1

МАЗМҰНЫ – СОДЕРЖАНИЕ

К 20-летию независимости РеспублиКи Казахстан

А.Н. НысанбаевРазвитие философии за годы независимости Казахстана.......................................................................3

ФилосоФия: от истоКов до постмодеРна

Н. НиколенкоКонцепция символа в некоторых философских подходах XX века...........................................................9

наследие аль-ФаРаби: пеРеводы и исследования

Аль-ФарабиКнига «Бариарманийас», или Трактат «Об истолковании».......................................................22

тюРКсКий миР

Р.Д. Сыдыкбеков Кыргызский космизм в контексте традиционной этнической культуры..................................................31

Казахстан: политичесКие Реалии совРеменности

А.Н. НысанбаевСтановление Астаны как духовного центра современного мира......................................................38

Р.К. Кадыржанов Социально-экономические реформы и стратификация казахстанского общества ..............................................46

Г.И. Нусипова, Б.Н. ЖунусоваСоциальная адаптация сельского населения к рыночным условиям.....................................................57

А.М. КанагатоваКонкурентоспособная молодежь - человеческий капитал казахстанского общества.................................70

№ 4 (36) 2011 ж.

ҚР БҒМ ҒЫЛЫМ КОМИТЕТI

ФИЛОСОФИЯ ЖӘНЕ САЯСАТТАНУ ИНСТИТУТЫ

Мәдениет, ақпарат және қо-ғамдық келiсiм министрлiгiнiң №3284-Ж 9.10.2002 жылғы есепке алу жөнiндегi тiркеу

куәлiгi.

2006 жылдан бастап журнал ҚР БҒМ бiлiм және ғылым

саласындағы бақылау және аттестаттау комитетiнiң басы-

лымдар тiзiмiне кiрдi.

2003 ж. шығарыла бастады

Редакцияның мекен-жайы: 050010, Алматы қаласы, Құрманғазы көшесi, 29, ҚР БҒМ ғылым комитетiнiң Философия және саясаттану

институты. т. 272-59-10, 261-02-73, факс (727) 261-02-83. E-mail: iphp@inbox.ru

2

ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ И ПОЛИТОЛОГИИ КОМИТЕТА НАУКИ

МОН РК

Регистрационное свидетель-ство Министерства культуры, информации и общественного согласия Республики Казах-стан о постановке на учет № 3284-Ж от 9.10.2002 г.

С 2006 года журнал включен в перечень изданий, признава-емых Комитетом по контролю в сфере образования и науки

МОН РК

Издается с 2003 г.

Адрес редакции: 050010, город Алматы, ул.Курмангазы, 29. Институт философии и политологии Комитета науки МОН РК,

т. 272-59-10, 261-02-73, факс (727) 261-02-83. E-mail: iphp@inbox.ru

№ 4 (36) 2011 г.

КультуРное наследие

Н.Л. Сейтахметова, Л.Н. ТоктарбековаКультурное наследие и проблемы языка.......................77

С.К. КаржаубаеваПроблемы концептуализации культурного наследия и теоретического анализа сценографии казахского театра..................................83

А.М. КанафинаМузей в контексте развивающейся культуры..............88

евРазийсКий диалог

Ұ.Ө. Аймбетова Еуразиялық кеңістіктегі ұлтаралық қатынастар мәдениеті хақында.....................................................93

Г.Г. СудаковаРеформирование высшего образования: полеми-ческие аспекты модернизации аттестации научных кадров....01

М.А. МамыркановТрудовая миграция: политико-правовые аспекты государственного регулирования внешней трудовой миграции в Кыргызстане.............................108

КРитиКа и библиогРаФия

Қазақ философиясы өркендеуінің айқын бір куәсі............117

юбилейные даты

Өмір мен шығармашылықта еркіндікті ерекше құндылық еткен тұлға..........................................................122

ФилосоФсКая лиРиКа востоКа

Средневековая поэзия Кореи.............................................124Наши авторы .....................................................................130

3

К 20-летию

независимости Республики К

азахстан

РАЗВИТИЕ ФИЛОСОФИИ ЗА ГОДЫ НЕЗАВИСИМОСТИ КАЗАХСТАНА

А.Н. Нысанбаев

Приобретение Казахстаном статуса независимого государства расширило духовные горизонты и открыло новые перспективы для современной филосо-фии. Философское осмысление широкого спектра проблем существования че-ловека, отношения человека к миру, обществу, к своему социальному и куль-турному бытию является необходимым условием развития социальных наук.

За годы независимости нами систематически шаг за шагом разрабаты-валась такая форма философии, которая должна стать полноценным ядром нового интегрального мировоззрения, отвечающего вызовам XXI века в ус-ловиях глобализации и стать условием духовного возрождения народа Казах-стана. При этом новая евразийская интегральная философия взаимопонима-ния должна способствовать радикальной трансформации мировоззрения не только с позиций универсальных общечеловеческих ценностей, но и в плане обеспечения самоидентификации казахского и других этносов, населяющих наше молодое унитарное государство. Она должна служить дальнейшей кон-солидации полиэтнического казахстанского общества и ориентировать его на оптимальное вхождение в мировое сообщество.

В советские времена в литературе даже не существовало терминов «ка-захская философия», «тюркская философия», «исламская философия». Фи-лософия трактовалась в духе европоцентризма, и именно модель западной философии была признана за ее единственный образец: рационалистическая, наукообразная, подчиненная строгим законам и принципам. Восточная фило-софия, не отвечающая этим канонам и критериям, оценивалась как «поэзия» и «экзотика» (Гегель). Ныне термин «казахская философия» прочно вошел в философский лексикон, и исследования по этому направлению являются приоритетными. Целостность восприятия мира и человека, единство разума и сердца, духовно-нравственные приоритеты истины, добра и справедливо-сти, особый тип толерантности и доброжелательности – все эти уроки Ве-ликой степи вобрала в себя казахская философия, оказавшаяся тем самым удивительно современной.

Казахская философия рассматривается нами как духовная квинтэссенция номадической культуры со свойственным ей особым типом онтологии и, со-ответственно, - антропологии. Номадическая онтология не воспроизводит ни матрицы активизма Запада, ни матрицы созерцательности Востока. Активное,

А.Н. Нысанбаев

4

К 2

0-Л

ЕТ

ИЮ

НЕ

ЗАВ

ИС

ИМ

ОС

ТИ

РЕ

СП

УБЛ

ИК

И К

АЗА

ХС

ТАН деятельное отношение человека к природе означает дружелюбное, бережное

к ней отношение. Такой тип онтологии подразумевает изначальное единство человека и мира, человека и другого человека в противоположность западным оппозициям субъект – объект, основанным на принципе господства.

Изучение истории казахской философии предполагает продвижение к но-вому этапу. Это связано, во-первых, с обращением к творческому наследию тех мыслителей, деятельность которых до сих пор не получила должной оцен-ки: Г. Карашева, М. Дулатова, М. Копеева, И. Омарова и других. Во-вторых, необходим переход от изучения философского наследия отдельных мыслите-лей к целостному проблемному исследованию, которое должно сконцентри-роваться на формировании единого проблемного поля казахской философ-ской мысли с ее углубленным интересом к онтологии, аксиологии и этике. В-третьих, нам необходимо вести интенсивное и углубленное исследование истории казахской философии как определяющего фактора формирования на-ционального самосознания и национальной идентичности казахского народа.

Мир тюркоязычных народов создал богатейшую по своим традициям культуру и философию. Тысячелетиями он вступал в диалог с шумеро-вави-лонской, семитской, египетской, китайской культурами, а позднее – с русской и западноевропейской, сохраняя свою идентичность, внутреннюю целост-ность и национальную самобытность. В тюркском восприятии ислам пре-образился, синтезируясь с доисламскими народными верованиями, прежде всего с тенгрианством и зороастризмом.

В последние годы наметилась показательная тенденция к реконструкции не только истории казахской философии, но тюркской философии в целом. Эта проблематика выявляет свою исключительную актуальность. Во-первых, ареалы контактов современных суперцивилизаций становятся особенно важ-ными в условиях глобализации, а тюркский мир и представляет собой имен-но такой ареал, где встречаются исламская, православная, китайская и запад-ная цивилизации. Во-вторых, в новых независимых тюркских государствах чрезвычайно высок уровень пассионарности. Это позволяет предположить, что нынешний век может стать веком возрождения тюркской культуры и ду-ховности.

В период независимости и формирования свободной казахстанской фи-лософии, отказавшейся от прежних стереотипов, фарабиеведение получает новые импульсы, приступив к сравнительному анализу наследия аль-Фараби с новых мировоззренческих и методологических позиций, в контексте ис-ламской духовности. В наших исследованиях воссоздается иной облик аль-Фараби не материалиста и атеиста, а выразителя духа исламской культуры. Рационализм аль-Фараби начинает трактоваться не в ключе западной тра-диции, а согласно исламской парадигме, где разум и наука есть путь к по-стижению Первого Сущего. Философия аль-Фараби стала классикой всей

5

исламской философии в целом, а не только средневековья, и поэтому ее цен-ностные установки образуют стрежневую линию развития современной ис-ламской философии.

Коллективом исследователей Института философии и политологии осуществлен компаративистский анализ ценностей в мировоззрении аль-Фараби в контексте единства познавательного, нравственного, эстетическо-го и религиозного отношения к миру, доказана востребованность системы ценностей аль-Фараби в аксиологии современного мира, переживающего противоречивый процесс столкновения и синтеза ценностей различных культур и цивилизаций.

Обращение к истории казахской, тюркской, исламской философии транс-формировало сам тип казахстанской философии, способствовало формиро-ванию современной модели философствования, созданию интегрального мировоззрения, ориентированного на духовные приоритеты. Получив новое мировоззренческое и методологическое содержание, казахская философия приступила к выполнению ответственной и первостепенной задачи: форми-рованию новой системы ценностей, адекватной социально-экономической и политической трансформации и модернизации казахстанского общества.

Глобалистская парадигма ставит на повестку дня разработку новой он-тологии и новой антропологии. В этом направлении казахстанские фило-софы совершили прорыв, позволяющий говорить о том, что намечены кон-туры решения фундаментальной проблемы современности: каким образом в условиях постиндустриального информационного общества сохранить живой и непосредственный контакт с бытием и гармоничным развитием. В результате компаративистского анализа богатейшего мирового философ-ского наследия, включая современные концепции и данные наук о человеке, разработана модель новой антропологии, в которой раскрыта уникальная духовная сущность человека, его внутренняя архитектоника и духовно-творческое назначение в мире. Достигнутые на этом участке значительные результаты связаны с деятельностью известной казахстанской философской школы и ее дальнейшим развитием в годы после обретения независимости республики. Главной интенцией этих исследований является формирова-ние новой планетарной этики доверия с ориентацией на единые духовные ценности и приоритеты.

Сегодня казахстанские философы самым серьезным образом анализи-руют мировоззренческие основания формирования толерантного сознания и поведения, толерантность как этический принцип казахской культуры, со-циально-политические механизмы формирования толерантного сознания в казахстанском обществе. В результате нами разработана теоретико-методо-логическая база оценки рисков и последствий деструктивных процессов в современном обществе.

6

К 2

0-ле

тию

нез

авис

имос

ти Р

еспу

блик

и К

азах

стан Нами уже довольно успешно осваивается перспективное направление ис-

следований по темам: философия в контексте глобализации, сущность, типы, модели и условия оптимального вхождения Казахстана в единое междуна-родное сообщество. В этом смысле наиболее значимым можно считать ана-лиз соотношения национальной и массовой культур, поскольку последняя на-вязывается глобализацией в ее нынешней форме. Первостепенным является вопрос о том, каковы условия и предпосылки сохранения в эпоху глобализа-ции уникальности и неповторимости национального образа мира, казахской и казахстанской культуры. Мы занимаемся обоснованием необходимости формирования новой евразийской интегральной философии взаимопонима-ния в условиях растущей глобализации, изучения ее основных принципов и приоритетов.

В течение 2004-2011 годов нами по Государственной программе «Куль-турное наследие» подготовлены и изданы на казахском языке серии книг: «Философское наследие казахского народа с древнейших времен до наших дней» в 20-ти томах, «Мировое философское наследие» в 20-ти томах, «Со-брание сочинений аль-Фараби» в 10-ти томах. На их основе подготовлены и изданы вузовские учебные пособия «Восточная философия», «Западная философия» и «Казахская философия».

Подход к творчеству аль-Фараби в контексте диалога культур Востока и Запада в настоящее время приобретает еще большую актуальность. В своем творчестве аль-Фараби выразил актуальную для третьего тысячелетия идею герменевтического культурного диалога, предполагающего не только общ-ность позиций, ни и их принципиальное различие, ибо аль-Фараби принад-лежит уже к другой, нежели античная, культурной эпохе, являясь наиболее ярким представителем великолепной и неподражаемо-прекрасной мусуль-манской цивилизации. В этой связи актуальной и очень важной является со-лидная монография Курмангалиевой Г.К., Нысанбаева А.Н., Соловьевой Г.Г., Сейтахметовой Н.Л. «Наследие аль-Фараби и современная философия взаи-мопонимания» (Алматы, 2011).Так диалог выражает и преемственность тра-диций, и их размежевание, обнаруживая и сохранение культурного наследия, и появление до сих пор неизведанного, нового.

Герменевтический диалог, осуществленный аль-Фараби, еще не до кон-ца изучен, над его глубоким осмыслением должны задуматься современные фарабиеведы.

Современная ситуация в мире может быть в целом определена как время антропологического поворота. Это означает, во-первых, угрожающую тен-денцию дегуманизации человека, его «расчеловечения»; во-вторых, неизбеж-ное усиление внимания к феномену человека в философии и гуманитарис-тике; в-третьих, настоятельную необходимость самых серьезных усилий по реальному сохранению и развитию человеческого в человеке.

7

Как отмечается в содержательной книге Колчигина С.Ю., Капышева А.Б., Хамидова А.А. «Философская антропология: от прошлого к будущему», ак-туализируется обращение к опыту истории философии, к мыслительным процессам современности, к вызовам грядущего. Каким видели человека лучшие мыслители, какие изменения происходят в его понимании сегодня, каковы перспективы развития человека, - все эти вопросы в последнее время становятся всё острее и требуют целостного философского осмысления.

Богатство человеческих возможностей и проявлений без скрепляющего их внутреннего стержня, т.е. универсальность без духовности, означает рас-пад личности, трансформацию человека в нечто фрагментарное, калейдоско-пически раздерганное на тысячи лиц и масок. Человек в этом случае подобен целой вселенной, в которой, однако, нет его самого как собственно человека.

Поэтому в современных антропологических процессах наиболее пер-спективной необходимо признать тенденцию духовного возрождения и ду-ховно-практической эволюции. Духовная тенденция «снимает» другие тен-денции антропологического поворота, вбирая лучшее из них, то позитивное, что в них содержится: установку на многообразие форм творчества и культу-ры, использование лучших достижений науки и техники и т.д. Но в ней есть и то, что не может быть сведено ни к каким другим антропологическим тенден-циям: проработка и реализация духовного, сакрально-этического потенциала человека, раскрытие возможностей «духовной генетики».

Антропологический поворот должен, следовательно, происходить не только в понимании человека, но и в самом человеке, в его внутреннем суще-стве и во всех его внешних проявлениях. И если современный человек наце-лен двигаться в будущее, ему уже нельзя оставаться в игровой или скептиче-ской деструктивности либо в себе довлеющей саморефлексии. Необходимо сознательно-волевое усилие менять себя радикально, духовно-практически, в соответствии с истинно человеческим образом.

Таким образом, наше исследовательское поле включает в себя проблемы мировой и национальной философии в их взаимосвязи, новые историко-фи-лософские исследования по Государственной программе «Культурное насле-дие», и на этой базе будут созданы новые школьные и вузовские учебники и учебные пособия по философии.

Сегодня можно с уверенностью говорить о том, что казахстанская фило-софия в постсоветский период не только не утратила себя, но сумела удер-жать высокий теоретический уровень и увидеть новые горизонты развития.

8

К 2

0-ле

тию

нез

авис

имос

ти Р

еспу

блик

и К

азах

стан Нысанбаев Ә.Н. Қазақстанның тәуелсіздік жылдарында филосо-

фияның дамуы

Автор қазақстандық философияның дамуындағы сабақтастық пен жаңашылдықтарды ашып көрсетеді, келешек бағыттарын айқындайды және оның зерттеушілік мүддесінің болашақтағы үрдістерін негіздейді.

Nysanbaev A.N. Development of Philosophy During the Years of Kazakhstan’s independence

The article summarizes the development of Kazakhstan’s philosophy for twenty-year period of independent Kazakhstan. The author demonstrates the continuity and innovation in the development of Kazakhstan’s philosophy reveals its promising areas of future trends and justifies her research interest.

9

КОНЦЕПЦИЯ СИМВОЛА В НЕКОТОРЫХ ФИЛОСОФСКИХ ПОДХОДАХ XX ВЕКА

Проблема понимания и дефиниции такого явления как символ занимает значительное место в рамках современной философской науки ввиду акту-альности применения понятия в различных контекстах и направлениях гума-нитарных исследований. XX век ознаменовал собой развитие плюралисти-ческой тенденции философских подходов к пониманию символа. Различные подходы к дефиниции феномена символа и символики как комплекса связан-ных с ним явлений позволяют говорить о наличии глубокой заинтересованно-сти представителей мирового научного сообщества в данной проблематике.

Что же касается непосредственно западноевропейских философских под-ходов к формированию концепции символа, то необходимо отметить, что ос-нову теорий символа разработали именно немецкие мыслители. Г.Э. Лессинг, И.В. Гете, Г.Ф. Крейцер, И. Кант в той или иной степени занимались теорети-зацией символики, органично включая ее в корпус своих философских идей.

Многие из классических подходов к теории символа оказали ощутимое влияние на подходы современные, а некоторые идеи остаются актуальными и сегодня. Каково же общее значение понятия «символ» на современном этапе?

Согласно «Словарю философских терминов» символ есть 1) синоним по-нятия «знак»; 2) аллегорический знак; 3) знак, предметное значение которого обнаруживается только посредством интерпретации самого знака, т.е. знак, который связан с обозначаемой им предметностью так, что смысл знака и его предмет представлены только самим знаком и раскрываются лишь через его интерпретацию [1, с. 495]. «Новейший философский словарь» предлагает рассматривать символ как понятие, фиксирующее способность материаль-ных вещей, событий, чувственных образов выражать (в контексте социокуль-турных аксиологических шкал) идеальные содержания, отличные от их не-посредственного чувственно-телесного бытия [2, c. 607]. В то же самое вре-мя в классическом «Техническом и критическом философском словаре» [3] А.Лаланд определяет символ следующим образом: «Всякий реальный знак, который посредством естественной связи вызывает представление о чем-либо отсутствующем или недоступном для понимания» [4, c. 115]. Отсюда можно сделать вывод, что символ – это всегда нечто реальное, направляющее к пониманию им означаемого, в то время как знак есть лишь нечто обуслов-ленное, что только указывает на то или иное событие или объект. Вызывая представление о чем-либо отсутствующем, символ рассматривается уже вне

Философ

ия: от истоков до постмодерна

10

Фил

ософ

ия: о

т ис

токо

в до

пос

тмод

ерна времени и пространства, а направляя к чему-либо недоступному для ощуще-

ний, символ выходит на уровень реальности, которую разум самостоятельно ощутить не в состоянии [5].

Обращение к истокам современных философских подходов к теории символа позволяет проанализировать основные направления развития дан-ных концепций на сегодняшний день.

Философ Марбургской школы Эрнст Кассирер понимает символ как уни-версальную эманацию творческого духа человека. Понятие «символ» ирра-ционально, и разум не может постичь его до конца [6]. Кассирер формирует понятие «символической содержательности», предполагающее интегри-рованность объекта в смысл и его существование только через посредство человеческого сознания. Таким образом, ничего не может быть явлено само по себе, а представляет собой лишь отражение. Согласно Ж. Дюрану, теория Э. Кассирера основана на своего рода пансимволизме, поскольку все объек-ты материального мира здесь представлены в виде символов, а человек суть символическое животное. Символизм в понимании Кассирера охватывает все аспекты человеческого бытия и не сводится лишь к системе концептуальных знаков: «Образный мир мифа, звуковые образования языка и знаки, которы-ми пользуется точное естествознание, определяют отдельные измерения ре-презентации; только в их целостности все эти измерения образуют единый духовный горизонт. Мы теряем из виду это целое, когда с самого начала огра-ничиваем символическую функцию уровнем понятийного “абстрактного” знания» [6, с. 47]. Нельзя не согласиться с Дюраном, что понятие «символ» представлено здесь несколько размыто и может быть сведено к иным гнесе-ологическим категориям. Но, тем не менее, Кассирер четко разграничивает понятия мифа и символа и не смешивает между собой различные символи-ческие формы. Более того, вслед за Огюстом Контом, он приводит модель закона эволюции от миметичекого мифа до символа как формы, отмеченной чистой идеальностью.

Жан-Жак Вуненбургер, профессор философии Дижонского универси-те-та, различает две противопоставленны концепции символики: 1) логико-лин-гвистическую, согласно которой символ – совокупность языковых знаков, и 2) метафизически-религиозную – здесь символика выступает в качестве ко-дированного многообразия образных представлений. Первая концепция фак-тически низводит символ до положения знака: «Любой процесс, с помощью которого рассудку удается дистанцироваться от самого присутствия вещей и заместить их представлением in abstentia, является ли оно конкретным (в форме образов), полуабстрактным (в форме слов-образов) или абстрактным, когда вещь мыслится лишь через номинальное понятие» [7, p. 26]. Такое понимание символики свойственно также и некоторым другим структура-листским и лингвистическим подходам к теории символа. В свою очередь

11

метафизически-религиозная концепция рассматривает символику как «огра-ниченную категорию образов, которые отличаются от знаков в целом, и в частности – от концептов, систематическим затемнением своих значений, выстроенных в цепочку» [7, там же].

Вуненбургер подчеркивает, что эти две антагонистические концепции, тем не менее, имеют общие черты: они отодвигают на второй план интерпре-тирующего, придающего смысл субъекта и объективируют символику, тем са-мым сужая ее [4, c. 118]. Символика, в представлении философа, есть не что иное, как «поле означающих интенциональностей», в виду того, что именно субъект определяет, как следует понимать рассматриваемую единицу – в кон-тексте знака или символа. «Таким образом, рассматриваемый сам по себе знак всегда может быть понят символически, а символ – низведен до ранга зна-ка» [8, p. 209]. Наличие более или менее благоприятный среды также являет-p. 209]. Наличие более или менее благоприятный среды также являет-. 209]. Наличие более или менее благоприятный среды также являет-ся необходимым условием для осуществления акта символизации, который в представлении Вуненбургера приобретает метакогнитивный характер. Но не всякий образ может стать символом и не всякий человек может приобщиться к тайному кодированному языку символики. Обязательным условием для по-стижения символического знания здесь является наличие «чувствительности к сакральному», открытость к «надэмперическому плану духовной реально-сти» [8, там же]. Согласно Вуненбургеру, существует своего рода логика ин-терпретации символа, универсалии понимания, обладающие относительной стабильностью толкования. Символическая деятельность транссубъективна: «участвуя в акте символизации, субъект связывает себя с иным – топической основой социализации представления. Таким образом, символическое, напо-добие семиотического поведения, вводит субъекта в сообщество и дает ему возможность принять участие в разделе и передаче смысла» [8, там же].

Рождение такого направления в гуманитарных исследованиях как психо-анализ ознаменовало собой переворот в научном мире и наложило свой отпе-чаток на многие привычные установки в представлении сущности человека и структуры общества. Символ здесь рассматривается как фундаментальный структурный элемент психики человека. По сути, согласно утверждению Ан-туана Вергота, все расхождения между психоаналитическими школами сво-дятся к вопросу о символизме [9].

Для Зигмунда Фрейда (1856 – 1939) символ есть не что иное, как способ репрезентации конфликтных мотивов и неосознанных желаний индивидуу-ма, его импульсов, выраженных непосредственно, при помощи акта символи-зации. Зачастую эти подавленные желания, мотивы и импульсы проявляются в скрытой символической форме в сновидениях [10]. Задачей психоанали-тика является трактовка этих символических отображений, чего, зачастую, субъект сделать самостоятельно не в силах, т.к. «…вытеснение из сознания провоцирует разрыв ассоциаций и мешает индивидууму осознать символи-

12

ческую связь» [4, c. 121]. Символизация здесь выступает в роли неосознан-c. 121]. Символизация здесь выступает в роли неосознан-. 121]. Символизация здесь выступает в роли неосознан-ного процесса подмены конфликтующих мотивов при столкновении с реа-лиями внешнего мира. Фрейд видит массу символов практически в любой неосознанной и творческой деятельности индивидуума – в снах, в мифах и легендах, в религии, в шутках, в бредовых состояниях – но семантическая об-ласть символизации здесь ограничивается почти всегда человеческим телом, отношениями с родителями, отдельными событиями из детства и, более того, эротическим контекстом. Огромный процент формируемых Фрейдом симво-лов носит именно сексуальный и даже бисексуальный характер. По мнению ученого, человек в большей степени использует уже определенную сложив-шуюся базу символов, нежели создает новую.

З. Фрейд различает два типа символов: универсальные, характерные для лингвистически и культурно сложившейся среды, и индивидуальные.

Ученики Фрейда (М. Кляйн, К. Абрахам, Э. Джонс, Ш. Ференци) продол-жили труд своего учителя и поддерживали его в конфликтных ситуациях с К.Г. Юнгом. Так, К. Абрахам интерпретировал мифы в свете сексуальной символи-ки, Э. Джонс стремился опровергнуть юнговскую анагогическую концепцию символизма, а Ш. Ференци занимался вопросом генезиса символов. Наибо-лее авторитетным представителем постфрейдистского психоанализа явилась Мелани Кляйн (1882 – 1960), которая, хоть и утверждала, в отличие от своего учителя, что именно человек является создателем символов, начиная с самой ранней стадии развития индивидуума, но, тем не менее, постулировала тот факт, что символизм есть базис построения отношений человека с внешним миром и реальностью в целом. Фактически для последователей Фрейда сим-вол является частью механизма сублимации, своего рода вспомогательным элементом при разрешении конфликта скрытых мотивов и желаний.

Основатель Парижской школы фрейдизма Жак Лакан (1901 – 1981), зани-маясь вопросами взаимодействия бессознательного и языка, приходит к выво-ду, что бессознательное по своей сути также склонно к самоструктурированию, как и язык. В теории символа, находясь под влиянием лингвиста Р.Якобсона и структурализма, Лакан делает акцент на изучение структуры символической системы и рассматривает символическое как систему феноменов, структури-рованных подобно языку [11]. В метафоре и метонимии французский психоа-налитик видит структурные опорные элементы бессознательного.

Своеобразную интерпретацию приобретает теория символа у швейцар-ского психоаналитика Карла Густава Юнга (1875 – 1961). Порвав в 1914 г. с Фрейдом, он подверг критике казуальную концепцию символа фрейдистской школы, противопоставив ей так называемую финалистскую концепцию. Так-же он различает «знаки-симптомы» и «символы-архетипы», утверждая, что символ в своей трактовке всегда многозначен. Для ученого «устойчивые» сек-суальные символы фрейдизма являются исключительно лишь знаками [12].

Фил

ософ

ия: о

т ис

токо

в до

пос

тмод

ерна

13

К.Г. Юнг вводит в аналитическую психологию понятие «архетип», ут-верждая существование трансъиндивидуальных и транскультурных стерео-типов, проявляющихся в сновидениях, тем самым преодолевая индивидуа-листский подход Фрейда к трактовке бессознательного. Таким образом, архе-тип – это своего рода существующий в бессознательном древнейший образ, который обязательно должен выражать также и коллективное бессознатель-ное. Архетипы как прототипы древнейших, бессознательных, непостижи-мых, коллективных образов составляют фундамент универсальной структу-ры психики человека [13].

Символ здесь выступает в роли средства, позволяющего архетипу про-явить себя, превратиться в образ. В понимании Юнга концепция символа об-ладает гораздо большей широтой раскрытия, в то время как фрейдизм огра-ничивается разработкой лишь определенных элементов данной теории.

Символ здесь понимается как своего рода «трансформатор» душевной энергии, перерабатывающий низменную форму энергии либидо и поднима-ющий ее на уровень высший [13]. По мнению психоаналитика, именно благо-даря процессу символизации человек смог оторваться от своих первобытных страхов. Кроме того, в связи с этим пониманием назначения символики, Юнг подразделяет символы на «культурные», задействованные в мировых рели-гиях, и противопоставленные им «природные» символы, которые чаще всего проявляются в сновидениях.

В теории символа Юнга четко разделены понятия «знак», «символ» и «аллегория». Знаки и аллегории выражают известные вещи, в то время как символ – это лучшая из возможных формул сравнительно неизвестного пред-мета [14]. Символ не является ни знаком, ни аллегорией, а образом содержа-ния, выходящим за границы сознания, его значение всегда остается до конца не понятым.

Граница, которую Юнг проводит между символической и семиотической интерпретациями, проходит внутри символизирующего сознания, следова-тельно, практический любой знак может стать символом.

Знак в прочтении Юнга – это своего рода посредник между бессознатель-ным и сознательным, скрытым и явленым. Он обращается к четырем функ-циям духа [14] и объединяет их – мышление, чувства, ощущения и интуи-ция всегда равнозначно задействованы в процессе интерпретации символа. Будучи не абстрактным и не конкретным одновременно, не реальным и не ирреальным, не рациональным и не иррациональным одновременно, сим-вол выполняет симбиотическую, «трансцендентную функцию» примирения противоположностей.

Структурализм предлагает свою дефиницию феномена символа. Струк-турализм как метод сначала возникает в лингвистике (Ф.де Соссюр), а затем распространяется на другие области исследования: психоанализ (Ж. Лакан),

14

история культуры и науки (М. Фуко), литературоведение (Р. Барт), этногра-фия (К. Леви-Стросс).

Клод Леви-Строс (1908 – 2009), антрополог и глава структуралистской школы, видит культуру как структуру символических систем различных уровней. Бессознательное в его представлении выступает как орудие сим-волической функции, орудие структурирования импульсов, воспоминаний и представлений, но не как область нахождения и развития символа в понима-нии З. Фрейда и К.Г. Юнга. «Бессознательное является инструментом с един-ственным назначением – оно подчиняет структурным законам, которыми и исчерпывается его реальность, нерасчлененные элементы, поступающие из-вне: намерения, эмоции, представления воспоминания» [15, с. 211 – 212].

Символ в понимании Леви-Строса – это язык, не имеющий собственно-го значения. Означающее здесь главенствует над означаемым: «Как и язык, социальное – это автономная реальность (впрочем, такая же); символы более реальны, чем то, что они символизируют, означающее предшествует означа-емому и определяет его» [16, р. 32].

Под влиянием идей структурализма антрополог Дан Шпербер в 1974г. публикует работу, в которой он отходит от семиологической концепции сим-вола, согласно которой символические формы являются эксплицитными оз-начающими, связанными с подразумеваемыми означаемыми. Символ здесь выступает как инструмент социальной коммуникации [17]. Ученый отказы-вается анализировать символику по языковой модели К. Леви-Строса и раз-рабатывает когнитивистскую концепцию понимания символа, предполагаю-щую, что символизация есть: 1) врожденный априорный когнитивный меха-низм, участвующий в структуризации знания и функционировании памяти. Здесь символическое трактование выступает уже не в виде исключительно расшифровочного процесса, а в виде творчества, импровизации, опирающей-ся на априорное знание и интуитивные законы интерпретации; 2) механизм обучения.

В лингвистике понимание термина «символ» носило несколько иной ха-рактер. Так, например, Фердинанд де Соссюр (1857 – 1913), основатель со-временной лингвистической науки, предпочел не применять категорию сим-вола при дефиниции лингвистического знака. С точки зрения швейцарского лингвиста, знак – это некоторое целое, состоящее из: а) означающего (звуча-ние слова) и б) означаемого (понятие, выраженное в этом слове). Символ же всегда не может быть произвольным, так как сохраняет естественную связь означающего и означаемого. Несмотря на утверждение Ц. Тодорова о том, что «для символизма у Соссюра нет места» [18, с. 343], последний, тем не менее, признавал, что социальная коммуникация как явление комплексное не есть использование исключительно языка, но также и символических вер-бальных и невербальных знаковых систем, входящих в область изучения та-

Фил

ософ

ия: о

т ис

токо

в до

пос

тмод

ерна

15

кого направления лингвистики как семиология. «Из высказываний Соссюра недвусмысленно вытекает, что в семиологии не найдется места для символов; неязыковые знаки допускаются только в той мере, в какой они ничем не от-личаются от языковых!» [18, с. 342]. В своей работе «Курс общей лингвисти-ки» (1916) Ф. де Соссюр совершенно конкретно противопоставляет языковой знак и символ. В последнем он видит всегда мотивированное означающее, в то время как знак – означающее произвольное. «Для обозначения языкового знака, или, точнее, того, что мы называем означающим, иногда используется слово символ. Но пользоваться им не вполне удобно именно в силу нашего первого принципа. Символ характеризуется тем, что он всегда не до конца произволен; он не вполне пуст, в нем есть рудимент естественной связи меж-ду означающим и означаемым. Символ справедливости, весы, нельзя заме-нить чем попало, например колесницей» [19, с. 71].

Последователи Фердинанда де Соссюра, также столкнувшись с пробле-мой дефиниции символа, так и не смогли дать данному термину четкого опре-деления. Символ как понятие не совмещается с лингвистическим методом и не находит себе места в лингвистике, дисциплине, зиждущейся на понятии «знак». Чарльз Сандерс Пирс (1839 – 1914), основоположник семиотики как науки, понимал символ как произвольный конвенциональный знак, чьи от-ношения с объектом определены по договоренности [20, с. 176 – 233]. Умбер-то Эко утверждает: «Неопределенны знаки, или символы, в истории мысли определялись столь неясно и разнообразно, что их точная идентификация не-возможна» [21, p. 69].

В контексте понимания символа как вербального знака происходит прак-тически полное его отрицание. Лингвист Эдмон Ортиг в своих исследования разрабатывает теорию символизации, основной принцип которой заключа-ется в обоюдной связи между элементами, сочетание которых является зна-чимым [22]. По его мнению, символическая система может быть только кол-лективной. Кроме того, символ всегда есть косвенное выражение формальной структуры дискурса, не может быть проанализирован без него и подчинен ему. Символ здесь – часть системы означающих элементов, категорически отлич-ных от объективной реальности, и его специфика заключается именно в пере-ходе за границы этой реальности. Согласно Ортигу, сущность символической функции в конечном счете заключается в «гомологии» социального и линг-вистического фактов, поскольку социологический факт всегда символичен, а символическая функция неотделима от дискурса [4, с. 142].

Один из главных вопросов, поставленных лингвистами, заключается в том, каким образом символ, неотделимый от дискурса, может вписываться в контекст символических универсалий [23, p. 41 – 52]. Здесь уже можно гово-p. 41 – 52]. Здесь уже можно гово-. 41 – 52]. Здесь уже можно гово-рить о возможности межкультурного понимания символики. Определенный вклад в развитие данного направления исследований внес известный фран-

16

цузский филолог-компаративист и мифолог Жорж Дюмезиль (1898 – 1986), в работах которого концепция символа, хоть и косвенно, но присутствует прак-тически постоянно. Ученый обнаруживает лингвистические соответствия во многих мировых языках, а социологические компаративные единицы и раз-работанная Дюмезилем теория трех функций свидетельствуют о культурной целостности индоевропейского мира [24].

Социологические подходы видят в символе продукт естественного разви-тия общества. В частности, основоположник французской социологии Эмиль Дюркгейм (1858 – 1917) считает символы своего рода посредниками, выража-ющими коллективные представления, порождаемые обществом [25, с. 174 – 231]. Таким образом, общество создает символы, в том числе и символы рели-гиозные в виде богов и священных атрибутов веры. Более того, в понимании Дюркгейма, общество может существовать только тогда, когда представляет собой символическую общность, и именно символизация обеспечивает ком-муникацию внутри этой общности. Ученик Дюркгейма Марсель Мосс (1872 – 1950) выдвинул теорию, что коммуникация между людьми возможна только при помощи символов. Символ принимает черты устойчивого метаиндиви-дуального знака, более того, социального знака, предлагаемого индивидууму обществом. Таким образом, символическая деятельность рассматривается здесь как деятельность сугубо коллективная.

Роже Бастид делает вывод, что современная философская рефлексия над теорией символа черпает свое вдохновение из двух основных направлений – психоанализа Фрейда и социологии Дюркгейма. В своей работе «Социология и психоанализ» [26] ученый различает два основных типа символизма – пси-хосоциальный и социальный. Именно социальные символы понятны каждо-му, так как имеют коллективную природу и отражают общий человеческий опыт.

Гастон Башляр (1884 – 1962), философ, развивавший феноменологию во-ображаемого, считал, что символ проявляет себя в полуосознанной деятель-ности пробудившегося человека и в самой глубине сновидений.

Особый вклад в развитие теории символа внес Жильбер Дюран, фран-цузский социолог, антрополог, религиовед, исследователь форм и функций воображения в культуре Нового времени, ученик К.Г. Юнга, Г. Башляра, А. Корбена, почетный профессор философии в университете Гренобля, один из основателей (совместно с Леоном Селье и Полем Дюшаном) Центра иссле-дований воображения (1966). Соединяя в своих исследованиях анализ сим-вола и произведений искусства, философии, литературы, ученый формирует концепцию синтетической философии, четко разделяющей знак и символ: «Можно сказать, что символ принадлежит к области не семиологии, а особой семантики, то есть обладает не только искусственно приданным смыслом, но и могучей стихийной силой порождения отзвуков» [27, p. 26]. Для изучения

Фил

ософ

ия: о

т ис

токо

в до

пос

тмод

ерна

17

символа Дюран применяет понятия «мифокритики» и «мифоанализа», двух инструментов познания сверхчувственного и воображаемого.

Символ в концепции Ж. Дюрана представляет собой означающее, про-ливающее свет на невыразимое, непостижимое означаемое, которое проявля-ет себя во всех аспектах объективной реальности. Символическое включает в себя все метафизическое, бессознательное, сверхчувственное и включает в себя три основных элемента: 1) непрямую мысль – противоположность по-нятия; 2) обозначенное присутствие трансцендентности – противоположность догмы; 3) эпифаническое понимание – противоположность позитивизма [28]. Символы раскрывают мировоззренческие установки человека и направляют его к самопознанию. В понимании Дюрана символы имеют три основные че-ловеческие составляющие – механическую, генетическую и динамическую. Механическое измерение символа представляет собой трехчастную структу-ру, состоящую из вербальной схемы, архетипов и символов stricto sensu, явля-ющихся уточнением архетипов в зависимости от культуры, технологий и т.д. «Символы – это вариации на тему архетипа» [27, p.41]. Генетическое измере-ние символа в опосредованной мысли, а динамическое – заложено в мифе [28].

