Стретерн, П.С84 Сократ за 90 минут / Пол Стретерн; пер. с англ. Н. Вы-

шинского. - М.: Астрель: ACT, 2005. - 87, [9] с: ил. -(Философы за 90 минут).

В своей книге «Сократ за 90 минут» Пол Стретерн предлагаеткраткий обзор жизни и идей Сократа. В книгу включены избран-ные высказывания философа, а также даты важнейших событий,произошедших как в судьбе самого Сократа, так и в истории егоэпохи.

ISBN 5-17-021009-4 (ООО «Издательство ACT»)ISBN 5-271-07550-8 (ООО «Издательство Астрель»)ISBN 1-56663-148-3 (англ.)

УДК 1(091) (3)ББК 87.3 (0)3

www.infanata.org

Введение 5Жизнь и труды Сократа 17Послесловие 60Некоторые наблюдения, приписываемыеСократу 69Важные даты в философии 78Хронология жизни Сократа 83Эпоха Сократа 85Об авторе 87Именной указатель 88

В начале всего существовал мир, и мы, в об-щем-то, не так уж много о нем знали. Но, невзи-рая на это, выжили. Озадаченный житель неоли-та, задавшийся вопросом о причине такого поло-жения вещей, был первым из философов. Что,вообще говоря, происходит на свете? Зачем всевокруг?

На протяжении тысячелетий ответы, которыемы получали на эти вопросы, были не философ-скими. В них было всего понемногу: суеверий,сказочек, религии. Первым народом, который вVI в. до н. э. ответил на эти вопросы в философс-ком духе, были греки. Они использовали разум-ное наблюдение, не замутненное никакими ме-

тафизическими западно-африканскими племен-ными фетишистскими представлениями, связан-ными с суевериями. До сих пор остается тайной,каким образом на забытых богом берегах Эгейс-кого моря был сделан этот крупнейший шаг в раз-витии человечества. Китайцы, вавилоняне и древ-ние египтяне в те времена отличались более вы-соким уровнем развития, их цивилизации быливеликими и могучими. Они также владели болеесовершенными технологиями и гораздо лучшезнали математику. Их мастерство в области шел-кового производства, строительстве пирамид ипредсказании солнечных затмений намного пре-восходило возможности древних греков. А уж еслисопоставлять запутанные и сложные религиозныепредставления китайцев, вавилонян и древнихегиптян с греческими мифами о похожденияхолимпийских богов, то сравнение будет явно не впользу греков. То была религия, задержавшаясяна начальной стадии развития (например, толь-ко для зрелых религиозных систем характеренвопрос о принесении в жертву человека).

Однако именно детскость древнегреческойкультуры вполне может скрывать в себе разгадку

этой тайны — во всяком случае, частично. Без неемогло вообще не произойти удивительного рас-цвета древнегреческой культуры, которая до сихпор считается основой западной культуры. Наи-вная и прозрачная религия греков не оставляламеста для богословского или умственного раз-мышления. До греков любые возникающие вумах людей вопросы о мироустройстве всегда на-ходили свои ответы в религии, в результате чегометафизика и суеверия с неизбежностью прони-кали в сам процесс размышления и наблюдения.Астрономия вавилонян испытала на себе силь-ное влияние астрологии; математика египтянбыла пронизана религиозными суевериями. Ког-да же древние греки начали задавать умные воп-росы, их культура не была отягощена подобнымнаследием.

Возможно, именно вследствие этого древне-греческая культура и начала развиваться с поис-тине чудесной быстротой. Например, если по-смотреть, как развивалась греческая трагедия, товидно, что она родилась из упрощенного религи-озного ритуала, превратившись затем в утончен-ную драму (почти не изменившуюся по форме да

наших дней). Причем все это произошло в тече-ние жизни одного поколения. То же можно ска-зать и о философии: зародившись в середине VI в.до н. э., она уже к концу следующего столетияпроизвела на свет Платона, которого многие ипоныне рассматривают как наиболее выдающе-гося представителя философии. В этом плане до-стижения древнегреческой философии V в. до н. э.до сих пор остаются непревзойденными. И толь-ко философия XX в. демонстрирует новое каче-ство и большое разнообразие.

Первым древнегреческим философом приня-то считать Фалеса Милетского, выходца из Ма-лой Азии. Нам известно, что в 585 г. до н. э. онпрославился тем, что предсказал солнечное зат-мение, которое произошло в тот год. (Это знаниеон почти наверняка списал с вавилонских источ-ников.) Фалес считается первым настоящим фи-лософом, потому что он первым попыталсяобъяснить мир в терминах реально наблюдаемойприроды, а не в образах мифологии. Это означа-ло, что его заключения можно было проверить наистинность с помощью рациональных рассужде-ний. Главное положение философии Фалеса та-

ково: все в мире состоит из воды. Таким образом,Фалес задал тон всей философии тем, что, фак-тически допустив ошибку, сделал неверное умо-заключение.

После Фалеса философия быстро начала про-цветать. Философов становилось все больше. Всеони дали целый ряд различных объяснений того,как устроен мир. Одни говорили, что мир состо-ит не из воды, а из огня, другие — что из воздуха,из светящихся элементов и т. д. Философов этогопериода (середина VI — середина V вв. до н. э.)обычно называют досократиками. В большинствеслучаев уцелели лишь отрывки из их философс-ких произведений — в письменном виде или ввиде ссылок на них в других источниках. Несмот-ря на это, нам знакомы имена многих из них.Пифагор, известный математической теоремой(которую он, строго говоря, открыл не сам), об-наружил, что числа играют основную роль в му-зыке (от числовых пропорций зависит гармония).Это натолкнуло его на мысль о том, что мир, вконечном счете, состоит из чисел. Подобная тео-рия не столь уж лишена смысла, как может пока-заться на первый взгляд. Например, Эйнштейн

считал, что Вселенную можно постичь и разъяс-нить посредством математических выражений.Современные ученые скорее придерживаютсяточки зрения, что мир состоит не из чисел, но темне менее числа — от кварков и до квазаров — иг-рают основную роль при его описании и опреде-лении. Еще одним философом-досократиком,опередившим современную науку, был Демокрит.Он считал, что мир состоит из атомов. (Это былоза две тысячи лет до того, как ученые пришли ктой же мысли.)

Анаксагор был первым афинским филосртфом, хотя совершенно точно известно, что он небыл коренным жителем Афин. Его доставили изионийского города Клазомены (Малая Азия) поуказанию Перикла, чтобы поднять уровень афин-.ской образованности. Анаксагора трудно считатьдействительно великим философом. Он отказал-ся от традиции объяснять мир как состоящий изкакой-то одной субстанции и настаивал на том,что мир состоит из множества субстанций. И дей-ствительно, все состояло из всего. Пойдя по это-,му пути, Анаксагор вынужден был утверждать, чтодаже растения обладают особым разумом, что снег

частично черен, а вода содержит в себе элементысухости. Несмотря на то, что в качестве идей уАнаксагора выступают такого рода аномалии, всеже надо признать его вклад в философию значи-тельным. Именно он является основателем афин-ской философской школы. К тому же именноАнаксагор, будучи учителем Сократа, познакомилгород с его философией.

По преданию, Анаксагор также учил Перик-ла, который в дальнейшем стал движущей поли-тической силой на протяжении всего золотоговека Афин (с середины 440-х гг. до н. э. до конца430-х гг. до н. э.). В этот период был построенПарфенон, созданы величайшие греческие тра-гедии, скульптура Фидия (его Зевс стал в старинуодним из семи чудес света), возникла классичес-кая философия в лице Сократа. Неизвестно, ка-кую роль сыграл Анаксагор во влиянии на Перик-ла (если он вообще сыграл какую-либо роль).Известно другое: Анаксагор утверждал, будтоСолнце — это разгоряченная скала, а Луна созда-на из земной тверди. За то, что Анаксагор выра-жал такие взгляды (по иронии судьбы, именноони оказались ближе всего к истине), его начали

преследовать за безбожие, и ему пришлось бежатьи навсегда покинуть Афины. Таково первое на-стоящее доказательство того, что философию вос-принимали всерьез, считая ее опасной для умов.

Сначала Анаксагор преподал эти уроки Со-крату — уроки того, что философия одновремен-но серьезна и опасна. Как мы увидим, Сократпросто проигнорировал их. В результате пренеб-режения первым заветом Анаксагора Сократ сталодним из наиболее общественно значимых фило-софов. Пренебрежение вторым стоило Сократужизни.

Лишь через добрых сто лет после своего за-рождения философия вступила в наивысшуюпору своего расцвета. Это было время творчестватрех лучших философов, которых когда-либо ви-дел мир. Первым из них был Сократ, обладательособого склада ума, который так подолгу беседо-вал на улицах Афин с гражданами о философии,что у него не находилось и часа времени, чтобыхоть что-нибудь записать. Это означает, что мызнаем об учении Сократа лишь по сочинениям егознаменитого ученика Платона, и зачастую весь-ма сложно определить в этих сочинениях, какие

мысли и положения принадлежат Платону, а ка-кие — его наставнику.

Сократ разработал новый метод ведения фи-лософской беседы, в рамках которого один из со-беседников задавал подробные парадоксальныевопросы. Этот подход был назван диалектикой(которая была предшественницей логики). Свойприем Сократ применял в беседах для того, что-бы пробиться сквозь заблуждения своих против-ников и добраться до истины. Платон сумел уло-вить дух этих бесед и описал его в своих велико-лепных диалогах. Более «правильный» подход кфилософии, а также образ жизни Платона не могне повлиять на то, что к философии наконец ста-ли относиться более уважительно. Однако онупорно продолжал считать, что настоящий мирсостоит из идей, а тот мир, который мы видим иощущаем, представляет собой не более чем тени.Несмотря на такой малореалистичный подход,многие исследователи считают, что вплоть до на-ших дней вся философия - не более чем приме-чания к сочинениям Платона. Хотя в этом естьизвестная доля преувеличения, Платон, тем неменее, впервые ясно и четко сформулировал ос-

новные философские проблемы, на которые мыи поныне пытаемся найти ответы.

