Коммуникология // Communicology №5 (2014)

ISSN 2311-3065 (print)ISSN 2311-3332 (online)

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 1

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

2

КОММУНИКОЛОГИЯМеждународный научный журнал

Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовыхкоммуникаций (Роскомнадзор).Свидетельство о регистрации ПИ № ФС 77-54393 от 10.06.2013 г.Зарегистрирован Международным центром стандартной нумерации сериальных изданий (International Stan-dart Serial Numbering – ISSN) с присвоением международного стандартного номера ISSN 2311-3065 (print),ISSN 2311-3332 (online). Включен в базы данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ), Всероссийского института научнойи технической информации Российской академии наук (ВИНИТИ РАН), EBSCO, ULRICHSWEB, ООО «Ивис». Публикуемые материалы прошли процедуру рецензирования и экспертного отбора.Категория информационной продукции «16+»

Главный редактор: Шарков Ф.И. – председатель редколлегии, доктор социологических наук, профессор, заместитель руководителя отделения журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственнойслужбы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Россий-ской Федерации (РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, г. Москва, Российская Федерация.

Редакционная коллегия:Попов Н.П. – заместитель председателя редколлегии, доктор исторических наук, профессор кафедры общественныхсвязей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйстваи государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Захарова В.И. – кандидат социологических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Институтагосударственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы приПрезиденте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Киричек П.Н. – доктор социологических наук, профессор кафедры культурологии и социальной коммуникации фа-культета государственного управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы приПрезиденте Российской Федерации (ФГУ РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Левкина Л.И. – кандидат педагогических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Институтагосударственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы приПрезиденте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Мамедов Н.М. – доктор философских наук, профессор кафедры организации и управления социальными системамиИнститута государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственнойслужбы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Назарова Е.А. – доктор социологических наук, заместитель заведующего кафедрой общественных связей и медиапо-литики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственнойслужбы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Попов В.Д. – доктор философских наук, профессор кафедры культурологии и социальной коммуникации факультетагосударственного управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при ПрезидентеРоссийской Федерации (ФГУ РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, г. Москва, Российская Федерация. Уколова Л.Е. – доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой связей с общественностью и мас-совых коммуникаций ГБОУ «Московский авиационный институт», г. Москва, Российская Федерация.

Организационно-управленческая группа редколлегии:Рюмшин С.А. – ответственный секретарь, ведущий специалист кафедры общественных связей и медиаполитики Ин-ститута государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службыпри Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Кашаф Ш.Р. – редактор Издательского дома «Дело» Российской академии народного хозяйства и государственнойслужбы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Першуткин С.Н. – выпускающий редактор, доктор социологических наук, доцент кафедры общественных связей имедиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и госу-дарственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Ямбушев В. Ю. – редактор сайта журнала «Коммуникология».

Формат: 70х100/16, бумага: офсет №1 – 80г/м2, тираж 3.000 экз.© Оформление, макет, верстка: ЗАО «Оптима Проект».Авторские права на публикации принадлежат авторам.

Международная академия коммуникологииМосква

Том 5. № 3, май-июнь 2014 г.Издается с 2013 г.Выходит 6 раз в год

ISSN 2311-3065 (print)ISSN 2311-3332 (online)


3

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ:Председатель редакционного совета:

Сафонов А.Л. – доктор экономических наук, профессор, проректор Российской академии народного хозяйства и государственной службыпри Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), Москва, Российская Федерация.

Заместители председателя редакционного совета:Турчинов А.И. – первый заместитель председателя редакционного совета, доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедройгосударственной службы и кадровой политики, директор Института государственной службы и управления Российской академии народногохозяйства и государственной службы (РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, Москва., Российская Федерация.Шарков Ф.И. – заместитель председателя, доктор социологических наук, профессор, заместитель руководителя отделения журналистики,заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии на-родного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, Москва.,Российская Федерация. Ядов В.А. – доктор философских наук, профессор, декан факультета социологии Государственного академического университета гуманитар-ных наук, член Международной социологической ассоциации, почетный доктор Института социологии РАН, Москва, Российская Федерация.Алексеев Ю.В. – кандидат психологических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, Москва, Российская Федерация.

Российские члены редакционного совета:Аверин А.Н. – доктор философских наук, профессор, заместитель декана юридического факультета им. М.М.Сперанского РАНХиГС, Москва,.Российская Федерация.Антипов К.В. – доктор экономических наук, профессор, ректор ФГОУ ВПО «Московский государственный университет печати», Москва,Российская Федерация.Болотов В.А. – вице-президент Российской академии образования, действительный государственный советник 1 класса, Москва, Россий-ская Федерация.Бочаров М.П. – доктор социологических наук, профессор, заместитель генерального директора Международного пресс-клуба «ЧумиковPR и консалтинг», Москва., Российская Федерация.Волгин Н.А. – доктор экономических наук, профессор, первый заместитель генерального директора ОАО Всероссийский центр уровняжизни, заслуженный деятель науки РФ, Москва, Российская Федерация.Дашков Л.П. – доктор экономических наук, профессор, генеральный директор издательско-торговой корпорации «Дашков и К», Москва,Российская Федерация.Дмитриев А.В. – доктор философских наук, профессор, член-корреспондент РАН, советник РАН, Москва, Российская Федерация. Евстафьев В.А. – ддоктор филологических наук, профессор, академик РАЕН, вице-президент Ассоциации коммуникативных агентств России(АКАР), Москва, Российская Федерация.Зорин В.Ю. – доктор политических наук, профессор, член Совета по межнациональным отношениям при Президенте Российской Федерации,Москва, Российская Федерация.Иванов О.Б. – доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой корпоративного менеджмента Московского государственногоуниверситета путей сообщения (МИИТ), директор ОАО "Российские железные дороги" по внутреннему контролю и аудиту, главный редакторжурнала "ЭТАП: «Экономическая теория, анализ, практика", Москва, Российская Федерация.Минаева Л.В. – доктор филологических наук, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, академик Академии педагогических и социальных наук, президент Ассоциации преподавателей по связям с общественностью, Москва., Российская Федерация. Михайлов В.А. – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой национальных и федеративных отношений Института госу-дарственной службы и управления РАНХиГС, заслуженный деятель науки РФ, Москва, Российская Федерация. Микульский К.И. – доктор экономических наук, член-корреспондент РАН, Москва, Российская Федерация.Носов С.И. – доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой государственного строительства и права РАНХиГС, Москва,Российская Федерация.Пихоя Р.Г. – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории российской государственности РАНХиГС, Москва, Рос-сийская Федерация.Соловей В.Д. – доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой связей с общественностью, председатель УМС по рекламе и связям с общественностью УМО по международным отношениям МГИМО (У) МИД РФ, Москва, Российская Федерация. Фролов С.С. – доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой социологии управления РАНХиГС, Москва., РоссийскаяФедерация.Чумиков А.Н. – доктор политических наук, профессор, главный научный сотрудник Института социологии РАН, генеральный директор Агент-ства «Международный пресс-клуб Чумиков PR и консалтинг», председатель Комитета по профессиональному образованию и сертификацииРоссийской ассоциации по связям с общественностью, Москва, Российская Федерация.Шабров О.Ф. – доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии и политического управления РАНХиГС, Москва,Российская Федерация.

Зарубежные члены редакционного совета:Байменов А.М. – кандидат технических наук, Председатель Агентства Республики Казахстан по делам государственной службы, г. Астана.,Республика Казахстан.Хуан Карлос Беллозо – международный эксперт по корпоративной стратегии и стратегии развития территорий, брендингу и международ-ному продвижению, глава консультационной компании 'Future Places', г. Барселона, Испания. Бука С.А. – доктор экономических наук, профессор, соучредитель Балтийской международной академии, г. Рига, Латвийская Республика. Ромат Е.В. – доктор наук государственного управления, профессор кафедры маркетинга и рекламы Киевского национального торгово-эко-номического университета, президент Союза рекламистов Украины, , г. Киев, Украина. Ки Ён Су – профессор, Hankuk University of Foreign Studies (HUFS), Президент Корейско-Российской Ассоциации (KORUSS), г. Сеул, Рес-публика Корея.Хейманис Б.М. – доктор экономики, ассоциированный профессор Балтийской Международной Академии, директор магистерской про-граммы «Управление и администрирование предпринимательской деятельностью», г. Рига., Латвийская Республика. Станишич Ваня – профессор кафедры южнославянских языков филологического факультета Белградского университета, г. Белград, Рес-публика Сербия.Гвинн М. Пауэлл – профессор университета Клемсона, г. Клемсон, США.Аргиро Казотаки-Гатополоу – профессор Афинского университета, доктор философии, г.Афины, Греческая Республика.Вукичевич С. – доктор философии, профессор философского факультета Университета Черногории, г. Подгорица, Черногория.Старк Е. – PhD, Почетный профессор, Школа общественных дел и управления Университета Рутгерс, г. Вудбридж, США.Максимович Горан – PhD, профессор, декан Философского факультета университета, г Ниш, Сербия.



4

COMMUNICOLOGY. International Scientific JournalThe journal is registered by the Federal Service for Supervision in the Sphere of Telecom, Information Technologiesand Mass Communications (ROSKOMNADZOR). PI certificate number FS77-54393 from 10.06.2013.Registered by the International Standard Serial Number International Centre and awarded with international standardnumbers: ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online).The journal is included in the data bases of the Russian Index of Scientific Citation (RSCI), the Russian Institute of Scientific and Technical Information of the Russian Academy of Sciences (VINITI RAN), EBSCO, ULRICHSWEB,LLC «Ivis». Published materials have undergone peer review procedure and expert recruitment.

Information product category «16+»

Volume 5. No. 3. May-June 2014 (6 issues a year)

Chief Editor: F.I. Sharkov – Deputy Director of the Institute of State Service and Administration of the RussianPresidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Head of the Public Relations andMedia Policy Department, Honored Scientist of Russian Federation, Moscow, Russian Federation.

Editorial Board:

Popov, N.P. – Deputy Head of the Editorial Board, Vice Chief Editor, Doctor of Historical Sciences, Professor ofthe Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Pres-idential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Zakharova, V.N. – Candidate of Sociological Sciences, Associate Professor of the Public Relations and MediaPolicy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of NationalEconomy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Кirichek, P.N. – Doctor of Social Sciences, Professor of Department of Cultural and Social Communication, the Russ-ian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Levkina, L.I. – Candidate of Pedagogical Sciences, Doctorate, Associate Professor of the Public Relations andMedia Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of NationalEconomy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Mamedov, N.M. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor of Department of Organization and Managementof Social Systems, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Econ-omy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Nazarova, E.A. – Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Head of the Public Relations and Media Policy De-partment, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economyand Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Popov, V.D. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the Culturology and Social Communication Depart-ment, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Sci-entist of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation. Ukolova, L.E. – Doctor of Philological Sciences, Professor, Head of the Public Relations and Mass CommunicationDepartment of the Moscow Aviation Institute, Moscow, Russian Federation.

Organizational and management team of the editorial boardRumshin, S.A. – Executive Secretary, Leading Specialist of the Public Relations and Media Policy Department,Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and PublicAdministration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Kashaf, Sh.R. – editor, the Publishing House “Delo”, the Russian Presidential Academy of National Economy andPublic Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Pershutkin, S.N. – Commissioning Editor, Doctor of Social Sciences, Associate Professor of the Public Relationsand Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy ofNational Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Yambushev, V.Yu. – editor of the online Communicology journal.

70x100/16, Number of copies 3.000 © Design: JSV “Optima Project” Copyright of publications belongs to authors.

International Academy of CommunicologyMoscow


5

Editorial Council:Chairman of the Editorial Council:

Safonov, A.L. – Doctor of Economic Sciences, Professor, Prorector of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Adminis-tration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.

Vice-Chairmen of the Editorial Council:Turchinov, A.I. – First Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Social Sciences, Professor, Director of the Institute of State Service andAdministration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of Russian Federation,Moscow, Russian Federation.Sharkov, F.I. – First Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Head of Journalism Division, Head of thePublic Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of NationalEconomy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of the Russian Federation, Russia, Moscow. Yadov, V.A. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Dean of Sociology Faculty of the State Academic University of Humanitarian Sciences,Member of the International Sociological Association, Honored Doctor of the Institute of Sociology RAN, Moscow, Russian Federation. Alekseev, Yu.V. – Candidate of Psychological Sciences, Professor, Corresponding Member of the Russian Academy of Natural Sciences, Moscow,Russian Federation.

Russian Members of the Editorial Council:Averin, A.N. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Deputy Dean of the Juridical Department Named after M.M. Speranskiy of the RussianPresidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Antipov, K.V. – Doctor of Economic Sciences, Professor, Rector of the Moscow State University of Printing Arts, Moscow, Russian Federation. Bolotov, V.A. – Vice-President of the Russian Academy of Education, First Class State Advisor, Moscow, Russian Federation. Bocharov, M.P. – Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy General Director of the International Press-Club Chumikov PR and Consulting,Moscow, Russian Federation. Volgin, N.A. – Doctor of Economic Sciences, Professor, First Deputy General Director of the Russian Center of Standard of Living, Honored Scientistof the Russian Federation, Moscow, Russian Federation. Dashkov, L.P. – Doctor of Economic Sciences, Professor, General Director of Publishing and Trading Corporation «Dashkov & К», Moscow, RussianFederation.Dmitriev, A.V. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Corresponding Member, Counselor of the Russian Academy of Sciences, Moscow,Russian Federation. Evstafyev, V.A. – Doctor of Philological Sciences, Professor, Academic of Russian Academy of Natural Sciences, Vice-President of the Associationof Communicative agencies of Russia, Moscow, Russian Federation.Zorin,V.Yu. – Doctor of Political Sciences, Professor, Member of the Presidential Council on Interethnic Relations, Moscow, Russian Federation.Ivanov, O.B. – Doctor of Economic Sciences, Professor, Head of the Department of Corporate Management of Moscow State University of Railroads(MIIT), Director of OAO Russian Railroads, Internal control and audit, Editor in Chief of the Journal ETAP: Economic Theory, Analysis and Practice,Moscow, Russian Federation.Minaeva, L.V. – Doctor of Philological Sciences, Professor, Academic of the Academy of Pedagogical and Social Sciences, President of the Lecturersof the Public Relations Association, Moscow, Russian Federation.Mikhailov, V.A. – Doctor of Historical Sciences, Professor, Head, National and Federal Relations Department, of the Russian Presidential Academyof National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Mikulski, K.I. – Doctor of Economic Sciences, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation.Nosov, S.I. – Doctor of Juridical Sciences, Professor, Head of the State Development and Law Department of the Russian Presidential Academy ofNational Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Pihoya, R.G. – Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Russian Statehood History Department of the Russian Presidential Academy ofNational Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Administration.Solovey, V.D. – Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Public Relations Department, Chairman of PR Educational-Methodological Councilof International Relations Association of MGIMO, Russia, Moscow.Frolov, S.S. – Doctor of Social Sciences, Professor, Head of the Sociology of Management Department of the Russian Presidential Academy of Na-tional Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Chumikov, A.N. – Doctor of Political Sciences, Professor, Chief Researcher of the Institute of Sociology, Russian Academy of Sciences, General Di-rector of the Agency “International Press Club, Chumikov PR and Consulting”, Chairman of the Committee of Professional Education and Certificationof the Russian Association of Public Relations, Moscow, Russian Federation.Shabrov, O.F. – Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Politology and Policy Management Department of the Russian Presidential Acad-emy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.

Foreign Members of the Editorial Council:Baimenov, A.M. – Candidate of Technical Sciences, Chairman of Agency of the Republic of Kazakhstan for Civil Service Affairs, Republic of Kaza-khstan, Astana.Belloso, J.C. – International Expert on Corporate Strategy and the Strategy of Territorial Development, Branding and International Promotion, Headof the Consulting Company «Future Places», Spain, Barcelona.Buka, S.A. – Doctor of Economical Sciences, Professor, Co-Founder of the Baltic International Academy, Latvia, Riga.Romat, E.V. – Doctor of Governance, Professor of Marketing and Advertising Department of the Kiev National Trade and Economic University, Presidentof the Advertisers Academy of Ukraine, Ukraine, Kiev.Ki Ёn Su – Professor, Hankuk University of Foreign Studies (HUFS), President of the Korean-Russian Association (KORUSS), Korea, Seoul.Heymanis, B.M. – Doctor of Economic Sciences, Associate Professor of Baltic International Academy, Director of the Undergraduate Program «Man-agement and Administration of Business Activities», Latvia, Riga.Stanishich, V. – Professor of South Slavic Languages Department of Philological Faculty of the University of Belgrade, Serbia, Belgrade.Gvynn M. Powell – Professor of the Clemson University, USA, Clemson.Kasotaki-Gatopoulou, A. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the University of Athens, Greece, Athens.Vukićević, S. – Doctor, Professor, University Crne Gore, Podgorica, Montenegro.Stark, E. – PhD, Professor Emeritus, School of Public Affairs and Administration, Rutgers University, Woodbridge, CT, USA. Maksimovic Goran – Doctor, Professor, Dean of Philosophy Department, University of Niš, Serbia



6

СОДЕРЖАНИЕ

Сафонов А.Л. Вступительная статья. Политические коммуникации: содержание и роль [10]

Политические коммуникации и власть

Кузнецов В.Ф. Партийные коммуникации как связующее звено между гражданскимобществом и государством [15]Авдонина Г.Г. О коммуникативной природе политической власти [25]Комарова Л.В. Культура политического диалога государства и общества [37]

Коммуникология: теория и методология

Тимофеева Л.Н. Политическая коммуникативистика в России: проблемы становления[47]Матьяш О.И. Плюрализм в современной науке о коммуникации: диалог подходов и традиций [63]Першуткин С.Н. Субъект и субъектность в контексте политических коммуникаций [79]

Этнополитические коммуникации

Захарова В.И. Внешняя культурная политика и современные этнополитические ком-муникации [95]Малькова В.К. Этническая тематика в российском информационном пространстве[101]

Коммуникация и инновации: практика и технологии

Шарков Ф.И. Управление политическими коммуникациями путем сегментации поли-тического рынка и позиционирования политических субъектов [119]Аверин А.Н. Коммуникация субъектов и объектов государственной социальной поли-тики на федеральном уровне [129]


7

Коммуникология: методы и анализ

Алексеев Ю.В. Основные свойства человеческого капитала и инвестирование в егоразвитие (на основе метода «фокус-групп») [136]Козырев Г.И. Коммуникация вражды: конфликтологический анализ [164]Райков А.Н. Целостный дискурс сетевой экспертной процедуры проблемных ситуацийв политической коммуникации [172]

Научные дискуссии

Учебно-научный семинар «Этнические СМИ в поликультурном пространстве региона,их роль в развитии общегражданских ценностей (на материалах г. Москвы)» [181]

Правила предоставления статей для публикации в международном научномжурнале «Коммуникология» [183]



8

CONTENTS

Safonov A.L. Political communication: their contents and role. Introductory article

Political Communication and Power

Kuznetsov V.F. Party communications as a link between civil society and stateAvdonina G.G. On communicative nature of political powerKomarova L.V. Culture of political dialogue of the state and society

Communication: theory and methodology

Timofeeva L.N. Political communicativistics in Russia: problems of beingMatyash O.I. Pluralism in today’s communication discipline: a dialogue of perspectives andtraditionsPershutkin S.N. Subject and subjectivity in the context of political communication

Ethno-political Communication

Zakharova V.I. Foreign cultural policy and modern ethnopolitical communicationMalkova V.K. Ethnic themes in the Russian information space

Communication and Innovations : Practice and Technology

Sharkov F.I. Management of political communications by segmenting the political marketand positioning of political actorsAverin A.N. Communications of subjects and objects of the federal state social policy


9

Communicology: Methods and Analysis

Alexeev Y.V. Main properties of human capital and investments in its development (basedon the focus group method)Kozyrev G.I. Communication of enmity: conflictological analysisRaikov A.N. The whole discourse of expert network procedure of problem situations in po-litical communication

Scientific discussions

Teaching-scientific seminar “Ethnic mass media in polyethnic environment of a region, andtheir role in development of common values (on the basis of Moscow data)”

Rules of presentation of articles for the International Scientific Journal Communicology



10

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ: СОДЕРЖАНИЕ И РОЛЬ

Представляя читателю пятый номер журнала «Коммуникология», вначале хочу под-черкнуть перманентную актуальность проблемы, которой посвящен данный выпускжурнала. Уже много сказано и написано о значимости и специфике политических ком-муникаций в современных условиях. Однако, необходимость научного осмысления ипродолжения дискуссий с опорой на углубленный анализ как политики в целом, так иполитических коммуникаций остается весьма важной.

Древнегреческий философ Аристотель рассматривал политику как форму общениясемей и родов ради счастливой, благой жизни. Сегодня имеется различное толкованиепонятия «политика» среди аналитиков и журналистов. Многие рассматривают политикукак комплекс определенных мер и целенаправленную деятельность по решению на-зревших проблем.

В более расширительном понимании политика определяется как сфера деятельно-сти, связанная с распределением и осуществлением власти внутри государства имежду государствами в целях достижения безопасности общества. В самом широкомсмысле политику рассматривают как деятельность по организации совместной жизнилюдей в обществе, а политические отношения – как систему отношений между людьми,которые возникают и развиваются именно по поводу организации и функционированиягосударственной власти.

Категории «политика» и «власть» относятся к исходным, базовым категориям поли-тической науки. Нет политики без власти, равно как нет и власти без политики. Пред-ставляя политику как особую государственно-властную сферу общественной жизни,отличную от других, можно выделить следующие специфические дефиниции политики,трактующие ее как: 1) сферу борьбы за власть и способ реализации этой власти; 2)науку и искусство государственного управления; 3) способ производства законных со-циальных наставлений и предписаний.

САФОНОВ А.Л., председатель редакционного совета журнала «Коммуникология», проректор Рос-сийской академии народного хозяйства и государст-венной службы при Президенте РоссийскойФедерации, доктор экономических наук, профессор


ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

11

Политика неразрывно связана с идеологией и представить ее вне идеологии невоз-можно. Идеология, как система ценностей данного общества, обладающих мобилиза-ционным потенциалом, выполняет по отношению к политике функцию ориентации, атакже в качестве средства легитимации государственно-властных решений. Политикав силу своей многоликости, не сводится к точной реализации разработанных наукойрешений, открытых ею законов. Основная функция науки по отношению к политике –это, прежде всего, ее информационное обеспечение, проведение экспертизы, прогно-зирование и моделирование ситуаций и пр.

Широко бытует ошибочное представление о соотношении политики и морали ввиде утверждения: «там, где начинается политика, – кончается мораль». Политик дол-жен строить свои коммуникации, базируясь на принципах нравственности. Однакочасто в политических коммуникациях, построенных посредством масс-медиа, в каче-стве оправдания своих поступков обращаются к выражению французского просвети-теля Вольтера: «Часто, чтобы сделать большое добро, приходится совершатьнебольшое зло». И не случайно политические коммуникации стали насыщаться борь-бой за власть, а в бытовом понимании «политическое» часто стало приобретать кон-фронтационный смысл.

Научные дефиниции, основывающиеся на неконфронтационной трактовке «поли-тического», нацелены на реализацию стратегических целей политической коммуни-кологии. Международный научный журнал «Коммуникология», который возглавляетпрезидент Международной академии коммуникологии, доктор социологических наук,профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации Феликс ИзосимовичШарков, последовательно разрабатывает проблемы коммуникологии. В данном но-мере, посвященном коммуникациям в политической сфере общества, представленыстатьи, продолжающие исследование отмеченных проблем.

Коммуникацию субъектов и объектов государственной социальной политикираскрывает Аверин А.Н. Содержание и специфику такой внешне простой, но сложнойпо существу темы как политический диалог анализирует Л.В. Комарова. О внешнейкультурной политике и современных этнополитических коммуникациях размыш-ляет В.И.Захарова. О роли и специфике партийных коммуникаций, как связую-щем звене между гражданским обществом и государством пишет В.Ф.Кузнецов.

Внимание А.Н. Райкова обращено на «Целостный дискурс сетевой экспертнойпроцедуры проблемных ситуаций в политической коммуникации», что он обстоя-тельно анализирует в своей статье.

Таким образом, новизна, теоретическая и практическая значимость данных иссле-дований, изложенных в лаконичной форме не вызывает сомнений. Однако, особую ме-тодологическую ценность представляют три статьи, авторами которых выступиликрупные специалисты в сфере политических коммуникаций Ф.И. Шарков, Л.Н.Тимофе-ева и О.И. Матьяш. Доктору социологических наук, профессору Ф.И Шаркову в статье«Управление политическими коммуникациями путем сегментации политиче-ского рынка» удалось подметить тонкий процесс, пока проявляемый латентно, но спо-собный проявиться в качестве устойчивой и долговременной тенденции. Речь идет опозиционировании политических лидеров и политических организаций, о социально-политическом моделировании, в глобальном плане отражающих смену моделей по-литической коммуникации, переход от «вещания» к подлинно демократическому



12

диалогу между «управляющими» и «управляемыми». Все в совокупности и отдельнопредставляет равноправный обмен точными, завершенными и проверяемыми сведе-ниями о политических явлениях и процессах, сопрягаемыми с основными цивилиза-ционно-культурными ценностями данного общества, с фундаментальными правами исвободами личности. Автор справедливо отмечает, что понятие «политическая комму-никация» стало повседневной лексикой, начиная с периода первой мировой войны, анаучные работы в этой области стали публиковаться примерно 25 лет спустя, в конце40-х – начале 50-х годов XX века. Все это, безусловно, важно для понимания генезисакоммуникологии.

Не менее важны и иные аспекты, нашедшие отражения в статье Л.Н.Тимофеевой,руководителя Исследовательского комитета по политической коммуникативистике,вице-президента и председателя Правления РАПН. В интересной и проблемной статье«Политическая коммуникативистика в России: проблемы становления» автор за-дается вопросом: «Чем может помочь гражданам и «государевым людям» политиче-ская коммуникативистика как наука?».

Размышления Л.Н. Тимофеевой касаются постановки двух задач, с которымитрудно не согласиться. Речь идет, во-первых, о том, чтобы раскрыть сущность и меха-низмы формирования политической коммуникации, показав, как она участвует в кон-струировании политической реальности, какова ее роль в политических исоциально-экономических, духовно-культурных преобразованиях современного мира,и что процесс этот является объективным и необходимым.

Во-вторых, чтобы исследовать правовые, этические, политические ограничения ввоздействии политических коммуникаций на общественное сознание, часто замещаю-щих, подменяющих собой реальные действия политиков, виртуализирующих их прак-тику, симулирующих ее и образующих опасный разрыв между словами и делами, когдаобщество не в состоянии проконтролировать правду и обман в политике.

Для этого сфера политической комммуникативистики и в целом научное направле-ние коммуникологии должны бы предоставить гражданам, альтернативным политикампроверочные механизмы, тестирующие эти коммуникации на истинность, и показать,как их реализовать на практике, чтобы жизнь людей стала более безопасной. Профес-сор Л.Н. Тимофеева обозначает еще одну проблему: ведущего метода и методоло-гической базы политической коммуникативистики. Она отмечает, что можнозафиксировать гносеологическое единство развития политической коммуникативи-стики и коммуникативного метода в политической науке, что коммуникативный методисследования нужен для изучения политической власти, политической системы, по-литических конфликтов и т.д. Таким образом, обозначаются важные аспекты комму-никативной методологии анализа политического, включающие концепт-анализ,дискурс-анализ, семиотический, конфликтно-дискурсный и другие методы.

С позиции развития политической коммуникологии представляет интерес и статьяО.И. Матъяш, посвященная науке о коммуникации: диалогу подходов и традицийи обращающая при этом внимание на ярко выраженный плюрализм и межпредмет-ность коммуникологии, предложив панорамный анализ ее состояния в широком, меж-дународном масштабе.

Действительно, коммуникативные специальности (например, в США), широко рас-пространены и пользуются популярностью. Свыше тысячи высших учебных заведенийуниверситетского уровня предлагают программы по коммуникации, а количество вы-


ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

13

пускников с коммуникативной степенью составляет сегодня почти 4 % от общего ко-личества выпускников по стране. Это, разумеется, впечатляет, отражая не только по-пулярность коммуникологии, но и тот факт, что современная наука о коммуникациипризнает Слово и Диалог в качестве главных способов переустройства и преобразо-вания мира. Этот принцип диалогического развития коммуникативная наука обращает,в том числе, и на себя, признавая, что различия позиций и диалог между ними – еслиуметь его выстроить – это источник взаимного обогащения и развития. Вера в преобра-зующую и животворящую силу коммуникации – это иная, отличная от традиционнойкартина мира.

Обо всем этом идет речь в данном номере международного научного журнала«Коммуникология», посвященного политическим коммуникациям. Их содержание об-ширно, а роль значительна.

Желаю читателям журнала широкого диалога с авторами, а авторам - благодарныхи понимающих читателей!



14

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ

POLITICAL COMMUNICATION AND POWER



15

ПАРТИЙНЫЕ КОММУНИКАЦИИ КАК СВЯЗУЮЩЕЕ ЗВЕНОМЕЖДУ ГРАЖДАНСКИМ ОБЩЕСТВОМ И ГОСУДАРСТВОМ

Автор: КУЗНЕЦОВ В.Ф.

КУЗНЕЦОВ Вадим Федорович – доктор политических наук, профессор кафедры обществен-ных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российскойакадемии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Фе-дерации (РАНХиГС). Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел.: +7 (499) 956-07-01. E-mail: [email protected].

Аннотация: Статья посвящена исследованию различных подходов к сущностной сторонепартийных коммуникаций. Автор акцентирует внимание на нескольких проблемах в деятель-ности партийных организаций. С одной стороны, они должны обеспечивать постоянные кон-такты между обществом и парламентом, где связующим коммуникационным звеномвыступают партийные активисты. С другой стороны, партии должны устанавливать рамкидеятельности депутатов в аконодательном органе власти. Исследуя проблему партийныхкоммуникаций, автор отмечает, что партия как политический институт себя не изжила, что унее есть возможности самосовершенствования, приближения к идеальному исполнениюроли посредника между интересами граждан и государством. Исследование показываетзначение коммуникационной проблемы в условиях социальных движений – формы самодея-тельности населения, получивших широкое распространение в последнее десятилетие.Автор считает, что сегодня партиям нет необходимости подменять функции профсоюзовили других объединений граждан. Пора окончательно уяснить, что партия может эффек-тивно выражать и защищать интересы граждан только через выполнение свойственных ейпартийных коммуникаций, которые за нее никто не выполнит. Попытки охватить и влиять на все сферы жизни гражданского общества ожидаемого результата не дадут.

Ключевые слова: коммуникация, каналы коммуникации, партийная коммуникация, граж-данское общество, государство, функции, демократическая система, выборная кампания,парламент.

Задачи современного этапа деятельности партий в России требуют пересмотраих роли и места в формировании федеральных и местных органов власти. Но дляэтого необходимо создать среду, соединяющую депутатов с избирателями. Содной стороны, они должны обеспечивать постоянные контакты между теми идругими, где связующим коммуникационным звеном выступают партийные активи-сты. Они разъясняют избирателям парламентскую деятельность депутатов, отстаи-вают и пропагандируют их решения. Депутатов же они информируют о реакцииизбирателей, их чаяньях и нуждах. С другой стороны, партии должны устанавливатьрамки деятельности депутатов в парламенте. Эти обстоятельства усиливают инте-рес к партии как связующему коммуникационному звену между гражданским об-ществом и государством.

Государство является главным элементом политической системы. Его роль,место, функции наглядно раскрываются во взаимоотношениях с гражданским об-ществом. Государство и гражданское общество, с одной стороны, составляют



16

единое целое, с другой же – это стороны противоположности. Гражданское обществообъединяет людей сложным переплетением свободно реализуемых частных интере-сов. Государство объединяет граждан через принуждение, политические санкции,использование которых необходимо ради создания предпосылок для оптимальнойреализации частного интереса [1].

Существуют три различных подхода к пониманию соответствия государства игражданского общества. Одни исследователи отводят главенствующую роль в обще-ственном развитии государству. Другие – гражданскому обществу. Третьи рассмат-ривают государство как самостоятельное образование, и поиск его оптимальногоустройства ведется в отрыве от анализа гражданского общества [2].

Исторический опыт дает основание утверждать, что государственность имеет тенден-цию приобретать те формы, которые соответствуют гражданскому обществу, а не наобо-рот. Попытки идти вразрез с этим естественным отношением, тем более – приводитьгражданское общество в соответствие с требованиями и указами государственной властинеизменно имели разрушительные последствия и в конечном итоге вели к противополож-ным результатам. Поэтому одной из основных проблем России является в настоящеевремя воссоздание и развитие механизмов прямой и обратной связи, обеспечивающихвлияние и представительство в органах государственной власти широкого спектра имею-щихся в гражданском обществе частных интересов. При отсутствии или при ограничен-ности этих связей произойдет возвращение к авторитарному государству, в которомвласть будет сосредоточена в руках узкого круга лиц, либо одного верховного правителя.

Узловым звеном, опосредующим отношения государства и гражданского обще-ства, являются партии. Они принимают активное участие в функционировании меха-низма политической власти, а также осуществляют прямой и обратный контрольмежду государством и гражданским обществом. Учитывая большое значение партийв политической жизни общества, их реальное положение, представляется вполне за-кономерным постоянное внимание исследователей различных направлений и ориен-таций к проблематике политической партии.

Характерной для современных исследований является тема кризиса партий. Всечаще можно встретить скептические суждения об их способности сохраниться в XXIвеке. В ряде стран третьего мира сильны негативные отношения к демократии запад-ного типа вообще и к соответствующим партиям, в частности. Некоторые ученые иполитические деятели считают, что партия искажает передачу наверх воли народа,отчуждает индивида от политики [3]. В вину политическим партиям вменяют и то, чтоони разделяют народ, ведут пропаганду нездоровыми методами, стимулируют жаждувласти, создают дополнительный канал для коррупции, а честным людям мешают вы-сказывать свое мнение, наконец, создают предпосылки для власти диктаторов [4].

Однако положительное значение партий, по мнению большинства политологов,намного весомее. Наличие партий приносит обществу ряд несомненных преиму-ществ: реальное народовластие, помощь индивидам, защиту интересов страны, про-свещение и образование общественности, проведение выборов и направление их вупорядоченное русло, обеспечение высокого уровня законодательства, обеспечениемирной смены правительства и т.д. Реалистическим представляется вывод, что пар-тия как политический институт себя не изжила, что у нее есть возможности самосо-вершенствования, приближения к идеальному исполнению роли посредника междуинтересами граждан и государством [5].



17

В зарубежной политической социологии роль партий понимается неоднозначно.Их цель нередко сводят к завоеванию власти. По мнению М. Рокара, партия выпол-няет две главные функции: отбор кандидатов и определение содержания их про-грамм, предвыборных платформ [6]. Р. Геттель пишет, что партии, используя своеправо голоса, ставят целью контроль над правительством и реализацию своей гене-ральной политической линии [7]. Сходную точку зрения высказывает О. Ренней, по-нимающий политику как соперничество между партиями за влияние на политическуюдеятельность правительства [8]. Но остается открытым вопрос: а для чего?

Более четко сущность партии и ее место в обществе раскрывает, на наш взгляд,С. Нейманн: «Мы можем определить политическую партию в целом как организациюактивных политических лиц в обществе, тех, кто заинтересован в контроле над госу-дарственной властью и кто, добиваясь поддержки народа, соперничает с другой груп-пой и группами, придерживающимися иных взглядов.

В таком качестве партия представляет собой могущественного посредника междуобщественными силами, идеологиями и официальными государственными институ-тами, а также в политических действиях огромного политического сообщества» [9].Именно в роли посредника между государством и гражданским обществом партиязаявляет о себе как о необходимом и зрелом политическом институте.

Партии в демократической системе действуют постоянно, однако их роль стано-вится особенно очевидной на выборах. Первичная цель партии - победить на выбо-рах, потому что в демократическом обществе на выборах фактически определяютсяте, кто будет править обществом. В дальнейшем партии принимают самое разнооб-разное участие в парламентской деятельности.

В последнее время зарубежные политологи все чаще указывают на изменениероли и места партий в политической системе. Партии уже перестали быть обще-ствами единоверцев, не выходящих за пределы своего круга и организаций. Онистали менее идеологизированными, их программы - более конкретными, что облег-чает их сравнение друг с другом [10]. Социальная база партий стала более диффе-ренцированной, а избиратели стали меньше отождествлять себя в ходе выборов спартиями. В начале 90-х годов XX века в Европу из США был даже привнесен тезис о«конце идеологий».

Однако тезис о деидеологизации был отвергнут жизнью. Начиная с начала XXIвека, многие партии в Западной Европе разработали новые программы, новые пред-выборные платформы. Прагматическая повседневная деятельность парламентскихфракций стала больше подчиняться партийным установкам. Атаки на свободный ман-дат со стороны радикальных демократов и требования наделить депутатов импера-тивными мандатами потерпели поражение даже в левых партиях. Депутатамприходится теперь чаще держать ответ перед своими партиями, которые сталибольше интересоваться их концепциями.

Увеличилось количество фракций в самих партиях. Место прежних «групп почетныхчленов» или групп по социальному признаку заняли фракции с определенной идео-логической ориентацией. Казалось бы, опыт развития партийного механизма во мно-гих странах Запада говорит о его большой гибкости и отлаженности. Однако конец2001 года в Западной Европе показал, что в этой завершенности есть и слабая сто-рона. Партии, особенно массовые, стали довольно громоздкими структурами, возникслой профессиональных партийных функционеров, обособленный от рядовых членов.



18

Партийная политика все чаще стала восприниматься общественным мнением какнекая оторванная от жизни сфера со своим языком, стандартными формулами, заку-лисными интригами и не всегда оправданными претензиями выступать от имени из-бирателей. Партии начали все больше терять поддержку общественного мнения воФранции, Германии, Италии [11].

В результате, в начале 2000-х годов сформировались новые партии, которые посвоему строению противопоставляли себя остальным. За образец при этом бралисьсоциальные движения – формы самодеятельности населения, получившие широкоераспространение в последнее десятилетие. Именно эти движения – экологическое,антивоенное, женское, потребительское и т.д. – рассматривались, особенно моло-дежью, как наиболее непосредственное, не скованное традиционными формами иполитическими ритуалами выражение воли народа. Такая партия, как «зеленые», вы-росшая из экологического движения, заимствовала многие свободные формы, свой-ственные подробным движениям. Отсутствие постоянного лидера, быстрая ротациядепутатов, полная открытость и гласность внутрипартийной жизни, практическийотказ от профессионального аппарата, – все это воспринималось общественныммнением как попытка разрушить партийные традиции.

Естественно, возникает вопрос, в какой мере бурное выступление общественно-поли-тических движений повлияло на партии, на всю современную западную партийную струк-туру. В буквальном проявлении этот феномен остался сравнительно ограниченным, хотя«зеленые» и подобные им партии пробились не только в ряд национальных парламентов,но и в Европейский парламент. Тем не менее, иногда новые партии, позаимствовавшиенекоторые элементы прямой демократии, например, британская Социал-демократическаяпартия, пасовали перед упорядоченными структурами традиционных партий, хорошо при-способленными к особенностям национальных избирательных систем.

Однако поспешных выводов из этого делать не следует. Нужно сказать, что в пар-тийных системах стран Европы в последнее время наметились тенденции, явно на-правленные на то, чтобы извлечь уроки из опыта политических движений. Преждевсего, осуществляется переоценка эффективности громоздких партийные структур,как механизма завоевания и поддержания политического влияния. Если в период,когда эталоном стали партии с массовым членством, связанные с рабочим движе-нием, считалось необходимым иметь рычаги, позволяющие контролировать, приво-дить в движение широкие партийные массы, то теперь пальма первенства отдаетсяструктурам, обеспечивающим такие качества, как гибкость и подвижность [12]. Всвязи с этим подвергается сомнению сама ставка на массовость партий.

Справедливости ради, следует сказать, что консервативные и либеральные партиии раньше обычно не достигали численности социал- демократических и других левыхпартий. Однако для повседневной работы среди избирателей, организации собранийи митингов, распространения материалов и партийной прессы считалось необходи-мым иметь в партии армию активистов, выделявшихся из общей массы рядовых чле-нов. Теперь многое изменилось: в жизнь вошло телевидение, Интернет, нагляднодемонстрирующие партийных лидеров и их программы. Современная множительнаятехника обесценила кропотливую работу партийных активистов. Компьютеризацияпозволила получать и обрабатывать информацию, минуя конвейер партийных инстан-ций. В результате даже немногочисленная партия, хорошо оснащенная техникой,может иметь надежные контакты со всей страной, с различными слоями общества.



19

Разумеется, в спокойной обстановке партии, имеющие богатые традиции, не в со-стоянии в корне изменить свои организационные структуры. Но когда они испыты-вают трудности, то не случайно делают свой выбор в пользу более легкой и гибкойструктуры, желая стать не столько более массовыми, сколько получать максимальноширокую поддержку избирателей. Такую облегченную и по возможности более ло-кальную структуру стремятся создать Французская социалистическая партия, Швед-ская социал-демократическая партия и многие другие.

В отличие от партий Западной Европы, в США не было мощных политических ор-ганизаций рабочего класса, там не получили развитие классические европейскиеформы массовых партий. В американских партиях отсутствовали традиции оформ-ленного постоянного членства, а также уплаты членских партийных взносов. В СШАполитический процесс весьма персонализирован: партийные штабы и техническийперсонал обслуживают тех или иных популярных политиков, выдвигающихся на вы-борные посты – от президента до шерифа округа [13].

По всей видимости, такая система сама по себе не является образцом демокра-тии. Однако в ней присутствуют элементы, созвучные новым веяниям. Один из них –это как раз персонализация политики, воспринимающаяся как противоядие в борьбес обезличенным функционированием партийной машины. Расстояние между изби-рателем и конгрессменом как бы «спрямляется», возникает непосредственный кон-такт с кандидатом, минуя партийную иерархию. Избиратель в США голосует нестолько за кандидата той или иной партии, сколько за определенные политическиеличности, индивидуальные качества которых играют здесь большую роль.

Другая особенность американской партийной системы – это отбор кандидатовпутем первичных выборов, в которых могут принимать участие все сторонники тойили иной партии [14]. К тому же в 90-е годы XX века, как у демократов, так и у респуб-ликанцев, система первичных выборов расширилась и демократизировалась, изби-рательная кампания проводилась уже во многом в обход партийной машины. Темсамым, в США особенно наглядно проявляется тенденция, которая есть и в Европе:политические партии стремятся стать выразителями интересов и настроений нестолько своих членов, сколько широких слоев избирателей. Не случайно опыт пер-вичных выборов пытаются сейчас использовать Австрийская социал-демократиче-ская и другие партии.

Разукрупнить свою организационную структуру, сделать ее более гибкой и диффе-ренцированной, найти ответ на требования демократизации, более тесной и непосред-ственной связи с обществом и государственными институтами стремятся сейчас многиеполитические партии Европы и США. Чем левее по своим традициям и своей базе пар-тии, тем громче звучат в них голоса недовольных ограничениями внутрипартийной де-мократии, призывы к расширению прав членов партий и местных организаций.

Набирает силу и неоднозначная по своим последствиям, но явно окрашенная про-тестом против бюрократической обезличенности и механистичности, тенденция пер-сонализации политики. Она выдвигает, в отличие от прошлого, не неких искусственноподнятых над толпой идолов, а действительно яркие и в то же время понятые в своейчеловеческой обыденности фигуры – таких лидеров, как А.Меркель, Д. Кемерон и дру-гие. Можно рассматривать это как небезуспешную попытку повысить эффективностьдеятельности партий и одновременно усилить контроль «снизу» за работой госу-дарственных институтов.



20

В этом направлении действуют и другие тенденции, направленные на омоложениеполитических лидеров, выдвижение в верхние эшелоны власти даже в сугубо респек-табельных, лейбористских партиях выходцев из социальных низов (глава лейбори-стов Э. Милибэнд).

В настоящее время в поисках путей к обновлению партий, как в Европе, так и США,пробуются различные способы преодоления препятствий в каналах контроля междугосударством и гражданским обществом. Наблюдается стремление активизироватьциркуляцию кадров, идей, разного рода импульсов, возникающих в самых разнооб-разных социальных средах и государственных институтах. Тут и создание исследо-вательских бюро, проведение партийных референдумов, организация массовыхвстреч, сочетающих дискуссии и фестивальные шоу [15].

Обновление партии – дело нелегкое, приходится учитывать масштабность самогопартийного механизма, с трудом допускающего резкие повороты и ломку. Однако ме-ханизм межпартийной и внутрипартийной конкуренции не позволяет топтаться наместе, заставляя чутко реагировать на сдвиги, происходящие в странах Европы иАмерики.

Российские реалии сегодняшнего времени показывают, что наши познания в обла-сти функционирования партий предельно упрощены и ограничены. Как следствие,партии России медленно и болезненно осваивают новые политические формы и ме-тоды работы. Это проявляется в постоянном запаздывании в оценках происходящихсобытий, что влечет за собой потерю контакта с людьми, просчеты в тактике и стра-тегии действий. В выдвигаемых целях и задачах партий России явно просматриваетсяжелание добиться всего сразу. Отсюда проявление неготовности идти на компро-миссы. Это можно назвать «синдромом руководящей роли».

Подобное развитие событий служит дополнительном доводом для утверждения,что ни один из подходов в исследовании партий не должен претендовать на идеаль-ный и тем более претендовать на воплощение своей модели в чистом виде и любымиспособами. Каждый подход имеет свои преимущества и недостатки. Но все без ис-ключения исследования о партии, как связующем коммуникационном звене междугосударством и гражданским обществом объединяют, в конечном счете, выполняе-мые ими функции, а не выдвигаемые цели и задачи. Именно через характер выпол-няемых функций можно определить действительную роль политической партии восуществлении коммуникационного контроля между политической системой и внеш-ней средой.

Не рассматривая всего количественного и качественного многообразия представ-ленных в современной политической социологии коммуникационных функций партии,назовем наиболее характерные из них. Так, например, Клаус фон Бейме выделяет че-тыре функции политической партии: определение целей; аккумуляция и выражениесоциальных интересов; мобилизация и социализация общественности в пределах си-стемы; рекрутирование элиты и формирование правительства [16]. Под политиче-ским рекрутированием понимается подбор и выдвижение кадров, как для самойпартии, так и для других организаций, входящих в политическую систему, в том числевыдвижение кандидатов в государственные органы представительной власти и ис-полнительный аппарат.

Многие исследователи партийных коммуникаций считают, что основополагающейфункцией любой партии, стремящейся заручиться поддержкой в обществе и получить



21

доступ к власти, является теоретическая, которая определяет логическое развитиевсех остальных, и в то же время ни одна из функций не может полноценно существо-вать и развиваться отдельно друг от друга. Это признак нормально функционирую-щей партии, развивающейся, в первую очередь, благодаря осознанному участиюлюдей в ее деятельности.

Главным условием успешной реализации теоретической функции партии, претен-дующей на заметное влияние в обществе, является ее способность проводить широ-кое обсуждение, сбор и обобщение предложений, конструктивных инициатив попрактическому устройству любых сфер общественной жизни. Именно в процессе этойработы налаживаются горизонтальные связи с другими партиями, отражающими ин-тересы различных социальных групп, объединяются силы и средства, учитываютсявнешние и внутренние факторы, мешающие реализации задуманного, широко про-пагандируются идеи партии. Результатом этого процесса становится выработка все-сторонних решений в виде комплексных целевых программ социально-политическогоразвития или других. После принятия решения кто-то может оказаться в меньшин-стве, но задействованное в его выработке большинство становится неформальнымпроводником принятого постановления.

Существующая сегодня система выработке партиями России решений в эту схемупока не укладывается. Так, различные политические форумы подводят итоги работыза определенный период времени, отмечают недостатки и ставятся новые задачи. Входе обсуждения докладов выслушиваются просьбы, пожелания, призывы. Затемпровозглашенные цели и задачи подкрепляются постановлениями, которые здесь жеединодушно и принимаются. Остальным членам партий остается проводить их вжизнь в ожидании последующих оценок своей деятельности и получения новых задач.

Неспособность партийных съездов, конференций, собраний вырабатывать кон-структивные решения сегодня очевидна. Они легко превращаются в беспредметныйобмен информацией, носят характер вечеров вопросов и ответов, заканчиваются, какправило, принятием обращений, деклараций, заявлений. Подобная деятельностьтоже нужна, но сегодня партиям, претендующим на роль посредников между различ-ными социальными слоями и государственными институтами, важно научиться пере-водить свои программные установки на язык конкретных законодательных актов ипроцедур. Надо заметить, что необходимость этой деятельности не зависит от ре-зультатов выборов. Оказавшись в оппозиции, партия должка выполнять эту работудаже на более высоком качественном уровне.

Переориентация задач любой политической организации на первичность участияв накоплении конструктивных инициатив и выработку стратегии и тактики, как всейпартии, так и ее звеньев заставляет полностью пересмотреть функции выборных ор-ганов политических партий и их аппаратов на всех уровнях. Они должны в полной мерестать исполнительными органами совокупности первичных организаций, координи-рующими все сферы функциональной деятельности политических организаций, обес-печивающими профессиональную консультативную помощь в любых вопросах.Поэтому комиссии выборных политических органов правильнее было бы формироватьпо основным направлениям деятельности политических партий, а не по отраслям.

Сегодня партиям нет необходимости подменять функции профсоюзов или другихобъединений граждан. Пора окончательно уяснить, что партия может эффективно вы-ражать и защищать интересы граждан только через выполнение свойственных ей по-



22

литических функций, которые за нее никто не выполнит. Попытки охватить и влиятьна все сферы жизни гражданского общества ожидаемого результата не дадут. И какбы ни назывались комиссии выборного органа любой партии, они должны обеспечи-вать, прежде всего, работу по выполнению основных функций политической органи-зации, а именно: теоретической – организовывать выявление и учет интересовразличных социальных групп, разработку политических, социально-экономических ииных программ, конкретных законопроектов и норморегулирующих документов, осу-ществлять постоянный критический анализ программ конкурирующих политическихпартий; идеологической – наладить широкомасштабное информирование населенияо всей деятельности политической организации, обеспечить смысловое, конструк-тивное проведение всех идеологических мероприятий; организационной – осуществ-лять гармоничное взаимодействие элементов политической партии по всемфункциональным направлениям, налаживать связи по горизонтали и вертикали, ре-шать вопросы стратегии и тактики с учетом внешних и внутренних факторов; полити-ческой - организовывать подбор кандидатов для выдвижения в органы власти всехступеней, также на назначаемые должности, обеспечивать координацию всего ком-плекса выборной кампании и последующей деятельности депутатов.

Вышеперечисленные функции деятельности политической партии не охватываютвсех сфер политической работы, но без выполнения этих ключевых позиций труднорассчитывать на коммуникационную связь, как с гражданским обществом, так и с го-сударственными институтами.

Формирование исполнительных структур политической партии по функциональ-ному признаку позволяет реализовать важное качество партии, ее структура можетстать цельной снизу доверху, что создает предпосылки для деятельности партии какединого организма. Главный смысл этой структурной реформы в том, чтобы позво-лить любому члену организации реализовать свое желание как-то помочь решениюопределенной проблемы, будь то предложением, материальными средствами илиличным участием. В то же время, партийная структура должна работать на каждогочлена партии. Вероятно, это идеальная схема, но к этому необходимо постоянностремиться. Надо заметить, что практические шаги в данном направления, уже пред-принимаются, например, партией «Родина» и «Справедливая Россия». В этих поли-тических организациях партийные коммуникации воспринимаются ее членами спониманием и логично сочетаются с деятельностью организации. Но для дальней-шего развития требуется еще большая целенаправленная организаторская работа.

Список литературы

1. Политические коммуникации. / Под ред. А.И.Соловьева. М., 2004.2. Шаран П. Сравнительная политология. М., 1992.3. Ханов Г.Г., Чижов Д.В. Имидж политической партии: основные составляющие и методы продвиже-

ния. // www.publicity.ru 2007. №4.4. Шарков Ф.И., Баранова А.И. Аудитория и мониторинг СМИ. // Социологические исследования. 2005.

№10. С. 106-110.5. Маклюэн М. Телевидение. Робкий гигант. Телевидение вчера, сегодня, завтра. Вып. 7. М., 1998.6. Рокар М. Трудиться с душой. М., 1990.7. Gettell R. Political science. N.Y., 1988.8. Renney O. Governing of men. N.Y., 1987.



23

9. Neumann S. Modern political parties. N.Y., 1998.10. Грачев М.Н. Политическая коммуникация: теоретические концепции, модели, векторы развития.

М.,2004.11. Хабермас Ю. Политические работы. М., 2005.12. Победоносцев К. Фиаско «партии власти» // Саратовский репортер. 2007, №13.13. Лешуков В. Встали и ушли // Общественное мнение. 2007. №1.14. Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Политические

исследования. 2004. №5.15. Доценко Е.Л. Психология манипуляции. М., 2003.16. Фон Бейме К. Партии//Политология вчера и сегодня. М., 1992. Вып.4. С. 64.17. Шарков Ф.И. Истоки и парадигмы исследований социальной коммуникации // Социологические

исследования. 2001, №8.

PARTY COMMUNICATIONS AS A LINK BETWEEN CIVIL SOCIETY AND THE STATE

Author: KUZNETSOV V.F.

KUZNETSOV Vadim Fedorovich, doctor of political sciences, department of public relations andmedia policy of the Institute of State Service and Administration of the Russian Academy of Na-tional Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation(RANEPA). Addres: 119571, Russia, Moscow, Vernadsky Prospect, 84 .Tel.:+7(499)956-07-01. E-mail: [email protected].

Annotation. the article investigates the different approaches to party essential communications.The author focuses on several issues in the work of party organizations. On the one hand, theymust ensure constant contact between the public and the parliament, where the party activistsserve as communication link. On the other hand, the party must establish framework of activitiesfor the deputies in the legislature.Examining the problem of party communications the author notes that the party as a political in-stitution has not outlived its usefulness, it has the possibility of self-improvement, closer to theideal of playing the role of a mediator between the interests of citizens and the state.The researcher shows the value of the communication problems in terms of social movements –as forms of initiative of the population, that received a wide circulation in the last decade.The author believes that today the parties need not perform the duties of trade unions or other associations of citizens. It is time to finally understand that the party can effectively express andprotect the interests of citizens only through the implementation of inherent party communicationsthat no other structure can do. Attempts to reach and influence all spheres of life of civil societywill not yield expected results.

Keywords: communication, communication channels, party communication, civil society, the state, the functions of a democratic system, the election campaign, the Parliament.



24

References

1. Politicheskie kommunikatcii / Pod red. A.I. Solovieva. M., 2004. [Solovyev A.I., Ed. (2004). Political commu-nications. Moscow].

2. Sharan, P. Sravnitelnaya politologiya. M., 1992.[Sharan, P. (1992). Comparative political science. Moscow].3. Hanov, G.G., Chijov D.V. Imidj politicheskoi partii: osnovnye sostavlyayschiye I metodi prodvijeniya.

//www.publicity.ru, 2007. [Khanov, G.G., Chizhov, A.I. (2007). Image of a political party: the main components andpromotion methods. // Available: www.publicity.ru ].

4. Sharkov, F.I., Baranova, A.L. Auditoriya SMI. M., 2005. [Sharkov, F.I., Baranova, A.L. (2005). Audience andmedia monitoring // Sociological studies, No. 10. Pp. 106-110. Moscow].

5. Makliuen M. Televidenie. Robkii gigant. Televidenie vchera, segodniya, zavtra. Vip.7.M., 1998. [McLuhan, M.(1998). TV. Timid giant. // TV yesterday, today, tomorrow. No. 7,1998].

6. Rokar, M. Truditsya s dushoy. М.,1990. [Rocker M. (1990). To work with soul. M., P. 90].7. Gettell, R. Political science. N.Y., 1988. 8. Renney, O. Governing of men. N.Y., 1987.9. Neumann, S. Modern political parties. N.Y., 1998.10. Grachev, M.N. Politicheskaya komunikatciya: teoreticheskie konceptcii, vektori razvitiya. М., 2004. [Grachev

M. (2004). Political communication: theoretical concepts, models, vectors of development. Moscow].11. Habermas Y. Politicheskie raboty. М.,2005. [Habermas Y. (2005).Political works. Moscow].12. Pobedonostsev, K. Fiasko “partii vlasti” // Saratovskii reporter. 2007. №13. [Pobedonostsev, K. (2007). Fi-

asco of the "party of power" // Saratov reporter. 2007.No.13].13. Leshukov V. Vstalli I ushli // Objestvennoe mnenie. 2007. №1. [Leshukov, B. Got up and left // Public opinion.

2007, No.1].14. Shmitter, F. Razmishleniya o grajdanskom obschestve I konsolidatsii demokratii // Politicheskie issledovaniya.

2004., №5. [Shmitter F. (2004). Reflections on civil society and democratic consolidation // Political research. 2004.No. 5].

15. Dotsenko E.L. Psihologiya manipuliatcii. М., 2003. [Dotsenko, E.L. (2003). Psychology of manipulation.Moscow].

16. Fon Beime, K. Partii. //Politologiaya vchera I segodniya. М.,1992. Vip.4. [Von Beim K. (1992). The Parties.// Politics yesterday and today. No. 2].

17. Sharkov, F.I. Istoki I paradigmy issledovaniy sotsialnoy kommunikatsii. // Sotsiologicheskiye issledovaniya.2001, No. 8. [Sharkov, F.I. (2001). Sources and paradigms of research of social communication. // Social research,No. 8].



25

О КОММУНИКАТИВНОЙ ПРИРОДЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ

Автор: АВДОНИНА Г.Г.

АВДОНИНА Галина Геннадьевна – кандидат педагогических наук, доцент кафедры социо-логии и политологии Московского педагогического государственного университета, по-мощник депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ.Адрес: 103265, Москва, ул. Охотный ряд, 1Тел.: 8(903) 579-29-27, 8(495) 692-45-49. E-mail: [email protected]

Аннотация: постиндустриальная культура характеризуется стремительным превращениемкоммуникации в мощный политический ресурс. Вследствие этого силовые концепции по-нимания власти, свойственные XIX веку, уступили место коммуникативным. Власть большене воспринимается только как аппарат принуждения, а рассматривается как результат идаже как непосредственно коммуникация.Статья очерчивает предметное поле политической лингвистики и политической коммуни-кативистики. На примере политических текстов автор выявляет характерные признакивластных интенций и отражение политической реальности в коммуникативной практикепредставителей политической власти. Рассматривается процесс реализации власти как по-литического текста в дискурсе, а также то, как дискурс способен воспроизводить, легити-мировать власть. Оценивается роль «символического капитала» в политическихкоммуникациях: коммуникативная природа современной политической власти подразуме-вает, что нельзя раз и навсегда закрепить деление на доминантных и подчиненных участ-ников коммуникации. Коммуникативные концепции власти доказывают, что в моделикоммуникации власть не всегда играет роль субъекта, а общество – роль объекта коммуни-кации, надо стремиться к построению субъект-субъектных отношений для достижения со-гласия. Но современная коммуникативная практика продолжает демонстрироватьмонополию государства в формировании политической повестки. Путём анализа властныхинтенций представителей российской политической элиты автор определяет тенденции вразвитии современных политических коммуникаций и отвечает на вопрос о необходимойроли коммуникаций и дискуссий в государственном управлении.

Ключевые слова: коммуникации, власть, дискурс, субъект и объект коммуникации, власт-ные интенции, политическая элита, государственное управление.

Интерес современной науки направлен не на создание категоричных когнитивныхсхем, а на поиск способов обретения человеком устойчивости в меняющемся мире, каксчитает философ М.К. Мамардашвили. И коммуникология, новая отрасль научного зна-ния, не может, как нам кажется, обойти вниманием вопрос коммуникативной природыполитической власти, так как в эпоху постмодерна человек продолжает связывать своёличное благополучие и стабильность жизни с устойчивостью политической системы. Всовременном мироустройстве политическая сфера, безусловно, заняла лидирующиепозиции. Политическая власть как вид коммуникации получила доминантное значение.

Кроме того, интересна и обратная сторона современных политических трансформа-ций: государство как стержень всякой политической системы в постиндустриальном(плюралистичном, информационном) обществе теряет свою фундаментальность, абсо-лютность. Государственное управление всё сильнее сдвигает акценты в сторону комму-никации и дискуссий. Изучение коммуникаций стало неотъемлемой частью политологии.

В данной статье мы попытались выявить характерные признаки властных интенцийи отражение политической реальности в коммуникативной практике представителей



26

политической власти. Теоретической базой подобного исследования являются извест-ные теории власти: силовая (К. Маркс, М. Вебер, В. Парето и др.) и реляционистская(Х. Арендт, Ю. Хабермас, Т. Парсонс и др.); разработки в области теории политическойкоммуникации (Ю. Хабермас, Н. Луман, Г. Лассуэлл, У. Эко, Р.-Ж. Шварценберг, А. И.Соловьев, М. В. Ильин и др.); теория дискурса, разрабатываемая лингвистами (Дж.Оруэлл, Х. Вайнрих и др.), семиологами (Р. Барт, У. Эко и др.) и социальными конструк-тивистами (Н. Фэрклоу, Д. Поттер и др.). Также важны достижения русской формальнойшколы, представленной В. Виноградовым, Г. Винокуром, Б. Томашевским, Ю. Тыняно-вым, В. Шкловским, Э. Эйхенбаумом, Р. Якобсоном, идеи, выдвинутые А. Потебней, В.Веселовским, Ю. Лотманом, Г. Шпетом.

В статье мы разграничиваем предмет политической лингвистики и предмет поли-тической коммуникативистики: для первой интерес представляет политический язык,шире – политический дискурс; для второй – исследование власти как политическойкоммуникации. Политическая лингвистика основной акцент делает на изучении ресур-сов языка как средства борьбы за политическую власть и манипуляции общественнымсознанием; в политической коммуникативистике сама власть осмысляется как свое-образный метаязык, метатекст.

Соответственно, термин «текст» нами будет употребляться не в лингвистическомсмысле («минимальная единица речевой коммуникации, обладающая относительнымединством (целостностью) и относительной автономией» [1]), а в культурологическом,близком к метафоре И. Канта: «Мир – это текст». Текст в данном случае понимается какединый по содержанию идейный комплекс, совокупность концептов.

Лингвистический анализ текста предполагает, что политический текст – «такойтекст, в котором речь идет об актуальных политических проблемах и который обращенк массовой аудитории» [2].

В данной статье, рассматривая власть как политический текст, мы определяем ме-тодологию исследования текста, как категории субстрата коммуникации. «Текст пред-стает перед нами не как реализация сообщения на каком-либо одном языке, а каксложное устройство, хранящее многообразные коды, способное трансформироватьполучаемые сообщения и порождать новые, как информационный генератор, обладаю-щий чертами интеллектуальной личности» [3]. Власть воспринимается нами частьюкоммуникативного пространства, знаком, расшифровка которого позволяет не толькополучить информацию извне, но и дает возможность появиться новой информации, таккак каждый из адресатов обладает собственным неповторимым набором кодов длярасшифровки.

По мысли Г. Лассуэлла, коммуникация – средство сохранения власти. Можем ли мытогда утверждать, что только обмен информацией (большинство определений комму-никации трактуют её именно как взаимодействие, связанное с передачей информации)гарантирует сохранность власти? В этой связи любопытно выглядит определениетекста как «информационного следа» состоявшегося дискурса.

Институты власти, в таком случае, должны быть заинтересованы в коммуникации,обеспечивающей информацией об активности и возможностях конкурирующих элит.Г. Лассуэлл относит к такой коммуникации идеологию и подразделяет её на политиче-скую доктрину, политическую формулу и миранду. На примере США он иллюстрируетдоктрину американским индивидуализмом, формулу – пунктами Конституции, миранду– церемониями, легендами и мифами общественной жизни.



27

Насколько это актуально для современной российской действительности? Обра-тимся к коммуникативной практике нижней палаты Парламента РФ – ГосударственнойДумы, как одного из центральных институтов власти в демократическом государстве.

В марте 2012 года, в начале работы Госдумы VI созыва и сразу же после состо-явшихся выборов Президента РФ, Председатель Государственной Думы С. Е. Нарышкинвыступил с программной речью, обратившись к только что выбранным парламентариям.

Спикер чётко сформулировал «политическую доктрину», которая должна определитьработу депутатов в предстоящем созыве: «У депутатов Государственной Думы VI со-зыва впереди почти пять лет совместной работы. И результаты этой работы будут вомногом зависеть от готовности разных политических сил к конструктивному сотрудни-честву. <…> Особый акцент делается на двух вещах: на росте профессионализма и ав-торитета, репутации нашего парламента».

Далее прозвучало то, что можно назвать «политической формулой»:«Что, на мой взгляд, для этого необходимо сделать? На чём сосредоточить наше

внимание?Первое. Парламент должен восприниматься в обществе как авторитетная площадка

для диалога по всем ключевым, базовым вопросам, которые волнуют наших граждан.Диалога компетентного и уважительного – когда все стороны слышат друг друга и хорошознают настроения и мнение общества. Вы знаете, что, к сожалению, у нас это далеко невсегда так. И я готов повторить ещё раз, что этика – нам нужна не сама по себе. Соблю-дение этических норм – это почти профессиональный критерий для работы депутатов.

Второе. Думаю, не открою секрета, если скажу, что подчас нигилистическое отношениек праву в нашем обществе во многом определяется незнанием, недостаточным инфор-мированием о том, как разрабатываются законопроекты, как идёт процесс их согласова-ния, насколько убедительными являются аргументы, предъявленные и парламентскимифракциями, и отдельными депутатами. Считаю это важным фактором повышения доверияк парламенту – как со стороны людей, так и со стороны других ветвей власти.

Третье. В сложившихся, уже принципиально новых, социально-политических усло-виях правотворчество будет одним из главных, определяющих факторов развития наближайшие годы. И роль Государственной Думы, соответственно, будет возрастать.Но нам с вами предстоит не просто большая законопроектная работа. Предстоит от-стаивать свою точку зрения в максимально открытом диалоге – причём, в диалоге ссовершенно разными политическими оппонентами».

К «политической миранде» можно отнести предложение С. Е. Нарышкина продол-жить практику приглашения непарламентских партий на пленарные заседания Госу-дарственной Думы, более действенно использовать формат парламентских слушаний,развивать институт парламентского расследования, усилить контрольные функции, втом числе – такое конституционное полномочие, как заслушивание ежегодных докла-дов Правительства.

Таким образом, мы убеждаемся, что формула политической коммуникации Г. Лас-суэлла оказывается универсальной и работающей как на макро- , так и на микроуровне.Американский ученый считает политическую коммуникацию главным механизмом со-циального управления. Но! При соблюдении важного условия: пропаганда должна ос-новываться на рациональной аргументации и убеждении.

Подтверждение идей американского политолога мы находим в работах немецкогофилософа К. О. Апеля. Он также пишет о необходимости рациональной аргументации,



28

стремлении к разумному консенсусу, установлении отношений, которые приближаютреализацию «идеального коммуникативного сообщества» – согласия всех участниковкоммуникативного сообщества относительно интерпретации всех вещей. Такое согла-сие достижимо только в результате диалога, полемики, где высказываются различныемнения, противостоящие друг другу, и в процессе разрешения конфликта идёт фор-мирование реального коммуникативного пространства. По Апелю, в коммуникацииважен не факт общения, а то состояние, к которому в итоге приходят коммуникаторы.

