Степанов В.Н. Провокативное речевое воздействие в экстремистских текстах как предмет лингвистической

121Òåîðèÿ è ïðàêòèêà ñóäåáíîé ýêñïåðòèçû №4 (12) 2008

ПРОВОКАТИВНОЕ РЕЧЕВОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ

В ЭКСТРЕМИСТСКИХ ТЕКСТАХ КАК ПРЕДМЕТ

ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

Степанов Валентин Николаевич,

эксперт Ярославской ЛСЭ Минюста России, профессор кафедры массовой коммуникации НОУ ВПО “Международный университет бизнеса и новых технологий (институт)”, доктор филологических наук

Исследование выполнено в рамках гранта Президента РФ для поддержки молодых российских ученых МД-2366.2007.6

Возникновение и динамичность фор-мирования новой области лингвистического знания – юрислингвистики – обусловлены рядом экстралингвистических факторов, к числу которых следует отнести активизацию макро- и микроэкономических процессов, рост и интенсификацию интернациональных контактов в разных областях общественной жизни России конца ХХ – начала ХХI веков, строительство гражданского общества, ин-тенсивное законотворчество в открываемых заново сферах экономики, культуры и права России. Интерес к новой науке обусловлен в высокой степени общественным вызовом, перед лицом которого стоит человек, - это прежде всего личная ответственность (в том числе морально-этическая и юридическая) каждого за публично произносимые слова.

Молодая наука смело завоевывает ин-формационное пространство современной культуры. Общественная практика вызвала к жизни новые профессиональные сообщес-тва, к таковым следует отнести, например, гильдию лингвистов-экспертов по докумен-тационным и информационным спорам и ассоциацию экспертов-лингвистов и препо-

давателей «Лексис»; действуют веб-сайты общественных организаций [33; 34]; изда-ются одноименные тематические сборники [28; 29; 30], индивидуальные и коллективные публикации, прямо или косвенно связанные с новой предметной областью [8; 11; 14; 17; 25]. Примерная библиография по данной проблематике составила более семисот ис-точников [33]. Все это свидетельствует об активно формирующейся научной традиции лингвистической экспертизы юридических документов и текстов СМИ. Лингвистов все чаще приглашают выступить в качестве тре-тейских судей в сложных, порой запутанных судебных тяжбах, - вот примета нашего вре-мени. С одной стороны, это указывает на то, что российское право находится на стадии институционализации и нуждается в «подде-ржке» со стороны исследователей современ-ных культуры и языка. С другой – современ-ные культура и язык сами трансформируются и требуют стандартизации и гармонизации накопленных знаний. Естественным пред-ставляется нам тот факт, что юрислингвис-тика сохраняет преемственность с другими предметными областями, к числу которых

122

Ýêñïåðòíàÿ ïðàêòèêà

Òåîðèÿ è ïðàêòèêà ñóäåáíîé ýêñïåðòèçû №4 (12) 2008

относятся психолингвистика с ее интересом к вопросам порождения и восприятия речи, речевого воздействия, влияния аффекта на речевую способность человека; семиотика и рассматриваемые ею вопросы искажения информации; криминалистика, судебная психология, теория массовой коммуникации, социальная психология, социолингвистика, стилистика. Особое место среди междисцип-линарных исследований, к которым примыка-ет юрислингвистика, занимает исследование эмотивной стороны речи и проявления пара-доксов интенционального характера обще-ния [2; 17; 19]. Мотивы, движущие поступка-ми людей, подталкивающие их к конфликтам, ищут объяснения с точки зрения социальной, половой или национальной идентификации коммуникантов. Решение об идентификации интенционального состояния автора текста можно принимать только в результате ком-плексного анализа субъективно-психологи-ческих, социально-исторических, гендерных, этнокультурных, коммуникативных и не в пос-леднюю очередь правовых факторов.