Третьим членом этого триумвирата был Ари-стотель — один из учеников Платона. Аристотель-ученик решительно отверг попытку маститогоПлатона сделать философию привлекательнойдля изучения, представив ее в виде диалогов.В противовес этому подходу Аристотель написалмножество трактатов, многие из которых затеря-лись, ибо к этому приложили руку его неблаго-дарные последователи. Правила мышления иклассификации, разработанные Аристотелем, за-ложили основы для большинства философских инаучных мыслей на протяжении последующихдвух тысячелетий. Лишь в последние века мы на-чали понимать, в чем именно Аристотель ошибал-ся. Похоже, он понял, что любые сложные объяс-нения в итоге непременно оборачиваются ошиб-кой, — однако это не остановило его от попытокприбегать к доказательствам снова и снова.

Без философии, которая зародилась в древ-ней Греции и долгие годы сохраняла свой ярковыраженный греческий характер, мы не смоглибы проделать столь впечатляющий путь в своем

развитии. У нас бы не было науки, а попытка до-стичь истины любого рода в значительной мереоставалась бы делом воображения и прихоти —как раз такое положение дел мы до сих пор заста-ем, например, в области так называемых полити-ческих наук, психологии и экономике. То же мож-но сказать об этике, которая продолжает пребы-вать в жалком, плачевном состоянии, несмотряна то, что философы и богословы постоянно об-ращаются к ней на протяжении многих веков.Если выражаться на языке нравственности, топриходится констатировать, что мы не только нелучше наших предков, живших более двух тысячлет назад, но мы даже не знаем, как нам решатьнаши проблемы.

У философов ушло двадцать пять веков на то,чтобы обосновать ошибочное умозаключение отом, что дело вовсе не в том, что кто-то приходитк ошибочным умозаключениям. Сегодня они счи-тают, что главное — это просто заниматься фило-софией. Таким образом, философия стала чем-товроде работы по дегустации вин или уходу от на-логов, ибо обладает точно таким же сомнитель-ным воздействием на того, кто трудится в этой

области. Впервые в истории философии любаяпопытка создать философское построение кактаковое оказывается избыточной. Можно конста-тировать, что философская традиция, взявшаясвое начало от Платона, Канта, Эренсварда иВитгенштейна, подошла к концу. Эта традицияразмышления и наблюдения, привлекшая не-сколько самых лучших умов, впервые сформиро-валась благодаря Сократу.

Сократ родился в 469 г. до н. э. в деревне насклонах горы Ликабетт, откуда в то время можнобыло пешком за 25 минут добраться до Афин. Егоотец был скульптором, а мать — повивальной баб-кой. Сначала юный Сократ работал подмастерь-ем у своего отца; некоторые исследователи счи-тают, что Сократ создал скульптуру «Три грации»,которая украшала Акрополь. Затем его отправи-ли учиться к Анаксагору.

Сократ продолжил учебу у философа Архе-лая, который, как сообщает Диоген Лаэртский,автор биографий знаменитых философов, жив-ший в III в. до н. э., «любил его в худшем смыслеэтого слова». В Древней Греции, как, впрочем, и

сейчас в восточном Средиземноморье, гомосек-суализм рассматривался как вполне обычное про-явление половой жизни. Так продолжалось до техпор, пока христианство не наложило ограниче-ния на этот обычай, закрепив как норму сексу-альной жизни гетеросексуальные контакты. По-этому Анаксагору, который учил, что Солнце -это светящаяся звезда, пришлось бежать из Афин,чтобы спасти свою жизнь. Зато Архелай оставал-ся на свободе, беспрепятственно предаваясь на-слаждению умственного общения со своими уче-никами, заходившего иногда, впрочем, довольнодалеко.

Вместе с Архелаем Сократ изучал математи-ку, астрономию и учения древних философов.К тому времени философия развивалась уже не-многим более столетия и была чем-то вроде ядер-ной физики своего времени. И в самом деле, мирфилософии (который полностью состоял снача-ла из воды, потом из огня, затем из светящихсяэлементов и т. д.) имел такое же отношение к мирудействительности, как мир современной ядернойфизики относится сейчас к нашей собственнойповседневной реальности. Мы вряд ли считаем,

что наши встречи с мезонами — это высшая точ-ка нашего ежедневного существования, и естьподозрение, что древние греки точно так же рав-нодушно относились к тогдашним последнимоткрытиям — что их мир, по сути дела, был эта-ким аквариумом с золотыми рыбками, плавиль-ной печью или постоянным фейерверком.

Вскоре Сократ пришел к выводу, что размыш-ления о природе мира никакой пользы человече-ству не принесут. Как это ни удивительно для та-кого склонного к рассудочности мыслителя, Со-крата парадоксальным образом можно считатьпротивником науки. В этом на него навернякаповлиял один из величайших философов-досок-ратиков — Парменид Элейский. Сократ в своиюношеские годы, говорят, будто бы встретил ста-реющего Парменида и «многому у него научил-ся». Парменид разрешил яростный спор междутеми, кто считал, что мир состоит из единого ве-щества (такого же, как вода или огонь), и тех, кто,подобно Анаксагору, считал, что мир состоит измножества всевозможных веществ. В этом непри-миримом споре победил Парменид: он просто необратил на него никакого внимания. Согласно

Пармениду, тот мир, который нам известен, — этовсего лишь обман зрения. Наши рассуждения отом, из чего состоит мир, не имеют никакого зна-чения, потому что сам-то он не существует. Един-ственная реальность представляет собой вечноеБожество — бесконечное, неизменное, недели-мое. Для этого Божества нет ни прошлого, ни бу-дущего: оно включает в себя всю вселенную и всето, что вообще может в ней произойти. «Все в од-ном» — таков был основной принцип Пармени-да. Вечно преходящая множественность, которуюмы наблюдаем, — всего лишь видимость этогонеизменного, всеобъемлющего Божества. Такоеотношение к миру едва ли приносит науке пользу.Зачем заботиться о делах этого мира, когда они —всего лишь обман зрения?

В те далекие времена считалось, что филосо-фия изучает всякое знание (по-гречески «фило-соф» означает «любитель мудрости»). Математи-ка, наука и космология не существовали как та-ковые; на протяжении многих веков онисчитались частью философии. И лишь в XVII в.Ньютон дал своему главному произведению на-звание Philosophicae Naturalis Principia Mathe-

matica («Математические начала естественнойфилософии»). Только по прошествии многих летфилософию, наконец, стали рассматривать какизучение метафизических — и поэтому не имею-щих разрешения — вопросов. В тех случаях, ког-да философии действительно удавалось отыскатьответы на вопросы, она переставала быть фило-софией, превращаясь в отдельный предмет, на-пример в математику или физику. Последним та-ким примером можно считать психиатрию, кото-рая утверждала, что может дать ответы намножество вопросов, после чего и стала самосто-ятельной наукой. (На самом деле психиатрия несоответствует философским требованиям науки.Подразумевается, что наука всегда должна стро-иться на определенных принципах, которые мо-гут быть подвергнуты проверке в процессе экс-перимента. Что же касается психиатрии, то такогорода требования здесь не могут быть выполненыиз-за отсутствия четких критериев описания та-ких явлений, как паранойя, слабоумие и другиеформы психопатии.)

Во времена Сократа вся эта область, конеч-. но же, считалась частью философии (а филосо-

фов граждане Афин воспринимали примерно также, как в наши дни люди воспринимают психи-атров). Отношение Сократа к философии, конеч-но, было психологическим в изначальном смыс-ле этого слова (по-гречески «психология» озна-чает «изучение ума»). Однако Сократ не былученым. Здесь сказалось влияние Парменида,который считал реальность не более чем обманомзрения. Эта идея оказала отрицательное влияниена Сократа и его преемника Платона. На протя-жении их жизни в математике было сделано не-сколько открытий, но только в силу того, что онасчиталась вневременной и абстрактной, а, сталобыть, была связана с божественной сущностью.К счастью, их последователь Аристотель по-дру-гому относился к миру. Он во многих смыслах сталоснователем науки и снова развернул философиюк реальности. Однако ненаучный — по сути дела,антинаучный — подход, развиваемый Сократом,пагубно повлиял на философию, и от этого влия-ния она не могла избавиться в течение многихвеков.

Во многом именно благодаря тому, что Со-крат занял позицию противника науки, немногие

великие научные умы Древней Греции предпоч-ли творить вне рамок философии. Так Архимед(в физике), Гиппократ (в медицине) и в некото-рой степени Евклид (в геометрии) работали в от-рыве от философии, а стало быть, и от любой тра-диции развития знания и аргументации. Древне-греческие ученые знали, что Земля круглая ивращается вокруг Солнца, и даже умели рассчи-тывать ее окружность. Они имели дело с элект-ричеством, им было известно, что Земля облада-ет магнитным полем. Оказавшись за рамками«универсальной мудрости» философии, подоб-ные крохи знания, основанные на фактах, расце-нивались как простые чудачества. Мы многимобязаны Сократу за то, что он поместил филосо-фию на устойчивое основание разума. Однако тообстоятельство, что философия развивалась подэгидой этого противника науки, следует расцени-вать как одно из великих несчастий человечествав процессе познания мира. Трудно переоценитьзначение того, что мы потеряли. Умственнаяэнергия, ушедшая в Средние века на то, чтобыисчислять количество ангелов, которые могли быуместиться на кончике иглы, могла бы быть упот-

реблена на изучение атомов, о которых первымубедительно заговорил Демокрит.

Сократ считал, что вместо того, чтобы воп-рошать мир, нам следовало бы задавать вопросысамим себе. Он присвоил себе знаменитое изре-чение «Познай самого себя». (Иногда это изрече-ние по ошибке приписывается Сократу. Впрочем,само выражение вполне мог ввести в оборот ещеФалес, который считается первым по временифилософом. Известно также, что данное изрече-ние было начертано в святилище Аполлона в Фо-киде, где находился самый знаменитый в Грецииоракул — Дельфийский.)

