Технологии интернет-коммуникации в системе современного политического управления

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

имени М.В.ЛОМОНОСОВА

ФАКУЛЬТЕТ ПОЛИТОЛОГИИ

КАФЕДРА РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ

На правах рукописи

Володенков Сергей Владимирович

ТЕХНОЛОГИИ ИНТЕРНЕТ-КОММУНИКАЦИИ В СИСТЕМЕ

СОВРЕМЕННОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ

Специальность 23.00.02 –

Политические институты, процессы и технологии

Диссертация на соискание ученой степени

доктора политических наук

Научный консультант:

доктор философский наук, профессор

Коваленко Валерий Иванович

Москва - 2015

2

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ ................................................................................................................ 4

1 ГЛАВА. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОЦЕССОВ КОММУНИКАЦИИ В

ПОЛИТИЧЕСКОМ УПРАВЛЕНИИ ................................................................. 35

1.1. Политическое управление как процесс информационно-

коммуникационного регулирования современных общественных

отношений ............................................................................................................. 35

1.2. Феномен политической коммуникации: сущность и особенности ..... 54

1.3. Медиатизация и виртуализация современного пространства

политических коммуникаций: особенности и тенденции ................................ 75

2 ГЛАВА. СЕТЕВОЕ КОММУНИКАЦИОННОЕ ПРОСТРАНСТВО

СОВРЕМЕННОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ........................... 98

2.1. Особенности интернета как политического коммуникационного

пространства .......................................................................................................... 98

2.2. Сетевое коммуникационное пространство в современном обществе.... 132

2.3. Информационно-коммуникационная революция и ее влияние на процесс

современного политического управления ........................................................ 152

3 ГЛАВА. ИНТЕРНЕТ - ИНСТРУМЕНТЫ КОММУНИКАЦИОННОГО

ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ В ПОЛИТИЧЕСКОМ

УПРАВЛЕНИИ ..................................................................................................... 178

3.1. Интернет - технологии современной политической коммуникации ..... 178

3.2. Технологии манипулирования общественным сознанием в интернет-

пространстве как инструмент политического управления ............................. 201

3.3. Потенциал интернет - пропаганды в политическом управлении ........... 228

4 ГЛАВА. ПОЛИТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫМИ

СЕГМЕНТАМИ ИНТЕРНЕТ-ПРОСТРАНСТВА ......................................... 253

4.1. Сетевые информационные войны в современных условиях: основные

акторы и стратегии ............................................................................................. 253

3

4.2. Интернет-технологии дестабилизации и смены

политических режимов ....................................................................................... 275

4.3. Перспективы и сценарии развития интернет-пространства

политических коммуникаций ............................................................................ 291

ЗАКЛЮЧЕНИЕ .................................................................................................... 307

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ............................................................. 316

ПРИЛОЖЕНИЯ ................................................................................................... 348

4

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования

В начале XXI века развитие и глобальное распространение технологий

интернет – коммуникации вывело последние на новый качественный уровень,

привело к появлению самостоятельного виртуального коммуникационного

пространства, имеющего собственные принципы функционирования и активно

влияющего на реальные политические процессы. Интернет – технологии начали

играть все более значимую роль в осуществлении политических коммуникаций и

оказывать существенное влияние на процессы управления общественным

сознанием в широких масштабах, позволяя субъектам коммуникационного

воздействия эффективно конструировать восприятие обществом политической

реальности и формировать новые модели поведения.

Одновременно с этим внедрение новых типов политической коммуникации

закладывает новые векторы взаимодействия государства и общества, а также

определяет соответствующие механизмы реализации власти внутри государств,

требуя от государственных институтов выработки принципиально новых

подходов к информационно–коммуникационной деятельности, нового понимания

роли и места человека и общественных групп в сложившихся условиях.

Интернет – технологии коммуникации на сегодняшний день активно

применяются ведущими государствами в процессе политического управления как

внутри самих государств, так и в контексте проводимой ими внешней политики.

Речь идет, в том числе, о возросших технико–технологических возможностях по

дестабилизации и смене национальных политических режимов в тех странах,

которые становятся мишенями для информационной интервенции. Это

обстоятельство сегодня остро ставит перед обществом, ответственными

политическими элитами, экспертным и академическим сообществом вопросы,

касающиеся обеспечения информационной безопасности национальных

коммуникационных пространств. Информационно–коммуникационные

5

технологии стали средством обеспечения глобального управления в интересах

западных стран, демонстрируя доминирование квазидемократического дискурса в

средствах массовой информации и произвольное использование политических и

экономических институтов стран – объектов информационной агрессии.

Манипуляционный капитал интернет–ресурсов, обладающих

экстерриториальностью, мультимедийностью и интерактивностью, также

обусловливает необходимость актуализации и переоценки роли интернет–

пространства в процессе развития современного общества в глобальном

масштабе. Существующие в настоящее время в интернете технологии

информационной работы активно применяются для разрушения традиционных

символьных и культурных пространств, создания и внедрения в общественное

сознание новых общественно–политических символов и ценностей, а также

формирования политических мифов и стереотипов, непосредственным образом

влияющих на стабильность существующих сегодня национальных политических

режимов.

С развитием интернета как пространства политических коммуникаций

появились и новые формы сетевой пропаганды, в фундаменте которых лежит

принципиально новая модель, основанная на принципе косвенной трансляции

определенных ценностей, моделей мировосприятия и поведения в режиме

интерактивного взаимодействия. Такого рода неявное пропагандистское

воздействие охватывает сотни миллионов людей по всему миру, формируя

выгодную субъектам пропагандистского воздействия картину современной

действительности. Большинство стран на сегодняшний день оказалось не готово к

противодействию таким технологиям сетевой пропаганды.

Нельзя не отметить и такую крайне актуальную проблему современного

общества, как неопределенность дальнейших траекторий развития глобального

интернет–пространства. Декларируемая открытость интернета и представления о

высоком потенциале его использования в процессах демократизации

современных государств на сегодняшний день все в большей степени перестают

соответствовать реальной действительности. Как показывает современная

6

политическая практика, в интернете проявляются тенденции монополизации и

попытки создания единого, глобального и управляемого из одного центра

виртуального пространства, в рамках которого стираются границы государств, а

активность большинства пользователей попадает под тотальный контроль.

Анализ тенденций и выработка сценариев развития интернета как

глобального коммуникационного пространства становится актуальной задачей в

аспекте обеспечения национальной информационной безопасности большинства

современных государств, население которых становится объектом внешнего

информационно–коммуникационного воздействия, в том числе манипулятивно–

пропагандистского.

Таким образом, общественные императивы и задачи сохранения реального

суверенитета национальных государств в сфере информационной безопасности,

противодействия информационной интервенции со стороны субъектов

однополярного мира ставят задачу более полного включения технологий

интернет–коммуникации в предметное поле современной политологии,

обусловливают актуальность проблематики настоящего исследования.

Степень научной разработанности проблемы

Изучению сущности и особенностей политической коммуникации, а также

коммуникативных концепций политики посвящены работы значительного числа

современных российских и зарубежных ученых.

Вместе с тем следует отметить значительную многовековую традицию

исследования общественного взаимодействия, способов и каналов обмена

информацией. В первую очередь это труды античного философа Платона1,

рассуждавшего о необходимости применения инструментов информационно–

коммуникационного воздействия на политическое сознание граждан, и

Аристотеля2, выделявшего в качестве основы политики коллективную

деятельность, реализуемую посредством различных форм общения.

1 Платон. Государство. // Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий. – М.: Мысль, 1999. –656 с. 2 Аристотель. Риторика // Аристотель. Риторика; Поэтика. – М.: Лабиринт, 2000. –224 с.

7

В более позднее время в Древнем Риме вопросу коммуникации в

государственном управлении уделял внимание Цицерон3, выделявший публичную

коммуникационную активность в качестве самостоятельного вида политической

деятельности, а уже позднее – Н. Макиавелли, впервые рассмотревший

политическую коммуникацию в инструментальном аспекте применительно к

процессам, связанным с борьбой за власть4.

Активное развитие процессы изучения содержания и особенностей

политической коммуникации получили в Новое время в связи с развитием

общества и усложнением структуры взаимоотношений в системе

государственного управления. Так, Т. Гоббс рассматривал феномен политической

коммуникации в качестве связующего звена между различными институтами

власти, а также инструмента противодействия подрывающим силу государства

идеям и учениям5. В свою очередь, в рамках либеральной парадигмы такие

ученые, как Д. Мильтон6, Дж. Локк7, Д. Юм8, Ш.Л. Монтескье9, Д.С. Милль10

рассматривали политическую коммуникацию в качестве инструмента

взаимодействия государства и общества в первую очередь с позиций обеспечения

общественного контроля над государством.

В свою очередь в рамках марксистской теории К. Марксом и Ф. Энгельсом

была показана ведущая роль политических коммуникаций как инструмента

формирования массовой идеологии и идеологического контроля в процессе

информационно–коммуникационного воздействия на общественное сознание11.

3 Цицерон. Диалоги. О государстве. О законах. М.: Наука, 1966. –226 с. 4 Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Макиавелли Н. Избранные сочинения. – М.: Художественная литература, 1982. –503 с. 5 Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. – Т.2. – М.: Мысль, 1991. –731 с. 6 Мильтон Д. Ареопагитика: Речь о свободе печати, обращенная к английскому парламенту // О свободе: Антология западноевропейской классической либеральной. – М.: Наука, 1995. С.19–47 7 Локк Дж. Два трактата о правлении. // Локк Дж. Сочинения: В 3 т. – Т.3. – М.: Мысль, 1988. –668 с. 8 Юм Д. Трактат о человеческой природе. Исследование о человеческом познании. Минск: Попурри, 1998. – 716 с. 9 Монтескье Ш.Л. О духе законов. – М.: Мысль, 1999. –674 с. 10 Милль Д.С. О Свободе. Антология мировой либеральной мысли (I половины ХХ века) / Пер. с англ. А. Н. Неведомского. М.: Прогресс–Традиция, 2000. – С.288–392 11 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2–е изд. Т. 4. –С.419–459

8

С усложнением социально–политического пространства и общественного

устройства в XX веке возникла необходимость качественного перехода от

существовавших до этого времени подходов, представлявших политическую

коммуникацию как однонаправленный процесс. В рамках кибернетической

концепции Н. Винер показал двухстороннюю направленность коммуникационных

процессов и определил ключевую роль процессов обмена информацией внутри

общественных систем12.

С позиций социологической науки феномен политической коммуникации и

его роль внутри политических систем рассматривал Р.–Ж. Шварценберг13,

сделавший значимые выводы о формировании определенным типом

политической системы форматов и алгоритмов коммуникативного

взаимодействия. В рамках структурно–функционального подхода

содержательные и функциональные особенности политической коммуникации

исследовались Т. Парсонсом14 и Р. Мертоном15.

Значительный вклад в изучение феномена политических коммуникаций с

позиций осуществления пропагандистского воздействия внес Г. Лассуэл16. В

своей модели массовой коммуникации он сделал ряд важных выводов о

структуре, направленности и эффективности коммуникативного взаимодействия.

В послевоенное время вопросы влияния политической коммуникации на

общественное сознание подробно изучал П. Лазарсфельд, разработавший

двухуровневую модель коммуникации, во многом не потерявшую свою

актуальность и в настоящее время17. Роль политических коммуникаций в

формировании общественного мнения и политической псевдореальности была

12 Винер Н. Человеческое использование человеческих существ: кибернетика и общество. // Винер Н. Человек управляющий. – СПб., Питер, 2001 –288 с. 13 Шварценберг Р.–Ж. Политическая социология: В 3 ч. – М., 1992. –180 с. 14Парсонс Т. О социальных системах / под общ. ред. В.Ф. Чеcноковой и А. Белановского. – М.: Академический

Проект, 2002. – 831 с. 15Мертон Р. К. Социальная теория и социальная структура. – М.: АСТ, Хранитель, 2006. – 880 с.

16 Lasswell H.D. The structure and function of communication in society // The Communication of Ideas. / Ed.: L. Bryson. – New York: Harper and Brothers, 1948 –p. 37–51 17 Lazarsfeld P., Berelson B., Gaudet H. The People’s Choice: How the Voter makes up his Mind in a Presidential Campaign. Third Edition. – N.Y.: Columbia University Press, 1968 –p.179; Lazarsfeld P. Radio and Printed Page. An Introduction to the Study of Radio and Its Role in the Communication of Ideas. New York: Duel, Sloan, Pearce, 1940 –p.259; Lazarsfeld, P., Merton, R. Mass Communication, Popular Taste and Organized Social Action // Bryson L. The Communication of Ideas. N.Y.: Harper and Brothers, 1948. –pp.95–118

9

глубоко изучена в работах У. Липпманна18. В диссертационном исследовании

автор использует подход Липпманна в качестве основы для анализа виртуальной

псевдореальности, формируемой в сетевом пространстве при помощи технологий

интернет–коммуникации.

В рамках теории символического интеракционизма вопросы

коммуникационного взаимодействия, включая сферу политики, были

рассмотрены Г. Блумером19. Им были высказаны важные положения о роли

интерпретаций партнеров по коммуникациям со стороны группы на языке ее

значений как предпосылки эффективного символического взаимодействия.

В дальнейшем политические коммуникации в аспекте коммуникативной

природы власти были изучены в трудах Х. Арендт20 и Ю. Хабермаса21,

разработавшего теорию коммуникативного действия и выделявшего в качестве

самостоятельного феномена власть, возникающую в процессе коммуникации.

В рамках информационно–кибернетического подхода процессы

политической коммуникации были рассмотрены в трудах К. Дойча,

разработавшего концепцию дейтократии, в которой информационно–

коммуникационным процессам отводится принципиально значимая роль22.

Собственные подходы к пониманию политической коммуникации в

дальнейшем также были разработаны такими учеными, как Ж.–М. Коттре23, К.

Сиуне24, Л. Пай25, Ж. Д’Арси26. В этих работах получили дальнейшее развитие

18 Липпманн У. Общественное мнение/Пер. с англ. Т.В. Барчуновой – М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2004. –384 с. 19 Блумер, Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология: тексты / Под ред. Т. М. Андреевой, Н. Н. Богомоловой, Л. А. Петровской. – М.: Изд–во МГУ, 1984. – С. 173–179. 20 Арендт, Х. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. И. В. Борисовой, Ю. А. Кимелева, А. Д. Ковалева, Ю. Б. Мишкенене, Л. А. Седова. Послесл. Ю. Н. Давыдова. Под ред. М. С. Ковалевой, Д. М. Носова. М.: ЦентрКом, 1996. –672 с.; Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В.В. Бибихина. СПб.: Алетейя, 2000. – 437 с. 21 Хабермас Ю. Философский спор вокруг идеи демократии (Лекция вторая) // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. – М., Наука, 1992. –с.31–55; Habermas J. The Structure Transformation of the Public Sphere. – Cambridge: Polity Press, 1989. –301 p. 22 Deutsch K. The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control. – N.Y.: Free Press, 1966. –316 p. 23 Cottеret, J.–M. Gouvernants et gouvernes: La communication politique. Paris, 1973. –178 p. 24 Siune K., Kline F.G. Communication, Mass Political Behavior, and Mass Society // Political Communication: Issues and Strategies for Research / Ed. by S. Chaffee. Beverly Hills (CA), 1975. P. 65–84 25 Pye L. Political Communication // The Blackwell Encyclopedia of Political Institutions. − Oxford – New York, 1987. –p.442 26 Право на коммуникацию (Обзор материалов "Комиссии Макбрайда". АН СССР. ИНИОН). – М., 1980. – 59 c.

10

основополагающие направления теории коммуникации в ее сопряжении с

концепциями становления массового общества, особенностями управления

общественными структурами с интенсивной коммуникативной деятельностью,

придавая большое значение бихевиоральному подходу.

В свою очередь американские функционалисты Г. Алмонд и Дж. Коулман

рассматривали политическую коммуникацию в качестве неотъемлемой

функциональной части политической системы27.

Отдельно следует выделить работы представителей неомарксистской

Франкфуртской школы – Т. Адорно28, Г. Маркузе29, М. Хоркхаймера30, Г.

Шиллера31, в которых политическая коммуникация представлена в качестве

инструмента обеспечения господства политической элиты в условиях

капиталистического общества посредством формирования индустрии культуры и

медиапространства, а также поддержания политических мифов, обеспечивающих

стабильность существующих политических режимов.

Значительный вклад в развитие современных представлений о

политических коммуникациях и их роли в функционировании современного

общества внесли Х. Иннис32 и М. Маклюэн33. В их работах наиболее отчетливо

проводится идея прямой зависимости типа политического и государственного

устройства от господствующего в том или ином обществе уровня (модели)

коммуникации.

Следует отметить значительный теоретический вклад в научные

исследования феномена политических коммуникаций в условиях

информационного общества современных российских ученых–исследователей

27The politics of the Developing Areas/ Eds.: G.A. Almond, J.S. Coleman. – Princeton: Princeton University Press, 1960. –591 p.; The Dictionary of Political Analysis / Eds.: J.C. Plano, R.E. Riggs, H.S. Robin. ABC – Clio. Santa Barbara. USA – Great Britain, 1982. –197 p. 28 Adorno Т.W. The Culture Industry. Selected Essays on Mass Culture. Routledge Classics: L. & NY, 2001. –224 p. 29 Маркузе Г. Одномерный человек // Эрос и цивилизация. Одномерный человек. М.: АСТ, 2003. –528 с. 30 Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. М. – СПб.: Медиум, Ювента, 1997. –312 c. 31 Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М.: Мысль, 1980. –325 с. 32 1nnis H.A. Empire and Communications – Oxford, Clarendon Press, 1950. –219 p.; Innis H. The Bias of Communication – Toronto: Toronto University Press, 2nd edition (September 1, 2008) – 304 p. 33 Маклюэн М. Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной культуры / Пер. с англ. А. Юдина, Киев: Ника–Центр, 2004. –432 с.; Маклюэн М. Понимание медиа: Внешнее расширение человека / Пер. с англ. В. Николаева. – М.: Гиперборея, 2007. – 464 с.

11

М.С. Вершинина34, М.Н. Грачева35, И.М. Дзялошинского36, А.В.Курочкина37,

О.Ю. Малиновой38, М.М. Назарова39, Ю.А. Нисневича40, А.И. Соловьева41, Л.Н.

Тимофеевой42, П.А.Цыганкова43. В их работах содержатся концептуальные

подходы, которые используются в исследованиях современных

коммуникационных процессов России, для сравнительного анализа политической

коммуникации в нашей стране и за рубежом.

Вопросы технологической трансформации современных средств

коммуникации и их влияния на развитие современного общества в своих работах

рассматриваются такими специалистами, как Д. Белл44, Р. Дэйберт45, М.

Кастельс46, Дж. Мейровиц47, Дж. Нэсбит и П. Эбурдин48, П. Хейер49, У. Шрамм50,

34 Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе: перспективные направления исследований // Актуальные проблемы теории коммуникации. Сборник научных трудов. СПб., – Изд–во СПбГПУ, 2004. –C. 98–107 35 Грачев М.Н. Политическая коммуникация // Вестник Российского университета дружбы народов. – Серия: Политология. – 1999. – № 1. С. 24–39; Грачев М.Н. К вопросу об определении понятий “политическая коммуникация” и “политическая информация” // Вестник Российского университета дружбы народов . – Сер.: Политология. – 2003. – № 4. –С.34–42; Грачев М.Н. Политика: коммуникационное измерение. – Тула: Издательство Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого, 2011. –172с. 36 Дзялошинский И. М. Коммуникационные процессы в обществе: институты и субъекты. – М.: Издательство АПК и ППРО, 2012. –592 с.; Дзялошинский И.М. Гражданские коммуникации в системе коммуникационного пространства: к постановке вопроса // Коммуникативное пространство: измерения, пределы, возможности. М., Издательство Московского университета. 2010. –С. 168–176. 37 Курочкин А.В. Сетевой подход к обеспечению эффективной политики национальной безопасности. // Политэкс. Политическая перспектива. – 2011, Т. 7. №4, – С. 183–189. 38 Малинова О.Ю. Символическое пространство современной политики. Основные тенденции трансформации публичной сферы // Публичная политика в современной России: субъекты и институты: сборник статей. М., 2006. –С.60–71. 39 Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М.: Едиториал УРСС, 2002. – 240 с. 40 Нисневич Ю.А. Проблемы государственной информационной политики России в условиях постиндустриального развития // Россия: тенденции и перспективы развития: Ежегодник. 2007. Вып. 2. –С. 241–243.; Нисневич Ю.А. Информационно–коммуникационная стабилизация политической системы // Вестник РУДН. Сер.: Политология. 2006. № 1(6). –С. 68–80. 41 Соловьев А.И. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической идентификации. // Полис. – 2002. – № 3. – С. 5–18; Политические коммуникации / Под ред. А.И. Соловьева. – М., 2004. –332 с.; 42 Политическая коммуникативистика: теория, методология и практика. / Под ред. Л.Н.Тимофеевой. М.: РОССПЭН, 2012. –327 с.; Тимофеева Л Н. Политическая коммуникативистика: проблемы становления // Полис. Политические исследования. 2009. № 5. –С. 55–67 43 Цыганков П.А. Международные процессы в условиях глобализации: проблема эффективной коммуникации // Вестник Московского университета. Сер.: Социология и политология. 1999. № 4. –С. 56–65. 44 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. – М.: Academia, 1999. – 783 c.; Белл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. –С.330–342. 45 Deibert R.J. Parchment, Printing and Hypermedia: Communications in World Order Transformation. – N.Y.: Columbia University Press, 1997. –329 p. 46 Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе / Пер. с англ. А. Матвеева под ред. В. Харитонова. – Екатеринбург: У–Фактория (при участии Гуманитарного ун–та), 2004. –327 с.; Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под науч. ред. О. И. Шкаратана. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. –606 с.; Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриаль-ная волна на Западе. Антология / Под редакцией В. Л. Иноземцева. М.: Academia, 1999. –640 с.; Castells, M. The Informational

12

У. Эко51, а также представителями теории информационного общества Ё.

Масудой52, Ф. Уэбстером53, Э. Тоффлером54.

С развитием средств массовой коммуникации и информации изменились и

параметры функционирования политического пространства. В связи с этим

важным представляется выделить труды Н.В. Анохиной55, Ж. Бодрийяра56, П.

Бурдье57, Д.В. Иванова58, М. Крюгера59, М. Лернера60, У. Липпманна61, Н.

Лумана62, М. Паренти63, В.И. Самохваловой64, Дж. Томпсона65, Д.В. Чайковского,

посвященные процессам медиатизации и виртуализации современной политики66.

С учетом высокого манипуляционного и пропагандистского потенциала

современного интернет–пространства, активно используемого в политическом

управлении, необходимо выделить работы таких ученых, как Э. Аронсон и Э.

Партканис67, Э. Бернейс68, Л. Войтасик69, Е.В. Егорова–Гантман70, Э. Фромм71, Г.

City: Economic Restructuring and Urban Development. The Wiley–Blackwell, 1992.–416 p; Castells, M. The Rise of the Network Society. The Information Age. Economy, Society, and Culture. vol. 1; 2nd Edition with a New Preface edition. Wiley–Blackwell, 2009. –656 p. 47 Meyrowitz J. No Sense of Place: The Impact of Electronic Media on Social Behavior. – Oxford University Press; Reprint edition (December 11, 1986), –432 p. 48 Нэсбит Дж., Эбурдин П. Что нас ждет в 90–е годы. Мегатенденции. Год 2000. – М.: Республика, 1992. –415 c. 49 Heyer P. Communications and History: Theories of Media. Knowledge, and Civilization. – N.Y.: Greenwood Press, 1988. –197 p. 50 Schramm W. Mass Media and National Development: The Role of Information in the Developing Countries. –Stanford: Stanford University Press, 1964. –333 p. 51 Эко У. «От Интернета к Гуттенбергу: текст и гипертекст». Отрывки из публичной лекции в МГУ // Новое литературное обозрение. – 1998. – № 32. –C.5–14 52 Masuda Y. The information Society as Post–Industrial Society. Bethesda, MD: World Future Society, 1981. 179 p. 53 Уэбстер Ф. Теории информационного общества. – М.: Аспект Пресс, 2004. –400 с. 54 Тоффлер Э. Третья волна. – Москва: АСТ, 2004. – 781 с.; Тоффлер Э. Шок будущего. М., АСТ, 2002. –557 с. 55 Анохина Н.В. Влияние средств массовой информации на электоральное поведение: основные подходы // Вестник Самарского государственного университета, 2000. №1. –С. 26–38. 56 Бодрийяр, Ж. Симулякры и симуляция – Тула, 2013. –204 с. 57 Бурдье П. Социальное пространство и генезис «классов» // Вопросы социологии. –1992. –Т.1. –С.17–36 58 Иванов Д. В. Виртуализация общества. Версия 2.0. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2002. –224 с. 59 Крюгер, М. Искусственная реальность: прошлое и будущее // Исследования по философии современного понимания мира. – М., 1995. – Вып. 1. –С.85–109 60 Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. М., Радуга, 1992. –575 с. 61 Липпманн У. Общественное мнение/Пер. с англ. Т.В. Барчуновой – М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2004. –384 с. 62 Луман Н. Реальность массмедиа. М.: Праксис, 2005. –256 с. 63 Паренти М. Демократия для немногих. М., Прогресс, 1990. –504 с. 64 Самохвалова В.И. «Массовый человек» – реальность современного информационного общества (материалы конференции «Проблема человека: мультидисциплинарный подход»). М., 1998. –С. 23–31 65 Thompson J. B. Media and Modernity: A Social Theory of the Media. Stanford University Press, 1995. –314 p.; Thompson J. B. Ideology and Modern Culture. Critical Social Theory in the Era of Mass Communication. Stanford University Press; 1991. –372 p. 66 Чайковский Д.В. Проблема управления в контексте общества информации и коммуникации // Известия Томского политехнического университета, 2010. №6. –С. 100–104. 67 Аронсон Э., Пратканис Э. Р.Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление.Перераб. изд. – СПб.: Прайм–Еврознак, 2003. –384 с.

13

Франке72, Т. Маккена73, С. Московичи74, Г.Г. Почепцов75, Р. Тайлер и Каас

Санстейн76, Н. Хомский77, Ж. Эллюль78, которые подробно изучали в своих

работах манипуляционные и пропагандистские возможности современных

политических коммуникаций. В этом ряду также представляется важным

отметить ряд российских специалистов, среди которых можно выделить работы Р.

Борецкого79, С.Г. Кара–Мурзы80, В.П. Пугачева81, А.М. Цуладзе82.

Также следует отметить ряд работ, посвященных вопросам использования в

современной политической практике технологий интернет–коммуникации. В этой

связи необходимо выделить труды М.Г.Анохина83, В.А. Ачкасовой и А.В.

Чугунова84, Б. Барбера85, И.А. Быкова86, И.И. Кузнецова87, А.В. Курочкина88, Е.Г.

Пономаревой89, К. Санстейна90, А. Смита91, Э. Шмидта и Д. Коэна92, Д.В.

68 Бернейс Э. Пропаганда. H–Publishing, Москва, 2010. 176 с.; Бернейс Э. Инженерия согласия // Полис. 2014. №4. С. 122–131. 69 Войтасик Л. Психология политической пропаганды. М.: Прогресс, 1981. –278 с. 70 Егорова–Гантман Е. В. В тумане войны. Наступательные военные коммуникативные технологии. – Самара: ООО «Офорт»; М.: Группа компаний «Никколо М», 2010. –432 с. 71 Фромм Э. Бегство от свободы. М., АСТ, 2009. –284 с. 72 Franke H.W. Der manipulierte Mensch: Grundlagen der Werbung und der Meinungsbildung. Wiesbaden, 1964. –142 p. 73 Маккенна Т. Пища богов. М.: Издательство Трансперсонального Института, 1995. –536с. 74 Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. М.: Центр психологии и психотерапии, 1998. –478 с. 75 Почепцов Г.Г. Информационные войны. М., РЕФЛ–БУК: ВАКЛЕР, 2000. –574 с.; Почепцов Г.Г. Как «переключают» народы: Психологические/информационные операции как технологии воздействия на массовое сознание в XX веке. Киев, 1998. –182 с. 76 Richard H. Thaler, Cass R. Sunstein Nudge: Improving Decisions About Health, Wealth, and Happiness, Yale University Press, 2008. –293 p. 77 Herman, Edward; Chomsky, Noam. Manufacturing Consent: The Political Economy of the Mass Media. New York: Pantheon Books, 2002. –480 p. 78 Ellul, J. Propaganda: the formation of men's attitudes. New York: Alfred A. Knopf, Inc., 1972. –328 p.; Ellul, J. The technological society. NewYork: VintageBooks, 1967. –449 p. 79 Борецкий Р. В бермудском треугольнике ТВ. М., 1998. –204 с. 80 Кара–Мурза С.Г. Манипуляции сознанием. – М.: Эксмос, 2007. –862 с. 81 Пугачев В.П.. Информационный тоталитаризм как перспектива либеральной демократии XX века // На рубеже веков. ― 1997. ― № 4. –С. 45–54. 82 Цуладзе А.М. Большая манипулятивная игра. М.: Алгоритм, 2000. –336 с. 83 Анохин М.Г. Информационно–коммуникативные технологии в политике. // Вестник РУДН. 1999. № 1. С. 40–52 84 Ачкасова В.А., Чугунов А.В. Концепт глобализации и роль информационных технологий (российский контекст) // Информационное общество, 2001, вып. 1. –С. 17–20.; Чугунов A.B. Российская интернет–аудитория в зеркале социологии. СПб.: изд–во СПбГУ, 2006. –320 с. 85 Barber B. Strong Democracy: Participatory Politics for a New Age. University of California Press, 2003. –360 p. 86 Быков И.А. "Электронная демократия" vs "электронное правительство": концептуальное противостояние? // Политэкс: Политическая экспертиза: Альманах. Вып. 3. – СПб.: Изд–во СПбГУ, 2005. –С. 69–79. 87 Кузнецов И.И. Рунет как часть российского электорального пространства // Общественные науки и современность. 2003, №1. –С. 68–77. 88 Курочкин А.В. Политика в условиях сетевого общества: новая структура и содержание. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 3. Ч. 2. –С. 113–117. 89 Пономарева Е.Г. Секреты "цветных революций". Современные технологии смены политических режимов. [Часть 2] / Е.Г. Пономарева // Свободная мысль. – 2012. – № 3–4. – С.43–59.

14

Чайковского93, А.А. Чеснакова94, М.Г. Шилиной95, а в части анализа систем

управления информацией в современном мире – исследования Джозефа С. Ная–

младшего96. В этих трудах содержится анализ влияния интернет–коммуникаций

на текущий политический процесс, рассматриваются возникающие под

воздействием современных информационных технологий новые формы

политического участия, исследуется специфика управления информационным

обществом.

Вопросы политического управления изучались как зарубежными, так и

российскими учеными. Относительно исследования феномена управления

необходимо выделить работы таких специалистов, как В.Г. Афанасьев97, Н.

Винер98, В.И. Кнорринг99,. Вопросы политического управления, а также

соотношения феноменов политики и управления рассматривают такие ученые,

как В.И. Буренко100, А.А. Дегтярев101, Ю.В. Ирхин102, А.И. Соловьев103, О.Ф.

Шабров104, В.И. Франчук105. Среди зарубежных специалистов данной

90 Cass R. Sunstein, Republic.com 2.0. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2009. –272 p. 91 Smith A. Those Active in the Obama Campaign Expect to be Involved in Promoting the Administration. [Электронный ресурс]. – режим доступа: http://pewresearch.org/pubs/1068/post–election–voter–engagement (дата обращения 30.04.2014) 92 Шмидт Э., Коэн Д. Новый цифровой мир. Как технологии меняют жизнь людей, модели бизнеса и понятие государств. М.: Издательство Манн, Иванов и Фербер, 2013. –367 с. 93 Чайковский Д.В. Проблема управления в контексте общества информации и коммуникации» // Известия Томского политехнического университета. №6, 2010. –С. 100–104. 94 Чеснаков А.А. Ресурсы INTERNET и российские политические технологии: состояние и перспективы развития // Вестник Московского Университета. Сер. 18. Социология и политология, 1999.–№4. –С. 65–71. 95 Шилина М.Г. Выборы президента в США: новые технологические тренды? // Бизнес. Общество. Власть. №12, 2012. –С. 106–118. 96 Най Д.С. Будущее власти. М.: АСТ, 2014. –448с. 97 Афанасьев В.Г. Системность и общество. – М., Политиздат, 1980. –368 с.; Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. М., Политиздат, 1981. –432 с.; Афанасьев В.Г. Мир живого: системность, эволюция и управление. – М., Политиздат, 1986. –334 с.; 98 Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. М., 1983 –344 с. 99 Кнорринг В.И. Теория, практика и искусство управления. М., Инфра–М, 1999. –512 с. 100 Буренко В.И. Власть, политика, управление в системе отношений «общество – государство» // Труды МГУУ Правительства Москвы. –М.: МГУУ ПМ, 2005, Вып. №4.–С. 247–261 101 Дегтярев А.А. Политическая власть как регулятивный механизм// Полис. – 1996. – №3. С.108–120 102 Ирхин Ю.В. Политическое управление и прогностический подход к политике// Социология власти. – 2007. – №2. С.49–56. 103 Соловьев А.И. Политика и управление: когнитивные основания взаимосвязи // Вестник Московского Университета. Сер. 21. Управление (государство и общество). №3 – 2005. С.39–49 104 Шабров О.Ф. Политическое управление. М., Интеллект, 1997. –200 с. 105 Франчук В.И. Социальное управление: самоуправление, менеджмент, политическое руководство. М., Компания Спутник+, 2007. –244 с.

15

проблематике свои работы посвятили В. Вильсон106, Ж.–М. Денкен107, Дж. Рэбин

и Дж. Боуман108, Ю. Хабермас109.

Проблеме участия государства в качестве актора публичной политики в

аспекте современного политического управления посвящены труды Ю.В.

Ирхина110, В.С. Комаровского111, О.В. Поповой112, Л.В. Сморгунова113,

демонстрирующие важнейшую роль информационно–коммуникационных

технологий в публичном политическом процессе, анализирующие модели и

методы государственных интервенций в современной информационное

пространство.

Из диссертационных исследований, проведенных российскими учеными по

вопросам применения современных коммуникационных технологий в условиях

информационного общества за последнее время, необходимо выделить работы

таких исследователей, как Г.Л. Акопов114, Ю.Л. Воробьев115, М.Н. Грачев116, Е.В.

Грязнова117, Е.А. Марков118, И.В. Мирошниченко119, С.П. Поцелуев120, О.А.

106 Wilson W., "The Study of Administration" [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://teachingamericanhistory.org/library/document/the–study–of–administration/ (дата обращения: 30.04.2014) 107 Денкэн Ж.–М. Политическая наука. М., МНЭПУ, 1993. –162 с. 108 Rabin J., Bowman J.S. Introduction: Politics and Administration// Woodrow Wilson and American Public Administration, N.Y; Basel, 1984. –344 p. 109 Хабермас Ю. Философский спор вокруг идеи демократии (Лекция вторая) // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. – М., Наука, 1992. –с.31–55. 110 Ирхин Ю.В. «Электронное правительство» как интерактивная коммуникация между органами власти и гражданами // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2009, №6. –С. 160–174. 111 Связи с общественностью в политике и государственном управлении / Под общ. Ред. В.С.Комаровского, М.: Изд–во РАГС, 2001. –520 с. 112 Попова О.В. Протестное поведение и политико–административные стратегии государства // Политико–административные отношения: концепты, практика и качество управления. Сборник статей / Под ред. Л.В.Сморгунова. Спб., 2010. –С. 235–251. 113 Сморгунов Л.В. Государство и политика модернизации // Вестник философии и социологии КГУ, 2010. №2. –С. 132–139.; Сморгунов Л.В. Сетевой подход к политике и управлению // Полис, 2001, №3. –С. 103–112. 114 Акопов Г.Л. Политические интернет–коммуникации как инновационный фактор в современных политических процессах. Дис… д–ра полит.наук. Ростов н/Д, 2011. –336 с. 115 Воробьев Ю.Л. Коммуникативное взаимодействие гражданского общества и структур публичной власти как управленческий процесс: автореф. дис. д–ра социол.наук. – М., 2008. –351 с. 116 Грачев М.Н. Политическая коммуникация: теоретико–методологический анализ. Дис… д–ра полит.наук. М., 2005. –428 с. 117 Грязнова Е.В. Виртуально–информационная реальность в системе "Человек – Универсум". Дис…. Д–ра

философ. наук, Н.Новгород, 2006. –372 с. 118 Марков Е.А. Трансформация коммуникативно–информационных отношений государства и общества в России. Дис. … д–ра полит.наук. Саратов, 2011. –324 с. 119 Мирошниченко И.В. Социальные сети в российской публичной политике. Дис…. д–ра полит.наук. М., 2013. –336 с. 120 Поцелуев С.П. Диалоги и парадиалог как формы дискурсивного взаимодействия в политической практике коммуникативного общества. Дис… д–ра полит.наук. Ростов н/Д., 2010. –448 с.

16

Судоргин121, С.Ю. Хлыстунов122. В данных работах содержится анализ феномена

политического управления в его соотнесении с другими видами управленческой

деятельности, дается интерпретация сетевых механизмов регулирования

политической сферы жизни общества, анализируется роль СМИ и иных

инфоструктур как фактора воздействия на политические процессы,

рассматриваются теоретические и прикладные вопросы коммуникативного

взаимодействия в политике.

Также следует выделить ряд докторских диссертаций, подготовленных в

последние годы, в которых в качестве объектов исследования выступают

современное политическое управление и политические коммуникации. Так, в

диссертационной работе В.А. Курочкина123 основной акцент сделан на анализе

государства как основного субъекта инновационного политического управления в

условиях сетевого общества, однако иные акторы политического управления,

функционирующие в режиме субъектно–субъектного взаимодействия и

осуществляющие информационно–коммуникационную деятельность на

горизонтальном уровне в политических целях, автором практически не

рассматриваются. В представленном нами диссертационном исследовании

государство выступает лишь как один из возможных субъектов политического

управления.

Диссертационное исследование О.В. Михайловой124 также посвящено

преимущественно рассмотрению вопросов, связанных с анализом политико–

административного пространства современных государств и изучением сетевых

форм государственного управления. Однако в нашем исследовании для

достижения цели и задач работы обозначены и иные участники управленческих

процессов, такие как сетевые сообщества, внесистемные негосударственные

121 Судоргин О.А. Современная информационная политика государства: мировой опыт и российская практика. Дис. … д–ра полит.наук. М., 2011. –360 с. 122 Хлыстунов С.Ю. Средства массовой информации российского общества в условиях идеологической глобализации: социологический подход. Дис. … д–ра соц. Наук, Саратов, 2007. –460 с. 123 Курочкин В.А.. Государственное управление и инновационная политика в условиях сетевого общества: Дис. … д–ра полит. наук. СПб, 2014.– 295 с. 124 Михайлова О.В. Сетевая архитектура государственного управления: проблемы концептуализации и практики: Дис. … д–ра полит. наук. М.,2014, –335 с.

17

политические акторы, глобальные корпорации – технологические мировые

лидеры, которые не вошли в сферу научного исследования О.В. Михайловой.

В своей диссертации М.М. Кучерявый125 выделяет в качестве предмета

своего научного исследования информационную компоненту системы

национальной безопасности России в глобальном информационном пространстве.

В представленном нами исследовании национальная безопасность в

информационной сфере представляется как одно из многих направлений

политического управления, что потребовало изучения вопросов использования

современных информационно–коммуникационных технологий в политико–

управленческих процессах не только в области решения задач, связанных

непосредственно с обеспечением национальной безопасности, но и в более

широком спектре сфер политического управления, включая и обратную угрозу

общественному развитию со стороны государства.

В диссертационном исследовании Я.С. Артамоновой126 проведен анализ

информационной безопасности как политологической категории и изучена

практика политического обеспечения информационной безопасности российского

общества в целом. Однако данное направление исследования является лишь

одним из аспектов представленной нами диссертационной работы, основной

акцент в которой сделан на фундаментальном рассмотрении роли и места

технологий интернет – коммуникации в системе современного политического


В диссертации И.В. Мирошниченко127 подробно рассмотрены сетевые

формы, механизмы и технологии реализации современной публичной политики,

при этом, основной акцент в исследовании сделан на применении социальных

сетей в качестве инструмента преимущественно российской публичной политики,

125 Кучерявый М.М. Информационное измерение политики национальной безопасности России в условиях современного глобального мира: Дис. … д–ра полит. наук. СПб, 2014.– 374 с. 126 Артамонова Я.С. Информационная безопасность российского общества: теоретические основания и практика политического обеспечения: Дис. … д–ра полит. наук. М.,2015, –359 с 127 Мирошниченко И.В. Социальные сети в российской публичной политике: автореферат Дис. д–ра полит. наук :М., 2013. – 40 с.

18

без комплексного анализа зарубежного опыта в данной сфере, который был

проведен в рамках нашего диссертационного исследования.

В свою очередь, диссертационная работа С.С. Бодруновой128 посвящена

изучению такого социального феномена, как медиаполитическое взаимодействие

и анализу процессов медиакратизации современных политических режимов. При

этом разработанная автором концепция медиакратии представляется как особого

типа политический режим, основанный на сращивании журналистики и

публичной политики. Однако иные акторы информационно–коммуникационного

взаимодействия в публичной сфере политики автором в работе не

рассматриваются, в то время как в интернете как глобальном пространстве

политических коммуникаций существует значительное число иных акторов,

помимо журналистов. К тому же анализ современной политической практики

демонстрирует применение интернет–технологий коммуникации в целях

формирования новых типов общественно–политического устройства именно

такого рода акторами, что раскрыто в представленном нами диссертационном

исследовании в рамках разработанной концепции кибердейтократии.

Также необходимо выделить целый ряд кандидатских диссертаций, в

рамках которых исследуются вопросы использования современных

информационно–коммуникационных технологий в политическом управлении129.

В данных работах рассматриваются достаточно узкие аспекты проблематики,

заявленной нами в настоящем диссертационном исследовании, что требует

128 Бодрунова С.С. Медиакратия: СМИ и власть в современных демократических обществах: Дис. … д–ра полит. наук. СПб, 2015.– 498 с. 129 Каминченко Д.И. «Новые» средства массовой информации и социальные медиа как субъект политического процесса: Дис. канд. полит. наук: Нижний Новгород, 2015.– 247 с.; Бондарев Н.С. Социальные медиа в современных политических процессах: технологии и ресурсы влияния: Дис. канд. полит. наук: М., 2014.– 198 с.; Барышев Е.В. Эволюция политической коммуникации в российском интернет–пространстве: Дис. канд. полит. наук. М., 2013. –198 с.; Арсланова А.И. Сообщества в сети Интернет: формирование и развитие (социально–философский анализ): Дис. канд. философ. наук: Уфа, 2014.– 148 с.; Абдуллаев Р.А. Влияние Интернет технологий на современные политические процессы в рамках демократических режимов: Дис. канд. полит. наук: Н. Новгород, 2014.– 231 с.; Бочарова Т.Н. Интернет–форумы как социально–культурный феномен: проблема конструирования виртуальной реальности: Дис. канд. соц. наук: – Хабаровск, 2015; Тощева А.В. Коммуникационный ресурс политической оппозиции в Российской Федерации (2000–2010–е гг.): Дис. канд. полит. наук: М., 2014.– 168 с.; Иванов Д.Д. Политическая коммуникация в современной России: особенности функционирования и тенденции развития: Дис. канд. полит. наук. М., 2014; Жорова Ю.В. Политическая информация в медиапространстве современных демократий (опыт США и России): Дис. канд. полит. наук: СПб, 2014.– 208 с.

19

самостоятельного комплексного изучения вопросов применения технологий

интернет–коммуникации в процессах современного политического управления.

Итак, определенные нами цель и задачи диссертационной работы находятся

в значительной мере на периферии внимания авторов упомянутых выше

диссертационных работ, что потребовало самостоятельного комплексного

научного исследования роли и места технологий интернет–коммуникации в

системе современного политического управления.

Таким образом, сущностные характеристики современных технологий

политической интернет–коммуникации, особенности и возможности их

применения в системе современного политического управления пока не стали

объектом комплексного теоретико–методологического изучения в предметном

поле российской политологии. Отсутствуют обобщающие труды, в которых бы

содержалась всесторонняя трактовка роли интернет–технологий в определении

основных траекторий управленческого воздействия на современные политические

процессы. Следует констатировать недостаток теоретических моделей и

концепций, призванных раскрыть конструктивный потенциал современных

технологий в таком пространстве политических коммуникаций, как интернет. Эти

обстоятельства и предопределили обращение к теме настоящего исследования.

Таким образом, цель диссертационной работы – выявление особенностей

использования технологий интернет–коммуникации в современном политическом

управлении.

Задачи исследования:

– определение сущностных характеристик современных интернет–

коммуникаций;

– определение роли современных технологий массовой политической

интернет–коммуникации в формировании новых типов общественного

устройства;

– исследование практического опыта применения технологий интернет–

коммуникации в процессе современного политического управления;

20

–выявление фундаментальных трендов развития политических

коммуникаций в начале XXI века в аспекте возможностей их использования в

современном политическом управлении;

– исследование манипуляционного потенциала ресурсов интернета в

современном политическом управлении;

– выделение коммуникационных технологий политического управления в

национальных сегментах интернет – пространства;

– разработка эффективной модели интернет–коммуникации для применения

в современном политическом управлении;

– оценка рисков применения технологий массовой коммуникации для

осуществления проектов внешнего воздействия на существующие политические

режимы в рамках глобального политического управления.

Объект – интернет как пространство политических коммуникаций в

системе современного политического управления

Предмет – особенности использования информационных интернет–

ресурсов и технологий интернет–коммуникации в современном политическом

управлении в аспекте информационно–коммуникационного воздействия на

общественное сознание.

Рабочая гипотеза исследования состоит в обосновании возможностей

использования технологий интернет-коммуникации в качестве

экстерриториального инструмента современного политического управления.

Данные технологии применяются для изменения общественно-политического

устройства и механизмов распределения политической власти в современных

государствах, а также для влияния на содержание и характер функционирования

национальных политических режимов с последующей их трансформацией в

интересах глобальных акторов информационно-коммуникационного воздействия.

Наиболее эффективным средством такого воздействия является экспансия в сферу

традиционных ценностей, базовых моделей политического поведения,

референтных образов социального действия. Такой ценностно–смысловой

транзит в рамках неолиберальной идеологической парадигмы выступает в

21

качестве одного из этапов процесса «глобальной демократизации» современного

общества и является формой реализации политических интересов ведущих

государств Запада и транснациональных компаний.

Методология диссертационного исследования

Цели и задачи работы определили выбор методов, использованных в ходе

проведения исследования.

В качестве методологической основы исследования выступает

междисциплинарный подход, позволивший использовать в работе теоретические

положения как классической и современной политологии, так и других наук,

включая менеджмент, экономику, историю, социологию, философию и

психологию.

При оценке применимости классических теорий политической

коммуникации к современному интернет–пространству был применен

диалектический метод, позволивший по–новому интерпретировать классические

подходы к политической коммуникации в изменившихся условиях общественного

развития, а также изучить динамику сущностных характеристик феномена

политической коммуникации.

Сравнительный подход был использован при изучении теорий, концепций и

практик политической коммуникации, что позволило комплексно рассмотреть ее

содержание и особенности на различных стадиях общественного развития,

провести анализ релевантности классических моделей коммуникации

современным общественно-политическим условиям.

Системный подход использовался в работе для изучения особенностей

влияния современных технологий интернет–коммуникаций на процесс принятия

политических решений и реализацию стратегий политического управления.

Основное внимание при этом было направлено на исследование

функциональности этих технологий и их способности трансформировать

сложившиеся механизмы политического управления.

При изучении особенностей политического поведения и коммуникации

общества и власти в интернет–пространстве использовался

22

неоинституциональный подход, позволивший представить политику как сферу

отношений между традиционными институтами власти и неформальными

виртуальными институтами – сетевыми сообществами. Это позволило выявить те

возможности неформальных институтов и практик коммуникации, которые

существенным образом влияют на государственную власть и политическое

управление.

При исследовании конкретных процессов коммуникации в современной

медиасреде использовались методы позволяющие анализировать большие объемы

первичных данных (как традиционной текстовой, так и аудиовизуальной

информации). Среди них – контент анализ и ивент-анализ, которые позволили

выделить и проанализировать значительные массивы информации,

представляющей качественные характеристики протекающих политических

процессов (репрезентации политической жизни в публичной сфере). Дискурс-

анализ позволил выделить уникальные черты сетевых ресурсов, которые

отражают личные и социально-политические предпочтения участников

коммуникации, формируют логику, структуру и аргументацию их общественно-

политических позиций. Интент-анализ дал возможность привлечь

исследовательское внимание к тем визуальным аспектам коммуникации, которые

в значительной степени могут модифицировать восприятие политически

значимой информации.

Одним из наиболее важных в данной работе выступает сетевой подход.

Исследование природы и динамики политических сетей в решающей степени

определяется характером и способом коммуникации в сообществах, самими

технологиями взаимодействия и устойчивыми моделями сетевого поведения.

Такой ракурс позволил определить политический потенциал сетевых сообществ,

в том числе уровень развития их политической активности в традиционном

оффлайн-пространстве.

Метод включенного наблюдения был применен для анализа особенностей

информационно–коммуникационного взаимодействия в интернет–пространстве

23

на уровне сетевых сообществ, а также для изучения влияния технологий

интернет–коммуникации на общественное мнение.

Применение методов политического прогнозирования и сценариотехник

позволило разработать прогнозные сценарии трансформации интернет–

пространства на глобальном уровне. Построение сценариев дало возможность

представить среднесрочные тенденции таких трансформаций, определить влияние

на политическую динамику основных субъектов современного политического


Эмпирическая база исследования

Основу эмпирической базы исследования составили данные, полученные в

результате проведенных автором исследований:

– социологическое исследование структуры информационных

предпочтений жителей Москвы в 2014 году;

– медиаисследование общественно–политического пространства

российского сегмента блогосферы в период с сентября 2012 по октябрь 2014 гг.

(107 недель исследования).

Также эмпирическую базу исследования составили записи в российской и

зарубежной блогосфере, материалы российских и зарубежных общественно–

политических и новостных интернет–ресурсов, законодательные акты в сфере

обеспечения государственной информационной безопасности, публикации в

сетевых сообществах общественно–политической направленности,

пользовательские записи в социальных сетях.

Основные научные результаты, полученные лично автором, и их

научная новизна

Научная новизна данной работы заключается в разработке подхода, в

соответствии с которым современное политическое управление рассматривается

как субъектно–субъектный процесс информационно–коммуникационного

взаимодействия его участников по поводу выработки общих политических целей

и стратегий их достижения.

24

По итогам исследования разработана концепция киберсимулякров как

виртуальных конструкций, играющих ключевую роль в формировании массового

восприятия онлайн–пользователями политической реальности, а также в создании

новой концептуальной модели массовой политической коммуникации в

интернет–пространстве. Последнее характеризуется появлением нового

виртуального института общественного давления на власть – сетевых сообществ.

На основе разработанной модели массовой политической интернет–

коммуникации в диссертации показаны принципиально новые механизмы

информационно–коммуникационного взаимодействия общества и власти.

Осуществив анализ применимости классических теорий и моделей

коммуникации к интернет–пространству, автор приходит к выводу об иной

направленности информационных потоков в сетевом пространстве, чем в

классической модели двухуровневой коммуникации П. Лазарсфельда. Сделан

вывод о необходимости адаптации данной модели применительно к

современному интернет–пространству, в котором она имеет другие параметры

функционирования, в частности, в аспекте изменения роли лидеров

общественного мнения в коммуникационном процессе, в связи с чем было

введено понятие виртуального лидера общественного мнения.

В работе впервые осуществлено переосмысление в условиях современного

общества теории стигматизации Г. Беккера, а сама теория стигматизации

адаптирована применительно к ее использованию в интернет–пространстве. При

этом показана ведущая роль в процессе стигматизации наиболее активных

сетевых сообществ, выступающих новыми акторами в процессе формирования

массового политического восприятия интернет–пользователей.

В диссертации предложены и обоснованы новые сценарии трансформации

интернет–пространства, на основе которых автор развивает и адаптирует

концепцию дейтократии К. Дойча применительно к современным условиям

информационного общества и вводит концепт кибердейтократии.

Кибердейтократия в настоящей работе понимается как политический режим,

основанный на контроле политическими и корпоративными элитами

25

информационно–коммуникационной инфраструктуры интернет–пространства.

Кибердейтократия в качестве своего фундаментального основания имеет такой

ресурс, как глобальное и управляемое виртуальное коммуникационное

пространство, в рамках которого осуществляется разрушение и трансформация

существующих, а также генерация и внедрение в общественное сознание

альтернативных смыслов, символов, ценностей и идей, формирующих восприятие

обществом политической реальности.

В ходе исследования автором выдвинута и обоснована тринадцатиэтапная

модель организации так называемых «цветных революций» с использованием

технологий массовой коммуникации в интернет–пространстве. При этом

«цветные революции» рассмотрены в качестве концепта «политико–

технологических» переворотов в суверенных государствах. Эти перевороты

осуществляются при активном применении инструментов виртуальной

коммуникации, нацеленных на подрыв традиционных национальных ценностно–

смысловых пространств с одновременной их подменой альтернативным

содержанием, имеющим идеологическую, пропагандистскую и манипулятивную

составляющие, на основе внедрения которых в национальные информационные

пространства и осуществляется виртуальная коммуникационная агрессия.

В работе обобщен последний опыт реализации процессов виртуальной

перекодировки национальных ценностно–смысловых пространств на примере

Украины и России. Впервые проведено долгосрочное двухлетнее качественное

исследование особенностей и характеристик общественно–политического

контента российской блогосферы. В диссертации также содержится анализ

структуры источников общественно–политической информации и уровня доверия

к ним среди жителей Москвы, выполненный по разработанной автором методике.

Теоретическая значимость исследования

В теоретическом аспекте диссертация имеет значение как опыт

исследования феномена современной виртуальной политической коммуникации в

интернет–пространстве, его роли и места в системе современного политического

управления с позиций осуществления информационно–коммуникативного

26

воздействия на общественное сознание, трансформации национальных

ценностно–смысловых пространств и дестабилизации существующих

национальных политических режимов.

Предложенные в работе концепты киберсимулякров и кибердейтократии

наряду с адаптацией теории стигматизации применительно к сетевому

пространству могут иметь значение в сфере теоретического осмысления

современных политических коммуникаций, особенностей и возможностей их

влияния на общественное сознание, а также при разработке теоретических

подходов к исследованию проблемы виртуализации современной публичной

политики.

В аспекте информационной безопасности современных государств

сформулированные в диссертации положения могут быть использованы при

разработке новых концептов, связанных с данной проблематикой.

Предложенный в работе подход, в соответствии с которым сетевые

сообщества представлены в качестве нового института общественного давления

на органы власти, может быть использован при переосмыслении существующих и

разработке новых теоретических концепций информационно–коммуникационного

взаимодействия общества и власти.

Практическая значимость исследования

С позиций практической значимости диссертации результаты проведенного

научного исследования могут представлять практический интерес при разработке

и реализации политических проектов в интернет–пространстве, предполагающих

осуществление информационно–коммуникационного воздействия на


Представленная модель осуществления «цветных революций» посредством

активного применения интернет–технологий массовой коммуникации

представляет практическое значение для разработки концепций политико–

технологического противодействия внешнему информационному воздействию на

национальные сегменты интернет–пространства.

27

Разработанные в работе сценарии трансформации интернета как

пространства политических коммуникаций могут стать основой для выработки

информационных и коммуникационных стратегий субъектов современного

политического управления.

Предложенный в работе сценарий формирования международных

коллективных органов управления интернет–пространством может быть

использован во внешнеполитической деятельности государственных органов

власти, в чью компетенцию входят вопросы обеспечения международной и

национальной информационной безопасности.

В целом положения и выводы диссертации, а также разработанные в ходе

исследования концепции, модели и подходы могут стать основой формирования

информационно–коммуникационных стратегий деятельности в сфере

политического управления органов власти, общественных и политических

институтов и организаций.

Положения диссертационного исследования могут быть использованы при

чтении лекционных курсов по дисциплинам «Политический менеджмент»,

«Государственная политика и управление», «Политические коммуникации»,

«Интернет как пространство политических коммуникаций», а также иных курсов

в области гуманитарных и социальных знаний.

Основные положения и выводы, выносимые на защиту:

1. Интернет представляет собой принципиально отличное от

традиционного политическое коммуникационное пространство, в рамках

которого использование традиционных оффлайн–технологий массовой

коммуникации значительно менее эффективно применительно к возможностям

современного политического управления в условиях информационного общества.

Результаты применения классических моделей коммуникации в интернет–

пространстве отличаются от результатов применения такого рода моделей в

традиционном медиапространстве. Речь идет о принципиально новых эффектах,

которые порождают необходимость пересмотра существующих и разработки

28

новых концептуальных парадигм и моделей современной массовой политической


2. Современное политическое управление осуществляется в первую

очередь посредством использования коммуникационных инструментов,

обеспечивающих формирование и трансляцию смыслов, символов и ценностей в


В рамках интернет–пространства такого рода коммуникационные

инструменты обладают ярко выраженной спецификой. Они отличаются от

классических инструментов коммуникации мультимедийностью,

экстерриториальностью, высоким уровнем доверия к горизонтальным

коммуникациям, наличием возможностей широкомасштабного применения

виртуальных киберсимулякров, падением значения непосредственно контента

сообщений и возрастанием значимости пользовательских оценок данного

контента.

3. В рамках интернет–пространства формируются принципиально новые

формы влияния на общественное сознание, имеющие в качестве своей

принципиальной базы горизонтальные коммуникации. Они основаны на моделях

вовлечения сетевых акторов в распределенное коммуникационное

взаимодействие с последующим формированием сетевых сообществ,

выступающих в качестве новых общественных институтов.

При этом понятие массы в интернет–пространстве применительно к

возможностям и особенностям коммуникативного воздействия на нее в рамках

политического управления приобретает принципиально новое звучание за счет

структуризации сетевых сообществ в форматах «один ко многим», «многие к

одному», «многие ко многим». Речь идет также и о появлении эффекта «умной

толпы», связанным с использованием многофункциональных

высокотехнологичных гаджетов, а также созданием нового феномена

«виртуальной массы», отличающегося наличием в сетевых сообществах

значительного числа виртуальных лидеров общественного мнения.

29

4. Развитие интернет–технологий массовой политической коммуникации

непосредственным образом влияет на формирование новых моделей

общественного устройства, вызывая новые социально–политические эффекты.

Данные эффекты ранее не существовали в традиционном публичном

политическом пространстве и непосредственно связаны с мобилизационными

возможностями социальных медиа. Речь идет об отношении к представителям

гражданского общества, интерактивном взаимодействии между представителями

общества и власти, организации структурированного давления на власть со

стороны сетевых сообществ, десакрализации власти, радикализацией настроений

интернет–пользователей, а также о переносе на сетевые сообщества части

функций традиционных социально–политических институтов.

5. В настоящее время представление об интернете как открытом

пространстве политических коммуникаций, обладающем высоким потенциалом

демократизации современного общества, нуждается в пересмотре.

Разнонаправленные тенденции глобализации и универсализации интернет–

пространства с одной стороны, и фрагментации и все большей закрытости

отдельных сетевых сегментов, которые в перспективе могут изменить

существующий коммуникативный ландшафт, с другой стороны, приводят к

необходимости переосмысления существующих на сегодняшний день концепций

и моделей коммуникационной деятельности в рамках современного


Одним из вероятных сценариев технологической трансформации

современных моделей политического устройства может стать появление нового

глобального политического режима в формате кибердейтократии130, ключевыми

акторами которого будут являться контролирующие глобальную сетевую

инфраструктуру и содержащуюся в ней информацию субъекты политики.

130 За основу для формирования термина «кибердейтократия» взят термин «дейтократия», введенный К. Дойчем для обозначения традиционных информационных элит. См. Deutsch K. The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control. – N.Y.: Free Press, 1966. –316 p. Термин «кибердейтократия» введен нами для описания нового типа информационных элит, контролирующих глобальную сетевую инфраструктуру и информационные ресурсы в интернет пространстве. См.: Володенков С.В. Особенности интернет–коммуникации в современном политическом процессе // Вестник Московского университета. – 2014. – № 2. – С. 12–20

30

6. Интернет–пространство характеризуется значительно большим

манипуляционным и пропагандистским потенциалом в сравнении с

традиционным пространством политических коммуникаций. Интернет–ресурсы и

технологии трансформируются из прозрачного и независимого инструмента

демократизации современного общества в инструмент формирования искаженной

виртуальной политической псевдореальности131 в глобальных масштабах.

При этом в настоящее время значительную роль в информационно–

коммуникационном воздействии в интернете играют киберсимулякры –

функционирующие в сетевом пространстве виртуальные псевдоличности,

которые симулируют репрезентацию реальных интернет–пользователей,

обеспечивая трансляцию пропагандистского контента для осуществления

манипуляционного воздействия на общественное сознание. Это обусловливает

виртуализацию интернет–пространства и вызывает существенные искажения в

отражении политической реальности.

7. Современные технологически развитые державы имеют более

широкий арсенал коммуникативных интернет–технологий политического

управления, которые обеспечивают возможности осуществления

экстерриториального управления национальными сегментами интернет–

пространства других государств.

Это актуализирует проблему национальной информационной безопасности

и политической стабильности на принципиально новом этапе общественно–

политического развития большинства современных государств. Технологии

интернет–коммуникации активно используются в ходе проведения так

называемых «цветных революций», т.е. политических переворотов, которые

осуществляются извне с интенсивным использованием интернет–ресурсов,

подконтрольных интересантам внешнего воздействия.

Каналы интернет–коммуникации в этой связи используются для

виртуальной перекодировки ценностно–смысловых пространств суверенных 131 В данном случае под псевдореальностью мы понимаем то содержание и смысл, которые вложил в данный термин У. Липпманн. См.: Липпманн У. Общественное мнение/Пер. с англ. Т.В. Барчуновой – М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2004.

31

государств. Речь идет о подрыве стабильности существующих национальных

политических режимов с последующим внедрением в общественное сознание

протестных моделей поведения. Это приводит в ряде случаев к мобилизации масс

для участия в оппозиционных действующей власти акциях, направленных на

свержение существующих властных институтов.

8. Одним из следствий новых вызовов в сфере национальной

информационной безопасности является тенденция фрагментации

существующего на сегодняшний день сетевого пространства массовых

коммуникаций. Речь идет о формирования все более специфичных и отличных

друг от друга обособленных национальных сегментов интернета. Они позволяют

осуществлять эффективное политическое управление в рамках отдельных

технологически развитых государств и обеспечивать при этом максимальное

противодействие политическому влиянию извне.

Апробация результатов исследования

Основные положения и различные аспекты исследования изложены и

отражены автором в 51 научной работе общим объемом 80 печатных листов, в

том числе в 4 монографиях, 27 статьях в ведущих рецензируемых научных

изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для

публикации результатов докторских диссертаций, а также в выступлениях на 22

международных и всероссийских научных и научно–практических конференциях,

круглых столах и семинарах, основные из которых:

международный научно-общественный форум "70-летие Великой Победы:

исторические уроки прошлого и политические вызовы современности".

Калининград, БФУ имени И. Канта, 2015;

первый съезд Российского общества политологов «Национальные

интересы России: глобальные приоритеты, политические стратегии и

перспективы» (секция «Политические коммуникации и информационное

пространство: векторы трансформации и перспективные технологии»). Суздаль,

2014;

32

II Всероссийский научно-образовательный форум «Политология - XXI век:

политические ценности и политические стратегии», научно-практический

круглый стол «Информационно-технологическое проектирование политических

ценностей в российском сегменте интернета". Москва, МГУ имени М.В.

Ломоносова, 2013;

теоретический семинар отдела анализа социально политических процессов

Института социологии РАН. Москва, 2013;

международный научный семинар «Политическое развитие России и

Китая в эпоху интернета». Москва, факультет политологии МГУ имени

Ломоносова, 2013;

7-е заседание Исследовательского комитета по политической

коммуникативистике РАПН при участии АПН и кафедры политологии и

политического управления РАНХигС при Президенте РФ "Политические

коммуникации в Интернете: проблемы исследования". Москва, РАНХиГС при

Президенте РФ, 2013;

международный научный семинар «Политическое развитие России и

Китая в эпоху интернета». Москва, факультет политологии МГУ имени М.В.

Ломоносова, 2013

международная конференция "Граждане и лидеры в сравнительной

перспективе". Москва, факультет политологии МГУ имени М.В. Ломоносова,

2012;

всероссийская научная конференция "Современные проблемы

государственной политики и управления". Москва, факультет политологии МГУ

имени М.В. Ломоносова, 2012;

международная междисциплинарная научно-практическая конференция

"Философия коммуникативного пространства: расширяя Галактику (к 100-летию

со дня рождения Герберта Маршалла Маклюэна"). Москва, философский

факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, 2011;

международная конференция "Универсальное и национальное в

политическом процессе". Звенигород, 2010;

33

международная научная конференция "Векторы посткризисного мира:

новые модели публичной политики". Москва, РУДН, 2010;

ежегодная научная конференция «Ломоносовские чтения». Секция

Политология. Научно-практический круглый стол «Новые формы политической

коммуникации». Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, 2010;

международная научная конференция "Перспективы развития

политической психологии: новые направления". Москва, факультет политологии

МГУ имени М.В. Ломоносова, 2010.

также апробация основных положений работы была осуществлена в

рамках реализации научно-исследовательской работы на факультете политологии

МГУ имени М.В. Ломоносова, руководителем которой являлся автор, по теме

«Актуальные проблемы сетевой информационной безопасности современного

государства».

Кроме того, разработанные в диссертации подходы, положения и

концепции использованы при разработке и чтении учебных курсов по

политическому менеджменту и управлению современными политическими

кампаниями в Московском государственном университете имени М.В.

Ломоносова.

Диссертация обсуждена на кафедре российской политики факультета

политологии МГУ имени М.В. Ломоносова и была рекомендована к защите.

Также апробация основных положений работы была осуществлена в рамках

реализации научно–исследовательской работы на факультете политологии МГУ

имени М.В. Ломоносова по теме «Актуальные проблемы сетевой

информационной безопасности современного государства», руководителем

которой являлся автор.

Кроме того, разработанные в диссертации подходы, положения и концепции

использованы при разработке и чтении учебных курсов по политическому

менеджменту и управлению современными политическими кампаниями в

Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова.

34

Структура работы определяется задачами и логикой исследования и

состоит из введения, четырех глав (12 параграфов), заключения, списка

использованных источников и литературы, 9 приложений с графическими

иллюстрациями.

Объем исследования составляет 315 страниц (вместе со списком

литературы 347 страниц).

35

1 ГЛАВА. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОЦЕССОВ КОММУНИКАЦИИ В

ПОЛИТИЧЕСКОМ УПРАВЛЕНИИ

1.1. Политическое управление как процесс

информационно-коммуникационного регулирования

современных общественных отношений

Вся современная человеческая деятельность неразрывно связана с таким

понятием, как управление. Общество постоянно сталкивается с ситуациями,

требующими принятия управленческих решений и осуществления

управленческой деятельности в различных сферах своей жизни.

В современном обществе возникает бесчисленное множество

управленческих отношений в разнообразных областях жизнедеятельности, в том

числе и в сфере политики, в которой успешное достижение поставленных целей

без осуществления эффективных управленческих воздействий попросту

невозможно.

При этом, как показывает современная практика, именно параметры

процесса политического управления существенным образом влияют на ключевые

характеристики функционирования общества, его стабильность и успешность.

Особенности функционирования политической сферы государств также во

многом определяются содержательной, организационной и технологической

спецификой моделей и методов управления, а само политическое управление

является одним из важнейших феноменов жизнедеятельности любой социальной

системы, изменения в котором непосредственным образом влияют и на динамику

общественно-политического развития.

Неслучайно еще Аристотель рассматривал вопросы управления

применительно к проблемам функционирования античного государства в аспекте

36

формирования эффективных форм политического правления и управления

общественными делами132.

Однако, несмотря на то, что сам феномен политического управления имеет

собственное звучание и самостоятельный содержательный смысл, выступая в

качестве отдельного вида общественной деятельности, смысловое содержание

феномена политического управления определяется в первую очередь вопросами

соотношения политики и управления как самостоятельных феноменов, которые

мы рассматриваем как формы сознательного регулирование общественных

отношений, имеющие единую информационно-коммуникативную природу.

В связи с этим необходимо рассмотреть взаимоотношения феноменов

управления и политики для определения сущностных характеристик феномена

политического управления. Подробно этот вопрос рассмотрен нами в работе

«Соотношение политики и управления в системе регулирования современных

общественных отношений»133, в которой изложены основные подходы и показано,

что на сегодняшний день существует неоднозначность в позиции ученых по

данной проблеме, и исследователи придерживаются прямо противоположных

точек зрения.

В целом мы можем выделить принципиально различные между собой

научные подходы, формулирующие представления и модели соотношения

политики и управления. В рамках первого из них постулируется различие в

содержании и функциях таких феноменов, как управление и политика.

Сторонники же второго подхода определяют такие различия как принципиально

искусственные и необоснованные.

О невозможности определения четкого различия между феноменами

политики и управления с различных позиций писали как зарубежные, так и

отечественные специалисты, например, современные американские ученые Дж. 132Асмус В.Ф. Античная философия. Учение об обществе и государстве. М., 1994. -544 с.

133 Володенков С.В. Соотношение политики и управления в системе регулирования

современных общественных отношений. // Проблемный анализ и государственно-

управленческое проектирование. М.: 2011, №5. С. 76-80.

37

Рэбин и Дж. Боуман в своей работе «Introduction: Politics and Administration»

придерживаются подобной позиции, считая невозможным разграничение

политики и управления в качестве самостоятельных феноменов: «разделение

политики и управления оказалось катастрофическим как в научном, так и в

политическом отношении…Кризис в американском публичном управлении

является в конечном итоге проблемой политической теории; теория управления

есть теория политики»134. При этом данные авторы относят политику к

сущностным и фундаментальным основам социального управления.

В рамках разработанной представителями западной науки концепции

нового публичного менеджмента сам вопрос противопоставления политики и

управления снимается с повестки дня в силу акцентирования внимания в первую

очередь на управленческой деятельности как основной форме активности

государства. Одновременно с этим политика выступает в качестве одного из

видов социального управления, подчиняющегося общей управленческой логике.

Приверженцы данной концепции придерживаются той точки зрения, что реальная

политическая власть на практике сегодня находится в руках чиновников,

представляющих институты исполнительной власти, в связи с чем значимость

политики как самостоятельного феномена признается незначительной.

С подобной позицией солидарен и ряд российских ученых. Так, В.И.

Франчук в своей работе «Социальное управление: самоуправление, менеджмент,

политическое руководство» приходит к выводу о том, что политика является

одной из разновидностей управления, его частным случаем, и разделение на

самостоятельные феномены политики и управления не представляется

возможным135.

В то же самое время авторитетный отечественный ученый А.М. Ковалев

считал, что феномены политики и управления в целом идентичны и выступают в 134 Rabin J., Bowman J.S. Introduction: Politics and Administration// Woodrow Wilson and American

Public Administration, N.Y; Basel, 1984. –P. 7-8 135 Франчук В.И. Социальное управление: самоуправление, менеджмент, политическое

руководство. М., Компания Спутник+, 2007. -244 с.

38

качестве единого вида общественной деятельности применительно к процессам

регулирования общественных отношений136.

А известный специалист в области политического управления О.Ф.

Шабров137 указывает на неоднозначность в вопросе разделения феноменов

политики и управления.

Солидарен с ним и А.И. Соловьев, проанализировавший в своей работе

«Политика и управление: когнитивные основания взаимосвязи» основные

подходы к вопросу соотношения политики и управления. По мнению А.И.

Соловьева, исчерпывающе описать взаимоотношения политики и управления, с

учетом незаконченности дискуссий даже по поводу сути данных феноменов,

нельзя, и вопрос соотношения политики и управления не является однозначным,

завися от множества аспектов и особенностей взаимосвязей между ними, а также

ситуативных характеристик управленческих процессов в сфере политики,

которые определяют содержание понятий политики и управления как таковых138.

В качестве примера, разрушающего целостность онтологических оснований

анализа соотношений политики и управлением, ученый приводит

взаимооппонирование биополитической и социоцентристской версий политики.

Как пишет А.И. Соловьев, «…даже единое смысловое ядро взаимодействия

политики и управления (с учетом всего разнообразия оттенков и аспектов этих

связей) всегда вычленяет особые свойства этих явлений, а, следовательно, и

содержание соответствующих понятий. Одним словом, контекстуальное

сопоставление политики и управления выступает как предпосылкой

идентификации присущих им смыслов, так и процедурой уточнения

соответствующих когнитивных схем. Так что, на наш взгляд, рассматривая

136 Данная точка зрения А.М. Ковалева не приведена в его письменных трудах, но неоднократно

высказывалась им в его выступлениях и личных беседах с автором 137 Шабров О.Ф. Политическое управление. М., Интеллект, 1997. -200 с. 138 Соловьев А.И. Политика и управление: когнитивные основания взаимосвязи // Вестник

Московского Университета. Сер. 21. Управление (государство и общество). №3 – 2005. –С. 36-

49.

39

соотношение политики и управления, уместнее и целесообразнее говорить о

мультиаспектном, разноуровневом характере сопоставления анализируемых

явлений. А, следовательно, и соответствующем отображении содержания этих

явлений и их взаимосвязей в теории»139.

Следует констатировать, что, несмотря на различную аргументацию своей

позиции, значительное число авторов склоняются к точке зрения о том, что

политика и управление являются понятиями, не подлежащими разграничению.

Тем не менее, в рамках другого сформировавшегося подхода феномены

политики и управления приобретают различное звучание и наполнение, позволяя

говорить о том, что и политика, и управление являются самостоятельными

феноменами, находящимися друг с другом в определенных соотношениях. При

этом само понимание соотношения политики и управления в рамках данного

подхода является различным у разных специалистов.

Так, попытки разделить политику и управление на два самостоятельных

феномена начались, на наш взгляд, с работы В. Вильсона «Изучение публичного

управления» 140.

