Содержание

Введение...................................................................................................................3

1. Социально-политическая мысль в эпоху Возрождения...............................4

2. Никколо Макиавелли..........................................................................................6

Заключение............................................................................................................19

Список литературы................................................................................................20

2

Введение

Культура эпохи Возрождения обладает неповторимым своеобразием.

Она сохраняет черты преемственности с традициями средневекового

периода, но представляет собой уже иной по характеру тип культуры,

обусловленный историческим процессом перехода к новому времени.

Культура эпохи Возрождения славится поразительным обилием ярких

талантов, множеством достижений в разных областях творчества, шедеврами

искусства и литературы, которые принадлежат к наивысшим созданиям

человечества. Тесно связанная с общественной, политической и другими

сторонами жизни эпохи, она отличается исключительной многогранностью и

не лишена противоречий, которые проявляются не только в специфике

общих тенденций ее развития, но и в индивидуальном вкладе в культуру

многих ее деятелей из разных стран Европы.

Цель реферата – анализ социально-политического направления в

идеологии эпохи Возрождения.

3

1. Социально-политическая мысль в эпоху Возрождения

Для Возрождения и Реформации характерны такие общие моменты, как

ломка феодальных и возникновение раннекапиталистических отношений,

усиление авторитета буржуазных прослоек общества, критический пересмотр

(в отдельных случаях — отрицание) религиозных учений, серьезный сдвиг в

сторону секуляризации, «обмирщения» общественного сознания.

Будучи по своему социально-историческому смыслу анти-

феодальными, пробуржуазными явлениями, Возрождение и Реформация в

своих высших (точнее, наивысших) результатах превзошли дух

буржуазности, вышли за его пределы. Благодаря этому обрели жизнь такие

образцы социокультуры, которые стали органичными и непреходяще

актуальными компонентами всего последующего поступательного развития

цивилизованного человечества.

В процессе выработки последних деятели Возрождения и Реформации

постоянно обращалась к духовному наследию античности, интенсивно его

использовали. Конечно, такого рода обращения знало и западноевропейское

Средневековье. Однако сами фрагменты античной культуры, которые

отбирались и переносились в современный феодальному Средневековью кон-

текст, а главное — способы, мотивы и цели их использования были

существенно иными, чем в практике Возрождения и Реформации.

Идеологи Возрождения и Реформации не просто черпали

требовавшиеся им представления о государстве, праве, политике, законе и т.

п. из сокровищницы духовной культуры античной цивилизации.

Демонстративное обращение к эпохе античности являлось у них прежде

всего выражением неприятия, отрицания господствовавших и

санкционированных католицизмом политико-юридических порядков и

доктрин феодального общества. Именно эта установка определяла в

конечном счете направление поиска в античном наследии государство-

ведческих идей, теоретико-правовых построений (моделей), нужных для

решения новых исторических задач, которые встали перед людьми

4

Возрождения и Реформации. Данная установка обусловливала и характер

трактовок соответствующих политико-юридических воззрений, влияла на

выбор форм практического приложения таковых.

В борьбе со средневековой консервативно-охранительной идеологией

возникла система качественно иных социально-философских взглядов. Ее

сердцевиной сделалась мысль о необходимости утверждения самоценности

личности, признания достоинства и автономии всякого индивида,

обеспечения условий для свободного развития человека, предоставления

каждому возможности собственными силами добиваться своего счастья.

Такой гуманистический настрой складывающейся системы социально-

философских взглядов побуждал находить и в античном мировоззрении

прообразы, созвучные упомянутому настрою, «работающие» на него.

В миропонимании Возрождения считалось, что судьба человека

должна предопределяться не его знатностью, происхождением, званием,

конфессиональным статусом, а исключительно его личной доблестью,

проявляемой активностью, благородством в делах и помыслах. Приобрел

актуальность тезис о том, что одно из главных слагаемых достоинства

индивида — гражданственность, бескорыстное инициативное служение

общему благу. В свою очередь, под понятие общего блага стало подводиться

представление о государстве с республиканским устройством, опирающемся

на принципы равенства (в смысле ликвидации сословных привилегий и

ограничений) и справедливости. Гарантии же равенства и справедливости,

залог свободы личности усматривались в издании и соблюдении законов, со-

держание которых согласуется с естеством человека. В рамках

возрожденческого миропонимания была обновлена стародавняя концепция

общественного договора. С ее помощью объяснялись как причины

возникновения государства, так и легитимность государственной власти.