Сократ начал излагать свое философское уче-ние на Агоре — рыночной площади древнихАфин. Эти многочисленные развалины и по сиюпору можно увидеть ниже Акрополя. Здесь излюб-ленным местечком Сократа была Стоя ЗевсаЭлевтерия (Свободного) — тенистая колоннада,переполненная лавочниками, которые предлага-ли свои товары. Каменные основания Стои и внаши дни доступны для посещения. Севернаячасть основания Стои пересечена всегда перепол-ненной веткой метро Афин Пирей, а ниже, за

проволочной изгородью покой развалин наруша-ется крикливой толпой, резкими звуками бузукии зычными призывами владельцев палаток и ки-осков блошиного рынка Монастираки. Все это неможет очень уж сильно отличаться от того шумаи гама, который, скорее всего, царил здесь прижизни Сократа. Перед нами стоит задача предста-вить себе Сократа, ведущего беседы о мудростисреди людей, которые в те далекие времена тор-говались примерно так, как это делают сейчасторговцы джинсами, среди несущихся из еврейс-ких кварталов выкриков «Грек Зорба» и средижалобно-плаксивых подвываний торговцеворешками. И, несмотря на это, кому-то, должнобыть, удавалось на самом деле услышать то, чтохотел сказать Сократ. Видимо, уже в молодые годыСократ умудрился вызвать переполох в Афинах,так как к тому времени, когда ему исполнилосьтридцать лет, пифия святилища Аполлона Дель-фийского оракула уже провозгласила его мудрей-шим из людей.

Сократ сказал, что ему трудно в это поверить,искренне произнеся свое знаменитое: «Я знаютолько то, что ничего не знаю». Для того чтобы

узнать, была ли толика истины в вещих словахпредсказательницы-пифии, Сократ принялсярасспрашивать других мудрецов Афин, пытаясьвыяснить, что же знают они. Сократ в те временабыл умельцем мастерски разоблачать ханжествои заблуждения. Он притворялся невеждой и спра-шивал своего собеседника, что же именно тот зна-ет. Пока собеседник объяснял ему это, Сократумудрялся разоблачить заблуждения своего про-тивника, задавая ему заковыристые вопросы. Незря Сократ прославился как «афинский овод».Однако его метод постановки вопросов был го-раздо глубже, чем это иногда казалось поначалу.Сократ стремился прояснить позиции в спорепутем уточнения основных принципов, из кото-рых исходил собеседник. Это в то время означалоопределить основные понятия, на которых поко-ились мысли собеседника Сократа, выявить в нихнестыковки, а главное — указать на возможныепоследствия подобных воззрений. Однако Сократеще и пристально следил за теми нелепицами,которые произносили его противники, к тому жене отказывал себе в удовольствии загнать в тупиксобеседника, выставив его на всеобщее посмеши-

ще. Скорее всего, он доводил своего противникапо беседе до бешенства — скользкий, блестящий,хитроумно-изворотливый. И нет сомнений, чтотакая черта характера Сократа, как смекалистостьи находчивость умника, нажила ему немало вра-гов, равно как и привлекла к нему многочислен-ных последователей из среды тогдашней молоде-жи, которая боролась с предрассудками.

В скором времени Сократ сумел доказать, ксвоему вящему удовольствию, что так называемыемудрейшие афинские мужи на самом деле ниче-го не знали — точно так же, как и он сам. Из это-го он сделал вывод, что пифия Дельфийского ора-кула оказалась права: Сократ в самом деле былмудрейшим человеком, так как он-то, по край-ней мере, знал, что ничего не знает.

Скорее всего, Сократ действительно был рас-судочен и истреблял предрассудки. Таков был егоподход. Однако во многом он и сам оставалсяпорождением своего века. Несмотря на все под-шучивания, Сократ, похоже, уверовал в то, чтоустами пифии Дельфийского оракула говорилисами боги. Кроме того, он твердо верил в то, что«душа бессмертна и вечна, а после смерти наши

души продолжают существовать в ином мире».Хотя большую часть времени он пытался укло-ниться от суеверного поклонения богам и от той«мыльной оперы», которую представляла собойих мифология, он тем не менее верил, что какой-то бог все-таки существует. Он считал, что каж-дый, скорее всего, верует в какого-то бога, — за-нятное объяснение из уст человека, всю жизньпроведшего в попытках вывести людей из их заб-луждений.

Однако философия Сократа не вся была по-священа правилам рассуждений и методу анали-за. В ней мы обнаруживаем также ряд позитив-ных положений, из чего можно сделать вывод, чтои ему, по всей видимости, доводилось на соб-ственном опыте испытывать терпкий вкус своегособственного лечения критикой. Так, будучи дей-ствующим лицом платоновского диалога «Фе-дон», Сократ выдвигает теорию форм, или идей.Многие приписывают ее авторство самому Пла-тону, которые будто бы лишь выразил ее устамиСократа. Однако когда Платон написал «Федо-на», все другие действующие лица этого диалогабыли еще живы. Таким образом, можно допус-

тить, что, если только Платон не имел желанияпровести уйму времени в судах, взгляды, излага-емые этими действующими лицами, — это имен-но то, во что они на самом деле верили. И, веро-ятнее всего, они обсуждали их с настоящим Со-кратом. И хотя Платон строил свой диалогбольшей частью на фактических источниках, не-похоже, чтобы он вывел на сцену выдуманногоСократа, обстоятельно излагавшего взгляды, ко-торых у него никогда не бывало. Платон такжеотмечает, что Сократ «часто выдвигал эти ценно-сти». Несмотря на то, что все это достаточно оче-видно, теория форм обычно все же приписыва-ется Платону.

Тем самым исследователи, видимо, хотят по-казать, как трудно определять авторство идей,когда человек ничего не записывает (быть может,именно поэтому многие из нас столь дальновид-но воспользовались этой уловкой). Одно-то уж отеории форм-идей можно сказать наверняка: ниСократ, ни Платон не были первыми, кто приду-мал ее. Этот подвиг обычно приписывают Пифа-гору. Как мы видели, исследования Пифагора помузыкальной гармонии привели его к убеждению,

что мир создан из чисел. Однако пифагорово по-нимание чисел во многих смыслах было ближенашему представлению о форме. Согласно Пи-фагору, такие абстракции, как число и форма,выражали самую суть реального мира. Именно изэтих абстрактных идей и создавались видимые,подверженные постоянным изменениям конк-ретные проявления этого мира. (Здесь мы видимявный отклик на мысль Парменида о том, что, вконечном счете, реальность является проявлени-ем божественной сущности, которая объединяетв единое целое фрагменты нашего иллюзорногомира.)

В «Федоне» Сократ описывает природумира форм (или чисел, или идей. Он использу-ет греческое слово «эйдос». Это — изначальныйкорень нашего слова «идея», а перевести егоможно по-разному: форма, идея, или, скажем,фигура, — причем понятия числа и формы, посуществу, совпадают). Согласно Сократу, мирформ недоступен нашим чувствам, а доступенодной только мысли человека. Мы можем ду-мать о таких понятиях, как «округлость» и«краснота», однако мы их не ощущаем. С по-

мощью наших чувств мы способны восприни-мать лишь конкретный красный мяч. Он созданиз понятий «округлость», «краснота», «упру-гость» и т. д. Как же это получается? По Сокра-ту, отдельные предметы приобретают свои свой-ства от тех идей, которые их породили. Можно,например, объяснить это через образ гипсовойповязки, которая приобретает определеннуюформу. Отвлеченные формы — иначе говоря,идеи — придают конкретному предмету очер-тания, размер и другие качества.

Мир форм является единственным реальныммиром, который к тому же обладает универсаль-ностью. В нем каждая отдельная форма отличнаот другой. Этот мир форм обладает иерархичнос-тью, которая достигает вершины в таких вселен-ских идеях, как Добро, Красота и Истина. Вос-принимая конкретные предметы, мы получаемпредставление о таких абстрактных качествах, какдоброта, красота и истина. Таково тайно-мисти-ческое отношение к миру. Оно созвучно идее ин-дусов, от которой, скорее всего, и произошло, —идее о том, что мир — это призрачное покрывалоМайи, которое для хорошего человека становит-

ся прозрачным. Согласно Сократу, эти универ-сальные идеи имеют для мира главенствующеезначение, человек же воспринимает их через зна-комство с реальным миром.

К счастью, такое запутанное учение, пренеб-регающее спецификой того мира, в котором мыживем, не совсем лишено точности, так как чис-ло считается здесь синонимом этих возвышенныхидей. Изучение числа как сущности объявляетсяглавным делом. Так, математика рассматриваласьгреками как просветительская деятельность, хотя,конечно, лишь в одной своей чистой форме. Вы-числение суммы углов многогранника было впол-не принято. А вот выяснение того, сколько ведерпонадобится, чтобы наполнить бак водой, счита-лось чем-то недостойным. В нашем материальноммире это вполне могло бы иметь практическуюпользу. Подобное отношение с неизбежностьюориентировало науку на изучение тех аспектовдействительности, которые мало связаны с прак-тической стороной жизни. Такое положение со-хранялось на протяжении всего развития запад-ной культуры, а некоторые его проявления мож-но обнаружить даже сегодня.

Сократ вырос в век Перикла. В те временаАфины были самым сильным и цивилизованнымгородом-государством в эллинистическом мире,оказавшем огромное влияние на весь ход разви-тия человечества. Кроме достижений в областискульптуры в эту эпоху наблюдался также расцветдемократии и становление математического инаучного мышления. Появление Сократа ознаме-новало собой наступление века философии.

Эпоха относительного спокойствия, которымбыл отмечен век Перикла, подошла к концу. В 431 г.до н. э. началась Пелопоннесская война. Эта раз-рушительная борьба между почти демократичес-кой морской державой Афин и по-мещански ог-раниченной воинствующей Спартой длилась бо-лее четверти века. Война и ее политическиепоследствия оказались весьма продолжительны-ми и сыграли роковую роль в жизни Сократа. Сто-ит вспомнить, что именно то самое, что кажетсянам скучным и назидательным в его философии,зародилось в борьбе против постоянно меняю-щихся обстоятельств, на фоне слепого фанатиз-ма, софистики и страха. Поиски личностной ис-тины велись Сократом в век возникновения но-

вых ценностей и падения авторитетов. Что же ка-сается нравственного климата той эпохи, то онбыл, с нашей точки зрения, слишком узнаваемым.

Когда началась Пелопоннесская война, Со-крат был призван на военную службу в качествегоплита (рядового третьего класса, носившегощит и меч). Существует множество противоречи-вых свидетельств о жизни Сократа. Однако един-ственное, с чем все, похоже, согласны, — это вне-шность Сократа, который считался одним из са-мых уродливых мужчин в Афинах. У него былидлинные, тонкие и к тому же кривые ноги, брюш-ко, волосатые плечи и шея, кроме всего прочего,он был лыс (за эту самую голову его называлиуродцем). Еще он прославился вздернутым но-сом, глазами навыкате и толстыми губами.

