Лев Золотайкин. Там, за облаками

Лев Золотайкин

Там, за облаками

Издательские решенияПо лицензии Ridero

2016

УДК 82-3ББК 84-4

УДК 82-3ББК 84-4З-80

Золотайкин ЛевТам, за облаками. — [б. м.] : Издательские решения, 2016. —

30 с. — ISBN 978-5-4474-6136-2

На склоне лет человек начинает осознавать, как много затратила на него жизнь,и тогда приходит вера, что все накопленное не исчезнет без следа.

12+ В соответствии с ФЗ от 29.12.2010 №436-ФЗ

З-80

© Лев Золотайкин, 2016© Лидия Александрова, фотографии, 2016ISBN 978-5-4474-6136-2

Там, за облаками…Там, та — ра — ра,Пам, пам…

Песенка

Встретились однажды две Души, две давние подруги.В одном из прежних воплощений на Земле они былиэлитными проститутками.Прекрасные женщин восхитительно прожигали жизнь среди

богемной аристократии большой европейской столицы.Потом наступила бедная и одинокая старость, но и она

теперь вспоминалась с тихим умилением.— Помнишь, как граф стоял на коленях и рыдал в подол тво-

его платья?— Как же, как же, ты еще вошла и говоришь: «Прости ты ста-

рого дурака, пусть напоследок порадуется…»— А он пополз ко мне в ноги…— Господи, как мы хохотали! Как хохотали…А за окном шумел город, проносились машины и во все сто-

роны спешили люди.Подруги сидели в небольшом кафе, были рады встрече

и весело перелистывали красивое прошлое, которое волшебнымобразом яркими эпизодами вспыхивало перед их глазами.

Мы хронические эгоисты, постоянно жалуемся на усталость,на то, как крутимся в этом колесе и мечтаем хоть иногда выпастьи полежать неподвижно, зажмурившись, без мыслей, в абсолют-ном растворении и наслаждении неизвестно от чего.

А эгоисты мы потому, что, жалея себя, мы забываем о Душе,родной Душе, которая неотлучно тянет с нами лямку. Ей ведьтоже нужно перевести дух. Вот Душа и выбирает момент, когдамы движемся по безопасной инерции будней, и, приняв необхо-димое обличье, расслабляется в своей компании — ну, там анге-лы, архангелы и другие родственные существа.

Как известно, у каждого человека есть Душа и Ангел-Храни-тель. Но, если Душа одна и на всю жизнь, то Ангел обслуживает

3

группу людей. И это вполне разумная экономия, зачем дублиро-вать толпу, покрывающую всю землю, таким же сонмом ангелов-хранителей, если кризисные моменты у людей разделены боль-шими периодами монотонных будней. Но вот вспыхивает тре-вожный сигнал и Ангел мгновенно оказывается в нужном месте.

Могут, конечно, возразить, а почему же тогда человек, напри-мер, летит в пропасть? Но, во-первых, у каждого судьба, а, во-вторых, стопроцентная страховка неизбежно разбалует и рассла-бит людей. Катастрофы должны быть постоянно на слуху, чтобыбеззаботные люди не забывали об осторожности.

Так что Ангел-Хранитель надежно страхует, но и планпо несчастным случаям он выполняет так же добросовестно.

Скоро мы познакомимся с героем нашей истории, которогозовут Андрей, а пока, просто как пример. Его профессия, стро-итель-высотник, доставляла Ангелу-Хранителю очень много хло-пот, хотя сам Андрей особенно часто вспоминал один случай.

В тот день монолитчики заполоняли стеновые проемы боль-шими панелями где-то этаже на двадцатом. И Андрей, начальникстроительства, поднялся наверх, чтобы проверить зазоры, кото-рые остаются после того, как панели встанут на свои места.

Ситуация получилась такая: башенный кран находилсяза домом, крановщик не видел места работы и выполнял коман-ды по рации, монтажники задержались в соседнем помещении,за стеной, а Андрей, как упирался руками в панель, когда онаприжималась, так и задумался в этом положении.

Неизвестно, что послышалось или почудилось крановщику,но панель стала потихоньку отходить. Андрей продолжал в нееупираться и вдруг осознал, что нависает над пустотой…

Инстинкт сработал гораздо быстрее мозга. Центр тяжеститела потянулся вниз, а все клетки организма, все сознание бро-сились назад. Никакие чувства не успели проявиться. Как-то таквыгнувшись, чуть присев, Андрей отклонился, попятился ещене ногами, а телом, наконец, сделал шаг и рухнул на кучу щебен-ки.

Ноги были ватными, спина влажной, в горле комок, кругом

ЛЕВ ЗОЛОТАЙКИН

4

тишина и никаких свидетелей.Разумеется, Ангел-Хранитель во время оказался на месте. Он

даже в назидание чуть растянул мгновения над пустотой в воспи-тательных целях, чтобы засранец этакий как следует прочувство-вал, чтобы запомнил.

А еще Андрей все не мог забыть случай с Татьяной, нашейбудущей героиней.

Возвращаясь из плавания на байдарке, они стояли на плат-форме и, как это обычно бывает, туалет находился в самомнеудобном месте, за путями. Татьяна спрыгнула на рельсы,а когда возвращалась назад, подала руки Андрею и уперласьногой в край платформы.

Андрей потянул ее и вдруг почувствовал, что Татьяна егоперевешивает. Какой-то мгновенный ужас вспыхнул в сознании,и все его силы бросились в отчаянный рывок. Татьяна прямовылетела на платформу.

Это очень интересно, ведь он ужаснулся последствиям, кото-рых еще не мог себе представить.

Конечно, и здесь Ангел помог — кто же сомневается. Такоепадение спиной на рельсы, да еще Андрей сверху, как камень,могло привести к травмам, которые перевернули бы всю ихжизнь. А Татьяна ничего не поняла и не почувствовала. ПозжеАндрей не раз пытался рассказать Татьяне о пережитом кошма-ре, она сочувственно выслушивала, но не более того. Сам жеАндрей неизменно ощущал молитвенную благодарность судьбе.

