part25

IV Очередной Всероссийский социологический конгресс

Социология и общество: глобальные вызовы и региональное развитие

11Секция 11

Социология медицины

Секция 11. Социология медицины

3809

Андриянова Е. А., Чернышкова Е. В., Саратов

Статус медицинских практик в пролонгировании активного образа жизни пожилых людей

Аннотация Результаты социологического исследования статуса медицинских практик в пролонгировании активного образа жизни пожилых людей выявили факторы, огра-ничивающие их реализацию: низкая медицинская актив-ность пожилого населения; недостаточная мотивация медицинского персонала; формализованный характер исполнения государственных программ; нехватка ква-лифицированных кадров.

Ключевые слова: пожилой возраст, активный образ жизни, медицинские практики

Спецификой социально-демографической структуры современ-ного Российского общества является тенденция постарения населения, что определяет необходимость пролонгирования активного образа жизни представителей старшей возрастной группы. Экономическая и социальная активность в позднем возрасте в значительной мере связаны с состоянием здоровья пожилых людей, а, следовательно, невозможны без включенно-сти медицинских практик в процесс продления активного образа жизни геронтологической группы.

Результаты проведенного в 2010 г. полуструктурированного экс-пертного интервью с врачами лечебно-профилактических учреждений г. Саратова, занятыми в работе с пожилыми людьми (N=15), позволили опре-N=15), позволили опре-=15), позволили опре-делить особенности позиционирования врачей в отношении медицинских практик пролонгирования активного образа жизни пожилых людей.

Активный образ жизни в пожилом возрасте в представлении экс-пертов, включает профессионально-трудовую активность и активность в сфере социальных интеракций. Причем ключевым условием успеш-ной реализации этих видов активности является поддержание здоровья пожилых людей. Современный этап развития медицины характеризуется наличием значительного потенциала знаний и опыта минимизации послед-ствий старения организма. Медицинские практики поддержания здоровья в позднем возрасте включают медикаментозное лечение, реабилитацион-


3810

ные мероприятия, восстановительно-оздоровительные мероприятия, пси-хотерапевтическую помощь. Несмотря на тот факт, что лидирующая роль в реализации этих основных принципов активного образа жизни принад-лежит самому человеку, экспертами подчеркивается важность врачебного контроля в практиках сохранения здоровья, поддержании двигательной, когнитивной и интеллектуальной активности, необходимых для активного образа жизни в пожилом возрасте.

В вопросах продления активности пожилых людей в рамках меди-цинской парадигмы важное место занимает профилактика заболеваний. Как указывает Н. Василенко, повышение уровня физической и социаль-ной активности представителей старшего поколения возможно только при переносе акцента на профилактику заболеваний и геропрофилактику в целом, государственный протекторат программ, касающихся здоровья и социальных аспектов жизни старшего поколения, при повышении уровня здоровья и физического состояния самых широких масс населения, при изменении менталитета и целевых установок и взглядов на ценность соб-ственного здоровья [1, с. 110].

Принятие правительством программы диспансеризации представи-телей старшей возрастной группы, направленной на выявление заболева-ний пожилых людей с профилактической целью, положительно оценена экспертами. Однако, в целом, реализация этой федеральной программы на местах сильно формализована. Немаловажным фактором, препятствующим полноценному проведению профилактических медицинских осмотров, является недостаточная медицинская активность неработающего пожилого населения. Эта категория пожилых людей не ориентирована на обращение к врачу для проведения превентивных или оздоровительных мероприятий, а врачебная помощь является необходимой только в случае обострений заболеваний. Причинами, влияющими на низкую медицинскую активность пожилых людей, являются укоренившийся негативный стереотип «вечно болеющего» пожилого человека, обременяющего врача частыми жалобами; наличие собственного опыта профилактики хронических заболеваний. Для предупреждения развития низкой медицинской активности пожилого населения необходим ряд мероприятий, развивающих культуру здоровья с самого молодого возраста.

С точки зрения респондентов, диспансеризация, в большинстве случаев, рассчитана на людей трудоспособного возраста. Основным моти-вом поддержания здоровья и предупреждения заболеваний у работающих пожилых людей является страх потерять работу и конкуренция с более молодыми коллегами.

Еще одним препятствием успешного выполнения данной про-граммы является низкая мотивация врачей, детерминированная высокой загруженностью и низкой оплатой туда.

Причиной несогласованности между декларируемыми мероприяти-ями и их реализацией может служить так называемое «сферное» отношение к осмыслению самой сущности социальной политики [2], проводимой в отношении пожилых людей. Это приводит к преуменьшению социальных


3811

функций государства, в том числе снижению его влияния и ответственно-сти за протекание социальных процессов в обществе, состояние и развитие человеческого потенциала, а также за рост благосостояния и уровня жизни. И как результат – смещение приоритетов государственной деятельности и бессистемность в работе социальных программ.

Как отмечают наши респонденты, современная медицина обладает значительным количеством практик поддержания здоровья для пролонги-рования активности представителей позднего возраста: лечебная физкуль-тура, иглорефлексотерапия, ароматерапия, внушение, водные процедуры, фитнесс, мемуаротерапия, кинезотерапия, физиотерапия, массаж и пр. Однако, большинство из них доступно только для ограниченного числа пожилых людей, так как их комплексное использование возможно лишь в специализированных госпиталях, лечебницах или в поликлиниках по назначению врача-специалиста. Количество существовавших ранее групп здоровья значительно сократилось, их функционирование полностью зависит от инициативы немногочисленных энтузиастов. Альтернативой группам здоровья могут выступать фитнесс-клубы, но использование таких ресурсов ограничено низким финансовым положением представителей старшей возрастной группы.

Традиционные медицинские практики в основном направлены на купирование соматических заболеваний, возникающих в пожилом возрасте. Определение нарушений психологического статуса пожилого человека и врачебный контроль не является приоритетной задачей специ-алистов лечебно-профилактических учреждений. По мнению экспертов, депрессия, распространенная среди людей старшего возраста может пре-пятствовать активному образу жизни. Соматогенная депрессия, связанная и обусловленная наличием заболеваний, свойственных пожилому возрасту, или психогенная депрессия, связанная с потерей работы и/или сокраще-/или сокраще-или сокраще-нием социальных контактов, в равной степени нуждаются во врачебном контроле. Решением этого вопроса могут заниматься врачи общей прак-тики, терапевты поликлиник, но совместно с психологами и психотера-певтами, а в очень тяжелых случаях – с психиатрами.

В российском обществе укоренился стереотип старости как периода дисфункциональности. С точки зрения И. Григорьевой [3], в современном обществе, успехи медицины и ее развитие как социально-политического института, требующего огромных ресурсов, начинают анализироваться с точки зрения эффективности использования этих ресурсов для улучше-ния здоровья человека. Доказывается, что однофакторная детерминация болезней является ошибочной даже в случае инфекционных заболеваний, а в случае хронических – тем более. Выясняется, что адаптивные возмож-ности человека чрезвычайно велики, если смена среды или типа взаимо-действия со средой происходит не слишком быстро. При этом медицинская помощь может наносить людям ущерб, связанный с некомпетентностью врачей, сложностью и многообразием медицинской техники.

Действительно, по единодушному признанию экспертов, боль-шинство отечественных медицинских работников плохо знакомо с осо-бенностями стареющего организма. Минимизацией пробелов в знаниях


3812

методов лечения возрастных пациентов занимаются энтузиасты, то есть работники геронтологических центров, кафедр геронтологии и гериа-трии. Так как рост количества специализированных врачей и увеличение требований к медико-социальным стандартам сегодня едва успевает за демографическим старением населения, перспективным может быть офи-циальное признание и введение специальности «Геронтология. Гериатрия» в Государственный образовательный стандарт.

Таким образом, результаты проведенного исследования показали, что, несмотря на наличие значительного потенциала медицины для под-держания здоровья в контексте пролонгирования активного образа жизни пожилых людей, реализация существующих практик ограничена следую-щими факторами: 1) низкой медицинской активностью пожилого населе-ния; 2) недостаточной мотивацией персонала городских лечебно-профи-; 2) недостаточной мотивацией персонала городских лечебно-профи- 2) недостаточной мотивацией персонала городских лечебно-профи-2) недостаточной мотивацией персонала городских лечебно-профи-недостаточной мотивацией персонала городских лечебно-профи- городских лечебно-профи-городских лечебно-профи-лактических учреждений; 3) формализованным характером исполнения государственных программ по выявлению и профилактике заболеваний; 4) низкой доступностью комплекса медицинских практик; 5) нехваткой квалифицированных кадров по работе с пожилыми людьми.

Библиографический список

1. Василенко Н.Ю. Социальная геронтология. Владивосток, 2003.

2. Константинова Л. Модель социального государства // Человеческие ресурсы. 1998. № 3. С. 8-10.

3. Григорьева И.А. Приоритеты социальной политики: пожилые люди // Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. Т. VIII. № 3. С. 131-145.


3813

Антонова Н. Л., Екатеринбург

Здоровье в оценках родителей и детей1

Аннотация В работе, опираясь на результаты эмпирического иссле-дования, рассматривается здоровье в оценках дошколь-ников и их родителей. Основное внимание уделено меха-низмам заботы о здоровье, которые использует семья в повседневных практиках.

Ключевые слова: здоровье, механизмы заботы о здоровье, болезнь

Здоровье индивида, социальных групп становится предметом осо-бого социологического осмысления. Социологическая концептуализация понятия здоровья затрагивает такие его аспекты как социальная обуслов-ленность, место в структуре ценностей, факторы, способствующие форми-рованию и развитию, а также практики индивидов и групп, ориентирован-ные на сохранение и поддержание здоровья, включенные в образ жизни.

В поле нашего исследовательского интереса – оценка здоровья родителями и детьми дошкольного возраста. Состояние здоровья детей вызывает сегодня наибольшие опасения. За последние десятилетия пока-затели здоровья ухудшаются: четырехлетние дети имеют до трех наруше-ний, а к возрасту 6 лет их становится 4–5 (С. Забрамная, И. Левченко). Снижается численность детей I группы здоровья и увеличивается число детей II и III групп (М.П. Асташина, Е.И. Кривицкая).

Наше исследование было проведено весной 2012 года в г. Екатеринбурге. В ходе исследования мы опросили родителей дошколь-ников (N=120) и провели беседы с детьми подготовительных групп двух дошкольных образовательных учреждений (МДОУ №587, МДОУ №48).

Обратимся к анализу полученных результатов. Мы предложили родителям и детям охарактеризовать понятие здоровье. Родители дошколь-ников демонстрируют достаточно узкий взгляд. Около половины опро-шенных связали здоровье с отличным (хорошим) самочувствием, другая половина интерпретировала здоровье через понятие противоположное здоровью, т. е. как отсутствие болезни. Один из респондентов так сформу-лировал свое понимание: «Здоровье — это когда хочется жить». В данном случае здоровье можно охарактеризовать как источник самореализации и самоутверждения, как инструмент активной деятельности индивида в его повседневной жизни.

1 Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 11-13-66007 а/у.


3814

Беседы с детьми показали, что здоровье для них — это, прежде всего, отсутствие болезней: «Здоровье — это когда человек не кашляет, не чихает и температура хорошая». Такая позиция, на наш взгляд, формируется, прежде всего, в семье, именно она становится основой традиционного взгляда на здоровье. По мнению родителей, фразы: «Одевайся тепло, иначе заболеешь», «Не пей холодное, иначе заболеешь» и т. п. является базовыми в процессе формирования представлений детей о здоровьесберегающих практиках. Вместе с тем, несколько детей одного из дошкольных образова-тельных учреждений высказали идею, в русле которой состояние здоровья становится фундаментом настроения: «...Здоровье — это когда человек весе-лый и радостный...». Можно предположить, что здоровый индивид обладает позитивным настроем, ему комфортно в данном состоянии, чего нельзя сказать об индивиде, который болеет: «Когда болеешь, тебе грустно...».

Вопрос поддержания здоровья, здорового образа жизни выступает одним из приоритетным в структуре актуальных проблем повседневной жизнедеятельности родительской общности. К числу основных механиз-мов заботы о здоровье родители отнесли: прием витаминов (60%), занятия спортом (45%), прогулки на свежем воздухе (40%), рациональное регуляр-ное питание (34%), посещение врачей при признаках заболевания (31%) (см. таблицу 1).

Таблица 1Механизмы заботы о здоровье*, % к числу ответов

Механизмы заботы о здоровье %

Прием витаминов 60

Занятия спортом 45

Прогулки на свежем воздухе 40

Рациональное регулярное питание 34

Посещение врачей при признаках заболевания 31

Отсутствие вредных привычек 30

Полноценный сон 15

Лечение народными средствами, самолечение 9

Занятия физическим трудом 8

Соблюдение режима дня 6

Закаливание 5

Отдых в санаториях, профилакториях 5

Избегание стрессов, позитивный настрой 3

Посещение бани, сауны 2*Здесь и далее сумма ответов превышает 100%, поскольку респондентам можно было выбрать несколько вариантов ответа.

Наибольшая часть родителей использует пассивный инструмент про-филактической направленности – прием витаминов. Следует отметить, что он не требует значительных усилий и действий со стороны индивиды, этот


3815

способ достаточно прост в использовании: приобретение витаминов и ре-гулярное их принятие. Единственный ресурс, который нужен - небольшие финансовые средства. Для занятий спортом и прогулок на свежем воздухе требуется уже время, которым не все сегодня располагают в том количестве, которое необходимо для его использования. Вместе с тем, данные инструмен-ты занимают лидирующие позиции в структуре механизмов заботы о здоровье. Что касается рационального регулярного питания, то оно способствует раз-витию и жизнедеятельности человеческого организма, улучшению здоровья и профилактике заболеваний. Только каждый третий родитель отметил, что использует этот инструмент в своей повседневной практике. Высокая за-нятость, увеличивающиеся нагрузки на организм человека, возрастающий темп жизни становятся препятствием для рационального регулярного пита-ния. Чашка кофе утром, обед «на ходу» и обильный плотный ужин поздним вечером – это, пожалуй, образец режима и структуры питания современного работающего индивида. Посещение врачей как инструмент заботы о здоро-вье также может стать проблематичным. Это связано скорее с организацией приема и доступностью медицинской помощи в поликлинических учрежде-ниях, включенных в систему обязательного медицинского страхования. Об этом свидетельствуют результаты наших исследований, проведенных в 2004-2008 гг. Так, среди основных проблем пациенты г. Екатеринбурга отмечают: трудности с получением талона на прием и очереди к врачу и при получении процедур, обследовании. Отсюда, вполне разумным выглядит желание ин-дивида обратиться к практикам самолечения (Л.С. Шилова), либо вообще отказаться от лечения по принципу «само пройдет».

Остановимся на тех позициях, которые получили наименьшую долю выборов. Избегание стрессов, позитивный настрой, к сожалению, выбрали лишь 3% родителей. Здоровье как комплексное понятие включает и психоло-гическое благополучие. Возможно современная жизнь настолько насыщена стрессовыми ситуациями, что их избежание становится практически невоз-можным. Посещение бани и сауны, на которых остановили выбор 2% респон-дентов, свидетельствует скорее о специфичности данного инструмента, харак-терного скорее для пожилых и старых людей, нежели для молодых родителей, средний возраст которых в нашем исследовании составил 29 лет.

Ресурсы времени и средств, необходимые для заботы о здоровье, становятся главными при выборе тех или иных механизмов. В нашем иссле-довании мы предложили родителям дошкольников определить какой из ресурсов станет играть первостепенную роль (см. таблицу 2).

Таблица 2Ресурсы, необходимые для заботы о здоровье, % к числу опрошенных

Показатель %

Забота о здоровье требует много денег и времени 58

Забота о здоровье требует много денег, но не времени 14

Забота о здоровье требует много времени, но не денег 10

Забота о здоровье не требует много ни денег, ни времени 18


3816

Более половины опрошенных родителей полагают, что забота о здо-ровье требует вливания значительных финансовых ресурсов и времени. При этом, доля отдавших приоритет деньгам чуть превышает долю тех, кто полагает, что временные затраты превышают материальные. Практически каждый пятый отметил, что при заботе о здоровье не требуется больших капиталовложений и времени. Мы полагаем, что именно последняя по-зиция выступает наиболее рациональной в том смысле, что реальные дей-ствия людей становятся действующими инструментами заботы. Жалобы на необходимость денег и средств скорее характерны для тех родителей, которые просто не желают проявлять активную заботу, аргументируя свой отказ именно отсутствием данных ресурсов.

Обращаясь к вопросу заботы о собственном здоровье и здоровье детей, мы выяснили, что все опрошенные родители заботятся о здоровье ребенка, и лишь третья часть – проявляет заботу о собственном здоровье.

Основными инструментами заботы о здоровье ребенка со стороны родителей по результатам бесед с детьми стали: принятие витаминов, рациональное питание, а также измерение температуры, полоскание горла и прием лекарственных средств в случае заболевания. Вместе с тем, опи-раясь на результаты, полученные в ходе бесед с детьми, родительская общ-ность зачастую нарушает режим дня ребенка в выходные и праздничные дни. Дети отмечают, что «… в выходные я ложусь поздно спать», «…играю на компьютере долго…», «… смотрю допоздна телевизор». Кроме того, родители нарушают и режим питания ребенка: «… мама покупает мне чипсы и кока-колу», «…мы ходим в «Мегу» (торговый центр) и едим там в кафе картошку фри…». Небольшая часть дошкольников отметила прогулки на свежем воз-духе с родителями «… зимой ездим в лес, катаемся на «бубликах»…». Следует отметить, что режим дня, который поддерживается в течение рабочей недели в дошкольных образовательных учреждениях, нарушается в семье. Это базовое противоречие, которое становится барьером формирования здоровьесберегающих практик дошкольников.

Таким образом, здоровье, выступая терминальной смысложизнен-ной ценностью, для дошкольников и их родителей предстает прежде всего как отсутствие болезней. При этом базовым механизмом заботы о нем явля-ется пассивный традиционный инструмент профилактического толка – принятие витаминов. Активные действия, направленные на поддержание и развитие здоровья, применяет лишь незначительная часть опрошенных. Родительская общность полагает, что забота о здоровье требует значи-тельных финансовых и временных затрат, что служит скорее оправданием отсутствия целостной комплексной системы заботы о здоровье на уровне семьи.


3817

Барковская А. Ю., Волгоград.

Тело человека в социологическом измерении

Аннотация Аннотация: В статье рассматривается возможность сопряжения социологии медицины и социологии тела в фокусе человеческой телесности, подвергающейся существенным трансформациям на современном этапе.

Ключевые слова: тело, телесность, социология тела, социология медицины

На современном этапе развития, возросшая роль теории в отече-ственной социологии медицины, свидетельствует о попытке социологов медицины укрепить связь с общей социологией. Одной из возможностей укрепления этой связи является экспликация взаимосвязи социологии медицины и социологических теорий среднего уровня: социологии семьи, социологии образования, гендерной социологии, геронтосоциологии, этносоциологии, предпринятая, Варгиной С.А. [1].

Нам кажется оправданным рассмотреть взаимосвязь социологии медицины и социологии тела. Точки сопряжения представляются доста-точно очевидными. В предисловии к коллективной монографии1, опу-бликованной в журнале Международной социологической ассоциации «Current Sociology» Р. Чиприани2 подчеркивал, что никакое действие чело-века немыслимо и невозможно, если нет тела, исполняющего это действие [2]. Поэтому и никакая социология, занимающаяся поведением людей, не может не исследовать роль и возможности тела и проявления телесности, характеризующей социальные качества человеческого тела.

Все большее количество исследователей отмечают не только измене-ние человеческой телесности в современном мире, ее уклон к искусствен-ности и рост необходимости техногенного вмешательства для сохранения здоровья и жизни человека, но и наличие трансформаций на интеллекту-ально-эмоциональном уровне, что позволяет говорить о процессе форми-рования биотехносоциального существа в человеческом облике [3].

1 «Current Sociology», март 2005 г., 381 с. – номер журнала в форме коллективной монографии целиком посвящен проблеме «Устройство тела (Bodily Order). Разум, эмоции и социальная память».

2 Профессор социологии римского университета, президент Итальянской социологической ассо-циации.


3818

С ухудшением здоровья населения в мире начался еще один пока не замечаемый социологией процесс — увеличение случаев замены дегра-дирующих человеческих органов искусственными, интеграция человека с техносферой и техникой в самом широком смысле этого слова. Среди искусственных заменителей — зубы, кожа, слуховые аппараты, глазные хрусталики, сосуды, почки, сердце, легкие, кровь и т. п. Можно отметить также все нарастающее вторжение искусственных тел и приборов в чело-веческий организм не только по медицинским показаниям, но и по соци-альным соображениям: силиконовые наполнители, которые используются как женщинами, так и мужчинами, вшивание в ткань лица золотых нитей с целью омоложения и т. п.

Известный американский социолог Фрэнсис Фукуяма в своей книге «Наше постчеловеческое будущее» описывает четыре возможных пути биологического формирования постбиосферного существа [4]. Речь идет об использовании знаний о мозге и биологических основах человеческого поведения, нейрофармакологии в манипулировании эмоциями и поведе-нием, о продлении человеческой жизни, развитии генной инженерии для всевозможных телесных изменений.

Социологии медицины необходима информация, которую может предоставить социология тела. С другой стороны, изучение тела социо-логами не может не включать медицинскую составляющую. Современная подготовка социологов медицины в России осуществляется, в основном, на базе высшего медицинского образования, тогда как социологи, пред-ставляющие другие направления, специальными медицинскими знаниями не обладают. Несмотря на значительное количество публикаций, посвя-щенных социологии тела, это направление пока остается на периферии гуманитарных наук. Это направление отличается разнообразием концепций при относительно небольшом количестве эмпирических исследований. Учитывая взросший интерес к проблематике, мы полагаем, что необходимо переходить от описательных характеристик тела к количественным изме-рениям проявлений «телесного сознания» и поведения людей, что вполне уместно в категориальном поле социологии медицины.

Рассмотрим возникновение и развитие социологии тела и дискурса телесности на западе и в России.

В последние два десятилетия проблематика тела и телесно-сти в России актуализируется и становится предметом гуманитарных наук – культурологии, антропологии, философии, не являются исклю-чением и социальные науки. «Социология - это исследование человека, но не его телесного, душевного, а его социального существа, стало быть, телесного и душевного лишь постольку, поскольку оно обусловливает социальное», - писал один из основоположников немецкой классической социологии Ф.Теннис [5, с.207].

В середине 1980-х годов американский социолог Дж. Тернер утверж-дал, что самый серьезный дефект современной социологической тео-рии – игнорирование тела [6]. На Западе возрастает поток исследований, посвященных мужскому и женскому телу, телу как опыту и символу, рас-


3819

члененным телам, анорексичным и атлетическим телам, анатомирован-ным телам, телам святых и грешников. Закономерным итогом становится появление в начале 1990-х годов особой научной дисциплины - социологии тела, изучающей тело человека в контексте социального взаимодействия, истории и культуры. Важной вехой в ее институционализации явилось основание в Великобритании в 1995 году журнала «Body and society», став-шего общим форумом для историков и социологов. Об истории телесной чистоплотности, танцев, тренировки, татуировки и жестикуляции написано немало трудов. Хотя история телесности вышла из недр истории медицины, историки искусства и литературы вместе с антропологами и социологами оказались вовлечены в своеобразный «поворот к телесности».

Появление социологии человеческого тела связано с отказом от кар-тезианского дуализма, разделявшего тело и разум, и приведшего к возникно-вению научного подхода, в рамках которого все интеллектуальные, духовные и эмоциональные события рассматривались либо отдельно от биохимиче-ских изменений в человеческом теле, либо как проявления последних. Но люди не состоят из двух отдельных компонентов (разума и тела), они обла-дают телесностью, которая определяется не как биологический организм, а как культурно-исторический и семиотический феномен, т. е. определен-ный модус тела, своеобразный текст. Тело, прошедшее социализацию, пере-стает быть просто физическим телом, о нем нужно говорить как о социаль-ной телесности. Отметим ряд авторов рассматривающих тело и телесность в работах, посвященных социализации тела: М. Фуко, М. Бахтин, П. Бергер, Т. Лукман, Д.В. Михель, А. Щюц, П.В. Романов, Е.Р. Ярская-Смирнова, исследования телесной организации человека в структуре социального про-странства представлены работами М. Мосса, М. Дуглас, Б. Тернера.

Социологи до недавнего времени отрицали важность генетических, физических и индивидуально-психологических факторов в социальной жизни людей [7], социология тела, изучая измерения, институты и режимы тела призвана устранить этот недостаток.

Телесное измерение существования людей оказалось в центре вни-мания социологов благодаря повышенному вниманию социальных инди-видов к внешнему виду, что ведет к большей экстернализации и комму-никативности тела. Возрастает внимание, уделяемое людьми адаптации тела к ряду потребностей, для достижения определенных целей: убедить, помочь, очаровать, пообщаться и т. д. Формы и цели этой экстернализа-ции или «представления во вне» тела зависят от конкретных социальных условий, соответствуют социальному запросу (работодателя, избирателя, спонсора, брачного партнера и т. п.). В консумеристской культуре контроль над телом является весьма важным. Он осуществляется ради успешной репрезентации «Я». Значение приобрела и коммерциализация тела, в насто-ящее время тело подвержено большему использованию, чем в прошлом. Современный канон предполагает пластичность человеческого тела, воз-можность изменить его по воле человека, например посредством пласти-ческой хирургии или фармакологических препаратов, более того, старение является главным врагом позитивного социального имиджа.


3820

Восприятие, трактовка и оценка человеком своего тела, осознание его места и значимости в культурно-историческом пространстве и вре-мени; исследование особенностей телесной культуры различных социаль-ных, гендерных групп, субкультур, с выявлением устойчивых стереотипов в сфере «телесного сознания»; определение места физического благопо-лучия, здорового тела в иерархии личной и общественной системы цен-ностей — все эти характеристики, от аксиологических ориентаций, уста-новок, представлений до реальной практики их осуществления, образуют исследовательскую перспективу в социологии медицины.

Объем научных исследований может быть значительно расширен на основе всестороннего медико-социологического анализа общественных явлений, определяющих феномен телесности; изучения влияния теле-сной инаковости отдельных социальных групп (например, телесный опыт тучных людей или инвалидов) на социальный образ здоровья и болезни; исследования социальных предпосылок и последствий медицинского вмешательства по социальным соображениям и т. п. Социология меди-цины может и должна выполнять функцию научной поддержки социоло-гии тела, используя свои преимущества в сфере специальных медицин-ских исследований.


1. Варгина С. А. Взаимосвязь социологии медицины и социологических теорий среднего уровня. (На материале инициативных социологиче-ских исследований в стоматологии). Автореферат диссертации на соис-кание ученой степени доктора медицинских наук по специальности 14.02.05 – Социология медицины. – Волгоград, 2012 г. 48 с.

2. Романовский Н.В. Тело человека - новые горизонты социального познания? // Социологические исследования. 2006. № 4. С. 16-25.

3. Демиденко Э. С. Обострение противоречивости биосоциальной при-роды человека в техногенном обществе. Труды членов РФО, выпуск 11. Открытая библиотека научных сборников по гуманитарным дис-циплинам URL: Utopya.spb.ru (Дата обращения: 14.06.2012).

4. Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее. Последствия биотехно-логической революции. - М.: АСТ, Люкс, 2004. - 352 с.

5. Теннис Ф. Общность и общество // Социологический журнал. 1998. № 3-4.

6. Тернер Дж. Структура социологической теории. - М.: Прогресс, 1985.

7. Тернер Бр. Современные направления развития теории тела: Антропология и тело. Тайная история тела в социальной теории // Тезис. - 1994. - вып. 6.


3821

Бударин Г. Ю., Москва Приз Е. В., Ростов-на-Дону

Необходимость социологической экспертизы в сфере медицинского права

Аннотация Права пациентов и права медицинских работников пред-ставляют собой целостную систему. Социологическая экспертиза дает объективную информацию для разра-ботки стратегии правовой защиты пациентов и медицин-ских работников как защиты социальной.

Ключевые слова: социологическая экспертиза, права пациентов, права меди-цинских работников, закон, социальная защита

Современная ситуация в отечественном здравоохранении требует разработки целостной системы нормативного регулирования. Это должно, прежде всего, сказаться на улучшении качества медицинского обслужи-вания населения. Поэтому в последние годы идет интенсивная работа над усовершенствованием прежних и разработкой новых законов в сфере здравоохранения. После ожесточенных споров был принят Закон РФ «Об обращении лекарственных средств» (2010), также не без труда в ноябре 2010 г. был введен в действие Закон РФ «Об обязательном медицинском страховании». Особенно страстную полемику вызвал проект Закона РФ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», при-званного прийти на смену устаревшим «Основам Законодательства РФ об охране здоровья граждан», действовавшим с 1993 года. Лейтмотивом законотворческой деятельности в данном направлении выступает защита прав пациентов на качественную медицинскую помощь. Но, во-первых, всегда в обществе существует группа людей, которые не считают принятые законы отвечающим этой принципиальной цели. А, во-вторых, многие положения этих законов остаются невостребованными или не выполня-ются. Причина – в недостаточной проработанности социальной базы этих документов. Основоположник отечественной социологии медицины ака-демик А.В.Решетников пишет: «Правовое регулирование отношений, воз-никающих при оказании медицинской помощи, требует предварительного решения ряда теоретических вопросов… Важно подчеркнуть, что в данном случае социологов медицины правовые нормы как таковые не интересуют. Речь идет о тех медико-этических принципах, которые они закладывают


3822

в отношения между субъектами, возникающими при оказании разноо-бразных видов услуг – лечебных, профилактических, медико-санитарных, реабилитационных»[1].

Дело в том, что проблема прав человека в современном обществе является одной из самых сложных и болезненных. С одной стороны, каж-дый человек имеет права и свободы уже потому, что он – человек. Но тогда от кого надо их защищать? Какие это права и являются ли они едиными для всех? Дело усугубляется тем, что представления о правах и свободах, раз выработанные, не остаются неизменными. Каждая новая истори-ческая эпоха изменяет социальные параметры прав и свобод отдельной личности. Очевидно, что и в разных сферах общественных отношений значение проблемы прав человека не одинаково. Особую остроту она при-обретает там, где непосредственно решаются вопросы жизни и смерти, здоровья и болезни. Именно в медицине как нигде отчетливо видна любая несправедливость, равнодушие, унижение человеческого достоинства. Если человек обладает известными естественными правами, данными ему от рождения только потому, что он – человек, то пациент обладает особыми правами, потому что он – человек страдающий, ограниченный в своей сво-боде болезнью, а потому нуждающийся в большем внимании и сочувствии.

Само это положение не вызывает сомнений, но когда дело доходит до его реального воплощения, начинаются трудности. Во-первых, суще-ствует некий инвариант прав пациента, заложенный еще в гиппократовской и парацельсовской моделях отношений врача и пациента. Во-вторых, суще-ствуют особенности реализации различных моделей здравоохранения как социального института в различных странах и на различных исторических этапах. В-третьих, существует вполне конкретная реформа здравоохране-ния в России, которая еще не завершена, а потому вопрос об обеспечении прав пациентов пока находится в стадии решения.

Все эти детерминанты по-разному влияют на положение человека как потребителя медицинских услуг. Поэтому, прежде чем решать проблему защиты прав пациента в окончательном варианте, необходимо выяснить, кто и каким образом эти права защищает. Сделать это в терминах юриди-ческих наук не представляется возможным, так как они описывают весьма специфический круг проблем, относящихся к защите прав человека только как гражданина. Права пациента здесь можно рассматривать как включен-ное множество.

Так же неэффективно комплексное решение проблемы в терминах наук медицинских, поскольку они не имеют методов решения социальных проблем, да они и не относятся к их предмету. Оптимальным представля-ется рассмотрение вопроса в категориальном поле социологии медицины, поскольку здесь мы имеем возможность интеграции достоверного знания по данной проблеме, полученного из всех перечисленных дисциплин.

Защита прав пациента в современной медицине представляет собой не что иное, как взаимодействие социальных субъектов. Однако общей отличительной чертой всех упомянутых и других документов по этим вопросам является отсутствие внятной социальной программы повышения


3823

уровня жизни и расширение стимулов к качественной работе самих врачей. Только в Национальном проекте «Здоровье» предусматривались меры по повышению уровня оплаты труда врачей, но – только оплаты, и то не всех. Очевидно, сохраняется старый подход, согласно которому профессия врача престижна сама по себе и не нужно предпринимать со стороны государства дополнительных усилий, чтобы привлечь людей к занятиям ею. В действи-тельности, отношение к медицинским профессиям в обществе значительно изменилось. Уровень оплаты труда у них – один из самых низких среди структурированных профессиональных групп (Прошин В.А., 2008), воз-можность получения доходов за счет частной практики ограничена спро-сом (Бармина Т.В., 2009), условия жизни – весьма скромные (Российское здравоохранение: мотивация врачей и общественная доступность, 2008). А в общественном сознании образ врача формируется негативными мате-риалами СМИ (Кузнецов А.В., 2009) и сообщениями о врачебных ошибках, проступках и преступлениях (Мохов А.А., 2004). Пациенты воспринимают все просчеты и недоработки реформы здравоохранения как личные про-ступки врачей, с которыми они контактируют непосредственно: очереди в поликлиниках, плохое обеспечение стационарных больных, необходи-мость прибегать к платным услугам и т. п. Отсюда – усиление психологи-ческой нагрузки на врачей (Гребенюк М.Ю., 2010). Кроме того, они испы-тывают информационные перегрузки в связи с интенсивным расширением номенклатуры ЛС и внедрением в медицину новых биотехнологий. Все это, в сочетании с традиционными рисками медицинской профессии, дает право говорить о необходимости специальных мер по социальной защите врачей, при этом следует различать правовую и социальную защиту – пер-вая является составной частью второй. Именно поэтому данная проблема также должна решаться в категориальном поле социологии медицины, а не медицинского права. Более того, необходима социологическая экспертиза правовых документов в этой сфере, заключения которой помогут предот-вратить социальные диспропорции в отношениях пациентов и медицин-ских работников. Ведь главным препятствием в достижении социальной сбалансированности защиты прав пациентов и защиты прав медицинских работников является то, что эти две проблемы рассматриваются при выра-ботке государственной политики изолированно. Поэтому необходимо показать социальный контекст их взаимообусловленности.

Права пациента являются неотъемлемой составной частью прав человека. Однако пациенты относятся к группе наиболее уязвимых чле-нов общества в силу известных физиологических причин. Следовательно, должны существовать, и существуют особые нормативы по отношению к их правам. Исполнение этих нормативов возложено на определенные социальные субъекты, которые несут ответственность, как формальную, так и неформальную, за соблюдение прав пациентов. Эффективность их деятельности зависит от а) четких предписаний социальной роли, б) нали-чия системы социального взаимодействия между этими субъектами и в) информированности пациентов об этих социальных субъектах и распре-делении ролей между ними.


3824

В настоящее время системы как таковой не существует. Это объяс-няется как тем, что цель ее создания не ставилась, так и тем, что в послед-ние годы наше общество переживало трудный период переформирования своей социальной структуры. Более того, изменилась и конфигурация прав пациентов при переходе от патерналистской модели здравоохранения к поливариантной. Принцип уважения автономии пациента как базовый для успешного обеспечения его прав является для нас новым и пока при-меняется на практике весьма ограниченно. Пациенты не имеют отчетли-вого представления о своих правах и о том, кто и как призван их защищать. Следовательно, необходима четкая система взаимодействия специально организованных субъектов, о которых пациенты бы знали и к которым могли обратиться в трудных ситуациях. Некоторые из них уже существуют, а некоторые – только создаются.

Медицинские работники представляют собой специфическую про-фессиональную группу, отличающуюся высоким уровнем квалификацион-ной дифференциации (врачи, средний медперсонал, младший медперсо-нал, администраторы и т. п.) и телеологическими (по отношению к любым другим профессиональным группам) отличиями. Их деятельность связана с высокой степенью нервно-психического и физического напряжения, исключительной социальной ответственностью, необходимостью большого объема специальных знаний и умений, способностью к их творческому применению, с постоянными рисками. Наибольшая нагрузка ложится на врачей, которые выполняют свои профессиональные функции вне зави-симости от места и времени. Результаты работы врача имеют непосред-ственный социальный эффект, от которого во многом зависит не только жизнь конкретных людей, но и стабильность общества в целом. Все это позволяет говорить о том, что представители данной профессиональной группы имеют особую ценность для общества.

В то же время, условия их труда, материальное обеспечение, условия повышения квалификации, моральный статус в глазах пациентов не соот-ветствуют их социальной значимости. Низкий уровень финансирования, неразработанность юридических норм профессиональной деятельности, негативное отношение СМИ – все это позволяет говорить о низком уровне социальной защищенности врачей и других медицинских работников. Для того чтобы тенденция падения престижа врача в обществе не стала необра-тимой, необходимо определить доступные способы его социальной защиты, распределение функций между субъектами этой защиты и конкретные меры по ее реализации. Это можно сделать на материале комплексного социологического исследования.

В то же время нельзя подходить к вопросу комплементарности прав пациентов и прав медицинских работников механистически: нельзя счи-тать, что права пациента симметричны обязанностям врача, а права врача симметричны обязанностям пациента, тем более, что понятие «обязанности пациента» слабо формализовано по этическим причинам. Следовательно, необходимо выяснить общие закономерности их взаимосвязи по принципу изоморфизма.


3825

Защищать права пациентов может только человек, который сам чувствует себя социально защищенным, следовательно, не может быть двух отдельно взятых проблем - прав пациентов и прав медицинских работ-ников – это одна комплексная медико-социологическая проблема. При этом гарантом прав пациентов и прав медицинских работников выступает государство, которое обеспечивает экономическое юридическое регули-рование в данной сфере. Однако в настоящее время это регулирование носит бинарный характер с преобладанием нормативной регламентации защиты прав пациентов. Конечно, социально-правовая незащищенность медицинских работников негативно влияет на их роль в системе защиты прав пациентов, но одно только повышение внимания к проблемам меди-цинских работников эту проблему не решит. Необходимо законодательно закрепить зависимость удовлетворения потребностей пациентов в каче-ственном медицинском обслуживании от уровня социальной защищен-ности медицинских работников.

Проводимые нами в течении восьми лет исследования на базе меди-цинских организаций гг. Москвы, Волгограда, Ростова-на-Дону показали, то современные российские пациенты обладают достаточной информацией о том, что они имеют определенные права на качественную медицинскую помощь, но не знают их полного перечня. Анализ обращений граждан по поводу нарушения их прав в сфере медицинского обслуживания показы-вает, что общественные организации по защите прав пациентов известны им значительно хуже, чем структуры государственные. Однако, доверие и к тем, и к другим, невысоко [2].

Выступление пациентов в защиту своих прав часто носит спонтан-ный характер, поскольку многие из них не осознают свою социальную роль как пациентов. Ярко выражены патерналистские настроения, согласно которым государство предоставляет медицинскую помощь бесплатно. Именно так отражается в сознании большинства пациентов система ОМС. Низкая правовая грамотность пациентов является одним из препятствий в реализации государственных гарантий оказания качественной медицин-ской помощи.

Пациенты не относятся к медицинским работникам как к субъектам защиты своих прав. Даже те, кто крайне недоволен деятельностью врачей и состоянием медицины в целом, выдвигают, в основном, моральные, а не юридические претензии. Более конкретные суждения относятся только к платным медицинским услугам [3]. Но здесь пациенты демонстрируют правовую неграмотность или правовые идеи, характерные для советского общества. Пациенты считают предоставителями медицинских услуг врачей, хотя таковыми реально выступают юридические лица. Это провоцирует претензии к медицинским работникам, латентно угрожающие соблюдению их прав.

Различные социальные агенты (СМИ, общественные организа-ции, сами пациенты и др.) считают наиболее опасным нарушением прав пациентов врачебные ошибки, рассматривая их не только и не столько как клиническое заблуждение, а как социальный факт. Однако данный факт


3826

обусловлен, зачастую, психологическими, экономическими, эргономиче-скими и прочими влияниями. Ситуация врачебной ошибки – это ситуация конфликта интересов врача и пациента, поскольку врач не должен рас-плачиваться за ошибку, но пациент должен получать компенсацию нане-сенного ему вреда. Ответственность за нанесенный вред должны брать на себя страховые компании, тогда будет обеспечено соблюдение прав и врача, и пациента[ ].

Мы пришли к выводу, что медицинские работники в современной России могут рассматриваться как незащищенная профессиональная группа по следующим причинам:

• Экономическим (оплата труда непропорциональна трудовым за-тратам).

• Юридическим (правовая незакрепленность социальных гаран-тий).

• Профессиональным (необходимость непрерывного повышения квалификации, большие нервно-психические и физические на-грузки, незастрахованные профессиональные риски).

Главным гарантом прав медицинских работников, как уже отмеча-лось, выступает государство, но в соответствующих документах государ-ственного уровня врачи как незащищенная группа не рассматриваются. Государство частично передает свои функции другим социальным субъ-ектам, а в остальном - ограничивается принятием законов, которых, во-первых, недостаточно, а, во-вторых, выполнение их слабо контролируется. Сами же медицинские работники не выступают как самостоятельный со-циальный субъект защиты своих прав по следующим причинам:

• Они имеют ограниченные представления о смысле социальной за-щищенности.

• Большое количество альтруистов в профессии препятствует ак-тивным социальным выступлениям.

• Содержание профессиональной роли не предполагает отказа в по-мощи даже тогда, когда права самого медицинского работника на-рушены.

Специфическое положение профессиональной группы медицинских работников в обществе делает необходимым привлечение других социаль-ных субъектов к обеспечению их прав и свобод, достойного уровня жизни. Такими институализированными социальными субъектами выступают государство и профсоюзы, а неинституализрованными – общественные организации самих врачей и независимые этические комитеты ЛПУ.

Уровень правовых знаний медицинских работников не соответствует в полной мере ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», в соответствии с котором сертификат специалиста выдается при наличии необходимых знаний законодательства в области охраны здоровья граждан. Естественно, низкий уровень правовой грамотности


3827

является фактором риска в соблюдении прав медицинских работников. Для того, чтобы устранить данный фактор риска, правовая подготовка медицинских работников, должна включать 3 этапа: додипломный уро-вень, последипломный уровень и непрерывное профессиональное развитие с дифференциацией объемов и качества правовой подготовки на каждом из указанных этапов.

Новый Закон РФ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» достаточно полно регламентирует социальные гарантии прав пациентов, но, как и прежний документ - Основы законодательства РФ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» - не содержит достаточного перечня социальных гарантий прав медицинских работников. Кроме того, в нем не учтена комплементарность прав пациентов и прав медицинских работников [4]. Причина простая – при подготовке закона использовалась социологическая информация, но разнородная, несисте-матизированная. Проведение социологической экспертизы, включаю-щей полевое исследование с использованием адекватных задаче методов, может дать объективную информацию для того, чтобы разработать стра-тегию правовой защиты пациентов и медицинских работников как защиты социальной.


1. Решетников А.В. Социология медицины. Руководство. М.: ГЭОТАР-Медиа. – 2010. – С.720.

2. Приз Е.В. Проблема социальной защиты прав врачей// Биоэтика. 2010. – №2. – с. 40-42.

3. Михальченко Д.В. Этика потребления медицинских услуг//Биоэтика. 2010. - №2. – с. 46-48.

4. Седова Н.Н., Приз Е.В. Об этической экспертизе законопроектов в сфере здравоохранения// Биоэтика. 2011. №2. С. 9-12.


3828

Вахромеева Н. Ю., Вахромеева А. Ю. Горбунова И. Б., Москва

Оценка качества медицинского образования: возможности социологического анализа

Аннотация В статье рассматриваются различные возможности социологического анализа применительно к изучению системы менеджмента качества в медицинском вузе, их обоснованность, актуальность, а также необходимость мониторинга системы менеджмента качества и вклю-чение в социологическое исследование качественных методов исследования удовлетворенности.

Ключевые слова: оценка качества, мониторинг, социологический анализ, система менеджмента качества, потребители образовательных услуг, исследова-ние удовлетворенности

В настоящее время в научном сообществе специалистов образования идет оживленная дискуссия, связанная с необходимостью объективации и выработки четких индикаторов оценки качества образования, расши-рения спектра и повышения качества предоставляемых образовательных услуг. Вместе с тем, даже в профессиональном сообществе не всегда фор-мируется глубокое понимание процессов, связанных с оценкой качества услуг, а зачастую такие оценки рассматриваются весьма упрощенно. В боль-шинстве случаев научная полемика касается отдельных аспектов этого про-цесса, например анализа индивидуальных достижений обучающихся, орга-низации аттестации и аккредитации образовательных учреждений. Между тем, проблема оценки качества образования гораздо глубже и серьезнее.

Необходимость оценки качества именно медицинского образования обусловлена, в первую очередь, рисками получения ненадлежащего обра-зования учащимися при условии, что специфика профессиональной дея-тельности непосредственно касается базовых витальных аспектов жизни их пациентов, таких как здоровье, экономические затраты на лечение (уровень которых непосредственно зависит от правильности поставленного диагноза и назначенных схем лечения), семейное положение, работоспособность. Кроме того, медицинский специалист, непосредственно работающий с людьми, формирует общественное мнение о профессии, учреждении, институте здравоохранения в целом. Низкий уровень и / или качество


3829

предоставляемых специалистом-медиком услуг подрывает не только его репутацию, но и доверие к медицинским сотрудникам, профессиональному медицинскому сообществу, институту здравоохранения, что в последующем обуславливает затягивание сроков обращения к врачу и, соответственно, выявление заболеваний на поздней стадии, снижение доверия к предписа-ниям по лечению, и в конечном итоге - увеличение смертности населения.

Как известно, методы, позволяющие гарантировать и обеспечивать высокое качество высшего образования, не могут быть одинаковыми для всех высших учебных заведений. В вузах применяются различные системы обеспечения качества, большинство из которых основывается на прин-ципах Всеобщего управления качества (Total Quality Management - TQM). Многие российские вузы в качестве инструмента модернизации управлен-ческой системы стали применять в своих учреждениях модели менеджмента качества, проявившие свои достоинства и универсальность в сфере эконо-мики. В высших учебных заведениях, которые поддерживают соответствие Системе менеджмента качества требованиям ISO 9001:2008 оценка качества регламентируется самим Стандартом [1].

Согласно требованиям этого Стандарта, помимо оценки работы всех процессов (систем) высшего учебного учреждения, проводится регу-лярный мониторинг удовлетворенности потребителей образовательных услуг. В рамках оценки качества образования медицинского вуза очевидна острая необходимость фундаментального подхода в изучении качества услуг, а также ее качественная оценка потребителями указанных услуг. Как известно, потребителями образовательного процесса медицинского вуза являются не только обучающиеся (студенты, ординаторы, интерны и аспиранты), но и работодатели, выпускники, научные сотрудники, про-фессорско-преподавательский состав и, безусловно, пациенты лечебных учреждений. Проведение комплексного социологического исследования с применением не только количественных, но и качественных методов по оценке качества предоставляемых услуг позволяет сформировать объ-ективное понимание уровня удовлетворенности потребителей услугами, предоставляемыми ВУЗом.

ГБОУ ВПО Первый МГМУ им И.М. Сеченова является одним из ведущих медицинских ВУЗов страны, лидером на рынке медицинских образовательных услуг [2] и именно поэтому данные о уровне и качестве предоставляемых образовательных услуг, жизненно необходимы не только для текущей оценки эффективности деятельности, но и для перспективного развития и поддержания престижа учреждения.

С 2007 года в ГБОУ ВПО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова для оценки работы системы менеджмента качества была разработана, вне-дрена и сертифицирована на соответствие требованиям международного стандарта ISO 9001:2000 (ISO 9001:2008) система управления на принципах менеджмента качества. В рамках требований, установленных стандартом, были определены: система показателей [1], предназначенная для оценки результативности деятельности университета, и порядок проведения мони-торинга значений этих показателей [1].


3830

Отметим, что кроме «ориентации на потребителя», одним из осно-вополагающих принципов Стандарта ISO 9001 является «непрерывное улучшение». Именно поэтому для получения более глубоких и обширных данных об удовлетворенности потребителей образовательных услуг, воз-можности детально изучить проблемные зоны каждой группы потреби-телей, а значит – информации для оптимизации деятельности образова-тельной системы, было принято решение ввести качественные методики изучения удовлетворенности всех групп потребителей.

В настоящий момент изучение качества образования обеспечива-ется различными исследовательскими методами, в соответствии с учетом особенностей целевой аудитории (студенты, иностранные студенты, про-фессорско-преподавательский состав и др.). Так, на основании Стандарта [1] (п. 8.2.1), отделом система менеджмента качества Первого МГМУ им. И.М. Сеченова регулярно проводится социологический анализ удовлетво-ренности потребителей качеством образовательных услуг, целью которого является выявление мнения об уровне и качестве образования, а также требований потребителей к системе образования Университета.

В рамках исследовательской стратегии осуществляется:

1. Анкетный опрос всех целевых групп потребителей образователь-ных услуг Университета, в том числе:

� анкетирование (опрос) обучающихся с целью выявления их мне-ния по организации образовательного процесса и оценки преподаватель-ской деятельности сотрудников, либо качества/содержания отдельных курсов и учебных блоков;

� анкетирование/опрос сотрудников Университета с целью выявле-ния их требований и ожиданий;

� анкетирование/опрос работодателей с целью выявления мнения работодателей о выпущенных Университетах специалистах;

� оценка отзывов и жалоб потребителей образовательных ус-луг Университета;

� контент-анализ публикаций и сообщений в различных средствах массовой информации, посвященных деятельности ГБОУ ВПО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова;

� организация и проведение фокус-групп с потребителями образо-вательных услуг Университета.

Социологическое исследование проводится системно в режиме мониторинга, в соответствии с планом деятельности ГБОУ ВПО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова. Медико-социологический мониторинг [3] как метод научного познания представляет собой совокупность аналитических приемов и процедур, обеспечивающих регулярное наблюдение, фиксиро-вание и исследование строго ограниченного стандартного набора соци-альных показателей с последующим их анализом и оценкой их на основе общепринятых критериев и нормативов. Это обеспечивает динамическое


3831

наблюдение социальных процессов, их диагностику и прогнозирование. Наращивание регулярно фиксируемой с помощью мониторинга инфор-мации в единой системе показателей открывает возможность пролонги-рованного социологического анализа явлений и процессов. Такой подход позволяет, проводя регулярный сбор данных о мнении всех участников образовательного процесса, определять тенденции, намечающиеся в вос-приятии и самого вуза, и условий реализации образовательных техноло-гий, и уровня квалификации преподавательского состава и многие другие факторы, без которых система образования не может функционировать. Так, по данным опроса, проводимого осенью 2011 года, удовлетворенность потребителей по всем группам превысила 85%.

Принимая во внимание, что в научной среде наиболее оптимальным и продуктивным для исследования качества медицинского образования, специфики функционирования института медицины, формирования мне-ния населения о системе здравоохранения считается медико-социологиче-ский мониторинг1, авторы оценивает систему оценки качества в МГМУ им И.М. Сеченова как высокую и наиболее соответствующую целям, постав-ленным в области менеджмента качества.


1. Системы менеджмента качества. Требования. ISO 9001:2008. - М.:

2. URL: http://www.tadviser.ru.

3. Решетников А.В. Медико-социологический мониторинг. - М.: Медицина. - 2003.

1 См., например: Решетников А.В. Медико-социологический мониторинг.- М.: Медицина. - 2003.


3832

Готлиб А. С., Самара

Проект нарративной медицины: возможности реализации в России

Аннотация Аннотация: в статье описываются основные идеи нарра-тивной медицины, анализируются ведущие объективные предпосылки возникновения этого направления меди-цинских практик, на основании ряда социологических исследований описываются проблемы становления нар-ративной медицины в России с позиции субъектов отно-шений «врач-пациент».

Ключевые слова: нарративная медицина, субъективные смыслы, хроническая болезнь, этика заботы, нарратив пациента, нарративная компетентность

Основные идеи нарративной медицины

Нарративная медицина представляет собой новое направление медицинских практик, в последние годы развивающееся в отдельных европейских странах и США, и являющееся во многом альтернативным современному здравоохранению.

Основной пафос нарративной (рассказывающей) медицины направ-лен на учет в практиках лечения субъективных смыслов болезни хронических больных, который (учет) принципиально отсутствует в современной меди-цине. Здесь коренным образом меняется подход к болезни и больному. Болезнь в рамках такого подхода рассматривается не как «самостоятель-ная биологическая сущность, отделенная от человека, целостности его опыта, субъективных переживаний и социального контекста» [1, с. 58]. Скорее напротив – она «вставляется» в экзистенциальные и социальные координаты, понимается еще и как феномен человеческой жизни с ее страхами, надеждами, ограничениями, вызванными теми или иными пато-логическими изменениями в организме, как сфера индивидуальных и/или коллективных (семья, близкие люди) переживаний, в целом, как жизнь с патологией.

Больной в рамках такого подхода выступает не столько объектом применения научного знания (это необходимое, но недостаточное условие эффективного лечения), сколько объектом заботы о конкретном больном человеке. Забота понимается здесь не в патерналистском ключе тради-


3833

ционной биоэтики с ее центризмом врача и соответственно медицин-ской властью1, сколько как актуализация истинного смысла медицины, зачастую не поддерживаемого медицинскими институциями, когда врач относится к пациенту, «как к дальнему родственнику», в терминологии известного немецкого врача и философа К. Дернера [2,с.22 ]. Так понима-емая забота – это «продуктивная пассивность в отношениях с пациентом, пассивно ассиметричное отношение, подобное тому отношению, которое присуще матери в ее служении своему ребенку»[3,с.7]. Это - матерналист-ская позиция врача, используя термин российского философа В. Лехциера.