В рамках данного труда В. Вильсон сформулировал дихотомическую

концепцию, в соответствии с которой между управленческой и политической

деятельностью существуют существенные и принципиальные различия,

определяющие и специфические для каждого из этих двух феноменов

компетенции.

В связи с наличием подобного рода различий, по мнению В. Вильсона

политикой и управлением должны заниматься представители разных профессий -

политики и чиновники соответственно. При этом для обеспечения сохранения и

139 Соловьев А.И. Политика и управление: когнитивные основания взаимосвязи // Вестник

Московского Университета. Сер. 21. Управление (государство и общество). №3 – 2005. –С. 36-

49. 140 Wilson W., "The Study of Administration" [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://teachingamericanhistory.org/library/document/the-study-of-administration/ (дата обращения:

30.04.2014)

40

развития демократии в рамках дихотомической модели представляется одним из

ключевых условий наличие непрерывного контроля со стороны политиков за

деятельностью чиновников в своих администрациях.

Одновременно с этим в силу различий в политической и управленческой

деятельности смена ключевых политиков, возглавляющих администрации, не

должна приводить к смене чиновничьего аппарата, который, обладая своей

собственной управленческой компетенцией, должен быть способен решать

управленческие задачи независимо от того, какой политик или политическая

партия принимает решения, реализация которых должна быть обеспечена в ходе

осуществления управленческих процессов.141.

В 30-е годы XX века в западной науке была также разработана

функционалистская модель, согласно которой управленческая деятельность

трактуется преимущественно как процесс принятия решений, а политика как

обеспечение легитимности такого рода решений. В Советском Союзе данная

модель нашла свое практическое выражение в формуле «Партия руководит,

Советы управляют»142.

В соответствии с данной моделью непосредственно управленческая

деятельность относится к компетенции различного рода исполнительных и

административных институтов, в то время как легитимация их деятельности

становится функцией политических элит.

В рамках достаточно популярной на сегодняшний день концепции

политических сетей, разработанной в рамках парадигмы демократии участия и

демократии совместного действия, политика представлена в качестве

самостоятельного и ведущего вида управленческой деятельности, который

легитимирует все остальные уровни управления и само управление в целом,

приобретающее политический характер. 141 Wilson W., "The Study of Administration" [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://teachingamericanhistory.org/library/document/the-study-of-administration/ (дата обращения:

30.04.2014) 142 Шабров О.Ф. Политическое управление. М., Интеллект, 1997. -200 с.

41

Ряд российских ученых также придерживается сходных позиций

относительно соотношения политики и управления, различая их в

содержательном и функциональном аспектах.

Так, В.И. Буренко в своей работе «Власть – Политика – Управление в

системе отношений “общество-государство”» разделяет феномены политики и

управления. По мнению В.И.Буренко, основной смысл управленческой

деятельности заключается в целедостижении, тогда как политика, будучи одной

из форм социального взаимодействия, проявляется в отношениях, связанных с

наличием альтернатив и необходимостью выбора цели из числа нескольких

имеющихся143.

Позиция В.И. Буренко применительно к пониманию феномена политики во

многом сходна с точкой зрения Ж.М. Денкена, считавшего, что под политикой

подразумеваются такие явления и процессы, применительно к которым

существуют альтернативные варианты действия, т.е. наличие выбора из числа

нескольких альтернатив144.

Исходя из анализа существующих подходов к пониманию соотношения

феноменов политики и управления, мы можем сделать вывод о неоднозначности

данного вопроса и множественности научных позиций по этому поводу.

Мы придерживаемся позиции, в соответствии с которой в рамках

политического управления осуществляется стратегическое целеполагание в

условиях наличия множественности альтернатив, реализация процесса

достижения политических целей, а также легитимация целедостижения,

осуществляемого в процессе управления. При этом политическое управление

является интегративной конструкцией, объединяющей феномены политики и

управления в самостоятельном формате.

143 Буренко В.И. «Власть – Политика – Управление в системе отношений «Общество-

государство». [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/professor.ru/Burenko/ (дата обращения: 30.04.2014) 144 См. Денкэн Ж.-М. Политическая наука. М., МНЭПУ, 1993. –С.25.

42

Касательно вопроса целеполагания в политическом управлении следует

отметить позицию В.И. Кнорринга, который показал в своих работах, что в сфере

управления именно проблема цели занимает ключевую позицию, определяя и

регулируя содержание и характер управленческого воздействия в целом145.

Принципиальную значимость цели в политическом управлении выделил и

В.Г. Афанасьев, в соответствии с позицией которого управление всегда

целеориентировано. Не являются исключением и социальные системы, в которых

содержательные, функциональные, и структурные характеристики управления

определяются его целью146.

При этом В.Г. Афанасьев определяет цель в качестве ожидаемого состояния

системы, определяемого запланированным и достигнутым результатом.147.

В свою очередь В.И. Буренко пишет о том, что цель является сущностной

характеристикой взаимодействий между субъектами и объектами управленческих

отношений как таковых148.

Исходя из этого, мы можем определить ключевую роль целеполагания в

процессе политического управления. При этом успешность и результативность

процесса управления в большинстве случаев будет определяться, соответственно,

степенью достижения поставленной политической цели.

Необходимо отметить, что цель не является самостоятельно возникающим

феноменом и нуждается в определении и формировании со стороны внешнего

актора политического управления, а также в обеспечении ее достижения в рамках

управленческого процесса. В сфере политического управления принято выделять

145 Кнорринг В.И. Теория, практика и искусство управления. М., Инфра-М, 1999. –С.213. 146 Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. М., Политиздат, 1981. -

С.254-256. 147 Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. М., Политиздат, 1981. –

С.258. 148 Буренко В.И. «Власть – Политика – Управление в системе отношений «Общество-

государство». [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/professor.ru/Burenko/ (дата обращения: 30.04.2014)

43

в качестве такого актора субъект управления, функцией которого является

определение политической цели, а также осуществление управленческого

процесса ее достижения.

Из функциональности субъекта управления следует вывод о том, что,

аналогично цели, наличие субъекта управления является принципиальным

условием возможности существования и осуществления процессов политического


Следует также заметить, что цель формируется субъектом политического

управления осознанно и для ее постановки необходимо наличие мышления,

интеллекта, в связи с чем политическое управление является процессом,

относящимся к интеллектуальной сфере функционирования общества, и модели

политического управления задаются рамками общественного развития,

основанного на осмыслении реальной действительности, осознанной выработке

целевых показателей развития, интеллектуальных возможностях и потенциале

субъектов управления, а на первый план в качестве важнейшего фактора,

определяющего успешность и результативность политического управления,

выходит общественный интеллектуальный капитал.

Важно также отметить, что поскольку субъектами политического

управления выступают государственные, общественные и политические

институты и организации, состоящие из людей, то управленческие процессы в

большинстве случаев характеризуются субъективностью, придающей феномену

политического управления личностно обусловленное своеобразие. В связи с этим

сформированные субъективные представления о реальности, когнитивные модели

мировосприятия и определяемые особенностями общественного развития модели

политического поведения самым непосредственным образом влияют на характер

политического управления и его содержательные характеристики.

Более того, сама цель задается в определенной системе ценностных

координат, в которой находится субъект управления. В зависимости от того, в

рамках какого ценностного пространства осуществляется целеполагание, сама

формулировка цели может быть различной, а некоторые цели могут просто не

44

существовать или являться неприемлемыми для субъекта управления в силу

наличия у него ценностей, противоречащих постановке конкретной цели, которая

выступает в таком случае как недопустимая и неприемлемая.

Постановка политических целей также во многом определяется

субъективными представлениями о доступных для выбора альтернативах, и

восприятие соответствующих альтернатив в процессе политического управления

во многом связано с восприятием политической реальности, а также тем

ценностно-смысловым пространством, в котором существуют политические

акторы, реализующие функцию целеполагания.

Очевидно, что восприятие реальности, а также те ценности и смыслы,

которых придерживается субъект политического управления, во многом

основываются на коммуникативных процессах получения информации,

конструирующих, выражаясь языком У. Липпманна, псевдореальность,

замещающую реальность объективную149.

Посредством осуществления идеологического, пропагандистского и

манипуляционного воздействия на субъект управления, которое реализуется при

помощи трансляции соответствующей информации по различным

коммуникационным каналам, параметры и характеристики такого рода

субъективности могут выступать в качестве регулируемых переменных, что

определяет и параметры самого управления.

Таким образом, от содержательных особенностей информационно-

коммуникационного пространства, в которое погружены политики, во многом

зависит как восприятие той или иной альтернативы в качестве возможной для

реализации, так и сам процесс выбора цели.

Учитывая, что политические ценности, смыслы, убеждения и представления

являются операбельным понятием и могут формироваться извне при помощи

информационно-коммуникационного воздействия, становится возможным

149 Липпманн У. Общественное мнение /Пер. с англ. Т.В. Барчуновой - М.: Институт Фонда

«Общественное мнение», 2004. -384 с.

45

управление архитектурой целей, внешнее определение доступных для субъекта

политического управления диапазонов целей.

Такого рода представление о субъективности политического управления

приводит нас к выводу о том, что информационно-коммуникационное

воздействие на субъектов политического управления значительным образом

влияет и на осуществляемые ими управленческие процессы, в первую очередь на

уровне постановки целей и восприятия доступных для управленческого процесса

политических альтернатив.

В связи с этим мы можем констатировать, что политическое управление,

независимо от того, как трактуется важность политической и управленческой

составляющей в различных научных подходах и концепциях, имеет

коммуникативную природу, определяющую его ключевые параметры и

характеристики, включая особенности постановки политических целей и выбор

соответствующих им альтернатив.

Говоря о феномене политического управления, следует также выделить

такой элемент, как объект политического управления. Именно на него в

классических управленческих моделях оказывается соответствующее

воздействие.

При этом важно отметить, что в силу социальной природы политического

управления, выступающего в качестве одной из основных форм регулирования

общественных отношений, объектами процессов политического управления

являются индивиды, группы людей, общественно-политические структуры,

имеющие собственные убеждения, ценности, представления, модели поведения,

которые самым непосредственным образом определяют результаты и характер

целевого коммуникационного взаимодействия.

В связи с этим для достижения политических целей субъекту политического

управления в большинстве случаев необходимо осуществлять управление

политическими ценностями, смыслами, убеждениями и представлениями

индивидов, общественных групп, политических сил, выступающих в качестве

объекта управления, а также обеспечивать формирование выгодных и

46

эффективных моделей поведения с точки зрения субъекта политического


В силу этого в рамках процесса политического управления возникает

необходимость осуществления ценностно-смыслового транзита в сознание

целевых аудиторий управленческого воздействия, что возможно в первую очередь

на основе применения технологий убеждающей коммуникации, в результате чего

могут изменяться политические ценности, модели восприятия социально-

политической реальности и политические убеждения конечных реципиентов

информационно-коммуникационного воздействия.

Как писал основатель Йельской школы убеждающей коммуникации К.И.

Ховланд в своей работе «Коммуникация и убеждение», при помощи такого рода

убеждающего коммуникационного воздействия на представителей целевых

аудиторий изменяется их поведение, а также их мнения и убеждения

относительно различных объектов, личностей или символов150, что является в

большинстве случаев важнейшим элементом достижения поставленных

субъектом политического управления целей.

Технологии убеждающей коммуникации, включая технологии пропаганды и

манипуляции, являются основой современного политического управления,

нацеленного на формирование необходимых ценностно-смысловых пространств,

представлений о социально-политической реальности, а также поведенческих

моделей участников политического процесса в целом.

При этом коммуникационные процессы, осуществляемые в рамках

реализации политического управления, носят двоякий характер. С одной стороны,

коммуникационное воздействие на объект управления позволяет достигать

поставленных целей, но другой стороны, коммуникационное влияние на

субъектов управления позволяет управлять постановкой целей извне, и, тем

150 Hovland C.I. Communication and persuasion : psychological studies of opinion change / by Carl I.

Hovland, Irving L. Janis, and Harold H. Kelley.- Westport, Conn.: Greenwood Press, 1982. -315 p.

47

самым, задавать направления управленческих процессов посредством влияния на

субъектов со стороны внешних акторов коммуникационного воздействия.

По сути, большинство процессов управления погружено в контекстуальную

среду и сами субъекты управления в постановке целей, выборе той или иной

альтернативы, осуществлении управленческого воздействия во многом

ограничены актуальным контекстом, в рамках которого им приходится

осуществлять свою деятельность.

При этом современные технологии коммуникации позволяют

воздействовать извне на контекстуальную среду, в которую погружены субъекты

управления, формируя при этом необходимый для интересантов такого рода

воздействия контекст, во многом определяющий восприятие субъектами

управления различных событий, явлений, процессов.

Как пишет по этому поводу российский исследователь А.Ю.Шутов, «речь

идет о вполне сознательной, иногда спланированной деятельности, направленной

на формирование стереотипов, которые становятся ориентирами, влияющими на

формировании позиции личности, групп интересов в отношении воспринимаемых

объектов, поступаемой информации… Весьма часто в наше время, особенно в

формате информационной кампании, задается некий политический заказ на

формирование искомого восприятия события, образа, личности лидера и т.д….

Искомые образы навязываются с помощью масс-медиа, становятся

содержательной частью целенаправленной политики»151.

Говоря о коммуникационном воздействии, также необходимо рассмотреть

такой элемент процесса управления, как обратная связь.

Как показала реальная практика, в большинстве случаев не только субъект

управления влияет на управляемый объект, но и объект управления также

оказывает влияние на управляющий субъект и сам процесс управления. В теории

151 Шутов А.Ю. Политическое восприятие страны как проблема теории коммуникации // Россия

– Польша: проблемы взаимного восприятия. Материалы международной научной

конференции. М., Издательство Московского Университета, 2013. –С.9-10

48

управления со времен американского математика и философа Н. Винера,

разработавшего кибернетический подход к управлению, такое влияние объекта на

субъект принято называть «обратной связью». Винер рассматривал феномен

«обратной связи» для обозначения управляющей поведением объекта управления

величины ошибки положения объекта по отношению к управленческой цели152.

При этом Винер считал, что понимание общества возможно только

посредством исследования исходящих от него сигналов153. И сигналы эти имеют

преимущественно информационно-коммуникативную основу. Применительно к

политическому управлению, работы Н. Винера показали роль феномена обратной

связи, которая выступает в качестве мощнейшего фактора стабилизации или

дестабилизации политической системы. Пока управляющий субъект получает

достоверную информацию, политическая система функционирует эффективно. В

случае же искажения обратной связи реакции политической системы на

изменяющиеся параметры и характеристики окружающей среды становятся

неадекватными, и сама система становится не только неэффективной, но и

нестабильной.

Важную роль обратной связи в политическом управлении выделял и

создатель информационно-кибернетического подхода, специалист в области

политических коммуникаций, К. Дойч, рассматривавший политическую систему в

качестве сети коммуникаций и функционирующих в ней информационных

потоков. При этом такая коммуникационная сеть построена на основе принципа

обратной связи154.

Помимо такой функции, как передача от объекта воздействия необходимой

для эффективного управления информации, обратная связь играет и другую

важную роль, которую можно определить как обратное реактивное влияние

152 Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. М., 1983. -С.300 153 Винер Н. Кибернетика и общество. - М: Издательство иностранной литературы, 1958. -199 с. 154 Deutsch K. The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control. - N.Y.:

Free Press, 1966. -316 p.

49

объекта управления на субъект по результатам совершения управленческого

воздействия.

Наличие обратных связей и влияние объекта управления на управляющий

субъект в целом присущи любым современным общественным отношениям.

Обратные связи являются одним из ключевых факторов поддержания

стабильности существующих политических режимов, либо же, наоборот,

дестабилизации и разрушения политических систем, построенных без учета

возможного влияния объекта управления. По сути, обратные связи выступают в

государственных и общественно-политических системах механизмом адаптации

целевой деятельности институтов власти к целям, интересам и потребностям

представителей гражданского общества, позволяя сделать сам управленческий

процесс конгруэнтным общественному запросу.

Как показывает современная политическая практика, большинство

политических поражений на выборах, подрыв легитимности государственных

органов власти, рост социально-политической напряженности внутри страны,

социальные волнения и беспорядки, массовые акции протеста являются

результатом действия обратной связи от общества к государству, в рамках

которой гражданское общество безуспешно передает необходимую для

корректировки управленческих процессов информацию на уровень

государственных институтов власти155.

Исходя из наличия обратных связей в общественных отношениях,

необходимо уточнить понимание феномена политического управления, перейдя

от оперирования категорией «воздействие» к оперированию категорией

«взаимодействие».

При этом, с учетом информационно-коммуникативной природы обратной

связи, мы можем определить управление как процесс информационно-

155 В качестве исключения необходимо выделить процессы внешнего воздействия на

национальные политические режимы, в рамках которого по каналам обратной связи передается

симулированная политическая информация.

50

коммуникационного взаимодействия субъекта и объекта управления для

достижения целей субъекта управления.

Однако данное понимание феномена политического управления также

нуждается в дополнении, так как со второй половины XX века по мере развития

процессов демократизации общества в их современном понимании, а также в

условиях стремительного развития интернета специалисты в области

политического управления начали переходить к парадигме субъектно-субъектных

отношений, подразумевающей горизонтальные информационно-

коммуникативные связи в рамках взаимодействия между управляющим и

управляемым. Как в связи с этим пишет Г.М. Андреева, коммуникация является

процессом взаимовлияния взаимодействующих субъектов156.

Данная парадигма нашла свое отражение и в ряде современных

общественно-политических теорий и концепций, среди которых можно выделить

такие как демократия политического участия, демократия совместного действия,

электронная демократия, концепция политических сетей157.

При этом сами подходы к пониманию субъектности в системе

взаимоотношений государства и общества также претерпели существенные

изменения. Так, для многих современных либеральных концепций характерно

менеджеральное представление о политиках и чиновниках, осуществляющих

государственное управление, как о наемных менеджерах, нанятых обществом, как

субъектом общественно-политических отношений, для реализации определенных

функций.

156 Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Аспект-Пресс, 1999. –С. 93. 157 См.: Gare A. Beyond Social Democracy? Takis Fotopoulos' Vision of an Inclusive Democracy as a

New Liberatory Project // Democracy & Nature, Vol. 9, No. 3, pp. 345—358; Freeman D. Inclusive

democracy and its prospects // The International Journal of INCLUSIVE DEMOCRACY, Vol. 1, No.

3 (May 2005). [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.inclusivedemocracy.org/journal/vol1/vol1_no3_freeman.htm (дата обращения:

30.04.2014); Borzel T. Rediscovering Policy Networks as a Form of Modern Governance // Journal of

European Public Policy. 1998. Vol. 5. № 2. –pp.254-258

51

В рамках такого понимания роли и места органов власти и их

представителей в системе политического управления традиционные модели

«передачи части суверенитета», сама теория общественного договора

приобретают иное звучание, а субъектность в сфере общественно-политического

управления смещается в сторону гражданского общества и его структур, которые

приобретают собственную субъектность применительно к процессам

государственного и политического управления.

В результате основной моделью взаимоотношений общества и власти

становится субъектно-субъектная модель общественно-политических отношений,

предполагающая, что вопросы постановки цели также попадают в компетенцию

не только традиционных субъектов управления – органов государственной

власти, но и структур гражданского общества, в результате чего управление

становится процессом субъектно-субъектного информационно-

коммуникационного взаимодействия участников управленческих отношений по

поводу выработки общих целей и стратегий их достижения.

При этом сама политическая власть приобретает ярко выраженную

коммуникационную основу, о чем писал в своих работах Ю. Хабермас158,

выделявший в качестве фундаментального условия формирования власти

коммуникацию политической общественности 159.

Исходя из подобного понимания процесса современного политического

управления, мы можем сформулировать отвечающее принципам и

содержательным аспектам современных демократий определение политического

управления, как феномена субъектно-субъектного информационно-

коммуникационного взаимодействия участников политического процесса по

поводу совместной выработки и реализации политических целей.

158 Хабермас Ю. Философский спор вокруг идеи демократии (Лекция вторая) // Хабермас Ю.

Демократия. Разум. Нравственность. - М., 1995. –С.31-55. 159 Там же. – С.50.

52

Данное определение во многом близко к пониманию политического

управления, сформулированному А.А. Дегтяревым, согласно которому это

«целеориентированная и управляемая, комплексная и организованная совместная

деятельность индивидов и их групп по легитимному разрешению общественных

проблем при руководящей и интегративной роли институтов государственной

власти и на основе использования коллективных ресурсов общества, которая

включает в себя совокупность публичных целей и задач, условий и норм,

решений и действий, а также их социальных результатов и последствий»160.

Однако в нашем определении мы более четко показываем информационно-

коммуникативную основу подобной совместной деятельности, а также выдвигаем

предположение о том, что руководящая роль институтов государственной власти

в рамках горизонтальной равноправной коммуникации существенно снижается в

сравнении с традиционными моделями субъектно-объектного политического


В целом мы можем констатировать, что в условиях современного

информационного общества коммуникационная основа политического

управления становится принципиально важным условием осуществления любых

управленческих процессов161, а само общество «только кажется статичной суммой

социальных институтов: в действительности оно изо дня в день возрождается или

творчески воссоздается с помощью определенных актов коммуникативного

характера, имеющих место между его членами» 162.

Как можно заметить, на всех этапах процесса политического управления, от

постановки целей до их реализации с учетом механизма обратной связи

происходит активный обмен информацией по каналам коммуникации различного

уровня, что определяет информационно-коммуникационную основу 160 Дегтярев А.А. Политическая власть как регулятивный механизм// Полис. – 1996. - №3. –

С.108. 161 Власть как политическая коммуникация. Материалы методологического семинара. 19 мая

2009 г. / Под ред. Л.Н.Тимофеевой.: М.: Изд-во РАГС, 2010. -54 с. 162 Tiggun. Kybernetik und Revolte. Zuerich - Berlin, 2007, -p. 67.

53

современного политического управления в целом. Современное политическое

управление, имеющее общественную природу и выступающее в качестве одной

из мобилизационных форм политического процесса, основывается на

информационно-коммуникационных процессах между участниками

управленческих процессов в сфере политики, что предполагает использование

субъектами политического управления для достижения политических целей

различных коммуникационных моделей163.

В связи с этим развитие существующих и появление новых форм и

технологий политической коммуникации самым непосредственным образом

задает форматы и модели осуществления управления в политической практике, а

особенности и возможности новых информационных и коммуникационных

технологий во многом определяют специфику современной системы

политического управления в целом.

163 Морозова О.С. Политико-коммуникационные процессы в политическом управлении //

Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова. История и политология . 2011. №3. -С. 104-108

54

1.2. Феномен политической коммуникации: сущность и особенности

Понятие политической коммуникации как феномена общественно-

политической действительности является многоаспектным, в связи с чем в

политической науке существует значительное число подходов к пониманию роли,

специфики и смыслового содержания данного понятия164.

Следует отметить, что, несмотря на многозначность данного феномена,

политическая коммуникация выступает в качестве одной из ключевых

характеристик политики на протяжении многих веков развития общества165.

Значительное число философов, мыслителей, общественных и

политических деятелей, ученых рассматривало феномен политической

коммуникации на теоретическом уровне в его различных аспектах, отражающих

сущностные характеристики политической коммуникации как одного из

фундаментальных оснований политики.

На роль и значение коммуникации в политике обращали свое внимание

еще древнегреческие мыслители, выделявшие коммуникацию в качестве

самостоятельного феномена политического пространства и определявшие

основной функцией коммуникации передачу информации. Так, еще Платон

рассматривал необходимость использования для общественного блага различных

форм информационно-коммуникационного воздействия на политическое

сознание граждан в части корректировки содержательной части мифов166.

В свою очередь Аристотель одним из первых в своих работах показал

значение коммуникационной составляющей политики, определяя в качестве сути

политики целенаправленную коллективную деятельность, осуществляемую

164

Подробно феномен политической коммуникации рассмотрен нами в работе Володенков С.В.

«Политическая коммуникация и современное политическое управление» // Вестник

Московского университета. Сер., 12 Политические науки. - 2011. - № 6. -С. 22-31. 165 Сергеев В.М. Теория и практика политической коммуникации. М., Проспект, 2010. -125 с. 166 Платон. Государство. // Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий. – М.: Мысль, 1999. -

656 с.

55

посредством специальных форм общения между людьми и направленную на

достижение общественных интересов общение между людьми167.

Говоря о формировании представлений о политической коммуникации,

также следует отметить позицию Цицерона, который, рассматривая публичную

активность политиков посредством применения речевых форм коммуникации

одним из основных видов политической деятельности168.

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что коммуникация

рассматривалась в качестве феномена политической реальности уже на ранних

этапах общественного развития в Древней Греции и в Риме.

В эпоху Возрождения вопросы политической коммуникации также

занимали свое место в исследованиях таких вопросов, как влияние на

общественное сознание, а также изменение поведения и настроений

общественности. В первую очередь в этой связи следует выделить работы

Никколо Макиавелли169, по сути, впервые рассмотревшего коммуникацию в

качестве инструмента в борьбе за политическую власть.

Активное развитие концепции коммуникации в политике получили в

Новое время, что связано в первую очередь с появлением первых средств

массовой информации, которые стали играть свою роль в политических

процессах. Как писала Х. Арендт в своей работе, «усложнение структуры

социального целого в Новое время опосредует политическую коммуникацию и

меняет ее предназначение»170.

Исследуя роль политических коммуникаций, Томас Гоббс определял роль

данного феномена в качестве «нервов государственного управления»,

167 Аристотель. Риторика // Аристотель. Риторика; Поэтика. – М.: Лабиринт, 2000. -224 с. 168 Цицерон. О государстве. // Цицерон. Диалоги. – М.: Научно-издательский центр “Ладомир”;

Наука, 1994. –С.8-88. 169 Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Макиавелли Н. Избранные

сочинения. – М.: Художественная литература, 1982. -503 с. 170 Цит. по: Стризое А.Л. Политика и общество: социально-философские аспекты

взаимодействия. - Волгоград: Издательство ВГУ, 1999. –С.104.

56

соединяющих верховную власть суверена с исполнительными и судебными

органами171, а также инструмента борьбы с подрывающим силу государства

«ядом мятежных учений»172.

В дальнейшем представители либерального направления политической

мысли Джон Мильтон173, Джон Локк174, Дэвид Юм175, Шарль-Луи де Секонда

Монтескье176, Дж. С. Миль177, признавая коммуникативную природу

политической реальности, рассматривали политическую коммуникацию в

парадигме взаимодействия общества и власти в качестве инструмента контроля

над государством и деятельностью его органов власти.

Данная позиция сохранилась и сегодня в либеральных и неолиберальных

концепциях, в рамках которых независимые СМИ и свобода слова являются

основополагающими элементами системы контроля гражданского общества над

деятельностью государственных институтов власти.

По мере развития общественно-политических отношений и появления

новых теорий общественного устройства появлялись и новые подходы к

пониманию роли, значения, а также и содержательных особенностей феномена


171 Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. //

Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. – Т.2. – М.: Мысль, 1991. -731 с. 172 Там же. 173 Мильтон Д. Ареопагитика: Речь о свободе печати, обращенная к английскому парламенту //

О свободе: Антология западноевропейской классической либеральной. – М.: Наука, 1995. –

С.19-47. 174 Локк Дж. Два трактата о правлении. // Локк Дж. Сочинения: В 3 т. – Т.3. – М.: Мысль, 1988.

-668 с. 175 Юм Д. Трактат о человеческой природе. Исследование о человеческом познании. Минск:

Попурри, 1998. - 716 с. 176 Монтескье Ш.Л. О духе законов. – М.: Мысль, 1999. -674 с. 177 Милль Д.С. О Свободе. Антология мировой либеральной мысли (I половины ХХ века) / Пер.

с англ. А. Н. Неведомского. М.: Прогресс-Традиция, 2000. –С.288-392.

57

В XIX веке с развитием марксистской теории политическая коммуникация

приобрела новое звучание в аспекте ее роли в идеологическом влиянии на


Исходя из марксистской концепции, массовые политические

коммуникации, осуществляемые в первую очередь при помощи средств массовой

информации, выступают в качестве инструмента продвижения в общественное

сознание определенных идей, убеждений, ценностей и смыслов, отвечающих

интересам господствующего класса, который и контролирует СМИ, являющиеся

выразителем его политических интересов178.

Таким образом, роль политических коммуникаций в процессах

функционирования общества определяется в рамках марксистской теории в

инструментальном измерении.

Важно отметить, что большинство концепций от Платона до Маркса

подразумевали под политической коммуникацией, как правило, одностороннее

воздействие, асинхронную вертикальную коммуникацию от государства к

обществу.

Однако по мере развития подходов к пониманию содержания и роли

феномена политической коммуникации представление о коммуникации

усложнялось, что, в конечном итоге, обусловило отказ от доминировавшего до

конца XIX понимания коммуникации как односторонне направленного процесса.

Так, в рамках кибернетического подхода, подразумевавшего наличие

обратной связи, Н. Винер определял коммуникацию как один из ключевых

элементов общественной системы, в которой «действенно жить – это значит жить,

располагая правильной информацией»179.

178 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф.

Сочинения. 2-е изд. Т. 4. –С.419-459. 179Винер Н. Человеческое использование человеческих существ: кибернетика и общество. //

Винер Н. Человек управляющий. – СПб., Питер, 2001.–С.31.

58

Значимую роль коммуникаций в политическом аспекте выделял и

Фридрих Ратцель, показавший важнейшую роль коммуникационных процессов

применительно к политическим отношениям180.

В рамках развития социологической науки свое понимание политической

коммуникации было сформулировано Р.-Ж. Шварценбергом, согласно мнению

которого политическая коммуникация является процессом передачи

политической информации, обеспечивающим непрерывный процесс обмена

политическими смыслами между индивидами и политическими силами на всех

уровнях для достижения согласия181.

Феномен политической коммуникации исследовался также в рамках

структурно-функционального подхода Т. Парсонсом, который рассматривал

коммуникацию как структуру, состоящую из элементов, выполняющих

определенные функции и имеющих связи.182. При этом сформулированные Т.

Парсонсом функциональные требования (адаптация, достижение цели,

интеграция и поддержание модели)183 могут применяться и к анализу

коммуникационных процессов.

В рамках структурно-функциональной теории среднего радиуса действия

Роберт Мертон также разработал элементы концепции социального

взаимодействия, применяющиеся в социологии массовой коммуникации184.

Системным исследованием феномена политической коммуникации в ходе

изучения вопросов пропаганды занимался и один из известнейших

180 Грачев М.Н. Политическая коммуникация: теоретические концепции, модели, векторы

развития. М.: Прометей, 2004. -С. 65. 181 См.: Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология: В 3 ч. – М., 1992. –С. 174. 182Швейцер А.Д. Социальная дифференциация языка//Онтология языка как общественного

явления. М., Наука, 1983. –С. 172-207. 183Парсонс Т. О социальных системах / под общ. ред. В.Ф. Чеcноковой и А. Белановского. – М.:

Академический Проект, 2002. - 831 с. 184Мертон Р. К. Социальная теория и социальная структура. - М.: АСТ, Хранитель, 2006. – 880

с.

59

представителей американской политологической науки Гарольд Лассуэл, который

показал ключевую роль процессов массовой коммуникации в ходе осуществления

пропагандистского воздействия, разработав и опубликовав в своей работе

«Структура и функция коммуникации в обществе»185 ставшую классической

схему 5-ступенчатую коммуникации.

По мнению Лассуэла, массовая коммуникация является

целеориентированным процессом воздействия коммуникатора на целевую

аудиторию при помощи соответствующих сообщений186.

Такого рода воздействие осуществляется посредством средств массовой

информации, аудитория которых представляет из себя изолированную друг от

друга массу, не имеющую горизонтальных связей друг с другом, и индивидуально

потребляющую пропагандистскую информацию по вертикальным каналам

односторонней массовой коммуникации, что приводит к низкой критичности

восприятия и эффективному информационному воздействию пропагандиста на


При этом инициатором процесса политической коммуникации является

именно пропагандист, субъект коммуникационного управления, осуществляющий

воздействие в формате пропаганды на массовые предпочтения, используя

значимые для объектов воздействия символы187.

185 Lasswell H.D. The structure and function of communication in society // The Communication of

Ideas. / Ed.: L. Bryson. – New York: Harper and Brothers, 1948. –pp.37-51. 186 См.: Терин В.П. Массовая коммуникация: социо-культурные аспекты политического

воздействия: исследование опыта Запада. - М.: Издательство Института социологии, 1999.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.sociognosis.narod.ru/MEDIA/Docs/mass_communication.htm#_edn59 (дата обращения

30.04.2014) 187 Lasswell H.D. The structure and function of communication in society // The Communication of

Ideas. / Ed.: L. Bryson. – New York: Harper and Brothers, 1948. –pp.37-51.

60

Американский социолог Пол Лазарсфельд также в рамках своих

исследований изучал феномен массовой политической коммуникации,

рассматривая общество как объект информационного воздействия.

Разработав двухступенчатую модель коммуникации, Лазарсфельд

продемонстрировал, что средства массовой информации в связи с

неоднородностью общества и существованием в социуме авторитетных лидеров

общественного мнения коммуницируют с общественным сознанием не напрямую,

а посредством интерпретации транслируемого контента лидерами общественного

мнения, которые и являются основным объектом информационного воздействия

СМИ, в дальнейшем распространяя интерпретированные смыслы, мнения и

оценочные суждения среди своих аудиторий.188.

Следует заметить, что, по нашему мнению, модель двухуровневой

коммуникации перестает действовать с необходимой эффективностью в рамках

современного интернет-пространства, которое предполагает выработку и

применение иных моделей и концепций коммуникации.

В первую очередь это связано с поворотом традиционного направления

коммуникации от государства и политических элит к обществу в сторону

общественного давления на органы государственной власти, инициируемого

самим обществом, которое самостоятельно агрегирует и артикулирует

собственные интересы в формате сетевых сообществ, лидеры же общественного

мнения в сети становятся, как правило, представителями и интерпретаторами

интересов и требований масс по отношению к государству и его органам власти.

Кроме того, авторитетные блогеры в интернет-пространстве на

сегодняшний день выступают одновременно и в роли лидеров общественного

мнения для сетевых пользователей, и в качестве официально признанных средств

массовой информации, что приводит к исчезновению традиционного канала

трансляции контента от СМИ к лидерам общественного мнения, описанного в

188 Lazarsfeld P., Berelson B., Gaudet H. The People’s Choice: How the Voter makes up his Mind in a

Presidential Campaign. Third Edition. - N.Y.: Columbia University Press, 1968. –p.179.

61

классической модели Лазарсфельда, которая, таким образом, нуждается в

пересмотре применительно к современным условиям общественно-политических

коммуникаций.

Также важную роль в формирование понимания роли и значения

политических коммуникаций внес Уолтер Липпманн, который в своей работе

«Общественное мнение»189 показал, что стереотипы подменяют в общественном

сознании политическую реальность, в связи с чем роль средств массовой

информации, осуществляющих коммуникацию с представителями общества,

является определяющей для формирования таких стереотипов, основанных на

поверхностных знаниях и суждениях, вынесенных представителями общества в

результате потребления информации, транслируемой при помощи каналов

массовой коммуникации.

Таким образом, посредством массовых коммуникаций формируется

политическая псевдосреда, с которой и взаимодействует общественное сознание,

неспособное в большинстве случаев самостоятельно познавать объективную

реальность.

В рамках исследования коммуникативных оснований власти центральную

роль коммуникационным процессам отводила и Х. Арендт, с позиции которой

власть является процессом многостороннего институционального общения в

коммуникативном пространстве для организации скоординированных

общественных действий, которые исходят из преобладания публичного интереса

над частным190.

Говоря о коммуникативных концепциях власти, также необходимо

обратиться к исследованиям Юргена Хабермаса и его теории коммуникативных

действий, в соответствии с которой политика выражается в системе

коммуникативных действий, обеспечивающих взаимодействие между 189 Липпманн У. Общественное мнение/Пер. с англ. Т.В. Барчуновой. - М.: Институт Фонда

«Общественное мнение», 2004. -384 с. 190 А.А. Дегтярев. Политическая власть как регулятивный механизм социального общения

// Полис. Политические исследования. 1996. № 3. с. 108-120

62

политическими субъектами. При этом Хабермас противопоставлял друг другу

власть, формирующуюся посредством осуществления обществом политических

коммуникаций, и власть административную, в которой легитимность

обеспечивается посредством управления политическими коммуникациями, но

монопольное использование которой приводит к подрыву легитимности

административной власти191.

По мнению Хабермаса сфера публичной политики, основанная на

свободных от административного влияния процессах политической

коммуникации и включающая в себя деятельность средств массовой информации,

является ключевым системообразующим фактором, обеспечивающим

стабильность современных демократий192.

В рамках информационно-кибернетического подхода Карл Дойч

исследовал политические коммуникации в аспекте регулирования со стороны

государства информационных потоков, коммуникативного взаимодействия и

информационного обмена внутри и вне политической системы, которая таких

образом мобилизуется.

В своих трудах Дойч выделял различные виды коммуникации внутри

политической системы, включающие в себя неформальные, институциональные и

массовые, осуществляемые посредством средств массовой информации, роль

которых в современном обществе становится все более значимой193.

При этом Дойч ввел понятие дейтократии – информационной элиты,

контролирующей средства массовой коммуникации, и, соответственно, властные

институты, функционирование которых основано на использовании информации

в своей деятельности.

191См.: Хабермас Ю. Философский спор вокруг идеи демократии (Лекция вторая) // Хабермас

Ю. Демократия. Разум. Нравственность. - М., Наука, 1992. –с.31-55. 192См.: Habermas J. The Structure Transformation of the Public Sphere. - Cambridge: Polity Press,

1989. -301 p. 193 Deutsch K. The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control. - N.Y.:

Free Press, 1966. -316 p.

63

Ж. -М. Коттре рассматривал политическую коммуникацию как форму

обмена политической информацией при помощи СМИ между различными

политическими и неполитическими акторами. При этом Коттре понимал

политическую коммуникацию как отношения симметричного и несимметричного

взаимопроникновения и взаимовлияния между управляющими, являющимися

членами политического сообщества, и управляемыми194.

В рамках собственной модели политических коммуникаций К. Сиуне

одной из первых показала, что по мере демократизации общества растет роль

горизонтальных коммуникаций внутри гражданского общества, обеспечивающих

его политической информацией, соответствующей интересам, потребностям и

ценностям граждан. Такая горизонтальная коммуникация начинает конкурировать

с инициируемой и контролируемой государственными органами власти

вертикальной коммуникацией, направленной в первую очередь на легитимацию

деятельности властных институтов в общественном сознании.195.

Отмечал важность горизонтальных коммуникаций и Л. Пай, в

соответствии с позицией которого под политической коммуникацией

подразумеваются не только имеющие одностороннюю вертикальную

направленность сигналы от элиты к обществу, но и все неформальные процессы

информационного обмена в обществе, оказывающие разнообразное воздействие

на политику196.

В конце 1960-х годов XX века Ж. Д’Арси концептуализировал «право

человека на коммуникацию», выдвинув тезис о том, что вертикальная

коммуникация не является таковой, в отличие от коммуникации горизонтальной,

194 Cottеret, J.-M. Gouvernants et gouvernes: La communication politique. Paris, 1973. -178 p. 195 Siune K., Kline F.G. Communication, Mass Political Behavior, and Mass Society // Political

Communication: Issues and Strategies for Research / Ed. by S. Chaffee. Beverly Hills (CA), 1975. P.

65–84 196 См. Pye L. Political Communication // The Blackwell Encyclopedia of Political Institutions. −

Oxford – New York, 1987. –P.442

64

обеспечивающей общественное участие в рамках демократической социально-

политической структуры197

Американские политологи-функционалисты Г. Алмонд и Дж. Коулман

отводили политической коммуникации роль неотъемлемой функциональной

частью политической системы198, посредством использования которой

реализуются такие функции политической системы, как агрегация и артикуляция

групповых политических интересов, а также осуществляется информационный

обмен между политическими институтами199.

Кроме того, понимая под политической системой в первую очередь

систему взаимодействия внутри обществ, реализующую интегративную функцию,

Алмонд демонстрирует важнейшую роль коммуникаций в функционировании

политической системы в целом.

Особую роль политической коммуникации в современном обществе

отмечали представители Франкфуртской школы - неомарксисты Т. Адорно, М.

Хоркхаймер, Г. Маркузе, Г. Шиллер, считавшие коммуникацию инструментом

идеологического контроля над массами и обеспечения стабильности

существующей капиталистической системы.

При этом основную роль в создании и трансляции идеологического

контента, формирующего необходимые идеологические, культурные и

ценностные массовые представления, неомарксисты отводили средствам

массовой информации, контролируемым капиталистической элитой,

заинтересованной в поддержании стабильности и сохранении лояльности

общественного мнения по отношению к существующему общественному строю,

основанному на господстве капитала.

197 Право на коммуникацию (Обзор материалов "Комиссии Макбрайда". АН СССР. ИНИОН). -

М., 1980. – 59 c. 198 См.: The politics of the Developing Areas/ Eds.: G.A. Almond, J.S. Coleman. - Princeton:

Princeton University Press, 1960. -591 p. 199 См.: The Dictionary of Political Analysis / Eds.: J.C. Plano, R.E. Riggs, H.S. Robin. ABC – Clio.

Santa Barbara. USA – Great Britain, 1982. -197 p.

65

Именно массовая коммуникация является в представлении Герберта

Маркузе тем инструментом, который обеспечивает одномерное медийное

существование человека в современном обществе, и лишь отключение

традиционных средств массовой информации может разрушить существующую

политическую систему и освободить сознание людей. Что же касается самой

политической системы, то в условиях отсутствия сформированной при помощи

СМИ идеологии ее стабильность будет подорвана, что приведет к полному

разрушению сложившегося господства капитала200.

Говоря о неомарксистских моделях политической коммуникации, также

необходимо рассмотреть позицию Герберта Шиллера, который отмечал роль

массовой политической коммуникации в обеспечении стабильности современного

общества путем формирования политических мифов, на которых основывается

функционирование существующих политических систем и сохраняется

общественный порядок, основанный на господстве политических элит в

современных государствах201. При этом массовые коммуникации являются, по

мнению Шиллера, эффективным инструментом осуществления манипуляций

общественным сознанием.

Отдельно остановимся на работах представителей Торонтской школы

коммуникативистики Х. Иннисе и М. Маклюэне. Согласно позиции Инниса,

изложенной в его теоретических трудах202, сформированный в обществе тип

массовых коммуникаций в итоге оказывает самое непосредственное влияние на

определение типа общественного устройства, использующего определенные

коммуникативные технологии в рамках своего функционирования.

Тип применяющихся в обществе коммуникаций также вызывает

соответствующие политические и социальные эффекты. Более того, как считал 200 Маркузе Г. Одномерный человек // Эрос и цивилизация. Одномерный человек. М.: АСТ,

2003. -528 c. 201 Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М.: Мысль, 1980. -325 c. 202 Innis H. The Bias of Communication - Toronto: Toronto University Press, 2nd edition (September

1, 2008) – 304 p.; 1nnis H.A. Empire and Communications - Oxford, Clarendon Press, 1950. -219 p.

66

Иннис, находящаяся у власти элита всегда контролирует инструменты, каналы и

средства массовой коммуникации, в связи с чем, анализируя используемые в

конкретном государстве типы, формы и технологии коммуникации, можно

определять и тот тип политики, которая проводится в этом государстве.

Что важно, при технологических трансформациях в сфере массовых

коммуникаций и следующих за ними изменениях в коммуникативной среде

неизбежно меняется и тип общественного устройства.

Данный подход весьма актуален для современного информационного

общества в условиях происходящих в нем трансформаций, вызванных активным

проникновением и развитие интернет-технологий массовой коммуникации, не

только в части возможных общественных изменений в глобальном масштабе, но и

в аспекте того, контролирует ли кто-либо из представителей технологически

развитых государства интернет-пространство согласно концепции Инниса, либо

же интернет действительно является открытой коммуникационной средой, как это

активно позиционируется в общественном сознании.

Продолжателем подхода Инниса стал Маршал Маклюэн, который,

несмотря на определенную своеобразность, развил идеи Инниса, считая средства

коммуникации определяющим фактором качественных сдвигов и трансформаций

в истории общественного развития, а сам прогресс человечества следствием

технологических изменений в коммуникационном пространстве. В своей работе

«Галактика Гуттенберга: Сотворение человека печатной культуры»203 Маклюэн

вводит понятие глобальной деревни, которая возникает с развитием глобальных

электронных коммуникационных технологий в современном обществе, которое

сокращается в пространстве до единого прозрачного сетевого сообщества –

электронного трайбализма.

На сегодняшний день, по нашему мнению, прогнозы Маклюэна оказались

в определенной степени справедливы. Несмотря на отсутствие

203 Маклюэн М. Галактика Гуттенберга: Сотворение человека печатной культуры/Пер. с англ.

А.Юдина, Киев: Ника-Центр, 2004. -432 c.

67

сформировавшегося единого сетевого сообщества на глобальном уровне,

именуемого Маклюэном глобальной деревней, многие существующие в интернет-

пространстве локальные сетевые сообщества функционируют в парадигме

сетевого трайбализма, при том, что дифференциация таких сообществ по

символического, идейному, смысловому и идеологическому наполнению только

возрастает, что позволяет говорить о применимости выводов Маклюэна к

происходящим глобальным сетевым трансформациям на локальном уровне, а

также о сетевой локализации значительной части представителей современного

общества204.

Также следует отметить, что именно Маклюэн ввел понятие гипермедиа,

предсказав появление мультимедийных форматов коммуникации, объединяющих

в себе одновременно различные типы данных. Также Маклюэн одним из первых

начал говорить о виртуализации медиапространства, предположив, что по мере

развития коммуникационных технологий виртуальные политические образы в

средствах массовой информации вытеснят самих реально существующих

политиков.

Таким образом, ему удалось в определенной мере успешно проследить

генезис коммуникационных технологий и оценить возможности и особенности их

применения в политической сфере в современных условиях.

Применительно к вопросу о технологической трансформации современных

политических коммуникаций необходимо рассмотреть научный подход Мануэля

Кастельса, который в своей работе обозначил позицию, в соответствии с которой

осуществление власти есть процесс генерирования и трансляции информации и

204 Игнатьев В.И. Виртуализация социального пространства и сетевое основание локализации

мироцелостности // Вестник Московского университета. Серия: Социология и политология.

2008. № 2. -С. 63–70

68

культурных кодов, которые и обеспечивают содержательные основы власти,

базирующейся на коммуникационных технологиях205.

При этом рамки массовых моделей поведения, которые Кастельс называет

«руководящими принципами человеческого поведения», являются результатом

внедрения в массовое сознание политических интересов и ценностей со стороны

тех, кто контролирует каналы массовой коммуникации206.

В другой своей работе Кастельс отмечает, что основой трансформаций,

происходящих в современной обществе, и в первую очередь, созданием нового

типа общественного уклада, являются изменения в технологиях коммуникации207.

Особое внимание при этом Кастельс уделяет интернет-коммуникациям,

которые занимают главенствующее положение во многих видах общественной

деятельности, в том числе и политической.

Известный специалист Р. Дейберт также выделяет важнейшую роль

политических коммуникаций в вопросах распределения власти внутри общества,

а также изменения общественного сознания, считая, что посредством

коммуникаций меняются общественные ценности, в связи с чем любые

трансформации в способах коммуникации неизбежно ведут к соответствующим

изменениям в политической сфере208.

Анализируя работы Кастельса и Дейберта, мы солидаризируемся с их

пониманием содержания и роли современных коммуникационных технологий,

включая интернет-технологии коммуникации, применительно к их влиянию на

современный политический процесс.

205 Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе / Пер. с

англ. А. Матвеева под ред. В. Харитонова. - Екатеринбург: У-Фактория (при участии

Гуманитарного ун-та), 2004. -327 c. 206 Там же. 207 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под

науч. ред. О. И. Шкаратана. - М.: ГУ ВШЭ, 2000. -606 c. 208 Deibert R.J. Parchment, Printing and Hypermedia: Communications in World Order

Transformation. - N.Y.: Columbia University Press, 1997. -329 p.

69

Однако следует отметить, что и Кастельс, и Дейберт оценивают роль

новых современных технологий преимущественно положительно, не анализируя

подробно те угрозы и вызовы, которые стоят перед современными

национальными политическими пространствами в условиях информационно-

коммуникационной глобализации.

В связи с этим нам представляется важным поставить вопрос о

необходимости критического переосмысления разработанных ими концепций

коммуникационной трансформации в части определения угроз разрушения на

основе применения современных технологий устойчивых общественных и

политических отношений как внутри государств, так и на международной арене,

подрыва стабильности и потери национального суверенитета в условиях

технологического неравенства и существования глобальных технологических

лидеров в сфере коммуникаций, имеющих собственные политические интересы,

зачастую противоречащие национальным интересам других государств.

И здесь следует рассмотреть позицию сторонников теории

информационного общества Ё. Масуда и О. Тоффлера, которые выделяют

информацию в качестве мощного властного ресурса в современном обществе, но

при этом не исключают вероятность создания новых тоталитарных государств,

основанных на концентрации и контроле информационных и коммуникационных

ресурсов в руках представителей одной политической группы, имеющей общие

интересы209.

Данная позиция, на наш взгляд, является весьма актуальной, если

анализировать современную политическую практику и попытки глобального

доминирования со стороны одной из крупнейших держав мира.

Кроме того, говоря о теоретиках информационного общества, важно

отметить подход Ё.Масуда, в соответствии с которым в современном обществе

изменения в способах политической коммуникации приводят к исчезновению

209 Masuda Y. The information Society as Post-Industrial Society. Bethesda, MD: World Future

Society, 1981. 179 p; Тоффлер, Э. Третья волна. - Москва: АСТ, 2004. - 781 с.

70

классов в традиционном их понимании и их смене сетевыми сообществами, а

традиционные модели сменяются демократией участия210.

По нашему мнению такого рода изменения в общественной структуре

являются одними из ключевых в аспекте выстраивания новых форматов

взаимодействия власти и общества, в связи с чем мы уделяем в данной работе

особое внимание анализу сетевых сообществ как виртуальных институтов

давления на современные институты политической власти в технологически

развитых государствах.

При этом, в отличие от Масуды, мы считаем, что в интернете как

современном глобальном пространстве политических коммуникаций

формируются не недифференцированные, а дифференцированные сетевые

сообщества, отличающиеся друг от друга по идеологическим, смысловым,

социальным и символическим характеристикам.

Говоря о функциональных характеристиках современных политических

коммуникаций, также необходимо рассмотреть подход Дэвида Свенсона, который

ввел понятие политико-медийной системы, как совокупности отношений между

средствами массовой информации и государственно-политическими институтами

в области их взаимодействия с обществом211.

При этом ключевой функцией политической коммуникации помимо

обмена сообщениями является их смысловая интерпретация, непосредственно

связанная с теми ролями, которые политические лидеры, государственные

институты, средства массовой информации и представители общественности

СМИ и граждане исполняют в рамках политической системы.

Каждая из сторон политической коммуникации независимо

интерпретирует содержание и результаты политических событий, явлений и

процессов с учетом собственных ролевых характеристик в рамках политической 210 Masuda Y. The information Society as Post-Industrial Society. Bethesda, MD: World Future

Society, 1981. 179 p. 211 Swanson D. “The Political-Media Complex at 50: Putting the 1996 Presidential Campaign in

Context”, American Behavioural Scientist, 1997, Vol. 40, №8: -P.82.

71

системы. Таким образом, политическая коммуникация становится инструментом

конкуренции политических интерпретаций, что ограничивает возможности

государства и политической элиты эффективно обеспечивать необходимое

восприятие средствами массовой информации и гражданами политической

реальности.

Рассматривая основные подходы к пониманию сущностных характеристик

феномена политической коммуникации, следует отметить, что не меньшее

внимание, чем зарубежные ученые, вопросу исследования природы, сущности и

особенностей политических коммуникаций уделяют российские ученые.

Так, М.Н. Грачев считает, что, являясь своего рода социально-

информационным пространством политики, феномен политической

коммуникации выступает в качестве совокупности процессов обмена и передачи

политической информации. При этом такого рода процессы структурируют

политическую деятельность, а также придают ей новые смыслы и значения212.

В целом мы согласны с авторской позицией М.Н. Грачева, которая особо

актуальна в современных условиях применения технологий массовой

политической коммуникации для изменения традиционных смысловых,

идеологических и ценностных пространств.

В свою очередь, А.И. Соловьев определяет массовые коммуникации, как

неотъемлемую часть политики, обеспечивающую различные опосредованные

формы общения, а также связь между акторами власти и между государством и

гражданским обществом213.

Подобный подход, в рамках которого коммуникация рассматривается в

качестве одного из ключевых элементов политической системы, обеспечивающих

информационно-коммуникационное взаимодействие на различных уровнях,

приобретает новое звучание в условиях развития интернет-технологий 212 Грачев М.Н. Политическая коммуникация // Вестник Российского университета дружбы

народов. – Серия: Политология. – 1999. – № 1. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://grachev62.narod.ru/Grachev/vestnik_1999.html (дата обращения 30.04.2014) 213 Пугачев В.П., Соловьев А.И.. Введение в политологию. М., Аспект-Пресс, 2005. –С.330.

72

политической коммуникации в силу диспропорций в осуществлении сетевых

коммуникаций между государством и обществом, внутри общества, а также

между отдельными представителями властных институтов.

Такие коммуникационные диспропорции могут самым непосредственным

образом влиять на стабильность и эффективность функционирования

современной политической системы, в пространство и структуру которой тесно

интегрированы новые формы политических интернет - коммуникаций.

Исходя из анализа существующих подходов к пониманию феномена

политических коммуникаций, мы можем сделать вывод о том, что политические

коммуникации являются многоаспектным и объемным явлением, выполняющим

различные функции внутри политической системы, а также вне ее.

На наш взгляд, содержательное и функциональное представление о

политических коммуникациях будет меняться по мере развития и трансформации

технологий, обеспечивающих массовую коммуникацию в современном обществе,

и технологические изменения такого рода являются одним из важнейших

факторов, определяющих возможности и функциональные параметры

политических коммуникаций.

При том к числу ключевых характеристик современной политической

коммуникации, являющихся базовыми для формирования понимания данного

феномена, мы относим следующие:

1) несистемное информационно-коммуникативное воздействие, носящее

случайный, непоследовательный и нерегулярный хаотичный характер, не может

быть отнесено к разряду политической коммуникации, что позволяет исключить

из дальнейшего анализа современной политической практики значительную долю

информационных шумов;

2) любой коммуникационный процесс в современной политической

системе не может быть однонаправленным, так как в данном случае невозможно

обеспечение эффективной коммуникации без учета особенностей реакции объекта

воздействия, а также невозможно и формирование пространства

73

коммуникационного соучастия, в процессе которого могут вырабатываться

собственные содержательные смыслы, представления, образы и ценности.

В связи с этим на первый план с позиций осуществления эффективного

политического управления выходят коммуникационные технологии

интерактивной пропаганды и горизонтального информационно-

коммуникационного взаимодействия политических акторов;

3) в условиях наличия разнообразных интересов и потребностей у

различных участников процесса политической коммуникации сама коммуникация

становится конкурентной. Она разворачивается в сфере борьбы за доминирование

ценностей, образов, представлений и смыслов, обеспечивающих реализацию

собственных интересов участника.

В условиях глобализации информационного пространства количество

участников процессов политических коммуникаций может значительно

возрастать, что определяет еще более конкурентный характер коммуникативных

отношений в сфере политики;

4) для осуществления политической коммуникации необходима

соответствующая инфраструктура, состоящая из информационных ресурсов,

коммуникационных каналов, генераторов политического контента, а также

технологий, что позволяет в своей совокупности осуществлять реализацию

процессов политической коммуникации в тех масштабах и на тех уровнях,

которые определяются параметрами существующей инфраструктуры.

При этом на первый план в современных условиях выходит именно

технологическая составляющая коммуникационной инфраструктуры;

5) в процессе политической коммуникации формируется виртуальное

пространство, наполняемое конкурирующими между собой ценностями,

образами, представлениями, идеями и смыслами, определяющими особенности

восприятия политической реальности участниками коммуникационного

взаимодействия.

При этом одним из важнейших эффектов, связанных со столкновением

конкурирующих ценностных, идеологических и смысловых компонент в рамках

74

единого коммуникационного пространства становится формирование такой

политической псевдореальности, которая является результатом совмещения

конкурирующих контентов в единую виртуальную конструкцию, содержательные

характеристики которой не отвечают изначальным целевым параметрам

коммуникационного воздействия ни одного из акторов.

Борьба за смещение конструируемой в ходе политической коммуникации

псевдореальности в желаемую актором сторону и является сутью

информационного противоборства в современном мире, при этом создаваемая

псевдореальность обладает динамическими содержательными характеристиками,

что требует постоянного удержания требуемого смыслового, идеологического и

ценностного контента в пространстве политических коммуникаций;

6) конкурентный характер идеологий, смыслов, символов и ценностей,

транслируемых в коммуникационном пространстве, обусловливает тенденцию

радикализации их политического содержания (так, по нашему мнению, даже

ценность толерантности радикализируется в современном политическом

пространстве и используется для политической борьбы).

Исходя из данного представления о сути и особенностях феномена

современной политической коммуникации, мы можем дать авторское

определение, в рамках которого под политическими коммуникациями в

современном обществе мы понимаем системные процессы разнонаправленной

конкурентной трансляции политического контента посредством использования

информационно-коммуникационной инфраструктуры с целью формирования

виртуального пространства ценностей, смыслов, идей, образов и представлений,

касающихся восприятия всеми взаимодействующими участниками

информационно-коммуникационных отношений политической реальности.

Данные цели являются одними из ключевых в процессе современного

политического управления, основой которого и выступает политическая

коммуникация.

75

1.3. Медиатизация и виртуализация современного пространства

политических коммуникаций: особенности и тенденции

Технологические изменения в способах политической коммуникации в

современном обществе самым непосредственным образом влияют на значимые

характеристики непосредственно всей имеющей коммуникационную основу

системы политического управления.

К числу таких ключевых изменений мы относим в первую очередь

медиатизацию и виртуализацию современного коммуникационного пространства

политики.

Очевидно, что существенная часть параметров и характеристик процесса

политического управления напрямую определяется той коммуникационной

средой, в рамках которой он осуществляется, в связи с чем медиатизация и

виртуализация политического пространства выступают в качестве ключевых

факторов, влияющих на содержательные и технологические особенности

управленческой деятельности в сфере политики. По сути, само политическое

управление является на сегодняшний день медиатизированным и

виртуализированным процессом.

Термин «медиатизация» одним из первых ввел в научный оборот Дж.

Томпсон214, который понимал под медиатизацией изменение роли

институциональных медиа, передающих не только сообщения, но и

транслирующих образцы культуры, конструирующие современное общество.

В условиях информационного общества коммуникации становятся

инструментом конструирования различных и порой конкурирующих друг с

другом коммуникационных моделей политической медиареальности для масс, что

вызывает значимые последствия во всей сфере политического управления.

По сути, политическая реальность трансформируется при помощи средств

массовой коммуникации в политическую медиареальность, в большинстве

214 Thompson J. B. Media and Modernity: A Social Theory of the Media. Cambrige, 1995, p. 46.

76

случаев существенно искажающую восприятие в общественном сознании

реальных политических процессов, событий и явлений.

Неслучайно Мишель Фуко писал о том, что современный человек

существует в рамках созданного именно информацией мира, а не мира, о котором

у него есть какая-либо информация215.

При этом само общество становится активным потребителем

предлагаемых на политическом рынке моделей медиареальности, используя в

качестве основного и, как правило, единственного источника получения знаний о

реальной политической действительности средства массовой коммуникации,

транслирующие идеологический и пропагандистский контент в общественное

сознание.

Можно с уверенностью говорить, что на сегодняшний день в мире

сформировался такой тип общества, которое можно назвать «обществом

информационного потребления».

В связи с вопросом медиатизации современного политического

пространства важно также отметить позицию У. Липпманна, который считал, что

современное общество взаимодействует с псевдосредой, существенно

отличающейся от объективной реальности.

Исходя из этого, Липпманн высказывал критически относился к

возможностям обычного человека вырабатывать собственные решения в

общественно-политической сфере самостоятельно ввиду сложности контроля за

осуществлением скрытых подмен в политике как таковой216.

Иными словами, речь идет о том, что объективная реальность, по сути,

становится недоступной для понимания обществом, которое оперирует ее

заменителем – моделями медиарельности, включая политическую,

формируемыми посредством использования каналов массовой коммуникации.

215 Уэбстер Ф. Теории информационного общества. - М.: Аспект Пресс, 2004. –С.332. 216 Липпманн У. Общественное мнение/Пер. с англ. Т.В. Барчуновой - М.: Институт Фонда

«Общественное мнение», 2004. –С.202.

77

И именно содержание медиамоделей определяет, какой будет

политическая действительность в восприятии людей, так как медийная

псевдосреда перестает быть для современного общества просто посредником

между ним и реальным миром, в котором происходят реальные политические

события и протекают реальные политические процессы.

Эта псевдосреда замещает собой реальную действительность, беря на себя

функции единственного источника знаний и представлений об окружающем мире.

Средства коммуникации, а точнее, контролирующие их силы, монополизируют

право трансляции информации о реальности, и сами начинают формировать

представление о мире и отношение к нему217.

По сути, современный человек не соприкасается с политической

реальностью, ему доступен лишь уровень медиарепрезентации этой реальности

посредством средств массовой коммуникации.

Неслучайно один из ведущих теоретиков направления радикального

конструктивизма Н. Луман отмечал, что, несмотря на попытки сопротивления

манипуляционному влиянию массмедиа, в конечном счете средства массовой

информации все равно формируют определенную модель представлений, на

основе которой и осуществляется познание мира человеком218.

Таким образом, мы можем констатировать, что обстоятельства постижения

политической реальности посредством медиаресурсов и каналов массовой

коммуникации являются определяющими при восприятии общественным

сознанием политических явлений, событий и процессов, оставляя, выражаясь

языком И. Канта, обстоятельства их существования в пространстве ноуменов.

Соответственно, конструируемые медиафеномены выполняют

объяснительную и регулятивную функции, обеспечивая обществу простое,

217 Поветьев В.П. Бренд-коммуникация в публичной политике: концептуальные основы.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.nirsi.ru/74 (дата обращения: 30.04.2014) 218 Луман Н. Реальность массмедиа. М.: Праксис, 2005. –С.8

78

понятное и удобное для субъектов политического управления представление о

фактах объективной политической действительности.

С учетом модельного восприятия человеком любого сложного явления или

процесса, коммуникационные технологии становятся эффективным

инструментом редуцирования реальности в политической сфере, а созданные

виртуальные медиаконструкты начинают жить самостоятельной жизнью,

вытесняя из политического пространства реальных акторов.

В связи с этим необходимо упомянуть о позиции представителей

Франкфуртской школы М. Хоркхаймере, Т. Адорно, Г. Маркузе, которые считали,

что главную роль в определении потребностей уже играет не собственный выбор

человека, а то, что покажут на экранах телевизора или прозвучит по радио219.

Средства массовой коммуникации привели к стандартизации и

стереотипизации запросов аудитории220, редукции сложности и многообразия

политической реальности, сформировав даже единые и удобные универсальные

модели потребления.

При этом средства массовой информации и коммуникации настолько

сильно интегрированы в процесс формирования политической медиареальности

для масс, что, по мнению Герберта Маркузе, лишь разрушение традиционных

СМИ может привести к разрушению сложившейся капиталистической системы и

подрыву массовой лояльности к устоявшемуся порядку вещей221.

Обладая крайне высоким потенциалом для формирования политической

реальности и представлений о существующем мироустройстве, средства массовой

информации являются одновременно одним из главных инструментов и каналов

влияния на общественное сознание.

219 Маркузе Г. Одномерный человек // Эрос и цивилизация. Одномерный человек. М.: АСТ,

2003. -528 с. 220 Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. М. – СПб.:

Медиум, Ювента, 1997. -312 c. 221 Маркузе Г. Одномерный человек // Эрос и цивилизация. Одномерный человек. М.: АСТ,

2003. -528 с.

79

Действительно, именно в результате деятельности современных СМИ и в

зависимости от их политической ангажированности формируется

информационная повестка дня и событийные ряды, определяется, что из реальных

политических процессов получит статус явления, события, новости, угрозы, а что

останется незамеченным и «непроизошедшим» в медиарельности. Таким образом

из сформированной посредством СМИ медиареальности исключаются

нежелательные, неудобные и даже представляющие опасность для стабильности

политического режима факты объективной действительности222.

Неслучайно М. Паренти уделяет важное значение средствам массовой

информации в условиях современного общества, считая, что одной из основных

функций СМИ является отбор основной информации и дезинформации,

используемой в дальнейшем обществом для формирования представления о

социально-политической реальности и ее оценки. При этом само понимание того,

что является проблемой или явлением, определяется именно контролирующими

коммуникационные каналы акторами политики223.

Более того, по мнению П. Бурдье, «заставить воспринимать себя в

политическом поле агенты могут только с помощью медиа»224.

Таким образом, именно средства массовой информации выступают

мощнейшим инструментом конструирования политической реальности, являясь

своеобразным информационным фильтром, существенно редуцирующим

существующую политическую реальность.

При этом у человека резко снижается критичность восприятия

поступающей к нему информации, несмотря на то, что практически любая

потребляемая нами информация не может быть объективной, ибо

222 Дзялошинский И.М. СМИ как субъект публичной политики // Публичная политика в

современной России: субъекты и институты: сб. ст. / отв. ред.-сост. Н.Ю. Беляева; Высшая

школа экономики. – М.: ТЕИС, 2006. -С. 192–218. 223 Паренти М. Демократия для немногих. М.: Прогресс, 1990. –С.216. 224 Бурдье П. Социальное пространство и генезис «классов». [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/3054 (дата обращения: 30.04.2014)

80

информационный повод зачастую кем-то и с какой-то целью инициируется,

соответствующая информация для трансляции целевым аудиториям готовится

людьми, имеющими свои осознанные или неосознанные предпочтения,

убеждения, особенности восприятия, свое отношение к информационному

поводу, о котором идет речь в сообщении, а во многих случаях и собственные

цели передачи информации, кроме того, само средство массовой информации (его

владельцы) также придерживается определенной позиции и осуществляет

определенную редакционную политику225.

В результате средства массовой информации выступают не просто

информационным фильтром, посредством которого осуществляется отбор

контента для массового потребления, но также активно используются в

интерпретации различного рода событий, фактов, процессов, которые

приобретают соответствующую «политическую окраску».

Как пишет в связи с этим в своей работе С.Г. Кара-Мурза, в процессе

ознакомления массового потребителя информации с любыми фактами

одновременно происходит процесс навязывания и внушения внешнего мнения об

этих фактах226.

Кроме того, средства массовой информации выступают в качестве

инструмента формирования массовых предпочтений, представлений, стереотипов,

благодаря внедрению которых в общественное сознание обеспечивается

конструирование удобных для правящей политической элиты моделей поведения,

заданных реакций, норм и ценностей, направленных на поддержание

стабильности существующего политического режима. Готовое мнение,

транслируемое СМИ, во многом оказывается определяющим при

конструировании политической медиареальности, а также позволяет получить

225 Примеры использования СМИ для создания искаженного представления о политической

реальности приведены в приложении №1 (рис.1-5) 226Кара-Мурза С.Г. Манипуляции сознанием. – М.: Эксмос, 2007. –С.577

81

доступную, не требующую глубоких размышлений и критического анализа

модель восприятия различных фактов объективной действительности.

По мнению В. Самохваловой, общественное сознание в значительной

степени является структурированным при помощи внедряемых в него

посредством трансляции через СМИ утверждений, что в конечном итоге

формирует систему мнений, установок, стереотипов и ограничений, которые в

свою очередь непосредственным образом влияют на реакции, оценки и модели

поведения массовой публики227.

В значительной степени такая значимая роль средств массовой

информации применительно к формированию массовых предпочтений, реакций,

ценностных норм и представлений о реальной действительности во многом

определяется существующими в современном мире информационными

перегрузками, в условиях которых огромные массивы информации не поддаются

структурированию и упорядочиванию простым обывателем, в результате чего в

его сознании формируется своего рода информационный хаос, а картина мира

является максимально фрагментированной, разбитой на бесконечное число

смысловых осколков, имеющих порой весьма противоречивый характер.

В итоге актуализируется потребность человека в получении простой,

понятной и непротиворечивой картины мира, которую ему и предлагают средства

массовой информации.

Применительно к этому М. Лернер пишет о том, что в условиях

современного общества у человека смешивается большинство понятий, а

происходящие события выглядят как бессвязные, случайные и хаотичные. В

результате человек вынужден пользоваться системой сформировавшихся в его

сознании стереотипов228.

227 Самохвалова В. «Массовый человек» - реальность современного информационного общества

(материалы конференции «Проблема человека: мультидисциплинарный подход»). М., 1998. –

С.23-31 228 Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. М., Радуга, 1992. –С.52

82

В целом можно констатировать, что феномен медиатизации современной

политики стал одним из основных факторов, влияющих на восприятие обществом

политической действительности в условиях плотного взаимодействия и

взаимовлияния политической и медийной систем229.

При этом на сегодняшний день ключевым источником получения

политической информации для значительной части людей выступает телевидение,

в связи с чем многие эксперты и политологи говорят о существовании на

современном этапе развития общества так называемой теледемократии, в рамках

которой огромную роль играет политическая манипуляция общественным

сознанием.

Как писал Теренс Маккенна, «основная суть телевидения - не видение, а

сфабрикованный поток данных, которые можно так или иначе обрабатывать,

чтобы защитить или навязать те или иные культурные ценности»230.

В свою очередь Н.В. Анохина также приходит к выводу о том, что в

рамках современного политического управления телевидение выступает в

качестве ведущего инструмента формирования политического мировоззрения и

управления массовым сознанием.231.

Данное положение дел верно и для России. Согласно результатам опросов,

подавляющее большинство россиян доверяет телевидению, как основному каналу

получения новостной и общественно-политической информации. На сегодняшний

день подавляющее большинство россиян является активными потребителями

телевизионного контента, при этом уровень доверия к телеканалам является

229 Луман Н. Реальность массмедиа. М.: Праксис, 2005. –С.108 230 Маккенна Т. Пища богов. М.: Издательство Трансперсонального Института, 1995. –С.412 231 Анохина Н.В. Влияние средств массовой информации на электоральное поведение: основные

подходы // Вестник Самарского государственного университета, 2000. №1. –С. 26-38.; Анохина

Н.В., Брандес М.Э. Роль СМИ в избирательном процессе // Полит. наука / ИНИОН РАН, 2000.

№3. -С.137–151.

83

самым высоким среди всех типов СМИ232, что непосредственным образом

демонстрирует высокую значимость и ведущую роль телевидения в системе

современного политического управления.

В этой связи небезынтересна позиция руководителя Института

современного развития И. Юргенса, осуществлявшего консультационное

сопровождение Д.А. Медведева на посту Президента РФ в 2008-2012 гг.:

«простой российский обыватель не обязан выискивать, что там хорошего делает

правительство или начальство ... Ему это должна разжевать машина, которая

называется телевидением»233.

По большому счету, современный человек существует не в реальном

пространстве объективных процессов, явлений и фактов, но в пространстве

стереотипов, образов, представлений, сформированных при помощи

инструментов массовой коммуникации.

Средства массовой коммуникации стали практически единственным

источником отражения и интерпретации политических событий и явлений,

формируя информационную повестку дня и определяя степень общественной

значимости тех или иных фактов и событий в сфере политики. Посредством

транслируемого при помощи коммуникационных каналов в общественное

сознание контента определяется характер общественной оценки социально-

политической действительности, а также то, что можно считать фактами или

событиями. При этом объективные факты, которые не вписываются в

формируемую псевдореальность, исключаются из трансляции и не находят своего

отражения в общественном сознании.

232 Всероссийский центр изучения общественного мнения. «Телевидение в нашей жизни»

Пресс-выпуск №1499. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://old.wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/single/13518.html (дата обращения:

30.04.2014) 233 Игорь Юргенс: «Чтобы избежать погромов, ребят с Манежной надо тащить в политику».

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.kp.ru/daily/25621.5/788756/ (дата

обращения: 30.04.2014)

84

В связи с этим можно говорить о том, что определяя параметры и

содержание политической реальности для общества, формируя

медиадействительность, современные средства коммуникации выступают в свою

очередь фактором влияния на реальное политическое пространство.

Такое замещение политической реальности сконструированной

псевдодействительностью во многом определяет базовые свойства современного

политического процесса. Искусственно конструируемые образы политической

действительности, целенаправленно создаваемые в медиапространстве ценности и

смыслы, а также символы и идеи наполняют политическую реальность

содержанием, определяемым контролирующими средства массовой

коммуникации акторами.

На наш взгляд, это же сегодня верно и для интернет-пространства, которое

наряду с традиционными средствами массовой информации включено в активный

процесс формирования массовых запросов и потребностей, включая, безусловно,

и политические.

Несмотря на кажущуюся открытость интернет-пространства, его влияние

на формирование массовых представлений о политической реальности среди

интернет-пользователей настолько глубоко, что позиция Маркузе относительно

необходимости разрушения традиционных СМИ для идеологического

освобождения человека также актуальна и по отношению к сетевым средствам

массовой коммуникации, в глобальных масштабах оказывающих влияние на

общественное сознание в современном мире.

При этом очевидно, что такого рода влияние не является случайным и

медиатизация современной политики носит целенаправленный характер,

предполагая в качестве основной цели поддержание стабильности

существующего мирового порядка и функционирующих в современных

государствах политических систем.

Как писал Г. Маркузе в своей работе «Одномерный человек», со стороны

государства осуществляется формирование выгодной и управляемой одномерной

медиареальности по каналам массовой коммуникации, искусственно

85

конструируются массовые потребности, формируется и внедряется в массовое

сознание удобная система ценностей, обеспечивающая безопасное

функционирование капиталистического общества234.

Однако, если, согласно позиции Маркузе, традиционные медиа

ориентированы в первую очередь на поддержание существующего общественного

устройства и политического режима в рамках отдельных государства, то

интернет-ресурсы на сегодняшний день, исходя из анализа реальной практики,

направлены в первую очередь на дестабилизацию и разрушение извне

существующих национальных политических систем путем подмены

традиционного ценностного и идеологического пространства, замены

существующих символов, смыслов и образов на сконструированные новые.

