ТеаТральныйподвал

4Марина Зудина:

миссия выполнима

8К премьере

«Бури»

12Новобранцы «Табакерки»

22Олег Табаков

и Александр Вампилов

№ 62октябрь2015

2

последние премьеры В номере

вийрежиссерВасилий Сигаревв ролях:Андрей Фомин,Яна Троянова,Роза Хайруллина,Евгений Миллер,Алексей Усольцев,Дмитрий Бродецкий и др.Ближайшие спектакли:01.10, 07.10, 16.10

Мадонна с цветкомрежиссерАлександр Маринв ролях:Юлиана Гребе,Алена Лаптева,Наталья Качалова,Павел Шевандо,Александр Кузьмин,Алексей Усольцев и др.Ближайшие спектакли:06.10, 27.10

Три сестрырежиссерАлександр Маринв ролях:Алена Лаптева,Аня Чиповская,Арина Автушенко,Игорь Петров,Яна Сексте и др.Ближайшие спектакли:04.10, 15.10

Марина Зудина: миссия выполнима

Александр Марин: «Никакого волшебства нет, только творчество»

Новобранцы «Табакерки»

Табаков русской сцены

Олег Табаков и Александр Вампилов

Вечному Олегу нашей юности

4

8

12

19

22

26

ТеаТральный подвал № 62вахтенный журнал Театра олега ТабаковаГлавный редактор: Фил РезниковШеф-редактор: Александр СтульневКорректор: Валерия ЛюбимцеваДизайн и верстка: Константин ГридасовЭлектронный архив номеров:www.issuu.com/t-podval/Электронный адрес редакции: reznikov@tabakov.ru

3

помреж FM

О.ТабаковвролиДорна.«Чайка». (ФотоК.Бубенец)

Ю.Гребевспектакле«Мадоннасцветком». (ФотоФ.Резникова)

ИванШибанов.(ФотоФ.Резникова)

Фестиваль спектаклей олега ТабаковаВ ноябре на Основной сцене МХТ им. А.П. Чехова состоится фестиваль спектаклей с участием Олега Табакова, приуроченный к 80-летию актера. Олег Павлович сыграет спектакли из репертуара как нашего театра, так и Художественного. Всего будет сыграно пять спектаклей: «Последняя жертва» (3 ноября), «Чайка» (5 ноября), «Год, когда я не родился» (7 ноября), «Похождение…» (9 ноября) и «Юбилей ювелира» (11 ноября). 14 ноября на той же площадке состоится юбилейный капустник.

«Мадонна с цветком»

Петербургское издательство «Речь» выпустило книгу Марии Глушко «Мадонна с пайковым хлебом», не издававшуюся в России со времен развала СССР. Этот роман, написанный в конце 80-х и опубликованный на страницах «Роман-газеты», стал событием, но вскоре был несправедливо забыт. В этом году вторую жизнь ему подарила не только «Речь», но и театр, выпустивший по нему спектакль «Мадонна с цветком». Интересно, что, ища материал для нового спектакля, Александр Марин натолкнулся именно на журнальную публикацию 1988 года.

Ближайшие премьеры

Работу над спектаклем «Епифанские шлюзы» по одноименной повести Андрея Платонова продолжает Марина Брусникина. Главную роль в нем сыграет Иван Шибанов. Премьера состоится во второй половине ноября. Готовится приступить к репетициям ученик Сергея Женовача Владимир Смирнов, взявший пьесу румынского писателя Михаила Себастьяна «Безымянная звезда».

4

Марина Зудина: Миссия выполниМа

Текст: Валерия Кудрявцева

Публикуемый на страницах этого номера творческий портрет народной артистки России Марины Зудиной, одной из ведущих актрис нашего театра, рассказывает о ролях, сыгранных ею в последние

годы в спектаклях «Табакерки» и Художественного театра. Роли эти знаменуют собой новый этап в творческой биографии актрисы, а потому требуют особого упоминания и разбора.

В последнее десятилетие у Мари-ны Зудиной, кроме ролей в теат-

ре и кино, появилась еще одна — роль мамы маленькой дочки Маши. Акт-риса признается: если после рожде-ния сына Павла она стремилась как можно быстрее вернуться на сцену, то с появлением Маши захотелось побыть дома, побольше времени провести с ребенком. После некоторого пере-рыва в работе она появилась на сцене с новым эмоциональным капиталом, с новой энергией. И как время сжи-мается с возрастом, так и роли Зуди-ной с годами становятся более емкими, наполненными. Теперь она выбирает их еще более внимательно, с полным правом зрелой актрисы.

Для Марины Зудиной, известной своей любовью к классике и к слову, органично носящей на сцене истори-ческие костюмы, наступила совсем новая эпоха. Если раньше она игра-ла у режиссеров хороших и разных: от тонкого, психологичного Адольфа Шапиро до авантюрной Нины Чусовой,

от размышляющего Миндаугаса Кар-баускиса до мудрого Темура Чхеидзе, то за последнее десятилетие из шести ее ролей четыре — в спектаклях Кон-стантина Богомолова. Миссия Чивли в «Идеальном муже», Любовь Трощей-кина в «Событии», Хохлакова-кубышка в «Карамазовых», Аркадина в «Чайке» — дамы все сплошь статусные, в нарядах и с положением, чертовски элегантные

и притягательные. Благодаря Богомо-лову Зудина, похоже, приняла и полю-била современный, во многом экспери-ментальный театр. Более того, влилась в него органично. Чего только стоит чертовка Миссия Чивли в «Идеальном муже». Это у Уайльда она миссис Чивли; у Богомолова — не больше не меньше

— целая миссия. Что, конечно, симво-лично по нашему времени. Белокурая

М.Зудина—МиссияЧивли.«Идеальныймуж.Комедия»,МХТим.А.П.Чехова.(ФотоЕ.Цветковой)

Артист театра и кино

5

бестия, готовая ради тендера на про-изводство «резиновой хрени» летящей походкой пройтись по трупам. Ведь этот заказ необходим для процветания заводов по производству «резиновой хрени», которыми она владеет. Ради «хрени» поставить под угрозу полити-ческую карьеру министра Роберта Тер-нова, разоблачив его гей-связь с извес-тным певцом Лордом? Легко! Скандал? Вуаля! С обворожительной улыбкой истинной стервы. В идеальном обрам-лении идеального трэша. Эта работа Зудину заворожила, поглотила своей необычностью. Блондинка-вамп — эле-гантность с железной хваткой — что-то новенькое в ее театральном амплуа.

Вообще за последние годы Мари-на Зудина, кажется, стала более равно-душно относиться к внешней привле-кательности и блеску своих героинь. Перестала бояться быть некрасивой. С удовольствием бросается в авантю-ры, в которых ей отведены роли вто-рого вроде бы плана. Налицо творчес-кая зрелость и кураж профессионала, который способен получить удовлет-ворение от роли королевы и от роли служанки. Важно ведь не кого играешь, а что можешь.

Спросите даже у заядлых поклонни-ков творчества Достоевского, кто такая госпожа Хохлакова из романа «Братья Карамазовы». Никто в жизни не вспом-нит! И уж тем более маловероятно, что найдется актриса, когда-либо мечтав-шая об этой роли. А вот Богомолов берет и предлагает эту роль Зудиной в спектакле «Карамазовы». А вот Зуди-на берет и соглашается. И после этой работы, в которой волей режиссера Хохлакова получает прозвище «кубыш-

ка», ибо успешно руководит скотским, как зритель узнает из титра, банком, ее точно запомнят все, кто видел «Карама-зовых». Сначала Зудину смущала лег-комысленность ее героини на фоне глобальных философий других героев классика. Смущение поначалу меша-ло. Но актриса нашла силы абстраги-роваться от этого контраста и стала играть свою историю — смело пошла в бой. И победила. К моменту премье-ры уже не сомневалась: ее Хохлако-ва-кубышка — лучшая роль в романе. Никакая Катерина Ивановна и Гру-шенька не сравнятся! Зудина остроум-но и иронично играет жадную, похот-ливую бабенку, наблюдать за которой отчего-то гомерически смешно. Для возбуждения она смотрит фильмы ужа-сов и тут же соблазняет следователя. Но про многообещающие последствия соблазнения зритель читает на экране мониторов, как главу из трэшевого эро-тического романа. Сами герои непод-вижно сидят друг против друга. Зудина и бровью не ведет. Зал заходится смехом.

Был момент — Зудина говорила: переход на возрастные роли болез-нен для любой актрисы. Кажется, быс-тро сужается круг персонажей, кото-рые можешь сыграть. Но в случае с Мариной Зудиной круг этот не сузил-ся, но наполнился ролями совершен-но неожиданными, притом интересны-ми и качественными. И Зудина, похоже, почувствовала себя в таких ролях уве-ренно и комфортно. В ней появился некий женственный азарт, наблюдать за которым всегда интересно.

Неожиданны роли Зудиной еще и в том смысле, что до нее их либо ник-то не играл, либо играли редко. Вот

и Любовь Трощейкина — незатертая, рождалась буквально с нуля. «Собы-тие» — пьеса Владимира Набокова — сразу после публикации во Франции перешла на театральные подмост-ки, а вот в России почти не ставилась. По сюжету, эмигранты из России, суп- руги Трощейкины — Марина Зуди-на и ленкомовец Сергей Чонишви-ли, — живут в маленьком немецком городе. Вяло изменяют друг другу, ста-раясь позабыть про смерть ребен-ка и про крайне неприятный случай, который произошел шесть лет назад: бывший возлюбленный Любови в при-ступе ревности стрелял в семейную пару. И вот несостоявшийся убий-ца досрочно освобожден из тюрьмы и вернулся в город. Это событие рож-

М.Зудина—Трощейкина.«Событие», МХТим.А.П.Чехова.(ФотоО.Черноуса)

Артист театра и кино

6

дает безумный день, в который герои, по традиции русских пьес, обнаруживают, что жизнь их явно проиграна. Остроум-ные набоковские диалоги и постоянное предчувствие беды в воздухе…

Холодная и несчастная Любовь далась Зудиной не сразу. Временами даже оптимистичная по природе актриса впада-ла в депрессию — так непросто было пропускать через себя такой откровенный и сложный набоковский материал. В ито-ге родился образ женщины-пустоты. Как будто кто-то ласти-ком стер ее с семейного портрета. Оказывается, и это может Зудина.