Жуть мгновения в его внезапности — растянутое словами,оно бледнеет и рассеивается.

Но довольно о страшном. Души-то наши, чем занимаются?А Души, вдоволь насмеявшись и чуть погрустив, решительно

сменили тему:— Хватит о прошлом, а то мы с тобой до вакханалий Нерона

доберемся… Сейчас-то ты как? Я, например, вообще — мужчина.И подруги опять расхохотались.— Какой у тебя кувырок в биографии. Нет, я, как обычно,

женщина. Может быть, как раз на твое счастье. Ну-ка, выклады-

ТАМ, ЗА ОБЛАКАМИ

5

вай подробности.

Тут нам опять необходимо сделать разъяснение относительнопредопределенности судьбы.

Когда люди получили религию, их было еще мало и ВысшиеТворческие Силы хорошо знали почти всех, а наиболее продви-нутых и активных уж точно отличали и тесно общались.

Но население стремительно росло, стало неохватным,и появилась небесная канцелярия, то есть между Творцамии людьми образовались естественные административные звенья.

Для примера возьмите любую крупную фирму. Начинаетсяона с горстки близких людей. Потом растет и, где теперь Рокфел-лер, а где его простой служащий.

Конечно, каждый начальник и Всемогущий, и Мудрейший,и Всеведущий. Но послушайте его подчиненных в непринужден-ной обстановке. Даже про обожаемого наставника, «отца родно-го», в веселой компании, да под рюмочку, услышите такое, чтообхохочетесь, настолько он неизбежно оторван от реальности,а значит ошибается и попадает впросак.

Без сомнения, души таких величин, как Александр Македон-ский, Чингис-Хан, Наполеон, да и тот же Сталин (по объему зло-действ и площади территории) — список очень длинный, вклю-чающий и Пророков, — готовят индивидуально и ведут по жизнидо логического конца.

А остального народа так много, что у любого Всевидящегорябит в глазах от этой муравьиной суеты и мелькания.

Нет, разумеется, все формальности соблюдены, каждыйзаписан в Книгу Судеб и наделен паспортными данными: местожительства, сословие, род занятий, материальное положение,вехи на жизненном пути и дата смерти — все это определеночеловеку от рождения. Небесные чиновники работают в потелица, никого не теряя из вида. Поэтому дотошная предсказатель-ница, связанная с информационным полем (а такие Души обя-зательно готовятся, чтобы напоминать человеку о Судьбе), можетсообщить клиенту много достоверного о его будущем.


6

И все-таки, чем дальше человек от всезнающих божеств, чемон незаметней, тем больше у него степеней свободы.

Это, как прогноз погоды: но завтра все по плану, на неделю —«возможны изменения», а на год — точно известно, что будетлето, «теплое и с осадками». А в реальности между солнцеми дождем вполне может дунуть суховей или ударить легкийморозец.

Так что, к счастью или к лишним хлопотам, но есть у нашихДуш некая свобода действий.

— Мой протеже… Видишь я даже покраснела, он мне самойнравится, — засмеялась Душа-мужчина, — он просто прелесть.Да, я тебе покажу…

Воздух сгустился и замелькали картинки, невидимые дляокружающих.

— Да! — вздохнула Душа-женщина. — Меня ты уже впечатли-ла.

— Правда, он женат и есть ребенок. Была такая ранняялюбовь от нетерпения при полной наивности. Но все прошло,сердце в поиске.

— Тогда, как говорят свахи: «У вас — купец, у нас — товар».И опять замелькали картинки.— Видишь, какая яркая женщина, и в глазах спрятано ожида-

ние: по семье тоже пошли трещины. Естественно, есть ребенок,да еще моя красавица на два года старше.

— Ну, в этом свой шарм. Зрелая женщина — такой омут.Опять же появляются материнские нотки, добавляют теплав нежность.

— У нас все без обмана. Вот тебе, пожалуйста, и стервоз-ность, но, заметь, не мелочная, а такая… самоутверждающая.

— И это можно в плюс. Красивая, нежная стерва не дастпокоя и будет манить до конца жизни…

— То есть, мы с тобой уже согласны.Подруги рассмеялись и церемонно расцеловались.


7

Тут опять нужно объясниться. Не все так просто.Во-первых, душа не может быть очень категоричной

и заставлять что-то делать. Она должна подвести к решению.А, во-вторых, много чисто технической работы: нужно про-

следить линии судьбы, подогнать, подправить, сблизить и пере-плести — уйма хлопот. Наконец, нужно все уладить с небеснойканцелярией, а это особая тактика покорного подобострастияс тщательно замаскированной твердостью. Чиновник же вездеодинаков: для него любое отклонение — покушение на плав-ность миропорядка и на его собственное душевное равновесие.Он пуглив, как ребенок, и нужно его успокоить, уверить, что таки надо, что все будет хорошо.

Вот Души и углубились в суетные формальные дела.А мы в это время можем поговорить о некоторых застояв-

шихся взглядах.Так, например, считается и авторитетно подтверждается цер-

ковью, что душа, отправляясь в горние выси, предстает непо-средственно перед Богом. И такая светлая вера — бальзамна душу страдающего человека.

Но давайте реально обратимся к черствой статистике, кото-рая бесстрастно сообщает, что в мире (напомним, что Бог един)ежедневно умирает 161 тысяча человек и рождается — 221 тыся-ча младенцев.

Ну я, извините, не знаю — в свете таких цифр загробныймир выглядит буквально огромным перевалочным лагерем, кото-рый, помимо всяких прочих забот, должен круглосуточно, тупо,изо дня в день (маховик-то запущен в режиме вечного двигателя)выполнять одну и ту же рутинную работу: принимать 161 тысячудуш с отчетом о прожитой жизни и, во-вторых, готовить и отправ-лять к новорожденным уже 221 тысячу душ.

То есть, поскольку население растет, нужно бесперебойнозаниматься изготовлением новых душ и ежедневно по 60 тысячэфирных созданий добавлять к армии душ, уже имеющих опытземной жизни. Кстати, из этого вытекает, что почти у четвертиживущих людей души неопытные. Оценивать неизвестные нам


8

методы подготовки кадров абсолютно самонадеянно, но всегдаи везде к новичкам мы относимся с осторожностью.