Помимо того, что Сократ сам по себе былпохож на философа, он еще и одевался как фило-соф. Зимой и летом он всегда ходил в одной и тойже потрепанной тунике, на которую был надетизношенный хитон вдвое короче обычного.К тому же в любую погоду он разгуливал боси-ком. По словам его коллеги софиста Антифона,«раб, которого заставили бы так одеваться, давно

бы сбежал». Несмотря на все это, Сократ, види-мо, был прекрасным воином.

Такие чудаковатые умники обычно не слиш-ком популярны среди военных. Тем не менее Со-крату отлично удавалось развлечь и позабавитьсолдатскую братию. Он принимал участие в оса-де Потидеи, что в Северной Греции, где зимыбывают очень холодными, особенно когда с горначинают дуть северные ветры. Зимой древнегре-ческие войска фактически превращались в раз-ношерстный сброд. Солдаты кутались в шкуры,заматывали ноги кусками войлока и были малопохожи на стройных нагих юношей во время со-стязаний в том виде, в каком мы видим их на гре-ческих вазах. Солдатам наверняка не раз прихо-дилось, посмеиваясь, наблюдать за тем, как напараде Сократ в своем дырявом хитоне неуклю-же топал босыми ногами по льду и снегу.

Но особенно забавно было смотреть на Со-крата, когда он «думал». Алкивиад, служивший вПотидейскую кампанию вместе с Сократом, рас-сказывал, как однажды наш философ проснулсяс утра пораньше и принялся обдумывать какой-то исключительно важный вопрос. В течение дол-

гих часов его товарищи наблюдали за тем, какСократ стоял неподалеку в созерцательной позе,напрочь забыв об окружающем мире. Во времяужина он все еще стоял на том же месте. Несколь-ко его соотечественников были столь озадачены,что решили спать не в палатках, а на воздухе, про-сто ради того, чтобы посмотреть, сколько же ещевремени Сократ будет разыгрывать этот спек-такль. Он простоял всю ночь, до рассвета. Затемподошел к своим, прочел молитву на день гряду-щий и, как ни в чем не бывало, занялся своимделом.

Такова лишь одна история об умении Сокра-та впадать в глубокий транс. Собственно, она-тои заставила некоторых комментаторов подозре-вать, что Сократ страдал некой особой формойкаталепсии (столбняка). Есть еще одно свидетель-ство, будто Сократ слышал некие «голоса». Всеэто вместе может навести нас на мысль о его пси-хическом нездоровье. Тем не менее все факты,дошедшие до нас о Сократе, подтверждают мысльо том, что он был в высшей степени здравым иуравновешенным человеком. По существу, егофилософия часто кажется не более чем блиста-

тельным применением здравого смысла, при-правленного щепоткой природной хитрецы.

Однако человек, который мог впадать втранс, когда окружающие томились от скуки во-енной жизни, при этом был отважным храбре-цом, когда того требовали обстоятельства. Пословам Алкивиада, Сократ однажды увидел, какон лежит раненый посреди кровавой сечи. Онподнял Алкивиада на плечо и, пронеся его сквозьстрой вооруженных солдат противника, спас емужизнь.

У Платона есть рассказ о том, как юный Ал-кивиад однажды влюбился в Сократа. Предста-вить себе это трудно, и можно лишь предполо-жить, что у Алкивиада были нелады со зрением,хотя об этом нигде не упоминается. Алкивиад го-ворил: «Когда я слушаю его голос, сердце у менябьется гораздо сильнее, чем у беснующихся ко-рибантов» (Платон, «Пир», 215е). Такая востор-женность и в самом деле наводит на мысль, чтовпечатлительный юноша был поражен мудростьюСократа. Но это не так. В отрывке, столь люби-мом учениками классических гимназий (и под-вергнутом суровой цензуре их учителями), Алки-

виад описывает, как он пытался соблазнить Со-крата.

Сначала Алкивиад устроил так, что они с Со-кратом целый день провели наедине и Алкиви-ад «ждал, что вот-вот он заговорит с ним так, какговорят без свидетелей влюбленные с теми, вкого они влюблены» (Платон, «Пир», 217в). Од-нако Сократ упорно держался бесед об однойлишь философии. Далее Алкивиад пригласилСократа в гимнастический зал. В те временабольшинство атлетических мероприятий прово-дились в обнаженном виде, поэтому Алкивиад,должно быть, подумал, что все, похоже, склады-вается удачно, раз уж Сократ принял его пред-ложение. Правда, тут же на ум приходит мысль,какже должен был выглядеть лысый, брюхастый,кривоногий Сократ, раздевшись догола в гимна-стическом зале. Впрочем, Алкивиад, видимо, неразочаровался сим развевающим всяческие ро-мантические иллюзии зрелищем, и ему даже уда-лось потягаться с Сократом в игре «кто кого по-ложит одной рукой», когда рядом уже никого небыло. «На том все и кончилось» (Платон, «Пир»,217е).

Наконец, Алкивиад решил пригласить Со-крата отужинать с ним, чтобы напоить его. Сде-лать это ему не удалось (никому и никогда это неудавалось, сколько бы Сократ в себя ни вливал),однако Алкивиад «после ужина болтал с ним допоздней ночи, и когда он собрался уходить», Ал-кивиад «сослался на поздний час и заставил егоостаться». Потом, по словам Алкивиада (соглас-но Платону), «он лег на соседнее с моим ложе, накотором возлежал и во время обеда, и никто, кро-ме нас, в комнате этой не спал...» (Платон, «Пир»,127е). Под покровом ночи Алкивиад подкрался кСократу и «обеими руками обнял его». ОднакоСократ все еще не испытывал желания, и под ко-нец они проспали вместе всю ночь в объятиях другдруга, «как если бы (он) спал с отцом или стар-шим братом» (Платон, «Пир», 219d). В соответ-ствии с нравами того века умение Сократа совла-дать с напором такого миловидного юноши, какАлкивиад, рассматривалось как почти сверхчело-веческая сдержанность.

Сократив был аскетом — об этом говорят какего внешность, так и исторические свидетельствадругих людей. К тому же его жизнь едва ли мож-

но назвать легкой. Он постоянно был убит гореми грыз себя, так как отказывался работать. Он сзавидным упорством посвящал все свое время отбога данному ему делу — разъяснял афинскимгражданам всю глубину их невежества. Но он,похоже, получил крохотное наследство от своегоотца, к тому же за ним хорошо присматривали еговлиятельные друзья, которые часто кормили его.Наверное, Сократ умел прекрасно развлекать дру-гих во время обильных застолий. Непрерывнорассуждая, он охотно засиживался в гостях до са-мого рассвета, да и перепить он мог кого угодно.Эти встречи с обильными угощениями обычнопредставляли собой мальчишники, однако одно-полых проказ на них не бывало. Иной раз приво-дили гетер (куртизанок), и Сократ, похоже, нахо-дил в этом усладу, получая свою долю все равночего, лишь бы оно доставалось бесплатно, — сверхзакуски и выпивки.

Согласно Диогену Лаэртскому, часть своеговремени Сократ уделял тому, что вел непринуж-денные беседы во время занятий с группами мо-лодых учащихся. Все это проходило в лавке неко-его Симона-сапожника, у межевого камня Агоры.

У края Агоры до сих пор есть Хорос с надписью «Я —межевой камень Агоры». Камень стоит рядом состеной небольшого древнего жилища. В ходе не-давних раскопок у этой стены отрыли множестворассыпанных сапожных гвоздей и чашу V в. дон. э. с написанным на ней именем «Симон». Та-ким образом, чудом была обнаружена та самая лав-ка, в которой учительствовал Сократ.

Несколько лет тому назад, когда я был в Афи-нах, я посетил это место и измерил его. Оказалось,что в основании — квадрат. Всего каких-то четы-ре на четыре шага. Можно себе представить, ка-кая теснотища царила внутри: то Симон колотитмолотком, то входит или выходит случайный по-сетитель, навлекая на свою голову какое-нибудьостроумное замечание. Учительство при такихобстоятельствах требовало, вероятно, смекалки иумения владеть аудиторией — два качества, кото-рые философы, похоже, с тех пор порядком по-растеряли. Сократ был талантливейшим лицеде-ем. И что бы там о нем ни говорили, ему всегдаудавалось устроить «шоу». Можно сказать, чтоСократ и поныне остается великой разновиднос-тью комедианта от философии.

Чему же конкретно учил Сократ на этих за-нятиях? Одно из наиболее часто приводимых выс-казываний его таково: «А жизнь без (такого) ис-следования не есть жизнь для человека» (Платон,«Апология Сократа», 38а). Это в большой степе-ни — отношение человека, живущего умственнымтрудом, хорошо чувствующего время. Греческиегорода-государства, вероятно, были первыми об-ществами, которые произвели нечто похожее наинтеллектуальный средний класс, обладающий(благодаря демократии) некоторой степенью не-зависимости и возможностью (благодаря рабству)иметь досуг. У греков было достаточно времени,чтобы следовать за полетом собственных мыслей,куда им заблагорассудится, и приходить к само-стоятельным выводам. Самобытная мысль любо-го порядка требует праздности— этот факт оста-ется вне поля зрения тех добросовестных, но час-то посредственных людей, которые вынужденызарабатывать себе на жизнь.

Сократ считал, что истинной самостью чело-века является его душа (псюхе). До него филосо-фы в свое время утверждали, что душа — это веч-ное «дыхание жизни» в нас, которое «спит в то

время, когда тело действует, но бодрствует, когдатело спит», — нечто вроде бессмертного подсоз-нания, мало отличающегося от того, о чем пишетв своем учении Юнг. Сократ рассматривал душукак сознательную личность: как некую сущность,которая может быть умной или глупой, хорошейили плохой, — то есть как нечто такое, за что мынравственно в ответе. Он считал, что следует стре-миться к тому, чтобы сделать нашу душу как мож-но лучше, дабы она могла уподобиться Богу.

