Бизнес и культура #1

Талант

№ 1 • ОСЕНЬ • 2011

2 3БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011

Н А С Т О Я Щ А Я М О Н Е Т А

М Ы С Л И

Подлинный талант заметен сразу

40

В а д и м С о л о в ь е в р а с с к а з ы в а е т ,

к а к о н с т а л г у б е р н а т о р о м

Ц А Р Ь Г О Р Ы

14

Х Р О Н И К А П У Т Ч А

П А К Т М О И С Е Я

ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ФУ Т УРОЛОГИЯ

Сколько стоит демократия

42

З А П О В Е Д Н И К М А Х А Л О В А

О Л И М П И Й С К И Й Р Е З Е Р В

T E R R A N O VA М Ы С Л И

В Сколково представлен южно-уральский инновационный проект

52

Как я НЕ стал олимпийским чемпионом

60

Л И К В Р Е М Е Н И

А Р Т - П Р О Е К Т

Златоустовские мастера удивляют мир

8

Г О С П О Д И Н Г О Л О В Л Е В

И Н С А Й Д

История криминального таланта

32

У Р А Л Ь С К А Я Ш В Е Й Ц А Р И Я

К А П И Т А Л

Банк, который прошел все российские кризисы

24

Б Е З Д - В О З Д - М Е З Д - Н О

М Ы С Л И

Бабло побеждает добро. И в искусстве тоже

12

« Н Е П Р И З Н А Н Н Ы Х Г Е Н И Е В Н Е Б Ы В А Е Т … »

Д Е М И У Р Г

Эксклюзивное интервью с Михаилом Плетневым

62

В НОМЕРЕ


Р И Ф М Ы Ч И С Е Л И Ф О Р М У Л Ы С Л О В

В Н Е К Л А С С Н О Е Ч Т Е Н И Е

Где грань между математикой и литературой?

80

М О Й Р О В Е С Н И К

М Ы С Л И

Убей телевизор. Займись собой

86

Т Р О ГА Е Т С Е Р Д Ц Е

Х А Р И З М А

Кардиохирургия… в ариях и романсах

88

А Д М И Н И С Т РА Т И В Н А Я С С Ы Л К А

Т Е Н Д Е Н Ц И И

Как выглядит хорошо отредактированный интернет

84

О П Р О С

Ч Е Г О Н Е Х В А Т А Е Т Б Ы В Ш И М Ч Е Л Я Б И Н -Ц А М Н А Ч У Ж Б И Н Е ?

Ностальгия в лицах

78

З А П И С К И У Е Х А В Ш Е Й

О Р Б И Т А С У Д Ь Б Ы

Челябинск — отец. Москва — мачеха?

70

1 0 Л Е Т С Э Н Ц И К Л О -П Е Д И Е Й « Ч Е Л Я Б И Н С К »

А З , Б У К И , В Е Д И

Может ли у книги быть восемьсот авторов?

98

О К Л У Ш А Х И П Т Е Н Ц А Х

Д Е Т С Т В О В Е Д Е Н И Е

Дети мудрее нас

108

К У Л Ь Т У Р А В Д Е Т А Л Я Х

О Б З О Р Ы

«Самые-самые» книги , музыкаль -ные альбомы и фильмы сезона

100

Т А К И Е П И Р О Г И

Р Е П Л И К А

Что думает о таланте обычный слесарь

106

П О Г Л А З А М В И Д Н О

Ф О Т О П Р О Е К Т

Сергей Васильев — самый «гла -застый» фотограф России

110

Т Ю Л Ю К

З А П О В Е Д Н Ы Е М Е С Т А

Прикоснись к облакам

114

Ц В Е Т Ы З А П О З Д А Л Ы Е

А Р Т - П Р О Е К Т

Живописные медитации Александра Сафонова

128

П Р Е З И Д Е Н Т А В Ы Б Е Р Е Т Л О Т Е Р Е Я

О Ч Е М Г О В О Р Я Т М У Ж Ч И Н Ы

До каких идей они допились на этот раз

120

В НОМЕРЕ


Н А Д Н О М Е Р О М

РА Б О ТА Л И

Авторы: Янис Грантс, Светлана

Досманова, Диана Костина,

Вадим Красюк, Дана Курская,

Александра Павлова, Александр

Подопригора, Андрей Середа,

Татьяна Синецкая, Лев Степанов,

Константин Рубинский, Ирина

Фришберг, Михаил Шевелев

Фотографы: Сергей Васильев,

Сергей Екименко, Александр и

Вячеслав Митюхины, Константин

Рубинский, Александр Соколов

Иллюстраторы: Светлана

Досманова, Мария Харина,

Алексей Луканенков, Светлана

Никонюк, Александр Сафонов

Корректор: Александра

Могильникова

Цветокоррекция: Владимир

Марков

Менеджеры: Кирилл Тебелев,

Михаил Шевелев

Дизайнеры: Алексей Басанов,

Александр Данилов

Крупные бизнес-структуры и банки: ЧТЗ, ОАО «Мечел», ЧТПЗ, ММК,

ЧЭМК, Челябинвестбанк, Челиндбанк, Банк «УРАЛЛИГА», Банк «Сне-

жинский», Банк «Петрокоммерц», МДМ-банк, ВУЗ-банк, «Мой банк»,

«Альфа-банк», Банк «АК-БАРС», Сбербанк, Райффайзенбанк, «Уралпром-

банк», Банк «УРАЛСИБ», БИНБАНК, Банк ВТБ 24, Банк Русский Стандарт,

Связьбанк, Банк Сосьете Женераль Восток.

Автосалоны: Mazda Автомир, NISSAN, Автоальянс (KIA), Лексус, ПЛАНЕ-

ТА АВТО, Тойота Центр Челябинск, Леонар Авто.

Коммерческие компании, торгово-досуговые центры: ТРЦ «Фокус»,

ТРК «Горки», ТРК «КУБА», Бизнес-дом «Спиридонов», М.Видео, Снежная

королева, Ильменский заповедник, СК «Стройкор», Санхоум, Агора, СК

«Западный луч», Лесной остров.

Туристические фирмы: Авентура, Вест Тревел, Вокруг Света, Дан, Роза

мира+, Спутник, Тез тур, Lete тур, Артемий тур, Лягушка-путешественница,

Пегас-тур, Уральские авиалинии, СУСАНИН.

Медицинские центры и стоматологии: Аист, АРТ-Оптика, Белый Кит, Визит,

Вэладент, Гименей, Диагноз, ДНК, Добрый доктор, Евродент, Жемчужина,

Инвитро, Клиника репродуктивной медицины, ЛИН ЛАЙН, Лотос, Нарко-

мед, Репродуктивное здоровье, Стоматологическая практика, Талисман,

Тибет, Фамилиа, Эн Клиник.

Гостиничные комплексы: Алмаз, Гелеопарк Смолино, ГК «Березка», ГК

«Лесопарковый», Мериадин отель, Холидэй Ин, Южный Урал, Victoria.

Оздоровительные центры и сауны: АВОКАДО, Голден Фиш, Медицин-

ский Центр ЧТПЗ, Луси, Учебно-оздоровительный центр ЮУрГУ, Планета

Ариант.

Спортивные клубы: Айм Стайл, Грин клаб, Манхэттен, Персона, Регинас,

PM gym, Тонус-клуб.

Кафе, рестораны, развлекательные клубы: Bad Gastein, Баден-Баден,

Basilio, Вавилон, Ваниль, Джексонс, Дынц-Дынц, Итсу, Кекс, Лас Марга-

ритас, Малибу, Мистер Икс, Mad flad, Ново Кафе, Нудлс-бар, Peopels,

ресторан D`Ore, ресторан Voice, ресторан Замок Атоса, ресторан

Одиссей, Ричард, Сицилия, Старая Италия, TITANIC-2000, Wall Street,

FOX&GOOSE, Частная Пивоварня Спиридонова, Abyss, Уральские

Пельмени.

Офисные здания: Славянский БД, Петровский БД, Маркштадт, Офисное

здание на ул. Разина, 4, ОЦ «ВИПР».

Языковые центры: Областная публичная библиотека, Yes.

ГУ по делам печати и массовой коммуникации.

Аэропорт Баландино: VIP-зал.

РА С П Р О С Т РА Н Е Н И ЕР Е Д А К Ц И Я

Юрий Шевелев главный редактор

Константин Рубинский литературный редактор

Оксана Луканенкова арт-директор

Алексей Луканенков дизайн, верстка

Александр Сафоновхудожник

Александр Соколов фотограф

О Б Л ОЖ К А

Идея, иллюстрация:

Александр Сафонов

Логотип: Алексей Луканенков

Перепечатка текстов, фотографий и иллюстраций допускается только с письменного разрешения редакции.

Рекламируемые товары подлежат сертификации, услуги — лицензированию. Цены действительны на

момент подписания номера в печать. Ответственность за достоверность рекламных материалов несет

рекламодатель. © ООО «Диалог-холдинг», 2011 г.

Отпечатано в типографии ЗАО «Типография Автограф»Директор И. Р. Духовный454091, Челябинск, ул. Постышева, 2

Журнал «БИЗНЕС И КУЛЬТУРА»

№ 1, осень, 2011 г.

Учредители: ООО «Диалог-холдинг»,

454092, г. Челябинск, ул. К. Либкнехта, 36а;

ЗАО «Типография Автограф»,

454091, Челябинск, ул. Постышева, 2

Адрес редакции: 454091, Челябинск,

ул. Постышева, 2

Издатель: ООО «Диалог-холдинг»Директор Ю. П. Шевелев454092, г. Челябинск, ул. К. Либкнехта, 36а[email protected]

Журнал зарегистрирован в Управлении

Федеральной службы по надзору в сфере

связи,информационных технологий и массовых

коммуникаций по Челябинской области.

Свидетельство ПИ № ТУ-00608

от 25.08.2011 г.

Номер подписан в печать 27.10.2011 г.

Заказ № 1760. Тираж 5000 экз.

Цена свободная.

ВЫХОДНЫЕ ДАННЫЕ

Полгода назад в весеннем номере журнала «БУДЬ В ФОКУСЕ» в такой же редакторской колонке я писал, что концепция «Бизнес&Культура» нежиз-неспособна в силу неразрешимых внутренних противоречий. И вот сегодня сам себя пытаюсь оспорить, соединяя под одной обложкой две раз-ных ипостаси. Впрочем, нет ничего удивительно-го — в непрестанном споре с самим собою живет каждый из нас, так или иначе оправдывая свою переменчивость. Да и как нам не меняться, коли привелось жить в эпоху чрезвычайных перемен в государственном и экономическом устройстве России на рубеже двух тысячелетий.

Наш новый идол — Его Величество Рынок, во-царившийся в стране двадцать лет назад, — про-ник не только в экономику, социум, администра-тивное устройство, политику, церковь, но и в культуру, брошенную государством на произвол судьбы. Удивительно, что российская культура и ее носители еще как-то цепляются за жизнь. С другой стороны, бизнес, особенно успешный, уже явно пресытил свою плоть и, кажется, начи-нает понимать, что не хлебом единым жив чело-век.

Легендарный Савва Морозов, кстати, облада-тель дипломов Московского и Кембриджского университетов, тонко заметил: «Богатеть в Рос-сии легко, жить трудно». Он ведь был не просто меценатом, подвижником культурных проек-тов, а великим предпринимателем, поднявшим промышленную культуру на качественно иной уровень. Позволю себе к месту слегка перефрази-ровать либерального мыслителя ХIХ века Пьера Прудона, что бизнес без культуры — воровство!

Не знаю верно, но прихожу к выводу, что бизнес и культура являются спасением друг для дру-га. Весной этого года писатель Захар Прилепин убеждал меня, что Рублевка кашкой не насытит-ся и будет непрестанно увеличивать свой бизнес, не рефлексируя и не останаливаясь ни на секун-ду. А я думаю, что рано или поздно от этого станет тошно, что активная фаза жизнедеятельности сменится пассивной, созерцательной. Только вот созерцать внутри себя будет нечего. Будет пус то на душе... и тогда дойдет до нутра завещание ве-ликого Стива Джобса: главное — внутреннее бо-гатство, один стул, одна водолазка.

У носителей культуры другая беда. В той же самой активной фазе судьбы, влекомые своим дарова-нием таланты, как правило, не могут извлекать из своих волнительных занятий прибавочную стоимость, притом, что манной небесной (типа господдержки) в России не пахнет. Потому наш культурный народ прощается с этим лучшим из миров много раньше своего биологического сро-ка, так и не дотягивая до блаженного созерцания восходов, закатов, белочек и мотыльков. А Саввы Морозовы у нас еще не возродились. И по тому, как разовьется процесс взаимопроникновения бизнеса и культуры во многом — в главном! — и определится: то ли наша жизнь продлится доль-ше века, как у Чингиза Айтматова, то ли превра-тится в буранный полустанок…

0.1

0.2

0.3

0.4

0.5

МЫСЛИ РЕДАКТОРА

Юрий Шевелев

8 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 9

АРТ-ПРОЕКТ

БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 20118

Нас долго приучали, что культура и бизнес — вещи несовместные, почти как

гений и злодейство. Мол, настоящее искусство — аскетично, гении умирают

в нищете. Кстати, роскошь еще 20 лет назад ассоциировалась с безвкусицей и

чрезмерностью, особенно если сопрягалась с финансовым довольством.

10 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 11БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011

Знаменитые златоустовские Ма-стерские декоративно-прикладно-го искусства «ЛиК» (руководитель Александр Лохтачев) — одно из первых художественных предприя-тий на постсоветском простран-стве, которое вышло из системы

Эти вещи удивительно новы, но в них дышат века. Художественные находки прошлого усиливаются и используются в создании новых завораживающих образов. Произ-ведения «ЛиКа» поражали выдаю-щихся государственных деятелей, высших представителей культуры и церкви.

госзавода в частное, свободное плавание. Опыт легендарной зла-тоустовской гравюры на металле в руках новых мастеров претер-пел преображение, культурную метаморфозу — но с бережным сохранением великих традиций.

Безусловно, это предметы роско-ши, даже несущие на себе отпеча-ток имперскости, символов госу-дарственного величия.

Безусловно, это бизнес, с грамот-ным маркетингом, продуманной ориентированностью на финансо-во независимого потребителя.

И, безусловно, это высокое, элитар-ное, тончайшее искусство, рассма-тривая плоды которого, поневоле задерживаешь дыхание, очаровы-ваясь красотой и многоЛИКостью шедевров.

АРТ-ПРОЕКТ

12 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011

Фантаст Станислав Лем измыслил утопический способ, как выявить истинный талант. По Лему, следовало бы учре-дить Всемирный Фонд с капиталом в шестнадцать миллиар-дов долларов золотом и из этих средств оплачивать ученых, художников, поэтов, философов. Но — по следующей схе-ме: тот, кто ничего не пишет, не проектирует, не патентует, получает пожизненную стипендию, тридцать шесть тысяч долларов в год. Сотворивший одно изобретение или две книги в год не получает ни гроша; за третью книгу он уже должен приплачивать. В таких условиях, по Лему, толь-ко подлинный альтруист, аскет духа, безмерно любящий ближних, жертвующий собой, решится творить во что бы то ни стало. Изготовление продажного сора прекратится, чистый талант можно будет различить по «роскошной бед-ности, могучей нищете», как писал Осип Мандельштам.

Лем, скорее всего, не предполагал, что когда-нибудь его метафора реализуется напрямую: скажем, с приходом в

Безд-возд-мезд-но

нашу страну рынка люди стали приплачивать, чтобы из-дать свою книгу, а не наоборот: в семидесятые-восьмиде-сятые это считалось бы фантастикой. Тем не менее, пред-ложение Лема актуально и сейчас; другой вопрос, что оно обнаруживает сходство абсолютного таланта с абсолют-ным графоманом. Да-да, два этих антагониста сходствен-ны: даже случись нищета и безрыбье — они оба будут работать совершенно бескорыстно. Талант — потому, что иначе не сможет, это его призвание и проклятье. Деньги ему до лампы. Но и совершенный графоман согласится работать без материальных стимулов, ведь бумаго- или холсто марание — это, в сущности, вид сутяжной психопа-тии, и остановка в сем деле для графомана сродни оста-новке сердца.

С этой точки зрения абсолютный графоман даже сим-патичнее иных талантов своей безумной искренностью, наив ной одержимостью. Не так давно я побывал на одном столичном театрально-музыкальном семинаре, где собра-лись драматурги, режиссеры, композиторы. Вопросы ис-кусства обсуждались вяло и сонно; но стоило в зале на часок появиться финансовым представителям, распределяющим между создателями роялти, апатию как ветром сдуло. Глаза творческой интеллигенции загорелись. Последовали пла-менные речи, гневные дебаты. Тут стало видно — эти люди работают исключительно ради бабла. Живая эмоция выда-ла: их культура — бизнес (не путать с названием журнала!)

Видно и без Лема — огромное количество не бездарных людей просто-напросто зарабатывает. Дело не в том, что басковы, минаевы и церетели конъюнктурны и попсовы; но очевидно, что если гипотетический шестикрылый сера-фим молвит им: отныне вы не получите ни гроша за ваши экзерсисы, их родники тотчас иссякнут и не выдадут боль-ше ни капли — а зачем?

Художник не должен быть голодным и холодным, обязан достойно зарабатывать — кто спорит. Но много ли людей, случись, свят-свят-свят, новый кризис и превратись хлеб в каменья, будут готовы истово работать на благо вечности, «безд-возд-мезд-но»? Немного. Велимир Хлебников. Вольф-ганг Моцарт. Ван Гог. И еще дед Матвей в Тверской области, село Шеломейка. Матвей всю свою скудную пенсию тратил на глину, из которой лепил горшки, потом обжигал да рас-писывал диковинными глазастыми цветами и улыбаю-щимися птицами. Над ним потешалась деревня. Его лупила жена. Жрать было нечего. Горшки наводнили двор и дом, на фиг они были кому нужны. А Матвей до самой смерти улыбался в нерасчесанную бороду и все гончарствовал, ри-совал глазастые цветы.

Хорошего менеджера на этого Матвея не было, да? Но это уже совсем другая утопия, до которой даже Лем не до-думался.

Константин Рубинский Иллюстрация: Александр Сафонов

МЫСЛИ

БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 201114

ЦАРЬ ГОРЫ

Вадим Соловьев,первый губернатор Челябин-ской области, объективно яв-ляется исторической фигурой в новейшей России, а значит, по определению это личность незаурядная. Уникальность Со-ловьева еще и в том, что он, по сути, карьерный человек, очень рано оказавшийся на руководя-щих хозяйственных и партий-ных постах и в большой сте-пени испытавший энергетику обладания реальной властью, очень рано — в 49 лет — сошел с властной траектории. Но не потерялся в жизни, потому что в это «путешествие во власть» взял только самого себя. И со-хранил живой интерес к миро-устройству, к людям и вообще к жизни.

БК начинает серию публика-ций воспоминаний Вадима Со-ловьева и его взглядов на совре-менную реальность. Накануне двадцатилетия своего назна-чения губернатором Соловьев вспоминает август 1991 года, который фактически и предо-пределил решение президента РФ Бориса Ельцина в октябре того же года о назначении Со-ловьева челябинским губерна-тором. Безусловный интерес представляют отдельные не-гласные факты, до настоящего времени остававшиеся только в памяти непосредственных участников исторических со-бытий...


ЦАРЬ ГОРЫ

На рубеже 80-х и 90-х я ре-шил по доброй воле уйти с партийной работы. Это

выглядело как вызов, хотя уже набрали силу демократические тенденции, заговорили о реаль-ном разделении властей, о самос-тоятельности советов народных депутатов, о недопустимости сов-мещения должностей первого ру-ководителя партии и председателя городского совета. Я вполне ос-мысленно руководствовался иде-ей многопартийности, открыто выс тупал с ней, за что меня крити-

ЧТЗ и секретарем парторганиза-ции цеха по комплектации танко-вых двигателей. Тогда люди взрос-лели рано, в 19 лет я был старшим мастером, имеющим десятки людей в подчинении. Причем не думал о карьере, просто мне иск-ренне хотелось что-то поменять не только в производстве, но и во-обще жизни.

Став председателем первого демок-ратически избранного городского совета народных депутатов, я по-дал заявление о добровольном сло-

В конце восьмидесятых я уже понимал: крах советской системы неизбежен. Пони-

мание приходило со знанием фак-тов и анализом ситуации. Я слушал «Голос Америки» и Би-Би-Си с на-чала семидесятых, имел уникаль-ный опыт работы в ЦК ВЛКСМ. За-кончил трехлетний курс Академии общественных наук при ЦК КПСС. Имел возможность знакомиться с обзорами, которые готовились для первых лиц государства, секрет-ными протоколами политбюро ЦК КПСС, записками председателя КГБ Ю. В. Андропова… Немало бывал за границей, в частности, в США, где в составе молодых советских руководителей удостоился приема главы администрации в Овальном кабинете Белого дома. Там внима-тельно вглядывались в нас, как в набирающих ход на обществен-но-политическом поп рище. Мно-го ездил и по стране, встречаясь с первыми секретарями компартий союзных республик. Под моим контролем была система подготов-ки, переподготовки и назначения руководящих кадров в комсомоле, которые со временем становились партийной и государст венной но-менклатурой. Настроение обще-ства я хорошо ощущал.

ПРЕДЧУВСТВИЕ ФИАСКО

МЕНЯТЬ, А НЕ ПРИ-УКРАШИВАТЬ

В конце восьмидесятых я уже понимал: крах советской системы неизбежен.

Я был одним из авторов секретной записки, адресо-ванной лично Горбачеву на ХIХ партконференции в 87-м году: «Михаил Сергеевич, посмотрите, кто рядом с вами сидит, посмотрите на их воз-раст, неужели вы считаете возможным перестроить си-стему?» Знаю, что записка до-шла до него. Может, отчасти поэтому он стал ускоренно омолаживать номенклатуру.

Накануне выборов президен-та 12 июня 1991 года у меня разгорелся серьезный спор с членами бюро обкома партии о том, за кого надо голосовать: Рыжкова или Ельцина. Центр настаивал на первой кандида-туре, а я решил голосовать за Ельцина, хотя сам был членом бюро обкома. Фактически это был мой отказ подчиниться партийной дисциплине при голосовании за президента России. Я хорошо понимал, что Рыжков не способен на принципиальные изменения в укладе страны. Менять следо-вало полностью всю систему, а не просто приукрашивать, как в свое время пытался делать А. Н. Косыгин.

Незадолго до этих событий Сумин предложил мне стать его первым замом. Наверное, ему было удобно нейтрализо-вать меня как самостоятель-ную политическую личность. Я, естественно, отказался.

Критическая масса перемен накап-ливалась благодаря шумным ста-тьям экономистов и публицистов новой волны: Николая Шмелева, Отто Лациса, Игоря Клямкина, Юрия Афанасьева, Егора Гайда-ра… В 87-м мне запомнились слова Маргарет Тэтчер в интервью, ко-торое она дала Виталию Короти-чу, главному редактору «Огонька»: «Рыночные преобразования невоз-можно провести без демократичес-кого переустройства». Я старался все схватывать, с кем-то делиться, спорить с тем же Петром Суми-ным, бывшего вторым секретарем обкома партии, а потом председа-телем горисполкома…

ковали в «Челябинском рабочем», тогда еще главном печатном орга-не обкома КПСС. Нашумела статья «Новые социал-демократы», где меня подвергли обструкции, а по-том с чувством глубокого удовлет-ворения «оттоптались» на пленуме обкома. Если в начале восьмидеся-тых это стало бы для меня моги-лой, то в восемьдесят восьмом уже можно было устоять.

В партии я был больше двадцати лет. Вступил в нее в двадцатилет-нем возрасте, будучи мастером на

жении полномочий первого сек-ретаря горкома. При обсуждении этого вопроса на пленуме обкома начальник политотдела ракетной дивизии Яровой (позже он заведо-вал в администрации П. И. Сумина управлением по связям с военны-ми) возмутился и заявил, что Со-ловьева надо вообще исключить из партии. Мои влиятельные коллеги не скрывали раздражения. Они во-обще не хотели принципиальных перемен общественно-экономичес-кого курса, довольствуясь невнят-ной политической перекраской.

фот

о: С

. Фео

фил

акто

в

фото: Александр Соколов


Итак, август 1991 года я встретил председателем го-родского совета народных

депутатов. Накануне 19 числа мы с женой, дочерью и маленькой внуч-кой ночевали у наших родственни-ков в поселке Плановка Тракторо-заводского района. Дочь, кстати, в ту пору читала курс политологии. Сама перевела солидный учебник, который мне подарили в Америке. Она была настроена резко против советской системы. Мне-то было сложнее определиться однозначно, все мое становление пришлось на советское время.

И мы просыпаемся в то памят-ное утро, не зная, что оно станет историческим. Кстати, спали мы на полу, поскольку на всех род-ственников у хозяина мест не хва-тало. Включаем телевизор, а он не работает… Мне все стало ясно, я ведь предчувствовал недоброе. А дочь буквально закричала: «Вы все прос рали!» Тут объявляют, что Горбачев неадекватен и находится на лечении в Крыму. Его обязанно-сти исполняет вице-президент Ген-надий Янаев, возглавляющий так называемый ГКЧП. Цену Янаеву я представлял, зная его по работе секретарем Горьковского обкома и председателем Комитета молодеж-ных организаций ЦК.

Тут по телевизору началось «Лебе-диное озеро», и я поехал в горсовет. Там меня ждал Борис Митюрев, редактор городской демократичес-кой газеты, с которым мы загодя договорились о встрече. Он в лоб задает вопрос: «Теперь мэра будут выбирать или назначать? Пойдете ли вы на выборы или вас назначат? И что это за зверь такой — ГКЧП?» Я отвечаю в том духе, что за всю Россию не ручаюсь, но, думаю, в столице ГКЧП продержится от нес-кольких дней до нескольких не-дель. Сам я ни на какие выборы

ПОКА ШЛО «ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО»…

В тот день перед отъездом на работу я запретил жене и дочери возвращаться от родственников домой. Велел быть готовыми выехать вместе с родными в направлении Троицка, а потом — в Казахстан. Без оглядки, не задумываясь, забрав минимум вещей. Первые же репрессии могут коснуться лично меня. Это не просто переворот. Он может быть началом настоящей гражданской войны. А я — среди сторонников Ельцина.

С семьей у меня не было связи до последнего дня ПУТЧа. Родные знали: случись критическая ситуация, кто-то от меня подъедет и сообщит, что надо делать.

мэра (а хотели их в ноябре-декабре провести) не пойду, если не будет кардинальных изменений в эконо-мическом и политическом курсе.

Проводив Митюрева, я связался по ВЧ (правительственной связи, которая, как председателю сове-та, перешла мне в наследство по должности секретаря горкома) с Виктором Илюшиным, помощни-ком Ельцина. Он вместе с Алексе-ем Царегородцевым, помощником вице-президента России Александ-ра Руцкого, находился в резиден-ции Верховного Совета РФ в Белом доме на Краснопресненской на-бережной. Нам удалось свободно поговорить. Я узнал, что Ельцин принял вызов ГКЧП. Илюшин при-знался, что положение жуткое, не-предсказуемое.

Вскоре ветераны-афганцы встали на добровольное дежурство у зда-ния челябинского горсовета. Они были моими единомышленника-ми, ратовали за демократические перемены. Я и раньше сотрудни-чал с челябинскими «неформала-ми»: Мироновой, Подвигиной... Виталий Паутов, бывший воин-интернационалист, принес при-емник, мы поймали «Эхо Москвы», которое отслеживало текущие со-бытия.

ЦАРЬ ГОРЫ

Я узнал, что Ельцин принял вызов ГКЧП. Илюшин признался, что положение жуткое, непредсказуемое.


ЦАРЬ ГОРЫ

ОБМЯКШИЙ ПУТЧ

В середине дня народ заволно-вался, люди сотнями выходи-ли на улицу в районе радиоза-

вода и политехнического института. Ожидалось, что толпа начнет движе-ние к площади Революции.

Часа в четыре началось срочное заседание облисполкома, кото-рым руководил Петр Сумин. Я был приглашен. Первым выступил зампредседателя по экономике и сообщил, что от ГКЧП пришла телеграмма, надо отреагировать, поддержать благое начинание…

И НАШИМ, И ВАШИМ

Я вышел с заседания злой как собака, понял, что ничего не добился. У руководителей обл-

исполкома и обкома партии не хва-тало воли занять твердую позицию, а люди остро чувствуют слабость вла-сти и могут мгновенно превратиться в неуправляемую толпу. Правда, об-ком партии уже не имел существен-ного влияния на народ. Его первый секретарь А. П. Литовченко, бывший производственник, металлург, не мог вынести крушения своих идеалов, принять на веру новую идеологию и каноны рыночной экономики. Фак-тически те дни предопределили его скорую кончину.

Я вышел на площадь, пошел прямо на трибуну. Встретил меня Борис Мизрахи, который по моему по-

ВЫХОД В НАРОД

Сразу после моего ухода заседание подготовило и отправило постановление в поддержку ГКЧП. Одновременно начальни-ком УВД области была дана команда для укрепления безопасности здания облис-полкома. Выставили особую охрану, а в окна начали ста-вить мешки с песком.

ручению снял с горсовета красный флаг. Я понял, что пора обратиться к людям с призывом поддержать российского президента.

У меня был опыт общения с возбуж-денной публикой во время знаме-нитого вино-водочного бунта. Тогда мне пришлось сдерживать напор многотысячной толпы, стоя на пара-пете подземного перехода на площа-ди Революции. Разъяренные люди, разбив витрины гастронома на Се-веро-Западе, продвигались в центр, накапливая по ходу сокрушитель-ную силу. В последний момент мне удалось найти слова и остановить людей...

Вот и сейчас я взял мегафон и об-ратился к народу. Сказал, что насту-

Присутствующие (там были и си-ловики), начали высказываться. Су-мин молчал. Встал первый замести-тель: «А давайте «подоим» всех — и тем, и другим скажем, что они могут рассчитывать на нашу поддержку». Мощное решение!

Я прошу слова: «Мы не можем по-добное говорить людям, они вол-нуются, следует высказаться опре-деленно. Необходимо, чтобы Петр Иванович выступил по ТВ с ясной позицией, а я готов выйти на пло-щадь Революции и объяснить по-

зицию челябинской власти». Меня молчаливо выслушали, и я ушел.

Паутов сообщил, что вечером за мной приезжали гэбисты, но, увидев дежуривших у дверей афганцев, на рожон не полезли. Милиция и началь-ник УВД города В. П. Пусто-вой держали нейтралитет, а из КГБ действительно было указание меня арестовать. Это я узнал позже от Суркова, который в те дни замещал По-лякова, отдыхавшего в Сочи. Он не выполнил указание центра, может быть, потому что знал меня еще с горкома комсомола и понимал, что я на компромиссы не пойду.

У меня был опыт общения с возбужден-ной публикой во время знаменитого вино-водочного бунта.

пил судьбоносный исторический момент и надо поддержать россий-ского президента, который высту-пил против хунты. Люди волнова-лись, но ситуация не вышла из-под контроля. Где-то у Сергея Васильева есть фото, где я стою с мегафоном, рядом Борис Мизрахи, а перед нами море народа, около десятка тысяч.

Ночевать я остался в своем кабине-те в горсовете.

Утром двадцатого я снова свя-зался с Москвой. После раз-говора с защитниками Бело-

го дома решил рассказать обо всем по челябинскому радио. Радио-точки тогда были практически у всех. Прихожу в телерадиоцентр, а охранник в лицо тычет, мол, дана команда вас не пускать. Я его реши-тельно отодвинул и пошел в студию. Мне дали микрофон, я в прямом эфире рассказал о том, что творит-ся в столице, и попросил земляков сохранять спокойствие. Нервничал, говорил сбивчиво, но стремился до-нести до людей, что возврат в про-шлое невозможен, стране необходи-мы кардинальные демократические реформы. Иначе огромная империя захлебнется в крови…

Мои московские товарищи были озабочены происходящим в регио-нах. К вечеру 20-го напряжение до-стигло максимума. Свердловчане поддержали своего земляка Ельци-на, активные челябинцы тоже. Урал был на его стороне. Но в Москве все висело на волоске. Тысячи мо-сквичей соорудили баррикады на подходах к Белому дому, но что эти баррикады значили бы при танко-вой атаке? Ельцин повел себя в выс-шей степени достойно. Сильный, большой, окрыленный чувством безусловной правоты, он столь ре-шительно продемонстрировал свой выбор, что не мог не увлечь огром-ное количество участников исто-рического события. Уверен, он бы предпочел погибнуть, но не сдался бы. Его мужество повлияло на во-енных, оказавшихся в сложнейшем положении, когда им приказали да-вить свой народ.

В ночь на 21-е наступил перелом. Погибли три молодых парня. Ко-мандующий армейскими частями генерал Павел Грачев отказался выполнить указание ГКЧП о штур-ме Белого дома… К середине дня путчисты окончательно обмякли, к

Кто тогда мог подумать, что через два года сам Борис Нико-лаевич отдаст приказ стрелять по Белому дому, который будут защищать Хасбулатов и Руцкой, а Коржаков напишет толстен-ный пасквиль, обличающий Ельцина?..

вечеру стало ясно, что путч прова-лился. Вечером 21-го я созвонился с Илюшиным, узнал подробности, и мы с друзьями поздравили друг друга. Старались разъяснить людям значение этого перелома в истории России. В Челябинске уже сложил-ся круг убежденных сторонников демократических реформ. В извест-ной степени я стал его центром.

Торжественным актом августовской революции явился исторический митинг у стен российского парла-мента. Он собрал гигантское коли-чество людей. Ельцин поздравил страну с победой демократии. Ря-

дом с ним стояли Геннадий Бурбу-лис, Руслан Хасбулатов, Александр Руцкой… Верный оруженосец Александр Коржаков прикрывал первого президента России броне-жилетом.

фот

о: А

. Гол

ьяно

в


Когда все так счастливо разре-шилось, я связался с семьей, и мы с родными и друзьями

отправились в сад «Вишневый» от-мечать победу. Ах, какие в том году выдались помидоры у моей тещи!..

Ну, а потом все вернулись к текущим делам. Десятого октября мне звонят из администрации президента Рос-сии с просьбой уточнить анкетные данные. Я удивился, после работы в ЦК ВЛКСМ там все про меня было известно. Спрашиваю: «А зачем вам это?» — «Ну, мы изучаем…» Вскоре встречаю Леонида Кудрявцева, кото-рый в свое время работал конструк-тором и секретарем парткома ЧТЗ, а потом руководителем аппарата. Че-

ПРИПРЯТАННЫЙ УКАЗ

Указ о моем назначении три дня пролежал в облис-полкоме. Его обсудили на закрытом заседании малого областного совета, куда меня не пригласили. Ельцину даже написали письмо: мол, Борис Николаевич, вы ошиблись с назначением, может, мы сами выберем себе руково-дителя? А надо сказать, что еще в июне накануне выборов президента России, Ельцин был в Челябинске, и из пре-зидиума совещания, которое проходило в Оперном театре, прямо спросил Петра Суми-на, который стоял на трибу-не: «Так что будем делать с губернаторами: избирать или назначать?» — «Назначать, Борис Николаевич, конечно, назначать!» Вот Ельцин и на-значил...

ловек замечательный, улыбчивый, увидел меня и неожиданно спра-шивает: «Вадим, а ты знаешь, что на тебя указ пришел?» Я ничего не знал. «Что за указ?» — «Как, ты и не подозреваешь, кем тебя назначили?» «Мэром, что ли?» — «Не мэром, а главой администрации области — губернатором…»

Много позже я узнал про механизм этого назначения от министра вну-тренних дел. Накануне августовских событий у российского руководства уже были верные ему сотрудники спецслужб. Наверняка, они и сде-лали записи моих выступлений на памятном заседании облиспол-кома и на площади Революции.

В центре хорошо знали расклад политических сил в Челябинске и области.

Не сомневаюсь, что им было из-вестно и содержание телеграммы облисполкома в поддержку ГКЧП, и двойственная позиция руководи-телей обкома партии.

Так я стал руководителем исполни-тельной власти Челябинской обла-сти, над которым впервые за много десятилетий не было контролиру-ющего ока компартии.

ЦАРЬ ГОРЫ

фот

о: А

. Гол

ьяно

в

фот

о: Б

. Кау

лин

Репродукции фото из книги «Челябинская область в фотографиях. 1980-2000»

В КООПЕРАТИВАХ БЫЛО НЕПОНЯТНО И ИНТЕРЕСНО


КАПИТАЛ

Демократические реформы девяностых годов в новейшей истории России и рыночные методы хозяйствова-ния привели к кардинальной перестройке финансовой системы в огромной стране. Свой посильный вклад в экономические перемены внес и один из первых коммерческих банков региона — ЗАО КБ «УРАЛЛИГА», родив-шийся ровно двадцать лет назад в сентябре 1991 года вскоре после августовского путча. Об этом времени и становлении своего банка вспоминает его директор Вера Семенова.