При этом сами сконструированные образы могут не иметь своего

прототипа в действительности, о чем писал Ж. Бодрийяр в своей работе

«Симулякры и симуляции»235, демонстрируя, как посредством создания и

трансляции в общественное сознание искусственных симулякров, отражающих

несуществующие псевдообъекты политической реальности осуществляется

формирование медиареальности. Такого рода симулякры играют на сегодняшний

день ведущую роль в жизни современного общества.

При этом следует заметить, что, по сути, большинство членов общества

являются на сегодняшний день носителями сконструированных виртуальных

образов, представлений, ценностей, символов и смыслов, а также активными

распространителями такого рода виртуальных конструкций среди таких же

рядовых граждан на уровне горизонтальных коммуникаций (так виртуальные

ценности и смыслы становятся «реальными» руководящими принципами

действия и поведения, приобретая достоверность за счет ретрансляции от лица

реально существующих людей, что позволяет скрыть истинный источник


2003. -С.386-401 235 Бодрийяр, Ж. Симулякры и симуляция. – Тула, 2013. -204 с.

86

информационно-коммуникационного воздействия и значительно повысить

уровень доверия к ретранслируемой внутри общества информации).

Рис 1. Принципиальная схема подмены политической реальности

виртуальными моделями.

Таким образом, медиатизация и виртуализация современного процесса

политического управления на первый план выводят не реальные политические

действия и смыслы, а виртуальную борьбу за умы представителей общества,

которые получают в рамках информационно-коммуникационного воздействия,

перерабатывают и далее самостоятельно распространяют как свои собственные

сконструированные виртуальные симулякры.

Современная политическая борьба в большинстве случаев также

приобретает характер конкуренции за умы масс, в сознание которых

транслируются виртуальные конструкции, отвечающие интересам субъектов

политического противостояния.

При этом в публичной борьбе участвуют опять-таки не реальные акторы, а

их виртуальные образы-заместители, основной целью которых является

формирование и удовлетворение потребностей и ожиданий целевых

общественных аудиторий на виртуальном коммуникативном уровне посредством

87

влияния на общественное создание при помощи арсенала информационно-

коммуникационных технологий.

По сути, не являются исключением и современные политические режимы.

Сегодня можно говорить о том, что демократии, тирании, автократии являются,

по большому счету, сконструированными виртуальными представлениями в

медиапространстве для широких масс людей.

Одновременно один и тот же политический режим может выступать по

отношению к потребителям информации, в зависимости от ситуации, в качестве

демократического либо авторитарного, что определяется содержательными

характеристиками транслируемого по каналам массовой коммуникации контента.

В большинстве государств виртуальная модель демократии подменяет

собой реальные демократические институты, процессы и процедуры. Во внешней

среде при этом такого рода институты, процессы и процедуры могут

представляться в коммуникационном пространстве в качестве автократической

или тоталитарной модели в зависимости от степени ангажированности различных

СМИ, представляющих интересы тех или иных акторов политики.

Исходя из этого, следует обозначить одну из актуальнейших проблем

современного общества, заключающуюся в том, что для населения

«демократических стран», по сути, сегодня создана такая архитектура

альтернатив, в рамках которой осуществляется выбор (пусть даже и при помощи

демократических выборных процедур) одной из виртуальных моделей под

названием «демократия», содержание которой подменяется красивой и яркой

оболочкой, порой в значительной мере не соответствующей действительности.

Достигается это путем применения комплекса информационно-

коммуникационных технологий, при помощи которых формируются виртуальные

представления о социально-политической реальности, а также виртуальные

ценности и смыслы.

Интернет как пространство политических коммуникаций также не

является исключением, в связи с чем нам представляется необходимым

88

рассмотреть проблему виртуализации политической реальности в интернет-

пространстве.

Очевидно, что наличие широкого арсенала интернет-технологий

политической коммуникации позволяет еще более глубоко и активно

виртуализировать политическую реальность для большинства интернет-

пользователей в глобальных масштабах236.

Само представление об интернете как о свободном сетевом пространстве, в

котором содержатся истинные и отличные от официальных средств массовой

информации знания о мире и происходящих в нем процессах, уже является

основной для закладывания основ виртуальной псевдореальности, которая будет

восприниматься при этом в качестве объективной.

Кроме того, глобальный характер сетевых коммуникаций позволяет

сегодня конструировать и транслировать универсальные виртуальные ценности и

смыслы, а также формировать универсальные представления о политической

реальности в общемировых масштабах, что, при сохранении сегодняшних

тенденций, позволяет вести речь об угрозе исчезновения в будущем

национальных особенностей и традиционных ценностных, символических и

смысловых пространств в государствах, население которых сегодня активно

потребляет информацию из интернет-источников.

И если традиционное медиапространство, как правило, контролируется

государством и национальной политической элитой, что в большинстве случаев

позволяет сохранить национальное своеобразие виртуального пространства, то в

интернет-пространстве явное доминирование одной политической силы способно

самым значительным образом влиять на разрушение национальных особенностей

и формирование глобального универсального псевдопространства политики.

Говоря о тенденции виртуализации современной политики, отдельно

следует остановиться на такой особенности интернета, как виртуальный характер

236 Ильин A.A. Интернет-реальность как социальная актуальная и виртуальная реальности //

Социальная политика и социология. 2009. № 2. -С. 304–310

89

самой коммуникации. Как правило, при общении с большинством интернет-

пользователей человек не может в действительности убедиться в существовании

реальных собеседников – участников коммуникации, а также в наличии

заявленных интернет-пользователями собственных характеристик (социально-

демографических, личных и иных). По сути, интернет-пользователи

взаимодействуют не друг с другом, а с виртуальными образами, которые

формируются в процессе коммуникации. Зачастую коммуникации не мешает

даже отсутствие реальных имен и использование участниками коммуникации

виртуальных никнеймов.

При этом уже в следующем десятилетии количество виртуальных

личностей превысит население Земли237, что лишь усилит виртуализацию

политического интернет-пространства.

В целом можно говорить о том, что в интернете уже сформировалась

устойчивая и глобальная среда массового потребления виртуальных образов,

представлений и смыслов, которые выступают не просто заместителями

реальных, а приобретают собственную самостоятельную ценность, которая, в

свою очередь, также виртуальна.

При этом, в отличие от традиционного медиапространства, в интернете

число источников информации и коммуникационных ресурсов на порядки выше,

что определяет возможности более интенсивной трансляции необходимого

контента в общественное сознание при помощи разнообразных механик, каналов

коммуникации, форматов подачи информации, что, в свою очередь,

непосредственным образом влияет на повышение эффективности

конструирования виртуальной реальности в интернете.

В связи с этим отдельно необходимо также рассмотреть особенности

использования в процессе осуществления политических коммуникаций

237 Шмидт Э., Коэн Д. Новый цифровой мир. Как технологии меняют жизнь людей, модели

бизнеса и понятие государств. М.: Издательство Манн, Иванов и Фербер, 2013. –С.218

90

социальных медиа, включая социальные сети, общественно-политические

форумы и блогосферу.

В условиях виртуализации интернет-пространства особую актуальность и

новое звучание приобретает концепция симулякров Бодрийяра.

С учетом особенностей сетевого пространства в развитие идей Бодрийяра

нами введено в научный оборот такое понятие как киберсимулякр – искусственно

сконструированная псевдоличность, симулирующая существование реального

интернет-пользователя в оффлайновом пространстве, чью реальные

характеристики соответствуют заявленным в интернете, и осуществляющая от его

лица коммуникацию в интернете238.

Данный концепт киберсимулякра приобретает особую актуальность и

значимость в условиях развития интернета как современного пространства

политических коммуникаций и социальных медиа как составной части интернет-

пространства.

В рамках социальных сетей и блогосферы значительное число акторов,

осуществляющих политическую коммуникацию от своего лица, являются такими

киберсимулякрами, за которыми порой могут стоять целые группы интересантов,

осуществляющих оперативное управление киберсимулякром.

В результате «посева» в интернете киберсимулякров коммуникация

приобретает еще более виртуальный характер в сравнении с традиционными

СМИ в силу того, что массовый интернет-пользователь сталкивается с

симуляцией артикуляции «общественных» настроений, «преобладающих»

«общественных» мнений, за которой в реальном пространстве могут стоять всего

несколько человек, представляющих организованную группу информационно-

коммуникационного воздействия на общественное сознание.

Кроме того, за счет горизонтальности коммуникации распространение

необходимого идеологического, пропагандистского или манипулятивного

238 Володенков С.В. Политическая коммуникация и современное политическое управление //

Вестник Московского университета. Сер., 12 Политические науки. - 2011. - № 6. - С. 22-31

91

политического контента осуществляется в условиях высокого уровня доверия к

источнику информации.

От лица киберсимулякров в интернет-пространстве на сегодняшний день

вбрасывается значительное число материалов, целью которых является

компрометация политиков, органов власти и политических режимов,

акцентирование внимания на выгодных для субъекта информационно-

коммуникационного воздействия темах, инициирование обсуждений

определенного круга политических вопросов, заранее заданная интерпретация

политических событий и фактов, перефокусировка внимания представителей

сетевого сообщества с невыгодных тем на требуемые, формирование массовых

моделей поведения, разрушение традиционных ценностей, смыслов и идей путем

создания эффекта негативного отношения к ним со стороны «большинства»

интернет-пользователей.

Как можно заметить, киберсимулякры реализуют значительный

коммуникационный функционал в интернет-пространстве.

По состоянию на конец 2013 года 61,5% всего траффика в сети

генерировалось такими искусственно созданными личностями239.

При этом с учетом широких возможностей симуляции в интернет-

пространстве, киберсимулякры могут обладать практически любыми

социокультурными и демографическими характеристиками, что обеспечивает

высокую эффективность таргетирования информационно-коммуникационного

воздействия применительно к целевым аудиториям политического управления.

Кроме того, по нашему мнению, для осуществления продвижения

политической информации, создания атмосферы общественной поддержки либо

неприятия того или иного политического субъекта, формирования публичной

политической оценки различных событий непосредственно реальные

пользователи становятся ненужными, так как все перечисленные задачи могут

239Report: Bot traffic is up to 61.5% of all website traffic. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.incapsula.com/blog/bot-traffic-report-2013.html (дата обращения: 10.08.2014)

92

быть решены при помощи активных киберсимулякров, которые виртуализируют

политическую коммуникацию в интернет-пространстве, оставляя реальным

интернет-пользователям роль либо пассивных наблюдателей за процессами

коммуникационного взаимодействия, либо соучастников (но не инициаторов)

сетевой коммуникации, в рамках которой управляемо формируются необходимые

смыслы и модели восприятия политической реальности в заранее заданных

рамках и форматах.

Как показывает практика, на сегодняшний день в интернет-пространстве

конкуренция за общественное сознание и масштабное распространение идей,

символов, ценностей, смыслов, моделей поведения, политических представлений

осуществляется в формате активного противостояния конкурирующих друг с

другом киберсимулякров, представляющих различные группы политических

интересов.

Отсюда следует сделать вывод о том, что интернет, несмотря на его

позиционирование в качестве открытой демократичной коммуникационной

среды, является виртуальным пространством, в рамках которого осуществляется

широкомасштабное создание виртуальных конструкций, в значительной степени

искажающих реальное политическое пространство. При этом в рамках интернет-

пространства активно формируются как в глобальном масштабе, так и на уровне

национальных сетевых сегментов виртуальные ценности, смыслы и символы,

формирующие заданное восприятие политической действительности в

общественном сознании.

В целом следует сделать вывод о том, что функциональная и смысловая

нагрузка в условиях медиатизации и виртуализации современного политического

пространства неуклонно переносится в виртуальное пространство, которое в силу

своей изначально спроектированной публичности непосредственным образом

влияет на процессы формирования массовых политических ценностей, смыслов,

мировоззрений и понимания политической реальности. При этом формируемые

политические представления в большинстве случаев являются значительно

93

смещенными по отношению к реальной политической действительности, однако,

именно они выступают в качестве истинных для общества.

В результате реальные политические процессы уступают место

смоделированным виртуальным медиатизированным конструкциям, которые и

воспринимаются общественным сознанием в качестве политической

действительности, вызывая соответствующие вполне реальные, а не виртуальные,

политические последствия и эффекты.

Данная ситуация является глобальной и отражает особенности

современного политического процесса, основой которого в аспекте возможностей

осуществления эффективного управления выступают публичные политические

образы, имеющие виртуальную природу.

Отдельным вопросом, требующим политологического анализа в условиях

виртуализации современной политики, является несовпадение границ

национальных сегментов виртуального пространства с территориальными

пространствами государств.

Виртуальное коммуникационное пространство вообще не имеет границ,

оно глобально в смысле его понимания как совокупности ресурсов, каналов и

технологий коммуникации. И очевидно, что сугубо юридическое представление о

пространственных характеристиках национальных сегментов интернета в

современных условиях, по нашему мнению, будет неполным, так как в рамках

юридически закрепленных национальных границ информационных сегментов

(например, Рунет), могут доминировать и контролировать информационные

ресурсы и коммуникационные каналы совершенно иные, внешние интересанты,

что с содержательной точки зрения делает невозможным причисление того или

иного сегмента к национальному даже в случае нахождения его под юрисдикцией

конкретного государства.

Кроме того, активно используемая для обхода установленных

государством блокировок интернет-ресурсов технология подмены IP-адресов

94

(например, посредством использования proxy или vpn-серверов240) позволяет

менять виртуальную территориальную принадлежность любого интернет-

пользователя без физической смены его реального местонахождения.

Если в качестве параметра для определения границ национальных

сегментов виртуального пространства брать такой критерий, как границы

информационно-коммуникационного влияния политических институтов

государственной власти, национальных элит и гражданского общества, то и в

данном случае такая зона влияния может существенно отличаться от юридически

закрепленных границ информационного пространства государства.

Так, среди русскоязычных пользователей одними из наиболее популярных

интернет-ресурсов являются Facebook, Twitter, YouTube, Google, Instagram,

которые в реальности принадлежат внешним западным интересантам. Формально

осуществляя работу в рамках юридически российского пространства, они

существенно смещают виртуальные границы по параметру влияния государства

на национальный сегмент информационного пространства.

В качестве параметра для определения границ национальных сегментов

также может выступать такой критерий, как границы доминирования

национальных традиционных ценностей, символов и смыслов, транслируемых

государством и национальными элитами, что, по нашему мнению, является

реальным измеримым показателем, определяющим пространственные

характеристики национальных сегментов интернета.

Однако и в данном случае в рамках юридически закрепленного сегмента

интернет-пространства существуют альтернативные идеологии, формируемые

посредством применения инструментов политической коммуникации, что вновь

приводит к смещению с содержательной точки зрения реальных

пространственных характеристик национальных информационных сегментов.

В результате мы можем констатировать неоднозначность в таком вопросе,

как определение реальных границ виртуального пространства отдельных

240 VPN – Virtual Private Network

95

государств, что приводит к необходимости пересмотра существующих

классических теорий информационного пространства, а также моделей и

концепций национальной информационной безопасности, так как виртуальные

информационные территории национальных государств должны определяться по

совершенно отличным от традиционных параметрам, и защита собственного

информационного пространства в условиях глобальной виртуализации

политических процессов ставит перед государством, политологами и

исследователями новые вызовы.

И здесь, по нашему мнению, необходимо обозначить важнейший фактор

риска, связанный с виртуализацией современного политического процесса и

сложностями в определении границ национальных сегментов виртуального

пространства, выражающийся в появлении тенденции замещения идентичности

территориальной, которая является неотъемлемым элементом системы

национальной идентичности, на виртуальную идентичность.

На сегодняшний день в интернет-пространстве все чаще наблюдается

ситуация, когда сетевые пользователи идентифицируют себя не столько с

традиционными территориями, а с сетевыми сообществами, в рамках которых они

активно коммуницируют друг с другом. Данная тенденция повышает вероятность

постепенной масштабной утраты в дальнейшем традиционной территориальной

идентичности онлайн-пользователями, что самым непосредственным образом

может влиять на изменение представлений о собственном государстве»241.

В рамках данного вопроса ключевым является вопрос – что важнее в

определении принадлежности населения к конкретной стране - наличие паспорта

гражданина государства или виртуальная идентичность, связанная с внешними

ценностями, символами и смыслами.

241 Володенков С.В. Технологии интернет-коммуникации как фактор обеспечения

информационной безопасности современного государства //Информационные войны. 2011. №3

(19). –С.94-95

96

В современных условиях информационного общества мы вполне

допускаем вероятность ситуации, в которой имеющие национальные паспорта

граждане не идентифицируют себя в содержательном плане со своим

государством и выступают, по сути, в качестве представителей глобального

сетевого сообщества, имеющего собственное пространство универсальных

ценностей, смыслов и символов, формируемых интересантами глобальных

политических процессов, связанных с управлением общественным сознанием в

масштабах всего мира.

Таким образом, виртуальные средства массовой коммуникации могут

выступать инструментом реального влияния на политическое пространство с

содержательной точки зрения, а в ряде случаев посредством разрушения

существующей национальной и территориальной идентичности применяться в

качестве инструмента изменения реальных государственных границ.

В связи с этим мы можем сделать вывод о том, что медиатизация и

виртуализация современного политического пространства существенным образом

изменяют как содержательную, так и технологическую сторону всей системы

политического управления в целом в силу существенных изменений как самого

пространства политических коммуникаций, так и значительного роста потенциала

влияния коммуникационных технологий виртуализации политики на

формирование представлений в современном обществе о социально-

политической реальности.

По сути, в рамках современного политического управления для

достижения политических целей все в большей степени применяются

виртуальные конструкции и симуляции, достоверность которых обеспечивается

косвенным характером коммуникации, осуществляемой при помощи средств

массовой информации, выступающих в условиях медиатизации политического

пространства в качестве инструментов управления социально-политической

реальностью для подавляющего числа людей.

Виртуализация процесса современного политического управления

особенно яркое выражение получила в интернет-пространстве, в рамках которого

97

сформировался мощный арсенал технологий и инструментов замещения реальных

объектов, процессов и явлений их искаженными виртуальными моделями, не

имеющими во многих случаев ничего общего с реальной действительностью,

однако способных существенным образом трансформировать общественные

представления о политическом пространстве и его составляющих элементах в

интересах субъектов информационно-коммуникационного воздействия.

98

2 ГЛАВА. СЕТЕВОЕ КОММУНИКАЦИОННОЕ ПРОСТРАНСТВО

СОВРЕМЕННОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ

2.1. Особенности интернета как политического коммуникационного

пространства

Развитие интернета в качестве коммуникационной среды и его

трансформация в глобальное пространство реализации современной политики

непосредственным образом влияют на содержательные и технологические

трансформации в сфере политического управления в силу изменения характера и

содержательных особенностей политической коммуникации, осуществляемой в

интернете.

На сегодняшний день интернет выступает в качестве самостоятельного и

обладающего собственной спецификой политического коммуникационного

пространства, в котором активно осуществляются проекты в сфере политического

управления, в связи с чем необходим анализ тех особенностей интернета, которые

во многом определяют модели и форматы сетевой политической деятельности.

В целом феномен коммуникационного пространства является одним из

ключевых объектов анализа во многих науках, включая философию, социологию,

политологию, психологию, лингвистику, коммуникативистику и многие другие.

При этом на сегодняшний день существует значительное число подходов к

пониманию феномена коммуникационного пространства.

Так, в общем виде коммуникационное пространство можно определить как

целостную среду, в рамках которой осуществляется информационно-

коммуникационное взаимодействие между различными социальными субъектами.

Также коммуникативное пространство можно определить как особую

разновидность информационного пространства, отличающуюся совокупностью

используемых в нем методов, средств и техник коммуникационного

взаимодействия.

99

В социологии распространен подход, в соответствии с которым

коммуникационное пространство является особой формой социальной

реальности. В работах Н. Лумана, Ю. Хабермаса и других известных классиков

социологии подробно рассматриваются подходы к такого рода пониманию

коммуникационного пространства.

В современных условиях коммуникационное пространство можно

рассматривать, как одну из основных форм существования информационного

общества.

Исходя из анализа работ социологов и коммуникативистов,

подчеркивающих виртуальный характер современных коммуникаций,

необходимо также выделить и такой подход к пониманию коммуникативного

пространства, в соответствии с которым оно является специфической

медиатизированной средой формирования и существования виртуальной

реальности для включенных в данное пространство субъектов коммуникации.

По мнению П. Бурдье, социальное пространство представляет собой

специфическую систему объективных связей между индивидами, занимающими

различные социальные позиции, находящиеся в разных вариантах

взаимоотношений друг с другом242.

Как можно заметить, не существует единственно верного подхода к

пониманию содержания феномена коммуникативного пространств, и по мере

развития социологической науки представление о коммуникативном

пространстве будет также развиваться и дополняться.

В любом случае, феномен коммуникационного пространства, несмотря на

многозначность его трактовок, является на сегодняшний день одним из ключевых

инструментов реализации политики, выступая, по сути, в качестве

242 Бурдье П. Социология политики: Пер. с фр./Сост., общ. ред. и предисл. Н. А. Шматко.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://bourdieu.name/content/shmatko-vvedenie-v-

socioanaliz-pera-burde (дата обращения 30.04.2014)

100

фундаментального фактора, влияющего на особенности функционирования и

развития современного информационного общества..

В связи с этим необходимо рассмотреть содержание и особенности

политического коммуникационного пространства, чему посвящен целый ряд

теоретических работ российских специалистов243.

В первую очередь, необходимо определить, в каком случае

коммуникационное пространство является политическим.

Исходя из понимания того, что политика в прикладном смысле является

системой отношений, складывающихся по поводу завоевания, удержания,

распределения и реализации власти, под политическим коммуникационным

пространством мы будем подразумевать такое пространство коммуникаций, в

рамках которого реализуются подобные цели. Иными словами, тип пространства

мы определяем по типу целей, которые в его рамках достигаются.

Исходя из этого, под политическим коммуникативным пространством мы

будем понимать самостоятельный вид коммуникационных пространств,

предполагающий осуществление в его рамках коммуникаций, направленных на

достижение широкого спектра политических целей.

По нашему мнению, интернет не является как таковой политическим

пространством в целом. Тем не менее, когда мы говорим о реализации целей,

243 См.: Лекторова Ю.Ю. Политическая коммуникация в информационном пространстве: опыт

теоретико-методологического осмысления // Вестник Пермского ун-та. Сер.: Политология.

2011. № 1. -С. 186–196.; Соловьев А.И. Политический дискурс медиакратий: проблемы

информационной эпохи // Полис. 2004. № 2. -С. 124–132.; Громова Т.Н. Коммуникативное

взаимодействие субъектов политического процесса: стратегия и тактика поведения // Принципы

и направления политических исследований. М., РОССПЭН, 2002. -С. 9–21.; Политическая

коммуникативистика: проблемы предметного позиционирования: Материалы

методологического семинара. / Под ред. Л.Н.Тимофеевой. М., Издательство РАГС, 2008. – 63 с.

101

связанных с властью, уместно выделять пространство политических

коммуникаций в интернете244.

Интернет, выступая изначально в качестве средства коммуникации, по

мере своей эволюции превратился в пространство политических коммуникаций,

выступающее онтологической основой для формирования виртуальной

реальности, отличной от традиционной медиареальности, описанной в

большинстве существующих научных трудов, посвященных политическим

коммуникациям и их роли в формировании общественных представлений.

По сути, в рамках интернета более уместно сегодня говорить не столько о

медиареальности, сколько о коммуникативной реальности в силу особенностей

выстраивания информационно-коммуникационного взаимодействия между

пользователями.

Несмотря на то, что практически каждый ресурс в интернет-пространстве,

по сути, является медийным, тем не менее, особенности формирования

представлений о политической реальности в общественном сознании

определяются на сегодняшний день не столько медиаконтентом, как это

свойственно традиционному медиапространству, а теми механизмами,

технологиями и моделями коммуникации, которые имеют сегодня свое

собственное политическое значение и содержание, во многом определяющее

восприятие медиаконтента конечными пользователями.

При этом сетевые ресурсы, использующиеся в процессе информационно-

коммуникационного взаимодействия, имеют ряд принципиальных

содержательных, структурных и технологических особенностей, существенно

отличающих их от традиционных медиаресурсов245, что позволяет нам говорить о

244 Каас М. Политическая наука и Интернет // Полит. наука. 2002. № 1. -С. 145–147.; Казаков

В.П. Интернет как информационное пространство взаимодействия политического лидера и

общества // Информатика и образование. 2007. № 2. -С. 28–31.; Туронок С.Г. Интернет и

политический процесс // Общественные науки и современность. 2001. № 2. С. -51–63. 245 Володенков С.В. Управление современными политическими кампаниями. М.: Издательство

Московского университета, 2012 г. –С. 242.

102

факте формирования в интернете особого вида коммуникационного пространства,

имеющего собственную специфику и предоставляющего отличные от

традиционного медиапространства возможности для осуществления

управленческих воздействий в сфере работы с общественным сознанием.

К числу таких особенностей мы можем отнести следующие:

- структурированность аудитории. Говоря об особенностях интернета как

политического коммуникационного пространства, необходимо выделить такой

важнейший факт, как наличие существенных различий между традиционной

массовой аудиторией телевидения, прессы и радио, и массовой аудиторией в

интернет-пространстве.

В рамках традиционных подходов масса представляет из себя социально

недифференцированную совокупность людей с отсутствующей структурой и

неопределенным составом.

При этом представители массовой аудитории в традиционном

медиапространстве, как правило, потребляют и воспринимают информацию

индивидуально, изолированно друг от друга, на основе принципа «от одного - ко

многим».

Что же касается современных интернет-сообществ, то они имеют

достаточно выраженную структуру, в первую очередь определяемую наличием

активно развитых горизонтальных коммуникационных связей.

Кроме того, большинство интернет-сообществ объединяет онлайн-

пользователей по различным социальным параметрам, включая демографические,

религиозные, профессиональные, политические и иные характеристики, что

позволяет сделать вывод о том, что классическое представление о массе на уровне

сетевых сообществ требует своего пересмотра в силу наличия структуры и тесных

коммуникационных взаимосвязей между интернет-пользователями, являющимися

членами подобных сообществ.

По сути, сетевые сообщества представляют из себя новый феномен

современной политики в условиях функционирования интернета как

политического коммуникационного пространства.

103

В целом, можно отметить, что главное отличие классической массовой

аудитории, описанной в рамках традиционных теорий и моделей, состоит в

отсутствии взаимных горизонтальных коммуникаций, а, следовательно, и

регулярного информационно-коммуникационного взаимодействия между

изолированными гражданами.

Находясь в своей отдельной квартире и просматривая телепрограмму или

слушая радио, реципиент не коммуницирует с миллионами других таких же

традиционных реципиентов. Именно на подобном понимании массы выстроено

большинство классических теорий массовой коммуникации.

В тоже самое время в рамках сетевых сообществ представители массовой

аудитории осуществляют устойчивое и регулярное информационно-

коммуникационное взаимодействие друг с другом на уровне горизонтальных

связей, что, безусловно, отличает сетевые сообщества от классической массы в

оффлайн-пространстве.

Сами принципы распространения информации в интернет-пространстве

отличны от используемых в традиционных моделях, позволяя выстраивать

отношения «от одного – ко всем», «от одного к одному», «от многих к одному»246.

В связи с этим весьма интересной представляется позиция известного

теоретика информационного общества Ё. Масуда, выдвинувшего гипотезу,

согласно которой в современном обществе информационные сообщества, не

имеющие социальной дифференциации, подменяют собой традиционные классы.

Анализ интернет-пространства позволяет на сегодняшний день дополнить

данный подход и говорить уже о наличии социально дифференцированных

«информационных сообществ», имеющих помимо развитой горизонтальной

сетевой структуры еще и специфические социальные характеристики, которые

обусловливают устойчивость такого рода сообществ, а также позволяют

246 Корытникова Н.В. Интернет как средство производства сетевых коммуникаций в условиях

виртуализации общества // Социс. 2007. № 2. С. 85–93.

104

формировать полузакрытые «внутренние» пространства, доступ к которым извне

ограничен и регламентирован.

Таким образом, мы можем сделать предположение о том, что сетевые

сообщества не представляют из себя массу в ее традиционном понимании, и,

следовательно, классические модели политической массовой коммуникации в

сетевом пространстве будут работать иначе, с иными эффектами и по иной

логике, чем в случае работы с традиционной массовой аудиторией, в силу

наличия между представителями сетевого сообщества развитых горизонтальных

коммуникационных связей.

Например, двухуровневая модель коммуникации Лазарсфельда имеет свои

особенности и приобретает новое звучание в интернете. В отличие от

сформировавшихся представлений в рамках классической модели Лазарсфельда,

сетевые пользователи имеют широкие возможности для самостоятельного и

свободного выбора лидеров общественного мнения, независимо от собственных

социально-демографических и профессиональных характеристик,

принадлежности к конкретной территории, группе, религии.

При этом сетевые пользователи могут выбирать любое число лидеров

общественного мнения, которые в дальнейшем будут оказывать влияние на

восприятие и оценку социально-политической действительности. Повлиять на

такой выбор административно либо технологически является достаточно

нетривиальной задачей.

Также, в отличие от классической модели Лазарсфельда, в качестве лидера

общественного мнения может выступать не реальная фигура, а виртуальный

персонаж, имеющий высокий уровень популярности в сети. При этом аккаунты

таких виртуальных персонажей могут вести целые группы людей, имеющих в

сети единое виртуальное представление в виде одного виртуального персонажа.

По сути, в современных условиях мы можем говорить о существовании в

политическом пространстве виртуальных лидеров общественного мнения,

способных оказывать существенное воздействие на общественное сознание и

являющихся при этом классическими бодрийяровскими симулякрами.

105

Кроме того, если в классической модели Лазарсфельда информация

направлена от СМИ к лидерам общественного мнения, то в сетевом пространстве

зачастую наблюдается обратная ситуация – онлайн-ресурсы и сетевые лидеры

общественного мнения, включая виртуальных, сами начинают влиять на повестку

дня СМИ.

Таким образом, классическая модель Лазарсфельда во многих случаях

требует адаптации для использования в интернет-пространстве современной

политики;

- «горизонтальность» коммуникации - одна из важнейших отличительных

особенностей современных онлайн-ресурсов от традиционных СМИ.

Классические коммуникационные модели предполагают, как правило,

осуществление вертикальной асинхронной коммуникации «сверху вниз» для

доведения до представителей целевых аудиторий со стороны коммуникатора

необходимого содержания и смыслов247.

Подобный формат коммуникаций предполагает зависимость и

неравноправность субъектов коммуникации, одни из которых генерируют и

транслируют информацию, а другие получают ее.

Речь в данном случае идет скорее о процессах информирования в

различных форматах, в том числе с использованием административных

технологий распределения информации «сверху вниз», даже если коммуникация

является убеждающей по своей цели. Так, реклама, пропаганда, агитация в

большинстве случаев, по нашему мнению, являются формами асинхронной

убеждающей коммуникации.

Схематически традиционный подход к осуществлению политической

коммуникации возможно привести к следующему виду:

247 Например, классическая модель двухступенчатой коммуникации Лазарсфельда также

предполагает асинхронную коммуникацию с целевыми аудиториями, пусть даже и при помощи

такого посредника, как авторитетный лидер мнения.

106

Рис 2. Традиционная модель массовой коммуникации

В отличие от традиционного медиапространства, в интернете

подавляющее число информационно-коммуникационных ресурсов

функционирует в режиме инициативного горизонтального коммуницирования

между пользователями, когда каждый сетевой пользователь является

равноправным и независимым инициатором коммуникации, информационным

источником, транслятором собственного мнения, участником дискуссий и

обсуждений, а также реципиентом информации от других пользователей, что в

целом актуализирует вопрос детерминации субъекта и объекта сетевого

коммуникационного взаимодействия248.

248 Горшкова JI.B. Проблема идентификации субъекта и объекта в сети Интернет //

Законодательство и экономика. 2005. № 5. - С. 53–56

107

Процесс коммуникации в данном случае является синхронным и

интерактивным, что определяет значительно больший уровень доверия к

получаемой информации у реципиентов, являющихся свободными

полноправными участниками инициативного информационно-

коммуникационного взаимодействия, в ходе которого возникает независимая

горизонтальная сетевая информационная структура, не связанная с трансляцией

контента «сверху вниз».

Схематически такую модель горизонтальной сетевой коммуникации

можно изобразить следующим образом:

Рис 3. Модель горизонтальной сетевой коммуникации

Как можно увидеть на рисунке 3, любой из сетевых пользователей имеет

возможности прямой субъектно-субъектной коммуникации с другими себе

подобными пользователями, участвуя в горизонтальном информационно-

коммуникационном взаимодействии как на уровне передачи и получения

контента, так и участия в обсуждениях и дискуссиях, в ходе которых могут

формироваться как собственные личные, так и коллективные представления и

108

мнения о социально-политической реальности, актуальных и общественно

значимых процессах и событиях, альтернативные представлениям, которые

формируются различными субъектами политического управления в рамках

использования классических асинхронных схем массовой коммуникации,

включая традиционные средства массовой информации.

В итоге среди пользователей интернета, особенно в его российском

сегменте, отношение к социально-политической действительности, конкретным

политическим деятелям, политическим институтам и политическим процессам

является существенно отличным от аналогичного отношения представителей

общества, потребляющих политическую информацию посредством традиционных

оффлайн-СМИ по вертикальным каналам массовой коммуникации.

Иначе говоря, в отличие от классических моделей коммуникации,

изначально заданная смысловая составляющая транслируемого в сетевом

пространстве контента может интенсивно изменяться в процессе горизонтального

информационно-коммуникационного взаимодействия между сетевыми

пользователями, а каждое обсуждение или сетевая дискуссия становятся

инструментом трансформации изначальных смысловых характеристик

транслируемого контента в порой совершенно новое коллективное мнение

сетевых пользователей.

В итоге зачастую проводимая по традиционным схемам субъектами

политического управления информационная работа не дает в интернет-

пространстве желаемого эффекта, а изначальные смыслы, вкладываемые

инициатором коммуникации в сообщение, преобразуются в процессе сетевого

информационно-коммуникационного взаимодействия в существенно

отличающиеся от исходных.

Здесь следует отметить определенную актуальность теории социального

интеракционизма Г. Блумера, в соответствии с которой смысловое значение

109

любого понятия или объекта определяется не столько его свойствами, сколько

результатами социального взаимодействия249.

С учетом того, что сетевые социальные медиа ориентированы в первую

очередь на организацию социального взаимодействия внутри сетевого

пространства между интернет-пользователями, теория Блумера приобретает

новое звучание в условиях развития интернета как пространства политических

коммуникаций.

Представители сетевых сообществ в ходе информационно-

коммуникационного взаимодействия, которое мы можем отнести к форме

социальной активности, активно формируют смысловые характеристики

политических процессов и явлений, отличные от их объективного содержания.

В связи с этим субъекты политического управления для формирования

смысловых значений в общественном сознании, необходимых для достижения

своих политических целей, завоевания лояльности и доверия, создания

положительно значимого восприятия политиков, политических партий,

политических институтов власти, вынуждены выступать в качестве равноправных

участников горизонтальных коммуникаций в интернет-пространстве, в первую

очередь, в пространстве социальных медиа250.

Одним из ярких примеров последнего времени является аккаунт в

Инстаграмме руководителя Чеченской Республики Рамзана Кадырова, благодаря

функционированию которого Кадыров сумел добиться позитивного восприятия

собственной фигуры в сетевом сообществе за счет применения технологий

249 Блумер, Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная

психология: тексты / Под ред. Т. М. Андреевой, Н. Н. Богомоловой, Л. А. Петровской. - М.:

Изд-во МГУ, 1984. - С. 173-179. 250 Обратной стороной является возможность использования в онлайн-пространстве ресурсов,

созданных якобы от имени тех или иных политиков. Так как информация, полученная по

горизонтальным каналам, может быть воспринята с большим уровнем доверия, всевозможные

«имитации» аккаунтов известных политиков и партий сегодня активно используются также и в

рамках контрпропагандистских кампаний по дискредитации имиджа политических оппонентов.

110

горизонтальной коммуникации, несмотря на изначально крайне высокий уровень

критических настроений по поводу его фигуры среди интернет-пользователей в

пространстве социальных медиа251.

Схематически схему участия субъектов политического управления в

горизонтальных сетевых коммуникациях можно изобразить следующим образом:

Рис 4. Модель участия субъектов политического управления в

горизонтальных сетевых коммуникациях

Говоря о горизонтальных коммуникациях в интернет-пространстве,

следует также отметить активное использование в современной коммуникативной

практике виртуальных аккаунтов – ботов, посредством которых в сетевые

сообщества вбрасывается необходимая информация от имени представителей

общественности, а также осуществляется горизонтальная коммуникация с

другими пользователями.

В отличие от традиционного коммуникационного пространства, такого

рода виртуальные аккаунты используются в широких масштабах и порой активно

участвуют в формировании общественных представлений и настроений сетевых

251 http://instagram.com/kadyrov_95

111

пользователей, интегрируясь в сетевой информационный обмен в качестве узлов

вброса и распространения информации. Неслучайно на наиболее популярных

интернет-площадках общественно-политической тематики в России в последние

годы развернулось противостояние между группами охранительной и

либеральной направленности, использующими в своей деятельности десятки

тысяч ботов.

Также горизонтальность коммуникаций в интернет-пространстве создает

эффект вирусности, когда информация лавинообразно распространяется по

сетевым ресурсам самим пользователями, что в случае использования

традиционных ресурсов с вертикальной моделью распространения контента

представляется значительно более сложной задачей, требующей значительных

ресурсных затрат, особенно в условиях отсутствия административного ресурса.

По сути, «посев вирусов» стал одной из технологий, активно

применяющихся в интернет-пространстве, и основанной на наличии хорошо

развитых горизонтальных связей, в рамках которых каждый пользователь

выступает в качестве сетевого узла, способного распространить информацию

среди своего круга;

- пользовательская генерация контента. В отличие от пространства

традиционных медиа, в рамках которого потребители лишь получают

транслируемую по каналам массовой коммуникации информацию, в интернете

сформировался отдельный класс медиаресурсов, функционирование которых

основано на участии самих пользователей в генерации информационного

контента.

Данный класс медиаресурсов, именуемый как Consumer Generated Media,

получил широкое распространение в интернет-пространстве с внедрением в сеть

технологии Web 2.0.

Большинство существующих на сегодняшний день в интернет-

пространстве информационно-коммуникационных ресурсов, и, в первую очередь,

социальных медиа, включая блогосферу, форумы, социальные сети,

функционируют именно в формате Consumer Generated Media ввиду того, что

112

контент в блогах, сетевых группах, форумных ветках обсуждений самостоятельно

генерируется непосредственно онлайн-пользователями.

Большинство современных социальных медиа ориентированы на

функционирование в качестве площадок, в рамках которых посредством

общественного участия формируется пользовательский социально-политический

информационный контент.

Эта особенность consumer generated media активно используется в

процессе политического управления.

Так, например, в 2008 году во время кампании по выборам президента

США значительную популярность в сравнении с традиционным видеоконтентом

получили видеоролики, разработанные непосредственно самими интернет-

пользователями и посетителями видеохостингов.

Так, наиболее популярные видеоролики, посвященные Обаме и собравшие

десятки миллионов просмотров, были созданы и размещены на YouTube и иных

видеохостингах политически активными представителями сетевой

общественности252.

При этом распространение такого рода политического видеоконтента в

блогосфере, социальных сетях, форумах инициативно осуществлялось самими

онлайн-пользователями на горизонтальном коммуникационном уровне, что

позволило обеспечить вирусный эффект и охватить значительное число сетевой

общественности данной агитационной продукцией.

Очевидно, что добиться такого результата силами исключительно

избирательного штаба представляется нам крайне затруднительным.

Следует отметить, что, в отличие от деятельности традиционных средств

массовой информации, инициативное распространение информации в интернете

миллионами сетевых пользователей является достаточно сложным для

регулирования со стороны властей процессом, и административно влиять на

252 Видеоролик “Yes We Can”,: http://www.YouTube.com/watch?v=jjXyqcx-mYY;

видеоролик «Obama and McCain – Dance Off!”: www.youtube.com/watch?v=wzyT9-9lUyE

113

подобную общественно-политическую активность в сетевом пространстве

практически невозможно.

Интернет-ресурсы генерации пользовательского контента, в отличие от

традиционных медиа, контролировать также крайне непросто, и зачастую их

возможно лишить возможности работать лишь с помощью технических средств

либо законодательных ограничений со стороны государства, как это и происходит

в последнее время во многих странах, включая Россию.

Однако в процессе политического управления применительно к работе с

представителями сетевых сообществ подобный тип медиаресурсов обладает

наибольшим потенциалом влияния в сравнении с другими типа медиаресурсов в

силу ряда причин, к числу которых в первую очередь необходимо отнести

высокий уровень доверия к транслируемой информации в силу представлений о

«нейтральности», «неангажированности» и «независимости» социальных медиа, а

также существенную значимость коллективного мнения, формируемого в

процессе инициативного информационно-коммуникационного взаимодействия

независимых пользователей.

Отдельного внимания заслуживает феномен сетевого лидерства, в рамках

которого лидеры общественного мнения в социальных медиа формируются самой

сетевой общественностью из ее же представителей, что также повышает уровень

доверия к выражаемому ими мнению и транслируемой ими политической

информации. Как показывает современная политическая практика,

альтернативные традиционным средствам массовой информации публикации и

комментарии авторитетных блогеров имеют значительно больший общественный

резонанс и обладают существенно более высоким уровнем доверия со стороны

интернет-пользователей, в результате чего сетевые лидеры общественного мнения

с высокой степенью эффективности способны оказывать влияние на

формирование общественных настроений в сети, а также воздействовать на

массовые восприятия социально-политической реальности в интернет-


114

В результате в интернет-пространстве сформировалась распределенная

сеть независимых от государственных органов власти и традиционных субъектов

политического управления и не подверженных прямому влиянию с их стороны

медиаресурсов и соответствующих им сетевых лидеров общественного мнения,

представляющих для политических режимов определенную опасность в силу

значительного потенциала влияния на общественную аудиторию253;

- влияние пользовательских оценок на восприятие сообщений. Говоря о

сетевых информационных ресурсах и, в первую очередь, о социальных медиа,

необходимо выделить такую крайне существенную их характеристику, как

превалирование генерируемых интернет-пользователями субъективных

комментариев, мнений, оценок как самого сообщения, так и описываемых в нем

событий, явлений и процессов над непосредственно содержательными

составляющими сообщений в процессе их восприятия и оценки участниками


Контент сообщения становится не столь важным, как в традиционных

медиа. Отношение к сообщению, его «окраска» все более зависят в первую

очередь от того, как сами пользователи оценили сообщение. Если классические

модели политической коммуникации в своем большинстве не предполагают

возможность интерактивного включения потребителей информации в

коммуникационный процесс, а также не рассматривают пользовательские

комментарии в качестве значимого фактора, влияющего на формирование

отношения других пользователей к содержанию сообщения, то в интернет-

пространстве как качественные, так и количественные характеристики

комментарийной реакции пользователей на контент размещенного сообщения

приобретают важнейшее значение, в результате чего для эффективного

осуществления информационно-коммуникационного воздействия на

общественное сознание в сети более значимыми становятся не сами сообщения, а

253 Роменков A.B. Интернет-блог как инструмент политической борьбы // Власть. 2008. № 7. -

С.79–82.

115

соответствующие им пользовательские комментарии, что во многом меняет

стратегию и тактику выстраивания сетевых коммуникаций в процессе


При этом если качественные характеристики комментариев сетевых

пользователей способны влиять на восприятие и оценку информационных

сообщений, изменять их изначальный смысл, то количественные характеристики

комментарийной активности во многом определяют субъективную общественную

значимость сообщения в представлении пользователей, читающих сообщение. И

если количественный уровень комментарийной активности применительно к

конкретному сообщению является недостаточным, то такое сообщение

воспринимается незначительным, равно как и наоборот – значительное число

пользовательских комментариев способно сформировать представление о

сообщении как крайне значимом и важном для сетевой общественности.

В итоге для максимально эффективного восприятия сообщения

необходимо обеспечение достаточного числа позитивно значимых комментариев,

несущих необходимое смысловое содержание (равно как для разрушения

эффективного восприятия сообщения и его негативизации необходимым

становится обеспечение достаточного числа отрицательных комментариев,

искажающих изначальный смысл сообщения).

Данная особенность восприятия сообщений в интернет-пространстве

активно используется в социальных медиа, и в первую очередь в социальных

сетях, разработчики которых внедрили в функционал своих ресурсов

инструменты социальной оценки сообщений.

Так, в социальной сети Facebook сегодня одним из важнейших

инструментов для оценки важности сообщения и проявления лояльности к нему

является кнопка Like. В других социальных сетях, а также на площадках

блогосферы тоже уже имеются аналогичные инструменты для оценки контента

сообщений и его важности (Share, Favorite, Retweet, Comment, +1 button). И

именно комментарии, «ретвиты» и т.д. являются сегодня одним из основных

инструментов общественной оценки сообщений, а также индикаторов

116

общественной значимости и важности данного сообщения для интернет-

аудитории.

На многих интернет-площадках число просмотров, комментариев,

«лайков» становится основой для расчета так называемого социального капитала,

позволяющего выделять «топовых» авторов постов.

Данное свойство сетевых информационных ресурсов позволяет активно

манипулировать восприятием контента и воздействовать на общественное

сознание посредством управления комментарийной активностью.

Следует также отметить, что, по сути, чтение в интернет-пространстве

становится формой социальной активности. В отличие от индивидуального

потребления информации в традиционном пространстве, возможность влиять

своими посещениями, комментариями и оценками на общественную значимость

различных материалов, публикуемых в сети, на восприятие контента данных

материалов другими пользователями является уникальной для интернет-

пространства политических коммуникаций.

Неслучайно сегодня в политической практике стала крайне

востребованной деятельность специалистов в области social media management

(SMM), которые осуществляют вброс, интерпретацию, поддержку и продвижение

в сетевом пространстве необходимых для субъектов политического управления

материалов;

- экстерриториальность. Практически любой онлайн-ресурс является

доступным для большинства сетевых пользователей, находящихся в любой точке

мира и имеющих доступ к интернету, за исключением случаев принудительной

блокировки доступа по IP или сознательного ограничения доступа к нему со

стороны владельцев ресурса. В результате интернет предоставляет возможности

осуществления информационно-коммуникационного воздействия на целевые

аудитории независимо от места их нахождения.

Однако экстерриториальность несет и определенные угрозы и риски, в

первую очередь в аспекте деятельности международных террористических и

117

экстремистских организаций, которые получают доступ практически к

неограниченному территорией коммуникационному пространству.

Помимо этого, нельзя не отметить и такой риск, связанный с

экстерриториальностью, как возможность внешнего влияния на национальные

коммуникативные пространства, и, следовательно, на граждан отдельных стран,

извне.

Интернет-коммуникации могут быть использованы для внешнего влияния

на национальное политическое пространство, а также формирования нужных для

инициатора информационного воздействия политических ценностей, символов,

кодов и мифов, что, в конечном счете, самым непосредственным образом может

влиять и на стабильность всей политической системы государства в целом.

Неслучайно в ряде стран на сегодняшний день началась блокировка

зарубежных сервисов. Так, например, в марте 2014 года на территории Турции

был заблокирован доступ к видеопорталу YouTube.

Таким образом, экстерриториальность выступает не только одной из

основных особенностей интернет-пространства, но и обусловливает

существование серьезных угроз для стабильного функционирования

национальных политических систем, предъявляя новые требования к политике

информационной безопасности современных государств, становящихся

мишенями для внешних акторов политического влияния;

- высокий мобилизационный потенциал. Кроме того, в силу специфики

сетевых сообществ, имеющих внутри себя развитые актуальные

коммуникационные связи между пользователями, мы можем говорить о том, что

интернет-пространство имеет более высокий мобилизационный потенциал по

отношению к традиционным СМИ, что демонстрирует современная политическая

практика на примерах организации массовых политических акций во многих

странах посредством использования таких коммуникационных площадок, как

Twitter, Facebook, ВКонтакте, LiveJournal, где между пользователями существует

тесное горизонтальное информационно-коммуникационное взаимодействие и

мобилизационный потенциал реализуется в высокой степени.

118

Следует заметить, что возможности эффективной мобилизации масс в

интернет-пространстве определяются не только горизонтальностью

коммуникации между членами сетевых сообществ, но также оперативностью

такого рода коммуникаций и их всеобъемлющим характером в силу появления

современных мобильных устройств, позволяющих осуществлять информационно-

коммуникационное взаимодействие в любое время и в любой точке254.

Наличие мобильных средств коммуникации превращает традиционную

толпу в «умную толпу», имеющую четко структурированные связи между ее

членами, в результате чего традиционные представления о толпе перестают

работать и объяснять возникающие эффекты при проведении массовых

протестных акций сетевых пользователей в оффлайн-пространстве.

При этом если такого рода коммуникация является публичной и

привлекающей внимание широкой интернет-аудитории, то коммуникативный

охват значительно увеличивается, в результате чего в протестных акциях

начинают участвовать не только представители оппозиционного ядра из числа

членов сетевых сообществ, но и обычные пользователи, опосредованно

включенные в процесс онлайн-общения сетевых активистов в силу публичности

их коммуникаций;

- влияние интернета на традиционное политическое коммуникативное

пространство. До недавнего времени в политической науке доминировало

представление, согласно которому интернет-пространство является производной

от оффлайн-пространства, а его содержательные и смысловые характеристики

напрямую определяются традиционными оффлайновыми процессами.

Однако в последние годы явно наметилась тенденция на изменение

соотношения между оффлайновым и интернет-пространствами в аспекте их

влияния друг на друга. Так, сетевые ресурсы и происходящие в интернете

254 Засурский Я.И. От электронного общества к мобильному // Информационное общество.

2008. № 5/6. -С. 34–36

119

процессы все в большей мере начинают влиять на традиционное политическое

пространство.

Данное обстоятельство является следствием сразу нескольких причин.

Во-первых, наиболее политически активная часть представителей

гражданского общества на сегодняшний день является активными

пользователями интернета и проявляет свою активность именно в сетевом

пространстве. Сформулированный В.Парето принцип, названный его же именем,

приобретает новое звучание применительно к вопросу взаимовлияния

классического оффлайнового и интернет-пространств.

Являясь сетевыми пользователями, представители активной части граждан

могут и уже самым непосредственным образом влияют на процессы,

протекающие в оффлайновом пространстве255. Многие сетевые лидеры

общественного мнения, поддерживаемые интернет-пользователями, начинают

проявлять активность в политическом пространстве, а сами сетевые сообщества –

влиять на традиционные институты власти, осуществляя общественное давление

на них256.

Кроме того, происходящие в сети события и транслируемый в онлайн-

пространстве контент начинают все больше влиять на работу традиционных

средств массовой информации, определять повестку дня традиционных СМИ,

содержательные и смысловые компоненты их медийной деятельности, и,

следовательно, воздействовать на процессы формирования медиареальности в

традиционном пространстве для больших групп населения, даже не являющихся

интернет-пользователями.

Так, одним из примеров воздействия интернета на общественно-

политическое оффлайн-пространство стала публикация на ресурсе WikiLeaks.org

серии материалов, посвященных деятельности известных политиков, включая 255 Чернышев Ю.Г. О влиянии блогосферы на российскую публичную политику // Полит. наука.

2008. № 2. -С. 99–118 256 Ненашев Д.А. Лоббирование посредством компьютерных сетей: новый инструмент

политического влияния // Полит. наука. 2002. Вып. 1. -С. 126–136.

120

российских. И хотя материалы были опубликованы в онлайн-пространстве, они

вызвали широкий резонанс в традиционном политическом пространстве. При

этом ключевые средства массовой информации по всему миру уделили

организованному вбросу серьезное внимание, а значительное число политических

деятелей, влиятельных представителей государственных органов власти и

журналистов активно участвовало в обсуждении и комментировании содержания

опубликованных на WiliLeaks материалов257, что лишь усилило информационных

охват в традиционном медиапространстве многих государств, сформировав

крупный информационный повод и существенно повлияв на общественно-

политическую повестку дня в целом.

Таким образом, на сегодняшний день многие события, происходящие в

интернет-пространстве, становятся частью информационной повестки дня в

257 Сергей Неверов, секретарь президиума Генсовета «Единой России»: WikiLeaks стремится

уронить имидж России: [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.vz.ru/news/2010/12/2/451991.html (дата обращения: 30.04.2014); Игорь Лебедев,

руководитель фракции ЛДПР в Госдуме РФ: РФ не должна реагировать на новую порцию

"бреда" WikiLeaks: [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.rian.ru/politics/20101202/303535098.html (дата обращения: 30.04.2014); Владимир

Жириновский, лидер партии ЛДПР: Утечка информации на WikiLeaks спровоцирована

специально: [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.rosbalt.ru/2010/12/06/797472.html (дата обращения: 30.04.2014); Интервью

Владимира Путина Ларри Кингу на CNN: [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.rian.ru/interview/20101202/303390492.html (дата обращения: 30.04.2014); The

Guardian: WikiLeaks cables condemn Russia as 'mafia state: [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://www.guardian.co.uk/world/2010/dec/01/wikileaks-cables-russia-mafia-kleptocracy

(дата обращения: 30.04.2014); Дмитрий Медведев, Президент России: WikiLeaks показал

цинизм политики США: [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.federalpost.ru/russia/issue_35514.html (дата обращения: 30.04.2014); Пресс-секретарь

премьер-министра России Владимира Путина Дмитрий Песков опроверг слухи о богатстве В.В.

Путина, распространенные Wikileaks: [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.izvestiaur.ru/news/view/308231.html (дата обращения: 30.04.2014) и др.;

121

традиционном медиапространстве, оказывая существенное влияние на оффлайн-

процессы в сфере политики.

Неслучайно возросла значимость контента, размещаемого в интернет-

пространстве, для политических аналитиков и консалтинговых служб,

осуществляющих сопровождение субъектов политики.

- нелимитированность. Объем размещаемого в традиционных средствах

массовой информации контента является в подавляющем большинстве случаев

строго ограниченным как по физическим (число полос в печатном издании), так и

по временным критериям (новостные блоги на телевизионных каналах и

радиостанциях имеют определенную длительность, а продолжительность

ежедневного вещания не может превышать 24 часа).

Таким образом, традиционные средства массовой информации вынуждены

транслировать лишь тот объем информации, который может быть размещен в

физических и временных границах конкретных изданий, телеканалов и

радиостанций, выступая своего рода информационным фильтром между

социально-политической реальностью и общественным сознанием, жестко

лимитируя для зрителей, читателей и слушателей количественные характеристики

доступного для конечного потребления информационного потока.

В то же самое время, интернет-ресурсы обладают возможностью

размещения практически ничем не ограниченного массива разнообразного по

содержанию и форматам контента.

Так, современные видеохостинги предлагают пользователям доступ к

миллионам единиц хранения видеоматериалов, включая эфиры телевизионных

каналов, документальные фильмы, видеоролики, видеорепортажи, любительские

видео, снятые самими пользователями, видеообращения и многое другое.

Значительную часть из этого массива контента представляют видеоматериалы

общественно-политической тематики.

Новостные и общественно-политические онлайн-издания,

информационные интернет-порталы, подкасты на сегодняшний день не имеют

122

ограничений по объему размещаемого на них контента, включая видео-, аудио-,

фото- и текстовые материалы.

В результате с точки зрения потенциала информационно-

коммуникационного взаимодействия со своими пользователями онлайн-ресурсы

имеют существенное преимущество перед традиционными средствами массовой

информации, предоставляя значительно более широкие возможности для

потребления контента.

Неслучайно в ходе современных политических кампаний, включая

избирательные, онлайн-ресурсы крайне активно используются для организации

информационной работы с целевыми аудиториями.

В качестве примера можно привести избирательную кампанию Б. Обамы,

штаб которого самым активным образом успешно использовал глобальный

видеохостинг YouTube для проведения крупномасштабной агитационно-

пропагандистской кампании в интернет-пространстве258.

В целом, следует констатировать, что объем размещаемой в интернет-

пространстве общественно-политической информации существенно превышает

объем аналогичной информации, размещаемой в традиционном

медиапространстве, и онлайн-ресурсы составляют серьезную конкуренцию

традиционным СМИ, предлагая пользователям более широкие возможности по

получению необходимых материалов;

258 Согласно опубликованным центром социологических исследований Pew Research Center for

the People & the Press данным, в октябре 2008г. около 39% избирателей США просмотрели в

интернете видеоролики, посвященные президентской кампании. При этом совокупный объем

просмотров видеороликов, посвященных кампании Б. Обамы по своей продолжительности

составил порядка 14,5 миллионов часов. Для того, чтобы обеспечить аналогичную по объему

продолжительность просмотров на традиционных телеканалах при 24-часовом круглосуточном

вещании только этих роликов, понадобилось бы около 604167 лет. См.: Smith A. Those Active in

the Obama Campaign Expect to be Involved in Promoting the Administration. [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://pewresearch.org/pubs/1068/post-election-voter-engagement (дата


123

- таргетированность. Очевидно, что большинство средств массовой

информации ориентируются на определенные целевые аудитории своих

пользователей, что во многом определяет форматы и содержание контента,

который они транслируют. При этом такое таргетирование в традиционных СМИ

является жестко зафиксированным, что не позволяет выстроить эффективное

взаимодействие с иными целевыми аудиториями, не попадающими под формат

работы конкретного СМИ. Так, территориально таргетированное региональное

издание в Тамбовской области с невысокой степенью вероятности будет

интересно жителям Сахалина, а телеэфир 1 канала не будет привлекателен для

либерально ориентированной аудитории, предпочитающей в данном случае

телеканал Дождь. Что же касается общефедеральных средств массовой

информации, для которых главным критерием является массовость телезрителей,

радиослушателей, читателей, то они вынуждены предлагать универсальный

контент для максимального охвата аудитории, практически не таргетируя его.

В отличие от традиционных СМИ, интернет-ресурсы имеют возможность

предоставлять различную информацию пользователям, обладающим

отличающимися друг от друга характеристиками, предлагая наиболее

привлекательный для конкретного пользователя максимально таргетированный

контент.

Универсальные общефедеральные ресурсы позволяют учитывать

различные пользовательские особенности, начиная от территориальной

принадлежности, и заканчивая поведенческими особенностями в сети, задействуя

в своей работе соответствующие технологии территориального и поведенческого

таргетинга.

В качестве примера мы можем привести такие общефедеральные ресурсы

как Yandex, Mail.ru, Rambler и другие, которые предоставляют на своих страницах

информацию, максимально привязанную к той территории, на которой находится

онлайн-пользователь в данный момент. Погодные условия, наличие пробок на

дорогах, актуальные события и мероприятия, отображающиеся на главных

124

страницах таких интернет-ресурсов, меняются в зависимости от местонахождения

пользователя.

Кроме того, современные интернет-ресурсы анализируют «поведение»

интернет-пользователя в сети, используя полученные данные об его онлайн-

активности для выдачи персонализированного контента.

В зависимости от того, какие запросы выполнял пользователь в поисковых

сервисах, каковы были его «маршруты движения» по интернет-сайтам, какие

покупки он совершал в сети, он может получать совершенно различный контент,

таргетированный именно под его интересы.

В результате эффективность информационного воздействия на конечного

пользователя потенциально возрастает, так как он не получает лишний контент, и

информационный поток в сетевом пространстве становится максимально

ориентированным на интересы и предпочтения конкретного пользователя, что

позволяет более результативно воздействовать на каждого конечного потребителя

информационных интернет-ресурсов, в том числе и в рамках политического


Неслучайно глобальный поисковый сервис Google на сегодняшний день

реализует алгоритм персонализированной поисковой выдачи с учетом

поведенческих и территориальных особенностей каждого интернет-пользователя

для повышения эффективности поисковой выдачи конечному потребителю его

услуг.

Также в онлайн-пространстве активно применяются технологии создания

«архитектуры выбора», позволяющие при видимой свободе выбора источников

информации определять маршруты пользователей от сайта к сайту, предлагая

разнообразные ссылки и переходы на требуемые ресурсы при сохранении

иллюзии осуществления самостоятельного выбора пользователем тех сайтов,

которые он посещает.

По сути, большинство интернет-пользователей оказывается в замкнутой

среде, посещая только те ресурсы, которые выгодны инициаторам

125

коммуникационного влияния, не осознавая при этом ограниченность круга таких

интернет-источников.

Механизмы отслеживания, анализа и управления поведением

пользователей в сети позволяют, по сути, эффективно ограничивать доступ к

ресурсам, имеющим альтернативную идеологию;

- мультимедийность. Традиционные СМИ имеют существенные

ограничения по возможным типам используемого контента. Очевидно, что

печатные средства массовой информации лишены возможности размещать аудио-

и видеоконтент, а деятельность радиостанций не предполагает использования

видеоматериалов. В свою очередь, телевизионные каналы, как наиболее

популярный и массовый информационный ресурс, предоставляют возможности

использования значительно большего числа медиаформатов (видео-, аудио-, фото,

-текст), однако в рамках телепередачи невозможно использовать современные

медиаформаты, например, гипертекстовые ссылки.

Что касается интернет-ресурсов, то в рамках их функционирования

возможно использование существенно большего числа медиаформатов.

Контент интернет-ресурсов может включать в себя практически все

доступные на сегодняшний день медиаформаты.

В прикладном аспекте это означает, что у субъектов политического

управления появляется возможность более эффективно воздействовать на

целевые аудитории путем использования разнообразных типов контента и их

сочетания для получения максимального результата.

С учетом тенденции развития клипового сознания у широких масс

населения, невозможности, а зачастую, и не способности перерабатывать и

анализировать большие массивы текста, мультимедийные ресурсы, активно

применяющие в своей работе наглядные, простые и удобные форматы донесения

до пользователей необходимых идей и смыслов, становятся более

привлекательными с позиций комфортности потребления информации массовым

пользователем.

126

Неслучайно на сегодняшний день большую популярность приобрели такие

ресурсы, как видеохостинг YouTube, социальный сервис фотоблогов Instagram,

сервис коротких видео Coub, а также разнообразные сервисы обмена фото и

видеоматериалами. Любая успешная социальная сеть или платформа блогов на

сегодняшний предоставляет пользователям широкие возможности по

размещению разнообразных мультимедийных материалов, включая фото, видео и

аудио форматы.

Большинство традиционных СМИ не обладают такими широкими

мультимедийными возможностями, что приводит владельцев многих

традиционных медиа к созданию конвергентных СМИ;

- экстемпоральность. Традиционные средства массовой информации

имеют существенные ограничения, связанные с последовательным по времени

характером размещения информационных материалов, в результате чего

потребитель информации становится привязанным к сетке вещания того или

иного телевизионного канала или радиостанции. В случае, если интересующая

телезрителя или радиослушателя информационная передача, новостной блок,

общественно-политическая программа были пропущены, то для их просмотра или

прослушивания понадобится повтор. До этого момента уже протранслированная в

эфире информация, по сути, является недоступной для потребителей, не

успевших ее получить. Особенно критичным это становится в случае отсутствия

повторов той или иной программы, передачи, новостного блока.

Одновременно с этим, большинство интернет-ресурсов предоставляют

широкие возможности по оперативному получению в любое удобное время

любых информационных материалов, включая онлайн-интервью, репортажи,

новостные блоки, прошедшие прямые эфиры и т.д., независимо от того, когда

хронологически данный контент был транслирован.

В результате исчезает временная привязка потребителей информации к

конкретной сетке вещания, и, независимо от времени трансляции сетевой

пользователь получает доступ к интересующим его материалам любой число раз в

любое время, что существенным образом увеличивает агитационно-

127

пропагандистский потенциал общественно-политического контента,

размещаемого в сетевом пространстве – неограниченный доступ к нему и

просмотр возможны на протяжении длительного времени, в отличие от того же

новостного телеэфира, актуального лишь в день трансляции и потребляемого

ограниченное число раз в строго определенное сеткой вещания время.

Наличие у интернет-ресурсов свойства экстемпоральности позволяет

значительно дольше поддерживать актуальность размещенной информации и

предоставлять массовому пользователю просмотр контента в удобное для него

время, что, безусловно, повышает уровень комфортности использования

интернет-ресурсов;

- оперативность. Функционирование традиционных средств массовой

информации определяется таким важнейшим параметром, как регулярность. И

именно регулярность выхода в медиапространство новостных эфиров, свежих

выпусков печатных изданий, трансляции общественно-политических программ с

актуальными комментариями и т.д. во многом определяют оперативность того

или иного СМИ.

Очевидно, что события последнего часа смогут попасть на полосы газет в

большинстве случаев лишь на следующий день. Ситуация с еженедельными, а тем

более, ежемесячными журналами обстоит еще сложнее – к моменту выхода

очередного номера значительная часть информации может потерять свою

актуальность и редакции вынуждены конструировать форматы изданий, не

подразумевающие возможности оперативного освещения общественно-

политических событий, а нацеленный в большинстве случаев лишь на анализ

произошедшего post factum.

Новостные эфиры (за исключением экстренных спецвыпусков), также

обладают ограничениями в оперативности освещения актуальных событий.

Одновременно с этим, интернет-ресурсы обладают более высоким

потенциалом оперативности в освещении происходящих в различных сферах

жизнедеятельности государства и общества событий.

128

Новостные интернет-ленты, новостные порталы, общественно-

политические издания, форумы, блоги способны освещать любые происходящие

события в режиме реального времени либо с минимальной задержкой.

Как показывает современная практика, к моменту выхода в эфир

очередного новостного выпуска на телевидении или радио, либо появления

очередного номера газеты в интернет-пространстве на соответствующих

информационных площадках уже активно обсуждаются произошедшие события,

в связи с чем новостные блоки традиционных СМИ воспринимаются

большинством интернет-пользователей как устаревшие и потерявшие свою

актуальность.

В случае освещения динамично развивающегося события или процесса

традиционные СМИ, как правило, не успевают оперативно реагировать на

происходящие изменения, с чем успешно справляются интернет-издания.

В качестве примера можно привести события весны 2010 года в столичном

метрополитене. На момент появления в телевизионном эфире с задержкой в

несколько часов новостей о произошедших террористических актах в столичном

метро, в интернет-пространстве уже активно и широко обсуждалось

произошедшее, и основную информацию о последствиях терактов жители

Москвы получали из новостных лент Twitter, блогов LiveJournal,

информационных онлайн-лент Yandex, Lenta.ru, news.mail.ru, информационных

интернет-порталов Rambler.ru, gazeta.ru и т.д.

В августе 2008 года блогеры уже активно обсуждали ввод российских

войск на территорию Южной Осетии, в то время как официальные телеканалы

еще только готовили видеорепортажи к дневным новостным эфирам.

События на Украине 2013-2014 годов освещались в режиме реального

времени практически без задержки, в то время как традиционные СМИ в

большинстве размещали информацию с существенным опозданием.

Возможности влияния на массовую аудиторию в режиме реального

времени позволяют в опережающем формате оказывать воздействие на

интернете-пользователей и формировать их отношение к значимым общественно-

129

политическим событиям значительно раньше, чем это способно сделать

большинство традиционных СМИ;

- интерактивность является одной из ключевых особенностей онлайн-

ресурсов, позволяющих организовать эффективное взаимодействие с

пользователями.

Безусловно, традиционные средства массовой информации имеют ряд

возможностей для организации взаимодействия со своей аудиторией в формате

звонков в студию в прямом эфире, смс- и телефонных голосований, писем в

редакцию.

Однако, в сравнении с теми возможностями организации интерактивного

взаимодействия с пользователями, которые предлагают интернет-ресурсы, данные

традиционные форматы представляются во многом ограниченными.

Такие виды онлайн-ресурсов как гостевые книги, форумы, блоги, страницы

в социальных сетях позволяют организовать массовое обсуждение общественно

значимой темы, предлагая различные виды интерактивного коммуникационного

взаимодействия с целевыми аудиториями, например, пользовательское

комментирование, онлайн-конференции и онлайн-голосования в режиме

реального времени, онлайн-викторины и конкурсы, ретвиты в Twitter, лайки в

Фэйсбуке и т.д.

Онлайн-ресурсы предоставляют широкий спектр возможностей для

организации оперативного интерактивного общения с пользователями,

имеющими возможность прямого участия в дискуссиях и обсуждениях,

публикации своего мнения, обмена мнениями с другими пользователями

независимо от их территориального местонахождения и времени суток.

В результате интернет-ресурсы приобретают более высокий в сравнении с

традиционными средствами массовой информации потенциал привлечения

политически активных пользователей.

В силу высокого уровня интерактивности информационных онлайн-

площадок и горизонтальности коммуникации между пользователями и редакцией

формируется более доверительное отношение к позициям различных сторон и

130

самим участникам дискуссий, обсуждающих ту или иную общественно значимую

тему, в сравнении с традиционной моделью агитационно-пропагандистского

воздействия, предполагающей сугубо вертикальное информирование

представителей целевых аудиторий без формирования эффективного

интерактивного канала обратной связи с ними.

Интерактивные возможности интернет-ресурсов позволяют создавать

эффект вовлеченности в коммуникационный процесс, а именно на принципах

вовлеченности в процессы основаны технологии концепции Soft Power, одним из

теоретиков которой стал американский специалист по методам ненасильственной

борьбы с авторитарными режимами Джин Шарп.

Интерактивность интернет-ресурсов выступает в качестве одного из

факторов, оказывающих влияние на возможности использования технологий

мягкой силы в процессах политического управления.

Таким образом, завершая рассмотрение актуальных характеристик

современных сетевых ресурсов, мы можем прийти к выводу о том, что на данный

момент интернет представляет из себя уникальное пространство политических

коммуникаций, являющееся самостоятельным и обладающим собственными

особенностями феноменом, имеющим существенные отличия от традиционного

политического оффлайн-пространства.

Данное пространство активно используется в системе современного

политического управления в различный аспектах: в первую очередь, для

генерации сетевого информационного контента и его вирусного распространения

среди интернет-пользователей с целью формирования коллективных смыслов в

процессе горизонтального информационно-коммуникационного взаимодействия,

а также для мобилизации сетевой общественности, имеющей высокий потенциал

политической активности, что позволяет оказывать существенное влияние на

политические процессы в традиционном оффлайн-пространстве.

Технологические возможности интернет-коммуникации обеспечивают

существенный потенциал для осуществления процесса политического управления

131

в сетевом пространстве, а также определяют появление принципиально новых

форматов и моделей политической онлайн-деятельности.

132

2.2. Сетевое коммуникационное пространство в современном обществе

Глобальный характер функционирования современных средств массовой

коммуникации, включая интернет-ресурсы, а также активное использование

современного информационно-коммуникационного пространства в политическом

процессе оказывают существенное воздействие на параметры функционирования

современного общества, что, в свою очередь, приводит к необходимости

изменения подходов и моделей политического управления, являющегося одной из

основных форм регулирования общественных отношений.

В связи с этим представляется важным рассмотреть влияние современных

информационно-коммуникационных технологий на особенности общественного

развития, в том числе применительно к вопросам создания нового общественного

уклада, а также трансформации процессов и механизмов распределения власти

между государством и обществом в современном мире, что является крайне

значимым в аспекте анализа изменения характеристик процесса современного


Многие специалисты отмечают тот факт, что технологические

трансформации в информационно-коммуникационной сфере выступают в

качестве мощного фактора, влияющего на общественного развитие259.

Технологические изменения в информационно-коммуникационной сфере,

появление и интенсивное развитие интернета во многом определили появление

нового информационного типа общества.

Несмотря на широкие дискуссии об особенностях и перспективах

становления информационного общества, данный феномен имеет общую

характеристику - информация становится стержнем политической деятельности. 259 Черешкин Д.С., Смолян Г.Л. Сетевая информационная революция // Информационные

ресурсы России. - 1997. -№ 4. - С. 15-18; Чернов А.А. Становление глобального

информационного общества: Проблемы и перспективы. М., Издательско-торговая корпорация

«Дашков и К», 2003. –232 с.; Кочетов А.Н. Влияние Интернета на развитие общества //

Информационное общество, 1999, № 5, - С. 43-46

133

С появлением, развитием и активным проникновением интернета мировое

сообщество стало функционировать в условиях глобального коммуникационного

пространства, в котором разворачивается общественно-политическая

жизнедеятельность.

Коммуникация охватывает все области социальной действительности и по-

новому организует протекающие в этих сферах процессы. В связи с этим

трансформации технологий интернет-коммуникации имеют очевидные следствия

ввиду их крайне высокой значимости как одного из основных ресурсов современных

общественных отношений.

Как писал Д. Белл, внедрение и совершенствование технологий передачи и

обработки информации позволило говорить о том, что «постиндустриальное

общество – это новый принцип социально-технической организации жизни»260,

которая характеризуется, прежде всего, увеличением количества и значения

информации, а также возрастанием роли информационно-коммуникационных

технологий во всех сферах жизнедеятельности людей.

Однако на сегодняшний день подобное понимание особенностей

функционирования современного общества представляется нам неполным и

требующим более детального изучения. Неслучайно ряд специалистов261 сегодня

ведет речь о постинформационном обществе, которое не определяется

исключительно такой характеристикой, как увеличение объемов информации,

доступной для потребления, обмена и использования.

В любом случае, мы считаем, что в рамках современного общественного и

технологического развития более уместно говорить о начале эпохи

функционирования общества, главной отличительной и ключевой

характеристикой которого является не столько объем генерируемой и

распространяемой информации, который выступал в качестве определяющего

260 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. – М.:

Academia, 1999. -С.109 261 Hunt J. The Post-Information Society// The Virginia Quarterly Review. Winter 1994. P. 38–50

134

компонента общества информационного, сколько наличие принципиально новых

технологий и инструментов разноуровневой глобальной коммуникации, которые

самым непосредственным образом влияют на форматы и особенности

информационно-коммуникационного взаимодействия между людьми, группами

граждан, обществом и властью.

Кроме того, современные формы и технологии интернет-коммуникации

меняют и форматы информационного потребления, меняя традиционные,

сложившиеся на протяжении веков, представления о роли информации в жизни

общества.

Как писал в своей работе Н. Винер, «человек коммуникационный» живет

за счет постоянного обмена информацией с внешней средой, который ему

жизненно необходим. Так, коммуникация становится одной из ключевых

ценностей постинформационного коммуникационного общества262.

М. Маклюэн также выдвинул гипотезу о том, что именно коммуникация

выступает в качестве фундаментального условия, необходимого для

формирования такого феномена как символический капитал, при этом

современная социальная система также основана на коммуникации.

Мы также считаем необходимым по-иному расставить акценты при

описании характеристик современного общества, перенося основной фокус

нашего исследования с феномена информации на феномен коммуникации, и

выдвигая гипотезу перехода общества от информационной парадигмы к

парадигме коммуникационной.