Причем ударение ставилось на значении свободного изъявления своей воли

всеми организующимися в государство людьми, обычно добрыми по при-

роде.

5

Несколько по-иному обстояло дело в идеологии Реформации. В ней,

правда, признавалась известная ценность земной жизни и практической

деятельности людей. Признавалось право человека самому принимать

решения по важным для него вопросам, отчасти отдавалось должное

определенной роли светских учреждений. Такие и аналогичные им

положения позволяют говорить о том, что дохристианские и

внехристианские авторы оказали некоторое влияние на политико-

юридическую мысль Реформации. Но все же главным ее источником было

Священное Писание, Библия (в особенности Новый Завет).

Возвращаясь к общей оценке социально-исторического значения

политических и правовых идей Возрождения и Реформации, необходимо

пояснить, какое конкретно содержание подразумевается, когда эти идеи

аттестуются как раннебуржуазные. Во-первых, «ранняя буржуазность»

означает отрицание феодально-средневековых экономических порядков,

политико-юридических институтов, духовных ценностей с позиций более

высоко стоящего на исторической лестнице общества — с позиций

буржуазного строя. Во-вторых, она предполагает совпадение по ряду

пунктов жизненных интересов разнородных социальных групп,

подвергавшихся в феодальную эпоху эксплуатации, угнетению,

притеснениям, ограничениям. В-третьих, «ранняя буржуазность»

предполагает неразвитость (либо вообщде отсутствие) тех специфических

экономических, политических, социальных и других отношений, которые

вызревают и становятся господствующими с победой буржуазного способа

производства, буржуазного образа жизни. Своеобразие и величие многих

идей Возрождения и Реформации, сопровождавших и ускорявших начало

возникновения новой эпохи всемирной истории, как раз и состоит в том, что

они еще открыты для восприятия общечеловеческих социокультурных

ценностей и благоприятствования им.

2. Никколо Макиавелли

В истории концепций государства и права немного найдется таких,

6

которые вызывали бы столь яростные споры их приверженцев и

противников, доброжелателей и радикальных критиков, как политические

идеи знаменитого итальянского мыслителя Никколо Макиавелли (1469—

1527). Большой знаток античной литературы, дипломат и политик (в

частности, 14 лет занимал пост секретаря Флорентийской республики), он

вошел в историю политико-юридической мысли как автор ряда заме-

чательных трудов: «Государь» (1513), «Рассуждения о первой декаде Тита

Ливия» (1519), «История Флоренции» (первое издание — 1532) и др.

Исследователи согласны в том, что творческое наследие Макиавелли

по своему духовному содержанию весьма противоречиво. Объяснение

этому ищут в характере самой личности писателя, во влиянии на него

драматически сложной эпохи, современником и вдумчивым аналитиком

которой он был. Отмечают его пламенную любовь к отечеству, тяжко

страдавшему от внутренних междоусобиц, неистовства мелких тиранов,

вмешательства церкви в светские дела, вторжений иноземных держав. Также

не без оснований подчеркивают его симпатии республиканскому строю,

отдельным демократическим институтам.

Мировоззренческая позиция Макиавелли при рассмотрении им

вопросов политики, государства основывается на религиозном

индифферентизме. Автор практически исключает религиозную точку зрения

из арсенала своих объяснительных средств, а главный авторитет для него —

опыт истории. Трактовка политики отделяется, таким образом, от теологии,

религиозная аргументация устраняется из государствоведения. Макиавелли

постулирует новый, по существу не известный ни античным писателям, ни

мыслителям Средневековья закон: политические события, изменения в

государстве, смена его форм происходят не по воле Божьей, не по прихоти

или фантазии людей, но совершаются объективно, под воздействием

«действительного хода вещей, а не воображаемого».

Признание Макиавелли в равной степени характеризует его работу и

над «Государем», и над «Рассуждениями» — двумя главными «книгами

7

жизни» флорентийского политика, создание которых шло практически «на

одном дыхании».

