Роман

ÎÏÀÑÍÎÅÏÐÈÒßÆÅÍÈÅ

УДК 82-312.9(02)ББК 84(2Рос=Рус)6-445я5

О-40

Серия основана в 2004 годуВыпуск 393

ХудожникЛ. Клепакова

Одувалова А. С.О-40 Опасное притяжение: Фантастический роман.—

М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2012.— 311 с.:ил. — (Магия фэнтези).

ISBN 978-5-9922-1059-0

Дождлив и сер город Питер, стелется туман по берегам Невы, за-волакивает глаза, и не увидеть простым смертным, как две древниерасы плетут интриги и козни, чтобы заполучить могущественныйартефакт.Моройка Влада способна проникнуть сквозь любые преграды и

даже обвести вокруг пальца хитрых халдеев. Но это дело, кажется,ей не по зубам. Противники слишком сильны, а цена непомерно вы-сока, но отступать нельзя — это не в правилах охотницы за артефак-тами.

УДК 82-312.9(02)ББК 84(2Рос=Рус)6-445я5

© Одувалова А. С., 2012© Художественное оформление,«Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2012

ISBN 978-5-9922-1059-0

С благодарностью за поддержку, легенды и стихиМарине Голубевой — маме и моему

незаменимому критику

ПРОЛОГ

Хмурый, пропитанный запахом опавшей листвывечер не радовал. Собиравшийся весь день дождьхлынул, когда совсем стемнело. Лил стеной минутпять, потом перешел в надоедливую морось. Отмелких капель глупо прятаться под зонтом. Безнего тщательно уложенные волосы обвисли некра-сивыми сосульками, а ухваченный на распродажеплащик от «Рrada» совсем промок. А ведь я совсемнедавно вышла из метро! И все эти неудобстваиз-за идущего в нескольких метрах впереди пижо-на. Вот уж никак не думала, что он оставит свой се-ребристый «порше» у метро на Войковской. При-шлось последовать его примеру и сейчас прокли-нать отвратительную погоду. Одно радует: хватилоума не надеть шпильки.

Неоновые вывески горят так ярко, и их так много,что они вполне могут заменить фонари. На улицепочти ночь, а настоящей темноты нигде нет, разве то-лько в укромных парках, ну или на самой окраине го-рода.

Я поймала взглядом высокую фигуру, маячившуювпереди, и неторопливо двинулась следом. Теперьглавное, слишком не приближаться, чтобы не вызватьподозрений, но в то же время не отстать. Хорошо, что на

5

улице сейчас еще людно — я всего лишь одна из многих,спешащих по своим делам.

Мне нравится изучать людей, улавливать отголоскиих мыслей и желаний. Пожалуй, это умение — одно изнемногих, которые я по-настоящему ценю. Вон веселостучит каблучками по асфальту девчушка: сумка из ис-кусственной кожи, джинсы со стразами и короткаякуртка из непонятного материала. Когда мы поравня-лись, она взглянула искоса, и меня обожгло завистью.Она приняла меня за свою ровесницу. Угадать мысльслучайной прохожей не составило труда: «Почему од-ним — все, а другим — ничего?» Она, видимо, решила,что дорогие шмотки и сумка от известного дизайнера —заслуга богатеньких родителей. Наивная. Знала бы, ка-ких усилий мне все это стоило, не завидовала бы. Хотякто может сказать наверняка? Некоторые мечтаютименно о такой жизни, правда до тех пор, пока не вку-сят всех ее прелестей.

А вот массивной тетке, догнавшей меня у поворота,было безразлично. Причем все: я, пахнущая изыскан-ным парфюмом, дождь и суета улицы. Ей просто хоте-лось домой, туда, где можно бросить тяжелые сумки искинуть ужасно жмущие туфли.

Несколько студентов с бутылками пива окинулименя оценивающими взглядами, пошептались, обсуж-дая, и двинулись дальше. Он них веяло теплом и безза-ботностью. Единственную проблему для ребят состав-ляла сессия, но до нее еще очень далеко. Вот с ними быя, пожалуй, задержалась чуть дольше, если бы не важ-ные дела. Мне давно не хватало беззаботной легкости,присущей студентам. Того непередаваемого ощуще-ния, когда, с одной стороны, ты уже не ребенок — мож-но все. А с другой — еще не навалились неприятныеобязанности и проблемы, вечные спутники взрослойжизни.

Впрочем, я вру сама себе. Не было у меня такого пе-риода. Казалось, мое детство оборвалось в один день и

6

осталось там за горизонтом, словно за стеклянной сте-ной, вместе с родителями, смеющейся сестрой и огром-ным лохматым псом. Я до сих пор иногда могу наблю-дать за ними. Именно так, через стекло, не имея воз-можности подойти ближе. А это еще сложнее, чем про-сто отрезать себя от всех воспоминаний, приходитсяусилием воли заставлять себя не подглядывать. По-следние четыре года мне было некогда наблюдать зародными, и поэтому я не страдала.

Парень шел не торопясь, легкой небрежной поход-кой уверенного в себе человека. Дорого одетый, по видууспешный — такие обычно не ездят на метро. Мне сталоинтересно, что его заставило сегодня изменить привыч-кам: извечная жажда нового или что-то иное, болееприземленное? Я подошла немного ближе и уловилазапах с нотками свежего цитруса и черной лаванды.Как он посмел воспользоваться одним из моих люби-мых мужских ароматов? Совершенно ненужный и от-влекающий момент. В некоторых случаях обостренноеобоняние мешает.

Я едва не спалилась, когда парень остановился ипроводил заинтересованным взглядом проходившуюмимо девушку. Пришлось тоже тормозить и делать вид,что рассматриваю витрину. Было бы еще что рас-сматривать. Художественный салон уже закрыт, аразглядывать витрину круглосуточной аптекикак-то глупо. Все же слежка — скучное дело. Но играстоит свеч. Я знала лично того, кого сегодня веду. Несейчас, а давно, в другой жизни. И у меня имеется свойкровный интерес.

Молодой человек поправил воротник короткой кур-тки и нырнул в подземный переход, намереваясь пере-сечь Ленинградский проспект. Я притормозила, выжи-дая время, — не хватало еще, чтобы меня засекли рань-ше срока, — а затем направилась следом. Когда вышлана поверхность, тот, за кем я упорно следовала, стоял втени парка не один. Там его дожидалась девушка. От-

7

сюда я не могла ее рассмотреть. К тому же она стояла комне спиной. Но пахла незнакомка изысканно: ланды-шем и немного бергамотом.

Пара что-то оживленно обсуждала. Девушка на-клоняла голову, ее длинные волосы ливнем сбегалипо спине. Мне стало завидно — у меня каре. Я всегдазавидовала тем, у кого длинные волосы, но отрас-тить сама так и не смогла — слишком люблю меня-ться. Девушка смеялась, кокетничала и пыталасьпроизвести впечатление. Все правильно, Макс нра-вится женщинам. По-иному быть не может. Тольковот он перешел грань. Забыл, что всему есть предели законы нужно чтить. Нарушил правила и тем са-мым дал мне шанс.