Питающей средой юрислингвистики стала публичная сфера (термин Макса Хор-кхаймера как нельзя лучше отражает пафос диалектики просвещения и господства разу-ма в представлении ученых Франкфуртской школы) как, во-первых, сфера рационально-го обсуждения проблем; во-вторых, сфера существования общественного мнения; и, в-третьих, идеальная модель демократического устройства общества. Исследования совре-менного состояния публичной сферы позво-лили заметить, что отличительным признаком публичной коммуникации в конце XX – начале XXI века является преобладание эмоциоцен-трированной аргументации над рациональ-ной и, как следствие этого, целеустановка на формирование мнения, а не знания: «убеж-дение осуществляется преимущественно не логическими способами, а эмоционально-психологическими, с учётом особенностей собеседника и аудитории; при этом ставит-ся задача не столько сформировать знание, сколько сформировать мнение» [23. С. 10]. Следовательно, нарушается баланс между двумя видами информации – предметно-ло-гической (интеллектуальной, дескриптивной, объективной, концептуальной, фактуальной, не связанной с ситуацией и участниками об-щения) и прагматической (оценочной, субъ-ективной) – в сторону последней [24]. Это с

очевидной закономерностью ведет к повышен-ному эмоциональному «фону» текстов, обраща-ющихся в публичной сфере, к эмоциогенности публичной сферы в целом.

Попробуем сформулировать в первом приближении некоторые элементы методо-логии юрислингвистики. В качестве предмет-ной сферы юрислингвистики мы предлагаем рассматривать сферу публичного общения, в рамках которой человек выступает в сово-купности имеющихся у него социальных ста-тусов (объект юрислингвистики). А коммуни-кативные намерения говорящих и их речевое оформление в условиях реальных и потенци-альных конфликтов, которые возникают при функционировании языка в коммуникатив-ном пространстве публичной сферы, в пер-вую очередь в СМИ, и по необходимости свя-заны с разной интерпретацией речевых вы-сказываний (конфликты интерпретации) мы предлагаем квалифицировать как предмет юрислингвистики. В теоретико-практическом плане к сфере вопросов, подпадающих под «юрисдикцию» данной отрасли языкознания, относятся вопросы защиты чести и достоинс-тва (оскорбление, клевета, распространение порочащих сведений, неуважение к суду т.д.), толкование текстов закона, спорных доку-ментов (договоров), речевое хулиганство (брань, нецензурные выражения), разжига-ние межнациональной и религиозной роз-ни, лингвокриминалистика (идентификация личности по языковым признакам, иденти-фикация документов), речевое манипулиро-вание (реклама, предвыборные технологии, «околомедицинские» практики), защита ав-торских прав, конституционное право на имя, конфликты, связанные с русским языком как государственным, конфликты межъязыково-го перевода. Высокая эмоциогенность смеж-ной области языка и права требует создания этических механизмов регулирования про-фессиональной деятельности в этой сфере. По-видимому, разработка этической стороны экспертной деятельности, создание кодекса профессиональной этики представляет со-бой насущную необходимость и позволит уп-рочить позиции зарождающейся науки.

Предлагаемые к апробации методы лингвистического исследования в целом не выходят за рамки традиционного представ-ления об уровнях языковой системы: семан-тико-синтаксический и лингвостилистичес-кий анализ, логико-грамматический анализ,

123



семантико-синтаксический анализ, метод авторизации текста [25. С. 74]. Актуальные задачи, стоящие перед экспертами-лингвис-тами, оказываются шире устоявшихся пред-ставлений о границах предметной области традиционной лингвистики. На наш взгляд, необходимо пересмотреть систему лингвис-тических методов экспертного исследования и дополнить ее. В качестве дополнения мы считаем возможным уточнить состав предла-гаемых методов и предложить еще два - ме-тоды жанрового и интенционального анализа высказывания.

Поликодовый характер личности и ре-зультатов ее текстовой деятельности поз-воляет рассматривать эффекты общения сквозь призму жанров – типизированных речевых отрезков в совокупности темати-ческих, стилистических, языковых призна-ков, в форме которых проявляется речевая воля говорящего [1]. Случаи из практики ав-тороведческой экспертизы демонстрируют высокую эффективность жанрового анализа текстов различных стилей (см. пример ниже в тексте статьи).