Не будет большой ошибкой утверждать, что государственно-

политические, историографические работы Макиавелли рождались из

соединения двух противоположных движений его творческого гения. Он

выступает как теоретик, склонный из рассмотрения отдельных простых

случаев и непосредственного политического опыта вывести общие

закономерности, принципы, способные объединиться в политическую

доктрину. В то же время он человек действия, захваченный флорентийскими

и итальянскими событиями своего времени, более того, желающий повлиять

на конкретную реальность, изменить ее в соответствии с собственными

идеалами. Эти наиболее типичные черты его творческой натуры, почти

единодушно отмечающиеся макиавелливедами, перешли и на его крупные

работы, в которых холодная расчетливая научность удивительно органически

сочетается со страстностью, сарказмом и иронией.

Макиавелли жил и работал в поистине судьбоносный момент истории

своей страны, когда Италия представляла собой, по словам поэта, «в суровой

буре судно без кормила». Он мечтал о государе (principe), который своей

доблестью (virtb) мог бы воедино соединить рассыпавшиеся национальные

части, с помощью своей сильной власти (autorit6) создать могучее

независимое централизованное государство (stato), в границах которого

только и возможны, по его глубокому убеждению, какая-либо гражданская

жизнь и безопасность, правопорядок и дисциплина, политическая культура и

основанная на ней общественная инициатива.

Эти политические идеалы виделись Макиавелли в контексте культуры

Возрождения, которая, обращаясь к классическому наследию как

универсальной модели, указывала новые светские и научные горизонты

человеческой деятельности, свободной от оков вековой ортодоксии. Иными

словами, для «флорентийского секретаря» политика — это такая сфера

государственной деятельности, которая вырабатывает в себя и для себя

8

самой собственные закономерности и собственные цели, использует

приемлемые для себя средства. Она может быть оценена, следовательно,

только применительно к данным целям и средствам, только руководствуясь

указанными закономерностями, а не какими-то внешними критериями,

основанными, в частности, на вере или морали. Отсюда проистекают

стремления Макиавелли возвести политику в ранг науки, выводить ее законы

из неизменной природы человека и из уроков прошлого, следуя канонам

миропонимания эпохи Возрождения, которое для каждого вида социальной

активности предлагало найти гораздо более совершенный античный образец.

По иронии судьбы свидетеля, описавшего и разоблачившего широко

распространенную в политике и дипломатии практику рыцарей «плаща и

кинжала», самого представили изобретателем и творцом системы

политического коварства. Его позитивную санкцию на использование всех

средств применительно к конкретным условиям и конкретному времени

конкретной страны объявили универсальной политикой макиавеллизма. Его

язвительная насмешливость и горькая ирония в описании «деяний»

типичных представителей такой политики — герцога Валентине или папы

Александра VI Борджа —расценивались как безоговорочное их одобрение.

Флорентийский ученый не единственный, кто занимался

теоретическим осмыслением политики на итальянской почве. В

национальной литературе задолго до Макиавелли были созданы трактаты о

государе, о его правлении, величии, обязанностях, политике и т.п. Однако

эпохой в политической науке на рубеже Нового времени стали именно его

произведения.

Макиавелли не сформулировал в полной и завершенной форме

фундаментальные принципы, не составил, так сказать, их логическую и

стройную экспозицию. Однако внимательное чтение его основополагающих

произведений позволяет реконструировать их в достаточно целостную

систему. При этом следует, как считают, принимать во внимание опре-

деленный налет прагматизма, свойственный этим работам, известную

9

противоречивость флорентийского мыслителя, вызванную внешними

обстоятельствами, необходимостью компромиссов, колебаниями между

противоположными тезисами1. С таким мнением можно согласиться лишь

отчасти, ибо для Макиавелли более характерны исключительная логичность

его воззрений, непоколебимая твердость в отстаивании взглядов,

принципиальность и презрение к «партии середины». В противном случае

его личная судьба и карьера сложились бы более комфортно и внешне

счастливо.

Ограниченный объем раздела учебника не позволяет в полной мере

развернуть аргументацию, убеждающую в приоритетности идей политика по

целому ряду научных направлений. Назовем лишь некоторые положения,

оказавшиеся наиболее плодотворными, хотя и без сколько-нибудь глубокого

их раскрытия.

