Стретерн,П.

С84 Аристотель за 90 минут /Пол Стретерн; пер. с англ.

Н. Бровчук. - М.: Астрель: ACT, 2005. - 77, [3] с. -

(Философы за 90 минут).

ISBN 5-17-021367-0 (ООО «Издательство ACT»)ISBN 5-271-07708-Х (ООО «Издательство Астрель»)ISBN 1-56663-125-4 (англ.)

Человечеству понадобилось более двадцати веков, чтобыисчерпать аристотелевскую систему мышления. Это явля-ется лишним подтверждением ее глубины и научной состо-ятельности. Даже закат аристотелевской системы стал тол-чком к возникновению ряда новых будоражащих мысльфилософских вопросов. С какими еще пределами столкнетсяв своем развитии человеческое познание? Где границы на-шего сегодняшнего способа мышления?

П. Стретерн предлагает краткий очерк жизни и основныхидей Аристотеля, интересных нам и сегодня.

Введение 5Жизнь и труды Аристотеля 7Послесловие 44Из произведений Аристотеля 54Важные даты в философии 67Хронология жизни Аристотеля 72Эпоха Аристотеля 74Об авторе 76Именной указатель 77

www.infanata.org

Аристотель, вероятно, был первым и вели-чайшим из ученых-энциклопедистов, преуспев-ших во многих областях науки. Он оставил сочи-нения на самые разные темы, от формы морскихракушек до бесплодия, размышлял о природедуши и метеорологических явлениях, о поэзии,искусстве, толковании сновидений. Он оставилсвой след во всех сферах познания, которых ка-сался (разве что в математике верховенство оста-лось за Платоном и учением платонизма). Поми-мо всего прочего, Аристотель считается основа-телем логики.

Аристотель первым выделил в человеческомпознании отдельные категории, что позволило

привести в систему наши представления о мире.Однако в последние столетия в связи с развити-ем познания застывшие категориальные структу-ры стали помехой дальнейшему его росту.

Подобная система мышления позволяла зна-нию двигаться вперед только по конкретным, за-ранее определенным путям, многие из которыхзаводили в тупик. Назрела необходимость абсо-лютно иного подхода. Результатом его явился мирсовременной науки.

Тот факт, что нам понадобилось более двад-цати веков, чтобы исчерпать аристотелевскуюсистему мышления, является лишним подтвер-ждением ее глубины и научной состоятельности.Даже закат аристотелевской системы стал толч-ком к возникновению ряда новых будоражащихмысль философских вопросов. С какими ещепределами столкнется в своем развитии челове-ческое познание? Где границы нашего сегодняш-него способа мышления? Что именно можно уви-деть по ту сторону этих границ?

На мысе, возвышающемся над деревушкой сназванием Стагира, в северной Греции, стоит до-вольно невзрачный современный памятник Ари-стотелю. Бесстрастный взгляд философа направ-лен на покрытые редколесьем холмы, в сторонудалекого синего Эгейского моря. Скульптура вы-полнена из белого мрамора. Аристотель одет в тогуи сандалии, в левой руке его — немного сколотыйсвиток. (Говорят, это повреждение — дело рук ар-гентинского профессора философии, охотника засувенирами.) Надпись, высеченная на плите по-гречески, гласит: «Аристотель Стагирит».

Аристотель родился в Стагире, но, несмотряна наличие статуи, он появился на свет не в со-

временном селении, носящем то же название.Согласно источникам, он родился недалеко отдревней Стагиры, руины которой можно уви-деть и по сей день. После разочаровавшей менявстречи со статуей я отправился на поискируин. Как мне сказал мальчик, возвращавший-ся домой из школы, они находились где-то нижепо дороге. Взмахом своего черного плаща онуказал мне на дорогу, ведущую к побережью.

После часовой изматывающей прогулки внизпо длинной извилистой дороге, где из-за скалис-тых холмов зловеще грохотал гром, меня в концеконцов подбросили до Стратони — некоего со-четания пустынного морского курорта и деревуш-ки горняков. По словам плотника, занимавшего-ся ремонтом закрытого кафе в пустом порту, древ-няя Стагира находилась где-то немного севернеестарой дороги.

Вскоре мне пришлось обнаружить, что в ок-тябре на этом пути попадается очень мало машин,А осенние бури в этом регионе могут быть доволь-но сильными. Около часа я укрывался под узкимнавесом скалы, пока проливной дождь хлестал покосогору. Не было ни малейших признаков руин

или машин. Мрак постепенно сгущался. Промок-ший насквозь, я с яростью вспоминал статуюАристотеля, которая привела меня в Стагиру. Нету Стагиру. Эта была не более чем обманом. Со-временная Стагира не имеет абсолютно никакихпретензий на то, чтобы называться местом, гдеродился Аристотель. С таким же успехом можнобыло бы поставить статую Жанны д'Арк где-ни-будь в Новом Орлеане...

Аристотель родился в 384 году до н. э. в древ-ней Стагире на границе с Македонией. В IV векедо н. э. греки смотрели на Македонию примернотак же, как современные французы — на Вели-кобританию или Америку. Но Македония не сто-яла в стороне от цивилизации. Это была малень-кая греческая колония, основанная на островеАндрос в Эгейском море.

Отец Аристотеля, Никомах, был личным вра-чом Аминты III — македонского царя и деда Алек-сандра Великого. В результате этой связи, котораяпереросла в дружбу, отец Аристотеля, по-видимо-му, стал богатым человеком. Ему принадлежалиимения вокруг Стагиры и в других местах ГрецииЮный Аристотель воспитывался в атмосфере изу-

чения медицины, однако его отец рано умер. Ари-стотель уехал в Артаней, греческий полис на по-бережье Малой Азии, где его взял на воспитаниедвоюродный брат Проксен.

Подобно многим людям, которые стали на-следниками неожиданно для себя, Аристотельвскоре начал тратить деньги. Согласно однойверсии, он много спустил на женщин и вино иочутился без гроша в кармане, так что вынуж-ден был даже поступить на военную службу,впрочем, ненадолго.

После этого он вернулся в Стагиру, где за-нялся медициной. Затем, в тридцатилетнем воз-расте, он бросил все это и отправился в Афиныдля того, чтобы учиться в платоновской Акаде-мии, где и провел восемь лет. Позднее средневе-ковые комментаторы, которые приписывалиАристотелю характер святого, склонялись ктому, чтобы игнорировать эту немыслимую кле-вету. Они были уверены, что Аристотель провелсвою молодость совершенно иначе. Согласноэтой более скучной (но, признаться, более прав-доподобной) версии, Аристотель попал в Акаде-мию в семнадцатилетнем возрасте. Но даже не-

которые из этих источников упоминают о крат-ком периоде в жизни Аристотеля, когда он велсебя как повеса.

Так или иначе, Аристотель вскоре остепе-нился и стал старательно учиться в Академии,где быстро зарекомендовал себя в числе лучших.Вначале простой ученик, в скором времени онприглашен стать одним из коллег Платона. По-видимому, первоначально Аристотель прекло-нялся перед Платоном. Он воспринял платонов-ское учение, которое преподавалось в Академии,и положил его принцип в основу собственнойфилософии.

Но Аристотель был слишком яркой лично-стью, чтобы быть простым последователем кого-либо, будь то даже сам Платон. Когда Аристотельобнаружил, что в работах его учителя есть проти-воречия (или даже — прости Господи —- изъяны),он понял, что его задача как мыслителя состоит вих выявлении. Такие наклонности вскоре началираздражать Платона, и несмотря на то что ониникогда не ссорились на людях, источники сви-детельствуют о том, что два величайших ума сво-его времени сохраняли прохладные отношения.

Известно, что Платон обращался к Аристотелю

не иначе, как «ходячая энциклопедия», а его дом

называл «книжной лавкой». Последнее относи-

лось к знаменитой аристотелевской коллекции

древних свитков. Аристотель приобретал редкие

свитки древних авторов и благодаря этому стал

одним из первых граждан, у которых была соб-

ственная библиотека.

Очевидно, молодой ученик Академии полу-

чил значительный доход от унаследованных им

имений и вскоре стал известен в Афинах как че-

ловек с хорошими манерами, ведущий образ

жизни ученого. Традиционно его описывают как

высокого тонконогого мужчину, который гово-

рил шепелявя. Возможно, для того чтобы ком-

пенсировать свои недостатки, он нарядно оде-

вался, придерживаясь последней моды, украшал

пальцы изящными кольцами. Даже Платон, не

будучи бедняком, завидовал его библиотеке. Но

несмотря на комфортный и утонченный образ

жизни, ранние сочинения Аристотеля (не до-

шедшие до наших дней) содержат размышления

о тщетности существования и красоте загробно-

го мира.