Я присела на лавочку, краем глаза наблюдая, не со-берется ли парочка уходить. Но нет, казалось, им хоро-шо в темноте безлюдного парка. Я подозревала, что не-надолго. Макс не будет терпеть. Нет смысла.

Сидеть на мокрой лавочке было неприятно, но я ста-ралась не обращать внимания на неудобство. От влаж-ности воздух казался густым. Осень пробиралась подтонкий плащ ветром, легким, почти что нежным, напо-минающим о лете.

Расслабившись, я едва не проворонила самое инте-ресное. Парень приобнял девушку за плечи, шагнулвперед по тропинке, и парочка растворилась в тем-ноте.

Вот черт!Я резко вскочила со скамейки и кинулась в глубь

парка.А он намного умнее, чем я предполагала. Кто бы мог

подумать, что у него есть сделанный проклятыми хал-деями артефакт-полог. Если я его не найду, все пропа-ло — Макс и жертва будут скрыты от посторонних глазна какое-то время. Когда полог спадет, ничего уже непредпримешь.

Я упала на колени в пожухлую влажную листву.

8

Начала лихорадочно обшаривать тропинку в поис-ках артефакта. Однозначно, это вещь маленькая —она должна свободно поместиться в кармане, и яр-кая — потому что халдеи, как сороки, любят все бле-стящее. Конечно, сами колдуны любовь к драгоцен-ным металлам и камням объясняют иначе, но моегомнения это не меняет. По мне, куда логичнее наде-лить силой булыжник, а не, допустим, изумруд. И нетак заметно, и дешевле. Хотя сейчас я жалуюсь зря,только необычность предмета поможет его обнару-жить. Под руками что-то блеснуло. Так и есть —массивный перстень, по виду — золото и рубин. Ядостала из сумки носовой платок и осторожно под-няла дрянь с земли. Ну не люблю я всякие колдов-ские штучки, не люблю. Кто их, халдеев, знает? Не-известно, как они защитили свою вещь от желающихразрушить заклинание. Все же, чтобы скинуть полог,оказалось достаточно лишь отшвырнуть артефакт всторону. Похоже, он защищал строго определеннуючасть пространства и сейчас просто утащил заклина-ние за собой.

К сожалению, я опоздала. Девушка с остановившим-ся взглядом лежала на земле. Длинные волосы змеямирасползлись по осенней листве, а с лица вместе сжизнью ушла красота. На ее шее не видно крови. Толь-ко две небольшие дырочки — Макс всегда был аккура-тен. Он уже успел отужинать. Это пожизненный крест,точнее посмертный. Но зачем же убивать? В этом нетникакой необходимости, только извращенное желаниеотобрать жизнь, почувствовать себя всесильным, почтибогом. Прихоть более сильного существа. Макс любитпьянящее ощущение превосходства, я никогда этого непонимала.

Сам он стоял спиной ко мне и как ни в чем не быва-ло разговаривал по телефону. Назначал кому-товстречу в Питере. Ни меня, ни слетевшего полога ондаже не заметил. Я не стала мешать. Подождала, пока

9

договорит. С удовольствием рассмотрела симпатич-ный iPhone 4 — до десяти часов сети вай-фай, широко-форматный экран на три с половиной дюйма и ещекуча всяких милых сердцу наворотов. Я давно хотелакупить такой. Но денег постоянно не хватает, точнее,уходят они не на то.

Парень сунул телефон в карман, лениво развернул-ся и заметил меня. Хищно оскалился, приняв за обыч-ную человеческую девушку. Это заблуждение мнебыло на руку. Узнать меня он, конечно, не узнал. Тоженеудивительно. А я не стала ничего объяснять, простоподошла и без слов ударила. Коротко и мощно, сверхувниз ногой — растяжка мне позволяет. Его щека, рассе-ченная жесткой подошвой, окрасилась бордовым. Отудара парень отлетел в сторону и скорчился на земле.Густая кровь стекла на подбородок, потом на шею и ис-пачкала воротник пижонской рубашки. В его глазах намиг мелькнули испуг и растерянность. Мне хватиловремени, чтобы с наслаждением ударить еще раз — этобыла месть.

Макс старше меня и опытнее, но его жизнь состоитиз одних лишь удовольствий. Он привык иметь дело слюдьми, которые в несколько раз его слабее, или с про-дажными халдеями, которые за деньги готовы стерпетьвсе. Одним словом, крыса. Злобная, мелкая, но мало начто способная в одиночку.

Он даже сопротивляться толком не мог. Только ути-рал с лица кровь, скулил и пытался достать из кобурыпод курткой пистолет. Пули там, вероятно, были сереб-ряные. Но он понимал, что одних пуль чертовски мало.Знал — меня это не убьет, но надеялся обездвижить навремя и добить или сбежать. Зря! Даже выпусти он всюобойму, я все равно буду сильнее его. Потому что длянего это все непривычно, страшно и жутко. А дляменя — жизнь. Тринадцать лет каждодневных трениро-вок, и все ради одного этого дня. Ради удовольствия водин прекрасный момент поквитаться.

10

Если бы он был чуть смелее, то смог бы задавитьменя массой — один точный, выверенный удар физиче-ски более сильного противника мог свести на нет моиумения, но Макс не привык защищать себя сам. Слиш-ком любил прятаться за спины других или убивать сла-бых человеческих девушек. Он просто не рискнул. Мнебыло приятно осознавать, что он боится. После первогоже моего удара он потерял уверенность, посчитал менясильнее, чем я есть на самом деле, и в этот момент про-играл.

Всадив в его сердце кол, я не испытала ни жалости,ни сомнения. Макс так и не понял, за какие грехи егоубили. Он продался халдеям и стал в нашем обществеизгоем. Он даже пропустил момент, когда его официа-льно разрешили убить. Иначе успел бы подготовитьсяк встрече с такими, как я.

Тело на земле уже начало разлагаться. Вопреки ле-гендам морой, если его убить, не разлетается прахомсразу, а словно бы тает, проходя все этапы разложенияза несколько минут. Я торопливо окинула взглядоммодные шмотки и, подавив брезгливость, залезла вкарман куртки мерзавца — уходить без трофея нельзя,это — традиция. А потом должна же я представить до-казательства того, что преступника больше нет? Да иесть повод лишний раз не тратиться на заманчивуюигрушку. В любом случае я хотела порадовать себя те-лефоном после очередного заказа, а тут вышла эко-номия.

Макс любил дорогие вещи, будь то машины, девуш-ки, духи или вот телефоны. Я тоже люблю телефоны,машины и духи, но возможности у меня куда болеескромные.