Дело личное, но все же супружеским парам, ждущим прибав-ления, стоит для будущего ребенка просить у Бога, как особоймилости, душу по старше, по опытней.

Но вновь обратимся к трудам небесной администрациии повторим, что свою работу она должна делать ежедневнои обязательно доводить до конца, потому что на следующий деньэти огромные цифры повторятся и малейшая заминка приведетк пробкам на небе, а уж на земле вообще к немыслимым ката-строфам, вроде вопля тысяч матерей, не могущих разродиться,или внезапным очередям на кладбищах.

А ведь, кроме этой карусели, должен быть многомиллионныйрезерв душ для отчета, отдыха и подготовки к очередной жизни.

И еще один тонкий момент. Общеизвестно, что душа подни-мается в иные миры в образе умершего человека. Это так и есть,все уверены, никто особо не спорит.

Но, ведь, через какое-то время душа обязана будет уйтив новое воплощение. А как же образ человека? Он же не можетисчезнуть после стольких хлопот. Очень многие только и живутверой в грядущую встречу с близким человеком. Поэтому вопроснепременно должен быть решен положительно, просто обязаносовершиться некое раздвоение, когда душа уходит, а эфирноетело человека остается в своем облике.

И, наконец, как-то беспокоит еще одно недоумениеот не постижения: известно, что на небе прекрасные жизненныеусловия — всегда тепло, светло, питания не требуется, соответ-ственно нет и отходов, чистота идеальная. Жизнь совершеннобезмятежная, но как-то смущает именно чрезмерная стериль-ность всего происходящего. Не удовлетворяет врожденную зем-ную потребность занять руки и голову обещание вечного бла-женства. Сознание упрямо ставит один и тот же вопрос, — чемони там занимаются?

Все эти скудные фантазии церкви: лицезрение неземногосвета, хоровое пение гимнов, растворение в молитве, слезы уми-


9

ления, вдыхание волшебных ароматов — слишком инфантильны,а растянутые на бесконечность, как раз и могут превратитьсяв адские муки.

То есть, вопрос остается без ответа, а подобные неясностиименно и приводят, прости Господи, к атеизму.

В общем, так или иначе, но каждый день к населению заоб-лачных территорий прибавляется 161 тысяча неких типов, кото-рых нужно обслужить и позаботиться об их будущем.

Добрый человек должен отдохнуть от земных мучений,а потом все же заняться чем-то полезным, разумеется, в своеудовольствие.

А если злодей? Его тоже нужно трудоустроить, чтобы онв поте лица искупал свои грехи.

Ну и, наконец, чтобы еще полнее удовлетворить наше любо-пытство, зададим себе последний вопрос. А сколько вообще зем-ных, так сказать, эмигрантов живет на Том Свете.

Давайте подсчитаем хотя бы примерно.Сделаем два допущения: распространим нынешнюю смерт-

ность на последнюю тысячу лет — получится, что умерло околошестидесяти миллиардов человек. Поскольку раньше людейна земле было значительно меньше, примем, что за все прошлыевека и тысячелетия умерло еще шестьдесят миллиардов.

Вот и получится, что сейчас на небесах вечно живет околоста двадцати миллиардов людей, то есть, не совсем людей, а ихкак бы облегченных сущностей.

Цифра, разумеется, приблизительная, но вполне похожаяна правду, а потому совершенно фантастическая.

То, что у Всемогущего в его вселенной хватит места на всехможно не сомневаться ни секунды. Но вот руководство такимнепомерным сообществом — это что-то невероятное.

Тем не менее, любая огромность складывается из единиц.И вот отдельная, понятная нам Душа возвращается на небо. Онавыполняет все формальности, а потом гуляет, общается с друзья-ми, готовится к новым делам. А вот может ли она лично предстатьперед Богом — это вряд ли.


10

Кругом — 120.000.000.000 (сто двадцать миллиардов),плюс — 160.000 (сто шестьдесят тысяч), поступающих в течениивсего дня, да еще внизу 8.000.000.000 (восемь миллиардов)живых людей с их бесконечными просьбами и жалобами.

Так что на индивидуальные контакты, при любом всемогу-ществе, никакого, самого растянутого времени не хватит. Необ-ходимы посредники, пусть такие же ослепительные, возможнои в званиях Богов, но рангом пониже. А может, происходит некоемассовое приветствие и благословение. Кто знает?

Вообще само понятие Бог приобретает какой-то более широ-кий смысл.

Религия, пытаясь определить образ Бога, запутываетсяв противоречиях.

Утверждая непознаваемость Бога и все более воодушевляясьсобственным восторгом, она представляет Всевышнего в видеслепящего неземного света с истекающим из него блаженством.С другой стороны, в том же Ветхом Завете, Бог реально предстаетМоисею, хотя и в облаке, но с категоричным подтверждением:

— Я Бог твой!..А Иисус Христос, как Сын Божий, обещал встречу с любящим

Отцом всем добрым людям.Одновременно, каждое религиозное объединение считает,

что Бог занимается лишь его делами, хотя тут же утверждает, чтоБог един.

И, наконец, сами Великие Посвященные подталкиваютк еретическим мыслям.

Так, в незапамятные времена мудрый и таинственный ГермесТрисмегист начертал на Изумрудной Скрижали оккультную акси-ому: «Внизу, как — Наверху». То есть, прямо указал, что Наверху,на небе, все устроено точно так, как потом было повторено Вни-зу, на земле.

А земное устройство нам хорошо известно: на вершине —отец родной, заслоненный помощниками, а внизу — мы, обезли-ченные песчинки, с рутинными заботами и надоедливыми моль-бами, крик о которых теряется в огромных пространствах.


11

А еще в нас бродят разные кощунственные мысли о том,что долгая и бессменная власть разрушает и себя и все вокруг,но если тождественность во всем, то как у небожителей обстоятдела с единомыслием? Не пробегают ли по нему трещинки недо-вольства, сомнения или даже разочарования? У нас-то всего это-го навалом.