Швейцария, но уральская

О пользе переменЭпоху перемен в нашей стране

я встретила, уже работая в банков-ской сфере. Дело в том, что у меня не получилось стать геологом. Как многие выпускники тюменских школ я хотела разведывать нефтя-ные месторождения и пыталась поступить на геологоразведку, но неудачно, не добрала двух баллов. И я пошла работать в бухгалте-рию Судостроительного завода. Но почему-то мне захотелось куда-то уехать из Тюмени, вырваться из привычного круга. Подобная ро-мантика была характерна для со-ветской молодежи. Помог случай. Однажды моя старшая сестра, ра-ботающая в Тюменском Госбанке, между делом рассказала о наборе в челябинский техникум, готовя-щий банковских служащих. Я за-думалась. Про Челябинск знала только то, что там пел «Ариэль». Получается, что этот аргумент ока-зался решающим. Я поступила в челябинский техникум. Так нача-лась моя самостоятельная жизнь. Студенческой стипендии в 30 ру-блей естественно не хватало, на чью-то помощь я не рассчитывала и устроилась уборщицей в Северо-Западное отделение Госбанка. С этой записи в трудовой книжке и началась моя банковская деятель-ность…

Техникум я закончила с «крас-ным дипломом» и распределилась экономистом в Тракторозаводское отделение Госбанка. Мне хотелось учиться дальше, но мое желание поступить в ВУЗ не нашло отклика у руководства. Я обратилась в отдел кадров Центрального банка, меня услышали и перевели в Калинин-ское отделение, где уже не стали возражать против поступления в Финансово-экономический инсти-тут. Учились мы по вечерам. Было непросто, особенно на первых курсах, где читались дисциплины, вроде экономической географии, философии или истории тогда еще КПСС, которые как-то слабо были связаны с практической работой. За первые пять лет, пройдя поло-женные карьерные ступеньки, я «доросла» до начальника кредит-ного отдела. К тому же была ак-тивисткой, даже какое-то время руководила профкомом, решала жилищные проблемы сотрудни-ков банка. Это было очень трудно, жилья строили мало, люди стояли в очередях по 20 лет. И тут в стране началась перестройка…

Надо признать, служащие со-ветской банковской системы по-лучали скромно, много меньше того, что зарабатывали работни-ки промышленных предприятий, заводов. Банковские служащие

поглядывали, куда бы податься, где найти более престижную ра-боту, возможность больше зара-батывать. И такие перспективы появились во второй половине 80-х годов, когда началось коопе-ративное движение. Новорожден-ные коммерческие структуры по-стоянно нуждались в банковских кредитах. Многие из моих коллег стали работать непрерывно: с утра до вечера — в банке, а с ве-чера до утра — в кооперативе. Без выходных. Все новое, неизвест-ное… Центральный банк издает инструкции о порядке кредито-вания кооперативов. Раз коопера-тив открыли и зарегистрировали, можно выдавать кредит на разви-тие. Требования минимальные. Правда, не помню случая, чтобы кооперативы денег не вернули. Советские люди были воспитаны, как ответственные и сознатель-ные граждане.

Работа в системе Госбанка была сравнительно спокойной, без пе-регрузок, оставалось и свободное время, и силы. Как правило, по плановому заданию мы ходили на заводы. Например, Лакокрасоч-ный завод просит кредит. Мы ана-лизируем: на какие цели он нужен, почему возникла потребность в кредите? Придем на завод — а там на складе лежит нереализованная

готовая продукция. И банковские служащие, не понимая специфи-ку производства, пытаются выяс-нить: почему большие остатки готовой продукции и зачем нужен кредит? Потом мы пишем много-страничную аналитическую запи-ску в министерство, где обосновы-ваем потребность в кредите. Такая вот плановая экономика.



КАПИТАЛ

Я НЕ ИСПЫТЫВАЛА РАДОСТНЫХ ОЩУЩЕНИЙ, ЧТО НАЗНАЧЕНА ПЕРВЫМ ЛИЦОМ БАНКА

ГРУЗ ОТВЕТСТВЕННОСТИ БЫЛ ОЧЕНЬ ВЕЛИК

В кооперативах было непонят-но и интересно. И именно работая там, люди начинали понимать, как надо вести упрощенный бухгал-терский учет. Многие уходили туда на постоянное место работы, где и платили гораздо больше. Правда, я не ушла из банка, хотя и подра-батывала в кооперативе. В 1988 году наше Калининское отделение Госбанка было преобразовано в Ка-лининское отделение Промстрой-банка СССР, а в январе 1991 года его переименовали в Калининский филиал Индустриального коммер-ческого банка Челябинской обла-сти. Так начиналось становление коммерческой банковской систе-мы. «Челиндбанк» стал крупней-шим региональным банком, имея надежный советский фундамент: наработанную клиентскую базу и четко структурированное обслу-живание промышленной сферы. Наряду с «Челиндбанком» и «Челя-бинвестбанком», тоже вышедшим из «советского прошлого», в начале девяностых как грибы после дождя стали появляться и новые частные банки.

В апреле 1992 года, будучи на-чальником кредитного отдела «Че-линдбанка», я рискнула перейти в Коммерческий банк Челябинской универсальной биржи на долж-ность заместителя управляющего. Этот банк учредил Эдуард Теняков, один из самых заметных уральских предпринимателей, основавший и первую товарную биржу в Челя-бинске. Кстати, самого Тенякова я видела всего лишь раз в декабре 92-го при смене первого названия банка на «УРАЛЛИГА», которое он и придумал. В новый банк я позвала и свою приятельницу из Госбанка. С восьми утра и до девяти вечера мы с ней были будто прикованы к рабочим местам. Удивительно, как на все хватало сил…

О пользе вечных вопросовДевяностые годы действительно

оказались лихими. Первыми акци-онерами банка «УРАЛЛИГА», кро-ме Тенякова, были еще несколько челябинских предпринимателей, которые первыми в регионе ор-ганизовали торговлю импортной бытовой техникой. Их бизнес раз-вивался бурно. Экспансия на рын-ке требовала кредитных вливаний. Акционеры банка, естественно, пользовались его услугами, при-чем сверх меры, особо не заботясь о своевременном погашении ранее взятых кредитов. И вдруг — 11 ок-тября 1994 года — «черный втор-ник» и «обрушение» рубля. Убытки коммерсантов-импортеров были колоссальные. И все наши акцио-неры в кратчайшие сроки раство-рились в неведомом пространстве, оставив банку долги по непогашен-ным кредитам. К тому времени и сам Теняков продал свою долю. На хозяйстве остались только наем-ные менеджеры. Кто виноват? Что делать? Быть или не быть? Волею судьбы я оказалась крайней…

Дело в том, что с мая 94-го после смерти председателя правления банка Анатолия Пономарева я око-ло года исполняла его обязанности. Наконец, в марте 95-го согласилась стать руководителем, а через счи-танные недели основные акцио-неры-учредители испарились. Их акции были в залоге, и нам при-шлось погасить долги акционеров. Со временем у нас появилась воз-можность самим выкупить акции за счет кредитов. Позже требова-ния ужесточились, и подобные операции запретили.

Я не испытывала никаких ра-достных ощущений, что назначена первым лицом банка. Груз ответ-ственности был очень велик. В те годы большинство людей не по-нимали, что такое собственность и акции. И я разбиралась немного, но твердо знала одно: чтобы вы-жить, надо четко исполнять ин-

струкции Центробанка. Работали на износ, чтобы погасить убытки. Тогда я даже не думала, что сама стану основным акционером бан-ка и прочно свяжу себя именно с этой сложной банковской сферой. Кстати, выбор деятельности у меня был: разные бизнесмены нередко предлагали мне участие в своих проектах. Я размышляла над их предложениями и обычно отказы-валась, не чувствуя возможности вникнуть в чужой бизнес. Однако случались и примеры моего учас-тия, которые дали окончательное понимание: «не зная броду, не лезь в воду». Не только вкладываться в чей-то малопонятный бизнес, но и кредитовать его надо с большой осторожностью.

Однажды приходит ко мне пара, муж с женой, и просят кредит для создания «Медицинского центра». Дело хорошее, полезное для людей. Кредит необходим для покупки по-мещения, ремонта и привлечения специалистов. Нам предлагают доли в этом малом бизнесе. Мы с моим замом согласились. На пер-вых порах все шло неплохо. Центр заработал, появились клиенты, до-ходы. Но внутри коллектива нача-лись конфликты. А мы процесс не контролируем. Все дошло до пре-дела, выручки не стало, персонал разбежался. Правда, сам бизнес удалось продать. Мы перекрести-лись и зареклись больше не ввязы-ваться в непрофильные бизнесы. Но по странному стечению обстоя-тельств сегодня этот медицинский центр носит название «Вера».


КАПИТАЛ

О пользе придумокК концу девяностых банку «УРАЛ-

ЛИГА» стало тесно в том помеще-нии, которое банк занимал на улице Володарского, 7. И мы с пред-седателем совета директоров Алек-сандром Беляевым начали поиск нового помещения. Первоначально мы выбрали здание на пр. Ленина, которое строил известный пред-приниматель Евгений Рогоза (и где сейчас расположен банк «Уралсиб»). Заключили с ним договор на покуп-ку первого этажа и ремонт. Но мне все там не нравилось — какое-то неразумное расположение поме-щений, темные закоулки, вообще непонятно, где можно разместить кассовый узел и т.д. Но мы начина-ем ремонт, планируем затраты — и тут августовский дефолт 98-го года. Евгений Рогоза предъявляет новый счет, в четыре раза увеличивая сто-имость. Я возмутилась и отказалась от этого помещения. Ищем другие варианты. После дефолта ряд круп-ных банков закрыли свои филиалы в Челябинске, освободились мно-гие помещения… Но и с ними у нас не сложилось.

Наконец мы увидели нулевой цикл здания на улице Свободы и стали интересоваться кто владелец. Выяснили, что продает незавер-шенный объект «Комзембанк». И вот, помню, стоим мы с Алексан-дром Беляевым, смотрим на этот цоколь и принимаем решение: а за-чем нам что-то старое, пора уже по-строить свое. Тем более, этот про-ект и был рассчитан на здание под банк, как будто нас ждал. Неслучай-ная случайность. Но показалось, что пять этажей чересчур много. А потом придумали занять все вместе с дружественной страховой компа-нией «ТРАСТ». Так в одном месте у нас сошлись и банк, и страховая, и лизинг… Здесь мне все по душе, все на своем месте. Теперь с улыб-кой вспоминаю, как председатель правления «Челябинвестбанка» Вя-чеслав Григорьевич Назарец, узнав

про наше намерение построить собственное здание, категорически не советовал браться за это дело, мол, вы не понимаете, какая это го-ловная боль, тяжелая, непосильная женщине работа.

В 90-е годы было очень непрос-то обрести свою нишу на регио-нальном рынке. «Челиндбанк» и «Челябинвестбанк» имели заведо-мое преимущество просто в силу своего происхождения. А новорож-денным банкам пришлось искать собственный путь к клиенту, при-думывать уникальные подходы к клиентам, не вступая в конфликт с формирующейся законодательной базой.

Например, было время, когда резко ухудшилось положение на крупных промышленных пред-приятиях. И мы смогли им по-мочь. Вдвоем с моим замом Инной Юрьевной Безносовой изобретали «велосипед», так называемый «бан-ковский продукт». Потом агенты страховой компании разносили его по клиентам. Например, в ПО «Полет» не могли выдать зарпла-ту, все их расчетные счета банках оказались на картотеке. Мы им предложили открыть ссудный счет в нашем банке и стали выдавать кредиты на зарплату. Да, возникал риск невозврата кредита – дела на предприятии неважные. Для гаран-тированного возвращения денег придумали механизм погашения кредита путем перечисления вы-ручки предприятия на ссудный счет банка, минуя расчетные сче-та. После чего выдавали очередной кредит. Для снятия социальной напряженности в трудовых кол-лективах наш банк, осторожно об-думывая последствия, шел на нало-говые риски, потому что заводчане получали зарплату, но не платили налоги. Из налоговой инспекции пришли нас проверять, обвинили, что мы создаем искусственную си-туацию по неуплате налогов. При-

шлось судиться. Но не нашлось ни одного пункта, который бы мы на-рушили. Зато по сей день многие крупные предприятия: Копейский машзавод, «Полет», «Станкомаш» благодарны банку «УРАЛЛИГА». Мы помогли этим флагманам ураль-ской индустрии остаться на плаву, удержать работников в трудные времена. А еще мы тогда разработа-ли механизм выплаты зарплаты с помощью векселей… Даже теперь прежние руководители, чуть что случится в экономике, обращаются к нам, мол, что вы еще придумали новенького?

Банк – бюрократическая струк-тура с четко прописанной компе-тенцией каждого исполнителя. Этот механизм надо настроить, чтобы минимизировать сбои и риски. Мы находимся под контро-лем Центрального банка. У него жесткие требования к структуре управления, способам работы, должностным инструкциям. Кон-троль тотальный. Поэтому хоть мы и начинали с нуля, путь был внят-но очерчен, оставалось только дви-гаться и поменьше спотыкаться. Не всем удалось, многие банки сошли с дистанции. И не потому, что у них не хватало профессионализма. Ско-рее, они не рождали плодотворные идеи, которые помогли бы выжить в условиях жесткой конкуренции, постоянных политических и эко-номических кризисов при станов-лении рыночной России.

По моим субъективным ощуще-ниям у нас примерно раз в четыре года случались кризисы. Это — ис-тинная проверка на интеллекту-альную состоятельность. Ведь в стабильное время придумывать ничего выдающегося не надо. На-верное, во время дефолта в 98-м мы устояли потому, что клиентами бан-ка уже были крупные производите-ли, которые сравнительно быстро пришли в себя. Кстати, строители тоже. В большую зависимость от

того катаклизма попали те клиен-ты, кто работал с валютами, курсы которых колебались со страшной силой. Главное в кризисе, да и вооб-ще бизнесе — умение договориться с людьми, которые принимают ре-шения. Собственно, экономика и есть отношения между людьми. На необитаемом острове нет никакой экономики.

КРИЗИСЫ — ИСТИННАЯ ПРОВЕРКА НА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНУЮ СОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ

ВЕДЬ В СТАБИЛЬНОЕ ВРЕМЯ ПРИДУМЫВАТЬ НИЧЕГО ВЫДАЮЩЕГОСЯ НЕ НАДО


КАПИТАЛ

О пользе кризисовДевяностые и нулевые годы —

весьма разные. И те, и другие для меня тяжелы, но по-своему. В девя-ностых — два общих для россий-ской экономики чрезвычайных со-бытия 94-го и 98-го годов. А новый век начался лично для меня с траги-ческого ДТП, в котором погиб доро-гой мне человек, а я надолго попала в больницу. Мы ведь только начали строить здание, и я с переломан-ным позвоночником, лежа в корсе-те на больничной койке, старалась следить за ходом строительства. На-конец, в 2002 году (именно в день моего рождения) справили «новосе-лье», надо было осваивать площади, их содержание выливалось в копе-ечку. Да еще новые кризисы один за другим — не соскучишься… Только я подумаю: может, в следующем году начнется нормальная спокой-ная жизнь? Ан нет.

С чем связаны кризисы: с непра-вильными решениями финанси-стов, с внешней конъюнктурой, с ценой на нефть? Я не знаю. Банк — зеркало экономики, он преломля-ет все, происходящее в ней. Макро-экономические процессы в мире я понимаю недостаточно, как и бюджетную политику российского правительства. Но у меня нет ощу-щения, что Центральный банк Рос-сии допускает принципиальные неточности. Напротив, считаю, что если бы он не закрутил так жестко гайки в начале нулевых годов, бан-ковская система могла бы разва-литься. Нас будто в корсете держат: шаг влево, шаг вправо — отзыв ли-цензии. Теперь не проходит номер, когда можно было «надувать» на бумаге уставный капитал из кре-дитных средств, как в 90-е годы. В начале «нулевых» годов Централь-ный банк начал проверять в бан-ках источники формирования их уставных капиталов. Но все равно эти уставные капиталы банков на-столько завуалированы, что уже никто не разберется в прошлом.

печальная картина для любого банка, каким бы он не был крупным. Конкрет-ный пример негативной роли СМИ. Наш банк обслуживал Автоматно-ме-ханический завод. Заводчане получали заработную плату в банкоматах. Случи-лось так, что у завода не оказалось де-нежных средств и на счета работников не поступили начисленные денежные средства на зарплату. Люди к банкома-ту, а он не дает деньги… Народ, не зная сути, возмущается: у банка, видимо, проблемы. И какой-то журналист услы-шал и напечатал на сайте 74.ru — вот, дескать, такой сигнал поступил. Нам пошли запросы: «Почему не выдаете зарплату?» Вынуждены были обратить-ся к руководству завода, чтобы объяс-нили рабочим, что это не вина банка…

Южный Урал, край бесчисленных озер, лесов и гор, нередко называют «Уральской Швейцарией». С настоящей Швейцарией я познакомилась. Что-то полезное для себя увидела, но… у нас в России другая психология, и требова-ния Центробанка другие. Да и погода не такая устойчивая.

Именно после мирового кри-зиса 2008 года у меня появилась мечта создать банк многовековой истории, самый надежный банк в мире. Я об этом проговаривалась и в 2007-м, когда мы взялись за раз-работку стратегии. Но тогда это ка-залось смешным. Такой маленький банк — и вдруг самый надежный в мире. Но когда на глазах стали банкротиться крупнейшие амери-канские и европейские банки, я вернулась к этой мысли, и мы ста-ли продумывать стратегию устой-чивости. Суть ясна: выполняй требования Центробанка, научись оценивать риски и будешь стопро-центно надежен. Пусть банк будет «карликовым», каких множество в той же Швейцарии, но он может быть надежным.

Кстати, я приобрела некоторый опыт общения со швейцарскими банкирами. Но мы так и не смогли найти взаимную выгоду. Мы бы и хотели разместить в швейцарском банке деньги, но они просто не будут там приносить заметный до-ход, уж очень там низкие процент-ные ставки. Швейцарцы упорно повторяют: «Заработать на вкладах можно только у вас в России».

Приехала домой, нашим клиен-там рассказываю: зачем в Швейца-рию рветесь? Вложите вы туда свои деньги, чтобы они веками храни-лись. Ваши потомки из поколения в поколения будут наблюдать по счетам, как они минимально при-растают. А взять вы их не сможете. Конечно, там есть крупные банки, например, «Свифт», где проводятся операции с деньгами, вложенны-ми на короткий срок. Впрочем, жизнь швейцарских банкиров тоже не обходится без стрессов. Мировой кризис и им пощекотал нервы. Еще их беспокоит Америка, кстати, и Россия тоже, предъявив-шая требование открыть коммер-ческую тайну, которой швейцарцы живут многие годы. Туда же всяки-

ми способами заводились «серые» деньги, которые практически не-возможно взять обратно, в том чис-ле и российские.

Я иногда думаю: а хотелось бы мне швейцарского спокойствия? Жи-вешь себе без нервотрепки, малень-кие проценты капают и капают. Просто живешь и все… Но что-то внутри у меня не складывается. Мы воспитаны иначе. Я немало проеха-ла по так называемым развитым странам. Размеренная жизнь… За-ходишь в магазин: одного покупа-теля обслуживает десять человек, причем целый час. А нам все надо быстро, мы вечно торопимся, бе-жим. Там же можно уснуть, пока тебя обслужат. На мой-то характер это никак не ложится.

Наверное, с возрастом, когда уже устанешь от нашей шальной жиз-ни, захочется хваленной швейцар-ской стабильности. Мне сейчас 50, и я думаю: Господи, как я эти двадцать лет выдержала?! Когда один год идет за пять! Россия так и останется Россией в веках. Тут ничего кардинально не переме-нится, даже если мой маленький банк станет таким же надежным как швейцарский. Меня восхища-ет Михаил Иванович Братишкин. Он ведь прошел Отечественную войну, всю жизнь трудится. Здесь, на родной земле. И какой бы его «Челиндбанк» не был замечатель-ный, думаю, ему хватает стрессов от всяких проблемных активов и мировых кризисов. Или его война до такой степени закалила?..

Самый страшный кризис для бан-кира – паника вкладчиков. Она не-редко бывает спровоцирована не объективными экономическими причинами, а спланированными информационными войнами или субъективной непрофессиональ-ной публикацией, да и вообще негативным новостным фоном. Когда вкладчики стоят в очередях и изымают свои деньги – это самая

НАВЕРНОЕ, НАДО УМУДРЯТЬСЯ И ВСЕ ХОРОШЕЕ ИЗ ЕВРОПЫ ПРИВИВАТЬ НА НАШУ ПОЧВУ, И СВОЕ ЧТО-ТО ПРИДУМЫВАТЬ, СВОЕ ДЕЛО ДЕЛАТЬ ЧЕСТНО.

33БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 201132

Масса шумных публикаций в российской прессе, десятков — или даже сотен — томов уголов-ных дел посвящены криминально-му таланту героя этого рассказа Владимиру Головлеву, но уж коли в названии главы — непри-крытый намек на бессмертное творение М. Е. Салтыкова-Ще-дрина, так по случаю и откроем его томик. «Арина Петровна… успела удесятерить свое состоя-ние. С изумительным терпением и зоркостью подкарауливала она дальние и ближние деревни… У нее была слишком независимая, так сказать, холос тая натура, чтобы она могла видеть в детях что-нибудь, кроме лишней обузы. Она только тогда дышала сво-бодно, когда была одна со своими счетами и хозяйственными предприя тиями, когда никто не мешал ее деловым разговорам с бурмист рами, старостами, ключницами и т.д.» А сынок ее старший, в котором «гнездилась проклятая талантливость», звался Степаном Владимиро-вичем. «К несчастию, это был даровитый малый, слишком охотно и быст ро воспринимав-ший впечатления, которые вы-рабатывала окружающая среда. От отца он перенял неистощи-мую проказливость, от матери — способность быстро угады-вать слабые стороны людей».

Чем черт не шутит, может, герой нашего повествования — Владимир Головлев — и был в про-шлой жизни тем самым Степа-ном или его папенькой, но факт остается фактом: он, бесспорно, достоин пера классика. Пера такого под рукою нет, но есть возможность послушать рассказ предпринимателя Павла Раби-на о реальных событиях конца прош лого века в одной из провин-ций бывшей Российской империи — Челябинской губернии. (Текст печатается в журнальной вер-сии.)

Кардинальные рыночные реформы 90-х годов ХХ века в России — предмет ин-

тереснейших и многосторонних исследований, скромным вкладом в которые

является книга Юрия Шевелева «Недалекое прошлое. Павел Рабин: анато-

мия приватизации». Один из героев книги — бывший челябинский чиновник

и депутат Госдумы Владимир Головлев, один из самых выразительных

преобразователей новейшей России. публикует первый фрагмент гла-

вы «Господин Головлев», позволяющий отчасти представить, кому мы обя-

заны столь неоднозначным итогам ушедшего двадцатилетия.

иллюстрация: Алексей Луканенков

ИНСАЙД

Господин Головлев


В большинстве же народ ваучер взял, обменял на водку и пропил. Был случай, когда во Владимирс-кой области землю отдали крестья-нам, реально нарезав участки в соб-ственность. Тут же все продали на выпивку. Один человек скупил эти участки. И те же мужики на этих участках теперь батрачат за копей-ки и окончательно спиваются. А скупивший живет благополучно, пока его не раскулачат очередные

Давайте вспомним, как побе-доносно шел по стране ваучер — знамя и символ приватизации в России. Его жизнь вместилась в пресловутые пятьсот дней от на-чала девяносто третьего года и до последнего аукциона в середине девяносто четвертого. При таких колоссальных экономических, со-циальных, имущественных изме-нениях невозможно обеспечить необходимую организацию, тем более — справедливость. Хотя бы потому, что необходимой справед-ливости, как и осетрины второй свежести, просто не бывает. Спра-ведливость — понятие субъектив-ное. Отмеренная кем-то, она нико-го другого уже не устроит.

Приватизация проходила во многих странах, были накоплены методики, аналитические разра-ботки, которые нам и предлагали в качестве западной помощи. Чубай-са как менеджера (многие считают его гениальным) обязали реализо-вать безналичную схему разгосу-дарствления посредством личных приватизационных счетов. И тут появилась идея — ваучер. Отку-да она пришла? Из иностранной помощи? Слово — калька из ино-странного лексикона, а по-русски — при ва ти за цион ный чек. Чубайс увидел в нем возможность быстро-го осуществления процесса прива-тизации и более точного управле-ния в сравнении с безналичными счетами. Закрытые безналичные счета — вообще нечто малопонят-ное, плюс раздолье для коррупции. Чубайс и поменял их на ваучеры. Действительно сильная идея: каж-дый человек получил в руки кусо-чек Родины. Нам же твердили всю жизнь, что все принадлежит наро-ду, вот и получили, наконец, свою долю. Принято обвинять Чубайса в обмане, ведь большинство так и не приобрели обещанные каждо-му две «Волги» на один ваучер. На самом деле, если кто-то правильно вложил свой приватизационный чек (например, в «Газпром»), и не-много потерпел, то получил куда больше…

фондового рынка и его инфра-структуры в Челябинской облас-ти. Не в столице, где все обеспе-чивалось западными деньгами, а именно здесь, на периферии. Надо идти в КУГИ. Головлева абсолютно не знал, слышал только о каких-то скандальчиках, которые он к себе притягивал. Тогда проходила так называемая малая приватизация: обретали хозяев торговые органи-зации, предприятия общественно-го питания, мелкие муниципаль-ные учреждения. Естественно, случались конфликты. Мы тогда пытались приватизировать зда-ние, в котором находился кустовой вычислительный центр управле-ния торговли. В ответ на наши зап-росы появились какие-то письма, подписанные Головлевым, угрожа-ющие и, как нам казалось, незакон-ные. Таким образом, уже в ту пору имя Головлева связывалось с неки-ми недоразумениями.

Итак, со своей запиской прихо-жу к Головлеву. Фактически мой первый визит в начальственный кабинет. Головлев не просто чи-новник, а уже местная знамени-тость. Внешне никак не похож на большого начальника, выглядит абсолютно непрезентабельно. Но принял нормально, вниматель-но выслушал, согласился. Видно было, что понимает с полуслова, хотя я излагал довольно сумбурно. Покивал: да-да, конечно, мы те-перь с вами делаем одно большое дело государственной важности. Позже в официальной обстановке мы не встречались. Но почти все, что я написал в той записке, он реализовал. По-другому, по-своему. Я предлагал, например, некий мас-штабный методический центр с участием госструктур для консуль-тации населения. Головлев вскоре организовал цикл просветитель-ских передач на местном телевиде-нии. Передачи были интересные, привлекали, заинтриговывали.

Имя Головлева часто связывают с Чековым инвестиционным фон-дом социальной защиты населе-ния (ЧИФ СЗН), который, конечно же, был создан по его лекалам и

ИНСАЙД

цессом в масштабе всей страны. Быстро сформировались регио-нальные структуры, которые не-посредственно проводили эко-номические реформы на местах. Западные страны предоставили набор методик, ни одна из кото-рых, по моему мнению, так и не прошла адаптацию в России. Од-нако Запад оказывал финансовую поддержку, которая главным обра-зом направлялась на методическое обеспечение рынка ценных бумаг, создание системы оборота вауче-ров и разработку законодательной базы. Полагаю, всего было выделе-но около ста миллионов долларов, да и те большей частью израсхо-дованы нецелевым образом или разворованы. Но в городах и весях нашей необъятной родины уже поя вились люди, которые быстро все поняли без западных методик на российский манер.

Не очень хорошо знаю историю Головлева до того, как он занял место председателя КУГИ. Впер-вые мы встретились в феврале 1993 года. Познакомились в связи с тем, что в декабре 92-го я создал чековый инвестиционный фонд, предполагая, что приватизация должна опираться на структуры, способные вовлечь в процесс прак-тически всю страну, а для нас — всю область. Безусловно, обслужи-вание такого масштабного проекта должны были осуществлять квали-фицированные специалисты и со-ответствующие организации, а не нечистоплотные и безграмотные проходимцы. В то время еще не было лицензирования подобной деятельности и механизмов ее ре-гулирования и контроля. Любой желающий мог торговать ценны-ми бумагами. Для профессиональ-ной деятельности человек должен был иметь квалификационный аттестат и сдать соответствующий экзамен. Но на практике и это оказывалось необязательным. На городских рынках открыто стояли люди с табличками «Куплю-продам ваучеры, акции, доллары, золото».

Я подготовил аналитическую за-писку о принципах становления

«Автоколонна № 555-бис», которая в тот момент была на плаву, но в списке оказалось более восьмиде-сяти предприятий, в том числе и настоящие жемчужины индустрии Южного Урала. А 20% вкупе с адми-нистративным ресурсом обеспечи-вали во многих случаях возмож-ности контрольного пакета. Но Головлев формально ко всему это-му никакого отношения не имел. При всем при том идея создания ЧОИК встречалась на «ура» и реа-лизовалась без видимого участия Головлева. Он просто подтолкнул, подсказал идейку, а дальше пош-ло-поехало привычным чиновни-чьим порядком.

Итак, появилась крупнейшая ин-вестиционная компания, в которой сосредоточилось огромное коли-чество акций приватизированных предприятий, и которую власть держала за короткий поводок. Сле-дом создался упомянутый фонд СЗН уже по вышедшим пос тановлениям и законам. А ЧОИК стала управляю-щей компанией фонда. В новоис-печенный фонд загнали со своими ваучерами бюджетников: учите-лей, врачей, милиционеров, гэбэш-ников… «Под козырек» и вперед — сдавать свои чеки. Таким образом, уже через полгода после создания фонд СЗН насчитывал около 300 тысяч акционеров. А, например, мой фонд, созданный нескольки-ми месяцами раньше, только через год сумел привлечь около двадца-ти тысяч акционеров. Такова сила админист ративного ресурса. На разных чиновничьих местах сиде-ли люди из команды Головлева, под-контрольные ему. Они принимали решения в соответствии со своими полномочиями. А руководство об-ласти было уверено, что контроли-рует процесс…

Приватизация в России развер-нулась по полной программе. Во всех уголках страны проводились чековые аукционы. И вдруг на од-ном из них в списке выставленных на продажу предприятий я увидел ЧОИК. То есть, эта компания уже как акционерное общество прода-вала свои акции. Ничего подобного

находился в зоне его постоянного пристального внимания. Фонд СЗН был зарегистрирован значительно позже моего фонда, но, активно используя административный ре-сурс, «раскрутился» значительно быстрее. А самое главное, что Го-ловлев еще до фонда сумел создать Челябинскую областную инвести-ционную компанию — ЧОИК — и оперативно провел соответствую-щее решение через областное ру-ководство. Жили-были чиновники, и вдруг нагрянула приватизация. Хочешь-не хочешь, а деваться не-куда, надо делать, что указывают сверху. Но, во-первых, никто не по-нимает, что это такое, а во-вторых, не хочется терять контроль над людьми — ведь предприятия уйдут на свободу вместе с директорами.

комбеды и чекисты. Кто виноват? Опять Чубайс?

Реализованный процесс прива-тизации не был единственно воз-можным. Но он был неоспоримой поворотной точкой реформ.

Рыночные преобразования выз-вали из небытия большое число новых людей: как профессиональ-но подготовленных советской сис темой специалистов (финанси-стов, экономистов), так и просто энергичных, умных, талантливых. Такие люди появились и в провин-ции. Они осуществляли преобразо-вания на своей малой родине, по ходу обретая известность и в рос-сийском масштабе. Например, есть немало публикаций на тему «Челя-бинцы во власти». Виктор Христен-ко, Александр Кушнарь, Александр Починок, ну и, безусловно, Влади-мир Головлев, трагически погиб-ший в августе 2002 года. Нельзя не вспомнить эту фигуру, противоре-чивую, нестандартную…

Я познакомился с Владими-ром Ивановичем, когда он рабо-тал председателем Комитета по управлению государственным имуществом (КУГИ) Челябинской области. Приватизация стала воз-можной только потому, что в крат-чайшие сроки Чубайсу удалось создать необходимые институты и механизмы для управления про-

Действительно

сильная идея: каждый

человек получил в

руки кусочек Родины.

Как тогда руководить, как власть свою демонстрировать? Головлев мигом понял, что никто ничего не понимает. Он сумел провести тезис о необходимости взять приватиза-цию под контроль государства. То есть, убеждал он руководителей области, мы создадим ЧОИК, куда все предприятия должны будут вложить по 20% своих акций, и ру-ководство области, как крупный акционер, получит возможность контролировать все акционерные общества, отдавшие свои доли в ЧОИК.

Вскоре вышло соответствующее распоряжение областного руко-водства, подписанное председате-лем областного совета депутатов, и предприятия начали практически бесплатно передавать крупные пакеты своих акций в ЧОИК. Ну ладно еще, если это какая-нибудь

В новоиспеченный

фонд загнали со свои-

ми ваучерами бюджет-

ников: учителей, вра-

чей, милиционеров,

гэбэшников…


не могло быть в принципе, потому что она являлась вновь образован-ным предприятием и не подпадала под закон о приватизации. Законом предусматривались три варианта приватизации, но ЧОИК выстав-лялась по не предус мотренному законом четвертому варианту. Это был нонсенс, какая-то абсолютно дикая схема, некий «подпоручик Киже», но, как бы то ни было, ак-ции компании продали на чековом аукционе по полной формальной процедуре. К тому моменту уже были созданы и опробованы орга-низационные процедуры обслужи-вания чековых продаж, а значит, появились коррупционные меха-низмы достижения преимуществ. Аукцион можно выиграть, имея информацию о пос туплении чеков, а информацией Головлев мог вла-деть первым, ибо все структуры, которые собирали чеки, подчиня-лись Фонду имущества, который, в свою очередь, контролировался КУГИ, и для Головлева никаких тайн быть не могло.

Рекорд всех российских чековых аукционов установлен при прода-же именно ЧОИК. Суть в том, что, чем больше акций предприятия приходилось при продаже на один ваучер, тем дешевле предприятие. И наоборот, чем меньше акций на один ваучер, тем предприятие до-роже. При продаже ЧОИК на один ваучер пришлось несколько тысяч акций, то есть компания оказалась баснословно дешевой, но в ней было собрано по 20% акций вось-мидесяти девяти предприятий об-ласти, и, кроме того, она управляла фондом СЗН, то есть все акции фон-да, по сути, также принадлежали ЧОИК. Вдруг получилось, что некто за несколько ваучеров стал владель-цем компании, в которой представ-лен весь цвет экономики региона.

Что это? Мошенничество? По-пробуй доказать в суде. Воровство? Найди статью под такое воровство. Прокуратура занималась этими де-лами, что-то пыталась вменить Го-ловлеву, но обвинить его было труд-но — потому, что он сам ничего не подписывал, и потому, что его при-

думки были беспрецедентны. Все объяснялось издержками неадек-ватного законодательства. Головлев тщательно продумывал всю хитро-умную операцию и всегда доводил ее до конца. Уверен, кроме него, никто и не догадывался, к чему все приведет в конечном счете. Зачем он это делал? Процесс ради процес-са? Желание несметно обогатиться? Думаю, деньги как таковые Голов-лева в личном, бытовом смысле не интересовали. Прокуратура ис-кала какие-то коттеджи под Мо-сквой, собственность за границей. Допускаю, что-то имелось, но для личного потребления деньги ему не требовались. Никогда. До самой смерти он так и ходил в затрапез-ной одежде, жил с ма терью в двух-комнатной квартирке в отдален-ном районе Москвы. У него не было жены, детей, он никогда не отдыхал на курортах. В большом количестве деньги требовались Головлеву для осуществления крупных операций. Как в большом бизнесе, когда ва-жен не объем заработанных денег, а возможность продумать и изящно реализовать бизнес-идею.

Думаю, деньги помогали Голов-леву исполнять роль, которую он осознал для себя с самого начала своей деятельности, а может быть, и в начале сознательной жизни — роль кукловода. Быть кукловодом крупных фигур, включая Чубайса и Гайдара, чрезвычайно «волни-тельно и архиинтересно». Деньги могли защитить на политическом уровне. Политическая афера явля-лась для него, бесспорно, главной в жизни. Не собственно власть, а именно активное участие в россий-ской политической интриге. День-ги, которые Головлев получил (не

скажу, что заработал) — большие деньги. Кое-что я знаю конкретно, о чем-то догадываюсь, представляя ценность того, что было под его контролем. Могу согласиться с про-курором области, что общая сумма составила сотни миллионов долла-ров. Но полагаю, что все эти деньги ушли на партийные дела. Почему Головлев достиг таких политиче-ских высот? Он с самого начала дер-жался одной идеологической пара-дигмы — правой — и фактически одной партии, лишь в самом конце жизненного пути образовав нечто свое вместе с Сергеем Юшенко-вым, также впос ледствии ставшим жертвой заказного убийства. Голов-лев во многом определял финансо-вую основу партии. И тогда, когда партия находилась в фаворе, и тог-да, когда она потеряла прежние по-зиции.

Роль кукловода он именно играл. Его главное внутреннее удоволь-ствие — незаметное манипулиро-вание сильными мира сего. Неза-метное для них, незаметное для остальных. Кто он такой на самом деле? Носитель сильной идеи, способный к решительным дейст-виям? Или обладатель харизмы, за-вораживающей электорат? Ничего подобного. Но Головлев контроли-ровал очень большие деньги и дер-жал в руках изощренную политиче-скую интригу, в которую вов лекал всех, кого считал нужным, от мала до велика. Мне абсолютно непо-нятно (не знаю, понятно ли Чу-байсу, Гайдару, Юшенкову и иже с ними), почему ближние соратники Головлева души в нем не чаяли. Он их постоянно подставлял, в грош не ставил, а они ему были преданы до конца. Многие работали с ним рядом, многие на расстоянии, но все выполняли функции в боль-шой игре Головлева, словно попав в поток и двигаясь в заданном на-правлении.