Отдельно в юрислингвистике стоит проблема речевого воздействия как предме-та лингвистической экспертизы. Имеющие-ся исследования позволяют с уверенностью утверждать комплексный характер подобных экспертиз и относительную разработанность методологии собственно лингвистического исследования.

Одним из таких способов является воз-действие с целью заразить адресата собс-твенным (реальным или искусно сымитиро-ванным) психологическим состоянием адре-санта. Речевую практику, которая позволяет посредством демонстрации и символической локализации внутреннего состояния ретран-слировать психологическое состояние адре-сату и вызвать в нем аналогичное, мы предла-гаем называть провоцированием [20; 21].

Комплексное жанровое образование в совокупности лингвистических и экстралин-гвистических факторов, выражающее прово-кативное намерение адресанта скорректиро-вать коммуникативную активность провоци-руемого и вызвать в нём демонстрируемое провоцирующее психологическое состояние, которое не соответствует актуальному состо-янию реципиента провоцирования, получило терминологическое наименование «провока-тивный дискурс».

Содержанием элементарных и комп-лексных провокативных речевых жанров яв-ляется непрямое сообщение о внутреннем состоянии говорящего. Обмен информацией при таком общении имеет косвенный харак-тер, вызывает сильнейший эмоциональный отклик у общающихся и обусловливает пред-сказуемость и программируемость эффекта речевого воздействия. Понятие провокатив-ной цели необходимо, на наш взгляд, доба-вить и в классификацию, предложенную И. А. Стерниным [22], который описывает три цели общения: информационную («донести информацию до собеседника, получив под-тверждение, что она получена»), предмет-ную («что-либо получить, узнать, изменить в поведении собеседника»), коммуникативную («сформировать определённые отношения с собеседником») [22. C. 67].

Информационной целью провокатив-ных жанров является донести сообщение в определённой жанровой форме, что должно обеспечить полное его узнавание со стороны собеседника и вызвать его ответную реакцию; предметной – изменить его психологическое состояние; коммуникативной – сохранить внешне отношения сотрудничества; провока-тивной – вызвать у собеседника аналогичное собственному внутреннее состояние – эмо-циональное в первую очередь.

В качестве иллюстрации выдвигаемых положений использованы материалы одного из лингвистических исследований текста по-литической листовки. На разрешение экспер-тизы был поставлен один вопрос: содержат ли представленные на исследование объекты тексты, сведения, направленные на возбуж-дение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальнос-ти, языка, происхождения, отношения к ре-лигии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе?

Ответ на поставленный вопрос потребо-вал комплексного подхода к анализу уровней текста. «Акме» такого подхода стал анализ ре-чежанровых форм, которому предшествова-ли 1) семиотический анализ кинестетических и проксемических знаков и фокуса съёмки на изображении, 2) литературоведческий ана-лиз использованной художественной формы, 3) лингвистический анализ языковых явле-ний, 4) коммуникативный анализ ситуации, условий общения, участников, их мотивов и

124



целей, 5) интенциональный анализ психоло-гического состояния автора текста, реконс-труируемый из анализа текстовых форм.

Семиотический анализ. Метод семи-отического анализа предполагает изучение зна-ков невербального поведения человека, изоб-раженных артефактов и композиции текста.

Лист, на котором располагался пред-ставленный на рассмотрение эксперта мате-риал, условно можно разделить на три части – две вверху (справа и слева) и одна внизу.

В левой верхней части изображен чело-век нерусской национальности с характерны-ми антропологическими признаками коренно-го населения южной этнокультурной зоны (За-кавказье, Северный Кавказ, Предкавказье – [7. С. 79]): нос с горбинкой, близко к переносице посаженные глаза, сросшиеся на переносице брови, коротко стриженные волосы, небритые щеки и подбородок, усы. Человек изображен за прилавком с арбузами: торговцы из южной этнокультурной зоны - распространенное яв-ление на рынках в России.