Нарративная медицина «настоена» на нарративах пациентов, так как только из рассказов больных людей в ситуации общения «врач-пациент», реального или виртуального, можно почерпнуть информацию о субъектив-ных смыслах болезни, чтобы их максимально задействовать в процедуре лечения. Вместе с тем, реализация медицинских практик как нарративных предполагает и определенную нарративную компетентность врачей, их умение стимулировать рассказы пациентов, интерпретировать их с целью выявления индивидуальных смыслов болезни, выстраивать причинно-след-ственные связи, опираясь на часто хаотичные рассказы пациентов.

Объективные предпосылки нарративной медицины

Важнейшая из объективных предпосылок – неизбежная хроникали-зация современного общества, выступающая скорее положительным соци-альным следствием достижений медицинской науки и фармацевтики в ХХ веке: пациенты часто и не выздоравливают полностью, но и не умирают от своих болезней, находясь либо в либо вне состояния ремиссии. Именно это обстоятельство позволило известному американскому медицинскому антропологу А.Франку назвать современное общество «обществом ремис-сии» [4, p.8 ]. Эта кардинально изменившаяся социальная ситуация отзы-p.8 ]. Эта кардинально изменившаяся социальная ситуация отзы-.8 ]. Эта кардинально изменившаяся социальная ситуация отзы-вается в больном проблемой жизни с болезнью, когда и формирование собственных идентичностей, и выстраивание социальных связей, и кон-струирование жизненных стратегий, и многие другие жизненно значимые процессы происходят с вынужденной оглядкой на хроническую болезнь, в ее печальном контексте.

Вместе с тем, и это вторая важная предпосылка, именно к этой про-блеме современная медицина, использующая биомедицинскую модель, усиленную за счет индустриализации медицины, где человек - исклю-чительно объект приложения научного знания, объект специфических манипуляций, абсолютно глуха. Такое преимущественное игнорирование врачами экзистенциального контекста болезни не только самым суще-ственным образом сказывается на доверии к врачу и готовности следовать

1 Модель информированного согласия, провозглашающая субъект-субъектные отношения врача и пациента, в реальности является субъект-объектной, как и традиционная биомедицинская модель: врач как компетентный специалист всегда «уговорит» больного, не обладающего необходимым уровнем компе-тентности.


3834

его рекомендациям, не только приводит к неблагоприятному эмоциональ-ному фону болезни и времени выздоровления, но существенный образом сказывается на повседневной жизни больного в социуме.

Общая оценка ситуации с нарративной медициной в России: результаты социологических исследований

В исследованиях, проведенных в 2008-2011 годах, проведенных в Самарском государственном университете под руководством автора (гранты РФФИ) ставились следующие основные задачи:

• описать субъективные смыслы болезни хронически боль-ных Самары;

• выявить их представленность в социально-демографических группах населения города;

• описать степень использования субъективных смыслов болезни в медицинских практиках (позиция больных и врачей);

• описать отношение врачей к возможности реализации проекта нарративной медицины в России.

В методологическом отношении исследования представляли собой последовательное и параллельное сочетание качественной методологии и классической. В рамках качественного исследования использовались глубинное интервью с хроническими больными, отобранными в рамках целевого отбора по полу и возрасту (объем выборки- 50 человек), глубинное интервью с врачами, имеющими дело с хроническими больными (объем выборки- 35 человек), фокус-групповое интервью с врачами, качествен-ный анализ виртуальных нарративных практик пациентов - участников пациентских сайтов. В рамках классического исследования использовалось полуформализованное интервью с хроническими больными, отобранными по двухступенчатой выборке (объем выборки-600 человек).

В исследовании было выявлено 16 типов смыслов болезни хрониче-ских больных, наиболее распространенными из которых оказались следу-ющие: болезнь как ограничение деятельности, привычного образа и ритма жизни; как дополнительная материальная нагрузка; как чувство вины перед родными и близкими; как проявление слабости; как важное жизненное событие, возможность задуматься о жизни и изменить ее [5, с. 150-152]. Анализ пациентских сайтов также продемонстрировал практически те же самые субъективные смыслы. Единственное исключение- значительное присутствие на пациентских сайтах «нарративов выздоровления», где выздо-ровевший человек предстает как герой, все преодолевший и победивший.

Знание субъективных смыслов болезни врачи получают (или должны получать) из нарративных практик пациентов, осуществляемых ими в про-цессе общения «врач-пациент»: врачи интерпретируют нарративы боль-


3835

ных людей, пришедших к ним получить медицинскую помощь. Проблема состоит в том, что ведущей фоновой практикой, как показало наше иссле-дование, является практика «нерассказывания», практика «непосвящения» врача в свою жизненную ситуацию, вызванную болезнью. Ведущий мотив такого поведения – отсутствие привычки рассказывать врачу о чем-либо поверх своих физиологических ощущений болезни. Виртуальное общение врач-пациент еще жестче: врачи сами отсекают любую возможность выйти за рамки физиологических проявлений болезни, требуя говорить только о болезни.

Этот мотив, по сути сам является результатом торжества биомеди-цинской модели в отечественной медицине, следствием негласных конвен-ций, установившихся между врачом и пациентом: вы не спрашиваете, мы не рассказываем, в конечном итоге, следствием тотального институциональ-ного форматирования этих отношений, их иерархизации и формализации.

Отношение врачей к нарративным практикам пациентов, как пока-зало исследование, довольно разнообразное: от полного неприятия врачами рассказов пациентов до готовности их поощрять, как-то стимулировать ( таких единицы). Преобладающим является промежуточное отношение, когда врач, памятуя о деонтологических принципах, заученных в меду-ниверситете, выслушивает пациента, но поощрять нарративные прак-тики и использовать выявленные смыслы уж точно не будет [ 6, с. 69]. Исследование показало и растерянность врачей, их неуверенность: не слу-чайно в интервью, там, где речь идет об отношении к рассказам пациентов, часто происходит замена местоимения «я» на местоимение «мы»- инфор-манты прячутся за коллективную профессиональную идентичность.

В целом, опрошенные врачи сегодня не видят возможности реали-зации проекта нарративной медицины в России, связывая это как с несо-ответствующими организационными условиями деятельности врачей, (институциональные дефекты российского здравоохранения) так и с отсут-ствием у врачей должной мотивации: их неготовностью взять на себя груз нарративной медицины.

Означает ли эта выявленная в наших исследованиях практически патовая ситуация, когда ни пациенты не хотят производить нарратив-ные практики, ни врачи не хотят и не могут использовать субъективные смыслы болезни в практиках лечения, что у проекта нарративной медицины в России сегодня нет никаких перспектив?

На мой взгляд, нет, не означает. Нарративные медицинские прак-тики, как показывает опыт стран, где это направление развивается, дей-ствительно более эффективны как в медицинском (эффект лечения), так и в человеческом (субъективно ощущаемое качество жизни) измерениях. На мой взгляд, необходимо продвигать идею нарративной медицины, начи-ная со студентов медицинских вузов страны, и распространяя ее в системе повышения квалификации практикующих врачей. Кроме того, необходимо организовывать диалог врачей и пациентов, создавая совместные обще-ственные организации: в России сегодня существуют независимо друг от друга как пациентские сообщества, так и врачебные, хотя нужен именно


3836

диалог. Необходимо организовывать также совместные конференции врачей и пациентов по проблеме нарративной медицины. Одна из таких конференций прошла в Самарском госуниверситете 1-2 июня 2012 года по теме «Субъективные смыслы болезни: на пути к нарративной медицине». Словом, дорогу осилит идущий.


1. Лехциер В. Субъективные смыслы болезни: основные методологиче-ские различия и подходы к болезни //Социологический журнал, 2009. №4.

2. Дернер К. Хороший врач. Учебник основной позиции врача. М: Алетейя, 2006.

3. Лехциер В.Л. Хороший врач или превратности децентрирования меди-цинского субъекта //Vixtura verborum- 2009: боль нашего времени. Самара: изд-во Самарской Гуманитарной Академии, 2009, №2.

4. Frank A. Wounded storyteller: body, illness and ethics. Chicago: University of Chicago Press, 1997.

5. Готлиб А. Современные отечественные практики в экзистенциальном измерении //Здоровье населения и национальные реформы: соци-ально – антропологический анализ. М.: Вариант, ЦСПГИ, 2011.

6. Готлиб А. Нарративная медицина глазами российских врачей: попытка эмпирического анализа //Вестник Самарского государственного уни-верситета, 2010. №5 (79).


3837

Гришечкина Н. В., Меджлумян С. А., Саратов

Образ идеального врача в контексте плюрализма коммуникационных моделей в медицине

Аннотация В статье рассматриваются современные модели вза-имодействия врача и пациента, дается их анализ в контексте трансформации пространства медицины. Осуществляется рефлексия конструируемого в сознании современных врачей и студентов-медиков образа идеаль-ного врача.

Ключевые слова: образ идеального врача, модели взаимодействия врача и пациента, патернализм, автономия личности

Современные технологии создают принципиально новые возмож-ности для медицины. Их внедрение в практику здравоохранения стреми-тельно изменяет как способы диагностики и лечения, так и формы взаи-модействия врачей с пациентами и друг с другом, организацию лечения и восстановления здоровья. Применение современных информационных и биомедицинских технологий в пространстве медицины приводит к воз-никновению новых социальных институтов и моделей коммуникации, пересмотру традиционной системы ценностей, улучшению качества жизни человека. На данный момент можно говорить о системных изменениях в сфере медицины, которые требуют объективного анализа. Как отмечают Stewart M. и др., [1, xvii], современная медицина подвергается радикаль-ному преобразованию, которое требует радикальных изменений способов осмысления роли врачей. Задачей данной статьи является попытка рефлек-сии конструируемого в сознании современных врачей и студентов-медиков образа идеального врача.

Казалось бы, врач всегда был, есть и будет оставаться ключевой фигурой системы здравоохранения. Врач как профессионал является источ-ником знаний, умений и навыков. Следуя этическим принципам, зало-женным еще Гиппократом, всегда думая о благе пациента и стремясь не причинить вред больному, он ко всему прочему представляет собой профес-сиональный и нравственный авторитет для пациента, а следовательно обла-дает определенной властью и прерогативой принятия решений в процессе


3838

лечения. Данный образ врача является типичным для традиционной патер-налистской модели взаимодействия врача и пациента. Социокультурные процессы 20 века подорвали основы универсальности данной модели, породив условия для возникновения альтернативных моделей. Выделим социокультурные обстоятельства, послужившие причинами возникновения новых моделей взаимодействия врача и пациента.

Во-первых, это сложившаяся в 20 веке ситуация тотального нару-шения прав человека, положившая начало правозащитному движению. Это движение в частности актуализировало и проблему правового статуса человека в медицине, где он выступает не только как цель, но и как неиз-бежное средство. Поэтому возникла необходимость формирования новых принципов взаимодействия врача и пациента, ориентированных на при-оритет блага человека в любой социокультурной деятельности, в том числе медицинской. Такими принципами стали биоэтические принципы «авто-номии личности» и информированного согласия.

Во-вторых, возникла необходимость в осуществлении контроля дея-тельности медиков и научных исследователей. Контроль за деятельностью медицинских работников и соблюдением прав пациента (право выбора, право на информацию и др.) был возложен на этические комитеты, которые фактически институализировали вышеназванные биоэтические принципы. Стал формироваться междисциплинарный подход в осмыслении и практи-ческом решении проблем, порождаемых прогрессом в области медицины. В условиях информационного и культурного плюрализма авторитет врача как нравственного эталона стал утрачивать свою силу.

В третьих, революционные достижения в области биомедицины и био-медицинских технологий, создание медицинской техники превышающей человеческие возможности способствовали изменению роли врача в процессе взаимодействия с пациентом. Наличие высокотехнологичного медицинского оборудования, способного осуществлять высокоточную диагностику и лечение определило новую роль врача как посредника между техникой и пациентом, свело статус врача до уровня инженера, оператора, технического работника, который порой даже не вступает в непосредственный контакт с пациентом.

И, наконец, ситуация связанная с расширением пространства медицины, его глобализацией, выходом в информационное пространство, порождающая необходимость центрирования только на интересах пациента.

Все эти обстоятельства обусловили возникновение в современной медицине новых моделей взаимодействия врача и пациента, которые опи-сал в своей статье американский философ Роберт Витч «Модели моральной медицины в эпоху революционных изменений» [2]. Р.Витч выделил четыре современные модели взаимодействия врача и пациента: техническую, сакральную, коллегиальную и контрактную.

Модель технического типа фактически нивелирует моральное изме-рение и сводит роль врача к роли ученого-прикладника. Отношение врача к пациенту характеризуется в данной модели как отношение к объекту, безличному механизму. Болезнь воспринимается как поломка организма, а процесс лечения уподобляется технической процедуре.


3839

Сакральная модель воплощает принципы традиционной патерна-листической модели взаимодействия врача и пациента, основанные на родительской заботе о пациенте и требовании «не навреди». Несмотря на доминирование моральных установок, взаимодействие врача и пациента в рамках данной модели является неравноправным, так как оставляет за врачом привилегию принятия решений относительно здоровья пациента.

Модель коллегиального типа максимально реализует принцип авто-номии личности, утверждая принцип равноправия как основу отношений врача и пациента. Будучи коллегой врача пациент в данной модели наделен свободой выбора и приоритетным правом принятия решений относительно своего здоровья. В этой модели решающую роль играет доверие.

Контрактная модель изначально учитывает неравенство врача и пациента, их неодинаковую роль в терапевтическом процессе и выстра-ивает отношения врача и пациента на выгодных пациенту условиях, закре-пляя их контрактом или соглашением. В понятие контракта не следует вкладывать юридического смысла. В отношениях, основанных на контракте или «информированном согласии» пациента, врач осознает, что в случаях значимого выбора именно за пациентом должна сохраняться свобода управлять своей жизнью и судьбой. При этом ответственность за решения относительно здоровья пациента распределяется в соответствие с положе-ниями контракта между двумя сторонами.

Каждая из перечисленных моделей имеет как свои положительные, так и отрицательные стороны. Нельзя отдать приоритет какой-то одной из моделей, так как в современном неоднородном пространстве медицины каждый тип коммуникации может найти свое эффективное применение.

В 2003 году в шести странах (США, Великобритания, Канада, Германия, ЮАР и Япония) Magee M. было проведено исследование [3, 5], в котором изучались взгляды врачей (1201 чел.) и пациентов (2506 чел.) на роль отношений между ними. Одним из выводов исследования был следую-щий тезис: «Взаимоотношения врача и пациента являются одним из фунда-ментальных оснований стабильности общества и по значимости занимают второе место после семейных отношений во всех исследуемых странах».

Основанием стабильности общества данные взаимодействия выступают в том случае, если базируются на доверии и продуцируют эту ценность. В начале 1900-х гг. Richard Cabot [4, 109], отмечал, что меди-цинские школы не учат студентов «искусству человеческих взаимоотноше-ний», а вместо этого служат еще большей дегуманизации будущих врачей. Распространение позитивистских установок в медицине, ориентация на объективизацию медицинского знания и максимальное устранение субъ-екта, сыграло свою роль и выразилось в 20 веке в череде фактов, дискре-дитирующих роль врача и статус медицины в обществе. Утвердившаяся в результате этих процессов техническая или инженерная модель взаимо-действия врача и пациента, регулируемая биоэтическими принципами, продолжает, с нашей точки зрения, оставаться рискогенным фактором кризиса доверия в медицине. Плюрализм современных моделей взаимо-действия врача и пациента и отсутствие рефлексии форм практического


3840

воплощения данных моделей, принципов на которых они базируются спо-собны привести к ситуации подмены ценностей и в современных условиях биотехнологического прогресса медицины экспансии технической модели.

Каждый тип описанных Р. Витчем взаимодействий врача и паци-ента, формирует специфический для него образ идеального врача. С целью определения типов взаимодействия врача и пациента, практически реа-лизуемых в современной отечественной медицине в 2011 году нами было проведено исследование 32 врачей и 40 студентов социологическим мето-дом анкетирования. В центре исследовательского внимания находились практикующие врачи и студенты, что позволило сравнить образ идеального врача, формируемый в процессе обучения и образ идеального врача, вос-требованный в практической деятельности.

Выборку для исследования составили 32 практикующих врача мно-гопрофильного ЛПУ (100% респондентов являются опытными специали-стами – имеют общий медицинский стаж работы более 5 лет) и 40 студентов 4 курса лечебного факультета. Таким образом было получено 62 анкеты. На основе полученных ответов было сформировано представление об образе идеального врача.

В ходе проведения исследования все респонденты охотно соглаша-лись дать интервью на заданную тематику. Содержание анкеты составляло 12 вопросов и состояло из нескольких тематических блоков. Сначала выяс-нялось представление о социально-демографических характеристиках иде-ального врача, таких как пол, возраст, семейное положение. Затем следовал блок вопросов, касающихся представлений о личностных характеристиках идеального врача. В заключение предлагались вопросы, отвечая на которые, респонденты должны были дать оценку роли врача и пациента в терапев-тическом процессе.

Представим краткий сравнительный анализ полученных результа-тов. Все практикующие врачи ответили, что для них не имеет никакого зна-чения, то кем является идеальный врач – мужчиной или женщиной. Такой же ответ дали 60% анкетируемых студентов, 30% студентов ответили, что идеальный врач с их точки зрения – это мужчина и лишь 10 % видят иде-альным врачом женщину. Возраст идеального врача не имеет значения для 70% врачей и 30% студентов, при этом 20% врачей и 50% студентов считают, что возраст идеального врача – 35—40 лет, только 10% врачей ответили, что это – 55—65 лет и 20% студентов – 45—55 лет.

В качестве наиболее значимых личностных качеств врачи выделили такие как профессионализм, интеллект, внимательность, тактичность, тер-пеливость. Для большинства студентов самыми значимыми личностными качествами врача стали: профессионализм, внимательность, уверенность в себе, интеллект, увлеченность работой, коммуникативность, спокойствие.

Сравнительный анализ ответов практикующих врачей и студентов показал, что врачи ниже, чем студенты оценивают важность чувства долга для врача. В свою очередь студенты придают значение такому качеству как врачебный цинизм, оценивая его одинаково с эмпатией (способностью к сопереживанию). Достаточно низкую значимость как врачи, так и сту-


3841

денты придают лидерским и волевым качествам врача. Студенты в отличие от врачей более высоко оценивают такие качества как гуманизм, уверен-ность в себе, увлеченность работой, тревожность. В ответах как студентов, так и врачей превалировали личностные качества, характеризующие врача как профессионала-эксперта, при этом такие социально-психологические качества, как эмпатия, терпение и нравственные как гуманизм, доброта, чувство долга, отходили на второй план. В своих представления об образе идеального врача некоторые студенты допускали такие сочетания как врач и алкоголь, врач и курение, врач и пирсинг, в то время как для практикую-щих врачей допустимым было только сочетание – врач и курение.

На вопрос о том, кем для идеального врача является пациент, боль-шинство врачей и студентов ответили, что прежде всего объектом профес-сиональной деятельности, затем – человеком, требующим сочувствия. При этом никто не рассматривает пациента как автономную личность.

Для большинства врачей и студентов наиболее значимыми каче-ствами идеального врача являются профессиональные качества, затем следуют нравственные и только потом социально-психологические.

На вопрос, каким типом мировоззрения должен обладать идеальный врач, большинство респондентов определили его как реалиста и рациона-листа и лишь 10 % анкетируемых студентов ответили, что врач может быть идеалистом.

Обобщая полученные данные можно сделать следующие выводы:

1. В современном образе идеального врача как студентов, так и практикующих врачей доминируют черты, способствующие его эффек-тивной реализации как эксперта определенной области знания: это ин-теллект, профессионализм, внимательность, быстрота принятия решений.

2. При этом такие социально-психологические качества, как эм-патия, доброта и нравственные как гуманизм, чувство долга, отходят на второй план.

3. Врач-рационалист и реалист нацеленный на взаимодействие с пациентом как с объектом, а не автономным субъектом есть следствие утверждающейся в современной медицине технической или инженерной модели взаимодействия врача и пациента.

Таким образом, результаты проведенного исследования свиде-тельствуют о репрезентации в образе идеального врача характеристик, продуцируемых технической моделью взаимодействия врача и пациента как на уровне обучения, так и на уровне практики. С нашей точки зрения, совершенно очевидно, что доминирование данной модели в пространстве медицины является рискогенным фактором кризиса доверия в медици-не. Современная пациентоцентрированная парадигма медицины должна базироваться на принципе социально-психологической трактовки болез-ни и больного наряду с их биологической интерпретацией, понимании личностной значимости болезни для каждого пациента, готовности врача к сотрудничеству и разделению ответственности с пациентом, понимании влияния личности врача на пациента [5].


3842


1. Stewart M., Brown J.B., Weston W.W., McWhinney I.R., McWilliam C.L. and Freeman T.R. Patient-centred medicine: transforming the clinical method. London: SAGE. 1995. 267 pp.

2. Р. Витч. Модели моральной медицины в эпоху революционных изме-. Витч. Модели моральной медицины в эпоху революционных изме-Витч. Модели моральной медицины в эпоху революционных изме-. Модели моральной медицины в эпоху революционных изме-Модели моральной медицины в эпоху революционных изме- моральной медицины в эпоху революционных изме-моральной медицины в эпоху революционных изме- медицины в эпоху революционных изме-медицины в эпоху революционных изме- в эпоху революционных изме-в эпоху революционных изме- эпоху революционных изме-эпоху революционных изме- революционных изме-революционных изме- изме-изме-нений//Вопросы философии. 1994. №3. С. 67-72.

3. Magee M. Relationship Based Health Care in the United States, United Kingdom, Canada, Germany, South Africa and Japan: A Comparative Study of Patient and Physician Perceptions Wordwide. The Journal of Biolaw and Business, Vol. 7, 2003. URL: http://web.me.com/drmikemagee/Site/Blank.html.

4. Stoeckle J. and May L.A. The collected works of Richard Cabot. Richard Cabot on practice, training and the doctor-patient relationship. New York: Dabor Science Publications. 1977. P. 109.

5. Mead N. and Bower P. Patient-centredness: a conceptual framework and review of the empirical literature. Social Science and Medicine, 2000, 51 (7): 1087-1110.


3843

Гущин А. В., Волгоград

Возможности использования понятия качества жизни как оценочного критерия в медицине

Аннотация Рассматривается использование понятия «качество жизни» при оценке эффективности медицинских меро-приятий. Такая оценка должна соответствовать общим методологическим критериям достоверности процесса измерений и включать в себя данные о качестве жизни обеих сторон лечебного процесса.

Ключевые слова: качество жизни, методология, прикладные применения

В настоящее время во многих научных и популярных средствах информации по различным поводам все чаще звучат термины «качество жизни» и «связанное со здоровьем качество жизни». Однако до сих пор их содержание остается довольно расплывчатым, разные авторы порой пони-мают значение этих терминов по-разному. Определить смысловое содер-жание понятия «качество жизни», причины его широкого распространения в современном научном и популярном дискурсе, а также его место в ряду других характеристик положения индивида и общества можно, проследив историю его возникновения, показав границы его применимости и методы, используемые для работы с ним.

Несмотря на то, что сам термин «качество жизни» вошел в широкое употребление сравнительно недавно, он тесно связан по смыслу с таким понятием как счастье, вопрос о природе и сущности которого человек зада-вал себе с древних времен. Так, в западной философской традиции одна из наиболее ранних попыток дать ответ на вопрос «Что есть счастье?» при-надлежит Аристотелю, который, прежде чем дать такой ответ, предлагает провести разграничение двух смысловых планов этого вопроса. Первый из них состоит в определении понятия счастья, а второй – в определении того, в чем заключается счастье.

Аристотелем предлагается дефиниция счастья как высшего блага, которое определяет цель и сообщает ценность любой человеческой деятель-ности или потребности. Другое определение: «...счастливый благоденствует и живет благополучно, ибо счастьем мы выше назвали благоденствие и бла-гополучие» [2]. Счастью, по мнению философа, свойственны 2 характери-


3844

стики: во-первых, оно всегда является целью и не может быть средством; во-вторых, счастье характеризуется самодостаточностью – нельзя назвать кого-либо счастливым, если он отмечает отсутствие чего-либо или не уве-рен в будущем. Таким образом, по Аристотелю, неотъемлемыми атрибутами счастья являются независимость и стабильность.

Несколько более упрощенных и понятных взглядов придерживался Эпикур и его последователи, приравнивавшие благо (счастье) к удоволь-ствию. «Мы понимаем удовольствие как необходимое и достаточное усло-вие счастливой жизни, оцениваем его как первичное и природное благо. Удовольствие – начальная точка в оценке того, к чему следует стремиться и чего избегать, и что мы ставим своей целью, используя это чувство как меру вещей» [5]. Это не значит, что Эпикур расценивал как счастье любое удовольствие. Он требовал рассмотрения последствий поступков, для определения того, не влечет ли кратковременное удовольствие больших неблагоприятных последствий в дальнейшем и не ст¾ит ли сначала пре-терпеть некоторое неудовольствие, чтобы в дальнейшем получить за это достойное вознаграждение. Необходимость такого рассмотрения привела его, при теоретическом гедонизме, к практическому аскетизму.

С таким взглядом много общего имеет понимание счастья как боже-ственного дара, характерное для христианства. Так, св. Августин полагал, что счастье доступно только в вечной загробной жизни, в раю, поскольку счастье и конечность земной человеческой жизни, очевидно, не сочетаемы [1]. Добродетельность в земной жизни понимается как необходимое усло-вие для достижения такого счастья.

Более заметен разрыв с античным наследием в концепции Иоанна Дунса Скота, чьи взгляды на божественный закон сместили достижение счастья с позиции высшей конечной цели. Скот соглашался с Фомой Аквинским, что человеку свойственно стремление к счастью, однако он дополнял это стремление еще и стремлением к справедливости. Природное стремление к справедливости заставляет людей следовать законам морали вне зависимости от последствий для личного благосостояния. Свобода воли, по Скоту, состоит в нахождении баланса между требованиями морали (общества) и стремлением к личному счастью [9].

В философии Нового времени концепции утилитаризма противо-стоит этическая доктрина Канта. Исходным положением этой доктрины является признание того, что только добрая воля является безусловным благом, тогда как, например, талант, характер, удача и даже счастье не могут быть охарактеризованы подобным образом. Согласие с долгом делает волю доброй: действовать так, как велит долг, значит проявлять добрую волю. Счастье, по мнению Канта, не может быть целью морали, поскольку для достижения такой цели вполне достаточно инстинктов; такая цель делает ненужным разум и духовную сторону жизни [6]. Более того, счастье прак-тически невозможно, так как ограниченное, смертное существо в принципе не может знать с полной определенностью, чего хочет и в чем заключается для него счастье.


3845

Под влиянием этого противоречия находится и более поздняя эти-чески-философская мысль. Так русская философия начала XX века в лице таких своих представителей, как Н.Бердяев, Н.Лосский, С.Булгаков, П.Флоренский становится на сторону, противоположную кантовской, кри-тикуя ее за то, что она «есть что-то роковое и безвыходное, от него всегда ускользает конкретное и индивидуальное…этика закона должна признать, что отвлеченное добро выше конкретного, индивидуального человека, хотя бы под отвлеченным добром разумелся принцип личности или принцип счастья»[8].

С начала ХХ века происходит бурное развитие социологии, представ-ляющей собой попытку перенесения методологии точных наук в область изучения общественных явлений. Эта наука не могла пройти мимо такой важнейшей во все времена темы, как тема изучения человеческого счастья и тех факторов, которые на него влияют. Включение счастья в сферу научного изучения означает, прежде всего, применение в этой области методологии научного исследования. Это выразилось в отказе от концепции об абсолют-ном характере счастья, его десакрализации и признании измеримой вели-чиной. Счастье в таком его понимании стало именоваться качеством жизни.

Теоретически, возможность подобной трансформации связана с тем, что она может трактоваться как частный случай всеобщей последователь-ности восприятия качества и количества в рамках меры. В данном случае, качеством является счастье. Именно оно удовлетворяет известному опре-делению Г.Гегеля, гласящему, что качество есть «вообще тождественная с бытием, непосредственная с бытием определенность... Нечто есть благо-даря своему качеству то, что оно есть, и, теряя свое качество, оно перестает быть тем, что оно есть». Показатель «качество жизни», несмотря на свое исторически сложившееся название, связанное с многозначностью слова «качество», выступает в данном случае как количественная характеристика. Как таковая, она, в соответствии с определением Гегеля «отличается от качества тем, что в то время как последнее однозначно характеризует вещь, так, что при изменении качества вещи она становится другой, — коли-чественное же изменение до поры до времени может и не превращать её в другую вещь»[4].

Такая трактовка понятий счастья и качества жизни подтверждается и исторической последовательностью их возникновения в человеческой культуре. Понятие счастья, как видно из приведенного выше краткого историко-философского очерка, появилось задолго до введения поня-тия качества жизни. Это соответствует общему ходу познания от качества к количеству.

Приняв данные положения, можно определить для рассматривае-мого случая понятие меры, как того диапазона значений качества жизни, который воспринимается в качестве счастья. Границы этого диапазона весьма вариабельны и зависят, прежде всего, от характеристик социально-информационного фона. В такой трактовке, качество жизни обобщенно можно представить как кривую, подобную периоду синусоиды, в области максимума которой некоторый отрезок соответствует состоянию счастья.


3846

К определенным таким образом понятиям счастья и качества жизни применим закон перехода количественных изменений в качественные, составляющий теоретический базис взаимной конвертируемости данных понятий. Этот базис может быть расширен за счет применения в данной предметной области методологии и математического аппарата такой отно-сительно новой научной дисциплины, как синергетика, что позволит более точно описать механизм конверсии качества и количества, даст возмож-ность предсказывать положение участков нестабильности и качественных переходов.

Рассмотренный выше характер отношения счастья и качества жизни, как отношения категорий качества и количества, находит свое отражение в определениях, даваемых в настоящее время понятию «каче-ство жизни». Так, Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) опре-деляет качество жизни как «восприятие индивидуумами своего положения в жизни в контексте культуры и системы ценностей той среды, в которой они живут, в неразрывной связи с их целями, ожиданиями, стандартами и заботами»[11]. Та же организация определяет здоровье как «полное физическое, психологическое и социальное благополучие человека, а не просто отсутствие заболевания». Существует и много других определений данного понятия, например, определение В.И.Петрова, Н.Н.Седовой (2002): «Качество жизни есть адекватность психосоматического состояния индивида его социальному статусу»[7]. Нельзя не отметить сходство при-веденных определений и представленных выше воззрений философов на сущность счастья как цели человеческого существования.

Среди множества определений счастья и качества жизни встречаются и отрицательные. Подобные определения, по сути, малоинформативны и практически неприменимы в данной предметной области, поскольку ведут к неприемлемому сужению исследовательского поля. Их использование может вести к принципиально неверной трактовке понятия качества жизни.

На современном этапе развития социологии медицины целесоо-бразна характеристика качества жизни как меры эффективности взаимо-действия средств социальной адаптации индивида и структуры управления человеческим капиталом социума. Трактовку понятия «качество жизни» как комплексной, «стыковой» характеристики, можно в этом случае вести с позиций социума или индивида. Первый подход выражается в разработке обобщающих, объективных статистических показателей, подобных индексу развития человеческого потенциала (ИРЧП)[3]. Второй подход базируется на изучении данных о качестве жизни, полученных от индивидов в рамках исследований, проводимых согласно социологической методологии с полу-чением показателей, характеризующих субъективное восприятие качества жизни. При этом следует отметить, что, согласно приведенным выше опре-делениям, характеристики тех сфер личного или социального состояния, которые лежат вне области исследования качества жизни, хотя и оказывают влияние на уровень качества жизни, но не могут формально расцениваться как его части. Для их исследования разработаны многочисленные специ-альные инструменты и методы.


3847

Очевидно, что качество жизни, будучи, в отличие от счастья, коли-чественной характеристикой, само по себе не имеет никакой практической ценности. Ценность ему придают «приложения», т. е. возможности исполь-зования этого показателя как индикатора при сравнении представителей различных социальных групп, находящихся в различных условиях. Одним из возможных «приложений» является использование качества жизни как индикатора значимости различий между социальными группами, харак-теризуемыми состоянием здоровья их членов. Такой индикатор, несо-мненно, представляет практическую ценность, например, для комплексной оценки деятельности системы здравоохранения и определения путей ее совершенствования.

Качество жизни в таком «прикладном» понимании может рассма-триваться с учетом влияния на него физического и психического состоя-ния индивида, – «связанное со здоровьем качество жизни» (СЗКЖ) или с учетом социально-экономических и средовых условий – «социальное качество жизни».

Потребность в таких характеристиках связана с потребностью совре-менного общества в комплексной количественной оценке всех компонен-тов здоровья, понимаемого в соответствии с приведенным выше определе-нием ВОЗ, которая соответствовала бы современной ситуации – переходу от патерналистской модели отношений врача и пациента к более мутуали-стичным моделям таких отношений. Так, в рамках традиционной патерна-листской модели вполне достаточной была оценка работы агентов системы здравоохранения по тем изменениям физического состояния организма пациента, которые наступали в результате этой работы. Сравнение этих фактических изменений с ожидаемыми могло служить и служило в тече-ние долгого времени основным критерием оценки деятельности агентов системы здравоохранения и главного среди них – лечащего врача.

Однако стремительное увеличение информационной насыщенности социальных коммуникаций и возрастание структурной сложности обще-ства, ставшее следствием т. н. «информационной революции» ХХ в., в сфере медицины вызвало целый ряд качественных и количественных изменений. Эти изменения, в общем, можно охарактеризовать как индустриализацию и информатизацию лечебно-диагностического процесса в рамках рыноч-ной парадигмы. Такие изменения имеют прямым следствием приближе-ние концепции медицинской деятельности к концепциям других сфер деятельности, предполагающих динамические отношения поставщиков и потребителей услуг и ресурсов. В современном обществе концепция таких сфер деятельности не связана со столь выраженной асимметрией социаль-ных ролей сторон взаимодействия, какая характерна для патерналистских отношений в медицине. Современные реалии диктуют необходимость уменьшения такой асимметрии, более сбалансированного и формализо-ванного разделения ответственности сторон взаимодействия. Эти общие факторы определяют постепенный, но от того не менее заметный отход от патерналистского характера отношений врача и пациента как поставщика и потребителя медицинских услуг.


3848

Описанные изменения и отход от патерналистской модели отно-шений врача и пациента определяют потребность в новых, комплексных методах оценки медицинской деятельности на различных структурных уровнях. Оценке могут подвергаться как результаты лечебного процесса, так и деятельность отдельных компонентов системы здравоохранения, рас-сматриваемых как социальные институты. Методы оценки деятельности лечащих врачей должны базироваться не только на учете непосредственных физических последствий медицинских вмешательств, но и на учете влия-ния этих вмешательств на широкий спектр видов деятельности пациента. Оценка деятельности структурных компонентов системы здравоохранения, будучи более обобщенной, может базироваться на оценках деятельности лечащих врачей, дополненной информацией об особенностях социальной и профессиональной роли самих этих врачей.

Таким образом, центральное место в оценках деятельности, как лечащих врачей, так и институтов системы здравоохранения в современных условиях должно занимать такое понятие, как «качество жизни». В данном контексте это понятие обозначает некий обобщающий показатель, имею-щий множество физических, психических и социальных составляющих, характеризующих самые различные стороны жизни человека в обществе.

Ввиду кардинального различия социальных ролей врача и больного, для оценки эффективности работы системы здравоохранения нецелесоо-бразно применять для характеристики носителей этих ролей одну и ту же методику исследования качества жизни. Так, при любой модели отношений врача и пациента первый всегда будет играть активную социальную роль (поставщик услуг), а второй – пассивную (потребитель услуг). Поэтому, применительно к врачам, для оценки деятельности системы здравоохра-нения важны, прежде всего, те компоненты их качества жизни, которые связаны с социально-экономическим и профессиональным статусом. В данном случае уместно использовать такое понятие, как «социальное качество жизни» – обобщение социально-экономического и профессио-нально-ролевого статуса специалистов. В случае пациентов, целесообразно использование уже устоявшихся концепций СЗКЖ, как интегративного показателя, характеризующего физическое состояние индивида и его пове-денческую активность.

Для оценки СЗКЖ было выделено три основных параметра: функ-циональная способность, восприятие, симптомы и девять подпараметров (ежедневный режим, социальная и интеллектуальная деятельность, вос-приятие общего здоровья, симптомов основного и сопутствующих забо-леваний, экономическое положение, благосостояние, удовлетворённость жизнью)[10].

Следует обратить внимание на то, что принципиально важным является использование положительных характеристик для описания качества жизни. Оно может быть связано со здоровьем, но не с болезнью. В практических исследованиях необходимо избегать такой фактической постановки проблемы, как «связанное с болезнью качество жизни», ввиду неприменимости в данной области отрицательных определений.


3849

Приведенные выше сведения позволяют систематизировать иерар-хическую структуру факторов, составляющих СЗКЖ и «социальное каче-ство жизни». В первом случае такая структура может быть представлена в виде пирамиды, на вершине которой находится собственно СЗКЖ, ниже – профили общего состояния здоровья, шкалы выраженности спец-ифической патологии и, наконец, элементарные характеристики физиче-ского и психического здоровья. Аналогично, для «социального качества жизни» можно представить структуру, состоящую из собственно «соци-ального качества жизни», имеющую на более низких уровнях профили социально-экономического и профессионально-ролевого статуса, шкалы социальных характеристик и, наконец, элементарные характеристики социального статуса индивида.

Неверная трактовка иерархической структуры характеристик здо-ровья может привести к негативным последствиям. Следует предостеречь от соблазна сведения качества жизни к субъективному эмоциональному настроению и от введения для его описания отрицательных характеристик, т. е. от перевода этого понятия на более низкие уровни. На недопустимость подобного сведения при определении понятия о счастье указывали все пере-численные выше философы, не исключая и Эпикура. Такой упрощенный подход методологически неверен и в случае СЗКЖ, поскольку сводит целое к одной из его составных частей. На практике это может иметь следствием, например, высокую оценку «качества жизни» наркомана, находящегося под воздействием наркотика, что явно не соответствует приведенному выше определению качества жизни, данному ВОЗ. Подобного рода упрощения на этапе планирования исследований СЗКЖ могут обернуться некорректно-стью делаемых выводов из-за чрезмерно суженной трактовки полученных результатов и неправильного выбора исследовательского инструментария.

Необходимо отметить, что структура «социального качества жизни», применительно к медицинским работникам выглядит аналогично структуре СЗКЖ. Для него также характерно обобщение отдельных компонент про-фессионального, психологического и социально-экономического статуса в единый показатель, характеризующий качество реализации медицинским работником своей социальной роли.

Таким образом, современные исследования качества жизни, в целом, являются отражением различных взглядов на человеческое сча-стье, известных в истории философии, и перенесением их в сферу социоло-гической методологии. При этом, в силу «стыкового» положения предмета исследования, сформировались два подхода к пониманию качества жизни: «со стороны индивида» и «со стороны социума». Первый подход привел к разработке, в числе прочих, методики исследования СЗКЖ, а второй – к статистическим и социально-экономическим критериям оценки каче-ства жизни, которые могут быть применимы для анализа качества жизни поставщиков медицинских услуг – медработников и, в частности, врачей.

Таким образом, явное, формализованное определение СЗКЖ может стать способом конверсии физиологических и функциональных характери-стик тех или иных органов и систем человеческого организма, используе-


3850

мых в медицине, в некую единую, универсальную «валюту», допускающую внемедицинское использование, в частности в сфере юридической и соци-альной поддержки. В этой «валюте» будут возможными и методологически корректными сравнения различных физиологических и функциональных характеристик, оценки динамики их изменений, а также, что особенно важно в контексте настоящей работы, оценки объема необходимых в каж-дом конкретном случае мер социальной поддержки.

Исходя из изложенного, представляется целесообразным не только включение характеристики качества жизни в число параметров, на осно-вании которых определяется комплекс мер социальной поддержки, но и постепенная замена используемых для этой цели в настоящее время характеристик на показатели качества жизни.


1. Августин Блаженный. О Граде Божием. - Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2000.

2. Аристотель. Соч. в 4-х томах. Т.1. -М.: «Мысль», -1976.

3. Бушуев В. В., Голубев В. С., Коробейников А. А., Селюков Ю. Г. Человеческий капитал для социогуманитарного развития — М.: «ИАЦ Энергия», 2008.

4. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. – М., 1974.

5. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых фило-софов. - М., Мысль, 1979.

6. Кант И. Лекции по этике. — М.: Республика, 2000.

7. Петров В.И., Седова Н.Н. Практическая биоэтика. – М.: Триумф, 2002

8. Флоренский П. А. Соч. в 4-х тт. — М.: Мысль, 1999.

9. Чанышев А. Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. — М.: Высшая школа, 1991.

10. McSweeny A.J. et al. Life Quality of Patients With Chronic Obstructive Pulmonary Disease // Arch. Intern. Med. -1982. –N.142(3). –p. 473-478

11. The World Health Organization Quality of Life Assessment (WHOQOL): development and general psychometric properties. // Soc. Sci. Med. – 1998. –N. 46(12). –p. 1569-1585.


3851

Данильченко А. А., Волгоград

Социально-медицинские проблемы пациентов, имеющих психические заболевания

Аннотация В статье рассматриваются социально-медицинские про-блемы пациентов, которые важно учитывать при реали-зации комплексного подхода в психиатрической помощи. Основное внимание уделяется пяти группам проблем: социального взаимодействия, соматические нарушения, материальные трудности, неидентифицированные и еди-ничные проблемы.

Ключевые слова: социально-медицинские проблемы, пациенты, психиатри-ческая помощь, комплексный подход

Психиатрическая помощь, как и любая другая медицинская помощь, осуществляется в соответствии со стандартами ее оказания и нормативными документами. Каждый специалист, занимается организацией и реализа-цией профессиональной помощи, в том числе на основании должностных инструкций. Но ввиду того, что психиатрическая помощь осуществляется в системе «человек-человек», невозможно и скорее не нужно избегать инди-видуального, субъективного подхода. Важно знать социально-медицинские проблемы пациентов, имеющих психические заболевания, и учитывать их социальные интересы и потребности. Кроме того, не менее важно выстраи-вать систему оказания психиатрической помощи в соответствии с социаль-ными ожиданиями пациентов, ориентированную на решение актуальных социально-медицинских проблем.

Согласно данным, полученным в ходе исследования, в которым приняли участие пациенты психоневрологического диспансера, большин-ство информантов отмечают для себя актуальной проблему социального взаимодействия(45%). Причем трудности у них возникают как в уста-новлении, так и в поддержании длительного взаимодействия. Некоторые пациенты говорят, что им «тяжело общаться»(8%), то есть проблематичной является коммуникативная сторона интеракции. Это может быть связано как с особенностями психического заболевания и побочными эффектами медикаментозной терапии (сниженная концентрация внимания, быстрая утомляемость, сонливость), так и с особенностями поведения оппонента. Резкие реакции собеседника или их отсутствие, выраженное чувство жало-


3852

сти или пренебрежительное отношение у среднестатистического человека вызывает обиду или какие-либо другие негативные эмоции, с которыми он справляется. У человека с психическим заболеванием нет соответствующих копинговых стратегий поведения, поэтому опыт негативных коммуника-тивных реакций собеседника дестабилизирует его эмоциональное состоя-ние. В результате пациент приобретает негативный опыт взаимодействия, которое впредь старается избегать.

Другие пациенты говорят, что трудно «взаимодействовать с людьми»(14%). Информанты стараются избегать ситуаций, когда нужно обращаться к людям за помощью или для получения различных видов социальных услуг (при совершении покупок, в транспорте, поликлинике, на работе). Ввиду того, что избегать ситуаций взаимодействия с людьми в обществе невозможно и как сделать это взаимодействие непроблематич-ным информанты не знают, они стараются просто ограничить все контакты и не выходить на улицу. Результатом избегания общения становится новая проблема, о которой говорят информанты – одиночество. То есть избега-ние общения не является средством преодоления трудностей взаимодей-ствия, но информанты не знают иных способов совладающего поведения. Вследствие этого усиливаются трудности поддержания и установления социального контакта, поскольку одиночество снижает эти навыки и повы-шает неуверенность пациента в себе. Подобные хронические социальные проблемы усиливают социальную дезадаптацию пациента и ведут к повы-шению частоты рецидивов заболевания и случаев госпитализации.

Кроме проблемы периодического социального взаимодействия с малознакомыми или случайными людьми значительные трудности, со слов информантов, вызывают и отношения с семьей(15%). Пациенты говорят о частых конфликтах, о непонимании, об отсутствии внимания, либо гипе-ропеке со стороны родных. Таким образом, отношения с родственниками становятся двойной нагрузкой для пациента, хотя возможно и необходимо их использовать как терапевтический ресурс. В этом исключительная роль принадлежит специалисту по социальной работе, который может соответ-ствующим образом организовать социальную среду, чтобы она была сози-дающим (положительным) фактором в поддержании здоровья пациента.

К группе трудностей, возникающих при социальном взаимодей-ствии, мы отнесли и проблему одиночества, которую считают для себя актуальной 8% информантов. Одиночество является следствием трудно-стей, возникающих при взаимодействии. Когда человек самостоятельно не находит способов решения коммуникативных проблем и профессиональ-ной помощи в этом, он просто исключает по возможности все социальные контакты. Соответственно, итогом развития такой ситуации становится одиночество человека, которое вследствие приводит к замкнутости паци-ента, социальной изоляции, к нарастанию неудовлетворенности собствен-ной жизнью и скорому обострению заболевания.

Проблема социального взаимодействия не должна становиться хронической для пациента, она должна решаться с помощью квалифи-цированного специалиста, не врача или психолога, в чьи обязанности это


3853

не входит, а с участием специалиста по социальной работе. В этом случае актуальна будет его посредническая роль. В настоящее же время проблема социального взаимодействия для людей, имеющих психические заболева-ния, не только не решается, но и приходит в тупик. Это объясняется тем, что социальное окружение не имеет соответствующих знаний для орга-низации продуктивного взаимодействия с пациентом, а врач-психиатр, являющийся основным источником профессиональной помощи, не имеет возможности и обязанности этим заниматься. Кроме того, функция вос-становления и поддержания социального функционирования не является сферой медицинского воздействия.

Еще одной большой группой проблем со слов информантов явля-ются «неидентифицированные проблемы»(25%), когда пациенты не могут или не хотят маркировать трудности, с которыми они сталкиваются в повседневной жизни. Некоторые информанты утверждают, что у них нет проблем (8%), объясняя это тем, что они справились со всеми проблемами, и сейчас у них все хорошо. Хотя на самом деле социальные проблемы суще-ствуют и они достаточно серьезны. Дело в том, что пациент, столкнувшись с неразрешимой в существующих условиях ситуацией, приобретает нега-тивный опыт, который не хочет в дальнейшем воспроизводить. Этот опыт связан с отсутствием компетентной помощи и, соответственно, с невоз-можностью решить проблему.

Другие информанты говорят, что не знают, какие у них есть про-блемы(11%), ссылаясь на то, что проблемы есть у всех и обсуждать это бес-смысленно. Безусловно, у любого человека есть проблемы, но если их не идентифицировать и не прилагать усилия к их решению, то сами собой они не исчезнут. У пациентов и их социального окружения не хватает ресурсов для того, чтобы самостоятельно справиться с существующими социаль-ными проблемами, но и специалиста по социальной работе в ПНД по месту жительства тоже нет, поэтому они не знают, к кому им обращаться за помо-щью. В сложившихся условиях, когда нет потенциальных возможностей разрешить проблемы, у пациента не остается выбора кроме как намеренно не идентифицировать трудности.

Третья группа информантов утверждает, что проблемы они испы-тывают во всем(6%). Это тоже неконструктивный подход, поскольку для решения вопроса необходимо знать, в чем он заключается. Кроме того, эта группа пациентов скрывает опасность формирования «иждивенческой позиции», когда человек настаивает на всеобъемлющем характере проблем, невозможности их решения и снимает с себя (перекладывает на кого-то) ответственность за себя и свою жизнь.

В ситуации неопределенности проблем специалисту по социальной работе необходимо не только организовать профессиональную помощь, но, прежде всего, опровергнуть негативный опыт невозможности решения существующих социальных проблем, помочь пациентам поверить в то, что трудности разрешимы, помочь самостоятельно сформулировать вол-нующие вопросы и стратегию их преодоления. Это возможно реализовать только при скоординированном сотрудничестве специалиста по социаль-ной работе с психологом и лечащим врачом-психиатром.


3854

Третью по величине группу проблем представляют соматические недомогания(19%), которые проявляются, со слов пациентов, в виде головокружения, слабости, сонливости, рассредоточенности внимания, высокой утомляемости. Безусловно, подобные физические недомогания в значительной степени определяют социальную активность пациентов. Ограничения могут распространяться как на способность самообслужи-вания и передвижения, так и на возможность поддерживать социальные контакты. Указанные симптомы являются проявлением побочных эффек-тов принимаемых лекарственных препаратов. И действие этих симптомов может быть снижено за счет изменения применяемого и подбора более подходящего препарата, поскольку современный фармацевтический рынок представляет широкий спектр психотропных препаратов.

Проблема заключается в том, что пациенты часто не сообщают врачу об испытываемом дискомфорте, ссылаясь на то, что это просто естественные и неизбежные проявления болезни. С другой стороны, врач может уделять недостаточно внимания жалобам пациента на соматические нарушения, объясняя их действием препаратов. В любом случае в совре-менных условиях можно избежать или смягчить побочные действия пре-парата, подобрав более подходящий вариант. Пациент нуждается в этом, но самостоятельно сформулировать эту потребность он не может, он гово-рит лишь о следствии – о том, что его беспокоят физические нарушения. Подобный посыл не всегда читается врачом, и соответственно эта проблема тоже остается нерешаемой, в значительной мере ограничивая социальную активность пациента.

Информанты отмечают и такие проблемы, которые являются акту-альными для них, но в ходе проведения исследования не повторяются(6%). Пациенты говорили о трудностях, с которыми они сталкиваются при тру-доустройстве. Несмотря на то, что как проблему трудоустройство выделило лишь 2% информантов, при отдельном вопросе, касающемся занятости 37% неработающих информантов трудоспособного возраста ответили, что хотели бы работать. Получается, что сами пациенты не формули-руют эту потребность, хотя она есть, поэтому необходимо выявлять акту-альные проблемы индивидуально в каждом случае, помогать пациентам их формулировать.

Среди единичных проблем также звучала неудовлетворенность своим внешним видом(2%). Эстетическое несоответствие собственным представлениям о себе, связанное с развитием психического заболевания, вызывает определенные ограничения в жизни пациента. Человек стремится реже выходить на улицу, минимизировать социальные контакты, так как не чувствует уверенности в себе. Это, в свою очередь, вызывает снижение социальной активности пациента и приводит к его социальной изоляции.

Еще 2% информантов, имеющие трудовую занятость и семью, выра-зили тревожность и страх по поводу необходимости посещения ПНД. Опасения этих пациентов связаны с возможностью обострения заболе-вания, последующей необходимостью госпитализации и, как следствие, опасностью потери семьи и работы. Получается, что с одной стороны


3855

пациент обязан являться в ПНД для мониторинга его состояния, но с дру-гой стороны это представляет для него угрозу и опасность, в связи с чем приходится постоянно бороться со страхом, что создает дополнительную стрессовую ситуацию.

Самую небольшую по численности группу составили информанты, отмечающие материальные трудности(5%). Тем не менее, большин-ство пациентов имеют инвалидность и право получать соответствующие льготы. Но не все знают о своих правах и не все располагают информацией о том, где и как можно оформить эти льготы. Специалист по социальной работе может осуществлять координирующую функцию и сотрудничать с Центром социальной защиты для осуществления социального обеспече-ния пациентов.

Таким образом, в ходе исследования было выявлено, что инфор-манты выделяют ряд проблем, с которыми им приходится регулярно стал-киваться. Указанные проблемы можно объединить в следующие группы:

1. Трудности, возникающие в социальном взаимодействии (45%).

2. Неидентифицированные трудности (25%).

3. Соматические нарушения (19%).

4. Единичные трудности (6%).

5. Материальные трудности (5%).

Несмотря на большое количество проблем от профессиональной помощи какого-либо специалиста информанты отказываются, о специ-алисте по социальной работе либо ничего не знают, либо считают, что он выполняет исключительно обслуживающую функцию. От подобной по-мощи специалиста по социальной работе участники отказываются, хотя и отмечают проблемы в самообслуживании (приготовление еды, уборка).

Соответственно, для решения актуальных социально-медицинских проблем пациента необходимо выстраивать процесс оказания психиа-трической помощи с учетом его потребностей и социальных ожиданий родственников, которые тоже являются субъектами психиатрической помощи. Кроме того, необходимо обеспечить комплексный подход за счет сотрудничества различных профессионалов (врача-психиатра, психолога, специалиста по социальной работе, юриста и т. д.) и за счет создания тера-певтической среды через привлечение к помощи родственников и друзей пациента.


3856

Доника А. Д., Бдюдников С. А., Волгоград

Медицинские науки: институциональный кризис и благоприятные тенденции

Аннотация В статье рассматриваются проблемы институционального кризиса медицинских наук. В связи с тем, что институ-циональные функции воспроизводства научных кадров в медицине выполняют высшие учебные заведения меди-цинского профиля, эмпирическую базу исследования составили материалы диссертационных исследований отдельного медицинского вуза ЮФО за десятилетний период (358 кандидатских диссертаций и 39 докторских диссертаций). Проведенный анализ демонстрирует бла-гоприятный прогностический признак выхода медицин-ской науки из институционального кризиса по крите-риям динамики и структуры научных исследований.