Жильбер Дюран формирует типологию и систематизацию символов и «противопоставляет редуктивную герменевтику символа (Фрейд, Дюме-зиль, Леви-Строс) восстановительной герменевтике (Кассирер, Юнг, Баш-ляр)» [4, с. 153].

В герменевтике, философском направлении, особо важную роль в ко-тором играют такие понятия как «значение» и «смысл», понимание симво-ла приобретает совершенно иной аспект. Поль Рикёр понимает символ как структуру значения: «Я называю символом всякую структуру значения, где один смысл – прямой, первичный, буквальный – означает одновременно и другой смысл – косвенный, вторичный, иносказательный, который может быть понят лишь через первый. Этот круг выражений с двойным смыслом и образует собственно герменевтическое поле» [29, с. 45]. И далее: «Мы имеем дело с символом не тогда, когда перед нами сложные, составные знаки, где вместо смысла, отсылающего наc к вещи, мы имеем смысл, отсылающий к другому смыслу» [29, с. 159].

В понимании Рикёра символ провоцирует рефлексию со стороны челове-ка, он изначально представлен в виде своего рода загадки, и человек, чтобы понять его смысл, вынужден его интерпретировать. Если же символ не рас-шифрован, не интерпретирован, он умирает. «По нашему мнению, символ есть лингвистическое выражение с двойным смыслом, который требует ин-терпретации, а интерпретация является работой понимания, направленной на дешифровку символов. <…> Без начала интерпретации нет символа, <…> интерпретация органически принадлежит символической мысли и ее двой-ному смыслу» [30, p. 19, 29].

18

Символ у Рикёра имеет три основные измерения – космическое, они-рическое и поэтическое. Космические символы связаны в понимании фило-софа с категорией сакрального: «Человек прочитывает сакральное в первую очередь в мире, в элементах или аспектах мира – в небе, солнце и луне, водах и растениях. Так, разговорный символизм отсылает к проявлениям сакраль-ного, к иерофаниям, где сакральное предстает в одной части космоса, которая зато теряет конкретные границы, наполняется неисчислимыми значениями, интегрирует и объединяет максимально возможное число сфер антропокос-мического опыта» [31, p. 18]. Онирическое измерение символа заложено в подсознании. «<…> во сне человек порывает с архаикой своей человеческой природы; этот регресс, который превращается в прогресс, так как с его помо-щью человек обретает самого себя» [4, с.156]. Поэтическое измерение симво-ла в реальности выражается в поэтической речи.

Впоследствии понятие символа в философии Рикёра заменяется поня-тием метафоры. Она также по модели символа является частью герменев-тического процесса, одновременно выражая смысл, отсылающий к другому смыслу.

В религиоведении укоренилось мнение, что между символом и сакраль-ным существует вполне естественная связь. Мирча Элиаде (1907 – 1986) посту-лирует тот факт, что homo religiosus является одновременно и homo symbolicus, в виду того, что явления религиозные имеют одновременно и символический смысл. Символ служит своего рода связующим звеном между человеком и са-кральным, позволяющим выйти за пределы индивидуального опыта. Согласно теории символики Элиаде, существуют два основных типа символов: 1) арха-ические символы, связанные с онтологией человека и космоса; 2) эволюцион-ные символы, развивающиеся вместе с культурой и историей. Действительно, большинство религиозных символов подразумевают мироздание или одну из его структур, либо различные аспекты человеческого существования [32]. М. Элиаде систематизирует символы в упорядоченную структуру с только ей присущей логикой при помощи таких понятий как модель, образ, структура и архетип. Более того, в структуру имманентную человеку, поскольку символ в понимании румынского ученого обладает, прежде всего, экзистенциальной сущностью и постижим именно благодаря экзистенциальному напряжению со стороны человека, но никак не его критической рефлексии. Символ здесь не является произвольным результатом психической деятельности, но предше-ствует языку и дискурсивному мышлению [32].

Рене Алло, основоположник синтемологии и эмблематики, считает, что основой символики является не столько сам символ, сколько процесс созда-ния аналогий, символ здесь выступает в роли детерминированного по своей структуре pattern [33], выходит за пределы культурного и социального дис-курса, реализуя сакральное.

Фил

ософ

ия: о

т ис

токо

в до

пос

тмод

ерна

19

Рене Генон (1886 – 1951) считает, что символические системы состоят из форм и образов, являющихся знаками идей или сверхчувственных объектов. Действие символа всегда распространяется сверху вниз, поскольку он всегда ниже того, что символизирует [4, с. 163]. Символический подход для Генона является наиболее совершенной формой коммуникации человека с сакраль-ным. Символы имеют независимое от человека происхождение и, таким об-разом, транслируют также нечто, не свойственное ему.

Символ как явление совершенно особенное не только в комплексе фило-софских наук, но также и в других областях человеческого знания занимал и занимает мысли представителей мирового научного сообщества и по сей день. Говорить о завершенности формирования теории символа на данный момент не представляется возможным ввиду крайнего разнообразия подхо-дов к пониманию сущности символа, а также многочисленных попыток его дефиниции в истории и философии. Господствующее в современной науке плюралистическое видение объекта и аналогичный подход к его исследова-нию позволяет максимально разносторонне изучить интересуемое явление и осмыслить его исходя из разных мировоззренческих позиций. Символ как феномен не является здесь исключением, и именно разносторонний интерес к его изучению и разнообразие научных и философских подходов к процес-су формирования теоретической концепции символики позволит в дальней-шем приблизиться к истинной сути столь загадочного и одновременно такого близкого и, на первый взгляд, понятного явления как символ.

1. Словарь философских терминов / Научная редакция профессора В.Г. Куз-нецова. – М.: ИНФРА-М, 2005. – XVI, 731 c. – (Библиотека словарей «НИФРА-М»).

2. Новейший философский словарь: 3-е изд., исправл. – Минск: Книжный Дом. 2003. – 1280 с. – (Мир энциклопедий).

3. Vocabulaire technique et critique de la philosophie, revu par MM. les membres et correspondants de la Société française de philosophie et publié, avec leurs corrections et observations par André Lalande, membre de l’Institut, professeur à la Sorbonne, secrétaire général de la Société (2 volumes, 1927). Réédition : Presses universitaires de France, Paris, 2006. – 1323 p.

4. Дешарне, Б. Символ / Бодуэн Дешарне, Люк Нефонтен, пер. с фр. И.Л.Нагле. – М.: АСТ: Астрель, 2007. – 190, [2] с. – (�ogito ergo sum: «Университетская библи-�ogito ergo sum: «Университетская библи- ergo sum: «Университетская библи-ergo sum: «Университетская библи- sum: «Университетская библи-sum: «Университетская библи-: «Университетская библи-отека»).

5. Vidal J. Symboles et religions. Louvain-la-Neuve: �entre d’histoire des religions, 1989. – 417 p.

6. Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 3: Феноменология позна-ния. – М.; Спб.: Университетская книга, 2002. – 398 с.

7. Wunenburger J.-J. Les ambiguities de la pensée sensible. �ontribution à une approche de l’imagination symbolique // �ahiers internationaux de symbolisme. Mons, 1994. № 77-79.

8. Wunenburger J.-J. Philosophie des images. Paris: PUF, 2001. – 352 p.

20

9. Vergote A. Pensée symbolique et psychologie // Langage et symbole. – Louvain-la-Neuve: �abay, 1984. – 220 p.

10. Фрейд, З. Толкование сновидений. – М: Попурри, 2008. – 576 с.11. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. – М.: Гнозис, 1995.

– 101 с.12. Юнг, К.Г. Символы трансформации. – М: АСТ, 2008. – 736 с. 13. Юнг, К.Г. Архетип и символ. – М.: Ренессанс, 1991. – 304 с.14. Юнг, К.Г. Психологические типы. – М: АСТ, 1997. – 718 с. 15. Леви-Строс, К. Структурная антропология. – М.: Эксмо-Пресс, 2001. – 512 с. 16. Lévi-Strauss �. Introduction à l’œuvre de Marcel Mauss // Mauss M. Sociologie

et anthropologie. Paris: PUF, 1968. – 483 p.17. Sperber D. Le symbolisme en général. Paris: Hermann, 1974 – 163 p. 18. Тодоров Ц. Теории символов / пер. с фр. Б.Наумова. – М.: Дом интеллекту-

альной книги, Русское феноменологическое общество,1998. – 408 с. 19. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. – Екатеринбург: Издательство

Уральского университета, 1999. – 432 с.20. Пирс Ч. С. Учение о знаках // Пирс Ч. С. Избранные философские произ-

ведения. – М.: Логос, 2000. – 448 с.21. Eco U. Segno. Milano: Mondadori, 1980. – 178 p.22. Ortigues Е. Le Discours et le symbole. Paris: Editions Beauchesne, 2007. – 261 p.23. Van Overbeke M. La relativité linguistique et les universaux symbologiques //

Ries J. (éd.)/ Le symbolism dans les culte des grandes religions. Louvain-la-Neuve, 1985. – 197 p.

24. Дюмезиль Ж. Верховные боги индоевропейцев (Серия «Исследования по фольклору и мифологии Востока»). – М.: Наука, 1986. – 234 с.

25. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни // Мистика. Религия. Наука. Классики мирового религиоведения. Антология. – М.: Канон+, 1998. – 432 с.

26. Bastide R. Sociologie et psychanalyse. Paris: PUF, 1995. – 304 p. 27. Durand G. Les structures anthropologiques de l’imaginaire. Paris: Dunod, 1993.

– 535 p.28. Durand G. L’imagination symbolique. Paris: PUF, 2003. – 132 p.29. Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / Пер. с фр. и

вступит, ст. И. Вдовиной. – М.: «КАНОН-пресс-Ц»; «Кучково поле», 2002. – 624с. (Серия «Канон философии»).

30. Ricœur P. De l’interprétation. Essai sur Freud. Paris: Seuil, 1965, rééd. «Points», 1995. – 575 p.

31. Ricœur P. Finitude et culpabilité, II: La symbolique du mal. Paris: Aubier, 1960. – 582 p.

32. Элиаде М. Мефистофель и андрогин. – СПб.: Алетейа: Университетская книга, 1998. – 374 с.

33. Alleau R. La science des symboles. Paris: Bibliothèque scientifique Payot, 1996. – 290 p.

Фил

ософ

ия: о

т ис

токо

в до

пос

тмод

ерна

21

Николенко Н. ХХ ғасырдың кейбір философиялық тәсілдеріндегі символ тұжырымдамасы

Бұл мақалада мәдениет феномені ретіндегі символдың мәнін зерттеудің ХХ ғ. философиялық амал-тәсілдері талданады. Бүгінгі таңда символ теориясының қалыптасуы мен оның алуан түрлі сипаттарының шегіне жеткені туралы айту мүмкін болмағандықтан, аталған мәселені қазіргі гуманитарлық ғылымның деңгейінде плюралистік бағытта аналогиялық әдісті қолдана отырып зерттеу бұл құбылыстың шынайы мәнін айқындауға жол ашатыны анық.

Nikolenko N. The Concert of Character in Some Philosophical Approach-es the XX Century

The present article analyzes main philosophic approaches of the XX century to the interpretation of symbol like a culture phenomenon. Nowadays it’s almost impossible to talk about a definitely well-formed symbol theory because of a great number of attempts of its definition and that’s why a so-called pluralistic point of view on the object and the same research approach may let the contemporary hu-manities approximate to the real sense of the phenomenon.

22

КНИГА «БАРИАРМАНИЙАС», ИЛИ ТРАКТАТ «ОБ ИСТОЛКОВАНИИ»

ВО ИМЯ АЛЛАХАМИЛОСТИВОГО, МИЛОСЕРДНОГО.

Производное имя – это такое имя, которое берется как указание на какую-то вещь, абстрагированную от того, с чем она может быть связана извне, а из-менившись, может указывать при посредстве этого изменения на связь этой вещи с таким субстратом, посредством которого [нельзя] точно сказать, «что есть [данная вещь]. Имя, указывающее на свою сущность, абстрагированно от субстрата, являет собой первую аналогию, а измененное имя указывает своим изменением на субстрат, посредством которого [нельзя]явно сказать, является ли его имя производным от первой аналогии. Его изменение бывает либо с из-менением его формы, а это бывает при перемене некоторых его букв или огла-совок, либо с добавлением или удалением из него [отдельных] букв, а также с изменением всех его сторон, к примеру [возьмем] имя «вставание», оно указы-вает на сущность «вставания», абстрагируясь не от того, чему присуще «вста-вание», затем оно, изменившись при перемене порядка некоторых его букв и огласовок, а также формы, становится высказыванием «встающий», и оно указывает на то, что «вставание» связывается с таким субстратом, который не поддается объяснению. Подобное изменение указывает во многих вещах на то, на что указывает наше высказывание «обладающий», а поэтому нет разницы в том, чтобы сказать «встающий» и чтобы сказать «обладающий вставанием».

Метафорические имена не используют ни в науках, ни в [искусстве] диа-лектики, но их используют в риторике и поэтике. Переносные же слова ис-пользуют и в науках, и в искусствах. Они являются именами таких вещей, в которых люди искусств специально занимаются их исследованием. Если в науках используются известные вещи, для которых имеются известные име-на, то представителям этих наук и искусств необходимо пользоваться теми именами, которые имеют [хождение] среди широкой публики. Переносные имена часто используют в искусствах, куда они переходят как общие имена, (с.144) как, например, имя «субстанция», которое было перенесено в теорети-ческие науки и стало использоваться совместно. То же самое [можно сказать об имени] «физика» и многих других именах, которые сказываются [о вещах] совместно, их вынуждены использовать во всех искусствах.

Когда из них что-либо используется, необходимо знать все используемые значения, присущие им, а также выбрать среди них нужное значение, если этого не сделать, то слушатель может понять [совсем] не то, что хотел сказать говорящий, и [может] ошибиться. Точно таким же образом следует сделать с переносными именами, чтобы начинающий изучать искусство не ошибался,

Нас

леди

е ал

ь-Ф

араб

и: п

ерев

оды

и и

ссле

дова

ния

23

думая о том, что присущие этому [виду] искусства имена он уже привык по-нимать [задолго] до их появления в искусстве.

Высшим десяти родам соответствуют различные имена, специально свя-занные с каждым одним из них, например, «субстанция», «количество», «ка-чество» и другие. Для них существуют синонимичные имена, касающиеся каждого из всех родов, это – «сущий», «вещь», «повеление», «единичное». Каждый из родов называется всеми этими именами, и каждое из этих имен сказывается обо всем совместно, и это [можно назвать] разновидностью обще-го имени, сказывающегося в соответствии с порядком. Ибо «сущее» сначала сказывается о субстанции, затем о каждом из остальных категорий, поскольку субстанция как предшествующая сама по себе в своем существовании не нуж-дается в акциденциях, а акциденции, меняясь по отношению к нему, не умаля-ют и не прекращают ее существования, и каждая из акциденций [обязательно] присуща субстанции. Субстанция же, если уничтожается, уничтожаются и ее акциденции, благодаря которой они существуют. Каждая из остальных катего-рий, наличие которой в субстанции бывает не при посредстве другой катего-рии и не будучи своим наличием идущей вслед [этой] другой категории своим существованием в субстанции опережает последнюю, она более достойна [на-зываться] именем «сущее». Все то, существование чего в субстанции зависит от наименьших вещей, более достойно имени «сущее», чем то, существование чего в субстанции зависит от наибольших вещей. Точно также [обстоят дела] с теми именами, которые касаются категорий.

Имена различных родов, если каждое из них сказывается о видах данного рода и об индивидах его видов как то, что оно является именем этого рода, (с.145) то сказывается о них по соглашению. Точно также имя каждого вида, если сказывается о его индивидах как имя этого вида, то оно сказывается о них по соглашению. Роды акциденций и его виды, если они берутся с точки зрения того, что находятся в субстанции или сказываются о субстанции, то они берут-ся как производные имена. Если же каждый из родов берется в воображении отдельно, сказываясь о подчиненном ему виде или индивиде, он не берется как производное имя, это как в нашем высказывании о «цвете», если он берется как нечто воображаемое без своего субстрата, в котором он пребывает, и вне субстанции или как то, что оно является родом, сказывающимся о своем виде, то о нем говорится как о «цвете». Если же он берется как то, что находится в субстанции, то о нем говорится, что он «цветной». Таким образом, «цвет» будет именем с точки зрения сказывания о подлежащем, а «цветной» - с точки зрения нахождения в подлежащем. Если акциденции, их наличие и существование действительно находятся в подлежащем, то их производные имена указывают на них под углом зрения их наличия в подлежащем. Это будет идеей акциден-ций в нем. И становится ясно, что производные имена в большей мере указы-вают на то, что они есть акциденции, чем непроизводные имена.

24

Что касается родов субстанции и ее видов, то большей частью на них указывают посредством таких имен, которые являют собой первые аналогии, как, например, «человек», «лошадь», «дерево», «растение», «тело», «субстан-ция». С некоторыми из них случается так, что в отдельных языках их форма становится формой производного имени, [но] идея которой не есть идея про-изводного [имени], поскольку для производного [имени] недостаточно быть такой заменой, посредством которой оно [могло бы] явно указывать на суб-страт своим наличием в нем. Нет ничего в видах субстанции, что [подтверж-дало бы] свое наличие в субстрате.

Те классы, на которые указывают производными именами, являют собой классы субстанции или классы других категорий. Предикативному имени в каждом категорическом суждении необходимо быть сказыванием по согла-шению. То же самое [можно сказать] и о субъектном имени, и о глаголе, и о каждой части высказывания. Если субъект в суждении выражен общим име-нем, то суждение не будет одним, его число будет зависеть от числа идей, о которых сказывается это имя. Эти идеи представляют собой множество субъектов, о которых сказывается один предикат. Если же предикат выражен общим именем, то число суждений будет соответствовать числу идей, о ко-торых сказывается предикатное имя. То же самое [можно говорить] и о суж-дениях, и предикат и субъект которых выражен общим именем. Суждения, предикаты которых выражены синонимичными именами, то в них все эти имена (с.146) [будут представлять собой] один предикат. Точно также, если субъекты суждений выражены синонимичными именами, то субъект в них будет один, потому что [они объединены] одной идеей. Равным образом, если каждая из двух частей [суждения] содержит синонимичные имена, то это бу-дет одним суждением с одним предикатом и с одним субъектом.

II. Категорические сужденияКатегорическое суждение будет одним, если его предикат будет одним по

своей идее, а не по имени, и субъект его также будет одним по идее, а не по имени. Бывает множество суждений, предикаты которых имеют множество идей или субъекты которых [также] имеют множество идей. Одна же идея либо будет индивидом, либо универсалией. Идея универсалии бывает одной либо будучи неделимой в высказывании, на которую указывает простое ре-чение, либо бывает сложной по связанным одна с другой идеям, на них ука-зывают сложные речения в порядке их связи. Эта связь устанавливает для всех них одну идею, как в наших высказываниях «Зейд искусный писатель», «Зейд белый человек», здесь три [составляющие] есть нечетное число, чет-ное же число [можно] разделить на две равные части.

Идеи, которые имеют связь друг с другом, бывают двух видов, в одном из них [связь] бывает сущностная, когда одна из двух идей или двух универсалий

Нас

леди

е ал

ь-Ф

араб

и: п

ерев

оды

и и

ссле

дова

ния

25

по своей природе связаны между собой, как в наших высказываниях, «четное число», «разумный организм», «прямая линия». [Здесь] «четное» для числа есть то, что присуще числу, точно также «разумное» - организму и «прямое» - линии. В другом виде одна по отношению к другой имеет акцидентальную [связь], как в наших высказываниях «белый писатель» и «врач строитель». Здесь «белое» не присуще писателю относительно его писательства, а «строительство» - вра-чу относительно его врачевания. Здесь [присутствует] случайное совпадение, но более подходящей [должна] быть та из связей, которая связывает одну идею с другой сущностно. Та же, что связывается с другой акцидентально, то она, исключая первую, должна быть одной, (с.147) то есть в обоих случаях предика-том суждения [должен] быть один предикат. То же самое [касается] и субъекта.

III. Условные сужденияУсловное суждение бывает одним, если из каждых двух категорических

суждений одно будет категорическим, связанным с одним условием, и если меняется порядок частей суждения, когда субъект предшествует предикату или когда предикат предшествует субъекту и когда субъект остается субъ-ектом, а предикат – предикатом. [В этом случае] суждение не изменяется, а становится не самым удобным [вариантом в вопросе] обратимости, напри-мер, в высказываниях «Зейд встал», «встал Зейд» есть обратимость, и в та-кой перестановке субъект становится предикатом, а предикат субъектом, но в выражениях «Зейд встающий» и «встающий Зейд» нет ни перестановки, ни обратимости. Перестановка и обратимость будет иметь [место], если сказать «Зейд есть встающий», «встающий есть Зейд».

IV. Суждения, имеющие определенные и неопределенные именаНеопределенные имена не указывают на отрицание, они указывают на

виды лишенности. Наше высказывание «Зейд не ученый» указывает на то, на что указывает высказывание «Зейд невежда». Это можно обнаружить в тех языках, в которых используют неопределенные имена. У любого [вида] лишенности имеется определенное имя, которому свойственно иметь [отри-цательную] частицу «не», через которую оно становится неопределенным, ее сила становится силой имени этой лишености в указании [на идею], как в нашем высказывании «невидящий» в значении «слепой». Любому [виду] лишенности, у которого нет имени, устанавливается неопределенное имя, выводимое из такого имени, которому присуще некое свойство.

Суждение, предикатом которого является неопределенное имя, есть ут-вердительное суждение (с.148), а не отрицательное. Разница между ними та-кова, что отрицание в большей [мере] истинно, чем неопределенное имя, по-скольку отрицание содержит отмену того, чему присуще быть, и того, чему не присуще быть. [Таким образом], неопределенное имя это отмена того, чему

26

присуще быть. Наше высказывание «незнающий» есть отрицание. Истин-но ли оно относительно «стены», «невежественного человека», «ребенка»? Наше высказывание «незнающий» означает «невежественный». Но о стене не сказывается, что она «невежественная» и что она «незнающая». «Невеже-ственность» также не подтверждается относительно человека во все времена его [существования], а также его детства, когда он был «незнающим».

В тех языках, в которых для ясности используют суждения, предикатами которых являются имена глаголов существования, имеет место использование отрицательной частицы «не» в единичных и неопределенных [суждениях] при глаголах существования, как в наших высказываниях «Зейд не существует зна-ющим», «человек не существует знающим». Если отрицательное [суждение] имеет количественный показатель, то отрицательную частицу ставят при коли-чественном показателе, а не при глаголах существования, как в нашем выска-зывании «не каждый человек существует белым». Признаком отрицания в тех языках является частица отрицания того, в чем абсолютно не имеется ни коли-чественного показателя, ни стороны с глаголами существования. А что касает-ся того, что имеет количественные показатели, то [отрицание ставится] при ко-личественном показателе. Если частица отрицания не ставится при [глаголах] существования, [в суждениях], не имеющих количественного показателя, или при какой-либо одной стороне [суждения], имеющей или не имеющей количе-ственный показатель, или при чем-то другом, суждение бывает утвердительным, будь предикат его [выражен] определенным или неопределенным именем. Вся-кое суждение, предикатом которого является определенное имя, указывающее на какое-либо свойство, является простым суждением, а если его предикатом является определенное имя, указывающее на лишенность [оного], называется суждением лишенности. Если же его предикат [представляет собой] неопреде-ленное имя, то оно называется правильным отрицательным суждением, отно-сится ли это ко всем суждениям или [только] к утвердительному суждению.

(с.149) V. Противопоставление суждений.Наше высказывание «Зейд есть знающий» является простым утверди-

тельным [суждением]. Его противоположностью будет высказывание «Зейд не есть знающий». Это суждение является простым отрицательным. Наше высказывание «Зейд есть невежда» является утвердительным [суждением] по лишенности. Его противоположностью будет «Зейд не есть невежда». Это отрицательное [суждение] по лишенности. Наше высказывание «Зейд есть незнающий» - утвердительное правильное. Его противоположностью будет высказывание «Зейд не есть незнающий». Это отрицательное [суждение] по лишенности. [Можно] обнаружить соответствия [между] простым и пра-вильным суждениями, если расположить их друг против друга по диагонали, чтобы они были первыми в единичных суждениях:

Нас

леди

е ал

ь-Ф

араб

и: п

ерев

оды

и и

ссле

дова

ния

27

«Зейд есть знающий» - «Зейд не есть знающий»;«Зейд не есть невежда» - «Зейд есть невежда»; «Зейд не есть незнающий» - «Зейд есть незнающий».В этих суждениях имеется два положения: положение относительно диа-

гоналей и положение относительно сторон. Необходимо сопоставить эти два положения и знать их соответствие истинности и ложности. Что касается соот-ветствия, как если бы они были рассмотрены применительно к граням ширины поверхности, то все они являются противолежащими. Их положения известны из предыдущей книги. А что касается соответствия применительно к граням длины поверхности, то их [можно назвать] простыми утвердительными суж-дениями, когда их предикат подтверждает их субъект в тот момент, когда в нем имеется только предикат, а отрицательные по лишенности, которые находятся к ним в подчинении, подтверждают этот субъект в то время, когда в нем [может] иметься свойство и когда не может быть этого свойства, ибо Зейд подтверждает то, что он не «невежда» в своих познаниях в состоянии зрелости и в состоянии детства. Отрицательное суждение по лишенности, которое находится в под-чинении простому утвердительному, (с.150) в большей мере истинно, чем про-стое утвердительное. Состояние же правильного отрицательного относительно простого утвердительного в истинности подобно состоянию отрицательного суждения по лишенности. Если отрицательное по лишенности в большей мере истинно, чем простое утвердительное, то простое отрицательное также более истинно, чем простое утвердительное. Простым отрицательным будет наше вы-сказывание «Зейд не есть знающий», истинным относительно Зейда будет вре-мя его детства и время его зрелости, когда он был «незнающим». Утвердитель-ное же суждение по лишенности истинно относительно него через состояние его зрелости, если бы он был «незнающим», и утвердительное по лишенности, находящееся в подчинении простому отрицательному, истинно более частным образом, чем простое отрицательное. Состояние правильного утвердительного при простом отрицательном в истинности подобно состоянию утвердительно-го по лишенности при простом отрицательном. Что же касается их состояния относительно ложности, то если мы возьмем предикат, а это «знающий», в ка-честве ложного относительно «Зейда» в двух состояниях, в детском и зрелом возрасте, то простое утвердительное будет ложным относительно «Зейда» в состоянии его зрелости, если он не был «знающим» в состоянии его детства, а отрицательное [суждение] по лишенности, которое находится к нему в подчи-нении, будет ложным относительно «Зейда» только в состоянии его зрелости, и частным образом ложность проявляется через простое утвердительное. Состо-яние правильного отрицательного при простом утвердительном относительно

28

ложности также [повторяет] это состояние. Равным образом, если мы возьмем отрицательное как ложное [суждение] и увидим, что оно ложное относительно «Зейда» только в период его зрелости, время, в которое истинным является то, что он есть «знающий», и утвердительное по лишенности, которое находится к нему в подчинении и является ложным в обоих состояниях вместе, и в детстве и в зрелости, то утвердительное по лишенности будет ложным более общим образом, чем отрицательное, и состояние правильного утвердительного более ложным, чем простое отрицательное в том же состоянии.

Таким образом, состояние двух правильных суждений при двух про-стых в истинности и в ложности такое же, как и состояние двух суждений по лишенности при двух простых. Что касается тех суждений, которые по-следовательно соединены [между собой], то простое утвердительное и ут-вердительное по лишенности оба являются ложными относительно детства «Зейда», но если одно из них истинно, то другое по необходимости ложно. Простое отрицательное и отрицательное по лишенности оба вместе являют-ся истинными относительно детства, но если одно из них ложное, то другое – истинное, потому что простое отрицательное, как в данном случае, если оно ложно (с.151), то истинно противоположное ему. А ложным оно бывает из-за того, что утвердительное по лишенности присоединяется к нему, тогда истинным по необходимости становится отрицательное по лишенности, про-тиволежащее ему. Из этого следует, что отрицательное по лишенности, если оно ложно, то истинно простое отрицательное, соединенное с ним. Состоя-ние каждого из правильных суждений при простом, присоединенным к нему, такое же, как и состояние по лишенности, которое по сути своей стоит выше, чем то простое [суждение]. Состояние же двух простых [суждений] при двух правильных не таково, как состояние двух [суждений] по лишенности при двух правильных, поскольку два суждения по лишенности равнозначны двум правильным. Два простых [суждения] либо [сказываются] более общим об-разом, чем два [суждения] по лишенности, либо – более частным образом. Равным образом между [суждениями может] быть соответствие, если они со-ставлены как противоположные и взяты по диагонали. А если же они взяты как [расположенные] последовательно, то состояние обоих [суждений] будет [соответствовать] состоянию того, что предшествует [следующему за ним суждению]. Что касается двух отрицательных, то невозможно при ложно-сти одного из них быть другому истинным, потому что одно простое из двух суждений, если оно ложное, с необходимостью не может быть истинным для своей противоположности. Если же они оба являются противоположными в возможной материи, то нет необходимости следовать тому, что ему предше-ствует, как в наших высказываниях:

«Каждый человек есть знающий» - «Ни один человек не есть знающий»;

Нас

леди

е ал

ь-Ф

араб

и: п

ерев

оды

и и

ссле

дова

ния

29

«Ни один человек не есть невежда» - «Каждый человек есть невежда»;«Ни один человек не есть незнающий» - «Каждый человек есть незнающий». Здесь «человек» берется один раз по отношению к детству, а один раз

по отношению к зрелости, затем оба случая сопоставляются. И здесь бу-дет иметь место состояние, нами уже описанное, относительно неопреде-ленных суждений:

«Человек есть знающий» - «Человек не есть знающий»; «Человек не есть невежда» - «Человек есть невежда»; «Человек не есть незнающий» - «Человек есть незнающий».Или если оба суждения подконтрарные, как в наших высказываниях:

«Каждый человек есть незнающий» - «Не каждый человек есть знающий»; (с.152) «Не каждый человек есть невежда» - «Каждый человек есть невежда»;«Не каждый человек есть незнающий» - «Каждый человек есть незнающий».Соответствие того, что по диагонали, подобно соответствию единичного

и контрарного суждений, а что касается того, что присоединяется, то здесь такого соответствия нет, поскольку если они противолежащие друг другу суждения, то [одно из них] неопределенное, [другое] частное, и они могут быть оба истинными. Не [представляется] невозможным, чтобы были истин-ными вместе простое утвердительное и утвердительное по лишенности от-носительно одной из сторон. Равным образом [можно говорить] о простом отрицательном по лишенности и отрицательном по лишенности, которые со-ставляют другую сторону. Состояние каждого правильно составленного из простых суждений, следующих один за другим, будет [иметь] такое же со-стояние, а что касается наших высказываний:

«Каждый человек есть знающий» - «Не каждый человек есть знающий»; «Не каждый человек есть невежда» - «Каждый человек есть невежда»;«Не каждый человек есть незнающий» - «Каждый человек есть незнающий»;

то их соответствие по диагонали будет по примеру того, что уже было сказано выше. Те же, что составлены последовательно, то утвердительное по лишенно-сти и простое утвердительное будут ложными, либо по отношению к детству,

30

либо по отношению к зрелости, поскольку их сила есть сила двух противо-лежащих [суждений] в этой материи, и это возможно. Если же в них будут от-сутствовать два их субъекта, то при этом будут истинными вместе простое от-рицательное и отрицательное по лишенности, идущие вслед друг за другом. Однако, если одно из присоединенных утвердительных будет истинным, то, со-ответственно, другое должно быть несомненно ложным. Это будет состояние двух контрадакторных суждений, последовательно соединенных, и если одно из двух последовательно соединенных отрицательных ложно, то безусловно, одно из двух контрадокторных будет истинным, а это и есть одно из двух последова-тельно соединенных утвердительных [суждений], и ложным оно бывает из-за того, что следует за утвердительным, и противоречивое ему будет истинным. А поэтому, если одно из двух последовательно присоединенных отрицательных ложно, то другое будет истинным. (с.153) Если одно из них берется как истин-ное, не обязательно должно из этого следовать, чтобы другое было ложным, но они оба вместе могут быть истинными, как в наших высказываниях:

«Каждый человек есть знающий» - «Ни один человек не есть незнающий»; «Ни один человек не есть невежда» - «Каждый человек есть невежда»;«Ни один человек не есть незнающий» - «Каждый человек есть незнающий».Соответствие по диагонали подобно тому, [о чем речь шла] выше. Что

касается следующих один за другим суждений, то два утвердительных из них могут быть ложными относительно детей, при этом истинными могут быть два следующих за ними противоположные [суждения]. Могут быть истин-ными также два утвердительных суждения относительно зрелости, посколь-ку оба они являются частными суждениями, при этом ложными будут два присоединенные к ним отрицательные суждения, которые являются для них противоположными (по противоречию). Состояние каждого из правильно построенных суждений при простом присоединенным к нему подобно со-стоянию [суждения по] лишенности, которое кроме того является по своей сути правильным при простом [суждении].

Таковы значения неопределенных имен в тех вещах, для которых име-ется некоторое число, выражающее отношение правильно расположенных суждений к простым в возможных суждениях. Мы можем использовать не-определенные имена относительно таких значений, которые являются более общими, чем те, о которых мы упоминали. А это значение таково, что может устранить вещь из субстрата, время, вид и род которого имеют свойство, что-бы эта вещь была ему присуща.

Окончание в следующем номере

Нас

леди

е ал

ь-Ф

араб

и: п

ерев

оды

и и

ссле

дова

ния

31

КЫРГЫЗСКИЙ КОСМИЗМ В КОНТЕКСТЕ ТРАДИЦИОННОЙ ЭТНИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ.

Р.Д. Сыдыкбеков

Современное социально-культурное развитие требует нового осмысления многих фундаментальных проблем бытия общества и его взаимодействия с природой, человека и Вселенной, существенной трансформации этнического сознания, тем более, что глобальный экологический кризис в начале XXI века не оставляет человечеству времени на «естественный» выход из социально-экологической ситуации. Об этом заявлено в документах конференции ООН по окружающей среде и развитию и других законодательно-нормативных актах, теоретических разработках, поисках по экологической проблематике. Существующая модель социума, по которой достигли своего высокого уров-ня жизни развитые страны, должна быть заменена «моделью устойчивого развития», иначе человечество ждет неминуемый крах.

С этой позиции осознание кыргызским обществом возможных глобаль-ных противоречий между технократической деятельностью человека и гар-монией космоса приводило его к поискам выхода из возможного будущего неблагоприятного состояния, в которое может быть ввергнуто всё человече-ство. Подобное миропонимание берёт своё начало в эволюционной сущности космизма.

Следует отметить, что в философии космизма более отчётливо обозначи-лись два логико-диалектических аспекта взаимосвязи человека и космоса: с одной стороны, человек рассматривался как неотъемлемая часть меняющего-ся Космоса, зависящая во всех своих бытийных проявлениях от космическо-го целого. С другой стороны, сам человек представляется в качестве фактора социоприродной эволюции, развивая свои способности таким образом, что, создавая новую технику и технологию, он начинал активно воздействовать на окружающий мир. В современной сложной социально-культурной, социаль-но-экологической ситуации перед лицом экологического кризиса, поиск пу-тей устойчивого развития как оптимальной регуляции отношений человека и бытия остального мира имеет особую значимость.

Одной из основных идей философии космизма является идея единства космоса, планеты Земля и человечества. В этом контексте в кыргызском кос-мизме первостепенное значение приобретает идеи созвучного, гармоничного развития человека как микрокосма (социоприродного космоса) и Вселенной. Необходимо подчеркнуть, что человек сам по себе не может делать эволю-цию. Он должен к ней приобщиться, с нею сгармонизироваться. Таким обра-

Р.Д. Сыдыкбеков

Тюркский м

ир

32

зом, дальнейшая прогрессивная эволюция человечества становится возмож-ной только при условии его преображения по законам и в естественном ритме космоса.

Кыргызский космизм впитывает в себе традиционную эстафету челове-ческих исканий реализации идеи единства Человека и Космоса, и поднимает эти духовные ценности на небывалую высоту прозрений человеческого духа. На наш взгляд, космизм вообще (в частности кыргызский) выступил провоз-вестником новой парадигмы в культуре — парадигмы гармонически-поли-фонической, межсубъектной, и далеко опередил научное познание своего и нынешнего времени, тем самым его заслуга в том, что «он положил конец, че-ловеческому антропоцентризму, включая и коллективный общечеловеческий своецентризм и геоцентризм» [1]. Нужно констатировать, что в целом кыр-гызский космизм не представляет собой ни философской, ни научной школы, а является умонастроением, мировоззрением или тенденцией в системе тра-диционной духовной культуры этноса. Особенностью кыргызского космизма является то, что для «космистов природа — это не объект, наблюдаемый и описываемый человеком извне. Природа для них — это космос, то есть мир, элементом которого мы являемся»[2].

Кыргызский космизм, выражая духовно-нравственный аспект много-гранного, противоречивого отношения людей к природной целостности, имеет конкретно-исторический характер. При его развертывании в цивили-зационно-социумном пространстве и историческом времени, как правило, появляются и расширяются новые горизонты, ценностные парадигмы гар-моничного взаимодействия субъекта (человека, коллектива, этноса, нации, народностей и народа в целом) и объекта (предметы, явления и процессы биосферы или космической среды), которые показывают диалектичность ко-эволюционного развития социоприроды.

Стратегическим направлениям циклически необратимого, поступатель-ного развития человеческой цивилизации соответствует имманентная логи-ка кыргызского космизма, которая, имея определенные истоки в природных, и социокультурных феноменах, в различных типах традиционных культур (ценностей), обладает экогуманистической направленностью, заботой об интересах не только нынешнего, будущих поколений людей, но и окружа-ющей природной и космической среды. Исходя из сказанного, можно ска-зать, что в рамках философии космизма утверждается антропокосмизм, тем самым, преодолевается традиционный человекоцентризм (в частности запад-ный антропоцентризм), в соответствии с которым именно удовлетворение человеческих потребностей обуславливает динамику цивилизации. В этой связи, исследуя динамики кочевой и осёдлой цивилизации и их отличитель-ные особенности, Ж.К. Урманбетова и С.М. Абдрасулов «подчёркивали, что данном случае динамизм как способ бытия западного человека и динамизм

Тюрк

ский

мир

33

как свойство самоощущения кочевника несколько разнятся по наполненно-сти смысловой нагрузкой. Динамизм западного человека вытекает из фило-софии антропоцентризма, когда человек мыслит себя центром миробытия и соответственно стремится подчинить себе этот огромный мир природы. Динамизм же кочевника – это скорее способность идти в ногу с развитием природы, продиктованная изначальной гармонией природы и человека – ее порождения. Кочевник не противопоставляет себя миру, а живёт по принци-пу единства сосуществования и соразвития, обуславливающего нетленную взаимосвязь человека и природы»[3]. Следовательно, антропокосмизм (при-родоцентризм кочевников) исходит из того, что доминирующей ценностью предстает сохранность живого (и жизни) на Земле. Выход на уровень этого стереотипа обеспечивает как сохранение естественного равновесия истори-чески сложившихся экосистем, так и не только выживание, но и развитие че-ловека (а значит, и социума в целом).