Еще одно увлечение Марины Зудиной последнего вре-мени — работа над костюмами своих героинь. Например, на «Карамазовых» костюм госпожи Хохлаковой рождался в диалоге с художником Ларисой Ломакиной. Зудина уви-

дела своего персонажа в чем-то непременно фиолетовом. В результате принесла из дома пододеяльники точного цве-та… Сделали принт — белые цветы на фиолетовом фоне. Так Зудина, конечно, не просто создает красивую оболочку — уже на этом этапе придумывает образ: из деталей, из мело-чей. А платье Бланш Дюбуа, напротив, отправилось со сцены в жизнь — актриса надевает его на телевизионные съемки и другие события.

Бланш Дюбуа как раз из тех, кого мечтают сыграть многие актрисы. Утонченная, ранимая, доброжелательная вечная оптимистка, какою играет ее Зудина, она куда ближе харак-теру самой актрисы, чем Хохлакова-кубышка или Миссия Чивли. Бланш буквально захлебывается от страстной жаж-ды любви. Зудина старается преодолеть излишнюю, воз-можно, физиологичность и некоторую истеричность геро-

К.Хабенский—Тригорин,М.Зудина—Аркадина.«Чайка»,ТеатрО.Табакова.(ФотоФ.Резникова)

Артист театра и кино

7

ини Уильямса. Надлом и душевное нездоровье — все здесь, но без лиш-ней экзальтации, на полутонах. Бланш Зудиной — персонаж скорее поэти-ческий, чем реальный. Она как мета-фора несложившейся женской судьбы: надломленная, опустошенная, хрупкая маленькая девочка, остатки сил тратя-щая на то, чтобы сохранить надежду. Или ее иллюзию. Чемодан прекрасных нарядов — каждое платье — как мечта о лучшей жизни.

Вместе с новым, богомоловским, вит-ком ролей к Зудиной пришло и сразу несколько премий. В 2011-м — пре-мия газеты «Московский комсомо-лец» в номинации «Лучшая женская роль второго плана (полумэтры)» за роль Аркадиной в спектакле «Чай-ка». В 2012-м — премия Олега Табако-ва «за безусловные творческие побе-ды в воплощении ролей Аркадиной и Любови Трощейкиной (спектакли

„Чайка“ и „Событие“)». Совсем недав-но — в 2014-м — премия «Творческое открытие» имени Олега Янковского за точное воплощение режиссерского замысла и виртуозную актерскую игру в спектаклях «Карамазовы» и «Иде-альный муж. Комедия». Очевидно, что в новом экспериментальном, часто вызывающем театре Константина Бого-молова Зудина не просто почувство-вала себя уверенно, но и не осталась незамеченной.

Кстати, в «Чайке» ей фактически при-шлось дважды сыграть Аркадину. Точ-нее — двух во многом разных Аркади-ных. В 2014 году Константин Богомолов под предлогом замены нескольких актеров существенно переработал спектакль. Новая «Чайка» — почти

классический театр. Прочь от внешних эффектов — к подробному изучению характера героев. Семейная психоло-гическая драма о равнодушии и нелюб-ви, в которой все — проигравшие. При трансформации «Чайки» бунтарской в «Чайку» «притихшую», как окрестили ее критики, Аркадина Марины Зудиной доверчиво последовала за режиссе-ром — изменилась вслед за постанов-кой. Аркадина-2 более сдержанна, менее инициативна. Почти все первое действие проводит спиной к зрителю. А во втором вместо бурной, эмоцио-нальной любовной сцены с Тригори-ным — Хабенским, полной поцелуев и страсти, тот же текст говорит Триго-рину — Миркурбанову, слегка погла-живая его по руке, и только. Обе Арка-дины несчастны, итог известен. Но разница в проживании отпущенных обстоятельств огромна. Первая Арка-дина — конечно, палитра с большим количеством красок. Но… Зудина акт-риса дисциплинированная и послуш-ная, всецело растворяющаяся в общем деле. В любых условиях старается быть безупречной. То, что Аркадина с гор-достью говорит о себе, на сто процен-тов — и про саму Зудину: «Я работаю, я чувствую, я в постоянной суете… И у меня правило: не заглядывать в буду-щее. Я никогда не думаю ни о старости, ни о смерти. Чему быть, того не мино-вать… Я корректна, как англичанин… Держу себя в струне, как говорится, всегда одета и причесана comme il faut. Не могу себе позволить выйти в люди неодетой или непричесанной. Потому и сохранилась…»

В новом сезоне Марине Зудиной предстоит новая работа с Константи-

ном Богомоловым. Первой премьерой Московского художественного в конце октября станет романтический трэш-эпос о любви и смерти «Мушкетеры. Сага. Часть первая» — сочинение само-го режиссера поверх сюжета романа французского классика. Распределе-ние ролей команда пока держит в сек-рете — интригуют. Поклонники актри-сы могут делать ставки. Однако, какою бы ни оказалась эта роль, необычной работу делает еще одно обстоятельс-тво: впервые Зудина сыграет на одной сцене с сыном — Павлом Табаковым. Так что впереди у актрисы еще один необычный опыт и своего рода дебют.

М.Зудина—БланшДюбуа.«Трамвай„Желание“», МХТим.А.П.Чехова.(ФотоО.Черноуса)

Артист театра и кино

8

александр Марин: «никакого волшебства нет,

только творчество»Интервью: Вячеслав Уваров

В преддверии премьеры спектакля «Буря. Вариации» мы побеседовали с его режиссером, попросив рассказать о том, почему он обратился к последней пьесе английского классика, о том,

что особенного он в ней находит, и почему, невзирая на существование множества переводов на русский язык, он предпочел сделать свой собственный. Еще один вопрос, затронутый

в интервью, — возращение Александра Марина на сцену «Табакерки». Некогда ведущий актер нашего театра, сыгравший Хлестакова в «Ревизоре», Телескопова в «Затоваренной бочкотаре»,

Давида Шварца в «Матросской Тишине», Эпштейна в «Билокси-Блюзе», он выйдет на сцену родного Подвала впервые за последние двадцать лет.

— Сейчас самое начало сезона. Как я понимаю, репети-ции только начинаются?

— Мы с артистами встречались несколько раз в конце предыдущего сезона, но тогда была готова только полови-на пьесы, шесть сцен из двенадцати. Так что все-таки не сов-сем начало. Но в целом да, потому что только теперь есть осознание целого, понимание того, куда мы должны в кон-це концов прийти.

— Насколько я знаю, вы не первый раз сталкиваетесь с Шекспиром…

— «Зимняя сказка», «Антоний и Клеопатра», «Гамлет», «Макбет», «Ромео и Джульетта» — со всеми эти пьесами я работал. И вот теперь «Буря».

— Скажите, почему же теперь «Буря» и, более того, зачем вы делаете свой собственный перевод?

— «Буря» — это совершенно потрясающая конструкция мира, которая позволяет рассуждать на темы нашего сущес-

твования и нашего мироустройства. Но впервые я решился вторгнуться в ткань самого текста, написанного Шекспиром, и кое-что там изменить, не меняя идей, которые там зало-жены. Потому что эта последняя пьеса представляется мне таким своеобразным апокрифом, в котором великий мыс-литель излагает свою систему мира. И мне это безумно нра-вится. Мне очень нравится ситуация, которая там заложе-на, — этот необитаемый остров как некая субстанция, куда попадают все герои и где с ними происходят разные душев-ные превращения. Именно душевные, потому что волшебс-тво есть только отражение тех перемен, которые происходят внутри. Но поскольку это изложение картины мира, то здесь Шекспир отходит от каких-то привычных нам вещей. Напри-мер, от того, что действие является самым главным движе-нием спектакля, когда происходят прямые столкновения, и происходят они на наших глазах, здесь же, сейчас, на сцене, а не где-то за кулисами. А в этой пьесе он вдруг очень мно-

К премьере

9

гое относит в прошлое. Например, пер-вая сцена Просперо и Миранды. Она вся посвящена рассказу о том, что было когда-то, двенадцать лет назад. Потом то же самое с Ариэлем — мы узнаем его историю не через действие, а в рас-сказе. И это все наращивается, накап-ливается, и, чтобы работать напря-мую с этим текстом, мне пришлось бы, как ни парадоксально, идти очень во многом против текста. Театр — это такое место, где между людьми все время должно что-то происходить, должны совершаться душевные дви-жения. Изначально я так и думал рабо-тать, пробовать взрывать что-то в сце-нах, хотел сделать только некоторые сокращения. Для этого я обратил-ся к оригиналу, поскольку много раз работал с Шекспиром на языке ориги-нала, и решил подправить только одну сцену, а дальше уже заниматься только купюрами. Сделав три сцены, я все еще верил, что сейчас остановлюсь и все это закончится. Но одно цепляет другое, одни изменения потянули за собой дру-гие, и в итоге получился новый пере-вод. Но в нем не было никакого бунта против Шекспира. Напротив, я пытался следовать той мысли, которая заложена в произведении. Кроме того, ведь есть еще и язык. Тот язык, при помощи кото-рого я предлагаю взглянуть на Шекспи-ра — абсолютно современный; кому-то он может даже показаться вульгарным. Но ведь Шекспир именно таким язы-ком и писал. Да, поэтическим, но абсо-лютно современным, понятным тем людям, которые стояли в партере «Гло-буса». А это было абсолютное простона-родье, на которое и был ориентирован язык сценических представлений.