Вызвано это, в первую очередь, тем фактом, что сама коммуникация

приобретает самостоятельное смысловое и политическое значение, влияя на

восприятие транслируемой посредством коммуникационных технологий

информации.

262 Винер Н. Человеческое использование человеческих существ: кибернетика и общество. //

Винер Н. Человек управляющий. – СПб., Питер, 2001 -288 с.

135

По сути, объем информации, которую способен переработать человек,

ограничен. И на сегодняшний день в условиях высокой конкуренции в

информационном пространстве за право быть замеченным, акторы

коммуникативного воздействия вынуждены переносить акценты с контента на

разработку и использование доступных и удобных механизмов и каналов

массовой коммуникации.

Мы можем предположить, что не столько контент сообщения имеет

сегодня важность и значение для массовой аудитории, сколько форматы его

трансляции и выбранные для передачи контента коммуникационные каналы.

Успешность любого субъекта коммуникации, в том числе и политической,

на сегодняшний день, на наш взгляд, определяется преимущественно именно

коммуникационными механиками, а не контентом сообщения.

Очевидно, что подобный перенос акцентов позволяет нам говорить о

существовании общества, в рамках которого основной ценностью уже является не

сама информация, а коммуникационные технологии и каналы коммуникации.

С учетом же появления в интернет-пространстве такого феномена, как

consumer generated media, очевидным становится тот факт, что информационный

продукт может создаваться самими пользователями коммуникационных

площадок, и, следовательно, основную политическую стоимость несет не контент,

а ресурс, посредством которого генерируется информация и создается ее

политическая стоимость.

По сути, говоря о consumer generated media, мы можем констатировать, что

коммуникационные площадки выступают современным средством производства,

при этом создаваемый продукт – это, опять же, не информация, а социальные

коммуникативные отношения между пользователями, имеющие значительно

большую ценность, чем непосредственно информация, становящаяся вторичной

по отношению к самому акту коммуникации.

Неслучайно основной рост стоимости продуктов и решений наблюдается в

последние годы именно в сфере социальных сетей и сервисов. Так, общая

капитализация социальной сети Facebook по состоянию на август 2013 г. достигла

136

101,1 миллиардов долларов США263, а в 2014 году Facebook приобрел сервис

мобильного общения Whats’UP за18 миллиардов долларов. Стоимость таких

социальных сервисов, как видеохостинг YouTube, площадка Instagram и

аналогичных им оценивается сегодня в десятки миллиардов долларов.

Очевидно, что не информация, но коммуникативные связи и

коммуникационные возможности становятся основной экономической и

политической ценностью в современном обществе.

Политическая информация вне контекста возможностей ее использования

в процессах коммуникационного взаимодействия, по нашему мнению, теряет

свою традиционную ценность. Напротив, основной ценностью, в том числе и

политической, сегодня выступает возможность коммуникационного

взаимодействия, в связи с чем современные коммуникационные технологии

нацелены на формирование эффективных глобальных форм коммуникации,

создании новых механизмов коммуникационного взаимодействия.

Неслучайно М. Кастельс рассматривает формирующуюся сегодня

глобальную социальную структуру как сетевое общество, важнейшей чертой

которого является не доминирование информации, а изменение направления ее

использования, в результате чего определяющую роль в жизни человека обретают

глобальные сетевые структуры264. По определению М. Кастельса сеть выступает

множеством взаимосвязанных узлов265, формирующих глобальную сетевую

информационную структуру.

Позднее М. Кастельс приходит к мысли о том, что сетевая структура

общества приводит к образованию новой формы коммуникации – массовых

263 Facebook stock hits a record high, since IPO // CNet. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.cnet.com/news/facebook-stock-hits-a-record-high-since-ipo/ (дата обращения:

30.04.2014) 264 Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на

Западе. Антология / Под редакцией В. Л. Иноземцева. М.: Academia, 1999. -640 с. 265 Там же.

137

самокоммуникаций266, а с появлением новых технологий любой индивид,

имеющий доступ к глобальной Сети, может построить свою собственную

информационную систему, используя продукты Интернета и мобильной связи267.

Специфика такого рода ресурсов во многом определяет способы

информационно-коммуникационного взаимодействия между представителями

современного общества, а также форматы потребления информации и

коммуникационной активности в глобальном сетевом пространстве. По сути,

внедрение и широкое распространение современных интернет-технологий

коммуникации уже значительно изменило и подходы к воздействию на

общественное сознание в рамках процессов политического управления. Способы

и модели политической коммуникации существенным образом

трансформировались и продолжают трансформироваться, что самым

непосредственным образом влияет в глобальных масштабах на всю систему

современного политического управления, имеющего коммуникативную основу. В

первую очередь речь идет об изменениях, касающихся вопросов распределения

власти между государством и обществом.

Кроме того, особо следует отметить важнейшие последствия, связанные с

изменениями в самом общественном сознании и вызванные тем, что механизмы,

принципы и технологии организации и распространения информации

непосредственным образом влияют на то, как современный человек воспринимает

и познает мир, включая окружающую его политическую реальность268.

Не случайно многие специалисты сегодня отмечают существенные

изменения не только в моделях восприятия информации, но и в моделях

познания. Так, например, сегодня одним из наиболее актуальных феноменов

266 Castells, M. The Informational City: Economic Restructuring and Urban Development. The Wiley-

Blackwell, 1992. –P.372 267 Castells, M. The Rise of the Network Society. The Information Age. Economy, Society, and

Culture. vol. 1; 2nd Edition with a New Preface edition. Wiley-Blackwell, 2009. –pp.234-269 268 Heyer P. Communications and History: Theories of Media. Knowledge, and Civilization. - N.Y.:

Greenwood Press, 1988. –P.52

138

стало так называемое «клиповое сознание», свойственное большинству активных

пользователей интернета.

Огромное разнообразие каналов и форматов получения разнообразной

информации приводит к отторжению больших текстов и переходу на

максимально упрощенные визуализированные форматы подачи информации. И

такие тренды активно используются коммуникаторами в своей работе.

В качестве примера мы можем привести формат так называемых

демотиваторов, которые стали популярны в интернет-пространстве и позволяют в

максимально простой форме при помощи ярких визуальных образов и

простейших коротких текстов оказывать влияние на общественное сознание

интернет-аудитории269.

Безусловно, мы можем сделать вывод о том, что современные интернет-

технологии массовой коммуникации самым непосредственным образом влияют в

глобальных масштабах на модели восприятия и познания мира, быстрыми

темпами трансформируя и изменяя характеристики общественного сознания. По

сути, мы переходим от модели «человек разумный» к модели «человек

виртуальный».

Глобальная тенденция изменения способов коммуникации коренным

образом изменяет и само общество: сегодня мы можем наблюдать неуклонную

тенденцию дифференциации общества по источникам, технологиям и способам

потребления информации, в результате чего формируется две принципиально

различные группы людей: потребителей классических СМИ (преимущественно

телевидения), получающих готовый информационный продукт и

соответствующую информационную повестку дня, а также интернет-

пользователей, способных осуществлять самостоятельный отбор и производить

критический анализ получаемой информации.

269 См. Приложение 2. Примеры политических демотиваторов в интернет-пространстве (рис 6-

10).

139

Данной позиции придерживается и авторитетный итальянский ученый

У.Эко, считающий, что с 1990-х годов началось разделение культур аналогично

эпохе Средневековья, в которой существовали те, кто мог самостоятельно читать

тексты и критически оценивать различные религиозные и научные концепции, а

также те, кто потреблял лишь готовые, отобранные и одобренные образы в

Церкви270.

Исследования ВЦИОМ также показывают, что и российское общество

постепенно дифференцируется как по типам источников получения информации,

так и по степени доверия к ним. Если такие традиционные СМИ, как телевидение,

пресса и радио, являются основным источником общественно-политической

информации для большинства россиян, являющихся сельскими жителями, то

проживающие в мегаполисах и крупных городах россияне демонстрируют иную

модель информационного потребления: для них основных источником

информации выступают интернет-ресурсы, а также окружающие их знакомые

люди, к которым можно причислить и членов сетевых сообществ271.

Наше собственное авторское исследование подтверждает данный вывод272.

В Москве по состоянию на лето 2014 года более 95% жителей моложе 24 лет273

270 Эко У. «От Интернета к Гуттенбергу: текст и гипертекст». Отрывки из публичной лекции в

МГУ // Новое литературное обозрение. - 1998. - № 32. –С.43 271 В вопросе о том, какая информация заслуживает большего доверия, мнение столичных

жителей и остальных россиян диаметрально противоположно: москвичи и петербуржцы более

склонны верить данным, полученным от близких и знакомых (45%), в то время, как остальные

респонденты считают более правдивой информацию СМИ (52-57%). Всероссийский Центр

изучения общественного мнения. «Масс-медиа - главный источник информации для россиян» //

Пресс-выпуск № 1673 [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=111297 (дата обращения: 30.04.2014) 272 См. Приложение 8. Результаты социологического исследования уровня востребованности

каналов массовой информации. Диаграмма 4. Источники информации о событиях в Москве в

зависимости от возраста респондента (в %). 273 Как нам представляется, именно данная возрастная группа является наиболее протестной и

при этом политически активной в аспекте организации и участия в массовых беспорядках)

140

пользуется интернет-ресурсами в качестве основного источника информации

(72% респондентов моложе 24 лет являются активными пользователями

блогосферы и социальных сетей), в то время как более 90% москвичей старше

45% лет в качестве основного источника получения информации предпочитает

телевидение.

Учитывая, что в большинстве случаев именно крупные города являются

площадками организации и осуществления политических протестов, а интернет-

аудитория, как показывает современная практика, является наиболее политически

активной274 (здесь, по нашему мнению, действует принцип Парето), уже в

ближайшем будущем мы можем столкнуться с ситуацией, в которой основное

влияние на реальные политические процессы будет оказываться со стороны лишь

одной из обозначенных двух групп потребления информации.

При этом сама дифференциация двух больших частей общества будет

только нарастать, вызывая соответствующие общественно-политические и

социальные эффекты.

Наблюдаемые сегодня существенные различия в традиционном

медиапространстве и интернете в части актуальной информационной повестки

дня, тональности освещения и интерпретации политических событий и процессов,

обсуждаемой общественно-политической проблематики уже приводят к

значительным отличиям в восприятии политической реальности и оценке

политической действительности традиционной частью общества и интернет-

сообществом275.

Здесь уместно вспомнить канадского исследователя Дж. Мейровица,

который, объединив анализ электронных средств коммуникации с описанием

274 Быков И.А., Халл Т.Э. Цифровое неравенство и политические предпочтения интернет-

пользователей в России // Полит. исследования. 2011. № 5. -С. 151–164 275 Чугунов A.B. Российская интернет-аудитория в зеркале социологии. СПб.: изд-во СПбГУ,

2006. -320 с.

141

механизмов социального взаимодействия276, ввел понятия «псевдособытие»

(представленное через СМИ) и «действительное событие» (политическая

реальность).

Виртуальные псевдособытия в интернете и псевдособытия в традиционном

медиапространстве, на основе которых и формируются представления людей о

политической реальности, могут иметь существенные отличия друг от друга.

Порой такие различия становятся существенными, формируя, по сути, две

массовые глобальные аудитории, имеющие крайне различающиеся между собой

представления о значимых политических процессах и событиях, что неизбежно

ведет к непониманию между представителями данных аудиторий в силу наличия

в их сознании принципиально отличных друг от друга псевдореальностей.

Современные процессы информационно-коммуникационной

трансформации функционирования общества ведут и к существенным

изменениям традиционного общественного уклада. Активизация общественно-

политических процессов в интернет-пространстве тесно связана с процессом

виртуализации публичной политики, выходом на первый план в качестве

инструмента политики искусственно создаваемых виртуальных образов, которые

становятся одной из основных форм существования любой политической силы в

публичном пространстве.

И здесь нельзя не сказать о виртуализации реальности для массового

пользователя интернет-пространства, в рамках которого формируется отдельная

искусственно сконструированная реальность, вмещающая в себя множество

симулякров, выражаясь языком Бодрийяра. Данная тенденция является

глобальной, и на сегодняшний день представления пользователей сети о реальном

мире носят преимущественно искусственный характер.

Как пишет российский социолог Д. Иванов, «в сети и функционеры

политических партий / движений, и работники государственных учреждений, и

276 Грачев М.Н. Политика: коммуникационное измерение. – Тула: Издательство Тульского

государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого, 2011. –С.166

142

граждане осуществляют коммуникацию посредством технологии, которая в

принципе позволяет вести коммуникацию не в формате партийной организации

или бюрократической процедуры… Тем самым в условиях отсутствия реального

институционализированного взаимодействия поддерживается образ

«действующей организации» или «работающего государства». Интенсивная

политизация киберпространства наглядно демонстрирует, что новая политика

строится на компенсации дефицита реальных ресурсов и поступков изобилием

образов»277.

Что касается виртуальных имиджей, то многие сетевые лидеры

общественного мнения, имеющие высокий уровень авторитета и доверия, по сути,

являются именно виртуальными фигурами, о реальных характеристиках которых

в оффлайн-пространстве массовому пользователю практически ничего не

известно.

Такое положение дел позволяет создавать неограниченное количество

виртуальных лидеров общественного мнения, способных выступать субъектами

реального политического управления, что активно используется в рамках

проведения современных политических кампаний в публичном пространстве.

Также весьма интересной представляется позиция известного теоретика

информационного общества Ё. Масуда, согласно мнению которого современное

общество становится бесклассовым, а вместо классов появляются

информационные сообщества278.

Ё. Масуда также предложил модель, в соответствии с которой основой

формирования демократии участия являются современные информационно-

277 Иванов Д. В. Виртуализация общества. Версия 2.0. СПб.: Петербургское Востоковедение,

2002. –С.109 278 Masuda Y. The information Society as Post-Industrial Society. Bethesda, MD: World Future

Society, 1981. –pp.15-26.

143

коммуникационные технологии, чем заложил теоретический фундамент

концепции электронной демократии, актуальной сегодня279.

Мы консолидируемся с позицией Масуды в аспекте выделения в условиях

современного общества информационных сообществ, однако, при этом, считаем,

что более уместно с учетом реалий сегодняшнего дня говорить уже о

коммуникационных сообществах, имеющих свои правила, регламенты, форматы

потребления информации.

Многие из данных сообществ имеют при этом, вопреки теории Маклюэна

о глобальной деревне, тенденцию к закрытости (например, непубличные

закрытые группы в Facebook), вызывая новые эффекты в рамках интернет-

пространства, изначально позиционирующегося, как открытое.

Неслучайно М. Кастельс признавал, что развитие коммуникационных

систем не соответствует прогнозам М. Маклюэна в полной мере, и «хотя СМИ

действительно стали глобально взаимосвязанными, а программы и сообщения

циркулируют в глобальной сети, мы живем не в глобальной деревне, но в

построенных по заказу коттеджах, производящихся глобально, а распределяемых

локально»280.

Говоря о влиянии сетевых технологий на политические процессы в

современном обществе, также необходимо рассмотреть позицию Дж.Нэсбита и

П.Эбурдин, которые прогнозируют трансформацию современных политических

режимов и переход от классической модели представительной демократии к

моделям демократии соучастия и совместного действия, что может быть

обеспечено посредством внедрения в современную политическую практику

интерактивных форм информационно-коммуникационного взаимодействия

государства и общества, обеспечивающих активное включение в процессы 279 Быков И.А. "Электронная демократия" vs "электронное правительство": концептуальное

противостояние? // Политэкс: Политическая экспертиза: Альманах. Вып. 3. - СПб.: Изд-во

СПбГУ, 2005. –С. 69-79. 280 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под

науч. ред. О. И. Шкаратана. - М.: ГУ ВШЭ, 2000. -С. 327.

144

обсуждения и выработки политических решений больших групп населения.281.

При этом следует особо отметить возможность организации подобного

взаимодействия не только на национальном, но и на глобальном уровне.

По мнению Б. Барбера, такого рода демократия соучастия, которая должна

заменить под влиянием новых информационных технологий представительную

форму демократии, значительно снизит роль представительства профессионалов в

сфере политики и сделает политическое управление, осуществляемое экспертами

и бюрократами, бесполезным282, в связи с чем широко обсуждаемая сегодня

специалистами концепция экспертной демократии может оказаться неактуальной

уже на ранней стадии своего развития.

Следует заметить, что, несмотря на позицию Дж. Нэсбит и П. Эбурдин,

считающих, что современные технологии коммуникации в значительной мере

обеспечивают демократизацию даже в авторитарных системах посредством

предоставления представителям гражданского общества широких возможностей

контроля над собственными правительствами283, подобный подход

представляется нам в определенной степени спорным, так как современные

технологии коммуникации в интернет-пространстве активно используются и

самими государствами, в связи с чем оценить соотношение возможностей

контроля за действиями друг друга гражданами и властью весьма затруднительно

281 В современной российской политической практике также можно найти примеры того, как

демократия соучастия постепенно становится инструментом при принятии важных решений.

Так, Президент России Дмитрий Медведев впервые предоставил возможность любому

гражданину страны участвовать в онлайн-обсуждении проекта закона о полиции, в результате

чего россияне внесли десятки тысяч поправок и замечаний в проект, который теперь

дорабатывается экспертами по результатам всенародного обсуждения в интернете. 282 Barber B. Strong Democracy: Participatory Politics for a New Age. University of California Press,

2003. –pp.118-146 283 Нэсбит Дж., Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е годы. Мегатенденции. Год 2000. - М.:

Республика, 1992. –С. 347.

145

и порой государство имеет значительно больше возможностей контроля за

гражданами в сети.

Кроме того, ряд экспертов критически относится к возможностям

интернета в аспекте демократизации общества. Так, И. Быков пишет о том, что

интернет не способен самостоятельно инициировать демократизацию

авторитарных режимов. Что же касается электронной демократии, то данная

концепция в современной политической практике не доказала своей

жизнеспособности ввиду того, что в подавляющем большинстве существующих

сегодня демократических режимов активно функционируют институты

общественного посредничества, стремящиеся к сохранению своего общественно-

политического влияния284.

Говоря о влиянии коммуникационных технологий на политические

отношения, необходимо также упомянуть Г. Инниса – одного из основателей

Торонтской школы коммуникативистики. В своих работах Иннис показал

зависимость политической составляющей государственной системы и

общественного развития от типа используемых в конкретном обществе

коммуникационных технологий. По мнению Инниса, большинство кардинальных

изменений и трансформаций в общественно-политическом устройстве

современных государств, а также ключевые характеристики социально-

политической структуры общества определяются технологическими

особенностями способов и форм коммуникации, осуществляемой в рамках

общественно-государственной системы. При этом использование любого типа

коммуникации неизбежно сопровождается соответствующими социально-

политическими эффектами в таких обществах285.

284 Быков И.А. "Электронная демократия" vs "электронное правительство": концептуальное

противостояние? // Политэкс: Политическая экспертиза: Альманах. Вып. 3. - СПб.: Изд-во

СПбГУ, 2005. –С. 69-79. 285 1nnis H.A. Empire and Communications - Oxford, Clarendon Press, 1950. -219 p.; Innis H. The

Bias of Communication - Toronto: Toronto University Press, 2nd edition (September 1, 2008) – 304 p.

146

Отсюда, по нашему мнению, логично вытекает неизбежность уже в

ближайшем будущем глобальных трансформаций в сфере политического

управления, связанных с интенсивным развитием коммуникационных интернет-

технологий.

Рассматривая представления Инниса с позиций анализа интернета как

современного пространства политических коммуникаций, следует отметить, что

подобный подход к пониманию роли средств коммуникации в общественном

развитии приводит нас к выводу о высокой вероятности формирования новой

архитектуры общественного устройства на основе существующего сегодня

информационного общества. Развитие и проникновение интернет-технологий

коммуникации в систему функционирования современного государства и

общества, следуя логики Инниса, также должно привести к глобальным

кардинальным изменениям в общественно-политическом устройстве

технологически развитых держав.

Позиции Инниса во многом созвучна и позиция Рональда Дейберта,

который, рассуждая от роли политических коммуникаций и их влиянии на

современное общество, отмечает, что «поскольку коммуникации являются

жизненно важной частью человеческого существования, постольку любые

изменения в способах коммуникации имеют существенные последствия для

распределения власти внутри общества, для изменения индивидуального и

социального сознания, а также для пересмотра общественных ценностей»286.

Учитывая тот факт, что любое политическое управление тесно связано с

общественным сознанием и ценностями общества, такого рода изменения, о

которых говорит Дейберт, самым непосредственным образом определяют и

характеристики всей системы современного политического управления.

Мы поддерживаем позицию относительно влияния коммуникационных

технологий на характер развития современного общества и общественно-

286 Deibert R.J. Parchment, Printing and Hypermedia: Communications in World Order

Transformation. - N.Y.: Columbia University Press, 1997. –P. 6.

147

политического устройства современных государств. Как показывает анализ

актуальной политической практики, по мере проникновения интернет-технологий

коммуникации в политическое пространство меняются модели и механизмы

взаимодействия власти и общества, создаются новые публичные институты,

функционирующие на основе современных форм коммуникации (например,

институты «Открытых Правительств», онлайн-партии и общественные

организации, в том числе экстремистского толка), появляются новые

возможности влияния как на представителей власти, так и на политические

режимы в целом.

Исходя из представлений Инниса о развитии западной цивилизации по

«пространственной» траектории на основе применения соответствующих средств

массовой коммуникации, относящихся к «пространственному» типу, мы можем

проследить логику эволюции данного типа средств массовой коммуникации до

сегодняшнего дня и сделать вывод о том, что информационно-коммуникационные

ресурсы в интернет-пространстве являются своего рода средством и

инструментом противодействия системному кризису развития западной

цивилизации за счет существенного увеличения «пространственности» интернет-

технологий массовой коммуникации, обладающих свойством

экстерриториальности, необходимым для осуществления внешней экспансии и

расширения «империй», о которых писал Иннис, в глобальных масштабах.

При этом интернет-технологии массовой коммуникации в силу своей

экстерриториальности предоставляют возможность технологически развитым

западным государствам бороться не просто за ту или иную территорию в ее

традиционном понимании, а предпринимать попытки доминирования на

глобальном уровне, что соответствует теоретическим выводам об

ориентированности западных государств на дальнейшее расширение по

«милитаристскому» пути, сделанным Иннисом в своих работах, а также

подтверждается практикой последних лет.

Представления Инниса о роли коммуникаций в процессе развития

цивилизаций и в обеспечении возможностей контроля государствами

148

собственных территорий приобретают новое звучание в условиях развития

современных коммуникационных интернет-технологий, позволяющих

технологически развитым государствам не только контролировать собственные

территории, но также активно осуществлять информационно-коммуникационное

влияние на другие государства в весьма широких пределах.

Принимая во внимание тот факт, что понятие территории, применительно

к характеристикам информационно-коммуникационного пространства политики,

в современных условиях постепенно трансформируется в виртуальную

конструкцию, проблема суверенного существования неготовых к

технологическому противостоянию в информационно-коммуникационной сфере

государств и обществ приобретает особую актуальность, что акцентирует

современную политическую проблематику на вопросах информационного и

технологического неравенства государств.

Таким образом, следует констатировать, что технологические изменения

информационно-коммуникационных технологий в интернете значимым образом

влияют как на функционирование самого общества, так и на всю систему


При этом очевидным нам представляется тот факт, что модели

политического управления, предполагающие использование сугубо

традиционных средств массовой коммуникации, будут терять свою актуальность

и эффективность, объективно замещаясь новыми формами политической

коммуникации в сетевом коммуникативном пространстве.

При этом одномоментного замещения одного типа коммуникации другим,

по нашему мнению, не произойдет287, в связи с чем субъекты политического

управления будут вынуждены при осуществлении глобальных управленческих

воздействий ориентировать одновременно как на традиционную, так и на

интернет-аудиторию, проводя интегрированные информационно-

287 Песков Д.Н. Интернет в российской политике: утопия и реальность // Полис. 2002. № 1. -

С. 31–45.

149

коммуникационные кампании, рассчитанные на обе целевые аудитории, имеющие

существенные отличия друг от друга уже сегодня.

Следует отметить, что неизбежной представляется трансформация и

российского политического пространства, в рамках которого в течение

продолжительного времени наблюдалась недооценка потенциала технологий

интернет-коммуникации, при том, что само гражданское общество в России

традиционно существовало в условиях ограниченности политической

информации, которая дозированно транслировалась по традиционным

вертикальным каналам массовой информации, подконтрольным государству288.

Неслучайно А.А. Чеснаков еще 15 лет назад писал о появлении в

российском политическом пространстве новых технологий политической

коммуникации, способных в процессе своего развития существенно изменить

традиционные представления о классических инструментах политического

участия289.

На сегодняшний день, исходя из анализа современной российской

политической практики, мы можем сделать вывод о том, что интернет-технологии

коммуникации все в большей степени становятся основой информационно-

коммуникационного взаимодействия власти и общества в сфере политики, а

также выступают инструментом современной политической борьбы290.

Исходя из этого, нам представляется очевидной необходимость разработки

новых эффективных моделей политической коммуникации с целевыми

288 Овчинников Б.В. Виртуальные надежды: состояние и перспективы политического Рунета //

Полис. 2002. № 1. - С. 45–65 289 Чеснаков А.А. Ресурсы INTERNET и российские политические технологии: состояние и

перспективы развития // Вестник Московского Университета. Сер. 18. Социология и

политология, 1999.-№4. –С.65-71. 290 Соленикова Н.В. Политический Интернет в российских избирательных кампаниях:

тенденции развития // Общественные науки и современность. 2007. № 5. -С. 69–74

150

аудиториями политического управления в российской практике291, адекватных

реалиям сегодняшнего дня, и не предполагающих отказ от полноценного

использования технологий интернет-коммуникации, что традиционно связано с

классическим представлением политологов и политических технологов о

нецелесообразности взаимодействия с «неперспективной молодежной

оппозицией», не проявляющей активности в рамках политического процесса и

неспособной влиять на исход политической борьбы.

Традиционная модель политической коммуникации, основанная

преимущественно на контроле над ведущими телевизионными каналами,

обеспечивающими вертикальную одностороннюю трансляцию необходимого

властям, контролирующим сми, политического контента в сознание целевых

аудиторий политического управления, представляется нам исчерпавшей себя и

даже опасной с позиций обеспечения эффективной и долгосрочной стабильности

существующего в России политического режима.

При этом выключение из поля зрения представителей государственной

власти альтернативных интернет-каналов коммуникации значительно снижает

результативность политического управления, а также существенно снижает

легитимность власти, которая не выстраивает полноценное информационно-

коммуникационное взаимодействие с политически активной и массовой

интернет-аудиторией292.

Однако необходимо обратить внимание на недопустимость прямого

переноса зарубежной практики применения в политическом управлении

интернет-технологий коммуникации без учета российских особенностей

политического пространства, сложившейся политической культуры, специфики

интернет-аудитории, имеющей существенные отличия от зарубежной по многим 291 Белонучкин Г., Михайловская Е. Политический сегмент российского Интернета, его развитие

и перспективы // Интернет и российское общество / Под ред. И. Семенова. М., Гендальф. 2002. -

С. 70–90. 292 Дмитриев A.B. Интернет как инструмент политической борьбы: проблемы и перспективы //

Вестн. РГНФ. 2002. № 4. - С. 73–81.

151

параметрам, как на уровне предпочтения конкретных интернет-ресурсов

(например, только в России такой ресурс, как Живой Журнал, обладает крайне

высоким уровнем популярности и влиятельности в среде блогеров), так и на

уровне особенностей политического поведения293.

Кроме того, в отличие от ведущих западных технологически развитых

держав, внедрение и развитие интернет-технологий политической коммуникации,

расширение числа коммуникационных каналов, использование интернет-

пространства для мобилизации и социализации различных групп населения в

России может выступать в качестве значимого фактора и одновременно условия

успешной и результативной модернизации российской политической системы и

всего общества в целом294.

Следует отметить, что Россия, как государство, интегрированное в

глобальное коммуникационное интернет-пространство, даже в случае отсутствия

управляемых со стороны государства технологических изменений в сфере

политических коммуникаций будет подвергаться влиянию новых технологий и

форм массовой коммуникации, как и другие технологически развитые страны, в

связи с чем общественные трансформации на уровне российского государства в

современных условиях являются объективным и неизбежным следствием

вступления мира в информационно-коммуникационную эпоху, влияющим на весь

отечественный политический процесс, включая и такую его форму как

политическое управление.

293 Кононов М. Современные информационно-политические технологии в российском

избирательном процессе // Власть. 2008. № 7. - С. 75–78. 294 Schramm W. Mass Media and National Development: The Role of Information in the Developing

Countries. -Stanford: Stanford University Press, 1964. -333 p.

152

2.3. Информационно-коммуникационная революция и ее влияние на

процесс современного политического управления

Говоря о произошедших за последние десятилетия кардинальных

трансформациях форм, средств и технологий коммуникации в интернет-

пространстве, следует отметить, что следствием этого является необходимость

выработки новых требований к современному политическому управлению,

осуществление которого невозможно без учета существующих реалий, связанных

с изменением способов генерирования, трансляции и потребления политического

контента в рамках осуществления общественно-политических коммуникаций.

С позиций политического управления современные технологии интернет-

коммуникации имеют высокий потенциал использования в инструментальном

аспекте применительно к процессам осуществления информационного

воздействия на целевые группы. Технологические трансформации политических

коммуникаций в интернет-пространстве определили появление широких

возможностей по генерации, трансляции, обмену информацией без ограничения

по временным и пространственным характеристикам коммуникационного

процесса, позволяя в глобальном масштабе эффективно влиять на общественное

сознание, осуществлять комплексное управление информационным

пространством, формируя и контролируя восприятие обществом окружающей нас

социально-политической действительности295.

С учетом того, что многие специалисты отмечают важнейшую роль

коммуникаций в определении ландшафта системы политического управления,

необходимо проанализировать воздействие интернет-технологий коммуникации

на процесс современного политического управления в целом.

В первую очередь, необходимо отметить, что экстерриториальность

коммуникационных технологий в интернет-пространстве приводит к тому, что

295 Миронов В.В. Коммуникационное пространство как фактор трансформации современной

культуры и философии // Вопросы философии. 2006. № 2. -С. 27–43.

153

национальные процессы политического управления подвергаются мощному

влиянию политических акторов, осуществляющих информационно-

коммуникационное воздействие на государственные управленческие системы на

глобальном наднациональном уровне.

По сути, универсальные модели интернет-коммуникации разрушают

национальные особенности политического управления, заменяя их

единообразными технологиями влияния на общественное сознание.

При этом само государство вынуждено реагировать на такого рода вызовы.

В противном случае в связи с огромным значением публичной сферы политики,

характер и структура которой кардинально меняются по мере проникновения

коммуникационных интернет-технологий в информационную среду, возникает

опасность потери контроля над национальным политическим пространством.

В большинстве стран даже с относительно невысоким уровнем

проникновения интернета национальные субъекты политического управления

вынуждены реагировать на появление в информационном пространстве новых

форм и методов политической коммуникации.

Россия не является исключением. Государство предпринимает различные

попытки адаптации публичных и непубличных механизмов политического

управления к изменившимся параметрам пространства публичной политики – от

активного вовлечения в интернет-пространство представителей органов власти

различных уровней до попыток контроля интернет-пространства и запрета

внесистемных интернет-ресурсов.

При этом, в отличие от универсального характера моделей интернет-

коммуникации в сфере политики, реакции субъектов политического управления

на уровне различных государств также имеют существенные отличия, не позволяя

говорить о том, что на сегодняшний день выработана какая-либо эффективная

модель реагирования на произошедшие изменения в сфере политической


154

Помимо проникновения глобальных интернет-технологий массовой

коммуникаций в национальные политические пространства, система

современного политического управления столкнулась с таким вызовом, как

формирование структур сетевого давления на органы власти и на представителей

национальной политической элиты под видом осуществления общественного

контроля за деятельностью политиков и чиновников, а также необходимости

организации эффективного взаимодействия государства и общества.

По сути, речь идет о появлении такого феномена, как «диктатура

блогеров», так как именно они выступают сегодня движущей силой протестных

политических изменений, источником информационных атак на органы

политической власти и государственного управления.

Для анализа данного феномена, на наш взгляд, необходимо рассмотреть

классовую теория Карла Маркса. С позиций марксистской теории мы можем

наблюдать определенные трансформации классической классовой модели в

условиях современного информационного общества296.

Так, до октября 1917 года собственниками средств производства являлись

капиталисты, которые вступали с пролетариатом в определенные

производственные отношения по поводу создания новых товаров. В нынешних

условиях ситуация уже несколько иная: средства производства в блогосфере

принадлежат самим пользователям, контент (по сути, информационный продукт),

создаваемый блогерами, также является их собственностью, да и сами блогеры не

являются классом наемных рабочих, работая в информационном пространстве

скорее на себя (за исключением случаев найма блогеров для продвижения тех или

иных политических интересов внешних интересантов), что определенным

образом изменяет прочтение Маркса в нынешних условиях.

296Володенков С.В. 1917-2017: От диктатуры пролетариата к диктатуре блогеров?

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.echo.msk.ru/blog/svvgold/966822-echo/ (дата


155

Если в 1917 году движущей силой революции являлся пролетариат, то

движущей силой революций нашего времени, как показывает мировой и

российский опыт, являются в первую очередь политически активные

пользователи социальных медиа, блогеры.

Мы находим возможным в данном случае провести сравнение этих двух

классов, несмотря на то, что блогеров к отдельному классу отнести можно лишь

условно, так как они могут выступать в иных социально-экономических срезах

представителями совершенно различных классов.

Сегодняшняя политическая борьба организована и структурирована на

основе создания сетевых информационных сообществ, в которых могут

одновременно состоять представители различных классов в их традиционном

понимании., а в логике интернет-пространства такого рода сетевые сообщества

представляют из себя информационный класс, если пользоваться терминологией

Ё.Масуды, или же «информационную буржуазию» - если конкретизировать

теорию Маркса применительно к современному информационному обществу297.

Именно эти люди, владеющие собственными информационными

ресурсами, а также конечным информационным продуктом, формулируют

сегодня общественный запрос для власти и информационную повестку дня в


В сетевых сообществах происходит агрегация политических интересов

интернет-пользователей, а топовые блогеры, как лидеры сетевых сообществ,

артикулируют политические интересы своего класса на собственных онлайн-

площадках.

297 Если в 1917 году вместо буржуазной революции в России произошла коммунистическая,

основанная на запросе рабочих масс, то сегодня можно говорить о том, что в нашей стране

сложилась, несмотря на многократные заверения социологов о снижении протестной

активности, предреволюционная ситуация, в которой основной движущей силой выступают

собственники средств производства и конечного информационного продукта –

информационная буржуазия.

156

Подобного рода подход к пониманию роли информационного класса в

современной политике позволяет по-иному взглянуть и на задачи, стоящие перед

субъектами политического управления в современных государствах.

Неслучайно представители власти во многих странах, включая Россию,

уделяют все более пристальное внимание интернет-пространству, блогосфере и ее

пользователям, осознавая принципиальную новизну отношений между

государством и гражданским сообществом в изменившихся условиях.

Инициирование общественных обсуждений законопроектов, внедрение

практики общественной экспертизы государственных закупок, развитие

собственных сетевых ресурсов власти являются, на наш взгляд, не столько

элементами новой сетевой демократии, сколько именно попытками сохранить

стабильность системы политического управления и встроить современные

властные конструкции в изменяющуюся политическую ситуацию, в которой

ведущую роль будут играть именно блогеры.

Тем не менее, несмотря на предпринимаемые со стороны государства

усилия, в большинстве своем новый информационный класс является протестным

по отношению к действующей власти (при этом мы считаем, что не люди

оппозиционных взглядов уходят в интернет-пространство, а именно интернет-

пространство за счет специфики транслируемого в нем пропагандистского

контента формирует из интернет-пользователей оппозицию).

И, невзирая на попытки власти наладить взаимодействие, давление со

стороны представителей сетевого сообщества на политическую систему (при этом

в условиях постоянной критики недостаточности, неэффективности и

непрозрачности взаимодействии власти и граждан), по нашему мнению, уже

достаточно велико и в дальнейшем будет лишь возрастать.

При этом основной политической целью активности подобных сетевых

сообществ является перебалансировка и перераспределение власти от государства

к обществу, или же, если быть более точным – от государства к представителям

сетевой общественности.

157

Чьи интересы при этом выражает такая сетевая общественность –

ключевой вопрос, во многом определяющий жизнеспособность политических

режимов, на которые оказывается давление.

По сути, сетевые сообщества стали эффективными инструментами

общественного давления на реальные институты власти, а также виртуальной

легитимации (либо делигитимации) происходящих в реальном политическом

пространстве процессов, что, безусловно, требует серьезного анализа

взаимопроникновения виртуальной и реальной действительности.

Мнение У.Липпманна о том, что процесс управления в современных

демократиях происходит под влиянием на администрацию контролируемого

общественного мнения298, приобретает одновременно актуальность и особое

значение применительно к появлению такого политического актора, как сетевые

сообщества, особенно с учетом того, что сегодня речь идет не только о

взаимодействии и достижении согласия между исполнительной властью и

обществом, но и между обществом и законодательной властью.

Мы можем говорить о том, что уже не процесс управления в современных

демократиях, а современный глобальный транзит демократических концепций и

ценностей осуществляется посредством влияния общественного мнения,

артикулируемого в формате национальных сетевых сообществ и контролируемого

субъектами такого транзита.

Поддерживаемый нами подход Липпманна, согласно которому мнение

избирателей не тождественно мнению народа, по нашему мнению может быть

развит и перенесен в интернет-пространство в виде тезиса о том, что мнение

представителей сетевых сообществ не является мнением народа.

На практике в рамках проведения «цветных революций» и осуществления

давления на государственные институты власти интересанты подобного рода

активностей последовательно подменяют мнение народа мнением представителей

298 Steel R. Walter Lippmann and the American Century, N.Y.; Vintage Books, A Division of Random

House, 1980. -669 p.

158

сетевых сообществ, что, на наш взгляд, является сознательной манипуляцией,

необходимой для достижения политических целей, направленных на сохранение

стабильности собственных политических режимов, а также подрыв стабильного

функционирования внешних режимов в государствах-оппонентах.

В связи с этим мы можем сформулировать подход, в соответствии с

которым «цветные революции» являются концептом технологических

переворотов в суверенных государствах с использованием инструментов

виртуальной коммуникации, необходимых для подрыва традиционного

ценностного и смыслового пространства с последующей заменой его содержания

на внешнюю идеологию, что в дальнейшем выступает в качестве основы для

смены традиционных политических режимов.

В таких переворотах центральным звеном обеспечения виртуальной

агрессии вступают именно сетевые сообщества, одной из задач которых является,

в том числе, и сформировать в общественном сознании виртуальный и позитивно

значимый образ «цветной революции», который подменяет осуществляемый в

реальности переворот.

Что касается Рунета, то в 2011–2014 годах интернет-пространство стало

также активно использоваться российской оппозицией для мобилизации

интернет-пользователей, артикуляции протестных настроений и организации на

основе сформированных сетевых сообществ массовых акций протеста.

При этом в российском сегменте интернет-пространства были

использованы в тестовом режиме для последующего анализа эффективности

моделей, технологий и механизмов, применявшихся в ходе осуществления целого

ряда «цветных революций» в Восточной Европе и странах арабского мира.

При этом основной аудиторией цифрового интернет-контента становятся

люди до 40 лет, проживающие в крупных мегаполисах и областных центрах, в то

время как население старше 40 лет, проживающее преимущественно в сельской

территории, потребляет информацию традиционных СМИ. Мы можем

констатировать, что наиболее политически активные слои населения, способные

159

принимать участие в массовых акциях протеста в крупных городах, являются

активными пользователями именно современных интернет-ресурсов.

Здесь следует отметить эффект, заключающийся в том, что, с одной

стороны, в онлайн-пространстве наиболее активными являются именно молодые

и в значительной степени протестно настроенные по отношению к действующей

власти группы населения, однако, с другой стороны, формируемый ими в

социальных медиа контент непосредственным образом влияет на политические

настроения и формирование собственных представлений о политической

реальности интернет-пользователей, изначально не являющихся протестно

настроенными по отношению к действующей власти. Таким образом, интернет-

пространство является не только своего рода механизмом объединения

представителей оппозиции, но и механизмом формирования протестных взглядов,

убеждений и ценностей, а также соответствующих им моделей поведения.

Для анализа качественной структуры пользовательских сообщений в

российской блогосфере нами было проведено исследование в период с сентября

2012 г. по октябрь 2014 г., демонстрирующее стабильно крайне высокий уровень

протестных настроений по отношению к действующей власти299.

Как можно заметить, уровень одобрения российских властей существенно

вырос лишь зимой и весной 2014 г., что во многом связано с проведением Зимних

Олимпийских Игр в Сочи, а также с украинским кризисом (при этом если во

время проведения Олимпиады в Сочи значительно снизился и уровень

критических высказываний в адрес власти, то украинский кризис и его

обострение весной 2014 года существенно структурировали российское

пространство блогосферы, в результате чего резко снизилась доля нейтральных

сообщений при одновременном росте как числа отрицательных, так и числа

299 См. Приложение 9. Качественная структура сообщений в российском пространстве

блогосферы. Диагр.11. Качественные характеристики сообщений в российской блогосфере за

период с сентября 2012 по октябрь 2014

160

положительных сообщений, связанных с оценкой действий государственной

власти в России).

Следует констатировать, что на сегодняшний день российский сегмент

блогосферы стал одним из основных источников генерации и инструментом

распространения критического по отношению к действующей власти

политического контента.

Необходимо также заметить, что формирование политического

пространства в интернете принципиально изменило и форматы информационно-

коммуникационного взаимодействия общества и власти в целом.

Если в традиционном политическом пространстве в большинстве случаев

артикуляция оппозиционных настроений осуществлялась в первую очередь в виде

уличных акций и неформальных коммуникаций, то с появлением интернета

возникли широкие возможности артикуляции оппозиционных политических

интересов, ценностей, символов, смыслов и идей в публичном пространстве, что

предопределило появление новых публичных механизмов общественного

давления на государство и национальную политическую систему.

Постоянно создаваемые новые, и активно развивающиеся уже

существующие сетевые проекты типа РосПИл и ему подобных, а также

оппозиционные блоги и информационные общественно-политические порталы,

по сути, являются инструментами прямого давления на власть со стороны

активной части населения. Можно предположить, что уже в ближайшем будущем

число таких проектов будет возрастать по экспоненте при активной

организационной и финансовой поддержке их создания внешними акторами.

Одновременно с этим, если проанализировать динамику роста аудитории

социальных медиа, можно заметить ее лавинообразное увеличение. Таким

образом, движущая сила возможных политических и социальных изменений не

только сохраняет свой потенциал, но и активно увеличивает его как на

количественном уровне по числу пользователей, так и по числу сетевых проектов,

призванных оказывать влияние на власть.

161

В качестве примера сетевой протестной активности мы можем привести

интернет-проект «Петербург без Полтавченко», который объединил целую сеть

сообществ в различных социальных медиа300.

Говоря о протестной сетевой активности, также важно рассмотреть такой

эффект, как радикализация политических настроений сетевых пользователей.

Если большинство политических партий, становясь частью системы, занимают

промежуточное положение между двумя крайними полюсами политического

спектра, обеспечивая представительство умеренных электоральных масс, то в

интернет-пространстве аналогичной ситуации не наблюдается, что приводит к

появлению значительного числа ресурсов и сетевых сообществ давления,

представляющих и агрегирующих радикальные и экстремистские взгляды,

которые затем успешно артикулируются в публичном политическом


Данный процесс радикализации интернет-пространства и многих

функционирующих в нем сетевых сообществ ставит серьезные вызовы перед всей

системой современного политического управления в условиях, когда интернет-

пользователи все активнее, зачастую в ультимативных и жестких формах,

агрегируют и артикулируют свои и интересы и требования в реальном

политическом пространстве, в апогее своей активности выходя на улицы и

участвуя в массовых мероприятиях протеста.

Основное манипуляционное воздействие в интернет-пространстве

оказывается и будет оказываться на более молодую и политически активную

часть населения стран с акцентом на то, что протестная активность будет

формироваться в молодежной среде, которая, как правило, и является наиболее

перспективным носителем радикальных взглядов и настроений.

События последних лет наглядно демонстрируют реализацию именно

данной стратегии информационного влияния.

300 См. Приложение 3. Интернет-проект «Петербург без Полтавченко» (рис.11-14)

162

Неслучайно в сетевом пространстве функционирует крайне высокое число

интернет-площадок, обеспечивающих агрегацию и артикуляцию в политическом

пространстве радикальных идей и настроений301.

На сегодняшний день мы можем констатировать существование тенденции

усиления роли блогеров в политической жизни многих государств, а также

увеличение влияния сетевых сообществ, выступающих в качестве нового

информационного класса, готового бороться за свои интересы и осуществлять

собственный диктат как в отношениях с институтами власти и их

представителями, так и в отношениях с представителям традиционного

гражданского общества, создавая, пусть и постепенно, политическую ситуацию, в

которой ведущую роль будут играть именно представители информационной

буржуазии – блогеры, при соответствующей внешней поддержке способные

играть ключевую роль в определении характера и форматов развития

национальных политических систем.

Солидаризируясь с позицией М.Кастельса относительно того, что создание

и распространение информации является основой для осуществления

современной власти, мы можем сделать вывод о том, что в условиях

самостоятельной генерации символов, кодов, ценностей, смыслов и такого же

самостоятельного их продвижения в сетевом пространстве силами блогеров

интернет-сообщества и отдельные авторитетные интернет-пользователи

становятся носителями политической власти и субъектами современного


По нашему мнению, подобная постановка вопроса об особенностях

политического управления в условиях информационно-коммуникационной

революции позволяет подтвердить актуальность в XXI веке подхода Х.Инниса

относительно неизбежности изменения типа общественно-политического

устройства современных государств, а также подтвердить правоту Р.Дейберта в

301 См. Приложение №4. Примеры радикализированных интернет-площадок (рис. 15-23)

163

части того, что изменения в способах и формах коммуникации приводят к

существенным следствиям в аспекте форматов и моделей распределения власти.

Данная позиция подтверждается и мнением С.Московичи, который в свой

работе «Век толп» писал о том, что сегодня проявляется тенденция перехода

«демократии масс к демократии публик»302. В условиях развития интернет-

коммуникаций мы можем вести речь о том, что такого рода тенденцию можно

охарактеризовать как переход от демократии масс к демократии сетевых

сообществ.

Мы можем также выделить еще одну особенность политического

управления в условиях информационно-коммуникационной революции -

активное формирование в интернет-пространстве массовых виртуальных

ценностей и потребностей взамен реально существующих, что приводит к

разрушению традиционных символических и ценностных пространств на уровне

государств, подмене реальных составляющих политического процесса

виртуальными.

Так, например, даже уровень авторитетности политика определяется в

интернет-пространстве не столько его реальной деятельностью,

результативностью его работы в том или ином органе власти, сколько совершенно

виртуальными характеристиками, такими как число подписчиков его блога,

наличие одобрения политика в пользовательских комментариях, наличие

положительных упоминаний политика ведущими блогерами в своих постах,

количество просмотров постов и т.д., что в общем виде можно определить как

виртуальный социальный капитал.

Уровень общественной значимости и общественной оценки различных

политических событий также определяется не столько содержательными

аспектами события, сколько количеством и содержанием пользовательских

комментариев, а также объемом репостов, ретвитов, лайков в социальных медиа,

302 Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. Серия: Библиотека

зарубежной психологии. М.: Центр психологии и психотерапии, 1998г. -C.421.

164

что на сегодняшний день является ключевым критерием оценки политического

события массовым интернет-пользователем.

В результате политические деятели популистского толка зачастую имеют

значительно больший уровень поддержки и доверия среди сетевых пользователей,

чем реальные политики, приносящие значительную пользу государству и

обществу, однако в недостаточной степени представленные в интернет-

пространстве или не имеющие достаточный уровень виртуального социального

капитала.

Такое положение дел приводит на практике к вынужденной

необходимости подмены реальной эффективной деятельности информационно-

коммуникационной активностью по формированию виртуальных общественных

представлений в сетевом пространстве о политике, его деятельности или

реализуемом им проекте.

С учетом того, что в интернет-пространстве активно используются

технологии social media management, позволяющие сугубо технологическими

средствами продвигать необходимую информацию, наращивать виртуальный

социальный капитал, обеспечивать интенсивное присутствие политика в сети, а

также формировать его положительную упоминаемость и позитивную

интерпретацию его деятельности от имени авторитетных пользователей,

виртуальная составляющая в политическом процессе стала играть более

значимую роль, чем реальное политическое содержание.

В связи с этим представляется уместным говорить о появлении в интернет-

пространстве такого отдельного феномена в сфере современного политического

управления, как коммуникационная имитация, которая позволяет заменять

реальные характеристики политического процесса на виртуальные конструкции,

что предъявляет совершенно иные требования к обеспечению поддержки и

одобрения политической деятельности государства и представителей органов

власти посредством работы в виртуальном сетевом пространстве.

В результате для осуществления успешного политического управления в

условиях развитого онлайн-пространства и активного использования различными

165

сетевыми группами интересов имеющихся сегодня интернет-технологий и

онлайн-инструментов политической коммуникации, критичной становится

необходимость адекватного информационно-коммуникационного сопровождения

в сети любой публичной политической активности.

Как пишет в своей работе Д.В.Чайковский, «конкуренция мнений

порождает у власти потребность в непрерывной информационной

самопрезентации, приводящей к виртуализации власти, при которой об

управлении узнают не на основе достигнутого результата, а через его

представление СМИ, ретуширующими конфликт инерционности реальных дел их

мгновенным освещением. Происходит отчуждение фактического управления от

реальных лиц, наделенных полномочиями и статусом. Остается лишь образ

власти, сконструированный СМИ, ее обретенная в симуляции гиперреальность

(Ж. Бодрийяр). Ставкой в битве за внимание аудитории является легитимность

власти. Выиграть эту битву монополией на информацию сегодня не

представляется возможным, несмотря на стремление власти взять под свой

контроль максимально возможное количество игроков информационного

пространства»303.

Следует заметить, что технологические изменения в информационно-

коммуникационной сфере, включая и эволюцию интернет-пространства, создают

не только новые возможности для общества и обусловливают особенности

осуществления современного политического управления, но также определяют

появление целого круга новых проблем, угроз и рисков в сфере суверенного и

безопасного функционирования гражданского общества.

Значительное расширение возможностей информационно-

коммуникационного взаимодействия между государственными органами власти,

политическими силами и институтами гражданского общества, стремительный

рост значимости информационного ресурса, выступающего одним из важнейших

303 Чайковский Д.В. Проблема управления в контексте общества информации и коммуникации»

// Известия Томского политехнического университета. №6, 2010. –С.102.

166

факторов, определяющих параметры функционирования современных

общественных и государственных систем, в сложившихся условиях несут в себе

существенный потенциал угроз и рисков политического характера для развития

современного общества.

Данную проблематику ученые стали рассматривать еще в конце XX веке.

Среди них следует в первую очередь выделить автора концепции

постиндустриального общества Д. Белла, который определял в своих работах

целый ряд потенциальных вызовов и рисков, связанных с переходом человечества

от традиционных форматов общественно-политического устройства к новым

ступеням общественного развития, характеризующимся интенсивным внедрением

в политическую практику современных информационно-коммуникационных

технологий, а также появлением новых форм и каналов массовой коммуникации в


По мнению Белла, основной опасностью в политической сфере, связанной

с внедрением в практику новых технологий коммуникации, является возможность

узурпации политическими элитами контроля над информационно-

коммуникационными ресурсами, а, следовательно, и присваивания функции

управления распространением информации – от сокрытия важных общественно-

значимых фактов от граждан до трансляции выгодных сведений,

дискредитирующих политических оппонентов.304.

Иными словами, Белл допускал вероятность появления в современных

технологически развитых государствах существенных возможностей у

контролирующих информационную инфраструктуру политических элит по

управлению общественным сознанием305.

Сходной позиции придерживается и Клаус Фон Байме, отмечающий в

своих работах, что «иметь важную информацию значит иметь власть; уметь от- 304 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. – М.,

1999. –С.231-244. 305 Белл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на

Западе. М., 1986. -С.330–342.

167

личать важную информацию от неважной означает обладать еще большей

властью; возможность распространять важную информацию в собственной

режиссуре или умалчивать ее означает иметь двойную власть»306.

Меньшинство, представляющее политическую элиту в современных

государствах, контролирующее и управляющее информационно-

коммуникационными ресурсами, способно формировать неравномерный доступ307

к общественно значимой информации, на основе которой формируются

общественные представления о социально-политической реальности,

дифференцируя таким образом различные социальные группы по степени

информированности, в результате чего появляются возможности по

эффективному управлению общественным сознанием в процессе политического

управления на уровне отдельных целевых аудиторий, вынужденных потреблять

лишь дозированный информационный контент, содержание и объем которого

определяются представителями политических элит, регулирующими

информационную картину дня и осуществляющими менеджмент

информационных политических рисков.

В результате мы можем констатировать, что ограничения по доступу к

информации, которая является одним из важнейших политических ресурсов в

современном обществе, а также информационное неравенство могут выступать

мощными глобальными факторами противодействия свободному общественному

развитию в целом в угоду интересам политических элит, традиционно

стремящихся сохранить свое господство в рамках существующих политических

систем.

306 Politikwissenschaft: eine Grundlegung. Bd. 2. Stuttgard; Stuttgart: hrsg von Klaus Beume. 1987. –

P.60 307Особую актуальность данная проблема приобретает в России условиях неравномерного

развития современной информационно-коммуникационной инфраструктуры, к возможностям

которой сегодня имеют доступ в основном жители крупных городов, а ряде регионов, например

на Дальнем Востоке, доступ к интернету стоит значительно дороже, чем в европейской части

страны.

168

Следует отметить, что значительное число современных государств

активно использует механизмы ограничения доступа к информации для своих

граждан. Так, в Китае со стороны государства технически блокируется доступ к

неофициальной общественно-политической информации, и в первую очередь – к

иностранным информационным онлайн-площадкам, на которых может

содержаться невыгодный для официального Пекина контент.

В свою очередь, в Иране перед президентскими выборами официальными

властями были заблокированы интернет и мобильная связь для предотвращения

доступа к неофициальной информации о предвыборной ситуации в стране.

Кроме того, на сегодняшний день в Иране функционирует специальная

служба по контролю за размещением оппозиционного контента и блокировке

сетевых ресурсов, осуществляющих размещение подобного рода материалов.

Помимо этого, на государственном уровне осуществляется блокировка

иностранных (в первую очередь западных) общественно-политических ресурсов,

а иранская интернет-полиция осуществляет постоянный мониторинг и

инспектирование популярных зарубежных социальных сетей, площадок блогинга

и видеохостингов (YouTube, Twitter, Facebook) с целью нахождения иранских

граждан, имеющих оппозиционные официальной власти политические

убеждения308.

Во время революционных событий в Египте в январе 2011 года для

противодействия организации и проведению уличных акций оппозиции при

помощи соответствующих сетевых площадок со стороны государственных

органов власти также осуществялась блокировка доступа к интернет - ресурсам в

национальном сегменте онлайн-пространства.

Таким образом, ограничения со стороны государства и национальной

политической элиты на доступ к информации стали обычной практикой

сегодняшнего дня.

308 В Иране создано специальное киберподразделение // SecurityLab. [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://www.securitylab.ru/news/405099.php (дата обращения: 30.04.2014)

169

Помимо проблемы ограничения доступа к информации со стороны

политических элит, российские ученые, изучающие развитие современных

информационно-коммуникационных процессов в сфере политического

управления, также выделяют значительное число и иных существенных угроз,

которыми характеризуется современное информационное общество. Так,

характер влияния современных технологий коммуникации на процессы

демократизации общественно-политических отношений многими отечественными

специалистами определяется как достаточно неоднозначный и во многом

противоречивый. В первую очередь следует отметить, что всячески

стимулируемая в рамках либеральной идеологии так называемая «прозрачность»

гражданского общества в реальной практике может быть связана с появлением

такой угрозы, как формирование новых моделей и механизмов контроля над

обществом и отдельными личностями, что не имеет ничего общего с

традиционными представлениями о демократических ценностях309.

В связи с этим М.Н.Грачев прогнозирует появление в реальной практике

политического управления такого феномена, как «виртуальный Паноптикум»,

функционирование которого будет обеспечиваться государственными

институтами власти на основе использования современных информационно-

коммуникационных технологий для создания системы сбора разнообразной

персонализированной информации о каждом конкретном человеке с

возможностью последующего использования такого рода данных в интересах

субъектов политического управления.

Реальная практика демонстрирует значительное число примеров такого

рода.. Так, например, на сегодняшний день значительное число национальных и

309 Грачев М.Н. «Электронная демократия» или «конец демократии»? //Власть и политика:

институциональные вызовы XXI века. Политическая наука: Ежегодник 2012 / Российская

ассоциация политической науки. –М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН),

2012. – С. 200–208.; Грачев М.Н. «Электронная демократия»: возможности и угрозы // Интернет

и современное общество: Тр. XII Всерос. обьед. конф. С.-Петербург, 27–29 октября 2009 г.

СПб., 2009. С.76–80

170

глобальных операторов связи активно взаимодействуют как с официальными

государственными органами власти, так и со спецслужбами в целях получения

обозначенными интересантами разнообразной информации о жителях как

собственных, так и чужих стран, включая прослушивание телефонных

разговоров, доступ к личной электронной переписке в интернете, логгирование

сетевой активности пользователей.

Помимо операторов связи сбором персональной информации занимается

значительное число глобальных коммерческих компаний, предоставляющих

массовому пользователю информационно-коммуникационные продукты и услуги.

Так, например, компания Apple имеет возможность получать и

использовать данные о передвижениях обладателей iPhone и iPad, так как

установленная на них операционная система iOS на программном уровне

постоянно записывает координаты нахождения своего владельца в скрытом

режиме, а также логгирует информацию о совершенных пользователем звонках310.

Компания Google на постоянной основе сохраняет в кэше все запросы с

каждого компьютера, на котором используется поисковик Google, и в случае

необходимости существует возможность просмотреть все запросы, которые

делались пользователями за любой период времени с конкретного компьютера.

Разработанная компанией Google операционная система для мобильных

устройств Android также сохраняет всю информацию о перемещениях владельцев

мобильных устройств.

Помимо этого, по сообщениям “The Washington Post”311 и “The

Guardian”312, в США активно реализуется курируемая Агентством национальной

310 Got an iPhone or 3G iPad? Apple is recording your moves. [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://radar.oreilly.com/2011/04/apple-location-tracking.html (дата обращения: 30.04.2014) 311 NSA slides explain the PRISM data-collection program // The Washington Post (Published: June 6,

2013, Updated July 10, 2013 ) [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.washingtonpost.com/wp-srv/special/politics/prism-collection-documents/ (дата


171

безопасности секретная государственная программа PRISM по перехвату звонков,

личной корреспонденции и отслеживанию интернет-трафика пользователей.

Многие крупные компании, работающие в глобальном информационном

пространстве, заключили с правительством США соглашение и предоставили

разведслужбам доступ к своим серверам: таким образом, разведка может

получить доступ к любому письму или прослушать любой телефонный звонок

любого гражданина страны, а также любого иностранца, тем или иным образом

воспользовавшегося средствами связи на территории США.

В число таких компаний вошли Microsoft, Google, Yahoo!, Facebook,

YouTube, Skype, Apple, активно работающие и на российском рынке.

При этом один из крупнейших сервисов электронной почты в России

Mail.ru также попал в презентацию программы, используемой Агентством

национальной безопасности США (АНБ) для слежки за интернет-

пользователями313.

Нельзя исключить того, что помимо Mail.ru с высокой степенью

вероятности в проект PRISM включены и другие компании, активно работающие

в национальном российском сегменте интернет-пространства.

312 The latest news and comment on Prism the national security electronic surveillance program

operated by the United States National Security Agency // The Guardian [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://www.theguardian.com/world/prism (дата обращения: 30.04.2014) 313На презентации о слежке США за интернет-пользователями «засветилась» Mail.Ru .. Meta.kz

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.meta.kz/novosti/most/815322-na-prezentacii-

o-slezhke-ssha-za-internet-polzovatelyami-zasvetilas-mailru.html (дата обращения: 30.04.2014)

172

Рис 5. Типы контента, отслеживаемые программным комплексом

PRISM314:

Помимо США, значительное число технологически развитых стран также

использует на сегодняшний день программы сбора пользовательской информации

в интернет-пространстве315.

Так, во Франции действует национальная система электронной разведки

Frenchelon , аналогичная американской PRISM: она управляется французским

Управлением военной разведки (DRM) и Генеральным директоратом внешней

безопасности (DGSE).

314 [NSA slides explain the PRISM data-collection program // The Washington Post (Published: June

6, 2013, Updated July 10, 2013 ) [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.washingtonpost.com/wp-srv/special/politics/prism-collection-documents/ (дата

обращения: 30.04.2014) 3155 программ разведки разных стран мира, угрожающих личной жизни граждан. [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://www.publy.ru/post/4830 (дата обращения: 30.04.2014)

173

На территории Швейцарии используется программный комплекс Onyx,

курируемый Федеральной разведывательной службой Швейцарии, который

осуществляет мониторинг гражданских сообщений.

В Индии функционирует NATGRID или Национальная разведывательная

сеть - интегрированная компьютерная сеть, используемая спецслужбами Индии

для получения оперативной информации об активности интернет-пользователей.

Британский Центр правительственной связи (GCHQ), в чьи задачи входит

реализация глобальной программы слежки за интернет-пользователями –

Tempora, также имеет в своем распоряжении арсенал технологий интернет-

разведки, эффективно позволяющие контролировать активность сетевых

пользователей. В их число, помимо прочих, входят:

- программно-аппаратные комплексы, позволяющие отслеживать в режиме

реального времени переписку в чатах и получать доступ к спискам личных

контактов пользователей, а также осуществлять мониторинг звонков в Skype

(инструмент Miniature Hero);

- технология получения доступа к приватным фотографиям пользователей

в Facebook (Spring Bishop);

- инструменты для кражи адресов электронной почты, мониторинга

активности сетевых пользователей в блогосфере и социальных сетях, получения

доступа к истории пользовательских запросов в поисковых системах,

отслеживания посещений сайта WikiLeaks, шпионажа за пользователями Facebook

и YouTube316.

Россия также использует для слежения за всеми видами связи на

территории страны программно-технический комплекс СОРМ (Система

технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных

316 JTRIG tools and techniques [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.documentcloud.org/documents/1217406-jtrigall.html#document/p2 (дата обращения:

10.08.2014)

174

мероприятий). В настоящее время в эксплуатацию вводится уже 3-е поколение

данного программно-технического комплекса – СОРМ 3.

Кроме того, Роскомнадзор в 2011 году также разместил заявку на

разработку комплекса мониторинга интернет-пространства на предмет контроля

за размещением и распространением на онлайн-ресурсах общественно-

политического контента317.

Также в России было принято Постановление Правительства РФ №758 от

31 июля 2014 г, которое обязывает пользователей при доступе к интернету в

общественных местах предоставлять свои паспортные данные. При этом при

подключении к сети будет фиксироваться уникальный номер устройства, с

которого осуществляется доступ в интернет. Аналогично функционирующие в

пространстве Рунета социальные сети с недавних пор обязаны предоставлять

доступ спецслужбам к информации о пользовательской активности318.

Как можно заметить, прозрачность современного сетевого общества имеет

оборотную сторону в виде появление технологических возможностей тотального

контроля практически за любым гражданином и использования полученной об

его информационно-коммуникационных активностях данных в интересах

субъектов политического управления, что позволяет нам говорить о

неоднозначности традиционных представлений об интернете как пространстве

коммуникаций, обладающем высоким потенциалом для демократизации

общества.

317Россия: Чиновники получат ПО для контроля за интернет-СМИ // CNEWS [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://www.cnews.ru/news/top/index.shtml?2011/03/21/432836 (дата

обращения: 30.04.2014) 318 В интернет в общественных местах пустят по паспорту // Информационное агентство

Регнум. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.regnum.ru/news/society/1834156.html (дата обращения: 08.08.2014)

175

Безусловно, во многом попытки контроля со стороны государств над

собственными национальными сегментами интернет-пространства обусловлены

необходимостью обеспечения национальной безопасности.

Данный вопрос актуализируется в условиях появление совершенно новых

видов общественно-политических угроз, свойственных современному этапу

развития информационного общества.

К числу такого рода угроз мы можем отнести формирование в интернет-

пространстве сетевых сообществ радикального и экстремистского толка,

обладающих высоким мобилизационным потенциалом, а также активизацию

информационно-коммуникационной активности в сети террористических

организаций. Неслучайно с 2008 года система Twitter стала рассматриваться

американскими спецслужбами в качестве потенциального коммуникационного

ресурса террористических организаций319.

Говоря об уровне активности террористических организаций в онлайн-

пространстве, мы можем сослаться на выложенную Wikileaks дипломатическую

переписку, согласно которой пропагандистская деятельность Аль-Каиды и

Талибана в интернете, включая работу в социальных медиа, создание

информационных сайтов, размещение видеоматериалов на портале YouTube с

использованием современных технологий продвижения контента, не уступает по

своим масштабам информационно-коммуникационным программам США320.

Тем не менее, деятельность государств в интернет-пространстве не

ограничивается исключительно вопросами обеспечения информационной

безопасности в собственных национальных сегментах интернета. Ведущие

технологически развитые державы предпринимают активные попытки

319 Supplemental to the 304th Ml Bn Periodic Newsletter Sample Overview: alQaida-Like Mobile

Discussions & Potential Creative Uses By 304th Ml Bn OSINT Team October 16, 200 [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://www.fas.org/irp/eprint/mobile.pdf (дата обращения: 30.04.2014) 320 Taliban Broadcasting [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://wardiary.wikileaks.org/afg/event/2007/06/AFG20070620N766.html (дата обращения:

30.04.2014)

176

установления контроля и над информационными пространствами других

государств. При этом целью может являться не только получение информации о

сетевой активности в зарубежных сегментах интернета для организации

комплекса защитных внутригосударственных мероприятий, но и проникновение в

национальные онлайн-сегменты государств-оппонентов для осуществления

информационной агрессии и формирования управляемого извне информационно-

коммуникационного пространства.

Анализ современной практики подтверждает, что на сегодняшний день в

интернете сложилась ситуация, в которой современные государства находятся в

состоянии интенсивного информационного противоборства

И результаты такого информационного противоборства в онлайн-

пространстве будут в первую очередь определяться разнообразием технологий и

методов ведения информационной борьбы, имеющихся у различных субъектов

политического управления, участвующих в противостоянии.

Борьба за возможности коммуникационного воздействия на общественное

сознание, доступ к «молекулярному ядру» национального сознания для

разрушения традиционных ценностно-смысловых ориентиров, внедрения

выгодных стереотипов, установок, моделей представлений о социально-

политической действительности в масштабах всей страны становится ключевой в

современной политической практике. Именно данные возможности по

информационно-коммуникационному воздействию определяют потенциал и

эффективность процессов, направленных, как правило, на подрыв стабильности

действующих политических режимов противников и перераспределение власти от

национальных политических элит к представителям «новой власти».

В связи с этим в рамках современного политического управления

возникают принципиально новые задачи, требующего решения в информационно-

коммуникационной сфере как на уровне разработки технологических решений,

так и создания соответствующей информационной и коммуникационной

инфраструктуры.

177

Компетентная деятельность в интернет-пространстве становится одним из

критичных условий осуществления политического управления в целом в связи с

изменениями характера функционирования информационного общества,

появлением сетевых институтов давления на власть, радикализацией

политических настроений в сетевом пространстве, изменением традиционных

механизмов распределения власти внутри государства.

Существенное повышение значимости информационно-

коммуникационных технологий как одного из ключевых ресурсов современного

политического управления, осуществляемого в условиях жесткой глобальной

конкуренции за возможность влиять на общественное сознание населения

современных государств, на сегодняшний день является одной из наиболее

значимых характеристик интернета как пространства политических

коммуникаций, прошедшего стадию открытости и перешедшего на новый

технологический уровень своего развития.

178

3 ГЛАВА. ИНТЕРНЕТ - ИНСТРУМЕНТЫ КОММУНИКАЦИОННОГО

ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ В ПОЛИТИЧЕСКОМ

УПРАВЛЕНИИ

3.1. Интернет - технологии современной политической коммуникации

Рассматривая возможности и особенности применения интернет-

технологий коммуникации в системе современного политического управления,

необходимо констатировать, что сегодня власти технологически развитых

государств активно используют доступные технологические решения в ходе

достижения поставленных политических целей и решения соответствующих им

политических задач.

Наиболее активно сетевые технологии применяются в США, где уровень

их влияния на общественное сознание является одним из самых высоких во всем

мире, в связи с чем нам представляется необходимым в первую очередь провести

анализ именно американской практики использования интернет-пространства для

осуществления политической коммуникации для последующего

экстраполирования возможностей применения коммуникационных технологий в

интернете на российскую политическую практику.

Как показывают результаты исследований, по состоянию на начало 2014 г.

доля американцев с доходом не менее 75 000 долларов в год, активно

пользующихся интернетом, достигла 99 процентов. Среди американцев в возрасте

от 18 до 29 лет доля интернет-пользователей составила 97 процентов. Общий

уровень проникновения интернета в США составил 87 процентов. При этом более

чем для 50% жителей США онлайн-ресурсы выступают в роди ключевых

источников общественно-политической информации, формируя

179

соответствующую информационную повестку дня и картину социально-

политической реальности321.

Почти половина американцев (46%) получают актуальную новостную

информацию из интернет-источников, в то время как прессой пользуется только

40% жителей США. При этом весьма важным является тот факт, что лишь 14%

американцев в качестве основного источника новостей используют

телевизионные каналы и иные средства массовой информации322.

Все более значимыми становятся социальные медиа, новостная

составляющая которых за последние годы существенно выросла323.

При этом политическая активность интернет-пользователей также высока.

Так, исследование PewResearchCenter324 выявило, что среди американцев,

пользующихся социальными сетями , 47% оценивает чужие публикации о

политике, а для 16% интернет-пользователей сообщения о политике служат

поводом добавить в друзья или стать «фолловером».

Таким образом, мы можем констатировать политизацию современного

интернет-пространства и высокую востребованность политического контента

американскими онлайн-пользователями..

321The Web at 25 in the U.S. The overall verdict: The internet has been a plus for society and an

especially good thing for individual users // PewResearch Internet Project. [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://www.pewinternet.org/2014/02/27/the-web-at-25-in-the-u-s/ (дата обращения:

30.04.2014) 322 Pew Internet& American Life Project. //CBS News. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://sanfrancisco.cbslocal.com/tag/pew-internet-american-life-project/ (дата обращения:

30.04.2014) 323Исследование Pew Research Center трендов в потреблении новостей. Часть 1. [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://www.towave.ru/pub/issledovanie-pew-research-center-trendov-v-

potreblenii-novostei-chast-1.html (дата обращения: 30.04.2014) 324 LeeRainee, Aaron Smith. Social networking sites and politics // Pew Internet & American Life

Project, March 12, 2012. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.pewinternet.org/Reports/2012/Social-networking-and-politics.aspx (дата обращения:

30.04.2014)

180

В связи с этим неслучайным является тот факт, что в процессах

политического управления в США на протяжении последнего десятилетия

активно применяются технологии сетевых коммуникаций. Так, в рамках

президентской избирательной кампании 2004 года штаб кандидата на пост главы

государства Говарда Дина в ходе праймериз сумел провести успешную

деятельность в интернет-пространстве по масштабному сбору средств среди

своих сторонников посредством применения онлайн-технологий, обеспечив

поступление в избирательный фонд десятков миллионов долларов от простых

американцев.

Уже в 2008 году штаб кандидата в президенты США Б. Обамы также

успешно осуществлял сетевой фандрайзинг, используя для привлечения интернет-

пользователей технологии массовой интернет-коммуникации.

При этом впервые на федеральном уровне в рамках избирательной

кампании штаб Обамы применил сетевые технологии информационно-

коммуникационного взаимодействия не только в качестве финансового

инструмента, но и для масштабной работы по формированию организованной

сети сторонников, организуя из классической электоральной массы

структурированные самоорганизующиеся сетевые сообщества325.

Результаты проведенной избирательной кампании ярко

продемонстрировали значительный потенциал сетевого пространства, а также

325 Сайты www.MyBarackObama.com и www.Change.gov использовались командой Обамы в

качестве основной публичной площадки политической кампании по выборам президента США.

Помимо того, что на сайтах была размещена информация о кандидате и его программе, здесь

же можно было зарегистрироваться для голосования; стать волонтером, узнать, где находятся

ближайшие волонтерские центры в округе и получить их контактную информацию; сделать

пожертвования; вести блог и задать вопросы штабу Обамы; общаться с другими людьми,

поддерживающими Обаму, приобрести сувениры и т.д. При этом для работы с

многомиллионной аудиторией онлайн-ресурсов сайты имели ссылки на всевозможные

сообщества, социальные сети и другие ресурсы: Facebook, MySpace,YouTube, Flickr,

Blackplanet, FaithBase, Digg, Twitter и т.д..

181

существенную роль современных информационно-коммуникационных онлайн-

технологий в политическом процессе.

С учетом того, что основной и наиболее активной сетевой аудиторией на

сегодняшний день является молодежь, именно она стала основным

электоральным ядром Обамы, штаб которого сумел мобилизовать политически

активных молодых американцев при помощи технологий интернет-


Так, например, активно использовавшийся штабом Обамы для масштабной

трансляции видеоконтента в ходе кампании глобальный видеохостинг YouTube,

ставший одним из основных ресурсов не только размещения и вирусного

продвижения видеоматериалов, посвященных будущему президенту США, но и

коммуникационной платформой для обсуждения политической программы

Обамы326, имеет четко выраженную возрастную структуру американских

пользователей, среди которых порядка 85% составляют молодые люди из США в

возрасте до 30-35 лет327. При этом более трети из них (69%) на избирательных

участках в 2008 году отдали свои голоса Обаме328.

Как показал анализ итогов выборов, молодежная аудитория способна

играть в избирательных кампаниях значительную, если не решающую роль.