Ключевые слова: медицинские науки, институциональный кризис, научный потенциал, инициативные исследования

Как известно, российская наука на протяжении многих лет испыты-вала на себе отрицательное влияние недофинансирования, которое привело к значительному несоответствию оборудования НИИ и вузов современ-ному уровню. На ее развитии сказались и результаты оттока в 90-е годы в другие секторы и за рубеж молодых ученых. Сейчас отношение государ-ства к науке меняется в лучшую сторону, развитие науки и технологий вновь отнесено к числу высших приоритетов государства. Как справедливо отметил академик Решетников А.В.: « В современном мире медицина, в том числе и здравоохранение, как важнейшая для человека среда играет исключительную роль в его жизни. Она влияет на нас порой даже сильнее, чем политики и экономика» [7]. Но даже при условии оптимального мате-риально-технического сопровождения, существенного скачка в развитии медицинских наук не стоит ожидать, если отсутствует адекватный научный и образовательный потенциал. Необходим социальный заказ на научные исследования, который будет определять как приоритеты в системе под-готовки научных кадров, так и тенденции в формировании научных школ.


3857

Результаты проведенного контент-анализа по проблеме прогно-зирования развития медицинской науки, показали, что независимо от запланированного роста расходов на здравоохранение не стоит ожидать существенного прорыва в применении новых технологий и сокращении разрыва между методами лечения в России и в развитых странах. Основная причина - недостаточный уровень развития научно-исследовательского потенциала. В частности, это подтверждает профессиональная структура исследовательского корпуса России – одна из стабильных характеристик за последние 15 лет. Согласно статистическим данным преобладающая часть исследователей занимается техническими науками. В области есте-ственных наук было занято 24,1% от всех исследователей, а медицинских наук – только 4,3%.

Анализ статистических данных по рассаматриваемой проблеме позволяет эксплицировать следующие особенности научного потенциала в области медицины:

1. Медицинские науки представляют существенный сектор воспро-изводства научных кадров страны: в области медицинских наук сосредо-точено 15,6% докторов и 9,6% кандидатов наук от общего научного потен-циала страны. При этом большинство исследователей в медицине (68,6%) имеет ученые степени (докторскую степень -23,5%, кандидатскую – 45,1%).

2. В медицине отмечаются общие тенденции динамики научных кадров в РФ - наблюдается незначительное увеличение числа исследова-телей, имеющих ученую степень кандидата медицинских наук (на 3,5%) на фоне значительного увеличения числа докторов медицинских наук (на 49,1%, р<0,05). Рост численности кандидатов наук, был обеспечен за счет сектора высшего профессионального образования.

3. Основными признаками нарушения воспроизводства научных кадров в медицине являются:

• процесс постарения кадрового потенциала по среднему возрасту исследователей с ученой степенью кандидата и доктора наук (68, 3 % из которых - лица в возрасте 50 лет и старше);

• увеличение разрыва между разными поколениями исследователей, из-за чего возникает реальная опасность утраты преемственности в науке;

• тенденция к снижению доли ученых активного возраста за по-следние 18 лет: (30 - 39 лет) – с 24,0 до 13,1% и в возрасте 40-49 лет – с 31,7 до 19,0%.

Эмпирическую базу нашего исследования составили материалы дис-сертационных исследований Волгоградского государственного медицин-ского университета за десятилетний период (358 кандидатских диссертаций и 39 докторских диссертаций). В ходе медико-социологического анализа было проведено блиц-анкетирование членов Диссертационного совета по специальности 14.01.14 (стоматология).


3858

Согласно полученным результатам за период 1998-2007 гг отме-чается тенденция к снижению численности кандидатов наук (на 38,2%) и увеличение числа докторов наук (на 62,9%). Официальная статистика объясняет процесс уменьшения численности кандидатов наук оттоком из науки в другие отрасли экономики профессиональной, работоспособной и относительно молодой по возрасту (преимущественно в возрасте 30-39 лет) части научных кадров [3].

Учитывая специфичность научного поля медицины, а также сосре-доточение основного числа исследователей в медицине в секторе высшего профессионального образования [6], мы провели авторское исследова-ние состояния динамики и структуры диссертационных исследований на модели отдельного вуза медицинского профиля ЮФО за последние 5 лет.

Согласно полученным результатам в среднем в год на базе диссер-тационных советов при Волгоградском государственном медицинском университете по медицинским наукам защищается 71,6 ±2,94 кандидатских диссертаций и 7,8±2,24 докторских диссертаций . При этом наблюдался спад числа защищенных диссертаций в 2007-2008 гг. В 2007 году – на 19,5%, в 2008 г – на 17,6%, что компенсировано подъемом в 2009 г – на 24,7%. При этом не отмечается различий в динамике защищенных кандидатских и докторских диссертаций.

Ежегодно отмечается статистически достоверное преобладание защищенных кандидатских диссертаций по сравнению с докторскими дис-сертационными работами (в среднем 90,2% против 9,8%). Таким образом не отмечается тенденция, отмеченная в динамике 1998-2007 гг в общем для Российской науки увеличения числа докторских диссертаций на фоне снижения числа кандидатских диссертаций.

Таким образом, проведенный анализ динамики и структуры дис-сертационных исследований на модели отдельного вуза медицинского про-филя опровергает данные статистического обзора Министерства здравоох-ранения и социального развития РФ по поводу динамики диссертационных исследований в отношении медицинских наук [8]. За последние пять лет наблюдается стабильное положение относительно защит диссертационных исследований с явным преимуществом исследований на соискание ученой степени кандидата медицинских наук.

Среди соискателей ученой степени кандидата медицинских наук, женщин в среднем 57%, мужчин - 43% (р>0,05). Среди соискателей ученой степени доктора медицинских наук, напротив мужчин немного больше, но это отличие статистически недостоверно (56,4% против 43,7%; р>0,05).

Малочисленность выборки лиц, защитивших докторские диссер-тации не позволяет дать статистически достоверную оценку возрастной структуре исследователей. В то же время для лиц, защитивших кандидат-ские диссертации получена следующая возрастная структура.

Для мужчин лица до 30 лет составляют 50,1%, от 30 до 35 лет – 27,2%; в возрасте 35-40 лет – 15,3%, от 40-45 лет – 2,3: старше 45 лет - 5,1%. Для женщин лица до 30 лет составляют - 28,4%; женщин, от 30 до 35 лет – 39,7%; от 35-40 лет – 18,3%, , от 40 до 45 лет – 3,5%, старше 45 лет - 10,1%.


3859

Основные гендерные различия отмечены в возрастных группах структуре диссертантов до 30 лет и от 30 до 35 лет: в первой группе преоб-ладают мужчины, во второй – женщины. В целом, большинство лиц защи-щают кандидатские диссертации по медицинским наукам в возрасте до 35 лет (78,5% мужчин и 67,6% женщин), после 40 лет число незначительно (от 7 до 13%). Это не противоречит данным о среднем возрасте лиц, имеющих защищенные и утвержденные ВАК кандидатские диссертации – 34 года [5].

Эмпирическую базу качественного анализа диссертационных иссле-дований составили диссертационные исследования на соискание ученой степени кандидата медицинских наук. В целом анализ диссертационных исследований не выявил вытеснения научно-практических интересов ком-мерческими при планировании и организации клинических исследований. Этот вывод подтверждается и данными блиц-анкетирования членов диссер-тационного совета по специальности 14.01.14 (стоматология): 28,6% опро-шенных ответили, что рекомендуют тему диссертационного исследования закрепленным соискателям (аспирантам), которая соответствует последним научным достижениям в области стоматологии; 23,8% рекомендуют тему, которая отвечает потребностям практической медицины; по 19,1% - темы в соответствии с научным направлением кафедры и в соответствии со своим научными интересами. Тема, которая отвечает интересам соискателя выбирается лишь в 4,7%, также как и тема в соответствии с хозрасчётными работами кафедры.

Практический интерес представляет оценка членами диссертацион-ных советов уровня современных научных исследований в стоматологии: 46,7% считают, что уровень работ упал, 47,3% - уровень научно-исследова-тельских работ вырос, и 6,0% считают, что он остался прежним [4].

Анализ социального положения диссертантов показал, что от 38,5% мужчин и 73,3% женщин среди соискателей ученой степени кандидата медицинских наук являются преподавателями медицинского вуза, 33,3% мужчин и 16,7% женщины – аспиранты; только 28,2% мужчин и 10,1% женщин – практикующие врачи. Полученные данные соответствует стати-стическим данным Минздравсоцразвития – большинство исследователей сосредоточено в высшей школе. В то же время социологическое исследова-ние, проведенное Коваль А.П. (2007 г) показало, что наибольший интерес к научно-исследовательской работе проявляют врачи-интерны (67,2%) и врачи-стоматологи частных клиник со стажем работы до 5 лет (68,1%). Наименьший интерес к научно-исследовательской работе у врачей-сто-матологов муниципальных стоматологических клиник со стажем работы 15 лет (21,7%).

Медико-социологический анализ динамики и структуры диссерта-ционных исследований, выполненный на модели отдельного вуза меди-цинского профиля ЮФО, представляет основу социологической оценки структурной единицы национальной системы воспроизводства научного потенциала в медицине и позволяет сделать следующие выводы:


3860

1. За последние пять лет наблюдается стабильное положение от-носительно защит диссертационных исследований в области медицинских наук с явным преимуществом исследований на соискание ученой степени кандидата медицинских наук.

2. В области медицинских наук не отмечается тенденция, отмечен-ная в динамике 1998-2007 гг в общем для Российской науки увеличения числа докторских диссертаций на фоне снижения числа кандидатских дис-сертаций.

3. Среди соискателей ученой степени кандидата медицинских наук женщины и мужчины представлены паритетно ( 57, 2% и 43,1% (р>0,05).

4. В целом, большинство лиц защищают кандидатские диссертации по медицинским наукам в возрасте до 35 лет (78,5% мужчин и 67,6% жен-щин), после 40 лет число незначительно (от 7 до 13%). Это не противоречит данным о среднем возрасте лиц, имеющих защищенные и утвержденные ВАК кандидатские диссертации – 34 года [5].

5. Большинство исследователей – диссертантов с защищенной ученой степенью кандидата медицинских наук (до 73,3%) сосредоточено в высшей школе.

6. Анализ диссертационных исследований не выявил вытеснения научно-практических интересов коммерческими при планировании и ор-ганизации клинических исследований. 28,6% тем диссертационных иссле-дований соответствует последним научным достижениям; 23,8% - отвечает потребностям практической медицины.

Таким образом, результаты социологического мониторинга научной деятельности отдельного вуза медицинского профиля ЮФО могут быть рассмотрены как благоприятный прогностический признак выхода меди-цинской науки из институционального кризиса по критериям динамики и структуры научных исследований [1,2].


3861


1. Блюдников С.А. Современные тенденции институционализации меди-цинских наук: дисс. канд.мед.наук. Волгоград. – 2011. – 144 с.

2. Блюдников С.А. Подготовка научных кадров медицины: деструкция нравственного потенциала (по результатам медико-социологического анализа) // Биоэтика . – 2011. - № 1(7). – С.47-49.

3. Зубова Л.Г., Антропова О.А. Анализ кадрового потенциала сектора исследований и разработок // Вопросы статистики. 2008. № 9. С. 63-75.

4. Коваль А.П. Клинические исследования в стоматологии: медицинские особенности и социальные требования: дисс…к.м.н. Волгоград, 2007. – 144 с.

5. Ларионова Е.И., Мотова М.А., Чинаева Т.И. Состояние и динамика основных показателей сферы исследований и разработок // Вопросы статистики. 2009. № 4. С. 44-59.

6. Миндели Л.Э. Тенденции развития кадрового потенциала российской науки /Л.Э.Миндели, Л.К.Пипия, В.Е. Чистякова. / 2008. - Москва. – Изд-во.: ИПРАН РАН, 2008. - 56 с.

7. Решетников А.В. Социология медицины: руководство- Москва.: ГЭОТАР – Медиа, 2010. – С.22.

8. [Электронный ресурс]. URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/168/27/.


3862

Ефименко С. А., Цыпленкова Л. П. Слюсарь И. В., Шуть К. В., Москва

Социологическая оценка показателей качества и доступности медицинской помощи, предоставляемой врачами-специалистами амбулаторно-поликлинических учреждениях г. Москвы

Аннотация В статье представлены результаты медико-социоло-гического опроса врачей-специалистов, работающих в АПУ г. Москвы, по вопросам оценки качества и доступ-ности специализированной медицинской помощи, а также отношения к реформам, предпринимаемым в рамках модернизации здравоохранения.

Ключевые слова: качество медицинской помощи, доступность медицинской помощи, врачи-специалисты, модернизация здравоохранения

Значимой задачей, стоящей перед организаторами здравоохране-ния в обозримой перспективе, является повышение качества и доступ-ности медицинской помощи, предоставляемой, в том числе, врачами-специалистами. Это действительно важная задача, т. к. в последние годы реформы первичного звена системы оказания медицинской помощи были, прежде всего, направлены на улучшение работы участковой терапевти-ческой службы. В соответствии с Постановлением Правительства РФ от 30.12.2005 №851 участковым терапевтам, участковым педиатрам, врачам общей практики (семейным врачам) выплачивалась помимо основной заработной платы ежемесячная, так называемая «президентская» доплата в размере 10 000 рублей, что позволило привлечь специалистов к работе на терапевтических участках и отчасти решить проблему укомплектованности штатов терапевтической службы. Так, в частности, в Москве по состоянию на 01.01.2010 г. было занято 93,2% штатных должностей участковых врачей-терапевтов и 96,6% штатных должностей участковых врачей-педиатров, в то время как общая укомплектованность штатов врачей-специалистов, работающих в амбулаторно-поликлиническом звене, составляла 87,3% [1].


3863

В рамках реализации региональных программ модернизации пред-принимаются меры, направленные на повышение качества и доступности для населения медицинской помощи, предоставляемой, в том числе, вра-чами-специалистами. В Москве в 2011-2012 гг. врачам-специалистам про-изводятся выплаты стимулирующего характера, с 2013 г. предполагается включение их в виде доплат (основанных на критериях качества и резуль-тативности врачебного труда) в Территориальную программу ОМС. Кроме того, в медицинских учреждениях внедряются современные информаци-онные системы, которые позволят сократить сроки ожидания пациентом приема врача-специалиста, оптимизировать потоки пациентов, нуждаю-щихся в оказании медицинской помощи на различных этапах ее оказания; выделяются средства на улучшение материально-технического обеспечения учреждений здравоохранения; реорганизуется сеть учреждений здравоох-ранения в соответствии с потребностью населения в медицинской помощи и многое другое.

С целью изучения доступности и качества специализированной медицинской помощи в амбулаторно-поликлинических учреждениях, работающих в системе ОМС г. Москвы, а также оценки эффективности реформ, проводимых в рамках программ модернизации здравоохранения, Московским городским фондом обязательного медицинского страхования и НИИ социологии медицины, экономики здравоохранения и медицин-ского страхования ГБОУ ВПО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова в 2012 г. был проведен пилотный медико-социологический опрос врачей-специали-стов. Всего было опрошено 103 врача-специалиста. Это были неврологи, хирурги, гинекологи, офтальмологи, эндокринологи, отоларингологи, кардиологи, урологи, травматологи-ортопеды, онкологи – врачи самых востребованных в АПУ г. Москвы специальностей. Выборка была квоти-рована на основе данных о распределении количества медицинских услуг по специализациям и по округам.

Поло-возрастная и профессионально-должностная характеристика выборочной совокупности. Среди опрошенных было 70 женщин (2/3) и 33 мужчины (1/3). Самой большой возрастной категорией стали респонденты в возрасте от 51 до 60 лет – 37,9%. Второй по распространенности воз-растной категорией стали врачи-специалисты в возрасте от 31 до 40 лет. Пятую часть (20,4%) составили опрошенные от 41 до 50 лет включительно. Интересно, что специалистов пенсионного возраста (старше 60 лет) среди опрошенных было в четыре раза больше, чем молодых врачей (до 30 лет) – 7,8% против 1,9%.

По общему стажу работы в здравоохранении самой представитель-ной группой стали респонденты с общим стажем работы более 25 лет (36,9%). В два раза меньше было тех, кто проработал в здравоохранении от 21 до 25 лет (18,4%). Пятую часть (21,4%) в общей численности опрошен-ных составили врачи-специалисты со стажем работы 11-15 лет. В равной степени (по 10,7%) были представлены две категории – от 16 до 20 лет и от 4 до 10 лет. Самой малочисленной оказалась группа специалистов со стажем работы до 3 лет – 1,9%.


3864

Таким образом, среди респондентов много врачей-специалистов старшего возраста с большим опытом работы в здравоохранении, экс-пертное мнение которых представляет большую ценность. В то же время, выборочная совокупность характеризуется незначительной представитель-ностью молодых специалистов.

Доступность и качество медицинской помощи. Для оценки доступ-ности и качества медицинской помощи, предоставляемой пациентам в АПУ г. Москвы, в настоящем исследовании были сформулированы вопросы, которые условно можно разделить на следующие тематиче-ские блоки:

• общая характеристика качества и доступности медицинской по-мощи;

• организация врачебного приема и структура использования ра-бочего времени;

• ресурсное обеспечение рабочего места врача-специалиста;

• взаимоотношения в системе «медицинский работник-пациент»;

• объемы и качество профилактической работы с пациентами.

Общая характеристика качества и доступности медицинской по-мощи. В целом качество предоставляемой медицинской помощи в АПУ (по месту своей работы) врачи-специалисты склонны оценивать вполне положительно: 77,7% опрошенных считают его удовлетворительным, а 19,4% – скорее удовлетворительным. Также достаточно много респонден-тов (79,6%) указывают на относительную доступность для пациентов АПУ специализированной медицинской помощи, а пятая часть опрошенных (20,4%) – на существование некоторых ограничений в доступности такой помощи. Это, прежде всего, связано с тем, что численность прикрепленно-го населения превышает имеющиеся в АПУ ресурсы для его обслуживания (35,9%). Также доступность ограничивает недоукомплектованность штат-ных должностей врачей-специалистов (29,1%). Данный факт подтвержда-ется ответами на уточняющий вопрос об укомплектованности штатов АПУ: только 38,8% опрошенных врачей указали на то, что в АПУ, в котором они работают, заняты все штатные врачебные должности по их специальности.

Организация врачебного приема и структура использования рабочего времени. Для оценки доступности медицинской помощи очень важно знать, как много времени приходится затрачивать пациентам на то, чтобы попасть на прием к нужному специалисту, каким образом это можно сделать, на что расходуется рабочее время врача в ходе приема пациента и т. д.

Большинство опрошенных врачей-специалистов (44,7%) отметили, что в среднем с момента записи пациентов на прием до самого приема про-ходит от 2 дней до недели. Четверть респондентов (27,2%) – что обычно прием происходит непосредственно в день записи, однако 11,7% врачей-специалистов указали на то, что пациентам приходится ожидать врачебного приема больше недели.


3865

В основном врачи-специалисты принимают пациентов «по тало-нам и предварительной записи, а если остается свободное время, при-нимают и не записанных пациентов» (87,4%). Десятая часть опрошенных (10,7%) ведут прием пациентов без предварительной записи в порядке живой очереди.

Анализируя использование рабочего времени в процессе врачеб-ного приема необходимо отметить, что подавляющее большинство врачей (58,3%) указали, что на заполнение медицинской документации уходит от 25 до 50% рабочего времени, а это, несомненно, усложняет работу врачей (97,1%). Предполагается, что в недалеком будущем данная проблема будет разрешена за счет внедрения в работу АПУ информационных технологий («электронной карты пациента», систем электронного документооборота и т. д.). Но насколько врачи готовы к работе в новых условиях? По данным настоящего исследования только 18,4% врачей-специалистов считают себя уверенными пользователями ПК и такое нововведение не станет для них проблемой. Половина опрошенных полагают, что им потребуется некото-рое время на то, чтобы освоить работу в новых программах. Для четверти респондентов (25,4%) переход к работе на ПК станет настоящей проблемой.

Ресурсное обеспечение рабочего места врача-специалиста. Одним из основных направлений программ модернизации здравоохранения, прово-димых в нашей стране, является укрепление материально-технической базы учреждений здравоохранения. Естественно, что без современного оборудова-ния, наличия необходимого инвентаря, расходных материалов, лекарственных средств в АПУ ни о какой доступности качественной медицинской помощи не может быть и речи. В ходе исследования врачам-специалистам было пред-ложено оценить по пятибалльной шкале (где 1 – минимальная оценка, 5 – максимальная оценка) ресурсное обеспечение собственного рабочего места. В результате обработки данных были получены следующие оценки:

• обеспечение рабочего места необходимой медицинской техникой и диагностическим оборудованием – 3,5 балла;

• обеспечение рабочего места необходимыми лекарственными средствами и медикаментами – 3,8 балла;

• обеспечение рабочего места расходными материалами, инстру-ментами, инвентарем – 3,9 балла.

Таким образом, оценки по всем параметрам можно охарактеризовать как «скорее хорошо, чем удовлетворительно».

Взаимоотношения в системе «медицинский работник-пациент». Удовлетворенность пациента качеством оказанной медицинской помощи во многом определяется эффективностью межличностных коммуникаций, уровнем информационного обмена между врачом и пациентом [2, с. 702].

Так, подавляющее большинство опрошенных врачей-специалистов (90,3%), считают что врачи, работающие с ними в одном АПУ, относятся к своим пациентам в основном внимательно. Средний медицинский персонал также проявляет в отношении пациентов в большинстве случаев внимание (89,3%).


3866

Более чем две трети опрошенных (68,9%), назначая лечение паци-енту, учитывают его мнение. Пятая часть респондентов (21,4%) не счи-тает нужным это делать. Абсолютное большинство (94,2%) опрошенных дают разъяснения пациенту, когда назначают лекарственные препараты, процедуры, направляют на исследования, так как считают, что от этого зависит исход лечения; 4,9% респондентов делают это только в слу-чае необходимости.

Объемы и качество профилактической работы с пациентами. В Программе модернизации здравоохранения г. Москвы на 2011-2012 гг. большое значение отводится профилактической работе в системе первич-ной медико-санитарной помощи. В столице открыты и работают Центры здоровья, организуются профилактические кабинеты в АПУ, выделяются финансовые ресурсы на проведение дополнительных диспансеризаций разных групп населения и многое другое. Принимая во внимание важность профилактической работы в системе оказания первичной медицинской помощи, в рамках настоящего исследования была предпринята попытка оценить объемы и качество профилактической работы в АПУ, изучить отношение врачей-специалистов к диспансеризации.

В начале данного блока вопросов респондентам было предложено оценить, насколько часто к ним на прием обращаются пациенты с ослож-нениями, запущенными заболеваниями. Анализ ответов на данный вопрос показал, что «часто» и «очень часто» с этим сталкиваются 21,3% опрошен-ных врачей специалистов. Чаще всего такие случаи связаны с тем, что пациенты сами безразлично относятся к своему здоровью (38,8%); не обра-щаются за медицинской помощью, из-за нехватки знаний в вопросах само-сохранительного поведения (36,2%); не проходят диспансеризаций (14,8%); им недоступны современные диагностические исследования (5,0%) и т. д.

По данным опроса врачи-специалисты принимают довольно актив-ное участие в проведении диспансеризаций разных групп населения (93%). Анализируя отношение врачей-специалистов к диспансеризации, необхо-димо отметить, что подавляющее большинство считают ее очень важным мероприятием, т. к. она позволяет выявить/предупредить хронические заболевания. Чуть более четверти опрошенных (26,2%) считают диспан-серизацию формальностью, поскольку пациенты не понимают всей важ-ности профилактического осмотра. Менее четверти (24,3%) респондентов относятся к диспансеризации как к формальности, поскольку врачам для ее проведения выделяют очень мало времени. И только 8,7% врачей-специ-алистов не воспринимают данное мероприятие всерьез, так как «врачам за участие в диспансеризации очень мало платят».

Отношение врачей-специалистов к реформам здравоохране-ния, предпринимаемым в рамках региональной программы модерниза-ции здравоохранения.

Реализация данной цели настоящего исследования была основана на выполнении двух основных задач. Во-первых, необходимо было изучить роль материальных стимулов в повышении эффективности врачебного труда, а также готовность врачей-специалистов работать в условиях ориен-


3867

тированной на результаты деятельности системы оплаты труда (в соответ-ствии с Постановлением Правительства РФ от 07.02.2011 №60 «О порядке реализации мероприятий по повышению доступности амбулаторной меди-цинской помощи, проводимых в рамках региональных программ модерни-зации здравоохранения субъектов РФ»).

Во-вторых, следовало изучить отношение врачей-специали-стов к реформам в рамках Программы модернизации здравоохране-ния г. Москвы.

Роль материальных стимулов в повышении эффективности врачебного труда. Готовность врачей-специалистов работать в условиях ориентирован-ной на результаты деятельности системы оплаты труда. В начале данного блока вопросов респондентам было предложено указать свою среднюю заработную плату на момент проведения исследования, а также обозначить уровень «желаемой» заработной платы в соответствии с квалификацией, опытом, объемом выполняемой работы.

Анализ ответов показал, что средняя «фактическая» заработная плата врачей-специалистов, опрошенных в ходе исследования, отмечалась в пределах от 22 до 80 тыс. руб., среднее значение по выборке составило – 40 534 руб. (следует отметить, что средняя заработная плата в столице по всем видам деятельности на конец 2011 г. превышала 43 тыс. руб.). Разброс ответов на вопрос об уровне «желаемой» заработной платы находился в пределах от 30 до 250 тыс. руб. Таким образом, среднее значение «желае-мой» заработной составило 77 270 руб., что почти в два раза выше среднего значения «фактической» оплаты труда.

Такой разрыв свидетельствует о низкой удовлетворенности врачей своей заработной платой, что также подтверждается ответами на прямой вопрос анкеты: «Удовлетворены ли Вы своей зарплатой?». Анализ пока-зал, что большинство респондентов (60,2%) не устраивает существующий уровень заработной платы, 1/5 опрошенных врачей-специалистов затруд-нились ответить на данный вопрос и только 24,3% опрошенных своей заработной платой вполне довольны.

Относительно возможных изменений в системе оплаты труда врачи-специалисты одобряют подход, в соответствии с которым они будут полу-чать доплату за выполнение качественных и количественных показате-лей (95,1%). Большинство респондентов (87,4%) считают, что подобные меры вполне могут стимулировать врачей-специалистов работать больше и лучше.

Отношение врачей-специалистов к реформам в рамках Программы модернизации здравоохранения Москвы на 2011-2012 гг. Подавляющее боль-шинство опрошенных врачей-специалистов (86,3%) указывают на то, что в АПУ по месту их работы в течение последнего года проводились различ-ного рода мероприятия в рамках Программы модернизации здравоохране-ния г. Москвы:


3868

• проведен текущий ремонт – 73,8% (из числа всех опрошенных);

• врачам-специалистам производились денежные выплаты стиму-лирующего характера – 70,9%;

• закуплено новое оборудование – 53,4%;

• внедрены автоматизированные информационные системы в ра-боте регистратуры – 50,5%;

• внедряются системы электронного документооборота – 18,4%;

• проведен капитальный ремонт – 14,6%;

• осуществлен переход к ведению медицинских карт пациентов в электронном виде – 12,6%;

Неоднозначными оказались оценки реорганизации амбулаторной медицинской помощи в трехуровневую систему, на первом уровне которой находятся городские поликлиники (акцент делается на профилактике), на втором – амбулаторные центры специализированной медицинской по-мощи на базе поликлиник, на третьем – консультативно-диагностические центры. Только 28,2% респондентов считают, что такое нововведение по-ложительно отразится на доступности амбулаторной специализированной медицинской помощи, более чем у четверти опрошенных (26,2%) противо-положная точка зрения. Очень многие (45,6%) затруднились ответить на данный вопрос, что свидетельствует о недостаточной информированности врачей-специалистов по данной теме.

В целом, направление реформ, проводимых в рамках модерниза-ции столичного здравоохранения, оценивается «положительно» и «скорее положительно» большинством опрошенных врачей-специалистов (64,1%), «отрицательно» и «скорее отрицательно» – только 13,6% и затруднились с ответом 22,3% респондентов.

В завершении опроса врачам-специалистам было предложено высказать в свободной форме свои предложения по поводу повышения качества и доступности амбулаторной медицинской помощи, оказываемой врачами-специалистами. По мнению врачей, улучшение ситуации воз-можно, если для АПУ будет своевременно закупаться современное обору-дование, если уменьшится количество и упростится заполнение во время приема всевозможной медицинской документации. Также улучшение качества медицинской помощи возможно в случае уменьшения нагрузки на врачей-специалистов и увеличения нормативов времени, отведенного на прием пациентов. Кроме того, существует необходимость в повышении укомплектованности кадров и соответственно в увеличении заработной платы и т. д.

В заключение проведенного исследования необходимо отметить, что по оценкам врачей-специалистов качество медицинской помощи, предоставляемой в АПУ г. Москвы, вполне можно считать удовлетвори-тельным. В этой связи целесообразно проведение опроса пациентов по изучению качества и доступности медицинской помощи, т. к. для объек-тивной оценки данных критериев необходимо получить информацию всех


3869

участников процесса. Вполне возможно, что у пациентов может быть дру-гая точка зрения на уровень качества и доступности специализированной медицинской помощи, предоставляемой АПУ врачами-специалистами.

Резервы повышения доступности медицинской помощи врачи-спе-циалисты связывают со строительством новых АПУ, а также укомплек-тованностью кадров врачей-специалистов, как за счет роста заработной платы, так и за счет реализации целевых программ по привлечению в АПУ молодых специалистов.

Более рациональное использование времени, отведенного на прием, также служит резервом повышения доступности медицинской помощи. Решение этой проблемы возможно в первую очередь за счет уменьшения количества и упрощения заполнения медицинской документации. Качество медицинской помощи возможно повысить и за счет увеличения времени, отведенного по нормативам на прием одного пациента.

Диспансеризация, по мнению врачей-специалистов, очень важное мероприятие на которое необходимо отводить больше времени. Также необходимо проводить просветительскую работу с населением по основам самосохранительного поведения, здоровому образу жизни.

В целом опрошенные врачи поддерживают направление предпри-нимаемых в настоящее время реформ здравоохранения и вполне готовы к работе в условиях введения ориентированной на результаты деятельности системы оплаты труда врачей-специалистов.


1. Постановление Правительства Москвы от 07.04.2011 №114-ПП «О Программе модернизации здравоохранения города Москвы на 2011-2012 гг.».

2. Решетников А.В. Социология медицины: руководство. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2010.


3870

Ефименко С. А., Зайцева Н. В., Москва

Актуальные вопросы стратегии управления персоналом медицинской организации

Аннотация Данные исследования, посвященного изучению при-менения современных персонал-технологий в медицин-ских организациях, свидетельствуют о недостаточном уровне владения руководителей навыками стратегиче-ского управления персоналом, недооценке его значения для организационной эффективности.

Ключевые слова: кадровый потенциал организации, стратегическое управле-ние персоналом, технологии управления человеческими ресурсами организации

В 2011г. в России стартовала реформа здравоохранения, результа-том которой, согласно Концепции развития здравоохранения до 2020г., должны стать полноценная модернизация лечебных учреждений, пере-ход на современные стандарты оказания медпомощи, информатизация системы здравоохранения [3]. На отношение сотрудников к изменениям могут повлиять как восприятие собственной организации, выражающееся организационной культуры, так и технология проведения организаци-онных изменений. В связи с этим повышается значение компетентности руководителей медицинских организаций в кадровых вопросах, принципов и методов, на основе которых строится их работа с персоналом.

Актуальность настоящей статьи обусловлена возрастающим в период реформирования здравоохранения значением качества управления страте-гически важным для медицинской организации ресурсом – персоналом. Исследование проводилось на базе Первого МГМУ им. И.М.Сеченова в октябре - декабре 2011г. В нем приняли участие 57 респондентов, из них 61,5% составили руководители и заместители руководителей медицинских организаций, 38,5% - руководители структурных подразделений и кадровый резерв. Анкета включает 16 вопросов, относящихся к различным аспектам работы с персоналом медицинской организации и 5вопросов, касающихся личности анкетируемого и его организации. Полученные данные были обработаны при помощи SPSS Statistic 17.0.


3871

Полученные в ходе исследования результаты свидетельствуют о том, что только 28,1% опрошенных видят своей задачей в сфере управления персоналом ЛПУ оптимизацию кадрового потенциала, более трети (35,1%) занимаются преимущественно поддержанием работоспособности персо-нала, и примерно столько же (36,8%) вынуждены постоянно заниматься формированием кадрового состава. Таким образом, по-прежнему для большинства организаций актуальными остаются вопросы эффективного подбора и удержания персонала в организации. Следующим вопросом исследования является кадровая политика в сфере подбора персонала. Согласно полученным данным, предпочтений в стратегии подбора не имеют 70,2% опрошенных. Однако значительная часть (19,3%) предпочи-тают опираться на внутренние источники (отдает предпочтение закрытой кадровой политике), и почти в два раза меньше (10,5%) сознательно пред-почитают привлекать сотрудников «со стороны» (отдает предпочтение открытой кадровой политике).

Согласно данным пилотного исследования, практически треть респондентов (31,6%) не занимаются планированием потребности в пер-сонале. Однако подавляющее большинство руководителей осознает необхо-димость такого рода планирования, при этом только 19,3% не испытывают затруднений при его проведении, 8,8% испытывают затруднения с количе-ственной оценкой потребности в персонале, 12,3% - с качественной оцен-кой, и 28,1% - и с количественной, и с качественной оценкой потребности в персонале.

Анализ деятельности сотрудников в организации не проводится по данным ответов 29,8% опрошенных. Среди тех, кто осознает важность дан-ной кадровой процедуры для организации, большинство (36,8%) респон-дентов видят в нем возможности для адекватного подбора сотрудников на должность; 31,6% опрошенных – для оптимизации технологических процессов и расходов на персонал; 24,6% - для создания программ оценки деятельности и обучения персонала, и 19,3% - для совершенствования должностных инструкций. Не было ни одного респондента, выбравшего вариант ответа «анализ деятельности сотрудника не нужен», и только 7% опрошенных затруднились с ответом. Вместе с тем, опрос не выявил также и респондентов, осознающих комплексное значение анализа деятельно-сти в стратегическом планировании работы с персоналом организации. Причиной может являться чрезмерная стандартизация и регламентирова-ние кадровых процедур в здравоохранении в течение десятков лет, и выра-ботавшийся на фоне этого формальный подход руководителей к кадро-вым технологиям.

Рассмотрев общие вопросы планирования, остановимся на отдель-ных аспектах кадровой работы, первым из которых будет рассмотрен прием сотрудников на работу. Подавляющее большинство (94,7%) опрошенных отметили, что в их организации проводится проверка обязательного соот-ветствия соискателя требованиям к должности (официальных докумен-тов). Более чем половина опрошенных (54,4%) отметили также вторичное интервью соискателя с его будущим непосредственным руководителем,


3872

что указывает на заинтересованность в эффективном подборе, который не всегда возможен только после беседы соискателя с сотрудником отдела кадров, даже при полном формальном соответствии кандидата должности; в 28,1% организаций требуется предоставление рекомендации с предыду-щих мест работы, и в 14% проводятся дополнительные испытания, тесты. Таким образом, мы видим, что руководители большинства организаций стремятся к повышению эффективности мероприятий по подбору кадров, и информация о современных технологиях подбора и оценки кандидатов будет ими востребована. Это подтверждается ответами респондентов на вопрос о том, какую информацию о потенциальных сотрудниках им хоте-лось бы получать. Кроме информации о формальном соответствии долж-ности, которую хотели бы получать 82,5% опрошенных, существенный интерес руководители проявляют к результатам тестов на профпригодность (около половины респондентов); 45,6% хотели бы знать мнение уважаемого ими сотрудника; результаты тестов об особенностях личности (возможный тип поведения) и результаты тестов трудовой мотивации хотели бы полу-чать по 43,9% респондентов, 21,1% опрошенных интересуют результаты интеллектуальных тестов. Кроме того, 14% респондентов воспользовались возможностью написать в графе «другое» свой вариант ответа, среди кото-рых: личные впечатления; количество предыдущих исков от страховых компаний; неофициальное мнение предыдущего руководителя; отзывы с предыдущих мест работы; заключение результатов медицинского осмотра (можно отнести к формальному соответствию должности); «наличие мозгов и совести» (рассматривается нами как желание получать результаты лич-ностных и интеллектуальных тестов); цели сотрудника в профессиональной среде (можно отнести к данным мотивационных тестов).

Следующим по порядку этапом кадровой работы в организации должны быть процедуры адаптации. Несложные в организации и при-менении, они несут в себе ряд несомненных преимуществ: для нового сотрудника - способствуют снятию большого количества проблем, воз-никающих в начале работы; для персонала - существенно активизируют творческий потенциал уже работающих сотрудников, усиливают их вклю-ченность в корпоративную культуру организации; для руководителя - дают информацию о степени развития коллектива, уровне его сплоченности и внутренней интеграции; для организации в целом – уменьшают теку-честь кадров и повышают производительность за счет полного включения новых сотрудников в трудовой процесс за существенно более короткий про-межуток времени. Большинство руководителей (86%) не отрицают нали-чия проблем у новых сотрудников: более половины (56,1%) опрошенных видят их в недостаточном уровне подготовки новых сотрудников; по 10,5% опрошенных выделили проблемы с коллективом и личные (семейные) обстоятельства; 7,1% затруднились с ответом. Только 14% опрошенных выбрали вариант «у новых сотрудников практически никогда не бывает проблем, большинство приживается в коллективе». Тем не менее, отвечая на вопрос о том, какие процедуры адаптации новых сотрудников суще-ствуют в организации, практически треть (31,6%) опрошенных руководи-


3873

телей выбрали вариант ответа «процедуры адаптации не имеют смысла, так как все зависит от самого новичка». Вместе с тем, согласно ответам 36,8% респондентов, в их организациях существуют как формальные процедуры адаптации, так и неформальные традиции, 15,8% - регламентированные процедуры, облегчающие вхождение нового сотрудника в жизнь организа-ции, в 10,5% – неформальные традиции «приема в коллектив», что в целом отражает высокую заинтересованность руководителей здравоохранения в удержании сотрудников в коллективе и создании благоприятных условий деятельности персонала.

Значительная часть исследований, проводившихся в последние десятилетия в сфере медицинского кадрового менеджмента в России, была посвящены проблемам мотивации персонала [2, 4], что положительно отразилось на уровне знаний и практических навыков руководителей ЛПУ: на вопрос «считаете ли Вы систему стимулирования (мотивации) персонала Вашей организации прозрачной и эффективной», положительно ответили 47,4% опрошенных, а отрицательно – менее трети (31,6%). Для изучения применяющихся на данный момент форм стимулирования труда, нами был задан вопрос: «для повышения мотивации сотрудников Вашей организации используются…». Полученные результаты свидетельствуют, что в 86,0% организаций используются денежные формы стимулирования; вторыми по популярности оказались моральные формы стимулирования – в 54,4% организаций; третье место занимают организационные формы (условия работы, ее содержание и организация) – в 40,4%. Далее следуют патерна-лизм (забота о работнике) – 29,8%; негативные формы стимулирования – 24,6%; натуральные формы стимулирования (предоставление служебного жилья, автомобиля, пр.) – 19,3%; привлечение к участию в управлении и прибыли – 5,3%. Интересным представляется сравнение приведенных выше результатов с результатами ответов на вопрос «какую из форм сти-мулирования Вы считаете наиболее эффективной». Большинство (61,4%) руководителей предпочли бы денежное вознаграждение. Вторыми по зна-чимости были бы натуральные формы стимулирования (предоставление служебного жилья, автомобиля, пр.) – 12,3%. Третье место (по 7% ответов) разделили между собой патернализм и организационные формы стимули-рования. Далее следует привлечение к участию в управлении и прибыли (5,3%). И только 3.5% опрошенных руководителей предпочли бы негатив-ные формы стимулирования персонала. Остальные 8,8% респондентов не смогли отдать предпочтения ни одной из форм стимулирования как наибо-лее эффективной. Неожиданным для исследователей результатом явилось то, что ни один респондент не отметил как наиболее эффективные мораль-ные формы стимулирования (грамоты, подарки, доска почета и др.), кото-рые, как было указано выше, занимают второе место по частоте использо-вания и применяются в организациях более чем половины опрошенных.

Данные отечественных и зарубежных исследований в сфере управ-ления человеческими ресурсами здравоохранения свидетельствуют о том, что обучение персонала также является важным мотивирующим фактором для значительного числа медицинских работников[1, 9]. Многие руково-


3874

дители и организаторы здравоохранения высказывают сомнение в целесо-образности проводящегося один раз в 5 лет сертификационного обучения персонала как для организации (остающейся без сотрудника в течение длительного времени), так и для самого обучаемого. Этот вопрос не отно-сится к компетенции руководителя медицинской организации, однако они могут разрабатывать и применять (при наличии достаточных ресурсов, прежде всего интеллектуальных и финансовых), специальные программы, направленные на развитие у сотрудников необходимых организации ком-петенций. Согласно данным исследования, 84,2% респондентов отмечают, что обучение персонала в их организации проводится только в строгом соответствии с требованиями к медицинским специальностям (сертифи-кационные курсы, повышение квалификации и т. д.); в 38,6% организаций дополнительно применяется обучение опытными наставниками на рабочих местах, в 17,5% - кратковременные стажировки в наиболее прогрессивных медицинских учреждениях; в 10,5% - специальные программы обучения персонала необходимым немедицинским навыкам (коммуникативным, информационным, управленческим и пр.). К сожалению, только в 35,1% организаций по данным исследования поощряется желание сотрудника заниматься учебной и научной деятельностью. Нами был предусмотрен вариант ответа «другое», подразумевая, что респонденты опишут обучение каким-то специфическим навыкам либо использующиеся в их организа-ции оригинальные обучающие программы. К сожалению, единственный респондент, воспользовавшийся этой возможностью, указал, что обучение в его организации не проводится.

Вопросы оценки труда персонала медицинских организаций, в первую очередь медиков, также являются предметом широкой общественной и профессиональной дискуссии. Согласно данным исследования, только немногим более трети (36,8%) респондентов считают, что оценка труда сотрудников в их организации «дает основания для справедливого поощрения или порицания сотрудников», еще меньше (35,1%) – что «поддерживает у сотрудников чувство справедливости и повышает трудовую мотивацию»; только 26,3% опрошенных отметили, что в их организациях оценка труда «помогает выявить проблемы и создать эффективные программы обучения и развития», 22,8% - что «помогает оценить потенциал будущего продвижения сотрудника». Еще более тревожен факт, что практически половина (45,6%) опрошенных выбрали негативные варианты: «оценка труда сотрудников в организации не проводится» - 24,6%, «обычно носит формальный характер» - 14,0%, «создает напряженность в коллективе и мешает нормальной работе» - 3,5%, «в принципе не нужна, но проводится» -3,5%. Далее мы рассматривали цели проведения такой оценки с точки зрения современных руководителей. Большинство (94,7%) из них считают важным оценить профессиональные навыки сотрудника, 68,4% - навыки общения с пациентами, 64,9% - интеллектуальный потенциал и обучаемость, 59,6% - навыки общения с коллегами, 56,1% - стрессоустойчивость и умение работать в нестандартной обстановке, 45,6% - навыки планирования и организации


3875

работы. Свой вариант ответа предложил только один респондент, указав «инициативность», и только 5,3% опрошенных затруднились с ответом. Следовательно, довольно пессимистичное отношение респондентов к оценке труда персонала вызвано отнюдь не отсутствием у них интереса к оценке как таковой, а, по-видимому, реалиями ее проведения. Хотя, по данным нашего исследования, практически половина (49,1%) респондентов считают, что оценка труда сотрудников в организации должна проводиться специально созданной комиссией и еще 8,8% - только руководителем, однако 12,3% хотели бы, чтобы в их организации оценка проводилась руководителем и коллегами, 10,5% - руководителем, коллегами, пациентами и самим сотрудником, по 8,8% голосов опрошенных получили варианты ответа «руководителем, коллегами и пациентами» и «руководителем, коллегами и самим сотрудником». Соответственно, ответы 40,4% современных руководителей свидетельствуют об их готовности проводить в своей организации оценку по принципу «360 градусов» (подразумевающей оценку деятельно сотрудника начальством, подчиненными, коллегами, пациентами и самооценку), либо близкую к ней, о стремлении к комплексности, полноте и прозрачности, а главное к эффективности такой оценки.

Безусловно, разработка системы оценки в организации, наряду с программами обучения, мотивации, критериями соответствия кандидатов должности и т. д., должна являться частью общей стратегии управления персоналом организации. Ее целесообразность и эффективность во многом зависит от знаний руководителя. Очевидно, что самостоятельно руководитель не сможет разработать и реализовать стратегию управления персоналом. С этим соглашаются большинство современных исследователей медицинского управления [2, 5], которые считают, что функции и полномочия менеджера по персоналу, выполняющего «заказ» руководителя по стратегическому развитию кадрового потенциала и являющегося частью команды менеджеров должны быть расширены. Об этом же свидетельствуют и данные нашего исследования: только 21,2% опрошенных считают, что внедрение современных технологий управления персоналом в медицинской организации - обязанность отдела кадров; столько же хотели бы, чтобы этим занимался менеджер по персоналу, который должен быть в штате; еще 8,8% возложили бы эту функцию на приглашенных кадровых консультантов; 26,3% руководителей считают это обязанностью руководителей подразделений. И, все-таки, на наш взгляд, перспективным и обнадеживающим является результат, полученный более чем от половины (63,2%) респондентов, которые считают внедрение современных персонал-технологий обязанностью руководителей всех уровней, тем самым выражая готовность к командной работе и понимание ее необходимости.

Полученные нами результаты свидетельствуют о том, что у современных руководителей существует потребность в информации о возможностях современных персонал-технологий, учитывающей полный


3876

комплекс кадровых мероприятий и их стратегическую направленность, позволяющей разработать и реализовать эффективную кадровую стратегию в учреждениях здравоохранения.

Библиграфический список 1. Аксенова Е.А. Стратегический ассесмент: Как сформировать человече-

ский ресурс организационных изменений: Учеб. пособие для студентов вузов – М.: Аспект Пресс, 2008. – 352 с.

2. Блохина М.В. Научно-методическое обеспечение системы управления персоналом в учреждениях здравоохранения субъекта Российской Федерации (на примере Республики Татарстан): Дисс. д-ра мед. – Казань, 2007 г. – 356 с.

3. Концепция развития здравоохранения РФ до 2020 года. Россия, 2009, с.7-9.

4. Мадьянова В.В. Мотивация профессиональной деятельности врачей-педиатров (по материалам комплексного социологического исследо-вания): Дисс кандидата мед. наук. – Москва, 2005 – 166с.

5. Манерова O.A. Научное обоснование системы формирования кадро-вого потенциала в условиях реформы здравоохранения: Дисс. …д-ра мед. наук. — Москва, 2005 - 370 с.

6. Решетников А. В. Курс лекций «Социология управления» / CD-R, 2010.

7. Тимченко Н.С., Ходоренко О.В. Управленческая культура руководи-теля как фактор формирования, реализации и изменения кадровой политики современного лечебно-профилактического учреждения// Социология медицины №2(7) 2005г. – С.33-37.

8. Управление персоналом: Учебник для вузов/ Под редакцией Т.Ю. Базарова, Б.Л. Еремина – 2-е изд., перераб. и доп. - М.:ЮНИТИ, 2003. – 560 с.

9. Jeffrey Bodimer «Use Training and Development to Motivate Staff» Human resources, NY – 2009.


3877

Имильбаева Р. Р., Уфа

Социальные проблемы и пути их решения в процессе информатизации здравоохранения в Российской Федерации

Аннотация Статья посвящена социологическому анализу информа-тизации здравоохранения. Представлены три взгляда на проблему следующих категорий: программные разработ-чики, медицинские сотрудники, население. Предложены пути решения сложившихся проблем.

Ключевые слова: информатизация здравоохранения, электронная регистра-тура, электронный документооборот, компьютерные технологии в медицине

Внедрение информационных систем в здравоохранение позволит решить множество проблем. Для общества – это повышение качества, доступности и прозрачности медицинских услуг, сокращение времени амбулаторного приема, для лечебно-профилактических учреждений авто-матизация амбулаторного приема позволит уменьшить очереди и увеличить их пропускную способность. Данный комплекс проблем должен решаться на федеральном и региональном уровне. В рамках Программы модер-низации в 2011-2012 гг. на информатизацию системы здравоохранения направляется около 29 млрд. рублей, в результате освоения которых обще-ство должно получить эффективную отлаженную систему, а не оснащение компьютерами врачебных мест. Мероприятия в данной сфере включают такие направления, как ведение персонифицированного учета оказанных медицинских услуг, электронной медицинской карты гражданина, запись к врачу в электронном виде, обмен телемедицинскими данными, внедрение систем электронного документооборота, ведение единого регистра меди-цинских работников, электронного паспорта медицинского учреждения и паспорта системы здравоохранения субъекта РФ [3].

Информатизация здравоохранения сталкивается с рядом проблем, таких, как нормативно-правовое регулирование, программное и техниче-ское оснащение, защита персональных данных, стандартизация и лицензи-рование, однако, одна из основных социальных проблем – это неподготов-ленность общества к информатизации предоставления медицинских услуг.


3878

Сопротивление идет с трех сторон. Во-первых, социум просто напросто не готов к внедрению электронной регистратуры, ведь основные посетители поликлиник – это пенсионеры и инвалиды, для которых электронная запись создает сложность, во-вторых, внедрение электронного документо-оборота создает неудобство для медицинского персонала, у большинства которого присутствуют только элементарные навыки владения персо-нальным компьютером. А в-третьих, нелегко приходится разработчикам таких масштабных проектов, которым необходимо учитывать интересы тех и других.

Медицинский персонал не подготовлен к автоматизации амбула-торного приема. Время на прием сокращается, а «бумажная» работа уве-личивается. Медсестрам, привыкшим к ведению бумажных карт сложно быстро перестроиться к таким коренным изменениям. Часто возникают сбои информационных систем, что объясняется отсутствием грамотных технических специалистов в здравоохранении, в связи с низким финанси-рованием бюджетной сферы.

Разработка компьютерных технологий в здравоохранении осущест-вляется недостаточно комплексно, при этом абсолютно не учитывается то, что они должны взаимодействовать. Во всех регионах при министерствах здравоохранения существуют медицинские информационно-аналитические центры. Однако статус и место региональных медицинских информаци-онно-аналитических центров в здравоохранении не соответствуют слож-ности стоящих перед ними задач. Они отнесены к низкой группе оплаты труда, вследствие чего укомплектование их высококвалифицированными специалистами весьма затруднительно [4]. Недостаточный уровень оплаты труда приводит к текучести кадров, поэтому разрабатывают данные системы, как правило, коммерческие структуры, что тоже создает определенные сложности. Разные фирмы выигрывают тендеры на внедрении систем, что исключает возможность создания единой информационной системы. Если говорить об информатизации в целом, то можно сказать, что в России до сих пор нет ни одной компьютерной системы, охватывающей по какой-либо управленческой функции все иерархические уровни и все регионы.

Со стороны населения возникает множество вопросов, касаю-щихся электронной регистратуры. Некоторые даже не подозревают о такой системе и до сих пор удивляются, когда сталкиваются с телефонной или электронной записью к врачу. Множество пациентов с ограниченными возможностями не имеет дома простого стационарного компьютера, не говоря уже о подключении к сети Интернет. Не предусмотрен прием экстренных больных, запись ведется за две недели, причем если в сети Интернет запись начинается ровно в полночь за две недели до дня приема, то в 00.05 все время уже будет занято. Люди планируют за две недели поход к врачу, на который не всегда удается попасть, или о котором легко могут забыть. Запись к врачам «узких» специальностей осуществляется в системе «Электронная регистратура» только участковым врачом только при нали-чии соответствующих показаний. Практика показала, что электронный амбулаторный прием вовсе не избавляет поликлиники от очередей.


3879

В сложившейся ситуации необходимо грамотно определить цели и задачи внедряемых информационных систем, с учетом интересов населе-ния и медицинских сотрудников. Следует четко проработать план решения поставленных задач критерии оценки внедрения и эффективности исполь-зования электронной регистратуры и других компьютерных технологий в медицине.

“Прежде чем внедрять такие программы в жизнь, было бы неплохо пообщаться с врачами-практиками. А заодно и прописать отдельной стро-кой проблему компьютерной подготовки врачей и медицинских сестер”,- заявил в московской городской думе известный врач Леонид Рошаль [6]. Возможно, стоит организовать курсы повышения квалификации медицин-ских работников в сфере использования информационных технологий, предусмотреть увеличение штатных должностей в лечебно-профилак-тических организациях и медицинских информационно-аналитических центрах, занимающихся программной разработкой и обслуживанием информационных медицинских систем. Электронный документооборот позволит значительно сэкономить время, которое сейчас врачи и медицин-ские сестры тратят на заполнение бланков, и повысит эффективность их деятельности. Реализация мероприятий по внедрению информационных систем в учреждениях здравоохранения должна сопровождаться органи-зацией обучения всех медицинских работников использованию совре-менных компьютерных технологий, а также повышением общего уровня образования персонала [1]. Необходимо обеспечить единство программных и технических подходов, поскольку на региональном уровне они разраба-тываются в разных организациях, а эксплуатируются в одном учреждении здравоохранения, вследствие чего возникает несовместимость систем.

Но даже при условии стабильного финансирования катастрофи-чески не хватает обученных пользоваться компьютером медицинских сотрудников. Возможно, проблема сидит где-то глубже, может, стоит заду-маться об уровне пользования компьютером школьников и выпускников высших учебных медицинских заведений. Возможно, в условиях развития компьютерных технологий стоит пересмотреть образовательные стандарты по информатике.

Необходимо проводить ознакомительные беседы с гражданами, составлять подробные методические инструкции и указания по поводу электронной записи в поликлинику. Разработать единый удобный поль-зовательский интерфейс, а также предусмотреть возможность записи по телефону или в регистратуре поликлиники, ведь самые нуждающийся в медицинской помощи класс далеко не всегда имеет возможность записи к врачу посредством компьютерных технологий.