Но нет, это недостойные и грешные параллели. Божественнаявласть всеведуща, перед ней открыто прошлое, известно насто-ящее. Она предвидит будущее и, безо всяких сомнений, давнорешила вопросы необходимых перемен. Но, конечно,конечно же, без нашей грязи, а некое чудесное и радостное пре-ображение.

Да, и сроки, естественно, неземные, тем более, что и времяу них свое и огромными периодами уходит в бесконечность.

А с другой стороны, мы совсем забыли, есть же и силы зла,и значит есть борьба и различные посягательства, в том числеи на власть…

Возможно отголоски этой борьбы прокатываются по землев виде войн, катастроф и эпидемий…

Но тут, стоп!Мы так заражены земной склокой, что можем испачкать все

самое святое, например, докатиться до мерзкой партийности…Хватит! Все!Небо — это идеал абсолютной чистоты.

И давайте вернемся к нашим прекрасным Душам, которыеутрясли все формальности и обсуждают, как говорится, «этапыпути».

— Поздравляю, дорогая, нам с тобой выпало по чудесномувоплощению. Теперь многое зависит от гибкости восприятиянаших подопечных, но и мы не должны опрохвоститься,со своей-то вековой мудростью.

— Давай уж постараемся, чтобы любовь была долгойи умной. Ты же представляешь этот бытовой идиотизм с воплямии истериками…


12

— Я буду тихо обижаться, — засмеялась Душа-женщина.— Только не сей злость, а вызывай панику. Тактичная капиту-

ляция, раскаяние — все должно быть умело перемешано…— Тут у меня свежий опыт. Одно из последних воплощений

было сплошным мыльным сериалом — измены, бурные страда-ния, в конце я вообще отравилась…

— Боже упаси. Мы должны и о себе подумать.— Это обязательно. Нам с тобой хорошо и давай растянем

удовольствие.— Ты просто прелесть!

(В скобках объясним, что Душам часто приходится бытьв тяжелых реинкарнациях, когда коллеги попадаются очень даженеприятные. Бывают и злые души, и просто слабо подготовлен-ные, троечницы. Души ведь тоже учатся и какая-то ленится, а зловсегда рядом, шепчет, подталкивает. И слабая душа спотыкается,а закончив жизненный путь, может даже не выдержать божьегосуда и остаться небесной служащей с вечной маятой в сторожахили уборщицах.)

Наши умницы Души еще долго и весело обсуждали свои пла-ны, а нам пора посмотреть, как познакомились наши герои.

Был конец месяца, время отчетов о работе. Андрей собирал-ся пораньше выехать в контору, но строительный участок, какосьминог: из каждой дыры лезут щупальцы и присасываются сво-ими проблемами. В результате, с кучей бумаг он опять приехал,когда до закрытия конторы оставалось совсем мало времени.

Бегая с этажа на этаж, Андрей выскочил в длинный коридори споткнулся…

Коридор шел по краю здания и внешняя стена была сплош-ным окном в небольшой дворовый сад.

Молодая женщина стояла у окна, на фоне золота осеннихветвей.

— Вы… кого-то ищете?.. — растерянно спросил Андрей.— Я! — улыбнулась женщина. — Нет. Я здесь работаю.


13

— И я… работаю. Но вас не видел.Растерянность Андрея явно забавляла женщину и она про-

должала улыбаться.— То есть, — совсем уж запутался бедный Андрей, — я рабо-

таю на участке… А сюда часто приезжаю… И меня зовут Андрей.— Все очень просто. — совсем рассмеялась женщина. — Я

здесь первый день и меня зовут Таня.Конечно, она была красивая!Но прекрасных женщин много. Да вот, только что Андрей

ехал в метро и с удовольствием отмечал, как продуман до мело-чей облик девушек, как умело подчеркнуты их достоинства.

А тут, — Андрей и много лет спустя все пытался как-то объ-яснить, что же его так поразило. Все он перебирал: и стройность,и поворот головы, и лучи из глаз, и сам мерцающий взгляд.Взгляд! Вот именно взгляд!

Вы, вообще-то, загляните поглубже в близкие вам женскиеглаза, сколько в их тени и терпеливой мечты, и надежды.

Наверное, Андрей, совсем даже не отдавая себе отчета, всеэто даже не разглядел, а почувствовал своей, изо всех сил помо-гающей ему, Душой.

А внешне он стоял столбом и выглядел довольно глупо. О чемпозднее Татьяна ему с удовольствием рассказывала.

Наконец, произнеся набор из полной ахинеи и околесицы,с извинениями и непонятной благодарностью, Андрей как быспохватился, объяснил, что торопиться, и, обозначив суетливуюспешку, нырнул в ближайший кабинет, не понимая зачем он тудазашел.

Ну ладно, пока он приходит в себя, задержимся около Татья-ны и попытаемся объяснить, почему собственно выбранотакое имя.

Так вот, из опыта длительного проживания на свете я утвер-ждаю, что имя накладывает на женщину свой отпечаток. И,например, Татьяны все красивые.

Это просто даже бросается в глаза.Моя мать, Татьяна Николаевна, в молодости работала в фото-


14

студии, напротив Художественного театра. Остались два ее фото-портрета, которые вызывают восторг друзей, гостей, вообщевсех.

Все детство, летом, мы с двоюродной сестрой Таней жилиу бабушки, в деревне. Окрестные ребята то и дело вырасталиу нашей калитки, якобы срочно ко мне, а фактически, чтобы толь-ко лишний раз отразиться в огромных Таниных глазах.

У жены среди подруг было две Татьяны, такие раскрасавицы,что жена их постепенно и благоразумно отвадила от дома.

Да просто, оглянитесь вокруг, тот же наш офис набит женщи-нами и Татьяны по красоте на первом месте.

В общем, может и есть случайно некрасивые Татьяны, но яих не встречал, и скорее всего они просто ленятся привести себяв порядок.

А, что касается Андрея, то бестолковая и бессмысленная кон-тора (так он всегда говорил) стала местом его паломничества подлюбым предлогом.

