Е.Т. ХУЗИЯТОВА,ассистент кафедры японской филологии, ДВГУ

Романы Оэ Кэндзабуро «Личный опыт» и«Футбол 1860 года»: личность вмифологическом пространстве

Оэ Кэндзабуро — один из крупнейших японских писателей XX в. Он вошел влитературу в 50-х годах и сразу же заявил о себе как о самобытном, яркомавторе, чьи произведения отличаются своеобразным стилем и актуальнойпроблематикой. Оэ Кэндзабуро — чрезвычайно плодовитый писатель: онпубликует в среднем по роману в год, а также рассказы и публицистическиепроизведения. Его книги были отмечены престижнейшими литературнымипремиями: премией Акутагава Рюноскэ (1958), Танидзаки Дзюнъитиро (1967)и др., а в 1994 г. и Нобелевской премией.

Творчество Оэ Кэндзабуро можно условно разделить на три периода.Первый период — ранний, охватывает произведения, созданные с конца 50-хгодов XX в. по 1964 г. Среди них сборники рассказов: «Высокомериемертвецов» («Сися-но огори», 1957), «Прыгай, не глядя» («Миру маэ-ни тобэ»,1958); романы «Оборвать почки, убить детей» («Мэмусири коути», 1958), «Нашевремя» («Варэра-но дзидай», 1959), «Опоздавшая молодежь» («Окурэтэ китасэйнэн», 1962) и другие произведения.

Второй зрелый период начался с публикации рассказа «Небесноепривидение Агу» («Сора-но кайбуцу Агуи», 1964) и романа «Личный опыт»(«Код-зинтэкина тайкэн», 1964). К зрелому периоду относятся такиезначительные произведения, как «Футбол 1860 года» («Манъэнганнэн-нофуттобору», 1967, роман), «Объяли меня воды до души моей» («Кодзуи ва вагатамасии-ни оёби», 1973, роман), «Записки пинчраннера» («Пинтиранна тёсё»,1976, роман) и др.

Наконец, третий — поздний — период творчества Оэ Кэндзабуровключает в себя произведения, созданные с начала 80-х годов по настоящийдень. Это прежде всего «Игры современников» («Додзидай-но гэму», 1979,роман), а также «Женщины, слушающие дождевое дерево» («Рэйнцури-окику онна-тати», 1982, сборник рассказов), «Проснись, новый человек»(«Атарасий хито ё мэдзамэ ё», 1983, роман), «Мертвая петля» («Тюгаэри»,1999, роман) и многие другие.

В произведениях Оэ Кэндзабуро большую роль неизменно играютавтобиографические элементы. Прежде всего это проявляется в выборегероев. В ранний период творчества герои — молодые люди, ровесникисамого писателя, которые взрослеют в послевоенное время — «опоздавшаямолодежь», как их называет сам писатель.

Автобиографические мотивы играют важную роль в произведениях ОэКэндзабуро; в то же время было бы не совсем верно связывать его творчествос натурализмом и эгобеллетристикой. Писатели-натуралисты черпаютвдохновение из собственной жизни. Они предельно реалистично описываютдаже самые незначительные события, пытаясь таким образом достичьнекоего ка-

166

тарсиса. По их мнению, литературные произведения должны прежде всегоживописать правду жизни, тогда как произведения, основанные на авторскомвоображении, являются не более чем данью условности. Таким образом,границы между жизнью писателя и его творчеством практически стираются.

В отличие от натуралистов Оэ Кэндзабуро создает совершенно новуюхудожественную реальность. Для создания такой реальности часто служатархетипические персонажи и мифологические мотивы; тем самым мир егопроизведений оказывается частью жизни целой Вселенной.

В 1964 г. Оэ Кэндзабуро публикует роман «Личный, опыт» («Кодзинтэ-кина таикэн»), который еще не переводился на русский язык. «Личный опыт»является значительным произведением в творчестве Оэ Кэндзабуро изнаменует собой переход от раннего периода творчества к зрелому. В немпреломляется «личный опыт» самого писателя — рождение ребенка сврожденным дефектом мозга. В ткань романа вплетены мифологемы иархетипы, которые получают затем дальнейшее развитие в более масштабныхмифологических произведениях —таких, как роман «Футбол 1860 года»(«Манъэнганнэн-но футтобору», 1967).

Герой «Личного опыта» Берд, в прошлом заводила в компании трудныхподростков в провинциальном городке, в настоящем — преподаватель вподготовительной школе, состоящий в неудачном браке. Хотя на моментначала романа его жизнь, кажется, вошла в спокойное русло, где-то внутриего (и он это сознает) живет глубинная неудовлетворенность, которая влюбой момент может толкнуть его в пропасть, как тогда, когда он, в летопосле женитьбы, внезапно ушел в четырехнедельный запой, запершись усебя в квартире.