Однако никакая информатизация не уменьшит очередей в поликли-никах при нынешнем количестве врачей. В России стоит острая потреб-ность в медицинских кадрах, особенно в сельской местности. Может быть, стоит устранять причины, а не бороться со следствием. Создавать условия молодым докторам: обеспечивать жильем, достойной заработной платой, начиная с интернатуры. Необходимо искоренить коррупцию, уменьшить


3880

плату за обучение в медицинских учебных заведениях, куда многие не имеют возможности поступить в связи с отсутствием финансовых средств. Но ведь, врач – это одна из самых благородных профессий. И сегодня на государственном уровне необходимо решать наболевшие в обществе проблемы здравоохранения, а не стремиться к переходу западной плат-ной медицины.


1. Голенков А. В. Результаты внедрения электронной регистратуры в работу многопрофильной больницы // Заместитель главного врача: лечебная работа и медицинская экспертиза: журнал. 2011. № 12. URL: http://www.mcfr.ru/journals/34/311/64197/64199/ (Дата обращения: 01.06.2012).

2. Столбов А. П. Информатизация здравоохранения: новые реформы – старые проблемы // Врач и информационные технологии: электронный научный журнал. 2007. № 2. URL: http://rudoctor.net/medicine2009/bz-tw/med-ympug.html (Дата обращения: 01.06.2012).

3. В Совете Федерации обсудили проблему информатизации здравоох-ранения // Информационное агентство. Новости Федерации. 2011. 08 апреля. URL: http://regions.ru/news/2349557/ (Дата обращения 01.06.2012).

4. Гасников В.К. Информатизация здравоохранения как объект управ-ления на различных иерархических уровнях // Электронный научный журнал «Социальные аспекты населения». 2009. 06 июня. URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/116/30/ (Дата обращения 01.06.2012).

5. Жукова Е. Электронная регистратура не сможет решить проблему очередей в поликлиниках // Сибкрай.ru – информационный портал. Новости из первых уст о значимых событиях Новосибирска и области. 2012. 31 января. URL: http://sibkray.ru/news/54/34994/ (Дата обращения 02.06.2012).

6. Записаться к врачу можно будет через Интернет и платежные терминалы // РБК. 2011. 15 июня. URL: http://top.rbc.ru/society/15/06/2011/600517.shtml (Дата обращения 02.06.2012).

7. Шеян И. Дежурный по информатизации здравоохранения // ИТ в здравоохранении. 2012. 28 апреля. URL: http://www.osp.ru/medit/2012/04/13015241.html (Дата обращения 03.06.2012).


3881

Иорина И. Г., Саратов

Медико-социальный анализ актуальных проблем консультативной помощи в офтальмологии

Аннотация В статье рассматриваются проблемы совершенствования консультативной помощи в офтальмологии. Опираясь на социологическую методологию, автор анализирует пути оптимизации консультативной помощи посредством современных информационных технологий.

Ключевые слова: консультативная помощь, социальная коммуникация, информатизация здравоохранения

Постановка исследовательской задачи

Консультативная помощь является неотъемлемым элементом лечебно-профилактической помощи. Специализированная стационарная и амбулаторно-консультативная помощь населению традиционно в нашей стране оказывается областными (краевыми, республиканскими) больни-цами. Как структурная форма организации здравоохранения, специализи-рованная областная больница имеет в своем составе крупный стационар, консультативную поликлинику, отделение экстренной и плановой кон-сультативной помощи, а также ряд других подразделений, обеспечивающих осуществление лечебно-диагностического процесса. Офтальмологическая больница относится именно к этому типу больниц. Консультативная помощь населению (как городскому, так и сельскому) составляет суще-ственную долю в объеме ее деятельности. По мере реформирования здра-воохранения и его информатизации ее объем будет возрастать.

В проблемном поле социологии медицины консультативная помощь может быть рассмотрена как социальное взаимодействие, в ходе которого осуществляется передача и получение смысловой и оценочной инфор-мации, воздействующей на поведение пациента, а также на его отно-шение к социальным ценностям, сопряженным с ценностью здоровья. Рассмотрение консультативной помощи как акта социальной коммуни-кации позволяет вычленить ее структуру и функциональные особенности.


3882

В ходе консультативной коммуникации осуществляется передача и получение смысловой и оценочной информации, воздействующей на поведение пациента, а также на его отношение к социальным ценностям, сопряженным с ценностью здоровья. Коммуникатором при оказании консультативной помощи выступает врач и медицинский персонал, реци-пиентом – пациент, Объектом консультативной коммуникации является состояние здоровья пациента, а предметом – отображающее его сообще-ние. Каналом служит преимущественно устная речь. Специфичным для данного вида коммуникации является специализированный характер информации: для коммуникатора имплицитным кодом коммуникации является язык медицинской науки, малопонятный пациенту. Наиболее значимы для пациента психофизиологический, психологический, и соци-альный барьеры.

Консультативная помощь вписана в коммуникационную систему ЛПУ. Последнюю традиционно рассматривают как совокупность внешней и внутренней коммуникационных систем (подсистем). Внешняя система включает в себя коммуникационные структуры, связывающие организацию и ее среду (клиентов, партнеров, поставщиков, акционеров, конкурентов). Внутренняя система обеспечивает коммуникации между уровнями и под-разделениями организации. Внутренние коммуникации в организации являются результатом управления и (в меньшей степени) самоорганизации.

Однако функции внутренней коммуникации слабо осознаются медицинским персоналом. Чаще всего они сводятся к работе регистра-туры. Происходит так потому, что основным носителем информации является сам пациент. В процессе формирования комплексного инфор-мационного сообщения о его здоровье (данные лабораторных и инстру-ментальных исследований, заключения специалистов и проч.) «пациент как единственное «кровно» заинтересованное лицо перманентно переме-щается между различными кабинетами и регистратурой, не способствуя соблюдению лечебно-оздоровительного режима для себя и других больных и снижая способность многих каналов обслуживания в поликлинике [1]. Действительно, предваряющее лечение формирование сообщения о здоро-вье пациента – сложный многоэтапный процесс, занимающий несколько дней. Консультативная помощь является неотъемлемым компонентом этого процесса, а потому практика ее оказания должна быть оптимизиро-вана с учетом общей архитектоники коммуникационной системы ЛПУ.

Очевидно, что архитектонику коммуникационной системы любого ЛПУ можно вывести на качественно новый уровень с помощью современ-ных коммуникационных технологий. Действительно, сегодня модерниза-ция здравоохранения невозможна без его информатизации. Стандартная система мероприятий по информатизации здравоохранения на уровне реги-она предполагает информатизацию медицинских учреждений, в том числе с целью ведения электронной медицинской карты; оснащение медицин-ских учреждений компьютерным оборудованием; организацию локальных вычислительных сетей и каналов связи; внедрение медицинских инфор-


3883

мационных систем, включая ведение листов ожидания и запись на прием к медицинскому работнику, учет и анализ деятельности медицинских учреждений, оформление медицинской документации в электронном виде.

Перечень первоочередных направлений работ по реализации раз-дела «Внедрение современных информационных систем в здравоохра-нение» программ модернизации здравоохранения субъекта РФ в 2011 г. содержался в Информационном письме Минздравсоцразвития России от 23.12.2010, а Приказом Минздравсоцразвития №364 от 28 апреля 2011 г. утверждена «Концепция создания единой государственной информа-ционной системы в сфере здравоохранения» (окончательный текст кон-цепции был опубликован на сайте министерства 4 мая 2011). Во 2 пункте Концепции приведены результаты исследования, проведенного по зада-нию Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации, согласно которым большая часть средств вычислительной техники в учреждениях здравоохранения применяется в целях обеспечения административно-хозяйственной деятельности медицинских организаций, в то время как для автоматизации собственно лечебно-диагностического процесса используется менее 20% компьютерного парка. В среднем по России на 10,6 работников государственных и муниципальных учрежде-ний здравоохранения приходится один компьютер. При этом лишь 7,7% лечебно-профилактических учреждений обеспечивают реализацию процес-сов ведения электронной истории болезни или электронных медицинских карт, менее 3% оснащены средствами телемедицины [2].

Интернет-технологии, обеспечивающие развитие телемедицины, востребованы еще меньше, чем электронная медицинская карта или услуги электронной регистратуры. Согласно исследованию Центра информаци-онных коммуникаций, проведенному осенью 2010 г. в г. Санкт-Петербург в организациях частной медицины, наиболее перспективным инноваци-онным направлением в сфере обслуживания пациентов 22% респондентов считают телемедицинские центры, 27% – онлайн-консультации и 51% - запись на прием через Интернет. При , 30% медицинских центров рано мечтать не только о телемедицине, но и проведении онлайн-консульта-ций, поскольку у них нет интернет-сайтов [3]. Необходимо отметить, что частные медицинские центры являются лидерами в сфере инновационных технологий, т. к. под влиянием рынка они вынуждены практиковать новый консьюмеристский подход и использовать соответственные маркетинговые возможности.

Развитие коммуникационных систем лечебно-профилактического учреждения в контексте информатизации позволит ускорить сроки пре-доставления консультации, сократить время формирования сообщения о здоровье пациента. В заключение необходимо отметить, что совершен-ствование форм консультативной помощи вне контекста эволюции инфор-мационных технологий представляется малоэффективной.


3884


1. Вахитов Ш.М., Блохина М.В., Хатыпова Н.Ф., Мубаракшин Ф.Б., Залалдинов Р.С., Шамсеева Г.А. Деятельность амбулаторно-поли-клинических учреждений в современных условиях / Ш.М. Вахитов, М.В. Блохина, Н.Ф. Хатыпова, Ф.Б. Мубаракшин, Р.С. Залалдинов, Г.А. Шамсеева // Российский медицинский журнал. – 2005. – №1. – С. 40-41.

2. Концепция создания ЕГИС в здравоохранении // Официальный сайт Минздравсоцразвития России. URL: http://www.minzdravsoc.ru/docs/mzsr/informatics/21 (Дата обращения: 25 мая 2012).

3. Современные коммуникации в медицине // Информационно-аналитический портал «Центр информационных коммуника-ций – Commcenter.Ru». URL: http://www.commcenter.ru/analitics/articles/2010_11_15.html (Дата обращения: 25 мая 2012).


3885

Караева О. С., Москва

Проблематика развития системы донорства органов в России

Аннотация В работе затрагивается проблематика коммодификации жизненно важных благ, а также социальные аспекты «целостности» тела человека. Вместе с тем, культурно обусловленные сопротивления введению платного донорства ставят проблемы сохранения жизни тяже-лобольных людей. В работе предпринимается попытка проанализировать перспективы введения системы плат-ного донорства в России, а также оценить возможности развития модели альтернативной платному донорству.

Ключевые слова: донортсво органов, коммодификация, товар, рынок чело-веческих органов

Развитие медицинского научного знания в области транспланто-логии и усовершенствования реанимационных процедур стали отправной точкой в зарождении феномена донорства органов. Впервые операции по пересадке органов в истории современной медицины были проведены в первой половине прошлого столетия (1933 год) и в настоящее время в мире проводится 100 тысяч операций ежегодно. В России официальной статистики по числу нуждающихся реципиентов нет, однако согласно экс-пертным оценкам у нас проводится около 100 операций по пересадке сердца в год (для сравнения в США их осуществляется 2,5 тыс.) и около 30% нуж-дающихся не дожидаются своей пересадки органов. Несоответствие уровня спроса и предложения на человеческие органы является острой проблемой практически во всех странах мирах. Ситуация недостатка подходящего ресурса в виде органов человека обуславливается тем, что несмотря на возможности медицины, успешность функционирования всего механизма трансплантации органов связана с активностью общественных масс в отно-шении их готовности стать донорами органов.

В настоящее время в мире не сложилось единой системы в отноше-нии к привлечению населения к донорству своих органов. Основная модель основывается на апеллировании к альтруистическим мотивам человека в случае передаче своих органов для нуждающихся граждан. Суть таких добро-


3886

вольческих программ сводится к исключительно безвозмездному дару своих органов, не предполагающему никаких денежных возмещений за совершен-ную донацию. Однако, как отмечалось выше, данный принцип донорства не позволяет удовлетворять реально действующий спрос на органы донора. Одним из возможных вариантов может выступать легализация денежных или иных эквивалентных компенсаций донорам (родственникам донора) за отдачу органов реципиенту, которая могла бы в большей степени стимулировать потенциальных доноров. Однако коммодификация данной отрасли транс-плантологии остается крайне дискуссионным вопросом, затрагивающим проблемы этического характера – внедрение рыночной логики превращает тело человека в товар, что противоречит природе ценности таких жизненно важных благ. Распространение рыночных механизмов вызывает череду опасе-ний, связанных с тем, что это может привести 1) к бесконтрольному исполь-зованию органов людей и эксплуатации организма человека (body exploitation) [Castro 2003] и 2) к подрыву моральной ценности таких сакральных благ в процессе оценивания и назначения им цены (как в случае коммодификации интимных отношений, дружбы и т. д.) [Healy 2006].

Тем не менее, действующий запрет на продажу человеческих орга-нов, принятый в большинстве мировых стран, в ситуации крайнего дефи-цита между реальным спросом и уровнем предложения, приводит к тому, что начинают действовать «черные рынки», производящие денежный обмен между реципиентом и донором. Несмотря на взаимовыгодность данного обмена, условия изъятия органа, период последонорского восстановления и т. д., как правило, не соблюдаются, что в целом означает абсолютную незащищенность прав донора. В связи с этим, в противовес критике рыноч-ной логики, исследователями все чаще отмечается, что создание долж-ных институциональных и организационных рамок может снизить риски внедрения рыночных отношений в сферу донорства и защитить донора в случае непредвиденных ситуаций и в целом способствовать сокращению дефицитного спроса на органы.

Иными словами, в ситуации с донорством органов существует две возможные логики функционирования этой системы – альтруистическая (антирыночная) и рыночная. Обе логики имеют критический момент с одной стороны, связанный с подрывом моральных ценностей, с другой – с необходимостью удовлетворения спроса на органы. В данном случае воз-никает дилемма морального выбора – допущение экономизации «социаль-ного» или существенное удлинение списка очередей на получение органа.

В связи с этим, в свете допущения, что при определенных условиях внедрение экономических механизмов в функционирование системы донорства органов может стать решением проблем недостатка органов, цель настоящей работы сводится к анализу противоречий, связанных с коммо-дификации данной сферы жизни, и поиску вариантов их преодоления.

Объектом данного исследования выступает система донорства орга-нов, а предметом – организационные и институциональные особенности функционирования донорских систем, основанных на разных условиях (альтруизм или рыночный механизм), а также факторы, способствующие или препятствующие участию индивида в донорских программах.


3887

На основе рассмотрения теоретических и эмпирических работ, выполненных по данной тематике, можно сделать вывод о том, что про-блематика развития донорских систем в области человеческих органов не имеет однозначного решения. Развитие альтруистического донорства соот-ветствует культурным и социальным представлениям о целостности челове-ческого тела, его уникальности и неприкосновенности. Но вместе упор на данный механизм не позволяет в полной мере удовлетворить имеющиеся потребности в донорстве органов. Альтернативным вариантом выступает механизмы денежного стимулирования, активно превозносимые предста-вителями экономической теории. Введение подобных денежных структур порождает проблему объективной экономической оценки ценности чело-веческого тела, а также риски от эксплуатации и манипулирования телом человека, превращая его в обычный рыночный товар. Вместе с тем, помимо сугубо моральных и культурных барьеров, сама проблематика донорства органов имеет и опасения другого рода, связанные с дефицитом дове-рия к медицинским институтам, боязни операций, религиозных причин. Иными словами, наряду с проблемой привлечения денежных эквивален-тов в сферу, заведомо ограниченную от подобных коммерческих практик, существуют ограничения, обусловленные неготовностью индивидов быть донорами в силу иных причин. Эффективное развитие системы донорства, основанной как на рыночной, так и на альтруистической логике, требует выявления основных опасений и преград на пути к совершению донации, а также исследованию основных вариантов их преодоления.

В работе будут представлены результаты эмпирического исследо-вания в отношении установок населения к платному и безвозмездному донорству, а также будет приведен сопоставительный анализ результатов с готовности стать прижизненным и посмертным донором с результатами репрезентативного опроса европейцев (Евробарометр, 2010 год).


3888


1. Бердышева Е.С. От критики к аналитике: коммодификация жизненно важных благ как актуальная исследовательская проблема в новой эко-номической социологии//Экономическая социология (электронный журнал), 2012, Т.13 (1).

2. Поланьи К. Саморегулирующийся рынок и фиктивные товары: труд, земля и деньги// Thesis, 1993, №2, с. 10-17.

3. Castro L. Commodification and Exploitation: Arguments in Favour of Compensated Organ Donation//Journal of Medical Ethics, 2003, 29 (3), pp.142-146.

4. Fourcade M. Price and Prejudice: On Economics and the Enchantment (or Disenchantment) of Nature/The Worth of Goods. Valuation and Pricing in the Economy. New York: Oxford University Press, 2010, pp. 41–62.

5. Healy K. Last Best Gifts: Altruism and the Market for Human Blood and Organs. The University of Chicago Press, London and Chicago, 2006.

6. Organ donation and transplantation//Eurobarometer 72.3, 2010. URL: http://ec.europa.eu/public_opinion/archives/ebs/ebs_333a_en.pdf.

7. Steiner P. Gifts of Blood and Organs: The Market and “Fictitious” Commodities// Revue française de sociologie, Vol. 44, Supplement: An Annual English Selection (2003), pp. 147-162.

8. Titmuss R.The Gift Relationship. From Human Blood to Social Policy. London: London School of Economics Books, 1970.


3889

Клейменов М. В., Екатеринбург

Коллегиальная модель медицинского работника в системе сельского здравоохранения

Аннотация В статье рассматриваются наиболее полезные с научной точки зрения результаты социологического исследова-ния, посвященного взаимодействию общностей меди-цинского персонала и пациентов в системе сельского здравоохранения. Следует заметить, что в последнее время социологи-исследователи практически не уде-ляют внимания изучению сельской действительности, не задевая аспект аграрного комплекса, которым жизнь сельского поселения не исчерпывается.

Ключевые слова: социальное взаимодействие, социальные общности, система сельского здравоохранения, социальная дистанция, модель медицин-ского работника

С т а т ь я п о с в я щ е н а о б з о р у р е з у л ь т а т о в и с с л е д о в а н и я «Взаимодействие медицинских работников и пациентов в системе сель-ского здравоохранения», проведенного в ноябре 2011 года в сельских посе-лениях Далматовского района Курганской области. В данной работе мы взаимодействие между социальными общностями медработников и паци-ентов в сельских поселениях. Объектом нашего исследования являлись сельские жители сельских поселений Далматовского района Курганской области: пациенты медицинских учреждений и медицинских персонал данных медучреждений.

Актуальность нашего исследования заключена, прежде всего, в том, что в последние годы система российского здравоохранения испытывает отнюдь не лучшие времена. Сокращается число больничных учреждений, оказывающих медицинскую помощь сельскому населению, в 2005 году составляло 3637, в 2006 – 1619, в 2007 – 1440, в 2008 – 13871. Несомненно, закрытие медпунктов не является позитивной переменой в жизни села, но важно заметить, что в условиях естественной убыли народонаселения

1 Числовые данные взяты: Официальный сайт Министерства здравоохранения и социального развития РФ. URL: www.mednet.ru.


3890

России, наличие «лишних» медпунктов решается весьма простым спосо-бом – сокращением. С 1995 по 2010 гг. происходит быстрое сокращение числа больничных учреждений всех типов. В целом по России сократилось с 12064 до 6308. В Уральском федеральном округе с 960 до 574, отдельно в Курганской области – с 96 до 541. Как мы видим, количество учреждений Минздравсоцразвития России сократилось примерно на половину за 15 лет. Факт, который говорит сам за себя.

Систему сельского здравоохранения мы представляем как упорядо-ченную совокупность элементов, а вернее таких подсистем как управление, медицинские учреждения, оказание медицинских услуг, нормы и санкции и взаимодействие общностей. Мы придерживались теории Питирима Сорокина, который высказал точку зрения, что социальное взаимодействие является простейшим общественным явлением, которое можно использо-вать в качестве некой «клеточки» более сложных социальных феноменов [1, с.98].

Мы использовали концепцию взаимодействия «врач-пациент» аме-риканского биоэтика Роберта Витча [2]. Американский исследователь выделял четыре типа взаимодействия медицинского работника и пациента.

Во-первых, инженерный тип взаимодействия, в рамках этой модели пациент воспринимается медперсоналом как безличный механизм. Медицинский работник обязан исправить отклонения в неисправном физиологическом механизме. Основным недостатком этого типа взаимо-действия является технократический подход к пациенту, который противо-речит идее уважения прав и достоинства личности. Пациент фактически не участвует в обсуждении процесса лечения. В современном здравоохранении медработник действительно взаимодействует с пациентом как узкий специ-алист и выполняет чисто технические функции. Примером может служить стоматологическая клиника, офтальмологическая клиника.

Во-вторых, патерналистский тип взаимодействия, в котором взаимо-действие подобно отношению отца и ребёнка, наставника и подопечного. Принципы отношения к пациенту – любовь, милосердие, забота, благодея-ние и справедливость. Они отражены в клятве Гиппократа. В современной медицине такая модель является пока одной из предпочтительных и рас-пространенных. Патернализм наиболее приемлем в педиатрии, психиа-трии, гериатрии. Недостатки модели в том, что взаимоотношения могут перерасти в отношения типа «начальник-подчиненный», где устанавлива-ется жесткий непоколебимый авторитет медработника.

В-третьих, коллегиальный тип взаимодействия представляет такую форму отношений, где господствует принцип равноправия. Медицинский работник сообщает информацию о диагнозе, методах лечения, возможных осложнениях и последствиях заболевания. Пациент участвует в обсуждении этой информации. Здесь реализуется право пациента на свободу выбора. Такая гармония в отношениях между медработником и пациентом скорее

1 Числовые данные взяты: Здравоохранение в России.2011. Стат. cб./Росстат. М., 2011. C. 142-144 URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/publishing/catalog/statisticCollections/doc_1139919134734.


3891

исключение из правила. На процесс лечения негативно могут влиять неком-петентность или особенности психики пациента [3]. Эффективность кол-легиальной модели проявляется особенно при хронических заболеваниях.

В-четвертых, контрактный тип взаимодействия – это взаимоотно-шения медработника и пациента на принципах общественного договора. Пациенты заключают договор о медицинском обслуживании с медицин-ским учреждением или через страховую компанию. Каждая сторона в таком договоре несет свои обязательства, и каждая достигает своей выгоды. Контрактная модель призвана защитить моральные ценности личности, однако в структуре оказания медицинской помощи населению занимает незначительное место.

Важным аспектом нашего исследования является социальная дис-танция между медицинским работником и пациентом в условиях системы сельского здравоохранения. Под социальной дистанцией, мы, прежде всего, понимаем расположение субъектов взаимодействия в социальном пространстве (близость или отчужденность субъектов друг от друга). Была высказана исследовательская гипотеза о меньшей социальной дистанции в условиях системы сельского здравоохранения. Наиболее подходящей для взаимодействия «врач-пациент» мы считаем коллегиальную модель Роберта Витча, которая отражает обоюдную близость субъектов взаимодействия, вбирает такие характеристики как равноправие, право выбора, обоюдное уважение субъектов, терпимость, компромисс.

По данным исследования мы выяснили, что коллегиальную модель медработника предпочитают как 37% опрошенных пациентов, так и 8 из 10 респондентов, представителей общности медперсонала. Опрошенные паци-енты и медицинские работники подтвердили, что коллегиальная модель взаимодействия «работает» в условиях системы сельского здравоохранения.

Пациенты и медицинский персонал заинтересованы в наиболее тесном взаимодействии, которое даст «взвешенное» решение о лечении заболевания, принимающееся не только специалистом от медицины, но и самим пациентом (больным). Должны быть учтены не только меди-цинские профессиональные знания, но и знания повседневных практик пациентов, выраженных через понимание собственного образа жизни, особенностей своего организма и т. п.

Так Т.В. Константинова [4] сделала такие выводы из проведен-ного ей и её коллегами исследования по проблеме взаимодействия «врач-пациент», что стиль и направленность во взаимодействии опосредованы профессиональными специализациями медицинского работника и его социально-психологическими качествами личности.

Выявлено, что врачи-хирурги проявляют авторитарный стиль взаи-модействия и авторитарную направленность в общении; врачи-терапевты – манипулятивную направленность в общении и такие стили взаимодей-ствия как эгоистичный и агрессивный; врачи-невроги – индифферентную направленность в общении, и для врачей-неврологов мужского пола харак-терен авторитарный стиль взаимодействия, для врачей-неврологов жен-ского пола – эгоистичный стиль взаимодействия.


3892

В исследовании А.В. Решетникова, С.А. Ефименко [5, с.246], про-водимом в Москве и городах московской области, выявлено, что доля пациентов, конфликтующих с медработниками, составляет примерно одну треть (32%) респондентов, а в нашем исследовании, где опрашивались сель-ские жители, доля конфликтующих едва достигает 18%. В исследовании выше упомянутых авторов выяснилось, что пациенты (городские жители) склонны делать попытки завести дружбу с медперсоналом, но городские медработники не проявляют взаимной склонностью к дружбе в пациен-тами, а предпочитают относится к ним отстраненно, как к посторонним, что в свою очередь, как отмечают исследователи, приводит к формирова-нию у пациентов недоверия к действиям медицинских работников, подо-зрительности, «слежке» за медицинской деятельностью. В исследовании данных авторов отмечается инженерная модель взаимодействия, и патер-налистская модель в форме «начальник-подчиненный». В обеих моделях действия пациента заключаются в непротивлении деятельности медра-ботника, который решает проблемы пациента такими путями, которыми располагает медицинская наука и этика.

В нашем исследовании опрашивалось 10 медицинских работников, работающих в сельских поселениях, среди которых был 1 врач (терапевт), 3 фельдшера и 6 медсестер. Специфика сельских медучреждений заклю-чается в отсутствии узкоспециализированных медработников. Пациентов сельских поселений должен обслуживать либо специалист общего плана (врач общей практики), либо «простой» фельдшер, обладающий меньшими знаниями и умениями по сравнению с тем же врачом общей практики.

Отсутствие в системе сельского здравоохранения узкоспециализи-рованных медицинских работников способствует преобладанию коллеги-альной модели взаимодействия «врач-пациент». Медицинские работники, оказывающие общую помощь, предрасположены к взаимодействию на основе коллегиальной модели.

В нашем исследовании мы выяснили, что обе взаимодействующие общности выбрали коллегиальную модель медицинского работника в каче-стве активно действующей в реальности. Опрошенные пациенты и медра-ботники положительно относятся к вызовам медперсонала на дом, прояв-ляют высокое доверие и способность к компромиссам, то следует высказать мнение о том, что между медперсоналом и пациентами установлены тесные социальные связи, социальная дистанция между двумя субъектами взаимо-действия небольшая. Хотя социальная дистанция, являющаяся характери-стикой положения индивидов и социальных групп в социальном простран-стве и следствием исключительности социальных групп [6], существует между медперсоналом и пациентами, поскольку субъекты взаимодействия занимают разные социальные статусы. Но следует учесть, что в некотором смысле социальная дистанция помогает медицинским работникам и паци-ентам, поскольку непрофессионал (пациент) при обращении за помощью к профессионалу (медработнику) должен испытывать уважение (авторитет) медицинскому работнику.


3893

Также в ходе нашего исследования мы выявили, что наличие кол-легиальной модели медицинского персонала подкрепляется следующими данными социологического исследования.

Большинство опрошенных пациентов (87,5%) доверяет медицин-ским работникам, к которым они обращаются за помощью.

Большинство опрошенных пациентов (86%) высказалось, что отказы в обслуживании со стороны медперсонала отсутствуют. В условиях соци-альных связей села медперсонал практически не может отказать в меди-цинской помощи, поскольку медработник может лишиться в лице паци-ентов несколько своей клиентуры, а столько собеседника, друга, приятеля, доброго соседа, помощника и т. д.

По результатам исследования мы можем, сказать, что медицинские работники (7 из 10) предпочитают иметь дело с пациентами, которые будут почти во всём соглашаться с мнением медработников.

Исходя из полученных данных, только 18% опрошенных пациентов признали, что у них бывают конфликты с медицинскими работниками, 6 из 10 медработников подтвердили наличие у них конфликтов с пациентами. Можно предположить, что многие опрошенные пациенты умалчивали о существующих конфликтах, опасаясь, что информация о них посту-пит медперсоналу, который работает в их сельском медпункте, и повле-чет за собой неприятности в виде отказов в медицинском обслуживании и т. д. Люди боятся жаловаться в какие-либо инстанции из-за недоверия в эффективность применения формальных санкций. П. Аронсон называет данное недоверие институциональным, и пишет в своей статье «Утрата институционального доверия в российском здравоохранении» о снижении уровня институционального доверия учреждениям здравоохранения, что, несомненно, сказывается на общей картине заболеваемости населения. Исследователь приводит данные по российским эмигрантам в Израиле, которые в большинстве своем не пользуются бесплатным государственным медицинским обеспечением [6].

Опрошенные пациенты считают, что основными причинами кон-фликта с медработником являются отказ от проведения специальных меди-цинских процедур (44%) и отказ в предоставлении направления в иные медучреждения (28%). Пациенты, заботясь о состоянии своего здоровья, предпочитают получать достойную высококвалифицированную медицин-скую помощь, и поэтому требуют различные специальные процедуры или направления и справки в другие медицинские учреждения.

Процесс взаимодействия общностей медицинских работников и пациентов в системе сельского здравоохранения по сравнению с систе-мой городского здравоохранения отличает социальная дистанция, под которой понимается близость/отчужденность между индивидами насе-ленного пункта в их повседневной жизни. Социальная дистанция между общностями в сельском здравоохранении меньше по сравнению с дис-танцией между общностями в городском здравоохранении, поскольку пациенты городского здравоохранения желают, чтобы медработник уделял больше внимания.


3894

В заключение хотелось бы добавить, что с конца XX столетия проис-ходит отказ от патерналистской (отеческой) модели медработника в пользу коллегиальной. А.В. Решетников заявляет, что процесс отказа от одной модели к другой охватывает не только развитые страны мира (Европа, Северная Америка), но и Россию, где здравоохранение находится практи-чески в активной фазе реформирования и реструктуризации [7]. В своем эмпирическом исследовании, мы выявили, что большинство как пациен-тов, так и медработников высказываются за коллегиальную модель медпер-сонала. Данная идеальная конструкция предполагает наличие между двумя общностями активных взаимодействий, переговоров, обмена мнений. Медработник принимает во внимание, что пациент - личность, и имеет свои представления относительно стратегии лечения. Это означает, что пациен-тов в сельских поселениях не устраивает инженерная модель (где пациент выступает бездушным механизмом), контрактная модель (платность меди-цины), и даже патерналистская модель (медработник – отец). Пациенты желают субъект-субъектные отношения с медперсоналом, и этому на селе также способствует небольшая социальная дистанция. Конечно, выявлен-ные моменты в ходе нашего исследования не являются исчерпывающими для современного состояния здравоохранения, когда в ближайшее время будут разработаны и соответственно введены новые стандарты системы обязательного медицинского страхования (ОМС), непопулярной в среде сельских медработников. В 2013 году планируется окончательное введение системы ОМС на фельдшерско-акушерских пунктах. И нам, как социоло-гам, уже намечены контуры будущего исследования.

Библиографический список 1. Сорокин П. Система социологии. Том 1 и 2. М.: Астрель, 2008.

2. Введение в биоэтику. Ред. Юдин Б.Г., Тищенко М П.Д.: 1998.

3. Познавательные материалы о взаимоотношениях врача и пациента —Тогунова И.А. и Шпилиной С.В. Дарсавелидзе Ольга. URL: http://www.newslab.ru/print/301122.

4. В диаде «Врач-больной». Константинова Т.В. Московский врач: тре-нинги для медицинских клиник. URL: http://medtrainer.ru/view_page.php?page=74&ID=2.

5. Решетников А.В., Ефименко С.А. Социология пациента. М.: Здоровье и общество, 2008.

6. Аронсон П.Я. Утрата институционального доверия в российском здра-воохранении// Журнал социологии и социальной антропологии. 2006. №2.1С.120-13. URL: ecsocman.hse.ru›data/2010/12/01…6bAronson.pdf.

7. Решетников А.В. Социология медицины (введение в научную дисци-плину): Руководство. – М.: Медицина, 2002.


3895

Климентова И. В., Теслинова Л. В., Саратов

Риски профессиональной социализации среднего медицинского персонала психиатрического стационара

Аннотация В статье рассматривается проблема проявления про-фессиональной деформации медицинских сестер пси-хиатрического стационара в контексте профессиональ-ной социализации. На основе анкетирования среднего медицинского персонала психиатрической больницы определены социальные и психологические факторы риска профессиональной дезадаптации представителей помогающих профессий.

Ключевые слова: психиатрический стационар, средний медицинский пер-сонал, профессиональная социализация, профессиональная деформация, про-фессиональная дезадаптация

Актуальность исследования профессиональной социализации сред-него медицинского персонала психиатрического стационара обусловлена нарастающими рисками профессиональных деформаций, свойственных представителям данной профессиональной группы. В проблемном ключе социологии медицины представляется возможным проанализировать негативное влияние профессиональных деформаций не только на судьбу отдельного сотрудника больницы, но и препарировать их в контексте соци-альных перспектив института психиатрической помощи.

Специалисты, работающие в сфере охраны психического здоровья, в наибольшей степени подвержены риску профессиональной деформации. Это обусловлено тем, что их профессиональная деятельность связана не только с большим количеством контактов с психически больными людьми и оказанием им помощи, но и с особенностями этих контактов, специфи-кой отношений «медицинский работник-пациент».

Большинство профессионалов, занятых в сфере охраны психиче-ского здоровья, подвержены негативным факторам разной природы. К ним можно отнести следующие: значительные физические и психические пере-грузки; постоянный дефицит времени для выполнения профессиональных обязанностей; неоднозначный характер общения с пациентами (необходи-


3896

мость проявлять соучастие и сопереживание, не соответствующие реаль-ным чувствам); страх штрафных санкций разного уровня; однообразный характер трудовой деятельности; неудовлетворительные условия труда (отсутствие ремонта в больницах, дефицит медикаментов и оборудования и пр.); отсутствие необходимой «свободы» действий и несамостоятельность в принятии решений; стремление администрации оказывать постоянное давление на медицинских работников; отсутствие поддержки профессио-нальных инициатив и внедрения новых методов лечения.

В психологическом ключе профессиональная деформация лич-ности представлена как психологический симптомокомплекс, сформи-ровавшийся под влиянием социально-психологических условий про-фессиональной деятельности и проявляющийся в процессе социального взаимодействия. В психологии феномен профессиональной деформации анализируется посредством измерений «трудных» психических состояний, уровня эмоционального выгорания, личностных изменений, происходящих в результате дезадаптирующих социальных условий профессиональной деятельности. Синдром эмоционального выгорания в качестве предмета социальной психологии исследуется с точки зрения факторов (социальных, организационных, индивидуальных), влияющих на его формирование.

Как известно, труд медицинских работников отличает большая эмо-циональная загруженность и соответственно повышенная, по сравнению с другими профессиями, предрасположенность к профессиональной деза-даптации. Поэтому представляется важным изучение специфических сим-птомов профессиональной деформации личности, вырабатывание кото-рых происходит под влиянием длительного взаимодействия с больными людьми, а также механизмов, реализующих развитие данного новообразо-вания. В.В. Бойко выделяет в качестве фактора, обусловливающего «эмо-циональное сгорание», наличие психологически трудного контингента, с которым имеет дело профессионал в сфере общения1. Таким образом, в психологическом плане личностные деформации среднего медицинского персонала психиатрического стационара обусловлены интенсивностью общения с особым контингентом пациентов.

Медико-социальный анализ профессиональной социализации среднего медицинского персонала психиатрического стационара направлен на опреде-ление возможностей оптимизации профессиональной деятельности. Основной риск неэффективной профессиональной социализации в социальных профес-сиях является трансформация работника в «бессильного помощника».

На процесс профессиональной социализации медицинских сестер, занятых в психиатрической службе, оказывает влияние комплекс социаль-ных факторов, включающих трудности социальной адаптации, связанной с приспособлением к работе в специфических условиях психиатрического стационара, переоценка ценностей, специфика профессиональной куль-туры, наличие ситуации неопределенности в отношении выбранной спе-циализации т. д.

1 Бойко В.В. Синдром «эмоционального выгорания» в профессиональном общении/В.В. Бойко. – СПб.: Питер, 2009.


3897

С целью определения основных детерминант профессиональной дезадаптации среднего медицинского персонала психиатрического ста-ционара нами было проведено анкетирование медицинских сестер ГУЗ «Саратовская областная психиатрическая больница святой Софии» (N=50 чел.). Наибольшее количество опрошенных работают в психиатрии более 10 лет (30 человек), до 5 лет – 10 человек.

Респондентам было предложено определить негативные стороны психиатрической сестринской службы. Большинство респондентов (46 человек) отметили низкий уровень оплаты труда, не адекватный физиче-ским и психологическим затратам. Однако лишь 8 опрошенных испыты-вают трудности с получением дополнительного заработка.

30 респондентов считают низким престиж профессии медицинской сестры, при этом 14 человек уверены, что не имеют возможности для про-фессионального роста.

Большинство респондентов (48 чел.) отметили негативное влияние высоких эмоциональных перегрузок на результативность профессиональной деятельности. 24 респондента охарактеризовали свое состояние в течение рабочего дня как «состояние постоянной высокой психологической напря-женности». Особую озабоченность вызывают у медицинских сестер слож-ность коммуникаций с родственниками больных (26 чел.) и тяжелый кон-тингент пациентов (36чел.). При этом наличные отношения в коллективе и в больнице в целом считают «сложными» лишь 8 респондентов. Постоянно испытывают трудности в профессиональной деятельности 10 чел.

Признаком профессиональной дезадаптации, на наш взгляд, явля-ется готовность работника перейти на другую работу. Так, 14 наших респон-дентов высказали согласие с утверждением «Я готова перейти любую работу с более высоким заработком». 40 респондентов уверены, что «в психиатрии медицинские сестры перегружены работой».

28 опрошенных хотя бы раз были в ситуациях, когда им приходилось опасаться за свою жизнь или здоровье, 16 человек иногда отмечают у себя или своих близких симптомы психических заболеваний. 22 опрошенных согласны с утверждением, что «в психиатрии цинизм для медработника необходим», а 10 человек периодически чувствуют «пресыщение общением и эмоциональную холодность».

Согласно исследованиям Д.Г. Трунова1 работа в психиатрической службе влияет имеет не только негативные последствия профессионального характер, но и приводит к позитивным изменениям в когнитивной сфере и , тем самым, способствуя (в ряде случаев) личностному росту сотрудников. Согласие с утверждением «Работа в психиатрии позволила более глубоко осознать собственные проблемы» высказали 20 опрошенных. 26 опрошен-ных уверены, что работа в психиатрической службе научила их «понимать проблемы окружающих людей и происходящие события». 18 респондентам работа в психиатрическом стационаре позволила приобрести «навыки пре-одоления кризисных и психотравмирующих ситуаций» отметили у себя.

1 Трунов Д. Синдром сгорания: позитивный подход к проблеме//Журнал практического психо-лога. – М.: Издательство МГУ, 2008. – № 8.


3898

При этом 30 опрошенных при определении профессии медицинской сестры психиатрического стационара выбрали вариант ответа «профессия действительно интересная».

Таким образом, можно сделать вывод о наличии у медицинских сестер психиатрического стационара признаков профессиональной дефор-мации, выражающихся в дезадаптированности, приводящей к переходу на более низкий профессиональный уровень, вплоть до отказа от работы. Следствием данного процесса может стать нарушение межличностных отношений за пределами профессиональной сферы (разрушение семей, ссоры с детьми, разрыв отношений со значимым близким окружением и друзьями), деформация ценностной сферы и смена профессии. Более глубокими проявлениями профессиональной дезадаптации, с сохранением профессионального статуса, могут стать бытовое пьянство, злоупотребле-ние транквилизаторами (при возможности профессионального доступа к медикаментам, суицидальные риски.


1. Бойко В.В. Синдром «эмоционального выгорания» в профессиональ-ном общении/В.В. Бойко. – СПб.: Питер, 2009.

2. Трунов Д. Синдром сгорания: позитивный подход к проблеме//Журнал практического психолога. – М.: Издательство МГУ, 2008. – № 8.

3. Бойко В.В. Энергия эмоций в общении: взгляд на себя и других/В.В. Бойко. – М.: Наука, 2006.


3899

Кознова Е. С., Саратов

Факторы формирования социального самочувствия больных сахарным диабетом в контексте малого города

Аннотация В статье рассматриваются предпосылки формирования социального самочувствия больных с сахарным диабе-том. Опираясь на социологическую методологию, автор анализирует социальное самочувствие больных сахарным диабетом исходя из их потребностей в коммуникации с родственниками и врачами.

Ключевые слова: сахарный диабет, социальное самочувствие, социальный портрет, социально-психологические параметры

Социальное самочувствие как продукт образа жизни конструируется на основе социальных и социально-психологических факторов. Сахарный диабет как тяжелое хроническое затрагивает все сферы жизнедеятельности, накладывая множество ограничений, воспринимаемых и оцениваемых индивидом.

С целью изучения факторов формирования социального само-чувствия больных сахарным диабетом проводилось количественное исследование: опрос пациентов, состоящих на учете у эндокринолога с диагнозом сахарный диабет в поликлинике МУЗ Центральная районная больница г. Петровска. Размер выборки составил 200 респондентов (дове-рительная вероятность 90%; доверительный интервал ±5%), объем выборки полностью репрезентирует генеральную совокупность – всех жителей города Петровска с заболеванием сахарный диабет. Тип выборки – неверо-ятностная; для отбора респондентов использовался принцип рандомизации или случайного отбора.

Петровск – административный центр Петровского района Саратовской области; по итогам Всероссийской переписи населения 2010 года численность города составляет 31158 человек. По данным статистики МУЗ Петровской Центральной районной больницы количество пациентов с диагнозом сахарный диабет в 2011 году составляло 900 человек (в 2009 году – 720 человек) [1]. Данные показатели свидетельствуют о стремитель-


3900

ном росте уровня заболеваемости: количество больных, состоящих на учете, за два года увеличилось на 25%, что составляет около 3% в общей структуре жителей города.

Результаты исследования позволили сконструировать социально-демографический портрет пациента с сахарным диабетом: чаще на учете с диагнозом сахарный диабет стоят лица женского пола (60% от общей доли респондентов). Половина респондентов не имеет какой-либо заня-тости (49%): 21% пенсионеров, 11% - домохозяйки, 12% - другие нерабо-тающие и студенты. Вторая часть респондентов работает (51%): рабочие специальности у 20% респондентов; 7% представлены руководителями высшего и среднего звена; 24% респондентов имеет другой специализаций. Основная доля (75%) больных с сахарным диабетом находится в возрасте от 41 года до 60 лет; наиболее социально-активных людей (возраст от 21 года до 40 лет) в выборке 20%; и 5% респондентов – старше 61 года.

Уровень дохода всех респондентов можно охарактеризовать как низ-кий. 99% респондентов имеет уровень дохода на одного члена семьи в месяц до 9000 рублей (до 6000 рублей: 72%; от 6000 рублей до 9000 рублей: 27%). По данным Министерства занятости, труда и миграции Саратовской области по состоянию на ноябрь 2011 года среднемесячная оплата труда возросла на 15,5%, по сравнению с ноябрем 2010 года, и составила почти 17000 рублей. Аналогичный показатель по России составляет 24300 рублей [2].

Большинству респондентов сахарный диабет был диагностирован в 2000 годы (81%): 2001-2005гг.: 24%, 2006-2010гг.: 52%, 2011-2012гг.: 5%. Трети респондентов диагноз был поставлен во время регулярного медицин-ского осмотра (32%); почти половине – во время визита к врачу, вызван-ного плохим самочувствием (45%). Только трети респондентов диагноз был поставлен эндокринологом (32%), чаще это делали участковые врачи в поликлинике (22%) и терапевты в клинике (44%).

Анализ результатов исследования позволяет сделать вывод о том, что у пациентов преобладает ценность семьи и потребность в общении и под-держке. Половина респондентов (54%) не считают деньги основной цен-ностью, отмечая фактор материального благополучия важным для семьи. Большинство респондентов (76%) стремятся именно быть принятыми, а не выделяться из категории обычных и рядовых горожан. Что может быть связано с высоким уровнем тревожности у пациентов с таким заболеванием и наличия потребности в поддержке.

Люди с высоким уровнем тревожности подвержены мнению окру-жения. Им комфортнее чувствовать себя частью коллектива, нежели быть автономными или лидерами.

Для больного сахарным диабетом значимым является наличие под-держки окружающих. 98% респондентов считают, что семьи должны иметь детей, это подтверждает тот факт, что семья, как ближайшее окружение, является главной ценностью. Респонденты основное время проводят во взаимодействии с родственниками (93%), и предпочитают это времяпре-провождение другим формам досуга.


3901

Сахарный диабет – является сложным хроническим заболеванием, протекающего с большим количеством осложнений, что заставляет чело-века полностью менять привычный образ жизни. После первичного выяв-ления диагноза сахарный диабет, первая проблема, с которой сталкива-ется человек – это проблема адаптации к новому стилю жизни в условиях заболевания; к регулярному взаимодействию с медицинским персона-лом. Результаты исследования транслируют высокий уровень беспокой-ства у 96% респондентов относительно возможных поздних осложнений заболевания.

Большинство пациентов (93%) доверяют лечение заболевания врачу. С одной стороны, это позитивный фактор: доверие и эффективное взаимо-действие между пациентом и медицинским персоналом повышает эффек-тивность терапии, что способствует компенсации диабета. Врач не может в полной мере нести ответственность за течение заболевания и компенса-цию, так как сахарный диабет – заболевание, которое требует от пациента постоянного контроля, выполнения гигиенических и профилактических мероприятий; врач, в данном случае, выступает лишь в роли консультанта. С другой стороны, желание, чтобы лечением полностью занимался врач, на самом деле, является стремлением снять с себя ответственность за возмож-ные проявления заболевания. В данном случае также можно предположить наличие тревожных опасений за неспособность, вернее неуверенность в способности пациента самому контролировать состояние и выполнять необходимые процедуры.

Нельзя не обратить внимание на проблемы недостаточной инфор-мированности пациентов в вопросах диабета, это довольно серьезная про-блема, отсутствие разрешения которой может повлечь за собой трудности лечения и компенсации заболевания. Наличие данной проблемы указывает на готовность пациентов обращаться за информацией по вопросам прояв-лений заболевания, правил выполнения гигиенических и профилактиче-ских процедур, многие пациенты затрудняются даже в выборе правильного рациона питания.

Решать эти проблемы просто необходимо, и исходя из того, что все пациенты прошли школу диабета, необходимо подчеркнуть тот факт, что одной только этой меры недостаточно. На наш взгляд, необходимо создание других коммунакационных форм, в которой пациенты могли бы получать квалифицированную психологическую помощь, а также могли обращаться и получать ответы на все возникающие у них вопросы, касаю-щиеся заболевания.


3902


1. Электронный портал муниципальных и государственных СМИ Саратовской области. Петровские вести #91 от 22.11.2011г. Диабет – это образ жизни. URL: http://www.saratov-media.ru/ag.php?idn=20625&Year=2011&Day=22&Month=11&id=30 (Дата обращения: 01.07.2012).

2. Информационное агентство Саратова “СТРАНА СОВЕТОВ on-line” URL: http://www.sovetov.su/news/srednjaja_zarplata_po_saratovskoj_oblasti_sostavila_17_tisjach_rublej.html (Дата обращения: 01.06.2012).


3903

Костенко О. В., Волгоград, Чахоян А. О., Краснодар

Роль врача в формировании контрацептивного поведения женщин

Аннотация Врачи-гинекологи не выступают активными агентами формирования правильного репродуктивного поведе-ния женщин. Социологическое исследование позволяет выявить причины этого и разработать рекомендации для исправления ситуации.

Ключевые слова: репродуктивное поведение, контрацепция, гормонофобия, некомплаентность, врач акушер-гинеколог, диспансеризация, демографическая проблема

Демографическая политика России, мероприятия Национального проекта «Здоровье» в последние годы ориентированы, главным образом, на повышение рождаемости. По словам В.В.Путина (Волгоград, 6 мая 2011 г.), они уже дают свои результаты. Но проблема пока до конца не решена. И не может быть решена без постоянного внимания к репродуктивному здо-ровью женщины, без целенаправленного и настойчивого формирования репродуктивного поведения молодежи. Репродуктивное поведение явля-ется центральным звеном в процессе репродукции. С одной стороны, оно определяет состояние репродуктивной системы, с другой – зависит от него, то есть существует классическая причинно - следственная взаимосвязь между этими блоками репродуктивного здоровья. Репродуктивное поведе-ние можно определить как систему действий и отношений, опосредующих рождение или отказ от рождения ребенка в браке или вне брака.

В общественном и индивидуальном сознании людей XXI в. утвер-дилось мнение о том, что сексуальная жизнь и половая активность с целью деторождения – это две самостоятельные области жизнедеятельности чело-века, хотя и тесно взаимосвязанные. Культура репродуктивного поведения включает в себя понимание моральной ответственности за последствия полового контакта и соответствующий выбор средств по предотвращению нежелательной беременности.

Об этом много говорится, но перечисляемые задачи относятся, в основном, к сфере воспитания и образования. Конкретно перед меди-цинским сообществом ставится цель сохранения репродуктивного здоро-


3904

вья, а не формирования репродуктивного поведения. Это принципиально неверно, поскольку при отсутствии культуры репродуктивного поведения никакие, самые современные медицинские техники не помогут.

В то же время, непосредственные акторы процесса формирования такой культуры – врачи акушеры-гинекологи – ограничены в своей дея-тельности многими сугубо социальными условиями, препятствующими их позитивному влиянию на женщин-пациенток. Очевидно, что проблема не может быть решена только медицинскими средствами, необходимо обра-щение к широкому социальному контексту, в котором по-новому высвечи-вается роль врача акушера-гинеколога. Это возможно в рамках специально организованного медико-социологического исследования, которое и про-ведено нами в 2007-2011 гг. в гг. Волгограде и Краснодаре.

Целью исследования было определение возможностей и способов реализации врачом акушером-гинекологом своей социальной роли как агента формирования репродуктивного поведения женщин фертильного возраста и разработка рекомендации по ее оптимизации.

Мы исходили из того, что в формировании репродуктивного поведения женщины участвуют различные социальные агенты: инсти-туализированные – семья, школа и учебные заведения, СМИ, органы здравоохранения (в основном, женские консультации), неинституа-лизированные – родители, подруги, воспитатели и педагоги, врачи. Репродуктивное поведение включает как социальные, так и медицинские аспекты. К первым относится культура поведения в семье, с сексуальными партнерами, способы получения и характер усвоения соответствующей информации и т. п. Ко вторым относится планирование рождаемости и подготовка к рождению здорового ребенка. В основе репродуктивного поведения лежат репродуктивная установка и регулирование рождаемости, значение которых можно определить следующим образом: репродуктивная установка – стратегия, а контрацепция и искусственный аборт – тактика репродуктивного поведения. Под репродуктивной установкой понимают предрасположенность индивида с нормальной плодовитостью к рождению определенного числа детей. Для реализации репродуктивной установки необходима медицинская помощь, которая заключается не только в раз-работке и рекомендации контрацептивных препаратов, лечении гинеко-логических заболеваний, препятствующих нормальному деторождению, прерывании нежелательной беременности, но и в непосредственном вли-янии врача акушера-гинеколога на представления женщины о принципах репродуктивного поведения. В то же время, в реализации этой функ-ции врачи испытывают большие трудности социального, психологиче-ского и культурологического характера [1]. К ним, предположительно, относятся: отсутствие мотивации для этой работы, нехватка времени, неконтактность и некомплаентность женщин-пациенток, низкий уровень правовой и этико-психологической грамотности врачей. Все эти и другие трудности могут быть устранены правильной организацией деятельности врача как агента формирования репродуктивного поведения. Выяснить, какой именно должна быть такая организация, и было призвано проведен-ное исследование.


3905

Прежде всего, мы выделили социальных агентов формирования репродуктивного поведения женщин. Институализированными агентами, формирующими репродуктивное поведение выступают: семья, образо-вательное учреждение, СМИ, медицинские учреждения (для женщин – женская консультация). Персонифицирванными агентами формирования репродуктивного поведения для женщин выступают врачи – акушеры-гинекологи. Они влияют, в основном, на медицинские компоненты репро-дуктивного поведения.

Далее мы дифференцировали компоненты репродуктивного пове-дения на медицинские и социальные. Медицинские аспекты репродуктив-ного поведения включают: беременности и их исходы, грудное вскармлива-ние, прерывание беременности; социальные: контрацептивное поведение, взаимоотношения женщины с врачом-акушером-гинекологом. При этом следует помнить, что репродуктивное здоровье – это состояние полного физического, умственного и социального благополучия, а не просто отсут-ствие болезней или недугов во всех вопросах, касающихся репродуктивной системы, ее функции и процессов, включая воспроизводство и гармонию в психоэмоциональных отношениях в семье.

Исследование показало, что четверть респондентов-врачей оце-нили состояние общесоматического здоровья женщин как неудовлет-ворительное и только 0,5% - как отличное, а поскольку врачи напрямую связывают общесоматическое и репродуктивное здоровье женщин, на вопрос об оценке последнего, мы получили, практически, такие же ответы. Подавляющее число гинекологов считают, что в последние годы произошло увеличение числа гинекологических больных. «Лидеров» среди заболева-ний пять: ИППП – 66,5%, воспалительные заболевания – 64,5%, эрозия шейки матки – 46% , миома матки – 44,5% и нарушения менструального цикла – 42%.