И тут снова встретились наши подруги — Души.— Ну, поздравляю, родная, нам Андрей очень нравится…— А про него и говорить нечего, только он, прости господи,

так обалдел, что просто поплыл по течению — она улыбается и онуже счастлив…

— Мило, конечно, но времени нет. Это в школе можно годами«Ее» портфель носить. А у нас возраст. Ты его пихни, что ли…

— Все я сделаю. Сваха я или не сваха!— Ха-ха-ха! Ты очень даже прекрасная сваха. Помнишь…И подруги, заливаясь смехом, воскресили, опять же в картин-

ках, один случай…

А Татьяна и Андрей вдруг очень удачно остались наедине.Тут и Ангел-Хранитель дружески помог, любезно поставил заслонот лишних свидетелей.

Как прекрасна любовь.Вдруг узнаешь, что ты любим. Это такое счастье. Голова


15

в сладком тумане и сердце обмирает. И нет слов. И они совер-шенно не нужны.

Очень скоро влюбленные поняли и радостно поделилисьчудесным открытием, что они просто созданы друг для друга, тоесть две половинки, грустя и тоскуя носившиеся по жизни, вдругволшебно встретились и соединились.

— Ура нам, — ликовала Душа Татьяны. — Мы с тобой, роднаямоя, простые эфирные создания совершили настоящее земноечудо — зажгли любовь!

— А я как-то в тревоге. Разумеется, в любом воплощениилюбви не избежать, но обычно все решает Судьба… Мы с тобойсмутьяны. Можем даже пострадать за дерзость…

А, действительно!Глядя, как оживленно разговаривая, Души летают в красивом

парке, спускаются к воде, вообще блаженствуют, невольно любу-ешься и завидуешь.

И зависть потихоньку гложет. Дескать, не много ли на себяберут наши Души, считая себя авторами любви.

Да, что это такое — Любовь.Тут ведь как происходит: возьмите любое понятие, начните

рассматривать его со всех сторон, углубитесь в суть, так сказать,и даже если вы коснулись чего-то не очень существенного, иссле-дование может вылиться в огромный труд, а может, правда,и закончиться пустяком.

Великий насмешник Рабле в своей, роскошно хулиганскойкниге «Гаргантюа и Пантагрюэль» углубился в проблему, котораятак или иначе решается каждым из нас: чем пользоваться послетого, как вы «сходили по большому». Рабле на нескольких стра-ницах перебирает все, что только можно использовать, и оста-навливается на самом мягко-трогательном — маленький, нежно-пушистый утенок.

Возвращаясь от такого конфуза к любви, можно буквальноостолбенеть от огромности этого понятия. Короткое словои почти обиходное чувство оказываются бесконечно глубокими,


16

с бесчисленным количеством нарастающих степеней, разнообра-зием форм и множеством имитаций.

Целый букет чувств рождается и умирает еще толькоу подножья огромной горы по имени — Любовь.

Но люди упорно лезут и лезут к ее вершине. Бросившисьза ними вслед, мы увидим, как быстро редеет толпа, но оставши-еся не оглядываются, они одержимы этим подъемом.

Мудрые Творцы создали любовь глубоко индивидуальнымчувством, никто не знает, как высоко он поднялся, вершина таетв облаках.

Каждый считает себя в любви особенным.Вообще странно, столько у нас специалистов по любви, осо-

бенно среди людей творческих, где громче всех выступают поэтыи писатели. Пишут они с апломбом и большой производитель-ностью, а чувство остается бесхозным: никакой классификации,распределения по силе и степеням, или какой другой инвентари-зации.

Так и умирает человек в неведении или заблуждении, что жеон такое все-таки пережил в своей жизни.

— Я свою Дашку (Сашку, Клашку и т. д.) очень любил, — пету-шится перед внуками усохший дед. А делов-то было: половая тягамолодого организма, перешедшая в пожизненную привычку сов-местного проживания.

Но в защиту старика можно спросить, а кто вообще способенрассказать о любви? Кто эти специалисты?

Обратимся снова к поэтам и писателям. Что они пишут? Кра-сивые сказки. То есть, элементарно пасуют перед неохватностьютемы. Как и любой человек, они в состоянии вспомнить, увидетьи передать только какую-то грань любви, да и ту начинают неле-по разукрашивать и напускать тумана из восторгов и рыданийс забором восклицательных знаков.

Вот и получается — чувство есть, словом оно обозначено,а дальше глухомань, сквозь которую каждый пробирается сам,лично, то есть имеет любви столько, на сколько хватает сил, тем-перамента, душевной щедрости и так далее, и так далее…


17

В общем, мы отметились своим негодованием относительнополной неопределенности понятия «любовь».

Но остыв от схоластических упражнений, облегченно взды-хаем, потому что, слава богу, наша-то пара просто любит. Любити все, не задаваясь никакими вопросами.

Они жить друг без друга не могут ни секунды, но расставатьсяприходится и на часы, и на дни. А тогда они испытывают ещеодно большое и сладкое чувство — любовное страдание.

Они еще так молоды, симпатичны, влюблены, нравятся окру-жающим. Небо ясное, даль бескрайняя, души поют и воспаряют.Но уже ощущается притяжение земли, проза жизни — никуда жене деваются ежедневные нужды и обязанности.

«Любовная лодка разбилась о быт», — уже мало кто помнитимя автора стихов, но сама история повторяется с удручающейрегулярностью.

Нужно непременно что-то делать, чтобы сохранить чувство.Иначе беда, ежедневные мелочи доканают.

Как-то друзья Татьяны и Андрея уехали на месяц, оставив имсвою квартиру, и ночью, когда все в мире успокоилось и уснуло,Души устроили привычный кухонный совет.

— Сейчас, конечно, эйфория, никаким бедам до них не досту-чаться. Но семейные-то неприятности уже зреют, и у нас с тобойбогатый опыт…

— Ну, примеры в памяти ужасные, сплошные обломки, дожи-вание в тоске и злобе…

— Я предлагаю совершить поступок.— Развестись?— Это обязательно. Но главное, отодвинуть проблему…— То есть, уехать.— Да, уехать, поменять жизнь.— А дети?— А что, дети? Они уже большие, Души у них вполне мудрые

и прекрасно чувствуют фальшь родительских отношений. Уход —без сомнения, травма, но это честнее, а время, как всегда, все


18

сгладит.