Итак, возвращаясь к речи спикера российского парламента, отметим, что его комму-никативная интенция (намерение) соответствует тому, что Апель называет «аргумента-тивным дискурсом». В основе «аргументативного дискурса» – такая форма коммуникации,при которой в случае конфликта сторон единственная возможность продолжения комму-никации – разрешить возникшую проблему в ходе рационального дискурса.

Посредством дискурса происходит реализация власти – либо напрямую через за-коны, распоряжения, инструкции, либо менее явно, через речевые обороты, легитими-рующие действия властных акторов, их идеологию. Социальную теориюкоммуникативного действия, неизбежно следующего за коммуникативной интенцией,создал Ю. Хабермас. В этой теории большую роль играет понятие интеракции, ориен-тированное на взаимопонимание. Постиндустриальное общество – это результат взаи-модействий, поэтому произошел переход от стратегического действия ккоммуникативному.

Ещё один вывод универсальной прагматики Ю. Хабермаса: коммуникация состоитсятогда, когда выдвигаемое притязание одной стороны получит признание другой сто-роны. Политическая власть вынуждена стать дискурсивной.

В то же время, заметим, в политике происходит объединение коммуникативной икогнитивной функций языка: власть производит текст как с целью обмена информа-цией, так и с целью укрепления своей легитимности, формирования той «повестки дня»,которая ей выгодна. В демократических и авторитарных режимах могут быть разныеканалы обмена и контроля над информацией, но при любой политической культуре«управляемые» могут направлять информацию «вверх» только в том формате, которыйзадан (или разрешен) политической элитой. Использование дискурсивной властью ар-гументов лишь увеличивает контроль над дискурсом.

Таким образом, власть как политический текст не только реализуется в дискурсе,но и вновь воспроизводится дискурсом.

Проиллюстрируем это примером из «трехсторонних» отношений между властью ис-полнительной, законодательной и обществом. Тема дискурса – мониторинг эффектив-ности вузов, площадка для коммуникации – заседания межведомственной комиссии попроведению мониторинга эффективности образовательных организаций высшего об-разования. Депутаты Госдумы резко раскритиковали результаты мониторинга, прове-денного Министерством образования и науки РФ, по итогам которого в 2013 годунеэффективными были признаны более 900 вузов и их филиалов. В 2014 году ситуациямало изменилась: по словам одного из участников дискуссий, «заседания рабочих группбыли превращены в имитацию, где не действуют никакие аргументы»; «присутствие де-путатов и представителей регионов нужно было Минобрнауки только для декорации»;«применяемая методика оценки не отвечает реалиям жизни, это химера, которую ми-нистерство вдобавок подкручивает в ручном режиме». Выступая на заседании Госдумыдепутат, член комиссии, пообещал, что на предстоящем, 3-м по счету, заседании ко-



29

миссии он и его коллеги сделают всё возможное, чтобы защитить интересы высшейшколы и избирателей. «В противном случае – последний звонок, с которым я хочу по-здравить сегодняшних выпускников – очень скоро будет звучать, как поминальный набатпо абитуриентам и высшей школе в целом», – закончил свою речь парламентарий.

Налицо широкая общественная дискуссия, заданная правительством и подогревае-мая горячей критикой со стороны народных избранников. В прошедшем году Мини-стерство образования и науки РФ пошло на ряд уступок и часть предложений,поступивших от депутатов и представителей вузов, были учтены. Однако принципи-ально ситуация не поменялась. Причем, чем шире становится охват дискурса, темболее масштабные действия может позволить себе власть. Одна из главных стратегийдискурсивной власти – убедить других участников дискурса в том, что требуемые дей-ствия в их интересах. В массовом сознании словосочетание «мониторинг вузов» ужене воспринимается как чужеродное понятие, он стал частью реальности. У обществаостаётся лишь право выразить к нему отношение, да и то исключительно через повсе-дневную коммуникацию. По сути, общество становится пассивным реципиентом в дис-курсе, заданном властью. Представители власти, напротив, активно участвуют вматериальном производстве дискурса, его формулировании и распространении длятого, чтобы в дальнейшем этот дискурс легитимировал их действия.

Американский социолог Д. Овертон описал технологию, названную «окна Овертона»,позволяющую любую, даже самую абсурдную, идею заставить принять в обществе какнорму. Д. Овертон считает, что для каждой проблемы существует так называемое «окновозможностей». Его можно передвигать по оси координат от стадии «немыслимое» достадии «актуальная политика», изменяя тем самым взгляд на одну и ту же проблему.Шаг за шагом дискурс способен перевести тему: 1) из области немыслимого в областьрадикального (снимается табу на её употребление, разрушается однозначность про-блемы, создаются «градации серого»); 2) затем из радикальной области «окно» дви-жется в область возможного (для этого создаётся эвфемизм, то есть подменяетсяподлинное название); 3) на третьем этапе «окно Овертона» передвигается с территориивозможного в область рационального (искусственно создаётся общественная дискус-сия, появляются сторонники и противники идеи); 4) далее происходит популяризациятемы (её транслируют в масс-медиа, шоу-бизнесе); 5) и наконец, из категории популяр-ного «окно Овертона» переводит проблему в сферу актуальной политики (появляетсязаконодательная база, публикуются социологические опросы).

В каком обществе «окно Овертона» будет двигаться быстрее – в авторитарном илидемократическом, толерантном? Общепризнанно, что чем жёстче власть, тем ей легчеманипулировать общественным сознанием. Однако вышеназванная технология дока-зывает, что именно толерантность общества, плюрализм мнений (и, как следствие, от-сутствие чёткого деления на добро и зло) позволяет реализовывать данную технологию.

В то же время представление о власти как политическом тексте позволяет предпо-ложить, что этот текст возникает в результате определенной модели коммуникации(власть – гражданин). Коммуникация может строиться на основе субъект-объектных исубъект-субъектных отношений. И власть может выступать здесь как в роли субъекта,так и в роли объекта коммуникации.

Подтверждение находим в коммуникативной концепции власти Н. Лумана. Немец-кий социолог утверждает, что в современном обществе дифференцируются не группылюдей, а типы коммуникаций, где участие человека заключается в проигрывании раз-



30

личных ролей. Среди средств таких коммуникаций ученый называет истину, любовь,деньги, а также и власть.

Гипотеза Н. Лумана предполагает, что социальные системы образуются исключи-тельно благодаря коммуникации, так как их появление связано с необходимостью со-гласования выбора того или иного решения. В процессе возникновения возможностивыбора всякая социальная система становится потенциально конфликтна. Поэтомуформируются определенные учреждения, обеспечивающие возможность селекции(выбора) в необходимом объеме. Форма этих учреждений изменяется в ходе эволюцииобщественной системы. В примитивных обществах в основе процессов коммуникациилежат сами собой разумеющиеся «конструкции реальности», для удостоверения кото-рых достаточно информации, сообщаемой посредством языка. «Лишь в более разви-тых обществах формируется потребность в функциональной дифференциации какязыкового кода в целом, так и в особенности таких символически генерализированныхкоммуникативных средств, как власть или истина, которые специально обуславливаюти регулируют мотивацию принятия селективных предложений. Благодаря этой диффе-ренциации в обществе могут взаимно усиливаться и потенциалы конфликта, и потен-циалы консенсуса» [4].

Можно сказать, что власть как коммуникативное средство – это дополняющая языкинстанция, управляющая процессом передачи результатов сделанного выбора.

«Власть поэтому следует отличать от принуждения к какому-либо конкретному дей-ствию. У того, кто подвергается принуждению, возможности выбора сводятся к нулю…По мере осуществления принуждения практикующий его возлагает на себя бремя се-лекции и принятия решений. В большинстве случаев можно говорить о том, что к наси-лию прибегают ввиду недостатка власти» [4]. Следовательно, сила власти оцениваетсяее способностью добиваться признания своих решений при наличии привлекательныхальтернатив действия или бездействия. Могущество власти увеличивается с увеличе-нием свобод подчиненных.

Этим, собственно, и объясняется тот факт, что движение «окна Овертона» потенци-ально более возможно при либеральном режиме власти.

Так почему же до сих пор для властной группы так привлекателен авторитарныйстиль правления? Почему сегодня, определяя современный характер власти в Россий-ской Федерации как «гибридный», «конкурентный авторитаризм» (И. Бусыгина) или как«новый авторитаризм» (И. Крастев, Л. Петроне), политологи считают такое состояниеполитической системы устойчивым? Значит ли это, что в российском обществе отсут-ствует запрос на политические коммуникации?

В современной науке политические коммуникации определяются как «форма кон-тактных связей (общения) политических акторов, формирующаяся на основе целена-правленного обмена информацией и обеспечивающая исполнение ими своих функций(сопутствующих действий) в пространстве публичной власти» [5].

Акцентируем наше внимание на характеристике власти в определении политическихкоммуникаций – «публичная». Степень публичности власти является одной из оценок по-литического режима по шкале «авторитарный – демократичный». Общепризнанно, чтороссийская политическая культура многое взяла из византийства, в том числе, склон-ность принимать решения кулуарно. И всё же, несмотря на закрытость политическойэлиты, «новый авторитаризм» предполагает хотя бы формальное наличие демократиче-ских институтов: конкурентных выборов, многопартийности, оппозиционных СМИ.



31

Это выявляет коммуникативную природу всякой политической власти в постинду-стриальную эпоху.

«Абсолютная власть» становится фикцией, потому что власть может выстраиватьсятолько во взаимно соотнесенных, обоюдно мотивированных процессах коммуникации.Кто хочет получить власть, тот должен открыть себя влиянию» [6]. Развивая даннуюмысль, Н. Луман утверждает необходимость выбора между кондициональной и целевойпрограммами управления в современном государстве. «Управление можно пониматькак систему переработки информации. Оно воспринимает информацию своего окру-жающего мира на входе, перерабатывает ее и выдает обратно в окружающий мир вформе «решения». Кондициональная программа фиксирует вход в систему, тот род ин-формации со стороны окружающего мира, которая в качестве причины должна вызы-вать решение; целевая программа упорядочивает выбросы со стороны системы,результат в окружающем мире, который должна вызвать система» [6]. Кондициональ-ное управление чаще свойственно полицейскому государству, как отмечает Н. Луман,целевое – правовому. При целевой программе более широкий круг лиц включен в числопринимающих решения, тогда как кондициональная программа подразумевает испол-нение готового алгоритма. Для достижения оптимального результата власти необхо-димо комбинировать эти формы программ в различных ситуациях: выбор междугосподством причин или результатов системы управления определяется степенью дав-ления со стороны окружающего мира.

Примером эффективности сочетания кондициональной и целевой программ управ-ления стала коммуникативная практика представителей российской политическойэлиты в момент событий, сопутствующих присоединению Крыма к России.

Кондициональная программа управления предполагает, что средой задаются внеш-ние условия, на которые последует достаточно определенный конкретный ответ.

«16 марта в Крыму состоялся референдум, он прошёл в полном соответствии с де-мократическими процедурами и международно-правовыми нормами. В голосованииприняло участие более 82% избирателей. Более 96% высказалось за воссоединениес Россией. Цифры предельно убедительные», – так начал свое выступление в Кремлеперед депутатами Государственной Думы, членами Совета Федерации, руководите-лями регионов России и представителями гражданского общества Президент Россий-ской Федерации В. В. Путин [7].

И завершил его следующими словами: «Последние социологические опросы, кото-рые были проведены в России буквально на днях: порядка 95% граждан считают, чтоРоссия должна защищать интересы русских и представителей других национально-стей, проживающих в Крыму. 95%. А более 83% полагают, что Россия должна это де-лать, даже если такая позиция осложнит наши отношения с некоторымигосударствами. 86% граждан нашей страны убеждены, что Крым до сих пор являетсяроссийской территорией, российской землей. А почти, – вот очень важная цифра, онаабсолютно коррелируется с тем, что было в Крыму на референдуме, – почти 92% вы-ступают за присоединение Крыма к России.

Таким образом, и подавляющее большинство жителей Крыма, и абсолютное боль-шинство граждан Российской Федерации поддерживают воссоединение РеспубликиКрым и города Севастополя с Российской Федерацией.

Дело – за политическим решением самой России. А оно может быть основанотолько на воле народа, потому что только народ является источником любой власти.



32

Уважаемые члены Совета Федерации! Уважаемые депутаты Государственной Думы!Граждане России, жители Крыма и Севастополя! Сегодня, основываясь на результатахРеферендума, который прошел в Крыму, опираясь на волю народа, вношу в Федераль-ное Собрание и прошу рассмотреть Конституционный закон о принятии в состав Россиидвух новых субъектов Федерации: Республики Крым и города Севастополь, а также ра-тифицировать подготовленный для подписания Договор о вхождении Республики Крыми города Севастополь в Российскую Федерацию. Не сомневаюсь в вашей поддержке!»

Чётко прослеживается кондициональная модель: «если – то», «воздействие извне –реакция системы».

Вместе с тем, итоги референдума и результаты соцопросов были не единственнымивнешними факторами, влияющими на присоединение Крыма. В обращении президентапрозвучало, что не только официальный канал обратной связи (референдум) стал ре-шающим в урегулировании ситуации.

Выступающий вспомнил историю государственности Крымского полуострова, этни-ческую историю, процесс делимитации российско-украинской границы и договоренно-сти с независимой Украиной после распада СССР, о «политическом и государственномперманентном кризисе, который сотрясает Украину уже более 20 лет».... («За годы са-мостийности, независимости власть, что называется, их «достала», опостылела просто.Менялись президенты, премьеры, депутаты Рады, но не менялось их отношение к своейстране и к своему народу. Они «доили» Украину, дрались между собой за полномочия,активы и финансовые потоки. При этом властей предержащих мало интересовало, чеми как живут простые люди, в том числе, почему миллионы граждан Украины не видят длясебя перспектив на родине и вынуждены уезжать за границу на поденные заработки вдругие страны. Хочу отметить, ни в какую-то Силиконовую долину, а именно на поден-ные заработки. Только в России в прошлом году их работало почти 3 миллиона человек.По некоторым оценкам, объем их заработка в 2013 году в России составил более 20миллиардов долларов, это порядка 12% ВВП Украины». Президент, со ссылкой и на пси-хологические (эмоциональные), и на логические (экономические) аргументы, даёт по-нять, что власть России услышала сигнал, поступивший от народа Крыма.

Катализатором решения о вхождении Крыма и Севастополя в состав РоссийскойФедерации стали события на майдане, когда «в ход были пущены и террор, и убийства,и погромы. Главными исполнителями переворота стали националисты, неонацисты,русофобы и антисемиты. Именно они во многом определяют и сегодня еще до сих поржизнь на Украине. Первым делом новые так называемые «власти» внесли скандальныйзаконопроект о пересмотре языковой политики, который прямо ущемлял права нацио-нальных меньшинств».

Властная коммуникация позволяет направленно воздействовать на изначальную се-лективность поведения общественных групп: «Разумеется, мы не могли не отклик-нуться на эту просьбу, не могли оставить Крым и его жителей в беде, иначе это былобы просто предательством». Ведь из Украины и России звучала не только эта«просьба», однако власть как средство коммуникации повышает вероятность желаемыхселективных связей.

В своей речи В. В. Путин много внимания уделил легитимности решения о присоеди-нении Крыма с точки зрения международного права, вспомнив решение Международ-ного Суда по Косово: «Сами написали, раструбили на весь мир, нагнули всех, а теперьвозмущаются. Чему? Ведь действия крымчан четко вписываются в эту, собственно го-



33

воря, инструкцию. Почему-то то, что можно албанцам в Косово (а мы относимся к нимс уважением), запрещается русским, украинцам и крымским татарам в Крыму. Опятьвозникает вопрос – почему?». Цветные революции: «Понятно, что люди в тех странах,где были эти события, устали от тирании, от нищеты, от отсутствия перспектив, но этичувства просто цинично использовались. Этим странам навязывались стандарты, ко-торые никак не соответствовали ни образу их жизни, ни традициям, ни культуре этихнародов. В результате вместо демократии и свободы – хаос, вспышки насилия, чередапереворотов. Арабская весна сменилась арабской зимой». Далее последовали обра-щения к Китаю и Индии, как к странам, поддержавшим идею объединения, и к народамСША, стран Европы, Украины, откуда звучали обвинения в интервенции.

Столь развернутое выступление главы Российского государства наглядно проде-монстрировало ход реализации, наряду с кондициональной, целевой программыуправления (согласно терминологии Н. Лумана): в процессе урегулирования системауправления оговаривает лишь конечную цель (для президента и народа России – этореализация интересов России), право на выбор остаётся за тем участником политиче-ской коммуникации, кто использует «целевую программу», в данном случае – за Пре-зидентом Российской Федерации. И чем больше альтернатив выбора предоставляетсяучастниками коммуникации, тем мотивированнее принятие селективных предложений,легитимнее решение властной группы, которая производит селекцию.

Таким образом, мы подтвердили тезис о том, что всякий режим власти в современ-ном мире нуждается в коммуникативной инфраструктуре. СМИ, форумы и т.п. являютсяне украшениями, а необходимыми предпосылками власти.

Однако рост возможности власти как символического средства коммуникации про-порционален увеличению вероятности конфликтов. Сущность власти уже не выража-ется через отношения «властитель – подданный». В такой модели коммуникации«подданный» знает о селективности поведения власти и стремится предложить какможно больше возможностей выбора, которые могут вступать в конфликт друг с дру-гом. Поэтому «властитель» вынужден определять медийные коды и диктовать «повесткудня» с целью минимизировать столкновение и обеспечить баланс системе. Проявлениеавторитарных интенций мы можем наблюдать в коммуникативных актах демократиче-ской политической системы в числе других, но в центре оказывается коммуникация кактаковая, субъект-субъектные отношения приходят на смену субъект-объектным.

Французский социолог и философ П. Бурдьё ввёл в научный оборот понятия «соци-альное поле» и «символический капитал». Под полем он понимает пространство, гдекурсирует коммуникация: «Агенты создают пространство… которое существует лишьпосредством агентов, находящихся в нем и деформирующих окружающее их простран-ство, придавая ему определенную структуру» [8], то есть социальное поле – это си-стема связей между различными позициями, коммуникативными потоками, в нём нетчастей и составляющих. Позицию доминирования в поле политики определяет владе-ние не столько материальными ресурсами, сколько символическим капиталом (подсимволическим капиталом П. Бурдьё понимает социальные ресурсы: социальные кон-такты, авторитет, связи, имидж, опыт, традиции, позиционные преимущества и т. д., –которые, как любой капитал, можно накапливать, инвестировать, обменивать).

Следовательно, дихотомию между доминирующими и доминируемыми в социаль-ном поле создаёт монополия на формирование политических взглядов. А такой моно-полией не всегда обладают только властные группы. Символический капитал



34

производится в процессе символической деятельности, которая определяется учёнымкак проявление духовной активности человека – это не только информационные об-мены, но и идеологии, мнения, представления, традиции.

Так, о роли России в жизни славянских народов в «Дневнике писателя» Ф. М. До-стоевский написал в 1877 году: «России надо серьезно приготовиться к тому, что всеэти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своейзаразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образомдолжны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнутьхоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призваниив среде человечества. Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно другдругу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудьсерьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут ониненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя еев любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, ане раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, ачто если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит –Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость иединство. Будут даже и такие минуты, когда они будут в состоянии почти уже созна-тельно согласиться, что не будь России, великого восточного центра и великой влеку-щей силы, то единство их мигом бы развалилось, рассеялось в клочки и даже так, чтосамая национальность их исчезла бы в европейском океане, как исчезают несколькоотдельных капель воды в море. России надолго достанется тоска и забота мирить их,вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при случае» [9].

Ввиду происходящего сегодня на Украине, интернет-сообщество широко обсуждаетсказанное классиком почти полтора века тому назад. И в комментариях мы можемнайти, что статья, якобы, заказная. И автор заказа – российские власти, а именно, В.В. Путин. Как бы комично не выглядели подобные замечания, они подтверждают рольсимволического капитала в политических коммуникациях, а также то, что коммуника-тивная природа современной политической власти подразумевает, что нельзя раз инавсегда закрепить деление на доминантных и подчиненных участников коммуникации.В поле политики обладателем символического капитала может стать и вчерашний аут-сайдер. Важно, какую позицию займёт обладатель капитала: ведь отличие капитала отбогатства, которое можно накопить и хранить, в том, что капитал должен перемещатьсяи развиваться, пользоваться спросом, только тогда он приносит выгоду.

Исходя из того, что поле нельзя разделить на части, а можно лишь выделить диспо-зиции, П. Бурдьё вводит термин «габитус» – совокупность диспозиций (норм, правил, от-ношений, интересов, то есть всех символических компетенций, которые должна усвоитьличность, закрепляя свою принадлежность к определенному социуму). Габитус не простоформируется в процессе социализации, он порождает в дальнейшем социальную актив-ность: «Он есть то, благодаря чему институция может осуществляться со всей полнотой:достоинство инкорпорации, эксплуатирующей способность тела принимать всерьез пер-формативную магию социального, есть то, что делает короля, банкира или священникавочеловеченной наследственной монархией, финансовым капитализмом или Церковью»[10]. Соответственно, в коммуникации участвуют не персоны, а структуры, заданныеопределенным габитусом. В этом смысле слова Ф. М. Достоевского, занявшие лидирую-щие позиции в чатах патриотически настроенных интернет-групп, вполне могут претен-



35

довать на статус габитуса в поле современной российской власти: «Для чего это всё, на-конец, и зачем брать России на себя такую заботу? Для чего: для того, чтоб жить высшеюжизнью, великою жизнью, светить миру великой, бескорыстной и чистой идеей, вопло-тить и создать в конце концов великий и мощный организм братского союза племен, соз-дать этот организм не политическим насилием, не мечом, а убеждением, примером,любовью, бескорыстием, светом; вознести наконец всех малых сих до себя и до понятияими материнского ее призвания – вот цель России, вот и выгоды ее, если хотите. Еслинации не будут жить высшими, бескорыстными идеями и высшими целями служения че-ловечеству, а только будут служить одним своим «интересам», то погибнут эти нации не-сомненно, окоченеют, обессилеют и умрут. А выше целей нет, как те, которые поставитперед собой Россия, служа славянам бескорыстно и не требуя от них благодарности,служа их нравственному (а не политическому лишь) воссоединению, в великое целое.Тогда только скажет всеславянство свое новое целительное слово человечеству... Вышетаких целей не бывает никаких на свете» [9; С. 357].

В контексте обозначенных тезисов относительно коммуникативной природы политиче-ской власти отметим, что в современном постиндустриальном обществе, однозначно, естьобоюдная заинтересованность как властной элиты, так и социальных групп в развитии по-литических коммуникаций. Однако сказать, кто выигрывает больше от степени зрелостикоммуникативной составляющей в политике – власть или общество – затруднительно. Содной стороны, усиление роли коммуникаций и дискуссий в государственном управленииможет лишить власть «монополии на производство и распространение политических пред-ставлений и мнений» (П. Бурдьё), с другой стороны, представители власти отдают себеотчет в том, что ограничение свободы коммуникаций может привести к неконтролируемомусопротивлению и реализации контр-власти. Однако рост толерантности и плюрализма мне-ний не всегда ведет к выработке согласованной позиции, чаще это оборачивается повы-шенной конфликтностью в обществе и усилением манипуляций общественным мнением.Авторитарный же стиль правления привлекателен способностью в определенные моментыконсолидировать и мобилизовать общество для быстрого достижения поставленных целей.

Анализ современной коммуникативной практики органов государственной властипоказывает, что в существующих политических коммуникациях лидирующее положе-ние, безусловно, принадлежит власти, целенаправленно выстраивающей с обществомсубъект-объектные отношения.

Список литературы1. Литературная энциклопедия терминов и понятий. / Российская академия наук, ИНИОН; гл. ред. и

сост. А. Н. Николюкин. М., 2001.2. Алтунян А. Г. Анализ политических текстов. / Учебное пособие. М., 2006. 384 с.3. Лотман Ю. М. Текст в тексте // Лотман Ю. М. Избранные статьи. Т. 1. Таллин, 1992.4. Луман Н. Власть. / Пер. с нем. Антоновского А. М., 2001. 249 с.5. Эффективная коммуникация: история, теория, практика: Словарь-справочник. / Отв. редактор М. И.

Панов; сост. М. И. Панов, Л. Е. Тумина. М., 2005. 960 с.6. Луман Н. От полицейского государства к правовому государству. // Антология мировой политической

мысли. В 5 т. Т.II. Зарубежная политическая мысль. XX в. М., 1997. 830 с. С. 738 - 747.7. Интернет ресурс: http://www.kremlin.ru/transcripts/206038. Бурдьё П. Социальное пространство: поля и практики. СПб, 2005.9.Достоевский Ф.М. Дневник писателя. // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 томах. Т. 14.

СПб, 1995.10. Бурдьё П. Практический смысл. М., 2001. С. 114.



36

ON COMMUNICATIVE NATURE OF POLITICAL POWER

Author: AVDONINA G.G.

AVDONINA Galina Gennadievna, Candidate of Pedagogical Sciences, Associate Professor of De-partment of Social and Political Sciences, Moscow Pedagogical State University, Assistant to theDeputy of the State Duma of the Federal Assembly, Russian Federation.Address: 1, Okhotny ryad str., Moscow, Russia.Tel.: 8-903-579-29-27, 8(495) 692-45-49. E-mail: [email protected]

Abstract. Postindustrial culture is characterized by a phenomenon when communication is im-petuously turning into strong political resource. As a consequence, the coercive conceptions ofpower, typical for the 19th century, have been replaced by communicative conceptions. Power isno longer interpreted just as the apparatus of coercion, it is considered as a result of communica-tion and even as communication directly. The article describes the object field of political linguistics and political communication science. By theexamples of political texts the author shows the specific features of power intensions and indication ofpolitical reality in communicative practice of politicians, representing political authorities. The process ofrealization of power as political text in discourse is considered, as well as how discourse can reproduceand legitimate the power. The role of “symbolic capital” in political communications is estimated: com-municative nature of contemporary political power means that participants of communication cannot beirreversibly divided into dominant and dependent. The communicative conceptions of power prove thatin communication model authorities do not always act as the subject of communication while society isnot always the object of communication. To achieve the consensus subject-subject relations should beestablished. However, modern communicative practice keeps on demonstrating the monopoly of statein forming the political agenda. By analyzing power intensions of Russian political elite representativesthe author defines the tendencies in development of modern political communications and responds tothe issue concerning the necessary role of communications and discussions in public management.

Keywords: communications, power, discourse, subject and object of communication, power in-tensions, political elite, public management.

References1. Literaturnaya entciklopediya terminov I poniyatii. / Ros. Akadem. Nauk, INION; gl.red.i sost. A.N. Nikolyukin.

M., 2001 [Literary encyclopedia of terms and concepts (edited by A.N. Nikolyukin). M., 2001].2. Altunyan, A.G. Analiz politicheskich tekstov. / Uchebnoe posobie. M., 2006. 384 s. [Altunyan, A.G. (2006).

Analysis of Political Texts. (Textbook). M.].3. Lotman, U. M. Tekst v tekste. // Lotman U. M. Izbrannie stati. T. 1. Tallin, 1992. [Lotman Yu.M. (1992).Text

within the Text. // Selected articles. Vol. 1. Tallinn, 1992].4. Luman, N. Vlast. / Per. S nem. Antonovskogo A. M., 2001. 249 s. [Luman N. (2001). The Power. M., 2001].5. Effectivnaya kommunikacia: istoria, teoria, praktika: Slovar-spravochnik. / Otv. Redaktor M. I. Panov; sost.

M. I. Panov, L. E. Tumina. M., 2005. 960 str. [Dictionary-reference book: Effective Communication: History, The-ory, Practice (edited by M.I. Panov). M., 2005].

6. Luman, N. Ot policeiskogo gosydarstva k pravovomy gosydarstvu. // Antologia mirovoy politicheskoy misli. V 5t. T. II. Zarubejnaya politicheskaya misl. XX v. M., 1997. [Luman, N. From Police State to Constitutional State//Anthol-ogy of the World Political Thought in 5 volumes. Vol. II. Foreign Political Thought in the 20th Century. M., 1997].

7. Available: http://www.kremlin.ru/transcripts/206038. Bourdieu, P. Socialnoe prostranstvo: polya I praktiki. Spb., 2005 [Bourdieu P. (2005). Social Area: Fields

and Practices. M., 2005].9. Dostoevskiy, F. M. Dnevnik pisatelya. // Dostoevskiy, F. M. Sobranie sochinenii v 15 tomach. T. 14. Spb.,

1995. [Dostoyevsky, F.M. (1995). The Writer’s Diary. //Collected works of Dostoyevsky, F.M. in 15 volumes. Vol.14. SPb., 1995].

10. Bourdieu, P. Prakticheskiy smysl. M., 2001. S. 114. [Bourdieu P. (2001). Practical sense. M., 2001].



37

КУЛЬТУРА ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИАЛОГА ГОСУДАРСТВА И ОБЩЕСТВА

Автор: КОМАРОВА Л.В.

КОМАРОВА Людмила Васильевна – кандидат исторических наук, доцент кафедры обще-ственных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Рос-сийской академии народного хозяйства и государственной службы при ПрезидентеРоссийской Федерации (РАНХиГС).Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 84.Тел.: +7(499) 956-07-01. E-mail: [email protected].

Аннотация: статья посвящена исследованию сущностных характеристик политическогодиалога и его роли в социальной коммуникации и развитии демократического общества.Автор, исследуя проблему политического диалога отмечает, что именно диалог, как наи-более эффективная форма взаимодействия государства и общества, способствует ре-шению общенациональных проблем и противоречий, достижению согласия и понимания.Автор анализирует особенности политического диалога в современных условиях и выде-ляет факторы, которые затрудняют проведение политического диалога, делают его недо-статочно эффективным, вскрывает причины деструктивного диалога.Акцентируется внимание на вопросах развития культуры диалога, как основополагающегопринципа взаимодействия государства и общества. Взаимодействие государства и обще-ства, построенное на основе культуры диалога, создает условия для развития сильного ипроцветающего государства. Демократические тенденции во взаимодействии государства и гражданского обществатребуют новых технологий диалогического общения.

Ключевые слова: политический диалог, культура, коммуникация, гражданское общество,государство, нравственная основа диалога, политическая риторика.

Современная жизнь России изобилует ситуациями, характеризующимися столкно-вениями ценностей, целей и интересов различных политических, социальных и культур-ных групп и слоев. Это отражает всю сложность складывающейсясоциально-политической обстановки в стране. В условиях крайней полярности и иерар-хии социальных и политических проблем, необходимости сложных политических реше-ний, требующих учета и согласования порой противоречивых, «наэлектризованных»взглядов и воззрений особое и весьма важное значение имеет поиск «цивилизованных»,адекватно воспринимаемых обществом путей достижения согласия и мира. Диалог, осо-бенно политический диалог, становится конструктивным средством цивилизованногоразрешения возникающих противоречий в политической жизни современного общества.

Современный этап политического развития не мыслим без конструктивного диа-лога, который обеспечивается высоким уровнем интеллекта заинтересованных сторон,так как способствует публичному выражению взглядов, мнений, оценок, стилей поли-тического мышления субъектов, достижению их согласия, вырабатывая программу имеханизм политической деятельности [1]. Именно в политическом общении, полити-ческом диалоге общество желает видеть выражение своих интересов, интересов каж-дого и всех, в «русле» интересов государства и общества. Как всегда проблема, вроде



38

– бы ясна. Но как ее решить? Вот тут–то и возникает вопрос, а обладаем ли мы, всевместе, и власть и общество, необходимой культурой диалога, необходимыми техно-логиями политического общения?

Как показывает анализ литературы, относящейся к проблемам политического диа-лога, при всей очевидной важности ее, найти ответ о достаточно адекватных техноло-гиях этого диалога все-таки непросто.

В последние два-три десятилетия в науке наметился своеобразный «диалогическийповорот», о котором заговорили не только философы и культурологи, но также социо-логи и политологи, и даже представители естественных наук. В политологии эти тен-денции нашли отражение в различных моделях демократии, акцентирующих еекоммуникативный (дискурсивный, информационный и т.п.) аспект. Объектом специ-ального исследования становится феномен политического диалога.

Исследование диалога имеет давнюю историю: Сократ и Платон определили егостатус для утверждения истины; философский диалог, как принято считать, начинаетсяс Л. Фейербаха, а его методология – с трудов М. Бубера. В работах по герменевтикеХ.-Г. Гадамера, феноменологии Э. Гуссерля представлена природа и структура диалогав целом» [1]. В научной литературе проблемы теории и практики диалога, диалоговыхкоммуникаций становились предметом анализа, научной разработки Л.П. Якубинского,Г. Буша, М.М. Бахтина, Б.Ф. Ломова, В.С. Библера, М.С. Кагана, А.Ф. Лосева, В.М.Ме-жуева, Ф.И. Шаркова, О.Н.Астафьевой и др.

Нужна и специальная теория политического диалога, которая могла бы критическипроанализировать и синтезировать уже имеющиеся концепты и теории, отражающиедиалогические взаимодействия в политической практике современного общества. Од-нако такой теории пока что нет даже в первом приближении. Поэтому особенно акту-альной представляется теоретико-методологическая «рекогносцировка» в этойобласти исследований: осмысление его парадигмальных основ, разработка адекват-ной методологической модели, уточнение и развитие релевантных концептов [1].

Впервые проблема политического диалога, как уже отмечалось, получила свое раз-витие в древней Греции. Именно к этому периоду относится возникновение самих по-нятий диалога, нравственная составляющая культуры общения, возникает жанроваядифференциация видов общения. Нормы, правила, принципы, культура диалога, сфор-мулированные во времена античной демократии, значимы и для формирования совре-менной культуры демократии, культуры общения.

В то же время, анализ современной литературы, материалов, отражающих поли-тические дискуссии и диалоги, показывают весьма большую актуальность и потреб-ность государственных деятелей, политических лидеров, партий, движений,государственных служащих в достаточно простых технологиях политического диалога.При этом речь идет не о победе одного из политиков над другим. Речь идет о выра-ботке технологий, которые не «озлобляют» стороны, не толкают их на уровень «победыради победы». Общий, государственный интерес, положительное решение общена-циональных проблем и противоречий – вот критерий настоящих, необходимых Россиитехнологий политического диалога.

Серьезной проблемой культуры политического диалога является такой аспект, какнравственная сторона этого диалога. Нравственная культура диалога отражает ду-ховно-нравственный потенциал представителей власти, политических лидеров, их на-целенность на интересы личности, общества и государства. Поэтому выработка



39

непротиворечивых подходов к определению нравственных принципов политическогообщения и политического диалога может представлять интерес не только для ученых,но и для политиков, всех, кто решает вопросы согласования интересов различных кон-фликтующих сторон во имя общего блага и согласия. «Диалог не означает любую по-лемику и спор, а способ общения, позволяющий увидеть в противоположном мненииопределенную истину, пусть не исчерпывающую ее целиком, но, тем не менее, состав-ляющую ее важную часть. Диалог – не отрицание друг друга в процессе общения, авзаимопонимание, что требует от каждой из сторон определенных уступок, компро-миссов и самоограничений» [2].

«Диалог в сфере политических отношений является разумной альтернативой наси-лию, войне, терроризму, революциям, восстаниям, бунтам и другим проявлениям по-литического экстремизма, радикализма, нетолерантности и нетерпимости. При этомпод диалогом в политике понимается не разговор двух и более лиц по политическойпроблематике, а определенная конфигурация взаимодействия, переговорный процесси партнерство, строящиеся на принципах дискурсивного равноправия между субъект-ами политической коммуникации, стремящимися к взаимопониманию и достижениювзаимовыгодного результата, учитывающего широкий спектр существующих мненийи интересов» [3].

Понятие политического диалога охватывает своим содержанием следующиеаспекты. Во-первых, диалог, в том числе политический, подразумевает наличие, какминимум двух сторон. В нашем случае – это государство – в лице его органов, субъек-тов государственной и политической власти, с другой стороны – это общество. Обще-ство представляет собой достаточно сложное социальное образование, котороепризвано обеспечивать интересы граждан в тех сферах, в которых государство потой или иной причине этого не делает. Особенно это актуально в современных усло-виях. Почему? Государство находится на этапе трансформации, реформирования,воссоздания своих эффективных механизмов, призванных гармонизировать интересыличности, общества, государства. Это достаточно протяженный и, надо сказать, бо-лезненный для общества и самого государства процесс. Но он неизбежен.

Поэтому диалог, тем более политический, то есть затрагивающий вопросы власти,государственного и общественного устройства, взаимодействия многочисленных об-щественных образований и государственных органов особенно актуален в современ-ных условиях. В период тоталитаризма государство властно говорит – обществопокорно слушает. Политический диалог должен основываться на принципах признанияравенства и взаимного уважения участвующих в политическом диалоге сторон. Сегодняобщество имеет свой голос, но пока не достаточно весомый, авторитетный и значимыйдля страны. Это связано с только что зарождающимся институтом гражданского об-щества в России, и с историей российского государства, которое на протяжении мно-гих столетий подавляло это общество. «Отсюда – наследие глубинной психологиинарода, выраженное в особенностях менталитета и национального характера, … исто-рически сложившийся архетип русской личности, в котором доминируют «надличност-ные инстанции» (судьба, Бог, Царь и т.д.) и осознанное или подсознательное ощущениесоциальной слабости личности, патерналистская и уравнительная психология, посто-янный «страх перед переменами» [4]. Поэтому, одна из приоритетных задач госу-дарства заключается во всестороннем содействии развитию гражданского обществаи его культуры. Реальное же участие гражданского общества в деятельности властных



40

структур возможно только при наличии диалога, как продуктивного средства такоговзаимодействия.

Каковы особенности политического диалога в современных условиях? Во-первых. Современный период характерен тем, что деятельность многих государст-венных органов неэффективна (нерешенность многих вопросов социаль-но-коммунальной сферы, здравоохранения, образования и т.д.). Государство, каксложнейшая политическая система, как определенная совокупность людей (по П.Со-рокину) нуждается в очищении, освобождении от криминализации, коррумпирования,бюрократизации, возвращении ему доверия общества и народа. Все эти пороки на-столько болезненны для общества, что они затрудняют равноправный диалог с госу-дарством, подрывает доверие к нему. В конечном итоге это осложняет политическийдиалог государства и общества, а порой делает его просто невозможным. Поэтому вчисле важнейших проблем для научной разработки политического диалога являетсяпроблема отчуждения общества, отдельных его институтов и граждан от государстваи его органов. Восстановление доверия общества к государству – ключевая ступеньдостижения высокого уровня эффективности политического диалога данных субъектов.

Проблемы недостаточной эффективности деятельности государства на благо об-щества и народа порождают процессы сепаратизма, этнонационализма. В таких слож-ных, неоднозначных условиях политической элите государства приходитсяосуществлять непростой диалог с обществом. Понятно, что существующий барьер от-чужденности, недоверия заведомо затрудняет проведение политического диалога, де-лает его недостаточно эффективным.

Во-вторых. Сегодня российское общество нуждается в консолидации, оздоровле-нии, формировании своей субъектности как отражения активного участия в соци-ально-политических процессах.

Российское общество сегодня еще расколото, «атомизировано», разделено на со-циальные группы граждан, интересы которых явно не совпадают. С одной стороны, этодает поле для «включения» процессов интеграции, объединения вокруг общенацио-нальной идеи, достаточно четко просматриваемой потребности выхода на новый ка-чественный уровень развития страны. С другой, при том условии, что процессыдезинтеграции не будут преодолены, они могут обостряться, выходить на необрати-мые траектории, грозить социальными потрясениями и катаклизмами. В России про-живает более ста наций и народностей, множество иных культурных групп,придерживающихся различных вероисповеданий, культурных традиций, обычаев. Онивступают в активную коммуникацию друг с другом, что вызывает ряд проблем, причинывозникновения которых едва ли можно однозначно определить без научного исследо-вания межнациональных отношений и межкультурной коммуникации [5].

При этом, рассматривая различные варианты развития обстановки в России, не-лишне помнить слова И.А. Ильина, которые дают ориентир и надежду на возрождениеРоссии. « … Россия есть не случайное нагромождение территорий и племен и не ис-кусственно сложенный «механизм» «областей», но живой, исторически выросший икультурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению.Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйствен-ным взаимопитанием; этот организм есть духовное, языковое и культурное единство,исторически связавшее русский народ с его национально-младшими братьями – ду-ховным взаимопитанием; он есть государственное и стратегическое единство, дока-



41

завшее миру свою волю и способность к самообороне; он есть сущий оплот европей-ски-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия» [6].

В-третьих. Достаточно сложная международная и внутриполитическая обстановкапредполагает осуществление политического диалога в экстремальных ситуациях. Этоотносится к решению межэтнических, межконфессиональных проблем, проблем без-опасности, социальной напряженности и других.

Существенна роль политического диалога и в решении сложных современных про-блем межкультурной коммуникации, особенно в разрешении межкультурных конфлик-тов. «Процесс глобализации кардинально изменил условия социальной жизни:общение с представителями других культур многими людьми зачастую воспринима-ется как источник конфликтов» [7]. «Диалог является тем способом разрешения гло-бальных проблем, который не только показывает путь отказа от конфронтации, но иподтверждает целесообразность решения вопросов мирного сосуществования разныхкультур и цивилизаций, представляя собой такую систему ценностей, которая, «изме-нит ныне действующую стратегию развития» [8]. В таких условиях для повышения эф-фективности политического диалога необходимо государству и обществу «двигаться»по направлению друг к другу, к взаимопониманию, облегчению возможных эксцессови проблем, которые в многонациональном государстве и многосложном обществе не-избежны. Какие механизмы видятся на пути этого движения?

Первое. Требуется выработка непротиворечивой системы ценностей: общенацио-нальная идея, традиции, культура коммуникаций.

Второе. Как показывает анализ, крайне необходима всесторонняя теоретическаяпроработка проблемы культуры политического диалога. При этом, под культурой по-литического диалога можно понимать тот высокий уровень корректности, традиций,знаний, который позволяет субъектам диалога, не «теряя своего лица», достигать со-вместных значимых результатов.

Третье. Сегодня речь идет об овладении субъектами политического диалога со-временными технологиями общения, высокой культурой диалога.

Диалог, как известно, предполагает взаимодействие, основанное на убеждении, по-буждении, взаимопонимании, правдивости, что должно составлять сущность полити-ческой риторики власти. «Диалог – информативное и экзистенциональноевзаимодействие между коммуницирующими сторонами, посредством которого про-исходит понимание» [9]. Тем не менее, политическая риторика власти, начиная с древ-него периода российской истории и до сегодняшнего дня, строилась, как правило, нена взаимопонимании, а на манипулятивных технологиях. Популистская риторика пре-вращает народ не в субъект взаимодействия, а в объект одностороннего внушающеговоздействия, как противоположную достаточно инертную сторону по отношению к го-сударству. Основой для манипулирования, как правило, является низкий уровень об-разования, культуры, речевой коммуникации. «Суть манипулятивной стратегиивоздействия состоит в том, чтобы с помощью скрытых для осознания специфическихприемов и техник психологического и социального влияния обойти или же разрушитьсубъективные пространственно-временные семантические связи между элементамивнутреннего поля значений объекта влияния (или психологическую структуру его Я), ив обход психологических защит внедрить в его сознание новую систему семантическихкоординат, новую систему взглядов, убеждений, ценностей, установок и т.п.» [10]. Вмировой истории достаточно примеров спекулятивного воздействия на психику людей



42

при помощи ложных мифов и стереотипов, воздействия на национальные чувства, ко-торые позволяли достигать состояния массовой истерии. Причем, в манипулятивнойриторике всегда больше эмоционального наполнения, нежели предметного содержа-ния. В то же время нельзя огульно все очернять. В истории России сложились опре-деленные национальные культурные, риторические традиции, которые получили своеразвитие в гомилетике (не только новых христианских ценностях, но и новых полити-ческих идеях), в торжественной, судебной, политической риторике.

Сущностные характеристики политического диалога.Политический диалог как явление политической жизни является сложным структур-

ным образованием. Можно по-разному рассматривать его структуру. Системный ана-лиз диалога предполагает – во-первых, определение его понятия, сущности (какимцелям служит этот диалог, для чего он нужен) [11]. Важна структура диалога – онаопределяет не только состав участников диалога, но и связи между ними: информа-ционные, политические, социальные и другие.

Важно также учитывать функции политического диалога: решение стратегических,тактических и текущих (оперативных) проблем взаимоотношения государства и обще-ства. Эти проблемы могут быть конкретизированы следующими сферами жизнедея-тельности государства и общества: культурная, интеллектуально-информационная,политическая военная, экономическая, социальная, экологическая. И все эти сферы«пронизывает» интеллектуально-информационная составляющая – культурная сферадиалога. В.М. Межуев, рассуждая о сущности культуры, сказал, что самая глубокая«тайна» культуры заключена в человеческом общении. Человек может эффективновзаимодействовать и общаться с другими людьми только тогда, когда он обладает раз-витой коммуникативной культурой. Совокупностью знаний, норм, ценностей и образовповедения, принятых как в его культуре, так и в культурах его партнеров по общению.Продуктивность диалога государства и общества в немалой степени зависит и отуровня культуры гражданского общества. Взаимодействие государства и обществапостроенное на основе культуры диалога создает условия для развития сильного и про-цветающего государства.

Особенности политического диалога государства и гражданского общества в со-временных условиях характеризуются отсутствием постоянного конструктивного, рав-ноправного диалога между государством и обществом. «С одной стороны,государственная власть признает необходимость развития и укрепления гражданскогообщества и расширения общественного диалога. С другой стороны, эти процессы осу-ществляются под жестким контролем со стороны самой власти и, вследствие этого,формализуются, обюрокрачиваются, лишаются живого творческого начала со стороны.Гражданское общество в России фактически все более оказывается встроенным в еди-ную вертикаль государственной власти. Соответственно этому, горизонтальные, тоесть партнерские, диалоговые связи, разрушаются или симулируются. На смену так ине укоренившегося в политической культуре современной России диалога государстваи гражданского общества возвращается характерный для российской социокультур-ной и политической традиции слегка диалогизированный с помощью современных ин-формационно-коммуникативных технологий монолог власти и общества» [2]. Вовзаимоотношениях государства и общества до сих пор не найден верный тон. Отсут-ствуют навыки убедительной аргументации своих действий, доверительного общения,



43

наконец, личностной адаптации представителей власти в конкретной социальнойсреде. Реальность свидетельствует также о том, что представители власти не всегдаохотно идут на диалог с людьми, они зачастую не умеют и боятся разговаривать слюдьми; не умеют объяснить суть и цель принимаемых решений, постановлений, убе-дить в их целесообразности и необходимости, или скорректировать их; не умеют от-вечать на вопросы людей.

Уход от диалога, равноправного взаимодействия, порождает тотальное отчуждениеинтересов, безысходность, пессимизм, стихийные процессы самоорганизации граж-дан, митинги и гражданские революции.

Подводя итоги можно отметить следующее.Первое. Политический диалог государства и общества можно определить как

значимый для государства и общества процесс коммуникаций по поводу согласованияполитических интересов государства и общества, целью которого является гармони-зация этих интересов для снятия противоречий и конфликтов на пути поступательногоразвития страны.

Второе. Демократические тенденции во взаимодействии государства и граждан-ского общества требуют разработки новых технологий диалогического общения, при-стального внимания политологов, социологов, культурологов, философов, психологов.

Третье. В пространстве политических споров, конфликтов, сложных ситуаций, ко-торые присуще любому государству, находящемуся на этапе трансформации, на пер-вое место выступает культура. К сожалению, культура еще не заняла должное место врешении этих сложнейших проблем.


1. Борисенко О.А. Политический диалог как вид диалога культур в условиях глобализации. // Научныйэлектронный архив. Интернет ресурс: http://econf.rae.ru/article/4879 .

2. Межуев В.М. Россия в диалоге с Европой. Теория и практика культуры. Альманах. Вып.5. М., 2007. С.61. 3. Зайцев А.В. Государство и гражданское общество: дефицит диалога // Гуманитарные научные ис-

следования. – Август 2013. - № 8. Электронный ресурс: http://human.snauka.ru/2013/08/3703 .4. Федоркина А.П. Политическая акмеология. М., 2006. С.32. 5. Шарков Ф.И. Коммуникология: основы теории коммуникации: Учебник / Ф.И.Шарков.-4-е изд. Пе-

реработанное. М.,2013. С.203. 6. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. П.- М., 1992. С. 225.7. Рот, Ю. Межкультурная коммуникация. Теория и тренинги: учебно–методическое пособие. М., 2006. С.10.8. Диалог культур в глобализирующемся мире: мировоззренческие аспекты./ Отв.ред. В.С.Степин,

А.А.Гусейнов; Ин-т философии. М., 2005. С.17.9. История философии: Энциклопедия. Минск, 2002. С.317. 10. Ковалев Г.А. Научные революции и стратегии социального управления (к методологии системного

анализа). Психология госслужбы. Очерки по социальной психологии. М., 1997. С.64.11. Комарова Л.В. Культура политического диалога. Теория и практика культуры: Альманах. Вып.3. /

Под общ. Ред. В.К Егорова. М., 2005. С.310-327. 12. Шарков Ф.И. Интерактивные электронные коммуникации (возникновение «четвертой волны»). Учеб-

ное пособие. М., 2010.



44

CULTURE OF POLITICAL DIALOGUE OF THE STATE AND SOCIETY

Author: KOMAROVA L.V.

KOMAROVA Ludmila Vasilievna, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the PublicRelations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of theRussian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA).Address: 84, Vernadskogo prospect, Moscow, Russia, 119571.Tel.: +7(499) 956-07-01. E-mail: [email protected].

Abstract: the article is devoted to the essential characteristics of a political dialogue and its rolein social communication and the development of a democratic society. Author researches theproblem of political dialogue and notes that the dialogue as the most effective form of cooperationbetween the State and society contributes to the solution of national problems and contradictions,reaching agreement and understanding. The author analyzes the characteristics of the politicaldialogue today, highlights the factors which hamper political dialogue, make it ineffective, and re-veals the causes of destructive dialogue. It is also important to consider the functions of the politicaldialogue: the strategic, tactical and current (operational) aspects of concerns relations betweenthe state and society. These problems can be specified by the following spheres of relations ofstate and society: the cultural, intellectual-informational, political, military, economic, social, andenvironmental. And all these areas "permeates" intellectual-information component - culturalsphere dialogue.The author focuses on the development of a culture of dialogue, as a fundamental principle of co-operation between the state and society. The interaction of state and society built on the basis ofa culture of dialogue creates conditions for the development of a strong and prosperous nation. Democratic trends in collaboration of state and civil society call for new technologies of dialogiccommunication.

Keywords: political dialogue, culture, communication, civil society, the State, moral basis con-versation, political rhetoric.

References

1. Borisenko, O.A. Politicheskiy dialog kak vid dialoga kultur v usloviyakh globalizacii. Nauchnyi elektronnyi arkhiv.[Borisenko O.A. (2014). Political dialogue as a kind of dialogue of cultures in globalization. Scientific electronic archive.Available: http://econf.rae.ru/article/4879 ].

2. Mezhuev, V.M. Rossiya v dialoge s Evropoy.Teoriya i praktika kultury. Almanakh. Vyp. 5. M., 2007. S. 61.[Mezhuev V.M. (2007). Russia in dialogue with Europe. Theory and practice of culture. The Almanac. Issue 5. M.,2007. S. 61].

3. Zaitsev, A.V. Gosudarstvo i grazhdanskoe obshchestvo: deficit dialoga. Gumanitarnye nauchnye issledovaniya. Av-gust 2013. N. 8. Elektronnyi resurs: http://human.snauka.ru/2013/08/3703 [Zaitsev A.V. (2013). The state and civil society:lack of dialogue. // Humanities Research, August 2013 No. 8. Available: http://human.snauka.ru/2013/08/3703 ].

4. Fedorkina, A.P. Politicheskaya akmeologiya. M., 2006. [Fedorkina A.P. (2006). Political ontology and theory.М., 2006, р. 32].

5. Sharkov, F.I. Кommunikologiya: osnovy teorii kommunikacii: uchebnik. 3-e izd. [Sharkov F.I. . (2012). Kom-munikology: fundamentals of theory of communication: textbook. 3rd ed. М., 2013, р. 203].

6. Ilyin, I.A. Nashi zadachi. Istoricheskaya sudba i budushchee rossii. SPb., M., 1992. [Ilyin I.A. (1992). Our tasks.The historical destiny and the future of Russia. SPb.- M., 1992, р. 225].

7. Rot, J. Mezhkulturnaya kommunikatsiya. Teoriya i treningi: uchebno – metodicheskoe posobie. M., 2006. [Rot, J.(2006). Intercultural communication. Theory and training: training manual. М.,2006, p.10].



45

8. Dialog kultur v globaliziruyushchemsya mire: mirovozzrencheskie aspekty. Otv. Red. V.S. Stepin, A. A.Huseynov; Institut philosophii. M., 2005, str. 17. [Intercultural dialogue in a globalizing world: ideological aspects.Red.: V.S. Stepin, V.S. and Huseynov, A.A.; Institute of philosophy. M., 2005, р. 17].

9. Istoriya filosofii:entsiklopediya. Minsk, 2002. Str. 317. [History of philosophy: the encyclopedia. Minsk, 2002,р. 317].

10. Kovalev, G.A. Nauchnye revolyutsii i strategii socialnogo upravleniya (k metodologii sistemnogo analiza).Psikhologiya gossluzhby. Ocherki po sotsialnoy psikhologii (Scientific Revolution and the social control strategy (tothe methodology of systems analysis). Psychology of the civil service. Essays in social psychology. M., 1997, р. 64.

11. Komarova, L.V. Kultura politicheskogo dialoga. Teoriya i praktika kultury. Almanakh. Vyp. 3. Pod obch. red.V.K. Yegorova. V., M., 2005. Str. 310-327. [Komarova L.V. (2005). Culture of political dialogue. Theory and practiceof culture: Almanac. Vol. 3. / Under Gen. Ed. V.K. Yegorova. M., 2005, рр.312-314].

12. Sharkov, F.I. Interaktivnye elektronnye kommunikatsii (vozniknovenie “chetvertoi volny”). Uchebnoe posobie.M., 2010. (2-e izdanie). [Sharkov, F.I. (2010). Interactive electronic communication (emergence of “forth wave”). M.,2010].



46

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ



47

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОММУНИКАТИВИСТИКА В РОССИИ:ПРОБЛЕМЫ СТАНОВЛЕНИЯ

Автор: ТИМОФЕЕВА Л.Н.

ТИМОФЕЕВА Лидия Николаевна – доктор политических наук, профессор кафедры политоло-гии и политического управления Российской академии народного хозяйства и государствен-ной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), руководитель исследовательского комитета по политической коммуникативистике, вице-президент и председатель Правления Российскойассоциации политической науки (РАПН).Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 84.Тел.: 8(985)236-9883. E-mail: [email protected]

Аннотация: В статье обосновывается становление и конституирование нового научного на-правления – политической коммуникативистики. По мнению исследователей, время возник-новения политической коммуникативистики маркируется моментом осознания научнымсообществом специфики пространства политических отношений, формируемых коммуника-ционными процессами, и связано оно с изучением их роли в системе властных отношений.Но этот момент определяют по-разному. Кто-то полагает, что все начинается с момента из-учения политической пропаганды и агитации в первой мировой войне и роли СМИ в политикеи обществе (начало 1900-х), кто-то считает, что с момента конституирования политическойнауки в России (начало 1990-х). В этом случае время ее появления можно трактовать широко,но определенно ХХ веком. Другое дело, что конституирование политической коммуникативи-стики как науки идет на наших глазах. А это начало ХХI века. Автор отвечает на вопрос об объекте и предмете новой дисциплины – политической комму-никативистики. Объектом политической коммуникативистики можно считать теорию полити-ческой коммуникации. Предметная зона политической коммуникативистики представляетсядовольно сложной. В российской высшей школе есть ряд преподаваемых дисциплин, кото-рые, по сути, расщепляют ее предмет – политические коммуникации на различные практики:на политическую журналистику, политический маркетинг, политический PR и т.д. Если исхо-дить из деятельностного подхода и коммуникативных практик, то предметом политическойкоммуникативистики являются различные практики политической коммуникации или деятель-ность по созданию и обмену политическими смыслами как вербального, так и невербальногосвойства на различных уровнях общения, а также политические тексты и политическая ин-формация, составляющая ее ткань. Исходя из общего практического политического метадис-курса – это будут управленческие политические коммуникации, их тексты и передаваемаяими политическая информация, и далее соответственно – избирательные политические ком-муникации, политические PR-коммуникации, политические маркетинговые коммуникации,конфликтные и переговорные политические коммуникации, журналистские политическиекоммуникации, их политические тексты и политическая информация и т.д.В этом случае автор предлагает разделить политическую коммуникативистику на общую иприкладную. Общая политическая коммуникативистика рассматривает общие закономер-ности функционирования политической коммуникации как таковой, а прикладная – прак-тические области применения политической коммуникации.

Ключевые слова: политические коммуникации, исследование политических коммуника-ций, предмет и объект политической коммуникативитики, субдисциплина, политическиекоммуникации управления, конфликтные политические коммуникации, журналистские по-литические коммуникации, маркетинговые политические коммуникации

Если бы Маркс жил сегодня, он озаглавил бы свой основной труд не «Капитал», а«Коммуникации» [1]. Так считает руководитель Анненбергской школы коммуникативи-



48

стики в США Джон Гербнер1. Но коль скоро это не метафора, а серьезный вывод, сде-ланный в результате глубоких размышлений, то также как и капитал, коммуникации нуж-даются во всестороннем исследовании специальной наукой – коммуникативистикой.Коммуникативистика – общее название совокупности научных дисциплин, изучающихсоциальные коммуникации. Этот термин вошел в обиход российских обществоведовсравнительно недавно – в 90-е годы прошлого века в связи с выходом в свет книгЛ.М.Земляновой «Современная американская коммуникативистика» (1995) и «Зарубеж-ная коммуникативистика в преддверии информационного общества. Толковый словарьтерминов и концепций» (1999). До этого в 1960-1970-е годы в Советском Союзе речьшла только о коммуникациях, да и то в усеченном виде. Автор уверенно заявлял, что всередине ХХ в. в США формируется новая наука, изучающая системы средств и гума-нитарных функций массовых информационных связей, которую по аналогии с журнали-стикой можно было бы назвать коммуникативистикой.

Вместе с тем рождение коммуникативистики в России сопровождается до сих порспорами о ее предмете и о самом наименовании направления: коммуникативистика иликоммуникология. Ф.И. Шарков коммуникативистику относит к научному направлению,развивающемуся в рамках коммуникологии: «Коммуникативистика – научное направ-ление коммуникологии, изучающее зарождение и функционирование информационно-коммуникационных систем, способы их коммуникации с внешней общественнойсредой, а также теоретические основы и практические аспекты социального взаимо-действия в различных сетях коммуникации (включая электронные сетевые сообще-ства)». [2]. Не вдаваясь в подробный анализ этих споров, присоединимся к весьмаобоснованному мнению автора монографии по теории коммуникации И.Э. Клюканова:«Действительно, почему «коммуникативистика», а, скажем, не «коммуникология» (поаналогии с биологией) или «коммуникатика» (по аналогии с математикой)? …следуетобратить внимание на содержательную сторону суффикса «-истик-», которая заключа-ется в том, что при его помощи образуются имена существительные женского рода созначением совокупности явлений (выделено - ред.), таких существительных в совре-менном русском языке насчитывается несколько десятков (от «афористики» до «юмо-ристики» – см. www.gramma.ru). По-видимому, термин «коммуникативистика»,действительно, наиболее точный: любое исследование (со)общения как связи входитв совокупность явлений, именуемых коммуникативистикой (Л.Т.). По сути, коммуника-тивистика изучает процесс и результат «совокупления» («физического», «метафизиче-ского», «физического» с «метафизическим»)». Коммуникативистика призывает наспомнить о живой связи всех со всем/и.

В последние годы из коммуникативистики выделилось целое направление – полити-ческая коммуникативистика. Современная политическая практика, столь сложная и раз-нообразная, требует научного осмысления политических коммуникаций, которые многоеопределяют в современном мире. На наших глазах они творят, конструируют политическуюреальность. С одной стороны, заботятся о мире, способствуют объединению граждан игосударств, порождают новые идеи и способствуют реализации жизненно важных про-

1 Анненбергская школа коммуникативистики создана в 1959 году при Пенсильванском университетеСША. Гербнер стал известен благодаря созданию обобщенной модели коммуникационного процесса,многолетнего исследования телевидения и теории культивации, согласно которой СМИ, и, в первую оче-редь, телевидение создают символический мир, который зрители склонны принимать за реальный.



49

ектов и гуманистических инициатив. С другой стороны, они разъединяют народы разныхстран и граждан внутри государства, замещают собой реальность, порождая неоправдан-ные надежды, некие виртуальные образы реальности – «симулакрумы» (от лат. «притво-ряться», означая подделку, вымысел, несоответствие). Под влиянием новыхинформационно-коммуникационных технологий меняются политические институты (по-явились медиа-партии, электоральное голосование с глазу на глаз с компьютером), поли-тические отношения (реальные связи замещаются ритуалами, театрализацией), формыполитического воздействия на общество и общественное сознание (происходит виртуа-лизация и медиатизация политики), а способы постижения реальности проходят в основ-ном не через практику, а через телевизионное и интернет убеждение. Словом – новыеширокомасштабные и динамичные изменения в современном мире: переход от индустри-ального общества к информационному, очередной этап всемирной информационно-ком-муникационной революции (уже совершившей четыре мощных цивилизационныхпереворота в истории человечества: создание письменности, алфавита, массового кни-гопечатания и средств массовой информации, электронной коммуникации и полимедиа);глобализация и специализация политических коммуникаций – все это требует глубокогонаучного осмысления. И сегодня мы ощущаем явное отставание изучения этого феноменаот реальных масштабов, которые они занимают в политической практике.

С тех пор немало сделано для изучения социологии массовых коммуникаций, средствмассовой информации и коммуникации, даже для создания общей теории коммуника-ции, но не так много – для изучения специфики политических коммуникаций: здесь ра-бота только начинается. Защищено несколько докторских диссертаций [4], кандидатская[5], опубликован ряд монографий, книг и учебных пособий по политическим коммуника-циям [6]. В ведущих вузах страны, в частности, в МГУ им. М.В.Ломоносова и СПбГУ, сталичитать курсы «Политическая коммуникативистика», «Введение в коммуникативистику».Философский факультет МГУ готовит специалистов с присвоением им квалификации«Политолог» и указанием специализации «Политическая коммуникативистика».

Вот что пишет по этому поводу один из авторов и редактор первого учебного пособия«Политические коммуникации» А.И.Соловьев во введении к изданию: «На фоне интен-сивных исследований информационно-коммуникационных процессов все рельефнеевидятся очертания политической коммуникативистики – науки, изучающей природу истроение информационно-политической сферы общественной жизни, характерные длянее механизмы и тенденции развития публичных и непубличных контактов, формы эво-люции общения правящих кругов и гражданского общества. Как показывает опыт, этасубдисциплина развивается тем успешнее, чем более заметную роль играют политиче-ские коммуникации в репродукции механизмов государственного управления и социа-лизации индивида, выстраивании новой системы представительства интересов граждани, в конечном счете – в становлении информационного общества и соответствующихструктур властного регулирования в публичной сфере” [2].

И все-таки коллектив авторов не решился назвать свою книгу «Политической комму-никативистикой» (хотя в тексте использует этот термин), присвоив политической комму-никативистике статус «особой научной субдицисплины». И на это у него были основания.

Приставка «суб» от латинского «sub» означает «под» и указывает на ее подчиненныйхарактер – неосновной, неглавный, меньший. Но если подчиненный, то по отношению кчему, и, если меньший, то, что именно является большим относительно этой субдис-циплины? Какая именно наука?



50

Кто-то может сказать: но существуют же различные теории коммуникаций, неужелини одна из них не годится для этих целей? Действительно по данным исследователейиз США, где с 1930-х годов в университетах читаются курсы по коммуникации, насчи-тывается около 250 различных теорий [7] и 126 определений коммуникации [7]. И, темне менее, ответ будет отрицательным. Во-первых, эти теории возникли в различныхобластях знаний: от техники до лингвистики и единой метатеории коммуникаций нет(хотя над этим уже работают специалисты), а во-вторых, теория – это комплекс взглядови идей, направленных на объяснение какого-либо явления, не исключающий и моментызаблуждения, и это еще не вся наука. Наука, как известно, это форма духовной деятель-ности людей, направленная на создание знаний о природе, обществе и о самом позна-нии, имеющая непосредственной целью постижение истины и открытие объективныхзаконов на основе обобщения реальных фактов в их взаимосвязи, для того чтобы пред-видеть тенденции развития действительности и способствовать ее изменению [8]. Приэтом в основе ее могут лежать различные теоретические модели, которые вместе с ана-литическими понятиями выполняют посредническую роль между исследователем и дей-ствительностью, упорядочивают наши наблюдения, позволяют нам анализировать, нопроверяются исключительно опытом. Именно опыт становится основой наших предпо-ложений о том, что мы обрели знания, которые можно оценить как истинные сужденияо действительном мире, существующем независимо от субъективных представлений.Поэтому для конституирования политической коммуникативистики как научного знаниядолжно быть, подчеркнем, как минимум два условия: первое – наличие самого фено-мена и практики постоянного возобновления политических коммуникаций, и второе –возможность эмпирической проверки знаний о них, претендующих на статус научных.Для этого важны верификация – процесс установления истинности научных утвержде-ний путем наблюдений и экспериментов, и фальсификаций – процесс установления ихложности.

А чтобы окончательно провести демаркацию между политической коммуникативи-стикой как наукой – и не наукой мы должны ответить еще на ряд вопросов. Найдены лиобщие, существенные свойства ее предмета, его необходимые характеристики, выра-женные в системе абстракции, в форме идеализированных объектов? Каковы законы,на основе которых эта наука осуществляет анализ и прогноз будущего с целью дальней-шего практического освоения действительности? Какова методологическая рефлексия,с помощью которой она изучается? Есть ли коллективный субъект исследования поли-тической коммуникативистики, систематически ведущий научный дискурс по данномупредмету, исключающий косность, догматизм и приветствующий критику и самокри-тику, обладающий соответствующей профессиональной, подготовкой и есть ли у негопостоянная печатная (электронная) научная площадка? Кроме того, каждая система зна-ний требует точности понятий, суждений и умозаключений, с которыми согласны боль-шинство ученых, применяя единый общепонятный язык научного дискурса. Если жеэтого нет, то можно лишь говорить о допарадигмальной стадии оформления научногознания. Напомню, что парадигмальной стадии соответствует признание всеми научныхдостижений, которые в течение определенного времени дают модель постановки про-блем и их решений научному сообществу [9].