Сунув заслуженную добычу в карман, я спешно на-правилась прочь из парка, в сторону метро. Не хотелосьбы опоздать и потом ждать такси. Можно, конечно,проявить благородство и сознательность — вызвать ми-лицию. Но зачем? Тело девушки в любом случае в бли-

11

жайшее время найдут и сильно удивятся, обнаруживрядом дорогие, стильные, но невероятно грязные муж-ские шмотки. Но мне-то что? Я свое дело сделала. Жальтолько, что месть не принесла никакого облегчения.Впрочем, я знала, что так будет. Ведь ничего не измени-лось, по крайней мере, для меня.

Глава 1ПИТЕРСКИЙ ТУМАН

На будущем — пелена,На прошлом — туман с Невы,Лишь восемь часов без снаОт Питера до Москвы

1.

За окном в мутной рассветной дымке проносилисьроняющие листву деревья, телеграфные столбы, а ино-гда и целые поселения. На горизонте лениво вставалосолнце, стыдливо прячась в мутном мареве облаков,словно понимало, что сегодня слишком насыщенный уменя выдается день.

С пятницы на субботу в поезде Москва — Санкт-Пе-тербург всегда много народу, но я предпочитаю одино-чество и поэтому заказываю себе отдельное купе иливообще еду на машине. Меня раздражает суета и навяз-чивое внимание. Лучше заплатить и слушать мерныйперестук колес, чем, стиснув зубы, внимать пустомутрепу случайных попутчиков или, упаси боже, любова-ться на пьяные рожи и дышать перегаром. В купе по-добных проблем нет и можно спокойно отдыхать, но яне люблю спать ночью, вот и приходится таращиться вокно и невольно прислушиваться к тому, как пьянобубнят за тонкой стенкой подвыпившие соседи.

Я взглянула на небольшие золотые часы на руке —круглый циферблат с пятиконечной звездой, выложен-

13

1 Максим Леонидов. «От Питера до Москвы». —Здесь и далее примеч. авт.

ной бриллиантами — подарок очередного бойфренда.Мы были вместе недолго. Этого хватило, чтобы возлю-бить с удвоенной силой свободу и независимость. Ночасы от этого не стали меньше мне нравиться. Я не изтех, кто, выкидывая из сердца мужчину, возвращает ивсе сделанные им подарки. Должно же после романаостаться хоть что-то, кроме очередной порции разоча-рования. Обе стрелки показывают на острие опущен-ного вниз луча. Шесть тридцать. До Питера осталосьвсего ничего — чуть больше полутора часов. Почти стоминут отдыха, а потом опять новые люди, суета, работа.

Нет, до вечера у меня есть свободное время, можнодаже немного вздремнуть, но я уже вряд ли буду одна.Интересно, кого пришлют меня встречать? Кого-то изнаших или еду? Надеюсь, что второе. Не хотелось бы нановом месте, ко всему прочему, заботиться о раннемзавтраке. В животе нехорошо потянуло, рот наполнил-ся слюной. Не люблю ощущение жажды. Его не заглу-шишь ничем: ни кофе, ни обычной пищей, ни ка-ким-либо делом. Но попробовать можно, все равно за-няться нечем. Я достала из сумки зеркало на подставкеи косметику. Открыла пудреницу и начала механиче-ски поправлять макияж. Тон ложился ровно, превра-щая живое лицо в привычную холодную маску. Я все-гда красилась много — маскировалась. Без макияжамне не давали больше восемнадцати. Чаще всего шест-надцать. Вечные, застывшие шестнадцать лет. Как же яих ненавижу!

С тех пор как я изменилась, прошло тринадцать лет.А мне все так же шестнадцать. Я подстригла и покраси-ла волосы, я не выхожу из дома без косметики. Но этослабо помогает. Больше двадцати мне еще ни разу недавали и никогда не дадут. Велика радость — на всюжизнь остаться худосочным существом с лицом дуроч-ки-старшеклассницы. Одному из лучших домушниковстаи повезло еще меньше. Ему навсегда двенадцать.Вот уже пятьдесят с лишним лет. Прекрасный пол все-

14

рьез не воспринимает, сигареты и спиртное в магазинахне продают. Спиртное и мне продают далеко не всегда,а сигареты продавщицы подают иногда с таким выра-жением лица, что хочется сунуть им в нос паспорт.Правда, по паспорту я тоже моложе своих лет — мнедвадцать один. Это лучше, чем шестнадцать — я могупить, курить и водить автомобиль.

Попросив у проводницы кофе, я засунула в сумкузеркало, проверила наличие документов и расслаби-лась. Сделала обжигающий глоток из совдеповскогостакана и прикрыла глаза. Кофе в поездах можно питьтолько так, зажмурившись, и очень горячим, лимон до-бавить для вкуса, иначе гадость редкая.

Остаток пути я провела, рассматривая проносящие-ся за окном огни и медленно светлеющее небо. Какобычно, вышла в тамбур первая — ненавижу толкатьсяс другими пассажирами и тыкаться носом кому-то вспину. Когда мне дышат в затылок, тоже не люблю, ноэтого не избежать. Народу на перроне было море. При-езжающие, встречающие перемешались и издавали та-кой гомон, что их не могли перекричать даже зазыва-лы-таксисты. Несколько слишком резвых в душевномпорыве даже попытались отобрать мою сумку, чтобыпомочь ее донести, а потом и меня насильно усадить втакси. Я вежливо отказалась, едва удержавшись, чтобыне оскалиться. Еще один минус девчачьей внешности:везде меня принимают за особу, в первый раз приехав-шую в большой город. Достало уже. На перроне меняникто не встречал — это и к лучшему. Наконец-то Ма-рат внял доводам разума и поверил, что большого бага-жа у меня не бывает.

Черный Touareg с символичными тремя шестеркамина номерах я заметила сразу же. Слишком уж он был«наш» — хищный и словно отгороженный от внешнегомира наглухо тонированными стеклами. Закинув назаднее сиденье небольшую дорожную сумку, я бесцере-монно плюхнулась рядом с водителем, удостоив его

15

мимолетным взглядом — обычный человек, запах кото-рого смешивался с недорогим, но вполне приятнымпарфюмом. Мне нравилось сочетание крови, цитруса имолодости.

Еще совсем мальчишка — лет двадцать, не больше.Моя сегодняшняя закусь, видимо. Марат расстарал-ся, подобрав мальчика посимпатичнее. Ему бы моде-лью работать, а не водителем. Правда, платят у насбольше.

В наивно-вытаращенных голубых глазах парня ме-лькнуло изумление, испуг и брезгливость, которую онне смог скрыть. Значит, из недавно посвященных. Непривык еще. Знает, что меня нужно не просто подвезти,но еще не смирился с существующим положением ве-щей. Либо привыкнет и не станет реагировать остро,либо сломается и умрет, или уйдет, попрощавшись с не-которыми воспоминаниями.

Парень натянул на нос темные очки, внимательнопосмотрел на меня еще раз и уже открыл рот, но я, пред-варяя вопрос, небрежно шепнула, положив руку наруль:

— Что стоим, поехали уже. Я устала! — На пальцеблеснуло кольцо — пятиконечная звезда, вписанная вкруг. Непосвященные думают, что печатка надета не-правильно. Иначе почему острие луча направлено внизк кисти. Но водитель все понял верно. Он сглотнул,прокашлялся и, так и не рискнув что-либо сказать, тро-нулся с места.