Прежде всего следует отметить новаторские по сравнению с

предыдущими периодами методологические позиции Макиавелли в

понимании исторического процесса. Он констатировал, что определяющим

является воздействие «действительного хода вещей», а не субъективные

пожелания и представления людей, пусть даже и стоящих у руля

государственной власти2. Он пытался объяснить мир из него самого,

выделить причинно-следственные связи, определяющие вечное движение и

изменчивость бытия. Его внимание привлекают динамика политических

отношений, движение государственных форм, политические перевороты,

переход от одного качества к другому. Он тщательно изучает взаимосвязь

закономерного и случайного в истории, в частности на примере деятельности

папы Александра VI и его сына Цезаря Борджа, «хороших знатоков случая».

Сосредоточенность на парадоксе, противоречивости проявляется у

Макиавелли в обрисовке взаимоисключающих черт психологии правителя,

его поведения и поступков, «которые кажутся хорошими, но приводят к

гибели, представляются поражением, но обеспечивают безопасность».

Едва ли оспорим взгляд на Макиавелли как на основоположника

10

современного, несмотря на прошедшие столетия, понимания политики. Дело

не только в том, что он посмотрел на политику «человеческими глазами».

Привычная и в общем-то ограниченная цитата требует своего раскрытия.

Оригинальный вклад ученого в политику определяется попыткой ее

обоснования как самостоятельной науки, особой формы практической

деятельности, выделением ее понятий, институтов, функций и сторон,

принципов и сфер воздействия как культурного феномена.

Макиавелли исследует политику в разнообразных аспектах и

проявлениях: как «гражданские раздоры между нобилями, пополанами,

плебсом», как проблему завоевания, удержания и использования

государственной власти и как определение форм, задач, содержания

деятельности государства, его устройства и форм правления. Значительное

внимание он уделяет экономической политике. Вопросы денег, торговли,

кредита его интересуют в тесной связи с политическим искусством,

преследующим практические задачи государственного управления.

«Флорентийский секретарь» намечает целый ряд протекционистских мер,

проводимых «новым государем» с целью поощрения «всяких полезных

изобретений и усовершенствований». Государство должно «награждать всех,

кто каким-либо образом способствовал его обогащению и росту»1. Один из

наиболее глубоких исследователей творчества писателя, Антонио Грамши,

считал, что тот пишет о «политико-социальной среде, предполагаемой

классической политической экономией, а следовательно, его позиция

приближается к позициям английского экономиста Уильяма Петти».

Политическую мысль Макиавелли можно рассматривать как яркое

проявление идейной сущности Ренессанса, отразившее закономерный

процесс общеевропейских, мировых событий, и как реакцию на

политическую раздробленность Италии. По этой же причине его фигура как

политического теоретика чрезвычайно сложна. С одной стороны, он глубоко

национален, проблема государства занимает его не академически, как

интересная сама по себе, а как национальный феномен, приобретший особую

11

сложность из-за долгого и сложного исторического пути, пройденного Ита-

лией. Страстный патриотический призыв к нации — логическое завершение

«Государя» — превращает его в политический манифест, по выражению Э.

Кине, в «Марсельезу XVI столетия».

С другой стороны, Макиавелли существенно космополитичен уже в

силу принадлежности к новому итальянскому интеллектуальному классу

европейского значения. Но его «космополитизм» несет в себе положительное

содержание. Он не связан с глобальной организацией католической церкви,

чья антинациональная политика способствовала раздроблению страны. Он

находится в тесной связи с практикой становления новой государственности,

с теоретическим и доктринальным осмыслением международного опыта. Он

«теоретизировал в Италии то, что в Англии было совершено Елизаветой, в

Испании — Фердинандом Католиком, во Франции — Людовиком XI, в Рос-

сии — Иваном Грозным». Только на этой широкой, «космополитической»

основе флорентийский мыслитель мог стать подлинным теоретиком

национального государства.

Макиавелли первым из идеологов Нового времени указал на

центральное место политики в социальной практике и по существу, как

замечали основоположники, выдвинул «постулат самостоятельной трактовки

политики». Объяснение политических событий, ранее безнадежно

оторванное от лежащей в их основе эмпирической действительности, обрело

научные критерии, а сама политика получила возможность превратиться из

утопической в опытную, реальную и в конечном счете прогнозируемую.