Одни тонули, другим удавалось выкарабкаться. Но именно Голов-лев с самого начала формировал это русло.

ИНСАЙД

Его главное внутрен-

нее удовольствие —

незаметное манипу-

лирование сильными

мира сего.

С Владимиром Ивановичем Го-ловлевым у меня было скорее заоч-ное знакомство. Мы пересекались считанные разы, и в памяти оста-лись на редкость любопытные эпи-зоды, связанные с главным «прива-тизатором» Челябинской области. Могу, например, рассказать, как он, будучи государственным чиновни-ком, подписывал важные докумен-ты по приватизации предприятий в начале 90-х годов. Характерная картина: секретарь подходит к Го-ловлеву с документом, на титуль-ном листе которого требуется его подпись. Тот нехотя достает ручку, берет ее за самый конец (противо-положный перу) левой рукой и, почти не глядя, быстро чертит в правом верхнем углу какую-то волнообразную закорючку. И се-кретарь ничего не может ему воз-разить, мол, почему вы, Владимир Иванович, не расписываетесь, как следует?

А что с него взять? Формально он руку приложил. Чего еще надо? Это же не банковский чек. И все дела: главное — потом не докажешь, кто расписался.

Еще я был свидетелем занима-тельной истории, связанной с при-ватизаций крупного строительного треста. Началось с того, что началь-ник этого предприятия обратил-ся к Головлеву с предложением приватизировать трест. Головлев поначалу изобразил возмущение: батенька, трест федерального зна-чения, принадлежит Минсредма-шу, десять тысяч работников, какая может быть приватизация? Потом поостыл и говорит: ладно, отдашь мне 30% акций, тогда я все устрою. А начальнику очень хотелось, что-бы трест был частным, и он согла-сился отдать долю.

Головлев обещание сдержал и протащил трест через все привати-зационные препоны и инстанции, причем это предприятие стало частным буквально за копейки. Схема была примерно такая. Вна-чале было создано арендное пред-приятие – закрытое акционерное общество на десять тысяч (!) акци-онеров. В него записали весь трудо-вой коллектив, который за смеш-ную сумму получил в собственность все государственное имущество, а

Головлеву было отписано 30%. Но вскоре люди прозрели: 70% акций разделены на десять тысяч человек поровну, а у одного Головлева под контролем оказалось 30%. Кто хозя-ин треста? Он и хозяин, потому что на общее собрание акционеров, где решаются ключевые вопросы по управлению предприятием, физи-чески невозможно собрать такое количество собственников.

Головлев — хозяин. А они — ста-тисты: бегали, бумаги собирали, арендное предприятие создавали… Свой пакет акций Головлев по отра-ботанной схеме перевел в Челябин-скую областную инвестиционную компанию — знаменитую ЧОИК, где таким образом было собрано 186 предприятий. Фактически ЧОИК контролировала весь цвет региональной экономики.

Когда руководители треста поня-ли свое незавидное положение, они обратились ко мне за помощью: до-казать, что г-н Головлев мошенник. Мы были молодые, азартные, бра-лись за самые безнадежные дела, и кое-что нам удалось тогда сделать, но это совсем другая история…

Кризисный менеджер

Игорь Липатников

вспоминает о Головлеве


Когда-то давным-давно был у нас с маленькими друзьями дворовый те-атр «Балаганчик». Тогда, в советские еще времена, репетировали мы в детском клубе по месту жительства, нам помогал комсомол. Время было другое.

Вспоминаю, как после отработки одной из сцен я предложил ребятам сыграть «этюд», свободную фантазию на заданную тему. До этого репети-ция шла тяжело: с трудом находились нужные движения и интонации, дети были вялые. Но как только исчезла удавка заранее написанного текста, актеры выдали поразительную им-провизацию, практически идеально сыграв ее с первого раза. Быстренько распределили роли — сын, его под-ружка и неожиданно пришедший с работы отец. Не было в этюде ниче-го скабрезного, слишком юны были актеры. «Ах, вот как ты к экзаменам готовишься?» — выдохнул «отец» с негодованием. «Ничего, сидите, де-вушка! — сказал он заметавшейся по сцене «подружке». — Знайте, что вы

дружите с настоящим лентяем…» — и уже почти натуральная разборка по-неслась дальше. В конце концов «отец» пошел провожать «подружку», оставив «сына» в окружении учебников.

Но настоящим мастером импрови-зации оказалась одна из наших «при-мадонн». Она пришла к нам позже остальных, поэтому роль ей доста-лась только в массовке. Стояло лето, наш клуб не работал. И мне доставля-ло неописуемое удовольствие чуть ли не каждый день во время прогулок во дворе играть с ней самые разные этюды.

Один раз решили мы придумать что-то простенькое: я — барин, она — моя будущая жена. Мы, якобы, ка-таемся где-то за городом. И была при этом еще одна девочка с цыганской внешностью. По замыслу она долж-на была подойти к нам и нагадать несчастье. Но у «цыганки» случился «зажим». Она так и не смогла войти в роль, ни слова не сказала. Расстроив-шись, я прекратил действо. А моя на-парница предложила: «Давай я сыг-

Настоящая монетараю». — «Ну, какая из тебя цыганка? Волосы светлые, глаза серые… — воз-ражаю. — Не выйдет ничего». — «Но я только попробую…» — ее умоляю-щий голос сломил мое сопротивле-ние.

Отошла метра на три, повернулась — и… Откуда этот властный, колдов-ской взгляд? Откуда игривая поход-ка? «Ай, барин! Ай, красавчик! По-золоти ручку. Погадаю. Расскажу, что было, что будет». Ого! Похоже, она и меня решила очаровать. Но ведь ей же девять! Откуда в ней все это? С невероятным усилием воли презри-тельно брюзжу: «Не верю я вашему цыганскому гаданию». А она, отбе-жав, подобрала выброшенные кем-то конфетные фантики и подошла ко мне снова, будто тасуя колоду карт. Я достал кошелек и дал ей монету, на-стоящую. «Ох, скуповат ты, барин…» — пробует монету на зуб. — «Насто-ящая… Ну, да ладно, погадаем…» И нагадала. Будто в скором времени женюсь я на цыганке. Ее взгляд и го-лос не оставляли сомнений: этой цы-ганкой будет именно она! Гневаюсь, пытаюсь ее прогнать. А она смеется: «Ай, барин! Испугался!» Вкрадчиво: «А только женишься ты на цыганке! Ой, женишься…» И с нарастающим колдовским накалом: «Прибежишь к ней без кучера, без лошади. Будешь в ногах у нее валяться, белы ручки целовать…» И уже уходя, просверк серых, но настоящих цыганских глаз: «Да поздно будет!»

Позже мы неоднократно показы-вали этот этюд в разных компаниях. Однажды, когда попросили сыграть его третий раз подряд, моя партнер-ша шепнула мне: «Не могу. Зубы бо-лят». Так я узнал, что монеты, оказы-вается, она гнула по-настоящему…

А чему тут, собственно, удивлять-ся? Есть вещи важнее, чем какие-то зубы.

Когда произносят слово «талант», я всегда вспоминаю эту крошечную «цыганку» со сверкающим взглядом и монетой, которую она пробует на зуб.

Андрей Середа Иллюстрация: Александр Сафонов

МЫСЛИ

•ПАКТ•МОИСЕЯ•

Политику модернизации России можно было бы считать обреченной, если бы речь шла о реаль-ном процессе, а не о PR-фантоме, призванном маркировать одного из участников «тандема» как выразителя чаяний либерально настроенной, со-циально активной части общества. Притом, с одной стороны, предстоящий стране системный кризис с перспективой разрушения уже не морали, а бытовых основ жизни населе-ния, никто не отменял. А с другой, в стране на-лицо смертельная апатия масс в опасном соче-тании со смятением элит: и те, и другие остро чувствуют, что более «так жить нельзя» и форми-руют мощный запрос на перемены. Он носит пока отрицательный характер: элиты знают, что перемены произойдут, но страшат-ся их, так как не хотят рисковать «нажитым не-посильным трудом» и, возможно, свободой. Это ускоряет эмиграцию капиталов и утечку мозгов, окончательно обескровливая будущее страны (1,25 млн. человек покинуло Россию за последние три года; чистый вывоз капитала из РФ частным сектором с середины 2008-го по середину 2011-го превысил $270 млрд. и продолжает расти).Основная — бедная — часть населения клянет коррупцию и безнадегу, но тоже боится перемен, так как опасается потерять через них последнюю рубаху. Бедняки и олигархи обеспечивают под-держку архаической политической системе по-тому, что больше им надеяться не на что: конку-рентное общество убьет их. Это поддержка слабая и ненадежная, но она ду-шит сейчас ростки альтернативных сценариев: настоящих «групп поддержки» модернизации в обществе все еще нет. Повсюду ощущение безыс-

ходности. У россиян всех без исключения соци-альных групп напрочь отсутствует образ желае-мого будущего внутри страны. Это наращивает негативный потенциал предстоящего кризиса, гарантированно превращая его в обвал. Оппози-ция всячески приближает этот обвал, видя в нем единственный шанс перемен и мысля по прин-ципу «чем хуже, тем лучше». По сути, все политические силы работают сейчас на развал и опустошение. Ни власть, ни оппози-ция не предлагают ответственной, правдивой и позитивной повестки. Новые лидеры общества укрепляются вне существующей политической системы, что доказывает ее обреченность. Без жесткого кризиса она не изменится, но кризис может похоронить ее вместе со страной. Как го-ворят компьютерщики, «программа зависла».Оттого первая задача сейчас — предложить, нако-нец, адекватную политическую идеологию транс-формации общества, которая, как это ни странно звучит — но в этом главное — устроит всех. Объ-яснить, что ждет страну и почему нужны именно эти, а не иные действия. Каким мы видим жела-емое будущее и настоящие, а не предвыборные цели. Остро востребован новый договор (пакт) между обществом и властью, который сменит ис-черпавшую себя липовую сделку «нулевых»: «по-литические свободы в обмен на потребительскую стабильность». Не получилось сменять то, чего не имел народ, на то, чего не было у власти.Только на основе такого нового договора пред-стоящий кризис станет не сигналом к мародер-ству и бегству, а ключевым этапом российского трансзита — трансформирующего перехода РФ в новое качество общества и власти.

ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ ПОСТСОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ НА ПЕРИОД ДО 2017-ГО ГОДАОТ АЛЕКСАНДРА ПОДОПРИГОРЫ

0.1

0.2

0.3

0.4

0.5

1.1

1.2

1.3

1.4

1.5

1.6

1.7

1.8

1.9

0.6

0.7

0.8

Суть политического момента и потребность в идео логии нового договора определяются честной констатацией двух фактов. Первый заключается в том, что реформировать нынешнюю политическую и социально-экономи-ческую конструкцию РФ невозможно. Но и рабо-тать она тоже уже не может. Ее обрушение идет сейчас «по краям» — в виде техногенных аварий, сокращения населения и ухудшения его здоровья, терактов и криминализации бизнеса, утраты тех-нических и культурных компетенций и перспек-тив, росте центробежных настроений. Элиты, по-терявшие доверие и эффективность, не могут ни измениться, ни уйти. Общество не видит тех, кто готов их сменить и не готово действовать самосто-ятельно. Поэтому единственная актуальная политическая повестка состоит сейчас в том, чтобы превратить неизбежный кризис обрушения в кризис транс-формации. Сделать по-настоящему проектным вхождение в предстоящий кризис и выход из него.Реальный шанс и рабочий скрипт у такой по-вестки есть. Они в том, чтобы пройти этот кри-зис, максимально сохранив и, по возможности, расширив уровень благосостояния (потребления) населения, изменив его социальную структуру в пользу среднего класса. Это возможно, как это ни парадоксально. И это выгодно как власти, так и оппозиции, а также всем самодеятельным эле-ментам общества: бизнесу, НПО, интеллектуалам, домохозяйствам — все они достигают здесь своих целей. Поэтому именно здесь — точка сборки но-вого российского договора и новой общественной конструкции. Сосредоточение общества на задаче роста взламы-вает режим эффективнее любой революции. За-дача абсолютно решаема именно потому, что она понятна обществу, способна его объединить и, главное, рождает в ходе реализации непобедимых агентов. Но ее решение предполагает разморажи-вание последних резервов России — политиче-ской (в тесной связке с федеративной) реформы и реального стратегического сотрудничества с За-падом. Вторая важнейшая констатация и предпосылка трансзита РФ заключается в том, что без внеш-них ресурсов этот трансформационный транзит России не совершить. Только превращение Рос-сии в стройплощадку, привлекающую огромную массу западного капитала и технологий, способно

ресурсно обеспечить этот беспрецедентный про-ект, стимулировав одновременно новый мировой рост, в котором остро нуждается Запад. Упустить уникальный шанс совместить кризис-ную трансформацию с инсталляцией обществен-ного и государственного устройства завтрашнего дня можно лишь по причине косности и эгоизма, ставших «печатью» большей части правящих элит России. Для них осмысленное и честное участие в трансзитном проекте — шанс личной и историчес-кой реабилитации. Но дело не только в элитах.

Следует понимать масштаб проблемы. Ситуация гораздо хуже, нежели противостояние «плохих» элит и «хорошего» общества. Наша элита адек-ватна обществу, в котором на эмоциональном и интеллектуальном плане господствует один скуд-ный мотив: «срубить бабла». «Добрый и честный народ», который сегодня правдами и неправдами не пускают к власти жулики и воры, на самом деле не существует. Его только предстоит создать, гра-мотно и ответственно трансформируя общество. Общество и власть должны начать с признания того факта, что они прошли лишь малую часть пути по пустыне после бегства из фараонова раб-ства. И принять взаимные обязательства, позволя-ющие выжить перед лицом надвигающихся бурь, выйдя из них обновленными. Объединенный же-ланием добраться до земли Обетованной, призна-нием правил и направления пути, народ получает свой шанс.

КРИЗИС·КАК·ПРОЕКТ


ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ФУТУРОЛОГИЯ

рисунки: Поль Гюстав Доре, иллюстрации: Алексей Луканенковполная версия текста на сайте www.uralpress.ru

44 45

АРТ-ПРОЕКТ

БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011

Выделим только самые крупные факторы, которые делают всеобъемлющий кризис в России неизбеж-ным.Это органическая неспособность к эффективному развитию экономики, обусловленная ее исключи-тельно сырьевым характером (обслуживание груп-пы развитых экономик, полная зависимость от их рынков) и монополизмом (сращенностью крупно-го бизнеса с властью), подавлением конкуренции и коррупционной затратностью, которые делают ее продукты заведомо неконкурентоспособными (бес-прецедентный рост импорта, замещающего остат-ки отечественных товаров — в первом полугодии 2011г. порядка 45% по сравнению с тем же перио-дом прошлого года — иллюстрирует эту тенден-цию и грозит неизбежной девальвацией; в первом полугодии 2008-го российский импорт стоил $136 млрд, а за первые 6 месяцев 2011-го — $148 млрд.)Такая сверхзатратная экономика может существо-вать лишь в условиях избытка ресурсов (в данном случае — высоких и постоянно растущих цен на нефть), но уже не может развиваться без притока современных технологий их добычи, будучи не-способной произвести их сама (за последние пять лет глубина нефтепереработки в РФ снизилась и находится на уровне 71% против 95% в развитых странах, сокращаются программы модернизации нефтеперегонных заводов). Поэтому временные рамки жизни этой экономики четко просматриваю-тся уже сейчас.Это органическая невозможность формирования конкурентных экономики и общества в условиях неправовой судебной системы и невозможности реформировать последнюю на современных прин-ципах в условиях архаического политического ре-жима «вертикали власти». Это органическая невозможность эффективного управления страной и регионами в рамках псевдо-федеративной модели, основу которой на деле сос-тавляет имитационный унитарно-авторитарный режим. Политический режим неподвижен, замкнут, ли-шен «социальных лифтов» и мотиваций к глубо-кой реформе как «сверху» (она не нужна ни власти, ни сращенному с ней бизнесу), так и «снизу» (поль-зуется пассивной поддержкой депрессивного насе-ления — до 80% жителей страны, которые живут в малых городах и селах, не могут эмигрировать, мало способны к самодеятельности и склонны к ожиданиям социальных подачек).

Поэтому точка и механизмы коллапса режима понятны: по причине внутренней слабости в со-четании с имманентной неспособностью к само-развитию и стимулированию роста экономики, он неизбежно распадется из-за внешнего толчка в течение максимум пяти лет (до сакрального 2017 года). Этот внешний толчок проявится сопряжением в одной временной точке нескольких главных векто-ров Большого российского кризиса (скорее всего, оно будет спровоцировано не очень значительны-ми для глобального сообщества потрясениями в рамках мировых финансовых рынков — там ведь параллельно идет свой процесс трансформации):• резким изменением конъюнктуры мировых рын-ков сырья, что вызовет новый отток капитала, ли-шит бюджет РФ доходов, приведет к девальвации рубля и сделает невозможным исполнение соци-альных обязательств на прежнем уровне (результат — исчезновение импорта, составляющее основу потребительской стабильности РФ, долговой кри-зис, увеличение доли платных услуг и цен на них, резкое падение доходов и маргинализация боль-шей части населения);• достижением физического предела возможно-стей эксплуатации месторождений нефти и газа российскими компаниями при деградирующем технологическом уровне добычи и переработки, исчерпанием возможности увеличения и даже со-хранения уровня добычи без западных инвестиций и технологий; это же относится к общей деграда-ции инфраструктуры страны, «донашивающей» остатки советского потенциала;• ускорением реальной децентрализации РФ и центробежных тенденций, вызванных кризисом управления в стране;• быстрым нарастанием кризиса доверия в россий-ском обществе, осознанием широкими массами населения нелегитимности власти «жуликов и во-ров», нечестности выборов, коррумпированности властей всех уровней; этот процесс мощно стиму-лируется информационной революцией;Когда эти четыре вектора сойдутся в одной точке, коллапс перейдет в острую политическую фазу.«Дедлайн» у нас знаменательный — 2017-й год, столетие Октябрьской революции (до этой даты у страны может хватить нынешних ресурсов при благоприятном развитии ситуации в мире).

ДЕДЛАЙН·2017 СЕБЕСТОИМОСТЬ·ДЕМОКРАТИИВопрос о стейкхолдерах (агентах, выгодоприоб-ретателях) российской трансформации является ключевым. Правящие элиты, создавшие авторитарный ре-жим, не хотят отдавать даже части своих полно-мочий, справедливо видя в децентрализации начало утраты власти и доминирования. Контрэ-литы жаждут громкого провала партии власти, а не стабилизации и роста. Инертный социум все еще боится власти и ждет от нее новых подачек, но уже презирает ее за продажность и бесприн-ципность и не станет ее защищать в случае вне-запного ослабления (как это было в 1991 году).Где тут место для новых договоров, пактов, об-щих интересов, доверия, терпимости и совмест-ной работы? Оно есть, простое и понятное. Особое место в нашей конструкции занимает тезис о необходи-мости и возможности сохранения и роста уровня потребления основной массы населения страны в кризисный переходный период демократиче-ской трансформации. Этот, парадоксальный на первый взгляд (и банальный — на второй), пункт на самом деле является ключевым для всей кон-струкции Пакта, его социальной философии и политической идеологии. Рост экономики эффективно работает на корен-ную трансформацию общества и самого пере-ходного режима, который при этом убежден, что укрепляет себя и продлевает свои дни. В этом парадоксе — нужный нам политический ключ к «открытию» ситуации в позитивном направле-нии. Экономическая стабильность (даже такая услов-ная, как сейчас) благоприятствует росту сред-него класса и каждодневной индивидуальной интеграции множества россиян в европейское институциональное пространство (начиная с ту-ризма, work & travel , личных контактов, бизнеса и лечения, заканчивая Страсбургским судом и международной финансовой системой, в кото-рую давно интегрирована РФ). Это постепенно, но необратимо меняет социальную структуру общества и его политические ориентации.

В результате уже внутри страны растет спрос на институциональные перемены, формируется реальная, консолидированная не на сугубо по-литических требованиях (вроде отставки «крова-вого режима»), а на настойчивом продвижении жизненно важных для среднего класса реформ (независимый суд, свобода конкуренции, чест-ные выборы и т.д.), коалиция граждан. Это, в свою очередь, усиливает позиции системных либеральных политических сил в парламенте и правительстве, вовлекает в процессы трансфор-мации инертное большинство населения и кон-серваторов во власти. Видя именно такой вектор перемен в общественной структуре и настроени-ях, правящая элита перестает бояться и открыва-ется для неизбежных реформ. Социолог «Левада-Центра» Лев Гудков обосно-вано полагает, что возможность изменений от-крывается лишь с накоплением некоторого социального и культурного капитала в новых поколениях. Для этого их уровень жизни должен существенно повыситься, достигнув, наконец, такой черты, за которой страх перед нищетой и угрозой возвращения к аскетизму советского дефицитного распределения перестанет играть роль ценностного регулятора.Именно «новые русские-2», активно формирую-щийся средний класс РФ становятся в обозримой перспективе «стейкхолдерами модернизации». Но им нужно время, чтобы набрать силу.Само по себе улучшение экономических усло-вий не приблизит российское общество к изме-нению политического строя в сторону большей демократии и интенсивного роста. Но именно это формирует решительный запрос общества на быструю эволюцию к демократическим фор-мам власти. Ведь при достижении ВВП на душу населения в $10000 демократия становится бес-смертной — к такому выводу пришли эксперты компании «Ренессанс капитал», изучив историю 150 стран. А уровень благосостояния в РФ уже превысил $14 000 — сейчас это богатая страна со слабой демократией. Однако это дает хорошую вероятность, что Россия готова к повышению уровня демократии. Однако почему мы так уверенно говорим о за-просе на именно на демократические формы власти? Не иллюзии ли это, учитывая особенно-сти исторического бэкграунда России и ментали-тета ее населения?

2.1

2.2

2.3

2.4

2.5

2.6

3.1

3.2

3.3

3.4

3.5

3.6

2.7

2.8

2.8.1

2.8.2

2.8.3

2.8.4

2.9

2.10

3.7

3.8

3.9

3.10

3.11



46 47

АРТ-ПРОЕКТ

БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 47БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 201146


«СТЕЙКХОЛДЕРЫ»· МОДЕРНИЗАЦИИ

На самом деле для живущих здесь очевидно, что Россия является «богатой страной» по чис-то формальным признакам показателя ВВП на душу населения. А при осознании того важного факта, что эту хорошую «среднюю температуру по больнице» очень недавно и определенно вре-менно обеспечивают лишь амбиции спекулянтов нефтяными фьючерсами, станет ясно, что на са-мом деле Россия — все еще бедная страна, лишь подходящая к тому уровню обеспеченности насе-ления, при котором возможна постановка вопро-са о демократической трансформации общества.В случае роста ВВП темпами 4% в год числен-ность среднего класса к началу 2020 г.г. достигнет 40% населения. Рост среднего класса ускорится благодаря тому, что в наиболее продуктивный возраст (30-40 лет) войдет многочисленное по-коление детей, родившихся в 1980-х. Оно войдет в расцвет профессиональной деятельности в пе-риод, когда обострится дефицит на рынке труда. Его доходы будут расти быстрее, чем у других поколений. Эти люди будут быстро пополнять ряды среднего класса европейского типа.

Для российского среднего класса характерен специфический и отчасти противоречивый на-бор ценностей, отличающий его от других со-циальных групп. Он включает спрос на правовое государство, неприятие коррупции, недоверие к властям, сочувствие нуждающимся, европей-скую ориентацию и умеренный национализм.Вместе с тем существующая партийная систе-ма плохо приспособлена к тому, чтобы осваи-вать этот растущий электоральный сегмент. Он остается стремительно расширяющейся нишей, создающей политический вакуум. Поэтому но-вый русский средний класс уже становится за-казчиком новой русской политики. Не случайно, его наиболее яркие представители (Навальный, Ройзман, Чирикова и некоторые другие) состоя-лись и работают вне рамок нынешней политиче-ской конструкции. Они сами создают себе дру-гую, и пока она поднимается рядом со старыми декорациями Жириновского и Грызлова.

КЛЮЧЕВЫЕ·АЛЬТЕРНАТИВЫВсе это значит: ожидания того, что российское общество «созревает» для предъявления осознан-ного спроса на правовое, демократическое и фе-деративное устройство страны, небеспочвенны. Особенно важно то, что любой иной сценарий по-настоящему невыгоден ни власти, ни оппози-ции, ни обществу в целом.Потому что в случае резкого неконтролируемого ухудшения социально-экономической ситуации и обрушения политического режима, к власти при-дет не демократическая оппозиция. Она не поль-зуется поддержкой того самого большинства, за доступ которого к честным выборам ратует — им будет востребован новый вождь-популист и новый передел в целях «восстановления справедливо-сти». К управлению страной с огромной долей ве-роятности придут маргиналы из третьего эшелона нынешней власти в союзе с открытым кримина-лом, вооруженные популизмом и национализмом в качестве идеологии. При этом не поздоровится ни свергнутым элитам (маргиналы должны бу-дут предъявить жаждущей крови публике врага в клетке по образцу Мубарака), ни демократам (они будут публично заклеймены агентами Запада). Оба эти жеста обеспечат популистам временную, но мощную поддержку внутри страны (и изоля-цию в мире), после чего обрушение системы про-изойдет уже бесповоротно. Страна погрузится в хаос и на повестку дня станет ее оккупация меж-дународными силами (по факту — НАТО) с це-лью обеспечения безопасности ядерного оружия и промышленности, а также нефтяных и газовых месторождений. Это будет концом России как государства. В стра-не нет ни одной ответственной политической силы, реально заинтересованной в таком сцена-рии, но он может сбыться по причине эгоизма элит и инертности общества.Именно здесь возникает идея символическо-го «пакта Моисея», поскольку задача, которую предстоит решить, вполне эпична — провести страну сквозь кризис совместными усилиями правящих и оппонирующих элит таким обра-зом, чтобы «новый средний класс» — социальная база и стейкхолдер демократического трансзита, не был вновь отброшен на помойку, а ход собы-тий и растущая масса депрессивного населения не востребовали очередного диктатора.

Нужно дать стране эти «сорок лет», за которые в обществе произойдут необратимые изменения и осуществится «трансзит». Ведь демократия и федерация — на самом деле не свод законов, ко-торые можно завтра принять и завтра же начать жить по-новому. Это критическая масса живых людей, для которых такие ценности, как свобо-да, собственность, личные и гражданские права являются не просто словами, но единственно возможным образом жизни, который они готовы защищать с оружием в руках. Если таких людей нет или их мало, никакие законы ничего не из-менят.Обеспечить интересы правящих элит в процессе поэтапного транзита власти и сформировать по-литическое представительство «нового среднего класса» России, которому эта власть может пере-йти, не нарушив при этом финансово-экономи-ческой определенности в стране — вот главные задачи, которые стоят сейчас перед российским политическим классом и которые призван ре-шить предлагаемый пакт. Речь, по сути, идет о том, чтобы начать активно и сознательно формировать благоприятную среду, а не события, ход которых вне нашей власти.

4.1

4.2

4.3

4.4

5.1

5.2

5.3

5.4

5.5

5.6

5.7

5.8

48 49

АРТ-ПРОЕКТ

БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 49БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 201148


ОПРАВДАНИЕ·ЭЛИТ СУДЬБА·ПРОРОКА

ЗАЛОГ·УСПЕХА

У новых договоренностей властных элит и общества есть простая и понятная основа — чувст во самосохранения и здоровый социаль-ный эгоизм, выраженный в желании сохранить дос тигнутый уровень потребления и жизненной определенности. Правящим элитам «согласие на транзит» обес-печит легитимацию их роли и капиталов в мире вкупе с гарантиями безопасности; контрэли-там — возможность «по кусочкам откусывать власть», доказывая свою состоятельность и от-ветственность делами.А миллионы обывателей (в хорошем смысле этого термина) получат возможность и дальше кредитоваться под низкий процент на покупку «Логана» и трехкомнатной квартиры. Больше того, существует механизм участия населения в будущих доходах от экономического роста в стране — эти механизмы тоже должны быть за-действованы как часть залога политической ста-бильности в ходе трансзита.

Это же дает возможность «заложить», условно го-воря, пакт на Западе, получив средства (техноло-гии и инвестиции) и гарантии потребительской стабильности на кризисный период. При этом речь идет, разумеется, не о «продаже Родины» (что важно для наших политиков всех мастей и чем они успешно занимаются под па-триотический шумок не первое десятилетие), а о том, чтобы сделать Россию органической частью Запада. Интеграция РФ и поддержка ее экономи-ки в ходе трансзита, станет своеобразной платой глобального мира за те возможности глубокой реформы мировой финансово-экономической системы, которую предоставит ему Россия. Если для последней деньги и технологии Запа-да — необходимый ресурс модернизации, то для Запада прямой доступ к ресурсам Сибири и Ар-ктики и вовлечение их в экономический оборот, обещает новый импульс деловой активности и обеспечение огромной массы выпущенных денег реальными активами. Этот проект одновремен-но «лечит» и трансформирует финансово-эконо-мическую систему глобального мира и полити-ческую систему России.

Контрэлиты в регионах получают реальный шанс завоевать депутатский мандат и кресло вице-мэра провинциальной столицы (на первом этапе). У оппозиции появляется то, чего ей всегда катастрофически не хватало: позитивная повест-ка, шанс избежать маргинализации и прийти к власти в стране, которая до того не станет пепе-лищем.Это не означает снижения требовательности к правительству сейчас. Напротив, в отсутствие влиятельной и авторитетной политической оп-позиции, именно независимые интеллектуалы и СМИ, экспертное сообщество и неправитель-ственные организации (далее — обновленные профсоюзы) обязаны задавать жесткие рамки эгоистичным действиям властей, все еще ли-шенных контроля со стороны избирателей. Все это, вместе взятое, возвращает в страну полити-ческую жизнь, дает ей настоящие смысл и содер-жание.

7.1

7.2

7.3

6.1

6.2

6.3

8.1

8.2

6.4

6.5

8.3

8.4

Можно сразу принять замечание о том, что ны-нешним российским лидерам не по росту платье пророков. Однако, как не без оснований предпо-ложил еще З. Фрейд, «этот человек Моисей» не был на самом деле ни пророком, ни даже евреем (скорее всего — высокопоставленным египет-ским чиновником, возможно даже председате-лем фараоновой СБ). Был он характера небез-упречного, часто гневил Бога и даже поначалу разбил скрижали Его Завета (не исключено, что о головы своих жестоковыйных и склонных к ис-кушениям соплеменников). У Господа нет школ для пророков, есть только судьба. Интересно, однако, чем кончил Моисей? По Фрей-ду, его убили те, кого он вывел из песков (судьба президента Мубарака демонстрирует, что за три последних тысячелетия нравы вокруг Синая мало изменились — либо подтверждает вечность сюже-та). Они ощутили себя совсем другими людьми после долгого «хождения по пустыне».

Элиты часто с презрением отмечают, что наро-ды не меняются к лучшему после освобождения. Скорее, наоборот: вольный раб куда хуже раба в ошейнике. Но вожди не способны видеть, что происходит с освобожденными людьми через «сорок лет» (срок, кстати, почти мистический — см. правления Салазара, Франко, Мубарака, Бен Али, Салеха — начиная от Ирода Великого). На-стает черед, уходят поколения «поротых» и на-род меняется в одночасье. Даже если мумии еще лежат в саркофагах, живых вождей он больше не терпит. И это не мрачное пророчество. Тем более, что каноническая версия Второзакония гуманнее к вождю: Яхве просто не пустил Моисея в Землю Обетованную, лишь показав ему ее издалека. Моисей умер на ее пороге. Однако, как верно за-метил Х. Борхес, в мифологии и литературе су-ществует лишь несколько сюжетов, и не следует пренебрегать изучением каждого.



Известный уральский политолог Александр Подопри-гора любезно согласился на адаптацию на страницах

одного из своих программных текстов, отража-ющих его понимание современной России, что ока-залось актуальным именно в контексте этого номера, поскольку автор «Пакта Моисея», по сути, нарисовал итог двадцатилетнего периода распада Советской им-перии. Его анализ сильно перекликается с тем, что мы с Александром Глазыриным опубликовали пять лет на-зад в книге «Свободные диалоги». Там мы обобщили то, что «носится в воздухе», т.е. в пространстве житей-ского опыта, общекультурных рецепций и в информа-ционном поле.

Именно своего соавтора по «диалогам» (когда мы писа-ли книжку, он был безработным, ныне — гендиректор компании «Метран», Emerson) я и попросил отредак-тировать текст политолога. Замечу, что в отличие от Подопригоры мы писали свою книжку, как частные лица, дилетанты. Напротив, автор Пакта составил свою вескую репутацию именно на журналистском и политологическом ристалище, где в конкурентной борьбе пишущие и говорящие интеллектуалы оттачи-вают свои идеи и произведения (редкий случай: Подо-пригора оказался благодарен редактору, оставившему от его исходного текста около трети.)

В 2006 году мы с Глазыриным сокрушались, что наша страна впервые в своей истории осталась без «наци-ональной идеи», без «всемирного проекта», будь то старый православно-державный или новый интерна-ционально-коммунистический глобальный проект (ис-пользовавший в качестве фундамента ту же имперскую форму). Выхолащивание этой идеи и связанная с ним экономическая несостоятельность обрушили, распыли-ли общество — и новой формы оно не нашло. «Власть и слава», а, главное, национальные богатства в этих условиях естественно попали в руки людей, которые имеют ясные цели и разрабатывают логичные (и тех-нологичные) схемы их достижения. Цели эти — шкур-ные. Все происходящее ныне в России ведет к редукции государст ва (по возможности, плавной), дезинтеграции страны (по возможности, постепенной) и тихой смерти нации, превращающейся на наших глазах в свой соб-ственный культурный фантом.

Но как позитивисты мы еще верили, что новое поко-ление заявит о своем праве на жизнь, о несогласии с раз и навсегда утвержденным распределением ролей и репертуарным планом. Верили, что придет другая «драматургия». Рассчитывали, что новому поколению удастся прекратить дележку денег от продажи природ-

Что приближает революцию? Как это ни парадоксаль-но, именно то, что я вижу сейчас — полнейшая апатия и отсутствие какого-либо энтузиазма в народе. Любое потрясение, устанавливающее яркие новые устои, со-провождалось разочарованием в устоях старых, осо-бенно среди юнцов. Так было и в 1991 году в России. Миллионы молодых утеряли интерес к коммунистиче-ской морали и «советскому образу жизни». Молодежь просто пила низкокачественный алкоголь, пела Цоя во дворах и плевала на то, что показывают в новостях. Что-то мне подсказывает, так же было и в 1917 году пе-ред февральской революцией и революцией октябрь-ской. Война, Романовы, православие, самодержавие и народность абсолютно не находили отклика в юных сердцах.

За двадцать лет мало что изменилось. Молодежь игра-ет на гитаре, пьет и плюет на родителей. Большинству наплевать также и на партии, саммиты, национальную идею, терроризм и катастрофы. Да, когда отменили комсомол, тоже никто не спрыгнул с крыши дома; да, когда ГКЧП пыталось навязать большевизм, тоже ни-кто не устроил акт самосожжения (разве что какой-то старик застрелился). Но рассказы родителей о моло-дости кажутся чем-то фантастическим, потому что в обществе существовал отклик. Сегодня же апатия среди молодых стала своего рода идеологией. Переме-ны двадцатилетней давности ни к чему хорошему не привели, и, видимо, больше рисковать никто не хочет. Громкие лозунги мы и сейчас можем покричать, но все больше у себя на кухне, под пивко. А истинно пла-менных ораторов и идеологов особо не наблюдается — если появляются, любые их реплики отправляются «в спам».

Революций никому не хочется, а вот застоем стало по-пахивать. Формула «от каждого по способностям — каждому по потребностям», которую ставили в укор ленинизму, успешно, хоть и тухло, реализовалась. Каж-дый вполне себе работает (где попало), или делает вид, что работает, получает стандартный соцпакет — алко-голь, еда быстрого приготовления, интернет. И каждый гордится, что сам за себя. Как пел Егор Летов, «убить в себе государство» — это модно.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА ПО ТЕЧЕНИЮ

ных ресурсов между олигархами и «представителями государства», сопровождаемую популистскими подач-ками в виде национальных программ. Надеялись, что удастся пропустить эти деньги через реальный бизнес и раскрутить маховик современной реиндустриали-зации, маховик новой наукоемкой экономики, новой национальной инфраструктуры и на этой основе по-строить новое общество с нормальным социальным составом. Ведь другого ресурса, в отличие от Китая и Индии с их громадным человеческим потенциалом, у нас нет.

Пока у нас есть молодежь, не уехавшая «за бугор», она должна «продавить» этот поворот. «Левый», если вос-пользоваться определением Ходорковского в его зна-менитых тюремных манифестах-утопиях. «Правый», если принять определение «правизны» как примата личности, примата полноты развития и реализации личных способностей каждого. Ведь хваленая стабиль-ность как раз и нужна, чтобы с наименьшими издерж-ками и в наиболее выгодных условиях совершить та-кой поворот. Россия — ее огромная территория, недра, прибрежная зона — главная собственность XXI века. Теперешние цены на углеводороды и тандем — это не та стабильность, которой хватит даже на одно поколе-ние россиян. Все может развалиться без всяких психо-генных и техногенных катаклизмов.