Необходимо подчеркнуть, что антропоцентрическое же мышление осно-вано на глубоком убеждении переоценки значения и роли человека в системе мироздания, доходившее иногда до абсурдного утверждения, что все в мире создано для удовлетворения его потребностей как властителя природы. В свя-зи с этим Земле, как месту обитания человека, долгое время приписывалось центральное положение во Вселенной. Традиционные идеи антропоцентриз-ма еще сильны, и нужно переделать сознание человека в соответствии с но-вым, антропокосмическим мировоззрением. При этом необходимо констати-ровать, что именно распространённое антропоцентрическое мировоззрение является одним из источников эколого-кризисной ситуации.

В антропокосмическом отношении людей к природе самое характерное - это постоянное ощущение человеком своей органической, неразрывной и действенной связи с ней, со всем космосом. Эта необходимая связь распро-страняется на все стороны человеческого бытия и имеет двусторонний харак-тер в том смысле, что человек, испытывая разнообразные и сложные воздей-ствия со стороны окружающей природы, и сам в то же время может влиять и влияет на нее различными способами.

В духе антропокосмизма и экоцентризма проблемы взаимоотношения социума и природы, Вселенной и человечества, поисков путей решения вы-хода из экологического, социально-экономического, духовно-нравственного кризиса в мировом сообществе, в частности в Кыргызстане, стали предметом обсуждения в научных философских кругах, в сфере общественного и поли-тического сознания. С целью предотвращения и выхода из возможного эколо-гического кризиса, разрабатываются различные природоохранные меры, без-отходные технологии переработки ресурсов, но эти меры, по-видимому, могут лишь замедлить наступление кризиса или как-то смягчить его. В новом геосо-циальном пространстве встала проблема изменения отношения современного

34

человека к окружающей среде обитания, пересмотра этических, мировоззрен-ческих принципов в его общении с космической (природной) средой, которая в современных условиях, как никогда нуждается в «заботе».

Решение этой проблемы связано с поиском путей устойчивого социально-культурного развития на основе поддержания, возрождения и совершенство-вания обогащения этнических, национальных форм жизнедеятельности. Боль-шой интерес в этом плане представляет социально-философское исследование специфики антропокосмического мышления кыргызского народа и системы базисных ценностей нашего этноса и его культурно-исторические формы су-ществования как уникальной микромодели социоприродной цивилизации, ис-токи которой восходят к древней центрально-азиатской культуре. Ведь «все но-вое - это хорошо забытое старое», но на своем очередном - более высоком – по-следовательном витке развития, отрицающим предыдущий этап с сохранением положительного, смыслосодержательного в историко-логической эволюции.

В современном социально-культурном развитии кыргызского общества невозможно не признать господство отдельных западных идеалов и ценно-стей, отличающихся узко-материальным, потребительским характером (бо-гатство, власть, престиж, карьеризм, физическая сила, и т.п.) и явной симу-ляционной иллюзорностью. В этом смысле представляется плодотворным обращение к традиции философской антропокосмической мысли кыргызско-го этноса, актуализирующей общечеловеческий и космический уровни цен-ностей и понимания смысла человеческого бытия, раскрывающими роль и назначение субъектов (социумов) в Космосе.

Содержательно-нравственные отношения, имеющиеся в социприродной целостности, в значительной степени определяются естественно-природны-ми факторами, в которых пребывает какой-либо народ. В этой связи кыргыз-ский этнос, как известно, длительное время формировался как номадический этнос, что не могло не сказаться на его психологии, менталитете, ментально-сти, образе жизни и на отношении к природной среде. Но не вызывает сомне-ния и то, что звёздное небо, ландшафт, почва, климат, природные ресурсы и биоразнообразие, естественный мир обитания в целом сказываются, так или иначе на организации бытия народа, на формировании его антропокосмиче-ского мышления, этнического сознания.

Антропокосмическое мышление кыргызов – номадов, как справедливо подчёркивает Ж.К. Урманбетова, характерезуется тем, что «традиционное экологическое мышление восточного человека космоцентрично: он благого-веет перед природной средой, подчиняет свое «я» природе, находится в со-стоянии гармонии с ней, тем самым провозглашая некую покорность и сми-рение, погруженность во внутренний мир своего «я» для постижения смысла природного бытия, отсюда идет интуитивность и интроспективность образ-ного мышления. В восточной экологической культуре более развита эмоцио-

Тюрк

ский

мир

35

нальность, духовные ценности приобретают некую одушевленность, вместе с тем восточное мышление более конкретно, нежели западное, оперирующее абстракциями» [4]. Изучая особенности антропокосмического мышления кыргызов (кочевников), С.М. Абдрасулов пишет: «Избыточность» кочевого мира не противопоставляется миру природному. В то время, как «избыточ-ность» мира оседлого человека противопоставляется миру природному. Об изначальной экологичности кыргызского менталитета говорит и смысл слова «творчество». «Если говорить о создании чего-то нового, творении, творче-стве, то необходимо сказать, что культуры оседлые и кочевые понимают его немного по-разному, точнее по-своему. Творчество для кыргыза-кочевника — это «чыгармачылык», образованное от корневого слова «чыгар», означающе-го выводить, вывозить, выпускать, вынимать. Следовательно, творчество для него — это вынимание, выведение, перевод неизвестного, непознанного в из-вестное, обжитое поле человеческого знания. Здесь, как мы видим, кочевник строит совсем не чужой, искусственный мир. Его мир находится в гармонии с природой. Поэтому кочевник творит (выводит) только то, что не влияет губи-тельно на природу, не разрушает ее. Менталитет кочевника всегда реагировал как индикатор мира от мира природы, т.е. сознание кочевника онтологически, изначально было экологическим» [5]. Здесь же он продолжает: «Традицион-ное сознание кыргыза-кочевника было таково, что он не противопоставлял себя природе. Он (кыргыз-кочевник) даже в мыслях не помышлял оторваться от природы» [6]. С позиции космизма человеческое бытие невозможно пред-ставить в отрыве от окружающей космической среды, хотя оно не осозна-валось, как в оседлой, западной христианской традиции, где прослеживает-ся четкое противопоставление человека и природы, души и тела. Разрушив античный космизм, христианство сняло запреты на активизацию использо-вания природы. Объекты природы утрачивают свой преимущественный со-зерцательный статус; их потребление уже не регулируется запретительны-ми принципами. Человек и природа были расположены по разные стороны бытия. С.Д. Дерябо констатирует: «Христианство кардинально изменило и характер взаимодействия с миром природы, переведя его в плоскость прагма-тизма. Оно освободило человека от обязанности боготворить природу, дало ему неограниченную свободу в обращении с ней, превращенной в «сырье», лишенное какого бы то ни было священного смысла. Христианство утвер-дило представление о санкционированном самим Богом потребительском, прагматическом использовании природы» [7].

Поэтому человек мог воздействовать на природу, видя в ней лишь кладезь полезных для себя вещей. Для того чтобы взять их у природы, необходимо было усовершенствовать орудия воздействия, которые со временем заполнили собой образовавшийся «зазор» между ним и природой. Так появилось опосре-дующее звено. Его разрастание все дальше отдаляло человека от природы [8].

36

Следует отметить, что кыргызы, воплощая в себя идеи космизма, с особым трепетом поклонялись природе, подчиняя свое “я”, воспринимая все явления и законы природы как необходимое и неизбежное, должное, то есть мы наблю-даем в бытии этнического сознания почти полный симбиоз человеческих кол-лективов с природнобиологическими системами и острое ощущение живого, созидательного начала в природе. Люди, ведущие кочевой образ жизни, нахо-дились в многосторонней связи со средой обитания и полностью подчинялись действию природных и космических законов и закономерностей.

Если на Западе в осёдлой жизни человек с самого начала своего существо-вания стремился к господству над природой, то на том отрезке пространства, где простираются степи и горы, проживающие там кочевники изначально из-бегают вмешательства в природные процессы, более того, они обожествляют природу, преклоняются перед ее силами, считают ее первоначалом (субстан-цией) своего бытия. Всё окружающее имело такие же права на жизнь, как и человек, нельзя было относиться к природе хищнически, люди должны жить только в согласии и в гармонии с ней, не нанося ей вреда. При таком представ-лении кочевников истинная культура включает в себе умение жить в согласии с природой, не нарушая ее «правил», не противореча ей, удовлетворяясь не-обходимым и воздерживаясь от всего излишнего и неоправданного. Таким образом, кочевники, в отличие от представителей современной цивилизации, не вступали в конфликт с природой, не покоряли ее.

Целостность традиционной культуры определяется, прежде всего, осо-бым типом хозяйствования в контексте среды обитания. При этом кочевник относился к природе как активный субъект деятельности, но в то же время не считал себя господином. Соизмеряясь с суровым, резко континентальным климатом Великой степи Центральной Азии, кочевники создали продуман-ную и эффективную систему, искусственные способы кочевого скотоводства, определив, когда, где и как пасти скот, чтобы не истощалась почва. Зимой скот пасли в низовьях рек, где под снегом сохранялась сочная зеленая тра-ва, летом – в горах или предгорьях, залитых солнцем и обдуваемых ветром. Кочевник словно «разговаривал» с природой, прислушиваясь к ней в своей деятельности. Она была для него одушевленной. И земля, и вода, и лес, и горы имели своих духов. Человеку было позволено хозяйствовать, и за это он благодарил небо и землю, воспринимая их как великое чудо, неразгаданную тайну [9].

Таким образом, кыргызский космизм, должен, как нам представляется, основываться на осознании и признании того, что природа есть естественная, субстанциональная основа человеческого бытия; между людьми и космиче-ской природной средой объективно существуют гармоничные связи, нераз-рывное единство, многосторонние отношения, наполненные экогуманизмом; отсюда причинение вреда природе есть не менее безнравственное дело, чем

Тюрк

ский

мир

37

причинение вреда человеку. Кыргызский космизм как социокультурный эт-нический развивающийся феномен есть важнейший фактор, определяющий антропокосмическое, этническое мышление кыргызов, которое адекватно от-ражает соотношение социума и космической среды в аспекте их гармонично-го события и сотворчества в проекции философии истории.

1. Русский космизм и ноосфера. (Тез. доклад Всесоюзн. конф. Часть 1.) М. 1989.

2. Гиренок Ф. И. Экология, цивилизация, ноосфера. М. 1987. С. 170.3. Урманбетова Ж. К., Абдрасулов С. М. Истоки и тенденции развития кыр-

гызской культуры. Б. С. 92. 2009. Илим. 4. Урманбетова Ж.К. Культура кыргызов в проекции философии истории. —

Б.; Илим, 1997. С.57-865. Абдрасулов СМ, К проблеме имитационного существования // Матер, меж-

дунар. научно-практ. конф. «Социально-экономические и правовые проблемы на современном этапе». 19-20 июня 1997 г. Ч. III. Философия, Социальная педагоги-III. Философия, Социальная педагоги-. Философия, Социальная педагоги-ка. - Бишкек, 1997. - С. 12-13.

6. Абдрасулов С.М. Введение в философию номадов или опыт философского осмысления культурных оснований кыргызов // Республика. 1995. 10 октября. С. 6.

7. Дерябо С. Д. Экологическая психология: диагностика экологического со-знания. М. 1999. С. 135.

8. Урманбетова Ж. К., Абдрасулов С. М. Истоки и тенденции развития кыр-гызской культуры. Б. 2009. Илим. С. 35.

9. Нысанбаев А. Н. Философия взаимопонимания. Алматы. Главная редак-ция «Казах энциклопедиясы», 2001 . – С. 184.

Сыдықбеков Р.Д. Дәстүрлі этностық мәдениет аясындағы қырғыз космизмі

Бұл мақалада қырғыз этносының дүниетанымы жүйесіндегі ерек-ше әлеуметтік-мәдени феномен ретіндегі космизмнің мәніне талдау жүр-гізілген.

Sydykbekov R.D. The Kyrgyz Cosmism in the Context Traditional of Ethnical Culture

In the given scientific article are analyzed essence cosmism as a special so-cioculture phenomenon In the system peace-understanding of the kyrgyz ethnos.

38

СТАНОВЛЕНИЕ АСТАНЫ КАК ДУХОВНОГО ЦЕНТРА СОВРЕМЕННОГО МИРА*

В Астане свершился удачный синтез онтологической идеи возрождения новой столицы и воплощения идеи о том, что столица – это точка вселенной, сердце Евразии. В Астане четко и уместно соединились история казахского народа и постмодерн, на циональная стилистика и современность новых вы-сотных зданий и домов.

Город – это органон культуры, некая квинтэссенция культурных образов, символ исторического величия и современного процветания. Астана высту-пает как хранительница культуры народов, живущих в ней. Астана не только явля ется охранительницей разных культур, символов и проекций, но и вы-ступает в роли мирного и открытого города, будучи выражением идеи добра, единства и сплоченности, символом силы и власти, воззванием чело века к миру и толерантности. Недаром в 1999 году Астана по решению ЮНЕСКО получила звание «Город мира». В динамично развивающейся Ас тане благо-приятно сложился союз Востока и Запада, где гармонично сосед ствуют ази-атские купола и европейские здания различных форм и колоритов. В городе в мире и согласии живут разные этносы, и каждый этнос, прожи вающий в Астане, привносит в жизнь города свою уникальную основу, кото рая состав-ляет цементирующую евразийскую общность республики.

Астана стала неким островком «дружбы культур и народов». Главная ценность столицы заключена в ее населении, в потенциале жителей столицы, представителей разных культур, религий, конфессий, в диалоге взаимопони-мания, доверия, культуры мира, и, самое главное, в сохранении самоценно-сти жизни новых, прибывающих с каждым днем потенциальных жителей моло дой столицы республики.

Казахстан является серединным государством Евразии. Исторически здесь - на древней казахской земле – складываются и воспроизводятся усло-вия для полифонии культур, для торжества высоких идеалов духовности, для формирования достойных принципов человеческого взаимодействия.

Не случайным образом, а как закономерное развертывание историческо-го процесса, как располагающая к созиданию мира, дружбы, согласия, стрем-ления к консенсусу интересов, Астана становится эпицентром культуры меж-цивилизационного диалога.

* Доклад, прочитанный на Международной научной конференции, посвященной 20-летию Неза-висимости Казахстана и Дню города Астаны (Астана, 4-5 июля 2011г.).

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

39

В немалой степени происходящие процессы оказались обусловленными ментальностью казахского народа, общностью исторической судьбы этно-сов, проживающих в независимом Казахстане.

Сегодня, в современную эпоху высоких рисков нестабильности, во время экстремизации различных аспектов жизни, ценности духовной культуры ста-новятся идеалами не только для принятия политических решений высокого уровня, но и выступают средством обретения смысла жизни у простых людей.

Почему так происходит, почему прогрессивное человечество обращается к духовной культуре как способу осмысления бытия мира и бытия в мире? Потому что эпоха глобального мира способствовала трансформации многих институтов, включая культуру как основу человеческого бытия. Осознание гуманитарной функции культуры становится наиважнейшей задачей совре-менного планетарного мышления.

Современная эпоха показала равнозначность религиозной и светской духовности как способов формирования и воспроизводства нравственной культуры общества. Социогуманитарные научные направления пока еще не в полной мере «проявили» возможности для развития общекультурного по-тенциала современности. Поэтому интеллигенция должна исполнить свою миссию в нравственном совершенствовании человеческих отношений, в реа-нимации функции культуры как способа человеческого бытия.

Сегодня миссия развития нравственного стержня общества, которая всег-да лежала на плечах культуры (и религии как ее составляющей), переходит в область средств массовой информации (включая Интернет-пространство), становится наиважнейшей функцией социогуманитарной науки.

В обществах трансформируются концепты образования, и социали-зация молодых поколений осуществляется на основе синтеза порой мало совместимых между собой ценностных парадигм. Такая ситуация чревата развитием амбивалентного восприятия мира, опасностью быстрого «пере-форматирования» мышления подрастающих поколений в угоду направлен-ной политической воли.

Именно поэтому важно не только научно изучать, сохранять и воспроиз-водить в системе образования и воспитания принципы созидающей духовно-сти, но и постоянно ретранслировать диалог Политики и Культуры, достигать их синтеза на основе общечеловеческого этического фундамента.

Этическая мотивация мышления носителей духовной культуры: писа-телей, учёных, художников, музыкантов, педагогов, журналистов, артистов, политиков, религиозных лидеров, других деятелей культуры, являющихся примером для человечества, должна во всё большей степени предопределять качество мировых событий и, таким образом, судьбу человечества.

Именно такое понимание духовной культуры отличает политику Прези-дента Республики Казахстан, который в современной политической истории

40

стал не только инициатором переноса столицы современного Казахстана, но и осуществляет все необходимое для становления ее эпицентром мира.

Мы гордимся тем, что Казахстан практически показывает пример новых межцивилизационных отношений, успешно выстраивает культуру полилога, реализует многовекторную политику добрых и конструктивных взаимоотно-шений с близкими и дальними соседями.

Мы, как ученые и граждане, видим свою задачу в продолжении и расши-рении этой высокой гуманитарной миссии, в укреплении атмосферы мира и согласия, созидания и сотрудничества не только в масштабах нашего Отече-ства, но и в культурном ареале Планеты.

Астана - это не только открытые горизонты и пространство, не только становящийся духовный центр современного мира, но и место рождения, становления, рос та истории целой страны, поколения и эпохи.

Сейчас Астана выполняет новые роли, на которые необходимо смотреть через призму интересов развития нашего независимого государства. Столи-ца республики будет выполнять многовекторную миссию пo дальнейшему разви тию ориентиров страны, градообразующих мероприятий, глубокой интегра ции интересов современного информационного общества. Ведь рост населе ния Астаны с каждым годом влечет за собой активные процессы в сфе-ре производства, инфраструктуры, средств связи и коммуникаций, малого и среднего бизнеса, образования и науки, сельскохозяйственного сектора.

Но Президент твердо знал: геополитические, экологические, экономиче-ские про блемы молодой Республики можно решить только парадоксальным, неожи данным образом: рывок, смена парадигмы, обновление и импульс всем эко номическим и социальным силам. И, кроме того, Астана должна стать Сим волом нового государства и новой эпохи. Ведь казахская культу-ра издревле отличалась глубоким символизмом. Символ – это мост между видимым и не видимым, реальным и идеальным. Это выражение во плоти национального духа!

Новую столицу Казахстана часто назы вают «азиатским Бразилиа», имея в виду экзотичность и неорди нарность возводимых строений, смелость и ориги-нальность архи тектурных решений, бросающих вызов устоявшимся традици-ям и привычным для глаза городским ансамблям. Астана в своем новом облике упрямо не вписывается в прежние представления о боль шом городе, претендуя на совершенно иной образ, соответствую щий контурам грядущего.

И все же сравнение с Бразилиа, как и все сравнения, весьма приблизитель-но. Критерием подобной аналогии выступает пара доксальность и необыч-ность архитектурного почерка. Могут быть и другие критерии: сам характер города, его духовный климат, его живая душа. А по этому критерию Астана может быть сравнима, ско рее, с восточными, цивилизованными столицами могущественных государств с великолепной многострунной культурой. Аль-

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

41

Фараби восхищался этими многокрасочными, свободолюбивыми города ми. Главной чертой их характера он считал толерантность, веро терпимость, вза-имное согласие: «...такой город является самым восхитительным и счастли-вым... и своим внешним видом напоми нает цветастое и красочное одеяние и в силу этого оказывается любимым кровом каждого, ибо любой человек в этом городе может удовлетворить свои желания и устремления. Потому-то народ сте кается [в этот город] и оседает там».

Подобно сказочным, роскошным восточным столицам, Астана несет в себе дух толерантности, межкультурного диалога и согласия, взаим ного ува-жения и взаимопонимания. Можно уточнить: восточные столицы воплощают в себе традиции восточных культур, их откры тость, их умение приводить к согласию множество различных ре лигиозных верований.

Но любое наследие подразумевает появление нового, небы валого, небыв-шего – прямое повторение в историческом време ни вряд ли возможно. Во-первых, неизмеримо возросло число конфессий – теперь их 46, а религиоз-ных объединений - более 4000. Во-вторых, качественно изменился сам тип взаимоотно шения конфессий: не просто веротерпимость, но использование особого эффективного инструмента, применяемого осознанно и продуманно: диалог, в процессе которого укрепляются общие основы, универсальные цен-ности, духовно-нравственные прин ципы и в то же время сохраняются важные и непреодолимые различия вероучений.

Диалог, согласно философской герменевтике, – основная струк тура пони-мания и взаимопонимания. «Жизнь духа заключается именно в том, чтобы в инобытии познавать самого себя» (Гегель). Важно подчеркнуть, что практика диалога отвергает изжившие себя тезисы о вселенской церкви. Еще Владимир Соловьев леле ял надежду объединения религий, в том числе мусульманства и христианства, под эгидой православия. В современных условиях подобный подход кажется анахронизмом. Ни одна из мировых ре лигий не согласится по-ступиться ключевыми положениями своей религиозной догматики - на этом пути нет зеленого света единству и согласию. Диалог - совершенно иная про-цедура, где признается право каждой конфессии на собственное религиозное видение, но в то же время на основе общих нравственно-духовных принципов предпринимается успешная попытка разрешения самых жгучих проблем со-временного глобализирующегося мира.

Эти общие духовно-нравственные принципы свойственны всем религи-ям - богоуподобление, духовное совершенствование чело века, добродеяние, милосердие, любовь. Христос в своей дивной этике всепрощения говорит о любви не только к ближнему, но и к врагу своему. Мухаммед учит милосер-дию и смирению: «Вы не войдете в царствие божие, если не будете любить друг друга». Универсальные ценности добродеяния и любви – вот та общая почва, которая питает межрелигиозный диалог, превращая его в эффектив-

42

ный инструмент разрешения назревших проблем - и в области экономики, политики, и в области культуры.

Активным проводником современных форм пространства меж-конфессионального общения и стала новая столица независи мого Казахста-на, предпринявшая ряд неординарных инициатив, можно сказать, историче-ского, вселенского, мирового характера. Приглашение Папы Иоанна Павла II, проведение в 2003 году Съезда лидеров мировых и традиционных религий в каче стве первого шага на пути создания в Астане Центра пересечения ми-ровых религий. Эта идея поистине достойна великого предна значения юной столицы Казахстана, расположенной в самом серд це древних казахских сте-пей, в центре Евразии, на пересечении дорог Востока и Запада, Юга и Севера, Европы и Азии. Следуя традициям толерантности казахского народа, Астана выстроила небывалую стратегию межконфессионального диалога как осно-вы духовного согласия и взаимопонимания народов.

Съезды лидеров мировых и традиционных религий в Астане в 2003, 2006 и 2009 годах не оставили равнодушными ни представи телей духовной культуры, ни крупных государственных деятелей. Все они поспешили либо самим принять участии в Событии века, либо высказать свое отношение к ним в приветственных письмах и телеграммах. Внимание всей Планеты было буквально приковано к казахской столице, где впервые собрались для совместного диа лога представители множества конфессий.

О чем же шла речь на одном из самых значительных событий современ-ной истории? Лидеры мировых и традиционных рели гий пришли к совмест-ному выводу о том, что в условиях утраты духовных истоков, обнищания человечества в области любви, гу манности, милосердия (Ясперс) на долю религии выпадает особая миссия: возродить нравственно-духовные осно-вы бытия человека в мире. Эта исторически первостепенная задача связана с необхо димостью сохранения религиозных различий, самобытности этни-ческих образов мира, развертыванием пространства межконфес сионального и межэтнического диалога.

Роль Ассамблеи народа Казахстана как конституционного органа в укре-плении единства и согласия в республике велика. Нужно раз вивать культур-ное многообразие в его единстве; создана законода тельная база эффективной работы Ассамблеи народа Казахстана, о необходимости которой в свое время мы неоднократно говорили и писали. Нам необходи мо преодолеть те нега-тивные моменты, которые все еще мешают формированию культуры толе-рантного сознания и поведения на рода и культуры межэтнического общения.

Мы должны стремиться к тому, чтобы наше единство сохраня ло внутрен-нее различие и многообразие этнического самосозна ния. Казахстан идет по пути формирования гражданской культуры согласия и сосуществования эт-носов, ускоренной экономической, социальной и политической модерниза-

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

43

ции, движения к постинду стриальному обществу через партнерство и диалог цивилизаций, культур и религий. Причем наш богатый опыт может оказаться весьма востребованным в мировом сообществе XXI века. Ведь именно наша республика демонстрирует всему миру уникальную практику межэтниче-ского и межконфессионального согласия, т.е. казахстанского пути развития в глобальном мире. Еще раз хочет ся подчеркнуть необходимость осуществле-ния научно обосно ванного мониторинга межэтнических и межконфессио-нальных от ношений по регионам Казахстана и тем самым создать солидную научно-исследовательскую и политико-правовую базу укрепле ния граждан-ского мира и согласия в рамках единого унитарного государства.

Проблема становится еще более острой, поскольку современ ная эпоха захвачена процессом глобализации, имеющим противо речивый, парадок-сальный характер. Недавние мировые экономи ческие и финансовые кризисы показали необходимость перехода от однополярной к многополярной глоба-лизации. С одной стороны, глобализация объединяет мир, превращая его «в одну большую деревню» (ЮНЕСКО), безмерно увеличивает технические и инфор мационные возможности. С другой стороны, угрожает стандартиза-цией и нивелированием национальной самобытности и этнической уникаль-ности, стремясь подвести культуры под один общий знаме натель. Возможно ли устоять перед этим натиском стремительно углубляющейся глобализации? Очевидно, что только высшая ду ховная реальность способна к противостоя-нию, сохранению своих особых принципов и законов. Мировые религии в их высшем ду ховном качестве - вот та реальная всепобеждающая сила, которая не может быть затронута угрозами стандартизации.

Казахстан – держава уникальная, являющая миру обнадежива ющий об-разец межкультурной коммуникации и диалога. Наш опыт особенно ценен для международного сообщества, поскольку пред ставляет удачный синтез традиционных ценностей с либераль ными нормами и установками, ориенти-рующими на гражданское общество и развитые формы демократии.

Новая интегральная философия взаимопонимания, осущест вляя кон-структивный синтез западных и восточных традиций, определяет в качестве своих приоритетов духовно-нравственные принципы, и среди них - принцип Надежды, основанный на кон структивном диалоге различных цивилизаций и конфессий. Мы об ращаемся к бесценному опыту культуры казахского на-рода в диа логе с культурами других народов, где толерантность, милосердие и любовь всегда были главными принципами.

И еще одна важнейшая миссия религии в современном мире – противо-стояние самому страшному явлению - международному терроризму и рели-гиозному экстремизму. На I съезде лидеров миро вых и традиционных ре-лигий, проходившем в Астане, много говори лось о том, что истинная вера, основанная на свободном выборе и духовном обновлении, не имеет ничего

44

общего с насилием, шанта жом, кровавыми преступлениями, к которым при-бегает терроризм для осуществления своих антигуманных целей. Религии должны вступить в диалог, чтобы раз и навсегда разоблачить религиозных фанатиков, искажающих основы вероучений и совершающих са мые жесто-кие преступления против веры и человечности.

На вопрос, «способна ли религия стать стимулом созидания и раз вития в XXI веке», сформулированный в выступлении Президента Казахстана Нур-султана Назарбаева на I съезде, был дан положи тельный ответ. Сам Прези-дент решительно опроверг тезис о кон фликте, разломе цивилизаций, проти-вопоставив ему другое, весо мое и доказательное утверждение. Надо говорить не о конфликте, а о «встрече цивилизаций». Современный мир развивается под знаком сближения народов, конфессий, культур, цивилизаций, стремясь к конструктивному диалогу, культурному взаимодействию и многополяр-ности. Религия играет важнейшую роль в духовной консолидации народов мира. «Кроме духовного универсализма, религия являет собой и действен-ный институт международного сотрудничества», способствуя утверждению принципов толерант ности, взаимопонимания и согласия.

Диалог является формой духовного общения, которая соответ ствует принципам каждой религии, и потому, как я уже отмечал, кор ни диалога ухо-дят в далекое прошлое. В то же время нынешний век порождает иные про-цедуры и структуры диалога, соответствующие быстротекущим ритмам со-временности – эпохи глобализации.

Опыт Казахстана – неопровержимое свидетельство того, что диалог, пар-тнерство и взаимопонимание могут стать реальной платформой демократи-ческого государства, в котором многоконфессиональность воспринимается как национальное богатство.

Успехи и плодотворность диалога между лидерами мировых и тради-ционных религий побудили Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева принять решение о строительстве в Астане Дворца мира и согласия, где в едином комплексе будут располагаться ме четь, церковь, синагога, буддий-ский храм - как знак единства миро вых религий, символ их конструктивного диалога. Здесь же распо ложатся Ассамблея народа Казахстана и Националь-но-культурные центры. Астана возвестит миру о бесценном опыте единения и духовного согласия, олицетворенного в комплексе Дворца мира и согласия.

Эта инициатива – не единичная, не одноразовая. Астана ста новится при-знанным лидером в благородном деле развертывания пространства межкуль-турного, межэтнического и межконфессионального диалога и духовного согла сия. Уже сегодня город готовится к IV съезду лидеров мировых и тра-диционных религий, который состоится в 2012 году в сердце Евразии - Аста-не – в сердце всего человечества, вдохновленно го идеалом вечного мира и взаимопонимания.

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

45

Нысанбаев Ә.Н. Қазіргі әлемнің рухани орталығы ретіндегі Астана-ның қалыптасуы

Мақалада Қазақстанның жас бас қаласы - Астананың Еуразияның жүрегі идеясын өз бойына жинақтауы көрсетілген. Автор «Әлем қаласы» ретіндегі өзінің көпқырлы рөлін жүзеге асырып отырған Астана қаласы - төзімділік, сұхбат, келісім мен өзара түсіністік мәдениетінің жаңа көкжиектері мен кеңістіктерін ашып және оның осы үдерістегі көшбасшылық орны мен рөлін негіздейді.

Nysanbaev A.N. Formation of Astana as the Spiritual Center of the Modern World

The paper shows that the new young capital of Kazakhstan - Astana embodies the idea of the heart of Eurasia. The author opens up new horizons of space and the culture of dialogue, reconciliation and mutual understanding, Astana implemented in its valued role of the «capital of peace» and justifies its leadership position in this process.

46

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ И СТРАТИФИКА-ЦИЯ КАЗАХСТАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Р.К. Кадыржанов

Социально-экономическая трансформация казахстанского общества привела к появлению новых социальных классов и групп, которых не было при социализме. В соответствии с дескриптивными типологическими ха-рактеристиками среди социальных акторов трансформированного обще-ства в Казахстане можно выделить политиков, государственных служащих, менеджеров, предпринимателей, интеллигенцию, рабочих, фермеров и крестьян. Эти отличающиеся друг от друга группы различаются между со-бой по таким характеристикам, как уровень квалификации и образования, занятость в частном или государственном секторе экономики, а также не-формальная экономическая деятельность (например, занятие натуральным хозяйством или самозанятость).

Новые социальные группы могут быть далее ранжированы и отнесены к более широким социальным статусным и классовым группам на основе та-ких детерминантов, как доход, владение собственностью (включая землю), образование, политическое влияние, образ жизни, потребление и социальный престиж вида деятельности. Эти детерминанты могут быть использованы и для измерения экономической и социальной дистанции между группами. Во многих случаях более высокий уровень дохода и потребления соответству-ет более высокому уровню образования и социального престижа. Однако, в специфических условиях транзитного посткоммунистического общества высокий образовательный уровень и социально престижная работа (напри-мер, преподаватель вуза, исследователь или деятель искусства) может по-прежнему означать высокий социальный статус, несмотря на низкий доход и ограниченное потребление.

Перераспределение дохода и собственности и рост неравенства в Казах-стане привели к социальной поляризации, которую можно определить как расширяющуюся социально-экономическую дистанцию между группами, в частности между высшим и низшим слоями социальной структуры. Одна-ко, кроме роста экономической дистанции между группами, социально-эко-номическая трансформация также ассоциируется с формированием новой социальной иерархии в бывших советских республиках. Резкое изменение социальной иерархии может быть рассмотрено как мобильность из одной группы в другую, с горизонтальным и вертикальным (восходящим и нисхо-дящим) направлениями.

Р.К. Кадыржанов

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

47

Указанные изменения произошли достаточно быстро, а потому процесс социальной стратификации не приобрел еще в Казахстане и других постсо-ветских странах своего законченного вида. Доступная исследователям стати-стика и социологические опросы не предоставляют возможности дать четкое определение появившимся в результате трансформации социальным груп-пам. Можно, конечно, опираться при исследовании социальной структуры Казахстана на получившие широкое распространение представления о по-бедителях и проигравших в результате реформ, однако не следует забывать об их ограниченных аналитических возможностях.

Формирование новой социальной структуры, как было сказано, сопро-вождалось тем, что целый ряд групп, которые занимали высокое и почетное положение при социализме, не смогли сохранить его в условиях трансформа-ции социального порядка. Эти группы потеряли не только доход, но и свой социальный статус и политическое влияние, переместившись в результате на нижние ступени социальной лестницы. К числу потерявших социальный ста-тус можно, например, отнести бывшую «рабочую элиту», тех рабочих сред-ней квалификации, которые были заняты в советское время в тяжелой про-мышленности или военно-промышленном комплексе, заводы и предприятия которых не смогли вписаться в новые рыночные условия. К ним же можно добавить и инженерно-технических работников таких заводов и фабрик, ко-торые остались не у дел при переходе к рынку.

В то же время значительная часть управленцев советского периода, осо-бенно те, кто по своей должности принадлежал к партийно-советской и хо-зяйственной номенклатуре, сумели вполне адаптироваться к новым условиям и сохранить свой высокий статус и доход. Это относится в первую очередь к тем представителям хозяйственной элиты, кто на момент начала реформ на-ходился в среднем или молодом возрасте. Для пожилых людей, даже из числа прежней элиты, реформы обернулись, как правило, потерей политического влияния, а вместе с ним и потерей статуса и дохода.

Сравнительный анализ социальной трансформации Казахстана, России и других постсоветских стран указывает на схожесть сложившейся на сегод-няшний день конфигурации социальной структуры этих стран. Казахстан-ское, как и российское, общество состоит из:

- верхнего слоя, в который входят политическая и экономическая элита, крупные и средние предприниматели, топ-менеджеры международных и казахстанских крупных корпораций, высшая бюрократия, генералитет;

- среднего слоя, в который входят представители малого бизнеса, пред-ставители бизнес-профессий, то есть работающие по найму коммерсанты, финансисты, а также интеллигенция (специалисты), творческая и научная;

- базового слоя, в который входят полуинтеллигенция (помощники спе-циалистов), работники массовых профессий торговли и сервиса, квалифи-

48

цированные рабочие и крестьяне, а также такие категории как бюджетники и самозанятые;

- нижнего слоя, в который входят технические служащие, люди без квали-фикации и профессии, а также люмпены.

Попытки дать количественную оценку численности и пропорций соци-альных классов в транзитных посткоммунистических обществах представля-ет собой трудную методологическую и статистическую проблему. В этих це-лях обычно используются данные различных социологических обследований и статистические данные по доходам населения, среди которых информация относительно уровня доходов и собственности членов семьи рассматривает-ся как главный критерий для определения принадлежности к социальному классу или статусу. К этой информации могут быть добавлены самооценки респондентов в ходе социологических опросов населения. Исследования российских социологов на основе такой методики показывают, что в середи-не 1990-х гг. к верхнему, элитному, слою российского общества можно было отнести около 6 процентов населения страны, а к среднему классу – 29 про-центов. Тогда к базовому и нижнему слою российского общества относились 65 процентов его населения. Общая, без разграничения, оценка базового и нижнего слоя дана ввиду того, что провести достаточно четкую границу меж-ду ними, особенно между нижней частью базового слоя и верхней частью нижнего слоя как эмпирически, так и теоретически весьма непросто.

Схожесть социальной структуры Казахстана и России можно, на наш взгляд, объяснить схожестью социально-экономических реформ в обеих стра-нах, их одновременным стартом в 1991-1992 гг., а также темпом и последова-тельностью проведения реформ. Проблемы, с которыми Россия и Казахстан столкнулись в процессе реформ, являются во многом близкими по своему содержанию и характеру. В то же время существуют значительные различия между странами, как по осуществлению экономических реформ, так и по со-циальному развитию. Казахстан является большой по территории, но малень-кой по населению страной и поэтому проводить реформы в ней было значи-тельно легче, чем в огромной по территории и большой по населению России. К тому же демографическая структура Казахстана существенно отличается от российской: коренное казахское население является молодым по своему сред-нему возрасту, показатели рождаемости и роста численности населения по-этому выше, а средний размер семьи, особенно в сельской местности, больше.

Говоря о различиях в условиях проведения социально-экономических реформ в Казахстане и России, нельзя обойти вниманием политический кон-текст, в котором осуществлялись реформы, прежде всего в 1990-е годы. В Ка-захстане политическая ситуация для реформирования социальной и экономи-ческой систем была более благоприятной, чем в России. Это было связано, в частности, с фактором преемственности власти, ведь Нурсултан Назарбаев

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

49

был лидером Казахстана в советское время и остается им до сегодняшнего дня. Поэтому подобранная им команда реформаторов с самого первого дня последовательно проводила социально-экономические реформы на основе стратегии своего лидера. Этому благоприятствовала политико-государствен-ная система Казахстана с президентской формой правления и унитарной, централизованной формой административно-территориального устройства государства и власти. Благодаря этому реформы осуществлялись на основе принципа единоначалия и сильной власти, что имело большое значение для динамики реформ.

В России социально-экономические реформы под руководством прези-дента Ельцина тоже были проведены достаточно динамично, однако их по-следовательности мешала политическая ситуация 1990-х гг. Хотя в России, как и в Казахстане, установилась президентская форма правления, однако для установления сильной власти как условия реализации реформ Ельцину мешали политические силы как в центре, так и в регионах. Отношения меж-ду центром и регионами в условиях федеративного устройства оставались сложными, когда некоторые регионы оказывали сопротивление реформам, а у центра не хватало сил (экономических, финансовых, административных) для того, чтобы убедить или заставить региональных лидеров проводить по-литику центра. Война в Чечне была еще одним серьезным препятствием для социально-экономического реформирования в России.

Экономические реформы в Казахстане в начале 1990-х гг. носили, как было сказано выше, достаточно динамичный характер. В сравнении с Кыр-гызстаном, где реформы проводились в это время под патронажем междуна-родных финансовых организаций, трансформация экономической системы в Казахстане не носила того радикального характера, как у соседей. В то же время, если сравнить этот процесс с Узбекистаном, где за основу был взят консервативный подход к реформированию, казахстанские реформы имели более продвинутый и последовательный в направлении рыночной экономики характер.