Пальцы руки человека на изображении сложены в характерный оскорбительный (об-сценный) жест, который относится к группе модальных жестов-симптомов [12. С. 118]: все пальцы ладони, кроме среднего (который выпрямлен), сложены в кулак, рука вытянута вперед от локтя. Данный жест имеет фалли-

ческое значение, оскорбительный в сексу-альном смысле характер, используется как оскорбление [32].

Фокус съемки создает впечатление, что человек на изображении смотрит на зрите-ля сверху-вниз, а зритель, соответственно, располагается снизу (поза зависимого по-ложения) - это создает зрительный эффект доминирования изображаемого над зрите-лем, проявление силы и «связано с неосоз-наваемыми стереотипами восприятия силы или слабости, активности или пассивности, искренности или фальши» [4. С. 117]. Взгляд человека, его жест направлены на зрителя, адресуются ему.

Фокус изображения, таким образом, призван демонстрировать силу изображае-мого человека нерусской национальности, оскорбительный жест представляет собой сексуальное оскорбление для зрителя – все это указывает на оскорбительный смысл изображения в целом по отношению к зрите-лю и перекликается со смыслом текста в про-тивоположной части листа.

Литературоведческий анализ. В стихотворной части текста, расположенной на листе справа, соблюдены основные при-нципы рифмы и ритма, свойственные сти-хотворной речи, выявлены нарушения рус-ской орфографии.

В отношении рифмы (композиционно-звуковой повтор преимущественно в к конце двух или нескольких стихов, чаще – начиная с последнего ударного слога в рифмуемых словах [6]) можно отметить ее соответствие законам стихосложения на русском языке: данная рифма является по слоговому объему мужской (ударение падает на последний слог, в отличие от так называемых женских рифм, в которых ударение на предпоследнем от кон-ца слоге), по положению в стихе конечной (рифмуются звуки в словах в конце строки), по характеру звучания точной (рифмующиеся звуки совпадают полностью: жить // кормить, сестрою / пристрою), по месту в строфе пе-рекрестной (рифмы повторяются через стро-ку) [6; 9].

Лингвистический анализ. В отноше-нии лингвистических признаков в тексте от-мечается характерная для тюркских языков фонетическая особенность: высокая часто-тность употребления фонемы «э» во всех по-зициях [10. С. 20]. Например, в следующих словах: приэхал, нэ хачу, мэня, сэмьёй, вэсь,

125



всэх, дэвюшек, мнэ, мэнтов, зарэзал, звэзда.Данное фонетическое явление про-

является непоследовательно, о чем свиде-тельствует присутствие слов с отвечающим нормам русского языка написанием: всей, сестрою, квартире, шавермой, будет, недо-вольна, сможет, мешал, неверных, вырежем, Кремлём, месяц.

В тексте обнаружены и другие случаи непоследовательного употребления лингвис-тических явлений.

Так, непоследовательно используется принцип так называемого небного притяже-ния (уподобление звуков по степени подъема [10. С. 210]), когда гласные одного слова мо-гут быть только небными или только ненебны-ми [15. С. 127]: зарэзал, купыл, убыл, звэз-да // прописку, мешал, неверных, вырежем, заживём, Кремлём, загорятся, кинжалами, квартире.

Непоследовательно используется на-писание буквы «а» в предударном слоге в словах: хачу, патаму // кормить, однокомнат-ной, торговать.

Непоследовательно написание одной-двух согласных «с» в однокорневых словах Росия, рюсский.

В тексте встречается нарушение приня-того в русском языке принципа грамматичес-кого согласования связанных по смыслу слов, например, по числу: Мы (множественное чис-ло) приэхал (единственное число). Других значимых случаев грамматического рассо-гласования в тексте не обнаружено. Что, по мнению эксперта, указывает на искусствен-ный характер выявленного аграмматизма, имитацию «неродного» русского языка.