Однако зачем? Сократ доказывал, что вселюди стремятся к счастью. Достигают они этогоили не достигают — все зависит от состояния ихдуши. Лишь добрые души достигают состояниясчастья. Причина, по которой люди поступаютнехорошо, в том, что вещи, к которым их влечет,только кажутся хорошими, но на деле отнюдь нехороши. Если бы люди только знали, что являет-ся хорошим, — они бы всегда вели себя как подо-бает. И тогда бы не было конфликтов ни внутринас самих, ни в обществе. Наверное, один лишьфилософ мог столь простодушно уверовать в это.Легко утверждать, что все мы обладаем неким ту-манным неисследованным понятием добра. Ведь

стоит нам только задуматься о нем, сводя его кчастностям реального мира, как мы обнаружива-ем, что начинаем расходиться во мнениях — и вличном смысле, и в общественном. Хорошо литратить время на размышления о философии?Хорошо ли лишать женщин права голоса?

Греки жили в небольших городах-государ-ствах, а это вело к поискам согласия. Афины, мо-гущественнейший из всех греческих городов-го-сударств, насчитывал в то время 42 тысячи сво-бодных взрослых мужчин. Кроме того, грекисвято верили в умеренность. (На святилище Апол-лона в Дельфах, где пророчествовала пифия, быловырезано в камне еще одно известное изречение:«Ничего сверх меры».) Представление Сократа одобре, по всей вероятности, можно расцениватькак результат стечения его личных обстоятельств,а также влияния его эпохи. Все население Афинтех времен — включая женщин, детей, инозем-цев и рабов — составляло, видимо, около 250 ты-сяч человек. Но считало ли большинство населе-ния Афин, лишенное прав, что причина всех ихнесчастий в плохом состоянии их душ, — это ужедругой вопрос.

В возрасте 50 лет Сократ женился на Ксан-типпе. Известны дошедшие из прошлого расска-зы сторонников мужского шовинизма о боевой изадиристой Ксантиппе, однако не надо забывать,что ведь и жизнь с Сократом была не сахар. Пред-ставьте себе, что вы живете с человеком, которыйцелыми днями ходит по улицам и ведет философ-ские споры, не стремясь заработать ни копейки.После попоек со своими дружками он является,когда бог на душу положит (при этом снова безденег), и его, как и всех других философов, под-нимают на смех соседи. (Почти четверть совре-менных афинских приколов из обширного собра-ния анекдотов и древних шуток, дошедших донашего времени, изображают философа как ник-чемную, падшую личность.)

Считается, что Ксантиппа была единствен-ной, кто мог совладать в споре с Сократом. Темне менее, как это часто бывает при таких «бур-ных» отношениях, имеется свидетельство одногочеловека, что Сократ и Ксантиппа были оченьблизки. У нее от него было 3 сына, но ни один изних, похоже, ничему выдающемуся от отца ненаучился. (Все как один утверждают, что сыно-

вья Сократа прожили совершенно обычнуюжизнь.) Ксантиппа, несмотря на свое постоянноенедовольство мужниным поведением, похоже,прекрасно понимала, каким незаурядным чело-веком был ее муж. Она, не колеблясь, оставаласьрядом с Сократом, когда нужда шла за ним попятам, и глубоко страдала после его смерти.

Когда Сократу было 65 лет, Пелопоннесскаявойна наконец окончилась позором и унижени-ем для Афин. Лисандр, победоносный вождьСпарты, приплыл в Пирей, чтобы проследить заучреждением правительства, настроенного ло-яльно к Спарте. Так в Афинах воцарилось пра-вительство тридцати тиранов. Началась эпоха ус-трашения: повсюду проходили аресты, творил-ся неправый суд, собственность политическихпротивников конфисковывалась. Многие из тех,кто разделял идеи демократии, бежали из Афин,однако Сократ остался. Впрочем, несмотря на егоиндивидуализм, Сократ не был демократом. Де-мократия как форма правления находилась в тевремена еще в процессе становления и часто от-ступала от тех принципов, к которым мы привык-ли сегодня. В Афинах даже военачальники изби-

рались народным голосованием — причем этотметод оказался менее действенным, чем наш се-годняшний принцип выдвижения командиров изрядов кадровых офицеров. Демократов часто бра-нили за неудачные военные действия, в результа-те чего Афины были поставлены на колени. Од-нако у Сократа были философские причины длякритики демократии, согласующиеся с его эти-ческой теорией. Он утверждал, что большинстволюдей чувствуют себя несчастными, ничего незная об истинном благе. В результате людям при-ходится выбирать правителей, которым свой-ственно такое же неверное представление о бла-ге. Именно это и стало причиной того, что Со-крат остался, подвергнув себя опасности. Ведь онискренне верил, что есть лишь одно истинноеблаго и обнаружить его можно только вооружив-шись его собственным методом. Когда Платонстал развивать эти идеи в своем утопическом со-чинении «Республика», то вариант идеальногообщества, который он предложил, в конечномсчете оказался настоящим тоталитарным кошма-ром. Вслед за Платоном (и Сократом) как ком-мунистическая, так и нацистская идеологии были

убеждены, что существует только одно истинноеблаго, которое можно постичь лишь с помощьюих философского мировоззрения.

Одним из лидеров правления тридцати тира-нов был Критий, бывший ученик Сократа. Одна-ко он вскоре понял, что идеи образования и вос-питания, которые он разделял в юности, его боль-ше не привлекают. Не то чтобы он забыл Сократа,вовсе нет. Запретив разговоры о философии наулицах Афин, Критий особо упомянул Сократа.Критию, как никому другому, было хорошо изве-стно, как его старый учитель умел играть слова-ми, извлекая из них новые смыслы, а Критий былпротив этого. Деятельность, которую вел Сократ,независимо от того, называл ли он ее философ-ствованием или нет, была им строжайше запре-щена.

Некоторые склонны были считать, что Со-крат решил остаться в Афинах в знак одобренияправительства тиранов. Однако позднее, когдаразразилась гражданская война, Сократ ясно далпонять, что он не желает ввязываться в полити-ку, — он упорно стремился следовать своим прин-ципам.

Тем не менее в Афинах V в. до н. э. было прак-тически невозможно избежать участия в полити-ческой жизни (если только вам не выпало родить-ся женщиной или рабом). Тираны прекрасноосознавали ту пропасть, которая отделяла их отафинского народа, и старались вовлечь как мож-но больше людей в свою политику террора, дабысделать и других его соучастниками. Будучи прин-ципиальным и последовательным человеком, Со-крат, по всей видимости, не мог бы избежать этойучасти. Известно, что как-то раз его и еще четы-рех человек вызвали к тиранам и приказали вы-полнить определенное поручение. Сократу над-лежало отправиться на остров Саламин и аресто-вать Леонта, лидера демократической оппозиции.Это было противозаконно, и Леонт почти навер-няка был бы убит, как только его доставили бы вАфины. Несмотря на возможные последствия сво-его поступка, Сократ просто проигнорировал не-законные распоряжения и отправился домой. Еслибы не целый ряд непредвиденных обстоятельств,Сократу его самоволка вполне могла бы стоитьжизни; но Крития убили, а правительство тридца-ти тиранов вскоре было низложено.

На смену тиранам пришли демократы, у ко-торых, в свою очередь, был зуб на Сократа. Одна-ко для того, чтобы залечить раны гражданскойвойны, была объявлена всеобщая амнистия, иСократ уцелел. Во всяком случае, так казалось.В 399 г. до н. э. Сократ был арестован по обвине-нию в безнравственности и развращении моло-дежи. За этими обвинениями стоял ведущий де-мократ по имени Анит, который издавна завидо-вал Сократу. За несколько лет до этих событийсын Анита стал учеником Сократа, и в скоромвремени его учитель убедил его в том, что ему луч-ше вести «жизнь философа», нежели заниматьсясемейным ремеслом в дубильне. Обвинения про-тив Сократа были до смешного необоснованны-ми, тем не менее они могли повлечь за собойсмертную казнь. Это было бы слишком жесткоймерой наказания. Сократ, конечно же, был неслишком популярен, как и любой мыслитель, от-стаивающий свои странные взгляды и придержи-вающийся принципов. Но при чем же здесь смер-тная казнь? Казнить семидесятилетнего челове-ка? Эти обвинения и последующие события донаших дней все еще окутаны ореолом таинствен-

ности, и похоже, тайна эта так никогда и не будетраскрыта. Хотя я вполне допускаю, что это неиз-вестно только нам. Ибо, скорее всего, в Афинахкаждый знал, в чем было дело.

Сократ предстал перед судом из пятисот чле-нов правящего совета, каждый из которых былпроизвольно избран из свободных афинскихграждан. Дело против Сократа было внесено нарассмотрение Мелетом, который был, по суще-ству, шестеркой в игре Анита. Мелет был моло-дым поэтом-трагиком, к тому же не слишкомудачливым: длинные волосы, жиденькая боро-денка, нос клювом. Его речь была едкой и сарка-стичной. Одним словом, достойный противникдля хитрого старого Сократа.

Мелет потребовал вынесения обвинительно-го приговора и смертной казни для Сократа. За-щита обвиняемого отныне находилась в его соб-ственных руках. Впрочем, Сократ недооценилвсей серьезности своего положения и обратилсяк суду, как если бы суд принимал участие в одномиз занятий Сократа по искусству ведения беседы.

Кого-то из членов совета это позабавило, но —немногих. В итоге голоса распределились следу-

ющим образом: 280 голосов — за смертную казньи 220 — против.

Теперь Сократу предстояло выдвинутьвстречное предложение, чтобы смягчить приго-вор. Он все еще отказывался всерьез восприни-мать этот суд. Обвинения против него былисмехотворны, и он это понимал. Сократ предло-жил вместо наказания воздать ему почести за всето, что он сделал для города. Вместо смертногоприговора Сократу, по его мнению, следовало быпредоставить место в Пританее — священномзале, в котором почетным гражданам и победи-телям спортивных соревнований подавали даро-вой обед за общественный счет.

В суде поднялся гул.Посчитав, что все это выходит за границы

здравого смысла, Сократ предложил заменитьприговор штрафом — сообразно с его материаль-ными возможностями, причем предложил сме-хотворную сумму в одну мину (этих денег хвати-ло бы на кувшин вина).

Снова раздался гул возмущенных голосов.Теперь уже друзья Сократа кинулись уговариватьего, чтобы он образумился. Тогда Сократ с нео-

хотой выдвигает другое предложение: вместосмертного приговора выплатить 30 мин.

Тут уже и совет не выдержал. На этот раз онивновь проголосовали за смертную казнь: 360 го-лосами против 140.