Александр Подопригора, вспомнивший Моисея, как архетипический символ исчерпания своего рабского бытия, не объяснил предметной сущности и механиз-ма практической реализации Пакта. Кто станет про-дюсерами и подписантами договора «о том, чтобы сде-лать Россию органической частью Запада» и в обмен на «деньги и технологии Запада» обеспечить ему «прямой доступ к ресурсам Сибири и Арктики»? Теперешние власть и деньги имущие или «новый русский средний класс», на который уповает политолог?

И не взорвутся ли «низы» от самой постановки такого вопроса? Под «низами» я здесь подразумеваю «рожден-ных в СССР». Они пока составляют большинство ныне живущих россиян, которое чувствует себя обманутым и оскорбленным. Хватит маленькой кучки отъявлен-ных радикалов вроде ленинских большевиков, чтобы наша квазиимперия превратилась в прах. Россия ни-когда не сможет стать «органической частью Запада». Она — или империя, или — ее нет. Она может быть только цельным образованием, но не частью чего-то. И никогда не привить больной русской душе чужие по-беги, хоть бы и здоровые…

Юрий Шевелев

Студент исторического факультета Челябинского госуниверситета Лев Степанов неслучайно родился в 1991 году. Именно эта веха обозначает теперь новую историческую эпоху тысячелетней России. Реплика Льва — о нынешнем времени и о настроениях «племени младого и незнакомого», которому надо научиться жить в ХХI веке. Ценность ее именно в искренности и в достоверности. Это не «взрослое» понимание вполне объемной части нынешней молодежи, а ее голос, как таковой.

Но не буду же я утверждать: по этим причинам Россия стоит на пороге новой революции?

Если восемнадцатилетние двадцать лет назад, во вре-мя легендарного «слома», просто-напросто поплыли по течению, то их наследники сегодня уже и новое течение создать не могут. Да и времени мало прошло еще со времен того «большого бума» — 20 лет. Не со-зрели еще? С другой стороны, между февральской и октябрьс кой революцией промежуток был еще мень-ше…

Лев Троцкий рассуждал о перманентной революции и о том, как она охватывает мир. Но у нас в России особая ее разновидность — перманентная предреволю-ция, состояние стагнации и безразличия. Обернется ли оно массовым фанатизмом и деятельной жаждой пере-мен, о которых пел Цой? Время покажет.


TERRA NOVA

РОЖДЕНИЕ ИДЕИАх, сколько их – молодых, сильных, отважных – ринулось в пучину

свободного предпринимательства на рубеже восьмидесятых-девяностых годов, когда скорлупа советского тоталитарного режима треснула, и на обломках самовластья коммунистической идеи и детерминированной плановой экономики заколосились ростки рыночной экономики. Многие поверили, что сумеют стать «эффективными собственниками» несметных ресурсов и безбрежных просторов нашей необъятной родины. Ан нет, ры-ночная пучина поглотила в себе большинство охотников за прибылью – то есть, тем самым манком, который является по уставу главной целью хозяйствующего субъекта.

21 сентября в московском Сколково состоялся ежегодный форум «Рос-сия – территория эффективного предпринимательства», куда был приглашен известный челябинский бизнесмен Владимир Махалов. Он представил высокому собранию свой бизнес-проект «Заповедник инновационного предпринима-тельства». Юрий Шевелев расска-зывает о новых идеях романтиче-ского прагматика.

По большому счету, из стартовавших первыми выжили немногие, кто умудрился создать, развить, защитить свое дело. И не столь важно, боль-шое оно или небольшое. В первый, романтический период людей рас-пирал колоссальный эмоциональный порыв, которому противостоял не менее выразительный беспредел российской реальности в виде скачу-щего законодательства, злобных отморозков-рэкетиров, безмерно алчно-го чиновничества и перманентных кризисов.

Среди выживших в «лихие девяностые» — Владимир Махалов, челябинс-кий предприниматель с уникальным практическим опытом создания и развития многопрофильного бизнеса. Человек, понимающий бизнес, как

непрерывный и плодотворный оборот людских, материальных и финансовых ресурсов, в котором рождается та самая прибавочная стоимость (вспомним старика К. Марк са). Она и определяет устой-чивое развитие не только экономи-ки, но и вообще цивилизации.

Имя Махалова не входит в спи-сок Форбс и даже в перечень ква-зиолигархов российского или че-лябинского разлива. Он, скорее, является заметным уральским представителем среднего бизнеса, о котором сейчас мыслящее со-общество так печется, констатируя его «вымывание» из российской экономики. А именно средний и малый бизнес — это опорно-дви-гательный аппарат, позволяющий государству представлять свои ин-тересы на мировой политической и экономической арене.

Владимир Махалов является ос-нователем известного в уральской бизнес-среде бренда — Корпорации «Логика»,которая сосредоточила в себе множество разных бизнесов. В производственной сфере — от мебельного производства до мало-этажного строительства. В сфере услуг — от гостиничного до ресто-ранного бизнеса. В сфере коммуни-каций — от популярных массовых печатных изданий и радиостанции «L-радио» до политического и эко-номического консалтинга. Непре-рывный труд предпринимателя, эмоциональная увлеченность, во-левая сосредоточенность, незауряд-ные интеллектуальные и энергети-ческие усилия, в конечном счете, не могли увенчаться успехом без глубокого понимания экономиче-ских процессов.

Поэтому логичным представля-ется вызревшее у лидера «Логики» желание передать свой уникаль-ный опыт молодым, только осоз-навшим свое предназначение и настроившимся на предпринима-тельские риски, или поддержать бизнесменов, оказавшихся в труд-ной ситуации, но еще не потеряв-ших потенциал и веру в себя. Но-вая бизнес-идея Махалова звучит нетривиально.

ЗаповедникМахалова

иллюстрация: Алексей Луканенков


ЗАПОВЕДИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯПрезентация Заповедника Маха-

лова состоялась 21 сентября сего года на форуме в Сколково. За про-шедшие двадцать лет нового поли-тического режима в стране так и не стало ясно: куда же мы идем, и что с нами будет? То ли мы находимся на половине пути (если вспомнить ветхозаветные сорок лет) выхода из рабства, то ли заблудились и опять возвращаемся в администра-тивно-командную систему?

И как быть деловым людям? Может, попытаться строить свою жизнь самостоятельно и вне пря-мого контакта с властью. Или уйти в оппозицию к режиму и даже по-лезть на баррикады, сгорая от оби-ды, что будущее страны решает-ся наверху без участия большой массы экономически активных людей. Или, наконец, плюнуть на все и рвануть за бугор, где, по боль-шому счету, никто не ждет конку-рентов, но зато есть шанс устроить своим детям так называемую нор-мальную жизнь.

Похоже, самой трудной доро-гой из перечисленных является первая. Быть абсолютно самосто-ятельным и свободным легко на необитаемом острове, а в обще-стве (вспомним другого класси-ка – В. Ленина) так не получится. Как не удастся и самому обществу обходиться без государственного устройства. Оно, конечно, может быть разным: авторитарным, демо-кратическим, охлократическим. Но в нем обязательно должен при-сутствовать центр (лицо или груп-па лиц) принятия решений, или, проще говоря, власть. А значит, не-избежен конфликт между властью и членами общества, которые чув-ствуют себя свободными.

В середине девяностых годов в числе первых и броских россий-ских компаний прозвучала фирма «Партия», особенно звучным ока-зался ее девиз: «Вне политики, вне конкуренции!» Если предпринима-тель, тонко чувствуя запрос рынка

в продукте и услуге, создает нечто свое, уникальное, чрезвычайно ценное для общества, никакая власть не будет ему мешать. И ни-какой конкурент не подвинет, не зная секрета уникального товара и не имея законных прав на его ти-ражирование. Заповедник Маха-лова и создается, чтобы рождать и вынашивать бизнес-идеи, которые могут быть реализованы не только в тепличных условиях, но и за их пределами.

Отец водородной бомбы, Андрей Сахаров, будучи жестоко гонимым властью правозащитником и уже пожилым человеком, на баналь-ный вопрос корреспондента «В чем смысл жизни?» ответил: «В экспан-сии». Это чисто мужская позиция. Первое поколение «новорусских» предпринимателей уже перешаги-вает возрастной рубеж, когда даже перед активным человеком неиз-бежно встает вопрос: продолжать работать или идти на «заслужен-ный отдых»?

Кстати, в материальном, финан-совом отношении состоявшиеся бизнесмены первой волны впол-не могут спокойно жить долгие и долгие годы. Проблема в том, что «спокойно» не получается именно внут ри – не дает тишины душа, если она действительно предпри-нимательская. Вроде, и деньги есть, и жена здорова, и дети устрое-ны, а неймется. Надо что-то делать, куда-то идти, за что-то отвечать. Зачем нужны деньги, этот сгусток потенции и энергии, если нет сил рискнуть, куда-то их вложить, обернуть, заработать?

Выбор ясен (но не прост): либо покой (грозящий стать абсолют-ным), либо экспансия, передача опыта новому поколению пред-принимателей, которое надо ста-вить «на крыло». Именно богатый практический опыт квалифициро-ванных экспертов в Департаменте развития Заповедника позволяет сделать адекватный анализ рынка и выбор актуальных направлений развития бизнеса. А правильное начало и верное направление дви-жения – половина дела.

• юридическое сопровождение проектов и предприятий, на-чиная с регистрации юриди-ческого лица и заканчивая их защитой в судебных и прочих инстанциях;

• администрирование текущей деятельности предприятия, включающее кадровое обеспече-ние, бухгалтерское сопровожде-ние, оптимизацию налоговых отчислений;

• финансовое обеспечение бизнес-планов, предоставление матери-

альных ресурсов в виде сырья, материалов, оборудования, офисных, производственных и складских площадей;

• технологическую проработку бизнес-процессов, включающую энергооснащение, обеспечение профилактических, ремонтных услуг с привлечением квалифи-цированных специалистов;

• коммерческое сопровождение бизнес-проектов, включающее мониторинг рынка товаров и услуг, маркетинговое про-

движение готовой продукции, рекламное обеспечение и взаи-модействие со СМИ и интернет-пространством;

• обучение и тренинг руководите-лей и персонала предприятия по самым современным мировым стандартам;

• привлечение специалистов экстра-класса к участию в стратегическом и оперативном планировании деятельности предприятия.

Заповедник инновационного предпринимательства

Создание бизнес-структур под сенью Заповедника самым естественным образом может стимулировать пред-принимателей разного возраста и опыта к активной деятельности, развитию малого и среднего бизнеса в стране, полноценной генерации среднего класса в России, росту потребительских возможностей участников, социаль-ной ответственности бизнеса перед государством.

TERRA NOVA

«ОН БЫЛ ВЕЛИКИЙ ЭКОНОМ…»Главной особенностью замысла

Махалова является органическое сочетание бизнес-консалтинга с полнокровным материальным, финансовым и административ-ным обеспечением практической и преимущественно производст-венной деятельности. Опыт прео-доления перманентных кризисов при становлении рынка в новой России показывает непреходящую ценность овеществленного труда и правоту великого Пушкина: «…Он был великий эконом, то есть умел судить о том, как государство богатеет, и чем живет, и почему не надо золота ему, когда простой про-дукт имеет…» Бизнесмен, произво-дящий «простой продукт» – товар, востребованный рынком, имею-щий прибавочную стоимость за счет вложенного в него труда, не «прогорит». Он выживет даже в са-мой извращенной стадии кризиса, когда обесценятся дензнаки и вер-нется первобытный бартер.

Андрей Сахаров, буду-

чи жестоко гонимым

властью правозащит-

ником и уже пожилым

человеком, на баналь-

ный вопрос корреспон-

дента «В чем смысл

жизни?» ответил:

«В экспансии».

Заповедник – новая форма организации и развития предпринимательства, имеющая существенные отли-чия от известных форм вроде технопарков и бизнес-ин-кубаторов. Интеллектуальным ядром в организацион-ной структуре Заповедника является Департамент развития, состоящий из специалистов и экспертов разного профиля. Его прерогативой является целена-правленный анализ экономического пространства, выбор приоритетных бизнес-направлений, привлече-ние к сотрудничеству предпринимателей-носителей плодотворных идей.

Экономическая основа Заповедника – финансовые и инфраструктурные ресурсы корпорации «Логика» с ее производственными площадями, оборудованием, транспортными средствами и широкими возможно-стями их аренды под конкретные проекты. Этот базис и придает практическую значимость идее привлече-ния к сотрудничеству бизнесменов, определяющихся с выбором своего места в рынке.

Заповедник предлагает своим обитателям все условия для становления и устойчивого развития в бизнес-среде:


Трудность привлечения в Запо-ведник новых «обитателей» может быть в том, что многие начина-ющие предприниматели часто хотят «все и сразу», а более опыт-ные боят ся идти в риск. Махалов вспоминает 1993-94 годы: «Тогда все всего боялись: инфляции, не-предсказуемых действий властей, криминальных «наездов»… Кста-ти, у многих предпринимателей уже были серьезные средства, но они боялись вкладываться, начи-нать что-то новое. Кое-кто засоби-рался уезжать из страны. А мы, не глядя на все катаклизмы, строили планы и вкладывались в новые проекты…» Он отдает себе отчет, что богатый опыт и навыки не га-рантируют успех. Жизнь сложнее. Открывая в восьмидесятые годы свой первый кооператив по произ-водству фотоматериалов, Махалов не ожидал, сколько времени и сил надо отдавать ведению кадрового и бухгалтерского учета, админи-стрированию и юридическим во-просам. Вместо того, чтобы сосре-доточится и делать свое дело, надо было знать и уметь столько, на первый взгляд, второстепенного! Куда легче открывать дело, имея минимальный опыт работы в на-лаженной бизнес-структуре.

Махалов искренне признается, что и сегодня ему не хватает опы-та, и Заповедник для него самого может стать совершенно новой

Конечно, в стране немало раз-ного рода предпринимателей, готовых припасть к очередному финансовому источнику. Но как проследить за каждым, за деловой состоятельностью, за чистотой по-мыслов? А вот укрупненные аре-алы обитания бизнесменов явля-ются штучными. Инвестор скорее сделает обоснованный выбор в пользу крупной бизнес-структуры вроде Заповедника, чем отдельной компании.

Мы можем эффективнее исполь-зовать инвестиции именно за счет привлечения специалистов экстра-класса для экспертной оценки но-вых проектов, для сопровождения всего производственного цикла и продвижения товаров и услуг к потребителю. В итоге мы должны прийти к «тиражированию» про-фессионально подготовленных предпринимателей. Наверное, бла гие начинания, связанные с мо-дернизацией вообще или оптими-зацией конкретного производства несут и свои издержки, связанные, например, со снижением потреб-ности в рабочей силе. Но в Заповед-нике могут быть самые широкие возможности перепрофилирова-ния и диверсификации бизнеса, живо откликающегося на каждую новую идею.

Лейтмотивом Сколковских бде-ний звучал лозунг «Власть – инве-стор» о частно-государственном партнерстве. И власть понимает, что надо объединять усилия с пред-принимательским сообществом, и инвесторы обращаются к власти, но пока не могут понять в каком виде это соприкосновение воз-можно. Заповедник – один из вари-антов такого контакта. И, кстати, Сколково тоже. Но Сколково – это школа управления инновацион-ными проектами. Здесь делается акцент на теоретической подготов-ке кадров. По форме и сути Скол-ково является учебным центром. Зато в Заповеднике мы начинаем с того, что подбираем кандидатов на «должность предпринимателей», создаем все условия для работы и сразу обеспечиваем их работой. И еще ведем обучение. Не схоласти-ческое, оторванное от жизни, а не-посредственно на рабочем месте.

И если легендарную Силиконо-вую долину в Калифорнии можно назвать колонией «серого веще-ства», собранного по крупицам со всего мира, то наш Заповедник есть концентрация предпринима-тельской энергии, которую тоже нужно направлять через четкое понимание алгоритмов движения. Мне как предпринимателю важно

привлечь к сотрудничеству более сильных, умных, талантливых пар-тнеров, чем я сам. В этом особая радость руководителя, реальная, устойчивая перспектива развития и бизнеса, и вообще человеческой судьбы.

Все мы живем по написанному сценарию, судьба каждого чело-века запрограммирована, в том числе и его обязанности. Как у пчел, где все четко: трутни, пчелы, матка. Каждый занимается своим делом. Я мог бы уже не работать и спокойно осмысливать пережитое и сделанное. Не получается. Жить в позе рантье не могу. Не потому что важно какое-то особое признание или новые свершения. Нет. Просто после той бешеной активности, ко-торая была в девяностые, остаться не у дел невыносимо. Здесь прин-ципиальное отличие от образа жизни рантье, которому что-то ка-пает и он уверен в завтрашнем дне. Нет у него ни негативных эмоций, ни каких-то ярких позитивных. На мой взгляд, это тоска зеленая. И я вижу, что мужчина, потеряв-ший свою идею, отказавшийся от риска, быстро теряет жизненный напор, оседает и скукоживается. Может, поэтому мне так по душе песня Макаревича о глупом сквор-це, который поет зимой...

ступенью развития. Неуемное но-ваторство и подвижность, пере-менчивость его натуры имели обо-ротную сторону. Например, плотно занявшись бытовой техникой, его компания вполне могла доминиро-вать на этом сегменте рынке, если бы не отвлекалась на другое. Мно-гопрофильность может мешать компании потерей «удельного веса» в конкретном сегменте рынка.

И вот здесь просматриваются преимущества Заповедника. Тех-нология производства товара, соз-данная на базе защищенных па-тентами разработок корпорации «Логика» (двери, рекуператоры, теплообменники, стеновые пане-ли), может быть применена к ре-ализации новых идей и проектов по отработанному алгоритму: ана-лиз рынка, запуск проекта, произ-водство товара, маркетинг и сбыт. Квалифицированная команда по отработанной технологии может штамповать новые бизнес-проек-ты, будь-то производство дверей, печенья или рекламных буклетов. «Предприниматель занимается своим делом, а многие сопутствую-щие проблемы за него решают дру-гие, и для меня, как руководителя, эффективность ведения многопро-фильного бизнеса в Заповеднике будет существенно выше», — убеж-ден Владимир Махалов.

Предприниматель в отличие от простого смертного органически реагирует на запрос рынка, на кон-кретную потребность в товаре или услуге. И тут возможны издержки: попросту говоря, не доведя одного дела, хватаешься за другое. Мас-штабность бизнеса влечет допол-нительные риски. Провал в отдель-ном проекте может вызвать потерю устойчивости всей бизнес-струк-туры. Без жесткого управляющего звена (Департамента развития в Заповеднике), административного, бухгалтерского и юридического со-провождения невозможно полно-кровное, поступательное развитие многопрофильного бизнеса, гармо-ничное сочетание монетаристских и инфраструктурных интересов компании.

TERRA NOVA

СКОЛКОВСКИЕ МОТИВЫ,ИЛИ ПРЯМАЯ РЕЧЬ ВЛАДИМИРА МАХАЛОВА

Буквально все прозвучавшие во-просы на съезде активных пред-ставителей бизнеса на форуме в Сколково могут быть решены с помощью нашего Заповедника. Предприниматели собрались вме-сте, чтобы достучаться до прави-тельства, обозначить свои пробле-мы. Например, владелец крупной строительной компании сетовал, что СРО, созданные с целью изба-вить строителей от необходимости лицензирования бизнеса, в итоге превратились в очередной препон. Чиновники по обыкновению от-бивались лозунгами, типа «Даешь модернизацию!»

Мы за модернизацию, за инно-вации, и вообще за то, чтобы Рос-сия из сырьевого придатка стран, населенных «белыми людьми», превратилась в современную ин-дустриальную или даже постин-дустриальную державу. Николай Астарков из «Деловой России» сфор-мулировал, что надо сделать ставку на инвесторов, они, дескать, станут двигателями развития и будут пре-творять в жизнь, например, про-грамму «25 на 25», задача которой за счет частных инвестиций и госу-дарственных вложений создать 25 миллионов новых рабочих мест.

Квалифицированная

команда по отработан-

ной технологии может

штамповать новые

бизнес-проекты,

будь-то производство

дверей, печенья или

рекламных буклетов.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ПРЕДПРИЯТИЯ «ЗАПОВЕДНИКА ИННОВАЦИОННОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА»

И ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО. ДВЕРИ «ЗАПОВЕДНИКА ИННОВАЦИОННОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА» ОТКРЫТЫ ДЛЯ СОТРУДНИЧЕСТВА!

001. БАЗА ОТДЫХА «КУРОЧКИНО»

004. ФАБРИКА ДВЕРЕЙ

005. ФАБРИКА СЭНДВИЧ-ПАНЕЛЕЙ «ХАМЕЛЕОН»

006. МАЛОЭТАЖНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

007.

009. ИМУЩЕСТВЕННЫЙ КОМПЛЕКС

010. ЛОГИСТИЧЕСКИЙ ЦЕНТР

ФАБРИКА МАЛЫХ АРХИТЕКТУРНЫХ ФОРМ002. ФАБРИКА СТУЛЬЕВ

008. ФАБРИКА ДЕРЕВООБРАБОТКИ 003. ФАБРИКА МЕБЕЛИ

Загородный развлекательный комплекс «Курочкино» находится всего в 7 км. от города на берегу одноименного солёного озера. Комплекс предлагает уютные номера для семейного и дружеского от-дыха. Два ресторана для проведения любых торжеств. Незабываемый активный отдых (пейнтбол, лучный арбалет, тир, снегоход, каток и прокат коньков, лыжная и роликовая трассы, подводное пла-вание, катамараны и многое другое). Русская баня, финская и турецкая сауны. Наконец, сказочная природа, которая живописна в любое время года. Всё это поможет вам отрешиться от городской суеты и полноценно отдохнуть телом и душой.

Правильно выбранные межкомнатные двери придают уникальность любому интерьеру. Высокое ка-чество при невысокой цене, современный дизайн, долговечность. Специальные предложения при оптовых закупках продукции для строительных компаний. Перед этими дверями открыты все двери!

Наши панели — уникальный высокотехнологичный строительный материал, аналогов которому еще не было! Этот материал позволяет резко снизить затраты на строительство, а также сроки воз-ведения объектов (как при строительстве «с нуля», так и при реконструкции зданий и сооружений). К примеру, Ваш загородный дом будет построен через неделю, при этом по качеству, теплоизоляции и прочности он будет превосходить все существующие аналоги!

От магазина до жилого дома, от павильона до дачного домика! Мы предлагаем строительство быстро-возводимых малоэтажных зданий площадью до 300 кв. м. по нереально низким ценам и в кратчай-шие сроки.

Предлагает арендаторам теплые, холодные производственные, складские, офисные помещения, а также открытые площадки. Выгодные условия аренды.

Оказывает комплекс услуг по хранению и транспортировке продукции. Теплые склады в аренду по выгодным ценам.

Тем, кто думает не только об удобстве, но и о красоте! Мы предлагаем малые архитектурные фор-мы с элементами художественной ковки (беседки, скамейки, качели) для благоустройства дачных участков, дворов, баз отдыха, санаториев. Наши изделия придадут эстетическую целостность любой территории и гармонично, функционально впишутся в обустраиваемое вами пространство.

г. Челябинск, ул. Ловина, 13, тел.: (351) 264-000-1

Фабрика предлагает широкий ассортимент современных моделей стульев для дома, офисов, ресто-ранов, кафе, баров. Стулья производятся из высокотехнологичных, качественных материалов с при-менением новейших производственных технологий. Лёгкие и прочные, современные и долговечные, стильные и эргономичные — вот по каким «приметам» вы легко узнаете наши стулья.

Производит пиломатериалы в ассортименте (доска, брус). Поверхность продукции высокого каче-ства, с точной геометрией. Изготавливается на станках «Барс».

Любая мебель для любых учреждений! Мы работаем с офисами, заводами, школами, больницами. Осуществляем поставки в требуемом вами объеме, предлагаем укомплектование помещений мебе-лью «под ключ». Вы не узнаете свой привычный офис, когда там воцарится наша мебель!

МЫ ПРИГЛАШАЕМ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ, ГОТОВЫХ РАЗ-ВИВАТЬ ПЕРСПЕКТИВНЫЕ ПРОЕКТЫ, И ПРОФЕССИОНАЛОВ ВЫСОКОГО КЛАССА В ДЕПАРТАМЕНТ РАЗВИТИЯ.


Я знаю, каково это: быть талант-ливым. На себе испытал. Нескром-но? Возможно.

«Какая-такая учеба? Не дури мне голову! Нормальные спортсмены оканчивают школу со справкой! Не говори мне больше о своих уроках! Твое дело — прославлять Родину на мировых аренах!» — отчитала меня тренер хорошо поставленным голо-сом. Ну, мне восемь лет. Я прилич-но делаю ласточку на льду, не более того, о славе Родины имею довольно-таки смутное представление.

Год назад я сам попросил родите-лей купить мне коньки и отвести в секцию фигурного катания. В семь-то лет! Для этого вида спорта — пен-сионный возраст! Страна отчаянно любила Пахомову и Горшкова. Труд-но поверить, но только из-за них танцы на льду включили в олимпий-скую программу. Я тоже любил эту пару. Но еще больше — Моисееву и

Олимпийский резервзавт рак, обед и ужин в столовую при гостинице «Южный Урал». Хо-дить туда регулярно не было ника-кой возможности. Поэтому в конце месяца мама сдавала все талоны разом, за что получала килограмма два сыра «Российский», батон коп-ченой колбасы, две банки эрзац-ко-фе, какие-то крупы и сахар.

Я понял, что окончательно про-пал. Вляпался. Влип. Ведь теперь я работал фигуристом, чей труд оплачивался продуктами. И работо-датель ждал от меня только побед. Две тренировки в день: общая физ-подготовка (я садился, представьте, на шпагат и делал мостик из поло-жения стоя) и лед (свет над катком Дворца спорта «Юность» вырубали, когда мы вращались и прыгали, до раздевалки группа добиралась впотьмах). Я недосыпал. Я чертовс-ки уставал. Я хотел играть с пацана-ми в дворовый хоккей. Я возненави-дел фигурное катание.

«Пощадите!» — взмолился я. Папа надел свою военно-морскую форму, пристегнул кортик, взял все мои че-тыре соревновательных костюма в блестках и пошел к тренеру. «Ни за что! Сборы в Ленинграде, чемпио-нат в Казани, кубок в Будапеште! В конце концов, куда я дену его парт-нершу?» — тренер испугалась не на шутку. «Мальчик совсем без сил. Мы превратили его праздник в катор-гу», — ответил папа. Тренер поняла, что золото грядущих Олимпиад по-меркло. И сдалась.

Моя партнерша Наташа какое-то время помыкалась в одиночестве и тоже ушла из спорта. Вот кто был по-настоящему талантлив. Неужели ее не взошедшая звезда — на моей совести?

Сейчас я далек от спорта, но у меня есть знакомый тренер. Он за-нимается детским баскетболом. «Ты тоже говоришь ребятам, что нор-мальные спортсмены выходят из школы со справкой?» — спрашиваю я. «Ты что, сумасшедший?» — удив-ляется он. «Да нет, я из олимпийско-го резерва», — отвечаю.

Янис Грантс иллюстрация: Александр Сафонов

МЫСЛИ

Миненкова, этих вечно вторых. Ког-да на очередном чемпионате мира их опять поставили на вторую ступень-ку, я понял, что должен побороть эту чудовищную несправедливость. Я сам должен стать чемпионом и на весь мир объявить, что Моисеева-Миненков в десять, в сто раз лучше вечно первых Пахомовой-Горшкова.

«Мальчик, похоже, талантлив. Я его забираю», — сказала Наталья Дубова (Тарасова, Чайковская, Ми-шин, Дубова — все они рыскали по стране в поисках юных дарований). «Куда?» — насторожились родители. «В Подмосковье, в школу олимпий-ского резерва». — «Нет!» — воспро-тивилась мама.

Меня не отпустили, но гонка за олимпийским золотом все равно уже началась.

В девять лет я стал зарабатывать первые деньги. На фигурном ка-тании. Мне выдавали талоны на

R

R

R

R


ДЕМИУРГ

Высшее признание для человека вообще, а для музыканта в частности, проявляется в том, что при его представлении нет необхо-димости в подкреплении имени всяческими титулами, должностями и наградами.

27 сентября сего года в семь часов вечера с минутами под сводами Челябинского теат-ра оперы и балета прозвучали слова: Россий-ский национальный оркестр, дирижирует Михаил Плетнев. Зал взорвался аплодис-ментами. Это первое выступление маэ-стро в нашем городе.

Музыкальная классика, как и имя Плетне-ва, также не нуждается в пышных эпите-тах и метафорах. Ведомые кончиком дири-жерской палочки звуки музыки проникают прямо в человеческую душу.

И все-таки, несмотря на то, что всемир-но известный музыкант не нуждается в осо-бой презентации, очень трудно отказать себе в удовольствии и не представить досье Мастера и его оркестра.

Михаил Плетнев:

«Непризнанных гениев не бывает»

Михаил Плетнев (род. в 1957 г.) — вы дающийся российский пианист, композитор и дирижер. Народный артист РСФСР, Лауреат трех Государ-ственных премий Российской Фе-дерации. Награжден двумя ордена-ми «За заслуги перед Отечеством», независимой Российской премией «Триумф», премией Grammy.

Учился в Московской консервато-рии по классу фортепиано у Якова Флиера и Льва Власенко. В 1978 году был удостоен золотой медали на VI Международном конкурсе имени Чайковского в Москве. Его фортепианной игре свойственны внешний аскетизм, глубинный

психологизм, конструктивная ло-гика и блистательная техника. Счи-тается одним из самых блестящих в мире интерпретаторов музыки Чайковского.

Плетнев-пианист выступал с луч-шими дирижерами мира. Его репертуар включает все форте-пианное наследие Чайковского, произведения Баха, Бетховена, Скрябина, Шостаковича, Грига, Шумана, Гайдна, Моцарта, Шопе-на, Листа, Рахманинова, собствен-ные виртуозные транскрипции со-чинений Чайковского.

В 1990 году Михаил Плетнев орга-низовал первый частный симфо-нический оркестр — Российский национальный оркестр (РНО), ко-торый с первых тактов удостоился признания мировой музыкальной общественности. На протяжении двадцати лет с оркестром выступа-ли крупнейшие музыканты мира:

Монтсеррат Кабалье, Лучано Пава-ротти, Пласидо Доминго, Хосе Кар-рерас, Клаудио Аббадо, Кент Нага-но, Мстислав Ростропович, Гидон Кремер, Ицхак Перельман, Пинхас Цукерман, Вадим Репин, Евгений Кисин, Дмитрий Хворостовский, Максим Венгеров и многие другие.

В 2005 году РНО стал первым рос-сийским симфоническим орке-стром, получившим Grammy. По итогам 2008 года авторитетней-ший музыкальный журнал Европы Gramophone включил РНО в двад-цатку лучших оркестров мира. Им записано более 60 дисков, многие из которых получили престижные международные награды. Запись «Спящей красавицы», по версии Би-Би-Си, оказалась в рейтинге са-мых слушаемых записей классиче-ской музыки за последние 75 лет. Американская пресса назвала РНО «самым убедительным послом но-вой России».

фотография предоставлена пресс-службой РНО

64 65БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 65БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 201164

ДЕМИУРГ

Считается, что сейчас много самозванцев в ли-тературе, в музыкальной культуре. Кто угодно может объявить себя талантливым, «раскру-титься». Возможны ли самозванцы в музыке? В дирижерском искусстве? Есть ли ныне само-званцы, у которых наличествует достаточно большое количество поклонников?

М.П.: В наше время, когда ценности в искусстве опре-деляют масс-медиа и «желтая» пресса, возможно все, что угодно. Искусство — сложная штука. Степень значительности в искусстве определя-ют сейчас разнообразные рейтинги, которыми очень несложно манипулировать, если иметь финансовые или, предположим, некие адми-нистративные рычаги. В то же время следует вспомнить, что действительно великие людей далекого прошлого руководствовались принци-пом: нравиться многим — зазорно… Пушкин, Гете, да, пожалуй, все по-настоящему великие люди именно этому правилу и следовали.

Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы классиче-ская музыка могла завоевать внимание большо-го круга людей? Ведь много людей говорит о том, что стараются слушать классику, но не понимают

ее. Нет наработанного слуха, рассеивается вни-мание… Нужна пропаганда классической музы-ки? Что сделать, чтобы, как в Австрии, даже на попсовых рекламах были фигуры дирижеров и академических композиторов, а в супермаркетах звучала музыка барокко и всех радовала? Легко говорить, что в России победили Шариковы, но как им можно противостоять?

М.П.: На сегодня — никак. В том, что я вижу вокруг себя, увы, нет никаких признаков улучшения ситуации. Но, с другой стороны, что-то может случиться. В истории очень часто случались совершенно непредвиденные вещи. Не пред-виденные даже великими людьми. Можно ли было предвидеть, что русский народ, по мнению величайших людей — Толстого, Достоевского, Нестерова (достаточно вспомнить его картину «Русская душа») — народ глубоко православный, верующий, буквально через несколько лет нач-нет крушить собственные святыни и храмы? И, как писал великий Бунин, вместо синайских скрижалей и Нагорной проповеди, взамен древ-них божеских уставов, следовать заповедям Ле-нина, массово поклоняться вместо Бога идолу в виде тельца, то есть, проще говоря, скота…

В интервью Владимиру Познеру Вы сказали, что Швейцария — это, страна, которая дает аб-солютный пример, как вообще нужно жить. Что прежде всего должно измениться в России, что-бы вы навсегда вернулись сюда жить?

М.П.: Общественное устройство в Швейцарии и Рос-сии — это две диаметрально противоположных концепции. Если политики и властные струк-туры в Швейцарии более всего озабочены тем, как эффективнее выполнить требования насе-ления, то в России все ровно наоборот. В России мы часто слышим обсуждение того, как людям жилось при Сталине, Хрущеве, Брежневе и так далее, в каком случае народ меньше расстрели-вали или, наоборот, больнее били, и сколько при этом давали подачек. Если же спросить у швейцарца, при каком президенте им жилось лучше, вас просто не поймут. Впрочем, много говорить об этом не хочется… Для того, чтобы и в России было что-то похожее, необходимо, чтобы менталитет населения кардинально из-менился. Но когда это произойдет и произойдет ли вообще — неизвестно.

Что же касается изображения дирижеров на попсовых рекламных плакатах, то я что-то не припомню ни одного такого плаката с изобра-жением Ойстраха, Рихтера, Голованова… Ос-новная беда в том, что великое искусство стало товаром и предметом продажи. Сама по себе пропаганда классической музыки мало что мо-жет дать на фоне стремительной деградации культуры в целом. И я чрезвычайно рад, что еще остались люди, относящиеся к искусству с бла-гоговением и трепетом.

В Челябинске нет своего симфонического ор-кестра (есть только штатный оркестр оперного театра). Какие первые шаги нужно сделать про-винциальному городу по направлению к фор-мированию собственного оркестра?

М.П.: Отвечать на этот вопрос я стал бы только в том случае, если бы ко мне подошли мэр города и 2-3 крупных местных промышленника, у которых есть искреннее желание, чтобы в Челябинс ке такой оркестр появился. В противном случае от-вечать на этот вопрос нет смысла.


66 67БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 201166

ДЕМИУРГ

Согласны ли Вы с суждением, что буквально на глазах Вашего поколения значение культуры в нашей стране и общественное влияние выдаю-щихся деятелей искусства снижается в геоме-трической прогрессии?

М.П.: Согласен. Если в конце XIX века просвещенные люди России пользовались уважением и во мно-гом определяли умонастроение общества, то в советское время всякое свободомыслие стало смертельным преступлением. Власть использо-вала выдающихся людей, требуя от них повино-вения и пропаганды того, что было выгодно са-мой власти. Поскольку в те времена количество выдающихся людей в России заметно поредело и, что ужасней всего, была практически унич-тожена почва для их произрастания, то можно сказать, что в настоящее время мы имеем дело с неизбежными и катастрофическими в культур-ном смысле последствиями этой ситуации.

Что важнее в современном мире для наиболее полного самовыражения талантливого челове-ка: собственно масштаб его таланта и личности деятеля культуры или же деньги?

М.П.: Я верю в то, что непризнанных гениев не бы-вает. И если человек по-настоящему внутренне значителен и талантлив необыкновенно, то

рано или поздно его имя и деяния станут извест-ны. Если ты умеешь играть как Горовиц, петь как Шаляпин или писать как Достоевский — не волнуйся, признания и славы тебе не избежать!

Почему на протяжении многих десятилетий в

России, продолжающей рождать выдающихся представителей искусства большого стиля, так и не появилось хотя бы одного продюсера, им-пресарио, соизмеримого с Сергеем Дягилевым?