Вопрос о соотношении политического реализма и утопизма у

Макиавелли достаточно сложен уже потому, что сложна и противоречива его

эпоха. Возрождение с его духом антиклерикализма отличается реализмом,

вместе с тем оно индивидуалистично и антропоморфно по природе, а значит,

и утопично. Не случайно именно в эту эпоху появилась целая плеяда

гуманистов (Салютати, Бруно, Верджерио), выступавших с проектами

совершенных государств. В этом смысле макиавеллиевский «Государь» тоже

12

своего рода утопия», ведь он— олицетворение не конкретного

государственного деятеля, а скорее символ идеального кондотьера. Вместе с

тем теоретические положения Макиавелли глубоко реалистичны, так как

являются отражением исторического процесса, современником которого он

был. Дальновидный теоретик национально-освободительного движения,

Макиавелли подчеркивал, что государственный деятель должен жить

политическими реалиями, если не хочет обречь себя на поражение, ибо «кто

оставит в стороне то, что есть для изучения того, что должно быть, скорее

придет к гибели, чем к спасению».

Понимание теоретических конструкций флорентийского политика

часто бывает затруднено из-за механического перенесения на Возрождение

не свойственной ему системы понятий. Его главные произведения требуют

конкретно-исторического подхода. Их надо читать, как указывал Гегель,

«под непосредственным впечатлением» той эпохи, и тогда они предстанут

«как истинно великие творения подлинно политического ума высокой и

благородной направленности».

Макиавелли отметил самостоятельное и центральное место политики

не только в социальной практике, но и в общественном сознании. Он

решительно разорвал узы, которые в течение долгих столетий связывали

вопросы государственной политики с.этикой, нравственностью. Тем самым

теоретическое рассмотрение политики было, наконец, освобождено от

морали. Отделив политику от теологии, Макиавелли перевернул сами

основы политического сознания: средневековый принцип фидеизма, «веры»

(fides) он заменил цицероновским принципом «согласия народа» (consensus),

впоследствии ставшим стержнем концепции суверенитета, выдвинутой Ж.

Боденом и Ж. Ж. Руссо Флорентийский теоретик был уверен в том, что

активный «консенсус», сцепление, связь общества обеспечены в той мере, в

какой «новый государь» будет стремиться ликвидировать феодальную

анархию, ограничить папскую власть, образовать сильное национальное

государство. Выполнить эту задачу было невозможно без сознательной

13

поддержки тех, кого позднее во Франции назовут «третьим сословием».

Видимо, под этим углом зрения следует понимать характеристику

флорентийского мыслителя как «теоретика национальных государств,

имеющих тенденцию к превращению в абсолютные монархии».

Флорентийский секретарь несомненно обеспокоен проблемой

политического лидерства. Хотя «Государь» формально обращен к

конкретному адресату, фактически он рассчитан на гипотетического

«человека Провидения» (uomo di fortuna), причем совсем не обязательно из

«высших» слоев общества. Наоборот, кандидат на роль политического

лидера должен быть «popolare» — «народным». В принципе им мог стать

любой итальянец, обладающий выдающимися личными качествами, весь

комплекс которых обозначается одним словом «virtu ».

Чтобы помочь «новому государю» править целеустремленно и

действенно, Макиавелли убеждает его в необходимости только одной

политики — реалистичной и решительной. Она требует сплотиться вокруг

того государя, который знает цель и не останавливается перед необходимыми

средствами. Если цель исторически прогрессивна, национально оправданна,

решает основную проблему эпохи, устанавливая «порядок, в котором можно

спокойно двигаться, работать, действовать», то народ «забывает» средства ее

достижения.

Проблему соотношения политических целей и средств Макиавелли

разрабатывает с учетом исторически созревших обстоятельств. Кажущаяся

«неразборчивость» в средствах на поверку оказывается элементом научного

знания в политике. Кстати, макиавеллиевское условие соответствия целей и

средств оказалось плодотворным и в социологии, составив, например, основу

выделения «логических» и «нелогических действий» В. Парето и М. Вебера.