С начала 1992 г., когда начались реформы, правительство освободило от государственного контроля цены на большинство товаров и услуг, устранило экспортные пошлины, значительно сократило пошлины на импорт и отме-нило контроль над счетами, вкладами и другими видами капитала. В плане введения собственной валюты Казахстан рассчитывал оставаться в рублевой зоне, но в конечном итоге в ноябре 1993 г. была введена национальная валю-та тенге. Структурные и институциональные реформы включали приватиза-цию, реструктуризацию финансовой системы и развитие благоприятного для рыночной экономики законодательства. К 1998 г. большая часть индустри-ального сектора была приватизирована, создана двухуровневая банковская система, в которой обслуживающие население и предприятия банки второго

50

уровня относились к частному сектору. Значительный прогресс был достиг-нут в налоговой и бюджетной сферах.

Социально-экономические реформы оказали большое влияние на жизнь всех казахстанцев. Система централизованного планирования и субсидирова-ния производителей и потребителей была упразднена. Наряду с устранением контроля над ценами, зарплатами, были дерегулированы доходы и большин-ство видов экономической деятельности, включая иностранные инвестиции. Существенно изменились социальные условия жизни казахстанцев: у них появились возможности и стимулы для независимой экономической деятель-ности, дополнительного заработка и самозанятости; рабочая сила перемести-лась из производственного сектора в сферу услуг, торговли и финансов; по-явились частные детсады, школы, вузы, а также стоматологические и иные медицинские клиники.

В то же время экономические и социальные потери перехода от плановой к рыночной экономике были отягчены развалом экономических связей Казах-стана с другими республиками. Экономика Казахстана была и остается по сей день сырьевой, однако в советское время ценовая разница между вывозимым из республики сырьем и ввозимой готовой продукцией покрывалась за счет субсидий из союзного центра. Такой же была картина и в других республи-ках Центральной Азии. С развалом СССР республики лишились субсидий, что поставило их в сложное социально-экономическое положение. В период с 1991 по 1995 гг. наблюдался беспрецедентный спад экономического произ-водства, что привело к значительному ухудшению жизненных условий боль-шинства казахстанцев. Реальные доходы граждан значительно сократились, возникла массовая безработица, совершенно незнакомая доселе в Казахстане.

Для того чтобы справиться с социально-экономическими проблемами Ка-захстан по рекомендации Международного валютного фонда (МВФ) и дру-гих международных финансовых организаций принял пакет жестких мер по стабилизации ситуации. Начиная с 1994 г. эти меры привели к снижению ин-фляции и стабилизации национальной валюты. Рост реального ВВП начался с конца 1995 г. и продолжился в 1996 и 1997 гг. Однако в 1998 и 1999 гг. на экономический рост Казахстана отрицательное воздействие оказал финансо-вый кризис в Юго-Восточной Азии и, особенно, в России. Это привело к за-медлению темпов экономического роста и девальвации тенге в апреле 1999 г.

К счастью, в 2000 г. кризис был преодолен и в Казахстане вновь начался экономический рост и укрепление национальной валюты. С 2000 по 2007 гг. в Казахстане наблюдался экономический подъем, причем в этот период страна входила в число наиболее динамично развивающихся экономик мира. Казах-стан добился в эти годы значительного успеха в росте материального благо-состояния своих граждан, создавались рабочие места, особенно в строитель-стве, которое переживало быстрый подъем. Однако осенью 2007 г. наступил

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

51

банковский кризис, который привел к остановке строительной отрасли, что в свою очередь повлекло за собой потерю рабочих мест и рост безработицы. Последовавший в 2008 г. глобальный кризис вызвал еще большее ухудшение социально-экономической ситуации в Казахстане.

Несмотря на успехи социально-экономического развития Казахстана в первой половине 2000-х гг., основной тренд социальной стратификации ка-захстанского общества – социальная поляризация, увеличивающийся соци-альный разрыв между верхушкой социальной иерархии и основной массой общества – сохраняет свою динамику. Кризис, начавшийся в 2007 г. и во мно-гом еще не преодоленный по сей день, закрепил эту тенденцию социальной стратификации казахстанского общества. Эта тенденция берет свое начало в первой половине 1990-х гг., когда социально-экономические реформы сопро-вождались увеличивающимся социальным неравенством. Среди этих реформ особое влияние на рост социального неравенства оказали приватизация госу-дарственной собственности, появление новой модели рынка труда, реструкту-ризация сельского хозяйства и изменения социальной политики государства.

Приватизация в Казахстане, несмотря на различия по форме, по сути име-ла ту же цель, что и в других постсоветских государствах – переход важней-ших объектов собственности в руки новой властной и экономической элиты. Если в России приватизация называлась ваучерной, то в Казахстане она по-лучила название купонной. Для разгосударствления и приватизации находя-щейся у государства собственности населению были розданы так называе-мые ПИКи, то есть приватизационные инвестиционные купоны. Эти купоны необходимо было разместить в ПИФах, то есть приватизационных инвести-ционных фондах, которые и должны были участвовать в приватизационных аукционах и выступать от имени держателей купонов. Эта кампания началась весной 1994 г., но быстро сошла на нет, поскольку правительство выставля-ло на аукционы объекты, которые не представляли никакой экономической и рыночной ценности. Реальная приватизация стратегически важных объектов казахстанской экономики, приносивших многомиллиардные прибыли своим хозяевам, проходила в закрытом режиме в высоких кабинетах власти.

Идеологической базой приватизации в Казахстане и в других бывших советских республиках была фразеология, что каждый гражданин должен стать владельцем собственности. В реальности, однако, все было иначе. Хотя в ходе акционирования предприятий их работники стали держателями акций, их количество и стоимость были мизерны, чтобы считать их собственника-ми. Реальными владельцами предприятий стали их директора и менеджеры, в руках которых оказались сосредоточены крупные пакеты акций, получен-ные с самого начала приватизации и укрупненные позже за счет покупки ак-ций у работников по бросовым ценам. Приватизационная идея превращения заводов и фабрик в коллективные предприятия обернулась на самом деле в

52

собственность их менеджеров. Распределение собственности таким методом неслыханно обогатило узкую прослойку новых хозяев, составляющих от 3 до 7 процентов всего населения Казахстана /13/.

С переходом к рынку централизованный контроль над сферой труда, ко-торый прежде включал в себя решения по занятости и уровню оплаты труда, а также разрешенные формы трудовой деятельности и дислокацию предпри-ятий, прекратил свое существование. В результате приватизации резко сокра-тилось число государственных предприятий, но и в них влияние государства на сферу труда перестало ощущаться. Связанное с переходом к рынку бан-кротство многих предприятий и общий спад производства привели к значи-тельному сокращению занятости и заметному перераспределению рабочей силы по отраслям экономики и видам трудовой занятости. Это привело к одновременному снижению реальных зарплат и значительной дифференци-ации доходов по отраслям экономики и профессиям. Эти процессы оказали огромное воздействие на социальную структуру общества посредством изме-нений в сфере занятости, профессиональном статусе, а также в имуществен-ном статусе большого числа казахстанцев.

С самого начала реформ в Казахстане безработица стала синонимом по-тери социального статуса и в большинстве случаев ассоциировалась с бед-ностью. Ввиду того, что менее половины безработных регистрируются в органах занятости населения, большинство из них оказываются отрезанны-ми от социальной поддержки со стороны государства. Но даже для тех, кто зарегистрировался в этих органах, выдаваемые пособия недостаточны для поддержания более или менее достойного образа жизни, поскольку пособия по безработице не достигают даже половины того необходимого уровня, за которым начинается бедность.

В реальности трудовой статус многих рабочих изменился в гораздо боль-шей мере, чем отражено в официальной статистике по безработице. В тран-зитный период такой же массовой, как открытая безработица, стала ее скры-тая форма. Среди причин скрытой безработицы можно указать на нежелание работодателей прибегать к массовым увольнениям, а также нежелание рабо-чих добровольно покидать свои предприятия из-за боязни потери трудового стажа и связанных с ним выплат (в частности, будущих пенсий) и гарантий, предоставляемых в прежние годы. Вследствие этого многие работники вы-нуждены были уходить в неоплачиваемые отпуска или соглашаться на сокра-щенную рабочую неделю с урезанной заработной платой.

Заметная социальная мобильность, восходящая и нисходящая, ассоции-руется с изменениями в структуре занятости в зависимости от сферы эконо-мики и формы экономической деятельности. Приватизация привела к ощу-тимому сокращению доли рабочей силы, занятой в государственном секторе и ее росту в частном секторе. В 1990-е гг. доля рабочей силы в государствен-

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

53

ном секторе Казахстана сократилась в несколько раз. Сегодня большинство казахстанского населения занято вне государственного сектора. Это, однако, не повлекло за собой автоматически изменения типа трудового статуса, за-нятости или профессии. Многие приватизированные предприятия, бывшие вчера государственными, на деле не изменили сколько-нибудь существенно своего поведения в сфере трудовых отношений. Скорее, наоборот, степень эксплуатации в них в сравнении с советским временем заметно выросла, при этом безопасность труда и другие гарантии только ухудшились. Это заставля-ет металлургов комбината «Арселор-Миттал Темиртау», бывшего Караган-динского металлургического комбината (Кармет), прибегать к забастовкам и другим мерам протеста.

Как было сказано выше, в результате перехода к рынку в Казахстане, как и в других постсоветских республиках, произошел переток рабочей силы из промышленных отраслей в сферу услуг, торговлю, финансы и другие. В ре-зультате этого процесса промышленный рабочий класс сократился весьма зна-чительно. Ускорению этого процесса способствовал массовый выезд русских и других славянско-европейских национальностей, составлявших основную массу рабочего класса в советское время, из Казахстана в первой половине 1990-х гг. /14/. Соответственно, доля рабочих высокой квалификации и специ-алистов сократилась сильнее, чем рабочих более низкой квалификации.

Важной новой чертой социальной стратификации Казахстана относитель-но советского периода является широкое распространение страты самозаня-тых. Эта социальная страта охватывает фермеров, владельцев малых пред-приятий, индивидуальных предпринимателей, мелких торговцев, работников семейных предприятий. В современном казахстанском обществе самозанятые представляют собой достаточно многочисленный социальный слой. По дан-ным Агентства РК по статистике численность экономически активного насе-ления в возрасте 15 лет и старше во втором квартале 2011 г. составила 8,7 млн. человек, что на 0,6 процента больше, чем во втором квартале 2010 г. Из них доля самозанятых составляет 2,7 млн. человек, то есть практически треть от всего экономически активного населения республики. По официальным дан-ным значительная часть самостоятельно занятых лиц осуществляла деятель-ность в сельском хозяйстве (61,8%), в сфере торговли (22,2%), по оказанию транспортных услуг (4,9%) и в строительстве (4,2%) /15/.

Росту социального неравенства в Казахстане способствует и такая осо-бенность рынка труда, как сильная дифференциация в уровне оплаты труда по различным отраслям народного хозяйства. Наиболее низкие заработки у работников бюджетной сферы, в сфере образования, культуры, науки, здраво-охранения и социальной. Разница в оплате труда в сфере промышленности, с одной стороны, и образования, здравоохранения и культуры, с другой сторо-ны, возросла с 1,5 в 1990 г. в 3 раза в 1997 г. Если взять финансовый сектор,

54

где оплата труда наиболее высокая среди отраслей экономики Казахстана, то здесь зарплаты в 4 раза выше чем у учителей и врачей и в 2,8 раза выше, чем средняя зарплата по всему Казахстану.

Казахстан начинал социально-экономическую трансформацию как до-статочно эгалитарное общество, однако быстро преобразился в высоко по-ляризованное и стратифицированное общество с весьма ограниченным про-странством для социальной мобильности. Как было сказано выше, по уровню социального неравенства Казахстан превосходит развитые страны Запада, а также бывшие коммунистические страны Центральной и Восточной Евро-пы. В этом отношении Казахстан является типичной развивающейся страной третьего мира. Учитывая возрастающую имущественную поляризацию ка-захстанского общества, можно сказать, что Казахстан по социальному нера-венству приближается к странам Латинской Америки.

Местами наивысшей социальной поляризации Казахстана являются ны-нешняя его столица Астана и бывшая столица Алматы. Астана является го-сударственно-административным центром Казахстана, местом пребывания его власти и проживания властной элиты. С момента объявления Астаны сто-лицей Казахстана в 1994 г. в городе ведется активное строительство, которое приобрело интенсивный характер в 2000-е гг., когда в результате взлета миро-вых цен на нефть в страну стали поступать многомиллиардные потоки не-фтедолларов. Строительная кампания и рост новой столицы привлекают в нее большие массы людей со всего Казахстана в поисках работы и лучшей доли. В результате Астана превратилась сегодня в город социальных контрастов, где богатство властной и связанной с ней экономической элиты соседствует с бед-ностью основной массы городского и пригородного населения.

Не менее контрастной в социальном плане выглядит сегодня южная сто-лица Казахстана город Алматы. Самый большой город страны с населением 1,5-2 млн. человек, является финансовым и деловым центром Казахстана, а также финансовым центром для всего региона Центральной Азии. Здесь находятся головные офисы крупнейших банков и страховых компаний Ка-захстана, а также отделения многих транснациональных корпораций. Город является объектом внешней миграции для граждан Кыргызстана, Узбеки-стана и других государств, которых можно считать трудовыми мигрантами, или гастарбайтерами. В то же время Алматы является объектом внутренней миграции для огромных масс обездоленных жителей прилегающих к городу регионов, в первую очередь из сельской местности. В Медео и других краси-вейших местах города выстроены виллы и коттеджи новой элиты, тогда как в Бакае, Шаныраке и других бывших пригородах Алматы возникли поселки бедноты, объединенные сегодня в Алатауский район города.

Подводя краткий итог проведенного в статье анализа, отметим следую-щее. В результате социально-политической модернизации за годы незави-

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

55

симости в Казахстане произошла трансформация социальной структуры советского типа с доминированием социально-политических статусов в со-циальную структуру современного типа, в которой решающую роль играют механизмы собственности, власти, престижа и мобильности.

Основными детерминантами социальной стратификации казахстанского общества в процессе его социально-политической модернизации являются:

• Экономические реформы по формированию институтов рыночной экономики;

• Распад СССР, разрыв экономических связей и экономический спад в первой половине 1990-х годов;

• Приватизация собственности;• Появление рынка труда;• Дифференциация доходов и оплаты труда; • Включение Казахстана в мировую экономику и мировой рынок труда; • Социальная политика государства по борьбе с бедностью и выравни-

ванию доходов различных слоев общества; • Внутренняя и внешняя миграция; • Этнический фактор и клановые связи; • Властные отношения как фактор социальной мобилизации. Социально-экономическая трансформация Казахстана, как и других

посткоммунистических обществ, привела к появлению новых социальных классов и групп, которых не было при социализме. Сравнительный анализ со-циальной трансформации Казахстана, России и других постсоветских стран указывает на схожесть сложившейся на сегодняшний день конфигурации со-циальной структуры этих стран. Казахстанское, как и российское, общество состоит из верхнего, среднего, базового и нижнего слоев, что характерно, в целом, для социальной струкрутры развивающихся стран.

Основными этапами формирования социальной структуры и стратифи-кации казахстанского общества являются:

• 1990-е гг. (появление новых классов и страт, трансформация рынка тру-да, резкая поляризация общества, слабая социальная политика государства);

• 2000–2007 гг. (экономический рост и повышение материального бла-госостояния основной массы населения, создание новых рабочих мест и со-кращение безработицы, сокращение бедности и определенное социальное выравнивание, усиление социальной политики государства);

• 2007–2011 гг. (банковский кризис 2007 г., мировой финансово-эконо-мический кризис 2008-2009 гг., обострение социальных проблем, возраста-ние уровня социального неравенства).

Социальная структура современного Казахстана отличается высоким уровнем социальной поляризации, что сближает ее конфигурацию с моделя-ми стратификации развивающихся стран третьего мира, в частности, Латин-

56

ской Америки (высокий уровень коэффициента Джини). Причем наивысший уровень социальной поляризации наблюдается в двух главных городах страны – Астане и Алматы.

Қадыржанов Р.Қ. Қазақстандық қоғамның жіктелуі және әлеумет-тік-экономикалық реформалар

Мақалада әлеуметтік-экономикалық реформалардың қазақстандық қоғам стратификациясына ықпалы ашылады, ондағы меншік, билік пен танымалдыққа негізделген жаңа таптар мен қабаттардың пайда болуы айқындалады.

Kadyrzhanov R.K. Social-economic Reforms and Stratification of Kazakhstan

In the article, the impact of the social and economic reforms on the stratification of the society in Kazakhstan, the emergence of new classes and strata based on the relations of property, power and prestige is examined.

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

57

СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ К РЫНОЧНЫМ УСЛОВИЯМ

Г.И. Нусипова, Б.Н. Жунусова

Экономические реформы в Казахстане привели за последние 20 лет к существенным изменениям в сельской жизни страны. Изменилась аграрная структура, появились новые формы ведения сельского хозяйства - частные фермерские хозяйства, крупнейшие агрохолдинги, сильно эмансипирова-ло личное подсобное хозяйство. Были приватизированы основные средства аграрного производства - земли, сельхозтехника, оборудование, скот. Кончи-лась эпоха гарантированного сбыта по устойчивым ценам при практически неограниченной емкости внутреннего спроса на агропродовольственную продукцию, началась конкуренция на рынках. Все это привело, с одной сто-роны, к поляризации сельскохозяйственных производителей, вычленению небольшого числа высокопродуктивных, конкурентоспособных произво-дителей и маргинализации значительной части других производителей, и, с другой стороны, к возникновению существенной скрытой и открытой без-работицы в сельской местности, снижению относительного уровня жизни в селе в среднем.

В этом смысле, на наш взгляд, проблема сельской бедности в Казахстане должна осознаваться обществом как критическая точка национального раз-вития. Хотя в то же время реальной стратегии ее решения пока не выработано. Возьмем, к примеру, миграцию сельского населения в города, которая при-ведет к тому, что в сельской местности не останется населения, будет утрачен контроль над территориями страны, возникнет нерациональная сверхурбани-зация, будет потеряна часть национальной культуры, связанная с сельским об-разом жизни, и т.д. Кроме того, если сельское население не сможет конкури-ровать на городском рынке труда, то это приведет к перемещению сельской бедности в города. Развитые страны мира, столкнувшись с резким ростом производительности труда в сельском хозяйстве, в конечном итоге пришли к необходимости развития альтернативной занятости в сельской местности как оптимальной стратегии решения проблемы избыточного сельского труда.

В 90-е годы ХХ века численность городского населения сокращалась ин-тенсивнее, чем численность сельского; в 1999-2005 годах численность город-ского населения увеличивалась, а сельского сокращалась; в 2006–2007 годах количество горожан сократилось, сельских жителей увеличилось (табл.), что было связано с административно-территориальными изменениями, преобра-зованием городских поселений в сельские. Но в целом темпы роста город-

Г.И. Нусипова, Б.Н. Жунусова

Казахстан: политические реалии соврем

енности

58

ского населения в настоящее время намного выше темпов роста населения сельского, и именно городское население определяет общую динамику чис-ленности населения Казахстана - в 2008-2009 годах на 74,1% рост населения РК происходил за счет горожан.

Таблица Численность и доля городского и сельского населения Казахстана

в 2005-2009 гг. (на конец года, тыс. человек и %)

Всего В том числегородское % сельское %

2005 15219,3 8696,5 57,1 6522,8 42,92006 15396,9 8833,3 57,4 6563,6 42,6

2007 15571,5 8265,9 53,1 7305,6 46,92008 15776,5 8395,1 53,2 7381,4 46,82009 15999,5 8560,4 53,5 7439,1 46,5Источник: Предварительные данные за 2009 г. Статсборник. Астана, 2010 – с. 20 (www.stat.gov.kz.)

По сравнению с городским населением доля экономически активно-го населения на селе заметно ниже, а безработица - существенно выше. Уровень безработицы в сельской местности непрерывно рос с 3,7% в 1992 до 13,5% в 1998 году, после чего начал постепенно снижаться, достигнув сегодня 9%.

Такая же закономерность присуща всем странам СНГ, чуть лучше ситу-ация в Балтийских республиках. По «Государственной программе развития сельских территорий Республики Казахстан на 2004-2010 годы», утвержден-ной Указом Президента Республики Казахстан от 10 июля 2003 г. №1149, на реализацию мер Государственной программы развития сельских территорий предусматривалось выделение финансовых ресурсов из республиканского бюджета всего на 3 года - 67,5 млрд. тенге (2004-2006) [1].

Однако отставание заработной платы в сельском хозяйстве от заработной платы в экономике в целом широко известно. Но при этом редко анализиру-ется качество труда в сельском хозяйстве, которое может быть определяю-щим в уровне заработной платы. Все это свидетельствует о крайне низком уровне развития рынка труда в сельской местности: с одной стороны, избы-точное предложение, не абсорбируемое местной экономикой, ограничения на маятниковую миграцию этой избыточной рабочей силы на другие рынки труда (пространственная рассредоточенность и неразвитость коммуникаци-онной системы в селе), вынужденное содержание избыточной рабочей силы в сельхозпредприятиях, а с другой стороны, - нехватка квалифицированной

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

59

рабочей силы в тех же сельхозпредприятиях, содержание сезонно востребо-ванных работников на постоянных ставках.

Дина Ешпанова, ведущий научный сотрудник Института философии и политологии отмечает, что: «сегодня … сельские жители вынуждены уезжать в город. Можно изменить экономическое положение, хотя это и сложно, но при переезде в город ломаются культурный пласт и те ценности, на которых человек вырос. И мигранту приходится переходить на новые ценности. Ведь город не защищает никого, никаких институтов адаптации нет. Но право на перемещение должно быть в любом случае. Что необходимо делать? Усовер-шенствование региональной политики, децентрализация власти, что в итоге всегда приводит к определенным политическим реформам» [2].

Таким образом, низкая заработная плата в сельском хозяйстве и низкий уровень жизни в сельской местности, необходимость содержать излишних работников для избежания потерь для собственного бизнеса - все это не по-зволяет привлечь в аграрное производство квалифицированную рабочую силу, и, следовательно, увеличить его эффективность. Низкая эффективность аграрного производства не позволяет повысить заработную плату сельско-хозяйственным работникам, что могло бы индуцировать спрос на услуги и, тем самым, сформировать дополнительные рабочие места в сельской мест-ности. Новые же рабочие места в сельской местности - это возможность ос-вободиться от избыточной рабочей силы для сельхозпредприятий и повысить заработную плату оставшимся работникам. Рост доходов, как сельхозпред-приятий, так и населения, а также возникновения сферы услуг - это рост на-логовых поступлений в муниципальный бюджет и, значит, возможности для социального развития страны, повышения уровня жизни населения, что соз-дает предпосылки для привлечения квалифицированной рабочей силы.

Действительно, низкое качество рабочей силы, как уже отмечалось, ведет к тому, что эффективные собственники стремятся к замещению труда капи-талом, более интенсивной технологией. Эти технологии требуют более ква-лифицированной рабочей силы. Собственник в этих условиях вынужден ин-вестировать в подготовку и переподготовку рабочей силы, с одной стороны, а с другой - создавать привлекательные условия жизни в сельской местности для привлечения городских работников.

Таким образом, альтернативная занятость в сельской местности - это одно из необходимых условий как роста эффективности в аграрном сек-торе, так и сокращения феномена сельской бедности. Доходы сельских хозяйств от неаграрной занятости растут во всем мире [3].

Президент BISAM �entralAsiaо, феномене постсоветской бизнес-элиты, отмечает: «Социологические исследования, которые проводились под моим руководством в рамках проекта Всемирного банка и Азиатского банка раз-вития, показали, что в Казахстане большинство предпринимателей сегодня -

60

вынужденные. К вынужденным предпринимателям относится подавляющее большинство руководителей крестьянских хозяйств. Природное и вынужден-ное предпринимательство в казахстанском селе довольно отчетливо разделя-ется хронологически. Небольшая часть сельских жителей, решившаяся стать независимыми фермерами еще в последние советские годы, сегодня, как пра-вило, успешно и с желанием занимается предпринимательством. Те же, кто вынужден был уйти на «вольные хлеба» после массовой приватизации быв-ших совхозов, представлявшей дикое разграбление бывшего государствен-ного и коллективного имущества, едва сводят концы с концами и тоскуют по советским временам. Тем не менее, и среди них стали появляться, особенно, начиная в 1999 - 2000 годов, больше успешных хозяев» [4].

Как мы можем видеть, без вмешательства государства данную проблему нельзя решить. Государство может стремиться к поддержке сельской занято-сти за счет массированной поддержки отечественного сельского хозяйства. Такой избыточный аграрный протекционизм чреват снижением конкуренто-способности аграрного сектора страны и неоптимальным ростом расходов на аграрную политику. Современная политика социального развития села сегодня идет именно этим путем - она ориентирована на поддержание от-ечественного сельхозпроизводителя для предоставления рабочих мест сель-скому населению. Возможен и другой путь для государственного вмешатель-ства в ситуацию - политика сельского развития, включающая в себя некий начальный механизм поддержки альтернативной занятости в селе. Это не предполагает искусственного поддержания неаграрных рабочих мест в селе. Она должна включать возможность выведения избыточной рабочей силы из сельского хозяйства, рост эффективности сельскохозяйственного производ-ства и соответствующий рост заработной платы в секторе. Возросший доход сельскохозяйственных работников приведет к росту спроса на услуги в селе и естественному процессу формирования нормального рынка труда в сельской местности. Однако начальный спусковой механизм должен быть привнесен мерами государственной политики.

Учитывая вышесказанное, мы с уверенностью можем утверждать, что Казахстан остро нуждается в сильной политике сельского развития как части аграрной политики страны. Задержка в решении названных проблем чревата формированием огромных слоев маргинального населения в сельской мест-ности. Мировой опыт показывает, что выход из такой ситуации почти невоз-можен. Этим обусловливается острейшая насущность политики сельского развития сегодня. Прогрессом в формировании политики сельского развития явилось принятие целевой программы социального развития. Все это яв-ляется симптомами позитивных интенций, но, к сожалению, не более того. Сельскохозяйственный работник имеет низкую оплату труда или даже оказы-вается безработным из-за того, что предложение труда в сельском хозяйстве

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

61

превышает спрос на сельскохозяйственную продукцию. Для решения про-блемы его дохода ему предлагают и помогают заняться тем же сельхозпро-изводством, но только в заведомо менее эффективном личном хозяйстве. Это уменьшает спрос на продукцию индустриального производителя, он еще бо-лее снижает спрос на труд, и еще один работник оказывается с маргинальным доходом, и ему мы начинаем помогать производить в его хозяйстве. Таким образом, проблему трудоизбыточности в сельском хозяйстве мы начинаем решать путем резкой деиндустриализации и экстенсификации сектора.

Политика сельского развития в Казахстане сегодня должна строиться на иных принципах. С одной стороны, это создание системы мелкого кредита в сельской местности для финансовой поддержки инициативы самих жителей. Без государственной финансовой и институциональной поддержки такие са-модеятельные институты не смогут возникнуть и не смогут собрать перво-начальный капитал. Также нужны облегченные формы регистрации мелкого бизнеса в сельской местности, причем надо исходить из понимания того, что возможные упущенные потери от налогов от такого бизнеса не сопостави-мы с огромными потерями государства от невозникновения такого бизнеса. С другой стороны, нужна государственная (муниципальная) поддержка, на-правленная на диверсификацию аграрного производства.

Необходимы государственные усилия по развитию социальной инфра-структуры. Здесь нужно уйти от сложившихся в советское время парадигм. Необходимо менять парадигму сельского образования. В сельской местно-сти нужны специалисты и других профессий - в сфере туризма и сервиса, в сфере бытового обслуживания и т.д. Помимо конвенционного образования необходима система распространения положительного опыта - нужно экс-плуатировать присущую сельским жителям способность быстро перенимать позитивный опыт друг от друга.

Таким образом, социальное расслоение современного Казахстана опреде-ляется двумя главными особенностями. Первая - это динамизм: за последние 20 лет произошел переход от одномерной к многомерной модели социально-го расслоения. В прошлом положение социальной группы определялось по-ложением в системе общественного производства, а сейчас на это положение влияет множество факторов. Вторая - это незаконченность процессов страти-фикации общества, где сосуществует слои, унаследованные от социализма, и новые, возникшие в ходе реформы.

Важнейшую роль в изменениях социального расслоения в Казахстане играют изменения в собственности. Единая в прошлом государственная соб-ственность сменилась многообразием ее форм. Сформировалась частная соб-ственность, как крупная, так средняя и мелкая. В результате, в казахстанском обществе формируются новые социальные слои, связанные с рыночной эко-номикой. Прежде всего, это предприниматели. Далее, это слой очень богатых

62

людей, миллиардеров. Недостаточно развитым в нашем обществе остается средний класс. Его оценки у разных исследователей несколько различаются в зависимости от выбранных критериев отнесения к этому слою. По-прежнему велика доля бедных и малообеспеченных слоев - около половины населения. Если на Западе бедность обычно - результат низкого образования, отсутствия работы, то у нас картина более сложная. Бедность во многом обусловлена низ-кими доходами работающего населения, особенно в сельском хозяйстве и ма-лых городах. Парадокс, но значительная часть наших бедных работает. В слой бедных и малообеспеченных казахстанцев попадают также из-за большой се-мейной нагрузки: многодетности, наличия иждивенцев, неполной семьи.

Подведем итоги и с этой точки зрения определим основные контуры совре-менного состояния и будущего развития социальной стратификации в Казах-стане. Главный вывод заключается в следующем. Советское общество никогда не было социально однородным, в нем всегда существовала социальная стра-тификация, представляющая собой иерархически упорядоченное неравенство. Социальные группы формировали подобие пирамиды, в которой слои различа-лись объемом власти, престижа, богатства. Общество являлось не открытым, а закрытым, наподобие сословно-кастового. В этом смысле Казахстан следует относить к смешанному типу стратификации. В отличие от Англии и Японии феодальные пережитки не сохранились здесь в виде живой и высокочтимой традиции, они не наслоились на новую классовую структуру. Никакой истори-ческой преемственности не существовало. Напротив, в Казахстане сословный строй вначале был подорван капитализмом, а затем окончательно уничтожен социализмом. Классы, не успевшие развиться при капитализме, также были уничтожены. Тем не менее существенные, хотя и модифицированные элемен-ты той и другой системы стратификации возродились при таком типе общества, которое в принципе не переносит никакой стратификации, никакого неравен-ства. Это исторически новый и уникальный тип смешанной стратификации.

В 90-х гг. Казахстан повернул к рыночным отношениям, демократии и классовому обществу по типу западного. В течение нескольких лет в стра-не уже почти сформировался высший класс собственников, составляющий около 5% всего населения, образовались социальные низы общества, уро-вень жизни которых находится за чертой бедности. А середину социальной пирамиды занимают мелкие предприниматели, с разной степенью успеха пытающиеся попасть в правящий класс. По мере того как будет повышаться жизненный уровень населения, средняя часть пирамиды станет пополняться все большим числом представителей не только интеллигенции, но и всех дру-гих слоев общества, ориентированных на бизнес, профессиональный труд и карьеру. Основу, или социальную базу, высшего класса составила все та же номенклатура, которая к началу экономических реформ занимала ключевые посты в экономике, политике, культуре.

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

63

Прослойка фермеров крайне незначительна и не превышает 1%. В нашей стране, по крайней мере, в больших городах молодежь из аулов находится на положении гастарбайтеров - пусть не юридически, но социально и пси-хологически. Молодежь вернулась бы в родные села, но там практически все объекты сельского хозяйства находятся в частных руках, и фактически люди могут рассчитывать лишь на низкооплачиваемую работу. Тем време-нем, социальная необеспеченность порождает социальную озлобленность. Амангельды Айталы, профессор Казахского гуманитарного юридического университета, доктор философских наук, отмечает: «В первую очередь, надо сказать о том, что аульная молодежь неоднородна по своим жизненным ори-ентирам, по занятости, по образованию. Что касается той молодежи, которая получила образование, то она, конечно, в ауле не находит применения своим знаниям и живет в городах и областных центрах. Аульная молодежь, не име-ющая высшего образования, сегодня подвергается процессу урбанизации. В связи с кризисом большая ее часть, которая была занята в строительном сек-торе, возвращается обратно, и в то же время остающиеся в городах создают в определенной мере социальную напряженность, являясь социальной базой для роста преступности. Та молодежь в аулах, которая по разным причинам не смогла выехать на учебу и не смогла устроиться на работу, живет за счет родительских пенсий, перебивается случайными заработками. По казахстан-ской статистике, если в семье есть несколько коров или баранов, людей счита-ют самозанятыми. Сами же себя они называют безработными. Эта категория наиболее значительна по количеству. Для той молодежи, которая осталась в селе, кризис - не новое явление. Они в шутку говорят, что у них давно кри-зис, и они давно лишились работы. А вот молодые сельчане, переехавшие в город, теряют работу реально. Есть опасность, что в перспективе безработная аульная молодежь будет стремиться в город. В городе создастся определенная группа безработных.

Не стоит забывать о том, что нынешнее поколение молодых людей ро-дилось в конце 80-х-начале 90-х годов прошлого века. А те 90-е годы - это тоже трудное время, время кризиса и безработицы. Эта молодежь не получи-ла должного воспитания. У нас очень сходная ситуация с Россией и другими постсоветскими странами. Если кризис продлится, молодежь, приезжающая в город, может стать «горючим материалом». Конечно, сегодня правитель-ство предоставляет определенные льготы для тех аульчан, которые учатся. Но в целом пока у них как не было перспектив раньше, так нет и сейчас…».

Рустем Кадыржанов, доктор философских наук, профессор, обращает внимание на то, что: «…многие думают, что городские казахи – развитые, а сельские – неразвитые. Тут понятие развитости условное. Развитость город-ских казахов в их модернизированности, в более западности, но означает ли модернизированность и западность развитость – это большой вопрос. Какой

64

человек является внутренне счастливым? Тот человек, который чувствует свою идентичность, вот в этом плане тогда, к более развитым относятся сель-ские казахи. В более широком, в человеческом плане развит ли городской казах? Об этом надо задуматься» [5].

Нуртай Мустафаев, аналитик Казахстанского института социально-эко-номической информации и прогнозирования, считает: «Нынешнее соотно-шение городского и сельского населения, вероятно, будет меняться до 25-30% сельского населения. Основные факторы внутренней миграции - экономи-ческие и социальные. Что движет сотнями тысяч внутренних мигрантов, устремляющихся в города? Конечно, стремление найти работу, обеспечить определенный уровень дохода, материальное положение. Но не только. Люди стремятся сменить инфраструктуру своей среды обитания, получить доступ к социальным, образовательным и иным ресурсам».

Получается, что главной экономической и социальной проблемой яв-ляется состояние человеческого капитала. В отличие от физического капи-тала, включающего природные ресурсы, воспроизводимые материально-вещественные и финансовые активы, первый неотделим от человека, его способностей. Он складывается из однородного труда, дающего зарплату, воспроизводимого человеческого капитала, доход на человеческий капитал и природных способностей, ренту на природные способности. Поэтому мы уверены в том, что становление новых форм хозяйствования на селе невоз-можно без государственной поддержки. Важно не устранение деревни, а ее социальное обустройство, качественное преобразование сельского расселе-ния, установление более тесных, интенсивных социальных связей между го-родскими и сельскими поселениями и т.д.

Следует отметить, что сельский образ жизни ведут миллионы казахстан-цев, это - источник сохранения традиций и самобытности казахского этноса. В связи с этим, если рассматривать этнический состав казахстанского села, главной особенностью является то, что преимущественную часть сельчан со-ставляют именно казахи. Вместе с тем некоторые этносы компактно прожи-вают в определенных регионах страны.

Учеными Института философии и политологии проведено социологи-ческое исследование, направленное на изучение социального расслоения казахстанского общества, были выявлены следующие результаты по типу населенного пункта.

Состояние семейного бюджета позволяет оценить многие нюансы и аспекты современной социальной стратификации казахстанского общества. Ответы на вопрос: «Как Вы определите состояние Вашего семейного бюдже-та в среднем в течение года?» можно увидеть на следующей таблице.

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

65

№ Варианты ответа Общий итог1 Денег до зарплаты не хватает 25,63%2 Живу от зарплаты до зарплаты 28,74%3 На повседневные расходы денег достаточно, но покупка

одежды вызывает затруднения18,15%

4 Денег в основном хватает, но для покупки дорогих товаров пользуюсь кредитом или беру в долг

12,94%

5 Покупка дорогих товаров не вызывает больших затруднений. Недоступно приобретение крупных покупок: автомобиля, дачи и т.д.

4,87%

6 В настоящее время могу почти ни в чем себе не отказывать 4,11%7 Затрудняюсь ответить 5,55%

В общей линейке большинство респондентов определяют состояние се-мейного бюджета недостаточным. Так, 25,63% респондентов ответили, что денег от зарплаты до зарплаты не хватает, 28,74% ответили, что живут от зар-платы до зарплаты, 18,15% ответили, что денег хватает только на повседнев-ные расходы, покупка одежды вызывает затруднения. По типу населенного пункта, в более затруднительных материальных условиях живут в селе.

Именно своим материальным положением и реальным образом жизни руководствуется большинство казахстанцев, определяя сегодня свой соци-альный статус в обществе.

Таким образом, рассмотрение реального уровня жизни включает не толь-ко оценку благосостояния, но и оценку уровня депривации**.

Очевидны отличия города и села по признакам депривации. Так на селе депривация проявляется недоступностью полноценного медицинского об-служивания, низким уровнем образования, отсутствием детских садов, раз-влекательных и оздоровительных клубов и инфраструктуры в целом, не достаточным благоустройством, то есть электричеством, водоснабжением, средствами коммуникации, не имением возможности приобретать и обнов-лять предметы длительного пользования.

Какой уровень дохода обеспечит Вам достойное материальное поло-жение?

30.000 тг 2,02%50.000 тг 10,00%100.000 тг 25,13%150.000 тг 20,34%170.000 тг 28,74%Затрудняюсь ответить 7,39%Другое 6,39%

** Депривация От лат.Deprivativo– лишение, то есть социальный процесс сокращения и/или ли- От лат.Deprivativo– лишение, то есть социальный процесс сокращения и/или ли-т лат.Deprivativo– лишение, то есть социальный процесс сокращения и/или ли-– лишение, то есть социальный процесс сокращения и/или ли-шения возможностей удовлетворения основных жизненных потребностей индивидов или групп.

66

В малом городе, райцентре и селе ожидания респондентов по уровню до-хода в два раза ниже, чем городах Астана, Алматы и областных центрах, по-скольку жители малых населенных пунктов не имеют больших соблазнов, находящихся в больших городах, и поэтому они тратят меньше средств на различные виды досуга, одежду и бытовую технику.

Приходится ли Вам совмещать основную работу с дополнительной?На данный вопрос анкеты ответы распределились следующим образом:

Приходится ли Вам совмещать основную работу с дополнительной?