Его заветная мечта — отправиться в Африку, а затем написать о своемпутешествии книгу под названием «Небо Африки». Но у его жены вот-вотдолжен родиться ребенок, и Берд знает, что после его рождения путешествие,скорее всего, станет невозможным. «.. .после того, как родится ребенок, он,запертый в клетке своего брака, вряд ли сможет поехать в Африку один.(Он очутился в клетке в тот момент, как женился, но до сих пор дверца былаоткрыта, а ребенок, который должен появиться на свет, закроет ее навсегда)»1.

Ребенок Берда рождается с заболеванием, называемым мозговойгрыжей, и Берд решает умертвить его, договорившись с врачом о том,чтобы ребенку давали только подслащенную водичку.

Однако младенец оказывается на удивление жизнеспособным: идут дни,но он все еще жив, и, в конце концов, Берд понимает, что у него только двавозможных выхода — убить ребенка самому или воспитывать его. Он решаетотвезти младенца в полуподпольную больницу, где его умертвят. Однакопосле того, как он уже отвез туда ребенка, к нему внезапно приходитпонимание, что это не выход, что он, по сути дела, просто убегает оттрудностей, которыми грозит воспитание неполноценного ребенка, —убегает, как убегал всю жизнь, «...из всего, что у меня было в двадцать лет,мне удалось сохранить только мое детское прозвище. (...) Что он пыталсяуберечь от ребенка-монстра? Ради чего убегал, забыв долг и стыд? Что было внем такого, что нужно так отчаянно защищать? Ответ вселял ужас: ничего!Ноль!»2. Берд едет обратно в больницу, чтобы взять ребенка. В эпилоге мывидим Берда, забирающего сына после операции несколько месяцев спустя,чтобы начать с ним и женой новую жизнь. Выяснилось, что у ребенка была немозговая грыжа, а доброкачествен-

167

ная опухоль, но будущее его неясно: есть шанс, что он вырастет нормальным,но есть опасение, что у него будет чрезвычайно низкий IQ. Впрочем, главноене это. Важно, что Берд нашел себя, превратился во взрослого, ответственногочеловека.

Даже при столь кратком изложении фабулы романа заметно егокоренное отличие отпроизведений раннего периода. В начале романа Берд —один из длинного ряда героев Оэ Кэндзабуро, интеллектуалов-неудачников,живущих несбыточными мечтами и неспособных построить сколько-нибудьнормальные и жизнеспособные отношения с другими людьми. В конце — онизбавляется от многих своих комплексов и обретает «самотождественность».Иными словами, он становится полноценной личностью. Теперь он способенвзглянуть в лицо реальности и найти способ приблизиться к осуществлениюсвоей мечты, не отказываясь при этом от ответственности за близких. «Ямечтал поехать в Африку и путешествовать по ней с гидом-аборигеном. Атеперь сам стану гидом-аборигеном для туристов, приезжающих в Японию.Получается, моя мечта исполнится, — только наоборот»3.

Это — кардинальный перелом. Отныне герои произведений ОэКэндзабуро уже не будут прежними. «До появления его первого ребенка,погоня за самопознанием уводила героев Оэ за границы общества, в пустынюбеззакония. Начиная с Берда, они отворачиваются от соблазна риска иприключений и с той же настойчивостью ищут взамен уверенность игармонию, которые, как им кажется, они испытывали до того, как ихпредали в конце войны. Как будто у Оэ больше не хватает духу сбежать, когдабеспомощный ребенок стал частью его самого»4.

Еще одно важное отличие заключается в том, как Оэ Кэндзабуроизображает человеческие отношения. Прежде всего доминирующую рольначинают играть иные по сравнению с ранним периодом творчества типыотношений.

В своих ранних произведениях Оэ Кэндзабуро рисует прежде всегоотношения между братьями. Если в произведениях не идет речь о реальныхбратьях, то акцент делается на духовное братство, на «дружески-близнецовые»отношения, связывающие молодых людей. Позднее писатель еще разпредпримет исчерпывающее исследование темы братьев — по крови и по духу— в романе «Футбол 1860 года».

Однако, начиная с романа «Личный опыт», доминирующей становитсятема отношений отца и сына. «Личный опыт» так же, как и написанный чутьпозже «Футбол 1860 года», закладывает основу для последующего развитияэтой темы: ребенок еще слишком мал, и писатель фокусирует взгляд наотношении отца к нему, а не на отношениях между ними.

В романе «Личный опыт» едва ли не большее внимание уделяетсяотношениям между мужчиной и женщиной. В трактовке этой темы такжеесть заметное отличие от произведений раннего периода. Вплоть до «Личногоопыта» секс в произведениях 6э Кэндзабуро неизменно связан снегативными эмоциями — стыдом, виной, отвращением. К тому же героямдостается роль либо импотентов, либо извращенцев. Никогда писатель неописывает отношения, которые можно было бы назвать здоровыми, ни водном произведении секс не выступает как источник по-настоящемуположительных эмоций. И нигде мы не встречаем духовной близости междупартнерами. «Личный опыт» — важное исключение из этого правила.