Интересы флорентийского ученого, не ограничиваясь анализом

внутриполитических явлений и процессов, выходили в сферу внешней

политики. Эти разработки привлекли внимание Фихте уже в начале XIX в.,

когда Германия, раздавленная и оккупированная французскими войсками,

14

оказалась в ситуации, аналогичной той, что сложилась в Италии на рубеже

XV—XVI вв. Отталкиваясь от воззрений флорентийца, Фихте пытался

раскрыть высший моральный смысл, заключенный в формуле «Salus et decus

populi su-prema lex esto» («Благо и слава народа пусть будут высшим

законом»), и противоположный тому эгоистическому интересу правителей,

который, по мнению немецкого философа, является в большинстве случаев

фактическим мотивом войн, вспыхивающих между народами1. Связь

внутриполитических процессов и внешней политики, подмеченная ученым в

свою эпоху, все чаще исследуется и современной наукой, ибо становится

одной из центральных проблем международных отношений.

Макиавелли выдвинул теорию циклического развития политико-

государственных форм (демократия — олигархия — аристократия —

монархия), напоминающую классические схемы Платона, Аристотеля,

Полибия. Действительно, влияние на него античного наследия велико.

Начиная с Петрарки, все мыслители Возрождения воспринимали античность

как далекую родину. Но флорентийца нельзя считать реставратором или

антикваром от политики: его заслуга не просто в возвращении политической

науки к аристотелевским принципам, а в установлении прочной связи между

политическими идеалами Древности и Нового времени, идеалами достаточно

различными. В самом деле, теория «исторических циклов» Полибия у Макиа-

велли предполагает поступательное движение и учитывает активную роль

человека. Учение Цицерона о государственном деятеле (rector rei publicae)

значительно обогащается у флорентийского мыслителя концепцией «нового

государя». Воспринимая многое у Стагирита, Макиавелли в то же время

выступает против его правила «золотой середины» в политическом анализе и

проектах наилучших государственных форм. Флорентийский секретарь

одобряет позицию древних римлян, которые, на его взгляд, «всегда избегали

среднего пути и обращались к крайностям»2. Если Платон усматривал основу

форм государства в профессиональных отличиях подданных, то Макиавелли

— в имущественных. Если Аристотель расценивал политику как часть этики,

15

соединял ее с моралью, то Макиавелли принципиально против такого

соединения. Если Тит Ливии ограничивался воспроизведением хроники

событий и пересказом различных точек зрения, то Макиавелли открыто

защищает свой политический идеал.

Долгая дипломатическая практика и богатый политический опыт

убедили Макиавелли в политической несовместимости итальянских

государств, руководимых аристократическими родами Медичи и Сфорца,

венецианскими и генуэзскими дожами, неаполитанскими королями. Его

позиция строго реалистична: не олигархическая республика, предлагавшаяся

для Флоренции Гвиччардини, и не конфедерация таких республик,

распространяющаяся на всю Италию, как полагали впоследствии Д.

Джанотти и П. Па-рути, а региональные абсолютистские государства типа со-

зданного на основе Флорентийской республики Великого герцогства

Тосканского. Совсем не случайно он энергично выступал против

близорукого и эгоистичного политического курса Ватикана, в котором видел

одну из главных причин раздробленности и бессилия страны. Земная власть

этой «духовной монархии» должна быть всемерно ограничена — такова одна

из основных мыслей и «Государя», и «Рассуждений».

В поле зрения «флорентийского секретаря» — не только структурно-

организационные, но и функциональные аспекты политической власти.

Итальянский региональный абсолютизм XV—XVI вв., противостоявший

централизованным державам Европы, мог «выжить», только разработав

новые формы политического руководства, более эффективные методы

управления, инновационные политические технологии. Да и в Англии,

Франции, Испании, где выдвинутый Макиавелли принцип сильной власти

уже реально воплотился в фактически абсолютистские режимы, этот вопрос

отнюдь не был снят. На примере отдельных тираний, республик, монархий

он показал, как использовали политическую власть Цезарь Борджа, «отец

отечества» Козимо Медичи, его прямой начальник Пьеро Содерини. За этими

широкими исследованиями скрывались попытки не только найти

16

современный тип политического деятеля, определить роль личности в

политической истории, но и выявить пределы власти, сформулировать

закономерности политического режима, заложить основы политического

искусства в существенно изменившихся условиях.