Наука также отличается от теории тем, что она помимо стройного и непротиворечи-вого объяснения явления должна предложить механизм реализации полученных знанийв человеческой деятельности. Научное знание не обладает исключительной самоцен-



51

ностью, оно имеет важную практическую ценность. Иными словами, наука это не толькостремление к истине, к пониманию того «как есть», к осознанию фактов жизни, но в рав-ной мере, и стремление к ответу на вопрос «почему именно так» все происходит? Этидва вопроса неразрывно связаны друг с другом. «Вопрос «Почему?» – это вопрос тео-ретический, а значит, вопрос не о факте, а о взаимосвязях между фактами, о механизмепроисхождения наблюдаемых явлений, а связанные с ним ответы сформулированы вформе гипотез и теорий, которые проясняют провозглашаемое положение вещей, а за-одно содержат общую информацию о потенциальной практической ценности», – пишетпольский исследователь Я.Пржибыловский [10]. В своем практическом измерениинаука должна быть орудием, служащим для рационализации жизни.

А чем может помочь гражданам и «государевым людям» политическая коммуникати-вистика как наука? На мой взгляд, перед ней стоят две задачи. Во-первых, раскрыть дляних сущность и механизмы формирования политической коммуникации, показать, какона участвует в конструировании политической реальности, какова ее роль в политиче-ских и социально-экономических, духовно-культурных преобразованиях современногомира и что процесс этот объективный и необходимый. Во-вторых, исследовать право-вые, этические, политические ограничения в воздействии политических коммуникацийна общественное сознание, часто замещающих, подменяющих собой реальные дей-ствия политиков, виртуализирующих их практику, симулирующих ее и образующих опас-ный разрыв между словами и делами, когда общество не в состояниипроконтролировать правду и обман в политике. Для этого она должна предоставитьгражданам, альтернативным политикам проверочные механизмы, тестирующие этикоммуникации на истинность, и показать, как это осуществить на практике, чтобы жизньлюдей стала более безопасной.

Естественно, что не на все эти вопросы мы сегодня можем найти ответы, но на ряд –можно, чтобы сказать о конструктуировании политической коммуникативистики какнауки. По мнению исследователей, время возникновения политической коммуникати-вистики маркируется моментом осознания научным сообществом специфики про-странства политических отношений, формируемых коммуникационными процессами,и связано оно с изучением их роли в системе властных отношений [10]. Но вот этотсамый момент определяется по-разному. Кто-то полагает, что с момента изучения по-литической пропаганды и агитации и роли СМИ в политике и обществе (начало 1900-х),кто-то считает, что с момента конституирования политической науки как таковой (начало1990-х). В этом случае время ее появления можно трактовать широко, но определенноХХ веком. Другое дело, что конституирование политической коммуникативистики какнауки идет сложно, но идет на наших глазах.

Для начала необходимо ответить на вопрос об объекте и предмете политическойкоммуникативистики, которая даже по названию включает в себя две области знаний.Вероятно, что ведущей, структурообразующей наукой будет та, которая отражает выс-шие уровни развития объекта исследования, его наиболее сущностные характеристики.

Предположим, что объектом политической коммуникативистики является генеральнаядля данной науки область знания. Если это будет политология, то возникнет политологиякоммуникаций, а если коммуникативистика или коммуникология, то это основа для соз-дания коммуникологии политики. Но, на мой взгляд, это уводит нас в сторону от предметанашего интереса – политических коммуникаций. Дело в том, что в первом случае пред-метом исследования будет политика в области информационно-коммуникативной сферы,



52

а во втором – информационно-коммуникационная составляющая политики. По первомупути пошел авторский коллектив книги «Журналистика в мире политике» под ред. С.Г. Кор-коносенко [11], обосновывая появление новой дисциплины «Политология журналистики»,а по второму – В.Д. Попов, автор книг по информациологии [12] и др. Нас же интересуютсобственно политические коммуникации, которые и являются предметом политическойкоммуникативистики. И здесь стоит подробнее остановиться на содержании понятия.

Политические коммуникации представляют собой довольно сложное явление. Отча-сти об этом можно судить на основании ряда определений, данных российскими поли-тологами.

«Политические коммуникации – это смысловой аспект взаимодействия субъектовполитики путем обмена информацией в процессе борьбы за власть или ее осуществ-ление. Они связаны с целенаправленной передачей и избирательным приемом инфор-мации, без которой невозможно движение политического процесса» [13].

«Политическая коммуникация выступает как специфический вид политических отно-шений, посредством которого доминирующие в политике субъекты регулируют про-изводство и распространение общественно-политических идей своего времени” [14].

«…Данный феномен представляет собой форму существования политики и одновре-менно способ организации контактных связей акторов, формирующийся на основе це-ленаправленного обмена между ними информацией, предназначенной для исполненияими своих функций в пространстве публичной власти, а также осуществления сопут-ствующих действий на всех уровнях политической системы» [15].

Из этих определений становится ясно, что политические коммуникации являются од-новременно формой, способом и содержательной атрибуцией политики, политическихотношений в обществе. И коль скоро это так, то не использовать ли нам сразу обе на-учные дисциплины: политологию и коммуникативистику для создания целостной на-учной базы? Но тогда не исключена конкуренция между двумя областями знаний,которая способна скорее привести к поглощению одной науки другой, нежели к рожде-нию смежной, оригинальной дисциплины. Очевидно, что лучше всего объект анализапоместить в зону пересечения их интересов. Но в этом случае объектом политическойкоммуникативистики может стать сама политическая коммуникативистика. Но допу-стить, чтобы политическая коммуникативистика объясняла себя через себя же, нельзя.

Казалось бы, мы попали в тупик. Но давайте посмотрим, как в университетах Запада пре-подается политическая наука. Там сосуществуют два академических предмета, составляю-щие политическую теорию: политическая философия (нормативная политическая теория)и политическая наука (эмпирическая политическая теория, близкая к тому, что в России по-лучило название «политология»). Каждая из этих дисциплин обладает самостоятельнымполем исследования, в то же время они самым тесным образом связаны друг с другом [9].

Если пойти по такому пути, то «высшим этажом» для политической коммуникативи-стики должна стать теория политических коммуникаций. Должна, но ее пока нет. От-сюда, как замечают российские исследователи, политические коммуникациивоспринимаются нередко как простая экспликация социальных информационных об-менов в сфере власти [15]. Но ведь у политической коммуникации помимо общего с со-циальной коммуникацией есть и специфика. Эта специфика связана с политическойсущностью коммуникации и политической сферой, в которой она протекает и котораядостаточно подвижна. Впрочем, коммуникации тоже постоянно трансформируются. Каксправедливо замечает А.И.Соловьев, сложность состоит и в том, что коммуникации, к



53

примеру, начинают формироваться как политические, а потом оказываются экономи-ческими, правовыми и т.д., и наоборот. Вот этот момент «смерти» или «рождения» по-литики в коммуникации необходимо уметь уловить [15].

А если попытаться сконструировать теорию политических коммуникаций, вы-членив «строительный материал» для нее из теории политики и теорий коммуникаций?Имеем ли мы на это право? Думаю, что имеем, по аналогии с политической наукой. Делов том, что природа самой политологии (название, сложившееся в России) или полити-ческих наук на Западе, как и коммуникативистики, носит ярко выраженный междисцип-линарный и интегративный характер.

Политологию нередко рассматривают как суммативную науку, точнее, множествонаук, объединенных между собой лишь общим объектом изучения (отсюда термин «поли-тические науки», а не «политическая наука»). Большинство российских ученых на этом ос-новании полагают, что политическая наука едина, хотя и со значительной долейусловности. А.А.Дегтярев в книге «Политическая наука в России: интеллектуальный поиски реальность» [16] предложил в центр схемы поместить политическую теорию или поли-тологию в узком смысле, а вокруг расположить другие дисциплины с указанием «частных»политических наук, вычленявшихся из них для исследования только одного предмета – по-литики (см. схему 1). Другой российский политолог В.С.Комаровский, который также ис-пользовал эту схему для объяснения места политологии в системе других социальных наук,дал такое пояснение: «Особый статус политической теории обусловлен тем, что она изу-чает политику не в общем ряду других объектов (как философия, социология, история ит.д.), а как единственный и основной объект, причем во всей целостности ее качеств иопределений, как целостную систему с имманентно присущими закономерностями взаи-моотношений между управляемыми и управляющими по поводу власти и влияния»[17].

Объект наук – политическая сфера общества

Схема 1.Соотношение предметных полей общей теории политики и частных политологических субдисциплин в изучении различных аспектов объекта наук (политической сферы)

Примечания к схеме 1 – философия и 1.1 - философия политики; 2 – социология и 2.1 – социология политики; 3. – психология и 3.1 – психология политики;4 – история и 4.1 – политическая история; 5. – антропология и 5.1 – политическая антропология; 6 – культурология и 6.1 – политическая культурология; 7 – экономическая наука и 7.1 – политэкономия; 8 – юридическая наука и 8.1 – теория политико-правовых норм и институтов; 9 – общая теория политики (политология в узкомсмысле); 10 – политическая наука (политология в широкомсмысле).


Предложенная схема хороша, но в ней нет одной важной «спицы» – коммуникативи-стики и собственно – политической коммуникативистики. И не случайно. Сегодня передроссийскими исследователями стоит задача создания единой науки – единой метатео-рии коммуникаций и коммуникативистики (коммуникологии).

Исследователи полагают, что теория коммуникаций и коммуникативистика не сов-падающие категории, и мы об этом уже говорили выше. Авторы одного из весьма со-держательных учебников, выпущенного под грифом Министерства образования(«Основы теории коммуникации» под ред. проф. М.А.Василика) признаются: «Теориякоммуникации – сравнительно молодая область научного знания, которая стала обре-тать статус самостоятельной академической дисциплины в нашей стране лишь в по-следнее десятилетие… Однако у исследователей пока еще нет единства относительнонаучного статуса теории коммуникации, ее объекта и предмета, ее принадлежности ктому или иному «научному ведомству», а также ее места в системе современного со-циогуманитарного знания вузовского образования» [14].

На ярко выраженный междисциплинарный характер формирующейся коммуникати-вистики обратили внимание уже давно. Еще в 1972 г. Р.Бадд и Б.Рубен в книге «Иссле-дование социальных коммуникаций» представили антологию теорий коммуникаций,включающую 24 дисциплины в алфавитном порядке – от антропологии до зоологии.Затем в 1982 г. С. Литлджон дал еще более обширный обзор эпистемологических тра-диций, питающих теорию коммуникации, включив туда далекие друг от друга области,такие как математика, техника, литература и т.д.

В целом, при некоторой разнице подходов в различных источниках упоминаются:технические дисциплины, которые изучают способы хранения, обработки и пере-дачи информации в процессе коммуникации, создание специальных кодов, помо-гающих это сделать; кибернетика, изучающая законы эффективного управленияинформацией в искусственно созданных системах и организационных структурах;философия, изучающая универсальные законы взаимодействия субъектов; логика,постигающая формы мышления и пути достижения истины, способы ведения диа-лога и спора; риторика, предлагающая знания в области эффективной речевой ком-муникации и навыков публичной коммуникации; герменевтика, в фокусе вниманиякоторой – проблемы понимания (толкования текстов), постижение их неочевидныхглубинных смыслов; семиотика, изучающая свойства знаков и знаковых систем,функционирующих в социуме; лингвистика, которая занята изучением вербальнойкоммуникации, законов употребления слов, норм устной и письменной речи; пси-хология, чье внимание приковано к исследованию индивидуальных и групповых пси-хофизиологических особенностей общения, к факторам, способствующимпередаче и восприятию информации, а также затрудняющих процесс межличност-ной и массовой коммуникации; социология, исследующая механизмы взаимодей-ствия социальных субъектов, символические интеракции, социальнуюобусловленность норм, стереотипов общения и поведения, формирование обще-ственного мнения; этнография, изучающая бытовые и культурные особенности ком-муникации в этнических ареалах, язык и символику, традиции, выработанныеопределенным этносом в качестве способа собственной идентичности; этика, ис-следующая нормы общения.

Объясняя интегративную природу коммуникативистики инициаторы выпуска первой«Международной энциклопедии коммуникаций», вышедшей в 1989 г. и подводящей


54



55

своебразный итог более чем 50-летней истории научных исследований, практики и пре-подавания социальных коммуникаций в США2, Э.Барноу, Дж.Гербнер, У.Шрам подчерк-нули тот факт, что корни некоторых кардинальных проблем современнойкоммуникационной революции и изучающей ее науки, уходят вглубь веков, ибо инфор-мативно-системные связи – неотъемлемый атрибут общественной сути человечества(выделено ред.), и без них нельзя было бы ни создавать, ни сохранять для будущих поко-лений социально-культурные ценности и традиции. И как бы ни менялись формы и сред-ства, функции и потенции таких связей – от наскальных рисунков, ритуальных танцев ибарабанных языков первобытных времен до компьютерного дизайна, видеодисков и те-лефаксов, информационные обмены всегда были и будут необходимы для совершенство-вания общественной природы человека, его духовного мира и творческих сил.

В предисловии к энциклопедии один из ее авторов Э.Барноу подчеркивает эту мысль:«Центральное положение коммуникаций в истории человечества убедительно объ-ясняет, почему такие различные отрасли познания как антропология, искусство, обра-зование, этнология, история, журналистика, право, лингвистика, философия,политология, психология и социология, – все тяготеют к изучению коммуникационныхпроцессов и сотрудничают в создании новой дисциплины» [18]. Но как при таком раз-нообразии дисциплин, которые можно отнести частично к общественным наукам, ча-стично к коммуникативным, подобраться к решению нашей задачи, сконструироватьтеорию политических коммуникаций?

Мне представляется возможным такой путь: нужно начать с создания метатеориикоммуникаций, затем – коммуникативистики (коммуникологии), а уже на ее основаниии на основании политологии, которая, с известными оговорками, состоялась, можностроить теорию политических коммуникаций, а затем и собственно политическую ком-муникативистику.

Р. Крейгу – профессору факультета коммуникации в Колорадском университетеСША, занимавшему в 2003-2004 гг. пост президента Международной коммуникативнойассоциации, принадлежит идея конструирования единой общей теории коммуникации,имеющей статус особой области знания. Он исходит из того, что все коммуникативныеподходы, сложившиеся в разных науках, релевантны реальным явлениям жизненногомира: каждый из них представляет ту или иную сторону многомерного феномена ком-муникации. В этом плане теория коммуникации должна являться согласованнойобластью метадискурсивной практики (это – область дискурса о дискурсе, имеющаязначение для коммуникативной практики).

Каждая из многочисленных традиций изучения коммуникаций имеет собственныеспособы концептуализации и обсуждения коммуникативных проблем и практик, каж-дая апеллирует к одним положениям и оспаривает другие. Только в ходе диалогамежду ними, когда они одновременно дополняют и опровергают друг друга, можетродиться теоретический метадискурс, который более или менее совпадает с практи-ческим метадискурсом, используемым в обществе. В связи с этим ученый понимает

2 Первый в мире исследовательский центр по изучению коммуникаций был организован Фондом Рок-феллера в 1939 г. До этого в большей степени исследовали политическую пропаганду и агитацию, связис общественностью, деятельность СМИ и т.д. В 1955 г. создается международный журнал коммуникати-вистов под названием «Газетт» для сравнительного изучения информационных средств связи в различныхстранах, преобразованный через пятьдесят лет в 2005 г. в Международный коммуникационный вестник.



56

возможную теорию коммуникации, как области знания не как единую теорию, скон-струированную по образцу классического идеала научности, но как диалогически-диалектическую дисциплинарную матрицу – систему допущений, понимаемых всемисходным образом, но при этом постоянно оспариваемых [19]. Приступая к конструи-рованию своей дисциплинарной матрицы, Крейг выделяет внутри нее семь основныхнаправлений, но при этом он использует принципиально иной способ классификации:не по дисциплинарному происхождению (например, психологический, социологиче-ский и др. подходы), не по уровню организации коммуникации (например, теориимежличностной, организационной, массовой коммуникации и т.д.), не по способуобъяснения (например, когнитивный, системный подходы), но в соответствии с ком-муникативными практиками. Итак он предлагает семь дисциплинарных подходов ктеории коммуникации: риторический (rhetorical), который рассматривает коммуни-кацию как практическое искусство дискурса; семиотический (semiotic), в которомкоммуникация исследуется как система знаков; феноменологический (phenomeno-logical), который изучает способы организации общения между людьми, диалог; ки-бернетический (cybernetic), для которого коммуникация – это процесс обработки ипередачи информации; социопсихологический (sociopsychological), – где коммуни-кация есть способ воздействия на поведение человека, групп людей; общества вцелом, опираясь на знание психологии; социокультурный (sociocultural) – согласнокоторому коммуникация рассматривает создание или воссоздание общественногопорядка, взаимодействие людей в социуме; критический (critical), когда предметомисследования является отражение дискурса [20]. Каждая традиция сопоставляетсяс типичным для нее определением коммуникации и коммуникативных проблем, атакже с метадискурсивной терминологией, с общепринятыми представлениями испособами их опровержения. Далее находятся единые координаты для взаимногообсуждения и критики одних традиций другими, когда оцениваются иные коммуни-кативные практики. «Чтобы лучше понять суть подхода Крейга, – пишет В.В.Василь-кова, – надо представить теорию коммуникации как интерактивный гипертекст,позволяющий рассматривать предмет в мириадах направлений с помощью гипер-ссылок внутри и на пересечении различных уровней с переходом к смешанным тра-дициям и альтернативным систематизациям, родственным дисциплинам имультимедийным записям коммуникативных практик, связывающих теорию с прак-тическим метадискурсом» [19].

Но можно пойти и другим путем. Из всего многообразия научных практик и тради-ций, занимающихся исследованием коммуникаций, на которые указывает Крейг, мыв состоянии выбрать те, которые формируют или уже сформировали свои субдисцп-лины по изучению именно политических коммуникаций. На основе этого отбора с до-полнениями и корректировкой можно выстроить более определенную схему 2,иллюстрирующую соотношение предметных полей общей теории коммуникаций ичастных субдисциплин, изучающих политические коммуникации, и позволяющую по-нять какие именно субдисциплины могли бы лечь в основание теории политическихкоммуникаций. Проблема здесь заключается в неравномерности их разработки, какна Западе, так и в России. И все же положительным моментом является указание кон-кретных векторов: какие именно субдицисплины, изучающие коммуникации в полити-ческой сфере, надо развивать.



57

Объект наук – сфера политических коммуникаций

Схема 2. Соотношение предметных полей общей теории политических коммуникаций и част-ных политологических субдисциплин в изучении различных аспектов объекта наук (сферы поли-тических коммуникаций)

Примечания к схеме: 1 – риторика и 1.1 – политическая риторика; 2 – лингвистика и 2.1 – политическая лингвистика; 3 – семиотика и 3.1 – политическая семиотика; 4 – кибернетика и 4.1 – политическая кибернетика; 5 – психология и 5.1 – политическая медиапсихология[21]; 6 – феноменология и 6.1 – политическая феномено-логия; 7 – медиакультура и 7.1– политическая медиакуль-тура [22]; 8 – политэкономия и 8.1 – политэкономия средствмассовой информации и коммуникации [23]; 9 – критика и 9.1 – критика политических коммуника-ций; 10 – дискурсология и 10.1 – политическая дискурсо-логия 11 – политическая коммуникативистика в узкомсмысле;

12 – общая теория политических коммуникаций (политическая коммуникативистика в широком смысле).

У зарубежных специалистов существуют и иные основания для исследования поли-тических коммуникаций. К примеру, Р. Мидоу выделяет шесть фундаментальных под-ходов, которые позволяют изучать теорию политических коммуникаций с точки зренияпотребностей государства и общества [24]: 1) системный подход восходит к киберне-тике: коммуникация рассматривается в терминах интеракции между элементами си-стемы и связывается с понятием социального контроля; 2) лингвистический подход, каки системный, также концентрируется вокруг понятия социального контроля, но уже не спомощью действия, а особого инструмента – языка; язык рассматривается как средствосоциального контроля и ограничения доступа к политическим институтам и политиче-ским процессам; сторонники такого подхода утверждают, что социальные акторы, пра-вомочные принимать решения, а также представители политической элитыосуществляют свою деятельность при помощи специфического языка, поэтому властиприслушиваются к их мнениям и требованиям; граждане, не входящие в элиту, не имеютдоступа к принятию решений в силу своей ограниченной возможности выражать поли-тические мнения и требования; 3) символический подход определяет политику, так же,как и коммуникацию, в терминах обмена символами: лидерство осуществляется пре-имущественно через манипуляцию символами и распределение символических наград;это направление анализирует процесс создания и распространения символов; 4) функ-циональный подход переносит центр тяжести исследований с проблемы социальногоконтроля на значение коммуникации для политической системы (особенно в сферемасс-медиа); помимо поддержания функции социальной стабильности, коммуникациявыполняет функции социализации (социальной адаптации к нормам политической си-стемы); 5) организационный подход представляет правительство как крупную бюрокра-



58

тическую организацию, связанную с теми же проблемами и ограничениями, что и любаядругая организация; с этой точки зрения анализ политической коммуникации концент-рируется на внутриправительственных информационных потоках и акцентирует внима-ние на факторах, ограничивающих этот поток и дифференцирующих доступ кинформации; 6) подход, который Р.Мидоу условно называет экологическим, исследуетполитическую коммуникацию с точки зрения влияния на нее политической системы; по-литическая система создает среду, в которой формируются институты коммуникации ирегулируются процессы коммуникации в обществе в целом (одним из проявлений та-кого регулирования является осуществление государством определенной языковой по-литики по отношению к меньшинствам) [25]. (См. схему 3).

Схема 3. Соотношение подходов к исследова-нию политических коммуникаций по Р.Мидоу

По сути дела здесь в основание теорииполитических коммуникаций положеныкак дескриптивно-эмпирические, так инормативные и предписывающие под-ходы, позволяющие понять, что есть по-литическая коммуникация в политическойсистеме, каковы ее функции и предна-значение, как ее можно использовать вразличных целях правительству, обще-ству, его институтам.

На основании предложенных схем, по-жалуй, можно развернуть научный дис-курс о необходимости и возможностиформирования единой теории политиче-

ских коммуникаций, как теории более высокого уровня для конституирования на ее ос-новании политической коммуникативистики как теории среднего уровня, примерно таккак показано это на см. схеме 4.

Схема 4

Довольно сложнойпредставляется предмет-ная зона политическойкоммуникативистики. Вроссийской высшейшколе есть ряд препода-ваемых дисциплин, кото-рые, по сути, расщепляютее предмет – Политиче-ские коммуникации наразличные практики: наПолитическую журнали-



59

стику (специальность журналистика (политические науки)), Политический маркетинг,Политический PR (специальность политология) и т.д. Это было бы правильно, если ис-ходить из деятельностного подхода и коммуникативных практик.

Значит, предметом политической коммуникативистики являются различные практикиполитической коммуникации или деятельность по созданию и обмену политическимисмыслами как вербального, так и невербального свойства на различных уровнях обще-ния, а также политические тексты и политическая информация, составляющая ее ткань.Исходя из общего практического политического метадискурса – это будут управленче-ские политические коммуникации, их тексты и передаваемая ими политическая инфор-мация, и далее соответственно – избирательные политические коммуникации,политические PR-коммуникации, политические маркетинговые коммуникации, кон-фликтные и переговорные политические коммуникации, журналистские политическиекоммуникации их политические тексты и политическая информация и т.д.

В этом случае можно предложить разделить политическую коммуникативистику наобщую и прикладную. Общая политическая коммуникативистика рассматривала быобщие закономерности функционирования политической коммуникации как таковой, априкладная – практические области политической коммуникации, о которых шла речьвыше.

Еще один вопрос, на который мы можем сегодня ответить – это ведущий метод и ме-тодологическая база политической коммуникативистика. Можно зафиксировать гно-сеологическое единство развития политической коммуникативистики и коммуника-тивного метода в политической науке. Коммуникативный метод исследования приме-няется при изучении политической власти, политической системы, политических кон-фликтов и т.д. Что же касается коммуникативной методологии анализа политического,то она сегодня включает в себя концепт-анализ, дискурс-анализ, семиотический, кон-фликтно-дискурсный и другие методы.

В любом случае нужна скрупулезная, вдумчивая работа, внимательная саморефлек-сия всего сообщества политических коммуникативистов относительно судьбы консти-туирующейся на наших глазах новой науки и учебной дисциплины. В ближайшие годынам предстоит «примирить» теорию и практику политической коммуникации, установитьих со-общаемость в рамках политической коммуникативистики.


1. Gerbner G. (1983). The importance of being critical – In one's own fashion. // Journal of Communication.1983. Vol.33. № 3.

2. Тимофеева Л.Н. Политическая коммуникативистика: теория, методология и практика. / Под ред. Л.Н.Ти-мофеевой. М., РОССПЭН, 2012; Шарков Ф.И. Коммуникология: основы теории коммуникации. М., 2013.

3. Клюканов И. Коммуникативный Универсум. М.: РОССПЭН, 2010.4. Пляйс Я.А. Список докторских диссертаций, защищенных с 1990 по 2007 гг. в кн. Пляйса Я.А. Поли-

тология в контексте переходной эпохи в России. М., 2009.5. Лебедев С.В. Современная коммуникативистика в структуре российской политической науки. Дис-

сертация на соискание ученой степени кандидата полит. наук. М., 2012.6. Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. СПб., 2001;

Гаврилова М.В. Методы и методики исследования политической коммуникации. СПб., 2008; Грачев М.Н.Политика, политическая система, политическая коммуникация. М, 1999; Дмитриев А.В., Латынов В.В.,



60

Хлопьев А.Т. Неформальная политическая коммуникация. М., 1996; Ирхин Ю.В. Политическая коммуника-ция. – Вестник РУДН. Серия “Литературоведение. Журналистика”, 1996. № 1; Политическая коммуникацияв постсоветской России: проблемы формирования и парадигмы развития. Под общ. ред. Л.Н.Тимофеевой,Е.В.Лобзы. М., Улан-Удэ, 2003; Политическая коммуникативистика: проблемы предметного позициони-рования. Материалы методологического семинара. Москва. 17 июня 2008 г. Отв. ред. Л.Н.Тимофеева. М.,2008; Политические коммуникации. Учебное пособие. Под ред. А.И.Соловьева. М., 2004; Политическиекоммуникации. // Политология: Лексикон. Под ред. А.И.Соловьева. М., 2007; Соловьев А.И. Политическаякоммуникация: к проблеме теоретической идентификации // Полис, 2002, № 3; Шарков Ф.И. Политическийконсалтинг (специализация курса «Консалтинг в связях с общественностью»). М, 2007, и др.

7. Крейг Р.Т. Теория коммуникации как область знания // Компаративистика III: Альманах сравнитель-ных социогуманитарных исследований. СПб., 2003.

8. Кохановский В.П., Лешкевич Т.Г., Матяш Т.П., Фатхи Т.Б. Философия науки в вопросах и ответах.Учебное пособие для аспирантов. Ростов-на-Дону, 2006.

9. Алексеева Т.А. Современные политические теории. От концепций к теории. М., 2007.10. Крауз-Мозер Б. Теории политики, методологические принципы. Харьков, 2008.11. Журналистика в мире политики. / Под ред. С.Г.Корконосенко. СПб., 2004.12. Попов В.Д. Информациология и информационная политика. М., 2003.13. Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. СПб., 2001.14. Основы теории коммуникации. / Под ред. М.А.Василика. М, 2004. С.517.15. Политические коммуникации. // Политология: Лексикон. / Под ред. А.И.Соловьева. М., 2007.16. Дегтярев А.А. Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. М., 2000.17. Политология. Учебник. Под общ. ред. В.С.Комаровского. М., 200618. Barnouw E. Preface. // International Encyclopedia of Communications, vol.1. N.Y.; Oxford, 1989. 19. Василькова В.В. Междисциплинарность как когнитивная практика (на примере становления ком-

муникативной теории). // Коммуникация и образование. Сб. статей (под ред. С.И.Дудника). СПб., 2004.20. Craig R.T. Communication Theory as a Field. Communication Theory. // A Journal of the International

Communication Association, 1999.vol. 9.21. Винтерхофф-Шпурк П. Медиапсихология. Основные принципы. Гуманитарный Центр, 2007.22. Кириллова Н.Б. Медиакультура: от модерна к постмодерну. М., Академический проект, 2005; ее же:

Медиасреда российской модернизации. М., Академический проект, 2005. 23. Вартанова Е. Л. Медиаэкономика зарубежных стран. М., 2003.24. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М., 2004. С. 8-9: Meadow R.G. Politics as Commu-

nication. Norwood (N.J.), 1980.25. Meadow R.G. Politics as Communication. Norwood (N.J.), 1980.

POLITICAL COMMUNICATIVISTIC IN RUSSIA: PROBLEMS OF BEING

Author: TIMOFEEVA L.N.

TIMOFEEVA Lidia Nikolaevna, Doctor of Political Sciences, Professor of Department of Political Sci-ence and Political Management, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Ad-ministration (RANEPA), head of the Research Committee on Political Communicativistics, VicePresident and Chairman of the Board of Russian Association of Political Science.Address: 84, Vernadskogo prospect, Moscow, Russia, 119571.Tel.: 7(985) 236-9883. E-mail: timofeeva-lidiya@inbox. ru

Abstract: A display and constituting of new scientific direction – political communicativistics aresubstantiated in the article. In opinion of researchers, time of origin of political communicativisticis marked the moment of realization by the scientific association of specifics space of the political



61

relations formed by communication processes, and it is constrained with the study of their role inthe system of imperious relations. But this moment is determined differently. Someone supposesthat all begins from the moment of study of political propaganda and agitation in the first world warand role of mass media in politics and society (beginning of 1900s), someone considers that fromthe moment of constituting of political science in Russia (beginning of 1990s). In this case time ofits appearance can be interpreted widely, but certainly ХХ century. Practically, constituting of po-litical communicativistic as sciences goes before our eyes. The author answers a question about an object and article of new discipline - political commu-nicativistics. It is possible to consider the theory of political communication as the object of politicalcommunicativistics. The object zone of political communicativistic appears difficult enough. AtRussian higher school there is a row of taught disciplines, that, in fact, splits its object, namely,political communications on different practices: on political journalism, political marketing, politicalPR etc. If to come from action approach and communicative practices, then the object of politicalcommunicativistics are different practices of political communication or activity on creation andexchange of political senses of both verbal and nonverbal type at different levels of communication,and also political texts and political information, making its fabric.Stemming from general practical political meta - discourse these are administrative political com-munications, their texts and transferrable by them political information, and further on, subse-quently, are electoral political communications, political PR communications, political marketingcommunications, conflict and negotiation political communications, journalistic political commu-nications their political texts and political information etc.In this case the author suggests to subdivide political communicativistics into general and applied.General political communicativistics examines general trends of functioning of political communica-tion as such, and applied communicativistics are practical applications of political communication.

Keywords: political communications, research of political communications, subject and object ofpolitical communicativistic, sub discipline, political communications of management, conflict polit-ical communications, journalistic political communications, marketing political communications..

References

1. Gerbner, G. The importance of being critical – In one's own fashion // Journal of Communication.1983.Vol.33. № 3.

2. Timofeeva, L.N. Politicheskaya kommunikativistika: teotiya, metodologiya I praktika / Pod red. L.N. Timofeevoy.M., Rosspen, 2012. [Timofeeva L.N. (2012). Political communications studies: theory, methodology and practice /ed. L.N.Timofeeva. M., ROSSPEN, 2012]; Sharkov F.I . Kommunikologia: osnovi teorii kommunikacii. M., 2013[Sharkov F.I. (2013) Communicology: basic theory of communication. M., 2013].

3. Klukanov, I. Kommunikativnii Universum. M., ROSSPEN, 2010. [Klyukanov I. (2010). Communicative Univer-sum. M., ROSSPEN, 2010].

4. Plyais, Y.A. Spisok doktorskih dissertacii, zajijennih s 1990 po 2007 g. v kn. Plyaisa Y.A. Politologiya v konteksteperehodnoy epohi v Rossii. M., 2009. [Plyais Y.A. (2009). List of doctoral dissertations from 1990 to 2007. In: PlyaisY.A. Political science in the context of a transitional era in Russia. Moscow].

5. Lebedev, S.V. Sovremennaya kommunikativistika v strukture rossiiskoy politicheskoy nauke. Diss. Na soiskaniepoli.nauk.M.:MGU, 2012. [Lebedev, S.V. (2012). Modern communications studies in the structure of Russian politicalscience. Thesis for degree of candidate of sciences. Moscow., Moscow State University, 2012].

6. Vershinin, M.S. Politicheskie kommunikatcii v informatcionnom objestve. Spb, 2001. [Vershinin, M.S. (2001).Political communication in the information society. St. Petersburg., 2001]; Sharkov F.I. Politicheski konsalting (spe-cializaciya kursa konsalting v svyasyah s obchestvennostyu). [Sharkov F.I. (2007) Political Consulting (specializationcourse "Consulting in public relations."). M, 2007], etc.

7. Kreig, R.T. Teoriya kommunikatcii kak oblast socio-gumanitarnih issledovanii. SpB., 2003. [Craig, R.T. (2003).Communication theory as a field of knowledge. // Comparative Studies III: Almanac sociohumanities comparativestudies. St. Petersburg, 2003].

8. Kohanovskii, V.P., Leshkevich, T.G., Matyash, T.P. and Fathi, T.B. Filosofiya nauki v voprosah I otvetah. Ros-tov-na-Donu, 2006. [Kochanowski, V.P. Leshkevich T.G., Matyas, T.P., and Fathi T.B. (2006). Philosophy of sciencein questions and answers. Textbook for graduate students. Rostov-on-Don, 2006].



62

9. Alekseeva T.A. Sovremennie politicheskie teorii. Ot koncepcii k teorii. М., 2007. [Alekseeva, T.A. (2007). Con-temporary political theories. Concepts of the theory. M.,].

10. Krauz-Mozer, B. Teorii politiki, metodologicheskie pincipi. Harkov, 2008. [Kraus-Moser, B. (2008). Theoriesof policy, methodological principles. Kharkiv, 2008].

11. Jurnalistika v mire politiki. / Pod red. S.G. Korkonsenko. SPb, 2004. [Journalism in the world of politics / ed.S.G.Korkonosenko. St. Petersburg, 2004].

12. Popov V.D. Informatciologiya I informatcionnaya politika. M., 2003. [Popov, V.D. (2003). Information scienceand information policy. Moscow].

13. Vershiinin M.S. Politicheskaya kommunikatciya v informatxionnom objestve. SPb., 2001. [Vershinin M.S.(2001). Political communication in the information society. St. Petersburg. 2001].

14. Osnovi teorii kommunikatcii. /Pod red. M.A. Vasilika. M., 2004. [Foundations of communication theory. / Ed.Vasilika, M.A. Moscow, 2004].

15. Politicheskie kommunikatcii. // Politologiya: Leksikon. / Pod red. A.I. Solovieva. М., 2007. [Political Commu-nication. // Politics: Lexicon. / Ed. Solovev, A.I., 2007].

16. Degtiyarev, A.A. Politicheskaya nauka v Rossii: intellektualnii poisk I realnost. М., 2000. [Degtyarev, A.A.(2000). Political Science in Russia: intelligent search and reality. Moscow].

17. Politologiya. Uchebnik. // Pod red. V.S. Komarovskogo. М., 2006. [Political science. Textbook. Ed. Ko-marovskii, V.S. M., 2006].

18. Barnouw, E. (1989). Preface. // International Encyclopedia of Communications, vol.1. N.Y.; Oxford, 1989.19. Vasilkova, V.V. Mejdisciplinarnost kak kognitivnaya praktika (na primere stanovleniya kommunikativnoy teorii).

// Kommunikatciya I obrazovanie. Sb. (pod red. Dudnika, S.I.). SPb., 2004. [Vasilkova, V.V. (2004). Interdisciplinarityas cognitive practice (on the example of formation of communication theory) // Communication and Education. Col-lection of articles (ed.Dudnik, S.L.). St. Petersburg].

20. Craig, R.T. (1999). Communication Theory as a Field. Communication Theory. // Journal of the InternationalCommunication Association, 1999.vol. 9.

21. Vinterhoss-Shpurk, P. Mediapsihologiya. Osnovnie principi. Gummanitarnii tcentr. 2007.[Vinterhoss-Shpurk,P. (2007). Mediapsicology. Basic principles. Humanitarian Center, 2007].

22. Kirillova N.B. Mediakultura: ot moderna k postmodernu. М.:Akademicheskii proekt, 2005; Mediasreda rossi-iskoy modernizatcii. M., 2005. [Kirillova, N.B. (2005). Mediakulture: from modern to postmodern. Moscow].

23. Vartanova, E.L. Mediaekonomika zarubejnih stran. M.: Aspekt Press, 2003. [Vartanova E.L. (2003). MediaEconomics of Foreign Countries. Moscow].

24. Sheigal, E.I. Semiotika politicheskogo diskursa. М., 2004. [Sheigal, E.I. (2004). Semiotics of political dis-course. Moscow, 2004. S. 8-9].

25. Meadow, R.G. (1980). Politics as Communication. Norwood (N.J.).



63

ПЛЮРАЛИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ О КОММУНИКАЦИИ:ДИАЛОГ ПОДХОДОВ И ТРАДИЦИЙ1

Автор: МАТЬЯШ О.И.

МАТЬЯШ Ольга Ивановна – Ph.D., кандидат педагогических наук, основатель и первый пре-зидент Российской коммуникативной ассоциации.E-mail: [email protected]

Аннотация: В современных социальных науках коммуникация (Communication) известнакак отдельная научно-дисциплинарная область, характеризуемая сложным разнообразиеми многоаспектностью, или плюралистичностью. В статье обсуждается проблема плюра-лизма в коммуникации: как он понимается внутри самой дисциплины и как влияет на ееразвитие. Плюрализм рассматривается в нескольких планах, начиная с институциональ-ного (что проявляется, в частности, в структуре и названиях учебно-образовательных про-грамм и в эклектичности подразделений ведущих профессиональных ассоциаций,Национальной коммуникативной ассоциации и Международной коммуникативной ассо-циации). В научно-дисциплинарном плане плюрализм проявляется в сосуществовании иоппозиции, вплоть до столкновения, интеллектуальных традиций, эпистемологических, ме-тодологических и теоретических подходов и позиций. Наиболее активно это столкновениев полемике о самоидентификации: заслуживает ли коммуникация статус отдельной на-учной дисциплины или является многодисциплинарной областью? В статье приводитсякраткая история вопроса, начиная с 1980-х гг. Особое внимание уделяется конститутивноймодели Р. Крейга, в которой коммуникация обосновывается как практическая дисциплина,рекурсивная по своей природе (порождаемая социально-культурной практикой и обслу-живающая потребности этой практики) и интегрирующая различные эпистемологическиетрадиции. Плюрализм далее рассматривается в рамках коммуникативного куррикулума:какие подходы к изучению и преподаванию коммуникативных теорий существуют в тех илииных учебниках, и по каким критериям отбираются эти теории. Автор подводит к заключе-нию, что именно в здоровой полемике, критическом обсуждении противоположных идей ипозиций происходит рост и самоутверждение дисциплины и что “разговор – диалог под-ходов и позиций” более всего соответствует сути ее функционирования.Наряду с мировыми тенденциями, обозначаются национальные особенности становлениякоммуникации в России: глубокие традиции в области теоретического, концептуальногои философского анализа; влияние лингвистических, филологических и семиотическихшкол; наряду с этим, недостаток практических эмпирических исследований, нацеленныхна изучение конкретных коммуникативных проблем в обществе; лидирующее положениеодних внутрипредметных направлений (связей с общественностью и межкультурной ком-муникации) на фоне явного отставания других (межличностной, организационной комму-никация) и т. д. Автор подчеркивает, что становление коммуникации в России отнюдь непризвано повторять “модель западного развития”, но принцип плюрализма, составляющийсуть дисциплинарного развития, имеет важнейшее ориентирующее значение для отече-ственных специалистов, заинтересованных в продвижении и утверждении этой научно-дисциплинарной области.

Ключевые слова: коммуникация, наука о коммуникации, плюрализм, дисциплина, ин-тердисциплина, конститутивная метамодель коммуникации, теоретические традиции, диа-лог подходов, теория коммуникации

1 Данный материал представляет собой переработанный и расширенный вариант более ранней статьиО. И. Матьяш Плюрализм и междисциплинарность как состояние и принцип развития современного ком-муникативного знания // Коммуникация и конструирование социальных реальностей: Сб. науч. статей /Отв. ред. О.Г. Филатова. Ч. 1. СПб: Роза мира, 2006. C. 5-15



64

Изучение, научная рефлексия социально коммуникативной практики в России и всвязи с этим становление коммуникативного подхода, предполагающего развитие наукио коммуникации, коммуникативных дисциплин, теории коммуникации и, в конечномитоге, коммуникативной парадигмы – все это явления в традициях социально-гумани-тарных наук России относительно новые, хотя и явно набирающие силу. Сегодня, в усло-виях становления и самоопределения коммуникации в системе отечественныхсоциальных наук, имеет смысл проанализировать ее состояние в более широком, меж-дународном масштабе, тем более, что в современном социально-гуманитарном знаниинаука о коммуникации занимает свое, уже относительно отдельное место.

Каждый, кто сколько–нибудь знаком с областью изучения коммуникации, называемойв англоязычной научной традиции Communication или Сommunication Studies отмечаетее ярко выраженный плюрализм и межпредметность. Большинство коммуникативныхисследователей Запада сходятся на том, что плюрализм (понимаемый в данном случаекак сосуществование в едином предметном поле множественных областей изучения, атакже исследовательских, теоретических и метатеоретических подходов) полезен и даженеобходим для плодотворного развития науки. Нидерландский ученый Гирт Хофстедеиллюстрирует эту идею, приводя известную индийскую притчу. Несколько слепцоввстретились со слоном и пытались понять и описать, что это такое. Каждый пытался этосделать по той малой части слона, которую ему довелось потрогать. Потрогавший ногуслона решил, что это дерево. Потрогавший хвост решил, что это веревка.... и т.п.

По мнению Хофстеде, современные социальные науки и ученые находятся в похо-жем положении, пытаясь понять и объяснить сложную природу социальной действи-тельности и при этом являясь частью этой действительности. Понятно, что такая задачаесть недостижимый идеал, но бесконечное приближение к этому идеалу возможно,хотя бы в силу того, что научное познание по своей природе является процессом кол-лективным, интерсубъектным (intersubjective). Наука производит и верифицирует своезнание посредством того, что в ней интегрируются множественные идеи и разработки,и каждое новое знание надстраивает над тем, что было создано ранее. Ученым никогдане удастся объять и исчерпывающе объяснить сложную природу социальной действи-тельности – слишком велик этот «слон», но каждый научный подход или парадигма вно-сят что-то свое в понимание этой сложности.

“Иными словами, в изучении социальной реальности не существует объективностикак таковой: мы всегда будем оставаться субъективными; но мы, по крайней мере,можем попытаться быть интерсубъективными (intersubjective), включая и интегрируямножественные точки зрения разных наблюдателей (перевод автора). In other words,there is no such thing as objectivity in the study of social reality: We will always be subjective;but we may at least try to be intersubjective, pooling and integrating a variety of subjectivepoints of view of different observers” [1, с. 2].

Таким образом, плюрализм как множественность и разнообразие (diversity) иссле-довательских подходов признается в данной логике необходимым способом научногопознания, помогающим нам более полно понять и объяснить неисчерпаемую слож-ность человеческой коммуникации. Показательно, в продолжение этой мысли, и вы-сказывание американского коммуниколога Кэтрин Миллер. Она называет состояниесовременной науки о коммуникации здоровым эклектизмом:

“Коммуникативные исследования отмечены сегодня здоровым эклектизмом, прикотором все многообразие применяемых методов исследования признается легитим-



65

ным” (перевод ОМ) / Communication scholarship today is marked by healthy eclecticismin which a variety of research methods are accepted as legitimate [2, с. 137].

Иными словами, здоровый эклектизм и плюрализм как сосуществование много-образных подходов, теорий и методологий, признается современными исследовате-лями как обоснованное, и даже желаемое, состояние коммуникативной науки, как залогее развития.

Вместе с тем, в научной рефлексии представлена и противоположная, критическаямысль – плюрализм и чрезмерная диверсифицированность мешают коммуникативнойнауке обрести свою идентичность2. Среди факторов, препятствующих самоидентифи-кации дисциплины, называются, как минимум, следующие: отсутствие четкого объекта/предмета изучения (an object that is almost without boundaries), огромное и постоянновозрастающее количество не связанных между собой дисциплинарных направлений(an ongoing diversification and specialization of the field); определение коммуникации какинтегративной или сводной дисциплины, заимствующей теории и методы из другихнаук (an “integrative” or “synoptical science”), эпистемологические и методологическиедебаты и размежевание по лагерям и т. п. [3].

Развитие дисциплины происходит, таким образом, при идейном сопротивлениидвух противоположных тенденций – с одной стороны, в признании того, что плюрализмприсущ коммуникативной науке; с другой стороны, в поиске ее идентичности, поискетех связующих мета-оснований, которые позволили бы при наличии множественныхнаправлений, сложившихся в исследовании коммуникации, говорить о ней как единомдисциплинарном поле.

Как именно и в чем проявляется плюрализм науки о коммуникации? Начать можнонепосредственно с того, как определяется объект-предмет ее изучения. Многие тео-ретики коммуникации сходятся сегодня на том, что объект их изучения (object of study)– коммуникативные процессы в обществе или, если рассуждать на мета-теоретическомуровне, – коммуникация, понимаемая в самом широком смысле как cоциально-исто-рический процесс и как универсальная социально-культурная практика [4, 5, 6, 3,7].Однако что именно представляет собой коммуникация как процесс, как может совре-менная теория описать и объяснить его, как в связи с этим должно структурироватьсяполе научного коммуникативного знания и как это должно отражаться в учебных дис-циплинах и предметах – по всем этим вопросам существует великое “многоголосие” :многообразие не только научно-теоретических точек зрения, но и теоретических язы-ков – научных дискурсов, исследовательских, методологических и эпистемологическихподходов, а наряду с этим – образовательных подходов и программ. Остановимся не-сколько подробнее на том, как проявляется это многоголосие – плюрализм в исследо-вательской и образовательной практике США, где коммуникация, по определению, ужеобрела свой научный статус [8,6,9].

Во-первых, следует отметить, что из-за широты самого предмета изучения областькоммуникативных наук настолько широка, многообъемлюща и динамична, что трудноочертить ее границы (что в социальной жизни не есть коммуникация?) и тем более,четко проструктурировать. Достаточно посмотреть в этом отношении на структурулюбой профессиональной коммуникативной ассоциации, на состав ее подразделений,

2 Здесь и далее термины “наука о коммуникации”, “коммуникативная наука”,” дисциплина”, “научнаядисциплина”, “коммуникация “ употребляются как синонимы.



66

чтобы убедиться в огромном и постоянно растущем разнообразии отдельных направле-ний исследования. В составе, например, американской Национальной коммуникативнойассоциации (National Communication Association, NCA), самой крупной3 профессиональ-ной ассоциации по коммуникации, объединяющей около 7 тыс. членов, насчитываетсяоколо 50 подразделений (http://www.natcom.org/AboutNCA). Среди наиболее активнодействующих из них, имеющих свое «лицо» и репутацию, можно назвать: OrganizationalCommunication (организационная коммуникация), Applied Communication (прикладнаякоммуникация); Language and Social Interaction (язык и социальное взаимодействие),Training and Development (профессиональное развитие и тренинги), Instructional Devel-opment (учебная и педагогическая коммуникация), Rhetoric and Communication Theory(риторика и теория коммуникации), Interpersonal Communication (межличностная комму-никация), Family Communication (семейная коммуникация), International and InterculturalCommunication (международная и межкультурная коммуникация), Health Communication(коммуникация здоровья и здравоохранения), Critical and Cultural Studies (критическаякультурология), Communication Ethics (коммуникативная этика), Performance Studies (пер-форманс-исследования), Feminist and Women’s Studies (феминистские и женские иссле-дования), Visual Communication (визуальная коммуникация) и др.

Важно отметить, что набор этих подразделений со временем изменяется. По меретого, как возникает новое направление в исследовании коммуникативных практик, оноинституализируется в рамках NCA в новое структурное объединение. Так, за последнеедесятилетие возникло и утвердилось подразделение Communication as Social Construc-tion (коммуникация как социальное конструирование), объединяющее исследователейсоциально-конструкционистской ориентации4. Появилась и набирает силу EurasianCommunication Association of North America (ECANA, Евразийская cеверо-американскаяассоциация), объединяющая исследователей-коммуникологов по восточно-европей-скому и постсоветскому пространству.

Впечатляет многообразие исследовательских направлений и другой коммуникатив-ной ассоциации, известной своей научно-исследовательской направленностью – Меж-дународной коммуникативной ассоциации (International Communication Association,ICA). В ее составе около 4 тыс. членов и 25 подразделений (http://www.icahdq.org). Од-нако, как отмечают сами члены этих ассоциаций, вряд ли стоит искать единообразую-щий, концептуально структурирующий принцип, по которому образованы этиподразделения: они возникают и оформляются, в значительной степени, эмпирически,стихийно. Интересно отметить, что даже концептуальный спор о том, каким долженбыть ключевой термин в названии дисциплины и, соответственно, что должно стоять вназвании университетской кафедры – “communication” или “communications”- разре-шается часто на основании личных концептуальных предпочтений (idiosyncratic prefer-ences) самих членов кафедры [7].

3 NCA - еще и старейшая коммуникативная ассоциациия - была образована в 2014 г., в этом году от-мечает свое столетие.

4 Подробнее об истории создания этого подразделения и о о социальном конструкционизме как ис-следовательском направлении см.: Матьяш О. И. Cоциальный конструкционизм в современных социаль-ных науках //Cб. научн. трудов российских и зарубежных исследователей «Актуальные проблемыкоммуникации и культуры – 10» (юбилейный выпуск). – Москва – Пятигорск, 2009; Межличностная ком-муникация: теория и жизнь. Учебник для вузов / О. И. Матьяш, В. М. Погольша, Н.В. Казаринова, С.А. Биби,Ж. В. Зарицкая. Под науч. ред. О. И. Матьяш. - СПб.: Речь, 2011.



67

Коммуникативные специальности в США весьма распространены и пользуются по-пулярностью. Свыше 1130 высших учебных заведений университетского уровня пред-лагают программы по коммуникации5, а количество выпускников с коммуникативнойстепенью составляет сегодня 2,391,766 человек – 3.7% от общего количества выпуск-ников по стране (“General Data,” http://www.natcom.org/data/). Интересно отметить,что наиболее высокая концентрация специалистов с коммуникативной степенью на-блюдается в Вашингтоне, столице США: 5, 6% специалистов имеют там степень покоммуникации.

Образовательные программы по коммуникации широко варьируются по содержа-нию, направленности (концентрации) и по структуре. При этом многие программы от-ражают связи с другими предметными областями, о чем красноречивосвидетельствуют их названия:

Communication – КоммуникацияCommunication Studies – Изучение коммуникацииCommunication and Culture – Коммуникация и культураCommunication Arts and Sciences – Коммуникативные искусства и наукиCommunication and Humanities – Коммуникация и гуманитарные наукиCommunication and Performance Studies – Изучение коммуникации и перфоманса

(искусства исполнения)Theatre, Dance, and Communication – Театральное, танцевальное искусство и ком-

муникацияSpeech and Theater/ Mass Communication – Речь и театральное искусство/ Массовая

коммуникация English and Communication – Английский язык и коммуникацияCommunication and Journalism – Коммуникация и журналистикаBusiness and Communication – Бизнес и коммуникацияCommunication and Leadership – Коммуникация и лидерство/ руководствоAdvertising and Public Relations – Реклама и связи с общественностью(“Data about the Discipline,” http://www.natcom.org/data/ )Несмотря на такое разнообразие в названиях факультетов, кафедр и программ и на

явную связь с другими предметными областями, предполагается, что все эти про-граммы направлены на изучение непосредственно человеческой коммуникации. Вэтом видится их принципиальное отличие от программ других социальных и гумани-тарных дисциплин, включая психологию, антропологию или лингвистику, которые тожеизучают коммуникативные явления, но через призму своих научных предметов [6].

Связь коммуникации со многими предметными областями и дисциплинами всегдапризнавалась особенностью дисциплины, но этому придавалось разное значение. Не-сколько десятилетий назад такая связь воспринималась как признак несамостоятель-ности дисциплины. Полагалось, что поскoльку коммуникативные явления изучаютсявсеми науками о человеке, то коммуникация по сути своей не может быть самостоя-тельной, отдельной наукой. В настоящее время, однако, научное сообщество признает,что коммуникация обрела свой дисциплинарный статус, признает ее вклад в развитиедругих наук, и в этом свете межпредметные связи рассматриваются как благо для дис-

5 Это программы уровня бакалавриата, магистратуры и докторантуры. Наряду с ними, существует ог-ромное количество коммуникативных программ в двух-годичных колледжах – по ним отдельная статистика.



68

циплины, как залог ее дальнейшего развития. Ученые называют это “ферментацией”дисциплины (fermentation) и “перекрестным оплодотворением” (cross-fertilization), обо-гащающим все участвующие стороны [9, 6] .

Возвратимся, однако, к плюрализму, многомерности внутри самой дисциплины,вмещающей в себя огромное многообразие тематических и исследовательских на-правлений. Поле дисциплины не имеет единой общепризнанной структуры, отрасли инаправления и изучения (subdisciplines, areas of study) могут выделяться по-разному, взависимости от целей. Бергер и Чафи [10] называют три основных критерия, по кото-рым обычно структурируется поле дисциплины: (1) по уровням анализа – индивиду-альный, межличностный, сетевой, макросоциальный (соответственно, выделяютвнутриличностную, межличностную, коммуникацию в малых группах, публичную, орга-низационную, и коммуникацию и культуру); (2) по функциям (убеждение и влияние, ар-гументация, конфликт, обман и т. п.); и (3) по контекстам (семейная, гендерная,профессиональная, кризисная, компьютерно-опосредованная, коммуникация здо-ровья, медиа коммуникация и т.д.).

Важно отметить, что каждая из этих отраслей изучения опирается на свои теоретиче-ские, исследовательские и методологические традиции. Если, например, межличност-ная коммуникация активно вбирает, интегрирует психологическое, соци-ально-психологическое, культурно-антропологическое знание и часто, обоснованно илинеобоснованно, ассоциируется с «психологическим» подходом, то организационная ком-муникация активно опирается на социологические исследования, на теорию систем, тео-рию управления, теорию информации, теорию человеческих ресурсов, и т. д. В этомсмысле, каждая из этих коммуникативных дисциплин говорит на своем языке, иногда су-щественно отличном от языка смежных дисциплин; и специалист, к примеру, по PublicRelations (связи с общественностью) может использовать терминологию и категориаль-ный аппарат весьма отличный от языка специалиста по политической риторике.

Вопросы состояния дисциплины – ее природа, статус, границы и отношения с дру-гими дисциплинами – обсуждаются в научной международной среде коммуникологовпостоянно, перерастая время от времени в особо значимые, «веховые» дискуссии споследующим подведением итогов “о состоянии дел в дисциплине.“ Так, полемика отом, является ли коммуникация отдельной научной дисциплиной или интердисципли-нарной областью, началась еще в 1980-х гг. В 1982 г. этому был посвящен специальныйвыпуск ведущего дисциплинарного журнала Journal of Communication (JOC). Дискус-сия называлась “The Ferment in the Field/ Фермент в дисциплинарной области ” . В нейобозначились два вектора, сохраняющиеся и поныне: с одной стороны, звучала тема‘в поисках единения разнообразия’ (unity of diversity); с другой стороны, наметиласьтенденция ‘обособления коммуникации как отдельной дисциплины, имеющей свои ме-тоды, исследовательсткие направления и теории.’ Дискуссия была продолжена на кон-ференции ICA, 1985 г. и называлась “Beyond Polemics: Paradigm Dialogues/ Надполемикой: парадигмальные диалоги”6. Как видно по тематическому названию, этобыла коллективная попытка представить видение коммуникации как ”диалога пара-дигм”, акцентируя ее ”эпистемиологический плюрализм, открытость к интердисцип-линарным отношениям и критической рефлексии” [9].

6 Материалы дискуссии представленные в двухтомном сборнике Dervin, B., Grossberg, L., O'Keefe, B.J., & Wartella, E. (Eds.). (1989). Rethinking communication (2 volumes). Newbury Park, CA: Sage.



69

Ровно десятилетие спустя, в 1993 г. тот же журнал JOG организовал новый раунддискуссии о статусе дисциплины, посвятив этому два специальных выпуска на тему“The Future of the Field: Between fragmentation and cohesion/ Будущее дисциплины:между фрагментацией и соединенностью.” Обзорный анализ 48 статей международ-ных авторов показал отсутствие какого-либо намека на консенсус по представленнымпозициям (no emerging consensus) [9]. В то время как одни авторы однозначно назы-вали коммуникацию дисциплиной, не видя здесь и вопроса для сомнения, другие утвер-ждали, что коммуникация не является дисциплиной. Одни полагали, что фрагментациядисциплины – это проблема для ее развития, другие – что это проявление ее адаптив-ности и жизнеспособности. Одни выражали уверенность, что коммуникация-таки пре-вратится в дисциплину, другие видели все основания утверждать, что этого непроизойдет и т. д. (подробнее см: [11]).

С тех пор соотношение позиций мало изменилось. На недавней международной кон-ференции ICA в Лондоне, 2014 г. тоже обсуждалась проблема идентификации дисцип-лины, и основная линия напряжения связывалась с той же оппозицией «коммуникациякак научная дисциплина vs. коммуникация как интердисциплинарная область».

В настоящее время в научном дискурсе приняты оба определения – “communicationas a discipline and as a field” (коммуникация как научная дисциплина и как интердисцип-линарная область) [9,8]. Таким образом, коммуникация по-прежнему видится как плю-ралистическая область знания, и поиск основ для «единения разнообразий иразличий» (unity in diversity) продолжается. Очень точно подытожил состояние вопросаамериканский теоретик коммуникации Р. Крейг:

“Вопрос не в том, будет ли коммуникация оставаться интердисциплинарнойобластью, она несомненно таковой останется. Вопрос, и он остается пока открытым,– сможет ли коммуникация сформировать теоретическое ядро, позволяющее комму-никологам подходить к изучению интердисциплинарных проблем с собственно дис-циплинарных позиций и привносить тем самым свой вклад в интердисциплинарныеисследования.” (перевод ОМ) The question is not whether communication will continue tobe an interdisciplinary field, as it certainly will do. The open question is whether communica-tion may also have a theoretical core that enables communication scholars to approach in-terdisciplinary topics from a distinct disciplinary viewpoint that adds real value to theinterdisciplinary enterprise [9, с. 687].

Роберт Крейг – один из исследователей, чьи работы вносят заметный вклад в пони-мание природы коммуникации и закономерностей развития науки о коммуникации [12,4, 5,13]. Его идеи и разработки, и среди них конститутивная метамодель коммуника-ции, получили в последнее десятилетие заметное распространение и применение втеории. Основные позиции Крейга о развитии дисциплинарного поля коммуникациисводятся к следующему.

Во-первых, коммуникацию следует понимать как практическую, или практико-ори-ентированную дисциплину (practical discipline), использующую как научные, так и гума-нитарные методы для освоения и окультуривания человеческой практики, превращаяее в искусство (to cultivate communicative praxis) [4, 5, 9]. Изучение коммуникации воз-никает из потребностей социальной практики – служит изменению, усовершенствова-нию этой практики и одновременно обусловлено этой практикой. При этомкоммуникативная наука, научная деятельность, сама тоже осуществляется в формекоммуникативной практики. Таким образом, изучение коммуникации – это коммуни-



70

кация о коммуникации, и любая теория коммуникации – это дискурс о дискурсе. В этомсмысле, изучение коммуникации, как и сама коммуникация, рекурсивно, автопойэ-зисно [12,9,5].

Во-вторых, коммуникация по сути своей – это первооснова всего социального, спо-соб человеческого бытия, способ организации бытия. Коммуникация выполняет кон-ституирующую функцию – посредством и в процессе коммуникации мы создаем своежизнепроживание. Поэтому коммуникацию невозможно объять и объяснить ни психо-логией, ни социологией, ни иными культурными факторами, напротив, она сама яв-ляется основой их понимания и объяснения:

“Коммуникация – это не вторичный феномен, который можно объяснить обуслов-ливающими его психологическими, социалогическими, культурными или экономиче-скими факторами; коммуникация, напротив, есть основополагающий конститутивныйсоциальный процесс, объясняющий все эти факторы.” (перевод ОМ) Communication isnot a secondary phenomenon that can be explained by antecedent psychological, sociolog-ical, cultural, or economic factors; rather, communication itself is the primary, constitutivesocial process that explains all these other factors” [12, c. 126].

В-третьих, Крейг утверждает, что коммуникативная наука никогда не будет пред-ставлена одной теорией или даже группой теорий. Коммуникативные теории будут по-рождаться в ответ на разнообразные и бесконечные потребности коммуникативнойпрактики, и коммуникативная наука будет отвечать на запросы практики множествомтеоретических моделей и подходов. Наша задача как ученых состоит не в том, чтобывыработать единую, приложимую к любой ситуации модель коммуникации; если бытакое, к несчастью, произошло, то наука превратилась бы в “статичное, мертвое поле”(a static field, a dead field) [12, c. 123]. Наша задача – уметь осмысливать точки расхож-дения или сближения между различными теориями, распознавать основные точки на-пряжения, реагировать на то, где теории «сталкиваются», и самое главное – проявлятьприверженность к разрешению этих напряжений посредством диалога:

“Мы должны стремиться не к тому, чтобы нам не о чем было спорить, а к тому, чтобыяснее понимать, что для нас всех есть нечто очень важное, о чем спорить” (переводОМ) The goal should not be a state in which we have nothing to argue about, but one in whichwe better understand that we all have something very important to argue about [12, c. 124].

Иными словами, Крейг рассматривает само развитие дисциплины как диалог раз-нообразий и различий, как непрекращающийся разговор множественных теорий и под-ходов. Не случайно одна из его статей так и называется Communication in theСonversation of Disciplines / Комммуникация в разговорe-диалоге дисциплин [5].

Размышляя о сложной конфигурации cовременного поля коммуникативного знания,Крейг выделяет в нем несколько эпистемологических теоретических традиций: рито-рическую, семиотическую, феноменологическую, кибернетическую, социопсихологи-ческую, социокультурную и критическую [12]. Позднее к ним прибавилась еще однатрадиция – прагматизм [13].7 Каждая из традиций несет в себе свое понимание ком-муникации, т.е. по-своему, на своем языке “говорит” об опыте и проблемах человече-

7 Интересно отметить, что прагматическая традиция была включена автором в метамодель в резуль-тате серьезной научной дискуссии, развернувшейся после первоначальной публикации. То есть развитиеметамодели в ответ на ее критические обсуждения в научном сообществе - это наглядный пример тогоразговора-диалога научных подходов, о котором и пишет Крейг.



71

ской коммуникации, имеет свой коммуникативный дискурс. Крейг утверждает, что чемактивнее коммуникативная наука будет стремиться поддерживать диалог между этимитрадициями и дискурсами, тем плодотворнее она сможет выполнять свою миссию порешению практических проблем и усовершенствованию коммуникативной практики.Взаимодействие и взаимовлияние этих традиций, диалог между ними Крейг полагаетконститутивной метамоделью коммуникации, т.е. моделью развития коммуникативногознания [12,13].

Если Крейг утверждает, что наука о коммуникации может, и должна развиваться,питаясь разными “вливаниями” из разных областей знания, то немецкий исследовательВольфганг Донсбах видит в плюрализме и ‘всеохватности’ дисциплины проблему дляее развития [3]. Научная дисциплина, как он напоминает, характеризуется преждевсего тем, что имеет четко обозначенный предмет исследования, а также ряд описы-вающих этот предмет и согласованных между собой теорий. То есть научная дисцип-лина характеризуется когерентностью, связностью своих структурных компонентов(coherence). О современной коммуникации мы этого сказать не можем: объект ее из-учения (object of study) четко не определен и не имеет границ, теории настолько раз-нонаправленны, что трудно бывает обнаружить общее даже среди исследователейодного направления, к тому же, разные методологические и эпистемологические тра-диции существуют обособленными лагерями, “не коммуницируя друг с другом” [3, c.441]. Все это, плюс, признание коммуникации как “интердисциплины”, использующейтеории, методы и знание других дисциплин,8 отнюдь не способствует обретениюсобственной идентичности. В то время, как естественные науки, по утверждению Донс-баха, опираются на одну или две теоретические традиции (как, например, психология),мы в коммуникативной науке признаем семь и более:

“Такой плюрализм впечатляет, но не помогает выработать связное описание и объ-яснение ни коммуникативных процессов, ни, тем более, самой дисциплины как научно-академического института. Вместо этого, дисциплина раздроблена на отдельныемикромиры, между которыми почти нет общения” (перевод ОМ). This sounds empres-sively pluralistic, and it is, but it does not necessarily help to come up with a coherent descrip-tion and explanation of the communication processes and even less so of the discipline as anacademic institution. Instead, the discipline is split up into microcosms that do not talk verymuch to each other [3, c. 440].

Таким образом, дискуссия в отношении плюрализма, равно как и связанного с нимвопроса о статусе дисциплины, продолжается.

Внутри учебного поля коммуникативных дисциплин (the academic study of communi-cation) также наблюдается переплетение, комбинирование и взаимовлияние теорети-ческих подходов и традиций, своего рода бесконечное «смешение жанров». Важнойособенностью университетского куррикулума в США является то, что преподаваниекоммуникативных курсов и программ не строится по единому, жестко заданному об-разовательному стандарту. Преподаватели, даже если они работают на одной кафедре,имеют право преподавать один и тот же курс в соответствии со своей научной тради-

8 Понятие интердисциплины (interdiscipline) в отношении к коммуникации ввел Стивен Литлджон в1982г.: Littlejohn, S. W. (1982). An overview of contributions to human communication theory from other disci-plines”, in F. E. Dance (ed.), Human communication theory: Comparative essays, (pp.243-286), New York, Harper& Row.



72

цией и профессиональными предпочтениями. Одни преподаватели могут, например,вести курс Влияние и убеждение (Social Influence and Persuasion) в традиции соци-ально-научного подхода, другие – в традиции гуманитарного риторического подхода.Или: на одних программах обязательный курс Публичное выступление (Public Speaking)может преподаваться в традициях риторики, логики и аргументации, на других – в со-четании риторики и теории коммуникации в малых группах.

Далее, плюрализм проявляется и в том, как структурируется знание о коммуникациив преподавании учебного курса Теория коммуникации. Если сопоставить ряд учебни-ков по теории коммуникации ведущих американских авторов, довольно скоро обнару-живается, что каждый учебник, каждый автор предлагает свои критерииконцептуализации того, что можно назвать коммуникативной теорией, свои критерииотбора наиболее репрезентативных частных теорий и свои подходы к их классифика-ции. Например, Эм Гриффин, автор популярного вводного учебника “A First Look atCommunication Theory/ Первое знакомство с коммуникативной теорией,” организуеттеории, предлагаемые для изучения, по уровням: теории межличностной коммуника-ции, групповой и публичной коммуникации, массовой коммуникации, и теории, рас-сматривающие коммуникацию в контексте культур. Отдельная глава посвящена семитрадициям метамодели Крейга [14].