В 2012 году штаб Обамы продолжил использование технологий

социального фандрайзинга - больше половины всех частных пожертвований

напрямую были менее $ 200, что свидетельствует о высокой активности рядовых

326 Американские политики превратили YouTube в предвыборную площадку. // Lenta.ru -

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.lenta.ru/news/2007/03/01/youtubel/ (дата

обращения: 30.04.2014) 327 Are You an Average YouTube User? // Mashable. The Social Media Guide. [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://mashable.com/2006/10/30/are-you-an-average-YouTube-user/

(дата обращения: 30.04.2014) 328 Exit polls: Obama wins big among young, minority voters. [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://www.cnn.com/2008/POLITICS/11/04/exit.polls/ (дата обращения: 30.04.2014)

182

избирателей, которая была достигнута в первую очередь благодаря активности в

интернете329.

Работа с онлайн-ресурсами, включая новостные порталы, социальные сети,

блогосферу, сетевые сообщества и форумы, видеохостинги, поисковые сервисы,

позволила осуществить эффективное информационно-коммуникационное

взаимодействие с многочисленными целевыми аудиториями политической

кампании, а также обеспечить масштабное продвижение необходимого

политического контента в сетевом пространстве и доведение его до десятков

миллионов конечных онлайн-пользователей.

Например, размещенные в ходе президентской кампании на YouTube

агитационные видеоролики Б. Обамы просмотрело порядка 39% обладающих

правом избирательного голоса жителей США, а само число просмотров достигло

нескольких десятков миллионов330.

При этом наибольшую эффективность продемонстрировал видеоконтент,

созданный непосредственно интернет-пользователями и инициативно

размещенный ими в сети331. Число инициативных индивидуальных просмотров

329 Шилина М.Г. Выборы президента в США: новые технологические тренды? // Бизнес.

Общество. Власть. №12, 2012. –С. 106-118. 330 Smith A. Those Active in the Obama Campaign Expect to be Involved in Promoting the

Administration. 30.12.2008. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://pewresearch.org/pubs/1068/post-election-voter-engagement (дата обращения: 30.04.2014) 331 Видеоролик “Yes We Can”, созданный популярными музыкантами и актерами на основе

речи Барака Обамы, собрал порядка 20 000 000 просмотров. [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://www.YouTube.com/watch?v=jjXyqcx-mYY (дата обращения: 30.04.2014);

видеоролик «Obama and McCain – Dance Off!», в шутливой форме сравнивающий Обаму и

Маккейна между собой, собрал порядка 10 000 000 просмотров. [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: www.YouTube.com/watch?v=wzyT9-9lUyE (дата обращения: 30.04.2014); видеоролик

с песней «I got a crush on Obama»331, в котором простая американка признается в любви к

Обаме, собрал более 15 000 000 просмотров. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

www.YouTube.com/watch?v=wKsoXHYICqU (дата обращения: 30.04.2014); популярный

пользовательский видеоролик “Wassup 2008”, основанный на рекламе пива Будвайзер и

183

данного типа роликов превысило показатель в 80 000 000 только на YouTube, что

позволяет с учетом продолжительности каждого из роликов сделать вывод о

существенно более высокой эффективности интернет-ресурсов в сравнении с

традиционным телевидением, как с финансовой точки зрения (на трансляцию

такого объема рекламного контента в телеэфире понадобились бы значительные

средства, тогда как на YouTube просмотры осуществлялись бесплатно), так и с

позиций охвата целевой аудитории (молодежь в меньшей степени пользуется

традиционными телевизионными каналами для просмотра политической

рекламы).

Коммуникативный подход, основанный на активной работе с интернет-

аудиторией, в политической деятельности Обамы использовался и в рамках

президентской кампании 2012 года.

Ставка на коммуникацию, то есть вовлеченность в процессы,

интерактивность, опора на использование интернета, и в итоге – опора на

интернет-аудиторию, ориентированную на активное информационно-

коммуникационное взаимодействие, принесли существенные результаты:

количественные измерения демонстрируют увеличение за время кампании уровня

символьного одобрения (так называемых «лайков») в адрес Б. Обамы, его жены

Мишель и Дж. Байдена до 45 миллионов. Выросло за время предвыборной

кампании и количество сторонников Обамы в Twitter: с 7 до 23 миллионов.

В повседневной деятельности мы также можем четко зафиксировать

стратегическую ориентацию команды Президента США на информационно-

коммуникационное взаимодействие в сетевом пространстве с многочисленной

аудиторией американцев, являющихся интернет-пользователями, посредством

использования разнообразных онлайн-технологий и каналов массовой


нацеленный на популяризацию Обамы среди простого населения США, также собрал более

10 000 000 просмотров. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.youtube.com/watch?v=Qq8Uc5BFogE (дата обращения: 30.04.2014)

184

Для этого со стороны Обамы организовано представительство в ключевых

наиболее популярных социальных медиа, используемых в качестве площадок

политической коммуникации332.

В результате активной информационно-коммуникационной деятельности

совокупное количество посещающих данные интернет-ресурсы пользователей

достигло нескольких сот миллионов человек, что, по сути, превышает

пользовательскую аудиторию большинства традиционных глобальных средств

массовой информации.

Очевидно, что подобный охват пользовательской аудитории по всему миру

на уровне горизонтальных связей формирует существенный потенциал для

формирования позитивных массовых представлений о Б. Обаме и его

деятельности, а также создает мощнейший канал для трансляции необходимого

политического контента в общественное сознание по каналам прямой интернет-


В целом результаты анализа политического интернет-пространства США

позволяют констатировать, что ведущие субъекты политического управления,

включая и главу государства, активно и успешно применяют технологии

интернет-коммуникации для осуществления массового информационно-

коммуникационного взаимодействия с населением страны.

При этом такие форматы политической коммуникации имеют высокий

уровень общественной востребованности, позволяя эффективно

взаимодействовать с представителями гражданского общества как в период

проведения предвыборных кампаний, так и в повседневной деятельности

332 К числу таких ресурсов в первую очередь следует отнести ленту в системе микроблоггинга

Twitter (http://twitter.com/whitehouse и http://twitter.com/BarackObama), страницы в социальных

сетях Facebook (http://www.facebook.com/WhiteHouse) и Myspace

(http://www.myspace.com/whitehouse), видеоканалы на видеохостингах YouTube

(http://www.YouTube.com/whitehouse) и Vimeo (http://www.vimeo.com/whitehouse), страницу на

фотохостинге Flickr (http://www.flickr.com/photos/whitehouse), а также канал на портале

цифрового контента iTunes (http://www.whitehouse.gov/#TB_inline)

185

большого числа государственных и политических институтов различного

уровня333, а также отдельных политических деятелей.

Кроме того, современные сетевые информационно-коммуникационыне

технологии с успехом применяются при продвижении государственных проектов.

Например, для популяризации и организации общественного давления на Сенат

президентская администрация Обамы реализовала в онлайн-пространстве проект

“Tweet Your Senator”, суть которого заключалась в формировании позитивного

отношения интернет-пользователей к программе реформ системы американского

здравоохранения и стимулирования пользователей к осуществлению давления на

сенаторов посредством отправки им в Twitter личных сообщений от простых

американцев с просьбой поддержать реформу в Сенате334.

Данная модель организации общественного давления на сенаторов

посредством применения интернет-технологий (в данном случае - Twitter)

активно применяется в процессе проведения президентской политики и по другим

общественно значимым вопросам.

При этом важно отметить, что, по сути, сформировалась модель

организации общественного давления со стороны президентской администрации

на законодательную ветвь власти, что, на наш взгляд, не вписывается в

классические теории разделения независимых ветвей власти, придавая

традиционным концепциям разделения властей новое звучание в современных

условиях.

Так, интернет-пользователям предлагается повлиять посредством твитов

на решения сенаторов по широкому кругу проблем, в том числе и по вопросу

снижения налогов на заработную плату335.

333 В качестве примера применения интернет-ресурсов в коммуникативной практике можно

привести онлайн-страницу штата Калифорния, на которой опубликованы основные Twitter-

ресурсы штата, в том числе ресурсы официальных структур:

http://ca.gov/Multimedia/multimedia_blogs_twitter.html 334 См. Приложение 5. Применение интернет-технологий политической коммуникации (рис. 24) 335 См. Приложение 5. Применение интернет-технологий политической коммуникации (рис.25)

186

Такого рода общественно-политических проектов в США, реализуемых по

инициативе различных органов власти, политических организаций и их

представителей, насчитывается значительное число.

По сути, технологии интернет-коммуникации имплементированы в

процессы информационного взаимодействия американских органов власти

различного уровня и представителей гражданского общества, что позволяет

первым не только вовлекать во взаимодействие на коммуникационной основе

политически активные слои населения, но и получать эффективную обратную

связь со своими целевыми электоральными аудиториями в рамках политических

кампаний, осуществлять мягкое воздействие в режиме soft power на общественное

сознание, повышать уровень доверия как к самим институтам власти, так и к

осуществляемой ими деятельности.

Как демонстрирует современная практика, применение интернет-ресурсов

в ходе осуществления информационно-коммуникационной деятельности в рамках

политического управления обладает высокой эффективностью. Применение

онлайн-технологий и интернет-сервисов в США стало важнейшей составной

частью политической практики не только в рамках избирательных кампаний, но и

в обычной повседневной работе различных правительственных организаций и

органов государственной власти.

При этом важно отметить, что деятельность Обамы в интернет-

пространстве также продемонстрировала, что в социальных сетях значительно

упрощаются контент и язык коммуникации, при этом наиболее простые форматы

сообщений являются максимально эффективными.

В целом именно визуальная составляющая контента вышла в первый план

в аспекте осуществления коммуникативного воздействия на общественное

сознание в интернет-пространстве.

В связи с этим представляется важным и необходимым проанализировать

практику применения интернет-технологий коммуникации, в которых в качестве

основного фактора влияния на общественное сознание используется визуальный

контент.

187

Так, для осуществления информационно-коммуникационного воздействия

при помощи визуального контента в интернет-пространстве созданы и активно

функционируют десятки социальных платформ.,

Например, в социальном сервисе Tumblr графическая информация

политического характера используется многими политиками, в том числе и

президентом США Б.Обамой для формирования позитивного отношения к нему

со стороны интернет-пользователей.

В рамках предвыборной президентской кампании в тамблелоге Б. Обамы336

часто публиковались политические плакаты, нацеленные на воздействие на

массовую аудиторию337.

Социальный сервис Pinterest также используется политтехнологами Б.

Обамы в качестве канала массовой коммуникации. На данном сайте

зарегистрирована супруга Б.Обамы – Мишель338, а также есть официальные

«доски» («boards») Белого дома339 и «За кулисами»340 (также принадлежащая

Белому дому). Поскольку пользователи могут закреплять («pin») понравившиеся

фотографии у себя на странице, то охват аудитории увеличивается во много раз:

даже если человек не подписан на «доску» «За кулисами», он может увидеть фото

на «доске» у друга, что придает продвижению визуального контента эффект

вирусности.

336 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://barackobama.tumblr.com/ (дата обращения:

30.04.2014) 337 См. Приложение 5. Применение интернет-технологий политической коммуникации (рис. 26 -

29) 338 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pinterest.com/flpics/ (дата обращения:

30.04.2014) 339 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pinterest.com/whitehouse/ (дата

обращения: 30.04.2014) 340 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pinterest.com/whitehouse/behind-the-

scenes/ (дата обращения: 30.04.2014)

188

Так как авторство постов сохраняется за первоисточником даже после

«пиннинга», то, при переходе по ссылкам пользователь в итоге попадает на

официальную страницу Белого дома, что обеспечивает эффективную

маршрутизацию пользователей на целевые интернет-ресурсы.

Еще один популярный социальный сервис, активно использующийся в

рамках политической деятельности Б. Обамы – Instagram341. На странице Обамы в

Instagram активно размещаются фотографии политика и его сторонников для

организации воздействия посредством использования визуального контента342.

Помимо рассмотренных выше сервисов эффективной площадкой для

организации и осуществления коммуникационного воздействия являются

социальные сети. Так, в политической деятельности, в том числе рамках

предвыборной кампании, Б. Обама для работы с целевой аудиторией посредством

применения визуального контента активно использует возможности и ресурсы

социальной сети Facebook.

На странице Б. Обамы343 публикуется значительное число фотоматериалов

и инфографики, облегчающие восприятие контента и направленные на

формирование позитивного образа президента США среди пользователей

социальной сети344.

Как можно заметить, технологии визуализации контента позволяют

активно использовать фото, инфографику и символы в политической работе в

рамках интернет-пространства.

Сформировавшаяся тенденция упрощения контента и его максимальной

визуализации для облегчения восприятия и усиления эффекта

341 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://instagram.com/barackobama (дата

обращения: 30.04.2014) 342 См. Приложение 5. Применение интернет-технологий политической коммуникации (стр. 30

– 31) 343 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.facebook.com/barackobama (дата

обращения: 30.04.2014) 344 См. Приложение 5. Применение интернет-технологий политической коммуникации (рис. 32)

189

коммуникационного воздействия нашла свое отражение в технологических

решениях, применяющихся в современных социальных медиа, которые в режиме

обратной связи данную тенденцию во многом поддерживают и даже усиливают,

позволяя говорить о том, что современные сетевые политические кампании будут

все более упрощаться, а визуальная составляющая в различных формах будет

лишь усиливать свою роль и значение в рамках осуществления информационно-

коммуникационного воздействия на интернет-пользователей.

Важно при этом отметить, что необходимый эффект от осуществления

коммуникационного воздействия на интернет-пользователей достигается не

только за счет регулярного размещения соответствующего контента в различных

социальных сервисах, но и за счет использования широко развитых связей между

ними.

На сегодняшний день одним из важнейших сетевых трендов является

возможность кросс-сервисного размещения своей информации в сети, что

позволяет интернет-пользователям более активно в вирусном формате

распространять публикации в сетевом пространстве. Иногда для работы в

различных социальных сервисах достаточно выполнить вход лишь в один из них,

после чего коммуникационная активность авторизованного пользователя

распространяется на весь арсенал доступных ему социальных медиа.

Благодаря такого рода коммуникационной архитектуре современных

социальных медиа интернет-пользователь становится активным

распространителем контента в сети, выполняя роль мощного ретранслятора

политических идей, ценностей и смыслов.

Говоря об использовании интернет-технологий политической

коммуникации, также нельзя обойти вниманием такую сферу, как мобильные

коммуникации, так как помимо такой массовой аудитории, как интернет-

пользователи, с развитием технологий мобильной связи появилась и такая

многочисленная аудитория, как пользователи мобильных телефонов, смартфонов

и коммуникаторов, представляющая большой интерес с точки зрения работы с

ней в рамках современного политического управления.

190

С каждым годом число владельцев мобильных устройств, пользующихся

сотовой связью, становится все больше и исчисляется сотнями миллионов

человек. Неслучайно, представляя iPad2, Стив Джобс заявил, что человечество

шагнуло в посткомпьютерную эпоху, в которой для получения информации и

осуществления онлайн-коммуникаций компьютер уже не нужен: его с успехом

заменили мобильные пользовательские устройства.

Немаловажно и то, что проникновение мобильной связи, в отличие от

Интернета, на сегодняшний день в большинстве стран является более глубоким,

что обусловливает высокий потенциал применения мобильных информационно-

коммуникационных технологий для воздействия на общественное сознание даже

на тех территориях, где интернет-инфраструктура отсутствует либо слабо развита.

В качестве ключевых характеристик мобильной коммуникации следует

выделить наличие значительного числа пользователей мобильных устройств

связи, интерактивность информационно-коммуникационного взаимодействия;

возможность таргетирования и персонализации сообщений, транслируемых

владельцам мобильных телефонов.

Еще одной важной особенностью коммуникаций в мобильном секторе

выступает возможность осуществления массового информационно-

коммуникационного взаимодействия в режиме реального времени, в то время как

традиционные средства массовой информации, в первую очередь пресса, в

большинстве случаев не обладают подобными возможностями.

Масштабы проведения информационных кампаний и осуществления

информационно-коммуникационного воздействия на конечных мобильных

пользователей ограничиваются лишь территорией физического проникновения

сотовой связи и мобильного интернета.

Таким образом, современные сотовые сети позволяют обеспечить охват

массовых аудиторий и организовать их интерактивный отклик на

информационно-коммуникационное воздействие в масштабах целых стран.

С учетом же конвергенции интернет-технологий и технологий мобильной

связи при использовании современных «умных» мобильных устройств –

191

смартфонов и появления технологий мобильного интернета сфера и возможности

применения технологи массовой коммуникации по отношению к пользователям

мобильных устройств значительно расширяются.

Short-message service (SMS).

В качестве одной из самых простых, но в то же самое время действенных

технологий массовой коммуникации с пользователями мобильных устройств в

настоящее время выступают SMS-сервисы.

Многие эксперты негативно относятся к использованию SMS в качестве

информационного носителя, отождествляя использование SMS в первую очередь

с SMS-рассылками (которые, в свою очередь, ассоциируются со спамом) и

оценивают эффективность SMS-кампаний как низкую.

Тем не менее, использование данного коммуникационного инструмента

при проведении информационных массовых кампаний представляется достаточно

перспективным.

Сегодня SMS день является одной из наиболее распространенных

технологий мобильных коммуникаций и имеет достаточно значимые

преимущества.

Во-первых, SMS технология обеспечивает гарантированную доставку

сообщений конечному потребителю информации. Во-вторых, применение данной

технологии позволяет охватить практически полностью аудиторию мобильных

пользователей – владельцев сотовых телефонов и коммуникаторов.

Очевидно, что при грамотном построении коммуникационной кампании

эффект от использования такого многофункционального инструмента как SMS

может быть достаточно высок.

SMS-рассылки обладают широкими возможностями по таргетированию и

персонификации сообщений [например, обращение к каждому абоненту по

имени; фильтрация по различным параметрам (адрес проживания, текущее

местоположение и т.п.); рассылка по совпадению даты (например, для

поздравлений с Днём Рождения) и т.д.], применение которых в политической

192

кампании существенно увеличивает уровень релевантности SMS-сообщения и,

соответственно, значительно повышает эффективность контакта с

представителями целевых аудиторий.

При этом субъекты коммуникационного воздействия получают широкие

возможности работы на конкретных территориях, имея доступ к данным

операторов мобильной связи о местоположении пользователей.

Активно в политической практике развивается такое направление, как

создание информационных сервисов, в рамках которых информирование

конечного потребителя осуществляется посредством тематических sms-

сообщений в соответствии с интересами подписчика сервиса (информация о

встречах кандидата с населением, часы работы общественной приемной политика

или партии, ссылки на важные выступления партийных лидеров по общественно

значимым вопросам и т.д.).

В качестве примера использования sms в политических кампаниях можно

привести работу команды избирательного штаба Дж.Эдвардса, предложившего

регулярную рассылку sms-сообщений с информацией о предвыборной кампании

для своих избирателей.

Для подписки на информационную sms-рассылку любой желающий

получал возможность зарегистрироваться на специально созданном для этого

онлайн-ресурсе345.

Штаб кандидата в Президенты США Барака Обамы также организовал

подписку для всех желающих первыми получить информацию о том, кто в

качестве кандидата в вице-президенты пойдет в паре с Обамой. Sms с

информацией о фамилии кандидата в вице-президенты рассылались подписчикам

даже ночью, что подчеркивало важность и эксклюзивность информации, и,

несомненно, существенным образом повысило лояльность SMS-подписчиков.

345 Мобильные технологии в политике. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://blog.imobis.ru/articles/mobilniye-tehnologii-v-politike.html (дата обращения: 30.04.2014)

193

Подписчики узнали о принятом решении одними из первых. И, разумеется, были

лояльны к рассылке информации.

Согласно данным Nielsen Mobile, сообщение о выдвижении Байдена вице-

президентом была разослано почти на 3 000 000 мобильных номеров избирателей,

подписавшихся на получение информационных SMS, что стало рекордом

массовости для данного канала коммуникации в США346.

Но не только в США sms-рассылки используются при проведении

политических кампаний. Так, например, в такой продвинутой с точки зрения

развития мобильных коммуникаций стране, как Южная Корея, действующий

президент страны Ро Му Хен одержал трудную победу над своим соперником по

президентской гонке с перевесом в 2%, реализовав информационную кампанию

по мобилизации своего электората посредством sms-рассылок 800 000

избирателей.

В Индии использование sms для увеличения числа свои сторонников стало

уже традиционным, и индийские политики регулярно используют данную

разновидность мобильных технологий, рассылая населению соответствующие

sms-сообщения с призывами проголосовать за конкретную партию или ее

представителя. Кроме того, с помощью mms-сообщений среди избирателей

распространяется графический контент с партийной символикой. При этом

подобного рода рассылки являются оперативными с точки зрения временных

затрат на их осуществление, а также позволяют при минимальных финансовых

вложениях добиться значимых результатов.

Отдельного внимания заслуживает опыт индийской партии BJP, которая

организовала для журналистов информационную ленту в формате регулярных

sms-рассылок с информацией о планируемых встречах, поездках, пресс-

346 Залог победы. Мобильные технологии в рамках кампании избранного президента США

Барака Обамы. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.content-

review.com/articles/8016/ (дата обращения: 30.04.2014)

194

конференциях и брифингах. При этом сами тезисы пресс-конференций и

брифингов также распространяются при помощи такого рода SMS-сообщений.

В Испании sms-рассылки активно применялись во время выборов

президента страны будущим победителем избирательной кампании Хосе Луиса

Родригеса Сапатеро, который посредством SMS-рассылки обратился к своему

электорату с инициативой проведения по всей стране массовых акций протеста

против действующей власти. Данная инициатива была реализована накануне

выборов после произошедших в Испании террористических актов и основывалась

на призыве к необходимости обеспечения безопасности в стране. В результате

правившая партия потерпела поражение на выборах, несмотря на то, что за стуки

до голосования по оценкам экспертов являлась лидером предвыборной347.

Еще одним ярким примером, демонстрирующим мобилизационные

возможности sms-технологии, служат события на Филиппинах, после которых

президент Филиппин Джозеф Эстрада был вынужден уйти в отставку.

Тогда жители Манилы, оповещенные и скоординированные с помощью

sms-рассылок, собрались на центральной площади столицы. Все они получили

соответствующие sms-сообщения с призывом прийти на площадь Эпифанио-де-

лос-Санто, одевшись в черное. За несколько дней на площади побывало более

миллиона человек, одетых в черную одежду и выступавших за отставку

президента страны, в результате чего Эстрада был вынужден покинуть

президентский пост.

Иными словами, sms-технология используется достаточно активно при

проведении политических кампаний во многих странах мира, как в целях

информирования представителей целевых аудиторий, так и для мобилизации

мобильных пользователей при проведении массовых акций протеста.

В настоящее время sms-технология представляет из себя адекватный и

обоснованный инструмент мобильного маркетинга в сфере проведения

347 Мобильные технологии в политике. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://blog.imobis.ru/articles/mobilniye-tehnologii-v-politike.html (дата обращения: 30.04.2014)

195

политических кампаний, который доказал свою эффективность во многих

политических кампаниях во всем мире.

Мобильные приложения.

Мобильные приложения являются одним из перспективных форматов

информационно-коммуникационного воздействия на мобильных пользователей

для политических акторов. Анализ западной политической практики

демонстрирует значительную динамику числа мобильных приложений,

используемых для продвижения субъектов публичной политики.

Сегодня использование мобильных приложений особенно актуально для

владельцев мобильных смартфонов благодаря их способности запускать

насыщенные медиа-контентом приложения.

Штаб Барака Обамы первым использовал iPhone как предвыборную медиа

площадку, создав для этого специальное мобильное приложение.

Данное приложение можно было бесплатно скачать через App Store.

Важно отметить, что скачавший приложение пользователь уже являлся

потенциально лояльным потребителем информации и не рассматривал

приложение и получаемую с его помощью информацию как рекламу, что

значительно повышало эффективность коммуникации348.

Приложение к iPhone, выпущенное штабом Обамы, позволило

пользователям получать последние новости о предвыборной кампании,

информацию о ближайших событиях в округе, поддерживать связь с другими

последователями Обамы и принимать непосредственное участие в самой

кампании Обамы – осуществлять волонтерскую деятельность, оказывать

поддержку при организации событий, а также делать пожертвования.

Новости и информацию о ходе кампании можно было также получать

через текстовые сообщения и e-mail iPhone, через приложение пользователи

имели возможность доступа к видеофайлам и фотоматериалам кампании.

348 См. Приложение 5. Применение интернет-технологий политической коммуникации (рис.33)

196

Благодаря определению местонахождения пользователя, приложение

предоставляло информацию о ближайшем офисе кампании Обамы, а также

сообщало о событиях, касающихся предвыборной гонки кандидата, в области

конкретного избирательного округа.

Необходимо отметить, что к моменту запуска приложения Обамы, в iPhone

уже были доступны такие опции политической тематики, как Campaign, с

помощью которой можно было получать новости о ходе кампании обеих партий,

опция Elections, которая обеспечивала доступ к информации о выборах не только

президентских, но и конгресса, информацию о кандитатах и др.

Таким образом, штаб Обамы не был первооткрывателем в использовании

iPhone в качестве медийного ресурса, но использовал этот ресурс в качестве

дополнительной площадки коммуникации с избирателем (touchpoint).

Несомненно, практика использования мобильных приложений в

политических кампаниях еще явно недостаточна, особенно в России, однако

практический опыт применения мобильных приложений для организации

коммуникации с целевыми аудиториями в мобильном секторе показывает

высокую потенциальную эффективность данного ресурса.

Мобильные видеохостинги.

Современные скорости обмена информацией и технические возможности

мобильных телефонов позволяют осуществлять просмотр мобильных

видеороликов с сотовых телефонов и коммуникаторов.

Существует мобильная версия самого популярного видеохостинга в мире –

YouTube (m.YouTube.com), а также мобильная версия отечественного

видеохостинга RuTube (m.rutube.ru).

Таким образом, на сегодняшний день существует возможность доставки

видеоконтента мобильным пользователям, альтернативной традиционным

каналам передачи видеоинформации (телевидение).

Размещаемые на мобильных видеохостингах видеоролики могут быть

созданы и показаны уже с учетом особенностей целевой аудитории (возраста,

197

территории проживания, среднего дохода, социальной активности и т.д.), что

непосредственным образом отразится на эффективности проводимой

информационно-коммуникационной кампании.

Очевидно, что воздействие рассчитанного на 25-тилетнего молодого

человека видеоролика, размещенного на YouTube, в большинстве случаев

окажется более эффективным, нежели воздействие массового ролика,

транслируемого на канале ОРТ.

Необходимо также отметить наличие интенсивных и устойчивых

коммуникационных связей горизонтального уровня между пользователями

мобильных устройств, что обусловливает высокий вирусный потенциал

инициативного распространения общественно-политического видеоконтента с их

стороны.

При продвижении видеоконтента самими пользователями отпадает

необходимость самостоятельного и дорогостоящего продвижения силами самого

субъекта информационно-коммуникационного воздействия, обеспечивается

необходимый уровень лояльности мобильных пользователей при просмотре

видеоконтента, так как видеоролик, присланный другом или знакомым, обычно не

воспринимается как прямая реклама.

Еще одним немаловажным преимуществом мобильных видеохостингов

является то, что многомиллионные просмотры видеороликов о субъекте

политической кампании в случае выборов не оплачиваются из избирательного

фонда, в то время как с помощью традиционных каналов массовой коммуникации

обеспечение такого количества показов многократно превысило бы любой

избирательный фонд.

Данная особенность мобильной политической рекламы широко

используется в рамках политических кампаний различного уровня.

Даже если политическая кампания проходит вне рамок выборов, в любом

случае использование видеохостингов для трансляции видеоконтента на

массовую мобильную аудиторию позволяет сэкономить существенные средства,

198

так как телевизионная трансляция в сравнимом объеме будет наверняка

непомерно дорогой и менее таргетированной.

Использование видеосервисов при проведении политических кампаний,

целевыми группами которых выступает аудитория мобильных пользователей, по

мере совершенствования технологий мобильной связи (в особенности после

запуска в коммерческую эксплуатацию сетей 4G) стала перспективной и в России.

Мобильные сайты.

На сегодняшний день практически любой значимый информационный

ресурс в интернете имеет свою мобильную версию для предоставления удобного

доступа пользователям мобильных устройств.

В качестве примера использования мобильных сервисов в политических

кампаниях можно привести мобильный сайт Барака Обамы

http://m.barackobama.com/349

Посетителям мобильного сайта кандидата в президенты был предоставлен

доступ к разнообразному мобильному контенту - подробной биографии кандидата

(раздел «Встречайте – Барак Обама»), логотипам, фотографиям, иным

графическим изображениям, видеозаписям важных выступлений Обамы,

мобильным видеороликам, рингтонам.

Каждый владелец мобильного телефона получил возможность

интерактивно взаимодействовать со штабом Обамы, принять участие в онлайн-

опросах на сайте, самостоятельно отправить MMS (раздел «Поделись надеждой»),

проинформировать о сайте и призвать проголосовать своих знакомых,

родственников, друзей за Барака Обаму (данная возможность основана на

принципах вирусного маркетинга), а также участвовать в его политической

кампании, в том числе в качестве волонтера.

Кроме того, пользователям мобильного сайта была предоставлена

возможность оформления подписки на получение оперативных уведомлений о

появлении нового контента (видео, аудио, тексты речей и т.д.). На сайте работала

349 См. Приложение 5. Применение интернет-технологий политической коммуникации (рис.34)

199

горячая лента новостей и пресс-релизов, синхронизировавшаяся с интернет-

сайтом кандидата350.

Организация такого рода площадки для коммуникации с мобильными

пользователями стала одним из серьезных факторов, повлиявших на конечный

результат президентской кампании, позволив объединить в рамках единого

ресурса несколько миллионов мобильных пользователей.

Можно привести и другие примеры использования мобильных ресурсов в

политических кампаниях. Так, социальная сеть MySpace и NBC News во время

проведения выборов президента США использовали специальный мобильный

сайт, посвященный выборам Decision’08, на котором размещались новостные и

аналитические материалы, посвященные президентским выборам.

Мобильные платформы социальных сетей и блогов.

Не являются исключением и социальные сети. Практически все

популярные социальные сети и блоговые площадки имеют мобильные версии,

представляющие интернет-пользователям возможность доступа к своим

аккаунтам с мобильных устройств независимо от времени, места и условий, в

рамках которых осуществляется коммуникация.

Таким образом, интернет-пользователь становится доступен в 24/7 режиме

для осуществления информационно-коммуникационного воздействия на него. В

таком же режиме интернет-пользователь начинает функционировать в качестве

сетевого распространителя политического контента.

При этом нам представляется, что особое внимание субъектам

политического управления целесообразно в ближайшей перспективе уделить

именно мобильным социальным сетям, так как в последнее время с падением цен

на интернет-трафик и появлением современных технологичных смартфонов

350 Залог победы. Мобильные технологии в рамках кампании избранного президента США

Барака Обамы. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.content-

review.com/articles/8016/ (дата обращения: 30.04.2014)

200

социальные сети стали пользоваться значительно большей популярностью среди

мобильных пользователей.

По прогнозам аналитиков и сотовых операторов число мобильных

посетителей социальных сетей будет только расти, что позволит осуществлять

оперативный интерактивный контакт с целевой аудиторией практически в любое

время и в любом месте.

Как можно заметить, на сегодняшний день существует значительный

спектр возможностей для осуществления информационно-коммуникационного

взаимодействия с сотнями миллионов мобильных пользователей.

С учетом конвергенции мобильных и интернет-технологий пользователь

мобильного устройства становится доступным для воздействия независимо от

территории его нахождения, что позволяет проводить информационные кампании

и коммуницировать с целевыми аудиториями по всему миру, при этом

преодолевая практически любые национальные барьеры и фильтры, создаваемые

в рамках реализации национальных стратегий государственной информационной

безопасности.

Завершая рассмотрение содержания и особенностей применения интернет-

технологий политической коммуникации, следует сделать вывод о том, что они

обладают высоким потенциалом в рамках осуществления политического

управления и активно используются в рамках проведения современных

политических кампаний различного масштаба.

Высокий уровень доверия со стороны пользователей, значительный

мобилизационный потенциал для реализации политических «оффлайн»-проектов,

возможности масштабного и оперативного охвата целевых аудиторий

коммуникационного воздействия, высокий уровень вовлечения интернет-

аудитории позволяют рассматривать коммуникационные интернет-технологии в

качестве актуального и эффективного инструмента современной политики.

201

3.2. Технологии манипулирования общественным сознанием в

интернет-пространстве как инструмент политического управления

Коммуникационные технологии в современной практике политического

управления интенсивно используются для формирования моделей восприятия

социально-политической реальности обществом, а также моделей массового

поведения, рассчитанных на поддержание стабильности существующих

политических режимов и достижении целей субъектов политического


В условиях информационного общества, характеризующегося

потреблением огромных массивов информации при помощи телевидения, радио,

печатных средств массовой информации, а также онлайн-ресурсов (в первую

очередь, новостных сайтов, блогов, социальных сетей, новостных лент, RSS-

каналов, форумов, комьюнити и т.д.) и мобильных устройств связи, такого рода

модели выполняют функцию упорядочивания и структурирования сложной

политической реальности для населения, упрощая картину мира, а также

выступают в качестве инструмента выработки предсказуемых и управляемых

шаблонов политического поведения в обществе.

Зачастую эффективность функционирования политической системы

государства во многом определяется успешностью формирования

соответствующих общественных представлений о национальной политической

системе, о национальных лидерах и политических элитах, государственно-

властных институтах, о политическом процессе в целом.

Кроме того, характер поведенческих реакций населения на различные

политические события внутри страны и за ее пределами во многом определяет

устойчивость и стабильность политического режима.

Ввиду этого задачи формирования для общественного сознания простых

объяснительных моделей социально-политической реальности и

соответствующих им «безопасных» поведенческих реакций становятся одними их

ключевых в процессе современного политического управления.

202

Существенную роль приобретают технологии убеждающей коммуникации,

рассчитанные на внедрение в общественное сознание необходимых и выгодных

субъектам политического управления стереотипов, шаблонов, мнений и

представлений351.

С каждым днем население стран потребляет все больше и больше

информации, вступая во все новые и новые коммуникационные процессы,

соответственно, все больше подвергаясь влиянию транслируемого по каналам

массовой коммуникации контента, включающего в себя рекламные,

пропагандистские, public relations и иные составляющие.

При этом следует отметить, что, помимо явного информационно-

коммуникационного воздействия на целевые группы посредством агитации,

пропаганды, политической рекламы и Public Relations, в процессе политического

управления активно применяются методы скрытого воздействия на сознание и

поведение целевых групп – методы манипуляции

Как пишут Э. Аронсон и Э. Пратканис, «ежедневно нас буквально

бомбардируют непрерывные потоки убеждающих сообщений. Причем чаще всего

на нас влияют не логическими аргументами, а манипуляцией символами и

нашими наиболее глубокими человеческими эмоциями»352.

Исходя из этого, нам представляется необходимым и важным рассмотреть

феномен политической манипуляции применительно к возможностям его

использования в процессе современного политического управления.

351 Дзялошинский И.М. Манипулирование в системе медиавоздействия // Ценности

современного общества и средства массовой информации. М., 2012. С. 22–23.; Дзялошинский

И.М. Коммуникативное воздействие: мишени, стратегии, технологии. М., НИУ ВШЭ. 2012. -

572 с. 352 Аронсон Э., Пратканис Э. Р. Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное

использование и злоупотребление. Перераб. изд. - СПб.: Прайм-Еврознак, 2003. –С.23.

203

Одним из первых о манипуляции общественным сознанием написал

немецкий социолог Герберт Франке, который определил манипулирование как

тайное воздействие, наносящее ущерб тем лицам, на которых оно направлено353.

Схожего мнения придерживался и Г. Шиллера, считавший, что «для

достижения успеха манипуляция должна оставаться незаметной. Успех

манипуляции гарантирован, когда манипулируемый верит, что все происходящее

естественно и неизбежно, и сам факт манипуляции не отражен в памяти субъекта.

Для манипуляции требуется фальшивая действительность, в которой ее

присутствие не будет ощущаться»354.

Ввиду высокой значимости манипуляционных технологий в современном

политическом управлении феномен политической манипуляции подробно

рассматривается и российскими учеными.

Так, А.И. Соловьев определяет манипулирование как «особого вида

информационное воздействие, направленное на сокрытие коммуникатором

собственных целей, но при этом возбуждающим у объекта манипулятивного

воздействия намерения, совпадающие не с его собственными желаниями, а с

интересами данного коммуникатора. Иными словами, манипулирование – это тип

скрытого, неявного информирования и программирования намерений реципиента,

построенный на игнорировании его воли и относящийся к нему как к средству,

орудию исполнения чуждых ему интересов»355.

Как пишет Г.В. Пушкарева, «манипулятор всегда прибегает к скрытому

воздействию, лишая тем самым человека возможности критически воспринимать

информацию, самостоятельно рассуждать и принимать решения»356.

Как можно заметить, в качестве ключевой характеристики политической

манипуляции как одной из форм информационно-коммуникационного 353 Цит. по: Кара-Мурза С.Г. Манипуляции сознанием. – М.: Эксмос, 2007. –С.20 354 Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М.: Мысль, 1980. –С.27-28 355 Соловьев А.И. Политология. Политическая теория. Политические технологии. Аспект-

Пресс, Москва, 2000. –С.469 356 Пушкарева Г.В. Политический менеджмент. М.: Дело, 2002. –С.146

204

воздействия специалисты выделяют неявный, скрытый для манипулируемого

объекта характер.

Исходя из этого, политическое манипулирование можно определить как

скрытое воздействие и управление политическим сознанием и поведением людей

с целью их побуждения к определенным действиям в интересах субъекта

политической манипуляции.

Разновидностью политического манипулирования представляется такое

явное воздействие на объект манипуляции, истинная цель которого скрыта от

объекта воздействия и подменена публичной псевдоцелью, не совпадающей с

реальными намерениями субъекта манипуляции.

Таким образом, целями политического манипулирования являются

неявное влияние и воздействие на общественное сознание как объект

манипуляции с одновременным сокрытием явных целей манипулятора для

управления процессами завоевания, сохранения, распределения и реализация

власти в политическом пространстве.

При этом использование методов манипулирования в политическом

управлении вполне объяснимо с позиций рационального выбора эффективных

методов достижения политических целей357.

В большинстве случаев задачи манипуляторов в процессе политического

управления сводятся, в первую очередь, к формированию у целевых групп

определённых мнений, стереотипов, установок, предпочтений и убеждений, а

также моделей поведения в интересах субъекта манипуляционного воздействия.

Следует отметить, что, по мнению многих известных экспертов, в

современном мире манипуляция общественным сознанием является одним из

эффективных инструментов обеспечения политической стабильности в

масштабах государств. Ведь стабильность любой системы, в том числе и

политической, определяется в первую очередь таким параметром, как

357 Заметим, что политологи-макиавеллисты вообще считают, что политика – это искусство

манипулирования людьми.

205

управляемость. Применительно к политическому управлению в качестве

основного объекта управления выступает население стран, которое обеспечивает

поддержку существующему политическому режиму, либо же, наоборот. В

результате манипулятивное воздействие на объект управления напрямую

позволяет управлять и параметрами стабильности политической системы, изменяя

параметр поддержки обществом существующего в государстве политического

режима.

Чаще всего в процессе политического управления используются такие

виды манипуляционных активностей, как:

� - внедрение в общественное сознание под видом «объективной

информации» контента, необходимого субъекту политического управления,

формирование у целевых аудиторий манипуляционного воздействия

управляемого «собственного» мнения и отношения к различным политическим

силам, процессам, явлениям, объектам;

� -воздействие на эмоциональную сферу целевых аудиторий для

повышения социальной напряженности и дестабилизации обстановки на

территории осуществления манипулятивного воздействия (или напротив:

воздействие на эмоциональную сферу целевых аудиторий для снижения

социальной напряженности и обеспечения социальной и политической

стабильности в регионе или государстве в целом);

� - перефокусировка общественного внимания на «выгодные» для

субъекта политического управления темы (например, переключение внимания с

экономических проблем государства на проблемы национальной безопасности

стало «фирменной» технологией американских президентов, инициирующих

войны в период кризисов в США);

� - формирование «выгодных» моделей поведения и набора заранее

проанализированных и отобранных управляемых альтернатив для создания в

сознании целевых групп иллюзии свободы выбора или действия (в последние

годы одной из активно внедряемых в политическую практику моделей стало

создание так называемой модели «архитектуры выбора», основанной на

206

использовании nudge-технологий, заимствованных из концепции поведенческой

экономики, разработанной в Чикагском Университете. Главный идеолог данной

концепции – Касс Санстейн, написавший посвященный nudge-технологиям труд

«Improving Decisions About Health, Wealth, and Happiness»358. Nudge представляет

собой модель применения массовых поведенческих стереотипов применительно к

конкретной социальной, возрастной, политической группам с учетом знания их

типового поведения и типовой реакции на различные события и процессы);

� - внедрение в общественное сознание различных социально-

политических стереотипов и установок;

� - подмена собственных целей объекта воздействия целями

манипулятора в интересах субъекта политического управления.

Именно в таком пространстве манипуляций и формируется на

сегодняшний день общественное сознание, выступающее в качестве объекта


В условиях информационного общества современные средства массовой

информации и доступные им технологии массовой коммуникации обладают

значительным потенциалом и предоставляют широкие возможности для

манипулирования общественным сознанием со стороны субъектов политического

управления, оказывая существенное влияние на оценку и восприятие социально-

политической реальности и отдельных ее составляющих – политических событий,

процессов и явлений целевыми аудиториями манипуляционного воздействия.

При этом формируемые в общественном сознании представления о

социально-политической действительности, политические позиции, занимаемые

различными общественными группами, во многом зависят непосредственно от

позиции средств массовой информации359, выступающих в качестве основных 358 Richard H. Thaler, Cass R. Sunstein. Nudge: Improving Decisions About Health, Wealth, and

Happiness, Yale University Press, 2008. -293 p. 359 Безусловно, говоря о позиции СМИ, мы подразумеваем в большинстве случаев и наличие

соответствующих собственных позиций групп интересов, контролирующих средства массовой

информации и оказывающих в той или иной мере влияние на редакционную политику.

207

каналов трансляции контента, необходимого для осуществления

манипуляционного воздействия. В связи с этим нам близка позиция Герберта

Маркузе, согласно которой «отключение телевидения и подобных ему средств

информации могло бы... дать толчок к началу того, к чему не смогли привести

коренные противоречия капитализма - к полному разрушению системы»360.

В зависимости от содержательных особенностей собственной

общественно-политической позиции различные средства массовой информации

могут формировать порой совершенно противоположные модели восприятия по

поводу одних и тех же политических событий, фактов, явлений и процессов.

Во многих случаях подобные модели восприятия социально-политической

реальности формируются СМИ с применением манипуляционных технологий.

Именно целенаправленная трансформация общественного сознания и

представлений общества о политической действительности в необходимом для

субъектов информационно-коммуникационного воздействия направлении

является одной из задач манипулятивного воздействия в процессе политического

управления. Как пишет по этому поводу Р.Борецкий, «под пропагандистской

манипуляцией следует понимать преднамеренное отклонение массового сознания

от реальной действительности»361.

Соответственно, отклонение общественных представлений от

нежелательной для субъектов политического управления реальной

действительности и поддержание данного «разрыва» на протяжении длительного

времени и являются, по нашему мнению, одними из основных задач средств

массовой информации, выступающих в качестве участников современного

политического процесса.


2003. –С.505 361 Борецкий Р. В бермудском треугольнике ТВ. М., 1998. –С.75.

208

Данные представления о роли и месте средств массовой информации в

процессах политического управления общественным сознанием представляются

нам верными и для информационных интернет-ресурсов.

Развитие интернет-коммуникаций и формирование виртуального

политического пространства, на наш взгляд, значительно увеличили возможности

манипулирования посредством применения современных онлайн-технологий


Важным фактором, влияющим на рост манипуляционного потенциала

интернет-пространства, выступает мировая тенденция снижения уровня доверия к

традиционным СМИ362.

Сегодня интернет выступает в качестве основного альтернативного

источника новостной и политической информации для огромных масс населения

стран по всему миру, исчисляемых миллиардами людей, и мы можем

констатировать продолжающийся рост интереса пользователей к интернету как к

основному источнику информации.

С учетом того, что современные технологии политических коммуникаций

позволяют доводить до целевых аудиторий разнообразную по виду, типу, форме

информацию практически в любое время и в любом месте, и без того огромные

возможности манипулятивного воздействия в глобальном информационно-

коммуникативном пространстве с каждым днем будут только возрастать.

362 Рассадина Т.А. Доверие к средствам массовой информации в условиях «общества риска» (на

примере российских провинциальных городов) // Известия ВУЗов. Поволжский регион.

Общественные науки . 2012. №1. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://cyberleninka.ru/article/n/doverie-k-sredstvam-massovoy-informatsii-v-usloviyah-obschestva-

riska-na-primere-rossiyskih-provintsialnyh-gorodov (дата обращения: 30.04.2014); Короченский

А.П. Источники кризиса доверия. Главные причины недоверия к СМИ // Журналистика и

медиарынок. - 2006. - № 12. -С.44-46; Богданов В.Л. Тезисы выступления Председателя Союза

журналистов России В.Л.Богданова на дебатах в ООН на тему: защита свободы выражения

мнений. 2011. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ruj.ru/2010/101210-

03_1UN.htm (дата обращения: 30.04.2014);

209

Если оценивать даже сугубо информационные сообщения, не являющиеся

прямой рекламой, можно убедиться, что в большинстве своем они оказывают

скрытое воздействие на слушателя, телезрителя, читателя, пользователя сети.

Вследствие этого реальное политическое пространство становится все

более и более виртуальным, при том, что объем информации, транслируемой

посредством онлайн-технологий массовой коммуникации, имеет крайне высокие

показатели, что рождает существенные эффекты, связанные с возможностями

манипулирования общественным сознанием.

В силу значительных объемов информации, транслируемой по интернет-

каналам политической коммуникации, восприятие содержания сообщений

становится клиповым, а само сознание интернет-пользователя рассеянным и

диверсифицированным, неспособным обработать интенсивный информационный

поток363. Данная особенность человеческого сознания активно используется в

современной манипуляционной практике, например, посредством применения

метода белого шума, нацеленного на вброс огромного числа малозначимых

сообщений, «растворяющих» содержание действительно важных сообщений.

Как пишет Э. Фромм, при помощи технологий политической манипуляции

человек теряет способность формирования целостного мировосприятия, заменяя

его мозаичными представлениями, массово транслируемыми в публичном

медиапространстве. «Влияние нынешних тенденций современного политического

развития ставит под угрозу одно из важнейших достижений нашей культуры -

уникальность и индивидуальность личности»364, которая перестает быть

целостной в результате фрагментации миропредставления.

«Загнанный в свою субъективность, как в изолятор»365, современный

человек сталкивается с медиазаменителями реальных фактов и симулякрами366 и 363 Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и

практика исследований. М.: Едиториал УРСС, 2002. -240 с. 364 Фромм Э. Бегство от свободы. М., АСТ, 2009. -С. 5. 365 Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В.В. Бибихина. СПб.:

Алетейя, 2000. –С.76.

210

вынужден взаимодействовать с ними из-за невозможности охватить все события

действительности.

С учетом высокого уровня доверия интернет-пользователей к

горизонтальным источникам информации, манипуляционный потенциал сетевых

средств массовой информации, в особенности, социальных медиа, включая

consumer generated media, еще более возрастает.

Представители социальных медиа самостоятельно добывают и отбирают,

либо генерируют собственный контент, определяют способы и форматы

трансляции, участвуют в вирусном распространении своих публикаций в

привлекательных и простых форматах по определяемым ими же самими

коммуникационным каналам, обеспечивая при этом соответствующую

комментарийную активность.

По сути, в интернет-пространстве на сегодняшний день сформировался

полный производственный цикл создания и потребления информации в

глобальных масштабах

Более того, сетевые сообщества и популярные блогеры во многом

определяют информационную повестку дня, устанавливают степень важности и

интерпретируют большинство политических событий, предлагают готовые

мнения и суждения, влияющие самым непосредственным образом на

политические представления интернет-пользователей, а кроме того,

популяризируют либо дискредитируют те или иные модели политического

поведения.

В условиях информационной перегрузки, противоречивости содержания

потока сообщений в интернет-пространстве подобная роль сетевых сообществ и

блогеров значительно увеличивается.

366Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция// Lib.ru - Современная литература: [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://lit.lib.ru/k/kachalow_a/simulacres_et_simulation.shtml (дата


211

По сути, политическая реальность заменяется в интернет-пространстве

специально разрабатываемыми виртуальными конструкциями, предназначенными

для формирования необходимых субъектам политического управления массовых

представлений, мнений, реакций по отношению к определенным процессам,

явлениям и событиям. Аналогично формируются и необходимые типовые

поведенческие модели тех групп, в отношении которых осуществляется целевое

информационно-коммуникационное воздействие с использованием

манипулятивных технологий.

Создание виртуальных моделей восприятия социально-политической

действительности посредством средств массовой интернет-коммуникации и

манипулирование общественным сознанием является распространенным видом

деятельности в сфере современной публичной политики, необходимым для

реализации различных целей субъектов политического управления. Это позволяет

констатировать тот факт, что в современных демократиях при помощи

манипуляций общественным сознанием в политической сфере формируется

искусственная реальность, отвечающая интересам тех сил, которые контролируют

ключевые интернет-ресурсы.

При этом такая реальность существенно отличается о той, которая

формируется в традиционном публичном информационном пространстве, в силу

различий в повестке дня и информационном контенте, транслируемом в


Отдельно следует остановиться в контексте анализа формирующейся в

интернет-пространстве виртуальной реальности на такой технологии, как

использование киберсимулякров в манипулятивных целях.

В отличие от традиционных средств массовой информации,

функционирующие интернет-ресурсы, и особенно социальные медиа, активно

используют либо самостоятельно, либо подвергаются атакам киберсимулякров –

виртуальных аккаунтов, симулирующих репрезентацию реально существующих

людей.

212

Технически создание такого рода аккаунтов не представляет из себя

трудностей, в связи с чем огромное число подобных киберсимулякров

используется для осуществления манипуляционного воздействия на реальных

интернет-пользователей.

Масштабы применения данной технологии настолько велики, что в

интернете возник феномен так называемых «войн ботов», в рамках которых

операторы, технически управляющие данными киберсимулякрами, используют

для продвижения своих идей, смыслов, ценностей исключительно

симулированные искусственно созданные аккаунты, вовлекая при этом в

противостояние и реальных рядовых интернет, не догадывающихся о том, что

основные активности, за которыми они могут наблюдать и даже участвовать в

них, являются своего рода коммуникационной симуляцией.

Широкомасштабное применение киберсимулякров при реализации

информационно-коммуникационных политических кампаний наблюдается

практически по всему миру.

Наличие возможностей использования искусственно созданных интернет-

личностей, обладающих необходимыми субъекту манипуляционного воздействия

виртуальными характеристиками (пол, возраст, территория проживания,

вероисповедание, профессия, специальность, уровень доходов и т.д.) позволяет

осуществлять таргетированное воздействие на целевые аудитории манипуляции с

высокой эффективностью, максимально приближая социо-демографические,

культурные, символические характеристики киберсимулякров к особенностям

целевых аудиторий.

Очевидно, что информация, комментарий, мнение, полученное от

коммуникатора, близкого по своим характеристикам к реципиенту, имеет

значительно более высокий уровень доверия. Когда таких виртуальных

коммуникаторов в информационном пространстве присутствует значительное

число, возникает кумулятивный эффект, и простой пользователь подвергается

мощнейшей манипулятивной атаке, полагая, что большинство таких же, как он,

пользователей придерживается определенной точки зрения, имеет устойчивые

213

общие ценности, что, безусловно, оказывает сильное воздействие на реципиента –

жертву манипуляционного воздействия.

Для демонстрации наличия таких киберсимулякров в сетевом

пространстве приведем яркий пример неудачного использования

киберсимулякров в российско-украинском противостоянии сетевых

пользователей в период самоопределения республики Крым.

К видеоролику «Обращение солдата украинской армии к русским»,

размещенному на видеопортале YouTube, был оставлен пользовательский

комментарий, содержание которого свидетельствовало о том, что пользователь –

крымчанка, дочь офицера. Однако имя пользователя демонстрирует, что

комментарий оставлен от мужчины367.

Данное несоответствие между именем пользователя и размещенным в

комментарии контентом является следствием технической ошибки оператора,

управлявшего киберсимулякром «Дмитрий Какеготам» и не вышедшего из

данного акккаунта для работы с другим киберсимулякром, который должен был

представлять женщину – дочь офицера.

Очевидно, что в рамках конкретной информационной кампании с

украинской стороны использовалось значительное число киберсимулякров,

которые должны были продемонстрировать российским интернет-пользователям

отрицательное отношение жителей Крыма к его присоединению к России.

Нам представляется, что на сегодняшний день практически любая

политическая активность в интернет-пространстве сопровождается тем или иным

количеством киберсимулякров, обеспечивающих решение целого ряда

манипулятивных задач, к числу основных из которых мы можем отнести

следующие:

367 См. Приложение 6. Использование интернет-ресурсов для манипуляции общественным

сознанием (рис. 35)

214

• привлечение внимания к размещенным в социальных медиа сообщениям,

придание им большей значимости при помощи инструментов социальной

активности – Like, Retweet, Share, +1;

• формирование позитивного либо негативного отношения к сообщению,

событию, факту, персоне определенного отношения от лица

«общественности» при помощи группы ботов, осуществляющих

комментарийную активность;

• подавление в комментариях активности пользователей, имеющих иную

политическую позицию, и их дискредитация;

• создание эффекта массовой поддержки автора публикации в социальных

медиа в пользовательских комментариях;

• дискредитация автора публикации в пользовательских комментариях,

дискредитация достоверности публикации и содержащихся в ней сведений;

• участие в вирусном распространении информации;

• интерпретация фактов и событий посредством пользовательских

комментариев368.

Еще один метод манипуляции, в рамках применения которого

используются киберсимулякры, заключается в создании фэйковых аккаунтов от

лица известных политических деятелей. Посредством таких аккаунтов

осуществляется дискредитация за счет трансляции контента, негативно

влияющего на восприятие интернет-сообществом политиков-жертв атаки.

Такого рода манипулятивная активность имеет серьезные масштабы. По

состоянию на конец 2012 года число только выявленных фэйковых аккаунтов

политиков федерального уровня исчислялось тысячами369:


сознанием (рис.36-38) 369 «Левые» аккаунты власти: не верьте своим глазам. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.tmbtk.ru/society/3521/ (дата обращения: 30.04.2014)

215

• 4000 аккаунтов - Дмитрий Медведев

• 2689 аккаунтов - Владимир Путин

• 1376 аккаунтов - Иосиф Сталин

• 1192 аккаунта - Владимир Ленин

• 1182 аккаунта - Адольф Гитлер

• 613 аккаунтов - Барак Обама

• 431 аккаунт - Джордж Буш

• 243 аккаунта - Леонид Брежнев

• 219 аккаунтов - Наполеон Бонапарт

• 156 аккаунтов - Рамзан Кадыров

• 72 аккаунта - Анатолий Чубайс

• 29 аккаунтов - Берл Лазар

• 26 аккаунтов - Муаммар Каддафи

• 10 аккаунтов - Патриарх Кирилл

Если говорить о фэйковых аккаунтах политиков регионального уровня, то

их количество исчисляется десятками тысяч.

Все это позволяет утверждать, что манипуляция на основе симуляции

коммуникации от лица политиков является одним из активно применяющихся

манипуляционных методов.

Примеры фэйковых аккаунтов в интернет-пространстве приведены в

Приложении 6. «Использование интернет-ресурсов для манипуляции

общественным сознанием» (рис.39-41)370:

На сегодняшний день специалистами разработано значительное число и

иных манипулятивных методов воздействия на целевые группы общества.

370 Более подробно см.: Фейковые аккаунты знаменитостей в русскоязычном Twitter.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.cossa.ru/articles/152/11622/ (дата


216

Так, С.Г. Кара-Мурза в числе методов, влияющих на формирование

личности современного человека, выделяет такой механизм воздействия как

повторение371. В виртуальном пространстве практически вся информация

многократно дублируется, что заставляет человека приходить к выводу о том, что

такого рода информация не может быть недостоверной, если ее опубликовало

такое количество источников, кроме того, у объекта манипуляции возникает

ощущение, что он уже знает данную информацию либо он самостоятельно

пришел к такому же мнению.

В.П. Пугачев и А.И Соловьев выделяют в свою очередь следующие

методы манипуляции общественным сознанием372, которые так же активно, как и

в традиционном пространстве, применяются в интернет-пространстве:

- метод наклеивания ярлыков, использующийся для отторжения целевыми

аудиториями и компрометации политических фигур или политических идей. На

бездоказательной основе политикам присваивается неблаговидное определение,

негативизирующее их восприятие, например, "сепаратист", "фашист",

"коррупционер", "шовинист" и т.д.).

В данном случае уместно вспомнить теорию стигматизации Говарда

Беккера, описанную им в работе «Аутсайдеры»373. Согласно данной теории

влиятельные группы способны «наклеивать ярлыки» девиантов представителям

иных, менее влиятельных групп.

В рамках интернет-пространства на первый план выходит такой параметр

как информационное влияние, в результате чего сетевые сообщества, имеющие

развитые коммуникационные связи и широкий круг пользователей,

осуществляющие активную информационную деятельность, в состоянии

осуществлять «клеймение» политических оппонентов, позиционируя их в сетевом

сообществе в качестве носителей девиантного поведения. 371 Кара-Мурза С.Г. Манипуляции сознанием. – М.: Эксмос, 2007. -862 с. 372 Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. М., Аспект-Пресс, 2005. -477 с. 373 Becker Н.Р. Outsiders: Studies in the Sociology of Deviance. Simon & Schuster Ltd; New edition,

1997. -224 p.

217

При этом речь идет не столько о наиболее влиятельных, сколько о

наиболее информационно активных сетевых сообществах. Таким образом, теория

стигматизации в интернет-пространстве приобретает новое звучание и

актуализируется в виртуальном пространстве политических коммуникаций.

В качестве примера использования метода наклеивания ярлыков мы можем

привести сетевую активность по прикреплению к Президенту России В.В.Путину

ярлыка «фашист» (цель – дискредитация политического лидера страны), а также

по наклеиванию ярлыков «госдура» и «взбесившийся принтер» применительно к

Государственной Думе РФ (цель подрыв легитимности законотворческой

деятельности нижней палаты федерального парламента)374.

Еще один пример – использование теории стигматизации для

формирования отношения к голосующим за В.В. Путина как девиантам,

имеющим психическое расстройство375.

Для наклеивания ярлыков в интернет-пространстве также активно

используется технология хэштегов, которыми сопровождаются пользовательские

сообщения политического характера. Данная технология применяется в работе

многих социальных медиа: LiveJournal, YouTube, Twitter, а с недавнего времени –

и в Facebook.

Подобная технология крайне эффективна в силу того, что любой контент,

содержащийся даже в нейтральном сообщении, при использовании хэштега

может быть проинтерпретирован с иными акцентами и воспринимается уже с

иным звучанием, нежели «чистое» сообщение.

При этом один и тот же хештег может быть использован в различных

социальных медиа, позволяя осуществлять интегрированное кросс-

платформенное продвижение в общественное сознание различных политических

смыслов и символов. 374 См. Приложение 6. Использование интернет-ресурсов для манипуляции общественным

сознанием (рис. 42-45) 375 См. Приложение 6. Использование интернет-ресурсов для манипуляции общественным


218

Кроме того, популярные хэштеги превращаются в так называемые сетевые

мемы, внедряемые в общественное сознание и имеющие устойчивый характер,

влияющий на массовое отношение к политику, событию, институту власти,

политическому процессу в целом.

Так при помощи хэштегов осуществляется манипулятивная дискредитация

в сетевом пространстве представителей государства, политических лидеров,

партий, органов власти, либо же, наоборот, популяризация оппозиционных

деятелей и инициируемых ими протестных акций политического характера.

В целом мы считаем, что технологии вирусного продвижения, в том числе

с использованием хэштегов, в интернет-пространстве изначально закладываются

в функционал социальных сервисов для обеспечения необходимым возможностей

манипулирования общественным сознанием в виртуальной среде.

В качестве одно из примеров мы можем привести хэштег #Госдура,

направленный на дискредитацию законотворческой деятельности

Государственной Думы РФ376, а также хэштег #Навальный, популяризирующий

данного оппозиционного деятеля в сетевом пространстве377;

- метод "спирали молчания", созданный в рамках теории общественного

мнения, разработанной Элизабет Ноэль-Нойман378, применяется, в свою очередь, в

манипулятивной практике для формирования псевдореальной картины массовой

поддержки тех или иных политических позиций, оценок, решений, в результате

чего отдельный человек, имеющий альтернативное мнение, предпочитает

умалчивать о нем, чтобы не оказаться в своего рода психологической изоляции и

лишиться социального одобрения в обществе.


сознанием (рис. 47) 377 См. Приложение 6. Использование интернет-ресурсов для манипуляции общественным

сознанием (рис. 48) 378 Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение: открытие спирали молчания. М.: Прогресс-

Академия, Весь Мир, 1996. -352 с.

219

В связи с тем, что граждане умалчивают о своих реальных политических

взглядах и позициях, возникает эффект обратной связи, когда сформированное

при помощи манипуляции представление о мнении «большинства» становится

еще более доминирующим в общественно-политическом пространстве, что, в

свою очередь, еще сильнее влияет на отдельных граждан, предпочитающих

примкнуть к "общепринятому" мнению или к утаиванию своих убеждений. В

результате "спираль молчания" закручивается еще дальше, обеспечивая

необходимый манипуляторам эффект379.

В сетевой среде эффективное формирование спирали молчания

обеспечивается наличием возможностей осуществления массовых репостов

сообщений и публикацией единообразных по смыслу пользовательских

комментариев, создающих эффект всеобщего одобрения либо всеобщего

осуждения того или иного политика, политического события или явления.

В качестве примера мы можем привести попытку проведения в интернете

кампании по созданию спирали молчания по вопросу присоединения Крыма к

России380.

В результате проведения такой работы по продвижению в социальных

медиа необходимой версии общественного мнения у рядового интернет-

пользователя формируется искаженное представление о доминирующих взглядах

в интернет-пространстве по поводу различных граней политической реальности,

что самым непосредственным образом влияет на актуальное виртуальное

представление массового пользователя о том реальном политическом

пространстве, в котором он существует.

В этой связи особую актуальность приобретает мнение Эрика Фромма,

который писал о том, что «в кибернетическую эпоху личность все больше и

больше подвержена манипуляции. Работа, потребление, досуг человека

379 Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. М., Аспект-Пресс, 2005. –С.344. 380 См. Приложение 6. Использование интернет-ресурсов для манипуляции общественным

сознанием (рис. 49-51)

220

манипулируются с помощью рекламы и идеологий. Человек утрачивает свою

активную, ответственную роль в социальном процессе; становится полностью

«отрегулированным» и обучается тому, что любое поведение, действие, мысль

или чувство, которое не укладывается в общий план, создает ему большие

неудобства; фактически он уже есть тот, кем он должен быть. Если он пытается

быть самим собой, то ставит под угрозу - в полицейских государствах свою

свободу и даже жизнь; в демократических обществах возможность продвижения

или рискует потерять работу и, пожалуй, самое главное, рискует почувствовать

себя в изоляции, лишенным коммуникации с другими»381.

Помимо этого следует выделить и такие методы манипуляции

общественным сознанием, как:

- метод утечки секретной информации применяется в манипуляционной

практике для трансляции с помощью информационных ресурсов данных, которые

получены из «секретных» либо «анонимных», но заслуживающих доверия

источников.

Данный метод во многих случаях часто применяется для изучения реакции

общественного мнения на планируемые нововведения, и если реакция

общественного мнения после «утечки» является положительной или нейтральной,

то нововведение реализуется без опасений получить отрицательную оценку

действий и снижение уровня поддержки обществом.

Если же реакция целевых аудиторий манипуляционного воздействия

окажется негативной, то размещенная ранее информация дискредитируется и

объявляется не соответствующей действительности выдумкой СМИ, после чего

организовывается дополнительное информационное воздействие на общественное

мнение с целью изменения отношения населения к планируемому для реализации

проекту, получившему массовое неодобрение382; 381 Fromm E. Anatomia de la destructividad humana. Madrid: Siglo XXI de Espana Editores. 1987. –

P.32. 382 См. Приложение 6. Использование интернет-ресурсов для манипуляции общественным


221

- метод семантического манипулирования383 также активно используется в

сетевом пространстве для интерпретации политических событий с помощью слов,

с которыми у массовой аудитории вызывают либо позитивные, либо негативные

ассоциации, что непосредственным образом влияет на восприятие информации,

транслируемой в общественное сознание.

Выстраивание семантических конструкций позволяет в неявной форме

формировать у целевых аудиторий манипуляционного воздействия необходимое

представление о политической реальности.

В качестве примера применения метода семантического манипулирования

мы можем привести публикации в интернет-пространстве, позиционирующие

регулярные воинские части России в Крыму в качестве оккупантов, а

пророссийское население Крыма в качестве сепаратистов384. Аналогично

представители «Правого сектора» позиционируются в украинском

информационном пространстве как революционеры, а представители населения

Донецкой области – как сепаратисты.

Еще одним примером является семантическая манипуляция результатами

социологического опроса населения России по вопросу доверия к полиции385.

Как можно увидеть, информационные агентства различной политической

ориентации дали совершенно различную интерпретацию результатов опроса в

Twitter, используя для этого соответствующие семантические конструкции.

Онлайн-переводчик Google, который используется ежедневно во всем

мире миллионами людей, также выдает семантически разные версии переводов

383 Синюшкин В. Технология работы со СМИ в политических кампаниях [Электронный ресурс].

– Режим доступа: http://www.society.polbu.ru/sinyshkinsmi/chOOi.html (дата обращения:

30.04.2014) 384 См. Приложение 6. Использование интернет-ресурсов для манипуляции общественным



222

одних и тех же слов, в зависимости от того, в каком предложении они

упоминаются.

Так, можно увидеть, что в результатах перевода одно и то же слово

«rebels» одновременно означает мятежника, повстанца, бунтаря и боевика.

Однако, если словосочетание «проамериканские повстанцы» несет нейтральную

либо положительную окраску, то словосочетание «пророссийские боевики»

однозначно имеет негативную окраску.

Рис 6. Результаты перевода текста Google-переводчиком386

- в свою очередь, метод объективного подхода используется в сетевом

пространстве при составлении фактологических рядов, позволяющих выявить

несуществующую в реальности тенденцию, после чего убедить общественное

мнение в существовании данной тенденции и “запустить” ее в реальности. Этот

эффект формирования будущего на основе сформированного представления о нем

принято называть эффектом Эдипа.

Подобный метод активно применяется в манипуляционных целях для

симуляции трендов в виртуальном пространстве с последующим формированием 386 По состоянию на 1 августа 2014 года.

223

реальных тенденций и запуска на их основе необходимых субъекту

манипулятивного воздействия политических процессов в реальном пространстве.

Согласно теореме Томаса при восприятии ситуации как реальной она

становится реальной по своим последствиям, в связи с чем запуск и раскрутка

виртуальных трендов и тенденций может иметь вполне ощутимые эффекты в

реальном политическом пространстве387;

- метод введения в тоннельное сознание или метод введения полярности

достаточно часто применяется манипуляторами в интернет-пространстве. Суть

данного метода заключается в формировании нескольких взаимоисключающих

альтернатив, доступных для выбора, например, за отставку президента страны

или против отставки.

В результате искусственно создается ситуация, в рамках которой

существует только определенный набор альтернатив, упрощающий принятие

решения объектом манипуляции, но это решение заведомо будет принято в

интересах манипулятора, так как набор альтернатив определяется им, все же

другие возможные альтернативы человек либо не видит, либо не воспринимает их

в качестве таковых.

При этом решение проблемы, лежащее за рамками предоставленного

выбора, уже не рассматривается объектом манипуляционного воздействия, что

может быть активно использовано для управления восприятием политической

реальности и формированием необходимых манипулятору моделей поведения.

Сама постановка полярных вопросов во многом формирует направление

активности общественности в нужном направлении, определяя дальнейшее

рамочное поведение значительной части людей в реальном политическом


Зачастую данный манипулятивный прием используется в интернет-

пространстве для формирования в сетевых сообществах радикальных установок



224

пользователей за счет формирования тоннеля с двумя крайне полярными точками

зрения, одна из которых при помощи манипуляционного воздействия становится

единственно верной и одобряемой в данном сообществе подавляющим

большинством участников.

В результате интернет-пользователи даже с умеренными взглядами

используют радикальные модели поведения, основанные на том единственном

альтернативном решении, которое было сформировано в рамках

предоставленного «выбора»388;

- метод "общего вагона", основанный на потребности человека быть

частью социальной группы, широко распространен в современной

манипуляционной практике в сетевом пространстве. При использовании данного

метода объекту манипуляции посредством трансляции информационного

контента внушается, что определенная модель поведения, образ действия, мнение

являются правильными и истинными в силу того, что таковыми их считает

большинство определенной социальной группы, подавляющее большинство

людей в целом. «Все так носят», «каждый так считает», «у нас весь подъезд за

него проголосовал», «у нас все только в этот магазин и ходят» - примеры того, как

жертве манипуляции навязывается определенная модель поведения.

Для обеспечения эффекта «всеобщности» формируемой модели поведения

используются как публикации, так и массовые пользовательские комментарии

киберсимулякров от лица пользователей, принадлежащих определенной

социокультурной, демографической, национальной, конфессиональной группе.

Таким образом, объект манипуляции, идентифицирующий себя с

определенной группой людей389 по одному из перечисленных признаков, менее


сознанием (рис. 59) 389 Римский В.Л. Воздействие сети Интернет на социальную активность, формирование и

развитие идентичностей // Вестн. обществ. мнения. 2009. № 1. -С. 86–96.

225

критически принимает заданную модель поведения, использование которой им

будет свидетельствовать о принадлежности к данной группе390;

- метод универсальности применяется в манипуляционной практике для

создания иллюзии истинности того или иного утверждения посредством

использования «экспертных мнений».

Для формирования «истинной» картины политической реальности в

рамках манипуляционного воздействия могут применяться различные штампы

для создания у объекта манипуляции впечатления о конкретной политической

ситуации, событии.

Такие штампы, как «по мнению специалистов», «эксперты утверждают»,

«авторитетные специалисты считают», «эксперты констатируют» и так далее

позволяют сформировать нужное отношение к различным аспектам политической

реальности на основе «экспертного мнения», воспринимаемого пользователями

информации с достаточно высоким уровнем доверия391;

- метод управляемого искажения фактов является еще одной

распространенной манипулятивной технологией, активно применяющейся в

рамках политических манипуляций общественным сознанием. В ходе

информационно-коммуникационного воздействия манипуляторы интерпретируют

факты политической реальности таким образом, чтобы их восприятие целевыми

группами совпадало с заранее предопределенным, а на основе данного

восприятия искаженных фактов формируется такое же искаженное представление

объектов манипуляции о политической реальности.

Мы привели в работе лишь некоторые, наиболее распространенные, из

сотен используемых в манипуляционной практике методов. Несмотря на все

многообразие существующих манипулятивных приемов, все они направлены на

создание у представителей целевых групп определенного смещенного восприятия 390 См. Приложение 6. Использование интернет-ресурсов для манипуляции общественным



226

политической реальности и формирования заданных отношений к ней, а также

мнений по поводу реальных политических процессов.

Помимо этого, в рамках осуществления манипулятивного воздействия

среди интернет-пользователей формируются определенные установки, модели

поведения и побуждения к политическим действиям в интересах манипулятора.

Следует констатировать, что современные интернет-технологии

политической коммуникации активно применяются для манипуляции

общественным сознанием в глобальном масштабе.

Очевидно, что в условиях наличия огромного числа коммуникационных

каналов каждый интернет-пользователь является объектов постоянного и

интенсивного манипулятивного воздействия в сети, при помощи которого в его

сознании формируется искаженная картина мира и тех реальных событий,

которые происходят в политическом пространстве.

При этом существующие возможности социальных медиа позволяют

значительно эффективнее осуществлять манипуляционное воздействие на

общественное сознание в интернете, чем в традиционном информационном


В интернет-пространстве значительное число реальных пользователей

становится источником манипулятивного воздействия, направленного на

дестабилизацию существующих политических режимов и формирование

протестных настроений в гражданском обществе.

Данная деятельность активно поддерживается заинтересованными силами.

Так, уже в 2014 году Государственный Департамент США инициировал серию

грантовых программ по развитию «независимых» социальных медиа в ряде стран,

в том числе и на Украине (грантовая программа «Наращивание цифрового

потенциала гражданского общества»)392.

392 Нарощування цифрового потенціалу громадянського суспільства. [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://ukrainian.ukraine.usembassy.gov/uk/dcbgrant.html (дата обращения:

30.04.2014)

227

Одним из мощнейших факторов значительного повышения

манипуляционного потенциала интернет-ресурсов является участие в создании

«коллективного» мнения значительного числа «виртуальных личностей» −

киберсимулякров, не имеющих ничего общего с реально существующими

людьми, а сетевые сообщества становятся подверженными высоким

потенциальным рискам манипулирования со стороны заинтересованных

субъектов такого рода коммуникационного воздействия в форме соучастия

киберсимулякров в создании коллективных смыслов, мнений, суждений.

Виртуализация личностей пользователей приводит к тому, что в сети

появляется и активно функционирует все большее число подобных

киберсимулякров, не связанных реальными связями с конкретными личностями,

от лица которых они выступают в интернет-пространстве.

Проявляя сетевую активность от лица симулированных личностей в виде

публикации собственных постов на общественно-политические темы,

комментариев к записям других пользователей, используя инструменты Like,

Retweet, Share, операторы таких киберсимулякров непосредственным образом

влияют на представления и оценки политической действительности реально

существующими пользователями, коммуницирующими в сетевом пространстве.

Очевидно, что манипуляции в сетевом пространстве становятся одним из

основных инструментов информационного противоборства между странами и

обеспечивают необходимый транзит внешних ценностей, идей, символов и

смыслов со стороны субъектов политического управления, разрушая при этом

традиционное политическое пространство государств-мишеней.