168

«Отношения между Бердом и Химико ближе всего к любовной историив творчестве Оэ Кэндзабуро»5. Химико — подруга Берда, его бывшаяоднокурсница. Именно к ней он едет, узнав о том, что ребенок родилсябольным. Пока жена в больнице, Берд проводит дни с Химико, и онаоказывается способной оказать ему поддержку, помочь найти силы, чтобысправиться с испытаниями. Во многом это происходит через посредствосексуальных отношений. После рождения ребенка Берд старается убежать отпроблем, скрывшись в доме Химико. Он является с намерением заняться с нейсексом. Однако, как выясняется, в действительности он настолько потрясенрождением ребенка, что женщина не только не вызывает в нем никакогожелания, но вселяет в него ужас. Берду угрожает опасность повторить судьбудругих героев и стать импотентом. Однако Химико ведет себя как опытный ичуткий психолог: она тщательно прощупывает корни страха, затем предлагаетспособ избавления от него.

Химико действительно избавляет Берда от комплекса, грозившегоразвиться в постоянную импотенцию. Корни этого комплекса на самом делеуходили в прошлое — еще до рождения ребенка. Всю свою жизнь Бердподсознательно чувствовал угрозу со стороны женщин. Его сексуальнаяжизнь — как и его литературных предшественников в более раннихпроизведениях — никогда не была счастливой.

«В целом женские персонажи в романах Оэ, когда автор описывает их вположительных красках, являются «хорошими» в основном потому, чтопринимают и одобряют героя как сексуально, так и эмоционально. ДажеХимико, несмотря на ее живой ум и нетрадиционный стиль жизни, помогаетБерду и, таким образом, является «хорошим» персонажем, поскольку готовапожертвовать собой ради него, не только в сексе, но и предоставляя в егораспоряжение свой дом и свою машину. Она даже предлагает оплатить егопоездку в Африку»6, — отмечает исследовательница С. Напьер.

Химико для Берда олицетворяет собой спасение. Это архетипическийперсонаж — женщина, которая помогает герою и ободряет его. Кроме того,она служит проводником по его внутреннему миру, заставляя его осознать своикомплексы и преодолеть их. Ее имя глубоко символично: «Химико» значит«хранительница огня». Фактически Химико — это анима. Она проводит Бердапо всем кругам его внутреннего мира: он переживает исследование своейсексуальности, затем романтические мечты юности (когда они собираютсявместе сбежать в Африку) и, наконец, счастливо избежав пропасти, вкоторую его могло ввергнуть убийство ребенка, осознает себя взрослым иответственным человеком.

В целом роман «Личный опыт» можно рассматривать на трех уровнях.На первом уровне — это автобиографическое произведение, в которомписатель описывает глубоко личные переживания, связанные с рождениемсына. Рассматривая проблему под равными углами зрения, Оэ Кэндзабуро,несомненно, решает важный для себя вопрос, еще раз доказывая, что егорешение воспитывать неполноценного ребенка самому было единственноправильным.

На втором уровне роман продолжает исследование типичного герояранних произведений, представителя «опоздавшей молодежи». Теперьписатель предлагает решение его внутреннего конфликта: погружение впучины секса или политики — не выход; единственное, что может помочьобрести самого себя — это ответственность. Пока человек поглощенисключительно самим

169

собой, он не найдет решения своих внутренних проблем; лишь заботясь о ком-то, он становится полноценной личностью. В то же время писатель неотказывается до конца от романтической мечты о приключениях. В эпилогеромана герои как бы «делят» между собой разные версии финала: Берд, в егореалистической версии, остается с женой воспитывать ребенка, а Химикоразыгрывает романтическую версию, осуществляя давнюю мечту Берда иотправляясь в Африку.

И, наконец, на третьем уровне в романе отражен архетип инициации,которую должен пройти молодой человек, чтобы стать взрослым. Бердвозвращается в материнскую утробу, которую символизирует маленькая,темная квартирка Химико. Интересно, что на какой-то момент он начинаетбуквально отождествлять себя со своим ребенком, даже перенимает у негожесты. Затем он с помощью самой Химико, которая утешает и ободряет его,снова проходит путь взросления. В этом смысле в Химико сливаютсяархетипы анимы и матери. В конце герой должен покинуть этусимволическую мать, чтобы начать собственную взрослую жизнь. Химико-«мать» вначале сопротивляется его уходу, напоминая о его обещаниях, одоговоре вместе отправиться в Африку, но, в конце концов, вынужденаотпустить его и исчезнуть из его жизни. Берд, пережив новое рождение,обретает собственную взрослую жизнь, что подтверждают слова его тестя:«Ты стал другим человеком»7.