Аристотель был более «земным» человеком.

Поэтому идеи Платона он пересмотрел с более реа-

листической точки зрения. Платон считал, что тот

мир, который мы воспринимаем и ощущаем, —

лишь видимость. Действительная же реальность

лежит в мире идей, которые похожи на образцы,

или идеалы. Объекты нашего мира реализуются

только через причастность миру идей. Так, напри-

мер, конкретный кот, которого я вижу сидящим

на стуле, является котом только потому, что он

является воплощением определенной идеи (или

образца) «котовости». А черен он в силу того, что

причастен идее (или идеалу) черного. Действи-

тельная реальность находится за пределами на-

шего мира — в царстве идей.

В то время как подход Платона был, по су-

ществу, религиозным, Аристотель больше скло-

нялся к научному, Так, он не считал, что наш мир

нереален. Но он также различал первичные и вто-

ричные сущности вещей. По Аристотелю, пер-

вичные сущности — это конкретные объекты

мира, а вторичные — идеи или образцы. Перво-

начально он колебался относительно того, какие

из этих субстанций считать первичными, сохра-

няя уважение к Платону (старый учитель первич-ными считал идеи). Но постепенно Аристотельвсе более и более убеждался в том, что реаленименно окружающий его мир, и он порвал с точ-кой зрения учителя.

В течение многих лет Аристотель занималсятем, что ставил философию Платона с ног на го-лову. Несмотря на это, его метафизические тео-рии оставались, по сути, адаптацией теорий Пла-тона. Там, где Академик описывал формы какидеи, обладающие отдельным бытием, Аристо-тель видел формы (или универсалии, как он ихназвал) как нечто большее, чем сущности, воп-лощенные в субстанции мира, которые не имеютсобственного отдельного существования. Арис-тотелю пришлось предложить несколько уничи-жающих аргументов против теории идей Плато-на. В то же время он, по-видимому, не понимал,что те же самые аргументы направлены и противтеории универсалий. Похоже, что никто другойэтого тоже не заметил. В результате неоплатонизмвозобладал в философских доктринах Средневе-ковья — это стало возможным благодаря транс-формации аристотелевского учения.

К счастью, в работах Аристотеля обнаружи-лось много неясных моментов и явных проти-воречий, которые и дали средневековым ученымпищу для бесконечных споров, возникавших из-за различных интерпретаций. Именно в такихдискуссиях об ошибках, ересях и неверных,«внушенных дьяволом» толкованиях сохраня-лось представление о философии, в то время какфактически эта область человеческого знанияумерла (или, выражаясь более мягко, заснулаглубоким сном). Существует версия, что неко-торые противоречия возникли из обычных кан-целярских ошибок — результат того, что сред-невековые доксографы (те, кто переписывалипроизведения древних авторов. — Прим. пер.)имели привычку вписывать свои собственныедогадки туда, где в оригинальных текстах, ужепорядком поеденных червями, слова было не-возможно разобрать.

Платон умер в 347 году до н. э. После егосмерти «должность» главы Академии оказаласьвакантной. Полдюжины наиболее способныхколлег Платона рассудили, что этот престиж-ный пост должен занимать только один чело-

век. К сожалению, они никак не могли прийти кединому мнению относительно кандидатуры(ведь каждый имел в виду прежде всего себя).Аристотель не был исключением. К его недо-вольству, это место в конце концов досталосьдвоюродному брату Платона, Спевсиппу. Изве-стно, что тот обладал настолько дурным харак-тером, что однажды велел бросить свою собакув колодец за то, что она лаяла во время его лек-ций. Он покончил жизнь самоубийством послетого, как стал всеобщим посмешищем, обменяв-шись мнениями с Диогеном Киником на Агоре.Спевсиппа едва ли можно было назвать ровнейпо уму человеку, чьи доктрины легли в основувсех серьезных концепций, возникших в следу-ющие два тысячелетия. По распоряжению ново-го главы Академии Аристотель, глубоко оскорб-ленный, уехал из Афин в сопровождении своегодруга Ксенократа (еще одного разочарованногокандидата).

По Эгейскому морю Аристотель добрался догорода Артаней, в котором он когда-то провелмолодость. Теперь там правил евнух Гермий, гре-ческий наемник, который контролировал эту

часть Малой Азии. После посещения Афин Гер-мий был очень впечатлен тем, что увидел в Ака-демии, и неудивительно, что он принял Аристо-теля с распростертыми объятиями. Гермий решилсделать Артаней центром греческой культуры, иАристотель начал советовать ему, что нужно де-лать для того, чтобы это получилось.

Политическая философия Аристотеля состо-ит по большей части из исследований различныхтипов государств и того, каким образом ими луч-ше управлять. Он хорошо разбирался в полити-ке. Благодаря этому он занял прагматическуюпозицию, в отличие от идеалистического подхо-да Платона. Платон в «Государстве» описал, какправитель-философ должен управлять его утопи-ческим государством (которое, как и любая уто-пия, на деле немногим отличалось от тирании).Аристотель же описал способ управления реаль-ным государством, намечая эффективные путидействий, которые во многом предвосхищаюттеорию Макиавелли.

Аристотель знал, как работает политика и чтоможет быть в ней эффективным. В целом он былуверен в том, что целью государства являются

создание и поддержка класса культурных граж-дан — таких, как он сам, — хотя он понимал, чтоэто не всегда возможно. Например, для того что-бы успешно править в тирании, ее глава долженвести себя как и подобает тирану. В таком поли-цейском государстве нет места для той культур-ной элиты, о которой говорил Аристотель. Одна-ко он предполагает, что есть иной путь осуществ-ления власти в тирании: тиран может занятьрелигиозную позицию и проводить сдержаннуюполитику.

Говорят, что этот более мягкий подход Арис-тотель выработал, давая уроки тирану Гермию.По-моему, это маловероятно. Однако я не берусьутверждать, что Аристотель мог отстаивать своисобственные идеи, поддерживая настоящую ти-ранию, которую он описал в леденящих кровьподробностях. С точки зрения Аристотеля, ус-пешное управление тиранией должно быть похо-же на управление кораблем. Любые либеральныекультурные занятия должны быть запрещены, анаселение необходимо держать в страхе и заста-вить работать на строительстве огромных обще-ственных памятников. Для того чтобы граждане

оставались бдительными и чувствовали необхо-димость в сильном лидере, нужны периодиче-ские войны. (Как Мы видим, этот аристотелевс-кий анализ оставался актуальным со времен пла-тоновского правителя-философа и вплоть доСаддама Хусейна.)

Аристотель разрабатывал свое политическоеучение уже в зрелом возрасте. А в то время, когдаон пытался пробудить в Гермии философа, онпрактически не отступал от теории Платона, ко-торую тот изложил в «Государстве». Если так, тоАристотель, возможно, просто тактично изменилплатоновскую доктрину о правителе-философе.Тирану-евнуху не нужно было самому становить-ся философом, ему было достаточно уверенноследовать советам такового.

Теперь Аристотель предвосхищал Средниевека. Несмотря на весь присущий ему снобизм,на него смотрели как на профессора. А потом, кудивлению всех, кто его знал, он влюбился.Объектом его чувств стала девушка по имени Пи-фия, о которой известно, что она принадлежалак окружению Гермия. Кто-то называет ее его сес-трой, кто-то — приемной дочерью. Некоторые

источники, которым можно верить во всем ос-тальном, утверждают, что она была наложницейГермия (должно быть, нечто вроде синекуры (хо-рошо оплачиваемая должность, не требующаяособого труда. — Прим. пер.), учитывая то, что онбыл евнухом). Из этих противоречивых высказы-ваний тем не менее следует, что она была дворцо-вой куртизанкой. Был ли это тот самый случай,когда одурманенный профессор влюбляется всвоего Голубого Ангела?

Пифия не была девственницей, когда Арис-тотель женился на ней. Об этом можно судитьпо следующему заявлению: «После того, какони связали себя брачными узами и назвалидруг друга мужем и женой, мужчине или жен-щине не следует быть неверными», — из кото-рого можно сделать вывод, что до этого моментаневерность не считается преступлением. Этозаявление было найдено среди заметок Арис-тотеля о прелюбодеянии, и кажется, что в та-ких личных вопросах он имел привычку обоб-щать вещи, исходя из своего собственного, до-вольно ограниченного опыта. В заметках обраке он утверждает, что лучшим возрастом для

того, чтобы сочетаться браком, являются 37 летдля мужчины и 18 для женщины — как раз товремя, когда он женился на Пифии. Блестяще,учитывая то, что воображение не всегда былосильной стороной Аристотеля.