— У Шекспира есть такой универ-сальный способ решить все пробле-мы главного героя — он занимает-ся волшебством. Мне кажется, что вы в переводе попытались все-таки отойти от этого варианта.

— Совершенно верно. Это сказка по форме, я бы даже сказал, притча, но это совсем не сказка по смыслу, по тем вещам, которые происходят в ней. У меня нет чудес, которые происхо-дят по мановению волшебного жезла (у нас в спектакле это авторучка) Про-сперо, который пишет (или пытается писать) свою историю. Мне интересен сам процесс творчества, то, как чело-

век сам, в своем воображении может рождать этот мир. Чудо происходит не потому, что разверзлись небеса, а потому, что человек сам вообразил, нафантазировал себе мир и тех героев, которые в нем существуют. Но потом эти герои взбунтовались, они начина-ют вести себя не так, как представлял себе Просперо. И Миранда внезапно повзрослела, и Ариэль вдруг требу-ет свободы. И тогда конфликты вдруг возникают уже внутри воображаемо-го мира. Что происходит с художни-ком, с человеком, который творит этот воображаемый мир? Каков процесс творчества? Вот что меня интересу-

АлександрМариннарепетиции«Бури».(ФотоК.Бубенец)

К премьере

10

ет. Эта концепция не нова, собствен-но, она и предложена самим Шекспи-ром. Я делаю только одно дополнение

— эта пьеса сочинена самим Проспе-ро. Сочинена в противовес той, кото-рую только что сыграли. Мы начинаем спектакль с финала пьесы, повеству-ющей о бунте и о свержении Проспе-ро. Она его не удовлетворяет, он хочет разобраться в том, что же произошло в действительности, и сочиняет свою пьесу. Так что никакого волшебства нет, есть только творчество.

— Такой Пиранделло получается…— В каком-то смысле да. Просперо,

создающий мир, не может совладать со своими персонажами. Он не пони-мает, что происходит с его дочерью, не понимает самостоятельности Ариэля, и даже созданный им урод — дикарь Калибан — вдруг перестает довольс-твоваться отведенной ему ролью, заяв-ляет свои права не только на остров, но и на какое-то духовное развитие. Кро-ме того, это такой тройной театр. Зри-тели смотрят спектакль, в котором Про-сперо создает свой спектакль.

— В пьесе Шекспира герои много говорят о свободе. Ариэль просит отпустить его на свободу, Проспе-ро в каком-то смысле захватывает остров у его владельца — Калибана. Насколько эта тема важна в вашем спектакле?

— Чрезвычайно важна. Для меня это разговор о свободе творчества, о независимости художника. Не случай-но главный образ сценографическо-го решения, которое я выбрал, — это клетка, решетки. Это история челове-ка, который заключен в определенные рамки и пытается вырваться из них.

Это и о свободе творчества, и о поли-тической свободе. И, разумеется, о том, что делать со свободой, как с ней обра-щаться, о том, что свобода — чрезвы-чайно сложный и в чем-то даже опас-ный инструмент.

— Вы меняете пол у некоторых персонажей. С чем это связано? Все с тем же обострением динамики?

— Да, конечно. Вместо брата короля Себастьяна у нас женщина — Каприс-са. Женщина, которая никак не может выйти замуж, потому что король боит-ся, что ее муж будет претендовать на престол. Это дает дополнительные чер-ты и краски для Антонио, у которого свои планы. Этот прием есть и у Шекс-пира, у которого дух воздуха Ариэль — роль, написанная для женщины. И у нас

взаимоотношения Ариэля и Просперо — это в чем-то история неслучившейся любви. Не только Ариэль, но и Проспе-ро начинает чувствовать что-то, ког-да отпускает ее на свободу и понима-ет, что она вот-вот уйдет.

— Как вам кажется, искусство все-таки может иметь практическое значение?

— Конечно. Для меня искусство — это то, что определяет все поведе-ние человека. Иначе бы все осталось на уровне «поймать — съесть — заснуть — проснуться». Хотим мы или не хотим, мы все равно мыслим обра-зами искусства. У кого-то они могут быть очень примитивными, но все равно ими остаются.

— Шекспир писал пьесу для конк-

Миранда.КартинаДж.У.Вотерхауса(1849–1917)

К премьере

11

ретных исполнителей…— Я тоже!— Тогда тем более интересно, что пьеса написана им

для уже сильно состарившегося Ричарда Бербиджа. Отсюда идет традиция играть Просперо на склоне лет, дряхлым стариком, подводя как бы итог своей актер-ской карьере. Так, например, играл его Джон Гилгуд в фильме Гринуэя, таким, как правило, играют его рос-сийские актеры. Но у вас заняты чрезвычайно молодые артисты…

— «Буря» вообще с течением времени превратилась в пье-су для бенефиса стареющего артиста, когда его пора прово-жать на пенсию или близится какое-нибудь чествование… Тем более что пьеса написана так, что можно просто посадить актера в кресло, и прекрасные монологи в хорошем испол-нении сами собой будут удерживать внимание зрителя. Мне хотелось уйти от практики постановки «Бури», когда ее ста-вят потому, что тому или иному актеру надо что-нибудь дать сыграть. Я очень рад, что у нас в спектакле занята молодежь, которая только пришла в театр. Я рад, что они будут работать с таким материалом, который будет рождать у них какие-то свои мысли, идеи, образы. Энергетика самого чуда, творчес-тва требует молодости, жизни. У нас прекрасный молодеж-ный состав. Юлиана Гребе, совсем еще девочка, которая замечательно сыграла Нину в «Мадонне с цветком», здесь будет играть Миранду — это роль совсем другого плана, мне очень хотелось бы, чтобы она развивалась и в этом направ-лении. Очень интересный, талантливый актер Максим Сачков в роли Антонио; не раскрытый еще, как мне кажется, Вячес-лав Чепурченко. Ариэля играет замечательная, очень силь-ная актриса Яна Сексте.

— Вы в последнее время сами оформляете свои спек-такли. Это связано с чем? Нет художника, который бы адекватно выразил ваши идеи?

— Наверное, можно найти такого художника. Я ведь рабо-тал раньше с очень разными художниками. Но в целом это всегда удлиняет процесс. Я просто убрал одно звено. Ведь когда излагаешь концепцию, очень многое не можешь облечь в слова, что-то всегда остается на уровне чувств и ощущений. Поэтому часто художник придумывает какую-то свою концеп-цию, свой мир, который режиссер потом вынужден обживать. Гораздо проще отвечать за оформление самому.

— А в данном случае, когда вы и автор перевода, и режиссер, и художник, — кто из вас троих лидер?

— Пока это довольно гармоничное сочетание. Правда, всегда наступает момент, когда нужно немножко отстра-ниться от пьесы, посмотреть на нее «чужими», режиссер-скими глазами. Я раньше думал, что если ставить новую, никому не известную пьесу, то можно работать с ней с чистого листа, ничего не придумывая дополнительно. Но потом я понял, что это все-таки ошибка. Даже ставя собс-твенные пьесы, я все равно смотрю на них теперь немнож-ко со стороны.

— В «Буре» вы сами сыграете Просперо. Каково вам возвращаться в родной театр в качестве актера?

— Видит Бог, я этого не хотел. Это неожиданно для меня самого. У нас был назначен другой актер, но по причине его большой занятости и в текущем репертуаре, и в кино я решил попробовать сыграть сам. Я играл некоторое вре-мя назад Подсекальникова в «Самоубийце» в проекте на французском языке. Но на родную сцену Подвала я выйду впервые за последние двадцать лет.

— В финале пьесы Просперо бросает в море волшеб-ные книги, отказываясь от своего могущества. С чем это связано, как вам кажется?

— Когда какой-то большой, серьезный труд окончен, мы все сбрасываем с себя то, что с ним связано, освобождаем-ся от него. У Шекспира Просперо прекращает творить, как и сам Шекспир, который после «Бури» ничего больше не написал. Но нашему Просперо все-таки будет возвращена возможность творить дальше.

К премьере

12

новобранЦы «табакерки»

В новом сезоне стажерская группа и труппа Театра Олега Табакова пополнились пятью новобранцами. Четверо из них — выпускники Театральной школы Олега

Табакова 2015 года, а Александр Лимин — выпускник Щукинского училища. Представляем зрителям интервью с ними.

денис парамонов: «работа в театре для меня на первом месте»Беседовал Фил Резников

— Для начала озадачу тебя. Совсем недавно, давая пресс-конференцию по случаю начала сезона, Олег Павлович перечислил актеров, принятых в стажерскую группу театра. Назвав твое имя, он прибавил, конечно же с улыбкой, что ты конкурент Паши Табакова, также принятого в эту группу. Как ты думаешь, почему?

— Странно. Я не очень люблю это слово — «конкуренция». Я постоянно слышу, что конкуренция подстегивает делать то, что ты делаешь, лучше, но она вызывает у меня страх. Я чувствую себя некомфортно, когда приходится конкуриро-вать, когда какое-то дело начинает походить на олимпиаду… Может, Олег Павлович имел в виду, что мы схожи по амплуа и в чем-то по внешним данным? В любом случае приятно, что он что-то такое обо мне думал и не относится ко мне просто как к очередному новобранцу в театре.

— У меня сложилось впечатление, что ты постоянно снимаешься. Не мешает ли это твоей работе в театре?

— Помешало в случае со спектаклем «Вий», в котором я должен был играть. Я и не знал, что меня распределили на одну из ролей, и когда раздался звонок из режиссерско-

го управления, мне, крайне растерянному, пришлось отве-тить, что у меня съемки и я занят. По правде, до этого я думал, что меня не возьмут в спектакль, потому что в театре боль-шая стажерская группа, а я еще не закончил колледж. К счас-тью, никто меня ругать не стал, ко мне отнеслись с понимани-ем, и на мою роль назначили другого человека. Теперь я буду относиться к съемочным вопросам с большим вниманием. Конечно, работа в театре для меня на первом месте — в этом театре я мечтал служить, и мне хочется, чтобы мое пребыва-ние в нем было долгим.