Здесь мы видим отчетливое проявление уп-рямства Сократа по отношению к суду. Неужелион в самом деле считал, что суд «вознаградит егопо достоинству» и отпустит с миром? Или Сократрешил умереть? (Если бы в качестве приговорасебе он предложил ссылку, суд, разумеется, согла-сился бы на это. В этом случае Сократа наверня-ка поддержали бы его друзья, окружив его забо-той.) Тогда можно было бы думать, что Сократрешил — пусть даже и подсознательно — обречьсебя на мученичество.

Тогда Сократа увели бы из суда, тут же выне-ся ему приговор. Однако накануне суда священ-ный корабль отплыл в ежегодное путешествие наостров Делос — более чем на 100 миль по Эгейс-кому морю. До его возвращения не разрешалосьсовершать никаких казней. Поэтому на Сократанадели наручники и доставили в государственнуютюрьму.

Здание этой тюрьмы до сих пор можно уви-деть в 100 ярдах к юго-западу от развалин Агоры,на каменистом пустыре с остатками старых фун-даментов. Комната и баня, где был заключен Со-крат, расположены рядом, справа от входа. Имен-но здесь он и принимал друзей в последние днисвоей жизни. Именно в этом помещении (шестьна шесть шагов) и произошли события, описан-ные Платоном в его самых умных диалогах — ше-деврах древнегреческой литературы, достойныхсравнения с творениями Гомера и трагедиями.

Герой этих диалогов остается самим собою доконца, человечным, мудрым, и не может не вос-хищать, причем понятно, что делает он это созна-тельно. В самом начале друг Сократа Критон со-общает ему, что он уже подготовил все для побе-га, подкупив стражу, которая сделает вид, что незаметила побега. Однако Сократ отверг это пред-ложение. Он понимал, что если согласится, то этопридет в противоречие со всем его учением. ВераСократа в силу закона была непоколебима—дажеесли закон ошибочен.

Наконец приходит новость о том, что свя-щенный корабль скоро вернется в Афины. Дру-

зья Сократа и его жена Ксантиппа собираются втюремной камере. Сократ отсылает Ксантиппупрочь, чтобы избежать лишних эмоций при по-сторонних. Уходя, Ксантиппа восклицает: «Ведьты невиновен!» В свойственной ему манере Со-крат дает ответ: «А ты бы, что, хотела, чтобы я былвиновен?»

Сократ ведет беседу с друзьями (ученикибыли бы здесь более кстати) о природе смерти ибессмертия.

Все это с глубоким волнением описываетПлатон, хотя сам он при этом не присутствовал(как раз в тот день Платон не мог подняться с по-стели из-за лихорадки). Потом Сократу протяги-вают чашу с цикутой. (В Афинах приведениесмертной казни в исполнение осуществлялось попринципу «сделай сам!».) Верный себе до конца,Сократ спрашивает: «Что же мне делать?» (Платон,«Федон», 117в). — «Да ничего, — отвечает тот, —просто выпей и ходи до тех пор, пока не появитсятяжесть в ногах, а тогда ляг. Оно подействуетсамо...» (Платон, «Федон», 117в). — «Как, по-тво-ему, этим напитком можно сделать возлияниекому-нибудь из богов (или нет)? (Платон, «Фе-

дон», 117в). — «Мы стираем (яду) ровно столько,Сократ, сколько надо выпить...». Сократ «поднесчашу к губам и выпил до дна — спокойно и лег-ко».

Его друзья «уже не могли сдержать слезы»...и «слезы лились ручьем».

Сократ увещает их: «Ну, что вы, что вы, чуда-ки! Тише, сдержите себя... Разве не для того глав-ным образом отослал я отсюда Ксантиппу, чтобыизбежать подобных волнений?» (117е).

Сократ «лег на спину» и «понемногу ведя ру-кой вверх, показывал нам, как тело стынет и ко-ченеет» (118).

«Критон, мы должны Асклепию петуха. (Такотдайте же, не забудьте!)» (118) — были его пос-ледние слова.

Потом «афинский овод» отошел в мир иной.

* * *

В изложении Платона последние слова Со-крата звучат вполне достоверно. Но эти слова —не последние по своей значимости, потому что несовсем понятно, что они означают. Мы можембыть вполне уверены, что истина одержала побе-

ду над литературой (даже если Платону действи-тельно пришлось положиться на слухи, которыеему сообщили друзья).

Понятно, что последние слова Сократа по-лучили многочисленные толкования. Скореевсего, Сократ просто взял цыпленка у друга поимени Асклепий и хотел вернуть долг. Однакодля многих исследователей это представляетсячересчур уж заурядным толкованием. Асклепий,кроме довольно распространенного имени, —еще и бог врачевания и исцеления. (Обычно егоизображали идущим с посохом, вокруг которогообвилась змея: таков источник знака мудрой, какзмея, медицины, до сих пор украшающего апте-ки и пункты скорой помощи.) Есть люди, кото-рые предполагают, что последние слова Сократаозначают будто бы, что он просто просил о том,чтобы заплатили его врачу. Но есть и более изощ-ренное метафизическое объяснение. Что ещемогут означать последние слова Сократа? «Кри-тон, мы должны принести Асклепию в жертвупетуха. Проследи и не забудь». Считалось, чтоАсклепий мог излечивать душу от недугов этогомира, когда она готовилась перейти в мир иной.

Поэтому желание Сократа принести в жертвуцыпленка, вполне возможно, было связано с на-деждой на безопасный переход его души в луч-ший мир. Это вполне может быть воспринято врусле его веры в бессмертие души. Так, Сократобъяснял собравшимся друзьям перед тем, какон выпил чашу с цикутой: «Тех, кого по тяжестипреступлений сочтут неисправимым (...) злоде-ем, тех подобающая им судьба низвергнет в Тар-тар (Платон, «Федон», 113е, 114а, в)... За добрыедела получают воздаяния — каждый по заслу-гам... Те, о ком решат, что они прожили особен-но свято: их освобождают и избавляют от заклю-чения в земных недрах, и они приходят в странувысшей чистоты, находящуюся над той Землей(и там поселяются). Те из их числа, кто благода-ря философии очистился полностью... прибыва-ют в обиталища, еще более прекрасные» (Пла-тон, «Федон», 114в, с).

Сократ был всего лишь человеком (и всеголишь философом), чтобы признаться в некото-рой неуверенности по этому вопросу. Перед тем,как выпить цикуту, он сказал друзьям так: «Но вотуже время идти отсюда, мне — чтобы умереть, вам,

чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это нидля кого не ясно, кроме бога» (Платон, «Аполо-гия Сократа»).

Когда Сократ умер, афиняне осознали всюнесправедливость принятого ими приговора.В Афинах объявили дни оплакивания Сократа.Гимнастические залы, театры и школы были зак-рыты, Мелет приговорен к смерти, а Анит изгнан.Позднее на Священной дороге поставили брон-зовую статую Сократа, сделанную Лисиппом. Этов основном, конечно, было сделано для безработ-ных, чтобы они могли собираться у ног самогоблагородного из их защитников.

Все это выглядит весьма прилично и по-четно и вполне положительно характеризуетафинских граждан. Однако мне кажется, чтоСократ попросту стал заложником какого-тоболее глубокого политического замысла. Но вцелом можно сказать, что Сократ выиграл вэтой игре, причем даже не пошевелив для это-го пальцем, — иначе мы не читали бы о немсейчас.

НЕУЛОВИМЫЙ СОКРАТО Сократе мы знаем из двух источников — из

сочинений Платона и Ксенофонта. Оба они былиучениками Сократа. Платон в дальнейшем сталфилософом, изложив свои философские взглядыв своих блестящих диалогах, где в качестве дей-ствующего лица чаще всего выступает Сократ. Чтоже касается Ксенофонта, то он стал солдатом.Правда, его военная карьера не удалась, так что вконце концов он ушел из армии и принялся пи-сать одно из своих наиболее известных сочине-ний «Воспоминания о Сократе», где описывает-ся личность мыслителя.

К сожалению, эти два первоисточника даютсовершенно разное представление о Сократе,

причем приведенные в них описания совпадаютлишь частично. Ксенофонт по природе своей былконсервативен, и его задевало, что его старогоучителя обвиняют в развращении афинской мо-лодежи. Изображение Сократа, написанное Ксе-нофонтом в защиту последнего, содержит вели-кое множество исторических подробностей, новесьма мало собственно философии. Читая его,иной раз невольно начинаешь думать, что вряд лиСократ вообще был философом. В одном из диа-логов Ксенофонта («Домострой»), где Сократвыступает как главное действующее лицо, он, какэто ни странно, дает советы по садоводству. А идеиСократа в «Воспоминаниях» Ксенофонта на-столько скучны и неоригинальны, что становит-ся трудно понять, откуда возникла вся эта суетавокруг него и почему его считают философом имудрецом. Такого человека, конечно же, никогдане стали бы преследовать за проповедь крамоль-ных взглядов, но его никогда и нельзя было бысчитать великим философом.

Возможно, Ксенофонт был слишком недале-ким, чтобы понять идеи Сократа, но в то же вре-мя возникает ощущение, что он был настолько

лишен воображения, что не мог бы придуматьвымышленный образ, далекий от того, что наблю-дал в реальности. Именно по этой причине мно-гие склонялись к тому, чтобы принять образ Со-крата именно в его описании. Бертран Рассел ре-шительно выступает против такого отношения:«Рассказ глупого человека о том, что сказал ум-ный человек, никогда не является верным, пото-му что он помимо своей воли переводит то, чтослышал, в те образы и представления, которые онсам в состоянии понять».

Что же касается пересказа идей СократаПлатоном, то последний, скорее всего, былслишком умен и привнес в повествование слиш-ком много своего. Тот образ Сократа, которыйвозникает из диалогов Платона, фактическиможно считать блестяще написанным литератур-ным портретом. Перед нами — блестящий пер-сонаж, созданный рукой мастера, и это наводитнас на подозрение о том, что прообраз был силь-но улучшен (причем это «улучшение» было вбольшей мере художественным, нежели нрав-ственным, — платоновский Сократ не являетсясвятым).

Ко всему прочему, трудно отделить то, что вдействительности говорил Сократ, от того, чтоПлатон хотел вложить в его уста. Известно, чтозначительную часть своей собственной филосо-фии Платон выразил через рассуждения Сокра-та, но сколь много?

