят бетонный. Так за три кило-метра от села большой плес, где его любимое место. Других рыбаков редко встретишь. да ловит он рыбку закидушками.

Мне стало интересно - как? И он мне показал, что надо жилку миллиметровую, да на 25 метров. Я ко-нечно купил жилку, а она на 100 метров. И как у него сделал сто закидушек. На конце свинцовое грузило, и далее через каждый метр на коротких поводках жил-ка 0,5 миллиметров, и крючок, на который сажается малек, ну пескарь. И вот мы едем с ним на моих Жи-гулях после обеда. Приехали, у него там балаган от до-ждя, есть где укрыться. наловили пескарей. он в одну сторону закидывает свои закидушки с насадкой, я в другую сторону реки - плеса. Расставили закидушки, уже темнеет, дров натаскали, костер, кипит чай, под-закусили как следует, и проверять. Уже тьма, а фона-рик - не фонарик, а консервная банка с бензином на проволочной ручке. Стоит и горит банка на берегу, тяну закидушку и душа радуется, что-то есть. То на-

241


лим, то голавль или окунь, да изредка и щука попада-ется.

Снова забрасываешь закидушку, рыбку в садок, посидим, покурим чуток и снова проверять. И так до полночи. Володя говорит, что после полуночи мало попадает, лучше поспать. И каждый раз он больше ло-вит. Да и Павел с нами стал ездить, и ему понравилась такая ловля.

Так едем, болтаем, что-нибудь вспоминаем. И вот он Владимир, знаешь Петро, вот стыдно гово-рить, но и дышать в душе очень тяжело и трудно. Вот у меня с каждым годом с любимой женой все хуже и хуже становятся отношения, все время унижает. Вот молодость - самое радостное. Я увлекался спортом, а друзья-товарищи, кое-кто, девчонок калечил, а я ду-мал, что мне нужна одна - самая любимая. Но эти, что нравились, отвергали меня, а других не надо было, и дошло до 27 лет, когда природа стала заставлять. Очень нужна женщина.

Идут трое, такого же возраста. И мне уже до лам-почки, может они уже женаты были, мне было уже все равно, и я к ним. Обнаглел, стал болтать, что надо - не надо. Самая лучшая уже дружила с мужчиной за два метра ростом, а чуть похуже и та, свободные. И дру-жили, и мечтали о доброй жизни.

Я ее обнимая, целовал, и не более. Вот поженим-ся, тогда другое дело. Да у ней родители меня приня-ли очень и очень. Папа - мастер строительного цеха. И вот свадьба. Мой папа продал корову, ибо у нас не было денег на пьянку. И жила она у нас, папа отделил одну квартиру нам, и жизнь была счастливой. Подари-ла мне сына Андрея, в честь отца, да за ним доченьку Валечку. Все было хорошо, да что-то стала она коман-довать. То не так, да то не эдак. А самое страшное, это когда изредка приду с работы пьян, и пыль до потол-ка. Это как надо было терпеть. У меня в шкафу водка, да в подполье самогонка. Я один просто так никогда не выпью. И вот сын уже был в армии, дочь заканчи-вала десятилетку.

Однажды другу, это с ночи, поехали на мотоци-клах готовить дрова в лесу. Березы валили, да пере-пиливали, да таскали в кучу. Лето было, тепло, птички поют, красота, но уставшие. И домой, ужин конечно у него, изрядно выпили. Прихожу домой поздновато - и скандал. Стала, как всегда, воспитывать, это кого. Это у ней братья алкаши, а у меня огромная сила воли.

242


Если я не захочу, и в рот не возьму эту гадость. Сколь-ко раз ей говорил, что вдруг сорвусь, сколько можно терпеть. У меня нет в уме, чтобы женщин бить. Кто это делает, я считаю это изверги. И вот в ту ночь, что со мной произошло, потерял контроль над собой. И что стояли сапоги у порога, схватил сапог и начал ее бить. спасибо Валечке, она остановила меня, а то б не знаю, что было. Хорошо, что не покалечил. А этот урок не пошел впрок, уж такая стерва. Ну, думаю, мне бы поставить детей на ноги, и сбегу, куда глаза глядят, ведь сколько добрых женщин, одиноких. Вот у тебя машина, да и Павлик скоро купит, а мне зачем? Слиш-ком много будет чести, катать ее на Жигулях. И еще вот надо сделать так, а что люди скажут, да какое мое дело, до людей я сам хозяин. О! Нет, это она хозяйка, что ее подруги говорят, вот и будет так.

Вот он рассказывает, а у Петра в голове не укла-дывается, как это можно так жить, друг друга не лю-бить. Так что там, кое у кого еще хуже. Вот Лекся Да-выдов от трех детей залез в петлю. Иль у Горунова жена-красавица, вырастила трех сыновей-богатырей, а муж изменил. Соседка сказала, она видела. И та с горя в петлю. Эх эта ревность до погибели людей фи-зически здоровых доводит до трагедии.

243


Да кто знал, кто мог подумать, что и у Пети слу-читься непоправимое горе. Приехал со службы люби-мый сынок, был вечер чудесный, все друзья пришли на вечер. Играл аккордеон, пели, плясали, все как у людей. сынок не торопись, отдохни с девушкой его любимой, погуляй.

Будь он проклят этот огород, какой он дает доход. Ну картошка своя, да морковка, да то-другое. Но са-мая большая плантация помидор в теплице. Весной растет рассада и ее покупают соседи. Поняли, что не надо ехать в Уфу за помидорами, они и зеленые дома доспевают. И, конечно, Петя за ними ухаживал. И ког-да жара, каждый вечер приходя с работы, поливал. Нет, он уже не таскал из пруда ведрами, а купил насос, мотор электрический, шланг 50 метров. Опускает в пруд и под напором дождик орошает кусты помидор.

Так в тот день, утром, на рассвете, Саша пришел от своей любимой, и как убитый завалился спать. а встал - время было уже обед. он соскочил и на пруд, с мостика, где женщины стирают белье. Нырнул, вы-плыл, натерся мылом, и снова в воду. Поплавал, об-терся полотенцем, и что там - суп, котлетки, употре-бил, и на огород Под черемухой расстелил одеялу, голова в тени и то на один бок, то на другой. А солнце печет, и бежит на пруд, нырнет разок-другой, и снова под спеющую черемуху.

А соседка-старушка сидит на крылечке, под луча-ми солнца, разогревает старые кости, да поглядывает вокруг. порой засыпает, да все глядит на Сашу, да ра-дуется его молодости. Да вспоминает свою молодость, когда дурака не валяли, и в жару и в поте лица рабо-тали. Да Саша лежал, лежал, да вдруг сообразил, папа придет с работы уставший. А уже вечерело. Конечно, он видел, как папа поливает, и ему захотелось самому.

Протянул шланг через дорогу, возле пруда редко кто проезжал. Так вот он не знал, что у включателя один проводок голый. это папа знал, да все на по-том, чтоб заизолировать. Да еще Саша босиком стал включать. И удар, аж искры полетели. провод то пере-горел, да Саше пришелся удар прямо в сердце, рука обожжена, а Саша на земле, вздохнуть не может, все потемнело в глазах. Бабка все видела, да как ошалелая заорала. Набежались люди, да поздно. Делали мас-саж, но Саша так и не задышал. Приходят домой папа с мамой. И Полинка упала, еле откачали. Отнялась у нее вся левая сторона, да еще страшней - память по-

244


теряла, да говорит - еле разберешь. И врачи ничем не могли помочь, лишь дали первую группу инвалид-ности. И нанял Петро старушку-соседку, чтобы днем присматривала за Поленькой. И уже не до рыбалки, лишь горькие слезы льет на могилке сыночка. Готов и сам душу отдать Богу, это нестерпимое горе, глядеть на все муки дорогой Пелагеюшки. И не долго и она протянула, с каждым днем увядая. И остался один на один со страшным несчастьем.

Но верный друг Павлик с Валей, чуть не каждый вечер у него, и стараются как-то развлечь, увлечь. Осталась лишь малая радость - цветущая доченька. Как только свободное время, бежит Петро на могилки, и плачет, и кает себя, что он наделал с этими, пропади они пропадом, эти доходные подсобные помидоры.

А друг его, вот верный друг Павлуша, думает все как его оторвать от любимой Поленьки да вместе с сынком. похудел Петя, уже чуть ноги таскает. И решил Павел. Идет в местком завода, и объяснил ситуацию. И дали им путевку в санаторий, в город Самару.

И вот, другая обстановка, регулярное питание, да то концерты где-то, да вечерами танцы. Музыка. Да объявляют:»Женщины приглашают мужчин!» да та-кой спокойный, худощавый мужчина привлек жен-щин. И красавица подходит и приглашает на танец. одна - Петра, другая - Павла. И конечно разговоры, да Петро, как то вроде и говорить то не хочет. Но слухи идут, и когда узнала об его горе, о его несчастье и не отходила от него. На выходной пригласила к себе на квартиру, к себе домой. И стало легче на душе Петра. Тяжелый ком в груди стал рассасываться. И стал ожи-вать, все реже вспоминать.

Приехал домой, а дочь не одна. И вскоре сыгра-ли свадьбу. А из Самары идут письма. Приезжай, до-рогой, мне так скучно. Вот умру, и протухну в своей двухкомнатной квартире. И Петро отвечает, вот еще чуть-чуть, и иду на пенсию и еду к тебе, Олеся, лоро-гая.

И вот, Самара. Подъезжаем, выхожу, рот раскрыл, гляжу на новый огромный вокзал. Подбегает Олеся, Петенька, дорогой, айда скорее ко мне домой. И ра-достно, и приятно на душе. Уже в квартире, на пер-вом этаже в комнате стол накрыт, и чего только нет. Сидели-балдели, кушали, ели. Да и выпили эту шам-панскую. И целует меня, обнимает. Я то думал, что я уже никто, да но он у меня, видать, умней. И поднялся

245


на такую нежность, красоту, и ночь была, что в моло-дости.

И на следующий день забрала паспорт и прописа-ла. Так и она на пенсии, но еще мороженным торгова-ла. тогда путевки были недорогие и она купила в дом отдыха в Междуречье. Это наш будет медовый месяц. Чудный край. Течет Ока, впадая в Волгу, где-то за 500 километров. А тут , через высокий хребет и за два ки-лометра течет Волга. Испокон веков здесь груженые огромные лодки. За небольшую плату на специаль-ных дощатых плитах с железными полозьями тащили эти лодки тройки лошадей. Конечно на подъеме, с от-дыхом, а перевалив хребет, уже легче было. Но это все ушло в прошлое. Но село Перепутье и сейчас живет и процветает. В заливах Волги, где неглубокие места - сплошные косяки верхоплавки - уклейки. Это одна из самых вкусных, размером как килька, но питательная ценность очень высока. И жители - мальчишки, даже женщины ловят на маленьких два крючка, насажен-ный на маленький катыш теста, или просто чуть хлеба. И эту рыбку на Урале, ее зовут синьгой, хватают и тя-нут к себе. И за день ловят от двух до пяти килограмм. это днем, а ночью, мужики, кто неводом, кто бреднем, ловят еще больше. и в деревянные кадушки засалива-ют, и вялят, коптят, жарят. И на столах, возле кафе, где

с т о я н -ка и го-стиница для при-е з ж и х больше-грузных машин. И эти води-тели бе-рут, по-к у п а ю т эту вер-хоплавку, и такой д е л и к а -тес везут

с собой домой.Этот дом отдыха - десять двухэтажных коттед-

жей, а в центре - столовая. Она же - концертный зал. И каждый вечер танцы. Хорошая погода, как и другие,

246


бродим по лесу, как на Урале. И сосны, редко - ели, и конечно, красавица-береза. да не просто так, попа-дают грибы, да черт знает какие. Ну что не червивые - берем и знатокам показываем, некоторые выбра-сываем. А сосед - так тот специалист. их собирает и продает этим шоферам. Так больше всего попадают лисички. Этот дед их продает, так они формой похо-жи на лисички, а цветом то нет, какие-то коричневые. Это потом узнал, что это лжелисички. так их отвари-вают и жарят, и ничего, вкусные, да зачем нам эти по-ганки.

Но с каждым разом мы все дальше углубляемся в лес. Эти белки приучены отдыхающими. И протянешь руку, да на ладони что-то есть, да откуда-то сверху бе-лочка спускается, и прыгает прямо на ладонь. и од-нажды идем, так себе, тихонько, и бегут две косули с гордо поднятыми головами. Чудное зрелище, это тебе не по телевизору. То тут, то там дятел стучит, овсян-ки поют, да всякие голоса, да чистый воздух, да под ногами грибы, да такие приятные, ну как настоящие уральские грузди, только серые. Конечно запах дале-ко не тот, что у ароматных уральских, но набрали су-мочку. Знатоки сказали, что это самый лучший гриб, и зовут их рядовики. И правда, они то тут, то там, и все рядками. Так их не только жарят, но и солят на зиму. и мы уезжая, набрали их целые полные сумки. И потом зимой жалели, что специально не съездили еще их набрать. Эти грибочки, да с картошечкой - прелесть.