Общий итог

Да 20,924%Нет 50,00%Иногда 20,42%Затрудняюсь ответить 8,571%

Таким образом, ровно половина респондентов (50%) не совмещает ос-новную работу с дополнительной.

Не совмещают основную работу с дополнительной преимущественно в районных центрах – 57,95%.

Владеете ли Вы какой-либо частной собственностью для извлечения прибыли?

Владеете ли Вы какой-либо частной собственностью для извлечения прибыли?

Общий итог

Дом 9,58%Квартира 12,017%Дача с участком земли, небольшой участок земли, огород, сад

5,294%

Магазин, предприятие 4,034%Ферма, скот 2,017%Легковой автомобиль 10,00%Сельскохозяйственная техника (трактор, комбайн, грузовой автомобиль, сеялка, косилка и т.п.)

0,924%

Большой участок земли под сельскохозяйственные работы 2,017%Акции, ценные бумаги, депозиты 1,345%Ничем не владею 62,605%Другое 0,420%

Частную собственность в виде недвижимости имеют около 22% ре-спондентов. Если в городах в основном имеют квартиры, то в селах дома, которые могли бы сдаваться в аренду. Имеют возможность получать до-

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

67

ход от перевозки людей в большинстве жители городов, 10-13 процентов имеют автомобиль, в селах таксуют на собственном авто в 2 раза меньше.

Наблюдается снижение роли аграрного сектора в стране, это видно по следующим показателям, извлекают прибыль, имея частную собственность от сельскохозяйственных работ и сельскохозяйственной техники, в общей сложности около 3%, а от скота 2%. Это очень низкие показатели для такой огромной страны. Определено, что процесс перехода от государственной и коллективной собственности (колхозы, совхозы) к частной собственности на землю прошел болезненно для казахстанского села. Частный собственник в селе (бизнесмен, фермер) состоялся неполноценный из-за отсутствия залога (в качестве залога банки принимают только ликвидное имущество). Попытки государства подключить банковский сектор к аграрной сфере пока особого успеха не имеют. Банки предпочитают работать лишь с крупными зерновыми компаниями, а не с фермерскими хозяйствами.

В то же время свои дачные участки и огороды используют для получения дохода около 5% казахстанцев.

В каком секторе Вы предпочли бы работать?

В каком секторе Вы предпочли бы работать? Общий итогВ государственном 45,378%В частном 19,748%В смешанном (частная + государственная собственность) 21,681%Затрудняюсь ответить 13,193%

По типу населенного пункта большинство проживающих в районных центрах и селах хотели бы работать в государственном секторе: 57,44% и 55,67% соответственно.

«К какому социальному классу или группе вы отнесли вы себя в настоя-щее время?»

Из 100% опрошенных респондентов, проживающих в сельской местно-сти, ответили, что относят себя: 5,91% - к предпринимателям и коммерсантам; 1,48% - к управляющим и чиновникам; 0,99% - к высококвалифицированным профессионалам (с учеными степенями и др.); 29,06% - к профессионалам с высшим образованием; 18,72% - к профессионалам со средним специальным образованием; 13,30% - к служащим; 1,48% - к высококвалифицированным и квалифицированным рабочим; 1,48% - к не- и полуквалифицированным рабочим; 8,37% - к занятым в домашнем хозяйстве; 3,94% - к пенсионерам и инвалидам; 0,49% - к студентам; 4,43% - к безработным; 3,45% - к самоза-нятым; 6,90% - затрудняются ответить; 0,00% - другое.

68

По типу населенного пункта на вопрос «Согласны ли вы с тем, что корруп-ция способствует расслоению нашего общества и в какой степени?» показало, что «значительной мере» самый высокий процент ответивших «незначитель-ной мере» среди респондентов на селе – 21,67%, по сравнению с г. Алматы – 5,13% (при общем итоге в 10,84%).

Респондентам задан был вопрос: Как Вы смотрите в будущее?Не уверены в будущем в большей степени в селах, где около трети, а

именно 31,03%, так считающих. Самыми пессимистичными оказались ре-спонденты, проживающие в областных центрах, среди которых 14,85% от-ветили «ничего не жду».

Подводя итог сказанному, нужно отметить, что в Казахстане сложилась система социального расслоения, порождающая глубокое социальное не-равенство, а значит, и социальную напряженность, конфликты, высокий уровень преступности, что очень усложняет процесс демократических пре-образований в стране. Как мы помним, основу среднего класса на Западе со-ставляют учителя, адвокаты, врачи, журналисты, писатели, ученые и средние менеджеры. Поэтому от успехов в становлении среднего класса будут зави-сеть устойчивость и процветание казахстанского общества.

1. См. сайт: http://ru.government.kz/resources/docs/pod1/022. См. сайт: http://www.anet.kz/. 3. Johnson D.G. World Agriculture in Disarray. London: Macmillan Press ltd.,

1991; Davis S. Are �oping Strategies a �op Out? // IDS. 1999. Bulletin 24 (4); Start D. The Rise and Fall of the Rural Non-farm Economy: Poverty Impacts and Policy Options // Development Policy Review. 2001. 19 (4)

4. См. сайт: http://www.bisam.kz/5. См. сайт: http://www.anet.kz/.

Нүсіпова Г.И., Жүнісова Б.Н. Ауыл тұрғындарының нарықтық талаптарға әлеуметтік бейімделуі

Мақалада қазіргі таңдағы қазақ ауылының ахуалы талдауға түседі. Қазақстандағы ауыл шаруашылығының Кеңес дәуіріндегі жоспарлы экономикадан нарықтық қарым қатынасқа көшуі, және қала мен ауыл арасындағы теңсіздік мәселелері қарастырылған. Авторлар мынандай маңызды қорытындыларға келеді, ауылдық жерлердегі халықты балама түрде жұмыспен қамту аграрлық сектордың қарқынды дамуының алғышарты деп есептейді. Сонымен қатар, жергілікті саясатты кемелдендіру, биліктің орталықсыздануы белгілі саяси реформаларға әкеп соғады.

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

69

Nusipova G.I., Zhunusova B.N. Social Adapting the Rural Population to Market Condition

�urrent situation in Kazakh rural community was analyzed in this article.

The problems of transition from planned to market economy, as well as social disparities between rural and urban areas were considered. In conclusion authors say, alternative employment – is necessary to increase efficiency of the development in agricultural sector and to reduce rural poverty phenomenon. Improving regional policy and decentralization of power leads to certain political reforms.

70

КОНКУРЕНТОСПОСОБНАЯ МОЛОДЕЖЬ – ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ КАЗАХСТАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Судьба и биография каждого молодого человека, кому сегодня исполни-лось 20 лет, тесно переплетена с судьбой государства, так как они являют-ся ровесниками суверенного Казахстана и история их жизни развивается на фоне политических, социальных и экономических преобразований в стране. Возможно поэтому одним из актуальных направлений современности явля-ется исследование, анализ и оценка положения молодежи в обществе, являю-щейся инновационным потенциалом, человеческим капиталом, социальным ресурсом государства. Ведь на основе прогнозирования и проектирования самой динамичной, экономически активной, жизнеспособной части населе-ния, оценки качества жизни нынешнего молодого поколения, его здоровья, образовательного уровня, материальной обеспеченности, духовного потен-циала можно сформировать целостное представление об обществе, его буду-щих перспективах развития.

Для наиболее полного представления обозначенного вопроса необходим философский анализ в оценке прогнозирования качества жизни молодежи, учитывающий особенности нынешнего кризисного состояния в экономике, духовной сфере.

Человеческий ресурс является самым дефицитным ресурсом, особенно в условиях активно идущих процессов старения. По статистическим отче-там численность молодежи в Казахстане - 4,5 миллиона человек на 1 января 2008 г., что составляет 27,8% жителей страны от 14 до 29 лет [1]. Молодежь - человеческий капитал, который надо взращивать и беречь. В дальнейшем, молодое поколение будет основополагающим фактором экономического ро-ста государства. Задача не из легких, так как формирование человеческого капитала требует больших усилий, как от самого молодого поколения, так и от общества в целом.

Человеческий капитал – явление активное, мобильное, его нужно посто-янно накапливать. Молодой человек должен активно инвестировать в свое образование, повышать интеллектуальный уровень, причем, заниматься еще и самообразованием, развитием лучших своих способностей. От деятель-ности, волевых усилий, уровня культуры, моральной заинтересованности, предпочтений, желаний каждого человека зависит будущее не только инди-видуума, но и общества. В конкурентоспособном мире могут достойно о себе заявить только такие личности, которые понимают, что необходимо улуч-

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

71

шать образовательные, профессиональные навыки, заботиться о физическом и нравственном здоровье, питании, жилищных условиях и т.д.

Ценностно-нормативное пространство молодых людей по многим ос-новным параметрам отличается от мировоззрения взрослого поколения, что было вызвано новыми социальными реалиями, модернизацией практически всех областей жизни, которые и привели к нарушению, а иногда и к разрыву коммуникаций межпоколенческой связи, хотя сосуществование различных позиций, установок, жизненного мировоззрения, взрослого и молодого по-колений имеют не только негативные, но и позитивные аспекты. Если для взрослых людей богатый жизненный опыт являлся дорогим социальным ка-питалом, то для молодежи, не жившей прежними ценностными установками, является привычным современный уклад жизни, нацеленный на динамизм, прагматизм. Поэтому современная молодежь оказывается более приспосо-бленной к реалиям жизни, «морали» рыночной экономики.

Благодаря наличию мобильных качеств, молодежь: 1 без труда адаптируется к меняющимся условиям жизни; 2 спокойно реагирует на современные потребительские предложения; 3 мгновенно осваивает рыночную культуру, практику индивидуального

выживания;4 быстро и без усилий разбирается в информационных сетях, осваивает

новые технологии; 5 молодежь оказывается менее привязанной к привычным приметам

стабильности. Молодое поколение эгоистично и обладает ярко выраженным индивидуа-

лизмом, его не интересуют коллективистские, дружеские, семейные, соседские отношения, поэтому оно изначально освобождается от обязательных группо-вых связей. Но молодые люди сами несут персональную ответственность за действия, успехи и неудачи, определяют индивидуальные действия, сообраз-ные конкретной ситуации. Такова неполная характеристика современного мо-лодого человека, который, несомненно, является стратегическим ресурсом общества, человеческим капиталом будущего Казахстана. Как при этом эффек-тивно управлять неординарной, талантливой, свободолюбивой молодежью, у которой есть своя точка зрения на любую проблему, житейскую коллизию?

Важной особенностью современного подхода к изучению человеческого капитала, особенно молодого поколения, является повышенное внимание к социальной, духовной, нравственной природе человека. Теорию человече-ского капитала современных ученых интересует не только шкала материаль-ных потребностей молодого поколения, но и духовных, социальных потреб-ностей и интересов.

Такая постановка проблемы предъявляет особые требование к кадрово-образовательной составляющей общества. В принципе, во все времена ра-

72

бочая сила рассматривалась как основной первоисточник развития общества. Согласно этому и происходили перспективные качественные изменения в на-уке, технике, производстве. Слабость обозначенного звена и вызывала про-блемы в обществе. В Казахстане, как и на всем постсоветском пространстве, данная проблема была особо актуальной. В социуме наблюдалось неадекват-ное ресурсное и, особенно, кадровое обеспечение на всех уровнях.

Президент Казахстана Н.А. Назарбаев обращает свое пристальное вни-мание на эту важную проблему в своих многочисленных выступлениях пе-ред руководством страны, народом. В каждом Послании к народу Казахстана проблема кадрового обеспечения различных отраслей – государственных, социальных, экономических, проблема образовательного уровня населения являются объектом критики Главы государства. Современное образование и профессиональная переподготовка, формирование основ «умной экономи-ки», использование новых технологий, идей и подходов является одной из главных задач государства. Главным критерием успеха является достижение такого уровня, когда любой гражданин нашей страны, получив соответству-ющее образование и квалификацию, сможет стать востребованным специ-алистом в любой стране мира» [2].

В Казахстане увеличилась доля специальных, прикладных научных ис-следований по проблеме развития человеческого капитала. Данной пробле-матике посвящены труды А. Толендиева [3], Б.Д. Болганбаевой [4] и других, представлены данные состояния уровня образования, духовного возрожде-ния человека в призме их влияния на самосовершенствование человеческого потенциала.

В последнее время теория человеческого капитала стала стремительно развиваться в Казахстане, о чем свидетельствуют симпозиумы, конферен-ции, семинары по развитию, сохранению человеческого капитала в казах-станском обществе. В современном Казахстане понятие «человеческий ка-питал» несет смысловую нагрузку в осмыслении гуманистических идей, исследовании образовательного уровня человека, культуры, семьи и т.д. Н.Н. Кайдакова в статье «Перспективы развития человеческого капитала Казахстана» подчеркивает: «Характеризуя качество жизни, необходимо от-метить, что по индексу развития человеческого потенциала Казахстан на-ходится на 78 месте в мире» [5].

Статистические показатели дают повод для размышления, о том, что го-сударству необходимо обратить внимание на данные цифры. При этом по-зитивные изменения в казахстанском обществе последних лет позволили в социуме обращать пристальное внимание человеческим ресурсам, разрабо-тать действенную концепцию человеческого капитала. Об этом Президент Казахстана Н.А. Назарбаев указал в своем Послании «Новое десятилетие – новый экономический подъем – новые возможности Казахстана». В нем под-

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

73

черкнуто, что развитие инновационного человеческого капитала – ключевой фактор, который обеспечит благополучие страны [6].

Человеческий ресурс в любом государстве имеет приоритетное значение, причем, даже большее, чем вещественные факторы производства. Капитал че-ловека (человеческий) ни в коей мере не является вещественным капиталом. Главный инновационный ресурс Казахстана – люди, поэтому важно взращи-вать новую генерацию ученых, квалифицированных, профессиональных ра-ботников, менеджеров, изобретателей, инженеров, систему полученных зна-ний, опыта, навыков и квалификации направлять в позитивное русло. Важно в этом ключе подчеркнуть, каждый человек должен переходить на новую сту-пень, подниматься в статусной позиции личного и профессионального роста.

Молодое поколение – человеческий капитал современного социума. Об-щество прикладывает немало усилий, чтобы молодежь осознала ее важную миссию, роль, которую ей отводит общество. Молодежь, должна обладать со-временными параметрами, если она желает добиться позитивных результа-тов и оправдать надежды общества:

1) молодое поколение должно обладать высокими навыками адаптации, психологически быть готовой к переменам;

2) владеть современными средствами коммуникации, активно использо-вать их в личной и в профессиональной деятельности;

3) обладать навыками поиска необходимой информации, не уставать са-моразвиваться и самосовершенствоваться;

4) иметь качественные базовые знания, должна присутствовать глубо-кая специализация профессиональных знаний;

5) быть мобильной и динамичной, готовой к постоянному развитию про-фессиональных навыков, к смене профессии и вида деятельности;

6) сориентированной на достижение высоких результатов;7) рассматривать собственное здоровье как объект инвестиций, для этого

вкладывать собственные деньги, личное время;8) воспитывать в себе коммуникабельность, терпимость к проявлению

«чужого», другого мнения;9) занимать активную позицию в обществе и т.д.Роль и статус молодого поколения не всегда в обществе оценивается

однозначно. Казалось бы, в обществе четко и однозначно определено, что мо-лодежи принадлежит будущее. Но, как правило, в реальном времени ему ча-сто отводится лишь «место» ученика. Получается, что молодые люди «ждут» время, когда им предоставят возможность проявить себя, доказать свою со-стоятельность. В большинстве случаев социум не желает дать возможность молодым людям выразить свой потенциал. В идеале, именно в режиме ре-ального времени молодой человек «создает» себя путем проявления лучших качеств, освоения партнерских отношений внутри своего поколения и вступая

74

в коммуникативные отношения с взрослым поколением. Именно в последнем происходит освоение положительного исторического опыта старших поколе-ний, когда у младшего поколения появляется возможность моделирования и преобразования существующих отношений, моделей, образов и т.д.

Государство формулирует перед структурами государственной молодеж-ной политики задачу реализации инновационного потенциала молодежи, ее самореализации, определяет четкие критерии, перспективу развития.

Президент Республики Казахстан Н.А. Назарбаев в своей Актовой лек-ции перед студентами КазНУ имени аль-Фараби «Казахстан в посткризисном мире: интеллектуальный прорыв в будущее» актуализировал задачи молодо-го поколения в целях развития своего человеческого потенциала: «Насколь-ко качественным будет уровень здоровья, интеллекта и образования каждого гражданина, настолько высокой окажется конкурентоспособность государ-ства в системе мирового сообщества» [7]. Поэтому одной из актуальнейших задач современности является знание и учет особенностей нового поколе-ния, на которое нацелены все среднесрочные и долгосрочные программы со-циально-экономического, политического, культурного развития Казахстана.

Современный век ознаменовал собой начало новой информационной по-стиндустриальной цивилизации с совершенно новой системой смысложиз-ненных ценностей и мировоззренческих установок. Хотелось бы верить, что он ознаменует собой в дальнейшем то, что не количество накопленных мате-риальных благ будет определять статусную роль человека, а все-таки уровень культуры, образованности, интеллектуальности. Для этого молодое поколе-ние должно быть жизнеспособным, осуществлять свое социокультурное раз-витие и занять достойное место в обществе.

Совершенно ясно, что современная молодежь должна научиться стра-тегически размышлять, правильно оптимизировать собственные действия, принимать наиболее адекватные решения, развивать в себе креативность. Особенно последнее в нынешнем мире превращается в главный признак ин-дивидуального сознания и деятельности.

В современной жизни одним из наиболее важных факторов, показате-лей уровня жизнеспособности человека в условиях формирования рыночной экономики является конкурентоспособность. Конкурентоспособность один из наиболее важных показателей жизнеспособности социума, жизненный ресурс человека. Стиль жизни современного общества – конкуренция. На один и тот же ресурс жизнеобеспечения претендуют множество субъектов, человек находится в постоянной борьбе «среди себе равных». Конкуренция наиболее ярко проявляется себя в политической сфере, в борьбе за власть. Не менее ожесточенная конкуренция проявляется в экономической жизни обще-ства, особенно, когда на рынке труда оказывается минимальное количество вакантных мест.

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

75

Способность конкурировать является самой важной составляющей со-временного мира, в мире большую популярность завоевывают те, кто смог победить в жесткой, конкурентной борьбе в значимой для каждого человека сфере. Всегда показателем конкурентоспособности является высокая степень достижения успеха, причем, успех должен быть достигнут с наименьшими затратами ресурсов, но в пределах законности, моральных норм и нравствен-ности. Поэтому в процессе социокультурного становления жизнеспособной молодежи у нее необходимо формировать такое жизненно важное качество как конкурентоспособность.

Казахстанское общество сегодня возлагает серьезную ответственность на молодёжь. Политика государства, ее руководителей является как никог-да конкретной, четко обозначенной и определенной. Молодежь - важнейший человеческий капитал и социальный ресурс, с нею связывается процветание и мощь государства.

Государственная политика должна придерживаться обозначенного при-оритета, что предполагает:

1) существенные капиталовложения в качественное, достойное обра-зование;

2) социальную поддержку молодежи, выделение образовательных госу-дарственных грантов, выплату стипендий, предоставление льгот;

3) проведение эффективной молодежной политики, политики. не ото-рванной от субъекта деятельности, а наиболее динамичной, созидательной;

4) психологическую поддержку молодёжи в виде проведения различных тренингов, открытие психологических центров, центров реабилитации.

5) воспитательные и культурные мероприятия, мероприятия, помогаю-щие молодым людям формировать в себе духовно-нравственную культуру, физическую культуру.

В трансформирующемся социуме молодежь – главный социальный, культурный, экономический ресурс и потенциал с точки зрения стоящих пе-ред казахстанским обществом стратегических задач.

Молодёжь - интеллектуальный потенциал казахстанского общества. Надо использовать способность молодежи к творческой, самосозидающей деятельности. Воспроизводство молодёжи осуществляется в социуме не только физически, но и интеллектуально. Примечательно, что большой про-цент молодежи сегодня стремится получить базовое школьное образование, но и желает получить высшее, среднеспециальное, дополнительное образо-вание. Молодежь в рамках кредитной технологии обучения имеет возмож-ность указывать на характер курсов, дисциплин, которые необходимо ей из-учить. Молодое поколение активно вкладывает средства в образование, это один из основных объектов вложения средств, капитала для экономической, политической и общекультурной выгоды государства.

76

Общество будет более успешным и процветающим, если сможет пере-вести потенциал молодежи в человеческий капитал, бережно его хранить, ценить, воссоздавать. Важно немного пересмотреть, скорректировать основ-ные положения молодежной государственной политики, сообразно времени, новым ценностным ориентациям молодежи. Сократить по времени этот пе-риод перехода, сделать его безболезненным и целенаправленным – функции молодежной политики Казахстана.

1. http://www.stat.kz. Агентство РК по статистике. 2. Назарбаев Н. Стратегия становления постиндустриального общества и пар-

тнерство цивилизаций. – М.: Экономика, 2008. – С. 373. Толендиев А. Социально-философский анализ феномена образования: ав-

тореф. … канд. филос. наук. – Алматы, 2002. 4. Болганбаева Б.Д. Духовное наследие в образовательном процессе: дисс. …

докт. филос. наук: 09.00.06 – Алматы. 1999.5. http:///www.rae.ru. Кайдакова Н.Н. Перспективы развития человеческого

капитала Казахстана. 6. Назарбаев Н.А. Послание Президента Казахстана: Новое десятилетие –

новый экономический подъем – новые возможности Казахстана // Казахстанская правда. - 2010. - 30 января.

7. Назарбаев Н.А Актовая лекция Президента РК. Казахстан в посткризисном мире: интеллектуальный прорыв в будущее. – Алматы: Қазақ университеті, 2009. С. 18.

Қанағатова А.М. Бәсекеге қабілетті жастар - қазақстандық қоғам-ның адами құндылығы

Жастар өмірлік табыстарға пара-пар тиімді жетістіктердің ең негізгісін таңдай отырып, кұндылықтардың өзіндік иерархиясын, жүйесін қалып-тастырады. Мақалада қазіргі жастардың базалық кұндылықтарының негіз-гі үрдісі ашылған.

Kanagatova A.M. Competitive Young People - the Human Capital of the Kazakhstan Society

Young generation forms its own system and hierarchy of moral values, as well as it chooses the essential, effective means in order to achieve a success, and priorities from different types of alternatives. At the same time the young generation combines and makes modern moral values synthesis. The article reveals the main tendencies of modern youth basic moral values.

Каз

ахст

ан: п

олит

ичес

кие

реал

ии с

овре

мен

ност

и

77

КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ И ПРОБЛЕМЫ ЯЗЫКА

Культурное наследие – феномен и стратегия культурного диалога. В Ре-спублике Казахстан феномен «культурное наследие» осуществился как гносе-ологический и онтологический проект диалога между древними и современ-ными культурами, культурами Востока и Запада. В контексте этой проблемы очень важной представляется проблема языка, которая наиболее значительна для развертывания феномена «культурное наследие» в философско-культу-рологическом дискурсе современности, поскольку в него вовлекается герме-невтика концептов-понятий, являющихся основой ценностной парадигмы той или иной культуры. Речь идет не только об аутентичности переводов, но об аутентичности смыслов культурных традиций. Достижение этого невозмож-но без постановки вопроса о философских и культурологических основаниях проблемы языка. Проблема языка как философская проблема была поставле-на в Средневековой философии, что связано с герменевтикой Священных Тек-стов. На наш взгляд, философия языка, формировавшаяся в Средневековом Исламском дискурсе, поднимает вопрос об истолковании культурного насле-дия прошлого на высочайший теоретический уровень. Связано это, прежде всего, с двумя важными моментами:

1 частичным разрывом с джахилийским (культурным джахилийским прошлым);

2 религиозно-философской рефлексией над феноменом культурного нас-ледия.

Постановка языковых проблем в Исламском Средневековом мире при-вела к вопросу об истинности – верности – реальности одного языка, кото-рый мог бы стать исключительно совершенным, целостным. Каждая буква, составляющая слово этого языка, должна была нести в себе онтологический смысл, каждая буква выступала структурной единицей, и таким языком уже был арабский язык, но необходимо было и его совершенствование в доне-сении, обучении, понимании и, наконец, в «произнесении». Арабский язык, ведший собственную историю из джахилийского бытия, естественно, нуж-дался в реформировании, поскольку история арабов четко разделилась на джахилийский (варварский, невежественный) и исламский (знающий, энци-клопедический, культуртрегерский) периоды.

Мусульманская традиция возвела арабский язык в язык традиции исла-ма, язык–образец, язык, моделирующий отношения человека с окружающим миром. Язык, не имеющий традиции, вряд ли, мог выполнять функцию ин-

Культурное наследие

78

тегративности в пространстве Мусульманского Средневековья, это хорошо понимали мусульманские представители калама, адаба, суфизма и фальсафа, именно поэтому они так глубоко изучали язык, придав ему научный статус. Констатация того, что арабский язык понимался как божественный, привело к конституционному признанию превосходства арабского языка на территори-ях Арабского Халифата. Эта монолингвистическая традиция, в свою очередь, привела к тому, что арабский язык являлся официальным языком: диплома-тическим, диалогическим, научным, эзотерическим, языком искусства и язы-ком–интегратором. Однако, позднее, представители других этносов, состав-ляющих языковое многообразие Арабского Халифата, начнут борьбу против неравноправия языков. Признавая первенство, неподражаемость арабского языка в донесении коранического текста, они, тем не менее, утверждали, что все языки равны, существует «языковой» суверенитет, самобытность языков, которые необходимо развивать в контексте исламской культуры. Одним из самых знаменитых теоретиков средневекового полилингвизма был Махмуд Кашгари, позднее его идеи будут разработаны Алишером Навои, не менее знаменитым, провозгласившим самобытность, уникальность языка «тюрки».

Вопрос о сложности языковых проблем при осмыслении такого феномена как «культурное наследие» был четко сформулирован средневековым ученым Махмудом Кашгари, который разрабатывает концепцию о языках. Речь идет о знаменитом гуманистическом вкладе Кашгари в разработку тюркской линг-вистики и тюркской философии языка. Как известно, эпоха, в которой жил и творил Кашгари, – это эпоха, когда арабскому языку придавалось исключи-тельное значение во всех сферах жизни: религиозной, научной, философской, интеллектуальной. Другие языки, языки других культур и народов, живших в коммуникативном пространстве исламского мира, не будучи востребован-ными в духовно-интеллектуальной жизни, могли бы превратиться в языки, исполняющие функцию коммуникативной повседневности. Кашгари создает знаменитый энциклопедический труд «Диван-лугат-ат-тюрк», в котором по-казано историческое значение тюркского языка и его трансляционная, ком-муникативная, когнитивная, аксиологическая, диалогическая функции. Язык «тюрки» транслировал духовно-культурный опыт поколений, в нем была уко-ренена тюркская традиция, основанная на фундаменте этических императи-вов. Кашгари раскрывает феномен этического императива, присущий онтоло-гически тюркской культуре и моделирующий коммуникативное пространство Я – Другой. Очень важна эта этическая составляющая сегодня, когда мы вновь реконструируем духовный опыт прошлого, находя в нем духовно-нравствен-ную опору для диалогических стратегий современности. Махмуд Кашгари представил диалогический проект не только для средневекового мира, но и для последующих веков, поскольку он сумел в своей концепции языка осуще-ствить гармоничный диалогический синтез тюркской традиции и современ-

Кул

ьтур

ное

насл

едие

79

ной реальности, где традиция выступала духовно-этическим истоком и кото-рая может стать основой ценностной парадигмы современности. Тюркская традиция была открыта новому миру, Другой культуре и Другому, поскольку у ней изначально был заложен смысл подлинной и великой коммуникации. Проблема герменевтики культурного наследия – проблема, которая решается силами гуманитаристики, но, как и прежде, важнейшей темой в этом вопросе является тема языка, на котором «говорит» «культурное наследие» и который вводит его в межкультурное мировое диалогическое пространство.

Государственная программа «Культурное наследие», которая осуществля-лась в нашей Республике благодаря грамотной культурной политике, одной из важнейших проблем поставила проблему онтологического статуса казахского языка и одновременно его диалогической миссии, заключающейся в форми-ровании коммуникативного пространства между различными культурами.

В казахском языке, являющемся нам как бытие казахской и казахстанской культуры, существует и арабо-исламский языковой контекст. Тюркская ис-ламская традиция была синтезирована в социокультурном пространстве VII-XIII веков, что привело к появлению не только арабизмов в тюркском языке, но и к рождению особого компонента – исламской духовности в структуре языка, придавшей ему новое звучание. Тюркская культура, по своей сути, глу-боко этична, кодифицированые законы тюрков отличались простотой, ясно-стью и величием в своей нравственной трансцендентный чистоте. Возможно поэтому императивы исламской этики были органичны законоположениям тюркского мира. Переворот, осуществленный как антиджахилийский (анти-невежественный, анти-варварский и т.д.), для тюрков имел совершенно дру-гой контекст – подтверждающий трансцендентную чистоту этической тради-ции предков. Иное дело – пришло Откровение на арабском языке. Арабское письмо (его понимание и, тем более, овладение им) принесло открытие хро-нотопа Вечности. Арабский язык становится языком, консолидирующим Че-ловека и Бога. Для тюрков – это был язык Другого мира, язык Другого, язык Великого События, к которому они оказались не причастны, а со-причастны, поскольку этот язык и событие этого языка осуществлялись теперь как инди-видуально переживаемый духовно-практический опыт.

Развитие тюркского языка, тюркского письма привело к классическому становлению традиции в казахском языке. И, разумеется, высшим этапом фе-номенальности казахского языка является язык Абая, великого поэта-фило-софа казахского народа. Переводчиками–интерпретаторами творчества Абая отмечается, что его тексты созвучны ритмам музыкальной гармонии, по все-му текстовому полю рассеян онтологический этический смысл. Казахский язык – один из красивейших языков мира, насыщенный и глубокий по смыс-ловым оттенкам, контекстам. Это язык, впитавший в себя древнюю культу-ру, иные языковые элементы в диалогическом взаимодействии с другими

80

культурами, особенно арабизмы и парсизмы, которые органично вплетались в структуру языка. Сегодня мы говорим: язык Абая, как и язык Гете, язык Шекспира, сам Абай звучит на всех языках мира. И, конечно же, одним из су-щественных вопросов в связи с герменевтикой его текстов является перевод, поскольку в последнем заложена надежда на понимание, а перевод, по сути дела, выполняет интегративную роль во введении Абая в мировой языковой дискурс. Переводчик должен донести не столько поверхностный, сколько со-кровенный смысл текстов. Ведь и сам великий Абай, переводя письмо Татья-ны из «Евгения Онегина» А.С.Пушкина, решал эту проблему: не исказить, а высказать сокровенную суть. Например в 14 Слове своих «Слов - назида-ний» Абай говорит: «Язык, повинуясь сердцу, не солжет». Мартин Хайдеггер – знаменитый философ ушедшего ХХ столетия говорил, что «язык – дом ис-тины бытия». Хосе Ортега-и-Гассет отмечал, что «порой буквальный перевод очень далек от смысла означаемого предмета, например, слово «верблюд» на языке номадов имеет более пяти тысяч значений, а при переводе оно означает всего лишь – горбатое животное». Н.Рерих вообще говорил, что даже с утра-той акцента уже исчезает пласт культуры.

Поэтому философия уже много веков подряд трактует язык не просто как способ, при помощи которого можно что-то сказать, а как способ ком-муникативного великого разговора с Богом, миром, Другим. Не случайно Абай считал, что прочтение текстов должно проходить через сердце. Чистое сердце необходимо было, согласно Абаю, для того, чтобы открыться Дру-гой культуре и открыть Другую культуру. «Метафизика сердца» – это целое направление в творчестве великого поэта-философа. Об этой же проблеме говорили суфии средневекового мусульманского мира, связывая прочтение Текста Корана только с сердцем, которое необходимо пробудить к познанию божественной истины. Вот почему проблематизируется философский во-прос о языке при переводе и истолковании культурного наследия прошло-го. Глубокая интерпретация тюркского культурного наследи открывает нам со-бытийность культуры тюрков, уникального, неповторимого опыта бытий-ствования в мире: действия, созерцания «стояния в просвете бытия» (Хайдег-гер). Эту уникальность и неповторимость возможно понять посредством язы-ка. Именно об этом писали Кашгари и Абай. За последние годы переведенное наследие тюркской и казахской духовной культуры в рамках Государственной программы «Культурное наследие» открыло необыкновенную духовно-нрав-ственную чистоту образов этой культуры. Очень интересной и значительной представляется поэтому работа переводчиков-интерпретаторов, посколь-ку они доносят до Читателя глубинную сущность языковых конструктов и многозначных концептов, зашифровывающих бытие той или иной культуры, Чтобы понять Другого и его бытие в Другой культуре, необходимо осознание самого себя в своей культуре и вовлечение Другого, как говорит Хабермас, в

Кул

ьтур

ное

насл

едие

81

свою культуру для понимания себя (через) Другого и Другого (через) себя. Каждая культура уникальна, она обладает неповторимым культурным смыс-ловым контекстом, указывающим феноменологически на ее уникальность и неповторимость. Хотелось бы обратиться к одной из работ известного уче-ного К.Ш. Нурлановой, которая раскрывает онтологическую характеристику казахской культуры – ее светоносность: «У казахского народа принятие света нашло выражение и в его заоблачной бытийственности и приятии света, как органичной внутренней осиянности им всей своей жизни. Эта идея неотъе-динения от Вселенной и чувство полноты жизнебытия через душевно-духов-ную слиянность с ней, наиболее ярко нашла свое выражение в чувствованиях света, которыми пронизаны в сокровенных глубинах и толщах все жизне-устроение кочевничества. Свет пронизывает все жизнебытие кочевника не только как жизнетворность (как онтологическая явленность Свето-Мира), но и изнутри, как одушевленно-духовная изначальность. Такую полноту жизни даровало отношение к вселенскому миру, как к неизбывно непрерывной со-вместности с ним, что даровало возможности внутри на уровне совместности постигать вселенскость и ее сокровенности» [1].

Такая глубокая характеристика феномена света в его значении для бы-тия казахской культуры позволяет Читателю раскрыть сокровенность этого бытия. Вот почему проблему языка, на котором звучит (транслируется) куль-турное бытие, необходимо осмыслить именно с философских позиций, по-скольку только в этом случае возможна подлинная герменевтика культурных феноменов, в которой мы сегодня нуждаемся. Светоносность бытия культуры пронизывает светом абсолютно все, в том числе и повседневность бытия, ту сферу, куда, якобы, не спускается свет. Бытие повседневности пронизано све-том нравственной чистоты и нравственной простоты. В повседневной жиз-ни человек хранит свое бытие, свою традицию, которую затем «шлифует» и «эстетизирует» в поэзии, песнях, пословицах, сказках. Культура прошлого и прошлое культуры – два взаимосвязанных исторических явления, которые являют нам бытие культуры, а со-бытийность этой культуры осуществляется в языковом коммуникативном пространстве, раскрывающим уникальность и разнообразие культур.

1. Нурланова К.Ш. Синее небо тайно-явная явленность // Тенгриансто и эпи-ческое наследие народов Евразии: истоки и современность. – Кызыл, 2011. – С. 98.

82

Сейтахметова Н.Л., Тоқтарбекова Л.Н. Мәдени мұра және тіл мәсе-лелері

Авторлар мәдени мұраның герменевтикасы мәселесі – бұл «мәдени мұраны» дыбыстайтын және оны мәдениетаралық сұхбаттық кеңістікке енгізетін тілдің де мәселесі деп есептейді. Авторлар бұл мәселені фило-софиялық тұрғыда пайымдау қажет деп түйіндейді, өйткені тіл онтология-сы мен мәдениет онтологиясы туралы мәселелерді пайымдауға философия ғана қабілетті.

Seytahmetova N.L., Toktarbekova L.N. Cultural Heritage and Language Problems

The authors believe that the problem of hermeneutics of cultural heritage - it is a problem of the language in which the «cultural heritage» sounds of and that leads it to intercultural dialogical space. The authors argue that the necessary philosophical understanding of the problem, as only the philosophy is able to reflect on the questions about the ontology of language and culture of the ontology.

Кул

ьтур

ное

насл

едие

83

ПРОБЛЕМЫ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ И ТЕОРЕТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА СЦЕНОГРАФИИ КАЗАХСКОГО ТЕАТРА

Стержневым компонентом сценического искусства является актерская игра, однако, для полноты эстетического воздействия театральной постанов-ки немаловажное значение представляет также степень зрелищности и изо-бразительной репрезентативности спектакля. Восприятие роли сценографии сегодня переросло рамки привычных представлений о ней лишь как о фоне театрального действия. Сегодня для полноты художественно-образного воз-действия спектакля все более решающее значение приобретает именно сце-нографическая трактовка спектакля.

Более не подвергается сомнению (хотя, к сожалению, далеко не всегда реализуется в адекватных формах) понимание того, что художественно-изо-бразительное решение образа спектакля является органической, неделимой частью общей структуры постановки. Действительно, при помощи своих специфических средств и приемов сценография «помогает» разобраться не только в драматургических конфликтах и перипетиях, мотивах поступков персонажей каждой конкретной пьесы, но и в тех фундаментальных пробле-мах бытия человека, в тех импульсах, которые заставляют человека отрывать-ся от повседневности, чтобы обогащать ее новыми смыслами и ценностями. Ведь в широком структурном плане любой спектакль это всегда воспроиз-ведение человеческой жизни в ее экзистенциально значимых параметрах. Все, чем содержательно наполнено и чем организовано театральное зрелище, – это события, вращающиеся в экзистенциальном поле любви и ненависти, притяжений и отталкиваний, конфликтов и примирений. Это те жизненно важные вопросы, которые имеют непосредственное отношение к способу бытия человека в мире.

По мере того, как современная исследовательская мысль отходит от привычной склонности к рационализму и обращается к постижению иных, внерациональных способов существования человека в мире, эта тема при-обретает все более четкие очертания. Ведь современный человек – зритель по преимуществу, поскольку проживает свою жизнь в атмосфере тотальной визуализации. Он воспитан на впечатлениях, рождаемых визуальной культу-рой, динамичность которой является своеобразной тренировкой воображе-ния, формирующей новые представления о формах и способах взаимодей-ствия художественной культуры.

Культурное наследие

84

Современный театр не может игнорировать эти запросы нового времени, и казахский - не является исключением.

Сценография сегодня это интеллектуальное творчество, которое может осуществлять лишь очень образованный человек, способный постигать, как сложные общественные процессы, так и тонкие проблемы искусства, откли-каться на новые открытия в художественном творчестве, на развитие техни-ческой цивилизации, понимать, чем живет мир в настоящем и в каком на-правлении он развивается. Создание произведения театрального искусства – спектакля, процесс многогранный, средства его воплощения на сцене лежат в разных выразительных плоскостях. И в процессе достижения выразительной целостности спектакля значительную роль играет его изобразительная сторо-на, визуально-зрелищный аспект.