М.П.: Импресарио, подобные Дягилеву, и меценаты,

подобные Савве Морозову, Мамонтову или Третьякову, возникали не на пустом месте. Если мир капитала осознает необходимость поддержки высокой культуры, бескорыстно и искренне вкладывает свои деньги в его разви-тие, сам этот факт говорит о том, что такое ис-кусство не только востребовано, но и является духовной необходимостью. Мне думается, что если мир власть предержащих вдруг осознает, что развитие народа, развитие нации может идти только через развитие высокой культуры, то тогда в будущее России можно будет смо-треть с оптимизмом. Пока же реалии нашей жизни таковы, что количество концертных за-лов в России, пригодных для полноценного му-зицирования в принципе, можно пересчитать на пальцах одной руки…

Голоса из зала:

«Мы стали словно одна душа»

В среде любителей музыкаль-ного искусства и тем более про-фессионалов имя и творческая деятельность этого выдающегося музыканта вызывают особое отно-шение: его выступления по теле-видению, выход дисков с записями фортепианной и оркестровой му-зыки всегда ожидаются с нетерпе-нием.

Гастроли Российского Нацио-нального оркестра под управле-нием Михаила Плетнева прошли впервые в нашем городе, и это ста-ло новым откровением для всех, кто попал на концерт. Не только потому, что оркестровая музыка в концертном зале — это всегда особая атмосфера, мощный обмен энергиями, исходящими от со-вместной творческой работы ис-полнительского коллектива и пу-блики. Но прежде всего — потому, что Михаил Плетнев и его оркестр позволили всем нам «прожить» ис-полняемую музыку как никогда полнокровно, захватывающе под-робно, возбуждая наш интерес не-уклонной логикой драматургии и тонкими колористическими от-кровениями, выразительностью интонирования и прозрачностью полифонических хитросплетений, внутренней наполненностью и компактностью драматических туттийных моментов и особой техникой прикосновений к ин-струментам, дающим временами «нереальный», предельно мягкий и одновременно насыщенный тон.

Мы все, находящиеся в зале, были словно одна душа, очарован-ная магией звука и дирижерской воли, направленной на музыкан-тов. Жесты маэстро, сколь скупые, столь и точные, давали ясный по-сыл эмоции и штриха; иногда весь-ма объёмные, местами — практи-чески невидимые, они возводили, лепили, украшали, выводили этаж за этажом здание музыки, включая наше сознание и наши эмоции в этот неповторимый созидатель-ный процесс. И не оставалось ниче-го недосказанного, недомысленно-го, недочувствованного. Сложное дирижер делал понятным, простое возвышал до значительного, уни-кального.

Концерт для виолончели с ор-кестром си минор, соч. 104 (1895) чешского классика Антонина Двор-жака и музыка балета А. Глазунова «Времена года», соч. 67 (1899). В каждом из этих сочинений — свое.

Виолончельный концерт, создан-ный вдали от родины (Дворжак жил тогда в Америке), проникнут ностальгическими чувствами и грустным воспоминанием о юно-шеской любви. Здесь чувствуется народный дух музыки Богемии, интонации славянских земель. Прекрасный солист и партнёр оркестра – виолончелист Нарек Ахназарян, обладатель золотой медали и Первой премии XIV кон-XIV кон- кон-курса им. П. И. Чайковского (и специального приза зрительских симпатий). Самое сильное впе-

чатление — от нерасторжимости дуэта оркестра и солиста. Единый дух музыки, дыхание, характер интонирования, чувство целого. Жизнь души, исповедь души. Му-зыка буквально «вселилась в нас». Профессионалы чаще всего не склонны пересказывать свои впе-чатления от услышанного, особен-но если исполнение потрясает. Од-нако в данном случае —удержаться невозможно... После первого от-деления мой коллега, известный и уважаемый в городе музыкант, наклонившись ко мне, абсолютно серьезно сказал: «Кажется, с этого момента Дворжак стал моим са-мым любимым композитором».

Второе отделение («Времена года») обрушило на нас такое раз-нообразие оркестровых красок, такие тонкости нюансировки, та-кие точные «картины» состояний природы и такие непередаваемые способы достижения звуковых эф-фектов, что, не заглядывая в про-граммки, слушатели безошибочно узнавали «героев»: «иней», «лёд», «град», «снег», «весну», «лето»... То и дело слышалось восторженное: «Вот это да! Потрясающе!». Горизон-ты музыки расширялись, вызывая конкретные визуальные аллюзии, давали ощущение красоты и вели-чия природы, её огромного жиз-ненного пространства. А вместе с этим в нас врастали талант Глазу-нова, его музыкантская мощь, и лёгкость, и человеческая щедрость, и мастерство!

67БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 67БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011

68 69

АРТ-ПРОЕКТ

БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 69БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 69БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011

Об этом хочется спеть. Или сле-тать. На крыльях чистейшей эйфо-рии от того, что происходило на концерте и происходит сейчас во мне.

Началось с проникновения в те-атр через служебный вход — что-бы увидеть и услышать оркестр, который входит в десятку лучших оркестров мира. Обойдя все зако-улки в театральном закулисье, по-сидев в медитации над стаканом сока в столовой для сотрудников, используя знакомых и не очень, решили идти ва-банк, то есть на репетицию оркестра перед высту-плением.

В зрительном зале после прохода сквозь сцену мы (я и Альбина — ди-рижер народного оркестра испол-нительского факультета Академии культуры и искусств) оказались единственными зрителями. Кроме нас, среди кресел бродили в ожи-дании дирижера музыканты, похо-же, радуясь нашему присутствию. Валторнист даже посоветовал не жаться к краям, а удобно распо-лагаться в центре зала: «…Миша (это он о главном дирижере и луч-шем исполнителе фортепианных произведений П. И. Чайковского в мире!) — классный мужик…». Флейтист — просто улыбнулся нам. И как!!! Понятно теперь, поче-му от него телеоператоры не могут отвести камеры — его лицо во вре-мя исполнения по красоте и гар-монии можно сравнить разве что с лицом человека, впервые полюбив-

шего по-настоящему. Мы замерли и, кажется, влюбились сами…

Наконец появился главный ге-ний, и оркестр замер. Михаил Плетнев водрузился на барный стул, стоящий перед партитурой, тихо (настолько, что хватило, что-бы расстроиться: очень хотелось знать, как он общается с орке-стром) сказал несколько слов и —оркестр заиграл. Музыканты были кто в чем: джинсы, футболки, без-рукавки поверх синих и зеленых рубашек, длинные разноцветные платья. И даже шорты… Вели себя на репетиции тоже совершенно свободно — виолончелист, когда заканчивалось очередное его соло, двигал свой пьедестал со стулом по сцене, тер кончик носа и вступал в последний момент. Часть оркестра вообще разыгрывались или просто сидели в зале.

Репетировали кусочками, похо-же, просто потому, что положены репетиции. И надо сказать, что мы были благодарны этому «положе-но». Нам приоткрылась — совсем чуть-чуть — жизнь оркестра, все то, что призван скрыть концерт —зримое воплощение творчества, но лишенное его течения. Выйдя по-сле репетиции опять через сцену на одну из лестниц, мы поздрави-ли друг друга с присутствием и по-шли занимать места в партере, по-скольку уже чувствовали духовную близость с оркестром и не желали находиться от них дальше, чем по-следние кресла 20 ряда.

Писать о самом концерте мож-но только на вдохе. И как дыхание была сама музыка — настолько проста и естественна, насколько гениальна. Речи не шло о каких-то технических моментах — их просто не было, как не бывает их в природном. Река никогда не вы-веряет своих изгибов, соловей не выстраивает на нотном стане гар-монии своих трелей. Оркестр пел музыку, танцевал музыку (о, ве-ликолепные контрабасы в валь-се под одну свою ноту!), играл с музыкой (буря оваций виолонче-листу, исполнявшему соло на бис без смычка!), жил музыку и музы-кой. Струны их инструментов ис-кали резонанса с теми струнами, которые внутри каждого чело-века, находили, звучали вместе, улетали выше потолка, ближе к космосу, где, наверное, музыка рождается.

…Приземлялись медленно, сры-вая голоса, отбивая ладони, возвра-щаясь с тех небес, где живут други-ми энергиями.

И сейчас мне кажется, что важно просто любить. Чтобы спокойно светилось сквозь кожу, и тогда воз-можны такие всплески, подъемы на невероятную высоту, которой только любовь и способна достичь.

Александра Павлова, аспирантка (ЧГАКИ)

Во всем, что мы услышали, были недосягаемая художественная вы-сота и убедительность трактовок, удивительное разнообразие и ве-ликолепие оркестрового звучания, и при этом — идеальное чувство меры, такое глубинное воссозда-ние стиля каждого исполняемого сочинения, вплоть до любого не-большого его фрагмента!

Поразительное сочетание цель ности, сыгранности, отре-

петированности, отточенности, замешанное на невероятном вза-имопонимании, способности кол-лектива смотреть «в одном направ-лении» со своим дирижером, — с одной стороны, а с другой — ощу-щение огромной внутренней сво-боды, импровизационности и каких-то невидимых нам «флюид», возникающих в диалоге дирижера и оркестра; талант Плетнева одним своим появлением воодушевлять

оркестр и способность мгновенно «заражать» публику исполняемой музыкой, потрясающий эффект «внушения» — все это остается тай-ной и непознаваемым феноменом замечательного, единственного в своём роде коллектива.

Татьяна Синецкая, музыковед


ДЕМИУРГ


ОРБИТА СУДЬБЫ

Недавно мама звонила, расска-зывала, что в Челябинске уже плюс восемнадцать, и они намедни всей семьей по Кировке в футболках разгуливали. А у нас в Москве в это время было плюс двадцать два, и я уже обновила кроссовки под пер-вым дождем на Тверском бульваре.

Странно, но факт: за четыре с лишним года, проведенных в Мо-скве, душа научилась спокойно от-носиться к мамино-челябинским новостям. Уже не так игольчато щемит сердце при мыслях, что на Кировке, Комсомольской площа-ди, улице Молдавской, в моих лю-бимых дворах Тракторозаводского района что-то происходит без меня. Просто я со времен своего отъезда выросла окончательно и более не воспринимаю оставленный мною челябинский мир как бабочкино крылышко, застывшее в янтарной смолке. Поняла, что жизнь в этом городе может продолжаться и без моего участия.

Слава небесам, что ни разу я не употребила касательно моей Мо-сквы гадкое слово «покорять». Не-навижу, когда какой-нибудь самоу-веренный малый громко заявляет, что приехал покорять Москву. Ее даже французы в 1812 году не по-корили, а тут Вася Хрюшкин из де-ревни Малые Ковыряшки возьмет да на колени поставит!

…Завариваю кофе. Кроссовки уже высохли, надо бы надеть их да пойти мерять шагами Трубную площадь! Сегодня обещали двад-цать пять. Без осадков!

Утром возле входа в метро уви-дела девочку лет пяти. Она с запла-канным личиком стояла, схватив-шись за свою коленку, и повторяла: «Мне совсем не больно!»

Я подбежала, присела рядом на корточки: «Ты чего это, упала?»

«Да, — говорит, — тетя меня тол-кнула. Но мне не больно. Честно-пречестно».

«Может, тебя в травмпункт отве-сти или домой? Где твои родители?»

«Мама, — отвечает, — сейчас подойдет. Она с папой встречает-ся — деньги на меня забрать. Они воооон в том ресторане», — и на «Макдональдс» показывает. — «А папа не знает, что я здесь стою. Ему мама не скажет».

Похоже, об алиментах речь.«А ты кто?» — говорит она и но-

сом шмыгает. «Сама не знаю, — говорю, — ты

как думаешь?»«Думаю, ты потерялась», — и тут

она впервые улыбается. «Ну... Возможно... Болит коленка-

то?» «Нет. Если сказать, что не болит,

все всегда сразу проходит».Из дверей «Макдональдса» вы-

шла женщина в лиловом пальто и торопливо двинулась к нам на-встречу.

«Простите, — говорю, — я тут по-сидела с Вашей девочкой. Она упа-ла, но ей уже не больно».

Женщина устало улыбнулась: «Спасибо... Как ты упала?» — обра-тилась она к девочке.

Девочка схватила ее за руку: «Мам, а знаешь что? Она потеря-лась, а я ее нашла!»

...Приятно, когда тебя находят. А еще надо говорить, что не больно — если падаешь. И тогда взаправду не болит.

...Когда я торчу невбитым гвоз-дем в центре бульвара, раскинув руки в стороны и запрокинув к небу глупую свою голову, проходя-щие мимо люди не догадываются, что мне много лет, и что я видела уже очень многое.

На сетчатке моей фотовспышка-ми запечатлены смерть, предатель-ство, одиночество, страх. Но когда я стою, запрокинув к небу голову, за которую обещана награда в со-рока королевствах, в моих зрачках отражается только безмятежное голубое небо с белыми прожилка-ми облаков.

И чуткие мои ноздри, привык-шие только к запаху гари очеред-ного пожара, чувствуют дух цве-тущей московской черемухи. А

сердце, уставшее проклинать пере-кореженный мир, благословляет всю эту обетованную землю — от Тушино до Выхино. Мне хочется обнять весь город, сжать его в ма-ленький пластилиновый микро-мир и повесить себе на шею — с целью оберега.

Нет, я честно стараюсь держаться молодцом и поменьше хандрить. Стараюсь стать мудрой дзен-буддисткой и любить окружающих по мере их грехов.

Ну, как можно думать о пробле-мах, если солнце снова выглянуло, и дети на тротуаре чертят мелом загадочные письмена, и у бомжей возле метро глаза сияют голубым светом, и по вечерам знаки Зодиа-ка заглядывают в мое окно...

Граждане! Слушайте меня! Вни-майте мне, страны и континенты! На всей планете царит мир и поря-док! Даже Цой жив! Честно! Я вчера прочла об этом в лифте!

Я на работе была, когда бабушка звонила, рассказывала, что у мамы неожиданно высокое давление, все очень беспокоятся.

Решив, что скорейшему мамино-му выздоровлению поможет пози-тивный настрой, выписала себе на бумажку все хорошие новости по-следних дней — торжественно по телефону прочесть и порадовать.

Звоню ей, а сама при этом нерв-но расхаживаю по офису на высо-ченных каблуках.

Я (жизнеутверждающим тоном массовика-затейника): Мамочка, здравствуй. Я тебе сейчас всякие последние новости расскажу! Ого-го!

Мама (с надеждой): Слушаю тебя, дочка...

Я (еще более жизнеутвержда-ющим тоном человека, который только что на халяву получил тыщу баксов): Ура-ура, новость первая.....

В этот момент у меня подворачи-вается чертов каблук, и я с гром-ким криком «Караул!» падаю на пол.

Мама (смиренно): Понятно, доч-ка. А хорошие новости есть?

Записки уехавшейДана Курская

Переезд из Челябинска в столицу славен не тем, что попадаешь в новое пространство — по легенде, иначе обустроенное, перспек-тивное, «продвинутое».

Замечательно, что с момента отъезда у некоторых «сложнеет» мироощущение — ностальгическая любовь к уральской родине и тяга к столичной новизне сосуществуют мучительно, остро, непросто; мир стано-вится более осмысленным и диалектичным.

Перед вами — фрагменты из книги мо-лодой поэтессы Даны Курской, уехавшей в столицу пять лет назад.

Взгляд на Москву глазами провинциала. Взгляд на родной Челябинск — уже как бы

извне. И — самое ценное — взгляд в собственную

душу, живущую «на разрыв» между двумя любимыми точками на карте.

иллюстрации: Светлана Никонюк


Сегодня мне в 9.15 утра по мос-ковскому времени исполнилось двадцать три. Это, конечно, не воз-раст. Но, безусловно, определенная черта, обозначенная кем-то, чтобы я могла подвести некие итоги. Они еще четко не подведены, но одно знаю точно. Если бы я встретила сейчас саму себя — пятнадцати-летнюю, бесшабашную, в штанах с карманами, в «нэпманской» кепке, напрочь отравленную юношеским максимализмом, впервые послу-шавшую Талькова и попробовав-шую водку на вкус, с золотистыми прядками волос — натурального, натурального цвета! — ненакра-шенную, в рваных кроссовках, гля-дящую на этот мир широко раскры-тыми глазами, восхищающуюся каждым днем, каждой прожитой секундой, не тронутую интригами, сплетнями, легко прощающую, пол-ную сил, не боящуюся оступиться, самоуверенную, сияющую, не зали-зывающую рану за раной, верящую людям больше, чем самой себе, живую, совсем еще живую — по-верьте, я бы знала, что сказать этой девочке. И, конечно, я бы обняла ее. Крепко-крепко обняла.

Кажется, меня в детстве подме-нили.

Может, прямо в роддоме, по про-шествии шести минут с момента рождения, я была унесена пухлой усатенькой медсестрой из мира, где у меня бы все складывалось хоро-шо, в этот мир — враждебный и чу-жой. Мир, где у меня даже два плюс два на калькуляторе не складыва-ется, не говоря уж о других сложе-ниях. Мир, где я сама какая-то не-складная и сочиняю нескладушки, чтобы был повод поплакать.

Та медсестра, безусловно, была подкуплена. Пока не знаю, кем именно, но одно ясно сейчас — кому-то я здорово насолила в про-шлой жизни, вот он и решил ото-мстить. А может, ему пророчество было — мол, родится такая дура на свет, что ты из-за нее этого света и не взвидишь. Ну он, ясен пень, за-волновался сразу и велел меня под-менить.

А если бы меня не подменили, я была бы умная, непременно строй-ная и крайне рассудительная.

В том правильном мире я бы ни-почем не поступила в театральную школу, не грубила бы дедушке и соседке с нижнего этажа, не заво-дила себе врагов вместо друзей, не разговаривала бы с неизвестными на Патриарших прудах, и вообще бы этих прудов в глаза не видела. Прос то потому что я и в Москву-то бы не рванула.

Поэтому когда кто-то близкий и родной смотрит мне в глаза, пыта-ясь найти там слабые отблески со-вести, и проникновенно говорит: «Что с тобой? Тебя как подмени-ли!», то я — представьте — начи-наю с пеной у рта доказывать, что да-да, подменили, еще очень дав-но, я просто никому не говорила...

...В том, правильном мире, я бы была рядом с теми, кого можно было спасти своим присутствием. Рыбачила бы с папой на диком бе-регу реки Белой, и на мне были бы джинсовые шорты, и папа бы гово-рил, что я балда, потому что опять леску замотала...

И я не сидела бы сейчас в съем-ной подмосковной квартире, вгля-дываясь в сумерки через стекло балконной двери. И не дрожала бы желтая чашка чая с молоком в моей руке. И я писала бы добрые-добрые стихи. И все были бы счастливы.

Она училась у меня в шестом «Б» классе. Я тогда жила в Челябинске и работала учительницей русского языка и литературы в школе, кото-рую сама закончила пару лет назад. В классе ее не любили — она носи-ла очки с толстенными линзами, кофточки из бабушкиного сунду-ка, писала потрясающие сочине-ния про инопланетян. Трогательно говорила: «Дана Рустамовна, когда я вырасту, хочу быть похожей на Вас!», а я смеялась — не дай Бог...

И вот спустя годы она находит меня на сайте «Контакта» и само-уверенно так пишет: «Литература стала частью моей жизни. Спасибо Вам и только Вам. Я, Дана Рустамов-на, в МГУ на журфак поступлю, вот увидите!»

Дана Рустамовна в ответ снова посмеялась — не дай Бог... А она — поступила.

...Звонит мне позавчера, захлебы-вается: «Дана Рустамовна, у меня никого в Москве, кроме Вас, нет! Я сейчас уже выхожу из дома! У меня поезд через час! Дана Рустамовна, а можно моя мама Вам позвонит? Данрустамна, а Вы меня встрети-те с поезда? Меня только до метро проводить надо, я дальше сама раз-берусь, я ведь уже приезжала, ког-да экзамены сдавала! Данрустамна, а Вы меня не бросите? Данрустам-на, а в общежитие уже можно за-селяться?»

Я как раз сидела на концерте в «Кафемаксе». Одной рукой выти-рала слезы, а другой вцепилась в стол.

Я ей говорю: «Ты не беспокойся только. Я тебе все покажу, конеч-но».

...А еще через полчаса позвонила мне ее мама. Она плакала и гово-рила, что ей так тяжело и что го-споди-какое-счастье и все просила: Вы, мол, Даночка, ее встретьте с поезда, ее больше некому встре-чать. А я кричала, стараясь пере-орать аплодисменты «Кафемакса», что беспокоиться не нужно, я ее до общежития прямо провожу, у нее самые замечательные сочинения всегда были, и я ее буду перед эк-заменами по билетам проверять, и все зашибись будет...

...Сегодня, в 15.30. У нее восьмой вагон. Я пока не представляю, что я ей скажу. Но знаю: все — будет.

Вчера на работе наконец-то сдала проект, вернулась домой в два часа ночи — с чувством выполненного долга.

Встала утречком, выпила чаю с молоком, перемыла всю посуду, отдраила шкафчик на кухне и газо-вую плиту...

Подумала, что за окном сейчас моя любимая, почти осенняя, по-года. В приоткрытое окно дует прохладный ветер с привкусом го-релой листвы. Завтра с утра непре-

менно на рынок схожу, чтобы ку-пить зелени, свеклы и картофеля — надо, в конце концов, научиться варить борщ. Вечером, вероятно, приедет в гости подруга, и мож-но будет пить чай под абажуром. И еще подумала, что все, кто уже оставили меня, сейчас находятся где-то в волшебном месте, в кото-ром показывают по телевизору только их любимые фильмы.

Сижу возле компьютера, а какая-то девочка под окном (судя по голосу — лет пяти) вдруг каа-ак закричит: «Мама! Мама! Я хочу домой!» Первым порывом было схватить телефонную трубку и на-брать Челябинск. Потом, конечно, одумалась. Мне-то уже не пять лет, и моей маме совсем не обязательно знать, когда я хочу домой.

Совершенно неожиданно на переходе со станции «Тверская» на станцию «Пушкинская» заметила на противоположном эскалато-ре Прошлое, мирно едущее мимо меня. Прошлое задумчиво грыз-ло ноготь и провожало рассеян-ным взором рекламные плакаты. Оно пребывало в отсутствующем состоянии. Я, конечно, не стала его тревожить. Только и успела растерянно подумать: «Господи, небритый-то какой...»

А потом смотрела на его затылок и мысленно просила у него проще-ния, что до сих пор в Москве, что стала совсем другой и счастлива… Что не окликнула минуту назад.

Хотя за последнее извиняться не стоило бы.

На днях моей любимой школе номер 107 в городе Челябинске ис-полняется 60 лет.

Мне за три дня пришли семь смс от учителей с полуугрозами: «Ты должна присутствовать на юбилее! Мы тебя включили в сценарий!», «Билеты на самолет оплатим! При-летай!», «Верим, что ты не подкача-ешь! Без тебя праздник — не празд-

ник!», «Без тебя некому читать стихи на юбилее!» и так далее.

Но круче всех отожгла одна учи-тельница. Она позвонила и рас-спрашивала: «Дана, а почему ты не хочешь приехать? На работе сложно отпроситься, да? Ну ладно, а какого числа ты сможешь? Мы перенесем на нужную дату!»

...Я закрыла глаза и представила многотысячную толпу выпускни-ков преклонного возраста и про-чих поздравителей, беснующихся перед закрытым актовым залом, рвущих дверь и не понимающих, отчего им не открывают.

И тут появляется директор: «Прекратите немедленно! Пока не подъехала Дана Рустамовна, мы никого не пустим!» Ее голос заглу-шает рев вертолета, на котором я торжественно приземляюсь на крышу любимой школы...

Такая любовь редко бывает. По-этому я приеду. Ровно на сутки. В среду ночью буду уже в Челя-бинске, мама страшно удивится, когда откроет дверь — пусть не только горестные неожиданности стучатся в нашу квартиру.

За этот короткий отрезок я успею увидеть сразу более трех-сот своих знакомых и трех самых близких друзей, прочесть свои лучшие стихи, высказать все из-вестные мне слова благодарно-сти, поднять мамин боевой дух, рассказать бабушке про свою жизнь, спеть под гитару хриплым голосом про если-есть-в-кармане-пачка-сигарет, убедиться, что есть еще место, где меня помнят и го-товы встретить не только со щи-том, но и на щите... и еще я успею стать самой собой и постараюсь не думать о тебе, Москва — как неверные жены стараются выбро-сить из головы имя любовника, раз в неделю прижимаясь к плечу своего мужа.

Вернулась из Челябинска — вдох-новленная и постигшая главные различия меж двумя любимыми городами.



В Челябинске можно много пить спиртного. Все равно не опьяне-ешь. Равно как и те, кто рядом с то-бой. Так что смысла пить нет вовсе.

Можно не говорить с московс-ким акцентом. А то могут и по мор-де въехать.

Можно никуда не спешить. Все равно железно опоздаешь. Тут ме-тро с лесенками-чудесенками нету, знаете ли.

Можно петь с порванными связ-ками и отсутствием слуха. Тут ни-кто не скажет: «Ах, зачем тогда петь вообще, раз не умеешь? Ах, вот мы бы тебя в свою группу не взяли! Ах, «Ой, то не вечер» — это не рок!»

Можно не выпендриваться. И на вопрос «Зачем ты вышла замуж, балда?» отвечать не что-то типа «Понимаете, я обнаружила в своем избраннике такую внутреннюю красоту, которая гармонировала с моей душевной безысходностью, что позволило мне на данном эта-пе наших отношений отдать свою свободу в руки этого мужчины. Похожее чувство описывает Бор-хес...»

Так вот, вместо этой лажи можно просто сказать: «Да люблю я его».

— Девушка, можно с Вами позна-комиться?

— Познакомьтесь с кем-нибудь другим.

— А я хочу с Вами.— Почему именно со мной? Вы

что, сразу разглядели во мне род-ственную душу?

— Э... Ну... Да.— Вряд ли мы с Вами родствен-

ные души. Дело в том, что я ма-ньяк-убийца.

— ???— Честное слово. К тому же я вы-

хожу на следующей станции.— Ээээ.....Вы там живете?— Нет. Просто там безлюдная

платформа, узкая тропинка в лес. И открывается отличный вид на залитую полной луной долину.

— До свидания.— И Вам всего хорошего.

На днях я уволилась с работы на модном столичном канале. Из пе-редачи, в которой сражаются экс-трасенсы.

В мои функции входило отвечать в момент прямого эфира на входя-щие звонки обезумевших чудаков, желающих пообщаться с экстра-сенсами. При общении с ними не-обходимо было следовать строго продуманной психологами схеме — сперва выслушать проблему, с которой чудак к нам обратился: «Боже мой, неужели у Вас и впрямь ушел муж/фатально не везет в ло-терею/на работе косо смотрят/не приходит оргазм/снятся сны с ми-стическим участием Брэда Питта/любимый человек стал ревнив и подозрителен??? Оооо, Вам просто повезло, что с этой дичайшей про-блемой Вы успели обратиться к нам, пока не стало совсем поздно!».

Затем, согласно схеме, надо са-мостоятельно провести «диагно-стику» по телефону: «Милая моя, срочно бегите в уединенное место, лягте на пол, поставьте у изголовья банку с чистой водой, обратите ла-дони к небу, ноги не скрещивайте и представляйте длинный кори-дор со слабым светом в конце! В это время экстрасенс зайдет в Ваш энергофантом, а Вы почувствуете покалывание в подушечках паль-цев! Как это — не можете лечь? Что значит — Вы на работе? Но Вы же до нас с божьей помощью дозвонились! Значит, сам Бог Вам велит спастись как можно скорее! Немедленно бегите и ложитесь в туалете, там Вас не потревожат, а я перезвоню лично через семь минут и расскажу, что увидел экстрасенс на Вашем фантоме!»

Далее необходимо перезвонить через пятнадцать (пусть подождет, понервничает, сама себя накрутит!) минут и начать кликушествовать: «Ооооооо, у нас тут экстрасенсу ста-ло плохо, пока он Вас смотрел! У нее трясутся руки, глаза закатились, она ТАКОЕ увидела! Оооо, родовая порча, венец безбрачия, проклятие в третьем колене, фатальное закры-

тие канала удачи, сглаз, усиленный убывающей луной! Какое счастье, что мы можем Вас спасти! Срочно берите (тут можно называть любую цифру — чем больше, тем лучше) рублей и отправляйте нам! Ооооо, по дороге в банк ни с кем не разго-варивайте — это таинство ритуала, а то ничего не получится (ну еще бы — всегда найдется сердоболь-ная соседка, готовая раскрыть гла-за на экстрасенсов), оооо, в глаза бродячим собакам тоже не смотри-те — это проводники в потусторон-ний мир, ооооо...»

Далее понятно? Мы получаем деньги, я — с перечисленной сум-мы десять процентов, а экстрасенс проводит сеанс очищения по теле-фону, часто путаясь в диагнозах. Мне же следует внести «диагноз» тетки в диагностическую карточку, не расписывая подробно: «Вален-тина Ивановна, 45 лет, Кострома, жалоба — снится Мерилин Монро, просит о помощи, диагноз — под-селение бесовской сущности в под-сознание, завистниками поставлен блок на закрытие любовного пор-тала», «Николай, 43 года, Подольск, жалоба — проблемы в сексуальной сфере, диагноз блок-блок», «Сер-гей, 29 лет, Рязань, жалоба — пьет и не пьянеет, диагноз — есенин, тьфу, то есть блок»…

...Позавчера позвонила женщи-на, сказала, что у нее пять дней на-зад в лесу пропал отец, ей важно знать — жив ли он. Я, косясь на сидящее рядом руководство, посо-ветовала обратиться в милицию. Женщина заплакала и сказала, что милиция уже два дня обыскивает лес. Что, когда ей было пять лет, отец звал ее кнопкой и высоко подкидывал на руках. Руководство вырвало у меня трубку и начало ве-щать траурным голосом про «оооо, вижу-вижу отца, его по лесу бес во-дит, оооо, чую-чую, землею могиль-ной пахнет, оооо, успеем спасти его, скорее переведите шестьдесят тысяч». Ирина была готова тотчас же бежать в сбербанк, я вызвалась продиктовать координаты для блицперевода. Руководство пере-дало мне трубку…

…Я кричала: «Ирина, не звоните сюда!» Я кричала: «Не переводите деньги, слышите?» Я кричала: «Мы не можем спасти Вашего папу!». А потом встала и ушла.

В ту же ночь я поехала в Горенки и пила там рябиновую настойку «Ка-релия». Долго пялилась на звезды, лежа на ступенях лестницы, пом-нящей шаги Петра Второго, заснула часа на три, наконец-то, выспалась. И во сне ко мне явился сам Петр Второй и сказал, что кроме него еще никто не смотрел на звезды, лежа на этой лестнице. Мы выпили с ним «Карелии». А потом он ушел. Ему срочно куда-то надо было.

…На Москву медленно опускает-ся осень. Я буду пять дней бродить по Ясенево и думать, как бы мне открыть свой финансовый пор-тал, работу найду какую-нибудь, как всегда, совершенно невероят-ную, ведь я любой хаос обживаю за пару недель. Да и хватит вообще обо мне, я, по сути, просто винтик в огромном странном, но нужном механизме, всего лишь аутсайдер в общем забеге Вселенной, песчин-ка, не различимая даже с самой ближней звезды, на которую смот-рел когда-то Петр Второй…

Воскресный вечер — время, ког-да все необходимые дела по хозяй-ству уже сделаны, насущные вопро-сы решены, и можно расслабиться с чашкой горячего чая в кресле.

...Много людей сейчас сидит в своих квартирах. Смотрят телеви-зор, переписываются по аське, гото-вят ужин, нежатся в теплой ванне. Это их время — воскресный вечер, это их последние спокойные сорок минут. Некоторые болеют за «Ди-намо» с бутылкой пива, некоторые сплетничают по телефону с лучшей подругой, некоторые читают «Кос-мополитен», пытаясь научиться завоевывать внимание мужчин. А кто-то стоит возле балконной двери, напряженно вглядываясь в осеннюю темноту за стеклом.

Часть из них думает о своих де-тях, которые повзрослели слишком

рано. Другие корят себя за неудачи последних дней. Третьи верят: их ангел-хранитель скоро даст о себе знать, и многие проблемы решатся сами собой. Некоторые наивно меч-тают, что скоро к ним вернутся дру-зья, которые в них разочаровались. Кто-то тихо надеется, на существо-вание города, в котором его помнят и ждут. Многие, вздыхая, сожалеют о невозможности дать любимому человеку всего, что он заслужил.

Но есть среди них и те, кто вгля-дывается в осеннюю мглу, твердо зная: в этой мгле бродит, шурша листьями по асфальту, тот, кто их понимает, кто выведет их к свету.

Фигли ты корячишься, — говорит Москва. Фигли, — говорит Москва, — ты прогибаешься? Зачем взва-ливаешь себе на хребет вечность и пару роликовых коньков впридачу? Объясни, — говорит Москва. Рас-толкуй мне, дуре белокаменной. Ну просто по-человечески скажи — ради какого-такого хрена ты рвешь-ся, так тебя-перетак да две пересад-ки на кольцевой тебе в жопу!

Я говорю — да елы-палы, как не рваться-то тут, как не взваливать, как виселицу самой себе не стру-гать, если я так привыкла? Как мне к амбразуре не становиться, если больше-то некому? Как мне с ума-то не сходить ежечасно, ежели все — ну буквально все — на мне висьмя-висит, как штаны на талии похудевшей?

Москва говорит — ну что ты, право слово, занудничаешь как кришнаиты на Арбате?! Что ты за комедию в «Ленкоме» мне устраи-ваешь?! Что ты мне церетелевские громады страданий своих возво-дишь?

Я, — говорит Москва, — поболь-ше тебя пожила и побольше тебя повидала. И несчастий, — говорит Москва, — на мне куда как боль-ше висло. И ведь не орала я, я не вскакивала по ночам, не металась в поисках житейских. А ты фигли все тащишь на себе? Почему в оди-ночку все прешь?

Я Москве говорю — да ладно, мол. Никогда вы, стариканы, мо-лодежь не поймете. Никогда мета-ний их не постигнете. И не надо мне перед носом Третьяковской га-лереей размахивать. Я тебе, блин, не девочка с персиками.

Не оттого трудно мне, — Москве говорю, — что тащу я НА себе все. А потому тяжело, — говорю Мо-скве, — что В себе ношу многое.

Все камни твои, все мостовые, все дома-новостройки, все вокзалы, все ступени твоих театров да мага-зинов пру в себе я. Под тяжестью тебя одной, Москва, горбачусь.

Мне не вынести, — говорю Мо-скве. Оттого, что тяжела ты, как весь земной шар, как весь мир наш.

Потому что ты и есть — весь мир мой.

Оттого, что ты любовь моя. И тяжела ты, милая, равно как и все взаимные любови.


76 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011 77

Шагает по лужам, сквозь челку глядит на весну,После третьей банки решается на разговор с Богом.Небеса, отходящие было к вечернему сну,Внезапно разбужены ее яростным монологом:

«У меня пятый месяц все просто трещит по швам!Муж зовет самодуркой! Развалились последние сапоги!Я не ем ни черта, не худею ни на килограмм!Мама в трубку захлебывается — где, мол, твои мозги!

На работе все меня норовят нагнуть!Думаешь, это все — шуточки, ерунда?»Думаешь, это все можно с улыбкой перешагнуть?»И Господь отвечает: «Да».

Сворачивает на Чистопрудный, жалуясь небесам:«Единственный друг не отвечает на эсэмэс,Пусть тогда и свои проблемы, дурень, решает сам», —Переводит дыхание, поддержки ждет у небес, —

Подралась в электричке, в отделении был скандал.Проиграла сама себе в «Города».Разве Тот, на кресте, за такую кретинку страдал?»И Господь отвечает: «Да».

Смотрит под ноги, по Мясницкой упрямо шагая вниз,И твердит: «Даже жить не хочется иногда!Думаешь, слабо мне сейчас — на карниз?»И Господь отвечает:«Да».

Запрокинула голову вверх, шарит взглядом по облакам,Говорит: «Ничего не прошу, только дай ответ — С теми, кому уже не слабо, — суждено еще встретиться нам?»И Господь отвечает: «Да».

Москва, 2011

Солнышком разнежило чуткие проталинки,На центральной площади — Масленице быть.Улицы, как юные, шумные челябинки,Потому что радостно им на свете жить!

Голубыми окнами город улыбается,Над Орленком кружится стая голубей,Им капели звонкие в трубах отзываются,Наполняя целый мир музыкой своей.

Все вокруг знакомое, как ладошка мамина.Целый день по улицам я могу кружить.Каждый раз я город свой открываю зановоИ пою, что радостно мне на свете жить!

Челябинск, 1994

Весенняя песенка юной челябинки

Весенний разговор



ОПРОС

Как ни странно, когда находишься в Че-лябинске, есть ощущение глобальности происходящего с тобой. Твои усилия в ис-кусстве обретают вселенские масштабы, ты рвешься завоевывать мир.

А когда попадаешь в большой город, ста-новится понятно, что эти твои старания, к сожалению, мало влияют на ход мировых событий.

Вот уже более пятнадцати лет я живу и работаю в краю, где не бывает зимы, а лето длится по пять-шесть месяцев в году.

Атланта. Красивый, курортный город, утопающий в зелени. Чего бы еще желать?

Но почему-то по вечерам, когда включаю компьютер и интернет, очень хочется за-глянуть туда, где все наоборот — недлин-ное лето и долгая зима. В Челябинск.

Моего родного зимнего города очень не хватает в Атланте.

репродукции фотографии М.Н. Петрова «Челябинск. Школа 121. Выпускные экзамены позади» (1976 г.)

из книги «Челябинская область в фотографиях. 1960-1980»

Больше всего мне не хватает тех челябин-ских дорог и дорожек, которыми я когда-то возвращалась после школы домой.