Если применительно к роману «Личный опыт» мы можем говорить лишьо некоторых мифологических мотивах, то в следующем большом романе«Футбол 1860 года» Оэ Кэндзабуро создает подлинную мифологическуюреальность.

По сравнению с «Личным опытом» «Футбол 1860 года» —произведение значительно более сложное, многоплановое, в которомпереплетаются несколько сюжетных линий, несколько реальностей. Какотмечает М.Уилсон, читателю романа недостаточно следить за развитиемистории — необходимо распознавать ее в различных «слоях» повествованияи в процессе чтения переходить не только от слова к слову, но и «от слоя кслою»8. Неудивительно, что будучи достаточно непростым для пониманияроман по-разному толковался исследователями.

Роман построен вокруг истории двух братьев — Мицусабуро (старшего)и Такаси (младшего). Они возвращаются в родную деревню на Сикоку, чтобыначать там новую жизнь. Братья — полная противоположность друг другу;единственная страсть, которую они разделяют — это стремление разобратьсяв прошлом своей семьи. Младший брат прадеда был предводителемкрестьянского восстания, вспыхнувшего в их деревне сто лет назад. Послетого как мятеж был подавлен, а вожаки казнены, судьба брата прадедаосталась неизвестной: по одной версии, его собственный брат, прадедМицусабуро и Такаси, убил его, по другой— он с помощью брата бросилсвоих товарищей и бежал из деревни, став впоследствии влиятельнымчиновником. «Предал брат прадеда товарищей или не предал?» — этослужит темой постоянных дебатов между Мицусабуро и Такаси. Для Такасибрат прадеда служит чем-то вроде кумира, образца для подражания. Такасивидит деревню как новое поле деятельности для себя. У Мицу — другиецели. Его лучший друг повесился, раздевшись догола и выкрасив голову вкрасный цвет. Его ребенок находится в клинике для умственно отсталыхдетей, а жена пристрастилась к алкоголю. Приняв предложение братавернуться вместе в родную деревню, Мицу наде-

170

ется, что там, в «соломенной хижине», к нему вернется «жгучее чувствонадежды».

Почему «футбол»? И какой именно футбол: американский, регби,европейский? Даже этот, на первый взгляд незначительный, вопрос служитпредметом разногласий среди исследователей. Сьюзан Напьер называет егоsoccer, т.е. европейским футболом, что по-своему обоснованно, так какименно такую команду организует в деревне Такаси, чтобы под ееприкрытием подготовить молодежь к участию в бунте9. С другой стороны,М.Уилсон пишет: «Безусловно, игра, о которой говорит Оэ, — это неевропейский футбол и не регби, а американский футбол, представляющийсобой одну из важных составляющих современной американскойкультуры»10. Пожалуй, излишне говорить, что в произведении такого писателя,как Оэ Кэндзабуро, не может быть ничего случайного: без сомнения,название романа глубоко символично, поэтому попытки выяснить, чтоименно имел в виду автор, вполне правомерны. Возможно, писатель намеренноиспользует слово «футтобору», допускающее оба толкования, и вкладывает внего двойной смысл.

Почему же «футбол»? «Ведь о «Футболе 1860 года» ни слова. Футболане было в Японии, пока вместе с другими атрибутами его не завезла Европа.Может быть, потому что героями движет не столько чувство справедливости,сколько страсть к игре? Ответ за пределами романа, если очертить его стапятьюдесятью страницами журнального текста, и в пределах романа, если длячитателя слово — повод для размышлений и если читатель этот способен ксопереживанию...»" Таково мнение Т.П. Григорьевой. В то же время намек нафутбольную игру содержится в самом сюжете романа: будто мяч, посланныйлюдьми из 1860 г., летит к их потомкам в 1960 г., а они вновь отбивают его в1860 г. Предки и потомки перебрасывают мяч друг другу: то, что произошлосто лет назад, находит отклик в современности, — и напротив, современныесобытия побуждают героев вновь и вновь обращаться к прошлому.

В романе фигурируют две даты — 1860 и 1960 гг., которые имеличрезвычайно большое значение для истории Японии. В 1860 г.правительство Токугава отправило в США посольство, чтобыратифицировать торговое соглашение, заключенное двумя годами раньше. В1960 г. был подписан японо-американский Договор безопасности, из-за чего в1959-1960 гг. происходили постоянные стычки между правительственнымисилами и левыми студенческими организациями.