Исследования, посвященные тем или иным вопросам зрелищности и зре-лищ, довольно многочисленны и разнообразны. Этот богатейший теоретиче-ский опыт предоставляет отличную базу для рефлексии о феномене зрелища в его целостном значении. Анализ визуальных образов театрального зрелища как специфического способа переживания мира феноменологически занимал умы ученых еще с античности и заставлял задаваться вопросом о сущности этого явления, основополагающими среди которых представляются следующие: со-отношение чувственного и рационального компонента в театральном представ-лении; способы репрезентации события на сцене; пространственно-временное единство композиции; проблемы правдоподобия, отношения к реальности и побуждение зрительской фантазии к «умным» созерцаниям в театральном зрелище. Сущность, специфика и вместе с тем вся неимоверная сложность и значительность метафизики в театре заключаются в том, что на сцене эти во-просы ставятся не в редуцированной, чисто вербальной форме, но в полноте их интеллектуальных и аффективных компонентов. Именно интегральный язык театра, объединяющий в единое семантическое поле слова, вещи и действия, обеспечивает полноту и смысл эстетического воздействия спектакля посред-ством визуализации событийного ряда. Поскольку сценография ориентирова-на не только на передачу смысла определенного конкретного литературного произведения, но и на постижение и интерпретацию происходящих в реальной жизни изменений своими особыми, специфическими средствами.

Задачи интерпретации драматургического произведения художественны-ми средствами сценографии занимает одно из важных мест в практике совре-менного казахского театра. Однако, погружение в специфические проблемы казахской сценографии требует объективного осмысления значимости этого вида искусства в контексте всей отечественной культуры.

В таком свете актуальной представляется проблема наследия в области театрально-декорационного искусства Казахстана, его сохранения, присталь-ного изучения и исследования. С другой стороны, сохранение и теорети-

Кул

ьтур

ное

насл

едие

85

ческое осмысление культурного наследия выдвигает вопросы, связанные с такой проблемой как способы освоения и передачи культурных ценностей прошлого, определения той новой роли, которую приобретают эти ценно-сти сегодня. Ведь наследование, как верно утверждает А.Б.Наурызбаева, это «процесс, который обеспечивает самопроизводство культуры социума через преемственность опыта одного поколения к другому», но которое «никогда не «повторяется» как набор аутентичных артефактов. Это всегда трансфор-мация традиционных и вновь создаваемых культурных объектов» [1, с. 60].

Сценография Казахстана прошла большой и сложный путь. Как художе-ственное явление, функционально решающее задачи отображения бытия и интерпретации драматургического произведения в художественных образах, театрально-декорационное искусство в практике казахского театра ХХ столе-тия и века нынешнего, безусловно, играет значительную роль.

Творческое наследие художников казахского театра – это отдельная и со-вершенно блистательная страница в нашей истории. Уже сегодня о театраль-но-декорационном наследии Казахстана можно говорить как о целостном и значительном феномене.

Однако, наша наука пока еще не располагает не только сколько-нибудь серьезным обобщающим трудом (кроме нескольких очерков об отдельных мастерах), но мы не имеем даже общего обзора развития этого искусства на казахской почве. Как известно, чтобы верно определить свой путь вперед не-обходимо хорошо знать путь пройденный; объективно оценить прошлое, пом-нить совершенные ошибки, не забывать находки, особенно такие, из которых можно сделать полезные выводы для дальнейшего. К сожалению, такая исто-рия театрально-декорационного искусства Казахстана еще не написана. В ос-новном, казахстанским театральным художникам приходится довольствовать-ся суждениями театральных критиков, носящими, как правило, весьма обоб-щенный характер, без подробного разбора и скрупулезного анализа. Но даже в тех редких случаях, когда пишутся статьи о работе художника, есть описание или отдельная рецензия об оформлении спектакля, мы имеем рассмотрение отдельного случая, но не видим развития всего искусства сценографии на том или ином этапе. Вряд ли есть необходимость особо подчеркивать, что опыт и творчество казахстанских сценографов, кроме всего прочего, имеют еще и собственную непререкаемую художественную ценность.

Время неумолимо. Уже сегодня трудно в деталях восстановить изобра-зительное решение многих спектаклей казахского театра ХХ столетия. Твор-ческая деятельность основной массы театральных художников, плодотворно работавших в республике в разные годы, пока, к сожалению, обделена иссле-довательским вниманием.

Вполне понятно, что многие волнующие нас сегодня вопросы не рас-сматривались ранее и не получили должного освещения, потому что на тот

86

момент они просто не осознавались как таковые. Вероятно, инерция быто-вавших в советский период взглядов не могла быть преодолена и в предыду-щем десятилетии, в силу чего и не было осуществлено крупных целостных исследований в области театрально-декорационного искусства Казахстана. А ведь изучение широкого круга вопросов на казахском материале могло бы расширить знания и представления о ведущих стилеобразующих процессах, осветить общие тенденции развития, выявить преемственность, существо-вавшую между театрально-декорационным искусством на различных исто-рических этапах, осмыслить ряд других, важнейших и художественно значи-мых, явлений казахской культуры.

Развитие казахского театра теснейшим образом связано с успехами те-атральных художников, которые, пройдя сложный путь, путь достижений, ошибок, удачных и неудачных экспериментов, отклонений и полезных нахо-док, накопили огромный творческий опыт. Современная казахстанская сцено-графия также характеризуется расширением диапазона художественных поис-ков, форм и стилей. Но деятельность творчески активных художников казах-станских театров пока находится вне поля зрения искусствоведов республики.

Изобразительное решение спектакля тысячами нитей связано с режиссу-рой, драматургией, музыкой, актерским мастерством и пр. Они не работают друг без друга. Это верно. Но сценографическая трактовка спектакля, наряду с анализом всего сценического действа как театрального текста, требует рас-смотрения постановки в его целостности, а это невозможно без определения того, что делает художник. Его место в спектакле – одно из определяющих. Следовательно, необходим глубокий анализ всего процесса рождения худо-жественного образа спектакля: от первоначальных эскизов до их воплощения в пространстве сцены.

Заметим, что ведущие театры Казахстана обращались к изданию книг, посвященных собственной истории, но вопросы театрально-декорационного искусства в них не охвачены. В лучшем случае упоминаются имена худож-ников. Анализ сценографического облика спектакля и соответствующих ис-каний театра в этих изданиях не предпринимался. А ведь такое исследование действительно необходимо. Наряду с теоретической и практической значи-мостью, оно имело бы ценность и само по себе. Наконец, это важно и потому, что анализ художественного процесса в этой области органически связан с общими проблемами казахстанской культуры и искусства.

Безусловно, современная сценография должна находиться в постоянном со-поставлении не только с прошлым собственной культуры, но и быть открытой для восприятия самых разных идей. Однако, преодоление существующей про-блемы – получение как можно более полной картины генезиса, эволюции, совре-менного состояния сценографии – способствовало бы обогащению, как самой казахстанской сценографии, так и выходу ее за пределы местной замкнутости.

Кул

ьтур

ное

насл

едие

87

В завершении приведу высказывание известного чешского художника те-атра Ладислава Выходила: «Глубокое освоение традиций и преемственность являются одной из предпосылок не только формирования личности отдельно-го сценографа, но и успешного развития искусства сценографии в целом» [2].

1. Наурзбаева А. Культурное наследие, наследование, культурные ценности // материалы Международной научно-практической конференции: Искусство про-тив кризиса. Инвентаризация. Алматы, 2009. - С.58-62

2. Лайха Л. Придавать смысл пространству //журнал «Сцена» № 3, 2004)

Қаржаубаева С.К. Қазақ театрындағы сценографияны теориялық талдау және мәдени мұраның тұжырымнамалық мәселелері

Мақалада мәдени мұраның шығармашылықтық-концептуалды және қазақ театры сценографиясының теориялық талдау мәселелері қарастырыл-ған. Драматургиялық шығарманың сценографиядағы көркем-айқындылық құралдары арқылы пайымдаудың іргелі мәселелері талданған. Сонымен қатар, мақалада көркем образдың бір тұтастығы және спектакльдің театр мәтіні ретіндегі сценографиялық бейнелік рөлі көтерілген.

Karzhaubaeva S.K. Problems of Conceptualization of the Cultural and the Theoretical Analysis of Scenography

In article the problems of conceptualization of creative heritage and theoretical judgment of scenography of the Kazakh theater have been considered. The analysis of fundamental problems of interpretation of dramaturgic product has been resulted by scenography means. Also in article questions of integrity of artistic image and a scenography role in graphic treatment of performance as theatrical text have been brought up.

88

МУЗЕЙ В КОНТЕКСТЕ РАЗВИВАЮЩЕЙСЯ КУЛЬТУРЫ

В сложной, неоднозначной, и во многом драматической истории Со-

ветского Казахстана есть немало светлых, духовно-возвышенных страниц. К числу таких судьбоносных для истории народа явлений относится казахстан-ская философия. Ее начало было глубоко содержательным, насыщенным и во многом неожиданным для бывшего постсоветского пространства. В крат-чайшие сроки философская школа диалектической логики, не имевшая, каза-лось бы, сформированной традиции, выдвинулась в ряд одной из ведущих в советской философии.

Формирование казахстанской философской школы состоялось благодаря напряженному труду целой плеяды известных сегодня, как в стране, так и за рубежом, конкретных людей. Это их трудом и сегодня философская школа Республики Казахстан масштабно исследует актуальные проблемы совре-менности, внося свой немалый вклад в дело устойчивого развития казахстан-ского общества.

Уверенно стартовавшая философская традиция, во-первых, впитала в себя все предшествующее. В этом ракурсе можно говорить о том, что в ней концентрированно представлена вся мировая философская мысль. Во-вторых, ей присуще постоянное общение, творческие контакты с сопредельными странами. В-третьих, это не замкнутая на себя и в себе профессиональная ка-ста, но содружество, как с учеными различных профилей, так и с творческой интеллигенцией в стране. Благодаря всем перечисленным обстоятельствам, она последовательно расширяет свой исследовательский горизонт.

Как известно, в становлении философской школы Казахстана особую роль играли исследования, связанные с разработкой диалектики как логики и методологии творческого мышления. Отечественные мыслители, овладев проблематикой диалектики, во многом по-своему подошли к анализу истории философии и разработке проблем диалектической логики. И, как показывает современность, школа диалектической логики не исчерпала себя; вероятно, можно говорить о том, что она сохраняет свой эвристический потенциал.

Специфика темы данной статьи обусловила обращение к основным поло-жениям казахстанской школы диалектической логики, к идее развития, пре-жде всего, что способствовало формулированию на их основе авторского определения «развивающаяся культура». При этом мы исходили из положения о том, что развитие есть категория, «предельно глубоко схватывающая суть способа бытия» [1, с. 507], характеризующая вечное обновление культуры.

Кул

ьтур

ное

насл

едие

89

Развитие есть «по преимуществу временной процесс, временная связь состояний», поскольку в области человеческой истории мы вступаем пре-имущественно в сферу бытия времени [1, с. 518]. Время является «актив-ным бытием человека. Оно не только мера его жизни, оно – пространство его развития» [1, с. 519]. Сказанное возможно проследить на примере такого социокультурного института, как музей. Эта сфера привлекает исследова-тельский интерес специалистов из различных областей социогуманитарного знания. В различных ракурсах и с различными целями его изучали и изучают историки и искусствоведы, философы и культурологи, социологи и психоло-ги, архитекторы и педагоги.

В Казахстане исследования, посвященные проблеме музея, – немного-численны [2]. Две работы – культурологическое исследование В.Н. Алиясо-вой и историческая работа Г.Ш. Файзуллиной защищены в России [3]. Кроме того, опубликованы ряд статей в материалах международных конференций [4]. И, наконец, несколько публикаций о современных музеях имеются в на-учно-популярном журнале «Мәдени мұра» [5].

В ракурсе происходящих событий и фактов, в мозаике современного бытия проблема музея кажется поначалу малозаметной, не столь значимой. Но это только на первый взгляд. Если же вдуматься глубже, окажется, что музей явля-ется органичной частью современного культурного бытия. Так, согласно Т.П. Калугиной, важнейшие этапы в развитии музея близки постмодернизму, в связи, с чем ею предлагается определение «музеефикаторский тип культуры». Его культурно-функциональный смысл составляют тенденции «музеефика-ции», «демократизации», сопряженной, в свою очередь, с «тиражированием» культурного материала. При этом музеефицирование освещается автором как защитный механизм культуры, посредством которого она «музеефицирует» себя, как бы выводя свои артефакты, нормы, образцы и образы из непосред-ственного потока реальности, где они уже не могут существовать как таковые, будучи скомпрометированными, тиражированными, лишенными подлинного «жизненного порыва». В этих условиях культура, отвечая необходимости оста-ваться живой, действенной, всепроникающей, сама себя «адаптирует», науча-ясь использовать свои «музейные экспонаты» как рабочий материал, доступ-ный и внятный самой широкой и разнородной аудитории.

Авторская периодизация включает четыре этапа. Первый этап – элли-низм, сыгравший особую роль в формировании «музейного отношения» культуры к самой себе, апогеем и буквальным воплощением которой стал александрийский Мусейон. Второй этап – маньеризм, интерпретируемый Т.П.Калугиной как константа европейского искусства и предтеча постмо-дернизма. Ее особенность обуславливалась тем, что утрата веры в будущее предопределила обращение к прошлому, вызвавшее к жизни тиражирование культурного достояния.

90

Третий этап – «музеефикаторский» период истории европейской культу-ры XIX века, для которого характерна небывалая активность, выразившая-ся, в частности, в скачкообразном увеличении числа новых музеев. В музеях той поры был безоговорочно признан приоритет науки (как содержания), на-учности (как способа презентации) и ученого-знатока (как образа музейного деятеля).

И, наконец, четвертый этап – XX век, определение которого как «му-зеефикаторского» типа основывается на том, что сама постмодернист-ская культура в известном смысле становится музеем, гигантским, почти – и намеренно! – бессистемным хранилищем ценностей или даже того, что она как таковые не чтит. Необозримой свалкой накопленных за всю историю че-ловечества артефактов, умений, отношений, образов, форм, стилей. Все это вдруг, как раз тогда, когда цивилизация, по крайней мере, западная, казалось бы, дала человеку возможность вздохнуть чуть свободнее и, помимо заботы о хлебе насущном, заняться осмыслением себя, мира и своего места в нем, – как раз в этот момент начало стремительно утрачивать свой первоначальный смысл, свою иерархию, конкретное место и функциональные связи [6].

Таким образом, музеефикаторская типология культуры, предложенная Т.П. Калугиной, содержит имплицитно аксиологический подход и вписыва-ется в данном ракурсе в антропологический принцип, присущий современ-ному музейному сообществу.

Мировоззренческий ракурс видения музейной проблемы связан с идеей музеефикации обширных территорий. Российский исследователь С.Н. Сот-никова выявляет следующие виды: а) учреждения музейного типа; б) уни-кальные исторические или историко-культурные территории; в) музейные учреждения, связанные с «мягкой музеефикацией» обширных территорий, или иначе «особо охраняемые природные территории» (ООПТ) [7].

Каковы же особенности современного музея, к каким социальным по-следствиям он приводит? Если рассматривать его в контексте диалектической логики, существуют многообразные источники развития общества. Это – и природные ресурсы, и техника, и человек, и его сознание. Методологически правильным будет подход к этой проблеме следующим образом: многообраз-ные источники развития общества следует брать в единстве, во взаимосвязи, а определяющим фактором считать самого человека. Применительно к про-блеме музея, речь должна идти не об увеличении их количества, а о развитии их качественного своеобразия в контексте современного социокультурного бытия. При подобном подходе высвечивается актуальность музея как соци-ального феномена, формирующего сознание в его бережном отношении к на-следию и способствующего экологии души человека и общества.

Таким образом, освещение музея в контексте основных положений диа-лектической логики позволяет вписать проблему данного социокультурного

Кул

ьтур

ное

насл

едие

91

института в нейтрализацию судьбоносного для современного человечества экологического кризиса. Экологическая проблематика – актуальная задача для всего мирового сообщества. Планетарный характер вопроса состоит в том, что это не только проблема восстановления Природы, но, прежде всего, внутреннего мира человека. Вот почему решение ее видится многим мыс-лителям в экологии души человека. Иными словами, речь идет о музейном отношении к Бытию, в том числе, и к бытию человека. Поскольку востребо-ваны мировоззренческие доминанты, или, если угодно, мировоззренческие императивы, культивирующие возврат в недрах рыночной эпохи к духовному, священному, сакральному. Секуляризация общества далеко увела не только музей, но и культуру, и человека от своих сакральных оснований, культуры как культа. Следовательно, восстановление подлинных мировоззренческих оснований – настоятельная задача современности.

В свете сказанного актуальна проблема музеев под открытым небом, что имеет полемически заостренный характер в аспекте сохранения природы и человечества. Вернее – человека и космоса, поскольку речь – о нематериаль-ной субстанции, о духовном отношении к Универсуму. Сегодня появляются все новые и новые археологические данные, благодаря которым, скажем, в Ре-спублике Казахстан ХХI век можно определить как эпоху археологических открытий. В ракурсе темы настоящей статьи важно возродить сакральное, трепетное отношение к ним не только как к реликтам прошлого, историче-ским памятникам, но и восстановить музейное отношение к ним как к под-линным ценностям [8].

Таким образом, на повестке дня в ХХI веке, во-первых, вопрос о рести-туции, то есть восстановлении музея в первоначальном смысле как сферы сакрального бытия. В данном ракурсе музей будущего – мусейон в античном смысле, как идея сакрального, божественного, составляющего внутреннее ядро, стержень человеческого бытия. Во-вторых, экстраполяция, то есть рас-пространение подобной ценностной доминанты в качестве мировоззренческо-го императива, как музейного отношения к Бытию. Суть не в названии, суть в духе, в идее музея как трепетном, священном отношении к Миру и к себе – Человеку. В этом смысле, возможно, обозначить трансформацию мировоз-зренческих оснований как от антропоцентризма к экоцентризму, поскольку се-годня и завтра востребована экоцентрическая картина мира [9].

1. Диалектическая логика: Категории сферы сущности и целостности. – Алма-Ата: Наука, 1987. — 544 с.

2. Жибраев С.К. Қазақ әдебиеті сабақтарында музей мұрағаттарын пайдаланудың әдістемесі – Пед.ғ.канд. авторефераты – Алматы, 2003 ж.; Ибраева А.Ғ. Қазақстанда мұражай жүйесінің қалыптасуы (1920-1940 жж.): Тарих ғ.канд. авторефераты – ҚР, Алма-ты қ., 1999 ж.; Кайназарова А.Е. Музейное дело в Казахстане (1831-1925 гг.): Дис... к.и.н. -

92

Алматы, 1995.; Нағымов Ш.Н. Батыс Қазақстан мектептері тарихын оқу-тәрбие үрдісінде пайдалану (өлкелік білім мұражайы материалдары негізінде). – Пед.ғ.канд. авторефераты – ҚР, Алматы, 2000 ж.; Тайман С.Т. Қазақстанда мұражай ісінің дамуы: тәжірибелері және проблемалары /1946-1970 жж./ - Тарих ғ.канд. авторефераты – ҚР, Қарағанды, 1999 ж.

3. Алиясова В.Н. Музеи Северного и Восточного Казахстана как центры сохранения и популяризации палеонтологических коллекций» Автореферат канд. культурологии - Кемерово, 2009.; Файзуллина Г.Ш. Культурно-образовательная деятельность музеев Казахстана в период независимости :1991-2005 гг. : Дис. ... канд. ист. наук: - М., 2005. http://www.lib.ua-ru.net/diss/cont/127729.html (Сайт электронной научной библиотеки):

4. Қазақстанның мәдени мұрасы: жаңалықтары, мәселелері, болашағы: Халықара-лық ғылыми конференцияның материалдары. 19 қазан 2005 ж. - Алматы: Абай атындағы ҚазҰПУ, 2005. 964 бет.; Инновационные явления в современной культуре Казахстана: Материалы международной научно-практической конференции. – Алматы: Жибек жолы, 2008. – 480 с.

5. Мәдени мұра – Культурное наследие. - №5 - 2009.6. Калугина Т.П. Музей и «музеефикаторский» тип культуры http://anthropology.ru/

ru/texts/kalugina/kagan_22.html (web-кафедра философской антропологии)// В диапазоне гуманитарного знания. Сборник к 80-летию профессора М.С. Кагана. - СПб.: Санкт-Петербургское философское общество. - Серия «Мыслители». - Выпуск 4. - 2001.

7. Сотникова С.Н. Музей в меняющемся мире // Обсерватория культуры. Журнал-обо-зрение. - №2. – 2007. – Российская государственная библиотека Информкультура. – С. 66 -74.

8. Бейсенбинов Т.-А. Великие каз-сакские корганы. Духовно-культурное наследие предков. Проблемы и перспективы// Ұлттық мәдениет: дәстүр мен қазіргі уақыт. Абай атындағы Қазақ Ұлттық педагогикалық университетінде философия ғылымдарының док-торы, профессор Болат Кесікқалиұлы Байжігітовті еске алуға арналған Республикалық ғылыми-практикалық конференция материалдарының жинағы. – Алматы: «КИЕ» линг-воелтану инновациялық орталығы. – 2009. – 208 б. – С. 102-106.

9. Аязбекова С.Ш. Картина мира этноса: Коркут-ата и философия музыки казахов. – Алматы: Компьютерно-издат. центр Института философии и политологии МО НРК, 1999. – 285 с.

Қанафина А. Дамушы мәдениет аясындағы мұражай

Мақала қазіргі мұражайдың жағдайы мен ерекшеліктеріне және оның мәдениеттегі рөліне арналған. Автор қастерлі болмыстың бір саласы ретіндегі мұражайдың әуел бастапқы мағынасында қайта қалыптастыруды мәдени дамудың қазіргі кезеңінде өзекті екендігін көрсетеді. Қасиеттілік идеясы адами болмыстың ішкі мәйегі мен өзегін құрауы тиіс.

Kanafina A. The Museum in the Context of a Developing Culture

Paper is devoted to the status and characteristics of the modern museum and its role culture. The author shows that topical at the present stage of cultural development is the restoration of the museum in its original sense - as the sphere of the sacred being. The idea of the divine must be the inner core and the core of human existence.

Кул

ьтур

ное

насл

едие

93

ЕУРАЗИЯЛЫҚ КЕҢІСТІКТЕГІ ҰЛТАРАЛЫҚ ҚАТЫНАСТАР МӘДЕНИЕТІ ХАҚЫНДА

Ұ.Ө. Аймбетова

Жалпы мәдениеттің еуразиялық концепциясының елімізде мойындалуы еліміздегі әртүрлі халықтар өкілдері арасында өзіндік тарихи тағдырластық пен этнопсихологиялық жақындық барлығын нақтылай түседі және со-нымен қатар олардың жеке ерекшеліктерін де мойындалуы тиіс екенін танытады. «Ресейді жетекші, немесе басымдық танытатын ел» деген түсініктің біршама ескіргенін айта кету керек. Супердержавалық ментали-тет, суперэтностық өзіндік сана паритеттік (теңқұқықтық) қатынастарды дамытуға кедергісін келтірмегені абзал. Тұтастай Еуразия халықтарының шын мәніндегі «симфониялық» мәдениетін мойындау қажеттілігіне мән беретін уақыт келді. Симфониялық тұлға – тұтас адам, өмірге қатысты эстетикалық және діни-салттың, рационалдық және сезімділіктің бірлігі болып табылады. Әлеуметтік қырдан алғанда органикалық симфониялық тұлға этикалық-діни категориядағы, деңгейдегі халық. Еуразия халқы егер ұлтаралық қатынастар мәдениетін тиісті деңгейге дейін көтере алатын болса, онда нақты симфониялық тұлға дамуының этнологиялық белгілер қатарынан тұра алады.

Еуразияшылдардың саяси идеясы еуразиялық мемлекеттіліктің бей-несін түсінуге бағытталған. Мәдениеттің үстемдігі, жекелік және ұлттық деңгейде тұлғалардың өзін-өзі тануы – ұлтты дамытудың принциптері мен талаптары болып есептелген және еуразиялық өркениеттің идеалдарына сәйкес келеді. Еуразиялық бірлік – еуразияшылдар үшін тарихи, мәдени, тілдік және саяси бірлік үшін қажетті үлгі болды. Міне, сондықтан «бірлік бар жерде тірлік бар» деген қазақтың мақалының орынды қолданылатын жері Еуразия кеңістігі үшін маңыздылығы артып отыр. Көптеген ресей зерттеушілері еуразияшылдықты Ресейдің автономиялығы мен ерекше өркениет миссиясы туралы идеясымен жақындастырады, сөйтіп, оның қызметін абстракциялай түседі. Ал біздің отандық зерттеушілердің пай-ымдауынша, Еуразияны өркендету бірегей әлеуметтік-мәдени, этникалық құрылымдарды нығайтумен астасуы қажет екендігімен байланыстырыла-ды және Орталық Азия халқының атқарған тарихи рөліне мән беріп, оның лайықты орнын тарихи санада бағалаудың маңыздылығын күн тәртібіне қояды.

Тарихтағы көрнекті тұлғалар оңашаланған, қарым-қатынас жағынан алғанда шектеулі кеңістікте, қауымдастық ауқымында келмейді. Олар

Ұ.Ө. Аймбетова

Евразийский диалог

94

көбінесе ұлт өкілінің басқа әлеммен етене байланысқа түскен кезінде пәрменді даму жолына түскенін байқаймыз. Мәселен, қазақстандық фило-соф Г.К. Шалабаева былай дейді: «Шығыстың ұлы ғұламасы, ғаламшар ауқымындағы тұлға Әбу Насыр әл-Фараби кемеңгерлер, шешендер және барлық шайырлар бірге өмір сүретін «ұжымдық қала» туралы жазған кезде көп ұлтты және алуан түрлі мәдени адамзат қоғамдастарының басымдығын көре білген. Өзі де бейбіт өмір сүйгіш адам бола отырып, барлық халық-тардың бірігу қажеттілігіне, бұл ретте басты шарт ішкі, рухани етенелік, дүниеге ортақ көзқарас, «адами» қасиет болуға тиіс екеніне кәміл сенім-ді болды. Сондықтан еуразияшылдық ұғымы Батыс пен Шығыстың кереғар-лығын еңсеру, оған қоса, олардың үздік өнегелерін қабыстыруға тиіс қабілетіне негізделген қатынастардың тұрпаты ретінде түсінілуге тиіс»[1, 52б]. Автордың орынды пайымдауынша, Батысқа да, Шығысқа да өзіндік артықшылық беруге болмайды, яғни «өмірді кейінге қарай тартатын кереғарлық үрдістер екі жақтың да кеңістігінде де кездесуі мүмкін» деген ойды тұжырымдайды. Әрине, алға тартатын күштер болатынын атап өткен жөн. Өйтпесе, қоғамдық өмірде әлеуметтік, саяси күйзелістер белең алып, басымдық танытып кетері де белгілі.

Шыныменде әмбебап үлгі боларлық тұрғыдан алғанда бізге Шығыстық діл мен әлеуметтік-психологиялық құндылықтар, рухани үрдістер жақын. Бірақ Батыстың өзі әлемге талай көрнекті тұлғаларды, керемет ғылыми жаңалықтарды сыйлағанын да жоққа шығаруға болмайды. Шығыс пен Батыстың қиылысында, тоқайласқан жерінде орналасқан халықтар үшін, ұлттардың тағдыры үшін екі жақтың да ықпалы біршама пәрменді бо-лып келгенін айта кетуге болады. Әсіресе, орыс пен қазақ халықтары осы тұрғыдан алғанда ұқсас үрдістерді, мәдени әсерлерді сезініп келгенін мой-ындау керек. Осы орайда төмендегі тұжырымдардың өзіндік орынды орны бар: «Еуразияшылдық ұғымы рухани ортаның феномені ретінде қазақ және орыс халықтарының тұла бойына, менталитетіне сіңген. Дархандық, кең пейілдік, табиғатпен етенелік, дүниемен жарасымдылық – осы қасиеттердің барлығы еуразиялық идеяға жақын» [1, 52б].

Еуразияшылдықтың мемлекеттілік туралы идеясы ұлттық және ру-хани төзімділікке негізделіп, еуразияшылдар ұлтшылдық және діни табынушылық сұрақтарында еркіндік принципін дәріптейді. Еуразия-шылдық концепцияның қалыптасуының басы халықтардың өзін-өзі тануға, өзінің тарихи тағдыры және бірегейлігіне қарай бағытталған қадамдарымен астасып жатады. Еуразияшылдар Ресей – Еуразия «сим-фониялық» мәдениетін мойындаудан алыстамады. Тарихи тағдырдың ортақтығы негізіндегі Еуразияның бірлігі еуразияшылдар үшін мәдени, тілдік, тарихи және саяси бірліктің үлгісі болып қала берді. Отандық зерттеушілер Еуразияны бірегей әлеуметтік мәдени және Азия халқының

Евр

азий

ский

диа

лог

95

атқарған тарихи рөліне мән беріп, Л.Н. Гумилевтың идеясын дамыта отырып, еуропалық және басқа өркениетті өзіне қарама-қарсы қоймайды. Сондықтан еуразияшылдық құбылысына назар аудару ешқашанда өзіміздің ұлттық келбетімізді ұмыту деген түсініктерді туындатпайды.

Жалпы дүниенің ұғынудың, оны философиялық зерделеудің ұлттық типі болатындығы жөнінде көптеген терең тұжырымдар айтылуда. Өзінің терең маңынасы бойынша жалпыадамзаттық құбылыстар болып келетін философия мен ғылымдар, өнер мен діни сенімдер кейде ұлттық болмыстың өзіндік сүзгісінен, елегінен өтеді. Оған таң қалуға болмайды. Осыған орай кейбір халықтардағы осы мағынадағы ұқсастықтары олардың бір-бірін өзара жақындататыны сөзсіз, ал енді өзіндік сапалы айырмашылықтар кей-де ұлтаралық қатынастарды белгілі бір күйзелістер мен қайшылықтарға алып келуі де ғажап емес. Дегенмен, әрбір халықтың өзіндік бірегейлігін сақтау да жалпыадамзаттық мәдениеттің тарихи алуандық, көптүрлілік негіздерін қалыптастыруда маңызды болып келеді.

Сондықтан қазақ халқының басқа халықтар сияқты өзіндік мәдени келбеті мен философиялық ойлау жүйесі тарихи маңызды құбылыс екенін атап өту керек. Ол руханияттың маңызды қыры ретінде қалыптасқанын және оның қайталанбас өзіндік ерекшеліктері бар екендігін ескеру қажет. Мәселен, еліміздегі кейбір зерттеушілердің “… біз өзімізге этникалық тегіміз жағынан келсек, мың жылдан аса мәдениетіміз, тарихымыз, фило-софиямыз бар халықпыз”[2, 136б], - деген тұжырымдардан қазақ халқының басқа түркі және славян халықтары іспетті әлем туралы образдары мен түсініктерін жүйелі қалыптастырғанын байқаймыз. Мәселе, осы рухани байлықты халқымыздың игілігіне жаратуда болып отыр. Осы тұрғыдан алғанда Еуразиялық ділдің ортақ құндылықтары мамандардың біріге зерттеуінің нысанына айналғаны абзал.

Өзінің ұлттық ерекшелігін әрбір этноқауымдастық мәдениеттердің өзара пәрменді әрекеттесу заманында сақтап қалуға тырысуы заңды құбылыс. Онсыз ұлттық келбет жоғалып кетуі де ғажап емес. «Ұлттық өзіндік ерекшелік басқа ұлттармен салыстырғанда ғана түсінікті болады, оны басқаша айқындау мүмкін емес. Ұлтаралық қарым-қатынас болмаса, ұлттық өзіндік ерекшелік өз мәнін жоғалтады. Өзінің ұлтынан айрылған жеке адам ұзақ уақыт бойы өзінің ұлттық қасиетін сақтап қалады. Егер ол сіңісіп кететін болса, бұл процесс кемінде бір ұрпаққа жалғасады»[1, 68б]. Бұл жерде айтылып отырылған тұжырымдар қазіргі заманда өзектілігімен көрініс беріп отырған диаспоралық өзіндік сананың өзіндік қасиеттері болып отыр. Жалпы әлемде басқа этноәлеуметтік ортаға сіңісіп кеткен этникалық топтар әр түрлі кейіпте өзінің сипатын көрсетіп жүргенін де байқауға болады. Тіптен, әр түрлі елдердегі қазақ диаспорасының өзі жергілікті басымдық танытатын этникалық қауымдастықтармен

96

қатынастарға бара отырып өзінің этникалық келбетін әртүрлі деңгейде сақтай алғанын атап өтуге болады[3]. Бұл мәселе Еуразиялық кеңістікте өзіндік ғылыми сипаттамаларға ие екендігін және қазақстандық маман-дар біршама зерттегенін байқаймыз.

Үлкен Еуразиялық кеңістіктің ішіндегі қазақстандық қоғамның, басқа қауымдастықтардағыдай өзіндік ерекшеліктері мен дәстүрлері бар. Сол ерекше әлеуметтік ортаға ғасырлар бойы үйренісіп кеткен адамға есейген шақта жаңа ортаға үйренісу оңай емес. Әсіресе, жас мөлшері елуден асқан адамдар жаңа тәртіптерді бойына сіңіріп кетуі оңай емес. Біздің елге көшіп келген қандастарымызға Қазақстан жерінде үйренісу, бейімделу, басқаша айтқанда этникалық адаптациядан өту оңай болмағаны сияқты елімізден тоқсаныншы жылдары қоныс аударған орыстар мен украиндар, немістер мен гректер үшін тарихи отанына сапар шегу драмалық оқиғаларға толы болды. Қанша дегенмен жастық шағы өткен, барлық өмірдің ыстық, суығын сезіндірген қазақ жері қимас ортаға айналғаны көрініп тұрды. Мәселен, Германия жеріне қоныс аударған неміс халқының көп болмаса да кейбір өкілдерінің қазақ жеріне оралғанына да куә болудамыз. Өкінішке орай Отанымызға оралған қазақ оралмандарының, яғни репатрианттардың ара-сында кейбір қандастарымыз Моңғолия мен кейбір басқа елдерге қайтып көшіп кету деректері де некен саяқ болса да кездесіп тұрады. Осылардың барлығы әлеуметтік болмыстағы кездейсоқ құбылыстар емес. Өйткені, адамның белгілі бір әлеуметтік ортаға, табиғатқа, дәстүрлер ережесіне, сая-си тәртіпке ерекше бейімделіп кетуінің оңай емес екендігін білдіреді.

Еуразиялық кеңістіктің ішкі этникалық бірлігін қалыптастырып тұрған процестердің қатарына саясаткерлер халықтар достығы, орнықты ұлт са-ясаты екендігіне сендіріп келгені белгілі. Ондай саясат кезінде социа-лизм ұстанымдарына сәйкес мағынада жүргізілгені де белгілі. Бірақ кеңес одағының ыдырауы бұл саясаттың біршама осал жақтарын да көрсетіп берді. Шөлмектен шыққан жындай болып бұрынғы кеңестік мемлекеттер территориясында ұлтаралық қатынастар саласында қазіргі таңда көптеген теріс мағынадағы әрекеттердің көрініс беріп жатқанын да байқаймыз. Өткен ғасырдың аяғында бұл үрдіс біршама елдерді шарпып өтті. 1986 жылдың желтоқсан оқиғалары осы кеңестік ұлт саясатының теріс мағынадағы көрінісі еді. Бұл процестер кезінде ұлттар арасында шендесу, текетірестік, полярлы арақашықтықты орнатуға әкелетін үрдістер болып табылды және ол этносаралық сиысушылықты шиеленістіретін, асқындыратын үрдіс екенін де атап өтуге болады. Сондықтан Еуразиялық кеңістік өзінің мәдени және рухани мағынадағы тарих алдындағы міндетін жоғары деңгейде атқаруы үшін сол үлкен территориядағы адамдардың өміріне барынша қолайлы болуы керек. Демек, ол әрбір азаматқа нағыз бақытты өмір сүрудің мекеніне айналуы үшін ұлтаралық диалогтың барлық қырларын, тетіктерін

Евр

азий

ский

диа

лог

97

іске қосуы тиіс екендігін, көпэтносты ортадағы ұлтаралық сыйсушылықтың құндылығын дәріптеудің барлық мүмкіндіктерін пайдалану керек екенін айта кеткен жөн. Міне, осындай бір қарағанда қарапайым мағынадағы адамаралық қатынастардың шынайы байыбына барған ел ғана өз болашағын қазіргі тарихи кезеңде қалыптастыра бастайды және ол өзін әлемге қарама-қайшы қоюдан сақтап, керісінше өзара диалогтың қажеттілігін танытады.

Еуразиязиялық кеңістіктегі ұлтаралық қатынастардың өзіндік сипат-тамасын беру барысында орыс халқының, оның мәдениетінің орны ерек-ше екенін атап өтуге болады. Сондықтан орыстардың тарихта атақаратын рөлі туралы ойлардың ішінен Н. Бердяевтың ХХ ғасырдың басында айтып кеткен тұжырымдарына тоқталатын болсақ, онда ол белгілі бір деңгейдегі позицияларды байқататынын аңғаруға болады. Н.Бердяевтің пайымдауын-ша, «орыс идеясы» дін мен мәдениеттердің өзара бірлігі мен түсіністігіне қызмет етіп, орыстар болса өзара байланыстырушы және топтастырушы функцияны атқаруы тиіс. «Россия, занимающая место посредника между Востоком и Западом, призвана сыграть великую роль в приведении че-ловечества к единству ... Мессианское сознание не есть националистиче-ское сознание... Это универсальное сознание»[4,19б],- деп атап көрсетеді. Әрине, адамзаттың бірігуі оңай дүние емес. Осы күрделі де маңызды қызметті атқарудың мүмкіндіктерін орыс халқының бойынан табуға тыры-суы Н.Бердяевтің өз халқын өте жақсы көрушілігінен және мәдениеттердің Еуразиялық кеңістіктегі ықпалдасуында орыс мәдениетінің ерекше рөл атқаратынынан деп ойлауға болады.

ХХI ғасырдың басындағы Ресейдегі орыс зерттеушілері орыс хал-қының Еуразиялық кеңістіктегі әмбебап және мессиандық рөлінен гөрі теңқұқықты сұхбатқа дайындығы туралы мәселелерді қозғайды. Мәселен, А.Давыдов төмендегідей тұжырымдарды ортаға салады: «Говоря о меж-национальном общении и тем более о диалоге различных культур можно тогда, когда говорящий, осмысливая свою позицию по тому или иному во-просу, пытается оценить проблему с точки зрения оппонента и только по-том определяет свою. Такое взаимопроникновение противоположностей в мышлении подразумевает презумпцию абсолютного равенства в диалоге. Презумпция равенства порождает главное – диалогичность сторон и соз-дает возможность формирования продуктивных синтезов. Чрезвычайно важно нам на конгрессе понять, каким языком мы, русские, разговариваем с казахами, грузинами, азербайджанцами и другими нашими соседями, и какими должны быть логика и язык евразийского общения в возможном диалоге культур»[5, 23б].