Кэтрин Миллер, автор учебника “Communication Theories: Perspectives, Processes,and Contexts/Теории коммуникации: подходы, процессы и контексты”, предназначен-ного для преподавании теории на старших курсах, выделяет в поле научно-коммуни-кативного знания три философско-методологических подхода: научный, илипост-позитивистский, интерпретивистский и критический. Частные теории, предла-гаемые для изучения, она группирует в теории коммуникативных процессов и теориикоммуникативных контекстов [7].

Интересен, особенно в плане исторического сравнения, подход к структурированиюкоммуникативной теории старейшего автора учебников, Стивена Литлджона. Его учеб-ники “Theories of Human Communication /Теории человеческой коммуникации” счи-таются в учебной дисциплине каноном.9 В более ранних изданиях учебника авторвыделяет и предлагает изучать в первую очередь так называемые базовые теории, со-ставляющие ядро теории коммуникации (core theory). Это теории: (а) объясняющие,как формируются сообщения; (б) описывающие процессы смыслообразования и ин-терпретации; (в) описывающие процесс взаимодействия во всех его динамиках; (г) по-могающие понять роль в коммуникации социальных институтов и общества. Длястановления науки о коммуникации, по мнению автора, наиболее важно разрабатыватьи изучать именно это теоретическое ядро, поскольку именно оно помогает нам понятьсущностные характеристики процесса коммуникации и “не увязнуть” в изучении егомногочисленных особенностей [15]. В последних трех изданиях Литлджон предлагает,как и Крейг, рассматривать современную науку о коммуникации как метадискурс – ком-муникацию о коммуникации. Производство научного знания, разработка теорий – эточеловеческая деятельность, осуществляемая в коммуникации и посредством комму-никации, а само поле научного знания – это бесконечно продолжающийся «разговор»

9 Стивен Литлджон известен как основоположник создания учебников по теории коммуникации. Пер-вый учебник вышел в свет в 1974 г. Сегодня на рынке учебной литературы конкурирует уже его десятоеиздание.



73

разных теорий и подходов, о том, что есть коммуникация. В последних изданиях учеб-ника [6] теории структурируются: (а) по контекстам (коммуникатор, сообщение, раз-говор, отношение, группа, организация, медиа, общество и культура), и (б) потеоретическим традициям, в соответствии с метамоделью Крейга.

Плюрализм коммуникативной теории проявляется и на метатеоретическом, фило-софско-научном уровне как сосуществование парадигм с разными онтологическими иэпистемологическими основаниями. Если, как отмечают методологи науки, до сере-дины 20-го века в философии науки преобладало единое видение, что представляетсобой теория и как она должна строиться и проверяться (так называемая гипотетически–дедуктивная модель развития теории) – и при этом полагалось, что социальные наукидолжны строиться по модели более развитых естественных наук, то сегодня существуетзначительно большее разнообразие в подходах к этим вопросам [16,7]. Интересна вэтом плане работа Д. Филипса, где, с позиций философии науки, автор характеризуетприроду социальной теории и анализирует отношение между социальными и есте-ственными науками [16].

В современной методологии коммуникативного исследования, как и в социальныхнауках в целом, диалектически, на «конкурентной основе» сосуществуют, как минимум,два парадигмальных подхода: научный, или пост-позитивистский (scientific or post-pos-itivist); и гуманитарный, или интрерпретивистский, герменевтический (humanistic, in-terpretivist, hermeneutic) [7,15,16]. Исследователи, работающие в методологиинаучного подхода, ставят своей задачей выявление и объяснение каузальных связей иповторяющихся закономерностей; или иначе говоря, формулирование, основанное нанаучных эмпирических наблюдениях и верификации, законов и закономерностей ком-муникативных процессов. К числу частных коммуникативных теорий, разработанных вметодологии научной, пост-позитивистской парадигмы, относятся, в частности, Uncer-tainty Reduction Theory, Charles Berger/ теория снижения неопределенности ЧарльзаБергера; Interpersonal Deception Theory, Buller and Burgoon/ теория межличностногообмана Буллер и Багун; Social Judgment Theory, Muzafer Sherif/ теория социальногосуждения и оценки Музафера Шерифа; Social Penetration Theory, Altman and Taylor/ тео-рия социального проникновения Альтмана и Тейлора; Cognitive Dissonance Theory, LeonFestinger/ теория когнитивного диссонанса Леона Фестингера; Agenda-Setting Theory,McCombs and Shaw/ теория установления повестки дня Маккомбса и Шоу, etc.

Интерпретивистская парадигма представлена в коммуникативных исследованияхнеобычайно широко – она вбирает в себя множество традиций, из коих социальныйконструкционизм и конструктивизм, этнометодология, социолингвистика, феномено-логия – всего лишь малая часть (обстоятельный анализ интерпретивисткой парадигмыи ее составных частей представлен в работе D. C. Phillips [16]). Исследователей интер-претивистской ориентации, как правило, интересует все, что связано с восприятием исмыслоозначиванием коммуникативных взаимодействий; интересует, как посред-ством коммуникации конструируются те или иные социальные практики и отношения;интересует межсубъектная природа коммуникации, анализ социальных и личностныхсмыслов и их согласований. Особенностью подхода является также изучение комму-никативных событий в конкретных контекстах и ситуациях. Интерпретивистскую пара-дигму представляют такие частные коммуникативных теории, как Speech Codes Theory,Gerry Philipsen/ теория речевых кодов Джерри Филипсена, Relational Dialectics, LeslieBaxter/ диалектика отношений Лексли Бахтер, Narrative Paradigm,Walter Fisher/ нарра-



74

тивная парадигма Уолтера Фишера, а также общая теория коммуникации CoordinatedManagement of Meaning, B. Pearce and V. Cronen/ координированное управление смыс-лом Б. Пирса и В. Кронена.

Ряд авторов выделяют третий – критический подход (critical studies), рассматривая еголибо в рамках интерпретивистской парадигмы (что нам представляется более обоснован-ным), либо отдельно, в качестве третьего метатеоретического подхода [15,7]. Критическийподход, в свою очередь, тоже представлен разнообразием интеллектуальных школ и тра-диций, включая структурализм, постструктурализм (или деструктурализм) и феминистскиеисследования. Цель критической теории – активно способствовать преобразованию со-циальной действительности. Критические исследователи видят свою задачу в том, чтобы,во-первых, выявлять и отстаивать нужды маргинальных, «не представленных в мейн-стриме», не обладающих социально-политической властью групп и меньшинств (гендерных,этнических, возрастных или групп различных сексуальных ориентаций); и во-вторых, про-водить открытый критический анализ интересов и нужд господствующих, обладающихвластью социальных групп и институтов (масс-медиа корпораций, корпоративного менедж-мента, etc.). Среди коммуникативных теорий критической традиции – Muted Groups Theory,Cheris Kramarae/ теория молчащих, лишенных голоса групп Шериз Крамарей; Stand PointTheory,Sandra Harding/ теория точки зрения, или исходной позиции Сандры Хардинг); Cul-tural Studies,Stuart Hall/ критический подход к явлениям культуры с позиций власти и доми-нирования Стюарта Холла; Critical Theory of Communication Approach to Organizations,StanleyDeetz/ критическая теория коммуникации в организациях Стенли Дитца и др.

Подводя итоги, сформулируем в виде тезисов основные тенденции развития меж-дународной науки о коммуникации, исходя из того, что эти тенденции значимы для ста-новления и развития отечественных коммуникативных подходов:

1. В системе современного социально-гуманитарного знания область изучения ком-муникации, называемая Коммуникация или Изучение коммуникации (Communicationor Communication Studies), признается сегодня как отдельная научная и академическаядисциплина и одновременно как область интердисциплинарного знания (as a disciplineand as a field). Академическая дисциплина (the academic study of communication) устой-чиво институциализирована, что подтверждается наличием многочисленных учебныхпрограмм с присвоением степеней по коммуникции в системе профессиональной под-готовки высшей школы.

2. Современное коммуникативное знание характеризуется как эклектичное, много-контекстное и интердисциплинарное, что охватывается принятым в научном дискурсепонятием плюрализм. Плюрализм коммуникативной науки понимается не только какмножественность проблематик и исследовательских подходов, но и как различие эпи-стемологий, открытость к взаимодействию с другими науками (интердисциплинар-ность) и как критическая рефлексия (epistemological pluralism, interdisciplinary openness,and critical reflexivity). Плюрализм признается как естественное состояние и принципразвития коммуникативной науки, репрезентирующей таким образом многомерностьи сложность природы человека.

3. Развитие коммуникативной науки происходит в борьбе разных интеллектуальныхпозиций как «столкновение дискурсов». В течение десятилетий продолжаются научныеполемики о том, как должна называться эта область знания (Сommunication, Communi-cation Studies или Communicology); каков ее статус – дисциплины или интердисципли-нарной области; что первостепенно должно быть включено в определение дисциплины



75

и ее предмета; следует ли характеризовать коммуникацию как по сути своей приклад-ную, практическую дисциплину, которая должна отвечать на запросы практики и куль-тивировать эту практику и т. д.

4. В международной среде коммуникологов критическая рефлексия по состояниюдисциплины востребована, ценится и активно поддерживается. Сопоставление истолкновение разных точек зрения понимается как «метаразговор» позиций и тради-ций, как диалог, способствующий жизнеутверждению дисциплины. Добавим от себя,что практика конструктивной научной полемики свидетельствует также о творческомпотенциале и зрелости самого научного сообщества.

5. Коммуникативная наука развивается в процессе активной интеграции знания. Ин-тегрируются идеи и достижения из многих предметных областей. Достаточно упомянуть,что многие теории и концептуальные идеи, включенные сегодня в ‘тело’ теории комму-никации, были разработаны социальными и когнитивными психологами, математиками,антропологами, социологами, психотерапевтами, социолингвистами, социальными фи-лософами, философами образования и т.д. При этом, хотя «традиционные» социальныенауки – психология, социология или лингвистика – исторически внесли и продолжают вно-сить свой вклад в развитие коммуникативного знания, источники развития этого знаниясегодня более многочисленны и разнообразны. В конститутивной метамодели коммуни-кации Р. Крейга развитие дисциплины концептуализируется как разворачивающеесявзаимодействие и диалог как минимум семи теоретических традиций.

6. Наличие в теории коммуникации различных эпистемологических оснований ибольшого количества частных коммуникативных теорий не препятствуют постановке иобсуждению общих метатеоретических проблем: Каково назначение современной тео-рии коммуникации? Какой должна быть «хорошая» коммуникативная теория? Необхо-дима ли метатеория? Если да, какой она должна быть, и каковы пути ее построения?Эти вопросы формулируются и активно обсуждаются в научной среде, включая еже-годные конференции и журнальные публикации.

7. Плюрализм современной коммуникативной науки проявляется также и в том, чтосегодня она широко интернационализирована. В разных регионах мира обозначаютсяи самоопределяются свои национальные коммуникативные традиции, причем станов-ление многих из них происходит в борьбе двух противоположных тенденций – в стрем-лении сохранить свои национальные интеллектуальные школы и одновременно впереживании зависимости от западных моделей и теорий.

Для отечественных исследователей знание и учет особенностей развития совре-менной коммуникативной науки важны прежде всего тем, что помогают лучше осознатьсобственные, национальные тенденции развитии коммуникативных дисциплин и, воз-можно, предвидеть, что нас ждет впереди. Понятно (и автор считает долгом это ещераз подчеркнуть), что несмотря на некоторые исторические параллели, становлениекоммуникативных дисциплин в России отнюдь не детерминировано повторять пол-ностью «западную модель развития». Как показывают тенденции в области коммуни-кативных исследований и коммуникативного образования, становлениенаучно-коммуникативного знания в России имеет ряд существенных особенностей,связанных, безусловно, с отечественными социально-культурными и научно-интеллек-туальными традициями. Достаточно перечислить такие особенности, как:

- глубокие традиции в области теоретического, концептуального, философскогоанализа



76

- мощное влияние лингвистических, филологических и семиотических традиций,традиций по анализу текста

- лидирующее, по сравнению с другими отраслями коммуникативного знания, ‘са-моопределение’межкультурной коммуникации и связей с общественностью; вместе стем, отставание на этом фоне таких базовых коммуникативных дисциплин, как межлич-ностная или организационная коммуникация

- недостаток эмпирических и прикладных коммуникативных исследований, нацелен-ных на решение конкретных социальных проблем

- недостаток количественных коммуникативных исследований с применением ме-тодов статистического анализа

- недостаточная сфокусированность исследователей на анализе взаимодействий вреальных коммуникативных ситуациях (в сравнении, например, с анализом текстов илииндивидуального речевого поведения).

Осознание и анализ национальных особенностей развития и самоопределения ком-муникативной науки с учетом международного опыта – стратегическая задача и ответ-ственность отечественных специалистов.

И в заключение – самое главное. Современная наука о коммуникации признает, чтоСлово, диалог является главным способом переустройства и преобразования мира.Этот принцип диалогического развития коммуникативная наука обращает, в том числе,и на себя, признавая, что разность позиций и диалог между ними – если уметь его вы-строить – это источник взаимного обогащения и развития. Вера в преобразующую иживотворящую силу коммуникации – это иная, отличная от традиционной картинамира. Тем поразительнее – по своей актуальности – звучат слова на эту тему россий-ского мыслителя из второй половины 20-го века:

«Я ведь теперь, в последние годы, наблюдая за опытом игр и анализируя работулюдей там, могу сказать: дело не в том, говорит ли человек правду, а дело в том, что улюдей должна существовать коммуникация и непрерывное столкновение различныхточек зрения. И в этом смысле евангельский тезис, что вначале было Слово, кажетсямне точным. Слово, а не Дело, хотя в Библии есть в других местах и этот тезис. Но тезис– вначале было Слово – очень точный. Люди должны вступать в коммуникацию друг сдругом, высказывать разные мнения и точки зрения и противопоставлять их друг другу,фиксируя конфликт расхождений, а потом, разворачивая эту антиномию, апорию в па-радоксы, либо в проблемы... И вообще это – конфликт точек зрения – и есть подлиннаяжизнь...» (Г. П. Щедровицкий, «История Московского Методологического Кружка и си-стемомыследеятельностной методологии», Лекции в Латвийском университете, 1988,http://www.fondgp.ru/gp/biblio)

Остается надеяться, что диалог разных позиций, подходов и традиций состоится исыграет свою роль в развитии новых направлений коммуникативной науки в России.


1. Hofstede, G. H. (2001). Culture’s consequences: Comparing values, behaviors, institutions, and organiza-tions across nations (2nd ed.). Thousand Oaks, CA: Sage

2. Miller, K. (2001). Quantitative research methods. In F. M. Jablin & L. L. Putnam (Eds.), The new handbookof organizational communication: Advances in theory, research, and methods. Thousand Oaks, CA: Sage Publi-cations.



77

3. Donsbach, W. (2006). The identity of communication research. Journal of Communication, 56, 437-448.4. Сraig, R. T. (2006). Communication as a practice. In G. J. Shepherd, J. John, & T. Striphas (Eds.), Com-

munication as...: Perspectives on theory (pp. 38-47). Thousand Oaks, CA: Sage.5. Craig, R. T. (2008). Communication in the сonversation of disciplines. Russian Journal of Communication,

1 (1), 7-23.6. Littlejohn, S. W., and Foss, K. A. (2010). Theories of human communication (10th ed.). Waveland Press.7. Miller, K. (2005). Communication theories: Perspectives, processes, and contexts (2nd ed.). Boston: Mc-

Graw-Hill.8. Hazen, M. D. (2008). Thoughts on the development of the Communication discipline in the United States

and Russia. Russian Journal of Communication, 1 (4), 455-475.9. Craig, R. T. (2008). Communication as a field and discipline. In W. Donsbach (Ed.), International Encyclo-

pedia of Communication (pp. 675-688). Oxford, UK, and Malden, MA: Blackwell Publishing.10. Berger, C.R., and Chaffee, S. H. (1987). The study of communication as a science. In C. R Berger and S.

H Chaffee (Eds.), Handbook of communication science (pp. 15-19). Newberry Park, CA: Sage.11. Levy, M. R., and Gurevitch, M. (Eds.). (1993). The future of the field--Between fragmentation and cohesion

[special issues]. Journal of Communication, 43(3), 1-238 and 43(4), 1-190.12. Сraig, R. T. (1999). Communication theory as a field. Communication Theory, 9, 119 -161.13. Craig, R. T. (2007). Pragmatism in the field of communication theory. Communication Theory, 17, 125-145.14. Griffin, E. A. (2011). A first look at communication theory (8th ed.). IL: McGraw-Hill.15. Littlejohn, S. W. (2002). Theories of human communication (7th ed.). Albuquerque, NM: Wadsworth.16. Phillips, D. C. (2000). The expanded social scientist’s bestiary: a guide to fabled threats to, and defenses

of, naturalistic social science. Lanham, MA: Rowman and Littlefield.

PLURALISM IN TODAY’S COMMUNICATION DISCIPLINE: A DIALOGUE OF PERSPECTIVES AND TRADITIONS

Author: MATYASH, O.I.

MATYASH, Olga Ivanovna, Ph.D., Candidate of Pedagogical Sciences,Founder and First President of the Russian Communication Association, Communication Program, Ivy Tech State Community College, Indianapolis, USA.E-mail: [email protected]

Abstract: in modern social science, Communication is known today as a separate, yet highly di-verse and multidimensional area. This state of affairs is commonly defined as pluralism. The articlediscusses what pluralism means within the discipline and how it affects its development. In the ac-ademic field, it is represented through diverse institutional structures and organizations: variouslynamed programs and departments or multiple and highly eclectic divisions in professional associ-ations, NCA and ICA. In communication as a scholarly discipline, pluralism exists as a tension,sometimes even a clash, of different intellectual traditions and theoretical and metatheoretical per-spectives. One of these tensions concerns the issue of identity, debating the status of Communi-cation as a discipline or as a field. A brief historical overview is provided, starting with the early1980’s. The author particularly draws from Craig’s constitutive metamodel, identifying communi-cation as a practical discipline, recursive by nature, and integrating several epistemological tradi-tions. This pluralism is further analyzed in how communication theory is structured in the universitycurricula: what theories are selected by textbook authors, and by what criteria. The author con-cludes that a healthy polemics, negotiation and dialogue of perspectives represent the very natureof the discipline’s vital development and that defining it as a “conversation of traditions and per-spectives” captures it best. It is further argued that knowing the state of affairs in communication as an international field is

crucial in order to constructively analyze what happens with the development of the field in Russia.



78

Some national specifics and trends of research are outlined: a strong tradition of linguistics, semi-otics, language and text studies versus a lack of empirical research focused on interactions in di-verse social contexts; philosophical and theoretical analyses versus a lack of applied research, anadvancement of intercultural and PR over other subdisciplines, etc. When asking Russian scholarsto reflect on these traditions and the state of affairs, the author does not imply that the national dis-cipline should reproduce the “western model,” rather that the principle of pluralism as a conversa-tion of perspectives and traditions should inform the discipline’s identification and growth in thenational context.

Keywords: communication, communication discipline, pluralism, interdisciplinary field, constitutivemodel of communication, theoretical traditions, dialogue of perspectives, communication theory.

References

1. Hofstede, G. H. (2001). Culture’s consequences: Comparing values, behaviors, institutions, and organizationsacross nations (2nd ed.). Thousand Oaks, CA: Sage

2. Miller, K. (2001). Quantitative research methods. In F. M. Jablin & L. L. Putnam (Eds.), The new handbook oforganizational communication: Advances in theory, research, and methods. Thousand Oaks, CA: Sage Publications.

3. Donsbach, W. (2006). The identity of communication research. Journal of Communication, 56, 437-448.4. Сraig, R. T. (2006). Communication as a practice. In G. J. Shepherd, J. John, & T. Striphas (Eds.), Commu-

nication as...: Perspectives on theory (pp. 38-47). Thousand Oaks, CA: Sage.5. Craig, R. T. (2008). Communication in the сonversation of disciplines. Russian Journal of Communication, 1

(1), 7-23.6. Littlejohn, S. W., and Foss, K. A. (2010). Theories of human communication (10th ed.). Waveland Press.7. Miller, K. (2005). Communication theories: Perspectives, processes, and contexts (2nd ed.). Boston: Mc-

Graw-Hill.8. Hazen, M. D. (2008). Thoughts on the development of the Communication discipline in the United States and

Russia. Russian Journal of Communication, 1 (4), 455-475.9. Craig, R. T. (2008). Communication as a field and discipline. In W. Donsbach (Ed.), International Encyclopedia

of Communication (pp. 675-688). Oxford, UK, and Malden, MA: Blackwell Publishing.10. Berger, C.R., and Chaffee, S. H. (1987). The study of communication as a science. In C. R Berger and S. H

Chaffee (Eds.), Handbook of communication science (pp. 15-19). Newberry Park, CA: Sage.11. Levy, M. R., and Gurevitch, M. (Eds.). (1993). The future of the field--Between fragmentation and cohesion

[special issues]. Journal of Communication, 43(3), 1-238 and 43(4), 1-190.12. Сraig, R. T. (1999). Communication theory as a field. Communication Theory, 9, 119 -161.13. Craig, R. T. (2007). Pragmatism in the field of communication theory. Communication Theory, 17, 125-145. 14. Griffin, E. A. (2011). A first look at communication theory (8th ed.). IL: McGraw-Hill.15. Littlejohn, S. W. (2002). Theories of human communication (7th ed.). Albuquerque, NM: Wadsworth.16. Phillips, D. C. (2000). The expanded social scientist’s bestiary: a guide to fabled threats to, and defenses

of, naturalistic social science. Lanham, MA: Rowman and Littlefield.



79

СУБЪЕКТ И СУБЪЕКТНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Автор: ПЕРШУТКИН С. Н.

ПЕРШУТКИН Сергей Николаевич – доктор социологических наук, доцент кафедры обществен-ных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской ака-демии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации(РАНХиГС).Адрес: 119606, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, д. 84Тел.: +7 (499) 956-07-01. E-mail: [email protected]

Аннотация: в условиях расширения и усложнения политических коммуникаций в 21-омвеке обостряется вопрос о субъектности – об источниках деятельности, инструментах, сте-пени целерациональности, возможностях влияния на современные процессы. В данной статье ставятся и решаются задачи по уточнению понимания субъектов и суб-ъектности, по обоснованию границ и специфики субъектного анализа политических ком-муникаций, а также оценивается степень сформированности субъектности всовременном российском обществе. Опираясь на проработку 50 специальных публикацийавтор доказывает, что политико-коммуникационный подход детерминируется политико-социологическим и даже социально-философским аспектами, что самая сложная из соци-ально-политических загадок состоит не только в том, «что» следует делать в начале 21 века,сколько в том, «кто» может выполнять общественные изменения и преобразования , «дажеесли бы мы знали, что именно», говоря языком Зигмунта Баумана. С учетом обозначенныхориентиров, в статье делаются выводы, что ключевая проблема современной России –это дефицит политической субъектности. Автор раскрывает онтологические и гносеоло-гические условия дальнейшего сохранения понятия «субъект» в понятийном аппарате со-временной науки и политических коммуникаций, предлагая собственную версию непросто как некоего субстракта или субстанции, обладающих материально-вещественнойформой в качестве физического носителя, но как воплощения функциональной роли, чтопозволяет перейти к двухмерному политико-коммуникативному анализу субъектности. Содной стороны, как содержательно-мировозренческой позиции физических или юридиче-ских лиц, а с другой стороны, как специфической роли. По мнению автора, организа-ционно-содержательный каркас субъектности составляет деятельность, а важнымусловием и формой проявления субъекта – отношение к широкому спектру проблем, чтопредполагает целеполагание, рефлексивность, самостоятельность. Применительно к на-циональному государству показателем субъектности выступают, по мнению автора, уро-вень цивилизационной зрелости, дееспособности, суверенности, политическаянезависимость.

Ключевые слова: субъект, субъектность, политические коммуникации, политическийсубъект, бессубъектность, субъектный анализ, социальное творчество, познание, проекти-рование, государственная политика.

Проблемы субъектности в контексте политических коммуникаций

В условиях расширения и усложнения политических коммуникаций в 21-ом веке об-остряется вопрос о субъектности: «Кем направляются процессы развития человече-ского общества?» «Кто выступает главным действующим лицом политическихкоммуникаций»?



80

У самоуверенного обывателя вряд ли возникают какие-то сомнения на этот счет,однако, с научной точки зрения – вопрос открытый, заслуживающий продолжения дис-куссии. Политико-коммуникационный подход здесь детерминируется политико-со-циологическим и даже социально-филососфским – настолько глубока и многограннаданная проблематика.

Об актуальности исследования данной тематики свидетельствуют многие обстоя-тельства.

Во-первых, основополагающая роль субъекта в качестве фундаментальной обще-научной категории, на которую замыкаются многие философские и психологическиепроблемы теории познания, политической философии и социологии, исследованийвиртуальной реальности, субъектного представления бытия.

Во-вторых, острейшая полемика постмодернистов и их оппонентов насчет детер-минации и самодетерминации социальных явлений и процессов.

В-третьих, все более глубокое осознание исследователями разных стран, что самаясложная из социально-политических загадок заключается не столько в том, «что» сле-дует делать в начале 21 века, сколько в том, «кто» способен сделать это, «даже если бымы знали, что именно» [1].

В-четвертых, органическая взаимосвязь управления с управляемостью, с соотно-шением организации и самоорганизации, что задает широкий диапазон субъектности-бессубъектности.

Таким образом, просматривается многомерность субъектности, заслуживающая кактеоретического анализа (в дополнение к эмпирическому), так и анализа гносеологи-ческого, (дополняемого онтологическим), что представляется возможным на основеуглубленного изучения субъектности как принципа познания и проектирования поли-тических коммуникаций.

Чтобы сузить эту масштабную тему, сконцентрируемся на анализе социально-фи-лософских предпосылок субъектности в контексте политических коммуникаций, насубъектном анализе политико-коммуникационных процессов, на инструментах и фор-мах наполнения субъектностью российского государства и гражданского общества.

В качестве исходной посылки признаем, что субъектность – это одновременно яв-ление и процесс (процессуальная характеристика социума), а также совокупностьсвойств и качеств реальных субъектов (производственно-экономических, политиче-ских, духовно-культурных, социо-экологических, важность которых справедливо под-черкивается в публикациях [2].

В понятийной системе современной науки понятие субъектности органично связанос понятием субъекта и с субъектным анализом, с задачами по изучению субъектных от-ношений и с проектированием субъектных моделей и систем деятельности [3].

Онтологически рассматривая субъектность, обнаружим множество субъектов,структурированных по разным основаниям: уровню абстрактности-конкретности;уровню масштабности, сферам деятельности и др.

Таким образом, закономерно вычленяются трансцендентальный, эмпирический,виртуальный, а также, исторический, политический, социальный субъекты. В частности,политический субъект с полным основанием трактуется в фундаментальных изданияхкак индивидуальный или коллективный агент политической активности, «имеющий всвоем распоряжении определенные политические ресурсы, которые заставляют другихс ним считаться».



81

С учетом структурирования субъектов по сферам деятельности появляется возмож-ность выделять коллективные субъекты, распадающиеся в свою очередь на субъектыхозяйствования, власти, общественного сознания, духовного развития1.

С экономической точки зрения – это субъекты собственности, а с юридическойточки зрения – это субъекты права, что позволяет таким образом вести речь о пра-восубъектности юридических и физических лиц.

Помимо того субъектами выступают и социально – политические структуры. Юри-дически обладая правосубъектностью, они не всегда обладают необходимыми ресур-сами и активностью, поэтому их субъектность может быть номинальной.

Среди показателей общественно-политической субъектности и государственной –укрепление внешних границ со средой, включая духовный суверенитет общества и об-щественно-политические условия развития.

Субъектом принято считать и человека. Каждый из нас – это уже субъект по своемурождению, но чаще всего номинальный, чем реальный, поскольку люди различаютсястепенью независимости, самостоятельности, целеустремленности. Реально выра-женная субъектность – это совокупность качеств и действий, обусловленных неодина-ковым уровнем «волевого и рефлексивного сознания, разной способности кцелерациональному поведению и к сознательной реализации возможностей, откры-ваемых индивидуальной свободой» [5].

Общество при субъектном подходе в рамках политико-социологических исследо-ваний правомерно рассматривать совокупностью коллективных и индивидуальныхсубъектов, что целесообразно иметь ввиду, когда обсуждаются онтологическиеаспекты анализа субъектности. Что же касается гносеологического анализа, то мно-гогранность реальных ситуаций обуславливает многообразие трактовок субъектов иразнообразные представления насчет их сущности, специфики и назначения. Обозна-ченные субъекты достаточно специфично трактуются в тех или иных научных теориях,школах и парадигмах (в силу чего понимание сути и оснований дифференциации субъ-ектов достаточно редко можно свести к общему знаменателю).

Тем не менее, общей является уже сама по себе суть «субъекта» (или «субъектуса»),в переводе с латинского означающего «лежащий внизу» или находящийся в основе»как носитель деятельности – сознания – познания [6].

Не случайно одна из распространенных предельно широких трактовок субъекта(принадлежащая крупнейшему советскому психологу и философу С.Л. Рубинштейну),представляла субъект универсально-философски: как «единство бытия и действия, со-зерцания и деятельности» [7], опираясь на тезис Карла Маркса о субъектности как внут-ренне присущем человеку свойстве, отражающем сущность человека и способностьсозидательных действий [8].

С подобной трактовкой связаны еще два марксистских тезиса, что тонко было под-мечено Л.В. Скворцовым еще 30 лет назад [9]. С одной стороны, отмечающих роль че-ловека как единственного субъекта своей истории. А с другой стороны, что «субъектомвсемирной истории выступает рабочий класс». Сегодня этот второй тезис, способенвызывать скепсис, но нам бы казалось, что важно помнить ряд марксистских посту-латов, которые трудно отнести к политической конъюнктуре. Тем более, если речь идето социальном субъекте как классе, который в своих интересах и в своей деятельности

1 В данном пункте типологии речь может идти о профсоюзах, партиях, религиозных конфессиях и др.



82

противостоит другим классам, субъекте как «конкретно – исторической общности илисоциальной группе» [10].

В сравнительно недавних публикациях отметим точку зрения И.Г.Корсунцева, вос-принимающего субъект не как материальную, а как информационную и виртуальнуюструктуру. Согласно его мнению, параметрами и индикаторами субъектности необхо-димо рассматривать «легитимность и идентичность» [11], а не предлагаемые в совет-ской науке «сознательность» и «целенаправленность». К этой, частичнопост-модернистской точке зрения примыкает и подход профессора А.С. Панарина, вос-принимающего политический субъект как носителя «специфического социальноготворчества» (с оговоркой, что при рассмотрении политики как реликта прежних эпох,политический субъект оказывается «архаичным персонажем, вытесняемым на обочинув самореализующемся гражданском обществе» [4]).

Обобщая взгляды различных исследователей на феномен субъекта, отметим, чтоего свойствами зачастую признаются самоценность, самодостаточность, а также спе-цифические потребности и рефлексия, характеризующие субъект в позитивномсмысле как обладателя сознания и воплощения деятельности, познания [12] (при от-носительно распространенных негативных представлениях, предписывающих соци-ально-политическому субъекту неоправданную и неограниченную активность, а также,однозначную связь с административным ресурсом).

Среди отечественных исследователей остается распространенным пониманиесубъекта как индивидуального, совокупного или «частичного» носителя предметно-практической деятельности, сознания, активности, способного ставить и решать за-дачи, мотивировать свои решения, изменять действительность [13].

Однако, если в философии проблема источников общественных изменений, механиз-мов целеполагания решается в форме соотношения объективного и субъективного факто-ров с введением понятия абсолютного духа, то в политико-социальных науках эти вопросыпока еще не решены, свидетельство чему острейшие дискуссии между реалистами и вир-туалистами (пост-модернистами), между либерал-радикалами и консерваторами.

В центре их внимания – все тот же субъект. (Как «кто-то» или «что- то»). Определен-ный или определенное. Или же напротив: рыхлый или рыхлое (размытое).

В постмодернизме «он» или «оно» является своеобразным инструментом презента-ции культурных смыслов, интерпретирующих личность как текст. Тем самым речь идето своеобразном посреднике между реальностью, воображением и символическим вос-приятием. Специфика этого своеобразного субъекта скрывается за непонятными мас-ками, скрывающими множество его ипостасей [14].

На так называемых странностях субъекта концентрируется внимание постмодерни-стов: на «размытой идентичности», блуждающей по телу (без органов) как машине же-ланий.

В общем и целом, специфика восприятия субъекта в постмодернизме такова:во-первых, разрушение субъект-объектной диспозиции и отказ от презумпции субъ-екта в разнообразных версиях его артикуляции и презентации. Во-вторых, переносцентра тяжести с понимания субъекта как носителя когнитивной рациональности (вклассической философии) к безличному тексту. В-третьих, отрицание традиционного(стабильного, однозначно и линейно детерминированного субъекта дюркгеймовскоготипа); в-четвертых, артикулирование проблематичности субъекта и его перевод в лин-гвистический контекст.



83

В-пятых, оценка предшествующих этапов развития науки, (включая модернизм) какабсолютизации «идеи личности», а постмодернизма как адекватной ее презентации спомощью расщепления.

В-шестых, сведение субъектной тематики к уровню индивида и к дальнейшей де-персонификации субъекта.

Таким образом, субъективность разрушается философски, рассеиваясь внутрилингвистических конструкций, субъект растворяется в дискурсивных практиках, а фе-номен «Я» обретает процессуальность и событийность, что позволяет «самотожде-ственность и индивидуальность» воспринимать как случайность.

Окончательным финалом субъектности выступает упомянутая уже «смерть сверхче-ловека» и «смерть бога», воплощающие символическую гибель субъекта.

С помощью разных аргументов постмодернистами предпринимаются попытки до-казать, что деперсонализации и кризису идентичности, характерному для постинду-стриального общества, больше соответствует понятие «актора2», какдецентрированного субъекта, играющего смысловыми обломками прежней культуры»,воплощающего «усеченную персональность», «бегство от свободы», перекладываниебремени выбора на власть и элиту [4].

Скажем, Поль Бурдье, вводя агента в противоположность субъекту и индивиду,вроде как стремится отмежеваться от структуралистского и феноменологического под-ходов к изучению социума и политики. Он подчеркивает, что понятие субъект исполь-зуется в широко распространенных представлениях о моделях и структурах, правилах,когда исследователь отражает объективистскую точку зрения, воспринимая субъектамарионеткой, которым управляет структура, лишающая его перманентной активности[15]. Пытаясь выйти за рамки предопределенности, Бурдье и вводит понятие «агента»,судя по всему.

Таким образом, получается, что актор вроде как замещает социального субъекта (впостмодернистской ситуации его деперсонализации, кризиса идентичности и размы-вания устойчивых социальных общностей).

Демонстрируя вроде как уважение к субъекту, современная либеральная филосо-фия, одновременно дискредитирует его намеками на опасность тоталитарного конт-

2 Усеченное понимание субъектов все более активно утверждается в научной лексике, пример чегоклассификация «акторов», предложенная Т.И. Заславской.

Во-первых, это микро-акторы (индивиды, семьи, малые группы); во-вторых, это мезо-акторы (органи-зации, предприятия, органы муниципальной власти) в -третьих, макро-акторы (федеральные и региональ-ные органы власти, партии, движения, крупные корпорации и холдинги, общественные классы и слои) /Заславская Т.И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации: Учебн. по-собие. – М.: Дело, 2004. С. 23.

Уподобление политико-правовых субъектов «акторам» обрекает их на пассивные роли, на наш взгляд,хотя чисто семантически понятие «актора» («действующего лица» и «агента», близко смыкается с понятиемсубъекта, причем ни одно из них не опровергает и не отрицает субъектность как таковую.

«Агент» (в переводе с латыни) – это действующий общественный деятель, проводящий политику // Со-циологический энциклопедический словарь. Ред-коорд-р Г.В. Осипов – М.: Норма, 2008. С. 6.

«Актор» (от английского акт, действие, поступок) представляет собой субъекта активно осуществляю-щего какую-либо из форм общественной деятельности.

Как уточняется в энциклопедических изданиях, степень проявления активности и воздействия на по-литические процессы, обусловлена «субъектными качествами политического актора, а также, местом иролью в политической жизни» // См.: Социологическая энциклопедия: В 2-х т. Т. 1. Рук. научного проектаГ.Ю. Семигин М.: Изд-во «Мысль», 2003. С. 27.



84

роля, объявляя неактуальной рационализацию и модернизацию в терминах класси-ческой социологии.

В политическом плане проводится идея нелегитимности «воли народа» даже в такназываемых демократических обществах, что ставит под сомнение роль народа каксубъекта исторического развития [16].

Ослаблению в последнее время противостояния постмодернистов и объективистов(реалистов) способствует расширительное понимание субъектности. Во-первых, какнекоей агрегированности социальных субъектов, их суммы интересов, средств, средобитания. Во-вторых, как «гибридных форм» взаимосвязи субъекта и объекта. В-третьих, как субъективированных объектов с некими ценностями и объективированныхсубъектов, воплощающих отдельные субкультуры [17]. В-четвертых, как квази-субъекта[18] или кодифицированного субъекта [19], заслужившего внимание Питера Штомпки.Все перечисленное заслуживает пристальных оценок, отражая неуклонный процесссближения постмодернистов с модернистами (реалистами). Этому способствуют, ве-роятно, не только покаяния М. Фуко3, но и заявления крупнейшего французского социо-лога Алена Турена о «воскрешении субъекта», о необходимости его возвращения всоциально- политическое поле. Но надо понимать, что этот автор выступает скорее про-тив жестких формулировок объективизма и крайних подходов постмодернизма, абсо-лютизирующих неопределенность, сам же воспринимет субъект как воплощение идеитворчества и самореализации [20], как творца, а не просто носителя Разума, При-роды и воплощения идентичности. Благодаря такому подходу появляется возможностьвести речь об управляющих силах общества, о его творческом потенциале.

Обозначенные выше тенденции важны как показатель реального плюрализма об-щественной жизни и научных представлений, за которыми обширное число публикацийпо данной тематике. Диапазон же восприятия субъектности остается значительным –от однозначных и позитивных признаний [21] – до явного или скрытого отрицания впост-модернизме.

Тем не менее, несмотря на остроту научных дискуссий и попытки вытеснения субъ-екта, он все-таки остается в качестве ключевой смыслообразующей и управленческойкатегории научного поля. В пользу этого свидетельствуют онтологические и гносео-логические факторы. Во-первых, субъектная основа бытия и регулирования общества,во-вторых, объективный процесс формирования всеобщности субъектов, в–третьих,трансцедентальность субъектов, что убедительно доказано еще в советский периодВ.А. Лекторским [6]. Специфика же субъекта определяется его ролью как инициаторакаких-либо взаимодействий, как системного проектировщика характера воздействия,

3 Речь идет о ряде публикаций этого автора и его сожалениях о неточных формулировках , создавшихпревратное впечатление о неприятии им субъекта: хотя он будто бы выступал всего лишь против априор-ной теории субъекта.

Цель же Фуко будто бы заключалась в выяснении того, как именно человек исторически конституиро-вался в качестве определенной формы субъекта и посредством каких практик.

Коренное переосмысление взаимоотношений «субъект – познание – мир» помогли Фуко уйти от Гегеляс помощью Маркса, Ницше, проблематизировав теорию субъекта.

Фуко обозначает субъект как точку пересечения различных исторически сложившихся траекторий врезультате которых субъект утрачивает автономию и единство.

Вооружившись методами Фрейда и опираясь на публикации Лакана, Фуко пытался найти формы ана-лиза выходящие за рамки субъектности к трансформации субъектом самого себя.



85

определяющего необходимые составные элементы и взаимосвязь между ними4 и, на-конец, как регулятора взаимодействия с объектом.

Субъект не только начинает взаимодействие, формирует его систему, но управляетим, задавая определенные параметры и поддерживая эти процессы до некоторого до-пустимого предела, обусловленного спецификой своей природы.

Субъект представляет определенное образование, структуру, социальную общностьили отдельного человека, выступающих в роли инициатора, систематизатора и регу-лятора всех изменений [22], что позволяет представить субъектность как управленчес-кую или мировоззренческую позицию. Однако значимость представляет не толькопозиционная интерпретация субъекта, но и ролевая, позволяющая в итоге определятьего назначение и разнообразные роли.

Не просто как некоего субстракта или субстанции, обладающих материально-веще-ственной формой в качестве физического носителя, но как воплощения функциональнойроли, что позволяет избежать «распространения субстанционального подхода», обопасности которого нас предупреждают авторитетные французские социологи [23].

С учетом этого появляется возможность в политико-управленческом смысле утвер-ждать о двухмерности субъектности. С одной стороны, как содержательно-мирово-зренческой позиции физических или юридических лиц, а с другой стороны, какспецифической роли.

Организационно-содержательный каркас субъектности составляет деятельность, аважным условием и формой проявления субъекта – отношение к широкому спектрупроблем (на основе обоснованного самоопределения), что предполагает целеполага-ние, рефлексивность, самостоятельность.

Если понимание субъекта на индивидуальном уровне можно и нужно связывать с са-мостоятельностью, с независимостью от какой-либо ситуации, то политологическим эк-вивалентом самостоятельности на уровне социума и уровне политической системы инациональных государств является, по нашему мнению, суверенитет, а суверен, согласноАдаму Смиту, обладает тремя обязанностями: защита отечества, обеспечение справед-ливости, возведение и поддержание общественных институтов и механизмов [24].

Синонимом суверенитета и показателем подлинно национального развития уместнорассматривать, на наш взгляд, политическую независимость.

Разновидностью суверенитета, судя по всему, может рассматриваться духовный суве-ренитет, что является чрезвычайно важным для сохранения социокультурной идентичностив условиях глобализации и интенсивного тиражирования развитыми странами образцови эталонов деятельности, отражающих специфику англо-саксонской цивилизации.

Среди условий и показателей субъектности, вероятно, должно бы быть обозначеноукрепление внешних границ со средой, а точнее, духовного суверенитета общества иобщественно-политических условий существования, а также уровень цивилизационнойзрелости, дееспособности, суверенности5.

4 Способность создавать систему – главное свойство всякого субъекта, характеризующее его систем-ные усилия, самостоятельность, самодостаточность и даже автономность.

5 Государство по отношению к субъектам, включенным в его внутреннюю общественную среду, высту-пает в качестве сверх-субъекта. В отношении к другим государствам (во внешних взаимодействиях) – какравноправный участник международных отношений. Все они отличаются друг от друга родовыми каче-ствами, но обладают видовым единством.



86

В проявлении самостоятельности и суверенности суть понимания нами субъектно-сти. Более развернутое и полное предполагает учет эвристического потенциала дея-тельности как концептуально-аналитического принципа, как несущей конструкции ипри изучении различного вида субъектов и субъектности в целом.

Сформированный на основе деятельности особый познавательный подход выступаетантитезой созерцательному подходу к познанию, к принципам «зеркального отражения».

Ценность деятельностного подхода применительно к анализу политических комму-никаций государства и гражданского общества , на наш взгляд, состоит в том, чтотаким образом конкретней и детальней рассматриваются и фиксируются имеющиеместо процессы (в отличие от нормативистского подхода, акцентирующего внимание«на должном» (без учета сложившейся ситуации). Это, во-первых. Во-вторых, вы-являются реальные изменения, а не имитация чего-либо в той или иной сфере обще-ственной жизни или в отношении к кому-либо (например, к молодежи).

В-третьих, акцентируется внимание на механизмах, а не на содержании. В-четвер-тых, выявляются и оцениваются субъекты политических коммуникаций (и политики вцелом) как носители возможных изменений.

Таким образом, методологически деятельность способна быть концептуальнымфундаментом субъектности как принципа анализа политических коммуникаций и ихпроектирования.

Через призму деятельности по иному видится характер взаимообусловленности«личность – организация – общество» и можно сегодня добавить, взаимосвязи различ-ных субъектов политических коммуникаций [24].

Речь идет о механизме включения людей в общественную жизнь, через формиро-вание осознанного интереса и навыков общения, более полного и адекватного пони-мания и взаимопонимания (гражданского, профессионального, общечеловеческого) кформированию механизмов коллективной деятельности, к обмену деятельностью и со-трудничеству на персональном и институциональном уровнях.

На основе деятельности и деятельностного анализа является возможным и такаяего разновидность как субъектный анализ, выступающий способом систематизации иоценки сведений о развитии субъектных отношений, инструментом выявления номи-нальных – реальных (официально действующих и латентных) субъектов, а также сте-пени сформированности субъектности.

Благодаря субъектному анализу, появляется возможность выявлять действующиесилы того или иного общества, «акторов» (или агентов), проводить их типологию, вы-ходя за рамки традиционного сферного подхода к вычленению главного институцио-нального субъекта, к исследованию мотивации различных субъектов, к оценкеперсонифицированных носителей субъектности на основе социологического анализавизуальных текстов и текстов интервью, что вполне вписывается, на наш взгляд, врамки социологического аудита субъектных процессов.

Подобная проблематика выходит за рамки возможностей государства к полномо-чиям гражданского общества и научных учреждений, призванных обозначать правовыеграницы латентных субъектов: шоу-бизнеса и современных медиа, а точнее, медиак-ратии, инфократии и шоу-кратии.

Таким образом, субъектность адекватней и ярче проявляется благодаря субъект-ному анализу, расширяются и соответствующие представления об этом феномене, по-является возможность концептуализировать субъектность в качестве принципиальной



87

идеи, позволяющей охватывать широкий круг объектов, всесторонне их анализируя.Здесь открываются интересные возможности анализа государства, что важно как с со-циологической точки зрения, так и политико-коммуникативной.

Несмотря на то, что государство – это часть социума, благодаря политико-комму-никационному анализу появляется возможность выйти за рамки государственной са-модостаточности к анализу всей совокупности связей общества и государства, увидевего в качестве супер-субъекта, в качестве агента истории в мета-социальном смысле[20] и главного агента исторических трансформаций.

Государство закрепляет и регулирует общественные изменения и общественноеразвитие, выступая крупнейшей в том или ином социуме «фабрикой по производствусоциальных отношений», (как это понимал один из классиков мировой социологии Гер-берт Спенсер).

Однако для решения этих сложных интеллектуальных задач, требуется не простовосприятие государства как социального явления, детерминированного множествомфакторов, но как объекта и субъекта политической коммуникологии (коммуникативи-стики).

Пониманию разных граней сущности государства способствует детализация егопредставлений, а именно: как «инстанции, дарующей права и налагающей обязанно-сти» [26], как «политически организованного общества», как «формальной стороны по-литического существования», как легализованного и легитимного принуждения,обладающая особой «публичной властью» [27], как «договора» [28], а также «вмести-лища власти с очерченными границами» [28], даже, как территории и социальной си-стемы в целом, подчиненных «определенному правлению или господству» [29]. Не всеупомянутые формулировки являются известными и привычными , однако они нашлисвое место в инструменталистской, в субстанционалистской (или абсолютистской),[30] а также в «военно-налоговой теории государства» [31], и других социально-поли-тических теориях, раскрывая государственность с разных сторон.

Политические коммуникации протекают в институциональной сфере, поэтому вни-мания исследователей заслуживает, на наш взгляд, еще один аспект государства – ин-ституциональный. Речь идет о государстве как социальном институте и еговозможностях.

Специфику социологического восприятия государственности, в значительной мереопределяют именно социально-институциональные компоненты, поскольку государствопредставляет собой важнейший институт общества и само состоит из институтов.

Отсюда – роль государства (как института) и государственных органов, состоящаяв сохранении жизненно важных, универсальных для всех граждан ценностей – сувере-нитета страны, внешней и внутренней 6езопасности, правопорядка, охраны природы,прав и свобод человека, спокойствия и благополучия общества.

Все «государственное» относится к публичному уровню (если воспользоваться тер-минологией правоведения и публичного права), в котором в центре внимания «все-общность», «историчность», всеобщий интерес.

Достигается это, благодаря целенаправленности и результативности, чтобы обще-ство ощущало проводимую государственными органами деятельность и позитивныеизменения и тот факт, что ценности институциализируются и становятся устойчивыми,гарантированными и привычными, когда из государственного управления уходят про-извол, субъективизм, анархия, случайность.



88

Если бы определяющие ценности были в советский период государственно-инсти-туциализированными, то, скорее всего, судьба страны была бы другой. Институтыне позволили бы6. С этой оценкой авторитетного специалиста трудно не согласиться.

Социальные институты организуют и направляют жизнедеятельность общества, ока-зывая огромное влияние на происходящие в нем преобразования, хотя могут быть ис-торические периоды, когда функции социальных институтов реализуются неполностью, а порой не выполняются вовсе».

Роль институтов в обществе и соответствующее отражение их деятельности в наукедолжно бы занимать центральное место в научных исследованиях, чтобы углубитьпредставления о государстве – как особом политическом институте, как организа-ционно-функциональной структуре в системе государственного регулирования .

С позиции институционализма рельефно высвечивается фундаментальная про-блема, проявляющаяся на разных этапах развития человеческого сообщества: «Какиминужны обществу государственные институты (во всем множестве их элементов и пара-метров?», «Как найти «золотую середину, которая бы, с одной стороны обеспечивалаправа и свободы человека, давая простор его активности и творчеству, а с другой – вво-дила бы в общество организованное начало, упорядочивая деятельность индивидов?».

Ответы на поставленные вопросы зависят от институционально-нормативного по-нимания государства как совокупности правил и норм, обязательных для выполнениягосударственными органами, гражданским обществом и отдельными гражданами сцелью поддержания порядка, общественной стабильности и развития.

Государство – это ресурсы власти и материально-технические, финансовые, кадровые,информационные ресурсы. В этом смысле слова не один из социальных институтов неспособен сравниться с государством по его возможностям и неотвратимости действий.

Государство – это интегрированный субъект власти и регулирования, это «институ-ционализированная» власть, хотя в рамках сложной системы взаимообусловленностии взаимозависимости приходится вести речь о государстве как части общества и егоинструменте. Становится заметным данный инструмент при разработке и реализациитех или иных видов (или направлений) государственной политики.

Роль субъектности в формировании содержания и форм государственной политикитрудно переоценить. Во-первых, это концептуальный стержень, обозначающий цели инаправления государственной деятельности (с позиции государства как институцио-нализированной власти и с позиции субъектов этой политики). Во-вторых, это сово-купность политико-управленческих решений и креативное начало государственнойдеятельности. В-третьих, это позиция управленческая и мировозренческая.

Если государственная политика – это позиция государства по тому или иному во-просу, то эта позиция должна бы раскрываться политико-управленчески: в содержаниидеятельности исполнительной и законодательной власти, должна бы адресоваться го-сударственным органам и гражданскому обществу, разрабатываясь с их участием.

Положив в основу представлений субъектный подход как системообразующую ка-тегорию, тем самым задаем новый ракурс восприятия государства. Как полноценного

6 Подобная постановка вопроса является принципиальной по значимости для молодежной социали-зации и молодежной политики.

Сами по себе материально-технические, информационные, финансовые и др. ресурсы не приводят крешению назревших проблем, так же как определенные технологии не приводят к общественно-полити-ческим изменениям – требуется институциональный и индивидуальный субъект.



89

«деятеля» и действующего лица, а не только, актора, партнера, или же объекта какого-либо воздействия.

Таким образом, проблематика «субъекта» как прямо, так и косвенно просматрива-ется в содержании и формах государственной политики в современной России, поз-воляя перевести анализ и оценки с уровня обсуждения деклараций и «благихпожеланий» на уровень выявления действующих политических сил и конкретных поли-тико-управленческих структур, способных выполнять необходимые действия.

Благодаря субъектно-деятельностному подходу возникает понимание, что суть го-сударственной субъектности – это не столько в декларациях о важности какой–либопроблемы, не столько планы, сколько принципиальная позиция.

Своеобразие представлений о государственной политике определяется специфи-кой ее социально-управленческих механизмов, политико-правовых инструментов и со-циальных технологий как единства нормативно-правовых основ данной политики,плюрализма форм и методов работы с различными группами населения.

Подводя итоги, обобщим: благодаря концептуальным представлениям о субъект-ности сформирован теоретический фундамент для разработки «субъектно-институ-циональной» теории государственной политики.

В общем и целом специфику данной теории должно бы отличать новое пониманиегенеральной цели молодежной политики.

Прежде всего, как создания необходимых условий для самоопределения молодежис целью ее социального становления и включения в социум, а также повышение суб-ъектности молодых людей.

Смысловое ядро и концептуальный стержень задается пониманием субъекта как но-сителя социального творчества и вполне определенной позиции, а не просто как носи-теля деятельности, сознания, познания.

Завершая анализ субъектности в контексте политических коммуникаций, обобщим:к настоящему времени имеются социально-философские и политологические предпо-сылки для реконструкции субъекта и субъектности, с учетом новых задач. Имеющийсяв науке «задел» может способствовать широкому взгляду на роль субъектности в кон-тексте политических коммуникаций.

Ключевая же проблема сегодня – это недостаточный (а точнее, неполный) уровеньсубъектности российского государства и гражданского общества. Прежде всего, из-за заметно опаздывающей реализации стратегической функции и неполного осознанияи перевода общенациональных интересов на язык политики. Политические коммуни-кации между российским государством и гражданским обществом остаются невы-строенными. Государство зачастую занимается несвойственной деятельностью (хотяподобные вопросы, могли бы с успехом решаться некоммерческими негосударствен-ными организациями или муниципальными образованиями).

Вызывает оптимизм возвращение в состав России Крыма, а также обсуждение в Го-сударственной Думе законопроекта, посвященного государственному стратегическомупланированию, но эти действия, судя по всему, должны были быть предприняты раньше.

Завершая анализ субъектности в контексте политических коммуникаций, обобщим:ключевая проблема сегодня – это недостаточная (а точнее, неполная) субъектностьроссийского государства и гражданского общества. Прежде всего, из-за заметно опаз-дывающей реализации стратегической функции и неполного осознания и перевода об-щенациональных интересов на язык политики.



90


1. Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2002.2. Григорьев С.И., Гуслякова Л.Г., Гусова С.А., Социология. Основы модернизации социального знания:

Учебник. М., 2006.3. Кузнецов В.Н. Мы – Народ. Народ главный субъект развития, модернизации, управления Россией:

Коллективная монография. Под ред. В.Н. Кузнецова. М., 2011.4. Панарин А.С. Субъект политический. // Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Ин-т Философии

РАН, Нац. общ.-научн. фонд. Ред. В.С.Степин, А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин и др. М., 2010.5. Заславская Т.И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации. М.,

2004.6. Лекторский В.А. Субъект. // Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Ин-т Философии РАН, Нац.

общ.-научн. фонд. Ред. В.С. Степин, А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин и др. М., 2010.7. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб., 2003.8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. 9. Скворцов, Л.В. Субъект истории и социальное самосознание. М., 1983.10. Батенин С.С. Человек в его истории. Ленинград, 1976.11. Корсунцев И.Г. Субъект в технологическую эпоху. М., 1999.12. Скачков, А. С. Субъектность человечества: постановка проблемы морфогенеза. Омск, 2008; Гала-

зова, С. С. Рыночные детерминанты функционирования корпоративной субъектности. / С. С. Галазова, М.А. Биганова; Владикавказ, 2008; Большунова, Н.Я. Субъектность как социокультурное явление. Новоси-бирск, 2005; Современная российская молодежь: от стихийной самоорганизации к целенаправленномуформированию субъектности: материалы всерос. науч.-практ. конф. (г. Белгород, 27-29 марта 2007 г.). /Под ред. Л. Я. Дятченко, Белгород, 2007.

13. Яковенко, И. Г. Политическая субъектность масс: культурологический аспект политической жизни вРоссии. М., 2009; Гнидина, Ю. А. Субъектность личности как условие развития государства и гражданскогообщества. Реутов, 2010; Сыромятников, И. В. Профессионализм, субъектность и самоопределение специа-листа: концептуальные подходы к определению и развитию. / И. В. Сыромятников, И. Г. Ожерельева, Э. В. Репин. М., 2009.

14. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977. 15. Бурдье П. Социология политики / Пер. с фр. Сост. общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко. М., 1993.16. Политическая наука: основные направления . Перевод с англ. под ред. Е.Б. Шестопал. М., 1999.17. Интернет ресурс: http://www.dissland.com/catalog/sotsialno_filosofskiy_analiz_sub_ektov_kommunikatsii.html.18. Каган М.С. Мир общения: проблема межсубъектных отношений. М., 1988.19. Штомка П. Социология социальных изменений. М., 1996.20. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М., 1998.21. Григорьев С.И., Фролов А.С. Спасение научного социогуманитарного знания? Или …его постмо-

дернистская кончина? // Постмодерн в современном социогуманитарном знании: закономерное развитиеили манипуляция сознанием? (Навстречу всероссийскому круглому столу «Постмодернизм в современнойнауке и практике». РГСУ. ): Материалы / Под общ. ред. С.И. Григорьева. М., 2009.

22. Граждан В.Д. Деятельность и управление. (Социологический аспект). М., 1989.23. Бади Б., Бирнбаум П. Переосмысление социологии государства // Международный журнал соци-

альных наук, 1994, № 4 (7). 24. Смит А. Богатство народов. М., 1962.25. Першуткин С.Н. Роль деятельностного подхода в изучении социалистического самоуправления на-

рода // Молодежь на рубеже 90-х годов. Тезисы выступлений к научно-практическому семинару молодыхученых и аспирантов. Отв. ред. Буренко В.И., М.: Изд-во ВКШ при ЦК ВЛКСМ, 1989.

26. Лиза Вене Классен Новые отношения власти, граждан и политики. Под ред. Лизы Вене Классен.Практическое руководство по защите интересов и гражданской активности «Соседи по планете». Фонд«Азия». Сан-Франциско. Вашингтон, 2002.

27. Чиркин В.Е. Основы сравнительного государствоведения. М., 1997.28. Зверев. В.С. Институциональная среда экономики. Новосибирск, 2005.29. Большой толковый социологический словарь Коллинза в 2 -х томах, Т.2, М., 1999. 30. Маритен Ж. Человек и государство / Пер. с англ. Т. Литвинцевой. М.: 2000.31. Дерлугьяна Г. «Военно-налоговая теория государства» к монографии Ч. Тилли «Принуждение, ка-

питал и европейские государства (1990–1992 гг.)». М., 2009.



91

32. Аберкромби Н. Социологический словарь. Казань, 1997.33. Лепский В.Е. Субъектно-ориентированный анализ проблем интеграционного проекта для Евразии

/ Развитие и экономика. 2012. № 2.

SUBJECT AND SUBJECTIVITY IN THE CONTEXT OF POLITICALCOMMUNICATION

Author: PERSHUTKIN S.N.

PERSHUTKIN Sergei Nikolaevich, Doctor of Social Sciences, Assistant Professor of Public Relationsand Media Policy Department of the Institute of State Service and Management of the Russian Pres-idential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA).Address: 84, Vernadskogo prospect, Moscow, Russia, 119571. Phone: +7 (499) 956-07-01; E-mail: [email protected]

Abstract: the author tells us about the exacerbation of the question of subjectivity, the sources ofactivities, tools, possible impacts on current processes.The author also shows how to solve the problem of clarifying of understanding subjects and sub-jectivity, and assesses the degree of formation of subjectivity in contemporary Russian society .The author argues that the political and communication approach is determined by the political andsociological, and even social and philosophical aspects, that is the hardest of the socio-politicalpuzzles in "what " should be done at the beginning of the 21st century, but also in the fact "who"can perform social change and transformation,in Zygmunt Bauman`s language. The main problem in modern Russia is the lack of political subjectivity. The author reveals the on-tological and epistemological conditions for further conservation concepts "subject" in the concep-tual apparatus of modern science and political communication. According to the author`s view, the organizational and substantive basis of subjectivity is activityand important condition and form of expression to a wide range of problems are reflexivity, self-re-liance. According to the author`s view the nation-state indicator of subjectivity are the level of civi-lizational maturity, capacity, sovereignty, political independence.

Keywords: subject, subjectivity, political communication, political entity, subjectless, subjective analy-sis, social creativity, knowledge, planning, public policy.

References

1. Bauman, Z. Individualizirovannoe obscheestvo. M., 2002 [Bauman.Z. (2002). The Individualized Society.Moscow, 2002].

2. Grigoriev, S.I. , Gusliyakova, L.G., Gusova S.A. Sotciologiya. Osnovi modernizatcii sotcialnogo znaniya: Ucheb-nik. M., 2006. [Grigoriev S., Guslyakova L.G., Gusova S.A. (2006). Sociology. Basis for the modernization of socialknowledge: Textbook. M., 2006].

3. Kuznetsov, V.N. My – Narod. Narod glavnii subiekt razvitiya, modernizatcii, upravleniya Rossiey: Kolllektivnayamonografiya. Pod redaktciey Kuznetsova M., 2011. [Kuznetcov,V.N. (2011). We are people. People are the mainsubject of development, modernization, management Russia: Collective monograph . Ed. V.N. Kuznetsov, M., 2011].

4. Panarin, A.S. Subiekt politicheskii // Novaya filosofskaya entciklopediya: V 4 t./ Institut Filosofii RAN, Natc.Obj.-nauchn. Fond. Red. V.S. Stepin, A. Guseiniv, G.Y. Semegin I dr. M., 2010. [Panarin, A. (2010). Political entity //New Encyclopedia of Philosophy: 4 vol . M., 2010].

5. Zaslavskaya, T.I. Sovremennoe rossiskoe objestvo: Sotcialnii mehanizm transformatcii: M., 2004. [Za-slavskaya, T.I. (2004). Modern Russian society: Social transformation mechanism. M., 2004].

6. Lektorskiy, V.A. Subiekt // Novaya filosofskaya entciklopediya: V 4 t./ Institut Filodofii RAN. Red. V.S. Stepin.A. Guseinov, G.U. Semegin I dr. M., 2010. [Lectorskiy, V.A. (2010). Subject // New Encyclopedia of Philosophy: In 4vol. / Institute of Philosophy, Ed. V.S. Stepin, A. Guseinov, G.Y. Semigin, M., 2010].



92

7. Rubinshtein, S.L. Bytiye I soznaniye. Chelovek I mir. SPb., 2003. [Rubinstein S.L. (2003). Being and con-sciousness. Man and the world. SPb., 2003].

8. Marks, K., Engels, F. Soch. T.3. [K. Marx and F. Engels. Works, Vol. 3 ].9. Skvortsov, L.V. Subyekt istorii I sotsialnoye samosoznanie. M., 1983. [Skvortsov L.V. (1983). Subject of history

and social identity. M., 1983].10. Batenin, S.S. Chelovek v ego istorii. Leningrad, 1976. [Batenin, S.S. A man in his stories. Leningrad, 1976].11. Korsuntsev, I.G. Subiekt v tehnologicheskuyu epohu. M., 1999. [Korsuntsev I.G. (1999). Subject in the tech-

nological age. M., 1999].12. Skachkov, A.S. Subiektnost chelovechestva: postanovka problemy morfogeneza. Omsk, 2008. Galazova,

S.S. Rynochniye deerminanti funktcionirovaniya korporativnoy subiektivnosti / S.S. Galazova, M.A. Biganova; Vladi-avkaz: 2008. [Skachkov, A.S. Subjectivity of humanity: problem of morphogenesis / A. Skachkov; Omsk, 2008].Galazova S. Market determinants of corporate functioning subjectivity / S. S. Galazova, M.A. Biganova; Vladikavkaz,2008. Bolshunova N.Y. Subyeknost kak sotsiokulturnyi fenomen. Novosibirsk, 2005. [Bolshunova N.Y. (2005). Sub-jectivity as a sociocultural phenomenon. Novosibirsk, 2005]. Russian youth: from the spontaneous self-organizationto the purposeful formation of subjectivity: Proceedings of the scientific-practical conference (Belgorod , 27-29March 2007. Ed. L.Y. Dyatchenko). Belgorod, 2007].

13. Yakovlenko, I.G. Politicheskaya subiektnost mass: kulturologicheskiy aspect politicheskoi jizni v Rossii. V.M., 2009. [Yakovlenko, I.G. (2009). Political subjectivity of the masses: culturological aspects of political life in Russia.M., 2009]. Gnidina Yu.A. Subiektnost lichnosti kak uslovie razvitiya gosudarstva I grajdanskogo objestva. Reutov,2010. [Gnidina Yu. A. (2010). Identity subjectivity as a condition of state and civil society. Reutov, 2010]. I. V. Syrom-jatnikov , I.G. Ozhereleva , E. Repin. Professionalism, subjectivity and self-determination of the expert: conceptualapproaches to the identification and development. M., 2009.

14. Foukault, M. Slova I veshchi. Arheologiya gumanitarnikh nauk. M., 1997. [Foukault, M. The words and thethings. Archaeology of Humanities. M., 1997].

15. Bourdieu, P. Sociologiya politiki. / Perevod s frantuzskogo N.A. Shmatko, M., 1993. [Bourdieu, P. (1993).Sociology of Politics. /Tr. From French. Ed. N.A. Shmatko.,M.,1993].

16. Politicheskaya nauka: osnovnie napravleniya. Perevod s angl. Pod red. Shestopal E.B. M.,1999. [Politicalscience: basics of science. M., 1999].

17.Available: http://www.dissland.com/catalog/sotsialno_filosofskiy_analiz_sub_ektov_kommunikatsii.html.18. Kagan, M.S. Mir obsheniya: problema mejsubiektnih otnoshenii. M., 1988. [Kagan, M.S. (1988). The world

of communication: the problem of intersubjective relations. M., 1988].19. Sztompka, P. Sociologiya sotcialnih izmenenii. M., 1996 [Sztompka, P. (1996), Sociology of social

change. M.].20. Turen A. Vozvrajenie cheloveka deistvuujego. Ocherk sotciologii. M., 1998. [Touraine, A. Returning the man

in action. Essay of sociology. M., 1998].21. Grigoriev, S.I., Frolov, A.S. Spasenie nauchnogo sociogumanitarnogo znaniya? Ili ego postmodernistskaya

konchina?// Postmodern v sovremennom sociogumanitarnm znanii: zakonomernoe razvitie ili manipuliatciya soz-nanie?(Navstrechu vserossiskomy kruglomu stolu “Postmodern v sovremennoy nauke I praktike”. RGSU. 28.11.2009g.): Materiali / Pod obj. red. S.I. Grigorieva. M., 2009. [Grigoriev, S., Frolov, A.S. (2009). Is it a salvation of sociohu-manitarian scientific knowledge? Or it is a postmodern death? // Postmodern in modern socio-humanitarian knowl-edge: natural development or manipulation of consciousness. (Towards the All-Russian roundtable "Postmodernismin modern science and practice." RSSU. 28.11.2009) Materials / Ed.: Grigoriev, S.I. M., 2009].

22. Grajdan, V.D. Deyatelnost I upravlenie. (Sotciologicheskii aspekt). M.: NII truda, 1989 [Grajdan, V.D. (1989).Activity and management. (Sociological aspect). M., 1989].

23. Badi, B., Birnbaum, P. Pereosmislenie sotciologii gosudarstva // Mejdunarodnii jurnal sotcialnih nauk, 1994,№4(7). [Badie B., P. Birnbaum, P. (1994). Rethinking sociology of state // International Social Science Journal,1994, № 4 (7)].