Когда один дома, то тоска в груди снова возника-ет, и одни воспоминания. Грусть нападает. нет, никак не забыть ненаглядную Пелагеюшку и сыночка. нет, надо куда-то бежать. Пришел на завод Масленникова, что рядом. В отдел кадров, и меня сразу же приняли. Прошла зима и Олеся уговорила, будешь помогать мне, хватит работать. И так я стал продавец номер два мороженного.

Перед нашим домом стол, покрытый нержавей-кой. и гремят, стучат козлы, да рядом шахматисты. Ну в шахматы очереди нет, и мой напарник, такой мужчина-красавец. Да лицо, что-то знакомое, но вспомнить никак не могу, и решился спросить, и он отвечает, что как то я тоже видел вас на рыбалке, на реке Юрюзани. Он, Геннадий Черенков, отслужив ар-мию, работал на военном объекте поселка Кропачево. А через два года две тетушки, жившие в городе Сама-ре, в трехкомнатной квартире.

247


А когда работали, то одна из них, Лидия Вениами-новна, последние годы перед пенсией, работала пред-седателем заводского месткома, и она знала всю под-ноготную завода, и устроила Геннадия в лучший цех завода, да он сразу поступил в вечерний техникум, и вскоре на такого красавца положили взгляд Евгения. и тоже училась в вечернем институте. И вот он женат. У него были разные хобби. то он самбист, то боксер. Но все это - не то, самое главное - рыбалка. И летом, и зимой. И вот мой друг молодой, и едем мы с ним за рыбкой небольшой, то чебак, то плотвичка.

Но зимой я не всегда ездил. Зимой каждую пят-ницу на субботу подъезжают четыре автобуса, и пол-ные едут за Тольятти, за плотину, где этой рыбы море. Да не каждому она дается, эта рыбка. Едут рыбаки, кто дремлет, кто чего болтает. Особенно про баб. Это такая злая, это холодная, эта хороша, да глуповата. А мужикам то и надо, недорого берет, эх! Мужики вы мужики! О себе не говорят, а сколько среди нас дряни пьяной!

А вот - обратный путь Недалеко село, и цены там невысокие, мясо особенно. Многие рыбаки берут. Да в магазине водки, кто на двоих, кто как. И если днем, на льду особенно, мерзнут ноги. А тут после стопочки-другой, едем домой, и ножкам теплей. Они уже не дро-жат от холода, и бежит кровь подогретая. И, конечно, язык расправился во рту, кто шутки-прибаутки, кто-то запел. Ой! Ты Русь священная! И пошло, и поехало. И дорога стала короткая и добрая.

Это зимой, а летом как-то за карасями, но это на Волге, на ее разливах, озерах, да на глубинах. Рыбка огромная, да ценная. Да начальство ее очень любит, и не только свое, но и московское. И ставят сети глу-бинные. А мы едем на одно из самых больших озер, заросшие множеством камышей, это возле Сызрани, возле села Обшаровка. Эти караси там крупные попа-дают, но не всем.

Вот Петр Гаврилович Мельников, он ловит своим собственным методом, и неплохо. Он летом, недале-ко от берега, где самые большие заросли камыша. Он заплывает где прогал на берегу, и за два-три метра от края камышей, раздевается и камыш выдирает, вы-рубает топориком где-то два-три квадратных метра. Дно чистое, он оставляет приманку. Через неделю приезжает, она съедена. Он ставит на воду квадрат со стеклом и прекрасно видно дно. И он на хлебушко,

248


на крючке, и смотрит. Вот подплывает карась неболь-шой, это не то, а вот большой. он хлебушко к его рту, и тот чувствует приятное, съестное, и хватает. И так он много не ловит, ибо спина болит.

А вот Колька, здоровый хряк, тот вообще не ловит, он через день приезжает утром, к Федьке домой. Тот уже из сетей навынимал, как на подбор крупных ка-расиков, и вот две корзины, по двадцать килограмм, через плечо и к электричке. Берет по рублю, а в Сама-ре на расхват по три.

И все же кому как, а Петру лучше на трамвае и на автобусе до санатория Лесное, и на мелководье. Эта самая верхоплавка ловиться всегда хорошо. Она по-всякому хороша. Но лучше всего нравится и Олесе - это томленая в подсолнечном масле, объеденье.

Все хорошо, да у Олеси что-то в боку боль. И ока-залось, там в почке камень. И конечно, кто что ска-жет, то пьет разные настои, и что скажут врачи, чем полегче. А он растет и ему хоть бы хны. И хуже стали приступы, и как не терпела, пришлось идти к врачам. Там изгоняли этот камень, дробили, да впустую. Ря-дом на койке у женщины больше камень, а вышел. А у Олеси нет, застрял в проходе. И врач говорит, что че-рез три дня начнется заражение и будет конец. Или немедленно операцию. И пошла Олеся, обливаясь слезами, что будет? Но все хорошо. Вырезали камень, что застрял в протоке, и стала оживать Олеся.

249


Конечно, я от нее не отходил. Сперва только губы мочил, но стало лучше, и через неделю в общую па-лату. И там уже веселей чуть. Чуть у кого чего и как, а мне бы поспать по ночам на топчане в коридоре. Ожила моя Олеся и повеселела, и вот-вот должны вы-писать. Была суббота, обход, и звонит, приезжай меня забирай. Беру такси и еду, через десять минуть обрат-но. Но, увы, моя Олеся такая веселая, разболталась с соседкой и не собиралась. Да ты что? Такси не будет ждать, а ты не собралась. И то-другое в сумку, а то что при ходьбе надо надевать пояс, а тут и она забыла про него.

Приехали домой, а внутренний шов разошелся, ну вот, надо обратно в больницу. И так по своей халат-ности стала на боку грыжа. Да и то, чтоб ежедневно надо надевать пояс, а она забывает, вот пока не ска-жешь. А врач сказал, что делал операцию, что будет надевать этот пояс, и грыжа не будет увеличиваться. Но, увы, мы так похабно относимся к своему здоро-вью. И что ей загараздило окошки мыть? Я ей говорю - не вздумай.

Мы с соседями, с Громовыми жили в очень хоро-ших отношениях, и я как всегда, как что - так к ним, и всегда они оказывали помощь и практически, и со-ветами ценными, дельными. Иль как какой праздник, иль просто из моих родных память, я им в первую очередь покупаю подарки. Так Олег работает шофе-ром, а жена Оля - бухгалтер. все красивые, стройные. И я никогда не слыхал, чтоб они, кто-то повышал го-лос. Вот такая дружная семья живет в любви и благо-получии.

Так в выходной Оля протрет эти окошки, чуть за-пыленные от летней жары. Пошел в магазин, купил что надо, а она все таки протирала. Окно открыто, а она и табуретка на полу. И наружный шов разошелся. Скорая увезла и сразу на стол. и внутренний зашили, и наружный. И я опять с ней в реанимации. Нет, нет, чуть слышу - пить, пить. И даю ей с ложечки чуть-чуть. а потом и не стала просить, и сердце остановилось.

Даю телеграмму сыну, второму. Второй приехал, а первый в командировке, в Африке. Проводили до-рогую Олесю, я сыну говорю, что продадим квартиру и разделим на три части. А он, не надо нам никаких частей, она нам дала высшее образование, и вечная память и благодарность. Что мы живем, и в деньгах не нуждаемся.

250


И я опять один, один полгода маялся. Спасибо Женям, они навещали и помогали. Продал квартиру, и в свой Усть-Катав. У дочери уже двое детей, и конечно, я ее не стал беспокоить И недалеко купил квартиру, сделал ремонт, и опять один. Все утешение - хожу на могилки сына и жены Поленьки, каждый раз - букет цветов.

Усть-Катав, Усть-Катав, это речка Катав, или про-сто Катавка. В те далекие времена, где на среднем Урале царствовали демидовские заводы, но гео-логи нашли и медные руды, и железные, в истоках Юрюзани. И построили плавильные заводы - Катав-Ивановский, Юрюзанский. А металл надо продавать. И самый верный и надежный путь, это по реке сплав-лять. И в устье Катавки, перед впадением в реку Юрю-зань, весной построили плотину, мельницу водяную, да три лесопилки, да завод металлургический. А из могучих сосен пилили доски, и строили большие лод-ки, до 30 метров длины. Они назывались коломенки потесные и управлялись двумя веслами, и впереди, и сзади. По бокам два якоря. Самый опасный путь, это от устья до деревни Нижняя Лука, где горы высокие. То с одной стороны скалы, то с другой, и на перекатах огромные камни, которые не видны в большую воду. И если бурлакам хорошо платили, то лоцманам в три раза больше. 8-10 суток плыли до Уфимки и до Уфы. Уже спокойно доплывали, там уже половину бурла-ков отправляли домой, и многие набирали подарков и выезжали на тройке в Усть-Катав. Но кое-кто пили, ели и пешком тащились до дому.

С 1880 года уже строились баржи, до 50 метров в длину, 6 в ширину и 3 в высоту. Да еще впереди руль. так и медь, железо, что плавили в Катав-Ивановске, в Юрюзани, везли на лошадях. И на новом, постро-енном заводе, в устье, на котором болванки чугуна переплавляли в железные. И ковали топоры, лопаты и многое другое с 1821 года. где хозяева наживались очень даже. Но здесь было житье заводчан, чуть луч-ше. Ибо управляющий инженер не только улучшал выплавку стали, но и построил школу для своих детей рабочих. И впоследствии на заводе более половины жителей были грамотные.

Конечно, все эти заводы были построены на ме-стах, где было много руды, а сколько геологам пред-стояло уяснить, сколько богатств таят уральские горы. Испокон веков эти земли принадлежали Башкирии. А

251


их промысел был, у кого больше лошадей, тот и хозя-ин. И среди них были талантливые и они знали, где залежи меди, железа. и строили, и выплавляли, и ко-вали кольчуги, мечи, топоры и т.д. И эти земли поку-пали у Башкирцев, но не всегда успешно. они знали цену своих земель и задарма не хотели отдавать.

И когда Пугачев поднял восстание, то многие башкиры присоединились к нему. Во главе с очень ценным, талантливым и с могучей силой Салаватом Юлаевым. И он стал легендарным героем своего сво-бодолюбивого доброго народа.

Тогда многими заводами владели иностранцы. И завод Усть-Катавский купили бельгийцы. И они зна-ли, что тянется из Москвы железная дорога, которая принесет им немалые доходы. и они построили еще десять цехов, по последнему слову техники. И стали выплавлять, прокатывать, ковать чугунные колесные пары, да железные рельсы, да множество костылей. И завод преобразился. Уже металл плыл не по реке, а по железной дороге, и даже за границу.

При советской власти завод еще более могучим стал. в нем не только делали вагоны для железной до-роги, но и был построен цех, для производства трам-ваев. А в начале войны платформы зенитных устано-вок, пушки для танков Т-34, снаряды и установки для катюш. Город резко увеличился с потоком эвакуиро-ванных с брянских заводов, пришлось многим семьям потесниться особенно прогресс завод стал при дирек-торе, герое труда академике российской Академии космонавтики Дочужиеве. Большинство цехов были переоборудованы на производство космических ап-паратов.

Прихожу к Павлу с Валей, он обнял меня как род-ного брата и сидели до полуночи. Павел, оказывается, обо мне скучал. Что ни делаю, а все душой про тебя, Петро. как судьба ворочает человеком. и все думал, что ты приедешь, и моя мечта сбылась. сейчас я ры-бачу только летом. ибо эта рыбалка, иль что, стал бо-леть позвоночник. Несколько раз лежал в больнице. Эти уколы да электрофорезы так надоели. И валя, моя милая Валя, бросай к черту эту рыбалку, а то без ног вообще останешься. Да зима эта длинная, да скучно-вато. и сосед уговорил, айда в хор, там все будет весе-лей. И вот и тебе предлагаю, айда, глядишь и подругу подберешь. Но, увы, пришел в хор, а хор ведет сим-патичная молодая красотка. Ну, спой что-нибудь. Мне

252


всегда нравилась песня старинная, и нередко я запе-вал в застольях, и тут запел.

- Как приду я на гулянье, он танцует и поет, а про-стимся у калитки, отвернется и вздохнет и кто его знает, чего он вздыхает...

И распелся. Она мне, хватит Петр Васильевич, будешь в хоре вместе со всеми петь для своих людей, своих заводчан. Конечно, плохо жить бобылем. Но что-то добрая половина одиноких. Но, увы, близких отношений что-то не получалось.

В том году в городе Челябинске появились япон-ские телевизоры, это что-то бесподобное. лежит со-сед на диване и любой канал включает. и вот я ре-шил тоже купить. но большой, дорогой, да и одному не унести. Купил что-то среднее. Взял билет. Поезд Челябинск-Москва. Так он скорый, и в Усть-Катаве не останавливается. это из Кропачево надо ехать обрат-но на электричке. Сижу на вокзале, жду электричку, да рядом сидят две женщины пожилые, и беседуют. я стал прислушиваться Одна рассказывает про своего сына-алкаша. Рослый парень, ему, этому красивому уже 46 лет, а работать - не работал. А все пил да пил, и допился, попал в драку, хотя сам никого не обижал. кому 5, а ему 3 года, да там еще добавили 2. И вот ез-дила каждый месяц, возила что покушать. А вышел, нет, ему не до работы, его взяла вдова к себе. и он вы-пивал так, понемногу, но каждый день.