Наиболее часто пациентки обращаются к врачу за лечебно-диагно-стической помощью: с вновь появившимися жалобами (81%), для лечения вновь возникшего заболевания (79,5%), с запущенными случаями заболе-вания (26,5%). Реже всего обращаются за советом. При этом реже всего врач проводит беседы о профилактике венерических заболеваний (16% прово-дят, 84% не проводят), а чаще всего – о профилактике гинекологических заболеваний (78% проводят, 22% не проводят). На втором месте по попу-лярности среди обсуждаемых тем стоит проблема абортов, а на третьем – вопросы контрацепции. Отрадно, что врачи отмечают уменьшение числа абортов за последние годы. Уменьшение числа абортов идет за счет абортов артифициальных, которые, частично, предупреждаются правильным кон-трацептивным поведением, а частично, заменяются мини-абортами.

Мы выяснили, что для контрацепции чаще всего используются презервативы (61,5%) и прерванный половой акт (45,5%). Наиболее про-грессивные средства, такие как гормональные контрацептивы, делят тре-тье место с ВМС – по 37,5%. Ритмический метод используется чаще, чем можно было бы предположить – в 12% случаев, а местное применение химических средств занимает последнее место – 7%. При этом оказа-


3906

лось, что врачи оценивают контрацептивные средства совершенно иначе, чем пациентки. Предпочтения они отдают ГОК, а ниже всего оценивают эффективность прерванного полового акта, очевидно, отмечая не только его ненадежность, но и сопутствующий вред для здоровья, как женщины, так и мужчины. В то же время, полученные ответы на вопросы анкеты косвенно свидетельствуют о латентном недоверии врачей к гормональным контрацептивам как самому надежному средству регулирования рождаемо-сти – 50,5% респондентов признают их таковыми «при условии снижения побочных явлений».

Не осталось сомнений в том, что врачи занимают ведущую роль в вопросах информированности женщин о последствиях неструктуриро-ванного репродуктивного поведения (67,5%), на втором месте – средства массовой информации (41% в общей сложности). Но, несмотря на это, женские консультации, как институализированные субъекты профилак-тики, занимают лишь второе место, после учебных заведений, где, по мнению женщин, должна вестись основная работа по предотвращению девиантного репродуктивного поведения. Это значит, что сами женщины считают профилактику абортов, скорее, социальной, нежели сугубо меди-цинской проблемой.

Общая удовлетворенность пациенток половой жизнью (83%) свиде-тельствует о том, что перед большинством женщин стоит вопрос о контра-цепции. Распределение эмпирических предпочтений, в целом, совпадает с распределением теоретических предпочтений, поэтому можно говорить о достаточно устойчивых позициях женщин в вопросах контрацепции, которые врачу поколебать довольно трудно, даже если он считает пози-цию пациентки ошибочной. На момент проведения опроса 63,5% женщин вообще не предохранялись, гормональные контрацептивы использовали 8,5%, ВМС - 6,5%, презервативы - 15%, прерванный половой акт - 9%, химические препараты местно - 9%. Причем, большинство женщин всту-пает в половую жизнь неподготовленными в вопросах репродуктивного поведения, по крайней мере, в той его части, к которой относится регули-рование деторождения. Очевидно, что роль врача-гинеколога как агента формирования рационального репродуктивного поведения в этот период резко возрастает, хотя сами врачи к этой роли либо не готовы, либо не счи-тают нужным проявлять активность в данной сфере.

В течении года, на момент опроса, 77,5% женщин не обращались к участковому врачу-гинекологу в ЖК, никогда не обращаются в частную клинику 85,5% пациенток, никогда не идут в другое учреждение к своему знакомому врача 69,5%, к разным врачам никогда не обращаются 73,5%. При таком отношении врач просто физически не может повлиять на репро-дуктивные установки женщины. И очевидно, что гинекологи при опросе не преувеличивали трудности вызова женщин на прием. В то же время, женщины полностью (62%) или частично (32%) удовлетворены качеством оказания гинекологической помощи. 36% респонденток поставили вра-чам «пятерки» за их работу, а половина оценили их труд на «четверку». Это говорит о готовности женщин к диалогу с врачом.


3907

Проведенное исследование позволило сделать выводы, на основе которых были разработаны практические рекомендации:

• Врачи-гинекологи не имеют достаточных мотивов для того, чтобы выступать активным агентом формирования правильного репродуктивного поведения женщин. Врачи, в целом, удовлетворенны своей работой, хотя больше половины из них удовлетворены лишь частично. Это объясняется объективными причинами. В интервью респонденты указали одну такую причину – низкий уровень заработной платы.

• Основными трудностями для себя в деле формирования пра-вильного репродуктивного поведения женщин врачи акушеры-гинекологи считают нерегулярное посещение женщинами врача – 68,5%. Причем, этот фактор как не мешающий работе отметило и меньше всего респон-дентов – 31,5%. Но врачи, которые сетуют на нерегулярность посещения женщинами консультаций, флегматично отнеслись к необходимости регу-лярных профилактических осмотров женского населения, которые могли бы компенсировать невнимание пациенток к своему здоровью и воспитать в них определенную культуру репродуктивного поведения. Всего 29% ре-спондентов отметили отсутствие профосмотров как возможную причину роста гинекологических заболеваний.

• Вопросы контрацепции непосредственно связаны со всеми дру-гими аспектами репродуктивного поведения, потому что, только решая их, можно говорить о планировании деторождения как цели - ценности репро-дуктивного поведения. В то же время, гинекологи менее чем в половине случаев говорили об этом с женщинами. А наиболее рациональный метод контрацепции – гормональная контрацепция (ГК) – обсуждался еще реже. Из вероятных причин этого исследование подтвердило одну - недооценку самими врачами данного метода контрацепции.

• Результаты опроса свидетельствуют о низкой оценке врачами уровня культуры потребления гинекологической помощи пациентками. А это является признаком несформированности репродуктивного поведе-ния. Но сами врачи пока не занимают позицию активных агентов форми-рования такого поведения.

• Исследование подтвердило наличие сочетанной общесоматиче-ской патологии у четверти пациенток ЖК. Такая высокая заболеваемость, локализованная в определенной (24,5%) группе молодых женщин превра-щает их в группу риска в период зачатия и беременности. Соответственно, здесь работа врача акушера-гинеколога как агента репродуктивного пове-дения, не возможна без кооперации с другими специалистами – как меди-ками, так и психологами и социальными работниками.

• Этико-правовая подготовка акушеров – гинекологов является не-удовлетворительной, что само по себе ограничивает их автономию. Свобода профессиональной деятельности, идентифицированная как автономия вра-ча, является реальной для 30% врачей акушеров – гинекологов. Незнание условий и принципов автономии врача не позволяет реализовывать ре-


3908

альную свободу профессиональной деятельности, в связи с этим можно утверждать, что для более чем половины врачей акушеров – гинекологов существуют самоограничения автономии, которые могут быть преодолены внесением соответствующих корректив в додипломное и постдипломное образование [2].

Именно эти выводы позволили рекомендовать введение обязательного учебного курса «Основы репродуктивного поведения» во всех учебных заведениях, начиная со старших классов общеобразовательных школ и заканчивая выпускными курсами ВУЗов и ССУЗов. К преподаванию этого курса должна привлекаться психологи, социологи и врачи: акушеры-гинекологи и андрологи. А в программах последипломной подготовки врачей – акушеров-гинекологов необходимо включить тему «Врач как агент формирования репродуктивного поведения» в контекст изучения современных методов контрацепции.

Кроме того, в программе обязательной диспансеризации трудоспо-собного населения профилактические осмотры женщин врачом акуше-ром-гинекологом должны включать раздачу специально подготовленных брошюр об основах контрецептивного поведения. Необходимо ужесто-чить меры контроля за явкой женщин на обязательные профилактические осмотры, для чего женские консультации должны поддерживать контакт с работодателями пациенток в совместно определенных ими формах.


1. Григорян В.Г., Костенко О.В., Губа Т.И. Этические проблемы взаимо-отношений «врач-пациент» и «врач-врач» в акушерско-гинекологиче-ской практике//Биоэтика. 2011. - №2. – с. 35-37.

2. Седова Н.Н., Сергеева Н.В. Нужно ли идти по пути дегуманизации высшего медицинского образования?// Alma mater (Вестник высшей школы). 2010. №6. С. 47-51.


3909

Лукьянова И. Е., Сигида Е. А., Москва Мель К., Германия

Проблемы сохранения здоровья и личностные особенности: межкультурное исследование

Аннотация Изменение нозологии болезней, обусловленные как внешними условиями современного общества и обстоя-тельствами, так и в значительной степени образом жизни, актуализировали потребность рассмотрения индиви-дуальной ответственности человека за свое здоровье. В статье рассматривается роль личности в формировании культуры здоровья и обеспечении душевного благополу-чия, важности познания структуры личностных взаимо-действий в обществе. Соотнесение индивидуально-типо-логических личностных характеристик, сфер структуры личности и соматических аспектов жизнедеятельности могут быть предикторами синдрома выгорания, предрас-полагающими факторами риска заболевания в различных социально-культурных условиях современного общества.

Ключевые слова: здоровье, психосоматическая патология, типология лич-ности, межкультурное сравнение

Изменения в структуре общества, связанные с распространенным кризисом во всех сферах жизнедеятельности, не замедлили сказаться на взаимоотношениях человека в сообществах, явились причиной ломки, разрушения и деформации устоявшихся и общепринятых основ социально-психологической защиты населения. Внезапное усугубившееся разделение на бедных и богатых вследствие раздела влияния в сфере политики, эко-номики, средствах массовой информации привели к резкому ухудшению уровня и качества жизни, росту бедности и нищеты, породили бездухов-ность, наркоманию, проблемы психологической безопасности. Жизнь человека стала подвергаться постоянным воздействиям стрессовых факто-ров утрате идеалов и жизненных ориентиров, смене ценностей, неопреде-ленности перспектив личностного развития, что еще больше усугубляется начавшимся периодом техногенных катастроф, природных катаклизмов.


3910

Недостаточно высокие темпы социально-экономической стабили-зации общества, загрязнение окружающей среды, урбанизация и техноген-ный травматизм не создают реальных предпосылок к уменьшению в бли-жайшее время лиц с ограничением жизнедеятельности. Не останавливается рост заболеваемости с утратой трудоспособности, повышается распростра-ненность сердечно-сосудистых, онкологических, эндокринологических и обменных заболеваний. Увеличивается количество больных с хрониче-ской сосудистой патологией, последствиями травм и посттравматическим стрессовым синдромом.

Многочисленные группы людей оказались неготовыми воспринять происходящие изменения в обществе и неспособными к адаптации в физи-ческом, психологическом и экономическом отношениях к новым условиям жизни. Большинство не могут самостоятельно решать свои проблемы свя-занные с межличностными или групповыми конфликтами, затрачивают при этом большие усилия, которые, к сожалению, не приводят к желаемым результатам без помощи специалистов психологов.

Общество с признаками социальных противоречий, стало оказы-вать негативное влияние на душевное здоровье своих членов способствует созданию условий, при которых самореализация личности часто вступает в противоречие с агрессивной социальной средой, подвергаясь психоло-гическому воздействию на всех уровнях взаимоотношений, что оказывает выраженное деструктивное влияние на личность, как целостную индивиду-альность и приводит к возрастанию функциональных нагрузок возникнове-нию многих новых болезней [4]. Нарастает наркомания, СПИД, убийства, психические заболевания, рост числа преступлений против личности.

Одной из составляющих понятия «Здоровье», по принятой совре-менной международной классификации Всемирной организацией здраво-охранения определяется как душевное благополучие [22].

Проблемы духовного здоровья и нездоровья общества оказались актуальными во многих странах, утративших и привычные понятия, и устойчивые ценностные ориентиры. Это привело к психологической дестабилизации людей. Обнаружилась психологическая неустойчивость общества, проявляющаяся во взрывах немотивированного насилия, агрес-сивности, угрозе безопасности индивидуальности, в возрождении массовой веры в чудеса и магию. В условиях нестабильности, ценности и в частно-сти ценности здоровья человека, как социально-духовные блага культуры, которые находятся под угрозой и должны быть защищены обществом. Даже в окружении множества людей человек часто чувствует себя оди-ноко, испытывает эмоциональные страдания и свою незащищенность. Межличностное общение зачастую настолько поверхностно и неграмотно, что некоторым людям становится трудно найти друзей и в трудные минуты не с кем поделиться проблемами и получить поддержку. Не в полной мере осознается роль личности в формировании культуры здоровья и обеспече-ния душевного благополучия, важности познания структуры личностных взаимодействий в обществе.


3911

Изменение нозологии болезней, обусловленные как внешними условиями современного общества и обстоятельствами, так и в значитель-ной степени образом жизни, актуализировали потребность в индивидуаль-ной ответственности человека за свое здоровье. Появилась необходимость иметь представления о методах научной психотерапии и регулировании собственного состояния. В значительной степени это стало касаться и спе-циалистов психологов, социальных работников сферы туризма и сер-виса, профессиональная деятельность которых предполагает психическое напряжение и высокий процент факторов, вызывающих стресс. Изучение феномена отношения к здоровью, как частному проявлению концепции «психологии отношений» разработанные школой В.М.Бехтерева, может рассматриваться как структурный элемент личности, индивидуально-типо-логический фактор сохранения здоровья [15].

С понятием душевное неблагополучие, «психическое выгорание» столкнулись многие страны, вступившие в эпоху так называемого постин-дустриального общества. Россия не осталась в стороне и анализ проблем, которые порождаются изменением общественных условий и могут приво-дить к страданиям людей, потере здоровья и, в конечном счете, к заболева-ниям, остаются для нас актуальными. Психосоматические и психические нарушения являются одной из причин, по которой многие, еще молодые, работоспособного возраста, люди не в состоянии полноценно работать, учиться и жить полной жизнью. Не каждый человек одинаково реагирует на происходящие в обществе изменения, но статистика неумолимо свидетель-ствует, что болезненные симптомы находят все большее распространение. В последние годы на 20% увеличилась посещаемость психологов и на 10% врачей психиатров. Не говоря о том, что это часто неразрешимая трагедия отдельных лиц, результат этого процесса все более проявляется в суще-ственных социально-экономических потерях для общества.

В появившемся понятии «болезни цивилизации» раскрыва-ются четыре категории болезней, современного человека. К ним могут быть отнесены:

• болезни загрязнения среды вследствие технической деятельности индустриальных цивилизаций;

• болезни истощения – результаты физического и нервно-психи-ческого переутомления человека;

• болезни потребления – нарушение режима и структуры питания, употребление веществ, вызывающих химическую зависимость, злоупотре-бление лекарственными средствами;

• болезни обратной инадаптации вызванные разногласием биоло-гических и социальных ритмов жизни. [9]

Расширение сфер влияния обществ «потребления» не устраняют негативного влияния социального окружения. В культуре общества по-требления выявлена взаимосвязь, близость удовольствия и вызываемой им «зависимости», удовлетворения желания и удовлетворения потребности,


3912

порождающие, в свою очередь, зависимость от удовольствия, полученного в процессе реализации услуги. Физическая и психологическая зависимость от потребностей, удовлетворение которых приобретает эпидемический, разрушающий, часто асоциальный характер не может не отражаться на со-стоянии общества. Рациональная деятельность в социальных технологиях выходит за рамки ее целесообразного использования и здравого смысла, а благородное, бескорыстное служение для всех во имя общего блага ока-зывается за пределами ценностной ориентации общества. На первое место выдвигаются критерии личного благополучия, материального обогащения в угоду создания сиюминутного настроения [13]. В погоне за самовыраже-нием эгоистических наклонностей характера личности, духовное и живое заменяется материальным и мертвым.

Существующие теории общества потребления хорошо освещены в отечественной и зарубежной литературе и подвергаются справедливой критике. У индивидуалистически настроенных потребителей услуг много-кратно возрастает зависимость любой ценой удовлетворить свои потреб-ности, многие из которых далеко не жизненно необходимы. У таких инди-видуумов часто получают распространение потребности низшего уровня как наиболее доступные и не требующие интеллектуальных усилий, их неограниченное обеспечение способствует витальному функционирова-нию, без личностного, психоэмоционального и социального развития. Удовлетворение потребностей превращается в цель жизни, становится формой бытия, стилем жизни, выдается отдельными слоями населения за достойное качество жизни, что может изменить ценностные ориентации, социальную деятельность, жизненные цели человека. Потребитель стано-вится заложником потребностей, рабом желаний и наслаждений, зачастую стремление любой ценой удовлетворить желания формирует крайний эго-центризм личности, вступающей в конфликт с обществом [18].

Существуют различные подходы к решению сложных социальных вопросов реальной действительности. Можно приводить разные причины, рассматривать социальные аспекты жизни, используя социологические теории и концепции. Недостатка в подобных публикациях нет. Но есть возможность взглянуть на современную западную культуру, общества, реально существующие, которые к тому же, рассматривают свой образ жизни единственно возможным с претензией на мировую экспансию. Ответ мы находим в существовании в этих странах обществ с максималь-ной либерализацией всех областей жизни. Людям в обществах со свободой выбора предоставляются множество возможностей организовать свою жизнь. Каждый член общества в отдельности может не считаться с необ-ходимостью соблюдения правил общественных и семейных институтов. Либерализации подвержены все основы жизнеобеспечения [24].

Однако эти свободы требуют от каждого высокого уровня прозрач-ности в жизни, на рынке и умение осуществлять компетентный выбор в своей деятельности. Свобода предоставляется каждому и тем, кто ей пользуется и кто ограничивает себя определенными социальными рамками.


3913

В реальной же жизни наблюдается процесс упразднения этих пред-ставлений, что приводит к тому, что не каждый стал в состоянии обходиться с предоставленной ему свободой осмысленно и благоразумно. Появились условия дестабилизирующие общество - падение нравственности, кризис личности с переоценкой жизненных ценностей. Это ведет к усугублению неравенства и к особой уязвимости отдельных групп населения, находя-щихся в трудной жизненной ситуации, потерявшие работу, жилье и др. категории. Прежние ценности и аксиомы повседневной жизни уходят в прошлое, а новые социальные проблемы приобретают все большие мас-штабы. Несмотря на определенную комфортность отдельных членов обще-ства, к тому же часто парализующих социальные чувства рядовых граждан, появляется всеобщее чувство тревоги, душевного неблагополучия, нарас-тающей нестабильности с множеством нерешенных проблем.

Все большее внимание и понимание привлекает позиция подтверж-дающая, что устойчивость развития возможна только при учете человече-ского потенциала, как основной ценности общества, расширение его соци-ально-интеллектуального выбора, создание новых социальных институтов направленных на укрепление справедливости, стабильности и безопасности [8]. В обществе повысилась роль и значение психолого-социальных знаний с возросшим статусом интегрального, компетентного специалиста, оказы-вающего услуги призванные восстановить разрушенную гармонию чело-века, социума, экологической среды, уменьшить негативные последствия социального кризиса [5, 7, 11].

С изменением трактовки понятия психического здоровья в гумани-стической психологии, под влиянием работ российских и немецких пси-хологов появилась необходимость осмысленного формирования многих концепций психосоматических нарушений [6, 14, 17, 21].

Несмотря на междисциплинарный характер научных подходов к проблеме психосоматического здоровья следует констатировать, что в научном отношении остается недостаточно разработанным индиви-дуально-типологический аспект генеза функциональной выносливости личности к сохранению душевного здоровья, эколого-психическому про-фессиональному выгоранию [4].

Кафедра психологии и социальной работы РГУТиС на протяжении ряда лет проводит исследования научного обоснования социально-психо-логической помощи лицам, находящимся в трудной жизненной ситуации, лицам с ограничением жизнедеятельности [12, 18, 19].

С 2009 года кафедра участвует в совместном российско-германском научно-исследовательском проекте «Личностно-специфические и сомати-ческие аспекты в межкультурном сравнении - эпидемиологическое обсле-дование при помощи теста структуры личности».

Предмет совместного проводимого исследования – выявление индивидуально-типологических личностных характеристик, которые могут быть предрасполагающими факторами риска заболевания в различных социо-культурных условиях современного общества. Необходимо устано-


3914

вить, являются ли личностные характеристики предикторами синдрома выгорания в межкультурном сравнении, какова связь между структурой личности и здоровьем [24].

Исследование особенностей личности в современном обществе, дифференцируемых по типологическим факторам с фиксацией факторов риска профессионального выгорания или возникновения психосомати-ческого заболевания включается в решение социально-значимых задач. Соотнесение сфер структуры личности и соматических аспектов жизне-деятельности являются актуальным при изучении предрасположенности к появлению изменений в состоянии здоровья. Тип личности оказывает влияние на операциональную и эмоциональную напряженность являю-щейся предиктором психосоматической патологии, способствует опреде-лению параметров оптимальности в выборе жизненного пути лиц оказав-шихся в трудной жизненной ситуации.

Типологические особенности человека, личностный профиль ста-новится ключевыми в социальной психологии рассматривающей прак-тическую деятельность опосредовано, через призму индивидуального своеобразия личности, обусловленные внутренними психофизиологиче-скими характеристиками.

Набор характеристик в данном случае используется нами как тип личности связанный с природными генотипическими, индивидуально-стабильными, конституционально обусловленными особенностями при-сущими каждому отдельному человеку, что находится в русле исследований [16, 20]. Многоуровневые типологические факторы объединяют единым генезисом формально-динамические – типологические значимые свойства индивидуума, субъектную комфортность определенных ситуаций жизнеде-ятельности, целостность структуры индивидуальности и показатели опти-мальности психического развития личности [1, 2]. Параметры типа лично-сти в данной интерпретации характеризуются специфическими факторами, объединение которых проявляются свойствами индивидуальности [3, 10].

В разработанном нами инструментарии с одной стороны, учитыва-ется состояние здоровья участников исследования, как в физическом, так и в психологическом отношении. Оценку помогает произвести специально разработанный инструмент – система клинико-психологической диагно-стики - КПД-38. При помощи шести дополнительных шкал оценивается наличие физических недомоганий, психических расстройств, социальных проблем, а также дееспособность, удовлетворенность и оказываемая соци-альной средой поддержка. Общий уровень недомогания рассчитывается как среднее значение суммарных показателей. При выборочной проверке система КПД-38 характеризуется высокой надежностью, при которой альфа Кронбаха =0,74 до 0,91. Уже имеются нормативные данные, полученные при проведении выборочного опроса населения в Германии [25].

При сборе данных по личности используется тест структуры лично-сти ТСЛ-Р. Большинство тестов и пособий для сбора данных по структуре личности основываются на всевозрастающих индивидуалистических требо-ваниях человека. При разработке теста ТСЛ-Р был использован накоплен-


3915

ный в течение 20 лет опыт в диагностике личности. Тест открывает новый способ комплексного и целостного понимания человека и наряду с этим дает исключительно научные результаты. При этом важно то, что тест не дает никакой оценки. Он разработан таким образом, чтобы его анализ мог помочь поддержать индивидуума на его дальнейшем жизненном пути. Тест был выбран с целью разработки программ коучинга на основе результатов первого базисного исследования при Институте Психологии и Социальной работы (Германия) [23]. Выборка охватывает 500 человек, распределяемых по десяти подгруппам (возраст и пол). Кроме того, участникам исследо-вания будут заданы вопросы социодемографического характера (уровень образования, профессия, семейное положение и т. д.). Полученные данные в печатном и в электронном виде анализируются с помощью компьютер-ных программ и сопоставляются с эквивалентными данными по Германии и другим европейским странам [24]. Проводимое совместное исследование направлено на выяснение и решение следующих вопросов:

1. Каков уровень душевного самочувствия и заболеваемости той части народонаселения Москвы и Московской области, которое считается здоровым? Отличается ли он от уровня состояния здоровья нормального немецкого народонаселения?

2. В чем заключаются характеристики личности в обеих культурах? Отличаются ли русские и немцы в том, что касается их структур личности, или же структура личности людей в современных обществах везде одинакова?

3. Вызывают ли идентичные характеристики личности одинако-вые проявления заболевания и душевного самочувствия, или последние связаны со специфическими ценностями отдельно взятой культуры? Не исключено, что в одной культуре определенное социальное поведение способствует появлению признаков заболевания, в то время как в другой культуре оно же выполняет защитную функцию.

Однако, можно ли считать доказанным, что определенные личност-ные характеристики рассматриваемые в межкультурном сравнении, явля-ются облигатными при формировании тех или иных психосоматических расстройств. Представляется важным фиксировать типологические фак-торы с показателями риска психосоматических нарушений, что позволит выявить характерные особенности личности как предиктора возникно-вения и развития заболевания. Типологические особенности необходимо рассматривать во взаимодействии с социально-культурными факторами, выявить взаимоотношение, внутренних (типологических) и внешних (со-циально-культурная среда жизнедеятельности) факторов в которой функ-ционирует личность.

В межкультурном сравнении следует ожидать соразмерности отобра-жения параметров структуры личности в уровне функциональной вынос-ливости к травмирующему воздействию социальной среды в соответствие с единым общепсихологическим законом, согласно которому внешние причины влияют на поведение и психику опосредовано – через призму


3916

внутренних условий субъекта деятельности, которые формируют структуру личности. Таким образом, мы основываемся на концепции, включающей следующие положения:

� индивидуально-типологические личностные характеристики и предрасполагающие факторы риска заболевания могут быть раскрыты, с необходимой степенью адекватности и полноты, применением структур-но-уровневого, психосоматического, метасистемного подхода с использо-ванием стандартизированных анкет теста структуры личности (ТСЛ), как инструмента межкультурного сравнения;

� фиксация личностной характеристики (личностного профиля), риска заболевания, социальной патологии, возникновения синдрома выго-рания рассматриваются в сопряжении с факторами социально-обществен-ного развития, межкультурными ценностями повседневности различных социально-культурных условий общества;

� тип личности организован на основе структурно-уровневого прин-ципа и включает в себе закономерную иерархию инвариантного контекста личности, как совокупности осознанно принятых индивидом ценностей своей культуры и влияет на параметры оптимальности психического и со-циального развития

� типологические особенности человека являются ключевыми в со-циальной психологии и психосоциальной работе, поскольку практическая деятельность реализуется опосредовано, через призму индивидуального, типологического своеобразия личности.

Проводимое исследование позволит ответить на вопрос, что именно в современных обществах или в различных культурах служит предпосыл-ками болезни и здоровья. Для преодоления негативных тенденций в обще-стве, следует использовать имеющиеся устоявшиеся личностные качества, которые задействованы не в полной мере. Должны включаться и новые качества личности, в которых человечество раньше не нуждалось и которые могут быть сформированы. На основании этого материала могут быть раз-работаны психосоциальные и психосоматические программы проведения оздоровительных мероприятий, программы поддержки в профессиональ-ной деятельности.


3917


1. Амон Г. Психосоматическая терапия СПб., 2000.

2. Ананьев Б.Г. Некоторые черты психологической структуры личности // Психология личности. Тексты. М., 1982.

3. Асмолов А.Г. Психология личности: культурно-историческое понима-ние развития человека. М.: Смысл, 2007.

4. Базылевич Т.Ф. Дифференциальная акмеология: Учебное пособие / Под общ. ред. А.А.Деркача. – М.: Изд-во РАГС. 2007.-142 с.

5. Беличева С.А. Психологическое обеспечение социальной работы и пре-вентивной практики в России. – М., Редакционно-издательский центр Консорциума «Социальное здоровье России». М., 2004. 235 с.

6. Бройтигам В., Кристиан П., Рад М. Психосоматическая медицина. Кратк. Учебн./ Пер.с нем. Г.А.Обухова, А.В.Бруенка: Предисловие В.Г.Остроглазова. – М.: ГОЭТАР МЕДИЦИНА, 1999, -376 с.

7. Булгаков А.В. Митасова Е.В. Межгрупповая адаптация специалистов-реабилитологов: Монография / под общей редакцией заслуженного деятеля науки Российской Федерации, доктора психологических наук, профессора Корчемного П.А. – М.: 2005.

8. Григорьев С.И.,Гуслякова Л.Г., Гусова С.А. Социология. Основы модернизации социального знания. М., 2006.

9. Гуревич И.Н. Социальная психология здоровья. Издательство СПб, 2001.

10. Деркач А.А. Методолого-прикладные основы акмеологических иссле-дований. М. 2000.

11. Зинченко В.П. «Психология на качелях между душой и телом» в науч-ном журнале Московского гуманитарного университета № 3 2005г. с 151-169.

12. Лукьянова И.Е., Суханов В.Г. Реабилитационная помощь лицам с огра-ничениями жизнедеятельности. М., Наука, 2007. -240 с.

13. Львов Д.С. О мнимых и реальных источниках повышения качества жизни населения. Повышение качества жизни населения - важней-шая проблема Российской Федерации: Сборник научных статей по 11 Международному форуму «Качество жизни: содружество науки, власти, бизнеса и общества» / Фонд «Социальная инноватика» // А.Г.Тюриков и др. Ч.1 - М.: Муниципальный мир,2004. – с. 30-44.

14. Маслоу А. Мотивация и личность. – СПб. 1998. – 472 с.

15. Мясищев В.Н. Личность и неврозы. – Издательство ЛГУ 1960.


3918

16. Небылицын В.Д. Актуальные проблемы дифференциальной психофи-зиологии // Психология индивидуальных различий. Тексты. М., 1982.

17. Роджерс К.Р. Консультирование и психотерапия. Новейшие подходы в области практической работы. – М., 1999. – 234 с.

18. Сигида Е.А. Лукьянова И.Е. Качество жизни: психологический, соци-альный и медицинский аспекты // Сервис plus, 2007, №3, С.69-73.

19. Сигида Е.А. Психолого-педагогическая парадигма профессионального образования специалистов сервиса и туризма монография / М:. 2009. 158 с.

20. Теплов Б.М. Типологические свойства нервной системы и их значение для психологии // Психология индивидуальных различий. Тексты. М., 1982.

21. Фромм Э. Бегство от свободы. – М., 1990. – 345 с.

22. Ю н у с о в Ф . А . Р а з в и т и е м е д и ц и н с к о й р е а б и л и т а ц и и в России и Европейская политика охраны здоровья // Материалы Международной научно-практической конференции «Правовые и социально-экономические аспекты медико-социальной и профес-сиональной реабилитации» - М., 2003. – С. 42-47.

23. Dieterich M., Persönlichkeitsdiagnostik 1997, Brockhaus, ISBN 3-417-26961-X.

24. Mehl K.W., Persönliche Meisterschaft 2009, Wollmarshöhe).

25. Percevic, R., Gallas, C, Wolf, M., Haug S., Hünerfauth, T., Shwarz, M. & Kordy, H., (2005), Das Klinisch-Psychologische Diagnosesystem (KPD-38): Entwicklung, Normierung und Validierung eines Selbstbeurtteilungsbogens für den Einsatz in Qualitätssiicherung und Ergebnismonitoring in der Psychotherapie und psychosomatischen Medizin.


3919

Намруева Л. В., Муева Н. М., Элиста

Отношение школьников к ВИЧ-инфекции1

Аннотация Авторы анализируют данные опросов 2006 и 2010 гг., общей выборочной совокупностью 1784 ученика. Задачи исследования были направлены на определение инфор-мированности школьников республики о проблемах ВИЧ, способах передачи этой инфекции, выявление отношения к людям с ВИЧ.

Ключевые слова: пути передачи ВИЧ-инфекции, репродуктивное здоровье молодого поколения, сексуальное поведение, толерантное отношение к людям, живущим с ВИЧ

По данным ВОЗ, более 42 млн чел. в мире заражены ВИЧ. В связи с тем, что на долю молодежи приходится приблизительно половина слу-чаев заражения ВИЧ в мире, актуально изучение информированности молодых людей о проблемах ВИЧ, СПИДа, их сексуального поведе-ния. В нашей стране по данным Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом, на 31 декабря 2010 г. было официально зарегистри-ровано 589,6 тысяч случаев ВИЧ-инфекции, при этом более 50% ВИЧ-инфицированных - это люди моложе 30 лет.

К большому сожалению, в республике также увеличивается коли-чество ВИЧ позитивных. Если в 1994-м году инфицированных было 98 человек, то за последние годы эта цифра выросла почти втрое, сегодня ВИЧ-инфекцией заражены уже 278 человек. Реальное количество инфицирован-ных в Калмыкии неизвестно. Статистика свидетельствует, что большинство заболевших выезжали в крупные индустриальные города с целью трудоу-стройства. В 2009 году 40,9% от общего числа людей, инфицированных ВИЧ, составили люди, заразившиеся ВИЧ в других регионах страны (Москва, Волгоград, Краснодар URL: Vesti-kalmykia.ru (Дата обращения 17. 04.2012).

За 12 месяцев 2011 года в республике было выявлено 15 новых случаев заражения ВИЧ, из которых 10 человек - жители республики. С начала 2012 года, по данным на 30.04.2012, выявлено 7 новых случаев ВИЧ инфекции.

1 По итогам опросов в Калмыкии. Статья подготовлена в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Фундаментальные проблемы модернизации полиэтничного макрорегиона в условиях роста напряженности» (проект КИГИ РАН «Демография народов Калмыкии (конец XX-начало XXI вв.)».


3920

Вышеописанная ситуация в значительной степени определяется соответствующим самосохранительным поведением молодых людей, под которым понимается поведение индивида в сфере здоровья и его опреде-ляют как систему действий и отношений, опосредующих здоровье и про-должительность жизни индивида. Самосохранительное поведение имеет универсальный характер, который проявляется в его соотнесенности со всеми сферами жизни (производственной, семейной, репродуктивной и др.) [Журавлева, 2003: 48]).

В данной статье проанализированы результаты анкетных опро-сов, проведенных в 2006, 2010 гг. отделением профилактики ГУ «Республиканский центр специализированных видов медицинской помощи» среди учащихся сельских и городских школ. Анкетным опросом были охвачены учащиеся 6-7 кл., 8-9 кл., 10-11 кл. трех сельских районов (N =426) и г. Элисты (N =1360).

Результаты анкетирования показывают, что учащиеся достаточно хорошо информированы об основных путях передачи ВИЧ. Так, 79,9 % респондентов указали, что незащищенный сексуальный контакт является одним из основных путей передачи ВИЧ. 61,6 % опрошенных отнесли к ним также передачу инфекции от инфицированной матери новорожденному ребенку.78,5% респондентов указали, что ВИЧ передается при перелива-нии зараженной крови и использовании общих нестерильных шприцев. Единицы 5,6 % опрошенных ошибочно отнесли воздушно-капельный путь. Сравнение данных позволяет констатировать, что городские школьники лучше информированы об основных способах передачи ВИЧ-инфекции.

Таблица 1Информированность учащихся

об основных способах ВИЧ-инфицирования

Варианты ответов Село Город Общ.Сред

Незащищенный сексуальный контакт 78,7 81,2 79,9

Переливание зараженной крови и использование общих нестерильных шприцев 77,0 80,0 78,5

От инфицированной матери новорожденному ребенку (при родах, при грудном вскармливании) 62,5 60,7 61,6

Воздушно-капельный путь 4,2 6,0 5,6

Заметим, что ни один из этих ответов не набрал ста процентов, что свидетельствует о недостаточной информированности юных респондентов о способах ВИЧ-инфицирования. Неверные ответы (бытовой путь, теле-сный контакт (пожатие руки ВИЧ-инфицированному, объятия, прикосно-вения), воздушно-капельный путь (чихание, кашель) были отмечены 5,6 % анкетируемых, что подтверждает наш вывод о том, что отдельная часть старшеклассников о ВИЧ имеет неполное представление.

Исследование показало, что большинство наших городских респон-дентов (54,6%) терпимо относятся к тем, кто ВИЧ- инфицирован, отно-шение учащихся к таким людям не претерпит изменений, останется таким


3921

же, как если бы он был здоров. Ответы другой половины массива проти-воположное. Чуть более трети респондентов (38,6%) указали, что будут относиться терпимо к ВИЧ- инфицированному, однако дистанцируются от него. 5,6% - сразу разорвут свои контакты с таким человеком. 1,1% опрошенных также категорически настроены, они считают, что нельзя допускать ВИЧ-положительных в различные общественные места. Таким образом, 6,7% школьников продемонстрировали свое нетерпимое отноше-ние к ВИЧ- инфицированным.

Сельским респондентам был задан вопрос «Кто виновен в том, что у человека обнаружен ВИЧ/СПИД?», который также позволил определить отношение к этой категории. Большая часть опрошенных старшеклассни-ков (76,9 %) считает, что человек должен винить только себя, если у него обнаружен ВИЧ. 21,8 % придерживается иного мнения, что эти люди не должны винить только себя, т. е. эта группа с пониманием и возможно с сочувствием относится к проблемам ВИЧ-инфицированных.

Таким образом, наше исследование высветило такую проблему, что при достаточно хорошем уровне информированности учащихся о способах распространения ВИЧ высок уровень неприятия ими лиц, инфицирован-ных этим вирусом. Необходимо на всех уровнях (микро-, макро) осущест-влять целенаправленную работу с учащимися, молодежью по формирова-нию у них терпимости, предупреждению стигмы и дискриминации людей, живущих с ВИЧ/СПИДом. С самого раннего возраста следует воспитывать понимание, лояльность к различиям, в том числе и такого характера.


1. Журавлева И.В. Самосохранительное поведение и репродуктивный ста-тус подростков // Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы»: В 3 т. М.: Альфа - М., 2003. Т 3. С. 48-50.


3922

Наумова В. Н., Маслак Е. Е. Тюренков И. Н., Волгоград

Социологический анализ формирования спроса на лекарственные средства профилактики и лечения стоматологических заболеваний

Аннотация Спрос на лекарственные средства формируется под вли-янием рекомендаций врачей и собственной инициативы потребителей. Другие источники информации (провизор, реклама, интернет и др.) менее значимы. Пациенты чаще следуют рекомендациям стоматологов при острых вос-палительных процессах.

Ключевые слова: социологический анализ, потребительский спрос, лекар-ственные средства, аптеки, рекомендации стоматологов, комплаентность, сто-матологические заболевания

Фармацевтический рынок является одним из наиболее динамично развивающихся рынков потребительских товаров. Особый интерес пред-ставляет рынок безрецептурных препаратов, называемых за рубежом «Over-the-counter medicines» (ОТС). Появившаяся в последнее десятилетие тен-денция оздоровления и повышения качества жизни также способствует увеличению потребления населением лекарственных средств безрецеп-турного отпуска. Решению проблем обеспечения населения лекарствен-ными средствами посвящены исследования многих отечественных авторов [1-3,6,7]. В специальной литературе освещены вопросы лекарственного обеспечения больных бронхиальной астмой, дерматовенерологическими заболеваниями, пути оптимизации обеспечения населения нестероидными противовоспалительными средствами, гомеопатическими препаратами и др. Вместе с тем, проблема потребления населением лекарственных средств для профилактики и лечения стоматологических заболеваний изучена недостаточно, и не может быть решена без привлечения социоло-гических методов исследования [4,5].


3923

Цель исследования: провести социологический анализ факторов, влияющих на процесс формирования спроса населения Волгограда на лекарственные средства для профилактики и лечения стоматологических заболеваний.

Материал и методы исследования: в течение сентября-октября 2011 года провели анкетный опрос посетителей 8 аптек (4 муниципальные и 4 частные аптеки) Волгограда. Приглашение к участию в исследовании получили 450 посетителей аптек, согласились участвовать – 381 (84,7%). Авторская анкета включала три блока вопросов, направленных на изучение факторов, влияющих на выбор посетителями аптек средств, предназна-, предназна-ченных для профилактики и лечения стоматологических заболеваний: информация о приобретении лекарственных и других средств в апте-ках, информация о назначениях лекарственных препаратов врачами-сто-матологами, личная информация (возраст, пол, социальное положение и др.). Для математической обработки полученных данных использовали компьютерные программы Access, Excel, модули интегрированной системы Statistica.

Результаты и обсуждение: в анкетировании приняли участие 279 женщин и 102 мужчины (73,2% и 26,8% соответственно), что свидетель- (73,2% и 26,8% соответственно), что свидетель-ствует о ведущей роли женщин в обеспечении семей лекарственными препаратами. По возрастным группам респонденты распределились следу-ющим образом: 18-24 года - 4,7%; 25-34 года – 14,2%; 35-44 года – 20,5%; 45-54 года – 26,0%; 55-64 года – 24,4%; 65 лет и старше – 10,2% от числа всех опрошенных.

Среди респондентов большинство (76,4%) проживали в семьях, в том числе в гражданском браке. Одиноких людей было 23,6%, среди них почти треть составляли мужчины и женщины старше 65 лет.

Большинство (72,4%) респондентов работали, 18,1% были не работающие пенсионеры, 4,7% – домохозяйки, остальные – учащиеся или находившиеся на инвалидности (по 2,4% соответственно).

Потребители лекарственных средств были ориентированы на покупку препаратов только отечественного (27,5%) или только зарубежного (33,1%) производства, однако многие респонденты сообщили, что не имеют никаких предпочтений (39,4%).

Анализ структуры потребления показал, что чаще всего при посещении аптек респонденты приобретали лекарственные препараты (92,1% ответов), реже - витамины и/или перевязочные средства (бинты, вату и др.): 63,0% и 50,4% соответственно. Менее половины (44,9%) посетителей аптек покупали народные средства, травы и сборы. Редко приобретались биологически активные добавки (11,0%), гомеопатические препараты (7,1%), средства для будущих мам и грудных детей (6,3%). В то же время каждый третий (31,5%) респондент приобретал в аптеке средства гигиены (мыло, шампунь, прокладки), 39,4% – средства по уходу за полостью рта (зубная паста, щётка, флосс и др.), 4,7% - косметические средства, средства для похудения и др.


3924

Таким образом, городские жители приобретали в аптеках, чаще всего, лекарственные препараты. Однако достаточно большое количество потребителей использовали аптеки для покупки средств гигиены, в том числе гигиены полости рта.

О п р е д е л е н н ы й и н т е р е с п р е д с т а в л я л в о п р о с о ц е н к и информационных факторов, влияющих на решение потребителей о покупке лекарственных средств в аптеках. В результате анализа данных анкетирования определили, что при выборе лекарственных средств потребители одинаково часто ориентировались на рекомендации/назна-/назна-чения врачей, приобретая препараты по рецепту или без рецепта (63,0% ответов), или совершали покупки по собственной инициативе (63,8% ответов). Другими источниками информации потребители лекарственных средств пользовались значительно реже: рекомендации провизоров (18,9% ответов); советы родственников (18,1%) и знакомых (16,5%); реклама по телевизору (9,4%); информация в Интернете (8,7%) и прессе (3,9%).

Для выяснения влияния врача-стоматолога на выбор и покупку взрослым населением лекарственных средств для профилактики и лечения заболеваний полости рта, мы изучили, как часто респонденты посещают стоматолога. Оказалось, что только треть (34,0%) респондентов следовали общепринятым нормам и посещали стоматолога не менее двух раз в году с интервалом до 6 месяцев. Остальные опрошенные являлись на стоматологический приём раз в году (32,3%) или реже (28,3%), обращаясь к врачу, как правило, «по необходимости». Совсем не посещали врача-стоматолога, согласно полученным данным, 4,7% респондентов.

Нас интересовало, какие лекарственные средства назначали респондентам врачи-стоматологи. В ответах на соответствующий вопрос почти половина (48,8%) посетителей аптек сообщили, что врач-стоматолог регулярно назначал препараты для лечения заболеваний пародонта. Для снятия воспаления после удаления зубов и лечения острых воспалительных процессов получали назначения антибиотиков 39,4% респондентов, для профилактики кариеса (таблетки натрия фторида и др.) – 29,1%, для лечения заболеваний слизистой оболочки полости рта – 16,5%.

Мы проанализировали, как часто респонденты выполняли назначения врача-стоматолога, и получили следующие данные. Оказалось, что препараты для лечения заболеваний пародонта никогда не покупали 61,4% посетителей аптек, а 25,2% опрошенных приобретали их раз в год и реже. Всего 13,4% респондентов регулярно приобретали препараты для лечения заболеваний пародонта: 7,9% – раз в полгода, 5,5% – раз в 1-3 мес. Таким образом, согласно назначениям стоматолога, каждый второй респондент нуждался в лекарственных средствах для лечения заболеваний пародонта, однако приобретали эти препараты в аптеках гораздо реже: регулярно – каждый седьмой, периодически – каждый четвертый.

В то же время, антибиотики для снятия воспаления после удаления зубов или с целью лечения других острых воспалительных заболеваний полости рта приобретали в аптеках немного чаще, чем


3925

назначали врачи-стоматологи (41,7% против 39,4% соответственно), что отражает приобретение данных лекарственных средств посетителями аптек по собственной инициативе. Как правило, респонденты покупали антибиотики один раз в году или реже (28,0% ответов). Однако 8,7% потребителей приобретали антибиотики раз в полгода, а 4,7% – раз в 1-3 месяца. По-видимому, при возникновении острых воспалительных процессов в полости рта терапевтические рекомендации стоматолога выполнялись более ответственно, чем при наличии хронического воспаления тканей пародонта.

Препараты для профилактики основной стоматологической патологии – кариеса зубов (таблетки натрия фторида) приобретали в аптеке всего 11,8% респондентов (3,2% – каждые 3 или 6 мес., 8,6% – раз в год или реже), тогда как стоматологи рекомендовали эти препараты в 2,5 раза чаще (29,1%). В основном, данные средства приобретались людьми, имеющими детей в возрасте до 15 лет. Таким образом, комплаентность населения в отношении лекарственной профилактики кариеса зубов следует признать явно недостаточной.

Лекарственные средства для лечения заболеваний слизистой оболочки полости рта респонденты, наоборот, приобретали немного чаще, чем назначали врачи-стоматологи: 20,5% и 16,5% соответственно. Однако регулярность приобретения данных лекарственных средств была невысокой: 7,9% – раз в году, 5,5% – реже одного раза в году, 3,9% – раз в полгода, 3,1% – каждые 1-3 мес.

Обезболивающие средства для лечения заболеваний челюстно-лицевой области приобретались большинством (57,5%) потребителей, в основном, по собственной инициативе, а 7,9% респондентов сообщили, что посещают аптеку каждые 1-3 месяца для приобретения средств, снима-каждые 1-3 месяца для приобретения средств, снима- 1-3 месяца для приобретения средств, снима-ющих зубную боль. Ежегодно покупали анальгетики 26,0% респондентов (13,4% – раз в полгода, 12,6% – раз в год), реже одного раза в год – 23,6%. По-видимому, потребители обезболивающих лекарственных препаратов считают их безопасными и приобретают произвольно, по мере необходи-мости, чему также способствует широкая реклама данных средств по теле-видению. Применение обезболивающих лекарственных средств, вместо немедленного обращения к врачу-стоматологу, маскирует клиническую картину заболеваний, способствует утяжелению стоматологической патологии и развитию осложнений, повышает уровень медикализации и аллергизации населения.

Заключение. Анализ данных анкетирования посетителей аптек позволил установить, что спрос населения на лекарственные средства формируется, в основном, под влиянием рекомендаций врачей и собственной инициативы потребителей, в меньшей степени под влия-, в меньшей степени под влия-нием других источников (провизоры, родственники, знакомые, реклама, интернет). Пациенты более склонны следовать рекомендациям врачей-стоматологов в ситуациях острых воспалительных процессов, требующих применения антибиотиков, тогда как при лечении хронических заболеваний десен или при необходимости профилактики кариеса зубов


3926

комплаентность респондентов значительно ниже. Высокая частота самостоятельного приобретения пациентами обезболивающих препаратов для снятия зубной боли требует изменения правил их отпуска в аптеках (переход от безрецептурного к рецептурному отпуску).


1. Михайлова Д.О. Социальная фармакоэпидемиология: генезис, про-блемы, перспективы: Автореф. дис. … докт. мед. наук. - Волгоград, 2010. - 45 с.

2. Петров В.И., Седова Н.Н. Социологические проблемы здоровья город-ского населения // Социология города. - 2008. - №1. - С. 5-11.

3. Петров В.И., Седова Н.Н., Фомичёва С.Н. Нормативная регламента-ция отношений врачей и фармацевтического бизнеса // Медицинское право. - 2008. - №1. - С.3-6.

4. Решетников А.В. Социология медицины. - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2010. – 863 с.

5. Решетников А.В., Ефименко С.А. Проведение медико-социологиче-ского мониторинга: Учебно-методическое пособие. - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2007. - 160 с.

6. Тюренков И.Н., Пономарёва Е.А. Финансово-экономические аспекты функционирования производственных аптек // Вестник Росздравнадзора. - 2011. - №2. - С. 23-26.

7. Тюренков И.Н., Горшунова Л.Н. Товарная политика и управле-ние ассортиментом аптечной организации: Учебное пособие / И.Н. Тюренков, Л.Н. Горшунова. – Волгоград, 2007. – 116 с.


3927

Ненарокомов А. Ю., Волгоград

Феномен медикализации в онкологии

Аннотация В статье обсуждается проблема медикализации в онкологии и ее место в общем социологическом поле. Подчеркивается высокая степень социальных рисков этого процесса, обусловленных характером патологии и особенностями ее лечения. Выход из создавшейся ситу-ации автор видит в комплексном решении ряда задач медицинского, социального и государственного плана.

Ключевые слова: социология медицины, онкология, медикализация, дока-зательная медицина

Проблема здоровья человека является одной из самых сложных и актуальных. Философия правомерно относит ее к той когорте современ-ных проблем, которые принято называть глобальными. Важнейшей задачей наук о человеке является разработка проблемы здоровья как фундаменталь-ного права и особой ценности современной цивилизации [3].

Ухудшение состояния здоровья населения, в этой связи, необходимо рассматривать, в первую очередь, как явление общественного характера. Не только факторы образа жизни отдельного индивида имеют значение, но и качество «фона» - процессы, связанные с характерными признаками общественной структуры [3].

Роль медицины как социального института в этой связи трудно переоценить. Участниками этого процесса также являются пациенты, фармацевтические работники, и страховые компании. Многие медицин-ские практики и манипуляции неразрывно связаны с социокультурными явлениями и образом жизни. Наличие огромного перечня предлагаемых медицинских услуг и их «избыточная доступность» делает уязвимым про-блему профилактики, раннего выявления и своевременного лечения мно-гих тяжелых и социального значимых заболеваний, в том числе и онколо-гических [2].

Процесс медикализации, эволюции медицины в «социетальность» (Е.В. Дмитриева, 2003) означает расширение власти социального института медицины. Это современные отношения к здоровью и болезни, в которых отражены социальные биотехнологические изменения в медицине и куль-туре. Подразумевается способность медицины контролировать здоровье


3928

и болезнь, жизнь и смерть, а так же формировать новые отношения к здо-ровью. Тем самым происходит, своего рода, технологизация здоровья, что делает его, в некоторых случаях, неестественным, пресекается отношение к здоровью как к самоценности и формируется узко медицинское отноше-ние к нему.

В отечественную социологию медицины понятие «медикализация» вошло достаточно поздно – около 10 лет назад в трудах А.В. Решетникова (2002). На сегодняшний день важность проблемы состоит в том, что расши-рение медикализации усиливает функцию медицины как института соци-ального контроля. Повышение зависимости пациентов от врачей может создать социальные риски, к которым наше общество пока не готово [7,8].

Социология медицины вообще является одной из немногих дисци-плин, которая занимается социальными рисками медикализации. В целом же существует сильное расхождение в исследовательских приоритетах западных и российских социологов медицины. На Западе проблема меди-кализации считается очень острой, достигая уровня рассмотрения «меди-цинского империализма». В российской научной периодике о ней пока упоминают редко [6,8].

Описанные ранее социологические тенденции в полной мере экс-траполируются на онкологическую практику. Социальные риски здесь намного выше, учитывая, что процесс лечения опухоли затягивается на месяцы и годы. Статус человека, страдающего раком, резко претерпевает колоссальные изменения, влекущие потери как утилитарного так и психо-логического плана:

1. Утрата здоровья и физическое разрушение (из-за болезни, кале-чащих операций, неприятных ощущений);

2. Утрата друзей и близких (длительное расставание на время лече-ния, а так же отдаление некоторых друзей и членов семьи);

3. Утрата способности к повседневной деятельности (работе, люби-мым занятиям, самообслуживанию);

4. Финансовые потери (неизбежные расходы на лечение, потеря работы, затраты на уход);

5. Потеря чувства собственного достоинства;

6. Утрата соамостоятельности, зависимость от членов семьи и друзей;

7. Утрата Веры;

8. Утрата возможности строить планы на будущее;

9. Чувство вины («Чем я это заслужил»).

В этой связи вполне объяснимо желание человека обезопасить себя от фатального недуга, а в случае его возникновения – выйти из ситуации с «минимальными потерями». Тем самым пациент, в рамках своей социаль-ной роли, провоцирует расширение медицинских вмешательств, зачастую приносящих не столько пользу, сколько вред. По определению профес-


3929

сиональной роли (Т. Парсонс), врачи не могут причинить сознательный вред пациенту. Но приносимое ими благо может превратиться во зло, если количество медицинских вмешательств (из самых добрых побуждений) бу-дет увеличиваться. Огромную роль в этом процессе приобретают средства массовой информации и всемирная сеть Интернет [4,6].

Непродуманная доступность пациента к различного рода руко-водствам по лечению, граничащим с мракобесием (ярким примером этой продукции является журнал Здоровый Образ Жизни), приводит к тому, что медицина в обществе постмодерна вновь приобретает «сакральность» древ-них знахарских практик. Коммерциализация отношений на горизонтали пациент-врач в условиях снижения профессионального статуса последнего способствует этому процессу [8].

Потребление в этой сфере зачастую не имеет истинной терапевти-ческой цели, и такая цель становится вторичной, иррациональной. Врач больше обращает внимание не на исцеление пациента, а на придание своей профессии мистифицированного налета, что вполне соответствует требованиям рыночной экономики. Врач и лекарство приобретают скорее культурную, а не терапевтическую ценность, превращаясь в «ритуальное жертвенное потребление» [1].