Я люблю Питер. Пожалуй, это один из немногих го-родов, к которым я испытываю настоящую слабость.Мне приятно здесь находиться. Мне нравится гуляю-щий по набережной ветер, холодный воздух и то, чтоздесь редко бывает солнечно. Я люблю и спокойноеумиротворение старых улиц, и толпы туристов. В Пи-тере я чувствую себя живой. Здесь нет необходимостиоставаться в тени или отсиживаться дома днем — тумани дождь защищают не хуже сумерек.

16

Больше всего меня притягивают в Питере каналы.В каждый свой приезд я хотя бы раз совершаю с экскур-сионной группой неспешную прогулку на катере. Еслипасмурно и сумрачно, тогда днем, но чаще ночью, чтобыпослушать играющий на палубе джаз и в очередной разувидеть, как разводят мосты.

До апарт-отеля, в котором я привыкла останавлива-ться, было совсем недалеко — можно дойти пешком.Тем более вещи прибыли еще вчера, а сегодня их уже,наверное, отгладили и повесили в шкафы. Я — частыйгость, и мои предпочтения знают. Но вот досада, вместотого чтобы наслаждаться неспешной прогулкой по Не-вскому, вдыхать запах каналов, стучать каблуками побрусчатке на мосту, рассматривать милые безделушкии прицениваться к картинам — в общем, погружаться ватмосферу города, я должна терпеть испуганного води-теля и шикарный джип, в котором душно.

К сожалению, ничего с этим не поделаешь — прави-ла хорошего тона, чтоб их! Машина, водитель — все эточасть ритуала встречи дорогих московских гостей.Была бы я мужчиной, за рулем сидела бы красиваяблондинка. А так блондин, как мне нравится. Впрочем,блондин… брюнет, неважно — в любом случае это до-брая воля принимающей стороны, а не мое требование.Я вообще приехала по делам, и все эти почести — кап-риз Марата, за который мне придется платить улыбка-ми и потерянным вечером. Как ни крути, наносить от-ветный визит вежливости придется уже завтра. Хоро-шо, что не сегодня — планы. Их нарушать нельзя, к сча-стью. Если выбирать между вечером в компанииМарата и работой, я, без сомнения, предпочту второе,даже если существует опасность, что во время очеред-ного задания меня убьют.

Трехкомнатные апартаменты, в которых я останав-ливаюсь каждый раз, когда приезжаю в Питер, распола-гаются в обычном доме. Одном из немногих жилых,оставшихся на Невском проспекте. Меня как раз и под-

17

купала уютная домашняя атмосфера. Апарт-отель сое-диняет в себе преимущества квартиры и гостиницы.Комфорт и уединенность, присущие собственному жи-лью, и каждый день — чистые простыни, совсем как вгостинице. Не нужно заботиться об уборке и стирке,все услуги включены в стоимость.

Наверх, ко мне в апартаменты, водитель проследо-вал безропотно, но с видом идущего на заклание агнца.Смотрел он при этом, как провинившийся спаниель,что окончательно испортило настроение. Прямо «Неубейте, Христа ради», — читалось на потерявшем при-влекательность лице. Все же страх обезображиваетдаже самых красивых мужчин. Была бы я не столь го-лодна, отправила бы паренька обратно к Марату, ипусть оправдывается как хочет. Нельзя же так аппетитпортить!

Бросив небольшую дорожную сумку с ноутбуком исамыми нужными вещами на диван, я кивком указала«завтраку» на стул. Он присел и испуганно отвелвзгляд. Да что б его! Марат надо мной специально изде-вается, что ли? Не мог прислать кого-нибудь не такогонервного? Что я буду делать, если это чудо от вида кро-ви в обморок грохнется? Наверное, намного прощевыйти на улицу и позаботиться о пропитании самосто-ятельно. Конечно, дареному коню в зубы не смотрят, ноне в данном случае!

Терпеть гостя в своем временном жилище не хоте-лось. Стремясь как можно быстрее освободиться отего присутствия, я нашла в баре высокий стакан и по-ставила на стол. Парень сдавленно хрюкнул, а когда янедоуменно на него покосилась, вжался в спинку сту-ла. Я едва сдержала стон. Достала из сумки одноразо-вый шприц.

— Куртку сними, — бросила я своему водителю, неповорачивая головы. Смотреть на затравленного паре-нька сил не было. Ненавижу, когда сложности возника-ют на пустом месте. Может, и в самом деле отправить

18

это чудо обратно к Марату с просьбой, чтобы тот вы-слал мне кого-нибудь более спокойного? Идея хороша,только вот, зная буйный нрав Марата, можно предпо-ложить, что пареньку грозят неприятности. А мне егожалко, что-то я слишком стала сентиментальная. Нехо-рошее качество и для морои, и для моей профессии.

— А что, вы будете… иголкой… — подал голос объектмоих размышлений, и начало казаться, что сдать его об-ратно Марату не такая плохая идея. — А я думал… Ма-рат Рустамович сказал…

— Что сказал Марат Рустамович? — устало выдох-нула я, всаживая иголку парню в вену. Шприц медлен-но наполнялся кровью, тягучей и густой, навернякаприправленной страхом и адреналином. Хорошо бы ееглотать прямо из вены. Так намного вкуснее. Интерес-но, если я так и поступлю, мой завтрак грохнется в об-морок или все же устоит? Соблазн велик, но я не на-столько зверь, чтобы издеваться над испуганнымидетьми.

— Ну… Марат Рустамович сказал… — Парень сглот-нул, посмотрев на иглу, торчащую в руке. Так, он и это-го боится. Да что же это такое… — Ну что…

— Что я накинусь на тебя, жестоко изнасилую и на-пьюсь из яремной вены, перемазав при этом физионо-мию и разбрызгав кровищу по стенам? — невинно по-интересовалась я и, не удержавшись от маленькой ша-лости, плотоядно облизнулась. Картинка получиласьна редкость соблазнительная.

Парень пытался отрицать, но вот его взгляд гово-рил об обратном. Что бы ни сказал Марат, сам паренекпредставлял нашу встречу именно так, как я ее опи-сала.

— Прости, что разочаровала, — буркнула я, кинуламолодому человеку упаковку ваты и перелила кровь встакан. — Тебя хоть как зовут?

— Леша, — едва слышно буркнул водитель и отвер-нулся, смущаясь. Немного посопел и выдал: — Да я

19

что? Я же все прекрасно понимаю… Просто вы же мале-нькая… Я так не могу. У меня сестра Ксанка чем-то навас похожа. Ей на той неделе шестнадцать исполни-лось. Вот мне и странно…

— Слушай ты, высокоморальный ранний завтрак! —взбесилась я. — Маленькая! Да я не только старшетвоей сестры в два раза, я и тебя старше!