Оэ Кэндзабуро не описывает сами названные события, но их«закадровое» влияние является одной из сил, приводящих в движение сюжетромана. В первой главе говорится, что Такаси участвовал в студенческихвыступлениях против Договора безопасности. В них принимал участие итоварищ Мицу, совершивший впоследствии самоубийство: стараясьзащитить молодую жену, которая была активисткой студенческого движения,он получил удар по голове полицейской дубинкой, после чего у негоразвился маниакально-депрессивный психоз. Что касается событий 1860 г.,то намек на них содержится в упоминании о Джоне Мандзиро (НакахамаМандзиро, 1827-1898), который будучи еще мальчиком был подобран послекораблекрушения американскими моряками, прожил десять лет в Америке,изучив морское дело, а в 1851 г. вернулся в Японию, где благодаря своимпознаниям о США сделал блистательную карьеру. С Джоном Мандзировстречался прадед Мицу и Такаси, а для его

171

брата (и для Такаси позднее) Джон Мандзиро служил воплощением духаприключений.

На таком фоне развиваются события романа «Футбол 1860 года».Центральной проблемой «Футбола», как и романа «Личный опыт», являетсяобретение самого себя, собственной личности. Именно в романе «Футбол1860 года» впервые появляется формулировка identity, «самотождественность».Обретение самотождественности — основная задача, которая стоит переддвумя братьями.

Родная деревня братьев тоже утратила самотождественность, чтописатель показывает с помощью ряда мелких деталей. Например, в деревнебольше не делают рисовых лепешек, предпочитая покупать их в супермаркете,не устраиваются больше танцы во славу Будды; староста, не желая работать,целыми днями сидит дома и смотрит телевизор; мост, который еще летомснесло паводком, стоит разрушенным до зимы... Все это верные приметыразрушения. Жизнь деревни будто застыла, замерла на месте. Более того,деревня, куда братья возвращаются в надежде почувствовать себя дома, ужепрактически переродилась, будто пораженные раком клетки, в своюпротивоположность — в место, полное тревог и страхов, грозящее героямневедомыми опасностями. Реальная деревушка на Сикоку предстает в романекак мифологическое пространство, где герои также обретаютмифологические черты.

Деревня населена гротескными и пугающими персонажами: это Дзин,«самая большая женщина Японии», которая непрерывно ест;полусумасшедший отшельник Ги и даже мифическое лесное чудовищеТёсокабэ, нечто вроде черта, которым в деревне пугают детей. Окруженнаязарослями густого могучего леса, в котором чувствуешь себя «заживопогребенным»12, деревня представляет собой архетип подземного мира, илиада, что подчеркивается неоднократным упоминанием о картине,изображающей ад, которая висит в сельском храме. Как положено в мифах,герой должен спуститься в подземный мир и победить живущих тамчудовищ, чтобы снова выйти наружу.

С другой стороны, роман представляет собой вариацию другогораспространенного мифа, в котором герой должен возродить землю,превращенную в пустыню, — примером такого мифа служит русская сказка отом, как царевич отправляется за тридевять земель в поисках молодильныхяблок. В конце концов, героям это удается. Подземный мир, полный чудовищ,и земля, которую необходимо возродить, — такова двойственная природадеревни, изображенной в «Футболе 1860 года».

Необходимо отметить, что возможность подобных толкований лишьнамечена в романе. При желании мы можем рассматривать его как вполнереалистическое произведение. «Чудовища» на самом деле отнюдь нечудовища, а обычные (хоть и странноватые) люди, и даже Тёсокабэ, каквыясняется при ближайшем рассмотрении, совсем не черт, а просто имяфеодального клана, который владел деревней и окрестными землями дореставрации Мэйдзи.

Мицу и Такаси представляют собой «архетипическую пару, состоящуюиз активного героя и пассивного наблюдателя: активный герой приводит вдвижение романтический сюжет; пассивный — держит повествование врамках реальности и дает интеллектуальные комментарии»13. Настоящимдвигателем сюжета служит, пожалуй, даже не Такаси, а интеллектуальное идуховное противостояние между братьями. Противостояние, имеющееглубокие корни,

172

отражено в их споре, проходящем через всю ткань романа: предал ли брат ихпрадеда своих товарищей после восстания, как утверждает Мицу, или непредал, как утверждает Такаси. На каждый тезис Такаси Мицу выдвигаетсвой антитезис. Впрочем, предметом спора служит не только восстание 1860г., но и образ их старшего брата S, который, вскоре после демобилизации изармии, погиб в драке в корейском поселке. Такаси помнит брата какромантического героя, в то время как Мицу хранит в памяти болееприземленный образ. И на старшего брата S, и на брата прадеда каждыйнеосознанно проецирует собственные черты.

Братья представляют собой тезис и антитезис не только в своеминтеллектуальном споре, но и в реальной жизни. Их задача — найти синтез,но это становится возможным лишь в конце романа, со смертью одного изних. По мнению Т.П. Григорьевой, братья олицетворяют собой инь и янвосточной философии. «Если приложить закон взаимодействия инь-ян кгероям Оэ, то Мицу олицетворяет начало инь, Така — начало ян. Но ихвзаимоотношения находятся в состоянии Упадка, взаимовражды,взаимоотталкивания, что выражается в неприятии и даже скрытой ненавистидруг к другу, особенно старшего брата Мицу к младшему — Така»14.