Следующим звеном процесса расширения социального контроля над обществом со стороны медицины является объективная необходимость ее интеграции в общую схему потребления. Участниками этого процесса являются пациенты, врачи, медицинские представители, производители лекарственных средств, органы управления здравоохранением. При этом все они находятся в непростой ситуации, когда требование обязательной помощи любому в ней нуждающемуся приходит в противоречие с коммер-циализацией сферы медицинских услуг. Принимая во внимание высокотех-нологичность, а как следствие – дорогостоимость лечения больных злока-чественными опухолями, эти противоречия выглядят наиболее контрастно.

Разнонаправленность интересов участников очевидна. Желанию получения максимальной прибыли противостоит вмененная обязанность экономии финансовых средств, а политике «агрессивного маркетинга» - система тендеров и аукционов. Зачастую заложниками подобных отноше-ний становятся врач и пациент.

Изучая способы взаимодействия пациента и врача можно выделить три модели [2]. Первая модель описывает активного врача и пассивного пациента. Вторая – наиболее распространенная – «управляемое сотруд-ничество» - врач предлагает свои наставления взаимодействующему, но покорному пациенту. В третьей модели взаимного участия – и доктор, и пациент равны. Расширению медикализации соответствуют первая и вто-рая модели. Надо ли объяснять, что врач, вовлеченный в силу своего статуса в конфликт интересов производителя средств медицинского назначения, органов управления и страховых компаний, вынужден лавировать между этими титанами, отыгрывая проблему на больного. Естественно в соз-давшихся условиях реализация третья модель взаимодействия еще долго будет невостребованной.


3930

Единой методологической основой мероприятий повышения каче-ства медицинской помощи путем ограничения негативных эффектов меди-кализации может выступать клиническая эпидемиология, более известная в русскоязычной среде как «доказательная медицина», целью которой служит нивелирование системных ошибок в клиническом наблюдении и получение максимально достоверного прогноза [5].

На этой основе возможна реализация нескольких задач, среди кото-рых можно выделить коррекцию медицинского образования, ориентиро-ванного в настоящее время на медикализацию. Другое направление: рынок медицинских услуг не может быть саморегулируемым, эта задача должна быть возложена на органы, ответственные за соблюдения социального баланса в обществе. Важным третьим направлением является активное и корректно выстроенное сотрудничество медицинских работников со средствами массовой информации, возрождение и совершенствование санитарно-просветительской работы. Все это невозможно без повышения социального статуса врачей в современном Российском обществе и измене-ния принципов оплаты труда - от количественных критериев к качествен-ным, а так же без повышения стартовой цены труда в медицине. Данный комплекс мер позволит нивелировать отрицательное влияние медикали-зации социума.


1. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры / пер. с фр. Е.А. Самарской. – М.: Культурная революция: Республика, 2006. – С.181.

2. Великолуг А.Н., Великолуг Т.И. Междисциплинарный подход в ком-плексной реабилитации онкологических больных // Экология чело-века. – 2005. - №5. – С. 49-51.

3. Кашалов Ф.А., Терентьев О.В., Цейсслер В.Э. Здоровье как ценность: культура и биоэтика // Вестник Южно-Уральского государственного университета. – 2007. - №24(96). – С. 107-111.

4. Колесниченко М.Б. Социокультурные аспекты медицины и здоро-вья в современной социологии // Вестник Пермского государствен-ного технического университета. Серия: Социально-экономические науки. – 2011. - №9. – С. 86-91.

5. Петерсон С.Б., Беневский А.И., Чехонадский В.Н. Основные прин-ципы доказательной медицины в онкологии // Лечебное дело. – 2004. – №2. – С.43-50.

6. Рева И.Е., Карпович А.В. Нравственная опасность медикализации // Биоэтика. – 2010. – Т.2, №6. – С. 33-34.


3931

7. Решетников А.В. Социология медицины: введение в научную дисци-плину. – М.: Медицина, 2002. – С. 297.

8. Седова Н.Н., Варгина С.А. Социальные риски распространения «медицинского империализма» в постсоветской России // Известия Волгоградского государственного технического университета. – 2010. – Т.7, №7. – С. 38-42.


3932

Петрова Л. Е., Екатеринбург

Релевантность примера: установки врачей на здоровый образ жизни как индикатор профессионализма

Аннотация В статье рассматривается одно из направлений модерни-зации российского здравоохранения – создание условий и возможностей, формирование мотивации населения для ведения здорового образа жизни с акцентом на реа-лизацию принципов ЗОЖ врачами. Основное внимание уделяется обоснованию тезиса об установках на здоровье врачей как индикатору профессионализма. Представлено обоснование возможностей и ограничения «рефлексив-ной модернизации здравоохранения».

Ключевые слова: врачи как социально-профессиональная группа, трансфор-мация профессионализма, здоровый образ жизни, рефлексивная модернизация здравоохранения

Кто является ключевым агентом модернизации здравоохранения?

Актуальное российское общество переживает модернизацию раз-личных сфер, в том числе – модернизацию здравоохранения. Заявлено, что государственная политика в области здравоохранения осуществляется исходя из того, что жизнь и здоровье граждан – одно из условий обеспече-ния национальной безопасности. Целью модернизации здравоохранения является увеличение численности населения РФ (до 145 млн. чел. к 2020 г.) и продолжительности жизни россиян (с 70 лет в 2011 г. до 75 лет в 2020 г.1).

Задачи модернизации отечественного здравоохранения масштабны: 1) создание условий, возможностей и мотивации населения для ведения здорового образа жизни; 2) совершенствование системы организации меди-цинской помощи; 3) конкретизация государственных гарантий оказания гражданам бесплатной медицинской помощи; 4) создание эффективной

1 Для примера: средняя продолжительность жизни в 2011 г. в Финляндии и Греции составила 80 лет, в Австралии и Японии – 83 года.


3933

модели управления финансовыми ресурсами программы государственных гарантий, 5) улучшение лекарственного обеспечения граждан в амбулатор-ных условиях в рамках системы ОМС, 6) повышение квалификации меди-цинских работников и создание системы мотивации их к качественному труду, 7) развитие медицинской науки, информатизация здравоохранения. Задачи обладают чертами взаимодетерминированности, т. е. могут быть осуществлены только системно. Указанные агенты изменений – медицин-ские работники и население – должны эффективно взаимодействовать друг с другом, чтобы модернизационные цели оказались реализованными.

Создание условий и возможностей, формирование мотивации насе-ления для ведения здорового образа жизни предполагает ряд направлений: изменение нормативно-правовой базы для создания системы мотивиро-вания работодателей к участию в охране здоровья работников; создание системы мотивирования граждан к ведению здорового образа жизни и уча-стию в профилактических мероприятиях; массовая профилактика факторов риска неинфекционных заболеваний. Делая акцент на институционали-зации указанных изменений, проанализируем профессиональную роль врача. В конкуренции со средствами массовой коммуникации, альтерна-тивной медициной и сложившимися привычками образа жизни пациентов именно врач является ключевым агентом позитивных изменений. Борьба с неинфекционными заболеваниями в начале XXI в. – основная професси-ональная активность врачей амбулаторного уровня оказания медпомощи. Готовы ли врачи к профилактической работе? Являются ли они сами при-мером ведения здорового образа жизни? Способны ли им стать? Является ли здоровье врача частью его профессионализма? Эти и другие вопросы эпистемологически и практически актуальны.

Трансформация профессионализма врача: приемы на фоне реформы

Профессионализм предполагает интериоризацию ценностей и уста-новок, составляющих предмет труда. Для социально-профессиональной группы врачей предметом труда является здоровье пациента, группы, обще-ства в целом. Атрибутивные установки в таком случае – профилактика забо-леваний превалирует над лечением, здоровый образ жизни в существенной степени обеспечивает снижение контролируемых рисков здоровья и т. д. Оставаясь до сих пор «пожарной командой», российское здравоохранение с трудом перестраивается на рельсы профилактики, нелегко идет процесс формирования у пациентов установки на заботу о себе как личную ответ-ственность. Показательно в этом смысле охарактеризовал один из руко-водителей регионального здравоохранения проблему подготовки врачей к профилактической работе: «… нам надо научить врачей – многие чув-ствуют себя неуверенно на ниве профилактики, жалуются: «Мы не пони-


3934

маем, зачем к нам пришли люди – они же здоровы?»»1. Возможно, такую ситуацию можно рассматривать как вариант гражданского пренебрежения (по Гофману: некто показывает, что он знает о присутствии других, но не делает их объектом особого внимания): профессиональное пренебрежение врач демонстрирует к здоровым, т. к. они с его точки зрения не заслуживают траты его профессиональных ресурсов. Точнее, это профессиональное пре-небрежение к рынку услуг здоровья, а не болезни.

Естественно, что массовизация «профилактических запросов» (на которую трудно, конечно, рассчитывать) приведет к изменению модели интеракции на врачебном приеме: ритуал с вопросом врача «что болит?» больше не сработает.

Демонстрация самими медиками (врачами, в первую очередь) совре-менного подхода к здоровью – существенный фактор концептуальных перемен. В настоящее время здоровье российских врачей нельзя признать благоприятным – по сравнению с популяцией в целом группа врачей суще-ственно не отличается по значимым показателям здоровья. Должно ли быть здоровье у врача? Он – смертен, как и его пациенты. Однако, общеиз-вестно, что здоровье человека на 50% определяется образом жизни. Кто, как не врач, лучше других знает о здоровом образе жизни? И если пренебречь генетическими особенностями (в современной медицине этому фактору отводится 10% влияния), врачи как социальная группа должны иметь более высокий уровень здоровья по сравнению с популяцией в целом. Так ли это? В российском обществе – совершенно не так! Состояние здоровья отечественных врачей гораздо хуже по сравнению с зарубежными колле-гами. Так, повышенный уровень артериальной гипертонии фиксируется у 37-38% россиян и у 30-32% российских врачей, в то время как среди вра-чей в других странах – 7-18%, по данным разных авторов [1]. Что опреде-ляет такую картину? Вряд ли генетический фактор. Естественно, влияние оказывают условия труда – у многих групп медицинских специальностей фиксируется существенный профессиональный риск. Сказывается отме-чаемая всеми возросшая нагрузка на врачей. Но главное в интерпретации низких показателей здоровья врачей как группы – личное дистанцирование от профессиональных ценностей и установок на здоровье применительно к себе. С нашей точки зрения, это – индикатор отчуждения от профессии. Альтернативное объяснение – это индикатор трансформировавшейся профессии. По данным анкетирования врачей (n=564), проведенного Министерством здравоохранения Свердловской области в 2012 г., соблю-дают принципы здорового образа жизни лишь 34% респондентов, а 93% заявили о желании его изменить2. Данные почти сопоставимы с попу-ляцией пациентов – объектов профессиональных усилий врачей. Врачи

1 Выступление начальника отдела первичной и скорой медпомощи населению Министерства здравоохранения Свердловской области на секции «Профилактика заболеваний как мера по улучшению качества жизни и увеличению продолжительности жизни» Четвертого Уральского конгресса по здоровому образу жизни, 30-31.05.2012 г., Екатеринбург..

2 Для примера: средняя продолжительность жизни в 2011 г. в Финляндии и Греции составила 80 лет, в Австралии и Японии – 83 года.


3935

не используют свое индивидуальное преимущество – знания о здоровье, основах его детерминации. Но речь не идет о когнитивном диссонансе в социально-профессиональной группе (несовпадении знаний, отношений и действий). Скорее это – феномен когнитивного релятивизма, сформиро-ванного в профессии и являющегося своего рода деформацией.

Должен ли врач сам стремиться к здоровью? Обязан ли он соблю-дать принципы здорового образа жизни, если рекомендует это пациентам? Логика знания о физиологии человеческого организма, принципах его функционирования как залог ухода за своим телом здесь не работает – ког-нитивная и поведенческая сферы часто рассогласованы. Врач – «тоже чело-век», и мы можем констатировать ограничения применения теории рацио-нального выбора. Пословица «сапожник без сапог» как раз и характеризует ситуацию, при которой у того, кто нечто должен иметь по определению, это отсутствует. Например, установки на здоровый образ жизни – у врача.

Можно ли рассчитывать на эффект колонизации ЗОЖ – проникно-вение норм рациональности по отношению к здоровью в профессиональ-ной среде в практику консультирования пациентов?

Противоречие между отношением к здоровью врачей и рекомендациями для пациентов

В исследовании «Качество деятельности врача», которое автор осу-ществляет совместно с факультетом повышения квалификации и профес-сиональной переподготовки УГМА (декан – д.мед.н., проф. С.А. Царькова) мы поставили задачу выявить противоречия в рекомендациях врачей паци-ентам по ведению здорового образа жизни и соблюдением самими врачами указанных принципов. В анкетном опросе (декабрь 2011 г. – март 2012 г.) приняли участие 417 врачей, проходивших обучение. Выборка гнездовая целевая, отражает основные структурные и социально-демографические признаки изучаемой группы.

Был задан вопрос «Ниже перечислены некоторые характеристики образа жизни. Пожалуйста, отметьте, что Вы советуете делать своим пациентам, а что – используете сами». Мы осознаем ограниченность дан-ных самоотчетов: будучи частью профессионализма, рекомендации по ведению здорового образа жизни могут оцениваться врачами сензитивно – неудобно признаться, что врач не советует пациенту правильно питаться, заниматься физкультурой и пр. То есть мы предполагали априори, что врачи неосознанно «улучшат» как картину рекомендаций пациентам, так и персональную картину соблюдения принципов здоровья.

Полученные данные свидетельствуют о наличии противоречия между врачебными рекомендациями и демонстрацией самими врачами готовности сохранять здоровье. Разница между долей врачей, которые рекомендуют нечто пациентам, а сами этого не делают, составляет от 1 до 40%. Показательно, что врачи, характеризуя собственные практики здо-ровьесбережения, были довольно честны – иначе такой разницы между


3936

рекомендательным фоном и реальным поведением самого врача не было бы. Это свидетельствует о том, что врачи не считают частью профессио-нализма собственный образ жизни с оценочной концепцией «врач обязан быть примером для пациента в охране здоровья».

Показательно, что пропуски или методические ошибки в ответах на этот вопрос (табличный, что всегда снижает качество заполнения анкеты) незначительны – 4%. Среднее число ответов в отношении рекомендаций врача пациентам – 9 (из 12 содержательных характеристик + вариант ответа «другое»), в характеристике собственного поведения респондента – 6,8.

Ниже приведены результаты анкетного опроса в следующем фор-мате: 1) разница в долях респондентов, которые продемонстрировали разрыв между рекомендацией пациентам и следованием данной практике самим врачом, далее в скобках – соответствующее процентное распреде-ление: 2) «советую пациентам»; 3) – «использую сам/а». Варианты ответа отсортированы по степени разницы между рекомендациями и собствен-ными практиками. В анкете они были расположены по алфавиту для обе-спечения нейтральности оценок.

• Регулярные консультации с врачом, профилактическая диагно-стика – 42 (67; 25).

• Занятие физкультурой, спортом, закаливание – 38 (83; 44.

• Достаточный и здоровый сон – 36 (81; 46).

• Правильное сочетание труда и отдыха – 34 (74; 40).

• Рациональное питание – 30 (78; 48).

• Пребывание на свежем воздухе, на природе – 19 (75; 56).

• Регулярный отдых в отпуске – 17 (64; 48).

• Отказ от вредных привычек (курения, злоупотребления алкоголем и др.) – 13 (87; 73).

• Регулярный и безопасный секс – 4 (50; 46).

• Соблюдение личной гигиены – минус 3 (78; 81).

• Культурное проведение досуга, духовное развитие – минус 8 (50; 59).

• Доброжелательные отношения в семье, с коллегами по работе и т. д. – минус 14 (73; 87).

Итак, врачи рекомендуют пациентам, но сами не консультируются с врачами и не проходят диагностику; рекомендуют заниматься физкульту-рой, но сами не занимаются; советуют достаточно спать, а сами – недосы-пают; рекомендуют пациентам, но сами не сочетают труд и отдых, в том чис-ле – в отпуске; рекомендуют пациентам, но сами не питаются рационально.

Всё описанное выглядит как противоречие между долженствова-нием и бытованием. Однако есть объяснение. Во-первых, зачастую к врачу обращаются с острой ситуацией, когда ни времени, ни ресурсов, ни у врача,


3937

ни у пациента нет на профилактику и беседы о ЗОЖ. Во-вторых, давать рекомендации – не значит рассчитывать на то, что пациенты им следуют. Таким образом, врачи могли в ответах отразить некий абсолют влияния врача на пациента – «вот как надо». И сами они знают, как надо, но не поступают так.

Единодушны и рекомендации, и реальные практики врачей в соблю-дении личной гигиены и отказе от вредных привычек – часто рекомендуют и часто соблюдают. Регулярный и безопасный секс и культурный досуг – приоритеты лишь половины из опрошенных врачей – как на уровне реко-мендаций пациентам, так и на уровне реализации в личной жизни.

Отличается от других (хотя статистически незначима) рекоменда-ция доброжелательных отношений в семье и на работе – врачи чаще сами следуют этой установке, чем советуют так поступать.

В рекомендациях пациентам гендерная специфика выражена незна-чительно, однако есть некоторые закономерности. Так, женщины-врачи чаще мужчин-врачей рекомендуют пациентам рациональное питание (82 и 72% соответственно); пребывание на свежем воздухе (соответственно 78 и 67%); культурное проведение досуга и духовное развитие (53 и 44%).

В повседневных же практиках гендерная специфика существенна. Хотя среди опрошенных нами – три четверти женщин (это отражает общую картину в здравоохранении), активность респондентов-мужчин в ответах на вопросы и достаточная представительность этой группы в массиве дают основания для сравнения. Мужчины-врачи чаще практикуют достаточный и здоровый сон (51% по сравнению с 43% в массиве женщин); регулярный и безопасный секс (соответственно 55 и 44%). Женщины-врачи чаще регу-лярно отдыхают в отпуске (52% опрошенных женщин дали такой ответ по сравнению с 38% среди мужчин-респондентов); культурно проводят досуг и духовно развиваются (63 и 46% соответственно); бывают на свежем воз-духе, на природе (58 и 51%). То есть рекомендации и реальное собственное поведение, судя по ответам респондентов, вновь расходятся – совпали только прогулки и культурный досуг у женщин. Позиция мужчин более ориентирована телесно.

Профессиональное преимущество или профессиональная деформация?

Фиксация этих данных в проведенном нами исследовании может быть интерпретирована как новый индикатор трансформации профессии врача: 1) экспертность анонимна, не предполагает личного контакта, отно-шений, «знакомства» врача и пациента – то есть медпомощь конкретна, а межличностное взаимодействие абстрактно – неперсонализировано; 2) у врача как эксперта сформировано представление о том, что он – далеко не единственный источник информации, и даже более того – может про-игрывать некоторым (например, СМИ, наводненным ток-шоу о здоровье), отсюда – определенная мера ответственности: весьма ограниченная; 3)


3938

современные российские врачи не рассматривают собственное здоровье как конкурентное преимущество – собственно, конкуренция практически отсутствует и основным ее фактором – в таком, ограниченном, объеме – до сих пор являются социальные сети; 4) фиксируется потребность професси-онального перехода: изменений в образе жизни врачей, профессиональных установках на собственное здоровье, которые должны сопровождать модер-низацию здравоохранения, вести к замене одного образца профессиона-лизма, характерного для предыдущего этапа функционирования системы, на другой, характерный для трансформирующегося института.

Модернизация здравоохранения может быть только рефлексивной!

Среди направлений дальнейшего изучения поставленных проблем можно выделить несколько важнейших и тех, первичную информацию по которым мы собираем. С точки зрения экономической социологии важно понять, насколько отличаются принятые сегодня стандарты и порядки оказания медицинской помощи от распространенных практик оказания последней. Также представляет интерес проблема трудовой мотивации деятельности современного врача (прежде всего общей практики, в амбула-торном режиме): насколько «профилактическая активность» в медпомощи связана с дихотомией «затраты – выгоды», «затраты – эффективность». Ведь концепция модернизации отечественного здравоохранения предпо-лагает в части кадровой политики оплату труда медработников на основе персонального вклада по рейтинговой оценке результатов работы. Еще одна социально-экономическая проблема – анализ рынка услуг по здоро-вому образу жизни, поскольку политика государства (на уровне риторики) сформирована, а соответствующего организационного оформления рынка ЗОЖ нет.

Институциональный фокус предполагает обращение к обеспечению равенства возможностей в охране здоровья (а не только в его восстановле-нии) с учетом социальной дифференциации, феномена пассивного потре-бления медицины. Также важно рассмотреть стратегии принятия решений врачами в конкурирующих ситуациях – на что использовать ограниченные ресурсы (среди профессиональных, прежде всего, время консультирования пациента, среди личных – эмпатийные и др.). При этом следует учитывать, что большинство российских врачей демонстрирует типичное поведение «человека организации». Несмотря на определенный объем исследований профессионального медицинского образования в России, до сих пор оста-ется важным, но невыясненным то, какую систему убеждений формируют медколледжи и медвузы.

Феноменологически перспективно выявить резервы диффузии про-фессионализма. Перспективно также описать, насколько «словарь мотивов» формирования установок на здоровье врачей релевантен для пациентов.


3939

Характеризуя источники эффективности модернизации отечествен-ного здравоохранения, мы полагаем конструктивным использование кон-цепции «рефлексивной модернизации» (У.Бек). Возникают ли у россиян способности и возможности размышлять о социальных условиях обеспе-чения своего здоровья? Станет ли это источником изменений? Приведет ли наличествующая плюрализация рисков потери здоровья (в континууме от социетальных до индивидуальных) к рациональному расчету последних? Кто должен, и кто будет над этим рефлексировать – чиновник от здраво-охранения, руководитель ЛПУ, лечащий врач или обыватель? Какой из пациентов – уже больной или еще здоровый? В любом случае, представлен-ные в настоящей статье данные указывают на низкий уровень и высокую потребность в рефлексии всех участвующих в модернизации здравоохра-нения агентов.


1. Шальнова С.А. и др. Здоровье российских врачей // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2008. № 6. С. 28-32.


3940

Потапова О. Н., Саратов

Концептуальные основы народосбережения

Аннотация Депопуляция в стране актуализировала необходимость создания единой государственной системы народосбе-режения, позволяющей координировать деятельность министерств и ведомств, направленной на улучшение качества жизни населения России. В статье рассма-триваются цель, задачи и основные направления про-граммы народосбережения.

Ключевые слова: население, демографическая ситуация, депопуляция, наро-досбережение, предотвратимые потери населения, качество жизни, человеческие ресурсы, мониторинг демографических процессов, национальная база данных, система управления качеством жизни, идеология здоровья, репродуктивное здо-ровье, безбарьерная среда, институт семьи и брака, генеалогические традиции

Демографическая ситуация, сложившаяся в России, требует неза-медлительных мероприятий по стабилизации человеческих ресурсов. В связи с этим необходимо сформировать единую государственную систему народосбережения, направленную на осуществление деятельности госу-дарственных органов и всех социальных институтов по сохранению и при-умножению российского народа. Система народосбережения призвана планомерно воздействовать на качество жизни всех социальных групп общества в целом и каждого индивида в частности, способствуя созданию оптимальных условий для самореализации и воспроизводства населе-ния. Именно через совершенствование качества жизни населения можно достичь положительных демографических сдвигов: увеличения продол-жительности жизни и творческой активности населения, снижения забо-леваемости, инвалидности, смертности, повышения брачной и семейной активности молодежи, роста рождаемости.

Народосбережение – государственная система мероприятий раци-онального и бережного управления человеческими ресурсами страны, основанная на улучшении качества жизни с целью обеспечения здоровой полноценной жизнедеятельности и активного долголетия всех слоев насе-ления. При этом сбережение народа – это комплекс мероприятий соци-ально-медицинского характера, направленных на улучшение здоровья трудоспособного населения [1, 2].


3941

Народосбережение подразумевает комплекс мероприятий по сохра-нению того населения, которое проживает в настоящее время в России, включая представителей всех социальных групп, независимо от степени их значимости в трудовой и экономической жизни общества и выполняемой социальной роли.

Существующие в настоящее время национальные проекты «Концепция демографической политики Российской Федерации на период до 2015 года», приоритетный Национальный проект «Здоровье», концепция развития системы здравоохранения в Российской Федерации до 2020 года», программы по стимулированию рождаемости, охране материнства и дет-ства, федеральная программа «Дети России», концепция президентской программы «Здоровье работающего населения России на 2004-2015 г.г.» и другие малоэффективны и недостаточно скоординированы, так как сфор-мированы по ведомственному принципу и направлены лишь на опреде-ленные сферы жизнедеятельности общества, либо на отдельные, наиболее нуждающиеся и уязвимые социальные группы. Высокая степень разрознен-ности, отсутствие учета и взаимозависимости всех социальных институтов и социальных групп общества, всех сфер социально-экономической жизни общества в целом, тормозит развитие этих проектов. Общество невозможно рассматривать отдельно от его населения, как и население нельзя рассма-тривать по отдельным социальным группам в решении такой задачи как народосбережение. Именно поэтому необходимо создать единую целост-ную программу народосбережения, охватывающую все социальные группы и сферы жизнедеятельности общества.

Современная демографическая ситуация России характеризуется продолжающейся депопуляцией. Сокращение численности населения, проявившееся особенно бурно примерно с середины 80-х годов прошлого века, наблюдается и в настоящее время. Отмечается незначительное сни-жение темпов убыли населения с 700 тысяч человек в год в 2000-2005 годах до 213 тысяч человек в настоящее время. Коэффициент естественной убыли населения за 2008 год составил 2,7 на 1000 населения. Численность посто-янного населения России составила 141,8 млн. человек. В настоящее время наблюдается не только увеличение рождаемости вследствие активного вне-дрения государственной программы по выплате материнского капитала, но и снижение смертности. В 2007 году родилось 1602 тыс. детей. Рост рожда-емости за 10 месяцев 2008 года составил 7,7 %. Коэффициент смертности на 1000 населения в 2008 году снизился по сравнению с 2006 г. на 3,3 % [2].

Младенческая смертность в 2008 году составила 8,8 на 1000 родив-шихся живыми. Показатель материнской смертности - 45 случаев на 100 тысяч родившихся живыми. Эти показатели в 2 раза превышают таковые в развитых странах. Ожидаемая продолжительность жизни населения составляет 66,6 лет (у мужчин – 58 лет), что на 6-7 лет меньше, чем в евро-пейских странах. Отмечается высокая смертность среди мужчин трудоспо-собного возраста, которая возросла на 42 %, по сравнению с 1990 годом. Основной причиной снижения ожидаемой продолжительности жизни населения считается резкое ухудшение качества жизни населения и умень-шение доли расходов на здравоохранение [3].


3942

Общий коэффициент смертности составляет 15 на 1000 человек. При этом основной причиной смертности являются болезни кровообращения. Ежемесячно в России умирают 97 тысяч человек от заболеваний системы кровообращения. Смерть вследствие новообразований составила 13,8 %, от внешних причин -11,9 % [4].

В структуре младенческой смертности самыми высокими являются показатели перинатальной патологии, врожденные аномалии, что указы-вает на недостаточную эффективность деятельности перинатальной службы и неблагоприятное влияние внешних факторов окружающей среды, а во многих случаях – на беспорядочный образ жизни молодых родителей. Так, в 2008 году смертность в результате случайного отравления алкоголем соста-вила 13,7 на 100000 населения. Из них смертность среди трудоспособного сельского населения составила 40 на 100000 человек, городского – 26,2. В структуре смертности от употребления алкоголя отмечается высокий показатель у мужчин трудоспособного возраста, проживающих на селе – 62,2 на 100000 человек. В результате неконтролируемого в достаточной сте-пени употребления алкоголя водителями, Россия занимает ведущие пози-ции в мире по аварийности на дорогах. Смертность населения в результате ДТП по причине нетрезвых водителей составляет 27,4 на 100000 населения. При этом чаще всего страдают дети: в 2007 году в результате ДТП постра-дало 23851 детей, из них 1116 погибло.

В результате длительного психологического стрессирования насе-ления вследствие социально-экономических трансформаций [5] в России отмечается рост смертности в результате самоубийств, которая составляет в настоящее время 28 случаев на 100000 населения, что в 2-3 раза превышает тот же показатель за рубежом [6].

В настоящее время растет заболеваемость и инвалидизация насе-ления, что связано с недостаточной эффективностью профилактики, несовершенством методов диагностики, недостаточной выявляемостью заболеваний, отсутствием или ограничением внедрения инновационных методов лечения и новейших медицинских технологий для широких слоев населения.

В настоящее время выявлено около 250 млн. случаев заболеваемости (в 1990 г. – 158,3 млн.), что составляет 42 на 100000 населения. Возросло количество заболеваний, приводящих к смерти: сердечно-сосудистых – в 2 раза, онкологических - на 60 %, осложнений беременности и родов – в 2 раза, болезней костно-мышечной системы и соединительной ткани, приводящих к инвалидизации – в 2 раза.

Отмечается резкое увеличение числа детей, родившихся или забо-левших в перинатальный период. В настоящее время этот показатель достиг 45 % от общего числа детей, родившихся живыми.

В настоящее время в России проживает 14 млн. инвалидов, из них 523 тыс. детей. Инвалидность среди лиц трудоспособного возраста в общем числе впервые признанных инвалидами составляет около 40 %. В структуре детской инвалидности по заболеваниям, являющимся ее причиной, преоб-ладают психические расстройства, болезни нервной системы, врожденные


3943

аномалии и пороки развития, нарушения обмена веществ. Все это еще раз подтверждает низкий уровень развития современной российской меди-цины, во многом отстающей от зарубежной по основным параметрам. Так, смертность от болезней кровообращения составляет в России 829 случаев на 100 тысяч человек, в Европе – 214, в США – 315. Смертность от онколо-гических заболеваний в России 204 на 100 тысяч человек, что на 30 % выше зарубежных стран. Смертность от внешних причин в России составила 166 случаев на 100 тысяч человек, что в 4,6 раза превышает европейские показатели (36,3 случая на 100 тысяч населения). Анализ демографиче-ской ситуации в России позволил определить основные факторы риска для возникновения заболеваний, приводящих к инвалидности или смерт-ности населения: высокий уровень холестерина в крови (из 60 % взрослых россиян уровень холестерина превышает рекомендуемый), высокое арте-риальное давление (в среднем 45 % мужчин и 43 % женщин страдают арте-риальной гипертонией), злоупотребление алкоголем (18 л чистого спирта на душу населения в год) [7].

В настоящее время отмечается напряженная ситуация, связанная с миграционными процессами. Общая численность мигрантов, временно покинувших места постоянного проживания в связи с последствиями вооруженных конфликтов на Северном Кавказе составила 402 тысячи человек [8].

Наблюдается также незаконная миграция населения. В настоящее время в России находится до 1,5 млн. иностранных лиц и лиц без граж-данства. В России работают по договорам около 2 млн. мигрантов, что осложняет ситуацию на рынке труда в период кризиса и безработицы. При этом статус беженцев в стране получили более 2 млн. человек. Все они нуждаются в жилищном обустройстве и работе. В современных условиях это усугубляет социальную напряженность и приводит к возникновению межнациональных конфликтов [8]. Наиболее драматичной является ситу-ация с эмиграцией российской молодежи в страны дальнего зарубежья. Чаще всего это высококвалифицированные специалисты, лучший челове-ческий и трудовой потенциал страны. Ежегодно покидают Россию навсегда более 300 тысяч молодых трудоспособных людей, получивших образование в нашей стране, но не нашедших достойного применения собственных знаний и сил. За последние три года из страны на постоянное место житель-ства выехало 1 млн. 275 тысяч человек. Проблема выезда интеллектуально значимой молодежи представляет национальную угрозу для России и имеет негативные последствия для развития современной экономики, науки и культуры. Для решения этого вопроса необходимо более тщательно про-анализировать причины выезда за рубеж, разобраться в каждом конкретном случае индивидуально, не допуская утечки квалифицированных кадров за пределы России.

Таким образом, анализ современной демографической ситуации в России показал, что численность населения продолжает прогрессивно уменьшаться, и по предварительным прогнозам к 2016 году составит 130 млн. человек. При этом положительной миграционный процесс не только


3944

не влияет на прирост численности населения и не тормозит депопуляцию, но еще более обостряет ситуацию в виде разгорания межнациональных конфликтов и усиления наркотизации подростков и молодежи.

Уменьшение численности молодежи, рост заболеваемости, алко-голизация и наркотизация лиц призывного возраста (лишь 40 % при-зывников способны по состоянию здоровья служить в армии) затрудняет комплектование и пополнение российской армии. Сложившаяся ситуация в вооруженных силах осложняет и напрягает международную обстановку, обозначая явную угрозу со стороны стран Востока и Азии, где имеется переизбыток населения наряду с недостатком земли и других природных ресурсов. В связи с этим наиболее логичным в рамках концепции наро-досбережения является вопрос о возможности предотвращения тех потерь населения, которые можно предупредить с помощью системы эффектив-ных мероприятий профилактического характера во всех сферах жизнедея-тельности общества.

Наряду с естественной убылью населения существуют предотврати-мые демографические потери.

Анализ предотвратимой убыли населения, основанный на современ-ных социально-демографических данных, показал, что при рациональном внедрении народосберегающих технологий возможно продлить активную жизнедеятельность и сохранить социальную значимость 82,240 млн. чело-век в течение 3-5 лет (см. рис.). Согласно приведенной схеме, предотвра-щение абортов и лечение бесплодных супружеских пар, желающих иметь детей, позволило бы родиться трем млн. детей. Воспитание и образование в детских домах семейного типа помогло бы в социализации и возвраще-нию к нормальной жизни 2-х млн. беспризорных и безнадзорных детей, устройство желающих на работу и обеспечение жильем - 20 млн. маргина-лов и лиц, вернувшихся из заключения. Эффективная комплексная реа-билитация и социальная адаптация, обеспечение доступности к центрам общественной жизни могли бы способствовать интеграции в общество 14 млн. инвалидам (за исключением недееспособных лиц). Внедрение совре-менных социально-медицинских технологий и строительство наркоцен-тров по анонимному лечению страдающих алкоголизмом, лудоманией, токсикоманией, популяризация знаний о здоровом образе жизни могли бы способствовать возвращению к общественно полезной деятельности 5,6 млн. человек. Совершенствование геронтологической службы и вне-дрение новых медицинских технологий в этой области продлило бы жизнь 30 млн. престарелых людей.

Прекращение военных действий, предотвращение криминальных и несчастных случаев спасло бы жизнь 5,2 млн. человек. Эффективная про-филактика дорожно-транспортных происшествий (ДТП) и более тщатель-ная работа ГИБДД и дорожно-транспортных служб сохранило бы жизнь 300 тыс. человек в год.

Развитие науки и образования, создание специально оборудован-ных лабораторий и научных центров, комфортных условий для жизни и работы, достойная оплата труда научных работников и преподавателей


3945

высшей школы не только прекратили бы отток научных кадров из России (300 тыс. человек в год), но и вернули бы на родину многих состоявшихся российских ученых, проживающих за рубежом, а, возможно, и привлекли бы иностранных исследователей.

Рис. 1. Предотвратимые потери населения России, млн. чел.

Таким образом, внедрение государственной программы народосбе-режения могло бы способствовать сохранению жизни и социального статуса 82,240 млн. человек и приумножению населения. При этом отсутствие без-отлагательных мероприятий в социально-демографической, медицинской, научно-образовательных сферах в ближайшие десятилетия может привести к резкому уменьшению численности населения России, с темпами убыли до 2 млн. человек в год. Таким образом, необходимо создание единой про-граммы народосбережения.

Цель программы народосбережения - разработка практических рекомендаций по улучшению качества жизни населения, его сохранению и воспроизводству. Для достижения поставленной цели планируется реше-ние следующих задач:

1. Формирование национальной базы данных по демографической ситуации, мониторинг демографических процессов для перспективного планирования и прогнозирования динамики народонаселения, принятия адекватных решений в социально-экономической сфере.

2. Создание национального фонда для финансирования программ и проектов по решению демографических проблем.


3946

3. Проведение комплексных социологических исследований раз-личных социальных групп для выявления причин сокращения населения и поиска стратегий его сохранения.

4. Разработка и создание эффективной федерально-регионально-муниципальной системы управления качеством жизни населения и регу-лирования демографических процессов.

Формирование системы народосбережения включает в себя не-сколько наиболее важных, по мнению автора, направлений: дальнейшее социально-экономическое развитие России и улучшение качества жизни населения; снижение смертности и увеличение продолжительности жизни населения; обеспечение охраны жизни и здоровья населения; повышение качества медицинского обслуживания; внедрение идеологии здоровья и здорового образа жизни в качестве национальной идеи; укрепление ре-продуктивного здоровья молодежи; повышение приоритетов семьи и бра-ка; воспитание ответственного родительства; улучшение качества жизни инвалидов, малоимущих и престарелых.

В области повышения качества жизни населения, снижения смерт-ности и увеличения продолжительности жизни наиболее актуальными мероприятиями являются следующие:

• Улучшение качества жизни населения, достижение социально-экономической независимости молодыми семьями.

• Охрана репродуктивного здоровья подрастающего поколения, реализация программ для молодежи по популяризации здорового образа жизни, профилактике ВИЧ-инфекций и инфекций, передающихся поло-вым путем. Повышение приоритетов семьи, планирование семьи и предот-вращение абортов.

• Охрана материнства и детства, усовершенствование системы родовспоможения, обязательный дородовой скрининг беременных, вне-дрение эффективных методов реанимации и выхаживания ослабленных и недоношенных детей, обеспечение бесплатным диетическим питанием детей с врожденными заболеваниями обмена веществ (фенилкетонаурией, муковисцедозом, ферментопатией). Организация и ввод в эксплуатацию предприятий по производству детского питания, в т. ч. и диетического. Увеличение в размерах и усовершенствование выплаты «материнского капитала», в т. ч. и родителям, усыновившим детей.

• Развитие стратегий по улучшению качества здравоохранения, формированию здравоохранительного поведения, снижению преждев-ременной, особенно предотвратимой, смертности в младенческом, под-ростковом и трудоспособном возрасте, по увеличению продолжительности активной жизнедеятельности путем сокращения заболеваемости и травма-тизма.

• Внедрение стратегий и программ для молодежи по идеологиче-ской борьбе с лудоманией, алкоголизмом, наркоманией, проституцией, бродяжничеством, по возрождению профессиональных династий, по вос-


3947

становлению преемственности между поколениями; осуществление соци-ального и психологического контроля за распространением молодежных субкультур, призывающих к суициду, насилию и агрессии, возрождение народных дружин, национальных традиций и обрядов, создание при-влекательных условий для службы в армии; воспитанию молодежи в духе патриотизма и гордости за свою страну и культуру.

• Разработка мероприятий по охране и улучшению окружающей среды, предотвращению техногенных катастроф, по созданию организаций радиационного контроля с целью повышения качества жизни населения и профилактики болезней; организация всеобщей системы оповещения с помощью мобильной сотовой связи при угрозе для жизни населения. Ежедневный мониторинг состояния окружающей среды, в том числе, по инвалидизации и гибели населения при ДТП. Разработка эффективной системы по борьбе с терроризмом и стихийными бедствиями.

• Внедрение социальных стратегий, направленных на снижение уровня инвалидности, создание безбарьерной среды обитания для инвали-дов, повышение эффективности социальной адаптации этой особой группы населения и реализацию их творческого и трудового потенциала с целью внесения посильного вклада в развитие экономики страны.

• Формирование общественного уровня толерантности в отноше-нии инвалидов, пожилых и престарелых людей, базирующегося на между-народных, государственных, региональных и муниципальных норматив-но-правовых актах как основе деятельности органов власти и управления, а также на взаимодействии с общественными организациями, религиозны-ми конфессиями и средствами массовой информации.

• С целью дополнительного финансирования федеральных и ре-гиональных целевых социальных программ - создание условий для при-влечения внебюджетных источников общественных, благотворительных и спонсорских организаций.

• Всемерная поддержка и развитие различного вида волонтерских движений в помощь детским домам и интернатам для детей, инвалидов и престарелых людей.

В области безопасности жизнедеятельности и охраны здоровья на-селения:

• Предотвращение и локализованная ликвидация вооруженных конфликтов, террористических актов, чрезвычайных ситуаций техногенно-го и природного характера силами МЧС, ФСБ, МВД России. Обеспечение безопасности всех слоев населения независимо от их социальной значимо-сти.

• Предотвращение школьного, детского, производственного, бы-тового и транспортного травматизма.

• Создание единой системы оповещения при угрозе чрезвычайной ситуации в каждом жилом доме, учреждении, районе.


3948

• Формирование разветвленной сети скорой медицинской помощи.

• Воспитание культуры здоровья среди населения, повсеместное внедрение здоровьесберегающих технологий на производстве, введение в обязательный курс учебной программы всех образовательных учреждений дисциплины «Здоровье и здоровый образ жизни», «Основы медицинских знаний», «Основы планирования семьи» для создания мотивации у населе-ния к ведению здорового образа жизни и соблюдению профилактических санитарно-гигиенических мероприятий.

• Обеспечение населения безопасными качественными продуктами питания и лекарственными средствами.

• Поощрение и пропаганда здорового и безопасного донорства среди населения.

В области повышения приоритетов института семьи и брака, мате-ринства и детства, укрепления репродуктивного здоровья молодежи и сти-мулирования рождаемости:

• Обеспечение оптимальных условий для наиболее полной само-реализации молодежи, формирование государственного фонда для мате-риальной поддержки молодоженов и поощрения всех вступающих в брак молодых людей. Предоставление социально-экономических предпосылок для создания семьи.

• Всесторонняя пропаганда и ориентирование молодежи на соз-дание и укрепление института семьи как наиболее рациональной формы жизнедеятельности посредством СМИ и религиозных конфессий.

• Формирование адекватных установок на сохранение и укрепле-ние репродуктивного здоровья молодежи, пропаганда и просветительская работа по основам планирования семьи и технике безопасного секса.

• Всестороннее материальное обеспечение и поощрение ответ-ственного родительства с целью перехода от малодетного к средне-и много-детному типу семьи.

• Укрепление межпоколенческих связей с целью возрождения по-зитивных семейных и генеалогических традиций.

• Совершенствование и укрепление системы охраны материнства и детства, повышение эффективности перинатальной службы, внедрение новейших медицинских технологий по выхаживанию ослабленных и не-доношенных детей.

В области улучшения качества жизни и социальной адаптации по-жилых, престарелых и инвалидов:

• Увеличение размеров социальных пособий и пенсий в соответ-ствии с потребностями в лечении и реабилитации.


3949

• Обеспечение беспрепятственного доступа к объектам социальной сферы города и села, создание безбарьерной среды обитания для маломо-бильных групп населения.

• Изучение социальных предикторов инвалидности населения.

• Совершенствование службы реабилитации и социальной адапта-ции пожилых, престарелых и инвалидов с целью стабилизации трудового потенциала этой группы населения.

• Формирование общественного уровня толерантности в отноше-нии этой группы населения, законодательно подкрепленного междуна-родными, государственными и муниципальными нормативно-правовыми актами и основанного на взаимодействии общественных организаций, религиозных конфессий и средств массовой информации.


1. Сбережение народа / Под ред. Н.М.Римашевской; Ин-т соц.-экон. Проблем народонаселения РАН.-М.: Наука, 2007.- С.61-63.

2. Николаев М.Е. Стратегия народосбережения. М.: Изд-во РГСУ, 2008.-292 с.

3. Решетников А.В. Социология медицины.- М.: Медицина, 2002.-976 с.

4. Концепция развития системы здравоохранения в Российской Федерации до 2020 года [Электронный ресурс]. - URL: http://www.zdravo2020/concept.

5. Фромм Э. Здоровое общество / Пер. с англ. Банкетовой Т. – М.: АСТ Москва, 2009.- 539 с.

6. Статистика самоубийств. [Электронный ресурс]. - URL: http://mydepressiya.narod/publications/files/statistic.html.

7. Концепция развития системы здравоохранения в Российской Федерации до 2020 года [Электронный ресурс]. - URL: http://www.zdravo2020/concept.

8. Концепция демографической политики Российской Федерации на период до 2015 года [Электронный ресурс]. - URL: http://www.akdi.ru/econom/program/demogr.htm.


3950

Присяжная Н. В., Москва

Социальное сиротство: глобализация явления

Аннотация В статье рассматриваются глобальные тенденции транс-формации института семьи, распространения явления семейного неблагополучия и социального сиротства. Основное внимание уделяется развитию системы заме-щающей заботы о сиротах в разных странах.

Ключевые слова: семья, детство, родительство, социальное сиротство, заме-щающая семья, система социальной защиты, благополучие семьи, глобальное сообщество

Конституция Российской Федерации гарантирует соблюдение права детей на семейную заботу, и провозглашает приверженность мировым стан-дартам в вопросах оказания государственной поддержки семье, материнству и детству. А. Праут, отмечая существующее явное неравенство положения детей в разных странах, указывал, что процессы глобализации позволили сформулировать универсальное понятие о детстве и определить стандарты по защите прав детей во всем мире.[1] Безусловно, наиболее важное право каждого ребенка – жить и воспитываться в семье.

Однако наблюдаемые в настоящий момент в современном рос-сийском обществе негативные явления - снижение общих показателей здоровья населения, рост смертности и одновременное уменьшение рож-даемости, увеличение количества социально-значимых заболеваний и рас-пространенности зависимостей от психоактивных веществ, являющиеся следствиями экономической нестабильности, перестройки социальной структуры общества и продолжающихся трансформационных процессов в рамках основных социальных институтов, показывают, что обеспечение благополучия семьи и детей остается актуальной задачей для государства и общества.

Сегодня институт семьи в России переживает непростой период, связанный как с социально-политическими и экономическими измене-ниями, так и с глобальными тенденциями развития института семьи. Так, мировая практика отражает тенденции нуклеаризации семьи, стремле-ние к малодетности и даже сознательному отказу от рождения детей при отсутствии медицинских противопоказаний, увеличение числа разводов


3951

и одиночного материнства, широкое распространение альтернативных форм брака (гражданских, гостевых, конкубинатных и др.), серьезную трансформацию моделей ролевого взаимодействия и семейно-брачного поведения, разделение института родительства и супружества, рост про-фессиональной занятости женщины и связанное с трудовой занятостью делегирование ответственности за воспитание детей профессиональным структурам (няням, детским образовательным учреждениям, родствен-никам), а также широкое распространение негативных внутрисемейных явлений – насилия, индивидуализации интересов, отсутствие интереса к детям, безнадзорность, беспризорность, скрытое социальное сиротство.

Причинами указанного явления выступает не только очевидные негативные факторы, но и, как ни парадоксально, высокая трудовая заня-тость родителей, все большее распространение гедонистичных установок и центрирования на супружеских отношениях (в противовес детско-роди-тельским). Кроме того, в современном обществе «контроль над рождаемо-стью становится сущностной частью современной структуры семьи» [13, С. 564], что вызывает определенные опасения демографического плана. Помимо этого, некоторые ученые утверждают, что сегодня в целом и отцы, и матери стали меньше любить и заботиться о детях. [2]

В настоящее время в мире неблагополучие семьи и социальное сиротство остается одной из наиболее острых социальных проблем. По разным данным, от 85 до 90% детей, оставшихся без попечения родителей, являются социальными сиротами, то есть сиротами при живых родителях. По данным ВОЗ, более 40 миллионов несовершеннолетних остаются без попечения родителей и проживают опыт насилия. [15] Так, в 2007 году в США было зарегистрировано 3,2 миллиона обращений в службы защиты детей по поводу жестокого обращения, официально подтвержден факт насилия в отношении 794 тысяч детей. [19] По данным ВОЗ, 37% детей Египта страдают от жестокого обращения; две трети детей Кореи подверга-ются телесным наказаниям с применением розг, ударов ногами и руками; более половины румынских детей регулярно подвергаются побоям со сто-роны родителей; в Италии 8% детей жалуются на жестокость родителей по отношению к ним; 21% детей в Кении и 19% в Канаде указывали на отсут-ствие заботы и их оставление без присмотра родителями. [15]

В России в 2010г. по официальным данным, 100227 несовершенно-летних пострадали от преступных посягательств. [20] По данным исследо-вания ВЦИОМ, допускают применение физического наказания к своему ребенку 67% россиян. [6] Однако достоверной статистики о распространен-ности насилия в отношении детей не существует.

При выявлении случаев неблагополучия семьи и пренебрежения нуждами детей, социальная служба большинства стран помещает ребенка в систему замещающей заботы. В США, Канаде, Испании, Англии, стра-нах Европы дети, преимущественно, попадают на условиях временного устройства в так называемые «фостерные семьи» (foster care), при этом ребенок может перемещаться из одной семьи в другую до момента восста-новления функциональности кровной семьи или устройства на постоянную


3952

форму семейного воспитания – опеку или усыновление (legal guardianship) [3], а временное (respite care) или постоянное (residential care) помещение в институциональные условия – исключение, тогда как в России и бывших странах СССР дети данной категории направляются в институциональные учреждения (приют, детский дом, интернат).

В 2007 году около 1,3 млн. детей в 20 странах Центральной и Восточной Европы и стран СНГ находились в системе замещающей заботы, при этом более 600 тысяч из них – в интернатных учреждениях. Кроме того, вызывает опасения серьезный рост числа детей, оставшихся без попечения родителей в этих странах: показатели на 100 тысяч населения возросли с 1503 в 2000г. до 1738 тыс. в 2007г. [9]

Так, в Англии в 2000 году 54400 (0,4 % от детского населения) детей было передано в систему замещающей заботы, при этом только 15% прожи-вает на постоянных условиях в условиях институционального учреждения. В 2002 году в США насчитывалось 532 тысячи детей, оставшихся без попе-чения родителей, которые преимущественно проживали в «фостерных» семьях. [3] В Японии в 2000 году около 31 000 (0,1 % от детского населения) детей остались без попечения родителей. [21]

По данным официальной статистики, в России около 700 тысяч детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и 260 тысяч из них проживают и воспитываются в более чем 4000 государственных интер-натных учреждениях. [4] Наметившаяся с 2006г. тенденция к ежегодному снижению числа вновь выявленных детей не может расцениваться как шаг к решению проблем социального сиротства, поскольку сохраняются крайне опасные показатели сиротства в 2,5–2,8% относительно детского населения страны. В этой области, как ни печально, Россия остается безусловным лидером на протяжении длительного периода.

Общепризнанным является факт, что именно родная благополуч-ная семья является наилучшей средой для развития и воспитания детей, и «одним из краеугольных камней благополучия ребенка является благопо-лучие его семьи». [11, С. 1.] Именно поэтому в последнее столетие в Европе и США развивалась практика раннего вмешательства в семью и восстанов-ления ее функциональности, проводилась планомерная информационная работа с населением по предотвращению неблагополучия семьи и детей, совершенствовалась система подготовки профессиональных кадров, фор-мировалась современная система замещающей заботы, основанная на при-влечении общественных структур к решению проблемы устройства детей, оставшихся без попечения родителей, и проводился планомерный курс на деинституциализацию детей-сирот. [17, С. 42]

Заметим, что приоритетным направлением работы социальных служб после изъятия ребенка из семьи в Европе и США является восстанов-ление функциональности семьи и возвращение детей родителям, для чего биологические родители обеспечиваются системной помощью по решению основных имеющихся проблем. Позиция европейских стран подразумевает, что можно утратить право на воспитание ребенка, но факт родительства утратить невозможно. Именно поэтому ребенок может общаться с родите-


3953

лями на всех этапах восстановительной работы. Так, ежегодно более 50% семей в США восстанавливают функциональность и дети возвращаются в семью биологических родителей. [3]

Для сравнения, в России в подобной ситуации органы опеки и попе-чительства передают в суд документы на лишение (реже - ограничение) родительских прав. По российской статистике, в среднем, ежегодно удов-летворяется около 70 тысяч дел о лишении/ограничении родительских прав в отношении детей [7, С. 111], тогда как показатели восстановления родительских прав представлены единичными случаями.

Вместе с тем, сам факт нахождения ребенка в сиротском учреждении рассматривается как одна из причин последующих проблем в интеграции в социум: ребенок лишен материнской любви и внимания, семьи, индиви-дуальной заботы. По мнению А.В. Решетникова, «в более широком смысле социальное поведение людей, их ценности и социальные установки можно рассматривать как результат воздействия различного типа социальной организации, процессов и структур, существующих в обществе, в котором они живут». [18, С. 397]

По мнению ряда ученых, депривация - недостаток в период раннего детства материнской любви - обуславливает у ребенка различного рода нарушения развития интеллекта и личности, запаздывание и примитивизм коммуникативных контактов, искажение самовосприятия, самосозна-ния и собственных социальных ролей, формируют у него конформность, стремление к подражанию другим, пассивность, трудности в усвоении полоролевых установок и поведения, приводят к затруднениям в форми-ровании целостной личности ребенка. [10, 14, 16] Кроме того, у воспи-танников интернатных учреждений по сравнению с «домашними» детьми с момента рождения снижены показатели здоровья и распространены нервные и психические расстройства. Согласимся с И.Ф. Дементьевой, по мнению которой «можно с полным основанием сказать о низкой эффектив-ности социальных институтов, ответственных за воспитание детей в сирот-ских учреждениях». [5, С. 397]

По данным всероссийского социологического исследования, 92% граждан признают актуальность проблемы сиротства, но, вместе с тем, дис-танцируются от активной позиции в решении данной проблемы: большин-ство (90%) опрошенных считает, что помогать воспитанникам сиротских учреждений должно государство, 40% уверены, что о воспитанниках сирот-ских учреждений должны заботиться их родственники, 38% респондентов считают, что забота о сиротах – дело общественных организаций. Вместе с тем, 29% опрошенных отметили, что ответственность за таких детей лежит на каждом члене общества. [12]

По состоянию на 2009г. в России 24287 человек стоят на учете как граждане, желающие принять ребенка на воспитание в семью.[8] Заметим, что детей, состоящих на учете в банке данных о детях, подлежащих устрой-ству в семью в пять раз больше. Для сравнения в США, Франции, Испании и ряда других стран очередь желающих принять ребенка на воспитание гораздо больше числа детей, подлежащих помещению в замещающую семью.