Мне не хватает запахов, которые я счи-тал и считаю родными.

Челябинская область пахнет по-разному. Например, на озере Кисегач воздух про-

низан душицей и чабрецом. В деревне Зна-менке — медом и малиной.

Я заметил, что в Свердловской области запах у воздуха совсем другой.

А там, где нахожусь сейчас я, воздух в луч-шем случае ничем не пахнет.

Я отчетливо понимаю, чего мне не хвата-ет за границей — нашего «великого и могу-чего», прекрасного и многогранного.

Когда я слышу «Jesus Himmelfahrt» вме-сто «Вознесения», помимо воли начинаю грустить. А уж когда не могу русскими словами развеселить, похвалить или пожу-рить своих учеников, становится еще пе-чальнее. На русском-то оно куда душевнее получается!

Чего не хватает бывшим челябинцам на чужбине?

По большому счету, не хватает моего че-лябинского детства. Предвкушения того, что все впереди. Первых свиданий на Алом Поле в дикий холод. Воскресных обедов с дедушкой и бабушкой. И неистовых ноч-ных юношеских загулов на Северо-Западе.


ВНЕКЛАССНОЕ ЧТЕНИЕ

Александр Попов:

Рифмы чиселПопов — директор физико-ма-тематического лицея № 31 и прекрасно сознает, что есть вершины, на которых поэзия и математика становятся не-делимым целым (и для той, и для другой нужны верткий ум, феноменальная фантазия, уме-ние допускать недопустимое и представлять невозможное). Сознавая это, Попов доказы-вает, что цифры, которые мы привыкли тривиально использо-вать для подсчета суммы в чеке или определения разницы в курсе валют, отнюдь не сухи, не грубы и не утилитарны. Они умеют рифмоваться. Выстраиваться в узоры перекликающихся соз-вучий. Превращаться в ямбы и хореи — оказывается, у них во-обще все в порядке с чувством ритма. Вроде бы странно, удивительно и даже неп-равильно: как это домаш-ние, «подъяремные» двойки и восьмерки могут вставать в волшебные ряды, подмигивать, куролесить и фокусничать? А вот считайте.

81БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011

Его афоризмы и сентенции своей точностью и попада-нием не в бровь, а в глаз весьма напоминают алгебраические формулы. Кроме того, они обладают убедительностью теорем, не нуждающихся в до-казательствах.Слова у Попова умеют переб-расываются ассонансами и аллитерациями, вспыхивать неожиданными неологизма-ми, блистать парадоксаль-ностью. А мысли порой нас-только свежи и неожиданны, что читатель вполне может воскликнуть «Эврика!» — не хуже знаменитого матема-тика древности. Вроде бы странно, удивительно и даже непонятно: что это за отточенные до звона формулы, высказанные слова-ми, а не цифрами? А вот читайте.

Александр Попов — математик, играющий в литературу.

Александр Попов — поэт, играющий в математику.

Александр Попов:

Формулы слов

Pоскошь — быть собой. Все остальное — притвор-ство.

У цифр старше девяти — только Бог! Самое страшное биологическое оружие — власть.

Сузь мысль, вот и лазер. У нас мужик аппарат любопытный изобрел. Он измеряет расстоя-ния, пройденные без единой мысли. Аппа-рат изъяли, мужика во-просами замучили. Он уже согласился и пол поменять, и прописку.

Сейчас от чтения откупиться про-сто. Посадил вишню — включили в число почитателей Чехова. Дуб вкопал — к Пушкину прописали.

Говорят, государственные деятели в па-мятниках очеловечиваются.

То, что инопланетяне не вступа-ют в контакт, понятно. Не надо было в космос собак отправлять.

Наш флаг явно не из рук пова-ра. Три коржа без единой изю-минки.

Из

книг

и «Ц

ифро

стиш

ия.

Поэ

зия

без

букв

».

Из

книг

и «М

араф

он. З

апис

ки н

е по

ум

у».


БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 201182 83БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011

Это не шутка поэзии, это ее бесконечность.

У этого числа есть друг. Имя ему 284.

Наш год!

Изыски квадратных корней

С древних времен известно: куб — родоначальник всего...

Влезайте под кожу каждой цифре, ощущайте себя ею. Пройдите все десять состояний.

И лишь тогда станете для них своими.

Числа восприимчивы

Восемь восьмерок и пальцы рук в кубе.

Несколько строк о том, что сложение и умножение — очень близкие родственники.

Покажите ребенку пару шагов и ждите его третьего шага.

Один — Адамово число. Один — начало всех осталь-ных. Знал ли Дарвин этот стих из цифр?

Антирефлексия творит чудеса.

Господь не из слов. Он из поступков.

Осенью население переписы-вали. Переписались не все. Тех, кто не переписался, объявили несознательными. А кто они на самом деле? У Белля есть рас-сказ, как поставили парня у мос-та считать, сколько людей туда проходит, сколько обратно. А он красивых девушек в счет не брал. Может, несознательные на самом деле — красивые?

Интересно, в горбачевский период шам-панское о борт разбивали? Неужели ко-рабли в плаванье на сухую шли?

Одна сторона зеркала приговорена к сте-не, другой хуже, она осуждена на нас.

— Сериалы смотришь?— Ага.— По какому каналу?— По окнам.

Мечтаю на следующий год заявить на Нобелевскую премию бельгийца Ноеля Година. Не знаю, правда, кто его усилия по достоинству оценить сможет. Химики, физики, экономисты? Думаю, скорее все-го медикам по плечу. Година — идеолог швыряния тортов в лю-дей излишней серьезности, страдающих избытком собственной важности. Среди его клиентов числятся Билл Гейтс, Жан-Люк Годар, Николя Саркози. А если в наших магазинах начать продажу тортов для подобных акций? Думается, после каждого броска жить станет весе-лее. Что-то боязно за торты. Заблатуют, до дефицита доведут или еще хуже...

У природы один неверный шаг, и тот — человек.

Родина у меня — из губ бабушки: «Вставай, внучок, я тебе солнышко испекла».

Родина у меня —из рук мамы: «Иди сюда, сынок, малина покраснела, нас заждалась».

Как музыка Вагнера действует на слух из-раильтян, так в нашем городе орган — на пра-вославные уши.

Есть языки, в кото-рых слово «жизнь» не имеет единственного числа.

— Какой грех для здоровья вреден?— Тот, которым пользуются.

Любая мысль — шаг от любви.

Перед войной Константину Симонову за-желалось знакомства с Ахматовой. Он — сталинский лауреат, орденоносец. Она — табу для читателей. Без жилья, без работы. Королева без свиты, без мужа, без сына.Перед тем, как войти к Ахматовой, Симо-нов снял орден с груди. У каждого време-ни свои подвиги. В те годы снять орден — подвиг. Симонов в войну написал настоящее, един-ственное, неповторимое: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди». Это таинство шептала страна. И шепот принес победу.

Мне как-то один древний дед сказывал, как в прежние време-на к смерти отходили.Собрался человек помирать, разрешение у родных, у соседей спрашивает на смерть. А те, прежде чем ответ дать, интересо-вались:— А была ли в твоей жизни любовь?— Да.— Тогда иди с Богом, всего тебе доброго.А как оказывалось, что не было любви, невзирая на старость, хвори, поднимали миром и отправляли, благословляя, на поис ки ее. Без любви из жизни уходить — грех великий.

Нашему народу хоть кол на голове теши, а он все будет уте-шать себя, что это прическа такая.

Однажды и слышал, и видел, как бабка вылезла из троллейбуса, пере-крестилась на дождь, глянула на на-род под зонтиками и от души рявк-нула: «Безбожники зонтатые».

Земле, как вся-кой женщине, тепла не хва-тает, на полю-сах зябко.

Состою из теток: сибирячки по отцу, ленинградки по мате-ри. Они никогда не встречались. Место их свидания ношу в себе. Одна в лагере под Минусинском, другая в блокаду неза-висимо друг от друга наколдовывали книгу «Рецепты на сча-стье». Писали для своих будущих детей. Они знали, от какого супа светло, от какой каши на улыбку тянет, какие блины в сон клонят. Одного не ведали, что ребенок-поваренок у них будет один-единственный — племяш, и книга эта станет его судьбой. Меня мать по ней читать учила. Она и букварь мой, и родная речь, и история, и география…

Плисецкая любила наблюдать за лебедя-ми. На гастролях, в любой стране, нахо-дила возможность посетить пруд, озеро. Первым заметил рыжего лебедя ее муж и заревновал. Рыжие среди лебедей — яв-ление редкое. Он признал руки Майи, она его кормила дольками апельсина.


Мне 11 лет, я растянулся на мягком диване и смотрю в телевизор, а в теле-визоре — солнце пускает зайчиков (пара из них залетела прямо в мою комнату!), зеленеет влажный газон, и мой ровесник, футболист, нападаю-щий, талант, подающий надежды, раз-минается перед тренировкой на ста-дионе за школой. Мячик злится, бьет то левую, то правую бутсу футболиста, и он, завороженный этой битвой, на-блюдает, глаза его — маятники беше-ных часов. Я смотрю на экран, почесы-ваю пятку левой ноги пальцем правой ноги.

Мне 15 лет, я лежу, одинокий, и смотрю в телевизор, а на экране — высокое голубое небо; солнышко резвится, дразнит бликами зеленый влажный газон, а на газоне пятнадца-тилетний футболист, мой ровесник, обнимает прекрасную хрупкую де-вушку в ситцевом платье, прекрасная

Мой ровесник

десятилетний футболист, мой ровес-ник, дает советы молодым игрокам. Я засыпаю у экрана.

Мне 70 лет. Я лежу на рассыпаю-щемся диване и смотрю в телевизор, мне, в общем-то все равно, что там показывают. Небо на экране багрово, солнце медленно, но верно подполза-ет к западу. Мой ровесник-футболист стоит на экране, окруженный толпой журналистов. Он говорит что-то вро-де: «Я не жалею ни о чем, я никогда не сдавался…»

Внезапно, не закончив фразы, он смотрит прямо на меня и кричит: «Пасуй, дружище!» Но кричит не мне, а моему внуку, который в этот мо-мент вбегает в комнату, пиная мяч. Мяч разбивает экран телевизора — точный удар.

«Прости, деда, — говорит внук, про-казливо поглядывая на меня, — пой-дем, поиграем в футбол?»

Диана Костина иллюстрация: Александр Сафонов

МЫСЛИ

хрупкая девушка обнимает его в от-вет; я обнимаю подушку.

Мне 30 лет. Да, я толст, но, черт возь-ми, еще не все потеряно. Я лежу на продавленном диване, смотрю в теле-визор, а в нем — солнышко, зеленый газон, тридцатилетний футболист, мой ровесник, вокруг газона — пять ги-гантских экранов, сто камер, которые наблюдают, как летит мяч — этот ди-кий колобок, с окрасом, похожим од-новременно на шкуру зебры и леопар-да; вокруг газона — стадион, полный фанатов, они скандируют изо всех сил «Дааа-вааай! Дааа-вааай!». Я бы тоже закричал через толстый экран своего телевизора, но рот занят чипсами.

Мне 60 лет. Я лежу, одинокий, и смотрю в телевизор, а в нем солныш-ко посвечивает себе сверху, все чаще подумывая о закате, и зеленый газон, немного выгоревший, с желтеющей по краям травой, а на газоне шести-

Александр Сафонов, «Подсолнухи»


ХАРИЗМА

РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ — НАЧАЛО НАЧАЛ

Династия медиков в моей семье движется по мате-ринской линии.

Прадед приехал в уральские края из Витебской гу-бернии в 1895 году, работал машинистом на Златоу-стовско-Самарской железной дороге. Челябинск был тогда маленьким уездным городком, в котором и жил мой прадед. У него была многодетная семья. И один из его сыновей, мой дед, Ричард Антонович Высоцкий, поехал в Киев учиться на врача, в университет Св. Вла-димира. Там познакомился с бабкой, она была родом из-под Полтавы. Вернулись оба врачами: он — хирург, она — акушер-гинеколог.

В январе 1938 года его забрали, как «врага народа», и через два месяца расстреляли. На Золотой Горе нахо-дятся его останки. Уничтожили и его пятерых братьев, у которых были совсем другие профессии. В живых остался только один брат, эмигрировавший в Польшу до революции, он прожил там до конца своих дней. Кстати, из-за него, может быть, и убрали остальных.

Моя мама, Кира Ричардовна, — акушер-гинеколог, работала в основном в шестой горбольнице и меди-цинском институте. Сейчас ей почти восемьдесят.

Когда в моей жизни возникают сложности и пробле-мы, я говорю с горькой иронией, что моего деда когда-то ни за что расстреляли в лоб — и никаких трудно-стей. А мы тут еще топорщимся со своим бизнесом и при этом на жизнь жалуемся.

Отцовская линия — яицкие казаки. У отца, Юрия Ивановича, судьба тоже непростая. Дед с отцовской стороны заболел брюшным тифом в 28 лет, умер за ме-сяц до рождения сына. Кстати, примерно в то же вре-мя, когда расстреляли деда со стороны матери.

Папа воспитывался в безотцовщине и бедности, его мать работала бухгалтером в селе Увельское. В роду единственным представителем интеллигенции, ка-жется, был сельский учитель. Люди простые, деревен-ские. Отец был на их фоне золотым самородком.

Думаю, не последнюю роль сыграла революция. Я не отношусь к ней положительно, но, надо признать, в моем роду она позволила многим выйти в люди. Вот Ломоносов смог возвыситься на фоне царизма, а наши предки именно благодаря пролетарским победам ста-новились интеллигенцией «от сохи» — русской, укра-инской... Отец вышел в люди, попал в «медицинскую» семью и сам стал хирургом-новатором, лидером челя-бинской хирургической школы.

Такие парадоксы времени: одних в моем роду новый строй продвигал и образовывал, других — уничтожал.

Общение с Михаилом Малышевым, директором ООО «Центр хирургии сердца» — большая радость для души. Живое течение мысли собеседника легко и гармонично переходит с вопросов медицины в сферы исто-рии, искусства, социологии, этики. Уникальному эскулапу и вправду мало быть хирургом: его жизненные проявления и реализации весьма многогранны. Может быть, только такому всесторонне одаренному че-ловеку господь и доверяет притрагиваться к сердцам других.

Если рассматривать бытие, как программу концерта, на которой постепенно проступает исполняе-мый репертуар, в жизни нашего героя есть и оперные арии, и классика советской песни, и чудо лирического романса. Но, в отличие от театрального лицедея, который то и дело меняет на сцене личины, Малышев в своем репертуаре всегда остается предельно искренним и открытым. Ибо — noblesse oblige.

фото: Александр Митюхин

Фото моего деда по линии матери

(Высоцкий Ричард Антонович), сде-

ланное Челябинским фотоателье

«Гном» в 1916 году.

текст: Константин Рубинский

Мои отец (Малышев

Юрий Иванович)

и мать (Малышева

Кира Ричардовна),

1972 год.

Фотография моей

бабушки (Высоцкая

Александра Ива-

новна) и моего деда

(Высоцкий Ричард Ан-

тонович) со стороны

матери. Начало 30-х

годов.

Фотография моей ба-

бушки (Раиса Григо-

рьевна Малышева) и

моего деда (Малышев

Иван Иванович) со

стороны отца. Фото

сделано незадолго до

смерти деда от тифа.

1930 год.

Мой прадед по линии матери (Вы-

соцкий Антон Антонович). 1900-е.

Это он приехал из Витебской губер-

нии на Златоустовско-Самарскую

железную дорогу машинистом в

Челябинск в 1885 году.

89БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 201188 БИЗНЕС И КУЛЬТУРА • осень • 2011

ЧТО ТЫ ЖАДНО ГЛЯДИШЬ НА ДОРОГУ

У меня выбор идти в медицинский институт был предопределен. Правда, в юности прорезался тенор, за-хотелось в Свердловскую консерваторию перейти из мединститута. Ведущий челябинский тенор тех лет, Ва-дим Коростин, который занимался со мной, был учени-ком профессора Свердловской консерватории Николая Голышева. Он предлагал отправить меня на прослуши-вание. Как это манило! Но отец мудро пресек: «Сперва получи диплом врача, а потом хоть в театр, хоть в цирк».

Сейчас наблюдаю за своим старшим сыном, Юрой. Он двинулся по пути искусства. Режиссер театрализо-ванных представлений. Сначала я очень переживал — чем могу ему помочь? А потом прочитал о сыновьях знаменитого Шарля Азнавура. У него старший сын — генетик, второй — торгует, третий — диск-жокей. Ну, и подумал: а стоит ли всех сворачивать на свою стезю?

Правда, других сыновей, Алексея и Никиту, ори-ентирую на путь истинный — медицинский. Уже не ускользнут. Порой надо детей направлять, потому что в своем профессиональном русле мы сможем им куда больше дать. У нас же семейная клиника, в том смыс-ле, что здесь наши чада и племянники работают. Когда в Сирии президент готовит на смену своего сына, это может беспокоить и даже раздражать. А у врачей, на-против, так и должно быть. Я в этом смысле, конечно, тоже сын своего отца. Красивое слово — «династия».

ХАРИЗМА

Моя жена (Малышева Светлана Геннадьевна) и мои сыновья (Юра, Алеша и Никита), конец 1999 годаМоя сестра Наталья Юрьевна, октябрь 2011 года

ВСЕГДА БЫТЬ В МАСКЕ – СУДЬБА МОЯ

Открою страшную тайну: изначально я вовсе не хи-рург, а реаниматолог. Проработал им шесть лет.

Только когда отец заболел, и стало ясно, что у него он-кология, я понял, что анестезиология и реаниматоло-гия — вторичные специальности, мне в них тесновато.

Реанимационная работа — дело благородное, экстре-мальное, но радикально повлиять на больного оно не в силах. Не может реанимация судьбоносно изменить качество жизни человека. Просто выводит из крити-ческого состояния. Профессия вспомогательная, с ма-лым творческим потенциалом.

Хотя есть тут и свои мастера. Приведу в пример Аза-лию Петровну Воробьеву, которая работала под руко-водством отца ассистентом кафедры госпитальной хи-рургии. В 79 лет еще давала наркозы. Сейчас на пенсии, хотя, думаю, у нее и сегодня бы получилось отменно.

СЕРДЦЕ, ТЕБЕ НЕ ХОЧЕТСЯ ПОКОЯ

Какой бы терапевт умный не был, в конце концов, человек все равно приходит к хирургу. Возьмем разру-шенный клапан сердца. Вины больного нет. Это судьба,

как и врожденный порок. А бывает по-другому. Ише-мическая болезнь с сужением коронарных сосудов, которая приводит к инфаркту миокарда. Причины? Курение, избыточные жиры, гиподинамия, стресс, не-контролируемое артериальное давление, отсутствие режима дня…

Но люди, зачастую зная, к чему это приводит, все равно не меняют образа жизни. Хорошо, если попадет-ся талантливый терапевт, который сможет человека переубедить. И до скальпеля дело не дойдет.

В нашем учреждении работает Наталья Юрьевна Ростовых, которая является как раз таким кардиоло-гом-терапевтом, постоянно воспитывающим больных, оптимизирующим их образ жизни и режим. Наши совпадения в отчествах неслучайны: Наташа — моя родная сестра, и это еще более облегчает единение взглядов взаимодополняющих дисциплин: хирурга и терапевта. Сам за себя говорит такой факт: больные обсуждают с Натальей каждый свой жизненный шаг, зачастую даже не имеющий отношения к здоровью.

Я ВСТРЕТИЛ ВАС…После мединститута я проработал в областной боль-

нице десять лет. Расскажу одну из самых значимых для меня историй той поры.

Однажды мне довелось обеспечивать операцию па-циентке из Оренбурга с приобретенным клапанным пороком. Операция в хирургическом смысле прошла

хорошо, однако в послеоперационном периоде раз-вились осложнения. Не преувеличивая, скажу, что осложнения тяжелые, если не смертельные. Начался длительный процесс интенсивного лечения разными способами с очень малыми надеждами на успех. Лече-ние продолжалось около двух месяцев. Для поднятия духа пациентки и облегчения ухода мы разрешили находиться в палате интенсивной терапии ее дочери. Молоденькая девочка, не жалея сил, выхаживала маму, пребывала в отделении день и ночь.

История лечения и ухода изобиловала драматически-ми моментами. Например, один студент-практикант в мое отсутствие по ошибке ввел в вену пациентке не тот препарат, да к тому же изготовленный из яда кураре, убийственного оружия американских индейцев. Этот препарат применяют в анестезиологической практике. Дочь быстро почувствовала неладное. Я был вызван в палату, в ситуации удалось разобраться. Все обошлось.

Постепенно состояние больной улучшалось, все за-кончилось выздоровлением.

Работая рядом с дочерью пациентки, переживая с ней самые сложные жизненные моменты в плоскости «жизнь-смерть», я не мог не оценить глубокие душев-ные качества этого человека и не влюбиться. В итоге мы поженились и живем уже почти двадцать четыре года в том же душевном единстве, которое испытали в те сложные для моей жены времена.

Я рассматриваю этот случай, как самую большую благодарность, полученную от пациентов за всю мою практику.


О, ДАЙТЕ, ДАЙТЕ МНЕ СВОБОДУВ девяносто втором году мы с Александром Сафуа-

новым ушли из областной больницы и организовали Центр хирургии сердца, первую частную клинику кар-диохирургии в Челябинске. С тех пор тут и работаем.

Девяностые годы, всеми столь ненавидимые и кри-тикуемые, для меня — счастливейшие. Должен ска-зать, что тогда многие вещи давались легче. Многие их считают лихими. А я называю «светлыми». Мы были просто одухотворены. И — странно! — все получалось. До этого я возглавлял научное общество сердечно-со-судистых хирургов и отведал хозяйственной самосто-ятельности. Можно сказать, имел первый опыт коо-ператива. Поэтому зарегистрировать товарищество с ограниченной ответственностью проблем не было.

В «светлые девяностые» мы имели массу источни-ков финансирования операций. Во-первых, приходи-ли люди со своими наличными. Во-вторых, у нас был десяток договоров с компаниями по добровольному страхованию. Потрясающие были социальные про-граммы у ММК: он присылал и оплачивал по 50-60 человек в год на аортокоронарное шунтирование. Из бюджета Оренбургской, Курганской области оплачи-вались операции.

Кстати, людей, привыкших за советское время к госмедицине, не особо беспокоило, что мы частники. Просто потому, что мы работали на базе второй дорож-

когда мы, как частники, сможем войти в систему фи-нансирования Фондом обязательного медстрахования. Но и там, наверняка, будет все половинчато.

Сегодня у нас есть «императорский театр» — Феде-ральный центр сердечно-сосудистой хирургии, финан-сируемый Москвой по квотам — 200-300 тысяч рублей на одного человека. Это самый высокий, «элитарный» уровень. И, есть, скажем, областная больница, из ко-торой все специалисты перебежали в федеральный центр. Больница осталась в бедственном состоянии. Это гнездо, из которого вышли все мы, которое разви-вал мой отец. Муниципальный уровень, касающийся сердечной хирургии, скончался в Челябинске еще до открытия федерального центра.

Вообще, медицина в России с самого начала оказа-лась за бортом реформ. Бани, прачечные, типогра-фии, парикмахерские приватизировались, а культура и здравоохранение остались нетронутыми. Сегодня какое-никакое равенство между парикмахерскими су-ществует, но между больничными учреждениями его нет и быть не может. Чисто советская «иерархия пре-зрения» — кто выше, кто ниже.

В медицинской сфере, по сути, не поменялось ниче-го, только врача больше загрузили бумажной работой. Финансирование по обязательному медицинскому страхованию — вообще поток вранья. Скажем, визит пациента к врачу был один-единственный, а врач пи-шет, что больной приходил три-четыре раза.

ХАРИЗМА

ной больницы, никто толком и не понимал, что мы яв-ляемся негосударственной организацией.

Я помню, что именно в то время — во второй поло-вине восьмидесятых и первой половине девяностых — появились лучшие бренды Челябинска, творческие коллективы: оркестр «Малахит», «Уральский дикси-ленд», Новый Художественный Театр, камерный хор Михальченко. Сейчас возникает что-нибудь подобное? Напротив, закрывается. А мы все повторяем — лихие, лихие.

ОТРЕЧЕМСЯ ОТ СТАРОГО МИРА

Сейчас нашему кардиоцентру приходится неслад-ко. Все источники финансирования прекращены, программы добровольного страхования свернуты. По сути, остался только один источник: личные средства людей.

И это политика федеральной власти, политика цен-трализации; та самая пресловутая вертикаль, которая постепенно повторяет Советский Союз, только при ба-рахле и машинах. Все формализуется, делится на «ка-сты» по уровням финансирования: федеральный, об-ластной, муниципальный, а частная медицина вообще остается сбоку, хотя все законы кричат о ее развитии. Жалкие потуги возникнут только с двенадцатого года,

У ЗАВОДСКИХ У ВОРОТМой отец сделал несколько инновационных изо-

бретений в области медтехники. В советское время не было нормальной аппаратуры, все сооружалось на ко-ленках. Отец с коллегами создавал медицинскую тех-нику, используя базу завода им. Серго Орджоникидзе. Сделали приборы термометрии при защите миокарда во время операций, инфузомат, аппарат для опреде-ления сердечного выброса… Сейчас можно пойти и легко, как пластырь, купить подобные вещи, а мы когда-то в Москве на это смотрели, облизывались, когда западные выставки туда приезжали. Вот отец и конструировал — насущная необходимость была. По-неволе изобретателем станешь.

Если бы эти приборы время не превратило в руины, они и сейчас бы работали.

В нашем центре, кстати, сегодня в инновациях, свя-занных с усовершенствованием медтехники, наблюда-ется ренессанс. История развивается по спирали. Но в основном вся медицинская аппаратура в больницах импортная. И врачи хвастаются этой роскошной техни-кой, как будто ее создали, а сами только на кнопку уме-ют нажимать. Расходный материал закончился — уже паника, дорогой аппарат отправляют на списание. Зато, пользуясь благами западной медицинской промышлен-ности, не устаем с презрением обзывать иностранцев «пиндосами» и прочими ласковыми прозвищами.


Я ГЛЯЖУ ЕЙ ВСЛЕД, НИЧЕГО В НЕЙ НЕТЧем дольше живу, тем больше чувствую, что степень

бесполезности обращения к чиновнику нарастает в геометрической прогрессии. Раньше чиновник хоть изображал, что решает какие-то вопросы, а нынче и стыд потерял даже симулировать. Приходишь к нему в кабинет, он спрашивает — чем занимаетесь? Карди-охирургия? А, пардон, это федеральный уровень, нас не касается.

Министра здравоохранения Голикову я видел жи-вьем. Красавица, доложу я вам, женщина для выста-вок. Что о ней сказать хорошего? У нее очень сложные кудри на голове. Представляю, сколько сил, средств и времени занимает сооружение такой прически.

Что меня удручает — нынешняя молодежь грезит все больше о чиновничьей карьере. Может, и не пого-ловно, но две трети молодых — точно. Предел мечта-ний — стать налоговым инспектором, мытарем. Или в суде работать. А почему бы нет? Там огромные и ран-ние пенсии, масса привилегий. Притом, что правосу-дие в стране превращено в фарс.

Мне чиновников не жалко. Это их осознанный выбор бездарного проживания жизни, «колбасная» тактика, которая ведет к мнимой сытости и спокойствию. За-бавны только бывшие чиновники. К ним будто снова возвращается человеческое начало. Включаю свое лю-

жертвовать ради своего призвания. Все-таки, несмотря на правильность его позиции, в том апрельском вы-ступлении чувствовалась и некая обреченность. Даже помимо воли Рошаля. Как в вопле мамонта, которого убивают.

Глупцы над ним смеются, не понимая, как трагична его ситуация. Если этот мамонт погибнет, многое вы-мрет вместе с ним.

Я ДРУГОЙ ТАКОЙ СТРАНЫ НЕ ЗНАЮИзучал недавно очередной закон о нашей медицине

— наткнулся в преамбуле, что России, мол, чужда аме-риканская система здравоохранения, а близка немец-кая. Дело в том, что в Америке огромное количество частных клиник, там врач — независимое отдельное юридическое лицо. Нет формы рабства, при которой доктор — сотрудник только одного учреждения. У вра-ча свой офис, пускай при больнице, свои счета, он со-трудничает с медучреждениями на договорных нача-лах. Очень сильна роль частной медицины и частных госпиталей. Скажем, знаменитая клиника братьев Мейо полностью частная. Но все, кто туда приезжал за поправлением здоровья, были прооперированы, полу-чили помощь; частность медицины никак не отраз-илась на благополучии людей.

Ну, положим, нам это чуждо, давайте посмотрим, что же в Европе. А там — мощная система государствен-ных госпиталей, которая даже в ГДР была крайне раз-витой и цивилизованной. У них и в госучреждениях существует четкий порядок.

Ну, и что мы создали, на них ориентируясь?Или вот на Кубе хорошая медицина — при общей

нищете. Большой театр процветал при Сталине? Да. Тадж-Махал красивый? Еще бы. Когда все силы страны и общественного строя бросаются на пару отраслей, ну, скажем, на Алисию Алонсо и на медицину, конеч-но, эти отрасли получаются сильными. Но это — тоже нонсенс, перекос в общей системе, которого хотелось бы избежать.

ПЕТУХИ ОДНИ ДА ГУСИ, ГОСПОДИ ИИСУСЕ!

У меня сейчас идет переоценка значения культуры в жизни общества. Раньше я считал ее второстепенной: главное, вылечить и накормить. Но с течением жизни понял, что культура главенствует, влияя абсолютно на все процессы.

В моей семье было интуитивное стремление к куль-туре. В 9 лет мне подарили пластинку с оперой «Риго-летто». Это была моя единственная виниловая запись.

ХАРИЗМА

бимое «Эхо Москвы», а там Венедиктов беседует с моим полным тезкой — каким-то Михаилом Юрьевичем. Кто такой? Слышу, о медицине говорит правильные вещи — мол, это не просто оснащение, это традиции, преем-ственность и так далее. Оказалось, у микрофона Зура-бов. Я ушам не поверил. Он раньше из министерского кресла такой бред нес! Говорил нечто вроде того, что стационар прокормится на принесенных больными конфетах. Что настанет время, и академики понесутся на работу в поликлиники. И вдруг проступило что-то адекватное, человеческое. Но — после снятия с поста.

СМЕЙСЯ, ПАЯЦМне близко все сказанное Леонидом Рошалем на

медицинском форуме в апреле этого года, его безапел-ляционное обличение пороков нынешнего здравоох-ранения. Несмотря на то, что подобные выступления — это скорее романтическое донкихотство, борьба с ветряками.

Кстати, Рошаль хорошо знал моего отца. Он даже когда-то бывал у нас на даче. И сегодня я понимаю, что Рошаль, по сути, такой реликтовый мамонт. Мощней-ший человек абсолютной преданности делу, всю свою жизнь полностью погруженный в профессию. Монах-аскет, который может всем личным рискнуть и по-

Я ее заслушал до дыр. Увлекся. Стал пробовать петь сам. А сейчас мне вообще стало интересно все. Поэзия,

символизм, музыка — столько неизведанных еще пла-стов. А мы обделены нашим образованием, которое давало знания «от сих до сих».

Я знавал книголюбов, которые работали простыми инженерами и при этом непрерывно читали книги. Раньше думал: «Боже, как они могут так жить! Мысли, которые они в книгах черпают, никуда ж не выплески-ваются. Они сидят и держат в себе эти драгоценности, им даже поделиться не с кем». И только сейчас, когда мне пятьдесят с лишним, я понимаю, какое эти люди получали удовольствие.

Наше общество страдает провисанием и — более — уходом культуры. Ко мне тут местная радиостанция обратилась, рассказать что-нибудь про Челябинск, а я отказался, так как мог поведать только об упадке куль-туры. Но в прессе сейчас ощущается цензура, инфор-мационное поле зачищено. Знаю, что скульптор Вик-тор Митрошин тоже от интервью отказался. Наверное, у него состояние по оценке происходящего еще более депрессивное, чем у меня.

Я поражаюсь культурному уровню Екатеринбурга. В этом смысле между двумя уральскими мегаполисами – пропасть. Думал, везде академическое искусство похе-рено, если у нас в Челябинске музыкальные фестивали прикрылись. А приехал в екатеринбургский оперный на «Царскую невесту» и был потрясен. Хочу сказать — в Екатеринбурге я защищался в 1988 году, и такой раз-ницы в культурном отношении между нашими города-ми тогда не чувствовалось. Да, уровень культуры был всегда выше — там консерватория, театр музкомедии, — но сейчас Челябинск это просто Лесоповальск по сравнению с Екатеринбургом.

У нас есть улица в городе под названием «Переселен-ческий пункт». Я думаю, весь Челябинск можно так на-звать. Город по переселению народа в столицы. Ныне славимся только дорожными революциями, птицефа-бриками и свинофермами.

ФИГАРО ЗДЕСЬ — ФИГАРО ТАММузыка всегда рядом со мной.Пою с оркестром «Малахит» под руководством Вик-

тора Лебедева уже 14 лет. Благодаря Виктору Григорье-вичу, имел творческую радость участвовать в записи диска в качестве солиста оркестра. Были у нас с хирур-гом Сергеем Зотовым и «Малахитом» совместные два концерта — инициатива Лебедева. Даже на гастроли ездил, в Португалию, потом в Италию, на «Русскую вес-ну в Римини». Вдвойне другой мир для меня — мир ев-ропейский и мир творческий.

Я выделяю Лебедева из челябинских персон культу-ры на том основании, что, будучи зависимым от вла-сти в «служебном» плане, он совершенно свободен в


творчестве, а потому и столь авторитетен. В моей жиз-ни он сыграл огромную роль: ведь пел я всегда, многие меня слушали, хвалили, однако как певец я не был ну-жен никому. А Лебедев просто вытащил меня на сцену своим обаянием, убежденностью, энтузиазмом — и подарил мне одну из лучших страниц моей жизни. Вы-ступая на сцене без Лебедева (например, под фортепи-ано), мне оказывается неоткуда черпать вдохновение. Я вообще не хочу петь без него и его «Малахита». Это «вдохновительное» свойство Лебедева отмечают и дру-гие музыканты.

Кстати, я давно уже заметил, что самое малое слово в искусстве делает человека куда популярнее, чем иная деятельность. Врач может работать всю жизнь, совер-шая ежедневные подвиги в борьбе за больного, и оста-ваться известным только самому больному. В искусстве же — записал три песни, и вот они звучат по радио, разносят славу о певце, который потратил на них два часа жизни. Справедливо ли?..

Кроме вокального искусства, некоторое время осваи-вал струнное. В мединституте играл в ансамбле скрипа-чей. Руководил нами выдающийся педагог и музыкант Аркадий Рахмилевич, по иронии судьбы он в девяно-стых умер в Израиле от неудачно сделанной операции.

НЕ СЧЕСТЬ АЛМАЗОВ В КАМЕННЫХ ПЕЩЕРАХ

Мы с Сашей Сафуановым так по жизни и продвига-емся вместе, плечо к плечу. Двоевластие, скажете? А

мы не ссоримся, потому что нам делить особо нечего. У нас нет денег в тумбочке, как в том анекдоте. Все идет в дело. Можно потрогать, но нельзя унести.

С появлением федерального кардиоцентра наша экономическая устойчивость, конечно, пошатнулась. Потребительский спрос упал. Но радует, что самые классные специалисты все-таки у нас, я это точно знаю. Правда, от нас ушли несколько хороших медсе-стер. Это потеря, но восполнимая.

Хотя людей, готовых платить за качественную меди-цину в Челябинске очень немного, практически все больные, которых мы оперировали пятнадцать-восем-надцать лет назад, приходят только сюда. Кардиохи-рургия вообще подразумевает длительное общение с больными, мы наблюдаем их практически всю жизнь после операции.

Весь наш входной холл усыпан благодарственны-ми адресами, афоризмами, картинами, поэмами… Но подлинная гордость возникает из профессиональ-ного сопоставления нашего труда с трудом коллег. К примеру, за последние десять лет небольшой коллек-тив Центра хирургии сердца сделал пять докладов на ежегодных конференциях Европейской ассоциации кардиохирургов, а там Россия в качестве докладчика является редким гостем.

Выйти на свободный рынок с дорогостоящими опе-рациями весьма непросто. Как выживаем? А, напри-мер, за счет Казахстана. Вот это благодарные пациен-ты! В России, как известно, нет казахского коньяка. Так казахи нам его в качестве сувенира привозят. Уже стратегический запас скопился.

И видно, что дарят не ради галочки, а с искренним чувством. От чистого сердца.

ХАРИЗМА


АЗ, БУКИ, ВЕДИ

В 2000 году вышло постановление мэра В. М. Тарасо-ва о создании энциклопедии Челябинска. Курировал нашу работу Е. А. Елисеев, тогдашний заместитель мэра, он приезжал на каждую планерку, читал все ста-тьи. Я думаю, энциклопедия имела такой успех благо-даря правильной организации и людям, которые были в ее редакции. Была создана методичка, как правиль-но писать статьи, какие иллюстрации должны прини-маться в издание. И до сих пор эти методические ре-комендации считаются лучшими в России. Если пойти в зал краеведения Челябинской областной научной библиотеки и взять энциклопедию, видно, что она потерта до округлостей от многократного использова-ния. Значит, ее читают, ей доверяют.