После смерти матери, когда Мицу уехал учиться в Токио, Такаси сослабоумной сестрой остался на попечении дяди. Единственным по-настоящему близким человеком он считал слабоумную сестру. Отношениямежду братом и сестрой, в конце концов, начали вызывать в деревнекривотолки. «Стали даже распускать слух, что мы с сестрой якобы спимвместе. Я мстил, забрасывая дома этих людей камнями. Но эти слухипослужили для меня толчком. Я ведь был семнадцатилетним мальчиком,слабым одиночкой, неспособным противостоять таким намекам»15. В концеконцов, все так и происходит — Такаси вступает в интимную связь со своейсестрой. Однако сестра забеременела, родные заметили это, но, конечно, нина минуту не заподозрили Такаси. Он приказал сестре сказать, что ееизнасиловал парень из деревни. Девушку отвезли в город, где ей не толькосделали аборт, но и стерилизовали. Когда она вернулась домой, разыгралсяфинальный акт драмы.

«Это случилось ночью. Сестра все еще не оправилась от пережитогопотрясения и просила, чтобы я ей помог. (...) Но я в то время, хотя в половомвопросе разбирался очень слабо, все же понимал, что сразу после подобнойоперации близость невозможна. Я испытывал страх и одновременнофизическое отвращение. (...) Я впервые отверг ее просьбу, и она неожиданнозаупрямилась. Она легла рядом и начала ластиться ко мне. Я ударил ее... Еебили впервые в жизни... Я и сам страшно перепугался — никогда еще невидел я человека, который бы так страдал, одинокий и беззащитный... Немногоспустя сестра сказала: «Все, что ты мне говорил, Така-тян, — все неправда. Яникому ничего не рассказала, а ты все равно сделал мне плохо». Наутро онаотравилась...»16

Потрясение, пережитое со смертью сестры, — начало распада еголичности, утраты самотождественности. Отныне он всегда будет разрыватьсямежду двумя противоположными импульсами: страхом и виной.

Вернувшись на родину после длительного пребывания в Америке,Такаси решает воскресить события крестьянского восстания 1860 г.«...прошлое Такаси и его амбиции делают его идеальным воплощениеммифологического

173

героя»17. Прежде всего Такаси, как многие мифологические герои, сирота. Вотличие от своего брата Мицу, который едет учиться в Токио, он вместе ссестрой остается в доме дяди. К тому же, как часто бывает с героями сказок имифов, в судьбе Такаси присутствует некое предопределение. Перед смертьюего мать советовала слабоумной дочери: «Эти двое [Мицусабуро и Такаси]совсем дети, и внешне они еще не сформировались, но, я думаю, Мицусабуровырастет некрасивым, а Такаси станет красавцем и будет жить в довольстве,окруженный любовью. Я прошу тебя, не разлучайся с Такаси»18.

Как мифологический герой Такаси покидает родной дом иотправляется «в большой мир» на поиски приключений. Однако затем онвозвращается, имея перед собой две определенные задачи. Первая задача —своего рода вариация на тему инициации, возвращение к своим корням сцелью найти самого себя, обрести самотождественность. Вторая задача—осуществить свою мечту и вновь воплотить в реальности восстание 1860 г.Только таким образом он может вновь оживить «пустыню», в которуюпревратилась деревня.

Такаси отождествляет себя с самым заметным из своих предков —братом прадеда. Это отождествление для него настолько реально, что оннаполовину всерьез говорит, что является реинкарнацией брата прадеда.Организуя восстание, он буквально заставляет миф воплотиться в реальности,соединяя таким образом реальное пространство и мифологическое.

В то же время С. Напьер говорит: «Что касается Такаси, по-настоящемумифологическим героем его делает смерть; поскольку, хотя до этого он былпоказан поразительно удачливым и харизматическим, он все-таки оставалсяпрежде всего реалистическим героем. Сама его смерть являетсянасильственной и кровавой, без сомнения, подобающей для «человека насилия»,которым считал себя Такаси»19.

Такаси совершает самоубийство. Перед этим он говорит брату идрузьям, что изнасиловал и убил деревенскую девушку, а также открываетбрату правду о смерти их сестры. Причины самоубийства Такаси неясны —точнее, существует несколько вариантов их толкования. Во-первых, можнопредположить, что он чувствует вину из-за смерти девушки и скореепредпочитает совершить самоубийство, чем стать жертвой разгневаннойтолпы, которая, как он ожидает, придет линчевать его на следующий день. Вто же время сам факт изнасилования и убийства весьма сомнителен, как сразуже отмечает Мицусабуро. Скорее всего, девушка стала жертвой несчастногослучая. Другое объяснение самоубийству — как и тому, что Такаси взял насебя вину за то, чего не совершал, — это вина, которая мучает его из-за смертисестры. Если рассматривать Такаси как реалистического героя, а «Футбол 1860года» как реалистическое произведение, то такое объяснение представляетсяпсихологически верным.