Изображение Сократа, которое я попыталсясоздать, взято из обоих этих источников. Там, гдеобразы, созданные авторами, совпадают, передглазами как живой встает человек, чья правотаникогда не вызывает сомнений, но чьи слова ипоступки всегда непредсказуемы. Собственно,это была попытка поймать неуловимый обликэтого человека.

Все сходятся на том, что Сократ в известноймере гордился своей непредсказуемостью и неуло-вимостью, причем это относилось как к спорам,так и к его собственной личности. Возможно, он идо сих пор продолжает морочить нам голову.

НАСЛЕДИЕ СОКРАТАНаследие это нельзя оценить как однознач-

ное (без всякого сомнения, он сам этого хотел).Он оказал сильное влияние на Платона, и, тем

самым, его идеи постоянно питали философиювплоть до наших дней. Это древнегреческое на-следие вполне можно сравнить с чесноком. Сто-ит ему попасть в какое-то блюдо, от него уже неотделаешься. Общий строй философских рассуж-дений и их древнегреческий привкус продолжа-ют воспроизводить себя независимо ни от чего.

Решающую роль сыграл в этом диалектичес-кий метод Сократа, который он использовал дляведения беседы. Наверняка именно сократовскийметод ведения бесед подсказал Платону литера-турную форму его великих диалогов. Что же ка-сается влияния этого метода на философию, тоего поистине невозможно переоценить. Факти-чески, тот метод, какой Сократ применял для ана-лиза предмета разговора, стал свидетельствомпервого серьезного применения разума в фило-софском рассуждении просто ради самого разу-ма. Сократ обычно для начала просил собеседни-ка дать определение обсуждаемому предмету, при-чем тема могла быть какая угодно — начиная отприроды справедливости и заканчивая тем, какстать военачальником. Подход к предмету былвсегда одинаковым, независимо от того, был он

возвышенным или смешным. Такова была нова-торская сущность диалектики: она представляласобой орудие, которое можно было применить кчему угодно. Извлекши на свет определение пред-мета, Сократ затем обычно принимался искать внем смысловые «дыры», стремясь постепеннопридти к еще более удачному определению пред-мета. Таким образом, от частных случаев Сократпереходил к понятиям, имеющим более общееприменение, доходя в конечном итоге до всеоб-щей истины.

Такого рода истины, а также метод Сократа,направленный на их достижение, стали провоз-вестниками логики, которая была изобретена спу-стя столетие Аристотелем, учеником Платона.Аристотель также принял теорию форм, или идей,хотя и видоизменил ее в соответствии со своимисобственными представлениями о мире. ИменноАристотель вновь развернул философию к дей-ствительности, полностью изменив направлениефилософской мысли, созданное Сократом и Пла-тоном. Аристотель пытался охватить философи-ей все — от космологии до раковиноведения, отнауки до греха. Однако в конечном счете его глав-

ное достижение свелось к тому, что он очертилграницы человеческого знания. И вновь приори-тет был отдан теории по сравнению с достовер-ным знанием, которое можно было бы использо-вать в практических целях. Именно по этой при-чине после того, как римляне завоевали Грецию,философия пришла в упадок. Она оказалась бес-полезной, а стало быть, не имела никакой пользыдля римлян.

Падение Римской империи закончилось «тем-ными веками» и возникновением религиознойкультуры Средневековья. Философия по-прежне-му пребывала в застое. Она создала абстрактноезнание, похожее на вакуум, герметически запе-чатанный религиозными догмами. Умственнаяэнергия, направленная на разработку самойизощренной, всеобъемлющей и глубокой теоло-гии, по сути дела, зашла в тупик. Это был тот са-мый случай, когда гора родила мышь. На улицахиз жалких лачуг с открытыми стоками для нечис-тот поднялись готические соборы, от чумы пыта-лись излечиться при помощи суеверий.

Сократ не был в этом виноват, но то, что нашимысли после знакомства с его философией при-

няли определенное направление, на многое по-влияло. Человечество в неоплатном долгу передСократом. Он показал, как можно пользоватьсяразумом, но в то же время поставил определен-ные границы его применению. В итоге интеллек-туальное развитие оказалось сильно заторможен-ным. Можно сказать, что три четверти того вре-мени, что существует философия, прошливпустую.

В качестве примера можно привести средне-вековое отношение к «черной смерти» — чуме, ко-торая в XIV в. безвозвратно унесла более полови-ны населения Европы. Ни для кого не было сек-ретом, что чума заразна. (Болезнь вспыхнула вЕвропе после того, как трупы переболевших еюлюдей забросили с помощью катапульты в осаж-денный генуэзский торговый пост на Черномморе.) Тем не менее этим практическим знаниемфактически пренебрегли в пользу духовности.Почему? Потому что логика — наследница диа-лектики Сократа - обычно применялась к абст-рактным идеям, а не к практическим вопросам.И этим мы обязаны Сократу. Впрочем, он, разу-меется, не может быть в ответе за те последствия,

к которым привела его позиция, то есть за фак-тическое прекращение прогресса человечества.Все мы делаем ошибки, даже если являемся ве-ликими мудрецами. Мы просто не ожидаем, чтоэти ошибки будут увековечены почти на две ты-сячи лет.

Так как Сократ ничего не записывал, то пред-ставляется правдоподобным начать с цитаты, ко-торая объясняет, почему он этого не делал:

«Раз я ничего не знаю, то что бы я мог запи-сать?»

Далее он объясняет:«...близ египетского Навкратиса родился

один из древних тамошних богов... А самому бо-жеству имя было Тевт. Он первым изобрел число,счет, геометрию, астрономию, вдобавок игру вшашки и в кости, а также и письмена. Царем надвсем Египтом был тогда Тамус, правивший в ве-ликом городе верхней области, который греки

называют египетскими Фивами... Придя к царю,Тевт показал свои искусства... Когда же дошелчеред до письмен, Тевт сказал: «Эта наука, царь,сделает египтян более мудрыми и памятливыми,так как найдено средство для памяти и мудрос-ти»... Вот и сейчас ты, отец письмен, из любви кним придал им прямо противоположное значе-ние... Они у тебя будут многое знать понаслыш-ке, без обучения, и будут казаться многознающи-ми, оставаясь в большинстве невеждами, людь-ми трудными для общения; они станутмнимомудрыми вместо мудрых».

(Платон, «Федр», 274с, d, e, 275а, в)

Обращаясь к матери, которая была повиваль-ной бабкой, Сократ объясняет свой философскийметод, сравнивая его с работой повитухи:

— А не слыхал ли ты, что я сын повитухи?.....А не слышал ли ты, что я промышляю тем жеремеслом?..

В моем повивальном искусстве почти все также, как и у них, — отличие, пожалуй, лишь в том,что я принимаю у мужей, а не у жен, и принимаюроды души, а не плоти...

...Сам никакой мудрости не ведаю... Так чтосам я не такой уж особенный мудрец, и самомумне не выпадала удача произвести на свет настоя-щий плод — плод моей души... И ясно, что от меняони ничему не могут научиться, просто сами всебе они открывают много прекрасного, если,конечно, имели, и производят его на свет. Пови-тия же этого виновники — бог и я.

(Платон, «Теэтет», 149а, 150с, е)

Несколько остроумных замечаний и анекдотов.«А жизнь без такого исследования не есть

жизнь для человека» (Платон, «Апология Сокра-та», 38а).

«Нет, милый Агафонт, ты не в силах споритьс истиной, а спорить с Сократом дело нехитрое»(Платон, «Пир», 201с).

Один иностранец, физиономист, бывший про-ездом в Афинах, увидел там Сократа и прямо сказалему, что он настоящее чудовище и скрывает в себевсе самые худшие пороки и страсти. На что Со-крат ответил: «Так вы меня хорошо знаете, сударь!»

(Цитировано по Ницше, «Сумерки богов»,Проблема Сократа)

«Человеку, который спросил, жениться ему илине жениться, он ответил: «Делай, что хочешь, —все равно раскаешься». Удивительно, говорилон, что ваятели каменных статуй бьются надтем, чтобы камню придать подобие человека, ине думают о том, чтобы самим не быть подобиемкамня».

(Диоген Лаэртский, «Жизнь знаменитых фи-лософов», II, 3)

СОКРАТ ЗА РАБОТОЙДело было так: Аристипп спросил Сократа,

знает ли он что-нибудь хорошее...— Даже много таких вещей, — отвечал Со-

крат.

— Все они похожи одна на другую? — спро-сил Аристипп.

— Нет, некоторые непохожи так, как тольковозможно...

— Так как же непохожее на прекрасное мо-жет быть прекрасно? — спросил Аристипп.

— На человека, прекрасного в беге... непохождругой, прекрасный в борьбе; щит, прекрасныйдля защиты, как нельзя более непохож на мета-тельное копье, прекрасное для того, чтобы с си-лой быстро лететь.

(Ксенофонт, «Воспоминания о Сократе»,гл. VIII, 2, Разговор с Аристиппом о «хорошем» и«прекрасном»)

Сократ на суде объясняет причину своей не-популярности. Он вспоминает, что пифия Дель-фийского Оракула однажды провозгласила егомудрейшим из людей: «...Что бы такое бог хотелсказать и что это он подразумевает? Потому чтосам я, конечно, нимало не сознаю себя мудрым;что же это он хочет сказать, говоря, что я мудреевсех? Ведь не может же он лгать; не полагаетсяему это. Долго я недоумевал, что такое он хочетсказать; потом, собравшись с силами, прибегнулк такому решению вопроса: пошел я к одному изтех людей, которые слывут мудрыми, думая, чтотут-то я, скорее всего, опровергну прорицание,объявив оракулу, что вот этот, мол, мудрее меня,а ты меня назвал самым мудрым. Ну и когда я

присмотрелся к этому человеку — называть егопо имени нет никакой надобности, скажу толь-ко, что человек, глядя на которого я увидал то,что я увидал, был одним из государственных лю-дей, о мужи-афиняне, — так вот, когда я к немуприсмотрелся (да побеседовал с ним), то мне по-казалось, что этот муж только кажется мудрым имногим другим, и особенно самому себе, а чтобыв самом деле он был мудрым, этого нет; и я ста-рался доказать ему, что он только считает себямудрым, а на самом деле не мудр; От этого и самон, и многие из присутствовавших возненавиде-ли меня. Уходя оттуда, я рассуждал сам с собою,что этого-то человека я мудрее, потому что мы сним, пожалуй, оба ничего в совершенстве не зна-ем, но он, не зная, думает, что что-то знает, а яколи уж не знаю, то и не думаю, что знаю. На та-кую малость, думается мне, я буду мудрее, чем он,раз я, не зная чего-то, и не воображаю, что знаюэту вещь. Оттуда я пошел к другому, из тех, кото-рые кажутся мудрее, чем тот, и увидал то же са-мое; и с тех пор возненавидели меня и сам он, имногие другие».