— Да, понимаю, — Леша резво вскочил со стула и по-пятился к двери, — но все равно неожиданно. Как пред-ставил Ксанку…

— А ты не подпускай свою Ксанку к нам, держи языкза зубами и молись, чтобы ее никто не заметил. В шест-надцать лет вечная жизнь ой как привлекательна. От-резвление наступает позже… когда понимаешь, что веч-ность — это не жизнь, это — смерть, точка, после кото-рой нет ничего. — На этом моменте я запнулась, вмеша-лись свои еще не поблекшие воспоминания.

— Но молодость навсегда, разве это плохо?— А умереть в шестнадцать хорошо?— Нет, но…— Нет никаких «но» в том-то и дело. Ты думаешь, в

шестнадцать лет я обрела вечную жизнь? Нет, я простоумерла. Мои родные лишились меня, а я — возможно-сти расти, рожать детей, стареть. В общем, возможно-сти жить. То, что ты видишь перед собой, — это совер-шенно другое существо, которому недоступно оченьмного человеческого.

— То есть ты не хочешь быть мороем?— Пока ты человек, у тебя есть выбор, после обраще-

ния выбора нет. Поэтому становятся бессмысленнымирассуждения о том, кем я хочу быть.

— А когда ты поняла, что предпочла бы остаться че-ловеком? — За такие вопросы я обычно карала, но наЛешу не злилась, поэтому пришлось честно отвечать:

— В тот момент, когда перестала им быть.— Но почему же тогда согласилась на перевоплоще-

ние?

20

— А меня никто не спрашивал, — невесело хмыкнулая, понимая, что дальше разговаривать не хочу. — А сей-час — все. Я устала и видеть тебя больше не могу. От-правляйся домой и не нервируй меня. Машину оставьна стоянке, она мне вечером пригодится.

— Не могу, — парень погрустнел, — Марат Рустамо-вич не велел мне отлучаться, и вас очень просил к немуприехать. Сказал, что негоже с гостями не поздоро-ваться.

— Да чтоб его! — выругалась я.Отклонить приглашение не было никакой возмож-

ности. Мой мэтр и Марат не то чтобы друзья — скореепартнеры, поддерживающие друг друга и привечающиемальков. Мы с почестями встречаем гостей из Питера,они же всегда помогают, чем могут, московским, и лич-ные симпатии или антипатии тут ни при чем. Мы, каквид малочисленный, держимся друг друга. Нет, отказа-ться нельзя.

— Что, он ждет меня прямо сейчас?— Да нет, можно и позже. — Леша даже немного

улыбнулся. — Марат Рустамович сказал, чтобы вы от-дохнули, но после обязательно навестили его.

— Он будет в офисе? — Надеюсь, мой голос прозву-чал не похоронным маршем. Черт! Я так рассчитывалана то, что до вечера получится побыть в одиночестве.

— Да, думаю, после пяти точно.— Вот и хорошо, — немного расслабилась я. — Зна-

чит, к этому времени и поедем. Заберешь меня отсюда.А сейчас все же, будь добр, скройся с глаз моих долой,или он приказал караулить меня у кровати?

— Да нет... — смутился Леша и исчез за дверью, а явыдохнула с облегчением. Залпом допила оставшуюсяна дне стакана кровь и отправилась в душ. Пребыва-ние в Питере началось как-то излишне активно. Сна-чала — этот странный мальчик Леша. Потом — жела-ние Марата увидеть меня во что бы то ни стало. А меж-ду тем до вечера, на который у меня запланировано се-

21

рьезное мероприятие, еще ой как далеко. До него ещедожить нужно.

Холодные струи впивались в тело острыми иголоч-ками. Горячий душ — это еще одно удовольствие, кото-рого я лишилась, перестав быть человеком. Он теперьмне неприятен, терпеть, конечно, можно, но зачем?Другое дело ванна с холодными кубиками льда — ядаже мурлыкнула от удовольствия. Только вот време-ни на такие изыски, к сожалению, немного. А спешить яне люблю, поэтому придется сегодня обойтись без льдаи ароматических масел.

Вообще слишком мало осталось вещей, которыевызывают приятные чувства. Чаще всего мне скучно.Безразличным стало и отношение к человеческой еде.Правда, за тринадцать лет я научилась притворяться,что процесс поглощения пищи доставляет мне удово-льствие. Что поделать, мы любим ощущать себя живы-ми. Ходим в рестораны, изысканно едим и пьем. Хотяединственное, что может нас по-настоящему тро-нуть, — это кровь, ну и еще, пожалуй, секс. Остальноена фоне этих двух страстей блекнет. Сегодня я лишенаи первого, и второго удовольствия. И все из-за того,что Леше — моему приятному дополнению к Питеру —я напоминаю младшую сестру. Ни за что не поверю,что Марат не подгадил мне с этим водителем специа-льно.

Леша пробудил во мне те воспоминания, которые яобычно прятала очень далеко, иногда я надеялась, чтоони ушли навсегда, и неизменно ошибалась. Всегда на-ходился доброжелатель, который начинал вести разго-вор о том, что быть мороем — это привилегия, честь.

Большинство людей просто не понимали, о чем го-ворят, и не видели подводных камней, а сами мороижили иллюзиями. Почти все мальки сделали выборосознанно, кто-то шел за деньгами, кто-то за вечнойжизнью или любимыми, а старые акулы давно забыли,

22

как это — лишиться всего и в один миг превратиться вчудовище.

Я являлась своего рода исключением, никогда нежелала становиться такой. Не привыкала к вкусу кровизаранее, не мечтала остаться с кем-то навечно. Все ре-шили за меня, я до сих пор не могу понять зачем. Навер-ное, я слишком громко смеялась и была слишком жи-вой для моих друзей. Живой и земной, я не верила в ми-стику и никогда, даже в мечтах, не хотела оказаться вмире, где страшные сказки становятся былью.

В один день я испытала ужас, отвращение и непони-мание одновременно, когда насильно глотала кровьтого, кого считала самым симпатичным парнем из свое-го окружения. А потом он меня просто убил.

Когда я очнулась под утро на окраине города, то по-думала, что мне невероятно повезло. Я ошибалась — всесамое худшее ждало впереди. Я начала медленно меня-ться, и этот процесс — самое ужасное, что я когда-либоиспытывала.

Я ополоснула лицо холодной водой, избавляясь отнеприятных мыслей, выдохнула и вышла в спальню.Окна из нее выходят на Невский. Я люблю наблюдатьза суетящимися внизу людьми: торопящимися куда-топитерцами или неторопливо прогуливающимися тури-стами. Особенно меня умиляют делегации из восточ-ных стран — маленькие верткие китайцы умудряютсяпередвигаться столь же быстро, как и спешащие посвоим делам коренные жители, но при этом от их вни-мания не ускользает ни одна деталь города. Они на се-кунду замирают перед старинным фасадом какого-ни-будь здания, каналом или скульптурой, быстро щелка-ют фотоаппаратами и бегут дальше. Мне торопитьсяне нужно, у меня впереди вечность. Если, конечно, ни-кто не пришибет — слишком уж работа непредсказуе-мая. А раз так, то бездельничать мне некогда. Особенносегодня. Времени осталось совсем немного — как раздля того, чтобы вздремнуть и привести себя в порядок.