10 лет с энциклопедией

«Челябинск»История есть у каждого города: древнего и не очень. Чтобы не стать манкуртом — суще-

ством без роду, памяти и имени — историю следует фиксировать. Десять лет назад в нашем городе образовалась группа энтузиастов, которые взвалили на свои плечи создание уни-

кальной энциклопедии «Челябинск». Три лидера этой группы озвучивают свои эмоции по данному поводу.

Ирина Фришберг, Константин Рубинский

Энциклопедия «Челябинск» в цифрах

Владимир БОЖЕ Н А У Ч Н Ы Й К О Н С УЛ Ь ТА Н Т И З Д А Н И Я :

В Челябинске вообще не самая лучшая ситуация с са-мосознанием и культурно-исторической самоиденти-фикацией жителей. Население города образовывалось, в том числе, и на миграционных волнах, поэтому чело-век мог долгое время жить в Челябинске, но челябинцем себя при этом не ощущал. Это — отсутствие культурной традиции и чувства сопричастности к истории города.

В 1999 году в Центре историко-культурного наследия вышел учебник «Челябинск: история моего города». Книга разошлась мгновенно, ее не только раскупили, но и «разобрали» из библиотек. И мы подумали — хо-рошо было бы продолжить работать в этой сфере. Ког-да привлекали к работе над энциклопедией всех, кто обладал какой-либо значащей информацией, авторов оказалось около 800 человек. Скажу откровенно, не все смогли вписаться в «энциклопедический» жанр. Возникало много споров, например: нужно ли поме-щать информацию о личностях, сыгравших в истории города сугубо отрицательную роль. Это были наши первые шаги, мы не могли не столкнуться с пробле-мами, спорами, сложностями, но тем больший повод сейчас, спустя десять лет, гордиться такой работой.

«В ЕДИНОМ ПОРЫВЕ»

Работа над энциклопедии была нам в новинку, шла в разных направлениях: творческом, организаторском, финансовом, научном... Торопились со сроками — надо было успеть к юбилею города (13 сентября 2001 года), трудились даже по выходным. Не обходилось без слож-ностей: то свет отключат — а это целый день прос тоя, то техники не хватает — три компьютера вместо не-обходимых пятнадцати… Работа со словником охваты-вала все пласты бытия города. Иногда спохватывались — забыли про южноуральских немцев, например. По-являлся новый пласт работы.

Интересно, что сначала у некоторых людей чувство-валось скептическое отношение к нашему труду. Зато после выхода энциклопедии сарказм исчезал, наоборот, обиженно спрашивали: «А почему я туда не попал?»

Как только книга вышла, появилась мода на энци-клопедии. По городам и районам области стали выхо-дить свои энциклопедии: про местных комбайнеров, доярок, механизаторов…

Дмитрий ГРАФОВ М Е Н Е Д Ж Е Р И З Д АТ Е Л Ь С К О Г О

П Р О Е К ТА :

«МЫ СТАРАЛИСЬ БЫТЬ ОБЪЕКТИВНЫМИ»

Владимир БОГДАНОВСКИЙЗ А М Е С Т И Т Е Л Ь П Р Е Д С Е Д АТ Е Л Я

Р Е Д А К Ц И О Н Н О - И З Д АТ Е Л Ь -

С К О Г О С О В Е ТА :

«ВРЕМЯ УХОДИТ, НО НИЧЕГО ПОДОБНОГО БОЛЬШЕ НЕ СОЗДАЕТСЯ»

Над изданием работали все вузы города, все органи-зации, так или иначе имеющие отношение к истории и хранению информации. Если бы работа была отдана в одни руки (как, например, у наших коллег-екатерин-буржцев), это неизбежно привело бы к клановости, вкусовщине, утрированию одних тем и ретуши других.

Очень жаль, что сегодня, спустя 10 лет, не найдется и трех человек, которые бы отслеживали исторические события. Пройдет время, и информация о дне сегод-няшнем станет насущной, но восстановить ее будет невозможно.

100001933

11123

Тираж энциклопедии. Это самый большой тираж книги по краеведению за последние 10 лет в Челябинской области.

Год, когда была предпринята первая попытка создать «Уральскую советскую энциклопедию». Издание продвинулось только до буквы «В», затем было прекращено.

Количество страниц в энциклопедии.

Количество компьютеров, на которых начиналась работа над изданием. К концу работы их было в десять раз больше.

Авторы энциклопедии и участники торжественной презентации . Театральный корпус Дворца пионеров, сентябрь 2001 г.


причине потерял этот баланс. И теперь, запросто исполняя пар-тии то левой, то правой руками, он оказывается неспособным объ-единить их, свести полюса во-едино. То, что раньше приносило исключительную радость — стало доставлять психологическую боль. До некоторого момента.

Запойное увлечение алкоголем тоже не смогло удержаться перед новым жизненным витком — Роз-мари Хауг. Доподлинно известно, что ради любви человек может неузнаваемо измениться: от внеш-него вида, стиля — до привычек. То же произошло и с Конрадом. Они с Розмари стали являть собой чрезвычайно красивую и инте-ресную пару — он, как смирный джентльмен в годах, она — эф-фектная элегантная дама.

Но мечтам о свадьбе не суждено было сбыться. Болезнь прогрес-сировала и стала напрямую вли-ять на условия существования Конрада. Он был переведен в дом престарелых. Вскоре перестал уз-навать близких ему людей. Но... главного он не забыл.

Эта история порой изящна, по-рой наивна, плотно завернута для читателя в подкупающую оберт-ку сочувствия. Но основной ее плюс — в милом искреннем об-разе Конрада Ланга, единственно-го жителя своего маленького, но подлинного мира.

Small worldМихаил Шевелев

Недавно мне в руки попался по-трясающий артефакт — «Книга для чтения по древней истории для учащихся III-IV классов», из-дание 1916 года. «Проглотил» ее за пару вечеров — настолько ув-лекающими показались истории и язык, которым они написаны.

Современные учебники по исто-рии и краеведению далеки от идеа-ла — со своим засильем фамилий

и событий они скорее отталкива-ют. Ведь предмет под названием «история» должен именно расска-зывать истории, да так, чтобы это занимало широкий круг читате-лей.

Осень 2011 года ознаменована вы-ходом новой книги «Родная стари-на» известного краеведа и публи-циста Михаила Фонотова. На двух сотнях страниц собрана россыпь

Михаил Фонотов« Родная старина. Очерки истории Южного Урала» Изд ате л ь ст в о И г о р я Р о з и н а , Ч е л я б и н с к , 20 1 1

Мартин Сутер« Small World, или Я не забыл» Издательство «Эксмо», «Домино», 20 1 1

Малая родина

ОБЗОРЫ

интереснейших историй, легенд и сказаний, главным действующим лицом которых является Южный Урал.

«Родная старина» — книга и для подрастающего любознательного поколения, и для старшего. Каж-дый человек, дойдя до определен-ного возраста и миропонимания, осознает, что нет ничего важнее места, откуда он родом, откуда

родом его предки. Читая «Стари-ну», вы узнаете, например — по-чему для строительства крепости Челяба была выбрана именно ны-нешняя территория; жил ли когда-нибудь на южноуральской земле великий пророк Заратустра; как император Александр не сумел отыскать на Южном Урале круп-ный золотой самородок; какой гимн играли раньше часы на челя-бинской Соборной площади…

Южный Урал в одном из недав-них опросов занял первое место по «патриотичности» среди всех субъектов России. Хорошо, что мы ценим историю. Историю лю-дей, проживавших в нашем суро-вом краю. А ценим мы ее во мно-гом благодаря внимательным и вдумчивым летописцам — таким, как Михаил Фонотов.

пути, и не даст перекинуться пла-мени с уже догорающей виллы на пальмы и пиниевую рощу. Через некоторое время мы узнаем, что неловкость в разжигании камина была одним из следствий недуга Ланга…

Конрад — человек, живущий в своем маленьком мире, созданном болезнью Альцгеймера. Ценность ментального «анклава», в котором существует Конрад, обусловлена тем, что этот мир — самое живое и искреннее, с чем приходилось встречаться другим персонажам, казалось бы, полноценным пред-ставителям общества.

А еще Конрад — необыкновенный пианист. Любой, мало-мальски знакомый с исполнительством скажет вам, что один из методов работы над собственным телом в музыкальном искусстве — вы-работка синхронизации. Но Кон-рад по определенной душевной

Книга, написанная Мартином Су-тером, представляет собой весьма милое чтиво, не обладающее осо-бо неописуемой силой и глуби-ной, как, впрочем, и большинство современных бестселлеров.

С первых страниц перед нами появляется фигура стареющего увальня Конрада Ланга, который сам до конца не осознает того, что он только что совершил. Не вол-нуйтесь, пожарная команда уже в


Tinker, Tailor, Soldier, SpyМихаил Шевелев

Ремесленник, Портной, Солдат, Шпион

Ральф Файнс«Кориолан» 20 1 1

Роланд Эммерих«Аноним» 20 1 1

Брюс Робинсон«Ромовый дневник» 20 1 1

Дэвид Кроненберг«Опасный метод» 20 1 1

Томас Альфредсон«Шпион, выйди вон!» 20 1 1

Таким образом, все представленные фильмы оказываются связанными друг с другом. Главный «ремесленник» журналистики, бесспорно — Хантер Томпсон с его «дневником». «Портными» наших тайных мыслей и желаний

являются неугомонные Фрейд с Юнгом, с их обличающими теориями и практиками. Храбрым «солдатом» навсегда останется полководец Кориолан. А самый скрытный, хитрый и талантливый — «аноним»,

возможный создатель величайших произведений литературного искусства.

Самое массовое из искусств — кинематограф — было создано усилиями незаурядных личностей своего времени. И не стоит удивляться, что большинство действительно

стоящих фильмов своими изобразительными и смысловыми пластами сплетаются воедино в экстраординарный культурным организм.

Творчество мало кого из писате-лей и драматургов удостаивалось чести быть столько раз сыгранным на сцене, столько раз экранизируе-мым, как наследие Уильяма Шекс-пира. Волею прокатных судеб в конце осени зритель увидит целых два проекта, посвященных этой ключевой фигуре мировой литера-туры. Один из них — кинематогра-фическое представление трагедии

«Кориолан» в современных деко-рациях. Облачась в кевлар и сжи-мая в руках автомат вместо меча и щита, Гай Марций Кориолан в исполнении самого режиссера — Ральфа Файнса — будет противо-стоять врагам, которых возглавит Джеральд Батлер в роли Тула Ав-фидия. Впоследствии Гай Марций обратит гнев и на собственных со-братьев, предавших его…

Второй проект будет посвящен так называемой «оксфордской те-ории», в которой вполне аргумен-тировано ставится под сомнение авторство Шекспира если не всех, то большинства его произведений. Эпичное видение этой интригую-щей темы и раскроет заслуженный строитель кино-апокалипсисов Ро-ланд Эммерих в своем «Анониме».

ОБЗОРЫ

Продолжая литературную тему, ре-шительно невозможно пропустить экранизацию «Ромового дневника» Хантера Томпсона. Доктор Гонзо возвращается на экраны! Со вре-мен дикой поездки в Лас Вегас, со всем присущим этому путеше-ствию «страхом и отвращением» — он поменял прическу, приодел новые очки, но остался тем же за-дорным сумасшедшим, гением пера и неординарным вместили-щем разнообразного алкоголя и расширяющих сознание препа-ратов. Хантер Стоктон Томпсон, в лице Джонни Деппа, и скрываясь под именем Пола Кэмпа, отправ-ляется в туристский городок Сан-Хуан, Пуэрто-Рико, чтобы немнож-ко «отдохнуть» от опостылевшей работы, и в итоге — находит там «самый странный рай на Земле»: место, где человеческая жизнь ни-чего не стоит, где ром льется рекой и практикуется магия вуду. Инкру-стированная драгоценными кам-нями черепашка, Аарон Экхарт и Эмбер Херд — в комплекте.

Кто из ученых оказал наибольшее влияние на развитие современного «мыслия», в корне поменял обще-ственное мнение об образах и сим-волах, подаренных нам, в том чис-ле, изобразительным искусством и кинематографом? Кто «опошлил» историю искусства, вывел ее на «общепонятный» уровень и с трес-ком размозжил в нашем сознании? После обнародования докладов Зиг-мунда Фрейда и Карла Юнга мир, каким его воспринимали люди, мо-дифицировался в нечто иное, как и восприятие людьми самих себя. Те-ории об «основных мотиваторах», архетипах, практически «молотах и наковальнях» создали в головах но-вую формацию поведения, мораль-ных принципов и устоев. «Опасный метод», фильм Дэвида Кроненберга — попытка приоткрыть завесу тай-ны над отношениями, возникшими между Зигмундом, Карлом и юной Сабиной Николаевной Шпильрейн, пациенткой Юнга, которая вскоре и сама стала одним из заметных ис-следователей психоанализа и ши-зофрении.

Но в осеннем киносезоне есть еще один фильм, который ни в коем случае не стоит упускать из виду.

Его премьера пришлась на пятый день Венецианского фестиваля и вызвала бурные аплодисменты зри-телей и критиков, выставивших ему наивысшие оценки. Фильм — опять же, экранизация романа, и рассказывает о ситуации, сло-жившейся в верхах британской разведки MI-6 во времена холод-ной войны. Под куполом «Цирка» (самоназвание высшего «эшелона» секретной службы) завелся «крот», бережно выращенный советской шпионской машиной. Четверо по-дозреваемых, которых мы знаем только под псевдонимами: «Tinker» — «Ремесленник», «Tailor» — «Порт-ной», «Soldier» — «Солдат», «Spy» — «Шпион»… Потрясающий кастинг, включая Гэри Олдмана, Джона Херта и Тома Харди, мощнейший литературный источник, который уже был однажды экранизирован в телеформате: все это — «Шпион, выйди вон!» Томаса Альфредсона.


ОБЗОРЫ

Ценители творчества американс-кого блюзмена Кевина Мура, более известного как Кеб Мо (Keb Mo), после пятилетнего перерыва на-конец дождались очередного аль-бома. Этот диск, десятый по счету, «юбилейный», создан полностью — от записи до сведения — на соб-ственном лейбле Yolabelle .

В новой работе наиболее явно про-явилась тенденция постепенного ухода от канонического блюза,

рамки которого давно тяготили му-зыканта. Точнее будет сказать, что блюза, как такового, здесь нет.

Несколько лет назад в одном из ин-тервью Кеб Мо так определил свои творческие приоритеты: «Тради-ционный блюз — это все одна и та же песня без вариантов. Можно с ума сдвинуться от скуки. Я всего лишь стараюсь на традиционную ритм-секцию придумать что-то свое собственное. Пусть эксперты определяют, что это такое, если им не лень этим заниматься. А люди слушают, если им это нравится, вот и все».

К новой стилистике Кеб Мо шел на протяжении всего своего твор-чества и, кажется, в этом альбоме наконец-то определил свое кредо на будущее: Соул+Фанк+Поп+Джаз и немного Блюза.

Blues в стиле PopВадим Красюк

Стив Миллер, основатель и вдохно-витель группы «Steve Miller Band», всегда был уважаемым среди про-фессионалов рок-музыкантом. Шут-ка ли, он работал с самим Чаком Берри, в записях ему помогал сэр

Пол Маккартни. Не каждый музы-кант из мира современной музыки может похвастаться такими имени-тыми партнерами. Правда, массово-му потребителю музыки, в преобла-дающем большинстве, это имя мало о чем говорит. Тем более в нашей стране. Но уж точно нет среди этой категории людей, кто бы никогда не слышал нетленный хит Стива «Abracadabra». Бестселлер, который давно стал классикой мировой тан-цевальной музыки, обязательно есть в копилке любого ди-джея; его не обходят стороной разные сборники хитов всех времен и народов.

Однажды, шутки ради попробовав писать поп-ориентированные ме-лодии, Стив Миллер легко добился славы мирового поп-исполнителя, что выразилось в многомилли-онных тиражах его альбомов и синглов. Это как раз тот редкий случай, когда талант музыканта оказался абсолютно равнознач-ным в противоположных музы-кальных направлениях. Потом были долгие годы молчания. Стив Миллер жил на собственной фер-ме, пожиная плоды достигнутого. И вот, наконец, новый альбом «Let Your Hair Down». Это идиомати-

Steve Miller Band«Let Your Hair Down» 20 1 1

Keb Mo «Reflection» 20 1 1

ческое выражение, которое на русский язык можно перевести как «излить душу». И как стано-вится очевидным с первых так-тов заглавного трека, душа Стива Миллера полностью, без купюр, принадлежит блюзу. Интересная тенденция: некоторые бывшие ге-рои блюза, считая этот жанр заве-домым аутсайдером, плавно пере-ходят в поп-индустрию, тогда как другие деятели поп-роковой сце-ны обращаются к блюзу. У кого-то это получается, у кого-то нет — блюз не обманешь.

В случае с нашим героем ощуще-ние такое, что он с блюзом никог-да не расставался — настолько все сделано искренне, добротно, с большим умением и понимани-ем. Все 14 треков альбома — это классика жанра, в преобладающем большинстве основа основ чикаг-ской школы, сформировавшейся более полувека назад. Того самого направления, которое дало тол-чок развитию современной рок-музыки, и из которого вышел сам Стив Миллер. Поэтому он в этом естественен и органичен. Я не знаю таких ярких примеров качествен-

ной работы в чикагском блюзе и в незамысловатой танцевальной музыке — ну не совместимы эти вещи по сути! Причем новый аль-бом записан без особых изысков и модных штучек, типа закоса под старину в саунде или использова-ния диджейских скретчей. Все по канонам и сложившимся традици-ям. Наверно, не зря говорят: в блю-зе главное — личность исполните-ля и что за этой личностью стоит. А за спиной 68-летнего ветерана — целая жизнь, и ему есть что рас-сказать нам.

Иногда такой сплав называют Contemporary adult Pop — «совре-менная популярная музыка для взрослых». Оставаясь верным себе, заслуженный блюзмен, неодно-кратный лауреат премии «Грэм-ми» удерживает и на этом альбо-ме когда-то им высоко поднятую планку мастерства.

С Кебом Мо, который сам являет-ся мультиинструменталистом и, безусловно, гитарным виртуозом, играет прекрасная команда му-зыкантов — джазовые Дейв Коз и Маркусс Миллер, легендарный кантри-певец Винс Джил и звезда музыки R&B Индия Арии, а так-же многие другие мастера своего цеха. Музыкальный материал до-статочно ровный, выверенный и без всплесков, что свойственно вы-бранной стилистике альбома. Поч-ти все песни написаны самим Мо. Из заимствованных номеров вы ус-лышите кавер-версию песни «One Of These Nights» группы The Eagles с одноименного альбома 1975 года.

То невероятное обаяние и душев-ность, которыми обладает сам Ма-стер, передаются через его музыку вне зависимости от того, любите ли вы блюз или вам ближе нечто другое. В любом случае, его новый альбом «The Reflection» не оставит вас равнодушными.

и наоборот


РЕПЛИКА

Светлана Досманова

Господа, я — талант! В живописи. А еще по пятницам пеку пироги. Кто пробовал, говорят: гениально.

Скучно стало? Ни тебе покрити-ковать колорит, отметить стиль, проанализировать композицию — бери и лопай. Зато вкусно.

А вообще — неужели только в творческих профессиях может проявиться даровитость? Что же, дворники и бухгалтеры — сплошь бездари? (Не улыбайтесь, господа, подумав о «таланте» двойной бух-галтерии — я не шучу). Или участь

этих людей — реализовывать иск-ру божью в пятничных пирогах? А если не в них, то где?

Одна встреча, пожалуй, дала мне ответ на этот вопрос.

У меня тут образовался капиталь-ный, но вялотекущий ремонт (по-радуйтесь и посочувствуйте). И сле-сарь дядя Вася, пардон, в туалете надолго завис над самым важным элементом сантехники. А у меня вдруг родился экспромт для обще-ния…— Уважаемый, — говорю, — а не поделитесь ли вы со мной, чужим человеком (хотя человек, позна-ющий дебри моего унитаза, если вдуматься, уже не такой и чужой), мыслями о таланте слесаря? Вот вы так легко, играючи, тут во всем раз-бираетесь!

Мужик расслабился и поддался на провокацию. Его глаз прищу-рился и умно блеснул.— Давай поразмыслим, — он об-ратился на «ты»; еще бы, фило-софские беседы у керамического друга явно сближают, — слесарь ведь создан не только гайки закру-чивать, а, ежели талантливый, из груды мусора тебе хоть киоск, хоть раму для балкона, хоть скульптуру сделает! Детишкам во дворе я же-лезного коня смастерил, чтобы, значить, ползали-лазали по нему. Короче, чтобы вещью гордиться можно было, следует сперва моз-гом шевельнуть, а уж потом рука-ми. Раковины-то чистить — тут много ума не надо. А еще — та-лантливые слесари, они ж в школе хорошо учились, по математике и физике «пятерки» у них… Потому в смежных профилях они тоже талант. А коли ошибочка где вы-йдет, такой слесарь из нее беды не сделает, а что где почитает, у стар-ших поспрошает, чтобы не повто-рилась эта х… эээ, оказия. Короче, учиться ему не зазорно, а интерес-но. Потому талант — это не тот, кто много знает и умеет, а тот, чьи зна-ния и умения пользу людям при-носят.

Эта последняя фраза меня аж пристыдила. Заставила задать себе вопрос о полезности моего художе-ственного таланта (с пирогами и так все ясно). Неужели у талантов Сальвадора Дали, Владимира Вы-соцкого и слесаря дядя Васи крите-рий общий — «польза людям»?

Мы чаще всего под «пользой» нечто материально-практическое понимаем. Думается, таланты, выб равшие практическую пользу, живут себе завидно, спокойно, без творческих кризисов, метаний и паранойи самовыразиться. Клиент доволен — и хорошо. Они и быт наш с вами делают комфортным, как в «Простоквашине»: «От этой картины большая польза: она дыр-ку на обоях загораживает».

фессию художника, я свысока смо-трела на одноклассников, ушедших в юристы-бухгалтеры-воен ные, не понимала людей, осмысленно вы-бравших «приземленное» ремесло. Была уверена (прости, молодость), что душевно развиться можно только в творческой сфере. А по-том как-то спросила одного знако-мого молодого бухгалтера:— Саша, объясни, как можно на полном серьезе любить все эти бумажки, цифры, таблицы, графи-ки? Это же тоска зеленая!

А у него вдруг лицо так ожило, так разгорелось… — Эх, ты! — говорит. — Не пред-ставляешь, какое чувство полета, почти счастья, когда годовой ба-ланс по нулям сходится! Там такая ювелирная жизнь, такой чудесный мир — в этих хитрых циферках…

Он мечтательно затих — видимо, припоминая катарсис.

Значит, талантливо — это когда с вдохновением. Неважно, что на выходе — пироги, годовой баланс или «Женщина с головой из роз». Делая что-то «с горячей душой», вы всегда получите внутреннюю поль-зу. Даже если не выйдет пользы практической…

А на десерт, вместо сладкого пи-рога — коварный вопрос. Если ваш опытный, матерый бухгалтер ока-жется к тому же одаренным в жи-вописи, какой из его талантов вы предпочтете?

Бывают и такие, кто из чужого таланта умеет выгоду получить. Скажем, успешные продюсеры. Или одна известная мне мадам, «бизнесвуменша» со значком дол-лара на лбу, имеющая прямо-таки нюх на даровитых. Умело манипу-лирует наивными талантами, гре-бет с них золотые яйца грохотка-ми, при этом изящно рассуждает о своей роли в искусстве. Интересно, что бы она ответила о «полезности» таланта Пушкина.

Что касается пользы не практи-ческой, а иной, самой главной…

Каюсь: еще в школе, выбрав про-

ПОТОМУ ТАЛАНТ —ЭТО НЕ ТОТ, КТОМНОГО ЗНАЕТ И УМЕЕТ,А ТОТ, ЧЬИ ЗНАНИЯ И УМЕНИЯ ПОЛЬЗУ ЛЮДЯМ ПРИНОСЯТ.

иллюстрации автора


ДЕТСТВОВЕДЕНИЕ

Сначала люди бывают тетеньки и дяденьки, а потом, когда у них рождаются дети,

становятся мамами и папами

О клушах и птенцахИрина Фришберг

…Вечер. За окном дождь. Муж хронически на работе и хрониче-ски же задерживается. Дети спят — НА-КО-НЕЦ-ТО! Сижу за ноутбу-ком. Дууууууумаю… Отрывочно и бессвязно, о любви и детях… А еще вспоминаю прошедший «день забот»… И высказывания старше-го сына — ведь на этапе познания мира все дети философы…

Как сказал кто-то из великих, же-лание родить ребенка не очень-то и рационально, это вложение с не-

известным результатом. Ведь даже если отбросить все не очень хоро-шие сценарии развития событий — тьфу-тьфу-тьфу! (в некоторых во-просах стала ужасно суеверной) — выросший ребенок может просто уехать жить и работать очень дале-ко, и вопрос пресловутого стакана воды будет открытым…

Иногда бывают дяденьки и те-теньки, которые не хотят стано-виться папами и мамами из-за умных, серьезных философских

причин. И хорошо, если в паре эти желания совпадают. А если нет?

…Она в очередной раз спраши-вала у него: ну почему, почему ты не хочешь, чтобы у нас были дети? Ведь дети — это счастье. «А если нет?» — отвечал он. — «А если они не будут счастливы? Они придут к нам и скажут: мама, папа, за-чем вы нас родили, мы ведь этого не просили…» Дни шли за днями, его аргументы не менялись, но не-желание от этого не стало менее твердым и упрямым. Дни превра-тились в одинаковую вязкую муть.

Ей становилось все очевиднее, что с этим человеком не будет общих детей, прогулок в парке и дурака-валяния с малышами в осенней листве. Не будет детской коляски, первых шагов и слов… Разбитых коленок и первых открытий…

Ну и пусть желание родить ре-бенка нерационально, обусловле-но инстинктами, пусть заранее не знаешь, кем будет твой ребенок и будет ли он счастлив, но ведь не ро-див, этого не узнаешь в принципе! И однажды пришло твердое реше-ние: все, хватит писать печальную сказку, пора избавляться от нее и менять сценарий… Единственная жизнь проходит мимо, так зачем тратить ее на человека, который не хочет быть счастливым?

…Обо всем этом я вспоминаю, шлепая по пузу младшего сына и щекоча пятки старшему…

Как и когда происходит пере-оценка ценностей? В какой момент вместо карьеристки появляется просто МАМА, для которой время, проведенное с детьми, — самое ценное, что может быть в жизни? И любые научные исследования, акции и котировки, клиенты и контракты — это такая мелочь по сравнению с открытием, что, если положить воду в морозилку, то че-рез пару часов она превратится в лед. Видимо, вследствие какой-то сложной мутации я из независи-мой и карьеро-ориентированной «тетеньки» стала может и не самой лучшей, но курицеподобной ма-мой точно. Сижу теперь дома — и лишний раз от детей отойти не хочу. Боюсь за работой пропустить что-то важное в жизни своих малы-шей.

Я стала клушей, не мыслящей себя отдельно от семьи. Были на отдыхе в банальной, но от этого не менее замечательной Турции. Часов 8 вечера по-местному. Дети заснули (не перестроились на мест-ное время, а у нас уже 11 ночи). Муж отправил меня погулять, мол,

сходи, развейся, ведь целый день с мелким на руках. Прошла по оте-лю, сходила до моря. Темно. Тепло. Выпила чаю. Посидела на террасе. Все! Делать нечего. Не надо бегать за старшим, следить за младшим, лазать за ними по детским лест-ницам и вытаскивать из бассейна. Скучно.

пока только старший — сидит ря-дом и все запоминает, а потом вос-производит, к моему ужасу и смеху окружающих. — Папа, а тетя вон на той машине — упырь? — Нет, сыночек, а почему? — Ну она же тебя обогнала…

Набрала ребенку в ложку каши, подала, но часть каши упала на футболку. Возмущению нет границ: — Машиной управляешь, а ложкой управлять не можешь!!!

Удивительно, как дети меняют все вокруг. Дело даже не в стиле жизни, а в самой системе ценнос-тей и мировоззрений. Отношения с окружающими преломляются че-рез призму их отношения к моим детям. Алкоголик из квартиры внизу курит под нашими окнами и громко ругается матом, но зато он всегда открывает двери и помогает затащить велосипед — значит, хо-роший человек.

Учишься все делать быстро. Ор-ганизовывать свою жизнь. Уборка большой квартиры занимает всего пару часов. Приготовление пищи вообще происходит незаметно. К сожалению, и времени на самосо-вершенствование тоже почти не остается. Хотя… Смотря что счи-тать самосовершенствованием и развитием. Я теперь знаю множе-ство стихов наизусть. И постоянно пою (то, что у всех, кроме детей, мое пение вызывает желание зат-кнуть уши, меня мало останавлива-ет). Просто это самосовершенство-вание в сфере «мама». И кто сказал, что эта сфера менее важная, чем изучение иностранного языка, на-пример?

Дети не всегда появляются от любви. Но с их появлением любви в мире становится больше. Прове-рено на себе.

— Мама, солнце — это утренняя звезда, а ночью светят ночные звез-ды. — Кто тебе это сказал, сыночек? — А вот никто, я сам знаю!

— Сыночек, пойдем подарок выбе-рем Юле, только надо ее маме по-звонить и узнать, что она хочет. — Мама, девочки любят красивых кукол. Они все хотят превратиться в принцесс, чтобы мальчики стали принцами и спасали их от чудо-вищ.

Благодаря ребенку узнаю много нового: почему, когда мерзнешь, кожа покрывается пупырышками и волоски встают дыбом? Чем пи-таются киты? Где живет большая белая акула — кархародон — и от-куда берется ветер… И, главное, пытаясь объяснить сложное про-стыми словами, чувствуешь себя прямо академиком. Вспоминаю, как это — радоваться простым ве-щам: солнышку, найденному ли-сточку или палке.

Не так давно начала водить ма-шину. Лексика за рулем соответ-ствующая. Ребенок — к счастью,

ПРОСТО ЭТО САМО-СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ В СФЕРЕ «МАМА». И КТО СКАЗАЛ, ЧТО ЭТА СФЕ-РА МЕНЕЕ ВАЖНАЯ, ЧЕМ ИЗУ ЧЕНИЕ ИНОСТРАННО-ГО ЯЗЫКА, НАПРИМЕР?

иллюстрация: Светлана Никонюк


ФОТОПРОЕКТ

По глазам видно

О Б Л А Д АТ Е Л Ь Ч Е Т Ы Р Е Х В Ы С Ш И Х Н А Г РА Д М И Р О В О Г О П Р Е С С Ф О Т О В Г О Л -

Л А Н Д И И « З О Л О Т О Й ГЛ А З » Ч Е Л Я Б И Н С К И Й Ф О Т О Г РА Ф С Е Р Г Е Й В А С И Л Ь Е В

РА С С К А З Ы В А Е Т , З А К А К И Е И М Е Н Н О РА Б О Т Ы О Н П О Л У Ч И Л П Р Е С Т И Ж Н Ы Е

П Р Е М И И , И П О Ч Е М У П Я ТА Я Н А Г РА Д А О Б О Ш Л А Е Г О С Т О Р О Н О Й .

• Человек родился •

П Р Е М И Я « З О Л О Т О Й ГЛ А З » 1 9 7 8 Г О Д А

Я всегда хотел сделать серию фотографий, на которых было бы запечатлено рождение нового че-ловека. В роддоме получил согла-сие роженицы, ее звали Татьяна. Попросил, чтобы мне сообщили, когда она станет рожать. Дело было под Новый год. После звонка от врачей сказал жене, что еду фо-тографировать пуск нового цеха на ЧМЗ, а сам — в роддом.

Роды были трудными, врач и медсестры нервничали, Татьяна тоже. Уже хотели помогать искус-ственно. Я успокаивал Татьяну: «Ро-дишь сама, все хорошо будет». Она меня послушалась. Родился маль-чик, назвали Олегом.

Через неделю я спохватился: нет заключительного кадра для серии. Приехал снова в роддом. А тут как раз отец Олега пришел навестить

жену. Я попросил, чтобы ему мла-денца через окно показали. Он сре-агировал должным образом — по-лучился удачный кадр. А про меня потом говорили, что я Олегу стал вроде как крестным папой.

• Как рыба в воде •


Был в Москве известный врач-экспериментатор Игорь Чертков, автор методики родов под водой. В России он признания, кстати, так и не получил.

Центральное телевидение сни-мало какой-то спортивный фильм в бассейне «Москва» (на месте бас-сейна сейчас стоит храм Христа

Спасителя), а я попросил Черткова сделать серию снимков с пловчиха-ми и ребенком. На фото — чемпи-онки по синхронному плаванию, а младенец — один из чертковских подопечных. Игорь не только при-нимал роды в воде, но с младен-чества закаливал детей, приучая плавать.

Кажется, что кадр сделан прямо в бассейне. На самом деле это засте-кленное «подводное» окно, через которое тренеры из специальной комнаты наблюдали за движения-ми спортсменов во время заплыва.

текст: Константин Рубинский


ФОТОПРОЕКТ

• Баня •


В советское время партия зорко следила, чтобы никаких «срамных» вещей в искусстве не было. А фото-графировать «ню», да еще в бане…

Место мне помог найти Аркадий Фишер. Он был директором круп-ного производства, где «штатная» баня имелась. Давал мне на вы-ходные ключ, по субботам я приг-

лашал моделей. Накрывали стол с пивом и баранками, все, как по-ложено. Потом модели сами стали звонить: «Баньку нам на выходные организуешь?».

Коллеги говорили, что нельзя в жару такие кадры снять, ты, мол, в холодной бане это делаешь. А я фотографировал при ста градусах.

Фотоаппарат заворачивал в по-лотенце, вносил и клал на полку в парной. Он нагревался посте-пенно, и объектив не запотевал. Только водой старались сперва не пользоваться, чтобы пара не было, а потом уже плескались смело.

• Деревенская драка •


Это снято в моей родной дерев-не, Малые Кибечи. Полезно с фото-аппаратом ходить по улице. Около моего дома началась петушиная драка. Я лег на землю и за три ми-нуты отщелкал всю пленку.

Там пришло кроме меня мно-го зрителей — и кошка, и собака, и наседка с цыплятами. Но у них фотоаппаратов не было, а у меня нашелся.

«Первый салют»

П Р Е М И Я « З О Л О Т О Й ГЛ А З »

1 9 8 8 Г О Д А ,

Н Е П Р И С У Ж Д Е Н А

Десять лет спустя после «Рожде-ния человека» я решил вернуться «к истокам», в роддом. Заранее представлял, что буду снимать. Выб рал медсестру пофотогенич-нее. Ребенок у нее на руках — от-казник, родители его оставили. Он лежал в роддоме уже с месяц.

Когда отправлял эту фотографию

на конкурс, в одном-единственном месте «усилил» струю специальным рисовальным раствором. Один из членов жюри в Голландии заметил это и назначил экспертизу. А экс-пертиза возьми и признай, что вся струя нарисована! Не судиться же с ними… Мне в обкоме пеняют: «Ты в этом году единственный из СССР,

кого должны были наградить!» Вот так из-за крошечной черточки ре-туши я лишился пятого «Золотого глаза».

Впрочем, четыре — тоже непло-хо. Вот, например, у Владимира Мусаэльяна, личного фотографа Брежнева, только два. Все познает-ся в сравнении.


ЗАПОВЕДНЫЕ МЕСТА

ТюлюККонстантин Рубинский

Тюлюк патриархален и диковат. Имя этого таежного села, нашедшего свое место в горах на высоте 800 метров над уровнем моря, на стыке Челябинской области и Башкирии, обычно переводят как «долгожданный». И впрямь, пока доберешься до него — сначала по асфальтовому шоссе, потом по грунтовому, через выбоины и трещины, туманы и дождички, через практически

девственные леса — крепко истомишься. Но вот горная дорога делает последний поворот — и впереди он. Долгожданный.

Осень еще едва коснулась желтым колером берез, алым — рябин, пестрые пятна неуверенно мерцают среди сумрачной зелени сосен, пихт, можжевельников. На полянах — сметанные стога нацелились куполочками в низкое небо, а вокруг пасутся на еще зеленой траве кроткие тюлюкские теленки. Дрова в селе тоже сложены «стогами» — округлые поленницы, деревянные

покатые холмики.

...Над горами сегодня серые тучи, но днем снова возвращается сыроватое, будто непропеченное, солнце. Осень дает о себе знать. Вода в горных речках пасмурна, хоть и прозрачна. В щелях каменных скал ржавеет сентябрьский мох. Природа здесь «неприбранная», значительная, тяжеловато-живописная. Иремель — вторая по высоте вершина Урала — стоит над Тюлю-

ком синевато-серой тенью, подоблачным призраком. Манит покорителей.

фотографии: Александр Соколов, Константин Рубинский, Сергей Екименко



На центральной улице (конечно же, она носит имя Ленина) совсем немного людей. Приезжим улыбаются, охотно беседуют — без деревенской скрытности и лукавства, вполне светлодушно. Местного народа в Тюлюке — триста человек. Селу — чет-верть тысячелетия. Есть дома, которым по двести лет. Когда начинают разбирать ветхие пристрои, находят клады с древними монетами, старинные пятаки — ровесники села. Повсюду рассеяно прошлое: тележные колеса и старинные коло-

кольцы, медные горшки и деревянные сани.