— Когда тебе поступило предложение работать в «Табакерке»?

— В июне. Директор театра, к которому я был приглашен, сообщил, что меня и еще троих моих однокурсников хотят принять в стажерскую группу.

— Для тебя это приглашение было чем-то ожидаемым?— Не стану лукавить. Я могу сказать: нет-нет, для меня это

было неожиданностью, я даже не надеялся, что… Напротив, я надеялся на то, что меня возьмут, тем более что я уже был занят в двух спектаклях. Вместе с тем я понимал, что всякое бывает в жизни…

— Скажи, а что вообще побудило тебя поступить в Школу Олега Табакова, как узнал о ней?

— О ней мне рассказал Александр Анатольевич Мохов, у которого я снимался в сериале «Учитель в законе». Мне совершенно не хотелось учиться в десятом и одиннадца-том классах средней школы; я даже подумывал об оконча-нии школы экстерном. Узнав, что есть возможность посту-

Интервью

13

пить в театральную школу сразу после девятого класса, я решил воспользо-ваться ею.

Признаюсь честно: до поступления в школу в театр я ходил не так уж много раз, и каждый поход не доставлял мне особого удовольствия — мне не нра-вился тот театр, который я видел, в осо-бенности тот, что был в моем родном Тольятти. Однако все изменилось, когда я пришел в Театр Табакова, где я сначала посмотрел «Куклу для невесты», а затем спектакль «Искусство». Мне это так пон-равилось!.. Тогда я подумал, что очень хочу здесь работать. Сейчас я рад, что у меня это получилось.

— Какие еще наши спектакли тебе нравятся?

— Самый любимый — «Рассказ о семи повешенных». Самый классный из тех, что я видел в жизни. Я плакал.

— Впервые на сцену «Табакерки» ты вышел, когда был второкурсни-ком. Это была вводная роль Васень-ки из «Старшего сына». Как ты отно-сишься ко вводам?

— Мне вводы нравятся. Когда репе-тируешь спектакль с самого нача-ла, ждешь выпуска и дождаться не можешь, а когда тебя вводят в уже иду-щий спектакль, все проходит в доста-точно экстремальных условиях, в сжа-тые сроки, и это мне по душе. Конечно, страшно, но… Я благодарен Константи-ну Юрьевичу Богомолову и Олегу Пав-ловичу за то, что они поверили в меня и дали такую роль.

— Помнишь свой самый первый спектакль?

— Эмоций было очень много. Я слов- но оказался в сказке. Не верилось, что меня окружают Сергей Валентинович

Сосновский, Юрий Чурсин, Женя Мил-лер, Яна Сексте… Не верилось, что еще чуть-чуть, и я выйду с ними на одну сцену.

— Незадолго до твоего ввода в «Старшего сына» был сыгран со- тый спектакль, и тогда для нашего журнала мы делали интервью с его участниками. Им было трудно пред-ставить, что в их компанию вольются новые исполнители, потому что они уже успели стать «семьей». Тем не менее твой ввод состоялся. Как тебя приняли?

— Ко мне отнеслись по-доброму, помо- гали советами. Сергей Валентинович,

Сценаизспектакля«Старшийсын».Сарафанов—С.Cосновский,Васенька—Д.Парамонов. (ФотоК.Бубенец)

когда уже прозвенел третий звонок, с удивлением узнал, что у меня сегодня вообще самый первый спектакль в жиз-ни. «Вообще первый в жизни? — спро-сил он. — Офигеть! Ну, иди…»

— Сейчас наши зрители могут уви-деть тебя в «Женитьбе Белугина» и «Волках и овцах». А на экране?

— Скоро на Первом канале будет премьера «Красных браслетов». Это ремейк одноименного испанского сериала. Действие происходит в боль-нице, а главные герои — дети, боль-ные раком, которые стараются не отча-иваться и жить полноценно, невзирая на болезнь.

Интервью

14

алена гончарова: «в „табакерке“ уютно и атмосферно»Беседовал Фил Резников

— Работать в «Табакерке» тебя позва-ли незадолго до того, как ты получи-ла диплом в колледже. Как все про-изошло?

— На самом деле вышла странная ситуация. Меня вызвали к директору театра, Александру Сергеевичу. У меня на руке гипс; думаю: вдруг меня с «Бра-ка 2.0» снимут? Мол, зачем нужна акт-риса со сломанной рукой… Сажусь напротив Александра Сергеевича, он спрашивает: «Догадываетесь, зачем вас сюда позвали?» Я отвечаю: «У меня два предположения: одно плохое, а другое хорошее». «Ну, давайте о хорошем», — улыбнулся он.

— Скажи честно, думала ли о том, что тебя позовут работать в наш театр?

— Я надеялась. И очень этого хотела. Потому что в этом театре уютно и атмос-ферно.

— Какая здесь атмосфера?— Какая-то домашняя. Сюда приходить

хочется, а уходить отсюда не хочется.— Что привело тебя в Школу Олега

Табакова? Как возникла мысль попы-таться в нее поступить?

— Мысль не была спонтанной. Я иска-ла заведение, чтобы пойти заниматься любимым делом сразу после девятого класса. И в Интернете подвернулась ста-тья о том, что Школа Табакова провела

первый набор. Стала искать — нашлась информация о новом наборе в Казани. Мама позвонила узнать, будет ли отбор в Сибири; ей ответили, что нет. Я стала собираться из Томска в Казань. Никакой программы для поступления, один энту-зиазм. До отбора неделя. Тут звонок из школы — дополнительный отбор в Кеме-рово, так как очень много желающих. В Кемерово меня слушал Владимир Алек-сандрович Краснов. Он до сих пор шутя вспоминает: «А я не хотел тебя брать…» Школу я окончила с красным дипломом.

— Что предшествовало твоему поступлению в колледж, откуда интерес к театру?

АленаГончарова.(ФотоФ.Резникова)

— До поступления я играла в КВН и театральной студии, занималась вока-лом и танцами.

— Что такое Школа Табакова для тебя?

— Это семья. Сейчас, когда прошло всего два месяца с окончания, я захожу в эти стены, и у меня сердце щемит от тоски, что все это уже как будто не мое. Раньше проснешься — кругом твои однокурсники, воспитатели; теперь просыпаешься — никого…

— Во время учебы у тебя никогда не возникало сомнений в правиль-ности избранного пути, в собствен-ных силах?

Интервью

15

— Бывали такие периоды. Понимаешь, в постоянном проживании в школе есть как свои плюсы, так и минусы. К последним относится то, что вокруг тебя все время нахо-дятся люди, и когда у тебя возникает потребность уединиться и подумать серьезно о каких-то вещах, кто-то стучится к тебе в дверь: тук-тук, есть чайник? тут-тук, пойдем репетировать? Трудно бывало сосредоточиться… Сомнений не возникало, а вот разочарование в себе — не раз. Неуверенность в том, что смогу выполнить поставленную задачу так, чтобы не огор-чить своих мастеров.

— Мне до сих пор вспоминается твоя роль в спектакле «Две стрелы», который в школе поставил Виталий Его-ров. Мы хорошо знаем, какой он артист, но какой он педагог, режиссер?

— Виталий Михайлович — лучший человек, который мог встретиться на моем жизненном пути. Я уже говорила ему, что первый режиссер должен быть таким, как он. Он добрый, как папа; хочется подойти и обнять его. Доверяешь ему безогово-рочно, вместе с ним идешь по намеченному пути. Репетиции с ним были долгими — полгода — и сложными, ведь, помимо прочего, много внимания в «Двух стрелах» уделялось пласти-ке. Однако, когда завершились репетиции, стало очень груст-но оттого, что все закончилось… Он вечно приносит на репе-тиции конфеты, печенье, чай. Целыми пакетами.

— Требовательный он?— Я этого так и не поняла. Тут что-то особое — некая син-

хронизация между режиссером и актером. Ты сам берешь и делаешь.

— Во время учебы находилось время для походов в театры?

— Постоянно ходили. В прошлом году ходила без конца и даже перестала чувствовать прелесть театра. И тогда, попав на баскетбол… Я была такой счастливой после матча! От теат-ра устаешь, если ходишь в него часто, нужно делать паузы.

— Какие спектакли в репертуаре «Табакерки» тебе нравятся больше прочих?

— Самый любимый — «Матросская Тишина». Я смотре-ла его только в записи. Раза три. Каждый раз я просто гиб-ну… Мне очень нравится «Билокси-Блюз»— я прихожу на него и отрываюсь. Однажды — я сидела в третьем ряду и по своему обыкновению громко смеялась — мне пришло смс от Паши Табакова, игравшего главную роль: «Алена, смей-

ся потише, ты меня раскалываешь!» Еще мне нравился спек-такль «Олеся». Тогда еще Иван Валентинович Шибанов не был нашим педагогом.

— В «Браке 2.0» ты играешь с двумя своими педаго-гами — Иваном Шибановым и Аленой Лаптевой. Какие ощущения от партнерства с педагогами?

— Дикая ответственность. Но они всегда поддерживают. Я счастлива, что есть Алена Владимировна, с которой я к тому же сижу в одной гримерке. Не могу нарадоваться, что она всегда готова помочь и поддержать. Во время одного из спек-таклей был случай, когда что-то произошло с креплением, на котором я висела над сценой, и я начала грохаться. И вот Але-на Владимировна и Леша Усольцев держали меня, чтобы я не упала. Мысль была одна: «Как отыгрывать, если я упаду?!»

— Мы вот говорим о школе, о твоих педагогах, но ни словом пока не обмолвились о самом Олеге Павловиче…

— Он очень много для меня сделал. Благодаря его звон-ку мне вылечили руку, которую я сломала этой весной. Олег Павлович очень щедрый. Он человек, отдающий всего себя. Он светится постоянно. Помню, во время капустника на 25-летии «Табакерки» мы делали номер от школы, и я заметила Олега Павловича в зале, в восьмом ряду. Он светился!