Этот факт вызывает еще больше иронии, еслипосмотреть, как в своей «Поэтике» Аристотельприводит описание всей литературы, появившей-ся к тому времени, тогда как Платон, который былсамым поэтически одаренным философом, пред-лагал вообще запретить поэтов. (Что хотел темсамым скрыть Платон — остается лишь догады-ваться.) Аристотель был высокого мнения о по-эзии, он утверждал, что она имеет большее зна-чение, чем история, так как более философична.История имеет дело с конкретными событиями,в то время как поэзия ближе к универсальному.Здесь Аристотель явно противоречит себе и по-вторяет за Платоном. Однако его знаменитое ут-верждение о том, что трагедия «посредством со-страдания и страха совершает очищение», оста-ется основным подходом к пониманиюизменяющегося, но имеющего непреходящуюважность опыта трагической драмы.

Имея глубокий и серьезный характер, Арис-тотель все же меняется, когда дело доходит докомедии. По его мнению, комедия есть подража-ние низшему сорту людей, а смех и нелепость —это просто безболезненная форма уродства. Эс-тетика может только попытаться упорядочитьхаос, создаваемый искусством, и теоретики ко-медии, как правило, заканчивают на банановойкожуре. Аристотель не был исключением, напи-сав: «Начну с того, что комедия не воспринима-ется всерьез».

Вскоре после свадьбы Аристотель основалшколу в Ассосе. Три года спустя он переехал вМетилены, на остров Лесбос, где основал дру-гую школу. Известно, что к этому времени онсильно заинтересовался классификацией расте-ний и животных. Одним из его излюбленныхмест для охоты за образцами было не что иное,как побережье не имеющего выхода к морю Йер-ского залива. Спокойные голубые воды у под-ножия горы Олимп выглядят так же идилличносегодня, как, должно быть, и тогда. Весной этисклоны покрываются разноцветным ковромцветов, а во времена Аристотеля там наверняка

водились волки, дикие кабаны, рыси и даже мед-веди. Это был первый рай натуралиста для пер-вого в истории натуралиста. В своих работах оприроде Аристотель попытался обнаружитьиерархию родов и видов, но объем исследованияоказался слишком велик. Он был убежден, что уприроды есть цель и что каждая черта животно-го выполняет свою функцию. «Природа не де-лает ничего напрасного», — утверждал он. Про-шло около двух тысячелетий, прежде чем био-логия обратилась к этому замечанию и ответилатеорией эволюции Дарвина.

К этому времени Аристотель заработал репу-тацию величайшего во всей стране мыслителя.Филипп Македонский уже завоевал Грецию иобъединил ее конкурирующие друг с другом по-лисы в суверенное государство. Он пригласилАристотеля стать учителем его маленького непо-слушного сына Александра. Так как отец Арис-тотеля был личным врачом и другом отца Филип-па, мыслителя считали членом семьи, и он чув-ствовал себя обязанным принять это царскоепредложение. Он нехотя отправился в столицуМакедонии Пеллу.

Сейчас Пелла представляет собой поле, усе-янное камнями и кусочками мозаики, с полудю-жиной колонн. Она находится в стороне от ожив-ленной дороги, ведущей от Салоников к запад-ной границе Греции. Это на удивление невпечатляющее место, если учесть, что там нахо-дилась первая столица Древней Греции; а позже,после того как Александр Великий начал кампа-нию по достижению мирового господства, онадаже претендовала на то, чтобы называться пер-вой (и последней) столицей известного к томувремени мира.

Здесь в 343 году до н. э. один из самых вели-ких умов в истории пытался обучить одного изизвестных истории мегаломанов. Аристотелюбыло 42, Александру — 13, но неудивительно, чтов выигрыше остался второй. Смекалистый мо-лодой ученик не научился абсолютно ничему изтого, что преподал ему учитель за три года их об-щения. Аристотель был убежден в исключитель-ности греческой нации. Лучшим лидером в егоглазах мог бы стать герой гомеровского эпоса,такой как Ахиллес, дух которого раскрывался впозднейших достижениях греческой цивилиза-

ции. Еще он верил, что человеческий разум таитв себе возможность покорения целого мира.Никто не отрицает того, что Александр нашел вэтом необъяснимое сходство со своими плана-ми, даже если он и не оказался таким, каким егохотел видеть Аристотель. Но мы можем толькостроить догадки по поводу совместной работыэтих двух людей, о которой известно до смеш-ного мало.

Наверняка мы знаем то, что в качестве платыза свои услуги Аристотель попросил Филиппа за-ново отстроить его родной город, Стагиру, кото-рый по случайности был разрушен во время од-ного из походов Филиппа на полуостров Халки-да. Есть свидетельство того, что пока Александрбыл в своем великом походе, он отсылал своемустарому учителю различные неизвестные расте-ния и животных, чтобы тот внес их в свою клас-сификацию. Садоводы полагают, что именно та-ким образом первые рододендроны попали в Ев-ропу из Средней Азии. Если это так, тоАристотель, должно быть, ошибся в классифика-ции этого вида: «рододендрон» переводится сдревнегреческого как «розовый куст».

В 336 году до н. э. Филипп Македонскийбыл убит, и его шестнадцатилетний сын Алек-сандр унаследовал трон. После быстрого устра-нения всех других возможных претендентов иорганизации нескольких предварительных мол-ниеносных походов по Македонии, Албании,вверх по Болгарии и по Дунаю и вниз по Гре-ции (по пути превратив Фивы в дымящиеся ру-ины) Александр начал кампанию по завоеваниювсего известного к тому времени мира. Этовключало Северную Африку и Азию вплоть доТашкента и северной Индии. К счастью, Арис-тотель в своих уроках географии не упоминалКитая, существование которого было еще не из-вестно Западу.

Между тем Аристотель вернулся в Стагиру.Но прежде чем покинуть Пеллу, он порекомен-довал Александру на пост придворного интеллек-туала своего двоюродного брата Калисфена. Этотжест щедрости оказался для Аристотеля роковым.Калисфен был болтлив, и Аристотель предосте-регал его от излишней разговорчивости при дво-ре. Во время своего похода Александр взял Ка-лисфена с собой в качестве своего официального

историка. Но пока они пробивали себе путь че-рез Персию, Калисфен «доболтался» до обвине-ния в измене. Александру пришлось запереть егов клетке, и пока его тащили в ней по пустыне, онизнемогал от жары, тело покрылось язвами, понему ползали насекомые... Это продолжалось дотех пор, пока Александру не стало настолько про-тивно на него смотреть, что он приказал броситьбедолагу льву на съедение. Как и у всех мегало-манов, у Александра был свой психический не-достаток: в казни Калисфена он обвинил Арис-тотеля. Говорят, царь уже собирался приказатьубить Аристотеля, но вместо этого отправилсяпокорять Индию.

Прожив пять лет в Стагире, Аристотель вер-нулся в Афины. В 335 году до н. э. умер Спевсипп,и место главы Академии вновь освободилось. Наэтот раз оно досталось старому другу Аристоте-ля, Ксенократу, который обладал суровым и сте-пенным характером, несмотря на то что в своевремя его наградили золотой короной «за доб-лесть, проявленную на Пиру Кувшинов». (Ксе-нократ умер спустя 20 лет, оступившись в темно-те и упав в колодец.)

Аристотель был настолько обижен из-за того,что место главы опять досталось не ему, что решилосновать свою собственную школу. Он создал ее вбольшом гимнасии за городскими стенами, у под-ножья горы Ликабетт. Гимнасий относился к близ-лежащему храму Аполлона Ликейского (Аполло-на в облике волка). Таким образом школа Арис-тотеля получила название Ликея. Это названиесохранилось и сегодня, например, во французс-ком языке используется слово lycee, однако несовсем ясно, почему именно именем великойаристотелевской школы также называют танце-вальные залы и театры. Конечно, в Ликее Арис-тотеля преподавалось множество предметов, нобальные танцы и актерское мастерство не полу-чали официального статуса академических дис-циплин вплоть до XX века.

Ликей напоминал современный универси-тет гораздо больше, чем Академия. В совет уче-ников каждые 10 дней избирался новый глава,отдельные факультеты боролись за учеников, идаже предпринимались попытки проводить за-нятия по расписанию. Ликей занимался науч-ными исследованиями в различных отраслях,

доверяя результаты этих исследований учени-кам; Академия же давала достаточные знания вобласти политики и права, так что впоследствииее ученики могли стать правителями полисов.Ликей был своеобразным институтом передо-вых исследований своего времени, тогда какАкадемия больше походила на Оксфордскийуниверситет или Сорбонну, какими они были вXIX веке.