В этой связи ученый обращается к психологическим аспектам

политики. Так, связывая необходимость проведения определенной,

разработанной в «Государе» политической линии, с политическим

искусством, он выделяет в последнем роль политической интуиции,

политического «чутья». Многочисленные замечания его о «трудностях

введения новых учреждений», о «непрочности государства» без социальной

опоры, о том, что «в коррумпированном обществе трудно или невозможно

сохранить или создать республику» и т.д., показывают, что он придавал

важное значение связи психологического состояния общества с методом

государственной власти. Характеризуя психологию населения в Германии,

Франции, Италии, он показывает, что для устойчивости политических систем

большой вес имеют складывающиеся в народе представления, традиции,

стереотипы. Макиавелли интересуют наиболее устойчивые образцы

политической ориентации масс, их отношение к политическим режимам и

пр. — иными словами, то, что в современной социологии ставится как

проблема «политической культуры», «легитимности политических систем»

(С. Липсет, Р. Мерельман, С. Верба).

Разумеется, под самым пристальным наблюдением ученого находятся

вопросы индивидуальной психологии, личность государя. Он рассуждает о

том, следует ли руководителю для его же пользы слыть бережливым или

расточительным, добиваться, чтобы его любили или, наоборот, ненавидели,

иметь преимущественно качества «лисицы» или «льва». Должен ли он

проводить энергичные кампании или вести осмотрительную политику. Среди

множества аспектов автор «Государя» и «Рассуждений» счел существенным

указать на психологическую устойчивость, на опасность ложных советов

экспертов и «знатоков», на учет интересов всех сословий и обстоятельств,

17

сопровождающих принятие политических решений. Последние могут быть

самыми разными в наследственных, вновь образованных и смешанных видах

государств.

Кстати сказать, немало элементов, составляющих понятийный аппарат

современной политологии, берет начало от флорентийского мыслителя. Так,

В. Парето пишет о «субъективных» и «объективных» феноменах, об

авторитетном управлении «элиты львов» и компромиссном лавировании

«элиты лис»: в типологии лидерства Э. Дженнинга фигурирует

макиавеллиевский «принцепс». Не случайно «малых отцов современной

социологии» в литературе называют последователями и учениками

флорентийского мэтра. Современные теории «политического класса» (Г.

Моска, Р. Михельс) в значительной мере используют его идеи о различии

правящих и управляемых. Положенное Макиавелли в основание политологии

отличие «эффективной реальности вещей» от «представлений о них»

разрабатывалось затем в философии Ницше, социологии Вебера, социальном

анализе Сореля.

Невозможно перечислить все работы и имена, целые школы и

направления, которые в разное время и различных странах на протяжении

всего XX в. разрабатывали богатейшее творческое наследие Макиавелли,

которое, разумеется, не ограничивается сферой политической науки. Не

будем забывать, что перед нами «великий учитель конституционного права»,

«первый достойный упоминания военный писатель» Нового времени,

историк, чья «История Флоренции» кладет начало современной науки

истории. Вне всякого сомнения славное имя Никколо Макиавелли — ученого

и государственного деятеля, писателя и дипломата, драматурга и поэта — не

остается забытым и в третьем тысячелетии.

18

Заключение

Возрождение и Реформация — самые крупные и знаменательные

события позднего западноевропейского Средневековья. Несмотря на

хронологическую принадлежность эпохе феодализма, они по своей

социально-исторической сути представляли собой антифеодальные,

раннебуржуазные явления, подрывавшие устои старого средневекового

мира. Разрыв с господствовавшим, но уже превращающимся в анахронизм

феодальным укладом жизни, утверждение принципиально новых стандартов

человеческого бытия — вот что составляло основное содержание

Возрождения и Реформации. Естественно, что это содержание

видоизменялось и развивалось, приобретая в каждой из стран Западной

Европы специфические черты, национально-культурную окраску.

Когда говорят о Возрождении, имеют в виду период кризиса римско-

католической церкви и защищаемой ею ортодоксальной религии,

формирования антисхоластического типа мышления, гуманистической

культуры, искусства и мировоззрения.

Реформация же представляла собой облеченное в религиозную форму

и буржуазное по социальной природе движение против феодального строя,

выступление против защищавшего этот строй католицизма, борьбу против

непомерных притязаний римской курии.

19

Список литературы

1. История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения.

– М.: Высш. школа, 2001. – 478 с.

2. История политических и правовых учений: учебник. – М.:

Высшее образование, 2008. – 917 с.

3. История политических и правовых учений: учебник. – М.: Норма,

2004. – 944 с.

20