— Тебе нравится Москва? Какие места больше всего? Где тебя смогут найти поклонники?

— Мне очень нравится смотровая площадка в «Детском мире» на Лубянке. Этим летом я была там раз семь. Меня заво-раживает вид на город и проезжающие внизу машины. Москву люблю. Она меня вдохновляет, она мне многое дала.

— На интервью ты пришла прямиком из библиотеки. Судя по всему, ты любишь читать.

— Очень.— Какие у тебя любимые авторы?— Странная штука: у меня нет любимых авторов — я люблю

читать все. Неизвестно, что может понравиться, нельзя себя ограничивать. В детстве у меня была мечта стать вампиром и жить бесконечно, запершись в библиотеке. Недавно закон-чила читать книгу «На Западном фронте без перемен». Обра-тилась к ней, посмотрев спектакль Художественного театра «19.14». После прочтения книги я рыдала.

Интервью

16

анастасия тимушкова: «нельзя все перекидывать на режиссера»Беседовал Фил Резников

— Настя, расскажи, пожалуйста, откуда ты родом, где про-шло твое детство?

— Я родилась в городе-герое Волгограде. В нем я прожи-ла шестнадцать лет, до того момента, когда поехала в Москву поступать в Школу Олега Табакова.

— Тогда ты впервые оказалась в Москве?— Нет. В Москве до этого я была один раз, в восьмилетнем

возрасте. Она произвела на меня сильное впечатление. Пер-вое, что я сказала, было: «Мама, какое здесь огромное небо!» Улыбнувшись, она ответила, что небо везде одинаковое. «Нет,

— не согласилась я, — тут оно огромное!» Мы гуляли по горо-ду, а папа показывал мне место своей учебы — Школу-сту-дию МХАТ. Я стояла, смотрела на Художественный театр, и он казался мне ужасно огромным. Когда я снова приехала в Мос-кву спустя восемь лет, он не показался мне таким уж большим, однако прежние ощущения от самого города во мне сохрани-лись. Я почувствовала, что Москва — мой город.

— Значит, ты из театральной семьи?— Да, папа окончил Школу-студию, он однокурсник

Марины и Дмитрия Брусникиных, а мама училась в ленин-градском Институте культуры, она режиссер. Вопрос о том, куда я пойду учиться после школы, не вставал. Однажды, когда мы находились на даче, я вдруг сказала папе: «Я хочу стать актрисой». «Правда?» — воодушевленно переспро-сил он. Он был безумно счастлив, стал читать мне сти-хи, вспоминать годы своей учебы… И я поняла, что пути назад нет.

Как и папа, я хотела пойти в Школу-студию, однако он посоветовал мне попробовать поступить в Школу Табако-ва — ее представители как раз приехали в Волгоград отби-рать детей. Папа готовил со мной программу. Сколько слез я пролила!.. Помню ужасный момент, когда папа сказал, что пора попробовать выступить перед зрителем, и я читала

в школе перед первоклассниками… А они смеялись, когда я начинала читать! Но потом успокаивались.

— Что входило в твою программу при поступлении?— Я читала Марину Цветаеву — «Христос и Бог», Есени-

на — «Песню о собаке». Из прозы — пушкинскую «Барышню- крестьянку». Читала басню Крылова «Осел и соловей».

АнастасияТимушкова.(ФотоФ.Резникова)

Интервью

17

— Четыре года ты провела в сте-нах Школы Олега Табакова. Как ты думаешь, какие самые главные уро-ки преподали тебе твои учителя, что самое главное они рассказали тебе о профессии?

— С первого курса я ни на мгнове-нье не забывала слова Олега Павлови-ча: «Себя нужно тратить, нельзя себя жалеть, нужно отдаваться делу полно-стью». Он говорил, что всегда взвеши-вается перед спектаклем — и тратит за вечер около килограмма. Да, это очень трудно — себя не жалеть. Да, мне поначалу было невыносимо тяжело: мне шестнадцать, я приехала в другой город, когда у меня только погиб папа. Сразу столько событий, сразу столь-ко на меня навалилось… Я не пони-мала, что происходит. Куча предметов, занятия до девяти вечера, репетиции. Я думала, что не выдержу. Однако, сто-ило только немного втянуться в этот процесс, сразу ушли мысли о том, ког-да все это кончится, и стало очень интересно.

Педагоги провели с нами серьезную работу. У меня ощущение, что вместе с ними мы заново учились ходить, раз-говаривать и даже думать. Они, мне кажется, изменили наше сознание, и сделано это было в непростой, пере-ломный момент, когда нам было по пятнадцать-шестнадцать лет, когда мы думали, что уже вступили во взрослую жизнь, однако, по сути, мы тогда до конца не расстались с детством.

— Скажи честно, ты ждала пригла-шения работать в «Табакерке»?

— Весь последний год молила Гос-пода Бога, чтобы меня взяли. Постоян-но терзала мысль, что меня не возь-

мут. Мама, выслушивая меня, говорила, что самое время ходить показывать-ся в другие театры, да и Михаил Анд-реевич Лобанов, наш педагог, в нача-ле четвертого курса предупредил, что надеяться на зачисление в труппу Теат-ра Табакова могут один-два человека. Я решила, что я не в их числе. А «Таба-керка» была моей голубой мечтой…

— За полтора года до того, как те- бя пригласили в стажерскую группу, тебе представилась возможность сыграть на сцене «Табакерки», пусть и маленькую роль, в спектакле «Сверчок на печи». Здесь ты встре-тилась со своим педагогом Михаи-лом Хомяковым. Какие у вас отно-шения за кулисами? Он остается для тебя педагогом вне стен школы?

— Педагоги за стенами школы оста-ются для меня педагогами. Конеч-но, я не могу подойти к ним и сказать: «О, коллега!» Михаил Михайлович относится ко мне как к своей студент-ке, своей ученице. Что-то он мне под-сказывал, когда я боялась задать воп-рос режиссеру.

— Выход на сцену для тебя волни-телен?

— Каждый раз, перед очередным спектаклем, я волнуюсь, думая о том, что сегодня пришел уже другой зри-тель; я переживаю от того, как меня воспримут в зале; мысли о том, все ли получится, особенно начинают беспо-коить перед самым-самым выходом на сцену. Руки трясутся, ноги подкашива-ются… Но когда я оказываюсь на сце-не, крылья за спиной расправляются.

— Любишь репетировать? Что для тебя самое сложное в репетицион-ном процессе? Сразу скажу, что пра-

вильный ответ — «Люблю». А то Олег Павлович не поймет.

— Я люблю репетировать! Очень люблю! (Смеется.) Одно из самых непростых занятий — искать допол-нительный материал.

— А ты ищешь?— Конечно!— Мне кажется, далеко не все

этим занимаются.— За других ответить не могу.

А я ищу. Нельзя приходить пустым на репетицию. В школе нас учили состав-лять биографию своих персонажей, выяснять, какие у них взаимоотноше-ния с другими персонажами, находить, кто, как и что говорит о твоем персо-наже, и так далее. Обязательно нужно узнать об эпохе, в которой разворачи-вается действие, об истории создания произведения…

— Для чего же тогда актеру режис- сер? Разве не он должен рассказать тебе обо всем этом?

— Мы должны работать вместе. Это нельзя перекидывать на режис-сера: мол, вы ищите, а я буду только играть. Нужно наполниться самому. Только тогда может что-то получить-ся. Нельзя рассчитывать только на свои силы, актерские данные и орга-нику. Необходимо узнать как мож-но больше, чтобы потом отдать это зрителю. Режиссер же дирижирует, направляет, подсказывает, отвечает на возникающие у тебя вопросы. Вы вместе движетесь к премьере. Спек-такль, на мой взгляд, должен чему-то учить. Когда зритель выходит из зала пустым, это кошмар. Чтобы этого не произошло, нужно серьез-но поработать.

Интервью

18

александр лимин: «ничего не бояться»Беседовал Вячеслав Уваров

— Саша, расскажи, пожалуйста, о себе. Ты окончил Щукинский институт, верно?

— Да, но еще до этого я окончил Баш-кирское хореографическое учили-ще, стал артистом балета и был принят солистом в труппу камерного балета «Москва». Протанцевав там пять лет, я поступил в Щукинский институт. Совмес-тный актерско-режиссерский курс тогда набирали Римас Владимирович Туминас и Нина Игоревна Дворжецкая. Туминас работал с режиссерами, давал им зада-ния, а они уже потом приходили к нам. А с нами занималась Дворжецкая. Она очень хороший педагог.

— Чему самому главному научили тебя Дворжецкая и Щукинский инс-титут?

— Наверное, не бояться. Вообще ничего. Быть открытым любым идеям и предложениям, быть готовым к любым задачам, с интересом включаться в про-цесс — главное для меня. Что бы тебе ни предлагали, как бы на первый взгляд это странно ни выглядело, надо сперва попробовать и сделать.

— Балетное прошлое помогло?— Меня очень долго ломали. Когда

я попал в театр, мне давали либо трю-ковые роли, либо характерных, коми-ческих героев. А когда я поступил в инс-титут, мне сказали: «Посмотри на себя. Какой же ты характерный артист, ты же принц!» Ощущать себя принцем было

очень странно. Я до сих пор не уверен, что я герой-любовник.

— Как ты попал в труппу «Таба-керки»? Со стороны в «подвальный» театр попасть очень трудно.

— Я восхищаюсь тем, как Олег Павло-вич заботится о своих студентах — все его выпускники пристроены, пригреты, у них у всех есть работа. Такого прак-тически и не встретишь. Нашим трудо-устройством особенно не занимались. Поэтому я, как и многие мои однокур-сники, просто ходил и показывался во все театры. И вот чем-то заинтересо-вал Олега Павловича. Было очень мно-го показов, но в конечном счете мне предложили прийти в труппу.

