БулатОкуджава

ФотографЖораМаленькийроман

ГРАЖДАНИНПУЗЫРЬКОВИДРУГИЕ

Жореместанакиностудииненашлось.Обещалисосени.Кинооператоровбыломного.Аонинеунывал.

—Еслибысемья,детитам...Аодному—многолинадо?Ионустроилсявфотоателье:все‑такизарплата,иместо,иразныелюди...УжевпервыйденьПавелПетровичПузырьковпредупредилего:— Смотри,тольконечуди...ненадо.Вычеловек молодой,горячий,знаемвас...

Хотите— работайте, не хочешь— иди, куда хочешь... У нас надо гореть... Гори.Приступай.

Жораулыбнулся.ПосмотрелнаПузырьковасинимисвоимиглазами.Смолчал.—Симпатичноулыбаетесь,—сказалПузырьков.—Женщиныкосякомпойдут.Ноженщиныкосякомнешли.Местобылонебойкое.Однаждывательеввалилосьбольшоесемейство,чтобысфотографироваться.ПузырьковсказалЖоре:—Смотри,учитесь...Онразвернулпередсемействомпухлыйальбомсобразцами.Этобылисемейные

фото.Увсехбылиодинаковыеглаза,одинаковыезастывшиелица,словноонивыслу‑шиваютприговор.

—Ну,—сказалПузырьков,—каксниматьсябудем?Воттак,сказалотецсемействаиткнулвпервыйснимок.—Выдумаешь?—презрительноулыбнулсяПузырьков.—Может,воттак?—спросиламать.—Выдумаешь?—спросилПузырьков.Онбыстроперелисталальбом.—Пятьлет,—сказалон,—ясобиралглавное...Этопонятно?Позы,положения,

выражение,жестикуляция...Здороваясемья,кинокартина,вечность...Ионсказалотцусемейства:— Возьмиподругуподруку.Возьмитепокрепче... Воттак.Выидетеподороге

жизни...Впереди—малыши:вашарадость,сбоку—взрослые:вашаопора...Янаучувас...

Онзабежалвперед,вытянулжелтуюладонь.

©БулатОкуджава.Дваромана.Посев©1970.Possev‑Verlag,V.GorachekK.G.,Frankfurt/Main©ImWerden,некоммерческоеэлектронноеиздание,2007

—Смотритевсесюда.Всепосмотрелиналадонь.—Этобудетхудожественно,—сказалПузырьков.—Анехотитетак—можнои

обычнымспособом.Илицоегосталоскучным.— Давайтеужхудожественно,— сказалотецсемейства, —не каждый ведь

день...КассиршаЛюсясиделазаконторкойизевала.Длинныйносееморщился.Она

похлопывалаладоньюпогубам,чтобыприкрытьзевоту.— Люся,— сказалПузырьков,— оформитетоварища.И учти,чтоконсульта‑

ция...Выпоняла?Люсязевнулаипохлопалаладоньюпогубам.Жорасинтересомнаблюдалэтукомедию.Отецсемействазаплатилзаснимок.Потомонзаплатилзаконсультацию.Деньги

законсультациюЛюсяположилавсумочку.—Поняли?—сказалПузырьковЖоре.—Картина...искусство.Жоразасмеялся.—Иди‑касюда,—поманилПузырьковЖорузаперегородку.Заперегородкойна

егоширокомлицеобозначиласьгримаса,назначениякоторойЖоранеугадал.—Нучтовыуставился?—спросилПузырьков.—Яжесмеюсь.Этонервноеу

меня,видишь?Этодаженесмех...яплачу.Итыбудешьплакать—вотувидите...Каконистояли,заметил?..Монументы!..

Жорасмеялся.Люсятожесмеялась,глядянанего.Потомонасказала:—Всеженщины,наверное,отвасбезума.—Отменя?—стремительноповернулсякнейПузырьков.—Отнего,—кивнулаЛюсянаЖору.—Вызанимайтесьсвоимделом,—сказалПузырьковобиженно,—поняла?Люсяпохлопалаладоньюпогубам.—Явамхлебдаю,—сказалПузырьков,—монументы...—Авыповечерамвкиноходите?—спросилаЛюся.—Хожу,—сказалЖора.—Какиеувасглазасиние.НоЖорасмотрелсквозьстекловитрины.ИПузырьковсмотрелтудаже.Там,

передвитринойфотоательестояламолодаяженщина.Онабылапрекрасна— вотчтоувиделЖоравпервоемгновенье.Потомонразглядел,чтоона— вбрюкахизкакой‑тотонкойблестящейматерии, в светло‑серыхбрюках. Потомонувиделеечерную,мужскогопокроясорочкусраспахнутым воротоми,наконец,— немногоусталоелицо, обрамленноедымкойвыгоревшихна солнцерусыхволос. Сорочкабыланавыпуск.Из‑подзакатанныхрукавовтянулисьруки,слегкапокрытыезагаром,длинные,тонкие.

—Красотка,—сказалаЛюся.—Длиннонога‑то,а?—сказалПузырьков.—Какборзая...—ТеперьвМосквеэтонередкость,—сказалаЛюся,—уменяусамойбрюки

естьсиние...шевиот.—Зайдет?—спросилПузырьковилизнулпересохшиегубы.Женщинаперебросилабелуюсумкуизрукиврукуитолкнуладверьателье.Онавошла.Итутвполутьмеиполупрохладевспыхнулиизаблестеликапельки

потанаеевысокомлбу.

2

—Унаспрохладно,—сказалПузырьков.Онапочтибросиласвоюбелуютяжелуюсумкунапол.—Япосижунемного...Простосилнет,какаяжара!..—Посидите,—сказалаЛюсяипохлопалаладоньюпогубам.—Будемсниматься?—спросилПузырьков.—Будем,—сказалаона.—Тольконемногопогодя.Отдышусьнемного.ПузырьковзавелЖорузаперегородку.— Учись.Запоминайтевсё,— сказалшепотом.— Сейчасбудетпляж...Видите

полотно?Это море. Похоже?.. Сейчас будет монумент на пляже... Зачем ехать кморю?..А?..Легкаяконсультация—шикарныйбанкетнаузкийкруг.Живемтолькораз...Выпонял?Идитуда.Сейчасвсёпроизойдет.

Жоравышелиз‑заперегородки.Онапосмотрелананего.Этобылхолодныйвзгляд,иЖоресталонепосебе.

—Яготова,—сказалаонаивстала.—Пляж?—улыбнулсяПузырьков.—Какойпляж?—спросилаона.— Пляж,море, зной,— сказалПузырькови ткнул пальцем в раскрашенное

полотно.—Аеслипляж?..—спросилаона.—Еслипляж,мненадораздеться?..Пузырьковшвырнулкееногамжелтыйковрик.—Песок...—сказалон.—Золотойпесок...Евпатория...—Нет,—засмеяласьона.—Этонедляменя.—Чтоже?—спросилПузырьковпечально.—Паспорт...Пузырьковбыстроимрачносфотографировалее.—Удачно?—спросилаона.—Фирмагарантирует,—пробубнилон.НаследующийденьЛюсясказалаЖоре:—Приходилата,длинноногая,вкоторуювывлюбились...—Что?!—Конечно,яжевидела,каквынанеесмотрели...Анафотоонасамаяобыкно‑

венная.Шлидни.ИпередЖоройнеторопливопроплывала случайнаяипестраяклиен‑

тура ателье. Ему даже казалось, что это онидет по длинномуполутемномупро‑хладномузалу,гдепостенамвыстроилисьвсеэтилюди:одиночкиисемейные.Онивыстроилисьвпозах,ивтех,которыепродиктовалимПузырьков,ивтех,которыеонипридумалисебесами...

Какхочетсязапечатлетьсебятаким,какимты смогбыбыть,еслибыне...Илитаким,какимтебяжелаютвидеть.Новсёэтолучше,лучше,чемтыестьнасамомделе.И уж тут всёзависитотвкуса,и оттвоейскромности,и оттвоеготщеславия,иоттвоего эгоизма... Не такли?Ведь тыприводишь же себя в порядокпрежде, чемщелкнет затвор?Итебеведьне безразлично,как посмотреть в объектив, или наладоньфотографа,иливокно, чтобысветпадалналевую сторонутвоеголица?..Зачемтебефотографировать,скажем,колено?Тыхочешь—глаза.Тыхочешьчто‑тотамсказать,выразить,донести...Докого?..Вот,всамомделе,какэтостранно.Тычто,позируешьпередбудущим?Тыхочешьобманутьего?Илитыобманываешьженщину,котораязадумалась:полюбить—неполюбить?..Илисебясамого?Обманываешь?..Успокаиваешь?..

3

—ФамилияееТрубникова,—сказалаЛюся.—ЗовутТатьяной....Ты так выразительно смотришь, ты так задумчив, грустен даже. Ты много

пережил,да?Тыэтохочешь сказать?.. И ты стараешьсяизпоследнихсил.И когдаговорят,чтоснимокудачен—эточто?Этотывыразиллучшееилисфальшивил?..

— Отчество ее Викентьевна, — сказала Люся. — У нее кольцо обручальное,тоненькоетакое.

...Аруки не врут.И онитожевыразительные.И они нетщеславны:чтоим?Илишькулакиногдакладутнаколено,новедьэтооченьмужское.Женщинакулакнаколенонеположит.Авотмужчина—да.Ноэтоинестрашно.Еслион,кпримеру,шахтер,такотчегобыинет?Отчегобыинеположить?Пустьпоказываетсвойкулак...

Черезтридняявиласьона,этаТрубникова,ивручилаЖоредвестарыхизмятыхфотографии,ипопросила:

—Увеличитьхотелосьбы...Ауменянетзнакомыхспециалистов...Аужсвами,посколькуязнакома...—иулыбнуласьполнымигубами,иуютнопровелаладоньюпосвоемуплечу.

ИЖорасмотрелнаееруки,надлинныепальцы,которыехотьибыли слегкасогнуты,новыгляделинадменно.

—Хорошо,—сказалон,—давайтеяпосмотрю,чтотамувастакое...НаоднойЖораувиделдевочкулетсеми.Онастоялауобгоревшейпечкидеревен‑

скогодома.Самогодоманебыло.Удевочкисмешноитрогательноторчалив разныесторонырусыепрядки.Маленькоезлоестарушечьелицо...

—ЭтонаСмоленщине,—сказалаТатьянаТрубникова.—Этоя.Этовдетдоме.Уехатьнесмогли...Этонемцыфотографировали...Яхочу,чтобыоченькрупноичуть‑чутьсмазанно,каквтумане,каквоспоминание...Яоченьлюблюэтудевочку,—губыеешевельнулисьвулыбке,—видите,каконасмотрит?..Аэто—мойотец...Яегонепомню...Аэтоонещенаэтой...наГражданской...Видите,какаясмешнаяшапкананем?..

ВикентийТрубниковврасстегнутомполушубке,молодойиулыбающийся,стоялупулеметнойтачанки,прислоняськнейплечом,ногазаногу,буденовканабекрень.ОнсмотрелнаЖорупристально,в упор.И улыбался.Улыбался,какчеловек,которыйулыбаетсянедляобъектива.Этонебылопохоженато,какприоткрываютрот,обна‑жаютзубы,просятся вобъектив.ВикентийТрубниковулыбалсячему‑тосвоемутак,словноегоинефотографируют,апростопереднимвдругизтумана,изпеплавозниклатасамаяволшебнаяроща,к которойонехалнавотэтойсамойтачанке.Вобщем,онбылсампосебе,ааппарат—сам.Иникакойсвязи.Ион,конечно,ещенемогзнать,чтотамслучитсявегопрекрасномдалеке.

—Вотеслибывнатуральнуювеличину!—пожелалаТатьяна.—Эточто,шрам?—Незнаю,—сказалаТаня.—Другихфотографийнеосталось.Незнаю.Когда

произошло...это...всефотографииунасвзяли...ЗапястьеуТрубниковабылопо‑девичьитонкое—недляпыток.—Мамарассказывала,чтоонбылоченьмужественный...Еерукипоходилинарукиотца.Тожетонкоезапястьеидлинныенеспокойные

пальцы.—Авывсегдатакифотограф?—спросилаона,уходя.—Всегда,—сказалонсудивлением.

4

Впарадномегодомапахлолукомикартофельнойпылью.Вкомнатестоялполу‑мрак.Жорараспахнулокно,приселнакрайкровати,итотчаспереднимвозниклаона.Онасиделанапротивимолчала,иразглядывалаЖору.Однаеерукабылаоткинутанаспинкукресла,другаяпокоиласьнаколене.Глазабыливнимательныиспокойны.Полныегубыслегкашевелились.

Застеной,вкомнатетокаряСытова,раздалсястук.Ионаисчезла.—Тычегошумишь?—спросилЖора.—Ябрюкиглажу,—сказалАндрейСытов.—Нашивсеуехалинатравку...Жоралежал на спине и смотрелна противоположную стену. Она вся была

покрытакрупнымифотографиями,сделаннымиим.Ивсёэтобылируки.ВотрукиАндреяСытова,играющегонагитаре.Гитарыневидно.Жорасделалтак,чтобыеенебыловидно.Рукиначинаютсяоткуда‑тоизтемнойпустоты.Вотлевая скользитпоневидимомугрифу.Онанапряжена,итолькопальцы,изогнутыеинепохожиеодиннадругой,делаютсвоедело,каклюди...словноприкладываютсящекамикпрохладнойземле.Аправая—спокойнее,расслабленней,чуть‑чутьсистомойприкасаетсякневи‑димымструнам.

КогдаоднаждыАндрейСытовувиделсвоируки, ондолгои судивлениемихрассматривал.

—Нуладно,—сказалон,—менянеизобразил,ладно...Лицоуменя,наверное,нето...Авотинструмент,этотынапрасно...Этагитара—краснощековская..

А справависелафотография самого начальника Жориного, ПавлаПетровичаПузырькова, то есть это былирукиПавлаПетровича, а сам он терялся где‑то впространстве.

КогдаЖораусаживалегофотографировать,Пузырьковпредупредил:—Тольконечудить.Снимайвклассическойманере.Жорапопросилеговытянутьрукитак,словноПузырьковтянетсяобеимиладо‑

нямипожатьрукидорогогодруга:одналадоньснизу,адругаявот‑вотприхлопнетее.—Опятьчудишь,Жора,—сказалПавелПетровичисложилрукивзамочек.—Фу,—сказалЖора,—каккупец.—Тыкупцовневидел,—сказалПузырьков.—Нуяпрошувас,—улыбнулсяЖора.—КогдамыфорсировалиОдер...—сказалПузырков,нозамолчалпередблес‑

нувшимобъективом.Итогдаполучилосьтак,какхотелЖора.Итеперьэтирукитянулиськнемуиз

пустоты стены.Но они тянулись не для дружеского пожатия, какпредполагалосьпервоначально,ибоПавелПетровичсовмещалприверженностькклассическимформамслюбовьюхорошопожить...

—КогдамыфорсировалиОдер,—говорилПузырьков.—Вы?..—смеялсяЖора.ИПавелПетровичумолкал,почесываязатылок.Жоразаснул.Онпогрузилвподушкухудощавоелицо,ажесткийичерныйего

затылоквыделялсянабелойподушкепятном.Исразужеонувиделруки.Сначаларукипортного:цепкие,сподагрическими

суставами.Пальцыихбылиискривлены и исколоты,и Жорепоказалось, чтоонидержатножницыилииглу:что‑тосверкнуло.

Потомонувиделнепомерноширокиеладони,ноэто небылиладониземлекопа.Они были тонкикак лист.И тонкиезлыепальцыторчалирастопыренно, зловещеизогнувшись,требуя,выманивая...

5

Потомвозниклирукисолдата:грубаяишершаваякожа,пальцытемныотмахры.Они,по‑видимому, сжимали винтовку, новинтовки небыло видно— одно тольконапряжение.

Затемзакачались,поплылирукитанцовщицы,ислышаласьмузыка.Затем—крепкиеузловатыерукипилота.Онипокоилисьнаштурвале.Штурвала

небыло,ноонугадывался.Рукилежаливпустоте,неподвижные,исосредоточенные,иумные,исмуглаяжилкапересекалакаждую,как трассаполета,исмутнаянаколкаюношескойпорыстыдливовиднеласьубольшогопальца.

ИвдругдвебелыхженскихладонизакачалисьпередглазамиЖоры.Онибылинежныинеискушенны, и розоваялиниясудьбыпересекалаихи терялась где‑товдали,какследколесав пустыне.Ладони кончались узкимислабымзапястьем,идешевенькийбраслетикохватываллевоеизних.

—Кактебенестыдно!—сказалЖорасамомусебе.—Ведьтебяобманывают...Развенебывалотак,что,когдатынаводишьобъектив,человекстановитсябольнымислабымиуженеможетвладетьсобой?Развенебывало,чтоемувдругхотелосьвски‑нутьголовуипосмотретьнатебясвысока:воттакизапечатлейте?..Опомнись...

Жорапроснулсяиселвкровати.Быланочь.—Аможет,все‑такиуйтиизателье?—сказалон.—Чтоэтоя?—Перестаньчудить,—сказалсостеныПузырьков.—Фирмагарантируетвам

успех...Выпонял?ИЖорапроснулся.Былоутро.Иснова—ателье.—Какойвыстранный,—сказалаЛюся,—чеговассюдазанесло?— Здесьлюдиинтересные,— засмеялсяЖора,— вотвы,например,ивсякие

другие...—Дипломпропадает,—сказалаЛюся.—Непропадет,—сказалЖора.АПузырьковсказал:— Не обращайте внимания... Я тебя поднатаскаю... Такие денежки получать

будете,ого!..Вы понял,чтоневдолжности счастье?.. Там всякиеноссуютввашидела,аздесь—тихо...Ятебяподнатаскаю...

ПотомонобернулсякЛюсеисказал:— Ненадочудить,Люся...Выжекупилисебецигейку...Затобойжекосяком

пошелмужчина...— Всё это прелестно, — сказал Жора, — но ведь надоже выдумыватьчто‑

нибудь...Ведьмертвоевсё...Скучноведь...—Аа!—крикнулПузырьков,—придумывать?.. Нет,нет,нет.Классиканужна,

совершенство!Вамнужныпереживания,амне—монументы...Яизобретатьнехочу...несмею...Выпонял?..Уменя—опыт.

—Вотвсеиполучаютсядругнадругапохожими,—сказалЖора.Люсятоненькозасмеяласьизевнула.—Аэточто?—крикнулПузырьковишвырнулнастолфотографиивеером.—

Одинсидит,одинлежит,другиеобнялись...Похоже?..Один—наконе,другой—напляже,третий—вшляпе...Похоже?..Авотодень‑кашляпутому,которыйнаконе,знаете,чтополучится?..Нихренанеполучится...Вовсемтонкийрасчет...опыт!

— Апомните,комиссия сказала,чтоувсехглаза навыкат?Ипостновсё... —сказалаЛюся.

— Этобылакомпаниячудаков,—сказалПузырьков.—Они хотятменявыту‑рить,асвоегопоставить...Невыйдет!—крикнулонтоненько,—уменяестьзачтозацепиться...Аглазанеяклиентамвыкачиваю...Этоонисами...Традиция...

6

—Такихучитьнадо,—сказалЖора.НоПузырьковушел,прихрамывая.—Выегонезлите,—сказалаЛюся.—Онхорошийчеловек.Толькоонснимать

неумеет.Вкусаунегонет...Онбоится,чтоеговыгонят...—Ачтоемутогда?..—Нечеготеориивсякиевыдумывать...—Азащищаться‑тонадоведь,—сказалаЛюся.—Какойвыстрогий...Никогдавкиноменянепригласите...Аясумочкукрасную

купила...Авывсёпродлинноногуюдумаете?.....АвэтовремяАлександрПотехин,мужТаниТрубниковой,архитектор,вошелв

своюквартиру.Ещепроходяподвору,онвзглянулнаокнакухни,ичье‑толицомель‑кнулотамискрылось.

«Увидели,подумалон,сейчаспредупредят».Тригодаониживутвместе,ипочтивсёэтовремяеговстречаетнастороженная

тишина.Ах,нуневсёлиравно...Чтоон—мальчик?..Ноонитогдазнал,чтоничегоне

получится.Онужетогдавсё предвидел.Ноестьведьчто‑тоиповажнее!.. Ейтоженадоелоскитатьсяпосвету,изаэтукомнату,изанего,изапостоянствоонаглоткукому угодно перегрызет... А ему эти штучки... тонкости эти не нужны... Он немальчик...