Разница между Ликеем и Академией удачнопоказывает различия систем Платона и Аристо-теля. Если первый написал «Государство», то вто-рой предпочел собрать копии конституций всехгреческих городов-государств и выбрать из нихнаилучшие положения. Если полису требоваласьновая конституция, то его граждане обращалисьименно в Ликей. Никто и не пытался создать Го-сударство (как описал его Платон). К несчастью,один человек показал, что исчерпывающее поли-тическое учение Аристотеля излишне. Это был некто иной, как самый худший его ученик, Алек-сандр. Мировое устройство менялось навсегда:новая империя Александра положила конец го-родам-государствам, похоже, так же как и совре-

менные континентальные конфедерации разру-шают систему независимых национальных госу-дарств. Кажется, ни Аристотель, ни кто-либоиной из созвездия интеллектуалов афинскихшкол не заметил этой великой исторической пе-ремены — упущение, которое не минуло и интел-лектуалов XX века от Маркса до Ницше, которые,в свою очередь, не смогли увидеть превосходствоСоединенных Штатов.

Аристотель читал лекции во время прогулокс учениками, поэтому школа его последователейстала известной как Перипатетики (те, кто ходи-ли туда-сюда). Некоторые, однако, утверждают,что они получили такое название потому, что ихучитель читал лекции в крытой сводчатой гале-рее гимнасия (известной как Перипатос).

Аристотелю приписывается основание логи-ки (прошло более двух тысяч лет, прежде чем по-явился другой логик такого же масштаба); он былпрактически равным Платону метафизиком, нопревзошел своего учителя в этике и эпистемоло-гии. (Несмотря на это, Платон все равно имеетпреимущество перед ним как основоположникэтих наук. Возможно, Аристотель и возвысился

за счет ответов, но Платон был единственным, ктовидел основные вопросы, которые нам следуетзадавать в первую очередь.)

Самое замечательное открытие Аристотеляотносится, пожалуй, к сфере логики. Помимопрочего, он создал этот предмет. Аристотелю ло-гика виделась основой, на которой базируется всеобучение. Платон понимал, что знание должнооткрываться диалектически (путем разговорногоспора, вопросов и ответов), но именно Аристо-тель формализовал и расширил этот метод откры-тием силлогизма. Согласно Аристотелю, силло-гизм показывает, что «когда утверждаются опре-деленные вещи, можно показать, что нечто иное,чем то, что утверждается, следует с необходимо-стью». Например, у нас есть два высказывания:

Все люди смертны.

Все греки — люди.

Можно сделать вывод, чтоВсе греки смертны.

Это логически необходимо и несомненно.Аристотель выделял несколько видов силлогиз-ма, включая отрицательные или ограниченныеслучаи, но все они имеют одну и ту же основную

структуру. За большей посылкой следует меньшая,которая ведет к заключению. Таким образом:

Ни один философ не является болваном.Некоторые люди — философы.Поэтому некоторые люди не являются болва-нами.Этот вид аргументации кажется слишком гро-

моздким и приводящим к запутанным мыслям.Но в свое время он свидетельствовал о решитель-ном прорыве в человеческом мышлении — этавеличина оставалась непревзойденной по сейдень. Нельзя сказать, что у силлогизма нет опре-деленных недостатков. Например:

Все лошади — животные.У всех лошадей есть копыта.Таким образом, у некоторых животных естькопыта.Этот аргумент будет истинным только в том

случае, если в мире существует такая вещь, каклошадь. Как это можно показать на примере дру-гого силлогизма, имеющего ту же структуру:

Все единороги — лошади.У всех единорогов есть рога.Таким образом, у некоторых лошадей есть рога.

Аристотель назвал свою логику «аналитика»,что означает «распутывание». Каждая наука, илиотрасль знания, должна была начинаться с первыхпринципов, или аксиом. От них логически (илираспутывая) можно было вывести ее истины. Этиаксиомы определяли область задач для того илииного предмета, отделяя его от не относящихся кделу и несовместимых элементов. Биология и по-эзия, к примеру, начинались с общих для обеихэтих наук посылок. Так, биология не занималасьмифическими зверями и не нуждалась в поэтиче-ской форме. Этот логический подход сделал веро-ятным появление целых отраслей знания, дав имвозможность для открытия множества собствен-ных истин. Прошло два тысячелетия, прежде чемэти определения стали излишними, сдерживаю-щими развитие человеческого познания.

Мышление Аристотеля оставалось филосо-фией и по прошествии многих столетий, а в Сред-ние века оно стало расцениваться как проповедь,предотвращая дальнейшее развитие. Хотя мыш-ление Аристотеля и выстроило интеллектуальнуюцитадель средневекового мира, но не его вина, чтоона стала тюрьмой.

Сам Аристотель этого никогда бы не позво-лил. Его работы засорены различного вида не-совместимыми вещами, которые демонстриру-ют постоянное развитие мысли., Он предпочи-тал научное исследование условий мирапростым рассуждениям о его природе. Даже вего ошибках подчас можно обнаружить поэти-ческий инсайт (озарение): «злость — это бур-ление крови вокруг сердца», «глаз является го-лубым, потому что на него действует небо». Какнастоящий грек, в образовании он видел даль-нейший путь развития человечества, верил, что

. образованный человек отличается от необразо-ванного «так же, как живой от мертвого». Од-нако его понимание места образования не былоповерхностно-оптимистическим: «Это украше-ние в благополучии и убежище в бедствии».Должно быть, в конце своей жизни он был не-много педантом, но он ясно показывает, чтознает, что такое страдание. Он оставался учи-телем на протяжении всей своей жизни и ни-когда не стремился к управлению людьми, од-нако ни один человек в истории не имел стольпродолжительного влияния на мир.

Нам повезло в том отношении, что Аристо-тель, по-видимому, был хорошим человеком. Онвидел цель человечества в достижении счастья,которое он определял как актуализацию всего са-мого лучшего, на что мы способны. Но что такоеэто лучшее? По мнению Аристотеля, причинойэтого (т. е. лучшего. — Прим. пер.) является выс-шая способность человека. Поэтому «лучший (исчастливейший) человек проводит как можнобольше времени, актуализируя ту причину, кото-рая еще находится в теории». Это довольно наи-вная точка зрения профессора о природе счастья:гедонизм, преследуемый чисто теоретически. Не-многие в реальном мире подошли бы под это оп-ределение (в том числе и те, кто не кажутся болеесчастливыми, чем обыватель, наслаждающийсялотерейным выигрышем).

Похожие возражения относятся и к мнениюАристотеля о том, что мы должны актуализиро-вать лучшее в нас. Сомнительно, что его знаме-нитый ученик Александр имел целью актуализа-цию всего самого хорошего, что было в нем, пу-тем причинения страданий и неся смертьнесчетному количеству людей. Также можно

поспорить и с тем, что Аристотель стремилсяконтролировать подобные выходы за пределыморали с помощью своей знаменитой теориизолотой середины.

Согласно этой идее, каждая добродетель естьне что иное, как середина между двумя крайно-стями. Это напоминает традиционную грече-скую концепцию сдержанности, упоминавшую-ся уже в работах Гомера, который творил на пятьстолетий раньше Аристотеля и описал события,которые имели место за тысячу лет до рожденияфилософа. Ранним грекам (равно и позднимдревним грекам) была очень нужна концепциясдержанности. «Ничего слишком» — это выражение вскоре было принято как одна из самыхвлиятельных максим для руководства в мораль-ной области. Такова была их избыточная энергия,которая часто приводила к излишествам, пока небыла направлена в мирное русло. Неуравновешен-ное и разгульное поведение ассоциировалось споклонниками культа Диониса; темные аспектыэтого характера и ритуала сохранились в грече-ской трагедии; террор и суеверия — вот обратнаясторона ранней классической эры. Чтобы из та-

кого хаоса смогли появиться философия, матема-тика и художественное мастерство, была необхо-дима высшая форма сдержанности.

Характерно, что Пифагор даже предприни-мал попытку измерить эту сдержанность матема-тически, так, чтобы можно было вычислить се-редину между двумя крайностями. Все, что былосверх меры или принципиально неизмеримо (как,например, бесконечность), считалось злом. Точ-ность стала расцениваться как благо. (Наиболеесильные элементы этого до сих пор узнаваемы взападной философии.)