(Платон, «Апология», гл. 6)

Сократ утром накануне своей смерти в каме-ре осужденных говорит с собравшимися друзья-ми о душе, истине и бессмертной мудрости:

«Словно какая-то тропа приводит нас к мыс-ли, что, пока мы обладаем телом и душа наша не-отделима от этого зла, нам не овладеть полностьюпредметом наших желаний. Предмет же этот, какмы утверждаем, — истина. В самом деле, тело нетолько доставляет нам тысячи хлопот — ведь емунеобходимо пропитание! — вдобавок подверженонедугам, любой из которых мешает нам улавливатьбытие. Тело наполняет нас желаниями, страстями,страхами и такой массою всевозможных вздорныхпризраков, что, верьте слову, из-за него нам и всамом деле совсем невозможно о чем бы то ни былопоразмыслить! А кто виновник войн, мятежей ибитв, как не тело и его страсти? Ведь все войныпроисходят ради стяжания богатств, а стяжать ихнас заставляет тело, которому мы по-рабски слу-жим. Вот по всем этим причинам — по вине тела —у нас и нет досуга для философии.

Но что всего хуже: если даже на какой-тосрок освобождаемся от заботы о теле, чтобы об-

ратиться к исследованию и размышлению, телои тут всюду нас пугает, сбивает с толку, приво-дит в замешательство, в смятение, так что из-занего мы оказываемся не в силах разглядеть ис-тину. И напротив, у нас есть неоспоримые дока-зательства, что достигнуть чистого знания чегобы то ни было мы не можем иначе как отрешив-шись от тела и созерцая вещи сами по себе са-мою по себе душой. Тогда, конечно, у нас будетто, к чему мы стремимся с пылом влюбленных, аименно разум, но только после смерти, как обна-руживает наше рассуждение, при жизни же —никоим образом. Ибо если, не расставшись с те-лом, невозможно достичь чистого знания, тоодно из двух: или знание вообще недостижимо,или же достижимо только после смерти. Ну, ко-нечно, ведь только тогда, и никак не раньше,душа остается сама по себе, без тела. А пока мыживы, мы, по-видимому, тогда будем ближе все-го к знанию, когда как можно больше ограни-чим свою связь с телом и не будем заражены егоприродою, но сохраним себя в чистоте до тойпоры, пока сам бог нас не освободит. Очистив-шись таким образом и избавившись от безрас-

судства тела, мы, по всей вероятности, объеди-нимся с другими такими же, как и мы (чистымисущностями), и собственными силами познаемвсе чистое, а это, скорее всего, и есть истина».

(Платон, «Федон», с. 89, «Апология Сократа», 42а)

VI в. до н. э. - с Фалеса Милетского начина-

ется западная философия.

Конец VI в. до н. э. - Смерть Пифагора.

399 г. до н. э. - Сократа приговаривают к

смерти в Афинах.

387 г. до н. э. - Платон открывает Академию

в Афинах, первый университет.

335 г. до н. э. - Аристотель основывает вАфинах Лицей, школу, конкурирующую с Ака-демией.

324 г. н. э. — император Константин переме-щает столицу Римской империи в Византию.

400 г. н. э. — Августин Блаженный пишет «Ис-поведь». Философию поглощает христианскаятеология.

410 г. н. э. - Осада Рима вестготами и начало«темных веков» Средневековья.

529 г. н. э. — Закрытие императором Юсти-нианом афинской Академии знаменует собой ко-нец эллинистической культуры.

Середина XIII в. н. э. — Фома Аквинский пи-шет комментарии к трудам Аристотеля. Эпохасхоластики.

1453 г. — Захват Константинополя турками,гибель Византийской империи.

1492 г. — Колумб достигает берегов Америки.Флорентийское Возрождение и возобновлениеинтереса к греческой культуре.

1543 г. — Коперник публикует работу «Об об-ращении небесных тел», математически дока-зывая, что Земля вращается вокруг Солнца.

1633 г. — Галилей под давлением церкви от-рекается от гелиоцентрической теории вселен-ной.

1641 г. - Декарт издает «Философские рас-суждения», рождение современной философии.

1677 г. — После смерти Спинозы выходит всвет его «Этика».

1687 г. — Ньютон публикует «Принципы»,

вводя понятие гравитации.

1689 г. - Локк пишет «Опыты о человеческомразумении». Возникновение эмпиризма.

1710 г. — Беркли издает «Принципы человечес-кого познания», расширяя горизонты эмпиризма.

1716 г. — Смерть Лейбница.

1739—1740 гг. — Юм публикует «Трактат о че-ловеческой природе», доводя эмпиризм до его ло-гического завершения.

1781 г. — Кант, разбуженный от «догматичес-кого сна» Юмом, пишет «Критику чистого разу-ма». Начало великой эпохи немецкой метафи-зики.

1807 г. - Выходит в свет произведение Гегеля«Феноменология разума», шедевр немецкой клас-сической философии.

1818 г. - Шопенгауэр публикует работу «Миркак воля и представление», внося в немецкуюметафизику элементы индийской философии.

1889 г. — Провозгласивший смерть Бога Ниц-ше сходит с ума в Турине.

1921 г. - Витгенштейн пишет «Логико-фило-софский трактат», в котором утверждает, что на-шел «окончательное решение» проблем филосо-фии,

1920-е гг. - Венский кружок разрабатываетлогический позитивизм.

1927 г - Издается «Бытие и время» Хайдег-гера, провозгласившего разрыв между аналити-ческой и континентальной (европейской) фило-софскими традициями.

1943 г. - Сартр публикует работу «Бытие иничто», в которой развивает мысли Хайдеггера икладет начало экзистенциализму.

1953 г. - Посмертная публикация «Философ-ских исследований» Витгенштейна. Расцвет эпо-хи лингвистического анализа.

469 г. до н. э. — Совсем неподалеку от Афинродился Сократ.

Около 440 г. до н. э. — Пифия Дельфийскогооракула провозгласила Сократа «мудрейшим излюдей».

Около 430 г. до н. э. — Сократ служит в каче-стве гоплита (обыкновенного солдата) на Пело-поннесской войне и спасает жизнь Алкивиада вбитве при г. Потидее.

423 г. до н. э. — Аристофан высмеивает Со-крата в комедии «Облака».

Около 420 г. до н. э. — Сократ женится наКсантиппе. В течение десяти лет у них рождаетсятрое сыновей.

406-405 гг. до н. э. — Служит членом законо-дательного совета.

404 г. до н. э. — Отказывается выполнить при-каз Тридцати тиранов об аресте Леонта Саламин-ского.

399 г. до н. э. — Обвинен в поклонении «но-вым божествам» и растлении юношества. Суд надСократом, по окончании которого его пригова-ривают к смерти. По приговору суда принимаетчашу с цикутой и умирает.

460 г. до н. э. — Расцвет творчества Эсхила,первого прославленного трагика мировой лите-ратуры.

460 г. до н. э. - Начало I Пелопоннесскойвойны между Афинами и Спартой. Рождение нао. Кос Гиппократа, по преданию, ставшего осно-вателем медицины.

445 г. до н. э. - Конец I Пелопоннесскойвойны.

Сер. 440-х гг. до н. э. — Начало «золотого века»в Афинах в период правления Перикла. В тече-ние этого времени — полный расцвет афинскойкультуры.

447 г. до н. э. — Начато строительство Парфе-нона на Акрополе в Афинах.

441-440 гг. до н. э. - Восстание на о. Самоснарушило мир в Эгейском море.

431 г. до н. э. - Начало II Пелопоннесскойвойны между Спартой и Афинами.

429 г. до н. э. — Смерть Перикла.428 г. до н. э. - Смерть Анаксагора, первого

афинского философа, учителя Сократа и Перикла.415 г. до н. э. - Афины отсылают крупную

экспедицию на завоевание Сицилии, котороеоканчивается неудачно.

404 г. до н. э. - II Пелопоннесская войнаоканчивается унизительным поражением Афин.Тридцать тиранов берут власть в Афинах.

403 г. до н. э. — Тридцать тиранов низложе-ны, демократия восстановлена.

400 г. до н. э. - Преобразование законов ивсеобщая амнистия (которая не коснется, годомспустя, Сократа).

ПОЛ СТРЕТЕРН до настоящего временипреподавал философию и математику, а нынеживет и пишет в Лондоне. Обладатель премииим. Сомерсета Моэма, он также является авторомкниг по истории и путешествиям и пяти романов.Его статьи вышли в большом количестве изданий,включая «Обсервер» («Наблюдатель») (Лондон) и«Айриш Таймс» («Времена Ирландии»). Научнуюстепень по философии Стретерн получил в Три-нити Колледж (Колледж Троицы), Дублин.

Агора 24Алкивиад 35—39Анаксагор 10—12Анит 50Антифон (Старший), софист 34Аристотель 14,65,78Архелай 18Архимед 23Афины 17,33,44Демокрит 24Диалектика 13Диоген Лаэртский «О жизни, учениях

и изречениях знаменитыхфилософов» 17,40,72

Досократики 8—12Евклид 23

Критий 48-49Критон 54,56Ксантиппа 45-46,55Ксенофонт «Воспоминания

о Сократе», «Домострой» 60-61,73Леонт (Саламинский) 49Лисандр 46Мелет 51Ницше, Фридрих «Сумерки богов» 72Парменид Элейский 19-20Пелопоннесская война 33,46Перикл 10,11,33Пифагор 29,78Пифия Дельфийского оракула 26Платон, «Апология Сократа» 42,58,71,74,75-77

«Пир» 37-39«Республика» 47«Теэтет» 70-71«Федон» 28,30,55,58,75-77

Симон, сапожник 40Спарта 33Теория форм, или идей 30-32Тридцать тиранов 46,49Фалес Милетский 8-9,78Федр 70Фидий 11