—Тыпришел?—спросилаТаня.Онаодеваласьпередзеркалом.—Атыуходишь?—спросилон,неудивляясь.Онарезкоповернуласькнему.—Должнажеявыйтивмагазин!—Развеявозражаю?—сказалонтихо.Онаушла.—Ничегонепонимаю,—сказалПотехинВере,хрупкойнекрасивойсоседке,глаза

которойбыливсегдавлажны,словнопереполненыслезами.НоВерапожалаплечами,потомучтонехотелачислитьсявсвидетелях...И все‑

такинеудержаласьисказала:—Аможетбыть,вамлучшеуйти?..Выженелюбитедругдруга.ИхотяПотехинслышалэтоотВерыневпервые,оннахмурился.— ...портите жизнь... — говорила Вераоткуда‑то издалека, — обманываете...

смотретьпротивно...Еслибывыушли,онабысталасильнее...—Может,тызаменяпойдешь?!—крикнулон.—Я—нет...—усмехнуласьВера.—Ястраяпатьнеумею.

ТАТЬЯНАТРУБНИКОВАИДРУГИЕ

—...Ивдруг,—продолжалаТаня,—послевсего,чтобыло,послестраха,посленищеты...Этожепочтинищетабыла...Послевсякихтамнеурядицмнеговорят:«Атыкрасивая...» Я смотрюв зеркало. Неужели? Да, да,конечно.«Тебенадо быприо‑деться».Этоя как‑нибудьосилю,апотом?..«Потомтебеничегонестрашно». А все‑таки?«Потом всеупадутктвоим ногам». Нуи чтоже?И чтоже?..«Тывыберешьодного».Адальше?..«Чтожееще?Это—главное.Подрастешь—поймешь».Аяхочубытьспециалистом,врачом,например.«Аа, врачом... ха‑ха... носитьбелыйхалат иставитьклизмы?..»Чтожемнеделать?..«Любить».Ятогдаужевсёпонимала.Ятогдапосмеяласьемувлицо...Этоневажно,ктоон...Онтогдаещеладоньюполицупровел,словновнегоплюнули.Номенязаметили.Знаете,какприятно,когдатебязамечают?..

7

—Да,—сказалЖора,—приятно.— ...И я попалав дом.Ничегонепомню.Помню толькоширокийдиван,и

бордовыйсветоткуда‑тоизугла,итихаямузыка.Инадиване—вобнимкудвепарывполумраке.Иясижувдругомконце,вкресле.Ирядомон.Иядрожуотстрахаилюбопытства, иеще от чего‑тотакого,чтообъяснитьневозможно.И мне,в общем,хорошо:менязаметили,рядомсомной—хозяиндома—такойкрасивыйпареньвзагра‑ничномсвитере...

—Чтоонитамделают?—спрашиваюяшепотом.—Онилюбятдругдруга,—говоритон,—атычтобудешьпить:ромиликоньяк?Еслибыонпростоспросил:будулияпить,ябыотказалась,атут—напрямик:

чтобудешьпить—этоилиэто?..Мыпьемконьяк,потомром,потомещечто‑то...Ну,вобщем,вызнаете,какэтобывает...Потомонпредлагаетпойтивдругуюкомнату,онхочетподаритьмне«однузабавнуювещицу».Онидетпередомной,идетуверенно,даженеоборачивается,даженепоинтересуется:яидуилинет.А я,конечно,иду.Споты‑каюсь,ноиду.Аонвпередивсвоемзаграничномсвитере.Аядумаю:«вотсейчаспоце‑лует,вотсейчас...»Ияоченьхочу,чтобыонменяпоцеловал.Иненужномненикаких«забавныхвещиц»...Утромяпроснуласьунеговкомнате.Былосолнце.Онстоялнадомнойисмотрелвнимательно.Онбылоченькрасив,очень.Ноглазабылиравнодушны.Онибыли любопытны, но равнодушны. И тут я вспомнила всё. И мне не сталострашно.

—Послушай,сколькотебелет?—спросилон.—Семнадцать,—сказалая,—тольконесмотритенаменя,пожалуйста.Онзасмеялся.—Теперьтыможешьназыватьменяна«ты».Вполне.—Отвернитесь,яоденусь.Онсновазасмеялся.—Послевсего,чтобыло,это—дикость.—Отвернись!—крикнулая.Ондажевздрогнул,такякрикнула.Исразуотвер‑

нулся.Исказал,необорачиваясь:—Поторопись.Скорородителидолжныприехать.Итутмнесталосмешно.Всё.Яоделасьисказалаему:—Аеслиянеуйду?—изасмеялась.—Уйдешь,—сказалон,нопобледнел.—Янеуйду,дождусьродителейивсёимрасскажу,а?Какониспугалсятогда.Ой‑ой‑ой...Иразозлился...—Аеслиятебявыкину?—Выдумаете,этовампоможет?—засмеяласья.—Изобью...—Ятерпеливая...Тогдаонсталпроситьменя.Знаете,онтакунижался,чтобылопротивно.—Ладно,—сказалая,—пальто.Ионпомчалсякакугорелыйипринесмоепальтишко,исталподаватьмнеего.—Дверь,—сказалая.Ионраспахнулпередомнойдвери.Ияпошлапокоридору.—Дверь...Онвсёделалоченьбыстро.Наверное,вот‑вотродителидолжныбылиприйти.А

я—медленно‑медленно.Иотэтогоонтрусилсильнейисильней.

8

—Аеслиязабеременею,мнеквамприйтииликвашеймаме?—Ну,посмотрелибывынанего!Ия ушла.Имнебылонесебяжаль,аего.

Оченькрасивыйбылпарень.—Чтобудетепить,—спросилЖора,—коньякилиром?—Ничего,—торопливопроговорилаона.Улыбкапропаласлица.Жоразасме‑

ялся.—Выэтосерьезно?—спросилаона.—Уменя,ксожалению,ничегодоманет.Аябывыпилсвами.Онасиделапередним,безвольноопустивруки.Ипокарассказываланебрежным

тоном,словноснеохотой,всёвремясмотрелаемувлицо.«Поракончатьсателье»,почему‑топодумалЖора.— Вам интересно было? — спросила она, — вам не противно, что я

разболталась?..Потомонимолчали.—Дома у меня тарарам, — неожиданно сказала она, —ничегоне хочется

делать.Скорейбыужноваяквартира!..Какнавокзалеживу...Ионаусмехнулась....Ужетогда,в то воскресенье,додвухчасовночи Жорапровозился сфотогра‑

фиейВикентияТрубникова,игромаднуюее,увеличеннуюдонатуральныхразмеров,наклеилнаплотныйкартонипоставилкстенедоутра.Аутромдажевздрогнул,когдапроснулся,потомучтоживой иулыбающийсяВикентийТрубников смотрелпочтипрямонаЖору.Исильноеутреннеесолнцебилокомиссарувглаза,такчтокомиссардаженемногосощурился.

—Ладно,безмистики,—сказалЖора.Ноулыбкау комиссарабыла несколькоиной,чем вчеранамаленькойфото‑

графии.Ибелаяполосканащекесталапочему‑тотемнойиужепоходиланашрам.Ибылозаметно,чтоэтотшрамчутьстягиваеткожунащеке.И,можетбыть,поэтомувулыбке комиссара появилось что‑тоироническое. Однаколицо было по‑прежнемуоткрытым.Инеизвестнопочему,ноЖораугадывалзаспинойкомиссарастепь,жару,звон.ПовечерамлицоТрубниковастановилосьсосредоточенней,суровей,поутрамоттаивало.Аруки?..Однойонраспахивалполушубок,другоюдержалсязаметалли‑ческуюдужку,приделаннуюктачанке.Прямоизклассическойгимназии—вкомис‑сары,этож надотакому случиться!Ионнепозировалусвоейтачанки, а простосошел,ступилнасухуютравустепиисказалюношескимбаском:

—Жарища!..Семенов,гдетаммоякожанка?.. Прямолето:такаяжара.Извонстоит.Этоптицызвенятилистепьсама,аСеменов?..

Покаколесилипоприволжскимхуторам,отбоядобоя,откороткогоприваладодолгойдороги,покаслушалигрохотнеоченьсовершенныхколес,покакричалихрип‑лымиголосамидругдругутоприказ,топросьбу,топоследнее«прощай»,развеможнобылосебепредставить,какзвенитстепь,когдаонавсамомначалевесеннегодня?..

— Эточудо,каквы этосделали,— сказалаТаня. —Простопоразительно.Яникогданедумала,чтотакойуменяотец... Там,этойвотвесной,онвстретилнаодномизхуторовдевчонку.Ейбыло семнадцатьлет.Онвоттаксошелоднажды стачанкиисказал:

—Жарища!..Семенов,гдетаммоякожанка?..Прямолето:такаяжара.Извонстоит.Этоптицызвенятилистепьсама,аСеменов?

Азакалиткойстоялатасамаядевчонкаисмотрелананегобольшимичернымиглазами,какнабога...Аонсказал:

—Семенов,нассюда,кажется,приглашают.

9

Аонаничегонесказала,покраснела,улыбнуласьемуипошлакдому...Каквпесне,правда?..Аон—заней.И—вдом.Икакбудтодавнознакомы.Дажеслованесказалидругдругу.Ионскинулссебякожанкуиосталсяввыцветшемгимназиче‑скоммундире,скинулбуденовку—и спутанные,потныееговолосы смешнозато‑порщилисьнаголове.Ионпригладилихладоньюисказал:

—Здравствуйте,менязовутВикентием,ВикентийТрубников.Авас?Иприщелкнулкаблуками,какнагимназическомбалу.Аейэтонебылознакомо:мундир,щелккаблуков,учтивость,носмешнымне

показалось. Простостоялпереднейбелокурыйбог, смотрелнанеедобрымиго‑родскимиглазамииждал,чтожеонаответит.Аейбылосемнадцатьлет.Онабылакрасива,хотяэтогонепонимала...Там,намаленькомхуторе,небылоценителейеекрасоты...Былаонасиротаижилауродственникасвоего.

—Какжевасзовут?—спросилТрубников.—Катерина,—тихо сказалаона.И сновапокраснела.Иотвернулась,потому

чтовгорницувошелСеменов.Потомпришелееродственник.Онприехализгорода:менялмукунатряпки.

Онбылоченьнедружелюбенсбелокурыммальчишкой,амальчишкапосмеивалсяивсёпоглядывалнаКатерину.

—Чтожэтовыснамитакгрубоговорите?Мыжевгостяхувас...—сказалТруб‑никовродственнику.

—Авоттак,—сказалродственник,неглядянакомиссара.Апотомонпронюхал,чтомальчишкаэтот—комиссарполка,и сразупереме‑

нился,иизвлекбутылочкусжелтымсамогоном,иулыбнулся.—Надобывыпить,а?..Подогурчикихорошо...—Непью,спасибо,—сказалмальчишка.—Чтожтак?—грустноспросилродственник.—Авоттак,—сказалкомиссар.Потом родственник высосал потихоньку самогон сам и спросил Семенова,

которыйзашивалдырунагимнастерке:—Чтожэтокомиссарвашменянеуважает?—Незачто...—усмехнулсяСеменов.—Яведь—народ.—Оноивидно,—сказалСеменов,—народ,каквыйдешьизворот...—Всевыдырявые,—сказалродственник.—Этомызашьем,—сказалСеменов.АКатеринасиделанакрылечкеи смотрелана степь,котораяначаласинетьк

сумеркам.АТрубниковстоялрядомикраемглазапоглядывалнаеезагорелуюшею.Ионсказал,продолжаяразговор:

—...Унасвполкунетсестрымилосердия...Мыбывамсапогивыдали,хромовыедосталибы...невесомые.Пойдете?

—Нет,—сказалаонатихо,—мненельзя.Трубниковвздохнул.Асумеркисгущались.Запахлорекой.Звонпрекратился.—...Ездилибынасвоейтачанке...Помогалибыгероям.Раненныхперевязывать

некому...—Якровибоюсь.—Аповечерам,когдапривал,унаспеснипоют.Выдаженепредставляете,как

этохорошо!..Азахотите—можетеконяполучитьвсобственноепользование,верхомездить...Пойдете?

10

—Нет,—сказалаона,—яконейбоюсь.Сродуверхомнеездила...А ранним утромполкуходилсвоимпутем.ВикентийТрубников сиделужев

тачанкеисеевысотыгляделнадом,всёждалчего‑то.ПотомиСеменовустроился,аникогонебыло.Потом«Марш‑марш!»,иполкзапылилпостепнойдороге.

—Красиваядевицабыла,—сказалСеменов,когдаспускалиськреке,—еебыприодеть,дазонтикбыейвруки...

Ивдругна поворте, у покосившегосякола,неизвестно длячеготорчащеговстепи,ТрубниковувиделКатерину.Онастояла,прислонившиськколуспиной,рукисложенынагруди,босая.

Тачанкапоравняласьснею.—Этовы?—обрадованноспросилТрубниковиспрыгнулназемлю.Онатолькокивнулаиступилапоближе.—Aядумал,большенеувижу...Как

этохорошочтовыпришли!—Проститьсяпришла,—сказалаКатерина.Таконистоялидругпротивдруга.Имолчали.Семеновгляделнанебо.Полкпылилгде‑тодалекоза рекой.Катеринанагнула

головуимедленнопобрелакхутору...«Воти ещеоднажизнь,подумалЖора,и ещеоднасудьба.И всёпереплелось,

перемешалось.Вотонокакое,начало.Началовсему...Иэтоможноописать,рассказать,спеть,выкрикнуть,ноэтонужноувидеть...Итогдакакэтопрекрасно!Всё,всё:извон,истепь,иэто«вы»прямопосерединевойныиразрухи,итеплотаглазислов,когданичегонепропадает,иэтовсё,чтопроходитповсемвекам...Человекнесетв своейкотомкетакмногодоброго,что это невозможнорастоптать,а оннесет, идаженеподозревает,инедумаетобэтом...Итолькодорога,пыль,звон...»

—Хорошо,чтовыпришли,—сказалЖора.—Ядумаловаспочему‑то.— Этооннапомнил вамменя,— кивнуланафотографию Таня,— мысним

похожи.ЖелтыеотхимикалиевпальцыЖорыбылисжатывкулак. И этотбольшой

кулакпокоилсянастоле.Нобыловнемчто‑тотрогательное,теплое.Танясмотрелакуда‑томимоЖоры.Былвечер.Уходитьвсёженехотелось.Там,

встаромдоме,ходит покомнатеАлександрПотехин,еемуж.Онапочему‑товсегдастесняласьэтогослова.

— ...Причемжездесья?—словноэхооткликнулсяАлександрПотехин,расха‑живаяпокомнатеипоглядывая вокно навечернийпереулок.— При чемжея?..Пятнадцатьлетразницы?Это ерунда.Сколькоугодно томупримеров... Или ябылпротив семьи?Илине я, наконец, вытянулее, девчонку,изболота,вкотором онаувязалаобеимитонкимисвоиминожками?..Илиэтонеямахнулрукойнапрошлоеее родных?.. Я два года нянчилеепровинциальную мать,и ямоталсяпо лучшимврачам,когдастарухаваляласьвбредуивыкрикивалаблатныесловечки,ияпервыйшелзаеегробом,потомучтохотьонаивыгляделаприжизниоченьнесовременной,новедьнепростуюжизньпрожилаизаслужилавенкиитраурныемарши...Причемжездесья?—спросилонуТанинойфотографии.АТанясмотрелананегобезулыбки,немногогрустно,точнотакая,какойонувиделеевпервые.

Он хорошо помнил этот странный вечер. Компания молодых, ну совсеммолодых.Он такнелеповыгляделтам ивсёбоялсясказатьчто‑нибудьневтон, ипотомустаралсямолчать.Аонипиличрезмерномного,иегораздражаласобственнаятрезвость,нопитьонбоялся,чтобынесказатьчего‑нибудьсмешного.Иэтадевушкаспрекраснымигрустнымиглазами,немногопьянаяинеслишкомсловоохотливая...Икакие‑тоееобожатели(онуспелпозабытьихлица)...Онивсёвремястаралисьуеди‑

11

нитьсясней,сердились,просилииспорилидругсдругом.Аонанемноголениво,нооченьграциозноотмахиваласьотних (иэтоемузапомнилось: ее жестиполныегубы,которыечутьшевелились,когдаонаговориласлова).Можетбыть,потому,чтоонтакнепоходилнаостальных,онанесколькоразсослабымлюбопытствомвзгля‑нулананего. И вдругонпочувствовал,чтоемухочетсяподсестькней. Нооннерешился.Потомиграламузыка,ивсетанцевали.Иеенаперебойприглашалитанце‑вать.Ионанеотказывалаим,нокогдатанцевала,—Потехиноченьжалелеепарт‑неров — так равнодушно и безучастно двигалась она в такт музыке. Послеочередноготанцаонаочутиласьвэтомконцекомнатыиуселасьрядомсним.Аоннабралсясмелости,наклонилсякнейисказал,глядявеерусыйзатылок:

—Мысвамиобатрезвы,ипотомунамздесьнеместо.Она обернулась, молча оглядела его. И все обожатели уставились на нее и

ждали,чтоонаскажет.Аонпонял,чтоонапьяна,неочень,новсе‑таки.—Адавайтеудерем,—сказалаонаивызывающеулыбнулась.Ондаженеповерил.Нотутжерешил:будь,чтобудет...Они вышли. Он поймал первое попавшееся такси. Сел рядом с ней. Она

молчала.—Куда?—спросилонунее.—Незнаю,—сказалаона,и закрыла глаза,и,вероятно,почувствовав,чтоон

вздрогнул,добавила:—головаоченькружится...Онаспаланаегоединственнойтахтевмаленькойвосьмиметровойхолостяцкой

комнате,аонвсю ночьпросиделнастуле,икостюматакинеснял,ивсёкурил,курил...

Всюнеделюпослеэтогоонходилсловнопришибленный.Молчал,отвечалодно‑сложно,анаседьмойденьневыдержалипозвонилей.Иемупоказалось,чтоонаобра‑доваласьегозвонку.Ондолгобормоталслучайныесловаиникакнемогпроизнестиглавного,ноонавыручилаего.

—Есливысвободны,давайтеувидимся...Ионивстретились....Уходя,ТаняещеразогляделаЖоринуколлекцию.—Немогупонять,новыделаетечто‑тооченьинтересное.Ябыхотелабыватьу

васпочаще...(неистолкуетлионэтопревратно?..Авпрочем,можетбыть,таконоиесть?..Аможетбыть,нестоитскрывать?..Ведьвсётакпонятно...)

—Конечно,приходите,—сказалЖора,—отчегобывамкомненеприходить?—онпомолчал,—конечно,приходите...—онсловноиспугалсясобственныхслов,—...авамэтоничемне...—онулыбнулсярастерянно...

«Опятьонулыбается,подумалаона,янесмогууйти...Ясамавиновата...Навыду‑мывала...»

«Онаволнуется,подумалон,волнуется.Аможетбыть,этояволнуюсь.Вонкакунеепальцыдрожат,вонкаксигаретадрожит...»

—Хотите,япровожувас?Быстрыйпротестующийжест.Икакое‑топодобиеулыбки(какбудтоничегоне

произошло).—Япроводилбывасдоулицы...Каконволнуется.—А...Ну,ладно...Еслидоулицы.—Фотография?—Пустьостанется...Вследующийраз...

12

«Какуючушьяплету,подумалаона,онжевсёвидитисмеется».—Этохорошо,—сказалЖора,—значит,выпридетекомнеещераз...Онаскрыласьзаугломвнезапно.Ещестоялввечернемвоздухетонкийзапахее

духов,асамойееуженебыло.Икакие‑тонезнакомыелюдимелькалимимо.—Теперьвсёбудетнетак,—сказалЖора,—теперьвсёбудетиначе...—Ион

шел сквозь сумерки. Сумерки всегда сопровождали расставание. И он шел. Иникомунебылодонегоникакогодела.Адлянего,напротив,всебылинавиду.Ивсешлипотечению и против,идаженеподозревали,чтоониунегонаучете.И нетолькодвижениерук,взгляд,улыбка—всё,вчемонимоглипроявиться,запоминалЖораилелеялнадеждувыбратьглавноеизапечатлеть... И покатыторопишься,человечество,посвоимделам,непонимая,ктоты,ипокатыидешьтосрадостью,тогрустно,ипокатыпроносишьсвоисоломинкииветочкиискладываешьиходнунадругую,естьсмыслговоритьотебеизапоминатьтвоипоступки...Впрочем,челове‑чество — это слишком громко. Нельзя ли потише? Тише, чем больше у тебяпечалей.Тише,чембольшеутебяпрепятствий.Тише,чемменьшеутебядешевыхнадежд.Тише,чемпренебрежительнеетысудишьособственныхзаслугах...