Родилась у них дочка. И сколько эта женщина терпела, и как, но и она не выдержала, и выгнала. И он у меня. Я работала на двух работах, одевала, обувала. а он только шастал по бабам, да любым обманным пу-тем вытягивал у меня денежки. а вот сейчас уже стала больная, пенсия маленькая, а ему дай и дай, а давать нечего. Так он матом кроет, и от соседей стыдно. И что делать - не знаю, наверное один выход - повеситься.

Смотрел я следил же, и что-то мелькнула мысль. И ей говорю:»Извините, как вас зовут? Лидия Андре-евна? Вот что, я живу один, так скучно одному, давай ко мне, я с тебя денег не возьму, у меня пенсия хо-рошая. И будешь спокойна, и мне не скучно.» И что вы думали, она согласилась. И вот мы вдвоем живем. конечно, что-то ни я, да и ей уже не требуется. Лю-бовь, как раньше бывало - отпала. Так живем, как брат с сестрой, и я рад, что эти чашки, ложки она моет. Все протирает, все что-то делает.

Я ей говорю, так нельзя. Нужно после обеда хоть

253


часок, ну если не поспать, то так полежать. Ну она как взвинчена, все никак не успокоится от нервного воз-буждения. Так она жила в городе Аше, и как ее сынок узнал, неизвестно, и прибыл к нам, такой элегантный, хорошо одетый. Ну мамочка, наварила пельменей, по-обедали. И я ему говорю:»Вот что, сыночек Лёнечка, я работать стал с десяти лет, и сейчас без дела ни сижу, и тебя прошу - посмотрел где и как живет твоя мама, и чтоб твоей ноги здесь больше не было!» И проводил его на электричку, купив билет.

И так жили. Год, другой, все хорошо, да не всегда. Если нервы стали лучше, все же приучил ее в полдень поспать. то стала жаловаться, что-то внутри болит. И вот приступ, скорая увезла, сделали анализы, а в желч-ном пузыре камни, на операцию Так она отказалась, стало получше. А через месяц снова приступ, снова предлагают операцию, и снова отказалась. вот она бо-ится. Так кто очень хочет идти на операцию. Вот кто что говорят, то надо, другое - камни выдут, а они, под-лецы, не уходят. И снова на операцию, и снова отка-залась. А боль все больше и больше, снова приступы, снова скорая. и дошло до того, что привезла скорая, она упала на коленки и со слезами просит, сделайте ей операцию Ну и сделали. Доченька бросила работу, и с ней, и около нее. Но устает. Я около нее, так ме-няемся, так пошла на поправку, и дома делать ниче-го нельзя, так она все же чашки моет, конечно после операции еще скоро не заживет, надо терпеть, а ей вот невтерпеж. Вот врача на дом, вот ее не долечили, и врач сдалась. Дала ей направление, да там больница переполнена, поставили на очередь. И подошла оче-редь, в палате семь женщин, все свои боли терпят. А она все охает, да охает, ей больно. И врач ей сказал, чтобы молчала, а то выгоним. И замолчала. Месяц пролежала, и все недовольна, все у ней болит. а тем временем сыночек - Лёнечка с пьяных глаз утонул ой!

Сколько пришло женщин, да красивых, да с мно-гими дружил. Вот только с одной жил долго, да пода-рила ему дочку, и ей, дочке, уже 16 лет. но все же пла-кала, рыдала больше всех мама. Все ж она его любила, хоть он ее матом крыл. все забыла доченька, пустила в комнату квартирантов. так стало все же лучше моей бабке, но и стала она надо мной командовать. я ее предупреждал, что надо мной никто не командовал, прекрати, но, увы, обнаглела. И ей говорю, вот тебе два дня на сборы и мотай в свою Ашу. Но она не очень

254


верила, и я сам стал собирать ей вещи. И за тысячу рублей нанял соседа, погрузил ее

шмотки, и посадил, и отвез ее в свою квартиру, где жили муж с женой из Узбекистана. Но они не стали жить с ней, нашли другую квартиру. И она осталась одна. И пишет моей соседке, что я сволочь такая вы-гнал ее, и она подает на меня в суд. Соседка дает мне ее письмо, а я ей его отослал. Через два месяца она звонит, прости пожалуйста, мне так скучно, приез-жай. я ей говорю, что если будут блины, то приеду. Бу-дут, будут. Вот пирожки или пироги у нее что-то жест-коватые, для меня, беззубого. а вот блины она печет - объедение. Это редкий талант.

И еду я к ней в пятницу, ночую, а утром - блины. и так каждую неделю. и она рада, что я ее не бросаю. И каждый вечер звоню, как и что? но, увы, 85, пора и честь знать. пора, брат, пора туда, куда уходят все на-всегда.

Д о -рогая Зоя Андреев-на, это у тебя мно-го всяких н е д у г о в , так под старость у кого что? И если у тебя ко в с е м у тому ста-ла болеть, кружиться голова, что часто па-даешь, так сколько раз тебе говорил, что таблетки не помогают, а только физические упражнения и самомассаж помо-жет, а ты не веришь. Тебе и врач сказал, что таблетки не помогут.

Это когда я служил в армии, я был в лыжной ко-манде, и вот соревнование между частями на пер-венство округа, и я шел на 18 км дистанцию. ну кто в шапках, так в них жарко, а шапочку еще не купил. и шел туда 9 км по ветру, а обратно - навстречу ветер. и

255


стала болеть голова, и болела она аж восемь лет, когда добрый человек - врач подсказал, что поможет только самомассаж и упражнения. что я и делаю ежедневно. От 50 до 100 упражнений в сутки. И даже ночью, иду в туалет, это аденома заставляет, через час-два и после, делаю пять минут упражнение головы. И если ты бу-дешь делать, то постепенно, в течении года боль будет уходить. А приехать к тебе уже не могу, еле по квар-тире хожу, но, увы, пока еще не падаю. Так что пока живой. звони, коли говоришь, что я тебе как родной. Это великое счастье дожить до восьмидесяти лет.

256


ПаПИны СказкИ

Папа, Василий Петрович родился в 1880 году - 1970 год. И старость его была у меня на глазах. жил он за стенкой. И жена моя, спасибо ей, Анастасия Пе-тровна и стирала, и пол мыла. И я во всем помогал. и молочко, и мясцо, и рыбкой его не обделял. Вот все же жалею, что деньжонок мало давал.

так его жизнь била жестоко, но он никогда не унывал, и говорил, что все недруги, все кле-ветники подохли, я еще живу. Он у мамы был как Бог, и никогда у них не было ругани и несогла-сий. Зимой к нему при-ходили старики и реза-лись в карты. А летом, сидя на лавочка, всех прохожих приглашал и угощал табачком с ду-хами, ну и конечно рас-сказывал разные сказки. И мужики, разинув рты, слушали, и верили, что это так.

Конечно, он мно-го рассказывал о своем папе, которого забра-ли в солдаты, когда ему было 10 лет, потому что он был ростом за два

257


метра. Так и мой папа был около двух метров. это под старость он что-то был невелик, потому что был очень больной. И о своем папе он рассказывал, что его папа Петр Григорьевич, был умен, и жили они хорошо. Вот такой пример. Урожай хлебов в те времена жали сер-пами, согнувшись в три погибели женщины. Но он им не разрешал жать серпом. Он хлеба косил косой, а женщины только вязали снопы. Так у него было два коня, и он пахал землю сохой не как другие, на одной лошадке, а на двух. Это землю пахал глубже, и меньше было сорняков, а урожаи больше.

Так его забрали в особый Петроградский полк, которым командовал полковник Алабин. И он очень богат, и в праздники и офицерам давал вознаграж-дение, кому сколько. Это всем солдатам по пятаку, а моему папе гривенник. И если большинство солдат покупали штоф водки, то папа, гуляя по городу, любо-вался красивыми дворцами, и богатыми, разъезжаю-щими на тройках. Да покупал пирожки да кофе.

И идет он и видит красивое-красивое здание двухэтажное. А на фронтоне три могучих на конях бо-гатыря. И он, разинув рот засмотрелся, и сразу не за-метил сидящих плачущих стариков, хорошо одетых. Он к ним подошел:

- Что это у вас за такое горе, вы плачете?» - Да как не плакать, мы дожили до старости и ре-

шили построить ресторан первого класса. Так ведь и построили, надеялись на доходы, что он будет давать. И вот шли последние отделочные работы с картина-ми русских и иностранных художников, статуи самые красивые. А тут нагрянули черти и заняли. И все бо-яться заходить, даже полицейские!

- О, не горюйте, я их выгоню, и они забудут до-рогу сюда!

- Да ты что солдат, аль вправду?- Да я этих чертей повидал... Да это наверное, в нашем роду. Мы все любим по-

купаться да попариться. И мой папа водил меня на ту сторону железнодорожных путей, в казенную баню. И мылся он подолгу, да три раза парился. И меня парил, говоря, что веник выгоняет всякую хворь. И когда я уже стал взрослым в парной был спор. Если Генка Те-терин всех перепарит, то ему пузырь, а если не пере-парит, то он покупает. А я так, просто так вклинился, и я всех перепарил, ну так, молча. Это папа меня научил. А когда он стал стар, то уже не мог ходить в казенную

258


баню. так я построил свою, прямо во дворе. Так у меня был бак для горячей воды на десять ведер. Мне хвата-ло одного, а папе пять. Вот так он любил купаться.

А его папа, Петр Георгиевич, когда женился на моей бабушке, то тогда большинство летом, в жару, ходили купаться в реку Сок, что впадала в Волгу. А кому никогда, рядом, вокруг села, кривое озеро. и вдруг там появились черти. А папа был злой на них и ни грамма их не боялся. Они конечно страшны, это с рогами, хоть небольшими, да с хвостами. А в голове-то мозгов маловато. и это он говорит своей Катеньке:

- Пойдем, покупаемся.- Так там черти!- Так мы их прогоним!- А как?- Да вот так!!Подходя к берегу, разделись наголо, а черти их

окружили. Вы, черти, вы очень умны, вот что, вам по-нравилось наше озеро, люди бояться купаться, так вот давайте договоримся по-хорошему, и валяйте отсюда куда хотите, иль иначе вас всех придушу. А Кате гово-рит: «Вставай на четвереньки». Вот смотрите, да они не слепые. Видят, что с одной стороны папа, а с другой хвост, аж до самой земли. И папа говорит:»Вон отсю-да, или вам тут будет юдо-чудо, и подохните все!» И больше они не появлялись.

А тут огромный город, и в центре черти. И гово-рит старикам Петр Григорьевич, что вы не уходите, подождите, я сбегаю в хозяйственный магазин, да ку-плю сверло, еще лучше бурав. Да палочку для пробок, да вы, милые старички не волнуйтесь, мы этих чертей - подлецов вытурим, и они забудут сюда дорогу. За-ходит в зал, ну черти тут как тут, вот сейчас мы над этим солдатом поднасмехаемся, мы его пощикотим и побежит отсюда и всем скажет, чтоб не ходили, чертей не будили. А он, будто здесь хозяин, достает бурав и сверлит косяк. Черти рты разинули:

- Это что ты тут делаешь? - Вы вот что, я вас всех подушу, кто у вас главный?- Да он в парке сидит на пьяном купце и ждет,

когда он душу испустит.- Так вот бегите к нему, да поскорей, чтоб он

явился сюда, и скажите ему, что я вас всех передушу.И явился главный хвост, всех длиннее, и рога

остры, да с одним глазом. Солдат ему говорит:- Ты главный?

259


-Да! А что?- Да вот что, как заеду во второй глаз и он выле-

тит из орбиты. Вот я знаю, что вы умны и хитры, так полезайте вот в эти дыры.

Они кто комаром, кто клопом, иль слепнем. И он пробками закрыл их там. Пускай посидят, да и сам присел на кресло барское посидеть, отдохнуть чуток. Так они стали кричать:

- Солдат, мы задыхаемся!- Я ж вам говорил, что вас всех передушу.- Солдат не души, мы покинем это здание.- Ну вот, это дело.Но чуть приоткрыл, чтоб дать им воздуха, пока я

выпущу главного, косоглазого. А тот сделался шмелем и еле выполз. А тут снова стал чертом. Так ты орел ко-соглазый, я тебе дам добрый совет. 60 лет тому назад родился разбойник, нет, не с большой дороги, а с са-мой большой матушки-Волги, которая кормит и поит тысячи людей. Так этот Ермолай с бандой - десять разбойников, на скоростной лодке в пять гребцов, да пушка на носу, ограбил и поубивал аж 19 купцов и их лодки утопил, чтобы не было следов. Но, увы, губерна-тор астраханский строит лодки на 20 весел, со стрел-ками и с пушкой, чтоб изловить бандитов. И Ермолаю доложили. Он говорит своей ватаге, а они добычу де-лили так - половина Ермолаю, а другую по себе.