24. Smit, A. Bogatstvo narodov. M.,1962 [Smith, A. (1962). The Wealth of Nations. M., 1962].25. Pershutkin, S.N. Rol deyatelnogo podhoda v izuchenii sotcialisticheskogo podhoda politicheskogo

samoupravleniya naroda // Molodej na rubeje 90-h godov. Tezisi vistuplenii molodih uchenih I aspirantov. Otv. Red.Burenko V.I., M., 1989. [Pershutkin S.N. The role of the activity approach in the study of socialist self-government ofthe people // Youth of the 90s. Ed. Burenko V.I., M., 1989].

26. Liza Vene Klassen. Novie otnoshrniya vlasti, grajdan, politiki. Pod red. Lizi Vene Klassen. San frantcisco.Vashington, 2002. Fond Aziya [Viena Lisa Klassen. (2002). New power relations, citizens and politicians. Ed. LisaKlassen Vienna. A practical guide to advocacy and civic engagement "Neighbors on the planet", Fund “Asia”. SanFrancisco, Washington, 2002] .



93

27. Chirkin, V.E. Osnovi sravnitelnogo gosudarsvovedeniya. M., 1997. [Chirkin V.E. The Fundamentals of com-parative study of the State. M., 1997].

28. Zverev, V.S. Institutcionalnaya sreda ekonomiki. Novosibirsk, 2005. [Zverev, V.S. Institutional environmentof the economy. Novosibirsk, 2005].

29. Bolshoy tolkoviy sotcioligicheskii slovar v 2-h tomakh Collins. T.2, M., 1999. [Collins Big sociological diction-ary, 2 vols , Volume 2 , Moscow, 1999].

30. Mariten, J. Chelovek I gosudarstvo / per. s angl. Litvintsevoy T. M., 2000. [Maritain, J. (2000). Man and State/ Tr. from English. By T. Litvintseva, M., 2000].

31. Derlugiyana, G. “Voenno-nalogovaya teoriya gosudarstva”, k monografii Ch. Tilli “Prinujdenie, kapital Ievropeiskie gosudarstva (1990-1992 gg.). M., 2009. [Derluguian, G. (2009). "Military- tax state theory " to the mono-graph Charles Tilly "Coercion, Capital and European States (1990-1992). M., 2009].

32. Aberkrombi, N. Sotciologicheskii slovar. Kazan: Izd-vo Kazan. Un-t, 1997 [Abercrombie, N. Sociological dic-tionary. Kazan, 1997].

33. Lepskii, V.E. Subiektivno-orientirovannii analiz problem integratcionnoga proekta dlya Evrazii/ Razvitie Iekonomika. 2012. № 2. [Lepskii, V.E. (2012). Subject-oriented analysis of the problems of the integration projectfor Eurasia / Development and Economy. 2012 . №2].



94

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ

ETHNO-POLITICAL COMMUNICATION



95

ВНЕШНЯЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА И СОВРЕМЕННЫЕ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ

Автор: ЗАХАРОВА В.И.

ЗАХАРОВА Вера Игоревна – кандидат социологических наук, доцент кафедры обществен-ных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Россий-ской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РоссийскойФедерации (РАНХиГС).Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, д. 84Тел: +7 (499) 956-07-01; E-mail: [email protected]

Аннотация: конструктивное взаимодействие социальных групп, имеющих различные цен-ностные, религиозные, этнические и политические ориентиры, может быть достигнуто наоснове выработки норм толерантного поведения и навыков межкультурного взаимодей-ствия. Культурные связи способствуют формированию привлекательного образа страны,свидетельствуя об ее стремлении к открытости и диалогу. Культурные связи – эффективноесредство международных отношений и межкультурных коммуникаций.Перед современным государством возникает достаточно сложная дилемма: построениемоноэтнического государства с включением всех национальностей в единый этнос с раз-витием внешних связей, как элемента нации, или построение совокупности национально-стей с возможностями развития внешних связей каждой отдельной автономии, чтодостаточно чревато сепаратизмом.

Ключевые слова: молодежь, этническая принадлежность, этническая культура, культурныйобмен, культурные связи, этнокультурная среда, межкультурные коммуникации.

Взаимодействие в области культуры стало общемировой тенденцией, которая все вбольшей степени охватывает любые сферы жизни современного мирового сообщества.В наши дни особым направлением исследований истории и современного состояниямеждународных отношений стало изучение проблемы использования культуры во внеш-ней политике [1].

Обусловлено такое внимание к культуре со стороны государств и их внешнеполити-ческих ведомств тем, что многие традиционные методы ведения внешней политикиутратили свою эффективность и не приносят ощутимого результата в конкуренции го-сударств за мировое лидерство. В начале XXI в. в политологии и теории международныхотношений приобрела популярность концепция «мягкой силы» представителя амери-канской неолиберальной школы Дж. Ная. По его мнению, традиционные внешнеполи-тические аргументы, такие как величина территории, армия и т.п. утратили своюэффективность, поэтому государства, борясь за авторитет в мире, все чаще прибегаютк «мягким», но действенным средствам: образованию, науке и культуре. Поэтому куль-туру можно рассматривать как существенный фактор внешней политики стран, стремя-щихся играть важную роль в международных отношениях [2].

Нельзя не учитывать, что культурные связи способствуют формированию привлека-тельного образа страны, свидетельствуя о ее стремлении к открытости и диалогу. В от-личие от традиционной дипломатии первой половины – середины ХХ века,обеспечивавшей в первую очередь безопасность и национальные интересы госу-дарства, новая дипломатия конца ХХ – начала ХХI вв. в значительной мере нацелена на



96

моделирование образа страны в мире [3]. В такой ситуации культура становится деломгосударственной важности, а культурные связи – эффективным средством междуна-родных отношений и межкультурных коммуникаций. В данных условиях использованиекультурного потенциала в интересах того или иного государства приобретает особуюактуальность. Понимание важной роли культуры в современных международных про-цессах нашло отражение в формировании отдельного направления деятельности госу-дарств на мировой арене, получившей название внешней культурной политики [4].

Внешняя культурная политика – это комплекс мер, разрабатываемых и реализуемыхгосударством на внешнем уровне для продвижения национальной культуры и языка зарубежом, направленный на формирование благоприятного образа страны с цельюукрепления его авторитета в мире. Как правило, внешняя культурная политика предпо-лагает активное продвижение, популяризацию, экспорт национальной культуры и языка,пропаганду собственных культурных ценностей и достижений за рубежом [5]. Транс-формация международного культурного контекста в начале ХХI в. привела к поискуновых методов и форм культурного сотрудничества с тем, чтобы они соответствовалиновым вызовам культурной глобализации и могли противостоять процессам стираниянациональных культур [6].

В последнее время в практике многих государств, и прежде всего, стран Европы, ак-тивно использующих методы внешней культурной политики, все отчетливее прослежи-вается тенденция, связанная с уходом от одностороннего продвижения своей культурывовне и построению культурного диалога. Это предполагает не только демонстрациюсвоей культуры в мире, но и создание условий для представления других культур [7] иразвитие межкультурных и межэтнических коммуникационных связей.

Коммуникации этнического направления подразумевают возможность выбора куль-турной связи между территориями, причем данная связь устанавливается, исходя изформулировки «этнос». Необходимо пояснить, что данная формулировка этноса отно-сится к уровневым характеристикам взаимодействия [8].

Проблематикой современных этнокультурных коммуникаций является тот факт, чтоформирование этноса, по сути, происходит не только по признакам культуры, скажемрегиона или территории, но и путем проникновения отдельных культурных элементов вдругие страны. Примером может служить не только исламизация европейских стран, нои развитие национальных автономий в странах бывшего СССР и Югославии. Все это при-водит к тому, что культурный обмен протекает крайне фрагментарно и значительный ростнационального самосознания позволяет расширить понятие этнокультурной коммуни-кации в структуру взаимодействия на основе формальных и неформальных контактов [9].

Значительная доля таких контактов строится на основе миграционных потоков. Еслипри въезде в страну незначительного количества представителей иной культуры, онимогли бы находиться в значительной автономии от основной массы граждан, то совре-менные методы развития и формирования представительств этнических культур в отлич-ных от традиционных воззрений странах выдвигают требование поддержки со стороныосновной массы коммуникантов в виде культурных представительств и центров [10].

Проводимая политика вынуждена учитывать не только возможности политическихситуаций, но также и возможность развития государства или территории с учетом пре-обладания мнения в этносе. Перед современным государством возникает достаточносложная дилемма: построение моноэтнического государства с включением всех нацио-нальностей в единый этнос с развитием внешних связей, как элемента нации, или по-



97

строение совокупности национальностей с возможностями развития внешних связейкаждой отдельной автономии, что достаточно чревато сепаратизмом.

Данное видение проблемы затрагивает и совокупность развития политической си-туации. Реализация решений в формате развития коммуникаций этнической направ-ленности позволяет сглаживать достаточно большое количество конфликтов нанеофициальном уровне [11].

В современных условиях глобализирующего мира наиболее интенсивно проявляетсятенденция отношений не только межгосударственных, но и межэтнических, межкуль-турных, межцивилизационных, межконфессиональных. Процессы миграции населенияприводят к возникновению проблем адаптации иноэтнических общин. Проявления эт-ноцентризма, ксенофобии, структурной дискриминации по этническому признаку, меж-этнической напряженности и открытых конфликтов, к сожалению, остаютсянеотъемлемой частью сегодняшней действительности. [12].

Также в контексте резко увеличившейся миграции, вызванной дестабилизациейБлижневосточного региона и возросшего в разы потока беженцев в страны ЕС, уже-сточение миграционной политики этих стран, социокультурные взаимодействия сталиодним из важнейших аспектов международных отношений сегодня.

Результаты исследований российских ученых показывают, что в качестве основныхпричин, побуждающих людей разных этнических сообществ покинуть места прежнегопроживания, выступают такие аспекты, как: обострение межэтнических отношений,чаще всего характерные для зон вооруженных конфликтов, военных действий; языковаядискриминация, проявляющаяся в признании лишь языка титульного народа и возве-дении его в ранг государственного и его доминирование в общественно-политическойжизни, в системе образования и в быту; недружелюбность, а порой и враждебность состороны автохтонного или титульного этноса; угроза безопасности мигрантов, вызван-ная неблагоприятной обстановкой и провоцирующая страх за собственную жизнь ижизнь родных и близких; дискриминация по этническому признаку на рабочем месте,когда происходит потеря работы, сложности с продвижением по службе из-за этниче-ской принадлежности индивида; введение в законодательство дискриминационныхактов и статей о гражданстве.

В Декларации принципов толерантности, принятой ЮНЕСКО в 1995 году, подчерки-вается, что конструктивное взаимодействие социальных групп, имеющих различныеценностные, религиозные, этнические и политические ориентиры, может быть достиг-нуто на основе выработки норм толерантного поведения и навыков межкультурноговзаимодействия.

Развитие культуры межнационального общения рассматривается как сложный, мно-гоаспектный, длительный процесс утверждения в образе мышления, чувств и поведениялюдей таких гуманных норм, как благожелательность, дружелюбие, толерантность,взаимопонимание в отношениях между гражданами различной национальной принад-лежности.

В России в целом, активизировался рост национального самосознания граждан, чтообусловило актуализацию их этнокультурных потребностей по сохранению самобытно-сти, развитию языка, образования, национальной культуры, традиций и обычаев. Нали-чие мест компактного проживания представителей определенных этническихобщностей создает необходимые условия для функционирования устойчивых структурнациональных общественных объединений.



98

Реализация коммуникационных принципов и их обеспечение в правовом ключе опи-раются на присутствие ряда концепций и программ развития преимущественно культур-ного обмена. Несмотря на различный формат культурных мероприятий, принципы ихорганизации и проведения, можно отметить, что все они нацелены на расширение геогра-фии участников проектов, на вовлечение в диалог самой широкой и, прежде всего, моло-дежной аудитории, на совместное участие в мероприятиях представителей разных стран.

Задача подготовки молодежи к жизни в поликультурном мире названа в числе приори-тетных в документах ООН и ЮНЕСКО. Доклад Международной комиссии по образованиюдля XXI в. подчеркивает, что одна из важнейших функций школы – научить людей жить вме-сте, помочь им преобразовать существующую взаимозависимость государств и этносовв сознательную солидарность. В этих целях образование должно способствовать тому,чтобы, с одной стороны, человек осознал свои корни и тем самым мог определить место,которое он занимает в мире, и с другой – привить ему уважение к другим культурам.

Воспитание социальной компетентности в этнокультурной среде – длительный исложный процесс. Очень важно найти подход к решению фактически новой для педаго-гики проблемы – социально-образовательной. Становится очевидной необходимостьразработки новых образовательных стратегий и подходов на основе интеграции научныхзнаний и практического опыта, смежных с педагогикой областей: психологии, социоло-гии, культурологии и философии [13].

Безусловно, новые формы основаны на богатых традициях культурного обмена. Од-нако в современных условиях они приобретают иной характер, который соответствуетновейшим тенденциям развития современной культуры, а также особенностям между-народного сотрудничества. Из года в год международное культурное сотрудничествообогащается всё более и более новыми идеями, направлениями и формами, включаетвсё больше новых проектов, расширяется его география. В нем сочетаются как тради-ционные формы взаимодействия, так и новые, обусловленные современными техниче-скими возможностями и насущными задачами международных отношений. Поиск иутверждение новых форм сотрудничества, на наш взгляд, может повысить эффектив-ность международного культурного взаимодействия и способствовать решению, в томчисле, и острых политических проблем.


1. Дурново Д.В. Транши из бюджета на развитие туризма // Туристические и гостиничные услуги: бух-галтерский учет и налогообложение. 2013. № 3.

2. Васецкий В.Н. Гражданско-правовые средства защиты в сфере туризма // Законодательство и эко-номика. 2011. № 6.

3. Семенихин В.А. Ценообразование в туризме // Аудит и налогообложение. 2013. № 8.4. Сирченко А.А. О перспективах развития событийного туризма в Российской Федерации // Туризм:

право и экономика. 2013. № 2.5. Писаревский Е.Л. Предложения Федерального агентства по туризму к Концепции проекта Феде-

рального закона «О туризме и туристской деятельности в Российской Федерации» // Туризм: право и эко-номика. 2013. № 2.

6. Семенихин В.А. Обеспечение защиты прав потребителей. Туристские услуги // Финансовая газета.2013. № 44.

7. Бубновская Т.А., Суворов Ю.Б. О некоторых актуальных правовых аспектах использования автотранс-порта в современной концепции развития туризма в России // Туризм: право и экономика. 2013. № 2.

8. Писаревский Е.Л. Стратегия развития туризма как ключевое направление государственного регу-лирования туристской деятельности в Российской Федерации // Юридический мир. 2011. № 5.



99

9. Шарков Ф.И. Основы социального государства. М., 2012.10. Бавельский А.Д., Зорин И.В., Сеселкин А.И. Доступная среда как фактор развития и безопасности

безбарьерного туризма // Туризм: право и экономика. 2013. № 2.11. Кружалин В.И., Шабалина Н.В., Тульская Н.И. Научные подходы к формированию рейтингов по

уровню развития индустрии туризма // Туризм: право и экономика. 2013. № 2.12. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Семиотическая составляющая межкультурной

коммуникации // Система ценностей современного общества. 2011. № 20. С. 145-153.13. Малыгина И.В. Культура в условиях глобализации // Вестник Московской государственной акаде-

мии делового администрирования. Серия: Философские, социальные и естественные науки. 2013. № 1(19). С. 58-64.

14. Шарков Ф.И. Интерактивные электронные коммуникации (возникновение «четвертой волны»).Учебное пособие. М., 2010.

FOREIGN CULTURAL POLICY AND MODERN COMMUNICATIONS ETHNOPOLITICAL

Author: ZAKHAROVA V.I.

ZAKHAROVA Vera Igorevna - candidate of Social Sciences, associate Professor of Public Relationsand Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the RussianPresidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA).Address: 84, Vernadskogo Prospekt, Moscow, Russia, 119571.Tel: +7 (499) 956-07-01; E-mail: [email protected]

Annotation. Constructive interaction between social groups with different values, religious, ethnicand political orientations, can be achieved through development of norms of tolerant behaviorand skills of intercultural communication. Cultural relations contribute to the formation of an at-tractive image of the country, indicating its commitment to openness and dialogue. Cultural rela-tions is an effective tool of international relations and intercultural communication. Modern statesface quite difficult dilemma: building a mono-ethnic state with the inclusion of all ethnic groupsinto a single ethnic group with the development of external relations as an element of the nation,or building a set of nationalities with the possibilities of development of external relations of eachindividual autonomy, which is rather fraught with separatism.

Keywords: youth, ethnicity, ethnic culture, cultural exchange, cultural ties, ethnic and cultural en-vironment, intercultural communication.

References

1. Durnovo, D.V. Transhi iz biudjeta na razvitie turizma //Turisticheskie I gostinichnie uslugi: buhgalterskii uchetI nalogooblojenir. 2013. N 3. [Durnovo, A.I. (2013). Tranches from the budget for the development of tourism //Tourist and hotel services: accounting and taxation. 2013. N 3].

2. Vasetckii, V.N. Grazhdansko-pravovie sredstva zashiti v sfere turizma // Zakonodatelstvo I ekonomika 2011.№ 6.[Vasetskiy, V.N. (2011). Civil law remedies in the field of tourism // Law and Economics. 2011. № 6].

3. Semenikhin, V.A. Tsenoobrazovanie v turizme // Audit i nalogooblojenie. 2013. № 8. [Semenikhin, V.A. (2013).Pricing in tourism // Audit and taxation. 2013. № 8].

4. Sirchenko, A.A. O perspektivah razvitiya sobitiinogo turizma v Rossiiskoy Federatcii // Turizm: pravo Iekonomika. 2013. № 2. [Sirchenko, A.A. (2013). About prospects of development of tourism in the Russian Feder-ation // Tourism: law and Economics. 2013. No.2].



100

5. Pisarevskii, E.L. Predlojeniya Federalnogo agenstva po turizmy k Konceptcii proekta Federalnogo zakona “Oturizme I turisticheskoy deyatelnosty v rossiskoy Federatcii // Turizm: pravo I ekonomika.2013. N 2. [Pisarevsky, E.L.(2013). The proposals of the Federal Agency for tourism to the Concept of the draft Federal law "On tourism andtourism activity in the Russian Federation // Tourism: law and Economics. 2013. N 2].

6. Semenikhin, V.A. Obespecheie zashchity prav potrebiteley. Turisticheskie uslugi // Ainansovaya gazeta. 2013.N 44. [Semenikhin, V.A. (2013). Ensuring protection of the rights of consumers. Tourist service // Financial news-paper. 2013. N 44.]

7. Bubnovskaya, T.A., Suvorov, Yu.B. O nekotorih aktyalnih pravovih aspektah ispolzovaniya avtotransporta vsovremennoy kontcepcii razvitiyaturizma v Rossii // Turizm: pravo y ekonomika. 2013. № 2. [Bubnovskaya, T.A., Su-vorov, Yu.B. (2013). On some topical legal aspects of the use of motor vehicles in the modern concept of tourismdevelopment in Russia // Tourism: law and Economics. 2013. No.2].

8. Pisarevskii, E.L. Strategiya razvitiya turizma kak kluchevoe napravlenie gosudarstvennogo regulirovaniya tur-istskoy deyatelnosty v Rossiskoy Federatcii // Iyuridicheskii mir. 2011. № 5.[Pisarevsky, E.L. (2011). Strategy of de-velopment of tourism as a key area of state regulation of tourist activity in the Russian Federation // The Legal world.2011. № 5].

9. Sharkov, F.I. Osnovy sotcialnogo gosudarstva. M., 2012. [Sharkov, F.I. (2012). The Foundations of the welfarestate. M., 2012].

10. Bavelski,i A.D., Zorin I.V., Seselkin A.I. Dostupnaya sreda kak faktor razvitiya I bezopasnosti bezbariernogoturizma // Turizm: pravo I ekonomika. 2013. № 2. [Pavelski, A.D., Zorin I.V., Teselkin, A.I. (2013). Available environ-ment as a factor of development and security, barrier-free tourism // Tourism: law and Economics. 2013. No.2].

11. Krujalin, V.I., Shabalina, N.V., Tulskaya, N.I. Nauchnie podhody k formirovaniyu reitingov po urovniy razvitiyaindustrii turizma // Turizm: pravo I ekonomika. 2013. № 2. [Kruzhalin, V.I, Shabalina N.V., Tulskaya, N.I. (2013). Thescientific approaches to forming ratings on the development of the tourism industry. // Tourism: law and Economics.2013. No.2].

12. Arutiunyan, Y.V., Drobijeva, L.M., Susokolov, A.A. Semioticheskaya sostavliyaujiya mejkulturnoy kommu-nikatcii. // Sistema tcennostey sovremennogo objestva. 2011. № 20. С. 145-153. [Arutyunyan, Y.V., L.M. Drobizheva,L.M., Susokolov, A.A. (2011). Semiotic component of cross-cultural communication // the value System of the mod-ern society. 2011. № 20. C. 145-153].

13. Malygina, I.V. Kultura v usloviyah globalizatcii // Vestnik Moskovskoy gosudarstvennoy akademii delovogoadministrirovaniya. Seriya: Filosofskie, socialnie, estestvennie nauki. 2013. № 1 (19). С. 58-64. [Malygina, I.V. (2013).Culture in the conditions of globalization // Bulletin of the Moscow state Academy of business administration. Series:Philosophical, social and natural Sciences. 2013. № 1 (19). C. 58-64].

14. Sharkov, F.I. Interaktivnye elektronnye kommunikatsii (vozniknovenie “cgetvertoy volny”). Uchebnoye poso-biye. M., 2010. (2-e izdaniye). [Sharkov, F.I. (2010). Interactive electronic communication (emerging of the “forthwave”). Textbook. M., 2010. 2nd tdition].



101

ЭТНИЧЕСКАЯ ТЕМАТИКА В РОССИЙСКОМ ИНФОРМАЦИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ1

Автор: МАЛЬКОВА В.К.

МАЛЬКОВА Вера Константиновна – доктор исторических наук, главный научный сотрудникЦентра этнополитических исследований Института этнологии и антропологии РАН.Адрес: Москва, 119991, Ленинский проспект, 32-А.Тел.: 8-499-617-82-44 (дом). E-mail: [email protected]

Аннотация: в статье, на основе большого эмпирического материала, рассматриваются ос-новные направления изучения этничности в современных российских средствах массовойинформации. Автор показывает российские СМИ как важный фактор формирования граж-данской и этнической идентичности, фактор интеграции полиэтничного населения в единуюнацию. В статье выделяются основные узлы пересечения этничности и СМИ, рассматри-ваются маркеры и формы распространяемой в СМИ этнической информации, способы еепрезентации в информационном пространстве, анализируется основная тематика публи-каций с этнической окраской. Автор подчеркивает общественную опасность неоднознач-ного использования коммуникаторами этнической (и религиозной) информации,показывает, как современные политики порой манипулируют этой информацией для рас-пространения своих взглядов и для формирования общественного мнения. В статье на-мечены пути и ракурсы дальнейшего изучения этнической информации в СМИ.

Ключевые слова: полиэтничные сообщества; средства массовой информации (СМИ); эт-нически окрашенная информация, массовое сознание, мобилизация этничности; межэтни-ческие отношения; гражданская и этническая идентичность; этнические меньшинства;миграционные сообщества; толерантность.

ВведениеСреди факторов, влияющих на состояние межэтнических отношений в современном

полиэтничном обществе, заметно выделяется деятельность средств массовой инфор-мации (СМИ) – прессы, радио, телевидения. СМИ вместе со сравнительно недавно по-явившимся интернетом составляют значительную часть информационногопространства, включающего в себя еще ряд важных информационных источников – си-стему образования, литературу, кинематограф, обычное человеческое общение, и вцелом – саму жизнь. С их помощью люди объединяются или разделяются на группы исообщества. Естественно, каждый информационный канал имеет свои особенности изанимает в этом пространстве свою нишу, выполняя, кроме информирования, и другиеобщественные функции – просвещение, развлечение, организацию массового созна-ния и поведения людей. Информационное пространство как большая общественнаясистема состоит из многих управляемых и менее управляемых элементов. И средствамассовой информации, как один из важнейших на сегодняшний день управляемых эле-ментов информационной системы, выполняют и функции идеологического инстру-мента, в том числе и в сфере межэтнического общения. С помощью СМИ в массовом

1 Cтатья подготовлена в рамках проекта РНФ «Измерение рисков межэтнических отношений в регионахРоссийской Федерации. Разработка теории и междисциплинарного подхода». № 14-18-03090.



102

сознании распространяются не только новости и сообщения о некоторых событиях вжизни народов-этносов, но и толерантные или конфликтные этнические ценности, об-разы, ориентиры и идеи, даются некоторые комментарии событий. Все это, без-условно, оказывает определенное воздействие на формирование общественнойатмосферы, массовых взглядов и представлений людей. Это относится и к сфере меж-этнических отношений. Более того, в последние десятилетия в поликультурных стра-нах, к которым относится и Россия, информация об этнокультурных особенностяхлюдей, об их этноконфессиональном разнообразии нередко намеренно актуализиру-ется с помощью СМИ.

Современная российская этнология, как одно из миролюбивых и гуманных научныхнаправлений, не может не обратить внимание на деятельность СМИ по освещению эт-ничности и на факты ее актуализации в массовом сознании. В самом деле, ведь этнич-ность стала в последние десятилетия одним из ярких символов и мобилизаторов дляопределенной части общества. А средства массовой информации, активно использую-щие для привлечения массового внимания любые «горячие» темы – политику, крими-нал, деньги, секс, погоду, а теперь и этничность, нередко используют эти сюжеты винтересах определенных групп. И таким образом СМИ оказывают воздействие на фор-мирование необходимых определенным группам ориентаций, взглядов и представле-ний людей.

Сама проблема освещения этничности в СМИ полиэтничных обществ много-аспектна, и она включает в себя ряд важных вопросов и направлений, связанных с реа-лиями современной жизни. Для российских информационных каналов это: освещениеэтнокультурного развития народов России и их межэтнического взаимодействия, этоформирование гражданской и этнической идентичности и сохранение гражданскогомира и единства в стране, это противостояние деструктивным настроениям в обще-стве, противодействие экстремизму и другим негативным проявлениям, защита и от-стаивание гражданских прав этнических меньшинств, формирование этническихстереотипов народов, освещение миграционных процессов и их результатов, идеоло-гические дискуссии и т.д. Представляется, что научно-обоснованное наблюдение задеятельностью российских СМИ, как управляемой обществом системы, необходимо,тем более в такой деликатной и болезненной сфере как освещение разных аспектовмежэтнического взаимодействия. Это важно и для российского общества, переживаю-щего трудные годы становления, и для оптимизации функционирования самих СМИ,поскольку от их деятельности, от состояния общественного сознания, а также от граж-данского единения населения зависит не только межэтнический мир и спокойствие встране и ее регионах, но и сама судьба России.

Учитывая то, что СМИ и мобилизованная этничность могут играть и играют в обще-ственных отношениях как конструктивную, так и деструктивную роль, современные по-литики активно используют эту их манипуляционную способность для распространениясвоих взглядов и для формирования общественного мнения. Как многократно показы-вает мировой опыт, этничность, передаваемая особым образом через СМИ в массовоесознание, может по воле идеологов и стоящих за ними политиков и других спонсоровинтегрировать, а может и дезинтегрировать полиэтничное населении. Это мы и наблю-даем во многих уголках не только России, но и всего мира. Опасность заключается втом, что СМИ и журналисты нередко используют простые этносоциальные или этно-конфессиональные особенности в жизни людей, их этнические ценности и чувства в



103

политических целях. Практика показывает, что СМИ могут ориентировать массовое со-знание не только на толерантные идеи равенства всех этносов перед законом, но и наидеи приоритетов и льгот. Это порой ведет к непониманию, усилению межэтническойнапряженности, к шовинизму, национал-экстремизму и межэтническим конфликтам.

Понятие "толерантность" активно используется в последние десятилетия полити-ками, учеными, журналистами во всем мире, хотя и вызывает немало споров. В даннойсвязи эта нравственная категория предполагает признание людьми факта, что наш мирмногомерен и многообразен, что в нем в разных странах живут разные люди – пред-ставители многих конфессий и национальностей (или этносов), с разными националь-ными или этническими культурами, нормами поведения, со своими ценностями ипривычками. Человек, живущий по принципам толерантности и гражданского согласия,нормально воспринимает все это многообразие, уважая в рамках закона права и сво-боду других людей. Это – нормальная модель взаимоотношений людей, народов истран. В новой России, где утверждаются гуманные идеи, защищается справедливость,общество стремится к тому, чтобы толерантность или межэтническое согласие сталиобыденной моделью и нормой поведения. Именно от того, как создана и озвучена ин-формация в прессе, во многом, хотя и не во всем, зависят представления, взгляды иустановки людей на совместное мирное проживание или на межнациональные кон-фликты. От гражданской позиции и ответственности разных информационных каналов,их владельцев, спонсоров и конкретных авторов в большой мере зависит – будет ли встране или регионе межнациональный мир или будет поддерживаться межнациональ-ная напряженность, разжигаться межнациональная рознь. Поэтому деятельность СМИпо освещению и актуализации этничности можно рассматривать как один из серьезныхфакторов развития межэтнических отношений в стране и в целом – ее межнациональ-ного мира и спокойствия.

«Этничность и СМИ» – российская и общемировая проблемаКак известно, освещение этничности в СМИ и интернете – тема актуальная не только

для нашей многонациональной страны. Своеобразными пионерами в изучении опытаосвещения в СМИ межэтнических отношений еще во второй половине ХХ века стали ис-следователи США, Канады, Индии, Великобритании и ряда других полиэтничных стран,где эта проблема заметно обострилась.2 Причинами этого интереса в разных странахстало и само бурное развитие, и распространение СМИ, и растущая конкуренция разныхканалов на информационном рынке, и, конечно, рост этнического многообразия, свя-занного как с миграцией, так и с развитием местных этнических сообществ. В настоя-щее время в мире работает целый ряд научно-исследовательских центров, где так илииначе изучаются проблемы, связанные с коммуникативными процессами, в том числеи с освещением в СМИ межэтнического и межконфессионального общения.

Среди близких к этой тематике проблем в западных научных центрах исследуютсямногие аспекты. Мы попытались их структурировать по направлениям: этничность ителевидение, этнические и расовые особенности аудитории СМИ; пересечение расо-вой и этнической принадлежности с социальным статусом специалистов, возможность

2 Назовем некоторые из центров: Факультет кинематографии в Университете Калифорнии (Санта-Бар-бара, США); Агентство Европейского союза по основным правам в Вене; Университет в Приштине (Ко-сово); Европейский центр по изучению социально-культурных изменений (Вена); Университет Лондона,Норвежский университет науки и технологии (Трондхейм, Норвегия) и другие.



104

доступа молодежи из разных этнических и расовых групп к информационным техно-логиям, проявления расовой идентичности в общественной сфере, этничность и жен-ский вопрос в журналистике, включая и этническую идентичность; освещение в СМИэтнических меньшинств европейских сообществ, грамотность этнических меньшинствв цифровых мультимедиа, СМИ и диаспорные сообщества; расизм и этничность в СМИи кинематографе, СМИ и политическая безопасность, расизм и ксенофобия как иссле-довательская и политическая практика, практика «ненависти речи» в СМИ и другие. Ак-туальность темы заставляет исследователей во всем мире более подробноисследовать вопросы, связанные с освещением в СМИ этнических, расовых и рели-гиозных аспектов жизни, обсуждать данные вопросы, делиться опытом и проводитьмеждународные научные конференции3.

Зарубежные аналитики в полиэтничных сообществах изучают в основном вопросы,связанные с этническими меньшинствами, с их жизнью и гражданскими правами. Ичаще всего этнические проблемы в СМИ рассматриваются с точки зрения журналист-ской этики. Само журналистское сообщество, различные структуры гражданского об-щества, правозащитники и обычные люди озабочены не всегда лояльнымсоблюдением журналистами принципов профессиональной этики при освещении эт-ничности. Учитывая большую этнокультурную и политическую важность распростране-ния в обществе этнической информации, во многих странах стали создавать отдельныеассоциации, гильдии и другие организации журналистов, освещающих этнические про-блемы4. В этих корпоративных сообществах принимаются специальные стандарты потолерантному освещению этнических проблем, декларируются принципы и регули-руются этические нормы деятельности журналистов. Международные организациипринимают свои рамочные конвенции, декларации, уставы, хартии, рекомендации икодексы5. Но, несмотря на многие принимаемые меры, острота тенденциозного осве-щения этничности в СМИ со временем не спадает, а напротив, обусловленная глоба-лизационными и миграционными процессами, противостоянием этнонациональныхэлит и идеологий, их конкуренцией, заметно обостряется. Нельзя не замечать, что се-годня зарубежные ученые уделяют особое внимание уже не только проблемам в своихстранах, но также и российскому медиапространству6.

С недавнего времени западные исследователи обратили внимание и на так называемые«этнические» СМИ, где тоже не все и не всегда бывает в порядке. Эти информационные ка-налы создаются этническими и этноконфессиональными диаспорами и сообществами, ко-

3 Например, конференция: «Этничность, раса и национализм в европейских СМИ и фильмах», Вели-кобритания, Манчестер, 2013 г.

4 Например: Азиатско-американская ассоциация журналистов, Гильдия этнических журналистов РФи многие др.

5 Декларация принципов поведения журналиста (Международная Федерация журналистов, 1954 г.);Декларация об основных принципах, касающихся вклада средств массовой информации в укреплениемира и международного взаимопонимания, в развитие прав человека и борьбу против расизма, апартеидаи подстрекательства к войне (1978 г.); Декларация о средствах массовой информации в демократическомобществе 4-й Европейской конвенции министров по политике в области средств массовой коммуникации(1994 г.); Хартия свободы печати… // Профессиональная этика журналиста. Документы и справочные ма-териалы. ФЗГ. М., 2003.

6 Проект "Анализ представлений о межэтнических отношениях, создаваемых российским телевиде-нием" (An Analysis of Russian Television Representations of Inter-Ethnic Cohesion Issues, 2010-2013) СтивенаХатчингса (Stephen Hutchings) и Веры Тольц (Vera Tolz) из университета Манчестера, Великобритания.



105

торые теперь разрастаются во многих странах. В России «этнические СМИ» нередко воз-никают и с помощью государства. Исследователи в США видят за подобными информа-ционными каналами (испаноноязычными, итальяноязычными, русскоязычными и др.)большое будущее, ведь их потребители – читатели, слушатели, зрители составляют особыйэлекторат, хорошее рекламное поле для бизнеса, и ими (потребителями) пока еще не тактрудно манипулировать. Этот факт уже поняли политики и бизнесмены и в нашей стране истали использовать этническую прессу в предвыборных кампаниях, в рекламном бизнесе,хотя у нас проблема поддержки и распространения таких изданий стоит довольно остро [9].

Важно подчеркнуть, что толерантное или конфликтное освещение этничности в СМИ– проблема актуальная как для науки, так и для практики. От "правильной" деятельностиСМИ в этой области зависит спокойствие, взаимотерпимость и взаимопониманиелюдей разных рас, национальностей и конфессий, живущих в многонациональной Рос-сии. Но что считать правильным, а что неправильным и общественно вредным приосвещении средствами массовой информации этнических особенностей человеческойжизни? Ответ на этот вопрос пытаются найти исследователи не только в России, но иво всем мире. Они приходят к мнению, что более-менее четкими ориентирами или рам-ками, в которых должна повсеместно осуществляться этническая деятельность СМИ,являются известные, в том числе и упомянутые выше, международные документы остандартах и нормах поведения людей в демократических обществах, где соблюдаютсягражданские права людей, включая и этнические. У нас есть стандарты Совета Европы,стандарты ЮНЕСКО, есть свои российские законы и нормы о том, как писать журнали-стам о расовых, национальных и других проблемах, но далеко не все они работают.

Российские исследователи межэтнических отношений не могут оставаться в сторонеот решения этих вопросов. Для них не только важно получение новых научных знаний отенденциях, направленности и способах распространения в обществе толерантной иликонфликтной этнической информации, но и разработка специальных общественных ме-ханизмов, позволяющих предупреждать появление экстремистских и других деструктив-ных публикаций в информационном пространстве. И хотя изучение проблем освещенияэтничности в СМИ находится в России пока на начальной стадии, все же сделано уже не-мало. Изучение проблемы «Этничность и СМИ» в нашей стране с начала 90-х годов со-средоточено в основном на факультетах журналистики и у филологов в университетахстраны (Московском, Петербургском, Нижегородском, Омском, Казанском и др.) и в не-которых научных центрах. Определенную аналитическую работу ведут журналистские иправозащитные организации в центре и в других регионах страны (например, информа-ционно-аналитический центр «СОВА», МБПЧ, Фонд Защиты гласности, Центр экстре-мальной журналистики СЖ РФ и др.). Многие аналитики сосредоточивают свое вниманиена выявлении в публикациях разного рода «языка вражды» или «языка агрессии», «образаврага» и прочих «экстремистских материалов», рассматриваются и способы манипуля-ции этнической информацией в деятельности СМИ7.

Своеобразным пионером в этой области стал Институт этнологии и антропологии(ИЭА) РАН. В нем подобные исследования начались еще с 70-х годов прошлого века. В

7 См., например: Российская пресса в поликультурном обществе: толерантность и мультикультурализмкак ориентиры профессионального поведения. М., 2002; Макарова Л.С. «Язык вражды» и конструирование«образа врага» в центральных и нижегородских СМИ. // Язык современных СМИ. Проблемы языковой куль-туры. Отв. Ред. О.Н.Савинова. Нижегородский Госуниверситет. Н.Новгород, 2004;



106

эти годы в информации прессы важно было сохранять определенный баланс о жизнисоветских народов (национальностей) и о процессах их взаимодействия, т.е. необхо-димо было писать в основном об интернационализации общества, о дружбе и братственародов. Начальные научные исследования регламентировались и определялись в товремя формулой: «соотношение национального и интернационального в СМИ (с доми-нированием интернационального)» [4]. И в постсоветские десятилетия в ИЭА РАН ве-дется большая работа по изучению информационного пространства, проводятсясравнительные этносоциологические исследования центральной и региональнойпрессы с целью выяснения распространяемых ценностей и идей, разрабатываются ме-тодики сбора и анализа материалов, создаются базы данных этнически окрашенныхпубликаций, изучаются способы и формы распространения этнической информации.За это время в институте проводились и совместные исследования с кафедрами жур-налистики из ряда российских университетов (Московский, Санкт-Петербургский, Ка-занский), семинары и встречи с журналистами, с представителями этническихдиаспор, издающими свои газеты, с представителями городских и региональных ад-министраций. У нас выходит в свет множество статей, брошюр и других изданий поэтим вопросам [5,6].

К настоящему времени уже накоплен определенный опыт изучения деятельностиотдельных каналов СМИ по освещению этнических проблем. Казалось бы, эта тематикаи ее научная и общественная ценность очевидны, но пока в стране нет серьезных коор-динирующих центров и работ. А сами исследования в этом направлении проводятся вцелом односторонне – в конкретных изданиях выявляются (в основном интуитивно) от-дельные элементы информации – так называемый «язык вражды», рассматривается«образ врага», анализируются материалы, «разжигающие межнациональную рознь»,показываются многочисленные примеры интолерантных публикаций. Однако большин-ство исследований проводится по разным методикам, трудно сравнимым и не всегдареально проверяемым. Авторы отмечают несопоставимость получаемых данных, не-определенность критериев их оценки, с помощью которых можно уловить «лишь самыеобщие черты языка вражды».

И все же, это важная работа в определенной мере помогает сдерживать распро-странение деструктивных публикаций и высказываний через информационные каналы.Но этого недостаточно в современной тревожной ситуации. К настоящему временивозникла необходимость обобщить и критически осмыслить уже проделанную иссле-дователями и журналистами работу. Для экспертного сообщества также важно четкоопределить – почему конкретная информация деструктивна, конфликтна, и как она спо-собствует разжиганию межнациональной или религиозной розни? Ведь и в самом деле– четких критериев для этого нет. Даже в нормативных документах они не определены.И создать их действительно трудно. Работая в этой проблематике, мы отмечаем на-стоятельную необходимость создания в современной России специального научно-практического координационного центра по проблемам толерантной и конфликтнойдеятельности СМИ.

Представляется, что основной целью научных исследований в этой области должнобыть накопление новых научных знаний о направлениях и способах освещения этнич-ности в СМИ, изучение толерантных и конфликтных способов освещения разных аспек-тов этничности, научный поиск наиболее оптимальных способов определенияконфликтной информации, разработка методов распространения в массовом сознании



107

идей гуманизма, этнической толерантности и гражданского равенства, а также спосо-бов осуждения любых проявлений национал-экстремизма, национальных фобий и дру-гих форм этнической дискриминации. В основу деятельности СМИ по этим проблемамдолжна быть положена идея этнографического просвещения аудитории, основанногона толерантных принципах равенства этносов. Экспертное сообщество нуждается в об-общении накопленного опыта, в разработке специальных, проверяемых методик дляанализа этнической информации, в серьезной доработке уже имеющихся отечествен-ных и международных документов по толерантности, в уточнении спорных понятий,таких как «разжигание межнациональной розни», «ущемление национального достоин-ства», «экстремистских» высказываний и др. В связи с усилением общественной тре-вожности и напряженности в межэтнических отношениях в стране эта задача требуетв настоящее время скорейшего научного и практического решения.

Основные точки соприкосновения этничности и СМИ.Может возникнуть вопрос: где же конкретно находятся основные точки или узлы со-

прикосновения СМИ и этничности? На наш взгляд можно выделить несколько основныхточек пересечения этих двух феноменов, которые важно иметь в виду исследователяммежэтнических отношений:

1. Деятельность так называемых наднациональных каналов СМИ, работающихна русском языке (федеральных, региональных и местных), несущих в массовое созна-ние «рассеянную» этническую информацию. Здесь важно учесть соотношение обще-гражданских и этнических целей и интересов населения разных территорий,актуальность событий для общества, соблюдение баланса информации о разных эт-нических группах (включая меньшинства и миграционные сообщества);

2. Организация и функционирование собственно этнических каналов СМИ (какфедеральных, так и региональных), они активно распространяют в массовом сознании«концентрированную» этническую информацию. В настоящее время в стране их немало,поэтому здесь важно изучать их этноязыковую ориентацию и объемы разноязычного ве-щания, тенденции в отображении этнокультурной и общественно-политической тема-тики и направленности, проблему журналистских (этнических) кадров, финансированияи т.д. Подчеркнем, что многообразие печатных этнических изданий и существующих врегионах этнических радио и телеканалов, конечно, позитивно для этнокультурного раз-вития россиян. Но для серьезного научного подхода к изучению их деятельности не-обходима информация об их статистике (которую очень трудно собрать), важен анализдинамики их появления и исчезновения и их общественной направленности и востре-бованности. В настоящее время работа по систематизации "этнических СМИ" находитсяв самой начальной стадии, и ее нужно заметно активизировать.

3. Аудитория «наднациональных» и "этнических" СМИ. Важно рассматривать иизучать этнический состав многонациональной аудитории, на которую направляетсяинформация из разных информационных каналов, ее гендерный и профессиональныйсостав, этнокультурные интересы и потребности разных групп населения в разных ре-гионах России.

4. Собственно этническая (этнически окрашенная) информация, ее содержа-ние и направленность, а также потенциальный эффект в обществе от распространенияэтой информации. Здесь требует изучения масса проблем, важных для регулированиямежэтнических отношений в стране: направления и разнообразие этнически окрашен-



108

ной проблематики в федеральных, этно-республиканских, областных и др. СМИ; пози-ции и задачи федеральных и региональных идеологов при освещении этничности;представленность разных этносов в СМИ (русский – титульный, меньшинства, этниче-ские мигранты, зарубежные этносы и страны); особенности этнокультурной пробле-матики, освещаемой федеральными и республиканскими СМИ; этнорегиональныеособенности и акценты в подаче политической, экономической, культурной, спортив-ной и проч. этнической информации; распространение через СМИ этнических стерео-типов (образы русских и россиян; образы титульных этносов и республик; образыэтнических меньшинств, мигрантов); научно- экспертная оценка толерантной и этно-конфликтной направленности конкретных изданий, авторства позитивной и проблем-ной этнической информации и др.

5. Профессионально-этические и правовые аспекты и нормы этнической жур-налистики, т.е. роль и гражданские позиции журналистов и других авторов, освещаю-щих этничность в СМИ и способствующих формированию этнотолерантных илиэтноконфликтных массовых представлений. Формирование реальных механизмов длярегулирования толерантной деятельности журналистов. Здесь мы видим много воз-можностей не только в сфере этнокультурного образования и просвещения журнали-стов, но и в области дальнейшей разработки и совершенствования законодательной идругой нормативной базы для всех авторов, освещающих этничность.

Таким образом, мы видим, что точек соприкосновения СМИ и этничности, а такжепроблем для научно-практических исследований очень много. И все они очень важныдля реального сохранения межэтнического мира в стране.

Этническая информация: что это такое?Но основное внимание все же направляется на информацию, которую получает чи-

татель, слушатель и зритель из прессы, радио и телевизионных приемников. Однакоможет встать вопрос: а как в огромном потоке сообщений и других публикаций опреде-лить, выявить и рассмотреть так называемую «этническую информацию»? – Многолет-ние исследования этого феномена, проводимые в ИЭА РАН, позволили нам сделать это,т.е. определить и структурировать информацию, так или иначе связанную с этническимии этноконфессиональными сюжетами. Мы уже писали в своих работах, что к «этниче-ской» или «этнически окрашенной» информации мы относим: упоминания в публикацияхо народах и странах, о национальных или этнических обычаях и ценностях, о разнооб-разном образе жизни народов. Этническая информация – это, конечно, и упоминанияоб этнической (этнонациональной) политике и межэтническом взаимодействии, об эт-нической экономике, об этнической специфике в культуре и искусстве, в истории,спорте и медицине, в педагогике, кинематографе, туризме… и практически во всех дру-гих сферах жизни. Но, кроме этого, этничность в СМИ – это еще и информация об оченьтрудноуловимых явлениях, связанных с этнической психологией людей – чувствами,эмоциями, представлениями, в том числе и в этнорелигиозной сфере... И это, пожалуй,одно из самых деликатных направлений, где в наше время с помощью СМИ легко могутбыть задеты чувства и настроения людей, могут быть спровоцированы массовые этни-ческие обиды, фобии и непонимание между представителями разных этносов.

Конкретными маркерами «этнической» или «этнически окрашенной» информации мысчитаем: наличие в публикациях этнонимов или названий национальностей (и их про-изводных), например – немецкий, английский, русский, узбекский, татарский и т.д., упо-



109

минание таких слов как: национальность, этнос и этничность, национализм, шовинизм,этническая и межконфессиональная толерантность (конфликтность), межнациональнаярознь, дружба и братство народов и т.п. В некоторых случаях к этнической информацииможно отнести и публикации, содержащие упоминания названий и общеузнаваемыхсимволов конкретных регионов и стран или географических объектов (Париж, Лондон,Эйфелева башня, гора Фудзияма, Белый дом, Кремль, Третьяковская галерея, …), из-вестных имен и образов лидеров стран (Достоевский, Чехов, Толстой…, Барак Обама,Берлускони, Кадыров...). Маркеры могут быть разными. И этническая информация раз-нообразна – спокойная или гневная, сочувствующая или осуждающая – может быть вСМИ позитивной и толерантной, нейтральной или конфликтной, и в зависимости отэтого по-своему влиять на восприятие ее реципиентами. Важно подчеркнуть, что этни-ческая информация, передаваемая СМИ, не только формирует массовые представле-ния людей в области межнациональных отношений, но и воспитывает в людяхотношение к своей этнической общности, к своему этническому или национальному до-стоинству, к своей стране. Таким образом, СМИ, освещающие этничность, могут спо-собствовать формированию этнической и гражданской идентичности, интеграцииполиэтничного населения или его разделению. Иногда одна публикация может сразуже вызвать нарастание напряженности и враждебности между проживающими вместепредставителями разных этнических групп. И мы неоднократно это видели, также как идоминирование этнических фобий, направленных в разные периоды российской жизнина выходцев из стран и республик Кавказа, Средней Азии, на цыган, евреев и других.

И в самом деле, наблюдения показывают, что этничность, передаваемая в разныхформах через СМИ, может мобилизовать народ, его общественные силы не только надобрые дела. Это происходит на наших глазах во многих уголках страны и мира. Поднятаяили мобилизованная политиками и журналистами этничность может сплотить предста-вителей одного этноса, например, на основе защиты их национальных ценностей – род-ной земли, родной страны, религии и других национальных святынь. Может возбудитьнациональное самосознание и на основе конкуренции с "другими", с "чужими", с теми,кто якобы пытается отнять "у нас" "наши" ценности. Читателю и журналисту не всегдапросто увидеть и осознать, что специальное, массированное формирование обществен-ного этнического сознания, мобилизация общественных этнических сил с помощьюпрессы направлены на распространение у населения установок нетерпимости: проти-востоять им как нашему противнику, защитить нашу ценность, отстоять ее, не отдать...Это нередко означает – не пустить, прогнать, выселить, убрать "чужих", "не наших", "эт-нически других", "не таких, как мы". Подобные примеры нетолерантной этнической жур-налистики мы фиксировали в 90-х годах в прессе бывших союзных и некоторых нашихроссийских республик. И в настоящее время мы видим нередкие примеры выступленийроссийских СМИ, где не только сообщается, например, о пребывании в регионе инокуль-турных мигрантов, конструируются их негативные этнические стереотипы, но и мусси-руются интолерантные этнические идеи. Порой кажется, что именно журналисты,подталкиваемые политиками, в первую очередь участвуют в этих разъединяющих людейдискриминационных акциях, создавая в регионах этнопсихологическую напряженность,психологически "выдавливая" инокультурных жителей из данной местности. И это неда-леко от истины. Такую картину мы видим сегодня практически во многих крупных городахи регионах страны, в том числе – и в федеральных СМИ. А теперь очень зримо наблюдаемее в сообщениях о событиях на Украине и вокруг нее.



110

Способы распространения этничности в современной прессе.Материалы наших исследований фиксируют довольно большое и устойчивое вни-

мание как центральных, так и республиканских СМИ к этническим аспектам современ-ной общественной жизни. Информация об этом в прессе разнообразна. Этоупоминание этнонимов, конструирование этнических идей и мифов, распространениепозитивных и негативных этнических стереотипов, использование особых лексическихформ, иллюстрации и др. Анализируя российскую прессу, мы, например, выявили, чтов нескольких популярных федеральных изданиях, таких как "Московский комсомолец","Аргументы и факты", "Независимая газета", в течение месяца упоминались от 260("АиФ") до 1907 ("НГ") раз национальные различия в российском обществе. Другоенаше исследование показало, что в 9 российских изданиях (федеральных, московскихи республиканских) в течение месяца было опубликовано более 130 этнических сте-реотипов (как позитивных, так и негативных). Важно подчеркнуть, что в последнее де-сятилетие этническое пространство в нашей журналистике разрастается. И это далеконе всегда оправдано. "Этническая информация" (не всегда позитивная) иногда без осо-бой необходимости довольно широко распространяется в молодежных, профессио-нальных, спортивных, музыкальных, литературных изданиях.

В своих исследованиях этнической информации мы выделили основные способыраспространения толерантной и конфликтной этничности в прессе. Напомним их.

Сообщение фактов (новостей) о жизни этносов, об их культуре, экономике, поли-тике. Как правило, их отбирают специально. Например: Кадыров обратился к украинскимчеченцам // Бурятские перегонщики автомобилей продают корейские машины в Якутию(МК. 2014, 11 марта). Фестиваль мусульманского кино пройдет в Казани в 10-й раз //Свое двадцатилетие отметила газета татарстанских чувашей «Сувар» (Республика Та-тарстан. 22.03.2014) // Тувинский сегмент Интернета активно пополняется медиапроек-тами (Тува онлайн. 2014, 25 марта. http://www.tuvaonline.ru/2012/12/06/); Завершился VIСъезд эвенков Якутии, включивший в себя «круглые столы», выставки, концерты, игрыдетей Арктики (Эвенки ждут перемен по итогам своего съезда. Газета ЯКУТИЯ, 2014, 25марта. // http://gazetayakutia.ru/component/). Показ фильма башкирского режиссера вКаннах стал одним из «событий года» (Газета Башкортостан. 2014, 25 марта).

Создание и распространение этнических образов и стереотипов народов истран, как позитивных, так и негативных. Эти стереотипы могут касаться культурныхособенностей, политики, экономики, психологии и проч. Например: «Американцы – ма-лообразованные, самодовольные люди", "французы легкомысленные", "русские людиленивы и простодушны"; или: России поставлен диагноз: пьет, хулиганит и рано уми-рает (МК. 2014. 12 марта); или «шутка Маккейна»: «Россия? Это — бензоколонка, ре-шившая, что она государство?» (Известия, 2014. 14 марта); или: «А Европа по-прежнемутрясется в хвосте у дядюшки Сэма. Англия и Германия то и дело спотыкаются, а без нихникакие экономические санкции против Москвы не могут быть действенными». (МелорСтуруа. Крым и Колизей: как Белый дом реагирует на украинский кризис.//http://www.mk.ru/politics/article/2014/03/24/ )

Конструирование этнических идей, иногда подчеркивающих пользу или вред"нам" со стороны "других". Например: "Слишком много этнических мигрантов при-езжают к нам, они нам мешают, их надо выселить". Иногда, наоборот, этническая идеяможет быть позитивной: "К нам приезжают многие инокультурные мигранты из разныхуголков страны и зарубежья, и они знакомят нас со своими обычаями, со своим образом



111

жизни, поэтому мы познаем жизнь во всем ее многообразии". Или: «Нельзя допуститьпротивостояния между Россией и Украиной, а главное — между российским и украин-ским народами». Или: «Моральное право России на Крым бесспорно» (Известия, 2014,19 марта)… Еще одна идея, агрессивная: «На Земле больше нет субъекта международ-ного права под названием «Россия». Есть только территория повышенной опасности, иэту опасность надо ликвидировать… От нее, огромной, непредсказуемой и опасной,будут шарахаться все» («Шутка» Маккейна, Известия, 2014.14 марта/http://izvestia.ru/news/)… Понятно, что иногда идеи в СМИ могут быть представлены нетолько как шутки. Вот пример идеи призыва, лозунга, которая была тиражирована в СМИво время российско-украинского кризиса в марте 2014г.: «Москаляку на гиляку!», что впереводе означает «Русского на ветку!». Так в одной из киевских школ молодые людипод украинскими флагами скандировали на школьной линейке (Т. Федоткина. Студен-ческий вальс «Москаляку на гиляку». http://www.mk.ru/zloba-dnya/article/2014/03/16/).Но мобилизационная идея может быть и иной: «В условиях жесточайшего давления наРоссию нам предстоит духовная мобилизация. Нам предстоит работа, пусть запозда-лая, но неизбежная, по преобразованию общества. Спасибо Крыму с его курортами иего севастопольской базой». (А.Проханов: «Путин Таврический» /Газета Завтра. 20марта 2014. http://zavtra.ru/content/view/putin-tavricheskij).

Толерантная или конфликтная мифология о прошлом, настоящем и будущем. Ми-фология в информационном пространстве может относиться и к странам, и к народам, и котдельным этническим сообществам. Она может касаться «нас» и «их», "наших" и "их" цен-ностей и интересов и их защиты: "Наш этнос издавна живет на этих землях, поэтомуименно мы должны иметь здесь льготы и преимущества". Мифы-прогнозы: «Уже завтра взаголовках новостей будут обсуждать итоги не крымского, а других референдумов по от-делению от нелюбимой родины-матери. Это и Шотландия (пока в составе Великобрита-нии), и Каталония (ныне провинция Испании), и франкоязычный Квебек (всё ещёканадский). Из-под каблука английской королевы отчаливает Новая Зеландия, на очередиАвстралия (Аргументы недели. 2014. 13 марта). Мифология конструируется по многим по-водам, и, по большей части, она связана с историей стран или с территориальными кон-фликтами. Но большинство мифологем имеет все же политическую подоплеку. Например,по мнению Мадлен Олбрайт, Президент Путин думает, что «…ему необходим враг. А Крыми концентрация войск на украинской границе превращают Запад во врага России, и это всвою очередь льет, мол, воду на великодержавную мельницу России, укрепляет ее внут-реннее единство и способствует разгрому либеральной оппозиции. Вот почему, мол, Крым– находка для Путина», (Мелор Стуруа. Крым и Колизей: как Белый дом реагирует на укра-инский кризис// http://www.mk.ru/politics/article/2014/03/24/). Заметим, что не только жур-налисты, но и некоторые ученые, особенно гуманитарии, иногда участвуют вконструировании мифов для СМИ. Например, идеологами или политиками специальноподнимается вопрос: кто из этносов раньше поселился на определенной территории? При-мер такого рода – конфликт армян и азербайджанцев, отстаивающих свои права на спор-ную территорию в Нагорном Карабахе. Обе стороны утверждают, что эта земляпринадлежит именно им, что они поселились здесь первыми. И журналисты, ссылаясь нанепроверенные сведения, порой добавляют свои мифологизированные версии этниче-ского прошлого народов, тогда как даже ученые иногда сомневаются в своих выводах.

Толерантная или конфликтная лексика (риторика), содержащаяся в этническойинформации, это особый способ распространения этничности. Этнически окрашенные



112

лексемы встречаются и в заголовках публикаций, и в текстах, и в радио- и теле выступ-лениях. Это могут быть позитивные, нейтральные или конфликтные слова и выражения,могут быть лексемы –нелепости, лексемы- насмешки, лексемы-обвинения… Напри-мер, в заголовках публикаций, которые даются в газетах или в самих текстах, нередкоэтноним употребляется рядом с оценкой: "дружественные нам болгары"… или наобо-рот – "афганские террористы", «исламские боевики», "дагестанские бандиты"…С по-мощью таких лексических приемов авторы передают реципиентам свою, уже готовуюоценку событий и героев. Многие наши современники помнят и летучее выражение:"лица кавказской национальности". Отметим, что это нелепое выражение в последниегоды стало реже употребляться в прессе. Но с некоторых пор, в СМИ стали звучать вы-ражения: "лица славянской национальности", "лица мусульманской национальности".Недавно в одной из центральных газет было озвучено еще одно удивительное слово-образование: "лица арабско-азиатской национальности"(!?). Журналисты не могут незнать, что нет национальности "арабско-мусульманской", нет национальности "кавказ-ской", и "лиц кавказской национальности" тоже нет. Есть кавказцы. И на Кавказе оченьмного разных национальностей. В крайнем случае, можно сказать, что это "лица однойиз кавказских национальностей".

Изобразительные средства – рисунки, фотографии, карикатуры с этническойтематикой – еще один способ распространения этнической информации в прессе и ин-тернете. В последние годы, несмотря на неоднократные протесты представителей раз-ных религий (чаще всего мусульман), эту форму информации стали использоватьдовольно активно. И мы неоднократно видели взрывы негодования представителей не-которых религиозных групп, возмущенных якобы неуважением автором к их святыням.

Таким образом, часть приведенных выше способов распространения этничности вСМИ может служить сплочению и взаимопониманию народов. А другая часть, которуюусловно можно назвать «речевой агрессией», наоборот – их разъединению и увеличе-нию межэтнической напряженности. В любом случае, все эти способы передачи этни-чески окрашенной информации в общественное пространство являются важнойформой манипулирования массовым сознанием.

Основные темы публикаций с этнической окраской Рассматривая этническую информацию в российской прессе, нельзя не обратить

внимание на то, в какой тематике чаще всего встречаются этнические мотивы. Иначеговоря, для каких сфер жизни, по мнению журналистов и других идеологов, этническаясоставляющая является в наши дни особенно актуальной?

Прежде всего, журналисты любят представлять, а читатели с интересом восприни-мают информацию об этнокультурном развитии народов и стран. Если это не тре-вожная и не раздражающая информация, то она, безусловно, общественно полезна.Она просвещает людей, показывая этнокультурное многообразие и сложность совре-менного мира. Подобная информация способствует формированию этнического и об-щегражданского сознания, миролюбия и толерантности. Порой в рамках этой тематикиобсуждаются проблемы этногенеза того или иного народа, рассказывается о том, от-куда и как он сложился. Но именно здесь возможны и ошибки, которые могут привестик непониманию, к протестам и к повышению межэтнической напряженности. Причинав том, что авторы текстов, как правило, односторонне опираются на научные исследо-вания, которые тоже иногда бывают политизированы и тенденциозны. Вообще, про-



113

блема этногенеза любого народа – это очень серьезная вещь, и журналистам лучше отнее отходить, поскольку массовое сознание, с которым они работают, – это не поледля научных дискуссий, тем более на такие болезненные для нашего общества темы.А происхождение и развитие народа-этноса – это очень зыбкая почва для возбуждениянациональных (этнических) чувств. Но, кроме проблем этногенеза, в прессе нередкообсуждаются и проблемы этнической демографии, проблемы этнического возрожде-ния титульных этносов в республиках, проблемы русского и других народов. То естьосвещается все, что связано не только с прошлым, но и с настоящим этнокультурнымсостоянием российских этносов. Очень большой популярностью в последние десяти-летия стали пользоваться публикации (в том числе и передачи) о путешествиях, о ту-ризме, об экзотических странах и народах.

Несколько реже в последнее время, чем в 90-е годы, журналисты стали затрагиватьпроблемы межэтнических отношений (если не случаются конфликты). Эта тематикаактуальна для многих регионов страны и особенно для российских республик. Здесьмного важных моментов для обсуждения их в СМИ. В республиках – это взаимоотно-шения так называемых титульных этносов и русского населения, также издавна тампроживающего, это споры о приоритетах и доминировании этнических культур, языкови образования, это и взаимодействие местного населения с новыми инокультурнымимигрантами… И в крупных российских городах также остро стоят вопросы, связанныес инокультурными мигрантами. Это довольно конфликтная тематика и для самой ре-альности, и для СМИ, и ее следует крайне осторожно обсуждать публично. Тема ино-культурных мигрантов в России чаще всего представляется в СМИ как конфликтная,однако и при ее освещении в СМИ можно найти немало позитивных моментов. Это, на-пример, информация о том, что получает страна и ее регионы от трудовой миграции,рассказы о способах адаптации представителей разных народов к совместной жизнив новых условиях, о культуре и этнических особенностях новых поселенцев, о взаимо-действии и взаимовлиянии местных и пришлых культур, о появлении межэтническихсемей, о формировании в российских городах новой полиэтничной культурной и соци-альной инфраструктуры…

Горячие межэтнические конфликты. Эта тема, связанная с этническими и религиоз-ными аспектами жизни, в последнее время стала значительно реже освещаться нашимиСМИ. Время от времени сообщается о контртерористических операциях (в основном наСеверном Кавказе), которые, в основном, согласно переданным сведениям, успешно за-вершаются. Приходят сообщения и о далеких для россиян событиях в других горячих точ-ках мира – в Сирии, Ливии, Египте, Тунисе и т.д. Но вот теперь, в 2014-м году возник ещеодин тревожный конфликт и у нас – между Россией и Украиной. Тревожными, а иногда ирадостными публикациями (о возвращении Крыма и Севастополя России) уже несколькомесяцев переполнены все наши СМИ. В рамках этой тематики тоже могут быть довольноострые и спорные публикации, например, как бы шутливые просьбы к президенту страныпринять в состав России несколько наших областей, якобы долгое время остающихся безпомощи и заботы властей. Складывающаяся ситуация в отношениях России и Украиныпока довольно серьезная, и роль наших средств массовой информации, интернет выска-зываний может сыграть здесь как позитивную, так и деструктивную роль.

Проблемы этнического криминала. Эта тематика также является «горячей» длясовременных информационных каналов. Более того, именно с этнокриминальных сю-жетов, как все помнят, начинались в стране очень неприглядные события – на Манеж-



114

ной площади в Москве, в знаменитой теперь Кондопоге и в других местах. Одно времяв наших СМИ отрицалось само существование этнической организованной преступно-сти, но со временем, с притоком в города больших масс инокультурных приезжих, ре-альность оказалась сильнее. И теперь из прессы можно узнать о многочисленныхэтнических криминальных объединениях, которые распространились и ведут противо-правную деятельность в разных регионах страны. В обществе давно идут дискуссии отом, надо ли упоминать в СМИ национальность преступников, надо ли называть место,откуда этот человек прибыл. Мнений по этому поводу немало. Одни считают, что этни-ческую принадлежность указывать нельзя, так как это противоречит правам человекаи может разжечь массовый гнев против конкретного этнического сообщества. Другиенастаивают на том, что называть национальность преступника необходимо, так как егообщина (диаспора) должна отвечать за своих соплеменников, приехавших на новоеместо. Споров и даже спекуляций по этому поводу в прессе немало, а журналисты темвременем, легко обходят все запреты, сообщая, что преступник – это уроженец иливыходец из той или иной республики или «гость с юга».

Взаимоотношения республик и других субъектов федерации с федеральнымцентром. Это еще одна очень большая тема, в которой также затрагиваются этническиемоменты. Во многих регионах порой случалось некоторое несогласие и даже противо-стояние местных элит с федеральным центром. Кто здесь прав, кто виноват – со сто-роны судить очень сложно, так как ситуации бывают конкретные, в каждом случае своискрытые нюансы, и публике они могут быть неизвестны. А журналисты, нередко под-талкиваемые политиками, встают на сторону "своих", также, не всегда до конца разби-раясь, кто прав, кто виноват. И это означает, что именно журналисты, использующие ив данном случае этнорегиональный фактор, подчеркивая его, возбуждают массовыеэтнические чувства людей, инициируют (или поддерживают) массовое недовольствопротив центральной власти, а не обсуждают саму проблему. Поэтому, упоминая о про-тиворечиях между местными и федеральными властями, важно смотреть в суть про-блемы, а не на этнические различия участников споров, не делить их на «своих» и«чужих». К слову сказать, в последние годы таких конфликтных взаимоотношениймежду центром и регионами практически не случается или они не проникают в СМИ.

Еще одна огромная тема, связанная с освещением этничности в СМИ, – это обсуж-дение проблем национал-экстремизма и различных этнических фобий. Она такжеостра для современного общества и поэтому очень активно освещается, особенно вцентральной прессе. Скинхеды, неофашисты, шовинисты, антисемиты и ксенофобы, ихакции и другая деятельность – основные сюжеты, обсуждаемые в этом ключе на стра-ницах прессы. Рассказывая про их деяния или рассуждая о различных этнических фо-биях и национал-экстремистских взглядах, важно проявлять сугубую осторожность.Здесь журналистам порой трудно разобраться в самом вопросе и однозначно (с толе-рантных позиций) осветить факты. Проблема видится и в том, что, даже обсуждая иосуждая позиции так называемых "идеологов" национал-фашизма, нельзя давать имтрибуну, нельзя тиражировать их высказывания в информационном пространстве. Новсе же иногда и это случается. То же относится и к публикациям некоторых писем чита-телей. Отдельные из них нельзя цитировать дословно, так как нередко именно так и про-исходит распространение определенных интолерантных этнических идей и образов.