Платону было присуще многое из этого, таккак он имел склонность ко всему математическо-му и абстрактному. Аристотель, напротив, проти-вился математическому подходу к морали. Добронельзя определить из одних только абстрактныхсоображений; оно более близко к гармонии в ис-кусстве. Моральная добродетель была серединоймежду двумя крайностями, но нахождение этойсередины зависело больше от природы человека итой ситуации, в которой он оказывался. Убийствочеловека на поле сражения — совсем не то же са-мое, что убийство в мирное время; но и в мирное

время, если вы убиваете человека, соучаствуя вограблении, и если вы делаете это потому, что оночень сильно вас обидел, — это две абсолютноразные вещи. Вместе с аристотелевским видени-ем гармонии возникла необходимость в элемен-те относительности. И это также было проявле-нием сдержанности.

Трудность возникнет, если попытаться опи-сать эту теорию морали подробнее. Если, соглас-но концепции золотой середины, каждая добро-детель находится между двумя крайностями, токак можно определить эти крайности? Без пылаантичных греков, без опасной близости к преде-лу такая доктрина не может привести ни к чему,кроме посредственности или вербального мани-пулирования. Изобретательно, но бесполезно вэтическом плане то, что правду можно назватьполовиной пути от лжи до исправления неправ-ды. (Аристотель не придерживался этой точкизрения, но ему пришлось бы смириться с утвер-ждениями такого рода для того, чтобы заполнитьпробелы в этой аргументации.)

Когда Аристотель был уже в зрелом возрас-те, умерла его жена Пифия. Очевидно, жена была

нужна ему, так как он вновь женился — на своейслужанке Герпиллии, которая была матерью егопервого сына Никомаха. В 323 году до н. э. вестьо том, что Александр умер в Вавилоне во времязатянувшегося пира со своими генералами, дос-тигла Афин. Афиняне надолго затаили обиду нанеобразованных македонян, под контролем ко-торых находились длительное время, и смертьАлександра позволила выплеснуть накопивши-еся чувства. Аристотель, который родился в Ма-кедонии и был известен как воспитатель ее дос-тойнейшего сына, стал жертвой этой волны ан-тимакедонских настроений. Его привлекли ксуду по подложному обвинению в непочтитель-ности к богам, так как за 20 лет до этого он на-писал хвалебную речь на смерть своего покро-вителя Гермия Артенейского. Там были такиестрочки:

«Сыны богов стремились к тебе,

Герои с небес возвращались на землю —

Все ради любви твоей и чтобы тебя лицезреть».

Их едва ли можно назвать непочтительными,но толпа жаждала крови. Если бы Аристотель ос-тался на процессе, его бы наверняка приговори-

ли к смерти. Но Аристотель был сделан не из тоготеста, что Сократ; он не хотел становиться муче-ником. Он поступил разумно, сбежав из города,и не позволил Афинам тем самым «совершить ещеодно преступление против философии».

Это было непростое решение. Оно влекло засобой расставание с любимым им Ликеем на-всегда. Лишенный своей библиотеки и доступак своему исследовательскому архиву, старый фи-лософ вновь вернулся в унаследованные им ототца владения в Халкиде. Этот город находитсяв 30 милях к северу от Афин на длинном островеЭвбея, в том месте, где остров отделяется отбольшой земли узким каналом. В водах этогоканала происходили необъяснимые вещи. Не-смотря на то что в Эгейском море не наблюда-ются приливы и отливы, внезапно по каналупробегают быстрые течения, изменяющие на-правления безо всякой на то причины до 12 разза день. Местное предание говорит о том, чтоАристотель провел много дней, ломая голову надобъяснением этого феномена, а когда впервые вжизни понял, что не может решить эту задачу,он бросился в воду и утонул.

Более надежные исторические источникисообщают, что Аристотель умер в 322 году до н. э.в возрасте 63 лет, через год после приезда в Хал-киду. Считается, что он скончался от болезнижелудка, но один источник все же утверждает, чтоон покончил жизнь самоубийством, выпив ако-нит — ядовитый экстракт из волчьих ягод. В товремя его иногда использовали как лекарство, чтопозволяет предположить, что это скорее моглабыть случайная передозировка, чем преднамерен-ное самоубийство. Но возможно, что горькое ра-зочарование, вызванное потерей Ликея, привелоего к той черте, за которой он уже не считал себядостойным жизни.

Свое завещание Аристотель начинает бес-смертными словами: «Все будет хорошо, но в слу-чае, если все же что-то случится...» Продолжаетон свою последнюю волю описанием наставле-ний по заботе о его детях и дарованием свободысвоим рабам. Затем он сообщает своему душе-приказчику, что если Герпиллия снова захочетвыйти замуж, «то ее не следует отдать за кого-тонедостойного». Считается, что автор этого доку-мента был по большей части прозаичным и сдер-

жанным человеком, его характер совершенно неиспортила слава гения. Он заканчивает завеща-ние просьбой отдать часть его средств на установ-ку в Стагире статуй Зевса и Афины в натураль-ную величину.

Я не обнаружил и следа от этих статуй, ког-да наконец-то добрался до разрозненных, омы-тых дождем руин древней Стагиры. Это про-изошло несколько лет назад в злополучный не-приветливый день, к самому окончанию грозы.Пока я блуждал по богом забытым холмам, япоймал себя на мысли о том, как Аристотельописывал природу комедии. Согласно ему,смешная нелепость — это всего лишь форма без-болезненного уродства. Окоченев от холода ибудучи не самого приятного вида, я подумал, чтовсе же осталось кое-что непознанное в аристо-телевской мысли, по крайней мере в той облас-ти, куда он относил нелепость.

Оригинальность Аристотеля остается непре-взойденной в истории философии. Несмотря наэто, он все-таки пострадал от старого философ-ского заблуждения, которое существует и по сейдень. Согласно Цицерону: «Аристотель критико-

вал предшествовавших ему философов, которыедумали, что их интеллектуальных достиженийбыло достаточно для того, чтобы завершить фи-лософию раз и навсегда. Он был убежден в том,что они либо были слишком глупыми, либо слиш-ком тщеславными, раз думали таким образом.Однако он был уверен, что раз уж в философиипроизошло так много успешного всего за не-сколько лет, то в скором времени она должна по-дойти к своему концу».

Аристотель, вынужденный покинуть Афиныв 323 году до н. э,, оставил руководство Ликеемна Теофраста. Согласно одному источнику, Теоф-раст был влюблен в сына Аристотеля, своего уче-ника, но Аристотель, по-видимому, не считал, чтоэтот факт дисквалифицирует коллегу и преемни-ка. Теофраст продолжил дело учителя, школа пе-рипатетиков вскоре начала оправдывать свое имяученики путешествовали по миру и распространяли учение Аристотеля.

Прошло не менее трех столетий с моментасмерти Аристотеля, прежде чем его труды приоб-рели вид, знакомый нам сегодня. Все работы Ари-стотеля можно разделить на две группы — те, ко-

торые он собирался представить публике, и лек-ционные пометки, которые он делал исключи-тельно для себя. Ранние работы были утеряны, идо нас дошли только более поздние. В оригиналеони представляли собой фрагменты и исчисля-лись сотнями свитков. Андроник Родосский, пос-ледний руководитель Ликея, собрал эти работывоедино, классифицировав по темам. ИменноАндронику мы обязаны появлением слова мета-физика — такое название он дал ряду трактатовАристотеля. Эти работы изначально не имелиникакого названия, а просто следовали по поряд-ку за работами по физике, поэтому Андроникозаглавил их как «то, что после физики», что по-древнегречески и означает «метафизика». Рабо-ты этого раздела состояли из рассуждений Арис-тотеля об онтологии (природа и сущее) и о ко-нечной природе вещей. Вскоре именно это истали отождествлять с названием работ — мета-физикой. Таким образом, это слово, которое сто-летия спустя стало синонимом философии, по-началу не имело ничего с ней общего. Как и самтермин «философия», оно началось с ошибки ипродолжило развиваться в этом ключе.

В классическую эпоху Аристотель еще несчитался великим греческим философом (так жекак Сократ и Платон). Во времена Римской им-перии Аристотель приобрел известность в каче-стве логика, но остальная часть его учения нахо-дилась в «тени» неоплатонизма, который разви-вался, отчасти ассимилируя и аристотелевскоеучение. Далее эти учения были использованы хри-стианством.

Христианские мыслители быстро осозналипользу от аристотелевской логики; Аристотельстал верховным авторитетом в философии. Егологика была последним аргументом, к которомуобращались во время теологических споров вСредние века. Честолюбивые интеллектуалы измонашеской среды с удовольствием копались влогических аргументах, лучшие умы использова-ли этот метод для вычисления ересей. Несомнен-ная с теологической точки зрения логика Арис-тотеля стала, таким образом, неотъемлемой час-тью христианского канона.