Так они все богатые стали, и он - братва, кто куда, а сам на тройке, аж в Воронеж. Купил на окраине по-местье у барина, тот махнул в Москву. И Ермолай стал барином, прислуга осталась, но он ее не трогал. А вот его ямщик, удалой мужик, в городе находит девиц, и ночью пир до утра, любовь и наслаждение. Так идет год, другой, а в храме новый барин ни разу не был. И не идет гора к Мухаммеду, так идет Мухаммед. И пришел к нему, представился главный Архимандрит городской. Что ж ты, ваше свершенство, не посещаете ни храм, ни церковь. А их в городе аж 5. Так дорогой наш отец святой, вы ж прекрасно знаете, что никако-го Бога нет, да и рая тоже. Дурите вы свой народ, и не за так, ибо вам несут, кто копеечку, кто пятак. Ведь умрут, и охота в раю пожить, а у кого грехи, то несут поболее. так что дорогой, не зря эти черносотенные евреев презирают и гоняют. это они выдумали, что их еврейский сын Христос улетел к Богу в сыновья. Все это ложь, а вы проповедуете, и люди верят вам. Та-ких Христосиков было на земле полно. Это в Италии

260


- Спартак, во Франции - Робеспьер, в России - Пугачев. Все они были расстреляны, повешены и распяты. Иже что захотели, чтобы не было господ, чтобы все были равны, да как могут все быть равны, когда одни дура-ки, а другие умны. Так вот, милый мой, отец святой, спасибо что пришел. И я как и все не могу, чтоб вы так ушли. Вот вам от меня подарок маленький, я вам дарю 10 рублей, не простых, золотых.

Конечно, душа попа была рада, это редкий дар. Пришел домой, слуга ставь самовар, а золотой - в сейф стальной. Так вот, этот Ермолай стал стар, а куда бо-гатство? Это у него пять горшков с золотыми деньга-ми, а слитки с золотом, бриллианты, алмазы спрята-ны в лесах Поволжья. И он сообразил, что подарит их в Самару, в женский монастырь, и подарил. Те ахнули от такого богатства, и сделали Ермолая Святым Гаври-илом, и построили ему на окраине города келью, где в хорошие дни приходят поклонники, да не с пустыми руками. И все это идет в казну монастыря, не даром в нем более 200 послушниц, несчастных женщин, но они здесь сыты и обуты. Так и сама игуменья в 20 лет попала в монастырь, ибо ее отец - купец, где-то погиб, погиб на Волге. Так вот дорогой, одноглазый, давайте, валите туда и душите старца, да объясни этой старой монашке - игуменье, что убил ее отца этот Ермолай, святой Гавриил. И скажи, что будете жить в его келье. Ну ты, кривой, понял меня? Так вот валите туда. Ну говорят, в аду горят, но черти его щекотят, что и жиз-ни стал не рад.

Сидят старички и глазам не верят, эти черти, перегоняя друг друга валят из ресторана. И выходит солдат, они, кланяясь ему, говорят. Вот что сынок, огромное спасибо. это слова, но мы тебе напишем завещание, и когда придет наш конец, то будешь ре-стораном владеть. И Петр Григорьевич рад, что мечта его, стать богатым, сбывается.

Но увы, служба есть служба. И полк Алабьева уча-ствует в битве за освобождение Болгарии от турок. где и погиб мой самый умный, мой папа. Много это уже мой папа рассказывал, но вот этот рассказ он расска-зывал не раз, наверное поэтому и я запомнил.

261


мамИны СказкИ

Мама родилась в 1884 году - 1949 год. Мария Кузь-минична. Когда был маленький, она пряла, иль что вязала, и тихонько напевала, иль рассказывала. Жили они бедно, но отец нас учил нас считать. Я была у него любимой дочкой, и жалел, что я не мальчишка. и нау-чилась считать лучше других детей, а их было семеро.

Так и у самой было четырнадцать, да рано умер-ли. И нас тоже учила считать, хотя сама была негра-мотная. Так тогда у нас была соседка, бабка Арсенье-ва, и я ей помогала. А она старенькая, ножки болели. И я помогала ей, а она меня кормила пирожками. Осо-бенно хороши такие кислые, с калиной. Нет, нет, она мне говорит. Дочка Марья, лезь в подпол и вытащи горшок с деньгами, и посчитай. Да бабушка, я же счи-тала. Да уж забыла сколько их там. Я доставала глиня-ный горшок и при ней считала.

Она когда была в расцвете сил, у них было свое хозяйство: корова, лошадь, свинья. да все сеяли, па-хали, собирали урожай. Муж был здоровый мужик, а детей что-то не было. А муж работал у барина лесни-ком, охранял огромные территории леса. Барин дал ему ружье, и он стрелял то глухаря, то зайца. и даже косуль убивал.

А вот валят корабельные сосны. Папа, с двумя мужиками, сыновьями. Так вот что, лесник, вот тебе три пятака, и вали отсюда. Что-то ты нас не видал, а то закопаем тебя здесь вместе с берданкой, и никто знать не будет. Ну лесник - не дурак, зачем ему уми-рать. Барин все равно не будет знать. Он то в Москве, то в Петрограде, а то и за границу. Но он эти дармовые деньги не расходовал, а клал в горшок, да в подпол -

262


ну на старость пригодятся. Да ни черта! Что-то забо-лел, да и умер. И продала вдова и лошадь, и корову, а деньги считала я. И покупала бабке муку и соль. А баб-ка пекла пирожки со щавелем, с черемухой, и самые вкусные с калиной. Да потом всю жизнь себя ругала, ведь бабка то не знала сколько денег то у нее.

Но самое гадкое, пошел слух, что бабка делает-ся свиньей ночью. Это она продала лошадь, корову, а свинью украли. И вот она в полночь идет по деревне свиньей, и пугает молодых, что сидят по лавочкам. И я что-то ее стала бояться, и не стала ходить к ней. Вдруг станет свиньей и съест меня. так она недолго пожила, умерла. И потом я осмелилась и рассказала маме, та папе. Тот полез в подпол, но никакого горшка не на-шел. И ругал меня, что ты сразу не рассказала, а про-шло уже полгода. Вот мы бы жили небедно! Эх! Дуроч-ка ты, Марьюшка, эх!

Мама моя дорогая. Мама, как ты болела, и я ей по-могал. Она купила маленькие ведерки и я таскал воду из крана на коромысле. а надо было поить и корову, и иногда лошадь. сколько она рассказывала, а я, дурак, не обращал внимания. Вот этот вот рассказ что-то за-помнил.

У этого Ивана было пять сыновей. И жили очень бедно. сыновья растут и помогают папе в его нелег-ком труде на земле. И стал в семье достаток. А у соседа Емельяна семь дочерей, семь ртов. это когда их вы-растишь, да когда их разберут женихи. и его глодала зависть к Ивану. так такой случай. Приходит старец переночевать, а он ему рассказал, так и так, иди ста-рец к Ивану, у него есть что поесть, а у меня одна кар-тошка, да и соли нет. Вот эту картошку лишь мочим в соленой водичке. Ну и старец пошел к Ивану. А у него добрая душа, он принял старца, как своего родного отца. И накормил, и баньку истопил.

Рано встал старец и говорит Ивану, я бывал в ка-валерии служил, и много врагов убил, и меня награ-дили. Саблю вручили, да не простую, ювелирную, до-рогую. я ее в трепьях берег, будто это батог. Я сейчас очень стар ходить с протянутой рукой ноги не желают, и чувствую, что скоро умру. Вот вам эту саблю пода-рю. И правда вскоре умер старец, и наказывал, чтоб в могилку зарыли и крест не ставили, ибо я многих душ загубил, да и не крещеный был.

Иван как просил, так и сделал. А сам скорей в го-род. и там ее, саблю купили, а не деньги Иван купил

263


еще лошадку, да с телегою, да привез целый воз по-дарков. Но радость стала меняться горем. Сыновья его что-то стали болеть, а один не под силу с двумя ло-шадьми работать. Так ему подсказали добрые люди, что в селе Хорошеньке есть старец, который лечит лю-дей. И он к нему, и привез его и рассказал, так и так. старец говорит, вот что Иван, бери лопату и топор, этого старца, что вы похоронили, надо откопать и го-лову отрубить. Он по ночам у твоих сыночков кровь пьет. Когда Иван откопал, а там лежит не старец, а ру-мяный молодец. только намахнулся топором, он со-скочил и бежать, и Иван не смог догнать. Ну ничего Иван, не грусти, а топор береги. И к тебе кто незна-комый придет, ты говори, вот заучи молитву. И если этот гад придет, то читай молитву. и он побежит, а ты догони и голову отруби.

И вот подъезжает тройка и купец заходит в дом. Ну тогда никто не запирался и ни у кого этих запоров не было. Иван немного струсив, стал читать молитву, а он бежать. А Иван за ним, но не догнал, он на тройке ускакал. Но сыночки стали поправляться. и вот при-ходит женщина, такая дородная, с пышными грудями. И Иван только стал читать молитву, она бежать. Иван за ней, да забыл топор взять. а тут под вечер заходит молодец, такой ядреный. Иван уже был готов, только зачитал, тот бежать. Иван спустил овчарку с цепи, она его сразу догнала и свалила. Иван голову отрубил, и она покатилась в лес. А труп в ту могилку затащил и закопал. И ожили сыночки. и Иван понял, кто ему на-гадил. И не одной дочки сыновья не взяли замуж у за-вистника Ильи.

Эх! Мама, как жалко, что ты рано покинула нас, детей. Которые не поняли, что с тобой было очень плохо. Как ты болела, а дети не помогли.

264


ИгнатьеВа Пещера

Шел 1940 год. Мой друг, что жил недалеко от меня, Коля Куликов, мы учились в одном классе, и играли в войну. Я был командир нашего поселкового отряда, а Коля - зам. Мы каждый год в боях с той железнодо-рожной стороной их побеждали. И я не знаю, не пом-ню, кто подарил мне настоящую саблю, но она у меня хранилась на сушилах, как реликвия.

Тогда стояла жара, и я, как и другие ребята, купа-лись в пруду. А та сторона пригласила поселковую сто-рону сразиться. И Коля ко мне, а меня нет. И он знал, где сабля. Берет ее, и с пятнадцати пацанами на ту сто-

рону, в рощу. Где их было, на этот раз, больше в три раза. И они на-ших ребят п о б е д и л и и отобрали саблю. При-бежали на водокачку ребята, так и так. Коля был вино-ват, и как бы и с к у п и т ь свою вину, он меня пригласил за черникой

265


в Серпеевку. там у него родня, и там конечно нас и по-кормили, и ночевали, а утром в тайгу за черникой.

Это от Кропачево до Серпеевки 40 км, леса в основном березовые, где водятся много тетеревов. Осенью они собираются стаями, по сотне и больше голов. И основа этих стай - петухи-косачи. Их боль-ше раз в десять, чем курочек-тетерок, маленьких да сереньких. Весной, в начале мая, красавцы-косачи токуют. Это незабываемый концерт природы. В тайге живут глухари и токуют, но одиночки. И звуки с тре-скотней ничего не представляют, а вот косачи прыга-ют друг на друга, крыльями хлопают. Но не бьют друг друга, а издают то ушь-ишь, то улю-улю. А их много, и такой идет гул, ну настоящий концерт. Тетерочки несут десять и более яичек. Через три недели вылу-пляются пушечки, такие махонькие. пробовали их к курице домашней, вместе с ее цеплятами, но они ее не понимают и погибают.

А в природе начинают спеть ягодки, и они быстро растут, и уже в августе встают на крыло. Идешь, соби-раешь ягодки и они из-под ног взлетают. тогда мало было охотников, и им было раздолье. Серпеевка. Вот тогда я впервые услыхал про Игнатьеву пещеру. Да и язык резко отличался от нормального русского язы-ка. Вот слушаешь их, и с трудом понимаешь, что они говорят. Ну набрали мы по четверти ведра, ну такие котелки, и еще переночевали и с рассвета домой. К ве-черу еле дошагали.

Окончилась война, первый отпуск. Ваня работал в депо помощником машиниста паровоза. И он по-шел на отдых на трое суток. Мы знали по рассказам, что пещера ниже Серпеевки на пять км по течению реки Сим, и немного ошиблись. мы не знали тог-да, что есть проволока, по которой 300м можно, где в рост, где ползком побывать в пещере. Да и света с собой не было. Это течет речка, а от нее по правой стороне, метров 20 ровно, а потом крутой склон, и метров 50 выше - грот пещеры. И на потолке надписи фамилий, кто здесь побывал. Потолок ровный, а вы-сота метров 5. Мы ночевали в гроте, в зале разведя костер, и утром домой. А на следующий год мой пле-мянник Женя Червяков со своим классом, окончив 10 класс, правда были только мальчики и преподаватель физкультуры, Максимов.

Конечно, у нас были фонарики, и мы по прово-локе где шли, где ползли. Несколько было больших

266


залов, покрытых свисающими сталактитами, зрели-ще непредсказуемое. Вечерело, ну кто что, а Женя, я думал он будет геологом, он раскопал ножом в глу-бине до полметра и нашел рог косули. Уже темнело, и к нам присоединилась группа из города Сима. У них гармошка, и парни, и девушки, весь вечер прошел в танцах на краю реки.