...И когда Пузырьков осмотрел фотографии, висящие в комнате Жоры, онсказал:

— Вас засасывает формализм, выпонял? Формалистические выкрутасы... Выменяздоровоподвел,истратилгосударственныехимикатынаштучки...

—Химикатыятратилсвои,—усмехнулсяЖора.—...всёравнонамэтоненужно.—Кому?—Нам.—Кому?—...Вотименявысфотографировал...Чтоэтозначит?Агделицо?Почемумои

рукиделаютэтотжест?Чтовыэтимхотелсказать?..Потомоннемногоуспокоился.Лицоеговыгляделоусталымидобрым.Онпосе‑

менил,прихрамывая,покомнате.Сноваостановилсяпередфотографией,скоторойтянулиськнемуегособственныеруки.

— А я, по‑вашему, ремесленник? Вы слишком ученый, да? Мне пора напенсию?

—Вамвиднее,—сказалЖора.—Ятакумею.Яведьвамненавязываю...— А почему улыбаетесь?! — крикнул Пузырьков. — Кичишься?.. Слишком

высокосебяставишь?..Ятакихвидал...ЧерезнесколькоднейпослеэтогоПузырьковпривелкЖорепожилогочеловека

впенсне.Жорыдоманебыло.ДверьимоткрылСытов.—A,—сказалСытов,—начальство.Ахозяинанету.—Ничего,—сказалПузырьков,—тынаспроведифотографиипосмотреть,—и

шепнулСытову,кивнувнапожилоговпенсне:—Большой знатоквобластиискус‑ства...Карьера...

Сытовнепонял,чьюкарьеруимелввидуПавелПетрович,нопровел гостейвкомнатуЖоры.

Большойзнатокдолгорассматривалфотографии.— Целаявыставкабудет,— пояснилСытов.—Это ещетолькочасть... Отом,

через что людипроходят... Этовот моируки. Онибудтобына гитареиграют...Толькогитаруневидно,краснощековская.Жалко.

13

—Патология,—сказалбольшойзнаток.—Да,здорово.Ничегонескажешь,—сказалСытов.—Уймись,—сказалПузырьков.—Нашелчегохвалить.Этоштучки...НоСытовсловноинеслышал.— Скоро Жора знаменит будет, — сказал он, — это ж надо так показать

сущностьвсему!..—Уймись,—прошипелПузырьков.—...аблагодарячего?—сказалСытов,—благодарятого,чточеловек—несоло‑

менный,иончерезвсёпрошел...Вотвыможетенаблюдатьпрофиль.Глазневидно?Нет.Ашея?Апилотка?Акраешекворотника?Он—скаемочкойотпота...Этосолдат,конечно.Ачегоондумает?Аондумает,каконвсвойгородвернется,иликаконженувстретит,иликакуюсорочкуоденет,когдавбаненагражданкепопарится...

—Уймись,—сказалПузырьков.—Вымнемешаете,—сказалбольшойзнаток.— Вот сколькоразличныхмыслейрождаются в голове, —обиженно сказал

Сытов,—иливот,например,этиженскиеруки...«...Поракончатьсателье,подумалЖора,когдаСытоврассказалемуовизите,—

тамделатьбольшенечего...»—Этоттвойначальникзлилсявсё,—сказалСытов,—смехота.Вкомнатестоялкакой‑тонезнакомыйзапах.Жоребылонеприятноэто.Чтоим

вдругпонадобилось?..—Теперьвсёбудетиначе,—сказалЖора,когдаТаняскрыласьзауглом.—Как

онаволновалась...Втакомсостоянииможновыкинутьвсё,чтоугодно,всё,чтоугодно,всё,чтоугодно.Ияволновался...Стыдно,Жора...Ачтоямогу?ЯмогупригласитьеевПарк культуры... днем. И она будет оглядываться, озираться... Чтоя могу еще?..Купитьмороженое?..Аеслияобнимуее?..

ВИКЕНТИЙТРУБНИКОВИДРУГИЕ

— Послушайте,Жорка, —сказалаПтичкина, — это так интересно, что духзахватывает! Вы сами до этого додумались? Впрочем, есть небезызвестный аме‑риканец...Ноувассвое,свое...—ионарадостнозасмеялась,ипоеекругломубеломулицупрокатилисьразноцветныеволны,вовсякомслучае,Жоретакпоказалось.—Увас свое... Как это грустно всё, что вы видите, но ведь и жизнь не слишкомпразднична...Новамбудеттрудно,Жорка...ПочемувасзовутЖоркой?

—Этовыменязовететак...—сказалЖора.Онуженеулыбался.—О,—протянулаонаудивленно,—тогдапростите.Онадолгомолчаразглядывалаего,словнотолькочтоувидела.Потомторопливо

заговориласнова:Унасвмузееможнобылобывыставитьвсёэто.Ноябоюсь,чтонашинепойдут

наоткрытуювыставку...Несогласятся...— А я и не собираюсь выставлять это, — сказал Жора, борясь с раздраже‑

нием.—Мнеещерано.Мнеещемноголетнужно,чтобыэтозавершить.Яещедумаюпоездить.

Ивдругонпонял,чтотакраздражалоеговэтойкруглолицейженщине.Былотричаса.Таняобещалаприйтивтри.Птичкинауходитьнесобиралась.

14

—Какэтопрекрасновсе‑таки!—сказалаона.—Мнехочетсясказатьвам...—Только,радиБога,неговоритегромкихслов,—перебилЖора.—Яоченьэтого

нелюблю,—добавилсмущенно,—когдаязакончу,япозовувас.—Да,да,—заулыбаласьПтичкина.—Ивсе‑таки...вы...«Смотритнаменякакнабутерброд»,подумалЖора.—Аможетбыть,иестьрезонвтом,чтобыневыставляться?—спросилаона.—Незнаю.—Нукогдажевыменяпозовете?..Вынезабудете?—Нет,конечно.—Выжезнаете,какяквамотношусь...Жора.Поверьте,чтолучшегодругавам

ненайти...ясразучувствуюнастоящее...Якактолькоувиделаэтивотдверуки,иэтолицо,иэтотпрофиль...

—Яобязательнопозовувас...—...иэтистоптанныесапоги...Жорадолгоидемонстративносмотрелначасы.—Выторопитесь?—вдругспросилаона.Илицоееприняло скорбноевыра‑

жение.Белый круглый грустный блин закачался перед Жорой. Маленькие глаза

исчезли,ротнапоминалщелочку,нос— едвазаметныйбугорок,былтолько белыйкруглыйблин,ионпокачивалсяпередЖорой.

—Я обязательнопозовувас,кактолькочто‑нибудьпоявитсяновое,— сказалЖора.Иемупоказалось,чтонаулиценаступилаполнаятишина,ивэтойтишинеонотчетливоуслышалпостукиваниеТаниныхкаблучков.

«Стук,стук,стук...»—Япойду,—сказалаПтичкина,—новыобещайте,чтопозовете.—Обязательно.—Нет,нет,нетак...нукакойжевы,право...Поклянитесь.Нупоклянитесь...Мне

кажется,чтоявамнадоела...Надоела,да?Нет,выскажитепрямо...«Стук,стук,стук...»—Вытакойталантливый!—РадиБога,—сказалЖора,—только...—Нухорошо,небуду,небуду...Новедьэтонегромкиеслова.Этоправда.—Ненадо.—Ябыпосиделаувас,новижу,чтоужевамнадоела.Жорапромолчал.Былооченьнеловко.—Надоела?Нуотчеговымолчите?..«Стук,стук,стук...»Белыйкруглыйблинпоплылвдольстены.Сначала медленно,затем быстрееи

быстрее.Ужевыходяналестницу,Птичкинасказала:—Может,датьваммойтелефон?—Онестьуменя.—Явсе‑такидам.Тотвы,наверное,потеряли,—ионаприняласькопошитьсяв

сумочке.«Стук,стук,стук...»— Не надо, — сказал Жора. Получилось резко. Она торопливо захлопнула

сумочку.Помахалаемуистремительнокинуласьпрочь.

15

Вкомнатесталопросторней.ПослеторопливогозахлебыванияПтичкинойнасту‑пиланеловкаятишина.ФотографиисукоризнойуставилисьнаЖору.Былополовиначетвертого. Стук каблучков прекратился. Снова выбивалитонкую дробьоконныестекла.ЖораоткинулмарлюсфотографииВикентияТрубникова.Комиссарвздохнулполнойгрудью.Лицоегобылоусталым.Онвглядывалсявдорогу,покоторой,навер‑ное, уходилаКатерина. Все куда‑то идут. Всех куда‑то влечет.И вэтом движениижизньдвоих— короткое свиданиена заре,и только.Оноиногда тягостнои потомумгновенно, иногданеминуемои потомучуть дольше. А ктоизмерил, сколько онодолжнобытьнасамомделе?Иеслибыдвижениедругкдругупроисходилопопрямой,посамомукороткомуизотрезковмеждудвумяточками,какихбыстраданийудалосьизбежать,какмногобашмаковнебылобыизношено!

НоКатеринауходила.Можетбыть,ейнесвойственнобылобезрассудство.Ностуккаблучковпрекратился.Можетбыть,потойжепричине.Можетбыть,усталостьпоколений,аможетбыть,ихжестокийопыт,аможетбыть,вечнаяжаждапокоя,кото‑рогониктоникогда незнал,можетбыть,это всёивырабатывалоблагоразумие?Аможетбыть,этобылонечтоиное,какжеланиеиспитьвсючашудодна?Норасстояниеувеличивалось... Впрочем,ипрямаямеждудвумя точками — этоведьвсеголишьтеория.Исловновподтверждениеэтого,незнакомыймужчинасседеющимивискамипочтибезстукавошелвкомнатуиуселсянастул и,непредставившись,закурилсигарету,итолькотогдаЖоравдругувидел,чтомужчинаволнуется.Губыегошеве‑лились,икакое‑товажноесловонемоглослететьсних.ИтогдаЖораулыбнулсяемублагожелательно и подбадривающе, но мужчина с укоризной смотрел в синиеЖориныглаза.

—Яквам,—наконецвыдавилон.—Я—Потехин.Онсновазаглянулвдвасинихулыбающихсяозерка.Жорапожалплечами.—ЯмужТани.—А...—Япришел,чтобывсёпрояснить...междунами...—Яфотограф,—сказалЖора.Потехинпомахалввоздухеуказательнымпальцем.—...Нояфотографируювателье.Здесьмойдом.—Онамечталаперебратьсянановуюквартиру,—сказалПотехин.—Всёбыло

хорошо...Яужеимебельзаказал,какуюонахотела...«Притворяется»,подумалЖора.—Онаприходилаквам?«Дуракон,чтоли?..Ноонкрасив...Иунегоправо...»ИЖораулыбнулся.Так.

Просебя.«Ему,конечно,больно...Онтаклюбовноносилсемейныекирпичи...»—Онабылаувас?«...илиондумает,чтоязахватчик?О,оношибается.Да,унеепрекрасноелицои

руки,иулыбка,иголос,и...иеенужноноситьнаруках...онаэтогозаслужила...Нокаконмогподумать!Дапустьонубираетсякчорту...всвоюновуюквартиру,пустьберетссобойсвоюжену,онаемудосталасьсбоем...Пустьвсёкончится,ведьещеничегоненачалось...чтобымневдругтакое?!»

—Мнеэтостоилодорого,—сказалПотехин.—Что?—Всёэтосоздать.—А...—Ябудубороться,хотяэтоинесовсемпо‑мужски.

16

«Этокакразипо‑мужски...Толькозачембороться?Развеяпокушаюсьнавашесчастье?Пожалуйста,неустраивайтетрагедии,этоникчему...Мытолькознакомы...Какаячушь!..»

—Аеслияеелюблю?—сказалЖора.Потехинвскочил.УказательныйпалецегозамоталсяпередЖоринымносом.

—Чтовыглупостипорете!И тутвдругсновапослышалось:«стук,стук, стук...»так,чтообавздрогнулии

посмотрелинадверь.—Тамкто‑тоходит,—сказалПотехин.—Можетбыть,—сказалЖора.—Ноянехочу,чтобынасподслушивали.—Комуэтонужно.— Этовсе,чтовымоглисказать?— угрожающе спросилПотехин.— Выее

любите...зазываетевхолостяцкуюквартиру...Жорасделалшагкнему.—И?..—Янессоритьсяпришел,—усталосказалПотехин,—надожекак‑тодогово‑

риться...дочего‑то...Унеебылатяжелаяжизнь,уменятоже...Намнадоподдерживатьдругдруга.Этооченьстрашно,когдачто‑товрываетсясостороны...

—Яневрывался,—сказалЖора.—Простоневсёзависитотнас.—Ая?—спросилПотехин.«Да,емутрудно...И ничегонеполучится...всёравно.И янесобирался.Надо

сказатьемуобэтом.Ипустьонживетсебеспокойно,какоемнедело...»—Аеслиялюблю?—спросилЖора.Потехинвдругсразмахуударилкулакомпостолу.—Господи,какэтостыдно!—сказалон.—Каквсёэтобезобразно.Иэтоя?—Вымнестолсломаете,—сказалЖора.—...Яунижаюсь.Выпрашиваюподаяние...Я...Укого?—Мнепорауходить,—сказалЖора.— Чтожевы мнескажетенапрощание?— Потехинпопытался иронически

усмехнуться,нополучилосьжалостно.Тогдаоншагнулкдвериираспахнулее,иисчез.Толькопорывветрапронессяпокомнатеиколыхнулмарлюнапортрете,иоткинулее.Инаглянцезаигралозаходящеесолнце,словновспыхнулкостер.И,сидявозлеэтогокостраищурясьотдыма,ВикентийТрубниковсказал:

—Можетбыть, я былнеправ, Семенов, может бытьэто слабость,распущен‑ность,ноянемогузабытьКатерину.Стыдитьсямне,Семенов,а?Кактынаэтосмот‑ришь?

—Чегожстыдиться,—сказалСеменов,—девицакрасивая,скромная.— И все‑такиэто слабость.Вот ведькакаявойна кругом,кровьльется,голод...

Интеллигентузахотелосьлюбви...А,Семенов?Нелепость,да?Семеновподбросилхворостувкостер.Полкспал.У опушкилеса паслись кони. Они походилина гигантских доисторических

ящеров.— Аможетбыть,этовсё—обыкновеннаяфизиология?—сказалкомиссар.—

Кактыдумаешь,Семенов?Можетбыть,этовышесознания,иничегонеподелаешь?Просточеловекбессилен.Вотявижу:соднойстороны,идеи,борьба,верность,муже‑ство,мироваяреволюция,сдругой—женщина.Имыидемнепреклонновперед,ан

17

нет‑нетдаиоглянемся.«Эй,неоглядываться!»—кричаткомандиры.Имысноваидемвперед,новтемечкеноет,потомучтоонасмотритвслед,инетотэтогоспасения.

—Женщинавсегдачеловекунужна,—сказалСеменов,— во‑первых,хозяйка,во‑вторых—жена...

Потомккоструподошликараульныеиподвелиженщину.—Вот,товарищкомиссар,васищут.—Катерина...—всхлипнулВикентийТрубниковотнеожиданности.— Вот тебеимироваяреволюция,— усмехнулся Семеновипошелоткостра

прочь.Она была во всем черном, даже платок на голове был черным. В руке она

держалаузелок.Онпоходилнабукетбелыхроз.—Чегоэтоувасвузелке?—самнепонимаяпочему,спросилТрубников.—Вотяквампришла,—сказалаона.Ионасняласголовыплаток,ионупалнатраву,распахнувшись.И села.Она

сиделапередТрубниковымисмотрелананего,инеопускалаглазпо‑деревенски.Ионимолчали.Итемныечудищашуршалитравойнаопушке.

Аночкасыроватая,—сказалВикентийТрубников.—Скороосень.—Хотите,явамкулешваритьбуду?—Мне?—удивилсяТрубников.—Всемвам.—Пшенанет,—сказалподошедшийСеменов.—Безбараниныможно,авотбез

пшенаникак.—Ауменяпшеноссобой,—сказалаКатерина.—Навсеххватит.И онаткнуларукойвбелыйузел. Семеновчмокнул губамиотудовольствия.

КомиссарузахотелосьпогладитьКатеринупоголове,иправаярукаегошевельнуласьбыло.

—Спасибо,пригодится,—сказалон.Вечером следующего дня командир полка, бывший шахтер Кружкин, отвел

комиссаравсторонуисказал,глядянасвоиновенькиеофицерскиесапоги:—Скоромаршзакончим.Днянатриосталосьпрогулочки...Потомопятьпульки

зацокают...—Зацокают,—сказалкомиссар.—Зацокают,—повторилКружкин.—Атыбабузавел?—Какуюбабу?—Ты,комиссар,полюбовницухочешьвобозетаскать?—Чушькакая!—Аможет,онаженатебе?—Онаведьженамоя,—обрадовалсяВикентийТрубников.— Онанеженатебе. Онатрудоваясиротасхутора. Ты,комиссар,наманер

царскогопоручикахочешьневиннуюбабуиспортить?—Тычто!—крикнулТрубников.—Яжелюблюее...—Тогдаженисьзаконнопривсемполку.— А если онанезахочет?Ты что,смеешься,Кружкин?Илиполкповеселить

хочешь?— Захочет,— сказалКружкин.— Закрасного‑токомиссара... Ты ведьспалс

ней?..Захотела?..

18

Викентий Трубников торопливо застегнул ворот гимнастерки и тоненькокрикнул:

—Товарищкомандирполка,выменяоскорбляете!—Неужтоне спал?— дружелюбноспросилКружкин.— Вотчудак.Тогдаив

самомделеспроситьнадо.Хочешьяспрошу?— Позвольуж,Кружкин,мнесамомуустраивать своидела,—примирительно

сказалВикентийТрубников.—Поженимпередвсемполком.—Амироваяреволюция?—усмехнулсяТрубников...ЧерезпятьднейМатвей Кружкинлежална траве, полуприкрытый красным

знаменемполка.Волосатые жилистыеего кулакипокоилисьнагруди,тонкиегубыбылиплотностиснуты,словнокомандирполкаотказывалсяпринять горькоелекар‑ство.Полкстоялполукругом.Свадьбабылаотложена.ВикентийТрубниковнаписалсвоемустаромудругу:

«...темболее,чтониона,никто‑нибудьдругойнезнаютобэтом.ЗналитолькоядаМатвей.Теперьонпогиб.Яподожду.Яведьзнаю,какэтоможетбыть.Ялюблюее,Зина,доголовокружения.Иона,конечно, чувствуетэто.По‑моему,ионакомнеопределеннонеравнодушна.Но ведьясталтакимразумненьким.Я всё времясдер‑живаюсебя.Онанеграмотнаякрестьянскаядевушка.Сможетлионабытьмнедругом?Пойметлионато,радичегояподставляюсебяподпули?..Носамоестрашноевсе‑такизаключаетсявтом,чтоявсёвремядумаюоней,инетникакихсилсправитьсяссобой.Чтоэтотакое,Зина?..»

ИТрубников смотрелвдаль,стоярядом стачанкой, словнождал,чтоже такоеответитемуЗина.Становилосьтемнее.Вовзглядекомиссарасквозилаозабоченость.