Интернет-пространство, по нашему мнению, обладает крайне высоким

потенциалом для осуществления скрытого масштабного манипуляционного

воздействия на сознание интернет-пользователей как со стороны собственных

государств, так и внешних интересантов, конкурирующих друг с другом

посредством совершенствования как самих технологий манипуляции, так и

повышения эффективности их применения в информационно-коммуникационных

процессах современного политического управления.

228

3.3. Потенциал интернет - пропаганды в политическом управлении

Процессы любого типа управления, включая политическое, реализуются в

соответствующем ему ценностно-смысловом пространстве, определяющем

содержательное наполнение и идеологические особенности управленческой

деятельности.

Ценностно-смысловые и идеологические компоненты самого политического

управления выступают в качестве мощного фактора влияния на целеполагание,

характер и последующую интерпретацию результатов управленческого воздействия.

В свою очередь, ценности и смыслы, внедренные в общественное сознание,

самым непосредственным образом влияют на восприятие населением социально-

политической реальности, а также на формирование тех или иных моделей

политического поведения393.

В связи с этим формирование и защита ценностно-смысловых пространств

становятся одной из важнейших задач политического управления, так как

разрушение либо трансформация традиционных ценностей и смыслов неизбежно

влечет за собой существенные изменения в содержательном наполнении

общественно-политических процессов, приводит к неэффективности

функционирования политических институтов власти и вызывает кризис

политических режимов, вынужденных существовать в изменившихся условиях.

С развитием интернета как пространства политических коммуникаций и

появлением соответствующих информационно-коммуникационных технологий

значительно расширились возможности управления общественным сознанием и

традиционными ценностно-смысловыми пространствами, что во многом

предъявляет к процессу политического управления новые требования, связанные с

поддержанием и защитой традиционных для нации ценностей и смыслов.

393 Куныциков C.B. Идеология в системе ценностных смыслов // Политическая культура и

политические процессы в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования:

сб. науч. ст. Екатеринбург, 2004. -С. 142–146.

229

При этом очевидным является тот факт, что любые общественно-

политические ценности и смыслы формируются на основе информационно-

коммуникационных процессов, предполагающих выработку, трансляцию,

распространение и внедрение в общественное сознание определенного

информационного контента.

Как пишет В.П. Пугачев, современные информационно-

коммуникационные технологии «делают технически возможными не только

систематическую идеологическую индоктринацию, тотальное „промывание

мозгов“, но и управление индивидуальным и групповым, массовым сознанием и

поведением»394.

Ввиду этого существенную роль в процессах политического управления

играют технологии убеждающей коммуникации и воздействия на ценностно-

смысловые характеристики общественного сознания, включая такую форму

убеждающей коммуникации как пропаганда, являющуюся, по мнению Г.И.

Колесниковой, естественным элементом политической жизни любого общества395.

Коммуникационные технологии пропагандистского влияния на

общественное сознание в онлайн-пространстве интенсивно используются в процессе

современного политического управления на глобальном уровне.

Новые механизмы коммуникации, возможность выстраивания

разнообразных коммуникативных связей между пользователями, возможность

комплексного использования широкого арсенала мультимедийных форматов

информации значительно увеличивают пропагандистский потенциал интернета

как пространства политических коммуникаций396.

394 Пугачев В.П.. Информационный тоталитаризм как перспектива либеральной демократии XX

века // На рубеже веков. ― 1997. ― № 4. –С.54 395 Колесникова Г.И. Социальный механизм манипуляции сознанием личности. М., Директ-

Медиа, 2014. –С. 13. 396 Дзялошинский И. М. Пропаганда в системе гражданских коммуникаций // Системные

изменения в массовых коммуникациях и медиатекст. – М.: Изд-во РГСУ, 2011. – С. 4-46

230

В связи с этим нам представляется необходимым рассмотреть содержание

феномена пропаганды применительно к изучению возможностей осуществления

пропагандистского влияния в интернет-пространстве.

Основатель Чикагской школы социологии Г. Лассуэлл определял

пропаганду как «управление коллективными установками за счет манипуляции

значимыми символами»397.

В свою очередь, американский специалист Э. Бернейс видел в пропаганде

«последовательную, достаточно продолжительную деятельность, направленную

на создание или информационное оформление различных событий с целью

влияния на отношение масс к … идее или группе»398.

Современную пропаганду Бернейс представлял как спланированное

информационное воздействие на массовое сознание с целью формирования

общественного мнения399.

При этом Бернейс придерживался позиции, согласно которой «любое

сообщество, - социальное, религиозное или политическое - имеющее определенные

убеждения и письменно либо устно знакомящее с ними окружающих, занимается

именно пропагандой»400.

Леслав Войтасик, изучая феномен пропаганды, сделал схожий вывод о том,

что «основная психологическая цель пропаганды - воздействие на систему идейных,

общественных и политических установок людей»401, что позволяет технологически

управлять содержательными характеристиками общественного сознания.

397 Lasswell H.D. The Function of the Propagandist. International Journal of Ethics, vol. 38, № 3 (Apr.,

1928), pp.258-268. 398 Бернейс Э. Пропаганда. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.rc-

analitik.ru/file/%7B759ca74c-bd59-4eef-9a6a-300d2503ac24%7D (дата обращения 30.04.2014) 399 Edward L. Bernays, Howard Walden Cutler. The engineering of consent. Dar El Maaref, 1959. -

222 p. 400 Бернэйс Э. Пропаганда . [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.rc-

analitik.ru/file/%7B759ca74c-bd59-4eef-9a6a-300d2503ac24%7D (дата обращения: 30.04.2014) 401 Войтасик Л. Психология политической пропаганды. М.: Прогресс, 1981. –С.128

231

Американские исследователи Г. Джоуэтт и В. О’Доннел определяют

пропаганду как «преднамеренную, систематическую попытку сформировать

ощущения, манипулировать способностью познания и управлять поведением для

достижения ответной реакции, способствующей продвижению к желаемой

пропагандистом цели»402.

Крайне значимой для понимания феномена пропаганды является концепция

известного специалиста в области изучения общественного мнения У. Липпманна,

который в своей работе «Общественное мнение» указывает на то, что

«необходимым условием существования пропаганды является барьер между

обществом и событиями»403.

Данный барьер - возможность для СМИ манипулировать освещением и

интерпретацией событий, так как общество ограничено от этих событий, а СМИ

выступают в качестве единственного канала получения информации о нем. Таким

образом, Липпманн первым говорит о повестке дня как способе манипулирования

общественным сознанием.

В своей книге Липпманн демонстрирует, что стереотипы, которые

транслируются пропагандой, являются естественными для общественного сознания,

так как «при составлении мы должны описать, оценить такое количество действий и

политических предметов, на которое даже не можем рассчитывать»404.

Более того, Липпманн утверждает, что стереотипные суждения во многом

образуются на основе ограниченной информации, которая поступает из СМИ. Если

продолжить линию рассуждения Липпманна, то можно прийти к утверждению, что

402 Garth S. Jowett, Victoria J. O'Donnell. Propaganda and Persuasion. SAGE Publications, Inc; Fifth

Edition (9 Jun. 2011). -P. 7. 403 Communication Theory [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Communication_Theory.pdf (дата обращения: 30.04.2014)/

-С.28 404 Communication Theory [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Communication_Theory.pdf (дата обращения: 30.04.2014)/

-С.95

232

«псевдосреда», которую создают СМИ, является следствием высокой степени

контроля общественно-политической повестки дня.

Концепция пропаганды Липпманна строится на основе предположения, что

человеку сложно разобраться в окружающей социально-политической

действительности. Пропаганда выступает, по его мнению, тем фактором, который

организует политическую реальность в сознании общества посредством передачи

политических стереотипов.

Общественное мнение в соответствии с подходом Липпманна формируется

СМИ при помощи использования той объективной дистанции, которая имеется

между фактом и общественным сознанием. Стереотипизированность общественного

сознания является следствием объективных взаимоотношений СМИ, политики и

общественного сознания.

Рассматривая проблематику формирования общественного мнения и

появление так называемых «всезнающих граждан», Липпманн пришел в своих

работах к выводу о существовании в современной практике такого феномена как

«фантом общественного мнения»405, который основан, прежде всего, на массовых

предрассудках, стереотипах и мифах, что превращает так называемое

общественное мнение в неадекватную модель массового восприятия социально-

политической действительности.

Еще один подход к пониманию пропаганды принадлежит французскому

ученому Ж. Эллюлю, который в своей книге «Пропаганда. Формирование

человеческих установок» приходит к выводу, что «пропаганда – это набор

методов, используемый организованной группой, которая хочет вызвать активное

или пассивное участие в ее действиях массы людей, психологически

объединенных за счет психологических манипуляций и являющихся частью

одной организации» 406.

405 Lippmann W. The phantom public. Transaction Publishers; Reprint edition, 1993, -195 p. 406 Ellul, J. Propaganda: the formation of men's attitudes. New York: Alfred A. Knopf, Inc., 1972. –

P.181

233

Концепция пропаганды Эллюля предполагает, что эффективная пропаганда

имеет последовательную и продолжительную природу и затрагивает все аспекты

жизнедеятельности общества. При этом, говоря о феномене политической

пропаганды, Ж. Эллюль определяет ее как пропаганду, используемую теми, кто

обладает политической властью для достижения определенных целей.

В книге «Технологическое общество»407 Эллюль рассматривает пропаганду в

качестве формы техники (в данном случае техника используется в самом широком

смысле как совокупность методов и средств человеческой деятельности,

необходимых для производства и направленных на получение определенного

результата).

Таким образом, общество становится объектом технологического

производства когнитивной стратегии понимания мира. Пропаганда как совокупность

технологий убеждающей коммуникации создает теоретическую базу, которую

остается только приложить на практику для получения необходимого результата.

Интенсивное использование пропаганды приводит к разрушению способности

граждан к проницательности - они привыкают к непротиворечивой

стереотипизированной информации, которая поступает к ним посредством СМИ,

что приводит к своего рода гипотрофии аналитического аппарата в сознании

общественности.

Для того чтобы пропаганда была эффективной, необходимо использовать

стереотипы, которые уже есть в социокультурном пространстве. Чем больше таких

стереотипов, посредством которых социум воспринимает мир, тем проще

формировать общественное мнение.

Чем больше человек погружен в социокультурную среду, тем проще

осуществлять пропагандистскую деятельность и тем лучше люди расположены к

восприятию информации. Ж.Эллюль замечает, что главная задача пропаганды - это

407 Ellul, J. The technological society. New York: Vintage Books, 1967. –449 p.

234

трансляция стереотипов и символов, т.е. дополнение или преобразование того

символического пространства, в котором существует социум408.

При этом общество находится в зависимости от стереотипизированных схем

пропаганды, и общественное сознание не способно к скептическому восприятию

действительности.

Однако в отличие от Липпманна, Эллюль не считал, что общественность

нуждается в пропаганде - она скорее ее жертва, поэтому органы, предназначенные

для селекции информации и генерации повестки дня, о которых говорил Липпманн,

не являются необходимыми для общества. Эллюль не отрицает, что пропаганда

имеет сильное влияние на общество, но в отличие от Бернейса, который считал, что

ее можно использовать во благо обществу, Эллюль выступает за максимальное

ограничение общества от пропаганды.

В свою очередь, Г. Лассуэлл понимал под пропагандой «управление

массовыми коммуникациями для властных целей»409. Поскольку такие цели могут

ставиться в различных сферах общественной жизни, то любую пропаганду в

какой-то степени можно считать политической.

Особое внимание Лассуэлл уделил проблеме формирования общественного

мнения при помощи пропаганды в условиях демократии. В свое работе «Democracy

Through Public Opinion»410 Лассуэлл исследует влияние пропаганды на общественное

мнение и влияние общественного мнения на демократию. Лассуэлл утверждает, что

«демократическое правительство воздействует на общественное мнение, и

общественное мнение так же воздействует на правительство»411. То, что затрагивает

408 Communication Theory [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Communication_Theory.pdf (дата обращения: 30.04.2014)/ 409 Lasswell H.D. The Strategy of Soviet Propaganda. Proceedings of the Academy of Political

Science, vol. 24, No. 2, The Defense of the Free World (Jan., 1951), pp. 66-78. 410 Lasswell H.D. Democracy through public opinion. Menasha, Wisconsin: George Banta Publishing

Company 1941. - 176 p. 411 Lasswell H.D. Democracy through public opinion. Menasha, Wisconsin: George Banta Publishing

Company 1941. –P. 15

235

данные отношения между общественным мнением и правительством, так или иначе

связано с пропагандой.

Для Лассуэлла пропаганда выступает как «инструмент тотальной политики

вместе с дипломатией, экономическими мероприятиями и вооруженными силами.

Ее цель заключается в экономии материальных затрат на мировое господство»412.

Современные пропагандисты оперируют значимыми политическими символами

через распространение политических стереотипов.

Одна из наиболее обстоятельных и подробных моделей пропаганды была

создана Э. Херманом и Н. Хомским. Они концептуализировали политический

феномен пропаганды и описали механизмы функционирования пропаганды в

СМИ413.

Данная модель позволяет объяснить, каким образом происходит

манипуляция сознанием общественности и как формируется общественное согласие

по актуальным в обществе вопросам.

Концепция «модель пропаганды» была сформулирована в работе «Как

производится согласие: политическая экономия СМИ»414. С позиций данного

подхода СМИ являются предприятиями, которые продают другим предприятиям

(рекламодателям) специфический товар - аудиторию.

Отечественные ученые также рассматривали в своих работах феномен

пропаганды. Так, российский исследователь П.В. Данилин считает, что «пропаганда

412 Rogers E.M. Histоry of Communication Study. N.Y., Free Press, 1997, -p. 213-214. 413 Herman, Edward; Chomsky, Noam. Manufacturing Consent: The Political Economy of the Mass

Media. New York: Pantheon Books, 2002 -p. 252 414 Herman Е., Chomsky N. Manufacturing Consent. Pantheon Books, 1988 [Электронный ресурс]. –

Режим доступа:

http://www.thirdworldtraveler.com/Herman%20/Manufac_Consent_Prop_Model.html (дата


236

работает с массовым сознанием или с сознанием определенной аудитории (лидеров

общественного мнения) с целью популяризации идеалов, целей, желаний»415.

В свою очередь, Д.А. Лучкин указывает на существенное инструментальное

отличие пропаганды от других форм политического взаимодействия, так как

пропаганда направлена на изменение ценностей, идеалов и убеждений адресата.

Другими словами, пропаганда идеологична в том смысле, что транслирует систему

взглядов и идей, посредством которых осмысляются общественные отношения,

социальные проблемы, конфликты.

Пропаганда действует, по мнению Лучкина, на фундаментальном уровне

функционирования общества. Агентами пропаганды являются социальные

институты: армия, политические организации, образование и семья. Пропаганда

действует на когнитивную стратегию освоения социальной реальности, которая

опирается на ценности и идеалы416.

В целом, основываясь на существующих подходах, под политической

пропагандой мы понимаем целенаправленную информационно-

коммуникационную деятельность, направленную на формирование в

общественном сознании и распространение в политическом пространстве

определенных ценностных и поведенческих моделей, политических установок,

символов, стереотипов и представлений о социально-политической реальности, а

также когнитивных стратегий восприятия мира, необходимых для управления

системой отношений между различными акторами политики и конструирования

необходимого субъектам пропагандистского воздействия понимания

политической действительности.

415 Данилин П. Идеология, пропаганда и агитация. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.liberty.ru/columns/Professiya-propagandist/Ideologiya-propaganda-i-agitaciya (дата

обращения: 30.04.2014) 416 Лучкин Д. Почему пропаганда не есть PR, а PR не есть реклама [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://www.adme.ru/tvorchestvo-reklama/pochemu-propaganda-ne-est-pr-a-pr-ne-

est-reklama-72375/ (дата обращения: 30.04.2014)

237

При этом следует констатировать, что стереотипизация поведения является

основой процессов политического управления общественным сознанием, а одной

из ключевых форм коммуникации, направленной на внедрение стереотипов в

сознание людей и, соответственно, на изменение их поведения, является

политическая пропаганда.

Массовое поведение формируется при помощи пропагандистского

информационно-коммуникационного воздействия на основе конструирования

необходимых субъектам политического управления представлений о социально-

политической реальности, которые вызывают соответствующие реакции в форме

политических действий (включая и бездействие, как одну из форм действия).

При этом мы считаем, что любые сформировавшиеся общественные

представления о социально-политической реальности могут быть

трансформированы в необходимом ключе на основе поступающей по каналам

политической коммуникации пропагандистской информации.

В условиях функционирования глобального коммуникационного интернет-

пространства, в рамках которого существует значительное число возможностей

управления информационным контентом, в том числе и на уровне формирования

глобальной картины мира, процессы конструирования, трансляции и внедрения в

общественное сознание пропагандистских моделей социально-политической

реальности, во многом определяющих дальнейшее политическое поведение масс,

становятся ключевыми элементами современной политической борьбы.

При этом в рамках рассмотрения пропаганды как инструмента современного

политического управления особую роль играют интернет-технологии именно

массовой политической коммуникации, так как пропаганда ставит перед собой

целью, прежде всего, формирование у широких масс населения определенных

взглядов и идей, внедрение в общественное сознание необходимой социально-

политической ориентации.

Ведя речь о пропагандистском потенциале интернет-пространства, в первую

очередь следует отметить, что интернет-ресурсы становятся фактором глобализации

238

и сближения людей независимо от расстояний и государственных границ. Данная

тенденция реализует себя через интерактивные площадки интернета.

Так, Т. Флю отмечает, что в результате развития технологии новых медиа

упрочилась тенденция глобализации, а за счет использования цифровых устройств

для осуществления межличностного взаимодействия проблема расстояния теряет

свое значение 417.

Информационное пространство в этой связи приобретает новые качества. По

замечанию И. Волкмер, сегодня мы наблюдаем реструктуризацию публичной

сферы, в которой международные связи отрываются от конкретных политических

государственных институтов и имеют характер исключительно общественных

отношений418 - новые медиа создают возможность для объединения

единомышленников со всего мира.

Соответственно, возрастают и возможности осуществления внешней

пропаганды, расширяется манипулятивный потенциал онлайн-ресурсов в связи с

появлением возможности непосредственного общения с адресатом в отличие от

классического медиапространства, в рамках которого традиционно существует

национальная цензура, осуществляемая в первую очередь государством,

предпринимающим усилия по блокировке нежелательного контента.

По мнению Л. Мановича419 и М. Кастельса420, современное интернет-

пространство выстраивается по принципу глобализации в условиях

постиндустриального общества, в котором каждый пользователь может построить

свою собственную индивидуальную информационно-коммуникативную среду,

самостоятельно выбирая, какими источниками информации и какими площадками

для коммуникации пользоваться в повседневной жизни, а также выбрать себе

417 Flew T. New Media: An Introduction, Oxford University Press, UK, 2008. -304 p. 418 Volkmer I. News in the Global Sphere. A Study of CNN and its impact on Global Communication.

University of Luton Press; Reprint edition (15 Jun. 1999). -237 p. 419 Manovich L. The Language of New Media. MIT Press, 2001. -354 p. 420 Castells, M. The Rise of the Network Society. The Information Age. Economy, Society, and

Culture. vol. 1; 2nd Edition with a New Preface edition. Wiley-Blackwell, 2009. -656 p.

239

идеологию из большого числа вариантов и находить себе единомышленников в

едином интерактивном информационном пространстве.

По сути, исходя из данной модели, речь идет о необходимости выстраивания

конкурентных отношений в коммуникативном интернет-пространстве и отсутствии

возможностей доминирования единственного актора политической пропаганды,

если, конечно, речь не идет о принудительной блокировке большинства интернет-

ресурсов и ограничения внутреннего национального интернет-пространства от

внешнего воздействия, как это происходит сегодня, например, в Китае.

При этом одной из важнейших особенностей политической интернет-

коммуникации является то, что пользователь в интернет-пространстве сам может

выступать источником пропагандистской информации «для многих». Например,

многие лидеры общественного мнения имеют миллионы подписчиков на свои

аккаунты, каждый из которых, в свою очередь, является распространителем

публикуемого лидерами общественного мнения пропагандистского контента. Таким

образом транслируется определенное видение общественно-политической

реальности не только своим подписчикам, а более широкой аудитории социальных

медиа.

При этом пропагандистское воздействие осуществляется по вирусному

принципу на уровне горизонтального распространения информации по каналам

интернет-коммуникации от пользователя к пользователю в отличие от классических

схем вертикальной трансляции пропагандистского контента.

Сами пользователи становятся носителями и распространителями

пропагандистских идей в процессе горизонтальных коммуникаций друг с другом. С

учетом того, что уровень доверия к информации, полученной по неофициальным

каналам от таких же пользователей, значительно выше, чем в случае использования

официальных, как правило, ангажированных, медиаресурсов, эффект от такого

пропагандистского влияния может быть оценен нами как значительный.

Неслучайно в рамках осуществления большинства информационных

кампаний в сфере публичной политики сегодня активно задействуются именно

240

рядовые пользователи сети, «заражающие» социальное пространство интернета

пропагандистским контентом, распространяя его в своем кругу.

Большинство социальных медиа, включая социальные сети и блогосферу, в

рамках своего функционирования предполагают в первую очередь предоставление

широких возможностей пользователям по распространению информации от

пользователя к пользователю, в связи с чем мы можем констатировать, что

коммуникационная архитектура социальных медиа, имеющих на сегодняшний день

сотни миллионов пользователей, значительно увеличивает потенциал

пропагандистского воздействия посредством использования горизонтальных

коммуникаций пользователей друг с другом.

В связи с этим нам представляется, что введенный в 1990-е годы Н. Хомским

в научный оборот термин mainstream media (MSM)421, который обозначает сильные

информационные конгломераты, формирующие новостную повестку и включающие

в себя возможность трансляции информации на все самые массовые каналы

коммуникации, в современных условиях приобретает новое звучание, поскольку

подобного рода информационные конгломераты активно интегрируются в новые

медиа и являются площадками для общественных дискуссий и последующего

распространения контента самим пользователями.

Однако, по нашему мнению, сегодня более уместно говорить о mainstream

social media, в рамках которых происходит совместное общественное формирование

повестки дня и дальнейшая трансляция информации в интернет-пространство

самими пользователями.

С позиций концепции мягкой силы такие mainstream social media являются

эффективным инструментом вирусного распространения пропагандистского

контента, так как активность акторов политической пропаганды по вбросу в

пространство социальных медиа необходимой политической информации,

формирование повестки дня под прикрытием общественной инициативы,

инициирование необходимых обсуждений в нужном русле, а также обеспечение

421 Chomsky N. "What makes mainstream media mainstream", Z Magazine, October 1997. –P.17-23

241

соответствующей комментарийной активности, включающей в себя наполнение

ценностным, символическим, идейным и смысловым содержанием

пользовательских комментариев, позволяет проводить эффективное и практически

незаметное для пользователей пропагандистское воздействие в онлайн-пространстве

в широких масштабах.

Убежденность пользователей таких медиа в истинности собственных

взглядов, которые на самом деле формируются в процессе интернет-коммуникации,

предполагает активное убеждение других пользователей в своей правоте и

привлечение сторонников, что, в свою очередь, лишь усиливает уровень

вирулентности распространяемого пользователями пропагандистского контента,

который уже выглядит для большинства, как самостоятельная точка зрения

пользователя, и уровень доверия к ней может быть крайне высоким422.

Как пишет В. Кроссби, новые медиа выступают логическим продолжением

традиционной пропагандистской деятельности с единственным отличием: если

ранее пропаганда действовала по принципу «один-ко-многим», то пропаганда в

новых медиа работает на принципе «многие-ко-многим»423, что значительно

повышает ее эффективность.

Утверждение Х. Арендт о том, что «сила тоталитарной пропаганды

заключается в ее способности отсекать массы от реального мира»424

применительно к современным условиям развития интернет-технологий

пропаганды позволяет предположить, что в современных условиях функцию

отсечения масс от реальности выполняет сетевая пропаганда, с тем лишь

отличием, что мы говорим в данном случае уже не о тоталитарных государствах,

а о современных демократиях.

422 Бернейс Э. Пропаганда. H-Publishing, Москва, 2010. -176 с. 423 Crosbie, V. What is New Media? [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.sociology.org.uk/as4mm3a.doc (дата обращения: 30.04.2014) 424 Арендт, Х. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. И. В. Борисовой, Ю. А. Кимелева, А. Д.

Ковалева, Ю. Б. Мишкенене, Л. А. Седова. Послесл. Ю. Н. Давыдова. Под ред. М. С. Ковалевой,

Д. М. Носова. М.: ЦентрКом, 1996. –С.466

242

Модель пропагандистской деятельности новых медиа наиболее точно

описывается концепцией «инженерии согласия» Э. Бернейса425 с некоторыми

существенными оговорками. Инженерия согласия состоит в распланированной

пропагандистской деятельности, которая обеспечивает взаимопонимание и

гармонию адресата и адресанта.

Модель пропагандистской деятельности новых медиа не исключает

планирование как принцип эффективной и стабильной пропаганды, однако

дополняется принципом самоорганизации пропагандистского контента - основным

распространителем пропагандистских сообщений являются сами пользователи,

которые самостоятельно выбирают привлекательный для них контент. Именно

поэтому модель новых медиа можно назвать «самоорганизующейся инженерией

согласия».

Новые площадки коммуникации в интернет-пространстве также рождают и

иные эффекты. Так, в новых информационных условиях общественность имеет

возможность не только наблюдать за общественно-политическим процессом, но и

активно участвовать в его обсуждении: на таких ресурсах как Wikipedia, Facebook,

YouTube, Twitter, в результате чего новые медиа создают сильнейший

психологический эффект идейного единства, в первую очередь, в протестных

движениях, что придает протестующим гражданам уверенность в своих силах.

Как пишет Ф. Говард: «Тебе нужно знать, что ты не будешь один, если

выйдешь на площадь»426. Таким образом, пропагандистское воздействие

многократно усиливается за счет существования массовых носителей мнений, идей,

ценностей, символов и смыслов, а также за счет формирования социального

одобрения носителей «независимых» точек зрения.

В прошлом революционные и протестные движения ставили перед собой

принципиально иные задачи: максимально широкое распространение посредством 425 Бернейс Э. Инженерия согласия // Полис. 2014. №4. –С.122-131. 426 Hunter Elizabeth. The Arab Revolution and Social Media. [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://flipthemedia.com/index.php/2011/02/the-arab-revolution-and-social-media/ (дата


243

СМИ уже имеющихся материалов для пропаганды своих взглядов и моделей

поведения масс. Традиционные СМИ являлись единственным способом

сформулировать общественный протест, сформировать определенные способы

противостояния существующему порядку.

Новые медиа, основанные на принципах интерактивности и

демократичности, стали современной площадкой для агрегации, артикуляции и

трансляции интересов и приоритетов различных общественно-политических групп

как внутри страны, так и во внешнем пространстве.

Революционная волна демонстраций и протестов, которая прокатилась по

странам арабского мира и Восточной Европы, была проявлением гражданского

сопротивления, которое было сформулировано и сформировано в пространстве

социальных медиа. Несмотря на то, что не все протестное движение имеет

представительство в социальных медиа, это не помешало ему организованно

выступить против действующей власти.

Исследователи революций арабской весны считают, что революционные

процессы имеют объективную социально-экономическую основу, и в качестве

причин выдвигают следующие: коррупция, экономический кризис, социальная

несправедливость, а также угнетение прав и свобод человека.

Принято считать, что пропагандистская деятельность в новых медиа является

не причиной революции, а только катализатором, который агрегировал

существующие оппозиционные настроения.

Однако следует заметить, что данная точка зрения не раскрывает подлинного

революционного значения новых медиа, которое заключается, прежде всего, в том,

что новые медиа создают революционный дискурс, который создает общественно-

политическую реальность и стимулирует пользователей новых медиа к активным

действиям.

Так, теоретик структуралистского марксизма Луи Альтюссер отрицал факт

того, что в дихотомии «базис - надстройка» первичное значение имеет

244

экономический базис427: с точки зрения Альтюссера надстройка первична, так как

именно надстройка концептуализирует экономический базис, и только

определенный таким образом экономический базис влияет на неэкономические

отношения общества.

Следуя этой логике рассуждений, можно утверждать, что первичной

причиной арабской весны выступала пропагандистская деятельность новых медиа.

В качестве примера использования методов пропагандистского воздействия

на общественное сознание посредством применения технологий интернет-

коммуникации приведем «цветную революцию» в Тунисе 2010-2011 годов.

Одновременно мы проанализируем то, как аналогичные методы применялись на

Украине осенью 2013 года в ходе уличных акций протеста на Майдане.

Изначально большое значение в формировании протестного движения в

Тунисе сыграл ресурс Wikileaks, так как именно на данном ресурсе были выложены

основные коррупционные махинации лидера Туниса428. Факты системной

коррупции вызвали сильное негодование общественности и инициировали ее

активные действия против «диктатора». В данном случае использование

манипуляционного метода утечки секретной информации с последующим

распространением необходимого контента в социальных медиа достигло

необходимого эффекта.

При этом следует отметить, что присутствие в социальных медиа было

обозначено исключительно протестующими и внешними политическими

интересантами. Сторонники действовавшего в Тунисе режима не ставили перед

собой целью осуществление пропаганды в интернет-пространстве,

административный ресурс правящего режима использовался лишь для блокировки

распространения разоблачающих главу Туниса сообщений в интернете.

427 Althusser L. The Future Lasts Forever. N.Y. The New Press. 1993. -364 p. 428 Коррупция, Тунис…[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ru-wikileaks.ru/?p=598

(дата обращения: 30.04.2014)

245

Единственным ресурсом, который оказался вне зоны действия цензуры, стал

YouTube, с помощью которого распространялись видеозаписи, а также выражался

социальный протест оппозиции. Идентификационными параметрами протестующих

как субъектов пропагандистской деятельности, стали ориентация на

демократические права, политические свободы, противостояние коррупции,

свержение диктатора429.

Главным приемом пропагандистской деятельности оппозиции стал метод

создания когнитивных схем. Ключевыми точками сконструированной когнитивной

схемы выступили понятия «диктатор», «гражданское сопротивление», «борьба за

свободу», «народное освобождение»430.

В соответствии с данной схемой одно из самых популярных видео,

размещенных на YouTube431 , позиционирует революционные события, как акт

гражданского сопротивления. Видеоряд состоит из фотографий революционных

протестов, на них видно, как граждане сражаются за свою свободу.

Та же когнитивная схема использовалась и в описании революционных

событий в Wikipedia, а также в Facebook и многочисленных комментариях к

революционному контенту в интернет-пространстве432.

Аналогично данная когнитивная схема разыгрывались и в выступлениях

президента США433. 429 См. Приложение 7. Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

(рис. 65) 430 См. Приложение 7. Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

(рис. 66-70) 431 Видеоролик «Tunisian Revolution Tunisie Most video Bouazizi» [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://www.YouTube.com/watch?v=QxXIoprnu7Q&feature=fvst (дата обращения:

30.04.2014) 432 Видеоролик «Mohamed Bouazizi Héros Tunisian Révolution» [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://www.YouTube.com/watch?v=5Nir6FcXDM8&feature=fvst (дата обращения:

30.04.2014) 433 Видеоролик «Obama Honors the Hero of Tunisia, Mohamed Bouazizi» [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://www.YouTube.com/watch?v=1GZFkwtLBLM (дата обращения: 30.04.2014)

246

Таким образом, пропагандисты транслировали в общественное сознание

модель гражданского сопротивления, через призму которой население арабских

государств и воспринимало актуальную общественно-политическую реальность.

В комментариях популярного блогера SAMSamy2012 используется тот же

самый прием пропаганды, когда SAMSamy2012 заявляет о том, что Буазизи является

посланником Аллаха, чтобы освободить Тунис от диктатуры. В интернете

размещаются многочисленные комментарии о том, что Буазизи является мучеником

и героем. Данная тональность прослеживается так же в выступлениях президента

США: Обама признает, что акт самосожжения Буазизи, вызвавший революционное

движение не только в Тунисе, но и во всем арабском мире, является поистине

героическим.

Таким образом, при помощи использования метода создания когнитивных

схем формируется политическая картина освобождения арабского народа от

диктатора со своими героями и врагами. Многочисленные комментарии в

социальных медиа, которые призывают мусульманское общество объединиться в

борьбе против диктаторов – «пробудиться ото сна», как это написал в комментариях

к видео434 пользователь TheMuslimantifa, лишь поддерживают данное представление

о политической ситуации в Тунисе.

Мохаммед Буазизи представлен в новых медиа как национальный герой

Туниса, который спровоцировал общественность сражаться за свои права и свободы

и решительно выступил против диктатора. Общество получило пропагандистский

стимул для восприятия Буазизи как героя мученика, с которого начинается

освобождение не только Туниса, но всего арабского мира.

Создание из М.Буазизи героя Туниса и дальнейшая интерпретация

революционного процесса как акта гражданского сопротивления, инициированного

434 Видеоролик «Tunisian Revolution Tunisie Most video Bouazizi» [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://www.YouTube.com/watch?v=QxXIoprnu7Q&feature=fvst (дата обращения:

30.04.2014)

247

самосожжением Буазизи435, стали ключевыми направлениями пропагандистской

работы в сетевом пространстве.

В группе Facebook436, посвященной революции в Тунисе, выложены

фотографии, на которых запечатлено, как люди сражаются за свою гражданскую

свободу. Комментарии от лица данной группы пропагандируют мотивы

жертвенности ради свободы и приводят цитаты Че Гевары о невозможности

совершить революцию без жертв, без тщательной и терпеливой работы над собой.

Таким образом, участники данного сообщества обратились за поддержкой к

авторитету популярного революционера437.

На видеохостинге YouTube в ходе революции в Тунисе также активно

размещался пропагандистский контент в максимально доступной и простой для

понимания визуальной форме. Так, в мультфильме «Три больших поросёнка»438 был

создан нарратив освобождения арабского мира. В данном нарративе применяется

целый комплекс приемов пропаганды, среди которых центральное место занимают

следующие: создание когнитивных схем, стереотипизация, черно-белая

манипуляция, демонизация противника и преднамеренная неопределенность439.

Представленная когнитивная схема касается восприятия арабской весны в

целом. С точки зрения транслируемого сообщения, арабская весна есть

сопротивление против диктаторов, которые, как следует из их монологов, ничего не

боятся, так как обезопасили себя прочными «домами». «Дома» в данном 435 См. Приложение 7. Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

(рис. 71) 436 Страница тунисской оппозиции «Tunisian Revolution» в социальной сети Facebook

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.facebook.com/pages/Tunisian-

revolution/143109465746414 (дата обращения: 30.04.2014) 437 См. Приложение 7. Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

(рис. 72-75) 438 Видеоролик «Three Big Pigs» [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.YouTube.com/watch?v=q0i9acHS_zQ (дата обращения: 30.04.2014) 439 См. Приложение 7. Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

(рис. 76-77)

248

пропагандистском сообщении понимаются как авторитарные коррумпированные

государственные системы, главное место в которых занимаются диктаторы.

Люди на видео представлены в виде птиц, что является прямой аллюзией на

Twitter, который в данном случае выступает символом независимых и свободных

социальных медиа. Птицы выкрикивают слово «демократия», которое помечено

меткой тэга. Диктаторы находятся в своих хорошо защищенных системах, однако

птицы, как в игре Angry birds, уничтожают созданные ими авторитарные системы:

Бен Али, Мубарак - свергнуты народом, а Каддафи уничтожен при участии США.

США выступает субъектом демократического транзита и помогает общественности

отстоять свою гражданскую свободу. Мультфильм формирует уверенность общества

в своих силах в борьбе против коррумпированных диктаторов.

Следует заметить, что аналогичная пропагандистская активность в формате

созданных по схожему с тунисским сценарию мультфильмов наблюдается и в

российском сегменте интернет-пространства440.

Заметим, что при разжигании революционных событий, в том числе в

Тунисе, пропагандистский контент содержался во всех узловых точках

политического пространства Интернета, в первую очередь – на площадках

социальных медиа: Wikipedia, Wikileaks, Facebook, YouTube, Twitter.

На сегодняшний день революция в Тунисе описана во всех вышеуказанных

ресурсах. Каждый из данных ресурсов рассматривает революционные волнения с

определенной точки зрения или же освещает отдельный аспект происходящих

событий, как в случае с Wikileaks. Однако данная информация содержит важное

пропагандистское сообщение, оказавшее существенное влияние на общественное

сознание в арабских странах: революция в Тунисе – лишь начало, впереди - весь

арабский мир.

Неслучайно профессор Университета Вашингтона Филипп Говард пишет в

своей статье «Arab Spring really was social media revolution»: «наши исследования

440 См. Приложение 7. Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

(рис. 78-79)

249

свидетельствуют о том, что социальные медиа сформировали целую плеяду

сообщений о свободе и демократии в Северной Африке и на Ближнем Востоке и

обеспечили ожидание успеха политического восстания»441.

Как показали события в Тунисе, пропаганда в интернет-пространстве имеет

комплексный характер: а для осуществления повсеместного, постоянного и

интенсивного пропагандистского воздействия на общественное сознание

задействуются практически все имеющиеся популярные Интернет-ресурсы. При

этом пропагандистские сообщения приобретают различные формы - от «фальшивой

утечки» информации до высококачественных анимированных мультфильмов и

демотиваторов.

Пропаганда касается различных сторон общественно-политической

действительности, однако имеет общую интенцию, в приведенном примере Туниса -

дискурс освобождения от диктаторов и демократизация арабского мира.

Анализируя пропагандистскую активность в интернет-пространстве во время

событий 2013-2014 года на Украине, мы можем отметить, что аналогично с

событиями в Тунисе практически идентичные идентификационные параметры

имели и украинские протестующие, участвовавшие в работе группы -

www.facebook.com/EuroMaydan, а ключевыми точками сконструированных

когнитивных схем стали «борьба за свободу» и «гражданское сопротивление», а

также «поддержка европейских ценностей».

Кроме того, еще одним акцентом в пропагандистской борьбе стало

продвижение антироссийской позиции и представление в качестве диктатора

фашистского толка Президента России В.В. Путина (в случае революционных

событий в Тунисе основной акцент делался на создании негативного представления

о руководителе Ливии М. Каддафи)442. 441 Taylor K. Arab Spring really was social media revolution [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://www.tgdaily.com/software-features/58426-arab-spring-really-was-social-media-

revolution (дата обращения: 30.04.2014) 442 См. Приложение 7. Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

(рис. 80-86)

250

В украинском варианте тема жертвенности ради свободы также активно

использовалась при осуществлении пропагандистского воздействия в сети443.

Как можно заметить, применявшиеся в Тунисе и на Украине

пропагандистские методы и когнитивные схемы во многом сходны, что позволяет

сделать вывод о внешнем инициировании данных событий и осуществлении

пропагандистского влияния на общественное сознание в рамках единой

универсальной модели.

Следует также отметить, что пропагандистское сопровождение в интернет-

пространстве революционных событий в других странах арабского мира, а также в

государствах Восточной Европы осуществлялось по аналогичной схеме с

незначительными изменениями.

В качестве еще одного примера, в рамках которого используются

аналогичные приемы и когнитивные схемы, мы можем привести пропагандистскую

работу в интернет-пространстве, сопровождающую военные конфликт в Сирии444.

На сегодняшний день мы видим активное продвижение подобного рода

методов и сходного контента в российском сегменте интернет-пространства, что

позволяет нам говорить о наличии мощного пропагандистского давления извне на

российских интернет-пользователей.

По итогам анализа практики использования пропагандистских технологий в

интернет-пространстве применительно к осуществлению политического управления

можно сделать вывод о том, что основными задачами пропагандистов являются:

- дискредитация национальной политической элиты и руководства

государств-мишеней в общественном сознании;

- создание максимально реалистичного образа врага в лице государства и

ключевых представителей власти;

443 См. Приложение 7. Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

(рис. 87-90) 444 См. Приложение 7. Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

(рис. 91-94)

251

- конструирование одномерных и ограниченных когнитивных моделей

политической реальности;

- формирование моделей протестного поведения с их последующей

радикализацией и мобилизация на основе данных моделей протестных групп

населения для участия в революционных действиях;

- популяризация ценностей, символов и смыслов, отличающихся от

традиционных для данного государства и необходимых акторам

пропагандистского воздействия для достижения поставленных политических

целей;

- распространение альтернативных существующему политическому режиму

в государстве-мишени политических идей и их внедрение в общественное

сознание;

- популяризация проводимой интересантами пропагандистского воздействия

политики и формирование массовой поддержки осуществляемых ими

действий населением стран-мишеней;

- создание виртуальных образов противника для населения собственных

стран с целью формирования псевдореальности, отвечающей потребностям и

интересам государств – инициаторов пропагандистского воздействия;

- обеспечение стабильности собственных политических режимов за счет

внедрения устойчивых ценностей и смыслов, популяризирующих и

легитимирующих политическую деятельность государства.

Завершая рассмотрение особенностей применения методов и технологий

интернет-пропаганды в современном политическом управлении, следует сделать

вывод о том, что пропаганда в сети стала широко использоваться в

инструментальном аспекте для осуществления политических проектов по

воздействию на общественное сознание как внутри стран, так и для реализации

программ внешней информационно-коммуникационной агрессии в национальных

информационных сегментах стран-мишеней.

252

Сама модель пропаганды в интернет-пространстве носит в большинстве

случаев характер самоорганизующейся инженерии согласия: авторство

пропагандистской деятельности размывается - каждый пользователь, используя

сложившийся дискурс описания и объяснение общественно-политической

реальности, сам становится пропагандистом политического действия.

В этой связи на первый план выходят технологии создания когнитивных

схем, которые позволяют навязать интерпретации, а при помощи информационно-

коммуникационных интернет-технологий решается вопрос о способе подачи

пропагандистского контента, сформированного в соответствии со

сконструированными когнитивными схемами.

При этом основной целью пропагандистских сообщений, а также

коммуникативных и когнитивных технологий создания пропагандистского контента

является трансляция представления о политической реальности с его когнитивными

и эмоциональными составляющими, предполагающими определенный способ

действия.

Следует отметить, что когнитивные и коммуникативные технологии тесно

связаны между собой. Если когнитивные технологии дают представление о том,

каким образом субъекты пропагандистского воздействия обрабатывают

информацию о реальности для создания необходимых коннотаций и интерпретаций,

то коммуникативные технологии регламентируют эффективные способы

трансляции пропагандистского сообщения в общем пространстве коммуникации.

Характерной особенностью данных технологий является их универсальность

и возможность многократного применения в процессе воздействия на общественное

сознание, что обеспечивает их присутствие во всех каналах массовой коммуникации,

как в традиционном информационно-коммуникационном пространстве, так и в

интернете, а также обусловливает высокий потенциал интернет-пропаганды в

процессах современного политического управления.

253

4 ГЛАВА. ПОЛИТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫМИ

СЕГМЕНТАМИ ИНТЕРНЕТ-ПРОСТРАНСТВА

4.1. Сетевые информационные войны в современных условиях:

основные акторы и стратегии

Говоря о функционировании интернета как пространства политических

коммуникаций в современном информационном обществе, необходимо

рассмотреть связанные с технологическим развитием интернет-коммуникаций

угрозы в сфере государственной информационной безопасности, касающиеся в

первую очередь защиты национальных сегментов онлайн-пространства от

внешнего информационно-коммуникационного воздействия на политическое

сознание населения современных государств.

Следует констатировать, что интернет-коммуникации могут быть

использованы и активно используются для внешнего влияния на национальные

политические пространства, а также формирования необходимых инициатору

информационного воздействия политических ценностей, символов, кодов и

мифов, что, в конечном счете, самым непосредственным образом может влиять и

на всю политическую систему государства в целом.

В связи с этим обеспечение информационной безопасности становится

одной из важнейших задач современного политического управления на

государственном уровне с целью сохранения суверенитета национального

пространства политических коммуникаций, включая национальные сегменты

интернета.

Современная политическая практика демонстрирует наличие активности

значительного числа субъектов глобальной политики, связанной с попытками

доминирования в сетевом пространстве и монополизации информационно-

коммуникационной инфраструктуры в интернете на глобальном уровне.

254

С этой целью политическими акторами ряда технологически развитых

держав, в первую очередь США, проводятся интенсивные работы по разработке

стратегий информационно-коммуникационной борьбы на территории других

государства в условиях развития конкурентного публичного онлайн-пространства

политики.

В последние годы специалисты наблюдают интенсивное внедрение со

стороны ведущих западных стран в глобальную информационно-

коммуникационную инфраструктуру интернета, а также в национальные

сегменты онлайн-пространства государств-мишеней собственных доминирующих

ресурсов, ограничение доступа к информационным ресурсам оппонентов для

собственного населения, развертывание сетевых площадок влияния на сознание

населения стран, подвергающихся своего рода информационной агрессии в


Сетевая информационная борьба становится одной их ключевых

составляющих современного политического управления в рамках глобальных

процессов удержания, завоевания и перераспределения политической власти.

В процессе информационного противостояния в интернете политические

акторы используют для достижения собственных целей широкий арсенал

технологий информационно-коммуникационного влияния, в том числе методы

пропаганды и манипуляции общественным сознанием, формируя и защищая в

информационном онлайн-пространстве управляемые социально-политические

псевдореальности как для собственного населения, так и для населения стран-

противников.

Ввиду этого проблема безопасности национальных сегментов глобального

сетевого информационного пространства становится для современных государств

крайне актуальной.

255

Западные государства445 интенсивно разрабатывают доктрины ведения

информационной борьбы в сетевом пространстве, а также технологический

инструментарий для участия в информационных войнах и осуществления

информационно-коммуникационного влияния на население стран-противников.

Как демонстрирует современная политическая практика, на протяжении

последних лет интернет-пространство уже активно используется для

осуществления влияния на общественное сознание в глобальных масштабах.

Основными задачами при этом, как правило, являются:

- разрушение традиционного символического, ценностного и культурного

пространства в национальных сегментах информационного пространства,

дезориентация населения стран-мишеней;

445 Следует отметить, что вопросами информационной безопасности в интернет-пространстве

активно занимаются не только США, но и другие государства.

Так, страны-участницы НАТО уже сегодня тщательно рассматривают возможные риски в

киберпространстве и возможности его использования в военных операциях. Не случайно НАТО

увеличила расходы на киберпрограммы в 2010 году в 40 раз. Кроме того, в Брюсселе уже

активно разрабатывается на уровне глав военных ведомств стран-участниц Северо-

атлантического альянса концепция обороны от кибератак, которая предусматривает защиту и

помощь членам организации в отражении киберугроз и защите компьютерных систем

государств.

Страны Евросоюза также уделяют повышенное внимание вопросам кибербезопасности. 4

ноября 2010 года в Европейском союзе прошли первые киберучения - Cyber Europe 2010. В

ходе симуляции глобальной кибератаки проверялась способность государств-участниц ЕС

реагировать на потерю связи между критическими объектами инфраструктуры е-управления,

расположенными в разных странах. При этом эксперты отмечают, что Cyber Europe 2010 - это

лишь первый шаг в деле выработки стратегий обеспечения комплексной безопасности на

территории объединенной Европы. Планируется выработать единый подход к защите, создать

единое доверенное ИТ-пространство и наладить контакты между странами-участниками

проекта. Для этих целей создана специальная структура - Европейское агентство по сетевой и

информационной безопасности (European Network and Information Security Agency - ENISA).

256

- внедрение новых символов, ценностей, культурных кодов, необходимых

для формирования выгодных моделей мировосприятия, а также моделей

массового поведения;

- дискредитация существующих национальных политических режимов,

подрыв доверия к институтам власти со стороны населения стран-мишеней, а

также мирового сообщества;

- организация и проведение широкомасштабных информационных

кампаний по нагнетанию политической напряженности и формированию

виртуальных революционных ситуаций;

- мобилизация масс для протестной оппозиционной деятельности в

оффлайн-пространстве;

- раскрутка и популяризация оппозиционных политических лидеров и

организаций;

- формирование системы контроля за поведением интернет-пользователей

для последующего таргетированного влияния на них;

- формирование глобальной и национальной информационной повестки

дня и перефокусировка внимания пользователей на выгодные темы;

- формирование в общественном сознании политической

пвсевдореальности, отвечающей интересам субъектов коммуникационного

воздействия;

- лишение государств способности проводить самостоятельную

независимую информационную политику в собственных национальных сегментах

интернет-пространства.

Реализация данных направлений работы во многом определяет

возможности воздействия на общественное сознание и ведения информационной

борьбы с политическими режимами извне, подрыва стабильности и разрушения

национальных политических систем.

Исходя из этого, мы можем сделать вывод о том, что активное участие

государства в развитии и функционировании национальной информационно-

257

коммуникационной инфраструктуры в онлайн-пространстве, а также системное

использование государственными органами власти имеющихся в распоряжении

информационных ресурсов и коммуникационных технологий становятся

ключевыми условиями сохранения стабильности политической системы в

современном государстве, так как технологически развитые государства,

стремящиеся к доминированию в системе глобальных политических отношений,

системно используют сетевую инфраструктуру, оказывая информационно-

коммуникационное воздействие на активные группы населения стран-мишеней с

целью ослабления действующих в них политических режимов.

В связи с этим вопросы, связанные с обеспечением национальной

информационной безопасности, становятся одними из важнейших в процессе


О серьезности проблемы информационной безопасности в интернет-

пространстве свидетельствует тот факт, что наиболее интенсивно технологии

интернет-коммуникации развиваются га сегодняшний день в военной сфере.

Так, в структуре вооруженных сил США еще в 2009 году было создано

подчиняющееся Стратегическому командованию Соединенных Штатов

Объединенное кибернетическое командование, а также военно-

коммуникационные кибервойска CYBERFOR, вошедшие в состав военно-

морских сил США в 2010 году446.

В дальнейшем американское Министерство обороны создало

Объединенную группу по операциям в глобальной сети, обеспечивающую

информационную безопасность сетевых ресурсов Пентагона, а также

Объединенное командование структурных компонентов сетевых боевых

446 В США созданы кибервойска. // Dni.ru. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.dni.ru/news/2010/1/27/184248.html (дата обращения: 30.04.2014)

258

действий, стратегической задачей которого является противодействие активности

других государств в интернет-пространстве447.

Помимо создания структур, ориентированных на защиту собственного

информационного пространства, США интенсивно разворачивают

соответствующую инфраструктуру для ведения информационных войн в онлайн-

пространстве и получению контроля над глобальной сетевой инфраструктурой с

целью получения возможности тотального управления общественным мнением на

территории любого государства.

В рамках данной деятельности государственный департамент США с 2006

года осуществляет реализацию в сетевом пространстве проекта Digital Outreach

Team448, целью которого является так называемая «война идей», заключающаяся в

анализе общественно-политических дискуссий в социальных медиа, включая

социальные сети и блогосферу, и последующем конструировании и

широкомасштабном распространении в интернет-пространстве смыслов,

ценностей и идей, необходимых для формирования альтернативных сложившимся

моделей восприятия социально-политической реальности. Для этого

используются технологии вброса, «посева», вирусного распространения по

горизонтальным каналам сетевой коммуникации, а также комментарийного

сопровождения от лица «простых пользователей» выгодных представлений о

США, их политике, политике государств-оппонентов.

Кроме того Центральное разведывательное управление США создало

структурное подразделение Open Source Center449, в задачи которого вошло

447 Иванов В. Пентагон создает кибервойска. // Независимое военное обозрение. 11.12.2009.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://nvo.ng.ru/forces/2009-12-11/14_kibervoiska.html

(дата обращения: 30.04.2014) 448 D&CP– INTERNATIONAL INFORMATION PROGRAMS [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://www.state.gov/documents/organization/123580.pdf (дата обращения: 30.04.2014) 449 U.S. Public Diplomacy Actions Needed to Improve Strategic Use and Coordination of Research.

GAO Report to the Ranking Member, Committee on Foreign Relations, U.S. Senate. 2007. P. 31.

259

отслеживание национальных сегментов интернет-пространства на предмет

выявление негативных реакций на американскую политику и формирование

соответствующих реакций в социальных сетях, блогах, форумах, чатах в форме

вброса и распространения позитивного контента о США.

С учетом новых реалий и высокой роли интернета в процессе глобального

политического управления в США была разработана стратегия новой публичной

дипломатии, ориентированная на информационно-коммуникационное

противостояние в интернет-пространстве с идеологическими противниками

американцев, и в первую очередь – на противодействие пропагандистской

деятельности в сети России, Китая и Ирана450.

В дальнейшем концепция публичной дипломатии в интернет-пространстве

получила свое развитие, и в 2010 году Государственным Департаментом США

был разработан стратегический план развития информационных технологий на

2011-2013 годы, в рамках которого предусматривался переход к новому формату

внешнеполитической деятельности, который был обозначен как «цифровая

дипломатия»451.

В рамках данной концепции основной акцент при осуществлении

пропагандистского и идеологического воздействия на общественное сознание за

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.gao.gov/new.items/d07904.pdf (дата

обращения: 30.04.2014) 450 Wallin M.Public Diplomacy: A New Strategic Imperative, 2012. [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://americansecurityproject.org/ASP%20Reports/Ref%200071%20-

%20The%20New%20Public%20Diplomacy%20Imperative.pdf (дата обращения: 30.04.2014) (дата

обращения: 30.04.2014);

Public Diplomacy: Strengthening U.S. Engagement with the World. A Strategic Approach for the 21st

Century, 2010. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://mountainrunner.us/files/2014/12/PD_US_World_Engagement.pdf (дата обращения:

30.04.2014) 451 IT Strategic Plan: Fiscal Years 2011-2013-Digital Diplomacy. Department of State. 01.09. 2010.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.state.gov/m/irm/rls/148572.htm (дата


260

рубежом делается на переносе информационно-коммуникационных процессов из

традиционного медиапространства в интернет.

В целом реализуемая США концепция публичной цифровой дипломатии

ориентирована на активное внешнее вмешательство в национальные сегменты

интернет-пространства и формирование сетевой информационно-

коммуникационной инфраструктуры для борьбы с политическими режимами

стран-оппонентов.

В рамках осуществления цифровой дипломатии реализуется целый

комплекс мер по внешнему влиянию на население других государств, среди

которых в первую очередь необходимо выделить специальные образовательные

программы по подготовке оппозиционных сетевых активистов для последующей

подрывной работы в интернет-пространстве452, разработку специального

программного обеспечения для обхода блокировки западных информационных

интернет-ресурсов, а также программных комплексов защиты данных, которыми

обмениваются оппозиционеры в сети, от контроля национальными спецслужбами.

Кроме того, к данному комплексу мер следует отнести создание в

национальных сегментах интернет-пространства протестных сетевых сообществ,

используемых в дальнейшем для организации общественного давления на

политические режимы государств-противников, организацию управляемых

информационных потоков через социальные медиа, формирующих

альтернативные ценностно-смысловые модели и представления о социально-

политической реальности для интернет-аудитории, в первую очередь – молодежи,

обладающей наиболее высоким протестным потенциалом и существенной

политической активностью.

Наряду с интенсивной поддержкой программ по расширению доступа к

интернету под видом «демократизации» современного общества подобного рода

452 Civil Society 2.0. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.state.gov/statecraft/cs20/


261

сетевая активность является, по сути, новой формой информационных войн,

реализуемой США.

При этом Россия является одним из основных противников в подобного

рода войне, о чем можно сделать вывод из заявления Дж. Глассмана – заместителя

государственного секретаря США по вопросам публичной дипломатии, который

обозначил в 2008 году в качестве одного из приоритетов в процессе реализации

стратегии цифровой дипломатии распространение «войны идей» на российский

сегмент сетевого пространства453.

С весны 2011 года Объединенным Центральным командованием США

(Centcom)) используется специальный программный комплекс, функционал

которого направлен на осуществление информационно-коммуникационного

влияния в сетевом пространстве и распространение пропаганды через социальные

сети и блоги454.

При помощи данного программного комплекса специалисты – операторы

получили возможность автоматизированного создания и управления большим

числом виртуальных киберсимулякров, симулирующих реальных пользователей из

различных государств.

При этом программно для каждого из создаваемых киберсимулякров

создается собственная индивидуальная история, симулируется сетевая активность,

прописываются следы присутствия в интернете за несколько лет, максимально

адаптированные к менталитету тех стран, от лица которых выступает в дальнейшем

такого рода киберсимулякр. В результате такая виртуальная личность становится

максимально правдоподобной и ее реальное существование не вызывает сомнений

со стороны обычных сетевых пользователей. С учетом использования технологии

453 Госдеп США открыл «сезон промывания мозгов» Рунета. // РИА Новый Регион. 30.10.2008.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.nr2.ru/203903.html (дата обращения:

30.04.2014) 454 Рудакова Д. США готовят операцию по манипулированию социальными сетями. // РБК

Daily. 21.03.2011. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.rbcdaily.ru/2011/03/21/world/562949979906266 (дата обращения: 30.04.2014)

262

подмены IP-адресов, позволяющей привязать активность пользователя в интернет-

пространстве к конкретной территории, различить реально существующего

пользователя и киберсимулякр практически невозможно455.

По заявлениям американских военных данная технология позволит

Центральному командованию пресекать распространение экстремистской и иной

другой вражеской пропаганды. Однако нужно заметить, что потенциал данной

технологии намного превосходит заявленные границы.

С учетом уровня популярности ведущих социальных медиа (например,

число пользователей социальной сети Facebook составляло летом 2014 г. 1,32

миллиарда человек456, при этом весной 2014 г. доля российских пользователей

насчитывала 23,8 миллиона человек457) созданные киберсимулякры способны

обеспечивать массовое воздействие на общественное сознание в глобальном

масштабе.

Используя данную технику можно не только противодействовать

экстремистским течениям в Интернете, но и создавать выгодные когнитивные схемы

переосмысления общественно-политических процессов и транслировать их в

общественное сознание населения большинства современных государств.

Кроме того, использование в сетевых информационных кампаниях

управляемых киберсимулякров позволяет осуществлять пропагандистское и

идеологическое воздействие на интернет-пользователей, а также реализовывать

455 Пентагон тренирует армию ботов для "войны" в блогах .. Vesti.ru. 18.03.2011. [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://www.vesti.ru/doc.html?id=437409&cid=780 (дата обращения:

30.04.2014) 456 Аудитория Facebook выросла до 1,32 миллиарда пользователей. // Lenta.ru. 24.07.2014.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://lenta.ru/news/2014/07/24/fbstat/ (дата обращения:

10.08.2014) 457Аудитория Facebook в России начала расти на фоне стагнации российских соцсетей. //

Lenta.ru 23.04.2014. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://lenta.ru/news/2014/04/23/tns/


263

проекты по манипуляции общественным сознанием в любой точке мира, где есть

доступ населения к интернету.

С учетом широких возможностей по геотаргетингу в социальных медиа

технологически возможно при помощи искусственно созданных сетевых

псевдоличностей осуществлять в интернет-пространстве как крупномасштабные,

так и максимально адаптированные к любой целевой аудитории политические

проекты в форме информационных ударов по конкретной территории

противника.

Такой формат информационно-коммуникационной деятельности в

интернет-пространстве мы можем определить термином «умная кибервойна». В

рамках такого рода «умных войн» киберсимулякры могут быть использованы для

решения значительного числа задач в сфере управления общественным

сознанием.

К числу такого рода задач мы относим следующие:

- симуляция общественно-политических псевдособытий, не

происходивших в действительности;

- конструирование и внедрение в общественное сознание специфических

поведенческих моделей протестной активности;

- управление массовыми стереотипами восприятия и оценки социально-

политической реальности;

- мобилизация политически активных общественных групп из сетевого

пространства в традиционное оффлайн-пространство для осуществления

деятельности, оппозиционной действующей власти;

- разрушение либо трансформация традиционных национальных

ценностно-смысловых и символических пространств, конструирование и

внедрение в общественное сознание альтернативных ценностных и смысловых

моделей;

- подрыв общественного доверия к действующим органам государственной

власти, компрометация национальных лидеров и представителей политических

элит;

264

- конструирование выгодной информационной повестки дня для сетевых

пользователей, вброс искусственных общественно значимых информационных

поводов в интернет-пространство;

- организация общественного давления со стороны симулированного

большинства на национальные государственные и политические институты;

- симуляция ситуации политической нестабильности, нагнетание

социальной напряженности и общественного недовольства политической

ситуацией в стране;

- имитация общественной поддержки либо неприятия со стороны

большинства населения ключевых участников национального политического

процесса.

Как показывает современная практика, симулирование псевдоличностей в

интернете предоставляет субъектам информационной агрессии широкие

возможности реализации масштабных проектов по информационно-

коммуникационному воздействию на население стран-мишеней, не обладающих

адекватными инструментами противодействия внешним информационным

атакам, в результате чего подрывается стабильность национальных политических

режимов и теряется контроль над собственным национальным политическим

пространством.

События последнего времени наглядно демонстрируют последствия

использования таких технологических проектов в странах Восточной Европы и

Африки. Россия также является на сегодняшний день мишенью для такого рода

информационного воздействия.

Таким образом, суверенитет значительного числа стран может оказаться

под угрозой в случае осуществления внешнего информационно-

коммуникационного влияния на их население. И использоваться в ходе

вторжения будет не классическая военная техника, а информационно-

коммуникационные технологии умной силы (smart power), нацеленные на

265

формирование и внедрение в сознание населения государств-противников

необходимой социально-политической псевдореальности.

При этом важно заметить, что Министерство обороны США относит к

числу основных потенциальных киберпротивников помимо Ирана и Китая также

и Россию, что актуализирует рассматриваемую проблему для нашего государства.

Исходя из сложившейся на сегодняшний день ситуации, важно и

необходимо проанализировать существующие угрозы и риски для современных

государств в интернет-пространстве и рассмотреть такой вопрос, как реализация

посредством применения интернет-технологий политической коммуникации

стратегий формирования моделей массового миропредставления и массового

поведения, что является одной из целей современного политического управления

в целом, позволяя в дальнейшем осуществлять так называемые «цветные

революции» и сопутствующую им смену политических режимов.

Говоря о проблеме формирования моделей мировосприятия и поведения

масс, следует констатировать, что интернет сегодня выступает в качестве

мощного фильтра и оказывает существенное влияние на то, какая информация, в

каком виде и в какой форме транслируется для представителей политически

активных групп населения в глобальных масштабах.

В качестве инструментов, обеспечивающих такую глобальную трансляцию

контента, особо следует выделить социальные медиа – видеохостинг YouTube,

социальные сети, в первую очередь Facebook, поисковик Google, системы

блоггинга и микроблоггинга (Twitter, Instagram, Pinterest, всемирную онлайн-

энциклопедию знаний Wikipedia, - которые выступают в качестве инструментов

информационно-коммуникационного влияния на население стран-мишеней,

подвергающихся высокотехнологичным информационным атакам извне.

Неслучайно не только США, но и другие технологически развитые

западные государства активно разрабатывают технологический арсенал по

управлению информационно-коммуникационными процессами в социальных

медиа.

266

Так, например, в Великобритании действует объединенная группа

исследования угроз (JTRIG), занимающаяся разработкой технологий воздействия

на сетевое пространство, включая технологии создания фальшивых блогов и

виртуальных личностей-киберсимулякров, посева дезинформации и компромата в

социальных медиа, фальсификации результатов общественных голосований на

сайтах (технология UNDERPASS), искусственного увеличения числа просмотров

web-страниц и страниц конкретных пользователей блогосферы и социальных

сетей (технология SLIPSTREAM), управления рейтингами комментариев на

видеохостинге YouTube, продвижения и повышения популярности в пространстве

социальных медиа общественно-политических постов (технология

GESTATOR)458.

В начале 2015 года в Великобритании также была создана 77 военная

бригада численностью в 1500 человек, являющаяся специальным армейским

подразделением, деятельность которого направлена на использование

нелетальных методов ведения боевых действий в социальных медиа с целью

влияния на действия противника в условиях современной войны459.

Следствиями такого информационного вторжения в формате «мягкой

силы» становятся дестабилизация национальных политических систем и

разрушение существующих политических режимов посредством революционных

переворотов, интерпретируемых в сетевом пространстве как мирные протесты

граждан, инициированные самим гражданским обществом.

Одними из ключевых инструментов, используемых для мобилизации и

последующей координации протестных групп, при этом стали в первую очередь

американские информационно-коммуникационные ресурсы Facebook, Twitter и

458 JTRIG tools and techniques [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.documentcloud.org/documents/1217406-jtrigall.html#document/p2 (дата обращения:

10.08.2014) 459 British army creates team of Facebook warriors // TheGuardian. [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://www.theguardian.com/uk-news/2015/jan/31/british-army-facebook-warriors-77th-

brigade (дата обращения: 10.02.2015)

267

Youtube. С учетом глобального характера их функционирования можно

предположить, что применение данных социальных сервисов при осуществлении

информационных операций в национальных сегментах информационного

пространства осуществляется в рамках единой универсальной модели.

Так, массовые акции протеста на Украине осенью 2013 года были

инициированы, а в дальнейшем координировались посредством использования

социальной сети Facebook. Именно с призыва журналиста Мустафы Найема в

этой социальной сети начался первый митинг в Киеве.

Кроме того, важно отметить, что социальные медиа используются в

качестве инструмента разрушения национальной идеологии, как основы

государственной политической системы, посредством дискредитации ключевых

представителей национальной элиты, находящихся у руля власти, в результате

чего политические режимы становятся нелегитимными, а между государственной

властью и гражданским обществом возникают серьезные масштабные конфликты.

Как писал в своих трудах А. Грамши460, происходит «молекулярная агрессия в

культурное ядро»461 национальных политических режимов.

При этом следует обозначить, что главной характеристикой в деятельности

сетевых интернет-структур является отсутствие единого управляющего органа и

распределенный характер функционирования, что не позволяет подвергшемуся

агрессии государству эффективно подавлять протестную сетевую активность.

Кроме того, основные интернет-площадки, используемые для мобилизации и

координации оппозиционных сил, находятся вне юрисдикции страны-мишени, и в

большинстве случаев зарегистрированы в доменных зонах США, что делает их

недоступными для регулирования со стороны «жертвы».

Таким образом, мы можем констатировать принципиальную

трансформацию характера и содержания информационно-коммуникационных

460 Грамши А. Тюремные тетради. В 3 ч. Ч. I. Пер. с ит. M., Политиздат, 1991. -560 с. 461 Цит. по Кара-Мурза С.Г. Манипуляции сознанием. – М.: Эксмос, 2007. -С.39.

268

процессов в интернет-пространстве, осуществляемых в процессе современного


Если в рамках традиционных моделей политического управления

субъектами идеологического и пропагандистского воздействия выступали

национальные государственные институты власти, представители национальных

элит, контролировавшие информационно-коммуникационную инфраструктуру, то

на сегодняшний день в качестве субъектов политической пропаганды и

идеологического влияния выступает значительное число распределенных сетевых

структур, способных формировать представления интернет-пользователей о

социально-политической реальности на уровне горизонтальных коммуникаций.

Имея высокий уровень доверия как «независимые» источники

информации, данные структуры обладают возможностями широкого и

эффективного влияния на общественное сознание, а горизонтальность

коммуникаций позволяет добиваться вирусного эффекта при распространении

пропагандистского и манипуляционного контента, в связи с чем традиционные

подходы к блокированию распространения информации становятся

нерезультативными.

В результате процесс формирования политических идей и смыслов,

включая альтернативные традиционным, направленных на подрыв стабильности

действующих политических режимов, в интернет-пространстве в значительной

мере выходит из-под контроля государства как классического доминирующего

субъекта политических коммуникаций в собственном информационном

пространстве ввиду разрушения традиционной монополии на использование

каналов массовой коммуникации

Информационная открытость и экстерриториальность интернета

превращает его в глобальный инструмент разрушения традиционных ценностно-

смысловых пространств и подмены представлений о социально-политической

реальности для значительного числа интернет-пользователей, обладающих

высокой политической активностью.

269

Формирование альтернативных и, как правило, протестных, моделей

мировоззрения и поведения, подмена культурных кодов и ценностей позволяют

оказывать давление на действующие в государствах политические режимы,

подрывая стабильность их функционирования, что является одним из главных

вызовов всей системе современного политического управления.

Особую актуальность данный вызов приобретает в настоящее время в

России, которая подвергается информационной экспансии в интернет

пространстве со стороны внешних политических акторов, деятельность которых

направлена на перекодировку национального ценностно-смыслового

пространства и подрыв социально-политической стабильности в государстве с

целью последующей смены суверенного политического режима.

На сегодняшний день мы можем констатировать интенсивное вхождение в

российское интернет-пространство глобальных информационно-

коммуникационных площадок, большинство из которых являются

американскими. Так, одними из наиболее популярных и массовых в России

интернет-ресурсов являются поисковый сервис Google, социальная сеть Facebook,

сервис микроблогов Twitter, онлайн-энциклопедия Wikipedia, фотопортал

Instagram, а также крупнейший в мире видеохостинг YouTube. Все они являются

американскими по происхождению462.

Если такого рода тенденция сохранится, с высокой степенью вероятности в

дальнейшем национальный российский сегмент интернета может практически

полностью перейти под контроль внешних групп интересов, а информационно-

коммуникационное воздействие на общественное сознание россиян будет

осуществляться через размещенные вне территории России интернет-ресурсы.

Функционирование российского национального сегмента интернет-

пространства на сегодняшний день помимо крайне высокого влияния на него

глобальных иностранных информационных сервисов характеризуется и иными

462 Рунет и выборы // Интерфакс. 25.09.2012. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.interfax.ru/russia/267340 (дата обращения: 30.04.2014)

270

тенденциями, представляющими определенные угрозы информационной

безопасности государства.

Так, в последние годы со стороны западных кампаний и фондов

осуществляется активное инвестирование средств в наиболее успешные и

популярные отечественные информационные ресурсы, в результате чего

значительное число составляющий информационную инфраструктуру Рунета

отечественных площадок имеет значительную долю иностранного капитала.

Так, например, самый популярный в России поисковый сервис Яндекс,

обрабатывавший по состоянию на начало 2014 года свыше 6,3 миллиардов

поисковых запросов в месяц463, принадлежит зарегистрированной в Нидерландах

компании Yandex N.V., которой принадлежит 100% уставного капитала ООО

«Яндекс».

Также компании США464 активно и последовательно приобретают

крупнейшие городские порталы в регионах России: в Екатеринбурге (www.e1.ru),

Тюмени (http://www.tyumen.ru), а также в Омске, Барнауле, Новосибирске,

Красноярске, Томске, Кузбассе, Иркутске (сеть НГС), в других российских

регионах для формирования в Рунете инфраструктуры, которую в дальнейшем

можно использовать для оказания нужного влияния на население городов России.

Так, например, 51% ИнтерМедиаГруп Урал принадлежит французской компании,

собственниками которой являются США.

По сути, аудитория принадлежащих американским компаниям и

аффилированных с ними интернет-ресурсов сегодня сопоставима с аудиторией

федеральных каналов в России, что определяет высокий пропагандистский

потенциал данных ресурсов в общенациональном масштабе, который может быть

использован в интересах внешних политических акторов для дестабилизации

политического режима в России.

463 Соколов-Митрич Д. В. Яндекс.Книга. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2014. - 368 с. 464 Основной оператор скупки порталов - американская компания Hearst Shkulev Media

271

Данная проблема актуализируется по мере роста доверия россиян к

интернету как основному и главному источнику получения общественно-

политической информации.. Если тенденция роста уровня доверия граждан к

интернету как основному источнику информации продолжится, то с высокой

степенью вероятности можно прогнозировать, что выборы депутатов

Государственной Думы РФ в 2016 году и выборы Президента России в 2018 году

могут пройти в условиях доминирования информационных интернет-ресурсов,

значительная часть которых уже принадлежит зарубежным группам интересов465.

Анализ современной политической практики ставит специалистов в сфере

информационной безопасности, а также представителей силовых ведомств перед

необходимостью констатации существенных угроз для российской политической

системы в информационно-коммуникационном пространстве.

По мнению генсека ОДКБ Н. Бордюжи, «информационная деятельность

превращается в своего рода оружие, которым пользуются некоторые

политические силы. Для того, чтобы этого не допустить, для того, чтобы

государство развивалось в соответствии с теми законами, которые оно само

принимает у себя, мы и работаем над проблемой информационной

безопасности»466.

Министерство обороны Российской Федерации также рассматривает

интернет-пространство как возможный театр военный действий, в связи с в 2011

году чем в российском оборонном ведомстве была разработана стратегия

действий вооруженных сил России в информационном пространстве467, а до конца

465 Рунет становится иностранным. // Рамблер. 25.09.2012. [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://news.rambler.ru/15671623/ (дата обращения: 30.04.2014) 466ОДКБ будет активно бороться с киберпреступностью. // Сайт Организации Договора о

коллективной безопасности. 21.12.2011. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.odkb-csto.org/news/detail.php?ELEMENT_ID=558 (дата обращения: 30.04.2014) 467Концептуальные взгляды на деятельность Вооруженных сил РФ в информационном

пространстве // Сайт министерства обороны РФ [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

272

2013 года в российской армии должны были быть сформированы отдельный вид

войск и киберкомандование для обеспечения информационной безопасности

государства468.

Кроме того, с марта 2012 г. российский МИД начал официально

заниматься вопросами политического применения современных информационных

технологий. По экспертным данным в отечественном министерстве иностранных

дел при Департаменте новых вызовов и угроз МИД будет создана структура, в

компетенцию которой должны войти вопросы международной информационной


В свою очередь, служба внешней разведки (СВР) России в январе 2012

года объявила три закрытых тендера469. Их главная задача сформулирована так:

«массовое распространение информационных сообщений в заданных социальных

сетях с целью формирования общественного мнения».

СВР запросила разработку программы для «исследования методов

разведки интернет-центров и региональных сегментов социальных сетей»

(кодовое название исследования - «Диспут»), а также «исследования методов

негласного управления в Интернете» («Монитор-3»). Третий тендер предполагает

проведение научно-исследовательской работы по разработке «средств

продвижения специальной информации в социальных сетях» («Шторм-12»).

В число других задач программных комплексов включены также «сбор

статистики и анализ эффективности распространения информационной волны» и

«анализ пригодности наиболее популярных сервисов социальных сетей для

http://ens.mil.ru/science/publications/more.htm?id=10845074@cmsArticle (дата обращения:

30.04.2014) 468 Минобороны может создать отдельный род войск по борьбе с киберугрозами // РИА

Новости. 05.07.2013. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://ria.ru/defense_safety/20130705/947802340.html (дата обращения: 30.04.2014) 469 СВР пошла с разведкой в социальные сети. // РБК Daily. 27.08.2012. [Электронный ресурс].