Утром, у меня был топорик, я нарубил палок и свя-зал с ребятами в виде балагана эти четырехметровые палки. Залез на верхотуру и на потолке написал свою фамилию Через 50 лет Виктор Григорьев там был, и четко сохранилась надпись масляной краски. Кто это? Говорит о прошлом этой скалы. Ясно одно, что первые пещерные люди, и жили они в пещерах где-то сто или двести тысяч лет. Здесь были огромные плодовые леса. Человек вроде бы и создан Богом не зверем, и питался этот древний человек фруктами, да и орехами, разби-вая их камнем. Но он был всегда начеку, ибо бродили по лесам огромные, еще более огромные пятитонные мамонты. Но все же если попадались мелкие живот-ные, то их сы-рое мясо было бо-лее сыт-ное. так о с т р ы е к а м н и им по-м о г а л и р е з а т ь мясо.

И вот идет о г р о м -ная ма-м а ш а с дете-нышем, так он о т с т а л от мамы и видит ч е л о -вечков, но он не

267


знает, что у них в руках грозное оружие - камни, и он с интересом их подпускает к себе. И вот удар десяти ки-лограммовым голышом, и он теряет сознание. Тут же ему перерезают горло. Мамаша схватившись, нет ма-лыша, она обратно. а человечки по крутому подъему к пещере. мамаша разъяренная за ними, да где там, на такой крутой подъем она не может залезть, и от зла орет громовым голосом, но ничего сделать не может. И несколько дней эти человечки сыты молодым мя-сом.

Конечно, их глава - самый сильный мужик, и со-ображения у него больше. Он заставляет от мала до велика таскать в грот булыжники, что усеяно дно реки, и маленькие и большие, круглые и полукруглые. Напротив пещеры летом, в малую воду, в эти голыши вода уходит, и где-то за полкилометра большими по-токами снова начинается речка.

Они следят за передвижением мамонтов. И вот идет молодой, но уже весит более тонны. И они с вер-хотуры кидают, его раздражают маленькими камня-ми. он злится и к ним хочет, их раздавить. а в такую крутизну не может залезть. Только бьет, топает нога-ми, сползая вниз. Тут летят более крупные голыши. И вот крупный, метров с десяти высоты попадает в лоб, между глаз. И он падает, потеряв сознание. И тут же режут ему горло.

Да стряслась беда. Летел астероид недалеко от Земли, и Земля перевернулась и сошла на другую ор-биту. Наступила зима, многие деревья плодовые по-гибли, и мамонты. Но человечки, уже знавшие вкус мяса, только были рады. Конечно, в сильные морозы, они в пещере, где всегда плюсовая температура. по-гибли мамонты, им стала воля, стали рыть камнями землянки и жить в них. бояться некого, самый силь-ный на земле стал человек, своим трудом и умом.

Где-то там слоны, гориллы, львы, тигры, а у нас медведи. многие люди встречались с медведями, но они никогда не нападали на человека, а наоборот.

В Симской приехал начальником станции, ста-рый ушел на пенсию, Воронин Родион. Он охотник. Там, в Самарской области убивал косуль, лосей, а тут - медведи. Он знал, что на зиму они набирают жир, и мясо высшего сорта. не то что жесткое, пахнувшее осиной у лося. Так дежурный по станции, Мишка Ор-лов, тоже охотник. Но он не убивал медведей, а ряб-чиков, глухарей. Но он знал, где их берлоги. И вот они

268


втроем пошли по первому снегу на медведя. Палкой разбудили и он выскочил, три подряд выстрела, и с ревом скончался медведь. Разделали его, ну без голо-вы тело, как у человека, разделили на троих. Но Миш-ка Орлов сам не стал есть, а раздал соседям.

Конечно, этих медведей в серпеевской тайге еще больше. У Вани Куликова, машиниста электровоза, был мотоцикл Урал, а у меня - Иж. И снова в Серпеев-ку. Вечером пошли в клуб, там шло кино, но меня не это интересовало. а то, что говор Ягунов еще остался, но в малой степени, и стал более понятен. И я обра-щался к старым и молодым рассказать, как это Ягуны оказались здесь. Но толком никто не мог рассказать. Многие поколения уже здесь жили, и как будто вечно здесь.

Но вот дед Евпалыч рассказывал, что он был еще молодой, а дядя уже старый, он охотник. И за жизнь несколько убил медведей из своей берданки. это ру-жье двенадцатого калибра, заряжалось со ствола. Это сейчас патроны, а тогда, засыпает охотник пороха, за-тем пых, а затем дробь или пулю, и тоже пых. Он кого-то бьет, это только один выстрел. а второй - это долго, снова надо заряжать со ствола. И вот ему уже под 70, и он решил тряхнуть стариной, еще может быть, по-следнего убить. и сына уговаривал с ним идти. Тот не охотник - отказался, а старые друзья уже на том свете. И он попер один.

Берлогу он узнал, подошел и - палкой в 4 метра. Разбудил медведя, тот выскочил, выстрел, а пуля лишь пробила ухо. И медведь напал на старика, отгрыз гор-ло. И снова его потянуло в берлогу. К ночи он должен вернуться, но и ночью его не было. Сын утром собрал трех мужиков, и на лошади, запряженной в сани, пое-хали по следам отца. Это единственный случай - мед-ведь загрыз человека.

В те времена, это где-то 200 лет назад, эти Ягуны не признавали православную веру. Их бог - солнце, оно дает жизнь, и никто более. Только зимой они, эти такие фанаты, собирались у деда Фомы, и там на лав-ках пели песни, восхваляющие отца своего, солныш-ко. Дед умер, а у охотника старушка Марья одна. и вот каждую субботу, перенесли лавки к Марье, в большой дом. да помогают ей, пилят, колют дрова, и привоз-ят эти березовые дрова, чтобы было и им тепло. Про-славляя своего бога, дающего всей природе жизнь. И их язык стал меняться, когда появилась школа четы-

269


рехлетка. Потом семилетка, и с каждым поколением звучало все больше русских слов.

Конечно, и в далекие времена, эту пещеру знали многие. но особенно она стала популярна, когда в нее поселился монах Игнатьев. в те времена Самара про-цветала, она становилась самым большим, богатым городом на Волге. И на правом берегу, возведен был женский монастырь. А чуть позже, на левом берегу - мужской монастырь. И он был более многочисленен, чем женский. Из множества бродяг, погрязших в гре-хах. Лето - работали: сеяли, пахали да урожай собира-ли. а зимой работали, да больше молились Богу, прося прощения.

Главный монах был силен и богат, у него личная прислуга. Да дружил он с самой главной монахиней. да и с другими в Самаре, на балах да вечеринках. там он конечно был не монах, но мало кто знал, кто он такой. попадают в монахи те, кто прокормить сам себя не может, да и удалые пропойцы. вот этот Игна-тьев Иван Платонович пропил да в карты проиграл и жену, и детей, и все свое наследство. Батюшки, ну хоть в петлю лезь. И мелькнула мысль бежать в монахи. И вот Иван - русский дурак, так и звали его в его окру-жении, хотя служил Богу усердно, и не от какого тру-да не отказывался. Вот уже второй десяток лет пошел, и хозяин его нередко, на полевых и других работах, старшим назначает. но мужики есть мужики. некото-рые уже атрофировались, и им не нужна женщина. Но некоторым надо, и ночью друг друга удовлетворяют. Но Иван не желает идти таким путем. Ночью грешат, а днем грехи отмаливают. Он не может идти против законов природы, и все думал, как бы сбежать.

И вот он свершил небольшой проступок. К хозяи-ну приехал его друг, помещик Захаров. Ну выпили, то да се, и он его, монаха просит, дать ему 20, что по-сильней, монахов. Была осень, бабье лето. Но, увы, скоро пойдут дожди. А урожай хороший, но не хвата-ет мужиков молотить пшеничку. А молотили ее пал-ками, это самый тяжелый труд. А женщины на ветру провеивали. Конечно, Иван старший, хочет - молотит, а не хочет - женщинам помогает.

И одна молодка его пригласила к себе, ой! Это сколько накопилось у Ивана, и ночь - не ночь. За-кончилась молотьба. Кормили хорошо, это не то что какая-то похлебка, а деревенские щи из русской печи, да мясные. Все были довольны. Но Иван знал, что его

270


похождения будут известны хозяину, ну и конечно, будет какое-то наказание, хозяин был строг к сво-им рабам. И он другу говорит, скажи что я заболел, и остался подлечиться. А своей подруге сказал, что его ждет наказание, и ему надо бежать. А где-то через год я вернусь и буду жить с тобой.

И шлялся монах по селам, деревням раскольни-ком. Где покойника проводит, зная все молитвы, где новорожденного окрестит, где и вдовушка попадет - он не пропустит. Ей надо, и еще больше ему. И эта жизнь ему по душе. Монаха с удовольствием пригла-шают в субботу зажиточные крестьяне, купцы. И кор-мят за его молитвы. За тех, которых уже нет в живых, и конечно за здравие. И в баньке попарят, да и порой, кто пятак, кто гривенник даст, на черный день.

Как не странно, а в городе Уфе, где много рус-ских, да мало православных церквей, он там первый раз услыхал, что на Южном Урале есть село, где живут Ягуны. Это еще со времен каменного века, когда они жили в пещерах, а их много по рекам, скалам Урала. Но тогда он еще был силен, и так, меж ушей пропу-стил, и забыл. Он знал, что религия, какая-то не была, у какого народа, сказка, выдуманная человеком.

Но время идет, и у него стали ноги сдавать, бо-леть в суставах, да сердце стало стучать что-то чаще. И как-то ночевал у купца, тот побывал даже в Сибири, покупая китайские товары, посуду чудную. Так то да се, и он бывал в селе на Урале, где живут Ягуны. Да там рядом пещера, самая большая, древняя, где жили люди каменного века. И тут у Ивана Игнатьева появи-лась мысль повидать эту пещеру.

И только добрался он до деревни Шарлаш на дру-гой день. Село Аратоака, там церквей нет, и он задер-жался. Но люди православной веры ему не советовали идти в Серпеевку, если только переодеться в мирское. Там вера другая, древняя. И хоть был стар, но душой интересно было встретиться с Ягунами. эти сельчане его встретили дружелюбно, и многое рассказали о пе-щере. И что ее посещают из разных мест, близких и далеких. Да и дали старцу провианту, да и проводили его. Да заблудиться он и не мог, тропа шла по берегу реки Сим.

И вот у него уже было мало жизненных сил, ноги идут, да не очень желают, устают. только через силу воли заставляет. И решил он остаться доживать в этой пещере, ведь жили когда-то в ней люди. И пошла мол-

271


ва, что живет в ней монах-отшельник. И кое-кто даже зимой его навещал и продуктов давал. Пережить то он зиму пережил, и тепло было. Уже весной и радость была в груди. Река сбросила лед, и течет могучим по-током. Цветоч-ки цветут, а сил уже нет. И вот расщели-на. И он, чтобы не тянуть, из последних сил, голова пролез-ла, и кое-как пролез. И так, в расщелине испустил дух. Пускай летит, не знай куда, в небеса.

П е р в ы й раз я бывал, и эти кости видал. А вот во второй раз, то кто-то, ну не один, где взяли валун и закрыли щель. Говорили, что были школьники, и глядя на эти кости - скелет челове-ка, с мальчиком было плохо.

У нас на задах жили Арзяевы, они родом из Сер-пеевки, они сбежали от раскулачивания. И папа дру-жил. Да и у нас была лошадь, и у них. И они вместе, кому дрова привезти, кому сена. Арзяев папа к нам часто приходил, особенно зимой. И папа мой расска-зывал про революцию, про Ленина. Он бы, если бы был живой, он бы не допустил ограбления самых тру-долюбивых крестьян. И многое другое.

В частности, он рассказывал. Это еще до револю-ции. Начальник станции был не только господин на-чальник, но и капитан футбольной команды. И кро-пачевская команда играла на первенство района. Да и сын у Арзяева - Горка - с 24 тоже играл в футбол. Левый защитник, а вот правый - Сергей Федотович Козлов. Это самый могучий русский богатырь. Нередко, его удар - и мяч летит аж до тех ворот. Он работал маши-нистом паровоза, да и его два брата тоже играли. Это рослый Гаврюша, и среднего роста Петр Федотович. Тогда был единый профком, это до войны, и команда играла на первенство района. Капитан был красавец, Коля Купцов. Но один из лучших игроков на правом

272


краю - Саша Малыгин. Его обводке часто аплодирова-ли зрители. И нередко он и сам забивал голы.

Мы, пацаны, также удивлялись игроком второй юношеской команды - Петром Нурмухаметовым. Он вратарь второй команды, и когда не хватало игроков первой команды, его брали. Но играл он в нападении. Но футболистов не освобождали, и на выезд его и Колю Вахрушева всегда брали как запасных игроков. И мы, пацаны, тогда играли улица на улицу.