...—Онанепришла,—усмехнулсяЖора.—Началасьсемейнаядрама.Рушитсяновая квартира. Отпадает необходимость в спальном гарнитуре. Боже, Ты такойвсемогущий, как же Ты не смог учесть такого пустяка? Дай товарищуПотехинупожитьвсвоеудовольствие.Емунужнажена,котораяегонелюбит.Сделайтак,чтобывнешне всёбылопристойно.Он числится в хорошихархитекторах. Начальствоимдовольно. Пустьоновнемнеразочаруется.Жора,тыодинокийчудак.Нелезьтыклюдям.Делайсвоюфотовыставку. Птичкинатебяоценит.Осчастливьчеловечество.Человечествопосмотритнасебясостороны,удивитсяибудеттебеблагодарно.Ты,Жора,сделалвсё,чтомог.Большеничегоутебянеполучится.Малоуметьснимать,нужноуметь обобщать. У тебя в голове ералаш. Ты бросаешьсяотоднойтемы кдругой. Форма не дает тебе покоя. Может быть, жизнь людей — это как Парккультуры?Онивходяттудасемьями,благоговейно.Покупаютмороженое.Ачтотамвпереди?Ах,даэтоже площадка аттракционов. Вот бревно,по которомунужнопройти.Иониидутвсейсемьей.Икто‑тоизнихскользитназемлю.Потеря.Адальше—трамплин.Ну‑ка,давайте‑капопрыгаем—ктодальше.Ионипрыгают,всевместе,взявшисьзаруки.Можнобылобынепрыгать,новедьвсепрыгают,разестьтрамплин—нужноегоиспробовать.Хлоп—вывихнутанога.Хватит!Завсеминеугонишься.Что‑нибудьдуховное.Ах,вамчтобыдухзахватывало?Да,да,пожалуйста.Этопользу‑етсяспросом?Ещебы!Качели.Всясемьязабираетсявлодкукачелей.Раз,раз,раз,раз...Ого!«Яхочуостановиться...»—говоритжена.—«Давай,давай!»—кричитсын.«Всежекачаются,думаетотец,чемжемыхуже?..»Трах!..Женавыпадаетизлодки.Иэтонаполномходу.Представляете?Ееподнимаютнаруки.Несут.Нужноуходитьотсюдакчорту.«Новедьмыиполовинывсегоневидели»,—слабымголосомговоритона.Семьяпоредела.Лицамрачны.Естьещеколесосмеха.Всеусаживаютсявцентре

19

большойчечевицы.Онаначинаетвращаться.Центробежнаясилавыталкиваетлюдейкбортам,сбрасываетихсчечевицы.Останетсятот,ктовсамомцентре.Всестараютсяостаться. Новсехнесет.Ониотталкиваютдругдруга.Отецподбираетсякцентру,нокто‑томешает ему.Чечевица остановилась.Вцентресидитпобедитель.Он смеется.«Этонечестно,выменястолкнули»,—говоритемуотец.Нокругомсмеются.Побе‑дителейне судят.Они идутдальше.Комната смеха. «Очень хорошо», — бледнея,говоритжена.Тамзеркала.Вкаждомизнихонивидятуродливыесвоифигуры.«Кактыпрекрасна!»—хохочетотец.«АтынастоящийКвазимодо»,—говоритона,смеясь.«Нуи родители!»— заливаетсясын.И вокругвсесмеются.Оченьвеселыйаттрак‑цион...

—Сытов,—сказалЖора,—пошливПарккультуры.—Нет,—сказалзастенойСытов,—поздно.ОнвошелкЖоре.—Тыбыженился,Жора.Время‑топроходит.—Накомэтоеще?—Авотдевицактебеприходит.Смотритнатебяволшебно...—Оначужаяжена.—Язнаю,—сказалСытов.—Этопоошибке.—Аеслииотменяуйдет?—Значит,тожеошибкабыла.—Немноголиошибок?—Атакведьонолучше,чтобывсеошибкипобыстреепрошли...—Ты‑тосам,что?—Меняженщиныбоятся.Аблагодарячего?Благодарятого,чтояоченьсамих

люблю. Они большой любви боятся. Неспокойно им. Вот твой Пузырьков, онженщинамугоден.Онлетатьнеумеет.

—Летать?—Безполетаон.—Ая?—А ты нет,ненадеженты,вотчто.Однанеопределенностьстобой.Кто ты?

Кудаты?Зачем?Почему?..Женщинепокойнужен.—Зачемжемнежениться,Сытов?—Когдаестьлюбовь,вопросыизлишни.Темнеменее...—Пойдем,Сытов,вПарккультуры.—Мневночнуюсменузаступать.Ивообще,нелюблюсуеты.Возьмунанеделю

отгул—поедусгитаройнаКлязьму.Сядунадрекой...Воттебеикультура.Прочи‑щаетмозги,темнеменее.

Ионушел.—Легкотебе,Жора?—спросилЖораусамогосебя.Неумолимонадвигаласьосень.ОтецнаписализИркутска:«...Глупо вот так бить баклуши. Нужно делать что‑то главное, а подобные

замыслыдолжныосуществлятьсяпараллельно.Этопрекрасно,то,чтотызадумал,нодляэтогонужнызнанияивремя.Тыживешь,какпоэтизплохогороманавосемнадца‑тоговека.Мнедажекажется,чтотызаросволосамииужедавнонепричесываешься...»

ТогдаЖораподумалосамомбанальном,чтоможетприйтивголовувотвтакуюминуту,и,очевидно,подвпечатлениемстрогогородительскогописьма,онподумало

20

деньгах.Ихоставалосьмало.Сбереженияподходиликконцу.Оннеосуществилисотойдолисвоегозамысла.Чемдальшепогружалсяонвраздумья,тембольшеечислотемволновалоего,тембессильнейказалсяонсамомусебе.

—...Вычто,сумасошел?—сказалемуПузырьков,—яостанусьсовсембезрук,еслитыуйдешь...

—Ивсе‑такияуйду,—сказалЖора,—потомучтонаэтиденежкинепрожи‑вешь.

— А, ты стяжатель! — крикнул Пузырьков, — тебе денежки нужны... Длянародапотрудитьсянехотите...

—Скажитетоже,стяжатель,— зевнулаЛюся,— человексдипломом вэтойлавочкесидит.

—Выдура,—тихоиназидательносказалПузырьков.—Тыдолжнапонимать,чтодиплом—этоукрашение.Уменянетдиплома,ая—крупныйспец.

—Этоядура?—...иятружусьнаблаго,потомучтолюдямнужно,чтобыихувековечили...—Этоядура?...лучшебывынеприставалкомнесглупостями...—Жорасвидетель,чтовыменяобозвали?Явсуднавасподам...—Подай,подай.Ишубунейлонпервыйсорттудаотнеси.Иколечко...—Каквамнестыдно,—сказалЖора,—жизньитаксложна,авы...Но у Люси бежали слезы. Одна, прозрачная, повисла на кончике носа.

Пузырьковвыбежализфотоателье.Клиентоввсёнебыло.ТогдаЛюсясказала,улыб‑нувшись:

—Снимкрутонужно,атоонсразудокладнуюписатьстанет.Итутпроизошлочудо.Зазвонилтелефон,просилиПузырькова,Люсясбегалаза

ним.Онговорилдолго,прикрываясьрукавом.Ивсёжебылвиденкраешекеголица:щека,лоб,покрытыепотом.Потомонаккуратноположилтрубку.Сел.

—Выпонял?—сказалникому.—Теперьвыможетеуходить.Ятожеухожу.Яухожунаповышение.Покавытутразмахивалрукамиикричаловсякихракурсах,яушелнаповышение.Насорокрублейбольше,иникакихконсультаций.

—Поздравляю,—сказалаЛюся.—Кудажеэто?—спросилЖора.—Ooo,—сказалПузырьков,—высота!—Нас‑тонезабывайте,—сказалаЛюся.—Незабуду,—сказалПузырьковизабегалпоателье,—незабуду.—ТакзакончиласьэпохаПузырькова,—сказалЖора.—Шути,шути,—засмеялсяПузырьков,—мнесейчаснестрашно.Мнесейчас

песнинужны,смехишутки.Ондействительноушел,этотПузырьков.Случилосьто,чтоиногдаслучается.И

двериизвестногоДворцакультурыраскрылисьпередним,икреслодиректорапромя‑лосьслегкаподегонетяжелымтелом,ижизньпотекласвоимчередом.

ПотомЖоразашелкПузырьковувгости.Емубылосмешноидтитудаистранно.Илегкийознобсопровождалего,покаоншелкдиректорскомукабинету.

Пузырьковстоялуокна,вцепившисьвшторыобеимируками.Лицоегобылоиспуганным.

21

—Случилосьчто?—спросилЖора.— Высокийполет.Духзахватывает,— чистосердечнопризналсяПузырькови

спросилЖору:—Рожденныйползатьлетатьможет?Жоразасмеялся.—Может?—Может,может...— Хочешь, я вас назначу главным администратором? — шепотом спросил

Пузырьков.—Аискусство?—усмехнулсяЖора.—Искусство—ночью.Зато будешьполучать... Триразавнеделюсможешьв

«Арагви»...четырераза...Хочешь?—Нет.—Своилюдинужны.Люсявотпереходитруководитьсамодеятельностью...—Онаженеактриса,—сказалЖора.— Руководить, — поморщился Пузырьков, — руководить. Объединять. А

специалистыесть.Артистытам,танцоры,гитаристы.ИПузырьковсноваподскочилкокнуисноваухватилсязашторы,итакмолча

смотрелнаЖору,какначужого.АЖорапривычнонажалспускаппарата.—Запечатлел?—спросилПузырьков.—Нашелракурс?КогдадомаЖораглянулнапроявленнуюфотографию,емусталожальПузырь‑

кова.Итогдаже,втотвечер,онпринялсяувеличиватьвторуюфотографию,скоторойсмотрелананегомаленькая девочкасозлым старушечьимлицом.Онпровозился сработойнесколькодней.Делошлокконцу.Новотэтотсегодняшний приходПоте‑хина!ИТанинет...Аеслионавсе‑такипридет?Чтотеперьговорить?Теперь,когдавсёужепроявилось?О чем говорить,когдаи безсловвсёясно? И чтоможносказать?Таня,еслиты...вы...ты...Еслитыпонимаешь,зачемжеделостало?Вотявесьпередтобой,смешной,тридцатилетний.Вынеможетесебепредставить...Тынеможешьсебепредставить, какмногодляменя,когда тысидишьрядом исмотришьнаменя, игорькиескладочкиутвоихгубразглаживаютсястранно.Горькиескладочки,которыетыносишьссамогоднярождения,апотомонистановилисьвсёглубжеиглубже...

ЗастенойвкомнатеСытовапробиличасы.Десятьраз.Иодновременнораздалсязвоноквдверь.Жоракинулсяоткрывать.Сначалаоннеузналмаленькуюженщину,вставшуюпереднимнапороге.Потом,когдаонашагнулана свет,он вспомнил.Онувиделеелицоивспомнил:однаждывтемномкоридореТанинойквартирыонамельк‑нулапереднимвсявбеломиудивилаегосвоимиглазами,полнымислез.

—А‑а,этовы?—Это вам,— сказала она,подавая сложенныйлисток бумаги.— Это Таня

просилапередать... — и при этом очаровательно улыбнулась. У нее была такаяулыбка, прокоторуюПузырьков говорил: «Судьба», а Жорасчиталее признакомдуховнойрасхлябанности.Онанекрасиваихочетзапретитьдуматьобэтом.Аможетбыть,этоотнаглости?Аможетбыть,отсамоуверенности?Впрочем,какая самоуве‑ренность?..

—Пригласитеменявкомнату,—приказалаона,—яподождуответ.Ипошлакдвери.—Уменятамчортзнаетчто...—сказалЖора.Ноонаужеходилапоегопятнадцатиквадратнымметрам,осматриваястеныи

мебель,словнодолжнабылакупитьэтукомнату.

22

—Стулпочему‑топосередине,— сказалаонаи отставиластулкстене. — Вычитайте,читайте...

ИонаприкрылаодеяломразворошеннуюЖоринупостельиприэтомпожалаплечами.

«...Простите,чтоянепришла,какобещала.Зато Онбыл.ИОн,наверное,всёсказал.Всёэтооченьглупоистыдно...»

—Выможетепокапосмотретьэтифото,—сказалЖора.—МенязовутВера.Жоракивнул.«...Вера может передать мне ответ. Ей можно доверять. Она в курсе моей

жизни...»Курсжизни...О,какужесерьезно!Естьотчегозаболетьсердцу...Курсжизни...

Курскорабля...Курслюбви...Курсакций...—Авамсамомуэтонравится?—спросилаВера.ОнаразглядываларукиПузырькова,иглазаеебылиполныслез.—Неужелиэтотаквпечатляет?Всяэтапридуманная,искусственнаяжизнь,запе‑

чатленнаянаклочкахглянцевойбумаги,вкоторую онперестает верить— таконаповерхностнаинеподвижна.

—Вамсамомунравится?—Нет.—Выхотеливсюжизньизобразитьспомощьювотэтихштучек?—Янестогоначал,—сказалЖора,словноизвиняясь,—теперья знаю,что

нужноделать...—АТаняговорит,чтовыгений...И она продолжала вышагивать по комнате, уверенно переставляя тонкие

стройныеножки.КогдаонаповорачиваласькЖоре,онвиделналицеееинтерес,да‑жеблагоговение,новпрофильлицоеевыгляделонасмешливым,иЖораникакнемогпонять:смеетсяонаиливосхищается.

«...Мневсе‑такинеобходимосВамиувидеться.ЕслиВысогласны,подойдитекдвенадцатикмоемудому.Этобезопасно...»

—ВыподругаТани?—спросилЖора.—Нучто вы,—усмехнуласьВера,—мынеможембытьподругами.Мыпо‑

разномувоспринимаемжизнь.Ионасноваотвернуласькстене,исноваедвауловимаянасмешкамелькнулав

уголкахеерта.—Я еесоседка,— сказалаВера.—Соседкапокоммунальнойквартире...Что

этодолжнозначить?—Что?—Вотэтисапоги.—Обыкновенныесолдатскиесапоги.—Длячегожевыихсфотографировали?Жоравдругпочувствовал,чтоони самнеможетобъяснить,длячегоемуэти

сапоги.Всевдругвылетелоизголовы,сталомаленькимисмутным...Иэтамаленькаяженщина,неужелионанесмеется?Онапродолжаетспокойноступатьпокомнате,онакружится, каквечерняябабочка, случайнозалетевшаянаогонек, ирасточаетусмешечкикаккомплименты.Ностранно,Жорунебеспокоилоэтолегкоепокалы‑вание, еслиэтобылопокалывание, словноонаговориласним егоязыком.И всёпомеркловдруг:иателье,изамысел,иписьмоотца,исомнения...

23

—Этовзяточник?—спросилаВера.РукиПузырьковатянулиськнейсостены.—Этотоска,—пошутилЖора.—Нукакаяжеэтотоска,—спокойнонесогласиласьона,—этовзяточник.Всё

ясно...Толькозачемэто?ИЖорестало внезапнолегко ипросто.Действительно,зачем это?Ейэтоне

нужно,Пузырьковутоже,Птичкинойтоже...—АвылюбитеТаню?—спросилаВера.—Начинаютсяпроклятыевопросы,— засмеялся Жора. — Онамоязаказчица.

Какаяужтутлюбовь...ИемузахотелосьподратьсясПотехиным,загнатьеговугол,спросить,прищу‑

рившись,тяжелодыша:«Нучто?»—АвамнежалкоПотехина?—спросилаВера.—Чегомнеегожалеть?Уменяснимделнету.Мынезнакомы.Танязаказала

мне...—Я‑тоегонежалею,—сказалаВера.—Очевидно,что‑тоестьвнем,еслиТаня...—Выпроводитеменя?Онивышливкоридор.—ЧтопередатьТане?Жоразамялся.Онникакнемогсформулироватьсвоесогласие.—Ну,чтовымолчите?Еслисказать,чтоонсогласенирад,непрозвучитлиэтослишкомнапыщенно?

Сноваувидеть,какмелькнуланасмешечка?..—Ну?Чтожевы?Господи,какэтоневероятно...Скажитедаилинет...—Да,—сказалЖора.—Да?—переспросилаона,теперьужеявноусмехаясь.—Да.Онавыходиласпокойно,плавнопереступилапорог,гордо,какаист.Глазаеебыли

полныслез.

АЛЕКСАНДРПОТЕХИНИДРУГИЕ

—Нискемещеянебылатакподобострастна,какстобой,—сказалаТаня.—Илиявсамомделевлюбиласьвтебя?Иявсётороплюсь,тороплюсь,какбудтоэтодолжноисчезнуть...Всеголишьнеделю,акажется,чтомыдавновместе...Онмолчит.Онвсёзнает.Янеговорю,ноонвсёзнает.Впрочем,этоменянезаботит.Ноты,ты...Тыкак?Тычто?Янужнатебе,да?Господи,янискемтакнеговорила...

—Акак?—Воттак.Ионаизобразилана лицепренебрежениеивысокомерие, и ещечто‑то, не

имеющееназвания,женское,защитное.—Янужнатебе?—Мнехорошостобой.

24

—Тыдумаешь,мненравятсятвоиглаза?—Яэтогонедумаю,—засмеялсяЖора.—...Аможет,этоневлюбленность,алюбовь?—Какаяразница?— ...и лень, какая‑то чудесная лень... Большеничего не нужно. Пусть всегда

будеттак.Уменяведьникогданебылотак.—Асним?—Нет,нет.—Авпервыйдень?—Ябылаемублагодарна.Онасмотрелананеговнимательно, словновпервыевидела. АЖорасиделу

окна,чутьсутулясь.Ичувствовалэтот взгляд.Ислегкашевелил головой,плечами,словноподставляяподэтотвзглядтощеки,топлечи,торуки.

...Втотвечер,точновназначенноевремяонподбежалкееподъезду.Ислышал,каксказалПотехин:

—Пожалеешь,Таня.Потомподеревяннойлестничкезастучалиеекаблуки.«Непожалеет»,подумалЖора...

—...Всепроизошлослишкомстремительно,—сказалаона.—Тогдаябежалактебе,асамадумала:«Попрошуускоритьувеличениефотографий.Ивсёдолжнобытьввысшей степенипристойно... Ятороплюсь.Деньги я занесу завтра. Обстоятельствасложилисьтак,чтоядолжнаторопиться...»Асамапосмотрювтвоиглаза,украдкой,чтобытыничегонезаметил.Тызнаешь,аведьянетакаяужвзрослая.Яэтосегодняобнаружила.

—Кактысмотреланамужчин?Онаопустилауголкиполныхгуб,глазапохолодели,головаоткинулась.—Воттак.Жоразасмеялся.—Асомнойтебехорошо?—Тызнаешь,мнехочетсястатьпередтобойна колени.Это,наверное,недопу‑

стимовнашпросвещенныйвек,номнехочется...Имнесовершеннонестыдно.—Стань,—сказалЖора.Ионастала.Легкоистремительно.Срадостьюналице.Ивдругзастесняласьи

уткнуласьлицомвегоколени.—Какстранно,—сказалЖора,—этоведьядолженбылстатьпередтобой.Всё

перепуталось.—Атымежтемгрустен,—сказалаона,—иянезнаю,кактебепомочь,иэто

менямучает...Послушай,давайвыйдемизэтойкомнаты.Тамсолнце.Онивышли.Улицабылашумнаисолнечна.— Авсе‑такикакстремительноприближается осень, — сказалЖора,— уже

падаютлистья,подходиткконцумойсмешнойинелепыйотпуск.—Развеможнотакгрустить?—удивиласьона.— ...Однаждыяпосмотрелнасамогосебяс большойвысоты. Это случилось

недавно.Оказывается,ятакоймаленькийитщедушный...нучтоямогу?—Простотыиспугался,—сказалаТаня.—Неможетведьвсёполучатьсясразу.

25

—Ачто,еслия великийхудожник?Или—великийписатель?Толькомнеобэтомнеизвестно...

— Одинмойзнакомыйсобираетоткрытки.Онговорит,что этоприятней,чемчитатьпередовицыгазет.

— Ачто,если внем погиб великий математик? — Иливеликийпекарь... —засмеяласьона.

—Ячувствуюсебяжалкимиробким,—сказалЖора,—ктонаучилменяэтомуискусству—недоверятьсамомусебе?Простоянеоттуданачал,янетак пошел.Японимаютеперь.Теперьявсёбудуделатьиначе.

...ИвэтожесамоевремяАлександрПотехинсадилсявпервыевперсональныйавтомобиль.

—Надобыобновить,—сказалоншоферусмущенно.—Обновляйте,—неповорачиваяголовы,отозвалсяшофер,—кудапоедем?«Угрюмыйкакой,подумалПотехин,игрубый...»—Покапрямо,—приказалон.ИтутжеподумалоТане.Она,наверное,сэтимдлиннымсвоимлюбовником.Как

волканикорми...Ноон,Потехин,спокоен.Иоткудаэтоспокойствие?—Всёравнопридет,—сказалвслух.—Прямо?—спросилшофер.Онтолькокивнулвответ.ИтутжеувиделТаню. Идажеобрадовался,чтоего

предположенияоправдались.Иозорнаямысльзатрепыхалась,какворобейвкулаке.Онобогналих.Остановилмашинуивышел.