Еще одна важная тема – освещение этноконфессиональных проблем. Когдаречь идет о церкви, о разных конфессиях, то здесь чаще всего смысл публикации или



115

выступления переносится и на этничность. И это тоже острая и конфликтная тематика,особенно потому, что в последние годы заметно усилилось соперничество между раз-ными конфессиями. Нередко представители разных религий обижаются на то, что им,якобы, уделяют меньше внимания, их реже показывают по телевидению, реже строятих культовые сооружения... Задача СМИ здесь – не противопоставлять в своих мате-риалах представителей разных конфессий и их иерархов. То есть, освещая подобныепроблемы, нередко сопряженные с этнополитикой, а также с межрелигиозным и меж-этническим миром в регионе, нужно быть осторожным. Это вовсе не значит, что об этомнельзя писать. Но писать так, чтобы не задеть и не возбудить негативно религиозные иэтнические чувства тех людей, которые будут все это читать.

Таким образом, освещение этничности – это один из интереснейших видов деятель-ности средств массовой информации, способный обучать, просвещать и развлекатьчитателей, слушателей и зрителей. Перечисленные выше этнические проблемы, осве-щаемые современной российской прессой, так же, как и многие другие, неупомянутыездесь, свидетельствуют о сложности, а порой и взрывоопасности подобной информа-ции для полиэтничного (многонационального) населения России и мира. Подчеркиваянормальный толерантный потенциал этнической информации, помогающий читателям,слушателям и зрителям узнать об этнокультурном многообразии нашего мира, обога-тить свои знания и использовать позитивный опыт разных народов, важно помнить, чтоэтническая информация, поданная в определенном ракурсе, способна играть и де-структивную роль. Используя невинные на первый взгляд материалы, такие, как этни-ческие идеи, мифы, стереотипы, лексемы, иллюстрации с этнической окраской, можнопозитивно или негативно влиять на формирование этнических представлений реципи-ентов. Журналисты и другие авторы через средства массовой информации могут вме-сте с политиками способствовать повышению или понижению накала массовогоэтнического и гражданского самосознания, могут затрагивать и возбуждать чувства эт-нической гордости и достоинства у больших групп людей, наносить массовые этниче-ские обиды, разжигать этнические страсти, провоцировать массы обиженных ивозмущенных людей на защиту своих этнических и религиозных ценностей. Поэтому,независимо от политических подсказок и подталкиваний, журналистам и другим авто-рам, освещающим этнокультурную тематику, важно помнить, о своей гражданской от-ветственности.


1. Российская пресса в поликультурном обществе: толерантность и мультикультурализм как ориентирыпрофессионального поведения. НИК. М., 2002;

2. Макарова Л.С. «Язык вражды» и конструирование «образа врага» в центральных и нижегородскихСМИ. // Язык современных СМИ. Проблемы языковой культуры. Отв. Ред. О.Н.Савинова. НижегородскийГосуниверситет. Н.Новгород, 2004;

3. Малькова В.К. Письма-заявки радиослушателей как источник для изучения этномузыкальных вкусовнаселения. // Вопросы методики этнографических и этносоциологических исследований. Отв. Ред.С.Б.Рождественская. ИЭ АН СССР. М., 1970;

4. Малькова В.К. Культурные и экономические связи советских наций на страницах республиканскойпрессы. // Современные этнические процессы (материалы молодежной научной конференции). ИЭ АНСССР. М., 1975 г.



116

5. Гакаев З.Ж. Особенности освещения чеченского конфликта в СМИ/ Диагностика толерантности всредствах массовой информации. Под. Ред. В.К.Мальковой. ИЭА РАН, 2002;

6. Малькова В.К., Тишков В.А. Этничность и толерантность в средствах массовой информации. ИЭАРАН. М. 2002, 348 стр.;

7. Малькова В.К. Этнические аспекты журналистики. Из опыта анализа российской прессы. ИЭА РАН-ЕС. М. 2004, 278 стр.;

8. Малькова В.К. Полиэтничная Москва в начале нового тысячелетия. Как видит и показывает ее сто-личная пресса. ИЭА РАН, 2007, 347 стр.;

9. Малькова В.К. Мобилизация этнических сообществ в современной России. По материалам этниче-ских СМИ. ИЭА РАН. М. 2011, 210стр.;

10. Малькова В.К. Полиэтничная Москва 2011-2012гг. Тревожные звонки в информационном простран-стве. Изд-во: Palmarium Academic Publishing. 2013. 84 стр.;

11. Тишков В.А. Чеченский дискурс как идеология крайностей (анализ СМИ в условиях конфликта). // Маль-кова В.К., Тишков В.А. Этничность и толерантность в средствах массовой информации. ИЭА РАН. М., 2002.

12. Jonas, George. “The Problem With “Multikulti.” The National Post, 23 October 2010. Available:(http://www.nationalpost.com/opinion/columnists/problem+with+multikulti/3715905/story.html).

13. Murray, Catherine and Sherry Yu, Daniel Ahadi. Cultural Diversity and Ethnic Media in BC. A report to Cana-dian Heritage Western Regional Office. October, 2007. (Available: /http://bcethnicmedia.ca/Research/cul-tural-diversity-report-oct-07.pdf ).

14. Murray, Catherine. “Media Infrastructure for Multicultural Diversity”. The Media, April, 2008. (Available:http://www.irpp.org/po/archive/apr08/murray.pdf ).

15. Thomas, Eric. “Canadian Broadcasting and Multiculturalism: Attempts to Accommodate Ethnic Minorities.”Canadian Journal of Communication, (1992) Available: http://cjc-online.ca/index.php/journal/article/viewArticle/676/582.

ETHNIC THEMES IN THE RUSSIAN INFORMATON SPACE

Author: MALKOVA, V.K.

MALKOVA Vera Konstantinovna, Doctor of Historical Sciences, Senior Researcher at the Center forEthnopolitical Studies, Institute of Ethnology and Anthropology. Address: Leninsky Prospect, 32-A., Moscow, Russian Federation, 119991. Tel.: 7(499)617-82-44. E-mail: [email protected]

Annotation: the article, is based on a large empirical material, covers the basic directions of studyingethnicity in modern Russian media. The author shows the Russian media as an important factor of theformation of civil and ethnic identity, as a factor of integration of the polyethnic population into a singlenation. The article deals with the main nodes of intersection of ethnicity and the media, highlights markersand forms of ethnic information, distributed in media, shows how it could be presented in the informationspace. She presents the main themes of publications with ethnic coloring and emphasizes the publicdanger of the ambiguous using of the conflict information with ethnic (and religion) coloring, shows howmodern politicians sometimes manipulate by this information to spread their views and to form publicopinion they desired. The article outlined the ways and perspectives for further study of ethnic informa-tion in the media.

Keywords: multi-ethnic communities; mass media (media); ethnical information, mass conscious-ness, mobilization of ethnicity; interethnic relations; civil and ethnic identity; ethnic minorities; mi-gratory communities; tolerance


117

References

1. Rossiskaya pressa v polikulturnon objestve: tolerantnost I multikulturalizm kak orientiri professionalnogo pove-deniya. M., 2002 [The Russian press in a multicultural society: tolerance and multiculturalism as landmarks of profes-sional conduct. Moscow, 2002].

2. Makarova, L.S. “Yazik vrajdi” I konstruirovanie “obraz vraga” v tcentralnih I nijegorodskih SMI/ Yazik sovremennihSMI. Problemi yazikovoy kulturi. Otv. Red. O.N. Savinova. Nijegorodskii Gosuniversitet. N. Novgorod, 2004 [ MakarovaL.S. " Hate speech " and the construction of an "enemy image " in the central and Nizhny Novgorod media. // Languageof modern media . Problems of language culture. Editor O.N.Savinova . Nizhny Novgorod State University. Nizhni Nov-gorod, 2004].

3. Malkova, V.K. Pisma-zayavki radioslushateley kak istochnik izucheniya etnomuzikalnih vkusov naseleniya. // Vo-prosi metodiki etnograficheskih I etnosociologicheskih issledovanii. Otv. Red. S.B. Rojdestvenskaya. IE AN SSSR. M.,1970 [Malkova, V.K. (1970). Letters to radio as a source for the study of population ethnomusical tastes. // Methodologyof ethnographic and ethnosociological research. Ed. S.B.Rozhdestvenskaya . IE AS USSR. M., 1970].

4. Malkova, V.K. Kulturnie I ekonomicheskie sviazi sovetskih natcii na stranitsah respublikankoy pressi.// Sovre-mennie etnicheskie protsessi (materiali molodejnoy nauchnoy konfeentcii). IA AN SSSR M., 1975. [V.K.Malkova, V.K.(1975). The cultural and economic ties of Soviet nations in the pages of the national press. // Modern Ethnic Processes(Materials of youth scientific conference ). IE USSR. M., 1975].

5. Gakaev, Z.J.. Osobennosti osvejeniya chechenskogo konflikta v SMI // Diagnostika tolerantnosti v sredstvahmassovoy informatcii. Pod red. V.K. Malkovoy. IEA RAN, 2002. [Gakaev Z.Zh. (2002). The features of Chechen conflictin the media. // Tolerance diagnostics in the media . Ed. V.K.Malkova. IEA RAN, Moscow, 2002].

6. Malkova, V.K., Tishkov, V.A. Etnichnost I tolerantnost v sredstvah massovoy informatcii. RAS., Moscow, p.348.[Malkova, V.K., Tishkov, V.A. (2002) Ethnicity and tolerance in the media . IEA. M., 2002, p.348].

7. Malkova, V.K. Etnicheskie aspekty jurnalistiki. Iz opyta analiza rossiskoy pressi. IEA RAN -ES. M., 2004, str. 278.[Malkova,V.K. (2004). Ethnic aspects of journalism. Analysis of the experience of the Russian press. IEA and the EU.Moscow, 2004].

8. Malkova, V.K. Polietnichnaya Moskva v nachale novogo tisyacheletiya. Kak vidit I pokazivaet ee stolichnayapressa. IEA RAS, 2007, str.347. [Malkova, V.K. (2007) Moscow at the beginning of the new millennium. How does themetropolitan press see Moscow. IEA , 2007, 347 pp.].

9. Malkova, V.K. Mobilizatciya etnicheskih soobjestv v sovremennoy Rossii. Po materialam etnicheskih SMI. IEARAN. M., 2011. str. 210. [Malkova,V.K. (2011) Mobilization of ethnic communities in modern Russia. Based on materialsfrom ethnic media. IEA. M., 2011].

10. Malkova, V.K.. Polietnichnaya Moskva 2011-2012. Trevojnie zvonki v infomationnom prostranstve. Izd-vo: Pal-marium Academic Publishing. M., 2013, s. 84. [Malkova, V.K. (2013). Moscow in 2011 -2012 . Alarming pattern in theinformation space. Palmarium Academic Publishing. M., 2013, p. 84].

11. Tishkov V.A. Chechenskii diskurs kaka ideokogiya krainostei (analiz SMI v usloviyah konflikta). // Malkova V.K.,Tishkov V.A. Etnichnost I tolerantnost v SMI. IAE RAN. M., 2002.[Tishkov, V.A. (2002). Chechen discourse as an ideologyof extremes (analysis of media in conflict situations). // V.K Malkova, V.K., Tishkov, V.A. Ethnicity and tolerance in themedia. IEA . M., 2002].

12. Jonas, G. (2010) The Problem With “Multikulti”. The National Post, 23 October 2010. Available: (http://www.na-tionalpost.com/opinion/columnists/problem+with+multikulti/3715905/story.html

13. Murray, C., Sherry Yu, and Ahadi, D. (2007) Cultural Diversity and Ethnic Media in BC. A report to Canadian Her-itage Western Regional Office. Available: /http://bcethnicmedia.ca/Research/cultural-diversity-report-oct-07.pdf.

14. Murray, C. (2008) Media Infrastructure for Multicultural Diversity. The Media, April, 2008. Available:http://www.irpp.org/po/archive/apr08/murray.pdf

15. Thomas, E. (1992) Canadian Broadcasting and Multiculturalism: Attempts to Accommodate Ethnic Minorities.Canadian Journal of Communication, (1992). Available: http://cjc-online.ca/index.php/journal/article/viewArticle/676/5.



118

КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ:

ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ

COMMUNICATION AND INNOVATIONS:

PRACTICE AND TECHNOLOGY


КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ: ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ

119

УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИМИ КОММУНИКАЦИЯМИПУТЕМ СЕГМЕНТАЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО РЫНКА И ПОЗИЦИОНИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ СУБЪЕКТОВ

Автор: ШАРКОВ Ф.И.

ШАРКОВ Феликс Изосимович – доктор социологических наук, профессор, заместитель ру-ководителя отделения журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и ме-диаполитики Института государственной службы и управления Российской академиинародного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС). Главныйредактор журнала «Коммуникология», президент Международной академии коммуниколо-гии, заслуженный деятель науки РФ, почетный работник высшего профессионального об-разования РФ, член президиума секции энциклопедических знаний РАЕН.Адрес: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел./ факс: +7 (499) 956-05-01. Е-mail: [email protected]

Аннотация: управление политическими коммуникациями осуществляется путем передачиполитической информации от одной части политической системы к другой, а также органи-зации взаимодействия между политической и социальной системами. Сама политическаясистема представляется как совокупность политических позиций и способов реагированияна определенные политические ситуации с учетом множественности интересов. Политиче-ская система как сеть коммуникаций и информационных потоков раскладывается полити-ческим консультантом условно на четыре блока, каждый из которых связан с различнымифазами прохождения информационно-коммуникативных потоков: 1) получение и отбор ин-формации; 2) обработка и оценка информации; 3) принятие решений; осуществление ре-шений с обратной связью. Успех деятельности политического консультанта зависит от того,насколько глубоко им проведена сегментация целевой аудитории, подразделяющая всехсотрудников по их потребностям, интересам, предпочтениям и к тому же учитывающая ихреальное служебное положение. Управление политическими коммуникациями непременно,кроме сегментирования политического рынка, включает позиционирование политическихсубъектов. При позиционировании политических организаций измеряется настроение из-бирателей по тем или иным вопросам, оценивается мнение профессионалов публичной по-литики и влиятельных лиц (лидеров мнений), создаются и распространяютсяинформационные поводы, осуществляется самопозиционирование. Управленческие решения политическая организация принимает в целях достижения конечногорезультата, свидетельствующего о степени реализации основных задач. Поэтому не случайнов последнее время появляется все больше методик, в которых предусматривается оценка про-фессиональных и личностных качеств персонала, принимающего участие в планировании по-литической деятельности. В предлагаемой нами системе оценки персонала это используетсяпри аттестации специалистов, при трудовых перемещениях, при оценке уровня развития пер-сонала и формировании плана обучения, при оптимизации численности. Это требует значи-тельной подготовительной работы, хорошего методического обеспечения, но, как показываютрезультаты, получаемые оценки являются точными, емкими, достаточно достоверными.

Ключевые слова: коммуникация, массовая коммуникация, теория коммуникации, поли-тические коммуникации, политический рынок, политические субъекты, сегментация поли-тического рынка, позиционирование политических субъектов, коммуникология.

Политические процессы протекают, прежде всего, в информационно-коммуника-тивном пространстве. «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Информациясегодня становится не только технологической основой коммуникации, но и основнымсредством управления политическими отношениями.



120

Французский политолог Ж.М. Коттрэ [1] каналы политической коммуникациисравнивал со значением кровеносных сосудов для организма человека. Политическуюкоммуникацию можно представить как совокупность процессов информационного об-мена, передачи политической информации, структурирующих политическую деятель-ность и придающих ей новое значение.

Понятие “политическая коммуникация” начало входить в оборот в период первоймировой войны. Научные работы в этой области стали публиковаться в конце 40-х – на-чале 50-х годов. Выделение исследований политической коммуникации в самостоя-тельное направление на стыке социальных и политических наук было вызванодемократизацией политических процессов в мире во второй половине XX века, разви-тием кибернетической теории, возникновением и возрастанием роли новых коммуни-кационных систем и технологий.

Р. Ж. Шварценберг [2] определял это понятие как «процесс передачи политическойинформации, благодаря которому она циркулирует от одной части политической си-стемы к другой и между политической системой и социальной системой». Американ-ский политолог Л. Пай [3] подчеркивал, что «политическая коммуникацияподразумевает не одностороннюю направленность сигналов от элит к массе, а весьдиапазон неформальных коммуникационных процессов в обществе, которые оказы-вают самое разное влияние на политику». Политическая жизнь в любом обществе, поего мнению, невозможна без устоявшихся методов политической коммуникации. По-литическая коммуникация реализуется в наиболее полной форме в таких социальныхинститутах и специализированных учреждениях, как средства массовой коммуникации,правительственные информационные агентства или политические партии. Она обна-руживает себя и в любой другой неполитической сфере.

Процедурной частью политико-коммуникационных процессов является передача,перемещение, оборот политической информации, тех сведений, которыми в процессеконкретной общественно-практической деятельности обмениваются (собирают, хра-нят, перерабатывают, распространяют и используют) «источники» и «потребители» –взаимодействующие в обществе индивиды, социальные группы, слои, классы. Поли-тическая информация представляет собой совокупность знаний, сообщений о явле-ниях, фактах и событиях политической сферы общества. С ее помощью передаетсяполитический опыт, координируются усилия людей, происходит их политическая со-циализация и адаптация, структурируется политическая жизнь.

Политическая коммуникация в содержательном плане вбирает в себя смысловойаспект взаимодействия субъектов политики путем обмена информацией в процессеборьбы за власть или ее осуществление. Она связана с целенаправленной передачейи избирательным приемом информации, без которой невозможно движение полити-ческого процесса. Посредством коммуникации можно передавать три основных типаполитических сообщений: а) побудительные (приказ, убеждение); б) собственно ин-формативные (реальные или вымышленные сведения); в) фактические (сведения, свя-занные с установлением и поддержанием контакта между субъектами политики).

Политическая коммуникация выступает как специфический вид политических отноше-ний, посредством которого доминирующие в политике субъекты регулируют производствои распространение общественно-политических идей. Впервые политическую систему какинформационно-коммуникативную систему представил К. Дойч [4]. Он предлагает рас-сматривать политическую систему как сеть коммуникаций и информационных потоков.



121

Политический консультант, может рекомендовать использовать эту модель в по-строении политической коммуникации в виде четырех блоков, каждый из которых свя-зан с различными фазами прохождения информационно-коммуникативных потоков: 1)получение и отбор информации; 2) обработка и оценка информации; 3) принятие ре-шений; осуществление решений с обратной связью. Политическое консультирование– бизнес, требующий общей грамотности, профессиональной подготовленности, тру-долюбия, сосредоточенности, общительности, дисциплинированности и др. качеств.Политический консультант должен уметь решать множество задач, требующих взаи-модействия с большим количеством руководителей. Замерить уровень компетенцииполитического консультанта довольно сложно. Здесь трудно применить какие-либостандарты. Какие-либо отдельно взятые тесты также не дадут возможность правильнооценить претендента на должность политического консультанта. Неразработанностьметодики подбора и оценки персонала политических консультантов привела к тому, чтосегодня возникают ситуации, когда группа недобросовестных дельцов в корне иска-жает представление о профессиональном сообществе политических консультантов.

Становление научного направления политического консультирования в Россиидолжно способствовать развитию демократического политического процесса путемприближения политиков к избирателям, совершенствованию политической системы иформированию цивилизованных отношений в обществе. Сегодня большое количестволюдей хотят стать дирижером электорального поведения. К сожалению, политическиеконсультанты в представлении многих являются «толстосумами, загребающими деньгилопатой» и добивающимися успехов нечестным, недостойным образом, обманываяобщественность, одурачивая доверчивого избирателя. Именно поэтому чрезвычайноважно развить науку и искусство консультирования, чтобы оставалось как можноменьше места для политических манипуляторов в политическом пространстве.

И такое представление не случайно. Сегодня политическими процессами и полити-ческими коммуникациями управляют консультанты, которые во многом определяютстратегию выборов и избирательных кампаний, а также влияют на формирование иреализацию публичной политики. Сегодня, в отличие от советского периода развития,в России на место теневых доверенных лиц пришли публичные политические консуль-танты, которые во многих случаях играют самостоятельную политическую роль.

Огромное количество политических и государственных деятелей и работников се-годня испытывают острую потребность в получении консультаций в политическойсфере. До сих пор в Российской Федерации не опубликовано ни одно учебное пособиепо данной проблеме, а учебников нет как в стране, так и за рубежом.

Политическая система принимает информацию через так называемые «рецепторы»(внешнеполитические – информационные службы и др., внутриполитические – центрыизучения общественного мнения), где происходит селекция, систематизация и пер-вичный анализ поступивших данных. На следующей фазе новая информация обраба-тывается в рамках блока «памяти и ценностей», где сравнивается с уже имеющейсястарой информацией и оценивается сквозь призму ценностей, норм и стереотипов.После чего соответствующий субъект управления, имея окончательное представлениео том, насколько сложившаяся под воздействием информации новая политическая си-туация соответствует интересам и целям, принимает соответствующее решение по ре-гулированию текущего состояния системы. И, наконец, «эффекторы» (исполнительныеорганы и др.) на последней фазе реализуют решения, результаты которых в виде новой



122

информации по «обратной связи» поступают к «рецепторам» и, таким образом, системавступает в новый цикл функционирования.

В модели Г. Алмонда [5] политическая система предстает как совокупность полити-ческих позиций и способов реагирования на определенные политические ситуации сучетом множественности интересов. Важнейшей является способность системы раз-вивать популярные убеждения, взгляды и даже мифы, создавая символы и лозунги, ма-неврировать ими с целью поддержания и усиления необходимой легитимности во имяэффективного осуществления функций.

Жизнедеятельность политической системы проявляется в процессе выполнениясвоих функций. Под функцией понимается любое действие, которое способствует со-хранению и развитию данного состояния, взаимодействию со средой. Функции мно-гообразны, отличаются непостоянством и развиваются с учетом конкретно-истори-ческой обстановки. Они взаимосвязаны, дополняют друг друга, но вместе с тем отно-сительно самостоятельны. Функция политической коммуникации обеспечивает рас-пространение, передачу политической информации как между элементамиполитической системы, так и между политической системой и окружающей средой.Коммуникативную функцию осуществляют партии, группы интересов, средства массо-вой информации.

Представители структурно-функционального подхода рассматривают политическуюкоммуникацию как одну из функций политической системы, они характеризовали ее вчетырех аспектах: гомогенность политической информации, ее мобильность, объем,направленность. Политологи различают два вида политической коммуникации: «гори-зонтальный» и «вертикальный». Если в первом случае речь идет о коммуникациях междуотносительно рядоположенными институциональными компонентами или социаль-ными акторами (между разными элитными группировками или взаимодействующимив массовых акциях рядовыми гражданами), то второй вариант предполагает отношениямежду различными иерархическими уровнями макрополитической структуры, как, на-пример, это происходит в случае требований различных групп электората к правитель-ству, путем декларации политических партий по поводу корректировки курсасоциальной политики.

В теории коммуникации представлено огромное количество моделей, каждая из ко-торых по своему отражает элементы, структуру и динамику процесса коммуникации,включая политические. В коммуникации, осуществляемой посредством теле- или ра-диопередачи, когда некоторое сообщение одновременно принимается достаточнобольшим количеством людей, находящихся в разных местах, имеется незначительнаявозможность личной обратной связи (особенно, если речь идет о СМИ), а также то об-стоятельство, что время и место коммуникации определено отправителем.

Диалоговая модель относится к случаю распространения информации в реальнойкоммуникационной сети: индивиды общаются непосредственно между собой, игнори-руя центр или посредников и самостоятельно выбирая время, место и тему информа-ционного обмена. Эта модель также имеет широкий круг применения: от простойличной переписки и телефонных переговоров до использования Интернета и электрон-ной почты. Характерное отличие диалоговой модели состоит в том, что она предпола-гает своеобразное «горизонтальное равенство» участников информационного обменав противоположность «вертикальному» принципу «руководство – подчинение», прису-щему модели вещания. Несомненно, коммуникация подобного вида не исключает уча-



123

стия и более двух сторон (например, телефонная конференция, дискуссия на сайтесети Интернет и т. д.). Однако увеличение количества участников и, в частности, по-явление «ведущего» приводят к сближению данной модели с моделью вещания.

Консультационная модель также соотносится с большим числом ситуаций, при ко-торых индивид, находящийся на периферии коммуникационной линии, ищет необхо-димые сведения в центральном информационном хранилище (сервер или иной банкданных, в наиболее простом варианте – работа с книгами, газетами и иной печатнойпродукцией в библиотеке). В отличие от модели вещания здесь место и время консуль-тации, а также тема сообщения определяются не центром, а периферийным пользо-вателем, обладающим максимальной свободой.

Регистрационная модель движения информации является противоположностью кон-сультационной модели. В ней центр запрашивает и получает информацию от перифе-рийного источника. Данная модель применяется, например, в случае, когда индивидузакрыт доступ к центральному банку данных, а также при автоматической записи теле-фонных сообщений во всех системах электронной сигнализации и наблюдения. При этомсосредоточение информации в центре нередко происходит помимо желания индивидаили без согласования с ним. Хотя данная схема исторически не нова, ее возможностизначительно возросли вследствие компьютеризации и расширения телекоммуникацион-ных сетей. Типичным для регистрационной модели является то обстоятельство, что центримеет больший контроль над определением направления информационного потока, чемнаходящийся на периферии коммуникационной сети индивид.

В глобальном плане наметившаяся тенденция к смене моделей политической ком-муникации, переходу от «вещания» к подлинно демократическому диалогу между«управляющими» и «управляемыми» предполагает равноправный обмен точными, пол-ными, завершенными и проверяемыми сведениями о политических явлениях и процес-сах, сопрягаемыми с основными цивилизационно-культурными ценностями данногообщества, фундаментальными правами и свободами личности.

Особое значение при этом имеют свобода открыто выражать свое мнение, свободаискать, получать и распространять различного рода информацию и идеи, если они непротиворечат гуманистическим принципам. Нет сомнения в том, что современная тео-рия политической коммуникации должна развиваться именно в данном направлении –как наука и искусство достижения гармонии, координации интересов общества, егогрупп и индивидов посредством взаимопонимания, основанного на взаимоуважении иполной информированности.

Сегментирование политического рынка лишь по одному какому-либо основанию (на-пример, по политическим симпатиям) однако не дает возможности автоматически за-нять политическому деятелю позицию в предполагаемом сегменте политическогорынка. Политический рынок, как и любой другой всегда может потребовать соответ-ствия сразу многим параметрам и выполнения ряда дополнительных условий, посто-янного уточнения планов своих действий. Конкурентное позиционирование (занятиепозиции), например, может потребовать корректировки имиджа политического деятеля.

При определении оснований для сегментирования важно учитывать не только при-нятые ими роли, но и фактическое их исполнение. Одним словом, качество политиче-ского товара, носителем которого в данном случае являются политические деятели илипартии, зависит и от набора установок и содержания ролей, которую исполняет поли-тический деятель (партия), и от умения играть эти роли. Качество политического то-



124

вара, соответствие его всем требуемым характеристикам при этом является основнымфактором, формирующим имидж.

Успех деятельности политического консультанта зависит от того, насколько глубокоим проведена сегментация целевой аудитории по потребностям, интересам, предпоч-тениям. По отношению к сегментации персонала следует также учитывать их реальноеслужебное положение. При этом по социально-психологическим основаниям выде-ляются подгруппы:

• руководителей всех уровней (они, как правило, ценят качественную информацию,не нуждаясь в комментариях);

• опытных служащих без специального образования, знающих дело вдоль и поперек(их интересуют житейские и неофициальные новости);

• новичков, только еще входящих в курс дела (для них важно понравиться всемсразу);

• молодых служащих, случайно оказавшихся в коллективе (не любят свою работу,почти безразличные к управленческой информации).

По функциональным ролям служащих можно выделить руководителей высшегозвена:

• специалисты (эксперты, ученые, инженерно-технические работники, сотрудникилабораторий и т. п., — они целиком поглощены отслеживанием потока научно-техни-ческой информации, на управленческую информацию времени почти не остается);

• управляющие, а также руководители временных творческих коллективов, рабочихгрупп, технических проектов и прочие (все их рабочее время отдается контрольно-рас-порядительным функциям, на чтение директив и приказов руководства отводится ми-нимум времени);

• обслуживающий персонал – квалифицированный, неквалифицированный (занятпостоянно поиском другой, более подходящей работы, — как вне, так и внутри коллек-тива).

Политический консультант, консалтинговые организации предлагают свои услугиорганизациям либо целенаправленно по проблемам управления персонала, либо врамках услуг по более широкому комплексу проблем. Проводя кадровый аудит, оничаще всего проводят обобщенную, не детальную оценку персонала, политической ор-ганизации и лидеров, входящих в данную политическую систему, рассматривая необхо-димость иметь соответствующий современным требованиям имидж не только улидеров, но и у персонала политической организации как условие и предпосылку дляреализации стратегических целей. Оценка осуществляется по критерию соответствияперсонала (в целом либо по ключевым подразделениям) стоящим перед ним задачами по тому, как их воспринимает ближайшее окружение и внешняя по отношению к по-литической организации общественность. В результате могут быть выработаны основыполитики организации относительно персонала, предложены мероприятия и техноло-гии управления персоналом политической структуры. Для сторонних субъектов оценкиперсонала в отличие от оценки персонала, осуществляемого своими силами, харак-терным является более высокое качество предоставляемых услуг, непредвзятость(объективность) оценки, ее комплексный характер. Но их развитие в нашей стране неполучило должного развития не только потому, что это достаточно дорого, но из-затого, что отечественные организации еще не в должной мере осознали необходимостькачественного совершенствования работы с персоналом политической организации.



125

Многие политики больше преуспевают за счет настойчивости и хитрости, нежелипомощи формального обучения. Тем не менее, как только они оказываются в болеесложной ситуации, требующей точного расчета шансов на победу или поражения в из-бирательной кампании, они обращаются за помощью к профессионалам. Умные поли-тики не занимаются сбором слухов, а смотрят на результаты предшествующего опытадругих, действовавших в аналогичных ситуациях. Другие попадаются на разные ухищ-рения и обещания и идут на большой риск – будь, что будет. В результате между кон-сультантами и клиентами создается определенная напряженность, проистекающая изсамого факта сотрудничества.

Позиционирование (англ. positioning) – маркетинговая операция, предполагающаяпоиск и разработку четкого отличия товара и/или услуги от конкурентов. Оно представ-ляет собой определение ниши, которую занимает товар (услуга) относительно аналогич-ных товаров конкурентов и формулирование его предназначения для целевого рынка,создание и поддержание узнаваемого клиентом имиджа товара и/или услуги, опреде-ление наиболее верного и эффективного образа (имиджа, товара, услуги) в условияхконкуренции, доводимого до целевой аудитории посредством маркетинговых коммуни-каций. В политическом маркетинге позиционирование является частью избирательнойкомпании по выдвижению кандидата и определению его индивидуальности [6].

Позиционирование политического лидера – выделение конкретного политическоголидера из политической среды (например, из среды конкурентов) через акцентирова-ние внимания электората на отличительных позитивных свойствах политика. Для по-зиционирования любой организации используют диагностику состояния(социологические, экономические, психологические исследования), связи с обще-ственностью и другие компоненты интегрированной маркетинговой коммуникации:реклама, как имиджевая (корпоративная) реклама, сейлз промоушн, как продвижениеобраза организации, директ-маркетинг (прямая рассылка материалов о фирме, бро-шюры, буклеты и пр.), взаимодействие с прессой.

Позиционирование политических организаций ставит задачу измерить настроение из-бирателей по тем или иным вопросам, оценивается мнение профессионалов публичнойполитики и влиятельных лиц (лидеров мнений), создаются и распространяются инфор-мационные поводы, осуществляется самопозиционирование. Политические организа-ции, используя широковещательные коммуникации, влияют на процесс протеканияполитических дебатов и их результаты. Используются также политические споты, которыераскрывают проблемы публичной политики с целью привлечения внимания общества,или по крайней мере лидеров общественного мнения. Споты могут использоваться и дляпланирования последствий публичной политики (их смягчения, блокирования, «раскручи-вания» позитивных элементов и пр.). Эффективном инструментом самопозиционирова-ния является использование своих сотрудников, которые осознают корпоративные целии задачи и готовы содействовать успеху развития корпорации.

Социально-политическое моделирование проводится консалтинговыми фирмами,которые предлагают в качестве услуг политическим организациям разработки по про-блемам управления персонала, либо по более широкому комплексу проблем. Напри-мер, делая кадровый аудит, проводят обобщенную, не детальную оценку персоналаорганизации, рассматривая персонал как условие и предпосылку для реализации по-литических целей организации. Оценка осуществляется по критерию соответствия пер-сонала (в целом, либо по ключевым подразделениям) построенной для данного случая



126

оптимальной модели кадрового наполнения своей структуры качественным персона-лом. В результате могут быть выработаны основы политики организации относительноперсонала, предложены мероприятия и технологии управления персоналом. Сторонние субъекты оценки персонала политической организации (фирмы политиче-ского консалтинга), как правило, обеспечивают высокое качество предоставляемыхуслуг, непредвзятость оценки, ее комплексный характер. Но их развитие в нашейстране не получило должного развития не только потому, что это оказывается "слишкомдорогим удовольствием", но и потому, что отечественные политические организации(партии, политические объединения, движения) еще не в должной мере осознали не-обходимость качественного совершенствования работы с персоналом.

Управленческие решения политическая организация принимает в целях достиженияконечного результата, свидетельствующего о степени реализации основных задач. По-этому не случайно в последнее время появляется все больше методик, в которых пред-усматривается оценка профессиональных и личностных качеств персонала,принимающего участие в планировании политической деятельности. В предлагаемойнами системе оценки персонала это используется при аттестации специалистов, притрудовых перемещениях, при оценке уровня развития персонала и формированииплана обучения, при оптимизации численности. Это требует значительной подготови-тельной работы, хорошего методического обеспечения, но, как показывают резуль-таты, получаемые оценки являются точными, емкими, достаточно достоверными.

Часть членов политической организации, принимающей участие в планировании по-литической деятельности, не является персоналом (клиенты, коллеги, некоторые изэкспертов и др.). Но в ряде политических организаций есть и такие субъекты, в непо-средственные функции которых входит оценка персонала. Среди них следует выделитьособо руководителей и службы управления персоналом. Их отличительная особенностьот других субъектов заключается в том, что они организационно оформлены, а оценкаперсонала является их основной профессиональной задачей или входит в их число.Место этих субъектов в системе оценки заключается в том, что они призваны проекти-ровать, организовывать, осуществлять и контролировать процесс оценки, подключаяпо мере необходимости других субъектов оценки. Так, службы управления персоналоморганизации призваны выполнять весь этот комплекс работ и по всем элементам си-стемы управления персоналом (оценка при отборе, в период адаптации, в рамках сти-мулирования труда, при перемещениях, в случае высвобождения и др.), то есть ониответственны за оценку и как функцию управления, и как процесс, и как результат. При-чиной того, что в современных условиях во многих политических организациях службыуправления персоналом не в полной мере решают задачи оценки персонала, являетсято, что они не оснащены современными методиками, персонал этих служб не в состоя-нии их разработать самостоятельно, а уровень разработки теории вопроса не соответ-ствует современным требованиям.

Как указывает Роберт Фриндберг, технологии политического консультированиявпервые были использованы в Калифорнии в 1933 г., когда Клем Уайтекер и ЛеонаБакстер [6] объединили свои усилия для провала кампании Pactific Gas & Electric Co нареферендуме. После референдума Уайтекер и Бакстер создали собственную фирмуCampaigns, Inc., которая первой применила процедуры социально-политического мо-делирования, ставшие ныне обычными.



1. Интернет ресурс: http://uchebnik-besplatno.com/uchebnik-teoriya-politiki/183-modeli-politicheskoy-kommunikatsii-kottre.html

2. Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология. М., 1992. С.174.3. Интернет ресурс: http://shpori-vsem.ru/politica/175-russia-politica.html?start=24. «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» [The Nerves of Government:

Models of Political Communication and Control], 1963. ISBN 0-02-907280-8/5. Шарков Ф.И. Политический консалтинг (специализация курса «Консалтинг в связях с обществен-

ностью»). Учебное пособие. М.: Дашков и К, 2004.6. Шарков Ф.И. Коммуникология. Энциклопедический словарь-справочник. М.: ИТК «Дашков и Ко,

2009. С. 766.

MANAGEMENT OF POLITICAL COMMUNICATIONS BY SEGMENTING THE POLITICAL MARKET AND POSITIONING OF POLITICAL ACTORS

Author: SHARKOV F.I.

SHARKOV Felix Izosimovich, Doctor of Social Sciences, Professor, Head of the Public Relationsand Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the RussianPresidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honorary Aca-demic Figure of the Russian Higher Education. Founder of Communicology Science in RussianFederation, President of the International Academy of Communicology. Chief Editor of the Com-municology Journal.Address: 84, Vernadskogo prospect, Moscow, Russia, 119571. Phone: +7 (499) 956-05-01. Е-mail: [email protected]

Annotation. Management of political communication is effected by the political information fromone part of the political system to another, as well as the organization of interaction between thepolitical and social systems. Political system itself is represented as a set of political positions andways of responding to certain political situation in view of the multiplicity of interests. Political sys-tem as a network of communication and information flows expanded political consultant condi-tionally into four blocks, each of which is associated with different phases of the passage ofinformation and communication flows: 1) obtaining and selection of information; 2) processingand evaluation of information; 3) decision-making; implementation of the outcome feedback. Thesuccess of the political consultants depends on how deeply they performed segmentation of thetarget audience, subdividing all employees according to their needs, interests, and preferencesand also taking into account their actual official position. Management of political communicationsincludes certainly, besides the political market segmentation, positioning political actors . Whenpositioning the political organizations the mood of voters in various matters, are measured, as wellas the views of public policy professionals and influential individuals (opinion leaders), informationalreasons are created and distributed, self-positioning is performed.Political organization takes management decisions in order to achieve the end result, indicatingthe extent of implementation of the main tasks. It is no accident that more techniques appearedlately which provide for assessment of professional and personal qualities of the personnel involved


127



128

in the planning of political activity. In our proposed system of personnel evaluation they are usedfor certification of specialists in labor movements, when assessing the level of staff developmentand the formation of a training plan, while optimizing personnel size. This requires considerablepreparatory work, good methodological support, but, as the results show, obtained estimates areaccurate, capacious, and sufficiently reliable.

Keywords: communication, mass communication, communication theory, political communica-tion, political market, political actors, political market segmentation, positioning of political actors,communicology.

References

1. Available: http://uchebnik-besplatno.com/uchebnik-teoriya-politiki/183-modeli-politicheskoy-kommu-nikatsii-kottre.html

2. Schwarzenberg , R.-Zh. Politicheskaya sociologiya. М., 1992. Str.174. [Schwarzenberg R.-Zh. Political so-ciology. M., 1992. P.174].

3. Available: http://shpori-vsem.ru/politica/175-russia-politica.html?start=24. Nervi upravleniya: modeli politicheskoy kommunikacii i kontrolya, 1963. [The Nerves of Government: Mod-

els of Political Communication and Control], 1963. ISBN 0-02-907280-8.5. Sharkov, F.I. Politicheskii konsalting (specializaciya kursa « Konsalting v svyazah s obshchestvennostyu»).

Uchebnoye posobiye. М., 2004. [Sharkov F.I. (2004). Political Consulting (specialization course "Consulting inpublic relations.") Textbook. M., 2004].

6. Sharkov, F.I. Kommunikologiya: entsiklopedicheskiy slovar'-spravochnik. M., 2009. 766 str. [Sharkov, F.I.(2009). Communicology: encyclopedic dictionary catalogue. Moscow, 2009].



129

КОММУНИКАЦИЯ СУБЪЕКТОВ И ОБЪЕКТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ НА ФЕДЕРАЛЬНОМ УРОВНЕ

Автор: АВЕРИН А.Н.

АВЕРИН Александр Николаевич – доктор философских наук, профессор, заместитель де-кана юридического факультета имени М.М. Сперанского Российской академии народногохозяйства и государственной службы при Президенте Российской федерации (РАНХиГС).Адрес: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, 84.Тел., 8 (495) 956 – 06 – 29. E-mail: [email protected]

Аннотация: рассматривается двухсторонняя непосредственная и опосредованная комму-никация субъектов и объектов государственной социальной политики на федеральномуровне, роль эмпирических социологических исследований и социального партнёрства вэтой коммуникации.

Ключевые слова: генеральное соглашение, государственная социальная политика, ин-формация, коммуникация, объект, социальная программа, социальная услуга, социальноепартнёрство, социологическое исследование, статистическая информация, субъект.

В литературе коммуникация рассматривается как процесс взаимодействия и спо-собы общения, позволяющие создавать, передавать и принимать разнообразную ин-формацию [1, С. 11, 465]. Государственная социальная политика связана ссозданием, передачей и принятием информации. Она представляет собой деятель-ность субъектов по установлению, сохранению и изменению социального положения,удовлетворению социальных потребностей, согласованию социальных интересов,предоставлению социальных прав, гарантий и услуг, перераспределению ресурсовдля повышения уровня и качества жизни, развитию социальной сферы, социальномуразвитию общества, решению социальных проблем. Основными её составными ча-стями являются социально-трудовые отношения; пенсионное обеспечение; социаль-ное обслуживание населения; социальное обеспечение населения; охрана семьи идетства; предоставление социальных услуг в социальной сфере; социальное страхо-вание. Государственная социальная политика формируется и реализуется на феде-ральном и региональном уровне. Федеральный уровень представлен РоссийскойФедерацией, региональный – её субъектами.

Государственную социальную политику осуществляют органы государственнойвласти, общественные объединения, организации, конкретные люди. Субъектами го-сударственной социальной политики являются: глава государства – Президент, ор-ганы законодательной и исполнительной власти на федеральном и региональномуровне. На федеральном уровне к ним относятся Федеральное Собрание, состоящееиз Государственной Думы и Совета Федерации, Правительство, министерства: трудаи социальной защиты; здравоохранения; культуры; образования; спорта, входящие всоциальный блок. В качестве субъектов государственной социальной политики вы-ступают федеральные службы по надзору в сфере: здравоохранения; образования и



130

науки; труду и занятости; федеральные агентства: медико-биологическое; по ту-ризму; делам молодёжи; федеральные фонды социального страхования: пенсионный;социального страхования; обязательного медицинского страхования.

В самом общем виде объектом социальной политики выступают люди, ради которыхона осуществляется. Вместе с тем социальный статус людей в обществе неодинаков.Поэтому объекты государственной социальной политики следует дифференцировать.Основания для дифференциации могут быть различными. Одним из них является су-ществование в социальной структуре общества социальных общностей, групп, слоев,категорий населения, которые выступают в качестве разных объектов социальной по-литики. Основанием также может выступать деление людей на трудоспособных и не-трудоспособных, бедных, малообеспеченных, обеспеченных, богатых и сверхбогатыхлюдей, здоровых и больных людей, инвалидов. В то же время, для всех людей как объ-ектов государственной социальной политики должны существовать единые принципыеё реализации и минимальные социальные гарантии. Одновременно следует прово-дить дифференцированную адресную социальную политику с учетом возможностей го-сударства и общества, уровня среднедушевого дохода и реальной нуждаемости людей.

Коммуникация субъекта и объекта государственной социальной политики осуществ-ляется в процессе социального обслуживания как составной части социальной политикигосударства путём предоставления социальных услуг и информации о них [2]. Социаль-ные услуги предоставляет поставщик – организация, индивидуальный предприниматель,осуществляющий социальное обслуживание. Организация социального обслуживанияможет находиться в ведении федеральных органов исполнительной власти или в ведениисубъекта Российской Федерации. Организацией социального обслуживания может бытьнегосударственная коммерческая и некоммерческая организация, в том числе соци-ально ориентированная некоммерческая организация, предоставляющая социальныеуслуги. Получатель социальных услуг вначале обращается с заявлением в письменнойили электронной форме в уполномоченный орган субъекта Российской Федерации о рас-смотрении вопроса о предоставлении ему социального обслуживания. После того, какего признают нуждающимся в социальном обслуживании, он осуществляет коммуника-цию с поставщиком социальных услуг, заключая договор о предоставлении социальныхуслуг. Составляется индивидуальная программа, в которой указываются форма соци-ального обслуживания, виды, объем, периодичность, условия, сроки, перечень предо-ставления социальных услуг. Дальнейшая коммуникация происходит в процессенепосредственного социального обслуживания. Должна соблюдаться конфиденциаль-ность информации о получателе социальных услуг. В социальном обслуживании суще-ствуют информационные системы, которые осуществляют сбор, хранение, обработку ипредоставление информации о поставщиках (реестр поставщиков социальных услуг) иполучателях (реестр получателей социальных услуг) социальных услуг. В реестры входитинформация, предоставляемая поставщиками социальных услуг. Она используется дляпроведения мониторинга социального обслуживания, осуществления государственногоконтроля (надзора) в социальном обслуживании.

Коммуникация субъектов и объектов государственной социальной политики пред-полагает информационную открытость. Происходит передача информации от субъ-екта к объекту. Информация о государственной социальной политике содержится внормативных правовых актах – кодексах, федеральных законах, указах и распоряже-ниях Президента, постановлениях и распоряжениях Правительства, нормативных



131

правовых актах министерств социального блока. Они публикуются в Собрании зако-нодательства Российской Федерации, Бюллетене нормативных актов федеральныхорганов исполнительной власти, Российской и Парламентской газетах, размещаютсяв информационно-правовом портале «Гарант», на сайте компании «КонсультантПлюс». Нормативные правовые акты, другие документы и информация о государст-венной социальной политике, в формировании и реализации которой участвуют Пре-зидент, Государственная Дума и Совет Федерации, Правительство, министерствасоциального блока, размещаются на их официальных сайтах на сервере органов го-сударственной власти Российской Федерации, официальном интернет-портале пра-вовой информации в государственной системе правовой информации. На порталегосударственных программ размещены государственные программы, предназначен-ные для достижения нового качества жизни. Среди них находятся государственныепрограммы: социальная поддержка граждан; доступная среда на 2011-2015 годы; со-действие занятости населения; обеспечение качественным жильём и услугами жи-лищно-коммунального комплекса населения России; развитие здравоохранения;образования; культуры и туризма; физической культуры и спорта. Министерства со-циального блока размещают на своих сайтах информацию о социальной политике го-сударства и развитии социальной сферы, отрасли которой они регулируют. Так,например, на сайте Министерства труда и социальной защиты размещается инфор-мация по основным направлениям его деятельности в области трудовых отношений,занятости населения, социальной защиты, пенсионного обеспечения. Министерствоосуществляет функции по выработке, реализации государственной политики и нор-мативно-правовому регулированию в этих сферах. На сайте размещается информа-ция об оплате, условиях и охране труда, социальном партнёрстве и трудовыхотношениях, занятости и безработице, трудовой миграции, демографии, уровнежизни и доходах, социальной защите и социальном обслуживании населения, соци-альном страховании, оказании протезно-ортопедической помощи, реабилитации ин-валидов, проведении медико-социальной экспертизы, пенсионном обеспечении.

Значительное место в предоставлении информации субъектам и объектам госу-дарственной социальной политики принадлежит Федеральной службе государствен-ной статистики. На её сайте размещается официальная статистическая информацияо реализации социальной политики государства. Статистическая информация такжепубликуется в её изданиях – статистических сборниках и бюллетенях. Среди них сле-дует назвать статистические сборники – Российский статистический ежегодник; Рос-сия в цифрах; Россия. Статистический справочник; Социальное положение и уровеньжизни в России; Труд и занятость в России; статистические бюллетени – Обследова-ние населения по проблемам занятости; Просроченная задолженность по заработнойплате; Реализация мер социальной поддержки отдельных категорий граждан. Феде-ральная служба государственной статистики проводит статистический мониторингбедности. Мониторинг проводится для получения характеристик уровня и профилябедности, тенденций изменения положения малоимущего (бедного) населения вцелом по стране и в регионах. Данные статистического мониторинга публикуются встатистическом бюллетене «Социально-экономические индикаторы бедности».

Коммуникация субъектов и объектов государственной социальной политики предпо-лагает получение информации от её объектов федеральными органами законодательнойи исполнительной власти. Она осуществляется путём обращений и информационных за-



132

просов граждан в эти органы. Ведётся приём граждан, рассматриваются их письменныеи электронные обращения и запросы по государственной социальной политике. В ком-муникации субъектов и объектов государственной социальной политики используютсяданные эмпирических социологических исследований. Исследования по актуальнымпроблемам государственной социальной политики проводят Автономная некоммерчес-кая организация Аналитический Центр Юрия Левады, Всероссийский центр изучения об-щественного мнения, Фонд «Общественное мнение». Так, Всероссийский центризучения общественного мнения провёл 12-13 октября 2013 г. эмпирическое социоло-гическое исследование о преобразованиях в пенсионной системе [3]. Опрошено 1600человек в 130 населенных пунктах в 42 областях, краях и республиках. 60% опрошенныхреспондентов ответили, что следят за изменениями, происходящими в пенсионной си-стеме. 17% респондентов отслеживали изменения постоянно, 43% – время от времени.39% респондентов отметили отсутствие интереса к этой теме. 66% респондентов ука-зали, что пенсионные отчисления должны быть обязательными. 48% считает, что госу-дарство должно позаботиться о пенсионных накоплениях, поскольку люди зачастуюслишком поздно начинают задумываться о пенсии. 18% респондентов отмечают, чтотолько работник и работодатель должны решать вопрос о том, каким образом делатьпенсионные отчисления и как ими управлять. 24% респондентов полагают, что должнабыть добровольность в решении вопроса о накоплениях на пенсию – делать накопленияили нет. По-видимому, при принятии решения об осуществлении пенсионной реформысоответствующим федеральным органам государственной власти следует принимать вовнимание такого рода эмпирическую социологическую информацию. Такая информацияможет быть полезной людям, собирающимся получать в будущем пенсию.

Коммуникация субъектов и объектов государственной социальной политики осу-ществляется не только непосредственно, но и опосредовано через представителей го-сударства, работодателей и работников, являющихся субъектами социальногопартнёрства. Социальное партнерство представляет собой систему взаимоотношениймежду работниками (представителями работников), работодателями (представителямиработодателей), органами государственной власти, органами местного самоуправле-ния, направленную на обеспечение согласования интересов работников и работодате-лей по вопросам регулирования трудовых отношений и иных, непосредственносвязанных с ними отношений [4]. Оно осуществляется на федеральном, межрегиональ-ном, региональном, отраслевом, территориальном и локальном уровнях. На федераль-ном уровне социального партнерства устанавливаются основы регулированияотношений в сфере труда в Российской Федерации; региональном – в субъекте Рос-сийской Федерации; отраслевом – в отрасли (отраслях); территориальном в муници-пальном образовании. На межрегиональном уровне два и более субъекта РоссийскойФедерации могут заключать межрегиональное соглашение для установления основ ре-гулирования отношений в сфере труда. Если на вышеназванных уровнях социальногопартнерства устанавливаются основы регулирования отношений в сфере труда, то налокальном уровне устанавливаются обязательства работников и работодателя в даннойсфере. На федеральном, межрегиональном, региональном и отраслевом уровне соци-альное партнерство в сфере труда осуществляется в виде трипартизма, поскольку уча-ствуют представители трёх сторон – работников, работодателей и государства. Натерриториальном уровне в качестве одной из сторон выступают представители органовместного самоуправления. На локальном уровне социальное партнерство осуществ-



133

ляется в виде бипартизма, так как участвуют представители двух сторон – работникови работодателей. Основными средствами осуществления социального партнерства яв-ляются соглашения и коллективные договоры. В зависимости от сферы регулируемыхсоциально-трудовых отношений могут заключаться соглашения: генеральное, межре-гиональное, региональное, отраслевое (межотраслевое), территориальное и иные со-глашения. Генеральное соглашение устанавливает общие принципы регулированиясоциально-трудовых отношений и связанных с ними экономических отношений на фе-деральном уровне. Заключено Генеральное соглашение между общероссийскими объ-единениями профсоюзов, общероссийскими объединениями работодателей иПравительством Российской Федерации на 2014-2016 годы [5]. В соглашении принятыобязательства в области экономической политики, заработной платы, доходов и уровняжизни населения, развития рынка труда и содействия занятости населения, социаль-ного страхования, социальной защиты, развития отраслей социальной сферы, условийи охраны труда, промышленной и экологической безопасности, социально-экономиче-ских проблем развития регионов, развития социального партнерства и координациидействий сторон соглашения.

Подводя итоги, следует отметить, что непосредственная и опосредованная ком-муникация имеет большое значение в формировании и реализации государственнойсоциальной политики, как для её субъектов, так и объектов.


1. Шарков Ф.И. Коммуникология: основы теории коммуникации. М., 2013; Шарков Ф.И. Политическаякоммуникация в современном информационном обществе//PolitBook. 2012. № 2. С. 121-130. 2. Федеральный закон «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации» от 28декабря 2013 года № 442-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 52. Часть1. Ст. 7007.3. Пенсия – дело государственное. ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 2495. 20 января 2014. Интернет ресурс: //http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=114680.4. Трудовой кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации.2002. № 1. Ст. 3; 2013 № 52. Часть 2. Ст. 6986.5. Генеральное соглашение между общероссийскими объединениями профсоюзов, общероссийскимиобъединениями работодателей и Правительством Российской Федерации на 2014 - 2016 годы // Рос-сийская газета. 2013. 30 декабря.

COMMUNICATIONS OF SUBJECTS AND OBJECTS OF THE FEDERAL STATE SOCIAL POLICY

Author: AVERIN A.N.

AVERIN Alexander Nikolayevich, Doctor of Philosophy, Professor, Deputy dean of M.M. SperanskyDepartment of Law, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration(RANEPA). Address: Prospect Vernadskogo, 84, Moscow, Russian Federation,119571. Phone: +7 (495) 956 – 06 – 29. E-mail: [email protected]



134

Annotation. Examination of bilateral direct and indirect communications of subjects and objectsof the federal state social policy, role of empirical sociological studies and social partnership insuch communications.

Keywords: state social policy, information, communications, object, social service, social part-nership, sociological studies, statistical information, subject.

References

1. Sharkov F.I. Science of communications: principles of communications theory. M., 2013; Sharkov F.I.Politicheskaya kommunikasiya v sovremennom informasionnom obchestve// PolitBook. 2012. № 2.Pp. 121-130. [Political communication in today's information society / / PolitBook. 2012. № 2. Pp. 121-130].

2. Federal Law “Principles of social service of the citizens of the Russian Federation” dated December 28,2013 № 442-FZ // Legislation Bulletin of the Russian Federation, 2013, № 52, part 1, article 7007.

3. Pension is a matter of national importance. VCIOM Digest No 2495, January 20, 2014. Available:http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=114680

4. Labor Code of the Russian Federation // Legislation Bulletin of the Russian Federation. 2002, № 1,article3; 2013, №52, part 2, article 6986.

5. General agreement among Russian trade union associations, Russian employer associations and Govern-ment of the Russian Federation for the period of 2014-2016 // Rossiyskaya Gazeta, December 30, 2013.



135

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ

COMMUNICOLOGY: METHODS AND ANALYSIS



136

ОСНОВНЫЕ СВОЙСТВА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА И ИНВЕСТИРОВАНИЕ В ЕГО РАЗВИТИЕ (НА ОСНОВАНИИ ИССЛЕДОВАНИЙ МЕТОДОМ ФОКУС-ГРУПП)

Автор: АЛЕКСЕЕВ Ю.В.

АЛЕКСЕЕВ Юрий Валерьевич – профессор, член-корр. РАЕН, руководитель Научно-иссле-довательского центра национального человеческого капитала, общественных структур икоммуникаций Института государственной службы и управления Российской академии на-родного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации(РАHХиГС), президент НП Межрегиональный центр содействия развитию трудовых ресур-сов и территорий «ОПТИМА ПРОЕКТ».Адрес: 119019, г. Москва, ул. Волхонка, д.6, стр.1, офис 5.Тел.: 8-800-777-4-777; 8-495-249-07-71. E-mail: [email protected].

Аннотация: в статье на основании данных трёх фокус-групп, проведённых под научным ру-ководством и при участии автора, проанализированы вопросы понимания и границы при-менения – для эффективной коммуникации разных страт общества в современной России– понятий человеческий потенциал и человеческий капитал и представления о возможно-стях и особенностях инвестиций в их развитие. Каждая фокус-группа рассматривалась как прообраз или аналог реального коммуникатив-ного сообщества. Следует отметить, что большинство участников фокус-групп считают, чточеловеческий капитал формируется с помощью инвестиций в него. Оценка основных трендов развития человеческого капитала в нашей стране разделилаучастников на две почти равные полярные подгруппы – «пессимистов» и «оптимистов».Точка зрения пессимистов: совокупный человеческий капитал в России снижается вслед-ствие недостаточных инвестиций в него и непродуманных решений в сфере образования,а также негативных социальных явлений (например, наркомании). Оптимисты считают, чточеловеческий капитал в нашей стране растет, особенно в последние 10 лет. Происходит этоглавным образом благодаря личным усилиям людей. Позитивно оценивается рост возмож-ностей выбора места учебы, отмечается рост инвестиций в науку.Можно предположить, что участники фокус-групп в действительности не воспринимают чело-веческий капитал, в качестве экономический ресурса, которым можно рационально управлять,как любым другим капиталом. В их представлении человеческий капитал остается метафорой,которая выражает, в том числе, и такие далекие от экономики понятия, как качество жизни, до-верие к власти, сформированную непротиворечивую идентичность и даже уровень счастья.По мнению участников фокус-групп, наибольшее влияние на развитие человеческого капи-тала в нашей стране имеют сам человек, его семья и учебные учреждения. Обращает насебя внимание низкий уровень надежды, а значит и доверия органам власти и управленияв процессе развития человеческого капитала. Это говорит о том, что в современной Россиинеобходимо рассматривать задачу развития человеческого капитала не только как эконо-мическую, но и как политическую задачу.

Ключевые слова: человеческий потенциал, человеческий капитал, коммуникации, терми-нология, инвестиции, развитие.

Актуальность задачиВ предвыборный и выборный период думских и президентских выборов 2011-2012

годов руководством страны были введены в политический лексикон термины челове-ческий потенциал и человеческий капитал. Реакция общества, в первую очередь, по-



137

литической элиты, СМИ показывает, что эти понятия ассоциируются с перспективойразвития России на основе эффективного использования её главного ресурса – чело-века. Кроме того, в употреблении, применении и толковании этих понятий просматри-вается терминологический разнобой, что препятствует единому пониманию ихсодержания.

Современный политический курс действующего Президента РФ В.В.Путина – курсна сильную, независимую процветающую Россию, сильную своими регионами. По мне-нию Президента таковым, единственно возможным, реальным путём для России «…является стратегия инновационного развития страны, опирающаяся на одно из нашихглавных конкурентных преимуществ – на реализацию человеческого потенциала, нанаиболее эффективное применение знаний и умений людей для постоянного улучше-ния технологий, экономических результатов, жизни общества в целом» [1].

Очевидно, что при таком подходе успешность, способность к созидательному трудусамого обыкновенного, рядового человека может быть мерой поступательного разви-тия нашего общества, а реальное улучшение жизни каждого гражданина – единствен-ным критерием успешности проводимых в государстве реформ.

В этой связи, наша задача – дать научно обоснованное современное определение че-ловеческого капитала и его свойств является актуальной и перспективной, в том числе,для построения новой современной общественно-политической и экономической рос-сийской идеологии, основанной на развитии национального человеческого капитала [2].

Рабочая гипотезаПредметом исследования является понятие человеческий потенциал (далее по

тексту принятое сокращение – ЧП) и переход через это понятие к оперированию поня-тием человеческий капитал (далее по тексту принятое сокращение – ЧК). Методом ис-следования было выбрано проведение фокус-групп. Было проведено трифокус-группы: одна сформирована из научных сотрудников и преподавателей, опери-рующих в научной и преподавательской работе с данными понятиями, вторая – из чи-новников муниципального уровня, третья – из студентов старших курсов, ужепрошедших курсы введения в профессию.

Цели и задачи проводимого исследования: - подготовка понятийного инструментария для разработки инновационных эконо-

мических и социальных бизнес-идей;- изучение особенностей восприятия и толкования предложенных к исследованию

терминов в разных профессиональных группах;- проверка рабочих терминологических гипотез;- оценка приятия обществом новой идеологии на основе понятия человеческий ка-

питал.При проведении фокус-групп была использована следующая рабочая гипотеза. В

условиях современной инновационной экономики подготовка кадров и повышение ихпрофессиональной квалификации стали непрерывным процессом, захватывающим какрабочее, так и свободное время человека, и формирующим его возможности к эффек-тивной трудовой деятельности. Эти возможности определяются как человеческий по-тенциал. Востребованный человеческий потенциал, получивший адекватную оценку всистеме трудовых отношений в виде оплаты труда и доли труда в конечном продукте,в том числе интеллектуальном, становится человеческим капиталом.



138

Проведение фокус-групп в трёх целевых сообществах, каждое из которых мы вправерассматривать как прообраз или аналог реального коммуникативного сообщества,было обусловлено необходимостью исследовать понятийный аппарат сферы челове-ческого капитала и его терминологическую приемлемость, освоенность и навыки при-менения. При обращении к анализу процессов в коммуникативных сферах мы не можемне учитывать, что вербальные контакты составляют важнейшую область коммуникацийи во многом определяют их качество и эффективность. Важно, чтобы в процессе ком-муникации, участники этого процесса не только говорили на понятном всем языке, нои был синхронизирован понятийный язык коммуникации.

Обсуждение результатов фокус-группУченые-экономистыСостав первой фокус-группы: аспиранты и научные сотрудники экономических ка-

федр МГУ, ВШЭ, РАНХиГС, Академии МВД; 4 кандидата наук; гендерный состав – 6мужчин и 1 женщина.

Все приглашённые для участия в фокус-группе имеют экономическое образование иучаствуют в экономических исследовательских программах. Все участники подтвердилиобращение к теме фокус-группы в своей повседневной практике в том или ином аспекте.

Заданные кодировочные категории – человеческий потенциал, человеческий капи-тал, инвестиции в человеческий капитал, оценка и развитие человеческого капиталадля участников фокус-группы были приемлемыми и употребительными терминами.

Свободное обсуждение понятий человеческий потенциал и человеческий капитал вфокус-группе поначалу вызывало некоторое затруднение. Участники пытались воспроиз-вести более привычный для них формат «круглого стола экспертов», цитировали авто-ритетных экономистов и стремились вспомнить устоявшиеся научные определения.Постепенно групповое обсуждение приняло более свободную форму, и сопротивлениек высказыванию собственной точки зрения уменьшилось до приемлемого уровня.

Понятие человеческий потенциал, данное экономистами-исследователями, тракто-валось скорее не в экономическом, а в социально-психологическом контексте. В первуюочередь, человеческий потенциал раскрывался через «нематериальные характеристикичеловека, данные ему от рождения и полученные им при воспитании: тип характера,личностные качества, профессиональные умения, хватка, память и интеллект».

Человеческий потенциал, по мнению многих участников фокус-группы, «понятиеболее зыбкое» (здесь и далее по тексту статьи высказывания участников фокус-группдаются курсивом), чем человеческий капитал. Ряд участников назвали человеческийпотенциал понятием вторичным по отношению к понятию человеческий капитал. О че-ловеческом потенциале можно говорить только как о том, «что в Человеческом капи-тале не реализовано. Оно есть, но, либо внешние условия, либо какие-то эндогенныехарактеристики не позволяют выплеснуться талантам и реализоваться в настоящеммире. Т.е., это есть в глубине, это может быть использовано, но пока нет, извините!Вот вам и потенциал».

Участники делали попытки отдельно рассмотреть психологические характеристикичеловеческого потенциала индивида и ту часть человеческого потенциала, котораяопределяется его стартовыми социальным положением и материальными возможно-стями: «В принципе, от материальной составляющей в получении своих навыков и до-полнительного образования, и вкладывания в них, никуда не уйти».



139

Представляется, что в современном экономическом дискурсе понятие человеческийпотенциал используется все реже, в восприятии участников фокус-группы, оно скореепринадлежит к языку социальной психологии, культурологи или политики, а не эконо-мики. Можно сделать вывод, что в ряду рассматриваемых понятий – человеческий по-тенциал – человеческий капитал ключевым для экономистов является понятиечеловеческий капитал.

Большинство участников фокус-группы определяли человеческий капитал как «уме-ние, возможности, мастерство, навыки, которыми обладает индивид и которые можетприменять, либо работодатель может использовать их, оценивать их и планироватьсвою работу, в зависимости от того, на каком уровне они находятся». В понятии ЧК опре-делялась возможность эффективного использования качеств рабочей силы – «капитал– это, по наиболее избитой формулировке, – возрастающая стоимость. Здесь все мно-гообразие материального и нематериального можно рассматривать исключительно спозиции трудового использования. И все явления носителей, трудовых усилий, рабочейсилы здесь нужно, может быть, перелопачивать с точки зрения эффективности».

Некоторые участники, раскрывая понятие человеческий капитал, перечисляли лич-ностные и профессиональные качества, такие как – квалификация, знания, навыки, здо-ровье, компетенция и объединяли их возможностью учета – «совокупность свойствлюдей, которые просто раньше были как-то не учтены», либо способностью приноситьдоход – «когда вот эти факторы человеческого потенциала уже приносят какой-то фи-нансовый капитал».

Другие использовали боле широкие критерии – результат, польза: «Человеческийкапитал – это то, что уже приносит какой-то результат. Материальный или не матери-альный. Человеческий капитал – это совокупность неких знаний, навыков, умений,врожденных или приобретенных, с помощью которых человек может что-то сделать.Допустим, зарабатывать деньги. Приносить пользу предприятию или обществу».

Таким образом, в попытках участников фокус-группы определить понятие челове-ческий капитал, все многообразие нюансов сводилось к нескольким ключевым харак-теристикам индивидуальных и социальных качеств:

• возможность эффективного использования;• возможность учета, оценки;• способность приносить доход, пользу, результат.Оценка человеческого капитала, по мнению участников групповой дискуссии, яв-

ляется очень актуальной и одновременно очень трудной задачей. Практически всеучастники согласились с тем, что в современном мире человеческий капитал имеетбольшее значение, чем материальные активы и стоит, соответственно, дороже – «мысейчас живем в постиндустриальную эру, где уже человеческий фактор, знания, опыт,какие-то навыки гораздо больше роли играют, чем средства производства. Они боль-шую стоимость дают и в конечном итоге большую значимость имеют».

В то же время практически любая оценка ЧК, по мнению участников, является субъек-тивной. Причем макроэкономические оценки чуть менее субъективные, чем микроэконо-мические. На макроэкономическом уровне оценки, главным образом, зависят от подходовтой или иной школы и ее способности «лоббировать свои взгляды и критерии оценки».

На микроэкономическом уровне оценка вызывает серьезные затруднения: «Если че-ловек торгует чем-то, его направили учиться, он пришел, смотрят, увеличилось ли ко-личество продаж. Это может быть связано не с тем, что он переобучился, а что


140

ситуация на рынке так повернулась, просто больше клиентов пришло. Поэтому, в этомплане очень сложно оценить это». На микроэкономическом уровне максимальное влия-ние на оценку ЧК оказывает «интеллект и опыт оценивающего».