3954

Заметим, что в обязанности замещающей семьи обычно входит не только забота о воспитании и развитии ребенка, но и серьезная психологи-ческая работа по коррекции их поведенческих установок, удовлетворению их эмоциональных запросов, умение «гасить» эмоциональные перепады сирот. Помимо этого, забота об их здоровье, зачастую – дополнитель-ные обследования и длительный период восстановления, планомерная работа по коррекции педагогического отставания в обучающем процессе, помощь в адаптации в новой социальной среде школы, детской площадки, родственников и соседей также ложится на плечи приемных родителей. Во многих странах предусматривается помощь приемных родителей при встречах с кровной семьей (США, Германия, Россия, Англия).

Вместе с тем, система подготовки приемных семей США и ряда дру-гих развитых стран предусматривает не только предварительную подготовку семьи, но и сопровождение после приема ребенка в течение длительного периода адаптации с целью предотвращения повторного возврата ребенка в систему замещающей заботы.

В целом, сложности в поиске, мотивации и подготовке замещающих семей испытывают сотрудники социальных служб большинства стран. Опыт взаимодействия автора1 с российскими кандидатами в приемные (замещающие) родители позволяет отметить, что мотивация россиян к приему детей в семью имеет как альтруистические, так и рационально-материальные аспекты, при этом большая часть кандидатов имеет четкие критерии подбора ребенка для своей семьи: предпочтительный возраст, цвет глаз, рост, пол, особенности характера и другие особенности. Вместе с тем, после прохождения обучения, у многих кандидатов формируется понимание, что прием ребенка в семью является процессом обоюдного выбора и согласия: семья не должна «подбирать под себя» ребенка по внеш-ним критериям и требовать от него соответствия ожиданиям приемных родителей, а выстраивать доверительные отношения с ним с учетом его характерных особенностей.

Кроме того, на этапе подготовки, узнавая о сложностях адаптаци-онного периода, оценив перспективы изменения внутрисемейных отно-шений, необходимость эмоциональных, временных и физических усилий по воспитанию, финансовых затрат, от 25 до 50% кандидатов в приемные родители отказываются от первоначального намерения принять ребенка на воспитание. В большинстве случаев, это семьи, принявшие решение о приеме ребенка под влиянием эмоций, под давлением со стороны род-ственников и знакомых, но не имеющие внутренних ресурсов для выпол-нения родительских функций в отношении ребенка с непростым социаль-ным анамнезом. Несмотря на внешнюю неприглядность данного факта и учитывая дефицит родительских кадров в системе замещающей заботы в России, отказ на этапе подготовки позитивным образом характеризует

1 2009-2011 гг., Школа приемных (замещающих) родителей ГУ УМЦ «Детство» Департамента семейной и молодежной политики города Москвы.


3955

работу специалистов Школы приемных родителей, поскольку, по сути, выступает механизмом профилактики вторичного возврата ребенка из при-емной семьи, не справившейся с его воспитанием.

Безусловно, родители, даже прошедшие подготовку, не могут пред-усмотреть всех нюансов адаптации ребенка в новой семейной среде. Так, широкий спектр поведенческих и эмоциональных нарушений, трудности бытового плана, страх возврата, негативный опыт проживания (зача-стую - насилия) в кровной семье и имеющиеся психологические травмы у ребенка – весь этот «коктейль» обуславливает ряд специфических момен-тов на этапе первичной адаптации: во-первых, распространены проявле-ния агрессии и недоверия как проверка на выносливость и силу родителей («проверка- бросит или нет», «а если не выдержит, то зачем к нему при-вязываться?») или альтернативно – излишняя мягкость и «правильность» ребенка - для того, чтобы понравится; во-вторых, распространены у детей перверсии вкуса, нарушения режима еды и сна, амбивалентность чувств, депрессии, воровство. И именно в период первичной адаптации, по мне-нию большинства приемных семей, родители нуждаются в помощи и под-держке специалистов – психологов, социальных работников, педагогов.

Немаловажной проблемой для всех стран является нехватка профес-сиональных кадров в системе социальной защиты детства. [11] Основные причины дефицита специалистов в этой сфере обусловлены сложными условиями труда, недостаточным финансированием, негативными соци-альными установками в отношении детей-сирот, системы защиты детства и ее представителей.

Действительно, в отношении сирот в обществе распространены амбивалентные установки: с одной стороны – жалость и гиперопека, а с другой – презрение и страх. Зачастую такое отношение переносится на приемную семью, специалистов, работающих с сиротами и замещающими родителями.

Вместе с тем, мировая практика показывает, что, несмотря на ука-занные негативные установки, институт замещающих семей все больше легитимируется в рамках мирового сообщества, все большее число потен-циальных родителей приходят в систему социальной поддержки семей на условиях «фостерных семей» (США, Европа) или замещающих семей (Россия). И все же, проблема социального сиротства, несмотря на предпри-нимаемые на уровне мирового сообщества меры, до настоящего момента не может оцениваться как стабилизированная, поскольку все еще сохра-няется устойчивая тенденция роста числа детей, нуждающихся в услугах замещающих семей.


3956


1. Prout, A. (ed.) The Futureof Childhood: Towards the Interdisciplinary Study of Children. London: Routledge Falmer. 2005.

2. Schmidt-Waldherr H. From the «Fatherless Society» to the «New Fatherliness» // Families in transition. Vienna: IFHE. 1992.

3. Гурко Т.А. Замещающая опека в США: состояние и проблемы (обзор работ американских специалистов) / Т.А. Гурко, А.П. Карпушова. С .103-119 // Актуальные проблемы семей в России [Электронный ресурс] : сборник статей / ред. Т.А. Гурко. - Электрон. текстовые дан. (1,70 мБ). М. : Институт социологии РАН, 2006. - Загл. с титул. экрана. – Электрон. версия печ. Публикации.

4. Данные федерального государственного статистического наблюде-ния о выявлении и устройстве детей и подростков, оставшихся без попечения родителей (форма 103-рик, утверждена постановлением Госкомстата России от 07.06.2000г. №43). Обращение к ресурсам URL: http://www.usynovite.ru (сайт Министерства науки и образования) и http://www.detskiedomiki.ru (Дата обращения: 11.12.11).

5. Дементьева И.Ф. Дети-сироты: социальная защита, возможности адап-тации // Россия: трансформирующееся общество / под ред. В.А. Ядова, М., Издательство «КАНОН-пресс-Ц», 2001.

6. Дементьева И.Ф. Жестокое обращение с ребенком в семье: последствия для личностного развития //Социальная педагогика. 2010. №2. С. 23-24.

7. Дети в России. 2009: Стат. сб./ЮНИСЕФ, Росстат. М.: ИИЦ «Статистика России», 2009.

8. Дети в трудной жизненной ситуации: новые подходы к решению про-блем // Детский дом, 2011, №1. URL: http://www.journaldetskidom.ru.

9. Дома или в интернате? Альтернативное попечение и усыновление детей в странах Восточной Европы и Центральной Азии. ЮНИСЕФ, Региональное отделение ЮНИСЕФ по странам Центральной и Восточной Европы и Содружества Независимых Государств, 2010.

10. Дубровина И.В., Лисина М.И. Особенности психического развития детей в семье и вне семьи // Возрастные особенности психического развития детей - М.: Педагогика, 2002. С. 3-18.

11. Защита детей в Европе и России/ под ред Миккола В., Хельсинки, 2007.

12. Исследование «Проблема детей-сирот в общественном мнении» по заказу организации «Кидсейв Интернешнл» 2003г. (3200 респондентов в 14 регионах РФ в возрасте от 18 до 65 лет). URL: http://www.asi.org.ru/ASI3/main.nsf/d/family (Дата обращения: 18.05.07).


3957

13. Коллинз Р. Социологическая интуиция. // Бергер Петер Л., Бергер Б., Коллинз Р. Личностно-ориентированная социология, М., Академический проект, 2004.

14. Мухина В.С. Психологическая помощь детям, воспитывающимся в учреждениях интернатного типа // Вопросы психологии. 1989. С. 32-39.

15. Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире /Под ред. Этьенна Г. Круга и др./ Пер. с англ. М: Издательство «Весь Мир», 2003.

16. Прихожан А.М., Толстых Н.Н. Психология сиротства. СПб., Питер, 2005.

17. Райкус Джудит С., Хьюз Рональд С. Социально-психологическая помощь семьям и детям групп риска: практическое пособие. М., Национальный фонд защиты детей от жестокого обращения, 2008.

18. Решетников А.В. Социология медицины: руководство. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2010.

19. Рысев А. Насилие в семье: статистика и проблематика. URL: http://www.cogita.ru.

20. Статистика ГИАЦ МВД России. Форма 455, раздел 3, 2010. Цит по: Тимошина Е. Что такое жестокое обращение с детьми?/ матери-алы XX Рождественских чтений «Проблемы семьи и брака» 09.02.2012.

21. Татаринцева Э.А. Реформирование системы институциональной заботы о детях, оставшихся без попечения родителей в России, Англии и Японии. URL: http://mir-ekspertiz.info.


3958

Решетников А. В., Богачанская Н. Н. Павлов С. В., Москва

Профилактика ВИЧ/СПИДа в России: возможность социологического анализа

Аннотация В статье рассматривается возможность проведения соци-ологического анализа профилактических мероприятий в отношении ВИЧ-СПИДа в России, посредством изуче-ния информированности населения и оценки уровня знаний о способах профилактики ВИЧ-инфекции.

Ключевые слова: ВИЧ-инфекция, профилактика, толерантность, стигмати-зация, самосохранительное поведение

Эпидемиологическая ситуация по ВИЧ-инфекции в нашей стране оценивается как неблагополучная и, несмотря на постоянное проведение профилактической работы, продолжает ухудшаться. Общее число ВИЧ-инфицированных, зарегистрированных в Российской Федерации на 01 ноя-бря 2011 г., составило 636 979 человек. В 2011 г. в Российской Федерации зарегистрировано 62 000 новых случаев заражения ВИЧ-инфекцией, что на 5,0% больше, чем в 2010 г.

ВИЧ-инфекция, принявшая характер пандемии, в настоящее время признается трудно управляемым медико-социальным явлением, включа-ющим в себя целый спектр медицинских, социальных, экономических, психологических, правовых и этических проблем. Все эти проблемы могут быть рассмотрены при комплексном анализе с позиции научной дисци-плины – социологии медицины.

В 2011 г. Научно-исследовательским институтом социоло-гии медицины, экономики здравоохранения и медицинского стра-хования Первого Московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова в г. Москве был проведен медико-соци-ологический опрос населения направленный на изучение уровня инфор-мированности в области ВИЧ/СПИДа и о знании способов профилактики ВИЧ-инфекции.

В опросе приняли участие 416 человек, в возрасте от 16 до 55 лет. Большинство опрошенных – женщины (61,1%) в возрасте 21–30 лет, имеющие высшее образование. Социальный статус респондентов пред-


3959

ставлен различными категориями: около трети опрошенных – студенты, 37,3% – служащие. Семейное положение можно объяснить возрастом – 43,8% состоят в браке, 40,6% холосты или незамужем, 42,5% участников опроса имеют детей.

По мнению 54,8% опрошенных, ВИЧ-инфекция – социальная про-блема и более половины респондентов считают ее серьезной угрозой для населения России. Наибольшие опасения у участников опроса вызывает неизлечимость ВИЧ-инфекции (62,0%), высокие темпы распространения (43,3%) и увеличивающийся риск заражения ВИЧ-инфекцией, независимо от образа жизни (40,9%).

Многочисленные социологические исследования подтверждают, что средства массовой информации играют значимую роль в формировании мировоззренческих установок, как подрастающего поколения, так и насе-ления страны в целом, по различному спектру вопросов. Поэтому очень важным представляется увеличение доли статей, телевизионных и радио-передач, посвященных актуальным проблемам ВИЧ-инфекции и СПИДа.

Как показали результаты опроса достаточной информацией по проблеме ВИЧ-инфекции/СПИДа владеет 47,1% опрошенных, для 42,3% респондентов – информации не достаточно, 5,3% – практически ничего не знают о ВИЧ-инфекции/СПИДе, а 5,3% опрошенных считают, что эта проблема их не касается.

В основном информацию о ВИЧ-инфекции респонденты получали из: телевизионных передач (60,8%), Интернета (54,6%), публикаций в жур-налах и газетах (48,6%), от медицинских работников (28,8%) и информаци-онных бюллетеней (20,0%).

Существующие профилактические программы, не известны пода-вляющему числу (70,1%) опрошенных, что свидетельствует о недоста-точном использовании наиболее доступных, для населения источников информации. Вместе с тем, роль средств массовой информации в борьбе с ВИЧ-эпидемией является важнейшей, ведь своевременное и достоверное информирование о развитии эпидемии, публичная поддержка и защита прав людей, живущих с вирусом иммунодефицита, будут способствовать как повышению уровня толерантности в обществе, тем самым снижая дис-криминацию и стигматизацию в отношении ВИЧ-инфицированных, так и успешному внедрению профилактических мероприятий.

Действующие профилактические программы рассчитаны в основ-ном на молодежь, люди старшего возраста недостаточно знают о ВИЧ/СПИДе и уверены, что эта проблема их не коснется. В последние 10 лет наблюдается устойчивая тенденция уменьшения доли молодежи среди впервые выявленных случаев инфицирования ВИЧ. В 2000 г. на долю подростков и молодежи в возрасте 15–20 лет приходилось 24,7% вновь выявленных случаев ВИЧ-инфекции, в 2010 г. только 2,2%. В возрастной группе 20–30 лет доля таких случаев сократилась соответственно с 64,4% в 2000 г. до 42,1% в 2010 г. Выраженное увеличение числа новых выявлен-ных случаев в возрасте 30–40 лет (с 9,9% в 2000 г. до 39,8% в 2010 г.) может


3960

свидетельствовать о рискованном поведении среди населения репродуктив-ного возраста. В настоящее время большое число ВИЧ-инфицированных выявляется лишь на поздних стадиях заболевания.

На фоне высоких темпов распространения ВИЧ-инфекции про-изошла смена доминирующих путей передачи вируса иммунодефицита, последствием чего стал выход эпидемии за границы групп риска и увеличи-лась опасность распространения инфекции на все слои населения. В 2011 г. женщины инфицировались ВИЧ преимущественно при гетеросексуальных контактах (64,8 % новых случаев), тогда как мужчины – при внутривенном введении наркотиков (73,2 %).

Если в 1996 г. для эпидемии ВИЧ-инфекции наиболее характер-ным являлось распространение вируса иммунодефицита через кровь при инъекционном употреблении наркотических препаратов, то в настоящее время отмечается ежегодное увеличение числа случаев заражения ВИЧ/СПИДом в результате «незащищенных» половых контактов и случаев пере-дачи вируса иммунодефицита человека от матери к ребенку.

В ряде социологических исследований отмечено, что при достаточно высоком уровне знаний о путях передачи и о средствах индивидуальной профилактики ВИЧ-инфекции, у представителей различных социальных групп имеют место пренебрежение не только средствами защиты от ВИЧ, но и наличие беспорядочных половых контактов, что говорит об отсутствии должной настороженности в плане инфицирования ВИЧ. У населения в целом интерес к профилактике снижен, информация по ВИЧ-инфекции мало интересует из-за уверенности, что собственный образ жизни не пред-полагает соответствующих рисков.

На вопрос о том, существует ли опасность заражения ВИЧ, только 30,5 % опрошенных уверены, что для них нет опасности инфицирования, 31,7 % – затруднились ответить. Более трети респондентов (36,3 %) считает, что опасность заражения вполне реальна, а наиболее вероятным способом называют половые контакты (51,0 %) и выполнение различных медицин-ских манипуляций (38,7 %).

Респондентам так же был задан вопрос о возможных путях преду-преждения и замедления темпов распространения ВИЧ/СПИДа. Наиболее эффективными способами, по мнению респондентов, является борьба с наркоманией (70,0 %), использование барьерных средств защиты (пре-зервативов) при сексуальных контактах (67,8 %), наличие постоянного сек-суального партнера (52,6 %), пропаганда самосохранительного поведения (40,1 %), воспитание подростков в традициях воздержания от добрачных связей (28,1 %).

В качестве успешного продвижения профилактических программ против распространения ВИЧ необходимо использовать все известные эффективные подходы в комплексе, учитывая при этом адресную направ-ленность на различные слои населения.

Для замедления темпов распространения эпидемии решающим фактором является максимально раннее профилактическое воздействие на все группы населения, с целью создания установок на медико-социальное


3961

поведение профилактического типа для предотвращения инфицирования. Очевидна необходимость введения новаторских социальных программ, для разработки которых требуется анализ большого числа социологиче-ских данных.


1. Мазус А. И. Моделирование комплексных мероприятий по противо-действию ВИЧ-инфекции. Автореф. дис. д.м.н. – Москва, 2009.

2. Огульчанская Е. Г. Социологическое обоснование региональ-ных медико-профилактических программ противодействия ВИЧ-инфекции (на материале Волгоградской обл.). Автореф. дис. к.м.н. – Волгоград, 2006.

3. Решетников А. В. Медико-социологический мониторинг: Руководство. – М.: Медицина, 2003.

4. Федеральный научно-методический Центр по профилактике и борьбе со СПИДом: URL: http://www.hivrussia.ru/stat/2011.shtml.

5. Хаитов Р.М., Решетников А.В., Сидорович И.Г., Карамов Э.В., Гудима Г.О. Клинические испытания первой отечественной анти-ВИЧ/СПИД-вакцины. – М.: «ГЭОТАР-Медиа», 2009.


3962

Светличная Т. Г., Архангельск

Возрастная дифференциация социальных представлений о дополнительной диспансеризации

Аннотация В статье представлены результаты анализа социальных представлений взрослых людей, находящихся на разных стадиях индивидуального развития, о своем здоровье и здравоохранении. Установлено в целом позитивное отношение большинства обследованных к медицинским инициативам по сохранению и укреплению здоровья работающих граждан. У лиц ранней взрослости выяв-лен относительно низкий уровень осознания важности собственных усилий по поддержанию здоровья в сочета-нии с критическим отношением к содержанию и форме дополнительной диспансеризации.

Ключевые слова: социальные представления; работающее население; индивидуальное развитие; дополнительная диспансеризация

Введение

Особо важным направлением приоритетного национального про-екта “Здоровье” является проведение дополнительной диспансериза-ции (ДД) работающих граждан для раннего выявления и своевременного лечения наиболее распространенных социально значимых заболеваний: болезней сердечно-сосудистой системы, новообразований, туберкулеза, сахарного диабета, заболеваний опорно-двигательного аппарата, являю-щихся основными причинами инвалидности и смертности трудоспособ-ного населения современной России.

Конечные результаты реализации программы ДД заключаются в сохранении и укреплении здоровья работающих, поддержание у них высокой работоспособности на протяжении всего периода трудовой дея-тельности, продление активной полноценной жизни на максимально продолжительный срок и, как следствие, снижение прямых и косвенных потерь общества в связи с преждевременной заболеваемостью, инвалидно-стью и смертностью. Методом достижения поставленных целей является


3963

формирование у каждого индивида, начиная с самого раннего возраста, устойчивых установок на ведение здорового образа жизни, ответственного отношения к своему здоровью и высокой комплаентности для макси-мально эффективного использования последних достижений протектор-ной медицины.

С целью изучения социальных представлений работающего насе-ления разного возраста о дополнительной диспансеризации нами было проведено специальное социологическое исследование.

Материалы и методы

Методологическую базу исследования составили теоретико-кон-цептуальные построения отечественной [3, 4] и зарубежной социологии медицины [6, 7]. Изучение ценностей и социальных установок работающего населения разного возраста в отношении здоровья и самосохранительного поведения, а также выявление дисфункциональных проявлений такой здравоохраненческой социальной практики как дополнительная дис-пансеризация проведено с позиций целостного интеграционного подхода к анализу сложных социальных явлений и процессов. В исследовании при-менен понятийный аппарат, методы и методики, разработанные основопо-ложником отечественной социологии медицины А.В. Решетниковым [4].

Предметом исследования явилось выявление возрастных различий в социальных оценках взрослых людей, прошедших ДД, в зависимости от стадии их индивидуального развития, связанных со сменой в “середине жизни” (40-45 лет) ценностных установок по отношению к себе, своему окружению и миру в целом, с одной стороны, а с другой, более детальной программой диспансерного обследования лиц 45 лет и старше. Базой для исследования была избрана типичная территориальная городская поликли-ника, являющаяся структурным подразделением МУЗ “Городская больница № 12” г. Архангельска. Объектом для наблюдения послужили работники лесопильного завода № 25, прошедшие дополнительную диспансеризацию в 2008 г. и давшие добровольное информированное согласие на участие в исследовании. Сбор статистического материала проводился выборочным методом с помощью разработанной Д.М. Свердлиным [5] статистической “Карты изучения социальных представлений прошедших дополнительную диспансеризацию”. Критерием включения в группу исследования являлся возраст 25 лет и старше и проживание в районе обслуживания данной поликлиники. Всего было заполнено 310 таких карт, что соответствовало 75,0% от общего числа осмотренных работников лесозавода по программе ДД в 2008 г. Уровень респондентности составил 10,0%. От участия в иссле-довании отказались преимущественно (89,3%) мужчины, представители рабочих профессий, занятые на работах, связанных с тяжелым физическим трудом. Свой отказ они мотивировали чрезмерной занятостью во время рабочего дня и нежеланием обсуждать проблемы, связанные со здоровьем.


3964

Результаты

По половому составу обследованный контингент был представлен мужчинами (49,0%) и женщинами (51,0%) примерно поровну. Для выяв-ления возрастных различий в социальных представлениях работающего населения о ДД при проведении группировки по возрасту мы использовали приведенную А.М. Вязьминым с соавт. [1] возрастную периодизацию инди-видуального развития взрослого человека Э. Эриксона. При распределе-нии обследованных с учетом их личностного развития нами установлено, что 40,0% лиц находились в стадии ранней (до 45 лет) и 60,0% - в стадии средней (45 лет и старше) взрослости. По социальному положению пода-вляющее большинство (84,3%) обследованных составили представители рабочих профессий, рядовые работники лесопильного завода, и лишь 15,7% являлись сотрудниками его административно-управленческого аппарата.

Согласно классификации L. Aday и R. Anderson [6], одной из наи-более информативных социально-психологических характеристик потре-бителей медицинских услуг является воспринимаемый статус здоровья, отражающий осознаваемую потребность населения в медицинской помощи. По нашим данным, практически все (97,6%) обследованные достаточно высоко оценивали состояние собственного здоровья: 29,0% считали свое здоровье хорошим, 68,6% – удовлетворительным и лишь 2,4% – призна-вали его плохим. Доли лиц, давших своему здоровью наивысшую оценку, в обеих сравниваемых возрастных группах (до 45 лет и 45 лет и старше) были практически одинаковыми (28,6% и 29,4% соответственно). Как и следо-вало ожидать, доля удовлетворительных оценок повышается с возрастом с 65,5% у не достигших 45 лет до 70,6% – у 45-летних и старше. Вместе с тем, обращает внимание тот факт, что лица, признавшие свое здоровье плохим, были исключительно в возрасте до 45 лет (5,9%). В целом более позитивное восприятие собственного здоровья оказалось свойственным лицам средней взрослости. Различия в осознаваемом статусе здоровья у лиц разного воз-раста статистически значимы (Хи2 расч. = 7,71 > Хи2 табл.05 = 5,99; p = 0,05).

Нами установлено, что практически все (94,8%) обследованные имели вполне сформированные представления о здоровом образе жизни и здоровьесберегающем поведении, в разной степени придерживаясь рациональных требований по его ведению: 35,7% – выполняли эти требо-вания полностью, 59,1% – частично. И только 5,2% откровенно признались в ведении нерационального образа жизни. При этом вполне понятным является тот факт, что наличие лишь одних представлений о здоровом образе жизни не является достаточным для их практической реализации. О наличии определенных трудностей в соблюдении требований по его ведению в наиболее продуктивном периоде жизни, соответствующем ста-дии ранней взрослости, свидетельствует весьма небольшая доля (28,6%) лиц в этой возрастной группе, ведущих здоровый образ жизни. Она стано-вится существенно больше (40,5%) в периоде средней взрослости (45 лет


3965

и старше). При этом, в обеих сравниваемых группах, большинство (66,7% и 53,9% соответственно) соблюдало эти требования лишь частично. Доли лиц, ведущих нездоровый образ жизни, в них практически одинаковы и по своему значению весьма невелики (4,7% и 5,6% соответственно). Однако, обнаруженные нами различия не являются статистически значимыми (Хи2 расч. = 3,44 < Хи2 табл.05 = 5,99; p = 0,05).

Мы специально поинтересовались информированностью обследо-ванных относительно основных индикаторов риска развития сердечно-сосу-дистых заболеваний и сахарного диабета. Регулярный контроль показателей холестерина и сахара крови отражает приложение собственных усилий людей по сохранению и укреплению своего здоровья. По нашим данным, лишь каждый третий (30,0-33,3%) обследованный до прохождения допол-нительной диспансеризации знал об уровнях холестерина и сахара крови. К сожалению, большинство (66,7-70,0%) значениями этих показателей никогда в своей жизни не интересовалось. В наиболее активном творческом периоде жизни (до 45 лет) показатели холестерина и сахара крови контро-лировали лишь 14,3% и 21,4% обследованных соответственно. После насту-пления 45 лет этими показателями интересовалась уже гораздо большая доля обследованных (40,5% и 41,3% соответственно), что свидетельствует о наличии у них вполне сформированного, более ответственного отношения к своему здоровью. Различия статистически значимы (Хи² расч.хол. = 15,99 > Хи² табл.05 = 3,84; Хи² расч.сах. = 8,93 > Хи² табл.05 = 3,84; p = 0,05).

По нашим данным, подавляющее большинство (84,8%) обследован-ных с энтузиазмом восприняли инициативы медицинского персонала по проведению мероприятий программы дополнительной диспансеризации: отношение 64,8% было исключительно положительным, 20,0% – скорее положительным, нежели отрицательным. Вместе с тем, позиция 10,9% была явно отрицательной. При этом у весьма незначительной части (4,3%) обследованных определенное отношение к ДД даже после прохождения медицинского осмотра так и не сформировалось, в связи с чем ответ на данный вопрос вызвал у них серьезные затруднения. Нами установлено, что лица ранней взрослости более критично относятся к ДД. Доля позитивных оценок в этой возрастной группе составила 75,0%, в т. ч. исключительно положительных – 63,1% и скорее положительных, чем отрицательных – 11,9%. Негативно отнеслись к ДД 16,7% и затруднились с ответом – 8,3% из общего числа лиц ранней взрослости. В периоде средней взрослости позитивно восприняли программу ДД практически все (91,3%) обследован-ные, в т. ч. исключительно положительно – 65,9% и скорее положительно, чем отрицательно – 25,4%. И только 7,1% дали отрицательные оценки. Доля затруднившихся с ответом в этой возрастной группе была исчезающе мала (1,6%). Выявленные различия являются статистически значимыми (Хи²расч. = 14,16 > Хи² табл.05 = 7,81; p = 0,05).

Весьма настораживает тот факт, что лишь половина (54,8%) обследо-ванных восприняла ДД в качестве эффективного инструмента, способного действительно сохранить и укрепить здоровье работающих граждан. При этом почти каждый третий (27,6%) затруднился дать определенную оценку


3966

ДД в связи с отсутствием сформированного мнения. Оставшиеся 17,6% обследованных отнесли ее к формальной процедуре, отрывающей время от настоящих дел. Восприятие ДД лицами разного возраста весьма различно. Несмотря на то, что в обеих сравниваемых группах доли лиц, воспринявших ДД в качестве действенного механизма, способного сохранить и укрепить здоровье работающих, являются практически одинаковыми (56,0% и 54,0% соответственно), более молодые взрослые (до 45 лет) оказались намного критичнее в своих оценках: доля лиц, отнесших ДД к формальной проце-дуре, составила 23,8%, в 1,8 раза превысив аналогичный показатель стар-шей возрастной группы (13,5%), а 20,2% не смогли дать ДД определенную характеристику, затруднившись с ответом (11,9%), либо уйдя от него (8,3%). Таких, очень осторожных в своих оценках лиц в периоде средней взросло-сти оказалось в 1,6 раза больше (32,5%), в т. ч. затруднившихся ответить и занявших нейтральную позицию - 9,5% и 23,0% соответственно. Различия в оценках ДД лиц, находящихся на разных стадиях индивидуального разви-тия, статистически значимы (Хи² расч. = 9,69 > Хи² табл. 05 = 7,81; p = 0,05).

В целом позитивный характер социальных представлений прошед-ших ДД подтверждает и подавляющее большинство (72,9%), отметивших получение в результате диспансеризации для себя вполне определенной пользы. Однако таких среди лиц ранней взрослости было лишь чуть более половины (58,3%) в отличие от средней взрослости, где пользу получило подавляющее большинство (82,5%) обследованных. Различия статистиче-ски значимы (Хи² расч. = 14,43 > Хи² табл.05 = 3,84; p = 0,05).

Мы попытались уточнить структуру полученной осмотренными выгоды и выяснили, что в подавляющем большинстве (85,4%) случаев она заключалась в конкретных действиях медицинского персонала: в данных врачами медицинских рекомендациях (38,8%); в выявлении заболева-ний, назначении обследования и проведении лечения (25,8%); в полу-чении необходимой санитарно-просветительной информации (20,8%). К сожалению, в 14,6% суть приобретенной выгоды обследованными не была раскрыта. Нами установлено, что структура эффектов, полученных в результате прохождения ДД людьми разного индивидуального развития, существенно различается между собой. В ранней взрослости доля пользы, выразившейся в получении конкретных результатов, оказалась значи-тельно меньше (77,9%), чем в средней взрослости (89,5%). При этом в обеих сравниваемых группах польза, полученная вследствие выявления неиз-вестного ранее заболевания, была примерно одинаковой (26,0% и 25,8% соответственно). Вместе с тем, в ранней взрослости ценность медицинских рекомендаций (34,6%) и санитарно-просветительной информации (17,3%) явилась менее значимой, чем в средней взрослости (41,1% и 22,6% соот-ветственно). Различия статистически достоверны (Хи² расч. = 7,83 > Хи² табл.05 = 7,81; p = 0,05).

О весьма лояльном отношении к системе здравоохранения работаю-щего населения свидетельствует относительно большая доля (40,5%) обсле-дованных, не нашедших в ДД ни одной отрицательной стороны. Таких


3967

в ранней взрослости было в вдвое меньше, чем в средней (25,0% и 50,8% соответственно). Различия являются статистически значимыми (Хи² расч. = 13,91 > Хи² табл.05 = 3,84; p = 0,05).

Мы специально поинтересовались содержанием представлений обследованных, отношение которых к ДД было явно критическим. Наши данные подтвердили факт формирования оценочных представлений под влиянием двух основных аспектов качества по C. Cronroos [7]: технического (что) и функционального (как). Первый аспект связан с содержанием оказа-ния медицинских услуг, а второй - с их организационной формой. При этом для полного восприятия качества обслуживания необходимо наличие обоих аспектов. По нашим данным, в структуре воспринятого обследованными качества ДД 16,4% составили неудовлетворительные оценки содержания программы, выразившиеся в ее малой пользе. При этом преобладающей характеристикой (75,0%) явилась несовершенная организационная дела, обусловливающая невосполнимую потерю большого количества времени (31,6%); длинные очереди, сопровождающиеся конфликтами с другими людьми, в т. ч. медицинским персоналом (25,0%); формальность (11,8%) ДД; ее недобровольность / обязательность (6,6%). В чем заключались еще 8,6% негативных характеристик обследованные не уточнили. По нашим данным, в оценке дефектов ДД лица разного индивидуального развития оказались весьма единодушными. Статистически значимые различия в структурах их оценок ДД отсутствуют (Хи² расч. = 1,84 < Хи² табл.05 = 11,07; p = 0,05).

Обсуждение

Таким образом, подводя итоги проведенного исследования, можно сделать следующие выводы. Прежде всего, обращает внимание добро-желательное доверительное отношение прошедших диспансеризацию работников лесопильного завода к деятельности персонала здравоохране-ния и предпринимаемым им инициативам по сохранению и укреплению здоровья прикрепленного к территориальной поликлинике населения. Обследованные в целом положительно оценивают усилия врачей и меди-цинских сестер поликлиники по проведению дополнительной диспансе-ризации, проявляя высокую лояльность, осторожность и дипломатичность в характеристике позитивных и негативных сторон ДД.

Вместе с тем, организаторов здравоохранения не должны успокаи-вать полученные результаты. Привлекательными они выглядят только на первый взгляд. Весьма настораживает очень большая доля (64,3%) обсле-дованных, ведущих здоровый образ жизни лишь частично или вообще не придерживающихся его, что является общей негативной характеристикой самосохранительного поведения населения разных регионов страны [2, 5].

Не менее серьезной проблемой является позиция 27,1% прошедших ДД и не получивших от нее никакой пользы, а также весьма критический настрой к здравоохраненческим инициативам лиц ранней взрослости.


3968

Несмотря на это, медицинским работникам следует продолжить выпол-нение взятых на себя обязательств, доведя их до логического завершения, выражающегося в обосновании установленных диагнозов, осуществле-нии необходимого лечения с проведением соответствующего комплекса реабилитационных мероприятий. Все это следует осуществлять с учетом выраженной возрастной дифференциации социальных представлений работающих о здоровье и здравоохранении. И тогда можно будет надеяться, что заболеваемость и смертность не будут подрывать усилий местного правительства, направленных на обеспечение экономического развития региона и повышение благосостояния проживающих в нем граждан.


1. Вязьмин А.М., Заросликова Л.А., Щукина Е.Г. и др. Возраст человека: системный подход / под ред. А.Л. Санникова. Архангельск: СОЛТИ, 2010.- С.81.

2. Иванова Л.Ю. Самосохранительное поведение взрослого населения и подростков // Социология медицины.- 2010.- № 2 (17).- С.31-35.

3. Отношение человека к здоровью и продолжительности жизни. Отв. ред. И.В. Журавлева. – М., 1989.

4. Решетников А.В. Технология социологического исследования как методическая основа медико-социологического мониторинга // Социология медицины. 2010.- № 1(16).- С. 3-12; № 2(17).- С 3-15.

5. Свердлин Д.М. Медицинские эффекты и социальные оценки дополни-тельной диспансеризации населения: автореф. дис. ... канд. мед. наук. Волгоград, 2009.- 23 с.

6. Aday L., Andersen R. A Framework for the study of access to medical care // Healtch. Serv. Res.- 1974.- Vol.9.- P.208-220.

7. Cronroos C. A service quality model and its marketing implications // European Journal of Marceting.- 1991.- Vol.18.- № 4.- P.36-44.


3969

Светличная Т. Г., Мосягин И. Г. Губерницкая С. В., Архангельск

Характеристика самооценки здоровья военных моряков

Аннотация В статье представлен анализ результатов медико-социо-логического исследования самооценок здоровья военных моряков. Установлены высокие показатели самооце-нок здоровья военнослужащих. Подавляющее большин-ство (85,6%) из них считают свое здоровье хорошим (60,7%) и даже отличным (24,9%), значительно меньшая часть (13,8%) -удовлетворительным. Доля лиц с плохой самооценкой среди них крайне мала, составляя 0,6%. Подтверждены гендерные и возрастные различия в оцен-ках здоровья военнослужащими. Проведен анализ влия-ния образования и профессионального статуса на оценку военными моряками своего здоровья. Обнаруженный нами «критический» для восприятия здоровья возраст (40-49 лет) военных моряков обусловливает необходи-мость, с одной стороны, более глубокого и детального изучения факторов, негативно влияющих на оценочный процесс, а с другой, проведение активных профилакти-ческих мероприятий не только в этот кризисный период жизни россиян, но и в годы, непосредственно предше-ствующие ему.

Ключевые слова: самооценка здоровья, военные моряки, военнослужащие

В последние годы при изучении состояния здоровья населения исследователями все шире начинает использоваться относительно новый для отечественной социологии медицины и общественного здоровья пока-затель – «самооценка здоровья», представляющий собой оценку индивидом своего физического и психического состояния [1,4,5,9,10]. Он отражает множество объективных (состояние здоровья, наличие хронических забо-леваний и др.) и субъективных (социальных, экономических, психологи-ческих, социокультурных и др.) характеристик, позитивно и негативно влияющих на здоровье человека, социальных групп и общества в целом [1,2,4,5,9,10,13]. В настоящее время имеются убедительные доказательства высокой вероятности совпадения субъективного восприятия здоровья


3970

с его объективной врачебной оценкой (70 - 80%) [4,5,9,11,14]. Учитывая тот факт, что в условиях современного образа жизни состояние здоровья все в большей степени определяется взаимосвязанным влиянием множе-ства факторов социально-профессиональной среды обитания, показатель самооценки здоровья становится критерием «адаптированности индиви-дов к социально-экономическим условиям и мерам медико-социальной помощи» [4].

Особую актуальность изучение восприятия людьми своего статуса здоровья и факторов, его определяющих, приобретает при оценке качества жизни разных социально-профессиональных групп населения и, в част-ности, военнослужащих, способствуя существенному дополнению и рас-крытию выявляемых в процессе его анализа закономерностей. Служебная деятельность военных осуществляется в особых условиях. Их отличает большой объем и интенсивность рабочих нагрузок, высокая физическая и психо-эмоциональная напряженность, воздействие неблагоприятных факторов труда и часто неустроенного быта. Положение усугубляется проводимой в стране военной реформой, которая сопровождается ростом социальной напряженности в армейской среде, и как следствие, ухудше-нием качества жизни и здоровья военнослужащих.

Материалы и методы

С целью изучения самооценок здоровья военнослужащих нами в 2008г. проведено специальное медико-социологическое исследование, объектом, которого явились военные моряки одной из российских военно-морских баз. Социологический опрос проводился методом случайной выборки путем анонимного анкетирования по специально разработанной программе, предложенной J. E. Ware (2000) [15].

Всего нами опрошено 676 военнослужащих в возрасте от 18 до 55 лет, что на 44,5% превысило расчетный объем выборки (375 чел.) В составе обследованного контингента преобладали мужчины (78,6%, n=531) с выс-шим образованием (48,0%, n=325) и офицерским (мичманским) воинским статусом (60,8%, n=411).

При статистической обработке данных нами использованы традици-онные методы классификации учетных признаков. В качестве зависимой переменной принята самооценка здоровья; к независимым переменным отнесены социально-демографические (пол, возраст, образование) и про-фессиональные (воинский статус) характеристики.

Обработка полученных данных проводилась с помощью статисти-ческой программы SPSS, версия 13,0. Сравнение качественных перемен-ных, представленных частотами (%), проводилось по критерию Chi-square, Cramer’s V. Критический уровень значимости (р) при проверке статисти-’s V. Критический уровень значимости (р) при проверке статисти-s V. Критический уровень значимости (р) при проверке статисти- V. Критический уровень значимости (р) при проверке статисти-ческих гипотез принимался равным 0,05.


3971

Результаты исследования и их обсуждение

По нашим данным, большинство военных моряков (85,6%) положи-тельно оценивают свое состояние здоровья. Так, больше половины (60,7%) считают его хорошим, а 24,9% - даже отличным. Значительно меньшая их часть (13,8%) воспринимает свое здоровье удовлетворительным и исче-зающе малая (0,6%) – плохим. Как и следовало ожидать, значения само-оценок здоровья российских военных моряков значительно выше анало-гичных показателей населения России и даже европейских стран. Так, по данным отечественных [1,2,4,5,6,7,12] и зарубежных [14] ученых удельный вес россиян и европейцев, считающих свое здоровье отличным и хорошим, составляет 20,0-30,0% и 67,8% соответственно, в то время как удовлетвори-тельным - 50,0-60,0% и 26,2% соответственно и даже плохим – 10,0-15,0% и 5,7% соответственно. Выявленные нами различия обусловлены более молодым возрастным составом российских моряков, средний возраст кото-рых равен 30,3±0,3 годам и, как следствие, лучшим состоянием их здоровья.

Обнаруженные нами гендерные различия в самооценках здоровья военнослужащих характеризуются традиционно более высокой самооцен-кой здоровья у мужчин по сравнению с женщинами. Так, подавляющее большинство военнослужащих мужского пола (89,6%) считают свое здо-ровье хорошим (58,4%) и отличным (31,2%) (табл. 2). У женщин, наобо-рот, наряду с преобладанием хороших (69,0%) значительную часть состав-ляют удовлетворительные оценки (26,9%) здоровья. Таких среди мужчин оказалось в 2,5 раза меньше (10,4%). В отличие от женщин (2,7%) у них отсутствуют так же и плохие оценки здоровья. Различия статистически зна-чимы (х2=89,5; df=2; V Крамера=0,59; р<0,001). Полученные нами данные подтверждают результаты исследований, приводимые другими авторами, установившими значимые различия в оценках здоровья мужчин и женщин [1,2,5,6,9].

Как и следовало ожидать, с увеличением возраста осознаваемый ста-тус здоровья военнослужащих снижается. Если до 35 лет все (100,0%) воен-ные моряки воспринимают свое здоровье лишь на «отлично» и «хорошо», то в возрастной группе 35-39 лет их доля несколько снижается, составляя 95,3% (табл.2). В этот период впервые появляются лица, оценивающие состояние своего здоровья на «удовлетворительно» (4,7%). В следую-щем пятилетии (40-44 лет) при достижении, так называемой, «середины жизни» число последних резко возрастает до 100%, а в 50 лет и старше уже каждый второй (50,0%) военнослужащий считает свое здоровье плохим. Выявленная нами тенденция отражает хорошо известную закономерность ухудшения здоровья по мере увеличения возраста человека.

Полученные нами данные хорошо согласуются с результатами попу-ляционных исследований других отечественных ученых [1,2,3,4,5,8]. В част-ности С.А. Ефименко (2007) [4], установлена зависимость самооценок здоровья пациентов амбулаторно-поликлинических учреждений г. Москва


3972

от их возрастных характеристик. По ее данным, относительное число лиц с хорошей самооценкой с увеличением возраста (с 19-ти до 60 лет и старше) уменьшается (с 72,4% до 5,0%), одновременно увеличивается доля удов-летворительных (с 24,5% до 63,8%) и плохих самооценок (с 2,5% до 60,9%). При этом порог ухудшения воспринимаемого состояния здоровья прихо-дится на тот же возрастной период (40-49 лет), который установлен и по данным нашего исследования.

Анализ динамических тенденций самооценок здоровья граждан-ского населения России [3] и европейских стран [14] показал, что у послед-них отрицательная динамика позитивных оценок характеризуется более медленными темпами, начинаясь в 15-24 года с более высокой точки отсчета (86,6% против 53,8%) и останавливаясь в 65 лет и старше на уровне, в 14 раз превосходящем показатели россиян (39,9% против 2,7%). При этом относительное число лиц с плохой самооценкой здоровья, составля-ющее в 15-24 года лишь 1,8%, постепенно увеличивается до 13,7% в 65 лет и старше, достигая максимального уровня, в 4 раза меньшего, чем у россиян (59,8%) [3,14]. Поэтому вполне ожидаемым явился и факт формирования у них и более высокого порога ухудшения самооценок здоровья (в 65 лет и старше).

Мы специально поинтересовались влиянием образования на осозна-ваемый статус здоровья военных моряков. Наш интерес объясняется давно установленным исследователями фактом позитивного влияния образо-вания на здоровье людей [4,5,10]. Образование, являясь тесно связанным с культурой поведения в отношении здоровья и стиля жизни, обусловли-вает формирование градиента в показателях заболеваемости аналогично градиентам, возникающим под воздействием размера дохода. Хорошее образование не только способствует осознанному отношению к здоро-вью, но и формированию устойчивого самосохранительного поведения. Люди с более высоким уровнем образования имеют гораздо больше шан-сов сохранить свое здоровье. Вместе с тем обнаруженные нами различия в хороших, удовлетворительных и плохих самооценках здоровья военных моряков с разным образованием являются статистически не значимыми. Исключение составляет лишь группа лиц, давших своему здоровью отлич-ную оценку. Так, военнослужащие со средним общим (х2=90,6; df=3; V Крамера=0,4; р<0,001) и средним специальным образованием (х2=47,7; df=3; V Крамера=0,2; р<0,001) достоверно чаще считают свое здоровье отличным (50,9% и 33,2% соответственно) в сравнении с имеющими выс-шее образование (9,8%). Обнаруженные нами расхождения объясняются доминирующим влиянием возрастных характеристик сравниваемых групп.

Мы также изучили влияние профессионального статуса на процесс самооценки здоровья. Как и следовало ожидать, подавляющее большин-ство (89,5%) военнослужащих по призыву считают свое здоровье отлич-ным, а 10,5% - хорошим. Лиц с удовлетворительной и плохой самооценкой здоровья у них вообще нет. Большинство офицеров (мичманов) (72,0%) и матросов (старшин) по контракту (61,2%) считают свое состояние здо-ровья хорошим. Доли лиц с удовлетворительной самооценкой у них также


3973

практически одинаковы (12,9% и 17,5% соответственно). Вместе с тем относительное число матросов (старшин) по контракту с отличной само-оценкой здоровья (24,1%) в 2,4 раза превышает аналогичный показатель у офицеров (мичманов) (10,3%).

Статистически значимое влияние профессионального статуса на оценочный процесс нами выявлено лишь в группе лиц с отличной само-оценкой здоровья. Так, военнослужащие по призыву достоверно чаще считают свое здоровье отличным (89,5%), чем матросы (старшины) по контракту (24,1%) (х2=268,2; df=3; V Крамера=0,7; р<0,001) и офицеры (мичманы) (10,3%) (х2=105,0; df=3; V Крамера=0,6; р<0,001). Выявленные расхождения обусловлены более молодым возрастом военнослужащих по призыву (20,5±0,1 лет) в сравнении с матросами (старшинами) по кон-тракту (30,4±0,5 лет) и офицерами (мичманами) (32,6±0,3 лет), а также разным гендерным составом сравниваемых групп.

Таким образом, обобщая результаты проведенного исследования, можно сделать следующие выводы. Прежде всего, для военных моряков характерна высокая самооценка здоровья: подавляющее большинство (85,6%) из них считают свое здоровье хорошим (60,7%) и даже отличным (24,9%), значительно меньшая часть (13,8%) - удовлетворительным. Доля лиц с плохой самооценкой среди них крайне мала, составляя лишь 0,6%. Субъективные показатели здоровья военных моряков выше аналогичных показателей россиян и европейцев, что обусловлено их более молодым возрастом и лучшим состоянием здоровья. Динамика показателей хорошо отражает выявленные по данным популяционных исследований гендерные и возрастные различия. Не вызывает сомнений также и тот факт, что на самооценку здоровья военных моряков влияют экономические, психологи-ческие и профессиональные факторы. Обнаруженный нами «критический» для восприятия здоровья возраст (40-49 лет) военных моряков обусловли-вает необходимость, с одной стороны, более глубокого и детального изуче-ния факторов, негативно влияющих на оценочный процесс, а с другой, проведение активных профилактических мероприятий не только в этот кризисный период жизни россиян, но и в годы, непосредственно предше-ствующие ему.


1. Алиева Л. А. Самооценка здоровья и образ жизни работников промыш-ленных предприятий / Л. А. Алиева // Профилактическая медицина. – 2010. - N 1. - С. 29-32.

2. Артюхов И. П. Результаты изучения самооценки здоровья и факторов, влияющих на нее / И. П. Артюхов, А. Ю.Сенченко, Е. Д. Смоленская, А. А. Мелехов // Социология медицины. - 2003. - N 1. - С. 36-40.


3974

3. Васин С.А. Легкое бремя инвалидности / С.А. Васин // Отечественные записки, 2005. № 6. C. 304-315. [Электронный ресурс]. URL: http://www.strana-oz.ru (Дата обращения: 15.01.2012).

4. Ефименко С. А. Потребители медицинских услуг в бюджетных органи-зациях и их самооценка здоровья / С. А. Ефименко // Социологические исследования. - 2007.- № 9. - С. 110-114.

5. Журавлева И. В. Отношение к здоровью индивида и общества/ И.В. Журавлева; Институт социологии РАН. - М.: Наука, 2006. - 238с.

6. Концевая А. В. Характеристика качества жизни и самооценка здоровья как маркеров готовности пациентов к участию в профилактических мероприятиях / А. В. Концевая, А. М. Калинина, М. Г. Омельяненко и др. // Профилактика заболеваний и укрепление здоровья: научно-практический журнал. - 2006. - Том 9, N 6. - С. 21-26.

7. Краткие итоги выборочного обследования «Влияние поведенческих факторов на состояние здоровья населения». [Электронный ресурс]. URL: http://www.gks.ru/ (Дата обращения: 12.01.2012).

8. Лукашев А. М. Результаты опроса населения о формировании здоро-вого образа жизни / А. М. Лукашев // Проблемы соц. гигиены, здраво-охранения и истории медицины. - 1997. - N 4.- С. 11 - 14.

9. Максимова Т. М. Современное состояние, тенденции и перспективные оценки здоровья населения / Т.М. Максимова. – М.: ПЕРСЭ, 2002. – 192 с.

10. Решетников А. В. Социология пациента / А. В. Решетников, С. А. Ефименко - М.: Здоровье и общество, 2008. – 304 с.

11. Русинова Н.Л.Социальные неравенства в здоровье петербуржцев в первом постсоветской десятилетии / Русинова Н.Л., Браун Дж., Панова Л.В.// Санкт-Петербург в цвете социологии. СПб. 2003. С. 342.

12. Шабурова А. А. Факторы, ограничивающие здоровье населения региона (на примере Вологодской области) / А. А. Шабурова, Н. А. Рыбакова, Г. В. Тихомирова // Социологические исследования. - 2009.- № 8. - C. 85-91.

13. Idler E. L. Self-rated health and mortality: a review of twenty-seven community studies / E. L. Idler, Y. Benyamini // J Health Soc Behav. - Vol.1997. № 38. - P. 21-37.

14. The health of adults in European Union/Special Eurobarometer 183-7 / Wave 58/2 - European Opinion Research Group EEIG December 2003, 48 p.

15. Ware J. E., Snow K.K., Kosinski M., Gandek B. Sf-36 Health Survey. Manuel and Interpretation Guide, Lincoln, RI: QualityMetric Incorporated, 2000, 150 p.


3975

Седова Н. Н., Варгина С. А., Волгоград

Методологический анализ взаимосвязи социологии медицины и социологических теорий среднего уровня

Аннотация Существует асимметрия в отношениях социологии меди-цины и социологических теорий среднего уровня, авторы предлагают пути оптимизации их взаимосвязи.

Ключевые слова: социология медицины, социология образования, социоло-гия семьи, геронтосоциологи этносоциология социология гендера, инициативные исследования, мета-анализ

Социология медицины в нашей стране – наука молодая, но бурно развивающаяся. В отличие от стран Запада, где социолог медицины явля-ется в подавляющем большинстве случаев социологом по образованию, в России сложился взгляд на социологию медицины как на науку, стоящую на стыке медицины и социологии. Пока трудно сказать, следует ли разви-вать данный подход или принять западную модель социологии медицины. Хотя она, в свою очередь, не является чем-то целостным. Основными про-блемами социологии медицины, существенными для ее развития в нашей стране, всегда были: исследования медицинской профессии, исследо-вания роли больного, поведения в болезни, оценка результата лечения с точки зрения пациента, изучение социального конструирования болезни и медицинского знания, развитие представлений об охране здоровья как о праве, проблемы распределения ресурсов и расширения медикализации, проблемы доступности медицинских услуг. Но исследовательское поле социологии медицины постоянно расширяется. Академик А.В.Решетников пишет: «Сегодня социология медицины вступила в новый этап своего развития, происходит переоценка многих ее подходов и направлений, по-новому трактуются политические и культурные изменения в системе охраны здоровья. Именно на этом этапе возникает необходимость оценить вклад, который эта наука вносит в понимание социальной природы совре-менной деятельности на благо здоровья»[1].

Большинство исследований в социологии медицины остается ори-ентированным на решение практических задач, но при этом они опираются на социологическую теорию. В области социологии медицины наблюдается


3976

появление работ, сочетающих и прикладной, и теоретический аспект, а тео-рия все больше выступает в роли инструмента для объяснения или пред-сказания поведения человека, страдающего тем или иным заболеванием. В то же время, социология медицины преодолела состояние зависимости от медицины в том, что касается определения исследовательской тематики, и стала самостоятельной дисциплиной. Хотя отношения с медициной и системой здравоохранения в целом всегда были важны для социологии медицины, эти отношения не всегда были беспроблемными. Тем не менее, органы здравоохранения поддерживали и финансировали социологию медицины в начале ее развития, и продолжают это делать и по сей день. Можно утверждать, что медицина в гораздо большей степени, чем социо-логия, поддерживала социологию медицины. Можно также утверждать, что возросшая роль теории в социологии медицины свидетельствует о попытке социологов медицины укрепить связь с общей социологией. Одной из воз-можностей укрепления этой связи может стать экспликация взаимосвязи социологии медицины и социологических теорий среднего уровня, изуча-ющих комплементарные медицине социальные институты.

Согласно определению, которое дает основоположник отечествен-ной социологии медицины академик А.В.Решетников, социология меди-цины – «это наука, изучающая закономерности развития медицинских систем, здравоохранения, деятельность и поведение людей и различных социальных групп в этой сфере, обусловленные их включением в медицин-ские проблемы, распространением и использованием медицинских знаний, техники, технологий как в обществе в целом, так и на уровне социальных групп, организаций и государств»[2]. Это позволяет предположить, что социология медицины относится к теориям среднего уровня.

Корректный анализ взаимодействия теорий среднего уровня воз-можен тогда, когда сравниваются теории, имеющие компарабельные предметы исследования. Социология медицины имеет своим предметом изучение определенного социального института, следовательно, методо-логически обоснованным будет сравнение ее с аналогичными теориями, имеющими предметом своего изучения какой-либо социальный институт. Но она также связана с теориями, изучающими общности и группы, хотя данная связь уже нуждается в дополнительной дефрагментации самой социологии медицины.