Параллельно европейской христианской вет-ви развития аристотелевской мысли существова-ла другая, не менее важная, восточная ветвь, ко-

торая в свое время оказала сильное влияние насредневековую Европу.

В начале I тысячелетия н. э. основная частьработ Аристотеля была неизвестна западномумиру. Только на Ближнем Востоке схоласты про-должали изучать его философию в полном объе-ме. В VII веке на арену мировой истории вышелислам, за ним последовали арабские завоеваниявсего Среднего Востока. Исламские мыслителибыстро поняли плюсы работ Аристотеля, не об-наружив в них ничего неприемлемого с точки зре-ния их веры, и начали толковать их для своих це-лей. Вскоре учение Аристотеля было поглощеноисламской философией настолько, что почтиполностью потеряло свой первоначальныйсмысл. Именно арабы первыми поняли, что Ари-стотель был одним из величайших философов.Пока западный мир был погружен в тьму Сред-них веков, исламский мир продолжал интеллек-туально совершенствоваться. Такие слова, какалгебра, алкоголь и алхимия, указывают на то, чтоЗапад многое унаследовал от Востока. Но самымзначительным заимствованием были арабскиецифры, так как на Западе использовались рим-

ские, что очень усложняло математику и ограни-чивало ее развитие. К примеру, попробуйте раз-делить LXXXVII на XLIV, используя только рим-ские цифры. А при более тонких расчетах неудоб-ства использования этой системы становилисьеще очевиднее. Недаром в историю математикивошел один-единственный римлянин — римскийсолдат, убивший Архимеда.

На Востоке аристотелевская философия раз-вивалась двумя великими исламскими схоласта-ми. Абу Аки Аль-Хусейн ибн Абд Аллах ибн Сина(к счастью для нас, он известен как Авиценна)родился в Персии в конце X века и стал известенкак великий ученый-философ исламского мира.Его объемистые труды по медицине считалисьлучшими в истории человечества, он предпринялблагородную попытку избавить этот предмет отдурной славы знахарства и шарлатанства, от ко-торой медицина вряд ли когда-либо избавиласьбы самостоятельно. Авиценна даже попыталсяисправить те места в работах Аристотеля, кото-рые казались ему неубедительными. Он такжерассмотрел те вопросы, мимо которых прошел всвое время Аристотель, и ответил на них в духе

Стагирита. Его попытки систематизировать ари-стотелевскую мысль выглядят достаточно про-фессиональными и действительно порой помо-гают «свести концы с концами». К сожалению,все спорное и неоднозначное в работах Аристо-теля, все призванное будить мысль исследовате-ля Авиценна просто вычеркнул. Аристотель це-нил эту неоднозначность, полагая, что он не мо-жет знать всего, Авиценна так не считал.

Вторым великим исламским комментаторомАристотеля является Аверроэс, живший в XII сто-летии в мавританской части Испании и бывшийперсональным врачом-философом халифов Кор-добы. Аверроэс был убежден в том, что филосо-фия, и в особенности философия Аристотеля,есть реальный путь к истине, что религиозныеоткровения — просто низшая ступень на путивоссоединения с Богом. Знание причины он ста-вил гораздо выше веры. (Прошло не менее пятивеков, прежде чем эти еретические мысли дошлидо сознания христианской Европы.)

Однажды халиф обратился к Аверроэсу, за-дав ему вопрос о существовании высших сил.Философ был вынужден признать, что у него нет

ответа на этот вопрос (здоровую интеллектуаль-ную позицию не всегда стоит озвучивать, еслихалиф вас нанял для того, чтобы вы отвечали наего вопросы). К счастью, халиф с уважением от-несся к такой позиции Аверроэса и отправил егонайти ответ у Аристотеля.

В течение следующих 30 лет Аверроэс напи-сал несчетное количество комментариев, истол-ковывая Аристотеля. Он поступил разумно, чтоне нашел ответа на вопрос халифа: последний ужевысказался на эту тему. Но Аверроэс сформули-ровал несколько собственных ответов, опираясьна аристотелевские аргументы для поддержкисвоей точки зрения (которая во многом проти-воречила аристотелевской).

Это был подход к Аристотелю, который об-ратил на себя внимание средневековых христи-анских схоластов. Они быстро осознали, что егоможно использовать для преследования еретиков.Переводы комментария Аверроэса появились вПариже, образовательном центре того времени.Но у аверроистов (как стали называться привер-женцы этого метода) вскоре начались серьезныепроблемы. Церковь принимала Аристотеля, но

новые толкования его не выглядели ортодоксаль-ными. Противопоставляя разум и веру, нельзя под-вергать сомнению примат веры. Аверроисты по-няли, что их собираются объявить еретиками, иединственным способом, с помощью которого онимогли защитить себя, было использование аргу-ментов из того же источника, откуда и пошла ихересь, а именно — из произведений Аверроэса.

К счастью, положение спас Фома Аквинский,величайший средневековый схоласт, который су-мел найти компромисс. Он предложил следую-щее. Разум действительно должен быть свобод-ным, чтобы работать согласно своим собствен-ным непоколебимым законам, но таковым онможет быть только в рамках веры. Разум — ничтобез веры.

Аквината очень привлекала философия Ари-стотеля, и он быстро понял ее главную ценность.Он посвятил большую часть своей жизни приве-дению аристотелизма в соответствие с церковнымучением. В конце концов ему удалось сделать уче-ние Аристотеля основой христианской теологии.Это было разрушением аристотелевской филосо-фии. Католическая церковь признала учение Ари-

стотеля — в интерпретации Аквината — истин-ным, таким, которое не может быть оспорено подстрахом обвинения в ереси (и по сей день это так).Многое в философии Стагирита имеет отноше-ние к миру природы, являясь поэтому наукой. Внауке, как и в философии, делаются утверждения,которые кажутся истинными, а затем оказывают-ся ложными. По мере того как растут наши зна-ния о мире, истины должны меняться. Утверж-дая, что работы Аристотеля являются истиной впоследней инстанции, церковь загнала себя вугол. Конфликт между церковью и миром наукистал неизбежным. Аристотель не виноват в воз-никновении конфликта между разумом верой.Таковой получил разрешение лишь в XX веке.Этот конфликт странным образом воскресает, каклегендарный Дракула, когда на мир знания опус-кается ночь. Идущий и ныне в некоторых штатахСША спор между дарвинизмом (теория эволю-ции) и креационизмом (вера в истинность биб-лейской теории происхождения человечества)можно назвать примером такого воскрешения.

Аристотелевское учение исчерпало себя, одна-ко Аристотель все еще играет роль в философии

наших дней. Современный американский философТомас Кун, глубокий почитатель Аристотеля, былочень озадачен, когда обнаружил, что гений такойвеличины все же допустил ряд ошибок. Например,хотя многие ранние философы не сомневались втом, что Земля вращается вокруг Солнца, Арис-тотель оставался убежденным геоцентристом —эта ошибка была помехой развитию астрономиина протяжении пятнадцати веков. Науку тормози-ла и уверенность Аристотеля в том, что мир состо-ит из простых элементов: земли, воздуха, воды иогня. Исследование Куном ошибок Аристотеляпривело его к понятию о парадигмах, которое про-извело революцию в философии науки и приме-нялось даже вне этой области.

По Куну, своими заблуждениями Аристотельобязан способу видения мира, принятому егосовременниками. Для древних греков мир — этосовокупность отдельных качеств. При таком под-ходе они обязаны были прийти к ряду неверныхзаключений, таковые проникли даже в филосо-фию Аристотеля.

Неизбежный вывод, который следует сделатьиз концепции Куна о парадигмах, таков: не су-

ществует «истинного» пути рассмотрения мира,это касается как науки, так и философии. Выво-ды, к которым мы приходим, зависят от тех уста-новок (парадигм), которые мы принимаем, от тех«очков», через которые мы смотрим на мир. Дру-гими словами, истины в последней инстанциипопросту не существует.

Мы ведем войну, чтобы жить в мире.Никомахова этика, кн. 10, 1177b 5—6

Объект жизниВсякое искусство и всякое учение, а равным

образом поступок и сознательный выбор, какпринято считать, стремятся к определенному бла-гу. Поэтому удачно определяли благо как то, кчему все стремится. В целях, однако, обнаружива-ется некоторое различие, потому что одни цели —это деятельности, другие — определенные отдель-ные от них результаты. В случаях, когда опреде-

1 Цитаты (за исключением последних двух) приведены по изданию:Аристотель. Сочинения в4т. — М., «Мысль», 1976—1984.