Война. И погиб на войне защитник Сергей Козлов. И брат Гаврюша с Сашей Малыгиным попали вместе в кавалерию. Но что кавалерия против танков, толку от нее было мало. Да не хватало машинистов паро-

возов, и Сашу Малыгина отозвали домой. А Гавриил Козлов попал в плен. Хотя и могучий организм, но от голода истощился. И его с такими другими на очередь - в печи Бухенвальда. но, увы, наши войска вошли, и приехал домой Гаврюша - живой скелет.

А вот Арзяеву Горке повезло. Он, как и другие, был за колючей проволокой. И за бутылку самогонки местные жители выбирали себе работников, кто по-сильнее, и Горку взяли. А после войны вся эта семья приехала в Кропачево, да Горка с красавицей женой.

Тогда, после войны, идут года, идет игра на пер-венство района. А у нас тишина, будто его и не было никогда. Еду весной в город Уфу, купил бутсы, мяч, и пригласил Петю Сеньчугова, соседа. Он младше, да намного сильней. А перед нашими окнами футболь-

273


ное поле. И подходят ребята, и все более и более. И комсомол договорился с райпрфсожем Златоуста. И мы с Петром поехали. Дали нам старую локомотив-ную форму, да старые бутсы. Я еду на станцию Вязо-вая, договорился. А у них новая форма, и мы проигра-ли 1:2. Вот они к нам приехали, да еще к нам приехал из Самары Минька Рогов. Он тоже играл до войны, но мало. он учился в Самаре, в отделе внутренних дел.

И в Самаре был военным прокурором. И вот встреча. Я тогда играл в полузащите, и с моей подачи Минь-ка забил гол. И во втором тайме он забил еще гол. На тренировки стал приходить Горка Арзяев.

И вот я договорился с командой станции Бердя-уш. И мы ездили к ним. горка - левый защитник. Петя Сеньчугов и капитан, и центральный защитник, я - правый. И мы проиграли 0:4. Но приехали они к нам, но мы играли как звери, обиженные за проигрыш, и выиграли 1:2. И всех хуже играл Горка арзяев, я его уже не брал в команду.

Идут года, но наша команда так и не играла на первенство, лишь только товарищеские встречи. Но я вел и легкую атлетику, и зимой лыжи и хоккей. Нам помог купить лыжи начальник вагонного депо, где я работал, Летанин Павел Иванович. Мы много трени-ровались, и много выступали. и на первенство Южно-Уральского отделения железной дороги в Златоусте, и на первенство района в городе Аше.

И вот март месяц, и на переподготовку едет на месяц в город Челябинск Коля Горбунов. Я в шоке, он

274


и на лыжи не вставал, в крайнем случае. Он у нас не бывал. Я так был обижен. Это потом я узнал, он был любовником секретаря комсомола Александры Сид-невой. У нее муж - участник войны, на 15 лет старше. У меня опустились руки. Проходит половина лета. Ни футбола, ни легкой атлетики, где ни раз занимала первое место на первен-ствах Ирина Гусева в толкании ядра.

Но, увы, приез-жает с Кавказа Коля Купцов, это капи-тан команды дово-енного время. И мы с ним встретились на базаре втроем, с Петей Сеньчуго-вым, и то, и се. И я забыл обиды. И говорю им, вот что друзья, надо тре-нироваться. И я поехал в город Сим, и там договорил-ся в комитете спорта. Они приедут к нам в четверг, а на следующей неделе - мы к ним. Вот приехала ко-манда из города Сима. я кое-как достал извести, надо было поле разметить, где вратарская, где штрафная площадка, центр и углы.

И из Сима, и наша команда тренировались. А я с ребятами, из второй юношеской команды, размечал поле. осталось десять минут до начала, и я бегом до-мой, надевать форму, бутсы свои. И сделал роковую ошибку, встал не как всегда четвертым, а в конец

команды, по-с т р о е н н о й к выходу на поле. Коля Купцов счи-тает, я две-н а д ц а т ы й , лишний. Ко-манда вы-бегает на центр, а я как ошпарен-ный домой. И смотрел

275


матч из окошка, где наши проиграли 0:3. Так на той неделе ехать в Сим. И речи не могло быть, что поедет Коля Купцов, и никогда он не будет играть. Но он в последующие годы был не плохой судья. И не взял я и Петю Сеньчугова. А вечером в парке на танцах встре-тил Толю Козлова, капитана юношеской команды. Это сын Петра Козлова, машинист электровоза. Он не был на войне. Папа среднего возраста, да мама чуть повыше. У них серые волосы. А Анатолий рослый, 17 лет парень, чернобровый красавец. И я его пригла-сил в команду. Он играл в нападении, и я ему гово-рю, Толик, пожалуйста, бей по воротам. А он обладал непревзойденным прорывом. Бей по воротам, только низом. Что самый могучий Володя Стоянов бил изо всех сил выше ворот, и мяч летел черт знает куда. И он меня не слушал, и я его ставил вратарем, где он играл хорошо. Но три гола пропустил симчанам. но и не по своей вине. Он не поехал из-за работы, и я взял вратарем Колю Лобачева, друга, который и не играл в футбол, а в волейбол.

Зато второй мой друг, Коля Ртищев, играл в фут-бол, и неплохо. Вот он и вывел в Симу нашу команду, под звуки духово-го оркестра и аплодисменты зрителей. Этот матч не ровня первому. Игра была интерес-ная, со многи-ми голами. Это Коля Лобачев пропустил во-семь голов, зато наш Толя Козлов забил им пять. И в этом составе команда играла на кубок района.

Как всегда, идут года. и нам на смену пришла мо-лодежь. И в команде заблистал своей игрой Александр Козлов. Это сын знаменитого защитника, Сергея Фе-дотовича Козлова, погибшего в войне. Саша был ка-питаном и универсальным игроком, и в защите, и в

276


нападении. И еще им повезло, что был секретарем комсомола Саша Юдин, наш, кропачевский. Он фана-тик футбола, сам не играл, но эту игру обожал. И вот он включил, наконец-то, нашу команду на первенство района. Он не ленился, каждый месяц ходил на про-фком, выклянчивал денег на поездки. Но и я играл. Появился у нас начальник станции - ярый поклон-ник футбола. Он купил полную новую форму, бутсы. И меня пригласили капитаном, но я, как всегда, от-казался. А вот тренировать - тренировал.

И этот начальник организовал товарищеские встречи, и я играл центральным защитником. Да еще, тоже пригласили меня на перекачку, это сильная, бо-гатая организация. Это они нам построили Дворец Культуры. И они меня просили быть капитаном, но, увы, отказался. Но в товарищеских встречах играл центральным защитником.

А вот хоккей, лыжи не бросал. И даже однажды, на первенство района, занял третье место, за что по-лучил грамоту. В то время был секретарем партко-ма Михаил Шишко, такой же труженик, как Виталий Семенович Уткин. Вот эти двое, на этой должности, отдавали полностью себя. они не как другие сидели, лишь бы отсидеть срок, а как могли помогали нашим людям.

Это Михаил Устинович мне помог назвать улицу в честь погибшего в революцию комиссара Рокуто-ва. И вот судьба заставила меня бросить свою Родину. И я ему говорю, вот помоги, последний раз провести лыжные соревнования на первенство Кропачево. Это он звонит по профкомам, чтобы дали денег на подар-ки участникам, занявшим первое, второе и третье ме-сто на своих дистанциях. И конечно, в каждом таком соревновании помогала преподаватель физкультуры, неутомимая, творческая, Валентина Ушакова. я пошел к духовикам, и они согласились поиграть. и была шко-ла, не только наша, десятилетка, но и школа перекач-ки. Даже один парень из села Ерал. Был буфет, и чай, и кофе, и конфеты. Последними шли на дистанцию, после школьников, взрослые. это был незабываемый праздник.

И вот весной 1981 года уехал на чужбину, как го-ворят, в чем был. Да не забыл, валенки прихватил. Я знал себе цену, я знал, что хуже быть не может. А так получилось, что я достиг небывалой моральной высо-ты. Это мне попалась женщина, пережившая многое.

277


Это она мне помогла, и очень. Это женщины только могут дать счастья мужчинам, если любят. А вот быва-ет и наоборот.

Но Родина всегда тянула к себе, и всех тех, кто ее покидает. Конечно, спасибо, меня не бросали. Это сестра Нина, и ее сын Женя Червяков, и дочь - Вале-рия. И конечно приезжали сестра, с мужем Павлом, из Нязепетровска, их дочь из Златоуста. Одочка, она всех больше приезжала, и когда ее не стало, то дочь Татьяна приезжала. Спасибо и сыночку Сереже, и он приезжал, да и с Любой.

Но еще спасибо Петру Георгиевичу Феоктистову, он часто писал письма, и конечно, когда бывал в Кро-пачево, и к нему. Пили чай, и вспоминали минувшие дни, и тех, которые ушли. А сейчас и мы готовые уйти. Осталось нас мало. это друг сердечный, умница, Ар-кадий Ильич Трапезников. Да еще старше нас, герой труда, Курицин Александр.

278


крИСталлыЛогиновы Петр Георгиевич Зоя ФедоровнаЧервякова Валерия АлексеевнаСергеева Екатерина ПетровнаСвинцовы Василий Иванович Анастасия ПетровнаСейдаметов Юлий ВалентиновичТрапезников Аркадий Ильич.

Деревня Трапезниковка на берегу Юрюзани, это выше Янган-Тау, и ниже села Аркаула. Малоязовский район, Башкортостан. Там жил не хуже других Илья Николаевич Трапезников. он отец пятерых детей, с доброй, милой женой Аленушкой. Он, Илья, очень трудолюбив и с молодости увлекался охотой. да зай-цев он и не стрелял, а просто ставил на тропах петли. и несет домой то одного, то трех иль более. Эти зайцы, запеченные в русской печи, необыкновенно вкусны. Так он стрелял и лис, и Аленушка его ходила, как ба-рыня, в лисьей шапке, а сам он в волчьей. да с другом иногда ходили и на медведя.

Так и летом увлекался рыбалкой, и когда хорошие уловы, он нес рыбки одиноким старушкам. И конеч-но, всегда любил старика Парфирия. Принесет рыб-ки деду, тот рад, и рассказывает иль быль, иль сказ-ки. Но как-то Илья его спросил, а вот откуда эта наша деревня появилась. он говорит, толь правда, толь нет, когда-то могучий мужик с Подмосковья узнал, что в Башкирии навалом земли, и они по дешевке ее про-дают, и налог не берут. И он с большой семьей, одних сыновей было семеро, да четыре дочери, на трех ко-нях, с коровами, отправился на Урал. И это место об-

279


любовал. Река Юрюзань богата рыбой. И от реки аж на версту равнина, а дальше горы, где растут столетние сосны, ели, березы. а в лесу тьма ягод, грибов.

Так тогда жили все больше семьями. так вырос-ли детки, поженились. И старший говорит отцу, я от тебя уйду, если поможешь построить дом. но отец до-брый, не стал возражать, а стал помогать. так и дру-гие сыновья пошли по его стопам. так и разрасталась деревня Трапезнинка. Так вот земли то мало стало, а земля главная кормилица. Так эта Башкирия с давних времен жила скотом. У богатых стада коней. Огром-ная и страна Башкирия. Огромная - сколько степей, да в горах зверей. так многие бедняки башкирцы, у них мало было коней. И нередко голодали и умирали. И стали они потихоньку, помаленьку хлеб растить, да спасительницу картошку, это по ихнему - бураньга.

Время идет и появился сын России - Столыпин, очень умный реформатор. И теребил царя-батюшку: не догонять Европу, а перегонять, многое менять. Это земля барская, помещецкая. Во многих местах огромные пространства пустуют. Так надо дать эти земли крестьянам бесплатно, и будет богатеть Русь великая. так и случилось. И стали продавать другим странам Европы пшеницу. но, увы, этим чиновникам-бандитам не понравилось, что урезают их доходы, и убили дорогого Родине Столыпина.

Так Илья узнал, что в этом малоязовском райо-не, в двух километрах от деревни Шагонайка, Роди-ны Салавата Юлаева, деревня Шманиха. И земли пу-стующей целый край. И он туда. Ну первую зиму жил в землянке, но на следующий год построил большой добротный дом, глядя в будущее. А чуть выше долочек заболотистый, а из него вытекает родник с чистой, кристальной водой. И он, Ильич, сообразил, что ха-риуса поймать не просто, и не всегда. Хоть эта рыбка царская, но он подумал, столь делов. И не всегда в гор-ных ключах есть время бегать в горах за рыбкой. и он в ближайшем овраге сделал плотину, и запрег своего коня, и со старшим сыном возле Малояза, бреднем на-ловил в озере небольшом мелких карасей два ведра, и запустил в свой пруд. Немного подкармливали, и в следующие годы, он не бегал по ключам, в кристаль-ной воде не ловил царскую рыбку. этот карась в сме-тане тоже хорош, да вкусен. С каждым годом живет Ильич все лучше. Помогают дети в его нелегком труде на земле. Два коня, две коровы, да матка свинья.