Родные наши Души, слушая их, понимаешь, какой дар божийесть у каждого из нас и как мы его суетно разбазариваем.А нужно слышать зов Души и открываться ему навстречу.

Что касается нашей истории, то Андрею, как снег на голову,упало заманчивое предложение поработать в Сибири, на боль-шой стройке.

Сибирь пока еще наша сказка.Впрочем, почему пока и сказка? Не хочется в этом легком

тексте глубоко копать, но возможно именно Сибирь тот катализа-тор, который многое накопит и изменит. Что мы все ждем подви-жек от Центра, погрязшего в суете и фальши. Богатая, широкая,а главное, молодая, не потерявшая чести и достоинства, отдален-ность вполне в силах расшевелить и мощно подтолкнуть инерт-ную махину к выходу.

Так уж сложилась наша история, страна что ли такая уютнаяи сытная, что нашим правителям очень нравится сидеть на своихпрестолах. И они делали и делают все, чтобы остановить время,укротить все вольности и закрепить человека в неподвижномсостоянии. И наши, так называемые «великие стройки», тот жезастой, только с насильственным и бестолковым перемещениеммассы людей с одного места на другое.

А та естественная тяга к перемене мест, врожденное любо-пытство, в результате которых и была освоена великая Сибирь,те вольные порывы были тщательно задавлены.

Хотя натуре человека изначально свойственна подвижность,иначе как бы заселилась земля, сиди он в теплом гнезде Адамаи Евы.

Сейчас свобода вроде появилась, а навык еще не вернулся.И человек, униженный отведенным ему существованием, боится,ленится и уклоняется от поступка, от того, что нужно не терпетьи жаловаться, а шевелиться и решаться на шаги.

И в укор сразу жизненный пример: у близких людей


19

из благословенной Евпатории, где солнце и море, сын не могнайти толковую работу, хотя имел очень востребованную специ-альность — электросварщик.

Помог случай — знакомство с отдыхающим, который развер-нул перед юношей совершенно сказочные перспективы. Правда,ехать нужно было в город с жутким названием — Магадан.

— Не бойся! — сладко пел соблазнитель. — Магадан теперьстал прекрасным.

И юноша решился, и даже уговорил жену, хотя ей Магадан ужточно представлялся тюрьмой и ледяной глыбой…

Сейчас к родителям приходят письма от какого-то нового,сильного и уверенного в себе человека. И жена не плачет, а зоветв гости.

Холодно это, когда ты плохо одет и ютишься в подворотне.А благоустроенного человека мороз только бодрит и, входяв свой теплый дом, к горячему чаю, он радостно восклицает:

— А морозец сегодня, что надо!Да, все хорошо, и жизнерадостность зимы, и томность лета,

но есть и реальность — устройство жизни, начиная с нуля.Это серьезное испытание.

Разумеется, оказавшись в точке земли, где тебе все незнако-мо и у тебя почти ничего нет, человек как-бы ошеломленно ози-рается: с чего начать?

Но как эта изнурительная суматоха не кружила Татьянуи Андрея, она начисто перебивалась главным потрясениемот огромности красоты, которая раскинулась перед ними, какчто-то гигантское, рассчитанное на великанов. И не где-то там,а сразу здесь, за порогом.

Поселок строителей был вписан в прибрежный лес,но привычное слово «речка» и даже «река» никак не вязалосьс могучей толщей стремительно несущегося потока воды шири-ной в километры.

А с высокого берега открывались дали, а за ними еще дали,сопки и еще дали…


20

А небо над головой, как сцена без границ, на которой разыг-рывались красочные драмы закатов, рассветов и расстилаласьночная бездонность вселенной с ее мириадами звезд.

Огромность природы очень укрупняет характеры людей.Правда сами местные жители называют Большой Землей

именно административный центр страны, возможно из-за шума,который тот производит и странностей его жизни.

Любовь и молодость помогли Татьяне и Андрею быстро обу-строиться. Жизненное пространство заполнилось всем необходи-мым, а главное появились друзья.

Когда, много лет спустя, Татьяна говорила, что Сибирь — этосамое счастливое в их жизни, в первую очередь она имела в видублизких друзей.

В больших городах люди разбросаны и упакованы в отдель-ные хлопотливые миры.

А тут все в общем котле.Прогудела водовозка и захлопали двери, и в квартирах пере-

звон: «Таня, Андрей, вы где? Вода».С грохотом прикатила мусорка и опять народ бежит, смеясь

и переговариваясь.А выезды в лес, на болота за брусникой и клюквой.А заготовка овощей на зиму, когда работа отменяется и весь

транспорт, все люди мчатся на железную дорогу, к вагонам, зата-ривать мешки картошкой, капустой, морковью, вообще всем, чтотребуется для долгой зимы.

И это незабываемо веселый труд, вот он вам и коммунизм,и коллективизм в естественных формах.

А бесконечные праздники, потому что отмечалось все, с весе-лой подготовительной суетой и беганьем из дома в дом за мело-чами. Сели-выпили — это потом, да и то недолго, потому что сра-зу танцы. Не оглушительные дискотеки, а как раньше, то в темпе,то тихо, с теплом и с чувством.

Андрей был среднего роста и Татьяна на своих шпильках


21

оказывалась выше, поэтому Андрей то и дело спохватывался,распрямлял спину и тянулся вверх.

Да, вообще, он всю жизнь как бы тянулся за своей Танечкой.И сны у него бывали беспокойными, с туманными потерями.

— Тань, ну что ты меня во сне все время бросаешь, куда-тоуходишь…

— Дурачок, — смеялась Татьяна, — это все твои страхиза свой покой. Такой ты скрытый эгоист и собственник.

А вот такая зимняя сценка: собираются они на улицу, Андрей,как всегда, нараспашку.

— Ну, опять! Шея голая. Где твои перчатки? Мерзнуть нравит-ся? — возмущается Татьяна.