—Прошу,—сказал,улыбаясь.Итотчасстушевался.НоТаняпринялавызов.—Можетбыть,действительнопроедемся?—спросилаЖору.Жорапожалплечами.Говоритьбылотрудно.Потехин заторопился.Онусадил

Таню,селрядом,предложилЖореместорядомсводителем.Машинатронуласьвмолчании.«Каконблагороден»,просебяусмехнулсяЖора.«Глупаязатея...»—недовольнопоморщилсяПотехин.«Теперьвсёравно»,подумалаТаня.ОниехалинаВыставку,чтобыпообедатьврыбномресторане.Молчаниестанови‑

лосьтягостным.—Вотмоидома,—сказалПотехин.Онуказалнарядпятиэтажныхновыхдомовстандартноготипа.—Да,такихдомовмноготеперь,—сказалЖора,чтобычто‑нибудьсказать.Ведьничегонепроизошло.Ровнымсчетомничего.Очемпечалиться?..Взрослые

серьезныелюди...—Говорят,внихжитьнеудобно,вэтихдомах,—сказалЖора.—Неправда,—сказалПотехин.—Говорят...—Явэтоневерю,—сказалПотехин.«Глупая затея, подумал он, — глупыйразговор, глупыефизиономии. Иона

молчит.Чтоонавнемнашла?..»—Людямнужнакрасота,—нехотясказалЖора.—Аэтоиестькрасота,—строгость,—сказалПотехин.— Я точно в таком домеживу, — сказалшофер,— очень неудобный дом.

Слышимость,—иподмигнулЖоре.

26

—Явэтоневерю,—злосказалПотехин.—Естьхочется,—сказалаТаня.Жорапожалплечами.Потехинумолк. Рукаего лежаланаспинкепереднего

сидения.Онадажепобелела,такнапряглась.«Каконволнуется,подумалаТаня,какемутяжело.Зачемонвсёэтоустроил?И

развеонвиноват,чтоемупоручаютстроитьтакиедома?..»Потехинузахотелосьспросить:«Ну,тыпойдешь с ним или сомной?»Ноне

решился.Потомонподумал,чтоеслидажеонавстанетипойдетсним,сэтимдолго‑вязымфотографом,ведьтакоеможетбыть,отнеевсегоможнождать...Таквот,еслидажеонапойдет с ним,он так возьмет себя в руки, так спокойно и учтиво рас‑кланяется,такмилоскажетим:«Заходите...»,чтоэтобудеткакоплеуха...

Ионещекрепчевцепилсявспинкусидения.ИТанинарукамягкокоснуласьегоруки,так,чтоондажевсхлипнултихонечко.

Зачем,зачемвсёэто?..Комуэтонужно?.....КакаясилазаставилаЖорудоехатьдоресторана,встать,пройтикстоликукак

нивчемнебывало,оннемогобъяснить.Онисиделинадсамымпрудом.Молча.Сине‑ватыежирныекарпысновалиподводойусамойповерхности.Когдаимбросалихлеб,онипочтивыбрасывалисьизводы,гналисьзаним,настигали,рвалидругудругаиприэтомсопелиичавкаликаксвиньи,аЖореслышалсядажестон.Можетлирыбастонать? Господи,это тасамаяпрекраснаярыба, котораятакхорошажареная,такдостойнавиллюстрациях«Мираживотных»?Иэтоонаворчитичавкает?Иеслибыейзубыипоширепасть,онарвалабыглоткисвоимсоплеменницам?..

Онисиделинадсамойводой.Молчали.—Какдолгоненесут,—сказал,наконец,Потехин....Ясиделпососедству,имнехорошобыливидныихлица,ноясиделтак,чтобы

невыгляделобестактныммоевниманиекним.Янеслышалихслов,тольковиделлицадагубы,нехотяшевелящиеся.

Потехинвертелвпальцахвилкуиделалэтодовольноискусно.Таняскатывалахлебныйшарик.Жорашвырялкорочкикарпамиприэтомпоеживался.Воттакже,не переставая вертеть вилку, Потехинчто‑то произнес, и тотчасЖоразабылпрокарповипопытался подняться. Танинарукалениволеглаемунаплечо, и он селснова. Синие глаза его словнопотускнели,и лицо выражалорастерянность, недо‑умение,неловкость.Затем принеслиеду.Столикоказалсятесным.Пока официантрасставлялблюда,онимолчали.Потехинразлил водку.Онулыбалсяи смотрелвсёвремянаТаню.Такжемолчаонивыпили.Затемеще.Иеще.ПотомЖораразмахивалрукамиичто‑тодоказывал,Танясмеяласьневесело,ПотехинпоказалЖорешиши,протягиваяруку,опрокинулграфинчик.Таняударилаегопоруке...

—Неверю,—оченьявственнопроизнесПотехин.—Дазамолчиже,—сказалаТаня.—Тыдумаешь,тебевсёможно?—спросилонуЖоры.—Яфотограф,—засмеялсяЖора.—Несмейнаднимсмеяться!—прикрикнулананегоТаня.—Знаеммывас,—сказалПотехин,—саминедураки...Жораподнялсясосвоегостулаичересчураккуратнопошелмежстоликами.

Потехинкачалголовойисмотрелвсвоютарелку.Таняпыталасьегорастормошить.Жорашелпешком черезвесь город.Покаоншел, небезызвестная Птичкина

входилавобширнуюприемнуювлиятельноголица.Миловидная секретарша предложила подождать, а сама пошла докладывать.

Птичкина селавкресло,развернуланаколеняхвеерЖориныхфотографий,стала

27

набиратьсямужества.Этостоилоейнемалыхусилий.ИбоПтичкинабылачеловекомчестным,номужествубылотесновеехрупкоминебольшомсердце.Этотчеловек,ккоторомуонавошла,был,каконаслышала,немногословен,любилкраткиеформули‑ровки,нетерпелсловеснойводы...Онавошлакэтомучеловеку,поджавгубы,стараясьнеопускатьглаз.Оноченьтеплоприветствовалее.Онужезнал,очемпойдетречь.Емунужнобылопосмотретьфотографии,чтобыкивнутьголовой,ичтобыпослеэтогогостеприимнораскрылись двери выставочногозала.И тогданеукротимаяфантазияэтогосинеглазогомужчины...

Онрассматривалфотографии,аона,стараясьсмотретьемупрямовглаза,давалапояснения.

— ...такгодзагодом,сквозьмукиипраздники... Необычнымпутем,акакбыполутонами,психологическойхарактеристикой.Сэтогоначнется.

ОнаткнулапальцемвфотографиюВикентияТрубникова.Комиссарсмотрелнаэтогочеловеканеоченьдоброжелательно.

— ...потом война, — торопиласьПтичкина,— потоммир, исновавойна... иопять...

—Вамнравитсяэто?—спросилон.—Уамериканцев...—началабылоона.—Ну,тоуамериканцев,—сказалон.—Нотамчеловечествовообще,—возразилаона,—аздесьмы,совсеми,так

сказать...—Неужеливамнравитсяэто?—сноваспросилон.—Нет,—сказалаоробевПтичкина,—несовсем... —идажеобрадовалась,что

такбыстропришлосьсдаться.Онзасмеялся.— Если я покажу это товарищам, — сказал он дружелюбно, — они будут

смеяться.—Ненадо,—попросилаонаипотянуласьзафотографиями.—Почемуувасвсегдавсётакмрачно?—спросилон.—Укого?—непонялаона.Онсновазасмеялся....Былоужесумеречно,когдаЖорадобралсядосвоегодома.Хмельпрошел.

Осталосьощущениеобиды.Налестничнойплощадке,усамойдверионувиделТа‑ню.Онапошлакнемумедленно,осторожно,недыша.

«Теперьонабудетпроситьпрощения,подумалон,клясться,объяснять,каконанесчастна...»Лицоеебылопомято,отнеепахловодкой.Онзахотелназватьеепреда‑тельницей,нопотомраздумал.

Хотьбытольконекаялась,хотьбытольконеврала...—Яждутебябольшечаса,—сказалаона.—Ичтоже?— Я хотела сказать тебе, что мы больше не увидимся. Всё это были одни

глупости...Емудажепоказалось,чтоонасмеется,нолицоеепо‑прежнемубылобледнои

неподвижно,идажепечально.—Янемогусейчасничегообъяснить,ноэтосвышемоихсил...Мнежалкоего...

Я емумногимобязана...Стольколетрадименяондобивалсяновой квартиры!..Ивдруг...

Емузахотелосьобнятьее,поднятьнаруки,унестиксебеинеотпускать.

28

Онастояласовсемвплотную кнему,так,чтоондажеощущалтепло,легкоетепло,исходившееотнее.Наверхнемэтажехлопнуладверь.

—Пойдемкомне,—попросилон.Онапожалаплечами.Тогдаоноткрылдверь.—Пойдем...Онапокорнопошлавквартиру.Онзапердверькомнаты.Светанезажег.Подошелкней.Обнялеесудорожно.

Емухотелоськрикнутьчто‑нибудьпечальное,громкое...—Пусти,—сказалаона,—ненадо.Исталараздеваться.— Яслабыйчеловек...янемогууйтиотнего...— сказалаона,швыряянастул

одежду.—Онмногомучается...этоявовсемвиновата...Потомнаступилатишина.—Ну,гдетытам?—спросилаонакакизколодца.

КАТЕРИНАТРУБНИКОВАИДРУГИЕ

Послеувеличенияслицадевочки,стоящейнапепелище,исчезлозлоестарушечьевыражение.Морщинкидажекак‑торазгладились,иглазадажепосветлели.Итеперьвнихбыласкорбь,неболее.Илицоее,внатуральнуювеличину,казалосьчутьрасплыв‑шимся.Ноявственнеепроступилислабыеконтурыдетского,чтоидолжнобылобытьвэтомлице:нутам—ямочкинаподбородке,есливообщемоглабытьямочканаголод‑номтеле,нутам—совсемдетскаянижняягубаитонкие,словновыщипанныеброви...Ноуж вовсяком случаеонанеплакалапослетого,какмордастыйфашист,равно‑душносфотографировавее,далейпинка...Аможетбыть,онинедотронулсядонее,адажедал ей шоколадку, илидажеприласкали вспомнил своихдевочек, и дажепрослезился, а можетбыть, он вообще был прекрасенидобр,илишьпечальныеобстоятельстваувели егопрочь отродногодома, туда, гдеемупредстояло жечь идаватьпинки...Ноуэтой девочки так ранолегламорщинка.Иэтоужепотомонаразгладилась.Нотутжепроступилавторая.Потомучтоужтакейповезло,чтоодно—задругим,одно—задругим...

ЗатемЖорапоставил двефотографиирядом:фотографию комиссараТрубни‑коваиэту.НоВикентийТрубниковнеузналдочери.Оннедумал,чтоунего такаядочь:маленькаяголоднаядевочкасредипепелища.Ондумал,чтоужеслибудетдочь,тобудеткакпраздникназеленомлугу,иунее—сачоквруке,ибабочка,исмех...Апосле—ещепрекраснее,апосле...Ондумал,чтобудеттак,есливообщебудет.Такондумал,есливообщедумалобэтом,вглядываясьвстепь.

Новтуминутудочерионнеузнал,таккакрядомсним,срезаннаяфотоаппа‑ратом,стоялаКатерина,ионсказалейтихо:

—Простименя,Катя...Яведьневиноват,нотыпрости.Онаничегонесказала, толькосделаларукойвот так,словносмахнуласо лба

волосы.Точнотаконасделаланакануне,когдавсёэтопроизошло.Послетого,какполкворвалсявскучныйволжскийгородок,уженебылонадоб‑

ности продолжать рубку. Нокони несли, клинкисловносами вращалисьнад го‑ловами, и пулемет бил с тачанки куда‑то вперед, без цели... И не было сил

29

остановиться.ИВикентийТрубниковразмахивалмаузеромичто‑токричал,ачто—оннемогвспомнить.Этобылочто‑тоотстраха,отнеистовства,отжалости,отдетства.Икогдаонвиделпогоныбегущихбелогвардейцевиихспины,егорукасамасобойвытя‑гивалась вслед им, и палец нажимал на спуск... И ужепосле,на самойокраинегородка,Семенов круторазвернултачанку,ипопустынной улице, отделившисьотзабора,вдругпобежал,прихрамывая,грузныйневысокийштабс‑капитан.ИТрубниковвыстрелилемувслед,нопромахнулся.Аштабс‑капитанпродолжалбежать,смешноподпрыгивая как заяц,и комиссар, не отдавая себе отчета, соскочил с тачанки ипобежалзанимвслед,и стрелялнаходу,инемогпопасть,ивсёбольшеибольшераспалялся.Штабс‑капитанбыл,вероятно,ранен.Онхромалвсёбольшеибольше,иТрубниковнастигалего.Вотужепоказалсяконецулички,азаним—ровноеполе,адальше—лес...И тутштабс‑капитан споткнулся,ифуражкаслетелас егоголовы.Трубников был уже совсем близко. Перед ним закачалась непокрытая голова сбольшойкруглойлысиной,обрамленнойседымнимбом.Потомслучилосьсамоеневеро‑ятное:штабс‑капитанрезкоповернулся,взмахнулрукамииупалнаколени,ипоползккомиссару.Трубников стоялнеподвижно,уставивмаузерпрямовстарческоелицоофицера. А тот всё полз и полз. И ВикентийТрубников закрыл глаза и тут жеуслышал,каккто‑токрикнул:«Ненадо!», инажалспуск,иоткрылглаза.Штабс‑капитанползалпоземле,словноустраивалсяпоудобнее,потомзатих.РядомстоялаКатерина, прикрыв ладонью рот. Она словно и не бежала следом, она словновырослаизземли.

—Какжеэто?..—тихоспросила.ПодъехалСеменов.Широкоулыбнулся.—Допрыгался,—сказалштабс‑капитану.—Стар‑стар,атудаже...—Зачтожвыего?—спросилаКатерина.Трубниковмахнулрукойипошелпрочь. И тогда‑товотКатеринаоткинула

волосысолба,вернеесделалапохожеедвижение,аСеменовсказал:—Чуднáятыкакая‑то:восемьмесяцевснами,апонятьнеможешь.Ипотомуже,вечером,Трубниковсказалтихо:—Простименя,Катя...Яневиноват,нопростименя...Онасиделауокна.Бледная,худенькая,деревенская.—Тыведьженамоя,Катя,—сказалкомиссарипосмотрелнанееснедоуме‑

нием,как‑топо‑журавлиному.—Кровимного,—сказалаона.—Развеэтокровь?—сказалТрубниковипонял,чтосказалнето.Иподумал,

чтовотвследующембоюегонепременноубьют.Онподошел,обнялее,погладилсмуглыецыганскиеруки.—Затолюбовьунаскакая,а?—Накрови‑то?—Нуненадообэтом...—Сколькоее,крови‑то...

—Этовраги,Катя.—АЗуеваубили...—Аонврагампродался.—Живодерывывсе,все...живодерывы...—сказалаонаизаплакала.—Катя,—говорилонигладилеепоголове,—Катя,Катя...Войнаведькакая

происходит.—Одинразпонравится,ещераззахочется,—сказалаона.

30

—Тынепротивленкакакая‑то,—сказалкомиссар,сердясь....ТеперьвкомнатеуЖорынебылониоднойфотографии,кромеэтихдвух.Нов

этихбылатакаябезднавсего,чтотруднобылокнимподступиться.Ионникакнемогпонять,какая связьмежду этимидвумя пепелищами.Наодном—одинутверждалновое,инадругом—другойегооплакивал.ИЖораподумалотом, чтоонпоступилправильно,сняввсёостальное,ибовсёостальноебралоначалоздесь,вэтомдоме,гдецаритблагополучие,пустьхотьвнешнее,аэтоначалосьспепелищ,скрови,спинков...Вотпочемутакмногонепонятногобыловлицекомиссара,вотпочемунаюношескихщекахпокоилисьбеспокойныеморщинки...Небезпричин,небезпричин.Онсловновсматривалсянепростовстепь,гдескакаливрагииликудауходилаКатерина,авсебясамого,в тотдень,когдавнемзагореласьперваяискорка,и в тотдень,когдавнемсозрелопервоерешение,ивтотдень,когдаКатеринавозниклакакиз‑подземлинадубитымштабс‑капитаномисмотрела в глазаВикентию Трубникову, словноонаибыла‑тоегосомнением,котороетожезародилосьнакрови.

— В этом и прелесть! — воскликнула однажды Птичкина, всплескиваяруками.—Чемтруднее,тембольшесчастья...

«Почемтебезнать,чтóтруднее»,подумалЖораучтиво.ПришлописьмоотТани.Ондолгоневскрывалконверта.Нанембылизображен

летящийсредизвездспутник.Письмопросматривалосьнасвет.Онобылонебольшое.«...Ярасписываюсьвсобственнойслабости...Я дажелюбилатебя,оказывается,

банально. А ты такпрекрасени так ненадежен!Это не для меня, не для меня...Прощай,мойфотограф!..Можетбыть,вомнеисентиментальности‑тохватилолишьнаэто вот«прощай». Если бы я быласведущавовсем,какВера,и также каконахолодна,можетбыть,мнебыиповезлоидтис тобойхотькчортунакулички...Чтоэто во мне? Моих ли предков неустроенность или просто каприз? Или простослабость?Илипростоглупость?..»

—Ого,—сказалЖора,—долгоей,наверное,пришлосьпридумыватьэтиутон‑ченныепостроения.

Ноего«Ого»прозвучалопечальновегоустах.Былдень,когдаон,сгорая,запечат‑левал руки своих соотечественников,пришелдень, когдаэтогопоказалось малоипонадобилосьувидетьглаза,инаступилдень,когдаиэтогопоказалосьмало.

«...Вывсемечетесь.Быстро‑быстро.Мучаетесьиничегонеможетеобъяснить.Акакжемне?Ипредложитьвыничегонеможете...Акакжемне?..Аонпокрайнеймеревотонвеськакналадони...Инапраснотысмеялсянадним.Онстроитто,чтоемуприказывают...Онбырад—другое,ноемуприказывают...»

«Авдруг онапридетсейчас?» подумалЖора. Ион представил себе, как онавойдет,иполныееегубыбудутполныулыбки,ионаскажет:«Нустоитлиобращатьвниманиенаэтуписанину?»Ивырветписьмоунегоизрукипорветего...Апотомвсёбудеткакпрежде.

Ион услышалстук. Ивскочил. Итут жепонял, чтосам постучалпостолукостяшкамипальцев.

Тогдаонвсталужемедленнейирешительнейизасучилрукава.Работа—вотчтодолжнозаниматьегоголову,руки.Малоличтослучаетсянасвете!Всемупридаватьзначение?.. Таню ждетноваяквартира. Пусть онасобираетвещи.Онневинит ее.Жизньскладываласьтак,чтонельзяпренебрегатьэтим.Онэтопонимает...Ноеслибыонапришла...Онтеперьпонял,чегоемунехватало.Онперестраивается.Довольнонамлилипомоинаголову...Ивсе‑такикакмалоонумеет...Ноеслибыонапришла...

31

...А девочканапепелищепродолжалапечально всматриваться всвоебудущее.Откудаонамоглазнать,чтотамунеезаспиной?Маленькаясжавшаясядетдомовка,ждущая,чтоеепнут,растерявшаясвоихсверстниц.Ноеслибыонамоглавглядетьсявпрошлое,даженевсвое,авпрошлоедавнее,онабыувидела,какВикентийТрубниковвышелизвокзалаипошелпоулице, запахиваяпрожженнуюшинель.И былдождьпополамсоснегом.ИМосквадвадцатьтретьегогода.Игде‑тонаАрбатежиладеревен‑скаядевушкаКатеринаидаженепредполагала,чтоунеекогда‑нибудьродитсядочь,ичтоееназовутТатьяной.

ТакпешкомТрубниковипрошелотКурскоговокзаладочетырехэтажногодома,вкоторомжилаегожена,покинувшаякомиссарапо«принципиальнымсоображениям».Иянехочусейчасвдаватьсявподробности.Вконцеконцовимжитьвместе,имивыяснятьотношения.Ноя,вовсякомслучае,всегдабылуверен,чторазмолвкаэта—временная,ибокакойсмыслмнебыло связыватьих,еслилюбовьдолжнабылатакскоропогаснуть.Э,нет.Есть ведьявленияпротивоположные,асуществуютрядом,дажевместе,иничего,идажебольшетого—процветают.

ИВикентийТрубниковвзбежалполестницеипозвонил,иКатеринавышлаемуоткрыть.Онанеахнула, невсплескиваларуками.Сказала:«Нуздравствуйже!..» иуткнуласьемувплечо.

О том,чтопроизошло,онинеговорили.Онсидел застолом,пилчай.Насто‑ящий.И дажесовсянымпеченьем.И старалсядержатьпеченьебольшимиуказа‑тельнымпальцами,аневгорсти.