— Ты уже успел что-то посмотреть в «подвальном» театре?

— Я видел «Вия», «Мадонну с цвет-ком», «Трех сестер». Чеховский спек-такль произвел очень большое впе-чатление. Там потрясающий ансамбль артистов, замечательная, помогающая им раскрыться режиссура.

— Этот спектакль ставил Алек-сандр Марин. Первая твоя роль в «Табакерке» — Боцман в готовя-щейся шекспировской «Буре», кото-рую будет ставить именно он. Чего ждешь от репетиций?

— Вот сразу после нашего разговора у меня будет первая репетиция «Бури». Я еще не знаю, как Александр Вален-тинович будет репетировать, но мне чрезвычайно интересно попробовать новый, какой-то непривычный способ работы. Надеюсь, что будет интересно.

— А какое впечатление у тебя от самой пьесы?

— Первый раз я прочел ее довольно давно, и почему-то она показалась мне

невероятно смешной. Сейчас, когда я перечитывал ее, готовясь к репети-циям, я вдруг подумал, что она остро актуальна. Фактически это такой впол-не современный политический театр

— о власти, о том, что происходит в правящих кругах. Но мне интерес-нее та простая человеческая история, которая в ней есть. Взаимоотноше-ния отца и дочери, девушки и молодо-го человека, двух братьев. Мне инте-ресно, какую из двух линий выберет режиссер. Пойдет ли он за полити-ческой составляющей или, наоборот, сосредоточится на истории людей. Поэтому я с нетерпением жду начала репетиций.

АлександрЛимин.(ФотоВ.Еньшиной)

Интервью

19

табаков русской сЦеныЧасть вторая

«Табаков русской сцены» — книга, выпущенная к 80-летию Олега Павловича Табакова. В ней об актере, педагоге, режиссере, художественном руководителе двух

театров говорят самые близкие — члены семьи и верные друзья. На ее страницах опубликованы рассказы его соратников и его учеников разных поколений, а также тех,

кто работает под руководством Табакова в театре и театральной школе. На страницах нашего журнала в ближайших номерах мы будем публиковать отрывки из этой книги. Приобрести же книгу вы можете в кассах театра или в самом театре

перед началом спектакля.

Perpetuum mobileЕвгений Миронов, художественный руководитель Театра наций

когда я официально пришел работать в «Табакерку», Табаков позвал меня в свой кабинет и сказал: «Даже

ты въехал сюда не на белом коне». За этим последовало распределение ролей: у Вовки Машкова — главная роль в спектакле «Ревизор», который ставил Сережа Газаров, и еще одна главная роль — в спектакле «Миф о Дон Жуане» в постановке Саши Марина. А у меня везде petit-petit, роли-крошки — буквально три слова в «Ревизоре», да и в остальных спектаклях не намного больше. Однако я не отчаивался. В «Мифе о Дон Жуане», где у меня был крохотный эпизод, я сам придумал и поставил себе танец, за что Табаков меня пре-мировал, тем самым поддержав мою инициативность. Затем меня ввели в «Билокси-Блюз», хотя Сережа Газаров, занимав-шийся вводом, сомневался в правильности этого шага. Но Олег Павлович был непреклонен: «Нет, он должен это играть».

А потом Табаков объявил, что я получаю главную роль в «Матросской Тишине». Однако во время репетиций со мной приключилась тяжелая болезнь: прободная язва, шок, госпитализация, а в больнице мне занесли еще и гепатит. Мне было настолько плохо, что я, честно говоря, подумы-вал о возвращении в Саратов. Мама все бросила и приехала меня вытягивать. Олег Павлович очень помогал нам в этот период и переживал за то, что ему пришлось вводить на мою роль другого человека. Однако я не мог не прийти пос-мотреть и «пострадать» на премьеру, хотя и с лицом даже не желтого, а зеленого цвета. Из больницы меня выписы-вать не хотели категорически, но Авангард Николаевич поз-вонил по моей просьбе главному врачу и голосом Табакова попросил его отпустить больного Миронова на один вечер, после чего я насовсем удрал из больницы.

Как только я, попав в Подвал, ощутил родную обстанов-ку, мне стало легчать. Помню, как Авангард Николаевич при-вел меня в кабинет к Табакову, и Олег Павлович, не глядя на меня, потому что это ему было, видимо, больно, начал: «Старик, ну что…» И сделал длинную паузу. Я подумал, что сейчас он скажет: «Тебе надо отдохнуть, прийти в себя, поез-жай-ка ты на годик в Саратов». Но вместо этого я вдруг слы-

Табаков русской сцены

20

шу: «Вот тебе главная роль в спектакле „Прищучил“, присту-пай к репетициям». Прерывающимся от слабости голосом я пытался ему что-то возразить, но меня никто не послушал, и Авангард Николаевич ввел меня в этот возобновившийся спектакль, где я потом долго играл с огромнейшим удоволь-ствием. Работа действительно исцелила меня.

* * *

Некоторые поступки Олега Павловича у меня вызыва-ют потрясение. Это мужество в чистом виде. В спектакле Камы Гинкаса «Комната смеха» по пьесе Олега Богаева Олег Павлович явно пошел против себя, сыграв нехарак-терную для него роль. Было очень заметно, насколько ему тяжело играть в этом спектакле. Но я умирать буду, но впе-чатление от этой его работы останется со мной. Не много в жизни подобных событий. Тогда я увидел другого Табако-ва — мучающегося, что ему не свойственно, потому что он любит получать наслаждение, даже когда играет драмати-ческие роли. Но в этой его муке была такая честность, такая искренность, такая глубина, что после спектакля я плакал навзрыд. То ли Гинкас, то ли сам Табаков не дал себе ни на мгновение проявить хоть сколько-то знакомые нам черты

— это был качественно другой человек во всех смыслах это-го слова. Случалось, что перед этим спектаклем Олегу Пав-ловичу становилось нехорошо, у него сильно поднималось давление, и он был вынужден отменять спектакль. Но если уж он выходил на сцену, то отрабатывал по полной.

Много раз бедного Олега Павловича заставляли награж-дать меня за какие-то мои роли, вручать премии или что-то еще. Но, поскольку он знает меня как облупленного, мне всегда бывает неловко в такие моменты. Другой человек говорил бы какие-то громкие, штампованные фразы, но Олег Павлович всегда шел другим путем. Он никогда меня не хва-лил, но много раз произносил одну и ту же фразу: «Женя, тебе пора отдавать долги. Тебе надо учить студентов». К сожалению, до сих пор я настолько эгоист, что пока не могу к этому прийти. Я помню, как к нам относился Олег Павло-вич во времена учебы, и думаю, что мы были последним кур-сом, которому он так себя отдавал. Честно — не могу себе представить, чтобы я после спектакля остался в театре или куда-нибудь поехал — в Подвал или в какое-то другое место

— и репетировал бы там с молодыми ребятами еще часа три-четыре, как это делал с нами Олег Павлович.

Он настоящий perpetuum mobile. В Табакове от природы заложен некий «атомный реактор», постоянно вырабатыва-ющий энергию в неимоверных количествах — так, что его хватает и на игру в театре, и на съемки в кино, и на работу со студентами, и на бесчисленные встречи с людьми, и на решение административных вопросов. Плюс его бешеная интуиция на таланты. Не знаю, подсчитывал ли кто-нибудь число его учеников, ставших очень известными, — такого результата не добивался, пожалуй, ни один мастер. Он сам называет нас «футбольной командой», способной победить в мировом первенстве по футболу. К этому смело можно добавить режиссеров, которым он доверил работу в своем театре и которые стали звездами: Миндаугаса Карбауски-са, Константина Богомолова, Евгения Писарева, Кирилла Серебренникова. Ведь все эти люди на сегодняшний день возглавляют лучшие театры нашей страны. «Дети» Табако-ва повсюду. Но Олег Павлович по-прежнему щедро отда-ет свой уникальный дар все новым и новым поколениям артистов русского театра.

Е.МироновиО.Табаков.(ФотоизархиваBoscodiCiliegi)

Табаков русской сцены

21

настоящий театральный деятельСергей Угрюмов, актер Театра п/р О. Табакова

до встречи с Олегом Павловичем я не задумывался о том, насколько

важен для артиста крепкий семейный тыл. Он всегда очень хорошо говорит о жене Марине, о своих детях. О своих корнях. Это одна из главных его точек опоры, помогающих выстоять в любых бурях, случающихся в нашем деле. Ведь сцена — пространство маленькое, а желающих выйти на нее много. Хотим мы этого или нет, но среди артистов существует конкуренция. Жизнь в искус-стве бывает порой очень суровой, тре-бующей способности постоять за себя, и к этому обязательно нужно быть гото-вым, в том числе посредством налажива-ния своей собственной семейной жизни.

К счастью, труппа «Табакерки», вос-питанная и отобранная самим Таба-ковым, не заражена разрушительным вирусом нездоровой конкуренции. Для Олега Павловича чрезвычайно важ-ны человеческие качества артиста. Все мы тут психологически совместимы, как космонавты или подводники, долго находящиеся рядом в замкнутом про-странстве. Мы настоящая семья. В Под-вале работают люди, объединенные одной целью — верно служить нашей маленькой сцене. Табаков — наш лидер. Наш отец. Где бы мы все были, если бы не он? А так мы вместе. Даже если нахо-

димся на расстоянии. Скучаем друг по другу. Защищаем друг друга. Подде-рживаем. Моментами этот «роман с театром» протяженностью в половину моей жизни приносит мне ощущение истинного, сладостного счастья.

Подвал не предавал меня никогда. Однажды в самом начале спектакля «Женитьба», в котором у меня большая роль, я сломал лодыжку. Но все как-то так сразу собрались вокруг меня, спло-тились, что я смог доиграть спектакль до конца. Я никогда не забуду, как театр помогал мне восстанавливаться пос-ле операции. Олег Павлович звонил мне много раз, интересовался, чем он может мне помочь. А Володя Машков даже задержал выпуск спектакля «№ 13D», дожидаясь, когда я смогу выйти на сцену. Для него, как и для Олега Пав-ловича, человек имеет первостепен-ное значение.