— Холодно, зато не жарко. Организм должен страдать, чтобыне забывал бороться.

— Дурачок.Опять «дурачок». Андрею нравился Татьянин «дурачок».

За усмешкой он ощущал капельку нежности. Больше ведь онаникому так не говорила.

А потом годы опустили Татьяну на низкий каблук, ей сталнеобходим локоть мужа и теперь Андрей всегда вел жену подруку, очень бережно, тем более, что споткнуться или поскольз-нуться для порывистой Татьяны было постоянной бедой.

Годы, наши годы… Да, вообще, наша жизнь — она большаяили что-то прямо от рождения подхватывает нас и стремительнопроносит по божьему свету? И мы, толком ничего не поняви не успев оглядеться, оказываемся в тихой старости, в дымкевоспоминаний, картин былого счастья и щемящих сердце сожа-лений.

Коварное время играет с нами, как хочет — оно бесконечнотянется, когда мы ожидаем, и бежит впереди нас, когда мы спе-шим.

Мы постоянно стремимся к каким-то целям, датам, рубежам.Мы нетерпеливо тратим эти несносные будни, ведь впереди


22

праздник… Но жизнь нас обманывает, праздник оказываетсяпромежуточным, а настоящий еще дальше. Жизнь гонит наск миражам, предательски скрывая остаток нашего времени.И вдруг оказывается, что мы уже царапаем по самому дну.

В общем, мы все это к тому, что Татьяна и Андрей вот так «подручку», подошли к пенсии.

Татьяна на пенсии? Не может быть!Молодая, красивая, жизнерадостная брюнетка без единого

седого волоска?Да, да, все так и есть, душа молодая, а сил хватает только

на беспокойный отдых: на дом, на мужа, на детей и внуков,которые выросли, каждый день выходят на нашу опасную улицуи сердце болит за каждого.

Как-то Татьяна и Андрей встретились с давней знакомой.Женщины расцеловались:

— Как ты прекрасно выглядишь! — воскликнули обе и обемахнули рукой — какое там… утром перед зеркалом — грустьи все новые открытия.

А вот Андрея женщины в свою общую печаль не взяли.Подруга, так это, мимоходом оглядев его, заметила:

— Ну, этот просто законсервировался, — и обе рассмеялись,и Андрей польщенно усмехнулся.

А как еще может выглядеть работающий мужчина? Ведь ондействительно, как заведенный, тянул и тянул свою лямку. Мы жерассказываем о нашей реальной жизни, а в ней пенсионер,в заботах о любимой пенсионерке, должен трудиться до гробо-вой доски.

Вот мы и произнесли это страшное слово. И он действитель-но настал — самый горький и черный день, когда Татьяна первойушла из жизни.

А это значит, что настало время прощаться нашим чудеснымДушам.

— Ну что, дорогая моя, прожили мы еще одну жизнь. «Душа


23

отсырела от слез…» — это сейчас про меня. Очень грустно.— Не хочешь в небеса?— Как сказать. Я действительно не рвусь окончательно

в небеса. Мне все еще нравится земная жизнь.— Но бывает ведь очень тяжело. Не устала?— Если уж совсем глубоко заглядывать душе в душу, — засме-

ялась Душа, — то устала. Но вот получилась же у нас замечатель-ная жизнь. И природа, и люди — все было светло и радостно. Да,еще с тобой встретились…

— Вырастили любовь. Это, как у людей: посадить дерево,родить ребенка…

— Я вообще низко кланяюсь окружающим людям. Наверное,ужасы, которые прокатились по этой земле, выковали что-то осо-бенное. Вот я, как душа, вся нараспашку, но за мной стена и, ока-зывается, что я просто выбежала погулять, а потом юрк в калит-ку и человек закрывается на засов. И внутри у каждого что-товарится и варится, пока не окажет себя чем-то удивительно пре-красным или страшным. Впрочем, я разговорилась с горя-то…

Сколько мы вам насчитали?— Шесть лет, а потом я провожу Андрея к его Татьяне. Может

и тебя еще застану. Или бог даст, где-нибудь пересечемся — зем-ля маленькая, жизней много, лишь бы не врагами.

— Берегите себя, старость — пора хлопотная, Ангела-Храни-теля теребите, не стесняйтесь, пусть работает.

— Обижаете, девушки!— Подслушивал, негодник, — весело рассмеялись Души.— Служба такая, но лично для вас я всегда. Тончайший при-

зыв и — с края света… в тот же миг…— Да, знаем, знаем. Мы тебя тоже любим…

Как хорошо среди небесных созданий.

Андрей долго находился в тупом отчаянии. Слишком многоосталось вокруг родного и общего. Тоска захлестывалоот случайных мелочей.


24

А однажды произошел такой курьез: расплачиваясь в мага-зине, он вдруг «поплыл» и вместо пятидесятирублевых бумажекстал набрасывать кассирше пятисотрублевые. Та вытаращилаглаза, потом что-то поняла:

— Вам плохо?Андрей очнулся.

— Извините, спутал.Кассирша сочувственно похвалила свою честность, что вот,

не воспользовалась:— Вы — осторожней, а то другие…Легче всего было на работе. Стройка бесцеремонно дергала

во все стороны, отвлекала, но чуть пауза и в сознании уже Татья-на: имя, зыбкий образ, чувство парализующего, бессмысленногоодиночества.

А дома выходила встречать к порогу огромная красавицакошка. Она уставляла на Андрея свои неземные глазищи и всехотела что-то передать. Андрей был уверен, что она чувствуетили даже видит Татьяну.

Занимаясь хозяйством, Андрей заметил, что он стал вседелать точно, как Татьяна, и даже, как ему казалось, с тем жевыражением лица.

Ночью кошка спала теперь рядом с ним. А иногда вдруг ухо-дила в другую комнату — это Душе хотелось побыть одной и онакошку прогоняла.

Татьяну похоронили рядом с матерью. Когда-то они с Андре-ем посадили в ограде шиповник, который разросся и стал заби-вать все вокруг. Тогда они пытались его урезонивать, обрезаяи подкапывая.