Хотя в самом Тюлюке с коммуникациями плохо, с трудом ловит только один сотовый оператор, но у местной школы есть даже свой интернет-сайт. Информация о школе начинается такими словами: «Жизнь людей до Советской власти была тя-желой, безрадостной. Ни радио, ни электричества, но дети все-таки обучались...» Как будто открываешь советский учебник семидесятых. Коренное население вряд ли приняло «капиталистические» перемены. Живут старыми порядками, кормятся картошечкой да греются печуркой. Воду провели недавно. Но село не вымерло. Сюда приезжают новые, предприимчивые, люди —

целыми семьями. Строят гостевые дома, инициируют туристический бизнес.

— Едут из разных городов люди разного возраста, мировоззрений и религий. Это место тянет, как магнит. Однажды побы-вав на Иремеле, в Тюлюке, сюда возвращаются насовсем, — рассказывает Михаил Ершов, молодой предприниматель, владе-

лец приюта «Тайга»

Михаил приехал сюда три года назад, продав в родной Уфе квартиру, машину и бизнес. Купил землю — 50 соток. За нее, кстати, пришлось поторговаться и побороться. И стал строиться. Несколько гостевых домов, справная банька, уютная терраса для чайных посиделок. Просверлил родниковую скважину глубиною 33 метра. Потом к забору Михаила сами пришли чьи-то лошади, долго не хотели уходить, терлись мордами об ограду, и хозяин понял: пора заняться коневодством. Приобрел в Белебее трех породистых кобылок. Сейчас строит двухэтажное здание-котельную, которое «замаскирует» под старинную

тюлюкскую мельницу. Раньше-то в селе мельниц было штук десять...



В Тюлюке есть все, что нужно для жизни искренней и настоящей. Ты приезжаешь сделать глоток этой жизни, но тебя хва-тает на три-четыре часа, потому что ты привык к другому молоку, хлебу, воздуху. К другому количеству людей. К другому

ритму часовых стрелок.

Старое старится, молодое движется. Но древностью тут пахнет даже хлеб — кисловатый, теплый, лакомый. В одном из домов гостям нацеживают три литра парного молока. «Крошка хлеба, да капля молока, да это небо, да эти облака», — го-варивал поэт. Лежишь на траве носом в небо, жуешь краюху и дышишь влажным течением близких серых облаков. Время

медленно исчезает, отходит на задний план. Только слышно где-то суровое, покойное, вечное «ммэээ» буренки.

…А может, тебе не так много надо, человек? Домик с окнами на закат на берегу меленькой, но говорливой речушки. Нахох-лившийся огородик с ветхой оградой. Слоистый туман, который будет ложиться по ночам на капустные листья, оттеняя твой незамысловатый избяной уют. И старый самоварчик, уютно поплевывающий паром. Ну, для роскоши — домодельное

клубничное варенье к чаю. Михаил таким угощал — пальчики оближешь.

К другой высоте облаков.


О ЧЕМ ГОВОРЯТ МУЖЧИНЫ

надо носовой. Сопли потекли, взял и вытерся. Они извинились, что хохотали, налили мне спирта: ну, ладно, ложись. И отшили салфет-ку. У меня всегда так, помню, зуб вставлял, тоже после праздника. У врача руки тряслись, зуб упал, он так долго ползал по полу его искал, нашел, не помыл ни хрена ни руки, ни зуб. И вставляет опять. Я ему: «Мужик, ты хоть бы зуб-то помыл». — «Я тебе потом налью, ты продезинфицируешь». Ю.Ш.: Это частная лавочка была? А.П.: Нет, еще советская боль-ница, государственная. Зуб этот стоит до сих пор. Ю.Ш.: А лицо вам зашивали, когда вы уже директором были? А.П.: Нет, учителем. К.Р.: Александр Евгеньевич директором меньше дрался. А я вот приобрел уже постсоветский опыт. Порвал мениск, понадоби-лась операция. В больнице врачам и сестрам надо что-то подарить, иначе даже укол не поставят. Всем подарил, но забыл про анестезиолога. А это же главный врач! Я думаю: ладно, когда меня уже повезут на коляске на опе-рационный стол, я его заверю, что не обижу, мол, сделай все по-человечьи. Положили меня на коляску, привезли в операцион-ную. А анестезиолога просто нет. Я про него с подарком забыл, а он, значит, про меня. Вместо него студенты мединститута. Практика у них. Задачка тривиальная: надо «обесточить» ногу, в двух местах сделать укол в нерв. Студенты на-чинают колоть, видимо, первый раз в жизни, нерв найти не могут. И кололи меня, не совру, раз девяносто. Еще спрашивали: что чувствуете? А так? А так? Сейчас передернуло ногу? Или это судоро-ги уже? А давай-ка иглу побольше. Какие ощущения? Вошли в раж: с передней части бедра не вы-ходит, давай перевернем и сзади поколем. Начинают опять тыкать, я чувствую, что все бедро уже ис-колото насквозь, боль реальная. Рядом с каталкой стоял столик с ванночкой металлической. Я ду-

маю, а может дотянуться до нее и зафигачить по сусалам этим эску-лапам? А демидрол уже вкололи, общее состояние расслабленное, тело можно хоть эксгумировать. Пытка обезболиванием заняла минут сорок, а сама операция минут двадцать. И колено у меня поправлялось быстро, но сидеть и лежать я не мог не из-за колена, а из-за того, что бедро превратилось в ромштекс. Тогда я на ус намотал: с нашими врачами шутки плохи. Смешная это история или печаль-ная, не знаю. Ю.Ш.: Что-то грустно, блин. Вот и мне в июне было грустно. По-сле тренировки заболела спина. Думал, пройдет, но нет. Пошел к другу жаловаться. Он профессор, детский реаниматолог в первой горбольнице. По натуре человек решительный, тут же отправил меня к заведующей неврологи-ческим отделением. Она меня постукала по пяткам и вынесла страшный приговор: в стационар! Прихожу туда, третий этаж, центр города Челябинска. Первый шок: в палатах туалетов нет. Один туалет на 30 мужиков, два унитаза и ка-бинки без дверей! На подоконнике газеты: «Южноуральская пано-рама», «Вечерний Челябинск»… Рядом курилка с узкой дверью. Колясочники туда въехать не могут и курят у открытой двери, дым, понятно, тянется не в окно, а в коридор. Кроме меня в палате двое: муж с женой. У него инсульт, она за ним ухаживала, ну и за ком-панию ее тоже стали лечить. А.П.: Очень разумно, надо всегда лечиться вместе с женой. Ю.Ш.: Следующее потрясение: обед в столовой. Попробовал — нельзя, никак, ни в каком состоянии! А люди сидят и едят. Наконец, первая ночь. Тут до меня доходит, что в отделении, где люди лежат с инсультом и по-ражением опорно-двигательной системы, нет такой мелочи, как лифт. Ночью из приемного отделе-ния понесли больных, узкая лест-ница, носилки — и все мимо моей палаты. Днем понял, что сюда

везут без особого разбора. Сидит молодой парень. Чего сидишь? А у него крыша поехала. Гон начался от страха, что в армию заберут. Разбираются и переправляют на АМЗ. Мне прописали капельницы, электролечение, массаж. Стал как-то приспосабливаться, прав-да, в туалет ходил домой, удоб-но — через дорогу. Знакомлюсь с больными, с медперсоналом. Одна сестра на тридцать мужи-ков, море капельниц, лес уколов, прочие процедуры. За самыми тяжелыми больными ухажива-ют волонтеры, родственники, точнее, родственницы. Они тоже пользуются мужским туалетом. И такая фигня каждый день. Непо-нятно, как психологически люди выдерживают. К.Р.: Ну, привыкают же, надо про-сто пожить в больнице подольше. Ю.Ш.: После первой ночи понял: надо спать дома. Но врач запре-щает уходить, дескать, придут из ФОМСа: ах, у вас тут человека нет, а вы бабки сосете страховые! Ну, на третью ночь с субботы на вос-кресенье я рискнул, дома выспал-ся за две ночи, в больнице не за-метили, никого я не подставил. А в воскресенье днем потерялся один мужчина. Он был как бы тихо по-мешанный. Жена отвлеклась, и он пропал. Все ищут, найти не могут, и в гинекологии на первом-втором этажах искали. Не нашли. Потом случайно заглянули в сестринс-кую, он сидит перед открытым холодильником и думает. Тихий, смирный, никому не мешает… В ночь на понедельник я решил остаться в больнице, чтобы утром договориться с врачом о выписке. Ночь начинается, мужики в трусах гуськом тянутся в туалет, а холод-но было, июнь прохладный. И этот товарищ заторможенный тоже. Он с трудом находил обратную дорогу в свою палату и все норовил зайти в нашу. Я один раз довел его до палаты, другой, в шесть утра он су-нулся, я отмахнулся, дай хоть чуть-чуть поспать. А уже в семь утра он еще раз пошел в туалет и… вышел через окно. Разбился насмерть.

Константин Рубинский: Давно не виделись, как вы себя чувствуете, господа глаголы? Юрий Шевелев: В начале лета я со-рвал спину на перекладине и четы-ре дня провел в больнице, которые меня потрясли. Подобный опыт у меня небольшой, но очень волни-тельный. Еще в советское время по-бывал в ожоговом центре, обварив себе бок крутым кипятком. Помню огромную палату, кучу больных, в углу у окна стояла кроватка, в которой лежал пристегнутый к ней сумасшедший. Он был забавный, все время орал и смеялся… У меня был ожог степени 3-б, если не оши-баюсь. Курс лечения — месяц. Все случилось незадолго до свадьбы, и ко мне тут же приехала невеста со своей мамой. Будущая теща реши-тельно вывела меня в больничный

двор, утащила в кусты, невесту ото-двинула на фиг, чтобы не видела го-лого мужика, сняла с меня трусы и намазала мумие. И я как-то быстро пошел на поправку, через неделю разогнулся и съездил на примерку свадебного костюма. Александр Попов: А моя теща, даже когда в трусах меня увидела в коридоре, упала в обморок. Утром после свадьбы. Ю.Ш.: Красавец? А.П.: Нет, просто ноги волосатые. Она таких не видела, у тестя-то не волосатые. И видно ужаснулась, что дочке достался такой мужик. К.Р.: Прямо фамильная трагедия. А.П.: Да, еле отпоили. Как очну-лась, стала причитать: дочь, как ты могла? К.Р.: Дочка, наверное, видела, не испугалась же.

Ю.Ш.: Это ничего, тяжелый слу-чай, когда спина волосатая. А.П.: У меня тяжелый… А насчет больницы могу рассказать весе-ленькое. Как-то я крепко подрал-ся и оказался на операционном столе. Хирурги зашили мне морду, все, мол, вставай, а сами хохочут. Трое их было мужиков, буквально со смеху падают. Я возмутился, чего смешного-то, екарный бабай. Чувствую, они выпивши, день был праздничный. Я трезвый, мне не смешно. Они говорят: подой-ди к зеркалу, посмотри на себя. Смотрю, а мне к морде пришили салфетку, которой обкладывали операционное поле. К.Р.: По ошибке, что ли? А.П.: Ну да, смеются: как ты те-перь с салфеткой ходить будешь? Да, нормально, говорю, платок не

Три мужика снова почувствовали непреодолимую потребность ощутить

себя «неправильными глаголами». На этот раз в разговоре о медицине,

образовании, политике и бабах им открылись такие метафизические

истины, что под конец они забыли даже о бутылке.



Я звоню другу, профессору: «Ты спрятался в детской реанимации, живешь в своем мирке четверть века и жизни не знаешь, ты хоть раз был в неврологии?!» И тут он приходит в шок оттого, что я в шоке: «Как же не знаю, когда даже своего любимого педагога про-фессора Тюрину мы, ее ученики, тащили на носилках в это отделе-ние». А у меня все кипит, думаю, сейчас жахну в прессе про все эти дела, разберусь, кто за что отвеча-ет в нашем здравоохранении? При-хожу к редактору «Челябинского рабочего»: «Борис Николаевич, так и так». Он приглашает коррес-пондентку, которая по больницам специализируется. Я ей начинаю рассказывать, а она искренне не-доумевает: «Чего тут особенного, я вам такое могу рассказать!» И тут до меня стало доходить, что это — норма. Обидно за врачей, что им такая работа досталась. Или такая страна. И ведь они вопреки всему умудряются лечить, помогать лю-дям. Людмила Панова, заведующая неврологией, умница, диагност

от бога! Быстро меня поправила, а скольких еще подняла. Говорят, врачи на Западе особенно не цере-монятся, скорее, норовят отрезать что-нибудь за большие бабки... А.П.: Вы тут коснулись туалета. А в детстве мы спорили с пацанами: какают ли наши вожди — Сталин и Ленин? Ю.Ш.: Да, детям тоталитарного режима это было важно знать. А.П.: Когда я стал работать учи-телем в первой школе, вспомнил этот спор и посчитал, что нехоро-шо учителю ходить в туалет при детях. И я повадился бегать через дорогу, в райком партии. Сейчас это Центр делового сотрудни-чества. Много месяцев ходил, все было нормально. Но в одну черную субботу, когда было мало людей, меня раскусил вахтер. И доложил начальству. Прихожу в школу, меня директор вызывает: Попов, говорят, ты ходишь по нужде в райком партии? Я воз-мущаюсь: а куда же еще?! И они за мной следить стали, чтобы я в райком не бегал.

Ю.Ш.: Насчет баб. Помните, я при-шел в лицей поздравлять с нача-лом учебного года и начал пытать, где вы были 19 августа 1991 года? Вы признались: до сих пор стыд гложет, что в тот день отказались от свидания. А.П.: Мы с мужиками сидели, слу-шали радио, пили водку, иск ренне переживали, думали о родине… И я забыл, что с дамой договари-вался. Она приходит: мы с тобой должны ночь провести. Я объяс-няю: «Как ты можешь? Не пони-маешь, какие дела в стране?» Она обиделась и ушла. А потом дош ло до меня: разве бывает то, что стоит женщины? Женщина всего дороже. Нельзя ей отказывать ни из-за революции, ни из-за мятежа. Я — грешник, отказал женщине. К.Р.: Вспомнил поэму Быкова — «Военный переворот». Там на улице — путч, а герой в это время в постели с девушкой. И потом сравнивает обессиленность после путча с изнеможением после бли-

зости. Такое совпадение внешнего и внутреннего состояния. Вот сейчас закончится одно состояние, дошедшее до наивысшей точки, и после будет стагнация, тупик, тишина. А.П.: Врачи должны задуматься, что если бы все мужики были Дон-Жуаны, Казановы, то не было бы никаких войн, революций, терактов. К.Р.: Все беды от маленькой пип-ки, как, например, у Наполеона, он это войнами компенсировал. А.П.: Надо провести принудитель-ное удлинение, тогда беспорядки прекратятся. Правительству долж-но всерьез заняться мужиками, чтобы они прекратили воевать, за правду биться. Правда — с бабами. Иди и воюй, совершай подвиги в постели. Ю.Ш.: А вы эти свои идеи в педагогической практике пропо-ведуете, что нужно не учиться, а за девочками бегать? К.Р.: Александр Евгеньевич и стал директором школы, потому что там больше женщин. Ю.Ш.: Наверное, детей надо сразу готовить к половой жизни, убеж-дать, что это главное в жизни. А.П.: Нет, я не говорил, что по-ловая жизнь главное. Я говорил о влюбленности… К.Р.: А у меня в литературной студии, если он и она влюбляются, качество стихов резко падает. Но потом, если у них драма, расста-вание там, разрыв (а без драм им в этом возрасте скучно), качество снова возрастает, даже перекры-вая то, что было. Ю.Ш.: Я наблюдаю старших товарищей и думаю, действитель-но бабы — уже последний оплот. Остальные увлечения — деньги, слава, карьера — тупиковые, пре-ходящие… А.П.: Потому что господь нас на баб запрограммировал. К.Р.: Еще на поэзию и матема-тику. В математике я не дока, но понимаю, что тут один и тот же потенциал нужен человеку. После «Цифростиший» Попова дошло окончательно.

А.П.: Если бы такое спросили у Ландау и Пастернака, которые жили в одно время, они бы не поняли, о чем спор. Оба величины первого ряда, один физикой зани-мался, другой — поэзией. Как-то у Блока поинтересовались: «Вы такой рафинированный гумани-тарий, наверное, трудно с тестем общаться?» — «Отнюдь, хоть я не разбираюсь в химии, но чувствую в нем гения». И Менделеев пони-мал величие Блока, но от поэзии был далек, слишком много было у него других увлечений. К.Р.: Математические дети, конеч-но, рациональнее. Но на уроках поэзии они могут выдвигать со-вершенно неожиданные, парадок-сальные решения. А.П.: Все-таки в моей школе дети облагорожены математикой, физикой, информатикой. Других детей я толком не знаю. Я рабо-тал в двух элитарных школах, в первой школе дети были очаро-ваны английским, французским, немецким, литература там всегда преподавалась глубоко. Наверное, со слаборазвитыми детьми я и об-щаться не сумею. Я учу детей удив-ляться, а родителей не мешать детям самим доходить до всего. Ю.Ш.: А дети постарше интересу-ются происходящим в стране? Из всех СМИ льется такой информа-ционный поток, преимуществен-но негативный. Они обращаются к вам за помощью, чтобы разобрать-ся в этом дерьме? А.П.: Нет, потому что я постоянно твержу им одно и то же. Бог есть один, его зовут — математика. Родина — одна, это — математика. Национальность у нас одна — мы математики. Истина одна — ма-тематика. Остальное преходящее, математика вечна. А эти все политические моменты — это же фигня. Пройдет. К.Р.: Они увлечены настолько, что мне кажется, многих вещей про-сто не замечают. А.П.: Мы спасаем детей математи-кой от невзгод и нечистот мира. Математика — это бомбоубежище. К.Р.: Кстати, то же самое и в

Суздале, куда на Международную летнюю творческую школу приез-жают молодые поэты, музыканты, художники. Для них не существу-ет мира, кроме творческого. Не помню, чтобы кто-то задал мне вопрос, связанный с политикой или с сиюминутным «новостным» событием. А.П.: Хоть какая-то часть детей будет психически здоровой, за-щищенной от всякой чернухи, которая, конечно, убивает… Ю.Ш.: Я сам учусь жить у детей и все равнодушнее воспринимаю по-литический процесс. А насколько прививка от политики бережет выпускников лицея во взрослой жизни? А.П.: Никто из тех, кто у нас закон-чил 11 классов, не стал политиком. Ю.Ш.: А чиновником? А.П.: Есть, но они технари. В администрации города два наших выпускника. Один финансами за-ведует, другой дорогами. Они в по-литику не лезут и всегда при деле. Ю.Ш.: А в бизнесе? А.П.: Крупных бизнесменов нет. Есть высокооплачиваемые прог-раммисты и в России, и за бугром. Очень богатые люди, с виллами, яхтами, самолетами. Ю.Ш.: Наемные. А.П.: Да, за их программные про-дукты им платят бешеные деньги. И зачем самому создавать бизнес, нести риски? Один хозяин разо-рится, другой будет. Я ведь своим ученикам многие тонкие вещи истолковываю. Например, нередко учителя сетуют, что дети нашли картинки с голыми женщинами и хихикают. И я объясняю, что женское тело — это родина любого из нас. Это наша мама. Мы оттуда вышли. А как можно хихикать над родиной, грязное всякое гово-рить? Все это естественно, ничего стыдного. Стесняться надо дру-гого, интимного. А интим — это вера во что-то, в бога, в поэзию, в математику. Как ты веруешь, какой дорогой идешь к своей вере — это интим. Как ты беседуешь с богом или с любимой девушкой наедине — это интим.



Ю.Ш.: Или, к примеру, с рекламо-дателем. К.Р.: Да, а у нас сейчас знаете ка-кой самый большой интим, самая личная тема? Деньги. Человек может рассказать все, что угодно, душу вывернуть: с кем спит, во что верит, но какая у него зарпла-та — это считается постыдным вопросом, непристойной темой. Вот он, нулевой меридиан нашей стыдливости. А.П.: Нет, вера — это интим. К.Р.: О вере своей запросто рас-скажут. А.П.: Нельзя, грех. Кстати, право-славие у нас какое-то поруганное. Полукоммунисты, полудемократы все извратили. А это очень тонкая вера. Истинно святые православ-ные никогда ни кичились своей верой, никого в нее затаскивали силой. Ю.Ш.: Я далек от церкви. Считаю, может быть, самое ценное в ней — такое структурирующее начало — ритуал. Он всех уравнивает. А.П.: Который веками создавался. Это тоже поэзия. Ритуал — это стихи. Ритуальность надо воспри-нимать как поэзию. Но для этого почитать, например, Александра Меня. Это был поэт. И дети, кото-рые читали его книги, не будут грязно или потребительски от-носиться к религии. Если человек искренне верит, он не испортит ничего, а у нас много неискрен-них. Они же бабки делят. Ю.Ш.: Черную наличку, которая налогами не облагается. А.П.: Я в школу попов не пускаю. К.Р.: Попов не пускает попов. А.П.: Но если бы в нашем горо-де служил Мень, я бы его звал, умолял, молился, чтобы он к нам пришел. Ю.Ш.: Бог — это судьба. Все, что предначертано свыше, то и состо-ится. И в поэзии, и в религиозной мистике много пересечений. Я их особенно часто сейчас ловлю. Намедни еду мимо одного банка, вдруг звонит его директор. А.П.: Это нормально, простая ис-тина. Вы подумали о банкире, он вам позвонил. Мысль материали-

зовалась. Обычная штука. К.Р.: Такими моментами бог дает человеку почувствовать, как по-этичен мир. Наши параллели и со-впадения — это рифмы. Рифмует-ся дата с датой, воспоминание — с найденной фотографией, мысль о возможном событии — с самим событием. А.П.: И сами мы рифмуем — не обязательно словами. Делами, пос-тупками, цифрами, красками. Бог награждает талантом, ты просто им пользуйся во благо.

Ю.Ш.: Я замечаю, чем человек талантливее, тем скорее он стано-вится пофигистом. Может, потому и случаются социальные катаклиз-мы. Общество в целом инертно, таланты витают в своих эмпиреях, появляется какая-то кучка актив-ных радикалов, которые пере-ворачивают все вверх дном, как ленинские большевики. Сейчас в стране происходят серьезные со-бытия, а массам все равно. К.Р.: Мы уже говорили, что лицеисты получают прививку от новостей, от политики, действуют сообразно своему таланту. А.П.: В нынешних детях сокрыт опыт отцов и дедов. Ленин нашел рычаг Архимеда, перевернул мир, ну и что, мир лучше стал? Мож-но снова найти рычаг и опять перевернуть Россию. Разве будет лучше? Ю.Ш.: В 1991 году опять реально все перевернули. И как стало? А.П.: Если сейчас новую социаль-ную справедливость устанавливать, в итоге непременно люди погиб-нут. Надо просто жить — один раз такая возможность предоставляет-ся. Я часто слышу от мужиков: «По-смотри, суки какие, мы работали всю жизнь, а она на «мерсе» едет в 19 лет! А этот сопляк, тоже лет 18, а какая тачка! Убивал бы и резал». И это мои одногодки говорят. Так слава богу, что молодежь мыслит иначе. Ю.Ш.: Тогда уж лучше пофигистичес кая позиция.

А.П.: Конечно. Нужно, чтобы все что-то находили и жили чем-то своим. Хочешь людьми командо-вать — учись и лезь в политику. Ю.Ш.: Короче, Обломов милее, чем Штольц. А.П.: Да они оба нужны, не было бы Обломова, не было бы и Штольца, и наоборот. Ю.Ш.: Я обожаю Обломова, но если воображу, что это мой сын... А.П.: Сейчас заспорим, что пер-вично: материя или сознание, Об-ломов или Штольц? Или Базаров: хороший или плохой? Да просто Тургенев показал, как оно было. К.Р.: А нам надо дотошно понять, хорош Базаров или плох. Нет у нас середины. Если она на «мерсе» в 19 лет, то однозначно — проститутка. А этот пацан на БМВ — ее сутенер. На свете очень мало зла, зато много разных «правот». И любая правота другую правоту считает аномаль-ной, сразу выносит приговор. А.П.: Надо людей защищать. Судей и без нас хватает. Едет себе и ладно, главное, чтобы не раз-билась. Ю.Ш.: Я с одним пожилым во-дителем беседовал за жизнь. Он ностальгирует по СССР. Говорит, раньше собирались с мужиками в гараже выпить, знакомились: «Ты кем работаешь?» — «Слесарем на ЧТЗ». — «А ты?» — «А я фре-зеровщиком на ЧТПЗ». А сейчас молодежь собирается: «Ты кто?» — «Мерчендайзер!» Ну, водитель и ругается, куда катимся: ни за-водов, ни фабрик, одни лавки и лавочники. А.П.: Зато воздух стал чище.

Ю.Ш.: В этом номере мы о важном говорим, что будет с Россией в ХХI веке. Известный политолог пред-лагает наши активы вроде Сибири и Арктического шельфа предоста-вить в аренду Западу. Дескать, для их освоения Запад инвестирует свои ресурсы, будет развиваться, а у наших детей появится шанс на нормальную жизнь. Правда, Россия как империя исчезнет.

А.П.: Идея давнишняя. Допустим, есть действительно всеми уважае-мый политик, который не только свою утробу набивает. Мы ему верим. И вот он решает продать, скажем, Сахалин — любому, кто даст большую цену. Обещает, что после сделки все наши больницы станут европейского уровня. Люди поклонятся этому политику. Про-дали Сахалин — подняли здра-воохранение, Курилы продали — школы подняли. У нас же нет в стране современных зданий под школы. Но если сейчас у нас про-ведут референдум и решат продать Сахалин, больницам ведь ничего не достанется! К.Р.: Проблема не в том, чтобы продать, а в том, что все разво-руют. А.П.: Конечно. Но можно не про-давать землю, нам хватает нефти и газа, чтобы образование и меди-цину сделать нормальными. Но ни у кого нет воли. И ничего не меняется. Да, все можно продать. Я боюсь, что так когда-то и будет. От России останется одна Московия с богатыми купцами, продавшими родину.

К.Р.: Надо продать все правительст во и купить новое. А.П.: Тут одно СМИ ко мне при-стало: расскажите про позитив в образовании. Да, есть позитив в образовании, но нужен Петр I. Как он Россию поднимал? Посмотрел: какая страна самая современная? Голландия. Поехал туда и стал учиться. Вернулся и сделал капита-лизм в России. Где самое современ-ное образование сейчас? В Китае. Ю.Ш.: А я чего-то не в курсе. А.П.: Просто наши молчат. Китай-цы на много голов нас перегнали. У них лучшие в мире районные школы. Как секретные предпри-ятия, их не показывают никаким делегациям. Китай сейчас завое-вывает мир не нефтью и газом, а мозгами. Мир завален китай-ским товаром, меня это первый раз в Америке поразило, там все китайское. И наплевать, что там коммунистическая идеология. А куда Америка денется? Китайцы им диктуют: все, текстиль наш — не лезть, спорттовары наши — не лезть, вы покуда занимайтесь са-молетами, потом придет время, и мы займемся авиацией. В Америке

так мозги не делают, как в Китае! Положим, мы нашли молоденько-го Петю и послали его учиться в Китай. И вот он, 35-летний Петя, возвращается уже наученный, и начинает реформу образования. Нам же Петр нужен в образовании. Ю.Ш.: Фурсенко вас не устраивает? А.П.: Да, он простенький… Ю.Ш.: Его снимут скоро. А.П.: И что, лучше поставят что ли? Ю.Ш.: Может, Петра найдут? А.П.: Никто Петра не поставит об-разованием командовать. К.Р.: А ведь интересная идея насчет Петра. Главное, чтобы не за-ставил всех иероглифы рисовать, когда вернется из Китая. А.П.: И это не страшно. Петр вы-учился, вернулся, стал сильным. Он говорит: мужики, все, бляха-му-ха, никаких наркотиков больше, сразу головы отрубаются, никако-го алкоголизма больше, руки от-рубаются. Будем учить иероглифы. И спасемся же! К.Р.: Ну, если иероглифы, тогда и глаза по-китайски придется нам сузить. Прищепки за ушами будем носить.



А.П.: Мы все говорим о справед-ливости, она, конечно, должна быть. И я предлагаю радикальный выход: вместо выборов будет лотерея! Выпускаются лотерей-ные билеты, мы покупаем их, кто сколько может, но один бесплат-ный лотерейный билет положен каждому гражданину. Ю.Ш.: Как ваучер. А.П.: Народ наполняет казну, рас-купая все лотерейные билеты: кто десять, кто тысячу, а у меня один билет. Потом проводится честный розыгрыш лотереи под контролем международных организаций. Опа-на! На мой билет выпадет вы-игрыш — пост президента России. Кто-то выиграл должность пре-мьера, кто-то министра иностран-ных дел. Все честно, справедливо. Тут же прилетает самолет, меня везут в Кремль. Я — Президент РФ. Никто не против, повезло мне, случай выпал. С чего я начну? Я сменю мораль в России. Она будет мусульманская! Русский язык останется, культура останется, все останется — пить перестанем!

Ю.Ш.: Ради этого? А.П.: Работать станем, мужское начало возрожу… возродю… в русских, Европе вставим своим мусульманством, кланяться придут, бляха-муха. А я больше ни хрена де-лать не буду. Специалистов найму, этих имамов, и все! У меня только одна извилина, мне повезло — я в лотерейный билет президентство выиграл. И решил — а вот такая у меня извилина! — поменять мораль. И Россия стала великой! А если другой мужик выиграл, у ко-торого две извилины в башке, или третий, у кого пять!? Лотерея — вот наше спасение! Эйнштейн великий говорил: господь играет с нами в кости. И ведь поймите, мужики, лотерея намного справедливее, чем выборы. И результат лучше. А сколько денег в казну принесем! Сейчас бюджет выборами опусто-шается, а мы его наполним! А через четыре года новая лотерея. Ю.Ш.: К новым выборам люди уже пить перестанут. А.П.: Конечно, и другой человек станет президентом. Это же невоз-можно, чтобы я снова выиграл из 140 миллионов!

Ю.Ш.: А как же ваш тезис из про-шлого номера: я люблю водку? А.П.: Водка — это моя культура. Она пришла ко мне из юности, я не собираюсь бросать, но мне 62 года, я еще не спился и уже не сопьюсь. Ю.Ш.: Но все равно надо с себя начинать, если вы указ такой за-двинете. А.П.: Это если я выиграю в лотерею и издам этот указ. Но тут есть одна хитрость. Как-то до командира советской подводной лодки, когда уже СССР рассыпал-ся, добрались западные журна-листы: «Представьте, Советский Союз разбит, вы стоите у берегов Флориды с полным боезапасом и можете половину Америки снести, что вы будете делать? Сдадитесь, чтобы жить хорошо, или атаку-ете Штаты?» И вот гениальный ответ: «Знаете, почему я командир атомной подводной лодки?» — «Почему?» — «Потому что никто не знает, как я поступлю». Ю.Ш.: Шик. А.П.: И вот каждый из нас потенци-альный президент, нас 140 милли-онов, минус уголовники, психи… Получится около 50 миллионов.

К.Р.: А бабы участвуют? А.П.: Это надо решить. Ю.Ш.: У мусульман-то бабы на зад-нем плане. А.П.: Я тут про свое мусульман-ство говорю, а сколько других мнений витает! Я все впитываю и умнею, умнею со своей одной извилиной. Возьму чью-то благую идею и на свою чуть-чуть наложу. А когда стану президентом, уже учту миллион мнений. К.Р.: Тогда водку никак запретить не удастся. Учитывая миллион мнений россиян. А.П.: Не знаю, может, только ограничу. Ю.Ш.: Такие умные в начале девяностых собирали ваучеры в чековые фонды и вешали людям лапшу: мы соберем мощный инвес тиционный потенциал, выкупим эффективные предпри-ятия. Они оказались умнее тех, кто отдал им кровный ваучер. К.Р.: Надо организовать партию, продвинуть ее в Думу и там уже лоббировать законы. Ю.Ш.: У нас же мощное печатное средство: «БИЗНЕС И КУЛЬТУРА». А.П.: Идею с лотереей можно подать так: мы были в Москве, нам шепнули мысль в высоком кабинете... Ю.Ш.: Ну да, Вы в мае действи-тельно с Путиным общались… А.П.: Ага, и нам будто дозволено в журнале намекнуть на эту идею, но чуть-чуть. А дальше — бизнес: мы говорим, что в следующем номере нам разрешат рассказать больше. Все будут скупать журнал и подписываться на него. Невоз-можно второй номер без первого получить. Только годовая под-писка! Но нельзя такую мощную идею себе присваивать. Надо поис-кать, кто первым в мире придумал лотерею… Положим, это Джон Добкинс, и у него будто бы было прописано, что лотерея когда-то будет работать и в политике. И его время подошло через 150 лет! К.Р.: Можно уточнить, что он завещал, будто лотерея впервые должна быть опробована на вы-борах в России.

А.П.: Да, иначе крах всей полити-ческой системе. Наконец полити-ки вспомнили идею Хопкинса, то есть Добкинса, и решили добить-ся, чтобы ему присудили Нобелев-скую премию мира. Посмертно. Ю.Ш.: Круто, но меня беспокоит, когда у нас мусульманская мораль восторжествует, нам разрешат многоженство? А.П.: Оно необходимо, необходи-мо! Будут советы муфтиев. Допу-стим, я уже после президентства муфтий Центрального района Челябинска. Вы пришли ко мне, и просите разрешения жениться. Я выяснил про ваше здоровье, за-работок, изучил характеристики с места работы и ЖЭКа. У меня есть советчики, и мы наконец реши-ли, что Юрий Петрович может потянуть одну жену. Тут является Константин Сергеевич, тоже все оценили объективно и для него сошлись на трех женах. Четыре ему не потянуть. Каким-то другим мужикам нельзя, может, по мужс-кой части или по финансовой. Тут надо родословную смотреть, что-бы фигню не производили, чтобы здоровела нация… К.Р.: А если я хочу одну жену, а вы мне три велите? Двух в нагрузку искать? А.П.: Нет, зачем? Мы просто скажем, что тобой довольны, ты бы и четыре потянул. Ты выйдешь вдохновленный, будешь балдеть, что тебе такое доверие от имама. На меня молиться будешь, что я доброе слово сказал о тебе, как о мужчине. Ю.Ш.: Всех баб пристроим. А.П.: Да, их всех будут любить, кормить. К.Р.: Но они же ревнивые, а тут у мужа четыре жены — глотки перегрызут друг другу с нашим менталитетом. А.П.: Мы баб тоже воспитаем. Они станут приходить ко мне на собеседование, все объясню им про генный уровень, насколько потомство будет улучшаться при сложном обмене между пятью особями... В два с половиной раза потомство станет интереснее.

Ю.Ш.: Математики пойдут, поэты… А.П.: Шопены… Мы все отслежи-вать будем. Ю.Ш.: Думаю в журнале завести татарскую вкладку, у меня есть кандидатура на ее редактора. А.П.: Ой, жена звонит, наверное, узнала про мусульманство. Алло, Сонь, ну вот мы с Юрием Петро-вичем и Костей сейчас дорабаты-ваем одну идею… Через 10 минут выйду… У меня же жена еврейка. Тоже трагедия была. На лицо она татарка, а я евреев никогда не видел, потому принял за свою. А потом поздно было, и я страшно переживал — как мои татарские родственники ее примут? Ю.Ш.: Все-таки у вас глубинный замес к вводу мусульманства. Жизнь научила. А.П.: У меня русские крови пскоп-ские от матери, а татарские — от отца. Уральский татарин — нор-мальная национальность. Ю.Ш.: Нам с Костей будет хуже, потому что у вас лицо ближе к татарскому, а у нас... А.П.: Это не страшно, мораль изменится и морда изменится. Какой образ жизни ведешь, такая и морда. К.Р.: Да, сейчас только мусуль-мане готовы погибнуть за свои убеждения. В других религиях уже не хотят гибнуть за веру. Ю.Ш.: Только за бабло. Кстати, тема следующего номера БК — «Деньги». А.П.: Мне интересно показывать новые, неожиданные ходы. Нельзя все время видеть один путь, как единственно верный. Чему мате-матика учит? Она никогда одно-путной не бывает. Много линий, подходов. Все варианты просма-триваешь, просчитываешь, и даже невозможным, тупиковым путем иногда любуешься. Он красивый бывает. Математик — человек свободомыслящий! Ладно, мужи-ки, надо идти, ждет меня жена, единственная и неповторимая. Ю.Ш.: По большому счету жизнен-ный путь каждого человека тупи-ковый. Но порою им тоже можно залюбоваться…

Посвящение Александру ПоповуХудожник Александр Сафонов, холст, масло.

Цветы запоздалыеХудожник Александр Сафонов, холст, масло.

IPOTEKA_Snezhinsky03.pdf 24.10.2011 17:13:51IPOTEKA_Snezhinsky03.pdf 24.10.2011 17:13:51

BestPanelИнновационная технология малоэтажного строительства

� Феноменальная скорость строительства � Феноменально низкая стоимость дома � Неограниченные возможности архитектуры � Высокая энергоэффективность � Высокая надежность конструкции дома

г. Челябинск, ул. Ловина, 13Тел. (351) 264-00-01

Documents

Бизнес и культура #1