Табаков — тот, кто дает людям воз-можность проявить свои природные таланты. Всю мою жизнь я буду благода-рен ему за то, что такую возможность он дал и мне.

***

Занимаясь с учениками, я постоянно вспоминаю о том, как в свое время нас учил Олег Павлович. Как у него всегда находилось нужное слово для каждого. Как неустанно он вкладывал в нас зер-на своих знаний и умений. Проросли они потом или нет — вопрос другой, но наш учитель делал это с необыкновен-ной настойчивостью, заражая нас сво-им примером отношения к делу.

Табаков любит театр преданно, никог-да не позволяя себе расслабляться

и почивать на лаврах. Он очень жест-ко и требовательно относится прежде всего к самому себе. Находясь на одной сцене с Олегом Павловичем, я много раз видел, как он, несмотря на усталость или недомогание, делает над собой уси-лие и играет так свежо и живо, как будто в первый раз. Такие наглядные уроки не проходят даром.

Вообще, я не совсем уверен, что могу рассуждать о человеке такого масшта-ба, как Олег Павлович. У него совершен-но потрясающий объем видения жизни. Табаков — это настоящий театральный деятель. Именно деятель — он очень много делает. Это глыба, сопоставимая по значимости только с отцами-рефор-маторами. Думаю, что полное, научное осознание роли и места Олега Павло-вича Табакова в истории русского теат-ра еще впереди. А мы, ученики, сейчас становимся для него опорой в его гран-диозной и очень трудной жизни. И сде-лаем для Табакова все, как и он для нас. Мы все его очень любим.

Табаков русской сцены

22

олег табаков и александр ваМпилов

Текст: Екатерина Стрижкова

В рубрике «Табаков и современники», созданной нами по случаю юбилея Олега Павловича, мы продолжаем рассказывать о людях, сыгравших важную роль в его жизни, о людях, некоторые из которых стали для него источниками вдохновения, его близкими знакомыми, друзьями. Люди эти известны всем. Они — его и наши

современники.

т ри бронзовые мужские фигуры в человеческий рост установ-

лены во дворе «Табакерки» на улице Чаплыгина, 1а. Этот памятник — дань уважения и бесконечной благодар-ности Олега Табакова трем выдаю-щимся драматургам второй половины ХХ столетия: Виктору Розову, Алек-сандру Володину и Александру Вам-пилову. Идея его создания появилась у Табакова еще в девяностых годах прошлого века, когда Розов и Володин были живы. По трагическому стече-нию обстоятельств Александр Вампи-лов, самый молодой из трех писате-лей, ушел из жизни раньше всех, так и не познав того успеха, который пос-тиг его пьесы после его смерти. Долж-но было пройти время, прежде чем критика стала дружно сравнивать Вам-пилова с Гоголем, Достоевским и Ост-ровским; называть его «драматургом милостию Божией», «Чеховым наших дней», «Шекспиром с Байкала», рус-ским классиком, подарившим сце-

не сюжеты с глубочайшим христианс-ким смыслом, в первом приближении кажущиеся синтезом трагедии и анек-дота. В пяти пьесах Вампилов выразил целую эпоху безвременья, разочаро-вания, неверия в будущее, безволия. Его драматургия стала мощным про-должением традиций русского психо-логического театра. Зрителя вот уже почти полвека завораживает его обра-щенность к правде жизни. В его пьесах нет ничего случайного.

Для ряда современников Алексан-дра Вампилова, в частности для Олега Табакова, его выдающийся талант был очевиден с самого начала. Как и для него самого — драматург отлично понимал непреходящую ценность своего твор-чества. «Он всегда знал, кто он такой», — говорит о Вампилове Табаков.

Уникальную интуицию, настоящий дар чуткого восприятия жизни Вам-пилов, появившийся на свет 19 августа 1937 года в роддоме города Черемхо-во, унаследовал от отца, учителя рус-

АлександрВампилов

Табаков и современники

23

ского языка и литературы, прямого потомка бурятских лам, женившегося на русской девушке из рода потомс-твенных православных священников. Отца, Валентина Вампилова, и Проко-пия Копылова, деда Саши по материн-ской линии, арестовали по ложному обвинению, а в 1938 году расстреляли. Тридцатидвухлетняя вдова, учительни-ца математики — мать будущего дра-матурга — осталась одна с четырь-мя детьми. Жили в бараке, голодали, особенно в военные и послевоенные годы. После десятилетки Вампилов уехал в главный город своей жиз-ни — Иркутск и поступил на истори-ко-филологический факультет Иркутс-кого университета. Он сразу же начал пробовать свои силы в литературе, сочиняя короткие комические расска-зы. В 1961 году увидела свет первая — и единственная прижизненная — кни-га Александра Вампилова «Стечение обстоятельств». Написав пьесу «Про-щание в июне», в 1965 году Вампилов отправился в Москву в надежде при-строить ее в один из столичных теат-ров. Безрезультатно. Вампилов посту-пил на Высшие литературные курсы Литинститута и упорно продолжал ходить по московским театрам, пока, наконец, не встретил легендарного завлита Театра Ермоловой Елену Якуш-кину. Она сразу поняла, кто перед ней, и начала помогать «мальчику из про-винции» осваиваться в сложном теат-ральном мире столицы. «Этот человек вырастет в гения», — говорила она. Наделенный редким чувством юмора, Вампилов писал Елене Леонидовне: «Под Вашим крылом вырастает драмо-дел».

Постепенно творчество Вампилова заметили не только столичные лите-раторы — А.Н. Арбузов, А.Т. Твар-довский, В.С. Розов, но и выдаю-щиеся театральные режиссеры. В Ленинграде — Г. А. Товстоногов (БДТ), в Москве — А.А. Гончаров (Театр Маяковского), В. А. Андреев (Театр Ермоловой). Вампилов стал своим чело-веком в «Современнике». С ним болта-ли, пили, дружили, но… пьесы его так

и не ставили. Драматург был в отчаянии. Якушкина ободряюще писала: «Ты ста-новишься самым модным драматургом Москвы, хотя еще и не поставленным».

О своих первых встречах с Вампило-вым Табаков говорит: «Так сложилась судьба. Довольно рано мне все доста-лось. И я в какой-то степени ощущал вину свою перед Сашкой. Вроде у меня все есть, а у него ни хрена нету, кро-ме замечательного таланта… Он был

Сценаизспектакля«Провинциальныеанекдоты»театра«Современник».Угаров—В.Хлевинский, Анчугин—О.Табаков.(Фотоизархива«Современника»)

Табаков и современники

24

очень естественный и веселый. И очень горький, когда мы выпивали. И когда немножко говорили о том, что мы работа-ем вполсилы…»

Александр Вампилов и Олег Табаков стали хорошими дру-зьями. «Мы не только встречались, а товариществовали. При-езжая из Иркутска в Москву, Вампилов иногда жил у меня на старой квартире, на улице Чеховской», — вспоминает Олег Павлович.

В 1967 году Вампилов, так и не увидев своих пьес на столич-ной сцене, уехал из Москвы к семье в Иркутск. В период «непе-чатанья» Вампилову даже предлагали издать сборник как писателю малой советской народности: «Скажи, что ты бурят. Ты же бурят». «Я русский писатель», — отвечал Вампилов.

В 1968 году Вампилов закончил пьесу «Старший сын»; в 1970-м — свою любимую «Утиную охоту» и «Провинциаль-ные анекдоты»; в 1972-м — «Прошлым летом в Чулимске». В каждой из них видна рука мастера. Критики единодушно говорят о необыкновенно раннем созревании вампиловс-кого таланта, о «плотности осмысления», о «мощности лите-ратурного потока».

Размышляя о причинах долгой паузы перед повсемес-тным, даже глобальным приятием драматургии Вампило-ва, Табаков скажет: «Новое всегда пугает любого человека. Тем более если это новое разрушает стереотип представле-ния о том, какова должна быть драматургия. Предшествен-никами Александра Вампилова были Розов, Володин, Штейн, Шток. Театр был не готов, просто эстетика тогда существова-ла в театре другая. Вампилов опережал время, не знаю на сколько — на двадцать пять лет или на пятьдесят. Но опе-режал явно».

Первой увидела свет его пьеса «Прощание в июне», пос-тавленная в 1966 году в Клайпедском драматическом теат-ре. А в 1970 году «Прощание в июне» поставили уже восемь советских театров, правда, не столичных. В 1969 году «Стар-шего сына» вдруг решили поставить в Иркутском театре. Вампилову пришлось участвовать от начала и до конца во всем этом, по его словам, «психоватом и изнурительном деле». Драматург присутствовал на всех репетициях, тут же, на ходу переписывая реплики своих героев.

Когда в 1970 году Олег Ефремов ушел из «Современника» в Художественный театр, Олег Табаков добровольно взял на себя обязанности директора «Современника», которые

выполнял шесть лет — до того момента, пока не набрал своих первых учеников в ГИТИСе. Табаков тут же принял самостоятельное решение ставить пьесу «Старший сын». Олег Павлович до сих пор бережно хранит письмо Алек-сандра Вампилова:

Дорогой Олег! Спасибо за письмо, сам понима-ешь, как для меня важно узнать, что ты начал репетировать, и как это здесь [в Иркутске] меня подбадривает. Дай бог! Будем надеяться, на этот раз дело выгорит.

Вспомнил я, что театр, в который когда-то я заявился с первой пьесой, был именно «Совре-менник», и первый, кто протянул мне тогда руку, был Олег Табаков. Ты, понятно, не можешь при-давать этому обстоятельству никакого значения, но мне (я человек суеверный) сейчас это кажет-ся хорошим предзнаменованием.