Коммуникативный анализ. Персо-наж, от имени которого ведется повествова-ние, характеризует себя по происхождению (приехал с гор), признается в совершенных им негативно оцениваемых, с точки зрения принятых общественной морали и закона, поступках (Я купыл прописку / Всэх мэнтов купыл / Кто мешал – зарэзал, / Кто мешал – убыл!) и своих намерениях (в России жить, работать нэ хачу, В однокомнатной кварти-ре / Вэсь кишлак пристрою, Буду торговать шавермой / Буду все скупать / Буду рюсскую свинью / Из дома выживать, Я всэх рюсских дэвушек / Палюбить хачу, Всэх неверных вы-режем, заживём тогда - /), рассказывает об обстоятельствах своего приезда (мы при-эхал всей сэмьёй / С братом и сестрою): Я

сюда приэхал с гор, Чтоб в России жить, Я работать нэ хачу - / Вам мэня кормить!// Пос-леднее высказывание в цитате свидетельс-твует о рассматриваемых им для адресата сообщения зависимой социальной позиции и предназначения кормить тех, кто не хочет работать, и усиливает эффект, возникающий при восприятии изображения в левой части материала. На негативный смысл высказы-вания указывает и дополнительное коммуни-кативное значение глагола в неопределенной форме (кормить), которое возникает обычно в приказе (тот, кто воспринимает себя в со-циальном или ситуативном отношении выше другого человека, считает себя в праве при-казывать ему): сравните в командах «сидеть», «стоять», «лежать».

В следующем высказывании содержит-ся угроза государственности русских, выра-женная через образное соположение сим-вола русской государственности (Кремль) и доминирующих над ним других религиозных и государственных символов (исламские символы месяца и звезды): Всэх неверных вырежем, заживём тогда - / Загорятся над Кремлем месяц и звэзда! //

Отмеченные лингвистические признаки непоследовательного в орфографическом и грамматическом планах оформления текста позволяют предположить имитационный ха-рактер всего текста, в котором с помощью орфографических и грамматических непра-вильностей симулируется речь человека, для кого русский язык представлен как неродной, на самом деле писавший имитирует ошибки с определенным умыслом: выставить квази-субъект высказывания в искаженном свете.

Интенциональный анализ. Интенцио-нальность – это свойство ментальных состо-яний и событий, в силу которого они направ-лены на объекты и положения дел в мире. Под интенциональным состоянием понимаются такие ментальные состояния, как, например, полагание, желание, направленные на те или иные объекты и положения дел в мире. Интен-ция при таком понимании интенциональности является всего лишь одной из её форм.

Жанровый анализ. Жанровый анализ предполагает обращение к анализу речево-го потока сквозь призму особой категории – речевого жанра, который мы предлагаем рассматривать как типическую формальную (текстовую) организация речевой коммуни-кации в целом и ее единичных проявлений

126



– коммуникативных ситуаций. Речевой жанр - основная форма речевого общения и орга-низации индивидуального сознания, более того, «речевое мышление имеет принципи-ально жанровую природу» [16. C. 41].

С помощью речевых жанров человек формирует (создаёт) и передаёт собственный жизненный опыт общения в данном языковом коллективе и воспринимает чужой опыт.

Речевые жанры можно подразделить на две категории по признаку лежащих в их осно-ве интенциональных состояний – с интенцио-нальным состоянием толерантности и с интен-циональным состоянием интолерантности.

Слово «толерантность» обозначает терпимость, снисходительность к кому- или чему-либо [18. C. 510], к чужим мнениям, поведению [3. C. 1327]. Это слово, как пока-зывают современные исследования [5], про-исходит от латинского глагола tŏlĕrâre, име-ющего значение “переносить, выдерживать, терпеть” [13. C. 648], а современное англий-ское tolerance наряду с “терпимостью” озна-чает также “допуск”, “допустимое отклоне-ние от стандартного размера и веса монеты” [31. C. 939]. Соответственно, определение интолерантности включает дополнительно модальный оператор отрицания: «нетерпи-мость к <…>». Корни интолерантности не в недостатке доброй воли, а в собственной ог-раниченности, т.е. в сведении своей челове-ческой сущности к весьма ограниченному на-бору ценностных установок, жёстко локали-зованных в пространстве и времени [5. C. 9]. Наоборот, установка толерантного сознания – на восприятие самого себя как принципи-ально незавершённого существа, открытого опыту Другого, существа, для которого этот опыт является одним из определяющих мо-ментов в осознании своей целостности.