280


Да вот она жизнь как-то сразу оборвалась. Умер-ла дорогая Аленушка, помощница. Горе, горе, хоть то-пись в пруду. Да сосед говорит, не печалься Илюша, у меня двоюродная сестра в Осиновке, что-то никто ее не взял замуж, а как женщине одной? И я с ней бесе-довал, она рада, если ты ее возьмешь к себе. И вот у детей новая мама, ласковая Варвара. И подарила ему дочку, да сыночка аркадия. Да еще Владимира, в честь друга бедных людей Владимира Ленина.

Так он как-то стал покупать и технику. Эту соху сменил на плуг, да потом купил косилку, молотилку. И зажил Илья лучше всех, на зависть кое-кому. И этот кто-то, деревенский стукач настукал. Приехала ми-лиция, да разве знал Илья, что этот изверг народный, Сталин, дал указ ликвидировать кулаков, они ней-дут в колхоз. Как врагов народа. И вот под этот указ, первый попал Илья. И все отобрали. Но не успели, не сослали. Он с семьей уехал в Ашу. На химзавод ко-нюхом устроился, в гужевую артель. А Варвара в цех углежогов. в то время, в предгорьях реки Сим, вниз по течению, на склоне гор валили леса. Все подряд, и березу, и осину. И каждой весной двухметровые бре-вешки плыли вниз по течению, а напротив химзавода стоит металлическая сеть, где их кранами, эти бревна вылавливают. И на заводских цехах выделывают дре-весный спирт, а отбросы сжигают на древесный уголь. А на металлургическом заводе, в домне, на этом дре-весном угле, плавят ковкий чугун. А из чугуна делают цельные чугунные колеса для вагонов железной до-роги.

Жила семья Ильи в комнате большой, в бараке, где таких семей было более 20. Жили в глубокой бед-ности, но жили дружно. И на второй год его сосед, мастер цеха переезжал в двухкомнатную квартиру, в пятиэтажке, Илья ему помогал. А вечерком мастер разлил поллитровку, и за ужином разговорились. Ма-стер спрашивает, как ты попал сюда из деревни, Илья рассказал. Тот, это неправильно, у тебя не было работ-ников, ты не кулак. И написал куда-то письмо. Оттуда тоже пришло, что должны все отдать обратно. И Илья тут же обратно, в свой пустующий дом. Да ничего не отдали, лишь у него была пасека в 20 семей, а их оста-лось лишь живыми три семьи. И на этом был Илья рад. Да и вступил в колхоз, да и дома волочил не покладая сил. И с каждым годом достаток семьи рос. И корова, и лошадь, и поросята бегают рядом по лесу, ковыряют

281


землю носом поросячьим. И снова починил плотину, и снова на столе жаренные, пареные карасики...

Да приходит беда, одна для всего нашего не-счастного народа. Этот изверг решил, что это его друг Гитлер, да договор заключил. Ему говорят, что Гитлер готовит против нас войну, вся Европа делает танки, самолеты. И он изверг, этих патриотов нашей Родины расстреливал. И вот беда, и старших сыночков забра-ли тогда. Но что могли невооруженные бойцы? По-гибали, а которые в плен попадали, их жгли в печах Бухенвальда, Майданека. И погибали сыночки, защи-щая Родину. На второй год войны нечего стало жрать и курить, да Илья заболел и умер. И встал во главе се-мьи молоденький Аркадий. Да и его в 1944-ом забра-ли учиться в ФЗО, в город Белорецк, на металлурги-ческий завод. Где не только учили, но и работали все тогда по 12 часов.

Идет с прокатного стана лист тонкий, сплошной, а автомат отрезает. А Аркадий еще горячий отрезан-ный лист подхватывает клещами, и в сторону, другие пацаны тащат в склад готовой продукции. Это после войны приехали в Кропачево из Белорецка три гру-зовых машины ЗИС - 5, нагруженные толстыми пер-воклассными кровельными листами, меняли на кар-тошку. И мы, Сенчуговы, Кузнецовы меняли картошку на листы кровли, и покрыли свои дома железом, и не стала капать в дом вода во время дождя. Но и сами ели траву - крапиву, вместо картошки. У него, у Ар-кадия появился друг-земляк из Осиновки, и он пред-ложил бежать. А что жрать, и он незнай как на базаре увел - украл каравай хлеба, и мы ночью бежать. Шли по дороге, а днем - возле дороги. Только начиналась зима, снег небольшой, и если завидим кто идет, иль едет, мы ложимся в снег, боясь что нас вернут обрат-но. Так мы дошли до станции Звпрудовка и там сели в пустой вагон и доехали до станции Кропачево, и в свои деревни.

Но шила в мешке не утаишь. В колхозе мужиков кот наплакал, кто погиб в войну, кто калекой вернул-ся. Приходит бригадир, Варвара, пускай приходит Ар-кадий на конный двор, и на двух конях с Прасковьей поедут в поле, за сеном. А сено занесло снегом, надо откапывать. И мерзлое грузили с Прасковьей в сани. И так я стал работать в колхозе, на разных работах, но больше всего прицепщиком на тракторе.

Конечно, Аркадий не увлекался девчонками. Ра-

282


бота в колхозе, да дома, и не до девчонок что-то. Там покушает и падает как убитый, спит. а утром бригадир кричит, на работу. И поздней осенью полегче стало. да приезжают на тракторе два милиционера, садись парень, на тарантас, да не вздумай убегать, подстре-лим. И в Малояз, в Кутузку, а она набитая воришка-ми. Кто зерно украл, кто козу или корову, все ждут суда. Даже прилечь негде, ну я у стенки привалился. А надзиратель кричит, отвали от стенки, а то в кар-цер. Но время идет, и я опять уснул, привалившись. И он кричит, открыв дверь, ты пацан, ну-ка иди сюда, я тебя предупреждал. И повел в отдельную комнату, где тьма, холод, и не стула, ничего нет. Да пол цементный, студеный, да крысы бегают. Ну, думаю, все, здесь мне конец жизни. И полились слезы, и я плакал, да не то слово, я ревел. Открывается дверь, не то надзиратель пожалел, не то кто выше, и снова я среди всех, у стен-ки.

И вызывали каждый день по несколько человек, и меньше пяти не давали. И мне судья говорит, ладно, годик дадим, вот уж оттуда не убежишь, и за год там подыхают. Построили нас, уже осужденных в колонну, и предупредили, кто шаг влево, шаг вправо - пулю в затылок. Ночевали где-то в холодном здании - зима, и спали прижавшись друг к другу. Ладно мужики, а жен-щины, это за горсть зерна такое бесчестие, унижение, оскорбление. И вот районный центр Дуван, кирпич-ная тюрьма. втолкнули меня. Комната большая, двух-ъярусные койки железные. Наверху - полуголые урки - воры в законе, на нижних всякая мишура, некоторые койки свободные.

Задают тон жизни урки. пайки малые и стара-ешься скорей съесть, боясь, отберут эти урки. Отби-рают, сами съедают, а те голодные умирают. И кто что не так, не по ихнему, бьют, и очень, до полусмерти. и кому-то родные привозят издалека передачи, это их тут-же отбирают, и жрут, улыбаясь, гады. Какой-то из них главный, такой небольшой, но страшный. Гово-рят, он у четверых заточкой животы пронзил, и кого-то убил.

Уводят кого-то, приводят. Вот втолкнули такого здорового молодца, в костюме шерстяном, да с гал-стуком, в шелковой рубашке, да в хромовых сапогах. Он упал на свободную койку и заплакал. И все тише и тише. А утром, ему как и всем пайку с баландой, он от-дал мне. вообще, у меня, почему-то не отбирали. Вот

283


подходят трое с верхних полок, во главе с их атама-ном, по кличке зубр, и к этому хорошо одетому. Что они шептались, и все громче. И этот хорошо одетый, нет, по-вашему не выйдет. И как дал этому зубру, и другому, как-то мгновенно, и те летели вверх ногами, и ушли на свои места, но не надолго. Хорошо одетый побыл, его вызвали и больше не появлялся. Но меня кое-когда вызывали, вручали лопату и я чистил снег, иногда сартиры. Был март месяц, наши войска громи-ли Германию, с помощью американцев, подходили к Берлину.

Вызывают меня, и в небольшую колонну таких же пацанов, и марш строем, под конвоем, и что-то к пайке кашу давали. Дотопали мы до Уфы, вернее до Черниковки. Там большой город, и еще больше мото-строительный завод, и нас в детскую колонну. А там нас охранял один охранник, в погонах капитана. Но в каждом десятке был свой охранник, до 18 лет кото-рым. Да и кормили хорошо, эту кашу ели досыта. Да какой дурак побежит, когда на воле люди полуголод-ные.

Была весна, снега давно растаяли, зацвели оду-ванчики, и какая-то радость в груди. Столько пере-жил, а до 18 еще далеко, и конечно, здесь до осени уже доживу, доработаю, но, увы. Построил нас капитан и говорит, милые ребята, вот выйдете вы на волю, не свершайте преступлений против закона, помните, что в лагерях непосильная, полуголодная работа. А как заболел, никто не лечит. И многие, да что там, боль-шинство, погибают. Милые ребята, вся страна сегод-ня торжествует, наши победили фашистов, вся страна празднует великую радость, окончилась война. И вот приказ, в честь Великой победы, вам, ребята, свобода. Марш все по своим домам.

На крыше пассажирского поезда до Кропачево доехал, и чуть не бегом домой. Мама аж заплакала от радости, Аркаша, милый, живой. Да на другой же день приходит бригадир с одной рукой. Аркадий, на работу, посевная, ой! Как нужен прицепщик. Трактор тащит сеялку, и надо следить, чтобы зернышки сыпа-лись равномерно, и как кончаются, снова засыпать. И не женская это работа, все у них идет то густо, то пу-сто. Давай милок, выходи на работу. Так этот Аркаша повидал что к чему, и никогда не возражал бригадиру-калеке, и он очень его ценил.

Рядом Шиганайка, и кто бы знал, что будут дру-

284


зьями из Шиганайки с Юсупом Валяевым. Ему уже за 18, и он дружил с соседкой Таней. Когда свободный, он к ней. Рядом Челябинская область, и в Кропачево много жило башкир, и нередко были смешанные се-мьи. А в Малоязе, там улица татарская, русская, мор-довская, чувашская, и конечно любовь есть любовь. И эти семьи почему-то были более крепкие.

Конечно, после встречи с любимой девушкой, это надо бежать домой два километра, и он знал, что я ле-том на сушилах ночевал, так и он ко мне. На душистом сене, покрывшись полушубками. Но до женитьбы не доходило. Юсуп парень умный, и гоаорит Татьяне, вот отслужу, и к тебе, кто знает, пока служу, ты выйдешь замуж за другого.

Наступила весна, и готовились к посевной. Трак-тора, комбайны работали на керосине, а его выраба-тывал уфимский завод, и приходила цистерна в ке-росином, а по колхозам возили в бочках. Бригадир Михаил Иванович знал о нашей дружбе с Юсупом и нередко мы работали вместе зимой. И в тот день он дает нам бумаги, по которым получим керосин, и на двух телегах в Мурсалимкино, на станцию. Получи-ли по бочке и домой. А Михаил Иванович, бригадир, нам вручает бумаги, завтра поедете, еще привезете по бочке. Да утором нет Юсупа, он к нему домой, а он давиться кровью. Аркадий поехал на двух упряжках один. В те времена поздновато сеяли, и поздно поспе-вали хлеба, да эти комбайны старые, часто что-то ло-мались и простаивали. А тут снега валят, и оставалось порой много неубранных хлебов. А люди полуголод-ные, особенно весной ходили, по неубранным полям убирали колоски, выбивали зернышки и варили кашу. И мама Юсупа ходила с детишками меньшими, и со-бирала колосья. Явился Юсуп домой, а тут каша пше-ничная, и он досыта наелся, а вечером Аркадий при-вез керосин, и говорят Юсуп Умер. так тогда многие умирали, и все же эти колосья собирали. Что ж голод - не тетка.

Аркадий, как-то помочь семье, по отцовским сле-дам восстановил плотину, и снова у них озеро с бра-том Владимиром. Поехали к Малоязу, из озера бред-нем наловили ведро карасей и снова у них своя рыба, да летом, в жару по-русски холодная вода. В речку Устьканду, с Юрюзани заходит хариус. Он рожден в холодной воде, и не переносит теплую воду. И Аркаша с братиком ловит в студеной, ключевой, кристально

285


холодной воде, где в жару ноги мерзнут.С каждым годом жизнь улучшается, и Аркашка,

как и папа, стал хранить зерно к весне, когда самое голодное время. А вот с девчонками у него не получа-лось, он как-то стеснялся их. И думал Ильич, что если будет жениться, если полюбит, то только одну, и ни-какую другую. Пока мечтал, а тут повестка в армию. И попал Ильич аж в Хабаровск, а рядом Китай. Тог-да Мао Дзедун и Сталин, как братья, навеки. Это мой папа рассказывал, что в революцию в наших отрядах сражавшихся с белыми, с японцами, было много ки-тайцев. так шутили: ходя, соли надо? они отвечали: урус свинья. Но это так, а в общем они верили, что они помогут нам завоевать советскую власть, а по-том вы и нам помогите. Так оно и получилось. Тогда наша страна переходила с паровозов на электровозы, и лишние паровозы катились в Китай, но и конечно военная техника.