На мифологическом уровне инцест и толпа жителей деревни,приближающаяся, чтобы линчевать Такаси, являются элементами, весьмаподходящими для смерти мифологического героя. Инцест в мифах служитдля того, чтобы «узаконить» смерть героя, тогда как в действительности ондолжен умереть в любом случае, стать жертвой, обеспечивающейблагополучие общины. Даже в самом известном мифе об инцесте — мифе обЭдипе — истинной причиной несчастий героя, если разобраться, не можетслужить инцест, так как

174

герой находится под властью предопределения. О том, что Эдип совершитинцест, известно заранее, это его судьба, которой невозможно противиться, —следовательно, его личной вины в этом нет. Он изначально должен статьжертвой.

Так же обстоит дело и с Такаси. «Для целей мифа о земле, превращеннойв пустыню, который пересказывает Оэ, Такаси должен умереть; и, используяархетипическую парадигму, Оэ связывает с Такаси клеймо инцеста. Нонастоящее мифологическое значение смерти Такаси заключается в еежертвенном аспекте. Но для чего и для кого совершается эта жертва?»20

Прежде всего — для деревни. На более очевидном уровне смерть Такаси,зачинщика бунта, освобождает жителей от необходимости самим нести занего ответственность, которую на них неминуемо возложит реальный мир. Наболее глубоком — смерть Такаси, как и его жизнь, служит встряской длядеревни. Хотя сам бунт и проваливается, он привносит в жизнь деревнивесьма ощутимые перемены, вплоть до избрания одного из представителеймолодежи в деревенский совет. Иными словами, Такаси действительноудается оживить превращенную в пустыню землю.

Показательно, что после смерти Такаси символически возвращается кжизни, становясь одним из «духов» в возрожденных им ежегодных танцах вославу Будды. Таким образом, его роль как творца мифа действительно получаетпризнание в деревне. Более того, Такаси возрождается также и в двухфизических воплощениях: во-первых, в утробе жены Мицусабуро, которуюсделал беременной до своей смерти (и которой дал «новую жизнь» спомощью своей сексуальной и психологической энергии); во-вторых, онвозвращается в сердце и сознание своего старшего брата. Таким образом,жертва Такаси имеет двойное значение: она совершается не только радидеревни, но и ради Мицу. Умирая и обретая самотождественность через смерть,Такаси помогает обрести самотождественность и брату.

Старший брат, Мицу, играет в романе хотя и более пассивную, ноничуть не менее важную роль, чем Такаси.

Мицу — традиционный для Оэ Кэндзабуро герой, пассивныйинтеллектуал-неудачник. Он напоминает Берда — каким тот мог стать, еслибы не принял решение воспитывать ребенка. Это проявляется даже вчастностях: та же работа (преподаватель английского языка), та же картинаотношений с женой и та же почти несбыточная мечта сбежать в Африку.Впрочем, Мицу еще более пассивен, чем Берд, и его психологическиепроблемы, кажется, тоже глубже.

Несмотря на свою пассивность, Мицу играет не менее важную роль,чем Такаси, для развития мифологического сюжета. В то время, как Такасиявляется творцом мифа, Мицу становится его интерпретатором. Дважды — впервой и в последней главе — мы видим его сидящим на дне ямы. В первомслучае это свежевыкопанная выгребная яма во дворе его дома, во втором —подвал в амбаре. Ямы символизируют могилу и, одновременно, материнскуюутробу. В первой яме он проводит сто минут и затем, вылезая, получает некийтаинственный знак. «Когда глаза твои на пять сантиметров выше уровняземли, то видна лишь отливающая красным обратная сторона листьев кизила.Цвет этот — угрожающе багровый и в то же время спокойно пламенеющий,как огонь на картине ада, которую я каждый год в день рождества Буддывидел в

175

нашем деревенском храме (ее пожертвовал прадед после печальных событий1860 года). Получив у кизила знак, смысл которого был не совсем ясен, ясказал себе: «Ладно»21.

Ситуация с ямой повторяется практически зеркально в последней главе,когда Мицу размышляет, сидя в подвале своего амбара в деревне. Мицусабуробудто вообще не покидал своей ямы. Единственное различие между двумясценами — та роль, которую он играет: получатель сигнала в первой яме иинтерпретатор сигнала во второй.

Опорными точками на пути к интерпретации таинственного сигналаслужат островки красного цвета. Всего их пять: красная краска, которойпокрасил голову его повесившийся товарищ; багровый, будто пламенеющийцвет листьев кизила; огненная река на картине, изображающей ад, вдеревенском храме; голова его мертвого брата, залитая кровью; и алоезакатное небо, которое он видит из подвала.