—Чтожмолчишь?—спросилаона.Ноон молчал и пил чай. Она выходила, входила снова. Что‑то приносила,

уносилаобратнонакухню.Аонпилчайиеловсяноепеченье.—Чтожнерасскажешьничего?—сноваспросилаона.—Стесняюсь,—сказалониулыбнулся.—Тысталатакаяважная.Повзрослела,

чтоли?—Свамиповзрослеешь,—сказалаона.Исновавышла.Трубниковзнал,чтовыпалоКатерине,когдаонирасстались.«Катя,Катя...»—

твердилонночами.Ивиделееуженедевочкойсзаброшенногохутора.—Катерина‑то,рассказывают,вМосквеженщинамикомандует,комнатуполу‑

чила,—сказалоднаждыСеменов.—Да?—удивилсякомиссар.Ноэтотольковнешне,атабакпросыпалиновую

самокруткусвернутьзабыл.—Откудатебеизвестно?—Рассказывают,—усмехнулсяСеменов.—Женщинамвоеватьнельзя.—Нравитсятебекомнатамоя?—спросилаКатерина.—Нравится,—сказалТрубников.—Останешьсяиликровьпойдешьпроливать?—Конечно,останусь.Кудажемне?Яведьктебеехал.Онаприняласьстелитьпостельнаузенькойкушеточкеуокна.—Тыэтокомустелишь?—спросилТрубников.—Себе,—сказалаона,необернувшись.—Да?..—Атебе—накровати...—Да?..—Четырегода—срокбольшой.—Можетбыть,мнелучшевгостиницу?—обиделсяТрубников.

32

—Какхочешь,—сказалаона.Икомиссарувидел,какдрогнулигубыунее.—Нуладно,— сказалон,—я ведьтак,Катя...Я ведьктебеехал,неккому‑

нибудь.Он зналоееделах.Зачетырегодаонамногоепрошла.Нокамешек,который

кинулонкогда‑то,кинул‑то он.Иочень она,конечно,изменилась. ЭтоТрубниковвидел.Иможетбыть,лишьвпоходкеугадываласьпрежняяКатерина,давплавномдвижениирук.

—Атыпостарел,—сказалаона.Ипотомговорилаещевсякое,что говорятвтакихслучаях.Аонслушал,кивалголовой,еловсяноепеченье,улыбался,хмурился...

Однаждыони возвращались вместе. Откуда, уж и непомню.Он— в своейпрожженнойшинели,она—вватнойстеганке.Ималенькиеногиеебыливсолдат‑скихботинках,таккаквнихбылотеплее.Абылазима.Февраль.Иморозжёг.Ионипоравнялись сосвещеннымподъездоммодногоунепмановресторананаАрбатскойплощади.ИтогдаТрубниковпо‑мальчишечьиулыбнулся.

—Азайдем,посмотрим,какнепманывеселятся?ИтогдаКатеринасогласнокивнула,хотявкарманебылрубль.Ионавскинула

голову передносом оторопевшего швейцара, и они вошли в душный ароматныйвестибюль.

Вотужбылапотеха,когдагардеробщикоглядывалих.Ноонислованепосмелсказать:авдругчекисты... Пустьвватничке,пустьвшинелишке... Хозяева... И онипошливзал.Этобылбольшойзал.Яркоосвещенный.Простоудивительно,гдеуспелираздобытьвсёэтодобро.Былоещерано.Музыканеиграла.Почтивсестоликибылипусты.

Ониуселисьза угловой столик.Имолодойофициантбросилсякним.И вегостремительностинебылоничего,кромехолуйскогопрезрениякплохоодетым.Иониэто поняли. Викентий Трубников хотел было что‑то сказать, но Катерина мягкоприкоснуласькнемуладонью.Тогдаонизаказалипокружкепиваигоркусоленыхсушек.

—Пиванедержим,—сказалхолуй.Трубниковвстал.Рукипошвам.Какпередстроем.Исловнопочувствовавнедоброевегодвижении,подскочилметр.—Сейчаспозвонюкое‑куда,—раздельносказалТрубников,постукиваяпальцем

постолу,—ивсювашубогадельнювместесвами...—Позвольте,товарищ,—сказалметр,—есличтонетак...—Онипивапросили,—сказалофициантсиспугом.—Сейчасбудетпиво,—сказалметр,поглядываянавыцветшиекрасныеполосы

настаройгимнастеркеТрубникова,—длякрасногокомандира...—Дапоживей!—приказалкомиссар.Метр увел официанта. Через десять минут пиво было на столе. И соленые

сушки.Катерина смеялась грустно. Музыка не играла. Зал наполовину наполнился.

Декольтированныедамыжалисьвпротивоположныйугол.Даикавалерыихтоже.Ипоглядывалиоттуданапарочкуполинялыхкомиссаров.Наконец,заиграламузыка.Нотанцеватьниктонешел.

—Пойдемотсюда,—сказалаКатерина.НоВикентийТрубниковмедленнопилпивоивсёждал,когдаженачнуттанце‑

вать.Потомонвдругобратилвниманиенарукижены.Онибыликрасные,отморозов,чтоли,илиещеотчего‑либо.ИонсказалКатерине:

33

—Знаешь,естьмылотакое,отнегорукибелымистановятся.Ятебедостану...Катеринасновазасмеяласьтихонечко,просебяпочти.—Пойдем,—сказалонрешительно.Ипоставилпустуюкружкунастол.Так

поставил,чтовзалевздрогнули.Онидолгоодевалисьвгардеробе,какбудтобылочтодолгоодевать.Ичерезприоткрытуюдверьсмотрели,какжаднозатанцевализастояв‑шиесяпары,какониприжималисьживотамидругкдругу...

...Еслибыэтамаленькаядетдомовкамоглабывидетьто,чтобылоунеепозади!..Ноонаузнавалаобэтомвпоследствииизрассказовикаквсякуюисториюнаделялаэтоуслышанноематериаломсвоейжизниипотомубылакнемуравнодушна.

АтутвошлаВера,вкрадчиваякаквсегда.СеларядомсТаней.—Тывсёнезнаешь,кактебепоступить?—Этоочем?—Онем.ИТанявспомнилатемнуюкомнату,ишумполночныхмашинзаокнами,инере‑

шительныешагиЖоры.—Нет,—сказалаона,—ядумаюоновойквартире.—Иусмехнулась,—немогу

жеянедуматьоней:ведьэто—мояжизнь...Ионавспомнила,какЖорамедленноподошелк ней и коснулся ее плеч в

темноте...—Простименя,Таня,—сказалон.—Чтоты,чтоты,—прошепталаона,—чтоты...Ясама...—Будетлучше,еслитыуйдешь,—тихо,ножесткосказалон,—уйдешь...—Онтебяпрогнал?—спросилаВера.ИТанявспомнила,какначалабыстроодеваться.Втемноте.Хваталавещихолод‑

нымивлажнымиладонями.—Разветымужчина...—приговаривала,одеваясь,—нуимужчина...ничегосебе

мужчина...—потомкрикнулав темноту,надеясь,чтоэтопрямовлицоему:—Ах,какойгордый!..Какойположительный!..Чорт...

—Онтакисказал«уходи»?—спросилаВера.ИТанявспомнила,каконашланаощупькдвери.—Простименя...Простименя...—говорилонишелзанею.— Атывсёнатрамвайчикекатаешься?— спросила Таня, словно ничего не

произошло.—Представляю,каковотебебыло,—сказалаВера.—Мытакдавностобойневидались,—сказалаТаня.— Теперьосеньранняя.Листопад.Вожатомутрудно.В глазахпестрота,рельс

скользский...Ты,по‑моему,нелюбишьего,Татьяна,а?—Какбымнефотографии своиполучитьотнего... Ведьнеидтижесамойза

ними.—Погляди‑ка,какиеуменяладони...—сказалаВера,—сплошныемозоли...—...Еслиписьмопослать...—сказалаТаня,—вдругчто‑нибудьподумает,а?—Интеллигенткаяилинет?—спросилаВера,прищурившись,ивыскользнула

изкомнаты.ИТанявспомнила,каконабежалаполестницевниз,находупросовываярукив

рукавакофточки.

34

ВЕРАИДРУГИЕ

Трамвай тряс красными боками. Маленький подъем взять было невмоготу.Колеса прокручивались. Пассажирыдивились.Кондукторша поругивалась.Вагоно‑вожатаясмеялась.Потом,подрожавещенемного,трамвайвскарабкалсянаподъемиостановился.

ВнизулежалаТрубнаяплощадь.—ВозлеТрубнойподъемтрудный,—сказалаВера.Онавыглянулаизкабины.

Пассажирымолчавываливалисьнаостановку.Онипроходилимимонее,делаявид,чтоинетакоевидали.

—Думала—невытянем,—крикнулаВеракондукторше.—Надонедумать,аучиться,—сказалстарикспервойскамьи,—поручаютсеми‑

классницамлюдейвозить...Веравыгляделастаршесвоихлетвформеннойпомятойкурточке.Ностарикув

еговозрастебыло,очевидно,ужевсёравно:четырнадцатьилидвадцать...Из‑подбереткиуВерывыглядывали светлыеколючиеволоски,игубыбыли

растянутывочаровательнуюулыбку,ностарику,видимо,былонеприятновидетьэтоулыбающеесялицо,ионотвернулсявокно.

ТрамвайпобежалпобульварукКировскимворотам.Пестрые осенние листья летели навстречу. Они радостно похлопывали по

красным бокамтрамвая,влетали в распахнутыеокна,ложились усталона коленипассажирам.

Пассажирыахали,подхватывалилистья,пристраиваливпетлички,дурачились,млели,разглаживали,поглядывалидругнадругаулыбаясь.Былоприятнокакполу‑читьподарок.

И Верасмотрелананих,какнадетей,резвящихся всвоеудовольствие.И ейказалось,чтоониссожалениемпокидаютсвоиместа,выходянаостановках.И онабылагордазасебяизакраснуюкоробкутрамвая,чтоонисумелипотешитьугрюмыхпассажиров.

ИВераподумалаотом,чтоона,какБог,сидитнасвоемоблаке.Ивсё,чтопроис‑ходиттам,внизу,наземле,ейхорошовидновмаленькоееезеркало.Воттаксмотритона,саманевидимаяникем...

Потом,ужепочтивконцепути,втрамвайвошелЖора.Вераузналаегосразу.Ипочему‑тотутжеподумала,чтовоткакхорошо,чтоеесменаподходиткконцу...

АЖора стоялрядом сеекабиной.Игубы егобыли поджаты.Истаренькийчерныйсвитернанембылпрежний.Ион,видимо,разгляделееивспомнил,потомучтопросунулголовувкабинуисказал«здравствуйте».

—Явассразуузнал,—сказалЖора.—Потомуиселвэтотвагон.—Ясчастлива,—сказалаВераиусмехнулась.Потомонипомолчали.ПотомВераспросила:—Апочемувынеприглашаетеменяксебедомой?..Посмотретьфотографии,

например?..Чтобылоотвечать?Онаможетнасмехподнять.Этадевица...—Ятеперьсноваработаю,—сказалЖора.—Теперьяэтимнезанимаюсь.—Нехватилотерпения?—Знаний,какговорят...

35

«Онкинооператор»,вспомнилаона.Исноваусмехнулась.—Апочемубывамнеснятьменя,например?Жораничегонеответил.—Ну что, хорошо? — в первый день спросила соседка. — Хороню тебе?..

Другиевинститутытамидут,замужвыходят...Хоронютебе?..Втрамвайпошла...—Натрамвай,—поправилаВера.—Какженестыдно‑тотебе!—сказаласоседка.—Хочувезу,хочувысажу,—усмехнуласьВера.—Командоватьбольнолюбишь,—сказаласоседка.—Эхты!—Вселюбяткомандовать,—сказалаВера.—Неяоднатакая...—Трамвайползеткакчерепаха...Помните,такаяпесенкабыла?—спросилЖора.—Ямогуибыстрее.Тольконеговоритеподруку.—Аяраньшедумал,чтовы—математикилизоолог...—Вытаквнимательны.—Хорошонатрамвае?—спросилон.Оназасмеялась,досадливоповелаплечом,неответила.Потомоказалось,чтоЖораосталсяввагонеодин.Трамвайшелвпарк.—Кудавыменязавезли?—спросилон.—Ядумала,чтовамприятно,—усмехнуласьВера.—Мнежеработать!—Езжайтевтакси...Этотакмодно.Онаостановилавагон...—Мы снимаем недалекоотсюда, где новыедома... Приходите посмотреть, —

сказалЖора.«Иприду»,подумалаона.Потом,ужесдавсмену,оназавернулазауголипошлакновымдомам.Ноиз‑заповоротавышелЖора.—Аа,—сказалон,—сегоднямыкончили.Погода.—Ионткнулпальцемвверх.Онистоялинауглу,когдаЖоруокликнули.Вераувиделаневысокогочеловека,

которыйторопливобежалкним.— Познакомьтесь,— сказалЖора.— Это товарищ Пузырьков,специалистпо

кино.Присланпоучатьнас...—Пузырьков,—выкрикнулчеловечек,протягиваярукуВере.Вераподалаемудвапальца.— Выделаешьсовсемнето,Жора,—сказалПузырьков.—Сниматьнадокак

есть...Натура...Личность...—Воткак?—удивилсяЖора.—Аяхочу,какполучше.—Фокусы,—сказалПузырьков.ОнвсевремясмотрелнаВеру.Лицоегобылонебезприятностиинеслишком

круглое,какимонопоказалосьсначала.Имохнатыерезкиебровикрасивовиселинадглазами,иполныегубыбыликрасны,понаторевшие,видимо,влюбовныхпеределках.

ОнвсевремясмотрелнаВеру.Онахмурилась.—Нуладно,Пузырьков,—сказалЖора,—идитеналаживайте,учите...Амы

будемучиться...—Вечером«Арагви»,—неожиданносказалПузырьков.—Угощаю.Табакá...—и

кВере:—Выактриса?..

36

Онаогляделасебя,свойбудничныйнаряд,сказаласдержанно:—Вагоновожатая...—Ха‑ха...Жора,чтоскажешь?—Ятрамвайвожу,—сказалаВера.—Улыбка...зубы...манеры...—затараторилПузырьков.—Менянепроведешь.Оннемогстоятьспокойно.Онподпрыгивал,дергалногой,подмигивалзагадочно.—Нуладно,ладно,—сказалЖора.—Ладно,—сказалПузырьковизахромалпрочь,нотутжевернулся.—Послушай,—сказалонужеВере,—послушай,выпойдетев«Арагви»?..ВерапосмотреланаЖору.Жорасмотрелвнебо.—Выунегоспроси,ктоятакой,—кивнулПузырьковнаЖору.—Нуладно,—сказалЖораиужебезулыбкипосмотрелнанего.—Аа,—сказалПузырьков,—вашадама...Понятно...Давыбудетесидетьсней

рядом...—икВере:—Пустьонскажет,какоеяЛюсемантоподарил!—Нуладно,ладно,—сказалЖора.Пузырьковускакал,всевремяоборачиваясь,помахиваябелойладонью.—Чорт,—сказалаВера.—Личность,—засмеялсяЖора.—АТаняужепереехала,—сказалаВера.Жорапосмотрелвнебо.—Вихкомнатупоканиктоневъехал.Всякийхламваляется.Онавнимательнопосмотрелананего: чтоскажет?Каквздрогнет?.. НоЖора

молчал.—Хотитепепелищепосмотреть?—спросилаона.—Приходите.—Азачем?—Хотите,вместепойдемтуда,сейчас?..Проводитеменя,кстати...Онасказалавсеэтотакпросто...Глазаеебылиполныслез.Губычутьподраги‑

вали.Некрасивоелицоеебылопрекрасно.—Авынехотитепоработатьвкино?—спросилЖора.—Хочу,—сказалаона.—Всехочу.Яжадная.Онанаклонилась.Сорвалатравинку,зеленуюсжелтойкаймой.Протянулаему.—Этовам,—сказалавдохновенно.—Этоявамдарю.Онничегонепонял.Онпопыталсяулыбнуться.Онподумал:ужнесмеетсяли

онанаднимпосвоемуобыкновению...Ноееглазабылиполныслез.—Нравится?Онвзялтравинку.Онабылапохожанаколпачокклоуна,даещепокачиваласьв

егоруке.—Онаволшебная,—сказалаВера.—Видите,каконапокачивается.Этодлявас...АЖорезахотелосьвдругубежать,потомучтооннезнал,чтоемуделать...Ему

захотелосьукрытьсягде‑нибудьиподуматьобэтом.Ионсмотрелнатравинку,аонапокачиваласьвегоруке,зеленая,сжелтойкаймой.АВерастояларядоми,неотры‑ваясь,смотрелаемувглаза.Еенекрасивоелицобылопохоженалицопианиста,толькочтооторвавшегопальцыотклавиш...

...Они дошли пешком до Арбата. Прошли по переулкам. И все это молча,заметьте.Иусамогодома,в томсамомстаринномдворике,гдеЖораоднаждыпри‑

37

думалсвоюлюбовь,ониостановилисьнаминуту.ИтуттолькоЖорасообразил,чтовсюдорогудержалврукетравинку,зеленуюсжелтойкаймой.

ИВерапрошлачутьвпередионувидел,какаяунееплавнаяпоходка.Онивошливкомнату,гдежилиТаняиеемуж.Сначалабылотемно.Потомглаза

привыкли.Вокнобилсветдворовогофонаря.Белели на полу обрывки бумаг. Старый комод потрескивал в углу, умирая.

Столикнатрехножкахстаралсянеупасть.Жорашагнулвперед.—Нестрашно?—спросилаВераивзялаегоподруку.Онимедленнопрошлисьпокомнате.—Вывзволнованы?—спросилаонанасмешливо.—Всякоепепелищеволнует,—сказалЖора.Иемупоказалось,чтозакомодомбелеетчто‑то.—Зажечьсвет?—спросилаВера.Оншагнултуда,протянуввпередоберуки,какслепой.—Свет,—сказалон,почтикрикнул.Онабросиласьквыключателю.Икогдапозабытаязапыленнаялампочказасветиласьмутно,Жораувидел,как

ВикентийТрубниковсловноприкрылладоньюглаза,прячасьотрезкогосвета.—Нувот,—сказалаВера.—Позабыли.—Япойду,—сказалЖора.—Хотите,явасчаемнапою?..Выведьхолостяк...Чай...иваренье.ОнисиделивмаленькойкомнатеВеры.Пиличай.ВикентийТрубниковсидел

рядом.Тожеприхлебывал.—Агдеваширодители?—спросилЖора.—Ониещевовремявойны...погибли,—сказалаВера.—Чтоэтотакое,—удивилсяЖора,—увсехродителейнет...—Неувсех,—сказалаВера.—Тонавойне,тоещегде‑нибудь...Ситцевая шторка колыхнулась на окне. Красные клубничины —по белому

полю.Жорадопилстаканивстал.И,наверное,потому,чтокомнатабыламала,онпоказался Вере особенно высоким и крепким. Но руки его уже не зависели отэффектапространства.Онибылисамипосебе—крепкиеижилистые.Идавнонестриженныеволосына шее переходилив косичку. Иэто былосмешноу такогосерьезногочеловека,какЖора.

Онстоялпосерединекомнатыиразводилруки,словноделалзарядку.—Чего‑то мне не хватает, — сказал он. — Хочется куда‑то идти, слышать

одобрение...Что‑томучаетменя...Можетбыть,подраться?Авыхитрая.Выделаетевид,чтовамхорошо.Да?..

—Видаянеделаю.Имненехорошо,—сказалаВера.Вдругсловнокто‑тоскребнулвдверь.Вераумолкла.Задверьюбылатишина.—ТакТанякомнестучалась,—сказалаона.ВикентийТрубниковтожевставилслововобщийглас.Онприпомнил,кактова‑

рищиокружилиего,когдаон купилновоепальто,и каконисмеялисьнаднимпо‑дружески,икаккто‑тосказал:

— Немогусказать,чтоты,Трубников,обыватель... Но, чтоэтонамугрожает,несомненно...

38

—Почему?..Из‑запаршивогопервогопальто?..Первоговжизнибобриковогоссобачьиммехом,подбитогочортзнаетчем?!Потому,чтозахотелосьсменитьшинель,питьежедневнонастоящийчай,читатьгазетынабелойбумагеиестьбелыйхлеб?..Вконцеконцовживот—внеклассовыхпротиворечий...Онхочетполучатьсвое,кожа—свое,вообщетело...