Жоғарыдағы айтылған тұжырымдардан ғалымның нағыз өркениет-тілік деңгейдегі қарым-қатынастың үлгісін отандастарына ұсынғанын байқаймыз. Диалогқа қатысушы субъектілердің біреуі жетілген, әмбебап,

98

жоғарғы деңгейдегі мәдениеттің өкілі ал екіншісі кенжелеу мәдениеттің өкілі, «ол басқадан үйренуге тиісті» деген таптаурындық түсініктер басымдық танытатын болса, онда ешқандай теңдігі сақталған үйлесімді қатынастардың өрбуі мүмкін емес. Бір мәдениеттің екіншісінен кейбір артықшылығы бар екендігі алға тартылып тұрады. Сондықтан әрбір мәде-ниет тасымалдаушыларының осы бір дүниетанымдық іргетас деңгейіндегі қайшылықтарды тұлғалық деңгейде жеңбейінше шынайы диалог орна-майды.

Алайда ресейлік зерттеушілер ішінде асыра сілтеуші түсініктер де кездеседі. Мәселен, А. Дугиннің «Основы геополитики» еңбегінде төмендегідей тұжырымдар пайымдалған: «Орыс халқының жүйелі тари-хи қауымын империяны құрушы, континентті жинаушы ретінде қабылдау керек. Орыстар тек жаңа империяның шеңберінде қалады. Бұл империя геосаяси логикада осы ретте алда өткен империялардан стратегиялық және кеңістіктігі жағынан асып түсуі қажет. Осыдан туындайтыны, Жаңа им-перия еуразиялық, ұлыконтинентальді, ал болашақта - Әлемдік деңгейде бола түседі» [24, 213 б.]. Өзінің ойында сонымен қатар дүниетанымның ерекше «орыстық» типі, яғни автор «Дүниежүзі тарихында соңғы сөзді өз жағына тартып, эсхатологияға бағытталған» ойды жеткізеді [6, 191 б.]. Дегенмен, Еуразиялық кеңістіктегі «еуразиялық идея» бір халықтың ғана мүддесінің шеңберінде топтаспауы керек, ол заманауи талаптарға сәйкес барлық халықтардың дамуына бірдей мүмкіндік жасауымен жасамаз бо-лары анық.

Қазақстандық философ Амангелді Айталының пайымдауынша: «...Еуразия идеясымен әртүрлі ниет-пиғылдар байланыстырылады. Мы-салы, орыс философы А.Дугиннің еуразияшылдығы қатерлі. Ол орыс интеллектуалдарының арасында үлкен беделге ие. Қазақстанға да келіп жүрген белсенді ғалым. Фашизм теориясын зерттеуші неміс филосо-фы А.Умланд оны фашизмнің орыс филиалының жетекшісіне теңейді. Ресейдің болашақ жаңаруын А.Дугин, оның теориясын кеңейтіп Кеңес Одағынан да зор Еуразиялық супердержаваға айналуымен байланысты-рады. Ол үшін бүгін ТМД елдерін орыс тілі, экономикасы, ақпаратының ықпалында ұстау, Ресейде көршілерден көбірек мамандар дайындап, олар-ды бірте-бірте біртұтас еуразиялық мемлекетке бейімдеу саясаты жүзеге асырылуда. А.Дугин гитлеризмді фашизмнің қолайсыз түрі деп сынап, жалпы фашизмді қолдайтынын жасырмайды (“Вопросы философии”, 2006 ж. №2, 13-бет, №12, 75-81-беттер). Супердержаваға бірінші болып енетін орыс тілді Қазақстан деп есептейтіндер аз емес»[7].

Жоғарыдағы сыни талдаулардан қоғамдық санадағы біршама қайшы-лықты үрдістерді байқаймыз. Олардың тек көрші Ресей жерінде ғана емес, сонымен қатар Қазақстан аумағында да байқаларына күмән келтіруге

Евр

азий

ский

диа

лог

99

болмайды. Ол ашық түрде болмаса да, латентті кейіпте, жасырын түрінде деструктивті идеяларға жақындық таныту қадамдары бар екенін болжам-дап келтіруге болады. Жалпы Еуразиялық идеяның ең негізгі гуманистік жетекші принципін басымдылықта ұстау міндеті әрбір мәдени субъект үшін алда тұрғаны белгілі. Сонымен қатар бұл мәселе әрбір ұлттың руха-ни жетілу мәселесімен астасып жатады. Оны жоққа шығару өз кезегінде нигилистік ұстанымдарға жетелейді, фашизмді қолдауға дейін жетелейді. Ол мәдениетердің тең құқылы әрекеттесіп, сұқбаттасып, маргиналдық жағдайға түсіп кетпеуге негіз болады. Жалпы рухани кемелденудің жо-лына түспей ұлттың өзіндік этностық төлтумалығы, тарих сахнасындағы өзіндік келбеті қалыптаспайды. Мемлекеттің өркениетті даму жолын таңдауы да осындай құндылықтар жүйесін сараптауда өткізумен бай-ланысты. Жалпы рухани мәдениеттің өзіндік іргетасы қоғамдық бол-маста пәрменді түрде қаланғаны абзал. Мәдениеттер арасындағы өзара ықпалдасу мен кірігу әрбір этникалық мәдениеттің өзіндік рухани иммунитетін күшейту мәселесімен де астасады. Сондықтан қазіргі жаһандану заманында этносаралық қарым-қатынастардағы төзімділігі, яғни олардың өзара мәмілеге келуі өзектеніп жатқанын жасыруға болмай-ды. Төзімділіктің оң мағынасындағы биік деңгейі халықтарды бір-біріне жақындатуға, мәдениеттерді ықпалдастыруға қызмет ететін белгілі. Осын-дай конструктивті сипаты бар әрекет ғана Еуразиялық кеңістікте өрбігені шын мәнінде барлық тарихи субъектілер үшін тиімді болары анық.

Еуразиялық елдердің ынтымақтастығы негізінен экономикалық сала-да өз даму жолын үдету мақсатында қажетті. Ол ортақ мәселелерді біріге шешім табу бағдарында өз жемісін береді және серіктестік саясатын дамы-та алады. Біріктіруші экономикалық қызығушылықтарға Еуропа мен Азия елдерінің энерго ресурстарын тасымалдауда туындай алады. Қазақстан Республикасының Президенті Н.Ә. Назарбаевтың Еуразия елдерінің ортақ экономикалық кеңістік шеңберіндегі ынтымақтастығы туралы берілген идеясы практикалық саясатта өз орынын иемдене бастады. Экологиялық жобаларды ғылыми әзірлеп, практикаға енгізу және басқа да қадамдарды атқару Еуразия елдерінің біріккен саналы жігерін талап етеді.

1. Шалабаева Г.К. Евразийство сквозь призму изобразительного искусства Казахстана. Алматы, 2010.-251с.

2. Нысанбаев А.Н. Қазақстан. Демократия. Рухани жаңару. Казахстан. Де-мократия. Духовное обновление. Алматы: Қазақ энциклопедиясы, 1999. –263б.

3. Еуразиялық интеграция және қазақ диаспорасы. Алматы: Жеті жарғы, 2007.-245б.

4. Бердяев Н. Судьба России. М.: Мысль, 1990.-234б.5. Давыдов А. Диалог культур: как развернуть его на евразийском простран-

100

стве? (Доклад на Шестом Евразийском Телефоруме –Москва, 27 октября – 1 но-ября 2003 года) // Аль-Фараби. 2004. №4. С.23-31.

6. Дугин А. Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России: Мыс-лить пространством. — Изд-е 4-е. — М.: Арктогея-центр, 2000. 928с.

7. Айталы А. Ұлт саясаты: басымдықтар мен мақсаттар. Ұлт саясатының мәні // Егемен Қазақстан. 2008ж. 3 қыркүйек. 4-б.

Аймбетова У.У. О культуре межнациональных отношений на евра-зийском пространстве

В научной статье проведен социально-философский анализ культуры межнациональных отношений как исторического и социально-психологи-ческого феномена. Выявлены ключевые аспекты перехода казахстанского общества от тоталитаризма к построению демократического общества, кро-ме того, на основе этносоциального и сравнительного анализа современ-ного постсоветского культурного пространства показаны содержательные стороны евразийской идеи.

Aimbetova U.U. About Culture of International Relations on the Eurasian Space

The socially-philosophical analysis of culture of international relations as historical and socially-psychological phenomenon is carried out in the scientific article. Key aspects of transition of the Kazakhstan society from totalitarianism to construction of a democratic society are revealed, besides, on the basis of the ethno social and comparative analysis of modern Post-Soviet cultural space the substantial parties of the Eurasian idea are shown.

Евр

азий

ский

диа

лог

101

РЕФОРМИРОВАНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ: ПОЛЕМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ МОДЕРНИЗАЦИИ АТТЕСТАЦИИ НАУЧНЫХ КАДРОВ

В современной системе высшего образования и подготовки научных кадров реализуется много полезных и конструктивных нововведений, ко-торые позитивно сказываются на качестве учебного процесса, повышении конкурентоспособности выпускника вуза, развитии научно-профессио-нальной квалификации ученого.

Но реформы не могут протекать гладко, «без сучка и задоринки». Прак-тика, реальная жизнь ставит вопросы, на которые, как правило, не просто найти однозначные и правильные ответы. Реформа – это процесс, это конти-нуум, который имеет свою длительность, особое состояние на том или ином этапе своей «длительности». Порой, одни начинания, расцениваемые на пер-вых этапах как позитивные, на последующих этапах расцениваются как не-достаточно полезные и требующие определенной коррекции и доработки.

Анализу некоторых таких неоднозначно оцениваемых профессиональ-ным научно-педагогическим сообществом мероприятий реформы в отече-ственном научно-образовательном пространстве России и ряда стран пост-советского пространства посвящена данная статья.

На взгляд автора, эти мероприятия актуализируют уместность смысло-вого контекста поговорки, когда «Вместе с водой выплеснули и ребенка». В применении этого известного афоризма устного народного творчества к процессам, проистекающим из событий названной выше реформы, следует уточнить: «не одного «ребенка», а двух».

Первый «ребенок», которого «нечаянно» выплеснули в РК в процессе мо-дернизации высшей школы вместе с «водой» старого, консервативного, до-реформенного, это - «генералитет» науки, институт «Больших докторов»; Судя по удивительной схожести реформирования и модернизации высшей школы в Казахстане и России, при неоспоримом лидерстве Казахстана в мо-дернизационных трендах, можно предположить, что в ближайшем десятиле-тии вопрос введения «PhD» актуализируется и в РФ. Хочу подчеркнуть, что это очень полезный в современных условиях стратегический тренд, способ-ствующий развитию интеграции и академической мобильности в междуна-родном образовательном пространстве.

Но! В России введение института «болонского» доктора может произой-ти так, как это произошло в суверенном Казахстане: на этом дифференциа-

Евразийский диалог

102

ция ученых степеней почему-то оборвалась, и институт «гранд-докторства» почему-то остался за пределами правовой регламентации своего присутствия в научно-профессиональном сообществе страны, уверенно идущей по пути реформ, являющейся общепризнанным лидером модернизации и реформи-рования на постсоветском пространстве.

Второй «ребенок», которого столь же неожиданно «выплеснули» с «во-дой» устаревших методик, программ и квалификаций, – это статус обла-дателя диплома о высшем образования, полученный в «до-бакалаврский» период. Этот казус имеет более широкое распространение на постсоветском пространстве, чем первый, включая и Казахстан, и Россию.

Цель данной статьи – в конструктивном ключе попытаться проанализи-ровать, во-первых, каким образом в международном опыте сложился фор-мат «генералитета науки» – «Больших», или «Гранд»-докторов и, во-вторых, каким академическим статусом в мировом образовательном пространстве обладают выпускники высших учебных заведений, успешно выполнившие программы высшего образования, рассчитанных на 5-6 лет обучения.

Возможно, эти аналитические размышления, осуществленные на осно-ве обращения к международному опыту, послужат конструктивным поводом для формирования новых аргументов в дискуссии об устранении «генерали-тета» большой науки в Казахстане и позволят предупредить возникновение подобной ситуации в России.

Обращение к анализу названных вопросов, позволит, в конечном итоге, уяснить динамику и вектор позитивных трендов как казахстанской, так и рос-сийской реформ в сфере науки и образования в целом, и социального образо-вания в частности.

Основные положения, которые обосновываются далее в тексте, сформи-рованы в рекомендательной форме. Их обсуждение, на взгляд автора, акту-ально для научно-теоретических конференций, методических семинаров и иных форумов профессионалов от науки и образования.

Всего таких положений два: 1. Ученую (академическую) степень отечественной «до-болонской» систе-

мы аттестации научных кадров «Доктор наук» очень важно сохранить в новой «про-болонской системе», создав, по аналогии с мировым международным опы-том, новый институт «гранд-докторов» с соответствующей процедурой атте-стации научных кадров на эту высшую в мировом научном сообществе ученую степень.

2. «Академическую степень» обладателя диплома о высшем образовании, полученном до введения академических степеней «бакалавр» и «магистр», це-лесообразно приравнивать к академической степени магистра после профиль-ной магистратуры и имеет смысл продумать пути, чтобы обладатель такого ди-плома имел возможность более облегченно, чем бакалавр, поступать в малую докторантуру «PhD».

Евр

азий

ский

диа

лог

103

На сегодня представители этой группы лиц такой возможности лишены, несмотря на то, что они 5-6 лет учились по программам фундаментально-ори-ентированного высшего образования, им, по нынешним требованиям, следует закончить магистратуру, прежде чем поступать на «PhD».

Приравнивание статуса выпускников «специалитета» к статусу магистра после профильной магистратуры позволить расширить спектр кандидатов в «малую докторантуру» и расширить возможности для всех лиц, вне зависи-мости от их возраста, попробовать свои силы на научном поприще, особенно в сфере социальной работы.

Следует отметить, что много практиков, работающих в системе социаль-ного обслуживания населения, занимающих высокие позиции в менеджмен-те и топ-менеджменте социальной работы, являются именно таким «облада-телями дипломов о высшем образовании, выполнивших 5-6 летние образова-тельные программы».

Практическая реализация данного положения позволит гармонично ис-пользовать богатый практический опыт представителей корпуса практиков, менеджеров и топ-менеджеров как социальной сферы, так и ряда иных сфер деятельности в научной аналитике «малой докторской» диссертации в «PhD»-докторантуре, особенно по социальной работе.

Полемика вокруг реформы высшей школы во всех странах пост-советского пространства проходила и проходит очень бурно и, по ряду пози-ций, крайне остро. Обзор научно-педагогических дебатов по этому поводу не является предметом данной статьи. Автор предполагает остановиться более подробно на позитивных возможностях, которые реально содержатся в трен-дах кредитно-модульной системы обучения.

Во-первых, внедрение академических степеней «бакалавр», «магистр», «PhD» позволят более адекватно на уровне мирового образовательного про-странства позиционировать как представителей отечественного научно-педа-гогического сообщества, так и значимых «пользователей» образовательных услуг высшей школы – студентов, выпускников.

Автор сожалеет, что, увлекшись бурной дискуссией о некой «недоучен-ности» бакалавра, профессиональный корпус высшей школы постсоветских стран, особенно России, не обратил должного внимания на утрату такой но-стрификации, уровня соответствия обладателей диплома о высшем образова-нии, полученных до введения бакалавриата и магистратуры.

В образовательной практике на мировом образовательном пространстве бакалавриат – это безусловное и неоспоримое ВЫСШЕЕ практико-ориенти-рованное образование. Но – без права преподавать в вузе, заниматься наукой.

Магистратура во всем мире имеет два формата своих образовательных программ и получаемой по ее завершению квалификации, детерминирую-щей возможности, штатные должности дальнейшей работы магистра. Это

104

– профильная магистратура, которая по учебной нагрузке рассчитана на один год и не превышает, как правило, более 90 кредитов. Выпускник профиль-ной магистратуры, не может преподавать в вузе, но может занимать более высокие должности, чем бакалавр.

По статусу знаний, компетентностей и возможностей обладатель «со-ветского» диплома о высшем образовании, а также выпускники вузов, полу-чившие дипломы до введения степеней «бакалавр» и «магистр» могут но-стрифицироваться, соответствовать по новой «болонской» классификации как магистры, получившие степень в «профильной магистратуре».

Магистранты же, прослушавшие программу двухгодичной магистрату-ры, которая по объему учебной нагрузки начинается от 120 кредитов, облада-ют более высоким, чем у традиционных «советских» обладателей дипломов о высшем образовании, научно-педагогическим статусом.

Итак, на сегодня мы в связи с введением кредитно-модульной системы высшего образования «потеряли» должный статус у обладателя «советского» диплома о высшем образовании, у выпускника «специалитета». Мы лишили их, ни много, ни мало - возможности продолжать научную карьеру, не затра-чивая лишнее время на получение уже включенного в их программу высшего образования академического уровня.

Практически это выражается в том, что «специалист» в «до-болонской» системе отечественного научно-образовательного пространства имел воз-можность поступать в аспирантуру, пробовать себя в качестве преподавателя вуза на ассистентских позициях. Сейчас – он эту возможность утратил.

На мой взгляд, это недоработка на уровне перерасчета соответствия уров-ней академических степеней. Еще раз хочу отметить, что уровень «Специ-алист» должен соответствовать уровню магистра профильной магистратуры. Тогда ему открываются те же возможности, которые ему были доступны в «до-болонском» образовании.

Мы много говорим о насущной потребности привлечения молодежи в на-уку. Но факт изъятия у выпускника «специалитета» возможности поступле-ния в малую «PhD-докторантуру» - «аспирантуру» (в терминах до-болонской классификации») вряд ли можно классифицировать как полезный и кон-структивный тренд реформы.

Особо хочу обратить внимание на то, что введение новой академической степени «PhD» не столь болезненно для ее «до-болонского» эквивалента – «Кандидата наук».

В ряде стран постсоветского пространства, включая Республику Казахстан, уже с начала 90-х годов в дипломах о присвоении ученой степени кандидата наук указывался международный эквивалент полученной ученой степени - «PhD».

Уровень диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук и ака-демической степени «PhD» практически идентичен. Столь же сложна, пред-

Евр

азий

ский

диа

лог

105

ставительна и ответственна по своей процедуре защита и итоговая высшая аттестационная оценка представляемой на соискание искомой ученой степе-ни диссертации.

Таким образом, при введении новой «болонской» классификации на-учных кадров и нового «болонского» перечня академических степеней для выпускников высшей школы постсоветского пространства мы, на мой взгляд, совершенно безосновательно, во-первых, лишили возможности специалиста продолжать свою научно-педагогическую карьеру путем поступления на тот уровень после-дипломного образования, который ранее был ему доступен – аспирантуру (по до-болонской классификации), которая в болонской ква-лификации стала называться «докторантурой», исходя из того, что кандидат наук в новом табеле о рангах стал называться как во всем мире - «PhD».

Во-вторых, а это, на мой взгляд, еще большая утрата для статуса отече-ственной науки и перспектив развития ее кадрового потенциала – мы, увлек-шись бурными дебатами о роли физкультуры и основ безопасности жизнеде-ятельности в программах средней школы, острой полемикой о недостаточном для полноценного обладателя высшего образования уровне подготовки бака-лавра, «потеряли» возможность дальнейшего развития «генералитета» науки. В «про-болонской» классификации академических степеней, име-ющей хождение в образовательном пространстве экс-СССР, полностью устранен, «ликвидирован как класс» институт «Больших» докторов.

Этот феномен крайне неполезен как с точки зрения перспектив форми-рования высококвалифицированного национального профессионального научного сообщества, так и с точки зрения вероятной перспективы деструк-тивной путаницы в научном сообществе, усложнении иерархии экспертной оценки между новыми «маленькими» докторами – «PhD» и до-болонскими «Большими» докторами – «докторами наук» классической до-болонской системы.

Хочу также обратить внимание на то, что динамика развития научно-ака-демических коллективов, особенности личностного и делового взаимодей-ствия в них ученых отличаются высокой степенью конкурентности и элемен-ты весьма противоречивого соревнования «звезд». Это естественные, законо-мерные процессы, типичные для творческих коллективов. Закономерности формирования социально-психологического климата в научном коллективе весьма схожи с таковым в театральном коллективе. Безусловно, этот вопрос обладает в определенной степени дискуссионным характером.

Но, вряд ли, у кого-либо вызовет возражение гипотеза о том, что нивели-ровка статуса «Большого» доктора наук по до-болонской классификации до статуса «маленького» доктора «Ph.D» по «про-болонской» классификации с высокой степенью вероятности может провоцировать деструктивное услож-нение делового и межличностного взаимодействия в научных коллективах, в

106

которых будут работать «Большие» доктора «до-болонской» классификации ученых степеней и «болонские» малые доктора.

Во всем мире, существуют аналоги ученой степени, соответствующие степени «Доктор наук» по нашей отечественной «до-болонской» классифи-кации. Хочу обратить внимание, что именно по этой причине, размышляя об особенностях новой классификации ученых степеней в отечественном образовательном пространстве, я преднамеренно ее дифференцирую как «про-болонскую». Потому что как в странах – участницах Болонского про-цесса, так и во всем мировом научно-образовательном пространстве имеет место особо элитный уровень научных кадров – обладатели так называемых «Пост-докторских» степеней.

Во всем мире, кроме образовательных программ по бакалавриату, маги-стратуре, помимо программ подготовки «PhD», достаточно четко и читаемо представлен высший уровень исследовательского формата научных работ и их итоговой аттестации – это программы «пост-докторских» исследований.

Я полагаю, что казахстанским ученым, выполнившим работы на соискание ученой степени доктора наук по до-болонской классификации, но не успевшим их защитить в диссертационных советах страны, в связи с их упразднением, будет полезно обратить свое внимание на поиск программ «пост-доков» в ми-ровом образовательном пространстве. Балтийский тренинговый центр, распо-ложенный в Санкт-Петербурге, начал администрирование проекта, направлен-ного на установление международных партнерских связей с международными «пост-док» программами в странах Скандинавии и Центральной Европы.

Следует подчеркнуть, что отличительной чертой европейских пост-докторских (гранд-докторских) программ является их особая элитарность и «штучность». Практики массового исхода «PhD» в гранд-доктора в европей-ском образовательном пространстве не наблюдается. Но это именно тот уро-вень, который в наших «до-болонских» классификациях дифференцировался как «Доктор наук».

Правда, здесь не столь однозначно как с «PhD», обстоят дела с наимено-ванием самой «пост-докторской» или «гранд-докторской» степени в страно-вых научных профессиональных сообществах.

Но в контексте вопроса о том, что в новых «про-болонских» классифи-кациях ученых степеней «гранд-докторский» уровень просто-напросто «за-были», «потеряли» «ликвидировали» (и я опасаюсь, что это же может прои-зойти и в России), то главное – не в том, как называется ученый, успешно выполнивший соответствующее исследование и успешно защитивший на его основе диссертацию на соискание ученой (академической) гранд-докторской степени, а в том, что такой «гранд-докторский» уровень ЕСТЬ, он легитимно и достойно представлен в мировом научно-образовательном сообществе по-сле и выше «PhD».

Евр

азий

ский

диа

лог

107

Поэтому актуально рассмотреть, разработать и внедрить все необходи-мые исходные правовые и процедурные основания для введения в новые отечественные классификации ученых степеней, тождественных «гранд-докторскому» уровню в мировом образовательном пространстве.

Потеря института «Больших» докторов – это огромная и безвозвратная утрата элиты отечественной науки, девальвация статуса научной элиты и снижение значимости научного ранга ученого.

«Большие» доктора – это генералитет науки. Ликвидация института «Больших докторов» в ряде стран СНГ напоминает печальную историю на-чала советского проекта, когда большевики, реформируя армию, ликвидиро-вали элиту ее офицерского корпуса - генералитет.

Реформы образования и науки находятся на том этапе, когда еще идет становление и формирование тех трендов, которые будут в дальнейшем опре-делять эффективность, успешность национального научного потенциала.

Изучение международного опыта аттестации научных кадров на гранд-докторский уровень позволит профессионально, легитимно решить вопрос о сохранении и дальнейшем плодотворном развитии отечественного института элиты национальной науки и сформировать новый формат аттестации науч-ных кадров на гранд-докторские степени, эквивалентные в мировом образо-вательном пространстве.

Судакова Г.Г. Жоғарғы білімді реформалау: ғылыми мамандарды аттестациялауды жаңартудың пікірталастық қырлары

Мақалада Ресей мен Қазақстандағы Болонья үдерісі негізінде жүзеге асу үстіндегі жоғары білімді реформалау мәселелері қарастырылады. Автор «гранд-докторлардың» жаңа институтын құрып, ғылым докторы ғылыми дәрежесін, сондай-ақ жоғары білім туралы реформаға дейінгі диплом иегерінің академиялық дәрежесін сақтауды және оны профильді магистра-турадан кейінгі академиялық дәрежеге теңестіруді қажет деп есептейді.

Sudakov G.G. Reform of Higher Education: the Polemical Aspects of Modernization Certification of Scientific Personnel.

The paper considers the problem of reforming higher education in Russia and Kazakhstan, carried out in line with the Bologna process. The author considers it necessary to maintain the degree of Doctor of Science by creating a new institution of «grand-doctor» and «academic degree» of the holder of the pre-reform of the diploma equate to an academic master’s degree after a profile of the Judiciary.

108

ТРУДОВАЯ МИГРАЦИЯ: ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ВНЕШНЕЙ ТРУДОВОЙ МИГРАЦИИ В КЫРГЫЗСТАНЕ

Кыргызская Республика переживает трудный процесс перехода к рыноч-ной экономике и правовому государству, что предполагает создание законо-дательной базы во всех основных сферах жизни общества. За двадцать лет существования Республики как независимого государства она установила дипломатические отношения более чем со ста государствами мира и постоян-но развивает международные связи и сотрудничество в различных областях и сферах, в том числе в области миграции.

Эти вопросы для нашей страны новые. Законодательство по внешней тру-довой миграции Кыргызстана появилось в начале 90-х годов. Такие понятия, как международный труд, экспорт и импорт рабочей силы, внешняя трудовая миграция, гости-рабочие, работники-фронтальеры, регулярно пересекающие туда и обратно границу государства, где они работают, также появились не-давно. Несмотря на важность вопросов, в юридической и экономической ли-тературе они пока слабо освещены.

Внешняя миграция влияет на численность населения страны, увеличивая или уменьшая его на величину миграционного сальдо. Последнее представ-ляет собой разницу между количеством людей, переселившихся за пределы данной страны (эмигранты), и количеством людей, переселившихся в дан-ную страну из-за его пределов (иммигранты).

Организационно-правовые вопросы внешней трудовой миграции акту-альны, значимы и сложны, так как регулируются многими институтами пра-ва. Здесь и законодательство Кыргызской Республики о разрешении мигра-ции населения, и международное законодательство о трудящихся-мигрантах, и законодательство стран приема мигрантов. Непосредственно к этой теме примыкает налоговое законодательство (соглашения об избежании двойного налогообложения), а также вопросы регулирования труда в странах приема трудящихся-мигрантов.

Договорно-правовую базу международного сотрудничества Кыргызстана составляют договоры в области миграции и в сопредельных с ней областях, заключенные в многостороннем, региональном, двухстороннем формате. Это области, касающиеся, прежде всего, национальной безопасности и направ-ленные на поддержание международного мира, региональной стабильности,

Евр

азий

ский

диа

лог

109

предупреждение вооруженных конфликтов и потоков беженцев. Это также области трудовых отношений, трудовой миграции, социальной политики, гражданства и убежища, других политических, экономических и социально-культурных прав и свобод.

Очевидно, что международная миграция, становясь «транснациональ-ной», требует от международного сообщества конкретных мер по ее упоря-дочению, которое должно осуществляться посредством международного по-литико-правового регулирования миграционных процессов [1, с.29] с учетом: глобальных интересов мирового сообщества; запросов государств-доноров; объективных возможностей отдельно взятых государств-реципиентов, а так-же универсальных прав человека.

Международная миграция сама по себе является реализацией одного из основных прав человека – право на свободное передвижение и выбор места жительства. Следовательно, исходя из гуманитарной специфики миграцион-ных процессов, можно считать, что правовым фундаментом их регламента-ции являются международные соглашения, посвященные основным правам и свободам человека. В связи с этим международные нормы, касающиеся ми-грантов, можно условно разделить на две группы.

К первой группе относятся общие нормы, применяемые ко всем лицам, но также имеющие особое отношение к мигрантам. Эти общие нормы в ос-новном зафиксированы в различных договорах гуманитарного характера. Большинство прав, предусмотренных в этих договорах, предоставляется всем людям, находящимся на территории или под юрисдикцией государств-участников этих договоров, в том числе мигрантам.

Ко второй группе относятся нормы, специально разработанные для приме-нения в отношении мигрантов. В их числе можно отметить международно-пра-вовые акты, определяющие правовой статус различных категорий мигрантов, порядок их натурализации, трудоустройство и условия их труда, социальное и пенсионное обеспечение, правовое положение членов семьи мигрантов и др.

Специфика обеих групп норм, касающихся мигрантов, состоит в том, что основной формой их закрепления является международно-правовой договор, и, соответственно, сами нормы можно охарактеризовать как договорные.

При этом нормы, касающиеся мигрантов, содержатся как в договорах, имеющих обязательную силу для государств-участников, так и различного рода рекомендациях и резолюциях, которые, хотя и не имеют обязательной силы в отношении государств, участвующих в их разработке и принятии, об-ладают политической и моральной силой, а во многих государствах служат ориентиром для законодателей, государственных служащих и судов при раз-работке и толковании национального миграционного законодательства.

Среди международных правовых актов универсального характера, регу-лирующих правовое положение человека, в том числе мигрантов, необходимо

110

отметить следующие нормативные правовые акты: Устав ООН; Всеобщая де-кларация прав человека; Пакт о гражданских и политических правах; Пакт об экономических, социальных и культурных правах; Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации (Нью-Йорк, 7 марта 1966 г.); Декларация о территориальном убежище (14 декабря 1967 г.); Декларация о правах человека в отношении лиц, не являющихся гражданами страны, где они проживают; Конвенция о сокращении безгражданства (Нью-Йорк, 30 ав-густа 1961 г.); Конвенция о статусе апатридов (Нью-Йорк, 28 сентября 1954 г.); Конвенция ООН о статусе беженцев 1951 г. и Протокол к ней 1967 г.

Названные и многие другие международные нормативные акты [2] опре-деляют основы правового подхода к формированию института прав человека на территории государств, которые являются участниками данных документов.

В целях сотрудничества по эффективному обеспечению практической реализации регулирования миграционных процессов государства созда-ют международные институциональные механизмы. К таким механизмам можно отнести ряд международных межправительственных организаций, в первую очередь, Международную организацию по миграции (МОМ), также Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН).

Именно благодаря международным институциональным механизмам реализуются обязательства государств, закрепленные в нормах и принципах международных соглашений, касающихся урегулирования процессов внеш-ней миграции.

Международно-правовому регулированию правового статуса трудящих-ся-мигрантов посвящен ряд соглашений, заключенных в рамках специализи-рованного учреждения ООН – Международной организации труда (МОТ), одной из задач которой является защита интересов трудящихся, работающих за границей, а также способствование осуществлению программ, обеспечи-вающих полную занятость путем «передвижения рабочих, включая мигра-цию, в целях устройства на работу» [3, с.212].

Миграция как глобальный тренд достаточно ярко проявила себя на пост-советском пространстве. Все новые независимые государства оказались в состоянии резкого перехода от ситуации, когда они практически не знали международной миграции к ситуации, когда международная миграция стала привычным фактом их повседневности.

С развалом СССР резко сократились традиционные миграционные пото-ки между бывшими республиками СССР (учебные миграции, передвижения, связанные со службой в армии, сменой постоянной работы, организованные плановые миграции в целях освоения новых территорий и строительства крупных производственных предприятий), а вместе с ними исчезла востре-бованность советского опыта управления миграциями, которое осуществлял Госплан и Министерство экономики СССР.

Евр

азий

ский

диа

лог

111

Бывшие советские республики вынуждены были формировать принци-пиально новую миграционную политику, одновременно отвечающую раз-ноплановым целям, поскольку в это время на постсоветском пространстве возникли миграционные потоки (беженцы и вынужденные переселенцы, эт-нические репатрианты, трудовые мигранты), по отношению к которым была необходима дифференцированная политика. И население, и руководство постсоветских государств оказались не готовы к таким резким переменам в политическом, правовом, организационном, психологическом планах.

Они столкнулись с необходимостью формирования законодательства, от-вечающего новым условиям и международным нормам и обеспечивающего включение стран СНГ в систему международных миграций. По мере нарас-тания вызовов и проблем их миграционная политика наполнялась новым со-держанием. К настоящему времени можно выделить три достаточно самосто-ятельных направления миграционной политики постсоветских государств.

Во-первых, следует отметить миграционную политику как ответ на зал-повую, массовую и вынужденную миграцию, последовавшую в результате открытых конфликтов и военных действий (армяно-азербайджанский, грузи-но-абхазский, ферганский, ошский, сумгаитский, осетино-ингушский, чечен-ский конфликты, гражданская война в Таджикистане).

Во-вторых, в 1990-е гг. начала формироваться миграционная политика как способ управления этнической структурой и численностью населения. Она от-ражала необходимость контролировать массовые потоки этнических репатри-антов, возникших, прежде всего, в результате утверждения этнократических режимов в новых независимых государствах и сопутствующей им дискрими-нации по этническому признаку [4], а также в результате целенаправленной политики отдельных государств, ориентированной на возвращение своих со-отечественников на родину. Заметную долю этнических репатриантов соста-вили представители репрессированных в сталинский период народов [5].

В-третьих, в эти же годы возникла необходимость регулирования массо-вой трудовой миграции и предупреждения нелегальной миграции. Именно это направление миграционной политики постсоветских государств в насто-ящее время является доминирующим. Специфика миграционных процессов, происходящих на постсоветской территории, прежде всего, состоит в том, что ранее, во время существования единого государства, они подпадали под определение внутренней миграции, теперь же это внешние миграционные процессы, происходящие между постсоветскими государствами.

Первые многосторонние соглашения в рамках СНГ были достигнуты в области коллективной безопасности, помощи беженцам и вынужденным пе-реселенцам из зон конфликтов, труда и социальной защиты. 9 октября 1992 г. в Бишкеке Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Россия, Таджикистан, Узбекистан подписали «Решение о межгосударственной про-

112

грамме помощи населению районов, пострадавших в ходе вооруженных кон-фликтов, переселенцам и беженцам». 24 сентября 1993 г. в Москве Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Россия, Таджикистан, Туркме-нистан, Украина подписали «Соглашение о помощи беженцам и вынужден-ным переселенцам» [6, с.189-190].

15 апреля 1994 г. в Москве государствами-участниками СНГ было под-писано межправительственное Соглашение о сотрудничестве в области тру-довой миграции и социальной защиты трудящихся-мигрантов. В отдельную группу входят модельные законодательные акты в области трудовой мигра-ции, принятые Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ. Среди них следует выделить Хартию социальных прав и гарантий граждан независимых государств, одобренную Постановлением МПА от 29 октября 1994 г., а также рекомендательный законодательный акт МПА «Миграция трудовых ресурсов в странах СНГ».

Одним из важнейших проявлений сотрудничества для регулирования миграционных процессов в СНГ стало осуществление на правовой основе комплекса совместных мер в борьбе с незаконной миграцией. Незаконная миграция из числа второстепенных перешла в разряд глобальных проблем, стало вызовом мировому сообществу, масштабы и возможные последствия обострения которой могут представлять серьезную угрозу международной стабильности и устойчивому развитию государств [7].

6 марта 1998 г. в Москве на заседании глав правительств государств-участников СНГ было подписано Соглашение о сотрудничестве стран Со-дружества в борьбе с незаконной миграцией [8, с. 80].

В последующем 16 сентября 2004 г. была одобрена Концепция сотрудни-чества государств-участников СНГ в противодействии незаконной миграции, представляющая собой систему основных принципов и направлений взаимо-действия органов государственной власти государств-участников СНГ в обе-спечении безопасности государств, общества и личности от угроз незаконной миграции.

Следующим не менее важным документом, регулирующим межгосудар-ственное сотрудничество в сфере трудовой миграции, является подписанная 14 ноября 2008 г. главами правительств 9 государств-участников СНГ Кон-венция о правовом статусе трудящихся-мигрантов и членов их семей. Впер-вые в рамках СНГ был принят базовый документ, создающий правовую осно-ву дальнейшего развития интеграционного сотрудничества в сфере трудовой миграции, который вобрал в себя многие актуальные положения действую-щих универсальных и региональных правовых актов. Данный документ за-крепляет основные права трудящихся-мигрантов.

В Кыргызстане с конца 80-х годов прошлого столетия происходит глубокая трансформация жизни общества. Кардинальные изменения происходят в соци-

Евр

азий

ский

диа

лог

113

альной, экономической, политической сферах жизни общества. Эти изменения обусловили новые тенденции в миграционных процессах. Среди них можно вы-делить наиболее действенные – это дисбаланс между спросом и предложением на рабочую силу, низкий уровень жизни. В процессе реформирования экономи-ки, приватизации объектов государственной собственности многие предприятия прекратили работу, большие массы работников оказались безработными, резко сократились объемы производства, снизился уровень жизни. Заметную роль сы-грал и демографический фактор. В Кыргызстане сохраняется относительно вы-сокий естественный прирост населения, который в сочетании с глубоким кризи-сом экономики вызывает трудоизбыточность в республике. Все это вызвало как внутреннюю, так и внешнюю миграцию населения республики [9, с. 116-127].

В развитии и тенденциях миграционных процессов в постсоветском Кыргызстане можно условно выделить следующие этапы. Первый, с нача-ла 1990-х до середины 1990-х годов, характеризуется резким ростом количе-ства уезжающих на постоянное жительство представителей русскоязычной диаспоры и др. этнических меньшинств (немцы, евреи, татары и др.), что по-влекло за собой изменения в национальном составе населения республики. Выделяются две группы мигрирующих: в страны СНГ (преимущественно в Российскую Федерацию) и в государства дальнего зарубежья (в Германию и Израиль), что связано с этническим составом выезжающих.

Началом следующего этапа можно условно считать середину 1990-х го-дов, когда в республике приступили к формированию государственной ми-грационной политики: в соответствии с постановлением правительства от 30 июля 1993 года при Министерстве труда и социальной защиты было созда-но Управление по миграции населения. В связи с ростом числа беженцев из соседнего Таджикистана в 1995 году был учрежден Ошский региональный центр по миграции. Кроме того, в 1993-1994 годах правительство приняло ряд постановлений, направленных на облегчение процедуры возвращения на родину этнических кыргызов.