Ведомый этими знаками Мицу постепенно приходит к разгадке ихсмысла и обретению самотождественности. Сидя во второй яме, он находит всебе мужество признать, что Такаси был прав в своей версии событийкрестьянского восстания и того, какую роль в них сыграл брат их прадеда.Более того, он, наконец, признается себе в том, что долгое время питал кбрату враждебность. «Меня охватило реальное чувство поражения,разлившееся болью в груди, точно в ней пылал огонь, и я отчетливо понял, чтотак же, как Такаси с детства питал ко мне неприязнь, так и я испытывалвраждебность к образу брата прадеда, созданному воображением Такаси, и,разумеется, к самому Такаси и стремился оправдать свою тихую, мирнуюжизнь, противную их действиям и поступкам»22.

Фактически для того, чтобы интерпретировать знаки, нужны были иМицу, и Такаси так же, как и для того, чтобы создать миф и возродитьдеревню. «Такаси постоянно терпит поражение в том, что он делает, но то,что он говорит, т.е. то, во что он хотел верить о брате прадеда, оказываетсяправдой. Мицусабуро терпит поражение в том, что говорит, но не в том, чтоделает. Его стоминутное сидение в яме оказывается символическимвоссозданием затворничества брата прадеда в подвале. Такаси указывает, гдеправда; Мицусабуро своим символическим действием раскрывает еесущность»23.

Выйдя из второй ямы, Мицусабуро принимает решение воспитыватьвместе с женой двух детей — своего сына и будущего ребенка Такаси — исогласиться на работу в Африке.

В итоге оба брата обретают самотождественность: Такаси — умирая ивозрождаясь, Мицу — признавая в себе частицу своего брата и осуществляясвою мечту. Возрождение личности происходит и на реалистичном уровне, имифологическом — на мифологическом уровне братья добиваютсясамореализации, возрождая родную деревню.

Зрелый период творчества Оэ Кэндзабуро ознаменован более широкимиспользованием мифологических мотивов и мифологического пространства.

Разумеется, использование мифологем и архетипов в творчествеписателя не ограничивается названными произведениями. Романы «Личныйопыт» и «Футбол 1860 года» чрезвычайно важны как для понимания зрелогопериода творчества Оэ Кэндзабуро, так и для понимания последующих, ещеболее масш-

176

табных мифологических произведений позднего периода, например, романа«Игры современников» («Додзидай-но гэму», 1979), представляющего собойнечто среднее между мифом и философской притчей, в сжатом видеобрисовывающей историю целой Вселенной.

ПРИМЕЧАНИЯ1 Оэ Кэндзабуро. Личный опыт (Кодзинтэкина таикэн). Токио, 1996. С. 11

2 Там же. С. 245-246.} Там же. С. 251.4 Nathan, J. Introduction // Teach to Outgrow Our Madness: four Short Novels.

NY, 1977. P. 18.s Napier, S. J. Escape from the Wasteland: Romanticism and Realism in the Fiction

of Mishima Yukio and Oe Kenzaburo. Cambridge, Mass., 1995. С 91.6 Там же. С. 99.7 Оэ Кэндзабуро. Личный опыт. С. 252.8 Wilson, M. The Marginal World of Oe Kenzaburo: a Study in Themes and

Techniques. Armonk, NY, 1986. C. 48.9 Napier, S.J. Escape from the Wasteland. С 184.10 Wilson, M. The Marginal World of Oe Kenzaburo. С 49.11 Григорьева Т.П. Японская литература XX века. Москва, 1983.С. 186.12 Оэ Кэндзабуро. Футбол 1860 года. М., 1984. С. 64.13 Napier, S.J. Escape from the Wasteland. С. 180.14 Григорьева Т.П. Японская литература XX века. С. 188.15 Оэ Кэндзабуро. Футбол 1860 года. С. 266.16 Там же. С. 268.17 Napier, S.J. Escape from the Wasteland. С. 182.18 Оэ Кэндзабуро. Футбол 1860 года. С. 41.19 Napier, S.J. Escape from the Wasteland. С 185.20 Там же. С. 186.21 Оэ Кэндзабуро, Футбол 1860 года. С. 43.22 Там же. С. 298.23 Wilson, M. The Marginal World of Oe Kenzaburo. С 58.

Evgeniya T. KhuziatovaNovels by Oe Ktnzaburo: «Personal experiece» and «Football of1860»: Peerson in Mythologicfl Space

The article by E. Khouziatova presents a study of some works ofOe Kenzaburo written in his "mature" period. The author focusesher attention on the problem of personality depicted by OeKenzaburo and on his use of myths and archetypes, taking twonovels, «A Personal Matter» and «The Silent Cry», as an example.To the author's opinion, the above novels are crucial forunderstanding the work of Oe Kenzaburo in general and thetopics she studies in particular.

177