Еще одной проблемой, по мнению участников фокус-группы, является то, что «самчеловеческий капитал сложно отделить от новых технологий, новых знаний. Если мыхотим посчитать все-таки, это новые технологии, вкладываемые в производство, даютнам эффект роста производства, либо это рост человеческого капитала. Как разде-лить? Как вы это оцените? Это сложная теоретическая задача, в принципе».

Обсуждая возможности оценки индивидуального ЧК, участники групповой дискус-сии в первую очередь обращали внимание на подсчет произведенных затрат на обуче-ние и обеспечение работы сотрудника. Подсчитать то, что «вложено в человека смомента рождения», как то, что вложено лично, так и то, что вкладывали различные со-циальные институты. Или, как вариант, оценка альтернативной стоимости – «сколькосредств придется затратить работодателю для того, чтобы найти специалиста точнотакого же уровня и на какую зарплату он согласится для того, чтобы принять рабочееместо, освободившееся от первого».

Второй подход акцентирует внимание на возможных доходах – подсчитать то, чточеловек может заработать в процессе своей жизни с учетом знаний, опыта и различных«коэффициентов дисконтирования» – повышения зарплаты, необходимости повыше-ния квалификации и т.д. Вариант этого подхода – «оценка через систему чаевых» –«умение официанта оценивается чаевыми. Эта оценка в данном случае перекладыва-ется на потребителя, а не на того, кто должен оценивать это заранее». Как пример, при-водили некоторые формы продажи контента через Интернет, когда потребительполучает электронную книгу бесплатно, а после прочтения в добровольном порядке вкачестве бонуса может перечислить деньги.

Некоторые участники подчеркивали, что капитализация и оценка не одно и то же:«Экономика показала, что капитализировать можно все, что угодно. Мы оцениваемдеятельность акционерной компании по дивидентным потокам. Во многих случаях этовообще далеко от истины».

Важной частью дискуссии стало обсуждения влияния на оценку ЧК всего социаль-ного и экономического контекста. «Мы понимаем, почему отдача человеческого капи-тала в развитых странах выше. Потому, что они богаче и у них больше капитала в целом.Если вы возьмете стандартную формулу Дугласа и посчитаете среднюю отдачу, вы уви-дите, что отдача человеческого капитала там выше. Поэтому, люди, которые обладаюткакими-то знаниями, уезжают туда». Участники дискуссии выделили следующие фак-торы, влияющие на общую оценку ЧК:

• институциональные факторы как организованы производственные отношения вцелом;

• технологические факторы – общий уровень технологического развития, уровеньиспользуемых технологий;

• социальные факторы –дополняемость человеческого капитала между собой –«оценка Вашего ЧК тем выше, чем выше оценка ЧК ваших коллег».

Интересным представляется мнение о том, что понятие ЧК станет функциональным,если по отношению к нему определятся не только экономисты, но и сформируется ши-рокий консенсус в обществе – «чтобы приняли это понятие. И чья-то инициативадолжна все-таки быть, заинтересованные люди этот механизм должны проталкивать,



141


насаждать его, чтобы он прижился». Таким образом, проблема понимания в обществеЧК является проблемой коммуникативной. Качество транслирования информации поЧК от профессионалов (заинтересованных специалистов) к обществу должно соответ-ствовать способности общества воспринять эту информацию и признать эту термино-логию приемлемой для общества.

Участникам фокус-группы было предложено выбрать три сферы, инвестиции в ко-торые дадут максимальный рост человеческого капитала в стране. Выбрать участникифокус-группы должны были из закрытого списка. Ниже представлены результаты от-ветов – см. табл. 1. (В скобках указаны для сравнения результаты фокус-группы со сту-дентами – её полный анализ далее).

Таблица 1. Сферы инвестиций, которые дадут максимальный рост человеческого капитала

Обращает внимание, что в фокус-группе получены очень близкие результаты по ран-гам инвестиционных приоритетов. Более серьезное отношение к здравоохранению встаршей возрастной группе вполне объяснимо. Любопытно, что проблемы нравствен-ного воспитания совсем не связываются экономистами с развитием ЧК. В целом груп-пой сделан достаточно консервативный выбор, характерный для старших поколений.

Образование в глазах участников фокус-группы является абсолютным приоритетомдля инвестиций в ЧК. Все участники включили его в свой выбор. Собственно обучениеи воспринимается участниками как самый главный инструмент развития ЧК.

Вторым бесспорным приоритетом участники выбрали здравоохранение. В качествеаргументов приводились необходимость сохранения генофонда, важность здоровьядля обеспечения развития человека, здоровье обеспечивает эффективность и долго-срочность использования ЧК.

Третьим приоритетом для участников фокус-групп является культура. Культура оце-нивается участниками как базовая матрица на которой только и может происходитьразвитие ЧК. «Достаточный уровень культуры позволяет расширять кругозор и повы-шать заинтересованность и мотивацию. Потому что, независимо от того, сколько хочетсам человек или сколько в него хочет вложить денег работодатель, если у человека нетмотивации, прироста человеческого капитала не произойдет».

Наука 43% (67%)

Образование 100% (83%)

Культура 57% (33%)

Искусство 0% (0%)

Здравоохранение 71% (42%)

Информационное обеспечение 14% (8%)

Безопасность 14% (0%)

Подготовка элиты 0% (0%)

Нравственное воспитание молодежи 0% (25%)

Современные технологии управления 14% (17%)

Современные технологии производства 0% (25%)


Можно отметить высказывания участников по поводу инвестиций в науку – «инве-стиции в науку дают наиболее быструю отдачу в развитии ЧК».

Обращает внимание, что в ходе дискуссии о приоритетных инвестициях участникифокус-группы фактически вышли за рамки экономического дискурса, и обсуждениепроисходило, главным образом, в социальном и культурологическом смысловом про-странстве. Это же происходило и во время обсуждения оценок ЧК различных стран.

Рядом исследователей, например, в фундаментальном труде на основе анализа си-туации в более чем ста государствах [8], отмечается первостепенная важность чело-веческого капитала в объяснении различий в экономическом развитии стран. И внашем исследовании ответы на вопрос о человеческом капитале различных странимели широкий диапазон оценок. В таблице 2 представлены ранги и комментарииучастников.

Таблица 2. Роль человеческого капитала в экономическом развитии стран

Участники фокус-группы лишь незначительно расширили число критериев дляоценки рангов стран. Главными критериями выбирались уровень технологий и развитиякультуры и науки. Использовались характеристики отношения к труду, системы ценно-стей.


142

РАНГ СТРАНА КОММЕНТАРИИ

1 СШАПервая экономика в мире, лидер в IT секторе,

большое население, собран интеллект всего мира

2-3 Япония Высокий уровень культуры и технологий

2-3 Германия Наиболее сбалансирована, высокий уровень культуры

4 Китай Средние позиции остались без комментариев

5 Франция Средние позиции остались без комментариев

6 РоссияСкатились к сырьевой экономике, квалифицированные

специалисты уезжают из страны, уменьшается население

7 Индия

Растет число технопарков, производство новых технологий,большое население, когда-нибудь количество

перейдет в качество. Недостаточно все капитализировано. Высокий уровень бедности.

8 БразилияЛенивы, изнежены природой, ориентированы на другие ценности – конкурсы красоты и т.д.

Высокое расслоение в обществе. Плохо развита наука.


В обсуждении проявилась рассогласованность инвестиционных приоритетов (пре-дыдущий вопрос) и критериев оценки человеческого капитала. Это очень важно для по-нимания оценки ресурсного подхода к развитию ЧК через коммуникативныепространства. Непонимание важности коммуникативного ресурса очевидно снижаетвозможные средства его использования.

Среди политических решений, сделанных в последние 12 лет и позитивно повли-явших на развитие человеческого капитала в Российской Федерации были названы:

• «В плюс я вижу единственное – решение о поднятии зарплаты в науке и обра-зовании».

• Снижение срока службы в армии с 2 лет до 1 года – «Лишний год у молодого че-ловека освобождается, чтобы он мог как-то развить себя, получить образование».

• «Борьба с алкоголизмом и курением. Запрет на продажу и давление на сига-ретные зависимости. Это влияет на здоровье, а здоровье, как мы сегодня обсуждали– это человеческий капитал напрямую».

Обсуждение решений негативно отразившихся на человеческом капитале былоболее эмоциональным и аргументированным. Среди негативных решений назывались:

• Введение ЕГЭ – «сам уровень подготовки, на мой взгляд, очень снизился, к намприходят абсолютно неграмотные абитуриенты, потом они становятся неграмотнымистудентами, потому что у них по ЕГЭ 100 баллов по русскому языку, но они не могутдаже вполне понимать речь преподавателя».

• Решения в области миграционной политики – «когда у нас идет вымывание ин-теллекта национального и замена его, извините, непонятно кем и откуда».

• Крайне низкий уровень зарплат в сферах образования и здравоохранения –«считаю, что если в ведущем вузе страны зарплата научного сотрудника ниже прожи-точного уровня в Москве, где находится вуз – это странно. А зарплата преподавателяс ученой степенью составляет 20000 рублей в месяц – это тоже странно. И ждать, чтоэти люди не уйдут куда-то еще и будут продолжать нести вечное – это странно. Приэтом в среде есть мнение, что зарплаты повышаются».

• «Огромное количество платных образовательных высших учреждений, которыесовершенно никакого образования не дают по факту, а просто выдают свои дипломыи все. Т.е. тем самым колоссальный наносят вред системе высшего образования, раз-мывают понятие, что такое вообще специалист и человеческий капитал, так называе-мый, он просто подменяется».

Обсуждение влияния политических решений на развитие ЧК вызывало определен-ные затруднения. В целом, преобладали пессимистические оценки тенденций развитияЧК в России. Эти оценки соответствовали приведенным выше комментариям при опре-делении ранга РФ по общему объему ЧК среди ряда стран.

Участникам фокус-группы была предложена короткая презентация проекта развитияи капитализации человеческого потенциала территории [3] и был задан вопрос – Кто,на ваш взгляд, будет наиболее заинтересован в объединении человеческого капиталатерриторий? Этот вопрос был сформулирован в предположении, что капитализациячеловеческого капитала – это проект, который может быть реализован в каждом рос-сийском регионе, в том числе при использовании коммуникативного ресурса. Заинте-ресованность рассматривалась как возможность и способность вложить в этот процессресурс (инвестиции).


143



144

Ответы на предложенные вопросы распределились следующим образом – таблица 3.

Таблица 3. Кто наиболее заинтересован в объединении человеческого капитала территорий?

В своих комментариях участники группы так объясняли заинтересованность крупного исреднего бизнеса: «Эта модель наиболее приемлема для бизнеса с точки зрения издержеки количества договоров. Они в большем количестве ищут работников, они будут большеэкономить, если это будет делать кто-то еще». «Транснациональным компаниям на фиг ненадо, чтобы у них была какая-то социальная составляющая. И здесь очень и очень заинте-ресованы и чиновники, и региональные, и местные. Здесь идет учет и реализация интере-сов среднего и крупного бизнеса, и среднего звена органов власти. Одни сбрасывают ссебя лишнюю заботу, а другие, создавая структуру, сбрасывают с себя ответственность».

Заинтересованность региональных чиновников отдельные участники фокус-группы ви-дели в получении дополнительных налогов для региона – «т.к. налог на прибыль платитсяорганизациями и часть его остается в регионах, поэтому это дополнительная статья дохо-дов для регионов». При этом заинтересованность муниципальных служащих оцениваласьскептически – «муниципальные служащие такие консерваторы. Среди них есть ретрограды,поэтому я не стал их включать». Контраргумент прозвучал следующий: «муниципальныеслужащие, по своей должности, ближе всего к этой проблеме находятся и даже если онине очень хотят этим заниматься, то они вынуждены этим заниматься. Это самое нижнееуправляющее звено государственное. Поэтому они должны быть больше других государст-венных звеньев заинтересованы в этом». Что объединило всех участников фокус-группы,так это абсолютное неверие в заинтересованность федеральных органов власти.

Заинтересованность малого бизнеса была оценена крайне низко. Некоторые участникиосторожно замечали, что «малый бизнес, особенно если нашу страну брать, даетсятрудновато и экономить на чем-то, даже если на аутсорсе, даже если это будет не ка-чественный аутсортинг, это будет все равно большое вспомоществование, что позво-лит малому бизнесу состояться, в принципе».

a. Первые лица государства 0%

б. Федеральные чиновники 0%

в. Региональные чиновники 43%

г. Муниципальные служащие 14%

д. Крупный транснациональный бизнес 57%

е. Средний межрегиональный бизнес 43%

ж. Малый внутримуниципальный бизнес 14%

з. Наемные работники 57%

и. Нетрудоспособное население 28%

к. молодежб 14%



145

Участники фокус-группы высоко оценили заинтересованность наемных работни-ков. В комментариях, однако, звучали очень противоречивые мнения. Одни говорилио недоверии людей к подобным программам: «Я категорически не согласен, что на-емные работники будут заинтересованы в этой компании, потому, что существует ин-стинкт самосохранения. И если мы будем экономить на издержках, создавая такиекорпорации, значит мы экономим за счет кого-то. Спрашивается, кто будет терпеть,у кого мы урежем зарплату?» Другие в качестве аргументов «за» приводили сложив-шиеся привычки и стереотипы: «У наемных работников, мне кажется, существует тягак пожизненному найму, у большинства людей. В 20 лет пришел на работу, в 60 летушел на пенсию и больше у тебя голова не болит, как искать другого работодателя.Я думаю, что это перевесит, все-таки, этот страх по жизни, что тебя при таком конт-ракте надуют».

Отдельные участники высказались по поводу заинтересованности нетрудоспособ-ного населения и молодежи. Нетрудоспособное население, по их мнению, может бытьзаинтересовано, так как «есть проблема с трудоустройством подобных людей. Дажеесли есть желание, но работодатель не желает его брать, так как есть очень большаяответственность за этого человека».

Проблемы с трудоустройством могут способствовать интересу к подобным про-ектам со стороны молодежи – «они будут заинтересованы, чтобы они могли прийти водно место и дальше уже не обращаться».

Участники фокус-группы попытались прокомментировать ситуацию «от первоголица», от лица специалиста, имеющего потенциальную возможность стать работникоммуниципального кадрового центра, созданного по модели представленной на презен-тации. В этой импровизированной ролевой игре проявились, в первую очередь, воз-можные психологические сопротивления и страхи потенциальных участников подобныхмуниципальных проектов.

«Для меня это вопрос отношения к риску. Если человек ратует за стабильность, он,скорее всего, может быть пойдет на риски. Но при этом непонятно, кто всем этим будетуправлять. Это может быть один человек, может быть комитет, это понятно. И вот ихличные качества, может быть, они будут представлять свои интересы, а не интересымои, как их акционера. В этом есть очень большие, серьезные, риски. Потом не совсемпонятно как будут распределяться рабочие места. Есть какие-то специалисты, которыепо некоторым причинам остались без работы. И появилась какая-то вакансия. Ктобудет из них работать там? Или, допустим, появилось 5 вакансий с разным уровнемоплаты, с разными критериями и т.д., кто пойдет куда? Кто это решает? На какомуровне это решается? Есть какие-то критерии оценки?»

«С одной стороны плюс, потому, что я могу найти себя, получить выгоду личную. И,в то же время, риск, потому, что я не вижу прозрачной схемы как это работает. Ещевопрос в управлении, участие управляющей категории. Оно будет зависеть и от нашегомнения. Это должно быть с обратной связью, с выходом на управленца».

«Еще непонятный момент, как повышение зарплаты идет. Человек заключил пись-менно договор и работает по специальности. Но он пошел, сам какие-то курсы повы-шения квалификации прошел, он, в принципе, мог бы пойти на другое предприятие итам получать больше зарплату. Но уже договор есть. Он пришел, говорит: «Я нашел ра-боту, хочу уволиться». Ему говорят: «Мы в тебя вкладывали десятилетиями, у нас такположено. Минусуй и уходи». Плюс для капитализации там прибыль 10%».



146

«Если бы я была таким работником, я смогла бы сэкономить на поиске. Все возмож-ные издержки поиска, все возможные регулирования с работником и что мне за этобудет – это раз. Это просто. И для себя больше плюсов я не вижу. Минусы: я не хочу,чтобы кто-нибудь, кроме меня обладал собственностью на мой труд. Мне кажется, чтолюди, которые сами могут устроиться, для них гораздо было бы эффективнее самомуприйти и принимать решение, если ты хочешь по какой-то причине уйти с этой работы.Я не хочу зависеть от кого-то еще, чтобы мне люди говорили, что я должна кому-то что-то выплатить, потому что в меня кто-то что-то вложил. Эти моменты сильно сужающиемобильность. Я не хочу быть человеком, которому скажут, что надо идти туда работать,а мне работа не понравится».

«У меня две ассоциации как у того Фомы Неверующего, который придет и скажет –все это футбол и крепостничество».

«Я бы видел риски так – хотят ли люди развиваться, не потеряли они стимулов. Приэтом мы все входим в это предприятие, тут может быть ухудшающий отбор. В это пред-приятие не приходят стратегические активы, т.е. такие работники, которые ценятся.Это выглядит непривлекательно, опасно просто. Второй момент связан со степеньюразвитости вашей компании. Когда процесс будет на ходу, мне, может быть, это будетвыгодно. А когда все зарождается и процессы еще не сложились, для меня это можетневыгодно выглядеть каким-то прожектерством».

Муниципальные чиновникиСостав второй фокус-группы: руководители отделов администрации г. Белгорода.

Гендерный состав: 7 мужчин и 3 женщины.Все приглашённые для участия в фокус-группе работают в органах муниципального

управления, связанных с социальной и экономической проблематикой. Заданные кодировочные категории: человеческий потенциал, человеческий капи-

тал, инвестиции в человеческий капитал, оценка и развитие человеческого капиталадля участников фокус-группы были знакомы и употребление этих терминов, и их об-суждение было приемлемым.

Обсуждение понятий человеческий потенциал и человеческий капитал началось спросьбы к участникам высказаться по поводу того, чем принципиально различаютсяэти два понятия. Предполагалось, что это позволит придать дискуссии социально-эко-номический вектор. Тем не менее, обсуждение базовых терминов развернулось в со-циально-психологическом контексте.

Участники фокус-группы воспринимали ЧП и ЧК, как взаимосвязанные понятия, приэтом одно более широкое, чем другое. Попытки участников проанализировать эту связьпривели к смешению понятий. Для одних более широким понятием был ЧП: «Потенциалэто нечто способное развиться», «Капитал может входить в потенциал, потенциал го-раздо шире». Другие, напротив, более широким понятием считали ЧК: «Капитал, вмоем понимании, более широкое понятие, которое включает в себя потенциал. Еслипотенциал мы рассчитываем по трем показателям – это ВВП или валовый региональ-ный продукт, качество жизни населения, уровень грамотности, то ЧК – это более ши-рокое понятие, которое включает в себя какие-то накопленные инвестиции вобразование, науку, здравоохранение, интеллектуальные разработки», «ЧК – это болееемкое понятие применительно к организации. Если коротко, то это команда профес-сионалов, а потенциал – это все, что объединяет каждого члена команды, т.е. с пре-



147

имуществами и достоинствами, которыми обладает каждый член команды. Т.е. в моемпонятии ЧК более ёмкое понятие».

Наиболее распространенным определением понятия ЧП являлось его определениекак совокупности возможностей, ресурсов человека, которые он мог бы использовать,но которые достаточно трудно как описать, так и оценить: «Это что-то неосязаемое»,«способности, талант, профессионализм, образование – это ресурсы, чтобы создаватькапитал», «совокупность физических, психических, эмоциональных и прочих вещей,которые способны человека вывести на новый уровень». Подавляющее большинствоучастников рассматривало понятие ЧП в широком гуманитарном контексте. Можно от-метить, что понятие ЧП данное муниципальными служащими принципиально не отли-чается от определений, прозвучавших в ходе групповых дискуссий сэкономистами-исследователями и студентами. Можно сделать вывод о том, что в со-временном российском обществе в отношении человеческого потенциала сохраняетсятрадиционный подход, в котором экономические факторы уступают социально-психо-логическим и культурологическим.

Несмотря на то, что отдельные участники фокус-группы затруднялись в различениипонятий человеческий капитал и человеческий потенциал, большинство участников втой или иной мере пытались рассматривать ЧК, как экономическое понятие.

В данной фокус-группе в определении человеческого капитала главный акцент былсделан на его способности создавать определенный результат, продукт: «Когда мы го-ворим капитал и ЧК – мы предполагаем совокупность базовых ценностей, знаний, уме-ний навыков, тех вещей, которые помогают человеку создать некий продукт», «ЧК –основные его элементы – это культура, ценностные ориентации – это знания, творениячеловечества, способные изменять социальную реальность. Капитал – это совокуп-ность знаний, навыков, умений – в итоге получается продукт».

Ряд участников сделали акцент на возможности оценить ЧК, в первую очередь сде-лать его финансовую оценку: «Капитал – это деньги в первую очередь. Все, что я имею,я должна нацелить на то, чтобы получить капитал, это и будет ЧК, все, что я произвела,чего-то сделала, написала книгу, получила гонорар – с этого и начинается капитал»,«Капитал – это что-то конечное, связанное со стоимостью, можно пощупать, увидеть,оценить конечный результат».

В определении понятия ЧК, муниципальные служащие оказались очень близки к эко-номистам-исследователям. Они так же, как и экономисты, выделили среди характери-стик ЧК три главных: возможность эффективного использования; возможность учета,оценки; способность приносить доход, продукт, результат.

К сожалению, некоторые участники использовали штампы, характерные для чинов-ников, и практически не содержащие информации о собственном опыте: «И здесь кад-ровый потенциал сегодня должен занимать основополагающую нишу. Потому чтолюди, государство, муниципальные служащие, они претворяют все те задачи, которыесегодня ставит Президент, Госдума, Правительство, региональные, муниципальныевласти для решения этих проблем. Т.е. нельзя рассматривать эти понятия без кадро-вого потенциала. Он является основополагающим». «ЧК – совокупная способность на-селения, в данном случае, региона, г. Белгорода, решать задачи, которые возникаютна самом первом этапе стратегии социально-экономического развития, в данном слу-чае территории городского округа г. Белгород». Но, следует отметить, что большинствоучастников активно включились в обсуждение и пытались связать рассматриваемые



148

понятия с опытом и знаниями, полученными в ходе своей работы в органах муници-пального управления.

Вопрос о возможности оценки ЧК и критериях этой оценки перевел обсуждение врусло практики, знакомой участникам дискуссии. Среди критериев, выдвинутых участ-никами, наиболее часто звучали такие как уровень образования и профессиональнойподготовки и здоровье: «Мне, кажется оценить ЧК можно по 3 критериям: образование,здоровье и опыт», «Подготовка высокопрофессиональных кадров, это главное», «ком-петенция – это ключевой критерий именно на уровне формирования ЧК».

Многие участники, наряду с критерием профессиональной подготовки, говорили отом, что ЧК формируется, в том числе и технологической оснащенностью труда и ор-ганизацией труда: «Чтобы человек мог эффективно реализовывать свои профессио-нальные знания и умения, нужно создавать ему соответствующие условия для этойреализации. Точно также необходимо и создавать какую-то систему ценностей, стан-дартов, корпоративной культуры, систему мотиваций».

Как и на предыдущей фокус-группе, участники активно обсуждали проблему субъ-ективности оценки ЧК: «Меня волнует, как практика, кроме того, каким образом и ктооценивает. Т.е. можно оценить по тестовым программам, которые готовят ученые, аможно оценивать на уровне меня, как начальника какого-то структурного подразделе-ния. Насколько компетентен тот человек, который оценивает? Важна проблема экс-пертов, и по каким критериям это будет делаться».

Помимо оценки образования и профессиональной подготовки, предлагался и методоценки ЧК по стоимости произведенного продукта: «Есть человек, который метлойметет, а есть человек, который создал операционную систему Windows». «Капитал че-ловека – это то, что ему может, так или иначе, принести пользу, выгоду». Среди другихкритериев назывались способности к развитию и постоянной профессиональной пе-реподготовке. Кроме того активно прозвучали социальные критерии: «Если мы говоримо капитале социальной группы, то это готовность объединения ради общих целей».

Некоторые участники, подчеркивая важность методик оценки человеческого капи-тала, признавались, что они с ними незнакомы и не владеют ими: «Я не умею оцениватьЧП, ни одного конкретного человека, ни ЧК в своей собственной организации, я оце-нить это не могу. Я понимаю, что мы сильнее, чем вот это управление, и слабее, чемдругое управление, интуитивно это оценивается по результатам работы».

Уровень теоретического осмысления проблемы оценки ЧК у участников даннойфокус-группы был существенно ниже уровня фокус-группы с участием экономистов-исследователей. Вместе с тем, муниципальные служащие назвали практически те жефакторы, влияющие на оценку ЧК, что и экономисты: институциональные факторы – какорганизованы производственные отношения в целом; технологические факторы –общий уровень технологического развития, уровень используемых технологий; соци-альные факторы – способность к объединению ради общей цели.

Можно сделать предположение, что понятие ЧК является достаточно функциональ-ным, так как в различных социальных группах формируется консенсус по отношению кнему. Понятие человеческий капитал часто рассматривается в социально-экономиче-ском контексте, по поводу принципиальных критериев оценки ЧК нет очень большихразногласий. Есть общее понимание факторов, влияющих на оценку ЧК. Также суще-ствует и одно общее беспокойство – отсутствие объективных методик может породитьпроизвол некомпетентных и своекорыстных экспертов-оценщиков.



149

Участникам было предложено оценить совокупный человеческий капитал восьмирегионов РФ. Ответы на вопрос о человеческом капитале регионов вызвали оживлен-ное обсуждение. В таблице 4 представлены ранги и комментарии участников. Участ-ников попросили постараться быть объективными в оценке Белгородской области и неставить ее на первое место из чувства патриотизма.

Таблица 4. Оценка совокупного человеческого капитала восьми регионов РФ

Безусловным лидером оказалась республика Татарстан. Девять из десяти участни-ков отдали ей первое место. Свой выбор участники сопровождали многочисленнымикомментариями. Анализ комментариев позволяет сделать вывод о том, что мнениеучастников по поводу человеческого капитала региона складывается, прежде всего, изинформации, полученной через СМИ.

РАНГ РЕГИОН КОММЕНТАРИИ

1 Республика Татарстан

Во многих рейтингах, будь то экономических, будь то социологических, респуб-лика занимает первые места, уделяется большое внимание нравственномувоспитанию молодежи, в республике очень крепкие учебные заведения. И здравоохранение, в республике много долгожителей. Даже спортивные мероприятия мирового уровня там проводятся. И то, что до-веряет руководство нашей страны проводить там такие мероприятия, это ужеформирует имидж.Насколько я знаю, что руководство республики уделяет внимание образова-нию, науке, здоровью, безопасности, качеству жизни горожан.Это тот регион, который очень заботится, о том чтобы его члены были социо-культурно идентичны с этой территорией. Там люди себя чувствуют счастливее гораздо, смотрят друг на друга откры-тыми глазами. И они рады видеть друг друга и людей разного достатка, разногоположения. Там как раз выстроена система жизнеустройства ради человека ичеловек это начинает ощущать, и он начинает помогать власти.

2-3 Белгородская областьБелгород и Белгородская область в РФ и ЦФО занимают ключевые места. Это родной город.

2-3 Ленинградская областьВозможность инвестиций в предыдущие позиции. У них максимальная возмож-ность, максимально средств вкладывается в то, что мы обсуждаем.

4 Тюменская область Средние позиции без комментариев.

5 Краснодарский край Средние позиции без комментариев.

6 Красноярский край Территория большая и там тоже свои результаты.

7 Воронежская областьА вот, что касается аутсайдеров, то я поставила Воронежскую область, потомучто я сама там проживала. Там и продолжительность жизни уменьшается.

8 Мурманская область

Это север, это отток населения, это неразвитость экономики, социальнойсферы. Идет много не совсем благополучной информации по экономическомуразвитию области, кадровой, социальной.



150

Участники фокус-группы пытались использовать те критерии оценки ЧК, которыеони называли до этого. Вместе с тем на первый план вышла не рациональная оценкаЧК, а представления проективного характера. В этих представлениях участники выра-жали свои фантазии и мечты об «идеальном регионе».

В других фокус-группах (ранее экономисты и позднее студенты) участники оцени-вали человеческий капитал иностранных государств и в первую очередь ориентирова-лись на сложившийся субъективный образ той или иной страны, а не на объективнуюинформацию. Такой субъективизм в оценках можно было объяснить недостатком ин-формации, традиционной предвзятостью и т.д. Но в данном случае у участников былдостаточный опыт и возможность использовать объективные критерии, но их подход коценке оказался таким же субъективным, как у студентов и экономистов. В обсуждениитакже проявилась рассогласованность инвестиционных приоритетов и критериевоценки человеческого капитала.

Можно предположить, что участники фокус-групп в действительности не воспри-нимают ЧК, как экономический ресурс, которым можно рационально управлять, каклюбым другим капиталом. В их представлении человеческий капитал остается мета-форой, которая выражает далекие от экономики понятия – качество жизни, доверие квласти, сформированную непротиворечивую идентичность и даже уровень счастья.

Участникам второй фокус-группы также была предложена короткая презентацияпроекта развития и капитализации человеческого потенциала территории [3] и былзадан вопрос – Кто на ваш взгляд, будет наиболее заинтересован в объединении че-ловеческого капитала территорий? (Табл. 5).

Таблица 5. Кто будет наиболее заинтересован в объединении человеческого капитала территорий?

Участники фокус-группы в качестве главной заинтересованной стороны выделилирегиональный уровень управленцев и бизнеса – средний межрегиональный бизнес ирегиональных чиновников упоминал каждый второй участник: «Региональные чинов-ники – это обязательно. Это то, что составляет нашу большую Родину, 86 субъектов

a. Первые лица государства 30%

б. Федеральные чиновники 10%

в. Региональные чиновники 50%

г. Муниципальные служащие 30%

д. Крупный транснациональный бизнес 40%

е. Средний межрегиональный бизнес 60%

ж. Малый внутримуниципальный бизнес 20%

з. Наемные работники 30%

и. Нетрудоспособное население 10%

к. молодежб 20%



151

Федерации», «Опираясь на свою Белгородскую область – региональные чиновники,безусловно, будут заинтересованы в этом вопросе и, я думаю, что средний региональ-ный бизнес». «Если мы хотим чего на своей территории развить и чего-то добиться, тобез участи региональной власти это не серьезно в нашем обществе. Регионалы всегдадержат руку на пульсе. Средний межрегиональный бизнес, почему я его сюда опре-делил? Потому что для транснационалов г. Белгород это ничто, неинтересно».

Обсуждение с очевидностью показало, что в Белгородской области практически всезначимые решения принимаются региональной властью. В представлении участниковдискуссии региональная власть должна принимать все ключевые решения, в том числеи на уровне муниципалитетов.

Следующим по заинтересованности после регионального уровня участники фокусгрупп назвали федеральный уровень власти и транснациональный бизнес: «Я бы во главуугла поставила первых лиц государства, поскольку от их инвестиций зависит развитиегражданского общества, развитие свободной экономики». «Пока первые лица госу-дарства не примут какого-то решения, это решение до низов не дойдет. Если поддержитПрезидент, то поддержат и региональные чиновники и будет реализовываться вот этотпроект». «Крупный транснациональный бизнес, который мог бы развить свое производ-ство на данной территории. Если я являюсь директором крупной транснациональнойкорпорации и хочу в каком-то городе открыть свое производство, мне будет дешевледля себя принять работников с этой территории». «Хотим мы или не хотим, он приходит,и это инвестиции, это новые предприятия, это рабочие места, это налоги в бюджет».

Достаточно высоко участники фокус-группы оценили заинтересованность в проектеуправленцев муниципального уровня, представителей малого бизнеса и собственноработников наемного труда и молодежи: «В чем интерес наемных работников? Еслиначинать с молодежи, то любой выпускник вступает в жизнь в прострации, как слепойкотенок. Он не знает, куда применить свои знания, тем более система образования,она дает общие понятия, а к практической жизни ребенок еще не приспособлен. Илюбое производство у него спрашивает опыт работы. Интересная постановка вопроса:выпускник – опыт работы, а где его взять? Если у нас будет создана определеннаяструктура, та же молодежь в качестве наемного работника будет заинтересована».«Молодежь хочет покинуть территорию при сложившейся ситуации, нужны достойныеусловия для развития молодежи».

В целом участники фокус-группы практически не видят структур, которые могут ока-зать противодействие или тормозить внедрение подобного проекта. Вместе с тем в об-суждении прозвучал, как основной, – политический аспект данной проблемы. Участникипосчитали, что без политических решений на уровне первых лиц государства, поддер-жанных региональными органами власти реализация подобного проекта невозможна.

Оценки молодежи Качество третьей фокус-группы определил её состав: студенты 4 и 5 курсов, ген-

дерный состав: 6 мужчин и 6 женщин. Студенты представляли разные учебные группыпо специальностям менеджмента и коммуникации.

Необходимым условием для приглашения студента к участию в работе фокус-группебыло его участие в дополнительной деятельности. На момент проведения фокус-группы 11 студентов работали по найму, одна участница прекратила работу в связи сдекретным отпуском.



152

По мнению большинства участников фокус-группы, понятие человеческий потен-циал включает как врожденные способности и таланты человека, так и приобретенныекачества – «это врожденный и приобретенный потенциал человека».

Студенты воспринимают ЧП, как систему качеств, находящихся в процессе дина-мичных изменений – «эти возможности могут или развиваться или со временем уга-сать». Важной особенностью представлений о человеческом потенциале являютсяактивность субъекта и ее проекция в будущее. Студенты рассматривают характери-стики мотивационной сферы, как свойства ЧП – «это человеческие возможности, сме-шанные с его желанием», «желание стремиться к совершенствованию и развитию»,«насколько он хочет в себе это развивать, что он хочет донести в развитие».

Социальное измерение человеческого потенциала в представлении участниковфокус-группы, с одной стороны, имеет явные прагматические характеристики – «силачеловека, которая поможет ему приспособиться в современном мире», «жизненныйопыт, накопленный и используемый», «накопленный опыт, который приносит пользучеловеку и обществу». С другой стороны, именно в социальном измерении ЧП обретаетсмысл – «это что-то лично приобретенное вследствие какого-то периода жизни, чтоможно в себе развить, сохранить, приумножить и поделиться этим», «нужность чело-века в обществе, насколько полезно его умение и возможности, насколько он хочет всебе это развивать и вкладывать в будущее развитие общества».

У участников фокус-группы задача дифференцировать понятия человеческого по-тенциала и человеческого капитала вызвала серьезные затруднения. Наиболее активнопредпринимались попытки сравнения этих понятий во временном континууме. ЧП вос-принимался участниками, как совокупность потенциальных возможностей, которыемогут быть раскрыты и использованы в будущем, а ЧК, напротив, то, что принадлежитнастоящему, является актуальными навыками и умениями и может быть примененоздесь и сейчас.

Так ЧК определялся как «жизненный опыт, который есть у человека здесь и сейчас»,«капитал, имеющиеся блага, материальные и духовные, которые уже можно исполь-зовать в ту или иную сторону», «навыки, знания, умения человека, которыми он обла-дает на данный момент и может ими воспользоваться», «ЧП – это то, что в будущемможно развить, а капитал, то, что есть сейчас».

Некоторые участники фокус-группы предприняли робкие попытки определить ЧК вэкономических категориях – «средства материальные и духовные, которые можно вло-жить в свое совершенствование», «все, что вложено в человека, что развивается и ко-пится», «блага, которые человек получает при вложении в себя чего-то», «умения,которые использует человек в повседневной жизни, которые он потом может продатьи поделиться». Несмотря на это, обсуждение понятия ЧК в экономическом измерениине было продуктивным.

Вопросы об инвестициях в человеческий потенциал и капитализации нематериальнойсферы не изменили ход дискуссии. По-прежнему участники фокус-группы рассматривалипроблему преимущественно в социально-психологическом, а не экономическом изме-рении. Главными инвесторами в ЧК студенты считают семьи и самих индивидов – «изна-чально инвесторами будут выступать родители, закладывая в ребенка образование, азатем при поступлении в ВУЗ он сам становится своим инвестором», «инвесторами можетбыть и родная семья, которая хочет от тебя что-то в дальнейшем получить, либо инвесто-ром может выступать сам человек, вкладывая в себя, в свое перспективное будущее».



153

Под инвестициями в нематериальную сферу студентами понимаются, прежде всего– информация, знания, опыт, а также эмоциональная и психологическая поддержка.Студенты, в первую очередь, называют нематериальные инвестиции и испытывают за-труднения в попытках осмыслить их в экономических категориях. Инвестиции в нема-териальную сферу – «это некая передача информации от одного человека к другому.Сам по себе опыт, который появляется у человека в течение жизни, он и является такойинвестицией в нематериальную сферу, и в последующем, уже основываясь на самомопыте и знаниях, человек принимает какие-то решения, которые влияют как на его ду-ховное развитие, так и на материальное». В качестве инвестиций предлагалось рас-сматривать и воспитание определенной ценностной ориентации – «определенныеценности жизни, которые инвестор передает, вкладывает».

Представляется важным понимание студентами мотивов инвестирования в немате-риальную сферу. Студенты видят здесь, в первую очередь, влияние традиции, семей-ных ценностей, альтруистических потребностей индивидов и групп. Прагматическиемотивы отрицаются или представляются малозначимыми. В качестве примера такихинвестиций приводится научная работа – «научный опыт накапливается и инвестиру-ется в будущее поколение, человек входит в науку и ему хочется эти научные открытияотдать. Передача накопленного опыта будущему поколению».

Вопросы об оценке человеческого капитала способствовали большему разверты-ванию дискуссии в экономическом измерении. Студенты чаще стали употреблять эко-номическую терминологию и апеллировать к экономическим критериям. Вместе с темсоциально-психологическое измерение оставалось ведущим.

По мнению участников фокус-группы, человек постоянно находится в ситуацииоценки его ЧП окружающими – «оценка идет уже с детского сада, от родителей, и далеешкола, учеба, работа», Оценка человеческого потенциала воспринимается студентамикак постоянное социальное давление, которое они испытывают в семье, в школе, наработе – «оценивается потенциал везде, и для разного вида деятельности свои кри-терии оценки. Это сфера для манипуляции человеком. Этими оценками можно воздей-ствовать на человека».

У многих участников фокус-группы оценка ЧП ассоциировалась, прежде всего, с тру-довой деятельностью – «руководитель смотрел, на что способен человек. Критерии,по которым идет эта оценка: эффективность работы, его поведение с людьми, комму-никабельность, эффективность профессиональной деятельности».

В качестве инструментов измерения человеческого капитала участники видят пси-хологические тесты – «оценка ЧК – это психометрическое тестирование, которое про-водится в школах, в старших классах, так же и на работе отбор сотрудников поопределенным критериям: опыт, знания в работе». Заинтересовано в оценке челове-ческого капитала общество в лице своих социальных и экономических институтов –«само общество стремится раскрыть каждого человека, чтобы человек с определен-ным потенциалом занял свою нишу. Например, в спорте идет сразу оценка спорт-смена, кто придет к победе. Те же самые оценки в школе – это тоже оценка ЧП».

Вопрос о показателях уровня человеческого капитала в той или иной стране вызвалопределенные затруднения. Поначалу оценить человеческий капитал большой соци-альной группы студентам показалось сложнее, чем отдельного человека. В итоге воз-обладал подход к оценке человеческого капитала на основе экономическогопотенциала страны и ее вклада в мировую науку и культуру. В качестве показателей



154

уровня ЧК предлагались: национальный менталитет, вклад страны в экономику, куль-туру мира за определённый промежуток времени, качество продукции страны, новыетехнологии, новые открытия, условия жизни – «связь материального потенциала с ЧПнеоспорима. ЧП ученого всегда превращается в материальный потенциал страны, вы-раженный новыми технологиями, новыми открытиями для человечества».

Достаточно информативными были ответы на просьбу оценить человеческий капи-тал различных стран. В таблице 6 представлены ранги и комментарии участников.

Таблица 6. Оценка человеческого капитала различных стран

Обсуждение ответов носило активный характер с большим количеством эмоцио-нальных оценок. Студенты в первую очередь ориентировались на сложившийся субъ-ективный образ той или иной страны, а не на объективную информацию. Главнымикритериями для оценки рангов выступили уровень технологий и развития науки. Такженередко использовались характеристики менталитета, в первую очередь отношение ктруду. Обращает внимание рассогласованность инвестиционных приоритетов (преды-дущий вопрос) и критериев оценки человеческого капитала.

Оценка основных трендов в развитии человеческого капитала в нашей стране раз-делило участников на две почти равные полярные подгруппы – «пессимистов» и «опти-мистов».

Точка зрения пессимистов: совокупный человеческий капитал в России снижаетсявследствие недостаточных инвестиций в ЧК и непродуманных решений в сфере обра-

РАНГ СТРАНА КОММЕНТАРИИ

1 Япония

Высокие технологии, они все упрощают и изобретают, массовость в техно-логиях, трудолюбие, технологичная страна, дающая очень много новатор-

ских решений, сильные научные технологии, разработки, достаточнохорошая научная база

2 США

Высокие технологии, смогли развить человеческий потенциал, успешноскупают научные и культурные умы, таким образом, создавая свой капитал,

сильные научные разработки, достаточно хорошая научная база, амери-канцы не умеют пользоваться хорошими условиями жизни.

3 Германия Высокие технологии, быстрое развитие технологий

4 РоссияБольшой неиспользованный потенциал, колоссальный потенциал

в зачаточном состоянии

5 ФранцияНачинает отставать от других стран, отстает по менталитету,

идет за всей Европой, ничем не выделяется

6 Китай Традиции, хороший менталитет, неплохо развит спорт

7 Бразилия Высокий неиспользованный потенциал

8 Индия Духовность, высокий неиспользованный потенциал.



155

зования, а также таких негативных явлений как наркомания – «в нашей стране идеттолько угасание», «элита должна подавать пример всей стране, нет заинтересованностина эти направления. С ЧК идет все в минус, сейчас не капает в эту чашу», «идет активноераспространение наркотических средств, никаких политических решений по этому во-просу не намечается. Правительство в этом направлении не работает», «нет условий встране, для применения навыков, которые были выработаны и разработаны в Европе».

Оптимисты считают, что Человеческий капитал в нашей стране растет, особенно впоследние 10 лет. Происходит это главным образом благодаря личным усилиям людей– «капитал стал более личным, раньше не было потенциала, перспективы, а сейчас ре-зультат труда более замотивирован. Мотивация заставляет людей двигаться, разви-ваться и совокупный капитал растет. Идет развитие ЧК». Позитивно оценивается роствозможностей выбора места учебы, рост инвестиций в науку

На вопрос, кто может оказать наиболее существенное влияние на развитие челове-ческого потенциала в нашей стране, ответы распределились следующим образом(табл. 7).

Таблица 7. Кто может оказать наибольшее влияние на развитие человеческого потенциала в нашей стране?

При рассмотрении ресурсного подхода в развитии коммуникативных пространств,как инструмента развития ЧК необходимо учесть мнение молодого поколения при по-иске источников инвестиций в эту сферу.

Определение понятий Отметим, что с начала зарождения теории человеческого капитала, уже в осново-

полагающих работах Т. Шульца [5] и Г. Беккера [6], вопрос корректного определенияпонятия ЧК и сфер его применимости неоднократно обсуждался в научном сообществе.В том числе ряд таких работ появился в последние годы и в России, например [4].

В этой связи дискуссии в фокус-группах продолжили эту тенденцию и дали инте-ресный материал для понимания использования данных понятий при выстраиванияэффективной коммуникации в разных стратах российского общества.

Семья, родители 92%

Сам человек 75%

Учебные учреждения 67%

Федеральные органы управления 8%

Органы местного самоуправления 0%

Работодатели (предприниматели, менеджеры) 17%

Профессиональные объединения, другие общественные организации и лидеры 17%

Религиозные лидеры и организации 0%

Политические лидеры и партии 17%

Окружение 8%



156

Определения, данные участниками фокус-групп понятиям человеческий потенциали человеческий капитал оказались очень близки, почти тождественны. В восприятиистудентов понятие человеческий потенциал включает как врожденные способности италанты человека, так и приобретенные качества. Студенты воспринимают ЧП, как си-стему психологических и социальных качеств, находящихся в процессе динамичных из-менений – развития или деградации. Мотивация к развитию является, на взглядучастников фокус-группы, одними из важнейших характеристик ЧП. В групповой дис-куссии отчетливо проявилось видение ЧП и ЧК в двух социально-психологических из-мерениях – прагматическом и ценностном.

Наиболее активно предпринимались попытки сравнения понятий ЧП и ЧК во вре-менном континууме. ЧП воспринимался участниками, как совокупность потенциальныхвозможностей, которые могут быть раскрыты и использованы в будущем, а ЧК, напро-тив, то, что принадлежит настоящему, является актуальными навыками и умениями иможет быть применено здесь и сейчас. Попытки определить ЧК в экономических кате-гориях не были продуктивными.

Понятие человеческий потенциал, данное экономистами-исследователями, на первыйвзгляд принципиально, в ключевых составляющих, не отличалось от того, что прозвучалои в групповой дискуссии с участием студентов. Оно давалось скорее не в экономическом,а в социально-психологическом контексте. Ряд участников назвали человеческий потен-циал понятием вторичным по отношению к понятию человеческий капитал. Представ-ляется, что в современном экономическом дискурсе понятие человеческий потенциалиспользуется все реже, в восприятии участников фокус-группы, оно скорее принадлежитк языку социальной психологии, культурологи или политики, а не экономики. Можно сде-лать вывод, что в паре рассматриваемых понятий – человеческий потенциал – человече-ский капитал ключевым для экономистов является понятие человеческий капитал.

В понятии человеческий капитал, прежде всего, определялась возможность эффек-тивного использования различных качеств рабочей силы. Некоторые участники, раскры-вая понятие человеческий капитал, перечисляли личностные и профессиональныекачества, такие как – квалификация, знания, навыки, здоровье, компетенция и объеди-няли их возможностью учета или способностью приносить доход. Другие использовалиболее широкие критерии – результат, польза. Таким образом, в попытках участников дан-ной фокус-группы определить понятие человеческий капитал, все различие нюансов сво-дилось к нескольким ключевым характеристикам индивидуальных и социальных качеств:

• возможность эффективного использования;• возможность учета, оценки;• способность приносить доход, пользу, результат.Обсуждение понятий человеческий потенциал и человеческий капитал в фокус-

группе чиновников развернулось в социально-психологическом контексте. Так же, какэто происходило в фокус-группе с экономистами-исследователями, и было отмеченов фокус-группе со студентами. Участники фокус-группы воспринимали ЧП и ЧК, каквзаимосвязанные понятия, при этом одно более широкое, чем другое, но попыткиучастников проанализировать эту связь приводили только к смешению понятий.

Наиболее распространенным определением понятия ЧП являлось его определениекак совокупности возможностей, ресурсов человека, которые он мог бы использовать,но которые достаточно трудно как описать, так и оценить. Подавляющее большинствоучастников рассматривало понятие ЧП в широком гуманитарном контексте.



157

Понятие ЧП, данное муниципальными служащими принципиально не отличается отопределений, прозвучавших в ходе групповых дискуссий с экономистами-исследовате-лями и студентами. Можно сделать вывод о том, что в современном российском обществев отношении человеческого потенциала сохраняется традиционный подход, в которомэкономические факторы уступают социально-психологическим и культурологическим.

Несмотря на то что, отдельные участники фокус-группы затруднялись в различениипонятий человеческий капитал и человеческий потенциал, большинство участников втой или иной мере пытались рассматривать ЧК, как экономическое понятие. В даннойфокус-группе в определении человеческого капитала главный акцент был сделан наего способности создавать определенный результат, продукт. Ряд участников сделалиакцент на возможности оценить ЧК, в первую очередь сделать его финансовую оценку.

В определение понятия ЧК, муниципальные служащие оказались очень близки к эко-номистам-исследователям. Они так же, как и экономисты, выделили среди характери-стик ЧК три главных: возможность эффективного использования; возможность учета,оценки: способность приносить доход, продукт, результат.

Оценки человеческого потенциала и человеческого капитала в разных группахОценки ЧП и ЧК, в представлении студентов, происходят непрерывно в ходе той

или иной деятельности – учебы, работы, или в экспериментальных условиях – тести-ровании. Процесс оценки воспринимается скорее в негативном ключе – как давление,манипулирование со стороны руководства. Оценить человеческий капитал большойсоциальной группы студентам показалось сложнее, чем отдельного человека. В каче-стве показателей уровня ЧК страны предлагались: национальный менталитет, вкладстраны в экономику, культуру мира за определённый промежуток времени, качествопродукции страны, новые технологии, новые открытия, условия жизни.

Оценка человеческого капитала, по мнению участников групповой дискуссии экономи-стов, является очень актуальной и одновременно очень трудной задачей. Практически всеучастники согласились с тем, что в современном мире человеческий капитал имеет боль-шее значение, чем материальные активы и стоит, соответственно, дороже. В то же времяпрактически любая оценка ЧК, по мнению участников, является субъективной. Причем мак-роэкономические оценки чуть менее субъективные, чем микроэкономические. На макро-экономическом уровне оценки, главным образом зависят от подходов той или иной школы.На микроэкономическом уровне оценка зависит от интеллекта и опыта оценивающего.

Обсуждая возможности оценки индивидуального ЧК участники групповой дискуссиив первую очередь обращали внимание на подсчет произведенных затрат на обучениеи обеспечение работы сотрудника. Второй подход акцентирует внимание на возможныхдоходах – подсчитать то, что человек может заработать в процессе своей жизни с уче-том знаний, опыта и различных «коэффициентов дисконтирования» – повышения зар-платы, необходимости повышения квалификации и т.д.

Важной частью дискуссии в этой фокус-группе стало обсуждения влияния на оценкуЧК всего социального и экономического контекста. Участники дискуссии выделили сле-дующие факторы, влияющие на общую оценку ЧК:

• институциональные факторы – как организованы производственные отношения вцелом;

• технологические факторы – общий уровень технологического развития, уровеньиспользуемых технологий;



158

• социальные факторы – дополняемость человеческого капитала между собой –«оценка Вашего ЧК тем выше, чем выше оценка ЧК ваших коллег».

Вопрос о возможности оценки ЧК и критериях этой оценки в фокус-группе муници-пальных чиновников перевел обсуждение в русло практики, знакомой участникамдискуссии. Среди критериев, выдвинутых участниками, наиболее часто звучали такиекак уровень образования и профессиональной подготовки и здоровье. Многие участ-ники, наряду с критерием профессиональной подготовки, говорили о том, что ЧК фор-мируется, в том числе, и технологической оснащенностью труда и организацией труда.

Помимо оценки образования и профессиональной подготовки, предлагался и методоценки ЧК по стоимости произведенного продукта. Среди других критериев называ-лись способности к развитию и постоянной профессиональной переподготовке.

Уровень теоретического осмысления проблемы оценки ЧК у участников даннойфокус-группы был существенно ниже уровня, чем в фокус-группе с участием экономи-стов-исследователей. Вместе с тем муниципальные служащие назвали практически теже факторы, влияющие на оценку ЧК, что и экономисты: институциональные факторы– как организованы производственные отношения в целом; технологические факторы– общий уровень технологического развития, уровень используемых технологий; со-циальные факторы – способность к объединению ради общей цели.

Можно сделать предположение, что понятие человеческий капитал является доста-точно функциональным, так как в различных социальных группах формируется консен-сус по отношению к нему. Понятие человеческий капитал часто рассматривается всоциально-экономическом контексте, по поводу принципиальных критериев оценки ЧКнет очень больших разногласий. Есть общее понимание факторов, влияющих на оценкуЧК. Так же существует и одно общее беспокойство – отсутствие объективных методикможет породить произвол некомпетентных и своекорыстных экспертов-оценщиков.

Инвестиции в нематериальную сферу, в том числе в человеческий капитал Следует отметить, что большинство участников фокус-групп разделяют общепри-

нятую точку зрения, что человеческий капитал формируется с помощью инвестиций внего. Но под инвестициями в человеческий капитал ими понимается более широкийспектр инвестиций, чем только затраты на персонал предприятия [7].

Под инвестициями в нематериальную сферу студентами понимаются, преждевсего – информация, знания, опыт, а также эмоциональная и психологическая под-держка. Студенты в первую очередь называют «нематериальные инвестиции» и испы-тывают затруднения в попытках осмыслить их в экономических категориях. В качествемотивов инвестирования в нематериальную сферу, в первую очередь, называются –традиции, семейные ценности, альтруистические потребности индивидов и групп.Прагматические мотивы отрицаются или представляются малозначимыми. Представ-ления о капитализации нематериальных активов практически отсутствуют.

При определении инвестиционных приоритетов, студенты сделали достаточно кон-сервативный выбор, ориентированный на социальные ценности. Первые ранги полу-чили инвестиции в образование, науку и здравоохранение. Обращает на себя вниманиедостаточно частый выбор инвестиций в нравственное воспитание молодежи. В про-цессе дискуссии проявился высокий уровень озабоченности нравственным состояниемобщества, подчеркивалась важность инвестиций в воспитание. Эта достаточно новая



159

тенденция в настроениях молодежи. При этом на фокус-группе не прозвучало ни од-ного циничного высказывания или оценки.

Образование в глазах участников фокус-группы экономистов-исследователей яв-ляется абсолютным приоритетом для инвестиций в ЧК. Все участники включили его всвой выбор. Собственно обучение и воспринимается участниками как самый главныйинструмент развития ЧК.

Вторым бесспорным приоритетом участники выбрали здравоохранение. В качествеаргументов приводились необходимость сохранения генофонда, важность здоровьядля обеспечения развития человека, здоровье обеспечивает эффективность и долго-срочность использования ЧК.

Третьим приоритетом является культура. Культура оценивается участниками как ба-зовая матрица, на которой только и может происходить развитие ЧК.

Обращает внимание, что в ходе дискуссии о приоритетных инвестициях участникифокус-группы фактически вышли за рамки экономического дискурса, и обсуждениепроисходило, главным образом, в социальном и культурологическом смысловом про-странстве. Это же происходило и во время обсуждения оценок ЧК различных стран.

Можно сделать выводы, что экономисты-исследователи не только не имеют опытаи знаний по оценке ЧК и анализу инвестиций в нематериальную сферу, но и не знакомыс теоретической базой такой деятельности. По сути, эти знания и методики не востре-бованы в современной российской экономической практике.

Интересно сравнить данные по инвестициям в человеческий капитал, в нематери-альную сферу всех трёх фокус-групп.

Участники выбирали из закрытого списка три сферы, инвестиции в которые дадутмаксимальный рост человеческого капитала в стране. В таблице 8 представлены ре-зультаты выбора всех трех фокус-групп.

Таблица 8. Инвестиции в сферы, которые дадут максимальный рост человеческого капитала в стране

Сфера для инвестирования Муниципальные служ. Экономисты-исследов. Студенты

Наука 30% ранг 4 43% ранг 4 67% ранг 2

Образование 80% 1 100% 1 83% 1

Культура 20% 5-8 57% 3 33% 4

Искусство 10% 9-11 0% 8-11 0% 9-11

Здравоохранение 50% 2 71% 2 42% 3

Информационное обеспечение

0% 9-11 14% 5-7 8% 8

Безопасность 20% 5-8 14% 5-7 0% 9-11

Подготовка элиты 20% 5-8 0% 8-11 0% 9-11

Нравственное воспитаниемолодежи

40% 3 0% 8-11 25% 5-6

Современные технологииуправления

20% 5-8 14% 5-7 17% 7

Современные технологии производства

10% 9-11 0% 8-11 25% 5-6



160

Среди инвестиционных приоритетов у муниципальных служащих образование за-нимает первое место, причем с большим отрывом от остальных направлений. Это сов-падает с выбором экономистов и студентов. Такое единодушие можно объяснитьсуществующим реальным запросом на хорошее образование в обществе, как на шансвоспользоваться социальными лифтами. Кроме того традиция воспринимать уровеньобразования, как главный критерий оценки человеческого капитала сложилась многодесятилетий назад и до сих пор является ведущей: «Я сегодня, как начальник управле-ния образования рассматриваю образование не только, как совокупность знаний, нои выработку конкретных компетенций, которые позволяют самостоятельно находитьзнания. И школа, и ВУЗ, они становятся базой для самообразования» – это прозвучалов выступлении участника фокус-группы.

Совершенно закономерен и второй ранг здравоохранения. На данный выбор по-влиял и возрастной состав участников фокус-группы 2 – большинство участников пред-ставляло средневозрастные группы: «Если мы не вкладываем инвестиции в здоровьечеловека, то завтра некому будет работать».

Выбор нравственного воспитания молодежи в качестве приоритета для инвестицийв человеческий капитал был менее предсказуем. На этот выбор могло повлиять широ-кое представительство среди участников группы управленцев, связанных с социальнойсферой. В качестве аргументов участники приводили вполне практические факторы:«На мой взгляд, развитие ЧК и ЧП и всего, всего возможно только в том случае, еслибазовые ценности – моральные и нравственные будут четко предопределены. Человекбез морали не будет из себя выжимать свои способности». «Нравственное воспитаниемолодежи – это стабильность в обществе, устои, традиции, ценности».

В целом выбор муниципальных служащих имеет более консервативный характер,чем выбор студентов и экономистов. Это подтверждается и высоким рангом инвести-ций в безопасность: «Пока душа болит о том, живы ли твои родные, и все ли будет сними в порядке, не хочется заниматься ни образованием, ни выдавать продукт». «Се-годня эта тема выходит на первые позиции, потому что безопасность человека, хотиммы или не хотим, выступает главной темой нашего дня».

Вместе с тем выбор муниципальных служащих имеет более широкий спектр, можноотметить, что ни одно из инвестиционных направлений не осталось без внимания, былаупомянута даже сфера искусства. Более широкий взгляд на инвестиционные приори-теты выгодно отличает управленцев от специалистов и студентов.

Здесь важно отметить и достаточно частое упоминание необходимости инвестицийв современные технологии управления и подготовку элиты: «Что касается современныхтехнологий управления капиталом здесь можно подвести к такому лозунгу – это поиск,развитие, удержание талантов. При помощи технологий управления талантами соз-дается некий двигатель, который будет побуждать других людей к самосовершенство-ванию, к росту». «Первое – это образование, второе – это современные технологииуправления и как следствие – это подготовка элиты».

В качестве потенциальных инвесторов участники фокус-группы называли не толькогосударство, но и различные организации, семью и каждого человека: «Мы почему-тоговорим, что государство должно инвестировать в свой ЧК. Инвестиции в ЧК могутбыть и от сторонних нижних организаций».

Обращает внимание достаточно консервативный выбор студентов, характерный длястарших поколений, и ориентация на социальные ценности. Участники фокус-группы



161

критично оценивают состояние систем образования и здравоохранения и видят в этомугрозу для сохранения и развития человеческого капитала – «образование, медицинау нас хромают», «в процессе образования мы передаем опыт, навык следующим поко-лениям, но при этом нужно сделать так, чтобы это поколение было здоровым».

Сфера науки представляется студентам одним из безусловных приоритетов для ин-вестиций в развитие человеческого капитала – «без науки нет образования, идеи даютрождение новым технологиям», «наука необходима для развития государства, чтобыоно не стояло на месте».

Обращает на себя внимание достаточно частый выбор нравственного воспитаниямолодежи. В процессе дискуссии проявился высокий уровень озабоченности нрав-ственным состоянием общества, подчеркивалась важность инвестиций в воспитание –«нужно разговаривать, наставлять на путь истинный. Если человек будет уважительноотноситься к своей стране, любить свою страну, что-то вкладывать в нее, тогда что-тобудет меняться». В понятие культура многие участники фокус-группы так же вкладываютсостояние общественной нравственности – «я объединил культуру и нравственное вос-питание молодежи в один пункт, мне кажется, они взаимосвязаны друг с другом. Плюссюда я бы добавил образование и науку. Эти основные пункты направлены на улучше-ние менталитета нации, страны, что впоследствии может привести во вложение в че-ловеческий капитал». Эта достаточно новая тенденция в настроениях молодежи.

Основные тренды в развитии человеческого капитала в РоссииОценка основных трендов развития человеческого капитала в нашей стране разде-

лило участников на две почти равные полярные подгруппы – «пессимистов» и «оптими-стов».

Точка зрения пессимистов: совокупный человеческий капитал в России снижаетсявследствие недостаточных инвестиций в человеческий капитал и непродуманных ре-шений в сфере образования, а также таких негативных явлений как наркомания. Опти-мисты считают, что человеческий капитал в нашей стране растет, особенно впоследние 10 лет. Происходит это главным образом благодаря личным усилиям людей.Позитивно оценивается рост возможностей выбора места учебы, рост ассигнованийна науку.

Можно предположить, что участники фокус-групп в действительности не воспри-нимают Человеческий капитал, как экономический ресурс, которым можно рацио-нально управлять, как любым другим капиталом. В их представлении человеческийкапитал остается метафорой, которая выражает в том числе и такие далекие от эконо-мики понятия – качество жизни, доверие к власти, сформированную непротиворечивуюидентичность и даже уровень счастья.

По мнению участников фокус-групп, наибольшее влияние на развитие человече-ского капитала нашей стране имеют сам человек, его семья и учебные учреждения.Обращает на себя крайне низкий уровень надежды, а значит и доверия органам властии управления в процессе развития человеческого капитала. Это говорит о том, что всовременной России необходимо рассматривать задачу развития человеческого ка-питала не только как экономическую, но и как политическую.

Однако, обсуждение влияния политических решений на развитие ЧК вызывало опре-деленные затруднения. В целом, преобладали пессимистические оценки тенденцийразвития ЧК в России.



162

Исследование было проведено в рамках социально значимого проекта «Раз-витие человеческого капитала регионов России на основе коммуникативной ин-формационной среды. Форсайт исследование», реализуемого по Договору опредоставлении гранта №Г-103 от 21 октября Некоммерческим партнерством"Межрегиональный центр содействия развитию трудовых ресурсов и террито-рий "ОПТИМА ПРОЕКТ" на средства, выделенные в соответствии с Распоряже-нием Президента Российской Федерации от 29.03.2013 № 115-рп «Обобеспечении в 2013 году государственной поддержки некоммерческих непра-вительственных организаций, реализующих социально значимые проекты и уча-ствующих в развитии институтов гражданского общества».

Автор выражает благодарность Алексухину С.И и Семенцу Н.В. за содействие в орга-низации и проведении фокус-групп и полезные дискуссии по результатам исследования.


1. Путин В.В. Выступление на расширенном заседании Государственного совета «О стратегии развитияРоссии до 2020 года», Москва, Кремль, 8 февраля 2008 года. Интернет ресурс:http://archive.kremlin.ru/text/appears/2008/02/159528.shtml

2. Алексеев Ю.В., Патрушев В.И., Семенец Н.В. Новая идеология и философия устойчивого развитияноосферы (Современная концепция формирования человеческого капитала, управления его развитием иоценки социальных и природных рисков). // М. Журнал Человеческий капитал, №7 (55), 2013, С. 15-19.

3. Алексеев Ю.В. Проектное управление развитием Человеческого капитала как фактора экономиче-ского роста национальной экономики. // М. Журнал Человеческий капитал, № 9 (45), 2012.

4. Корчагин Ю.А. Российский человеческий капитал: фактор развития или деградации? Воронеж:, 2005,С. 252.

5. Shultz, T. (1968). Human Capital in the International Encyclopedia of the Social Sciences. N.Y., 1968, vol. 6.6. Becker, Gary S. Human Capital. (1964). N.Y.: Columbia University Press, 1964.7. Matouschek, N. and Robert-Nicoud, F. (2005). The Role of Human Capital Investments in the Location De-

cision of Firms // Regional Science and Urban Economics. Vol. 35. Issue 5. Sept. 2005. pp. 570–583. 8. Gennaioli, Nicola, La Porta, Rafael, Lopez-de-Silanes, Florencio, and Shleifer, Andrei. (2011). Human cap-

ital and regional development: NBER working paper. // Cambridge: National bureau of economic research. P. 1.

MAIN PROPERTIES OF HUMAN CAPITAL AND INVESTMENTS INITS DEVELOPMENT (based on the focus group method)

Author: ALEXEEV Y.V.

ALEXEEV Yurii Valeryevich, Professor, Corresponding Member of the Russian Academy of NaturalSciences, Head of the Research Center of National Human Capital, Public Structures and Com-munication, Institute of State Service and Management of the Russian Presidential Academy ofNational Economy and Public Administration (RANEPA), President of Noncommercial PartnershipInterregional Center for Promotion of Development of Labor Resources and Territories “OptimaProject”.Address: 6, Volkhonka, Blg.1, Office 5. Moscow, Russia, 119019.Tel.: 8-8000-777-4-777. T-mail: [email protected]



163

Annotation. On the basis of datа of three focus groups, which have been carried out under thescientific management and with the assistance of the author, the article analyses questions of un-derstanding and areas of application for effective communication in different strata of society inmodern Russia of concepts of human potential and human capital, and ideas of opportunities andfeatures of investments in their development. Each focus group was considered as a prototype or analog of real communicative community. Itshould be noted that the majority of participants of focus groups consider that the human capitalis formed by means of investments into it. Estimation of basic trends of development of human capital in our country has divided participantsinto two almost equal opposite sub-groups - "pessimists" and "optimists".Point of view of pessimists: the combined human capital in Russia goes down because of insuffi-cient investments in the human capital and hasty decisions in the field of education, as well as suchnegative phenomena as drug addiction. Optimists consider that the human capital grows in ourcountry, especially in the last 10 years. This is it mainly due to the personal efforts of people. Thegrowth of possibilities to choose the place of studies is positively estimated. The growth of invest-ments in science is also marked.It is possible to suppose that the participants of focus groups do not perceive the human capital,as an economic resource that can be rationally managed as any other capital. In their conceptions,human capital remains a metaphor, that expresses, among other things, such distant from econ-omy concepts as quality of life, trust to power, formed nonconflicting identity and even level ofhappiness.According to participants of the focus groups the greatest influence on the development of humancapital in our country have the man himself, his family and educational institutions. It should benoticed that they express extremely low level of hope, and therefore low confidence in the author-ities and administration in the process of human capital development. This suggests that in modernRussia it is necessary to consider the problem of human capital development, not only as economicbut also as political problem.

Keywords: human potential, human capital, communications, terminology, investments, devel-opment.

References

1. Putin, V.V. Speech at the extended meeting of the State council “ On the strategy of the strategy of devel-opment of Russia to the year 2020”, Moscow, Kremlin, February 8, 2008. Available:http://archive.kremlin.ru/text/appears/2008/02/159528.shtml

2. Alexeev, Yu.V., Patrushev, V.I., and Semenets, N.V. Novaya ideologiya I filosofiya ustoychivogo razvitiyanoosfery (sovremennaya kontseptsiya formirovaniya chelovecheskogo kapitala, upravleniya yego razvitiem i ot-senki sotsialnykh i prirodnykh riskov). // Jurnal Chelovecheskiy capital, No. 7 (55), 2013, str. 15-19. [Alexeev,Yu.V., Patrushev, V.I., and Semenets, N.V. (2013). New ideology and philosophy of sustainable development ofnoosphere (modern concept of formation of human capital, management of its development, and assessment ofsocial and natural risks). // Human capital, No 7 (55), 2013, Pp. 15-19].