– Режим доступа: http://rbcdaily.ru/society/562949984598260 (дата обращения: 30.04.2014)

273

инициирования информационных волн различной тематической, социальной и

прочей направленности»470.

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что российские институты

государственной власти активно предпринимают попытки противодействия

политическим рискам, связанным со значительным потенциалом технологий

интернет-коммуникации в аспекте управления общественным мнением,

противодействуя внешнему информационно-коммуникационному воздействию на

национальный политический режим и политическую систему государства в

целом.

Эффективная конкуренция в современном глобальном информационном

пространстве, а также результативное противостояние политическим оппонентам

в информационной борьбе на сегодняшний день невозможны без адекватной

системной работы в интернет-пространстве и разработки соответствующего

арсенала онлайн-инструментов.

В связи с этим особую актуальность в аспекте обеспечения национальной

информационной безопасности и защиты национальных интересов приобретает

необходимость разработки адекватной и эффективной государственной

информационной политики, способной результативно отвечать новым вызовам и

угрозам, сложившимся в глобальном коммуникационном пространстве.

В условиях сетевого информационного противоборства необходима

выработка инициативной политической доктрины по обеспечению безопасного

функционирования российского сегмента интернет-пространства, с

использованием превентивных мер по противодействию внешней

информационной агрессии.

Интернет как пространство политических коммуникаций, по нашему

мнению, будет оказывать все большее влияние на современный российский

470 СВР основательно займется блогосферой. // Современные телекоммуникации России.

Отраслевой информационно-аналитический онлайн-журнал. 28.08.2012. [Электронный ресурс].

– Режим доступа: http://www.telecomru.ru/article/?id=6259

274

политический процесс, определяя параметры функционирования национального

политического режима, в связи с чем минимизация рисков в аспекте сохранения

управляемости и суверенности национального информационного пространства

требует также создания собственной организационно-управленческой и

аналитической инфраструктуры для обеспечения эффективного противодействия

информационно-коммуникационной активности внешних политических

оппонентов, рассматривающих интернет как инструмент внешней агрессии.

275

4.2. Интернет-технологии дестабилизации и смены политических

режимов

В условиях современного информационного общества технологии

политической интернет-коммуникации стали мощным инструментом воздействия

на национальные политические режимы – от деятельности по стабилизации

собственных демократий, до дестабилизации и разрушения политических

режимов государств-противников.

Наиболее ярко данная тенденция проявляется в рамках осуществления так

называемых «цветных революций».

Коммуникационная составляющая в процессе их проведения выходит на

первую роль сразу по нескольким направлениям, являющимся неотъемлемыми

элементами информационного вторжения:

легитимация осуществляемой ценностно-смысловой и идеологической

экспансии в национальные медиасегменты других государств в общественном

сознании собственного населения;

формирование и трансляция выгодных для акторов информационно-

коммуникационного воздействия интерпретаций происходящих в странах-

мишенях процессов, как до начала, так и во время информационной экспансии, а

также, впоследствии, интерпретации результатов смены политических режимов;

- подрыв доверия населения подвергающихся информационным атакам

стран к институциональным основам государственной власти и национальным

политическим элитам путем их дискредитации;

- вытеснение государственных и прогосударственных акторов,

представляющих национальные интересы, из коммуникационного пространства и

процессов формирования общественного мнения;

- разрушение традиционных политических ценностей и смыслов и их

замещение внешними альтернативами, т.е. перекодировка национальных

ценностно-смысловых пространств;

276

- формирование необходимой для давления на политические режимы

информационной повестки дня, перефокусировка общественного внимания на

выгодные агрессору общественно-политические темы;

- формирование в виртуальном пространстве протестных сетевых

сообществ, виртуальных политических лидеров общественного мнения;

- осуществление программ по общественному давлению на

государственные органы власти со стороны протестных сетевых сообществ,

формирование виртуального эффекта «революционной ситуации» в

представлении как населения самой страны-мишени, так и населения стран-

агрессоров;

- формирование среди населения массовых моделей протестного

поведения;

- мобилизация масс в интернет-пространстве и «канализирование» их

протестной активности в оффлайн-пространстве в форме массовых акций

протеста;

- позиционирование протестной активности в медиапространстве в

формате народной революции;

- освещение с соответствующей интерпретацией процесса захвата власти в

стране протестующими под видом мирных акций протеста, создания

правительства народного согласия и требований народа о проведении досрочных

президентских и парламентских выборов.

При достижении обозначенных нами задач меняется как представление о

политической реальности, так и сама политическая реальность.

Как можно заметить, данный подход к организации информационно-

коммуникационного воздействия является модельным и используется на

протяжении последнего времени при проведении «цветных революций» как в

арабском мире, так и в странах Восточной Европы.

277

В результате такого воздействия в условиях отсутствия адекватного

противодействия со стороны государства в большинстве случаев инициаторы

информационно-коммуникационной агрессии достигают поставленных целей.

В силу того, что виртуальные массовые представления формируют вполне

конкретные и реальные модели массового поведения, интернет становится

виртуальным инструментом производства реальных политических изменений в

глобальных масштабах.

Как пишет Е. Пономарева, «теперь не только упрощается формирование

мировоззрения социума конкретной страны, но сама организация и проведение

государственного переворота не требует непосредственного присутствия

интересантов в какой-либо стране: свержение режима возможно дистанционно,

посредством передачи информации через различные сети471.

Неслучайно технологически развитые державы активно используются

сетевые технологии дестабилизации политических режимов на протяжении

последних лет.

Для осуществления информационных атак осуществляется подготовка

сетевых активистов из различных стран, для чего создано значительное число

соответствующих центров специальной подготовки, одним из которых является

широко известный CANVAS (CANVAS - the Center for Applied Non-Violent Action

and Strategies) (Центр прикладных ненасильственных акций и стратегий).

Созданный в 2003 году в Белграде по инициативе США, данный центр на

протяжении последних 11 лет готовит сетевых активистов для последующего их

использования в рамках осуществления «цветных революций» во многих странах,

начиная от «революции роз» в Грузии в ноябре 2003, «оранжевой революции» на

Украине осенью 2004, и заканчивая последними «революциями» в странах

арабского мира – в Тунисе, Ливии, Египте.

471 Пономарева Е.Г. Секреты "цветных революций". Современные технологии смены

политических режимов. [Часть 2] / Е.Г. Пономарева // Свободная мысль. - 2012. - № 3-4. -С.48

278

Как мы можем предполагать, соответствующую подготовку в аналогичных

центрах могут проходить и российские сетевые активисты оппозиционной

направленности.

При этом проанализировать сложившуюся практику применения интернет-

технологий массовой коммуникации можно на основе изучения современной

политической практики.

В качестве основных технологических инструментов мы можем выделить

в первую очередь использование в глобальном сетевом пространстве социальных

медиа, включая блогосферу и социальные сети, на основе инфраструктуры

которых в дальнейшем создаются протестные сетевые сообщества, генерирующие

и распространяющие необходимый политический контент в масштабах

национальных сегментов онлайн-пространства.

С учетом особенностей сетевого пространства, в том числе его высокого

манипуляционного и пропагандистского потенциала, применение сетевых

технологий позволяет организовывать эффективные кампании по воздействию на

национальные политические режимы посредством организации давления сетевых

сообществ и распространения альтернативных протестных идей в онлайн-


В рамках организации «цветных революций» активно используется

значительное число глобальных сетевых ресурсов.

Так, одной из наиболее интенсивно используемых площадок является

система микроблоггинга Twiiter, позволяющая оперативно распространять

общественно значимую политическую информацию в сетевой среде.

Одной из активно применяемых технологий при работе с Twitter является

создание и массовое продвижение хэштегов – коротких и простых для понимания

фраз, предельно четко и концентрированно артикулирующих в сетевом

пространстве политические смыслы и идеи, при этом превращающихся, по сути, в

самостоятельные политические символы.

В качестве примеров использования хэштегов в Twitter можно привести

события 2009 года в Иране. Представители протестных сетевых сообществ

279

широко использовали хэштеги #IranElection и #StopAhmadi для освещения

проходивших в Иране президентских выборов, создавая в глобальном

пространстве соответствующую политическую псевдореальность, отражающую

массовые фальсификации и репрессии со стороны официальных иранских

властей.

Кроме того, данные хэштеги использовались для обмена адресами прокси-

серверов, позволявших протестно настроенным пользователям получать доступ к

оппозиционным информационным ресурсам в интернет-пространстве,

заблокированным со стороны государства.

Масштаб применения указанных хэштегов был таков, что #IranElection

вышел в число самых упоминаемых в 2009 году хэштегов в глобальном сетевом


Следует отметить, что помимо задачи информирования оппозиционно

настроенных пользователей сети, Twitter стал инструментом координации и

мобилизации иранской оппозиции, позволив организовать массовые

многотысячные протестные акции.

Twitter также активно использовался для организации протестного

сетевого сообщества за освобождение Тибета. Несмотря на блокировку доступа к

ресурсу со стороны китайских властей, Twitter позволил организовать публичную

активность представителей тибетской оппозиции и провести целую серию

протестных по отношению к действующим властям акций.

Аналогично использовался Twitter во время революционных событий в

Кыргызстане в 2010 году. В данном случае был создан и активно продвигался

хэштег #freekg (Свободный Кыргызстан). При этом twitter-аккаунты,

использовавшие данный хэштег во время революционных событий, были

зарегистрированы задолго до самих событий еще в 2009 году, что позволяет

говорить об искусственном характере развернутой в сети оппозиционной

инфраструктуры.

Важно выделить тот факт, что «цветная революция» в Кыргызстане была

инициирована 7 апреля в Twitter и начался с поста, размещенного в аккаунте

280

@otunbayeva, принадлежавшем Розе Отунбаевой, ставшей впоследствии главой

Временного Правительства Кыргызстана – «Требуем немедленного освобождения

всех лидеров оппозиции» (trebuem nemedlennogo osvobojdenia vsex liderov

oppozicii!)

Данный пост послужил своего рода сигналом для начала активных

действий оппозиции как в онлайн, так и в оффлайн-пространстве.

При этом обращает на себя внимание таргетирование целевых аудиторий

протестной Twitter-активности киргизской оппозиции: в дневное по Москве время

суток большинство твитов транслировалось на русском языке, в ночное же по

Москве время, когда на территории США наступает день, большинство твитов

транслировалось уже на английском языке.

Из данного факта можно сделать вывод о том, что сетевая активность

киргизской оппозиции была рассчитана в первую очередь на привлечение

внимания и позиционирование в публичном пространстве революционных

процессов, происходивших в стране.

Для формирования представления в интернете о происходящих в

Кыргызстане событиях в Twitter также широко распространялся слоган «Bakiev,

stop shooting at your own people! You will never be forgiven!», демонстрировавший

всему миру жестокое подавление оппозиционных «мирных» выступлений

кровавым режимом диктатора Бакиева.

В период волны арабских «цветных революций» Twitter также активно

использовался в Тунисе и Египте. Так, Twitter был использован в Египте как

сетевая площадка для подготовки массовых антиправительственных выступлений

25 января 2011. Оценивая существенную роль сетевых ресурсов в подготовке,

организации и проведении протестных акций, египетские власти полностью

281

отключили Египет от интернета 28 января, лишив оппозицию возможности

координировать свои действия через интернет472.

Однако Google оперативно предоставил представителям оппозиции

техническую возможность доступа к Twitter посредством специально

разработанного сервиса Speek2tweet, позволившим размещать в своих Twitter-

блогах записи посредством использования мобильных телефонов без доступа к

интернету.

Любому желающему активисту было достаточно позвонить на один из

бесплатных номеров, размещенных в США, Бахрейне и Италии. Таким образом,

Google активно участвовал в обеспечении коммуникационной инфраструктуры

для протестующих в обход правительственных блокировок.

Как и в случае с Киргизией, начало массовых акций в Египте было

инициировано после размещения в twitter-аккаунте представителя Google на

Ближнем Востоке и в Африке Вамиля Гонима @Ghonim широко

распространенных в дальнейшем записей со ставшим уже традиционным в

рамках сетевой активности оппозиции использованием хэштегов: «Молюсь за

#Egypt. Очень волнуюсь, так как кажется, что правительство планирует

совершить завтра военное преступление против своих граждан. Мы все готовы

умереть #Jan25». «Направляюсь к Тахриру сейчас. Сплю на улицах Каира,

пытаюсь почувствовать боль миллионов моих египетских товарищей. #Jan25»473.

Одновременно в Twitter был создан сервис автоматического перевода

сообщений с арабского языка на английский, позволивший распространить

информацию оппозиционеров по всему миру, формируя в глобальном сетевом

пространстве четко определенную картину происходящих в Египте событий.

472 Официальное уведомление Twitter о блокировке данного сервиса в Египте. [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://api.twitter.com/#!/twitterglobalpr/status/30063209247408128

(дата обращения: 30.04.2014) 473 Twitter-аккаунт египетского оппозиционера Вамиля Гонима. [Электронный ресурс]. – Режим

доступа: http://twitter.com/Ghonim (дата обращения: 30.04.2014)

282

Следует заметить, что, помимо Twitter, в ходе египетских событий 2011

года не менее активно использовались и иные социальные интернет-ресурсы.

Так, видеохостинг YouTube и социальная сеть Facebook широко

применялись в качестве инфраструктурной площадки для информационно-

коммуникационной деятельности египетских сетевых оппозиционеров.

YouTube участвовал в технологическом обеспечении распространения

информации с площади Тахрир, создав и запустив в работу специальный сетевой

видеоресурс – CitizenTube, на котором целенаправленно размещались

видеоматериалы, сделанные оппозицией в ходе массовых акций протеста.

В свою очередь, для трансляции видеоконтента в Facebook был специально

разработан сервис потокового видео Bambuser, который и в настоящее время

активно функционирует в сетевом пространстве.

Что касается самого Facebook, то оппозиционные страницы в данной

социальной сети стали создаваться еще летом 2010 года после гибели в

Александрии предпринимателя Халида Саида, убитого, по версии оппозиции,

полицейскими. Под псевдонимом El Shaheed была создана протестная группа «We

are all Khaled Said»474 (Мы все Халид Саид), которая в дальнейшем стала одной из

площадок мобилизации протестно настроенных египтян475.

Уже в декабре 2010 года посещаемость данной страницы в Facebook

достигла 500000 человек, также именно в данной группе были размещены первые

публичные призывы к проведению антиправительственных акций протеста.

В дальнейшем сирийские оппозиционеры по аналогичной модели создали

группу Syrian Revolution 2011476, в которой также размещался контент,

свидетельствующий о зверствах сирийских властей и издевательствах над людьми

474 Страница протестной группы «We are all Khaled Shaheed” в социальной сети Facebook

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.facebook.com/elshaheeed.co.uk (на сегодняшний

день группа в Facebook управляется из Великобритании). (дата обращения: 30.04.2014) 475 См. Приложение 8. Интернет-технологии дестабилизации политических режимов (рис.95) 476 См. Приложение 8. Интернет-технологии дестабилизации политических режимов (рис.96)

283

со стороны представителей сирийской полиции. На сегодняшний день данная

группа имеет порядка 900 000 подписчиков.

События на Украине в ноябре 2013 года вновь развивались по такому же,

как в Киргизии и Египте сценарию. 21 ноября в Facebook был размещен призыв

известного журналиста Мустафы Найема выйти на улицы и организовать

массовую акцию протеста против действующих украинских властей. При этом

первые акции протеста одновременно прошли в Киеве и Львове477.

Для мобилизации масс в Facebook была создана страница Евромайдана,

ставшая ведущим инструментом координации оппозиционных сил и

информирования интернет-пользователей о происходящих в Киеве событиях. В

дальнейшем группа Евромайдана на Facebook стала самым массовым по

посещаемости ресурсом украинского сегмента онлайн-пространства478. Следует

при этом заметить, что разработчики Facebook сами открыто поддержали

Евромайдан479.

Что касается Twitter, то он также в очередной раз широко использовался в

ходе революционных событий на Украине. Вновь была применена технология

создания хэштегов. На этот раз опознавательным текстовым символом революции

стали хэштеги #евромайдан и #euromaidan, сообщения с использованием которого

исчислялись десятками тысяч ежесуточно.

Основные оппозиционные украинские медиаресурсы, такие, как

«Украинская правда», создали свои представительства в социальных медиа,

включая Twitter и Facebook.

Оценивая степень информационной влиятельности политиков,

представлявших оппозиционные силы, можно отметить, что в ТОП-10 Facebook в

украинском онлайн-сегменте вошли пятеро из них – Яценюк, Луценко,

477 См. Приложение 8. Интернет-технологии дестабилизации политических режимов (рис.97-98) 478 См. Приложение 8. Интернет-технологии дестабилизации политических режимов (рис.99) 479 См. Приложение 8. Интернет-технологии дестабилизации политических режимов (рис.105)

284

Порошенко, Гриценко и Кужель. Также в ТОП-10 украинского онлайн-сегмента

Facebook вошли оппозиционные журналисты.

Одновременно с Twitter и Facebook включились в активную работу по

освещению Евромайдана и другие сетевые ресурсы, такие как Радио Свобода,

запустившее на своей площадки прямые трансляции акций протестов, Лига.нет, в

круглосуточном формате освещавшая события с Майдана, онлайн-телевизионный

портал Hromadske.tv.

Разнообразный контент, включавший в себя демотиваторы, фото и

видеоматериалы, новостные сообщения, мобилизационные и пропагандистские

плакаты, был нацелен на формирование одностороннего освещения событий на

Украине, представляющего политическую ситуацию в выгодном для оппозиции

свете.

В интернет-пространстве были созданы сотни ресурсов, использовавшихся

для формирования определенной политической медиареальности как в рамках

внутреннего украинского информационного пространства, так и за его пределами.

Ярким примером влияния интернет-ресурсов на массовое поведение в

реальной действительности стала публикация Мустафой Найемом в Twitter

недостоверной фотоинформации, содержавшей изображение разбитой головы

памятника Ленину в Киеве. Несмотря на то, что информация не соответствовала

действительности, уже через несколько дней представителями оппозиции

памятник Ленину был снесен и разбит. Таким образом было осуществлено

программирование модели поведения из виртуального пространства.

Отличительной чертой организации сетевой активности в ходе очередного

политического переворота на Украине стало использование российской

социальной сети ВКонтакте, в которой были созданы сотни групп, страниц и

сообществ оппозиционной направленности, в том числе содержащие

экстремистский контент, включая самую популярную группу «Украинская

революция Евромайдан», число подписчиков которой на конец февраля 2014 года

превысило 300 000 пользователей.

285

В ходе анализа содержащихся ВКонтакте групп, посвященных

политической тематике, нам удалось по состоянию на начало 2014 года выявить

порядка 300 групп экстремистского толка, пользователи которых активно

поддерживали украинский национализм и идеи Евромайдана в их крайнем

антироссийском выражении480.

Следует отметить, что российские власти в лице Роскомнадзора массово

блокировали подобные ресурсы через определенное время, тем не менее, мы

можем сделать вывод о том, что российские социальные медиа стали также

инструментом пропагандистского влияния в ходе украинских событий 2013-2014

годов, со стороны оппозиционных сил.

Заметим, что на сегодняшний день в рамках российского сегмента онлайн-

пространства также в большом числе создаются и функционируют ресурсы

протестной направленности, большинство из которых размещено в социальных

сетях и блогосфере.

Более того, массовые протестные акции, проходившие в России, имели

активную информационную и мобилизационную поддержку в Twitter, Facebook,

Livejournal, VKontakte. онлайн-площадке телеканала Дождь, блог-площадке Эхо

Москвы, видеохостинге YouTube, Википедии.

В качестве примеров использования сетевых ресурсов для популяризации

в сетевом пространстве оппозиционного белоленточного движения, мобилизации

масс на протестные мероприятия, а также пропагандистского влияния на

интернет-пользователей можно привести группы в социальных сетях «Мы были

на Болотной площади и придем еще»481, «6 мая. Мы придем еще»482, «Марш

480 См. Приложение 8. Интернет-технологии дестабилизации политических режимов (рис.100-

104) 481 Страница сообщества «Мы были на Болотной и придем еще» в социально сети Facebook.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.facebook.com/moscow.comes.back (дата


286

миллионов»483, канал на YouTube «Политвестник»484, Twitter-хэштеги

#МаршСвободы, #Болотная, #маршпротивподлецов, страницу в Википедии

«Протестное движение в России (2011-2013)»485.

Анализ применения интернет-технологий политической коммуникации

позволяет заключить, что большинство современных «цветных революций»

осуществлялось и с высокой степенью вероятности в ближайшем будущем будет

осуществляться с использованием единой модели работы в интернет-

пространстве, подразумевающей следующие этапы:

1) внедрение в социальные сети и блогосферу протестных групп, сетевых сообществ

и пользовательских аккаунтов, существующих в первое время в спящем режиме.

В первую очередь задействуются такие ресурсы как Facebook, Twitter, YouTube;

2) активизация созданных сетевых ресурсов и начало пропагандистской работы,

направленной на дискредитацию существующих органов государственной власти;

3) вброс, распространение и внедрение в общественное сознание альтернативных

идей, символов (в том числе собственного национального символа «цветной

революции»), смыслов, ценностей путем пропагандистского воздействия на

интернет-пользователей;

482 Страница протестной группы «6 мая. Мы придем еще» в социальной сети Facebook.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.facebook.com/events/154083124751788/

(дата обращения: 30.04.2014) 483 Страница «Официального сообщества протестных маршей» в социальной сети ВКонтакте.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://vk.com/wake_up_russia (дата обращения:

30.04.2014) 484 Оппозиционный канал Politvestnik на видеохостинге YouTube [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://www.youtube.com/user/politvestnik (дата обращения: 30.04.2014) 485 Протестное движение в России (2011—2013) // Wikipedia[Электронный ресурс]. – Режим

доступа:

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B5%D1%81%D1%82%D0

%BD%D0%BE%D0%B5_%D0%B4%D0%B2%D0%B8%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D

0%B5_%D0%B2_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8_%282011%E2%80%9

42013%29 (дата обращения: 30.04.2014)

287

4) монополизация информационной повестки дня, вытеснение из медиапространства

официальных и прогосударственных информационных ресурсов, трансляция во

внутреннем и внешнем медиа пространстве собственной модели политической

реальности, отвечающей интересам представителей оппозиции;

5) привлечение массового внимания к сетевым оппозиционным ресурсам;

6) продвижение в социальных медиа сетевых протестных лидеров. Артикуляция

протестных требований со стороны сетевых сообществ и сетевых лидеров

общественного мнения по отношению к государственным органам власти и

руководителям стран;

7) инициирование с помощью сетевых лидеров общественного мнения через

интернет-ресурсы массовых акций протеста;

8) мобилизация масс на участие в акциях протеста в оффлайн пространстве;

В первую очередь используются такие форматы, как протестная политическая

символика, демотиваторы, идеологические и пропагандистские плакаты,

пропагандистские видеоролики, пользовательские комментарии, создающие

атмосферу единодушной поддержки оппозиционных настроений, хэштеги и

протестные слоганы, превращающиеся в политические символы и идеи;

9) вирусное распространение максимально визуализированной информации в

интернет-пространстве о начале народной революции в масштабах государства,

проходящих массовых акциях протеста, трансляция репортажей с мест событий,

посвященных жестким действиям властей по подавлению и разгону

оппозиционных митингов, включая информацию о жертвах и пострадавших,

публикация постов в режиме реального времени «очевидцев» и участников

происходящих событий, размещение текстовых и видеотрансляций на

популярных ресурсах, формирующих массовые представления о политической

ситуации в стране;

10) технологическое обеспечение со стороны внешних интересантов в случае

блокировки интернет-площадок, на которых размещены оппозиционные ресурсы,

возможностей доступа к публикации и чтению сообщений со стороны интернет-

пользователей;

288

11) получение и распространение заявлений о политической поддержке со

стороны западных демократий, требующих от действующих властей остановки

столкновений с мирными жителями и начала диалога с оппозицией;

12) окончательная дискредитация действующих государственных органов

власти и лидеров стран, признание их нелегитимными, в том числе при помощи

внешних политических институтов;

13) формирование собственных «народных» органов власти из числа

представителей оппозиции;

14) инициирование досрочных парламентских и президентских выборов;

15) постсобытийное информационное сопровождение в сети, направленное на

легитимацию победивших политических сил и сформированных ими органов

власти. Обеспечение в интернет-пространстве эффекта массовой народной

поддержки нового политического режима.

Современная практика организации «цветных революций» подтверждает,

что именно внедрение подобной модели в национальные сегменты онлайн-

пространства позволяет осуществлять широкомасштабную деятельность по

подрыву стабильности существующих политических режимов, а в последствии

заменять их на управляемые «демократические» режимы. Иными словами, под

видом демократического транзита осуществляется внешняя политическая

агрессия с целью изменения государственной политической системы.

В условиях, когда глобальные информационные интернет-ресурсы имеют

высокий уровень проникновения в большинстве стран мира, осуществление

информационных атак, нацеленных на реализацию подобных сценариев,

позволяет влиять практически на любой национальный политический режим, не

имеющий четкой и эффективной концепции информационного и

технологического противодействия внешней агрессии.

При этом заблаговременное внедрение в национальные сегменты онлайн-

пространства соответствующих протестных интернет-ресурсов в «спящем»

режиме в дальнейшем значительно затрудняет противодействие уже

289

сформированной информационно-коммуникационной структуре, посредством

которой инициируются массовые протестные акции, и осуществляется

дестабилизация существующих политических режимов.

Данное обстоятельство позволяет сделать важный вывод о необходимости

превентивного проведения со стороны современных государств работы по

созданию в онлайн-пространстве альтернативной информационно-

коммуникационной инфраструктуры, способной противостоять информационной

агрессии и обеспечивать в интернете конкурентоспособность традиционных

национальных символов, идей, смыслов и ценностей.

Активно применяемые во многих странах блокировки оппозиционных

ресурсов, содержащих нежелательный контент, как показала практика, не решают

задачу по поддержанию политической стабильности в силу внешней

технологической поддержки обхода такого рода блокировок.

Отсутствие полноценной конкуренции со стороны прогосударственных

сил в интернет-пространстве представляет значительную угрозу в аспекте

способности и возможности упреждающего обеспечения защиты национальных

интересов в информационной сфере.

Реактивные модели противодействия распространению в сетевом

пространстве оппозиционных идей и протестных моделей поведения, а также

мобилизации политически активных групп населения показали свою

неэффективность в современных условиях информационного общества.

В связи с этим разработка концептуальных и технологических моделей

превентивного противодействия внешней экспансии, включая создание

собственных национальных социальных медиа, формирование конкурентной

смысловой и ценностной коммуникативной среды, разработка эффективных

механизмов разрушения нежелательных смысловых и символических

конструкций в сетевом пространстве с одновременным сохранением права на

свободное общение и артикуляцию независимых политических позиций,

интересов и требований, а также отказ от административных блокировок

альтернативных интернет-ресурсов, не содержащих экстремистский контент,

290

являются, по нашему мнению, одними из основных направлений обеспечения

политической стабильности государства в современных условиях.

291

4.3. Перспективы и сценарии развития интернет-пространства

политических коммуникаций

На сегодняшний день анализ реальной практики применения интернет-

технологий политической коммуникации свидетельствует о значительной

динамике функциональных изменений интернет-пространства и появлении новых

тенденций, связанных с реакцией государств и интернет-пользователей на

особенности и возможности применения интернет-технологий в современном

политическом управлении.

Исходя из этого, нам представляются возможными несколько сценариев

трансформации интернет-пространства уже в ближайшей перспективе.

Одним из таких основных сценариев является превращение интернета в

монополизированное коммуникационное пространство, находящееся под

управлением небольшой группы людей, контролирующих сетевую

коммуникационную инфраструктуру, включая каналы массовой коммуникации и

информационные ресурсы, определяющих форматы использования интернет-

технологий в политическом управлении, влияющих на процессы генерации и

трансляции политического контента по каналам интернет-коммуникации как в

содержательном, так и в технологическом аспектах, а также имеющих

возможности доступа к любой пользовательской информации, позволяющей

определять политическую лояльность конкретных пользователей, модели их

политического поведения и применять соответствующие санкции по отношению

к протестным сетевым аудиториям.

Такой сценарий развития позволяет предположить с высокой долей

вероятности появление, в терминах К. Дойча, кибердейтократии – глобальной

информационной элиты, контролирующей сетевое пространство, и возможности

формирования нового типа глобального политического устройства, основанного

на ее тотальном доминировании в мировом политическом пространстве.

Элементы реализации данного сценария со стороны соответствующих

интересантов мы можем наблюдать уже сегодня, в условиях, когда ведущие

292

информационные ресурсы и каналы массовой коммуникации находятся в

управлении небольшого числа представителей политической элиты одного

государства.

На сегодняшний день возможности влияния на общественное сознание

монополизируются посредством продвижения в глобальном интернет-

пространстве таких ресурсов, как YouTube, Facebook, Twitter, Google, Dropbox,

Instagram, Yahoo, которые могут быть использованы как для осуществления

политического воздействия на общественное сознание в общемировом масштабе

посредством управления и контроля контента, формирующего политическую

псевдореальность для миллиардов интернет-пользователей, так и для

осуществления тотального контроля за пользовательским контентом и сетевой

активностью любого отдельно взятого человека.

При этом такого рода глобальные сетевые ресурсы активно участвуют в

программах слежки за интернет-пользователями независимо от их национальной

и территориальной принадлежности, что было продемонстрировано в рамках

деятельности Агентства национальной безопасности США, осуществляющего

общемировой контроль за коммуникационной активностью сотен миллионов

пользователей.

Кроме того, большинство подобных ресурсов находятся под контролем

представителей политической элиты США. Так, например, в 2014 году в состав

совета директоров компании Dropbox, предоставляющей услуги сетевого

хранения данных и имеющей почти 300 миллионов пользователей по всему миру,

вошла бывший глава Госдепартамента США Кондолиза Райс, что вызвало

общественный резонанс и резкую негативную реакцию интернет-

пользователей486.

486Американцы призвали к бойкоту Dropbox из-за Кондолизы Райс. // Lenta.ru. 12.04.2014.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://lenta.ru/news/2014/04/12/dropbox/ (дата


293

Отдельное внимание необходимо обратить на возможности формирования

моделей восприятия политической реальности и моделей поведения, основанных

на анализе личных данных и персональной сетевой активности конкретных

пользователей и сообществ.

Так, служба национальной разведки США с 2011 года реализует проект

анализа публичных данных и записей социальных медиа, включая социальные

сети и блогосферу, популярные новостные интернет-ресурсы для последующего

прогнозирования общественно-политических трендов и кризисов487.

Одновременно Управление перспективных разработок министерства

обороны США инициировало разработку программного обеспечения для

мониторинга и анализа информационных потоков в интернет-пространстве в

рамках изучения влияния публичной сетевой информации на поведение людей 488.

А в июне 2013 года глава национальной разведки США Джеймс Клэппер

признал, что власти страны получают данные о пользователях интернет-

компаний, не являющихся американцами, что позволяет спецслужбам

изучать электронные письма, фотографии и другие документы пользователей.

По сообщениям Washington Post, американские спецслужбы имеют прямой

доступ к серверам девяти крупнейших интернет-компаний - Google, Facebook,

Yahoo, PalTalk, AOL, Skype, Microsoft, Apple, YouTube (данная программа

спецслужб носит название PRISM)489.

487 Рубченко М. Спящий вирус блогосферы // Эксперт-Online. 14.01.2013. [Электронный ресурс].

– Режим доступа: http://expert.ru/expert/2013/02/spyaschij-virus-blogosferyi/ (дата обращения:

30.04.2014) 488 Там же. 489 Barton Gellman, Laura Poitras. U.S., British intelligence mining data from nine U.S. Internet

companies in broad secret program. // The Washington Post. 07.06.2013. [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://www.washingtonpost.com/investigations/us-intelligence-mining-data-from-

nine-us-internet-companies-in-broad-secret-program/2013/06/06/3a0c0da8-cebf-11e2-8845-

d970ccb04497_story.html (дата обращения: 30.04.2014)

294

Таким образом, данные о сетевой активности российских пользователей

также становятся доступными заинтересованным внешним службам.

При этом подобного рода информация о поведении интернет-

пользователей представляет практический интерес для организации эффективного

внешнего влияния на них.

В связи с этим обращают на себя внимание слова, произнесенные

исполнительным директором Google Эриком Шмидтом в Лондоне в одном из

своих выступлений о скором наступлении такого мира, в котором Google накопит

так много личной информации о его пользователях, что будет в состоянии

формировать каждый аспект их жизни.

Как заявил Шмидт, «мы не нуждаемся в том, чтобы вы нажимали на все

клавиши в вашем компьютере. Мы знаем, где вы находитесь и где вы были. Мы

можем узнать в общих чертах, о чём вы думаете. Мне кажется, что большинство

людей не хочет, чтобы Google отвечал на их вопросы, а им хочется, чтобы он

указал им, что они должны делать... Мы знаем всё, что вы делаете, и

правительство может за вами наблюдать. Мы узнаем, где вы находитесь в районе

50 см, и мы сократим это расстояние до нескольких сантиметров... Ваша машина

будет вести вас сама, и это неправильно, что машины были изобретены до

компьютеров... Вы никогда не бываете одни, и вам не скучно...»490

На сегодняшний день большинство глобальных сетевых ресурсов,

посредством которых люди по всему миру ищут необходимую им информацию и

коммуницируют друг с другом, собирают пользовательскую информацию,

позволяющую с учетом особенностей конкретного пользователя выдавать ему

персонализированный контент, что, с учетом огромных потоков информации в

интернете, не поддающихся самостоятельному анализу, способно влиять на

490 Watson P.J., Jones A. Google-Berg: Global Elite Transforms Itself For Technocratic Revolution //

Infowars.com. 13.05.2013. [Электронный ресурс]. –Режим доступа:

http://www.infowars.com/google-berg-global-elite-transforms-itself-for-technocratic-revolution/ (дата


295

формирование у конкретного человека специализированного мировосприятия, а

также поведения.

С появлением персонализированного поиска в Google каждый

пользователь по одному и тому же поисковому запросу получает отличную от

других пользователей информацию, формируемую с учетом индивидуальных

особенностей личности, которые поисковик получает на основе анализа

поведения пользователя.

Большинство наиболее популярных ресурсов, помимо Google, в том числе

Facebook, Gmail и YouTube, активно используют так называемые

идентификационные cookie-файлы и персональные веб-маяки, позволяющие

отслеживать персональную сетевую активность и индивидуальные предпочтения

пользователя. По сути, речь идет о создании глобальной системы шпионажа в


Неслучайно в последние годы деятельность по обработке персональных

данных интернет-пользователей стала высокодоходным направлением бизнеса. В

данном сегменте появились глобальные игроки BlueKai и Acxiom, хранящие

персональные данные сотен миллионов пользователей, касающиеся их поведения

и предпочтений в сети.

Посредством использования полученных данных формируются

возможности тотального управления общественным сознанием в мировом

масштабе путем принудительного формирования персонализированной

информационной картины мира для каждого пользователя интернет-ресурсов, а

также отслеживания на основе огромного массива информации политических

трендов на любой территории для последующего их использования в интересах

субъектов глобального политического управления

В качестве примера можно привести резонансный секретный эксперимент

Facebook491, в рамках которого 689 000 пользователей без их ведома получали на

491 Facebook conducted secret psychology experiment on users' emotions. // The Telegraph,

28.06.2014 [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

296

своих страницах специально сформированную персональную ленту новостей,

имевшую различную эмоциональную окраску. В дальнейшем исследовалась

реакция пользователей и их поведенческая активность в собственных аккаунтах с

целью выявления зависимостей реакций от типов эмоциональной окраски

новостных сообщений.

Очевидно, что подобного рода эксперименты по изучению влияния

различных моделей информационно-коммуникационного воздействия на

поведение пользователей в дальнейшем будут активно применяться и другими

социальными сервисами для разработки наиболее эффективных методик

управления индивидуальным сознанием.

Таким образом, технологии управления выдачей контента начинают

управлять жизнями людей, принимающих решения и осуществляющих действия

на основе полученных в интернете данных, и пользовательские онлайн-профили

начинают оказывать влияние на оффлайн-реальность.

Данный вывод подтверждается и Джаредом Коэном, который совместно с

Эриком Шмидтом указывает в своей книге «Новый цифровой мир. Как

технологии меняют жизнь людей, модели бизнеса и понятие государств», что в

ближайшей перспективе «переход от ситуации, когда личность формируется

оффлайн и позднее проецируется в сеть, к созданию онлайн-личности, которая

затем воплощается в реальном мире, окажет огромное влияние на граждан,

государства и компании. И от того, как удастся решить проблемы

конфиденциальности и безопасности личных данных, будут зависеть границы

человеческой свободы492.

По большому счету, речь идет о том, что и в политике виртуальные

личности начнут играть ведущую роль, оказывая влияние на реальные

политические процессы в оффлайн-пространстве.

http://www.telegraph.co.uk/technology/facebook/10932534/Facebook-conducted-secret-psychology-

experiment-on-users-emotions.html (дата обращения: 10.08.2014) 492 Шмидт Э., Коэн Д. Новый цифровой мир. Как технологии меняют жизнь людей, модели

бизнеса и понятие государств. М.: Издательство Манн, Иванов и Фербер, 2013. -С.44

297

И именно такие виртуальные личности станут основным ресурсом для

осуществления политического управления в условиях технологических

трансформаций, однако данные виртуальные личности будут функционировать в

формате цифрового паноптикума, в который при реализации данного сценария

превратится интернет-пространство.

Следует отметить, что трансформация интернета по описанному сценарию

формирует и такую угрозу для современного общества, как фрагментация

сообществ и разделение людей. Как пишет Каас Санстейн, «в демократической

стране люди не живут в звукоизолирующих комнатах и информационных

коконах. Они видят и слышат широкий круг тем и мыслей»493.

Однако в условиях персонификации и индивидуализации потребления

информации в интернет-пространстве каждый человек получает своего рода

персональную «информационную капсулу», которую Санстэйн по-другому

называет «информационным коконом»494, что обусловливается выборочностью и

ограниченностью получаемой информации, которая при этом касается только

определенного круга тем.

В итоге межгрупповая и индивидуальная горизонтальная коммуникация в

сети может нарушаться в силу информационной фрагментации индивидуальной

медиареальности, что приведет к разрушению единого национального

смыслового и ценностного пространства.

В связи с высокой вероятностью реализации подобного сценария,

элементы внедрения которого в современную политическую практику

выявляются в ходе анализа интернет-пространства и используемых в нем

коммуникационных технологий, в качестве реакции части общества мы можем

наблюдать тенденцию анонимизации персональных интернет-коммуникаций

между пользователями.

493 Цит. по: Ву. Т. Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до

интернета. М.: Манн, Иванов и Фербер, Эксмо. -2013. –С.227. 494 Там же.

298

Последние несколько лет отмечаются интенсивным ростом числа онлайн-

сервисов, предлагающих интернет-пользователям безопасно и анонимно

осуществлять коммуникацию друг с другом. Все большей популярностью стали

пользоваться максимально анонимизированные сегменты интернет-пространства,

применяющие различные технологии сокрытия контента и сетевой активности.

Наиболее известными из таких сервисов являются инструменты работы в

анонимных сетях Tor, Darknet, DeepWeb, сервис для обмена сообщениями

Snapchat, не отслеживающий поисковые запросы анонимный интернет-поисковик

DuckDuckGo, сервис анонимных коммуникаций Silent Cirlce.

Все большее число интернет-пользователей выбирает в качестве

альтернативных способов коммуникации друг с другом закрытые каналы связи,

что, с одной стороны, затрудняет контроль пользовательской активности в

интернет-пространстве, но с другой значительно фрагментирует

коммуникационное поле пользователей, так как коммуникация становится не

столько формой социальной активности, как это традиционно принято в

социальных медиа, сколько вновь приватным способом обмена информацией,

становящимся невидимым не только для интересантов, но и для сетевых

сообществ в целом.

Таким образом, открытая среда интернет-пространства в ее традиционном

понимании, предоставляющая свободный и ничем не ограниченный доступ к

трансграничному общению в глобальном масштабе любого с любым

трансформируется в закрытые сообщества, использующие анонимные и

приватные формы персональной коммуникации.

Постепенно открытое пространство интернета превращается в

совокупность закрытых сообществ, между которыми может не происходить

горизонтального информационного обмена.

Даже Facebook является, по сути, закрытой социальной системой, не

индексируемой поисковыми сервисами и предназначенной для вовлечения

пользователей в такой режим коммуникации, который подразумевает

использование этой социальной сети в качестве замены интернету.

299

Вытекающим из предыдущего еще одним сценарием развития и

трансформации интернет-пространства является превращение интернета в

инструмент глобального информационного противоборства с последующей

фрагментацией на национальные интернет-сегменты, защищаемые каждым

государством, обеспечивающим собственную информационную безопасность и

пытающимся противостоять активным попыткам внешнего влияния на


Уже сегодня мы можем наблюдать со стороны многих государств

активность, направленную на предотвращение возможностей широкого доступа

со стороны своего населения к внешним интернет-ресурсам, транслирующим

чуждые конкретному обществу ценностные, смысловые и идеологические

модели, способные негативным образом сказаться на стабильности

функционирующих политических режимов.

Кроме того, помимо противодействия информационно-

коммуникационному воздействию на общественное сознание со стороны

внешних ресурсов, многие государства также проводят политику защиты

собственных национальных сетевых ресурсов и недопущения их попадания под

контроль внешних интересантов495.

В связи с этим в таких странах, как Германия, Канада, Китай, Италия,

Иран, Южная Корея, Турция, Австралия, Таиланд, Беларусь, Азербайджан, Дания,

Алжир, Бахрейн, Бельгия, Бирма, Вьетнам, Египет, Индия, Иордания, Ирак,

Казахстан, Киргизия, Куба, Малайзия, ОАЭ, Пакистан, Саудовская Аравия,

Северная Корея, Сингапур, Сирия, Тунис, Туркменистан, Узбекистан и других

наблюдается внедрение в политическую практику государственного контроля над

сетевым пространством.

В противовес технологической открытости интернет-пространства

современные государства стремятся к управлению собственными национальными

495 Роговский Е.А. Контроль над Интернетом и международная стабильность // США. Канада:

Экономика. Политика. Культура. 2007. № 3. -С. 93–110

300

онлайн-сегментами. Для этого активно применяются такие технологии, как

фильтрация контента, авторизация пользователей и запрет анонимного

использования интернет-ресурсов, ограничение доступа к внешним и внутренним

интернет-источникам информации.

В России в последнее время также стала практиковаться введенная на

законодательном уровне блокировка интернет-ресурсов, представляющих угрозу

с позиций обеспечения национальной информационной безопасности.

При реализации данного сценария интернет с высокой степенью

вероятности может превратиться в совокупность замкнутых национальных

онлайн-пространств, обмен информацией между которыми и внутри которых

будет находиться под государственным контролем.

По сути, речь идет о распаде интернет-империи в ее традиционном

понимании и создании ряда независимых виртуальных территорий, имеющих

между собой весьма слабые информационно-коммуникационные связи.

Более того, в случае обострения внешнеполитических отношений, в

условиях возможных глобальных и межгосударственных кризисов связи между

национальными сегментами онлайн-пространства могут быть полностью

блокированы со стороны государств для обеспечения собственной безопасности.

При этом со стороны участвующих в информационном противостоянии

сторон будут предприниматься активные попытки «взлома» чужого

коммуникационного пространства с целью получения возможности трансляции

собственного контента в общественное сознание населения государства-

противника.

Неслучайно уже сегодня официальные представители США заявляют о

необходимости обеспечения свободного доступа к внешним ресурсам в странах,

являющихся с позиции американцев «недемократичными». Так, например,

Госсекретарь США Хиллари Клинтов заявила в 2010 году о том, что США будут

обеспечивать «свободу слова» и право на доступ к информации в интернет

пространстве, включая зарубежные страны.

301

При этом речь идет в первую очередь о предоставлении доступа к

американским глобальным ресурсам, таким как Google, Facebook, Twitter,

Wikipedia. Любые же попытки управления собственными национальными

сегментами онлайн-пространства со стороны государств рассматриваются как

нарушение демократии и ограничение прав человека.

По мнению Клинтон, «власти некоторых стран используют тему

управления интернетом как прикрытие для планов по ограничению прав человека

в онлайне. Они хотят отстранить гражданское общество и бизнес от управления

сетью, возвести национальные барьеры в киберпространстве, желая заменить

эффективно работающую систему репрессивной»496.

Важно отметить, что США на государственном уровне вообще не

признают существование национальных сегментов онлайн-пространства, считая

интернет единой глобальной коммуникационной средой, из чего вытекает и

непризнание права независимых государств на проведение самостоятельной

информационной политики в интернет-пространстве.

Соответственно, с позиции властей США деятельность по предоставлению

гражданам других государств доступа к определенным интернет-ресурсам в

противовес попыткам национальных органов власти предотвратить внешнее

информационное влияние не является вмешательством во внутренние дела других

стран, будучи абсолютно легальной.

Подобная позиция позволяет предположить вероятность и другого

сценария развития интернет-пространства, в рамках которого будут

сформированы две основные коалиции стран, придерживающиеся принципиально

разных позиций относительно понимания интернета как пространства

политических коммуникаций.

496Цит. по: Черненко Е. Киберпространство как новая арена противостояния. // Россия в

глобальной политике. 03.03.2013. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://globalaffairs.ru/number/Kholodnaya-voina-20-15874 (дата обращения: 30.04.2014)

302

С одной стороны мы сможем наблюдать появление группы

технологически развитых государств во главе с США, не признающих

национальные сегменты онлайн-пространства и рассматривающих интернет вне

национальных границ, что будет обеспечивать им формальное право ведения

трансграничных информационных войн на территории любого государства под

предлогом продвижения демократических ценностей и обеспечения свободы

слова и права на доступ к информации.

С другой стороны с высокой степенью вероятности будет создана

альтернативная коалиция стран, признающих наличие национальных сегментов

онлайн-пространства и право государств осуществлять контроль над собственным

информационным пространством, включая ограничение внешнего

информационно-коммуникационного влияния на общественное сознание в рамках

своих границ.

Такого рода глобальное разделение стран на принципиально различные в

аспекте подходов к пониманию сущности интернет-пространства блоки может

поставить новые глобальные вызовы в современных условиях развития общества,

привести к пересмотру самой концепции открытого пространства, а также

перевести информационное противоборство на принципиально иной по

масштабам и содержанию уровень.

Так или иначе, уже сегодня мы можем констатировать необходимость

пересмотра существующего представления об интернете в силу неоднозначности

актуальных подходов к его пониманию.

Более того, по нашему мнению, именно борьба за закрепление

определенного понимания сущности интернет-пространства в рамках

международного права станет основной стратегической задачей ведущих держав

в сфере глобальной политики, так как международные нормативные рамки могут

во многом определить возможности и характер информационного влияния

государств в интернет-пространстве, а также оказать влияние на глобальные

процессы современного политического управления.

303

Российский подход к пониманию интернет-пространства предполагает

признание наличия национальных онлайн-сегментов с вытекающими из данной

позиции вопросами международной и национальной и информационной


В проекте «Концепции внешней политики РФ» закреплены современные

реалии, в соответствии с которыми Россия выступает в качестве инициатора

создания норм и процедур поведения в сфере обеспечения информационной

безопасности на международном уровне, а также самостоятельного субъекта

формирования государственной системы противодействия информационным

угрозам в сфере политической и общественной безопасности на национальном

уровне, включая защиту от внешнего информационного вмешательства во

внутренние дела России497.

В связи с этим на уровне различных государственных и

межгосударственных институтов Россия активно участвует в формировании

концепции информационной безопасности, учитывающей возможности

использования интернета для ведения информационных войн.

Так, генеральный секретарь ОДКБ Н.Бордюжа еще в 2011 году, отмечая

значительную роль интернет-технологий массовой коммуникации в

дестабилизации политических режимов, отмечал, что «не только в Белоруссии

или в России, но, например, в Молдавии, Грузии, на Украине несколько лет назад,

в Киргизии - везде для достижения конкретных политических целей применялись

информационные ресурсы.

Список государств, которые с этим столкнулись, можно продолжить. Мы

сегодня стоим перед реальным фактом: Интернет и другие информационные

ресурсы используются для того, чтобы поднять некоторые слои населения, а

497 Концепция внешней политики Российской Федерации (12 февраля 2013 г.) //

Информационно-правовой портал ГАРАНТ. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70218094 (дата обращения: 30.04.2014)

304

некоторые, наоборот, успокоить, чтобы они не вмешивались в ту или иную

ситуацию»498.

Еще одним возможным сценарием развития интернета как пространства

политических коммуникаций является формирование международных институтов

по управлению глобальным онлайн-пространством как единой

коммуникационной средой, в рамках которой все государства несут

коллективную ответственность и обязательства по поддержанию открытости и

прозрачности интернета.

Данный вариант развития событий представляется нам наиболее

оптимальным с позиций международной информационной безопасности и

возможностей избежать трансформации интернет-пространства в инструмент

тотального информационного давления со стороны одной или нескольких

политических сил в ущерб большинству других государств.

Международное управление интернет-пространством потенциально

позволяет обеспечить вывод из-под контроля США информационно-

коммуникационной инфраструктуры и обеспечить равные возможности по

политическому участию различных стран в информационной деятельности на

глобальном уровне.

Одновременно с этим, формирование международных институтов

управления интернетом предоставляет широкие возможности по урегулированию

информационных конфликтов между государствами.

По нашему мнению, необходимо формирование объединенных

международных институтов-регуляторов, способных предотвращать и

регулировать информационные конфликты в интернет-пространстве аналогично

существующим в структуре ООН миротворческим силам, обеспечивающим

предотвращение и урегулирование военных конфликтов,

498 ОДКБ будет активно бороться с киберпреступностью // Сайт Организации Договора о

коллективной безопасности. 21.12.2011. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.odkb-csto.org/news/detail.php?ELEMENT_ID=558 (дата обращения: 30.04.2014)

305

Подобное решение во многом способно снизить глобальные политические

риски, возникающие при реализации иных сценариев развития интернета в

современном мире, формируя коллективную ответственность государств в рамках

функционирования интернета.

Таким образом, мы можем сделать вывод о наличии целого ряда сценариев

развития и трансформации современного интернет-пространства. Выбор того или

иного вектора развития будет предопределен многими факторами, в том числе

носящими глобальный характер. Но, по нашему мнению, очевидным является то,

что эпоха интернета, как открытого и свободного коммуникационного

пространства, на сегодняшний день уже завершена.

Актуальные угрозы, связанные с развитием интернета, порождают

необходимость не только пересмотра сущности глобальной сети, но и управления

ею с участием максимального числа суверенных государств, способных на

международном уровне вырабатывать коллективные решения, нацеленные на

предотвращение возможных рисков в сфере международной информационной

безопасности, включая угрозы дестабилизации и разрушения существующих

политических режимов извне посредством монопольного использования

интернет-технологий политической коммуникации в формате внешней

информационной агрессии.

Как писал Б. Барбер, "новая технология может стать опасным проводником

тирании... Более опасной тирании, чем невидимая и мягкая, не существует. Такая

тирания, в которой подданные становятся соучастниками своего собственного

жертвоприношения и в которой порабощение является результатом не намерений,

а обстоятельств"499.

В условиях отсутствия международных регуляторов на постоянной

институциональной основе сценарии, связанные с установлением

499 Цит. по: Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе:

перспективные направления исследований // Актуальные проблемы теории коммуникации.

Сборник научных трудов. СПб., - Изд-во СПбГПУ, 2004 - C. 98-107.

306

кибердейтократии и созданием тоталитарного государства нового типа,

контролирующего все информационно-коммуникационные процессы на

глобальном уровне в ущерб интересам существующих в современном мире стран,

более чем вероятны.

По нашему глубокому убеждению, сегодня интернет превратился из

открытого инструмента демократизации, о чем достаточно много писали в своих

работах ученые и специалисты в области политических коммуникаций, в

потенциальный, а во многих случаях и реальный, инструмент глобальной

информационно-пропагандистской агрессии и дестабилизации национальных

политических режимов, из пространства свободного общения – в

манипулятивную среду, в рамках которой осуществляется не только контроль, но

и активное формирование общественных представлений о политической

реальности, а также выгодных моделей массового политического поведения.

Позиции ведущих технологически развитых держав, имеющих глобальное

политическое влияние, во многом будут определять форматы и вектора развития

интернет-пространства уже в ближайшем будущем.

Реализация сценариев, приведенных нами в данной работе, способна

коренным образом повлиять в долгосрочной перспективе на характер развития

современного общества и во многом определить фундаментальные параметры

политических режимов следующих поколений.

307

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По результатам данного исследования мы можем определить в качестве

сущностных характеристик современной интернет-коммуникации целый ряд

ключевых составляющих, определяющих как особенности, так и возможности

применения коммуникационных интернет-технологий в системе современного


К их числу мы относим переход от вертикальной модели распространения

политической информации в традиционных СМИ к сетевым моделям

распространения политического контента на основе активного использования

горизонтальных связей между самими интернет-пользователями. При этом

субъектами коммуникации выступают непосредственно сами интернет-

пользователи, что приводит к ряду значимых эффектов, среди которых

важнейшими являются следующие:

- смысловое содержание коммуникационного акта определяется не столько

контентом транслируемого сообщения, сколько генерируется в процессе

горизонтальной коммуникации между пользователями и определяется

параметрами пользовательской активности (важность сообщения оценивается по

числу репостов, ретвитов, лайков, а отношение к самому сообщению во многом

определяется пользовательским комментарийным сопровождением). В результате

для обеспечения эффективного воздействия на целевые аудитории уже

недостаточно использования традиционных моделей коммуникации и

односторонней трансляции идеологического и пропагандистского контента по

вертикальным коммуникационным каналам. Для осуществления эффективного

управленческого воздействия в рамках информационно-коммуникационной

деятельности субъектов современного политического управления необходима

интеграция в процессы горизонтальной коммуникации в качестве одного из

коммуникаторов на всех уровнях – от инициирования коммуникационного акта

до сопровождения политических дискуссий в сетевом пространстве и

комментарийного сопровождения транслируемого контента. Одновременно с

308

этим, при выстраивании горизонтальных коммуникаций с пользователями

наблюдается эффект десакрализации власти, которая становится доступной и

одноуровневой по характеру коммуникаций с массовым интернет-пользователем;

- традиционное понимание массы в виде совокупности социально

недифференцированных и изолированных друг от друга индивидов, между

которыми отсутствуют прочные коммуникационные связи, что характерно для

большинства классических теорий массового общества, в условиях интернет-

пространства требует пересмотра в связи с наличием в сетевых сообществах

развитых распределенных горизонтальных коммуникаций между пользователями,

дифференциацией сетевых сообществ по различным социально-политическим

параметрам, а также изменением технологий, форм и средств коммуникации,

превращающих обычную массу людей в традиционном ее понимании в «умную»

толпу, обладающую возможностью коммуникации друг с другом в любое время, в

любом месте и в разнообразным форматах, подразумевающих как публичную, так

и непубличную коммуникационную активность.

Также к ключевым характеристикам современных интернет-технологий

политической коммуникации мы относим их высокий манипулятивный и

пропагандистский потенциал. Симуляция коммуникативных актов от лица

сетевых пользователей позволяет повысить уровень доверия к транслируемой в

интернет-пространстве информации, а горизонтальность коммуникационных

связей обеспечивает вирусный характер распространения пропагандистского

контента, что затрудняет контроль информационного пространства со стороны

государства в аспекте блокировки распространения нежелательной информации,

способной повлиять на уровень доверия общества к представителям и институтам

власти, а также негативным образом оказывать влияние на стабильность

политических режимов.

При этом высокая значимость пользовательских форм коммуникационной

активности повышает манипулятивные возможности воздействия на

общественное сознание в интернет-пространстве, так как субъект и инициатор

коммуникации, как правило, сокрыт и представлен в виде множества

309

распределенных киберсимулякров – виртуальных конструкций, симулирующих

существование реальных пользователей, от лица которых осуществляется

коммуникационная активность и происходит вброс пропагандистской

информации, а также реализуется манипулятивное воздействие.

С учетом наличия широких возможностей по симулированию реальных

пользователей одной из основных проблем функционирования интернета как

пространства политических коммуникаций становится его виртуализация, в

результате чего у интернет-пользователей формируется искаженная модель

восприятия политической реальности, что обеспечивается коммуникационной

активностью киберсимулякров, задачей которых является генерация и

распространение необходимого для искаженного представления о

действительности контента в глобальных масштабах. В работе приведены

основные технологии применения киберсимулякров при осуществлении сетевого

пропагандистского воздействия и продемонстрированы примеры их

использования в реальной современной политической практике.

Экстерриториальность интернет-коммуникаций является еще одной

ключевой характеристикой, обеспечивающей значительный потенциал

информационно-коммуникационного воздействия на онлайн-сегменты

национального информационного пространства извне. Глобальный характер

интернета обусловливает высокий потенциал информационно-

коммуникационного проникновения в национальные информационные

пространства посредством использования интернет-технологий политической

коммуникации со стороны внешних акторов, в результате чего происходит

ценностно-смысловая агрессия, приводящая к разрушению традиционных

символических и ценностно-смысловых национальных пространств, при чем

изменяется и понимание границ информационных пространств, для описания

которых сугубо нормативного подхода оказывается недостаточно.

В результате в современных условиях технологического развития

информационно-коммуникационной сферы на первый план в аспекте обеспечения

стабильности существующих в независимых государствах политических режимов

310

выходят вопросы информационной безопасности. В случае неспособности

государства обеспечить защиту и независимость собственного информационного

пространства политические риски, связанные со стабильностью

функционирования политических систем и государственных институтов власти,

значительно повышаются. Одним из таких рисков выступает возможность

осуществления «цветных революций», имеющих преимущественно

информационно-коммуникативную технологическую основу.

С возможностью осуществления «цветных революций» связана и такая

характеристика интернет-технологий политической коммуникации, как их

высокий мобилизационный потенциал. В отличие от традиционных средств

массовой информации, являющихся преимущественно инструментами

распространения идеологического и пропагандистского контента, сетевые

ресурсы позволяют оперативно мобилизовать протестные группы людей в любое

время и в любом месте, в результате чего современные интернет-ресурсы

Facebook, YouTube, Twitter и другие активно используются при подготовке и

свержении политических режимов.

Следует отметить, что анализ большинства «цветных революций»,

осуществленных с начала XXI века в странах Восточной Европы, а также на

Ближнем Востоке, демонстрирует использование универсальной информационно-

коммуникационной модели внешней агрессии в национальные сегменты

интернет-пространства с последующим распространением альтернативного

идеологического и пропагандистского контента, формированием протестных по

отношению к действующей власти ценностей, идей, смыслов и моделей

поведения, манипулятивной интерпретацией политической ситуации в стране,

мобилизацией масс в реальном пространстве. Данная модель реконструирована и

приведена в работе.

При этом новым феноменом, возникающим в процессе политической

коммуникации в интернет-пространстве, являются сетевые сообщества,

превращающиеся в современных условиях в виртуальные инструменты

агрегирования и артикуляции групповых политических интересов, а также в

311

самостоятельные институты общественного давления на институты власти и ее

отдельных представителей.

Посредством функционирования таких сетевых сообществ также

решаются задачи генерации политических смыслов, идей и ценностей (как

правило, протестной, а в ряде случаев – экстремистской и радикальной

направленности), а также их трансляция в интернет-пространстве.

Следует отметить, что развитие интернет-технологий политической

коммуникации обусловливает формирование двух больших групп,

характеризующихся разными источниками, формами и способами потребления

информации. В работе показано существование традиционной пользовательской

аудитории в оффлайн-пространстве, потребляющей информацию посредством

телевидения, радио и прессы, а также сетевой аудитории в онлайн-пространстве,

использующей в качестве источника информации соответствующие сетевые

ресурсы.

В силу существенных различий как в информационной повестке дня, так и

в интерпретациях политического контента, транслируемого через традиционные и

сетевые каналы политической коммуникации, формируются и различные для двух

указанных групп модели политической реальности, а также модели

политического поведения. Неслучайно, как показывает анализ современной

политической практики, оффлайн-аудитория имеет отличные от онлайн-

пользователей политические представления.

Такого рода тенденция разделения современного общества на группы,

различающиеся по способам потребления информации, и, соответственно, по

своим представлениям о политической реальности, приводит к необходимости

адаптации классических концепций политического управления, рассчитанных на

существование достаточно однотипного массового общества, на которое

оказывалось управленческое воздействие исключительно в традиционном

информационном пространстве.

В результате сегодня речь может идти о необходимости формирования

подходов, рассчитанных на интегрированные модели управления, включающие в

312

себя отличные друг от друга механизмы, каналы, формы и технологии

информационно-коммуникационного воздействия на принципиально различные

целевые аудитории.

При этом, учитывая значительную роль интернет-технологий

политической коммуникации в формировании общественных ценностно-

смысловых пространств и моделей поведения на глобальном уровне, мы можем

сделать вывод о том, что при сохранении тенденции тотального проникновения

интернета в большинстве современных государства существует высокая

вероятность изменения существующих типов общественно-политического

устройства уже в ближайшем будущем.

В первую очередь речь идет о сформулированной в диссертационном

исследовании концепции кибердейтократии, в рамках которой политическую

власть осуществляют элитарные группы, контролирующие ключевые

информационно-коммуникационные ресурсы интернет-пространства. Контроль

над площадками генерации политического контента, каналами массовой

коммуникации и ключевыми информационно-коммуникационными технологиями

позволяет осуществлять индоктринацию выгодных ценностей, смыслов,

идеологий, символов, а также моделей массового поведения в глобальных

масштабах.

По сути, речь идет о возможности формирования глобального

политического режима (с номинальным сохранением национальных суверенных

государств), осуществляющего тотальное политическое управление независимо

от национально-территориальной принадлежности людей, и формирующего

универсальное представление о политической реальности, обеспечивающее

стабильность такого кибердейтократического режима.

При этом субъектами формирования подобного режима могут выступать

не только представители государственных органов власти и политические

группы, но и крупные технологические корпорации, имеющие реальный контроль

над информационно-коммуникационной инфраструктурой в интернет-

313

пространстве и уже сегодня оказывающие влияние на правительства целого ряда

государств.

В ответ на такого рода угрозы многие страны, являющиеся

потенциальными и реальными мишенями для осуществления внешнего

информационно-коммуникационного вторжения, в рамках реализации стратегий

государственной информационной безопасности формируют на сегодняшний

день относительно закрытые национальные сегменты интернет-пространства, в

рамках которых блокируется доступ населения к внешним интернет-источникам,

транслирующим политический контент, способный нанести ущерб политическим

системам этих стран.

В результате в интернете проявляются сразу две ключевые

разнонаправленные тенденции – формирование глобального виртуального

пространства (данную тенденцию поддерживают в первую очередь США и

крупные транснациональные кампании), не имеющего национальных границ, с

одной стороны, и фрагментация существующего интернет-пространства на

отдельные национальные сегменты (данная тенденция поддерживается странами,

противодействующими внешнему информационному воздействию, способному

дестабилизировать внутренние политические режимы).

Конкуренция данных тенденций и будет определять специфику развития

интернет-пространства в среднесрочной перспективе.

В целом по результатам исследования мы можем сделать вывод о том, что

традиционные представления об интернете как открытом и прозрачном

коммуникационном пространстве, выступающем в качестве одного из ведущих

инструментов глобальной демократизации современного общества, являются

устаревшими.

Итоги проведенного исследования позволяют заключить, что сегодня

интернет находится в стадии интенсивной трансформации и превращения в

фрагментированное на уровне национальных сегментов виртуальное

пространство политических коммуникаций, в рамках которого осуществляется

активное конкурентное противоборство ведущих технологических держав за

314

право транслировать собственный идеологический и пропагандистский контент,

защищать собственные традиционные ценностно-смысловые пространства и

изменять аналогичные пространства своих оппонентов на глобальной

политической арене.

Формирование манипулятивных и пропагандистских практик в рамках

осуществления массового информационно-коммуникационного воздействия в

интернет-пространстве показывает высокую значимость и значительный

потенциал коммуникационных интернет-технологий в системе современного

политического управления. При этом возможные изменения сетевого ландшафта

и технологическая эволюция интернета выступают в качестве фактора,

способного уже в ближайшем будущем оказать существенное влияние на

архитектуру политического управления в целом, что требует продолжения

изучения интернета как современного пространства политических коммуникаций

современными политологами, специалистами в области политических

коммуникаций и политического управления.

Говоря о перспективах дальнейшей разработки темы диссертационного

исследования, необходимо отметить, что в работе не были рассмотрены

современные «мягкие» технологии электронной пропаганды в интернет-

пространстве, нацеленные на формирование самостоятельной и независимой от

государства массовой интернет-культуры, конструирование и эволюция которой

представляют значительный интерес в аспекте влияния на форматы и характер

политического управления уже в ближайшем будущем.

Также перспективным представляется дальнейшее изучение особенностей

применения современных технологий и моделей манипуляции общественным

сознанием в онлайн-пространстве с целью разработки практических моделей и

механизмов превентивного противодействия внешнему информационно-

коммуникационному влиянию на российский сегмент интернета.

Отдельного рассмотрения в политологическом аспекте в дальнейшем

также требует проблема трансформации традиционных моделей

демократического устройства в набирающие популярность форматы электронной

315

демократии, что представляется нам сопряженным с существенными угрозами и

рисками для стабильного функционирования действующих политических

режимов, а также общественного развития в целом.

Кроме того, необходимым в дальнейшей работе представляется

проведение более глубокого анализа применимости классических моделей

коммуникации в интернете как самостоятельном онтологическом пространстве

политических коммуникаций, обладающем собственной спецификой, что требует

адаптации классических коммуникационных моделей к новым реалиям и

условиям информационно-коммуникационной деятельности в сфере


316

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Научные монографии, сборники, переводная литература

1) Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Аспект-Пресс, 1999. -375 с.

2) Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В.В.

Бибихина. СПб.: Алетейя, 2000. – 437 с.

3) Арендт, Х. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. И. В. Борисовой, Ю. А.

Кимелева, А. Д. Ковалева, Ю. Б. Мишкенене, Л. А. Седова. Послесл. Ю. Н.

Давыдова. Под ред. М. С. Ковалевой, Д. М. Носова. М.: ЦентрКом, 1996. -672 с.;

4) Аристотель. Риторика // Аристотель. Риторика; Поэтика. – М.: Лабиринт,

2000. -224 с.

5) Аронсон Э., Пратканис Э. Р. Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения,

повседневное использование и злоупотребление. Перераб. изд. / Пер. с англ.

Е. Волкова, И. Волковой. - СПб.: Прайм-Еврознак, 2003. -384 с.

6) Асмус В.Ф. Античная философия. Учение об обществе и государстве. М.,

1994. -544 с.

7) Афанасьев В.Г. Мир живого: системность, эволюция и управление. – М.,

Политиздат, 1986. –334 с.

8) Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. М.,

Политиздат, 1981. -432 с.

9) Афанасьев В.Г. Системность и общество. – М., Политиздат, 1980. –368 с.

10) Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального

прогнозирования. – М.: Academia, 1999. – 783 c.

11) Белл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая

технократическая волна на Западе. М., 1986. -С. 330–342.

12) Белонучкин Г., Михайловская Е. Политический сегмент российского

Интернета, его развитие и перспективы // Интернет и российское общество / Под

ред. И. Семенова. М., Гендальф. 2002. -С. 70–90.

13) Бернейс Э. Пропаганда. H-Publishing, Москва, 2010. -176 с.

317

14) Блумер, Г. Общество как символическая интеракция // Современная

зарубежная социальная психология: тексты / Под ред. Т. М. Андреевой,

Н. Н. Богомоловой, Л. А. Петровской. - М.: Изд-во МГУ, 1984. –С.173-179

15) Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция / Пер. с фр. О.А. Печенкиной. Тула,

2013. -204 с.

16) Борецкий Р. В бермудском треугольнике ТВ. М., 1998. -204 с.

17) Бурдье П. Социология политики: Пер. с фр./Сост., общ. ред. и предисл.

Н. А. Шматко./ — М.: Socio-Logos, 1993. — 336 с.

18) Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе:

перспективные направления исследований // Актуальные проблемы теории

коммуникации. Сборник научных трудов. СПб., - Изд-во СПбГПУ , 2004. –С.98-

107

19) Винер Н. Кибернетика и общество. - М: Издательство иностранной

литературы, 1958. -199 с.

20) Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине / Пер.

с англ. И.В. Соловьева и Г.Н. Поварова. Под ред. Г.Н. Поварова. 2-е изд. М., 1983.

-344 с.

21) Винер Н. Человеческое использование человеческих существ: кибернетика и

общество. // Винер Н. Человек управляющий. – СПб., Питер, 2001 -288 с.

22) Власть как политическая коммуникация. Материалы методологического

семинара. 19 мая 2009 г. / Под ред. Л.Н.Тимофеевой.: М.: Изд-во РАГС, 2010. -54

с.

23) Войтасик Л. Психология политической пропаганды. М.: Прогресс, 1981. -

278 с.

24) Володенков С.В. Интернет–коммуникации в глобальном пространстве

современного политического управления. / С.В. Володенков. –М.: Издательство

Московского университета, 2015. –272 с.

25) Володенков С.В. Управление современными политическими кампаниями.

М.: Издательство Московского университета, 2012 г. -312 с.

318

26) Ву. Т. Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от

радио до интернета. М.: Манн, Иванов и Фербер, Эксмо. -2013. -384 с.

27) Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и

гражданского // Гоббс Т. Соч.: В 2 т. Т.2. М., 1991. -731 с.

28) Грамши А. Тюремные тетради. В 3 ч. Ч. I. Пер. с ит. M., Политиздат, 1991. -

560 с.

29) Грачев М.Н. «Электронная демократия» или «конец демократии»? //Власть

и политика: институциональные вызовы XXI века. Политическая наука:

Ежегодник 2012 / Российская ассоциация политической науки. –М.: Российская

политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. – С. 200–208

30) Грачев М.Н. «Электронная демократия»: возможности и угрозы // Интернет

и современное общество: Тр. XII Всерос. обьед. конф. С.-Петербург, 27–29

октября 2009 г. СПб., 2009. -С.76–80

31) Грачев М.Н. Политика: коммуникационное измерение. – Тула: Издательство

Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого,

2011. -172 с.

32) Грачев М.Н. Политическая коммуникация: теоретические концепции,

модели, векторы развития. М.: Прометей, 2004. -328 с.

33) Громова Т.Н. Коммуникативное взаимодействие субъектов политического

процесса: стратегия и тактика поведения // Принципы и направления

политических исследований. М., РОССПЭН, 2002. -С. 9–21.

34) Денкэн Ж.-М. Политическая наука. М., МНЭПУ, 1993. -162 с.

35) Дзялошинский И.М. СМИ как субъект публичной политики // Публичная

политика в современной России: субъекты и институты: сб. ст. / отв. ред.-сост.

Н.Ю. Беляева; Высшая школа экономики. – М.: ТЕИС, 2006. -С. 192–218.

36) Дзялошинский И. М. Коммуникационные процессы в обществе: институты и

субъекты. – М.: Издательство АПК и ППРО, 2012. -592 с.

37) Дзялошинский И. М. Пропаганда в системе гражданских коммуникаций //

Системные изменения в массовых коммуникациях и медиатекст. – М.: Изд-во

РГСУ, 2011. – С. 4-46

319

38) Дзялошинский И.М. Гражданские коммуникации в системе

коммуникационного пространства: к постановке вопроса // Коммуникативное

пространство: измерения, пределы, возможности. М., Издательство Московского

университета. 2010. -С. 168–176.

39) Дзялошинский И.М. Коммуникативное воздействие: мишени, стратегии,

технологии. М., НИУ ВШЭ. 2012. -572 с.

40) Дзялошинский И.М. Манипулирование в системе медиавоздействия //

Ценности современного общества и средства массовой информации. М., 2012. -С.

22–23.

41) Егорова-Гантман Е. В. В тумане войны. Наступательные военные

коммуникативные технологии. — Самара: ООО «Офорт»; М.: Группа компаний

«Никколо М», 2010. — 432 с.

42) Иванов Д. В. Виртуализация общества. Версия 2.0. СПб.: Петербургское

Востоковедение, 2002. -224 с.

43) Кара-Мурза С.Г. Манипуляции сознанием. – М.: Эксмос, 2007. -862 с.

44) Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и

обществе / Пер. с англ. А. Матвеева под ред. В. Харитонова. - Екатеринбург: У-

Фактория (при участии Гуманитарного ун-та), 2004. -327 с.

45) Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура /

Пер. с англ. под науч. ред. О. И. Шкаратана. - М.: ГУ ВШЭ, 2000. -606 c.

46) Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая

постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под редакцией В. Л.

Иноземцева. М.: Academia, 1999. -640 с.

47) Кнорринг В.И. Теория, практика и искусство управления. М., Инфра-М,

1999. -512 с.

48) Колесникова Г.И. Социальный механизм манипуляции сознанием личности.

М., Директ-Медиа, 2014. -272 с.

49) Куныциков C.B. Идеология в системе ценностных смыслов // Политическая

культура и политические процессы в современном мире: методология, опыт

эмпирического исследования: сб. науч. ст. . Екатеринбург, 2004. -С. 142–146.

320

50) Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. М., Радуга, 1992. -575 с.

51) Липпманн У. Общественное мнение/Пер. с англ. Т.В. Барчуновой - М.:

Институт Фонда «Общественное мнение», 2004. -384 с.

52) Локк Дж. Два трактата о правлении. // Локк Дж. Сочинения: В 3 т. – Т.3. –

М.: Мысль, 1988. -668 с.

53) Луман Н. Реальность массмедиа / Пер. с нем. А.Ю. Антоновского. М.:

Праксис, 2005. -256 с.

54) Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Макиавелли Н.

Избранные сочинения. М., 1982. -503 с.

55) Маккенна Т. Пища богов. М.: Издательство Трансперсонального Института,

1995. -536 с.

56) Маклюэн М. Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной

культуры / Пер. с англ. А. Юдина, Киев: Ника-Центр, 2004. -432 с.

57) Маклюэн М. Понимание медиа: Внешнее расширение человека / Пер. с англ.

В. Николаева. – М.: Гиперборея, 2007. – 464 с.

58) Малинова О.Ю. Символическое пространство современной политики.

Основные тенденции трансформации публичной сферы // Публичная политика в

современной России: субъекты и институты: сборник статей. М., 2006. –С.60-71

59) Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К.,

Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. –С.419-459.