23

После визита к Марату я уже не успею вернуться в но-мер, а значит, предстоит неприятное — на встречу при-дется идти без макияжа. Вечером я хотела бы сойти заподростка. Если что-то пойдет не так и меня заметят,пусть уж лучше считают загулявшей человеческой де-вушкой — это безопаснее. Но вот идти в образе стар-шеклассницы к Марату совсем не хочется. Только дру-гого выбора у меня, похоже, нет.

Старая библиотека была словно вырвана из восем-надцатого столетия вместе с мебелью и стенами. Ниче-го в ней не говорило о том, что на дворе двадцать пер-вый век. Антикварные кресла, старые стеллажи и древ-ние книги. Даже люстра и настенные светильники сти-лизованы столь профессионально, что кажутсямасляными, а не электрическими. Полная иллюзия.Хозяин кабинета, казалось, тоже не принадлежит это-му веку. Темные, забранные в хвост волосы, широкиеброви и аристократичный профиль, губы презрительноподжаты. Излишне много для современного мужчиныукрашений — крупные перстни с камнями, несколькошироких цепочек на шее и круглые серьги в ушах. Изодежды — длинный темный халат. В наше время уженет тех, кто в таком виде мог бы выглядеть мужествен-но и не нелепо — это под силу лишь средневековымаристократам на старинных портретах. Создавалосьвпечатление, что хозяин кабинета один из них. Мужчи-на что-то увлеченно читал, перебирая пожелтевшие отвремени страницы, которые были разложены по всемустолу.

В помещении было душно. Плотные шторы пропус-кали лишь незначительное количество света. Тонкийсолнечный луч пробивался между двумя полотнамиткани и золотил подлокотник старинного кресла, рез-ной письменный стол и путался в темных волосах муж-чины.

Хозяин кабинета сосредоточенно просматривал ли-

24

сты, перекладывал их с места на место и изредка делалпометки на полях. Невозможно было понять, составля-ли ли когда-то эти разрозненные листки книгу или жеизначально принадлежали разным рукописям. В лю-бом случае мужчина не стремился собрать их воедино,скорее, он по крупицам собирал информацию из раз-ных источников. Он был настолько увлечен работой,что не обращал внимания ни на что вокруг.

— Ты не опоздаешь?Вопрос заставил вздрогнуть хозяина кабинета. Он

оказался не готов к визиту и нехотя поднял взгляд от бу-маг. Появившаяся в дверях девушка была красива и не-много робела. Не очень дружелюбный, даже жесткийвзгляд заставил ее отступить на шаг. Она замерла на по-роге, не решаясь войти в комнату. Светлые волосы пада-ли на спину крупными локонами, и лишь искушенныймог догадаться, что на эту легкую небрежность девушкаугробила все утро и немало денег. И все для того, чтобыудержать его внимание. Сделать это с каждым днем ста-новилось сложнее. То ли он охладевал, то ли ей со време-нем стало нужно намного больше, чем он хотел дать.

— Летта, ты же в курсе, что я не терплю, когда меняотвлекают от работы? Зачем ты пришла? — Мужчиначеркнул несколько слов в блокнот, собрал бумаги состола и быстрым шагом направился к двери. Он был не-сколько ниже, чем могло показаться на первый взгляд,всего лишь на полголовы выше, чем стоящая в дверяххоленая блондинка. — Сколько у меня осталось време-ни? — поинтересовался он, обняв девушку за талию инебрежно поцеловав в шею.

— Около двух часов. Не так уж и много, а на этувстречу опаздывать не нужно…

— Замечательно. — Мужчина мигом потерял вся-кий интерес к своей гостье, а последнее ее замечаниевообще проигнорировал. — Жди здесь, — приказал он, иблондинка послушно присела на край антикварногокресла — прямая, словно стрела, спина, обнаженные

25

плечи и безмятежность в темно-зеленых глазах. Онадаже не спросила, что он собрался делать, повинова-лась без слов. Мужчина довольно хмыкнул и высколь-знул за дверь, оставив девушку в одиночестве.

Его фавориткой быть невероятно сложно. Доста-точно немного ошибиться, и этого хватит, чтобы полу-чить отставку. Летта не хотела ошибаться и слушаласьбеспрекословно. Это тяжело, но оно того стоило. Ее по-ложение даровало не только спокойную жизнь, рос-кошь и финансовую свободу при минимуме усилий, нои некоторое количество власти. Все это Летта любила.А еще она была слишком ленива, чтобы добиватьсяуспеха самостоятельно. Не хотелось думать, что будеттогда, когда она надоест Дамиру. А ведь это произойдетрано или поздно. Так бывает всегда. Про его бывшихходило много слухов, но Летта не встречалась ни с од-ной из них, и это пугало. Нет, они все остались живыили, по крайней мере, погибли не по вине Дамира. Иск-лючение составляла лишь пара предательниц. Но этослучилось давно, наверное, больше века назад.

Другое дело, что бывшим фавориткам не место ря-дом с ним, в его команде, а вот куда идти, Летта не зналаи поэтому держалась за свое место, прилагая неимовер-ные усилия, чтобы не наскучить, а любовь и восхище-ние давно умерли. Дамир обладал удивительным уме-нием убивать все чувства — холодный и безразличныйко всем, кроме себя. Впрочем, быть может, с возрастомк этому приходят все. Летта не знала, сколько ему лет, иникогда не решалась спросить ни у него самого, ни у егопомощников. Не сказать, чтобы ее здесь уважали. Малотого, что самая молодая и неопытная, так еще и фаво-ритка. Большинство даже не предполагали наличия унее других качеств, кроме привлекательной внешнос-ти. Фаворитке ведь нужна лишь красота и покорность.Летта не пыталась это мнение изменить, так жить на-много проще — меньше внимания и ответственности, асвободы больше.

26

Дамир появился спустя полчаса. Блондинка за этовремя успела обшарить ящики письменного стола, за-глянуть на стене под потемневшую от времени картинуи пролистать множество книг на полках. Все это она де-лала быстро и уверенно, словно искала что-то целена-правленно, а, может, подобно многим женщинам, про-сто старалась быть в курсе дел. Девушка была одета со-всем не по-домашнему: узкое темно-зеленое платье онапостоянно поправляла, а высокие каблуки мешали сту-пать неслышно, и приходилось передвигаться по каби-нету на цыпочках. Она постоянно оглядывалась — опа-салась быть замеченной. Едва заслышав за дверьюшаги, девушка спешно села обратно в кресло и приня-лась безмятежно рассматривать порхающие в солнеч-ном луче пылинки. Со стороны могло показаться, чтоона давным-давно утомилась ждать. Правда, когда заспиной открылась дверь, Летта не смогла сохранитьхладнокровие, она испуганно подскочила и изумленноуставилась на хозяина кабинета:

— Ты?— А ты ждала кого-то другого, Летта? Ты меня пу-

гаешь. — Мужчина говорил совершенно серьезно, но втемных, вишневых глазах плясали смешинки. Видимо,он остался доволен произведенным эффектом.