Речевые жанры с интенциональным со-стоянием толерантности свидетельствуют о готовности говорящего участвовать в обще-нии, в полной мере взаимодействовать с пар-тнёром, уважая его личностные мотивы дан-ной интеракции и принимая его поведение как данность – определённую коммуникатив-но-прагматическую константу, и выражают это с целью сделать коммуникацию успешной для обоих общающихся.

Наоборот, речевые жанры с интенци-ональным состоянием интолерантности де-монстрируют нетерпимость говорящего по отношению к индивидуальной воле партнё-

ра по коммуникации и намерение адресанта навязать адресату такую манеру поведения, которая способна нанести программируе-мый ущерб той или иной сфере личности ад-ресата.

Текст в нижней части листа на иллюст-рации составлен от другого лица (в отличие от стихотворной части) и представляет собой провокативный вопрос, коммуникативное со-держание которого скрывает в себе высказы-вание другого коммуникативного типа.

По форме данное высказывание пред-ставляет собой вопрос, о чем свидетельству-ет пунктуационный знак вопроса в конце. А по смыслу это укор – негативная оценка поведе-ния и отдельных действий адресата, который делает вид, что не происходит ничего страш-ного (ему угрожает опасность), не думает о своих детях (детям угрожает опасность), не является хозяином на своей земле (его со-циальному положению, государственности, чувству национального самосознания угро-жает опасность). На наличие этих смыслов в конце предложения указывают несколько пунктуационных знаков восклицания.

Все отмеченные в высказывании в нижней части материала темы переклика-ются с содержанием стихотворения в пра-вой части: определяемые здесь условно как нерусские приехали в Россию чтобы выжить русских, считают русских свиньями, отводят им зависимое социальное положение слуги, подкупают представителей органов власти, уничтожают неверных, намерены поместить символы исламского вероисповедания и го-сударственности над символом российской государственности и местом пребывания президента Российской Федерации - Крем-лем.

Обращение «русский» в следующем высказывании указывает, что адресат сооб-щения в нижней части – человек русской на-циональности. Это высказывание представ-ляет собой призыв-совет поступать так, как пишущий считает социально приемлемым в данной ситуации: русский, решай! (пока еще можешь).

Русским предлагается скорректировать свои действия в связи с описанными фактами опасного поведения персонажа нерусской национальности, чьи намерения и поступки представляют угрозу национальному самосо-знанию русских, их государственности, при-вычному укладу жизни.

127



Описанные выше типы высказываний: провокативный вопрос, укор, призыв-совет – относятся к категории провокативных жан-ров, цель таких жанров - выразить интенци-ональное состояние говорящего и вызвать аналогичное у адресата речевого воздейс-твия. В данном случае в рассмотренных выше высказываниях демонстрируется интенци-ональное состояние интолерантности, ак-тивного неприятия, в основе которого лежит отношение к человеку или группе лиц по при-знаку национальности. Провокативная цель данного текста – вызвать неприятие по при-знаку национальности и вероисповедания представителей южной этнокультурной зоны у адресатов сообщения (русских).

Подводя итог собственным рассуж-дениям, мы хотим отметить, что экспертная оценка интенционального состояния авто-ра, интолерантного отношения к адресату, реконструируемых с опорой на контекст в экстремистских текстах, возможна на стыке собственно лингвистического и авторовед-ческого подходов в экспертизе.

Анализ многосторонней речевой прак-тики современного человека невозможен без обращения к комплексному анализу, пос-кольку проявления человеческой индивиду-альности отличает поликодовость интенцио-нальной и функциональной природы.

Интенциональный характер публичного общения позволяет проводить параллели с общением межличностным и использовать те же приемы, которые применяются к анализу интерперсонального взаимодействия.

Жанровый анализ опирается на пред-шествующие ему этапы, среди которых могут быть лингвистический, семиотический, ком-муникативный, интенциональный, литерату-роведческий виды анализа.