ленные цели существуют отдельно от действий,результатам естественно быть лучше соответству-ющих деятельностей. Так как действий, искусстви наук много, много возникает и целей. У враче-вания — это здоровье, у военачалия — победа, ухозяйствования — богатство.

Никомахова этика, кн. 1, 1094а 1

Человеческое благо представляет собой дея-тельность души сообразно добродетели, а еслидобродетелей несколько — то сообразно наилуч-шей и наиболее полной и совершенной. Добавимк этому: за полную человеческую жизнь. Ведьодна ласточка не делает весны, и один теплыйдень тоже; точно так же ни за один день, ни закраткое время не делаются блаженными и счаст-ливыми.

Никомахова этика, кн. 1, 1098а 16-19

Трагедия есть подражание действию важно-му и законченному, имеющему определенныйобъем, (...) и совершающееся посредством со-страдания и страха очищение подобных страстей.

Поэтика, 1449b 24-28

Тот, кто изучает предметы в рассмотрении ихпервичного образования, будь то государство илинечто иное, достигнет наиболее ясного представ-ления о них.

Политика, 1252а 24—25

Из всего сказанного явствует, что государствопринадлежит к тому, что существует по природе...Только человек способен к восприятию такихпонятий, как добро и зло, справедливость и не-справедливость и т. п. А совокупность всего это-го и создает основу семьи и государства.

Политика, 1253а 2—18

Первичным по природе является государствопо сравнению с семьей и каждым из нас; ведь не-обходимо, чтобы целое предшествовало части.Уничтожь живое существо в его целом, и у негоне будет ни рук, ни ног, сохранится только наи-менование их, как если бы они были из камня.Всякий предмет определяется совершаемым имдействием и возможностью совершить это дей-ствие; раз эти свойства у предмета утрачены,нельзя уже говорить о нем как таковом: останет-

ся только его обозначение. Итак, очевидно, го-сударство существует по природе и по природепредшествует каждому человеку; поскольку пос-ледний, оказавшись в изолированном состоя-нии, не является существом самодовлеющим, тоего отношение к государству такое же, как от-ношение любой части к своему целому. А тот, ктоне способен вступить в общение или, считая себясуществом самодовлеющим, не чувствует по-требности ни в чем, уже не составляет элементагосударства, становясь либо животным, либо бо-жеством.

Во всех людей природа вселила стремление кгосударственному общению, и первый, кто этообщение организовал, оказал человечеству вели-чайшее благо. Человек, нашедший свое заверше-ние, — совершеннейшее из всех живых существ,и, наоборот, человек, живущий вне закона и пра-ва, — наихудший из всех, ибо несправедливость,владеющая оружием, тяжелее всего; природа жедала человеку в руки оружие — умственную инравственную силу, а ими вполне можно пользо-ваться в обратную сторону. Поэтому человек, ли-шенный добродетели, оказывается существом

самым нечестивым и диким. Понятие справедли-вости связано с представлением о государстве, таккак право, служащее мерилом справедливости,является регулирующей нормой политическогообщения.

Политика, 1253а 25-40

Сторонники демократии утверждают, чтосправедливо то, что будет решено большинством,а сторонники олигархии считают справедливымрешение, которое будет вынесено теми, кто вла-деет большой собственностью... Но и в том, и вдругом случае мы имеем дело с неравенством инесправедливостью: если признавать решенияменьшинства, то получится тирания (ведь кольскоро один человек будет обладать большей соб-ственностью, чем остальные состоятельныелюди, то, согласно олигархической справедливо-сти, этот один только и должен властвовать); еслиже признавать решение численного большинства,то справедливость также будет нарушена при кон-фискации имущества богатых, находящихся вменьшинстве, как и сказано ранее. Итак, чтобыдостигнуть такого равенства, которое нашло бы

признание с точки зрения тех и других, следуетискать его в тех определениях, какие дают те идругие понятию справедливого.

Политика, 1318а 19-28

Математические предметы суть сущности нев большей мере, чем тела, они первее чувственновоспринимаемых вещей не по бытию, а только поопределению, и они не могут каким-либо обра-зом существовать отдельно. А так как они не мо-гут существовать и в чувственно воспринимае-мом, то ясно, что либо они вообще не существу-ют, либо существуют каким-то особым образоми потому не в безотносительном смысле: ведь обытии мы говорим в различных значениях.

Метафизика, 1077b 12—17

Из естественных тел одни наделены жизнью,другие — нет. Жизнью мы называем всякое пи-тание, рост и упадок тела. Таким образом, вся-кое естественное тело, причастное жизни, естьсущность, притом сущность составная. Но хотяоно есть такое тело, то есть тело, наделенноежизнью, оно не может быть душой. Ведь тело не

есть нечто принадлежащее субстрату, а скореесамо есть субстрат и материя. Таким образом,душа необходимо есть сущность в смысле фор-мы естественного тела, обладающего в возмож-ности жизнью. Сущность же как форма есть эн-телехия (этот термин дословно переводится сгреческого как во-целевание, то есть возможностьреализации вещью своей цели. — Прим. пер.),стало быть, душа есть энтелехия такого тела.Энтелехия же имеет двоякий смысл: или такой,как знание, или такой, как деятельность созер-цания; совершенно очевидно, что душа есть эн-телехия в таком смысле, как знание. Ведь в силуналичия души имеются и сон, и бодрствование,причем бодрствование сходно с деятельностьюсозерцания, сон же — с обладанием, но без дей-ствования. У одного и того же человека знаниепо своему происхождению предшествует дея-тельности созерцания.

О душе, 412а 17-26

Что причины существуют и что их четыре —это очевидно, ибо такое же число включает воп-рос «почему». А именно последнее «почему» при-

водит или к определению «что именно есть» (тоесть «что это такое по сути». — Прим. пер.) в ве-щах неподвижных (например, в математике в пос-леднем итоге дело сводится к определению илипрямой, или соизмеримого, или чего-нибудь ино-го), или к тому, что первое вызвало движение(движение в смысле изменения. — Прим. пер.)(например, «почему воевали?», «потому что ог-рабили»), или к «чего ради» («чтобы властво-вать»), или к материи, в вещах возникающих.

Итак, что причины таковы и что их столько —это ясно, и так как их четыре, физику (любому,кто хочет познать природу. — Прим. пер.) надле-жит знать обо всех, сводя вопрос «почему» к каж-дой из них — к материи, форме, движущему и«ради чего».

Физика, 198а 14-24

Если движение вечно, будет вечен и первыйдвигатель... и скорее следует признавать одного,который, будучи первым среди неподвижных исуществуя вечно, будет началом движения длявсего прочего.

Физика, 259а 7-14

Аристотель писал и мыслил настолько ориги-нально о стольких вещах, что просто не мог не оши-биться в некоторых из них.

Люди, чьи ноздри слишком толсты, ленивы,как скоты. Те, у кого толст кончик носа, подобныхрякам. С другой стороны, людей с остроконеч-ными носами очень легко привести в ярость, со-всем как псов. Однако люди с ровным и круглымкончиком носа великодушны, они похожи нальвов. Люди с тонкими крыльями носа подобныптицам; но если их нос с горбинкой и слишкомсильно выдается вперед, то о них можно сказать,что они стыдливы, как вороны.

Физиогномика, VI 28-36

Аристотель много трудился над упрочением на-учного исследования и категоризации. Его достиже-ния удивительны, особенно если учесть, что большаячасть когда-либо описанных фактов и материаловв этой области впервые была открыта именно им.

Говорят, что в Аравии есть разновидность ги-ены, которая вводит свою жертву в оцепенение

одним только своим присутствием. Если эта гиенавойдет в тень человека, он не только встанет, каквкопанный, но и совершенно онемеет... На Эвбееесть две реки. Скот, который пьет из первой, чтозовется Церба, становится белым, а тот, что пьет извторой, чье название — Нелея, становится черным...Река Рейн течет не в ту сторону, что и все реки, а насевер, где живут германцы. Летом ее воды судоход-ны, но зимой они покрываются льдом, и люди мо-гут ходить по ней, как по суше.

О природе удивительных вещей, 145, 168

На протяжении веков многие из текстов Арис-тотеля считались священными. Его истины были«вечными истинами», и в них нельзя было усомнить-.ся. Но с наступлением эры современной философииэтот миф был развенчан. Не возникало сомнений втом, что главный его вклад в философию — логика —останется неизменным навсегда. А потом пришелНицше, и даже это было поставлено под вопрос...

Мы не можем одновременно утверждать иотрицать одну и ту же вещь. Это субъективныйэмпирический закон, имеющий отношение не к

логической необходимости, а только к нашей не-способности сделать это.