Что касается творческих подробностей, не мне учить вас ставить пьесы. Скажу только, что, по-моему, чем эту историю разыгрывать досто-вернее, тем она будет смешней и более обна-жаться по смыслу. Но ты, возможно, пойдешь другим путем — дело твое. Доверяю тебе пол-ностью, на 139%.

Зная твою занятость, не прошу тебя писать письма, но на пару строк, возможно, выкроишь время, в особенности тогда, когда (если бы!) будет получено или (не дай бог снова!) не будет получено разрешение властей на постановку.

Ну вот. Всего тебе и пастве твоей самого наилучшего.

А. Вампилов, 15 февраля 1971 г.

Однако чиновники так и не дали появиться на свет этому спектаклю. Вампилов написал Якушкиной: «Судя по Вашему письму, воз с моими пьесами все на том же месте, если не считать энтузиазма, проявленного Табаковым. Дай бог, но разрешения-то у него нет. Я получил от него письмо тоже,

Табаков и современники

25

где он сообщает мне, что репетиции идут». А ведь у так и не родившегося спектакля были все шансы на успех…

В 1972 году жизнь Вампилова как будто бы начала налаживаться. Осень обещала быть счастливой: в Москве наконец-то готовились сразу две гром-кие постановки по его пьесам. Но судь-ба распорядилась иначе. Решив отдох-нуть перед поездкой в Москву на родине и справить там свой тридцати-пятилетний юбилей, Вампилов уехал на озеро Байкал, где погиб 17 августа 1972 года. Остались любимая жена Ольга и дочь Елена.

В тот день Олег Табаков и его друг — художник Давид Боровский, путешест-вовавшие по России, находились в Сара-тове. «В моем родном Саратове у киоска с газированной водой красивая девуш-ка вдруг сказала: „Олег, вы знаете, что сегодня умер Вампилов?“ Это надо же было так судьбе спрограммировать — узнать столь страшное именно в люби-мом городе, стоя рядом с любимым дру-гом…», — говорит Табаков.

Пройдет всего один год после смер-ти драматурга, и в СССР не останется почти ни одного театра, где бы не шли его пьесы. МХАТ, «Современник», БДТ зачислят Вампилова в свои титульные авторы. Вампилов станет признанным классиком отечественной драматургии.

Спустя четверть века Олег Табаков напишет: «Вампилов — фигура в очень высокой степени трагическая. Человек, очень рано понявший, кто он и како-во его дарование. Ведь он первым уди-вительно точно диагностировал тогда в своих немногочисленных пьесах, и особенно в «Утиной охоте», страшную болезнь нашего советского общества —

„рак совести“. Рак совести — болезнь, поразившая общество после войны. Когда вдруг заткнули глотку людям, вку-сившим настоящей свободы. Выиграв-ший войну, заслуживший право на счас-тье народ взамен этого опять получил тюрьмы, ссылки и лагеря. А к пятиде-сятым годам все это стало усугублять-ся — возникли „космополитизм“, „дело врачей“, некие антисемитские акции, убийство Михоэлса. Наступила пол-ная поляризация общества. Естествен-но, что бунтарский, неприкаянный, рас-христанный русский характер не мог не заболеть. Но болезнь не искоренялась, не лечилась, а загонялась внутрь, уве-личивалась, захватывая все новые орга-ны, отравляя мозг и заставляя больных раком совести вести двойную, тройную бухгалтерию жизни… Слава богу, что открытая Вампиловым болезнь не пере-дается генетически».

В 1974 Валерий Фокин поставил в «Современнике» пьесу «Провинци-альные анекдоты». За этот спектакль Олегу Табакову пришлось побороть-ся. Спектакль сдавали восемь раз, но в конечном итоге приняли.

Табакову всегда хотелось, чтобы пье-сы Вампилова ставились в Подвале: «Для меня было очевидно одно: Под-вал в долгу перед Александром Вампи-ловым, и возвратить этот долг можно только путем постановки его драма-тургии на нашей сцене.

По моему мнению, Вампилов — это лучшее, что было явлено миру советс-кой театральной драматургией второй половины ХХ века. „Провинциальные анекдоты“ и „Старший сын“ ставились в Подвале; „Утиная охота“ и „Прошлым летом в Чулимске“ — в МХТ. Я очень

хочу, чтобы в Художественном теат-ре увидела свет неоконченная пьеса Александра Вампилова „Несравненный Наконечников“, которую нашли лежа-щей на столе после его смерти. „Несрав-ненный Наконечников“ — это такая раз-ведка боем в мир сюрреалистического театра, следующий шаг после шедевра Вампилова „Двадцать минут с ангелом“. Осталось только найти режиссера для реализации этой идеи», — говорит Олег Павлович.

Александру Вампилову, не дожив-шему двух дней до своего тридцатипя-тилетия и всего одного месяца до при-знания его произведений, в России установлено немало прекрасных памятников. Его именем названа малая планета. Но главное — это живой чело-веческий интерес к его пьесам, книгам, дарящим надежду…

Сценаизспектакля«Провинциальныеанекдоты» театра«Современник».Анчугин—О.Табаков. (Фотоизархива«Современника»)

Табаков и современники

26

вечноМу олегунашей юности

Текст: Ольга Харитонова (Саратов). Фото: Юрий Набатов (Саратов)

д вадцать девятого августа в Сара-тове состоялось торжествен-

ное открытие скульптурной компози-ции (автор — заслуженный художник РФ Андрей Щербаков), посвященной нашему легендарному земляку, обла-дателю, кажется, всех возможных титу-лов и званий, художественному руко-водителю двух столичных театров и бесконечно любимому в родном городе человеку — Олегу Павловичу Табакову, отмечающему в эти дни свой юбилей.

Место для композиции выбрали напротив бывшего Дворца пионе-ров, где юный Олег Табаков, занима-ясь в театральном коллективе под руководством Натальи Сухостав, впер-вые вышел на сцену. По этой же ули-це, Большой Казачьей, на пересечении с Мирным переулком находится дом, в котором жила семья Табаковых.

Теперь по городу своего детства и юности стремительно шагает то ли

сам артист, то ли его исполненный неве- роятной энергии и обаяния герой неза-бываемого «Шумного дня» Виктора Розова и Анатолия Эфроса, а непода-леку пристроился самый знаменитый в стране кот, превращенный талантом мастера прямо-таки в мифологическо-го персонажа.

К великой радости многочисленной публики, собравшейся в сквере у Теат-ра оперы и балета, Олег Павлович сам прибыл в этот день в Саратов вместе с женой, актрисой Мариной Зудиной, и детьми Павлом и Машей.

«Вы учили нас не только профессии, но и тому, как правильно жить, тому, что такое хорошо и плохо, — сказал на церемонии открытия художествен-ный руководитель Театра наций, один из любимых учеников Олега Табако-ва Евгений Миронов. — Думаю, меня поддержат все мои товарищи — ваши ученики: вы для нас всю жизнь были и остаетесь стеною. А для вас, я знаю,

такая стена — Саратов. Эта связь никог-да не прерывается, поэтому вы позво-лили всем нам, всему городу сделать вам такой подарок. Это не памятник даже, это вы, выходящий оттуда, где впервые познали профессию, в боль-шую жизнь».

«Олег Павлович, вы наверняка пом-ните, что в годы вашего детства по Вол-ге ходил пароход „Степан Муратов“, названный в честь здравствовавшего тогда актера Театра драмы, — обратил-ся к юбиляру художественный руково-дитель Саратовского академического театра драмы Григорий Аредаков.

Мы все очень рады, что про-должается эта традиция выражения благодарности людям живущим, много и активно работающим на благо наше-го общего театрального дела. Сегод-няшнее событие — конечно, призна-ние заслуг, но, прежде всего, знак огромной любви саратовцев к вам, человеку Олегу Павловичу Табакову».

27

сб 3 › ЖЕНИТЬБА

вт 27 › МАДОННА С ЦВЕТКОМ / ПРЕМЬЕРА

ср 28 › ЭММА

чт 29 › ЖЕНА

пт 30 › КУКЛА ДЛЯ НЕВЕСТЫ

сб 31 › БУРЯ. ВАРИАЦИИ / ПРЕМЬЕРА

чт 1 › ВИЙ

вт 6 › МАДОННА С ЦВЕТКОМ / ПРЕМЬЕРА

пт 9 › СЕСТРА НАДЕЖДА

пн 12› БРАК 2.0 (1-Я И 2-Я ВЕРСИИ)› ДЬЯВОЛ на Малой сцене МХТ имени А.П. Чехова

сб 24 › БУРЯ. ВАРИАЦИИ / ПРЕМЬЕРА

пт 23 › БУРЯ. ВАРИАЦИИ / ПРЕМЬЕРА

пн 26 › ДВА АНГЕЛА, ЧЕТЫРЕ ЧЕЛОВЕКА

вс 25 › СВЕРЧОК НА ПЕЧИ

сб 10› ЛИЦЕДЕЙ› ВОЛКИ И ОВЦЫ на Малой сцене МХТ имени А.П. Чехова

вт 13 › ДВА АНГЕЛА, ЧЕТЫРЕ ЧЕЛОВЕКА

ср 7 › ВИЙ / ПРЕМЬЕРА

пн 5 › ЖЕНА

вс 4 › ТРИ СЕСТРЫ

пт 2› ОТЦЫ И ДЕТИ› ЧАЙКА на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

ОКТЯБРЬ 2015

ср 14› ЖЕНИТЬБА БЕЛУГИНА› ГОД, КОГДА Я НЕ РОДИЛСЯ на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

чт 15 › ТРИ СЕСТРЫ

пт 16 › ВИЙ / ПРЕМЬЕРА

чт 8› РАССКАЗ О СЧАСТЛИВОЙ МОСКВЕ› ШКОЛА ЖЕН на сцене РАМТа

вс 11 › ЙЕППЕ-С-ГОРЫ