С сентября 1995 года Управление по делам беженцев Верховного комис-сара (УВКБ) ООН оказывает нашей республике многообразную помощь, на-правленную на реализацию программ, способствующих с использованием превентивных мер, расширению возможностей государства в управлении миграционными процессами.

В августе 1996 года в Бишкеке приступило к работе региональное пред-ставительство Международной организации по миграции (МОМ). Одна из ее важнейших задач в регионе – формирование политики перемещения населе-ния и эффективное управлением этими процессами.

В сентябре 1996 года в Бишкеке состоялся первый семинар Межведом-ственной комиссии по проблемам мигрантов и беженцев, созданной при пра-вительстве республики, в ходе которого при активном участии УВКБ ООН и

114

МОМ были определены национальные приоритеты в этой сфере. А 20 марта 1997 года правительство Кыргызстана, УВКБ ООН и МОМ подписали со-глашение о том, чтобы открыть в Бишкеке Центр по управлению миграцион-ными процессами.

В августе 1999 года при правительстве создано Государственное агент-ство по миграции и демографии, которое совместно с заинтересованными министерствами, государственными комитетами и другими республикански-ми ведомствами, а также с областными администрациями и местным самоу-правлением Бишкека приняло ряд мер по реализации Основных направлений стратегии миграционной политики на 1999-2001 годы [10, с.107-109].

Учитывая, что внешняя миграция является важнейшим социальным про-цессом, влияющим на все стороны общественной жизни, в Кыргызской Ре-спублике сформирована законодательная база регулирования миграционными процессами (Закон КР «О внешней миграции»; Закон КР «О внутренней ми-грации»; Закон КР «О беженцах»; Закон КР «О внешней трудовой миграции»; Закон КР «О предупреждении и борьбе с торговлей людьми») [11]. В 2004 г. утверждена Концепция государственной миграционной политики и Про-грамма мер по ее реализации, в сентябре 2006 г. Правительством КР создана Программа национальной политики занятости в Кыргызской Республике до 2010 г., в 2007 г. принята Государственная Программа КР по регулированию миграционных процессов на 2007-2010 гг. Все эти документы способствуют осуществлению мер по приостановлению потоков нелегальной миграции.

Во внешней политике Кыргызской Республики одно из приоритетных мест принадлежит Российской Федерации. Достаточно отметить, что право-вую сторону отношений между Россией и Кыргызстаном составляют более 150 документов. Это обусловлено политическим, культурным и экономи-ческим потенциалом, общностью геополитических интересов двух стран. Миграция выступает важным фактором, объединяющим интересы двух го-сударств, а регулирование расширяющихся потоков становится важнейшим направлением международной политики и права. Актуальнейшим вопросом, затрагивающим интересы обоих субъектов, является вопрос правового стату-са мигрантов, в частности, вопрос их гражданства.

С политико-правовой точки зрения, это обстоятельство уже создает про-блемы, связанные с приобретением этой группой мигрантов российского гражданства, которое рассматривается ими как «самый быстрый (около трех месяцев) и доступный способ легализоваться на территории РФ» [12, с.50].

Правовая основа контактов в этой сфере между Российской Федерацией и Кыргызской Республикой – межправительственные соглашения о сотрудни-честве и взаимной помощи, подписанные в рамках СНГ в 1992-1994 гг. Кроме того, Россия и Кыргызстан заключили соглашение «О трудовой деятельности и социальной защите трудящихся-мигрантов», а 22 сентября 2003 года под-

Евр

азий

ский

диа

лог

115

писали протокол «О внесении изменений и дополнений в двустороннее Со-глашение о трудовой миграции 1996 года», в котором предусмотрен ряд льгот для граждан нашей страны, временно работающих на территории России. Наряду с указанными межгосударственными документами отдельные дого-воры заключены с Уральским и Сибирским округом, а также подписан «Ме-морандум о сотрудничестве между Правительством Кыргызской Республики и Правительством Москвы и Российской федерации по вопросам взаимного трудоустройства граждан КР в Москве и граждан РФ – жителей Москвы в КР.

Однако проведение согласованной миграционной политики сталкивается с рядом проблем и трудностей (прежде всего, к ним относятся проблемы не-легальной миграции и двойного гражданства), которые необходимо решать в двустороннем порядке. С целью их разрешения в 2007 г. была создана двусто-ронняя российско-кыргызская рабочая группа ФМС России и Госкомитета по делам миграции и занятости КР, в 2009 г. подписано Соглашение между Кыр-гызской Республикой и Российской Федерацией по дальнейшему развития со-трудничества в области регулирования трудовой миграции. В Соглашении пред-усматривается взаимодействие Сторон в профессиональной переподготовке, повышении квалификации и квалификационной аттестации трудовых мигран-тов и приведение их в соответствие с требованиями рынков труда РФ и КР.

Вопрос о двойном гражданстве является более сложным. Согласно зако-нодательству Кыргызстана, многие из граждан КР, получивших гражданство РФ, пользуются двумя паспортами – кыргызским и российским. По истече-нии срока действия документа из Кыргызстана, они лишаются гражданства республики, но имеют право в упрощенном порядке снова его приобрести. Иными словами, в Кыргызстане в одностороннем порядке введена норма о двойном гражданстве для этнических кыргызов, что дает возможность ми-гранту, получившему гражданство России, одновременно оставаться гражда-нином КР, т.е. становясь бипатридом.

Однако инициатива кыргызской стороны встретила серьезные возраже-ния у РФ по вопросу определения Стороны постоянного проживания. В на-стоящее время даже при реализации Соглашения об упрощенном порядке приобретения гражданства не отработана процедура выхода из предыдуще-го гражданства, не разработан единый механизм получения документа, под-тверждающего факт проживания гражданина на территории одной из Сторон, и проставления отметки о выезде на постоянное место жительства на террито-рию другой Стороны. По убеждению российских экспертов, Россия нуждает-ся в притоке «новых» законопослушных граждан из стран СНГ, которые обла-дают не только правами, но и несут все обязанности, обусловленные статусом российского гражданина. Решение проблемы гражданства должно учитывать интересы, права и обязанности всех сторон, вовлеченных в миграционную сферу – государства, общества и граждан [13, с.128-132].

116

1. Зинченко Н.Н. Миграция населения: теория и практика международно-пра-вового регулирования. М.: Внешторгиздат, 2003.

2. Международные акты о правах человека: Сб. документов. М., 2000.3. Конвенция МОТ № 143 о злоупотреблениях в области миграции и об обе-

спечении трудящимся-мигрантам равенства возможностей и обращения 1975 г. // Сб. междунар. правовых документов, регулирующих вопросы миграции. –М.: МОМ, 1994.

4. Миграция русскоязычного населения из Центральной Азии: Причины, по-следствия, перспективы / Под ред. Г. Витковской. Науч. докл. Моск. центра Карнеги. Вып. 2. - М., 1996.

5. Народы России: проблемы депортации и реабилитации.- Майкоп: Меоты, 1997.

6. Садовская Е.Ю. Миграция в Казахстане на рубеже ХХI века: основные тен-денции и перспективы. – Алматы, 2001.

7. Незаконная миграция в СНГ: Проблемы, пути решения (информационный материал) // htpp://www/cis.minsk.by/main.aspx?uid=13734.

8. Информация о Соглашении и сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с незаконной миграцией // Миграция. -1998. -№ 3-4.

9. Эргешбаев У.Ж. Миграционные процессы в Кыргызстане и их социально-экономические последствия. – Ош: ОшГУ, 2009.

10. Элебаева А.Б. Межэтнические отношения в постсоветских государствах Центральной Азии: динамика развития. – Бишкек,2001.

11. Горбачев И. По данным МОТ, большинство потенциальных мигрантов в Кыргызстане – сами кыргызы // http://www.centrasia.ru/newsA.php?st.

12. Шаболотов Т.Т. Внешняя трудовая миграция в Кыргызской Республике в контексте мирового миграционного процесса. – Бишкек, 2007.

13. Фирсова Н.А. Политико-правовые проблемы миграции в условиях глобали-зации (на материалах СНГ). – Бишкек, КРСУ, 2010.

Мамырканов М.А. Еңбек миграциясы: Қырғыстандағы сыртқы еңбек миграциясын мемлекеттік реттеудің саяси-құқықтық қырлары

Саяси-құқықтық нормалар мемлекеттің негізі болып табылады. Жұмыста Қырғыстанның қазіргі кездегі құқының үрдістері мен талаптарына талдау жасалған.

Mamyrkanov M.A. Labour Migration: Political and Legal Aspects of State Regulation of External Labor Migration in Kyrgyzstan

Politico legal standards are the foundation of the State, in the present study undertaken an analysis of current trends and demands of the modern legal environment in Kyrgyzstan

Евр

азий

ский

диа

лог

117

ҚАЗАҚ ФИЛОСОФИЯСЫ ӨРКЕНДЕУІНІҢ АЙҚЫН БІР КУӘСІ

«Тарихи сана – бұл бүгінгі ұрпақтың әлеуметтік жады. Әлеуметтік жады формасы жағынан әмбебап және мазмұны жағынан нақты болып келеді. Сондықтан да тарихи сана қашанда нақты-тарихи, әлеуметтік, ұлттық және индивидуалдық мазмұнмен толтырылады. Қазіргі кезеңде әлеуметтік жадының үш деңгейінде де – жаһандық деңгейінде, ұлттық деңгейде және жеке тұлғалық дәрежеде түбірлі өзгерістер болып жатыр: адамдық индивидуалдық деңгейде антропологиялық төңкеріс орын алды, әлеуметтік немесе этностық деңгейде ұлттық сана-сезімнің бұрын-соңды болмаған дүмпуі байқалды, ал жалпыадамзаттық деңгейде ақпараттық жаһандану кезеңін бастан кешіріп отырмыз. Бұл өзгерістер, өз кезегінде тарихи сана мәселесін күн тәртібіне шығарып отыр». Бұл жақында баспа-дан жарық көрген ҚР БҒМ ҒК Философия және саясаттану институтының жетекші ғылыми қызметкері, философия ғылымдарының докторы Бақытжан Сатершиновтің «Тарихи сана – тәуелсіздіктің рухани тұғыры» атты жеке ғылыми монографиясының кіріспесінен келтірілген үзінді.

Автордың қозғаған тақырыбының аса күрделі екендігін, философиялық танымның ең бір маңызды да теориялық деңгейі жоғары парағына жа-татын тарих философиясының басты ұғымдарының бірі болып табы-латын тарихи сананы әлеуметтік-философиялық талдауға арналғанын, ал бұл мәселенің шешімін табу үшін, мұнда неше түрлі теориялық тұғырнамалардың, тарихи-ғылыми парадигмалардың бәсекелесе тоғысуы орын алып отырғандықтан, зор философиялық-теориялық, логикалық-методологиялық дайындықтың қажеттілігін баса айтқан орынды. Осын-дай мәселені зерттеу пәні ретінде алудың өзі тек автордың жеке-дара руха-ни батылдығын, өз-өзіне сенімділігін ғана білдіріп қоймайды, бұл – қазақ философиясының өркендеуінің тағы бір айқын куәсі боларлық құбылыс деп бағалана алады. Өйткені мұндай мәселені зерттеуді қолға алу дегеніміз бүкіл жүниежүзілік философияның бел ортасына күмп беріп сүңгіп, ең өзекті де ауыр мәселесінің төңірегінде жүріп жатқан пікірталасқа тікелей араласу, өз пікіріңді ортаға салып интеллектуалдық бәсекеде бағыңды сы-наумен барабар. Сонымен қатар бұл мәселені зерттеудің қазақ халқының төл тарихы мен мәдениетіне, оның тарихи санасының қалыптасуы мен дамуына, тарихи танымымыздың қазіргі хал-күйін анықтап, болашағына ойлы көз тастап, даму баспалдақтары мен тетіктерін анықтауға қосар үлесі зор. Осы айтылған жәйт зерттеу тақырыбының өзектілігін, оның теориялық та, практикалық та маңыздылығын білдіреді.

Критика и библиограф

ия

118

Зерттеу мәселесінің күрделілігіне орай монографияның құрылымы да тарамдалып, төрт тараудан, жалпы саны онға тең тараушалардан, кіріспесі мен қорытындысынан, пайдаланған әдебиеттер тізімінен, сондай-ақ орыс және ағылшын тілдеріндегі ауқымды түйіндерден (мұнысы ұтымды болған) тұрады. Бірінші тарауда қойылған мәселені зерттеудің дүниетанымдық және әдіснамалық негіздері сараланып, автордың өз зерттеуінің мақсаты мен міндеттеріне сайма-сай келетін философиялық-әдіснамалық құрал-жабдықтар әзірленіп, соған байланысты сауалдар тәптіштеліп сыни талда-удан өткізіледі. Ғалым «айғақтар мен деректерге сүйенген нарративті та-рихты историософиялық зерттеумен байланыстырғанда халықтың өткен тарихы мен тарихи санасы туралы анағұрлым толық түсінік алуға болады», дей отырып, тарих философиясының қалыптасуы барысындағы тарихи сананың негізгі тұжырымдамаларын талдай келе, тарихи-философиялық сауаттылығын таныта білген. Бұл тараудағы ең бір үлкен жаңалық тарихи сананың қалыптасуына уақыттың мәні туралы мифологиялық-діни және философиялық көзқарастардың ықпалын қарастыруда болып отыр. Қазақ халқының дәстүрлі дүниетанымындағы уақыт пен заман философиясы сөз болады. Осындай алғышарттардан кейін барып, тарихи сананың мәні мен мазмұны, құрылымы, формалары мен деңгейлері анықталады.

Екінші тарауда көшпенділік өркениеттің тарихи таным аясындағы си-паты және оған тән тарихи сананың болмысы, соның ішінде әсіресе қазақ шежіресі жан-жақты сараланады. Қазақ халқы орталықазиялық түркілер көшпелі өркениетінің ұрпақтары болып табылады. Көшпенділер кеңістікті игере отырып, әртүрлі өңірлердегі, тіпті әртүрлі құрылықтардағы халық-тардың араласуына, рухани-мәдени әсерлердің таралуына зор ықпал етті. Бұрыңғы еуроорталықтық бағдардағы ғылым бұл маңызды факторды ескермеді, көшпенділер қоғамында жоғары дамыған адами-әлеуметтік қатынастардың бар екендігіне қарамастан, оларды жабайылардың ордасы етіп көрсетуге бейім болды. Көшпенділер отырықшы өркениеттер секілді артына жазба және заттай ескерткіштердің тұтастай шоғырын қалдыра алмады. Дегенмен қазіргі табылып жатқан археологиялық деректер мен зерттеулер бұл олқылықтың орнын толтыруда. Бұлтартпас айғақтардың табылуы еуроорталықтық көзқарастың сыңаржақтылығын айқындауда.

«Еркіндік мұраттары аясындағы қазақ халқы тарихи санасының эволю-циясы» деп аталатын үшінші тарау көшпенділік өркениеттің еуразиялық үлгісінің қалыптасуы мен дамуының тарихи белестерін әлеуметтік-жадылық тұрғыдан реконстукциялауға, сөйтіп қазақ халқының тарихи өзіндік санасы дамуының этномәдени және әлеуметтік алғышарттарын анықтап алып, дәстүрлі қазақ қоғамындағы, оның бостандық пен бодандық кезеңдеріндегі тарихи санасының даму кезеңдері мен үрдістерін, форма-ларын талдауға арналған. Тарауда қазақ халқының өз ерекшелігін айқын-

Кри

тика

и б

ибли

огра

фия

119

дайтын, яғни өзіне ғана тән ұғым, терминдер туындатқан тарихи сана формалары философиялық тұрғыдан пайымдалады және де сол жүйенің халқымыздың қоршаған табиғи және әлеуметтік ортаны игеру барысында қалыптасқан дүниетанымдық-философиялық ұстанымдары, ойлау жүйесі мен ұғымдары көшпелі мәдениет кең мәтінінде талданады. Тарихи өзіндік сана қазақтың заман философиясымен байланыстырылады.

Төртінші тарауда тарихи өзіндік сана дамуындағы трансформациялық үдерістер, кейінгі Қазақстандағы тарихи таным мен тарих ғылымының қалыптасуындағы ерекшеліктер мен оның әлеуметтік-философиялық қырлары, қазіргі жаңару мен жаһандану үрдістерінің тарихи сана дамуына әсерлері салыстырыла зерделеніп, зерттеудің авторы өзіндік тұжырымдар мен қорытындылар жасайды.

Әр тарау мен тараушада автор зерттеп отырған мәселесін барған сай-ын нақтыландырып, өз ойын жалпыдан жекеге қарай ойыстырып, тарихи сананың жалпылама анықтамаларынан баспалдақтап оның көшпенділік өмірге тән көріністеріне өтіп, одан әрі қазақ қоғамның тарихындағы та-рихи сананың эволюциясына тоқталып, ақыр соңында қазіргі қазақ халқының тарихи білімі мен ғылымының жай-күйін сипаттауға ауысады. Сөйтіп автор тарихи сананың әлеуметтік динамикасын замана ағымына, қоғамдағы мәдени-әлеуметтік өзгерістермен тығыз байланысында зерт-теп, қазақ халқының арғы-бергі тарихын, өткені мен қазіргісін, қазіргісі мен болашағын әлеуметтік-философиялық ұстанымдар дүрбісімен сүз-гілеп өтіп, көптеген маңызды-маңызды жаңа тұжырымдар (мысалы, уақыт категориясының тарихи-әлеуметтік мән-мағынасы жайлы, тарихи сананың мәндік анықтамалары жөнінде, формациялық және өркениеттік парадигмалардың көшпенділік өмір салтын талдап-танудағы мүмкіндіктерін салыстыра салмақтаудағы, қазақ шежіресінің пайда болуы мен мән-маңызы, мазмұны мен формасы, халықтың рухани құндылықтарын тасымалдаудағы рөлі туралы және т.б.) жасайды.

Бұл ғылыми монографияда, әсіресе соңғы екі тарауында қазақ хал-қының тарихи өзіндік санасының қалыптасуы мен дамуы тәуелсіздік идеясының эволюциясымен тығыз байланыста қарастырылады. Ақы-рында, тарихи сана қазіргі қазақстандық қоғам болмысында сипатта-лып, жаңарту және жаhандану үдерістерінің жалпы тарихи санаға және ұлттық тарихи өзіндік санаға тигізіп отырған жағымды және жағымсыз әсерлері түйінделеді. Жаhанданудың кері әсерінен аман қалып, мәдени төлтумалық пен рухани дербестікті сақтап қалудың кепілі тарихи өзіндік сананы жаңғырту екендігі тұжырымдалады.

Осы көкейтесті мәселелерге қатысты автор өз ойын былайша қорытады: «Бүгінгі жағдайда, желігу мен еліктеудің салдарынан батыстану мен жаhандануды бастан өткізгеннен кейін, қазіргі қаржылық-экономикалық

120

дағдарыстың бір түбірі атлантизмнің рухани тоқырауында жатқанын еске-ре отырып, бойымызға табиғи тән ұлттық жаратылысымызға, дәстүрлі та-рихи-рухани тамырымызға оралуымыз қажет. Басқаның жетістігін ретімен пайдалану үшін өзіңнің басқалардан айырмашылығыңды білдіретін өздік ұлттық «МЕНіңе» ден қою керек, яғни қазіргі жағдайда алдымен қазақ болуың керек. Бұл зияткерлік ұлт қалыптастырудың, бәсекеге қабілетті қауым тәрбиелеудің, алдыңғы қатарлы елу елдің қатарына қосылудың, ең бастысы жаhанданудың жойқын ықпалынан аман қалып, мәдени төлтумалық пен рухани дербестікті сақтап қалудың кепілі».

Жалпы алғанда тақырыбының өзектілігі, зерттеу нәтижелерінің жаңалығы мен дәлдігі, бүкіл зерттеу жұмысының тұтастығы мен ішкі бірлігі, теориялық және практикалық маңыздылығы бойынша бұл жұмыс мүлтіксіз орындалған, мазмұны толық деген қорытынды жасауға әбден болады.

Монографияда қол жеткізілген нәтижелер шетелдік және отандық маман-ғалымдардың зерттеулері арқылы дәйектеліп негізделеді. Кітаптың тілі күрделі болғанымен, қисынды, сондықтан ұғынықты, өзіндік ұғымдық аппараты бар, тараулар мен тараушалар арасында сабақтастық сақталған.

Дегенмен, бір елеулі ескертпе жасауға да болатын тәрізді. Әңгіме бұл жұмыстың атауына байланысты. Расында, атауы ешбір шектеусіз жалпы тарихи санаға арналғандай (ешбір елге, халыққа, ұлтқа немесе заманаға қатынасынсыз алынғандай) сыңай танытады. Ал жұмыстың мазмұнына үңілсеңіз, оның түптің түбінде қазақ халқының тарихи санасының қалыптасуы мен дамуына, қазақтың тәуелсіздігіне келіп тірелетінін байқауға болады. Бұл, әрине, ешқандай да кемшілік емес, қайта үлкен мұқтаждыққа, сұранысқа сай келетін, өзектілігі зор ғылыми-философиялық ізденіске тұрарлық зерттеу екені хақ. Өйткені, ұлтты анықтайтын маңызды сипаттамаларға сол халықтың территориясы, тілі мен ділі, салт-дәстүрі мен мәдениетімен қатар, адамдардың бұл тұрақты қалыптасқан әлеуметтік бірлігінің ортақ өткен тарихы да жатады. Тари-хи өткені мен бүгінін мақтан тұтудан аңғарылатын әрбір этностың өзіне тиесілігі сезімі кейде тілді де ығыстырып (мысалы, өз тілін білмесе де, санақ барысында, құжаттарға ұлтын жазғанда), негізгі этникалық анықтауышқа айналады. Сондықтан бұл этностық өзіндік сана тарихи са-намен астасып жатады.

Түйіндей келе, айтарымыз, Бақытжан Меңлібекұлы Сатершиновтың «Тарихи сана – тәуелсіздіктің рухани тұғыры» атты бұл жеке ғылыми монографиясын қоғамдық қажеттілікті де, ғылыми сұранысты да қанағаттандыратын отандық әлеуметтік-философиялық ғылымға сүбелі үлес қосатын құнды еңбек ретінде бағалауға болады. Қоғамның тари-хи санасын жаңарту тарих ғылымын дамытуға қоса, әлеуметтік-тарихи

Кри

тика

и б

ибли

огра

фия

121

қауымның бұқаралық субъектінің де тарихи санасын өзгертуді білдіреді. Қазіргі адамның санасы тарихи болғаны маңызды, өйткені тарихтың өзі бүгінгі күні алдыңғы қатардағы функцияны атқарып отыр. Тарихты оқып үйрену адамның өзін-өзі тануына, тамырдан ажырамай өсуіне септігін тигізеді, алайда мұның барысында тарих мифологияланбаған, шынайы, ақиқат болғаны абзал.

Мұрат Сәбит

122

ӨМІР МЕН ШЫҒАРМАШЫЛЫҚТА ЕРКІНДІКТІ ЕРЕКШЕ ҚҰНДЫЛЫҚ ЕТКЕН ТҰЛҒА

ҚҰРМЕТТІ ҚАЖЫМҰРАТ ӘБІШҰЛЫ !Сізді 80-жылдық мерейтойыңызбен ҚР БҒМ ҒК Философия

және саясаттану институтының ұжымы атынан шын жүректен құттықтаймыз!

Көрнекті ғалым-ойшыл, философия ғылымдарының докто-ры, профессор Әбішев Қажымұрат Әбішұлы 1974 жылдан бері ҚР БҒМ ҒК Философия және саясаттану институтында қызмет етіп келеді. Өзінің кәсіби қызметі мен шығармашылығында ғылыми тұжырымдарды барынша шынайы және айқын жауапкершілік тұрғыда көрсетеді, соның нәтижесінде оның қағидалары берік әрі нәтижелі болып келеді.

Әріптесіміз Қ.Ә. Әбішев философияның, диалектикалық логи-каның жалпы теориясының қазақстандық мектебінің дамуына қо-мақты үлес қосты. Оның ғылыми ізденістерінің негізгі бағытын «Тұлға мәселесі: еркіндік және шығармашылық» деген жалпы атау-мен біріктіруге болады.

Өмірлік құндылықтарды таңдаудың әуел бастапқы еркіндігі ту-ралы идеялар мен еркіндіктің құлдыққа айналып кететін жатсыну формаларын талдау арқылы адам әрекетінің ерекшеліктерін анықтау синтезі қазіргі ТМД елдерін айтпағанда Батыстық философияның ешқандай бағыттарында осы күнге дейін пайымдалмаған. Осы мәселені терең ұғынуда Қажымұрат Әбішұлы салмақты үлес қосты.

Сонымен қатар, ол қазақ және орыс тілдеріндегі Философия оқулықтарының авторы болып табылады. Бұл оқулықтарда әдетте авторлық оқу құралдарына тән болып келетін компилятивтілік, декларативтілік және абсолютті ақиқатқа деген өзімшіл ұмтылыс байқалмайды, керісінше философияны «Адамдандыруға» деген пісіп жетілген қажеттілік аңғарылады, баяғы схоластикалық сипат-тан арылып, философияға адами өлшем беріледі. Бұл оқулықтың қазақ тілінде жариялануы (2000) Егемен Қазақстанның мәдени және ғылыми өміріндегі маңызды оқиға болды.

Қажекең біздің елімізде, сондай-ақ алыс және таяу шетелдердегі ғылыми және педагогикалық ортада қызу қоғамдық пікір туғызып

Юби

лейн

ые

даты

123

жоғары бағаланған 15 кітап пен оқулықтардың авторы болып сана-лады.

Өзінің ғылыми зерттеулерінің нәтижелерін ғалым Пхеньян, Те-геран, Варшава, Мәскеу, Киев, Ташкент және басқа қалалардағы әралуан ғылыми конгрестер мен симпозиумдарда, конференциялар-да баяндап шықты.

Қажымұрат Әбішұлының бастауымен М. Шоқайдың филосо-фиялық мұрасы мен жарқын бейнесі қайта оралып, қазақ халқының дарынды ұлының шығармашылығы жайында ғылыми мақалалар се-риясы басылып шыға бастады.

Оның жетекшілігімен зерттелініп жатқан жобалар Қазақстан қоғамындағы әлеуметтік-мәдени және әлеуметтік-саяси шындық пен өзгерістерді бағамдауда елеулі үлес қосып келеді. Ұлағатты ұстаз ретінде ғылыми кеңесшілігімен бірнеше ғылым кандидатын және ғылым докторларын қорғатты. Студенттерге, аспиранттарға философия пәнінен дәріс оқыған тәжірибелі лектор оқытушы бола білді, бірнеше мәрте ФжСИ жанындағы докторлық диссертациялар қорғау жөніндегі диссертациялық кеңестің төрағасы болып сайлан-ды, Әлеуметтік ғылымдар академиясының мүшесі болып табылады.

Қ.Ә. Әбішевтің тұлғасы тек шығармашылық істермен ғана емес, сонымен қатар терең адамгершілікпен, ашық жарқын мінезімен және жоғары мәдениеттілігімен танылып тұрады. Жоғары адамгершілігі мен кәсіби шеберлікті, орасан зор ғылыми талантты адамсүйгіштікпен, еңбексүйгіштікпен біріктіре білуі, ұйымдастырушылық дарын Философия және саясаттану институты ұжымының өзіне деген құрметі мен сүйіспеншілігін тудырды.

Құрметті Қажымұрат Әбішұлы! Сізді, 80-жылдық мерейтой-ыңызбен құттықтай отырып, зор денсаулық, мол бақыт, отбасыңызға амандық, береке бірлік тілейміз. Рухани шығармашылық пен еркін-дік жасампаз өміріңіздің көркін келтірсін!

Сізге деген зор құрметпен, ҚР БҒМ ҒК Философия және саясаттану институтының ұжымы.

124

СРЕДНЕВЕКОВАЯ ПОЭЗИЯ КОРЕИ

Вольсан – Тэгун(1454—1488)

Ночь опустилась над рекой осенней. О берег бьет холодная волна.

Я удочку смотал, снимаюсь с места —В такую пору рыба не берет.

Плыву домой в убогом челноке, Груженном только чистым лунным светом.

ЛИ ХЁНБО(1467-1555)

Вниз посмотрю — внизу синеет речка, Вверх посмотрю — там горы зеленеют.

Багряной пыли облака густые Сюда не доберутся никогда.

И помыслам мирским нет места в сердце,Когда восходит над землей луна.

Фил

ософ

ская

лир

ика

Вос

тока

125

ЛИ ХВАН(1501-1570)

Цветы пестреют на горе весной, Осенней ночью — лунный свет над нею.

Пора любая года хороша, И в жизни человека - точно так же!

Орел под облаками, рыба в речке, И свет, и тень — над всем закон один!

* * *

Пусть даже гром грохочет над горами — Глухой не слышит ничего вокруг.

Пусть солнце яркое стоит в зените — Слепой не видит ничего вокруг.

А мы и видим все, и слышим все, Слепыми и глухими притворяясь!

* * *Наверно, предназначено от века Горам зеленым зеленеть всегда!

Не иссякать ни днем, ни поздней ночью, Должно быть, предназначено ручью?

О, если бы, как горы и ручей, Мы жили вечно, старости не зная!

* * *Бесчисленные пики Чхоннянсана Известны только мне да белой чайке.

Об их красе не скажет людям чайка, Но можно ль верить персику в цвету?

Не облетайте, лепестки, над речкой, Не открывайте тайны рыбакам!

126

ХВАН ДЖИНИ(1506-1544)

Когда ты разуверился во мне? Когда, скажи, тебя я обманула?

Уже давно пробили третью стражу, Ушел осенний месяц на покой.

А ты все не идешь... Зачем же ветер Опавшею листвою шевелит!

* * *

Ночь ветреная зимняя длинна, Без милого она еще длиннее.

Возьму-ка пополам ее разрежу И половину спрячу до весны.Приедет он — к короткой вешней ночи Добавлю я припрятанное впрок.

ЯН САОН(1517-1584)

Хоть говорят, что высока Тайшань, Но неба синего она не выше!

И если вверх идти и вновь идти — Заоблачной вершины ты достигнешь.

А ведь иной лишь подойдет к подножью И смеет рассуждать о высоте!

Все, что я слышу, — лучше бы не слышал И все, что вижу, — лучше бы не видел!

Ведь таковы, мой друг, дела людские, Что их противно даже обсуждать...

Уж лучше я, пока мне служат руки, Вина себе немного подолью!

Фил

ософ

ская

лир

ика

Вос

тока

127

ЧОН ЧХОЛЬ (СОНГАН)(1537-1594)

Зачем, старик, несешь ты эту ношу? Давай-ка лучше я ее возьму!

Я молод и, силен и груз, тяжелый. Взвалив на плечи, донесу легко.

А ты с собой повсюду старость тащишь.Она ведь и сама — тяжелый груз!.

* * *

Как весело двум бабочкам порхать Среди цветов и пышных трав весенних!

Как весело двум птицам щебетать Среди листвы - зеленых ив, над речкой!

Живые существа всегда вдвоем —И только я один на целом свете!

* * *Дождь, хмуро моросящий над полями. Могу я, верно, пренебречь тобой?

Плащ из травы, соломенную шляпу Могу я, верно, и не надевать?

Наряд придворный навсегда я сбросил, И больше, дождь, я не боюсь тебя!

* * *

Одну струну на комунго я тронул — И обрела покой моя душа.

Другой, струны коснулся осторожно — И жалобно заплакала струна.

128

Как может быть, чтобы печаль исчезла, Когда живет разлука на земле?

* * *

Над тихою водою тень скользнула — По мостику идет старик-монах.

Скажи мне, все дороги исходивший. Куда теперь ты направляешь путь?

Не замедляя шаг, он поднял посох И молча мне на небо указал.

ЧОН ОН(1569-1641)

Закрыл я книгу, отворил окно – И вижу лодки на речном просторе.

Над ними чайка белая кружит.Раскрой передо мною сердце, чайка!

Отбросил бы я почести и славуИ жил свободным – так, как ты живешь!

Фил

ософ

ская

лир

ика

Вос

тока

129

КИМ САНЬЁН(1561-1637)

Дождь беспощадно хлещет целый деньПо зеленеющей листве одона.

Так много у меня тревог на сердце,А тут еще печальный звук дождя!...

Зачем, скажи, одон широколистый,Тебя сажают люди и растят?

ПАК ИННО(1561-1642)

Хурма на блюде

Лежит на блюде ранняя хурма.Как нравится мне этот плод багряный!

Пускай он с померанцем не сравнится,И все же я б унес его домой…

Но от меня никто не ждет гостиница – Ведь я совсем один. И грустно мне.

У беседки

Один ручей к беседке ХамнюдэС подоблачной горы сбегает справа.

Другой ручей к беседке ХамнюдэС подоблачной горы сбегает слева.

О том, что вместе к морю им идти,Они узнают, слившись у беседки!

Светлый источник. Переводы А. Жовтиса. Поэзия Кореи. С. 341-356.

130

НАШИ АВТОРЫ

Аймбетова Ұлбосын Өтегенқызы - Абай атындағы Қазақ ұлттық педагогикалық университеті докторанты

Жунусова Бота Надировна - младший научный сотрудник Института философии и политологии КН МОН РК

Канафина Айым Мукарамовна – заочный аспирант Института философии и политико-правовых исследований НАН Кыргызской Республики

Канагатова Алмагуль Медихатовна - доктор философских наук, проректор по науке и развитию Международной Академии Бизнеса

Каржаубаева Сангуль Камаловна – член Союза художников РК, кандидат философских наук, доцент КАЗНАИ им. Т.Жургенова

Кадыржанов Рустем Казахбаевич - зав. Отделом Института философии и политологии КН МОН РК, доктор философских наук, профессор

Мамырканов Максат Абдылдабекович - Кыргызская Республика г. Бишкек, соискатель БГУ

Нысанбаев Абдумалик Нысанбаевич - зав. Отделом Института философии и политологии КН МОН РК, академик НАН РК, доктор философских наук, профессор

Николенко Надежда - докторант PhD Института магистратуры и доктрантуры PhD КазНПУ им. Абая

Нусипова Гульнара Игенбаевна - научный сотрудник Института философии и политологии КН МОН РК

Сабит Мурат Сабитович - доктор философских наук, профессор универ-ситета иностранных языков и деловой карьеры

Сейтахметова Наталья Львовна – главный научный сотрудник Института философии и политологии КН МОН РК, доктор философских наук, профессор

Сыдыкбеков Расул Дилдекалиевич - Институт философии и политико-правовых исследований НАН КР (Кыргызстан)

Судакова Галина Геннадьевна - Проректор по международным связям Санкт-Петербургского государственного института психологии и социальной работы, Директор Балтийского Тренингового Центра (Россия, Санкт-Петербург)

Токтарбекова Лаура Ниязбековна – младший научный сотрудник Института философии и политологии КН МОН РК

131

Ә.Н. НысанбаевБас редактор - Халықаралық редакциялық кеңестiң төрағасы

РЕДАКЦИЯ АЛҚАСЫ:

Г.Қ. Құрманғалиева (редактордың бiрiншi орынбасары), Г.Г. Соловьева (редактордың орынбасары), Н.Л. Сейтахметова (жауапты хатшы), С.Ю. Колчигин, С.Е. Нұрмұратов, Б.Г. Нұржанов, М.С. Сәбит,

Р.Қ. Қадыржанов, К.Н. Бұрханов, С. Федосеев, Б. Сатершинов, Ә. Бәкiр.

ХАЛЫҚАРАЛЫҚ РЕДАКЦИЯЛЫҚ КЕҢЕС:

Ж.М. Әбдiлдин (Қазақстан), Мортаза Саффари (Иран), М.Д. Диноршоев (Тәжiкстан), В.А. Лек-торский (Ресей), Джордж Маклин (АҚШ), Садық Тұрал (Түркия), Хайрани Алтынташ (Түркия),

Мухаммад ас-Селим (Египет), О.А. Тогусаков (Қырғызстан), Томонобу Имамичи (Жапония), Мао Юй (ҚХР), Сираджул Ислам (Үндiстан), Йорг Вюрцер (ФРГ), Вильям Свит (Канада), Абу Яреб

Марзуки (Тунис), Нгуен Чонг Тьуан (Вьетнам), И.Р. Мамедзаде (Әзербайжан).

Құрылтайшы:Қазақстан Республикасы Бiлiм және ғылым министрлiгi ғылым комитетiнiң «Философия және

саясаттану институты» республикалық мемлекеттiк қазыналық кәсiпорныЖарияланған мақалалар редакция алқасының көзқарасымен сәйкес келмеуi мүмкiн.

Редакция сапалы мақалаларды таңдап алуға құқы бар, сондай-ақ, ұсынылған материалдардағы ақпараттардың дұрыс жеткiзiлуiне жауапкершiлiк жүктелмейдi.

Мақалалар сарапталмайды және қайтарылмайды.

Дизайнер Л. ТетенкоКомпьютерде жинақтаушы Ж. Рахметова Компьютерное обеспечение

Теруге 1.11.2011ж. берiлдi. Басуға 23.11.2011 ж. қол қойылды.Форматы 70х1001/16 . Есептi баспа табағы 8,1. Таралымы 500. Тапсырыс № 25.

Бағасы келiсiм бойынша.

132

А.Н. НысанбаевГлавный редактор - председатель Международного редакционного совета

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:

Г.К. Курмангалиева (первый зам. гл. редактора), Г.Г. Соловьева (зам.гл. редактора), Н.Л. Сейтахметова (отв. секретарь), С.Ю. Колчигин, С.Е. Нурмуратов, Б.Г. Нуржанов, М.С. Сабит, Р.К. Кадыржанов, К.Н.

Бурханов, С. Федосеев, Б. Сатершинов, А. Бакир.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ:

Ж.М. Абдильдин (Казахстан), Мортаза Саффари (Иран), М.Д. Диноршоев (Таджикистан), В.А. Лекторский (Россия), Джордж Маклин (США),

Садык Турал (Турция), Хайрани Алтынташ (Турция), Мухаммад ас-Селим (Египет), О.А. Тогусаков (Кыргызстан), Томонобу Имамичи (Япония), Мао Юй (КНР), Сираджул Ислам (Индия), Йорг Вюр-цер (ФРГ), Вильям Свит (Канада), Абу Яреб Марзуки (Тунис), Нгуен Чонг Тьуан (Вьетнам), И.Р. Ма-

медзаде (Азербайджан).

Учредитель:Республиканское государственное казенное предприятие «Институт философии и политологии» Коми-

тета науки Министерства образования и науки Республики Казахстан

Публикуемые материалы не обязательно отражают точку зрения редакционной коллегии.

Редакция оставляет за собой право отбора качественных статей и не несет ответственности за досто-верность информации в представленных материалах.

Статьи не рецензируются и не возвращаются.

Дизайнер Л. ТетенкоКомпьютерде жинақтаушы Ж. Рахметова Компьютерное обеспечение

Сдано в набор 1.11.2011 г. Подписано в печать 23.11.2011 г.Формат 70х1001/16. Уч.изд.л. 8,1. Тираж 500. Заказ № 25. Цена договорная

133