— Но как… Я чувствую…— Тсс. — Мужчина подал девушке руку и помог

встать с кресла. — Вот теперь я готов ехать.— Как тебе это удалось? — В глазах девушки зажег-

ся огонь любопытства. От хладнокровной маски неосталось и следа.

— Летта, — мурлыкнул Дамир, — ты меня удивля-ешь, вот уж не думал, что ты способна чем-то по-насто-ящему интересоваться. Мне казалось, твои интересысосредоточены исключительно на том, как ты выгля-дишь, и на моем досуге.

— Приятно удивляю? — холодно осведомиласьблондинка. Она уже успела взять себя в руки.

27

— Это зависит от того, с какой стороны смотреть.От своей любовницы я жду обожания и все, а вот членкоманды должен быть умен и любопытен. Определись,наконец, что тебе больше нужно.

Девушка застыла в центре комнаты, как изваяние,на ее лице на секунду мелькнула злость, потом боль иобида и снова вернулась маска равнодушия. А мужчинадовольно хмыкнул и вышел в коридор. На его губах иг-рала отстраненная улыбка, создавалось впечатление,что он забавляется, ставя девушку перед невеселым вы-бором.

Я собралась задолго до прихода Леши. Почему-тосегодня не спалось, хотя днем я обычно дрыхну как су-рок и проснуться могу только по будильнику.

Легкомысленные хвостики, джинсы с многочислен-ными карманами, модные в этом сезоне ботинки-«пат-рули» и рюкзачок за спиной — когда я хотела, могласойти и за пятнадцатилетнюю. Только выражение лицанужно состряпать понаивнее.

Пользовалась этой маской я редко — слишком нена-дежная маскировка. В толпе затеряешься, но любомучеловеку достаточно посмотреть мне в глаза, чтобы по-нять — я намного старше, чем кажусь на первый взгляд.Но сегодня ни с кем не нужно вступать в разговоры, до-статочно просто следить, а если обнаружат — не вы-звать подозрений.

Было одно качество, которое Альгимантас — не то-лько мой непосредственный начальник, но и мэтр —ценил во мне особенно сильно, — меня нельзя распо-знать. Морои не признавали во мне свою (хотя мыпревосходно чуем друг друга), а халдеи не принима-ли за морою. Я похожа на человека не только внешне,но и по запаху и ощущению — редкий и очень ценныйдар. Я могла остаться незамеченной там, где других быобязательно поймали.

Я чуть не забыла снять золото. Серьги, кольцо в виде

28

пятиконечной звезды и часы с бриллиантами не тольконе шли к моему сегодняшнему образу, но еще и слиш-ком многое могли рассказать обо мне. Нет уж. Сегодняничего не должно выдавать во мне морою.

Появившийся в дверях квартиры Леха удивленноикнул, остановился и уставился на меня:

— Вы удивительно похожи…— Ага, — фыркнула я, — на твою сестру Ксеню.

Да-да, я уже слышала.— Ксанку…— Да неважно, — махнула я рукой, а Леша решил

дать пояснение:— Ну не внешне похожи… — смутился он. — А так, по

общему впечатлению: и возраст один, и красивые обе.— Ну я значительно старше…— А на сколько? — Любопытство победило страх.— А это не твоего ума дело, тем более у нас с твоей се-

строй есть и еще одно существенное различие. — Я вы-держала паузу. — Она — добыча, а я — охотник. Смотрине спутай.

Леха погрустнел и послушно потащился за мнойвниз по лестнице к машине. Я не хотела быть грубой,просто парень, сам того не желая, наступил на больнуюмозоль. Ну не любила я упоминания о своем возрастесо ссылкой на внешний вид. Не знаю, для кого-то, мо-жет быть, застрять в шестнадцати годах — мечта, но дляменя — это проклятие, которое, я знаю, не снять никог-да. Вечный подросток: перемены настроения, углова-тая фигура и море комплексов. Да-да, они тоже никудане делись.

Я открыла окно в машине и с наслаждением вдыхаласвежий воздух, он пах совсем иначе, не так, как в Моск-ве. Мне чудилось, что я слышу волны и чаек, даже дви-гатель машины не мог заглушить эти звуки. Большевсего мне сейчас хотелось ехать не к Марату, а на набе-режную, а еще лучше к Петропавловской крепости —песчаный пляж рядом был моим любимым местом

29

здесь. Но машина уносила меня все дальше от центрагорода, Невы и каналов, на не очень приятную и нико-му не нужную встречу. Насладиться северной столи-цей я могла лишь вскользь, попытавшись впитать ее ат-мосферу через окно несущейся по дороге машины.

Главное отличие Питера от Москвы в том, что здесьникто никуда не спешит. Это нравится всем без исклю-чения потомкам древних. И мороям, и их заклятымврагам — халдеям. В Питере, как нигде в другом месте,много нелюдей. Туманный город примиряет враждую-щие расы.

Халдеи презирали мороев испокон веков, а мороиотвечали старшим братьям ненавистью. Мне очень нехотелось думать, что трусливой, но это правда. Отча-сти.

Офис Марата находился на третьем этаже неболь-шого частного клуба. Это заведение не было в Питеремодным. Но зато здесь собирались исключительносвои. Случайные просто не проходили фейс-конт-роль — вполне оправданная предосторожность. Мыживем, в отличие от халдеев, не общинами-семьями,морои — каждый сам по себе, но это не мешает нам об-щаться и быть в курсе дел друг друга. У нас свои клубы,фитнес-центры, салоны красоты, даже туристическиеагентства — так удобнее. А потом, нам нужны рабочиеместа и возможность затеряться среди людей. Кто-тосравнил мороев с масонами — что же, не могу с этим несогласиться, нечто общее есть: клановость, тайна ивзаимовыручка.

На входе в клуб, как и полагается, стоял охранник —высокий, набыченный и внимательный. Леху он, похо-же, знал, а по мне лишь скользнул взглядом, не задав ниединого вопроса. Видимо, давно работает, раз научилсязамечать мелочи и не обращать внимания на внеш-ность. Мы можем выглядеть очень по-разному, важналишь внутренняя суть. Умудренный сорокалетнийбизнесмен вполне мог оказаться глупым необученным

30

мальком, а прыщавый нескладный подросток — аку-лой.

Кабинет на третьем этаже респектабельного заведе-ния мне был хорошо знаком. Попасть туда можно толь-ко на специальном лифте или по лестнице, ведущей отчерного хода. Я считаю, что правильно, когда админи-стративные помещения отделены от остальных, осо-бенно если это ночной клуб.