Теперь Андрей все переделал, установил общий памятник,а шиповник вырубил с корнем и все равно его отростки еще дол-го выскакивали в разных местах. На его месте Андрей посадилаккуратный золотистый барбарис. И вообще, на крохотной стан-дартной площадке развел живой садик с дорожкой в полторашага и маленькой скамейкой.


25

Постоянно он сберегал только розы, остальные цветы за зимувымерзали и весной все обновлялось.

В засушливые периоды лета Андрей рано утром, до работызаезжал на кладбище поливать. Природа была тихая и сонная.Душе нравилась эта кроткая безмятежность и к Андрею онаочень привязалась, и просто нянчилась с ним, расчищая про-странство от мелких неприятностей.

А однажды прилетела душа Татьяны.— Отпросилась к вам на минутку. Собираюсь в новую жизнь.

Я там интригую, прошу — потеплей и потише. Но ты же знаешь:бюрократ, он и на небесах — формалист…

Да, что я про себя. Вы-то как?— Я тебе так рада.— Слушай, да он у тебя похорошел!— И не говори. В магазинах одинокие продавщицы ему улы-

баются и выбирают получше. Со стариками это бывает. Когдажизненные нити постепенно обрываются, чем природе заняться?Вот она и развлекается художеством.

— Да, тянет ее к иконному, к ликам.— Вот-вот, Андрей шутит, что уже совсем праведник. «Вот, —

говорит, — не пью, не курю, на женщин смотрю с недоумением —забыл их назначение, да, что женщины — чай пью без сахара,а раньше клал шесть ложек на кружку, теща очень возмущалась.Так что все, готов».

— Как мне хорошо с вами, но божья труба зовет…— Знаешь, я тут на свободе иногда задумываюсь. За свои

жизни мы много видели. Мы, правда, не знаем самого начала,так, туманные рассказы, но то, что прошло перед глазами… Ино-гда мне кажется, что все жизни я только переодевалась.

— Ну да, антураж разный, техника всякая, а по сути однабесконечная борьба добра и зла. Добро разливается по земле,целые армии спасения, волонтеры, огромные пожертвования…

— А зло все изощренней: поселяется в семьях, взрываетсяв мирной толпе. Самый глубокий страх — вероятность неожидан-


26

ной и бессмысленной смерти…— Ладно, дорогая, эти мысли могут довести до ереси,

до сомнений в самом эксперименте с людьми. Небесный кон-троль это сразу почует, а я еще берегу репутацию.

— Я тоже. Оставим это кухонное диссидентство.— Прощайте.— Счастья тебе.И гостья растаяла в небе.

Через какое-то время Душа внушила Андрею мысль оставитьработу.

— Хватит, — решила Душа, — пора отдохнуть и оглядеться.Теперь на досуге копаясь в прошлом, Андрей перебирал

события, что-то случайное ярко всплывало в памяти, а другое,важное, оно точно было, есть факты, но краски стерлись совер-шенно, провал и все.

Вспоминая, как он сразу остолбенел перед Татьяной, Андрейвсе старался объяснить себе, что это он увидел настоящую жен-щину.

— А другие, что не женщины? — ехидничал внутреннийголос.

И постепенно Андрей выстроил целую теорию о том, чтосозданий женского пола много, а настоящая женщина — ред-кость.

— Наверное, — посмеивался Андрей, — Бог лепил себеи лепил женский род, продукция так и сыпалась. Но иногда полу-чалось что-то особенное.

— Ишь ты, — радовался Бог, — женщина.И клал ее в отдельный мешок.И дело совсем не в красоте, и не сразу дар божий обна-

руживается, а что-то копится, собирается, прикладывается чертак черте и незаметно выливается в очевидный, зримый образнастоящей женщины.

Свидетелей этого превращения нет. Кажется, так было всегда.Просто с какого-то момента вы привычно считаете, что перед


27

вами настоящая женщина. Это, как бабочка из кокона — прококон все забыли, а бабочка летает и вызывает восхищение.

А однажды Андрей уснул и ясно увидел сразу двух прекрас-ных женщин:

— Таня! — счастливо улыбнулся Андрей. — Только не исче-зай…

— Не волнуйся, засмеялась Татьяна, — я теперь надолго. А этотвоя Душа. Познакомься, наконец.

— Значит, я умер?— Умерло земное тело, и ты встал на первую ступень длин-

ной лестницы иных состояний. А все твои духовные богатства ясобрала. Видишь, какой огромный багаж, — улыбнулась Душа.

Когда родные, встревоженные молчанием телефона, приеха-ли и вошли в квартиру, они увидели Андрея, сидящим в кресле.Глаза закрыты, лицо спокойное.

Ну, вот и все.

Почти все. Перечитывая написанное, я спотыкаюсь о понятие«любовь»: гора, вершина в облаках, карабкаются бесчисленныелюди — муравейник какой-то.

Да нет, все наоборот. Это огромный мир чувств с бесчислен-ными вершинами любви. У каждого своя, в том числе и у дедас его Дарьей была вершина, которой он достиг и был счастлив.

Вообще, понятия, определяемые короткими словами,за которыми стоят необъятные огромности, на самом деле беско-нечно многовариантны.

Та же самая «красота» имеет массу противоречивых и дажевзаимоисключающих определений.

У поэта Николая Заболоцкого есть совершенно пронзитель-ное стихотворение «Некрасивая девочка»:


28

«… И пусть черты ее нехорошиИ нечем ей прельстить воображенье, —Младенческая грация душиУже сквозит в любом ее движенье.

А если это так, то что есть красотаИ почему ее обожествляют люди?Сосуд она, в котором пустота,Или огонь, мерцающий в сосуде?»

Какое элегантное выражение — «грация души».И тогда, что такое некрасивая женщина? Приговор или

неумелость?Все так запутано.

Короткое интервью:— Верите ли вы в то, что написали?— Безусловно.


29

Лев Золотайкин

Там, за облаками

Корректор Мария ЕфимоваФотограф Лидия Александрова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Documents

Лев Золотайкин. Там, за облаками