С точки зрения Аристотеля, закон противо-речия является наиболее фундаментальным извсех логических законов. Это основной принцип,с которым не сравнится ни одно видимое доказа-тельство. От него зависит любая аксиома. Все же,даже если это действительно тот случай, мы, на-верное, должны проверять более тщательно, ка-кие пресуппозиции имеют здесь место. Либо он ут-верждает что-либо об актуальности, о бытии, какесли бы нам это было известно из другого источ-ника; что означает, что ему (бытию) невозможноприписывать противоположные качества. Либо он -(закон) говорит, что нет необходимости в том, что-бы приписывать бытию противоречивые свойства.Понимаемая таким образом логика не имеет пре-тензий на то, чтобы быть императивом к облада-нию истиной, чего от нее и ждали прежде, но мо-жет быть императивом для организации мира, ко-торый мы рассматриваем как истинный.

Таким образом, вопрос о том, соответствуютли аксиомы логики реальности, остается откры-тым. Или же они просто являются для нас сред-

ством и методом для того, чтобы можно было соз-

дать идею «реальности», которая устроила бы нас?

Как уже было отмечено ранее, для того чтобы отве-

тить утвердительно на первый из поставленных

нами вопросов, нам было бы нужно обладать зна-

нием бытия. И это, конечно, не тот случай. Пропо-

зиция (та, из которой и возникает закон противо-

речия) не влечет за собой, таким образом, крите-

рия истинности. Это просто императив, говорящий

нам о том, что нам нужно принять за правду.

Ф. Ницще «Воля к власти», 516

Таким образом, логика становится моралью

нашего способа восприятия мира — этикой нашей

эпистемологии. Она служит нам для того, чтобы

определить «что такое плохо» не с помощью чув-

ственного опыта, но с помощью морали. Наше пред-

ставление об истине — логическое, научное, религи-

озное, даже социальное и т. д. — попадает, таким

образом, под ту же категорию. Это системы, в ко-

торых мы живем, они приносят нам пользу и дают

большое преимущество. Они основаны не на проис-

ходящих фактах, но на том, что приносит нам

пользу и вписывается в наше представление о мире.

VI в. до н. э. — с Фалеса Милетского начина-

ется западная философия.

Конец VI в. до н. э. - смерть Пифагора.

399 г. до н. э. - Сократа приговаривают к

смерти в Афинах.

387 г. до н. э. — Платон открывает Академию

в Афинах, первый университет.

335 г. до н. э. — Аристотель основывает в

Афинах Ликей, школу, конкурирующую с Ака-

демией.

324 г. н. э. - император Константин переме-

щает столицу Римской империи в Византию.

400 г. н. э. - Августин Блаженный пишет

«Исповедь». Философию поглощает христиан-

ская теология.

410 г. н. э. — осада Рима вестготами и начало

Темных веков Средневековья.

529 г. н. э. - закрытие императором Юстини-

аном афинской Академии знаменует собой конец

эллинистической культуры.

Середина XIII в. — Фома Аквинский пишет

комментарии к трудам Аристотеля. Эпоха схо-

ластики.

1453 — захват Константинополя турками, ги-

бель Византийской империи,

1492 — Колумб достигает берегов Америки.

. Флорентийское Возрождение и возобновление:

интереса к греческой культуре.

1543 - Коперник публикует труд «Об обра-

щении небесных тел», математически доказывая

в нем, что Земля вращается вокруг Солнца.

1633 - Галилей под давлением церкви отре-

кается от гелиоцентрической теории вселенной.

1641 — Декарт издает «Философские рассуж-

дения». Рождение современной философии.

1677 — после смерти Спинозы выходит в свет

его «Этика».

1687 — Ньютон публикует «Принципы», вводя

понятие гравитации.

1689 — Локк пишет «Опыты о человеческом

разумении». Возникновение эмпиризма.

1710 — Беркли издает «Принципы челове-

ческого познания», расширяя горизонты эмпи-

ризма.

1716 — смерть Лейбница.

1739—1740 — Юм издает «Трактат о челове-ческой природе», доводя эмпиризм до его логичес-кого завершения.

1781 - Кант, разбуженный от «догматиче-ского сна» Юмом, издает «Критику чистого ра-зума». Начало великой эпохи немецкой метафи-зики.

1807 - выходит в свет произведение Гегеля«Феноменология духа», шедевр немецкой класси-ческой философии.

1818 — Шопенгауэр публикует работу «Миркак воля и представление», внося в немецкую ме-тафизику элементы индийской философии.

1889 — провозгласивший смерть Бога Ницшетеряет рассудок.

1921 — Витгенштейн пишет «Логико-фило-софский трактат», в котором утверждает, чтонашел «окончательное решение» проблем фи-лософии.

1920-е гг. — Венский кружок разрабатываетлогический позитивизм.

1927 — издается «Бытие и время» Хайдеггера,провозгласившего разрыв между аналитиче-скойи континентальной (европейской) философски-ми традициями.

1943 - Сартр публикует работу «Бытие и ни-что», в которой развивает мысли Хайдеггера икладет начало экзистенциализму.

1953 — посмертная публикация «Философскихисследований» Витгенштейна. Расцвет эпохи лин-гвистического анализа.

384 г. до н. э. — родился в Стагире на полуос-

трове Халкидики в северной Греции.

367 г. до н. э. — начинает учиться в платонов-

ской Академии в Афинах, где остается в течение

20 лет.

347 г. до н, э. — покидает Афины после того

как не получил поста главы Академии, и живе-

при дворе Гермия Артанейского в Малой Азии,

347 г. до н, э, — женится на Пифии.

344 г, до н. э, — уезжает на близлежащий ост-

ров Лесбос, где обосновывается в Метиленах.

343 г. до н. э. — становится личным учителем

Александра Македонского.

339 г. до н. э. — возвращается в Стагиру.

335 г. до н. э. — возвращается в Афины и ос-

новывает там Ликей как альтернативу Академии.

323 г. до н. э. — из-за антимакедонских на-

строений, захлестнувших Афины после смерти

Александра, Аристотель вынужден бежать. Он

селится в Халкиде на острове Эвбея.

322 г. до н. э. — умирает на Эвбее в возрасте

63 лет.

390 г. до н. э. — римляне терпят поражение отгаллов. Экспансия Римской империи останавли-вается.

380 г. до н. э. — смерть комедиографа Арис-тофана.

367 г. до н. э. — в Риме устанавливаетсявласть консульства. Смерть тирана Сиракуз Дио-нисия I, за этим следует возвращение Платонана Сицилию.

361—360 гг. до н. э. — третье путешествие Пла-тона на Сицилию.

353 г. до н. э. — смерть царя Мавсола. Его по-гребли в Мавзолее, одном из семи чудес света.

348 г. до н. э. — второй договор между Римоми Карфагеном.

347 г. до н. э. — смерть Платона.

335 г. до н. э. — Александр Великий воцаря-ется на престоле и начинает завоевания.

326 г. до н. э. — Александр Великий доходитдо Индии, его империя простирается от береговАдриатики до Индийского океана.

323 г. до н. э. — смерть Александра влечет засобой развал его империи.

Философ и математик Пол Стретерн в настоя-

щее время живет и работает в Англии. Лауреат пре-

мии Соммерсета Моэма, он также является авто-

ром книг по истории и путешествиям, не считая пяти

романов. Его многочисленные статьи публиковались

в таких изданиях как «Observer» (Лондон) и «Irish

Times». Свою ученую степень по философии он по-

лучил в Тринити Колледже, Дублин.

Аверроэс 49—51

Авиценна 48—49

Академия 10-12, 15, 16, 28, 29, 67, 72, 73

Аквинат, св. Фома 51—52

Александр Великий 9, 23, 24-26, 29, 39,73,75

Андроник Родосский 45

Ассос 22

Гермий 16—20, 39

Герпиллия 39, 41

золотая середина 36, 38

Калисфен 26, 27

Ксенократ 27

Кун, Томас 53

Ликей 28, 40, 41, 44, 45, 67, 73

метафизика 45, 60

неоплатонизм 14, 46Никомах9, 39, 55,56Ницше, Фридрих Вильгельм 30, 64, 66

онтология 45

парадигмы 53, 54Пелла 23, 24, 26перипатетики 30Пифагор 37, 67Пифия 19, 20, 21,38, 72Платон 5, 11-15, 19, 21,29-31,46, 75

силлогизм 31Сократ 40, 46Спевсипп 16, 27

теория универсалий 14Теофраст 44

Филипп Македонский 23, 25, 26

Халкида 40, 41христианство 46, 51

Цицерон 42