Здесь иным было все. Ни черных стен, ни зеркаль-ных потолков — все выдержано в спокойной офиснойманере. Но я чувствовала себя, словно на приеме у чи-новника. Напрягал длинный дубовый стол, резные сту-лья и высокое кожаное кресло владельца всего этого бе-зобразия. Поднявшись наверх, Леха заметно нахму-рился, похоже, он испытывал чувства, схожие с моими.Я впервые за сегодняшний день почувствовала в немродственную душу и прониклась симпатией. Дажетвердо решила не говорить Марату о его чрезмернойнервозности.

— Влада Альгис! — Марат сделал вид, что рад менявидеть. Это не так, но я ему подыграла и подарила ми-лую улыбку. Он расцвел в ответ и, приобнимая меня заталию, пропел: — Как всегда юна и с виду наивна!

— Да и вы не меняетесь, Марат Рустамович, — отпус-тила ответную шпильку я, прекрасно понимая, что моислова его заденут. Дело в том, что Марату не очень по-везло в посмертии. Когда его обратили, он был уже не-молод, толст и лысоват, а это, пожалуй, еще хуже, чеммой вечный подростковый возраст.

Марат кисло улыбнулся, показывая, что этот раундостался за мной, и предложил присесть, кивком указавЛеше на дверь. Мой водитель без вопросов скрылся вкоридоре.

— Выпьешь?— Пожалуй, нет, — отрицательно мотнула головой

я. — У меня в планах насыщенный рабочий вечер.

31

— Печально, я думал, ты останешься здесь. У нас вклубе сегодня занимательная программа. — Марат,как мог, скрывал свою непрезентабельную внешность.В настоящее время это нетрудно. К его услугам: плас-тические хирурги, которые убрали отвисшее пузо иподтянули одрябшие щеки; кутюрье, в костюмах кото-рых он казался стройнее; и кредитная карточка — онадобавляла Марату львиную долю привлекательности ипозволяла не бегать за едой по подворотням. Я рада, чтоне могла знать Марата сто лет назад, даже сейчас он вы-зывал у меня лишь омерзение. Хотя я его уважала. Онстал акулой давным-давно, вырастил не одно поколе-ние мальков и всегда давал дельные советы.

— Я бы осталась с радостью, — мне надоело разгля-дывать главного в питерской стае мороев, — но сам по-нимаешь, Альгимантас меня сюда прислал не отдыхать.Как-нибудь в другой раз.

— Может, завтра? — оживился Марат и плюхнулся всвое кресло. Рукав пиджака приподнялся, и стала за-метна татуировка в виде пятиконечной звезды — малокто решался оставить знак на своем теле. Иногда этоопасно. Одно дело печатки, серьги, перстни, другое —тату. Его не снимешь — глупое суеверие, но все же. На-верное, все морои в глубине души надеются на то, чтокогда-нибудь проклятье можно будет снять, и толькотакие старые акулы, как Марат или мой мэтр, понима-ют в полной мере — это невозможно.

— Можно и завтра, — ответила я с заметной задерж-кой и тут же улыбнулась. Еще не хватало, чтобы он ре-шил, будто я раздумываю, принять предложение илинет.

— Вот и решили, у нас завтра гости, замечательнаяшоу-программа, не пожалеешь.

— У вас в клубе всегда прекрасная программа. — Я некривила душой, в «Gentle blood» мне действительнонравилось. Марат никогда не повторялся и тщательноследил за тем, чтобы его гости оставались довольны.

32

— Что за дело привело тебя в Питер? — небрежно об-ронил он, словно вскользь.

Я удивленно приподняла брови. От Марата я неожидала такого глупого вопроса. Да, мы поддерживаемдруг друга, но никогда не делимся информацией по ра-боте. Он — владелец ночного клуба и нескольких баров,а я — охотница за артефактами. Нет смысла обсуждатьмежду собой проблемы, а иногда и вообще опасно.Обычно Марат не нарушал это правило. Интересно,что его подвигло сегодня начать разговор?

— Понимаю, что лезу не в свое дело. — Он вроде быдаже смутился. — Но у меня есть информация. Незнаю, насколько она тебе поможет, и вообще важно лиэто. Но в последнюю неделю у нас что-то много разве-лось халдеев. Два новых клана как минимум пожало-вали один за другим. Мне не нравится такое оживле-ние, не к добру это. Сначала в Питере наблюдается па-ломничество халдеев, потом мне звонит Альгимантаси говорит о том, что скоро прибудешь ты и тебе можетпонадобиться помощь и поддержка. Влада, это всесовпадения?

— Представления не имею, — честно ответила я, носведения на всякий случай учла. Я тоже не верила в то,что халдеи могли нагрянуть случайно. Два клана — этомного. Насколько я знаю, в Питере постоянно прожи-вают около пяти кланов халдеев — человек сто илиоколо того. Еще сорок сверху — это заметно и неприят-но. Я не люблю халдеев. Никто из наших их не любит,что не мешает с ними торговать и поддерживать отно-шения. Правда, я предпочитала не связываться. Хал-деи нас презирают и стараются кинуть при любомудобном случае. Угрызений совести они при этом неиспытывают, так как возомнили себя высшей расой,стоящей над людьми и уж тем более над мороями.

— Задумалась, Владочка? — Я совершенно некстатизабыла про Марата, а он был невероятно прозорлив.

— А что, не над чем?

332 Опасное притяжение

— Ну это в зависимости от того, что тебя привело кнам.

— Неважно, что привело. Сорок халдеев, одновре-менно появившихся в городе, в любом случае не могутне напрягать.

— Нам точно известно о пятнадцати. Другие жекак-то разобщены. Живут не вместе, но часто пересека-ются, и нельзя точно сказать, сколько их, но думаю, неменьше двадцати. Самое неприятное, что рядом с нимивьются морои.

— Кто-то из мальков?— Необязательно, есть подросшие рыбешки типа

тебя, а есть и пара акул. Но не наши, тоже приезжие.Они держатся в стороне и на контакт не идут.

— Вы пытались что-то предпринять?— А что, Владочка? Все тихо. Халдеям мы не указ,

они живут там, где хотят, и столько, сколько хотят. А теморои, которые вокруг них крутятся, ведут себя при-мерно, на людей не нападают. По крайней мере, преце-дентов не было, а то, что не общаются ни с кем из мест-ных, так это тоже не преступление. Но вот предчувст-вие говорит о том, что все это неспроста. Думал, можетбыть, ты прольешь свет на то, что происходит.

— Я бы и рада, но, к сожалению, мне известно ещеменьше вашего. Увы. Представления не имею, чем вы-звано это оживление. — Я почти не врала, так, немногоне договаривала. Марат это понял, но настаивать нестал и правильно, меньше знаешь — больше шансовпроснуться.

— Умна ты стала, Влада. Умна и скрытна, — с неко-торой грустью сказал Марат.

Я молчала, пока не знала, как эти слова восприни-мать, как комплимент или как завуалированноеоскорбление. Сильно сомневаюсь, что старая акуламеня похвалила.

34