—Тыкрасиввэтомпальто!..—Тыбылкрасиввшинели!..—Надоипожитьуспеть...—Жизньестьборьба...—Ялюблютебя,Катерина...—Нехватаетмнетебя...Нехватает......Веравыливалаостаткичая.Жораходилпокомнате.Вдверьсноваосторожноскребнулись.—Мыснимаемкинокартину,—сказалЖора.—Жалкоебанальноесоздание.Все

заранееизвестно.Нобольшинстводовольно...—Почемуэтовымнеговорите?Вытамскажите,боритесь...—Ненадогромкихфраз.—Воттаквсемолчат,аПузырьковыдействуют...Потом—«Арагви»...—МашаКозлова,героинянашегофильма,существоубогое...Аактриса,которая

играетее,любитгрильяж:итуфлисамойпоследнеймоды.Онаоченьсчастлива,когдау нее есть туфли... такие. Она любит стоять перед вами, слегкапокачиваясь накаблучкахимедленножеватьгрильяж...

Верасмеялась.—...МашуКозловуонатерпетьнеможет,потомучтота—дураиненоситтаких

туфель...Ноэтапоночамплачет.Язнаю.Онаплачет,саманезнаетотчего.Что‑тоеемучает...Послекаждойкартиныонаездитзаграницусделегациями.Картиныпрова‑ливаются.Онапривозит оттудакерамику... Потом снова снимается... А настоящаяМашаКозловаработаетвагоновожатой...

—Допоры,—сказалаВера,ибровиунееподнялись:кто‑тоопятьскребнулсявдверь.Онавышлавкоридор.Вернулась.

—Аеслибыхорошаяроль?—спросилЖора.—Хорошая?—Хорошая...—Хорошая?..—усмехнуласьВера.ИЖореуженезахотелосьееубеждать.Онисамбылнасмешлив,нотакое...—...Выименясчитаетедурой?—спросилаВера.—Выдумаете,чтояпошлана

трамвай,потомучтобылонекудаидти?..Да?..— Можнобылобыиполучшечто‑нибудь,—буркнулЖора.— Всеведькуда‑

нибудьстремятся...Получше...—Аянехочу,каквсе!..Трамваймнехорош.Онлучше,чемрольМашиКозловой,

укоторойналбунаписано,чтоонадура!..—Жизнь‑товедькоротка...—Моеотменянеуйдет...Ятерпеливая.Верасноваприслушалась.Потомсновапошлакдверям.—Этоя,—сказалЖора.—Яногойвоттаккасаюсьпола...Авамкажется...Веравернуласьнаместо.

39

— Ну ладно, — засмеялся Жора и сказал Трубникову: — Пора, комиссар.Пошли.—Ионвзялпортретивышел,почтинепростившись.

...ТеперьЖорамогзаниматьсясвоимифантазиямилишьвредкие,свободныеотсъемокминуты.

Теперьонпоставилпортреткомиссаранасамомвидномместе,арядомсним—портретдевочкинапепелище.Жизнь сложиласьтак,чтоони незналидруг друга,почтинезнали.АЖораизсвоегопрекрасногодалекамогобозреватьихобоихиразду‑мыватьнадихсудьбами.

Собственнаясудьбаегонеоченьзанимала,хотяониеепыталсяобъяснитьсебесамому.

Когдаизвестныйрежиссерпохвалилегоработувкино,Жораспросилнаивно:—Еслиэтохорошо,почемуменяберуттольковплохиекартины?—Потомучтокаждыйрежиссерсобираетсяснятьлучшую,—сказалсобеседник.ИЖораустыдилсясобственнойслепоты.Верусталибеспрерывноприглашатьнакиностудиюдляпробвновыефильмы.Жорапожималплечами:этонеегорукдело.Пузырьков,когдапоявлялся,спрашивал:—Каквашадамапоживает?..Онанехочетсняться?..ТогдаЖорапонял,ктопечетсяосудьбеВеры.Зрявыэто,—сказалонПузырькову.—Ейэтоненужно.—Нет,нужно,—упрямосказалПузырьков.—Онавашадама,да?..Выееобере‑

гаешь?..Отменя?..Отдруга?..ЖоразасмеялсяПузырьковувлицо.—Мыниразунебылисвамив«Арагви»,—сказалПузырьков.—ПригласителучшеЛюсю,—посоветовалЖора.—Пойдем...Вынепожалеешь...—Янепью,—сказалЖора.—Кичишься!—крикнулПузырьковшепотом.—Яведьнедевушка,—сказалЖора.— Почему я не нравлюсь женщинам, которые мне нравятся? — спросил

Пузырьковзловеще.НоЖоране ответил.АПузырьковсказал:—Апомнишь,каквместеработали?Былоспокойно...Искусство...—исовсемвполголоса:—Ничегонезнаю,чтоделать...Выпонял?..Зачемяздесь?..

—Возвращайтесьобратно,—сказалЖора.—Возвращайтесь,поканепоздно.—Номенклатура,—сказалПузырьковизасеменилпрочь.ИвотЖорарасставилфотографии.Главные.Те,с которыхемуследовалоначи‑

нать.Ониужебылипривычныему.Трубниковжил вего домеполноправно.И поутрамвходилвкомнату,ииз‑подмохнатогополотенца:

—Когдабязнал!..Когдабяведал!..Адевочкасозлымстарушечьимлицоммолчала.ИЖореиногдаказалось,чтоона

молчаинапряженноследитза тем,каконхлебнарезает, какмаслом мажет,какотправляеткусочкиврот.

Агдебылиживые?..Людистеплымидушами,возлекоторыхможносогреться?..Гдеони?..

40

Ивновь,каквстарыевремена,непостучавшись,вошелПотехин.Икивнулкакстаромузнакомцу,исел.

—Нучто?—спросилЖора.Потехинне былпьян.Онбыл трезв как стеклышко. Но что‑то угнетало его,

видимо.Слова,какбабочкиночные,кружилисьнаегогубах.Иниодноизнихнесле‑тало.

—Нучто?—спросилЖора.—КакТаня?Очемможнобылоспрашивать?Ипочемуонпришел?—Вам,конечно,непонять,чточеловекможетвсемпренебречь,всем,—сказал

Жора,—кромеглавного.—Послушай,—сказалПотехин,—онаменянелюбит,итебяонанелюбит.Она

хочетжить.Язналобэтом.Ядумал—вытерплю...—Ну?—Немогу...—Амнечто?—Тыпонятьдолжен.Тыведьееиспортил.«Ударить?..»—Это,конечно,несовсемпо‑мужски...Новедьтызатесался,ионауходит...—Куда?!— Данекуда... Простотак,уходитбеспрерывно... просто так... Яуж просил...

Знаешь,какяпросил?..«Чтоонхочетвыпроситьдлясебя?..Почемунекричит,нетопаетногами?..»—Тыбыползнаколеняхзаней!Тыбыхотьзакричал!Нучтотыплачешь?..—Аяиполз,—неожиданноробкоисловносмущаясьсказалПотехинипровел

ладоньюпоколенкам(пыль,чтоли,стряхнул?).—Ну?—...ей‑Богу,полз.Тристаметров...поКривоарбатскому...—Пьянбыл,чтоли?—Чтоты!Яведьнепью.Простотак,невсебе.Ототчаяния...— Нуладно,— сказалЖоражестко,—мнеработатьнадо.Мненекогдатутс

тобой.Черезминутуемуужеказалось,чтоПотехинавовсеинебыловэтойкомнате.

Толькопродавленныйстарыйстулпоскрипывалнедоброжелательно.АВикентийТруб‑никовсмотрелвокноидумалосвоем.Этосвоеведьтожебылотогожесорта.Всеведьэтотпроклятыйвопрос.Вечный...Ну,ладно.Онсмотрелкуда‑то туда,втридцатыегоды,втотсамыйтуман,вкоторомпокачивалсядорогóйегосердцусилуэтКатерины.Ионписалей:

«...аздесьмороз,итайга,имедведи.Мыживемпокачтовбараках.Ноужевотда‑лении строятся двухэтажныекорпуса стандартныхдомов. Ицехабудущиеобрелиформы...Всякийразспрашиваю:зачемяпишутебе,авсеравнопишу.Какаятысталазаэтисемьлет?..Когдаостаюсьнаединессобой,удивляюсь:какиемыстранные!Чегонам надо,людям?!. А когда в работе, удивляться некогда... Ведь это смешно: двалюбящихдругдругачеловеканеживутвместе,потомучтоточкизренияунихнапред‑меты—разные.Аможетбыть,этонесмешно...Туткругом—сосныдапихты.Аимивсёравнолюбвинесвязать.А какбымногоуспелилюди,еслибынеприходилосьличныетрагедиисвоигасить!..Иктоэтовыдумал?..Вчеравменястреляли.Трираза.Ночью.Когдавозвращалсяссобрания...Яопятьотомже:какбытьскровью,Катя?Раз ужна нейзамешано, безнеенеобойтись... А?Теперьмогла быть моякровь.

41

Впрочем,тычеловекмягкий.Тебянепереубедить...Одномуяудивляюсь:какэтоты,тихоня,успелавысшееобразование?..Когда?..Вотбытебездесьпонравилось!Амойпартийныйзаместитель,товарищКоляСудаков,удивляется,чтоякресловкабинетенедержу.Онговорит:еслибыябыл,обязательнопоставилбы.Пустьонитрепещут...Акто«они»—несказал.Должентебесознаться,чтоя,наверное,постарел:что‑томневтеплеприятностало,мягкогохочется...Домавваленкаххожу,наогоньсмотрюдолго.Хочетсяроманчикпролюбовьпочитать...Тынесмейся,пожалуйста.Этоятолькоте‑бе...Если сможешькогда‑нибудь—пришлимнепачку настоящего чаю.Морковныйнадоел.Настоящегохочется...»

Потом он еще писал кое‑какие слова. Потом отправил письмо. Потом онпереобулся.Натянулсапоги.Пошелпоуральскойпозднейосенивбобриковомпальто.Пришелвпартком.Тамжаркогорелипечки.ТоварищКоляСудаковсказалгрустно:

—Тамуних,вМоскве,паровоеотоплениеработает...Театры...балерины...—Смеешься?—спросилТрубников.— Смеюсь, — грустносказалКоляСудаков. — Жизньпроходит... Когдаяза

Петлюройгонялся,ядумал,всёнетакбудет...Яглупыйтогдабыл.—Машинынебыло?—спросилТрубников.Емунадоелоужеговоритьонесовпа‑

денииюношескихпредположенийи будущего.Всё прощеи суровее.Онуже этопонял.Итеперьпредстоялоехатьвтайгуиосматриватьместабудущегостроитель‑ства.Ионвытащилизящикастолабраунингисунулвкарманбрюк.

—Чудомтывчераспасся,—сказалСудаков.—Этоподкулачники.Трубниковехалвмашине,ивголовееговертелосьсказанноенекогдаСудаковым

там,в Москве,наверху: «Еслибы ябыл вместоТрубникова,ябы изстроительстваконфеткусделал...ЯкогдазаПетлюройгонялся,яужетогдаэтосебепредставлял...Явидел,какаяземлянашабудет!..»

—Нукак,—спросилТрубниковшофера,—осилиммыэтутайгу?—Вамвидней,—сказалшофер.Апотомспросил:—Говорят,хлебныекарточки

отменятьбудут?..Правда?..Надоеловполовину‑то.—...Да,—сказалсамсебеЖора,—немешалобысъездитьвтайгу.Иемувдругзахотелосьмучительно:сброситьссебячерныйсвитериостричьсяпо‑

весеннему,ивсётакоедорогое—прочь,прочьпривычное,теплое...Какбудтотолькосейчасшарземнойповернулсякнемусвоимнеизвестнымбоком.Аможетбыть,этопростаяненормальность?!.«Всевычего‑томечетесь...Неспокойносвамикак‑то...»—вспомнилон.Аона?..О,какмучителенипостоянен,какдолг,этотпоиск,какдолг.Ирасплачиватьсяможнотольконервами,толькоболью,толькосамимсобой!ДажеПузырьковищетсвежейтравки.Соломунехочет. Ктохочет?.. ДажеПузырьков...Даже Птичкина... Только у нее не хватает духу: ее кривым ружьем испугалиоднажды...Онасебябоится...ДажеСытов...АВера?..Онапосмеивается,авглазах‑тоунее—слезы.Неотлука,неотобиды,непонаущению.Всеищут.Иниктонезнает—что.Авсеравноищут.Ион,Жора,ищет.ИТрубниковискал.ИКатерина...

ИонатогдашлапоМоскве,икомкалаврукеписьмоТрубникова,иплакала,инепыталасьэтогоскрыть...

Слезы,оникакпервыйгром,закоторым—сразулегчедышать.—Японимаю,—сказалееспутник,—японимаю,какэтобольно,нотыдолжна

понять,чтоестьчто‑товышедлячеловека...—Наземлеживутлюди,—сказалатогдаКатеринавызывающе,—ониживутпо

законамжизни... Для чего вы пытаетесь это нарушить?.. Они ведь все для себяделают,ивсе—дляних...Авы?..

Нослезынеоблегчилиее.

42

АНДРЕЙСЫТОВИДРУГИЕ

—...Апотом,—сказалаВера,—онисъехались.Кажется,так.Ноэтоужепослеписьма,послеэтогописьма...Ужечерезтригода.Катеринаприехалатуда,настрои‑тельство.Кажется,так...Танямнерассказывала,нояуженепомню...Онаисама‑топонаслышкезнаетэтовсё...Иееэтонеоченьинтересует...Чужоеейэтовсё...Аунихпродолжалось... Потом Таняродилась... Онижилиужетам,наУрале. Яведьтакничегонезнаю.ТольконесколькописемстарыхбылоуТани.Онаихберегласначала—потомдаламне.«На,почитай».Потом—незнаю...

Жора взглянул в глаза девочки, стоящейна пепелище. Она‑тодолжназнатьпродолжение.Она‑тодолжнапомнить.И вдругЖоразаметил,что злоестарушечьевыражение исчезло с еелица.Онатянулахуденькуюшейкукуда‑то:наверное, надребезжаниезвонка.Звонокбылтревожным.Иотец,которогоонанепомнила, торо‑пливоодевался впередней,улыбаясьперекошеннымртом.Потомонушел вместескомпаниеймолчаливыхвежливыхлюдей.Ноэтогоонанепомнила.Этоотложилосьгде‑товглубинахеедуши,чтобычерез многолетпроявиться,какстариннаяфото‑пленка.

ИЖоравидел,каквнимательныбылиглазадевочки,словноонавслушиваласьвсебя.Иголовучутьсклониланабок.Иоттуда,изглубины,вдруграздалось:

—Нувот,Трубникова...Расскажите,каквыпомогалимужу...—Вчем?—спросилаКатерина.—Ворганизациивредительстванастройке...Катеринарассмеяласьтак,словнозанейнеудачноухаживали.—Вывсвоемуме?—спросилаонасмеясь.Тот,чтосиделпередней,былрусоволос,гладкопричесаннапробор.Глазаунего

былиголубые.Ипоходилоннашкольника,укотороголомаетсяголос.—Выведьчиталиегописьма,—сказалаКатерина,ещеневерямолодомучело‑

веку.—Мымногочегочитали,—сказалмолодойчеловек.АКатеринаподумала,чтоеслиэтачепухабудетпродолжатьсядовечера,аможет

быть,идоутра,топридетсяпозвонитькому‑нибудь,чтобыприсмотрелизаТаней...—Мненужнопозвонить,— сказалаона,—уменядочьмаленькая.У соседей

осталась...Онусмехнулся.—Гдеувастуттелефон?—спросилаона.—Такяжду,Трубникова.—Чего?—Когдавырасскажетеосвоейдеятельности...—Мненужнопозвонить...Онаподумала,чтопозвонитсначалаодочке,апотомначальникуНКВДобэтом

вотмолоденькомпрохвосте,ипустьемувсыплют.—Ну?—сказалоннетерпеливо.Ичепухапотянуласьсквозьдни,месяцы,годы...—...Теперьтыпонял?—спросилЖора.

43

—Понял,—сказалСытовизсвоейкомнаты.—Унасназаводетожеодинсголу‑бымиглазамиесть.ОннаОктябрьскуювыпилоднаждыимнеговоритпо‑свойски:ты,мол,бежатьневздумай,всёравнопоймаю...Аблагодарятого,чтособакавсегдаследвозьмет.Аяемуговорю:чего?!Аонговорит:ничего,мол,этоятак...Аяговорю:ты,голубь,нетудалетишь...Онмне,значит,потомвсёвнеочередипутевкувсучивал...Аяговорю:пустьсначалаСтепановедет,егочеред...

Всёстановитсядорогим,во чтовложентруд.Среди удачинеудачтолькопот,кровь,вдохновение—главнаяценность,ато,чтоимиосвящено—главнаялюбовь,ате,комуэтодорого—главныедрузья.Пустьэтодом,илииголка,иликисетфронтовой,илиперваяборозда,иликапляводы,которуюдобылидляумирающегоотжажды...

— Давайтвоюпол‑литровку,Сытов,—сказалЖора.—Даваймыееразопьем.Пустьикомиссарснамипосидит...

—Забросилтыискусство,Жора,—сказалСытовпослепервой.—Какутебявсяисториянастенехорошовисела.

—Давайещепоодной,—сказалЖора.—Ауменялюбовь,—вдругсказалСытов.—Сменщицамояустанка.Поет—

заплачешь...Детиунасбудут...Жорамолчал.—Тынебоишься,чтодетиуменябудут?—Ачтомнебояться?—Шум,—сказалСытов.Потомондостализкарманафотографию.Женщина

молодаявскверикенаскамейке.Вбеломплатье.Жмуритсяотсолнца.Сытовсказал:— Сидит,какбелый лебедь... Якартину такую видел.И крыльяоткинула—

руки,сталобыть.Мнеженщинапостепеннонравится.Сначаланравится,апоследухзахватывает,аблагодарятого,чтоятерпениеимеюиуважениекеемечтам...

ИтутЖораулыбнулся.—Улыбочкутвоюяпонимаю,чтослабты,—сказалСытов,несмущаясь.—Я

тебедажевоткакскажу:яужечерезмесяцженюсь...Яеесюдапривезу,потомучтоонанам обоимстряпать будет... Это чтоб тебена зависть... — онзасмеялся. — Тыдумаешь,мневсёпросто:харчиттам,одежда,или,скажем,цирк?..

—Сытов,— сказалЖора,—можешьли тыпонять,чтоневседругнадругапохожи?

—Этоямогу,—сказалСытов.—Тольковбане,наверное,когдапарумного,авсеголые...—и,пожевавсала:—Ятебякэтой,кдлинноногойтвоей,притеретьхотел,аоначегожелает?..Ейпокойнужен.Онавыключается...Тынанеесердишься?..Ая—нет.Аблагодарятого,чтокаждому—свое.Онанамаялась.

—Глупоститывсёговоришь,—сказалЖора,ивстал,ипокачнулся.—Хочешь,ястекловыбью?

— Убьешького‑нибудьпоголове,— спокойно сказалСытов, — этомытожеумеем...Делов‑то...Сядь‑ка...

—Тыничегонепонимаешь,—сказалЖорахрипло.—Янелюбилее.Янееелюбил,авотдевочкуэту,одинокуюэту...Эхты,Сытов!Ясудьбуеелюбил...Хочешь,ястекловыбью?

—Делов‑то—стекло...Азачемспалснею?—Даонаушла.Ушла!—крикнулЖора,размахиваяруками.—Онанеосталась

уменя.Апотомучтоянезахотел,чтобыонаосталась...Нухочешь,ястекловыбью?..—Авыбей,—сказалСытов.

44

ИЖораселнасвоеместо.Изасмеялся.— Выпилнакопейку,акружишьсянарупь...— сказалСытов,—аблагодаря

того,чтотыпонятьсебянеможешь...Ктотыизачемты.АязавтранаКлязьмупоедусгитарой.Самсебескажучего‑нибудь.

—Чтожеэтотыскажешь?ИСытовзаглянулвсиниенасмешливыеЖориныглаза,носвоихнеотвел.Глаза

уЖорыбылипохожинаКлязьмувсолнечныйдень.—Чуднóйты,—сказалСытоввлюбленно,—вотзаэтотымнехорош,понял?Я

почемупостныещинелюблю?..Понял?..АПузырьковтвой—жулик.—Оннежулик,—сказалЖора.—Онпродукт.—Этогоянепонимаю,—сказалСытов,—Жулик—ивсё...Жоразасмеялся.—Послушай,— сказалСытов,— ты быплюнул наэто.Какиетамвопросы?..