60) Маркузе Г. Одномерный человек // Эрос и цивилизация. Одномерный

человек. М.: АСТ, 2003. -528 с.

61) Мертон Р. К. Социальная теория и социальная структура. - М.: АСТ,

Хранитель, 2006. – 880 с.

62) Милль Д.С. О Свободе. Антология мировой либеральной мысли (I половины

ХХ века) / Пер. с англ. А. Н. Неведомского. М.: Прогресс-Традиция, 2000. –

С.288-392

63) Мильтон Д. Ареопагитика: Речь о свободе печати, обращенная к

английскому парламенту // О свободе: Антология западноевропейской

классической либеральной. – М.: Наука, 1995. –С.19-47.

321

64) Монтескье Ш.Л. О духе законов. – М.: Мысль, 1999. -674 с.

65) Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. Серия:

Библиотека зарубежной психологии. М.: Центр психологии и психотерапии, 1998.

-478 с.

66) Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология

анализа и практика исследований. М.: Едиториал УРСС, 2002. -240 с.

67) Най Д.С. Будущее власти. М.: АСТ, 2014. -448с.

68) Най Д.С. Гибкая сила. Как добиться успеха в мировой политике. -

М.:Тренд,2006. −397с.

69) Нисневич Ю.А. Проблемы государственной информационной политики

России в условиях постиндустриального развития // Россия: тенденции и

перспективы развития: Ежегодник. 2007. Вып. 2. -С. 241–243.

70) Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение: открытие спирали молчания. М.:

Прогресс-Академия, Весь Мир, 1996. -352 с.

71) Нэсбит Дж., Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е годы. Мегатенденции. Год

2000. - М.: Республика, 1992. -415 c.

72) Паренти М. Демократия для немногих. М., Прогресс, 1990. -504 с.

73) Парсонс Т. О социальных системах / под общ. ред. В.Ф. Чеcноковой и А.

Белановского. – М.: Академический Проект, 2002. - 831 с.

74) Платон. Государство. // Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий. – М.:

Мысль, 1999. -656 с.

75) Политическая коммуникативистика: теория, методология и практика. / Под

ред. Л.Н.Тимофеевой. М.: РОССПЭН, 2012. -327 с.

76) Политическая коммуникативистика: проблемы предметного

позиционирования: Материалы методологического семинара. / Под ред.

Л.Н.Тимофеевой. М., Издательство РАГС, 2008. – 63 с.

77) Политические коммуникации / Под ред. А.И. Соловьева. – М., 2004. -332 с.

78) Попова О.В. Протестное поведение и политико-административные

стратегии государства // Политико-административные отношения: Концепты,

322

практика и качество управления: Сборник статей / Под ред. Л.В. Сморгунова.

СПб., 2010. -С. 235–251.

79) Почепцов Г.Г. Информационные войны. М., РЕФЛ-БУК: ВАКЛЕР, 2000. -

574 с.

80) Почепцов Г.Г. Как «переключают» народы:

Психологические/информационные операции как технологии воздействия на

массовое сознание в XX веке. Киев, 1998. -182 с.

81) Право на коммуникацию: Обзор материалов «Комиссии Макбрайда» /

ИНИОН АН СССР. М., 1980. -59 c.

82) Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. М., Аспект-Пресс,

2005. -477 с.

83) Пушкарева Г.В. Политический менеджмент. М., Дело, 2002. -400 с.

84) Самохвалова В. «Массовый человек» – реальность современного

информационного общества // Проблема человека: мультидисциплинарный

подход: Материалы научной конференции. М., 1998. -С. 23–31.

85) Сергеев В.М. Теория и практика политической коммуникации. М.,

Проспект, 2010. -125 с.

86) Связи с общественностью в политике и государственном управлении / Под

общ. Ред. В.С.Комаровского, М.: Изд-во РАГС, 2001. -520 с.

87) Соколов-Митрич Д. В. Яндекс.Книга. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2014. -

368 с.

88) Соловьев А.И. Политический дискурс медиакратий: проблемы

информационной эпохи // Полис. 2004. № 2. -С. 124–132.

89) Соловьев А.И. Политология: Политическая теория. Политические

технологии. М., Аспект-Пресс, 2000. -559 с.

90) Стризое А.Л. Политика и общество: социально-философские аспекты

взаимодействия. - Волгоград: Издательство Волгоградского государственного

университета, 1999. –340 с.

91) Тоффлер, Э. Третья волна. – М., АСТ, 2004. - 781 с.

92) Тоффлер Э. Шок будущего. М., АСТ, 2002. -557 с.

323

93) Уэбстер Ф. Теории информационного общества. - М.: Аспект Пресс, 2004. -

400 с.

94) Франчук В.И. Социальное управление: самоуправление, менеджмент,

политическое руководство. М., Компания Спутник+, 2007. -244 с.

95) Фромм Э. Бегство от свободы / Пер. с англ. А. Лактионова. М., АСТ, 2009. -

284 с.

96) Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. — М.: Наука, 1992. -

176 с.

97) Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские

фрагменты. М. – СПб.: Медиум, Ювента, 1997. -312 c.

98) Чернов А.А. Становление глобального информационного общества:

Проблемы и перспективы. М., Издательско-торговая корпорация «Дашков и К»,

2003. –232 с.

99) Чугунов A.B. Российская интернет-аудитория в зеркале социологии. СПб.:

изд-во СПбГУ, 2006. -320 с.

100) Цицерон. О государстве. // Цицерон. Диалоги. – М.: Научно-издательский

центр “Ладомир”; Наука, 1994. –С.8-88.

101) Цуладзе А.М. Большая манипулятивная игра. М.: Алгоритм, 2000. –336 с.

102) Шабров О.Ф. Политическое управление. М., Интеллект, 1997. -200 с.

103) Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология: В 3 ч. – М., 1992.

104) Швейцер А.Д. Социальная дифференциация языка // Онтология языка как

общественного явления. М., Наука, 1983. –С. 172-207

105) Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М.: Мысль, 1980. -325 c.

106) Шмидт Э., Коэн Д. Новый цифровой мир. Как технологии меняют жизнь

людей, модели бизнеса и понятие государств. М.: Издательство Манн, Иванов и

Фербер, 2013. -367 с.

107) Шутов А.Ю. Политическое восприятие страны как проблема теории

коммуникации // Россия – Польша: проблемы взаимного восприятия. Материалы

международной научной конференции. М., Издательство Московского

Университета, 2013. –С.9-10.

324

108) Юм Д. Трактат о человеческой природе. Исследование о человеческом

познании. Минск: Попурри, 1998. - 716 с.

Публикации в периодических изданиях

109) Анохин М.Г. Информационно-коммуникативные технологии в политике. //

Вестник РУДН. 1999. № 1. -С. 40–52

110) Анохина Н.В. Влияние средств массовой информации на электоральное

поведение: основные подходы // Вестник Самарского государственного

университета, 2000. №1. –С. 26-38.

111) Анохина Н.В., Брандес М.Э. Роль СМИ в избирательном процессе // Полит.

наука / ИНИОН РАН, 2000. №3. -С.137–151.

112) Ачкасова В.А., Чугунов А.В. Концепт глобализации и роль информационных

технологий (российский контекст) // Информационное общество, 2001, вып. 1. –С.

17-20.

113) Бернейс Э. Инженерия согласия // Полис. 2013. № 4. -С. 122–131.

114) Бурдье П. Социальное пространство и генезис «классов» // Вопросы

социологии. 1992. Т. 1. № 1. -С. 17–36.

115) Буренко В.И. Власть, политика, управление в системе отношений «общество

– государство» // Труды МГУУ Правительства Москвы. -М.: МГУУ ПМ, 2005,

Выпуск №4. -С. 247-261.

116) Быков И.А., Халл Т.Э. Цифровое неравенство и политические предпочтения

интернет-пользователей в России // Полит. исследования. 2011. № 5. -С. 151–164.

117) Быков И.А. "Электронная демократия" vs "электронное правительство":

концептуальное противостояние? // Политэкс: Политическая экспертиза:

Альманах. Вып. 3. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005. –С. 69-79.

118) Володенков С.В. Особенности интернет-коммуникации в современном

политическом процессе // Вестник Московского университета. - 2014. - № 2. -С.

12-20.

325

119) Володенков С.В. Политическая коммуникация и современное политическое

управление // Вестник Московского университета. Сер., 12 Политические науки. -

2011. - № 6. -С. 22-31.

120) Володенков С.В. Соотношение политики и управления в системе

регулирования современных общественных отношений // Проблемный анализ и

государственно-управленческое проектирование. 2011. № 5. -С. 76–80.

121) Володенков С.В. Технологии интернет-коммуникации как фактор

обеспечения информационной безопасности современного государства

//Информационные войны. 2011. №3 (19). –С.94-95

122) Горшкова JI.B. Проблема идентификации субъекта и объекта в сети

Интернет // Законодательство и экономика. 2005. № 5. -С. 53–56

123) Грачев М.Н. К вопросу об определении понятий “политическая

коммуникация” и “политическая информация” // Вестник Российского

университета дружбы народов . – Сер.: Политология. – 2003. – № 4. -С. 34-42.

124) Грачев М.Н. Политическая коммуникация // Вестник Российского

университета дружбы народов. – Серия: Политология. – 1999. – № 1. -С. 24-39

125) Дегтярев А.А. Политическая власть как регулятивный механизм

социального общения // Полис. Политические исследования. 1996. № 3. -С. 108-

120

126) Дмитриев A.B. Интернет как инструмент политической борьбы: проблемы и

перспективы // Вестн. РГНФ. 2002. № 4. -С. 73–81.

127) Засурский Я.И. От электронного общества к мобильному //

Информационное общество. 2008. № 5/6. -С. 34–36

128) Игнатьев В.И. Виртуализация социального пространства и сетевое

основание локализации мироцелостности // Вестник Московского университета.

Серия: Социология и политология. 2008. № 2. -С. 63–70.

129) Ильин A.A. Интернет-реальность как социальная актуальная и виртуальная

реальности // Социальная политика и социология. 2009. № 2. -С. 304–310.

326

130) Ирхин Ю.В. «Электронное правительство» как интерактивная

коммуникация между органами власти и гражданами // Вестник Российского

государственного гуманитарного университета. 2009, №6. –С. 160-174.

131) Ирхин Ю.В. Политическое управление и прогностический подход к

политике // Социология власти. 2007. № 2. -С. 49–56.

132) Каас М. Политическая наука и Интернет // Полит. наука. 2002. № 1. -С. 145–

147.

133) Казаков В.П. Интернет как информационное пространство взаимодействия

политического лидера и общества // Информатика и образование. 2007. № 2. -

С. 28–31.

134) Кононов М. Современные информационно-политические технологии в

российском избирательном процессе // Власть. 2008. № 7. - С. 75–78.

135) Короченский А.П. Источники кризиса доверия. Главные причины недоверия

к СМИ // Журналистика и медиарынок. - 2006. - № 12. -С.44-46.

136) Корытникова Н.В. Интернет как средство производства сетевых

коммуникаций в условиях виртуализации общества // Социс. 2007. № 2. -С. 85–93.

137) Кочетов А.Н. Влияние Интернета на развитие общества // Информационное

общество, 1999, № 5, - С. 43-46.

138) Крюгер М. Искусственная реальность: прошлое и будущее // Исследования

по философии современного понимания мира. 1995. Вып. 1. -С. 85–109.

139) Кузнецов И.И. Рунет как часть российского электорального пространства //

Общественные науки и современность. 2003. № 1. -С. 68–77.

140) Курочкин А.В. Политика в условиях сетевого общества: новая структура и

содержание. // Исторические, философские, политические и юридические науки,

культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов:

Грамота, 2011. № 3. Ч. 2. –С. 113-117.

141) Курочкин А.В. Сетевой подход к обеспечению эффективной политики

национальной безопасности. // Политэкс. Политическая перспектива. – 2011, Т. 7.

№4, - С. 183-189.

327

142) Лекторова Ю.Ю. Политическая коммуникация в информационном

пространстве: опыт теоретико-методологического осмысления // Вестник

Пермского ун-та. Сер.: Политология. 2011. № 1. -С. 186–196.

143) Миронов В.В. Коммуникационное пространство как фактор трансформации

современной культуры и философии // Вопросы философии. 2006. № 2. -С. 27–43.

144) Морозова О.С. Политико-коммуникационные процессы в политическом

управлении // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова. История и политология . 2011.

№3. -С. 104-108.

145) Ненашев Д.А. Лоббирование посредством компьютерных сетей: новый

инструмент политического влияния // Полит. наука. 2002. Вып. 1. - С. 126–136.

146) Нисневич Ю.А. Информационно-коммуникационная стабилизация

политической системы // Вестн. РУДН. Сер.: Политология. 2006. № 1(6). -С. 68–

80.

147) Овчинников Б.В. Виртуальные надежды: состояние и перспективы

политического Рунета // Полис. 2002. № 1. -С. 45–65.

148) Песков Д.Н. Интернет в российской политике: утопия и реальность // Полис.

2002. № 1. - С. 31–45.

149) Пономарева Е.Г. Секреты «цветных революций»: Современные технологии

смены политических режимов. Ч. 2 // Свободная мысль. 2012. № 3/4. -С. 43–59.

150) Пугачев В.П.. Информационный тоталитаризм как перспектива либеральной

демократии XX века // На рубеже веков. ― 1997. ― № 4. –С. 45-54.

151) Римский В.Л. Воздействие сети Интернет на социальную активность,

формирование и развитие идентичностей // Вестн. обществ. мнения. 2009. № 1. -

С. 86–96.

152) Роговский Е.А. Контроль над Интернетом и международная стабильность //

США. Канада: Экономика. Политика. Культура. 2007. № 3. -С. 93–110.

153) Роменков A.B. Интернет-блог как инструмент политической борьбы //

Власть. 2008. № 7. -С.79–82.

154) Сморгунов Л.В. Государство и политика модернизации // Вестн. философии

и социологии Курского гос. ун-та. 2010. № 2. -С. 132–139.

328

155) Сморгунов Л.В. Сетевой подход к политике и управлению // Полис. 2001.

№ 3. -С. 103–112.

156) Соленикова Н.В. Политический Интернет в российских избирательных

кампаниях: тенденции развития // Обществ. науки и современность. 2007. № 5. -С.

69–74

157) Соловьев А.И. Политика и управление: когнитивные основания взаимосвязи

// Вестник Московского Университета. Сер. 21. Управление (государство и

общество). №3 – 2005. –С. 36-49.

158) Соловьев А.И. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической

идентификации // Полис. 2002. № 3. -С. 5–18.

159) Тимофеева Л Н. Политическая коммуникативистика: проблемы становления

// Полис. Политические исследования. 2009. № 5. -С. 55–67.

160) Туронок С.Г. Интернет и политический процесс // Общественные науки и

современность. 2001. № 2. -С. 51–63.

161) Цыганков П.А. Международные процессы в условиях глобализации:

проблема эффективной коммуникации // Вестник Московского университета.

Сер.: Социология и политология. 1999. № 4. -С. 56–65

162) Чайковский Д.В. Проблема управления в контексте общества информации и

коммуникации // Известия Томского политехнического университета. 2010. № 6. -

С. 100–104.

163) Черешкин Д.С., Смолян Г.Л. Сетевая информационная революция //

Информационные ресурсы России. - 1997. -№ 4. - С. 15-18.

164) Чернышев Ю.Г. О влиянии блогосферы на российскую публичную

политику // Полит. наука. 2008. № 2. -С. 99–118.

165) Чеснаков А.А. Ресурсы INTERNET и российские политические технологии:

состояние и перспективы развития // Вестник Московского Университета. Сер. 18.

Социология и политология, 1999.-№4. –С. 65-71.

166) Шилина М.Г. Выборы президента в США: новые технологические тренды?

// Бизнес. Общество. Власть. 2012. № 12. -С. 106–118.

329

167) Эко У. От Интернета к Гутенбергу: текст и гипертекст: Отрывки из

публичной лекции в МГУ // Новое литературное обозрение. 1998. № 32. -С. 5–14.

Публикации и монографии на иностранных языках

168) 1nnis H.A. Empire and Communications - Oxford, Clarendon Press, 1950. -219

p.

169) Adorno Т.W. The Culture Industry. Selected Essays on Mass Culture. Routledge

Classics: L. & NY, 2001. -224 p.

170) Althusser L. The Future Lasts Forever. N.Y. The New Press. 1993. -364 p.

171) Barber B. Strong Democracy: Participatory Politics for a New Age. University of

California Press, 2003. -360 p.

172) Becker Н.Р. Outsiders: Studies in the Sociology of Deviance. Simon & Schuster

Ltd; New edition, 1997. -224 p.

173) Beyme K. von. Politikwissenschaft: eine Grundlegung. Bd. 2. Stuttgart, 1987.

174) Castells, M. The Informational City: Economic Restructuring and Urban

Development. The Wiley-Blackwell, 1992.-416 p

175) Castells, M. The Rise of the Network Society. The Information Age: Economy,

Society and Culture vol. 1; 2nd Edition with a New Preface edition. Wiley-Blackwell,

2009. -656 p.

176) Chomsky N. What makes mainstream media mainstream // Z Magazine. October

1997. -P. 17–23.

177) Cottеret, J.-M. Gouvernants et gouvernes: La communication politique. Paris,

1973. -178 p.

178) Deibert R.J. Parchment, Printing and Hypermedia: Communications in World

Order Transformation. - N.Y.: Columbia University Press, 1997. -329 p.

179) Deutsch K. The Nerves of Government: Models of Political Communication and

Control. - N.Y.: Free Press, 1966. -316 p.

180) Edward L. Bernays, Howard Walden Cutler. The engineering of consent. Dar El

Maaref, 1959. -222 p.

330

181) Ellul, J. Propaganda: the formation of men's attitudes. New York: Alfred A.

Knopf, Inc., 1972.-328 p.

182) Ellul, J. The technological society. New York: Vintage Books, 1967. –449 p.

183) Flew T. New Media: An Introduction, Oxford University Press, UK, 2008. -304

p.

184) Franke H.W. Der manipulierte Mensch: Grundlagen der Werbung und der

Meinungsbildung. Wiesbaden, 1964. -142 p.

185) Fromm E. Anatomia de la destructividad humana. Madrid: Siglo XXI de Espana

Editores. 1987.

186) Gare A. Beyond Social Democracy? Takis Fotopoulos' Vision of an Inclusive

Democracy as a New Liberatory Project // Democracy & Nature, Vol. 9, No. 3, -pp.

345—358.

187) Habermas J. The Structure Transformation of the Public Sphere. - Cambridge:

Polity Press, 1989. -301 p.

188) Herman, Edward; Chomsky, Noam. Manufacturing Consent: The Political

Economy of the Mass Media. New York: Pantheon Books, 2002. -480 p.

189) Heyer P. Communications and History: Theories of Media. Knowledge, and

Civilization. - N.Y.: Greenwood Press, 1988. -197 p.

190) Hovland C.I. Communication and persuasion : psychological studies of opinion

change / by Carl I. Hovland, Irving L. Janis, and Harold H. Kelley.- Westport, Conn.:

Greenwood Press, 1982. -315 p.

191) Hunt J. The Post-Information Society// The Virginia Quarterly Review. Winter

1994. -P. 38–50

192) Innis H. The Bias of Communication - Toronto: Toronto University Press, 2nd

edition (September 1, 2008). - 304 p.

193) Jowett G.S., O'Donnell V.J. Propaganda and Persuasion. SAGE Publications, Inc;

Fifth Edition (9 Jun. 2011). -464 p.

194) Lasswell H.D. Democracy through public opinion. Menasha, Wisconsin: George

Banta Publishing Company 1941. - 176 pp.

331

195) Lasswell H.D. The Function of the Propagandist // International Journal of Ethics.

1928. Vol. 38. No. 3. -P. 258–268.

196) Lasswell H.D. The Strategy of Soviet Propaganda // Proceedings of the Academy

of Political Science. 1951. Vol. 24. No. 2. -P. 66–78.

197) Lasswell H.D. The structure and function of communication in society // The

Communication of Ideas / Ed. by L. Bryson. N.Y., 1948.

198) Lazarsfeld P. Radio and Printed Page. An Introduction to the Study of Radio and

Its Role in the Communication of Ideas. New York: Duel, Sloan, Pearce, 1940

199) Lazarsfeld P., Berelson B., Gaudet H. The People’s Choice: How the Voter

makes up his Mind in a Presidential Campaign. Third Edition. - N.Y.: Columbia

University Press, 1968

200) Lazarsfeld P., Merton R. Mass Communication, Popular Taste and Organized

Social Action // The Communication of Ideas / Ed. by L. Bryson. N.Y.: Harper and

Brothers 1948.

201) Lippmann W. The phantom public. Transaction Publishers; Reprint edition, 1993,

-195 p.

202) Manovich L. The Language of New Media. MIT Press, 2001. -354 p.

203) Masuda Y. The information Society as Post-Industrial Society. Bethesda, MD:

World Future Society, 1981. -179 p.

204) Meyrowitz J. No Sense of Place: The Impact of Electronic Media on Social

Behavior. – Oxford University Press; Reprint edition (December 11, 1986), -432 p.

205) Rabin J., Bowman J.S. Introduction: Politics and Administration// Woodrow

Wilson and American Public Administration, N.Y; Basel, 1984. –344 p.

206) Schramm W. Mass Media and National Development: The Role of Information in

the Developing Countries. -Stanford: Stanford University Press, 1964. -333 p.

207) Siune K., Kline F.G. Communication, Mass Political Behavior, and Mass Society

// Political Communication: Issues and Strategies for Research / Ed. by S. Chaffee.

Beverly Hills (CA), 1975. -P. 65–84.

208) Steel R. Walter Lippmann and the American Century, N.Y.; Vintage Books, A

Division of Random House, 1980. -669 p.

332

209) Sunstein C.R., Republic.com 2.0. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2009.

-272 p.

210) Swanson D. The Political-Media Complex at 50: Putting the 1996 Presidential

Campaign in Context // American Behavioral Scientist. 1997. Vol. 40. No.8.

211) Thaler R.H., Sunstein C.R. Nudge: Improving Decisions About Health, Wealth,

and Happiness, Yale University Press, 2008. -293 p.

212) The Blackwell Encyclopedia of Political Institutions. Oxford; N.Y., 1987.

213) The Dictionary of Political Analysis / Eds.: J.C. Plano, R.E. Riggs, H.S. Robin.

ABC – Clio. Santa Barbara. USA – Great Britain, 1982. -197 p.

214) The politics of the Developing Areas/ Eds.: G.A. Almond, J.S. Coleman. -

Princeton: Princeton University Press, 1960. -591 p.

215) Thompson J. B. Ideology and Modern Culture. Critical Social Theory in the Era of

Mass Communication. Stanford University Press; 1991. -372 p.

216) Thompson J. B. Media and Modernity: A Social Theory of the Media. Stanford

University Press, 1995. -314 p.

217) Tiggun. Kybernetik und Revolte. Zuerich - Berlin, 2007, -p. 67

218) Volkmer I. News in the Global Sphere. A Study of CNN and its impact on Global

Communication. University of Luton Press; Reprint edition (15 Jun. 1999). -237 p.

Диссертации

219) Акопов Г.Л. Политические интернет-коммуникации как инновационный

фактор в современных политических процессах. Дис… д-ра полит.наук. Ростов

н/Д, 2011. -336 с.

220) Воробьев Ю.Л. Коммуникативное взаимодействие гражданского общества и

структур публичной власти как управленческий процесс: автореф. дис. д-ра

социол.наук. – М., 2008. -351 с.

221) Грачев М.Н. Политическая коммуникация: теоретико-методологический

анализ. Дис… д-ра полит.наук. М., 2005. -428 с.

333

222) Грязнова Е.В. Виртуально-информационная реальность в системе "Человек -

Универсум". Дис…. Д-ра философ. наук, Н.Новгород, 2006. -372 с.

223) Марков Е.А. Трансформация коммуникативно-информационных отношений

государства и общества в России. Дис. … д-ра полит.наук. Саратов, 2011. -324 с.

224) Мирошниченко И.В. Социальные сети в российской публичной политике.

Дис…. д-ра полит.наук. М., 2013. -336 с.

225) Поцелуев С.П. Диалоги и парадиалог как формы дискурсивного

взаимодействия в политической практике коммуникативного общества. Дис… д-

ра полит.наук. Ростов н/Д., 2010. -448 с.

226) Судоргин О.А. Современная информационная политика государства:

мировой опыт и российская практика. Дис. … д-ра полит.наук. М., 2011. -360с.

227) Хлыстунов С.Ю. Средства массовой информации российского общества в

условиях идеологической глобализации: социологический подход. Дис. … д-ра

соц. Наук, Саратов, 2007. -460 с.

Электронные ресурсы

228) Are You an Average YouTube User? // Mashable. The Social Media Guide.

[ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://mashable.com/2006/10/30/are-you-an-average-YouTube-user/ (дата


229) Barton Gellman, Laura Poitras. U.S., British intelligence mining data from nine

U.S. Internet companies in broad secret program. // The Washington Post. 07.06.2013.

[ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.washingtonpost.com/investigations/us-intelligence-mining-data-from-nine-

us-internet-companies-in-broad-secret-program/2013/06/06/3a0c0da8-cebf-11e2-8845-

d970ccb04497_story.html (дата обращения: 30.04.2014)

230) British army creates team of Facebook warriors // TheGuardian. [Электронный

ресурс]. – Режим доступа: http://www.theguardian.com/uk-news/2015/jan/31/british-

army-facebook-warriors-77th-brigade (дата обращения: 10.02.2015)

334

231) Civil Society 2.0. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.state.gov/statecraft/cs20/ (дата обращения: 30.04.2014)

232) Communication Theory [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Communication_Theory.pdf (дата

обращения: 30.04.2014)/

233) Crosbie, V. What is New Media? [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://www.sociology.org.uk/as4mm3a.doc (дата обращения: 30.04.2014)

234) D&CP– INTERNATIONAL INFORMATION PROGRAMS [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.state.gov/documents/organization/123580.pdf (дата обращения:

30.04.2014)

235) Exit polls: Obama wins big among young, minority voters. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://www.cnn.com/2008/POLITICS/11/04/exit.polls/ (дата обращения:

30.04.2014)

236) Facebook conducted secret psychology experiment on users' emotions. // The

Telegraph, 28.06.2014 [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.telegraph.co.uk/technology/facebook/10932534/Facebook-conducted-

secret-psychology-experiment-on-users-emotions.html (дата обращения: 10.08.2014)

237) Facebook stock hits a record high, since IPO. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА:http://www.cnet.com/news/facebook-stock-hits-a-record-high-

since-ipo/ (дата обращения: 30.04.2014)

238) Freeman D. Inclusive democracy and its prospects // The International Journal

of INCLUSIVE DEMOCRACY, Vol. 1, No. 3 (May 2005). [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.inclusivedemocracy.org/journal/vol1/vol1_no3_freeman.htm (дата

обращения: 30.04.2014);

239) Got an iPhone or 3G iPad? Apple is recording your moves. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:http://radar.oreilly.com/2011/04/apple-location-

tracking.html (дата обращения: 30.04.2014)

335

240) Hunter Elizabeth. The Arab Revolution and Social Media. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:http://flipthemedia.com/index.php/2011/02/the-

arab-revolution-and-social-media/ (дата обращения: 30.04.2014)

241) IT Strategic Plan: Fiscal Years 2011-2013-Digital Diplomacy. Department of

State. 01.09. 2010. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.state.gov/m/irm/rls/148572.htm (дата обращения: 30.04.2014)

242) JTRIG tools and techniques [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.documentcloud.org/documents/1217406-

jtrigall.html#document/p2 (дата обращения: 10.08.2014)

243) Lee Rainie, Aaron Smith. Social networking sites and politics. // Pew Internet &

American Life Project, March 12, 2012. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.pewinternet.org/Reports/2012/Social-networking-and-

politics.aspx (дата обращения: 30.04.2014)

244) Manufacturing Consent A Propaganda Model excerpted from the book

Manufacturing Consent by Edward S. Herman and Noam Chomsky, Pantheon Books,

1988. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.thirdworldtraveler.com/Herman%20/Manufac_Consent_Prop_Model.html


245) NSA slides explain the PRISM data-collection program // Washington Post.

Published: June 6, 2013, Updated July 10, 2013. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА:http://www.washingtonpost.com/wp-srv/special/politics/prism-

collection-documents/ (дата обращения: 30.04.2014)

246) Pew Internet& American Life Project. //CBS News. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://sanfrancisco.cbslocal.com/tag/pew-internet-

american-life-project/ (дата обращения: 30.04.2014)

247) Prism. The latest news and comment on Prism the national security electronic

surveillance program operated by the United States National Security Agency. //

TheGuardian. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.theguardian.com/world/prism (дата обращения: 30.04.2014)

336

248) Public Diplomacy: Strengthening U.S. Engagement with the World. A Strategic

Approach for the 21st Century, 2010. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://mountainrunner.us/files/2014/12/PD_US_World_Engagement.pdf


249) Report: Bot traffic is up to 61.5% of all website traffic. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.incapsula.com/blog/bot-traffic-

report-2013.html (дата обращения: 10.08.2014)

250) Smith A. Those Active in the Obama Campaign Expect to be Involved in

Promoting the Administration. 30.12.2008. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://pewresearch.org/pubs/1068/post-election-voter-engagement (дата


251) Supplemental to the 304th Ml Bn Periodic Newsletter Sample Overview:

alQaida-Like Mobile Discussions & Potential Creative Uses By 304th Ml Bn OSINT

Team October 16, 2008. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.fas.org/irp/eprint/mobile.pdf (дата обращения: 30.04.2014)

252) Taliban Broadcasting [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://wardiary.wikileaks.org/afg/event/2007/06/AFG20070620N766.html (дата


253) Taylor K. Arab Spring really was social media revolution. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.tgdaily.com/software-features/58426-

arab-spring-really-was-social-media-revolution (дата обращения: 30.04.2014)

254) The Guardian: WikiLeaks cables condemn Russia as 'mafia state:


http://www.guardian.co.uk/world/2010/dec/01/wikileaks-cables-russia-mafia-

kleptocracy (дата обращения: 30.04.2014)

255) The Web at 25 in the U.S. The overall verdict: The internet has been a plus for

society and an especially good thing for individual users // PewResearch Internet

Project. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.pewinternet.org/2014/02/27/the-web-at-25-in-the-u-s/ (дата обращения:

30.04.2014)

337

256) Twitter-аккаунт Администрации Президента США Б.Обамы

[ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://twitter.com/whitehouse


257) Twitter-аккаунт египетского оппозиционера Вамиля Гонима.

[ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://twitter.com/Ghonim


258) Twitter-аккаунт Президента США Б. Обамы [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://twitter.com/BarackObama (дата обращения: 10.08.2014)

259) U.S. Public Diplomacy Actions Needed to Improve Strategic Use and

Coordination of Research. GAO Report to the Ranking Member, Committee on Foreign

Relations, U.S. Senate. 2007. P. 31. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.gao.gov/new.items/d07904.pdf (дата обращения:

30.04.2014)

260) Wallin M.Public Diplomacy: A New Strategic Imperative, 2012.


http://americansecurityproject.org/ASP%20Reports/Ref%200071%20-

%20The%20New%20Public%20Diplomacy%20Imperative.pdf (дата обращения:

30.04.2014) (дата обращения: 30.04.2014)

261) Watson P.J., Jones A. Google-Berg: Global Elite Transforms Itself For

Technocratic Revolution // Infowars.com. 13.05.2013. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. -

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.infowars.com/google-berg-global-elite-transforms-

itself-for-technocratic-revolution/ (дата обращения: 26.06.2014)

262) Wilson W., "The Study of Administration" [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://teachingamericanhistory.org/library/document/the-study-

of-administration/ (дата обращения: 30.04.2014)

263) 5 программ разведки разных стран мира, угрожающих личной жизни

граждан. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://www.publy.ru/post/4830 (дата обращения: 30.04.2014)

338

264) Аккаунт Администрации Президента США Б. Обамы в социальной сети

Facebook [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.facebook.com/WhiteHouse (дата обращения: 10.08.2014)

265) Аккаунт Администрации Президента США Б. Обамы в социальной сети

MySpace [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.myspace.com/whitehouse (дата обращения: 10.08.2014)

266) Аккаунт Президента США Б. Обамы в социальной сети Facebook


http://www.facebook.com/barackobama (дата обращения: 10.08.2014)

267) Аккаунт Президента США Б. Обамы в социальном сервисе Instagram


http://instagram.com/barackobama (дата обращения: 10.08.2014)

268) Аккаунт Президента США Б. Обамы в социальном сервисе Tumblr


http://barackobama.tumblr.com/ (дата обращения: 10.08.2014)

269) Аккаунт супруги Президента США Б. Обамы в социальном сервисе Pinterest


http://www.pinterest.com/flpics/ (дата обращения: 10.08.2014)

270) Американские политики превратили YouTube в предвыборную площадку //

Lenta.ru. -[ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.lenta.ru/news/2007/03/01/youtubel/ (дата обращения: 30.04.2014)

271) Американцы призвали к бойкоту Dropbox из-за Кондолизы Райс. // Lenta.ru.

12.04.2014. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://lenta.ru/news/2014/04/12/dropbox/ (дата обращения: 30.04.2014)

272) Аудитория Facebook в России начала расти на фоне стагнации российских

соцсетей. // Lenta.ru 23.04.2014. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://lenta.ru/news/2014/04/23/tns/ (дата обращения: 30.04.2014)

273) Аудитория Facebook выросла до 1,32 миллиарда пользователей. // Lenta.ru.

24.07.2014. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://lenta.ru/news/2014/07/24/fbstat/ (дата обращения: 10.08.2014)

339

274) Бернейс Э. Пропаганда. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.rc-analitik.ru/file/%7B759ca74c-bd59-4eef-9a6a-

300d2503ac24%7D (дата обращения 30.04.2014)

275) Богданов В.Л. Тезисы выступления Председателя Союза журналистов

России В.Л.Богданова на дебатах в ООН на тему: защита свободы выражения

мнений. 2011. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.ruj.ru/2010/101210-03_1UN.htm (дата обращения: 30.04.2014)

276) Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляции. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://lit.lib.ru/k/kachalow_a/simulacres_et_simulation.shtml


277) Бурдье П. Социальное пространство и генезис «классов» //


http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/3054 (дата обращения: 30.04.2014)

278) Буренко В.И. «Власть – Политика – Управление в системе отношений

«Общество-государство». [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/professor.ru/Burenko/ (дата обращения:

30.04.2014)

279) В интернет в общественных местах пустят по паспорту // Информационное

агентство Регнум. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.regnum.ru/news/society/1834156.html (дата обращения: 08.08.2014)

280) В Иране создано специальное киберподразделение. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.securitylab.ru/news/405099.php (дата


281) В США созданы кибервойска. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.dni.ru/news/2010/1/27/184248.html (дата обращения:

30.04.2014)

282) Видеоролик “WASSUP 2008” [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.youtube.com/watch?v=Qq8Uc5BFogE (дата обращения:

30.04.2014)

340

283) Видеоролик «I GOT A CRUSH ON OBAMA» [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА:http://www.YouTube.com/watch?v=wKsoXHYICqU (дата


284) Видеоролик «Mohamed Bouazizi Héros Tunisian Révolution»


http://www.YouTube.com/watch?v=5Nir6FcXDM8&feature=fvst (дата обращения:

30.04.2014)

285) Видеоролик «Obama and McCain – Dance Off!”. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: www.youtube.com/watch?v=wzyT9-9lUyE (дата


286) Видеоролик «Obama Honors the Hero of Tunisia, Mohamed Bouazizi»


http://www.YouTube.com/watch?v=1GZFkwtLBLM (дата обращения: 30.04.2014)

287) Видеоролик «Three Big Pigs» [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.YouTube.com/watch?v=q0i9acHS_zQ (дата обращения:

30.04.2014)

288) Видеоролик «Tunisian Revolution Tunisie Most video Bouazizi»


http://www.YouTube.com/watch?v=QxXIoprnu7Q&feature=fvst (дата обращения:

30.04.2014)

289) Видеоролик «YES WE CAN» [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.YouTube.com/watch?v=jjXyqcx-mYY (дата обращения:

30.04.2014)

290) Володенков С.В. 1917-2017: от диктатуры пролетариата к диктатуре

блогеров? [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.echo.msk.ru/blog/svvgold/966822-echo/ (дата обращения: 30.04.2014)

291) Всероссийский центр изучения общественного мнения. «Масс-медиа -

главный источник информации для россиян» // Пресс-выпуск № 1673.


http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=111297 (дата обращения: 30.04.2014)

341

292) Всероссийский центр изучения общественного мнения. «Телевидение в

нашей жизни» // Пресс-выпуск №1499. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://old.wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/single/13518.html


293) Грачев М.Н. Политическая коммуникация // Вестник Российского

университета дружбы народов. – Серия: Политология. – 1999. – № 1.


http://grachev62.narod.ru/Grachev/vestnik_1999.html (дата обращения 30.04.2014)

294) Данилин П. Идеология, пропаганда и агитация. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:http://www.liberty.ru/columns/Professiya-

propagandist/Ideologiya-propaganda-i-agitaciya (дата обращения: 30.04.2014)

295) Дмитрий Медведев, Президент России: WikiLeaks показал цинизм политики

США. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.federalpost.ru/russia/issue_35514.html (дата обращения: 30.04.2014)

296) Жириновский: Утечка информации на WikiLeaks спровоцирована

специально // Росбалт. 06.12.2010. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.rosbalt.ru/2010/12/06/797472.html (дата обращения:

30.04.2014)

297) Залог победы. Мобильные технологии в рамках кампании избранного

президента США Барака Обамы. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://www.content-review.com/articles/8016/ (дата обращения:

30.04.2014)

298) Иванов В. Пентагон создает кибервойска. // Независимое военное

обозрение. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://nvo.ng.ru/forces/2009-12-11/14_kibervoiska.html (дата обращения: 30.04.2014)

299) Игорь Юргенс: «Чтобы избежать погромов, ребят с Манежной надо тащить

в политику». [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.kp.ru/daily/25621.5/788756/ (дата обращения: 30.04.2014)

300) Интервью Владимира Путина Ларри Кингу. Полный текст. // Риа Новости.

02.12.2010. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

342

ДОСТУПА:http://www.rian.ru/interview/20101202/303390492.html (дата обращения:

30.04.2014)

301) Исследование Pew Research Center трендов в потреблении новостей. Часть

1. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://www.towave.ru/pub/issledovanie-pew-research-center-trendov-v-

potreblenii-novostei-chast-1.html (дата обращения: 30.04.2014)

302) Концептуальные взгляды на деятельность Вооруженных сил РФ в

информационном пространстве // Сайт министерства обороны РФ


http://ens.mil.ru/science/publications/more.htm?id=10845074@cmsArticle (дата


303) Концепция внешней политики Российской Федерации (12 февраля 2013 г.) //

Информационно-правовой портал ГАРАНТ. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70218094 (дата


304) Коррупция, Тунис… [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://ru-wikileaks.ru/?p=598 (дата обращения: 30.04.2014)

305) «Левые» аккаунты власти: не верьте своим глазам. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.tmbtk.ru/society/3521/ (дата


306) Лидер ЛДПР: РФ не должна реагировать на новую порцию "бреда"

WikiLeaks // Риа Новости 02.12.2010. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.rian.ru/politics/20101202/303535098.html (дата обращения:

30.04.2014)

307) Личный аккаунт Р.Кадырова в Instagram. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://instagram.com/kadyrov_95 (дата обращения:

30.04.2014)

308) Лучкин Д. Почему пропаганда не есть PR, а PR не есть реклама


343

http://www.adme.ru/tvorchestvo-reklama/pochemu-propaganda-ne-est-pr-a-pr-ne-est-

reklama-72375/ (дата обращения: 30.04.2014)

309) Минобороны может создать отдельный род войск по борьбе с

киберугрозами // РИА Новости. 05.07.2013. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://ria.ru/defense_safety/20130705/947802340.html (дата


310) Мобильные технологии в политике. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://blog.imobis.ru/articles/mobilniye-tehnologii-v-politike.html (дата


311) На презентации о слежке США за интернет-пользователями «засветилась»

Mail.Ru. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.meta.kz/novosti/most/815322-na-prezentacii-o-slezhke-ssha-za-internet-

polzovatelyami-zasvetilas-mailru.html (дата обращения: 30.04.2014)

312) Нарощування цифрового потенціалу громадянського суспільства.


http://ukrainian.ukraine.usembassy.gov/uk/dcbgrant.html (дата обращения:

30.04.2014)

313) Неофициальный аккаунт Администрации Президента США Б.Обамы в

социальном сервисе Pinterest [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.pinterest.com/whitehouse/behind-the-scenes/ (дата обращения:

10.08.2014)

314) ОДКБ будет активно бороться с киберпреступностью // Сайт Организации

Договора о коллективной безопасности. 21.12.2011 [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.odkb-csto.org/news/detail.php?ELEMENT_ID=558


315) Оппозиционный канал Politvestnik на видеохостинге YouTube


http://www.youtube.com/user/politvestnik (дата обращения: 30.04.2014)

316) Официальное уведомление Twitter о блокировке данного сервиса в Египте.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа:

344

http://api.twitter.com/#!/twitterglobalpr/status/30063209247408128 (дата обращения:

30.04.2014)

317) Официальный аккаунт Администрации Президента США Б. Обамы в

социальном сервисе Pinterest [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.pinterest.com/whitehouse/ (дата обращения: 10.08.2014)

318) Официальный канал Администрации Президента США Б. Обамы на

видеохостинге YouTube [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.YouTube.com/whitehouse (дата обращения: 10.08.2014)


видеохостинге Vimeo [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.vimeo.com/whitehouse (дата обращения: 10.08.2014)


портале цифрового контента iTunes [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.whitehouse.gov/#TB_inline (дата обращения: 10.08.2014)


фотохостинге Flickr [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.flickr.com/photos/whitehouse (дата обращения: 10.08.2014)

322) Пентагон тренирует армию ботов для "войны" в блогах. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.vesti.ru/doc.html?id=437409&cid=780


323) Поветьев В.П. Бренд-коммуникация в публичной политике:

концептуальные основы. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.nirsi.ru/74 (дата обращения: 30.04.2014)

324) Пресс-секретарь премьер-министра России Владимира Путина Дмитрий

Песков опроверг слухи о богатстве Путина, распространенные Wikileaks. //

Известия Удмуртской республики. 02.12.2010. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.izvestiaur.ru/news/view/308231.html (дата


325) Протестное движение в России (2011—2013) // Wikipedia. [Электронный

ресурс]. – Режим доступа:

345

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B5%D1%81

%D1%82%D0%BD%D0%BE%D0%B5_%D0%B4%D0%B2%D0%B8%D0%B6%D0

%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%B2_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%8

1%D0%B8%D0%B8_%282011%E2%80%942013%29 (дата обращения: 30.04.2014)

326) Рассадина Т.А. Доверие к средствам массовой информации в условиях

«общества риска» (на примере российских провинциальных городов) // Известия

ВУЗов. Поволжский регион. Общественные науки . 2012. №1. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://cyberleninka.ru/article/n/doverie-k-

sredstvam-massovoy-informatsii-v-usloviyah-obschestva-riska-na-primere-rossiyskih-

provintsialnyh-gorodov (дата обращения: 30.04.2014)

327) РИА Новый регион. Госдеп США открыл «сезон промывания мозгов»

Рунета . [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.nr2.ru/203903.html (дата обращения: 30.04.2014)

328) Россия: Чиновники получат ПО для контроля за интернет-СМИ // CNEWS

[ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА:http://www.cnews.ru/news/top/index.shtml?2011/03/21/432836 (дата


329) Рубченко М. Спящий вирус блогосферы // Эксперт-Online. 14.01.2013.


http://expert.ru/expert/2013/02/spyaschij-virus-blogosferyi/ (дата обращения:

30.04.2014)

330) Рудакова Д. США готовят операцию по манипулированию социальными

сетями. // РБК Daily 21.03.2011. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://www.rbcdaily.ru/2011/03/21/world/562949979906266 (дата


331) Рунет и выборы // Интерфакс. 25.09.2012. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. –

РЕЖИМ ДОСТУПА: http://www.interfax.ru/russia/267340 (дата обращения:

30.04.2014)

346

332) Рунет становится иностранным // Rambler 25.09.2012. [ЭЛЕКТРОННЫЙ

РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА: http://news.rambler.ru/15671623/ (дата


333) СВР основательно займется блогосферой . // Современные

телекоммуникации России. Отраслевой информационно-аналитический онлайн-

журнал. 28.08.2012. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.telecomru.ru/article/?id=6259 (дата обращения: 30.04.2014)

334) СВР пошла с разведкой в социальные сети // РБК Daily 12.08.2012


http://rbcdaily.ru/society/562949984598260 (дата обращения: 30.04.2014)

335) Сергей Неверов: WikiLeaks стремится уронить имидж России.


http://www.vz.ru/news/2010/12/2/451991.html (дата обращения: 30.04.2014)

336) Синюшкин В. Технология работы со СМИ в политических кампаниях


http://www.society.polbu.ru/sinyshkinsmi/chOOi.html (дата обращения: 30.04.2014)

337) Страница «Официального сообщества протестных маршей» в социальной

сети ВКонтакте. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://vk.com/wake_up_russia (дата обращения: 30.04.2014)

338) Страница протестной группы «6 мая. Мы придем еще» в социальной сети

Facebook. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

https://www.facebook.com/events/154083124751788/ (дата обращения: 30.04.2014)

339) Страница протестной группы «We are all Khaled Shaheed” в социальной сети

Facebook. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

www.facebook.com/elshaheeed.co.uk (на сегодняшний день группа в Facebook

управляется из Великобритании). (дата обращения: 30.04.2014)

340) Страница сообщества «Мы были на Болотной и придем еще» в социально

сети Facebook. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

https://www.facebook.com/moscow.comes.back (дата обращения: 30.04.2014)

347

341) Страница тунисской оппозиции «Tunisian Revolution» в социальной сети

Facebook [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.facebook.com/pages/Tunisian-revolution/143109465746414 (дата


342) Терин В.П. Массовая коммуникация: социо-культурные аспекты

политического воздействия: исследование опыта Запада. - М.: Издательство

Института социологии, 1999. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ ДОСТУПА:

http://www.sociognosis.narod.ru/MEDIA/Docs/mass_communication.htm#_edn59

(дата обращения 30.04.2014)

343) Фейковые аккаунты знаменитостей в русскоязычном Twitter


http://www.cossa.ru/articles/152/11622/ (дата обращения: 30.04.2014)

344) Черненко Е. Киберпространство как новая арена противостояния. // Россия в

глобальной политике. 03.03.2013. [ЭЛЕКТРОННЫЙ РЕСУРС]. – РЕЖИМ

ДОСТУПА: http://globalaffairs.ru/number/Kholodnaya-voina-20-15874 (дата


348

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

ПРИМЕРЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СМИ ДЛЯ СОЗДАНИЯ ИСКАЖЕННОГО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

Рис.1. Сообщение итальянской газеты о дестабилизации ситуации в Крыму (табличка на здании – Харьковская городская Дума)

349

Рис.2. Новостной репортаж FOX NEWS: «Мы видим, как милиционеры-

спецназовцы пытаются сдержать толпу людей и избивают протестующих,

которые разбирают баррикады», - заявил ведущий американского канала на фоне

ночных кадров с улицы Грушевского в Киеве. В подписи к снимку сотрудники

агентства однозначно указывают на то, что речь идёт об участнике

протестов, который целится из пистолета во время столкновения с милицией в

центре Киева. Ни один из офицеров милиции на данном снимке при этом не

изображён.

350

Рис.3. Репортер французского телеканала TF1 имитирует массовую демонстрацию в Париже.

351

Рис.4. Американский телеканал CNN показал в выпуске новостей кадры

беспорядков на Манежной площади и сообщил, что они были вызваны протестом

россиян против смены часовых поясов. "Более трех тысяч человек выступили с

протестом в восточной части России против предлагаемых изменений часовых

поясов. Они скандировали: "Верните нам наше время!" - так ведущая CNN

прокомментировала кадры с Манежной площади. На самом деле поводом к акции

в центре Москвы стало убийство в драке с уроженцами Северного Кавказа

болельщика "Спартака" Егора Свиридова.

352

Рис.5. Распространенная в зарубежном медиапространстве фотография

пустых полок в одном из магазинов Крыма, призванная продемонстрировать

панику среди населения полуострова в связи с присоединением к России. В

действительности данная фотография сделана в Нью-Йорке в 2011 году в одном

из супермаркетов Нью-Йорка на Манхеттене накануне прихода в город урагана

«Айрин» и отражает панические настроение нью-йоркцев в ожидании природного

катаклизма.

353

Рис 5.1. Репортаж на австралийском телеканале повествует о входе

российских танков на территорию Украины. Украинские жители голыми руками

останавливают российскую технику (русскоязычная подпись к сюжету

демонстрирует обратную ситуацию – мирные жители пытаются остановить

украинскую технику)

354

Рис. 5.2. Размещенная в российском пространстве социальных медиа

фотография (слева), «демонстрирующая» прибывшие с территории Украины

гробы с телами погибших российских солдат, и реальная исходная фотография

(справа), сделанная при разгрузке останков немецких солдат, погибших в период

Второй Мировой войны с участием представителей бундесвера.

355

Приложение 2.

Примеры политических демотиваторов в интернет-пространстве

Рис 6.

356

Рис. 7.

Рис. 8.

357

Рис. 9.

Рис.10.

358


Интернет—проект «Петербург без Полтавченко»

Рис.11. Группа в социальной сети Вконтакте

http://vk.com/protivpoltavchenko

359

Рис.12. Блог в Живом Журнале http://bezpoltavchenko.livejournal.com/

360

Рис.13. Группа в социальной сети Facebook

http://www.facebook.com/spbprotivpoltavchenko

361

Рис.14. Лента в Twitter twitter.com/ProPoltavchenko

362

Приложение №4.

Примеры радикализированных интернет-площадок

Рис.15. Радикальная группа ультраправой направленности в социальной

сети ВКонтакте http://vk.com/public55701391

363

Рис.16. Националистическая группа в социальной сети ВКонтакте

http://vk.com/club49729582

364

Рис.17. Радикальная группа «Ультрас Украины» в Twitter

https://twitter.com/ultras__ukraine

Рис.18. Ультраправая радикальная группа в социальной сети ВКонтакте

http://vk.com/public52302745

365

Рис. 19. Радикальная группа «Ультрас Украины» в социальной сети

ВКонтакте http://vk.com/ukrultras

366

Рис.20. Пример протестной группы в социальной сети ВКонтакте

http://vk.com/protestactions

367

Рис. 21. Пример организации протестной активности через социальную

сеть ВКонтакте http://vk.com/protestactions

368

Рис. 22. Пример организации протестной активности в Одессе


369

Рис. 22.1. Пример организации протестной активности в Минске


370

Рис. 23. Пример организации протестной активности в Twitter

http://twitter.com/protestactions

371


Применение интернет-технологий политической коммуникации

Рис. 24. Пример использования Twitter в рамках программы Twee your

senator (http://www.barackobama.com/twitter/tweetyoursenator/).

372

Рис. 25. Пример использования Twitter для организации давления на

республиканцев http://l.barackobama.com/tweet-for/jobs/

373

Рис. 26. Пример использования сервиса Tumblr.com Б.Обамой (http://barackobama.tumblr.com/)


374



375

Рис. 30. Пример использования сервиса Instagram

http://instagram.com/barackobama

376

Рис. 31. Пример использования сервиса Instagram

http://instagram.com/barackobama

377

Рис. 32. Пример использования социальной сети Facebook http://www.facebook.com/barackobama

378

Рис. 33. Пример использования мобильного приложения

379

Рис. 34. Пример использования мобильных версий сайта

http://m.barackobama.com/500

500 http://www.iloopmobile.com/pages/news/prsum.php?press=081508.xml

380


Использование интернет-ресурсов для манипуляции общественным сознанием

Рис.35. Пример симуляции реального пользователя в интернет-пространстве

Рис. 36. Пример манипулятивных интерпретаций одного фотоизображения

381

Рис.37. Пример манипулятивной интерпретации события на фотографии

382

Рис. 38. Попытка дискредитации в сети иностранными журналистами

качества воды в олимпийском Сочи (справа). Фото взято из другого источника и

в реальности посвящено качеству воды в Якутске (слева).

383

Рис. 39. Пример фальшивого аккаунта В.Суркова.

Рис.40. Пример виртуальной пародии на советского диссидента

384

Рис. 41. Пример фальшивого аккаунта Президента Казахстана Н.Назарбаева

Рис. 42. Пример наклеивания ярлыка. http://freedomrussia.org/tag/fashist-putin/

385

Рис. 43. Пример наклеивания ярлыка.

http://sokrytoe.net/13744-fashist-putin-oficialno-obyavil-zapadu-holodnuyu-voynu.html

Рис.44. Пример наклеивания ярлыка.

http://www.city-n.ru/view/321348.html

386


http://www.newtimes.ru/articles/detail/77222

387


http://slon.ru/russia/durdom_golosuet_za_putina_akdemgorodok_protiv-

762972.xhtml

388

Рис. 47. Пример использования хэштегов

389

Рис. 47.1 Пример использования хэштегов

390

Рис. 48. Пример использования хэштегов

391

Рис. 48.1 Пример использования хэштегов

392

Рис. 49. Пример создания спирали молчания по крымскому вопросу

http://censor.net.ua/news/273985/bolshinstvo_rossiyan_ne_ponimayut_chto_putin_zaby

l_v_krymu


http://www.mignews.com/news/society/world/030314_211731_21846.html

393


http://euroua.com/ukraine/uarus/2612-bolshinstvo-rossiyan-ne-ponimayut-chto-putin-

zabyl-v-krymu

Рис. 52. Пример использования метода утечки секретной информации http://crimea.ura-

inform.com/tag/%d1%87%d0%bd%d1%83%d0%ba%d0%be%d0%b2%d0%b8%d1%87

Рис. 53. Пример использования метода утечки секретной информации

http://www.mr7.ru/articles/84680/

394

Рис. 54. Пример использования метода семантического манипулирования

http://crime.in.ua/news/20140306/desant-shahidov


http://mfd.ru/forum/thread/?id=68364

395


http://crime.in.ua/news/20140309/shcherun


396

Рис. 58. Пример использования метода объективного подхода

http://www.svoboda.org/content/transcript/16798130.html

397

Рис. 59. Пример использования метода введения в тоннельное сознание

http://referendum-online.org/ru/referendums/vy-za-ili-protiv-otstavki-yunukovicha

Рис. 60. Пример использования метода «общего вагона» http://paliy.from-

ua.com/view/3312

398

Рис. 61. Пример использования метода «общего вагона»

http://nsn.fm/2014/02/01/rossiyane-hotyat-golosovat-protiv-vseh/

Рис. 62. Пример использования метода «общего вагона»

http://rus.delfi.lv/news/daily/commercials/pochemu-my-budem-golosovat-

protiv.d?id=42137434

399

Рис. 63. Пример использования метода универсальности http://xn--80acqfbygiepf4b.xn--p1ai/?p=166

Рис. 64. Пример использования метода универсальности http://stringer-

news.com/publication.mhtml?Part=37&PubID=3741


400

Использование интернет-ресурсов в процессе политической пропаганды

Рис. 65. Пример использования социальной сети Facebook для осуществления

политической пропаганды

401

Рис. 66. Пример использования видеохостинга Youtube для осуществления политической пропаганды http://www.youtube.com/watch?v=QxXIoprnu7Q&feature=fvst


402



403


Рис. 71. Акт самосожжения в Тунисе

404

Рис. 72. Пример использования социальной сети Facebook для осуществления политической пропаганды


405



406

Рис. 76. Пример использования видеохостинга YouTube для осуществления

политической пропаганды http://www.youtube.com/watch?v=q0i9acHS_zQ


политической пропаганды http://www.youtube.com/watch?v=q0i9acHS_zQ

407


политической пропаганды http://www.youtube.com/watch?v=JzGo4c6U8os


политической пропаганды http://www.youtube.com/watch?v=JzGo4c6U8os

408

Рис. 80. Пример использования социальных медиа для осуществления

политической пропаганды на Украине в 2013-2014 гг.

409





410





411





412





413





414


политической пропаганды в Сирии www.facebook.com/Syrian.Revolution



415





416


Интернет-технологии дестабилизации политических режимов

Рис. 95. Протестная группа египетской оппозиции в Facebook

Рис. 96. Протестная группа сирийской оппозиции в Facebook

417

Рис. 97. Страница в Facebook Мустафы Найема с призывом выйти на Майдан https://www.facebook.com/Mefistoff/posts/10201177280260151

418

Рис. 98. Страница в Facebook Мустафы Найема с призывом выйти на Майдан https://www.facebook.com/Mefistoff/posts/10201178184682761

Рис. 99. Протестная группа Евромайдана на Украине https://www.facebook.com/EuroMaydan

419

Рис. 100. Пример антироссийского контента в социальных медиа после событий на Майдане в Киеве


420



421


Рис. 105. Разработчики Facebook публично поддержали Евромайдан https://www.facebook.com/ostap.korkuna

422

Приложение 8

Результаты социологического исследования уровня востребованности каналов массовой информации

В середине апреля 2014 г. в г. Москве было проведено социологическое

исследование.

Цель и задачи исследования

Цель исследования:

Выявление уровня востребованности и доверия к каналам массовой

коммуникации среди жителей Москвы.

Задачи исследования:

� Раскрыть общую структуру источников общественно-политической

информации, используемых жителями Москвы

� Определить уровень доверия к источникам общественно-политической

информации среди жителей Москвы

Метод исследования

Для достижения цели исследования, решения исследовательских задач и

обеспечения высокой достоверности результатов в исследовании использован

комплексный подход, сочетающий формализованный анкетный опрос жителей в

сочетании с рядом открытых вопросов, которые предполагают развернутые

ответы.

Анкетный опрос позволил получить статистически надежные числовые

характеристики по вопросам исследования, а ответы на открытые вопросы дали

информацию для корректной интерпретации количественных показателей.

423

Анкетный опрос

Методика исследования опирается на статистические модели и выборочный

метод. Это позволило не просто получить мнения и предположения, а выяснить

числовые значения изучаемых показателей. Анкетный опрос проведен в форме

интервью по месту проживания респондентов по формализованной анкете.

Выборка построена пропорционально структуре населения Москвы.

Выборочный метод, примененный для формирования выборочной

совокупности, позволяет утверждать, что результаты количественного

исследования статистически достоверны, их можно экстраполировать на всех

жителей города. Объем выборки 1 208 респондентов.

Статистическая ошибка исследования, обусловленная выборочным

характером исследования, в целом по городу с вероятностью 95 % не превышает

± 3,0 %.

Открытые вопросы

Методика использования открытых вопросов основана на получении более

полной и развернутой информации в сравнении с закрытыми вопросами с

альтернативами. При этом у социолога остается возможность контроля над

обоснованностью суждений респондентов. Интервьюер, имеющий опыт

проведения интервью и прошедший предварительное обучение, в ходе опроса

задает респонденту вопросы, требующие развернутого ответа раскрывающие

мотивы поведения респондента. Полученная информация обобщается,

группируется и анализируется, что позволяет получить интерпретацию данных

массового опроса.

424

Источники информации о событиях в Москве

Основным источником информации о ситуации в городе в целом является

телевидение (83,1 %). При этом телевидение является более значимым

источником информации для людей старшего возраста и женщин. Самыми

значимыми информационными ресурсами являются «Первый канал» и канал

«Россия -1»: из них узнают о происходящем в столице 35,8 % и 30,8 % москвичей

соответственно. Следующими по степени информирования о событиях в городе

являются телеканал «Москва-24» (26,7 %) и «НТВ» (12,8 %) и. Остальные

телеканалы являются источником информации не более, чем для 8 % москвичей.

На втором месте среди источников информации о происходящем в городе

находится друзья, родственники, знакомые: в качестве источника информации их

назвали 70,8 % москвичей. Этот источник имеет наивысшую степень доверия

среди москвичей по сравнению с другими.

На третьем месте по уровню информирования населения о событиях в

городе находится интернет: из интернет-сайтов получает информацию более двух

третей населения Москвы (69,2 %). Среди жителей города моложе 44 лет

интернет в качестве источника информации о происходящем в городе занимает

лидирующее положение. Среди интернет-сайтов основными источниками

информации о событиях в городе являются поисковые сайты и ленты новостей.

Более половины жителей Москвы (24,8 %) назвали прессу, в качестве

основного источника информации. Они указали, что получают информацию из

«МК», «Метро», «АиФ» и «Комсомольской Правды».

Чуть менее половины горожан (44,5 %) отметили наружную рекламу в

качестве основного источника информации о событиях в Москве. У данного

источника информации самый низкий уровень доверия населения.

Для 42,5 % москвичей основным источником информации является радио.

Горожанами были названы радиостанции «Эхо Москвы», «Вести ФМ», «Маяк»,

«Авторадио», «Дорожное радио», «Русское Радио», «Радио Москвы», «Бизнес

425

ФМ», «Серебряный дождь», «Радио Дача», «Радио России», «Энерджи», «Говорит

Москва».

Наименьшим охватом населения обладают блоги, социальные сети: из них

получают информацию о ситуации в городе 34,9 % населения. Наиболее

популярным информационным ресурсом москвичи считают социальную сеть

«Вконтакте». Живой журнал и Ленты политических деятелей находятся на втором

месте по популярности. Отдельно Жители Москвы выделили «Блог Навального».

Также горожане называли «Твиттер», «Фейсбук», «Одноклассники». Среди

жителей города моложе 44 лет интернет в качестве источника информации о

происходящем в городе занимает лидирующее положение. Уровень доверия к

данному источнику информации чуть выше, чем у наружной рекламы, которая

оказалась аутсайдером в отношении уровня доверия.

426

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

КАКИМИ ИСТОЧНИКАМИ ВЫ ЧАЩЕ ВСЕГО ПОЛЬЗУЕТЕСЬ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ О СОБЫТИЯХ В МОСКВЕ? КАКИМ ИЗ ЭТИХ ИСТОЧНИКОВ ВЫ ДОВЕРЯЕТЕ? (уровень/ одобрения по 10-бальной шкале: 1-не знаю, не одобряю. 10-знаю, одобряю)

% Уровень доверия

Телевидение 83,1 6,1

Друзья, родственники, знакомые 70,8 7,5

Интернет сайты 69,2 6,0

Газеты 55,1 6,0

Рекламные плакаты, наружная реклама 44,5 4,1

Радио 42,5 5,1

Блоги, социальные сети 34,9 4,3

Не получаю информации 16,2

КАКИЕ ТЕЛЕКАНАЛЫ И ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ ВЫ СМОТРИТЕ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ О СОБЫТИЯХ В МОСКВЕ?

%

Первый 35,8

Россия 1 30,8

Москва 24 26,7

Новости 21,3

НТВ 12,8

Культура 8,3

Россия 24 6,6

ТВЦ 6,3

Lifenews 4,3

РенТВ 4,1

Россия 2 3,9

РБК 3,2

Звезда 2,7

Euronews 2,4

Другое 12,0

Затрудняюсь ответить 1,8

Не получаю информацию из ТВ 16,9

НАЗОВИТЕ ГРУППЫ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ И БЛОГИ В БЛОГОСФЕРЕ, КОТОРЫЕ ВЫ ЧИТАЕТЕ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ О СОБЫТИЯХ В МОСКВЕ?

%

Вконтакте 6,8

Живой Журнал (блоги) 4,5

Ленты политических деятелей 4,4

Твиттер 2,5

Фейсбук 1,7

Группы в Вконтакте 1,7

Одноклассники 1,3

Блог Навального 0,4

Другое 4,1


Не получаю информацию из блогов 65,1

427

КАКИЕ ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ ВЫ ЧИТАЕТЕ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ О СОБЫТИЯХ В МОСКВЕ?

%

Московский Комсомолец 10,1

Местные газеты 10,1

Метро 9,7

Аргументы и Факты 8,3

Комсомольская правда 7,2

Вечерняя Москва 4,1

Коммерсант 2,4

Российская газета 2,0

Независимая газета 1,8

Московские новости (The Moscow News) 1,2

Ведомости 1,1

Русский репортер 1,0

Другое 11,3


Не получаю информацию из прессы 44,9

КАКИЕ РАДИОСТАНЦИИ И РАДИОПЕРЕДАЧИ ВЫ СЛУШАЕТЕ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ О СОБЫТИЯХ В МОСКВЕ? %

Эхо Москвы 7,9

Вести ФМ 3,6

Маяк 3,0

Авторадио 2,1

Дорожное радио 1,8

Русское радио 1,8

Радио Москвы 1,6

Бизнес ФМ 1,4

Серебрянный дождь 1,4

Радио Дача 1,3

Радио России 1,2

Энерджи 1,1

Говорит Москва 1,0

Другое 11,8


Не получаю информацию из радио 57,5

ВОЗРАСТ %

До 24 лет 10,1

От 25 до 34 лет 19,8

От 35 до 44 лет 18,3

От 45 до 54 лет 20,1

Старше 55 лет 31,7

КАКИМ ТРАНСПОРТОМ ВЫ ЧАЩЕ ВСЕГО ПОЛЬЗУЕТЕСЬ В СВОИХ ПОЕЗДКАХ ПО ГОРОДУ?

Июль 2013, % Сентябрь 2013, % Апрель 2014, %

Использую личный автомобиль 20,4 19,0 15,1

Использую общественный транспорт 56,7 53,4 60,4

В равной мере пользуюсь и личным автомобилем и общественным

20,3 23,6 19,3

Другое 0,8 1,3 1,8

428

Не езжу по городу 1,8 2,7 3,5

КАКИМИ ИНТЕРНЕТ-РЕСУРСАМИ ВЫ ПОЛЬЗУЕТЕСЬ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ О СОБЫТИЯХ В МОСКВЕ? %

Яндекс 22,9

Мэйл 9,0

РБК 5,5

Лента.ру 5,1

Гугл 5,0

Новостные ленты 4,6

Официальные порталы правительства РФ 2,5

РИА 2,2

Газета.ру 1,9

М24 1,9

Районные сайты 1,8

Рамблер 1,7

Твиттер 1,4

CNN 1,3

Социальные сети 1,2

Другое 9,5


Не получаю информацию из интернета 30,8

ВАШ ПОЛ:

%

Мужской 46,8

Женский 53,2

ВАШЕ ОБРАЗОВАНИЕ: Июль 2013, % Сентябрь 2013, % Апрель 2014, %

Неполное среднее 1,7 2,0 1,4

Среднее 9,2 10,7 8,4

Среднее специальное 26,3 24,5 25,6

Высшее 62,8 62,8 64,7

К КАКОЙ КАТЕГОРИИ ЛЮДЕЙ ПО МАТЕРИАЛЬНОМУ ДОСТАТКУ ВЫ СЕБЯ ОТНОСИТЕ? Июль 2013, % Сентябрь 2013, % Апрель 2014, %

Испытываем бедственное положение 3,7 5,2 4,7

Не бедствуем, но испытываем затруднения 26,2 27,9 25,4

Не вполне обеспеченные люди 46,0 44,8 47,6

Вполне обеспеченные люди 20,6 20,2 18,4

Полный достаток 3,5 1,9 3,9

К КАКОЙ КАТЕГОРИИ ГРАЖДАН ПО ЗАНЯТОСТИ ВЫ ОТНОСИТЕСЬ? %

Работаю на предприятии, в организации частной собственности 26,7

Неработающий пенсионер 21,1

Работаю на предприятии, в учреждении госсобственности 16,8

Учащийся, студент 8,3

Домохозяйка 6,7

Временно не работающий 6,6

Индивидуальный частный предприниматель 5,8

Предприниматель, собственник бизнеса 5,3

Госслужащий 3,3

Другое 3,4

429

Общая структура источников информации

Диаграмма 1. Источники информации о событиях в Москве (в %).

83,1

70,8

69,2

55,1

44,5

42,5

34,9

16,2

Телевидение

Друзья,родственники,

знакомые

Интернет сайты

Газеты

Рекламные плакаты,наружная реклама

Радио

Блоги, социальныесети

Не получаюинформации

430

Диаграмма 2. Источники информации о событиях в Москве в зависимости от пола респондента (в %).

80,3

72,6

72,4

55,0

49,7

46,7

38,4

16,8

85,5

69,2

66,3

54,7

39,8

38,7

31,8

15,7


Друзья, родственники,знакомые


Газеты


Радио

Блоги, социальные сети

Не получаю информации

Мужской

Женский

431

Диаграмма 3. Источники информации о событиях в Москве в зависимости от уровня образования респондента (в %).

89,8

73,2

40,0

55,3

54,4

35,7

18,2

2,2

92,0

77,5

64,7

65,5

49,5

45,1

33,7

13,9

78,5

68,1

76,0

50,1

42,1

40,8

38,2

18,8




Газеты


Радио


Не получаюинформации

Среднее

Среднее специальное

Высшее

432

Диаграмма 4. Источники информации о событиях в Москве в зависимости от возраста респондента (в %).

66,8

80,5

95,2

49,8

69,3

43,7

72,0

24,4

79,2

70,4

93,6

49,1

53,1

48,8

48,1

26,0

72,0

81,6

81,0

46,0

53,3

29,6

43,3

10,7

92,0

69,5

68,6

49,2

42,0

30,1

25,9

17,9

91,4

62,5

39,4

69,4

27,6

53,9

15,8

9,9




Газеты


Радио


Не получаю информации

До 24 летОт 25 до 34 летОт 35 до 44 летОт 45 до 54 летСтарше 55 лет

433

Диаграмма 5. Структура телевизионных источников информации о событиях в Москве (в %).

35,8

30,8

26,7

21,3

12,8

8,3

6,6

6,3

4,3

4,1

3,9

3,2

2,7

2,4

12,0

1,8

16,9

Первый

Россия 1

Москва 24

Новости

НТВ

Культура

Россия 24

ТВЦ

Lifenews

РенТВ

Россия 2

РБК

Звезда

Euronews

Другое

Затрудняюсь ответить

Не получаю информациюиз ТВ

434

Диаграмма 6. Структура печатных источников информации о событиях в Москве (в %).

10,1

10,1

9,7

8,3

7,2

4,1

2,4

2,0

1,8

1,2

1,1

1,0

11,3

6,8

44,9

Московский Комсомолец

Местные газеты

Метро

Аргументы и Факты

Комсомольская правда

Вечерняя Москва

Коммерсант

Российская газета

Независимая газета

Московские новости (TheMoscow News)

Ведомости

Русский репортер

Другое


Не получаю информациюиз прессы

435

Диаграмма 7. Структура радио источников информации о событиях в Москве (в %).

7,9

3,6

3,0

2,1

1,8

1,8

1,6

1,4

1,4

1,3

1,2

1,1

1,0

11,8

8,8

57,5

Эхо Москвы

Вести ФМ

Маяк

Авторадио

Дорожное радио

Русское радио

Радио Москвы

Бизнес ФМ

Серебрянный дождь

Радио Дача

Радио России

Энерджи

Говорит Москва

Другое


Не получаю информациюиз радио

436

Диаграмма 8. Структура интернет источников информации о событиях в Москве (в %).

22,9

9,0

5,5

5,1

5,0

4,6

2,5

2,2

1,9

1,9

1,8

1,7

1,4

1,3

1,2

9,5

15,2

30,8

Яндекс

Мэйл

РБК

Лента.ру

Гугл

Новостные ленты

Официальные порталы

правительства РФ

РИА

Газета.ру

М24

Районные сайты

Рамблер

Твиттер

CNN

Социальные сети

Другое


Не получаю информациюиз интернета

437

Диаграмма 9. Структура блогов источников информации о событиях в Москве (в %).

6,8

4,5

4,4

2,5

1,7

1,7

1,3

0,4

4,1

18,7

65,1

Вконтакте

Живой Журнал (блоги)

Ленты политическихдеятелей

Твиттер

Фейсбук

Группы в Вконтакте

Одноклассники

Блог Навального

Другое


Не получаю информациюиз блогов

438

Уровень доверия источникам информации о ситуации в городе

Диаграмма 10. Уровень доверия источникам информации о событиях в Москве (0 – «не доверяю»; 10 – «полное доверие»).

7,5

6,1

6,0

6,0

5,1

4,3

4,1

Друзья, родственники, знакомые



Газеты

Радио


Рекламные плакаты, наружнаяреклама

439

Диаграмма 11. Уровень доверия источникам информации о событиях в Москве среди различных возрастных групп избирателей

7,6

5,4

6,9

5,9

5,1

6,2

5,1

6,9

6,0

6,7

5,2

4,4

4,7

3,8

7,4

6,0

6,4

4,8

4,0

3,4

4,9

6,9

6,4

5,6

7,4

5,4

4,7

4,0

8,2

6,4

4,5

6,1

5,9

2,7

3,4




Газеты

Радио

Блоги, социальныесети


До 24 лет

От 25 до 34 лет



Старше 55 лет

440

Приложение 9 Качественная структура сообщений в российском пространстве блогосферы

Методология исследования

Для анализа общественно-политического пространства блогосферы

проводился ежедневный мониторинг ТОП-100 сообщений в Livejournal

(сообщений, набравших в совокупности наибольшее количество просмотров и

комментариев). Мониторинг осуществлялся в автоматическом режиме несколько

раз в сутки посредством фиксирования всех сообщений, попавших в ТОП-100.

Время для мониторинга было выбрано, исходя из статистики максимальной

посещаемости сайта www.livejournal.com по версии Yandex. Кроме того,

производился мониторинг наиболее популярных общественно-политических

хэштегов и трендовых слов в системе микроблогов Twitter.

Полученный массив данных обрабатывался вручную: осуществлялось

выделение сообщений и хэштегов, имеющих общественно-политическую

тематику. Далее производилась группировка сообщений по темам. После этого

проводился анализ полученной информации и рейтингование тем.

Качественные характеристики сообщений определялись в результате

ручного экспертного анализа контента сообщений.

Полученные данные использовались для формирования еженедельной

интегральной оценки, которую можно считать срезом общественно-политических

обсуждений в российской блогосфере за каждую неделю.

На диаграмме 11 приведены еженедельные данные за период с 17 сентября

2012 г. по 5 октября 2014 г. (107 календарных недель)

441

Диаграмма 11. Качественные характеристики сообщений в российской блогосфере за период с сентября 2012 по октябрь 2014

0,00%

10,00%

20,00%

30,00%

40,00%

50,00%

60,00%

70,00%

80,00%

90,00% Критика власти

Одобрение власти