Говоря о состоянии социологии медицины в России на сегодняшний день, А.В. Решетников считает, что на современном этапе, когда общество проходит через трансформацию общественной формации, эта наука пере-ходит к новому этапу своего развития, обновляя методологию и расширяя число традиционных направлений медико-социологических исследований. И в этом отношении нам представляется важным определение принципов и форм ее взаимодействия с социологическими теориями среднего уровня. Это перспективное направление может развиваться в различных вариантах. Поскольку рассмотреть их все в одном научном сообщении невозможно, целесообразно сосредоточиться на тех, к которым апеллирует большее число социологов-медиков в своих научных изысканиях. Как показал


3977

анализ 250 инициативных исследований, выполненных в категориальном поле социологии медицины за последние 10 лет, это социология семьи, образования, гендера, геронтосоциология, этносоциология. Но если соци-ологи медицины достаточно активно используют достижения этих и других подобных социологических направлений, то в теориях среднего уровня ощущается очевидный недостаток внимания к достижениям социологии медицины. Причину такого положения можно выяснить на материале мета-анализа медико-социологических исследований, коррелирующихся с теориями среднего уровня. На сегодняшний день наибольший массив информации для проведения мета-анализа связи социологии медицины и теорий среднего уровня составляют инициативные исследования в обла-сти социологии медицины – диссертационные работы и публикации по ним.

Проведенный нами анализ указанных работ показал, что социоло-гия медицины развивается в тесном взаимодействии с другими теориями среднего уровня, но эта связь далеко не всегда осознается исследовате-лями, ее принципы не выяснены, что снижает эффективность решения научных задач. Социология медицины развивается, используя достижения соотносимых с ней теорий среднего уровня, хотя потребность в них носит дифференцированный характер, что обусловлено как логикой научного знания, так и социальным заказом, адресованным обществом социологам медицины. Кроме того, в инициативных социологических исследованиях широко применяются общесоциологические методы, характерные для всех теорий среднего уровня: интервью (100%), контент-анализа (100%), кейс-стадис (40%), фокус-группа (26,7%) и неструктурированное наблюдение (20%). Но использование в работах по социальным проблемам медицины данных и методов не только социологии медицины, но и других теорий среднего уровня, специально авторами не оговаривается.

В то же время, существует очевидная асимметричность методоло-гической связи социологии медицины и других теорий среднего уровня: социологи медицины чаще и охотнее используют достижения смежных социологических направлений. Данная асимметрия носит закономерный характер, т. к. современная подготовка социологов медицины в России осуществляется, в основном, на базе высшего медицинского образования, тогда как социологи, представляющие другие направления, специальными медицинскими знаниями не обладают. Можно предположить, что социоло-гия медицины и другие теории среднего уровня связаны по принципу изо-морфизма. Но тогда напрашивается вывод о том, что социология медицины может и должна выполнять функцию научной поддержки теорий среднего уровня, используя свои преимущества в сфере специальных медицинских иссле-дований. Это позволит оптимизировать социологическое обеспечение раз-вития медицины и здравоохранения.

Проведенный нами анализ указанных работ выявил некоторые особенности связи социологии медицины и конкретных теорий среднего уровня.


3978

1. Социология медицины и социология семьи. Медицина имеет непосредственное отношение к жизни семьи, поэтому семья всегда вклю-чалась в предмет исследования социологии медицины. Инициативные исследования по социологии медицины чаще всего посвящены проблеме формирования установок на здоровый образ жизни и паттернов здоровьес-берегающего поведения (38% работ, в которых семья включена в объект исследования). Второй, по значимости, проблемой является исследование отношений врачей, детей и их родителей, при этом врачу приписывается роль агента социализации (17% указанных исследований). Впервые в ини-циативных исследованиях по социологии медицины сформулирована идея о том, что семья формирует у ребенка роль пациента, умение бороться с бо-лезнями и предупреждать их. И в этом семья не может обойтись без помощи медицинских работников.

Социология семьи может способствовать эффективности исследо-ваний в социологии медицины в следующих направлениях: предоставляя критерии классификации семей, интерпретацию статистических матери-алов по функционированию института семьи, сведения о распределении социальных ролей в семье и о ее взаимодействии с другими социальными институтами, определяя параметры исследовательского вмешательства при применении различных социологических методик для изучения семьи. Социология медицины может помочь в решении проблем, для рассмо-трения которых социология семьи не располагает удовлетворительными объяснительными гипотезами и соответствующим инструментарием: вли-яние состояния здоровья членов семьи на ее статус, социальные портреты «семейных болезней», компоненты формирования здоровьесберегающего поведения, роль медицинского работника как агента социализации и др.

2. Социология медицины и социология образования. Инициативные социологические исследования, посвященные проблемам медицины и здравоохранения, сосредотачивают свое внимание, преимущественно, на проблемах школьной медицины (16,7%). При этом перспективным представляется анализ роли агентов социализации – педагогов, родителей и медицинских работников – в формировании установок на здоровьесберегающее поведение, а также разработка социологических методик оценки состояния здоровья школьников, изменения показателей качества жизни под влиянием образовательной среды. Сравнительно меньше внимания уделяется пока вопросам высшего медицинского образования [3]. Отношение к институту образования в социологии медицины пока носит феноменологический характер, что существенно ограничивает исследовательское поле.

Мы считаем, что социология образования может способствовать исследованиям в области социологии медицины в следующих аспектах:

• информационном (обеспечивая базу данных о количественных и качественных параметрах института образования);


3979

• методологическом (объективировав современные тенденции раз-вития института образования и представив социальные портреты действу-ющих в нем субъектов);

• методическом (предложив специфические техники социологиче-ских исследований в разных возрастных группах и разных образовательных учреждениях).

Достижения социологии медицины крайне необходимо использо-вать в исследованиях института образования, чего пока не наблюдается. Социология медицины может помочь в решении следующих проблем социологии образования: в разработке паттернов здоровьесберегающего поведения обучающихся; в экспликации роли медицинских работников в обеспечении образовательных процессов; в определении медицинских рисков образования и способов их профилактики; в использовании ме-тодик измерения качества жизни участников образовательного процесса.

3. Социология медицины и социология гендера. В инициативных исследованиях по социологии медицины активно используются материалы и методы гендерной социологии, но специально этим вопросам посвящена лишь незначительная часть исследований (10% от всех, проведенных за 10 лет). Дифференциация данных по гендерному основанию предпринята в 80% исследований.

В гендерной социологии более активно, чем в других исследованиях среднего уровня используется проблематика социологии медицины, но это, в основном, исследования, посвященные охране здоровья женщин, исследования в области охраны здоровья мужчин пока проводятся недо-статочно интенсивно. В гендерной социологии целесообразно использовать достижения социологии медицины в решении следующих проблем: диф-ференциация гендерных предпочтений в выборе врача и методов лечения, гендерное распределение профессиональных ролей, гендерные различия в выборе модели взаимоотношения врача и пациента, гендерное распре-деление приоритетов в ориентации на здоровый образ жизни.

В социологии медицины эффективны следующие идеи гендер-ной социологии: влияние психофизиологических отличий на социаль-ный образ здоровья и болезни, гендерные отличия в культуре здоровья и культуре врачевания, гендерная дифференциация в структурировании здравоохранительных систем разного уровня (международных, федераль-ной, региональных).

4. Социология медицины и геронтосоциология. Социологические исследования в области медицинской помощи пожилым людям позволяют выделить ее институциональные компоненты, в частности, сформулировать предмет, задачи и способы организационного оформления такой помощи в разных областях медицины. Проблемы пожилых вызывают устойчивый интерес у авторов инициативных социологических исследований (12,8% всех рассмотренных работ). Характерной чертой этих работ является це-ленаправленное использование положений и данных геронтосоциологии.


3980

Геронтосоциология способствует развитию исследований проблем медицинского обслуживания пожилых людей, предоставляя методологи-ческие основания для таких исследований: выделение единицы измерения (генонтогруппа), разработка возрастной типизации пожилых, концепцию динамики социальных ролей в геронтогруппах. Кроме того, в ней накоплен большой эмпирический материал, который может быть использован при изучении качества жизни пожилых. Но геронтосоциология сама пока слабо использует данные социологии медицины. В основном, это только стати-стический материал, а не содержательные интерпретации.

Социология медицины может способствовать интенсификации исследований в геронтосоциологии, предложив концепцию институали-зации медицинской помощи пожилым людям, предоставив социологиче-скую интерпретацию динамики качества жизни в разных геронтогруппах, поскольку геронтосоциология не обладает методами получения клиниче-ских данных. Только с помощью медико-социологических исследований можно устанавливать корреляцию социальных ролей пожилых людей с их психосоматическим статусом.

5. Социология медицины и этносоциология. В социологии медици-ны связь этничности и психосоматического статуса пациента актуализиру-ется только в случае этнических болезней, а межэтические взаимодействия интерпретируются в социокультурном контексте. Это накладывает опре-деленные ограничения на применение методов этносоциологии в медико-социальных исследованиях.

Этносоциология пока недостаточно использует научный потенциал социологии медицины, хотя изучение этнически определенного отно-шения к здоровью и болезни, методов народной медицины, отношений врача и пациента, национальных особенностей организации здравоох-ранительных систем могут дать принципиально новую информацию для изучения этносов.

В социологии медицины целесообразно использовать концепции этнических различий биосоциального характера, которые разработаны в этносоциологии, и методы изучения самоидентификации, принципы выделения этнических групп как репрезентативных единиц измерения.

Изучение проблемы взаимосвязи социологии медицины и других социологических теорий среднего уровня позволило сформулировать рекомендации по оптимизации этой связи. Так, мы полагаем необходимым сделать курс «Социология медицины» обязательным в системе последи-пломного образования (повышения квалификации) врачей. Целесообразно также принцип межинституционального взаимодействия медицины и дру-гих социальных институтов общества положить в основу разработки всех региональных и федеральных программ в сфере охраны здоровья и повы-шения качества медицинской помощи, распределяя ответственность за их выполнение между представителями данных институтов. Полезно было бы провести Всероссийскую научно-практическую конференцию по про-блемам координации исследований в социологии медицины и в социоло-


3981

гических теориях среднего уровня, целью которой должна стать разработка методического пособия «Роль социологии медицины в междисциплинар-ных социологических исследованиях».

Целесообразна разработка обучающих программ, адресованных врачам, работающим с дифференцированными по социологическим кри-териям группами пациентов: по геронтосоциологии для тех, кто работает, преимущественно, с пожилыми; по социологии семьи для врачей общей практики; по этносоциологии – для врачей, работающих в полиэтничных регионах и т. п. Данные программы должны быть доступны в Интернете, а разрабатывать их могут совместно социологи медицины и специалисты в области изучения других социальных институтов.


1. Решетников А.В. Социология медицины. Руководство. М.: ГЭОТАР-Медиа. – 2010. – С. 14.

2. Решетников А.В. Социология медицины. Руководство. М. : ГЭОТАР-Медиа. – 2010. – С. 30.

3. Губанова Е.И., Дьячкова С.Ю., Дьяченко С.А. Студенты как незащи-щенная группа населения (по результатам анализа донозологических состояний)// Биоэтика. 2010. - №2. – с. 28-30.


3982

Сокол А. Ф., Шурупова Р. В., Москва Беер-Шева (Израиль)

Гуманизация личности будущего врача: проблемы и некоторые пути совершенствования

Аннотация Цель статьи - обсуждение значимости и актуальности влияния искусства и литературы на формирование лич-ности врача. Общая культура, приобщение к искусству повышают эффективность обучения будущих врачей, оказывают существенное влияние на характер коммуни-кации и способствуют лучшему взаимопониманию врача и пациента.

Ключевые слова: врачевание, коммуникация, литература. искусство, фор-мирование личности врача

Отметим, что роль культурных сред в формировании новых форм социальности в современной эпохе признаётся сверх высокой.

Специфические особенности работы врача (необходимость постоян-ного общения с больными и их близкими, проникновения в душевный мир пациента, контактность, эмпатия, сочувствие и сострадание) невозможны без высокой общей культуры.

Это, прежде всего, касается будущих врачей, живущих в атмосфере погружения в современные информационные технологии. Последние обе-спечивают доступность информации из всех сфер человеческой деятель-ности и создают иллюзию образованности. С другой стороны, собственно компьютерные медицинские технологии в значительной мере разобщают врача и больного, что приводит к снижению интереса врача к личности больного и к непосредственному контакту с ним.

Проблема эта не новая. Выдающийся канадский врач и ученый Уильям Ослер еще в 1892 г. в своем знаменитом учебнике «Принципы и практика медицины» указывал, что будущие врачи должны знать худо-жественную литературу не хуже, чем медицину [1].

Гармонизация личности будущего врача – важнейшая проблема. Это не только всестороннее развитие индивида, но и осознание им собственной значимости. В ней есть место и культуре, и нравственности. Не раз бывало, когда специалисты смежных профессий обходили узконаправленных про-фессионалов в решении теоретических и практических задач. Химик Луи


3983

Пастер и микробиолог И.И. Мечников внесли более существенный вклад в медицину, чем многие ученые – медики. Фантаст Жюль Верн обогатил инженерную мысль, предвосхитив научно-технический прогресс ХХ века. Зоолог Н.А Холодковский превзошел в искусстве литературного перевода профессионалов-лингвистов.

В представлении педагогов даже одна и та же оценка успеваемости имеет разную значимость. Отличный ответ на экзаменах тоже не равнозна-чен, поскольку не учитывает многие стороны развития личности (ориги-нальность мышления, самостоятельность, характер, культура, язык, умение излагать грамотно свои мысли, суждения – эти и другие особенности не всегда удается выявить в ходе краткого ответа экзаменуемого). Для учета всей многогранности личности необходимо время, длительное наблюдение за работой студента, учет его социальной позиции, конечного результата его труда (научный доклад, публикация, успех на олимпиаде и др.).

Конечно, не последнюю роль здесь играют мотивация, отношение к изучаемому предмету, психологический климат в коллективе, самообра-зование. Опросы студентов отдельных факультетов свидетельствуют о недо-оценке ими гуманитарного цикла обучения. Нередко звучат заявления о желательности сокращения курсов истории медицины, философии, педа-гогики. Однако упор только на естественные науки, по мнению профес-сора Йельского университета Ричарда Селзера, «лишило нас способности общаться с пациентами, как человек с человеком» [1]. Между тем, нередко выявляется элементарная культурная неграмотность большинства опрошен-ных студентов. Многим из них не знакомы имена Я. Корчака. А. Швейцера, В.И. Вернадского. Очень многие не читали книги врачей и ученых, книги, которые обогащают общую и профессиональную культуру («Записки врача» В. Вересаева, «Записки молодого врача М. Булгакова, «Размышления хирурга» С. Юдина, «Сердце и мысли Н. Амосова и др.). Студенты часто не в состоянии припомнить эпохальные открытия, оказавшие влияние на фор-мирование научного мировоззрения. С ними трудно, а попросту невозможно, говорить о взаимовлиянии культур, связи культуры с профессионализмом.

Известный американский кардиолог, автор книги «Утраченное искусство врачевания» [2] Бернард Лаун задается вопросом: каким обра-зом врачи превращаются в биотехнологов? Как и во всяком социальном явлении, причин много.

Как правило, в медицинские вузы попадают самые способные, пер-спективные, готовые к жесткой соревновательности, с хорошими знаниями точных наук. Между тем, такие молодые люди не отличаются широтой мышления, «их не волнует проблема личных контактов с больными», они стремятся к достижению поставленной цели, не позволяют себе расши-ряться «вширь».

Далее Б. Лаун с горечью пишет: «Когда мне случается во время клинических обходов упомянуть имя писателя, деятеля культуры, я вижу недоумевающие взгляды способных, блестящих в научном отношении молодых врачей. Ни один не слышал о Камю или Сартре, а Стриндберга они принимают за нападающего бейсбольной команды «Янки».


3984

Известный российский терапевт и гематолог академик А.И. Воробьев встревожен низким общекультурным уровнем современных врачей, мало читающих и получающих значительную часть своего интеллектуального багажа с телеэкрана.

Способность к сочувствию у студентов значительно более выражена при поступлении в университет, чем после его окончания [3].

Врачевание – больше, чем медицина. Современная медицина, впро-чем, как и в прежние времена, это сплав науки и искусства. Последнее же предполагает, что врач способен установить контакт с тонкой материей, именуемой душой человека. Несомненно, такая способность тем выше, чем более широко образован врач. «Врачевание знает больше, чем успела высказать до сих пор наука. Врачевание в сознании окрашено эмоциями, оно есть не только применение полученных знаний, но обязательно раз-витие этих знаний [4].

Выдающийся клиницист И.А Кассирский мудро заметил, что вра-чевание необозримо и рождено жизнью и природой. «А природа и жизнь не знают тонких мер, они многое делают с недостатком или избытком» [5].

Меняются времена, эпохи, но сущность врачевания остается неиз-менной. «Как бы ни менялись наши представления о механизмах болезни, принципы врачевания и в ХХI веке останутся в основном такими же, какими они сложились за двадцать пять веков официального существова-ния медицины» [6].

Огромное влияние на формирование личности врача оказывает художественная литература. Врачебная деятельность и литература орга-нично взаимосвязаны. Недаром говорят, что «лучшие писатели – врачи и лучшие врачи – писатели». Известный киевский клиницист и большой знаток искусства и литературы проф. Е.И. Лихтенштейн пишет по этому поводу: «Писательство и врачевание имеют нечто общее, сближающее их. Некогда врач допускался к медицинской деятельности, лишь имея степень бакалавра искусств. Когда врач испытывал потребность изложить свои наблюдения в литературной форме, писательство, как насущная необходи-мость, становилась для него второй профессией. Врач проникает за кулисы творчества, скрытые от постороннего взгляда» [7].

По образному выражению Нильса Бора, «причина, почему искусство может нас обогатить, заключается в его способности напоминать нам о гар-мониях, недосягаемых для систематического анализа» [8]. Выдающийся американский ученый лауреат Нобелевской премии Г. Саймон полагает, что «эстетика естественных наук и математики созвучна эстетике музыки и живописи – и та, и другая зиждутся на обнажении скрытой гармонии» [9].

Известный английский врач и писатель Ричард Эшер среди «семи грехов медицины» [10] порицал медицинскую литературу за косноязычие, серость и семантические огрехи.

Высокая образованность, блестящее знание литературы и искус-ства, владение языками позволили выдающимся ученым и врачам (А.С. Залманов, С.С. Юдин, И.А. Кассирский, Р. Лериш, Г. Кондор и др.), не являющимися писателями, достичь художественного совершенства при


3985

изложении чисто медицинских проблем. Чтение их трудов обогащает не только профессионально, но и доставляет огромное эстетическое наслаж-дение. Яркость и образность изложения мыслей, великолепное владение языком – прекрасное наглядное пособие для студентов, врачей и ученых. Для иллюстрации приведем два фрагмента.

«В старом доме классической медицины есть бесчисленные сокро-вища. Но эти сокровища разбросаны в подвалах и на чердаках, забыты, оставлены без внимания, покрыты пылью. Чтобы обнаружить эти драго-ценные частицы знаний, чтобы сделать отбор, нужно быть вооруженным направляющими идеями, доктринальным ситом для отсеивания ценных крупиц» (А.С. Залманов) [11].

«Болезнь – это драма в двух актах, из которых первый разыгрыва-ется в наших тканях при потушенных огнях, в глубокой темноте, даже без намека на болевые ощущения. И лишь во втором акте начинают зажигаться свечи, предвестники пожара, потушить который в одних случаях трудно, в других невозможно. Вот в этот момент возникает боль. Как прорвавшаяся лавина, затопляет она наше сознание для того, чтобы сделать еще более сложным и трудным ничем не поправимое положение» (Р. Лериш) [12].

По мере развития медицины и технологии увеличивается извечное расхождение между наукой и этикой. «Наука все время движется вперед, а человеческая природа и психологическая реальность остаются в целом стабильными. Если художественное творчество вбирает в себя прошлое и продолжает его, то научная истина ниспровергает то самое прошлое, из которого она вышла. Современный ученый склонен игнорировать про-шлое. Для художника истоки, соединяющие его с мастерами минувших веков, питают и его собственное творчество. Эсхил и Шекспир так же важны, как Достоевский и Хемингуэй. Все они исследуют человеческую душу, обнажая бесконечное разнообразие жизни и пытаясь понять, в чем ее смысл. Врач, дитя науки, не удовлетворяется общими положениями, а добивается однозначных практических ответов. А между тем проблемы больных легче понять, отталкиваясь от того, что дают нам литература и искусство, чем через научные факты» [13].

Приведенные мысли и высказывания в известной мере объясняют, почему в США на медицинских факультетах начали преподавать литературу и искусство для будущих врачей. Такое новшество в значительной степени возмещает недостаток традиционной подготовки, при которой внимание уделяется конкретным теоретическим и клиническим дисциплинам, а на изучение личности больного его внутреннего мира времени уже не остается.

Ряд американских экспертов в области медицины пришли к выводу, что только искусство может помочь молодым врачам нынешнего столетия лучше понимать своих пациентов, легче устанавливать с ними столь необ-ходимый контакт, сопереживать их страданиям и точнее ставить диагноз [1].

Большинство американских вузов, готовящих врачей, существенно изменили свои программы, включив в них (помимо основных дисциплин) литературу и искусство.


3986

Студенты Колумбийского университета внимательно изучают, например, повесть Л. Толстого «Смерть Ивана Ильича». Она помогает им понять страдания человека, научить слушать и говорить с больным.

Студенты Йельского университета учатся рисовать. По мнению их педагогов, живопись должна развивать их наблюдательность.

В учебные программы многих вузов включены произведения А.Чехова, С. Моэма, А. Конан Дойля и многих других писателей.

По мнению психолога Джоанны Шапиро, которая длительное время руководит программой гуманитарных наук в медицинском кол-ледже Калифорнийского университета, «чтобы стать хорошим врачом, надо использовать все ресурсы» [1]. Чистой науки, считает она, в данном случае недостаточно.

Проведенные Американской медицинской ассоциацией иссле-дования показали, что студенты, изучавшие живопись, замечали мелкие детали на снимке пациента в 2,5 раза чаще, чем те, которые этого предмета не изучали.

Одним из тех, кто начал преподавать будущим врачам литературу и философию, был Норманн Казинс, известный американский журналист, публицист, общественный деятель [13-14].

Н. Казинса волновало то, что студенты не считали литературу и искусство нужными предметами, изучение которых важно для будущей врачебной работы. «В результате получается, что большинство студентов-медиков прекрасно обучены, но плохо образованы. Чаще всего о них потом говорят, что они больше знают о болезнях, чем о людях. Техника подчиняет себе все» [14]. Далее Н. Казинс пишет: «Великие образцы мировой литера-туры учат нас тому, что едва ли есть для врача что-нибудь важнее психоло-гического воздействия на больного. Гиппократ, Гален и другие великаны медицины могли не знать об эндорфинах, энцефалинах, гамма-глобулине, эпинефрине, интерфероне и всякого рода нейронах. Зато они отлично отдавали себе отчет в цельности человеческого организма и взаимодействия всех его частей… Мудрый врач старается определить силу воли больного, его способность мобилизовать ресурсы духа, которые претворяются в бла-готворные биохимические изменения».

Врача и писателя роднит абсолютная необходимость владения сло-вом. Не все врачи, однако, оценивают значимость слова – этого великого инструмента воздействия на человека. «Слово подчас убивает, но и исце-лить слово тоже может. Вместе с тем врачи плохо верят рассказам на эту тему: медицина с большим трудом выбралась из болота субъективизма, и никому не хочется вернуться к гаданию на кофейной гуще взамен уверен-ности, которую дает точный компас науки. Вся королевская конница и вся королевская рать – томография, таллиевые сканнеры, эхография – ничто не в силах заменить собой врача как хранителя ключей к способности тела излечивать себя» [13].

В заключение приведём блестящую по форме, глубокую по содержа-нию и эмоциональному накалу своеобразную молитву Н. Казинса о даро-вании студентам и врачам высоких душевных качеств. «Я молю Бога, чтобы


3987

студенты-медики никогда не давали своим знаниям стать помехой в их общении с больными. Я молю Бога, чтобы никакие технические чудеса не отвращали их в случае необходимости от простых средств из старенького докторского чемоданчика. Я молю Бога, чтобы входя к больному, они пом-нили не о расстоянии от двери до постели, а о расстоянии от глаз больного до своих. Кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая, которая важней всего, когда врач склоняется над одиночеством больного, над его страхом, болью и тем всепоглощающем ощущением смертности, которая исходит от всего неведомого; когда рука врача на плече больного охраняет больного от мрака. Пусть студенты-медики придают огромное значение науке, но пусть они не забывают, что наука их такова, что она лучше всего действует в сочетании с их искусством, а это искусство – основа их профес-сии. В конечном счете, ценность медицины зависит от степени уважения медика к человеческой душе» [14].


1. Рогачев В. Русская классика на службе американской медицины. – URL: http//www.rusedina.org.

2. Лаун Б. Утерянное искусство врачевания (пер. с англ.). – М., 1998.

3. Лаун Б. Предисловие к книге: Казинс Н. Врачующее сердце (пер. с англ.) // Иностранная литература. 1985. №7.

4. Нисензон Б. Мысли о врачевании // Еврейский мир. 11.8. 2004. Сан-Франциско.

5. Кассирский И.А. О врачевании. – М., 1970.

6. Чазов Е.И. Очерки диагностики. – М., 1988.

7. Лихтенштейн Е.И. Помнить о больном. – Киев, 1978.

8. Сокол А.Ф. Медицина: из глубины веков до наших дней. Антология высказываний (в печати). – Беер-Шева, 2012.

9. Саймон Г. Науки об искусственном (пер. с англ.). – М., 1972.

10. Ричард Эшер. Биография. В кн: Л.П. Чурилов и др. Толковый словарь избранных медицинских терминов. – С-П., 2010.

11. Залманов А.С. Глубинная медицина. Тайная мудрость человеческого организма. – М., 1997.

12. Лериш Р. Основы физиологической хирургии. – Л., 1961.

13. Казинс Н. Анатомия болезни с точки зрения пациента (пер. с англ.). – М., 1991.

14. Казинс Н. Врачующее сердце (пер. с англ.) // Иностр. литература. 1985. №7.


3988

Шелякин В. А., Тюленева Г. Ю. Добролюбова Н. М., Екатеринбург

Об опыте ТФОМС Свердловской области в проведении методом телефонного интервьюирования социологических опросов населения об удовлетворенности доступностью и качеством медицинской помощи при осуществлении обязательного медицинского страхования

Аннотация Описан практический опыт Территориального фонда обязательного медицинского страхования Свердловской области в проведении социологических опросов населе-ния, как одного из мероприятий, направленных на изуче-ние удовлетворенности граждан качеством медицинской помощи и ее доступностью в конкретных медицинских организациях. Подробно освещен метод «телефон-ного интервьюирования», как наиболее эффективный метод проведения социологических опросов и широко используемый Территориальным фондом при проведе-нии социологических опросов пациентов медицинских организаций, находящихся на удаленных территориях. Представлены сравнительные результаты социологиче-ских опросов, проведенных разными методами.

Ключевые слова: обязательное медицинское страхование, социологический опрос, качество медицинской помощи, доступность медицинской помощи

Одним из приоритетных направлений дальнейшего развития и модернизации системы здравоохранения в Российской Федерации является решение задачи повышения качества и доступности медицин-ской помощи гражданам. В 2011 году вступил в силу ключевой документ - Федеральный закон № 326–ФЗ «Об обязательном медицинском страхова-нии в Российской Федерации», а также такие подзаконные акты, как при-каз Министерства здравоохранения и социального развития Российской


3989

Федерации № 158н «Об утверждении правил обязательного медицинского страхования» и приказ ФФОМС № 230 «Об утверждении порядка орга-низации и проведения контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию», которые внесли большие новации в систему мероприятий, направленных на реализацию прав застрахованных лиц на получение доступной бесплатной и качественной медицинской помощи в рамках территориальной программы обязательного медицинского страхования.

С точки зрения социологического подхода, под понятием «качество медицинской помощи», как правило, подразумевается совокупность харак-теристик, относящихся к способности удовлетворить те или иные потреб-ности человека, связанные с вопросами охраны здоровья. В настоящее время в рамках мероприятий системы контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи одним из направлений изучения удовлетворенности граждан качеством медицинской помощи и её доступностью в конкретных медицинских организациях является социоло-гический опрос населения.

В Свердловской области, начиная с 2006 года, социологические опросы проводились исключительно методом очного анкетирования паци-ентов амбулаторно–поликлинических подразделений и круглосуточных стационаров медицинских организаций, работающих в системе обязатель-ного медицинского страхования. За этот период количество граждан, уча-ствующих в социологическом опросе в качестве респондентов увеличилось с 450 (в 2006 году) до 6 600 человек (в 2011 году). К проведению опросов привлекались, как правило, штатные сотрудники страховых медицин-ских организаций и Территориального фонда. Были разработаны единые унифицированные формы «опросных листов» - отдельно для пациентов поликлиник и пациентов круглосуточных стационаров. «Опросные листы» состояли из 5 – 7 вопросов с заданными вариантами ответов: «да», «нет», «затрудняюсь ответить».

Но, в связи с большим количеством (более 220) медицинских орга-низаций, работающих в системе ОМС на территории Свердловской области и их территориальной удаленностью (расстояние между крайними точками Свердловской области составляет более 400 км), при организации прове-дения анкетирования пациентов возникали большие сложности. Кроме того, очное анкетирование является трудоемким и финансово затрат-ным мероприятием.

Для проведения опроса респондентов, проживающих в труднодо-ступных населенных пунктах, в целях оперативности, снижения трудоза-трат и экономической целесообразности при проведении социологических исследований, Территориальным фондом ОМС Свердловской области был избран, помимо привычного метода очного анкетирования пациентов, метод телефонного интервьюирования.


3990

Выбор метода телефонного интервью был обусловлен следующими очевидными преимуществами:

1. Возможность охвата большой выборки респондентов.

2. Отсутствие административных барьеров со стороны медицин-ских организаций (нет необходимости в согласовании с администрацией медицинских организаций места и времени проведения социологических опросов, которое зачастую затягивается).

3. Удобство для респондентов (домашняя обстановка, удобное время проведения опроса способствует позитивному настрою на общение с сотрудниками ТФОМС и СМО).

4. Более объективные и откровенные ответы респондентов, данные ими вне стен медицинской организации и в отсутствии «заинтересованных» её представителей.

5. Возможность проведения социологического исследования в сжа-тые сроки.

6. Экономически менее затратный вариант опроса.

При проведении социологического исследования выделяют четы-ре этапа:

I этап - подготовительный (выборка респондентов, разработка опрос-ного листа, организационно-методическая подготовка интервьюеров).

II этап - собственно опрос.

III этап - обработка полученных данных (математический расчет итоговых показателей, составление сводных таблиц, аналитическое опи-сание результатов).

IV этап – разработка рекомендаций, принятие мер и управленческих решений по итогам полученных результатов опроса (доведение результатов опроса до сведения заинтересованных органов, в том числе органов управ-ления здравоохранением, администраций муниципальных образований, размещение информации в СМИ и на сайте ТФОМС и т. п.).

Организация и проведение социологического исследования методом телефонного интервью имеют свои особенности:

1. Телефонный опрос в основном ориентирован на изучение удов-летворенности граждан амбулаторно – поликлинической помощью, так как население чаще обращается именно за данным видом медицинской помощи.

2. Поиск респондентов для участия в опросе ведется методом слу-чайной выборки по справочнику телефонных номеров и/или по контакт-ным номерам телефонов, указанных в заявлениях на выдачу полиса. В зави-симости от необходимого объема выборки, рассчитывается ее примерный «шаг», например, каждая 3-5-10 страница справочника, или каждый 3-5-10 номер телефона и т. п.


3991

3. При опросе критериями качества медицинской помощи были выбраны следующие основные показатели: доступность, бесплатность, условия предоставления медицинской помощи, отношение со стороны медицинского персонала, а также результативность (эффективность) ока-занной медицинской помощи. По выбранным показателям при разработке вопросов для интервьюирования были выделены следующие индикаторы:

Доступность медицинской помощи оценивалась на основании от-ветов на вопросы:

� «Удается ли Вам без трудности получить талон на прием к участ-ковому врачу?»;

� «Удается ли Вам без трудности получить консультацию врача уз-кой специальности?»;

� «Удается ли Вам без трудности пройти лабораторно - диагности-ческие исследования?».

� Бесплатность медицинской помощи оценивалась на основании ответов на вопрос: «Во всех ли случаях медицинские услуги предоставля-лись Вам бесплатно?».

� Отношение медицинского персонала оценивалось на основании ответов на вопрос: «Довольны ли Вы отношением со стороны медицинско-го персонала?»;

� Уровень информированности оценивался на основании ответов на вопрос: «Информированы ли Вы лечащим врачом о состоянии вашего здоровья (заболевании), методах профилактики и (или) лечения?».

� Условия предоставления медицинской помощи оценивались на основании ответов на вопрос: «Довольны ли Вы оснащенностью поликли-ники и состоянием ее помещений?».

� Результативность (эффективность) медицинской помощи оцени-валась на основании ответов на вопрос: «Удовлетворены ли Вы результата-ми оказания медицинской помощи?».

4. В связи с тем, что опрос проводится посредством телефонной связи, вопросы были сформулированы достаточно четко, коротко, понятно и однозначно для толкования. При опросе использовались так называемые «закрытые вопросы», варианты ответов на которые определены заранее. Предлагалось три варианта ответов («да», «нет» «затрудняюсь ответить»), все они немногосложные, в связи с чем, легко воспринимаются «на слух» и запоминаются.

При проведении телефонного интервью специалист ТФОМС или СМО задает вопросы и собственноручно фиксирует выбранный вариант ответа. Полнота, точность и достоверность результатов социологических опросов, проведенных методом телефонного интервью, зависят от добро-


3992

совестности и ответственности исполнителей опроса. Немаловажную роль также играет интонация голоса интервьюера. Тон должен быть дружелюб-ным, спокойным и располагающим к общению.

После статистического анализа полученные результаты социоло-гических опросов доводятся до сведения руководителей медицинских организаций, органов управления здравоохранением и учитываются при принятии управленческих решений.

Впервые метод телефонного интервьюирования при проведении социологического опроса населения об удовлетворенности доступностью и качеством медицинской помощи при осуществлении обязательного меди-цинского страхования в Свердловской области был использован в 2010 году. Был проведен телефонный опрос 596 пациентов поликлиник в 14 муници-пальных образованиях. За 2011 год данным методом было опрошено 1100 пациентов поликлиник в 22 муниципальных образованиях.

Активное использование метода телефонного интервью планируется продолжать и дальше.

Сравнительный анализ результатов социологических опросов насе-ления, полученных методом очного анкетирования пациентов непосред-ственно в медицинских организациях и методом телефонного интервью, показал, что показатель удовлетворенности доступностью и качеством медицинской помощи граждан, опрошенных по телефону, на 14 % ниже, чем у пациентов, опрошенных непосредственно в медицинском учреж-дении. Так, при очном опросе удельный вес граждан, удовлетворенных качеством медицинской помощи составил в 2011 году 71 %, а при опросе методом телефонного интервью – 57 %.

Таким образом, проведение социологических исследований двумя методами, во - первых, является экономически более целесообразным, а во – вторых, дает возможность получения более объективных результатов, влияющих на принятие административных мер и управленческих решений, направленных на повышение эффективности деятельности медицинских организаций и удовлетворение потребностей населения в доступной и каче-ственной медицинской помощи.


3993


1. Федеральный закон от 29 ноября 2010 г. № 326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации».

2. Приказ Федерального фонда обязательного медицинского страхования от 1 декабря 2010 г. № 230 «Об утверждении порядка организации и про-ведения контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию».

3. Приказ Федерального фонда обязательного медицинского страхования от 14 августа 2008 г. № 175 «Об утверждении формы межведомственного статистического наблюдения № ПГ и инструкции по ее заполнению».

4. Приказ Федерального фонда обязательного медицинского страхования от 29 мая 2009 г. № 118 «Об утверждении Методических рекомендаций «Организация проведения социологического опроса (анкетирования) населения об удовлетворенности доступностью и качеством меди-цинской помощи при осуществлении обязательного медицинского страхования».

5. Антонова Н. Л., Беллавин В. А., Белявских О. В., Карачев П. Д. Реализация прав пациентов в системе ОМС (опыт социологического исследования) // Социология медицины. 2004. № 1.

6. Антонова Н. Л. Качество медицинского обслуживания в системе обя-зательного медицинского страхования (на примере г. Екатеринбурга) // Социологическая политика: Экспертиза. Рекомендации. Обзоры. 2007. №7.


3994

Шишкина Е. А., Астрахань

Экологическое здоровье как предмет медико-социологического анализа

Аннотация В статье проводится анализ экологических рисков, при-водящих к расстройствам здоровья человека, и забо-леваний, вызванных негативным влиянием окружаю-щей среды; дается оценка субъективных и объективных факторов общественной жизни, определяющих каче-ство медико-социального мониторирования экологиче-ского здоровья.

Ключевые слова: экологическое здоровье, социальное здоровье, экологиче-ские болезни, окружающая среда, социально-экологические процессы

Эволюция окружающей среды, социума и техносферы способство-вала появлению новой формы их сосуществования – геосоциотехнической системы, в которой взаимопроникновение всех входящих в нее элементов привело к глубокой взаимозависимости. Генетическое единство человека и естественной среды обитания выступает основанием рассматривать человеческое здоровье и здоровье окружающего пространства с позиций их единства и взаимообусловленности. «Природа истощается, уменьшается количество пресной воды, растут пустыни, а лесной покров становится всё более редким. Но для каждого из нас эти проблемы выглядят чем-то далёким и непостижимым. Ровно до тех пор, пока мы сами не начинаем испытывать на себе проблемы ухудшения экологии»[1]. Отходы произ-водства, загрязнение атмосферы, воды, почвы, выбросы промышленности и транспорта, химизация сельского хозяйства и быта, множество иных экологических рисков становятся соматотропными и психотропными факторами этиологии многочисленных преднозологических состояний, а затем заболеваний.

Сложность оценки экологических болезней обусловлена отсут-ствием чаще всего их специфической симптоматики. В результате боль-шинство экологически обусловленных нозологических форм рассматри-вается в рамках иных классификаций – онкологических, соматических, неврологических, инфекционных, паразитарных. Так, экологические токсико-дегенеративные, вирусные, обменно-аллергические миокар-


3995

диты фиксируются в системе кардиопатологии; экологические стазовые и рефлюксные эзофагиты – в рамках желудочно-кишечных заболеваний; в формировании предраковых заболеваний всех органов и систем первич-ную роль играют экологические (токсические и вирусные) морфо-функ-циональные нарушения главных желез пищеварительной системы: печени и поджелудочной железы, что рассматривается в рамках онкологической науки и т. д. При этом, как отмечено рядом авторов, патогенетическая роль экологических загрязнений в развитии указанных патологических процес-сов признается очевидным фактом. В частности, вполне обоснованными видятся включение В. И. Покровским и Б. Л. Черкасским в концептуальное пространство наук понятия “современная эволюция эпидемического про-цесса”, который вызван именно глобальными экологическими нарушени-ями, и гипотеза J. Gutman о том, что латентные проявления химических поражений среди населения могут часто имитировать клинику ряда вос-палительных заболеваний, вирусных инфекций, иммунопатологических процессов, хронических заболеваний соединительной ткани, включая ревматоидный артрит и др.[2].

Такая ситуация позволяет не согласиться с оценкой ряда специали-стов, считающих, что влиянию экологических факторов подвержено от 25 до 50% всех заболеваний. Можно с уверенностью утверждать, что эколо-гически обусловленными являются все или почти все болезни, которыми страдает современное человечество.

В то же время, несмотря на сложность дифференциации специфиче-ской симптоматики, современной наукой описан внушительный ряд «чисто экологических» заболеваний, к которым относятся:

� киришский синдром, обусловленный производственными выбросами белково-витаминных концентратов; он проявляется в виде высокой утомляемости, тяжелых астматических симптомов у детей, сенсибилизированных к выбросам заводов по производству полусинтетических кормов для животных;

� с и н д р о м т и к е р о в – н а в я з ч и в ы е н е п р о и з в о л ь н ы е гиперкинезы - заболевание, которое развивается у детей в зонах нефтеперерабатывающих производств;

� картофельная болезнь (синдром хлюпающей стопы) впервые описана в 1989 году у студентов, которые были привлечены к уборке картофеля на Урале. Основной симптом болезни — невозможность подгибать стопу. Причиной болезни явились импортные пестициды нового поколения, содержащие ртуть и поражающие периферическую нервную систему;

� «желтые» дети - тяжелое поражение крови (анемия, тромбоцитопения, эритропения), печени (желтуха, определившая назва-), печени (желтуха, определившая назва-ние болезни) и центральной нервной системы у новорожденных; впервые заболевание зарегистрировано в Алтайском крае в 1989-1990 гг.; предпо-1990 гг.; предпо-редпо-


3996

лагается, что причиной заболевания является возможное радиационное воздействие на организм детей последствий ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне (1949 – 1962 г.г.);

� прогерия или преждевременная детская старость поражает детей старческой дряхлостью; состояние их здоровья соответствует здоровью старого человека и сочетается с недоразвитым интеллектом; такие дети доживают до 15 лет; одна из точек зрения на причину этого заболевания - влияние неблагоприятных факторов внешней среды;

� «странная» болезнь Минаматы впервые описана в Японии у рыбаков в зоне бухты Мина-мата в 1956 году, использовавших в пищу морские продукты, содержащие ртуть. Владельцы химического комбината «Тиссо» на острове Кюсю долгие годы сбрасывали в океан сточные воды, содержащие ртуть. Болезнь характеризуется поражением ЦНС - расстройством речи, походки, снижением слуха и зрения, мышечной слабостью, спастическим параличами, умственной отсталостью, потерей зрения, иногда комой;

� болезнь «Итай-Итай» характеризуется сильным болевым синдромом, пронизывающим все тело больного (итай, яп. - больно). Она развивалась у людей, употреблявших в пищу рис, загрязненный кадмием, поступавшим с водами из ирригационных систем (Япония), и сахарный горошек, содержащий значительные количества этого элемента (США). Известны случаи массового хронического отравления кадмием. Наряду с ртутью и свинцом он относится к числу наиболее опасных загрязнителей пищевых продуктов. Установлена корреляционная связь между количеством кадмия в воде, почве и уровнем заболеваемости злокачественными новообразованиями среди населения экологически неблагополучных районов;

� синдром черных ног (дистрофические изменения кожи ног под влиянием мышьяка) и балканская нефропатия (под влиянием урана) распространены на Дальнем Востоке;

� болезнь Юшо впервые описана в 1968 г. в Японии; проявляется в виде поражения кожи бифенилами, находящимися в растительном масле. Описаны массовые поражения во Вьетнаме, Италии, штате Миссури. Традиционное питание народов Севера (рыба и мясо с высоким содержанием жира) также приводит к поступлению в организм стойких органических загрязнителей (полихлорированных бифенилов, диоксинов, фуранов), основная опасность которых заключается в способности кумулироваться в организме и вызывать отдаленные последствия хронического отравления малыми дозами. Являясь гормональными имитаторами, они подавляют выработку гормонов в организме, нару-, они подавляют выработку гормонов в организме, нару-шают сперматогенез, овуляцию и половое развитие. Гормональный дис-баланс провоцирует возникновение злокачественных новообразований. Растворимые в жире загрязнители способны преодолевать плацентарный барьер и поступать в организм плода, а также с материнским молоком во время грудного вскармливания.


3997

Современной медициной описаны такие заболевания, как хими-ческая астма (сульфитная, нитратная), вызванная высоким содержанием в воздухе химических веществ; синдром «нездоровых зданий» - состояние хронического утомления под влиянием родона; амфиотропный латераль-ный склероз, обусловленный недостатком в окружающей среде магния и марганца, диоксиновый синдром (пигментация кожи, иммунодефицит); общая иммунная депрессия при интоксикации тяжелыми металлами, свой-ственная жителям промышленных зон, и ряд иных патологических форм, в основе которых лежат негативные антропогенные практики, приводящие к дисфункциям естественной среды обитания.

В то же время, несмотря на уже известные науке и практике «чисто экологические» заболевания, а также доказанность влияния конкретных экологически обусловленных факторов на возникновение соматических, неврологических и иных расстройств, оценка экологического здоровья с позиций статистических, этиологических, классификационных, соци-альных, пространственных подходов является глубоко недостаточной. В частности, в статистических материалах ВОЗ [3] до сих пор отсутствует информация об экологической заболеваемости. К анализу привлекаются социально-экономические факторы, всеобщая иммунизация, лечебно-профилактическая деятельность, в то время как экологические риски остаются за рамками медико-статистической оценки. Лишь раздел Z58 Международной классификации болезней Х пересмотра скромно упо-минает о проблемах, связанных с физическими факторами окружающей среды, что весьма отдаленно характеризует их причастность к экологиче-скому здоровью современной цивилизации.

Экология болезней как научная дисциплина начала оформляться с 1958 году под влиянием работ Ж. Мея «Экология болезней человека» (Нью-Йорк, 1958), «Изучение экологии болезней» (Нью-Йорк, 1961). Современное научное знание пополнилось множеством подходов, изуча-ющих трансформации здоровья человека под влиянием нездоровой среды обитания, - экологической медициной, экологической эпидемиологией, экологической гигиеной, экологической психиатрии, экологической меди-цинской географии, экологической токсикологией и иными аналогичными отраслями медицины. В то же время все они выступают, главным образом, как теоретическая экологизация медико-социального концептуального багажа, в то время как практическое здравоохранение борется пока только со следствием социально-экологических дисфункций. Основная часть научных исследований, направленных на изучение экологического здо-ровья, разрознена, не систематизирована мировыми классификаторами и не позволяет составить максимально возможного представления об эти-опатогенетических механизмах экологической патологии, тенденциях ее развития.

Одной из наиболее значимых причин, затрудняющих анализ и систе-матизацию экологической заболеваемости, является сокрытие информа-ции об истинном состоянии экологического здоровья окружающей среды и населения. «Некоторые радикально настроенные западные интеллекту-


3998

алы, такие, как, например, социолог Иван Иллич утверждают, что врачи едва ли не обманом убедили широкую общественность, будто могут диагно-стировать и лечить болезни, тогда как болезни на самом деле обусловлены социальными факторами, и выздоровление наступает только при улучше-нии социальных условий. Врачи, утверждает Иллич, в сущности, скры-вают настоящие причины нездоровья, что способствует его укоренению, а многие виды лечения приносят больше вреда, чем пользы, и отвлекают от истинных причин болезней в обществе»[4]. Справедливости ради сле-дует заметить, что врачи, в самой меньшей мере заинтересованы в укрытии информации о состоянии здоровья населения. Будучи принужденными, они являются не виновниками, а скорее жертвами государственной поли-тики большинства стран, заинтересованных в неразглашении объективных показателей и фактов. «Ведь сумма глобальных действий складывается из небольших шагов конкретных государственных органов и должностных лиц»[5].

В этой связи утверждение ряда ученых с мировым именем о том, что глобальное восприятие общественностью экологических угроз является завышенным, в гораздо большей мере представляется политической заин-тересованностью, нежели научным заблуждением. Так, Д. Хелд и соавторы в «Глобальных трансформациях» отмечают, что множество подобного рода угроз по своему происхождению и последствиям носит сугубо локальный характер, не оказывая сколько-нибудь значительного - с точки зрения времени и пространства, - а то и вовсе никакого влияния на социальные отношения и на уровень загрязнения окружающей среды. Многие виды загрязнений, такие как фотохимический смог и выбросы отравляющих тяжелых металлов, имеют незначительный радиус действия. Точно также во многих случаях причины загрязнения водоемов носят локальный харак-тер[6, С. 442].

Не требует доказательств факт, что современные экологические риски не носят характер единичной локальной случайности. Повсеместная их распространенность на фоне кажущейся изолированности свидетель-ствует о глобальной системной патологии, проявляющейся локально. «Отдельное событие социальной действительности, как правило, является «частичкой» массового процесса»[7, С. 45], как метастазы, локализующиеся в разных органах, являются все же проявлением единого заболевания всего организма. «Все причинно обусловлено в том смысле, что даже в вихре пыли, поднятом бурным ветром, нет ни одной молекулы, которая рас-положена случайно. Каждый поворот молекулы строго необходим. Точно так же вечно деятельная природа указывает человеку каждую точку линии, которую он должен описать на Земле. В страшных судорогах, сотрясаю-щих иногда общество нет ни одного действия, ни одного слова, ни одной мысли, ни одной страсти у участников революции, которые не были бы необходимыми, которые не происходили бы так, как они должны проис-ходить»[8, С. 78].


3999

Не менее значимой причиной, затрудняющей анализ экологиче-ских заболеваний, является способность ряда опасных факторов к фор-мированию отдаленных последствий вреда здоровью. «Тяжелые, иногда необратимые изменения в окружающей среде проявляются, в основном, через несколько лет после активной эксплуатации промышленных объ-ектов»[9, С. 19, 27]. Мутации, происходящие между естественной и искус-ственной средами, рождают новые биологические формы и ведут к измене-нию генетической картины человечества. А болезнь становится показателем устойчивости/неустойчивости человека к новым условиям обитания. «С позиций устойчивости «здоровья» биосферы нездоровым будет счи-таться и тот процветающий вид животного или растения, который вызы-вает разрушение экосистемы биосферы. Таким образом, о здоровье чело-века можно говорить лишь в контексте описания «здоровья» биосферы в целом»[10, С. 4].

В исследованиях, посвященных здоровому образу жизни, крайне недооцененной остается экологическая культура социума, представляющая собой совокупность моделей поведения в условиях экологически вредных производств, досуга и быта, управления транспортным средством и ряда иных ситуаций. Являясь частью общечеловеческой культуры, экологическая культура включает в себя отношение человека к здоровью и проявляется, в частности, в использовании различных методов профилактики и оздоров-ления от влияния экологически неблагоприятных факторов. «Всякая меди-цинская практика представляет собой особое культурное явление, открытое не одной, а нескольким различным формам интерпретации. В современных западных обществах основными экспертами по болезни выступают медики. Им принадлежит право называть болезнь, устанавливать причины ее про-исхождения, констатировать связь между природой болезни и образом жизни человека, который заболел»[11]. В этой связи актуальным направле-нием экологической и социальной медицины должно стать развитие эко-логической компетентности работников практического здравоохранения. Исследования, проведенные автором статьи в 2009 году среди медицинских работников двух регионов России, показали отсутствие у них специальных знаний пропаганды и укрепления экологического здоровья.

В целом следует отметить, что «сегодня на государственном уровне признается невозможность радикального централизованного решения экологических проблем России в ближайшие годы. Нормальная эколо-гическая обстановка - это роскошь, которую могут позволить себе лишь богатые страны. Поэтому современная государственная политика направ-лена в основном на снижение темпов роста экологического загрязнения и, главным образом - на компенсационные методы защиты здоровья насе-ления, включающие использование продуктов лечебно-профилактического назначения»[12]. В то же время, несмотря на объективные и субъективные трудности в изучении и улучшении качества экологического здоровья среды обитания и человека, становятся видимыми контуры перспектив-ных медико-социальных технологий и новых подходов к их комплексной оценке, к числу которых автор относит:


4000

� включение в систему международных и государственных класси-фикаций заболеваний нового раздела «экологические заболевания»;

� выявление корреляций экологической заболеваемости урбанизи-рованных и неурбанизированных территорий;

� динамический мониторинг всех видов антропогенной нагрузки;

� изучение экологической культуры населения;

� систематизацию показателей экологического здоровья на локаль-ном, региональном мировом уровнях.

Предполагается, что предложенный спектр интересующих направ-лений будет расширяться по мере получения новых результатов исследо-ваний.


1. Кукушкина В. А. Экологические заболевания населения.- URL: http://risk.peac.ru/index.php?page=ekologicheskie-zabolevaniya-naseleniya (Дата обращения 05.05.12).

2. Экологические болезни и методические подходы в их изучении URL: http://u4isna5.ru/index.php/isledovaniya/59-isledovaniye/398-ekologicheski-obuslovleiiny-e-zabolevaniya-realnost-sushhestvovaniiya-nedostatki-opredeleniya-i-registracii.html (Дата обращения 05.05.12).

3. Мировая статистика здравоохранения, 2010 г. URL: http://www.twirpx.com/file/416938/ (Дата обращения 07.05.12).

4. Михель Д.В. Медицинская антропология: что это такое? - URL: http://www.countries.ru/library/antropology/medant.htm (Дата обращения 01.05.12).

5. Кукушкина В. А. Экологические заболевания населения. URL: http://risk.peac.ru/index.php?page=ekologicheskie-zabolevaniya-naseleniya (Дата обращения 07.05.12).

6. Хелд Д., Гольдблатт Д., Макгрю Э., Перратон Д. Глобальные транс-формации - М.: Праксис, 2004.

7. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования: описание, объ-яснение, понимание социальной реальности - М.: «Добросвет», 1998.

8. Гольбах П. Система природы / См.: Краткий философский словарь - М.: «ПРОСРЕКТ», 1999.

9. Маздлова Е. А., Шагарова Л. Б. Экологические решения в нефтегазовом комплексе. М.: «Техника», 2001.

10. Сосунова И. А., Рыбальский Н. Г., Самотесов Е. Д. Методология и методика общественного участия в подготовке и принятии экологи-чески значимых решений - М.: НИА – Природа, РЭФИА, 2004.


4001

11. Михель Д.В. Медицинская антропология: что это такое? - URL: http://www.countries.ru/library/antropology/medant.htm (Дата обращения 01.05.12).

12. Константинов А.П. Особенности экологического неблагополучия в современных условиях и их влияние на здоровье населения России. – URL: http://www.rae.ru/fs/?section=content&op=show_article&article_id=7779035 (Дата обращения 707.05.12).

Documents

part25