Чеготывсёкуражишься?..Мнебытвоюголову!..—АхтыСытов,Сытов,—сказалЖора.—Вотэта,котораятрамваи‑тогоняет,онаведьтебянеищет.Онасамапосебе...

Онастрогая...—Всеищут,Сытов.—Одниищут,другиеждут...Разница.—Ждут,чтодостанется?—Зачем?..Чегоимнужно,тогоиждут.—Аеслинедождутся?

—А и хрен с ним... Чего дешевить‑то? Себе дороже... Зато такую любитьможно.Нежалеть,значит,алюбить...Атыговоришь.

—АхтыСытов!..—Вот тебе и Сытов... Хотел я в шахматы играть научиться... Ладно, иду в

кружок.Учусь... Ладно.Стрехдопяти... повторникам.И сталомне,понимаешь,противно... Почемуповторникам?Нупочему?Почемус трехдопяти?.. Почемуобязательно?..

—АхтыСытов!..АвэтовремяВеравстретилаТанюусамоговходавметро.—Нучтоты,как?..—Живу...—Хорошотебе?—Прекрасно.—Квартирахорошая?—Прекрасная.

—Неточтораньше,да?..Лицоутебяусталоекакое‑то...—Устанешьтут...—Можетбыть,чтонетак?..—Яжетебеговорю:прекрасно.Малоличтобывает?Тызаходикомне...Только

днем...Тыведьзнаешь,каконктебеотносится.—Можетбыть,мнелучшенезаходить?—Незнаю...Какхочешь...—Уходикуда‑нибудь.Зачемтебетюфякэтот?—Этоон—тюфяк?

45

—ОнкЖореприходил,плакался.Говорил,чтонаколеняхзатобойполз...—Аправда,полз...—Ну,какзнаешь.—Даужкак‑нибудь...—Прощай...—Прощай.«Вышеголовынепрыгнешь»,подумалаТаня,входяввагонметро.«Каждомусвое,подумалаВера.Ах, какаяэтоглупость!»— ионавскочилав

отходившийтроллейбус.АвэтовремяПотехинпоставилточкунад«и».Тоесть,ондействительнопоставил

точкуподсобственнымприговором.Оншвырнулзапискунацентркруглогообеденногостолаисталпрощатьсясужепочтиобжитойквадратурой.Нет‑нет,онневыстрелилвсебя,ненакинулпетлюнашею...Оннеизэтих...Онпростоосмотрелвсё,и,можетбыть,будьунегопобольшеюмора,оннепреминулбыцеремоннораскланятьсясовсем,чтопокидал,идажессамимсобой,носюморомунегобылоневсёвпорядке.

И он, уходя, все‑такиподумал о том, что сделал всё, чтомог, и чтопростоостальноеневеговласти,потомучточеловекудаетсяровностолько,сколькоонможет,ииногда—лишьчутьбольше.

Всеженщины,которыепопадалисьемунавстречу,казалисьсчастливыми.Фонарисветилиярчеобычного.Троллейбусыбылипереполнены.Номужчинынепростошли,ауходили.Такемуказалось.И все‑такивмиребылосчастье,толькоонолежалонепоровнунаосеннейземле.

«Впрочем,—подумалПотехин,—эташуткадлякаждогоразная.Моесчастьекому‑тотесно.Ачье‑то—недляменя...Чегожемыдиктуемидавимдругдруга?..»

—...Ахты,Сытов,—сказалЖораизасмеялся.НоСытовушелксебе.Онвозилсятамсчем‑то.Онговорилсамссобойвполголоса.Очем‑то.

...АТаня,случайнозабежав,словноничегоинеслучилось,продолжаларассказы‑ватьглавысвоейсудьбы...

—Итутяпопалавдетдом...Иначалось:«Яхочуспать...»«Нельзя».«Аяхочу!»«Отбоянебыло.Нельзя...»«Купитемневонтакуюкуклу...»«Бери,чтодают».«Ладно,погодите,когдавырасту,куплюсебевсехкукол...Спатьбудувсёвремя!..

Яхочуесть...»«Тыведьужевсесъела...Сколькоможно?..»«Ладно, погодите, я все‑таки когда‑нибудь наемся... всё себе куплю: масло,

конфеты,имногобелыхбулок,исахару!..Намажубелуюбулкумасломвоттак,густо,потомвмаслеложкойсделаювмятиныипольюсвежиммедом,зажмурюсьиоткушу,имедленнобудужевать...»

«Чудовище...Сказалабыспасибо».«Яхочуучитьсядальше...Потом—винститут».«Пойдешьвторговуюшколу...Унастакойпорядок».«Аеслиявсе‑такипойдуввосьмойкласс?»«Актотебякормитьбудет?»

46

«Нопочемужедругие?!»«Послеузнаешь».«Ладно,погодите,вернетсямойотец».«Беднаядевочка...Может,послатьеевсреднююшколуввидеисключения?»«Инструкция...»«Мнехолодно...»«Адругимнехолодно?..»«Ладно, погодите,когдабудубольшая, заимею комнату свою,большую печь...

Будетуменяжара... Всеокнаодеялами завешу... Будунапечкеспать,в поту... Иваленкиуменябудутбездырок...»

Детдом остался позади.Нодухегоменя сопровождал. Это ведь был особыйдетдом.Длядетей,родителикоторыхнепростоумерлиилинавойнепогибли...Якаквтуманебыла...

«Скоротыбудешьпродавщицей...»«Спасибо...»«Ну,довольна?»«Спасибо...»—Яподалазаявлениевкомсомол.Вовремясобраниявдругзаходитдиректор.—Приняли?—Приняли!—всекричат.—Ну‑ну...АрассказалаТаня,гдеееродители?..—Апричемэто?—Немешалобыещеразокпослушать...Впротокол...—Дамывсезнаем!..—Авсе‑такинемешалобы...Я плачу.Всемолчат.Помучилименяпотом,но приняли...Радости небыло.Я

торгуюгалантереей.Яхорошаяпродавщица.Потомночьюмагазинграбят.Менявызы‑ваюткследователю.

—Агдеваширодители?—Будтовыинезнаете...—Где?—Апричеммоиродители?—Видноптичку,—говоритследователь.—Можетбыть,вызанихмстите?..—Дачтоэтовы!—Яблочкоотяблоньки...Намоесчастьераскрылижуликов,ипошлая,кудаглаза...Потом—замужество...

Потомвернуласьмать... Чужаяженщина...вернулась.Сталипривыкать,оттаивать.Яужеотъелась,одевалась,номало...мало...маломнеэтого,яещехочу,яневсёещеполу‑чила.Мало,мало...Ячитаю,гуляю,всёсебепозволяю...Мало,мало...Потом—ты...

—Тытакобэтомговоришь,словнооправдываешьсявчем‑то,—сказалЖора.—Атывсе‑такиедешь?—Нееду,аухожу.—Тебеэтонужно?—Простонеобходимо.—Имне,наверное,тоже.Толькоянемогу...—Тебененужно.Этомненужно,атебе—нет...Каждомуведь—свое...

47

—Амне?..— Ну вот, тебе... А тебе, может быть, для этого нужно съесть пригоршню

клюквы...Почеммнезнать?Авотядолженпойтииразмяться,—Жоразасмеялся.—Адругому,можетбыть,нужностатьдровосеком...

— У тебя специальность такая хорошая. Оператор... Кино... Живи в своеудовольствие...

Жора думал, что он еще возьмет, кроме белья... Надо как можно меньше.Только,можетбыть,фотографии,чтодавноснятысостены,руки,какединственноевоспоминаниеонаивностиичестныхошибках...

—Потехинмесяцназадушелотменя.Наверное,тожепонял...—Гдежеон?—Вернулся.—Тырада?—Амневсёравно...Впрочем,одной,конечно,хуже......Ещеонвозьметссобойкусокхорошегомыла,напервоевремя...—Тыбудешьтамнаучнымработником?—Чтоты!..Фотографэкспедиции...—Этонадолго?—Нагод.Впрочем,незнаю....Нет,онневозьметссобойтрехсорочек...Толькоодну.Ионбудетстиратьееи

надеватьснова.Апотомкупитновую...—Ну,прощай.—Тымолодец,чтозашла.Ясначаларазволновался,когдатебяувидел...—Можетбыть,тыостанешься?..Что‑тоестьдетскоевэтомпредприятии...—Вотичудно!..Значит,этомнедействительнонадо.—Ну,прощай.—Этомнедействительнонадо...—Можетбыть,писатьтебе?—Нучтож,пиши...—Ну,прощай...—Впрочем,ненадо...Яведьнеотвечу...—Тыхотьсамнапишидваслова.—Ненадо,ненадо...—Ну,прощай...—Будьсчастлива.Иондолгослышал,каконамедленноспускаласьполестнице.«Так,так,так...»

стучали еекаблуки.«А каконабылаодета?»подумалон,ноневспомнил.Егорукисамипотянулиськрюкзаку.Онпошарилвглубинеего.Выбралто,чтобылоотверг‑нуто.Потомвзялчемоданчик.Сталторопливоукладыватьтудафотографии.Ипосме‑ивался при этом. И еще он посмеивался, когда вспомнил растерянное лицоруководителя экспедиции.Жоруоформиликинооператоромпонаучной съемке. Ачерезнеделю,когдавсёужебылонамази:

—Намснялидолжностьоператора.—Нуичтоже?Руководительпохлопывалсебяпобокамотсмущения.—Нуичтоже,чтосняли?—спросилЖора.—Выведьужеушлисостудии?

48

—Ушел.Смущениевыплескивалосьчерезкрай.—Можетбыть,высогласилисьбы—фотографом?—Фотографом?—Да.Ксожалению,простымфотографом.Ставканиже...—Дачортсней!..Простите.Мневсёравно.Рукируководителявзлетеливверхврадостномизумлении.—Послушайте,—сказалонЖоренесколькопозже,—ядумал,чтовынаменяв

судподадите...—Мневсёравно.ПотомЖорауслышал,какпомощникруководителясказалсвоемушефу:— Можетбыть,онпростоникудышныйспециалист?Почемуон такспокойно

согласился?..НоЖоранесталспоритьиразубеждатьзаместителя.Всёэтобылосмешно.И

необычно.Духзахватывало...Теперьонначнетвсёснова.Всёснова.Емунекогдаразубеждатьостальных.Ему

некогдасглаживатьихсомнения.Пустькаждыйидет,какемупредначертано,еслион,конечно, настоящий человек. И вот тогда, когда он почувствует себя способнымтворитьчудеса,пусть онисотворит своечудо,дажесамоемаленькое, даже самоепустяковое,ибопустяковыхчудесвсе‑такинебывает.ИВикентийТрубниковсмотрелпрямо в глаза Жоре. Онсмотрелнемного грустно,нотвердо. Онсмотрелтак,как,наверное,смотрелтогда,там,передсвоимпоследнимшагом.

— ...Ух,Жора,—сказалСытов,прощаясь,—крепкий ты,и всёвтебеживое...Книгиятвоибудучитать,благодарятого,чтоуменянужда...Ну,Жорка!..КтоэтоАмерику‑тооткрыл?.. Вотдавай... Теперьдавай... Жора... Потом,когдатывсепролюдей сфотографируешь,мы вкнигу отзывов запишемсвоемнение... И чтобы всяистория,имояличная,благодарятого,чтоятожепродукт,и,конечно,безподписи,былабывсем,чтобыаждухспиралобы!..Ну,Жора...

Жоравпоследнийразогляделкомнату,гдеоннеоднократноспотыкалсязасвоитридцатьлет.Этобылавсе‑такибольшаякомната,еслиучесть,какойразбегвзялоноднажды.Иэтобылавсе‑такисветлаякомната,потомучтоизнеевырвалисьоднаждыкакие‑топестрыекраски,чтобымучать,будоражить,зватьинедаваться...Иэтобылстарыйдом,иниктонесмогбыгарантироватьегодолговечности,даэто вовсеинетребовалось. Онуже успелсотворитьсвоемаленькоечудо,можетбыть, дажеинепонятноедругим.

Возле вагона, в которомон должен был ехать, Жоравстретил руководителяэкспедиции.Тотстоял,ибилсебяпобокамобеимируками,итопталсянеуклюже.

—Представьте,—сказалон,задыхаясь,—впоследнююминутунамотказаливставкефотографа!..

—Нуичтоже?—сказалЖораисчелнужнымположитьсвоюладоньнаплечоэтомучеловеку.

—Божемой,чтомнеделатьсвами?!.— Нувозьмитеменячернорабочим,—посоветовал Жора.— Развенельзяменя

чернорабочим?..Яведьужеприготовился...ехать...—Ивысогласитесь?!Ионпоскакалвдольвагоновксвоемузаму,которыйшелнавстречу.ИЖоранеслышал,какзамсказалруководителю:

49

—Тамрядомграница...Почемуэтоемувсёравно?Ведьонбудетполучатьещеменьше!..Можетбыть,унегосвоипланы?..

ИонивместепосмотрелинаЖору.Онстоялудверейвагонарядомскакими‑толюдьмиисмотрелнавокзал.Онбылвчерномсвитере,вчерныхбрюках,влыжныхботинках.Врукахунегобылирюкзакинебольшойчемоданчик...Идажеотсюдабыловидно,какиеунегосиниеглаза...

—Ах,дачтовывсамомделе!..—сказалруководительэкспедиции.—Граница,граница...

—Нусмотрите,—нехорошокак‑топредупредилзам.— Ах,дачтовывсамом деле,— сказал руководитель. — Простонеудачная

любовь...—Послушайте,—сказалонЖоре,—значит,вывсамомделе?..— Послушайте,— сказалЖора,— яненадолжностьеду,япросто еду... Вы

понимаете?..Еду.Яне мальчишкавзбалмошный,неискательприключений,я неотнесчастнойлюбви...Выпонимаете?..

Ивэтовремяонувидел,какпоперронусеменитПузырьков.—Эгей!—крикнулЖора.ИПузырьковподбежалкнемупо‑своему,слегка подпрыгивая,ипожалЖоре

руку.— Опоздал,—сказалон,—сейчасдругавстретил... КогдамыДнепрфорсиро‑

вали...Ионувидел,какулыбнулсяЖора.—Вынапрасносмеетесь!—сказалонобиженно.—Выпростоменянепонял...—Выразвебылинафронте?—Был,—сказалПузырьков,—был.НавторомУкраинском...Тогдаеще...Марш

наЗапад...История...—Вычто,вобозетам?..—Жора,вычудак,—сказалПузырьков.—Выменяневтомракурсесебепред‑

ставил...Жаль,чтомыв«Арагви»небыли...—Ираныбыли?—спросилЖора.Пузырьковпосмотрелнанегодосадливо,затемторопливовздернулштанину...—Ах!—воскликнулакакая‑тоженщина.—Нунадоже!—сказаладевушка,стоящаяснимирядом,—форменныйпсих...И Жораувиделвместоправогоколенакрасно‑синий нароститутжепонял,

почемутакстранно,пританцовывая,двигалсяПузырьковпоземле...— Онсомнойвразведкуходил,— сказалПузырьков,—потомменяна спине

волочил,когдаяподорвался...—ионкивнулвсторонувокзала.—Встретились.Пузырьков взглянул наЖору,ичто‑тожалобное скользнулопоего круглому

лицу.Адевушка,стоящаярядом,смотреланаПузырьковаслюбопытствомиснедо‑умением.

—Значит,вперед?—спросилПузырьков.—Да.—Туда,втайгу?—Да.Потоммолчание.—Вещеймало.«Развеэтомало?»—подумалЖора.

50

—Этонемало...Вотздесьтефотографии...—Ого!..Иятутесть?..Моируки?..Жораоткрылчемоданчик.Поставилегонаасфальт.СунулПузырьковузаветную

пачку.Итотсразунашелсвое.ИЖораувидел,каквдругисказилосьеголицо.—Какиерукибыли!—сказалПузырьковипотрясфотографией.—Какиеруки

былизолотые,—сказалонизаплакал.«Этоужениначтонегодится...»—подумалЖораи вдругувидел,какплачет

Пузырьков.—Какиеруки...—сказалПузырьков,размазываяслезыпощекам.«Наверное,естьчегоплакать,подумалЖора,да,наверное...»—Меняшатаетбуря,—сказалПузырьков,успокоившись,—выпонял?..Буря.

Этабуряназывается:«чепуханапостноммасле».Выпонял?..Яхочубытьадминистра‑тором в кино.Никакихсемечеки шелухи... Культура.Выпонял?.. Свежие газеты,лучшиекинокартины...Номенклатура...Выдумали,монументы!..Какиерукибыли!..

Итутподошловремясадитьсяповагонам.И ужеиз раскрытого окнаЖора смотрел на платформу. И поезд медленно

отходил.ИПузырьковмедленношелследом,размахиваяпачкойфотографий.«Хорошо,чтояиэтооставил»,подумалЖора.И тутПузырьков,словноопомнившись,закричали стал торопливо засовывать

фотографиивчемоданчик...—Эй,эй!—кричалонисмешнобежалследом,припадаянаправуюногу.НоЖорапокачалемурукой,чтообозначало«ненадо»,либо—«прощай...»ИещенепотерявизвидупританцовывающейфигуркиПузырькова,он словно

зановопредсталпередстарымдомомвАрбатскомпереулке,гдеонпобывалзадвачасадоотъезда.Тамбылошумноивесело.Весело,какнаярмарке.И грудилисьвокругнарядноодетыелюдисгрустнымивыраженияминалицах.Иподъемныйкранторчалпередстенойдома,словнопримериваясь...Всежителидома,бывшиежители,собра‑лисьтутже,толькоТанинебыло...

Наконецподъемныйкранкачнулстрелу,и чугуннаятрубаударилаостену.Итотчас дом вскрикнул. Но остался стоять. И пожилая женщина рядом с Жоройприкрякнуладажеивытянулашею...Нодомпродолжалстоять...

—Ану,ещеразик!—крикнулаэтаженщинаиещесильнеевытянулашею.—Нежалко?—спросилЖора.—Чегоегожалеть?..Икранударилснова.Иоблакопыливырвалось... Штукатурка,бревна,обрывки

обоев—всёперемешалось.—Давай!—крикнулаженщина.Тумба тупо проламываладому ребра.Потом стена рухнула. Кто‑то закричал,

глухоистранно.Изапахлосыростьюидухами.Исноваудар.Иснова—крик,иещекрики,далекиеинеизвестночьи.Пахлодухами.Дешевымидухами,чтопродаютсявзеленыхбутылочкахсяркими

этикетками.Сладкопахлодухами.Адомоседал,скрипел,вскрикивал.Какие‑тотениметалисьвоблакахпыли,воздеваябелыеруки.

Пахлодухами.Перекатившисьчерезголову,словноклоунвцирке,рухнуланазеленьдворадере‑

вяннаялестницаизбывшегоподъезда...Рухнулаи застыла.Но скрипеееще долго

51

стоялвушах,какмноголет.Особенносильноонаскрипелаподчужиминогами:ониведьнезнали,кудаступать,чтобменьшебылошума.Теперьонауспокоилась.Исновапахлодухами,какозономпослегрозы...

— Так его!— кричалаженщинаиубираласолба прядиволос,чтобы лучшевидеть.—Чегоегожалеть!..

Идомразваливался.Но всё сильнеепахлодухами. Иэтотзапахбылактивнеезапахапыли,старости,пота,подсолнечногомасла.

Тепло,привычноеивековое,постепенноподнималоськнебу.Кирпичиибревнахолодели.Бульдозерсгребихводнукучу.Онилежалиопятьвсевместе,рядом,нодомауженебыло.

Пожилаяженщинаплакала.Онауженекричалавосторженныхслов...Дома не было. Только по‑прежнему сильно пахло духами, что продаются в

зеленыхбутылкахсяркимиэтикетками.

ВМЕСТОЭПИЛОГА

Нувот.Я рассказалобэтихлюдяхто,чтознал. Можетбыть,немногобольшетого,чтоонирассказываютосебесами.Янезнаю,каксложитсяихдальнейшаяжизнь.Язналихвтосамоевремя,когдавихжизнинепроисходилоничегосверхъестествен‑ного, необычного.Я старалсяне распространятьсяо том,чтоихсвязываетдругсдругом,потомучтоэтосамособойразумеетсяиобщеизвестно.Мнепростохотелосьвыяснить,насколькоимнеобходиможить,иеслидействительнонеобходимо,то какимвидитсяэтоивидитсяли...Ибопередкаждыместьнечтобольшее,чемпростосуетасует,главное,ноононикогданераскрываетсяполностью,потомучтонадожеипотомкамоставитьчто‑нибудь.

1964г.

52