Литература:

1. Бахтин М. М. Собрание сочинений. Т.5. Работы 1940-х – начала 1960-х годов. М., 1996.

2. Блинов А.Л. Общение. Звуки. Смысл: Об одной проблеме аналитической филосо-фии языка. М., 1996.

3. Большой толковый словарь русского языка / Гл.ред.С. А. Кузнецов. СПб., 2001.

4. Геращенко Л. Психология рекламы. М., 2006.

5. Глебкин В. В. Толерантность и пробле-ма понимания: толерантное сознание как ат-

рибут Homo Intellegens // На пути к толерант-ному сознанию / Отв. Ред. А. Г. Асмолов. М., 2000. С.8-15.

6. Квятковский А. П. Поэтический сло-варь. М., 1966. Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/kps/kps-abc/

7. Леонтьев А. А. Культуры и языки на-родов России, стран СНГ и Балтии: Учебно-справочное пособие. М., 2004.

8. Леонтьев А. А., Шахнарович А. М., Ба-тов В. И. Речь в криминалистике и судебной психологии. М., 1977.

9. Литературная энциклопедия: В 11 т. М., 1929 – 1939. Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/

10. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. М., 1990.

11. Памятка по вопросам назначения су-дебной лингвистической экспертизы: Для су-дей, следователей, дознавателей, прокуро-ров, экспертов, адвокатов и юрисконсультов. М., 2004.

12. Петрова Е. А. Знаки общения. М., 2001.13. Петрученко О. Латинско-русский сло-

варь. М., 1994.14. Понятие чести и достоинства, оскор-

бления и ненормативности в текстах права и средствах массовой информации. М., 1997.

15. Рогозина Н. Н. Лингвистический атлас нарушений в русской речи иностранцев. Ир-кутск, 2001.

16. Седов К. Ф. Психолингвистические аспекты изучения речевых жанров // Жанры речи: Сборник научных статей. Саратов, 2002. С. 40-51.

17. Скрытое эмоциональное содержание текстов СМИ и методы его объективной диа-гностики. М., 2004.

18. Словарь иностранных слов. М., 1989.19. Спивак Д. Л. Измененные состояния

сознания: психология и лингвистика. СПб., 2000.

20. Степанов В. Н. Провокативный дис-курс социально-культурной коммуникации. СПб., 2003.

21. Степанов В. Н. Провокативный дис-курс массовой коммуникации. Дисс…доктора филологических наук. СПб., 2004.

22. Стернин И. А. Ведение в речевое воз-действие. Воронеж, 2001.

23. Стернин И. А. Практическая риторика. Воронеж, 1996.

24. Теория речевой деятельности (про-блемы психолингвистики). М., 1968.

128



25. Цена слова: Из практики лингвисти-ческих экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по искам о защите чести, досто-инства и деловой репутации. М., 2001.

26. Шмелёва Т. В. Речевой жанр. Возмож-ности описания и использования в препо-давании языка // Русистика. Berlin / Берлин. 1990. №2. С.20-32.

27. Шмелёва Т.В. Модель речевого жанра // Жанры речи. Саратов, 1997. С.88-98.

28. Экспертиза в современном мире: от знания к деятельности / Под ред. Г. В. Иван-ченко, Д. А. Леонтьева. М., 2006.

29. Юрислингвистика-1: проблемы и пер-спективы: Межвуз. сб. науч. тр. Барнаул, 2000.

30. Юрислингвистика-2: русский язык в его естественном и юридическом бытии: Межвуз. сб. науч. тр. Барнаул, 2000.

31. Юрислингвистика-3: проблемы юрис-лингвистической экспертизы: Межвуз. сб. науч. тр. Барнаул, 2002.

32. Webster’s desk dictionary of the English language. Based on The Random House Dictionary. Classic ed. New York, Portland House, 1990.

33. http://esopedia.ru/Zhesty34. http://lexis-asu.narod.ru/35. www.ruexpert.ru

Documents

Степанов В.Н. Провокативное речевое воздействие в экстремистских текстах как предмет лингвистической