3. Alexeev, Yu.V., Proektnoye upravlenie razvitiem chelovecheskogo kapitala kak faktora ekonomicheskogorosta natsionalnoy ekonomiki. // Jurnal Chelovecheskiy capital, No. 9 (45), 2012. [Alexeev, Yu.V. (2012). Projectmanagement of development of human capital as a factor of growth of national economy. // Human capital, No9, (45), 2012].

4. Korchagin, Yu.A. Rossiiskiy chelovecheskiy kapital: factor razvitiya ili degradatsii? Voronezh, 2005, Str. 252.[Korchagin, Yu.A. (2005). Russian human capital: a factor of development or degradation? Voronezh, 2005, P.252].

5. Shultz, T. (1968). Human Capital in the International Encyclopedia of the Social Sciences. N.Y., 1968, vol. 6.6. Becker, Gary S. Human Capital. (1964). N.Y.: Columbia University Press, 1964.7. Matouschek, N. and Robert-Nicoud, F. (2005). The Role of Human Capital Investments in the Location De-

cision of Firms // Regional Science and Urban Economics. Vol. 35. Issue 5. Sept. 2005. pp. 570–583. 8. Gennaioli, Nicola, La Porta, Rafael, Lopez-de-Silanes, Florencio, and Shleifer, Andrei. (2011). Human cap-

ital and regional development: NBER working paper. // Cambridge: National bureau of economic research. P.1.



164

КОММУНИКАЦИЯ ВРАЖДЫ: КОНФЛИКТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Автор: КОЗЫРЕВ Г.И.

КОЗЫРЕВ Геннадий Иванович – доктор социологических наук, профессор кафедры поли-тической социологии РГГУ, профессор кафедры социологии РХТУ им. Д.И. Менделеева.Адрес: 115304, г. Москва, Кавказский б-р, 29, корп. 2.Телефон 8 (495) 915-228-01-14. E-mail: [email protected]

Аннотация: рассматриваются политические коммуникации вражды и дружбы как целена-правленно выстраиваемые трансакции с целью занятия более выгодной позиции во взаи-модействии с оппонентами. Такие коммуникации конфликтогенны по своей сути.

Ключевые слова: коммуникация, оппонент, противник, враг, образ врага, спор, противо-борство, война.

Социальная коммуникация является основой любого взаимодействия, в ходе кото-рого не только происходит взаимный обмен информацией между его субъектами, но иопределяется позиция каждого из них по отношению друг к другу.

В разработанной американским психотерапевтом Эриком Берном теории транс-акционального анализа предполагается, что человек в различных ситуациях можетвести себя тремя основными способами: по-детски, по-взрослому и по-родительски[1]. При этом если одна сторона взаимодействия стремиться «говорить» с другой с по-зиции «родитель», навязывая другой роль «ребенка», то она будет иметь явное преиму-щество во взаимодействии, так как «родитель» всегда стремится говорить с позициисилы, опыта, знания, авторитета и т.п. Если же «ребенок» не соглашается с навязывае-мой ему позицией, то его наказывают. Если же «ребенок» пытается отстаивать своиправа, позиционируя себя в качестве «взрослого», то возникает конфликт.

В конфликтном взаимодействии сторон также можно выделить три основныеформы взаимного восприятия: оппонент, противник, враг. Эти восприятия во многомзависят от типа социального конфликта и/или стадии его развития, и от конфликтнойустановки сторон.

Существуют конфликты типа: «спор», «противоборство», «война». Возможны кон-фликтные ситуации, когда один и тот же конфликт может проходить стадии спор – про-тивоборство – война, и в зависимости от того, на какой стадии находится конфликт,стороны воспринимают друг друга как оппонентов, противников, врагов (табл. 1).

Таблица 1. Взаимозависимость динамики конфликта от субъективного восприятия сторонамидруг друга и взаимных конфликтных установок

Тип конфликта(стадия развития)

спор противоборство война

Восприятие сторонами друг друга

оппонент противник враг

Конфликтная установка сторон

диалог, компромисссоперничество,доминирование

уничтожение



165

Из таблицы 1 следует, что от того, к какой категории – оппонент, противник, враг –отнесена противоборствующая сторона конфликта, во многом зависит и конфликтнаяустановка сторон, и динамика развития конфликта, и методы ведения борьбы, и спо-собы завершения конфликта. Поэтому в каждом конкретном случае необходимо учи-тывать особенности этих дефиниций.

Необходимо также иметь в виду, что в реальном конфликте возможны варианты,когда одна из сторон может воспринимать другую в качестве оппонента, в то время какдругая будет идентифицировать противоборствующую сторону в качестве противникаили врага. Например, пришедший к власти в Киеве (февраль 2014) в результате госу-дарственного переворота режим, стал воспринимать пытавшихся оппонировать емусторонников федерализации Украины, как врагов, в то время как последние стреми-лись наладить с Киевом диалог, то есть оппонировать.

Оппонент (лат. opponens – возражающий) – лицо, имеющее противоположное мне-ние и выступающее с критикой в споре. Оппонировать – значит: возражать, оспариватьчье-либо мнение [2]. Следовательно, с оппонентом можно вести диалог: отстаиватьсвое мнение, уточнять позиции сторон, учитывать взаимные претензии, находить ком-промиссы и даже обоюдовыгодные соглашения.

После того, как киевский режим стал периодически устраивать карательные опера-ции в Донецкой, Луганской и некоторых других областях Малороссии, жители Донецкойи Луганской областей стали создавать отряды самообороны, чтобы защитить своидома и семьи от карателей. А сам режим стал восприниматься большинством жителейЮго-востока Украины как противник, не желающий вести диалог.

Противник – от коренного слова против, т.е. расположенный напротив кого-то, чего-то. Слово противник в русском языке имеет несколько сходных значений: 1) человек,относящийся враждебно или негативно (отрицательно) к другому; 2) человек, стремя-щийся победить другого; 3) неприятель, враг. Но противник может быть, а может и небыть врагом. Например, противник может быть и в дуэли, и в шахматной игре [3]. Изприведенных определений следует, что с противником можно соревноваться, бо-роться, сражаться, т.е. доказывать свою правоту, свое преимущество в чем-либо. Нопротивника не обязательно уничтожать.

После событий в Одессе (2 мая 2014 г.), когда в Доме профсоюзов сторонниками«правого сектора» были уничтожены несколько десятков мирных жителей, киевскийрежим большинством жителей Юго-востока Украины стал восприниматься как враг,которого необходимо свергнуть и уничтожить.

Понятие «враг» ассоциируется с такими однокоренными словами как, вражда – не-доброжелательные и неприязненные отношения и действия; враждебный – исполнен-ный вражды, неприязни, стремящийся причинить вред. Слово враг также имеетнесколько значений: 1) тот, кто находится в состоянии вражды, борьбы с кем-то, чем-то; противник, недруг; 2) военный противник, неприятель; 3) тот, кто приносит зло, вред[4]. В христианской идеологии существует понятие «враг рода человеческого», т.е.силы абсолютного зла. «Враг» мог персонифицироваться и с реальной угрозой, и с вы-мышленным (мифологическим) образом, «угрожающим» самому существованию со-циальной общности. «Смертельная опасность, исходящая от врага, - по мнению Л.Гудкова, – является важнейшим признаком этих смысловых или риторических кон-струкций. Этим враг отличается от других, хотя и близких персонажей символическоготеатра…» [5].


166

Таким образом, важнейшим признаком идентификации «врага» является исходящаяот него смертельная угроза человеку, группе, социуму. Следующим отличительнымпризнаком «врага» является его дегуманизация – наделение врага различными нега-тивными свойствами и качествами. Так, известный исследователь психологии агрессииЛ. Берковец подчеркивает различие между инструментальной агрессией, при которойнападение обусловлено в основном стремлением к достижению определенной цели,и враждебной агрессией, при которой основной целью является нанесение вреда илиуничтожение жертвы [6]. Следовательно, «враг» ассоциируется со злом, ненавистью,агрессией, коварством, насилием, смертью и прочим негативом. Поэтому дегумани-зация объекта реальной или мнимой опасности является одним из основных условийформирования «образа врага».

«Образ врага» – это качественная оценочная характеристика «врага», сформиро-ванная в общественном сознании. Это восприятие врага и представление о враге. Приэтом враг и его образ могут значительно отличаться друг от друга, т.к. восприятие от-ражает не только объективную реальность, но и оценочные интерпретации, и эмоцио-нальные компоненты перцепции. Кроме того, на формирование образа врагаоказывают влияние стереотипы и установки, присущие массовому сознанию.

Различные образы «врагов» дают представление о том, что (кто) является угрозой длятой или иной социальной общности в определенный период времени, в определеннойситуации, каковы параметры этой угрозы (сила, активность, антигуманность), что необхо-димо предпринять для защиты от «врага». Эти «образы», как и другие негативные стерео-типы, могут передаваться от поколения к поколению, частично меняться от эпохи к эпохе,«нивелироваться» (исчезать) и возрождаться вновь. Например, стереотип о том, что Рос-сия и русские являются основными врагами украинского народа, передается в некоторыхрегионах Западной Украины из поколения в поколение уже многие десятилетия. Но по-пытка киевских властей навязать этот стереотип жителям Юго-восточных регионовстраны в целом провалилась, потому что в Советский период истории у них сформиро-вались и закрепились иные, положительные по отношению к России стереотипы.

Существуют различные концепции и основания формирования образа врага [7]. Номы пока остановимся на одном: стремлении понизить статус (поразить в правах), на-званного врагом субъекта.

Само понятие «враг» несет в себе негативные ассоциации. Следовательно, враг, какправило, не может претендовать не только на позитивное, но даже на беспристрастноек себе отношение. То есть «враг» уже самим своим определением ставится в заведомоневыгодное для себя положение. Кроме того, для усиления негативного восприятия«врага», он может наделяться такими «характеристиками» как «враг народа», «врагнации», «враг рода человеческого», «враг демократии» и т. п. Дополнительная харак-теристика «врага» как бы показывает, что данный актор (враг) является не только вра-гом для конкретного субъекта (оппонента, противника), но и представляетнепосредственную угрозу для многих других (народа, нации, человечества, демократиии т. д.). Например, большевики по отношению к своим политическим оппонентам и не-винно обвиненным применяли понятие «враг народа». Таким образом, они поражали вправах не только самого обвиняемого, но и его родных и знакомых.

Следовательно, понятие «враг», особенно в закрытых авторитарных организациях,ассоциируется с «абсолютным злом», на борьбу с которым мобилизуются все силы исредства, и которое необходимо уничтожить. Например, подконтрольные киевскому



167


режиму СМИ на Украине называют сторонников федерализации с Юго-востока страныне иначе как «сепаратистами», «террористами» и «экстремистами», с которыми нельзявести переговоры. В ответ жители Юго-востока называют представителей и сторонни-ков киевского режима «бандеровцами», «националистами», «фашистами». В результатевозникла коммуникация взаимной вражды.

Политическая коммуникация вражды наиболее характерна для тоталитарной (клас-совой, националистической, религиозной) идеологии и политики. Так, В. И. Ленин, раз-вивая теорию марксизма, выдвинул идею о том, что в классовой борьбе не может бытьнейтральных людей. Сталинская политика довела эту идею до абсолюта: «кто не с нами,тот против нас», «если враг не сдается, то его уничтожают». Фашистская национали-стическая идеология также весьма категорична в своих выводах о том, какой народимеет право жить, а какой следует уничтожить. Последствия такой дихотомии (друг–враг) в идеологии и политике бывают весьма трагическими.

Следующим основанием формирования образа врага, которое следует рассмотретьв рамках нашего исследования – это поиск «врага» как способ переложить свою винуна другого. Это также стремление присвоить другому свои пороки, помыслы, желания,действия. Данное основание действует по принципу «держи вора», когда сам вор, чтобыснять с себя подозрения о совершенной им краже, инициирует поиски мнимого «вора».Например, чтобы оправдать свое сотрудничество с фашисткой Германией и свои пре-ступления во время второй мировой войны, профашистские силы в некоторых странах(Эстония, Латвия, Литва, Украина, Польша и др.) стремятся представить Красную Армию(СССР, Россию) не в качестве освободителя, а в качестве завоевателя и врага.

В настоящее время Соединенные Штаты обвиняют Россию во всех смертных грехахтолько за то, что им не удается в полной мере осуществить на Украине подготовленную ЦРУ«цветную революцию». Возвращение Крыма в состав России и объявление о создании не-зависимых от киевского режима Луганской и Донецкой республик спутали им «карты». Мно-гократно опробованная технология смены неугодного режима власти в суверенных странах,на Украине дала сбой. В сложившейся ситуации в качестве «козла отпущения» была избранаРоссия, на которую посыпались различные санкции. Мировое сообщество в своем боль-шинстве поддержало позицию США и Евросоюз и этим, по сути, способствовала частичнойлегитимации националистического, антирусски настроенного киевского режима.

В публичной политике межсубъектная трансакция (коммуникация) одновременноприобретает характер массовой коммуникации, так как в своих действиях каждый субъ-ект взаимодействия рассчитывает на определенную реакцию мировой общественно-сти. Кроме того, именно мировая общественность в лице наиболее влиятельных страни международных институтов своими оценками и действиями способна поддержать(утвердить) или отвергнуть ту или иную позицию, на которую претендуют конфликтую-щие стороны. Например, путем одобрения (наложения) каких-либо санкций на одну изсторон, Совет Безопасности ООН, по сути, закрепляет за этой стороной положениепровинившегося «ребенка», которого следует наказать.

В международных коммуникациях США всегда стремятся выступать с позиции по-кровителя, в отношении тех, кто проявляет им свою лояльность, и с позиции судьии/или карателя к тем, кто пытается отстаивать свой суверенитет. Для этих целей они(США) всегда имеют в своем арсенале явные или неявные «причины» и «предлоги» дляобвинения своего оппонента (противника, врага) в каких-то грехах. Например, во вре-мена холодной войны США были очень «озабочены» нарушением прав человека в



168

СССР. В настоящее время такую «озабоченность» у США и их союзников периодическивызывают «проблемы демократии» в России, нарушения прав сексуальных меньшинстви другие реальные и вымышленные проблемы. И эта «озабоченность» вдруг актуали-зируется в ситуации, когда для решения каких-то реальных проблем необходимо ока-зать на Россию (и не только) определенное давление.

«Озабоченность» чужими проблемами – это своего рода «компромат», который можноиспользовать в нужный момент, чтобы создать из вчерашнего партнера «противника» или«врага». При этом даже ни на чем не основанные ложные обвинения хотя бы на короткийпериод времени ставят обвиняемую сторону в невыгодное положение. Ей приходитсяоправдываться и отвергать обвинения, в то время как обвиняющая сторона ищет предлогии поводы для новых обвинений. Ложные обвинения со временем могут быть опровергнутыфактами, но из-за постоянно выдвигаемых обвинений и санкций у окружающих форми-руется стереотип о том, что обвиняемая сторона всегда что-то нарушает, кому-то угро-жает, и ее проще отнести к категории «враг». Кроме того, из-за подпорченного имиджастрана, как правило, несет значительные экономические, политические и др. издержки.

Необходимо также учитывать, что США, обладая огромной экономической и военноймощью, могут позволить себе говорить с большинством стран с позиции силы, застав-ляя их поддерживать в международных отношениях и конфликтах «единственно вер-ную» точку зрения на то, кто прав, а кто виноват, кто друг, а кто враг. В таком случаевозникают ситуационные основания для идентификации врага, когда зависимый субъ-ект политики (страна, народ) вынужден воспринимать другого субъекта как врага, неимея для этого реальных оснований. Например, во время второй мировой войны неко-торые страны Восточной Европы (Болгария, Венгрия, Румыния и др.), под давлениемГермании, вынуждены были воевать против Советского Союза, т. е. идентифицироватьего как «врага». Сегодня США и их союзники нередко оказывают давление на другиестраны в ходе голосования в ООН и не только [8].

Нередко установлению долговременных позитивных коммуникаций мешают стерео-типы сознания, когда любое реальное или мнимое противоречие рассматриваетсячерез призму прошлых обид. Так, президент В.В. Путин, выступая на Мюнхенской кон-ференции (февраль 2007 г.) отметил, что «холодная война» оставила нам «неразорвав-шиеся снаряды» в виде идеологических стереотипов, двойных стандартов и иныхшаблонов блокового мышления, которые мешают решению острых экономических исоциальных вопросов [9]. Но эти стереотипы, нередко искусственно актуализируются.Например, США в настоящее время прикладывают колоссальные усилия для того,чтобы разрушить взаимовыгодные партнерские отношения между странами Евросоюзаи Россией, в том числе и путем актуализации старых стереотипов о том, что окрепшаяРоссия, как когда-то СССР, станет угрожать другим странам.

Основания для создания образа врага выбираются с учетом общественной значи-мости «проступка» намеченной жертвы, а специфика его формирования во многом за-висит от преследуемых целей и интересов субъектов, конструирующих конкретныйобраз. Так Сербия (Югославия) обвинялась в многочисленных жертвах среди мирногоалбанского населения и в других «грехах», Ирак – в создании оружия массового пора-жения и угрозе другим странам, Афганистан – в сокрытии главарей террористическихорганизаций, Россию сегодня обвиняют в дестабилизации отношений на Украине. Вреальности же данные образы «врагов» создавались и создаются для того, чтобы СШАи их союзники могли навязывать свою волю другим странам и народам.



169

Существует прямая зависимость между формой политического режима власти и ти-пами приоритетных (возможных) коммуникаций. Тоталитарный и авторитарный ре-жимы предпочитают делить людей и страны на «друзей» и «врагов» и, как правило, неприемлют промежуточных категорий.

Одним из теоретиков такой дихотомии в политике является известный немецкийученый К. Шмит, который считает, что в определении понятия «политическое» одну изключевых ролей играют такие категории как «друг» и «враг»: «Специфически политиче-ское различение, к которому можно свести политические действия и мотивы, – это раз-личение друга и врага. Смысл различения друга и врага состоит в том, чтобыобозначить высшую степень интенсивности соединения или разъединения, ассоциа-ции или диссоциации» [10]. Далее К. Шмит пишет, что «враг» не обязательная, а веро-ятностная реальность, возможность проявления борющейся совокупности людей. Врагесть только публичный враг, которого «вовсе не следует немедленно уничтожать: на-против, он заслуживает обходительного обращения» [10]. Но дальнейшие выводы К.Шмита не столь оптимистичны. Он пишет, что война, как крайняя реализация вражды,следует из этой самой вражды [10], т. е. наличие публичного (виртуального) врагаможет привести к реальной войне и к уничтожению реального «врага».

Следовательно, война терминов в символических политических коммуникациях не такуж безобидна. Процесс формирования образа врага – это своего рода предварительныйсимволический артобстрел позиций противника перед началом генерального наступле-ния и подготовка мирового общественного мнения к последующим действиям. Далеесторона-агрессор инициирует введение различных санкций или начало открытой агрес-сии. Например, бомбежке Сербии самолетами стран НАТО в 1999 году предшествовалаширокомасштабная операция в информационном поле по «сатанизации сербов».

Кроме основной стратегической цели формирования образа врага – уничтожениеконкурента (противника), смена политического режима, сторона- агрессор можетиметь и целый ряд тактических целей. Например, дискредитация олимпийских игр вСочи преследовала цели сокращения числа спортсменов и гостей, желающих посетитьигры, и, таким образом, снизить престиж страны-жертвы и нанести ей моральный иэкономический урон. Дискредитация российской системы образования способствуетоттоку иностранных студентов из наших учебных заведений; дискредитация условийведения бизнеса способствует оттоку иностранного капитала.

Целенаправленно сконструированный образ врага может приносить стороне, егосоздающей, немалую выгоду. Так, например, в сентябре-октябре 2012 года Китай, вос-пользовавшись обострением конфронтации с Японией по поводу спорных островов,стал активно актуализировать свойственные китайскому народу стереотипы о Японии,как о враге. Одновременно была развернута широкомасштабная компания противяпонских товаров и фирм. В результате за эти два месяца прибыль автомобильногоконцерна «Нисан» в КНР упала на 20%, «Мазды» – на 40%, «Хонды» – на 60% и т.д. [11].Таким образом, рынок был освобожден для аналогичных китайских товаров, а эконо-мический конкурент (Япония) понес колоссальные убытки. Когда цель была достигнута,акция по актуализации образа врага достаточно быстро стихла.

Однополярный мир (также как и авторитарный режим) предполагает деление акто-ров на друзей и врагов и не приемлет промежуточных категорий, например, таких как«партнер», «оппонент», «противник», «другой», «не свой» и пр. В этом плане учение К.Шмита о политике и политических коммуникациях условно можно отнести к традицион-



170

ной парадигме исследования социально-политических процессов и отношений. Онапредполагает выстраивание политических коммуникаций с позиции доминированияодной из сторон взаимодействия.

Для большинства же стран, даже находящихся не в дружеских отношениях, в боль-шей степени характерна социальная (социологическая) парадигма взаимодействия,предложенная Томасом Шеллингом в его работе «Стратегия конфликта». Суть пара-дигмы состоит в том, что в любом, даже конфликтном взаимодействии, действия однойстороны зависят от действий другой стороны. Взаимозависимость сторон «вынуждает»их искать и находить общие интересы [12]. Такую стратегию в конфликте Шеллинг на-зывает теорией взаимозависимых решений. В настоящее время она используется вовзаимоотношениях между Россией и большинством стран Евросоюза, которые, с однойстороны, под давлением США вынуждены участвовать в компании по «объявлению»России всевозможных санкций за события на Украине, а с другой стороны, не хотятразрушать взаимовыгодные экономические отношения.

Многополярный мир, к которому стремится большинство суверенных стран, пред-ставляет собой сложную динамику партнерства и соперничества, кооперации и проти-воборства. В таких условиях, по выражению К. Уоллендера, возникают такие отношениякак «враждебные друзья» или «дружественные противники» [13]. Когда «сегодняшнийпротивник» завтра по какому-то конкретному вопросу может стать партнером. И обрат-ное тоже верно – вчерашний партнер на следующий день по какой-то проблеме можетстать противником, сохранная при этом потенциал сотрудничества» [14].

В настоящее время в мировой политике происходят весьма важные эпохальные со-бытия. Однополярный мир, сложившийся после распада СССР, постепенно трансфор-мируется в многополярный. Коммуникация вражды в многополярном мире теряет своюэффективность. На этом фоне знаковыми можно считать такие события как подписаниедолговременного договора о поставках Россией газа в Китай, и создание Евразийскоготаможенного союза (май 2014).


1. Эрих Б. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. СПб., 1992.2. Словарь иностранных слов. М., 1988.3. Словарь современного русского литературного языка. Т. 11. Изд. «Академия наук». М., 1961.4. Словарь современного русского литературного языка. Т. 2. М. «Русский язык». 1991.5. Гудков Л. Идеологема «врага». / Негативная идентичность. М., 2004.6. Берковец Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. СПб., 2001.7. Козырев Г.И. «Враг», (образ врага) в общественных и политических отношениях. // СОЦИС. 2008. № 1.8. Интернет ресурс: http://www.pravda.ru/world/31-03-2014/1202433-generalnaya_assambleya-0/

(30.05.2014).9. Владимир Путин. Хватит с нас однополярного мира! // Аргументы и факты. 2007. № 7.10. Шмит К. Понятие политического. // Вопросы социологии. 1992.Т.1. № 1.11. Зотов Г. Как Китай наказал Японию. // Аргументы и факты. № 46, 2012 г. С. 15.12. Шеллинг Т. Стратегия конфликта. М., 2007.13. Wallander C. Mortal Freiendes. Ithaca, 1999.14. Давыдов Ю.П. «Жесткая» и «мягкая» сила в международных отношениях. // США. Канада. Экономика –

политика – культура. № 1, 2007.15. Кравченко С.А. Влияние нелинейной социокультурной динамики на риски: вызовы социологиче-

скому знанию//Коммуникология. Том 1. №1. 2013.


COMMUNICATION OF ENMITY: CONFLICTOLOGICAL ANALYSIS

Author: KOZYREV G.I.

KOZYREV Gennady Ivanovich, Professor of Sociology, Department of Sociology, D. MendeleyevUniversity of Chemical Technology of Russia. Email:[email protected]

Annotation. The author considers political communications of enmity and friendship as purposefullyarrayed transactions with a view of occupation of more advantageous position in interaction with theopponents. Such communications are essentially conflict.

Keywords: communication, opponent, adversary, enemy, image of the enemy, dispute, con-frontation, war.

References

1. Bern, E. Igry, v kotorie igraut liudi. Liudi, kotorie igraut v igri. SPb., 1992. [Berne E. (1992). Games in whichpeople play. People, who play games. St.Petersburg, 1992].

2. Slovar inostrannih slov, M., 1988. [Dictionary of Foreign Words, M., 1988].3. Slovar sovremennogo russkogo literaturnogo yazika. T.11. Izd.”Akademiya nauk” 1961. [Dictionary of mod-

ern Russian literary language. Part 11. Publishing house Academy of Sciences. M., 1961].4. Slovar sovremennogo russkogo literaturnogo yazika. T.2. M., 1991 [Dictionary of modern Russian literary

language. Part 2. M., 1991].5. Gudkov, L. Ideologema “vraga”. / Negativnaya identichnost. M., 2004 [Gudkov L. (2004). An ideologem of

the “enemy”. / Negative identity. M., 2004].6. Berkovets, L. Agressiya: prichini, posledstviya I kontrol. Spb., 2001 [Berkovets L. (2001). The aggression:

causes, consequences and control. St. Petersburg., 2001].7. Kozyrev, G.I. “Vrag”, obraz vraga v objestvennih politicheskih otnosheniyah // SOTCIS. 2008., №1. [Kozyrev

G.I. (2008). An Enemy, image of the enemy in public and political relations. // Sociological research. 2008. №1].8. Available: http://www.pravda.ru/world/31-03-2014/1202433-generalnaya_assambleya-0/ (30.05.2014).9. Vladimir Putin. Hvatit s nas odnopolyarnogo mira! // Argumenti I fakty. 2007, № 7. [Vladimir Putin. (2007).

We’ve had enough of unipolar world! // Arguments and facts. 2007. № 7].10. Shmitt, K. Poniyatie politicheskogo. // Voprosi sotciologii. 1992. T.2. №1. [Schmitt K. (1992). Meaning of

the word ‘political’. // Problems of Sociology. 1992. Part 1. № 1].11. Zotov, G. Kak Kitai nakazal Yaponiyu// Argumenty I fakty. № 46, 2012. [Zotov, G. (2012). China punished

Japan. // Arguments and facts. № 46, 2012].12. Shelling, T. Strategiya konflikta. M., 2007. [Shelling T. (2007). A strategy of conflict. М., 2007].13. Wallander, C. (1999). Mortal Freiends. Ithaca.14. Davidov, Y.P. “Jestkaya” I “myagkaya” sila v mejdunarodnih otnosheniyakh. // SSHA. Kanada/ Ekonomika-

politika-kultura. №1 2007. [Davydov Yu.P. “Hard” and «soft» force in international relations. // USA. Canada. Econ-omy – policy – culture. № 1. 2007].

15. Kravchenko S.A. Vliyanie neline3inoi sociokulturnoi dinamiki na riski: vizovi sociologicheskomyu znaniyu//Kommunikilogiya/ TOM. № 1. 2013. [ Influence of socio-cultural dynamics of nonlinear risks: challenges socio-logical knowledge] / / Communicology. Volume 1. № 1. 2013.


171



172

ЦЕЛОСТНЫЙ ДИСКУРС СЕТЕВОЙ ЭКСПЕРТНОЙ ПРОЦЕДУРЫ ПРОБЛЕМНЫХ СИТУАЦИЙ В ПОЛИТИЧЕСКОЙКОММУНИКАЦИИ

Автор: РАЙКОВ А.Н.

РАЙКОВ Александр Николаевич – доктор технических наук, профессор Института госу-дарственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государст-венной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), ведущий научныйсотрудник Института проблем управления РАН. Адрес: 119571, Россия, г. Москва, Проспект Вернадского, 82. E-mail: [email protected]

Аннотация: инсайт, мгновенные решения, интуиция – феномены, уже долгое время привле-кающие внимание историков, психологов, политологов, специалистов по коммуникациям,управлению и искусственному интеллекту и др. Контекстом настоящей работы является об-разующийся при проведении сетевых экспертных процедур дискурс. В работе делается по-пытка математически интерпретировать показатели полноты и целостности представленияв группе экспертов проблемной ситуации, и, как следствие, повысить эффективность поискагрупповых экспертных решений в трудных и чрезвычайных ситуациях жизни общества, в томчисле в политической коммуникации. При этом используется авторский конвергентный под-ход с применением фундаментальных физическо-математических закономерностей.

Ключевые слова: дискурс, коммуникация, обратная задача, поддержка решений, сходи-мость, телеконференция, устойчивость, целостность, экспертная процедура

1. Инсайт и дискурсВозможность человека принимать нестандартные, некаузальные и одновременно

хорошие решения – вопрос, постоянно обсуждаемый в рамках работ ученых и специа-листов различных дисциплин. Ведь формализованное описание, альтернативныйвыбор решения по критериям, использование аналогий из прошлого опыта, компью-терное моделирование далеко не всегда помогают ускорить, а иногда и получить под-ходящие для конкретной ситуации решения. Особенно, если эти решения лежат вобласти политики, дипломатии, управления спасательными работами и глобальнымикризисами, а также человеческих отношений и пр. Поэтому любые, даже незначитель-ные содействия, направленные на ускорение поиска нужной идеи, успешное принятиеинтуитивных решений с учетом их некаузальной специфики, могут быть полезны.

Особое место в таком поиске занимает тема групповых и командных решений, сете-вых экспертиз и пр., когда синергия мыслей и действий коллектива территориально рас-пределенных людей, работающих с применением средств связи, телеконференции,позволяют улучшить полноту и целостность описания проблемной ситуации, повыситьскорость поиска нужного решения, достижения коллективного инсайта.

В настоящей работе под коллективным инсайтом понимается, с одной стороны, как ха-рактеристика группового человеческого мышления, когда решение достигается путем по-стижения целого или создания группового холистического дискурса, оригинальногосинтеза мыслительного потенциала, а не только в результате сбора информации, анализа,деления, декомпозиции целого на части. С другой стороны, групповой инсайт в этой работеприменяется для описания такого явления, при котором группа людей испытывает некау-



173

зальное прозрение и мгновенное озарение, каждый участник группы схватывает истину сполной очевидностью, в смысле, введенном феноменологом Эдмундом Гуссерлем [1].

Феномен дискурса достаточно хорошо освещен в литературе, см работу [2]. Напри-мер, в контексте работ по искусственному интеллекту исследование феномена дискурсаинтенсивно началось в середине 1980-х годов, когда ортодоксальная лингвистическаяпарадигма натолкнулась на непреодолимые трудности в своем развитии, и специалистыпо искусственному интеллекту, созданию систем естественно-языкового общения че-ловека с машиной обратились к теме дискурса [3]. В настоящей работе тема дискурсаберется в смысле коммуникативного события, происходящего в группе людей, причемв условиях их сетевого взаимодействия, например, в Интернет.

Спектр работ по интуитивным решениям и инсайту широк и давно формируется. С ве-дических времен загадкой выступает феномен медитации и просветления [4], более чемстолетний опыт психологические аналитики изучают феномены коллективного, культур-ного и индивидуального бессознательного [5], долгое время исследователей интригуетсила мгновенных решений [6], существенный интерес представляют результаты иссле-дования опыта по «эврика-эффекту» [7]. Тщетность попыток решить многие человеческиепроблемы с помощью формальных схем и моделей показана в работах, подобных [8].

Эксперт за одно мгновение дает оценку событию, формирует прогноз его развития, чтобывает не под силу группе ученых, получивших специальный заказ на продолжительное ис-следование. Такая же группа ученых или некоторый исследователь могут долго искать ре-шение сложной задачи, и в какой-то момент случайный намек, мыслительный толчоксоздают условия для ее моментального решения (Архимед, Гутенберг и др.). Как показано водной из вышеупомянутых работ, индивидуальные озарения происходят при определенныхусловиях. Так, инсайт и его контекст могут при решении определенной проблемы включать:

– наличие настойчивого намерения найти хорошее решение;– длительная и неуспешная затрата умственных усилий;– наличие некоторой косвенной информации;– неожиданное проявление нового события (внешнего толчка);– когнитивный «щелчок» (инсайт);– быстрая трансформация уже имеющихся планов. При рассмотрении явления инсайта в рамках исследования проблем искусственного ин-

теллекта или создания систем поддержки решений не забывают учесть когнитивные, эмо-циональные, хаотические и логические аспекты процессов принятия решений. При этоммногоаспектность и динамичность развития исследуемых ситуаций, нечеткость целей ре-шения задач и пр. обусловливают обратный и некорректный характер решений [9], в кото-рых незначительные изменения исходных данных, получение дополнительной информациимогут привести к необходимости сильного изменения хода исследования и процесса при-нятия решения. Испытанным способом ускорения решения задач любой сложности, вклю-чая творческие, является проектирование образа проблемной ситуации на математическиеконструкции. Вместе с тем явная неформализуемость, неметризуемость, внелогичность ибесконечномерный характер создаваемых при этом семантических интерпретаций застав-ляет постоянно возвращаться к вопросу формализации преобразований.

2. Математическая интерпретация группового инсайтаТворческий поиск решений и идей в процессе группового или индивидуального об-

суждения, проведения мозгового штурма и пр., как это можно обнаружить при изучении



174

исторического опыта поиска золота в Клондайке, может включать в себя следующиеаспекты (см. также рис. 1):

– необъятность возможных путей исследования, когда поиск характеризуется мно-жеством интригующих направлений с малым числом решений;

– поиск блуждающий, идет в пространстве без каких либо подсказок и намеков направильное направление действий или решение;

– поиск решения зачастую замыкается в рамках какой-то части проблемы, в которой,как потом выясняется, нет решения (зашоренность);

– на пути решения постоянно встречаются обманчивые обещания получить правиль-ное решение.

Рис. 1. Творческий поиск группового решения

Известна следующая семантическаязакономерность. Чем более сложенсинтаксис языка описания проблемы(так, язык с указанием ролей), тем, содной стороны, сложнее интенсионалпредиката (модели) представленияпроблемы, а с другой – меньше экстен-сионал (объем класса интерпретации),и, соответственно, меньше вероятностьдостижения целостности репрезента-ции всей проблемы [10].

Приведенная закономерность может быть при коллективном поиске решения исполь-зована для повышения целостности семантической интерпретации проблемной ситуациис применением математического инструментария. Так, если детализация представленияпроблемной ситуации вызывает у группы замешательство и непонимание, то из имею-щихся у группы исследователей вариантов семантической интерпретации стоит попро-бовать выбрать более обобщенный. Например, если в проекционном пространствевведена метрика, то стоит для начала от нее отказаться, и перейти к концептуальному,понятийному, пространству, где вместо расстояний между точками (именами понятий)существуют пересекающиеся и непересекающиеся окрестности. В математической ин-терпретации это называется свойством отделимости. В деловой ситуации, если довериенекоторой команды к модели представления политической ситуации, сделанной с при-менением, например, сложных для понимания в команде дифференциальных уравнений,то стоит попробовать перейти к более концептуальному представлению модели, напри-мер с применением метода когнитивного моделирования [11].

При исследовании вопроса коллективного поиска хорошего решения в сложной иплохо описываемой систуации можно явно выделить следующие проекционные плос-кости и оператор:

– пространство целей U (содержащего точную цель uT и множество неточных целейс индексом δ);

– пространство ресурсов и средств достижения целей Z (содержащего точное реше-ние zT и множество неточных решений с индексом ρ);

– оператор отображения А: Z→U.



175

При этом, область определения оператора А может быть, придется сузить до подмно-жества F множества Z, а область значений оператора А – до некоторого подмножества мно-жества U. Как можно заметить, при такой математической интерпретации большинстворешений задач будет носить обратный характер, а значит процессы решений могут бытьнекорректными. Имеющиеся исследования, проводимые, начиная с 1943 года, показываютплодотворность расширения метода решения обратных задач [12] в направлении форми-рования необходимых условий для обеспечения устойчивой сходимости решения обратныхзадач на метрических пространствах. При повышении в процессе группового поиска реше-ния уровня абстракции и переходе в концептуальные пространства может потребоватьсяпереход из метрического пространства в неметрические, топологические [13].

На рис. 2 приведена известная триадная декомпозиция проблемной ситуации, воз-никающей при коммуникации экспертов и, соотвественно, возникновении дискурса,на три составляющие: хаотическую, порядковую и холистическую. Такая декомпозицияпомогает подойти к вопросу ускорения коллективного принятия решения с более адек-ватным применением математического инструментария. Причем, для достижения це-лостности и направления хаотической составляющей в правильное русло требуетсяобеспечение определенных необходимых условий к соблюдению структуры порядко-вой компоненты. Для этого требуется соответствующее введение математичекой, аточнее, топологической, семантики дискурса.

Рис. 2. Триадная декомпозиция дискурса

Иллюстрация автора возможной то-пологической семантики дискурса и по-иска решения в процессе проведениясетевой экспертизы, осуществлениякоммуникации и, соответственно, обра-зования дискурса, приведена на рис. 3,где обратный оператор R, отображаетмножество U в F, которое, в свою оче-редь, является подмножеством Z. В от-личие от метризуемого случая нарисунке переменные ρ, ε и δ образуют

упорядоченные нумерации.

Рис. 3. Топологическая семантика процесса поиска инсайта

Иллюстрация на рис. 3 построена, исходя из того,что решение существует, оно не обязательно един-ственно и ищется в окрестности точного решения, ко-торое не может быть получено точно, например,представлено в виде нечеткой номинации понятия.Вместе с тем приблизительное решение может удов-летворить того, кто решение ищет, кто стремится до-стигнуть инсайта.



176

Итак, пространства Z и U не обязательно метризуемы. Как показано в работе, в этомслучае для обеспечения устойчивости поиска решения эти пространства должны бытьхаусдорфовы, а пространство F также должно отвечать свойству бикомпактности. При-чем к области определения оператора R требование бикомпактности не предъявляется.

3. Необходимые структурные условия для коллективного инсайтаОригинальность, нечеткость и одновременно удовлетворительность решения – осо-

бенности инсайта. Такие же условия сопровождают известные результаты практиче-ского использования природных вычислений (генетических алгоритмов, иммунных имуравьиных вычислений и др.), и, как показано выше, методов решения обратныхзадач. Последние применяются уже давно при поиске полезных ископаемых, управле-ния социально-экономическими структурами, т.е. там, где определенная неточностьрезультата моделирования не является препятствием к их приложению. Моделирова-ние в таких случаях помогает получить нужный ответ, но этот ответ не обязательно сов-падает с результатами моделирования. К таким методам моделирования относятсяметоды когнитивного моделирования, где оперируют больше концептами и понятиями,чем количественными и метрическими шкалами.

Вместе с тем основная проблема решения обратных задач – неустойчивость – оста-ется и при нечеткости представления пространств Z и U. Это переводит решения наобласть слабых топологий, которые характеризуются неметризуемостью. При этом фор-мализуемым инструментарием может являться упомянутый выше аппарат когнитивногомоделирования, где значения факторов представляются нечеткими переменными.

При работе с концептуальными пространствами решение обратной задачи подразу-мевает введение в процесс решения задачи качественной информации человеком,стремящимся к нахождению хорошего решения. Перечень правил, которые жаждущийинсайта человек может применять для структурирования информации, рассмотрен вработах [14]. Последовательностью таких правил является:

– сформулируй нечеткий образ множества целей («Пойти туда, не знаю куда..»);– определи множество средств, с помощью которых эти цели будут достигаться;– множество средств следует разделить на обозримое число частей (подмножеств);– включи в состав целей и средств любые неочевидные и слабые возможности;– построй «вербальный мостик» (путь) между средствами и целями;– построй путь к каждой цели от совокупности средств ее достижения;– сделай сходящийся перебор различных путей и получи решение;– если решение не получено, то вернись к первому из перечисленных правил.На каком-то цикле решение будет найдено. Чтобы дело пошло быстрее, можно приме-

нить когнитивное компьютерное моделирование [Ошибка: источник перёкрестной ссылкине найден]. Таким образом, для ускорения достижения группового инсайта при сетевомкоммуникационном взаимодействии участников принтия решений (экспертов) целесооб-разно создавать необходимые структурные условия. В частности следует при формули-ровании целей и определении средств их достижения использовать конечные и интуитивнообозримые множества понятий и их взаимовлияний, числа участников принятия решений.

4. Практическая апробацияПредлагаемая структуризация информации, наряду с другими подходами, прошла

апробацию при групповом построении нескольких десятков отраслевых и корпоратив-



177

ных стратегий, проведении стратегических совещаний в ситуационных центрах органовгосударственной власти, создании специального программного обеспечения облачногосервиса сетевой экспертизы.

В практической ситуации при столкновении с очередной проблемой руководитель,исследователь, эксперт руководствуются правилами структуризации, вытекающимииз приведенных выше доводов. Прежде всего, это формирование нечеткого образа

целей, подкрепляемого приме-нением метода анализа иере-рахий. Затем декомпозицияпроблемы на взаимосвязаннуюсовокупность составных ча-стей, как это проиллюстриро-вано на примере экспертногоисследования проблемы стра-тегического совершенствова-ния системы начального исреднего профессиональногообразования в одном из регио-нов России (рис. 4) с примене-ний технологий, показанных вработе [15].

Рис. 4. Пример декомпозиции запроса экспертам

С применением предложенного подхода можно искать ответы на вопросы, которыене имеют явных ответов. Например, в нештатных аварийных ситуациях на железной до-роге к таким вопросам могут быть отнесены:

– какова динамика сползания насыпи, вызвавшего аварию;– влияние погоды на эффективность устранения последствий аварии;– каков оптимальный порядок оказания помощи пострадавшим и др.Ответы на подобные вопросы при влиянии большого числа факторов, включая не-

явных, носят прогностический характер. Значения влияющих на ситуацию факторовможно интерпретировать и оценивать с привлечением сетевых экспертов. При этомкаждое вновь поступившее для групповой экспертной оценки событие может быть пред-ставлено в виде когнитивной модели.

Эффективность любого решения может быть оценена составлением прогноза значе-ния целевого фактора. Оценки одновременно говорят о рисках решения. Список вопро-сов экспертам формируются, исходя из того, что на эффективность решения влияютнесколько основополагающих факторов, взаимовлияние которых порождают синергию.Ответы экспертов на вопросы, которые определяют значения тех или иных факторовмодели в виде комментариев и шкальных оценок могут сыграть ключевую роль дляоценки эффективности решения.

После нахождения оптимального решения на когнитивной схеме с применением экс-пертных процедур и компьютерного моделирования может быть проведен более де-тальный сравнительных анализ различных сценариев поведения участников. Для этогонайденные сценарии могут быть сравнены по эффективности или уровню риска при оп-тимизированных и неоптимизированных воздействиях.



178

Предложенный подход помогает сравнительно быстро оценить: перспективностьтого или иного решения; обоснованность рекомендаций участникам по сбалансирован-ному распределению усилий, уровень согласия участников команды относительно планадействий и др.


1. Гуссерль Э. Область чистого сознания // В cб.: Язык и интеллект / Пер. c англ. и нем. — М., 1995.2. Добренькова Е.В. Дискурс как коммуникативное событие и речевое общение//Коммуникология.

2013. Том. 1, № 1.3. Дракин В.И., Попов Э.В., Преображенский А.Б. Общение конечных пользователей с системами об-

работки данных. М.,1988..4. Камалашилла (Энтони Маттьюз). Медитация. Буддийский путь покоя и прозрения. – пер. с англ. СПб., 2003. 5. Фай М. Путь аналитика. Основные принципы психоаналитической техники/ Перевод с английского

под научной редакцией проф. Михаила Решетникова. СПб., Восточно-Европейский Институт Психоана-лиза, 2011.

6. Malcolm Gladwell.(2005). Blink: The Power of Thinking Without Thinking. NY, Boston, London: Back BayBooks, Little, Brown.

7. David Perkins.(2000). The Eureca Effect. The Art and Logic of Breakthrough Thinking. NY, London,W.W.Norton & Company. 293 p.

8. Gigerenzer G. (2007). Gut Feelings. The Intelligence of the Unconscious. London. 2007.9. Райков А.Н. Метафора пути // Экономические стратегии. 2008. № 2.10. Райков А.Н. Алгебраическая семантика булевого поиска документов. // НТИ. Сер. 2. 1990. № 5.11. Avdeeva Z., Kovriga S.. Cognitive Approach in Simulation and Control. Proceedings of the 17th World Con-

gress. The International Federation of Automatic Control, Seoul, Korea, July 6-11, 2008. 12. Тихонов А.Н., Арсенин В.Я. Методы решения некорректных задач. Учебное пособие для вузов. Изд.

3-е, исправленное М.,1986.13. Иванов В.К. Некорректные задачи в топологических пространствах // Сибирский математический

журнал. Т. Х, № 5, 1969.14. Raikov A.N. Holistic Discourse in the Network Cognitive Modeling// Journal of Mathematics and System

Science. No 3 (2013).15. Губанов Д.А., Коргин Н.А., Новиков Д.А., Райков А.Н. Сетевая экспертиза. 2-е изд. / Под ред. чл.-к.

РАН Д.А. Новикова, проф. А.Н. Райкова. М., 2011.

THE WHOLE DISCOURSE OF EXPERT NETWORK PROCEDUREOF PROBLEM SITUATIONS IN POLITICAL COMMUNICATION

Author: RAIKOV A.N.

RAIKOV Alexander Nikolayevich, Doctor of Technical Sciences, Professor, Institute of State Serviceand Management of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration(RANEPA), Leading researcher at the Institute of Control Sciences, Russian Academy of Sciences. Address: Vernadsky Prospekt, 82, Moscow, Russia, 119571.E-mail: [email protected]

Annotation. Insight, instant solutions, intuition – are phenomena, which attracts the attention ofhistorians, psychologists, political scientists, communication specialists, management and artificialintelligence for a long time, etc. In this article the author attempts interpret indicators of complete-



179

ness and integrity of the submission of the expert panel of the problem situation mathematically,and as a consequence, increases the effectiveness of the search group of expert decisions in dif-ficult and emergency situations. The author uses convergent approach with fundamental physicaland mathematical laws.

Keywords: discourse, communication, inverse problem, decision support, convergence, tele-conference, stability, integrity, expert procedure.

References

1. Gusserl, E. Oblast chistogo soznaniya // V sb.: Yazik I intellekt/ per. S angl. I nem. M., 1995. [Husserl, E.(1995). The Area of pure consciousness. // In a book.: Language and Intelligence / tr. from Eng. and german. M.,1995].

2. Dobrenkova, E.V. Diskurs kak kommunikativnoe sobitie I rechevoe objenie // Kommunikologiys, 2013. Tom1, № 1. [Dobrenkova E.V. (2013). The discourse as a communicative event and verbal communication. // Com-municology. 2013. Vol. 1, № 1].

3. Drakin, V.I., Popov, E.V., and Preobrazhenskii, A.B. Obshchenie konechnih polzovateley s sistemamiobrabotki dannih. M., 1988. [Drakin V.I., Popov E.V., Preobrazhenskii A.B. (1988). The communicatiom of the lastusers with data processing systems. M., 1988].

4. Kamalashilla (Antoni Mattuiz). Meditatciya. Buddiiskii put pokoya I prozreniya. - per. S angl. SPb., 2003.[Kamalashilla (Mattuiz, A.). (2003). The Budda's way of peace and enlightenment. / Tr. from eng. SPb., 2003].

5. Fai, M. Put analitika. Osnovnie principi psihoanaliticheskoy tehiki/ perevod s angl. Pod nauchnoy redaktcieyprof. Mihaila Reshetnikova. SPb. Vostochno-Evropeiskii institut Psihoanaliza, 2011. [Fai, M. (2011). The way ofthe analyst.The Basic principles of psychoanalytic technique. / Translated from English under the editorship ofProf. Mikhail Reshetnikov., St. Petersburg., The East European Institute of Psychoanalysis, 2011].

6. Gladwell, M. (2005). Blink: The Power of Thinking Without Thinking. NY, Boston, London: Back Bay Books,Little, Brown.

7. Perkins, D. (2000). The Eureca Effect. The Art and Logic of Breakthrough Thinking. NY, London, W.W.Norton& Company. 293 p.

8. Gigerenzer, G. (2007). Gut Feelings. The Intelligence of the Unconscious. London. 2007.9. Raikov A.N. Metafora puty// Ekonomicheskie strategii. 2008. №2. [Raikov A.N.(2008). The metaphor of the

way. // The economic strategy. 2008. №2.] 10. Raikov, A.N. Algebraicheskaya semantika bulevogo poiska dokumentov // NTI. Ser. 2. 1990. №5. [Raikov

A.N. (1990). The Algebraic semantic of searching documents. // NTI. Ser.2. 1990. № 5].11. Avdeeva Z., Kovriga S.. (2008). Cognitive Approach in Simulation and Control. Proceedings of the 17th

World Congress. The International Federation of Automatic Control, Seoul, Korea, July 6-11, 2008. 12. Tihonov A.N., Arsenin V. Ya. Metodi resheniya nekkorektnih zadach. Uchebnoe posobie dlua vuzov. Izd.

3. Ispravlennoe. M., 1986. [Tihonov A.N., Arsenin V. Ya. (1986). The methods of deciding the unncorrected prob-lems. Textbook for high school. M., 1986].

13. Ivanov V.K. Nekkorektnie zadachi v topologicheskih prostranstvah. // Sibirskii matematicheskii jurnal. №5.1969. [Ivanov V.K. (1969). Uncorrected problems in the topological sphere // Siberian matematic journal. №5,1969].

14. Raikov A.N. (2013). Holistic Discourse in the Network Cognitive Modeling// Journal of Mathematics andSystem Science. No 3, 2013.

15. Gubanov D.A. Korgin N.A., Novikov D.A., and Raikov A.N. Setevaya ekspertiza. 2-e izd./ Pod red. Chl.-k.RAN D.A. Novikova, prof. A.N. Raikova. M., 2011. [Gubanov D.A., Korgin N.A.,Novikov D.A., Raikov A.N. (2011).The web expertize. 2nd ed. Ed. by D.A. Novikov, A.N. Raikov, M., 2011].



180

НАУЧНЫЕ ДИСКУССИИ

SCIENTIFIC DISСUSSIONS


181

НАУЧНЫЕ ДИСКУССИИ

УЧЕБНО-НАУЧНЫЙ СЕМИНАР «ЭТНИЧЕСКИЕ СМИ В ПОЛИ-КУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ РЕГИОНА, ИХ РОЛЬ В РАЗВИТИИОБЩЕГРАЖДАНСКИХ ЦЕННОСТЕЙ (на материалах г. Москвы)»

26 мая 2014 г. в РАНХиГС состоялся учебно-научный семинар с международнымучастием по теме «Этнические СМИ в поликультурном пространстве региона, их рольв развитии общегражданских ценностей (на материалах г. Москвы)» для студентов Ин-ститута государственной службы и управления, специализирующихся в сфере обще-ственных связей и национальной политики, организованный и проведенный совместнос Московским домом национальностей (МДН) в рамках эффективно действующего до-говора о сотрудничестве.

Открыл семинар и выступил со вступительным словом главный редактор журнала«Коммуникология», заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитикипрофессор Ф.И. Шарков. Он отметил важность новой формы общения студентов в рам-ках учебного процесса с ведущими учеными и специалистами страны, а также высокуюактуальность рассматриваемой темы. С приветственным словом также выступил за-меститель директора МДН А.Б. Дрожжин.

Модератор мероприятия проф. Назаров А.Д. предоставил слово докладчикам и вы-ступающим в прениях. С основным докладом выступила В.К. Малькова, доктор исто-рических наук, главный специалист Института этнологии и антропологии РАН. ВераКонстантиновна отметила, что «интенсивная миграция населения стала одной из при-чин заметного роста новых групп этнических меньшинств в ранее почти моноэтничныхили с уже привычным составом населения. При этом, она отметила, что российскаяжурналистика двух последних десятилетий уделяла большое внимание непростымвзаимоотношениям инокультурных мигрантов с принимающим сообществом и их ин-теграции в новый для них социум. Разнообразие медийной информации о мигрантахрасширяло круг исследовательских задач в этой области, хотя основной оставаласьмиссия ученых не допустить разжигания ксенофобских настроений, межэтническойвражды и конфликтов с помощью СМИ».

С большим интересом участники семинара заслушали выступление В.Ю. Зорина,члена редакционного совета журнала Коммуникология, доктора политических наук, про-фессора, Члена Президентского Совета по межнациональным отношениям, в 1996–2000 гг., возглавлявшего Комитет по делам национальностей Государственной ДумыРФ, а с 2001 по 2004 гг., работавшего Министром Российской Федерации, курировав-шим национальную политику. Владимир Юрьевич, раскрывая корни сложившейся се-годня ситуации в Украине и доказывая необоснованность обвинений в адрес России отом, что именно Москва будто бы инициирует и провоцирует все острые моменты, задалриторический вопрос: «Кто принял специальный закон о квоте украинского языка в сред-ствах массовой информации, которая, увеличиваясь год от года, в итоге должна быладостичь 90%? И это в то время, когда Украина подписала европейскую хартию о языкахи готовилась к общеевропейским стандартам. Это результат не только игнорированияконфликтогенных факторов, но и их сознательного раздувания украинскими властями».

В сообщении В.Д. Рузина, кандидата философских наук, Президента Евразийскойакадемии телевидения и радио был поднят вопрос об интеграции средств массовой



182

информации на постсоветском пространстве в решении сложных и неоднозначных во-просов межнационального согласия средствами современных СМИ.

Вниманию участников было предложено выступление Ю.Н. Васюнькина, замести-теля генерального директора Международной Ассамблеи столиц и крупных городов(МАГ), лауреата премии «Золотое перо России». Юрий Николаевич – один из руково-дителей московского регионального землячества рязанцев, рассказал о крупных гума-нитарных проектах в области СМИ, реализуемых в настоящее время МАГом,объединяющим около 100 городов России и СНГ общей численностью свыше 50 млн.человек. Он отметил плодотворность сотрудничества с РАНХиГС и вручил благодарст-венные письма участникам V Международного форума МАГ «Мегаполис: XXI век Единоеэкономическое пространство Евразии. Города в развивающемся мире» студентамИрине Лукьяновой, Софье Тельпис, Магомед-Рассулу Гаммадову, профессору А.Д. На-зарову, заведующему кафедрой, профессору Ф.И. Шаркову.

В своем выступлении Президент Чувашского национального конгреса, советник По-стоянного Представителя Республики при Президенте РФ А.И. Григорьев рассказал ороли СМИ в реализации этнокультурных запросов представителей чувашского народа,проживающего как в республике, так и за ее пределами, поблагодарил организаторови участников семинара за интересную и полезную дискуссию.

На этом мероприятии состоялась также презентация очередного выпуска междуна-родного научного журнала «Коммуникология», посвященного проблемам этнокультурныхкоммуникаций. Главный редактор журнала профессор Ф.И. Шарков рассказал об идееспециализации выпусков журнала, перспективах этого престижного международного из-дания, вручил авторские экземпляры присутствовавшим в зале участникам семинара.

В заключении модератор семинара профессор А.Д.Назаров, выпускающий редак-тор презентуемого номера журнала «Коммуникология», отметил потребность студентови преподавателей Института государственной службы и управления в общении с веду-щими учеными и практиками, которые достигли наивысших результатов в карьере ипрофессионализме и предложил ввести в педагогическую практику регулярное прове-дение подобных учебных мероприятий.


183

ПРАВИЛА ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ СТАТЕЙ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ В МЕЖДУНАРОДНОМ НАУЧНОМ ЖУРНАЛЕ «КОММУНИКОЛОГИЯ»

Требования к оформлению статьи:

На первой странице приводится название статьи, сведения об авторе: фамилия, имяи отчество полностью, ученая степень, учёное звание, должность и место работы (на-звание, индекс и адрес организации без сокращений), контактная информация: e-mail,телефон.

Требования:

1. К оформлению текста (Word версии не ниже 2007):• заголовки жирным шрифтом; абзацный отступ 1,27;• текст через один интервал, шрифт Times New Roman, 14 кегль, поля страницы со

всех сторон 2.0 см;• аббревиатуры расшифровываются после первого употребления; использование

в статье математических формул, аббревиатур, за исключением общепринятых,ограничить, единицы измерений в соответствии с ГОСТ 8.417-2002 ГСИ. Примечаниянумеруются арабскими цифрами;

• статья разбивается на подразделы с подзаголовками, иллюстративный материал(схемы, графики, таблицы и т.д.) нумеруется. Для таблицы номер и название даютсясверху, для рисунка номер и название – снизу. Рисунками считаются схемы, диа-граммы, графики, формы документов и т.п. На иллюстративный материал должна бытьдана ссылка в тексте;

2. К аннотации (абстракт): информативность, оригинальность; содержательность,структурированность в логике текста статьи, от 100 до 300 слов;

3. К ключевым словам: от 6 до 10 ключевых слов, желательно индексированых вбазах данных Web of Science (WOS) и Scopus.

4. К списку литературы: в конце статьи приводится список литературы (15-17 ис-точников) в соответствии с требованиями ВАК и ГОСТ Р 7.0.5.-2008. Библиографиче-ские списки оформляются в соответствии с требованиями ВАК и ГОСТ Р 7.0.5.-2008.Отсылки к списку в основном тексте даются в квадратных скобках;

5. К приложению: на английском языке представляются (требования аналогичныеп.п.1-7): название статьи, сведения об авторе, аннотация, ключевые слова, список ли-тературы. Если автор статьи, написанной не на английском (русском, французском, не-мецком, корейском и пр.) представит наряду с аннотацией на английском языке истатью на английском языке в полном объёме, она будет размещена на сайте журнала;

6. К ссылкам:• в тексте содержатся ссылки только на уже опубликованные источники. Неопубли-

кованные работы можно упомянуть в тексте;• список ссылок оформляется в порядке упоминания в тексте;



184

• рекомендованное количество ссылок – от 10 до 30 (но не менее 10!), из которыхне менее 30% должны составлять иностранные источники по теме статьи «хорошегокачества», предпочтительно высокоцитируемых авторов в WOS и Scopus. Самоцити-рование допускается не более 30% от общего числа ссылок;

7. К представлению в редакцию: статья предоставляется в виде файла, записан-ного с расширением .doc или .rtf. Тема письма и название файла содержат фамилиюавтора и название статьи.

Издание является некоммерческим, что закреплено в выходных данных журнала.Поскольку издание не имеет спонсоров, в основу функционирования заложен принцип са-моокупаемости. Средства, уплаченные авторами статей, направляются исключительно накомпенсацию редакционных, корректорских, издательских и почтовых затрат.

Плата не взимается с аспирантов, чьи материалы приняты редколлегией журнала.

Прочие условия публикации размещаются на сайтеРедакция оставляет за собой право тематического отбора и редактирования посту-

пивших материалов. Редактирование статьи согласовывается с автором. Мнения ав-торов, изложенные в статьях, не обязательно совпадают с мнением редакции.Поступившие в редакцию рукописи авторам не возвращаются. Рукописи научных ста-тей подлежат обязательному рецензированию.

Автору может быть отказано в публикации по следующим основаниям, если:• статья не оформлена в соответствии с данными правилами;• автор отказался от доработки статьи согласно требованиям редакционной колле-

гии и рецензента;• автор не выполнил в срок конструктивные замечания рецензента;• текст статьи содержит более 10% заимствований.В случае отказа в публикации научной статьи автор получает соответствующее сообщение.

Электронная версия журнала размещается на сайте в течение 10 дней после окон-чательной даты приема материалов для очередного номера журнала. Печатная версия

УСЛУГА СТОИМОСТЬ

Публикация 1 страницы текста (1 страница = около 1800 знаков без пробелов,при подсчете количество страниц округляется

в большую сторону до целого числа)

8,75 евро / 350 руб.

Рисунки (фото, диаграммы), формулы или таблицы в тексте статьи

+ 20% к итоговой стоимости публикации (без стоимостипечатного сборника)

Получение 1 печатного экз. журнала, включая пересылку заказной бандеролью

20 евро / 800 руб.

Получение электронной версии журнала Бесплатно

Профессиональный перевод статьи на английскийили другой язык

Возможен, по запросу автора


185

рассылается в течение 15 дней с момента публикации электронной версии. Печатнаяверсия издается в г. Москва (Moscow, Russia) и рассылается из г. Москва (Moscow, Rus-sia) заказными бандеролями и по подписке. Заказ печатной версии для авторов обя-зателен.

Авторы несут ответственность за содержание статей, достоверность информациив ней. Если же публикация причиняет ущерб третьим лицам, или же были нарушенычьи-либо права, а также общепринятые нормы научной этики, авторы несут полную от-ветственность в соответствии с законами РФ и международным правом в соответ-ствующей сфере.

Статья направляется в электронном виде по адресу: [email protected]. В сопро-водительном электронном письме автор указывает, что с правилами публикации статейв журнале ознакомлен и их принимает, контактный телефон, адрес электронной почты,а также дату рождения, паспортные данные (серия, номер, кем и когда выдан, код под-разделения), адрес места жительства с почтовым индексом, номер страхового свиде-тельства, ИНН.

После рецензирования, редколлегия сообщает автору об условиях публикации.Если автор уведомлен о возможности платной публикации, копию квитанции об оплатеон должен выслать по адресу редакции.

Подписанная автором статья на бумажном носителе направляется по адресу редак-ции. Вместе со статьёй необходимо выслать два экземпляра заполненного и подпи-санного лично договора.

Редакционная коллегия журнала119606 Москва, пр. Вернадского д.84, корпус 6 каб. 3021

Уважаемые авторы журнала!В целях улучшения содержания статей редколлегия журнала рекомендует ознако-

миться с методическими рекомендациями, содержащимися на сайте директора УКЦНП НЭИКОН Кирилловой Ольги Владимировны – авторизованного консультанта-экс-перта Scopus c правом проводить обучение, консультации, готовить методические ре-комендации для журналов России и стран СНГ.

Ссылка на сайт с методическими рекомендациями – http://shkola.elpub.ru/met-materialy



186


НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ

187


188



189



190



191



192



193



КАФЕДРА ОБЩЕСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ И МЕДИАПОЛИТИКИ ИНСТИТУТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫИ УПРАВЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА

И ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (РАНХИГС)ПРОВОДИТ

КУРСЫ ПОВЫШЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИИ (ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ) САПРЕЛЯ ПО НОЯБРЬ 2014 Г. НАЧАЛО ЗАНЯТИЙ ПО МЕРЕ КОМПЛЕКТОВАНИЯ ГРУПП.

1. Образовательная программа дополнительного профессионального образования«СИСТЕМА ОБЩЕСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ И МУНИЦИПАЛЬНОЙ СЛУЖБЕ»

Цель образовательной программы: формирование, систематизация и обновление теоретических знаний и практических разработок в области свя-зей с общественностью органов государственной власти и муниципального самоуправления.Категория слушателей:все категории и группы должностей государственной гражданской и муниципальной службы Объем учебной нагрузки: 72 учебных часаФорма получения образования: с отрывом от служебной деятельностиРежим занятий с 10.00 до 17.00, понедельник-пятница Вид выдаваемого документа: удостоверение о краткосрочном повышении квалификации установленного образца

Особенности связей с общественностью в политике и государственном управлении.Основные направления деятельности департаментов, PR-служб и агентств в государственном и общественномсекторе.Организационные формы отношений государственных и муниципальных структур с общественными органи-зациями, бизнес-структурами и масс-медиа.Научно-практические исследования общественных связей и отношений.Организация внутренних связей и корпоративная культура организации.Связи с общественностью как механизм формирования общественного мнения.Связи государственных и муниципальных органов с общественностью в условиях кризиса и повышения рисков.Документальное и кадровое обеспечение служб связей с общественностью.Итоговая работа – проект

2. Образовательная программа дополнительного профессионального образования«ТЕХНОЛОГИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ИМИДЖА, БРЕНДА И РЕПУТАЦИИ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ И МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ»

Цель образовательной программы: формирование, систематизация и обновление теоретических знаний и практических разработок в области формирования имиджа, бренда и репутации органов государственной власти и муниципального самоуправления. Категория слушателей: все категории и группы должностей государственной гражданской и муниципальной службы Объем учебной нагрузки: 36 аудиторных часовФорма получения образования: с отрывом от служебной деятельностиРежим занятий с 10.00 до 17.00, понедельник-пятницаВид выдаваемого документа:удостоверение о краткосрочном повышении квалификации установленного образца

Природа целостности эмоционально-образного содержания имиджаТехнологии формирования профессионального имиджа Основополагающие принципы имиджа органов государственной власти и местного самоуправленияСоставляющие внешнего и внутреннего имиджа органов государственной власти и местного самоуправления Стратегии и технологии формирования имиджа органов государственной власти и местного самоуправления Репутация организации: модели формирования репутации органов государственной власти и местного самоуправления Технология создания бренда органов государственной власти и местного самоуправления Специфика формирования имиджа, репутации и бренда государственных и муниципальных структурЦели, задачи, функции и планирование работы PR-подразделения по формированию имиджа и бренда органов государственной власти и местного самоуправления Итоговая аттестация


Международная академия коммуникологии

Коммуникология[Communicology]

Международный научный журналТом 5. №3. 2014

Выпускающий редактор – Сергей Першуткин

Ссылку на опубликованные в журнале статьи оформлять следующим образом:

а) на русском языке, например: Шарков Ф.И., Юдина Е.Н. Регулирование отношений в современном медиапространстве

// Коммуникология. Том 1. № 1. 2013. С. 36–44.

в) References in English (example): Sharkov, F.I. and Yudina, E.N. (2013) ‘Regulirovanie otnoshenii v sovremennom mediaprostranstve’

[Regulation of Relations in the Modern Media Space], Kommunikologiya [Communicology], vol. 1. no. 1, pp. 36–44.

Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий имассовых коммуникаций (Роскомнадзор).

Свидетельство о регистрации ПИ № ФС 77-54393 от 10.06.2013 г.Зарегистрирован Международным центром стандартной нумерации сериальных изданий

(International Standart Serial Numbering – ISSN) с присвоением международного стандартного номера ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online)

Включен в базы данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ), Всероссийского институтанаучной и технической информации Российской академии наук (ВИНИТИ РАН),

EBSCO, ULRICHSWEB, ООО «Ивис».

Редакция:119606, г. Москва, просп. Вернадского, 84

Телефоны: +7 (499) 956-05-01, +7 (499) 956-07-01E-mail: [email protected]

Сайт журнала в Интернете: http://www.communicology.us

Издатель: ЗАО «Центр исследований и внедрения инновационных технологий управления организациями "ОПТИМА ПРОЕКТ"» (119019, г. Москва, ул. Волхонка, д. 15, офис 27.

Индекс журнала в каталоге агентства «Роспечать» - 62195

Тираж 3000 экз. Цена свободная.Подписано в печать 26.06.2014 г. Формат 70х100/12

Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 12



Documents

Коммуникология // Communicology №5 (2014)