Амур, в его широкие воды впадает самый боль-шой приток - Уссури. Стояла жара и солдатам, и ста-рым и молодым, разрешили покупаться в реке. Ко-нечно, такая радость, и Аркадий в одних трусах, на спине наслаждается прохладой воды. А шел корабль большой, а от него волны, и Ильич под волной захлеб-нулся, и пошел ко дну. оттолкнулся ногами, выскочи-ла голова, вздохнул воздуха и закричал, и опять на дно. И мелькнула мысль, что все, утону. и оттолкнулся снова, голова над водой и тут солдаты подхватили, и я живой. И больше не дружил с водой.

По реке плывут большие и малые лодки, на вес-лах, и вот рыбак поймал тайменя. И идет домой, че-рез плечо огромную рыбину тащит. Иль большая мо-торная лодка, нагруженная иль дровами, или сеном, с того берега пересекает Уссури. Часто идут дожди, за-ливая улицы Хабаровска. А за городом могучие леса, да и травы выше человеческого роста. И нас предупре-ждали солдаты, не увлекайтесь природой, не только в лесу, в траве заблудитесь. И нередко можете встретить не только изюбров, но и тигров. Как резко отличаются законы природы.

Это в конце службы попал в Среднюю Азию, где голые пески, а все равно там живут змеи, тушканчи-ки, скорпионы, фаланги, укусы которых смертельны. И вспомнишь Уссурийский край, и радуется память, где этой гадости нет.

Ильич, окончив учебу молодого солдата, принял

286


присягу, учил военную технику. И Ильич, с его трудо-любием, преуспевал. Их первый начальник, капитан Поспелов говорит мне вот что, солдат, за твои успехи в учебе даю тебе выбор, иль на курсы сержантов, иль во-дителей грузовых, легковых машин. Конечно, Ильич на курсы водителей. И окончив с отличием получил права, и в свою часть. И ему вручили студабеккер, это американская, трехосная, с большой проходимостью грузовая машина. В войну нам их много Америка до-ставила. На них были установлены все наши катюши. Конечно, работая в колхозе прицепщиком, он мечтал быть трактористом. А тракторист пожилой да боль-ной, часто доверял Ильичу пахать, а сам любил поле-жать. И вот сбылась его мечта, даже более, он даже и не думал, что будет шофером. Он - водитель могучей машины, где кузов был крыт, и там стояли скамейки для перевозки людей.

И возил солдат, и на ученья, и в колхоз картош-ку копать, да развозил своих офицеров. Так ему до-верили, утром По домам офицеров, везя их на службу, а вечером по домам. И он ни разу не был в чем-то за-мечен, в чем-то, не выполнил что надо и чай не разу его ни в чем не обвинили. некоторые шофера то по бабам бегали, то выпивали, то их на гауптвахту сажа-ли. И вот доходит третий год службы, скоро домой. Да тут у генерала молодая жена связалась с личным шо-фером генерала. Он его отправил шоферить на Мага-дан. на его место надо другого. И вот, после беседы с генералом, Ильич водит легковую Победу. Да возит не только генерала, но и его молодую зазнобу. А на ней и золото, и блестит разными цветами кольцо с кристал-лами изумруда, и думает Ильич, вот и власть народа, а как были бедные и богатые, так и остались.

Так этого генерала отправили в Монголию, учить их молодежь, как обращаться с нашей военной техни-кой. И мне пришлось возить этих монгол, то в Улан-Батор, то на военный полигон. и генерал то туда, то сюда, повидал монгольские степи, и раскопки. где наши и не наши геологи соединяли огромные кости древних динозавров. много было интересного. Гене-рал, видя, что его шофер выполняет все его приказа-ния, и не заглядывается на жену-красавицу, он ему дал звание старшего сержанта.

А Родина тянула домой. И только через четыре с половиной года ему домой. И не простые погоны, старшего сержанта. Приехал домой, а не дома, ни де-

287


ревни, ни ближних хуторов уже нет. все хутора ликви-дировали, переселили в большие деревни, села. И брат уже женатый, с мамой живет в Муратовке, работает трактористом. А в Кропачево - военный леспромхоз. И возят из тайги бревна на студебеккерах. Да тетка в Кропачево живет, и я к ней. И в леспромхоз меня при-няли, дали студабеккер, и я работаю как все. да кое-когда подрабатываю, кому дрова, кому бревна, кому сено.

Да самое, наверное, главное, в соседях жила де-вушка, небывалой красоты, изредка ее видал, ах мне бы такую. Да эта красавица дружила с Ленькой Вах-рушевым, он слесарь вагонного депо, а Наталья с се-стренкой остались сиротами, их папа погиб на войне, а мама умерла уже после войны. И вот они живут с ба-бушкой. И пришлось Наталье рано идти работать. Это на хлебозаводе, там все женщины, один лишь кочегар, старый мужик. Конечно, Наташа выделялась среди других, она всех красивей и сильней. Это тесто месить руками не просто. Так выпекали и хлеб и батоны. И Наталья была кормилицей и сестре и бабушке, с ма-ленькой пенсией. Что-что, а покушать было что. Так она дружила с Ленькой, а душой чувствовала, он не мой. А Ленька думал, ну что, что красивая, когда нет ни кола, ни двора. И он подбивал клинки к Верке За-варухиной. У нее отец тоже погиб в войну, оставив их с мамой в новом доме, да на стене висит двустволка, бельгийка, вот надо куда грести. Да Верка - то его не очень уважала. И как-то после получки, подвыпив, он к Наташе своей, и конечно стал домогаться. Но Ната-ша сильна, и у него ничего не получается. И он со зла ударил по лицу. Но девушка есть девушка, заплакала

288


и домой скорей. И все - мне такого теперь, зверя, не-надо. Сколько женщин терпит, что мужики их бьют.

А тут сосед, сержант да шофер, статный парень, да красивый. И вот первая встреча. Ильич был на седьмом небе. Такая красавица его не отвергает, было видно, что и она рада встрече. и он обнял ее, и она растаяла. И пошли поцелуи, и пошла любовь. А где жить? Да у Аркадия были деньжонки. Еще в Хабаров-ске, он везя что-то из продуктов, что давала денег на покупку жена генерала, она никогда сдачи не брала. Да и в Монголии были левые доходы. И он купил пол-дома старенького, с надеждой, что построит новый дом, по своему желанию. И яркая, чистая любовь да-вала энергию Ильичу. Что ждет его с работы любимая женщина. И работал парень и днем, и нередко, ночью. Поднакопил денег, купил новый сруб и поставил ря-дом со старым домом. Но, увы, на отделочные работы денег не хватило.

И он сам, своими руками крыл железными листа-ми крышу. Так и Наташа помогала, даже выше Ильича на коньке листы прибивала. И пол вместе с ним стро-гала. Эта Наталья - редкое сочетание красоты и обая-ния. И конечно, после новоселья уже родилась вторая дочка. И мама из Муратовки к нему помогать приеха-ла, растить девчат.

Так и дожили до старости, в любви и радости. От такой тяжелой работы, у Наташи все суставы болят. И Ильич уже еле ходит в магазин за продуктами, а Наташа по дому. И нередко приходят внуки, внучки, всех надо угостить. И радуется душа Ильича, что он так долго живет, и благодарит свою любовь, верный ей всю жизнь. Аркадий Ильич за свою жизнь никого пальцем не тронул, ни на кого голос не повысил. Его девиз - улыбка и шутка. Это мужчина такой простой, добрый, в общем высокой, кристальной культуры.

289


бомЖ

Петр Петрович, рыжий такойС красивой шевелюрой, удалой.И млады, и бабы таращат глазаВот бы такого нам мужика.

Бегал по бабам, работал и пилИ к одной под каблук угодил. Идут года и его с бородойНа пенсию провожали гурьбой.

Чтоб как-то не быть в долгахРазносил газеты, и все на ногахи они, заразы, так устают,Вахтером нанялся в приют.

Детишки любили, ну така бородаДа вдовушка влюбилась в меняА жена озверела:»Сволочь, ты, гадВон из квартиры, кому говорят!»

Да черт с тобой, с твоей ворожбойЖиву - не тужу с новой женой.Случилась беда, жена умерла.А сынок ее:»Вон со двора!»

Как быть, как далее жить,Пошел в храм Бога молить.А там бабки у прохода сидятОт стыда людям в глаза не глядят

Кидают копейки, а потом то рублиСтрашно, до такой жизни дошли.Сел в сторонку и мне кто-то дал.И так до вечера сотню набрал.

В столовой нажрался и возле трубыТак тепло, и уснул без нужды.И уже поближе к бабкам сижу

290


Исподлобья на православных гляжу.

Эх! Дурак был! Звали же петьОрал молитвы, да стал богатеть.А теперь возле теплой трубыЭти звери кусают как злые клопы.

291


СоДерЖанИе

Стихи

Дурак 4Из«Социальнойгазеты» 4Ветер 5Я!Железнодорожник! 6ВладимирГригорьев 7Хор 7Наколени, 10коммунисты!!! 10Доктор 11ДочкемоейОле 11Оранжевыезакаты 12Надежде 14Татьяна 14Весна 15КрыловаОльга 16Уходим 17Поэт 18Поэтесса 19Счастье 20Ленин 21Слепой 21Родина 22Тринадцатыйцех 23Новокуйбышевск! 24Спорт 24Вера 25Мурка 25Вера 27Зазнайство 28Родина 29

292


Старик 29Кастрация 30Быдло 31Любимой 32Святые 33Бомжи 33Соловей 34ОсипМандельштам 35Счастье 35Старик 36АнтонАнтонович 36Осина 37Тренер 38Рыбаки 39Святки! 39Благодетели 40ХорветерановОДО 41г.Самары 41Хорветеранов 42Красносельского 42Волжскиеволны 43Жигули 44Солнышко 45Газели 45Тучки 46Были!Были! 46Домотдыха«Жигули» 47АнтонАнтонычу 47Метель!Метель!Метель! 48Великому! 48Величайшему!!! 48Надежде 49Чёрноеморе–Клубети 49Ктомы? 50Родина 50Ветераны 51

293


К80-летию 51соднярождения 51Кропачёвцы 52Битьилинебить 52Домотдыха«Жигули» 53Ксене 54АннеНиколаевне 54Гога(поТургеневу) 55Толику 58Ананько 58ВладимирВысоцкий 59Маэстро 61Писатель 62Титову 62Зав.библиотекойЛидииВладимировне 62Писателю 63ВладимируШарлоту 63ГеологамВалентину, 63Валентине 63Кто–как? 63Черти 64Железнодорожники 65Невмержицкий 65Оде 66Ольге 66ДорогойСвободе 66Полеродное 67Мама 68Враю 68Уроды 69«ДенисДавыдов» 69Мишка 70ДругуСвинцову 70Василёк 71Чтокому? 72Триорла 73

294


Свобода 73Внук 74Нарыбалке! 75Людмиле! 75ЛюдмилеНечаевой 75Какжить? 76Встране! 76ГенаЗайцев 76Тучки 77Обман 77Воробей 77Мама 78ГригорьевуИгорю 78Джюльбарс 79Виноват 80Степан 81Есенину 82Ильич 82Поэты 84Устиныч 84ЧерновСашка 86Геморрой 87Базар 88Люба 89ЮрийНетоякин 90Тысячалет 91Зима 91Дорогаяпрелесть 92Глафира 92Дети–фронту 92Ветераны 93Сволочь-гадина 93Клара 94Рыбаки!Рыбаки! 95ДорогойЛюдмиле Романовне! 97

295


ХоруветерановОДО посвящается! 98Дуб 98Клён 99Поле 100Любовь 101Орлы 102А.С.Пушкину 103Даритеженщинам 104цветы Воробей 105Аркашка 107Балкон 109Счастливые 110ДорогомуПавлу 111Иванычу–восемьдесятлетДорогомубрату 112родному!Мишка 112Подарок 114Детство 114Старость 115Домотдыха«Жигули» 116Волки 116Агроном 118Январ 120ПесньоВладимире 123Вночном 123Игорю 126Сергею 126Жене 126Валера 127Девичник 128Воры 131ЮдинаЕкатерина 132Ивановна 132

296


Геологи 133Осебе 133Сталинград 134Напамятьдорогому ТимофеюИвановичу 134Патриотическиймарш 136Люба 137Родина 138Надежды 139Боря! 140БорисСтепанович Шляпкин 140Нина 141Правда 149Надежда 150Наташа 151Урал 152Сыночек 153Женя 154Родина 155Кони 155Старец 156Татьяна 157Люба 157Ольга 158Святые 158

Проза

Мосты 162Преступники 170Ктоя? 179Волки 187

297


Кони 189Шондины 190Фефелов 203Сказкибабушки 211Родина 215Папинысказки 256Маминысказки 261Игнатьевапещера 264Кристаллы 278Бомж 289

Documents

Владимир Григорьев. Оранжевые закаты